Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Период Первой мировой войны стал одним из важнейших рубежей мировой истории. В кратчайшие сроки произошла поистине радикальная трансформация промышленности, технологии, средств массовой коммуникации, организации национальной экономической жизни, системы внутренних социальных отношений ведущих стран мира. В системе международных отношений возникли первые проявления глобальной роли двух государств - Соединённых Штатов Америки и России. Кроме того, претерпели изменения и взаимные отношения между двумя в будущем величайшими державами мира. Война внесла существенные изменения, прежде всего, в экономические и дипломатические отношения России и США.
В 1914 - 1917 гг. взаимодействия Соединённых Штатов с Россией были связаны со стремлением российского военно-политического руководства и американских деловых кругов к увеличению объёмов военных поставок в Россию. С апреля 1917 г., когда США вступили в войну, начинает оформляться политика администрации Вудро Вильсона по отношению к России, которая отличалась тем, что США проводили собственный курс в русском направлении и согласовывали свои действия с другими членами Антанты только в вопросах, определяющих общий курс антигерманского блока. Революционные события в России в феврале 1917 г. настолько дестабилизировали общую военную ситуацию, что Америка стала искать пути воздействия на политический курс России. Концепция особой роли Соединённых Штатов в судьбах мира предполагала «спасение» русского народа при помощи комиссий гражданских и военных специалистов. Администрация Вильсона строила планы присоединения обновлённой России к демократическому блоку государств под руководством Америки. Для США блоковая структура Европы способствовала занятию доминирующих позиций в финансово-экономических связях Европы при помощи поддержки одного из них. Всё вышеизложенное предопределяет актуальность избранной темы исследования.
Изучение российско-американских отношений 1914 - 1917 гг. долгое время оставалось на периферии советской историографии Первой мировой войны. Во многом это было связано с тем, что в 1920 - 30-х гг. американистика не принадлежала к числу приоритетных направлений советской новистики, а специалистов по истории США можно было буквально пересчитать по пальцам.
Существенный прорыв в изучении русско-американских отношений во время Первой мировой войны произошёл только в 50 - 80- гг. В послевоенное время американистика в СССР становится одним из приоритетных направлений исторических исследований. Поощрение американистики со стороны партии и правительства было связано с военным и идеологическим противостоянием двух сверхдержав в послевоенном мире. В 1969 г. вышла в свет первая и до сегодняшнего дня единственная в нашей стране монография, целиком посвящённая российско-американским отношениям в годы Первой мировой войны.1 Её автором был научный сотрудник Ленинградского отделения Института истории АН СССР, ныне академик РАН Р.Ш.Ганелин. Его работа основывалась на обширном круге источников, в том числе впервые введённых в научный оборот документах из советских архивов. Правда, в то время Ганелин мог использовать только опубликованные американские источники. Следует отметить, что, несмотря на исключительную политизированность советской американистики, Р.Ш.Ганелину, в целом, удалось удержаться в рамках академической корректности и непредвзятости.
Русско-американские отношения 1914 - 1917 гг. получили отражение в качестве отдельных сюжетов в работах З.М.Гершова и А.И.Уткина, посвящённых внешней политике Вудро Вильсона,2 а также в монографиях А.В.Игнатьева, В.А.Емеца, О.Ф.Соловьёва и В.С.Васюкова по истории внешней политики России в годы Первой мировой войны.3 Работы советских американистов З.М.Гершова и А.И.Уткина оказались чрезмерно политизированными. В них явно присутствует разоблачительный пафос. Авторы неустанно доказывают, что миролюбивая риторика президента Вильсона служила только прикрытием империалистических целей американской администрации. Что касается исследований специалистов по истории внешней политики России, то они были склонны рассматривать русско-американские отношения в годы Первой мировой войны как второстепенный сюжет, уделив в своих работах главное внимание взаимоотношениям России с европейскими союзниками по Антанте.
Анализ советской историографии российско-американских отношений в годы Первой мировой войны показывает, что эта тема разделяется на две крупные проблемы: политико-дипломатические отношения России и США и их финансово-экономическое сотрудничество. При этом второй сюжет изучен гораздо более основательно, нежели первый. К уже перечисленным работам советских историков здесь следует добавить как минимум ещё три специальных труда В.В.Лебедева, Г.К.Селезнёва и А.Л.Сидорова.4 И даже в монографии Р.Ш.Ганелина, претендующей на всестороннее освещение российско-американских отношений в 1914 - 1917 гг., значительно большее место уделяется экономическим проблемам.
Такой подход советских историков отчасти отражал реальное положение дел в российско-американских отношениях в годы Первой мировой войны. В.С.Васюков отмечал, что «царь сторонился демократии бизнеса, а та не хотела компрометировать себя связью с одним из наиболее реакционных политических режимов. Хотя всё это отступало на второй план перед соображениями практического порядка. Острая нужда в вооружениях и финансах, нарушение традиционных связей с европейскими государствами и многое другое заставили правящие круги России повернуться в сторону тяготевшей у союзникам империи доллара. ..К тому же американский капитал и сам настойчиво пробивал себе дорогу к русским рынкам».5 Вторая причина, на наш взгляд, коренилась в характерной особенности марксистской историографии, которая всегда стремилась уделять приоритетное внимание экономике, рассматривая её как главный фактор исторического развития.
В 90 - 2000-е гг. наступает новый этап в изучении данной темы. Он характеризовался исчезновением цензурного и идеологического давления на историческую науку, отходом от марксистской методологической парадигмы, открытием для исследователей ранее недоступных архивных фондов. Для отечественных американистов 90-е гг. ознаменовались расширением контактов с зарубежными коллегами, возможностью поездок в США и работы в американских архивах. Все эти обстоятельства не могли не отразиться на подходах к изучению российско-американских отношений в годы Первой мировой войны.
В монографии А.И.Уткина «Забытая трагедия. Россия в первой мировой войне» российско-американским отношениям уделено не в пример больше места, нежели в подобных работах общего характера советского времени.6 Трактуются они уже с новых позиций, с учётом последних публикаций американских историков. Современные исследователи российско-американских отношений 1914 - 1917 гг. пошли по пути вычленения и изучения более частных проблем в рамках этой достаточно обширной темы. Так, Б.Д.Козенко, В.Л.Мальков, Е.А.Мишина исследовали влияние политических пристрастий президента Вудро Вильсона на характер российско-американских отношений того времени.7 Ведущий научный сотрудник ИВИ РАН С.В.Листиков опубликовал содержательные статьи о взаимном восприятии русских и американцев во время революционных событий 1917 г. в России.8 О.В.Будницкий и В.В.Носков занялись изучением персоналий российских и американских дипломатических представителей, аккредитованных в Вашингтоне и Петрограде в 1914 - 1917 гг.9
Что касается американских историков, то их интересовала в первую очередь реакция США на революционные события 1917 г. в России. Об этом недвусмысленно свидетельствуют не только брошюра историка-коммуниста Уильяма Фостера,10 но и публикации такого корифея американской академической историографии, как Ллойд Гарднер.11 Предшествующий этап российско-американских отношений их интересовал в гораздо меньшей степени. Так, Дональд Дэвис и Юджин Трани в своей почти 500-страничной монографии «Первая холодная война. Вудро Вильсон и Россия» взаимоотношениям США с царской Россией уделили едва ли 60 страниц.12 Правда, в отличие от У.З.Фостера их интересовала не столько реакция администрации Вильсона на приход к власти большевиков, сколько её политика в отношении Временного правительства. Д.Э.Дэвис и Ю.П.Трани считают, что в результате ошибочных решений Вильсона была упущена уникальная возможность избежать многих катаклизмов ХХ века и сохранить в России нарождающуюся демократию путём активной поддержки Временного правительства.
Степень изученности данной темы предопределили структуру и содержание представленной выпускной квалификационной работы.
Объектом нашего исследования выступают российско-американские отношения в годы Первой мировой войны.
Предметом исследования являются факторы, определявшие эволюцию взаимоотношений России и США в 1914 - 1917 гг.
Цель данной работы заключается в том, чтобы представить сбалансированный анализ политико-дипломатических и финансово-экономических аспектов российско-американских отношений в годы Первой мировой войны. Исходя из поставленной цели, были сформулированы следующие задачи:
- проанализировать политику США в отношении царской России с августа 1914 г. до февраля 1917 г.;
- определить, каким образом революционные события 1917 г. в России повлияли на трансформацию российско-американских отношений;
- определить соотношение экономического и политического факторов во взаимоотношениях России и США;
- проанализировать степень влияния личных политических пристрастий американских дипломатических представителей и президента на характер российско-американских отношений.
Хронологические рамки работы охватывают период от начала Первой мировой войны в августе 1914 г. до прихода к власти большевиков в октябре 1917 г., последствиями которого стали фактический выход России из войны и прекращение официальных дипломатических отношений с Соединёнными Штатами.
Источниковая база исследования. Работа построена на опубликованных источниках, которые можно условно разделить на две группы. К первой относятся официальные дипломатические документы, опубликованные в многотомной серии «Международные отношения в эпоху империализма. 1878 - 1917».13 В 1920 -30-х гг. в странах-главных участницах Первой мировой войны были реализованы грандиозные проекты по публикации дипломатических документов, проливающих свет на её происхождение. Однако французская, германская и английская документальные серии заканчивались 1914 годом. И только в Советской России решились опубликовать документы за годы Первой мировой войны. Уникальность этого собрания состоит ещё и в том, что оно содержит не только донесения российских послов за рубежом, поступавших в министерство иностранных дел, но и расшифрованные тексты донесений иностранных послов, аккредитованных в Петрограде.
Вторую группу составили источники личного характера - мемуары дневники, переписка современников. Среди них - «Архив полковника Хауза», содержащий его переписку и дневниковые записи за 1914 - 1919 гг.14 В годы Первой мировой войны Э.М.Хауз в качестве неофициального доверенного лица президента Вильсона посещал главные европейские столицы Его принимали на самом высоком уровне в Париже и Лондоне, обсуждали с ним планы послевоенного переустройства мира, в том числе политику в отношении Росси. В работе также использованы мемуары министров иностранных дел царского и Временного правительств С.Д.Сазонова и П.Н.Милюкова, министра финансов, а затем председателя Комитета министров В.Н.Коковцева, морского министра И.К.Григоровича, военного атташе в Париже графа А.А.Игнатьева, начальника главного артиллерийского управления Генерального штаба русской армии А.А.Маниковского, посла Великобритании в Петрограде Дж.Бьюкенена и посла Франции М.Палеолога.15 Все эти люди так или иначе контактировали с американскими дипломатическими представителями, подписывали договоры и соглашения с США.
США и Российская империя являлись близкими соседями, но вряд ли их отношения к лету 1914 г. можно назвать добрососедскими. Экономика России ориентировалась главным образом на Западную Европу.16 В свою очередь США направляли капиталы и товары в регионы, не менее России богатые сырьём, дешёвой рабочей силой и свободными рынками, но менее отдалённые, более доступные и стабильные - в Центральную и Южную Америку, Китай, Канаду. Русские и американские предприниматели сталкивались в Европе, Китае и других регионах Азии, конкурируя на рынках зерна, нефти и нефтепродуктов, тканей.17
Существовали и политические разногласия. Лишённые антагонизма и остроты, они были всё же достаточно серьёзны, чтобы мешать сближению двух стран. Российский император Николай II недоверчиво относился к американским идеалам и республиканским институтам.18 Русская аристократия, двор и высшая бюрократия не знали Америку, не симпатизировали ей и осуждали, как это видно из нелестных характеристик российского посла в Вашингтоне Ю.П.Бахметьева, политические нравы американской демократии.19 В Азии США и Россия сталкивались почти открыто, особенно в Китае. Разделяло их отношение к Японии, самому динамичному государству на Дальнем Востоке. После 1905 г. Россия начала сближение со своим бывшим противником.20 Для американце же Япония становилась противником номер один, войну с которым предрекала тогда вся мировая печать.
Когда Вильсон занял президентский пост, контакты между русскими и американцами осуществлялись главным образом через работавших за рубежом журналистов, торговцев, занятых продажей взаимовыгодных товаров, и немногочисленных, не слишком влиятельных для своего времени официальных представителей, - посла и, конечно, нескольких консулов.
Журналисты дезинформировали американцев, насаждая стереотипы. Ни одна газета США и России не имела в другой стране постоянного корреспондента, за исключением репортёра «Ассошиэтед пресс» в Санкт-Петербурге.21 Когда того требовали события, американские ежедневные издания цитировали британских журналистов, как правило, людей с хорошим происхождением, образованием, интересующихся Россией и располагавших достаточными средствами. Обычно они общались с российской аристократией, никогда должным образом не располагая целостной картиной происходящего. Посол США в Санкт-Петербурге Кэртис Гилд возлагал на этих британцев ответственность за «многие наши ошибочные идеи».22 Помимо них существовала горстка зарубежных журналистов, писавших журнальные очерки. Им было известно, что успех публикаций гарантирует романтизация крестьян, брань в адрес царя, сопоставление прогресса в США с отсутствием такового в России.
В мирные и военные годы, вплоть до апреля 1917 г., когда Соединённые Штаты вступили в Первую мировую войну, президент Вильсон уделял мало времени и внимания проблемам взаимоотношений с российским правительством. Первым касавшимся России деловым распоряжением президента стала замена посла-республиканца Кэртиса Гилда представителем демократов. Первый кандидат, предложенный Вильсоном, после долгих проволочек отказался. Второй его избранник отказался сразу после выдвижения его кандидатуры в связи с неблагоприятным общественным резонансом. В конечном итоге Вильсон предложил сенату имя калифорнийского банкира Джорджа Мэри, который был утверждён 9 июля 1914 г.23
До Петрограда Мэри добрался только в октябре 1914 г., через четыре месяца после его утверждения в должности посла. К тому времени началась Первая мировая война, и в конце августа русская армия проиграла сражение в Восточной Пруссии. Найденный с таким трудом посол Дж.Мэри не соответствовал новым задачам. Вялый, безынициативный, лишённый способности понять маневры и неожиданные зигзаги политики своего начальства, он отождествлял интересы США и Англии, превратился в завзятого антантофила.24 Французский посол в Петрограде М.Палеолог называл его «симпатичный Мэри».25
В этих условиях гораздо более значительную роль в развитии русско-американских отношений сыграл военно-морской атташе США в Петрограде капитан Ньютон МакКалли. До Первой мировой войны обязанности военно-морского атташе в Санкт-Петербурге исполнял по совместительству атташе при американском посольстве в Париже. Однако после начала войны правительство США сочло необходимым разделить эти посты. 10 августа 1914 г. морской министр Дж.Дэниелс направил в Россию 47-летнего капитана МакКалли, перед тем командовавшего броненосцем «Калифорния».26
Вскоре после прибытия в Петроград и представления морскому министру, МакКалли удостоился личной аудиенции у Николая II. Однако поскольку от начала войны и до апреля 1917 г. посольство США в Петрограде представляло интересы Германии, американского офицера практически не допускали к источникам интересовавшей его информации.27 Единственной сферой, в которой он преуспел, стало изучение русского языка. Ограниченный в возможностях исполнять свои прямые служебные обязанности, МакКалли посвятил основные усилия налаживанию полезных контактов в столичном обществе и изучению политической обстановки в стране. В результате капитан военного флота США вскоре превратился в одного из крупнейших экспертов по России. Его донесения были точными, информативными и весьма объективно отражали политическую и экономическую ситуацию в стране.
Несмотря на то, что на протяжении 1915 г. военное положение России резко ухудшилось, Макали полагал, что русские сохранили достаточное присутствие духа, чтобы довести войну до победного конца. Американский военно-морской атташе считал, что, несмотря на огромные ресурсы Российской империи, её военные усилия подрываются правящей элитой. В октябре 1915 г. он писал в Вашингтон: «Россия выращивает достаточно хлеба, чтобы прокормить население вдвое большее, чем её собственное. Тем не менее, в Петрограде, Москве и других местах почти невозможно купить муку».28 По его мнению, такая ситуация была результатом отсутствия должной организации.
В апреле 1916 г. в Россию прибыл новый посол США Д.Р.Фрэнсис, приезд которого сопровождался обновлением персонала американского посольства. В этой ситуации МакКалли оказался самым опытным американским дипломатом в Петрограде и единственным из всех, кто владел русским языком. О личности Д.Р.Фрэнсиса также следует сказать несколько слов отдельно, поскольку в отличие от Дж.Мэри он оказал гораздо более значительное влияние на развитие российско-американских отношений в годы Первой мировой войны.
Вильсон и Хауз уже в январе 1915 г. выражали недовольство донесениями Мэри. Было решено искать для этой «важной работы» «хорошего человека».29 Президент остановился на кандидатуре бывшего бизнесмена и политика из штата Миссури Дэвида Роулэнда Фрэнсиса. Российский посол в Вашингтоне Ю.П.Бахметьев в своём донесении министру иностранных дел С.Д.Сазонову дал ему следующую характеристику: «Фрэнсис принадлежит к категории разбогатевших провинциальных дельцов с хорошим состоянием и большой самоуверенностью. В течение пяти лет Фрэнсис был губернатором штата Миссури, а затем министром внутренних дел в составе федерального правительства при президенте Кливленде (1893 - 1897), и своим положением и прошлой деятельностью стоит несравненно выше своего предшественника Дж.Мари. По слова Лансинга, Фрэнсис горячо сочувствует России и её союзникам, и задался целью во что бы то ни стало заключить торговый договор с Россией».30 Фрэнсис не был гением дипломатии и его имя, судя по всему, ушло бы в небытие, не получи он важный пост в переломный момент истории.31 О той роли, которую сыграл Фрэнсис в отношениях США с Временным правительством, ещё предстоит сказать ниже. В условиях же царской России американские дипломаты находились в достаточно сложном положении.
В первые месяцы войны администрацией Вильсона владел страх перед перспективой усиления влияния Российской империи в Европе, которое неизбежно должно было наступить в случае победы Антанты. Вильсон полагал, что если Антанта одержит верх, это повлечёт за собой резкое и значительное возвышение Российской империи. После разгрома Германии Россия займет доминирующее положение на Европейском континенте. Такие прогнозы, по мнению А.И.Уткина, заставляли президента в течение некоторого времени всерьёз размышлять над задачей «мобилизации всех сил против России».32 Американское общество, как уже говорилось, также негативно относилось к Русскому царизму. Всё это создавало напряжение в отношениях двух стран.
Между тем, война затягивалась. Воюющие державы, истощив первоначальные денежные и материальные ресурсы, обратились к США. Россия стала получать из Америки боеприпасы, частные займы на сумму, впрочем небольшую, не более 12,5% от всех американских займов и кредитов, выданных за 1914 - 1916 гг.33 В связи с этим президентская администрация и деловые круги США начали рассматривать Россию как своего партнёра и как важный фактор в мировой политике.
Несколько улучшился образ России и в американской печати. Ю.П.Бахметьев докладывал в Петроград, что Англия потеряла в глазах американцев «свой исторический венец непобедимости на морях и умелой распорядительности вообще», так как «могущественнейший флот в мире», по всеобщему мнению, смести с морей и океанов «нахальный» германский флот, а в действительности английское Адмиралтейство растерялось и было не готово к ответному удару. Россия же в глазах американцев стала «колоссом силы», она, как «пример разума, спокойствия и скромности», - в отличие от немецкого бахвальства, - смогла «объединиться против врага человечества и цивилизации под руководством государя императора». В отличие от англичан, многие американцы восхищались русским духом, считали, что именно Россия занимает ведущие позиции в антигерманской коалиции, а не Великобритания или Франция.34.
Но это, пожалуй, было и всё. Царь не забыл и не мог простить, с его точки зрения, незаслуженного разрыва договора 1832 г. Не изменилась и европоцентристская ориентация Российской империи. Её правящие круги были недовольны Америкой, в частности, объявлением ею нейтралитета, который истолковывался в Петрограде как желание нажиться на войне и как скрытое германофильство, поскольку США отказались хотя бы морально осудить «чудовищный прусский милитаризм». Эти подозрения подкреплялись решением США защищать интересы Германии и Австро-Венгрии в Росси, в частности, заниматься проблемой военнопленных из этих стран.35 Вильсон даже обращался в марте 1915 г. по этому вопросу к Николаю II, получив 15 апреля невразумительный ответ с весьма сдержанным обращением «Мистер президент».36
Особое же недовольство вызывали в российской, да и в других союзных столицах попытки Вильсона выступить в качестве примирителя и арбитра. Первое предложение Вильсона о посредничестве было отвергнуто царём, как преждевременное.37 Дальнейшие попытки посредничества США, тщательно скрываемые от русского общества, вызывали открытое недовольство и усиливали подозрения в германофильстве Вашингтона, которым объясняли даже кадровые перемещения в американском посольстве. Подозрения и раздражение переросли в плохо скрываемую враждебность к США, когда весной 1916 г. Вильсон начал своё дипломатическое «мирное наступление», предлагая воюющим сторонам «несвоевременный мир», ставивший под угрозу всю внешнеполитическую программу царизма.38
18 декабря 1916 г. Вильсон направил воюющим сторонам мирную ноту, в которой выразил своё убеждение, что она будет воспринята дружественно, так как интересы Соединённых Штатов, как нейтрального государства, наиболее серьёзно затронуты войной. В ответ Бахметев недоумевал, почему Америка, так обогатившись во время войны, находится теперь в «невыносимом положении», как это было заявлено в ноте? Отвечая на этот вопрос, Лансинг объяснил русскому послу, что «это положение касается только необходимости избавиться от двух зол - германской подводной войны и строгостей английской блокады».39
Ситуация усугублялась тем, что ещё до оглашения мирного предложения президента, 12 декабря с обращением к воюющим и нейтральным странам выступила Германия, главная цель которой заключалась в том, чтобы побудить союзников к переговорам на германских условиях, сохранив все территориальные завоевания для стран её блока. Поэтому Вильсону пришлось объяснять, что его мирная инициатива никоим образом не связана с германской нотой. В российских правящих кругах сложилось представление о мирной ноте президента, как о попытке доказать, что Америка сочувствует Антанте, а не Германии. Но результат её, как считали в России, получился обратным задуманному - мирная нота президента привела к радости немцев и ликованию их жёлтой прессы.40
Главная задача американской инициативы состояла в том, чтобы побудить противоборствующие стороны пересмотреть свои цели в войне и условия её завершения. В соответствии с требованием Вильсона, условия прекращения войны должны были содержать гарантии против её возобновления или разжигания любого подобного конфликта в будущем. Формулировки пунктов условий завершения войны, предложенных различными государствами, должны были быть чёткими и искренними, чтобы иметь возможность сопоставить их.41 В послании президент акцентировал внимание на своей особой роли в процессе завершения войны, подчёркивая, что для него «указание на те условия, которые приведут к предотвращению конфликтов в будущем», являются «не только правом, но и обязанностью». По мнению Вильсона, каждая воюющая страна стремится к тому же, что и Соединённые Штаты, а именно, «предоставить права и привилегии слабым народам и маленьким государствам против агрессивных посягательств в будущем, равно как и права и привилегии великих и могущественных государств, находящихся сейчас в войне», «обеспечить свою безопасность в будущем вместе со всеми другими нациями и народами против повторения войн, подобных этой, и против агрессии и эгоистичного вмешательства любого рода».Для достижения этих целей, считал президент, необходимо, чтобы «каждое государство осторожно относилось к формированию больших конкурирующих блоков», и предложил обсудить вопрос о создании международной организации Лиги Наций, «обеспечивающей мир и справедливость на планете».Но прежде, чем этот заключительный шаг будет сделан, президент предложил всем государствам «решить проблемы прекращения войны на условиях, обеспечивающих независимость, территориальную целостность, политическую и коммерческую свободу вовлечённых в неё наций». В заключении ноты Вильсон заявил, что не предлагает ни мира, ни своего посредничества.42 Это вызвало недоумение у российского посла, который обратил внимание на противоречивость заявлений ноты, и не мог понять её цели.
Мирная нота не содержала в себе прямого предложения о созыве международной конференции, так как в этом случае президент вторил бы Германии. Вильсон предпринял попытку изложить державам обоих блоков концептуальные основы своей внешнеполитической программы, обращая внимание на то, что правительство Соединённых Штатов «так остро и так непосредственно заинтересовано наряду с правительствами стран-участниц в скорейшем завершении войны и изменении принципов международных отношений, предотвращая войны в будущем». Со стороны Вильсона это был достаточно смелый политический маневр в условиях, когда лидеры воюющих блоков были заняты планированием военных операций, призванных обеспечить им победу в 1917 г.
Таким образом, Вильсоном были высказаны идеи, наносившие удар по системе довоенного «равновесия сил», в которой существенную роль играла Россия. Поэтому российский дипломатический корпус не мог принять предложение американского президента как вариант мирного урегулирования. Кроме того, в соответствии со сложившимися правилами международных отношений, структуру послевоенного мира должны были формировать лидеры европейских держав - России, Великобритании и Франции, - а не заокеанский президент. К концу 1916 г. США активно обеспечивали Россию военными поставками, при помощи которых российское руководство рассчитывало возобновить наступательные действия на Восточном фронте, чтобы подтвердить своё право решающего голоса в послевоенном переустройстве мира.43 Несмотря на то, что американская нота была воспринята в России скорее как недоразумение, из неё вытекала определённая дипломатическая процедура.
Бахметев отмечал, что Вильсон не только честолюбив, но и «крайне тщеславен и злопамятен», он может, пренебрегая интересами страны, руководствоваться «личной мстительностью». Поэтому, чтобы сохранить военную и финансовую помощь дома Моргана, самым мудрым решением считал посол, было ответить президенту «в самом дружественном духе», с благодарностью за участие, акцентируя внимание на человеколюбивых чувствах президента и надеждах на приближение мира. В ответе, считал Бахметев, надлежит написать, что к миру стремятся все страны Сердечного Согласия, придерживаясь идей, выдвинутых США, но в данный момент представить конкретные мирные требования они не могут по военным обстоятельствам. Российский дипломат верно просчитал ситуацию. Американская печать с «восторженным одобрением» встретила ответ союзников, хотя сама нота во всех странах Антанты была отвергнута. Официального ответа от союзников не последовало.
Реакция российского правительства на дипломатическую инициативу президента свидетельствовала о том, что позиции России в Антанте к началу 1917 г. стали слабеть в связи с военными неудачами, а также внутриполитическим и социально-экономическим кризисом. Стремление американского президента играть определённую роль в послевоенном мироустройстве могло и вовсе лишить Российскую империю прежних преимущественных позиций в международных отношениях.
Активные англо-американские дипломатические контакты в 1915 - 1916 гг. создавали опасность для российских позиций в Антанте, поэтому российское правительство стремилось проработать возможность установления особых отношений с Соединёнными Штатами.
К началу 1917 г. российское внешнеполитическое ведомство пришло к выводу, что с началом европейской войны США проявили заинтересованность в происходящей борьбе и солидарность со странами Антанты. Поэтому необходимо было обеспечить американскую поддержку интересам Российской империи при территориальных и иных претензиях по окончании войны и обратить внимание американской администрации на интересы России на Кавказе и в Персии.
Февральская революция 1917 г. стала переломным событием в отношениях между США и Россией, она сняла многие барьеры, главным образом, политико-идеологического характера на путях сближения двух стан.44 Американское общественное мнение с одобрением встретило революционные события в России. На вершине политической власти первоначальная реакция была неоднозначной. Конгресс США сочувственно отнёсся к русской революции. В то время как президент Вильсон, получив 15 марта 1917 г. известие об отречении Николая II, был озадачен. Дипломатическая служба США не скрывала настороженности по поводу будущего России. Осторожность в данном случае во многом была обусловлена позицией, которую занял царский посол в Вашингтоне. Он не признал изменения государственного строя в России и подал в отставку. Его уход сопровождался распространением сообщений о том, что деятельность Бахметьева в Вашингтоне характеризовалась безынициативностью, и что на самом деле он занимался устройством денежных дел бывшего царя Николая II. Однако мрачным прогнозам Бахметьева о том, что крушение российской монархии приведёт к кризису всей государственности и выходу страны из войны, в США поначалу не придали значения.
Настороженное отношение американской политической элиты к новому российскому государству сменилось в мае 1917 г., когда Временное правительство во главе с кадетами официально заявило о своём намерении вести войну «до победного конца». Когда же кадеты выдвинули идею восстановления Польши, Вильсон проникся «величайшей симпатией» к русской революции, с этого момента считая США и Россию партнёрами в борьбе за демократию.
Таким образом, после Февраля начался новый этап в отношениях между двумя странами. Соединённые Штаты проявили заинтересованность в оформлении особых отношений с Россией. Молодое демократическое государство рассматривалось как потенциальный союзник Америки в установлении новых принципов международных отношений. Поэтому после февральских событий в России полковник Хауз настоятельно убеждал президента в том, что необходимо признать новое русское правительство скорее, чем это сделают Англия и Франция. Свою позицию советник президента обосновывал тем, что России надо помочь в построении демократического государства, а также предотвратить опасность возникновения союза между Россией и Германией в будущем. Благодаря этому шагу, по мнению Хауза, президент мог бы стать центральной фигурой в этой войне, «великим либералом современности».45 Поэтому госдепартамент поспешил безоговорочно одобрить произошедшие изменения в государственном строе России и признать Временное правительство. Посол США в Петрограде Фрэнсис со своей стороны также сделал всё, чтобы «Америка первой признала русский переворот».46
В период, последовавший сразу после окончания Февральской революции, американская дипломатия коренным образом меняет свой курс от прежней враждебности к полной поддержке России. Здесь может возникнуть иллюзия, будто американская политическая элита одобряла революционную смену власти. В действительности она руководствовалась исключительно прагматичными расчётами. В тот период времени сложился прочный англо-французский блок, к которому тяготели многие малые страны. В данных обстоятельствах США рассчитывали создать противовес на востоке и англичанам, и французам и даже японцам. Такой точки зрения до недавнего времени придерживалось большинство советских историков.47 По мнению же С.В.Листикова, «Вильсон и его окружение в 1917 г. оказались не готовы к динамичному, отмеченному резкими поворотами развитию революционных событий в такой специфической стране, как Россия. Внешнеполитическая линия Вашингтона характеризовалась осмотрительностью, сдержанностью, отказом от активных, энергичных действий».48
Другим важнейшим событием первой половины 1917 г. стало вступление США в Первую мировую войну. Это сразу придало новый характер взаимоотношениям США и России. В своей речи в конгрессе по поводу вступления Америки в войну о России Вильсон сказал следующее : «Великий, великодушный русский народ присоединился во всём своём первозданном величии и мощи к силам, борющимся за свободу в мире, за справедливость и мир. Это достойный партнёр в Лиге чести».49 Этот пассаж достаточно недвусмысленно свидетельствовал о трансформации отношения Вильсона к роли России в войне - от откровенно враждебного летом 1914 г. до покровительственно-позитивного.
Б.Д.Козенко считает, что «в Петрограде облегчённо вздохнули со вступлением США в войну», так как это обеспечивало рост взаимной торговли, а Россия могла получить от Америки «займов и кредитов втрое больше, чем царское правительство».50 С этим утверждением можно согласиться лишь отчасти. Несомненно, объём торгово-экономических связей между двумя странами значительно вырос после выступления США на стороне Антанты, но о наступлении «всеобщего облегчения» в России в этот период также не приходиться. В июле 1917 г. новый министр иностранных дел Временного правительства М.И.Терещенко писал послу в Вашингтоне, что «особой нужды во вступлении Америки в число держав, связанных договорами, мы не усматриваем». В той же телеграмме он отметил, что все послания американского президента не нашли в России должного отклика.51 По мнению Р.Ш.Ганелина, этот период ознаменовался «оживлением инвестиционных планов и рекогносцировок, дискуссий о русско-американском сближении», Но «американские капиталовложения в России по-прежнему оставались незначительными».52
В обмен на военную помощь США стали предъявлять конкретные требования к российскому правительству, в первую очередь, в военно-политической сфере. Следуя идеям прагматизма, американцы поставили жёсткие условия американо-российской «дружбы»: установление демократического строя по американскому образцу, «уничтожение всех форм самодержавия и деспотизма». Многочисленные оговорки были связаны также с обеспокоенностью американской администрации слухами о возможности заключения сепаратного мира между Россией и Германией и неуверенности в прочности нового строя в России. Революционные события способствовали распространению пацифистских настроений, как среди населения, так и в высших эшелонах новой власти. Подобные настроения, естественно, не были секретом ни для американских, ни для британских наблюдателей. США и Англия в разной степени ощутили опасность выхода России из войны. В Англии степень обеспокоенности будущей судьбой России была более высокой. Британское руководство очень остро воспринимало перемены в России, а также сообщения о том, что немцы распространяют в Америке версию, будто революция в России является результатом интриг Дж.Бьюкенена и английского правительства.53
Прагматичные американцы более спокойно отнеслись к сообщениям о том, что Временное правительство стремится к заключению сепаратного мира с Германией, и отмечали, что этот шаг «может помешать России получить свою долю в займе, предоставляемом союзникам», и что «чувство восторженной дружбы» к России будет полностью уничтожено. Чтобы проверить слухи относительно неспособности России выйти из состояния затяжного кризиса, её стремления заключить сепаратный мир с Германией и возможности использования союзниками российских ресурсов в борьбе против стран Четверного блока, в мае 1917 г. в Россию была направлена миссия Э.Рута. Она состояла главным образом из технических экспертов, так как официально миссию интересовало техническое состояние железнодорожного сообщения в России.54
Приезд миссии предваряла нота посла Фрэнсиса, адресованная М.И.Терещенко, и послание Вильсона, адресованное Временному правительству. Послание президента передавало содержание плана выхода из войны и призывало российскую сторону поддержать его. В нём говорилось о необходимости отказаться от территориальных и материальных претензий. Нота Фрэнсиса разъясняла цели миссии и обращала внимание на то, что в её задачи входило признание Временного правительства и обсуждение с его представителями планов сотрудничества в военной сфере. Это заявление убеждало, что США стремились установить особые отношения с Россией, чтобы получить поддержку с её стороны в процессе определения новых принципов международных отношений, а также чтобы добиться больших уступок в этой области со стороны Великобритании. Американский посол отмечал, что миссия прибывает в Россию «с целью засвидетельствовать русскому правительству и народу чувства глубокой симпатии за присоединение к демократическому началу» и будет готова обсудить «лучшие способы и пути наиболее действенного ведения войны против германской автократии».55 Американская сторона явно стремилась расположить к себе российское правительство, противопоставив свои цели сомнениям и интригам Великобритании и Франции в планировании кампании против Германии
Кроме того, Америка оставалась единственным государством, которое объявило свои цели в войне, откликнувшись на призыв Милюкова. Особенность ноты заключалась в том, что она была адресована всем социальным группам России и подчёркивала, что миссия представляет все социальные слои американского общества, которые преследуют разные цели, но «единодушны в своей преданности демократии во всём мире». Таким образом, была адресована представителям всех политических партий коалиционного правительства и не выражала недоумения по поводу конфронтации двух противоположных политических полюсов российского общества, в отличии от западноевропейских союзников России.
В заключении ноты отмечалось, что «Соединённые Штаты ручаются за сотрудничество и помощь России в деле достижения цели увековечения демократии» и уверяли, что военная и финансовая помощь будет оказана при условии продолжения демократического курса. Этим жестом они также стремились преодолеть недоверие к американским целям в войне со стороны российского руководства и укрепить американо-российские отношения, используя противоречия между союзниками и бедственное положение России. Пробыв в России 19 дней, участники миссии Рута встречались в основном с официальными лицами российского правительства, представителями иностранных держав и американского бизнеса. Члены миссии рекомендовали «осуществить действенную помощь российскому правительству снабжением и кредитами» и заявили, что «такая помощь вернёт русскую армию на поля сражений». Тем не менее, рекомендуя Вашингтону усилить помощь Временному правительству, миссия Рута выразила сомнения в его жизнеспособности.56
По возвращении в Америку Рут представил отчёт президенту и «особый дополнительный доклад» государственному секретарю, Президент прочёл отчёт с большим интересом и обратил внимание на замечания Рута о том, что Россия «страдает от плохого состояния железных дорог и безграмотности населения». Однако Вильсон нашёл в русском народе те качества, которые, по его мнению, были близки к ценностям демократии.57
Позднее Рут добивался приватной беседы с президентом по вопросу о программе помощи России. Она состоялась 30 августа 1917 г. Чиновник госдепартамента У.Филлипс сообщил о ней следующее: «Сенатор Рут и доктор Мотт провели сегодня днём совещание с президентом на тему программы помощи России, на которую требуется израсходовать несколько миллионов, частично на обеспечение общественной поддержки. Президент считает, что правительству не следует транжирить деньги, но той же самой цели можно достичь неким окольным путём. Я абсолютно не представляю, как он собирается это сделать».58
Развитие русской революции наводило многих американцев на мысль, что прогнозы относительно её перспектив следовало строить путём сопоставления с моделью Великой французской революции. «Во Франции неурожай 1788 г. стал причиной народных бедствий, готовивших революцию. Угроза голода в Петрограде вызвала взрыв народного недовольства в феврале 1917 г. Николай II, как и Людовик XVI, были слабыми правителями, зависевшими от ненавидимых народом жён-иностранок. …Оба монарха подозревались в тайном сговоре с врагами родины и в критический момент народного выступления попытались прибегнуть к репрессиям. Николай II накануне революции стремился избавиться от Думы, распустив её точно также, как Людовик XVI в июне 1789 г. поступил с Генеральными Штатами. Оба учреждения отказались подчиниться такому решению, объявив себя истинными выразителями воли народа». Многие делали вывод, что события в России - «это типичный процесс и что российская революция пройдёт подобные этапы: преобразование - террор - восстание против новой тирании и восстановление порядка деспотической военной силой». Поэтому русская якобинская диктатура ещё впереди и, учитывая эту перспективу, американское правительство должно проводить соответствующую политику по отношению к России.59
В результате деятельности миссии Рута в окружении Вильсона сложился план «перевоспитания целого народа».60 С пропагандистскими целями в июле 1917 г. в Россию был направлен один из ближайших советников полковника Хауза, талантливый журналист, аналитик и дипломат Артур Буллард.61 В августе 1917 г. получил одобрение план отправки в Россию миссии американского Красного Креста. Красный Крест в России выполнял функции фактически правительственной организации. После вступления США в войну он использовался лидерами делового американского мира в качестве внешнеполитического инструмента во главе с промышленником У.Томпсоном и его помощником Р.Робинсоном. Эта миссия развернула широкую пропагандистскую кампанию в поддержку правительства Керенского и продолжения войны, субсидируя правых эсеров и их печать.62
Цели у всех этих агентов и организаций были фактически одинаковые - предотвратить распад российской армии поддержать правительство А.Ф.Керенского, чтобы дать ему возможность навести порядок в стране. Р.Ш.Ганелин отмечает, что президент беспокоился о том, что могла получиться «большая путаница с американскими агентами в России». С другой стороны, он сам дал согласие на назначение агентов в Россию из различных ведомств, создавая у каждого впечатление о преимуществе его статуса перед прочими.63
Российское руководство, в свою очередь, весной 1917 г. отчаянно пыталось убедить союзников в своей способности продолжать военные действия и в необходимости возобновления финансовой и военной помощи. Одновременно Временное правительство стремилось воссоздать дипломатический корпус в столицах стран-союзниц. Исходя из приоритетной задачи продолжения российско-американского сотрудничества, в первую очередь следовало восстановить дипломатическое представительство в Вашингтоне, которое после ухода Бахметьева находилось в плачевном состоянии.
В связи с официальным признанием утвердившегося в России Временного правительства, а также для обсуждения военно-морских, финансовых и экономических вопросов П.Н.Милюков решил направить в США специальную миссию. Ещё одна причина этого визита заключалась в проверке достоверности слухов об англо-американо-японском секретном соглашении против России. Возглавить российское посольство в США было предложено инженеру и учёному, товарищу министра промышленности и торговли во Временном правительстве Б.А.Бахметеву. Новый представитель России был неординарным человеком. Он получил пост посла в Вашингтоне в 36-летнем возрасте. До этого он работал главным инженером в кампании, проектировавшей строительство Днепростроя (будущего Днепрогэса), Волховстроя и ещё одной гидроэлектростанции в Финляндии. Все эти проекты завершили его ученики уже в советское время.64
Оценки посла новой России руководителями США кардинально отличались от их отношения к его предшественнику. Новый представитель России, по свидетельству госсекретаря Р.Лансинга, отличался активностью, открытостью, стремлением воздействовать на американское общественное мнение. 20июня 1917 г. российская миссия прибыла в Вашингтон. Три дня спустя Бахметев выступил в палате представителей конгресса США, а 26 июня - в сенате. В своих речах он заверял американцев, что российская демократия страмится идти «рука об руку» с американской «для успешного продолжения войны», «разделяет мотивы, вызвавшие вступление Соединённых Штатов в войну: стремление уничтожить тиранию, установить мир на прочном и постоянном фундаменте, сделать мир безопасным для демократии». Интервью русского представителя отличались оптимизмом, а выступления - энтузиазмом. Бахметев хорошо понимал менталитет и особенности политической культуру Америки,, ему удалось установить доверительные отношения с высшими чиновниками госдепартамента, которые отвечали за «русское направление» (Ф.Полком и Б.Лонгом), а также с полковником Хаузом.65
Отправляя молодого дипломата в Америку, Милюков возлагал на него большие надежды. Его ожидания во многом оправдались: на российского посла обратили должное внимание. Несмотря на сменяющие друг друга кризисы весной-летом 1917 г., американское правительство согласилось предостаить России к ноябрю 1917 г. «в общей сложности 325 млн. долл. в виде займов и кредитов».66 Однако Временному правительству уже не суждено было получить эти деньги.
О приходе к власти большевиков посол Фрэнсис незамедлительно сообщил в Вашингтон, подчеркнув, что «похоже, большевики контролируют здесь всё». Сообщение Фрэнсиса в Белом доме получили 10 ноября, через 2 дня после того, как «Ленин захватил власть».67 Первой попыткой официального Вашингтона прокомментировать новую ситуацию в России стало выступление Вильсона на ежегодном съезде Американской федерации 12 ноября. Революционная пропаганда и характер мирных предложений, поступивших из Петрограда, явно застали его врасплох. Вильсон призвал своих соотечественников к сохранению боевого духа и единства рядов, и подверг критике «радикалов» из России, назвав их «глупыми мечтателями».68
Госсекретарь Лансинг пытался демонстрировать большую уверенность. Он отметил, что «большевистская революция в ноябре 1917 г. не застала госдепартамент врасплох», так как комиссия американских представителей под руководством Элиу Рута представила полную характеристику ситуации в России. При этом глава госдепа решительно отмёл критику в адрес своего ведомства, которое не разработало своевременный и эффективный план помощи России, «переведя стрелки» на злосчастного сенатора. Так получилось «из-за обнадёживающих сообщений миссии Рута и убеждений, выраженных специальными американскими уполномоченными о том, что правительство Керенского было достаточно устойчивым, чтобы контролировать ситуацию и восстановить боеспособность российской армии».69
Таким образом, большевистская революция 7 ноября 1917 г. положила конец американским попыткам решить нескончаемые проблемы, одолевавшие Временное правительство. Недолговечный режим князя Львова и Керенского не мог справиться с трудностями, которые десятилетиями точили изнутри Российскую империю, а после вступления её в Первую мировую войну окончательно ввергли страну в хаос. Вильсону и его советникам не стоило надеяться на демократические перемены после превращения России в республику. Временному правительству требовалась действенная и незамедлительная помощь, характер которой должны были определить квалифицированные эксперты, а не миссия во главе с видным политиком республиканской партии, не имевшим представления о России.
Результатом миссии Элиу Рута и железнодорожной комиссии Джона Стивенса стало промедление вместо быстрой и твёрдой политики США по оказанию крупномасштабной помощи Временному правительству. Высказав свои предложения, обе миссии либо ошиблись, либо свели меры по спасению Временного правительства к незначительным пустякам.
В конце XIX - начале ХХ вв. Россия принадлежала к числу стран, интенсивно ввозивших иностранные капиталы в виде займов и инвестиций. На привлечении иностранных капиталов зиждилась программа экономического развития страны, осуществляемая царским правительством в конце 90-х - начале 900-х гг.70 Однако до 1914 г. американский капитал играл незначительную роль в российской экономике. Лишь перед самой войной обнаружилась некоторая тенденция к увеличению объёма русско-американской торговли, которая до того также была невелика. Даже отмена льготного тарифа на ввоз американских машин не воспрепятствовал её росту. В мае 1913 г. в Москве была учреждена Русско-американская торговая палата (РАТП), ставившая своей целью содействовать притоку американских капиталов в Россию и развитию русско-американских торговых отношений. Палата издавала свой периодический орган - «Вестник РАТП», - который пропагандировал преимущества взаимовыгодного экономического сотрудничества с США. Накануне Первой мировой войны Россия ввозила американских товаров на сумму около 100 млн. долл. в год.71 Однако эта цифра многократно уступала денежному выражению объёма годового товарооборота между Россией и Германией.
Начавшаяся Первая мировая война ознаменовала новый этап в развитии российско-американских торгово-экономических отношений. Российская политическая элита проявила готовность предоставить значительные возможности для ввоза американского капитала и организации американских предприятий.. В первые же дни войны российский министр иностранных дел С.Д.Сазонов через поверенного в делах США в Петрограде дал понять правительству США, что перед Америкой открылась возможность заменить прекращённый германский экспорт в Россию американским.72
РАТП также незамедлительно отреагировала на новую ситуацию, выступив под девизом «Америка на смену Германии». Деятели РАТП подчёркивали, что американская промышленность вполне готова заменить на русском рынке все те товары, которые до сих пор поставлялись главным образом из Германии, и что правительство Соединённых Штатов уже обратилось к своему генеральному консулу в Москве с запросом относительно возможности сбыта в России продукции американской электротехнической промышленности.73
Особый упор сторонники экономического сближения с США делали на том, что американский капитал якобы «аполитичен» и в отличие от германского, английского и французского капитала в России не ставит перед собой каких-либо политических целей, а руководствуется сугубо экономическими соображениями - соображениями коммерческой выгоды. На это, в частности, обращали внимание своего начальства агент российского Министерства торговли и промышленности в Вашингтоне К.Ю.Медзыховский и представитель Центрального военно-промышленного комитета в США профессор Б.А.Бахметев. Последний в своём донесении А.И.Гучкову отмечал: «Из всех иностранных капиталов американский единственный, который не ищет и никогда не будет искать и иметь политических интересов в России».74
Трудно сказать, что здесь преобладало: добросовестное заблуждение или желание ускорить реализацию заманчивой идеи. Во всяком случае эта точка зрения получила широкое распространение как в правительственных сферах, так и в торгово-промышленных кругах России.
Пожалуй, только Николай II проявил наибольшую осторожность в вопросе экономического сотрудничества с США. В данном случае решающую роль сыграло его личное неприятие политических нравов заокеанской республики. Однако непрерывный рост военных расходов, острая нужда в материальных и денежных средствах заставили царское правительство придать идее экономического сближения с Америкой характер государственной политики, перейти от молчаливого одобрения этой идеи к непосредственному претворению её в жизнь. Осенью и зимой 1914 г. представители обеих стран на официальном уровне приступили к изучению возможностей кредитования России в США. Однако в первые месяцы войны в Америке ещё не было того гигантского избытка денежных средств, который образовался впоследствии, поэтому американские планы широкого экономического проникновения в Россию до поры носили умозрительный характер. Когда в сентябре 1914 г. российский министр финансов П.Л.Барк сделал запрос о возможности размещения в США государственного займа на сумму в 300 млн. руб., правление «National City Bank” ответило, что заём на такую огромную сумму «при нынешнем положении в США совершенно исключается», и предложило лишь трёхмесячный возобновляемый кредит в размере 5 млн. долл.75 Разумеется, кредит на столь «ничтожную сумму» никак не мог разрешить проблемы, стоявшие перед российским правительством.
Таким образом, обращение к американским финансовым кругам в частном порядке не увенчалось успехом. Тогда царское правительство попыталось привлечь американские инвестиции путём обращения к официальным правительственным кругам. Однако министр финансов США уклонился от прямого ответа, ссылаясь на необходимость консультаций с госсекретарём У.Брайаном. Р.Ш.Ганелин считает, сто в тот момент «госдепартамент мог даже воспрепятствовать кредитным операциям русского правительства в Америке под видом строгого соблюдения нейтралитета».76
Однако царское правительство продолжало искать подходы к американским деньгам. В данных обстоятельствах оно сделало ставку на бывшего министра финансов С.Ю.Витте, памятуя о его дипломатическом успехе при заключении Портсмутского мира в 1905 г. Тогда он пообещал президенту Теодору Рузвельту тарифные льготы для американских машин и металлических изделий на российском рынке. В 1914 г. Витте дал понять поверенному в делах США в России Ч.Вильсону, что в обмен на заём российское правительство готово заключить с Соединёнными Штатами новый торговый договор на основе полного принятия американских требований. Кроме того, он пообещал, что весь заём будет израсходован в Америке и пойдёт на пользу опять же американским промышленникам. Этот аргумент оказался решающим. Новый госсекретарь Р.Лансинг стал склонять Вильсона к заключению договора с Россией и предоставлению её займов в требуемом объёме. Решено было дать России правительственное согласие на финансирование её частным американским бизнесов. Любопытно, что после получения формального согласия царское правительство отказалось заключить с США торговый договор на американских условиях, как ранее обещал Витте. Тем не менее, первый кредит, предоставленный России “National City Bank”, «вызвал интерес среди крупных капиталистов США».77 При этом важнейшую роль сыграла перспектива исключительного использования кредитов на оплату русских заказов американской промышленности. Чисто инвестиционные соображения на этом этапе оказались менее актуальными, так как американские банки ещё не располагали значительными свободными средствами. Именно этим и объяснялась активность многих частных торгово-промышленных предприятий, которые выражали желание приобрести ценные бумаги российского Государственного казначейства, в то время как банки проявляли к размещению русских займов меньший интерес. Как бы то ни было, первый успех был налицо. Размещение займов позволило царскому правительству сделать военные заказы в Америке.
Здесь следует отметить, что советские исследователи российско-американских отношений в годы Первой мировой войны дают противоречивые оценки возможностей США по кредитованию России. Отчасти это связано с противоречивостью информации используемых источников. Осенью 1914 г. в Вашингтон был отправлен Г.А.Виленкин, в довоенное время служивший представителем российского Министерства финансов в США. Главная его заслуга заключалась в том, что во время переговоров в Портсмуте в 1905 г. он познакомил С.Ю.Витте со всеми крупнейшими представителями американского финансового мира. После начала Первой мировой войны в Министерстве финансов вспомнили об обширных связях и знакомствах Виленкина за океаном. Не занимая больших постов в российском финансовом ведомстве, он, тем не менее, получил полномочия вести в США любые переговоры о займе. Ознакомившись с экономической ситуацией в США, русский агент пришёл к неутешительным выводам. По его мнению, состояние американского финансового рынка в конце 1914 г. оставляло желать много лучшего. Р.Ш.Ганелин в своей монографии обильно цитирует «Обзор развития переговоров России с Соединёнными Штатами о заключении внешних займов за 25 лет», составленный Виленкиным в июне 1916 г. В этом документе, в частности, говорилось: «В конце 1914 г. говорить с американскими банкирами о большом займе было прямо немыслимо. Америка только что успела оправиться от охватившей её паники. По открытии военных действий Англия начала требовать от Америки уплаты по следуемым ей купонам железнодорожных и других займов, и настояла на посылке в Англию золота, которого тогда было слишком мало в Америке. Однако вслед за получением от союзных государств громадных заказов случилось обратное явление: золото начало прибывать в Америку, и то, что в начале 1915 г. американскому рынку казалось громадной суммой, в конце того же года являлось для американцев сравнительно небольшой».78
Между тем, оценки Виленкина существенно расходились с информацией другого российского агента в Вашингтоне - К.Ю.Медзыховского. Ему то и дело приходилось сталкиваться с упорной тягой американских дельцов к российским ценным бумагам. К нему с разных сторон стекались предложения кредитовать Россию, хотя нередко за этими предложениями никаких денег не обнаруживалось. Ещё в конце сентября 1914 г. с ним встретился уже имевший ранее дела с русским Министерством финансов Ричард Гартман. Он назвался официальным представителем сенатора Кларка, одного из крупнейших собственников медных рудников в штатах Монтана и Аризона, и от его имени, а также от имени «нескольких крупнейших финансистов США» сделал сразу три кредитных предложения. Два из них оказались блефом, а третье предусматривало открытие русскому правительству или любому русскому банку текущего кредита в размере 15 млн. долл. под 6% годовых с возможностью его возобновления в прежнем размере после покрытия.79
В целом, следует признать, что попытки России получить займы в США в первые месяцы войны столкнулись со значительными препятствиями как экономического, так и политического характера.
До начала Первой мировой войны США являлись страной-должником и объём свободных капиталов на американском финансовом рынке оставался крайне незначительным. На 1 июля 1914 г. зарубежный долг США составляя почти 4 млрд. долл., а стоимость американских ценных бумаг, принадлежавших иностранцам, равнялась 5 млрд. долл.80 Более того, в 1913 г. в США начался экономический кризис, связанный с промышленным перепроизводством. С наибольшей силой он проявился с октября 1914 по март 1915 гг., вызвав значительное сокращение производства угля, металлов, тканей и другой продукции. Индекс промышленного производства в 1914 г. по сравнению с 1913 г. упал на 15,5 пунктов.81 Таким образом, с экономической точки зрения момент для обращения к США за кредитами был не самый удачный.
Что касается затруднений политического характера, то отечественные историки советских времён по понятным причинам обходили эту проблему молчанием, поскольку она была связана с политической активностью еврейского лобби в США. В конце XIX - начале ХХ вв. в США сложилась многочисленная и влиятельная еврейская диаспора, значительное большинство которой составляли выходцы из Российской империи, где они были ущемлены в политических и гражданских правах, и подвергались погромам. Естественно, что за океаном многие из них продолжали сохранять негативный настрой по отношению к своей исторической родине. Во многом благодаря их требованиям ещё в 1911 г. состоялся драматический разрыв выгодного российско-американского торгового договора, действовавшего с 1832 г.82
Однако в полной мере ощутить последствия своей политики в еврейском вопросе российскому царизму пришлось уже после начала Первой мировой войны. В 1915 г. П.Н.Милюков рассказывал с думской трибуны о протестах «многомиллионного еврейского населения США», находящих в американском общественном мнении широкий отклик: «У меня в руках целый ряд свидетельств из американских газет, …у меня есть описания митингов, которые кончались истериками и слезами, когда говорили о положении евреев в России. У меня есть копия постановления Президента американской республики Вильсона, который назначает еврейский день по всей Америке для сбора помощи пострадавшим евреям. И когда к американским банкирам приходят с требованием денег, они говорят: позвольте, как мы будем давать деньги? Мы дадим Англии и Франции, но с тем, чтобы этими деньгами не пользовалась Россия…».83 Естественно, администрация Вудро Вильсона не могла игнорировать эти настроения.
Тем не менее, если судить по динамике дальнейшего развития российско-американских отношений, экономический фактор играл в них всё же решающую роль, а желание получать прибыли и сверхприбыли от торговли с Россией и её кредитования перевешивало морально-политические соображения. Буквально несколько месяцев спустя после начала Первой мировой войны экономическая конъюнктура в США начала стремительно меняться. На американскую промышленность полился золотой дождь военных заказов стран Антанты. Чистые военные прибыли американских монополий и отдельных фирм составили в 1914 г. 3,9 млрд. долл. в 1915 г. - 5,3 млрд. долл., в 1916 г. - 8,7 млрд. долл., а в самом прибыльном 1917 г. - 10,7 млрд. долл..84 Резко выросла американская внешняя торговля. Соединённые Штаты сделались основным поставщиком вооружений, боеприпасов, промышленных и сельскохозяйственных товаров воюющим странам. Их активное торговое сальдо в 1913 г. немногим превышало 50 млн. долл., а в 1916 г. достигло 2,1 млрд. долл., составив за всю войну круглую сумму в 10,3 млрд. долл.85 Американские коммерсанты и промышленники богатели буквально с каждым днём войны.
Столь впечатляющий экономический подъём, сопровождавшийся стремительным ростом свободной денежной массы, не мог не сказаться на российско-американских экономических отношениях. Даже в первый год войны объём российско-американской торговли сделал стремительный скачок, составив более 300% по отношению к довоенному уровню, в то время как аналогичный показатель торговли с Англией составил 158%.86 Чтобы нагляднее проиллюстрировать эти цифры, напомним, что, согласно российской статистики, в 1912 г. ввоз из Германии в Россию составил свыше 500 млн. руб., из Англии - 142 млн. руб., из США - 87 млн. руб.87 В 1915 г. ввоз в Россию из США составил 256 млн. руб. Помимо вооружений и боеприпасов значительное место среди ввозимых товаров занимали сельскохозяйственные машины и железнодорожный подвижной состав на общую сумму в 137 млн. руб.88 Таким образом, в течение года после начала войны первое место, которое занимала Германия по основным статьям российского импорта, перешло к США.
Торгово-экономические отношения России и США в первые два года войны не всегда развивались гладко. В разгар войны в Соединённых Штатах возникла топливная проблема. Американские нефтяные тресты попытались скупить на английском рынке в больших количествах акции и облигации российских нефтяных концернов. Аналогичные попытки были сделаны представителями американских финансовых интересов в Петрограде. С этой целью представители американского бизнеса начали переговоры с чиновниками соответствующих министерств в Петрограде. Однако последние категорически заявили, что с точки зрения экономических и стратегических интересов России продавать нефтяные предприятия Америке нежелательно. Их беспокоил тот факт, что американцы уже практически являлись собственниками мировых нефтяных рынков и в силу этого их опасно допускать к контролю над нефтяным рынком России.
Другим «камнем преткновения» стало монопольное положение банка «Дж.П.Морган и К». В начале 1915 г. по соглашению с английским правительством глава крупнейшего банкирского дома США Дж.П.Морган был наделён функциями коммерческого агента по всем закупкам и заказам правительства Великобритании в Соединённых Штатах. На совещании представителей союзников было предложено сосредоточить все закупки в его руках, но Россия отказалась от этого соглашения, поскольку военный атташе в Париже А.А.Игнатьев резко возражал против того, чтобы монополизировать все заказы в руках Моргана. Впоследствии граф Игнатьев писал в своих мемуарах: «Если предлагавшийся Морганом порядок мог быть по вкусу англичанам, умевшим всегда использовать услуги третьих лиц, то для нас предоставление монополии Моргану было равносильно сдаче себя ему в плен. Ни в голову солдата Китченера, ни в моё сознание не укладывалась мысль о возможности возвести американского миллиардера в ранг третейского судьи между военными министрами союзных государств».89 Тем не менее, рекомендации Игнатьева, хотя и принятые во внимание, мало что изменили. Морган и без договорённости с российским правительством осуществлял закупки для России на основе соглашения с Англией. Поставки по моргановским контрактам в Россию в 1915 - 1917 гг. составили 44% от всего экспорта США в страны-союзницы.90
Подводя итог экономическому сотрудничеству России и США в 1914 - 1915 гг., следует подчеркнуть, что вопреки прогнозам российских либералов той эпохи, экономическая целесообразность оказалась неотделима от политических и стратегических соображений, как с российской, так и с американской стороны. Поворот царизма в сторону заокеанской республики, хотя и был медленным и осторожным, объяснялся тремя основными причинами. Одна из причин состояла в том, что царское правительство испытывало острую нужду в деньгах и военных материалах. Расходы на войну непрерывно возрастали, а конца её не было видно. США могли стать важным кредитором. Используя энтузиазм русской буржуазии, царское правительство стремилось расположить к себе американский бизнес, надеясь получить от него дополнительные займы и увеличить военные заказы. Кроме того, с помощью американского капитала царское правительство хотело несколько поправить положение в тех ведущих отраслях хозяйства, без которых невозможно было обеспечить военную мощь страны, поддержать её на должном уровне. Другая причина политики сближения заключалась в необходимости стимулировать тяготение к Антанте мощной промышленной державы, придерживавшейся формального нейтралитета, предотвратить возможность изменения ею своей позиции в мировом конфликте. И, наконец, таким путём надеялись использовать США в качестве противовеса Англии и Японии при проведении дальневосточной политики.
Хотя Англия и Франция продолжали кредитовать Россию, их средств было явно недостаточно на покрытие возросших нужд в заграничных военных заказах. К тому же кредиторы, и особенно Англия, проводили всё более жёсткую линию в отношении своей союзницы, и не только в финансовых вопросах. Стремление избавиться от чрезмерной англо-французской финансовой опеки также содействовало русско-американскому торгово-экономическому сближению. При этом учитывалось и ещё одно обстоятельство. Англия, являвшаяся главным кредитором России, предоставляла займы исключительно на военные нужды. От США рассчитывали получить и на нужды гражданской экономики.
Что касается США, то, как уже говорилось, за годы Первой мировой войны они пережили невиданный экономический бум. Представителям большого бизнеса хотелось, чтобы золотой дождь, начавший литься на них с 1914 г., не прекращался никогда. Однако американская политическая элита и деловой мир понимали, что война, как она ни доходна, не бесконечна. В годовом отчёте Департамента торговли США, подводившем итоги внешнеторговых операций за первые 12 месяцев войны, подчёркивалось, что США уже теперь должны серьёзно подумать о будущем и в целях обеспечения дальнейшего процветания прочно закрепиться на внешних рынках. В отчёте содержались рекомендации смелее использовать коммерческий кредит и наряду с экспортом товаров увеличивать экспорт капиталов.91
Россия оказалась одним из наиболее открытых и привлекательных рынков для американского капитала. Начавшаяся мировая война значительно расширила возможности для проникновения американского бизнеса в Россию. Прежде всего потому, что главные конкуренты, великие европейские державы, всецело поглощённые войной, ослабили контроль над российским рынком и сделали его сравнительно легко доступным для американских экспортёров. Именно этими соображениями руководствовались американские политики и бизнесмены, развивая экономическое сотрудничество с воюющей Российской империей. Они перевесили все прочие негативные аргументы, связанные с политическими и моральными факторами.
К 1916 г. российско-американские торгово-экономические связи имели следующее выражение в цифрах. Всего за два военных года, с 1914 по 1916-й, американский экспорт в Россию возрос почти в 10 раз, а если сравнивать с 1913 г., то эта пропорция будет ещё большей. Соединённые Штаты заняли преобладающее место в российской торговле. Вплоть до начала Первой мировой войны господствующее положение во внешней торговле России сохранялось за Германией. В 1909 - 1913 гг. на её долю приходилось 43,6% всего импорта России (в 1913 г. - 47%), тогда как на долю Англии - 13,2%, а на долю Соединённых Штатов - всего 7%. В 1916 г. картина резко изменилась в пользу США. Их удельный вес в импорте России составлял уже более 60%.92 Важное значение имело и то обстоятельство, что уже в 1916 г. Соединённые Штаты становятся главным поставщиком России военных материалов. К сентябрю 1916 г. в США было размещено русских военных заказов на сумму 1215 млн. руб., в том числе трёхдюймовых снарядов заказано на сумму 519 млн. руб., пороха - на 208 млн. руб., винтовок - на 195 млн. руб., патронов - на 98 млн. руб. В то же время российские военные заказы в Англии к концу 1916 г. в денежном выражении составляли 377 млн. руб., во Франции - 297 млн. руб. А к исходу 1917 г. объём российских военных заказов в США в стоимостном выражении увеличился более чем вдвое и составил 2570 млн. руб.93
В американских банках открылись специальные русские отделения. 2 января 1917 г. в Петрограде заработало отделение одного из крупнейших американских банков “The National Bank of New York”. Предполагалось открыть такие же отделения в ряде других городов России. Банкиры Уолл-стрит не теряли даром времени. Представитель Американо-русской торговой палаты Портер перед своей поездкой в Россию в январе 1917 г. заявил: «Совершенно необходимо, чтобы американские фирмы приложили все усилия к завоеванию русского рынка ещё до окончания мировой войны».94 Этот призыв звучал не впервые. Американский капитал неуклонно наращивал темпы проникновения в Россию.
Об активности американских предпринимателей в России свидетельствует следующий факт. К середине 1916 г. в США насчитывалось 2560 промышленных и торговых предприятий, «ищущих связей с русским рынком», причём многие из них уже сбывали товары в Россию.95 15 февраля 1917 г. в Нью-Йорке состоялось первое заседание Американо-русской торговой палаты. Агентство «Ассошиэйтед Пресс» отмечало, что новая организация приложит все старания к тому, чтобы помочь американским деловым людям завязать прочные торговые и промышленные связи в России. Подчёркивалось, что американский капитал идёт в Россию, движимый исключительно деловыми побуждениями, без всяких политических целей. Такое же впечатление пытался произвести своими выступлениями коммерческий атташе американского посольства в Петрограде У.Хантингтон: «Наш метод работы в России будет совершенно иной, нежели практиковавшийся германцами: завязывая отношения с Россией, мы являемся в эту страну не с целью образования здесь экономической колонии, не с намерением поработить, поглотить её - одним словом не в видах засилья, а для осуществления идеи правильного товарообмена. Мы явимся в Россию коммерсантами-джентльменами, джентльменами должны и остаться при использовании русского рынка, при предоставлении тех или иных форм кредита…».96
С падением царского режима начался новый этап в освоении американцами русского рынка, в области экономического и политического сближения между двумя странами. Администрация Вильсона поспешила первой признать Временное правительство опередив в этом даже союзников, дабы подкрепить свои позиции и извлечь из этого все возможные выгоды. Одновременно Февральская революция в России облегчила американскому президенту идеологическое обоснование вступления США в Первую мировую войну. До этого союз с реакционным русским царизмом не вписывался в вильсоновскую концепцию «крестового похода за демократию». Теперь же обновлённая Россия органично вписалась в один ряд с западными демократиями против «германского авторитаризма».
Однако вступление США в войну в апреле 1917 г. сразу придало новое звучание российско-американскому экономическому сотрудничеству. Теперь США не в меньшей степени, чем западноевропейские союзники по Антанте, были заинтересованы в сохранении Восточного фронта против Германии и стали рассматривать Россию, прежде всего, как военный фактор. С этого времени Временное правительство стало получать американскую материальную помощь только потому, что обещало твёрдо вести войну до победного конца. Как только в этом стали возникать сомнения, политика Вашингтона стала меняться, а поддержка, особенно финансовая, - уменьшаться. Прогрессирующее ослабление Временного правительства в Соединённых Штатах истолковывалось как падение России в качестве великой державы, что, в свою очередь, вызвало всплеск негативного отношения к ней. Особенно характерной в этом отношении стала история с приглашением в США в апреле 1917 г. военно-политических миссий Англии, Франции, Бельгии и Италии. С английской делегацией Вильсон и Хауз вели откровенные переговоры о будущем мире. Обсуждались и вопросы, касавшиеся России, представителей которой на встрече не было.97 Российское правительство не было поставлено в известность об этих встречах и узнало о происходившем из американских газет. На свой запрос оно получило от Лансинга ноту, которая уверяла российскую сторону в «ошибке» и «ошибочной позиции». Недаром российская печать писала, что с Россией демократической говорят так, как не осмеливались говорить с Россией царской.98 Явно антироссийский оттенок прослеживается и в том, что вступив в войну с Германией в апреле, США объявили войну Австро-Венгрии лишь 7 декабря 1917 г., а Турции и вовсе не объявляли войну, хотя с обеими странами Россия воевала.
Появились расхождения Временного правительства с США в определении целей войны и позиций на будущей мирной конференции. Американцы, по выражению Милюкова, «неосторожно» обсуждали с англичанами проблему проливов уже с 1916 г., причём всякий раз за спиной России.99 Острыми оказались разногласия сторон в польском вопросе. Временное правительство соглашалось лишь на автономию Польши в составе «целокупной России». О позиции США в «польском вопросе» достаточно красноречиво свидетельствуют переговоры полковника Хауза с главой английской мисси в США Артуром Бальфуром в 1917 г. «…Я горячо защищал восстановленную и обновлённую Польшу, достаточно большую и достаточно мощную, чтобы служить буферным государством между Германией и Россией. …Возражения Бальфура против польского государства, отделяющего Россию от Германии, были вызваны опасениями нанести Франции больший вред, чем Германии, по той причине, что Россия не сможет прийти на помощь Франции, подвергшейся германскому нападению. Я думаю, мы должны скорее считаться с Россией, какой она была пятьдесят лет назад, чем с Россией сегодняшнего дня. Пока мы ещё можем надеяться, что она превратиться из агрессивной страны в демократическую, но если произойдёт обратное, то не Германия, а Россия станет угрозой Европы. Я просил его не смотреть на Германию как на постоянного врага».100
Положение усугублялось двойственностью политики Временного правительства. С одной стороны, российская буржуазия, несмотря на всю сложность и зыбкость своего внутриполитического положения, ощущала себя на мировой арене наследницей многовековой мощи великой державы, занимавшей важное и почётное место рядом с другими «вершителями судеб мира». Дипломатия Временного правительства приняла от своей монархической предшественницы эстафету в деле защиты извечных геополитических и военно-стратегических интересов бывшей империи, стремилась сохранить целостность государства, неприкосновенность его границ. Именно по этой причине «новая» Россия не хотела «отпускать» Польшу. Петроград тревожили активные контакты Вильсона с представителями финнов, прибалтов и других «инородцев», которые начали обращаться за помощью к «Дяде Сэму».
С другой стороны, присутствовало понятное желание порвать с имперским прошлым. Петроградский Совет провозгласил провозгласил лозунг мира без аннексий и контрибуций, самый демократический на тот момент, названный в Америке «русской формулой мира».101 Старания П.Н.Милюкова отгородиться от этого лозунга стоили ему министерского поста. Сменивший его в кресле министра иностранных дел М.И.Терещенко понял, что использование этого призыва поможет нажить определённый политический капитал, как внутри страны, так и на международной арене. Но и эта тенденция также приводила Россию к соперничеству с США, на этот раз на идеологической стезе.
В апреле 1917 г. Вудро Вильсон также выдвинул программу демократического мира, явно претендуя на роль единственного знаменосца либерализма и демократии. Первые признаки идеологического соперничества проявились при подготовке ответа союзников на мирную инициативу папы римского. Правительство Российской республики хотело подготовить совместный антантовский ответ, соединив свой вариант с американским. Однако Вильсон обошёл всех и выступил с отдельным американским тестом 29 августа 1917 г. Показательно, что при этом полковника Хауза беспокоила больше всего реакция России.102 Соперничество продолжалось и позже. Российская дипломатия всячески подчёркивала совпадение или близость принципов двух правительств, и не желал уступать американцам знамя защитников «новых взглядов».
Эти коллизии не могли не отразиться и на экономических отношениях России с Соединёнными Штатами. Самым наглядным примером могут послужить результаты работы комиссии Дж.Ф. Стивенса в России.
В марте 1917 г. военные рекомендовали США взять на себя управление Транссибирской железной дорогой. В условиях непроницаемой блокады странами Четверного союза Балтийского и Чёрного морей существовала опасность, что германская армия с помощью финнов перережет железную дорогу на юг от Архангельска. При таком сценарии Россия оказалась бы отрезанной от основной помощи союзников, и главные поставки поступали бы в Россию из США по плохо организованной и плохо оснащённой Транссибирской железной дороге. Совет национальной обороны США предложил направить в Россию небольшое число компетентных железнодорожников для анализа мер по предотвращению задержки военных поставок, идущих через Владивосток.
По итогам их рекомендаций, а также после соответствующих консультаций с Временным правительством, была создана специальная «железнодорожная миссия» во главе с Джоном Ф.Стивенсом, в прошлом главным инженером проекта Панамского канала. В комиссию также вошли Дж.Э.Грейнер, консультант железно дороги Балтимор-Огайо; Дж.Гиббс, инженер-механик Пенсильванской железной дороги; инженер У.Л.Дарлинг и Г.Миллер, главный менеджер железной дороги Уобаш, проходившей через штаты Огайо и Индиана. В переводчики пригласили Ф.Голдера и Ю.Принса из Гарвардского университета.103 15 мая посол Фрэнсис сообщил Лансингу, что министр финансов Временного правительства Н.В.Некрасов передал железнодорожную станцию Владивостока под полный контроль Стивенса. Фрэнсис надеялся на распространение такого контроля на всю Транссибирскую магистраль. Он посла встречать комиссию во Владивостоке капитана Э.Ф.Риггса, штатного помощника своего военного атташе. Риггс с комиссией прибыл в Петроград в июне.
Администрация Вильсона поначалу оказывала всемерную поддержку комиссии в надежде на способность Стивенса повысить эффективность Транссибирской железной дороги и обеспечить скорейшее прохождение союзнических поставок из Владивостока на фронт с тем, чтобы русские продолжали войну с Германией. Таким образом можно было удержать Временное правительство от выхода из войны, гарантируя поддержку союзников вмести с их новым партнёром, Соединёнными Штатами. В конечном итоге это предприятие осталось главной материальной помощью, оказанной Вильсоном России.104
Пока комиссия Стивенса находилась в стадии формирования, Э.Рут выразил сомнение в необходимости посылки в Россию отдельной железнодорожной комиссии. Он считал рискованным «общаться с русским правительством посредством трёх органов одновременно - постоянного посольства, президентской миссии и железнодорожной комиссии».105 Поэтому он предложил включить железнодорожных экспертов в состав своей миссии в качестве советников. Однако Вильсон принял решение в пользу отдельных комиссий. Руту объяснили, что его миссия политическая, а комиссия Стивенса - техническая. Её членам нет нужды выяснять, что Соединённые Штаты могут сделать для России, их посылают туда сделать всё возможное для решения транспортной проблемы. Комиссия Стивенса ничего не должна была сообщать в Вашингтон, просто находиться в распоряжении российского правительства.
Стивенс превратил Владивосток в центр сборки локомотивов и прочего поступавшего из США оборудования. Естественно, он собирался не только заказывать оборудование, но и повысить производительность железнодорожной системы. Он заключил соглашение на строительство крупного завода по сборке локомотивов и затребовал прислать из Панамы резервное оборудование, в том числе подъёмные устройства и краны. При этом Стивенс жаловался в Вашингтон, что Рут мешает ему работать, и требовал исключить постороннее вмешательство, как это было обещано ему Вильсоном.
Российскому руководству американский эксперт изложил свои рекомендации по поводу оборудования и организации эффективного управления. Он также сообщил им, что поставил перед собой цель получить из Америки 2500 локомотивов и 40 тыс. товарных вагонов, что означало кредитование Соединёнными Штатами 375 млн. долл. Когда Вильсон узнал об этом, возмущению его не было предела. В специальной записке Лансингу он указал: «Боюсь, мистер Стивенс берёт на себя власть и придаёт комиссии дипломатический характер, не имея права ни на то, ни на другое. Прошу вас обратить особое внимание на отмеченную красным часть обращения, где он обещает, что Соединённые Штаты сделают определённые вещи, не имея права давать никаких обещаний».106 Пикантность ситуации заключалась в том, что Вильсон не мог с лёгкостью опровергнуть обещание Стивенса, поскольку последний опубликовал их в открытом «Послании железнодорожной миссии США к русскому народу». Впоследствии президент ещё не раз поминал Стивенса «недобрым словом.107
Вмешательство Вашингтона едва не заставило капризного Стивенса бросить все дела. Трудно сказать, как развивалась бы дальше эта ситуация, если бы не большевистская революция в Петрограде. «Любые дальнейшие попытки помочь железным дорогам абсолютно бесполезны. - писал Стивенс в Вашингтон, - Правительства нет. Ситуацией руководят мятежные рабочие и солдаты…».108 17 декабря 1917 г. Стивенс забрал весь американский персонал и увёз его в Японию, откуда они позднее возвратились в США.
Всё вышеизложенное позволяет сделать вывод, что в годы Первой мировой войны впервые имело место интенсивное экономическое, военно-техническое и политическое сотрудничество между Россией и Соединёнными Штатами. Война создала для этого объективные предпосылки. Начавшийся глобальный конфликт прервал традиционные торгово-экономические связи России с западноевропейскими партнёрами, прежде всего с Германией, товары которой составляли 47% довоенного российского импорта. Воюющая Россия отчаянно нуждалась в кредитах и займах, боеприпасах, вооружении, продовольствии. В этих условиях США превращаются в главного экономического партнёра России. К 1916 г. российские военные заказы, размещённые на американских заводах, исчислялись миллиардами долларов, а товары США составили свыше 60% российского импорта. В тоже время ситуация 1914 - 1917 гг. в значительной степени была искусственной, поскольку вскоре после окончания Первой мировой войны Германия быстро вернула себе роль главного экономического и стратегического партнёра теперь уже Советской России, а экономически и политические контакты с США практически сошли на нет.
В советской историографии было принято считать, что инициатива расширения сотрудничества с США исходила от российской буржуазии. Однако, если быть точным, то первым с подобной инициативой выступило всё же официальное лицо - министр иностранных дел Российской империи С.Д.Сазонов. Хотя наибольший энтузиазма перспектива сотрудничества с Америкой вызывала именно у российских либералов. Для многих представителей этих кругов было характерно весьма симптоматичное заблуждение. Они считали, что американский капитал «аполитичен», и в отличии от германского, английского и французского капитала в России не ставит перед собой каких-либо политических целей, руководствуясь сугубо экономическими соображениями коммерческой выгоды.
Чиновно-бюрократический Петроград поворачивался в стороны заокеанской республики значительно медленнее. При этом он не испытывал никаких иллюзий относительно «аполитичности» американского капитала и руководствовался сугубо прагматическими соображениями. Прибегая к огромным займам и размещая колоссальные военные заказы на американских предприятиях, в окружении Николая II рассчитывали тем самым как можно больше «привязать» США к Антанте и со временем вынудить их к выступлению против Германии.
Российско-американские политические контакты до Февральской революции носили очень ограниченный характер. Их развитию мешали многие причины: слишком большие различия политических культур, взаимное недоверие первых лиц обоих государств, антирусские настроения эмигрантских диаспор в США и т.д. Положение дел резко изменилось после февральских событий в России. В современной американской историографии краткий период в истории российско-американских отношений с февраля по октябрь 1917 г. принято считать временем упущенных возможностей, когда США имели реальный шанс сохранить в России нарождавшуюся демократию путём активной поддержки Временного правительства. Если такая альтернатива реально существовала, то, на наш взгляд, она не была реализована под воздействием личностного фактора.
В те времена в США процветала практика назначения на важные дипломатические посты видных политиков по критериям их заслуг перед правящей партией. Типичными порождениями этой системы были оба американских посла в Петрограде в годы Первой мировой войны - Джордж Мари и Дональд Фрэнсис, а также Элиу Рут, возглавлявший специальную политическую миссию в 1917 г. О России они имели самые смутные представления, а их рекомендации, поступавшие в Вашингтон, основывались на «житейской мудрости», а не на экспертном анализе. Единственным человеком в американском посольстве в Петрограде, владевшим русским языком, оказался военно-морской атташе капитан Ньютон МакКали, изучивший его, так сказать, «по прибытии на место». По этой причине он считался главным экспертом по России. По современным меркам, ситуация просто вопиющая.
В окружении Вильсона были люди, которые настойчиво убеждали его, что укрепление демократии в России важнее победы над Германией. Однако под влиянием донесений вышеперечисленных «экспертов» американский президент посчитал, что главное в этом деле воспитательные мероприятия и пропаганда демократических ценностей. В отличие от немцев, которые на достижение своих политических целей в России не пожалели денег.
I. Официальные дипломатические документы и статистические
материалы.
1. Международные отношения в эпоху империализма. 1878 - 1917./Под ред. М.Н.Покровского и В.М.Хвостова. - Сер. III, 1914 - 1917. - 11 т. - М.: Госполитиздат, 1930 - 1940.
2. Мировая война в цифрах. - М.: Военгиз, 1934. - 128 с.
II. Источники личного характера.
3. Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. - М.: Международные отношения, 1991. - 344 с.
4. Григорович И.К. Воспоминания бывшего морского министра. - СПб.: Дева, 1993. - 219 с.
5. Игнатьев А.А. Пятьдесят лет в строю. - М.: Воениздат, 1988. - 752 с.
6. Коковцев В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1903 - 1919 гг. - 2 т. - М.: Современник, 1991 - 1992.
7. Маниковский А.А. Боевое снабжение русской армии в мировую войну. - 2 т. - М.: Военгиз, 1937.
8. Милюков П.Н. Воспоминания. - М.: Политиздат, 1991. - 526 с.
9. Палеолог М. Царская Россия во время Мировой войны. - М.: Международные отношения, 1991. - 240 с.
10. Палеолог М. Царская Россия накануне революции. - М.: Международные отношения, 1991. - 336 с.
11. Сазонов С.Д. Воспоминания. - М.: Международные отношения, 1991. - 400 с.
12. Хауз Э.М. Архив полковника Хауза. - 2 т. - М.: Астрель, 2004.
III. Исследования.
13. Ананьич Б.В. Российское самодержавие и вывоз капиталов. - Л.: Наука, 1978. - 212 с.
14. Андреев Г. Экспорт американского капитала. - М.: Госполитиздат, 1957. - 452 с.
15. Будницкий О.В. Б.А.Бахметев - посол в США несуществующего правительства России.//Новая и новейшая история. 2000. - № 1. - С. 134 - 166.
16. Васюков В.С. Внешняя политика России накануне Февральской революции (1916 - февраль 1917 г.). - М.: Наука, 1989. - 312 с.
17. Гарднер Л.К. Вильсоновское понятие «либеральной» политики в контексте событий в имперской Германии и революционной России в годы первой мировой войны.//Первая мировая война: пролог ХХ века./Под ред. В.Л.Малькова. - М.: Наука, 1998. - 319 - 327.
18. Ганелин Р.Ш. Россия и США. 1914 - 1917. Очерки истории русско-американских отношений. - Л.: Наука, 1969. - 417 с.
19. Гершов З.М. Вудро Вильсон. - М.: Мысль, 1983. - 335 с.
20. Дэвис Д.Э., Трани Ю.П. Первая «холодная война». Вудро Вильсон и Россия. - М.: Олма-пресс, 2002. - 479 с.
21. Емец В.А. Очерки внешней политики России в период первой мировой войны. 1914 - 1917. - М.: Наука, 1977. - 368 с.
22. Игнатьев А.В. Русско-английские отношения накануне Октябрьской революции (февраль - октябрь 1917 г.). - М.: Наука, 1966. - 400 с.
23. Игнатьев А.В. Внешняя политика Временного правительства. - М.: Наука, 1974. - 440 с.
24. История внешней политики и дипломатии США. 1867 - 1918./Под ред. Г.П.Куропятника. - М.: Наука, 1997. - 384 с.
25. История первой мировой войны. 1914 - 1918./Под ред. И.И.Ростунова. - 2 т. - М.: Наука, 1975.
26. История США. 1607 - 1980./Под ред. Г.Н.Севостьянова. - 4 т. - М.: Наука, 1983 - 1987.
27. Козенко Б.Д. Несостоявшееся сближение: США и Россия в 1914 - 1917 гг.//Первая мировая война: пролог ХХ века./Под ред. В.Л.Малькова. - М.: Наука, 1998. - С. 140 - 158.
28. Лебедев В.В. Русско-американские экономические отношения (1900 - 1917). - М.: Международные отношения, 1964. - 380 с.
29. Листиков С.В. Конец самодержавия и проблема выбора пути. (Русская пресса 1917 г. об американском опыте).//Первая мировая война: пролог ХХ века./Под ред. В.Л.Малькова. - М.: Наука, 1998. - С. 304 - 319.
30. Листиков С.В. Восприятие русских революций 1917 г. в США: модели и образы.//Отечественная история. 2007. - № 1. - С. 63 - 77.
31. Мальков В.Л. Вудро Вильсон и новая Россия (февраль 1917 - март 1918 гг.). // Новая и новейшая история. 1999. - № 6. - С. 110-128.
32. Мишина Е.А. Вудро Вильсон: идеалист, империалист, агрессор?//США: экономика, политика, идеология. 1990. - № 5. - С. 104 - 110.
33. Мэсси Р.К. Николай и Александра. - М.: Библиополис, 1992. - 592 с.
34. Носков В.В. Военно-морские атташе США в России в годы Первой мировой войны и революции.//Российско-американские отношения. Конец XVIII - начало ХХ вв./Под ред. М.М.Сиротинской. - М.: ИВИ РАН, 2008. - С. 65 - 78.
35. Пестушко Ю.С. Российско-японские отношения в годы Первой мировой войны. 1914 - 1917. - Хабаровск: Изд. ДВГГУ, 2008. - 237 с.
36. Селезнёв Г.К. Тень доллара над Россией. Из истории американо-русских отношений. - М.: Воениздат, 1957. - 205 с.
37. Сидоров А.Л. Экономическое положение России в годы Первой мировой войны. - М.: Наука, 1973. - 662 с.
38. Солженицын А.И. Двести лет вместе (1795 - 1995). - М.: Русский путь, 2001 - 2002.
39. Соловьёв О.Ф. Обречённый альянс. Заговор империалистов против народов России. 1914 - 1917. - М. : Мысль, 1986. - 256 с.
40.Уткин А.И. Дипломатия Вудро Вильсона. - М.: Международные отношения, 1989. - 320 с.
41. Уткин А.И. Забытая трагедия. Россия в первой мировой войне. - Смоленск: Русич, 2000. - 640 с.
42. Фостер У.З. Октябрьская революция и Соединённые Штаты Америки. - М.: Госполитиздат, 1958. - 48 с.
43. Шацилло В.К. Президент Вильсон: от посредничества к войне. 1914 - 1917.//Новая и новейшая история. 1993. - № 6. - С. 69 - 87.
1 Ганелин Р.Ш. Россия и США. 1914 - 1917. Очерки истории русско-американских отношений. - Л.: 1969.
2 Гершов З.М. Вудро Вильсон. - М.: 1983; Уткин А.И. Дипломатия Вудро Вильсона. - М.: 1989.
3 Игнатьев А.В. Русско-английские отношения накануне Октябрьской революции (февраль - октябрь 1917 г.). - М.: 1966; Игнатьев А.В. Внешняя политика Временного правительства. - М.: 1974; Емец В.А. Очерки внешней политики России в период первой мировой войны. 1014 - 1917. - М.: 1977; Соловьёв О.Ф. Обречённый альянс. - М.: 1986; Васюков В.С. Внешняя политика России накануне Февральской революции (1916 - февраль 1017 г.). - М.: 1989.
4 Лебедев В.В. Русско-американские экономические отношения. 1900 - 1917. - М.: 1964; Селезнёв Г.К. Тень доллара над Россией. - М.: 1957. Сидоров А.Л. Экономическое положение России в годы первой мировой войны. - М.: 1973.
5 Васюков В.С. Указ. соч. - С. 159.
6 Уткин А.И. Забытая трагедия. Россия в первой мировой войне. - М.: 2000.
7 Козенко Б.Д. Несостоявшееся сблитжение: США и Россия в 1914 - 1917 гг.//Первая мировая война: пролог ХХ века./ Под ред. В.Л.Малькова. - С. 140 - 158; Мальков В.Л. Вудро Вильсон и новая Россия (февраль 1917 - март 1918)//Новая и новейшая история. 2000. - № 1. - С. 123 - 133; Мишина Е.А. Вудро Вильсон: идеалист, империалист, агрессор?//США: экономика, политика, идеология. 1990. - № 5. - С. 104 - 110.
8 Листиков С.В. Восприятие русских революций 1917 г. в США.//Отечественная история. 2007. - № 1. - С. 63 - 77; Листиков С.В. Конц самодержавия и проблема выбора пути. (Русская пресса 1917 г. об американском опыте).//Первая мировая война: пролог ХХ века./Под ред. В.Л.Малькова. - М.: 1998. - 304 - 319..
9 Будницкий О.В. Б.А..Бахметев - посол в США несуществующего правительства России.//Новая и новейшая история. 2000. - № 1. - С. 134 - 166; Носков В.В. Военно-морские атташе США в России в годы Первой мировой войны и Революции.//Российско-американские отношения конца XVIII - начала ХХ веков./Под ред. М.М.Сиротинской. - М.: 2008. - С. 65 - 78.
10 Фостер У.З. Октябрьская революция и Соединённые Штаты Америки. - М.: 1958.
11 Гарднер Л.К. Вильсоновское понятие «либеральной» политики в контексте событий в имперской Германии и революционной России в годы первой мировой войны.//Первая мировая война: пролог ХХ века./Под ред. В.Л.Малькова. -М.: 1998. - С. 319 - 327.
12 Дэвис Д.Э., Трани Ю.П. Первая холодная война. Вудро Вильсон и Россия. - М.: 2002.
13 Международные отношения в эпоху империализма. 1878 - 1917./ Под ред. М.Н.Покровского и В.М.Хвостова.(далее - МОЭИ). - Серия. III. - 1914 - 1917. - 11 т. - М.: 1930 - 1940.
14 Хауз Э.М. Архив полковника Хауза. - 2т. - М.: 2004.
15 Сазонов С.Д. Воспоминания. - М.: 1991; Милюков П.Н. Воспоминания. - М.: 1991; Коковцев В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания. 1903 - 1919. - 2 т. - М.: 1991 - 1992; Григорович И.К. Воспоминания бывшего морского министра. - СПб.: 1993; Игнатьев А.А. Пятьдесят лет в строю. - М.: 1988; Маниковский А.А. Боевое снабжение русской армии в мировую войну. - 2 т. - М.: 1937; Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. - М.: 1991; Палеолог М. Царская Россия во время Мировой войны. - М.: 1991; Палеолог М. Царская Россия накануне революции. - М.: 1991.
16 См.: Сидоров А.Л. Экономика России в годы первой мировой войны. - М.: 1973.
17 Лебедев В.В. Указ. соч. - С. 123, 142; История США. 1607 - 1980./Под ред. Г.Н.Севостьянова. - 4 т. - М.: 1983 - 1985. - Т. 2. - С. 313 - 317.
18 Мэсси Р.К. Николай и Александра. - М.: 1992. - С. 282.
19 См.: Будницкий О.В. Ю.П.Бахметьев - посол в США несуществующего правительства России.//Новая и новейшая история. 2000. - № 1. - С. 134 - 166.
20 См.: Пестушко Ю.С. Российско-японские отношения в годы Первой мировой войны (1914 - 1917). - Хабаровск: 2008. - С. 33 - 56.
21 Дэвис Д.Э., Трани Ю.П. Указ. соч. - С. 29.
22 Там же. - С. 29 - 30.
23 Там же. - С. 50.
24 Козенко Б.Д. Указ. соч. - С. 144.
25 Палеолог М. Царская Россия накануне Революции. - М.: 1991. - С. 81.
26 Носков В.В. Указ. соч. - С. 65.
27 Григорович И.К. Указ. соч. - С. 146.
28 Носков В.В. Указ. соч. - С. 67.
29 Архив полковника Хауза. - Т. 1. - С. 153 - 154.
30 МОЭИ. - Т. 10. - № 468. - С. 583.
31 Козенко Б.Д. Указ. соч. - С. 145.
32 Уткин А.И. Дипломатия Вудро Вильсона. - С. 45.
33 Андреев Г. Экспорт американского капитала. - М.: 1957. - С. 81.
34 Будницкий О.В. Указ. соч. - С. 138.
35 Ганелин Р.Ш.. Указ. соч. - С. 72.
36 Козенко Б.Д. Указ. соч. - С. 143.
37 МОЭИ. - Т. 6. - Ч. 1. - С. 151.
38 Козенко Б.Д. Указ. соч. - С. 143.
39 Шацилло В.К. Президент Вильсон: от посредничества к войне. 1914 - 1917.//Новая и новейшая история. 1993. - № 6. - С. 84.
40 Уткин А.И. Дипломатия Вудро Вильсона. - С. 119 - 120.
41 Там же.
42 Шацилло В.К. Указ соч. - С. 84.
43 История первой мировой войны. 1914 - 1918./Под ред. И.И.Ростунова. - 2 т. - М.: 1975. - Т. 2. - С. 139.
44 Козенко Б.Д. Указ. соч. - С. 147.
45 Архив полковника Хауза. - Т. 2. - С. 20.
46 Милюков П.Н. Указ. соч. - С. 488.
47 См. напр.: Уткин А.И. Дипломатия Вудро Вильсона. - С. 158.
48 Листиков С.В. Восприятие русских революций.. - С. 74.
49 Цмт. По: Уткин А.И. Дипломатия Вудро Вильсона. - С. 135.
50 Козенко Б.Д. Указ. соч. - С. 147.
51 Лебедев В.С. Указ. соч. - С. 295 - 296.
52 Ганелин Р.Ш. Указ. соч. - С. 288.
53 Бьюкенен Дж. Указ. соч. - С. 226 - 228.
54 Дэвис Д.Э., Трани Ю.П. Указ. соч. - С. 81 - 82.
55 Там же. - С. 82.
56 История США. - Т. 2. - С. 383.
57 Уткин А.И. Дипломатия Вудро Вильсона. - С. 158.
58 Дэвис Д.Э., Трани Ю.П. Указ. соч. - С. 100.
59 Листиков С.В. Восприятие русских революций. - С. 66.
60 Козенко Б.Д. Указ. соч. - С. 153.
61 Мальков В.Л. Указ соч. - С. 125.
62 История внешней политики и дипломатии США. 1867 - 1918. - М.: 1997. - С. 348.
63 Там же. - С. 348 - 349.
64 Будницкий О.В. Указ. соч. - С. 137, 145.
65 Там же. - С. 141.
66 Там же. - С. 142.
67 Архив полковника Хауза. - Т. 2. - С. 129.
68 Уткин А.И. Забытая трагедия. - С. 420.
69 Там же. - С. 420 - 421.
70 Ананьич Б.В. Российское самодержавие и вывоз капиталов. 1895 - 1914. - Л.: 1975. - С. 4.
71 Ганелин Р.Ш. Указ. соч. - С. 9.
72 Там же. - С. 10 - 11.
73 Васюков В.С. Указ. соч. - С. 161.
74 Там же. - С. 161 - 162. ; См. также: Листиков С.В. Конец самодержавия. - С. 305.
75 Ганелин Р.Ш.Указ. соч. - С. 12.
76 Там же.
77 Там же. - С. 16.
78 Там же. - С. 18.
79 Васюков В.С. Указ. соч. - С. 172 - 173.
80 Там же. - С. 169.
81 История США. - Т.2. - С. 325.
82 Солженицын А.И. Двести лет вместе (1795 - 1995). - Т. 1. - М.: 2001. - С. 487.
83 Там же. - С. 488 - 489.
84 Мировая война в цифрах. - М. - Л.: 1934. - С. 75.
85 Васюков В.С. Указ. соч. - С. 169.
86 Ганелин Р.Ш. Указ. соч. - С. 22.
87 Васюков В.С. Указ. соч. - С. 166.
88 Ганелин Р.Ш. Указ. соч. - С. 22.
89 Игнатьев А.А. Указ. соч. - С. 556.
90 Ганелин Р.Ш. Указ. соч. - С. 21.
91 Васюков В.С. - С. 169 - 170.
92 Селезнёв Г.К. Тень доллара над Россией. - М.: 1957. - С. 24.
93 Маниковский А.А. Указ. соч. - Т. 2. - С. 247.
94 Васюков В.С. Указ. соч. - С. 175.
95 Там же.
96 Там же. - С. 175 - 176.
97 Архив полконика Хауза. - Т. 2. - С. 32 - 33.
98 Милюков П.Н. Указ. соч. - С. 475.
99 Архив полковника Хауза. - Т. 2. - С. 37.
100 Там же. - С. 33, 35.
101 Козенко Б.Д. Указ. соч. - С. 150.
102 Архив полковника Хауза. - Т. 2. - С. 99 - 101.
103 Дэвис Д.Э., Трани Ю.П. Указ. соч. - С. 103.
104 Там же. - С. 101.
105 Там же. - С. 102.
106 Там же. - С. 104.
107 Козенко Б.Д. Указ. соч. - С. 149 - 150.
108 Дэвис Д.Э., Трани Ю.П. Указ. соч. - С. 105.
PAGE 8