Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
|
Заглавие статьи |
Национализм, глобализация и перспективы демократии |
|
Автор(ы) |
СЕРГЕЙ КИЗИМА |
|
Источник |
Свободная мысль, № 6, Июнь 2008, C. 113-120 |
|
Рубрика |
|
|
Место издания |
Москва, Россия |
|
Объем |
28.2 Kbytes |
|
Количество слов |
3402 |
|
Постоянный адрес статьи |
http://www.ebiblioteka.ru/browse/doc/18654280 |
Национализм, глобализация и перспективы демократии
Автор: СЕРГЕЙ КИЗИМА
Одним из ключевых вопросов развития глобализационных процессов в современном мире является вопрос о судьбе национального государства: станет ли оно жертвой глобализации, будут ли все новые и новые его сферы подчиняться транснациональным организациям наподобие Всемирного банка, МФВ или ВТО? При этом на практике речь идет вовсе не о судьбе западных национальных государств, заправляя деятельностью этих организаций, тем самым прекрасно поддерживающих свой суверенитет за счет управления процессами на территории незападного мира, а о странах, не входящих в сферу проживания населения "золотого миллиарда".
Ответ на этот вопрос, по нашему мнению, во многом связан с феноменом национализма, когда-то приведшего к становлению национального государства в его современном виде. Прежде всего определимся в вопросе о содержании этого понятия. Советская школа традиционно подразумевала, будто "национализм - в определенном смысле патология общественного сознания, мировоззренческая аберрация"1. Тем не менее вполне корректно говорить о "советском национализме", защищавшем интересы многонациональной советской нации, что не позволяет согласиться с этим определением. Современные авторы склонны оперировать концепциями конструктивизма, инструментализма и примордиализма, исследуя этничность как фундамент для националистических процессов. Более удачной, возможно, будет интерпретация национализма как явления, присущего социальной системе на этапе становления и функционирования национального государства. При этом националистические идеи, выводя этническую группу на новый уровень функционирования (осознания существования нации), на определенном этапе развития получают воплощение в самой социальной системе на уровне как общества, так и государства, зачастую создавая их на новой территории и всегда в новом качестве.
При стабильном развитии социальной системы национализм существует в неявной форме, не занимая ведущей роли в ее развитии: он присутствует в протоактивном режиме и не переходит в активную фазу, пока не нарушено стабильное функционирование системы. В случае кризиса "неравновесная система (общество, природа) способна к конструктивной трансформации... только
КИЗИМА Сергей Анатольевич - профессор кафедры идеологии и политических наук Академии управления при Президенте Республики Беларусь, кандидат исторических наук
1 Б. Иорданский. Национализм или затмение разума. - "Мировая экономика и международные отношения". 1990. N 10. С. 123.
стр. 113
при условии, что она обладает достаточным предварительным ресурсом внутреннего разнообразия"2. В тех случаях, когда такой ресурс отсутствует (вследствие неразвитости, консервативности, узурпации отдельными слоями населения права на внедрение инноваций), одним из способов перехода к конструктивной трансформации, приводящим на вершину общества и власти слои (группы), готовые провести необходимые изменения, и выступает национализм.
Этот элемент существует в нескольких формах и постоянно видоизменяется в зависимости от поставленных задач. Новая форма национализма, появляясь в противоположность старой (старым), служит средством форсированного перехода этнической группы от одной модели государства и общества к другой, являясь своего рода бифуркационным механизмом. Успешный переход приводит к возобладанию функций нового государства и общества над "старым" национализмом, замещает его новой формой, более лояльной к вновь оформившейся социальной и политической структуре (либо обе формы существуют параллельно), до следующей бифуркации, позволяя запустить новые адаптационные механизмы* в обществе и государстве. Причем новая бифуркация (преодоление кризиса через кризис) возможна, лишь если вновь сложившаяся структура, как и старая, преграждает дорогу реализации ресурсов внутреннего разнообразия.
Таким образом, национализм породил национальное государство и является движущей силой его развития. Как показывает практика, не исчезает он и в условиях глобализации.
По мнению Б. Барбера, "четыре императива представляют динамику Мак-Мира: рыночный императив, ресурсный императив, информационно-технологический императив и экологический императив. Сжимая мир и уменьшая важность национальных границ, эти императивы в совокупности одержали значимую победу над фракционностью и партикуляризмом и не в последней по значимости степени над их наиболее опасной традиционной формой - национализмом"3. Исходя из сказанного выше, это утверждение вызывает сомнения. Национализм возник слишком недавно, чтобы так рано потерпеть поражение на исторической арене; более того, он способен привести не только к фракционности и партикуляризму, но и к интеграции, примером чему в Новое время стало появление Италии и Германии.
Посмотрим, по какому пути продвигаются сейчас национальные государства. Правомерно ли говорить о возможности создания правящего альянса 60 демократий мира, своеобразного "G-60", как это делают старший научный сотрудник института Брукингса И. Дааддер и адъюнкт-профессор Техасского университета в Остине Дж. Линдсэй? Они отмечают: демократии "располагают величайшими и наиболее дееспособными войсками; величайшие 20 демократий ответственны за три четверти ресурсов, потребляемых на оборон-
* О функционировании адаптационных и бифуркационных механизмов подробнее см. Н. Н. Моисеев, В. В. Александров, А. М. Тарков. Человек и биосфера: опыт системного анализа и эксперименты с биосферой. М., 1985. С. 31 - 32.
2 А. П. Назаретян. Векторы исторической эволюции. - "Общественные науки и современность". 1999. N 2. С. 124.
3 См. B. R. Barber. Jihad vs Mc World- "Globalization and the challenges of a new century". Bloomington; Indianapolis, Indiana University Pres, 2000. P. 23 - 33.
стр. 114
ные вопросы в мире сегодня. Демократии также располагают большей частью мировых богатств, инноваций и продуктивностью экономик. Двадцать восемь из тридцати крупнейших экономик являются демократиями. Средний годовой доход людей, живущих в демократических обществах, составляет 16 тысяч долларов, почти в 3 раза больше, чем средний размер тех, кто живет в недемократиях. В целом люди, живущие в демократиях, лучше образованны, больше преуспевают, здоровее и счастливее тех, кто живет под авторитарным и диктаторским правлением". По их мнению, новый "концерт" демократий мог бы преуспеть, даже "исключив Китай и Россию". Он создается вовсе не из опасения, будто "создание концерта демократий может вдохновить Китай и Россию к созданию альтернативной организации - своеобразной лиги авторитарных государств"4.
Если соглашаться с И. Даалдером и Дж. Линдсэем, то потенциал национализма в качестве творческой силы национального государства обречен на постепенное вытеснение, поскольку такое расширение сферы демократии должно, казалось бы, приводить ко все большему консенсусу стран мира вследствие однообразия политических режимов, сокращая число кризисов и ситуаций бифуркации, в которых национальными лидерами и может быть востребован национализм. Но ситуация намного сложнее. Оба автора пытаются найти единство интересов как зрелых западных демократий, так и демократий "свежеотстроенных" наподобие ЮАР и Чили; демократий стран - бывших колонизаторов и демократий, находившихся под их господством; демократий с нищим населением, как в Индии, и демократий с огромными накопленными богатствами, когда декларируемые 16 тысяч долларов среднего годового дохода больше напоминают среднюю температуру по больнице; стран, демократические институты которых органично формировались столетиями, и стран, которым они были навязаны практически одномоментно.
Существуют и другие точки зрения, которые представляются намного более обоснованными. Так, по мнению А. Н. Данилова, "глобализация и демократизация... отнюдь не две стороны одного процесса, как полагают многие. Глобализация и сопутствующая ей модернизация, действенно устраняя одни препоны демократии, одновременно порождают новые, во многом неопознанные еще угрозы"5. Э. Я. Баталов, опираясь на модель "трех волн демократизации" С. Хантингтона, развивает схожую мысль, утверждая, будто мы являемся свидетелями третьего отката в процессах демократизации. При этом он считает, что "насильственная демократизация неизбежно порождает в качестве ответной реакции ее отторжение и противодействие ей - открытое и скрытое. К тому же она дискредитирует саму идею демократии. Именно так и происходит ныне на Ближнем Востоке и в других регионах мира"6.
Аргументы Баталова выглядят убедительно. Как отмечает профессор М. Мандельбаум, директор программ по американской внешней политике Университета имени Джона Гопкинса, "в 1900-м только десять стран были демократиями; к середине столетия их количество увеличилось до 30, и 25 годами позже количество оставалось тем же. К 2005-му... 119 из 190 стран мира стали демо-
4 I. Daalder, J. Lindsay. Democracies of the world, unite. - "The American Interest". January-February. 2007. Vol. 2 (3). P. 9, 12.
5 А. Н. Данилов. Социология власти: теория и практика глобализма. Минск, 2001. С. 342.
6 Э. Я. Баталов. Третий откат. - "Россия и Америка в XXI веке". 2006. Вып. 1 (http://www.rusus.ru/?act=read&id=9).
стр. 115
кратиями"7. С учетом предыдущих темпов демократизации трудно ожидать, что 89 стран за 30-летний период действительно стали демократиями, тем более что в экономическом плане их состояние не только не улучшилось, но резко ухудшилось.
На практике принятие демократии западного образца незападными странами лишило их население возможности использовать позитивные стороны демократических процедур, одновременно сделав их жертвой негативных - социального расслоения, коррупции, неконтролируемых рыночных процессов. Лишило в силу того, что западные демократии функционируют на основе крупного среднего класса, способного более-менее успешно защищать свои интересы от алчных элит, а средний класс в незападных странах в силу нищеты населения очень невелик. В результате демократия для граждан незападных стран свелась лишь к возможности раз в несколько лет выбрать того или иного представителя элит президентом или депутатом, надеясь на его добрую волю в защите национальных интересов страны.
В свою очередь ориентация незападных элит на стандарты жизни богатой социальной верхушки западных стран привела к тому, что они все в меньшей степени стали проявлять такую добрую волю, заменяя ее погоней за внешними символами успеха западных коллег. Появление в нищих странах мультимиллионеров и миллиардеров за счет безнаказанного использования коррупции и клановости под брендом демократии влекло за собой еще большее обнищание основных слоев населения, не позволяя сформироваться среднему классу, который мог бы со временем превратить демократическую мишуру в эффективно работающую демократию. В силу скудости национальных богатств нищих незападных стран появление нового миллиардера может быть лишь следствием лишения десятков тысяч его нищих сограждан возможности когда-нибудь выбиться в средний класс. Таким образом, под "демократической формой правления" в десятках стран мира на самом деле скрываются олигархические режимы, поскольку элиты незападных стран могут достичь уровня жизни западных коллег лишь за счет разнообразных форм ограбления основной массы населения, в том числе в тесной кооперации с западными бизнесменами и корпорациями. Индия является классическим примером действия этой закономерности. Ее миллиардеры контролируют активы, в 5 раз большие, чем находятся под контролем миллиардеров Японии (53 миллиардера из Индии владеют активами на сумму 334,6 миллиарда долларов, тогда как 24 миллиардера Японии - 66,2)8. При этом уровень жизни граждан Японии (рассчитанный по паритету покупательной способности) минимум в 12 - 13 раз выше, чем таковой нищего населения Индии, значительная часть которого элементарно голодает.
В. М. Коллонтай делает очень важное замечание по поводу причин популярности неолиберальных подходов в среде западных политиков, которое, как представляется, уместно экстраполировать и на политиков незападных стран: "Многих западных политических деятелей в неолиберальных подходах соблазняла возможность переложить на рынок ответственность за сущест-
7 M. Mandelbaum. Democracy without America. - "Foreign Affairs". 2007. September-October (www.foreignaffairs.org/20070901 faessay86508/michael-mandelbaum/democracy-with-out-america.html).
8 См. "The World's Billionaires". - http://www.forbes.com/lists/2008/10/billionaires08_The-Worlds-Billionaires_Rank.html
стр. 116
вующие трудности и нарастающие проблемы"9. Неолиберализм стал своеобразной спасительной индульгенцией для лидеров и элиты, желающих снять с себя тяжкое бремя социальной ответственности перед обществом; вместо принятия мер теперь можно сказать: "Что мы можем сделать? У нас рынок, в работу которого нельзя вмешиваться". Но как долго нищающие избиратели будут готовы выслушивать такое объяснение?
Есть и еще одна причина грядущего демократического отката: после краха альтернативы, предлагаемой блоком социалистических стран, формальное принятие западных демократических институтов было своеобразной мимикрией* с целью выживания в новом мире, нераздельно управляемом демократическими государствами Запада. Как чужой костюм меньше на несколько размеров, эта демократия неприятно жмет и трещит по швам**. Поэтому для большинства "новых демократических государств" эта мимикрия продлится ровно до момента возникновения новой реальной могущественной незападной альтернативы***. А она уже зарождается в образе роста популярности Китая, Венесуэлы, Боливии, Беларуси, Кубы и ряда других стран, склонных рассматривать демократию и рынок как источник не индивидуализма по западному образцу, а солидарности, находить выход из сложного экономического положения в укреплении прерогатив национального государства, а не в передаче их в руки разнообразных западных и прозападных мировых организаций.
Профессор Университета Техаса Дж Хигли отмечает: "Я утверждаю, что ни одна демократия в мире никогда не возникала без предварительного или сопутствующего формирования консенсуально объединенной элиты и ни одна демократия не сохранялась, когда такая элита распадалась"10. В условиях доминирования стран Запада компрадорские элиты (зарабатывающие на создании возможностей для западных бизнесменов делать бизнес в незападных странах без учета национальных интересов этих стран) и национальные элиты (отстаивающие эко-
* По мнению профессора Университета Мэриленд Б. Барбера, "страсть к покупкам имеет общие черты по всему миру. Циники могут даже сказать, что некоторые недавние революции в Восточной Европе имели своей настоящей целью не свободу и право на голосование, но высокооплачиваемую работу и право покупать" (B. R. Barber. Jihad vs McWorld. P. 23 - 33). Согласно профессору А. С. Панарину, "все ныне воспеваемые возможности глобализации обращены к элитам, которые уже успели ими воспользоваться. Что глобализация способна дать народам, до сих пор остается тайной будущего. Сегодня глобализация порождает многочисленные соблазны для элит, действительно преобразуя их сознание и поведение" (А. С. Панарин. Искушение глобализмом. М., 2000. С. 57).
** По мнению С. Хантингтона, "готовность других обществ принимать диктат Запада или повиноваться его поучениям быстро испаряется, как и самоуверенность Запада и его воля к господству" (С. Хантингтон. Столкновение цивилизаций. М., 2003. С. 116).
*** Согласно нашумевшей статье, недавно опубликованной директором Института международных исследований университета Калифорнии в Беркли С. Вебером в соавторстве с двумя аспирантами, в международной системе формируется тенденция, направленная на возникновение "мира без Запада". По мнению авторов, возрастание мощи Китая, Индии и России создает "прямую альтернативу конфликту и ассимиляции", "изгоняя" Запад. "Преференциально укрепляя связи между собой и в процессе этого укрепления ослабляя связи, привязывающие их к международной западноцентрированной системе, поднимающиеся государства выстраивают альтернативную систему международной политики, конечным пунктом которой является не конфликт, не ассимиляция с Западом. Она направлена на делание Запада и американской мощи в особенности возрастающе иррелевантной" (N. Barma, E. Ratner, S. Weber. A World without the West. - "The National Interest". 2007. July-August. N 90. P. 23).
9 В. М. Коллонтай. Западные концепции экономической глобализации. - "Грани глобализации. Трудные вопросы современного развития". М., 2003. С 147.
10 Дж. Хигли. Демократия и элиты. - "Политая". 2006. N 2. С. 23.
стр. 117
номический суверенитет незападных стран) еще могут прийти к консенсусу о демократической мимикрии, но в ситуации появления реальной незападной альтернативы ориентированные на восстановление суверенитета национальные элиты будут готовы бросить вызов компрадорам и откажутся от западного варианта демократии как от главного условия роста могущества конкурирующей с ними компрадорской элиты.
Соглашаясь с Баталовым, будто одной из причин глобального демократического отката является искусственная навязанность демократических режимов, необходимо обратить внимание и на другие причины. Одна из них заключается в парадоксальном эффекте, оказываемом демократической пропагандой Запада и реальными экономическими условиями, в которых находится большинство населения мира. Нищета и демократия западного образца крайне редко совместимы (за исключением, пожалуй, Индии, вероятно в силу специфического менталитета населения), а поскольку "золотой" миллиард потребляет намного больше ресурсов, чем все остальное население земли, и не собирается отказываться от этой привычки, ожидать быстрого поднятия уровня жизни 5,5 миллиарда человек явно не приходится.
Надменные политические заявления и голливудские фильмы, масштабные военные операции и богатые туристы, путешествие без виз по всему миру постоянно демонстрируют силу западных демократий. Демократическая агитация, обещающая так много выгод от принятия демократии, сначала выглядит очень привлекательной*, потом навязчивой и в конце концов приводит в ярость**. Волна демократизации покатится вспять, когда большинство населения стран периферии четко осознает, что западные защитники демократии не готовы делиться ничем из тех благ, которыми сами обладают во многом за счет длительной эксплуатации колоний***. Богатые и хорошо выглядящие жители западных стран, говорящие о правах человека, достоинстве и благосостоянии, придут в слишком яркий контраст с поступками собственных правительств.
* Как отмечает А. С. Панарин, "глобальные эффекты появляются тогда, когда... элиты видят свою референтную группу в лице передового Запада. Здесь и открывается поле для прозападного консенсуса между зачарованными элитами и следующими за ними массами. Элиты добровольно присягают Западу, массы готовы их в этом понять. На этом консенсусе и строится современная компрадорская политика. Когда произошла капитуляция в области культуры - отстраненность от опыта отцов, национальной традиции в пользу заемной, политическая капитуляция становится лишь вопросом времени. Таковы общие социокультурные корни и социально-психологический механизм современной прозападной и проамериканской глобализации" (А. С. Панарин. Искушение глобализмом. С. 183 - 184).
** Бывший президент СССР М. С. Горбачев по этому поводу говорит: "Глобализация в ее нынешней форме... оказалась своего рода катализатором социально-политической напряженности и конфликтов в "мировой деревне". Поляризация богатства и бедности, борьба за рынки, доступ к энергетическим и иным природным ресурсам, информационная и культурная экспансия Запада, воспринимаемая другими народами как угроза их культурной и цивилизационной идентичности, - все это служит питательной почвой для национального и религиозного фундаментализма и экстремизма, этнического сепаратизма, ксенофобии и терроризма" (М. С. Горбачев. Предисловие М. С. Горбачева. - "Грани глобализации. Трудные вопросы современного развития". М., 2003. С. 16).
*** О том, насколько велико может быть это негодование, свидетельствуют цифры колониальных захватов западных государств. Как отмечает известнейший теоретик постиндустриального общества Д. Белл, "еще перед началом Второй мировой войны 70 процентов населения мира проживало в западных колониях, которые занимали 75 процентов обитаемой суши" (Д. Белл. Эпоха разобщенности. - "Свободная мысль". 2006. N 6. С. 6).
стр. 118
Декларируемая мировая борьба за права человека покажется неважной по сравнению с ежедневной борьбой за выживание и пищу, происходившей как до внедрения демократического устройства по западному образцу, так и спустя 20 лет после этого. Протест населения либо сметет "фасадные" демократические режимы, либо их свернет само правительство в попытке удержаться у власти в такой ситуации.
Есть и еще одна причина, в большей степени психологическая, для подобного отката волны демократизации. По их психологической основе демократии можно условно разделить на два главных типа: стабильные западного типа и новые, созданные правящими элитами в попытке сесть на последний поезд модернизации. Демократия первого образца может быть охарактеризована наличием у населения специфической модели "символических страхов", сформировавшихся в течение долгого пути демократизации. Когда первичные материальные нужды уже в течение поколений стабильно удовлетворяются, в своеобразный "пакет" главных страхов населения входят таковые, связанные с символическими нуждами: страх потерять достигнутый уровень благосостояния, свободу выбора, достоинство. Демократия стабильна, когда в ней доминируют страхи подобного рода, потому что защита от таких символических страхов связывается населением с символическими идеями - демократии, прав человека, специфического набора политических и экономических демократических институтов.
В противоположность этой модели население "новых" демократий озабочено совсем другими проблемами, связанными с элементарным выживанием. В их случае можно говорить о наличии не символических, а вполне материальных (воплощенных) страхов, связанных с неуверенностью в перспективах самого физического существования индивида. На первый план выходят вполне реальные опасения потерять жизнь, свободу или последнюю собственность, дающую возможность надеяться на выживание. Население приучено к тому, что последнее зависит не от абстрактных институтов и идеалов, которые могут использоваться кем и как угодно, а от личности конкретного лидера, находящегося у власти, его желания разделить эти страхи и помочь в борьбе с ними. При установлении "демократических" режимов в подобной ситуации и отсутствии лидера, готового понять и помочь, народ видит у власти массу серых личностей, гордо называющих себя элитой, устраивающих пышные частные вечеринки по образцу коллег из Брюсселя или Вашингтона и деловито переводящих активы страны в западные банки при нарастающей нищете большей части граждан.
Безличные, символические демократические институты не дают никакой защиты от воплощенных, материальных страхов, и у населения нарастает фрустрация, которая может вырасти в желание перемен, способных привести к власти сильного, понимающего, не отгораживающегося от населения формальными институтами лидера. Любопытно, как в Латинской Америке феномен У. Чавеса отстраняет от власти одно безликое прозападное правительство за другим, поскольку пришедшие в отчаяние граждане латиноамериканских стран* неверо-
* Как отмечает директор ИЛА РАН профессор В. М. Давыдов, анализируя причины левого дрейфа стран Латинской Америки, "дело в колоссальном контрасте между богатством и нищетой, который, конечно же, был усугублен неолиберальной перестройкой" (см. В. М. Давыдов. Беспрецедентный сдвиг в политическом ландшафте региона. - "Латинская Америка". 2007. N 7. С. 9).
стр. 119
ятно завидуют венесуэльцам и пытаются найти кого-нибудь, похожего на него, чтобы проголосовать на демократических выборах за человека, который поможет впоследствии придать этим выборам формальный характер.
Этот политический лидер сможет объяснить гражданам не постижимые для них загадки западной демократии: почему происходившее ранее разворовывание их страны законно избранными властями называется не коррупцией, а конституционным правлением; почему в 1990-е годы Чечня не должна была быть частью России, а оккупированная Великобританией Северная Ирландия без сомнения является ее территорией; почему западные демократии захватывают богатый нефтью Ирак по причине "нарушения прав человека" и игнорируют открытую резню населения в бедных ресурсами странах Африки; почему крохотная коммунистическая Куба входит в "ось зла" и с ней запрещены экономические отношения, а гигантский коммунистический Китай с огромным ядерным арсеналом является экономическим партнером США с режимом наибольшего благоприятствования; почему их дети умирают с голоду, когда правительства стран Запада выплачивают своим фермерам огромные суммы денег, чтобы те не производили "слишком много" зерна или использовали его для производства биотоплива; почему судьбы мира решаются во время встреч лидеров восьми стран, а не в значительно более демократически сформированных органах ООН? Именно этот лидер получит делегированное народом право решать, по какому пути взаимодействовать с западными странами: выбрать ли вариант развития страны, который позволит защищать интересы основной массы населения в ущерб компрадорской элите, или пассивное принятие глобализации? При этом выбор последнего варианта наименее вероятен, поскольку пассивное принятие глобализации, при котором будет происходить дальнейшее обнищание большинства граждан, лишит лидера власти еще вернее, чем привело к ней.
Таким образом, исходя из описанной ситуации с развитием демократии в мире (во многом подтвержденной фактическими данными), можно предположить, что роль национализма как движущей силы в развитии сталкивающегося с трудностями национального государства еще далеко не исчерпана, более того - может пережить новый расцвет в ближайшие десятилетия, если мировой тенденцией станет сбрасывание так и не приспособившимися к навязанной демократии незападными национальными государствами шагреневой кожи демократических процедур. Рост альтернативных недемократических центров силы в мире окажется катализатором бифуркационных процессов, в результате чего национализм станет способом возвращения власти национальным элитам, ориентированным на получение выгод от глобализации посредством усиления реального суверенитета своих стран. Ожесточенное сопротивление этим процессам компрадорских элит будет сужать возможности для сохранения мимикрии под западную демократию.
стр. 120
постоянный адрес статьи: http://www.ebiblioteka.ru/browse/doc/18654280