Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
ЖИТИЕ СЕРГИЯ РАДОНЕЖСКОГО1
«Житие» было написано в 1418 г. Епифанием Премудрым, а затем отредактировано и дополнено сербом Пахомием Логофетом. Текст «Жития» приводится здесь в отрывках, взятых из хрестоматии Ф.И. Буслаева (Русская хрестоматия: Памятники древней русской литературы и народ ной словесности. — 4-е изд., испр. и доп. — М., 1888), где они были напечатаны, по словам составителя, «по великолепной с миниатюрами рукописи» XVI в., принадлежавшей Троице-Сергиевому монастырю, с дополнениями по московскому старопечатному изданию 1676 г.
Текст сверен по оригиналу рукописи, которая ныне хранится в Российской Государственной библиотеке [Собр. Троице-Сергиевой лавры. Ризница (ф. 304. III), № 21, 8663].
Детство и отрочество. Хощу же сказати времена на лъта, въ ня же преподобный родися: въ льта благочестиваго преславнаго державнаго царя Андроника, самодеръжца греческаго, иже въ Цариградъ царствовавшаго, при архиепископъ Констянтина града Каллисте, патриарсъ вселеньскомъ, въ земли же Русьтей въ княжение великое Тверьское при великомъ князе Димитрии Михайловичи, при архиепископъ преосвещеннемъ Петръ мит рополите всеа Руси, егда рать Ахмулова. Младенецъ же преже-реченныи, о нем же слово изначала приходить, бъ убо по свя-томъ крещении, преиде нъколика время мъсяцеи, егда и отдо-енъ бысть закономъ естества, и отъ сосцу отъемлется, и отъ пеленъ разрешается, и оть колыбъли свобожается. И тако абие отроча ростяше прочее время по обычаю телеснаго возраста, преспевая душею и тълом и духомъ и исполняяся разума и страха божия, и милость божия бъ на немъ, дондеже достиже седмаго лъта возрастомъ, въегда родителие его вдаша его грамоте учити. Прежереченныи рабъ божий Кирилъ имеяше три сыны: перва-го Стефана, втораго же сего Варфоломъя, третияго же Петра, ихъ же воспита со всякимъ наказаниемъ во благочестии и чис тоте. Стефану же и Петру, спешно изъучившу грамоту, сему же отроку, не скоро выкнушу писанию, но медлено нъкако и не прилъжно, учитель же его со многимъ прилежаниемъ учаше его, но отрокъ не внимаше и не умъяше, не точенъ бысть дружинъ своей, учащимся с нимъ. О семъ убо много бранимъ бываше от родителю своею, боль же отъ учителя томимъ, а отъ дружины укоряемъ. Отрокъ же втайне часто со слезами моляшеся богу глаголя: «Господи, ты дай же ми грамоту сию, ты научи мя и вразуми мя». Яко оть бога дасться ему книжный разумъ, а не отъ человекъ.
Посемъ убо не мала печаль бяше родителема его, не малу же тщету вмъняше себъ учитель его. Вси же си печаляхуся, не въду-ще, яже о немъ вышняго строения божия промысла, яже хощетъ богъ сотворити на отрочати семъ, яко не оставить господь пре-подобнаго своего. Се же бяше по смотрению божию быти сему, яко да отъ бога книжное учение будетъ ему, а не отъ человекъ, еже и бысть. Скажемъ же и сие, яко отъ божия откровения умъти ему грамоту.
Во единъ убо отъ днии отецъ его посла его на взыскание вклю-сяти*, се же бысть всемудраго бога судбами. Яко же первыя Царь-ския Книги извъщають о Саулъ, иже посланъ бяше отцемъ сво-имъ Киссомъ на взыскание ослятъ. Онъ же шедъ обръте святаго пророка Самоила, отъ него же помазанъ бысть на царьство, и выше дъла подълие приобръте. Сице и блаженный отрокъ выше дъла подълие и обръте: посланъ бо бысть отцемъ своимъ Кири-ломъ на взыскание скота, обръте етера черноризца, старца стран на и незнаема, саномъ прозвитера, святолъпна и ангеловидна, на полъ подъ дубомъ стояща и молитву прилежно со слезами творя-ща. Отрокъ же, видъвъ, преже сотвори смирено метание* таче приближится и ста близь его, ожидая конца молитвъ. И яко преста старецъ, и возръвъ на отрока, и прозръ внутренима очима, яко хощетъ быти сосудъ изъбранъ святому духу, и пригласивъ призва и къ себъ, и благослови его, и о Христь цълование дасть ему, и вопроси его, глаголя: «Да что ищеши или что хощеши, чадо?» Отрокъ же рече: «Возлюби душа моя въжельти паче всего умъти грамоту сию; еже вданъ быхъ учитися, и <н>ынъ зъло прискръбна есть душа моя, понеже учюся грамоте и не умъю. Ты же, отче святыи, помолися за мя къ богу, яко да быхъ умълъ грамоту».
Старецъ же воздъвъ руцъ, купно же и очи на небо и вздохнувъ къ богу и сотворь молитву прилежну, и по молитвъ рече: «Аминь». И иземъ оть чпага* своего, яки нъкое съкровище, и оттуду треми пиръсты подастъ ему ньчто образомъ аки анафору* видъниемъ акы малъ кусъ бъла хлъба пшенична, еже отъ святыя просфиры, рекъ ему: «Зини усты своими, чадо, и разверзи я, приими сие и снъжъ: се тебъ дается знамение благодати божия и разума святаго писания. Аще бо и мало видится даемое, но велика сладость вку шения его». Отрокъ же отверзъ уста своя и сньсть сие И бысть сладость во устъхъ его, аки меда сладяи. И рече: «Не се ли есть реченное: коль сладка гортани моему словеса твоя, паче меда ус-томъ моимь, и душа моя возлюби я зъло». И рече ему старецъ: «Веруеши ли и больша сихъ узриши. А о грамоте, чадо, не скорби: въдыи буди извъсно, яко оть сего дне даруетъ ти г[оспод]ь грамо те умъти, зело добре, паче братья твоея и паче сверьстникъ тво-ихъ». И поучи его о пользъ души...
Переселение родителей из Ростова в Радонеж. Сей убо прежере-ченными рабъ божий Кирилъ преже имяше житие велико въ Рос-товьстъи области, боляринъ сыи един оть славныхъ и нарочитыхъ боляръ, богатьствомъ многимъ изъобилуя, но напослъдъ, на старость обнища и оскудъ. Како же и что ради обнища, да скажемъ и се: яко частыми хоженми еже со княземъ во оръду, частыми рать-ми татарскими, еже на Русь, частыми послы татаръскими, часты ми тяшкими даньми и выходы, еже во орду, частыми глады хлъбными; надо всъми же сими и паче, егды бысть великая рать татарская, глаголемая Федорчюкова2, Туралыкова. Егда по неи за годъ единъ наста насилование, сиръчь, княжение великое доста лось князю великому Ивану Даниловичю, купно же досталося кня жение Ростовьское къ Москвъ. Увы, увы! тогда граду Ростову паче же и княземъ ихъ.
Яко отъяся отъ нихъ власть и княжение, и имъние, и честь, и слава, и вся прочая потягну к Москвъ. Егда изыде пове[лъние] великого князя и посланъ бысть отъ Москвы на Ростовъ аки нъкии воевода, един оть вельможъ именемъ Василии, прозвище Коче-ва, и съ нимъ Мина, и егда внидоста во градъ Ростовъ, тогда возложиста великую нужу на градъ, да и на вся живущая въ немъ, и гонение много умножиста. И немало ихъ отъ ростовецъ моски-чемъ имъние своя съ нужею отдаваху, а сами противу того раны на телеси своемъ со укоризною взимающе, и тщима руками от-хождаху, иже послъдняго бъденьства* образъ, яко не токмо имъ-ния обнажени быша, но и раны на плоти своей подъяша, и язвы жалостно на себъ носиша и претерпъша. И что подобаетъ много глаголати? Толико дерзновение надъ Ростовомъ содьяша, яко и самого того епарха грацкаго старъишаго болярина Ростовьскаго, именемъ Аверкия, стремглавъ объсиша* и возложиша на ня руцъ свои и оставиша поругана. И бысть страх великъ на всъхъ слыша-щихъ и видящихъ сия, не токмо во граде Ростове, но и во всъхъ предълехъ его. И таковыя ради нужи рабъ божий Кирилъ воздви-жеся изъ веси оноя предиреченныя ростовьския и собрася со всьмъ домомъ своимъ и со всъмъ родомъ своимъ воздвишеся и переси-лися отъ Ростова въ Радонежъ. И пришедъ преселися близь церкви нареченныя во имя святаго Рождества Христова, еже и данынъ стоить церковь та; и ту живяше съ родомъ своимъ. Не едини же сии, но съ ними и инии мнози преселишася отъ Ростова въ Радо нежъ. И быша преселницы на земли чуждеи, отъ нихъ же есть Георгии, сын протопоповъ, съ родомъ си, Иоаннъ, Феодоръ, Тормосовъ род людень, зять его, съ родомъ си, Онисимъ, дядя его, иже послъди бысть дияконъ, Онисима же, глаголють съ Про-тасиемъ тысячтцкымъ пришедша. Тую же весь, глаголемую Радонъжъ, юже даде князь великий сынови своему мизиному князю Андрею, а намъстника постави въ неи Терентия Ртища, и льготу людемъ многу дарова и ослабу объщася такоже велика дати. Ея же ради лготы собрашася мнози, яко же и ростовьския ради нужа и злобы разбьгошася мнози.
Основание монастыря. И призва Петра по плоти брата своего меньшаго, оставлеетъ ему отчее наслъдие, испроста вся, яже суть въ дому его житейскимъ на потребу. Самъ же не взя себъ ничто же, по божественому Апостолу рекшему: уметы вся вмънихъ си, да и Христа приобряшу. Стефану же по роду брату его старъише-му, немного лъть пожившу съ женою, и жена его умре, родивши два сына, Климента да Иоанна, иже тоть Иоаннъ послъди бысть Феодоръ Симоновский3. Стефанъ же не по мнозь оставль миръ и бысть мнихъ въ монастыри святыя богородица у Покрова, иже на Хотьковъ. Къ нему же пришедъ блаженный юноша Варфоломъи. моляше Стефана, дабы шелъ съ нимъ на взыскание мъста пус-тыннаго, Стефанъ же принуженъ бывъ словесы блаженнаго. И ис-шедша обходиста по лъсомъ многа мъста, и послъди приидоста на едино мъсто пустыни въ чащахъ лъса, имуща и воду. Обышедша же мъсто то и возлюбиста е. Паче же богу наставляющу ихъ, и сотвориша молитву, начаста своима рукама лъсъ същи, и на раму своею беръвна изнесоша на мъсто. Прежде же себъ сотвориста од-рину и хизину и покрыста ю. Потомъ же кълию едину создаста, и обложиста церквицу малу и срубиста ю. И егда бысть совершено кончана церковь, внъуду изготована, яко же бысть лъпо уже вре мя свящати ю, тогда блаженный юноша рече къ Стефану: «Поне же брать ми еси старъеишии по роду и по плоти, паче же и по духу, и лъпо ми есть имъти тебе во отца мьсто, и нынъ нъсть ми кого вопросити о всемъ развие тебе, паче же о семъ молю тя и вопрошаю тя. Се уже церковь поставлена и совершена всъмъ, и время есть свящати ю, скажи ми, въ которое имя будетъ празд-никъ церкви сея, и во имя котораго святаго свящати ю?» От-выдавь же Стефанъ, рече ему: «Что мя вопрошаеши и вьскую мя искушаеши и истязаеши, и самъ въси мене не хужде? Поне же отецъ и мать, наша родителие, коль краты возвестиша тебъ, пред нами глаголющи: блюди, блюди, чадо, и не наше еси чадо, но божие дание. Елма* же богъ избра тебе, еще суща во утробе ма-терне носима, и прознамена о тебъ. И преже рожения твоего, егда трикраты провозъгласилъ еси во всю церьковъ, во время, егда поютъ святую литургию. Якоже и всъмъ людемъ, стоящимъ ту и слышащимъ, во удивлении быти, и ужаснымъ почюдитися, гла-голюще: что убо будеть младенецъ сеи. Но священницы же и стар цы, святии мужие, ясно тебъ проразъсудиша и протолковаша, глаголюще: понеже о младенце семъ троичное число изъобрази-ся, и симъ прознаменуя, яко будеть нъкогда ученикъ Святыя Тро ицы, и не токмо же семъ единъ въровати начнетъ благочестно, но и ины многи приведетъ и научить въровати во Святую Троицу. Да лъпо есть тебъ свящати церковь сию паче всъхъ во имя Святыя Троица. Не наше же се замышление, но божие изъволение и про-знаменание, и избрание, богу тако извольшу. Буди имя господне благословено во въкы». И сия изглаголавшу Стефану, блаженный же юноша воздохнувъ отъ сердца и рече: «Воистину изъглагола, господине мои. Се и мнъ любо есть, и азъ того же хотъвъ и смыш-ляхъ, и желаетъ душа моя, еже совершити свящати церковь во имя Святыя Троицы, но смирения ради вопрошахъ тя. И се гос подь богъ не остави мене и желание сердца моего далъ ми, и хотения моего не лишилъ мя». И то рекша, и взяша и благослове ние и священие отъ святителя. И приъхаша изъ града отъ митро полита Феогнаста4 священницы и привезоша съ собою священие, и антимисъ*, и мощи святыхъ мученикъ, и прочая, яже на потре бу на освещение церкви. И тогда священа бысть церкови во имя Святыя Троицы, преосвященнаго архиепископа Феогнаста, мит рополита киевьскаго и всея Руси, при великомъ князе Симеоне Ивановиче. Мню убо, еже рещи въ начало княжения его. Въ прав ду убо церковь си наречена бысть во имя Святыя Троицы, понеже поставлена бысть благодатию бога отца, и милостию сына божия, и поспъшениемъ святаго духа.
Чудо о медведе. Мнози бо звърие, яко же речеся, въ той пусты ни тогда обретохуся. Овии стадомъ выюще, ревуще прохождааху, а друзии же не во мнозъ, но или два, или трие, или единъ по единому мимо течаху; ови же издалеча, а друзии близ блаженнаго приближахуся и окружаху его, яко и нюхающе его. И отъ нихъ же единъ звьрь, рекомыи аркуда*, еже сказается медвъдь, иже по-всегда обыче приходити къ преподобному. Се же видъвъ препо добный, яко не злобы ради приходить къ нему звьрь, но паче да возметь от брашна мало нъчто въ пищу себъ, и изношаше ему от хижа своея малъ укрухъ хлъба и полагаше ему или на пень или колоду, яко да пришедъ по обычаю звьрь и яко готову себъ обръте пищу, и вземъ усты своими и отхожаше. Аще ли когда не достав-шу хлъбу, и пришедъ по обычаю звърь не обръте обычнаго своего урочнаго укруха, тогда долго время не отхожаше, но стояше, взирая съмо и овамо, ожидая, акы нъкии злыи длъжникъ, хотя вос-прияти долгъ свои. Аще ли прилучашеся единому обръстися укру-ха, то нужа бысть преподобному и то предълити на двъ части, да едину убо себъ оставить, а другую звъреви оному предложить. Не имьяше бо тогда въ пустыни Сергии у себя различныхъ брашенъ, разве точию хлъбъ и воду оть источьника, сущаго ту, и то же пооскуду. Многажды же и хлъбу дневному не обръстися. И егда сему бываему, тогда оба абие пребываста алчюща, самъ же и звърь. Иногда же блаженный себъ не угожаше и самъ алченъ бываше; аще и единъ кусъ хлъба обръташася у него, и то предъ звъремъ онъмъ пометаша, и изволи самъ, не вкуша въ тои день, алкати паче, неже ли звъря оного оскорбити и не ядша отпустити. Не единою же, ни дважды звърь онъ приходити обыче, но многа вре мена на кииждо день, аки множае году сие творяше.
Заселение окрестностей Радонежа. Окрестъ же монастыря того все пусто со вся страны лъсове, всюду пустыня, пустыни бо въ ръсноту* нарицашеся. И сице жившимъ имъ, дондеже исполни-шася дние лъть, яко мню, множае пятинадесяти. Паки же по днехъ, непщую, яко во днехъ княжения князя великого Ивана, сына Иваня5, брата же Симеоня, тогда начаша приходити християне и обходити сквозъ вся лъсы оны, и возлюбиша жити ту. И множе ство люди восхотъвше начаша со оба полы мъста того садитися. И начаша същи лъсы оны, яко никому же возброняющу имъ. И со-твориша себъ различныя многая починцы, преждереченную ис-казиша пустыню, не пощадъша. И сотвориша пустыню, яко поля чиста многа, яко же и нынъ нами зрима суть. И составиша села и дворы многи, и насъяше села, и сотвориша плодъ житенъ, и ум-ножишася зело. И начаша посъщати и учащати въ монастырь, приносяще многообразная и многоразличная потребования, имъ нъсть числа. Но мы доздъ сию речь оставльше, а на предреченную бесъду обратимся, еже оть начатка слова начах повъдовати о вся-цъи худости и о недостатъцъх нужныхъ потребъ, безъ нихъ же не мощно обрътися. Егда исперва начинашеся создавати мъсто то, егда не множаишимъ братиямъ живущимъ въ немъ, егда не мнози бяху приходящей и приносящеи, тогда начасте скудости бываху потребныхъ, яко многажды на утрия и хлъбу не обръстися. Да кто можеть и сказати недостаткы, бывшая преподобному отцу наше му Сергию? И сперва, егда начинашеся строитися мъсто то, овог-да убо не достало хлъба, и муки, и пшеницы, и всякого жита; иногда же не достало масла, и соли, и всякого ястия брашеннаго; овагда же не достало вина, имъ же объдня служити, и фимиян, имъ же кадити; иногда же не достало воску, имъ же свъщи скати. И пояху въ нощи заутренюю, не имуще свъщь, но токмо лучиною березовою или сосновую свътяху себъ. И тъмъ нужахуся канонар-хати*, или по книгамъ чести, и сице совершаху нощныя службы своя. Преподобный же Сергии всякую нужу ону, и тесноту, и вся-ку скудость, и недостаткы терпяше со благодарениемъ, ожидая отъ бога богатыя милости.
О победе над Мамаем. Бысть убо богу, попущающу за гръхи наша, слышно бысть, яко ординьскии князь Мамаи воздвиже силу велику, всю орду безбожныхъ татаръ, идет на русскую землю. И бяху вси людие въ стрась велицъ утъсняеми. Князь же великодер жавный иже тогда скипетры русьских странъ обдержа, досто-хвальныи и побъдоносный великий Дмитреи... убо прииде ко свя тому Сергию, яко же велию въру имъя къ старцу, вопросити его, аще повелить ему противу безбожныхъ изыть въдяше бо мужа добродътелна суща и даръ пророчества имуща. Святыи же, яко услыша сия отъ великого князя, благословивъ его, молитвою во-оруживъ, и рекъ: «Подобаетъ ти, господине, пещися о вручен-номъ отъ бога христоименитомъ ти стаду. Поиди противу безбож ныхъ и, богу помагающу ти, побъдиши и здравъ во свое отечество съ великими похвалами возвратишися». Великий же князь рече: «Аще же ми богъ поможет, отче, поставлю монастырь во имя пре чистыя Богоматери». И сия рекъ, восприемъ благословение, отъи-де, поиде скоро.
И тако, собравъ вся воя своя, проспъ противу безъбожныхъ татаръ, И увидъвъ силу ихъ, зело множество сташа, съмняшеся, страхомъ мнози оть нихъ объяти бывша, помышляюще, что со-творити. И се внезапу въ тои часъ приспъ борзоходець съ послани-емъ от святаго, глаголюще: «Безъ всякаго сомнъния, господине, со деръзновениемъ поиди противу свиръпства ихъ. Никако же ужа-сатися: всяко поможетъ ти богь». И абие князь великий Дмитрии и все воиньство его, отъ сего велику дерзость восприимше, изыдо-ша противу поганыхъ, сие слово рекъ: «Боже великий, сотвори-вый небо и землю, помощникъ ми буди на противникы святому ти имени». И тако сразившеся. Многа телеса падааху, и богу по-могшу великому побъдоносному Дмитрею, и побеждени быша погании татарове и конъчнъи пагубе предани быша. Видъвше бо окааннии на себъ богопустныи гнъвъ и божие негодование, вси на бъжание устремишася. Крестоносная же хоруговь, доволно гнавъ въ следъ съпротивныхъ, множество бесчислено убиваше. Овии же язвени отбъгоша, иныхъ же живыхъ руками яша. И бяше чудно зръние и дивна побъда, иже преже блистающася оружия, тогда же вся окровавлена кровми иноплеменныхъ, И вси образы побъды ношаху. И здь сбысться пророческое слово: единъ гоняше тыся-щу, а две тьму. Святыи же тогда по предреченному, яко прозорли вый имъя даръ, въдяше, яко близ, вся бываемая, зряше издалеча, бяше растояния мъстомъ и многи дни хождениемъ, на молитвъ съ братиею богу предстоя о бывшей побъдъ на поганыхъ. Малу же часу мимошедшу, яко до конца побьжени быша безбожнии, и вся предсказоваше братиямъ бывшая святыи: побъду, и храборьство великаго князя Дмитрия Ивановича, преславно побъду показав-ша на поганыхъ, и отъ нихъ же избиеныхъ сихъ по имени сказаше. И приношение о нихъ всемилостивому богу принесе. Достохваль-ныи же и побъдоносный великий князь Дмитрие славну побъду на съпротивныя варвары вземъ, возвращается свътло въ радости мнозъ во свое отечество. И незамедлено прииде къ старцу святому Сергию, благодать воздая ему о добромъ съвъщании, и всесилна-го бога славляше, и о молитвахъ благодаряше старца и братию, въ веселии сердца бывшая вся исповъдаша, како возвеличи господь милость свою на немъ, и милостыню многу въ монастырь вдасть...
1 Сергий Радонежский (1314 — 1392), мирское имя — Варфоломей, церковный деятель XIV в., основатель Троице-Сергиева монастыря под Москвой, ныне в г Сергииве Посаде. Был сторонником объединения Северо-Восточной Руси, поддерживал Дмитрия Донского в его борьбе за освобождение от монголо-татарской зависимости. Оказал большое вли яние на развитие духовной жизни на Руси.
2 Федорчюкова рать — так называлась татарская карательная рать, во главе которой стоял воевода Федорчук. См. летописную повесть о твер ском восстании.
3 Феодор Симоновский — игумен Симоновского монастыря в Москве, племянник Сергия Радонежского.
4 Феогнаст — московский митрополит, умер в 1353 г.
5 Ивана, сына Иваня — Иван II (Иван Иванович) — московский князь, отец Дмитрия Донского, вступил на княжение в 1353 г., умер в 1359 г.