Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
ИТАЛЬЯНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА 1945-1970 гг.
Судьбы французского и итальянского народов, переживших в ходе второй мировой войны национальные трагедии, разрешились
всенародной борьбой Сопротивления, которая привела к восста нию против поработителей. В Сопротивлении проявились в обеих стра нах лучшие стороны народного характера, произошло антифашистское демократическое сплочение наций, а коммунистические партии завое вали право на руководство патриотическим народным движением не только во время войны, но и в мирных битвах за лучшее будущее. Эти важные моменты сходства исторического процесса определили общность в итальянской и французской литературе Сопротивления и. известную близость литературных путей послевоенного периода.
Сопротивление принесло литературе героику, гражданственность, тему народа, образ борца. И во Франции, и в Италии в авангард боль шой литературы первого послевоенного десятилетия вышли писатели, поставившие себе задачу рассказать об историческом опыте народа, раскрыть глубинные основы национальных судеб, соединить повество вание об одном герое с изображением человеческих масс. Для обеих литератур важную роль в этот период сыграл жанр документально-мемуарной литературы; новые жизненные силы обретает роман; знаме нательные сдвиги происходят в поэтической традиции, отказывающейся' от субъективизма, столь присущего поэзии Франции и Италии XX века.
Для Италии главной темой в литературе явилось обращение к народной жизни, открытие настоящего человека в среде простых лю дей — носителей моральных ценностей. Это открытие простого человека произошло для прогрессивной итальянской интеллигенции в ходе ос вободительного движения, в котором писатели и обрели духовную-опору.
Итальянская литература, которая в период между двумя мировы ми войнами утратила и интерес к персонажам из народа, и умение их: изображать, как бы заново вернулась к сфере народной жизни. Резуль татом этого поворота явилось качественно новое художественное на правление — неореализм. Для итальянского неореализма важен бьш прежде всего благородный внутренний мир труженика, не одинокого" и достойного жалости, а сильного своей солидарностью с другими. Когда же в этой глубокой человечности героя из народа определяю щим моментом становилось действие, борьба, — тогда в итальянском' неореализме первого послевоенного десятилетия появлялись тенденции,. близкие методу социалистического реализма.
Крах режима Муссолини и создание широкого народного фронта борьбы с фашизмом и гитлеровскими оккупантами помогли итальян ской интеллигенции выйти из идейного и творческого тупика. В Со-
95-
^противлении разрушались преграды между народом и интеллигенцией, эпопея партизанской борьбы принесла итальянской культуре освобож дение от замкнутой атмосферы провинциализма, которая душила стра-
•яу в течение двадцати лет диктатуры «дуче». События освободительной борьбы 1943—1945 годов вернули итальянской литературе большую со циальную тему, подлинно гуманистическое содержание.
В отличие от французского литературного процесса основная мас са тех произведений, которые принято называть общим именем лите ратуры Сопротивления, создалась в Италии уже в послевоенные годы. Изображение реальной действительности, судьбы общества в результа те исторических сдвигов, трагедии народа во время войны и фашизма, героизма Сопротивления — вот основное содержание послевоенной итальянской прозы. Сюжеты партизанской борьбы, изобличение ужа сов гитлеровской оккупации, нацистских лагерей смерти заняли веду щее место в новеллах и повестях, воспоминаниях и дневниках, рома нах и киносценариях. Однако и в годы борьбы с фашистами в Италии было создано не-
•сколько значительных прозаических произведений, целиком порожден ных происходящими событиями, хотя и не всегда их запечатлевающи ми тематически. Не сам сюжет, но качественно иное восприятие и ос мысление мира, поворот к изображению народной жизни служат в этих книгах той метой, которую наложила на них эпоха, антифашист-
•ская борьба.
Таким произведением является книга очерков художника Карло Леви (1902—1975) «Христос остановился в Эболи» (написано зимой 1944 г., опубликовано в 1945 г.). Она имела огромный успех, особенно у крестьян, что для Италии — явление почти небывалое. В середине
•30-х годов Леви как антифашист был выслан на несколько лет в глу хую деревушку в области Лукания. Свои воспоминания о жизни нищего крестьянства, свои размышления об его грядущих судьбах он счел необ ходимым написать в разгар Сопротивления, в котором активно участ вовал. Писатель с большим художественным своеобразием поставил юстрейшие вопросы народной, национальной жизни, требовавшие не медленного демократического разрешения. Он показывает не только страшное бесправие, угнетение, невежество крестьянства при фашизме; он констатирует глубочайший разрыв между народом и властями, су ществующий века. Крестьян подавляет государство и церковь, они от лучены от культуры и образования, они лишены всякой возможности проявить себя, распоряжаться своей судьбой. Но, сопоставляя этот тем ный суеверный народ с фашистскими главарями, Леви показывает, что преимущества безусловно на стороне крестьян, одаренных природным умом и благородными чувствами, свободных от своекорыстия и бес честности, присущих фашистам.
Леви стремится подчеркнуть, что никакие «благодеяния» со сто роны чуждого, враждебного государственного аппарата не могут явить ся той подлинной реформой, которой столетия ждет отсталый юг Ита лии. Леви задается вопросом, как довести освободительное движение до самых низов народной жизни, чтобы разбудить инициативу кресть янских масс. Именно этот аспект книги и делает ее детищем эпохи Сопротивления, отделяя очерки Леви от традиционной буржуазной литературы о сонной и ленивой «южной душе» крестьянина, закоснев шего в отсталости и якобы не желающего никаких изменений.
Оригинальный художественный жанр первой книги Карло Леви разрабатывал и в дальнейших произведениях. Это — очерк, репортаж, публицистичный и лиричный одновременно. Очерк Леви окрашен нс
*96
только эмоционально, но и зрительно: писатель стремится передать пейзаж в цвете, портреты людей в пластических позах. Читатель при ближается к ощутимой реальности, краски и формы которой так рель ефно переданы искусством слова. Правда, природа выглядит благо даря этому приему несколько статично, а в людях на первый план выступает не характер, а внешний тип. Но это в какой-то степени со ответствует застылости жизненных форм в той среде, которую Леви смело ввел в литературу.
Леви обрел себя в Сопротивлении как писатель-реалист. Он ос тался и в дальнейшем верен и своему жанру, и своей теме народной жизни.
Крупнейший вклад в прозу итальянского Сопротивления внес Элио Витторини (1903—1965). Его «Сицилийские беседы», написанные в конце 30-х годов и вышедшие отдельным изданием в 1941 году, по справедливости считаются первым в Италии произведением, проникну тым пафосом антифашистской борьбы. Витторини испытал огромное влияние событий гражданской войны в Испании. Эта первая схватка народа с фашизмом побудила писателя определить свои позиции перед лицом диктатуры Муссолини, обличить эту диктатуру как античеловеч ную, антинациональную силу.
Сюжет «Сицилийских бесед» имеет относительное значение, за ним скрывается глубокая социально-психологическая аллегория. Автор-рас сказчик едет в Сицилию, где прошло его детство и осталась старуха-мать. Он хочет найти самого себя, то подлинное человеческое «я», ко торое морально подавлено фашистским режимом. Путешественник встречается с крестьянами, разговаривает с попутчиками в поезде, жи вет три дня у матери. Все эти встречи и разговоры приобретают сим волический смысл соприкосновения с реальной жизнью, от которой итальянский интеллигент пытался отгородиться стеной отрешенности, безразличия, подчас приспособленчеством. Общение с народом прино сит герою моральные силы, он избавляется от безнадежности, осозна ет необходимость «иного долга» — долга борьбы. «Сицилийские бесе ды» завершаются аллегорической сценой на кладбище: автор говорит со своим братом-солдатом, убитым в Эфиопии. В беседу вступает мно гоголосый хор простых людей Сицилии, это — патетический протест против войн, затеянных фашизмом.
Книга Витторини сыграла заметную роль в идейном воспитании того поколения итальянской интеллигенции, которое связало свою судь бу с Сопротивлением.
Сам Витторимп с первых же дней вооруженной борьбы с фашиз мом в Италии — энергичный подпольщик, связист, организатор неле гальной печати. Он делил с партизанами и хлеб и опасность. Писатель •со сложившейся художественной манерой, он ранее других итальянских прозаиков попытался в эпической форме охватить новый жизненный материал, осмыслить его со своих философских и эстетических позиций. Так родился роман «Люди и нелюди» (написан во время Сопротивле ния, опубликован в 1945 г.).
Это произведение зрелого мастера, достигающее сильнейшего эмо ционального воздействия при нарочитой скупости изобразительных средств, лаконичности диалога, с глубоким подтексюом чувств и пере живаний. Витторини описывает будни партизанской борьбы в окку пированном Милане, мужество и самоотверженность «групп патрио тического действия», совершающих дерзкие налеты на немецкие шта бы, на фашистский трибунал. «Люди и «нелюди» — это партизаны-подпольщики и их враги—немецкие захватчики и итальянские фашисты.
4 Зак. 236 97
В беспощадной борьбе этих двух лагерей бесчеловечность, зверство, жестокость гитлеровцев, гестаповцев, чернорубашечников показаны ав тором предельно обнаженно. Эта борьба предстает как борьба жизни и смерти, добра и зла.
В такой трактовке Сопротивления еще ощущается прежнее, не сколько абстрактно-философское отношение Витторини к проблеме ан тифашизма и фашизма. Однако сам жизненный материал книги выво дит повествование за рамки отвлеченности, даже в тех случаях, когда автор вновь прибегает к своему излюбленному приему аллегории. Тру пы заложников—стариков, женщин, детей, расстрелянных немцами нэ городской площади, ведут беззвучный, но внятный разговор с без молвной собравшейся толпой. Вид казненных внушает людям не страх, а чувство солидарности, сознание необходимости выполнить свой долг перед теми, кто пал за свободу и счастье. Высокая патетика подви га, героика входят в роман сдержанно, без громких слов, как прояв ление народного характера.
Однако в повествовании Витторини ощущаются два плана. Еслтг вышесказанное верно в отношении молодых партизан Орацио и Мета-стазио, связной Лорены, безымянного рабочего, который с риском для жизни скрывает подпольщика, то гораздо более сложный, противоре чивый психологический комплекс придан командиру боевой подполь ной группы. Его партизанская кличка «Эн-2» подчеркивает обособлен ность, замкнутость от остальных людей. «Эн-2» переживает тяжелую любовную драму: женщина, которую он давно мучительно любит, не решается соединить с ним свою судьбу, и «Эн-2» видит в борьбе с вра гами не только общее дело: он стремится найти в этой борьбе некое моральное избавление, спастись от самого себя. Несмотря на мужест во и хладнокровие «Эн-2», в нем ощущается мрачная жертвенность,. одинокая обреченность. «Эн-2» не знает для себя того будущего, кото рое является моральной поддержкой для остальных партизан, и его последний подвиг — по существу самоубийство. Иными словами, в об разе «Эн-2» ощущаются мотивы экзистенциалистского «действия без-надежды на успех».
В «Людях и нелюдях» Витторини разрабатывает оригинальную си стему изобразительных средств для достижения большей динамики, пе редачи стремительности действия. Так, в описании взрыва автомашины с членами фашистского трибунала писатель использует прием «кило-глаза», который как бы застыл в замедленной съемке. Этим достигает ся чрезвычайно напряженная, «сгущенная» обрисовка событий. Наря ду с этим автор свободно применяет форму лирического отступления, размышления о событиях, задавая вопросы читателю от имени героя" и от своего собственного лица, многое вверяет подтексту. Здесь сказы вается учеба Витторини у Хемингуэя, в целом плодотворная: но если «Эн-2» и его возлюбленная разговаривают между собой «по-хемингуэев-ски» и это кажется естественным, то этот же прием не всегда соответ ствует строю мышления и манере разговора простых итальянцев. Та ков результат определенной отстраненности писателя от героев-рабо чих, психологию которых Витторини стремится раскрыть стилевыми средствами. А идея и стиль, материал и лирическое настроение, по' каз мира «извне» и «изнутри» подчас дисгармонируют; факты, реаль ность, увиденная в жизни, слишком подчинены субъективному лириче скому чувству Витторини. Тем не менее в «Людях и нелюдях» писате лю удалось главное: показать антифашистскую борьбу как стихию на родной жизни, олицетворяющую подлинную человечность, справедли вость, истину.
98
Витторини оказал большую поддержку и помощь неореалистичес кой школе в Италии в конце 40-х — начале 50-х годов. Он был созда телем и редактором специальной серии книг молодых писателей, вы пущенных прогрессивным издательством Эйнауди после войны. Именно в этой серии вышли многие повести, рассказы, мемуарная литература
-о Сопротивлении. Большинство молодых писателей выражали свое ми роощущение, свои переживания путем лирического вмешательства в сюжет, подчеркивая, что история центрального героя воплощает жиз ненный путь и духовную эволюцию самого автора в переломные годы бойны и Сопротивления. В основу многих из этих книг положены дей ствительные эпизоды Сопротивления, но документальность и досто верность сочетаются в них с лирической темой, темой роста сознания автора — участника событий. Этот принцип лежит в основе таких про изведений, как «Аньезе идет на смерть» Вигано, как партизанские рас сказы Итало Кальвино и Карло Кассола, «Пять феррарских историй» Джордже Бассани и многих других. Так возникло понятие «лирический документ», весьма характерное для неореализма.
В европейской литературной критике 50-х годов преобладало стрем ление свести к этому понятию лирического документа весь итальянский неореализм, отнимая у него тем самым широту горизонтов, эначитель-аность художественного обобщения. Однако десятилетний успешный опыт литературы неореализма доказал, что это направление, со всеми свои ми особенностями, сильными и слабыми сторонами, явилось не чем иным, как национально-специфическим вариантом итальянского реа лизма, каким он сложился в послевоенный период на волне всенарод ного демократического подъема и антифашистской борьбы. Несмотря на различия политических взглядов и творческой манеры многих писа телей-неореалистов, их сближало стремление правдиво показать италь янскую действительность, оценить прошлое и настоящее своей страны, исходя из судеб простого человека как протагониста истории. По суще ству это стремление означало возврат итальянской литературной тра диции к подлинно гуманистическому содержанию.
В общих чертах итальянский неореализм конца 40-х — первой по ловины 50-х годов можно охарактеризовать как отчетливо демократи ческое направление, ставившее социальные проблемы в их националь ном, итальянском аспекте, проникнутое гуманистическими настроения ми, верой в силу народной солидарности, в высокие духовные качест ва человека из народа. Эти основные мотивы ясно сказываются не только
•в книгах о Сопротивлении, но и в произведениях, поднимающих те мы социальной борьбы в довоенной и послевоенной Италии, решающих острые «вопросы совести» итальянской интеллигенции. Их авторы более или менее осознанно стремятся противопоставить свое творчество ста рой, обанкротившейся литературной традиции времен фашизма, когда крайняя ограниченность и рутина содержания маскировались изощрен ной, но неоригинальной стилистической манерностью. Завоевание италь янского неореализма — язык и стиль прозы. Простота и ясность сло та, широкое использование народной речи значительно облегчили пи сателям задачу художественного отображения действительности.
Для неореализма в целом — вне зависимости от тематики — основ ным, определяющим моментом является обращение к новому кругу ге роев, не свойственных литературе Италии «черного двадцатилетия». Этот герой — простой человек, который обрисован не со снисходитель ной жалостью к его горькой судьбе и беспомощности, а с верой в его силы и возможности. Итальянские прозаики-неореалисты шли к изуче нию простого человека разными путями. Крупнейший прозаик Васко
4* 99
Пратолини видел судьбу своего народа прежде всего в судьбе молодого героя, юноши или девушки из трудовых низов («Семейная хроника», «Квартал», «Повесть о бедных влюбленных»). Либеро Биджаретти из бирает героем старого рабочего, долгая жизнь которого как бы олице творяет опыт больших человеческих масс («Карлоне»); Франческо Йо-вине показывает «групповую судьбу» — участь целой деревни («Земли Сакраменто»); Карло Кассола—борьбу подпольной партийной ячей ки («Старые товарищи»); Доменико Pea — страдания и радости пест рого мира неаполитанских бедняков («Дай света, Иисусе»).
Однако, несмотря на различия в изображении всех этих героев, с их появлением в литературе неизменно связана другая характерная черта неореализма: его гуманизм, стремление показать то чувство человече ской солидарности, которое объединяет трудовой люд Италии. Народ ный герой писателей-неореалистов ни в коей мере не примитивен, его духовный мир богат, многогранен, несмотря на внешнюю грубоватость и необразованность.
Правда, не все итальянские неореалисты добивались глубокого психологического раскрытия характера такого героя. Зачастую эти об разы только намечались, а подлинно типические характеры появля лись лишь в наиболее выдающихся произведениях (романы Вигано,. Пратолини). Тем не менее правдивые образы рабочих, крестьян, солдат, ремесленников, студенческой молодежи, женщин из народа вошли шум ной, живой и красочной толпой на страницы итальянской литературы в первые послевоенные годы.
Не следует забывать и об образе интеллигента, мучительно пыта ющегося преодолеть свое душевное одиночество, найти себя в подлинно гуманистическом действии — общественной борьбе, во многом ему не понятной и чуждой. Такова проблематика творчества Чезаре Павезе-(1908—1950), писателя старшего поколения, который шел трудным пу тем от модернистского психологизма к более цельному представлению о мире и человеке. В первые годы существования неореализма в Ита лии Павезе рассматривали как одного из зачинателей неореалисти ческого направления. Однако позже стало ясно, что неореализму чужды философско-этические проблемы, более всего занимавшие Па везе.
Неореализм тяготел к изображению конкретного, событийного^ С одной стороны, это было большим литературным завоеванием, по скольку итальянская литература между двумя войнами отказывалась от событийности во имя так называемого «фрагмента»—стилистически утонченного описания увиденного эпизода. Этот «фрагмент» живой при роды, человеческой внешности, интерьера застывал в отточенной сло весной оболочке. Неореализм вернулся к рассказу о действии, как бы заново начал овладевать эпическим повествованием — сначала с ма лых форм новеллы и повести, а затем и в романе.
Именно неореализму обязана послевоенная итальянская литерату ра своим возвращением в круг значительных художественных явлений мировой литературы, именно неореализм насытил ее правдой народной жизни, социально-историческим содержанием, придал этой литературе общественную значимость. Поэтому для итальянской литературной жизни первых послевоенных лет, в отличие от того, что происходило на французской литературной' арене, характерно движение вперед как бы единым фронтом: такие модернистские течения, как экзистенциа лизм, в этот период не находили в Италии никакой почвы, (^лишком силен был оптимистический, жизнерадостный духовный подъем в Ита лии, освободившейся от двадцатилетнего фашистского ига, и тот граж-
100
данственный пафос и высокий гуманизм, которыми было проникнуто движение Сопротивления.
Не случайно достижения итальянской литературы неореализма наи более ярко проявились в произведениях, посвященных антифашистско му Сопротивлению.
Один из лучших романов этого круга — книга Ренаты Би-гано (род. в 1900 г.) «Аньезе идет на смерть» (1949). Писательница сама участвовала в партизанском движении, и многое в ее книге о судьбе старой крестьянки, отдавшей жизнь за освобождение родины, основано на личных воспоминаниях, на непосредственно пережитом. Однако роман полностью свободен от объективистской фактографии. История партизанского отряда, в котором борется старая Аньезе, — не хроника отдельных эпизодов, а драматическая история всего италь янского партизанского движения, испытавшего не только удары вра гов, но и пренебрежение со стороны англо-американских союзников.
В образе главной героини писательница показала духовный рост человека в Сопротивлении, раскрывшем лучшие черты национального характера простых, казалось бы, незаметных, людей. Сама Аньезе, ее муж Палита, партизаны Клинто, Вальтер, Чино — подлинные новые герои итальянской действительности, люди, творящие историю родной страны, возвращая ей свободу. Показывая события через восприятие своей героини, передавая строй ее мыслей, Вигано тем самым раскры вает смысл происходящего с точки зрения человека из народа. Аньезе сильнее фашистов в тот час, когда идет на смерть, ибо она полна чув ства собственного достоинства и морального превосходства над врага ми; победа все равно на ее стороне.
Тема роста сознания и формирования нового характера неразрыв но связана с приходом героини к коммунистической партии, которая для Аньезе означает братство людей, борющихся за мир и хлеб, за счастье народа. В испытаниях партизанской войны все яснее становится для Аньезе величие и справедливость того дела, которое отстаивают ее то варищи-коммунисты. Путь, пройденный старой Аньезе, — это путь мно гих тысяч итальянских рабочих и крестьян, для которых Сопротивление было школой политического сознания. В этом — подтверждение жиз ненной правдивости книги и завоевание ее реализма.
Характерно, что Вигано начинала свой творческий путь еще до войны, но ее стихотворения были слабыми, подражательными. Герои ческий подъем Сопротивления вдохнул в писательницу новые творче ские силы, дал ей широту эпического обобщения и вместе с тем глуби ну психологического проникновения в характер. Последующее творче ство Вигано не обладает таким размахом.
Иной поворот приняла партизанская тематика в творчестве участ ника Сопротивления Итало Кальвино (род. в 1923 г.), одного из вы дающихся современных итальянских прозаиков. Его первая повесть из партизанской жизни «Тропинка к паучьим гнездам» (1947) была ти пичным неореалистическим произведением. В ней много автобиографи ческого, непосредственно увиденного и не до конца осмысленного: не редко сказывается нечеткое отношение автора к происходящему. Пар тизаны у Кальвино лишены ясной устремленности, в изображении их внутреннего мира и бытового поведения много натуралистических и даже декадентских черточек. Тем не менее Кальвино по-своему ставит здесь проблему гуманистического действия: он рисует мужество пар тизан, которые сознательно готовы пожертвовать жизнью во имя успе ха операции. Их поведение противопоставлено автоматизму и бесчело вечности противника, который убивает, не раздумывая, по приказу.
101
Более зрелыми были рассказы Кальвино в сборнике «Последним при летает ворон» (1949), также посвященном партизанской теме. Кальви но показывает моральную силу партизан, уверенность их в своей пра воте и в победе.
На тематике Сопротивления возникает в творчестве Кальвино сказ ка, где реализм изображения действительности сочетается с фантасти кой, аллегорией, которая своеобразно обобщает актуальные проблемы современности. В одной из таких сказочных новелл Кальвино расска зал о том, как все живые силы итальянской земли, ее природа, звери и птицы дают отпор чужеземным захватчикам. Очень характерно, что в жанре новеллы-сказки звучит и антивоенная тема, протест против под готовки новой войны. Так, в рассказе «Кто бросил мину в море» Каль вино показывает, что война глубоко враждебна самому духу народной жизни и представляется злобным, фантастическим абсурдом в обста новке мира и труда простых людей. Таким образом, проблематика Со противления рождает в молодом писателе склонность к философско-аллегорическому осмыслению действительности, что позже проявилось в его цикле философско-аллегорических романов.
В творчестве Карло Кассола (род. в 1917 г.) опыт Сопротивления сыграл совершенно особую роль. Кассола начинал как прозаик-«фраг-ментарист». Его первые маленькие новеллы (1942) — это попытки за печатлеть отдельные моменты реальности как эскизы неподвижного вос поминания. Рассказы, созданные в конце войны (1944—1945), показы вают, как изменился кругозор писателя, его отношение к миру. Посте пенно в его творчество входит общественная проблематика, в нем вы зывает негодование скука и бесперспективность мещанской жизни. Кассола обращается к другим героям — простым людям с их горестями и радостями. Так, в рассказе «Подружки» (1947) писатель рисует свет лые образы деревенских девушек, чье восприятие природы поэтично, а отношение к людям просто и доброжелательно. Кассола умеет теперь увидеть в самых обыденных повседневных событиях теплоту человече ской души, сердечность (повесть «Роза Гальярди», 1946).
Известность молодому писателю принесла повесть «Рубка леса» (написана в 1949, опубликована в 1953 г.). Это история простого лесо руба, тоскующего об умершей молодой жене и не находящего утеше ния ни в труде, ни в общении с природой. Чувства и мысли лесоруба Гульельмо одухотворены скорбью и подлинно человечны. Кассола внес в изображение душевного мира итальянского крестьянина совершенно новую ноту, какой не было ни у Вигано, ни у Кальвино.
Правда, в этих произведениях Кассола отдалил своих геров oi общественной жизни. В «Рубке леса» человек и природа находятся как бы за рамками эпохи, внешние события текут мимо них. Однако Со противление принесло Карло Кассола, помимо нового круга героев, i его собственную, глубоко личную проблему — проблему интеллигенцш и ее места в народной борьбе, связанную в его творчестве с оценкой ро ли и места коммунистов, ветеранов партии, которые, несмотря на пре следования фашизма, оставались верными своим идеалам и возглавил) партизанскую борьбу.
Так, в рассказе «Ба-Ба» (1946) рассказчик, молодой интеллигент встречается в период Сопротивления со старым рабочим-коммунистов по прозвищу «Ба-Ба», прошедшим школу каторги и ссылки. В нем со четается большая внутренняя сила и простота, мужество и человечность приветливость и непреклонность. Но герой относится к нему двойствен но: признавая моральное превосходство «Ба-Ба», он все же не умее' установить с ним подлинный духовный контакт, ибо не может подчи
102
ниться жесткой организованности и дисциплине, не желает принять коммунистических идеалов.
Рассказ «Ба-Ба» отразил сомнения и идейные колебания Кассо-ла, так и не изжитые в дальнейшем. Они по-разному сказывались в его творчестве 50—60-х годов, причем симптоматично, что Кассола дольше всех писателей своего поколения верен проблематике Сопротивления, романтике антифашистской борьбы, хотя и осмысленной им весьма про тиворечиво.
Роман Сильвии-Маджи Бонфанти «Сперанца» (1954) продолжил линию «лирического документа» о Сопротивлении. Рассказав о жизни и борьбе батраков Эмилии против фашизма, поставив в центр произве дения обаятельный образ мужественной Сперанцы, писательница рас крыла внутренний мир своей героини и показала национальный харак тер итальянской женщины из народа. Как и книга Вигано, произведе ние Бонфанти написано по следам подлинных событий. Роман кон чается трагически: сражаясь в партизанском отряде, гибнут муж и сын Сперанцы, но это горе не может убить Надежды, которая символически воплощена в самом имени героини. Свежие образы, живой юмор, про никновенные описания природы в сочетании с художественной достовер ностью событий и характеров сделали книгу Бонфанти выдающимся яв лением литературы неореализма.
Крестьянам, рыбакам, рудокопам Сицилии посвятил К- Леви книгу очерков «Слова — камни» (1955). Леви сумел увидеть в послевоенной Сицилии не только нищету и угнетение, но и новых людей, борцов за будущее. Леви рассказывает о повороте в сознании, о «движении сни зу»; именно в этом неотвратимом психологическом процессе видит пи сатель залог исторического прогресса. Наиболее сильный образ очер ков — мать убитого мафией активиста, старая крестьянка Франческа, которая, сломав вековой обычай сицилийцев, обличила убийц перед судом, дабы продолжить дело погибшего сына. Леви уже не видит в итальянской деревне застойности и неподвижности, природа более не довлеет над человеком, как в его первой книге «Христос остановился в Эболи». По-прежнему зримо и пластично рисует Леви «оцепенелый» пейзаж Сицилии, но теперь этот мифологизированный мир поддается вмешательству человека, который как бы «расколдовывает» вещи и природу. Даже камни Сицилии становятся символами протеста, борьбы и веры в будущее.
Доменико Pea (род. в 1921 г.) в новеллах начала 50-х годов, по вести «Что видел Куммео» (1955) и сборнике неаполитанских очерков «Король и чистильщик» (1960) рисует жизнь неаполитанского просто народья с его бедами и попытками добиться лучшей жизни. В творче стве Pea ощущается традиция веристского сочувствия народу, вера в его моральное здоровье и вместе с тем звучат ноты социальной сати ры по адресу неаполитанских нуворишей, завороженных идеалами «аме риканского образа жизни», презирающих национальные традиции.
Документализм неореализма наиболее успешно развивается в пуб лицистике лауреата международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами» Данило Дольчи (род. в 1924 г.). Его своеоб разные анкеты-репортажи, посвященные разоблачению бедствен ных условий жизни народа в Сицилии («Бандиты в Парти-нико», 1955; «Расследование в Палермо», 1956; «Расточительство», 1960), содержат неопровержимый фактический материал для глубоких социально-этических выводов. Начав с показа нищеты и отсталости края, Дольчи убедительно доказывает, что «экономическое чудо» нео капитализма не приносит беднякам Сицилии ни материального блага,
103
ни духовного подъема. Дольчи — творец оригинального литературного жанра, проникнутого глубоким гуманизмом, верой в действенность слова.
Обращение к истории народа в свете опыта Сопротивления дало плодотворный художественный результат для Франческо Йовине (1902— 1950). Его роман «Земли Сакраменто», законченный незадолго до смер ти, — наивысшее достижение автора и крупный вклад в послевоенную литературу Италии.
Писатель-коммунист, участник Сопротивления, Йовине в своем ро мане о жизни крестьянства обратился к 20-м годам, когда фашизм бо ролся за власть. Герой романа — студент Лука, выходец из народа, помогает крестьянам родной деревни в Южной Италии завладеть заб рошенной пустошью — «заклятой землей». Перед лицом крестьянского восстания объединяются и фашисты и помещики; вооруженная борьба завершается гибелью Луки и других крестьян, но земля, политая их кровью, перестает быть «заклятой». Правда, образ Луки еще статичен, характер его не раскрыт изнутри, а идеи довольно смутны. Тем не ме нее удача Йовине здесь в том, что он включил важную для итальян ской литературы проблему места интеллигенции в широкий историче ский контекст.
Один из наиболее выдающихся представителей неореалистической прозы — Васко Пратолини. Почти все его произведения были вехой в развитии итальянской литературы 40—50-х годов, становлении неоре алистического направления.
Васко Пратолини (род. в 1913 г.) — писатель, сложившийся в эпо ху антифашистской борьбы. В произведениях военных лет — повести «Улица Магадзини» (1941) и сборнике рассказов «Подружки» (1943) — сочетаются две основные линии его позднейшего творчества: автобио графическая «семейная хроника», полная лиризма и поэтичности, и со циальная тема антифашистской борьбы, постепенно вторгающейся е интимный мир человека и обогащающей его духовно. Уже в этих про изведениях звучит мътъв любви и уважения к миру простых тружени ков, обличается социальная несправедливость.
Постепенно лирический герой становится коллективным. Так, в ро' мане «Квартал», создававшемся в период Сопротивления, в центре вни мания автора — группа рабочей молодежи с ее достоинствами и недо' статками, с пороками, порождаемыми нищетой, и с неистребимым1 устоями народной морали. Роман «Квартал»,опубликованныйв1945го ду, знаменовал новый этап творчества Пратолини. Эпопея Сопротив ления помогла ему по-новому увидеть пути того поколения, детство ко' торого он описал в ранних произведениях.
Переход к жанру романа был для Пратолини закономерен: писа тель стремился шире развернуть во времени и пространстве рассказ ( судьбах тех простых людей, которых он изображал в лирически взвол нованном повествовании от первого лица. Не случайно второй его ро ман — «Повесть о бедных влюбленных» (1947) — лучшее произведены писателя — почти свободен от прямого авторского вмешательства. Рас сказчик — уже не прямой участник событий; повествование ведете) опосредовано, и лишь иногда Пратолини соединяет себя и действующи; лиц своего романа словами «у нас», «мы».
«Повесть о бедных влюбленных» рассказывает об антифашистско1 борьбе флорентийских бедняков в мрачный период «черного террора: 20-х годов. Обыденная жизнь и труд, мысли и чувства простых труже ников, обитателей тесной улочки Виа дель Корно, — все включено i исторический контекст. Та трагическая схватка, которая происходи'
104
в Италии в эти годы между силами прогресса и реакции, отражается во всех деталях повседневного существования жителей Виа дель Кор не, именно эта схватка определяет в конечном счете судьбы «бедных влюбленных». Пратолини, неразрывно соединив в повествовании лири ческое и эпическое, показывает, что на стороне антифашизма — все лучшее, принципы справедливости, человечности, морали и солидарно сти, которые от века живут в сердцах простых людей. Пратолини по существу раскрыл, как чужд, враждебен фашизм итальянскому народ ному, национальному характеру.
Писатель плодотворно развивал лучшие традиции итальянской по вествовательной литературы прошлого и, в частности, «Обрученных» Алессандро Мандзони. То ощущение народной среды, которое состав ляет основную художественную силу «Обрученных», ожило в романе Пратолини по-новому: в отличие от романиста XIX века, Васко Прато лини, писатель-антифашист, верит в силы и разум маленьких людей, в их способность строить свою судьбу. Эта вера — результат историче ского опыта Сопротивления.
В романе «Повесть о бедных влюбленных» Пратолини взял еще одну высоту, оставшуюся недосягаемой для большинства итальянских неореалистов 40-х годов: он* сумел показать не только дружный кол лектив простых людей, но и людей, дела и жизнь которых отражают грядущие судьбы всего народа, всей страны. Таков главный герой ро мана, кузнец Мачисте, коммунист, отдавший жизнь борьбе с фашизмом. В характере Мачисте слились глубокая народность, близость к своей среде и ясность цели, воля к борьбе за большой социальный и гуман ный идеал. Жизнь и -смерть Мачисте становятся критерием поведения для новой смены борцов-антифашистов. Зеленщик Уго, молодой типо графщик Марио, его подруга Милена вступают на путь подпольной борьбы. Пратолини «не упрощает внутреннего мира Уго — человека порывистого и несвободного от страха и колебаний. Но пример Мачис те помогает Уго преодолеть в себе и страх смерти, и чувство одино чества.
Миру простых людей противостоит в романе группа персонажей, в большей или меньшей степени связанных с фашистским движением: бо гатая домовладелица-Синьора и торговец Нези, дающий деньги фашис там: озверевшие фашистские молодчики, потерявшие человеческий об лик, находящие садистское удовольствие в насилии и унижении окру жающих; слабовольный и запуганный коммивояжер, примыкающий к фашизму в поисках «романтики». И хотя фашистский порядок времен но побеждает, но люди, олицетворяющие фашизм, — моральные я ис торические банкроты.
Будущее за теми, кто сочетает в своей антифашистской борьбе вы сокую человечность и устои народной морали. В этой убежденности в конечной победе народа — тот идейный пафос романа, который помог писателю найти верную историческую перспективу для трагическихсо-бытии 20-х годов. В итальянской послевоенной литературе «Повесть о бедных влюбленных», как и роман Вигано «Аньезе идет на смерть», яв ляется произведением, наиболее близким к методу социалистического реализма.
Пратолини оказалось труднее писать о проблематике послевоенной Италии. Здесь он не всегда достигал цели. Так, его роман «Герой на шего времени» (1949) посвящен теме перевоспитания молодежи, за раженной фашистской демагогией. Как и всегда в творчестве Пратоди-ни, его центральным персонажем остается молодой герой. Но в дан ном случае «Герой нашего времени» — ироническое и в то же время
105
тревожно-предупреждающее название. Подросток Сандрино — сын убежденного фашиста, фанатик демагогии Муссолини — циничен ч жесток, его путаные политические идеи сочетаются с жаждой власти, успеха, любовных приключений, он становится на путь разврата, шан тажа, преступлений.
В этом романе Пратолини поднимает важную проблему, но решает ее очень узко. Положительные образы книги слабы и не могут худо жественно противостоять болезненному психологизму и обилию сексу альных мотивов, которые вторгаются в роман вместе с образом Сандри но. Эти мотивы есть и в предшествующих произведениях Пратолини, но там они оттеснены на второй план, заглушены лирическим и патетиче ским звучанием основной темы.
Настоящим литературным событием стал роман Пратолини <кМе-телло» (1955). В нем писатель снова возвращается к истории, чтобы шире осмыслить национальные судьбы, найти и показать силы, являю щиеся носителями подлинного прогресса. Поэтому книга, посвященная событиям на рубеже минувшего века, проникнута острой и злобод"нев ной проблематикой. Герой романа — каменщик Метелло, возглавив' ший первую всеобщую забастовку рабочих-строителей во Флоренции И сама тема произведения, и его протагонист явились для итальянской литературы совершенно новым материалом; новаторской была концеп ция изображаемого: Пратолини попытался представить ход национала ной истории через борьбу рабочего класса, через становление его са мосознания. Достаточно ясно обрисовывается здесь социалистическа? перспектива.
Идейный замысел нашел в книге убедительное художественное во площение. В целом удачен образ паренька Метелле Салани. Он прохо дит школу жизни, работая на строительных лесах, среди товарищей именно в труде формируется его характер. Поэтому роман о судьб" итальянского трудового народа на заре его организованной клаосово1 борьбы является в то же время «романом воспитания» — излюбленны» жанром Пратолини.
Писатель не утрачивает присущего ему лиризма: чувства просты людей полны прекрасных порывов, глубоких и сильных страстей. Това рищеское сплочение, солидарность в борьбе укрепляют в людях чело веческое достоинство, высокие нравственные устои, душевную уверен ность, дают им полноту жизни.
Общий пафос романа Пратолини, умение автора показать событи прошлого актуально, в верной исторической перспективе, художество ные удачи в изображении непривычного для итальянской литературно традиции материала — все это сделало «Метелло» не только этапо] творческого пути самого автора, но и определенной вехой послевое1 ного литературного процесса в Италии. Вокруг «Метелло» разгорелис бурные споры, в которых проявились различные точки зрения на суд1 бы романа вообще, на пути развития реализма в современной литер! туре. Прогрессивная критика признала, что роман Пратолини вносит неореализм существенно новые элементы.
Тем не менее и в структуре романа, и особенно в образе главно героя явственно ощущались слабости, которые можно назвать «вроя денными недостатками» неореализма и которые ограничивали худож ственные возможности раскрытия проблематики, создавая и для авто1 и для всего направления в целом своеобразный «потолок». Неореал стическая хроникальность мешала Пратолини укрупнять, обобщать с бытия общественной и внутренней жизни героев. Роман страдает одн образием композиции, рыхлостью, эпизоды следуют цепочкой. Сам о
106
раз Метелло не вполне выдерживает нагрузку, которую должен бы нести при полном воплощении замысла Пратолини. Это человек, кото рый волею автора все время «подравнивается» к некоему среднему уровню: Пратолини словно опасается сделать его выдающимся, ярким, оригинальным. В этой нарочитой тускловатости проявилось свойствен ное неореалистическому направлению стремление изобразить народную массу, заслоняя отдельного человека, так, что в качестве типического характера выступал «средний», а иногда и посредственный типаж. Мно гогранность внутренней жизни не раскрывалась даже крупнейшими представителями неореализма.
Середина 50-х годов, принесшая неореализму отдельные удачи, в то же время оказалась кризисной для всего направления. Вера в на родную солидарность, в здоровую мораль простого человека, одержав шего победу над бесчеловечностью фашизма, довольно долго остава лась для неореализма основным источником вдохновения и залогом завоевания лучшего будущего. Однако историческая обстановка сере-а.ины 50-х годов требовала от писателей, обратившихся к изображению современных общественных противоречий, более четких идейных пози ций, чем общедемократическая, антифашистская настроенность, слу жившая идейной базой для неореалистического движения в целом. Мо тивы, явившиеся завоеванием послевоенной литературы, оказались в новых условиях абстрагированными от жгучих социальных конфликтов итальянской действительности, круто изменявшейся под натиском ка питалистической стабилизации. Смутность общественно-политических воззрений порождала у многих итальянских неореалистов растерян ность перед сложными политическими и экономическими явлениями этого периода, неумение осмыслить новые социальные противоречия. Они оказались безоружными и перед волной ревизионизма, и перед антикоммунистической кампанией., развязанной на Западе в ходе «хо лодной войны». Вся эта идейная беспомощность приводила к топтанию на месте, к повторению самих себя или общих мест неореализма. Осо бенно наглядно проявили себя эмпиризм, натурализм, неумение отоб рать главное из массы увиденного, отсутствие активных выводов. В произведениях молодых авторов зазвучали нотки разочарования; некоторые «обогащали» свое творчество приемами, заимствованными из практики иного литературного направления и оказавшимися совер шенно чуждыми общему строю неореализма; кое-кто временно умолк.
Все эти слабости неореалистической литературы заставили италь янскую критику в 1956—1957 годы заговорить о кризисе неореализма. Но если реакционные эстетические круги пытались доказать несостоя тельность реалистического метода как такового, то прогрессивная кри тика справедливо оценила происшедший литературный перелом как неизбежный кризис роста. Само направление неореализма вплотную подошло к необходимости искать новые пути и средства отражения новой реальности, осмыслить ее закономерности и воплотить их в обновленной художественной форме.
Неореализм безусловно сыграл огромную положительную роль для всей современной итальянской — и не только итальянской — культу ры. Та закваска Сопротивления, на которой вырос неореализм, помог ла писателям следующего поколения не утратить общей демократичен
107
ской и реалистической ориентации, не перестроиться на экзистенциа листское видение мира. Литература Италии приобрела новые горизон ты, новые аспекты и соответственно новые формы реалистического мо делирования мира.
Основная заслуга реалистической итальянской литературы 50— 60-х годов в том, что она сумела чутко отозваться на важнейшие со циально-этические проблемы этих лет в их особой, чисто итальянской специфике. Специфика же заключалась в болезненной ломке, которую с середины 50-х годов претерпевает итальянское общество в процессе становления в стране монополистического капитала. Торжество неока питалистических методов в промышленности, торговле, управлении: стремительное вторжение капитализма в отсталые южные районы страны; связанная с этим ломка старых кастовых и сословных поряд ков, многих моральных устоев, нравов и обычаев; «американизация», вторгшаяся в быт, в сферу служебных, семейных, узколичных отноше ний; стандартизация вкусов; столкновение и «сосуществование» ста рого с новым в самых неожиданных сочетаниях (например, традицион ного клерикализма с «культурой телевизора», древней мафии с инте ресами современных воротил и т.п.) — эти и подобные им факторы национального развития болезненно отразились на сознании людей. Поэтому в реалистической литературе Италии 60-х годов наиболее ост ро встала проблема соотношения «неокапиталистического» общества и человека, раскрывающаяся прежде всего в показе внутреннего мира личности и лихорадки социальной жизни, обманчивого «бума», италь янского экономического «чуда» начала 60-х годов.
Как же отразились на человеке материально-духовные последствия «неокапитализма»? Отвечая на этот вопрос, итальянская реалистичес кая литература стремится показать сущность социальных бедствий со временного капиталистического общества. Эта направленность лите ратуры проявилась в том, что интерес с непосредственных процессов материальной жизни перешел на нравственно-психологический комп лекс человека как результат этих процессов. Поэтому итальянский реализм на современном этапе остается подчеркнуто социальным иост-рокритическим. Общественно-историческая обусловленность характе ров и человеческих отношений недвусмыленно прояснена.
Столь же весома для итальянского реализма проблема моральной ответственности человека перед обществом, временем, событиями. Эта проблема раскрывается в разнообразной тематике — и на опыте войны и Сопротивления, и в конфликтах современности, среди которых нема ловажны «воспитание чувств» молодого героя и место интеллигента в сложном переплетении социальных интересов «неокапиталистической» Италии.
Одна из главных традиций, унаследованных современной литерату рой от неореализма, — ощущение ответственности писателя, всей лите ратуры. Неореализм эту ответственность понимал прежде всего как долг сказать правду о народе, ввести его в сферу литературно-художе ственного изображения. «Народ властно стучится в двери искусства, и горе нам, если мы их не распахнем», — говорил Дзаваттини, один из теоретиков неореализма. В середине 50-х годов в Италии вошло в употребление выражение «litteratura impegnata», примерно соответст вующее французскому «litterature engagee». Это обязательство, не сни мая прежнего, неореалистического, в усложнившейся обстановке еще более расширилось; литература несет ответственность за человека, за его нравственный облик, за его будущее, за само его существование. Этическую нагрузку можно ощутить в любом жанре современной
108
итальянской литературы — будь то репортаж, новелла, философско-аллегорическая повесть или психологический роман, лирическое воспо минание или публицистическая сатира.
В то же время для итальянской литературы эти этические пробле мы гораздо менее умозрительны, чем в других западноевропейских ли тературах. Так, дилемма выбора, принятия решения, столь характер-пая для экзистенциалистской литературы, в книгах итальянских писа телей возникала либо при осознании реального морального долга (в романе Кассола «Невеста Бубе»), либо связана с конкретными семейными материально-бытовыми отношениями («Римские рассказы» Моравиа), а чаще всего—с постановкой чрезвычайно жгучей для Италии проблемы приспособленчества, конформизма («Конгресс» Биджарет-ти, «Хозяин» Паризе). Нигде дилемма выбора не превращается в са модовлеющую, она всегда социально наполнена и разрешается не в абстрактно-трагическом, а в живом и драматическом плане.
^ 60-е годы происходит процесс интеллектуализации итальянского реализма, изыскивающего новые художественные средства, новые фор мы повествования, способные вместить сложную нравственную и фило софскую проблематику и подчас долю социальных прогнозов — наибо лее вдумчивые и одаренные представители итальянской литературы не только пристально вглядываются в современное социальное зло, но и напряженно ищут позитивных решений..
Развивается в измененном виде антифашистский, антивоенный ро ман. В отличие от некоторых европейских литератур эта тематика на протяжении всего послевоенного периода в Италии не забывалась ни на год. Именно на этом материале проявил свой оригинальный талант повествователя-психолога Джордже Бассани (род. в 1916 г.). Сбор ник его повестей «Пять феррарских историй» (1956) посвящен воспо минаниям о жертвах войны и фашистского, расистского террора. Лейт мотив этой книги—призыв не прощать бесчеловечности, сделать уроки прошлого всегда присутствующим моментом современности. Бассани обличает не только преступников, но и равнодушных, уклоняющихся от моральной ответственности, умалчивающих и приспосабливающихся. Тема конформизма возникает «изнутри», как язва, разъедающая человеческую душу. В романе «Сад Финци-Контини» (1962) Бас-сани более элегичен, хотя и здесь он рассказывает о гнетущей обста новке конца 30-х годов. Антифашистская направленность романа ослаб лена своеобразной эмоциональной атмосферой статичности воспомина ний, в которых чувствуется влияние Пруста.
Некоторой статичности антифашистской прозы Бассани противо стоит динамика автобиографической книги Натали Гинсбург «Семей ные разговоры» (1963). Писательница сумела сделать воспоминания основой рассказа о мужественной борьбе целой семьи против одуряю щей демагогии фашизма, о становлении человеческого духа, о формиро вании характера подростка. Лиричность и мягкий юмор — тоже под час в манере Пруста — в данном случае подкрепляют активное гума нистическое звучание книги.
Творчество писателя Марчелло Вентури (род. в 1925 г.) почти полностью посвящено тематике войны, Сопротивления. Его повесть «Братья» (1952), рассказывающая о драматическом столкновении братьев, оказавшихся в противоположных лагерях, и повесть «Отпуск одного немца» (1959) — психологический портрет реваншиста — зву чат как страстный протест против возрождения фашизма, против угро зы новой войны. Роман Вентури «Белый флаг над Кефаллинией» (1963) — одно из наиболее интересных и значительных произведений
109
о второй мировой войне — перекликается с романом Лану «Когда мо ре отступает».
Рассказчик, молодой человек, приезжает на маленький остров Ио нического архипелага, где двадцать лет назад, в первом сражении между немецкой, и итальянской армиями погиб его отец, капитал Пульизи. Сын хочет восстановить историю, понять через былые со бытия характер своего отца, которого никогда не видел. Марчелло Вентури опирается на реальные факты зверской расправы гитлеров ских войск с итальянской дивизией, отказавшейся сдаться в плен нем цам после капитуляции Италии в 1943 году. Но документальность здесь — главным образом средство для психологического раскрытия происшедшей драмы.
Свободно смещая временные планы, чередуя монолог рассказчика с авторским изложением событий двадцатилетней давности, Вентури подчеркивает неразрывную связь прошлого и настоящего. Психология «сверхчеловека», якобы имеющего право на насилие и убийство, кото рая раскрывается в образе «белокурой бестии», лейтенанта Карла Рит-тера, нс должна быть забыта, не должна возродиться. Есть в романе Вентури и другой важный аспект: итальянцы пришли на Ионических острова тоже как завоеватели, и только в горечи поражения осознали свою вину перед греческим народом. Соединение тонкого психологиче ского рисунка с постановкой важнейших проблем, волнующих совре менное миролюбивое человечество, делает роман Вентури, проникнутый высоким чувством ответственности, глубоким и актуальным произведе нием.
Значительное место в современной итальянской литературе зани мает творчество Карло Кассола. Его повесть «Старые товарищи» (1953) — своеобразный итог неореалистического периода творчества. Обрисовав в привлекательном свете старых коммунистов-рабочих, не отрекшихся от партии в черные годы фашизма и мужественно боров шихся в Сопротивлении, Кассола наиболее удачно из всех молодых неореалистов показал внутренний мир борцов-антифашистов, соединил романтику Сопротивления с простотой и душевной ясностью своих ге роев.
Однако идейный кризис середины 5<Э-х годов довольно сильно за тронул Кассола. В сложной обстановке послевоенной итальянской жиз ни он грустит об утрате идеалов, не видит путей к осуществлению прежних демократических чаяний, которые, впрочем, у него всегда бы ли непроясненными. Книги Кассола «Дом на улице Валадье» (1956) и «Послевоенная женитьба» (1957) выражают чувство подавленности перед лицом неизбежной жизненной рутины. Результатом этого внут реннего кризиса было обращение Кассола к психологической проблема тике, далекой от реальных конфликтов окружающей жизни (повесть. «Солдат», 1958).
Попыткой возвращения к общественной теме в сочетании с изоб ражением духовного мира простых людей был роман Кассола «Невес та Бубе» (1960), который остается его наивысшим писательским до стижением. Героиня романа, простая крестьянская девушка Мара, ста новится невестой партизана Бубе, совершившего вскоре после оконча ния войны шальной, непродуманный, проступок, оборачивающийся в ус ловиях мирной жизни преступлением. Многие годы проходят в разлу ке — сначала Бубе укрывается во Франции, затем надолго попадает в тюрьму. За эти годы Мара мужает, внутренне проверяет свое чувство к Бубе, осознает свой моральный долг перед растерявшимся одиноким юношей. Она без громких фраз отказывается от личного счастья с
110
другим и остается ждать Бубе, ибо только ее поддержка может спасти его от отчаяния. Глубокая душевная жизнь, без горечи и надлома, не смотря на тяжкие испытания, вера в свои силы, доброта и трудолю бие — все эти подлинно народные черты характера придают образу Мары героическую возвышенность без всякой идеализации.
Изображая в своих повестях и романах богатство духовного мира простых людей, Кассола не ставит перед собой задачи показать этих людей втянутыми в основные социальные конфликты итальянской дей ствительности. К этим конфликтам с большой силой критического ра зоблачения подошла целая группа писателей, нарисовавшая современ ного итальянца в тисках «неокапитализма». На первый план выходит тема разоблачения антигуманности «неокапитализма», кичащегося циф рами роста жизненного уровня, по причиняющего непоправимую утра ту самому человеческому духу.
Итало Кальвино волнует проблема интеллигента в современном буржуазном мире. В повестях «Строительная спекуляция» (1957) и «Облако смога» (1958) Кальвино ставил эту проблему на актуальном материале итальянской действительности, однако развитие сюжета вос принимается и как аллегорическое обобщение. Писатель с горечью утверждает, что ни в том, ни в другом из борющихся лагерей нет места для интеллигента, и он бессилен утвердить себя как личность перед лицом капиталистической цивилизации. Одновременно эти по вести разоблачали дух современного буржуазного предпринимательст ва, серость и уродливость жизни. Символом существования человека в этом антиэстетическом и антигуманном обществе становится «облако смога» — промышленной пыли и грязи.
В созданном в конце 50-х годов цикле юмояистических рассказов-лритч «Марковальдо» Кальвино показывал, как — в прямом и пере носном смысле — задыхается в этом «смоге» бесхитростный маленький человек; холодный, механистичный быт современного города вражде бен склонностям бедняка-труженика, несовместим с самим нацио-дальным характером простого итальянца. В этих новеллах органически сочетаются реализм и фантастика, сатира и аллегория, что характерно для всего творчества Кальвино. Именно на этой основе возникает в 50-е годы цикл философско-
•аллегорических романов Кальвино: «Разрубленный виконт» (1952); «Барон на дереве» (1957); «Несуществующий рыцарь» (1959). В этой
•трилогии на материале истории, смешанной с большой долей фантас тики и сатиры, ставятся острые этические проблемы современности. Избирая парадоксально-фантастическую ситуацию (человек живет, разрубленный пополам, человек живет на дереве, человек живет, «не существуя», одной силой идеи), Кальвино создает аналитический ро ман, проникающий в суть явлений средствами философско-аллегори-
•ческого обобщения. Творчество итальянского писателя ощутимо связано с традицией романа Просвещения.
В «Разрубленном виконте» Кальвино ставит проблему морального раздвоения человека, раскрывая понятия добра и зла как взаимосвя занные свойства, без которых нет и цельного индивидуума. В «Бароне .на дереве» моральная проблематика включается в более широкий круг вопросов — о смысле исторического движения, о судьбах
•социального прогресса. В образе героя, прожившего всю жизнь на де ревьях, но не утратившего связи с миром и активно участвующего в
•бурных событиях конца XVIII — начала XIX века, писатель олицетво ряет свое понимание морального долга индивидуума, верного избран ному идеалу и вносящего в хаос действительности свое обдуманное и
III
целенаправленное действие. В «несуществующем рыцаре» Кальвино осмеивает отрыв «чистой» идеи от' жизни: лишь в слитности с реальной практикой идеал обретает осязаемость, человек соединяет «обе поло винки», избавляется от отчужденности.
В этом же ключе написаны и «Космикомнческие рассказы» (1965). Кальвино избирает в качестве сюжета теории космогонии и «одушевляет» такие вселенские процессы, как возникновение планет, появление жизни на Земле, внося в категории времени и пространства элемент живого присутствия, некоего вечного прообраза человека, лукавого наблюдателя происходящего. Он олицетворяет развитие Все ленной, «разум материи», организующее начало в хаосе бесконечно сти. В форме философско-фантастической прозы Кальвино с мягким юмором воплощает веру в грядущие судьбы Вселенной и человече ства.
С особой резкостью поставлены этические проблемы в творчестве одного из крупнейших итальянских писателей, мастера психологичес кого анализа, Альберте Моравиа (наст. имя Альберте Пинкерле, род. в 1907 г.). Духовная опустошенность, цинизм и приспособленчество бур жуазного интеллигента, раскрытые Моравиа в его первом романе «Равнодушные» (1929), остаются главной темой его повестей и расска зов 30-х годов, осложнившись настроениями социального скепсиса и фрейдистскими мотивами.
События освободительной борьбы итальянского народа изменили интересы Моравиа и тематику его произведений послевоенных лет. В ро мане «Римлянка» (1947) он обращается к конкретному изображению социальной действительности, показывает моральное вырождение фа шистской верхушки. В двух сборниках новелл — «Римские рассказы» (1953) и «Новые римские рассказы» (1959) — возникает совершенно новая для Моравиа социальная среда и герои. Это простые люди, те, кто работает и бедствует в «вечном городе», кто — почти всегда безус пешно —ищет свое немудреное счастье. В обращении писателя к буд ням простого человека, безусловно, сказывается воздействие неореа лизма: мягкое сочувствие, которым проникнуть! эти рассказы, сродни тону неореалистического «лирического документа».
В «Римских рассказах» писатель с большим психологическим мас терством показал многообразие чувств и переживаний -этих героев, глубину их духовного мира. Однако, обратившись к изображению про стого человека, Моравиа неправомерно внес в его душевное состояние моменты, присущие представителям иного социального круга. Народ ные персонажи Моравиа — безработные и труженики, рабочие парни и мелкие -служащие, неудачники-влюбленные и неумелые преступни ки — всегда одиноки, им никто не поможет. Так, в рассказе с симво лическим названием «Ромул и Рем» бывшие друзья-однополчане от нимают друг у друга нищенский заработок. Мотив народной солидар ности, столь характерный для литературы неореализма, не нашел мес та в «Римских рассказах».
Знаменателен роман «Чочара» (1957), явившийся, по словам са' мого автора, писательской данью Сопротивлению. В центре книги — простая женщина Чезира, пережившая ужасы войны и гитлеровской оккупации. Моравиа показал силу народного характера, осудил войну, искажающую саму натуру человека. Появился в романе и совершен но новый для автора герой — интеллигент-антифашист, гибнущий от руки оккупантов. Однако в этом образе проявилось и очевидное не знание писателем таких людей в жизни: его Микеле — снова одиноч ка. Борющегося народа. Сопротивления как такового в романе не по
112
казано. Тем не менее «Чочара» наиболее приблизила Моравиа к нео реалистической проблематике и героям, среди которых он сумел най ти положительные образы. Однако уже с середины 50-х годов Моравиа вновь обращается к среде «ненавидимых». С большой чуткостью пси холога он открывает новые оттенки морального распада в преуспева ющем итальянском буржуа послевоенного образца. В романе «Презре ние» (1954) почти памфлетное разоблачение современного псевдоискус ства сочетается с постановкой темы разобщенности, отчуждения лю дей. Взаимное непонимание между сценаристом Риккардо и его женой, метаморфоза чувств Эмилии, у которой любовь к мужу сменяется пре зрением, обусловлены приспособленчеством Риккардо, продающего свой интеллект, свои творческие способности тупому продюсеру. В «Пре зрении» этическая проблематика творчества Моравиа теснейшим обра зом связана с конкретной социальной действительностью.
Еще более тревожно звучит тема отчуждения в романе Моравна «Скука» (1960). Словами «скука», «тоска» художник Дино определя ет свою болезненно ощущаемую оторванность от реальной жизни,. разрыв между ним и окружающим миром, что лишает его способности творить, художественно воспринимать природу, людей, вещи. Если для Дино скука — источник страдания, то для его богатой матери такад отчужденность воспринимается как норма; фетишизированные свет ские отношения подменяют естественные человеческие чувства, «деньги становятся плотью и кровью, превратившись в бесчеловечную вульгар ность». Автор устами героя точно указывает источник современной не коммуникабельности: это — буржуазный социальный порядок и обус ловленное им искажение этических норм. Выход из положения герой ищет исключительно в сфере эротики. Сексуальное наваждение, дово дящее Дино до самоубийства, — единственное средство покончить со ^скукой». Связав в один узел секс и отчуждение, перегрузив роман описаниями эротических сцен, Моравиа ощутимо ослабил социальное и художественное звучание своей книги.
Свободны от фрейдистской сексуальности новеллы сборника Мора виа «Автомат» (1963), тема которого ясно выражена в названии. Ме ханистичная, регламентированная фетишизированными буржуазными нормами жизнь, погоня за наживой обезличивают человека, отнимают у него способность духовного общения. Дети и родители — чужие друг другу («Тревога»); муж и жена «замалчивают» супружескую из мену («Стоит ли говорить»); и как итог звучат слова одного из героев: «одинок не тот, кто один, а тот, кто чувствует себя одиноким».
Роман Гоффредо Паризе (род. в 1935 г.) «Хозяин» (1964) напи сан в остросатирическом, даже гротесковом плане, с явным использо ванием приемов Кафки. Глава крупной фирмы доктор Макс превра щает поступившего к нему на службу молодого человека в своего раба, проникнутого психологией подчинения, преклонения перед фетишем фирмы, ее процветанием и блеском. С бичующей насмешкой показыва ет Пар'изе, как это превращение человека в «робота с производствен ными идеями» совершается, так сказать, «под аккомпанемент» высо-коморальных идей доктора Макса, который разглагольствует о «свобо де духа», однако в случае робкого протеста своих служащих становит ся форменным истязателем. Сходство с Кафкой проявляется в романе Паризе, в частности, в пассивности подчиненного, остающегося лицом гораздо более страдательным и безвольным, чем, скажем, Иозеф К. из «Процесса».
Здесь уместно сказать об изменении самого понятия положитель ного героя в современной итальянской литературе. Исчезли образы му-
113
жественных и стойких людей неореализма, к которым тянулось так много дружеских рук, которые побеждали самой своей смертью. Эту ут рату не может восполнить непримиримо критическое отношение авто ра (или героя) к окружающему миру. «Положительность» героя огра ничивается отказом от приспособленчества, позицией морального стои цизма.
Одним из немногих исключений в этом отношении являлся роман ,'Васко Пратолини «Постоянство разума» (1963), написанный им после довольно длительного молчания и нескольких творческих неудач. 'В «Постоянстве разума» Пратолини пытается соединить ведущие линии .своего творчества: интерес к молодому герою, стремление взглянуть па действительность в историческом ракурсе и показать внутренний мир простого человека. Роман — несомненная удача автора, сумевшего убе дительно показать духовное становление молодого рабочего паренька, .идущего от некоего анархического «коммунизма чувства» к осознанию ,сурового долга перед жизнью, к «постоянству разума».
Непримиримость прогрессивной реалистической литературы Ита-.лии к «процветающему» и обезличивающему «неокапитализму» яв ляется той отправной точкой, откуда неизбежно должны исходить поиски позитивных решений социальных, этических, общечеловеческих .проблем.
Серьезные сдвиги произошли в итальянской поэзии. И здесь опре деляющим моментом идейно-художественного развития явились собы тия национально-освободительной борьбы итальянского народа против .фашизма. Главные результаты этих сдвигов — глубокое изменение по этики так называемой герметической поэзии, ведущего поэтического .направления 20—30-х годов.
Герметическая поэзия исходила из убеждения в том, что подлинной ценностью является индивидуальное восприятие мира. Однако модер нистская поэтика герметизма, испытавшая сильное влияние Малларме и Поля Валери, отразила в себе и отталкивание от футуризма с его культом формы и героем, лишенным духовной жизни, и неприятие фа шизма, его идеологии насилия, его грубой бесчеловечности. В творче стве крупнейших поэтов-герметиков Эудженно Монтале (род. в 1896 г.), Джузеппе Унгаретти (1883—1969), Умберто Саба (1883—1967) сохра нялась тоска по человеческой чистоте, гуманистический интерес к внут реннему миру личности. В стихах этих поэтов ощущалось живое по этическое видение мира, но чрезвычайно осложненное и зашифро ванное.
Основополагающий принцип поэтики герметизма при построении образа — ассоциативность, цепь субъективных аналогий, перенесение одного ряда восприятий в другой, иногда с пропуском начального, от правного момента, поразившего воображение поэта. Отсюда — непо нятность, сложность образа, сплетение звуковых, зрительных ощущений в один клубок. Герметическое восприятие мира заслоняет его реальную картину от читателя.
Вместе с тем герметическая поэзия была проникнута пессимисти ческой мыслью об извечности одиночества. Поэтому большинство сти хотворений Монтале, Унгаретти, Саба окрашено элегической грустью. В сборнике Унгаретти «Чувство времени» (1933) звучит трагическая интонация. В творчестве Монтале, который в 20-е годы написал много
стихотворений, пронизанных радостью восприятия природы, в дальней шем усиливается лирическая меланхолия, авторская интроспекция вы тесняет наблюдения мира. В поэзии Умберто Саба, который стоял не сколько в стороне от главного направления герметизма, звучали мяг кие идиллические ноты, его образность не столь усложнена. Но и Са ба в целом оставался верным герметическому принципу сопряжения субъективных ассоциаций.
Заложенные в герметизме гуманистические тенденции, косвенно-выраженное в нем неприятие фашизма позволили крупнейшим поэтам под влиянием общедемократического подъема Сопротивления обратить ся к поискам новых форм, новых средств выражения. И Унгаретти, it Монтале, и Саба отдали Сопротивлению ценную художественную дань. Для творческой биографии таких крупных поэтов, как Альфонсо Гат-то, Сальваторе Квазимодо, Серджо Сольми, Сопротивление стало как бы вторым, подлинным рождением. Лирика этих поэтов периода Сопро тивления отражает общую эволюцию итальянской поэзии, переход ее на: новую художественную ступень.
Поэты постепенно преодолевают главный, самый опасный порок герметической лирики — ощущение отрешенности, одиночества. Лири ческий дневник расширяет свои границы, охватывает чувства многих. «я»; духовная жизнь поэта соприкасается с бытием людского сообще ства — народа, нации в ее чисто итальянской исторической специфике.
Сначала в поэзии появляются трагедийные ноты. Болью и горечью пронизаны стихотворения Саба, Монтале, Унгаретти, говорящие об ут рате драгоценного духовного достояния, о торжестве сил зла, подав ляющих человека; одновременно в этих стихах возникает ощущение собственной ответственности за происходящее. В стихотворении «Гит леровская весна» Эудженио Монтале, с ужасом глядящий на «празд ник палачей» — встречу Гитлера с Муссолини во Флоренции, — вос клицает: «Нет невиновных больше».
Патриарх герметической поэзии Унгаретти в стихотворении «Мои-шаги безумны» (из цикла «Оккупированный Рим», 1943—1944) в слож ной, типично герметической форме жалуется, что он бессилен находить. былую поэтичность в впечатлениях от мира; все окружающее как бы замкнулось, онемело, поэт не видит в нем прежних откликов, инто наций,
Таким образом, година страданий означает для итальянской поэ зии тех лет кризис старого восприятия мира и способов его лирическо го отображения.
Постепенно приходит новое видение. Оно выражается прежде все го в ином образе природы. Смерть и разрушение вносят в нее насиль ники. Лирический пейзаж, который раньше вливал в поэзию Монтале, Унгаретти, Саба надежду и умиротворение, сменяется образами ночи, мрака, холода, зловещего ветра. В стихотворении «Немецкий сентябрь» поэт Либеро де Либеро (род. в 1906 г.) отрицает красоту природы, за топтанной, изуродованной захватчиками.
Все живое в природе символически связывается в поэзии Сопро тивления с противодействием мраку и злу, с партизанской борьбой. Поэт Альфонсо Гатто (род. в 1909 г.) в стихотворении «Они стреляли в солнце» говорит, что «Земля отмщает убийцам». А партизаны с красными звездами на груди идут легким шагом, окутанные дыханием тишины, их приветствует заря, и в каждом человеке укрепляется на дежда, что земля «обретет свою песнь».
Разрушается герметичность поэзии, она уже неотделима от всеоб щих переживаний. Чувства унижения и безысходности постепенно от-
115
тесняются на второй план гневом, протестом, верой в конечное торже ство сил человечности. Жалость к людям, тревога за их судьбу пере растают в гордость мужеством и стойкостью борцов-антифашистов. Их образы занимают в лирике все большее место.
Цикл стихотворений «Голова на снегу» (1943—1946) Альфонсо Гатто посвящен партизанам, жертвам фашизма, которые неотделимы от всех живых и от самого поэта.
Бессмертные человеческие ценности, об утрате которых тосковали ранее поэты, постепенно воплощаются теперь в реальном образе «пар ня с гор», партизана, который победой своего оружия вернет миру ут раченную гармонию. Поэт Серджо Сольми надеется на приход иной (уже не «гитлеровской») весны, ждет апрельского солнца и песни пар тизан (стихотворение «Апрель в Сан-Витторе»).
Тема бессмертия героя и уважения памяти погибших раскрывает ся в знаменитом стихотворении Дж. Унгаретти «Не кричите больше». Поэт, обращаясь здесь ко многим людям, выразил глубоко личное, ли рическое отношение к гражданственной проблематике.
Умберто Саба, всегда расширявший рамки герметической ассони-активности, субъективизирует реальный мир в гораздо меньшей степени, чем Унгаретти. Образы партизан в его стихотворениях приобретают кон кретные черты: это простые люди, способные на самоотверженные деяния. Сопротивление для Саба, как, впрочем, и для других герме тических поэтов, явилось могучим средством для преодоления отчуж дения. Постепенно поэт сближается с реальным миром, избавляется от одиночества (стихотворения «Маленький рассказ», «Труд», «Театр Артиджанелли» и др.).
Отказ от изображения лирического «я» как центра вселенной, при общение к чувствам и мыслям коллектива людей, осознание личной ответственности поэта за такие высокие человеческие ценности, как родина, свобода, жизнь, — вот те реальные завоевания, которые внесла эпоха Сопротивления в итальянскую поэзию. В области формы резуль татом этого было стремление к большей простоте (но не к упрощению) поэтического образа и языка. В значительной степени это зависе ло от прояснения внутреннего мира поэта, освобождения его от смутных чувств, нечетких взглядов, от гипертрофии субъективных мелочей.
Однако поэты-герметики не сразу находили для непривычных чувств новое, должное средство выражения, верный художественный прием. Часто ассоциативная образная цепочка по-прежнему оказыва лась зашифрованной. Так, многие стихотворения партизанского цикла Альфонсо Гатто по существу лишь «проясняют позицию» самого авто ра, но по форме и по содержанию не понятны массовому читателю. Это относится и к стихотворениям Унгаретти, где образность осложняется еще и религиозными мотивами. Кризис старой поэтики осознавался поэтами-герметиками, но творческий выход найти было нелегко.
В значительной степени это удалось Сальваторе Квазимодо (1901— 1960). Он вошел в поэзию в 30-е годы как элегический певец природы, находившийся под влиянием герметизма и одновременно под воздей ствием древнегреческой и эллинистической поэзии, которую много пе реводил. С началом Сопротивления в творчестве поэта происходит рез кий перелом. Это отразилось в названии стихотворного цикла Квази модо «И .внезапно настал вечер» (1944). В нем звучит отчаяние.-бес-сильный ужас перед страданиями людей, перед жестокостью. Поэт уже не может отгораживаться от реальной жизни, уходить от злодейств и всеобщих бедствий в мир аттического искусства, В программном стихо-
116
•творении «На ветвях ивы» Квазимодо декларирует свой отказ от эле гичности.
В поэзии Квазимодо возникают патетические, призывные ноты, об разный язык становится все более четким, напряженным, экспрессив ным. Поэт откликается на события партизанской борьбы, ощущая себя
•одним из тех, кто склоняет головы перед павшими патриотами.
Поэтом, прошедшим опыт Сопротивления, Квазимодо остается и в послевоенную эпоху. Реалистическое видение мира особенно четко ска-.залось в стихотворении «Страна моя Италия» из сборника с многозна чительным названием «Жизнь не сон» (1949). В его стихах звучит гражданская тема, он вспоминает ужасы недавней войны, обличает силы, враждебные жизни мирного человечества (сборник «Фальши вая и подлинная зелень», 1954). В 1959 году поэту присуждена Нобе левская премия. Творческие успехи, которые принесли Квазимодо за служенное признание, коренятся в тех далеких годах, когда он сумел увидеть в Сопротивлении силы грядущего.
Среди современных поэтов Италии выделяется творчество Пьер-Паоло Пазолини (1922—1975), поэта, прозаика, кинодраматурга и ре жиссера. Поэзия Пазолини характеризуется мятежным гражданским духом, обостренным чувством писательской ответственности, от крытой публицистической формой стиха. Стремление Пазолини гово рить от имени «немого народа» воплотилось в поэтическом цикле «Прах Грамши» (1957). Пазолини видит социальные причины народных бед ствий и черпает в жизни римских рабочих окраин надежду на гряду щее освобождение. Своеобразна поэтическая форма Пазолини: поэма б терцинах или октавах с традиционной рифмой или ассонансом соче тается с поэтической техникой XX века.
Кризисные явления общественной жизни Италии породили в поэ зии Пазолини 60-х годов мотивы разочарования, особенно ясные в сбор нике «Поэзия в форме розы» (1964). С острым чувством личной боли <поэт берет на себя моральную ответственность за несбывшееся в мире, «где умирает идея человека».
Лейтмотив этого сборника Пазолини — продолжающиеся поиски «главной человечности», присущей людям во все времена.
Творчество Пазолини, диалектальных демократических поэтов И. Буттнта, Дж. Новента, А. Гуэрра и других наглядно показывает, что позиция итальянской поэзии по отношению к реальной действительно сти привела к изживанию эстетических принципов герметизма. Таково основное завоевание поэтической традиции в Италии наших дней. Раз витие современной итальянской лирики свидетельствует о том, что в ней преобладают общественный накал, высокая моральная тема, ощущение 'близости поэта к людям и чувство ответственности за их судьбы в послевоенном мире.