Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
вопрос 15) древнегреческая проза. Творчество Эзопа.
Про́за (лат. prōsa) — устная или письменная речь без деления на соизмеримые отрезки — стихи; в противоположность поэзии её ритм опирается на приблизительную соотнесенность синтаксических конструкций (периодов, предложений, колонов). Иногда термин употребляется в качестве противопоставления художественной литературы вообще (поэзия) литературе научной или публицистической, то есть не относящейся к искусству.[1]
В древнегреческой литературе любая художественная словесность называлась поэзией. Однако само понятие художественности в греческой культуре было неразрывно связано с ритмичностью, и, следовательно, бо́льшая часть литературных произведений имела стихотворную форму. Позже ритмически организованную речь стали называть стихом, в противопоставление речи, не связанной с ритмом. Древние римляне, продолжатели греческой культуры, стали называть её прозой. У Квинтилиана встречается выражение ōrātiō prōsa, у Сенеки — просто prōsa для обозначения речи свободной, не связанной ритмическими повторениями.
Само лат. prōsa (ōrātiō) образовано от прилагательного prōsus «прямой», «свободный» < prōrsus то же < др.-лат. prōvorsos «повёрнутый вперёд», «прямой», причастие др.-лат. глагола prōvortere «поворачивать вперёд» (> лат. prōvertere). Термин противопоставлялся иногда названию стиха — лат. versus (prōrsā et vorsā «в прозе и стихах» у Апулея)[2].
В Древней Греции наряду с поэзией существовала и художественная проза: мифы, предания, сказки, комедии. Эти жанры не рассматривались, как поэтические, поскольку миф для древних греков был явлением не художественным, а религиозным, предание — историческим, сказка — бытовым, комедия считалась слишком приземлённой. К прозе нехудожественной относились произведения ораторские, политические, позже научные. Таким образом в античном мире, Древнем Риме и затем в средневековой Европе проза находилась на втором плане, представляя собой литературу бытовую или публицистическую, в противопоставление высокохудожественной поэзии.
Эзоп (др.-греч. ) — полулегендарная фигура древнегреческой литературы, баснописец, живший в VI веке до н. э..
Эзоп - родоначальник названной по его имени "Эзоповой" басни. По древнейшему преданию, он жил около середины VI в. до Р. Хр., был рабом самосца Иадмона и умер насильственной смертью в Дельфах. Позднее его родиной называли Малую Азию, что вполне правдоподобно, так как с этим согласуется характер его имени.
Что касается до самой Эзоповой басни, то под этим именем древние разумели ту, в которой действующими лицами выступали животные и др. бессловесные существа и предметы. Другой разновидностью была так назыв. сибаритская басня, в которой выступали люди; кроме того, были еще басни ливийские, египетские, кипрские, карийские, киликийские. Поименованные местности все лежат на окраинах (западной, южной, восточной) греческого миpa; это стоит в связи с часто замеченным фактом, что произведения народной словесности лучше сохраняются и раньше обращают на себя внимание именно на окраинах, где антагонизм с иными народностями заставляет более дорожить сокровищницей национальных преданий. Согласно этому мы и во фригийце Э. должны будем видеть просто собирателя и пересказчика греческих басен; его популярность была причиной того, что всякая басня "эзопического" характера была приписываема ему. Есть основание предполагать, что в эпоху Аристофана (конец V в.) в Афинах был известен письменный сборник Эзоповых басен, по которому учили детей в школе; "ты невежда и лентяй, даже Э. не выучил!", говорит у Аристофана, одно действующее лицо. Это были прозаические пересказы, безо всякой художественной отделки. Признание Э. Дельфами было для поэтов косвенным призывом внести в поэтическую литературу этот заброшенный вид народной словесности; откликнулся на него Сократ, под влиянием того мистического настроения, в котором он, как избранник дельфийского Аполлона, провел последние дни своей жизни. Переделки Сократа не сохранились для потомства; мнимые отрывки из них подложны. Свод Эзоповых басен в прозе составил в конце IV в. Димитрий Фалерский. До нас из древности дошли лишь вольные поэтические переделки Бабрия (III в. по Р. Хр.) на греческом, Федра (I в. по Р. Хр.) и Авиена (IV в. по Р. Хр.) - на латинском яз.; те же сухие прозаические пересказы, которые озаглавлены в рукописях, как "Эзоповы басни", все составлены в средние века. - интерес к басням Э. переносился и на его личность; за неимением достоверных сведений о нем прибегали к легенде
Вопрос 16) историки древнеи Греции. Геродот. Фукидид.Предмет изложения, особенности трактовок истории, художественное мастерство авторов.
С незапамятных времен человеку хотелось получить ответ на вопросы: «Что было на Земле до меня? Какие дела, славные и дурные, совершили люди былых времен? Чем может похвалиться мой народ и другие народы?»В Древней Греции первыми дали ответ на эти вопросы слагатели эпических песен — аэды. Героический эпос, сберегавший память о стародавних войнах, называвший имена самых выдающихся участников этих войн, повествовавший об их подвигах, победах и гибели, был самой ранней формой греческой историографии.Наивно веря отечественным преданиям, греки нисколько не отличались от других древних народов. И только потом они начали делать то, что не делал ни один из древних народов Ближнего Востока: они начали подвергать отечественные предания систематической критике. С этого и начинается, собственно, история.
Фукиди́д (др.-греч. Θουκυδίδης) — сын Олора, из аттического дема Галимунта, великий греческий историк.
Год рождения его в точности неизвестен. Если основываться на свидетельстве писательницы Памфилы, он родился около 470 до н. э.; из слов же его биографа Маркеллина следует заключить, что он родился около 450 до н. э. Сам историк говорит, что в начале Пелопоннесской войны (431 до н. э.) он был уже в вполне зрелом возрасте и мог понимать и наблюдать совершающиеся события[1]; кроме того, известно, что в 424 до н. э. Фукидид был уже стратегом; следовательно, имел тогда во всяком случае не менее 30 лет от роду. Вообще, вероятнее всего, что он родился около 460—455 г. до н. э. Таким образом, его молодость совпала с веком Перикла: он был современником Еврипида, софистов, Сократа.
Фукидид написал «Историю Пелопоннесской войны», современником и очевидцем которой он был. По собственному его заявлению, он начал свой труд тотчас по возникновении войны, будучи заранее уверен в её важном значении[5]. Тем не менее вопрос о времени составления и обработки его «Истории» принадлежит к числу спорных. Ульрих (в середине 40-х годов XIX в.) доказывал, что сначала Фукидид под войной пелопоннесцев с афинянами разумел лишь первый период, так называемую Архидамову войну, и первые книги написал после Никиева мира (421 г.), думая, что война уж закончилась, а потом продолжал свой труд.
Это мнение, многими поддержанное, встретило и возражения, главным образом со стороны Классена и Эд. Мейера. Впрочем, разногласие в сущности не так велико, как кажется, ибо последователи Ульриха соглашаются, что Фукидидом впоследствии делались вставки, а Классен и его сторонники признают, что отдельные части могли быть набросаны историком, как материал для последующей обработки, раньше окончания войны.
«История Пелопоннесской войны» Фукидида состоит из 8 книг. I книга заключает в себе знаменитое введение — очерк древнейшей истории Греции, изложение поводов к войне и её действительных причин, очерк «Пятидесятилетия» (промежутка от Платейской битвы до начала Пелопоннесской войны) и разрыва между Афинами и Спартой; со II книги начинается история самой войны. Описание доведено до зимы 411 г. до н. э. и продолжено уже Ксенофонтом. Также продолжение Истории писал историк Кратипп.
В своём произведении Фукидид является одним из самых выдающихся и характерных представителей греческой мысли той эпохи, которая может быть названа эпохой «Просвещения»; это была пора нового философского движения, охватившего Грецию, критической мысли и рационализма. Цель Фукидида, как он сам её определяет — «отыскание истины». Он враг анекдотов, вымыслов, поэтических прикрас; он не стремится к занимательности. Он сам противополагает свой труд произведениям как поэтов, с их преувеличениями и прикрасами, так и «логографов» (I, 21).
Фукидид знал, что его изложение покажется менее занимательным и приятным; но он считал достаточным, если его труд «найдут полезным те, кто пожелает иметь ясное и верное представление о прошлом, ввиду того, что, по свойствам человеческой природы, и в будущем когда-нибудь может произойти нечто подобное». На своё произведение он смотрел не как на временную забаву для слушателей, а как на «достояние навеки» (I, 22).
Фукидид, по собственным словам, стремился к точному знанию (V, 26) и излагал не так, как ему казалось или как сообщал первый встречный, а как очевидец или на основании сведений хотя и добытых от других, но подвергнутых возможно тщательной и точной проверке (I, 22), Он сознает, что узнавать правду было трудно, ибо свидетели-очевидцы говорили об одном и том же не одинаково, а под влиянием пристрастия или памяти (I, 22). Таким образом, основные приёмы исторической критики впервые открыты и применены Фукидидом.
Весь его труд свидетельствует о его добросовестности, тщательности и осторожности в отыскании истины. Фукидид первый надлежащим образом оценил важность документов и некоторые из них целиком внёс в свою историю (например, текст перемирия 423 г., Никиева мира, договора афинян с Аргосом, Мантинеей и Элидой). Он извлекает данные из надписей; умеет пользоваться мифом и народным преданием, объяснить происхождение того или иного рассказа, даже неверной версии (см., например, VI, 54 сл.).
В отношении приёмов особенно интересны начальные главы, в которых Фукидид пытается дать реконструкцию важнейших моментов древнейшей греческой истории; со стороны метода эти главы — одно из самых замечательных проявлений греческой мысли. Здесь историк применяет в широких размерах метод обратного заключения — от настоящего к прошлому, от известного к неизвестному, причём основанием для его заключений и комбинаций служат свидетельства эпоса, топографические данные, вещественные памятники, сохранившиеся названия, быт отсталых в культурном отношении греческих племён и варваров, обычаи, празднества и обряды, вообще — культурные переживания.
Приёмы Фукидида напоминают приёмы современных исследователей и его метод обратного заключения есть вместе с тем метод сравнительный: Фукидид подмечает аналогию между бытом греков, на известной ступени их развития, и варваров (I, 3,6); ему не чужда уже идея постепенного развития; древнейшая, баснословная старина у него лишь один из фазисов в развитии греческого общества. В его труде ясно обнаруживается идея причинности: Фукидид отличает общие, основные причины и поводы или случайные обстоятельства. Например, он отмечает, что события в Эпидамне и Потидее, жалобы Мегары и Эгины — это только поводы и предлоги к войне; истинная же причина её таилась в возвышении афинского могущества, возбуждавшего в лакедемонянах страх и зависть (I, 23; II, 8).
Фукидид признает законосообразность исторических явлений; у него встречается ряд обобщений, основанных на убеждении в том, что одинаковые причины и условия вызывают и одинаковые следствия: по его мнению, пока не изменится человеческая природа, до тех пор будут происходить и явления, подобные тем, которые он описывает. Так, по поводу борьбы партий на о-ве Керкире Фукидид даёт поразительное по глубине анализа изображение патологических явлений — извращения понятий, одичания и деморализации греческого общества, как пагубного и неизбежного последствия ожесточённой междоусобной войны (III, 82—83), и при этом замечает: «вследствие междоусобиц множество тяжких бед обрушилось на государства, бед, какие обыкновенно бывают и всегда будут, пока человеческая природа остаётся тою же», но только в большей или меньшей степени и различные по формам, сообразно обстоятельствам в каждом отдельном случае.
Исторические события Фукидид объясняет, не вводя сверхъестественного элемента и непосредственного вмешательства божества. В оракулы и предзнаменования он, очевидно, не верит; правда, он о них упоминает, но не потому, чтобы верил в них, а потому, что им верила масса, и вследствие этого они являлись некоторым фактором, с которым историку необходимо было считаться. По поводу некоторых изречений оракула Фукидид делает чрезвычайно меткие критические замечания (см. II, 17, 54). По Фукидиду, не гадатели, предзнаменования и оракулы, а ум и знание могут предусматривать будущее. В историческом деятеле он выше всего ставит ум, способность составлять правильное суждение о положении дел и таким образом предусматривать будущее. При этом он судит не с точки зрения конечного успеха; например, начатая при Перикле война привела к катастрофе, но Фукидид восхваляет Перикла и его прозорливость; напротив, Клеон взял Сфактерию, сдержав данное обещание, но историк всё-таки считает его легкомысленным и сумасбродным (IV, 28, 3 6).
Геродо́т Галикарна́сский (др.-греч. Ἡρόδοτος Ἁλικαρνᾱσσεύς, около 484 до н. э. — около 425 до н. э.) — древнегреческий историк, автор первого полномасштабного исторического трактата — «Истории», — описывающего греко-персидские войны и обычаи многих современных ему народов. Труды Геродота имели огромное значение для античной культуры. Цицеронназвал его «отцом истории». Геродот — чрезвычайно важный источник по истории Великой Скифии, включая десятки античных народов на территории современной Украины и России.
Сочинение Геродота — не историческое исследование в современном смысле слова, это — мастерское, бесхитростное повествование человека богато одарённого, необыкновенно любознательного, общительного, много читавшего, видевшего и ещё больше слышавшего; к этим свойствам присоединялась скромность верующего в богов эллина, хотя тронутого скептицизмом, но недостаточно разборчивого в полученных сведениях. С другой стороны, Геродот не только историк; некоторые части его сочинения — настоящая энциклопедия того времени: тут и географические сведения, и этнографические, и естественно-исторические, и литературные. Тем не менее Геродот по всей справедливости именуется отцом истории. Из девяти книг, на которые в настоящее время делится его сочинение, вся вторая половина представляет собой последовательный исторический рассказ о греко-персидских войнах, заканчивающийся на известии о занятии эллинами Сеста в 479 году до н. э.
Первая половина содержит в себе рассказы о возвышении Персидского царства, о Вавилонии, Ассирии, Египте, Скифии, Ливии и других странах. Единство изложения достигается в известной мере и тем, что с первых слов и до конца историк имеет в виду проследить борьбу между варварами и эллинами. Но не покидающая историка мысль о главной задаче не мешает ему вводить в широкие рамки повествования все, что казалось ему интересным или поучительным. Геродоту присуща в значительной мере историческая критика, во многих случаях чисто субъективная, нередко наивно-рационалистическая, но тем не менее решительно вводящая в историографию новое начало.
вопрос 18)эллинистическая литература 3-2 вв. до н.э .Содержание понятия. Комедии Менандра. Буколинестическая поэзия феокрита. творчество Каллимаха.
Литература эпохи эллинизма. Понятие «эллинизм». Завоевательные походы Александра Македонского. Разложение полисной системы и образование эллинистических монархий. Эллинизация варварской периферии и восприятие греками элементов восточной культуры. Географические и хронологические границы эпохи. Характерные черты идеологии и культуры. Александрия. Библиотека и Мусейон. Развитие наук. Рост индивидуализма. Уход от политической активности. Основные философские направления новой эпохи: кинизм, эпикуреизм, стоицизм, скептицизм.
Новоаттическая комедия, ее своеобразие. Отличие от древней комедии. Менандр, биографические сведения и судьба творческого наследия. Структура, традиционные сюжеты, проблематика и характеры новой комедии Менандра («Брюзга», «Третейский суд», «Отрезанная коса»). Гуманизм Менандра. Влияние его творчества на римскую и западноевропейскую комедию.
Александрийская поэзия. Отказ от гражданской тематики, преобладание любовной темы, тяготение к психологизму. Перенос мифологического сюжета в бытовую сферу. Творчество Каллимаха. «Темный стиль». Идиллии Феокрита. Буколическая поэзия, ее фольклорные основы. «Аргонавтика» Аполлония Родосского и судьба героического эпоса. Эволюция и расцвет жанра эпиграммы, ее темы, мотивы, представители.
Римское завоевание и особенности культурной жизни Греции 2-1 вв. до н.э. и первых веков новой эры. Литературная деятельность Плутарха: «Моралии» и «Сравнительные жизнеописания». Греческое «возрождение» 2 в. н. э. Аттикизм. Вторая софистика. Биография и творчество Лукиана. Критика им модных религиозных течений, риторики, философии. Мифологические пародии. Греческий любовно-приключенческий роман, его сюжетная схема, персонажи, особенности стиля. «Эфиопика» Гелиодора. Буколический роман Лонга «Дафнис и Хлоя». Роль греческого романа в формировании жанра европейского романа.
Мир комедий Менандра — частные повседневные отношения; его действующие лица — заурядные люди, с мелкими страстями, с обычными вожделениями и ошибками, поставленные в забавные положения; индивидуализации, глубокого анализа характеров и преобладающих личных свойств героев нет ещё; общие типы, часто повторяющиеся даже под одними и теми же именами, только в различной обстановке, — такова отличительная черта Менандровой комедии. Хитрые сводники, влюбчивые юноши, находчивые рабы, ревнивые или расточительные жены, потакающие матери, скупые отцы, глупые хвастуны-солдаты, наглые прихлебатели, обольстительные куртизанки, содержатели непотребных домов — вот сфера, в которой вращается Менандр. Квинтилиан считает М. величайшим мастером в изображении «отцов, сыновей, мужей, солдат, крестьян, богачей и бедняков, то сердитых, то вымаливающих, то кротких, то суровых» (XI, 70). Для римской сцены переделаны были Теренцием 4 комедии М.: «Евнух», «Самоистязатель», «Братья», «Андриянка», причём римский поэт не стеснялся выкраивать одну комедию из двух греческих. Лучшими из комедий М. считались «Женоненавистник» и «Фаида». Не меньше пяти комедий посвятил М. изображению хвастливых, глупых солдат, забавных своими притязаниями на взаимность и неудачами в любовных делах: «Льстец», «Ненавистный», «Рыбаки», «Фрасилеон», «Евнух». Душу Менандровой комедии составляла любовь; любовная интрига имела у него обыкновенно благополучный конец. Женщины и рабы, простолюдины и бедняки занимают в пьесах М. видное, нередко первенствующее место. Личными достоинствами — молодостью, находчивостью, сердечной добротой и благовоспитанностью — определяется успех героев у возлюбленных, независимо от общественного положения и состояния. Человечностью запечатлено отношение поэта к обездоленным и приниженным. Раб в комедиях М. является во всевозможных видах: то он честный и преданный слуга, то плут и обманщик простоватого господина, то лентяй и дармоеди т. п. Богатым людям вменяется в обязанность участие к беднякам и благотворительность, а бедным поэт рекомендует блюсти своё человеческое достоинство. О бедных пекутся боги; обижать бедняка — значит, совершать дурное деяние. Как сюжеты комедий М., так равно и способ развития их, а также обилие общих суждений, верных не для одних афинян IV в. до н. э., сближают эти комедии с новоевропейской драмой и ещё больше — с романом. Эти-то свойства, вместе с ясностью и простотой аттической речи, обеспечили М. блестящий успех далеко за пределами собственно Греции, в течение многих веков. Стихотворный размер диалогов — ямбический триметр и трохаический тетраметр. Хоров в комедиях М. не было. Комедии начинались прологом, как трагедии Еврипида. По философским воззрениям М. всего ближе к Эпикуру, а по построению пьес и обилию в них житейских сентенций — к Еврипиду.
В Средние века комедии Менандра были утеряны; сохранились только цитаты из них, превратившиеся в расхожие афоризмы. Первая подборка фрагментов из Менандра была издана в 1709 г. Жаном Ле Клерком в Амстердаме, в 1823 г. в Берлине выходит гораздо более полная (около 500 фрагментов) подборка, изданная Августом Мейнеке. К концу XIX века было известно 1750 стихов Менандра. В 1876 году Коббетом был издан фрагмент комедии «Привидение», обнаруженный им в монастыре в Синае на двух пергаментных листах IV века, вклеенных в переплет книги. В 1897 г. в Египте был приобретен папирус, содержащий 90 стихов — начало комедии «Земледелец». Но перелом наступил в 1905 году, когда в Египте, на месте древнего Афродитополя был найден склад папирусных документов VI в., включая остатки папирусного кодекса — книги с комедиями Менандра. Всего было найдено более 1300 стихов из пяти комедий: «Третейский суд», «Самиянка», «Отрезанная коса», «Герой» и одной неизвестной комедии. Число папирологических находок множилось; в частности был найден и в 1959 г. опубликован полный текст комедии «Брюзга» и новые отрывки из «Самиянки» и «Щита» (кодекс III- начала IV вв.). В 1901—1960 гг. при демонтаже картонажей для мумий, найденных в Фаюмском оазисе, была открыта значительная часть свитка III в. до н. э. (наиболее близкого ко времени жизни комедиографа) с комедией «Сикионцы».
Феокрит (др.-греч. Θεόκριτος, ок.300-ок.260 до н. э.) — древнегреческий поэт III в. до н. э., известный преимущественно своими идиллиями.
Под именем Феокрита до нас дошло 57 поэтических сочинений, из них 24 эпиграммы, остальные весьма разнородны по жанру. Это мимы, похвальные песни (энкомии), любовные стихотворения, эпиталамий, эпиллии (малые эпосы),буколики. Из двенадцати буколических сочинений не все принято считать подлинными: четыре из них, по всей вероятности, приписаны Феокриту позднее. Плиний Старший писал о его сочинениях: «Ты можешь назвать их либо эпиграммами, либо идиллиями, либо эклогами, либо, как многие, поэмами, либо как-нибудь иначе, как тебе больше нравится» (Hist. nat., IV, 14). Статья в византийском словаре IX в. «Суда» гласит: «Феокрит написал так называемые буколические поэмы дорическим диалектом».
Все буколики Феокрита написаны гекзаметром, однако гекзаметр Феокрита отличается от древнего эпического регулярно выдерживаемой после четвертой стопы второй цезурой, именуемой с этого времени цезурой буколической. Благодаря ей произносить феокритовские стихи легче: появляется дополнительная пауза, позволяющая перевести дыхание.
Композиция буколики та же, что в драме: пролог (два пастуха соперничают в любви к пастушке), агон (состязание в пении), перипетия, эпилог (решение о победителе в пении).
Нормальной формой феокритовой буколики было сочетание песни со сценкой (мимом, др.-греч. μΐμος), причём изредка песня могла отсутствовать и вся буколика сводилась к сценке. Эта последняя разновидность, принятая Геродом, играет у Феокрита лишь очень скромную роль. Такова внешняя форма феокритовой буколики: что касается её характера, то следует различать любовные и «реалистические» буколики. Выше стоят первые, то есть главным образом № 1 (пастух Тирсис, по просьбе другого пастуха, поет ему песню о смерти пастуха Дафниса, умершего вследствие своего нежелания подчиниться роковой любви, насланной на него Афродитой в наказание за его гордое целомудрие), № 3 (серенада влюбленного), № 7 (поэтический спор двух друзей, развлекающихся им в жаркий день на пути к косскому помещику, пригласившему их справить вместе праздник дожинок, так назыв. «фалисии»); сюда же относится и № 11 (серенада мифического пастуха, киклопа Полифема, влюбленного в Галатею), хотя здесь любовное чувство изображено с иронией.
Их достоинство заключается в неподражаемо тонкой передаче настроения: чувствуется полная гармония окружающего ландшафта с описываемым аффектом, будь то тихая радость или тихая грусть. Настроение подчеркивается и подбором слов, и структурой предложений, большей частью кратких и отрывистых, и стихом. Сказанное следует отнести и к № 2, хотя мы тут специально пастушеской обстановки не имеем. Это так называемая «чародейка»: девушка-мещанка, покинутая своим милым, прибегает к помощи волшебства, чтобы вернуть себе его любовь; дело происходит ночью, при свете луны, которой девушка, по совершении магического обряда, поверяет историю своей любви. Эта поэма, вместе с № 1 и 7, о которых упомянуто выше, и № 15, о котором речь будет ниже — лучшее, что мы имеем от Феокрита. Образцом «реалистических» буколик Феокрита может считаться № 4 — разговор угрюмого пастуха Батта с глуповатым подпаском Коридоном, который, не замечая в словах своего собеседника колкостей на свой счёт, добродушно отвечает на его вопросы, касающиеся разных мелочей пастушеской жизни. Здесь, как равно и в следующем № 5, снижение доведено до очень далеких пределов и касается таких предметов, которых Феокрит чуждается в своих любовных поэмах.
К последней, александрийской эпохе жизни поэта относятся, главным образом, три его поэмы: сценка № 14, где он в аллегорической форме объявляет о своей решимости перейти к Птолемею, как «лучшему царю для свободного человека», № 17 (хвалебная поэма в честь Птолемея, параллельная по содержанию «Гиерону», но более выработанная по форме и менее искренняя по духу) и особенно № 15, один из перлов феокритовой поэзии — сценка «Сиракузянки» или «праздник Адониса». По форме мы имеем здесь такое же сочетание лирической песни с драматической сценкой, как и в буколиках; героини сценки — две живущие в Александрии мещанки, родом сиракузянки, из которых одна приглашает другую посмотреть справляемый царицей праздник Адониса: их разговоры, их приключения на пути во дворец передаются с большим реализмом, приправленным тончайшим юмором; во дворце они слышат песню приглашенной певицы в честь Адониса — драматический элемент сменяется лирическим.
В Александрии Феокриту пришлось принять участие в крупном литературном споре между двумя самыми видными представителями тогдашней поэзии, Каллимахом и Аполлонием Родосским, из коих первый был поборником нового направления поэзии и изощрял свой талант на небольших по объёму, но тщательно отделанных поэмах элегического или эпического характера, а последний старался призвать к новой жизни крупную эпопею гомеровской эпохи. Феокрит высказался в пользу первого; своё сочувствие ему он заявил уже в нескольких стихах, вставленных им в его «Фалисии» (№ 7), а затем и засвидетельствовал его на деле, написав несколько эпиллиев, из которых лучшие: № 13 — о судьбе молодого аргонавта Гиласа, которого похитили речные нимфы, и № 24 — о подвиге младенца Геракла, задушившего обеих змей, которые были посланы Герой убить его в его колыбели; сюда же примыкает и № 18 —эпиталама спартанских девушек в честь брака Менелая и Елены.
Все названные поэмы написаны гекзаметром; если к ним прибавить ещё три последние поэмы сборника (№ 28—30), написанные элегическим дистихом (из них особенно интересна № 28 — «Веретено», посвящённая поэтом супруге своего друга Никия), ряд эпиграмм (сохранено 25, из которых, впрочем, далеко не все признаются подлинными) и шуточное стихотворение «сиринга», которое по своей внешней форме (10 постепенно сокращающихся двустиший) напоминает этот музыкальный инструмент и в мудреном слоге прославляет его изобретателя Пана, — то все типы феокритовой поэзии будут перечислены.
Сам Феокрит, по-видимому, сборника своих стихотворений не издавал; после его смерти он был забыт и только через полтора века, когда поэзия александрийской эпохи сама отошла в прошлое, интерес к нему воскрес. Впервые были собраны вместе первые девять идиллий, как видно по форме последней из них, к которой издатель прибавил так сказать заключительные аккорды; но дошедший до нас сборник восходит к грамматику I в. Артемидору, сын которого, Феон, составил первый комментарий к Феокриту в издании своего отца. Это издание обнимало только 17 идиллий. В каком отношении находилось к нему то, которым пользовался Вергилий для своих эклог, а также те несколько сборников под различными именами, которые упоминает Суда, равно как их хронология и подлинность некоторых сочинений — все это запутанные и неудоборазрешимые вопросы.
КАЛЛИМАХ; Kallimachos, из Кирены, ок. 310 — после 245 гг. до н. э., греческий ученый и поэт. Родился в известной семье, ведущей свое происхождение от Батта, основателя Кирены. Приехал в Александрию вскоре после 300 г., вначале зарабатывал на жизнь, обучая детей в городском предместье Элевсии. Первые поэтические произведения (из сохранившихся, вероятно, некоторые эпиграммы) относятся к этому периоду. Призванный ко двору Птолемея II Филадельфа, начал работать в Библиотеке, хранителем которой, как мы сегодня знаем, он никогда не был. Величайшим и совершеннейшим научным произведением Каллимаха являются Таблицы (полное название: Таблицы тех, кто проявил себя во всех видах литературы, и того, что они написали) в 120 книгах, являвшиеся своеобразными каталогами Александрийской Библиотеки и вместе с тем первым сводом всей греческой литературы. Каллимах разделял литературу на прозу и поэзию, выделяя затем в поэзии эпику, элегию, ямбографию, лирику, трагедию, комедию, а в прозе — историю, риторику, философию, медицину и право. В пределах отдельных родов авторы перечислялись в алфавитном порядке. Каллимах давал краткие биографические сведения о каждом авторе, а затем приводил список его произведений, приводя первую строку и общее число строк (стихов). Неоднократно ему приходилось решать вопрос об авторской принадлежности. Каллимах написал предположительно 800 книг прозы, но от этого богатого наследия сохранились лишь немногочисленные фрагменты. Однако они хорошо иллюстрируют разносторонность интересов александрийского ученого, ибо затрагивают философские, исторические, географические, естественно-научные и др. вопросы. В особенности типичны работы о варварских обычаях, о колонизации островов, основании городов и изменении их названий, о реках, и, прежде всего, первое парадоксографическое произведение (см. Парадоксографы) Собрание диковин со всего света (Thaumaton [...] synagoge), которое впоследствии использовалось Антигоном из Кариста. Поэтическое творчество Каллимаха было неразрывно связано с его научной деятельностью. Он слыл законодателем александрийской поэзии, поскольку первым сформулировал ее программу и основные принципы. Главными постулатами Каллимаха были: пристрастие к малым поэтическим формам, совершенным тем не менее в художественном отношении; изгнание из литературы всякого эпоса с развернутым действием как бессильного подражания Гомеру; избегание расхожих тем и сюжетов, место которых должны занять местные предания, никогда прежде не использованные в литературе, или, по крайней мере, неизвестные версии известного мифа. Из поэтических произведений Каллимаха в средневековых рукописях сохранились только Гимны иЭпиграммы, мелкие фрагменты других произведений стали нам известны лишь благодаря цитатам у позднейших античных авторов. И только открытие папирусов в Египте позволило нам лучше оценить Каллимаха-поэта. Сохранилось 6 гимнов: 1. К Зевсу (Eis Dia), 2. К Аполлону (Eis Apollona), 3. К Артемиде (Eis Artemin), 4. К Аполлону Дельфийскому (Eis Apollona Delion), 5. На купание Паллады (Eis lutra tes Pallados), 6. К Деметре (Eis Demetra). Гимн На купание Паллады написан, вопреки литературной традиции, элегическим метром, остальные, в полном с ней соответствии, гекзаметром. Гимн К Зевсу, по-видимому, наиболее ранний, является также восхвалением Птолемея II Филадельфа, который, подобно Зевсу, был младшим из братьев, а стал царем. В гимне К Артемиде поэт представляет богиню маленькой девочкой, сидящей на коленях отца-Зевса и лепечущей ему что-то на детском языке. Гимны К Аполлону, На купание Паллады и К Деметре — новаторские по своему построению. Каллимах приводит читателя в толпу, собравшуюся на религиозное празднество, а сам выступает в роли обозревателя, рассказывая между делом священную легенду. Все эти гимны были чисто литературными произведениями, отделанными с большим искусством, полными учености, и были предназначены для чтения в узком кругу знатоков. В Палатинской антологии сохранилась 61 эпиграмма Каллимаха (в том числе две, авторство которых сомнительно), 2 эпиграммы нам известны из цитат позднейших авторов. В большинстве своем это фиктивные надгробные эпиграммы и воззвания, представлена в них также литературная и эротическая тематика. Нашими знаниями об остальных произведениях Каллимаха мы обязаны прежде всего папирусным фрагментам. Самым обширным в наиболее известным из них былиПричины (Aitia) в 4 книгах, написанные элегическим метром. Эту поэму, написанную в ранний период жизни, Каллимах издал вновь уже в преклонном возрасте. В прологе ко второму изданию, так называемой Тельхинской элегии, Каллимах представил свою литературную программу, одновременно расправляясь с противниками, которых он называет зловредными карликами-тельхинами. После пролога Причины начинались повествованием о том, как он во сне был перенесен из Ливии (= Африка?) на Геликон. Там его встретили Музы (ср. с Теогонией Гесиода), которым Каллимах задает разнообразные вопросы. Ответы Муз составляют содержание первых элегий Причин. Кн. III и IV имели, однако, иное строение. Композиция всего произведения была цепной, отдельные элегии связывались между собой лишь посредством свободных ассоциаций (только таким образом, согласно программе Каллимаха, можно было писать поэмы больших размеров). Их содержание составляли этиологические легенды, то есть такие, которые устанавливали причины (aitia) возникновения различных обычаев, обрядов, названий и т. д. Одна из наиболее известных элегий в Причинах — история любви Аконтия и Кидиппы из III книги (от нее сохранился отрывок на папирусе). Во втором издании поэмы в IV книгу вошла элегия Локон Береники (Plokamos Berenikes), позднее переведенная Катуллом на латинский язык. Каллимах рассказывает в ней о рождении созвездия локона царицы Береники (созвездие Волосы Вероники), который она посвятила Афродите, чтобы ее муж благополучно вернулся из военного похода. Старый поэт с большой сердечностью повествует о молодой царской чете. Папирусам мы обязаны и отрывками из Ямбов, сборника, в который входило 13 или 14 коротких произведений, не связанных между собой и написанных в разные периоды жизни Каллимаха. Они написаны различными размерами, в основном ямбическими и трохеическими метрами, и содержат критику современных поэту нравов, литературную полемику и этиологические легенды. Провозглашенные им правила Каллимах охотно иллюстрировал баснями. В качестве образца Каллимах в Ямбахуказывает на Гиппонакса, которого в Ямбе I он выводит из Аида. Громкой славой пользовалась в древности известная нам только в папирусных фрагментах Гекала. Это был так называемый эпилион (то есть малый эпос). Гекала представляла тот жанр, который Каллимах хотел противопоставить большому эпосу с развернутым действием. Из знаменитой легенды о борьбе Тесея с марафонским быком поэт выбрал момент, считавшийся до того времени незначительным: встречу Тесея с бедной старухой Гекалой, которая оказала ему гостеприимство в своей хижине. По возвращении Тесей узнал, что Гекала уже умерла. Характерным для Каллимаха и александрийских поэтов было здесь тяготение к жанровым сценам, нашедшее выражение в описании простой жизни сельской старушки Гекалы и ее убогого хозяйства. Отголоски Гекалы, охотно читаемой в древности, мы находим в римской литературе. Папирусы возвратили нам также фрагменты лирических поэм Каллимаха. Самый большой из них принадлежит Обожествлению Арсинои (Ektheosis Arsinoes), написанному после смерти царицы. Сверх этого сохранился небольшой отрывок из Ночных празднеств (Pannychis) и Бранха, произведения о пастухе-прорицателе, легендарном основателе знаменитого Дидимского оракула. Находки папирусов в Оксиринхе в Египте принесли и фрагменты элегий Каллимаха, известных до того времени только из цитат других авторов. Это Береника, панегирик в честь Береники II, эпиникий Песнь на победу Сосибия (Epinikion eis Sosibion), первое произведение этого жанра, написанное элегическим стихом. Из утраченных поэтических произведений, которые известны нам только по названиям, нужно назвать Ибиса, которого использовал Овидий в поэме с тем же названием. Ибис Каллимаха был «поэмой проклятия», направленной против литературных противников, среди которых, возможно, был Аполлоний Родосский. Каллимах писал также трагедии, комедии и сатирические драмы, но как фрагменты, так и достоверные сведения относительно этих произведений отсутствуют. Каллимах был неутомимым искателем нового в литературе, что вытекало из стремления создать оригинальную поэзию, из нежелания копировать старые образцы. Каллимах реформировал гекзаметр, экспериментировал и с другими поэтическими размерами, приспосабливая старые размеры к новому содержанию. Он мастерски владел стилем и языком. Материал для поэтического творчества, как с точки зрения формы, так и в отношении содержания, Каллимаху поставляли его собственные научные исследования, в основном филологические и историко-антикварные. Однако эта ученость не отразилась на подлинной поэтичности его творений. Каллимах отличался исключительным литературным вкусом, а глубокие познания в древнейшей греческой литературе помогли ему определить свою поэтическую программу. Лично и материально зависевший от царя, Каллимах был придворным поэтом, но его блестящий ум и тонкая ирония позволяли ему сохранять дистанцию в отношениях с владыкой и избегать лести. Своеобразие и оригинальная творческая программа Каллимаха оказали влияние на поэтическое творчество эллинистического периода, а через него и на римскую поэзию, в особенности на неотериков и поэтов августианской эпохи.