Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
sf_fantasy
Макс Фрай
Простые волшебные вещи
Чудеса продолжаются. Сэр Макс обретает все новые способности, путешествует на Темную Сторону и не перестает удивлять даже любимого начальника и учителя.1.5 – Авторский текст – (MCat78)
Макс Фрай
Простые волшебные вещи
Тень Гугимагона
Надо признать, что погода не совсем подходила для поездки на катере. Вернее, на водном амобилере, который все-таки здорово похож на обыкновенный четырехместный прогулочный катер.
Холодный речной ветер – слишком холодный для мягкой угуландской осени – так взбесил воды Хурона, что мое первое самостоятельное путешествие по лучшей из рек Соединенного Королевства больше всего напоминало поездку на гигантском кенгуру. Меня не просто качало, а трясло так, что колени стукались о подбородок. Глаза слезились от ледяного ветра, слезы текли по щекам, смешиваясь с брызгами речной воды и мелкими капельками моросящего дождя. Ни один идиот, кроме меня, ни за что не стал бы подвергать себя таким добровольным истязаниям, да еще и в самом начале каким-то чудом случившегося Дня Свободы от забот…
Честно говоря, я был в полном восторге!
Я давно собирался освоить водный транспорт. Мое лихачество на обыкновенных сухопутных амобилерах с самого начала стало чуть ли не главной столичной притчей во языцех. Впрочем, эта слава никогда не казалась мне заслуженной: любой мой земляк, способный худо-бедно справиться со своей четырехколесной развалюхой, стал бы здесь такой же знаменитостью, как я. А вот сесть за рычаг водного амобилера я собирался очень долго. Отчасти потому, что в прежней жизни мне никогда не доводилось управлять катером. Тем не менее я все-таки собрался с духом и взял несколько уроков у старика Кимпы. Ронять свой авторитет в глазах младших служащих Управления Полного Порядка мне как-то не хотелось, а дворецкому сэра Джуффина Халли довелось опекать меня в те благословенные времена, когда я не мог даже управиться с незнакомыми столовыми приборами…
И вот сегодня я в полном одиночестве несся по темным водам Хурона на собственном новеньком «катере», насквозь мокрый, но вполне счастливый. Тот факт, что я умудрился выбрать для этого приключения единственный непогожий день солнечной поздней осени, только подливал масла в огонь моей новой страсти: благодаря буйству стихии невинная прогулка вполне тянула на маленький апокалипсис местного значения – именно то, что мне требовалось!
В последнее время мне здорово хотелось встряхнуться: приготовления к моему идиотическому воцарению на престоле народа Фангахра шли полным ходом. Мохнатый Дом стремительно превращался из бывшей Университетской библиотеки, пыльной, запущенной и немного таинственной, в вульгарный оплот роскоши и неги. Даже маленькая смотровая башенка на самом верху уже была устлана какими-то ужасными коврами, совершенно не в моем вкусе… Время от времени мне приходилось туда заходить, дабы доставить удовольствие своему королю, чьи верные слуги убивали кучу времени и денег, обустраивая мои будущие апартаменты. В эти минуты реальность, с которой я только-только как следует свыкся, начинала казаться мне очередным странным сном. Не кошмарным, конечно, но довольно утомительным. Единственное, что меня утешало, – Его Величество Гуриг VIII клялся и божился, что ни одна высокопоставленная сволочь не заставит меня находиться там в промежутках между торжественными приемами моих подданных, каковые по моим расчетам должны были случаться не чаще нескольких раз в год и затягиваться не дольше чем на пару часов. А слову короля следует верить.
Но пока я летел на своей хрупкой скорлупке по взбесившемуся Хурону, подпрыгивая на гребнях темных упругих волн, все эти проблемы попросту не существовали. Я ни о чем не вспоминал и не строил планы на будущее. Было только «здесь и сейчас», – на мой вкус, немного чересчур мокрое и холодное…
«Макс, ты очень занят в данный момент?» – вежливо спросил сэр Шурф Лонли-Локли.
Его Безмолвная речь настигла меня столь внезапно, что мне пришлось резко затормозить. Маленький водный амобилер замер на месте и тут же беспомощно запрыгал на вконец распоясавшихся волнах Хурона.
«Скорее нет, чем да. Что-то случилось?»
«Думаю, что нет. Тем не менее я хотел бы обсудить с тобой одно странное происшествие. Оно скорее касается моей частной жизни, чем наших служебных дел…»
«Тем лучше! – отозвался я. – В любом случае, мне пора переодеться во что-нибудь сухое и попробовать согреться… Так что просто заходи к Теххи, я там скоро появлюсь».
«Извини, Макс, ты знаешь, как я люблю бывать в „Армстронге и Элле», но мне не хотелось бы обсуждать свою проблему в присутствии леди Шекк. Дела такого рода следует обговаривать конфиденциально… Тебе не внушает отвращения предложение встретиться в каком-то другом месте?»
«Дырку над тобой в небе, парень! Ты же знаешь, я обожаю тайны… Тогда приезжай в мою квартиру на улице Желтых Камней. Если доберешься туда первым, заходи: дверь не заперта, благо в мой дом и силой-то никого не затащишь. И закажи полный поднос всякой горячей дряни из „Жирного Индюка», ладно?»
Я быстренько доставил свою новую игрушку к причалу Макури, где у меня со вчерашнего дня было собственное место. Флегматичный усатый старик с недовольным видом вылез из своего укрытия, чтобы помочь мне привязать это очаровательное транспортное средство. Он смотрел на меня почти с суеверным ужасом – не потому что узнал «грозного сэра Макса», никакой Мантии Смерти на мне и в помине не было. Просто любое человеческое существо, решившееся прокатиться по реке в такую погоду, должно было вызывать суеверный ужас, или, по крайней мере, настойчивое желание упечь его в ближайший Приют Безумных.
Я дал сторожу корону, после чего он, вероятно, окончательно определился с моим диагнозом: слишком большие деньги за такую мелкую услугу! Это чудовищное несоответствие грозило разрушить его представления об окружающем мире, безрадостный, но драгоценный результат нескольких сотен лет жизни… Но старик оказался крепким орешком: похлопав выцветшими от времени глазами, он пробормотал несколько высокопарных благодарственных слов, из тех, которые всем нам приходится усваивать еще в детстве, специально для подобных случаев, и поспешно скрылся в приземистом домике, где его наверняка ждала горячая жаровня с камрой.
Я проводил сутулую спину сторожа завистливым взглядом: мне-то еще предстояло короткое, но неприятное путешествие в Новый Город, и ледяное лоохи будет безжалостно хлопать меня по спине, как злая мокрая простыня…
Я погрузился в амобилер и рванул с места с такой скоростью, словно за мной гналась целая семейка голодных вурдалаков. А через две минуты я пулей влетел в свою гостиную на улице Желтых Камней.
Лонли-Локли уже был здесь. Неподвижно сидел в центре комнаты – не удивлюсь, если выяснится, что он предварительно измерил помещение, чтобы точно определить центральную точку! Я невольно залюбовался своим другом. Белоснежное лоохи таинственно мерцает в полумраке комнаты, смертоносные руки в защитных рукавицах сложены на коленях – не человек, а просто ангел смерти какой-то!
– Все-таки ты меня опередил! – уважительно отметил я.
– Ничего удивительного: я послал тебе зов, когда находился на улице Забытых Снов. Думал, что застану тебя в «Армстронге и Элле». Трудно было предположить, что ты отправишься на прогулку, – в такую-то погоду…
– А вот такой я загадочный и непредсказуемый! – рассмеялся я. – Будь великодушен, подожди еще несколько минут. Если я немедленно не переоденусь, у меня начнется какая-нибудь простуда, а мне очень не хочется вспоминать, что это такое.
– Разумеется, тебе необходимо переодеться. И на твоем месте я бы не пренебрегал горячей ванной.
– А я и не собираюсь пренебрегать. Но это займет не больше нескольких минут: ты же знаешь, я все делаю быстро.
– Да, знаю, – кивнул Шурф. – Пожалуй, я пошлю зов хозяину «Жирного индюка», попрошу его прибавить к моему заказу что-нибудь согревающее.
– Не стоит, – крикнул я, сбегая вниз по узкой винтовой лестнице. – Не так плохи мои дела, чтобы напиваться в стельку!
– Мой жизненный опыт свидетельствует, что опьянение протекает приятнее и проходит гораздо быстрее, чем простуда. А моим наблюдениям можно доверять, – возразил этот потрясающий парень.
Через несколько минут я вернулся в гостиную в самом что ни на есть роскошном расположении духа. Я уже успел согреться, укутаться в теплое домашнее лоохи и выслушать официальное заявление собственного изголодавшегося желудка, что он готов мужественно переварить целое стадо слонов, в случае чего…
Стол был уставлен подносами и кувшинами. Для начала я налил себе полную кружку горячей камры: вместо аперитива.
– Вот теперь я действительно жив! – заявил я после нескольких осторожных глотков.
– Если ты так говоришь, значит, так оно и есть. Что ж, это – не худшая из новостей… – согласился Лонли-Локли.
Я внимательно вгляделся в его серьезную физиономию, пытаясь обнаружить там быстро исчезающий след ироничной усмешки. Но эта игра не из тех, где я выхожу победителем: никаких определенных выводов я так и не сделал. Как обычно, впрочем…
– Между прочим, у меня дома ты вполне мог бы снимать свои перчатки, – заметил я, придвигая к себе тарелку. – Или ты предпочитаешь оставаться в них на тот случай, если я начну рассказывать глупые анекдоты, – чтобы всегда иметь возможность быстро заставить меня замолчать? Могу тебя разочаровать: есть версия, что мой болтливый рот не закроется даже после смерти. Так что это не выход…
– Что за странная идея! Твоя жизнь не представляется мне настолько бессмысленной, чтобы прерывать ее по столь пустяковому поводу. Я предпочитаю оставаться в перчатках по другой причине.
– Что, предчувствуешь какую-то опасность?
Я оторвался от еды и постарался сделать умное лицо: на такую тему, как опасность, грозящая самому Лонли-Локли, наверняка следует говорить с должной серьезностью.
– Да нет, Макс, никакой опасности я не предчувствую… Во всяком случае, не здесь и не сейчас. Я не снимаю перчатки, поскольку шкатулка, предназначенная для их хранения, осталась в моем кабинете в Доме у Моста. Неужели ты думаешь, что оружие, вроде моих перчаток, можно просто положить в карман?
– Да уж, вряд ли это согласуется с правилами техники безопасности! – рассмеялся я. – Ладно, Магистры с ними, с твоими ужасающими варежками. Рассказывай, что стряслось с твоей «частной жизнью»? Я же умираю от любопытства!
– Ничего не стряслось, – задумчиво сказал Шурф. – Ничего такого, о чем следует рассказывать посторонним. Ничего такого, о чем людям свойственно беспокоиться. Тем не менее я все же испытываю некоторое беспокойство… Макс, ты помнишь, что однажды взял меня в свой сон?
– Конечно, помню. Это было по дороге в Кеттари. Нам пришлось спать на какой-то тесной кровати, ты решил воспользоваться случаем и предложил мне свой сон, – по твоему собственному высокопарному выражению…
– Да, – кивнул Шурф. – Но вышло иначе: мы путешествовали по каким-то удивительным местам из твоих сновидений. Честно говоря, это событие было не слишком похоже на обыкновенный сон. Я с самого начала предполагал, что природа твоих сновидений заслуживает самого пристального изучения. Но дело даже не в этом… Ты помнишь, среди прочих наваждений там были бесконечные пустынные песчаные пляжи на берегу какого-то странного неподвижного моря? Довольно неприветливое место, хотя в твоем обществе я получил огромное удовольствие от этой прогулки.
– Разумеется, помню. Но почему ты именно сейчас об этом заговорил?
– Просто потому, что пришло время поговорить на эту тему, – пожал плечами сэр Шурф. – Это место в последнее время слишком часто мне снится. Без твоего вмешательства, как я понимаю. И оно больше не кажется мне одним из тех мест, которые приятно посещать – во сне или наяву…
– Мое вмешательство исключено хотя бы потому, что мы с тобой спим на разных подушках, дружище, – рассудительно заметил я.
– Ну, теоретически говоря, расстояние между головами спящих имеет значение только для новичка в делах подобного рода, вроде меня. И, если я правильно оцениваю твои возможности, ты вполне мог бы заставить меня созерцать твои сны, даже находясь вдалеке. Но ты тут ни при чем, я уверен. Если бы я видел эти сны благодаря твоему вмешательству, я бы ощущал твое присутствие. А тебя там не было ни разу, тут я не могу ошибиться… Но всегда есть кто-то другой. Кто-то, кого я не могу увидеть. Мне не нравится его присутствие, хотя оно почти неощутимо. И мне кажется, что я его не знаю.
– Безобразие! – возмутился я. – Какие-то чужие дядьки шляются по моему любимому сну, а я не в курсе! Хорошо, хоть ты доложил мне обстановку… И, разумеется, я не стал бы силой затаскивать тебя в свои сны, даже если бы умел это делать. А я не умею. Во всяком случае, никогда не пробовал… Впрочем, мне самому уже очень давно не снились эти пляжи. В последний раз я гулял там, когда мне удалось переночевать в спальне деда нашего сэра Мелифаро. Если честно, я даже начал о них забывать. Неудивительно: я регулярно забываю вещи поважнее, чем сны.
– Ты не совсем правильно оцениваешь расстановку сил, Макс. Нет вещей «поважнее», чем некоторые сны. Странно, что я вынужден говорить об этом человеку, черпающему могущество в сновидениях! – Лонли-Локли укоризненно покачал головой.
– Действительно, – смутился я. – Просто в последнее время реальность преподносила такие сюрпризы, что… Ладно, в любом случае ты говоришь именно то, в чем я сам всегда был убежден…
– Я, собственно, хотел узнать, не творится ли с тобой нечто в том же роде? – спросил Лонли-Локли. – Следует понимать, ничего подобного с тобой не происходит… Скажи, а раньше, когда тебе снились эти пляжи, ты никого там не встречал? Или, может быть, ты тоже ощущал чье-то пугающее присутствие?
– Нет, ничего подобного со мной никогда не было. Я очень люблю это место. И всегда был уверен, что оно принадлежит мне одному… Знаешь, иногда приходит такое странное чувство абсолютной уверенности, не основанной ни на чем, кроме смутных ощущений…
– Знаю, – согласился Лонли-Локли. – На мой взгляд, подобному чувству следует верить… Что ж, значит, в этом деле ты мне не помощник.
– Как это – «не помощник»?! – огорчился я. – Я же сам заманил тебя в это неуютное местечко. Я, конечно, понятия не имел, что творю, и все такое, но это не освобождает меня от ответственности за возможные последствия… И потом, в конце концов, это – мой сон. Кому с ним разбираться, как не мне!
– И как ты собираешься «разбираться» со сном, который давным-давно перестал тебе сниться?
– Надо подумать.
Я отставил в сторону незаметно опустевшую тарелку и звонко чихнул. Все-таки злодейка-простуда уже встала на мой след. Она с наслаждением облизывалась, предвкушая, как сожрет меня с потрохами.
– Возможно, тебе следует на время отказаться от детской веры в собственную неуязвимость и выпить стаканчик горячего вина. Старое, проверенное средство. – Лонли-Локли перешел на лекторский тон: – Авторы множества книг по медицине подтверждают общепринятое мнение о пользе этого напитка для людей, ставших жертвами переохлаждения.
Не дожидаясь моего ответа, он поставил кувшин с вином на раскаленную жаровню.
– Разве что из твоей дырявой чашки! Она у тебя с собой? Может быть, сие магическое действо поможет мне не только избавиться от насморка, но и собраться с мыслями.
– Почему бы нет? – согласился сэр Шурф, доставая из-за пазухи старую чашку без дна. – На тебя этот ритуал действует не менее эффективно, чем на бывших членов моего Ордена. Во всяком случае, хуже точно не будет.
– Хуже уже просто некуда, – пожаловался я, внезапно обнаружив, что уже являюсь счастливым обладателем нескольких тонн свежайших соплей. – Дырку в небе над моим носом, ну и темпы у этой грешной простуды!
– Держи. – Рука в огромной, испещренной рунами защитной рукавице протянула мне чашку, на одну четверть наполненную горячим вином. – Думаю, тебе этого хватит.
– Надеюсь, что так, – прогундосил я, аккуратно принимая этот дырявый сосуд.
Я опасался, что на сей раз у меня ничего не получится: во время насморка очень трудно сохранять веру в собственное могущество. Тем не менее оно было на месте: жидкость оставалась в дырявой посудине, словно добрую половину своей жизни я проходил в послушниках древнего Ордена Дырявой Чаши, бок о бок с моим великолепным коллегой.
Я залпом выпил горячее вино и чуть не умер от облегчения. Насморк все еще был при мне, но он больше не имел значения. Ничего не имело значения: я стал таким легким и равнодушным, что, пожалуй, не стал бы обращать внимания и на более серьезные неудобства.
Я вернул волшебную чашку хозяину и замер, прислушиваясь к экстренному выпуску новостей из глубины собственного организма. Насморк отступил первым; почти неощутимая, но настырная боль в горле слегка усилилась, а потом ушла навсегда. Напоследок я закашлялся, но и этот приступ тут же прекратился. Выходит, я все-таки перенес честно заработанную простуду, просто сие экзистенциальное переживание отняло не дюжину дней, как обычно, а чуть больше минуты.
– Здорово! – вздохнул я, когда ко мне, наконец, вернулся дар речи. – Потрясающе, Шурф! Всякий раз твоя дырявая чашка работает немного иначе. Словно сама знает, что именно мне от нее нужно… Во всяком случае, теперь нам с тобой не придется слоняться по дому в поисках моего носового платка, которого у меня все равно отродясь не было. Вместо этого можем заняться делом о пустынных пляжах…
– Ты действительно собираешься вмешаться в мои сновидения? – спросил Лонли-Локли. – Мне чрезвычайно приятно оказаться свидетелем твоего великодушия… Хотя, зная тебя, рискну предположить, что в первую очередь тобою руководит любопытство.
– Вполне подходящее настроение для начала любого дела, – смущенно сказал я.
– А что ты собираешься предпринять? Мне, вероятно, следовало бы предложить тебе снова разделить со мною сон, как это было по дороге в Кеттари. Но в таком случае мы можем потерять немало времени: твои пляжи снятся мне далеко не каждый день. В последний раз это было сегодня. Кто знает, сколько ждать следующего случая? Три дня? Пять? Дюжину?.. К тому же, ты по-прежнему работаешь по ночам, что еще больше усложняет нашу задачу…
– Как правило, я работаю круглые сутки, хвала сэру Джуффину Халли за мое нескучное существование! – вздохнул я. – Знаешь, Шурф, я думаю, что для начала мне следует напроситься в гости в усадьбу Мелифаро. В спальне его «Великого и Ужасного» деда управлять сновидениями легче легкого… А что, вот сегодня же и отправлюсь! Не знаю, окажется ли моя поездка полезной, но приятной – наверняка. Умею я, все же, хорошо устроиться…
– У тебя есть основания полагать, что моя проблема требует немедленных действий? – поинтересовался Шурф.
– Никаких оснований, кроме шила в заднице. Не зря Джуффин вчера так долго выспрашивал, на кой мне понадобились целых два Дня Свободы от забот! Он вообще утверждает, что отдых – не моя стезя. Дескать, в этой области у меня нет никаких талантов… Судя по всему, наш шеф совершенно прав. Еще до заката не дожили, а я уже нашел себе халтурку на стороне… Кстати о шефе. А почему, собственно, ты не рассказал о своих страшных снах Джуффину? Он старый, мудрый и знает про эту темную сторону жизни почти все. Тогда как моей эрудиции хватает лишь на то, чтобы смутно предположить: сны – это то, что мне время от времени снится…
– Забавная формулировка! – с одобрением сказал Шурф.
Вечно с ним так. Никогда заранее не знаешь, какую из моих глупостей он пропустит мимо ушей, а какую не поленится в дневник на память записать.
– Что касается сэра Джуффина Халли… – Мой друг наконец спрятал свою устрашающую тетрадь обратно, под лоохи. – Видишь ли, Макс, дело касается не моих, а твоих сновидений. Если уж рассказывать о них третьим лицам, ты должен сделать это сам. Теоретически говоря, любой человек имеет право на личную тайну. Это даже в Кодексе Хрембера прописано…
– Там много чего прописано, – усмехнулся я. – Но боюсь, Джуффину известно куда больше моих «личных тайн», чем мне самому… Ладно, ты прав, не будем дергать шефа по пустякам. Для начала я просто попробую еще раз увидеть этот сон. Может быть, мне и самому удастся понять, что теперь не так с моими пустынными пляжами, а там поглядим… Думаю, Мелифаро будет в восторге, если я вдруг, ни с того ни с сего, отвезу его к родителям. Хоть какая-то польза от нашего с тобой мероприятия!
– Мне чрезвычайно нравится твоя решительность, Макс, – сказал Лонли-Локли.
Он аккуратно поставил на стол пустую кружку и поднялся.
– Спасибо тебе… Надеюсь, ты не обидишься, если я скажу, что меня ждет несколько незаконченных дел?
– Надежда, как мне не раз говорили, глупое чувство. С другой стороны, обида – чувство куда более глупое. А посему – никаких обид… Если ты подождешь несколько минут, я переоденусь и подброшу тебя к Управлению. Эти «незаконченные дела», – они угрюмо бродят вдоль стен твоего кабинета или как?
– Спасибо, не нужно. Мои дела бродят в других местах. – Лонли-Локли одобрительно покачал головой: – Иногда ты очень удачно комбинируешь слова, следует отдать тебе должное… Хорошего вечера. И, будь добр, держи меня в курсе.
Он пошел к выходу. Я восхищенно смотрел на его прямую спину: такие высокие люди просто обязаны сутулиться. Но сэр Шурф Лонли-Локли неподвластен суровому закону земного тяготения, как, впрочем, и множеству других законов природы.
– Спасибо, что подбросил мне эту заботу! – сказал я ему вслед. – На фоне суеты вокруг моего свежеиспеченного престола, это вполне тянет на хорошее приключение.
– Мне бы очень хотелось, чтобы никаким «приключением» там и не пахло, – строго возразил Шурф, обернувшись с порога. – Но, как говаривал сэр Алотхо Аллирох, под небом рождается слишком мало существ, чьи желания имеют какое-то значение… Он весьма наблюдательный человек, этот печальный арварохский военачальник, тебе так не кажется?
Не дожидаясь моего ответа, сэр Лонли-Локли вышел на улицу, оставив меня в компании почти неощутимого камня на сердце. Мысленно зафутболив этот грешный камень в неизвестном направлении, я укутался в первое попавшееся под руку теплое лоохи и отправился в сторону «Армстронга и Эллы».
По дороге я послал зов Мелифаро.
«Мои планы на вечер могут прийтись тебе по вкусу!»
«Неужели ты все-таки решился открыть „Имперский бордель»? – обрадовался он. – Правильно, давно пора!»
После того как мои коллеги с легкой руки ехидного сэра Джуффина посмотрели «Калигулу» с Малколмом Макдауэллом и кое-как оправились от тяжелейшего культурного шока, они мне прохода не давали. Дескать, им теперь понятно, какими именно методами я собираюсь проводить политику Соединенного Королевства в горемычных землях Фангахра… Мне постепенно начинало казаться, что они перегибают палку; я даже был вынужден пригрозить, что отправлю полюбившуюся им видеотеку обратно в тартарары, из которых она в свое время была извлечена. Увы, моему грозному заявлению никто не поверил!
«Я как раз собирался начать с небольшой разминки в обществе твоих почтенных родителей, – огрызнулся я. – Не хочешь ли присоединиться, милый? Тебе понравится, обещаю!»
«Какое царственное нахальство! – восхитился Мелифаро. – Какое неуважение к приватной жизни простых граждан! Теперь этот буйноголовый варварский царек собирается приобщить моих стариков к бесчеловечным обычаям своих бескрайних степей… Воистину ты великий человек, о Фангахра!»
«Кончай выпендриваться. Делать мне больше нечего, кроме как выслушивать твою Безмолвную речь. У меня от нее голова пухнет. Того гляди, корона не налезет, и все пойдет прахом… Лучше просто приезжай к Теххи. После того, как ты прилюдно облобызаешь мои сапоги, я так и быть отвезу тебя в родительский дом. А утром доставлю прямо в Дом у Моста. И заметь: за все это удовольствие не возьму с тебя ни копейки. Кто еще сделает тебе столь соблазнительное предложение?!»
«Устоять невозможно! – согласился Мелифаро. – Между нами говоря, ты мог бы смирить гордыню и честно признаться, что тебе срочно приспичило нагадить в темном углу мистической спальни моего легендарного деда… Ладно уж, сейчас приеду. Ты представить не можешь, сколько с тебя теперь причитается!»
«Отбой! – буркнул я. – Если через полчаса тебя не будет – четвертую на фиг».
Самое время положить конец нашему безмолвному диалогу: я как раз ступил на порог «Армстронга и Эллы».
– С ума сойти можно! Макс, ты ведь должен быть мокрый и несчастный. А ты почему-то сухой и улыбаешься до ушей… Это выглядит крайне подозрительно!
Теххи честно старалась напустить на себя грозный вид. Впрочем, если уж кто-то и улыбался «до ушей», так это она сама.
– А чему ты удивляешься? Я же, в сущности, очень могущественный колдун! Всего-то три тысячи восемьсот семьдесят вторая ступень фиолетовой магии, и несчастный, промокший человек тут же становится сухим и счастливым.
– Но почему именно «фиолетовой»? – изумилась Теххи.
– Не знаю. Просто так, цвет красивый… Нельзя же всю жизнь ограничивать себя только Черной и Белой магией. Это так консервативно!
– Сюда заходил сэр Шурф, – сообщила Теххи. – Я сказала ему, что ты отправился кататься по Хурону, но он, кажется, принял мои слова за шутку. Во всяком случае, он честно пытался улыбнуться. На исходе третьей минуты у него почти получилось!
– Тебе здорово повезло, это редкое зрелище… Впрочем, нет, вру: в последнее время не такое уж редкое. При мне он тоже пару раз пытался… Я с ним уже виделся. Заодно успел искупаться, переодеться, пообедать, простудиться, выздороветь, сойти с ума, предложить сэру Мелифаро совместную загородную прогулку на всю ночь и добиться от него согласия. Ты не находишь, что это и есть насыщенная жизнь?
– Более чем! – фыркнула Теххи. – А насчет ночной прогулки с Мелифаро – это что, серьезно?
– Вполне. Между прочим, ты могла бы радоваться по этому поводу не столь откровенно. Я – злой человек, и мне было бы приятно думать, что мое отсутствие делает тебя несчастной.
– Если бы ты остался, мне пришлось бы в течение нескольких часов виновато лепетать, что я не люблю шляться по городу в такую погоду… К тому же, сэр Джуффин как раз сегодня утром сказал мне, что раскопал в твоих запасах какое-тоневероятное кино, – Теххи виновато потупилась. – Он утверждает, что мне это кино непременно понравится, хотя там, дескать, великое множество «нелепостей», ну, как всегда…
– А как называется? – заинтересовался я.
Должен же я знать, что злодей Джуффин рекомендует смотреть моей девушке! От него всего можно ожидать…
– Очень странно называется: «Тот, кто бреется на бегу»…
Я чуть не подавился горячей камрой: такую дикую интерпретацию названия «Бегущий по лезвию бритвы» я слышал впервые в жизни!
– Джуффин прав. Такое кому угодно понравится, – наконец согласился я. – Никаких возражений… Кстати, ты зря строила столь мрачные планы на вечер: что ж я – зверь какой?
– Иногда ты еще хуже, – мечтательно улыбнулась Теххи.
– Святые слова!
Когда этот подлец Мелифаро успел появиться за моей спиной – понятия не имею. И ведь шустрый какой: получаса еще не прошло, а значит, четвертовать его, вроде бы, не за что.
– Ты – чудовище! – Мелифаро завел свою любимую шарманку. – Тащишь меня куда-то, на ночь глядя… А ведь я только-только собрался пригласить в кино твою девушку! Мы могли бы так нежно целоваться в полумраке твоей спальни, на фоне этого смешного светящегося ящика… Правда, Теххи?
– Ага. На фоне мерцающих в темноте клыков сэра Джуффина. В последнее время он иногда их отращивает. Наверное, присмотрел что-то похожее в одном из фильмов… В первый раз я даже испугалась!
– А это он с тобою кокетничает, – объяснил Мелифаро. – Плохо дело. Пожалуй, не даст он нам спокойно поцеловаться. Злодей, каких мало! Хотя на фоне этого чудовища, – шутовской поклон в мою сторону, – душа-человек!
Обсудив нас с Джуффином, они перешли на других общих знакомых. По всему выходило, что все население Ехо – сплошь злодеи и кровопийцы. Один лишь сэр Мелифаро – ангел. И, конечно, Теххи – даром, что дочка Лойсо Пондохвы. Впрочем, с последним утверждением я был совершенно согласен…
– Ладно уж, поехали, – сказал я полчаса спустя, когда понял, что эти двое могут зубоскалить не то что до утра – до следующего лета, им только волю дай. – Теххи, ты, как я понимаю, твердо определилась со своими планами на вечер? То есть, валяться у тебя в ногах, захлебываясь слезами и соплями, бессмысленно: ты все равно с нами не поедешь, да?
– Слезы и сопли… Звучит весьма соблазнительно! – улыбнулась Теххи. – Тем не менее мы можем отложить эту оргию на другой раз. Время терпит… Но учти, поутру я начну тосковать. Не дай мне докатиться до сожалений о несбывшемся, ладно?
– Ни за что! – пообещал я. – В любом случае, с утра пораньше мне придется доставить на службу твоего несостоявшегося возлюбленного. Поэтому постарайся не приводить в дом много голых мужчин, и вообще веди себя прилично.
– Ладно, – кивнула Теххи, обнимая меня на прощание. – Я приведу в дом очень мало голых мужчин, если для тебя это так важно. Штук пять-шесть, не больше: я хочу, чтобы ты был счастлив! Ведь будешь?
– Буду.
– Грешные Магистры, некоторым людям для счастья требуется совсем немного! – усмехнулся Мелифаро.
– Да, я всегда был аскетом! – невозмутимо подтвердил я.
До поместья родителей Мелифаро мы добирались столь же весело. Я чуть было не забыл, ради чего, собственно, затевалась эта поездка. Еще немного, и я, пожалуй, стал бы расспрашивать Мелифаро, по какому поводу он пригласил меня в гости. Но я вовремя опомнился.
В просторной гостиной мы обнаружили совершенно неземную идиллию: довольный сэр Манга удобно устроился в глубоком кресле, а его прекрасная половина старательно заплетала мужнину рыжую косу. К нашему приходу она как раз управилась с половиной косы. Впереди было еще много работы.
– Грешные Магистры, вот это сюрприз! – воскликнула леди Мелифаро.
– Это вовсе никакой не сюрприз, а просто наш сын и сэр Макс, – флегматично заметил сэр Манга. – Они переживут еще и не такое зрелище, так что не отвлекайся…
– Лучше бы ты завел гарем, честное слово! – вздохнула эта восхитительная женщина. – По крайней мере, мне было бы на кого свалить черную работу!
– Сто пятьдесят лет назад у тебя было совсем иное мнение по этому вопросу, незабвенная. Так что теперь сама и расхлебывай… Мальчики, вы не возражаете, если мы обойдемся без пылких объятий?
– Если бы ты набросился на меня с пылкими объятиями, я бы горько заплакал и увез тебя в ближайший Приют Безумных, – успокоил отца Мелифаро.
– А тебе там одиноко? – огрызнулся сэр Манга. – Ладно уж, лучше всего будет, если ты немедленно засунешь что-нибудь в рот и начнешь это тщательно пережевывать. А то я уже никогда не смогу смотреть в глаза сэру Максу, – после всего, что мы с тобой метем в его присутствии…
– Вы и так не очень-то можете смотреть мне в глаза, после того, что у вас в свое время родилось! – Я ткнул пальцем в Мелифаро-младшего. – И как вас угораздило, сэр Манга, скажите на милость?
– Между прочим, меня в это время не было дома, так что все претензии к моей прекрасной леди! – нашелся сэр Манга. Он укоризненно посмотрел на жену: – Что скажешь, дорогая?
– Мама, не слушай этих нелепых людей, – возмутился Мелифаро. – Очень хорошо у тебя получилось! Во всяком случае, я доволен!
– Ну хоть кто-то доволен, уже немало! – меланхолично заметила его матушка. – Тем не менее предложение твоего отца остается в силе. Жуй, сынок. Не так уж часто в голову Манги приходят такие здравые мысли…
– Почему «не так уж часто», милая? Мысли о еде посещают меня приблизительно шесть-семь раз в день, – добродушно заметил сэр Манга. – Как там, кстати, моя прическа?
– Когда будет готово, ты поймешь это по вздоху облегчения, который вырвется из моей груди, – проворчала его жена.
Я вовсю наслаждался происходящим. Чем больше представителей семейства Мелифаро собираются в одном помещении, тем больше удовольствия можно получить.
– А куда подевался брат мой Бахба? – спросил мой коллега, усаживаясь за стол.
– А Магистры его знают! – пожал плечами сэр Манга. – Кажется, с утра он что-то бормотал о поездке в Ландаланд, собирался закупать на ярмарке в Нумбане какую-то полезную в хозяйстве дрянь, но, честно говоря, я не очень-то вникал…
Я представил себе «бормочущего» великана Бахбу и не смог сдержать улыбку. Про семейство Мелифаро надо бы снимать телесериалы и крутить их круглосуточно! Какая досада, что ни одному из многих тысяч могущественных Великих Магистров, населявших Ехо с момента основания Соединенного Королевства, не пришло в голову изобрести телевидение…
В этот вечер мой неугомонный коллега сдался первым. Проворчав нечто неодобрительное о своем завтрашнем служебном расписании, он дезертировал в спальню.
– Надо же! Всего каких-то сто лет назад этот мальчик торжественно клялся, что вообще не будет спать, когда вырастет, – насмешливо заметила его матушка.
– Так он еще и клятвопреступник. Какой молодец! – одобрительно сказал я.
– У нас в роду все такие, – гордо сообщил сэр Манга. – Но, конечно, Анчифа – венец моей воспитательной методики! Первый настоящий пират в нашем семействе, это дорогого стоит…
– А он уже уехал, как я понимаю? – спросил я.
– Еще бы! Анчифа никогда не задерживается дома больше чем на пару дюжин дней.
– Хорошо ему! – мечтательно сказал я. – Эх!.. Иногда мне хочется уйти в отставку и наняться к нему в матросы.
– Не советую. На шикке матросам приходится несладко: варварская укумбийская конструкция, никакой магии, а посему слишком много работы для всех, включая капитана. Да и пассажиры не сказать что блаженствуют: качает зверски. Но мой сын и слышать не хочет о новой посудине, хотя вполне мог бы позволить себе еще и не такую роскошь. Этот парень во всем подражает своим наставникам! В данном случае имеет место типичный укумбийский выпендреж: среди тамошних пиратов бытует мнение, что человек может считаться настоящим капитаном только в том случае, если он ходил на одной и той же шикке не меньше пяти дюжин лет.
– А «шикка» – это что, такая разновидность корабля? – вежливо спросил я.
– Ага. Самая быстроходная и маневренная. И не совсем то, что требуется для приятной поездки, можете мне поверить! В свое время меня занесло на укумбийскую шикку, и я проклял тот день, когда меня угораздило затеять эту дурацкую свистопляску с кругосветным путешествием. Если бы мне не удалось в ближайшем порту пересесть на нормальную трехмачтовую каруну, снабженную несколькими магическими кристаллами, этот Мир лишился бы четырех из восьми томов моей грешной энциклопедии и меня самого заодно…
– Ладно, тогда я, пожалуй, не стану наниматься в матросы к вашему Анчифе, – согласился я. – Спасибо, что предупредили. Лучше уж просто пойду спать: самый дешевый способ комфортно путешествовать, честное слово!
– Что касается спальни моего блудного отца Фило, тут вы совершенно правы. Насчет других спален я не так уверен… Вы помните, где она находится, или вас проводить?
– Неужели вы думаете, что моего убогого интеллекта хватит, чтобы найти хоть что-то в бесконечном лабиринте, который вы называете своим домом?! Сэр Манга, вы мне льстите!
– Льщу, есть такое дело, – зевнул величайший энциклопедист этого Мира. – Ладно уж, идемте, попробуем вместе разыскать эту грешную дверь!
Некоторое время мы слонялись по просторным коридорам усадьбы. Сэр Манга старательно изображал на лице растерянное выражение заблудившегося ребенка. Получалось не слишком достоверно, но я ему благородно подыгрывал, в меру своих скромных актерских способностей.
Наконец я остался в полном одиночестве в маленькой темной спальне, которую успел полюбить. Здесь мне начинает казаться, что Фило Мелифаро, знаменитый дед моего коллеги и один из могущественных Старших Магистров Ордена Потаенной Травы, думал обо мне, когда строил эту свою чудесную спальню. Знал откуда-то, что старается не только для своих потомков! А что, такой замечательный парень наверняка был способен унюхать мое будущее присутствие на его территории. Например, я вполне мог являться ему во сне. Почему бы и нет? Какие только кошмары время от времени не снятся людям!..
Впрочем, все это не имело никакого значения. Просто очередная сказка из тех, что приятно рассказывать самому себе перед тем, как заснуть, зачарованно уставившись на переплетение старых потолочных балок где-то в темноте, над головой…
На сей раз я пересек границу, отделяющую явь от сна так медленно, что вполне мог бы отмечать свой путь белыми камешками, на манер Гензеля и Гретель. Но в этом сне у меня не было никаких камешков.
Поначалу я блаженно шатался по каким-то сладчайшим сновидениям, не очень-то соображая, кто я, собственно, такой и зачем сюда приперся. Только оказавшись на пустынном песчаном пляже, который, собственно, и был целью моего нынешнего путешествия, я понемногу начал вспоминать о себе бодрствующем. Это не так просто, как кажется, но в некоторых фундаментальных, с детства повторяющихся снах это случается всегда, как бы само собой, без каких-то видимых усилий с моей стороны…
Но на сей раз я возвращался к себе медленно и мучительно, словно бы пытался вспомнить, что успел натворить, пока был смертельно пьян. Но все-таки вспомнил вечер, проведенный в обществе родителей Мелифаро, поездку по сумеречным пригородам, обещание Теххи привести в дом голых мужчин и, наконец, смутно встревоживший меня разговор с Шурфом Лонли-Локли. А потом опустил глаза и увидел следы на песке.
Человеческие следы, немного похожие на отпечатки спортивных тапочек, были оставлены мягкими угуландскими сапожками. Сосредоточившись, я с изумлением понял, что следы принадлежат самому сэру Шурфу. Не угадал, не по приметам каким-нибудь опознал, а просто сердцем почувствовал – понятно, каким из двух… Так, впрочем, и наяву уже не раз бывало. Между мною и моими коллегами в последнее время установилось некое подобие односторонней связи, пока непонятной мне самому. Незадолго до появления кого-нибудь из них я начинаю чувствовать нечто вроде слабого, ему одному присущего запаха; а если мне случается зайти в помещение, где недавно побывал кто-то из ребят, я могу безошибочно определить, кто именно тут крутился. Наверное, именно так предчувствуют появление хозяина верные собаки, – объяснял я себе. Впрочем, глупость: у собак в этом процессе задействовано обоняние, а у меня… А у меня – не пойми что.
Впрочем, сейчас мне было не до размышлений о верных мухтарах. Голова начинала опасно кружиться. Немудрено: только что мой разум неожиданно получил хорошего пинка. В моем сновидении обнаружились вполне материальные следы другого человека, который недавно тоже видел этот сон. Это выглядело так, словно мы оба по очереди гуляли по самому настоящему песку где-нибудь на берегу реального мокрого и соленого моря… Черт, а ведь по всему выходит, что так оно и есть!
Я решил, что было бы неплохо заорать дурным голосом и проснуться: чем скорее – тем лучше. Все это было как-то слишком!
«Заткнись! – прикрикнул я на себя. – В конце концов, ты пришел сюда по делу. А истерику будешь устраивать утром в уборной сэра Манги, если тебе так уж приспичило…»
Идиотская, на первый взгляд, привычка говорить вслух с самим собой нередко оказывается весьма полезной. Отругав себя, я понял, что вполне способен отложить истерику. Не до утра даже, утром я буду вести себя молодцом. А истерику следует закатывать только в присутствии Джуффина: шеф небось осчастливит меня парой-тройкой каких-нибудь успокоительных теоретических рассуждений. И я сделаю вид, будто все понял, и будет мне хорошо.
Так что я нашел в себе силы не просыпаться. Вместо этого еще долго бродил по пустынному пляжу, искал хоть какой-то намек на присутствие зловещего незнакомца, о котором говорил Шурф. Но ни черта я там не обнаружил, только устал смертельно: почему-то каждый шаг давался мне с невероятным трудом. Вряд ли мне прежде доводилось переживать во сне что-либо более безрадостное, чем эта прогулка.
Окончательно выбившись из сил, я проснулся. В уютной спальне, построенной волшебными руками Фило Мелифаро, царил безмятежный покой. За окном было темно и тихо, даже птицы еще не проснулись. Рунические узоры потолочных балок творили чудеса: им понадобилось всего несколько секунд, чтобы успокоить мои мятущиеся сердца, и всего несколько минут, чтобы меня убаюкать. На сей раз ангелы-стрелочники, следящие за прибытием сновидцев к местам назначения, были милосердны: мне привиделась какая-то бессмысленная, но сладостная чушь – как нельзя более кстати!
Проснулся я на рассвете, счастливый и умиротворенный. Неразгаданные тайны больше не омрачали мне настроение: сейчас было даже приятно думать о том, что полюбившиеся мне пустынные пляжи действительно где-то существуют, и у меня имеется шанс когда-нибудь попасть в это славное место наяву. Нечто похожее уже случилось со мной однажды: гуляя в горах, в окрестностях Кеттари, я обнаружил маленький город из своих детских снов… Выходит, давешняя новость относится скорее к разряду «хороших», чем «плохих», – если разрешить себе изъясняться в столь примитивных терминах, сделав поправку на обычный приступ утреннего слабоумия.
– Сэр Фило, – нежно сказал я, обращаясь к потолку, – я вас просто обожаю! Не знаю, что бы я без вас делал, и все такое… Примите к сведению, когда объявите дополнительный набор в ряды ваших внуков: я бы записался, честное слово!
Потолок, разумеется, промолчал, но после этого бредового выступления мое и без того отличное настроение стало еще лучше. Так что по узкой лестнице, ведущей в ванную комнату, мне пришлось спускаться боком: улыбка не пролезала.
Через несколько минут я уже несся в гостиную. В кои-то веки у меня был отличный шанс позавтракать в одиночестве, а потом разбудить коллегу и с садистским удовольствием любоваться на мучения ближнего: обычно сэр Мелифаро-младший поднимается с постели примерно с тем же энтузиазмом, что я сам в школьные годы. Даже странно, если учесть, что ему все же предстоит не встреча с крикучим завучем, а еще один славный денек в Доме у Моста…
Впрочем, сегодня мой коллега проснулся совершенно самостоятельно и чувствовал себя, мягко говоря, неплохо. Но у меня хватило великодушия не слишком огорчаться по этому поводу.
– Ну что, ваше величество, вы изволите быть довольным? – поинтересовался он с порога.
– Да, пожалуй, в этом году я тебя не казню, – отозвался я. – А там видно будет.
– На твоем месте я бы не раскатывал губу. В конце концов, я пока что не твой подданный, хвала Магистрам!
– Ничего, ничего. Посмотрим, что ты запоешь после того, как мои мальчики ворвутся на улицы Ехо, верхом на своих рогатых клячах… Скажу тебе по секрету, мой план грядущего воссоединения Пустых Земель с Соединенным Королевством несколько отличается от официальной версии. Я решил, что будет правильно присоединить владения Его Величества Гурига VIII к моим, а не наоборот.
– Страсти какие! – с удовольствием сказал Мелифаро, засовывая в рот нечеловеческих размеров бутерброд. – Напишу-ка я на тебя донос, пожалуй. Никогда не занимался подобными вещами, но надо же когда-то начинать…
– Не надо! Хочешь, я назначу тебя своим первым министром?
– Звучит соблазнительно. Ладно, для начала прокатите меня на амобилере, дяденька, а там видно будет.
– Запросто! К вашим услугам, сэр.
– Это – голубая мечта моей неудавшейся жизни: сделать тебя своим личным возницей! – вздохнул Мелифаро. – Ты бы обдумал это на досуге. Все равно ведь больше ни на что не годишься!
– Знаю я, сколько зарабатывают возницы! – фыркнул я. – Бедным я уже когда-то был, мне не понравилось…
– И когда ты успел? – изумился Мелифаро. – Ладно уж, поехали, мне действительно пора в Управление.
– Вот и мне так кажется, – усмехнулся я. – Я уже полчаса топчусь на пороге, ты не заметил?
Мы неслись в Ехо через пасмурное утро сонных столичных пригородов. Мелифаро, любитель солнечной погоды, заметно приуныл. Стал было требовать, чтобы я его развлекал, но я сослался на необходимость следить за дорогой. В конце концов мой спутник притих и, кажется, начал клевать носом от скуки.
А мое внимание целиком принадлежало этому роскошному хмурому утру. Каждая капля дождя на лобовом стекле казалась мне маленьким неповторимым чудом. Совсем недавно я как раз заметил, что даже дождь этого Мира отличается от тех атмосферных осадков, под которыми мне доводилось мокнуть первые тридцать лет жизни. Вода – она, конечно, всюду вода, но сладковатый привкус цветочной пыльцы, но едва различимый лиловый оттенок струй, но…
Было приятно лишний раз вспомнить, что я – новичок в этом прекрасном Мире. В глубине души я надеялся, что это ощущение еще долго меня не покинет. Столько дивных возможностей попасть впросак, столько поводов удивляться по пустякам! А счастливая возможность удивляться по пустякам так переполняет жизнь, что можно позволить себе не желать ничего иного. Да в то утро я и не желал ничего иного, честно говоря…
Я доставил свою «дневную половину» в Дом у Моста. Решил, что мне и самому не помешает туда заглянуть: надо бы все же рассказать Джуффину загадочную историю с моими дурацкими снами.
Но сэра Джуффина Халли в Управлении еще не было. Ядогадывался, что в это время суток его можно обнаружить на улице Старых Монеток: страсть шефа к ночным киносеансам еще не была утолена… Но я все взвесил и решил, что наша с Шурфом проблема вполне может подождать до вечера – в отличие от Теххи, которая наверняка уже начинала беспокойно ворочаться с боку на бок. Вчера она грозилась, что способна докатиться до сожалений о несбывшемся, а я никак не мог позволить своей прекрасной леди пасть так низко. Время от времени у меня обнаруживаются принципы, через которые я просто не способен переступить!
Так что в Дом у Моста я вернулся только за час до заката и сразу же направился в наш с Джуффином кабинет. Наспинке кресла важно восседал Куруш, больше в кабинете никого не было.
– Куда подевался наш шеф, милый? – спросил я буривуха.
– Не знаю, – меланхолично ответила мудрая птица. – Он то приходил, то уходил. Людям, знаешь ли, свойственна некоторая неусидчивость…
– Еще как свойственна, – согласился я.
Вздохнул и послал зов Джуффину.
«Я уже второй раз прихожу в Управление, а вас там все нет и нет!»
«Сам виноват: надо работать над своим чувством времени, – нашелся Джуффин. – Мог бы уже научиться приходить именно в тот момент, когда я есть на месте… Кстати, а с какой стати ты вообще туда приперся? Насколько я помню, я отпустил тебя на два дня. По твоей же просьбе, смею заметить, весьма настойчивой. Что, жизнь уже не мила без трудодействия?»
«Да нет, в общем-то, вполне мила… Но вы же знаете, какой я рассеянный! Решил, что два дня уже прошло, – вздохнул я. – Ну и, чего греха таить, у меня возникло несколько вопросов, ответы на которые наверняка найдутся у вас».
«Денек у меня сегодня выдался тот еще. Поэтому давай отложим твою исповедь до завтра, если не очень печет, – предложил Джуффин. – А если очень, приходи вечером на улицу Старых Монеток. Там ты меня наверняка застанешь, тебе даже чувство времени не понадобится».
«Так и сделаю», – согласился я.
«Вот и ладно. А теперь убирайся из моего кабинета. А то знаю я тебя: выпьешь там пару кружек камры, а потом начнешь утверждать, что тебе пришлось работать сверхурочно!»
«Между прочим, это и мой кабинет тоже! – обиженно напомнил я. – Ладно уж, считайте, убрался…»
«Не верю!»
Убедившись, что шефа не проведешь, я тяжко вздохнул, лениво поднялся с кресла, в котором только-только успел удобно устроиться, и вышел в Зал Общей Работы. Шурфа Лонли-Локли тут не было, так что я решил наведаться на его территорию.
В огромном, почти пустом, стерильно чистом помещении тоже было пусто, но я чувствовал, что хозяин объявится с минуты на минуту. Я настолько привык уже доверять собственным инстинктам, что не стал лишний раз обременять себя Безмолвной речью, а взял с маленькой белой полки над его рабочим столом первую попавшуюся книгу, уселся на единственный жесткий стул и приготовился к ожиданию.
Что касается книги, я нарвался на тот самый «Маятник вечности», который уже давно заприметил у Шурфа. Но мне так и не было суждено приобщиться к этому литературному памятнику: уже через несколько секунд дверь в дальнем конце кабинета тихо скрипнула. Я, конечно, читаю очень быстро, но не настолько же!
– Ты пришел даже раньше, чем я рассчитывал, – отметил я, освобождая хозяйский стул.
Книгу я дисциплинированно вернул на полку: знал, с каким занудой имею дело!
– Я рад тебя видеть, Макс. – Каменное лицо Лонли-Локли выглядело почти приветливо. – Только, пожалуйста, поставь книгу на место.
– А что я, по-твоему, только что сделал?
– Ты поставил ее на полку, но не на место. Эта книга была третья справа, а теперь она стоит с краю… Знаешь, Макс, я не противник перемен как таковых, но перемены не ко времени не способствуют улучшению настроения.
Я покорно переставил книгу туда, где ей следовало находиться, потом не выдержал и рассмеялся:
– Какая прелесть, Шурф! Иногда мне кажется, что именно на твоих плечах и держится этот Мир!
– Все может быть, – равнодушно согласился этот потрясающий парень. – У тебя есть какие-то новости, или ты просто решил меня навестить?
– И то, и другое. Но мои новости требуют интимной обстановки: какой-нибудь ужин при свечах и все такое… Ты располагаешь временем?
– Именно при свечах? – педантично уточнил Лонли-Локли. – В Ехо не так уж много трактиров, хозяева которых используют свечи: все-таки шары со светящимся газом гораздо практичнее…
– Можно обойтись и без свечей, – тоном человека, которому в интересах дела приходится поступаться самыми священными принципами, сказал я. – Если честно, можно обойтись даже без ужина: новостей у меня всего ничего… Просто я люблю сочетать приятное с полезным.
– Я тоже, – неожиданно усмехнулся Шурф. – Кстати, если уж речь зашла о свечах, мы можем зайти в «Ужин вурдалака». Кухня там не самая плохая, а народу, наверное, по-прежнему немного… Что касается свечей, там есть и они. Ты не возражаешь?
«Ужин вурдалака» – дивное местечко! Вот уж не думал, что ты туда тоже заходишь!
– В свое время это был один из моих любимых трактиров. Я до сих пор нахожу его приятным. А когда-то я ужинал там чуть ли не каждый день.
«Когда-то»? Небось, в веселые времена Безумного Рыбника? – лукаво спросил я.
– Нет, что ты. Гораздо позже… Кстати, именно там я познакомился со своей женой. Мое внимание привлек тот факт, что она заказала себе именно те блюда, которые казались мне практически несъедобными. И я подумал, что, изучив эту женщину, смогу получить доступ к какой-то новой, закрытой для меня стороне человеческой жизни. К миру людей, которые находят приятным вкус куанкулехского вина или той же хатты по-лохрийски…
Я озадаченно покачал головой. Этот парень то и дело ставит меня в тупик. Иногда мне начинает казаться, что он делает это нарочно и не без некоторого спортивного азарта. А дома небось записывает в специальный блокнот, сколько раз за день ему удалось повергнуть меня в состояние шока. Потирает смертоносные лапы в узорчатых рукавицах и тихонько посмеивается – пока никто не видит…
Обстановка в «Ужине вурдалака» вполне соответствовала драматургии названия: свечи, полумрак, столешницы размалеваны красной краской, символизирующей кровь. А добродушный здоровяк, клюющий носом за стойкой, не поленился сделать отличный вечерний макияж: выбелил лицо, вычернил брови, подвел глаза каким-то фосфоресцирующим составом. Обилие красной губной помады создавало впечатление, будто этот миляга только что утолил жажду несколькими стаканами крови невинных жертв.
Я умиленно покачал головой: впервые я забрел в «Ужин вурдалака» не в самый лучший день своей жизни, но даже тогда обстановка здорово подняла мне настроение. Что уж говорить о настоящем моменте, когда мое существование и без того представлялось мне прекрасным и удивительным…
В трактире, кроме нас, никого не было. Мы заняли места за дальним столиком. Обрадованный внезапным появлением клиентов хозяин тут же принес нам меню. Он был любезен и дружелюбен. Кажется, ни знакомые всей столице защитные рукавицы, скрывающие смертоносные руки Лонли-Локли, ни моя Мантия Смерти ничуть его не смущали. Напротив: мы так мило гармонировали с обстановкой!
– Когда-то я пробовал здесь «Дыхание зла», – вспомнил я. – Отличная штука, Шурф! Рекомендую.
– Странно. Мне это блюдо никогда раньше не попадалось.
– Наверное, потому, что ты бывал здесь в старые, невкусные времена, сразу после принятия Кодекса Хрембера, а я – в те славные дни, когда поварам надели по серьге Охолла в ухо и разрешили творить все, что заблагорассудится…
– Вот оно что, это блюдо старой кухни! Да, после того, как сэр Джуффин выхлопотал послабление для поваров, я сюда не заходил. Но ты, как всегда, преувеличиваешь, Макс: в последний раз я был здесь всего четыре года назад, а не сто семнадцать лет, как следует из твоего непродуманного утверждения… Что ж, я не стану упускать возможность получить представление о рекомендованном тобой блюде. Пожалуй, мне стоит попробовать, что это за «Дыхание зла».
Шурф говорил с таким серьезным видом, словно речь шла о выборе оружия, которое могло бы спасти (или не спасти) наши с ним жизни.
После того как маленькие кусочки пирога на наших тарелках «взорвались», подобно зернам кукурузы на раскаленной сковороде, и сэр Шурф Лонли-Локли соизволил снисходительно одобрить мой выбор, я решил, что пришло время поговорить о деле.
– Я был там сегодня ночью, Шурф.
Он вопросительно приподнял брови, и я пояснил:
– В нашем с тобой общем сне. Заснул в спальне Фило Мелифаро и тут же попал на это грешное побережье. Но посторонних я там не обнаружил. Пляж по-прежнему претендует на звание самого пустынного места во Вселенной. Что я там действительно нашел, так это твои следы на песке. Знаешь, меня это, честно говоря, потрясло…
– Вот как? – хладнокровно переспросил Шурф. – А ты уверен, что это именно мои следы?
– Абсолютно. Если бы не был уверен, сказал бы, что нашел следы, которые могут оказаться твоими. Но у меня нет никаких сомнений… Кстати, следы были от сапог. Спишь ты в них, что ли?
– Не говори ерунду. Разумеется, я сплю без обуви. Тем не менее мне действительно снилось, что я в сапогах… Погоди, Макс, неужели ты хочешь сказать, что всегда гуляешь по своим снам раздетым?
– Нет, конечно, – я изрядно растерялся. – Но этот сон… Видишь ли, Шурф, эти пляжи – не сон, а настоящее место. Сегодня я окончательно в этом убедился. Хотел бы я знать, в каком из Миров они находятся?.. Знаешь, я думаю, что там нет людей. И не только людей, там вообще никого нет. Мне и раньше снились совершенно безлюдные места. Но не настолько пустые, чтобы от этого становилось не по себе. Это была какая-то понятная, «человеческая» пустота. Предполагалось, что кто-то там все-таки присутствует, просто где-то очень-очень далеко. Честно говоря, в таких снах я был головокружительно счастлив… И до сих пор мне казалось, что мои пустынные пляжи – просто одно из таких мест – безлюдных, но понятных и безопасных…
– А больше тебе так не кажется? – спокойно уточнил Лонли-Локли.
Я помотал головой:
– Говорю же тебе: во-первых, они настоящие. Это не какой-нибудь сон, который можно забыть, пока чистишь зубы… А во-вторых, там стало по-настоящему пусто. Раньше так не было. Раньше я не боялся этого места, я любил его. А я – не настолько сложная натура, чтобы любить то, чего опасаюсь… Мне бы не хотелось, чтобы ты там шлялся, Шурф. Но это от тебя не зависит, насколько я понимаю, да?
– Это правда. К сожалению, я не могу контролировать эту ситуацию, – согласился он. – И что ты собираешься предпринять? Насколько я тебя изучил, ты не захочешь просто оставить все как есть. Я не ошибаюсь?
– Я очень хочу оставить все как есть, – вздохнул я. – Но я не смогу, наверное…
– Значит мне повезло, – с едва различимой ноткой сомнения в голосе сказал Лонли-Локли. – Ты собираешься обсудить это с сэром Джуффином, да?
– Собираюсь, конечно. Даже если ты против, мне все равно придется это сделать: все мои проблемы почему-то касаются Джуффина. Кажется, это – один из законов природы… И, честно говоря, на сегодняшний день это единственное, что я могу сделать. Я не знаю, с чего следует начинать подобные расследования. Может быть, он знает.
Шурф аккуратно взял маленькую кружку с камрой, отпил глоток и поставил ее обратно на стол. Как он умудряется проделывать эту процедуру, не снимая огромных защитных рукавиц, – вот чего я, наверное, никогда не пойму…
– Может быть, знает, а может быть – нет. А, кстати, с чего ты взял, что я могу быть против? – сухо спросил он.
– Не знаю. Так, вдруг пришло в голову… Во всяком случае, ты свободный человек и имеешь право на личные тайны. А я собираюсь разгласить твою личную тайну. И, как видишь, не слишком забочусь о том, чтобы получить твое разрешение…
Лонли-Локли пронзительно посмотрел на меня. Его серые глаза, обычно излучающие ледяное спокойствие, вспыхнули такой ослепительной яростью, что я чуть не захлебнулся воздухом, который вдыхал.
– Я – не «свободный человек», я – Мастер Пресекающий ненужные жизни. «Смерть на Королевской службе», по твоему собственному выражению. Поэтому я не имею права на личные тайны. Эта роскошь может слишком дорого стоить тем, кто не обязан за меня расплачиваться.
Ораторский пыл внезапно угас. Мой грозный друг опустил глаза и тихо продолжил:
– Я говорю тебе об этом лишь потому, что ты находишься в такой же ситуации, как я сам. Нам с тобой не стоит носиться с бессмысленными иллюзиями насчет собственной свободы и всяких там «прав на личные тайны». Это – не трагедия, а просто определенный период в нашей жизни. Наверное, когда-нибудь он закончится, но пока мы должны играть по правилам… Разумеется, ты обязан рассказать нашу историю Джуффину, что бы я там ни думал по этому поводу.
– Что-то случилось, Шурф? – удивленно спросил я. – Тебе неприятен этот разговор? Я впервые слышу от тебя столь прочувствованную речь. Даже Безумный Рыбник, с которым я имел удовольствие познакомиться в Кеттари, был не столь страстным оратором…
– Что-то случилось, – кивнул Лонли-Локли. – И чем быстрее я выясню, что именно случилось, тем лучше. Мне действительно крайне неприятен этот разговор, потому что какая-то часть меня не желает, чтобы ты говорил с Джуффином. Так что я обращался не столько к тебе, сколько к себе самому… Мне было бы чрезвычайно прискорбно узнать, что я тебя обидел.
– Грешные Магистры, меня не так-то легко обидеть!.. Но ты меня здорово растревожил, Шурф. Оно даже к лучшему: теперь я постараюсь разобраться с этой историей, не откладывая.
– Хорошо, – задумчиво отозвался Лонли-Локли. – Чем скорее, тем лучше… Знаешь, у меня такое чувство, что я действительно нуждаюсь в твоей помощи, хотя не могу сформулировать почему. Это довольно странное ощущение: я не привык испытывать необходимость в чьей-то поддержке. Предпочитаю жить с мыслью, что я – единственное живое существо во Вселенной, и помощи ждать неоткуда. Такого рода убежденность не делает жизнь комфортной, но дает неплохие практические результаты…
– Сам же не раз говорил, что не следует пренебрегать возможностью получить новый опыт! – рассмеялся я. – Ладно уж, еще по стаканчику крови невинных младенцев, и можем топать на воздух, коллега. Тебя наверняка ждут дома, а я попробую испоганить безмятежную жизнь шефа невразумительным монологом о таинственном характере моих драгоценных сновидений.
– А что ты называешь «кровью невинных младенцев»? – заинтересовался Шурф. – Я не видел в меню ничего подобного. Это что, какой-нибудь новый фирменный напиток?
– Да нет, – улыбнулся я. – Просто при нашей с тобой профессии любой напиток, который мы закажем, имеет полное право считаться кровью невинных младенцев, тебе так не кажется?
– Извини, но мне не смешно, – виновато сказал этот потрясающий парень.
– Боюсь, что не только тебе, – фыркнул я. – Мне и самому-то не слишком смешно, если честно! Эта шуточка специально для сэра Мелифаро-младшего, как раз в его духе… Не моя вина, что он сейчас где-то шляется, вместо того чтобы восхищенно внимать моим речам!
Дело кончилось тем, что я потребовал еще одну кружку камры, каковая, увы, оказалась далеко не лучшей в Ехо. Впрочем, у меня были все основания надеяться, что она – далеко не последняя в моей жизни, а в этом качестве напиток меня вполне устраивал. Шурф немного поразмыслил и заказал себе стакан какого-то темного вина.
– Как, ты не будешь переливать его в свою дырявую чашку? – с некоторым разочарованием спросил я, наблюдая, как мой коллега подносит стакан ко рту. – А я-то собирался попросить глоточек… Люблю совать нос в чужие чудеса, ты же знаешь!
– В настоящий момент я не испытываю необходимости пользоваться силой Дырявой Чаши. День, который я прожил, нельзя назвать тяжелым. Кроме того, я чувствую некоторое нервное возбуждение… Думаю, твоя убежденность, что эти пустынные пляжи являются неким настоящим местом, так на меня подействовала.
– Знал бы ты, как она подействовала на меня самого! – усмехнулся я. – Но я смирился с открытием и попробовал заняться чем-то другим… Это мое маленькое правило: когда ситуация выходит из-под контроля, я просто пробую заняться чем-то другим. Самое удивительное, что заняться чем-то другим всегда возможно, главное – начать… Все что угодно, лишь бы отвлечься от неразрешимой проблемы. Потому что, когда пытаешься контролировать то, что тебе не по зубам, мир окончательно разлетается в клочья в неумелых руках…
– Это – одно из самых странных рассуждений, которые мне доводилось слышать, – одобрительно сказал Лонли-Локли. – Но знаешь, я не думаю, что столь экстравагантный совет может пригодиться кому-то, кроме тебя самого.
– Ты прав, – улыбнулся я. – Но я тоже иногда нуждаюсь в хорошем совете… Шурф, ты бы все-таки дал мне чашку. Предчувствие говорит мне, что я просто обязан воспользоваться случаем и выпить из твоего волшебного сосуда.
– Правда? – Лонли-Локли покачал головой. – Ты начинаешь вести себя, как настоящий бывший Магистр нашего Ордена, Макс. Это действительно забавно… А почему бы тебе просто не обзавестись своей собственной Дырявой Чашей?
– А как? Я же не знаю никаких ваших ритуалов!
– У тебя довольно странные представления о магии, – укоризненно сказал Шурф. – Какие ритуалы?! Либо у человека есть сила, чтобы удерживать жидкость в сосуде без дна, либо этой силы нет. А ритуалы нужны лишь затем, чтобы пугать новичков… Ну, скажем так: создавать у них особое настроение.
– Так я же и есть новичок. Пугать меня не обязательно, а вот «особое настроение» – именно то, что требуется!
– Нет, – возразил Шурф, – ты уже вполне можешь обойтись без ритуалов.
Он достал откуда-то из-под белоснежного лоохи свою знаменитую бездонную чашку и протянул ее мне.
– А что ты собираешься из нее пить?
– Да хоть камру!
Я перелил содержимое своей кружки в дырявую чашку Лонли-Локли и залпом выпил уже почти остывший напиток.
– Ну и каковы твои ощущения? – удивленно спросил мой друг. – Видишь ли, камра – не совсем тот напиток, который помогает добиться наилучшего эффекта!
– Правда? А мне кажется, что я скоро взлечу. Буквально с минуты на минуту!
– Мало ли, что тебе кажется! Сила требуется для того, чтобы летать по-настоящему, а не наслаждаться иллюзиями… Ладно, надеюсь, у меня еще будет время объяснить тебе некоторые аспекты пути Ордена Дырявой Чаши, если захочешь, конечно. Впрочем, я заранее уверен, что ты захочешь: любопытство всегда было твоей сильной стороной… А теперь нам действительно пора идти. Уже довольно поздно, а я, как ты знаешь, живу в Новом Городе. Я даже собираюсь попросить тебя отвезти меня домой: в отличие от возниц Управления Полного Порядка, ты ездишь очень быстро. На служебном амобилере мне придется добираться домой не меньше часа.
– Кошмар! Разумеется, я тебя подвезу. И дюжины минут не пройдет, как ты будешь дома.
– Я буду очень признателен тебе за эту услугу. Жена предпочитает проводить вечера в моем обществе, когда это возможно. Признаться, это меня немного удивляет: на мой взгляд, я – не лучший из собеседников.
– А вот я ее понимаю. С тобой спокойно, Шурф. Пока ты рядом, можно не опасаться, что этот замечательный Мир может рухнуть!
– Какая странная идея… – нахмурился Лонли-Локли. – Что ж, в любом случае, нам пора.
Мы расплатились с симпатичным загримированным «монстром», который мирно клевал носом за стойкой, и вышли на улицу. Оранжевое мерцание фонарей кое-как разгоняло темноту. Луна в этот вечер наотрез отказалась принимать участие в освещении улиц: небо было столь тщательно укутано облаками, словно проделать эту работу поручили законченному педанту, вроде сэра Шурфа Лонли-Локли. Я представил, как длинный, тощий, серьезный Шурф равномерно распределяет по ночному небу густые плотные лоскуты осенних туч – что ж, занятие как раз для него!
Я сел за рычаг амобилера, Шурф устроился рядом, и я с удовольствием рванул с места. Может быть, камра – действительно не тот напиток, который следует пить из дырявой чашки, но мне нравилась удивительная легкость, переполнившая меня, как шампанское переполняет бокал: того гляди, еще немного – и перехлестнет через край!
– Послушай, Шурф, у меня образовался еще один вопрос, – начал я.
Откровенно говоря, упомянутый вопрос не представлялся мне принципиально важным. Просто захотелось еще немного поболтать.
– Что касается наших с тобою снов. Я не совсем понял, каким образом ты ощущаешь присутствие гипотетического постороннего существа? Ты сам говорил, что тебе ни разу не удалось его увидеть. Но, в то же время, ты уверен, что он там есть… И почти уверен, что вы не знакомы. Получается, между вами что-то происходит? Он разговаривает с тобой, или как?
– Я не уверен, что он со мной разговаривает, – в голосе Лонли-Локли не было обычной уверенности. – Впрочем, все может быть. Знаешь, Макс, мне почему-то очень трудно сосредоточиться, когда я пытаюсь вспомнить, что именно происходит в этих снах. Я помню пустынные пляжи, помню свою уверенность, что там есть кто-то, кроме меня, и ощущение угрозы, исходящей от этого невидимого существа. Но что происходит между нами на самом деле? Извини, но я действительно не помню.
– Ну, не помнишь – так не помнишь!.. Знаешь, когда я сам не могу вспомнить сон, я закрываю глаза и стараюсь снова задремать. Не заснуть, а именно задремать, оказаться на границе между сном и явью, это важно… Впрочем, в твоем случае мой метод не сработает: он помогает только сразу после пробуждения… Но в следующий раз обязательно попробуй.
– А ты очень хочешь, чтобы я вспомнил, да?
Меня немного насторожили незнакомые язвительные нотки в голосе Шурфа. Но я даже не удивился: он весь вечер был немного на взводе – насколько вообще невозмутимый сэр Шурф Лонли-Локли может быть «на взводе». Кроме того, мое внимание целиком принадлежало дороге: я несся по узеньким улочкам Старого Города с такой сумасшедшей скоростью, что расслабляться не стоило.
– Я думаю, что так практичнее: помнить все, что с тобой происходит, даже во сне, – улыбнулся я, машинально обернувшись к своему собеседнику.
Я совсем немного повернул голову. Ровно настолько, чтобы соответствовать собственным представлениям о хорошем тоне и при этом не упускать из вида дорогу. Но этого вежливого, едва заметного поворота головы оказалось достаточно, чтобы заметить неладное. Даже не так: нечто, абсолютно не укладывающееся в рамки моих представлений о возможном. Шурф как раз заканчивал снимать защитную рукавицу с левой руки. Его смертоносная перчатка, бывшая рука мертвого Магистра Кибы Аццаха, сияла в вечернем полумраке, рассекая оранжевый туман уличных фонарей ослепительной опасной белизной…
Если бы я позволил себе обдумать происходящее, если бы я стал тратить время на сомнения, рассуждения или панику, моя неугомонная смерть, несомненно, поймала бы меня в тот вечер. Но я даже не потрудился разобраться, что происходит. И хвала Магистрам, что я не стал терять свою последнюю драгоценную секунду на бесполезные попытки понять нечто, не поддающееся пониманию. Самый предсказуемый и надежный из моих друзей, сэр Шурф Лонли-Локли, на чьих плечах, согласно моим по-детски наивным представлениям, держался этот Мир, собирался убить меня здесь и сейчас, не вдаваясь в пространные объяснения причин своего более чем эксцентричного намерения.
Я затормозил так резко, как еще никогда не тормозил: даже такому счастливчику, как я, подобные вещи редко сходят с рук, но на сей раз обошлось. В лучезапястном суставе моей правой руки, мертвой хваткой вцепившейся в рычаг, что-то подозрительно хрустнуло. Зато моя драгоценная рожа так и не встретилась с лобовым стеклом – в отличие от физиономии моего обезумевшего спутника. Он не ожидал такого оборота дела, так что его швырнуло вперед по полной программе. Левая рука в смертоносной перчатке инстинктивно подалась вперед, защищая голову. Лобовое стекло амобилера прекратило свое существование быстро и безболезненно, от него остался только серебристый пепел. Почти не соображая, что делаю, я поднял с пола защитную рукавицу, схватил опасную руку чуть пониже локтя и водворил рукавицу на место. Думаю, что скорость, с которой я действовал, превосходила человеческие возможности: вся операция отняла меньше, много меньше секунды.
– Трепыхаешься, гаденыш? – прошипело существо.
А как его еще называть? Этот голос не мог быть голосом моего друга Шурфа. Чьим угодно, но только не его!
Парень мгновенно оправился от шока и был готов к схватке. Странно, что я вообще хоть что-то умудрился сделать!.. Но на недоумение у меня не было времени. Его, впрочем, у меня вообще не было.
Пальцы моей левой руки почти самостоятельно сложились в щепоть и произвели короткий, сухой щелчок, давая жизнь крошечной зеленоватой шаровой молнии, Смертному Шару. Этому опасному фокусу меня в свое время научил не кто иной, как сам Шурф Лонли-Локли. Вот только мне прежде в голову не приходило, что он когда-нибудь устроит мне столь строгий экзамен…
– Дерьмо! Все твои фокусы – дерьмо, гаденыш. Ничего ты пока не умеешь, – весело сказал мой коллега, подставляя Смертному Шару правую руку в испещренной рунами защитной рукавице.
Зеленое сияние задрожало и угасло. Тем временем левая рука Шурфа без видимых усилий избавилась от моей хватки: я никогда не был силачом, где уж мне удержать самого Лонли-Локли!
Я был вынужден признать, что он говорит правду. Не так уж много я умею! Во всяком случае, ничего такого, что можно противопоставить Мастеру Пресекающему ненужные жизни, совершенному убийце Шурфу Лонли-Локли, от чьих «умелых ручек» не удалось уйти многим Великим Магистрам древности… Разве что уменьшить этого спятившего парня и спрятать его между большим и указательным пальцами?
Впрочем, я был заранее уверен, что сейчас мой любимый фокус равносилен добровольному самоубийству: каким бы маленьким ни стал сэр Шурф, ничто не помешает ему обнажить смертоносные руки, сидя в моей пригоршне. И тогда мне конец. Да еще какой конец!
Впрочем, конец, судя по всему, и так был не за горами.
«Плюй в него, кретин! Плюй, пока не поздно!» – орал мой рассудок, но непрошеному советчику пришлось заткнуться. Яне собирался тратить драгоценное время на дурацкие эксперименты, исход которых очевиден заранее.
Логика у меня тогда была примерно такая: сэр Шурф – мой коллега, товарищ по самым опасным приключениям, можно сказать, наставник. Он сам обучил меня великому множеству опасных колдовских хитростей. Поэтому он прекрасно знает, чего от меня можно ожидать. И, надо понимать, готов ко всему. В частности, у него, без сомнения, припасен какой-нибудь щит против моих ядовитых плевков; от них – в первую очередь! Чтобы уйти живым, я должен забыть все старые фокусы и отколоть что-то совершенно несусветное, полностью выходящее за рамки не только его, но и моих собственных представлений о себе.
Терять мне было нечего: я уже мог считать себя мертвецом. Сэр Шурф как раз снова снимал защитную рукавицу со своей левой руки. Счастье, что он привык делать это медленно и осторожно, как того требовали своеобразные правила техники безопасности… Но, сколь бы долго он ни возился с перчатками, ни малейшей надежды на спасение у меня не оставалось.
Все что я мог – попробовать умереть весело и со вкусом. А почему бы и нет? Мой скудный, но печальный опыт в области посмертного бытия свидетельствовал, что после будет уже не до того.
Я рассмеялся, как смеются безумцы, и вскочил на ноги, сам не зная, зачем я это делаю. Неужели намеревался предложить своему другу Шурфу поиграть в салочки напоследок? Впрочем, с меня бы сталось…
Но земли под ногами не оказалось. Удивительная легкость, переполнившая меня после ритуала с дырявой чашкой, наконец-то перехлестнула через край. Мгновение спустя, я с изумлением оглядывал остроконечные крыши старого центра Ехо. Уличные фонари светились где-то далеко внизу. Я не взлетел, а, скорее, выстрелил собою в небо: веселая, легкая сила швырнула меня вверх, как пробку из бутылки.
Я все еще смеялся, как сумасшедший. Да я, пожалуй, и был сумасшедшим. А что еще может случиться с человеком, которого вдруг, ни с того ни с сего, вознамерился убить самый надежный и предсказуемый из его друзей?! Тот загадочный факт, что я парил над ночным Ехо, как Винни-Пух на воздушном шарике, казался мне всего лишь удачным дополнением к диким событиям сегодняшнего вечера…
Пронзительная белая вспышка где-то далеко внизу мигом привела меня в чувство. До тех пор я не очень-то представлял, на каком расстоянии действует смертоносная левая рука Лонли-Локли. Поэтому в какое-то мгновение я был абсолютно уверен, что вот теперь – ВСЕ!
Тем не менее мне было суждено узнать хорошую новость: расстояние имело решающее значение. Белоснежная молния ярко вспыхнула и погасла где-то над крышами Старого города. Но я находился гораздо выше. Судя по всему, я был абсолютно недосягаем.
«Мне надо увидеть Джуффина, – подумал я. – Что мне действительно сейчас требуется, так это немедленно очутиться под крылышком сэра Джуффина Халли. Сам я эту проблему, пожалуй, не утрясу!»
Я вцепился в эту здравую идею, как утопающий в чужой спасательный круг. Несколько минут размышлял лишь о том, что мне надо увидеть Джуффина: репетировал грядущее выступление, предвосхищал возможную реакцию шефа, молил равнодушные небеса, чтобы они позаботились устроить мне это свидание. А когда, наконец, заставил себя заткнуться и посмотреть вниз, с ужасом обнаружил, что земля уже гораздо ближе, чем раньше. Так что если сэр Лонли-Локли захочет повторить эксперимент со стрельбой на дальность, у него есть очень хороший шанс, просто стопроцентный шанс успешно завершить это дело, которое, вне всяких сомнений, станет настоящим венцом его славной карьеры!
Но потом я понял, что ни Лонли-Локли, ни останков моего любимого амобилера внизу больше не наблюдается. Это была совсем другая улица. Я находился всего в нескольких кварталах от Управления Полного Порядка, и в моих интересах теперь было оказаться на земле – чем раньше, тем лучше.
Стоило мне об этом подумать, и я почувствовал, что мои ноги вновь соприкасаются с тротуаром. Даже не пытаясь понять, как мне удалось сперва победить гравитацию, а потом, как ни в чем не бывало, снова примазаться к великому сообществу пешеходов, я побежал к Дому у Моста. Кажется, в тот вечер мне удалось поставить абсолютный, хоть и бессмысленный, рекорд в беге на короткие дистанции. По счастью, возмущенное беспардонными перегрузками сердце так и не разнесло в клочья грудную клетку, хотя, надо отдать ему должное, очень старалось. Что касается моего загадочного второго сердца, оно вообще никак не отреагировало на происходящее: это было то ли ниже его достоинства, то ли выше его понимания, то ли просто вне его компетенции.
Финишировав на улице Медных Горшков, я вспомнил, что рабочий день шефа давным-давно закончился. Поэтому не стал заходить в Управление, а шмякнулся на переднее сиденье одного из служебных амобилеров. Хвала Магистрам, мне не пришлось объясняться с возницей. Наверняка парень отправился выпить кружечку камры в обществе своих коллег. Что ж, он сделал это как нельзя более вовремя: ни единого слова не смог бы я сейчас выговорить с должной внятностью. Только напугал бы, пожалуй, беднягу…
Я вцепился в рычаг и понесся на улицу Старых Монеток: Джуффин говорил, что вечером его можно будет застать именно там. Надо надеяться, так оно и есть! Я здорово сомневался, что смогу сейчас воспользоваться Безмолвной речью: это было бы не менее тяжело, чем сделать телефонный звонок, находясь под общим наркозом.
Возле дверей своей бывшей квартиры на улице Старых Монеток я затормозил почти так же лихо, как несколько минут назад, когда мне пришлось в спешном порядке спасать свою драгоценную жизнь. Ну, может быть, немного осторожнее…
Покидать амобилер не пришлось: Джуффин ждал меня на пороге. Увидев его, я чуть не умер от облегчения. На радостях я было изготовился продемонстрировать шефу нечто среднее между дикой истерикой и глубоким обмороком, но вовремя взял себя в руки.
«Ничего еще не закончилось, – сказал я себе. – Если разобраться, все только начинается!»
– Тебя пытались убить, – сообщил Джуффин. Не спросил, а именно, что сообщил.
Я молча кивнул. Говорить я все еще не мог, для этого требовалось хоть немного привести себя в чувство. Хвала Магистрам, в моем распоряжении имелась дыхательная гимнастика, которой меня научил все тот же сэр Лонли-Локли, кто бы мог подумать!..
Джуффин наблюдал за мной спокойно и, как мне показалось, с некоторым любопытством. Увидев, что я предпринимаю все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы привести себя в порядок, он одобрительно кивнул и уселся в амобилер, рядом со мной.
– Поехали в Дом у Моста, Макс. Самое лучшее место для того, чтобы улаживать любые проблемы. Для того, собственно, его и построили…
Я снова молча кивнул, и мы отправились обратно. Теперь я ехал с нормальной человеческой скоростью, даже немного медленнее, чем обычно: присутствие сэра Джуффина Халли в комплексе с дыхательными упражнениями действовало на меня самым благотворным образом.
Всю дорогу мой шеф задумчиво молчал. Первый вопрос он задал уже в коридоре Управления Полного Порядка, пока мы шли к своему кабинету.
– Я пока не могу понять одного: а кто, собственно, собирался тебя убить?
– Шурф, – деревянным голосом ответил я.
Впрочем, деревянный голос – это гораздо лучше, чем никакого голоса.
– Ну-ну… А ты уверен, что это был именно он?
– В чем я действительно уверен, так это в том, что из «Ужина вурдалака» я выходил именно с Шурфом. И в амобилере рядом со мной сидел тоже он. А потом человек, который сидел рядом со мной в амобилере, решил меня убить… Логика подсказывает, что убить меня пытался именно Шурф, больше никого рядом не было. Но я отказываюсь принимать такую логику! – решительно закончил я, падая в свое кресло.
– Я тоже, – согласился Джуффин. – Тем более это – далеко не единственная из известных мне логических систем. Просто самая примитивная… Боюсь, что парень влип еще хуже, чем ты, если это возможно.
– Это возможно, – я невольно поежился, силясь вообразить, что могло стрястись с моим другом. – В конце концов, я, кажется, все еще жив. Вот, даже сижу здесь, рядом с вами… Хотелось бы мне, чтобы Шурф мог сказать о себе то же самое!
Джуффин задумчиво кивнул и уставился куда-то мимо меня тяжелым неподвижным взглядом.
– У меня хорошая новость, – внезапно сказал он. – Сэр Шурф уже может сказать о себе то же самое. Или, если быть точным, очень скоро сможет. Он только что прислал мне зов и через несколько минут будет здесь.
Мое тело непроизвольно напряглось, а потом к нему вернулась уже знакомая сверхъестественная легкость. Пришлось сделать над собой грандиозное усилие, чтобы не взмыть к потолку. Собственно говоря, меня остановило лишь опасение пробить крышу Дома у Моста собственной нежной макушкой.
Джуффин с видимым удовольствием созерцал мою внутреннюю борьбу.
– Да нет, Макс, все в порядке! – наконец сказал он. – Здесь будет именно сэр Лонли-Локли, а не какой-то взбесившийся медиум… И потом, неужели ты думаешь, что я не смогу положить конец любому безобразию, которое случится в моем присутствии?!
– Сможете, наверное… Просто все это как-то слишком! Кажется, с меня на сегодня хватит…
– Только не начинай ныть! – отмахнулся Джуффин. – «Хватит с него», видите ли! Ты здорово удивишься, если узнаешь, сколько еще сюрпризов можешь сожрать, прежде чем получишь право поморщиться!
– Да? – вежливо изумился я. – Ну, вам виднее… У меня есть деловое предложение: сначала вы угощаете меня большой кружкой камры и проводите со мной бесплатный сеанс психоанализа. А потом, так и быть, можете торжественно вручить мне десертную ложку – гори все огнем!
– Какую «десертную ложку», Макс? – озабоченно переспросил Джуффин.
Наверное, в этот момент он был готов взять свои слова обратно. Решил небось, что несколько переоценил жалкие возможности моей неустойчивой психики.
– Неужели вы думаете, что я соглашусь «жрать» эти ваши сюрпризы руками? – ехидно поинтересовался я. – Я не так воспитан, сэр. Спросите у своего дворецкого!
Шутка была так себе, ничего из ряда вон выходящего, но сэр Джуффин Халли изволил ржать так, что стекла звенели. Кажется, он просто обрадовался, что я так быстро оклемался. Да я и сам этому радовался бесконечно: чудны дела твои…
Эх!
Курьер бесшумно вошел в кабинет и поставил на стол поднос с камрой. Джуффин заботливо сунул огромную кружку мне под нос.
– А за это постарайся рассказать мне все, что произошло. Очень коротко, предельно внятно, но желательно, с самого начала. Осилишь?
– Осилю, наверное.
И я приступил к рассказу о наших с Шурфом снах. К исповеди, с которой, как оказалось, следовало бы поторопиться с самого начала…
Я сделал еще одно удивительное открытие. Возможно самое удивительное за весь этот сумасшедший вечер: оказывается, если здорово приспичит, я могу излагать свои мысли очень лаконично. Когда я закончил импровизированную лекцию о тайнах сновидений, камра в моей кружке все еще была горячей, мне даже не пришлось ставить ее на жаровню.
– Ну и история! – вздохнул Джуффин. – Особенно финал. Прямо как в старые добрые времена! Впрочем, даже для Эпохи Орденов немного слишком… Хотел бы я знать, в каком количестве рубашек ты родился?..
Хлопнула входная дверь. Я поежился. Джуффин, напротив, расплылся в приветливой улыбке.
– Заходи, сэр Шурф. Я сгораю от нетерпения подвергнуть тебя допросу с пристрастием… У меня сложилось впечатление, что какая-то сволочь решила проскользнуть сквозь Хумгат верхом на твоем горбу. Я прав, парень?
– Разумеется, вы правы. Теперь я с некоторым недоумением спрашиваю себя, почему сам не догадался, что со мной происходит, – согласился Лонли-Локли. – И учтите, влип не я один. Меня оседлали, пока я спал, вернее, пока я гулял по сну сэра Макса, который, согласно его последней версии, является «настоящим местом» и находится где-то в другом Мире. Должен же был мой Всадник как-то туда сначала попасть…
Он остановился рядом с моим креслом и аккуратно поставил на стол исчерченную полустертыми рунами шкатулку. Его рука осторожно легла на мое плечо. Я сразу заметил, что на ней больше не было ни защитных рукавиц, ни смертоносных перчаток.
– Никогда бы не подумал, что ты сможешь увернуться от меня, Макс. Но ты смог, хвала Магистрам! Могу себе представить, как огорчилась эта тварь… Она была так уверена в успехе!
– На ее месте я тоже был бы уверен в успехе! – невесело усмехнулся Джуффин. – Кстати, почему именно «она»?
– Об этом следует спросить у кого-нибудь из филологов, – невозмутимо ответил Шурф, усаживаясь рядом со мной. – Насколько я могу доверять своим ощущениям, это существо, скорее всего, мужского пола. Просто слово «тварь» женского рода… Думаю, вам следует спрятать этот ларец с моими перчатками, сэр, и чем скорее, тем лучше. Теперь мой гость может вернуться в любой момент. Вы же не хуже меня знаете, что Всадники, повадившиеся шляться через Хумгат, не любят навсегда покидать своих скакунов.
– Какие такие «всадники»? И сквозь какой «хумгат» они «шляются»? – жалобно спросил я. – Ну и метафоры у вас, ребята! Что-то я уже ничего не понимаю!
– На самом деле все довольно просто, – пожал плечами Джуффин. – «Хумгат» – это древнее имя Коридора между Мирами. Я не люблю употреблять этот термин: от него попахивает каким-то старинным мистическим выпендрежем. Гораздо проще называть вещи своими именами, правда?.. Ну а что такое «Коридор между Мирами» – еще вопрос, кто из нас знает об этом месте больше!
– Ясное дело, вы. Я там немного побегал, конечно, было дело… Но теоретической подготовки мне явно не хватает.
– Ага. В таком деле теоретическая подготовка нужна, как индюку амобилер! – рассмеялся Джуффин. – Вопрос стоит иначе: ты или можешь попасть в это место, или нет. Большинство людей, увы, не могут. В том числе и могущественные Магистры древних времен. Из тысяч и тысяч на такие фокусы способны только наш приятель Маба Калох, недоброй памяти сэр Лойсо Пондохва и еще несколько не менее замечательных типов, включая нас с тобой. Одно из двух: либо ты с самого рождения пригоден для занятий Невидимой Магией, которая, собственно, и приводит нас в это таинственное местечко, либо не пригоден… Знаешь, это ведь как талант: кто-то может умножать в уме двенадцатизначные числа, а кто-то не может. И никакое университетское образование тут не поможет.
– Зато образование помогает обходиться вовсе без способностей, – возразил я. – Можно научиться умножать эти грешные числа в столбик, на бумаге, а еще лучше – пользоваться какой-нибудь счетной машинкой.
– А что, и такое бывает? – заинтересовался Лонли-Локли.
– Ох, Шурф, чего только нет на свете!
Я впервые решился посмотреть ему в лицо и улыбнулся от неописуемого облегчения: это действительно был прежний Шурф Лонли-Локли, спокойный и невозмутимый, никогда не упускающий возможность пополнить и без того тяжелый багаж своих энциклопедических знаний. А значит, жизнь прекрасна. Значит, можно жить дальше. Значит, может статься, для тебя, сэр Макс, даже наступит завтрашний день – если очень повезет, если судьба согласится и дальше терпеть тебя, болвана, если ты накрепко усвоишь нынешний урок: не следует взваливать на чужие плечи собственный небесный свод. Доверять можешь кому угодно, но вот твердо рассчитывать – только на себя. Каждый – сам себе глобус, сам себе и Атлант. Кто ж тебе виноват, что, прожив тридцать с лишним лет, ты только-только начинаешь постигать фундаментальные правила игры?..
От размышлений меня отвлек Джуффин.
– Знаешь, Макс, а ведь ты сам нашел просто превосходную метафору, когда завел речь об этих загадочных машинках для счета. Примерно так все и происходит. Когда могущественный маг понимает, что не способен попасть в Коридор между Мирами самостоятельно, он становится Всадником… Ну, это только так называется. На самом деле он находит человека, способного путешествовать между Мирами, и овладевает его духом: для того, кто освоил высокие ступени Очевидной Магии, это проще простого. Лучше всего, конечно, завладеть духом какого-нибудь безумца: они нередко очень талантливы, к тому же, не имеют ни малейшего представления ни о собственных способностях, ни о возможных последствиях… Кроме того, их дух и без того никому не принадлежит.
Он замолчал, внимательно оглядел Лонли-Локли и, видимо, остался доволен результатом, потому что продолжил:
– При известном могуществе можно завладеть не только духом, но и телом другого человека. Чужим телом, рожденным для чудесных путешествий… А если здорово постараться, можно забрать всю силу своего пленника. Тогда он умрет, а удачливому охотнику достанется немалая доля таланта его жертвы. Ребята вроде нас с тобой им ни к чему: с нами опасно иметь дело, поскольку мы ведаем, что творим, более или менее. И можем защищаться.
Снова пауза. Теперь шеф пристально глядел на меня.
– Впрочем… Знаешь, я не хотел тебе рассказывать, чтобы не пугать прежде времени… Но теперь придется. Один такой хитрец попытался оседлать тебя, когда ты путешествовал на родину. Ничего у него не получилось, но по его милости ты чуть не утратил память: эта неведомая сволочь тебя здорово оглушила… Как тебе такая новость?
Я был ошеломлен и подавлен, но быстро пришел в себя. Видимо, просто начал понемногу привыкать к неприятным сюрпризам.
– Так вот почему я сперва ничего не мог вспомнить о своей жизни в Ехо! Еще немного, и я мог бы окончательно решить, будто просто увидел чудесный сон… Но вы зря молчали, Джуффин. Такие вещи о себе лучше бы знать.
– А что толку? Ну, сказал бы я тебе, ты бы благополучно испугался, наверняка зарекся бы впредь путешествовать между Мирами, и что дальше? – пожал плечами Джуффин. – Явсе собирался поискать на досуге этого горе-путешественника, да вот, подвернулись эти твои «мультики», и я решил, что поиски Всадника могут немного подождать. Непосредственная опасность тебе не грозила: после столь сокрушительной неудачи этот тип не стал бы к тебе цепляться, уж я их породу знаю!..
– Ладно, Магистры с вами, – вздохнул я. – И с этим несостоявшимся туристом заодно! – Я повернулся к Лонли-Локли: – Так что же получается – ты тоже можешь путешествовать между Мирами, Шурф?
– Пока не могу. Но когда-нибудь смогу, просто время еще не пришло… В моей жизни все происходит чрезвычайно медленно: такая уж судьба.
– Теперь тебе придется привыкать к мысли, что твое время уже пришло! – усмехнулся Джуффин. – Неужели ты еще сам не понял? Все получилось не совсем так, как мы с тобой планировали, сэр Шурф. Этот неугомонный парень, – он кивнул на меня, – растормошил тебя несколько раньше, чем следовало, за что и был наказан.
– Никого я не тормошил! – сердито сказал я. – Вы еще не устали говорить загадками?
– От чего я действительно устал, так это от необходимости говорить отгадками! – передразнил меня Джуффин. – Ладно уж, объясняю. Ты нечаянно – можно сказать, сдуру – затащил его в свои сновидения. Надеюсь, вы оба понимаете, о чем я толкую… А потом еще эти ваши совместные прогулки по окрестностям Кеттари… Все это привело к тому, что сэр Шурф оказался в опасном и, я бы сказал, двусмысленном положении: он уже вполне способен совершать самостоятельные путешествия между Мирами, но еще не готов осознанно воспользоваться своими талантами. Так что сейчас он находится не в лучшей ситуации, чем некоторые обитатели Приюта Безумных… Стоп, мальчики! Вот где нам нужно пошарить в первую очередь! Япока представления не имею, где искать нашего клиента, но у нас есть шансы обнаружить в Приюте Безумных парочку его жертв. Ты совершенно прав, Шурф: ты никак не мог быть его первой добычей. Начинающему путешественнику через Хумгат такой трюк не по зубам! Мы имеем дело с очень, очень опытным Всадником…
– Полагаю, что так, – кивнул Лонли-Локли. – Досадно, что я не смогу принимать участия в поисках. Несколько несвоевременно все это получилось…
– Да, – согласился Джуффин. – Но тут уж ничего не поделаешь… Останешься здесь? Мне это больше нравится, но, откровенно говоря, в Холоми тебе будет гораздо комфортнее.
– Разумеется, я останусь здесь. Комфорт сейчас – не самое главное. Маленькая комната при вашем кабинете, в которой мы раньше содержали заключенных, – именно то, что требуется. Она изолирована от внешнего мира не хуже, чем Холоми. По крайней мере, я буду рядом, и вы сможете наблюдать за развитием событий. Кроме того, возможно, мне удастся принести некоторую пользу, даже не покидая этого помещения.
Я недоуменно переводил глаза с одного на другого. Лонли-Локли заметил мою растерянность и понимающе улыбнулся уголками губ.
– Этот Всадник может снова оседлать меня, – мягко сказал он. – Я отдал сэру Джуффину свои перчатки, но я и без них много чего могу натворить, если припечет… Знаешь, насколько я понял, к тебе он испытывает что-то вроде личной ненависти. Мне пришлось сопереживать его эмоциям, так что я могу с уверенностью утверждать, что его попытка убить тебябыла вызвана не столько практической необходимостью, сколько страстным желанием это сделать. Если бы это существо так уж боялось, что ты расскажешь о моих проблемах сэру Джуффину, оно могло бы просто с самого начала заставить меня молчать: его силы хватило бы и на это… Когда он приходит, мне нечего ему противопоставить – омерзительное ощущение! Поэтому мне придется немного посидеть взаперти. До тех пор, пока вы с сэром Джуффином не покончите с оседлавшим меня существом. Так будет лучше для всех, в том числе и для меня самого… Знаешь, ведь в сегодняшней переделке не ты один постоял на краю. Я до сих пор не понимаю, как у тебя хватило великодушия не плюнуть в меня ядом. У тебя ведь была такая возможность и не раз!
– Дело не в великодушии, – смутился я. – Для того, чтобы быть великодушным, нужно иметь хоть какое-то время на размышления, а у меня его не было. Мне было некогда решать: плевать в тебя ядом или нет. Я просто не стал этого делать, и все. А почему – Магистры меня знают!.. Может быть, потому, что я был уверен: уж этим тебя не проймешь… Решил, что единственный выход – отмочить что-то совершенно неожиданное, чего никогда раньше не делал. Нечто такое, о чем ты и понятия не имеешь… Впрочем, сейчас, задним числом, мне довольно трудно реконструировать свою тогдашнюю логику. Скорее всего, ее вовсе не было.
– Так вот, могу тебя уверить, что я не имел в своем распоряжении никаких заранее заготовленных средств против твоего яда. Я – живой человек, следовательно, я бы умер от твоего плевка, как любой другой живой человек, если бы не успел заслониться своей защитной рукавицей, конечно. Просто у существа, которое мной завладело, нет особых причин дорожить моей жизнью. В случае чего, мой Всадник нашел бы себе другую клячу для совместного низвержения в Хумгат. Впрочем, у него их и так хватает, я полагаю… В общем, имей в виду: у тебя были хорошие шансы со мною покончить.
– Ужас какой! Это почти так же плохо, как если бы ты покончил со мной… Или еще хуже?
– Нет ничего хуже собственной смерти, поскольку с ее приходом рушится все. А прочие события могут разрушить только часть твоей личной вселенной, – назидательно сказал Лонли-Локли. Немного поразмыслив, он добавил: – Впрочем, иногда эта часть может оказаться непропорционально большой, и тогда вместе с нею рушится все остальное. Так тоже бывает…
– Бывает! – кивнул Джуффин. У него был вид человека, который знает, о чем говорит. – Ладно уж, надеюсь, что я не дам тебе затосковать в добровольном заточении, сэр Шурф. В моем присутствии твой незваный гость вряд ли появится, а если появится – ему же хуже. Так что буду время от времени выпускать тебя на прогулку, за хорошее поведение… А вот спать тебе действительно пока не стоит.
– Да, я тоже так думаю, – согласился Лонли-Локли. – Если вы обезвредите моего Всадника в течение трех-четырех дней, я легко справлюсь с сонливостью. Если же нет – что ж, придется пойти на небольшое нарушение Кодекса Хрембера, почти как в старые времена…
– На этот счет можешь не слишком переживать! – добродушно усмехнулся Джуффин. – До суда дело не дойдет, это я тебе обещаю!
– Ни на секунду в этом не сомневаюсь, – откровенно признался Шурф. – Ничего, нет худа без добра: у меня в кабинете скопилось немало непрочитанных книг.
– Вот и ладненько. Считай это приключение дополнительным отпуском. Можешь приступать хоть сейчас, потому как нам с сэром Максом пора в Приют Безумных.
– Думаете, наши с вами дела настолько плохи? – улыбнулся я.
– Они много хуже: нам уже никто не поможет! – строго сказал Джуффин. – Поэтому мы не станем задерживаться там надолго. Просто навестим своих товарищей по несчастью и попробуем выяснить, что им снится, вот и все… А сейчас, будь любезен, принеси Шурфу его книги. Не хочется лишний раз пялиться на какого-нибудь перепуганного курьера.
– Ай-ай-ай, – укоризненно сказал я. – Могли бы изобрести более хитроумный предлог, чтобы выставить меня из кабинета. И вообще, если вам так уж приспичило посекретничать, для этого существует Безмолвная речь!
– Какая прозорливость! – фыркнул Джуффин. – Какой изощренный ум! Делать нам больше нечего, кроме как секретничать! Успеется еще. Считай, что я просто решил погонять тебя по коридору, чтобы ты не слишком вживался в образ «великого героя»… и «несчастной жертвы» заодно.
– Ну-ну… – недоверчиво протянул я, выходя из кабинета.
Что бы там ни говорил Джуффин, а мое мудрое второе сердце было совершенно уверено, что они собираются именно «посекретничать». Во всяком случае, от шефа за милю несло какой-то страшной тайной. Я великодушно решил, что не стоит им мешать. По крайней мере, промчаться галопом по коридору и вернуться обратно ровно через минуту будет, пожалуй, бестактно. Пусть уж нашепчутся вволю, ежели приспичило…
Поэтому я очень медленно – как можно медленнее, два шага вперед, один назад – пересек Зал Общей Работы, задом наперед проследовал по коридору и вошел в просторный пустой кабинет Лонли-Локли. Взял стопку книг с белой полки над его рабочим столом и с невольной, обескураживающей меня самого нежностью улыбнулся, вспомнив недавнее ворчание Шурфа по поводу «Маятника вечности», поставленного не на свое место. Вероятно, этот странный парень был самым близким из моих друзей: в конце концов, у нас даже сны были общие. Во всяком случае, некоторые из них…
Забавно: мне ведь в голову не приходило ничего подобного, пока он не попытался меня убить!
Я вернулся и молча положил стопку книг на стол перед Шурфом. Он задумчиво на них уставился.
– Да, на первое время этого хватит. Но ненадолго. Могу ли я попросить вас принести мне что-нибудь еще, господа?
– Разумеется, – кивнул Джуффин. – Кстати, этот новоиспеченный монарх случайно стал владельцем остатков старой Университетской библиотеки. Получил ее вместе со своей резиденцией…
– Да, действительно! – вспомнил я. – Можешь составить мне список, завтра я там пороюсь, а послезавтра…
– Фиг ты там завтра пороешься! – усмехнулся Джуффин. – У тебя завтра торжественная встреча с подданными и официальная коронация в финале. Ты что, уже забыл?
– Забыл. Ничего, пороюсь там сразу после коронации. По крайней мере, не придется лишний раз соваться в этот дворец…
– Вот дает, а?! – восхищенно сказал Джуффин, обращаясь к Шурфу. – «Лишний раз соваться», видите ли! Любой нормальный человек на его месте из этой роскоши годами бы не вылезал…
– Вы же знаете мои предпочтения! – улыбнулся я. – Холодная юрта на окраине Пустых Земель, жесткий табурет у стойки «Армстронга и Эллы», на худой конец – кресло в этом кабинете… А прочие излишества перегружают информацией мой незатейливый интеллект!
– Ладно, надеюсь, скромная обстановка в Приюте Безумных придется тебе по вкусу! – рассмеялся Джуффин. – Сэр Шурф, шагом марш под арест… И если твой Всадник появится снова, попробуй последовать моему совету. Сможешь угадать нужный момент?
– У меня есть некоторые основания полагать, что я потенциально способен справиться с этой задачей, – осторожно ответил Лонли-Локли.
Он проследовал к дальней стене кабинета, где находился Тайный вход в наш «следственный изолятор». Комнатка что надо, ничем не хуже Холоми: ни выйти, ни поколдовать, ни даже зов кому-нибудь послать не получится. Зато от чужой ворожбы спрятаться – запросто. Джуффин оборудовал это волшебное помещение на заре Эпохи Кодекса, в самом начале своей нынешней карьеры. В обычной тюремной камере, как известно, даже младшего Магистра какого-нибудь задрипанного Ордена не удержишь, а Тайному Сыску в те времена ежедневно приходилось иметь дело с куда более серьезной публикой.
Зато на моей памяти следственный изолятор обычно пустовал. Только однажды мы заперли там мертвого, но шустрого Джифу Саванху из Магахонского леса. Да и то, как потом оказалось, напрасно…
– Вот-вот, у меня есть ровно те же самые «некоторые основания»! – удовлетворенно кивнул Джуффин, закрываяза Шурфом Тайную дверь. – Справишься, куда ты денешься.
– Так, Лонли-Локли мы с вами уже арестовали, теперь можем смело отправляться в Приют Безумных! – подытожил я. – Здорово мы с вами развлекаемся, нечего сказать!
– Да, мне тоже нравится, – согласился шеф. – Поехали, сэр Макс.
– Куда ехать-то? – спросил я, устраиваясь за рычагом служебного амобилера.
– Сначала – в Новый Город, через Ворота Трех Мостов. А потом все время прямо, параллельно Хурону. Когда окажемся на окраине, я тебе покажу, куда ехать дальше.
– Далековато! – уважительно сказал я.
– Ну, с таким возницей, как ты, расстояние не имеет особого значения…
Джуффин в кои-то веки расщедрился на комплимент, но тут же спохватился и добавил в благоуханный бочонок традиционную ложку дегтя:
– Только постарайся не устроить какую-нибудь дурацкую катастрофу со смертельным исходом. А то, сам понимаешь, заключение бедняги Шурфа автоматически превратится в пожизненное.
– Да, за неудавшееся покушение это, пожалуй, слишком… Чем стращать, лучше расскажите, что мы с вами будем делать в Приюте Безумных? Или опять сюрприз?
– Скорее повторение пройденного материала. Специально для двоечников, вроде тебя. Ты еще не забыл, как я учил тебя узнавать прошлое вещей?
– Обижаете! Я – примерный ученик и почти отличник. Как я мог забыть азы вашей науки? Вы, наверное, не поверите, но я даже тренируюсь иногда.
– Ну, положим, мне казалось, что в последнее время тебе было не до того, – пожал плечами шеф. – Что ж, тем лучше. Может быть, ты сможешь мне помочь. Это было бы просто отлично!
– А что, мы будем допрашивать мебель?
– Да нет, не «мебель». Последняя лекция на сию увлекательную тему гласит, что с людьми можно поступать точно так же, как с неживыми предметами. С той разницей, что любая вещь рассказывает нам о событиях, которые происходилитам, где она находилась, а человек рассказывает о себе, любимом. Причем даже такие вещи, о которых, как ему кажется, понятия не имеет… Разумеется, с людьми гораздо труднее работать. К тому же, такого рода ворожба удается только со спящими. Но нам повезло: скоро полночь, и большинство наших потенциальных свидетелей будет спать без задних ног… Остальные, впрочем, тоже будут спать, но с задними ногами. Тут уж ничего не поделаешь.
Я невольно улыбнулся.
– Так вот почему мне приходилось ночевать у вас после всякого опасного приключения! И наутро вы всякий раз с важным видом сообщали мне, что зверски устали. Зато, дескать, теперь вам со мной все ясно…
– А ты небось думал, что я без ума от твоего храпа?.. Не прикидывайся дурачком, парень, ты всегда все прекрасно понимал. Просто не давал себе труда сформулировать свое знание. Я правильно говорю?
– Наверное, – вздохнул я. – Вам виднее. Вы же у нас крупнейший специалист в области познания меня.
– Есть такое дело… А теперь поверни направо, мы уже почти приехали.
Минуты через две я остановил амобилер перед невысоким декоративным заборчиком.
До сих пор я был совершенно уверен, что Приют Безумных должен охраняться не менее надежно, чем знаменитая каторжная тюрьма Нунда в Гугланде. Оказалось – ничего подобного. Даже калитка была не заперта. Хотя это уже не имело решающего значения: такой забор смог бы остановить только любителя ползать по-пластунски.
Мы оставили амобилер у калитки, пересекли роскошный, но изрядно запущенный парк и наконец оказались у цели. В самой глубине парка среди густых деревьев уютным оранжевым светом горели два больших окна.
– Нас уже ждут, прибавь шагу! – Джуффин устремился к свету, как огромный ночной мотылек.
– А почему это заведение не охраняется? – спросил я. – Что, так не принято?
Шеф изумленно поднял брови.
– Разумеется, не принято. А зачем? Кому может прийти в голову напасть на этих бедняг?
– Да нет, – смущенно объяснил я. – Охрана нужна, чтобы безумцы не разбежались.
– А с какой стати они должны разбегаться? Им здесь хорошо. Во всяком случае, гораздо лучше, чем в других местах: наши знахари умеют облегчать любые душевные страдания. А многих они навсегда возвращают к нормальной жизни… Подожди, Макс, это что, еще один милый обычай твоей родины?
– Ага. Разве вы еще не посмотрели фильм «Пролетая над гнездом кукушки»? Весьма рекомендую. Познавательное зрелище. Вашему легендарному злодею Лойсо Пондохве такое небось не снилось…
Я вдруг заметил, что уже дрожу от бессильной ярости. Можно подумать, это меня там, согласно сценарию, мучили, а не рыжего трикстера Макмерфи. Вот ведь что волшебная сила искусства с живыми людьми делает!
– Не перегибай палку, – посоветовал шеф. – Мы с тобой все же к знахарю идем. Он – ученый человек, поглядит на тебя и заподозрит неладное. В результате, тебе – внеочередной отпуск, а мне – дурные хлопоты… Будь человеком, сэр Макс, возьми себя в руки!
Я смирил праведный гнев, перевел дух и уже совсем другим тоном добавил:
– Вообще-то, запирать психов – не бессмысленное издевательство, а необходимость. Вы же видели одного из моих сумасшедших земляков. Помните, как лихо он перепиливал глотки несчастных женщин? И что с таким делать? Пилюльками лечить? В садике выгуливать?
– Ну, такого парня даже наши знахари вряд ли вылечили бы, – согласился Джуффин. – Но, по крайней мере, ему бы дали Кристалл Смирения, и он бы тут же угомонился…
– Вот так просто?
– Ну да. Проще не бывает. Не веришь – проверь, пока не поздно. Начиная с завтрашнего дня с тобой будут носиться, как с царственной персоной. А у монархов, сам знаешь, безумие называют «эксцентричностью» – хоть голым на площади пляши, никто и бровью не поведет… Добро пожаловать, ваше величество!
Шеф отвесил мне издевательский поклон – сам сэр Мелифаро обзавидовался бы! – и распахнул тяжелую старинную дверь.
Поскольку приветливые окна светились на втором этаже, мы поднялись наверх по широкой лестнице, устланной очень мягким ковром – очевидно, на тот случай, если кто-то из неразумных обитателей этого гостеприимного дома решит сосчитать ступеньки собственной нижней челюстью.
– Хорошая ночь, сэр Халли. Вижу вас как наяву, сэр Макс. Ваш визит делает честь нашему Приюту. Счастлив назвать свое имя: Слобат Катшак, Мастер Хранитель Чужого Покоя, старший ночной знахарь, если выражаться проще, – сообщил хрупкий молодой человек в светло-бирюзовом лоохи.
– Бывший младший Магистр Ордена Колючих Ягод, – добавил Джуффин. – И такой же ночной человек, как ты, Макс.
Маленького знахаря распирало воистину великанье гостеприимство.
– Устраивайтесь поудобней, господа. Если вы откажетесь от этого скромного угощения, сердце мое будет разбито!
– Когда это Тайные Сыщики отказывались от дармовой еды?! – отозвался Джуффин. – Можете быть спокойны, Слобат, мы с сэром Максом и крошки на столе не оставим!
«Скромное угощение», – это он, конечно, загнул. Стол был плотно уставлен многочисленными подносами. Впрочем, несмотря на раблезианские речи Джуффина, трапеза не заняла и четверти часа: шеф жаждал приступить к делу.
– Слобат, нам с сэром Максом необходимо обследовать комнаты ваших подопечных, – сказал он. – Возможно, нам понадобится ваша помощь, возможно – нет. Поэтому вам следует отправиться с нами и ждать нас в коридоре: дело, увы, секретное. Не лучший способ провести ночь, увы! Вам не повезло, мой мальчик!
– Не самое тяжкое испытание, какое может выпасть на долю человека! – философски заметил знахарь. – С чего собираетесь начать обход?
– С самых безнадежных пациентов. С тех, чей дух мотается по Вселенной, как маленький беспризорник по пригородам в Смутные Времена.
– Грешные Магистры, да вы поэт! – уважительно заметил я, поднимаясь из-за стола.
– Пустяки, парень. Просто обстановка располагает!
Нам пришлось выйти из дома и отправиться в глубь парка. В конце концов мы пришли к сравнительно небольшому одноэтажному строению.
– Здесь содержатся те, у кого нет ни малейшей надежды обрести свою светлую половину, – высокопарно объявил наш проводник. – Осматривайте спальни, а я подожду вас здесь, если не возражаете.
– Более того, мы на этом настаиваем, – усмехнулся Джуффин.
Мы вошли в темный коридор. Ни светильника, ни фонаря, ни даже жалкой свечи не разместила здесь экономная администрация Приюта. Не беда: я уже давно научился ориентироваться в темноте, а Джуффин, как и прочие граждане Соединенного Королевства, обладал таким умением с самого рождения.
– Что мне теперь делать? Я должен как-то принимать участие в этом вашем «медосмотре»? – шепотом спросил я. – Все-таки с людьми я еще никогда не пробовал…
– Для начала просто наблюдай за мной. Может быть, сам поймешь, как я это делаю… А, возможно, нам и вовсе не придется ничего делать. Нет никаких гарантий, что мы найдем здесь тех, кого ищем… Хвала Магистрам, мне достаточно зайти в спальню, чтобы понять, интересует ли нас ее обитатель.
– А почему, кстати, мы приехали именно сюда? Что, этот Приют Безумных как-то отличается от других?
– Еще как отличается! Это, знаешь ли, единственное заведение в столице, остальные Приюты Безумных находятся в отдаленных провинциях, – объяснил Джуффин. – Возможно, и этот скоро переедет. Некоторые авторитетные знахари считают, что пребывание в Сердце Мира не способствует исцелению душевнобольных… А вот тому, кто решил проскользнуть через Хумгат, нужна вся сила Сердца Мира. Вряд ли он стал бы уезжать в какой-нибудь Уриуланд… Поэтому, если наш Всадник действительно кормится силой несчастных безумцев, его жертвы должны быть где-то здесь.
Мы вошли в первую из комнат. Мягкая часть пола, служившая кроватью, занимала почти все помещение. У дальней стены кто-то громко дышал под кучей пушистых одеял.
– Эта леди нас не интересует, – тут же сказал Джуффин. – Ее горемычный дух бродит невесть где, но он никогда не спускался в Хумгат, это точно. Пошли дальше.
– А это была леди? – удивился я, осторожно прикрывая за собой дверь.
– Да, это была леди, прекрасная леди… Подожди, а на этот раз что тебя так изумило? Я понимаю, что в твоем возрасте женщины могут казаться удивительными, таинственными существами, но неужели ты думал, что они никогда не сходят с ума?!
– Еще как сходят, куда там нашему брату! – горячо запротестовал я. – Так что, мы пришли в женское отделение?
– Опять ты говоришь какую-то ерунду! С какой стати устраивать специальные отделения для женщин и мужчин? Это же не Квартал Свиданий, а больница… Что, еще одна традиция твоей родины?
– Ага! – смущенно кивнул я. – В наших больницах мужчины и женщины всегда помещаются отдельно друг от друга.
– Неужели обитатели твоего Мира настолько одержимы любовной страстью, что готовы наброситься друг на друга в любой ситуации? – удивился Джуффин. – Даже хромые, увечные, недужные? Уму непостижимо! Странно, что ты пока ведешь себя вполне прилично… Наверное, на родине ты вполне мог сойти за сумасшедшего и попасть в один из ваших ужасных, хорошо охраняемых Приютов!
– Примерно так оно и есть, – улыбнулся я. – Но я маскировался, как мог!
– Ладно, обсудить твою загубленную юность мы еще успеем, – вздохнул Джуффин. – К сожалению, сейчас у нас есть более важные дела.
Мы осмотрели еще несколько спален.
«Не то, не то!» – бормотал шеф, и мы шли дальше. Больше половины коридора уже осталось позади, когда на пороге одной из комнат я почувствовал неладное.
Ничего из ряда вон выходящего не случилось. Просто я вдруг почувствовал, что человеку, тихо вздыхающему под одеялом в нескольких шагах от меня, очень холодно и одиноко… А ведь мне было знакомо это пронзительное, ледяное, абсолютное одиночество – одиночество без самого себя, без малейшего шанса осознать, что с тобой происходит, без надежды вернуться. Что-то подобное я сам испытал, когда задремал в неисправном служебном амобилере в Магахонском лесу и впервые в жизни попал в Коридор между Мирами – господи, как же я тогда испугался!
– Даже если бы я ничего не смыслил в делах такого рода, мог бы просто использовать твою физиономию в качестве индикатора, – заметил сэр Джуффин. – Здорово она у тебя перекосилась! Да, похоже, мы нашли того, кого искали… если, конечно, смятенный дух этого бедняги не скользит сквозь Хумгат в полном одиночестве.
– Эк вас сегодня несет! – нервно рассмеялся я. – Что-то не припомню, чтобы вы прежде грешили подобными формулировками…
– Да, действительно. Обстановка, сам понимаешь, располагает! – хмыкнул Джуффин, усаживаясь на пол. – Не отвлекайся… И меня не отвлекай. Сейчас я, если можно так выразиться, попрошу беднягу поведать нам свою историю. А ты садись рядом и попробуй соучаствовать. Действуй как обычно, словно перед тобой не человек, а очередная шкатулка, или, скажем, метла… С людьми следует работать по тому же принципу, только установить контакт гораздо труднее: в отличие от неживых вещей любой человек скрытен по своей природе… Заметь, любой – даже абсолютный безумец!
Я уселся рядом с Джуффином, прислонившись спиной к стене, которая оказалась мягкой и податливой. В этом спальня Приюта Безумных на окраине Ехо была схожа с обитой войлоком палатой для буйнопомешанных на моей «исторической родине».
А потом я уставился на темный бугорок на краю постели. Наш подследственный показался мне очень тщедушным существом, к тому же, он с головой укрылся одеялом. Впрочем, как я понял, это не имело никакого значения: с таким же успехом парень мог прятаться под своим одеялом от хорошего рентгена.
Некоторое время я не ощущал ничего особенного. Просто сидел на полу и во все глаза пялился на спящего психа. Если бы я вознамерился допросить его одеяло, я бы уже давно получил всю интересующую меня информацию. Но вдруг я ощутил что-то вроде толчка изнутри. Так сердце утыкается в ребра, когда навстречу твоему автомобилю из-за угла неожиданно выворачивает какой-нибудь самосвал.
Вслед за толчком меня подхватил мощный поток сумбурных, бессюжетных видений. Впрочем, эти яркие картинки казались бледными кляксами на фоне потрясающего одиночества существа, заблудившегося в Коридоре между Мирами… или «скользящего через Хумгат» – хотя от такой формулировки у меня почему-то мороз шел по коже.
Джуффин потряс меня за плечо:
– Эй, приходи в себя, Макс. Нам нужно спешить. Я уже выяснил все, что меня интересовало… А ведь у тебя под конец тоже кое-что получилось, да?
– Наверное.
Я помотал головой, чтобы привести себя в норму: какая-то часть меня все еще болталась в этом таинственном местечке, – и довольно существенная часть! Моя дальнейшая жизнь без ее участия вряд ли могла бы считаться удавшейся. Мотание головой не очень-то помогло, поэтому мне пришлось закатить себе парочку хороших пощечин – от чистого сердца, таких, что в ушах зазвенело!
– Тебе помочь? – ехидно предложил шеф.
– Спасибо, я как-нибудь сам справлюсь… Что мне сейчас действительно требуется, так это пять минут времени и побольше холодной воды.
– Запросто! Вот эта маленькая дверь ведет в ванную комнату. Но будь так любезен, постарайся ограничиться двумя минутами, ладно? Нам действительно следует поспешить.
Я отправился в ванную, снял тюрбан и без промедления подставил голову под кран. Температура воды оказалась идеальной: не настолько ледяная, чтобы снова подцепить простуду, но достаточно холодная, чтобы окончательно расстаться с тягостными остатками чужих переживаний. Джуффин стоял на пороге и с видимым любопытством наблюдал за моими страданиями.
– Я узнал потрясающие вещи, Макс. Ты тоже их узнал, но, боюсь, у тебя пока недостаточно опыта, чтобы перевести это знание на понятный тебе язык…
– Отконвертировать! – кивнул я. Термин показался мне как нельзя более удачным.
– Новое странное слово… Так вот, в этом Приюте Безумных мы можем обнаружить еще много жертв нашего таинственного Всадника. Даже слишком много. Гораздо больше, чем я предполагал. Но не будем тратить время: виновник безобразия тоже находится в этом Приюте. Причем, уже очень давно. Парня, которого мы с тобой допросили, он держит в плену уже восемьдесят лет: с того момента, как этот бедняга здесь очутился… Надо отдать ему должное, старик здорово замаскировался! Да и кто стал бы искать самого могущественного из Старших Магистров Ордена Посоха в Песке в Приюте Безумных?! Мне бы и в голову не пришло. Даже мне!
– Так вы знакомы? – спросил я, потянувшись за полотенцем.
– Еще бы! Мы с Магистром Гугимагоном были хорошими приятелями. По крайней мере, в свое время он лип ко мне, как индюк к кормушке: надеялся, что я соглашусь посвятить его в секреты Невидимой магии… Как будто это от меня зависело! У парня на лбу было написано, что он напрочь не способен к подобным вещам… Именно что на лбу, вот такими буквами!
Джуффин с самым серьезным видом развел руки в стороны, как хвастливый рыбак, жаждущий поведать миру о своем прошлогоднем улове. Словно это было очень важно: чтобы я раз и навсегда уяснил, какого размера были эти самые буквы…
– Ну и друзья у вас – просто загляденье!.. А этот бедняга сообщил, в какой спальне мы можем застать вашего старинного приятеля?
– Он не знает. Они же никогда не виделись наяву. Или ты думаешь, что Гугимагон заходил к нему на кружечку камры?
– Откуда я знаю, как это у вас, злых колдунов, принято? – огрызнулся я.
– Пошли уж, сэр «добрый волшебник»! – расхохотался Джуффин. – Ты уже давным-давно в полном порядке, поэтому прекращай симулировать. Нас ждут великие дела. Например, задушевная беседа с сэром Слобатом Катшаком.
Шеф не ограничился словами, а легонько подпихнул меня коленкой под зад. Что-то он здорово разошелся!
Мы вышли на крыльцо и присели на ступеньки рядом с заскучавшим знахарем.
– Вы уже узнали то, что хотели? – спросил он.
– Кое-что, – неопределенно ответил Джуффин. – Теперь пришла ваша очередь нам помочь.
– С радостью! – Катшак закивал с таким энтузиазмом, словно Джуффин собирался угостить его конфетами.
– Нам необходимо как можно скорее обнаружить одного из ваших пациентов. – Джуффин умолк, подыскивая точную формулировку. – Вас не должны мучить угрызения совести: этот человек – не настоящий больной. Просто очень талантливый симулянт, наилучший из всех, кого я знаю… Так, с этим все. Поехали дальше. Во-первых, он находится у вас очень давно, не меньше восьмидесяти лет. Но попал сюда уже после наступления Эпохи Кодекса. В последний раз я видел его незадолго до принятия Кодекса Хрембера. За три дня, если быть точным… Во-вторых, он уже довольно старый человек. Он всегда выглядел немного старше меня, сколько я его помню. Очень высокий, крупный, но не толстый. Он вполне мог изменить внешность, но рост никуда не денешь! Кроме того, его левый глаз слеп…
– Так это же старый Котто Халис! – воскликнул знахарь. – У нас только один пациент с незрячим левым глазом. Но он ничего не мог натворить. Знали бы вы, как силен запах его безумия! И потом, старик никогда не приходит в сознание, сколько бы Кристаллов Памяти ему не давали…
– Да, я так и предполагал. В так называемом «сознательном состоянии» ему абсолютно нечего здесь делать. Отведите нас к нему, и чем скорее, тем лучше.
– Идемте. – Катшак поднялся с крыльца. Он выглядел совершенно ошеломленным. – Его спальня в соседнем здании, среди таких же безнадежных бедняг, как те, кого вы только что видели…
Через минуту мы уже поднимались по ступенькам крыльца другого одноэтажного строения. Сэр Джуффин Халли изволил развить такую скорость, что мы со знахарем оказались безнадежными аутсайдерами. Надо понимать, шеф спешил обнять старого друга…
На этот раз сэр Слобат Катшак зашел в дом вместе с нами и проводил нас до самой дальней комнаты в правом крыле коридора. Джуффин вихрем влетел в темную спальню и замер как вкопанный, так что я на хорошей скорости врезался в его спину, но шеф выдержал этот удар, не дрогнув.
– Вот так вот! – мрачно сказал он. – Этого следовало ожидать.
– Чего? – спросил я.
И тут же сам все понял. Постель была пуста. На податливой поверхности в самом центре мягкой части пола имелась одна-единственная вмятина. Судя по ее очертаниям, находившийся здесь человек лежал совершенно неподвижно, а потом исчез. Если бы он покинул постель обычным способом, остались бы другие следы: материал, из которого у нас, в Ехо, обычно изготовляют спальные покрытия для пола, легко принимает очертания тела, но неохотно возвращается к своей первоначальной форме. На это требуется несколько часов – как минимум.
– Ему все-таки удалось! – В голосе Джуффина звучало искреннее восхищение. – Он ускользнул в Хумгат целиком, со всеми потрохами, а для таких, как он, это действительно нелегко!.. Слобат, мальчик мой, у меня для вас плохие новости. Вам следует немедленно проверить, сколько свежих трупов появилось в вашем Приюте. По моим подсчетам, никак не меньше дюжины. Для своего последнего путешествия Гугимагон должен был забрать всю их силу без остатка… И я все равно удивляюсь, что у него это получилось!
– Если вы так говорите, я обязан немедленно приступить к обходу, – решил знахарь. – Вы обойдетесь без меня?
– Да. Более того, мы уже уезжаем. Спасибо вам за помощь… А если у кого-то хватит ума обвинить вас в том, что все эти неприятности произошли во время вашего дежурства, непременно пошлите мне зов. Я готов прочитать вашему начальству пространную лекцию, которая, безусловно, спасет вашу репутацию. В конце концов, это не вы в свое время попались на удочку хитреца Гугимагона и не вы приняли его за настоящего безумца! Впрочем, я надеюсь, что моя защита вам не понадобится.
– Магистры с моей репутацией, – вздохнул сэр Слобат. – Но я бы дорого дал, чтобы провести эту ночь дома! Не люблю, когда у меня на руках умирают неизлечимые пациенты: жалко их, хоть плачь! Помочь я им все равно не могу, так лучше бы и не видеть… В такие ночи, как эта, я начинаю подумывать о смене профессии…
– Да, нынешняя ночь у вас не задалась, – согласился Джуффин.
Мы вышли в сад и направились к воротам.
– Думаете, ваш приятель убил тех, с кем путешествовал через Коридор между Мирами? – забеспокоился я. – А как же наш сэр Шурф? Дырку над ним в небе, мы ведь даже зов послать ему не можем, пока он сидит в этом вашем «изоляторе»!
– С Шурфом все в порядке, не волнуйся. Он не собирался спать, а забрать силу у бодрствующего человека – такое Гугимагону не по зубам! И вообще никому, пожалуй… Кроме того, я оставил сэру Шурфу хорошее оружие.
– Какое? – с замирающим сердцем спросил я. – Или это тайна?
– Невелика тайна. Просто об оружии не следует говорить вслух, пока оно не сделает свое дело. Слова, видишь ли, иногда убивают силу… Потерпи немного, я тебе все расскажу после того, как уверюсь, что Шурфу больше не нужна моя защита.
– Ага… Вы потому и отослали меня за книгами, чтобы я не лез со своими вопросами? Я угадал?
– Нет, просто я страшно боюсь, что рано или поздно ты продашь все мои секреты в редакцию «Королевского голоса»! – фыркнул Джуффин. – Особенно теперь, когда вы с Рогро спелись на почве совместных перебранок со старым ворчуном Мохи.
– Есть такое дело… Кстати, давненько я туда не выбирался: то одно, то другое. И что же это за жизнь такая!
– Ничего, наверстаешь! – утешил меня шеф, устраиваясь рядом со мной на переднем сиденье амобилера.
Я взялся за рычаг и наконец решился спросить о главном:
– А что мы теперь будем делать? Не можем же мы оставить все как есть? Или можем?..
– Еще чего не хватало! Теперь, сэр Макс, нам с тобой придется отправиться в Хумгат и поискать там убежище моего старинного приятеля.
– Наверное, он ушел в тот Мир, который снился нам с Шурфом. Туда, где находятся пустынные песчаные пляжи, – сказал я.
– Почему ты так думаешь? – заинтересовался Джуффин.
– Понятия не имею! Только я не «думаю». Наверное, я это просто знаю…
– Тем лучше, – кивнул Джуффин. – Завтра же мы с тобой его там и поищем.
– Завтра? – удивился я. – А почему не сейчас?
– И куда ты так торопишься?! – Шеф укоризненно покачал головой. – Что нам с тобой сейчас действительно следует предпринять, так это вызвать сэра Кофу, усадить его в твое кресло и пойти баиньки… Кроме того, завтра тебе предстоит напялить на себя корону, ты не забыл? Было бы обидно заблудиться в Хумгате и пропустить собственную коронацию.
– Ничего не обидно! – фыркнул я.
– Тебе – нет, а Его Величеству Гуригу было бы очень обидно. Он так тщательно все подготовил, вызвал в Ехо каких-то важных персон со всех концов Соединенного Королевства… Если мы вдруг возьмем да исчезнем, король нас не поймет – при всем его уважении к нашим с тобой таинственным делам… А вот после этой церемонии мы можем спокойно исчезать хоть на дюжину лет: он и не заметит.
– Так уж и «не заметит»!
– Ну, тут я, положим, немного погорячился… Впрочем, даже если мы несколько лет проплутаем по этим грешным чужим Мирам, здесь пройдет не больше дюжины часов, об этом я как-нибудь позабочусь.
– Да? – уважительно переспросил я. – Научили бы, что ли! Такое полезное умение… Но тогда я окончательно перестаю понимать: почему бы нам не отправиться за вашим гениальным приятелем сегодня же?!
– Потому что это – довольно опасное дело, Макс. И лично я не могу заблаговременно выдать тебе справку, что с нами непременно все будет в порядке. А прежде чем начать опасное путешествие, нужно постараться закончить свои домашние дела, – если уж судьба предоставляет тебе такую возможность… Если ты выйдешь из дома в нескольких лоохи, небрежно накинутых одно на другое, их полы станут болтаться у тебя под ногами, на них будут наступать прохожие, и рано или поздно ты просто упадешь на мостовую. Поэтому для начала следует избавиться от лишнего барахла. Или хотя бы подобрать эти самые болтающиеся под ногами концы. Ясно?
– Ясно.
– Так мило, что ты иногда прикидываешься таким понятливым, – улыбнулся шеф. – Настроение у меня сейчас не совсем то, что требуется хорошему лектору…
Несмотря на мое безграничное доверие к сэру Джуффину Халли, который утверждал, что с Лонли-Локли все должно быть в порядке, я не успокоился, пока самолично в этом не убедился.
Джуффин, добрая душа, внял моим просьбам и открыл Тайную дверь в следственный изолятор. Шурф сидел на полу, скрестив ноги, с безупречно прямым позвоночником и отрешенным лицом. Он как раз добивал этот свой «Маятник вечности», так что поначалу наше появление не вызвало у него особенного энтузиазма. Правда, он быстро оттаял и даже выразил готовность выпить в нашем обществе кружечку камры.
Потом Шурф вернулся в свою «башню из слоновой кости», за Джуффином приехал верный Кимпа, неотвратимый как новолуние, а сэр Кофа Йох прислал мне зов и сообщил, что появится в Доме у Моста через несколько минут.
Ждать Кофу было не обязательно, я мог спокойно отправляться домой хоть сейчас. Но эта идея не вызывала у меня энтузиазма: я как раз попытался связаться с Теххи и убедился, что она дрыхнет без задних ног. Мне же пока было не до сна. Может быть позже, под утро, я смогу без содрогания закрыть глаза и мирно отрубиться, но не сейчас.
Все-таки давешняя схватка с Лонли-Локли подействовала на меня куда более разрушительно, чем я легкомысленно предполагал, пока под рукой находилось мое любимое успокоительное в лице всесильного сэра Джуффина Халли. Я был вынужден признаться себе, что даже на поиски нашего злого гения Гугимагона рвался лишь потому, что это было не худшим способом отвлечься от собственных душевных проблем.
– Хорошая ночь! – приветливо сказал сэр Кофа.
Он вошел в кабинет, на ходу избавляясь от очередной чужой физиономии, украшенной густыми кустистыми бровями.
– Ты все еще здесь, мальчик? И каких вурдалаков ты пытаешься обнаружить в своей пустой чашке?
– Чашку действительно следует наполнить… Сейчас мы это исправим. Садитесь, угощайтесь всем, что найдете. А если ничего не найдете, мы быстренько исправим и это, хвала сэру Донди Мелихаису, исправно оплачивающему наши счета у мадам Жижинды!
– Я всегда знал, что твои методы работы – это нечто! – уважительно отметил сэр Кофа.
– Ваша школа, между прочим. Кто первым сообщил мне, что в рабочее время следует шляться по забегаловкам, да еще и за казенный счет?.. А теперь наслаждайтесь плодами своих трудов, имеете полное право!
Мы действительно отправили небольшой заказ в «Обжору Бунбу». Мне оставалось только поражаться возможностям собственного желудка. Сегодня я начал жевать на закате, и с тех пор практически не прерывал этого занимательногозанятия – ну разве что лишь разок, чтобы немного повоевать со своим другом Лонли-Локли и полетать над остроконечными крышами Ехо, но это отняло не так уж много времени…
Я наконец-то оценил комическую сторону своих давешних похождений – мог бы сделать это гораздо раньше, болван! – и с облегчением расхохотался. Поэтому сэру Кофе посчастливилось выслушать рассказ о событиях вечера в жанре уличного анекдота, а не высокой трагедии. Хвала Магистрам, хоть кто-то получил от этой истории истинное удовольствие!
– Так, – сказал он, отсмеявшись, – ты уже убедил меня, что тебе было весело и интересно. Теперь тебе осталось убедить в этом самого себя.
– Это действительно немного труднее, – согласился я. – Ничего, завтра я буду как новенький.
– Завтра? Еще бы! Завтра тебе предстоит приключение совсем другого рода… Но ты же любишь разнообразие, да?
– Иногда, – осторожно сказал я. – В основном, это выражается в быстрой смене моих представлений о том, в каком из трактиров следует коротать вечер.
– Думаю, ты найдешь завтрашнее мероприятие более чем забавным, – пообещал Кофа. – Одни только приглашенные чего стоят!
– Вы имеете в виду моих подданных?.. Вообще-то, с тех пор как я научил их красиво повязывать головные платки, они выглядят довольно прилично.
– Ну, как тебе сказать! О вкусах, конечно, не спорят… Ноя имел в виду не их, а великолепных лордов наших провинций. Получишь море удовольствия!
– А они действительно забавные? – обрадовался я.
– Более чем. Каждый на свой манер… Кроме того, наше неугомонное Величество Гуриг VIII изволило затащить на твою коронацию чуть ли не всех зарубежных послов, случайно оказавшихся в Ехо.
– Ну-ну… – вздохнул я. – Но почему именно «случайно оказавшихся»? Разве послы не присутствуют в столице Соединенного Королевства постоянно?
– А зачем? – удивился сэр Кофа. – Нужны они нам здесь… Нет, Макс, тебе в голову пришла не самая лучшая идея! Достаточно и того, что они волокутся в Ехо всякий раз, когда им что-то от нас надо. Впрочем, им почти всегда что-то от нас надо…
– Ясно… Расскажите-ка про наших «великолепных лордов», Кофа, – попросил я. – Спать мне все равно пока не хочется, надо же как-то развлекаться!
– Рассказать – это не то. Их видеть надо! Вот завтра и полюбуешься… Ну, про своего, так сказать, «земляка» ты уже наслышан, я полагаю?
– Граф Гачилло Вук, сэр Темный Мешок, как же! Но, честно говоря, я почти ничего о нем не знаю. Слышал, что он порядком заскучал в своем замке и обрадовался было, когда решил, что сможет заполучить меня в соседи. К счастью, его надежды не оправдались… И еще я слышал, что он, вроде бы, грозный вояка. Злодей, каких мало…
– Ха! Не то слово! Между прочим, старый граф Гачилло учил воинскому искусству еще покойного папеньку нашего нынешнего короля. Так что вся эта столетняя заварушка с битвой за Кодекс в финале – как минимум, наполовину дело рук Темного Мешка, что бы ни думал по этому поводу Великий Магистр Нуфлин Мони Мах…
– А почему, кстати, «Темный Мешок»?
– А, это отдельная история. У графа Гачилло есть два твердых жизненных принципа. Первый из них гласит, что путешествовать надо налегке. А второй гласит, что испытывать нужду в самых необходимых вещах вдали от дома – ниже человеческого достоинства. Поскольку старый Гачилло неплохой колдун, – а если учесть, что он родился вдали от Угуланда, так и вовсе незаурядный, – граф нашел очень простой способ примирить эти глубокие внутренние противоречия. Наложил дюжину хороших заклятий на свою старую дорожную сумку, и все дела! С тех пор Гачилло Вук всегда приезжает в столицу налегке и в полном одиночестве, верхом на своем рогатом коне, с пустым дорожным мешком, притороченным к седлу. А в случае нужды из мешка извлекается все, что может потребоваться: от парадного костюма до армии верных вассалов в полном боевом вооружении… Поэтому его и прозвали Темным Мешком. Насколько я знаю, граф Гачилло в восторге от собственного прозвища!
– Гениальный человек! – восхитился я. – Надо бы с ним подружиться… а еще лучше – поступить к нему в науку. Я целиком и полностью разделяю его твердые жизненные принципы. Все барахло в одном мешке – что может быть круче?!
– Ну вот видишь, какие милые люди живут в графстве Вук… А ты еще так не хотел воцаряться в Пустых Землях!
– Лучше бы там сам граф Гачилло и воцарился, – буркнул я. – Как раз по нему развлечение, я полагаю!
– Ты несколько недооцениваешь свой народ, Макс, – серьезно сказал сэр Кофа. – Твои красавцы скорее согласились бы умереть, чем подчиниться какому-то «варвару», как эти милые люди изволят называть всех, кто не имел счастья испустить свой первый крик в бескрайних степях земель Фангахра… А «умереть» – о, это им граф Гачилло устроил бы запросто, ему только волю дай мечом помахать, можешь мне поверить!
– Верю! – машинально согласился я. А потом сладко зевнул, совершенно для себя неожиданно.
– Что, ты уже готов полюбезничать с подушкой? – понимающе улыбнулся Кофа. – Хорошее дело. Завтра у тебя трудный день.
– Не день, а только вечер, хвала Магистрам! Все это веселье должно начаться незадолго до заката… Тем не менее я действительно только что понял, что моя подушка – это нечто! Пожалуй, и правда, пойду ее потискаю. Спасибо вам, Кофа. Вы меня просто на ноги поставили.
– Скорее наоборот: окончательно свалил с ног. Но ведь это именно то, что тебе требовалось?
– Ага! – снова зевнул я, поднимаясь с места. – Если с утра поднимется крик по поводу исчезновения служебного амобилера, имейте в виду, что его угнал я. Мой собственный угроблен по милости злодея Лонли-Локли, а лавки сейчас закрыты. Хорошей вам ночи, Кофа.
– И тебе того же, – напутствовал меня наш Мастер Слышащий.
Я здорово надеялся, что его пожелание исполнится.
На мое счастье, так оно и вышло: стоило мне оказаться в уютной спальне Теххи, где тихонько посапывала она сама, и заползти под теплое одеяло, я заснул как убитый, а мои сновидения вполне могли сойти за документальный фильм о райских кущах. Поэтому я дрых чуть ли не до самого обеда – когда еще в следующий раз такую благодать покажут?..
Пробуждение тоже получилось приятное: у Теххи хватило великодушия оставить маленькую жаровню, на которой грелся кувшин с камрой, в изголовье постели. Ее самой нигде не было видно. Небось поглощала свежий выпуск «Суеты Ехо» за стойкой своего бара. Я немедленно послал ей зов, чтобы сказать спасибо.
«Пустяки, милый. Я просто пытаюсь привыкнуть к новой для себя роли царской наложницы!» – фыркнула Теххи.
«Поднимешься наверх?» – спросил я.
«Увы, у меня посетители, а моя помощница где-то шляется. Я сама виновата: разрешила ей явиться попозже. Так что приходи в себя и спускайся сюда сам».
«Как скажете, леди!» – вздохнул я.
И отправился в направлении себя. Неспешно, шаг за шагом. Примерно через полчаса достиг цели и лениво побрел в ванную комнату, где последовательно окунулся в каждый из восьми бассейнов для омовения. Облачился в черно-золотую Мантию Смерти и отправился вниз, в ту часть дома, где располагался трактир «Армстронг и Элла».
В питейном заведении действительно сидели несколько человек, чьи помятые лица, мягко говоря, не являлись носителями интересующей меня информации. Зато на высоком табурете возле стойки обнаружился мой старый приятель Андэ Пу, которому я так до сих пор и не подарил вожделенный билет до Ташера. К моему величайшему изумлению, он пил камру. Насколько я успел его изучить, обычно парень отдает предпочтение куда более крепким напиткам – в любое время суток!
Теххи встретила меня самой чудесной из своих улыбок. Впрочем, насколько мне известно, противные улыбки – не ее амплуа.
– Дырку в небе над моим престолом! – вздохнул я. – Здесь так хорошо, а я почему-то должен куда-то уезжать, заниматься всякими внешнеполитическими глупостями…
Андэ Пу возмущенно подскочил на своем табурете и развернулся ко мне:
– Макс, вы не впиливаете! Быть царем – это же круто! Все вокруг могут откусить! Я бы на вашем месте…
– Да, ты на моем месте – это было бы восхитительно! Ябы много отдал, чтобы полюбоваться на результат. Желательно, в замочную скважину, – ухмыльнулся я. – Что с тобой сегодня творится, дружище? Что-то ты подозрительно трезвый и нарядный… Хочешь, скажу, почему? Ты собрался на коронацию, чует мое сердце!
– Сэр Рогро Жииль, хвала Магистрам, впиливает, что при этом событии должен присутствовать именно я, а не какой-нибудь холеный выскочка из отдела «Светской хроники», – важно сообщил Андэ. – Потому что…
– Потому что на такие мероприятия вашего брата журналиста не пускают вовсе, – перебил его я. – Ну а у тебя есть какой-никакой шанс проникнуть туда в качестве моего друга. Правильно?.. Можешь не отвечать, сам знаю, что правильно. Быть моим другом – редкая и полезная профессия.
– Вы не впиливаете, Макс, – печально возразил Андэ. – Иногда вы становитесь таким циничным человеком – полный конец обеда!
Я рассмеялся, чтобы скрыть смущение. Сам не понимал уже, что на меня нашло. Художника всякий может обидеть, а уж поэта, промышляющего журналистикой, и подавно…
Андэ тем временем окончательно увял. На парня смотреть было больно.
– Не дуйся, Морган-младший! – подмигнул я ему. – Совершенно не важно, что я болтаю. Важно, что я приглашаю тебя на это веселенькое мероприятие. Не зря же ты наряжался!
Андэ поморщился:
– Я уже говорил вам, что у меня голова кругом идет, когда вы называете меня этими странными именами?.. Вы не впиливаете, Макс: мое имя хоть как-то держит меня на этой земле.
– А зачем тебе держаться на земле? – легкомысленно возразил я. – Полетай немного, просто для разнообразия – милое дело! Сам вот давеча попробовал и, знаешь, вполне понравилось!
Теххи посмотрела на меня с нескрываемым любопытством, но Андэ Пу пропустил мое невольное признание мимо ушей.
– Все равно я не готов лишаться своего единственного имени, – проворчал он.
Вынужденная трезвость не улучшала его настроения, и без того, по большей части, стабильно пасмурного. Мои самоуверенные пророчества, что, дескать, сытая жизнь и блестящая карьера со временем исправят характер этого неуравновешенного существа, оказались пустым звуком.
Я махнул на все рукой, допил очередную порцию изумительной камры – иногда мне кажется, что вся зловещая наследственность дочки Лойсо Пондохвы расходуется исключительно на приготовление этого божественного напитка, – посмотрел в окно и с сожалением понял, что мне, в общем-то, уже почти пора.
– Считай, на сегодня ты от меня избавилась, – печально сказал я Теххи. – Сначала эта грешная коронация, а ночью мне предстоит вообще черт знает что…
– Этот «черт», которого ты регулярно упоминаешь, он действительно так много знает о твоих делах? – поинтересовалась она. – Кстати, люди, за которыми я теперь иногда наблюдаю при помощи твоего загадочного ящика, тоже постоянно употребляют слово «черт»… Чего я так и не поняла до сих пор: это какое-то заклятие или просто манера выражаться?
Я основательно призадумался: вопрос того стоил. Потомок укумбийских пиратов господин Андэ Пу, хвала Магистрам, так глубоко погрузился в себя, что не обратил внимания на наши загадочные разговоры. О том, чтобы приобщить его к страшной тайне кинопросмотров, не могло быть и речи: этот парень не создан для тайн, он не только разболтал бы мой секрет в первом же трактире, но еще и дюжину статей на эту тему не преминул бы тиснуть!
Теххи выжидающе смотрела на меня. Кажется, ее действительно горячо интересовал вопрос о черте.
– Скорее всего, раньше это было заклинанием, а со временем стало просто манерой выражаться, – наконец решил я. – Так, наверное, бывает, когда заклинания теряют силу…
– Еще как бывает! – тоном знатока подтвердила Теххи. – Ладно, теперь мне хоть что-то ясно… Развлекайся с чистой совестью, милый: ты же знаешь, как я теперь предпочитаю коротать вечера…
– Еще бы! Подумать только, я припер сюда этот грешный ящик своими собственными руками; морду набить – и то некому… Впрочем, именно сегодня это очень даже кстати. К сожалению, мне действительно пора.
Я спрыгнул с высокого табурета, растормошил задремавшего было Андэ: «Пошли уж, акула пера!» Спросонок парень чуть было не послал меня подальше, но вовремя опомнился и резво затрусил к выходу.
«Хорошей прогулки через Хумгат, сэр Макс! И побереги свою голову: без нее ты будешь смотреться не слишком привлекательно».
Безмолвная речь Теххи чуть с ног меня не сбила, но я устоял. Даже нашел в себе силы обернуться. Она улыбнулась насмешливо и печально и помахала мне рукой.
– Спасибо за совет, – сказал я вслух. – Голова – это действительно важно.
К Дому у Моста мы с Андэ ехали в полном молчании.
Мне было о чем подумать. Например, о том, откуда Теххи могла узнать о предстоящей нам с Джуффином опасной прогулке? Не то чтобы я считал эту информацию страшной тайной, просто у нас с ней не было времени поговорить. Когда я пришел, Теххи спала, когда она встала, я дрых без задних ног, а короткое свидание нам пришлось потратить на пустую болтовню в присутствии посторонних…
«Одно из двух, – решил я. – Либо я действительно болтаю во сне, или же… Или же я должен в очередной раз вспомнить, кто она такая! Наверняка дочка Лойсо Пондохвы способна еще и не на такие вещи…» Я остановил амобилер возле служебного входа в Дом у Моста и вздохнул: ничего я о ней, в сущности, не знал. Ничегошеньки!
– Можешь подождать меня в амобилере. Я ненадолго, – успокоил я притихшего журналиста.
Смешно сказать, но парень по-прежнему теряет остатки душевного покоя при встрече с безобидными служащими Городской полиции. Это притом, что моя Мантия Смерти не вызывает у него робости чуть ли не с первого дня знакомства. Чудны дела твои, господи…
– Я подожду здесь, ничего страшного. У вас же там, наверное, дела, – с готовностью закивал Андэ.
Коридор, ведущий на нашу половину Управления Полного Порядка, был пуст. В Зале Общей Работы я тоже никого не обнаружил. Ничего удивительного: господа Тайные сыщики в полном составе пировали в кабинете Джуффина. Даже сэр Лонли-Локли временно покинул место заточения. Кормил Куруша сластями из «Обжоры Бунбы», вполголоса обсуждал с Меламори новые поступления в городскую библиотеку. То есть, как я понимаю, был в полном порядке. Что ж, славно. Одной тревогой на сердце меньше.
– Везет вам! – с порога сказал я. – У вас вечеринка, а мне во дворец пора. Обидно!
– Ну, не так уж еще и пора! – утешил меня Джуффин. – Ты же какой-никакой, а царь. Значит, должен приходить позже всех. Если бы на церемонии собирался присутствовать Его Величество Гуриг, тогда тебе действительно пришлось бы поторопиться. Но поскольку соображения политики и этикета препятствуют его появлению на твоей коронации, ты имеешь полное право быстренько что-нибудь выпить и даже съесть одно пирожное – по меньшей мере!
– А по «большей мере», значит, три, – сообразил я. – Это самая лучшая новость за последнюю дюжину лет! А что вы, собственно, празднуете, господа?
– Как – что?! Твое воцарение, разумеется! – Мелифаро попытался заслонить от меня блюдо с пирожными. – Куда лапы тянешь! Что, тебя во дворце не кормят?
– Еще одно слово, и я объявлю войну этому варварскому государству! – пригрозил я, усаживаясь на подлокотник кресла леди Меламори. Она накрыла мою руку холодной ладошкой.
– Хороший день, Макс.
У нее были отчаянные глаза умирающего от тоски человека.
«Если ты хочешь, чтобы я построил плот и лично доставил тебя в Арварох, только свистни!» – я решил воспользоваться Безмолвной речью, поскольку некоторые разговоры лучше не откладывать.
«Хочу, наверное… Но от свиста пока воздержусь. Не обращай внимания, Макс. Мое настроение – величина непостоянная. Оно еще и от погоды зависит, между прочим…»
«Если так, нужно менять погоду!»
«К вечеру, согласно прогнозам астрологов, она переменится, – пообещала Меламори. – Спасибо тебе. А теперь поговори, пожалуйста, вслух. Твое затянувшееся молчание выглядит подозрительно».
Я подчинился.
– А вы не желаете составить мне компанию, ребята? – спросил я коллег. – Без вашего общества эта грешная коронация меня и вовсе угробит!
– Ну, я-то тебя точно не брошу, – успокоил меня Джуффин. – В отличие от нашего короля, я обязан присутствовать при этом знаменательном событии.
– Уже легче! – улыбнулся я. – Есть еще добровольцы?
– Я был бы счастлив принять твое приглашение, но сам понимаешь… – Шурф Лонли-Локли виновато развел руками.
– Да, – вздохнул я, – сам понимаю.
– Мало того, что влип, он еще пытается испортить вечер всем остальным! – ухмыльнулся сэр Кофа. – Нет уж, лично я собираюсь остаться в этом кабинете. Должен же кто-то сторожить наше заведение!
– Знаешь, Макс, я тоже тебя предам, пожалуй. Идея предательства весьма соблазнительна сама по себе, мне с детства хотелось попробовать, что это такое! – шепнула Меламори. – И, потом, я собиралась посмотреть кино…
– Так я и думал. Я знаю еще одну барышню, которая ждет не дождется сумерек… Могу поспорить, ты обещала ей прихватить очередную бутылочку из коллекции своего дяди Кимы!
– С тобой совершенно невозможно иметь дело: ты все про всех знаешь!
– Не все, а только самое главное, – рассмеялся я и повернулся к Мелифаро: – Ну а ты, свет очей моих? Неужели ты упустишь такую замечательную возможность испортить мне торжество?
– Не ной, я тебя не брошу! – тоном джентльмена, вдруг согласившегося жениться на очередной жертве своего мужского обаяния, заявила моя «светлая половина». – Во-первых, такое торжество действительно грех не испортить, а во-вторых, я ни за что не упущу возможность повидаться со старым приятелем.
– С каким это старым приятелем?
– С принцем Айонхой Ротри Шимаро, старшим из лордов графства Шимара. Отличный мужик, он тебе понравится. Его младший братец тоже ничего, но больно уж грозен, на мой вкус. Зато принц Айонха – добрейшая душа, разгильдяй и, между прочим, мой старый должник.
– Когда этот смешной парень только-только начинал свою карьеру в Тайном Сыске, ему удалось вытащить старшего принца Шимаро из неприятной истории, – пояснил Джуффин. – Один из столичных приятелей принца вовсю развлекался убийствами с применением Недозволенной магии. Ему было приятно думать, что он мстит за погибших в Битве за Кодекс родственников или что-то в таком роде… У этого гения хватило ума весьма правдоподобно свалить свою вину на беднягу Айонху, которого как раз за каким-то хреном принесло в Ехо. Принцу светило пожизненное заключение в Холоми. Скандальнейшая получалась история! Ко мне обратился его младший брат, принц Джифа… Когда смотришь на этих ребят, Джифа кажется старшим из братьев; тем не менее он действительно младше, почти на два года… Впрочем, он с детства привык опекать непутевого братца. В тот раз достопочтенный лорд примчался в столицу – инкогнито, как обычный купец, – и сразу же отправился ко мне: дескать, выручай, сэр Почтеннейший Начальник, расследуй это дело заново, все же мы с вами какие-никакие, а земляки! А я тогда был завален работой так, что спать и обедать на бегу приходилось. Вот и свалил эти пустые хлопоты на сэра Мелифаро – без особой, надо сказать, надежды на успех. Бедный мальчик растерянно хлопал ресницами и понятия не имел, с какого конца браться за дело… Когда на следующее утро этот парень привел ко мне настоящего убийцу, меня чуть удар не хватил!
– И тогда вы наконец-то поняли, как вам невероятно повезло заполучить меня в свою контору, – торжественно закончил Мелифаро, довольный, как слон после трехведерной клизмы.
– Предлагаю продолжить вечер воспоминаний о бессмертных подвигах Девятого Тома Энциклопедии Манги Мелифаро у подножия моего трона, – предложил я, с сожалением ставя на стол пустую кружку. – Идемте, ребята. У меня подданные уже полчаса как плачут. Еще немного, и к ним присоединятся иностранные послы.
– Просто тебе завидно и обидно! – ухмыльнулся Мелифаро. – Кого-то хвалят – и не тебя. Ужас!
– А что, разве кого-то хвалят? – ехидно удивился Джуффин. – Ладно уж, поехали, а то подданные сэра Макса, чего доброго, действительно начнут рыдать… Вот уж никогда не думал, что из тебя выйдет такой заботливый монарх!
Как ни странно, минут через десять мы втроем все-таки вышли на улицу. Андэ Пу клевал носом на заднем сиденье служебного амобилера. Парню следовало поставить памятник за долготерпение.
– О, да ты заручился поддержкой прессы! – хмыкнул Джуффин.
– Вы же знаете, какой я тщеславный! Ни шагу без личного летописца… – Я перешел на Безмолвную речь и добавил: «Не переживайте, на прогулку через Хумгат я его пока не приглашал».
«А что, было бы даже забавно!»
Шеф заговорщически улыбнулся и уселся рядом со мной.
– Подвинься, сэр «Королевский голос». Дырку над тобой в небе, как тебя все-таки много! – Мелифаро никак не мог усесться.
Андэ был не настолько толст, чтобы занять все заднее сиденье, зато у него хватило нахальства разместить свое объемистое тело точнехонько посередине.
– Не толкайтесь, сэр Мелифаро! – тоном королевы-матери, впервые в жизни посетившей портовый кабак, сказал потомок укумбийских пиратов.
– На мой вкус, Приют Безумных – гораздо более скучная организация, чем наша, – отметил я, берясь за рычаг. Как бы подвел промежуточный итог вечера.
И мы, наконец, отправились в мою царскую резиденцию. И как это меня угораздило стать главным действующим лицом в геополитической интриге нашего хитрющего Величества?! Ума не приложу. Впрочем, было бы что прикладывать…
– Слушайте, Джуффин, – жалобно спросил я, – а что я должен там делать? Ну, я имею в виду: существуют какие-нибудь правила, которых я должен придерживаться, или как?
– Ты, главное, помни про вашего веселого царя Калигулу и действуй по его примеру! – подсказал неугомонный Мелифаро.
– Спасибо за совет. Первое, что я сделаю, дорвавшись до власти, – введу смертную казнь за шутки второй свежести! – буркнул я. – Так что насчет правил, Джуффин? Просветите меня.
– Ну, положим, если какие-то правила и существуют, то они известны только мудрым старейшинам твоего многострадального народа. К несчастью, я не имею чести принадлежать к этому избранному обществу… Так что можешь вести себя как угодно: иностранцы вообще не в курсе, лорды провинций подумают, что так принято в Пустых Землях, а твои подданные решат, что ты нахватался наших «варварских обычаев». И вряд ли они когда-нибудь настолько подружатся, чтобы совместными усилиями вывести тебя на чистую воду!
– Да, тут мне повезло, – вздохнул я. – Ладно уж, буду полагаться на импровизацию.
– Святое дело! – одобрил Мелифаро.
Я с трудом отыскал место для парковки в целом квартале от Мохнатого Дома: по тротуару бродили увешанные побрякушками рогатые скакуны моих подданных, а мостовая была забита амобилерами прочих визитеров.
– Судя по всему, эти славные люди решили, что мы придем пешком! – проворчал Джуффин, спрыгивая на мозаичный тротуар.
Мой приятель Андэ Пу последовал за нами. От его обычного нахальства и следа не осталось: бедняга пребывал в замешательстве. Взглядом искал моей поддержки, только что за подол Мантии Смерти не цеплялся.
– Держись пока рядом со мной, парень! – сказал ему я. – Поскольку я теперь царь: имею полное право на личного летописца, как и на любую другую придурь.
– Хорошее начало! – оптимистически заметил Джуффин.
И я решительно открыл парадную дверь своей резиденции.
По морде лица моего блуждала светлая улыбка галлюцинирующего идиота: рассудок напрочь отказывался считать происходящее реальностью. Впрочем, так было даже лучше.
После легкого непродолжительного помрачения ума я обнаружил себя на пороге Большой Приемной – бывшего читального зала. Огромное помещение было полно народу. Я попытался найти в толпе хоть одно знакомое лицо, но все физиономии сливались в одно неразборчивое пятно: мое зрение временно расфокусировалось – с перепугу, что ли?
Рядом робко топтался бедняга Андэ. Видимо, он не привык переживать подобные приключения на трезвую голову. Что ж, он был моим товарищем по несчастью…
– Видишь, где стоят мои коллеги? – шепотом спросил я своего оробевшего «летописца».
Тот молча кивнул.
– Вот и славно. Отправляйся к ним. Если будешь держаться поближе к сэру Мелифаро, тебе будет не слишком скучно.
– Я впиливаю! – с готовностью ответил Андэ и растворился в пестрой толпе где-то справа от меня.
Я посмотрел ему вслед, но ни Мелифаро, ни Джуффина так и не обнаружил. Что за чертовщина?!
Я огляделся по сторонам, но ничего похожего на трон так и не обнаружил. Оно и к лучшему: монарх, не способный отыскать собственный трон в собственном же дворце, – идиотская шутка, вполне в моем вкусе, так что я прекратил паниковать и развеселился. «Где захочу, там и усядусь, хоть на пороге! – сказал я сам себе. – В конце концов, я же здесь самый главный!»
И тогда я воздел руки к небу, как какой-нибудь самозванный пророк, готовый осчастливить неблагодарное человечество полным собранием собственных интерпретаций гипотетической «божьей воли».
– Никто не в силах вообразить себе восторг, охвативший меня при встрече с вами! – язвительно сообщил я.
После этого официального заявления я с достоинством уселся на пороге, скрестив ноги по-турецки. По приемной пробежал изумленный ропот, поэтому я счел необходимым объяснить свой эксцентричный поступок.
– Мое место всегда будет здесь, на пороге, поскольку место владыки должно быть на пороге между людьми и небом, дабы отделять и охранять одно от другого.
Мне показалось, что мое первое сольное выступление возымело успех, и только воспитание не позволило присутствующим зааплодировать. Зато как они задержали дыхание!
Некоторое время ничего не происходило. Я начал было досадовать на медлительность своих подданных, но потом сообразил, что бедняги просто ждут моих указаний.
– Можете подойти и сделать то, что необходимо, – проворчал я.
В глубине зала началось суматошное шевеление. Я терпеливо ждал. Наверное, некий трон все же существовал и был установлен точнехонько в противоположном конце огромного помещения, так что все участники предстоящей церемонии предусмотрительно заняли почетные места у его подножия. Теперь им пришлось срочно менять диспозицию.
В конце концов мои подданные торжественно направились ко мне. Это было не слишком величественное, но, на мой вкус, вполне приемлемое зрелище. С тех пор, как я научил кочевников повязывать головные платки на пиратский манер, они стали почти красавчиками. Несколько дюжин этаких «пляжных мальчиков» в широких штанах до колен и коротких мягких сапожках, с огромными сумками через плечо.
Приблизившись ко мне, ребята склонились в глубоком поклоне, но бухаться на колени, хвала Магистрам, не стали: моя давнишняя лекция о вреде коленопреклонения явно пошла им на пользу.
Процессию возглавлял здоровенный мужик средних лет. Его роскошная мускулатура чуть-чуть не дотягивала до шварценеггеровской; впрочем, я мог спорить на что угодно, что при личной встрече этот герой сделал бы любого культуриста в первом же раунде: в отличие от них он обрастал мышцами в естественных условиях – не чемпионских титулов ради, а в силу житейской необходимости.
– Позволишь ли ты мне назвать свое имя, Фангахра? – дрожащим от волнения голосом спросил этот гигант.
Я чуть не умер от счастья: никогда прежде такие здоровенные дядьки не разговаривали со мной дрожащим голосом.
– Позволю, – тоном человека, решившегося поступиться собственными принципами во имя общего блага, сказал я.
– Я – Барха Бачой. Вот уже сорок три года я всегда еду впереди воинов народа Хенха.
Так вот как называется сей замечательный народ! Стыдно сказать, но до сих пор я так и не собрался полюбопытствовать. Позорище. Урод. Двоечник.
Барха Бачой тем временем продолжал свое выступление.
– До сегодняшнего дня я отвечал за твой народ перед небом, о Фангахра, но небо неохотно внимало моему голосу. Сегодня я прошу тебя освободить меня от этой непосильной ноши.
– Отлично, – кивнул я. – Договорились. Теперь все будет иначе. Я готов отвечать за свой народ перед небом. А ты теперь будешь отвечать за них только передо мной. Обещаю, что в отличие от неба, я время от времени буду внимать твоему голосу.
Барха Бачой буквально засиял внутренним светом. Восхитился, преисполнился благодарности, залепетал что-то трогательное и несуразное. Думаю, до парня так и не дошло, что ничего, в сущности, не изменилось, все обременительные обязанности остались при нем. Ну, разве что, я избавил его от бесплодных попыток наладить диалог с глухонемым небом…
Наконец мой новый знакомец, которого я про себя уже легкомысленно окрестил «генералом», почтительно посторонился, давая дорогу невысокому худощавому старику. Впрочем, в его жилистых руках было, пожалуй, не меньше силы, чем в бугристых мышцах, перекатывающихся под загорелой кожей военачальника. И вообще, дедушка заслуживал самого пристального внимания. Что-то в его облике напоминало мне могущественных Магистров запрещенных Орденов ушедшей эпохи. Мое мудрое второе сердце отлично знало, что старик мог бы стать не менее грозным и опасным существом, если бы его жизнь сложилась немного иначе…
– Я приветствую тебя, Фангахра, – сказал старец. – Мое имя Файриба, и иногда на меня нисходит мудрость. Я пришел, чтобы назвать твое Истинное имя. После того как его звуки достигнут твоего сердца, умрет проклятие, преследующее твой народ с того дня, когда мы потеряли тебя… Попроси своих почтенных гостей не таить обиду за то, что я назову имя, не открывая рта: царское имя не может быть произнесено вслух, поскольку это противно небу.
– Я не знал, что мой народ владеет Безмолвной речью, – удивленно заметил я.
– Твой народ действительно не занимается этим опасным колдовством, – согласился суровый старик. – Но у меня хватит силы сообщить тебе твое Истинное имя.
Я, честно говоря, не сомневался, что у этого мрачного Файрибы хватит сил еще и не на такой подвиг.
Тем временем старик развязал кожаные тесемки огромной дорожной сумки и высыпал к моим ногам ее содержимое. К моему изумлению, это была обыкновенная земля, словно бы он решил безотлагательно разбить в моей приемной небольшой огородик. «Ну вот, стоило только обзавестись новым домом, и тут сразу же начинается обычный бардак!» – огорчился я.
– Наши обычаи требуют, чтобы цари народа Хенха узнавали свои Истинные имена, стоя на своей земле, – объяснил Файриба. – Могущественный король, обязательства перед которым пока не позволяют тебе вернуться на родину, сказал, что мы не должны просить тебя ехать с нами. Я не спрашиваю о причинах. Твои тайны священны для твоего народа. Поэтому я привез сюда землю твоих степей. Прошу тебя, встань на нее, Фангахра.
Я послушно поднялся на ноги. Предложение Файрибы показалось мне вполне своевременным: я как раз здорово засиделся. Мелькнуло опасение, что меня заставят разуваться – это было бы утомительно, – но подобного предложения, к счастью, не последовало.
Старик полез за пазуху и достал оттуда небольшой мешочек. Из мешочка была извлечена маленькая шкатулка, из которой он вытащил совсем уж крошечную бутылочку. Почему-то мне пришло в голову, что сейчас Файриба выпустит из нее одичавшего от тысячелетнего одиночества джинна, но обошлось.
– Дай руку, Фангахра, – потребовал старик.
Я послушно протянул ему левую руку. Сам не знаю, почему именно левую. Возможно, дело в том, что для большинства магических «фокусов», которым я успел научиться, требовалась именно левая рука…
– Это знак неба, Фангахра! – дрогнувшим голосом прошептал Файриба. – До сих пор цари народа Хенха принимали свое имя правой рукой. В древности жил один владыка, как и ты протянувший своему шаману левую руку. Это был Дрохмор Модиллах, подчинивший себе половину земель, омытых океанами, а после исчезнувший неведомо куда… Ты будешь величайшим из наших царей, Фангахра!
– Могу себе представить! – вздохнул я.
Мудрецу Файрибе, надо полагать, предстояло жестокое разочарование. Я планировал через пару лет отречься от престола, присоединив свои бесплодные степи к владениям нашего симпатичного Величества Гурига VIII – какие уж там «завоевания»! Вот разве исчезнуть неведомо куда – это запросто, это мы можем, хлебом нас не корми… Может быть, хоть это их утешит?
Старик откупорил бутылочку и вылил мне на ладонь несколько капель прозрачной жидкости.
– Это вода из священного источника земель Фангахра – твоих земель, повелитель, – пояснил он.
Из шкатулки была извлечена тонкая зеленоватая пластинка. Я так и не смог определить, из какого материала она сделана. Файриба бережно положил пластинку на мою мокрую от «священной» воды лапу. Мне показалось, что гладкая вещица сейчас соскользнет на пол, и я машинально сжал руку в кулак.
К моему величайшему изумлению, пластинка оказалась обжигающе холодной, как кусочек искусственного льда из тележки мороженщика. Я тут же разжал пальцы и увидел, что никакой пластинки там больше нет, а моя левая ладонь стала абсолютно чистой: никаких линий Жизни, Судьбы, Сердца и Аполлона больше и в помине не было. Поскольку в свое время я успел прочитать пару-тройку глав популярной брошюрки по хиромантии, эта утрата потрясла меня до глубины души.
А потом на гладкой коже ладони проступила какая-то пиктограмма. Ничего похожего на этот алфавит мне до сих пор не доводилось видеть. В голове с небольшим запозданием прозвучал «синхронный перевод»:
«Айот Моо Лимли Ниихор, Владыка Фангахра».
Безмолвная речь старого Файрибы чуть было не оборвалась на полуслове, но он героически выговорил все, до последнего звука. Я чувствовал, что каждое слово дается ему с колоссальным трудом. В свое время я испытывал схожие проблемы, осваивая Безмолвную речь, а ведь на моей стороне были такие преимущества, как замечательный наставник в лице сэра Джуффина Халли и сила, которую дает постоянное пребывание в Ехо – магическом Сердце этого Мира…
Что касается моего «истинного имени», оно показалось мне чересчур длинным. Я здорово сомневался, что мне удастся запомнить эту величественную абракадабру даже после того, как она навеки отпечаталась на моей руке. Но я решил не оскорблять чувства своих подданных несвоевременным предложением сократить мое драгоценное имечко хотя бы вдвое.
– Свершилось! – вздохнул старик.
«Свершилось!» – восхищенно зашептали его спутники.
– Свершилось, свершилось, – примирительно сказал я, снова усаживаясь на порог. – Ну, как там поживает ваше проклятие? Рассосалось, надеюсь?
Кочевники молчали. Но глаза их лучились, а суровые лица приобрели вполне безмятежное выражение, из чего можно было заключить, что проклятие действительно «рассосалось». Странно, если учесть, что я никогда не был настоящим Фангахрой, какие бы там мистические надписи не появлялись на моих ладошках…
Церемония, между тем, зашла в тупик: присутствующие ждали моих ценных указаний, а я понятия не имел, чем бы таким их занять. Для начала решил окончательно уладить отношения со своим многострадальным народом.
– Вы уже знаете, что дела вынуждают меня оставаться здесь, в Ехо. Я счастлив, что рядом с вами будут находиться Файриба и Барха.
Я внимательно посмотрел на своих новоиспеченных «замов». Те подбоченились, задрали подбородки и словно бы стали выше ростом. Их спутники тоже выглядели довольными: вопреки всеобщим опасениям, новый начальник подтвердил высокий статус своих предшественников, все танцуют. Что ж, вот и славно. Да здравствую мудрый я!
– Я хочу, чтобы вы постарались сделать этих людей счастливыми, – сказал я своим избранникам. – Обо всех препятствиях, которые встретятся вам на этом пути, вы должны сообщать мне через гонцов, если уж с Безмолвной речью у вас нелады. Я, в свою очередь, буду отвечать вам незамедлительно… Сколько дней хороший Всадник вынужден добираться сюда из Пустых Земель?
– Сорок дней, если несчастья не станут его преследовать, – тут же ответил Барха Бачой.
– Не так уж долго, – легкомысленно обрадовался я.
Еще бы я не обрадовался! По всему выходило, что мне не слишком часто придется выполнять свои царские обязанности.
– Мы привезли дары для тебя, Владыка Фангахра, – сообщил старый Файриба. – Наши обычаи требуют, чтобы подарки были вручены тебе наедине, но если ты захочешь разделить эту радость со своими гостями, я не посмею препятствовать.
– Зачем же без нужды нарушать обычаи? Наедине, так наедине. Так даже интереснее… Но сейчас я должен посвятить немного времени прочим гостям. Несите свои подарки в книгохранилище – это такая большая комната справа по коридору. Скажите слугам, что они должны показать вам дорогу и приготовить угощение. Я скоро буду.
Кочевники подхватили свои баулы и направились в бывшее книгохранилище. Краем глаза я заметил, что вокруг них суетится добрая дюжина слуг. Щедрость Его Величества Гурига, предоставившего в мое распоряжение эту банду бездельников, была воистину безгранична, а его представления о моих скромных потребностях находились в ярко выраженном конфликте с действительностью.
Впрочем, сегодня все это оказалось очень даже кстати. Ябыл в восторге от собственной идеи: спровадить своих экзальтированных подданных в другое помещение, накрыть для них «детский стол» с пирожными, чтобы они не путались под ногами у «взрослых» – лордов провинций Соединенного Королевства и иностранных послов. Мне казалось, что ребятам будет нелегко найти общий язык. Кроме того, я подозревал, что и мне самому вряд ли удастся найти общий язык с этими важными господами, но тут уж, как говорится, ничего не попишешь.
Когда последний яркий головной платок благополучно скрылся за дверью, я встал на ноги и огляделся в поисках своих коллег. Сэр Джуффин Халли уже шел мне навстречу, улыбаясь до ушей.
– Браво! – сказал он. – Дешево и сердито! Его Величеству Гуригу следует взять у тебя несколько уроков придворного этикета. Он-то считает себя таким демократичным, бедняга… Посмотрел бы он, как ты ютишься на пороге! Вот это, я понимаю, скромность.
– Рад, что вам понравилось… Но вы видели, что эти ребята сделали с моей рукой? – Я озабоченно показал Джуффину свою левую ладонь, на которой теперь не было никаких линий, только буквы неизвестного мне алфавита.
– Да, теперь здесь изображено только твое имя, Макс, – кивнул Джуффин. – Смотри-ка, это древний алфавит Хонхоны! Им пользовались еще в те времена, когда все население нашего благословенного материка вело кочевую жизнь, подобно твоим подданным. Оказывается, среди людей Хенха еще есть хранители древних знаний… Забавно!
– Да уж! – вздохнул я. – И что, эта надпись останется здесь навсегда?
– Останется. Но так даже лучше: более могущественного защитного амулета, чем собственное Истинное имя, да еще и начертанное на всеми забытом языке, просто не существует. Тебе крупно повезло!
– Да, но… Я не думаю, что эта надпись может быть моим Истинным именем. Наверняка это имя принадлежит настоящему царю народа Хенха, когда-то потерявшемуся встепи малышу, последнему из рода Фангахра. А я тут ни при чем.
– Если бы это имя не было твоим, оно бы попросту не смогло отпечататься на твоей лапе! И вообще, почему ты так уверен, что ты – не «настоящий»? Я вот в последнее время все думаю, что потеряться в каких-то там степях – поступок очень даже в твоем стиле, – ехидно усмехнулся шеф.
– Кто бы говорил! Уж вам-то лучше, чем мне, известно, откуда я здесь взялся… Кажется единственное, в чем я действительно уверен, – это в том, что я никогда в жизни не терялся ни в каких степях!
– На твоем месте я бы постарался вообще не быть уверенным – ни в чем! – подмигнул мне Джуффин. – Кроме одного факта: твое Истинное имя звучит именно так, как сказал этот достойный пожилой джентльмен.
– Какой кошмар! – невольно рассмеялся я. – Айот Моа… Мао… Это же выучить невозможно!
– Тебе и не нужно его заучивать. А пытаться произнести вслух тем более не нужно. Это же страшная тайна, Макс! В древние времена тебе пришлось бы собственноручно убить этого мудрого старика, чтобы тайна Истинного имени принадлежала тебе одному. Это только в последнее тысячелетие к подобным вещам начали относиться столь легкомысленно… В общем, не запомнил – и не надо! Когда Вечность захочет с тобой познакомиться, твоя рука всегда будет к ее услугам. Вечность, знаешь ли, весьма образованная леди, всякие там забытые древние языки – ее хобби… А в других случаях Истинное имя тебе вряд ли потребуется. «Сэр Макс» – именно то, что нужно!
– Час от часу не легче! – проворчал я. – Только личного знакомства с Вечностью мне и не хватало! Может быть, ограничимся иностранными послами?.. Как вы думаете, эти господа переживут, если вместо светского общения я буду просто совать им под нос свою мистическую конечность?
– О, они еще и не такое переживут, лишь бы их поскорее отпустили! – заверил меня Джуффин. – На официальных приемах, вроде твоего, кормить гостей не положено, а околачиваться здесь до полуночи с пустым брюхом охотников мало.
– А чего же они не разбегаются куда глаза глядят? – удивился я. – Между прочим, я бы и сам не отказался пожевать…
– Тебе-то можно, ты у себя дома… Ладно, если хочешь получить хороший совет, вот он: быстренько со всеми перезнакомься. Эти господа пришли сюда с единственной целью: представиться новому монарху. Как только они назовут тебе свои неповторимые имена, их миссия будет выполнена. Ну а мы можем поужинать и здесь, если ты удостоишь нас с Мелифаро своим приглашением.
– Еще чего! На вас не напасешься!
Я изобразил на лице крайнюю степень скупости, опасно граничащую с тяжелым душевным расстройством.
– Иногда ты становишься ужасно похож на Великого Магистра Нуфлина! – расхохотался шеф. – Теперь мне ясно: никакой ты не Владыка Фангахра, а тайный внучонок Мони Маха… А что ты скажешь, если я напомню тебе, что все расходы в этом доме записываются на счет Его Величества Гурига VIII?
– Да?! Ну, тогда другое дело! – гостеприимно заулыбался я. – Как же я могу отказать себе в удовольствии разделить с вами свою скудную царскую трапезу!
– Какая прелесть! – умилился Джуффин. – Ну, тогда объяви этим милым людям, что ты жаждешь узнать их имена, чего тянуть! У меня в животе уже пусто, как в Коридоре между Мирами.
– В этом грешном Хумгате, да? – вздохнул я.
А потом решил, что, и правда, пора бы заняться гостями.
За моей спиной уже стоял маленький человечек – вряд ли он доставал мне до пояса. Костюм карлика был довольно элегантным компромиссом между столичной модой и одеяниями моего смешного народа. Под вполне классическим черным лоохи он носил широкие штаны до колен, крошечный торс был упрятан в кольчугу, а голову этот красавчик повязал роскошной шалью, концы которой непринужденно подметали землю.
– Вижу вас как наяву. Счастлив назвать свое имя. Риххири Гачилло, граф Вук. Досадно, что вы так и не стали моим соседом, сэр Макс. Говорят, что с вами не соскучишься, – пробасил этот невероятный гном.
– Говорят, что с вами тоже… – нашелся я, во все глаза разглядывая нового знакомца.
До сих пор мне и в голову не приходило, что знаменитый граф Темный Мешок, бывший наставник покойного короля Гурига VII и одна из самых одиозных личностей в Соединенном Королевстве, может оказаться таким компактным.
– Это правда, – с удовольствием подтвердил граф Вук. – Но не будем отчаиваться раньше времени. Возможно, в будущем нам еще представится возможность совместно развлечься. Эти ваши подданные – очень ненадежный народ… Хорошей ночи, земляк. Признаться, мне уже немного надоел этот прием: народу куча, а выпить нечего!
– Хорошей ночи, – согласился я, не в силах отвести взгляд от этого невероятного существа.
Граф Гачилло кивнул, развернулся и пошел к выходу. Глядя на его надменную осанку, можно было подумать, что это не он карлик, а все мы – несчастные уроды-переростки.
Потом меня обступила довольно пестрая компания. Для начала мне представились господа Реп Кибат и граф Кайга Атало Вульх, послы Ирраши, одного из немногих государств, жители которого говорят на своем собственном, отличном от прочих, языке. Несколько слов я в свое время удосужился выучить, регулярно посещая трактир «Герб Ирраши», а потому навсегда покорил сердца послов, рявкнув: «Хокота!» – традиционное иррашийское приветствие.
Мне улыбался симпатичный сэр Тол Гойохви, представитель Тулана, – кажется, сэр Манга Мелифаро вспоминал об этой далекой стране с большой нежностью… Появился одетый почти точно так же, как мои простодушные подданные, но серьезный, как профессорская вдова, Верлаго Габайохи, Принц Гор – посол граничащего с моими владениями графства Хотта, ради присовокупления которого к Соединенному Королевству, собственно, и затевалось все это безумное мероприятие с моей коронацией. Мелькнул экстравагантно одетый в какое-то подобие теплого вечернего платья маркиз Нииро Увилгук Ван Баунбах из Лохри. Потом передо мной возник господин Бурик Пэпэзо из Таруна; парень оказался старшиной расписного цеха этой далекой страны, чуть ли не половина граждан которой успешно занимается рисованием, так что его на первый взгляд скромная должность давала ему власть почти над всем взрослым населением страны. Как я понял, он приехалв Соединенное Королевство исключительно с целью собрать какой-то «цеховой налог» с многочисленных тарунских художников, небескорыстно украшающих нашу жизнь… Случайно оказавшийся в Ехо посланец далекого Куманского Халифата, господин Манива Умонары, потряс меня до глубины души: этот господин прибыл в мой дом, лежа на чем-то вроде здоровенного дивана. Чуть ли не дюжина слуг перетаскивали этот «диван» с места на место, когда сей достойный муж считал нужным сменить свое положение в пространстве. Этот парень выглядел куда более царственно, чем я сам. От его томной персоны за милю несло вульгарной роскошью арабских сказок.
От созерцания медоточивой рожи куманца меня отвлекла загорелая пиратская физиономия. Первое впечатление не оказалось обманчивым: это был посол Укумби, сэр Чекимба Битый Рог. Я не поленился выяснить, что «Битый Рог» – не фамилия и не прозвище, а название его корабля. Оказывается, право заменить свое родовое имя именем корабля получают только самые старые и заслуженные граждане этого пиратского государства.
Потом на меня насели почетные граждане Объединенного Ташера Зунакки Чуга Тлах и Чумочи Дроха Вивви. У меня уже голова шла кругом от незнакомых лиц и имен, но я все-таки вовремя вспомнил о своем приятеле Андэ, который мечтает уехать в Ташер, и на всякий случай познакомил парня с ташерскими послами: мало ли что…
Наконец, моим глазам предстало хорошо знакомое зрелище: яркие лосины, короткие куртки, огромные меховые шапки. Господа Цицеринек, Махласуфийс и Михусирис, счастливые граждане прекрасного Изамона, те самые, которых бедняга Мелифаро в свое время был вынужден выкинуть из окна своей гостиной. Ребята неумело делали вид, будто мы никогда прежде не встречались. Они с гордостью сообщили мне свои титулы. Оказалось, что господин Цицеринек был главой корпорации меховых магнатов Изамона, господин Махласуфийс – личным Мудрым Наставником Цицеринека, а господин Михусирис – Великим Специалистом по вопросам культуры Соединенного Королевства, чем-то вроде «технического консультанта». Честно говоря, я не совсем понимал, что эти изамонские меховщики забыли на моем приеме – каком-никаком, а все-таки царском! – но решил махнуть на них рукой: в конце концов, их дурацкие лосины здорово разряжали обстановку.
Я огляделся в поисках Мелифаро: мне показалось, что было бы неплохо свести его с изамонцами и посмотреть, что будет. Мелифаро обнаружился неподалеку, в обществе двух симпатичных джентльменов, во внешности которых я поначалу не заметил никакой экзотики. Только когда один из них небрежно откинул надоевший ему просторный капюшон – деталь, характерная для зимних лоохи шимарских горцев, до сих пор считающих наши тюрбаны чересчур легкомысленными головными уборами – я в очередной раз распахнул рот. Изящная разноцветная конструкция на голове незнакомца того стоила. Настоящий шедевр парикмахерского искусства!
Позже я узнал, что для получения столь эффектного результата нормальные человеческие волосы совершенно не подходят. Тут требуются материалы посерьезнее: в ход идет и шерсть домашних животных, и клочки меха диких зверей, и даже птичьи перья. И много-много магических заклинаний, разумеется, чтобы вживить этот инородный материал в череп…
Я аккуратно раздвинул утомительно пеструю толпу иностранцев и подошел к своему коллеге.
– Это и есть сэр Айонха и сэр Джифа, сказочные принцы невероятного графства Шимара, наместником которых я мог бы стать еще дюжину лет назад, если бы не был таким идиотом! – скороговоркой сообщил Мелифаро. – Правда, ребята?
– Ничего, парень, ты еще передумаешь! – оптимистически заявил один из принцев.
Второй только равнодушно пожал плечами. Он казался слишком взрослым и серьезным человеком, чтобы получать удовольствие от долгого общения с нашим сэром Мелифаро. Судя по всему, это был сэр Джифа, младший из принцев Шимаро.
Я постарался вложить в свою официальную улыбку как можно больше личного обаяния и раскланялся с владыками графства Шимара.
– Честно говоря, я-то собирался свести тебя с другими старыми приятелями! – сказал я Мелифаро. – Помнишь своих изамонских друзей? Они еще так здорово вылетали из твоих окон…
– А что, они тоже здесь? – прыснул Мелифаро. – Я-то не против повторить удовольствие, но бедняг жалко. Хватит с них и одного раза!
– Хватит, так хватит, – великодушно согласился я. – Ты в курсе, что мы с Его Величеством собираемся разориться на ваше с Джуффином пропитание? – Я повернулся к принцам Шимаро: – Если общество этого чудовища действительно доставляет вам удовольствие, я буду рад увидеть вас за своим столом.
Принц Айонха расхохотался, принц Джифа смотрел на меня с плохо скрываемым изумлением. Вероятно, у него были свои представления о том, как должен вести себя монарх. Но я просто не мог вести себя прилично, стоя всего в одном метре от злодея Мелифаро: он бы мне потом жизни не дал!
Последние полчаса я потратил на знакомство с лордами остальных провинций Соединенного Королевства. Мне представились Почтенный Начальник земель Гугланда Валиба Валибал, лорд Уриуланда Эки Банба Уриух, Почтенный Начальник Угуланда Йорих Маливонис и целых два бургомистра вольного города Гажина: сэр Валда Кунык и сэр Зеби Хипилосис. Богатейший морской порт Гажин – непростое местечко, одним бургомистром не обойдешься. Веселый рыжий здоровяк Валда Кунык, как я понял, был ставленником древней корабельной аристократии, а бодрый, но седой как лунь Зеби Хипилосис защищал интересы городского купечества. Или наоборот – кто их разберет…
Бургомистров сменил сэр Йока Йохтохоп, шериф острова Муримах. В свое время Джуффин рассказывал, что этот человек обладает абсолютной памятью и умением видеть вещи «такими, какие они есть», – в точности, как наш Луукфи. Впрочем, в отличие от Луукфи, шериф Муримаха был похож скорее на сурового воина, чем на сумасшедшего профессора. Даже забавный муримахский жаргон не делал его смешным.
В самом конце приема ко мне подошел Тоги Рахва Золотой Глаз, Почтенный Начальник Ландаланда. Один его глаз действительно был яркий, янтарно-желтый, совсем как у нашего Куруша, а другой – обыкновенный, серый. Я вспомнил, что именно этот удивительный желтый глаз и стал причиной назначения сэра Тоги Рахвы на сию ответственную должность: в Соединенном Королевстве считается, что пренебрегать такой хорошей приметой просто недопустимо!.. Между прочим, примета сработала отлично: засушливый Ландаланд быстро стал богатейшей сельскохозяйственной провинцией Соединенного Королевства, одна только знаменитая ярмарка в Нумбане чего стоит! И ведь, если верить общему мнению, парень вовсе не был каким-нибудь экономическим гением. Просто под волшебным золотым взглядом Начальника Тоги Рахвы неплодородные прежде земли Ландаланда начали давать чуть ли не полдюжины урожаев в год.
Официальная часть мероприятия благополучно агонизировала. Мои почтенные гости шустро исчезали в дверном проеме, один за другим. Вероятно, разбредались по Ехо в поисках хорошего ужина. Я и сам успел чертовски проголодаться, – а ведь мне еще предстояло уединиться с подданными и получить положенные подарки. Пирожков бы, что ли, они мне каких-нибудь напекли, так ведь нет, небось несъедобные самоцветы к ногам швырять станут… Эх!
Я подошел к довольному насыщенной светской жизнью Джуффину.
– Будет здорово, если вы возьмете руководство остатками этой вечеринки в свои руки. У вас это лучше получится. Прикажите слугам проводить вас туда, где хранятся продукты, и наслаждайтесь жизнью. А я присоединюсь к вам позже: у меня романтическое свидание с народом. Мой народ хочет подарить мне какие-то сувениры на память. Боюсь, это будут гнилые обломки фамильного трона моих предполагаемых предков…
– Подарки – это святое, – согласился шеф. – Что бы ни давали, лишь бы бесплатно!
– И проследите, чтобы мне оставили хоть какую-нибудь жалкую черствую корку, на пробу. Всю жизнь мечтал выяснить, чем питаются цари, а тут такой случай…
– Ну, жалкую черствую корку я тебе гарантирую. В случае чего, оторву от собственного сердца. Ты подавишься ею, а потом будешь рассказывать юным, наивным девушкам, что цари питаются черствыми корками…
Я с сожалением прервал наш увлекательный диалог и отправился в бывшее книгохранилище. Несколько дюжин представителей славного народа Хенха с энтузиазмом поглощали пирожные. Суровые кочевники с ног до головы перемазались кремом, в точности как Куруш, наш мудрый пернатый любитель сладкого.
Увидев меня, ребята попытались молниеносно проглотить все, что было у них во рту и вытянуться по стойке «смирно».
– Жуйте, жуйте! – тоном любящей бабушки сказал я. – Я, знаете ли, радуюсь, когда вижу, что люди моего народа хорошо питаются, посему доставьте мне удовольствие…
Мои подданные тут же покорно схватили по два пирожных в каждую руку и принялись ожесточенно их пожирать. Мое гостеприимное заявление было сочтено строжайшим приказом. Дисциплина кочевников потрясла меня до глубины души.
– Барха, Файриба, подойдите ко мне, пожалуйста, – попросил я. – Нужно поговорить о том, как мы все будем жить дальше. Вы, конечно, можете оставаться в этом доме до отъезда. Все равно я ночую в другом месте… Кстати, а когда вы отправляетесь домой?
– Когда ты прикажешь, владыка, – ответил Барха Бачой.
Вид у полководца был озадаченный. Дескать, как же так: сам царь, и сам спрашивает?!
– Ладно, тогда отправляйтесь завтра же, – решил я. – Расскажете моему народу хорошие новости… А теперь давайте подарки, если уж так надо.
Я цапнул с ближайшего подноса пирожное. Вообще-то, я не слишком люблю медовые шары с радужным кремом, но муки голода уже порядком меня достали. Стоило стать царем, и сразу же начались лишения!..
– Могу ли я прежде поговорить с тобой, владыка Фангахра? – тихо и, как мне показалось, смущенно спросил старый Файриба.
– Конечно, – кивнул я. – Уж что-что, а поговорить со мной всегда можно. Ты еще удивишься, когда поймешь, насколько со мной легко договориться!
– Со смертью тоже легко договориться, – сурово сказал старик. – День за днем, на протяжении столетий, мы говорим ей: «Только не сегодня», – и она соглашается и отступает. Одно удовольствие иметь с нею дело! И только однажды смерть поступает по-своему, но этого вполне достаточно…
– Какой ты молодец, Файриба! – восхищенно улыбнулся я. – Ты все правильно сказал о смерти… И обо мне, наверное.
– Да, и о тебе, – согласился старик. – Но сейчас я хотел говорить о другом. Твои люди привезли тебе подарки. Они не знают твоих предпочтений; кроме того, теперь я понимаю, что ты вряд ли нуждаешься в наших дарах. Но мы поступаем так, как требует обычай. Я хочу попросить тебя принять наши дары, даже если они тебе не понравятся. Когда царь отвергает подношение своего народа, на людей падает проклятие. Я не думаю, что ты желаешь нам зла, но ты вырос среди варваров и не знаешь всех законов своей земли. Мы устали жить под тяжестью проклятия – такая жизнь недорого стоит. Постарайся не навлечь его на нас, владыка!
– Ни в коем случае! – пообещал я. – Никаких проклятий, даже если вы приволокли мне весь конский навоз, который смогли собрать за последнюю сотню лет!
– Мы никогда не стали бы поступать подобным образом, владыка, – изумленно ответил Файриба. – Что за странные вещи ты говоришь!
Он повернулся к своим соотечественникам, все еще дисциплинированно налегающим на пирожные, – ну да, приказа «хорошо питаться» я пока не отменял!
– Принесите дары. Владыка готов принять их.
И меня завалили гостинцами. Для начала появились несколько корзин с какими-то экзотическими плодами. Больше всего меня обрадовало наличие огромной дыни: у меня богатейший опыт знакомства с кухней Соединенного Королевства, но дынь я до сих пор здесь не ел и даже никогда не видел. Я принюхался и понял, что это была самая настоящая дыня, хотя ее гигантские размеры превосходили мои представления о возможностях матери-природы.
– Здорово! – восхитился я. – Знали бы вы, как я люблю эту штуку… А как она называется?
– Это же степная ягода. Неужели ты даже это забыл?!
Старик укоризненно покачал головой. Сейчас он был похож на учителя ботаники, которому выпала незавидная миссия экзаменовать двоечника.
«Ягода»?! Ну-ну…
Я попробовал было оторвать «ягоду» от земли, но первая попытка завершилась позорным провалом, а новых я не предпринимал.
Плодами земными дело, однако, не ограничилось. Мне пришлось стать счастливым обладателем целой стопки трогательных тонких ковриков ручной работы и огромного количества пестрых платков, коротких штанов и прочей экзотической мануфактуры. Некоторые вещи казались новыми, прочие выглядели поношенными. Кажется, перед тем как отправиться на встречу со мной, члены официальной делегации раздели догола всех, кто остался дома. Я внутренне содрогнулся, но вслух, конечно, слова не сказал: обещал ведь дедушке Файрибе, что буду вести себя прилично…
Моя выдержка была вознаграждена: один из кочевников подвел ко мне огромного лохматого пса. Роскошная версия белоснежного бобтейла размером со взрослого бегемота, добродушный великан с высунутым от восторга угольно-черным языком.
– Грешные Магистры, что за красавец! – умилился я. – Всю жизнь мечтал завести собаку, да так до сих пор и не собрался… Наверное, просто предчувствовал появление этого чудища!
– Это лучшая из моих овчарок, – с гордостью сказал Барха Бачой. – Такие овчарки всегда жили при царском доме. Мы знаем, что тебе, повелитель, нет нужды иметь несколько сотен псов для охраны, поэтому привезли только одного, просто чтобы соблюсти традицию.
– И правильно сделали. Он хорош, но несколько сотен – это, пожалуй, слишком…
Я присел на корточки возле собаки и осторожно положил левую руку ей на загривок. Пес восторженно взвизгнул и перевернулся на спину, подставляя мне мохнатое пузо.
– О, оказывается ты еще помнишь, как следует укрощать этих зверей! – одобрительно заметил старый Файриба. – Теперь он умрет за тебя, если ты этого захочешь.
– Еще чего не хватало! – возмутился я. – Не нужно ему за меня умирать, я уж как-нибудь сам с этим справлюсь… А этот пес мне нужен живым!
– Это большая удача для нас – угадать твое желание, владыка! – обрадовался Барха Бачой. – Надеюсь, наш последний дар тоже тебе понравится.
Я поднял глаза и увидел, что передо мной стоят три долговязые, тощие, совершенно одинаковые девицы, перепуганные до полусмерти. Огромные черные глазищи, очаровательно длинные носики, коротко подстриженные темные волосы (позже я узнал, что все женщины Пустых Земель предпочитают короткие стрижки, поскольку считают, что возня с прической унижает их достоинство). Грешные Магистры, эти близняшки были похожи не только друг на друга: передо мной стояли три почти точные копии великой Лайзы Минелли. Именно то, что надо человеку, чтобы быстро и безболезненно сойти с ума!
Я так и сел на пол рядом со своим новым четвероногим приятелем, который тут же исхитрился подсунуть лохматую башку под мою руку. Я машинально погладил собаку, к ее неописуемому восхищению.
– Что это за юные леди? – наконец спросил я.
– Это твои жены, владыка, – невозмутимо ответствовал Файриба.
– Жены?! – с ужасом переспросил я. – Вот уж не было печали!
Да, такое могло случиться только со мной, это и есть мое фирменное везение! Я уж было собрался прочитать этим простодушным людям короткую, но эмоциональную лекцию о недопустимости гнусных попыток испортить личную жизнь своего монарха. Но умоляющий взгляд старика заставил меня заткнуться. «Ладно, – подумал я, – пока обойдемся без скандала. Вряд ли у этих ребят хватит нахальства залезть в мою спальню и проконтролировать дальнейшее развитие событий… Но пусть хоть объяснятся!»
– А что, разве у моего народа принято, чтобы у мужчины было много жен? – спросил я.
– Иногда такое случается, владыка, – сдержанно ответил старый Файриба. – Когда женщины считают, что так нужно.
– Вот оно что. – Я уже окончательно перестал что-либо понимать. – А эти юные леди действительно считают, что им позарез нужно выйти за меня замуж, всем троим сразу – так, что ли?
Три любительские копии Лайзы Минелли молчали, как юные партизанки. Кажется, они приготовились грохнуться в обморок. Вот уж никогда не подозревал, что меня можно так бояться!
– Это тоже традиция, – объяснил старик. – Эти женщины – не совсем обычные женщины. Они дочери самой Исноури.
– Ну да. Это, конечно, совершенно меняет дело! – саркастически отозвался я.
Старый Файриба наконец решился задать вопрос, который с самого начала крутился у него на языке:
– Ты не прогонишь их, владыка?
– Неплохая идея! – сердито сказал я. – Ладно уж, я же обещал не навлекать на вас проклятий… Только, пожалуйста, больше никогда не привозите мне никаких жен, ладно? Того, что я уже получил, мне с лихвой хватит до конца жизни… А теперь будь так любезен, расскажи мне, кто такая эта Исноури. Должен же я получить хоть какое-то представление о биографии своей новоиспеченной тещи!
Морщинистое лицо старика просветлело от облегчения.
– Исноури – очень старая женщина из нашего народа, – начал он. – Ей никак не меньше трех тысяч лет, а может быть, гораздо больше. Этого никто точно не знает, потому что она не живет с людьми. Исноури носится по степям верхом, в полном одиночестве, без друзей и свиты. Говорят, что она даже спит, не слезая со своего менкала.
– А что такое «менкал»?
– Так называются животные, на которых мы ездим. Ты и это забыл, владыка.
– Забыл, – покорно согласился я, про себя отметив, что нет ничего легче, чем забыть то, чего никогда не знал. – Ладно, теперь я уяснил, где именно ночует эта ваша легендарная Исноури… И что дальше?
– Время от времени Исноури приходит к людям своего народа, для того, чтобы оставить у них одну из своих дочерей. Мы думаем, Исноури не нужен мужчина для того, чтобы родить дочь. Во всяком случае, она никому не позволяет прикасаться к себе – ни мужчинам, ни женщинам. Даже взять за руку!
– Детишки, тем не менее, у нее появляются! – заметил я. – И много их, кстати, было – детишек-то?
– Те, кто учил меня мудрости, помнили, что Исноури четырнадцать раз оставляла у нас своих дочерей. А семьдесят лет назад она принесла этих троих сестер. Такое случилось впервые: раньше она никогда не приносила нам нескольких младенцев сразу… Мы думали, что им всю жизнь придется довольствоваться одиночеством. В то время мы не надеялись, что сможем найти тебя, а дочери Исноури всегда брали себе в мужья только царей народа Хенха.
– Они брали царей себе в мужья? А не наоборот? – удивился я. – Я-то думал, мужчина сам решает, на ком ему жениться, тем более царь…
– Мужчина никогда ничего не решает, – возразил суровый Файриба. – Просто многие мужчины умеют убедить себя, будто решение принимают именно они… Поверь мне, владыка, именно дочери Исноури выбирали твоих предков себе в мужья, а не наоборот.
– Ну, хорошо. Выбирали, так выбирали! – угрюмо согласился я. И повернулся к перепуганным тройняшкам: – А вы, значит, выбрали меня. Что ж, поздравляю вас с самым удачным выбором в вашей жизни, девочки!.. Скажите хоть, как вас зовут? Не могу же я жениться на трех совершенно незнакомых барышнях сразу!
– Хейлах, Хелви, Кенлех, – прошептало самое слаженное трио в мире.
– Вот и славно… Только вам придется заранее привыкать к мысли, что я вас буду путать, – вздохнул я. – Чур, не обижаться!.. Жить пока будете здесь. Я позову кого-нибудь из слуг, они покажут вам дом. Выбирайте себе любые комнаты и располагайтесь. Можете требовать все, что вам понадобится. В конце концов, вы же царские жены!
Я нервно заржал, но быстро взял себя в руки и продолжил:
– Устраивайтесь, обживайтесь, а я пока подумаю, что нам с вами делать. Как-нибудь на днях я сюда загляну, и мы поболтаем. Я буду просто счастлив, если выяснится, что вы можете произнести что-то кроме своих имен…
Я перевел взгляд на старого Файрибу:
– Надеюсь, это все?
– Это все, владыка, – подтвердил старик.
– Вот и славно. Я попрошу слуг, чтобы о вас позаботились. А завтра отправляйтесь домой. Я уверен, ты и Барха Бачой знаете, как следует править, чтобы мой народ был счастлив… Можете прислать ко мне гонцов где-нибудь в середине зимы. Но если случится что-то из ряда вон выходящее, дайте мне знать сразу же. А теперь мне пора.
– Мы сделаем так, как ты хочешь, – хором ответили мои новоиспеченные «премьер-министры».
– Не сомневаюсь, – кивнул я. И послал зов дежурному дворецкому.
Добрая дюжина слуг тут же возникла в дверном проеме. Я велел им позаботиться о моих подданных и женах – кто бы мог предположить, что когда-нибудь мне придется отдавать подобный приказ!
Тут же началась обычная для подобных ситуаций неразбериха, и я решил, что теперь самое время смыться «по-английски», не прощаясь и не привлекая к себе внимания.
– Пошли, дружище! – Я потянул за ухо мохнатую зверюгу.
Пес послушно поднялся с пола и затопал рядом со мной. В последний момент мне пришло в голову, что гигантская дыня вполне заслуживает чести стать украшением моего званого ужина, и кое-как вытащил ее из корзины. Вторая попытка оказалась удачнее первой, но было ясно, что под мышкой я эту штуку далеко не унесу. Призвать на помощь слуг я как-то не додумался: совершенно не привык иметь с ними дело! Поэтому я положил овощ на пол и аккуратно толкнул ногой. Дыня послушно покатилась в нужном направлении. Этакая новая разновидность футбола, любимый вид спорта умирающих от голода варварских царей…
Пес бежал рядом и даже помогал толкать дыню. Сообразительный, молодец!
– Пожалуй, я назову тебя Друппи, – сообщил я своему новому четвероногому приятелю. – Размеры, конечно, не соответствуют, но как еще прикажешь называть собаку Тайного сыщика? Разве что собакой Баскервилей, но это имечко может дурно отразиться на твоем характере… Так что будешь Друппи, ладно?
Пес не возражал. Судя по всему, его обуревали нежные чувства, но в отличие от собак моей настоящей родины он не вилял хвостом, а энергично мотал огромными ушами.
Наконец мы с Друппи добрались до столовой, где моего нового любимца оценили по достоинству: восхищенным ахом. Мой способ подавать к столу фрукты тоже произвел фурор. Впрочем, сама дыня никому, кроме меня, особенно не понравилась.
– Какой-то у нее странный привкус! – проворчал Джуффин. – А ты уверен, что не заболеешь от этой своей «степной ягоды»? Если именно сегодня ночью у тебя случится расстройство желудка, это будет самой страшной катастрофой за всю историю магических погонь!
Мелифаро и пробовать после этого не стал, а его дружки, принцы Шимаро, вежливо откусили по кусочку и отложили угощение в сторону, тактично воздержавшись от комментариев.
– Мне больше будет! – пробурчал я, набрасываясь на дыню. Зловещие пророчества шефа не могли удержать меня от этой гастрономической оргии: вкус дыни оказался в точности такой, как я и ожидал, даже еще лучше.
– Ну и как тебе нравится твоя новая должность? – ехидно осведомился Мелифаро. – Хорошо быть варварским царем? Всю жизнь мечтал спросить об этом у настоящего специалиста!
– В жизни варварского царя есть некоторые очевидные преимущества. Видел мою собаку? Подарок моих вассалов. Что бы я без них делал?.. Они вообще привезли мне кучу полезных в хозяйстве вещей. Например, гарем.
– Ишь, размечтался! – фыркнул Мелифаро. – Ну зачем тебе гарем, скажи мне на милость! Что ты с ним будешь делать?
– Вот этого я пока не знаю. Но поскольку он у меня уже есть, придется спешно искать ответ на этот вопрос…
– Как это «есть»?! – опешил мой коллега.
– А вот так. – Я развел руками. – Есть – и все. Привезли мне ораву девчонок. Теперь придется бросать службу, поскольку для меня найдется более важная работа: завязывать им бантики, покупать мороженое, и все в таком духе… Да, думаю, что мы непременно будем прыгать через скакалку. Это в первую очередь!
Мелифаро хлопал глазами, пытаясь понять, с какой это стати я так нелепо шучу.
– Это правда, – вздохнул я, принимаясь за очередной ломоть дыни. – К сожалению, я ничего не придумал, дружок!
– Забавно! – Джуффин озадаченно покачал головой. – И сколько их, этих твоих жен?
– Три, – жалобно сказал я.
– Ха, тоже мне орава! Ничего парень. Вот если бы ты был царицей и на твою голову свалились сразу три мужа, это было бы гораздо обременительнее… И потом, должен же хоть кто-то жить в этом прекрасном доме, который ты все равно не способен оценить по достоинству!
– Я тоже так подумал, – кивнул я. – Поэтому и разрешил им остаться.
– Ничего себе! – Мелифаро наконец-то понял, что все эти разговоры про жен – не шутка, и возмутился до глубины души. – Везет же людям! Дырку над тобой в небе, Ночной Кошмар! Ну почему этот дурацкий Мир устроен таким глупым образом: тебе все, а хорошим людям – ничего!
«Хорошие люди» – это ты, что ли? Ладно уж, не плачь, бедняга! Хочешь, я попрошу своих подданных привезти тебе дюжину-другую жен? Мне не жалко.
– Хочу!
– Лучше уж сразу привыкайте к тому, что подданным следует приказывать, сэр Макс. Зачем их просить? – неожиданно вмешался принц Джифа.
Это прозвучало так, словно бы все, что мы тут мели, звучало логично и правильно, и только с этим выражением я оплошал.
– Ну да, конечно, – согласился я. – Спасибо за подсказку. Разумеется, именно прикажу. И у нашего сэра Мелифаро будет самый большой гарем в Соединенном Королевстве. Так что не грусти, душа моя!
– А ему, между прочим, не положено! – злокозненно ухмыльнулся Джуффин. – Ты у нас какой-никакой, а все-таки иноземный царь, тебе еще и не такое с рук сойдет. А он – рядовой гражданин, несмотря на все свои бессмертные подвиги. Так что перетопчется!
– Так вот оно что… – удрученно протянул я и повернулся к Мелифаро: – Я-то думал, что ты – нормальный человек, а ты какой-то там «рядовой гражданин»… Нет, тогда, конечно, никого гарема!
– Все, Айонха, вот теперь я действительно ухожу к тебе в наместники, – решительно сказал Мелифаро старшему из принцев Шимаро. – Меня тут не ценят!
– Давно пора! – обрадовался принц Айонха. – Ничего, мы с тобой напишем новый закон, обзаведемся гаремами, будем жить долго и счастливо, а править мудро и… Джифа, ты должен быть в курсе, как там еще положено править?
– Я тебе потом расскажу, – спокойно ответил принц Джифа.
Он снисходительно взирал на своего старшего братца и нашего Мелифаро, как на слабоумных, но все еще любимых детей.
Вот так мы и поужинали.
В конце концов я велел Друппи не скучать и вверил его заботам добрых незнакомцев, считающих себя моими слугами, после чего мы с Джуффином отправились в Дом у Моста, а Мелифаро с принцами Шимаро – еще куда-то, «догуливать». Но серьезная физиономия принца Джифы позволяла надеяться, что жителям столицы ничего не угрожает.
– Быстро мы управились с этой церемонией. Даже быстрее, чем я смел надеяться, – с удовольствием отметил Джуффин, усаживаясь в амобилер. – Ты молодец, Макс.
– Это не я молодец. Молодец тот не известный мне парень, который первым решил, что на таких приемах гостей не следует кормить. Если бы все эти многочисленные «послы» и «лорды» дорвались до моего стола, они бы там до утра сидели…
– Сидели бы, конечно, – согласился шеф. – Поэтому на официальных приемах и не подают ни еду, ни напитки.
– Именно поэтому? – восхитился я. – Как это гуманно по отношению к нам, бедным беззащитным монархам!
– Ну, не только поэтому. Видишь ли, вообще-то считается, что кормить всех приглашенных на прием ниже достоинства правителя. Обычно мы садимся за стол с теми, кого считаем равными себе. Ну, или с теми, чье общество нам приятно, правда? Любой правитель, в том числе и Его Величество Гуриг, имеет полное право угостить тех, кого считает своими друзьями. Да ведь мы с тобой тоже что-то там жевали во дворце, и не раз… Но кормить всех официальных посетителей? Двор коронованной особы – это не трактир. В конце концов, если кому-то здорово приспичит пожрать за счет Его Величества, он может пойти в любую забегаловку и попросить трактирщика записать расходы на счет Короны, благо закон гласит, что король должен платить за всех голодных.
– А если кому-то приспичит пожрать за мой счет, он может поехать в Пустые Земли, съесть там менкала, фаршированного дынями, и тоже попросить записать расходы на мой счет! – подхватил я. – Какая отличная идея!
– Что такое «менкал, фаршированный дынями»? – заинтересовался Джуффин.
– Менкал – это рогатый конь моей так называемой «родины». Именно так они и называются, эти зверюги. А «дыня» – это как раз то, от чего, по вашему мнению, у меня может случиться расстройство желудка.
– Вурдалака тебе в рот! – проворчал Джуффин. – Не накличь беду, парень! По-моему, ты с излишним энтузиазмом налег на этот подозрительный овощ. Иногда я начинаю верить, что ты действительно родился в Пустых Землях!
– Вы будете смеяться, но эти штуки растут и на моей настоящей родине! И я их очень люблю. Можете мне поверить: я пожирал их тоннами при каждом удобном случае, и со мной ни разу ничего не случилось.
– Смотри-ка! – удивился мой шеф. – Бывают же совпадения…
Увлекательная дискуссия о дынях и менкалах оборвалась, не успев толком начаться: мы слишком быстро приехали к Дому у Моста. Джуффин выскочил из амобилера и скрылся за дверью со скоростью сплетни. А я удрученно хлопнул себя по лбу: со всеми этими хлопотами я совершенно забыл о книгах для Шурфа. С моей стороны это было просто грандиозное свинство!
«Где ты застрял, парень?» – нетерпеливый Джуффин уже прислал мне зов.
«Я забыл взять книжку для сэра Шурфа. Теперь он снова попытается меня убить и на сей раз будет совершенно прав! Я вот думаю, может быть, мне быстренько смотаться обратно?»
«Как хочешь. Но тогда тебе придется остаться без своей порции камры».
«Это было бы обидно! Ладно, я сейчас».
К этому моменту у меня возникла неплохая идея. Я быстро засунул руку под сиденье амобилера, пытаясь проникнуть точнехонько в «щель между Мирами». В конце концов, мне представился отличный повод потренироваться – нельзя же терять форму!
Я вспомнил, как добывал из пустоты коробку сигар для генерала Бубуты. Тогда мне пришлось здорово напрячь воображение и представить себе предполагаемых обладателей этих сигар, кофейные чашечки в их руках и деревянную коробку с сигарами на столе. Сейчас я попробовал действовать по той же методике: постарался вообразить забитые книгами полки библиотеки. По какой-то нелепой ассоциации вспомнил роман Стивена Кинга «Полицейский из библиотеки» и усмехнулся про себя: «Да, пошарить именно в этой библиотеке – не самая лучшая идея, дорогуша!» Эти размышления не давали мне сконцентрироваться; тем не менее через несколько минут из онемевших пальцев выскользнула книга в бумажной обложке. Я поднял ее и прочитал название: «Наше время ушло». Автор некий Ингвар Стефсон. И имя автора, и название были мне абсолютно незнакомы. Ничего удивительного: хоть и был я в свое время запойным читателем, но прочитать абсолютно все, что ухитряются написать мои работоспособные соотечественники, просто не под силу человеку!
Зажав трофей под мышкой, я пошел в Дом у Моста. В нашем кабинете суетился курьер из «Обжоры»: сэр Джуффин решил покормить узника. Выпущенный из узилища Лонли-Локли задумчиво вертел в руках кружку с камрой.
– А я-то думал, ты отправился во дворец! – заулыбался Джуффин. – За книжками… Ну и заодно спеть колыбельную своему гарему.
– Вам не кажется, что с меня вполне хватит комментариев сэра Мелифаро? – жалобно спросил я. – Уверен, что он не преминет высказаться по этому вопросу завтра, послезавтра и на протяжении ближайшей дюжины лет…
Я повернулся к Шурфу:
– Вот тебе книга, дружище. Всего одна, зато из другого Мира! Мне пришло в голову, что такую литературу тебе никто, кроме меня, не принесет.
– Это правда. – Каменная физиономия Лонли-Локли временно превратилась в нормальное лицо удивленного человека. – Книга из другого Мира, кто бы мог подумать… Да, это гораздо лучше, чем все, что могло найтись в старой библиотеке!
– Вовсе не обязательно. Вообще-то я никогда ее не читал и автора этого не знаю, так что не могу гарантировать качества…
– Качества?! Знаешь, я думаю, что это совершенно не важно. Я, сам понимаешь, еще никогда не читал книг, написанных в другом Мире. Поэтому для меня это больше, чем просто книга…
– Ну да, конечно!
Я представил себе, что случилось бы со мной, если бы кто-нибудь дал мне почитать книгу из другого Мира лет пять-шесть назад, когда я еще не был сэром Максом из Ехо и не очень-то смел надеяться, что эти «другие Миры» действительно существуют… Вряд ли меня стали бы интересовать ее литературные достоинства – просто потому, что для меня это была бы «больше, чем книга», Шурф совершенно прав!
– Книга из твоего Мира? – удивился сэр Джуффин. – Ничего себе, у вас там еще и книги пишут? Я-то думал, кино вполне достаточно, чтобы как следует развлекаться на досуге… И как вы все успеваете за какие-то несчастные семьдесят лет жизни?!
– А мы очень шустрые, – объяснил я. – Разве по мне не заметно?
– Еще как заметно… Ну что, ты готов к низвержению в Хумгат?
– Давайте все-таки вернемся к старой доброй терминологии, – вздохнул я. – А то от этого словечка действительно попахивает каким-то вульгарным «мистическим выпендрежем», как вы сами давеча заметили… К прогулке через Коридор между Мирами я еще худо-бедно готов… Но к «низвержению в Хумгат»?! Никогда в жизни!
– Ты не поверишь, но я испытывал сходные чувства, когда всякие якобы могущественные дядьки начинали сыпать подобными словечками в моем присутствии! – заулыбался Джуффин. – Наверное, именно поэтому я и извел такое количество Магистров, Великих и не очень, в свое время! Меня достала их манера выражаться, а все остальное было просто предлогом.
– Похоже на правду! – рассмеялся я. – Вот она, историческая исповедь знаменитого Кеттарийского Охотника! Все было бы хорошо, но бедненьких маленьких Магистров погубило пристрастие к заумной терминологии!
– Эк ты разошелся! – одобрительно заметил шеф. – Ладно, пошли, пока ты в таком боевом настроении.
– А нам куда-то надо идти? Я-то думал, вы можете открыть свою Дверь между Мирами в любом месте…
– Я-то могу. Не в любом, но почти в любом: в Мире есть места, которые мешают подобным занятиям, и есть места, которые помогают… Но сегодня мы должны воспользоваться твоей личной Дверью. А она у тебя пока что одна – в твоей бывшей спальне.
– А что, есть разница, чьей Дверью пользоваться? – изумился я. – Я-то думал, что…
– Мало ли, что ты там думал! Когда два человека вместе путешествуют через Хумгат – тьфу ты, через Коридор между Мирами! – кто-то должен быть проводником, а кто-то – гостем. Нам нужен Мир из твоих снов, так? Значит, ты должен быть проводником. Посему мы с тобой идем на улицу Старых Монеток…
– И выгоняем из кинотеатра двух прекрасных леди, – подхватил я. – Они же мне глаза выцарапают!
– Так уж и выцарапают! Пошли уж, герой… Сэр Шурф, ты, как я понимаю, ждешь не дождешься, когда мы, наконец, уберемся и оставим тебя наедине с этим мистическим памятником литературы, да?
Лонли-Локли не стал возражать, лишь виновато вздохнул, с нежностью покосившись на бумажную обложку книги. За это мы водворили его обратно в «карцер» и отправились на улицу Старых Монеток.
Предстоящее путешествие совершенно меня не пугало. Яникогда не был героем, но в компании сэра Джуффина Халли мог бы сунуться и в преисподнюю: его присутствие всегда было для меня наилучшим успокоительным. Поэтому по дороге я не терзался мрачными предчувствиями, а с удовольствием болтал с шефом о пустяках.
– Кстати, а почему на моем приеме совсем не было женщин, Джуффин? – Я вспомнил, что этот вопрос волновал меня весь вечер. – Почему их не было ни среди лордов провинций, ни среди послов? Получается, в Соединенном Королевстве им не очень-то дают преуспеть на государственной службе?
– Ты вообще можешь думать о чем-то, кроме женщин? Вот это я понимаю – властелин гарема!.. В чем-то ты прав: все наши лорды провинций – мужчины, да и при Королевском Дворе прекрасных дам не так уж много… Но дело не в том, что кто-то «не дает» женщинам преуспеть на государственной службе. Они, как правило, сами этого не хотят. Видишь ли, деятельность такого рода вынуждает к публичности и суете. Мудрые женщины этого обычно на дух не переносят, ну а дуры, равно как и дураки, на государственной службе никому не нужны… Но если уж какая-нибудь эксцентричная дамочка дорывается до государственных дел, то, как правило, затыкает за пояс большинство своих коллег. И быстро становится слишком значительной персоной, чтобы шляться по резиденциям каких-то иноземных царьков… Знаешь, женщины вообще куда радикальнее, чем мы: им подавай все или ничего. Я уже однажды говорил тебе об этом. Помнишь, когда ты спрашивал, почему ни одна женщина не стала Великим Магистром? Если уж женщина вступает в Орден, ее не интересует такая ерунда, как номинальная власть над своими соратниками. А если она поступает на государственную службу, то быстро становится одним из Тайных Министров, почти при любом правительстве.
– Ясно, – усмехнулся я. – В том Мире, где я родился, до сих пор считается, что женщины слишком плохи для высоких постов, здесь считается, что они слишком хороши для этого, а результат в обоих случаях один и тот же!
– Не притворяйся, что ты ничего не понял, – вздохнул Джуффин. – Результат диаметрально противоположный, просто это не сразу бросается в глаза. В свое время Магистр Нуфлин призвал меня на помощь только потому, что этого хотела наша с тобой подружка, леди Сотофа Ханемер. Он сам предпочел бы вообще не подпускать меня к Угуланду, а еще лучше – получить мою голову на блюдце: в то время Нуфлину казалось, что так всем будет спокойнее… И это только один пример.
– Вот это да! И кто-то вроде леди Сотофы стоит за каждым важным решением наших государственных деятелей?
– Почти. Тем не менее случаются приятные исключения. Я, например, мужик самостоятельный. Оно и к лучшему… Кстати о женщинах: начинай выбирать выражения, с помощью которых мы объясним твоим подружкам, что они должны ненадолго оторваться от телевизора. Мы уже почти пришли.
Как я и предполагал, в моей бывшей спальне сидели Меламори и Теххи. Пялились в экран телевизора и ржали, как пьяные школьницы. Шоу, которое они созерцали, меня совершенно огорошило: это была видеозапись соревнований по тяжелой атлетике. «Откуда она здесь взялась? – изумился я. – Лично я никогда в жизни не записывал ничего подобного!»
Вероятно, кассета была скромным вкладом бывшей хозяйки видеотеки. Да уж… Порой думаешь, что хорошо знаешь, чего можно ожидать от человека, – и на тебе!
Увидев нас, барышни заметно смутились. Даже покраснели.
– Видишь, твои коллеги поймали-таки нас на горячем! – Теххи уткнулась в плечо Меламори, и они дружно захрюкали от смеха.
– На то мы и Тайные сыщики, чтобы ловить всех на горячем! – подтвердил я. – А что это за «горячее», на котором мы вас якобы поймали? Чем вы тут занимались?
– А, это? – Меламори махнула рукой в сторону экрана. – Никогда в жизни не видела более неприличного зрелища, чем эти пыхтящие полуголые толстяки… И более смешного, конечно! У тебя на родине так развлекаются, Макс? А ты сам когда-нибудь так делал?
– У меня, как видишь, не та комплекция, – улыбнулся я. – И, потом, это не развлечение, а способ выяснить, кто самый сильный. Довольно дурацкий способ, если разобраться, но все же…
Джуффин тем временем молча смотрел на экран, где очередной гигант в облегающем малиновом трико безуспешно пытался толкнуть штангу весом в двести сорок килограммов.
– Какой ужас! – наконец сказал он. – Леди, вам это действительно нравится?
– Еще бы! – простонала Теххи. – Мы это уже третий раз подряд смотрим!
– Ну-ну… Выключайте свое безобразие. И марш из комнаты! Пойдите умойтесь, выпейте по кружке камры, приведите себя в порядок… Через полчаса можете вернуться и продолжить свое увлекательное занятие, если вам так уж приглянулись эти кошмарные создания.
– Вам нужно куда-то уйти отсюда, да? – сообразила Меламори.
– Нет, просто мы тоже хотим полюбоваться на этих красавцев, а при вас стесняемся! – прыснул я.
– Тогда, ладно, – кивнула Меламори.
Теххи уже стояла в дверях и улыбалась мне. Именно такой отчаянной улыбкой, вероятно, и положено провожать героев, собравшихся «низвергнуться в Хумгат» – страсти-то какие!
– Приятного вечера, леди! – галантно поклонился им Джуффин. – И не засиживайтесь здесь до рассвета. В противном случае мы можем внезапно свалиться на ваши разгоряченные головки.
– Не стоит, сэр, они довольно твердые. Вы можете ушибиться, – серьезно возразила Меламори. Теххи только головой покачала, и они исчезли за дверью.
– С ума сойти, как они умудрились подружиться! – улыбнулся я. – Все-таки вся эта история со старой семейной враждой…
– Нашел чему удивляться! Меламори с удовольствием подружилась бы не только с дочкой, но и с самим Лойсо Пондохвой, если бы у нее была такая возможность, – просто, чтобы досадить своему папочке! У них с Корвой не жизнь, а непрерывное соревнование: кто кому больше насолит. Думаю, что леди Меламори лидирует с солидным отрывом.
– Ну да. Начать с того, что она родилась девочкой, назло его мечтам о сыне…
– Вот именно. Кстати, если уж зашел разговор… Ты когда-нибудь обращал внимание, что твоя леди Теххи очень похожа на тебя самого – лица-то у вас разные, но манера выражаться и все остальное…
– Я это понял с самого начала, – кивнул я. – И, как всякий нормальный самовлюбленный болван, решил, что лучше и быть не может. Мне до сих пор так кажется, если честно!
– Она – зеркало, – сказал Джуффин. – Как и все дети Лойсо Пондохвы, леди Теххи становится отражением своего собеседника. А уж их знаменитый папочка был наилучшим из зеркал! Самая сокрушительная разновидность обаяния… Только когда она очень испугана, огорчена или остается в одиночестве, тогда и появляется настоящая Теххи – довольно редко, если разобраться, да?.. Я часто заходил к ней в трактир, пока ты шлялся по своему Миру, а потом мы не раз встречались в этой самой комнате, с тех пор, как здесь стало можно посмотреть кино. Можешь мне поверить, все беседы с леди Теххи здорово смахивают на приятное раздвоение личности. Ну вот, а когда Теххи проводит время с Меламори, она становится ее копией. Это очень соблазнительно, правда? Устоять невозможно. Наилучший повод быстро подружиться.
– Еще бы! – растерянно кивнул я. – А вы уверены, что дело обстоит именно таким образом? Мне и в голову не приходило…
– Разумеется, не приходило! Тем не менее это так.
– Я думал, что Теххи действительно похожа на меня, – жалобно сказал я. – А получается, я даже не знаю, какая она на самом деле…
– Ну, немножко все-таки знаешь. В тот вечер, когда леди Шекк тебя нечаянно отравила, ты имел дело как раз с «настоящей» Теххи. Уж очень она тогда испугалась! Но ведь, насколько я помню, именно тогда она тебя и очаровала… – примирительно улыбнулся Джуффин. – И потом, она действительно похожа на тебя, пока ты ее видишь. Это не дешевое актерство, а магия, мальчик… А что с нею творится, пока тебя нет рядом, какая тебе разница? По совести говоря, это уже не твое дело.
– Не мое, – угрюмо согласился я.
– И потом, ты ведь вообще ни о ком не знаешь, каковы мы «на самом деле». В том числе и о себе. Почему леди Теххи должна быть печальным исключением из этого прекрасного правила? – подвел итог Джуффин.
– Ваша правда… А все-таки, почему вы решили сказать мне все это именно сейчас?
– Ну, надо же было когда-то и об этом поговорить. Есть некоторые простые вещи, до которых ты вряд ли додумаешься самостоятельно в ближайшую тысячу лет. А тут как раз разговор зашел…
– В последнее время земля завела дурацкую привычку ежедневно уходить у меня из-под ног. Но потом она возвращается, и я понимаю, что так даже лучше… Это как маленькая смерть – после нее Мир становится еще прекраснее.
– Ты здорово это описал! – обрадовался Джуффин. – Ладно, теперь давай займемся делом. А то хороши мы с тобой: прогнали двух прекрасных леди и сели сплетничать. Как будто бы эта твоя спальня – единственное место в Мире, где можно вволю наговориться!
– Выходит, что так, – улыбнулся я. – И что мы должны делать?
– Ты должен улечься на свое любимое место и заснуть – как всегда, когда ты собираешься сунуться в Коридор между Мирами… Понимаю, что еще слишком рано, и спать тебе не хочется, но уж тут я помогу, будь спокоен! Когда окажешься в Коридоре, разыщи Дверь в тот самый мир с пляжами, который снился вам с Шурфом, и спокойно туда отправляйся. А я – за тобой. Тут тебе повезло: я опытный путешественник, и тебе не придется предпринимать никаких усилий, чтобы мне помочь. Вот с новичком ты бы мог намучиться!
– А я бы даже не стал мучиться, поскольку просто не знаю, как это делается, – возразил я.
– Ну, узнаешь еще, – пожал плечами Джуффин. – Давай укладывайся. Не тяни время!
Я устроился в самом центре мягкого спального покрытия, так что в спину мне уперся стеллаж с видеоаппаратурой. Это неудобство показалось мне таким же умиротворяющим фактором, как и присутствие самого Джуффина. Теперь я действительно был готов ко всему!
– Самый эффективный способ борьбы с бессонницей! – провозгласил мой потрясающий шеф, извлекая из воздуха огромный мультяшный молоток. – Только не вздумай уворачиваться, иначе оно не сработает… Тебе нравится мой новый фокус, Макс? Гораздо веселее, чем раньше!
Я так растерялся, что не знал, как ответить: не так уж часто со мной случаются подобные вещи! Ярко-розовая уродина со всей дури опустилась на мою горемычную голову.
Разумеется, никакого удара я не ощутил, и вообще ничего особенного не случилось, просто я смертельно захотел спать. Это совершенно не напоминало действие наркоза: моя сонливость казалась такой естественной, словно я не спал уже несколько суток и вот наконец дорвался до постели. У меня даже оставалась иллюзия, что я смог бы прогнать эту сонливость, если бы очень захотел, – ощущение, которому я сам предпочел бы не доверять…
А потом я уснул, как миленький. А что еще могло случиться с человеком, колыбельную которому взялся петь сэр Джуффин Халли?..
И я опять оказался в невероятном месте, где нет ничего – абсолютно; даже меня самого там в каком-то смысле не было. Невозможно объяснить, что такое Коридор между Мирами. Личный опыт здесь не помощник. Скорее наоборот: чем чаще оказываешься в этом непостижимом местечке, тем лучше понимаешь, что никогда не сможешь рассказать о нем людям, которые там не бывали. Наши предки просто не удосужились обеспечить нас необходимым словарным запасом, когда создавали языки, которыми мы до сих пор вынуждены пользоваться, – за неимением лучшего…
Я все еще сам поражаюсь тому, что какая-то часть меня отлично умеет ориентироваться в этом иррациональном пространстве. Но я откуда-то знал, какому из Миров я дам забрать себя; какой из сияющих точек я должен позволить вырасти и заслонить все остальное, чтобы светлый песок пустынных пляжей из моих детских снов захрустел под мягкими подошвами угуландских сапожек…
Я сел на теплый красновато-серый камень и огляделся.
Что-то было не так с этим чужим, но хорошо знакомым мне Миром! Несколько секунд спустя я понял, что именно с ним «не так». Кроме меня здесь были другие люди. Далеко, у самой воды, но не настолько далеко, чтобы я не мог их увидеть. А на моей памяти этот Мир был пустынным местом. Это было его неотъемлемое свойство, одна из его отличительных примет, из которых, собственно, и складывается неповторимая картина того или иного мира, подобно тому как из многочисленных неповторимых отличий складывается облик любимого человека: черты лица, голос, манера выражаться, способ реагировать на то или иное событие – все, что делает его предсказуемым, узнаваемым, а потому – любимым. А когда какая-то из этих составляющих меняется, мы лишаемся душевного покоя, поскольку у нас недостает мужества без сожалений расстаться со старым приятелем и впустить в свою жизнь какого-то незнакомца…
В последнее время мне пришлось быстро учиться принимать подобные перемены без драматических завываний – так уж все складывалось, у меня просто не было выбора. Кажется, я почти расстался с бессмысленными попытками оставить все вокруг себя «как есть» – в любом случае мне это было не по зубам! Я даже научился говорить себе, что мне нравится непредсказуемость происходящего; еще немного и я, надо надеяться, научусь верить собственным заявлениям…
Но перемены, произошедшие в любимом мной Мире песчаных пляжей, сразу показались мне отвратительными. Допустим, в первое мгновение это были пустые эмоции, но на смену эмоциям быстро пришло дурное предчувствие.
Я поднялся с теплого камня, даже не вспомнив о том, что мне, наверное, следует подождать Джуффина, и пошел к морю. Туда, где бродили люди, которых здесь быть не могло – просто потому, что не могло, и все тут!
Небольшая пестрая компания уже шла мне навстречу. Потрепанные пожилые цыганки в разноцветных юбках и сверкающих золотыми нитками ярких платках. Одна тащила на руках замызганного младенца, за юбку другой держался ребенок постарше. Они начали ныть еще издалека. Пронзительные, как чаячьи крики, голоса звучали жалобно и нахально. Разумеется, они требовали денег; главным аргументом служили грязные младенцы. В качестве наживки одна из теток решила предложить мне целый комплекс эзотерических услуг, в связи с чем, ясное дело, требовалось немедленно «позолотить ручку».
– Погадаю тебе, красавчик! Жить долго будешь, если сегодня не помрешь, богатый будешь…
Цыганка приближалась ко мне со скоростью спортивного автомобиля. Я смутно удивился: «Разве можно так быстро бежать по песку?» – и тут же напомнил себе, что тут, вероятно, еще и не такое возможно.
А потом я утратил разум.
Мне до сих пор трудно объяснить, почему жалкая компания цыганок с младенцами так меня взбесила. Умеренное бытовое раздражение – вот что полагается испытывать, когда тебя атакует стайка нахальных, крикливых грязнуль… Но меня накрыла и поволокла за собой горячая волна безумного, абсолютно неконтролируемого гнева.
Самое удивительное, что мне нравилось ощущать этот гнев: разрешая себе нестись неведомо куда на гребне его темной волны, я испытывал ни с чем не сравнимое наслаждение – вполне телесное наслаждение, между прочим. Каждая клеточка моего тела сладко трепетала в предвкушении бури, и точно так же сладко дрожал окутывающий меня воздух, словно он был продолжением меня самого, – я довольно быстро перестал понимать, где заканчивается мое тело и начинается окружающая среда. Никогда прежде мне не было так хорошо, как ни дико это звучит!
Цыганки, вроде бы, так и не почувствовали приближения беды. Они не сменили курс. Спешили мне навстречу, бормоча что-то несусветное про мою счастливую судьбу и своих голодных детей.
– Так ты гадалка, милая? – шепотом спросил я у самой крикливой из них, сам поражаясь нежному трепету своего голоса. – Какая же ты гадалка, душа моя, если свою собственную смерть проглядела?
Я не стал плевать в цыганок, хотя мой яд, пожалуй, мог бы убить их мгновенно. Но в тот момент мне показалось, что я получу слишком мало удовольствия от столь примитивной процедуры. С невероятным наслаждением, словно бы потягиваясь до хруста в суставах после хорошего сна, я протянул к ним руки. Предплечья, оказывается, были уже сплошь покрыты длинными темными шипами. Откуда-то я знал, что каждый шип не менее ядовит, чем моя слюна; вот только вонзать их в чужое тело было бесконечно приятно. Никогда в жизни я не испытывал ничего подобного!
Мертвая цыганка осела на песок, стала кучей грязного вшивого тряпья. Это не метафора: трупа на песке не было. Только яркие, в клочья изодранные тряпки. Человеком там и не пахло, – мог бы и раньше догадаться! Здесь вообще не было людей, только наваждения, одно другого гаже…
Шумные подружки моей первой жертвы немного замешкались, но я не стал ждать, пока они доберутся до меня, а сам устремился им навстречу. Левая половина моего рта расползлась в сладострастной улыбке, но правая оставалась бесчувственной и неподвижной, словно мне сделали хороший укол новокаина. Хвала Магистрам, что никто не предложил мне посмотреться в зеркало. Вряд ли симпатичному сэру Максу из Ехо могло бы понравиться это зрелище…
Через несколько секунд все было кончено: малопривлекательная композиция из разноцветных лоскутов осталась валяться на песке, а я отправился дальше. Туда, где на фоне серебристо-белой воды темнели силуэты других наваждений, испоганивших мой прекрасный безлюдный Мир. Откровенно говоря, сейчас я не простил бы этого и настоящим людям: я намеревался убить всех, кто встретится на моем пути, а уж из какого материала вылеплены их несуразные тела – дело десятое.
Самым невероятным ощущением оставалась звенящая дрожь пространства вокруг моих рук, сладкая и мучительная одновременно. Чудовищные шипы исчезли, но я не сомневался, что они появятся вновь, как только я доберусь до первой жертвы.
Я заранее знал, какое зрелище откроется мне возле воды. И все же, когда я подошел достаточно близко, чтобы разглядеть детали, у меня перехватило дыхание: все-таки это было слишком! На светлом песке моего пляжа собралось все, что я когда-то ненавидел – бессильной, мимолетной, неосознанной, но мучительной ненавистью. Безобразно толстые тетки в ярких купальных костюмах, с нагревшейся на солнце пищей в пластиковых пакетах и их тонконогие пузатые спутники, вяло сосущие теплое пиво из раскаленных бутылок. Малиновые от солнечных ожогов девицы в сползающих бикини, с противными кусочками бумаги на облупленных носах и их кривоногие кавалеры в тесных, вонзающихся в тело, плавках. Пьяные подростки, грузные дядечки в семейных трусах, крикливые старухи…
Я вдруг вспомнил один из походов на пляж вместе с родителями. Мне было лет пять или того меньше, – ужасный возраст, когда уже начинаешь осознавать абсурдную абсолютную зависимость от воли окружающих тебя взрослых, а стратегия «партизанской войны» с ними еще не продумана. Ничего особенного в тот день, насколько я помню, не случилось, но вернувшись домой, я тихонько спрятался в кладовке и ревел там, в полной темноте, уткнувшись в пропахшую нафталином полу старого пальто. «Я не хочу быть большим! Заберите меня отсюда!» – повторял я сквозь слезы, обращаясь неизвестно к кому, испытывая дикий ужас при мысли о том, что дальнейшее пребывание среди этих опасных уродливых существ превратит меня в их подобие: у меня вырастет живот, побагровеет лицо, а потом… потом я умру, разумеется, а что же еще мне останется?! Черная магия человеческого мира, Лойсо Пондохве и не снилось…
– Какая роскошная идея! – прошептал я. – Не знаю, кто решил загадить мой прекрасный Мир этим человеческим мусором, но это действительно великолепное решение: дать мне возможность убить их всех, за один присест!
А потом я учуял знакомую сладковатую смесь пляжных запахов: человеческий пот, солнцезащитный крем, крепленое вино, вареные яйца, – и окончательно утратил человеческий облик. Это не метафора, а констатация факта. Вряд ли существо, которое вихрем носилось по светлому песку пляжа, было человеком. Его (мои?) руки, превратившиеся невесть во что, рвали в клочья розовую и шоколадную плоть. Ему, мне, нам – было чертовски хорошо.
– Это мой мир, понятно? – орал я. – Здесь все будет так, как я хочу! А вас я не хочу, поэтому убирайтесь, твари! В ад, в Анталию, на Золотые Пески – куда угодно!
Иногда они умирали, как вполне органические существа, но иногда я успевал заметить, что мясистая плоть темнеет и съеживается, как сгоревшая бумага… Впрочем, мне было все равно.
Я пришел в себя, когда все было закончено: просто обнаружил себя сидящим на мокром песке. Добрые, ленивые волны лизали сапоги. Они уже успели превратить мою бедную обувь черт знает во что – смотреть было тошно! Я чувствовал себя очень спокойным и очень опустошенным. Происшедшее казалось мне смутным, но довольно сладким сном, и не вызывало абсолютно никаких эмоций.
– Экий ты, оказывается, бываешь сердитый! – раздался за моей спиной насмешливый голос Джуффина. – Жаль, что тебя не видел сэр Донди Мелихаис: он бы тут же удвоил твое жалованье! А ведь был такой милый мальчик… Во что ты превратился, сэр Макс?! Тебе не стыдно?
– А должно быть стыдно? – равнодушно спросил я.
– Да, вообще-то, нет, – улыбнулся шеф, усаживаясь рядом. – Пустяки, дело житейское. С наваждениями ты уже умеешь сражаться, просто загляденье! Осталась самая малость: научиться делать то же самое с тем, кто их насылает.
– Ладно, сегодня же и попробуем, – вяло согласился я.
– Ага, как же! «Попробуем»… Вояка из тебя сейчас тот еще! Сомневаюсь, что после этого бенефиса у тебя хватит пороху убить хотя бы индюка… На это и был расчет у нашего приятеля Гугимагона, между прочим.
– А это его рук дело, да? – все так же безучастно поинтересовался я – сейчас моей флегматичности, пожалуй, мог бы позавидовать сам сэр Лонли-Локли.
– Ну не моих же!
Джуффин снял с головы тюрбан и с хитрой улыбкой провинциального фокусника извлек из него керамический кувшин – точно такие же подают в «Обжоре Бунбе».
– Думаю, глоточек камры тебе не помешает. Только не пытайся делать вид, будто ты не можешь пить ее без кружки! Мне лень добывать еще и посуду… Чего ты так на меня уставился, Макс? Неужели ты действительно думал, что никто в Мире, кроме нашего драгоценного Мабы Калоха и тебя, любимого, не умеет проделывать этот фокус?
– Да нет, – улыбнулся я. – В глубине души я уверен, что вы способны на все что угодно, и вообще вы – самый главный начальник всего происходящего… Просто смешно, что вы достали кувшин из тюрбана!
– Это еще что! Когда старый Махи Аинти учил меня манипуляциям со Щелью между Мирами, он довольно убедительно утверждал, что наилучшие результаты приносят поиски в собственной заднице, – хмыкнул Джуффин. – В то время меня весьма шокировали подобные заявления. Я даже подумывал было завязать с магией: грязное, дескать, это дело…
– А камра-то действительно из «Обжоры»! – с удовольствием отметил я.
– Еще бы! Стану я пичкать тебя всякой дрянью… да и себя заодно!
Джуффин отобрал у меня кувшин и сделал несколько глотков. Я полез в карман Мантии Смерти за сигаретами, прикурил, машинально щелкнув пальцами правой руки. Откровенно говоря, это было немного слишком: совершать чудеса я с горем пополам уже привык, но вот колдовать машинально… Перебор!
– А мы чего-то ждем? – спросил я. – Или вы просто великодушно даете мне прийти в себя?
– И то, и другое. Мы ждем наступления того чудесного момента, когда я пойму, что ты уже в полном порядке, и призову сюда этого пожилого шалуна Гугимагона.
– А разве я еще не в порядке?
– Ну, как тебе сказать… По правде говоря, полчаса назад ты был в куда лучшей форме!
– А где вы были все это время? Пока я… скажем так: сражался с наваждением.
– Я стоял на Пороге этого Мира и получал море удовольствия, созерцая твои бессмертные подвиги. Но решил держаться подальше, просто, чтобы не подвернуться под горячую руку!
Джуффин смеялся так добродушно, словно я был величайшим комиком всех времен и народов, а зверское убийство несчастных пляжников – лучшим моим шоу.
– А это действительно было просто наваждение, да?
– Ну, не то что бы «просто», но, в общем-то… Да, конечно. Наваждение… Видишь ли, мне, кажется, удалось обмануть Гугимагона. До последней минуты он был уверен, что ты придешь сюда один, поскольку я якобы неотлучно нахожусь рядом с сэром Шурфом. Стерегу его драгоценное тело и не менее драгоценную душу.
– А почему он так думал?
– Вчера вечером я дал Шурфу немного своей крови. И велел пить ее по капле, как только он почувствует приближениесвоего Всадника. Не слишком опытный в таких делах маг после этой процедуры вполне мог перепутать его тело с моим. Я рассчитывал на то, что Гугимагон, во-первых, не слишком опытен в делах такого рода, и во-вторых, по-прежнему боится меня, как огня. И я не ошибся, что не может не радовать!
– Это и есть та таинственная защита, о которой вы вчера не хотели мне рассказывать?
– Ну да. Мой фокус удался на славу, и Гугимагон решил, будто ты поперся сражаться с ним в одиночку. Он приготовил тебе хорошую встречу. Гугимагон рассчитывал, что этот приступ гнева отнимет у тебя все силы. Так оно, собственно, и случилось… Знаешь, Макс, он ведь и тебя боится. Не слишком, но все-таки боится. И здорово недолюбливает. Шурф был абсолютно прав: это очень личная неприязнь.
Я вопросительно уставился на Джуффина. Шеф пожал плечами, развел руками, еще и брови не поленился поднять. Дескать, такие брат дела, ничего не попишешь, да и обсуждать тут нечего.
– Для начала он решил послать тебе навстречу все, что ты ненавидишь. То, что ты меньше всего хотел бы встретить в своем Мире. А ведь этот Мир действительно принадлежит тебе, Макс.
– Как это – принадлежит? Он мне давно снился, конечно, и я люблю это место… Но каким образом целый Мир может кому-то принадлежать?
– Очень просто: без тебя этого побережья попросту не было бы. Сначала тебе снились фрагменты никогда прежде не существовавшего Мира, а потом произошло чудо. Одно из тех немногих абсолютно необъяснимых событий, которые приходится считать чудесами. Это место стало настоящим. Достаточно настоящим, чтобы продолжать свое существование даже после твоей смерти… Вообще-то Миров, которые рождаются из человечьих грез, пруд пруди, но большинство из них столь же невнятны и недолговечны, как их создатели… А у тебя от рождения редкий талант давать настоящую жизнь своим фантазиям. Красивый безымянный город в горах и хищный зачарованный парк, которые по твоей милости выросли возле Кеттари, а теперь еще и это местечко… Забавно, что Гугимагон облюбовал именно его. Может быть, в такой новорожденный Мир просто легче попасть?..
Я изумленно уставился на шефа. Что за метафизическую ахинею он несет? Издевается небось? Ох, пусть бы он издевался! Все что угодно, лишь бы мне не пришлось жить дальше с такой вот новой правдой о себе и обитаемых мирах. Просыпается солипсист в жестоком похмелье, а вокруг, понятно, ничего нет, – вот как это называется…
Земля опять уходила у меня из-под ног, уже в который раз за эту веселую осень!
– Вы меня не разыгрываете? – без особой надежды спросил я.
– Делать мне больше нечего… А чего ты, собственно, так переполошился? Можно подумать, такая уж великая новость! Как ты боишься обыкновенной констатации фактов, даже забавно…
– Действительно, забавно, – согласился я. – Вообще-то, после всего, что со мной случилось, я мог бы позволить себе роскошь и вовсе пропустить ваше чудовищное заявление мимо ушей.
– Вот-вот. Но, по-хорошему, тебе сейчас полагалось бы плясать от восторга… Неужели тебя совершенно не радует собственное безграничное могущество?
Я проанализировал свои ощущения и отрицательно покачал головой.
– Нет, не радует. Свинство с моей стороны, да? Вот если вы вернете мне кувшин с остатками камры, я, пожалуй, действительно немного обрадуюсь. Я же очень примитивное существо, вы еще не поняли?
– Держи свое пойло, «примитивное существо». Вообще-то, она уже почти остыла. – Джуффин отдал мне кувшин.
Я допил теплую камру и решил, что пора бы и поразвлечься.
– Знаете, у меня такое ощущение, что я давным-давно в полном порядке. Может быть, вы быстренько призовете Гугимагона, мы дадим ему по морде и отправимся домой?
– Ну, положим, в полном порядке ты теперь будешь только через пару дюжин дней, не раньше, – огорошил меня Джуффин. – Я имею в виду не твое самочувствие и настроение, а потенциальную возможность повторить свой давешний подвиг… Но это ерунда, с Гугимагоном я и сам справлюсь – проще простого! Проблема в том, что я могу нечаянно навредить тебе, когда буду убивать этого красавчика. Уж больно ты сейчас слаб. Я бы с удовольствием отправил тебя домой, от греха подальше, но фиг ты сейчас без меня куда-нибудь доберешься!
– Неужели все так плохо? – испугался я.
– Почему «плохо»? Все нормально, даже лучше, чем нормально: на ногах-то ты держишься и даже огонь из пальцев извлекаешь, хотя, по идее, не должен бы… У нас есть два выхода. Во-первых, мы можем устроить себе отпуск и провести здесь пару дюжин дней, пока ты снова не станешь «великим героем», как тебе и положено. Идея, заманчивая во всех отношениях. Вот только за это время наш приятель Гугимагон может собрать чемоданы и отправиться на другой край Вселенной. Лично я на его месте именно так бы и поступил…
– А что «во-вторых»?
– А эта идея нравится мне даже больше первой. Я тебя сейчас закопаю и призову Гугимагона, не откладывая.
– Закопаете? – жалобно переспросил я.
– Ну да. Земля вообще отличный защитник от чего угодно, а уж земля твоего собственного Мира… Полагаю, что это должно быть нечто особенное! Не делай такие несчастные глаза, Макс: твоя голова останется на поверхности. Будешь дышать, сколько влезет, и созерцать «битву титанов». Обожаю работать на публику!
– Ладно, – я очень обрадовался, узнав, что меня не погребут заживо. – Тогда вам следует оставить на поверхности мои руки, чтобы я мог аплодировать.
– Обойдешься. Руки сейчас – твое самое уязвимое место. После всего, что ты с ними вытворял…
– Вам же хуже. Значит, не будет никаких аплодисментов, – флегматично заметил я, с удовольствием вытягиваясь на теплом песке. – Делайте со мной, что хотите, Джуффин. Боюсь, что я сейчас просто позорно засну.
– Ни в коем случае. Пока Гугимагон жив, никаких снов! – Шеф извлек из кармана лоохи маленькую керамическую бутылочку с бальзамом Кахара. – Пьешь это зелье всегда ты, а помнить о том, что его нужно с собой брать, почему-то должен я…
– Ну да, все правильно. Это называется «узкая специализация».
Я сделал два здоровенных глотка самого вкусного тонизирующего средства всех Миров. Перебор, конечно, но где наша не пропадала!.. Правильно. Нигде не пропадала – пока.
– Смотри, не захлебнись на радостях! – проворчал Джуффин.
Он поднялся на ноги и отошел от воды. Немного подумал, потом одобрительно кивнул, поднял с земли маленький камешек, повертел его в руках и с силой бросил себе под ноги. Светлый песчаный столб взлетел вверх, задрожал и рассыпался миллионами сверкающих песчинок. Это было здорово похоже на миниатюрный взрыв, только совершенно бесшумный.
– Твоя норка готова, сэр Макс. Самое время тебя зарыть: еще начнешь буянить от этого зелья!
– Когда это вы видели, чтобы я от него буянил?! – возмутился я.
– Хвала Магистрам, пока не видел. И молю небеса, чтобы не пришлось! – расхохотался он. – Твои сегодняшние подвиги потрясли меня до глубины души. Можно было подумать, что воскрес Лойсо Пондохва, честное слово! Такое ощущение, что он был твоим любимым школьным учителем: сегодня ты продемонстрировал абсолютно тот же стиль… Между прочим, из всех моих знакомцев только он проделывал такие штуки со своими руками.
– Может быть, вы говорите мне приятные вещи, но мне почему-то здорово не по себе, – вздохнул я. – Этот ваш знаменитый Лойсо Пондохва… Упоминания о нем меня просто преследуют. В довершение, он как-то умудрился оказаться отцом моей девушки!.. Вы уверены, что убили его, Джуффин? В последнее время я начинаю опасаться, что в один прекрасный день он свалится мне на голову!
– Вообще-то я убил его довольно качественно… – Шеф всерьез призадумался. – Поместил его в некое стремительно исчезающее место. Полагаю, Лойсо давным-давно исчез вместе с ним… Впрочем, даже если это не так, «свалиться на твою голову» он все равно вряд ли когда-нибудь сможет: я навсегда закрыл его личную Дверь между Мирами. И, уж поверь, хорошо закрыл! Лойсо был непревзойденным мастером Очевидной магии, тут мне с ним нечего было и тягаться, но во всем, что касается путешествий между Мирами, он был почти таким же новичком, как и ты… Что мне было по-настоящему нелегко – это заманить его в Хумгат, остальное оказалось делом техники.
– Расскажете подробности?
– Расскажу когда-нибудь. Я сейчас, видишь ли, немного занят… Полезай в яму, сэр Макс. Хороши мы с тобой будем, если Гугимагон все-таки успеет смыться из этого Мира!.. Вообще-то уйти отсюда ему будет непросто: для такого путешествия требуются хорошие «лошадки». До Шурфа он вряд ли доберется, а те, кто доставил его сюда, уже мертвы. Тем не менее не стоит недооценивать этого умника… Я не удивлюсь, если помимо несчастных безумцев у него есть и другие невольные помощники, вроде нашего сэра Шурфа. В конце концов, он готовился к этому путешествию не меньше ста лет…
Джуффин тараторил, аккуратно засыпая песком свободное пространство между моим телом и стенами глубокой ямы. Я чувствовал себя только что высаженным на грядке корнеплодом, чем-то вроде гигантской морковки. Это было довольно смешно, а под воздействием непомерной дозы бальзама Кахара я хихикал, как сумасшедший.
– Какая прелесть! – восхитился Джуффин. – Одно удовольствие иметь с тобой дело, парень! Я тебя, можно сказать, заживо похоронил в каком-то неведомом пустынном месте, на самом краю Вселенной, а теперь собираюсь призвать сюда грозного Гугимагона, мечтающего, между прочим, напиться твоей крови… А ты ржешь, как пьяная лошадь!
– Почему «как пьяная»? – Я уже стонал от смеха.
– Потому что трезвые лошади ведут себя гораздо сдержаннее. Особенно в подобных обстоятельствах… Ладно уж, считай, что ты меня убедил. Сейчас я тоже буду развлекаться.
Джуффин развернулся и быстрым шагом пошел в глубь пляжа. Удалившись от меня метров на тридцать – сорок, он остановился и заорал:
– Гугимагон, вурдалак драный, а ну дуй сюда!
Этот невежливый призыв не просто прогремел над пляжем, как нормальный человеческий крик. Каждое слово Джуффина немедленно материализовалось, вылетая из его рта, так что в воздухе зависла гигантская ярко-оранжевая надпись. В точности так же громоздятся реплики над головами героев комиксов. Буквы начали расти и одновременно блекнуть. Через несколько секунд они стали бледно-желтыми, зато закрывали собой почти все небо. Джуффин повелительным жестом поднял правую руку, сияющая надпись пролилась в протянутую ладонь, как молоко из кувшина. Он с силой встряхнул кистью, и я увидел, что призрачная материя, из которой была соткана надпись, превратилась в тонкую трость цвета слоновой кости.
– Сюда, быстро! – рявкнул Джуффин, вонзая трость в песок.
Получилось убедительно: я бы и сам прибежал, как миленький, если бы не был предусмотрительно обездвижен. Потом шеф расслабился, с удовольствием покачал головой и вернулся ко мне.
– Скоро он заявится, – Джуффин подмигнул мне с видом заговорщика. – Никуда не денется, я уже пригвоздил его к этому месту. Ну, побарахтается с полчаса, на большее силенок не хватит!
– Красиво вы это провернули, – завистливо вздохнул я.
– Да уж… Для тебя старался. Между нами говоря, я мог бы сделать то же самое, не прибегая к визуальным эффектам. Это твое кино меня испортило. Раньше я так не выпендривался… Но знаешь, мне даже нравится. Надо же получать удовольствие от рутинной работы!
– Ничего себе «рутинная работа»!
– Ну а что же еще? Гоняться по окраинам Хумгата за несчастным бесталанным романтиком дальних странствий Гугимагоном… Самая что ни на есть рутина!
– А я-то думал, что влип в одно из самых опасных приключений в своей жизни! – усмехнулся я.
– Правильно думал. Но одно другому не мешает, знаешь ли! К тому же, по-настоящему опасным оно было только в тот момент, когда ты подвозил домой своего друга Шурфа Лонли-Локли. А теперь так, скукота. Вот если бы ты действительно заявился сюда в одиночестве, тогда конечно! Могу себе представить…
– А я не могу. И это к лучшему, наверное…
– Смотри-ка, Макс, – Джуффин указал в сторону моря. – Такое впечатление, что Гугимагон подслушивал нашу беседу. Кажется, он обиделся. И вознамерился доказать мне, что охота за ним – не самое скучное событие в моей жизни.
Я посмотрел и чуть не умер на месте: зыбкая поверхность моря больше не являлась естественным продолжением горизонтальной плоскости берега. Море вздыбилось над нами вертикальной стеной, вопреки всем законам природы, оптики и здравого смысла. И угол наклона продолжал угрожающе изменяться: стена воды кренилась в нашу сторону, собиралась опуститься нам на головы, как крышка чудовищной, огромной шкатулки.
Джуффин вздохнул, поднялся с песка и небрежно махнул рукой.
– На место! – проворчал он.
Таким тоном заспанный хозяин пытается отделаться от собаки, которой приспичило отправиться на прогулку в три часа ночи. По собственному опыту знаю, что пса в таких случаях приходится уговаривать чуть ли не до утра, но угомонить стихию оказалось проще простого. В следующее мгновение море снова стало живой сверкающей светло-бирюзовой гладью, простирающейся до линии горизонта.
– Это тоже было наваждение, Макс, – объяснил шеф. – Не бери в голову… Хотел бы я знать, за кого он меня принимает? За старого маразматика? Рассердиться, что ли…
Видимо, Джуффину чертовски понравилась эта идея. Во всяком случае, он тут же принялся воплощать ее в жизнь.
– Сюда! – приказал он, с силой ударяя по набалдашнику трости. – Сюда, быстро! Еще быстрее! СЕЙЧАС!
Джуффин орал так громко, что у меня сдавали нервы. А последний вопль вышел и вовсе нечеловеческий. Люди просто не способны кричать таким голосом: низким и пронзительно визгливым одновременно. Я бы с радостью зарылся в песок целиком, с головой, чтобы только не слышать эти звуки. Но муравьиного льва из меня не вышло…
Наконец рядом с Джуффином появился высокий, громоздкий силуэт тяжеловеса. Мне он показался настоящим великаном. А за спиной шефа маячил еще один гигант, точная копия первого. На их фоне худющий сэр Джуффин не производил впечатления грозного противника… и вообще не производил впечатления. Но, хвала Магистрам, это все же были не соревнования по тяжелой атлетике!
– О, к нам пришел сэр Гугимагон, да еще и Тень свою привел… Как это мило! – тоненьким голоском пропищал Джуффин, молниеносно разворачиваясь назад.
Он ухватил гиганта за ляжки и без видимых мускульных усилий разорвал громоздкое темное тело пополам, словно оно было картонным. Совершив сие изумительное злодейство, шеф захихикал, подпрыгнул, как блоха, и с неожиданной прытью вцепился в ногу второго противника.
– Какое несчастье! У сэра Гугимагона больше нет Тени! – запричитал Джуффин.
Он легко поднял великана и со всей дури шарахнул его головой о песок. Точно так же поступал со здоровенными котами мышонок-силач, кузен Джерри. Я был уверен, что шеф, как истинный поклонник Диснея, намеренно воспроизвел эту сцену.
– Макс, тебе понравилось?
Джуффин одарил меня самой очаровательной из своих улыбок. Своего противника он по-прежнему держал за ногу, небрежно им при этом помахивая.
Я молча хлопал глазами. Какие уж тут комментарии!
– Грешные Магистры, неужели мне удалось лишить тебя дара речи? – изумился Джуффин. – Вот это я понимаю, чудо!
Он направился ко мне, волоча за собой огромного Гугимагона.
– А почему вы его не убиваете? – наконец спросил я.
– Экий ты кровожадный! – ухмыльнулся Джуффин. – Дай тебе волю, все Миры стали бы такими безлюдными… Вообще-то он уже почти мертв: ни один человек не может надолго пережить свою Тень. Ну, разве что на часок-другой. Вполне достаточно, чтобы мы могли побеседовать. Имею я право поболтать со старым приятелем?
– Имеете, – вздохнул я. – Может быть, теперь я могу потихоньку выкапываться?
– Ни в коем случае! Я только что здесь такого наворотил… Нечего тебе без единого щита шляться по местности, где только что два серьезных пожилых человека занимались магией двести двадцать восьмой ступени!
– Ого! – уважительно заметил я. – Почти предел возможного, да?
– Да. Знаешь, оказывается, в новорожденном Мире это гораздо легче делать. Очень интересный эффект! Теперь я понимаю, как тебе удалось устроить такую красивую великую битву с несчастными пляжниками. Дома у тебя вряд ли получилось бы… Да оно и к лучшему – пока!
– А я-то думал, что это я сам по себе такой грозный… Ну, нет – и не надо!
– Ничего, успеешь еще.
Джуффин уселся на песок рядом со мной. Вернее, рядом с моей головой – к тому времени у меня создалось впечатление, что ничего, кроме головы, от меня уже не осталось. Тело словно бы смешалось с песком, растворилось в нем, и мне даже нравилось это странное ощущение.
Шеф встряхнул тело Гугимагона, как тряпку. В результате этой встряски его жертва приняла сидячее положение и томно опустила голову на плечо своего мучителя.
– Сядь прямо! – рявкнул Джуффин.
К моему изумлению, бесчувственное тело послушно выпрямилось. Я, наконец, смог разглядеть его лицо. Не слишком привлекательное, но эффектное, оно напоминало гордые лики старых индейских вождей – не настоящих, конечно, а киношных. Его правый глаз был закрыт, а левый уставился на меня тяжелым немигающим взглядом. Радужная оболочка грязно-белого цвета, ослепительно яркий зрачок изогнулся серпом. Явспомнил разговор Джуффина и знахаря из Приюта Безумных: левый глаз Гугимагона слеп. М-да, так сразу и не скажешь…
А потом я вспомнил еще кое-что, о чем не только не знал, но и подозревать не смел всего секунду назад. Этот слепой белый глаз уже смотрел на меня однажды. В тот самый день, когда я сдуру решил смотаться домой…
До сих пор содрогаюсь, вспоминая то приключение. С самого начала все шло как-то не так: не было ни Коридора между Мирами, ни поиска нужной Двери, ни единого сознательного шага в нужном направлении. Я заснул в своей зачарованной спальне в доме на улице Старых Монеток, а потом сразу же проснулся под стареньким клетчатым пледом, в убогой конуре, которую считал своим домом, в полной уверенности, что два года моей жизни в Ехо были всего лишь прекрасным сном, который и вспомнить-то трудно…
Я выкарабкался из той беды, влип в еще худшую и снова, как водится, выкарабкался. Вернулся, научился жить так, словно ничего особенного не стряслось, не подпуская воспоминания на расстояние вытянутой руки, не шарахаясь от клетчатых одеял, даже во сне кричать перестал – почти сразу. Но сейчас, встретившись взглядом с бледным слепым глазом Гугимагона, я вспомнил, что именно было «не так» с тем моим проклятым путешествием. И почему, черт его побери, оно было «не так».
Разумеется, я побывал тогда в Коридоре между Мирами. Угодил туда, как только сомкнул глаза в спальне на улице Старых Монеток. Но на границе невидимого и невообразимого, там, где человек остается наедине – не с собой даже, с отсутствием себя, – меня поджидал этот самый одноглазый дядя, который хотел… Чего именно он хотел – этого я так и не смог для себя сформулировать. Но я знал, что тогда мне грозило кое-что хуже самой смерти, хуже которой, теоретически говоря, ничего быть не может.
– Ты вспомнил его, да? – мягко спросил Джуффин. – Да, это именно он охотился на тебя, когда ты ходил в свой Мир. Гугимагон здорово тебя оглушил тогда. И все-таки ты от него удрал, молодец… Но хотел бы я знать, сколько ребят вроде тебя от него не удрали? – Шеф легонько щелкнул по лбу своего пленника. – Давай, оживай, дружок. У меня уже созрел очень хороший вопрос… Что-то ты совсем зарвался, сэр Гугимагон! Одно дело потрошить несчастных безумцев… На твоем месте я бы и сам так поступил. Если Хумгат тебя не принимает, следует отточить мастерство и воспользоваться помощью заблудившихся там бездомных Теней – это достойный выход. Но как тебе пришло в голову, что ты имеешь право на силу настоящих избранников Хумгата? Отвечай!
– Ты лучше меня знаешь, что этот выродок не человек, – вдруг сказал Гугимагон. Не просто ответил, но еще и невежливо ткнул в меня пальцем. – А второй твой парень мне был по-настоящему нужен. Я бы не стал связываться с тобой и рисковать всем, если бы мог без него обойтись.
– Я слышал, что тот, кто слишком долго питался силой безумцев, сам становится безумным, – усмехнулся Джуффин. – По всему выходит, так оно и есть. Какая прелесть!.. Ладно, в таком случае, говорить нам не о чем. Призови остальных, Гугимагон, и покончим с этой историей.
– Каких «остальных»? – вяло спросил великан.
– Я знаю, что здесь есть другие избранники Хумгата. Вернее, та часть их духа, которую ты сумел оседлать. Могу себе представить, что происходит с жалкими остатками этих ребят, угасающими без своей лучшей половины, не понимая, что с ними произошло! Я бы мог сам призвать их, просто не хочу еще больше навредить. Их дела и без того плохи – хуже некуда… Ты рано расслабился, Гугимагон. Думаешь, я тебя убил и на этом все кончено? Мы давно не виделись, дружок. Ты, наверное, не в курсе, что я могу растянуть твое умирание до конца этого Мира? Двести тридцать третья ступень Белой Магии, всего за шаг до Зеленого Огня. На твоей памяти я такими фокусами не баловался, правда? Ты любишь умирать подолгу, друг мой? Учти, что этот прекрасный Мир будет существовать ох как долго… Правильно я говорю, сэр Макс?
Я кивнул, хотя понятия не имел, о чем идет речь. Диалог двух старых колдунов напрочь отшиб у меня способность соображать. Единственное, что меня все еще немного волновало: почему этот одноглазый так уверенно отрицал мою человеческую природу, да еще и «выродком» обозвал? Не то чтобы меня так уж заботило его мнение о моей персоне, но информация показалась мне весьма тревожной.
– С каких это пор ты придаешь значение бредням безумцев? – насмешливо спросил Джуффин. – Знал бы, что ты такой впечатлительный, закопал бы тебя с головой, честное слово!
– Ну да. А через несколько минут вы бы заметили, что из песка торчат мои любопытные уши. Уж на такое чудо у меня всегда сил хватит, можете поверить…
– Верю! – обрадовался шеф. И снова занялся пленником: – Давай, Гугимагон, пошевеливайся!
– Я не собираюсь потакать твоим капризам, Джуффин. Делай, что хочешь, но гаденыши останутся здесь… Все вы – нахальные, неблагодарные, бессмысленные твари. Вам от рождения достался дивный дар, вы не способны понять, каково быть человеком, навсегда обреченным оставаться там, где родился. Я дорого заплатил за свое путешествие и я хочу, чтобы все оставалось как есть…
– Да ни фига ты пока не заплатил, болтун! – возмутился Джуффин. – За тебя платили другие ребята. Им даже не довелось увидеть чудеса, ради которых ты почти погасил их Искру, вот что меня больше всего бесит! Призови тех, кто еще может вернуться к себе, Гугимагон. Иначе… Ты меня не первый день знаешь. Я всегда получаю то, чего хочу.
– Все останется как есть! – заупрямился Гугимагон.
– Ладно, как хочешь.
Джуффин легко оторвал от земли тело Гугимагона и подбросил его вверх. На песок упало уже не одно, а два тела. Джуффин молниеносным движением разорвал пополам одно из них – в точности так, как он уже проделал это недавно.
– Тень быстро воскресает, а умирает еще быстрее, правда, Гугимагон? Я могу продолжать это удовольствие столько, сколько понадобится, – он говорил тихо, почти ласково. – Понимаю, что неприятно, но ты не оставляешь мне выбора. Призови своих пленников, пока не поздно. Я же и во вкус могу войти! А там, глядишь, сэр Макс захочет взять пару уроков…
– Ты мог бы позволить мне умереть иначе, – глухо простонал Гугимагон. – Своих людей ты уже получил, какое тебе дело до прочих?
– А ты здорово ненавидишь этих бедняг! – заметил Джуффин. – Зависть еще никого до добра не доводила… Ну ладно, хватит дурью маяться. Призови их, Гугимагон.
– Хорошо, – откликнулся великан. – Только… Ты ведь можешь сделать так, чтобы я умер не здесь, а в Хумгате? Сам знаю, можешь. Если я призову этих людей, ты сделаешь это для меня?
– А почему нет? – неожиданно смягчился Джуффин. – С этого и нужно было начинать наш разговор. Ты честно заслужил такую возможность, Гугимагон. Как-никак, совершил невозможное… Но сначала я отпущу твоих пленников. Позови их, пока еще можешь.
Теперь одноглазый старик выглядел почти счастливым. Куда только подевались давешние упрямство, ненависть и ярость?
«И правда безумец, – подумал я. – Какая разница, где умирать? Смерть – она и есть смерть… Или все-таки нет?»
Джуффин неожиданно дернул меня за ухо. Рожа у него при этом была самая бандитская, но глаза показались мне серьезными и даже немного печальными – небывалое для него настроение.
– Они пришли, наши с тобой товарищи по несчастью. Ты чувствуешь их присутствие, Макс?
– Ничего я не чувствую… А кто пришел-то? Вы имеете в виду вон те привидения?
«Привидения»? – удивился Джуффин.
– Ну да. Прозрачные, мерцающие силуэты возле воды… Что-то не так?
– Да нет, все так. Просто ты видишь их очень забавным способом! Для меня они выглядят иначе. Вернее, вообще никак не выглядят. Мы с тобой совершенно по-разному интерпретируем одно и то же явление. Но так даже лучше… Сколько этих «привидений» ты видишь?
– Сейчас, дайте сосчитать… Семнадцать.
– Все правильно, семнадцать. Десять в состоянии найти обратную дорогу к себе, остальные – как повезет… Слушай, Гугимагон, тебя же лечили Кристаллом Памяти, пока ты валялся на казенной койке в Приюте Безумных! Вот и давай его сюда. Им это может здорово помочь.
– Возьми. – Одноглазый протянул Джуффину темный блестящий предмет, больше всего похожий на кусок антрацита. – С каких это пор ты стал такой заботливый? – сварливо спросил он. – Какое тебе дело, что будет с этими тенями? Их хозяева – не твои люди.
– Конечно, не мои. Они вообще не из Ехо. И даже не обитатели окраин Мира. Только одна женщина наша, из Тулана, а прочие… Магистры знают, откуда их сюда занесло!.. Так, нам нужно разделить Кристалл Памяти на семнадцать частей. Десять поменьше, семь побольше… Сейчас посмотрим, гожусь ли я в помощники знахаря! – Джуффин ритмично постукивал пальцами по темному камню. – Все, готово. Держите, ребята!
Он швырнул в море темные осколки кристалла. Я заметил, как зашевелились светящиеся призрачные фигуры, замершие было у воды; нечто, что служило им руками, потянулось навстречу медленно опускающимся на дно камушкам.
– Постарайтесь вернуться к себе, ребята, – с удивительной нежностью сказал им Джуффин. – И еще, постарайтесь запомнить хоть что-то из всей этой истории. Вы попали в мерзкую переделку, но память о ней может оказаться очень полезной потом, когда вы войдете в Коридор между Мирами самостоятельно… если это вообще когда-нибудь случится. А теперь я открою вам Дверь.
Джуффин поднял перед собой руку и с силой начертил в воздухе что-то вроде здоровенного прямоугольника. Это выглядело так, словно он разрезал очень плотную ткань не слишком острым ножом: самые большие усилия требовалось прикладывать, чтобы вырезать углы. Тем не менее его затея увенчалась успехом, во всяком случае, мне показалось, что я даже вижу контуры этого прямоугольника, мерцающие бледным красноватым светом.
Семнадцать призрачных существ устремились к Джуффину, одно за другим; они исчезали, соприкоснувшись со светящимися границами невидимой Двери. Не прошло и минуты, как все было кончено. Шеф снова уселся на песок, рядом с останками Гугимагона. Кажется, дела одноглазого были совсем плохи: он все меньше походил на живого человека. Но Джуффин не обращал на это никакого внимания. Он повернулся ко мне и обезоруживающе улыбнулся.
– Когда-то очень давно, когда я был почти мальчиком, со мной случилось то же самое, что и с ними. Какой-то тип, вроде этого, – он кивнул в сторону неподвижного тела Гугимагона, – похитил мой дух… Очень небольшую его часть, мне еще повезло. Разумеется, тогда я так и не понял, что со мной случилось. Внешне я оставался вполне нормальным парнем, никому и в голову не пришло бы упечь меня в Приют Безумных. Просто мне чего-то не хватало, хотя я, конечно, не осознавал своей потери. Я был очень молод и не знал, как ощущают себя прочие люди. Полагал, что эта пустота внутри – нормальное человеческое чувство, что жизнь пуста, глупа и безрадостна для всех… Меня ничто не интересовало по-настоящему, все происходящее казалось бессмысленным: скучные и противные дни, похожие один на другой, ночи без сновидений, и усталость – такая бесконечная усталость! Я болтался, как неприкаянный, и мои тусклые глаза не видели ничего, кроме собственных отражений в многочисленных зеркалах, от которых меня смутно тошнило… Это метафора, Макс. Слов, которые нужны, чтобы объяснить, как это было паршиво, все равно не существует. Хуже всего, что какая-то часть меня все еще помнила, что бывает и по-другому. Это приносило боль – неосознанную и неописуемую… Так продолжалось, пока старый шериф Махи Аинти не предложил мне место своего помощника. Теперь-то я знаю: первое, что он сделал, познакомившись со мной поближе, – это отправился в Хумгат, разыскал маленькую частичку меня… ну, наверное, дал по морде кому следует, – одним словом, освободил мой заблудившийся дух из плена. И тогда я снова узнал, чем пахнет настоящая жизнь…
Джуффин улегся на спину, вытянул ноги, закинул руки за голову, сладко охнул – не то от телесного благополучия, не то от полноты чувств – и продолжил:
– В ту ночь я дежурил в Доме у Дороги. Это было мое второе ночное дежурство… Или все-таки третье?.. Я задремал, сидя в кресле, а потом вдруг проснулся. Подскочил как укушенный, потому что ветер распахнул окно, и оказалось, что в мире существуют такие вещи, как мелкие капли дождя и запах мокрых листьев дерева шотт – не меньшее чудо, чем восход какого-нибудь лилового Солнца на другом краю Вселенной… Я вылез в окно и поперся бродить по городу. Обошел все мосты – ты ведь помнишь, сколько мостов в Кеттари, Макс? – пил какую-то дрянь в ночном трактире, изумляясь интенсивности вкусовых ощущений, пытался потрогать руками все, что можно потрогать, просто чтобы убедиться, что оно настоящее… Вернее, что я сам настоящий. Что правда, то правда: в ту ночь я наконец-то снова стал «настоящим» и чуть не рехнулся от вернувшейся ко мне остроты ощущений! Честно говоря, я до сих пор в восторге от факта собственного существования и от каждой травинки у меня под ногами заодно: мне есть с чем сравнивать, я все еще помню время, когда жил среди всего этого, не чувствуя почти ничего… А потом я кое-как взял себя в руки и вернулся на службу. И хитрец Махи часа три ворчал на меня за самовольную отлучку. Теперь-то я понимаю: он распекал меня, чтобы я не свихнулся от счастья. Хотя, не могу сказать, что он выбрал эффективное средство!
Джуффин улыбнулся так мечтательно, словно выговор, полученный от старого шерифа Кеттари Махи Аинти, был самым приятным событием в его жизни… Впрочем, так оно и было – в каком-то смысле.
– А теперь вы… как бы отдали долг, да? – спросил я.
– Как ты все правильно понял! – обрадовался Джуффин. – Именно отдал долг, лучше и не скажешь… Знаешь, описать не могу, как мне нравится думать о том, что сейчас творится с этими беднягами! Может быть, кто-то из них даже рехнулся от внезапной полноты ощущений – самая очаровательная разновидность сумасшествия!
– Наверное, я понимаю, – смущенно сказал я. – Когда я оказался на тропе Доперстов, заблудился в своем Мире и забыл себя, а потом начал вспоминать: постепенно, шаг за шагом… Нет, это было совсем другое, и все-таки…
– Да, – кивнул Джуффин. – Все истории о возвращении к себе – это, в сущности, одна и та же история. Конечно, ты знаешь, о чем я говорю. Кому и знать, как не тебе!
Он повернулся к Гугимагону и положил руку на бледный лоб старика.
– Надеюсь, ты слушал меня очень внимательно. Своему коллеге я мог бы рассказать эту историю и позже, сам понимаешь… Но я хочу, чтобы ты знал, что творилось с ребятами, у которых ты забирал силу. Может быть, это бессмысленно – читать нравоучения тому, кто должен умереть, и все же… Никто толком не может себе представить, что случается с теми, кому удается умереть в Хумгате. Вряд ли это будет настоящая смерть, ты ведь на это и рассчитываешь, правда? Если бы мне предстояло умереть, я бы тоже постарался сделать это именно там…
Гугимагон никак не отреагировал на слова Джуффина. Ятак и не понял, слышал ли он вообще хоть что-то. Шеф с сомнением покачал головой и снова повернулся ко мне:
– Ладно, все это просто прекрасно. А теперь будем выбираться отсюда. Честно говоря, я хочу домой.
– Ха, а кто не хочет?! Но как, интересно, я буду отсюда выбираться, если вы не разрешаете мне выкопаться из моей свежей могилки?
– Очень просто. Я открою нашу Дверь прямо на дне твоей «могилки», как ты выражаешься… Ну и терминология у тебя, парень!
– Костюмчик провоцирует, – объяснил я. – Я же все время шляюсь в Мантии Смерти, это здорово портит характер!
– Ну-ну… – Джуффин поднялся на ноги. – Будет лучше, если ты закроешь глаза. Так и Дверь открыть легче, и нервы свои побережешь…
Я послушно зажмурился, но даже сквозь закрытые веки я видел ровно прочерченные линии, сияющие уже знакомым красноватым светом. Наверное, Джуффин опять резал пространство невидимым аналогом тупого ножа.
А потом меня приняла в свои холодные объятия абсолютная пустота Коридора между Мирами, и одна из сияющих точек была Дверью, ведущей в Ехо, прямехонько в мою спальню на улице Старых Монеток.
«Попробуй немного задержаться здесь, Макс».
Это, вне всякого сомнения, был зов Джуффина. Я здорово удивился: до сих пор мне казалось, что в этой абсолютной пустоте нет места ничему, в том числе и Безмолвной речи. Я хотел ответить, но у меня ничего не получалось, совсем как в те далекие дни, когда я пытался освоить азы этого искусства.
«Не пытайся отвечать. Во-первых, ты еще не умеешь говорить в этом месте, а во-вторых, для этого требуется слишком много сил, которых у тебя сейчас нет, – успокоил меня Джуффин. – Попробуй немного задержаться, пока не увидишь меня. У тебя вполне может получиться. Ну, а если не получится, не страшно. Тогда просто позволь нашему Миру взять тебя… Просто мне хочется, чтобы ты увидел, как умирают в Хумгате. Когда еще доведется!»
Я понятия не имел, каким образом могу «задержаться» в этом непостижимом местечке. Дверь, ведущая в спальню на улице Старых Монеток, уже была готова впустить меня. Вернее, забрать меня отсюда: обычно обитаемые Миры не дают неопытному путешественнику подолгу болтаться напороге, они ведут себя нетерпеливо, как рассерженные мамаши, за шиворот затаскивающие домой своих разгулявшихся чад.
– Можно, я подожду Джуффина? – нерешительно попросил я.
Прежде мне никогда не доводилось говорить вслух в этом загадочном месте, так что я сам испугался собственного голоса и тягучего эха, которое даже не было звуком – скорее, странным телесным ощущением. Но я был твердо уверен, что этот дурацкий монолог может оказаться хорошим способом договориться – не знаю уж с кем! А потому собрал волю в кулак и добавил:
– Мне очень нужно немного задержаться. Я так хочу.
Мое нытье, как ни странно, подействовало. Я был свободен. Дверь, ведущая в мой Мир, все еще маячила передо мной, но ее властное притяжение заметно ослабло.
– Спасибо, – на всякий случай сказал я. Решил, что лучше быть вежливым.
А потом я увидел Джуффина. Он был совсем рядом, хотя когда находишься в Коридоре между Мирами, привычные термины, вроде «рядом» или «далеко», теряют свое значение… Тем не менее мне казалось, что я мог бы прикоснуться к нему, если бы решился протянуть руку. Впрочем… Черт, я отнюдь не был уверен, что у меня все еще есть руки! Я вообще не чувствовал своего тела. Так что мне оставалось только смотреть.
Тело Джуффина казалось мне огромным и сияющим. Чем дольше я смотрел на него, тем больше и ярче становился его силуэт. Поблизости тускло мерцал какой-то невнятный комок. Японял, что это и был Гугимагон, грозный путешественник между Мирами, Фредди Крюгер местного значения… И еще я подумал, что он, скорее всего, уже мертв: только мертвец мог оставаться таким маленьким и тусклым в этом невероятном месте.
Потом произошло что-то и вовсе непонятное. Мне показалось, что Джуффин зачерпнул своего пленника горстью, огромными ладонями растер разреженное вещество его тела и тщательно отряхнул руки. Я завороженно наблюдал, как миллионы крошечных сияющих пылинок посыпались в пустоту. Они исчезали, но не гасли – не могу объяснить почему, но я был уверен, что эти пылинки продолжали жить какой-то невероятной, неописуемой жизнью.
Джуффин тем временем оказался совсем рядом со мной: так близко, что толкнул меня в грудь, и я со всей дури грохнулся на собственную кровать, в опасной близости от стеллажа с видеоаппаратурой.
– Извини, парень. Кажется, я чуть-чуть не рассчитал! Ты не очень ушибся? – жизнерадостно осведомился мой великолепный шеф.
Он гордо восседал на подоконнике. Хищный профиль на фоне восходящего солнца – хоть монеты с него чекань!
– Все? – глупо улыбаясь, спросил я. – Мы уже дома, и все закончилось?
– Ну, хвала Магистрам, закончилось далеко не все! – усмехнулся Джуффин. – Что касается нашей с тобой жизни, она продолжается, как миленькая, с чем тебя и поздравляю!.. Думаю, нам следует немедленно отправиться в Дом у Моста и выпустить из заточения сэра Шурфа. По моим скромным подсчетам, он не спал несколько дольше, чем мы с тобой. При этом ему было далеко не так весело…
– Поехали! – согласился я, вскакивая на ноги. И тут же недовольно поморщился. – Переодеться бы! Я весь в этом грешном песке, Джуффин.
– Дома переоденешься, – нетерпеливо отмахнулся он. – Поехали, Макс. Все равно одним переодеванием ты дело не спасешь. Тебе потребуется отправиться в бассейн, а пока ты будешь плескаться в своих четырех лоханках, я начну смотреть какое-нибудь кино, и бедняга Шурф останется в своей камере, как минимум, до полудня… В общем, гигиенические процедуры откладываются на потом. Это приказ!
– Ладно, как скажете. Но я вам все Управление песком загажу…
– Вот уж это точно не мое горе! – фыркнул Джуффин. – А младшие служащие зачем, скажи на милость?
– Я все время забываю, что существуют такие прекрасные специальные люди, как младшие служащие, – вздохнул я. – Тоже мне, царь!
– Ничего, привыкнешь. К таким вещам, как толпа слуг, привыкнуть легче легкого. Проблемы появляются потом, когда приходится отвыкать.
– Спасибо, утешили! – проворчал я.
Мне пришлось перейти на галоп, чтобы догнать неугомонного господина Почтеннейшего Начальника, скатившегося вниз, в гостиную, по перилам. Любимый спорт младших школьников и злых колдунов…
– Кстати, а как тебе удалось задержаться на Пороге? – спросил Джуффин после того, как мы воссоединились наулице. – Если честно, я не слишком рассчитывал на успех. Все-таки после этого дикого побоища ты не в лучшей форме…
– Элементарно. Просто попросил, чтобы мне разрешили вас подождать.
– Кого это ты «попросил»? – изумился Джуффин.
– Понятия не имею. Просто попросил. И не забыл сказать «спасибо», так что все в порядке.
– Хочешь сказать, ты просто открыл рот и вежливо изложил свою просьбу?
– Ага. А что?
– Ну-ну… Прими мои поздравления: тебе в очередной раз удалось наглядно продемонстрировать, что жизнь – удивительная штука. Никогда не слышал ничего подобного!.. Знаешь, а ведь очень может быть, что ты совершил великое открытие. До сих пор, насколько мне известно, никому не приходило в голову, что в Коридоре между Мирами можно говорить вслух. Может быть, это самый простой способ с ним договориться?
– Именно так я и решил. Знаете, мне даже не пришлось прилагать никаких усилий… Да я и не знал, какого рода усилия следует прилагать.
– В следующий раз я тоже так попробую. Может, сработает?.. Чем только Темные Магистры не шутят!
Джуффин косился на меня с нескрываемым изумлением. Теоретически говоря, мне бы полагалось безотлагательно захворать манией величия. Но пронесло. Прививку мне от нее в свое время сделали, что ли?..
В Доме у Моста было как-то особенно тихо. Такую массивную, густую, как каша, тишину можно поймать только на рассвете, да и то не всегда.
В нашем кабинете было пусто, но на столе уже стояла жаровня, на которой подогревался кувшин с камрой. Сэр Джуффин, святой человек, додумался заблаговременно отправить зов в «Обжору Бунбу». Его заказ прибыл по назначению даже раньше, чем мы сами. Такая расторопность вполне может быть приравнена к спасению человеческой жизни – по крайней мере, моей.
Я рухнул в кресло и потянулся к своей кружке. Шеф тем временем начал героическую борьбу с собственными заклятиями: открывать Тайную дверь, запечатанную сэром Джуффином Халли лично, – то еще удовольствие. Он и сам все на свете проклинает за этой работой. Но злокозненная дверь все же была побеждена.
– Какой я хороший колдун – самому тошно! – проворчал Джуффин. – Сэр Шурф, добро пожаловать на свободу! Считай, что ты освобожден по амнистии, в честь коронации твоего приятеля, его величества Владыки Фангахра. А мой приятель Гугимагон, как ты понимаешь, мертвехонек. И только попробуй сказать, что это – плохая новость!
– Новость хорошая. Но долго же вы с ним возились! – заметил Лонли-Локли, захлопывая книгу. – Не могу сказать, что остался доволен прошедшей ночью: мой Всадник все время пытался до меня добраться. По-моему, он отчаянно старался завладеть моим телом после того, как вы начали приводить в негодность его собственное… Хорошо, что у меня была ваша кровь! Даже после того, как он перестал принимать меня за вас, это помогало сохранять хоть какой-то контроль над происходящим… Но час назад мне, наконец, удалось расслабиться.
– Смотри-ка, оказывается, этот хитрец Гугимагон сопротивлялся до последней минуты! – Джуффин восхищенно покачал головой. – То-то он был такой вялый! Кажется, я немного недооценил своего старинного приятеля… Посидишь с нами полчаса, сэр Шурф? Или сразу поедешь домой?
– Немного посижу, – кивнул Лонли-Локли, усаживаясь рядом со мной. – Кстати, Макс, ты обещал отвезти меня домой еще два дня назад. А я до сих пор не дома. Похоже, слухи о скорости, с которой ты передвигаешься на амобилере, несколько преувеличены… Но может быть, ты все-таки выполнишь свое обещание?
Я оцепенел от такого нахальства. Да, если уж сэр Лонли-Локли начинает иронизировать, мне остается только скромно молчать в тряпочку… Я даже не пытался подобрать достойный ответ: пустые хлопоты.
– Ну, если дело опять не закончится нападением на возницу… Почему бы и нет?
– У меня где-то тут хранится твое барахло, сэр Шурф, – вспомнил Джуффин.
Он порылся в многочисленных ящиках своего стола, большинство которых, по моему глубокому убеждению, ведут прямехонько в какое-нибудь «четвертое измерение» – слишком уж много хлама там помещается! После продолжительных поисков, сопровождаемых шедеврами нецензурного бурчания, шеф извлек из этого непостижимого места волшебную шкатулку, специально созданную для хранения смертоносных перчаток Лонли-Локли.
– Забирай свое имущество, и добро пожаловать на Королевскую службу, сэр Шурф! Я рад, что твоя отставка была столь непродолжительной.
– Только не надевай их сейчас, ладно? – ехидно попросил я. – А то ведь врежусь в ближайший фонарный столб, с перепугу.
– Ладно, если тебе так будет спокойнее… – пожал плечами этот невероятный парень.
Вид у него при этом был самый невинный. Он придирчиво осмотрел шкатулку и укоризненно покачал головой.
– Ну и что ты ее так разглядываешь? – насмешливо поинтересовался Джуффин. – Хотел бы я знать, какие перемены ты надеешься там обнаружить?!
– Пыль, – объяснил Шурф.
– Выдумки. Ну откуда в моем столе могла взяться пыль?! – возмутился Джуффин.
– Тем не менее она есть, – флегматично возразил Лонли-Локли.
Он еще раз с неудовольствием оглядел шкатулку, а потом тщательно протер ее – не чем-нибудь, а черно-золотой полой моей Мантии Смерти. Я открыл рот и тут же его захлопнул, поскольку не знал, чем можно ответить на столь беспрецедентную наглость. Эту увлекательную процедуру мне пришлось повторить несколько раз: я ошеломленно открывал и закрывал рот, как вытащенная из воды рыба.
– Твоя одежда все равно уже грязная, в отличие от моей. Еще немного пыли абсолютно ничего не изменит, – спокойно объяснил этот нахал.
Он занялся содержимым своей кружки. Очевидно, инцидент полагалось считать исчерпанным. Джуффин хохотал так, что оконные стекла звенели. Наконец я оценил ситуацию, не выдержал и тоже рассмеялся – лучше поздно, чем никогда…
– Вас уже можно показывать в театре, господа. Успех обеспечен! – отсмеявшись, сказал Джуффин. – Ладно уж, сколько можно морочить друг другу голову! Отправляйтесь-ка спать. Оба.
– Видеть нас не можете, да? – спросил я.
– Я уже вообще ничего не могу видеть. Глаза закрываются. И Кимпа наконец-то приехал, чтобы увезти меня из этого Приюта Безумных, прямехонько под мое любимое одеяло…
Джуффин сладко зевнул и первым покинул кабинет.
Лонли-Локли уселся на переднее сиденье служебного амобилера: мой-то мы совместными усилиями превратили в кучу металлолома!
– Ну и как тебе книжка? – спросил я, трогаясь с места.
– Нечто невероятное! Что-то вроде легенды… или предсказания, я еще не разобрался. Там рассказывается о конце человечества.
– А-а, наверное, какая-нибудь антиутопия! – понимающе зевнул я. – Популярный жанр. Хорошо хоть не женский роман тебе достался!
– Какие странные термины…
– Расскажи подробнее, – попросил я. – Я тебе уже говорил, что никогда прежде не читал эту книгу и даже ничего не слышал об авторе?
– Говорил. А тебе действительно интересно?
– Конечно, интересно. Неужели ты думаешь, что я просто поддерживаю светскую беседу? Когда это ты видел, чтобы я так легко соглашался слушать, вместо того, чтобы говорить? Думаешь, я не могу найти тему для длинного и утомительного монолога? Обижаешь!
– Убедил. Слушай. Там рассказывается о том, как обитатели твоего мира внезапно начинают умирать, все подряд: воздух вдруг становится непригоден для их дыхания. Или же это люди становятся непригодны для того, чтобы дышать воздухом своего Мира. Очень похоже, что их кто-то здорово сглазил, но там употребляется какой-то другой термин, я его так и не запомнил… В живых остается только несколько сотен человек. Сначала они блуждают поодиночке, потом находят друг друга… Вышло так, что в свое время, пока с воздухом все было в порядке, они довольно серьезно занимались какой-то специальной дыхательной гимнастикой – вроде той, которой ты ленишься учиться! – и оказалось, что эти упражнения как-то помогли им приспособиться к новому воздуху. Поначалу они думают, что их мир рушится, и ждут своего конца… А потом понимают, что жизнь продолжается: с животными все в порядке и растения продолжают расти, беда коснулась только людей. Эти, оставшиеся в живых, люди решают поселиться на одном из островов с хорошим климатом. Если я правильно понял, это было такое специальное место, предназначенное только для отдыха…
– Курорт, – кивнул я. – И чем же все закончилось?
– Я еще не дочитал до конца, но пока у них все идет хорошо. Со дня катастрофы уже прошло много лет. Уцелевшие люди как-то наладили свою жизнь на этом острове и стали понимать, что теперь им живется даже лучше, чем прежде. Кажется, они совсем перестали стареть… или почти перестали. И у них почти нет детей: за все это время родился только один мальчик, и все так удивлялись!.. А один из главных героев книги решил отправиться в кругосветное путешествие на каком-то летательном аппарате, принцип действия которого мне, признаться, неясен… Этот человек обнаружил, что в остальных местах, где раньше жили люди, теперь обитают только птицы. Какие-то особенные птицы, которые и раньше всегда жили только в городах, рядом с людьми.
– Голуби? – уточнил я. – Или воробьи?
– Вот-вот, верно. Голуби… Путешественнику показалось, что поступки этих птиц стали более разумны, чем прежде. Они даже как-то восстановили вещи, показавшиеся им полезными, и стали ими пользоваться, а все лишнее разрушили. Человек, наблюдавший за ними, решил, что птицы каким-то образом пришли на смену людям… А потом он продолжил путешествие и прибыл на остров, где жили огромные черепахи. Оказалось, что с черепахами можно общаться при помощи какого-то аналога Безмолвной речи. Черепахи сообщили человеку, что когда-то давно точно такая же история случилась с их предками, черепахами, на смену которым пришли люди. А до черепах были какие-то другие «хозяева Мира» – именно так они выразились. Этими «хозяевами Мира» были деревья… подожди, сейчас скажу точно, как они назывались. Может быть, для тебя это важно…
Шурф порылся в книге и кивнул:
– Да, деревья назывались «секвойя». А до деревьев хозяйничал еще кто-то. Кажется, драконы… На этом месте я как раз и остановился. Странная книга! Никогда не читал ничего подобного.
– Можешь себе представить, я тоже! А теперь показывай, куда ехать. Я же до сих пор не знаю, где ты живешь.
– Пока ты едешь правильно, я скажу, когда надо будет повернуть… Макс, а ты можешь достать еще какие-нибудь книги из своего Мира? На мой вкус, они гораздо интереснее, чем кино.
– Только ни в коем случае не говори это Джуффину! – усмехнулся я. – В гневе он бывает просто ужасен… Ладно, я попробую добыть для тебя другие книги, Шурф. Не хочу давать никаких обещаний: никогда заранее не знаешь, как повернется. А вдруг от нас с тобой отвернется удача, и я буду извлекать из своей Щели между Мирами одни учебники по математике для второго класса?.. Хотя, кто тебя знает, может быть, тебе и они понравятся… Одним словом, нужно попробовать. И я это сделаю, как только немного приду в себя после давешнего приключения.
– Спасибо, Макс. Теперь поверни налево. Мой дом стоит на берегу Хурона… Печально, что ты там еще никогда не был. Я бы почел за честь оказать тебе гостеприимство. – Мой друг внезапно перешел на высокопарный слог светских бесед.
– Все мои дороги ведут в Дом у Моста, – вздохнул я. – Наверное, в этом все дело…
Расставшись с Шурфом, я немного подумал и решил, что после столь бурных приключений вряд ли будет разумно морочить голову хорошей девушке. Сейчас мне следует мирно поехать домой, на улицу Желтых Камней, и проспать примерно трое суток.
Приняв сие разумное решение, я развернул амобилер и отправился прямехонько на улицу Забытых Снов, к Теххи. Я – мастер принятия разумных решений, но приводить их в исполнение – увольте!
Теххи, судя по всему, тоже решила проспать трое суток. Во всяком случае, именно этим она и занималась. Лицо у нее при этом было такое суровое, что я не решился нарушить ее планы. Устроился рядом и отрубился.
Грешные Магистры, где была моя голова! Я не только не добрался до ванной, но даже раздеться не удосужился. За что и поплатился. Правда, не сразу, а какое-то время спустя.
– Я вот все думаю: убить тебя или как? У меня вся кровать в песке. Ты его сюда нарочно всю ночь мешками таскал?
Теххи с энтузиазмом тянула меня за нос. Возможно, ей казалось, что это – хорошая шутка, но ощущение было не из приятных.
– Меня нельзя убивать, я же царь! Без меня здесь все рухнет, а мой новенький гарем захлебнется слезами… Между прочим, мне больно.
– Да? – Теххи удивилась так, словно прежде была уверена, что имеет дело со статуей.
– Да, – печально подтвердил я, высвобождая многострадальный нос из ее цепких пальчиков. – И вообще, каких вурдалаков ты ищешь у меня под одеялом? Я только что заснул…
– Ты уверен, что именно «только что»? Вообще-то, уже вечер.
– Как это, вечер?! – не поверил я.
Продрал глаза, огляделся. За окном темно, в дальнем углу комнаты мерцает светильник. И правда, вечер.
– Я бы не стала тебя будить, но мне прислал зов сэр Джуффин. И настоятельно требовал, чтобы я сделала эту пакость. Он просил передать тебе, что ему кажется, будто в это время суток ты должен сидеть в своем кабинете…
– Изверг! – вздохнул я. – «Кажется» ему, видите ли!.. Или у нас опять что-нибудь случилось?
– Я так не думаю, – улыбнулась Теххи. – Просто они с сэром Кофой собрались посмотреть какое-то очередное кино, а оставить в Управлении, кроме тебя, некого. Он мне сам по секрету признался.
– А, ну тогда конечно, – смирился я. – Кино – это веская причина, не спорю!
Стеная, я отправился вниз, в ванную: лучше поздно, чем никогда! Впрочем, минут через пять до меня, наконец, дошло, что чувствую я себя прекрасно, жизнь – замечательная штука, кабинет Джуффина в Доме у Моста – именно то место, где приятно провести ночь… ну и так далее. Лучше поздно, чем никогда!
В зале «Армстронга и Эллы» никого не было. Хвала Магистрам, так иногда случается: городские выпивохи, как и океанские воды, подчиняются таинственному ритму приливов и отливов. Сегодня как раз был отлив. Повезло!
– А теперь открывай рот и рассказывай, – потребовала Теххи, ставя передо мной кувшин с самой замечательной камрой во Вселенной. – Должна же я получать хоть какое-то удовольствие от нашего кошмарного романа!
– Да, с удовольствиями у нас с тобой в последнее время как-то не очень! – вздохнул я. – Хотя, подожди! А как же это чудесное зрелище, от которого вас с Меламори вчера за уши оторвать было невозможно? Ну, все эти толстые мужчины в облегающих костюмчиках… Тоже моих рук дело, между прочим! Кто еще мог притащить вам это ужасающее развлечение с другого конца Вселенной?
– Да, это я как-то упустила из виду, извини, – серьезно согласилась Теххи. – Но все равно, рассказывай! Уверена, что у тебя под языком найдется дюжина-другая головокружительных историй.
– Всего две. Но обе вполне головокружительные, что правда, то правда! Одна про грозного Магистра Гугимагона и его невообразимые злодеяния в Коридоре между Мирами, а другая – про мой гарем. С какой начинать?
– С гарема, конечно. Все ваши с сэром Джуффином мистические пустяки меркнут на фоне этой лирической драмы! – фыркнула Теххи. – Между прочим, мне сэр Мелифаро весь день покоя не давал: пытался выяснить пикантные подробности. Я ему такого наплела, что – сама уже не помню, лишь бы отвязался… Учти: тебе теперь все это расхлебывать!
– Не буду я ничего расхлебывать. Пусть мучается от зависти! – злорадно сказал я. – Ладно, если так, слушай про гарем…
И я вкратце изложил ей хроники собственной коронации, завершившейся вручением самого нелепого подарка, какой мне когда-либо доводилось получать. Теххи внимательно слушала, иногда одобрительно кивала, но воздерживалась от каких бы то ни было комментариев. Это даже немного настораживало. Обычно она начинает перебивать меня уже на второй фразе.
– Странная история, – сказала она, когда я умолк, чтобы заняться дегустацией печенья, доставшегося мне на завтрак.
– Странная, – согласился я. – И очень несвоевременная. Знаешь, у меня такое ощущение, что я внезапно стал счастливым отцом большого семейства. Они еще такие маленькие девочки, эти мои так называемые «жены»! Наверное, их нужно как-то воспитывать… Ну, хотя бы научить наряжаться в лоохи и пользоваться столовыми приборами, как когда-то старый Кимпа учил меня самого… Но я даже не знаю, с чего начинать! С другой стороны, я могу махнуть на них рукой и оставить все как есть, но это попахивает свинством, ты не находишь?.. Не думаю, что их карьера в качестве моих жен будет такой уж продолжительной. В любом случае, это – далеко не лучшее, на что они могут рассчитывать. Поэтому им следует научиться хоть как-то ориентироваться в новой ситуации.
– Научить их одеваться, и все в таком роде? Что ж, я вполне могу заняться их воспитанием. Только скажи им, что меня нужно слушаться… Я уверена, что они окажутся способными ученицами, при таком-то происхождении! Эта их легендарная мамочка, Исноури… Вот это и есть главная странность, Макс. В свое время мне довелось услышать немало историй о непостижимых существах, населявших в древности Пустые Земли. Возможно, в твои руки упал чудесный осколок самой удивительной из старинных легенд!
– Знаешь, я предпочел бы, чтобы мои руки оставались пустыми, – признался я. – Из меня плохой опекун. Я даже своими котятами никогда не успевал заниматься как следует. Так, вспоминал от случая к случаю, пока не переложил заботу о них на твои плечи. Свинья, что тут скажешь!.. А эти девочки все-таки люди! И наверняка им потребуется больше внимания, чем кошкам.
– Ну, на твоем месте я бы не спешила с выводами! – вдруг рассмеялась Теххи. – Люди, кошки… Если бы все было так просто! Откуда ты знаешь, кто они такие, эти сестрички, и что именно им от тебя нужно?
Отсмеявшись, она решительно указала мне на дверь.
– Ладно уж, поезжай в Дом у Моста, пока сюда не заявился твой разгневанный начальник, изрыгающий фиолетовое пламя из своей легендарной огнедышащей пасти! Когда-то, в конце Смутных Времен, он поленился меня убивать. Даже после долгих увещеваний старого параноика Нуфлина пальцем о палец не ударил. Но если он поймет, что ты так задержался не по собственному разгильдяйству, а по моей милости… Тогда мне точно крышка!
– Да, если Джуффину третий вечер кряду не дают спокойно посмотреть кино, это чревато самыми ужасными последствиями, – вздохнул я. – Свинство, вообще-то, с его стороны! Должна же у меня быть хоть какая-то личная жизнь…
– Что касается твоей «личной жизни»… Я, пожалуй, действительно съезжу, разберусь с твоим самозваным гаремом, – пообещала Теххи. – Заодно полюбуюсь на дворец. Всю жизнь мечтала покомандовать дюжиной слуг сразу, а тут такой случай! Поэтому пошли им зов, предупреди, что при одном звуке моего голоса следует падать ниц и трепетать до получения дальнейших инструкций.
– Какая прелесть! – обрадовался я. – Вот кого надо было сажать на трон!
– Договорились, – кивнула Теххи. – Следующий трон будет мой.
На этой оптимистической ноте мы и расстались.
– Наконец-то! – Джуффин только что на шею мне не бросился. – Вообще-то, тебе было положено появиться здесь еще часа три назад. Чем ты занимался все это время?
– Представьте себе, спал! – с достоинством заявил я.
– Со всеми своими женами сразу! – Из-за моей спины раздался голос злодея Мелифаро.
Но я и бровью не повел. Уселся в кресло, демонстративно зевнул, сладко потянулся и изобразил на своем лице самое томное выражение.
– Со своими женами, с женами своих министров, с женами их слуг… и вообще со всеми подвернувшимися мне под руку чужими женами! – Я подмигнул Джуффину. – Но как только я вспомнил, что у меня есть еще одна девушка, вы сразу же все испортили.
Шеф был неумолим.
– А ты небось рассчитывал на парочку дополнительных Дней Свободы? Обойдешься! Как ты, надеюсь, заметил, прошлой ночью я резвился не меньше некоторых, а на службу приехал сразу после полудня.
– Вы – другое дело. Вам еще и не такое по зубам!
Я злорадно покосился на Мелифаро. Бедняга пребывал в полной растерянности. После заявления Джуффина, что он, дескать, тоже «резвился» прошлой ночью, парень окончательно перестал понимать, что происходит.
– Ладно, я пошел. – Шеф уже стоял на пороге. – Меня ждет зрелище поинтереснее, чем допрос с пристрастием, который тебе сейчас устроит эта невинная жертва моногамного общества. И учти: если ты и сегодня осмелишься оторвать меня от телевизора, я превращу тебя в Розовую Пантеру.
– Почему именно в Розовую Пантеру?
– Это проще всего: вы с ней и так очень похожи! – на бегу объяснил Джуффин.
Мы с Мелифаро остались одни. Он пожирал меня ошалевшими очами и погибал от любопытства. Не человек – вопросительный знак.
– Чтобы я разговорился, меня надо кормить! – предупредил его я. – Представляешь, какой у меня сейчас аппетит? После такой-то бурной ночи…
– Догадываюсь, – смиренно кивнул Мелифаро. – А кто здесь останется? Куруш?
– По-хорошему, он бы мог остаться здесь с самого начала, – я погладил пушистые перья буривуха. – Меня вызвали, надо понимать, лишь для того, чтобы жизнь медом не казалась… Но раз уж мне пришлось явиться в Управление, будет довольно глупо сразу же куда-то уходить. Пусть уж еда сама сюда приходит.
– Логично.
Мелифаро был настолько заинтересован в моем «сотрудничестве со следствием», что не стал выпендриваться, внося коррективы в мои представления о хорошем вечере, а тут же послал зов в «Обжору Бунбу». Так что через несколько минут я с удовольствием приступил к завтраку.
– Ну, и какова жизнь властелина гарема? – Мелифаро сидел как на иголках.
– О, это нечто! – с набитым ртом отозвался я. – Такой потрясающей ночи у меня еще никогда в жизни не было. Скольжение через Хумгат, низвержение в Хумгат, пребывание в Хумгате и так далее, по полной программе…
– Подожди, Макс, при чем тут какое-то «низвержение в Хумгат»? – жалобно спросил Мелифаро.
Я решил, что чрезмерно затянутая шутка – признак дурного вкуса.
– Забудь всю эту чушь, парень. Ну какой из меня «владелец гарема», сам подумай!
– А Теххи мне такого наговорила… – растерянно начал он.
– Разумеется, наговорила. Можно подумать, ты ее первый день знаешь! – отмахнулся я. – И меня заодно…
– Ну и шуточки у вас! – Мелифаро озадаченно покачал головой. – Я и сам поначалу ей не поверил, но потом подумал, что от тебя можно ожидать чего угодно…
– Ожидать действительно можно, – согласился я. – Яне против, ожидай на здоровье!
Через час я остался в одиночестве: после того, как увлекательная беседа о моем многоженстве плавно перетекла в отчет о битве с Гугимагоном, Мелифаро начал так отчаянно клевать носом, что смотреть было больно. Проводив его до амобилера, я вернулся в кабинет, аккуратно уложил ноги на неприбранный стол и понял, что моя жизнь окончательно вернулась в свою колею… Хотя эта самая «своя колея» – тот еще случай, конечно!..
Дни мои улетали из рук, как мотыльки на ветру. Я оглянуться не успел, как куда-то унеслась целая дюжина.
– Макс, ты мог бы все-таки зайти в Мохнатый Дом. Оценил бы плоды моих усилий, что ли, – однажды утром сказала Теххи. – Только не притворяйся, что собираешься спать. Ты же на службе всю ночь этим занимался!
– Все-то ты обо мне знаешь! – вздохнул я. – Нет, спать я действительно не собираюсь. Но это не значит, что у меня не найдется других приятных дел…
Впрочем, через пару часов мне все же пришлось вставать, мыться и одеваться. Даже побриться меня заставили. Теххи вбила себе в голову, что ей позарез необходимо затащить меня в мою собственную «царскую резиденцию». И, разумеется, добилась своего.
К моему величайшему изумлению, дом показался мне вполне жилым. У Теххи обнаружился настоящий талант превращать царские дворцы в уютные помещения, вполнепригодные для нормальной человеческой жизни. Навстречу нам выскочила огромная лохматая псина: мой приятель Друппи, которого я так до сих пор и не собрался навестить.
– И как я мог о тебе забыть? Ох, стыдно-то как! – вздохнул я, обнимая совершенно счастливую собаку. И повернулся к Теххи: – Видишь, какая я свинья? И почему он меня до сих пор любит?
– Потому что он еще глупенький, – объяснила она. – Это же щенок, Макс.
– Щенок?! – Я чуть не упал. – Такой огромный?
– Овчарки Пустых Земель – самые большие собаки в Мире. Ты не знал?
– Не знал… – Я растерянно покачал головой. – Да, милый, с тобой лучше не ссориться, как я погляжу!
Впрочем, глядя на добродушную морду пса, мне было трудно вообразить, что с ним действительно можно поссориться.
– Хороший день, сэр Макс, – робко сообщило очаровательное трио.
Мои «жены» здорово преобразились за эти несколько дней. Элегантные лоохи, пришедшие на смену коротким штанам и теплым жилетам, сидели на них просто замечательно. Вот только огромные глазищи все еще глядели настороженно, все три пары.
– Очень хорошо, – мягко сказал я. – «Сэр Макс» – это уже гораздо лучше, чем «владыка Фангахра». Теперь осталось избавиться от «сэра», и все будет путем.
– Им кажется, что они должны быть вежливыми, – объяснила Теххи.
– Со мной? Бесполезно! – улыбнулся я.
Честно говоря, я их тоже немного стеснялся. Не так сильно, как они меня, но все же… Кажется, Теххи была в курсе насчет моего смущения: уж больно лукаво она на меня поглядывала.
– Я думаю, мы с тобой могли бы устроить им небольшую прогулку, – предложила она.
– Как скажете, леди! – покорно вздохнул я. – Командуйте. Я – всего лишь маленький варварский царек, а вы – истина в конечной инстанции. Что-то вроде сэра Лонли-Локли, только гораздо красивее…
– Дело говоришь, – кивнула моя прекрасная леди. – А теперь шагом марш в амобилер!
После нашего диалога тройняшки стали смотреть на нее, как на некое всемогущее божество. Я решил добить их окончательно.
– Со мной все так разговаривают, девочки. Вам здорово не повезло: вас выдали замуж за совершенно неавторитетного царя! В следующий раз будьте осторожнее.
Сестрички изумленно хлопали глазами, но одна из них вдруг тихонько хихикнула, прикрыв рот рукой.
– Это Хелви, – сообщила мне Теххи. – Хейлах и Кенлех – барышни серьезные.
– Ну, должен же хоть кто-то быть серьезным… И куда мне вас доставить, леди?
– Не надо никого никуда доставлять. Просто покажи девочкам Старый Город, а там видно будет…
– Ладно.
Я погрузил эту глазастую компанию на заднее сиденье своего новенького амобилера и добрых два часа кружил по Правобережью на совершенно идиотской скорости: миль тридцать в час, не больше. Решил, что к более динамичному передвижению неокрепшие девичьи нервы пока не готовы.
Теххи продемонстрировала все задатки хорошего экскурсовода. Девчонки слушали ее, открыв рот. Я вспомнил странные слова Джуффина о том, что Теххи – зеркало, отражающее своего собеседника, и подумал, что было бы неплохо подсмотреть, как эти четверо ведут себя наедине. Это зрелище могло оказаться настоящим сюрпризом… Впрочем, поразмыслив, я решил, что сюрпризов с меня пока хватит!
«Макс, ты очень занят?» – Зов Мелифаро настиг меня как нельзя более кстати. Должность водителя школьного автобуса, увы, так и не показалась мне делом всей моей жизни.
«Я ужасно занят. Ты вообразить не можешь, насколько! Но если речь идет о совместном обеде, то я вполне готов».
«Экий ты ясновидец! Ну, тогда приезжай… А я, собственно, еще и сам не знаю, где собираюсь обедать».
«Может быть, отправимся к Мохи? – предложил я. – Я уже давно там не был. К тому же, днем у него тихо и безлюдно».
«В знаменитой „Джуффиновой дюжине»? Отличная идея. Через четверть часа, да?»
– Все, экскурсия закончена, – объявил я своим дамам. – И пожалуйста, никакого писка! Это бесполезно… Теххи, прекрати отрывать мне ухо! Я не договорил: мы едем обедать, а вовсе не… Спасибо, любимые! Так мило с вашей стороны оставить меня в живых…
Господин Мохи Фаа был совершенно неподражаем – как всегда. Сердито пробубнил приветствие, поскрипел кожаным лоохи, окинул суровым взглядом ораву моих барышень, укоризненно посмотрел на меня, грохнул на стол увесистый томик меню. Мне показалось, что он с трудом поборол искушение огреть им меня по голове: такие уж у Мохи милые манеры!
Несколько минут спустя появился Мелифаро. Когда он увидел, в какой чудной компании я провожу время, его челюсть со стуком упала на грудь. «Вот ради таких моментов, вероятно, и следует жить, – восхищенно подумал я. – А все прочее, и правда, суета сует…»
Минуты две Мелифаро молчал. Открыл было рот, немного подумал и снова его закрыл. До сих пор мне и в голову не приходило, что такое возможно!
Бедняга продолжал молчать в течение всего обеда. То есть, что-то он говорил, конечно, но по сравнению с его обычным поведением это вполне могло считаться гробовым молчанием.
Сестрички тоже помалкивали: во-первых, они все еще меня стеснялись, а во-вторых, этот обед был для них настоящим экзаменом по управлению столовыми приборами. Я мог им только посочувствовать! Теххи следила за ними с видом школьной учительницы, девочки краснели, бледнели и роняли на пол щипчики для пирожков – в точности, как я сам когда-то.
Что касается беседы, ее поддерживал Мохи. Воспользовавшись случаем, он пробубнил нам длиннейшую лекцию о самобытной культуре народов Мира, кухню которых мы рискнули попробовать на этот раз. Я не запомнил ни единого факта, но обстановку Мохи разрядил, за что ему, конечно, спасибо…
Наконец, наше светское мероприятие подошло к концу.
– Еще ни один клиент не приводил ко мне столько женщин одновременно, как вы, Макс, – сурово сказал Мохи, всучивая мне счет. – Могу вас поздравить: это своего рода рекорд для моего заведения. Приходите еще.
Все это было сказано таким тоном, словно мне раз и навсегда запретили переступать порог «Джуффиновой дюжины». Собственно, это и была та самая милая изюминка, которая делала земляка моего шефа лучшим трактирщиком в Ехо. Где еще вас не только вкусно покормят, но и хорошенько отчитают, за те же самые деньги?!
Мелифаро, кажется, забыл, что ему нужно возвращаться на какую-то там службу. Он молча уселся на заднее сиденье моего амобилера, потеснив притихших тройняшек. Вид у него при этом был совершенно ошалевший, любо-дорого глядеть!
Мы отвезли сестричек домой и остались втроем. Теххи в очередной раз оглядела притихшего Мелифаро и звонко расхохоталась. Я тоже наконец-то дал себе волю.
– Ну и чего вы ржете? – укоризненно спросил он.
Это только подлило масла в огонь: мы уже не могли остановиться. А потом Мелифаро и вовсе меня доконал.
– Макс, скажи, пожалуйста, ты не очень обидишься, если я отобью у тебя жену? – вежливо спросил он.
– Какую именно? – Я снова заржал.
– Не знаю, – растерянно сказал он. – А что, есть разница?
– Есть, – неожиданно вмешалась Теххи. – И еще какая! Дляначала тебе придется угадать, кто из них наступил тебе на сердце.
– Это не проблема! – с облегчением улыбнулся Мелифаро. – Я же в случае чего и поколдовать могу. Надеюсь, наш шеф не упечет в Холоми своего лучшего сотрудника, за такие-то пустяки!
– Тоже мне, «лучший сотрудник»! – возмутился я. – Но, вообще-то, я тоже надеюсь, что тебя никто никуда не упечет. Ни за что не позволю своей жене иметь дело с государственным преступником. Так что ты поосторожнее с законом, ладно?
– Это что, официальное разрешение? – просиял Мелифаро.
– Какое тебе, к Темным Магистрам, разрешение?.. Делай, что хочешь, радость моя! Твоя жизнь – это твоя жизнь. А выдавать разрешения – не мой профиль. Я же, в сущности, простой варварский царек. Я вообще ничего не решаю!
– Какой ты скромный, с ума сойти можно! – изумился Мелифаро.
– У монархов, знаешь ли, свои причуды! – доверительно сообщила ему Теххи.
Честно говоря, я слушал их вполуха. Мне уже давно было интересно, смогу ли я вести амобилер с закрытыми глазами – если уж эта загадочная телега так слепо повинуется воле возницы, как мне в свое время объяснили… И вот я наконец-то решился попробовать – как всегда, ни с того ни с сего.
Оказалось, что и это вполне мне по силам.
«Все любопытственнее и любопытственнее! – вертелось в опустевшей моей голове восклицание кэрроловской Алисы. – Все любопытственнее и любопытственнее, – лучше и не скажешь!»
Простые волшебные вещи
– Иди рядом со мной и ничего не бойся, – ласково сказал я Друппи.
Огромное мохнатое существо жалобно жалось к моей ноге… ну, не то чтобы именно к ноге: размеры собаки вполне позволяли ей засунуть мокрый нос мне под мышку, не поднимаясь на задние лапы. Тем не менее эта громадина дрожала от ужаса: я впервые решил нарушить уединенную жизнь почетного охранника моей «царской резиденции» и вывести его на прогулку по Ехо. Полуденная суета Старого Города ошеломила пса до глубины души.
– Не совсем то, к чему ты привык в Пустых Землях, да? – сочувственно спросил я. – Ничего, не так уж все страшно. Ты представить себе не можешь, как тебе повезло, что я не прогуливаю тебя по какой-нибудь Пятой авеню на Манхэттене!
Бедняге Друппи недоставало информации и воображения, чтобы оценить, как ему повезло. На все мои утешения он ответил коротким жалобным взвизгом. Тем не менее мы все-таки сделали первый решительный шаг в дебри страшного города.
Впрочем, стоило мне усадить Друппи в амобилер, и дело сразу пошло на лад: пес с облегчением развалился на мягком кожаном сиденьи, словно вернулся домой после долгого отсутствия.
– С тобой все ясно, – обрадовался я. – Кататься мы, оказывается, очень даже любим. Кто бы мог подумать!
Разумеется, я тут же отправился в Дом у Моста – хвастаться. Мне было позарез необходимо продемонстрировать свою невероятную собаку всем, кто под руку подвернется. А где еще можно обнаружить максимальную концентрацию знакомых рож в полдень? Только в Управлении Полного Порядка!
Дом у Моста понравился моему красавцу с первого взгляда. Очевидно, наши с ним взгляды на жизнь полностью совпадают. Правда, сначала пес почему-то рванул на половину Городской Полиции. Я кинулся следом, пытаясь предотвратить межведомственную катастрофу.
К счастью, Друппи напоролся на симпатичного лейтенанта Апурру Блакки – самая подходящая кандидатура для первого знакомства с соседним учреждением! Когда я наконец догнал собаку, эти двое уже обнимались и обнюхивались.
– Он вас не напугал, Апурра? – виновато спросил я.
– Ну что вы, сэр Макс! Как такой красавец может напугать? По-моему это самое дружелюбное существо во Вселенной!
– Полностью с вами согласен. Но если бы на меня из-за угла внезапно вылетел этот бегемот, я бы в штаны наложил, наверное… Хорошо, что он не напоролся на генерала Бубуту. Шуму было бы!
– Да, наверное, – согласился лейтенант. – Но я очень люблю собак. Откуда вы его взяли? Никогда раньше не видел ничего подобного!
– Это потому, что у вас нет обычая проводить отпуск в Пустых Землях, – улыбнулся я.
– Так он с вашей родины?
– Ага. Теоретически говоря, по должности мне положено иметь несколько сотен таких собак, для охраны – хотел бы я знать, от кого?!.. К счастью, у моих подданных все-таки хватило ума сообразить, что одного чудовища мне хватит с головой!
– Наоборот, это очень печально. Поверьте мне на слово, в столице нашлось бы немало охотников обзавестись такими псами, за любые деньги.
– А я-то, дурак, не сообразил! А ведь мог бы торговать собаками в перерывах между дежурствами. Или еще лучше – прямо во время дежурств, поскольку в перерывах мне полагается сидеть на троне… Перспективная идея!
– Да, я как-то не подумал, что вам не до того… – смущенно заулыбался Апурра.
– Если вы хотите, я могу попросить своих подданных привезти вам такого же. Им будет приятно, если я их хоть о чем-то попрошу. До сих пор я умолял об одном: больше никаких подарков!.. Вы в курсе, что эти ненормальные привезли мне трех совершенно одинаковых жен?
– Леди Кекки Туотли мне рассказывала. Они с сэром Кофой несколько раз водили девочек по трактирам.
– Да, – усмехнулся я, – сэр Кофа любит устраивать такие экскурсии для неофитов. Так мило с его стороны взять шефство над этими девчонками! Могу себе представить, во что они превратятся через год при таком-то воспитании… Ладно, я рад, что вы с Друппи друг другу понравились, но теперь я все-таки попробую отвести это чудо на нашу половину.
– Конечно, – кивнул лейтенант Апурра. – И знаете, сэр Макс, если ваши подданные действительно привезут вам еще одну такую собаку, я с удовольствием взял бы на себя заботу о ней…
– Обязательно привезут! – заверил я его. – Только напоминайте мне время от времени, голова-то дырявая… Это будет мой первый суровый приказ. Должен же я отдавать им хоть какие-то приказы, просто, чтобы поддерживать репутацию грозного владыки!
Я ухватил Друппи за мохнатый загривок, и мы торжественно отправились на ту половину Дома у Моста, которую занимает Тайный Сыск.
Мои коллеги как раз собрались в Зале Общей Работы для совместного поглощения камры и печенья. Даже Луукфи Пэнц по такому случаю спустился из Большого Архива. Отсутствовал только сэр Кофа Йох. Собирал, небось, слухи по городским трактирам, как ему по штату и положено.
– Ага! – злорадно сказал я. – Попались! Пожираете всяческие деликатесы, думаете, что я не приду… А я – вот он, да еще и с нахлебником!
– Как ты все-таки любишь свою работу! – изумился сэр Джуффин. – По моим подсчетам, тебе полагается заступать на дежурство часов через семь-восемь, не раньше.
– Совершенно с вами согласен. Но я подумал, что за это время вы все съедите. Поэтому пришлось поторопиться.
– Грешные Магистры, что это ты привел?! – Меламори уже восхищенно тормошила моего пса. – Неужели бывают такие собаки?
– Мне сказали, что это еще щенок, – пожаловался я. – Так что он еще будет расти, представляешь?
– Какой красавец!
Меламори была совершенно очарована. Она тискала его так энергично, словно внезапно решила слегка подкачать мускулатуру. Остальные проявили немного меньше энтузиазма: Джуффин и Мелифаро уже видели это чудо природы, Лонли-Локли сохранял свою фирменную невозмутимость, а сэр Луукфи его пока просто не заметил. Он задумчиво вертел в руках печенье. Наверное, подсчитывал, из какого количества крошек оно состоит.
– Не одной тебе разгуливать по Управлению с мохнатой тварью, леди! – Я подмигнул Меламори. – А где, кстати, твоя мохнатая тварь?
– Спит в кабинете Мелифаро. Эти важные господа, видишь ли, считают, что хубу за их столом не место, – пожаловалась Меламори.
– Вы совсем не любите природу! – Я укоризненно посмотрел на своих коллег.
– Скорее уж природа нас не любит, – проворчал Мелифаро. – Вчера этот арварохский паук пытался меня укусить.
– Клевета! – возмутилась Меламори. – Во-первых, он не паук, а хуб. А во-вторых, у Лелео вообще нет зубов. Только усы.
– Как это – нет?! А чем, интересно, он собирался меня кусать? – резонно возразил Мелифаро.
– Я сам не заметил, как стал владельцем зоопарка, – вздохнул Джуффин. – Вам не кажется, что это понижение в должности, господа?
– Ну, как сказать… – задумчиво протянул я, усаживаясь за стол. – До сих пор вы были заведующим Приюта Безумных. Самого маленького в Соединенном Королевстве, зато самого веселого!
– Как это мило с твоей стороны – называть вещи своими именами! – Фыркнул шеф. – А то все эти странные люди упорно именуют нашу организацию Тайным Сыском… Ерунда какая-то!
– Давай договоримся, леди, – я повернулся к Меламори. – Ты гладишь мою собаку, а я допиваю твою остывшую камру. И все довольны.
– Не такая уж высокая плата, – согласилась она. – Пожалуй, я даже торговаться не буду.
Примерно через час сэр Джуффин внезапно решил, что ему надо работать, а мое присутствие не способствует созданию соответствующей атмосферы.
– У меня есть задание для тебя, леди, – официальным тоном обратился он к Меламори. – Самое сложное из всего, что тебе доводилось делать. Даже не знаю, справишься ли…
Меламори тут же изобразила на своем очаровательном лице тотальную озабоченность.
– Что-то случилось? – драматическим шепотом спросила она.
– Еще бы не случилось! Тайный Сыск не может нормально функционировать: здесь полным-полно каких-то иноземных монархов и их домашних животных. Поэтому я хотел попросить тебя выпроводить их отсюда и проследить, чтобы в ближайшие два-три часа они снова не свалились мне на голову.
– Вы хотите сказать, что отпускаете меня погулять с Максом? – Изумилась Меламори. – Вот так, ни с того ни с сего? Сэр Джуффин, вы – чудо!
– Иногда я сам себе удивляюсь! – усмехнулся шеф.
– Она не справится, – завистливо сказал Мелифаро. – Такие вещи нужно поручать мне. Я бы его на полгода вывел из строя, а не на какие-то несчастные два-три часа!
– Обойдешься! – Джуффин скорчил зверскую рожу. – Ты такой незаменимый, что я с тобой до вечера ни за какие коврижки не расстанусь! На нас все еще висит это скучное происшествие на таможне… Сэр Шурф, тебя это тоже касается.
– Я как раз планировал выяснить, как долго вы собираетесь игнорировать этот прискорбный факт, – флегматично заметил Лонли-Локли. Он поднялся из-за стола, аккуратно оправляя складки своего белоснежного лоохи. – Я смогу застать тебя в «Армстронге и Элле», когда покончу с делами, Макс? Или мне следует искать тебя в другом месте?
– Ну, ради твоего официального визита я могу плюнуть на все остальные места, – улыбнулся я. – В любом случае, я собирался зайти к Теххи. За час до заката или даже раньше.
– Тогда я заеду туда по дороге домой, – кивнул Шурф.
– А я дождусь тебя здесь, – мрачно сообщил Мелифаро. – В последнее время господину Почтеннейшему Начальнику полюбился аромат моего трудового пота, так что смыться отсюда мне светит еще не скоро.
– Просто ясновидящий какой-то! – восхитился Джуффин. – Сэр Макс, ты еще здесь? Брысь, а то и для тебя найдется работа.
– Испугали ежа голым задом! – огрызнулся я.
Однако заторопился. Одной рукой ухватил развалившегося посреди комнаты Друппи за огромное ухо, а другой – острый локоток Меламори. Настроение у меня было такое замечательное, что хоть начинай целоваться со всем человечеством!
– А чья это собака? Ваша, Макс? – наконец-то спросил Луукфи.
Парень так заинтересовался, что спихнул со стола чью-то пустую кружку. Признаться, я уже давно потерял надежду, что он когда-нибудь заметит мою зверюгу.
– Моя, чья же еще! – гордо подтвердил я, и мы с Меламори наконец-то вышли в коридор.
– Мы с тобой целую вечность не гуляли вдвоем, – заметил я, усаживая ее в амобилер. – В последний раз это случилось, когда мы героически спасали симпатягу Мохи из лап величайшего поэта-людоеда всех времен и народов… Если это вообще можно считать прогулкой.
– А почему нет? Вполне прогулка, да еще и при полной луне, если я ничего не путаю…
– Не путаешь. Куда отправимся? Как я понимаю, весь мир у наших ног, верно?
– Поехали в бывшую Резиденцию Ордена Потаенной Травы, Макс. Помнишь, там такой замечательный сад, и подают какие-то напитки… А сегодня как раз не слишком холодно, вполне можно посидеть на свежем воздухе. Тебе ведь там тоже понравилось, да?
– Еще бы мне там не понравилось! – с энтузиазмом отозвался я.
А потом понял, что мое замечательное настроение незаметно подернулось тонкой пеленой смутных сожалений. Все это было чертовски давно, и тогда у меня имелись совершенно особенные планы касательно этой милой леди. Как оказалось – неосуществимые. Пустые хлопоты, пиковый интерес. Ничего-то у нас не вышло. Ну, вот, разве что, подружились. И то хлеб…
– Нет, Макс, так не пойдет, – испуганно сказала Меламори. – Если еще и ты загрустишь… Кто же тогда будет снимать тяжеленный камень с моего глупого сердца?
– Друппи. Он просто рожден для этой работы… А с чего ты взяла, будто я грущу?
– Знаешь, что касается контроля за выражением лица, тебе еще очень далеко до сэра Лонли-Локли! – рассмеялась Меламори. – Ладно уж, будем считать, что мне показалось… А теперь поехали!
Мы добрались до Нового Города, быстро нашли нужный переулок, оставили амобилер у ворот, а сами прошли в огромный запущенный сад. Когда Меламори затащила меня сюда два года назад, был поздний вечер, и сад освещался голубоватым светом крошечных стеклянных шариков, наполненных сияющим газом. А сейчас было светло, и прозрачное стекло погашенных фонарей тускло мерцало в лучах зимнего солнца. В остальном здесь ничего не изменилось. Воздух в этом удивительном месте снова был холоден и прозрачен, а зелень не по-зимнему душиста. Идеальные условия для острого приступа тоски по несбывшемуся, что да, то да…
Мы устроились на скамейке, приютившейся среди вечнозеленых кустов Кахха. Друппи тут же куда-то умчался. Через несколько секунд он вернулся со здоровенной палкой в зубах, каковую тут же почтительно положил к моим ногам: собаки всех Миров имеют совершенно одинаковые представления о том, как именно можно осчастливить собственного хозяина! Но я не обращал внимания на его старания.
– Ну и влип я с тобой, леди! – невесело усмехнулся я. – Только что все было путем, а теперь я стал тем самым парнем, который сидел тут с тобой два года назад. И что ты нам с ним прикажешь делать?
– Ничего, – пожала плечами Меламори. – Через полчаса мы с тобой отсюда уйдем, и этот, как ты выражаешься, «парень» двухлетней давности исчезнет, как не бывало… А полчаса можно и потерпеть.
– Можно, – согласился я. – В этом даже есть некоторая приятность.
– Есть… Закажи мне что-нибудь покрепче. Напиваться до потери памяти в этом саду, в твоем обществе, один раз в два года… У меня появляется очаровательная традиция, можно гордиться, правда?
– Почему нет? Гордиться можно чем угодно, было бы желание, – рассеянно согласился я.
Друппи тем временем решил, что ему требуется больше внимания, и полез обниматься. Положил здоровенные мохнатые лапы мне на плечи, преданно лизнул в нос. В результате, секунду спустя, я лежал на земле, жалобно барахтая ногами, словно гигантский жук, угодивший в лапы юных натуралистов-мучителей. Виновник моего позора испуганно присел на задние лапы. Очевидно, за такое поведение собак в Пустых Землях по головке не гладят.
Меламори звонко расхохоталась.
– Макс, все-таки ты умеешь поднять настроение, надо отдать тебе должное!.. Пожалуй, это я должна заказывать тебе выпивку, а не ты мне. За такое удовольствие грех не расплатиться! Это просто гениально!
– Еще бы! – согласился я, безуспешно пытаясь подняться на ноги. – Ловлю тебя на слове. И помоги мне встать, а то я сейчас подниму настроение всей местной обслуге, причем совершенно бесплатно…
Меламори ухватила меня за руку и легко вернула в исходное положение. Силенок у этой хрупкой барышни было в избытке!
Она сдержала слово и сама заказала какое-то экзотическое пойло. В жизни не встречал человека, чьи вкусы были бы настолько диаметрально противоположны моим собственным! В ходе дегустации мне пришлось приложить невероятные усилия, чтобы изобразить на лице хоть какое-то подобие удовольствия. Брезгливо морщиться, отведав напиток, выбранный прекрасной леди, было бы, по меньшей мере, невежливо.
Все к лучшему: давешний акробатический трюк вкупе с глотком неизвестной горькой дряни быстренько разогнали сгустившееся было наваждение. Я снова стал сегодняшним Максом, счастливым разгильдяем в Мантии Смерти, многоопытным колдуном из Тайного Сыска, начинающим странником через Хумгат. А влюбленный психопат, которым я был два года назад, благополучно исчез. Туда ему и дорога. Ему и прочим призракам прошлого.
Я так обрадовался столь скоропостижному возвращениюк себе, любимому, что Друппи досталось куда больше ласки, чем ему причиталось после такой-то выходки. Пес радостно мотал длиннющими ушами: ему и в голову не приходило, что можно просто вилять хвостом, как это делают его многочисленные братья по разуму на моей «исторической родине».
– Видишь, я уже в полном порядке, – улыбнулся я Меламори. – Наглая, довольная собой и жизнью скотина, каковой мне очень нравится быть… Мне идет этот бессмысленный счастливый блеск в глазах? Какого они сейчас, кстати, цвета? Хорошо, если голубенькие!
Меламори очень серьезно отнеслась к моему вопросу: минуты две внимательно меня разглядывала и только потом выдала экспертное заключение:
– Обойдешься. Сейчас они у тебя желтые, как у Куруша… Ну, почти такие. Чуть-чуть темнее.
– Вот это новость! Чего только с ними не случается!.. Между прочим, именно ты в свое время заметила, что мои глаза то и дело меняют цвет… И первой мне на них настучала на этом самом месте. Помнишь?
– Еще бы я не помнила! Это так долго оставалось одной из самых неразрешимых загадок в моей жизни… Каких только версий у меня на твой счет не было! Стыдно сказать, но иногда я думала, что сбылось знаменитое обещание Лойсо Пондохвы – воскреснуть после любой смерти и вернуться из любой преисподней… И нечего смеяться, я же выросла на историях таинственных исчезновений и возвращений Магистров древности, мне их вместо сказок на ночь рассказывали. У нас весь дом был забит подобной литературой. А какие разговоры велись за обедами! Между прочим, ты мог бы просто честно сказать мне, что пришел из другого Мира. И все было бы хорошо…
– Сомневаюсь! – фыркнул я. – «Из другого Мира», ага! Это ты сейчас такая храбрая, а тогда… Посмотрел бы я на тебя! К тому же, Джуффин не велел. До сих пор не знаю, почему он так долго делал вид, будто мое происхождение – такая страшная тайна, что даже вы должны оставаться в неведении!
– Это было что-то вроде экзамена, – вздохнула Меламори. – Не для тебя, конечно. Для нас. Мы должны были разгадать эту маленькую тайну самостоятельно. К сожалению, я оказалась самой большой тупицей в Тайном Сыске. Понятно почему: личная заинтересованность всегда туманит ум… Сэр Кофа и Шурф догадались гораздо раньше. Ну, Луукфи не в счет: его подобные пустяки просто не интересуют!
– Ничего, – утешил ее я. – Наверняка, ты все-таки опередила Мелифаро. Какое-никакое, а тоже достижение!
– Ты шутишь, Макс? – изумленно спросила Меламори. – Мелифаро вообще знал обо всем с момента вашей первой встречи! Просто посмотрел на тебя, и все понял. С ним то и дело такое случается. Он не любит афишировать свои способности, это правда… Но ты мог бы догадаться.
– Мы с тобой товарищи по несчастью! – рассмеялся я. – Не рассчитывай на почетное звание самой большой тупицы Тайного Сыска. Это место навсегда останется за мной. Если честно, до этой минуты я был совершенно уверен, что Мелифаро – единственный, кто до сих пор верит в нашу с Джуффином дурацкую легенду о Пустых Землях. Верит, несмотря ни на что. Просто потому, что так смешнее.
– Отчасти ты прав. Он так привык тебе подыгрывать, что иногда сам забывает, какая из версий твоей биографии подлинная… Впрочем, плевать он на все это хотел с высокой башни!
– Вместо этой ерунды, – я помахал перед носом Меламори своей левой ладонью, на которой буквами забытогодревнего алфавита было начертано мое так называемое «Истинное имя», – вместо этой мистической бредятины мне следовало бы написать здесь нормальным человеческим языком: «люди – не то, чем они кажутся». И начинать каждое утро с обязательного чтения этой немудреной истины вслух. А то в один прекрасный день какой-нибудь очередной сюрприз меня доконает!
– Ну что ты! Не следует так хорошо думать о людях. Если бы каждый человек действительно был способен доконать тебя каким-нибудь сюрпризом, мы бы жили в совершенно невероятном Мире, пугающем, но прекрасном! – вздохнула Меламори. – А так… В общем, не думаю, что тебе действительно стоит писать эту фразу на своей ладошке. Во всяком случае, уж я-то не преподнесу тебе никаких сюрпризов, обещаю! Думаю, что я именно такая, какой кажусь. Разве что, еще немного глупее… И гораздо трусливее, наверное.
– Страсти какие! – уважительно сказал я. – С чего это вы вдруг ударились в самокритику, леди? Себя надо любить и хвалить. Не поручать же такое ответственное дело чужим людям!
– Не знаю, – пожала плечами Меламори. – Просто в последнее время я сама себе опротивела. Сил нет расхлебывать последствия собственной глупости… и трусости заодно.
– Жалеешь, что не уехала в Арварох с Алотхо? – Я уже понял, откуда ветер дует. – Но это как раз тот редчайший случай, когда все действительно можно исправить. Он ведь вернется, через год с небольшим.
– Даже раньше, – мрачно ответила Меламори. – Мне, знаешь ли, удалось уговорить Камши отдать арварохцам их драгоценного «презренного Мудлаха» уже этой весной. Убедила его, что подчиненные Алотхо, вставшие лагерем у паромной переправы, здорово портят городской пейзаж. Разумеется, одного этого аргумента было бы недостаточно, но мне удалось стать счастливой обладательницей информации об одном пустяковом служебном нарушении, которое могло бы стоить этому упрямцу его столь блестящей карьеры… Да, Макс, я пошла на шантаж государственного служащего высшего ранга и, честно говоря, чрезвычайно этим довольна. Яоказалась ловкой интриганкой, родня из Семилистника может мной гордиться!.. Ну вот, а потом я послала зов Алотхо. Он, как ты понимаешь, совершенно счастлив. Без меня-то он худо-бедно справляется, зато вожделенный Мудлах снится ему еженощно… Так что прекрасный сэр Аллирох уже погрузил свою «полусотню Острозубов» на корабль и отправился сюда, с мечом наперевес. Плывет и мечтает о том, как снесет бестолковую голову этого несчастного, проигравшего какую-то дурацкую войну, царя… В начале весны, то есть, через пару-тройку дюжин дней, они будут в Ехо, если с ними ничего не случится. А что, собственно, может случиться с этой оравой амбалов?
Меламори говорила насмешливо и сердито. Я ушам своим не верил.
– В таком случае я вообще не понимаю, с какой стати ты с каждым днем мрачнеешь, как небо над болотами?
Я-то, откровенно говоря, до сих пор полагал, что именноразлука с белокурым красавчиком Алотхо Аллирохом была причиной ее стабильно подавленного настроения. И теперь, накануне нового свидания, ей следовало бы приободриться. Или?..
Меламори сердито стукнула маленьким кулачком по скамейке. Я изумленно наблюдал за траекторией полета нескольких крупных щепок, отколовшихся от толстенной доски вследствие небрежного жеста моей эльфоподобной собеседницы.
– Ты все понимаешь, – яростно сказала она. Но тут же сменила гнев на милость, а злость – на лирическую печаль. – Нет, пожалуй, не понимаешь. Извини, погорячилась… Ничего у меня не выйдет, Макс. Все будет, как в прошлый раз. Я снова все взвешу и решу, что от добра добра не ищут. Мои родители были бы приятно удивлены, если бы узнали, как отлично им удалось меня воспитать! Раньше-то мне казалось, что я такая храбрая, независимая и вообще замечательная… Больше мне так не кажется. Квохтанье моей мамочки, ее любимая формула: «Леди не должна шляться в одиночестве по незнакомым местам» – действительно, не имеет никакого значения, когда я собираюсь отправиться поразвлечься. Но она превращается во всемогущее заклятие, когда я начинаю думать, что могла бы все бросить и уехать в этот грешный Арварох. Стоит представить себе, как я схожу с корабля на совершенно чужой берег, и я тут же начинаю думать, что все верно: леди, действительно, не должна шляться в одиночестве по незнакомым местам!
– Могу тебя понять! – сочувственно откликнулся я. – У меня самого наверняка не хватило бы духу взять, да уехать в Арварох. Это каким же надо быть великим героем, чтобы там выжить! Все эти их милые обычаи…
– Это у тебя духу не хватило бы? – возмутилась Меламори. – Ври больше, сэр Макс! Уж если у тебя хватило духу все бросить и покинуть Мир, в котором ты родился… Ну, знаешь ли! Какой уж тут Арварох!
– Можешь не верить, но мне было гораздо проще принять решение. Тут мне действительно повезло. Мне было нечего терять там, где я родился. Абсолютно нечего, можешь мне поверить! Паршивая жизнь, но для того, кто собирается удрать в другой Мир, идеальная ситуация, лучше и быть не может! Тебе-то есть, что терять, насколько я понимаю…
– Есть, конечно… – Она немного подумала и помотала головой. – Но это только иллюзия, Макс. На самом деле, мне тоже нечего терять. Конечно, я люблю Ехо, обожаю свою работу, вокруг полно приятных людей, видеть которых – настоящая радость для меня… Но все это сейчас не имеет значения… Знаешь, в прошлый раз, когда я отказалась ехать с Алотхо, основным аргументом была отнюдь не моя любовь ко всему, что придется потерять. Моим решением руководила осторожность. Вернее, трусость, панический страх перед неизвестным, если называть вещи своими именами.
– Куруш сказал бы на это: «Людям свойственно бояться неизвестного» – и был бы совершенно прав, – вздохнул я. – Этот страх – самое общечеловеческое свойство. Наверное, гораздо более значительное, чем прочие антропологические признаки…
– Тем не менее я сижу рядом с человеком, который однажды решился отправиться в путешествие между мирами. – Меламори осторожно прикоснулась к моему плечу, словно бы моя материальность могла послужить веским доказательством ее правоты. – Значит, «общечеловеческий», как ты выражаешься, страх перед неизвестным вполне преодолим. А в моем случае речь идет всего лишь о путешествии на другой материк. Ничего из ряда вон выходящего!
– Знаешь, по-моему, все гораздо проще. – Я решил быть предельно откровенным. – Если ты очень хочешь уехать с Алотхо, ты это сделаешь. А если не очень, то и не уедешь никуда. Разве не в этом все дело?
– Ох, Макс, какой ты смешной! – внезапно улыбнулась Меламори. – Ну при чем здесь вообще какой-то Алотхо?
Я растерялся:
– Подожди, как это – «при чем»?! У тебя с ним был бурный роман, до глубины души потрясший твоих родственников, некоторых господ Тайных сыщиков и вообще весь Ехо…
– Мало ли, что у меня с ним было, мало ли, что будет! – Она нетерпеливо махнула рукой. – Алотхо – удивительное существо, он вскружил мне голову, и все такое, это правда… Но страсть – это всего лишь страсть, Макс. Мы с тобой оба прекрасно знаем, что человек вполне способен сказать «нет» своей страсти, и это не значит, что его жизнь пошла прахом. Неужели ты думаешь, что я так мучаюсь только потому, что…
– Извини, – виновато улыбнулся я. – До настоящего момента именно так я и думал. Глупо, да?
– Да нет, не то чтобы так уж глупо. Но, на мой вкус, чересчур романтично.
К моему величайшему удивлению, у Меламори заметно улучшилось настроение.
– Пожалуй, я бы даже хотела, чтобы ты был прав, – призналась она. – Великая любовь, разбитые сердца, все целуются и умирают – ах, вам и не снилось!.. Но моя настоящая проблема в другом. Я узнала себе цену, когда отказалась уехать в Арварох с прекрасным белокурым великаном Алотхо. И ведь сначала мне показалось, что он предлагает такое романтическое путешествие, совершенно в моем вкусе, я очень обрадовалась, почти согласилась, и только потом испугалась… Да так, что ни вздохнуть, ни уснуть, ни шагу в сторону сделать!.. Вообще-то, я могла бы задуматься раньше, когда панически испугалась тебя и этих твоих странных снов. Спросила бы себя: чего бесишься? Чего боишься? Собственной трусости? То-то же… Но тогда я еще не научилась беспристрастно отыскивать причины собственных поступков.
Она залпом допила остатки своего пойла, отшвырнула стакан в сторону и уронила голову на руки. Теперь ее голос звучал глухо, словно бы доносился из глубины телесного склепа, где под спудом вполне счастливой человеческой судьбы и очаровательной плоти задыхалась настоящая Меламори – прекрасное, невесомое существо, с которым я до сих пор почти не был знаком…
– Факт остается фактом: мною руководят обыкновенная житейская трусость и жалкая привязанность к привычному ходу вещей. От этого не умирают, да. С этим живут долго и счастливо, заводят семью, воспитывают детей, будущих малодушных трусишек, на радость и в оправдание любящим мамашам. И я вот жива, здорова и даже вполне хороша собой. Но на фоне всего вышесказанного мне довольно трудно относиться к себе с уважением. Стоило вообще выпендриваться со своей единственной и неповторимой жизнью… Мама дело говорила: леди из хорошей семьи должны вести соответствующую жизнь. Понимаешь, Макс? СО-ОТ-ВЕТ-СТВУ-Ю-ЩУ-Ю! Ну вот, я и соответствую…
По идее, Меламори уже давно полагалось разреветься. Но она сердито смотрела прямо перед собой совершенно сухими глазами.
– Ты решила обсудить все это со мной, поскольку считаешь, что я крупный специалист в вопросах радикальной перемены места жительства? – спросил я. – Что ж, наверное, ты действительно пришла по адресу. С другой стороны… Сидеть тут и убеждать тебя, что ты должна немедленно покинуть Ехо и отправиться к черту на кулички – такое мне и в страшном сне присниться не могло! Между прочим, мне самому становится не по себе при мысли, что однажды я приду в Дом у Моста, а тебя там не будет.
– Этого не случится, – горько усмехнулась Меламори. – Твой загадочный «черт» может спать спокойно: я никогда не доберусь до его «куличков», или как они там называются… К счастью или к несчастью, но этого не случится!
– Еще и не такие вещи случаются, когда хороший человек понимает, что должен перевернуть мир, – просто, чтобы можно было как-то жить дальше, – сказал я. – Знаешь, когда мне было семнадцать лет, я окончательно понял, что больше не хочу – и не могу! – жить в доме своих родителей. Но уйти оттуда я решился только через полтора года, поскольку я тоже человек привычки, как и ты. И в глубине души был уверен, что пропаду, как ни глупо это звучит!.. У меня были трудные времена, но я не пропал, как видишь. И до сих пор думаю, что это был самый героический поступок в моей жизни. Все остальное я наворотил уже по инерции… Знаешь, есть две вещи, которые могут здорово помочь в такой ситуации.
– Какие? – Меламори смотрела на меня, открыв рот. Кажется, моя откровенность здорово ее огорошила.
– Во-первых, собственное ослиное упрямство. Чего только не сделаешь назло… Неважно кому или чему, лишь бы назло! А у тебя этого самого упрямства побольше, чем у меня, будь уверена!
– Может быть! – Обрадовалась Меламори. – А что во-вторых?
– А во-вторых – судьба, – я смущенно пожал плечами. – Звучит немного высокопарно, да? Но когда у судьбы имеются на наш счет какие-то планы, она находит средства заставить нас действовать в соответствии с ее сценарием. Если тебе зачем-то нужно уехать в Арварох, судьба будет настойчиво подбрасывать тебе эту возможность раз за разом, пока ты не поступишь так, как она хочет. И еще эта злодейка имеет привычку сгущать тучи на нашем личном небе, когда мы сопротивляемся ее уговорам. Видишь, ты всего один раз отказалась поступать так, как она считает нужным, и твоя жизнь уже стала гораздо менее приятной, чем прежде… Судьба умеет уговаривать. А в тех редких случаях, когда ей это не удается, она просто убивает ослушника… Там, где я родился, говорят: «Судьбы ведут того, кто хочет, и влачат того, кто не хочет». Так оно и есть. Только влачат они зачастую уже бездыханную тушу дурака, упустившего свой единственный шанс…
– Грешные Магистры, Макс, ты ли это? – Меламори смотрела на меня так, словно впервые увидела. – Вот уж не ожидала, что ты можешь изъясняться в таких выражениях!
– Я много чего могу. И все кое-как… Ничего удивительного, леди, в свое время я был поэтом. Мягко говоря, не из лучших… Время от времени это дает о себе знать, как нервный тик.
– Думаю, ты был хорошим поэтом, – улыбнулась Меламори. – Во всяком случае, твоя пламенная речь о судьбе – именно то, что надо! Ты меня успокоил… и напугал, в то же время. Но так даже лучше.
– Правда? – удивился я. – Ну, тебе виднее, конечно…
– Нам пора. – Меламори решительно поднялась со скамейки. – К тебе скоро приедет сэр Шурф, а мне, наверное, следует вернуться в Управление. И вообще, жизнь продолжается, да?
– Еще как продолжается! – Я встал и с удовольствием потянулся. – Кстати, есть еще кое-что. Ты, возможно, забыла, а я отлично помню. Однажды я заходил к тебе в гости, в костюме леди Мерилин…
– Было такое дело, – рассмеялась Меламори. – Хорошая была девочка! Вот ей, между прочим, удалось провести нашего ясновидца Мелифаро, как миленького! Он так и не понял, что это ты, пока ты сам ему не сказал. Это до сих пор моя любимая история!
– Приятно оставить по себе такую славу, – улыбнулся я. – Тем не менее, я хотел напомнить тебе о другом. У тебя тогда очень кстати нашлось вино из запасов твоего дяди Кимы. «Глоток судьбы», так оно, кажется, называлось… И когда мы с тобой решили его попробовать, в стаканах засверкали какие-то симпатичные голубые искорки. Ты еще сказала, что это хорошая примета: дескать, такие искорки появляются, только если вино пьют люди, с которыми всегда все будет хорошо… Нет, не «хорошо», а «правильно». Именно так ты и выразилась. Выходит, у нас с тобой вообще нет причин для грусти: что бы с нами ни происходило, это правильно. Иногда меня здорово спасает это воспоминание!
– Но ведь это просто примета, – она с сомнением покачала головой.
– Просто примета, – согласился я. – Но одна-единственная хорошая примета – гораздо лучше, чем ничего.
– Ладно, я учту и это, – совершенно серьезно кивнулаМеламори. А потом по-хозяйски ухватила Друппи за лохматое ухо, и они помчались наперегонки, все сметая на своем пути.
Наша душеспасительная беседа закончилась. Со счетом 1:0. Правда, я так и не понял, в чью пользу…
Я подвез ее к Управлению и отправился домой.
Конечно, номинально трактир «Армстронг и Элла» вовсе не был моим домом. Тем не менее, я был совершенно уверен, что еду именно домой – куда же еще?! Друппи я решил пока таскать за собой: в качестве компенсации за три дюжины дней, которые он безвылазно провел в моей так называемой «царской резиденции». Более того, я планировал взять его на службу, хотя и опасался, что за такие выкрутасы сэр Джуффин Халли меня испепелит. Собственноручно.
– Макс, это уже перебор! – испуганно сказала Теххи. – Сначала ты притащил ко мне кошек, потом взвалил на мои плечи воспитание своих многочисленных жен, а теперь собираешься посадить мне на шею эту громадину?!
Вышеупомянутые кошки – пушистые Армстронг и Элла – презрительно смотрели на своего огромного коллегу с недосягаемой высоты старинного буфета. Слезть вниз и познакомиться с Друппи поближе они не спешили. Их можно было понять…
– Обойдешься! – Я залез на барную стойку и чмокнул Теххи в нос. – Пока я не собираюсь с ним расставаться.
– В том-то и ужас, что только «пока»! – вздохнула она. – Пройдет дюжина дней, и ты впервые оставишь его здесь, сославшись на какую-нибудь аудиенцию в королевском дворце, куда, дескать, с собаками не пускают. Несколько дней спустя ты скажешь, что Друппи выглядит просто замечательно, что я ухаживаю за ним гораздо лучше, чем обитатели Мохнатого Дома, что его шерсть прекрасно сочетается с цветом моих волос и узором ковра в спальне, а значит, пес должен остаться здесь. Я стану возражать, ты меня поцелуешь, а когда я приду в себя, эта собака уже будет считать меня своей новой хозяйкой… Макс, я тебя слишком хорошо знаю! И потому заранее содрогаюсь.
– Ну уж нет! Хватит с меня на сегодня прекрасных леди, мрачно глядящих в собственное будущее! – заявил я, сползая со стойки на свой любимый высокий табурет. – Поверь мне: этого красавца ждет его личная спальня и пара дюжин слуг, жаждущих наполнить его кормушку. Все равно им больше нечем заниматься… А что касается моих «жен», ты вполне могла бы приспособить их к делу. Это трио будет великолепно смотреться за твоей стойкой, а мы наконец-то сможем отправиться в какой-нибудь отпуск! Заодно можешь повысить цены: насколько я знаю, столичных жителей еще никогда не обслуживали три совершенно одинаковые чужеземные царицы сразу. За такое удовольствие можно и приплатить.
– Идея грандиозная, но от нее здорово попахивает международным скандалом! – рассмеялась Теххи. – К тому же, они – слишком серьезные барышни, чтобы наполнять стаканы столичных выпивох, ты еще не заметил?
– Когда это, интересно, я мог заметить, серьезные они или нет? – проворчал я. – Я же видел их раза три, не больше…
– Сам виноват. Кто ж тебе мешал?.. Кстати, а кого ты имел в виду, когда говорил о «прекрасных леди, мрачно глядящих в собственное будущее», которых с тебя на сегодня, якобы, хватит?
– Угадай с трех раз!
– Все ясно. – Теххи задумчиво улыбнулась, вышла из-за стойки и уселась рядом со мной. – Ты имел удовольствие выслушать драматический монолог Меламори: о далеком, прекрасном Арварохе и ее гипотетической «трусости».
– Более того, мы ограничились только вторым пунктом, – вздохнул я. – Я постарался объяснить ей, что с проблемами такого рода ежедневно сталкиваются обитатели всех известных и неизвестных мне Миров – поголовно! И не очень упирал на то, что победить в этой битве с собой удается только единицам… Да и то с горем пополам.
– Смотри-ка, какой ты иногда бываешь мудрый! – Теххи уткнулась носом в мое плечо и тихо добавила: – Уезжать или оставаться… Дорого бы я дала, чтобы однажды столкнуться с подобной проблемой!
– Зачем это? – удивился я. – Неужели без острых переживаний жизнь не мила?
– Да нет, вполне мила… Ты не понял, Макс. У меня просто нет выбора. И никогда не будет. Мне, знаешь ли, не стоит уезжать из Угуланда, если только я не решусь продолжить свое существование в качестве привидения.
– Что ты имеешь в виду? – озадаченно спросил я.
– Я не могу удаляться на большое расстояние от Сердца Мира, потому что вдалеке от него я умру. Закончусь, как любое впопыхах состряпанное чудо. Такова уж моя природа, милый. Неужели ты думал, что дети Лойсо Пондохвы – обычные люди?
– Я вообще об этом не думал. И я не очень-то понимаю, что ты все-таки имеешь в виду. Не хочу понимать, наверное…
– Да нечего тут понимать. Просто мы – не совсем обычные люди, я и мои мертвые братишки. Думаю, у этого шутника, нашего папочки, просто не могло быть нормальных детей. Мы – порождение его странной магии… и его черного юмора, наверное! С одной стороны, это неплохо. Мы, кажется, действительно вполне бессмертны: после того, как мои погибшие в Смутные Времена братья стали не призрачными, но вполне дееспособными существами, я могу не слишком сомневаться на сей счет. С другой стороны, мы – не очень-то свободные люди. Какие уж там путешествия между Мирами, какой там Арварох! Мне из Угуланда уехать нельзя. А еще лучше – безвылазно сидеть в Ехо – пока не умру, конечно. Вот тогда и начинается настоящая жизнь для таких странных существ, как мы… Макс, я тебя шокировала, да? Не стоило и затевать этот разговор, пожалуй. И чего меня понесло?!
– Нет, что ты. Молодец, что сказала. Просто немного грустно все это… Честно говоря, я надеялся, что когда-нибудь смогу показать тебе свое любимое наваждение, маленький город в горах возле Кеттари, а там – чем черт не шутит?! – может быть и еще что-нибудь, достойное твоих прекрасных глаз… Ничего страшного, теперь я просто буду постепенно привыкать к тому, что ты – заядлая домоседка, и тебя тошнит от одной мысли о том, что человек может променять свою любимую спальню на какую-то дрянную койку в захолустной гостинице.
– Ну, на твоем месте я не стала бы так сгущать краски. Все может измениться. Не знаю уж, каким образом, но иногда это самое «все» берет и меняется! – Теххи неожиданно рассмеялась. – Кто знает, может быть, мы с тобой еще там погуляем!
Мне оставалось только поцеловать ее, благо в трактире все еще было пусто. Целоваться оказалось гораздо приятнее, чем обрабатывать информацию, которую она на меня только что вывалила.
Я почувствовал на своем затылке чей-то тяжелый взгляд и поспешно оглянулся. С порога на нас хладнокровно взирал сэр Шурф Лонли-Локли. Впрочем, я бы здорово удивился, если бы узнал, что этого парня можно шокировать таким заурядным зрелищем, как поцелуй. Думаю, что даже если бы мы с Теххи решили немедленно перейти к следующему этапу, он бы просто присел за дальний столик, достал из-под белоснежного лоохи какую-нибудь познавательную книгу и терпеливо подождал бы, пока я освобожусь…
Но Теххи знала Лонли-Локли не так хорошо, как я, а потому поспешно дезертировала за стойку. Там она вздохнула с таким облегчением, словно перемена положения в пространстве делала все ее поступки, совершенные по эту сторону стойки, недействительными.
Друппи опознал в нашем госте старого знакомого, но ограничился вежливым мотанием ушами: этот хитрец отлично понимает, к кому из моих друзей можно лезть обниматься, а к кому – нежелательно…
– Тебя вообще всегда приятно видеть, Шурф, а в этом заведении – особенно! – искренне сказал я. – Иди сюда. Чего ты, собственно, стоишь на пороге?
– Я не стою на пороге, а пытаюсь закрыть дверь, – объяснил Шурф. – На улице довольно холодно, и дует ветер с Хурона. Я много читал о пользе закалки, но не думаю, что подобная польза бывает от сквозняков… Леди Теххи, по-моему, вам следует немедленно проделать над вашей дверной ручкой какие-то ремонтные процедуры. У меня такое впечатление, что без хорошего заклятия она уже никогда не закроется.
– Ваша правда, сэр Шурф, – смущенно согласилась Теххи. – Я ежедневно собираюсь что-нибудь предпринять, вызвать какого-нибудь умельца или кого там положено вызывать в таких случаях… А потом говорю себе, что гораздо проще в очередной раз прочитать какое-нибудь дурацкое заклинание, чтобы эта дрянь закрылась… Вы совершенно напрасно так хмуритесь: Черной магии второй ступени вполне достаточно, чтобы закрыть мою дверь, а против этого не возражают ни ваш любимый Кодекс Хрембера, ни даже Магистр Нуфлин, бессмысленный и беспощадный!
Лонли-Локли укоризненно покачал головой и наконец-то уселся рядом со мной.
– Я, собственно, пришел к тебе с просьбой, Макс, – сказал он, с удовольствием пробуя лучшую камру в Ехо.
– Все что угодно! – тут же пообещал я.
– Ты говорил, что когда-нибудь попробуешь достать для меня еще одну книгу из своего Мира… – осторожно начал Шурф.
– И напрочь об этом забыл, – виновато вздохнул я. – Ничего, дело поправимое. Сейчас и попробуем.
– Прямо сейчас? – удивился Лонли-Локли.
– Ну да, а чего откладывать? Потом я опять забуду, через пару дюжин дней ты мне снова об этом вежливо напомнишь, и мне будет стыдно. Зачем нам вся эта кутерьма?
– Иногда ты бываешь чрезвычайно рационален.
Кажется, в уголках рта сэра Лонли-Локли изволила притаиться легкая тень улыбки.
– Для начала мне придется куда-нибудь пересесть. – Яогляделся по сторонам: – Здесь и руку-то спрятать некуда!
И я нахально отправился за стойку, куда мне, если разобраться, не очень-то следовало залезать. И, тем более, мне не полагалось ползать там на четвереньках. Впрочем, в этом замечательном местечке мне еще и не такое с рук сходит: Теххи то ли обрадовалась моему вторжению, то ли просто приняла за собаку. Во всяком случае, по голове меня погладила, и за ухо потрепала.
Здесь мне тоже пришлось изрядно поломать голову в поисках места, куда бы я мог спрятать руку: это было совершенно необходимо. Даже многоопытные колдуны не могут шарить в Щели между Мирами у всех на виду, а уж с меня и вовсе спроса никакого… Наконец, я просто засунул руку под старенький коврик – ничего более подходящего так и не нашлось.
Рука онемела мгновенно, словно бы успела здорово соскучиться по этой работе и теперь наверстывала упущенное. Для начала я стал счастливым обладателем очередного дамского зонтика – желтенького, с мелкими цветочками. Зонтики всегда щедро сыпались на меня из Щели между Мирами. Думаю, это как-то связано с тем, что люди теряют зонтики чаще, чем любые другие предметы… Но мне не слишком хотелось пополнять свое обширное собрание разноцветных зонтиков: я не коллекционер по натуре. Пришлось снова засунуть руку под коврик и как следует сосредоточиться: представить себе библиотеку, на многочисленных стеллажах которой стоят тысячи книг, хороших и разных…
Первые несколько минут у меня ничего не получалось: в голову лезли несвоевременные мысли о недопитой камре. Потом я стал думать, что неплохо было бы закурить. Кроме того, рядом крутилась Теххи, не обращавшая никакого внимания на мои мистические штудии, и меня здорово подмывало поймать ее за ногу… Ценой невероятных усилий я разогнал обрывки нелепых мыслей и ухватился за единственную, правильную и полезную: БИБЛИОТЕКА!
Рука снова послушно онемела. Я изо всех сил пытался представить себе, как я лезу на стремянку, чтобы достать книгу в ярко-красном переплете с самой верхней полки… А потом из моих неуклюжих негнущихся пальцев на пол действительно упала книга в красной бумажной обложке: что-то Лонли-Локли везет на дешевые издания, как я погляжу! Моя добыча именовалась «Большая Земля в маленьком космосе», имя автора – Стив Гаррис. И то, и другое было мне совершенно незнакомо.
– И какого черта?! – возмутился я. – Нет, чтобы достать что-нибудь знакомое и любимое! И не так уж это невозможно, скорее наоборот: я же столько книг проглотил в свое время!
– Ты недоволен книгой, которую достал для меня? – Встревожился сэр Шурф.
– Да нет, не то чтобы недоволен… Просто мне опять попалась совершенно незнакомая книга неизвестного автора, как и в прошлый раз. Видимо, судьба у нас с тобой такая: все время читать разные книжки… Учти, тебе опять придется пересказывать мне содержание: прочитать ее я все равно вряд ли когда-нибудь соберусь, зато умереть от любопытства – это мне вполне по плечу!
Я отдал Шурфу свою добычу и вернулся на место. Теххи, надо отдать ей должное, вообще не интересовалась происходящим. К этому времени она успела тактично уткнуться во вчерашний выпуск «Суеты Ехо». Впрочем, я подозревал, что содержание бульварной газеты действительно интересовало ее гораздо больше, чем наши библиофильские проблемы.
– А почему ты так удивляешься, что достал незнакомую книгу? Неужели за свою жизнь ты успел перечитать все, что было написано людьми? – спросил Лонли-Локли.
– Не все, конечно, – улыбнулся я. – Но ты бы здорово удивился, если бы узнал, как много книг я успел проглотить! В свое время я был заядлым читателем, можно сказать, только этим и занимался… Не худшее из воспоминаний, честное слово!
– Кажется, сейчас ты не так уж много читаешь, – осторожно заметил Шурф.
– Ужасно мало, – согласился я. – Можно сказать, почти ничего. Но все меняется, правда? Особенно, когда заканчивается одна жизнь и начинается совсем другая…
– Да, конечно, ты прав. Мне следовало бы принять во внимание, что твоя нынешняя жизнь наверняка кажется тебе довольно насыщенной…
– Это еще слабо сказано! – Фыркнул я.
Дверь снова захлопала на ветру.
– Макс, ты сегодня просто нарасхват!
Теххи оторвалась от газеты и приветливо улыбнулась кому-то за моей спиной. Я оглянулся и покачал головой. Господин Андэ Пу, собственной персоной. Почти трезвый, а значит – неописуемо хмурый.
Друппи озадаченно поднял одно ухо и вдруг нерешительно гавкнул, всего один раз, но у него получилось очень впечатляюще! Андэ невольно попятился назад, пытаясь грозно сверкнуть глазами. Получилось не очень-то, но сама попытка заслуживала восхищения: я знаю немало ребят, которые пулей вылетели бы на улицу после столь неприветливого «здрасьте» из уст этакой громадины. В самом начале списка значится мое собственное имя…
– Ошибочка вышла! – укоризненно сказал я Друппи. – Это друг, дурашка!
– Спасибо, Макс. У вашей собаки замашки, как у какого-нибудь деревенского грыза! Я вообще не впиливаю, зачем вам понадобилось заводить это животное: собаки хороши на крестьянских фермах, а не в городских квартирах, – надменно сообщил Андэ. Он картавил еще сильнее, чем обычно, – с перепугу, что ли?
Я решил, что он заслужил полное право немного повыпендриваться, в качестве компенсации за пережитый стресс, а посему не стал читать ему длинную лекцию о многочисленных достоинствах Друппи. Вместо этого я изобразил на лице самый дружественный оскал. Мало кто решился бы назвать эту преувеличенно приветливую гримасу улыбкой, но Андэ, кажется, остался доволен.
На мое плечо легла тяжелая рука Лонли-Локли. Я подпрыгнул, как укушенный, и сам же рассмеялся: было бы чего прыгать! Разумеется, Шурф был в защитных рукавицах. А если бы он случайно забыл их надеть, паниковать было бы уже некому.
Лонли-Локли укоризненно покачал головой. Я уже приготовился к тому, что сейчас на меня обрушится очередная лекция о пользе дыхательной гимнастики, заниматься которой следует ежедневно, а не раз в дюжину дней – теоретически я совершенно с этим согласен! – но Шурф благородно решил промолчать. Очевидно, на моей роже и без того было начертано самое убедительное раскаяние.
– Спасибо за книгу, Макс, – мягко сказал он. – Надеюсь, ты не обидишься, если я поеду домой. У меня большие планы на сегодняшний вечер. – Он выразительно помахал в воздухе моим подарком.
– Ты вообще когда-нибудь видел меня обиженным? – Улыбнулся я.
– Пожалуй, действительно, не видел, – согласился Шурф. Он вежливо раскланялся с Теххи, а потом повернулся к Андэ: – Вы будете завтра в «Трехрогой луне»?
– Разумеется, – важно кивнул тот.
– Значит, мы с вами там увидимся. Если, конечно, моим планам ничего не помешает.
Лонли-Локли скрылся за дверью. Я недоуменно уставился на Андэ:
– Какие это у тебя дела с сэром Шурфом, парень? Что за «Трехрогая луна» такая? И почему я ничего не знаю?
«Трехрогая луна» – это маленькая столица большой поэзии той части материка Хонхона, которая зовется Соединенным Королевством, – высокопарно объяснил Андэ. – Единственное место в этом неприбранном Мире, где любят живых поэтов, а не только тех, кому уже давно приснился полный конец обеда…
– Неужели настоящий поэтический клуб? А почему ты мне никогда о нем не рассказывал?
– А разве вам это интересно, Макс? Я так впиливаю, что вам вообще все поэты до одного места: и живые, и мертвые! Вот ваш коллега, сэр Лонли-Локли, он действительно знает цену хорошо переплетенным словам… Или вы хотите сказать, что все это время я смотрел на вас не из того окна?
– При чем тут какое-то окно? – Я окончательно перестал что-либо понимать.
Теххи звонко рассмеялась, уронив на пол свою драгоценную газету.
– Это такое выражение, Макс. Андэ хотел сказать, что мнение, составленное им о тебе, не совсем соответствует действительности.
– Хорошее выражение, – одобрил я. – Образное… Ты бы здорово удивился, дружок, если бы узнал, из какого количества разных окон на меня нужно смотреть. Да и на всех остальных тоже. Сам сколько раз на этом обжигался!
– Значит, я не впилил, – покаялся Андэ. – Ничего, так бывает… Я могу отвести вас в «Трехрогую луну», если вам интересно.
– Мне все интересно. Все понемножку. А уж всякого рода поэтические сборища…
На этой фразе я решил притормозить: второй раз за день признаваться, что я сам когда-то был поэтом, – это уж слишком!
– Скажи уж честно: ты просто внезапно выяснил, что твои приятели посещают некую неизвестную тебе забегаловку, а тебя с собой не зовут. И теперь ты не знаешь, что сделать раньше: лопнуть от любопытства или разнести все в клочья. Бедный сэр Макс! – ласково сказала Теххи.
Я рассмеялся и энергично закивал головой.
– Вот-вот, совершенно верно! – А потом повернулся к Андэ: – Так что хочешь ты того, или нет, а я завтра непременно упаду тебе на хвост!
– Я не впилил, на что вы упадете? – переспросил он.
Я злорадно улыбнулся: общество Андэ Пу неизменно провоцирует меня перерывать сундуки собственной пассивной лексики в поисках каких-нибудь веселеньких фразеологических оборотов, способных озадачить этого чудо-филолога. Теххи тоже удивленно подняла брови. Что, дескать, за хвост такой?
«Упаду на хвост» – это значит, что я аккуратненько присоединюсь к обществу, которое вполне может без меня обойтись. Но никто так и не решится дать мне по морде и сказать: «Уходи, противный»! Теперь я ясно выражаюсь, леди и джентльмены?
Они покивали: Теххи восторженно, а Андэ – немного смущенно, как мне показалось.
– Знаете, Макс, вообще-то я пришел к вам по делу…
До сих пор мне казалось, что Андэ не способен говорить столь нерешительно. Может быть, мне просто слишком долго не доводилось перехватить это чудо природы до того, как оно доберется до очередной объемистой посудины с какой-нибудь «огненной водой» местного разлива…
– По делу – это святое. Небось, с сэром Рогро поцапался?
– Сэр Рогро ведет себя вполне прилично, – высокомерно сказал Андэ.
Я усмехнулся: слышал бы его сейчас редактор «Королевского голоса»! Впрочем, как раз он-то наверняка не стал бы удивляться: в юности, задолго до того как заделаться повелителем столичной прессы, сэр Рогро Жииль успел поработать астрологом, так что у него имеется отличный фонарик, чтобы освещать потемки в закоулках душ своих многочисленных подчиненных.
– Ладно, кто же в таком случае ведет себя неприлично? Твои коллеги или еще кто-нибудь? – Мне уже стало интересно.
– А, какое мне дело до всех этих крестьян от бумаги!
Андэ продемонстрировал нам с Теххи великолепную брюзгливую складку у рта, презрительный прищур и надменный профиль – именно в такой последовательности. Поиграв лицевыми мышцами, как какой-нибудь культурист дельтовидными, он, наконец, соизволил продолжить:
– Знаете, Макс, меня обокрали, восемь дней назад.
– Обокрали? – изумился я. – Неприятно, конечно… Только ведь это не мой профиль, Андэ, сам знаешь. Кражами занимаются наши соседи по Дому у Моста. Для того они, собственно, и нужны… Погоди-ка, ты же у нас не любишь полицейских! И наверняка так и не собрался сообщить им об этом происшествии. Правильно я излагаю?
– Был я у ваших грызов! – проворчал Андэ. – Вообще-то, я с самого начала пошел к вам, но вас не было ни здесь, ни в Доме у Моста. Там я встретил леди Меламори, и девочка сказала мне то же самое, что и вы: дескать, в Тайном Сыске работают такие крутые ребята, что заниматься всякими плебейскими кражами они ни за что не станут. Разве что, кто-то вынесет из замка Рулх любимую шляпу Его Величества… И отвела меня на ту половину, где сидят грызы, к другой девочке. Не помню, как ее зовут, но такая… – Андэ восхищенно вытаращил глаза и неожиданно плавным жестом обвел руками контуры своего кругленького тела.
Я тут же догадался, что ему довелось иметь дело с леди Кекки Туотли: других фигуристых девиц в рядах Городской полиции я до сих пор не встречал.
– Меламори правильно сделала, – одобрительно кивнул я. – И что было дальше?
– Я ей все рассказал, и девочка обещала разобраться. Ноони до сих пор ничего не нашли, – печально сообщил Андэ. – И знаете, Макс, мне кажется, что они не очень-то ищут… Кому интересно искать старый сундук с вещами моего дедушки? Я думаю, они не впиливают…
– Подожди, – улыбнулся я. – Ты хочешь сказать, что у тебя сперли какой-то старый сундук? Сэр Кофа говорил мне, что среди столичных воров попадаются совершенно слабоумные типы, а я, дурак, не верил! И что там было? Пиратский костюм твоего дедушки?
– Так вы в курсе? – уважительно спросил Андэ.
– Я просто пошутил. Неужели угадал?
– Полный конец обеда! Вы впилили, Макс! Там действительно была старая одежда моего деда. Ну, может быть, еще какие-то вещи… Сундук стоял в подвале моего дома на улице Острых Крыш. В последний раз я рылся в этом сундуке, когда только поступил в Высокую Школу, поэтому я даже не очень-то помню, что именно там еще было, – просто полный провал в памяти!
– А как ты вообще обнаружил пропажу, в таком случае? – спросил я.
Признаться, я не очень-то мог представить себе этого отмороженного типа проводящим ревизию в собственном подвале. Станет он такой ерундой заниматься, как же!
– Это не я обнаружил. Вы же знаете, половину моего дома занимают жильцы, эти несносные Пелла… – Андэ брезгливо поморщился. – В свое время мне пришлось сдать им дом на двадцать лет вперед, потому что у меня совсем не осталось этих блестящих кругляшков, без которых очень трудно расслабиться… Так что теперь они там живут, а я стараюсь попадать домой как можно реже: эти плебеи ужасно шумят и все время что-нибудь жарят!
– Какой кошмар! – посочувствовала ему Теххи.
В ее лице Андэ нашел искреннее понимание: она настолько не переваривает кухонные запахи, что упорно отказывается заводить в своем трактире повара. Так что «Армстронг и Элла» остается единственным бистро в Ехо: здесь подают только камру и выпивку, к величайшему изумлению обожающих пожрать горожан. Кажется, они заходят в ее заведение с единственной целью: в очередной раз убедиться, что оно действительно существует.
– Ничего-то вы оба не понимаете! Это же так мило, когда рядом с тобой кто-то что-то жарит! – мечтательно сказал я.
Эти двое покосились на меня, как на врага народа, только что не зарычали. Наконец Андэ счел возможным продолжить свое выступление.
– Восемь дней назад дети моих квартирантов играли в подвале… У этих Пелла, знаете ли, куча детей! Я до сих пор так и не смог сосчитать, сколько их на самом деле… И они все время во что-то играют! – Андэ поморщился так брезгливо, словно игры несчастных детишек сводились к методичному пожиранию кошачьего помета. – Они прятались там друг от друга или, Магистры их знают, от кого… И вдруг увидели, что в подвале появились посторонние. Два незнакомых взрослых человека в каких-то невзрачных лоохи. Детишки испугались и решили не высовываться. Они видели, как эти двое взяли сундук моего деда, а потом исчезли.
– Ушли Темным Путем? – заинтересованно спросил я.
– Наверное. Вам виднее. Я получил хорошее образование, но уже после окончания Эпохи Орденов, поэтому не впиливаю, что это за «темные пути» такие, – пожал плечами Андэ. – Звучит красиво… Факт, что они прихватили с собой сундук моего деда. И теперь я начинаю впиливать, что там могли быть какие-нибудь древние сокровища.
Его миндалевидные глаза приняли самое мечтательное выражение.
– Во всяком случае, ребята, способные уйти Темным Путем, редко отличаются безнадежным слабоумием, – вздохнул я. – А знаешь, Андэ, мне уже интересно! Хотел бы я порыться в этом пиратском сундуке… Ладно, а чего все-таки ты от меня хочешь? Чтобы я все бросил и встал на след этих ворюг? Но леди Кекки Туотли – редкостная умница. Она и без меня справится, я полагаю.
– Я хочу, чтобы вы просто напомнили ей про историю с моим сундуком, Макс, – печально сказал Андэ. – Может быть, девочка не впилила, что его вообще нужно искать? На ее месте я бы тоже не очень-то надрывался из-за какого-то старого сундука. Мне кажется, она считает, что мне благородно помогли избавиться от старого хлама и денег за уборку не потребовали.
– Ну, не думаю, что все так страшно… Эта, как ты говоришь, «девочка» – не самое легкомысленное существо во Вселенной. Но я ей все-таки напомню. Забытые сокровища укумбийских пиратов, таинственные воры, уходящие Темным Путем… Дивная история! Только одно условие: когда Городская полиция найдет твой драгоценный сундук, ты дашь мне там вволю порыться. Всю жизнь мечтал найти какой-нибудь пиратский клад!
– Спасибо, – обрадовался Андэ. – Грызы весь Ехо перевернут, если вы им скажете, что это важно…
– Так мило с твоей стороны – не сомневаться в моем могуществе! – фыркнул я. – Ладно уж, чем подлизываться, лучше просто отведи меня в «Трехрогую луну». Это же самый короткий путь к моему сердцу – затащить меня в какую-нибудь забегаловку!
– А вы потянете уйти со службы завтра вечером? Обычно мы собираемся там часа за три до полуночи и засиживаемся… Ну, кто как, конечно.
– Потяну, наверное. Иногда моему могуществу просто нет предела… А может быть, и нет, как получится. Пришли мне зов перед тем, как туда отправиться.
– Макс, сейчас я сделаю страшную гадость, – предупредила Теххи.
– Небось, собираешься сказать, что я катастрофически опаздываю на службу.
Она удрученно кивнула.
– Тогда я оставлю тебе этот подарок, – я кивнул на Андэ. – На память. И в качестве отмщения. Никто не может безнаказанно изгонять меня из своего трактира!
– Это не отмщение, а просто еще один клиент, – улыбнулась Теххи. – Не обижайся на него, сэр Пу: этот порочный тип издевается только над теми, кого любит.
Я спрыгнул с высокого табурета и затормошил задремавшего было Друппи.
– Так вы не забудете про мой сундук? – еще раз напомнил журналист.
– Ни за что! А за это ты не забудешь позвать меня в «Трехрогую луну». Иначе я страшно разгневаюсь и сам разыщу таинственный сундук капитана Кидда… И заберу его себе, так и знай!
– О каком капитане Кидде вы говорите? Моего деда звали Зохма Пу…
В Доме у Моста было не так людно, как в полдень, но все еще вполне весело. Еще в коридоре я услышал эпический рев генерала Бубуты.
– Бычачьи сиськи! Мне тут, в Ехо, собственного дерьма хватает, а эти говнюки все прут и прут сюда со всего Мира! Давно пора сделать столицу закрытым городом!.. Ничего, вы у меня тут дерьма хлебнете, это я вам обещаю!
К моему бесконечному изумлению, вопли доносились с нашей половины Управления, а не с Бубутиной заповедной территории.
«Вот, сейчас зайду в кабинет Джуффина, а там сидит Бубута, – мрачно подумал я. – И считается, что он и есть – Господин Почтеннейший Начальник Малого Тайного… и так далее… Наверное, именно так и сходят с ума. Сначала все хорошо, а потом – хлоп! – и начинается всяческий бытовой сюрреализм, ни с того ни с сего!»
Смех смехом, но когда я открывал дверь Зала Общей Работы, мне хотелось зажмуриться и заорать: «Джеронимо!» – на манер американских десантников, сигающих с небес навстречу неизвестности. Меня не покидало ощущение, что я с головой ныряю в иное измерение, в некий невероятный мир, логика которого допускает активное присутствие генерала Порядка Бубуты Боха на территории Тайного Сыска, а значит – вообще все, что угодно!
Впрочем, в Зале Общей Работы царила настоящая межведомственная идиллия. Сэр Мелифаро, одетый в ослепительно-бирюзовое лоохи, торжественно передавал в объятия возбужденного Бубуты полдюжины перепуганных преступников, чьи экзотические шаровары указывали на иноземное происхождение заблудших душ. Грозный генерал Бох прилагал все усилия, чтобы горемычные чужестранцы немедленно узнали почем фунт нашего столичного лиха и испугались еще больше. Дверь в кабинет Джуффина была слегка приоткрыта: шеф, как я понимаю, вовсю наслаждался концертом.
Но я испортил им удовольствие: увидев меня, Бубута смущенно закашлялся, заткнулся и попытался придать своей бармалейской роже максимально интеллигентное выражение. Зрелище было то еще!.. Вообще-то, он уже давно мог бы заметить, что я не начинаю плеваться ядом всякий раз, когда в моем присутствии употребляют не совсем корректные выражения. Но привычка – страшная сила!
– Хороший вечер, сэр Макс!
Бубута поздоровался почти шепотом. Я открыл было рот, чтобы повторить эту бытовую мантру, но вместо меня высказался Друппи. Он звонко гавкнул. От неожиданности Бубута подпрыгнул чуть ли не до потолка, арестованные дружно взвизгнули, а Мелифаро со стоном повалился в кресло, не в силах больше сдерживать смех: все это действительно было немного слишком.
– Тихо, милый. Здесь же серьезная организация! – укоризненно сказал я собаке.
«Серьезная»?! – взвыл Мелифаро.
– Очень, очень серьезная, – с каменным лицом подтвердил я.
Минуту спустя мы остались одни. Генерал Бубута предпочитает любить меня на расстоянии: так ему спокойнее. Мелифаро наконец закончил ржать и тут же отчаянно зевнул.
– Опять делали чужую работу, – объяснил он. – Целый день угробили на этих красавчиков, переполошивших всю таможню во главе с Нули Карифом. Оказалось – обыкновенные ворюги, просто иноземные. Совершенно не наш профиль. Поневоле пришлось поделиться этой нечаянной радостью с нашими соседями.
– А что они натворили? – с любопытством спросил я.
– Ничего интересного, Макс, поверь мне на слово!
Сэр Джуффин Халли, наконец, покинул кабинет. Уселся рядом с Мелифаро и тоже принялся демонстративно зевать. Дуэт у них получился весьма убедительный. Я уже был готов поверить, что моим коллегам довелось пережить самый скучный день за всю историю Тайного Сыска.
– Просто ребята заявились сюда аж из Кирваори, – пояснил шеф. – А их экстравагантные национальные обычаи здорово смахивают на обряды одного древнего Ордена, так что я поначалу решил, будто случилось нечто из ряда вон выходящее. Сам виноват: меньше надо было слушать этого болтуна Нули… А теперь мне остается только пойти спать. Ничто так не утомляет, как сделанная на совесть чужая работа!
– Спать – дело хорошее! – авторитетно подтвердил я.
– Без тебя знаю! – огрызнулся Джуффин. – А ты что, всерьез решил, что тебе необходимо повсюду таскать за собой этого красавца? Куруш тебя не одобрит: он привык быть единственным представителем фауны в моем кабинете.
– Честно говоря, я просто не успел отвезти его домой. Слишком поздно понял, что уже опаздываю. У меня сегодня выдался очень насыщенный день: целая куча народу нежно обкладывала мои могучие плечи своими проблемами… Я даже успел войти во вкус. Хотите, я и для вас что-нибудь сделаю?
– Не хочу. Просто не буди меня до полудня, даже если небо вдруг решит рухнуть на землю, ладно?
– Никаких проблем! Но если небо действительно упадет на землю, вы сами проснетесь. Представляете, какой будет грохот?
– А я очень крепко сплю, знаешь ли. – Джуффин сладко зевнул и скрылся за дверью.
– Я могу отвезти домой твою собаку, – предложил Мелифаро. – Мне почти по дороге.
– Вот именно, что «почти»!.. Ты мне вот что скажи: ты долго придумывал предлог, чтобы пробраться в мою царскую резиденцию?
– Не очень, – честно признался Мелифаро. – Хвала Магистрам, твой дом – не самая закрытая организация в Соединенном Королевстве!
– Вот именно. В любой из моих домов можно просто взять и прийти, не слишком перегружая свой интеллект поиском всяческих правдоподобных объяснений. Зачем тебе вообще какой-то предлог, можешь ты мне растолковать?
– Могу! – оживился мой коллега. – Во-первых, так интереснее. Должна же быть хоть какая-то интрига! Я, можно сказать, всю жизнь мечтал отбить у тебя какую-нибудь жену, а ты пытаешься превратить это захватывающее приключение в заурядное повседневное событие типа посещения продуктовой лавки…
– Резонно, – улыбнулся я. – А что «во-вторых»?
– А во-вторых, воспитание прекрасных цариц земель Фангахра несколько отличается от твоего, увы! Довольно странно, если разобраться: вроде бы, полагается считать, что вы земляки… Эти милые леди не считают, будто в твой дом можно «просто взять и прийти». Они предпочитают иметь дело с людьми, способными четко и ясно объяснить причину собственных поступков. И учти: мои объяснения еще должны им понравиться!
– Как ты их хорошо изучил! И когда ты все успеваешь?
– Да ничего я не успеваю! – помрачнел Мелифаро. – В отличие от тебя, эти девочки очень серьезно относятся к своему семейному положению… Объяснил бы ты им на досуге, что ли!
– Что именно я им должен объяснить? Что ты красивее, так, что ли? Это и так заметно. На мой вкус, даже чересчур!
Мелифаро пожал плечами, прошелся по комнате и присел на подоконник.
– Мне бы очень хотелось, чтобы эти девочки были в курсе, что ты не считаешь себя их законным мужем! – наконец проворчал он. – Ты уже успел сообщить об этом всему половозрелому населению Соединенного Королевства. Но тебе не кажется, что Кенлех, Хейлах и Хелви тоже должны быть проинформированы? В конце концов, их это как-то касается… А пока барышни твердо уверены, что тебе не слишком понравится, если они позволят себе кокетничать с посторонними мужчинами.
– Да, об этом я как-то не подумал! – смутился я.
– Не подумал? – ехидно переспросил Мелифаро. – Или просто решил придержать их для себя, на черный день?
– Ну да, когда я стану старым и никому не нужным! Вот тогда я о них и вспомню… Какой ты мудрый! Спасибо за совет: я бы нипочем не додумался!
Мелифаро махнул рукой и расхохотался.
– Ладно, – решил я. – Барышни действительно должны знать, что им не возбраняется делать со своей жизнью все, что заблагорассудится. Это совершенно справедливо. Поэтому сейчас мы можем отправиться туда вместе. Никто не удивится, что такую огромную собаку нужно отводить домой вдвоем, как думаешь?
– Кажется, теперь ты сам подыскиваешь подходящий предлог для визита в собственный дом! – усмехнулся Мелифаро. – До чего вы докатились, ваше величество!
– У кого что болит… Если я что-то и подыскиваю, тотолько хороший предлог смыться со службы и не терзаться муками совести. Мой внутренний бюрократ уже согласен, что собаке в Доме у Моста не место. Теперь я должен внятно ему объяснить, почему не могу отправить Друппи с тобой. Еще немного, и я его уломаю, вот увидишь!..
– А ты действительно собираешься выступить с речью перед своим прекрасным гаремом? – уточнил Мелифаро. – Прямо сейчас?
– Чем скорее, тем лучше. И непременно в твоем присутствии, чтобы ты от меня отцепился, раз и навсегда… Кроме того, будешь прикрывать меня своим восхитительным задом: я их, знаешь ли, боюсь!
– Ну и шуточки у тебя! – прыснул Мелифаро. – Боится он, видите ли! Придет же такое в голову…
– Где же твоя хваленая проницательность? – Вздохнул я. – Нашу с Джуффином красивую легенду о моем происхождении он, видите ли, в первый же день расколол… А заметить, что я в присутствии этих странных девчонок не знаю, куда девать руки и куда прятать глаза, ему, понимаете ли, слабо!
Мелифаро удивленно поднял брови, но, хвала Магистрам, тут же решил, что это ни к чему. Водворил брови на место и махнул рукой.
– А, вот ты о чем… Не бери в голову. Иногда меня действительно невозможно обмануть, но только время от времени, когда происходит что-то по-настоящему важное. А во всех прочих случаях я такой же дурак, как все нормальные люди… Сам мог бы догадаться. Помнишь, когда ты заявился на службу с мордашкой леди Мерилин? Я же купился на ее рыжие кудряшки, как последний болван! Или ты думаешь, я тогда тоже притворялся?
– А кто тебя знает! Может быть, ты просто решил, что так смешнее…
– А ведь, пожалуй, мог бы, – согласился он.
Я заглянул в наш с Джуффином кабинет, где на спинке кресла важно восседала самая мудрая из птиц этого прекрасного Мира.
– Куруш, я собираюсь ненадолго отлучиться, – сообщил я. – Так что теперь на тебя вся надежда…
– Твое «ненадолго» – это до утра? – невозмутимо поинтересовался буривух.
– Ни в коем случае! Мое «ненадолго» – это и есть самое настоящее «ненадолго». И много-много пирожных впридачу.
– Смотри, только не забудь, – сонно согласился Куруш.
Хвала Магистрам, договориться с этим прожорливым умником легче легкого!
Я поманил за собой Друппи, и мы покинули Управление Полного Порядка. Я обожаю это заведение, работа в Тайном Сыске кажется мне сплошным непрерывным праздником, но все-таки больше всего на свете я люблю тихонько смыться со службы в рабочее время. Наверное, это соответствует моим наивным представлениям о свободе…
Мой Мохнатый Дом оставался мохнатым, невзирая на время года. К моей величайшей радости, растения, опутавшие его от фундамента до острого кончика крыши, оказались вечнозелеными. Я подумал, что с удовольствием поселюсь здесь по-настоящему – когда-нибудь, после того, как мрачная эпоха моего концептуального правления народом Хенха благополучно подойдет к концу. Когда никто не будет препятствовать осуществлению моего заветного желания: выкинуть в окно боґльшую половину громоздкого дворцового барахла и отправить на покой многочисленных слуг – это в первую очередь!
– А ты здесь вообще не появляешься, я правильно понимаю ситуацию? – укоризненно спросил Мелифаро. – Даже обидно: такая красота – и досталась единственному на весь город варвару, неспособному оценить ее по достоинству.
– Наоборот. Я как раз оценил по достоинству это место и решил, что оно слишком хорошо для меня, – улыбнулся я. – К тому же, его слишком много. Я здесь растворюсь, как конфета за щекой! Может быть, позже… Знаешь, я ведь даже свою квартиру на улице Желтых Камней так до сих пор и не обжил. А там всего два этажа и шесть комнат!
– А когда ты там в последний раз был? – с невинным видом поинтересовался Мелифаро.
Я наморщил лоб, пытаясь припомнить.
– Можешь не отвечать. С тобой все ясно, следствие можно считать законченным! У тебя слишком много недвижимости и всего одна задница, которая, к тому же, предпочитает протирать табуреты в дешевых забегаловках, вместо того чтобы наслаждаться роскошью, – заключил Мелифаро, покидая амобилер.
Друппи тоже выскочил на тротуар. Узнал свое жилье и разразился восторженным лаем. В отличие от меня, он чувствовал себя, как дома.
В холле я резко притормозил: создавалось впечатление, что мы с Мелифаро немного покружили по городу и вернулись в Дом у Моста. На пороге гостиной стояли сэр Кофа Йох и леди Кекки Туотли. Кекки нетерпеливо размахивала тонкими серебристыми перчатками, не в силах дождаться момента, когда их можно будет надеть и наконец-то выйти на улицу.
– Мое жилье уже передали в собственность Управления Полного Порядка? – спросил я. – А где, интересно, будет жить моя собака? Друппи нужен комфорт. В конце концов, он же – царский пес!
– Я уже привык к тому, что здесь постоянно крутится сэр Мелифаро, – флегматично ответствовал Кофа. – И смею надеяться, даже догадываюсь, почему… Но ты, Макс! Ты-то что здесь делаешь?
– Теоретически говоря, я здесь живу…
– Если я ничего не перепутал, тебе сейчас положено не жить, а сидеть в кабинете Джуффина, задрав ноги на стол. Принято думать, что в этом и состоит твоя работа, – улыбнулся сэр Кофа.
– А я оттуда сбежал. Но, если уж на то пошло, вам-то сейчас положено сидеть в каком-нибудь трактире… поскольку считается, что в этом и состоит ваша работа. Я правильно рассуждаю?
– Правильно. Я как раз собираюсь отправиться в какой-нибудь трактир, – невозмутимо подтвердил Мастер Слышащий. – Просто в последнее время мне, видишь ли, кажется, что появляться на людях в обществе всего лишь одной дамы – ниже моего достоинства. Поэтому я решил одолжить у тебя еще троих.
– А они уже полчаса угробили на то, чтобы одеться, – наябедничала Кекки. – Настоящие царицы, что с них возьмешь…
– Мне везет! – наконец-то подал голос Мелифаро. – Хотите вы того или нет, а я отправляюсь с вами, господа. Такова уж ваша горькая участь… А тебе давным-давно пора на службу, бедняга! – Он скорчил мне ехидную рожицу. – Уже ночь на дворе, а ты еще никого не убил. Это непорядок!
– Невинные жертвы могут и подождать, – рассудил я. – В любом случае, надо же мне где-нибудь ужинать!
– Ты бы хоть переоделся, – посоветовал Кофа. – Твоя Мантия Смерти всех нас скомпрометирует.
– Во что это, интересно, я могу переодеться? Я же не держу в этом доме никаких вещей, – растерялся я.
– Ладно уж, придется тебя принарядить, – тоном доброго дядюшки сказал Мелифаро. – Только твоей Мантии Смерти нам не хватало для улучшения пищеварения!
Он полез в карман, извлек оттуда какую-то крошечную финтифлюшку, потер ее между ладонями, а потом с силой швырнул себе под ноги. К моему удивлению, через секунду на полу лежало ярко-голубое лоохи с узорчатой каймой.
– Я давно хотел сказать тебе, что расцветки твоей одежды повергают меня в состояние глубокого культурного шока. Мне еще повезло, что сегодня ты не припас что-нибудь малиновое! – проворчал я, закутываясь в эту роскошь.
– И это вместо того, чтобы вежливо сказать «спасибо, дяденька»! – возмутился Мелифаро. – Сейчас отберу! Завернешься в какой-нибудь свой ковер, тоже ничего себе костюмчик…
– Ладно, считай, что ты меня запугал… А ты всегда таскаешь с собой запасную одежду? – полюбопытствовал я.
– Да, на тот случай, если ты вдруг заявишься на службу голым. Ты же знаешь, как я о тебе забочусь…
– Нет, а правда, зачем?
– Ну как это «зачем»? – пожал плечами Мелифаро. – Просто я терпеть не могу шляться по улице в грязных дырявых тряпках. А на такой работе, как наша, с одеждой регулярно что-то случается. Поэтому лучше всегда иметь что-нибудь про запас – на всякий случай. Вы все уяснили, ваше величество?
Мое величество уважительно качало головой, дивясь такой предусмотрительности.
Три совершенно одинаковые сестрички появились в глубине гостиной. Увидели меня, замерли на месте, но быстро оправились от удивления и шустро затопали к нам. Впрочем, не такие уж они теперь были одинаковые. После нескольких прогулок по столичным модным лавкам девочки совершенно преобразились. Как выяснилось, их вкусы совершенно не совпадали. Одна из тройняшек предпочитала черно-белую гамму, другая удачно сочетала разные оттенки зеленого, а третья надела васильково-синюю скабу и закуталась в ослепительное ярко-желтое лоохи. «Вот это, очевидно, и есть избранница Мелифаро, – решил я. – Вдвоем они будут смотреться просто ошеломительно!»
Наконец мы вышли из дома. Сестрички предпринимали отчаянные попытки стать одним целым: держались за руки, жались друг к другу, как замерзшие на зимнем ветру котята. Впрочем, зимний ветер действительно имел место – да еще какой! Счастье еще, что в Ехо не бывает морозов…
– В один амобилер мы теперь не поместимся, это уж точно! А ездить наперегонки с тобой, парень… Не буду я такими глупостями заниматься! – добродушно проворчал сэр Кофа. – Значит, придется просто отправиться в ближайшую забегаловку… Впрочем, до «Сытого скелета» отсюда рукой подать. Не самый худший вариант.
– И еще несколько наших корон перекочуют в бездонный карман властелина всех «Скелетов» Гоппы Талабуна, – кивнул я.
За день я успел нагулять зверский аппетит, а посему первые четверть часа просто тупо ел, не принимая никакого участия в светской беседе. Только наблюдал, да и то не слишком внимательно. Я заметил, что сестрички уже считают сэра Кофу кем-то вроде своего доброго папочки, какового, если верить мифам и легендам народа Хенха, у них вообще сроду не было. Леди Кекки Туотли, судя по всему, тоже пользовалась их полным доверием. Хотел бы я знать, сколько таких совместных ужинов они уже успели устроить… А вот на Мелифаро девочки косились с заметным опасением, Магистры их знают, почему!
Наконец я нашел в себе силы оторваться от тарелки и тут же открыл рот, благо уже намолчался на три дня вперед!
– Спасибо вам, Кофа. Так мило с вашей стороны опекать мое странное семейство, пока я шляюсь неведомо где…
– Ну почему – неведомо где! Лично мне очень даже ведомо, – усмехнулся Кофа. – Пустяки, Макс. Если у тебя найдется еще пара дюжин неприкаянных девиц, я к твоим услугам, в любое время суток.
Леди Кекки Туотли тихонько захихикала. Судя по всему, она ничего не имела против.
– А ведь у меня как раз есть к тебе дело, Кекки, – вспомнил я. – Сегодня ко мне приходил один жалобщик. Ему кажется, что ты уделяешь слишком мало внимания его драгоценной персоне… и сокровищам его горячо любимого покойного дедушки заодно.
Кекки непонимающе на меня уставилась. Потом поняла, о чем идет речь и смущенно улыбнулась.
– Так он и до тебя добрался, этот смешной молодой человек?
– Еще бы ему до меня не добраться! Моя грудь и есть то самое дивное место, на котором он в свое время пригрелся… Ты мне вот что скажи: ты занималась этим делом или решила не забивать голову всякой чепухой?
– Если честно… – Кекки виновато вздохнула. – Я собиралась, Макс. Но у меня совершенно не было времени. Знаешь же, что творится у нас в полиции: куча незаконченных дел и еще больше законченных идиотов, которые не дают мне закончить эти самые незаконченные дела… – тьфу ты, я совсем запуталась! А в свободное от службы время… Видишь ли, у меня сейчас не тот период жизни, когда очень хочется взять работу на дом, поскольку все равно больше нечем заняться! Мне, как ты понимаешь, очень даже есть…
Сэр Кофа польщенно заулыбался. Первая в моей жизни попытка выступить в роли сводника оказалась на редкость удачной. Эти двое спелись как миленькие, кто бы мог подумать! Впору бросать службу и открывать собственное брачное агентство…
– Одним словом, бедняга угадал, когда сказал мне, что ты вряд ли сочтешь пропажу его сундука своей главной служебной проблемой, – подытожил я. – В таком случае, я просто выполню его просьбу. Сейчас… – Я сделал жалобное лицо, просительно сложил руки на груди и тоненьким голоском пропищал: – Кекки, поищи, пожалуйста, этот грешный сундук!
– А иначе распрощаешься с жизнью! – еще более тоненьким голоском добавил Мелифаро. От неожиданности я вздрогнул и заткнулся, к его величайшему удовольствию.
– А что за сундук такой? – полюбопытствовал Кофа.
– А хрен его знает, – я пожал плечами. – Парень о нем сто лет не вспоминал, а теперь вдруг решил, что там были какие-то пиратские сокровища. Скорее всего, дело в его могучем воображении: он же у нас, кажется, великий поэт!.. Впрочем, вполне может статься, что мы с леди Кекки – болваны, а в сундуке действительно хранятся какие-нибудь головокружительные сокровища… Самое интересное в этой истории, что похитители ушли Темным Путем, – если, конечно, верить свидетельским показаниям кучи перепуганных детишек.
– Вот именно! – с нажимом сказала Кекки.
Как я понимаю, ей здорово хотелось, чтобы в этой истории вообще не было ничего интересного – раз уж она о ней напрочь забыла…
– А что, у детей нет глаз? – ехидно поинтересовался сэр Кофа. – Не понимаю, почему к рассказам детей необходимо относиться с недоверием? Между прочим, дети нередко оказываются гораздо наблюдательнее взрослых. К тому же, они не употребляют спиртное. Так что из детишек получаются отличные свидетели, зарубите это на своем прекрасном носике, милая леди!
Никогда бы не подумал, что Кекки способна проглотить такую пилюлю, не поморщившись. Но она и бровью не повела: смотрела на Кофу, как на Санта-Клауса с мешком подарков. Дескать, знаю я тебя: побурчишь-побурчишь, а подарочки-то все равно выложишь!
– Если похитители действительно ушли Темным Путем, эта история может оказаться довольно интересной, – рассуждал Кофа. – Вообще-то, Кодекс Хрембера не возбраняет гражданам Соединенного Королевства пользоваться Темным Путем – по той простой причине, что для этого почти не требуется применять Очевидную магию… И именно поэтому почти никто не умеет это проделывать, кроме все тех же бывших Магистров. Да и среди них не так уж много хороших специалистов… – Он внимательно посмотрел на меня. – Очень может быть, что твоему приятелю с самого начала следовало обратиться именно в наше ведомство.
– А он обращался. Хотел найти меня, а нарвался на Меламори. Та благородно решила, что меня нужно спасать, и отфутболила его к Кекки. Могу ее понять: в изложении господина Андэ Пу ни одна история не может показаться заслуживающей внимания. Такой уж он специальный парень…
– Ясно. А теперь мое сердце жаждет подробностей. Рассказывайте, – потребовал Кофа. – Сначала ты, Макс.
Я быстренько изложил ему краткую историю «ограбления века», все, что узнал от Андэ.
– Наверное, Кекки знает больше. Все-таки с ней он говорил, как со специалистом, а мне просто на жизнь жаловался, – заключил я.
– Да уж, – вставил Мелифаро. – Бедняга пришел по адресу! Если человеку не нравится его жизнь, он должен просто сообщить об этом тебе. И ты тут же поможешь несчастному быстро и безболезненно расстаться с этой гадкой штукой.
– Можешь себе представить, он все еще жив, – огрызнулся я.
– Да? Что-то в последнее время ты не в форме, – сочувственно вздохнул этот гнусный тип.
– Вы очень мило щебечете, мальчики, но мне все-таки хотелось бы услышать, что говорит Кекки. Вы же ей рта открыть не даете, – укоризненно заметил сэр Кофа.
– В общем-то, я получила ровно ту же информацию, что и Макс, – сказала Кекки. – Плюс подробное описание сундука. Очень старый деревянный ящик, выкрашенный в темно-красный цвет, замки давным-давно не запираются: их сломал сам господин Андэ Пу, когда был мальчишкой. На крышке сундука написано: «Огрызок Мира» – название корабля, на котором дед этого господина совершал свои пиратские подвиги. Вот, собственно, и все. Господин Андэ Пу сам не помнит, что именно находилось в сундуке. Какая-то старая одежда. Может быть еще что-то, но он не уверен… Честно говоря, именно поэтому я не слишком старалась отыскать его имущество. Не слишком-то разумно тратить кучу времени, чтобы найти никому не нужный хлам.
– Он так и подумал, – кивнул я. – Слово в слово! Ладно, Кекки, не бери в голову. Может быть, я сам загляну в его грешный подвал. Магистры с ним, с хламом старого пирата, но Темный Путь – это действительно интересно!
– Теперь и я думаю, что нужно их все-таки поискать, этих воришек, – пробормотала Кекки. – Не так важно, что они унесли, но если в столице появились воры, способные уходить Темным Путем… На мой вкус, это скорее неприятно, чем интересно!
– У нас диаметрально противоположные взгляды на жизнь, незабвенная, – улыбнулся я. – Сэр Кофа, по-моему, нам пора переманивать эту прекрасную леди в Тайный Сыск. Работа в Городской полиции превращает ее в пессимистку.
– Может и переманим, там видно будет… – рассеянно пообещал Кофа. – Меня сейчас другое интересует…
И он снова умолк: призадумался.
– Что, вам тоже стало интересно? – удивился я. – А я-то думал, что это только моя придурь – вцепиться в этот сундук!
– Теперь это будет наша с тобой общая придурь, – вздохнул он. – Или даже только моя… Можете пока не забивать себе головы этой ерундой, ребята. Я сам попробую разобраться. Какое-никакое, а развлечение!..
– Ну что, брюхо я набил, о сундуке мы поговорили… Кажется, теперь мне действительно пора на службу, – умиротворенно сказал я. – В конце концов, там можно поспать. Какой у меня напряженный рабочий график, с ума сойти можно!
Мелифаро наградил меня столь выразительным взглядом, что подо мною чуть стул не задымился. Он был абсолютно прав: я же не ужинать собирался, и уж тем более, не трепаться с коллегами о пиратском сундуке. Я покинул Дом у Моста с намерением прочитать своим женам лекцию о свободе, как таковой, и их личной свободе в частности. Что ж, этим и займемся, благо обстановка в «Сытом скелете» весьма располагает к подписанию какой-нибудь «декларации независимости»!
– Ладно уж, лишняя парочка кружек камры в такой милой компании мне не помешает… – Я незаметно подмигнул Мелифаро. Дескать, готовься внимать и трепетать.
Он, впрочем, и без того был готов – дальше некуда. Ему, как я понимаю, было ужасно интересно, что именно я собираюсь говорить этим девочкам. Черт, если честно, мне и самому это было интересно!.. Я уткнулся носом в кружку с камрой и начал спешно сочинять речь. Получалось не очень-то.
– Какой вурдалак тебя укусил, Макс? – удивленно спросил сэр Кофа. – Неужели Гоппа Талабун завел здесь плохого повара? У тебя такое лицо, словно ты пытаешься переварить кусок деревяшки.
– Я, конечно, довольно примитивное существо, но не настолько же! – обиделся я. – При чем тут пищеварение? Ядумаю.
– Вот оно что! – понимающе кивнул Кофа. – Бедный мальчик! И о чем же ты думаешь?
– Об этих красавицах, – я кивнул на сестричек.
Три пары огромных черных глаз испуганно уставились на меня.
– Не худшая тема для послеобеденных размышлений, – согласился Кофа. – И какие же именно мысли чудом забрели в твою голову?
– Самые разнообразные.
Я обнаружил, что мне гораздо легче обсуждать свои семейные проблемы, обращаясь к сэру Кофе, а не к переполошившимся тройняшкам. Что ж, тоже метод, не хуже прочих! Набрал побольше воздуха в легкие, и меня понесло.
– Представьте себе, Кофа: эти трое выросли черт знает где, в Пустых Землях. Как они там жили и чем занимались, понятия не имею. Но как-то, надо полагать, жили, чем-то занимались и все им было более-менее понятно: небо – сверху, земля – снизу, менкалы – с рогами… Ну и так далее.
Я перевел дыхание и продолжил:
– И вот, в один прекрасный день, некие мудрые старцы сажают этих девчонок верхом на рогатых менкалов, привозят их в совершенно незнакомый город, приводят в дом какого-то странного типа, говорят, что он, дескать, новый царь народа Хенха, а теперь еще и их муж. После чего вышеупомянутые мудрые старцы спокойно уезжают домой. А прекрасные Хейлах, Кенлех и Хелви остаются в огромном чужом доме. И наверняка не очень-то понимают, как им теперь жить дальше. Странный тип, которого они считают своим мужем, отделался обещанием как-нибудь зайти поболтать, чего, к слову сказать, так до сих пор и не сделал. Ну, я у нас – свинья известная… Зато, хвала Магистрам, вместо мужа постоянно приходят разные славные люди, утверждающие, что являются добрыми друзьями этого самого типа… Все это прекрасно, но вряд ли согласуется с представлениями юных девушек о нормальных супружеских отношениях… – Я наконец-то отвел взгляд от сэра Кофы и обернулся к сестричкам: – Ну что, я правильно обрисовал ситуацию?
Наконец-то они улыбались. Очень робко, почти незаметно, зато все трое сразу! Это был настоящий триумф. Именно чего-то в таком роде я, вероятно, и ждал всю жизнь, так что теперь, в случае чего, можно спокойно укладываться в гроб: звездный час у меня уже был.
– Хорошо, что вы улыбаетесь, девочки. Это и есть кратчайший путь к моему сердцу, если эта дурацкая мышца вам зачем-то нужна… И потом, мы с вами действительно влиплив смешную историю, так что относиться к ней надо соответственно. Брак вообще довольно забавная штука, а уж нашс вами…
– Мы не нужны тебе, да? – неожиданно спросила одна из сестричек, чье ярко-желтое лоохи недавно меня развеселило. – Когда Файриба взял нас с собой, он предупреждал, что так может случиться. Он объяснил нам, что ты совсем не такой, как прежние цари земель Фангахра, о которых еще помнят наши старики. Поэтому мы с самого начала были готовы ко всему.
– Не стоит сгущать краски, – проворчал я. – Уверен, вы мне зачем-то нужны, леди, если уж вас угораздило появиться в моей жизни. Судьба не дура, зря людей сводить не станет… Мне никогда не были нужны жены, да еще и сразу три, это правда. Но это не значит, что я собираюсь послать вас подальше. Я хочу, чтобы вы жили в Мохнатом Доме, творили там все, что вам взбредет в голову, и старались получить от этого максимум удовольствия… Единственное, о чем я собираюсь вас попросить: выкиньте из головы весь этот бред насчет мужей и жен! Давайте договоримся, что вы – просто мои гостьи… Хотя, это не совсем верно: гости приезжают и уезжают, а вам уезжать некуда, да и не к чему. Ехо – прекрасный город. Вам здорово повезло, что судьба забросила вас в великолепную столицу Соединенного Королевства. Лично я от нее до сих пор без ума, хотя, казалось бы, мог бы уже и привыкнуть… Скорее уж вы – что-то вроде моих племянниц. Вас устраивает такой термин, леди?
Одна из тройняшек вдруг улыбнулась и энергично кивнула. Сестры посмотрели на нее с нескрываемым удивлением, а потом снова выжидающе уставились на меня.
– Уверен, что вскорости глупое слово «племянницы» можно будет заменить словом «друзья», – мягко сказал я. – Но процесс превращения незнакомых людей в хороших приятелей не поддается контролю. Это происходит как-то само собой, поэтому не будем ничего загадывать заранее, ладно?
– Если я все поняла правильно, наша жизнь должна как-то измениться после этого разговора. Это так? – уточнила леди в желтом лоохи.
Она оказалась самой серьезной из сестричек, несмотря на легкомысленное пристрастие к яркой одежде.
– Да, – кивнул я. – Ваша жизнь должна радикально измениться. Во-первых, я был бы просто счастлив, если бы вы перестали так вздрагивать при моем появлении. Тоже мне, нашли перед кем трепетать! Берите пример с сэра Кофы: вот так со мной и надо разговаривать. Понимаю, поначалу будет трудно, но начинайте тренироваться. Рано или поздно у вас все получится… Да, и самое главное: имейте в виду, что вы – совершенно свободные люди. Можете уходить из дома, когда вам вздумается, возвращаться, когда сочтете нужным, приглашать к себе людей, которые вам приятны, и не пускать тех, кто вам не нравится. А ко мне следует обращаться, если вам понадобится помощь, или совет, или еще какая-нибудь глупость в таком духе – например, деньги – но только не за разрешением! Если мне что-то не понравится, я вам сам скажу. И этот разговор будет вовсе не таким страшным, как вам, наверное, сейчас кажется… А если случится так, что кто-то наступит вам на сердце, имейте в виду, что ваша жизнь – это ваша жизнь, и я не собираюсь в нее вмешиваться, если только вы сами меня об этом не попросите.
Я вытер вспотевший лоб и жалобно посмотрел на сэра Кофу.
– Как вы думаете, я был достаточно убедителен?
– Более чем. Никогда не подозревал, что ты способен произносить столь пламенные речи, да еще и с таким серьезным лицом. Мне даже страшно стало!
– А мне-то как стало страшно! – подал голос Мелифаро. – До сих пор дрожу!
– А кое-кто должен вообще молчать в тряпочку в самом темном углу! – проворчал я.
– Я бы с удовольствием, но в этой грешной забегаловке, как назло, нет ни одного темного угла! – сокрушенно сообщил Мелифаро. – Ничего, если я исполню описанный тобой дикарский ритуал немного позже?
– Ладно уж, позже, так позже. Сегодня я такой добрый, что самому тошно, – великодушно согласился я.
Сестрички по-прежнему внимательно меня разглядывали. Впрочем, мне показалось, что они немного расслабились. «Мог бы доставить им это удовольствие и несколькими дюжинами дней раньше! – сердито сказал я себе. – За тобой, дорогуша, водится такая милая привычка – не откладывать на завтра то, что можно сделать через год…»
– А теперь давайте снова познакомимся, – предложил я тройняшкам. – Попробую отличить одну из вас от другой, может быть и получится…
– Я – Хейлах, – сказала обладательница желтого лоохи. – Это Хелви, – она показала на смешливую сестричку, которой понравилось мое предложение насчет «племянниц». Потом положила руку на плечо третьей: – А это Кенлех.
Последняя из представленных мне сестер, облаченная в строгий черно-белый наряд, одарила меня неожиданно тяжелым, пронзительным взглядом. У меня даже мурашки по спине пробежали. До сих пор она казалась мне этакой безобидной тихоней, самой незаметной из этой троицы, но меня хлебом не корми – дай ошибиться в людях…
– Ладно, будем надеяться, что в следующий раз я вас не перепутаю… А теперь мне действительно пора на службу. Куруш меня заклюет за такое бессовестное опоздание и будет совершенно прав! – Я залпом допил остатки остывшей камры и поднялся из-за стола. – Хорошего вечера, ребята!
– Береги себя, парень, – проникновенно попросил Мелифаро. – Не смей влипать ни в какие неприятности, пока не снимешь мое любимое лоохи.
– Ох, а я-то как раз твердо решил хорошенько вываляться в ближайшей луже, – сокрушенно сказал я. – И что ж мне теперь из-за тебя планы менять? Нет уж!
В Дом у Моста я приехал в прекрасном расположении духа: хороший ужин в сочетании с чувством исполненного супружеского долга оказали на меня самое благотворное воздействие. Куруш получил целую дюжину пирожных. Совершенно ясно, что ему столько не съесть, но в этом вопросе мы с мудрой птицей придерживаемся одних и тех же принципов: лучше больше, чем меньше!
Не так уж я оказывается и задержался: буривух проворчал, что «людям свойственно уходить ненадолго и возвращаться через два часа». Признаться, я был уверен, что отсутствовал гораздо дольше. Впрочем, за время моего отсутствия все равно ничего не случилось. Так оно, как правило, и бывает: все безобразия в этом прекрасном Мире предпочитают случаться именно в моем присутствии!
Впрочем, сегодня никаких «безобразий» мне, судя по всему, не светило. Первые часа полтора мы с Курушем мирно бездельничали. Я лениво листал вчерашний выпуск «Королевского голоса», а буривух усиленно питался. Потом я оттер от крема его многострадальный клюв, после чего Куруш с удовольствием нахохлился и задремал. А около полуночи в дверь кабинета нерешительно заглянул один из младших служащих:
– К вам посетитель, сэр Макс.
– Что, маленький, толстый и ужасно нахальный?
Мне показалось, что это непременно должен быть Андэ Пу, до глубины души потрясенный пропажей дедушкиного сундука. Наверняка с каждой минутой в его разгоряченном воображении рождались все новые образы гипотетических «сокровищ», несправедливо позабытых, а теперь внезапно исчезнувших из его жизни. Но оказалось, что я здорово ошибся.
– Напротив, сэр Макс. Ваш посетитель высокий, худой и очень вежливый. Одет по-столичному, но у него борода ниже пояса, а волосы заплетены в косу. Да и говорит он, как ташерец.
– Да, если уж я ошибаюсь, то делаю это лихо! – рассмеялся я. – Ладно, если у этого господина действительно настолько шикарная борода, пусть заходит. Не могу же я пропустить такое зрелище!
Курьер смутился, кивнул и поспешно исчез. Почему-то мои шутки всегда приводят наших младших служащих в замешательство. А я-то, дурак, изо всех сил пытаюсь быть демократичным…
На пороге появился высоченный бородач в темном лоохи.
– Капитан Гьята! – изумился я. – Ну конечно, мог бы и догадаться, что это именно вы!
Этот ташерский капитан болтался в Ехо уже почти два года, и, честно говоря, по моей вине. В свое время мне довелось спасти его от смерти. Это вышло почти случайно: в ту пору я не понимал, что, как и зачем делаю. Но капитан Гьята отнесся к этому событию крайне серьезно: он втемяшил себе в голову, что обязан отплатить мне чем-нибудь равноценным. А поскольку у меня не хватило фантазии придумать для него какое-нибудь посильное поручение, бедняге пришлось поселиться в Ехо. Он до сих пор не теряет надежды, что рано или поздно мне все-таки понадобится его помощь. По правде говоря, я уже успел забыть о своем «вечном должнике»: слишком много событий, хороших и разных, с тех пор случилось. За это время у меня не единожды возникали проблемы, но для их решения требовались специалисты совсем иного профиля…
– Я не помешал вам, сэр Макс? – вежливо спросил ташерец.
– Нет, конечно. У вас что-то случилось?
– Если вы имеете в виду нечто неприятное, то ничего в таком роде со мной не стряслось. – Капитан Гьята осторожно присел на краешек кресла. – Я зашел к вам попрощаться.
– Вот и правильно! – обрадовался я. – Я давно говорил, что мне ничего от вас не нужно. А дома вас, наверное, ждут…
– Вы меня неправильно поняли, сэр Макс, – возразил капитан. – Я все еще надеюсь, что когда-нибудь мне представится возможность заплатить вам за свою жизнь. И я еду не домой. Просто решил отправиться в плавание.
– Тоже хорошее дело, – согласился я. – И куда же?
– Честно говоря, я и сам не знаю. Капитан каруны, на которую я нанялся, пока не сообщил нам, куда именно мы отправляемся. Но он обещает, что плавание продлится не больше года. Собственно говоря, я пришел сказать вам, что не позже, чем через год я снова буду к вашим услугам, в любое время…
– Подождите, Гьята, что-то я совсем ничего не понимаю, – удивился я. – Какой такой «капитан»? Куда это вы нанялись? Вы же сами себе капитан! И потом, насколько я помню, у вас был собственный корабль. Все служащие Таможенного Сыска в полном составе ходили любоваться на вашу «Вековуху», когда вы прибыли в Ехо… С ней что-то случилось?
– Нет, с моей «Вековухой», хвала небу, все в порядке, – сказал ташерец.
Вид у капитана Гьяты был, надо сказать, растерянный. Похоже, он только что вспомнил про свой корабль, и это открытие приятно его удивило.
– Так, – улыбнулся я. – Вы меня изрядно озадачили. Без большого кувшина камры тут не разберешься… Или вы предпочитаете что-нибудь покрепче, Гьята?
– Предпочитаю, – меланхолично согласился капитан.
– Ладно, будет вам покрепче.
И я послал зов в «Обжору Бунбу» – все равно собирался!
– А теперь рассказывайте, – потребовал я после того, как на моем столе стало тесно от посуды. – Что-то я пока вообще ничего не понимаю. Вместо того, чтобы отправитьсяв плавание на собственном корабле, вы нанимаетесь к какому-то другому капитану, который даже не счел нужным сообщить вам, куда именно собирается плыть… Что, он ваш старый друг?
– Нет, – ташерец возвел глаза к потолку, словно бы надеялся обнаружить там ответы на все мои вопросы. – Честно говоря, еще сегодня утром я даже не подозревал о его существовании…
– Тогда почему? Что, он очень хорошо платит?
– Наверное… О деньгах я еще не спрашивал.
У капитана Гьяты был вид только что проснувшегося человека.
– Ничего себе! – я изумленно покачал головой. – Теперь я начинаю понимать, каким ветром вас в свое время занесло к этому проходимцу, купцу Агону! Извините, Гьята, но вы всегда подыскиваете себе работу именно таким образом?
– Нет. Вы, наверное, не поверите, но я – довольно осторожный человек, – смущенно сказал капитан. – Понимаю, что у вас сложилось другое впечатление, но когда я нанимался к тому же Агону, я выяснил у него все подробности предстоящего нам путешествия, а потом раздумывал несколько дней. И собирался отказаться, поскольку он, как мне показалось, что-то явно недоговаривал… Думаю, именно поэтому он и надел на меня свой проклятый колдовской пояс.
– Хотелось бы верить! – улыбнулся я. – Но ваша сегодняшняя авантюра превосходит все мои представления о человеческом легкомыслии – даже мои, заметьте! Надеюсь, этот ваш новый знакомый ничего на вас не напялил?
– Нет, что вы! После того случая я вообще зарекся принимать какие-либо подарки от малознакомых людей. Да и от знакомых тоже, если честно… Погодите-ка, сэр Макс! Теперь я и сам не понимаю, как меня угораздило наняться на эту каруну… Самое удивительное, что я вообще не собирался искать какую-то новую работу. Мне и без того прекрасно платят в Таможенном Сыске: я подрядился перевозить большие партии арестованных грузов на загородные склады. Моя «Вековуха» как нельзя лучше подходит для таких перевозок: довольно вместительный и в то же время очень легкий банф… Я даже нанял нескольких помощников. Без них на корабле не обойтись, даже во время столь коротких рейсов. Яи контракты с ними подписал, до конца этого года… Если я сейчас все брошу и отправлюсь в какое-то плавание, ребята на меня в суд подадут и будут совершенно правы. О чем же я думал?!
Капитан Гьята залпом осушил стакан заказанной специально для него «Джубатыкской пьяни» и тяжко вздохнул. Он выглядел, как человек, только что очнувшийся от нездорового послеполуденного сна в непроветренном помещении.
– Ну что, вы уже передумали уезжать, я правильно понял? – спросил я. – Вообще-то я и сам обожаю влипать в авантюры, но вы меня, пожалуй, переплюнули!..
– Хорошо, что у меня хватило ума вспомнить о своих обязательствах и зайти к вам попрощаться! – озадаченно пробормотал капитан. Сделал еще несколько глотков из своего стакана и покачал головой: – И что это на меня нашло? Наваждение какое-то, честное слово! Увидел этого капитана, несколько минут послушал его рассказ о предстоящем «великом плавании» и загорелся, как мальчишка. Обо всем на свете забыл… Сейчас я понимаю, что был готов отправиться с ним на край Мира даже в качестве простого матроса, лишь бы он меня позвал!
– Да? – удивился я. – Скажите пожалуйста!.. Такая мощная харизма?
– Как вы сказали? – ташерец моргнул от неожиданности.
– Ох, вечно я выпендриваюсь!.. Я имел в виду, что этот мужик обладает совершенно особым обаянием, позволяющим ему веревки вить из окружающих, если ему вдруг понадобятся эти самые веревки…
– Да, наверное, – капитан Гьята вытер вспотевший лоб. – Вы представить себе не можете, как мне вдруг приспичило отправиться с ним в это проклятое путешествие! Загорелся, как мальчишка, совсем голову потерял. Хорошо, что вы начали меня так подробно обо всем расспрашивать… Пожалуй, мне следует пойти домой, и проспать две дюжины часов. И носа из дома не высовывать, пока его «Тобиндона» не поднимет якорь.
«Тобиндона»? – рассеянно переспросил я. – Странное название! Это что, женское имя?
– Нет, какое-то экзотическое растение, – пожал плечами капитан.
– Растение, говорите? Ну ладно, Магистры с ним, с этим грешным растением… Я переспросил, чтобы не забыть. Может быть, все в порядке, вы просто встретили хорошего человека, наделенного великим даром убеждения, и ухватились за первую попавшуюся возможность проветриться, потому что чересчур засиделись на одном месте. Так тоже бывает. Но мне хотелось бы увериться, что вы не стали жертвой какого-нибудь наваждения, потому как наваждения – это как раз по моей части. Обидно будет, если мы с этим парнем не познакомимся… Когда, вы говорите, он собирался отчаливать?
– Он велел нам явиться завтра на закате. Думаю, что через час после заката…
«Вам»?! А что, кроме вас нашлись еще желающие?
– Конечно. Вместе со мной его слушали еще дюжины две человек, и все изъявили желание наняться на «Тобиндону».
– Все до единого? Ну-ну… А как вы вообще его встретили?
– В Портовом Квартале есть одна маленькая площадь. У нее даже нет названия, или его давно позабыли за ненадобностью: это место и без того все знают. Туда приходят моряки, которые ищут работу, капитаны, которые ищут людей, и просто заскучавшие старики, чтобы почесать языки со своими молодыми коллегами… Ну, знаете, как это бывает!
– Примерно.
– Ну вот. Собственно говоря, я пришел туда, потому что решил нанять помощника на следующий год. В последнее время мне стало трудно справляться: слишком много работы. Так что я искал опытного моряка, который мог бы время от времени подменять меня на «Вековухе»… Я увидел небольшую группу людей, столпившуюся вокруг какого-то господина, подошел послушать, о чем они говорят. И дело кончилось тем, что я сам решился наняться к нему в помощники, вместо того, чтобы… – капитан Гьята беспомощно махнул рукой и умолк.
– Ладно, не берите в голову! – улыбнулся я. – Вот если бы вы, скажем, опомнились где-нибудь на островах Тюто, впору было бы локти кусать. А так – ерунда… А как, кстати, его зовут, этого блестящего оратора?
– Не знаю. Я даже об этом его не спросил!
Капитан Гьята уже устал удивляться собственному легкомыслию. Кажется, он начинал сердиться, понять бы только на кого… Не на меня же, в конце-то концов!
– Идите спать, капитан, – посоветовал я. – Все хорошо, что хорошо кончается. И знаете что? Пожалуй, вам действительно не стоит выходить завтра из дома. Ну его, от греха подальше. Вдруг это действительно было наваждение?.. Вот уйдет эта «Тобиндона», тогда – пожалуйста! Я правильно запомнил название?
– Правильно.
– Отлично. Значит, вы договорились собраться завтра на закате… Кстати, где именно? Порт большой.
– В самом конце Главного Причала Правого Берега. Где-то там и пришвартована «Тобиндона».
– Ладненько, как-нибудь найду… Хорошей ночи, Гьята. И не стесняйтесь послать мне зов, если у вас опять изменятся планы. Нет ничего хуже, чем в одиночку бороться с наваждениями, по себе знаю…
Капитан Гьята отправился домой, а я крепко призадумался. Сначала мне показалось, что нужно немедленно отправиться в порт и разобраться с этой «Тобиндоной». Но я быстро понял, что идея была не из лучших. Честно говоря, я вряд ли способен быстро отыскать хоть что-нибудь в закоулках столичного речного порта. Хуже того, я могу там просто заблудиться… Я, вообще, неспособен отличить каруну от банфа, и ни черта не смыслю в морском деле. Может быть, в данном случае это и не обязательно, но… Вот именно. Но.
Для визита в порт мне требовалась помощь сэра Кофы или того же Мелифаро. Кроме того, ситуацию, наверное, следовало обсудить с Джуффином, который, между прочим, умолял не будить его до полудня. Что ж, время у меня, кажется, было. И даже не до полудня, а до завтрашнего заката.
В результате я потратил жалкие остатки сил на подвиг совсем иного рода: вызвал курьера и потребовал сделать мой стол чистым. К моему удивлению, парень очень быстро справился с этой невыполнимой задачей – колдовал он, что ли?! – и бесшумно смылся из кабинета. А я придвинул к себе еще одно кресло, аккуратно уложил на него ноги и сладко задремал. Теплое лоохи Мелифаро, которое я так и не удосужился сменить на Мантию Смерти, оказалось отличным одеялом, невзирая на ужасающе яркий голубой цвет.
Сэр Кофа разбудил меня еще затемно.
– Если уж ты так любишь спать, можешь с чистой совестью заняться этим дома, – проворчал он. – Мне надо спокойно подумать, так что выметайся!
Ясное дело, у меня не хватило пороху изложить ему историю капитана Гьяты: за час до рассвета слово «потом» звучит чертовски соблазнительно! Я был такой сонный, что с трудом пробормотал «спасибо» и кое-как добрел до служебного амобилера. Дежурный возница чуть в обморок не грохнулся: давненько я не уезжал из Управления на заднем сидении амобилера! Обычно я пытаюсь самостоятельно вцепиться в рычаг, в каком бы состоянии не находился. Но сегодня я явно был не в форме.
В довершение ко всему, у возницы хватило ума выгрузить меня возле дома на улице Желтых Камней. Спросонок я опознал собственное жилище, когда служебный амобилер уже скрылся за поворотом.
Но я не покорился судьбе. Кое-как разлепил глаза и побрел к дому Теххи. Хвала Магистрам, трактир «Армстронг и Элла» находился всего в нескольких кварталах от моей квартиры. Но для человека, спящего на ходу, даже такое расстояние – настоящее кругосветное путешествие!
«Господи, – подумал я, открывая дверь спальни, – я веду себя, как мальчишка. Какая разница, где спать?!» Но, укутавшись жалким краешком теплого одеяла, – остальную дюжину метров пушистого меха Теххи старательно намотала на себя, – я решил, что разница все-таки есть…
Оказавшись в постели, я, вопреки ожиданиям, не уснул, а стал вспоминать наш недавний разговор. Оказывается, Теххи нельзя уезжать из Ехо – не самая лучшая новость!.. Честно говоря, я давно планировал выклянчить у Джуффина небольшой отпуск и отправиться в Кеттари – ясное дело, вдвоем. Мне чертовски хотелось побродить с Теххи по этому волшебному месту, невообразимые мосты, безлюдные сады и узкие набережные которого в свое время вскружили мне голову. И еще я надеялся, что мы сможем добраться до маленького безымянного города в горах, который когда-то был одним из моих снов, а теперь стал самым настоящим, вполне пригодным для жизни городом на границе новорожденного Мира. Если верить словам Махи Аинти, старого шерифа Кеттари, я сам и совершил это чудо – не знаю уж, как…
До сегодняшнего дня я ни на минуту не сомневался, что смогу пригласить Теххи в это путешествие – и тут на тебе!
Но, может быть, у меня получится разделить с нею свой сон? Однажды мне удалось прогуляться по своим любимым сновидениям в компании Шурфа Лонли-Локли: стоило только положить головы на одну подушку… – вспомнил я. – Правда, в тот раз колдовал сэр Шурф, а я никогда не пробовал провернуть этот фокус самостоятельно… С другой стороны, у меня иногда получаются такие вещи, что я сам поражаюсь. Во всяком случае, почему бы не попробовать? Вдруг получится… Весьма оригинальный способ пригласить свою девушку на хорошую прогулку, как раз в моем вкусе!
И я опустил голову на подушку Теххи. Ее серебристый локон щекотал мне ухо, и я аккуратно его убрал. Поборол искушение впиться в нежную мочку уха, расслабился, зевнул, закрыл глаза, вдохнул медовый аромат ее волос и заснул. Иногда влипнуть в очередное приключение бывает легче легкого!
Мне приснилось, что я поднимаюсь по пологому склону холма. Было жарко. На мой вкус, даже слишком. Под ногами сухо похрустывала выгоревшая на солнце невысокая трава. Идти было довольно трудно. Сделав несколько шагов, я подумал, что этот грешный склон не такой пологий, как кажется… И все-таки я зачем-то перся наверх, хотя понятия не имел, на кой хрен мне сдался этот альпинизм…
Наконец, я вскарабкался на вершину холма, кое-как вытер заливавший глаза пот и огляделся. Отсюда открывался прекрасный вид на довольно унылую долину между нежно-очерченных пологих холмов. Царство зноя и золотисто-желтого цвета: сухая трава тихо шелестела на горячем ветру, кроме нее здесь не было ничего – ни деревьев, ни кустов, ни воды, ни жилых строений, только неподвижный океан выжженной травы под ослепительно-белым небом, на котором я не увидел ни одного солнца.
– Тебе здесь нравится, Макс? – доброжелательно спросил кто-то из-за моей спины.
Если бы это происходило наяву, я бы непременно подпрыгнул метров на пять, от неожиданности, да еще и заорал бы, как поросенок на пороге бойни. Но когда я сплю и вижу сны, я становлюсь спокойным, как удав, сам себе удивляюсь! Поэтому я даже не стал оборачиваться: просто не смог оторвать взгляд от завораживающих золотистых складок этой странной земли. Ответил, так и не поинтересовавшись, с кем говорю.
– Еще не знаю. Но это не мой сон…
– Конечно, не твой, – согласился неизвестный собеседник. – И не мой. И вообще, это не сон, а так – пустая фантазия одной одинокой мечтательницы. Но здесь вполне можно жить. В последнее время мне пришлось в этом убедиться… А почему ты не оборачиваешься? Я – не самое отвратительное существо во Вселенной, что бы по этому поводу не думал Магистр Нуфлин!
– Прошу прощения. Кажется, в этом месте обитает совершенно особая разновидность лени, – виновато сказал я. – Я и сам по себе изрядный лентяй, но до сих пор мне и в голову не приходило, что может быть лень просто взять и обернуться…
Пока я все это объяснял, моим глазам наконец удалось моргнуть и вырваться из плена золотистого ландшафта. После этого я понял, что все-таки могу пошевелиться, хотя по-прежнему не слишком стремлюсь это делать. Но хорошее воспитание давало себя знать: я поднатужился и повернулся к своему собеседнику.
Он неподвижно сидел на невысоком плоском камне, переливающемся всеми оттенками меда. Похоже, это была глыба настоящего янтаря. Мужчина неопределенного возраста, в просторных белых штанах и такой же просторной белой рубахе без ворота, обутый в мягкие угуландские сапожки из рыжеватой кожи. Худые длинные руки с удивительно крупными и наверняка сильными кистями аккуратно сложены на коленях. В общем, его вид показался мне довольно забавным – не то стильный пляжник, не то сумасшедший дантист, открывший свой кабинет в самом сердце какой-нибудь великой пустыни. Его лицо я сначала вообще не разглядел за длинными прядями очень светлых волос – с первого взгляда было заметно, что они жестки, как проволока. Но его внешность не имела никакого значения: я и так уже знал, с кем мне довелось встретиться в этом странном местечке. Понятия не имею, откуда – просто знал, и все!
– Сэр Лойсо Пондохва? – упавшим голосом спросил я. – Великий Магистр Ордена Водяной Вороны! Может быть, хотя бы вы сами сможете мне объяснить, почему у вашего грозного Ордена было такое дурацкое название? До сих пор никому не удавалось ответить на этот вопрос… Я так и знал, что в один прекрасный день вы обнаружитесь где-нибудь рядом со мной!
– Да? А почему ты так думал? – Кажется, незнакомец удивился довольно искренне.
– Дня не проходит, чтобы вас кто-нибудь не вспомнил в моем присутствии, – объяснил я.
– Ну и что? Мало ли… Кого только люди не вспоминают!
Я честно попытался объяснить то, что казалось мне совершенно необъяснимым.
– Я всегда неадекватно реагировал на упоминания о вас. То хохотал, как сумасшедший, то у меня резко портилось настроение… В общем, по-всякому бывало! С какой бы это стати мне так дергаться при одном звуке вашего имени, если бы не смутное, но безошибочное предчувствие?
Я сам удивился тому, как здорово мне удалось все это сформулировать. Вот уж не ожидал!
– Забавно, – кивнул незнакомец. – Я тебя не просто так расспрашиваю. Видишь ли, ясновидение – моя единственная по-настоящему слабая сторона. Это делает жизнь интересной и непредсказуемой, но иногда здорово мешает выжить… Можешь себе представить, у меня никогда в жизни не было никаких предчувствий. Я ни разу не мог предсказать, что случится в следующий момент, чем закончится то или иное событие – разве только рассчитать, но это совсем другой процесс… Поэтому мне нелегко представить себе, как именно все это происходит… Тебе повезло куда больше.
Он, наконец, откинул назад спутанные пряди волос и поднял на меня внимательные светлые глаза. Его лицо показалось мне здорово знакомым… и через несколько секунд я понял, почему. Это было мое собственное лицо. Вернее, почти мое: сэр Лойсо Пондохва выглядел в точности так, как я мечтал выглядеть когда-то в юности, в те смешные времена, когда я всерьез полагал, будто небольшая коррекция формы носа, линии подбородка и разреза глаз могут изменить жизнь к лучшему…
Открытие ошеломило меня, но потом я вдруг вспомнил недавний разговор с Джуффином. Всего три дюжины дней назад он кое-что рассказал мне об этом замечательном дяде. Собственно, сначала речь шла о Теххи: по словам Джуффина, все дети сэра Лойсо Пондохвы были «зеркалами» – существами, отражающими своего собеседника. Джуффин сказал тогда, что общение с моей Теххи смахивает на приятнейшее раздвоение личности. А потом добавил, что сам Лойсо был наилучшим из «зеркал». «Самая сокрушительная разновидность обаяния», – именно так и выразился мой шеф. Что ж, сейчас я был согласен с ним, как никогда…
Я решил пока не говорить Лойсо, что разгадал этот его трюк: пусть себе думает, что я умираю от желания нежно облобызать его сапоги. Маленький секрет мне не помешает, ни при каких обстоятельствах… Кроме того, мне вообще было не до разговоров о его физиономии. Я решил ловить за хвост свою удачу: у меня имелось столько вопросов к этому легендарному типу!
– Так вы, действительно, остались живы? Или вы все-таки умерли, и это ваша личная преисподняя? – спросил я, усаживаясь на рыжую траву.
– И то, и другое… А тебе, действительно, интересно?
– Еще бы! Не каждый день выпадает возможность узнать такую великую тайну… И потом, у меня вдруг появился шанс доподлинно выяснить, что именно мне снится. Не знаю, как с другими людьми, а со мной это происходит довольно редко.
– Ты – удивительно легкомысленное существо! – усмехнулся Лойсо. – Могу себе представить, чего ты про меня наслушался от того же Кеттарийца! Что рассказывают обо мне все остальные, я даже вообразить не решаюсь – мне просто недостает фантазии… И, тем не менее, ты спокойно усаживаешься рядом и заводишь светскую беседу! Это что, смелость? Или какая-то новая разновидность безумия, недавно вошедшая в моду в столице Соединенного Королевства?
– Скорее уж второе… Хотя, какое там! Просто от вас не пахнет опасностью. Сейчас, по крайней мере… – честно сказал я.
– Смотри-ка!.. Да, опасностью от меня сейчас не пахнет, это ты верно унюхал, – Лойсо комично развел руками. – Ничего, дело поправимое, еще запахнет когда-нибудь!
Я невольно улыбнулся. Сэр Лойсо Пондохва довольно мило копировал мои собственные жесты и интонации – в точности как его дочка, Джуффин был совершенно прав! Счастье, что шеф удосужился прочитать мне эту лекцию. В мой роман с Теххи новая информация только масла подлила – еще бы, такая милая экзотическая подробность! – зато теперь у меня хватило ума не очень-то таять под веселым взглядом ее знаменитого папочки…
Впрочем, мне все-таки грозила опасность растаять, но совсем по другой причине: здесь было чертовски жарко. И с каждой минутой становилось все жарче, что здорово подкрепляло мою идиотскую гипотезу насчет преисподней.
– Все это хорошо, но мне бы хотелось поскорее проснуться! – сказал я, вытирая пот, снова заливший лицо. – Интересно, я здесь в гостях или в плену? Скажите сразу. Потому что, если я действительно в плену, мне нужно начинать рыться в Щели между Мирами: вдруг удастся добыть вентилятор или хотя бы мороженое!
– Здесь пока что не жарко, а просто очень тепло, – мягко сказал Лойсо. – Если бы ты пробыл в этом мире подольше, ты бы понял, в чем состоит разница… А чтобы проснуться, тебе нужно просто немного спуститься по склону этого холма. От меня очень легко уйти, Макс. Особенно тебе. Можешь мне поверить, меньше всего на свете я хочу каким-то образом с тобой ссориться. В конце концов, ты мой первый гость с того дня, когда твой драгоценный Кеттариец заманил меня в эту ловушку.
– Он говорил мне, что заманил вас в некий умирающий Мир… И, по его расчетам, вы давным-давно должны были исчезнуть вместе с этим Миром. Но вы не исчезли. Или все-таки?..
– Как видишь, никто никуда не исчез. Мы с тобой сейчас как раз и находимся в этом самом «исчезающем мире». Он родился из юношеских мечтаний одной сумасшедшей бабы – между прочим, совершенно невыносимая старая сучка, уж поверь мне на слово!.. Во Вселенной много Миров, которые рождаются из чьих-нибудь грез. Как правило, они так же недолговечны, как их создатели. Когда Джуффин втащил меня сюда, эта леди как раз собиралась умирать – как нельзя более вовремя! После ее смерти этот Мир должен был исчезнуть, и я вместе с ним, все правильно! Он только одно не учел: остатков моих сил вполне хватило, чтобы сделать эту даму почти бессмертной. Сам не знаю, сколько еще она протянет, но гораздо дольше, чем привыкли жить люди. Могу себе представить, как рвут и мечут ее несчастные наследники: им-то уж точно ничего не светит!.. Самое смешное, что сама старуха понятия не имеет, почему смерть с некоторых пор воротит от нее нос. Вот уж чего она никогда не узнает, я полагаю…
– Никогда не думал, что мне придется рассказать Джуффину такую новость! – вздохнул я. – Даже не знаю, что ему понравится больше: сама новость или тот факт, что я принесу ее на своем хвосте… А я ведь расскажу ему эту историю, даже если вы против! Знаете, сэр Лойсо, у меня есть мерзкая привычка все ему рассказывать. Это как нервный тик – происходит помимо моей воли.
– Разумеется, ты ему расскажешь, – усмехнулся Лойсо. – Если бы это имело какое-то значение, я бы не пустил тебя в это место и все тут. Я ведь неплохо здесь освоился: на протяжении довольно долгого периода времени это было единственное занятие, достойное того, чтобы заполнить мой бесконечный досуг… Джуффин позаботился о том, чтобы я не смог покинуть этот Мир, ну а я, в свою очередь, сумел позаботиться о том, чтобы никто не смог появиться здесь без моего приглашения. Не бог весть что, конечно, но лучше, чем ничего! Так что рассказывай своему сияющему Джуффину все, что тебе заблагорассудится. Можешь даже приврать, я не против. Он, думаю, и сам догадывается, что я еще трепыхаюсь… А еще я подозреваю, что он нарочно решил дать мне этот маленький шанс остаться в живых: очень уж ему хотелось посмотреть, как я буду выкручиваться. Этот твой Кеттариец – та еще штучка… Знаешь, как его называли, когда он куролесил в своем родном городишке?
– Как? – с улыбкой спросил я.
– Чиффа. – Лойсо выразительно посмотрел на меня, потом насмешливо пожал плечами. – Ну да, ты же, наверное, не знаешь, что это такое! Чиффа – маленькая серебристая лисичка, они водятся в горах графства Шимара. Очень хитрый зверек. Такой хитрый, что поймать его почти невозможно. Существует только один способ: чиффы очень любопытны. Если охотник перестает вести себя как охотник, а вместо этого начинает творить что-нибудь из ряда вон выходящее: например, стоять на голове или, скажем, жонглировать собственными сапогами, у него есть шанс, что хитрюга чиффа сама выйдет из своего укрытия, чтобы посмотреть на это невероятное зрелище… Ну, описанные мною фокусы могут приманить разве что молодых лисят, старая чиффа покупается только на настоящее чудо. Так что в прежние времена среди шимарских охотников было немало неплохих колдунов: чего только им не приходилось вытворять, чтобы разжиться серебристым мехом чиффы!
– Ясно, – кивнул я.
– Ну, в таком случае, ты можешь понять, почему я не думаю, что Кеттариец будет потрясен известием о том, что я все еще жив. В глубине души он на это даже надеется. Высунуть свой любопытный нос из норы и посмотреть, что я сумею предпринять в совершенно безвыходной ситуации – развлечение как раз по нему! Что касается меня, мне даже нравится такой подход к делу…
– Мне тоже, – улыбнулся я. – Знаете, Лойсо, мне действительно чертовски интересно… но мне не очень подходит здешний климат. Наверное, я все-таки воспользуюсь вашим советом и начну спускаться с холма. Могу себе представить, в каком состоянии я проснусь, после такого-то «отдыха»!
– Иди, конечно, – согласился он. – Еще увидимся.
– Это приглашение или предупреждение?
Честно говоря, я уже был в полуобморочном состоянии. На ноги поднялся только благодаря собственному ослиному упрямству: уж очень не хотелось просить сэра Лойсо Пондохву взять меня на ручки и отнести туда, куда мне положено было попасть. Он мне чертовски понравился, а это означало, что в его присутствии я буду выпендриваться и распускать хвост: любой ценой.
– Это и приглашение, и предупреждение, – согласился Лойсо. – Так, всего понемножку. Но вряд ли мне придется прикладывать какие-то титанические усилия, чтобы снова заполучить тебя в гости: твой любопытный нос высовывается из норы еще охотнее, чем нос твоего опекуна. Все-таки, ты пока еще только лисенок…
– Ваша правда, – кивнул я. – Кстати, что касается следующего раза… Попробуйте прикинуться какой-нибудь недоступной красоткой из моих юношеских грез. Думаю, в закоулках моей памяти найдется немало чудесных образов… Все может быть: вдруг вы мне еще больше понравитесь!
Кажется, я начинал откровенно хамить – верный признак того, что мне было совсем уж хреново!
– И пробовать бесполезно, – невозмутимо ответил Лойсо. – Себя ты любишь больше, чем кого бы то ни было!
– Экая я скотина! – фыркнул я, делая первый неуверенный шаг вниз по склону холма. – Хвала Аллаху, что у меня такая симпатичная рожа! Надеюсь, вам было не очень противно иметь ее на своем лице?
У меня кружилась голова, я шатался как пьяный, да и соображал не лучше.
– Кто такой этот «аллах», которому ты возносишь хвалу? – удивленно крикнул мне вслед Великий Магистр Лойсо Пондохва.
Забавно: точно так же в свое время нечаянно упомянутый мною Аллах заинтересовал его дочку! Я не смог ему ответить: мне стало смешно, а смех отнял последние силы. В глазах окончательно потемнело, но я продолжал идти вниз по склону холма, пока не упал и не покатился вниз, судорожно цепляясь за колючие хрупкие стебли выгоревшей травы…
И с облегчением вдохнул первый глоток нормального прохладного воздуха. Хвала всем, кому за это причитается хоть какая-нибудь хвала: я мирно лежал под одеялом в полутемной спальне Теххи, и она сама тихонько посапывала рядом, так что все было просто замечательно!
Я посмотрел в окно: солнце только-только успело появиться на небе. По всему выходило, что я проспал никак не больше часа, вот уж не подумал бы! Потом я посмотрел на свои руки. На ладонях розовели свежие царапины. Я только что заработал их во сне, пытаясь вцепиться в колючие сухие пучки травы, но царапины были самые настоящие.
А чего, собственно, я ожидал? Что моя встреча с Лойсо была одним из тех снов, который можно обсудить со своим психоаналитиком и благополучно забыть, так что ли? Я сердито спрятал под одеяло вещественные доказательства моего в высшей степени романтического путешествия, а потом снова опустил голову на подушку – теперь уже на свою. После небольшой, но поучительной прогулки по личному аду Великого Магистра Лойсо Пондохвы я чувствовал себя совершенно разбитым, так что теперь нужно было начинать все сначала: постараться выспаться так, словно бы я только что вернулся домой после очень тяжелого дежурства. В каком-то смысле так оно и было…
Я действительно задремал. На этот раз вообще без каких бы то ни было сновидений – оно и к лучшему! Поспать мне удалось не так уж и много, но когда меня разбудило нежное и немного нерешительное прикосновение Теххи, я понял, что чувствую себя просто великолепно. И еще я понял, что мне здорово не хочется, чтобы она узнала о моем свидании с ее невероятным папочкой. И уж тем более мне не хочется, чтобы Теххи была в курсе, что сэр Лойсо Пондохва вторгся в мои сновидения именно после того, как я положил голову на ее подушку. Теххи и без того всю жизнь приходилось расхлебывать последствия своего странного родства, только моих дурацких проблем ей не хватало! Моя история была хороша разве что для Джуффина – для него, и ни для кого другого.
Я внимательно посмотрел в ее спокойные, еще сонные глаза и прислушался к тихому перестуку своих сердец. Загадочные мышцы лениво гнали кровь по артериям и не собирались морочить мне голову мрачными предчувствиями. С Теххи все было ясно: она понятия не имела о моей встрече с Лойсо. Тем лучше. У меня были совсем иные планы на это утро…
Так что я честно сдержал обещание, данное Джуффину: не будить его до полудня, даже если небо упадет на землю. По правде говоря, мне казалось, что наша с Лойсо задушевная беседа – гораздо более выдающийся катаклизм, тем не менее, шефу все-таки удалось отлично выспаться. Когда я наконец отправил ему зов, полдень уже миновал.
«Мне срочно приспичило пообедать в вашем обществе, сэр!» – с ходу объявил я.
«Да ну?! Иногда ты здорово перегибаешь палку, пытаясь сэкономить какую-нибудь несчастную корону!»
«Пустячок, а приятно… Джуффин, учтите: мне действительно позарез нужно с вами поболтать. И вам тоже нужно, просто вы об этом еще не знаете!»
«Догадываюсь! Стал бы ты в противном случае пыхтеть с этой Безмолвной речью! Ладно уж, приезжай в „Обжору». Я там сижу уже несколько минут».
«Вы будете смеяться, но мне требуется более интимная обстановка. Новости те еще! Так что я планировал уединиться с вами в кабинете. А еще лучше – в камере предварительного заключения, запершись на все ваши волшебные запоры…»
«Ерунда, Макс. Поверь мне: стены „Обжоры Бунбы» отлично приспособлены для того, чтобы впитывать страшные тайны!» – успокоил меня Джуффин.
– Я убегаю, – сказал я Теххи. – Предчувствую, что денек будет тот еще! Поэтому понятия не имею, когда мне удастся вернуться. Может быть, забегу через пару часов – где еще мне дадут камры и денег не возьмут?.. А может быть, вернусь через год, с бородой до пояса, и виновато скажу, что случайно совершил кругосветное путешествие.
Я невольно улыбнулся, вспомнив капитана Гьяту. Мне еще и с его историей предстояло разобраться, между прочим!
– Борода так быстро не растет, – возразила Теххи. – Если тебе непременно нужно покрасоваться передо мной с бородой до пояса, тебе придется исчезнуть не на год, а хотя бы на дюжину лет. Но, по-моему, это не так уж необходимо – я имею в виду бороду.
– Надеюсь! – Фыркнул я. – В ней же крошки застревают!
Подведя, таким образом, итог, я пулей вылетел на улицу: еще немного, и я вполне мог бы решить, что разговор с Джуффином может подождать…
Мой амобилер остался на улице Медных Горшков, под стенами Управления Полного Порядка, поскольку вчера меня угораздило вернуться домой на служебном. Но это больше не было проблемой. После того как мы с сэром Лонли-Локли совместными усилиями грохнули моего предыдущего любимца, я чуть ли не дюжину дней прожил вовсе без транспортных средств: никак не мог добраться до какой-нибудь лавки, где ими торгуют. А попав, наконец, в это замечательное место, опьянел от многообразия открывшихся возможностей и, недолго думая, приобрел сразу несколько амобилеров. Решил, что при таком образе жизни, как у меня, запас не помешает.
Сегодня, наконец, выяснилось, что мой идиотический поступок оказался дальновидным решением. Вместо того чтобы хвататься за голову и уныло жевать локти, я спокойно сел в одну из новеньких запасных телег и поехал в Старый Город, довольный собой и в глубине души несколько обескураженный собственной крутостью: быть могущественным колдуном я уже худо-бедно привык, а вот быть богатым, наверное, никогда не привыкну…
Сэр Джуффин Халли ждал меня за нашим любимым столиком в «Обжоре Бунбе».
– Сэр Макс опять очень быстро приехал, как всегда! – меланхолично сообщил он стоящему перед ним горшочку. Поднял на меня глаза и ехидно улыбнулся.
– Макс, у тебя такое лицо, словно ты собираешься сообщить мне нечто невероятное. Лойсо Пондохва воскрес, что ли?
– Так вы уже все знаете? – опешил я.
– Вообще-то я пошутил, – пожал плечами Джуффин. – Надеюсь, ты тоже… – он осекся и посмотрел на меня с насмешливым изумлением: – Хочешь сказать, тебе не до шуток?!
– Вот именно!.. Рассказывать здесь или все-таки подождать, пока вы покончите с обедом, и мы пойдем в Дом у Моста?
– Рассказывай. Какая, к Темным Магистрам, разница, где выслушивать такие новости!
И я все ему выложил. Начиная с того момента, когда меня угораздило уложить свою глупую голову на подушку Теххи. В финале я торжественно продемонстрировал Джуффину исцарапанные ладошки.
– А зачем ты цеплялся за эту грешную траву? – проворчал шеф. – Нарочно, чтобы получить доказательства реальности происходящего, так, что ли?
– Неужели вы действительно думаете, что я такой умный? – Фыркнул я. – Разумеется, я цеплялся за нее машинально! К тому моменту я уже ничего не соображал. Наверное, это был настоящий тепловой удар. Знали бы вы, как там жарко!
– Это я как раз знаю, – спокойно сказал Джуффин. – Я же там был однажды.
– Да, конечно… Ну и как вам мои новости?
– А вот не знаю. – Джуффин уставился на меня с откровенным недоумением. – На мой вкус, как-то немного слишком… В общем-то, я даже рад, что Лойсо все еще дрыгается. Иногда я думал, что без него во Вселенной стало немного пусто… Ты удивлен?
– Наверное, нет, – вздохнул я. – Он мне понравился… Хотя, теоретически, я прекрасно понимаю, что имел дело не с настоящим Лойсо Пондохвой, а со своим отражением. С несколько идеализированным отражением, исправленным и дополненным в полном соответствии с моими вкусами… Вы все верно говорили: самая опасная разновидность обаяния! Во всяком случае, я купился с потрохами на это самое обаяние: кто же устоит против себя, любимого?.. А какой он на самом деле? Или вам тоже всегда приходилось иметь дело только с очаровательной копией самого себя?
– По-всякому бывало… Кроме того, у нас с Лойсо очень много общих знакомых. Тот же Маба Калох был очень дружен с ним в свое время… Наверное, я все-таки знаю, каков настоящий Лойсо. Человек настроения, очень переменчивый, но всегда очень агрессивный – только это в нем неизменно. Не злой, а именно агрессивный. Когда имеешь дело с настоящим Лойсо, кажется, что у него просто нет выбора: или он разнесет в клочья все вокруг себя, или взорвется сам… При этом очень обаятельный и в то же время совершенно невыносимый тип. Его старые приятели по Высокой Школе Холоми говорили мне, что Лойсо все обожали… и при этом старались не приглашать на вечеринки: даже в те времена его было слишком много, чтобы остальные могли расслабиться в его присутствии. Непредсказуемое настроение Лойсо ведрами изливалось на окружающих… Впрочем, Лойсо никогда не любил вечеринки, как и прочие проявления светской жизни. Совершенно самодостаточный тип, как будто специально созданный для одиночества.
– Да вы, кажется, просто без ума от старого врага! – Недоверчиво усмехнулся я.
– В каком-то смысле… – согласился шеф. – Обожаю странных типов. А Лойсо Пондохва – не только эксцентричный психопат, но и совершенно гениальный колдун. У него был врожденный талант к Очевидной магии. Мне приходилось слышать, что летать он научился раньше, чем ходить, и я вполне готов поверить в эту легенду!
– И все-таки вы его сделали! – Я восхищенно покачал головой.
– Ну, выходит, не совсем, – вздохнул Джуффин. – Лучше, чем ничего, конечно… Мне здорово повезло, что Истинной магии Лойсо начал учиться гораздо позже, чем я, да и брал не столько талантом, сколько упрямством. Это давало мне хорошие шансы… Наверное, это была самая смешная схватка за всю историю Смутных Времен: два могущественных колдуна, оба совершенно не хотят друг друга убивать, но им приходится этим заниматься! При этом нас обоих распирало от любопытства: чем же все-таки закончится наше идиотское приключение?..
– Слушайте, а зачем тогда вы вообще затеяли эту «битву титанов»? – нерешительно спросил я. – Судя по всему, вы с Лойсо могли бы стать хорошими приятелями.
– Работа у меня в то время была такая! – Пожал плечами Джуффин. – Мне, знаешь ли, сделали заказ… Кроме того, Лойсо располагал неплохими техническими возможностями заставить этот прекрасный Мир рухнуть; что же касается желания – оно у него всегда имелось! Можешь мне поверить: это не метафора, а сухая констатация факта. Он даже кое-что успел наворотить, к счастью, не так уж много. Кеттари, как тебе известно, исчез с лица земли, а ведь для Лойсо это была не более, чем разминка перед показательным выступлением… Впрочем, при любом раскладе приятелями мы с ним вряд ли стали бы: судьба упорно разводила нас в разные стороны, а против судьбы не попрешь!
– Знаю, – вздохнул я. – Ладно, все это очень мило… Но что мне теперь делать, Джуффин? С собой, с Лойсо, со своими дурацкими снами… и с Теххи, конечно. Честно говоря, я ничего не понимаю!
– Только не падай со стула: я тоже не очень-то понимаю… Собственно говоря, пока тебе вообще ничего не нужно делать. Просто спокойно жить дальше и ждать развития событий… И следить, чтобы твоя голова всегда лежала на собственной подушке: возможно, Лойсо может общаться с тобой только при посредничестве дочки. Теххи – единственная оставшаяся в живых из детей Лойсо, маленькое хранилище его силы, отложенной про запас. Какое-никакое, а все-таки «окно» в наш Мир… Возможно, от вашего романа с самого начала попахивало изумительно состряпанной ловушкой.
– Но она понятия ни о чем не имеет, это точно! – испуганно сказал я.
– В том-то и беда, что не имеет. Если бы Теххи могла хоть как-то контролировать ситуацию, мне было бы гораздо спокойнее. Она хорошая девочка, лучше и не придумаешь… Ты зря так переполошился, сэр Макс. Все в порядке, тебе не нужно убегать от нее на край света. Просто, на всякий случай, не клади больше свою сумасшедшую голову на ее подушку, вот и все. Это ты сможешь устроить?
– Мне будет очень тяжело, но я справлюсь!
Ко мне мгновенно вернулось хорошее настроение.
– Может статься, тебе будет гораздо тяжелее, чем ты способен вообразить, – задумчиво сказал Джуффин. – Ты ведь никогда не знаешь, чем занимается твое спящее тело, пока ты, сломя голову, носишься по своим сновидениям. А оно тем временем ворочается с боку на бок, что-то бормочет, лягается… Ничего не стоит случайно переложить голову с одной подушки на другую!
– Положим, мне это не очень-то грозит, – смущенно улыбнулся я. – Мы с Теххи спим в разное время и нередко в разных помещениях. Сегодняшнее утро – скорее исключение из правил.
– Ладно, поживем – увидим, – вздохнул Джуффин. – В глубине души я уверен, что все это – напрасные хлопоты… Наверняка у Лойсо теперь хватит могущества добраться до тебя и без помощи Теххи. Если он тебя зацепил, твоя голова может лежать на чьей угодно подушке, это уже не имеет значения… Но, с другой стороны, кто сказал, что визиты к Лойсо непременно принесут тебе вред?! Он – опаснейшее существо, но ты и сам – тот еще подарочек! И потом, готов спорить, тебе ужасно интересно, да?
– Интересно, – улыбнулся я. – Так интересно, что голова кругом идет. Лойсо все правильно сказал про эту лисичку, чиффу. Тут мы с вами здорово похожи!
– Еще как! Я даже не знаю, кто из нас любопытнее. Все-таки, наверное, ты…
– Просто я гораздо моложе, и меня пока можно выманить из норки обыкновенным стоянием на голове. А ведь именно этим он и занимается, ваш старинный недруг!
Мы немного помолчали, каждый, как я понимаю, о своем. Поразмыслив, я продолжил:
– Знаете, Джуффин, я совершенно уверен, что пока ваш грозный Лойсо Пондохва не представляет для меня никакой опасности. В противном случае, у меня бы сердце было не на месте, вы же меня знаете!
– А оно, надо понимать, на месте?
– Ага. Так что я с удовольствием нанес бы еще пару-тройку визитов, совершенно добровольно. Единственное, что меня пугает: может ведь случиться так, что потом ситуация переменится, а пути назад уже не будет…
– Пути назад у тебя в любом случае нет, – жестко сказал Джуффин. – Потому что никакого «пути назад» вообще не существует, ни для кого. Это просто очередная успокоительная сказка, из тех, что так хорошо заменяют нам колыбельную… Ладно, давай пока будем считать, что о Лойсо мы уже поговорили. На сегодня действительно хватит! Предчувствую, что нам с тобой еще успеет надоесть сия волнительная тема… Кстати, сэр Макс, учти, что это – настоящая тайна. О твоей встрече с Лойсо действительно никто не должен знать. «Никто» в данном случае значит – никто! Разве что Теххи… Но тут решай сам. С одной стороны, ее это тоже касается. А с другой стороны, мало ли что она может наворотить, чтобы уберечь тебя от своего родителя!
– А она может «наворотить»? – переполошился я.
– Во всяком случае, она может попробовать. Она, знаешь ли, очень дорожит возможностью время от времени прикасаться к твоему живому телу… И потом, у Теххи и без того куча претензий к Лойсо. Ей очень не нравится находиться в собственной шкуре, хотя я знаю немало людей, которые поменялись бы с нею не глядя…
– А собственная шкура – вообще такая специальная штука, в которой нравится находиться очень немногим счастливчикам, – улыбнулся я. – Зато в чужой шкуре всегда есть что-то притягательное.
– Какой ты мудрый, даже противно! – Насмешливо фыркнул шеф.
Его ехидство меня здорово успокаивало: пока сэр Джуффин Халли говорит таким тоном, Мир не рухнет. Выстоит, что бы там ни пытался предпринять по этому поводу непостижимый сэр Лойсо Пондохва – куда уж ему!..
– Кстати о моей мудрости. Сегодня ночью произошло еще одно интригующее событие…
Я собирался было поведать Джуффину дурацкую историю капитана Гьяты, но шеф энергично замотал головой.
– С этим к Кофе!
Он мне и слова не дал вымолвить.
– А вы уже знаете, о чем я собирался говорить? – Оторопел я.
– Понятия не имею. Но сердцем чувствую, что эта история специально создана для ушей сэра Кофы!.. А ты думал, что только у тебя одного есть хороший советчик где-то в глубине грудной клетки?
– Ладно, тогда я и обедать с вами не буду, – согласился я. – С Кофой следует говорить с набитым ртом, иначе мы не придем к взаимопониманию.
– Хочешь сказать, что два обеда подряд – не твой стиль? – Удивился шеф. – Вот теперь я понимаю, что этот злодей Лойсо тебя все-таки сглазил!
Я хихикнул и быстренько послал зов сэру Кофе Йоху.
«Кофа, я умираю от голода. Кроме того, меня распирает один маленький секрет, специально для ваших ушей».
«Можешь себе представить, меня тоже распирает один маленький секрет! – откликнулся Кофа. – То ли для твоих ушей, то ли для ушей Мелифаро, я еще не решил… А где тебя, собственно, вурдалаки носят?»
«Я сижу в „Обжоре» и тупо созерцаю пустую тарелку Джуффина».
«Вот и славно. Вызывай туда Мелифаро, и начинайте что-нибудь жевать. А через четверть часа я как раз соберусь составить вам компанию».
– Вы с Кофой уже договорились? – спросил Джуффин, поднимаясь из-за стола. – Вот и ладненько. Пошли?
– Никуда я с вами не пойду. Сэр Кофа велел мне сидеть на месте, да еще и обрастать теплой компанией.
– Ну, раз велел, значит обрастай. Сэр Кофа дурного не присоветует. Хорошего дня, Макс. Еще увидимся, я полагаю!
– Мир тесен. А Дом у Моста и того теснее, – улыбнулсяя. – Спасибо, Джуффин. Все-таки вы меня здорово успокоили.
– Да? А я-то, дурак, надеялся, что напугал!
Он помахал мне с порога и исчез окончательно. А я послал зов Мелифаро.
«Я тебя уже полчаса жду в „Обжоре», а тебя все нет и нет. Немедленно прекращай это безобразие!»
«Ладно, сейчас прекращу. А тебе никогда не приходило в голову, что прежде, чем начинать меня ждать, нужно договориться со мной о встрече?»
«Только что пришло. Именно поэтому я с тобой и разговариваю… Кстати, если очень поторопишься, у тебя есть шанс обогнать Кофу.»
«Это что – вечеринка или совещание?» – полюбопытствовал Мелифаро.
«А что, есть какая-то разница?»
Не прошло и минуты, как это чудо вихрем ворвалось в «Обжору Бунбу». На сей раз сэр Мелифаро решил потрясти человечество огненно-красным цветом новенького лоохи. Я чуть в обморок не грохнулся, но мой коллега был абсолютно доволен собой.
– Ну как, я перегнал Кофу? – осведомился он. – Вот и замечательно… Ты мне одно скажи: случилось что-то или нет? Это важно: если случилось, я постараюсь съесть раза в два больше, чтобы потом не отвлекаться!
– А я еще не знаю. Вот придет Кофа, расскажет нам свои новости, потом я – свои, тогда и решим… Но ты, в любом случае, съешь побольше, на всякий случай.
– Какой хороший совет! И что бы я без тебя делал?!
– Без меня ты бы делал глупости, – машинально огрызнулся я.
– Тоже верно… – промурлыкал Мелифаро и нежно уставился на меню.
Только тут я заметил, что его настроение зашкаливало за отметку «отличное».
– Неужели все настолько прекрасно? – с любопытством спросил я.
– Не знаю, «настолько» или нет, но… Да, наверное, прекрасно! – Мелифаро не говорил, а почти пел. Обращался он при этом, судя по всему, к потолку.
«Смотри на этого красавчика внимательно, дорогуша! – злорадно сказал я сам себе. – И имей в виду: всякий раз, когда у тебя начинается очередной роман, твоя рожа принимает не менее идиотское выражение! Скорее, даже более идиотское: ты же всегда перегибаешь палку…»
– И чего ты так ехидно оскалился? – подозрительно спросил Мелифаро.
– Да так, не обращай внимания… Если я над кем-то и смеюсь, то, по большей части, над собой, любимым. Ну и над тобой, конечно, но так – самую малость!
– Да нет, скалься на здоровье! Обманутые мужья еще и не такую роскошь могут себе позволить…
– А что, я уже «обманутый муж»? – восхитился я. – Так быстро?
– Нет, так будешь! – безапелляционно заявил Мелифаро. – После твоего вчерашнего выступления это может случиться буквально в любую секунду. У бедных девочек такой камень с души свалился после того, как они поняли, что в ближайшее время им не придется оставаться в темной спальне наедине с чудовищем, вроде тебя… Честно говоря, я тебя просто обожаю!
– Ну, меня-то зачем обожать? – Фыркнул я.
– За компанию… А вот и сэр Кушающий-Слушающий пожаловал! И почему-то при своем собственном лице. Никакой конспирации… Хороший день, Кофа!
– Да, ничего себе денек, – согласился сэр Кофа Йох, усаживаясь рядом с Мелифаро. – Как, вы еще ничего не едите?
– А мы были ужасно заняты, – объяснил Мелифаро. – Говорили о женщинах.
– С ума сойти, какая оригинальная тема!.. Ладно, я предлагаю все-таки что-нибудь съесть. И поговорить о чем-нибудь менее захватывающем, чтобы не мешало пищеварению… Например, о работе. Макс, у тебя очень серьезная новость или как?
– Понятия не имею, – честно признался я. – Может быть, серьезная, а может быть – вообще ерунда. Разобраться надо!
– Зато у меня нечто весьма забавное. Так что я и начну, пожалуй.
– Никаких возражений. Считайте, что я превратился в одно большое ухо!
– Так не пойдет. Чем ты жевать будешь в таком-то случае?
Кофа ласково окинул взглядом подносы с едой. Продегустировав содержимое своего горшочка, он одобрительно кивнул и приступил к рассказу.
– После того как вы с Кекки полчаса бубнили об этом грешном сундуке, я поймал себя на том, что только о нем и думаю. А если я думаю о чем-то дольше нескольких минут, мои ноги непременно приносят меня туда, где я могу повстречать главное действующее лицо или, по крайней мере, разузнать о нем побольше… – Кофа поднял на меня смеющиеся глаза. – Это ни в коем случае не метафора, мальчик. Это – мой маленький талантик, один из самых полезных! Когда я был генералом полиции Правого Берега, дня не проходило, чтобы мне не приходилось им воспользоваться. Да и сейчас приходится. Трактиров в Ехо, хвала Магистрам, тысячи, а я – один. Если бы я не умел приходить в нужное время в нужное место, грош была бы мне цена!
– Здорово! – Я восхищенно зацокал языком. – До сих пор я как-то иначе представлял себе вашу работу…
– Я так и думал. Поэтому и решил объяснить, раз уж речь зашла. Кроме того, я хочу, чтобы ты знал, почему я с самого начала был уверен, что моя история имеет непосредственное отношение к пропавшему имуществу твоего приятеля, Макс…
Кофа умолк и занялся едой. Это выглядело так, словно он великодушно давал мне время на обработку новой информации. Наконец он продолжил:
– Вчера вечером я развез наших многочисленных барышень по домам, а потом вышел на улицу, продолжая думать об этом грешном сундуке, и позволил ногам отнести меня туда, куда они сочли нужным. В конце концов я оказался в трактире «Пьяный дождь».
– Хорошее местечко! – тоном эксперта подтвердил Мелифаро.
– Ничего себе! – возмутился я. – Хорошее местечко, а я там никогда не был!
– Жизнь – штука длинная, побываешь еще! – Махнул рукой Кофа. – Поэтому не отвлекайся, и меня не отвлекай, заодно…
– А это не я начал, это он! – пропищал я тоном заправского ябедника, тыча пальцем в Мелифаро.
– Дяденьки, я больше не буду! – тут же присоединился Мелифаро. Его хлебом не корми – дай поучаствовать в таком безобразии!
– И это Тайный Сыск! – вздохнул сэр Кофа. – Гроза, так сказать, Центра Мира… Надо отдать должное Джуффину, у него всегда была оригинальная кадровая политика… Ладно, Магистры с вами, слушайте дальше.
Мы с Мелифаро устыдились и постарались придать своим рожам мало-мальски интеллигентный вид. Кофа оценил наши титанические усилия, удовлетворенно кивнул и продолжил:
– В «Пьяном дожде» было почти пусто – именно то, что требуется человеку, чтобы сразу же обнаружить старого знакомого. Моего старого знакомого звали Зехха Моддорок. Когда-то он был послушником Ордена Зеленых Лун…
– Ага! Именно в этом Ордене зарабатывали себе на жизнь отец и дед моего приятеля Андэ! – вспомнил я. – Служили там поварами после того, как устали пиратствовать и поселились в Ехо. А потом погибли, когда войска вашего легендарного Гурига VII сожгли резиденцию Ордена… Но я слышал, что все члены Ордена Зеленых Лун были убиты в самом начале Смутных Времен. Получается, кто-то уцелел?
– Да, разумеется, – кивнул Кофа. – Несколько послушников и девятнадцать младших Магистров. Все, кто в это время случайно находился в другом месте. Потом младшим Магистрам пришлось потихоньку убраться из СоединенногоКоролевства, а послушников вообще никто не преследовал – кому они нужны!.. Что касается Зеххи Моддорока, мы с ним знакомы совершенно по другой причине. Парень начал мародерствовать еще в Смутные Времена. Ему так понравилось, что он не смог остановиться даже после принятияКодекса Хрембера. В первые годы новой эпохи было несколько громких ограблений с применением Недозволенной магии, и без оного – по-всякому. Городской полиции это оказалось не по зубам: в начале своей головокружительной карьеры боевой генерал Бубута Бох был еще менее сообразителен, чем теперь, а ребят с осмысленными глазами, вроде лейтенанта Апурры Блакки или того же покойного Шихолы, в его организации тогда вовсе не было… Веселье продолжалось, пока я наконец-то не отвлекся от текущих дел Тайного Сыска, чтобы собственноручно изловить этого милого молодого человека, Зехху. Я не шучу насчет «милого» – видели бы вы его круглые голубые глазки и конопатый нос-кнопку! В те времена он был не моложе, чем вы оба сейчас, а походил на избалованного подростка – к бесконечному изумлению его многочисленных жертв… Парень благополучно угодил в Холоми на целых девяносто лет: к тому времени на его счету были два убийства, судя по всему, случайных. Но убийство, есть убийство!
– Получается, он не так давно оттуда вышел? – деловито уточнил Мелифаро. – В каком году вы его упекли?
– В двадцать шестом. Так что парня выпустили в конце прошлого года… Признаться, я уже давным-давно забыл, что есть в этом Мире такой человек, как Зехха Моддорок: не до него было! Но узнал я его сразу же. Все те же круглые глаза и эта невинная младенческая улыбочка, словно бы парень собирается вежливо спросить, где его конфетка… Знаешь, Макс, я ведь тоже сразу вспомнил, что Зехха Моддорок в свое время имел прекрасную возможность познакомиться с родственниками твоего приятеля. И сразу же сообразил, что Зехха вполне может быть одним из участников похищения старого сундука. Уж очень симпатичное совпадение!.. Кроме того, предчувствие привело меня именно в «Пьяный дождь», а при взгляде на остальных посетителей – троих клюющих носами завсегдатаев – я не почувствовал ничего, кроме скуки… Поначалу Зехха меня не узнал: я-то, конечно, заранее переменил облик. Но я решил поговорить с ним от своего собственного имени: что тут ходить вокруг да около?.. Так что к его столику подошел я сам, а не моя очередная маска. Зехха опешил, но я был приветливи снисходителен. Когда хочешь быстренько расколоть не слишком мудрого человека, следует дать ему понять, что он является не обвиняемым, а свидетелем в интересующем тебя деле. От облегчения он так заврется, что непременно брякнет что-нибудь лишнее. Вот вам мой фирменный рецепт, мальчики, и заметьте: совершенно бесплатно!
– Поздравляю с юбилеем, Кофа, – ухмыльнулся Мелифаро. – Сегодня я слышу от вас эту фразу в шесть тысяч шестьсот шестьдесят шестой раз. Правда, красивое число?
– Несказанно красивое! Так мило с твоей стороны – подсчитывать мои советы. Лучше бы ты ими просто пользовался, но не будем мечтать о невозможном!
– А где их возьмешь, этих «не слишком мудрых»?! – возмутился Мелифаро. – Я же работаю исключительно с гениями, где уж мне воспользоваться вашим советом!
– Рассказывайте дальше, – попросил я. – Что же он «брякнул», этот ваш послушник-рецидивист? Пожаловался, что в подвале бедняги Андэ чересчур пыльно или как?
– Не забегай вперед… Я начал с того, что напомнил Зеххе о его знакомстве с Зохмой Пу. Он тут же наморщил лоб, сделал вид, что мучительно вспоминает, о ком идет речь, – грандиозная ошибка! Ни один человек, которому довелось побывать орденским послушником, никогда в жизни не забудет имени своего повара. Кухня – самое уютное место в резиденции любого Ордена, там ошеломленный чудесами новичок может немного отдохнуть от окружающего его безумия: это, все равно, что вернуться домой и уткнуться носом в мамин передник. Надеюсь, это понятно?.. Потом я сообщил Зеххе, что с личностью их покойного повара связана некая невероятная тайна, которую я расследую по долгу своей службы, – разумеется, я не упоминал сундук – так что мне, дескать, пригодится все, что он сможет вспомнить. Я даже чего-то ему пообещал, некое гипотетическое материальное вознаграждение за помощь. И Зехха тут же «вспомнил», о ком идет речь. Начал увлеченно выкладывать мне все подробности своей далекой юности. Он вошел во вкус, так что я позволил себе немного расслабиться, даже заказал для нас обоих «Огонь в глотке дракона» – фирменную выпивку этого местечка… Зехха меня поблагодарил, потом пожаловался, что ему стало холодно, взял со спинки стула какое-то старое серое лоохи и начал старательно в него кутаться. Я даже собрался было спросить, с какой это радости Зехха Моддорок разгуливает в таких обносках? Его семья далеко не самая нищая в столице, и я никогда не слышал, чтобы Моддороки отказывались принять своего беспутного сына. Его почтенная матушка до сих пор без ума от голубых глазок своей «деточки»… Я как раз открыл рот, чтобы доверительно поговорить со своим подопечным о его финансовых и семейных делах, когда Зехха проворчал, что дверь закрыта неплотно, так что он сидит на самом сквозняке. С этими словами он встал и направился к двери. И вот тут-то случилось нечто невероятное.
– У вас пропал аппетит? – взволнованно спросил Мелифаро.
– Хуже. У меня пропал подозреваемый, с которого я глаз не спускал. Пропал в хорошо освещенном пустом помещении, а я и не заметил, как это случилось. А индикатор, вмонтированный в мою трубку, даже не дрогнул. Выходит, что никакой Недозволенной магии он не применял…
– Этот тип ушел Темным Путем? – понимающе спросил я.
– В том-то и дело, что нет. Я бы непременно почувствовал, если бы при мне произошло такое из ряда вон выходящее событие, уж можешь мне поверить!
– Подождите, Кофа, – попросил Мелифаро. – Ничего не понимаю! Вы хотите сказать, что этот Зехха Моддорок просто взял и исчез у вас на глазах, я вас правильно понял?
– Не совсем. В какой-то момент я просто не смог удерживать внимание на его фигуре. Понимаю, что это звучит довольно дико, но мое зрение как-то само собой расфокусировалось. А потом все замельтешило перед глазами, как это бывает с человеком, который собрался грохнуться в обморок… Это продолжалось всего пару секунд, не больше, но когда я благополучно проморгался и снова уставился в пространство между столиком и дверью, Зеххи Моддорока уже не было в трактире. Я сразу же выскочил на улицу, но его не было и там…
– Мне следует дослушать вашу историю до конца или лучше сразу же отправиться на поиски этого невидимки? – деловито осведомился Мелифаро.
– Не нужно тебе его искать, – вздохнул Кофа. – Садись, жуй. Сейчас поймешь, почему.
– Ну, не нужно, так не нужно, тем лучше!.. – Мелифаро неохотно опустился на стул.
– Если я скажу вам, что такое недоразумение случилось со мной впервые в жизни, это не будет преувеличением, – продолжил сэр Кофа. – Поэтому я здорово рассердился. И решил, что переверну Мир столько раз, сколько понадобится, но шиворот этого парня будет в моих руках не позже, чем на рассвете.
– Могу вас понять, – ухмыльнулся Мелифаро. – Как я понимаю, господин Зехха Моддорок уже уютно устроился в камере предварительного заключения в Доме у Моста. Я же вас не первый день знаю!
– В каком-то смысле он действительно «уютно устроился» в Доме у Моста. Но не совсем так, как ты себе это представляешь… Да ты слушай, парень! Я люблю излагать все попорядку.
– Ну что с вами делать! По порядку, так по порядку…
– Я вернулся за опустевший столик и постарался сконцентрироваться на желании обнаружить Зехху. Но даже это у меня не получалось – факт, который вообще ни в какие ворота не лезет! Тогда я решил пойти другим путем. Стал думать не о том, где Зехха находится сейчас, а о том, что он уже успел натворить: к этому моменту у меня не было никаких сомнений: что-нибудь он наверняка успел! Через несколько минут я встал и вышел на улицу… В конце концов, я обнаружил себяна Левобережье. А конкретно – возле виллы старого сэра Чаффи Ранвары. При этом я был абсолютно уверен, что здесь недавно побывал Зехха – совершенно определенное чувство! Поскольку мне не хотелось беспокоить ни самого сэра Ранвару, ни даже его слуг – дело-то уже было далеко за полночь, – я поступил иначе. Отправил зов Кекки и спросил ее, не случилась ли в последнее время в доме Ранвары какая-нибудь гадость. Кекки тут же ответила, что всего четыре дня назад этот дом обокрали. Вынесли деньги и кучу драгоценных безделушек при довольно загадочных обстоятельствах, которые она сама, впрочем, назвала «идиотскими». Дескать, в доме весь день было полным-полно слуг, к тому же, комната, где хранилась большая часть этих сокровищ, была заперта на очень хороший замок старинной работы, который начал бы пронзительно кричать, если бы кто-то попробовал открыть его отмычкой, а единственный ключ лежал в кармане лоохи самого сэра Ранвары. Никаких следов взлома не обнаружено, окон там тоже нет… И, в любом случае, в доме было столько народу – трудно себе представить, что никто ничего не заметил. Разумеется, господа из Городской полиции подозревают всех слуг понемножку, за неимением лучшего… Выслушав эту историю, я сразу же спросил у Кекки, не происходило ли в последнее время еще что-нибудь в таком роде? Можете себе представить, мальчики: семь дней назад при подобных обстоятельствах исчезла весьма крупная сумма, и не где-нибудь, а в Управлении Больших Денег!
– Ничего себе! – изумился Мелифаро. – Что ж к нам-то никто не обратился?
– Я сказал «довольно крупная сумма», но это недостаточно веский повод, чтобы передавать дело в Тайный Сыск, – улыбнулся Кофа. – Вот если бы у них все унесли! Но для этого потребовалась бы целая армия мускулистых грабителей. Ладно, все это не так уж важно… Переварив новости, я тут же отправился к леди Моддорок – матушке Зеххи. Пришлось поднимать ее с постели. Поступок немного не в моем вкусе, но, с другой стороны, она могла бы хорошенько подумать перед тем, как произвести на свет такого пройдоху, а теперь уже ничего не поделаешь!.. Пришлось сказать этой славной даме, что ее драгоценный сыночек в беде. Дескать, его преследуют какие-то враги девяностолетней давности, а посему мне срочно нужно узнать, где он поселился: эти ужасные люди могут нагрянуть туда еще до рассвета, и только я способен спасти бедняжечку… Чушь страшная, в самый раз, чтобы напугать такую милую старушку!
– А что, матушка Зеххи знает, где он живет? Тоже мне, конспиратор! – презрительно фыркнул я.
– В том-то и дело! – улыбнулся Кофа. – Нужно хорошо знать этого парня, чтобы понять, почему я стал тратить время на болтовню с его мамочкой. Она чуть ли не каждый день туда мотается, потому что этому уголовнику, ее сынульке, нравится ощущать ее нежную заботу!
– Потрясающе! – вздохнул я.
– Людей вообще нередко губят такие вот милые маленькие слабости, даже ребят покруче Зеххи, – сказал Кофа. – Это еще что! А вот лет двести назад мне довелось побегать за одним убийцей, который ни дня не мог прожить без кремового пирожного. Ему бы затаиться где-нибудь в пригороде – так нет! Парень ежедневно наведывался в Ехо в поисках своего любимого лакомства. Я и накрыл-то его в «Обжоре», на этом самом месте, только тогда за стойкой еще стоял сам господин Бунба, собственной персоной…
Кофа сентиментально вздохнул и принялся набивать трубку.
– Что действительно интересно, – продолжил он, – Зеххи Моддорока не было дома, зато я обнаружил в его спальне маленькую Тайную Дверь, а за нею – кладовую, битком набитую сокровищами сэра Чаффи Ранвары. Кроме того, там было довольно много денег, недавно отчеканенных корон, о происхождении которых мог не догадаться только слабоумный. Явызвал дежурных полицейских, обрадовал их до полусмерти своей находкой, после чего отправился в Дом у Моста, где уселся на твое место, сэр Макс, поскольку собирался хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию. Разумеется, полицейские остались поджидать Зехху в его собственной спальне, но я здорово сомневался, что этот парень окажется таким дураком, чтобы вернуться домой. По моим расчетам, он должен был либо удаляться от Ехо на приличной скорости, либо просто дождаться утра и найти другую квартиру. Я был почти уверен, что парень предпочтет второй вариант: он очень любит столицу… и свою мамочку, разумеется. А самое главное – у Зеххи, судя по всему, была веская причина считать себя неуловимым и достаточно глупая голова, чтобы верить, что так будет всегда. В конечном счете я решил, что мне не стоит отклоняться от классического сюжета: нужно просто вызвать Меламори и попросить ее встать на след Зеххи Моддорока – что может быть проще! Но мне не хотелось будить Меламори за час до рассвета. Я сказал себе, что мы можем поймать Зехху на пару часов позже: какая, к Темным Магистрам, разница… Приняв это благоразумное решение, я немного подремал в кресле, потом послал зов в «Обжору» и потребовал, чтобы мне принесли некое подобие завтрака. Но в тот момент, когда я собирался приняться за камру, ноги сами понесли меня на улицу. Я вдруг почувствовал, что сейчас найду Зехху. В конце концов, я же дал себе слово найти его до рассвета… Одним словом, я вышел из Управления, сел за рычаг амобилера и поехал, сам не зная куда. Меня не покидало чувство, что я вот-вот схвачу Зехху Моддорока за вихор – это все равно, что искать с закрытыми глазами кусок сильно пахнущего сыра: ошибиться невозможно! Я даже не заметил, когда мой амобилер свернул с проезжей части на тротуар. Все произошло в считанные секунды. Тротуар казался мне совершенно пустым, впрочем, я опять не мог сосредоточиться, сфокусировать зрение, в точности как в обеденном зале «Пьяного дождя»… А потом я ощутил сильный толчок и услышал пронзительный крик. Можете себе представить, мальчики, сколько разнообразных воплей мне довелось услышать за свою долгую жизнь, но это было нечто особенное – у меня до сих пор в ушах звенит… Амобилер занесло в сторону; дело кончилось тем, что он врезался в стену жилого дома, но на мою долю досталась всего пара синяков. Я выскочил из разбитого амобилера и обнаружил на тротуаре предмет своих поисков, Зехху Моддорока, по-прежнему закутанного в старое, потрепанное лоохи. Парень был мертвехонек. Ему действительно здорово не повезло: моя удача притянула меня к нему, как магнит, поэтому я и въехал на тротуар. Но я так и не успел заметить его, а он меня: мой амобилер – один из самых бесшумных в столице. В результате, я сбил его. Причем умудрился сделать это столь искусно, словно всю жизнь служил палачом при дворе какого-нибудь кровавого императора, помешавшегося на экзотических способах казни… Но если вы думаете, что мой рассказ заканчивается на том, как я доставил тело этого невезучего Зеххи Моддорока в Дом у Моста, помог ему уютно устроиться в морге и вызвал сэра Скалдуара Ван Дуфунбуха, чтобы он официально установил причину смерти, вы здорово ошибаетесь.
– Никто так не думает, – усмехнулся Мелифаро. – Стали бы вы тратить столько времени только для того, чтобы рассказать нам эту душещипательную историю! Совершенно ясно, что вы чего-то от нас хотите. Следовательно, история покойного Зеххи Моддорока имеет некое загадочное продолжение…
– Вот именно. Мне было совершенно ясно, что своими силами этот бедняга никогда не смог бы натворить то, что он натворил. Все эти странные кражи в людных местах среди бела дня… А уж как он улизнул от меня в «Пьяном дожде»!.. Кроме того, я ни на минуту не забывал, что встретил Зехху, когда собирался найти похитителей старого пиратского сундука. А в старых сундуках, как правило, хранятся какие-нибудь старые вещи… Так что, пока Скалдуар занимался мертвым телом, я развлекался осмотром гардероба покойника. Сперва я искал какие-нибудь талисманы, но ничего в таком роде у Зеххи не было. Тогда я приступил к манипуляциям с его одеждой… А теперь смотрите и восхищайтесь!
С этими словами сэр Кофа достал из-под лоохи небольшой сверток. Это было еще одно лоохи, скорее даже просто старенький серый плащ. Кофа набросил этот плащ на плечи. Ничего особенного не произошло. А я-то, признаться, ожидал, что он тут же исчезнет, как сказочный герой, разжившийся шапкой-невидимкой!
– Все в порядке, мальчики, – улыбнулся Кофа. – Сейчас я сижу рядом с вами, за одним столом. В таких условиях эта вещица не работает. Но вот теперь я собираюсь уходить… Следите внимательно, не упустите меня!
Понятное дело, мы с Мелифаро во все глаза уставились на сэра Кофу. Он поднялся из-за стола, пошел к двери… Потом я понял, что мне совершенно неинтересно смотреть на его спину и ждать чуда, которого все равно не будет. Наверное, сейчас в очередной раз окажется, что я – гений, а посему подобные фокусы на меня не действуют… К тому же, мне в глаз попала какая-то дрянь, так что я просто не мог сосредоточиться на объемистом силуэте своего старшего коллеги.
– Макс, я определенно сошел с ума! – жалобно сказал Мелифаро. – Где Кофа? Ты его видишь?
– Нет.
Только теперь я понял, что «подобные фокусы» на меня очень даже действуют. Я тоже потерял из виду сэра Кофу, хотя так старательно на него пялился.
– Ну что, я могу принимать поздравления?
Оказалось, что все это время Кофа стоял возле нашего стола.
– Ну и сокровище я нашел! – похвастался он. – Именно то, что требуется в моей работе. Это гораздо практичнее, чем просто изменять внешность… Наш штатный умник, Куруш, заявил, что этот плащ относится к категории «простых волшебных вещей». Правда, хорошо звучит? Так называются разного рода талисманы, изготовленные вдали от Угуланда, как правило, не слишком-то могущественные. Оно и понятно: при их изготовлении применяются минимальные ступени Очевидной магии. Но когда такие вещицы оказываются в непосредственной близости от Сердца Мира, – то есть, у нас, в Ехо, их сила возрастает… Наверняка в то время, когда этот плащ принадлежал деду твоего приятеля, Макс, он вполне мог слегка помешать противнику целиться в своего обладателя, чуть-чуть сбить его с толку – никак не больше! А здесь, в Ехо, он делает своего хозяина почти невидимкой. Да нет, больше чем невидимкой. Человеком, на которого никто не обращает внимания. А все индикаторы при этом молчат. Шикарная вещь!
– Еще бы! – подтвердил Мелифаро. – Больше всего мне нравится, что она так быстро оказалась в ваших руках. В противном случае, всем нам в ближайшее время пришлось бы хорошенько побегать! К тому же, вам так идет этот заморский наряд… Портовые нищие обзавидуются!
– Да, наряд тот еще, конечно! – усмехнулся Кофа. – Ладно, все это прекрасно, но нам предстоит немного пофантазировать, мальчики. И попытаться вообразить себе, где может находиться этот грешный сундук и его загадочное содержимое. Кроме плаща там вполне могло быть еще что-то… К тому же, сундук из подвала уносили двое. Этим вторым мог быть кто угодно, так что нам следует призадуматься прямо сейчас!
– Прежде чем призадумываться, предлагаю послушать мою историю, – сказал я. – Она гораздо короче вашей… Зато вы оба как раз успеете прикончить десерт под мое убаюкивающее бормотание. От моего-то уже ничего не осталось!
– Закажи себе еще, – заботливо предложил Мелифаро. – Может быть, после этого ты все-таки лопнешь, и я побегу утешать твоих многочисленных вдов.
– Обойдешься! Если он лопнет, тебе придется кроме своей, делать еще и его работу, – разочаровал его Кофа. – Рассказывай, Макс, не тяни.
И я наконец-то рассказал им о странном происшествии с капитаном Гьятой. При этом меня не покидало ощущение, что капитан приходил в Дом у Моста не сегодня ночью, а пару лет назад: с моим чувством времени уже давно творится черт знает что.
– Вот такая чепуха! – растерянно закончил я свой рассказ.
Честно говоря, по мере того как я излагал коллегам историю капитана Гьяты, она казалась мне все более пустяковой. Было бы из-за чего на уши становиться…
К моему изумлению, сэр Кофа просто расцвел.
– Какой ты везучий, Макс, с ума сойти можно! Тебе самому еще не пришло в голову, что в твоих руках оказалась вторая ниточка того самого клубка, который я изо всех сил пытался распутать этой ночью?
– Разумеется, не пришло. С какой бы это стати?.. А почему вы так уверены? Интуиция?
– Какая там, к Темным Магистрам, интуиция! Обыкновенное академическое знание! Я, видишь ли, не совсем напрасно прожил сегодняшнее утро: усиленно собирал сведения о традиционной магии островов Укумбийского моря. – Он подмигнул Мелифаро. – Твой отец наверняка проклял меня, парень! Я послал ему зов часа за три до полудня, а оставил его в покое совсем недавно.
Потомок великого энциклопедиста заулыбался до ушей:
– Ну, так уж и проклял! Сэр Манга обожает поболтать. Особенно, если в ходе беседы ему удается продемонстрировать, что он является единственным и неповторимым знатоком всего на свете.
– Ну что ж, будем надеяться, что несчастный сэр Манга действительно получил хоть какое-то удовольствие от длиннющей лекции, которую ему пришлось прочесть, – вздохнул сэр Кофа. – А ведь выходит, я не зря его мучил! Можете себе представить, мальчики: среди многочисленных амулетов укумбийских пиратов особенно ценятся вещи, которые приносят своему обладателю некоторую власть над другими людьми. Усиливают его дар убеждения и личное обаяние, если можно так выразиться. Оно и понятно: когда у тебя в подчинении целая орава здоровенных непросыхающих мужиков, не имеющих ни малейшего представления о дисциплине, следует иметь под рукой какие-нибудь магические средства, чтобы заставить их слушаться… Представляете, во что такая вещица может превратиться, оказавшись в Сердце Мира?!
– Вы хотите сказать, что этот таинственный капитан, собиравший команду для кругосветного путешествия, разжился подобным талисманом? – нахмурился Мелифаро. – Стоило ему открыть рот, и все, кто околачивался поблизости, не смогли устоять перед его ораторским даром… Так?
– Поехали в порт, – предложил я. – Поищем эту «Тобиндону». Чем скорее мы ее найдем, тем лучше!
Мелифаро тут же вскочил с места. Вот уж для кого промедление смерти подобно!
– Сейчас поедем, – согласился сэр Кофа. – Осталось обсудить одну маленькую деталь. Вам не пришло в голову, что этот парень и нас способен убедить в чем угодно?
– Ну не совсем же мы невменяемые! – возразил я.
– Не совсем, – кивнул Кофа. – И не совсем слепые, насколько мне известно. Тем не менее, человека, одетого в этот старый плащ, мы с вами в упор не замечаем, все трое. Почему ты думаешь, что другой талисман из того же сундучка окажется менее убедительным?
– Да, действительно… Но у вас же есть эта могущественная половая тряпка! Выходит, вас просто не заметят. И все пламенные речи этого ворюги будут адресованы нам с Мелифаро, а вы будете стоять в сторонке…
– Не настолько далеко, чтобы не слышать его, как ты выражаешься, «пламенные речи». Я не уверен, что этому парню так уж необходимо видеть всех, с кем он говорит. Главное – чтобы они его слушали!
– Так вам нужно просто заткнуть уши!
Не зря все же я в свое время раза три перечитал «Одиссею»! Если уж хитроумный царь Итаки смог оградить свою команду от целого хора сладкоголосых сирен, значит, справиться с одним-единственным сладкоголосым мошенником будет проще простого.
– Молодец! – обрадовался Кофа. – Просто и эффективно! Именно так мы и поступим. Я заткну уши, а вам предоставлю счастливую возможность испытать на себе чары еще одной «простой волшебной вещи». Честно говоря, мне ужасно любопытно взглянуть со стороны, как он будет вас укатывать!
– А вы не боитесь, что он уговорит нас от вас отделаться? – Развеселился Мелифаро. – А потом мы вместе с ним отправимся в кругосветное путешествие… Мой отец будет просто счастлив, если я внесу свою лепту в семейные традиции!
– Может быть, он и уговорит вас от меня отделаться, да только вы меня не найдете, – напомнил Кофа. – Я же буду в плаще.
– Какая жалость! – Огорчился Мелифаро. – Значит, путешествие нам не светит: вы нас из любого трюма достанете… Поехали! Времени-то у нас в обрез.
Пока мы ехали в порт, сэр Кофа старательно мастерил себе затычки для ушей из всего, что под руку попадалось.
– Дерьмо! – подытожил он. – Как ни старайся, все равно что-то слышно.
– Нужно залепить уши воском, – посоветовал я. – Давайте заедем в какую-нибудь лавку, где торгуют свечами, только подскажите дорогу… Воск – это страшная сила!
Я упорно придерживался классических канонов: что было хорошо для Улисса, подойдет и нам!
– И откуда ты все знаешь? – удивился Мелифаро.
– Просто я очень умный, – скромно объяснил я.
– Здесь за углом есть лавка, где торгуют не только свечами, но и слитками мягкого воска, – вспомнил Кофа. – Именно то, что нам нужно!
Из лавки он вышел в самом чудесном расположении духа.
– Ну как? – осведомился Мелифаро. – Только не говорите, что этот ужасный тип хоть раз в жизни оказался прав: это разобьет мое нежное сердце!
– Все равно я ничего не слышу, – громко сказал сэр Кофа. Он почти орал, как все глухие.
– Вот видите!
Мне было чертовски приятно, что моя начитанность в кои-то веки принесла практическую пользу…
Территория столичного речного порта до сих пор кажется мне лабиринтом, ориентироваться в котором может только местная публика. И еще парочка гениев, вроде того же сэра Кофы. Но, покидая амобилер, он закутался в старый пиратский плащ, так что о его незримом присутствии где-то поблизости я знал сугубо теоретически. Впрочем, Мелифаро тоже относился к разряду этих самых гениев: он так уверенно лавировал в пестром человеческом море, что меня зависть разбирала.
– Где, ты говорил, стоит эта грешная каруна? – на бегу осведомился он.
– В самом конце Главного Причала Правого Берега.
– Да? И чего я не спросил об этом раньше?! Где была моя голова?! Мы могли припарковаться в более удобном месте… А вы, Кофа, тоже хороши! Знаете же, с каким дремучим невежей имеете дело: для этого парня порт – он и есть порт, ему без разницы, у каких ворот вылезать из амобилера!
Мелифаро обращался куда-то в пространство, словно бы молитву возносил. Никогда в жизни я не наблюдал более идиотского диалога: Мелифаро не видел сэра Кофу, а тот его не слышал.
– Хватит ворчать, сэр Мелифаро! Здесь всего пять минут ходу. Тебе что, прогуляться лень? – откуда-то слева заорал сэр Кофа.
– Так вы все-таки что-то слышите? – огорчился я.
Ответа не последовало.
– Он просто заметил мое возмущение, – пояснил Мелифаро. – Ты и сам мог бы догадаться!
Через несколько минут мне стало казаться, что мы теперь обречены вечно блуждать среди огромных бочек, просмоленных досок и угрюмых плечистых мужчин. Мелифаро насмешливо косился на мою растерянную рожу и грациозно перепрыгивал через огромные тюки, загромождавшие проходы.
– Не умирай, парень. Мы уже почти пришли. Вот она, «Тобиндона», видишь? – снисходительно сказал он, вырываясь на финишную прямую.
– Вижу, – обрадовался я. – Какая красавица!
– Тебе все «красавицы», лишь бы на воде держались, – презрительно фыркнул Мелифаро. – Обыкновенная старая каруна, ничего выдающегося…
– Экий ты, оказывается, сноб!
– Я не сноб, я – почти профессионал. С таким родственничком, как блистательный сэр Анчифа, поневоле станешь специалистом…
– Ну да! Наверняка твой братишка-пират однажды позволил тебе подняться на свою одномачтовую лоханку и даже несколько секунд подержаться за штурвал… Лет сто назад, я полагаю. Больше он на такие эксперименты не решался: могу себе представить, во что превратилось его несчастное суденышко после твоего визита!
– Нет, все-таки ты самый настоящий ясновидец! Можешь себе представить: почти так все и было. Только не сто лет назад, а всего восемьдесят с небольшим… Он меня до сих пор на «Фило» не пускает. На первый взгляд, это выглядит как неплохая шутка, но я там действительно больше ни разу не побывал!
– Какой он мудрый человек, этот сэр Анчифа! – одобрительно сказал я. – Слушай, мы уже пришли! А что мы, собственно, собираемся делать? У тебя есть какой-то план?
– Разумеется. Просто прекрасный план: поднимаемся на борт, а там – по обстоятельствам, – рассмеялся Мелифаро.
Впрочем, ничего другого я от него и не ожидал.
Не дожидаясь приглашения, мы поднялись на борт великолепного – что бы там не говорил этот сноб Мелифаро! – двухмачтового судна.
– Эй, господин капитан! – заорал Мелифаро. – Выходите, будьте так любезны! Есть разговор!
– Не нужно кричать, сэр. Я нахожусь рядом.
Навстречу нам вышел очень высокий сутулый человек. Ни лоохи из тонкой черной кожи, ни лихо повязанный пестрый головной платок не делали его похожим на моряка. По сравнению с этим «Паганелем» даже я мог показаться настоящим морским волком!
– Меня зовут Као Анлох, – вежливо сказал этот нелепый капитан. – К вашим услугам, господа… Не сочтите за труд назваться, я предпочитаю не иметь дела с анонимными собеседниками!
Я чуть не расхохотался: у кандидата в великие путешественники были манеры захолустного интеллигента. Мелифаро, судя по всему, тоже лопался от восторга. Тем не менее он нашел в себе силы продолжить беседу.
– Мы из Тайного Сыска, господин Анлох. Вам понятно, почему мы пришли, или вам требуются какие-то объяснения?
– Разумеется, мне понятно, – обезоруживающе улыбнулся капитан. – Вы пришли по поводу сундука, который принадлежал старому Зохме Пу. Наверняка мой беспутный приятель Зехха Моддорок снова взялся за свои фокусы и попался, как последний дурак. Что ж, это его проблема… Но, видите ли, что касается сундука, мы с Зеххой просто взяли то, что нам принадлежало.
– Интересно. – Мелифаро недоверчиво покачал головой. – Вы хотите сказать, что в сундуке были ваши вещи?
– Да. Видите ли, в свое время Зохма хотел подарить нам эти вещи. Мы были хорошими друзьями. Оно и неудивительно: когда мы с Зеххой стали послушниками Ордена Зеленых Лун, нас отправили работать на кухню. Таковы были правила: каждый послушник должен несколько лет заниматься хозяйственными работами. Мы со старым Зохмой находились почти в одинаковом положении: он тоже был всего лишь помощником своего сына, сэра Чорко. Для него это было довольно неприятно, но старик растранжирил свои сбережения, а в Ордене хорошо платили. Зохме не слишком нравилось находиться в подчинении у собственного сына, поэтому он почти не разговаривал с ним, зато охотно беседовал с нами. Сначала старик делал это демонстративно, из вредности, но со временем мы действительно подружились… Он так много рассказывал о своих путешествиях, и о своем пиратском прошлом, конечно! Думаю, именно тогда мой приятель Зехха решил стать грабителем: ему показалось, что это очень романтично… А мне вскружили голову рассказы старика о дальних странах. Я много раз пытался стать моряком, но до сих пор мне не удавалось, по самым разным причинам… И только сейчас у меня появилась эта красавица, моя «Тобиндона».
– Все это хорошо, но вы начали рассказывать о сундуке, – напомнил Мелифаро.
– Да, конечно… Зохма собирался подарить нам свои старые талисманы, которые, по его словам, хранились в красном сундуке в подвале его дома на улице Острых Крыш. Он так много об этом говорил! Я вполне допускаю, что старик начал все эти разговоры, чтобы досадить сэру Чорко, но тому было абсолютно безразлично, что его отец собирается делать со своим древним барахлом. Как бы то ни было, мы с Зеххой уже привыкли считать эти вещи своими. А в самом начале 83-го года – я имею в виду 3183 год Эпохи Орденов, – Зохма сказал, что сделает нам подарок в Последний День года. Мы с таким нетерпением ждали этого дня! Нам казалось, что талисманы старика перевернут нашу жизнь… Так бы оно, вероятно, и случилось, но в конце года резиденция Ордена Зеленых Лун была сожжена, и все наши товарищи погибли. Нас с Зеххой чудом пронесло: за день до этого нас послали на рынок за продуктами, мы позволили себе засидеться в трактире до вечера – не так уж часто нам удавалось погулять на свободе! – а когда мы вернулись, резиденция уже была окружена Королевской Гвардией. Так что нам оставалось одно: уносить ноги… А потом жизнь развела нас с Зеххой в разные стороны. Мы встретились меньше дюжины дней назад, совершенно случайно: я зашел в «Пьяный дождь», а там уже сидел Зехха. Мы узнали друг друга, обрадовались, разговорились. И очень быстро выяснили, что хвастаться нам нечем – ни ему, ни мне. Бедняга Зехха вообще только-только вышел из Холоми и жил на щедрые подачки своей матушки – не самая лучшая ситуация для взрослого мужчины, верно? У меня дела обстояли получше: по крайней мере, я не сидел в тюрьме, и у меня была неплохая служба… Но этого обычно недостаточно, чтобы быть довольным своей жизнью, правда?
Я и сам не заметил, как энергично закивал: уж тут я никак не мог с ним не согласиться! И вообще, этот симпатичный нескладный господин Као Анлох нравился мне все больше и больше. Кажется, я начинал понимать, почему капитан Гьята забыл о своих делах и решил отправиться на край света с этим нелепым парнем. У него были сумасшедшие глаза вечного мальчишки – тоже довольно опасная разновидность обаяния! Кроме того, существовали еще и пресловутые «простые волшебные вещи» – какие-то амулеты, усугубляющие это самое обаяние, – вот о чем мне не следовало забывать! Я и не забывал, но по мере того, как Као Анлох продолжал говорить, это знание как-то понемногу утрачивало значение…
– Мы с Зеххой просидели в «Пьяном дожде» всю ночь. О чем мы только не говорили! И в какой-то момент речь зашла о старом Зохме Пу. Времена, когда мы помогали ему на кухне – это были хорошие времена, самые лучшие в нашей с Зеххой жизни! Мы были очень молоды и нам казалось, что нас ждет совершенно необыкновенная жизнь… По крайней мере, не такая, как у всех! Но вышло, что мы здорово ошибались. Наверное, многие люди могут сказать о себе то же самое, и это так печально…
Капитан тяжко вздохнул, только что не прослезился, но взял себя в руки и продолжил:
– И, конечно же, мы вспомнили о загадочных пиратских талисманах, которые старик собирался нам подарить. Может быть, это звучит глупо, но нам пришло в голову, что если бы в свое время мы успели получить эти талисманы, наша жизнь могла бы сложиться совершенно иначе… А потом мы решили, что можем попытаться их добыть, – просто так, на счастье. Если честно, мы не питали особой надежды на успех: мы были почти уверены, что новые хозяева дома давным-давно выкинули этот старый сундук. Или хорошенько в нем порылись и забрали себе все, что им понравилось… Но мы все-таки решили попробовать. Просто залезть в подвал и проверить: а вдруг? Это был наш способ попытаться хоть как-то изменить свою судьбу. Такие вещи всегда трудно объяснять, но мы действительно чувствовали, что талисманы старого пирата могут изменить нашу жизнь – к лучшему, или нет – этого мы не знали! Но в тот момент нас устраивали любые перемены… На следующий день мы с Зеххой воспользовались Темным Путем: все-таки чему-то мы в свое время успели научиться, хотя провели в Ордене всего несколько лет… Я описать не могу, господа, как мы удивились, когда сразу же обнаружили старый красный сундук! Он был покрыт таким слоем пыли, что мы тут же поняли: нынешним владельцам и даром не нужно наследство старого Зохмы!.. В общем, мы взяли сундук и ушли обратно, в гостиную Зеххи, где начинался наш Темный Путь. Там каждый из нас взял тот талисман, который считал своим, – уж об этом-то мы успели договориться много лет назад… А потом мы оба поняли, что нам больше не о чем говорить, поэтому я тут же попрощался и ушел. Это тоже трудно объяснить, но нам обоим внезапно стало ясно, что мы встретились только для того, чтобы наконец-то получить талисманы, обещанные нам давным-давно. После того как эти вещи стали нашими, мы тут же утратили интерес друг к другу. Это выглядело так, словно кто-то повернул выключатель…
– И чем вы занялись после того, как расстались с Зеххой? – спросил Мелифаро.
– Неужели непонятно? – улыбнулся Као Анлох. – Вот этим я, собственно, и занялся… – Он развел руками, словно попытался обнять все, что его окружало. – Я отправился в Канцелярию Забот о делах Мира и сказал своему шефу, что я больше на него не работаю. А потом я пошел в «Старую колючку» и на радостях съел шесть порций «Супа Отдохновения» кряду. Беднягу Чемпаркароке чуть удар не хватил: он привык к тому, что в течение сорока с лишним лет я приходил к нему один раз в две дюжины дней и съедал ровно одну тарелку его замечательного зелья. Кажется, мне удалось здорово удивить этого муримахского хитрюгу!.. А на следующее утро в моей постели проснулся кто-то другой. Во всяком случае, у этого парня хватило храбрости отправиться в порт, договориться об аренде с владельцем «Тобиндоны», набрать команду… Это просто удивительно, сколько, оказывается, в Ехо людей, мечтающих о кругосветном путешествии! Ни один из них даже не спросил меня об оплате, а ведь именно этого вопроса я больше всего и боялся: аренда «Тобиндоны» съела все мои сбережения, – и это при том, что ее владелец, святой человек, уступил ее за четверть реальной цены… Боюсь, я завербовал даже больше народу, чем нужно, но я просто не мог остановиться! Сегодня вечером мне предстоит расплачиваться за свое легкомыслие: сказать этим прекрасным людям, что я не могу взять с собой их всех. Наверное, придется кидать жребий… Знаете, господа, иногда я думаю, что талисман старого Зохмы Пу действительно мне помогает. Уж очень все хорошо складывается с тех пор, как я его получил!
– Вы хотите сказать, что не до конца уверены в том, что всеми своими успехами обязаны именно этому талисману? – ошарашенно спросил я.
– Ну, честно говоря, я брал его просто на счастье. Скорее, даже на память о своей молодости и о своем друге, я же вам говорил… Мне не очень-то верилось, что укумбийские пираты способны заниматься настоящей магией! Но теперь я начинаю думать, что талисман старого Зохмы все-таки как-то мне помогает. Я имею в виду – по-настоящему!
– А сейчас он при вас? – спросил Мелифаро.
– Да, конечно. Вот же он! – Као Анлох подергал за конец своего пестрого платка.
– Снимите его, пожалуйста, – мягко попросил Мелифаро. – Нам необходимо взглянуть на эту вещицу.
– Да, разумеется, – капитан тут же снял платок и протянул его Мелифаро. – А вы мне его вернете? Знаете, это звучит ужасно глупо, но без талисмана старого Зохмы я опять потеряю уверенность в себе, а ведь сегодня вечером мы отправляемся… Ой, погодите, а может быть, мы вообще никуда сегодня не отправимся? Вы, наверное, пришли арестовать меня за кражу! У меня ведь нет никаких доказательств, что Зохма Пу действительно завещал нам с Зеххой свои вещи. Как ни крути, а все это выглядит, как обыкновенная квартирная кража…
– Поживем – увидим, – вздохнул Мелифаро.
Он призывно махал в воздухе пестрым платком. Я сообразил, что парень пытается привлечь внимание Кофы, который не мог слышать ни слова из нашей беседы.
– Да понял я уже, понял! – добродушно проворчал сэр Кофа откуда-то из-за моей спины.
Он подошел к нам, на ходу снимая свой могущественныйдраный плащ. Потом аккуратно извлек из ушей восковые пробки.
– Дай-ка мне эту тряпочку, голубчик! Сейчас посмотрим…
– Ох, а я вас не заметил! – удивился Као Анлох. – Когда вы успели подняться на борт, сэр?
– Только что, – небрежно отмахнулся Кофа.
Он взял из рук Мелифаро старенький пестрый платок. Первым делом поднес его к своей курительной трубке, в которую был вмонтирован индикатор, помогающий точно определить ступень магии, которую использовали при изготовлении предмета. Удовлетворенно покивал и снова внимательно уставился на вещицу.
– Мне кажется, что всем нам следует выпить по кружечке камры, господин капитан, – наконец сказал он. – И хорошенько все обсудить… Честное слово, даже не знаю, что нам с вами делать!
– Может быть, со мной вообще ничего не надо делать? – предложил Као Анлох. – Я же не собирался никому вредить, просто хотел отправиться в кругосветное путешествие… Может быть, мне даже удалось бы написать продолжение «Энциклопедии» сэра Манги Мелифаро. Девятый том, так сказать… Разве это плохо?
– А девятый том уже существует! – Фыркнул я. – Он перед вами.
Мелифаро укоризненно покачал головой:
– Не обращайте внимания, господин Анлох. Но моему отцу действительно будет приятно узнать, что совершенное им безумие до сих пор тревожит людские умы…
– Неужели вы – сын сэра Манги?
– Младший, – гордо ответствовал Мелифаро.
Капитан чуть не умер от счастья. Забыл о возможном аресте и прочих неприятностях, пялился на Мелифаро, как на местную поп-звезду, только что автографа не просил.
– Если вы немедленно не пригласите нас на кружечку камры, я вас точно арестую, – усмехнулся сэр Кофа. – Это ваш единственный шанс дать нам приемлемую взятку, господин капитан!
– Ох, простите меня великодушно! – Као Анлох покраснел до корней волос. – Я так растерялся…
В конце концов, он все-таки провел нас в свою каюту, походившую скорее на уютную девичью гостиную, чем на обитель «морского волка». Усадил на мягкие, привинченные к полу стулья и, пробормотав какие-то извинения, исчез за дверью. Очевидно, отправился готовить для нас эту самую камру: никого, в том числе и кока, на судне пока не было.
– Ну и что мы будем делать с этим чудом природы, господа? – спросил сэр Кофа.
– Отпустим, наверное, – пожал плечами Мелифаро. – Если папа узнает, что я принимал участие в аресте его поклонника, да еще и собравшегося в кругосветное плавание, он меня на порог не пустит! Это единственный известный мне способ с ним рассориться…
– Думаю, что это будет справедливо, – вставил я. – Если уж один из участников ограбления понес слишком суровое наказание, второй может отделаться легким испугом. Среднее арифметическое как раз будет примерно соответствовать необходимости…
– Как он вам все-таки понравился! – ухмыльнулся Кофа. – Вот это, я понимаю, талисман!
– Вам он тоже понравился, – улыбнулся я. – У вас на лице все написано. А ведь вы его совсем не слушали… Кстати, а почему этот симпатичный капитан просто не попросил нас уйти и забыть о нем навсегда? Теоретически, это должно было бы сработать.
– Наверняка, – кивнул Мелифаро. – Он даже не пытался нас в чем-либо убедить, тем не менее, мне приходилось делать над собой невероятные усилия, чтобы задавать ему хоть какие-то вопросы… Убойной силы обаяние…
– Дело в том, что этот мальчик действительно не понимает, какая невероятная вещь оказалась в его руках, – вздохнул Кофа. – Это совершенно очевидно!
– Ну да, он же говорил, что взял платок просто так, «на счастье», – согласился Мелифаро. – И только сейчас начал подозревать – обратите внимание: «подозревать»! – что талисман все-таки каким-то образом ему помогает…
– Ага, – подхватил я. – Бедняга всерьез полагает, что ему удалось совершенно бесплатно завербовать кучу народа. Потому, дескать, что в Ехо много людей, мечтающих о кругосветном путешествии! Я даже не знаю, смеяться над такой наивностью или плакать…
– Ну, плакать-то в любом случае не стоит, – заметил Кофа.
– Нет уж, лучше поплачь! Представляешь, как изумительно ты будешь смотреться с красными глазами и распухшим носом? – Обрадовался Мелифаро. – Все девушки твои!
– Надеюсь, мне удалось сварить хорошую камру, господа. – нерешительно сказал Као Анлох, ставя на стол поднос с кувшином и кружками. – Вообще-то, у меня обычно неплохо получается…
– Да, судя по запаху, действительно неплохо, – тоном эксперта заявил сэр Кофа. Впрочем, он и был величайшим экспертом в такого рода вопросах!
Некоторое время мы молча пили камру. Я даже набрался нахальства и закурил сигарету: кажется, этот капитан был таким же рассеянным типом, как наш Луукфи Пэнц. Мне понадобилось бы сунуть свою сигарету ему под нос и продержать ее там несколько минут – возможно, после этого он заметил бы, что я курю нечто экзотическое…
– Ладно, господин капитан, я принял решение, – наконец сказал Кофа. – С одной стороны, вам здорово повезло: ни мне, ни моим коллегам совершенно не хочется вас арестовывать. Хотя следовало бы, конечно. Не знаю, что там наобещал вам господин Зохма Пу чуть ли не полторы сотни лет назад, но это отнюдь не повод без приглашения вламываться в дом его внука и выносить оттуда что бы то ни было – пусть даже никому не нужный старый сундук… А где он, кстати? Яимею в виду сам сундук. И остальные вещи. Там же наверняка еще что-то было…
– Ничего, – смущенно возразил Као Анлох. – Я понимаю, что мои слова – недостаточно веское доказательство, но других доказательств у меня нет… А что касается самого сундука, мы его сожгли. Зехха сказал, что нужно уничтожить улики. А я подумал, что ему виднее: при его-то профессии!
– Да уж! – усмехнулся сэр Кофа.
– Между прочим, он не врет, – заметил Мелифаро. – И вообще, за все это время не соврал ни разу. Давненько мне не доводилось иметь дело с таким честным человеком… Может быть, у вас найдется что-то покрепче камры, капитан? Вы меня ужасно растрогали, и теперь мне совершенно необходимо выпить. Терпеть не могу находиться в растроганном состоянии!
– Прошу прощения, но у меня, кажется, ничего нет, – растерялся Као Анлох. – Я как-то не подумал, что на корабле должна быть выпивка…
– Какой ужас! – Содрогнулся Мелифаро. – И как это, интересно, вы собираетесь совершать кругосветное путешествие? На трезвую голову, что ли? Команда вас не поймет!
Капитан только виновато вздохнул и смущенно уставился в пол.
– Ну ладно, что касается вашего ареста, мой мальчик, его, как вы уже поняли, не будет, – подытожил сэр Кофа. – Но у меня есть еще одна новость, которая понравится вам гораздо меньше: мы обязаны конфисковать у вас этот талисман, – он выразительно помахал старым платком. – Не потому, что в Тайном Сыске служат подлые злодеи, всю жизнь мечтавшие лишить вас удачи… Просто это – по-настоящему волшебная вещь. Она обладает такой силой, что никто из граждан Соединенного Королевства не имеет права держать ее у себя. Даже законный наследник господина Зохмы Пу.
– Я так и понял, – голос капитана дрогнул. – Никакого кругосветного путешествия теперь, наверное, уже не будет. Где уж мне, с моей-то удачей!
– Вы представить себе не можете, как вам повезло, что мы забираем у вас этот платок, – сказал Кофа. – Вы же, наверное, еще так и не поняли, что люди, которых вы наняли на свой корабль, захотели поступить к вам на службу совсем не потому, что им так уж припекло отправиться в романтическое путешествие! Бедняги просто не смогли устоять перед невероятной силой вашего талисмана. А теперь представьте себе, что могло бы произойти через несколько дней! Вы удаляетесь от Ехо, талисман теряет почти всю свою силу, и вы оказываетесь среди нескольких дюжин разгневанных мужчин, которые требуют немедленных объяснений и, заодно, высокой оплаты их тяжкого труда…
– Вы хотите сказать, что… – Као Анлох изумленно покачал головой. – Ну и ну! Старый Зохма говорил, что этот платок помогает стать более обаятельным человеком и приятным собеседником… Но не настолько же!
– Зохма сам не знал, во что превратился его талисман, оказавшись в самом Сердце Мира, – объяснил Кофа. – Он наверняка ни разу не пробовал надеть свой платок после того, как перебрался в Ехо. Здесь другая мода… А вот ваш однокашник, Зехха Моддорок, быстро сообразил, что происходит с «простыми волшебными вещами» в столице Соединенного Королевства. Странно, что вы сами не догадались!
– Наверное, меня подвел многолетний опыт службы в Канцелярии Забот о делах Мира, – виновато сказал Као Анлох. – Среди младших служащих сего заведения, одним из которых я довольно долго являлся, принято более чем снисходительно относиться ко всем иностранцам, без исключения: у них, дескать, и магии никакой, и науки в самом зачаточномсостоянии… Я привык не задумываясь соглашаться с этим высокомерным мнением. Поэтому восторженное отношение Зеххи к нашей добыче казалось мне обыкновенным суеверием. Во что я действительно верил, так это в удачу, которую может принести талисман такого удивительного старика, каким был Зохма… Теперь-то я понимаю, что был законченным дураком: владеть чудесной вещью и не догадываться об этом – как-то чересчур, даже для меня!
– Так вам и надо, нечего быть таким снобом! – Фыркнул Кофа. – Ох уж эти мне господа младшие служащие какого бы то ни было учреждения… Ладно, господин капитан, все хорошо, что хорошо кончается! Хотите полезный совет? Купите выпивку ребятам, которые заявятся на встречу с вами сегодня вечером. И честно объясните им, что с вами случилось. Может быть, они посмеются, может быть, хорошенько вас обругают, но долго сердиться не станут. По моим наблюдениям, моряки – довольно симпатичный народ!
– Только вам следует купить очень много выпивки! – ехидно добавил Мелифаро. – По моим наблюдениям, у этого «симпатичного народа» воистину луженые глотки!
– Да, конечно, я так и сделаю, – упавшим голосом сказал Као Анлох.
– А после того, как вы объяснитесь со своим экипажем, попробуйте повторить свое предложение насчет кругосветного путешествия. Кто знает… – вдруг брякнул я.
Честно говоря, я сам не понимал, что меня дернуло за язык! Мои коллеги изрядно удивились, но промолчали.
– Спасибо, сэр, – вздохнул Као Анлох. – Но ничего не выйдет. С платком Зохмы Пу у меня могло бы что-нибудь получиться, даже если бы он не обладал магической силой… Но, в любом случае, платка у меня больше нет, а без него не будет и удачи, которой в свое время хотел поделиться со мной старый Зохма. А собственной удачи мне никогда не хватало – даже на куда более простые вещи!
– Ну, это как раз дело поправимое!
Я достал из кармана Мантии Смерти маленький кинжал – до сих пор мне приходилось пользоваться только вмонтированным в его рукоять индикатором. Я здорово надеялся, что лезвие кинжала можно использовать по назначению. Я наискось полоснул полу своей Мантии Смерти. У меня в руках оказался большой треугольник черно-золотой ткани.
– Держите! – сказал я. – В этом Мире найдется немало людей, которым доводилось говорить, что я – самый везучий парень во Вселенной… Так что я вполне могу позволить себе роскошь поделиться с вами своей удачей – от меня не убудет!
Као Анлох машинально взял кусок ткани и изумленно уставился на меня. Впрочем, мои коллеги тоже выглядели озадаченными. Сэр Кофа оправился первым.
– Ого! – уважительно сказал он. – Сэр Макс уже в который раз возрождает лучшие традиции Эпохи Орденов. Дарить свою удачу, подумать только! Раньше такие вещи позволяли себе лишь Великие Магистры, да и то не все… Что ж, господин капитан, вам действительно здорово повезло, можете мне поверить! Повяжите эту тряпку на голову, мой мальчик. Один платок взамен другого – кто знает, может быть окажется, что этот талисман послужит вам куда лучше прежнего… Ладно, теперь-то уж мы точно сделали все, что могли. Пошли, ребята.
– Я сейчас прослезюсь… или прослежусь – грешная грамматика! Одним словом, залью слезами эту несчастную каруну, и она немедленно пойдет ко дну, не дожидаясь, пока ее утопят где-нибудь в коварном море Укли, на самом краю Мира! – заявил Мелифаро, поднимаясь со стула.
Мы распрощались с совершенно ошеломленным Као Анлохом. Парень так и остался сидеть в своей уютной каюте. Когда мы выходили, он как раз принялся превращать полу моего лоохи в новенький головной платок. Смею заметить, ему очень шел черный цвет!
– Экое свинство с твоей стороны, парень, раздавать свою драгоценную удачу посторонним людям! – Фыркнул Мелифаро, спускаясь по узкому трапу. – Нет, чтобы оделить меня своими могущественными лохмотьями!
– А тебе-то зачем? – рассмеялся сэр Кофа.
– Чтобы было, – объяснил Мелифаро. – Я же, в сущности, очень жадный парень, как все фермерские дети!
– Хотите узнать, зачем я это сделал? – поинтересовалсяя.
Коллеги уставились на меня с нескрываемым интересом.
– Теперь мне придется заехать домой, чтобы переодеться. Не могу же я болтаться в таком виде до завтрашнего утра! – Ядемонстративно покрутил в руках изуродованную полу своей Мантии Смерти. – Это единственный хороший предлог, чтобы немедленно отправиться в «Армстронга и Эллу» и провести там часок-другой… Сначала раздеваться, потом одеваться – такая долгая процедура! А что можно успеть натворить в промежутке…
– Какой ты страстный, с ума сойти можно! – ехидно сказал Мелифаро.
– Что, завидно? – гордо спросил я.
И тут же споткнулся о какой-то тюк, лежащий посредидороги. Между прочим, я здорово ушибся, так что происшествие вполне тянуло на маленькую небесную кару. Явзвыл:
– Слушайте, ребята, мы когда-нибудь выберемся из этого бедлама?
– Это не бедлам, а речной порт столицы Соединенного Королевства. – Кофа внезапно решил продемонстрировать свой патриотизм. – Сразу видно, что ты никогда не был в порту вольного города Гажина! Вот там, я понимаю, действительно бедлам… И вообще, мы уже практически выбрались. Вот же твой амобилер, не узнаешь?
– Теперь узнаю, – обрадовался я, поспешно усаживаясь на место возницы. – Кстати, не такой уж я и страстный, ребята… Я имею в виду, что вы вполне можете составить мне компанию. Имеем мы право полчаса откровенно побездельничать?
– Имеем. Камра леди Теххи – это нечто особенное, что в очередной раз свидетельствует о твоей невероятной удачливости, мальчик! – согласился Кофа.
– Все это очень мило, но я и так слишком с вами загулялся, – деловито сказал Мелифаро. – Вообще-то считается, что без меня в Доме у Моста все рухнет…
– А ты уверен, что собираешься именно туда? – невинно спросил я.
– А куда же еще?! – возмутился Мелифаро. И тут же рассмеялся: – Дырку над тобой в небе, ясновидец хренов! Мог бы сделать вид, что поверил… Должен же я получать хоть какое-то удовольствие, пытаясь превратить тебя в обманутого мужа!
– Нет, это я должен получать хоть какое-то удовольствие от твоих жалких попыток!.. Ладно уж, горе мое. Возле «Армстронга и Эллы» стоит целая куча моих амобилеров. Можешь угнать один из них… А я настучу на тебя Бубуте, он объявит розыск, и уж тогда мы все получим удовольствие, это я тебе обещаю!
– Какая заманчивая идея! – обрадовался Мелифаро. – Только ты отвернись, когда я буду его угонять. Так романтичнее!
– Если тебе так уж хочется романтики, лучше просто отправься в кругосветное путешествие, благо есть отличная возможность! – рассмеялся сэр Кофа. – По крайней мере, сделаешь доброе дело: этот бедняга капитан найдет хоть одного добровольца!
– Вот увидите: он найдет столько добровольцев, сколько требуется! – нахально объявил я. – Не за один день, конечно, но найдет… Вот только не знаю, каким будет само путешествие. Моя так называемая «удача» – довольно странная штука!
– Во всяком случае, теперь у нас есть возможность проверить это экспериментальным путем, – заключил Кофа.
Я остановил амобилер возле трактира «Армстронг и Элла». Дверь опять хлопала на ветру: Теххи так и не собралась вызвать слесаря. Тут мы с ней были по-настоящему похожи, я бы тоже год собирался!
– Тоже мне «куча амобилеров»! Всего-то две несчастных телеги! – проворчал Мелифаро, усаживаясь за рычаг одного из них. – Где его оставить?
– Возле Управления один уже стоит. Значит, оставь возле Мохнатого Дома. Мои многочисленные амобилеры должны расползаться по городу равномерно, – решил я.
Теххи встретила нас с сэром Кофой радушной улыбкой.
– Так я и знала, что ты заявишься! – сказала она. – Даже начала готовить камру, хотя ее никто не заказывал… Между прочим, не так уж часто я угадываю!
– Наверное, это наследственное, – улыбнулся я. – Ясновидение всегда было единственным слабым местом твоего знаменитого предка… – Я осекся, поскольку понял, что меня занесло в опасном направлении, и тут же добавил: – Мне кто-то об этом говорил.
– В Ехо живет множество любителей истории, посвятивших себя изучению биографии моего непомерно знаменитого папочки! – Сердито фыркнула Теххи. – Какая жалость, что он никогда об этом не узнает! В посмертной славе есть что-то несправедливое, вам так не кажется, господа?
– Определенно есть, – кивнул Кофа. – Стараешься, выпендриваешься, а удовольствие потом получают какие-то чужие люди… Слушай, леди Теххи, я все собирался тебя спросить: это часом не Лойсо научил тебя варить камру? Все-таки у тебя получается подозрительно хорошо!
– Это допрос? – рассмеялась Теххи. – Тайный Сыск уже встал на мой след? Ну вы даете, Кофа! Вы можете представить себе Лойсо Пондохву на кухне, среди кастрюлек?
– А почему бы и нет? Я кого угодно могу представить на кухне. Даже твоего приятеля, сэра Макса… Правда, в моем воображении он все время залезает в какой-нибудь шкафчик, чтобы вытащить оттуда банку с вареньем. Представить себе, как он склоняется над кастрюлей, – этого даже я не могу!
– Почему же! Из кастрюли тоже можно что-нибудь вытащить, – возразила Теххи.
Таким образом, они издевались надо мной примерно полчаса, пока за сэром Кофой не приехал служебный амобилер.
– Мне нужно встретиться с Джуффином. Хотя бы для того, чтобы рассказать ему, чем закончилась история с «простыми волшебными вещами», – объяснил он. – А тебе, действительно, некуда торопиться. В конце концов, считается, что на рабочем месте тебя можно будет застать только часа через два.
– Через три, – уточнил я.
– Тем более. Так что можешь с легким сердцем приступать к той самой «длительной процедуре» переодевания, о которой ты мечтал по дороге…
– Что он имел в виду? – заинтересованно спросила Теххи, когда сэр Кофа скрылся за дверью.
– Думаю, что это был крайне неприличный намек! – улыбнулся я. – Насчет того, что должен сделать настоящий мужчина, оставшись наедине с прекрасной дамой…
– Потребовать еду? – скорбно спросила Теххи.
– Нет, с ясновидением у тебя все в полном порядке, невзирая на наследственность! – расхохотался я.
Надо отдать мне должное: в Дом у Моста я все-таки приехал вовремя. Никого из наших, кроме самого Джуффина, там уже не было.
– А где твоя собака? – ехидно спросил шеф.
– Друппи наотрез отказывается ходить на службу, поскольку ему за это не платят, – объяснил я. – И вообще, кто я такой, чтобы заставлять царского пса таскаться по нашей убогой конторе!
– Да, действительно, – согласился Джуффин. – Ладно, садись в мое кресло и делай со своей жизнью, что хочешь, а я пошел смотреть кино! Завидно, небось?
– Представьте себе, нет! – честно сказал я. – Наверное я – святой… И потом, у меня на сегодняшний вечер тоже припасено одно развлечение!
– Собираешься перекинуться в картишки со своим новым приятелем Лойсо? Знаю я твои «развлечения»!
– Да нет, самое настоящее светское развлечение. Собираюсь на пару часов сбежать со службы и посетить «Трехрогую луну»…
– Что, теперь и ты записался в любители поэзии? – Ужаснулся Джуффин. – Ну, сэр Лонли-Локли – это я еще понимаю! У парня была бурная юность: пустые аквариумы, мертвые Магистры, ледяные руки, да еще и твой покорный слуга в придачу, для полного счастья. Ему я готов простить еще и не такие чудачества…
– Считайте, что я просто собираюсь убедиться, что его там не обижают! – рассмеялся я.
– Столичные поэты обижают сэра Шурфа Лонли-Локли?! Какая жалость, что господин Гальза Иллана умер лет пятьдесят назад! Эта батальная сцена как раз для его бессмертной кисти!
Заявление Джуффина подлило масла в огонь моего веселья: мне однажды довелось увидеть одно из чудовищных полотен знаменитого придворного живописца Гурига VII – портрет боевого генерала Бубуты на фоне какой-то великой битвы. И это было неописуемо!
В конце концов, шеф все-таки ушел: просмотр очередной видеокассеты из моей коллекции – не то дело, которое он способен отложить надолго! А я удобно устроился в его кресле. Пару часов читал вчерашние, а потом и позавчерашние газеты. Скука смертная, но скука – именно то, что мне требуется, чтобы немного разнообразить свою жизнь!
А часа за три до полуночи я дождался-таки обещанного зова от Андэ Пу. Сообщил Курушу, что ему предстоит некоторое время караулить нашу половину Управления Полного Порядка в гордом одиночестве, сменил свою Мантию Смерти на нейтральное темно-лиловое лоохи, специально захваченное из дома, и вышел на улицу.
Андэ возбужденно топтался возле моего амобилера.
– Молодец, что не забыл про меня, – приветливо сказал я. – Садись и показывай дорогу.
– А что там показывать! – Андэ пожал круглыми плечами. – Это возле Площади Зрелищ и Увеселений.
– Смотри-ка, совсем рядом с Мохнатым Домом, а я никогда туда не забредал! – удивился я.
«Трехрогая луна» стоит не на виду. Нужно знать, в какую подворотню сворачивать!
Андэ сказал это таким тоном, словно был каким-нибудь Великим Магистром древности и великодушно собирался посвятить меня в самую невероятную из своих тайн.
– Между прочим, мы уже нашли похитителей твоего сундука.
Я решил, что Андэ имеет право узнать эту историю: как-никак он являлся законным владельцем «простых волшебных вещей», благополучно перекочевавших в Королевскую (то есть, нашу, если называть вещи своими именами) собственность. Мне пришлось ограничиться довольно лаконичным изложением: дорога к Площади Зрелищ и Увеселений заняла всего десять минут, хотя я старался ехать как можномедленнее. По вечерам мостовые Старого Города битком забиты амобилерами – и куда они все прутся, хотел бы язнать!
– Мне очень жаль, но мы не можем вернуть тебе эти вещи, Андэ, – виновато закончил я. – Это действительно строго запрещено, зачем тебе неприятности?! Но через несколько дней ты получишь денежную компенсацию, так положено. Довольно солидная сумма, насколько я знаю…
– Я впиливаю, – кивнул Андэ. – Да и на кой они мне нужны, дедовские талисманы! Пусть уж лучше будут эти маленькие кругляшки – по крайней мере, их можно лихо потратить… А еще лучше, если вместо этих кругляшек вы дадите мне билет до Ташера.
– Дался тебе этот Ташер! – в который раз изумился я. – Ты же там затоскуешь и тут же запросишься обратно.
– Думаете, надорвусь? – обиделся Андэ. – Вы не впиливаете! А если даже я захочу назад, в Ехо… По крайней мере, после этого я буду жить там, куда захотел вернуться. А пока я просто живу там, где родился. Это разные вещи.
– Действительно, разные. Хорошо формулируешь, молодец… Ага, вот она, площадь. Куда дальше?
Андэ показал мне, где оставить амобилер, и нырнул в один из многочисленных узеньких проходов между домами. Яудивленно последовал за ним: вот уж не сказал бы, что где-то здесь может находиться трактир. Узкий проход, тем не менее, незаметно расширился, и мы довольно неожиданно оказались в уютном круглом дворике, освещенном пестрыми квадратами голубого и оранжевого заоконного света.
– Вот она, «Трехрогая луна».
Андэ указал на крошечную вывеску над тяжелой старинной дверью. На вывеске не было никакой надписи, только изящная гравюра, изображающая молодой месяц с раздвоенным верхним рожком.
«Трехрогая луна» принадлежала к разряду симпатичных недорогих трактиров, каких полным-полно в Ехо. Длинная стойка бара, деревянные столы разных размеров, чтобы угодить на любую компанию, традиционно пестрая толпа посетителей – все как везде…
Приглядевшись, я понял, что толпа-то как раз была совершенно из ряда вон выходящая. Такой плотной концентрации сияющих глаз на квадратную единицу трактирной площади мне еще никогда не доводилось видеть! Я-то уже привык, что в любом трактире меня окружают симпатичные, но осоловевшие от сытости рожи счастливых обывателей столицы Соединенного Королевства. Разве что в «Джуффиновой дюжине» у ворчуна Мохи собирается совершенно особенная публика, но там слишком мало столиков, чтобы произвести нужный эффект…
– Грешные Магистры, Макс, и тебя сюда занесло!
Впервые в жизни я стал свидетелем настоящего, неподдельного изумления на невозмутимой физиономии Лонли-Локли.
– Видишь ли, Шурф, ты уже столько раз меня удивлял до глубины души, что я решил отплатить тебе той же монетой, – улыбнулся я. – Неужели у меня получилось?
– Получилось, – лаконично подтвердил Лонли-Локли.
Впрочем, его лицо уже успело принять обычное бесстрастное выражение. Знай я его чуть хуже, непременно решил бы, что мне померещилось.
– Хорошее местечко! – одобрительно сказал я. – Особенно физиономии. Андэ, скажи мне: неужели все эти господа – поэты?
– Почти все. В том числе, самые лучшие. Не только какие-нибудь крестьяне от бумаги… Ну и еще истинные любители поэзии, такие, как сэр Лонли-Локли.
– И такую публику здесь можно застать каждый день? – обрадовался я.
– Еще и не такую!.. Но обычно здесь не так людно. Сегодня у нас большие чтения, своего рода поэтическое состязание. Это происходит в новолуние – такова традиция этого места. Так что вам повезло.
«Состязание»?! И в чем это выражается?
– Ну, на самом деле, каждый желающий просто читает свои новые стихи. А так называемые «состязания» состоятся позже, когда все напьются и начнут бить друг другу морду. Это закономерно: на определенной стадии опьянения талантливым людям обычно бывает нелегко прийти к взаимопониманию, – менторским тоном объяснил Лонли-Локли.
Я изумленно покачал головой: сэр Шурф, однако, разошелся! Не иначе как место тут, и правда, вдохновенное…
Тем временем один из присутствующих подошел к стойке и начал что-то декламировать. Я не смог разобрать ни слова: в трактире было довольно шумно.
– Может быть, нам следовало сесть поближе? – спросил я. – Лично я ничего не слышу. А вы?
– Было бы что слышать! – Андэ надменно вздернул подбородок. – В начале вечера выступают случайные люди. Ну, вы знаете, такие мальчики, которым вчера вечером, за бутылочкой «Джубатыкской пьяни», впервые в жизни удалось срифмовать три с половиной слова… Когда выйдет кто-нибудь из мэтров, станет очень тихо. Это довольно тонкий момент: тут нужно вовремя впилить, когда прекращать беседу и начинать слушать! Но обычно все впиливают…
– Грешные Магистры, еще одно знакомое лицо! – изумился я.
В дверях «Трехрогой луны» появился сэр Скалдуар Ван Дуфунбух, наш, так сказать, «патологоанатом».
– А сэр Скалдуар здесь давний посетитель, – уважительным тоном сообщил Андэ. – Когда я пришел сюда впервые, лет тридцать назад, у него уже был свой постоянный столик. Старик ничего не пишет, но как он впиливает! Полный конец обеда! А откуда вы его знаете, Макс?
– Как это «откуда»?! Он же работает в Доме у Моста!
– Вы хотите сказать, что этот джентльмен – обыкновенный грыз?! – Бедняга Андэ был в шоке.
– Ну уж «обыкновенным» его вряд ли можно назвать… Он – Мастер Сопровождающий Мертвых. Старик осматривает покойников, которые имели неосторожность попасть в наше заведение, – объяснил я.
– Специалист по дохликам, которых находят грызы? – Андэ быстро конвертировал информацию. – Лихо!
– Ты бы все-таки завязывал со своими юношескими фобиями, дружок! – вздохнул я. – Сил моих больше нет объяснять тебе, что среди столичных полицейских попадаются славные ребята…
– А что я должен «завязывать»? – озабоченно переспросил Андэ. – Что-то я не впиливаю…
Мне оставалось только смеяться: благодаря нашим с Андэ беседам сленговые словечки разных Миров переплетаются самым причудливым образом!
Тем временем сэр Скалдуар Ван Дуфунбух с достоинством прошествовал по переполненному залу. Добрался до столика по соседству с нашим, где и приземлился, приветливо с нами поздоровавшись.
– Оказывается, сэр Андэ не только один из лучших поэтов нашего времени, но и великий пропагандист! – заметил он. – Скоро в «Трехрогой луне» будет собираться весь Тайный Сыск. И только непоколебимый сэр Халли останется сидеть в «Обжоре» в гордом одиночестве…
– Вы его еще не знаете! – возразил я. – Джуффин составит график дежурств, и мы будем вынуждены ходить с ним в «Обжору» по очереди. Он же настоящий тиран!
Впрочем, отшутился я почти машинально. Честно говоря, я был потрясен до глубины души: сэр Скалдуар без намека на иронию назвал Андэ «одним из лучших поэтов нашего времени» – кто бы мог подумать! А я-то до сих пор полагал, что парень, мягко говоря, преувеличивает свои литературные таланты. И ни разу не потрудился внимательно вслушаться в его пьяное бормотание (до сих пор Андэ решался декламировать стихи в моем присутствии, только напившись до полной утраты человеческой формы). Боюсь, в глубине души я испытывал идиотскую, наивную уверенность, будто гениальный поэт непременно должен быть высоким, стройным и красивым, с огненным взором, окруженный ореолом таинственности. И, желательно, кристально трезвым. Глупо, конечно…
Тем временем в трактире наступила полная тишина. Это случилось внезапно, словно бы некоему невидимому режиссеру вдруг взбрело в голову нажать на кнопку и выключить звук в этой точке Вселенной. Возле стойки застенчиво топтался какой-то симпатичный седобородый дядька.
К слову сказать, его облик почти соответствовал моим дурацким представлениям о великих поэтах: высокий, стройный, красивый. Вот только никакого «ореола таинственности» там не было и в помине, а «огненный взор» если таковой имелся в наличии, скрывался за стеклами очков… Зато стихи у него были колдовские – мне и не снилось, что нечто подобное можно услышать в переполненном трактире, в двух шагах от Площади Зрелищ и Увеселений, и вообще на этом свете! Разве что в каком-нибудь специальном раю для любителей поэзии…
Потом, в течение вечера, благоговейная тишина, свидетельствующая о том, что происходящее заслуживает внимания, наступала еще несколько раз, но стихи остальных мэтров не затронули никаких таинственных струн в моем организме. Возможно, у меня просто не осталось душевных сил: они были растрачены за один присест. Этот седобородый скромник душу из меня вытряс!
– Макс, последние полчаса ты скверно выглядишь, – наконец встревожился Лонли-Локли. – Что-то случилось?
– Случилось страшное. Я услышал хорошие стихи и меня проняло. Теперь я несколько суток кряду буду бродить как во сне и демонстрировать окружающим явные признаки врожденного слабоумия… Меня пронимает редко, зато со страшной силой! Как его, кстати, зовут, этого потрясающего бородача? Кто-нибудь знает?
– Какого именно бородача вы имеете в виду? – поинтересовался Андэ. – Их здесь много.
– Разве?.. Ну этого, с седой бородой, в очках. Когда он вышел, все сразу замолчали – в первый раз за этот вечер.
– Так это был сам Киба Кимар! – Андэ встрепенулся. – Вам действительно понравилось, Макс?
В голосе моего приятеля явственно звучало недоверие.
– А что, незаметно? – смущенно спросил я.
Почему-то мне всегда бывает неловко признаваться в подобных вещах. Раздеться догола в общественном месте – еще куда ни шло, а вот обнародовать тот факт, что хорошие стихи иногда задевают некие тайные струнки в моей смешной душе, – это, как мне кажется, слишком!
– Ну вы впилили! – Андэ покачал головой. – Вообще-то считается, что его стихи только для самых тонких ценителей… Если честно, я и сам иногда не могу впилить, почему вокруг Кибы поднимают столько шума. А иногда могу… Только для этого мне нужно принять не меньше трех тарелок самого наваристого супчика из «Старой колючки»!
– Мне тоже кажется, что сэр Киба Кимар – лучший из лучших, – внезапно сказал Шурф. – Ему каким-то образом удается писать лишь о тех вещах, которые действительно имеют значение… И недоговаривать ровно настолько, насколько это необходимо. Поэтому договаривать приходится читателю. Или, как в нашем случае, слушателю. Обычно мы даже не осознаем, что сами создаем собственное продолжение услышанного… Кстати, ты, наверное, еще не заметил, но из стихов Кибы Кимара невозможно запомнить ни строчки, я уже неоднократно проверял! В этом они похожи на самые могущественные заклинания древности, иные из которых приходилось заучивать изо дня в день в течение столетий.
Я внимательно слушал Лонли-Локли, но от комментариев воздерживался. В кои-то веки ощущал настойчивую потребность в молчании – да какое там, слова не мог вымолвить! Всю жизнь полагал, что «быть околдованным поэзией» – дешевая, расхожая метафора. Оказалось, в некоторых случаях, это – просто констатация медицинского факта.
Ближе к полуночи мой приятель Андэ Пу тоже наконец-то прошествовал к стойке. Я велел себе слушать его очень внимательно – лучше поздно, чем никогда!
Его стихи действительно были бы хороши, как когда-то были бы хороши мои собственные, если бы за изысканными переплетениями полупрозрачных намеков на нечто невероятное действительно скрывалось это самое «невероятное»… Но под тонким слоем искусно составленных слов не было ничего, кроме бесконечного одиночества и почти детского недоумения – «почему, черт возьми, меня, такого замечательного, никто не любит?!»
– Одно удовольствие смотреть на тебя, когда ты слушаешь выступления поэтов! – заметил Лонли-Локли. – Видел бы ты, какое у тебя сейчас виноватое лицо! Можно подумать, что ты попросил Андэ прочитать твои собственные стихи и вдруг понял, что они тебе не нравятся…
– А тебе нравятся? – спросил я.
– Разумеется. Совершенно ясно, что он – очень талантливый человек, – безапелляционно сказал Шурф.
– Да, – вздохнул я, – совершенно ясно.
Спорить мне сейчас совершенно не хотелось. А уж спорить с сэром Лонли-Локли – и подавно. Совершенно бесполезное времяпрепровождение!
Как бы там ни было, Андэ Пу закончил свое выступление в гробовой тишине. Как я успел уяснить, это символизировало абсолютное признание. Парень сиял, как только что отчеканенная корона. На радостях он заказал кувшин пряного укумбийского бомборокки: видимо, в маленьком толстяке внезапно забурлила пиратская кровь грозных предков…
– Вам понравилось, Макс? – осведомился он.
Я с удивлением понял, что Андэ спрашивает не из вежливости, а действительно ждет моего ответа. Смотрит на меня с робостью, которая прежде за ним, вроде бы, не водилась.
– И да, и нет, – честно сказал я. – Ты здорово удивишься, но когда я сам был поэтом, я писал нечто весьма похожее… Поэтому мне трудно составить беспристрастное суждение.
– Вы писали нечто похожее? – изумился Андэ. – Вот это лихо! А почему вы никогда ничего мне не читали? Думали, я не впилю?
– Ну что ты! – Улыбнулся я. – Просто я давно не напивался в стельку. Как-то, знаешь ли, руки не доходили… Я вспоминаю свои стихи только на определенной стадии опьянения: уже после того, как меня начинает тошнить, но прежде, чем я окончательно упаду мордой в салат. В любом другом состоянии я совершенно не гожусь для таких подвигов!
– Вдруг выясняется, что сэр Макс способен не только писать стихи, что само по себе выходит за рамки моих представлений о порядке вещей, но и напиваться в стельку… Скажи, ты действительно такой непредсказуемый, или тебе почему-то нравится в это играть? – неожиданно спросил Лонли-Локли.
Вопрос мог бы показаться довольно резким, если бы не сопровождался едва заметной мягкой усмешкой.
– А что, есть какая-то разница? – Я пожал плечами. – В таком случае, даже не знаю. И то, и другое, наверное… Впрочем, все не так страшно: все эти подвиги я совершал когда-то давно. Уж кто-кто, а ты-то прекрасно знаешь, что порой люди очень меняются.
Бывший Безумный Рыбник задумчиво кивнул. Еще бы он со мной не согласился!
– А почему вы больше не пишете стихи? – спросил Андэ. – Или все-таки пишете? Я правильно впилил?
– Однажды мне вдруг пришло в голову, что стихи надо писать только за столиками маленьких кафе, на салфетках, пока ждешь свой заказ. А читать их не надо вовсе: чтениетолько портит хорошие стихи. Поэтому исписанную салфетку следует скомкать, а еще лучше – бросить в пепельницу и сжечь… Не самая гениальная мысль, но что только не приходит в голову подвыпившим молодым людям!.. Можешь себе представить, я не только последовательно проводил в жизнь эту выдающуюся идею, но даже вошел во вкус. А потом подумал, что можно не трудиться портить салфетки. Вполне достаточно смотреть на них и говорить себе, что нужных слов все равно не существует ни в одном из языков… Но все к лучшему. Уж без чего Мир никогда не рухнет, так это без моих стихов…
– Я не впиливаю! – печально признался Андэ. – Вы так лихо закрутили…
– Да я и сам не впиливаю! – рассмеялся я. – Обстановка в этом заведении действует на меня самым прискорбным образом. Думаю, мне следует отправиться в Дом у Моста, пока во мне окончательно не проснулся некий глупый молодой человек, которому совершено незачем просыпаться. Пусть себе дрыхнет!
– Мне тоже пора, – Лонли-Локли аккуратно запахнулсвое белоснежное лоохи. – Признаться, я собирался уйти немного раньше, но решил дождаться вашего выступления, Андэ.
– Спасибо, сэр, – величественно поблагодарил тот.
Парень, хвала Магистрам, уже вполне оправился от моих откровений: после хорошей порции бомборокки еще и не такие заботы начинают казаться несущественными!
– Хочешь, я тебя подвезу, Шурф? – спросил я. – Надеюсь, на улицах уже пусто. А это значит, что через четверть часа ты уже будешь дома.
– Спасибо, Макс. Это очень великодушное предложение. И очень своевременное, – кивнул он.
Шепотом, чтобы не мешать выступлению очередного мэтра столичной поэзии, мы поблагодарили Андэ, пожелали хорошей ночи сидящему по соседству сэру Скалдуару и покинули «Трехрогую луну».
– Иногда у меня создается впечатление, что ты гораздо старше, чем кажется, – заметил Шурф. – То выясняется, что когда-то ты знавал плохие времена, теперь вдруг оказывается, что ты был поэтом да еще и выпивохой! Когда ты все успел, Макс? Или это тайна?
– Дырку над тобой в небе! – расхохотался я. – Вот уж где нет никакой тайны! Во-первых, я очень шустрый, во-вторых, все это я проделывал одновременно… К тому же, я немного преувеличил насчет «мордой в салат», чтобы Андэ почувствовал во мне родственную душу. Надо же как-то подлизываться к мэтру! Не так уж лихо я «зажигал»… А что касается моего загадочного возраста… Ох, Шурф, лучше уж я промолчу!
– Из этих странных видений, которые называются «кино», и книг, которые ты доставал мне из своего Мира, я понял, что там человеческая жизнь гораздо короче, чем у нас, – осторожно сказал Шурф. – Вы быстрее взрослеете, да?
– Ага. Взрослеем… и все остальное.
– А тебя это тоже касается? – тактично спросил он.
– Касалось, пока я жил там. Теперь я здесь, и Джуффин утверждает, что у меня такие же хорошие шансы на долгую жизнь, как у всех вас. Хотелось бы верить!
– Значит ты не старше, а наоборот – гораздо моложе, чем кажется, верно?
Педантичному Лонли-Локли хотелось раз и навсегда уяснить этот факт.
– Верно. На самом деле я прожил на свете чуть больше тридцати лет… Только ни в коем случае не говори об этом Мелифаро. Он, как ты понимаешь, попытается немедленно меня усыновить… и отдать в начальную школу!
– Я вообще не самый большой любитель разглашать чужие тайны. И никогда им не был. Думаю, ты и сам это знаешь… Забавно: кажется, сегодня ты решил удивить меня столько раз, сколько это возможно. И даже больше. Ты нарочно это делаешь? Хотел бы я знать, зачем?
– Магистры с тобой, парень! «Нарочно»! Ну ты скажешь тоже! Просто день такой. Новолуние, «Трехрогая луна», поэтический турнир, сентиментальные воспоминания и так далее… Скажи лучше, ты уже прочитал книгу, которую я тебе вчера добыл?
– Еще нет. Я очень медленно ее читаю: все время приходится возвращаться назад и перечитывать заново, потому что я ничего не могу понять. Там говорится об очень странных вещах. В ваш Мир приходят люди из другого Мира – очень могущественные, насколько я понимаю! И у них довольно странные представления об устройстве мироздания. Они полагают, будто все живые существа поддаются какой-то классификации, принципы которой я так и не уяснил. В связи с этими представлениями они собираются уничтожить все человечество, кроме нескольких людей, которые почему-то отличаются от своих соплеменников, а посему имеют право остаться в живых… В общем, я пока ничего не могу тебе рассказать. Чтобы пересказывать содержание, нужно его понимать, хоть немного!
– Кажется, тебе опять попалась фантастика! – вздохнул я. – Очередная антиутопия. Везет тебе на этот жанр, как я погляжу!
– А обе доставшиеся мне книги относятся к какому-то специфическому жанру?
– Да уж, «специфическому», лучше и не скажешь! – усмехнулся я. – В твоем случае это особенно комично: начать знакомство с совершенно чужим миром с чтения историй, авторы которых старались придумать обстоятельства, максимально отличные от знакомой им реальности!
– Действительно, забавно, – согласился Шурф. – Но какую-то достоверную информацию я там, тем не менее, нашел. Например, о продолжительности жизни. И еще множество подробностей, элементов культуры, деталей быта, в корне отличных от всего, что мне знакомо. Это прекрасная интеллектуальная игра: постараться нарисовать картину незнакомого Мира, руководствуясь обрывками информации, которую не всегда удается отличить от вымысла… Все это очень интересно и более чем поучительно, но мы уже приехали, Макс. Поэтому наш разговор придется отложить до завтра, к моему величайшему сожалению! Хорошей ночи.
– Хорошей ночи, – эхом откликнулся я, наблюдая, как белоснежный силуэт Лонли-Локли растворяется в темноте сада, словно красивый призрак из старого кинофильма.
Хотел бы я знать, какую же картину моего мира он уже успел нарисовать?.. Уверен, все те же писатели-фантасты от зависти заплакали бы!
В Доме у Моста меня ждал не только Куруш. Сэр Кофа Йох решил составить ему компанию.
– Чуяло мое сердце, что надо было купить больше пирожных! – улыбнулся я.
– Зачем? – возразил Кофа. – Нет ничего хуже пирожных на голодный желудок. Зато в «Обжоре» сейчас совершенно пусто, и мы с тобой можем спокойно поужинать. И,конечно, поболтать.
– Куруш, ты переживешь наше отсутствие? – спросил я птицу.
– Некоторое время спустя мне понадобится ваша помощь, чтобы вытереть клюв, – капризно сказал буривух. – Поэтому постарайтесь вернуться через час.
– Непременно! – поклялся я. – Сэр Кофа, вы мне напомните?
– Напомню, напомню… Ну и заботы у нас с тобой, мальчик…
– А где наши сегодняшние трофеи? – полюбопытствовал я, открывая Тайную дверь служебного входа.
– Платок лежит в сейфе у Джуффина – когда еще понадобится?! А плащ я уже обновил. Теперь я с ним не расстанусь: это куда лучше, чем просто изменять внешность… Кстати, хорошо, что ты напомнил: я же оставил его в кабинете. Вернусь, возьму, чтобы потом не бегать туда-сюда. После ужина я планировал прогуляться по городу.
– Возвращаться – плохая примета, – брякнул я.
– Что? – на ходу обернулся сэр Кофа.
– Да нет, я ерунду говорю! Когда я был маленьким, верил в эту глупую примету… Надеюсь, на другие Миры она не распространяется!
Кофа даже дослушивать не стал: к тому времени, как я договорил, он уже вернулся с пиратским плащом под мышкой.
– Надевать его прямо сейчас было бы не совсем гуманно по отношению к тебе, – объяснил он. – Тебе пришлось бы напряженно сверлить меня взглядом, чтобы я не потерялся.
Куруш мог быть нами доволен: ужин продолжался всего минут сорок. Уж очень мы проголодались. А обслуживают в такое позднее время удивительно быстро: лишь бы поскорее отвязались!
На пороге мы с Кофой распрощались. Мне предстояло вернуться в Дом у Моста и оттереть от сладкого крема клюв нашего штатного умника, а у Мастера Слышащего были иные планы: охота за чужими секретами в ночных забегаловках Ехо.
Поэтому Кофа торжественно накинул старый волшебный плащ поверх своего лоохи – он, как я понимаю, был в восторге от новой игрушки! – помахал мне на прощание и нырнул в оранжевый туман фонарей.
Я не мог отказать себе в удовольствии проводить его взглядом: хотелось еще раз испытать на себе это наваждение. Поэтому я внимательно следил, как объемистый силуэт сэра Кофы удаляется от меня. Пора бы ему было и исчезнуть. Но я по-прежнему его видел, никакие потусторонние силы не мешали мне наслаждаться созерцанием Кофиной спины. Сердце нехорошо стукнулось о ребра, к нему тут же присоединилось второе. Давненько оно о себе не напоминало, а тут – на тебе!
– Кофа! – позвал я. И бегом бросился за ним.
– Что? – обернулся он. – Забыл что-нибудь?
– Нет… Кофа, я вас все еще вижу!
– Да? Ну, значит ты – самое невероятное существо в этом Мире, – вздохнул он. – И никакие наваждения тебе не страшны…
– Но сегодня днем… – Я махнул рукой. – Чего зря спорить? Давайте так: я надену этот плащ и пройдусь по улице, а вы на меня посмотрите. Если все в порядке, я вам его отдам и пойду на фиг со спокойным сердцем. Чего мне сейчас здорово не хватает, так это спокойного сердца! Хотя бы одного.
– Ты думаешь?.. Да нет, быть не может! – Кофа поспешно отдал мне старый плащ. – А ну-ка пройдись!
Я послушно закутался в эту ветошь и зашагал по улице. Ячестно старался стать невидимым, делал для этого все, что было в моих силах. В основном, монотонно восклицал про себя: «Боже мой, как же я хочу спрятаться от этого страшного Кофы!» По правде говоря, это было совершенно ни к чему. Насколько мы успели разобраться с «простыми волшебными вещами», укумбийский плащ отводит глаза совершенно самостоятельно; владельцу не приходится прикладывать никаких усилий…
– Макс, ты был прав, – упавшим голосом сказал Кофа. – Я тебя тоже вижу. Эта штука не работает. Хотел бы я знать, почему?.. Но какой ты молодец, что заметил! Хорош бы я был…
– Идемте в Управление, – вздохнул я. – Нужно разобраться с вашим гардеробом. С чего бы это он вдруг перестал работать?
Кофа снял с меня плащ, задумчиво повертел его в руках, пожал плечами, и мы пошли в Дом у Моста.
Я, конечно, понятия не имел, каким именно образом тут можно «разобраться». С чего, к примеру, следует начинать?.. Но Кофа превосходно без меня обошелся.
– Это другой плащ, Макс, – сообщил он, внимательно разглядывая ветхую серую ткань. – Очень похож, просто близнец! Но другой. У нашего трофея подкладка в одном месте была чуть-чуть надорвана и подшита красными нитками. Всего два стежка. Я успел это заметить, когда изучал его утром.
– Другой плащ?! Как это может быть?
– Вот и я думаю! – пожал плечами Кофа. – Когда я надевал его вечером, это был тот самый плащ: меня в упор не замечали даже коллеги, включая самого Джуффина. Снял я его только в этом кабинете, а здесь, кроме тебя и Куруша, никого не было. Получается, ты его и подменил… Арестовать тебя, и дело с концом!
– Разумеется, я и подменил, кому же еще! – подхватил я. Немного подумал и спросил: – А младшие служащие? Какие-нибудь уборщики, курьеры?.. Они входят и выходят совершенно незаметно, мы не обращаем на них никакого внимания.
– Слушай, а ведь ты прав! – удивленно согласился Кофа. – Пока я тебя ждал, здесь крутился какой-то уборщик. Разумеется, я не обращал на него никакого внимания…
– Да, таким ребятам и волшебный плащ ни к чему, пока они находятся при исполнении служебных обязанностей, – кивнул я. – Самые незаметные люди!.. Получается, он-то и стащил плащ. Вернее, подменил. Хотел бы я знать, зачем?
– Не думаю, что это был обыкновенный уборщик, – вздохнул Кофа. – Если бы вещь просто сперли, это я еще мог бы понять… Хотя, как можно польститься на эту старую рухлядь, если не знаешь, что это такое! Но подменить один старый плащ другим точно таким же… Этот парень не только знал, что именно ему требуется, он еще и отлично подготовился!
– Ого! – уважительно сказал я. – Это уже настоящий заговор!
– Вот именно! – печально согласился Кофа. – До сих пор мне в голову не приходило, что в дурацких служебных инструкциях есть хоть какой-то смысл. За свою жизнь я сам написал пару дюжин тысяч служебных инструкций, а такого рода опыт не способствует готовности их выполнять… Если бы я не бросил плащ на спинку стула, а поместил его в сейф, как положено, господа заговорщики могли бы пойти в сортир и повеситься там с горя!
– И что мы будем делать? – спросил я.
– Как это – «что»?! Сердиться! Самое лучшее настроение для того, чтобы отправиться на охоту! Лично я уже так рассердился – дальше некуда!
– Будем будить Меламори, или вы хотите, чтобы я сам встал на след грабителя?.. Только учтите: этого он может не пережить!
– Ничего страшного. Забота о здоровье этого шустрого господина не входит в сферу моих жизненных интересов!
– Тогда сейчас этим и займемся. Чем быстрее, тем лучше.
Я прошелся по комнате, внимательно прислушиваясь к ощущениям в ступнях. Наконец, нашел то, что искал: след, не принадлежавший никому из наших, – в этом я был совершенно уверен… А потом меня словно бы накрыло непроницаемым, прозрачным колпаком. Окружающий мир виделся оттуда практически без искажений, но воздух под колпаком был отравлен. Стало вдруг очевидно, что приятно проведенный вечер, наши с Кофой текущие изыскания, мои сладкие планы на грядущее утро, вообще все, что было, есть и будет – не просто полная фигня, но беспомощное, судорожное подергивание одушевленного куска мяса, на манер агонии насекомого. Тело мое осознало, что однажды непременно умрет, и словно бы репетировало это событие. Первая, так сказать, читка…
Но я справился с собой довольно быстро: это омерзительное ощущение было мне знакомо. Я ведь у нас единственный и неповторимый обладатель особого таланта становиться на след мертвеца, будь оно все проклято!
– Кофа, этот человек уже умер. След мертвеца. Поганаяштука!
– Умер, говоришь? Вот это скорость! – Кофа одобрительно покачал головой. – Сойди пока с его грешного следа, отдышись… Да, отличная идея: послать за плащом помощника, а потом убить, чтобы никто не смог встать на его след. Новый хозяин нашего трофея – просто гений! Он только одного не учел: что ты можешь пойти по следу мертвеца. Впрочем, это не его вина. Пока тебя не занесло в Ехо, считалось, что такие вещи попросту невозможны. А мы, хвала Магистрам, еще не давали объявление о твоих достижениях на первой странице «Королевского голоса»!
Пока он разглагольствовал, я залез в стол Джуффина и извлек оттуда керамическую бутылочку с бальзамом Кахара.
– Единственное известное мне лекарство от всего на свете, – с облегчением сказал я после хорошего глотка. – В том числе и от прогулок по следам мертвецов. Что бы я без него делал?
– Неприятно, да? – посочувствовал Кофа. – Угораздило же тебя! У всех нормальных людей таланты как таланты…
– Вот и я так думаю. Надо понимать, матушка природа создавала меня в нетрезвом состоянии… Ладно, мое нытье все равно никому не поможет. Сейчас нам нужно просто пойти по этому мерзкому следу. В том месте, где он закончится, нас будет ждать след убийцы, еще тепленький… Если вы готовы, можно идти. Чего растягивать удовольствие?
– Пошли конечно, – Кофа тяжело поднялся со стула. – В случае чего, я могу бежать очень быстро. Так что не вздумай делать скидку на мой возраст и комплекцию.
– Мне бы и в голову не пришло делать какую-то там «скидку», когда дело касается вас, – улыбнулся я.
Сунул бутылочку с бальзамом в карман Мантии Смерти, встал на след мертвеца и бегом помчался через коридор Управления на улицу. Кофа действительно не отставал от меня ни на шаг.
Короткая прогулка по ночному Ехо оказалась мерзейшим предприятием в моей жизни. Больше всего на свете мне хотелось опуститься на мостовую и по-волчьи завыть на тоненький молодой месяц. Но я держался.
– Здесь… – Я нерешительно притормозил на углу. – Здесь что-то случилось… Ох, Кофа, этот парень ушел Темным Путем! Надо бы попробовать последовать за ним… Честно говоря, я еще никогда не пытался пройти Темным Путем по следу мертвеца! Надеюсь, это возможно, хотя бы теоретически.
– Теоретически невозможно даже то, что ты сейчас делаешь! – заметил сэр Кофа. – Тем не менее ты это все-такиделаешь… Одним словом, я уверен, что у тебя все получится. Ты ведь как раз специализируешься по невозмож – ным вещам!
– А вы – за мной?
– Разумеется. Так что, если ты попадешь в преисподнюю, я составлю тебе компанию, можешь не переживать.
– И тут же выяснится, что даже в преисподней можно найти какой-нибудь симпатичный трактирчик с хорошей кухней.
Я выдавил из себя жалкое подобие улыбки: для человека, готового последовать за мной на тот свет, я был просто обязан это сделать!
И я позволил отвратительному мертвому следу взять меня с собой, унести неизвестно куда. Для этого мне пришлось окончательно отказаться от мысли, что я еще жив, но в данный момент это было не слишком трудно… Наконец, я почувствовал под ногами твердую землю и совершил дикий прыжок в сторону – самый простой способ быстро сойти со следа, на котором стоишь. Мне было позарез необходимо немедленно сойти с этого паршивого мертвого следа, – просто потому, что я не такой железный, как хотелось бы!
Наконец я смог оглядеться. К моему величайшему восторгу всего в одном шаге от меня стоял сэр Кофа. И, кажется, мы все-таки находились не в преисподней, а в каком-то темном пустом помещении. На полу я обнаружил неподвижно лежащее тело и чуть не умер от счастья: судя по всему, это и был тот самый покойник, чей след чуть было не угробил меня самого. Во всяком случае, я здорово на это надеялся!
– Тебе необходимо срочно присосаться к своей драгоценной бутылочке, мальчик, – тоном лечащего врача заявил Кофа. – У тебя лицо человека, твердо решившего грохнуться в обморок.
– Вот еще! – возмутился я. – Никаких обмороков… Тем не менее, ваш совет – это нечто!
– Я вообще нечасто даю плохие советы.
Кофа убедился, что я способен откупорить бутылочку с бальзамом Кахара, удовлетворенно кивнул и подошел к неподвижному телу.
– Так-так-так, сейчас посмотрим! Ага, его просто-напросто прирезали. Хвала Магистрам, ничего оригинального… Думаю, это именно тот, кого мы искали: парень одет, как один изнаших младших служащих… Да это и есть один из наших младших служащих. Не помню, как его зовут, но лицо знакомое. Кошмар! В нашей организации работал уборщик, способный ходить Темным Путем, а никому и в голову не приходило поинтересоваться, чем он занимался до войны за Кодекс… Хотел бы я знать, что творится в голове у того парня, который взял его на службу?!.. Ничего, будет мне наука: завтра же проверю всех остальных… Макс, ты уже готов поискать новый след? Тот, кто убил этого паршивца, и есть самый интересный персонаж в этой некрасивой истории. Честно говоря, мне не терпится его увидеть!
– Мне тоже, – вздохнул я. – Еще минуточку, и мы за ним отправимся.
– Если ты еще не в форме, не торопись. Я пока осмотрюэто помещение. Вряд ли это так уж важно, но все может быть… Только прислонись спиной к стене: простенькое правило, но помогает избежать неприятных неожиданностей в незнакомом месте. В свое время у меня был коллега, сэр Джура Феелла, генерал полиции Левого Берега, очень эксцентричный старик, даже для Эпохи Орденов. Джура был ярым приверженцем этого правила, так что когда ему приходилось устраиваться на отдых где-нибудь за городом, он тут же сооружал у себя за спиной высоченную стену – между прочим, не такой уж простой фокус, Черная магия девяносто второй ступени! Все это закончилось довольно смешно: один из многочисленных врагов генерала Фееллы все-таки убил его обыкновенным выстрелом из бабума. Парень сам был неплохим колдуном; он ухитрился забраться на эту самую знаменитую стену, а уж стрелять оттуда было гораздо удобнее, чем из любого укрытия…
– Как это мило с вашей стороны: дать мне хороший практический совет и тут же позаботиться, чтобы я не слишком-то рвался его выполнять! – рассмеялся я.
Сэр Кофа отправился осматривать дом. Четверть часа спустя, он вернулся с выражением смертной скуки на лице.
– Ничего интересного, да?
– Дом – он и есть дом, мальчик. Просто место, где живут или не живут люди. Не так уж часто встречаются по-настоящему интересные дома! Что касается этого помещения, здесь уже давно кто-то живет совершенно обычной, но довольноодинокой жизнью… Ты уже готов пригласить меня на прогулку?
– Готов. Если только следующий предмет наших поисков еще не успел скончаться. Это было бы как-то слишком!
По моим представлениям, след убийцы должен был обнаружиться где-нибудь поблизости от мертвого тела. Так оно и вышло. Через несколько секунд мы с Кофой уже вышли на улицу.
– Этот красавчик позволил себе роскошь уехать отсюда на амобилере, – растерянно сказал я. – А у нас под рукой нет никакого транспорта…
– Ты же просил Мелифаро оставить твою телегу возле Мохнатого Дома, – вспомнил Кофа. – А это всего в двух кварталах отсюда, разве не узнаешь?
– Не узнаю. Ночью все так меняется, словно существуют два совершенно разных города: есть дневной Ехо и есть ночной – совсем другое место! Иногда мне кажется, что даже их карты должны немного отличаться друг от друга.
– Да? – удивился мой коллега. – Никогда не думал, что ты это замечаешь… Ладно, давай я схожу за твоим амобилером.
– Только скорее, пожалуйста! – попросил я. – Этот парень, которого я преследую, он же теперь может умереть в любую секунду…
– И на здоровьице! – кровожадно сказал Кофа.
– Еще один след мертвеца – это, пожалуй, перебор… К тому же, было бы неплохо расспросить этого таинственного незнакомца… Конечно, Джуффин может ненадолго оживить любого покойника, а я вполне способен его разговорить, но представляете, сколько времени это отнимет?! А вдруг кроме него есть еще кто-то?
– Еще кто-то? – с отвращением переспросил Кофа. – Ну, знаешь ли, это было бы слишком! Хотя… В целом, ты, конечно, прав.
Он скрылся за углом и через несколько минут вернулся на моем амобилере. Я сменил его за рычагом и рванул с места со скоростью, которая превосходила даже мои представления о быстрой езде. Через несколько минут мы уже были на западной окраине Старого Города, где-то возле кладбища Скауба – единственный район Ехо, который мог бы условно считаться трущобами. Дома здесь в основном старые, одноэтажные и не слишком-то ухоженные – по сравнению с другими кварталами, разумеется.
– Он еще жив! Какой крепкий мужик попался, кто бы мог подумать! – восхитился я, выскакивая из амобилера.
При этом я здорово ушибся, врезавшись локтем в другой амобилер – непритязательного вида старинную телегу, – но в настоящий момент это событие оставило меня равнодушным. Зализывать раны будем потом…
– Значит, нам везет, – согласился Кофа.
Я пулей влетел в обшарпанную парадную дверь – она хлопала на зимнем ветру, в точности, как дверь «Армстронга и Эллы». Если бы я был слесарем, а не Тайным Сыщиком, я мог бы неплохо заработать, повторив свой сегодняшний маршрут!
Но сейчас я приближался к концу следа. В этот момент любой Мастер Преследования испытывает нечто вроде священного безумия берсерков.
Моя жертва неподвижно лежала на диване в темной просторной гостиной. Сопротивляться или убегать бедняге было уже не под силу. Думаю, еще немного, и в конце следа меня встретил бы очередной бесполезный мертвец. Но я успел вовремя спрыгнуть со следа. Теперь мы оба были свободны друг от друга: я и моя жертва.
– Хороший вечер, леди Миса! Давай-ка сюда твой ножичек. Ах, тебя так разморило, что ручки не поднимаются? Бедняжка, как же ты теперь будешь убивать своих дорогих гостей?.. Да, пожалуй, этот симпатичный кинжальчик я у тебя тоже заберу. Зачем он тебе теперь? – насмешливо восклицал склонившийся над диваном Кофа.
– Только не говорите, что я чуть было не угробил вашу старинную подружку!
– Именно это ты и сделал! – хохотнул Кофа. – Перед нами сама Миса Луддис, вернее Безносая Миса. Первая леди среди пожилых любителей грубого насилия. Лет двести назад она была настоящей знаменитостью: никто из ее коллег не выделывал таких чудес с холодным оружием… Никогда не забуду наши совместные ночные прогулки: я раз пять помогал этой милой леди добраться до Холоми! Нужно было внимательно следить, чтобы по дороге она никого не обижала… Так ты еще жива, любовь моя?
– Ишь, размечтался, старый дерьмовый грыз! – огрызнулась разрекламированная им «знаменитость». Голос ее был еле слышен, но злости в нем хватало. – Все равно ты сдохнешь раньше! Что ты на этот раз придумал? Что за дерьмовый вурдалак встал на мой след? За такие пакости в старые времена топили в Гугландских болотах!
– Хорошая идея, – заулыбался Кофа. – Ради тебя, незабвенная, я пожалуй рискну возродить этот похвальный обычай! С тебя и начнем. Мы вместе отправимся в Гугланд – только ты и я, как романтично!.. – Он повернулся ко мне: – Я эту стерву очень давно знаю, мальчик. Без хорошего заклинания она нам слова доброго не скажет, даже если мы вызовем сэра Мелифаро и уговорим его с ней поцеловаться… Я вот что хочу понять: кто из нас разговорит ее быстрее? Мне понадобится около получаса – проверено многолетней практикой! Но я что-то слышал о твоих Смертных шарах. Ты кого угодно можешь заставить плясать под твою дудку, я правильно понимаю?
– Сейчас попробую. Никакого желания убивать вашу подружку у меня, вроде бы, нет. Значит, можно попытаться.
И я прищелкнул пальцами левой руки – совершенно особый неуловимый жест. Никогда не устану удивляться педагогическому таланту сэра Шурфа, который в свое время научил меня этому невероятному фокусу всего за несколько минут!
Впрочем, я, можно сказать, не оправдал ожиданий своего учителя. В его исполнении этот прием всегда приводит к смертельному исходу; ну а когда за дело берусь я, все, как правило, заканчивается душераздирающим ревом: «Я с тобой, хозяин!», со всеми вытекающими последствиями. Для того, чтобы мой Смертный шар действительно кого-нибудь убил, я должен искренне хотеть совершить убийство, а это нетак просто, как кажется. Забавно: несмотря на ядовитую слюну и грозную Мантию Смерти, которую мне приходится носить во имя общественного спокойствия, убийца из меня пока никудышный!..
Мое «общение» с Безносой Мисой ничем не отличалось от предыдущих опытов. После того как сияющий зеленым светом призрачный шарик слетел с кончиков моих пальцев и коснулся ее груди, леди томно простонала: «Я с тобой, хозяин!» Почему-то лексикон моих несчастных жертв не отличается разнообразием…
– Ну, раз уж ты со мной, рассказывай, где плащ, – зевнул я, устраиваясь на краешке стула, одиноко стоящего в центре гостиной.
Честно говоря, мой рабочий день мог бы быть и менее насыщенным. Я уже не говорю о его продолжительности: мы начали развлекаться сразу после полудня! А тут еще заныл ушибленный локоть – и как меня угораздило?!
Несмотря на боль и усталость, я наконец-то разглядел эту замечательную даму. Высокая, тощая старуха, очень морщинистая – можно было подумать, что именно она являлась самым старым существом в этом Мире, где и без нее полным-полно невероятных долгожителей! Нос у Мисы все-таки имелся, но очень короткий и приплюснутый, что не прибавляло ей очарования… Однако впечатления «божьего одуванчика» бабушка не производила. Несмотря на носик-кнопку, это была настоящая старая ведьма, только что с Лысой Горы…
– Плащ получил красавчик, который меня нанял. Мы с ним так договорились… – сообщила леди Миса.
– Ага! Кофа, вот вам и третий! – восхищенно сказал я.
– А чему ты так радуешься? – удивился он.
– Тому, что я угадал. Обожаю угадывать! А больше, кажется, радоваться нечему… – Я повернулся к старухе: – Рассказывай подробно: что за «красавчик»? Для чего он тебя нанял?
– Я не знаю, кто он такой, хозяин, – виновато сказала старуха. – Сначала мне показалось, что он – какой-то дерьмовый столичный модник, из богатеньких. В таком цветастом лоохи, в каком не всякая молодая сучка в Квартал Свиданий побежит…
На этом месте я гаденько хихикнул, поскольку весьма кстати вспомнил обширный гардероб сэра Мелифаро: парень явно метил в главные подозреваемые! Пока я радовался, моя новоиспеченная «раба» продолжала говорить.
– Он приклеился ко мне в «Джубатыкском фонтане», часа за три до полуночи. Вообще-то, такие гладкие дерьмолизы в «Фонтан» не суются, но этот сунулся… А когда он открыл свою пасть, я быстренько сообразила, что передо мной серьезный мужик, в какие бы бабские тряпки он не кутался. Он сказал, что готов заплатить шесть сотен корон, если я соглашусь прирезать одного парня. А потом выложил сотню для начала, и я тут же согласилась: давненько мне не приходилось делать такое доброе дело за такие хорошие деньги! Он назвал мне адрес и сказал, что я должна прийти туда в полночь и ждать в гостиной. Он предупредил, что парень, которого надо приласкать, появится из ниоткуда, но я, дескать, не должна бояться. Было бы чего бояться: можно подумать, я не имела дел с такими поганцами в старые времена!..
– А плащ? – нетерпеливо спросил я. – Старый серый плащ, что с ним?
– Плащ, который держал в руках этот маленький засранец, я должна была забрать и привезти домой. Мой красавчик сам сюда не поперся, а прислал какого-то мальчишку, всего час назад. Я отдала ему плащ, а он мне – монетки, как и договаривались! Давно мне так не везло! Но потом меня скрутило, так что пришлось прилечь…
– Все ясно! – Сэр Кофа улыбался, как кот, наевшийся хозяйской сметаны. – Искать мальчишку совершенно бесполезно: скорее всего, он ничего не знает, а если и знает… Сколько времени потеряем! Лучше уж сразу поехать в «Джубатыкский фонтан». Найдем там след так называемого «красавчика»… Надеюсь, на сегодня это будет последняя прогулка!
– Не так все просто! – возразил я. – Вы преувеличиваете мои таланты, Кофа. Представляете, сколько человеческих следов можно обнаружить в трактире? Там же, наверное, куча народу топталась… – Я повернулся к старухе: – Ты можешь показать, где именно сидел твой работодатель?
– Могу, хозяин.
– Уже легче. Тогда ступай за мной.
Старуха покорно сползла с дивана и поплелась за нами.
Кофе пришлось усесться на заднее сиденье амобилера, поскольку леди Безносой позарез приспичило устроиться рядом со мной: существа, которых коснулись мои Смертные шары, испытывают непреодолимую потребность находиться вблизи от моего драгоценного тела.
Ее коротконосый профиль стал прекрасным мистическим украшением вечера. На фоне оранжевого тумана уличных фонарей лицо старухи казалось очаровательным черепом, способным оказать честь любому фильму ужасов.
– Между прочим, на моей родине «Безносой» иногда называют смерть, – сообщил я Кофе. – Правда, замечательное совпадение?
– Прелестно! – обрадовался тот. – Можно подумать, наша Миса и там побывала…
– Показывайте, где этот ваш «Джубатыкский фонтан»! – потребовал я. – Никогда раньше там не был…
– Только этого тебе не хватало! – расхохотался сэр Кофа. – Поворачиваем налево… Местечко не совсем в твоем вкусе. Самый паскудный притон в нашем городке! Бедняга Бубута уже лет восемьдесят спит и видит, как бы его прикрыть, но мы с Джуффином ему не позволяем. Для его же блага, между прочим. Это так удобно, когда весь цвет отбросов общества, вроде нашей прекрасной леди Мисы – еще раз налево! – собирается в одном месте, вместо того, чтобы расползаться по всему городу… Их можно понять: «Джубатыкский фонтан» – самое демократичное заведение в столице. Платишь дюжину горстей за вход и пьешь, сколько влезет: в центре зала бьет самый настоящий фонтанчик из «Джубатыкской пьяни». За еду, конечно, платят отдельно, но в эту забегаловку ходят отнюдь не за тем, чтобы вкусно поесть!.. Так, теперь поворачиваем направо. «Джубатыкский фонтан» в самом конце квартала, сейчас ты на него полюбуешься!
– Ужас какой! – фыркнул я.
Мы остановились напротив большого одноэтажного дома, освещенные окна которого свидетельствовали, что жизнь там продолжается, несмотря на позднее время. Впрочем, в огромном зале было почти пусто. Несколько неопределенных силуэтов маячили за дальним столиком. На нас они не обратили никакого внимания, даже моя Мантия Смерти им была до фени: ребята, как я понимаю, пребывали по ту сторону добра и зла.
В центре помещения действительно бил фонтанчик. Исходящий от него острый аромат «Джубатыкской пьяни» не оставлял места сомнениям – никакая это не вода!
– Показывай, где вы разговаривали, – велел я семенившей за мной старухе.
– Здесь, хозяин. – Она подвела нас к одному из столиков, расположенных в непосредственной близости от благоухающего фонтана. – Я сидела здесь, а задница красавчика болталась вот тут… – Для полной ясности старуха похлопала рукой по старому деревянному стулу, выкрашенному в трогательный розовый цвет.
– Умница ты моя! – нежно сказал я Безносой.
Получилось вполне искренне: я действительно был доволен, что она еще не успела заработать старческий склероз. Впрочем, с людьми ее профессии такие неприятности случаются гораздо реже, чем с честными гражданами…
Я уселся на розовый стул. Немного поелозил ногами по полу, прислушался к ощущению в ступнях. Наконец меня зацепило, и еще как!
– Крутой парень нам попался! – удовлетворенно сообщил я сэру Кофе. – Наверное, какой-нибудь могущественный Магистр древности, не иначе… Такое ощущение, что меня кто-то хватает за пятки. Никогда не испытывал ничего подобного!
– Вот как? Интересно… Только тебе придется отложить охоту: сначала надо доставить в Дом у Моста эту красавицу. Я люблю находиться в женском обществе, но не настолько, чтобы и дальше таскать за собой нашу даму.
– Да уж… – усмехнулся я. – Только зачем нам с вами ее куда-то отвозить? Она и сама дойдет!
– И как я не подумал! – обрадовался сэр Кофа. – Она же сделает все, что ты скажешь!
– Вот именно. – Я повернулся к старухе: – Отправляйся в Дом у Моста, голубушка. И попроси полицейских, чтобы они хорошенько тебя заперли. А потом можешь отдохнуть. У тебя, как ни крути, тоже был нелегкий день…
– Хорошо, хозяин, – флегматично кивнула леди Мисаи пошла к дверям. Сэр Кофа проводил ее восхищенным взглядом.
– Кто бы мог подумать, что в один прекрасный день Безносая сама заявится в Управление Полного Порядка и попросит ее арестовать! Ты сделал мне отличный подарок, мальчик… Надо послать зов кому-нибудь из дежурных полицейских, чтобы ребята в обморок не грохнулись: такие чудеса не каждый день случаются.
– Давайте, вы сделаете это на ходу, – попросил я. – Сил моих нет стоять на месте!
– Разумеется. Пошли… Кто бы мог подумать, что из тебя получится такой азартный Мастер Преследования?!
– Мне даже немного неловко. Иногда кажется, что ничего я на самом деле не умею, а только притворяюсь. Ну, насмотрелся на нашу леди Меламори, так что примерно представляю, как нужно себя вести… – признался я, почти бегом устремляясь к выходу.
Немногочисленные посетители «Джубатыкского фонтана» так и не удостоили нас вниманием. Мне это скорее нравилось, чем нет…
Мой подопечный оказался любителем пеших прогулок. Так что мне не светило усесться за рычаг амобилера: Мастер Преследования вынужден повторять поступки своей жертвы.
– Кто-нибудь непременно заметит, что твой амобилер стоит у входа в этот притон! – рассмеялся Кофа. – Представляешь, какая у тебя теперь будет репутация?
– Мне не привыкать. У меня всю жизнь была та еще репутация! И это притом, что я никогда ничего особенного не вытворял… А все-таки, какое свинство со стороны этого красавчика – ходить пешком! У меня ноги гудят, а он, сволочь такая, прогулки гуляет…
Пока я ворчал, мы добрались до входа в «Могилу Куконина». Симпатичный маленький трактирчик, я уже был здесь однажды, вместе с тем же Кофой, и тоже по делу, а не для удовольствия. Сейчас у дверей «Могилы» топтались несколько полицейских, а по обеденному залу, поигрывая мускулами, разгуливал лейтенант Чекта Жах, как всегда отягощенный сознанием невероятной важности всего происходящего с его персоной и оттого мрачный донельзя.
– Кажется, нам все-таки придется притормозить. Потерпишь? – Кофа сочувственно посмотрел на мою ошалевшую физиономию.
– А куда я денусь? – вздохнул я. – Надо, так надо… Буду скрипеть зубами, вдруг поможет!
– Что тут произошло, Чекта? – спросил сэр Кофа. – Рассказывай, только очень быстро, ладно?
– В соответствии со служебной инструкцией, я не имею права докладывать обстановку кому бы то ни было, прежде чем с моим официальным заключением ознакомится мое непосредственное начальство, – отрапортовал Чекта Жах.
– Эту инструкцию составлял я сам, лет двести назад, – усмехнулся Кофа. – В то время, да будет тебе известно, еще не было Тайного Сыска… Зато в Третьей Поправке к Кодексу Хрембера говорится, что любое человеческое существо, находящееся на территории Соединенного Королевства, обязано оказывать посильное содействие служащим Малого Тайного Сыскного Войска… А ведь ты находишься на территории Соединенного Королевства, мальчик. И, кроме того, немного напоминаешь «человеческое существо». Поэтому, давай оказывай нам «посильное содействие», да поживее.
– Я еще не разобрался, что здесь случилось, сэр, – угрюмо признался лейтенант. – Но когда меня вызывали, речь шла об убийстве.
Как я понимаю, ему ужасно хотелось провалиться сквозь землю.
– Дырку над тобой в небе, дорогуша! – простонал я. – Так бы сразу и сказал. И чего было тянуть?! Имей в виду, я впервые в жизни так сильно хочу убить человека! И учти: мне за это ничего не будет. Сэр Кофа свидетель, что ты нарушил эту самую грешную Поправку к Кодексу!
Лейтенант Чекта Жах покосился на меня с самой настоящей ненавистью. Больше всего на свете ему хотелось дать мне по морде, но бедняга не мог позволить себе такую роскошь – ни сегодня, ни завтра, ни через год. Вообще никогда, и это было по-настоящему ужасно!
Сэр Кофа, тем временем, шептался с взволнованным трактирщиком. Не прошло и минуты, как он энергично закивал головой.
– Спасибо, дружище! – сказал он трактирщику. – Вы просто молодец: коротко и ясно… Макс, еще минуточку: мне нужно взглянуть на убитого. Да и тебе, пожалуй, не помешает.
– Обожаю любоваться на трупы! – буркнул я. – Имейте в виду: я смогу позволить себе это сомнительное удовольствие только в том случае, если след потянет меня в нужном направлении.
– Именно туда он и должен тебя «потянуть». Для того, чтобы убить человека, нужно подойти к нему поближе, верно?
Я совершил причудливый зигзаг по обеденному залу и не смог преодолеть страстное желание усесться за один из столиков. Пришлось совершить небольшую остановку.
– Кажется, мой подопечный довольно долго елозил своей скабой по этому табурету! – сообщил я Кофе.
– Так оно и есть, – согласился тот. – Именно здесь он ждал своего посыльного. Мальчишку, который принес ему плащ. Хозяин запомнил этот эпизод: нарядного мужчину и маленького мальчика со свертком в руках. Только он уверен, что мужчина потом сразу же ушел, оставив деньги на столе. Оно и понятно…
Я наконец-то почувствовал, что уже могу встать из-за стола. Еще немного побродил по трактиру и, наконец, остановился у барной стойки. На полу, у меня под ногами, лежал труп немолодого мужчины в теплом коричневом лоохи.
– Здесь мне довольно легко оставаться на месте. Выходит, парень топтался тут несколько минут, – отметил я.
– Все правильно! – Кофа внимательно осмотрел тело. – Так, обыкновенная ножевая рана, зато прямо в сердце – очень красиво. Везет нам сегодня на любителей холодного оружия… Именно наш клиент его и прирезал, иначе просто быть не может! Мы можем идти дальше, мальчик. Вот и конец твоим мучениям.
– Наконец-то! – сварливо сказал я, устремляясь к выходу.
Впрочем, по чести говоря, жаловаться мне было не на что: сэр Кофа удивительно быстро все провернул. На такую скорость я и надеяться не смел!
– Вы можете с чистой совестью возвращаться в Управление, лейтенант, – сказал сэр Кофа Чекте Жаху. – Это убийство находится в компетенции Тайного Сыска. Считайте, вам здорово повезло, что мы так быстро сюда заявились. Теперь вам не придется делать чужую работу, а это дорогого стоит! Хорошей ночи, господа.
На угрюмом лице лейтенанта Чекты Жаха боролись облегчение и досада. Но у меня не было времени любоваться этим причудливым психологическим пейзажем.
– Выходит, наш «красавчик» сразу же воспользовался плащом, чтобы свести старые счеты? – спросил я. – Мелковато! А мне-то показалось, что он – очень серьезный мужик, как выразилась леди Безносая…
– Все может быть. Но, знаешь, я не думаю, что это какие-то старые счеты, – отозвался Кофа. – Вряд ли эти господа вообще были знакомы…
– Тогда зачем? – изумился я. – Просто так?
– Почти. По моей версии, он сделал это, чтобы проверить, насколько хорошо работает его новое приобретение.
«Проверить»? – переспросил я. – Ну да, вообще-то это резонно… Но дядя мог ограничиться менее жестоким экспериментом: например, что-нибудь стянуть…
– Полагаю, он и так был в курсе, что в случае обыкновенной кражи плащ работает отлично. Судя по всему, наш клиент был отлично знаком с несчастным Зеххой Моддороком. Или, по крайней мере, какое-то время следил за его приключениями. Уж слишком хорошо он успел подготовиться… Да и откуда еще он мог бы узнать о существовании плаща и о том, где его следует искать? Разумеется, этот тип долгое время маячил где-то на конце зеххиного следа!
– По всему выходит, что так, – согласился я. – Но что, собственно, произошло в «Могиле Куконина»? Я имею в виду: как это все случилось? И, кстати, когда?
– Еще и часу не прошло. Мы с тобой наступаем на пятки этому загадочному «красавчику», кем бы он ни был… А произошло все именно так, как и должно было произойти. Этот бедняга, убитый, стоял возле стойки бара и терпеливо ждал, пока хозяин домоет стаканы и возьмет у него деньги. Вдруг он охнул, схватился за грудь и упал. Сначала хозяин подумал, что у посетителя больное сердце, собрался было бежать за знахарем, но потом увидел рану и кровь. Разумеется, никого рядом с убитым он не обнаружил. В трактире вообще было пусто: все уже разошлись… Я почти уверен, что наш «красавчик» все это время стоял рядом с трупом. Хотел окончательно убедиться, что его не замечают. Парень не слишком рисковал: в случае чего, он мог просто убежать. Трактирщик – человек немолодой и не производит впечатления грозного противника. А больше в «Могиле» никого не было… Ты можешь определить: мы уже скоро его догоним или как?
– Во всяком случае, он не скрывается за ближайшим углом, к моему величайшему сожалению. Это единственное, что я знаю наверняка, – вздохнул я. – Я уже его ненавижу: ну почему этот парень упорно не хочет ездить на амобилере?! Ехо – довольно большой город…
– Полностью разделяю твое негодование, – согласился Кофа.
– Хорошо, хоть он такой живучий, – проворчал я. – Проделать этот маршрут по следу мертвеца я не согласился бы ни за какие коврижки!
– Не зарекайся, – мой коллега укоризненно покачал головой. – Если хотя бы половина того, что я о тебе наслушался, – правда, он может распрощаться с жизнью в любую секунду.
– Надеюсь, что нет… Выжила же эта леди Безносая! А ведь я довольно долго находился на ее следе – вы же еще за амобилером ходили!
– Ну, женщины вообще гораздо крепче нашего брата. А Миса, пожалуй, крепче всех остальных женщин вместе взятых, даже сейчас, несмотря на солидный возраст… Ого! Макс, ты хоть обращаешь внимание на местность?
– Почти не обращаю. Просто стараюсь не споткнуться… А что?
– Ничего особенного. Просто мы вышли на мост Кулуга Менончи.
– А это значит, что наш путь лежит в Иафах. Ничего себе! Кажется, мы с вами собираемся спасти грозный Орден Семилистника от всех бед за один присест! То-то я чувствую себя таким усталым…
– Да уж, Магистр Нуфлин будет нам немножко должен за эту ночку!
Кофа так удачно воспроизвел характерные интонации Великого Магистра Нуфлина Мони Маха, что я не сдержал улыбку. Кофа тоже заулыбался и подмигнул мне:
– Устал, говоришь? А бальзам Кахара тебе на что?
– Спасибо, что напомнили. У меня не голова, а решето! – Я полез в карман. – Может быть, и вам не помешает?
– Может быть, и мне не помешает, – согласился Кофа. – Иногда в твою голову приходят удивительно удачные мысли, не трудись ее ругать!
– Ладно, не буду… Ага! Вот теперь этот тип уже совсем близко!
Мы шли вдоль высокой стены, окружающей главную резиденцию Ордена Семилистника. Со слов Джуффина я знал, что перелезть через эту стену, даже вооружившись соответствующими альпинистскими принадлежностями, совершенно невозможно: лезть придется бесконечно долго, поскольку сама стена тоже уходит в какую-то непостижимую, но довольно неуютную бесконечность…
– Конечно. Он и должен быть близко. А куда бы ему еще деться?.. Явные Ворота Иафаха открываются только на рассвете и на закате. А через Тайные Ворота его никакой плащ не проведет. Разве что, нужное заклинание, но это было бы уже слишком… Закат он уже пропустил. И, как я понимаю, решил дождаться рассвета. Странный парень: на его месте я бы спокойно посидел до утра в каком-нибудь уютном местечке.
– Я тоже. Тем не менее, он бродит где-то здесь.
– Ну и дурак! – пожал плечами Кофа. – Если уж занимаешься такими глупостями, как государственные преступления, надо получать хоть какое-то удовольствие от процесса. А какое удовольствие может быть на зимнем ветру?! Да еще и с таким грустным приключением, как ты на конце следа…
– И при всем этом парень еще жив, – заметил я. – А может быть, я просто теряю форму?
– Сейчас узнаем, – Кофа придержал меня за плечи и вырвался вперед. – Что-то ты совсем расслабился, мальчик. Если твой клиент жив, значит, он вполне может подыскать себе какое-нибудь увлекательное дело – просто, чтобы скоротать досуг. Например, займется стрельбой из бабума или метанием кинжалов… У некоторых людей довольно экзотические увлечения, знаешь ли!
– Обижаете, – проворчал я. – По-хорошему, ему давным-давно положено лежать в глубоком обмороке…
– Разные бывают люди, – философски заметил Кофа. – Ох, дерьма всем на голову!..
В следующую секунду я окончательно перестал понимать, что происходит: мой коллега лежал на земле и грязно ругался. Упоминалось все больше дерьмо, фигурирующее в самых разных, порой причудливых словосочетаниях: сказывалось порочное влияние генерала Бубуты Боха, такое соседство никого до добра не доведет!
Но я уже не мог затормозить: проклятый след тянул меня с такой невероятной силой, словно я не бежал, а кубарем катился по крутому склону. Поэтому я на полной скорости налетел на начавшего было подниматься Кофу.
Мы оба грохнулись на землю. Разумеется, я не упустил прекрасную возможность лишний раз ушибить свой многострадальный локоть, и без того совершенно расквашенный. Это было так больно, словно у меня взорвалась рука. Поневоле пришлось вступить в ожесточенную борьбу с сэром Кофой за право произнести лучшее ругательство этого сезона. Вскоре мой коллега изумлено умолк, прислушиваясь.
– А что это такое? – наконец спросил он. – Пи… пе… Невозможно запомнить!
– Обратитесь к Лонли-Локли, сэр, – я смутился, развеселился, да и боль понемногу утихла. – После нашей миссии в Кеттари у него появился почти полный список ругательств моей далекой родины. Честно говоря, мне пришлось здорово выпить для храбрости, чтобы решиться объяснить ему значение некоторых терминов…
– Страсти какие! – уважительно протянул Кофа. – Что ж, значит, придется потревожить покой сэра Шурфа… В любом случае, спасибо: тебе удалось на время отвлечь меня от неприятных ощущений в только что вывихнутой ноге, а это дорогого стоит!
– Ничего себе! – огорчился я. – Ну мы с вами и развлекаемся… А я еще и след потерял. Летел-то вверх тормашками!
«Тормашки» – это ступни? – рассеянно уточнил Кофа. – А собственно говоря, зачем тебе теперь этот след?
– Хотите сказать, что наша жизнь на этом благополучно закончилась? – Фыркнул я. – Я тоже здорово ушибся, но, по-моему, все не так страшно. Она продолжается…
– А ты еще не понял, обо что я споткнулся? – ухмыльнулся Кофа. – Что, по-твоему, я мог не заметить?
– Вы споткнулись о тело нашего «красавчика»?! – расхохотался я. – Ну да, он же в этом грешном плаще! Лично я его до сих пор не замечаю, а вы?
– А мне его и замечать ни к чему: я его нащупал! Парень действительно в обмороке, как ты и предполагал. Думаю, еще немного, и ты все-таки загнал бы его в гроб… Ему повезло, что мы с тобой так быстро бегаем! Сейчас я его раздену. Вот, полюбуйся! – Кофа торжественно помахал перед моим носом серым плащом, когда-то принадлежавшим деду одного из величайших поэтов современности…
– Было бы на что любоваться! Он же лежит лицом вниз, а задницы у всех примерно одинаковые… по крайней мере, если они скрываются под таким количеством одежды!
– Ну, не скажи… – возразил Кофа. – Ладно, мальчик, теперь мы можем отправиться в Управление. Я уже послал им зов. Надеюсь, через четверть часа за нами приедет служебный амобилер.
– Какой ужас! Я бы доехал за три минуты!
– Все-таки ты – совершенно невыносимый хвастун, сэр Макс, – улыбнулся мой коллега. – Ты действительно лихо управляешься с этими телегами, но сколько нам всем приходится выслушивать по этому поводу!
– Есть такое дело, – согласился я. – Но если бы я не орал о своих многочисленных достоинствах на каждом углу, я стал бы абсолютно омерзительным совершенством. А так у меня имеется вполне безобидный порок, и все довольны… Слушайте, а ведь у меня тоже болит нога! Правая. Странно: вроде бы я ушиб только локоть…
– Думаю, что у тебя болит моя нога, – вздохнул Кофа. – А у меня уже почти не болит. Ты взял себе мою боль… Очень мило с твоей стороны, конечно, но я подозреваю, что ты сделал это совершенно нечаянно.
– Ну да… – растерянно согласился я. – Знаете, я бы с удовольствием обошелся без вашей боли, если честно… Своей мне вполне достаточно, в самый раз, чтобы не заскучать.
Служебный амобилер приехал довольно быстро. Я посмотрел на возницу с искренней симпатией: во-первых, я люблю ребят, которые умеют быстро ездить, а во-вторых, я успел здорово замерзнуть. Конечно, в Ехо очень мягкая зима, но когда сидишь на голой земле, почти на самом берегу реки, а по спине лениво стекают остатки честно заработанного пота, тело чертовски быстро перестает быть покладистым!
Мы погрузили на заднее сиденье свою, по-прежнему неподвижную, добычу. Потом кое-как усадили в амобилер самих себя и отправились в Дом у Моста – наконец-то!
Я устроился на заднем сиденьи, рядом с нашей добычей, и внимательно разглядывал ничем не примечательное лицо этого немолодого человека.
– Вы знаете его, Кофа? – наконец спросил я.
– Представь себе, нет… Впрочем, это не важно. Рано или поздно он оклемается и сам все расскажет. Если не нам, то Джуффину… Хотя, ты ведь можешь воспользоваться своим Смертным шаром!
– Можно попробовать. Только сначала мне нужно что-то сделать со своим локтем и немного посидеть в кресле с кружкой горячей камры в руках: угреться, расслабиться, вспомнить, что жизнь прекрасна… Потому что сейчас мой Смертный шар наверняка убьет этого шустрого дядю: что ни говори, а он здорово испортил нам ночку!
Мы уже подъезжали к Управлению, когда в мой бок нежно ткнулось что-то твердое и холодное. Я рассеянно пошарил рукой, стараясь нащупать побеспокоивший меня предмет… и порезал палец об острое лезвие.
Меня буквально подбросило на сиденьи. В следующее мгновение я сидел на груди своего пленника, мертвой хваткой вцепившись в его запястья, – вот уж не ожидал от себя такой прыти! К счастью, этот парень был еще худшим драчуном, чем я сам, да и здоровье его пока оставляло желать лучшего. Поэтому нож с длинным тонким лезвием быстро перекочевал в мои руки.
– Что там у тебя происходит, Макс? – обернулся сэр Кофа.
– Уже ничего, хвала Магистрам… Но несколько секунд назад меня попытались прирезать. – Я сердито посмотрел на своего пленника: – И зачем было выпендриваться? У тебя пока даже руки не поднимаются! А я ведь и ядом мог плюнуть, с перепугу… Или тебя это устраивает?
Мой собеседник закрыл глаза и упорно молчал. То ли у него действительно не было сил разговаривать, то ли я был ему глубоко отвратителен:: чужая душа – потемки, во всяком случае, иногда…
Я провел левой рукой вдоль тела незнакомца – еще один фокус из арсенала Шурфа Лонли-Локли, успешно выполняющего функции моего личного тренера по прикладной магии. Наш пленник тут же скрылся между большим и указательным пальцами моей руки. С его знойным темпераментом там самое место!
– Сразу надо было так сделать, – заметил Кофа.
– Конечно, надо! Но дельные мысли приходят в мою голову с величавой неторопливостью царственных особ… Помочь вам добраться до кабинета?
– Не перегибай палку, мальчик. Чтобы я не мог самостоятельно пересечь коридор Управления?.. Для этого пришлось бы оторвать мне голову, как минимум!
Кофа здорово прихрамывал, но это практически не сказывалось на скорости передвижения. В наш с Джуффином кабинет он влетел первым и поспешил занять мое любимое кресло: молчаливая борьба за право умащивать свой зад именно в это кресло идет между нами чуть ли не с первого дня моей службы. Кофа, следует признать, с большим отрывом лидирует в личном зачете…
– Я уже послал зов в «Обжору», – в его голосе звучало великодушие победителя. – Дежурный повар мадам Жижинды – это гораздо хуже, чем сама Жижинда, но гораздо лучше, чем все остальные… А тебе не кажется, что пленника следует поместить под замок?
– Зачем? Лучше оставить все как есть, пусть сидит у меня в пригоршне: он мне совершенно не мешает. К тому же, лично мне так спокойнее. А вдруг в его арсенале есть несколько прекрасных методов исчезновения из-под стражи? Еще раз становиться на его след – это было бы слишком! Этот тип мне смертельно надоел. К тому же, я собираюсь его допрашивать, в самое ближайшее время…
– Скажи уж честно: ты о нем просто забыл, а сейчас тебелень отрывать свой зад от стула и куда-то идти… Ну и правильно!
На столе наконец-то появился вожделенный поднос из «Обжоры», и я с энтузиазмом набросился на его содержимое. Минут через десять мне стало по-настоящему хорошо. Я согрелся, во рту у меня лениво таяло какое-то совершенно бесподобное печеньице, даже тупая боль в локте начала казаться почти приятной. Она не столько досаждала, сколько свидетельствовала, что я жив, привносила в симфонию привычных ощущений некую новую ноту. Я подлил себе камры, достал из кармана Мантии Смерти заранее припасенную сигарету и с удовольствием отметил, что сэр Кофа тоже выглядит вполне благодушно.
– Вот теперь можно приступать к допросу. Лично я уже такой добрый – дальше некуда! – зевнул я. – Я ему сейчас даже камры могу налить – за хорошее поведение, конечно! Вам ведь тоже интересно, что он нам расскажет?
– Ну, как тебе сказать… – Кофа зевнул еще шире, чем я. – В общем-то, мне и так почти все ясно, за исключением некоторых подробностей.
– Ого! – завистливо присвистнул я. – Живут же люди! Лично мне пока ничего не ясно… Или почти ничего.
– А что тут может быть не ясно? Этот красавчик наверняка имеет какое-то отношение к славному Ордену Зеленых Лун, как и господа, стащившие сундук из подвала твоего приятеля… И наш ныне покойный уборщик, который, как оказалось, был способен ходить Темным Путем, тоже, наверняка, их бывший коллега: только в Ордене Зеленых Лун искусству Темного Пути учили даже послушников. Их Великий Магистр, Менер Гюсот, был совершенно помешан на этом фокусе…
Кофа снова зевнул и принялся набивать трубку. Я адресовал ему умоляющий взгляд. Этот садист помолчал еще минуты три, и только закурив, соизволил продолжить:
– Как я понимаю, этот герой хотел отомстить то ли Магистру Нуфлину лично, то ли всему Ордену Семилистника, поголовно… У бедняги все равно ничего не получилось бы: укумбийский плащ – хорошая вещица, но только для того, чтобы водить за нос простых горожан. Можно, конечно, провести и господ Тайных Сыщиков, но ему не удалось даже это. Хотя план был хорош: сначала в этом кабинете появляется вор, на которого никто не обращает внимания, поскольку он у нас служит. Причем парень не просто крадет плащ, а заменяет его точно таким же, что дает господам заговорщикам солидное преимущество во времени. Бедняга приносит плащ в условленное место, где его поджидает нож Безносой. Все, на этом след можно считать оборванным! Наша большая удача, что ты можешь преследовать даже мертвых. Но этот умник, который сейчас отдыхает в твоей пригоршне, предпочел поосторожничать: за плащом к Безносой явился не он, а какой-то мальчишка…
– Кстати, мне было бы гораздо спокойнее, если бы мы нашли и мальчишку, – заметил я.
– Думаешь, это необходимо? – с сомнением спросил Кофа. – По-моему, это уже перебор! Ладно, если ты так настаиваешь, утром мы можем послать леди Меламори в дом Безносой: пусть встанет на след мальчишки и приведет его сюда. Вряд ли этот ребенок такой уж злодей, чтобы позволять тебе становиться на его след!
– И то верно… Но вот чего я до сих пор не понимаю: каким образом этот тип узнал, что плащ находится у нас? И когда он успел изготовить его точную копию? Для этого нужно было увидеть сам плащ, верно?
– Верно, – согласился Кофа. – Я уверен, что парень был хорошо знаком с Зеххой Моддороком… Разузнать о том, что случилось с Зеххой, легче легкого: достаточно навестить его рыдающую мать или даже просто заметить рожу полицейского в окне его дома. После чего умный человек вполне может сделать вывод, что волшебный плащ перекочевал в Дом у Моста, и принять меры. Лично я подозреваю, что копия появилась на свет несколькими днями раньше и сначала предназначалась для самого Зеххи… Конечно, я могу ошибаться, поэтому, пожалуй, мы с тобой его все-таки расспросим. Ты ведь как раз собирался этим заняться, да?
– А кто-то только что говорил, что ему все ясно и не очень интересно… – ехидно сообщил я потолку.
– Да? Тебе, наверное, послышалось, – невозмутимо отозвался Кофа.
Я не стал мелочиться и счел эту фразу подходящим извинением. А посему встряхнул кистью руки, так что тело моего пленника тяжело грохнулось на пол. Чему я так до сих пор и не смог научиться, так это проделывать сей трюк хоть немного аккуратнее!
Немолодой господин в роскошном цветастом лоохи и ярко-красном тюрбане тут же попытался привстать. Выражение лица у него при этом было – не приведи господи! Вообще-то, его можно понять. У бедняги и без того было достаточно причин возненавидеть меня на всю оставшуюся жизнь, а это падение могло стать последней каплей. Так что я поспешно прищелкнул пальцами левой руки. Пронзительно-зеленый шарик яркого света устремился к изрезанному морщинами лбу. К моему удивлению, незнакомец успел вытянуть вперед обе руки, при этом он бормотал что-то неразборчивое. К моей величайшей досаде, маленькая шаровая молния интеллигентно притормозила у этого немудреного щита, словно бы не решаясь войти в чужое тело без разрешения. Честно говоря, я здорово растерялся.
– Ну, давай же! – заорал я на свой Смертный шар.
Как ни странно, это подействовало. Сгусток света решительно рванул вперед, ударился о руки нашего пленника и растворился в ладонях. После этого злодей совершенно самостоятельно закатил себе оплеуху. Потом бедняга скрутил внушительный кукиш и помахал им перед собственным носом. Судя по всему, его руки вдруг зажили собственной, отдельной от прочего организма жизнью. Верхние конечности больше не интересовались мнением своего хозяина о целесообразности их поступков.
Кофа расхохотался, да я и сам был в восторге от происходящего. Тем не менее, мне пришлось выпустить еще один Смертный шар. На сей раз моя жертва, хвала Магистрам, расслабилась и уныло забубнила: «Я с тобой, хозяин». Я тоже расслабился и полез в карман Мантии Смерти за следующей сигаретой: смех смехом, но мне только что пришлось здорово понервничать!
– Для начала скажи, как тебя зовут, – попросил я.
– Какое оригинальное вступление! – неожиданно рассмеялся сэр Кофа. – Не обижайся, мальчик: знал бы ты, сколько тысяч раз я сам начинал допрос с этой сакраментальной фразы!
Тем временем наш арестованный собрался с силами и сообщил-таки свое имя.
– Меня зовут сэр Неннурех Киехла.
– Вам знакомо это имя? – я с надеждой смотрел на Кофу.
– Смутно. Кажется, среди членов Ордена Зеленых Лун действительно был кто-то по фамилии Киехла, но мне никогда не доводилось иметь с ним дело…
– Ладно, поднимайся с пола, сэр Неннурех, и садись на этот стул, – вздохнул я, подвигая к нему кружку. – Можешь выпить камры: ты же замерз, небось, как собака…
– Иногда ты кажешься таким хорошим парнем, сэр Макс, что я почти готов поверить, будто ты действительно такой и есть! – вздохнул Кофа.
– А я такой и есть, – растерянно сказал я. – Разве нет?
К моему величайшему удивлению, сэр Кофа печально покачал головой. Ну, дела! Что, интересно, он обо мне напридумывал?!
Сэр Неннурех Киехла, тем временем, залпом осушил кружку с горячей камрой и робко поставил ее на стол.
– Возьми еще. И можешь съесть что-нибудь, если хочешь… – предложил я и обернулся к своему коллеге: – Кофа, давайте я просто прикажу ему отвечать на ваши вопросы. У меня в голове нынче как-то чересчур пусто…
– Ну, на одну мудрую мысль тебя все-таки хватило! – одобрительно заметил он.
– Сэр Неннурех, я буду очень доволен, если ты правдиво ответишь на все вопросы этого господина, – сказал я своему «верному рабу».
– Хорошо, хозяин, как скажешь, – вяло согласился тот.
– Больше всего меня интересует младший служащий Управления Полного Порядка, который оказался твоим сообщником, – начал Кофа. – Полицейские, которых я послал забрать тело, утверждают, что его зовут Итлох Боуба, но это имя не говорит мне абсолютно ничего. Кто он такой?
– Это – не настоящее имя. Его зовут сэр Унбони Марихва… Вернее, звали.
– Да уж, ты принял меры!
Сэр Кофа Йох выглядел очень недовольным. Он повернулся ко мне.
– Представляешь, мальчик, вот уже полтора года по Управлению Полного Порядка разгуливал самый известный из младших Магистров Ордена Зеленых Лун. Вытирал пыль с наших столов, а никому и в голову не приходило… Придется мне самому заняться проверкой всех, кого будут нанимать в нашу организацию. Мы еще легко отделались, если подумать… Скажи мне, сэр Неннурех, ты ведь тоже был младшим Магистром Ордена?
– Я был послушником, – угрюмо ответил Неннурех. – Яочень поздно вступил в Орден. К тому же, Магистр Менер не считал меня способным учеником. Наверное, он был прав: я даже не смог научиться вступать на Темный Путь… Но к тому времени Ордену понадобились хорошие воины – гораздо больше, чем способные маги. Старик и так слишком поздно это понял.
– Ты прав, – согласился Кофа. – Как интересно получается… А что, собственно, сэр Унбони Марихва делал в Управлении Полного Порядка? Насколько я знаю, до сегодняшнего вечера он нам совершенно не вредил… Он что, просто на жизнь честным трудом зарабатывал, так что ли?
– Он говорил мне, что ждет хорошего случая, – пояснил наш пленник. – Кроме того, у Марихвы было довольно своеобразное чувство юмора. Ему казалось очень забавным, что он моет полы в кабинете самого Кеттарийца, который даже не догадывается, кто он такой. Думаю, именно поэтому Марихва ничего не предпринимал: ему было гораздо приятнее осознавать, что он всех провел, чем реально вам навредить… Кроме того, он не испытывал ненависти – ни к вам, ни к Нуфлину. Он был очень равнодушным человеком.
– Макс, я был дурак, когда говорил, что мне неинтересно, – честно признал Кофа. – Мне все интереснее и интереснее… Продолжай, сэр Неннурех. Расскажи, как все произошло. С чего началась эта история? Кто из вас узнал о плаще? И что вы собирались с ним делать?
– О плаще узнал я. Мне рассказал о нем сам Зехха Моддорок. В последнее время мы довольно часто встречались. Он нашел меня почти полгода назад, сразу после того, как я приехал в столицу. Зехха хотел, чтобы я составил ему компанию, как в дни нашей молодости. В Смутные Времена мы с ним вместе потрошили помаленьку, кого могли. Потом я надолго уехал в графство Хотта: в Ехо становилось слишком опасно, а мне не хотелось рисковать жизнью прежде, чем я найду возможность отомстить…
– За кого мстить-то? – устало спросил Кофа. – Неужели за старого Магистра Менера? Насколько я знаю, его терпеть не могли даже любимые ученики…
– Не за него. За Орден. Это вопрос чести, а не личной привязанности, – твердо сказал Неннурех Киехла.
– Он говорит, как настоящий арварошец! – подивился я.
– Есть такое дело, – согласился Кофа. – Подумать только: из всех оставшихся в живых членов Ордена Зеленых Лун о его чести печется только самый бесталанный из бывшихпослушников! Джуффину это понравится… Рассказывай дальше, сэр Неннурех. Откуда в этой истории появился Унбони Марихва, и с какой стати ты решил его убить, если уж на то пошло?
– Я сам рассказал Марихве о плаще, после того, как узнал, что Зеххой занимается Тайный Сыск. Я понял, что без него мне не справиться. Пока плащ был у Зеххи Моддорока, я мог не спеша готовить подмену и спокойно ждать удобного случая. А вынести плащ из Дома у Моста мог только Марихва! Но я солгал ему, когда говорил о свойствах плаща, чтобы он не вздумал от меня ускользнуть. Мне с самого начала было ясно, что он ни за что не станет мне помогать, если узнает, что я хочу сунуться в Иафах.
– А что именно ты ему сказал? – полюбопытствовал я.
Кофа недовольно на меня покосился. Судя по выражению его лица, я интересовался ерундой.
– Я сказал ему, что плащ укрепляет здоровье и даже возвращает молодость, если носить его достаточно долго. Мне было известно, что Унбони Марихва всегда чрезвычайно заботился о своем здоровье… Такого рода волшебные вещи действительно существуют, поэтому Марихва сразу же мне поверил. Кроме того, я сказал, что для достижения нужного эффекта надевать плащ следует на рассвете – чтобы ему не взбрело в голову сразу же в него укутаться.
– Хорошо придумано! – одобрил Кофа. – Значит, парень подумал, что я поправляю свое здоровье. Или даже пытаюсь омолодиться: уж он-то в курсе всех сплетен, которые ползают по Управлению…
– Но зачем было убивать этого сэра Марихву? – спросил я. – Ты мог просто взять плащ и исчезнуть…
– Мне пришлось его убить, чтобы вы не смогли встать на его след. Когда речь идет о справедливой мести, человеческая жизнь ничего не значит. Особенно жизнь человека, равнодушного к законам чести…
– Нет, у него в роду определенно были арварохцы! – сказал я Кофе. – Страсти какие… Ладно, допрашивайте его дальше, я больше не буду вам мешать.
– А ты не мешаешь. Скорее наоборот… Кроме того, мы уже все выяснили. Тебе так не кажется?
– Наверное… Хотя, погодите: мы же можем узнать про мальчишку! И леди Меламори не придется бегать по следу несчастного ребенка… Кто этот мальчик, которого ты прислал в дом Безносой Мисы, Неннурех?
– Это мой сын.
– Какая прелесть! – усмехнулся я. – Он вырастет и через сто лет заявится в Дом у Моста, чтобы отомстить нам с сэром Кофой… Что ж, по крайней мере, теперь я спокоен за свое будущее: через сто лет нам не будет скучно! А где он сейчас?
– Я отправил его домой, к матери. Я еще вчера договорился с одним купцом, который собрался в графство Хотта. На рассвете они отправляются… Я ведь не рассчитывал выбраться живым из Иафаха.
– Твой мальчик знает, что именно ты задумал? Он тебе помогал еще в чем-то? – спросил я. – Только смотри, говори правду!
– Он ничего не знает, хозяин. С чего бы это я стал докладываться мальчишке? Вчера вечером я просто велел емупойти к старухе, отдать ей сверток с деньгами, забрать плащ… Хвала Магистрам, я хорошо воспитал своего парня: ему и в голову не пришло бы требовать каких-то объяснений!
Я только головой покачал. В голосе нашего пленника я безошибочно различил интонации настоящего домашнего тирана. Мне тут же захотелось немедленно заплевать его своим хваленым ядом с ног до головы. Я ненавижу принуждение; общение с подобными типами вызывает у меня приступы почти непреодолимой ярости, даже если они не имеют никакой возможности угнетать меня лично… Счастье еще, что в последнее время я здорово наловчился держать себя в руках…
Про себя я решил, что мальчугану здорово повезло: в ближайшие сто-двести лет у сурового папаши не будет никакой возможности заниматься домашней педагогикой. На его месте я бы давным-давно сбежал из дома: я и своих-то, куда более лояльных, родителей едва переносил! Хотя люди ко всему привыкают, конечно…
– Тогда ладно, пусть себе мальчик едет домой… – решил сэр Кофа. – Вот уж чего мне не хватает для полного счастья, так это арестовать какого-нибудь сопливого младенца!.. Макс, теперь тебе все-таки придется отлепить свой зад от кресла и отвести сэра Неннуреха в какую-нибудь пустую камеру. Ребят из Холоми звать погодим: Джуффин не простит нас, если мы лишим его такого развлечения.
Я проводил великого мстителя до дверей одной из маленьких камер предварительного заключения. Но вместо того, чтобы зайти внутрь, он топтался на пороге и сверлил меня страдальческим взглядом.
«Ну да, конечно, он же не может разлучиться со мной без специального приказа! А освобождать его, пожалуй, рискованно: сэр Неннурех – не самый безмозглый парень под этим небом, мало ли что он там придумает!» – тоскливо подумал я.
– Теперь ты должен обходиться без моего присутствия, – сказал я пленнику. – Я хочу, чтобы ты чувствовал себя хорошо и вел себя хорошо… И вообще, ложись-ка ты спать, сэр Неннурех. И спи, пока тебя не разбудят.
Он послушно улегся в постель, закрыл глаза и заснул. В равнодушной покорности этого железного человека было что-то настолько ненормальное, что я внутренне содрогнулся. Честно говоря, собственная способность принуждать нормальных людей пялиться на меня преданными глазами и лепетать: «Я с тобой, хозяин!» – вызывает у меня самого некоторое отвращение…
Но пока я шел через длинные коридоры Управления обратно, в свой кабинет, где меня ждал сэр Кофа, я успел благополучно выбросить из головы эту дурацкую проблему. Не с моста же мне теперь в Хурон кидаться, в самом-то деле!
Кофа не терял времени зря: он успел водрузить на жаровню кувшин с уже остывшей камрой. Я упал в кресло и с наслаждением вытянул ноги. Нет ничего слаще честно заработанной передышки.
– Кстати, ты можешь смело отправляться домой, если хочешь, конечно. Не знаю, сколько литров бальзама Кахара ты выдул за эту ночь, но вид у тебя все равно не слишком-то бодрый, – сочувственно сказал Кофа.
– А это я симулирую, чтобы вас разжалобить. И судя по вашим словам, у меня неплохо получается…
– У тебя так хорошо получается, что я сейчас начну рыдать от жалости! Допивай свою камру и марш домой. Все равно я собираюсь дождаться Джуффина: пусть лечит мою несчастную ногу, если не хочет, чтобы я валялся в собственной спальне до Последнего Дня года… И потом, знаешь, на твоем месте я бы непременно разобрался со своими амобилерами. К завтрашнему утру ты благополучно забудешь, где их раскидал.
– Ваша правда, – пригорюнился я. – По крайней мере, тот, который мы оставили возле «Джубатыкского фонтана», точно следует забрать. Местная публика быстренько растащит его на части. А ведь жалко: хорошая, в сущности, вещь! Опять же, дорогая…
Я залпом прикончил содержимое своей кружки и не без сожаления покинул уютное кресло.
– Хорошей ночи, Кофа. И спасибо, что отпускаете меня домой.
– В некотором роде я твой должник, – усмехнулся он. – Ты помог мне замять последствия вопиющего нарушения служебной инструкции… Хорошей ночи, мальчик!
– Да, насчет «замять» я как-то не сообразил! – обрадовался я. – В таком случае, с вас причитается хороший ужин. И еще что-нибудь! Надо подумать, что именно.
– Какая прелесть, сэр Макс! У тебя все задатки профессионального шантажиста, – восхитился Кофа.
Я уселся за рычаг служебного амобилера, согнав с места того самого шустрого паренька, который увез нас от негостеприимных стен Иафаха. Возница здорово удивился, когда я велел ему оставаться в машине. А потом я понесся, как законченный самоубийца, сквозь оранжевый свет уличных фонарей, и с удовольствием созерцал благоговейный ужас на лице своего пассажира.
Через несколько минут я лихо затормозил возле «Джубатыкского фонтана» и пересел в собственный амобилер.
– Тебе понравилось, как мы ехали? – самодовольно спросил я юного возницу.
Тот энергично закивал: у бедняги даже слов подходящих не нашлось! Мне было так приятно, словно я получил какую-нибудь дурацкую Нобелевскую премию, назло многочисленным родственникам, бывшим одноклассникам и бросившим меня девушкам – всем, кто давным-давно поставил на мне грандиозный крест… Совершенно идиотское чувство!
Я отчаянно помотал головой, избавляясь от излишков собственной глупости, и улыбнулся вознице.
– Вспоминай почаще об этой поездке, когда будешь сидеть за рычагом. Ты уже неплохо управляешься с этой телегой, но если по-настоящему захочешь, ты сможешь ездить так же быстро, как я. Или даже быстрее. Ничего особенного не требуется: просто не нужно бояться скорости. О ней следует мечтать.
Это был вдохновенный гон свежеиспеченного гуру, но я ничего не мог поделать с внезапным желанием немедленно передать свое «великое учение» потенциальному адепту! Кроме всего, мною руководила еще и практичность: очень уж хотелось, чтобы среди штатных возниц Управления Полного Порядка появился хоть один такой же сумасшедший, как я сам: иногда мне приходится пользоваться их услугами.
Еще через четверть часа я переступил порог маленькой спальни над трактиром «Армстронг и Элла». У меня даже хватило сил раздеться – надо понимать, исключительно благодаря невероятному количеству бальзама Кахара, которое я успел выдуть за эту неописуемо длинную ночь.
Возможно, именно солидная передозировка этого тонизирующего напитка стала причиной моего безумного поступка: после нескольких минут не слишком мучительных сомнений я решительно опустил голову на подушку Теххи, в опасной близости от ее серебристых кудряшек. Решил, что еще одна встреча с Магистром Лойсо Пондохвой, «Великим и Ужасным», вряд ли станет роковой. Если бы он действительно хотел мне навредить, он мог спокойно сделать это еще прошлой ночью.
Зато у меня есть шанс получить ответы на целую кучу вопросов: Лойсо оказался очень общительным собеседником. Не знаю, как Джуффин, а вот я сам действительно здорово похож на эту кеттарийскую лисичку, чиффу, не зря Лойсо мне про нее рассказал…
Я закрыл глаза, и меня тут же закружил водоворот наступающего сна, сладкий и безжалостный одновременно.
Иногда, перед тем как заснуть, я испытываю короткий, но интенсивный приступ ни с чем не сравнимого панического страха. В эти мгновения я понимаю, почему сон называют «маленькой смертью»: мне вдруг начинает казаться, что, засыпая, я ухожу навсегда, а завтра вместо меня проснется совершенно другое существо, по нелепому совпадению вообразившее себя Максом, впрочем, и оно протянет только до следующей ночи!
На сей раз настигший меня ужас был таким мощным, что я с воплем выскочил из-под одеяла, как чертик из табакерки, совершенно не заботясь о том, что могу разбудить Теххи… и вообще напрочь позабыв, что она существует, да еще и спит совсем рядом со мной.
Оглядевшись, я чуть не лишился рассудка: вместо ворса ковра у меня под ногами дрожали на горячем ветру белесые стебельки сухой травы. Я уже стоял у подножия знакомого мне пологого холма, какая уж там спальня!
Мне всю жизнь везло на экстравагантные сновидения, но я еще никогда не засыпал, с криком выскакивая из постели. Разве только просыпался, да и то, хвала Магистрам, не часто…
– Лойсо, вы здесь? – отчаянно заорал я.
Что-то я совсем потерял голову!
«Если хочешь увидеть меня, поднимись на холм. Я не могу спускаться по этой стороне склона. Слишком большая роскошь для почетного пленника этого местечка!»
Безмолвная речь Лойсо Пондохвы, как ни странно, оказалась отличным успокоительным. Я тут же взял себя в руки и начал карабкаться наверх. Через несколько минут я был на вершине, потный и запыхавшийся, зато совершено спокойный. Как, оказывается, мало надо, чтобы прийти в себя: несколько слов и интенсивная физическая нагрузка!
Лойсо сидел на том же самом янтарном камне, все в той же позе: сильные руки аккуратно сложены на коленях, лицо скрыто за копной светлых волос.
– Ты быстро вернулся, – заметил он. – Быстрее, чем я ожидал.
– Вы так здорово стоите на голове, что я просто не могу усидеть в своей норке!
Я рассмеялся, осознав, что окончательно увяз в плену его давешней метафоры.
– Да, пожалуй, именно это я и делаю – в каком-то смысле. Не только сейчас, а вообще всю жизнь, – улыбнулся Лойсо. И выжидающе уставился на меня.
– Я шел к вам с кучей глупых вопросов, – признался я, усаживаясь рядом. – Подумал, что вы, наверное, так давно не имели возможности поболтать, что у меня есть шанс получить парочку ответов…
– Есть, – кивнул он. – Спрашивай, о чем хочешь. Если тебе нужен болтливый собеседник, ты пришел по адресу.
– Прежде всего, я хочу понять вот что: для того, чтобы попасть сюда, мне приходится засыпать, положив голову на подушку вашей дочки. Никаких путешествий через Коридор между Мирами, ничего похожего! И вообще это здорово похоже на самый обыкновенный сон. Но вчера я поцарапал руки о траву, и царапины остались на моих ладонях. Самые настоящие царапины…
Я растерянно посмотрел на Лойсо, даже ладошки свои сунул ему под нос.
– Да, – спокойно согласился он. – Царапины как царапины, вполне настоящие. А в чем, собственно, состоит твой вопрос?
– Все это происходит со мной на самом деле или как? – жалобно спросил я.
Все необходимые в данной ситуации умные слова куда-то подевались. Со мною так часто случается, причем в самый неподходящий момент!
«На самом деле»? – задумчиво протянул Лойсо. – Что ж, можно сказать и так… Проблема в том, что у нас нет никаких гарантий, что с нами вообще хоть что-то происходит «на самом деле»! Видишь ли, когда ты сидишь в уборной у себя дома, у тебя просто нет повода спросить себя, «на самом деле» это с тобой происходит или нет. А сама по себе эта ситуация ничем принципиально не отличается от нынешней… Знаешь, а ведь вполне может быть, что ты – обыкновенный овощ, и тебя давным-давно благополучно сожрало какое-то травоядное чудовище, желудочный сок которого способен вызывать совершенно правдоподобные галлюцинации у перевариваемой пищи. Так что ты просто наслаждаешься сокрушительной иллюзией своей замечательной интересной жизни, напоследок… Тебе нравится твоя галлюцинация, сэр Макс?
– Да, ничего себе… – растерянно ответил я.
В словах Лойсо было что-то неописуемо жуткое и в то же время, как ни странно, успокаивающее. Они вполне могли быть правдой – что ж, тогда оказалось бы, что я здорово влип, но, к счастью, у меня не было ни малейшего шанса убедиться в правоте этого невероятного типа!
– Ты зря придаешь такое значение моим словам, – мягко усмехнулся Лойсо. – Какая разница? В любом случае, у нас нет ничего, кроме наших собственных ощущений… И какое нам с тобой дело до мирно переваривающего нас монстра, если наши ощущения говорят нам, что мы сидим на вершине холма, под этим белым небом, и чешем языки, поскольку тебе кажется, что это необходимо, а я иду навстречу пожеланиям гостя… Еще вопросы есть?
– Нет уж, спасибо! Знаете, Лойсо, я ужасно впечатлительный, хотя этому никто не желает верить… Так что хватит с меня ваших ответов, по крайней мере, на сегодня.
– Я тоже не верю, – хмыкнул Лойсо. – Ладно тебе заливать насчет своей впечатлительности!
– Ну вот, и вы туда же… Ну, не верите – и не надо! А почему…
– Видишь, ты уже снова готов к моим «ужасным» ответам.
– Да, действительно… – удивленно согласился я. – Но это мне, пожалуй, действительно надо знать. Почему вы вообще меня сюда впустили? Или даже пригласили? Я ведь правильно понимаю, именно пригласили?
– Так сложилось, – пожал плечами Лойсо. – Извини за банальность, но такова твоя судьба, ничего не попишешь! Да и моя тоже… По моим расчетам, когда-нибудь ты сможешь увести меня из этого места. Вот только я сам не очень-то понимаю, каким образом. У тебя, знаешь ли, настоящая мания отпускать на свободу всех, кто под руку подвернется. Таким уж ты родился, тут ничего не изменишь… Видишь, я даже не пытаюсь скрывать от тебя свои планы, хотя мог бы.
– Честно говоря, я с удовольствием вытащил бы вас отсюда прямо сейчас, если бы знал, как это можно сделать, но… Джуффин говорил, что вы собирались заставить Мир рухнуть. Мне здорово не нравится эта идея. Я только-только успел влюбиться в ваш Мир…
– Это потому, что ты родился в другом месте. В чужом Мире всегда есть непреодолимое очарование, каков бы он ни был. А собственная родина часто вызывает тоскливое отвращение, иногда совершенно неоправданное… По мне, это место могло бы быть просто великолепным, если бы не населяющие его человеческие существа. По большей части они совершенно неуместны. Эти вечно жующие тупые физиономии, эти развевающиеся на ветру одежды, специально предназначенные для того, чтобы скрыть от неба рыхлые, дряблые тела ленивых обжор… Стоило мне зайти в какой-нибудь столичный трактир, как меня охватывала неописуемая ярость… Ну и чего ты на меня косишься, как барышня на паука? Уже забыл, что творилось с тобой самим, когда ты рвал на клочья никчемные человеческие существа, объявившиеся на обожаемом тобой песчаном пляже в каком-то неведомом Мире? Только не вздумай говорить, что не получил от этого никакого удовольствия! Ты же был счастлив, как никогда в жизни! Мы с тобой, видишь ли, похожи гораздо больше, чем тебе хотелось бы… И не переживай, я уже не собираюсь разрушать Мир, в котором родился. Тупо повторять однажды неудавшуюся попытку – нет, это не для меня! Во Вселенной, знаешь ли, много Миров…
Я даже не пытался возражать: невыносимая жара превратила меня в тот самый полупереваренный овощ, о котором столь увлекательно рассказывал Лойсо.
– А как вы выглядите на самом деле? – зачем-то спросил я. – У вас все еще мое лицо – почему? Я же говорил, что вам не нужно меня очаровывать, я и без того…
– Можешь себе представить, примерно так я и выгляжу «на самом деле» – ты еще не успел разочароваться в этом глупом термине? Выходит, я зря старался, развлекая тебя зловещими метафорами?
– Вы не зря старались. Просто я не успел найти достойную замену для этой словесной конструкции, – вздохнул я. – Неужели ваше лицо действительно похоже на мое?
– В последнее время. А каким оно было, когда я поступил в Высокую Школу Холоми, или через сто лет после того, как я ее окончил, я уже сам не очень-то помню… Знаешь, когда я в последний раз крутился перед зеркалом?
– Лет пятьсот назад, да?
– Что-то в таком роде… Тебе пора возвращаться, Макс. Я – довольно утомительный собеседник, если ты сам еще не заметил. Кроме того, у тебя пока не хватает пороху, чтобы подолгу выносить местный климат. Меньше всего на свете мне сейчас хочется рыть могилу. Здесь такой твердый грунт, ты себе не представляешь… И имей в виду: тебе не обязательно класть свою голову на подушку моей дочки. Можно просто сказать себе перед сном: «Я хочу повидаться с Лойсо», – этого достаточно! Теххи была нужна, чтобы устроить наше первое свидание, а теперь ее помощь нам не понадобится… Хорошо, что ты не стал ей ничего рассказывать. Ты все очень верно понял: ей здорово не понравится эта история. Девочка совсем не знает меня, но здорово не любит. В общем-то, ее можно понять…
– Теххи может попробовать как-то исправить ситуацию? – осторожно спросил я.
– Может. Она все может… по крайней мере, попробует, это уж точно! – усмехнулся Лойсо. – Мне-то все равно, а тебе вряд ли понравится… Ладно, я совершенно напрасно сгущаю краски. Тебя этим не проймешь. Впрочем, тебя ничем не проймешь: ты все равно поступишь, как сочтешь нужным.
– Спасибо за комплимент, – слабо улыбнулся я.
– А ты считаешь это комплиментом? – искренне удивился он.
У меня голова шла кругом, но я честно старался хоть как-то поддерживать беседу.
– Лойсо, я ухожу от вас таким же любопытным, как и пришел. Вы так ничего мне толком и не рассказали… Этот ваш «апокалипсис», на кой он вам тогда сдался? Неужели просто от злости? Я отлично помню свои «подвиги» на том грешном пляже и прекрасно понимаю, почему вы мне о них напомнили… Но мне кажется, что одна только слепая ярость – это уж как-то чересчур! Не так вы просты…
– Да я и не говорю, что все дело в моей злости. Видишь ли, это – тайна, которую я безуспешно пытался разгадать. Величайшая из всех тайн. У того, кто присутствует при конце Мира, есть микроскопический шанс забрать себе всю силу умирающего кусочка Вселенной. Это почти невозможно, и все же… Ради этого шанса стоит рискнуть, знаешь ли!
– И что тогда?
– Не знаю. Для того чтобы ответить на твой вопрос, нужно разрушить хотя бы один Мир и посмотреть, что будет. А у меня пока что не получилось… Тебе действительно лучше уходить, Макс. У тебя лицо подпорченного покойника. Не стоит так увлекаться светской болтовней с малознакомыми злыми колдунами!
Он рассмеялся, встал с камня, на котором сидел все это время, подал мне руку, помог подняться на ноги и вдруг ткнул меня в бок – между прочим, довольно болезненно. Этого тычка оказалось достаточно, чтобы я потерял равновесие и покатился вниз по склону холма. Колючая трава царапала мне руки и лицо, но я уже почти ничего не чувствовал: проклятая жара почти доконала меня. Не так уж сложно меня доконать, оказывается…
Я открыл глаза в знакомой уютной темноте спальни и тут же снова их закрыл: очень уж вымотался. «Я так и не успел спросить, почему у его могущественного Ордена было такое смешное название, – удрученно подумал я, засыпая. – Ну при чем тут какая-то „водяная ворона“?! Можно сказать, ради этого сунулся в самое настоящее пекло и опять ничего не разузнал!»
Я проснулся уже после того, как робкое зимнее солнышко оповестило о наступлении полудня всех, кого интересует такого рода информация. Еще полчаса я просто валялся, наслаждаясь ни с чем не сравнимым сочетанием хорошего самочувствия с фантастической ленью и полным отсутствием каких бы то ни было мыслей в башке.
Кажется, я в очередной раз устал: от чудес, от стихов, от тайн, от невероятного сэра Лойсо Пондохвы и от себя самого, в первую очередь. Как ни странно, я люблю находиться в таком состоянии – если не очень долго, конечно…
В конце концов, я все-таки добрался не только до ванной комнаты, но и до стойки «Армстронга и Эллы». Теххи была там, сами Армстронг и Элла басовито мурлыкали у ее ног, так что можно было ложиться на пол и умирать от нежности и умиления.
Но я решил ограничиться менее бурным проявлением эмоций, а потому выжил.
– Ну и рожа у тебя, милый! – изумилась Теххи. – Ты что, успел подраться со всеми столичными поэтами?
Я цапнул с ближайшего стола поднос из отполированного металла и встревоженно уставился на жалкое подобие своего отражения.
– Не совсем то, что нужно, да? – Теххи протянула мне маленькое зеркальце. – На, полюбуйся.
– Тоже мне, великое событие! Всего-то парочка несчастных ссадин… – с облегчением вздохнул я, внимательно всматриваясь в свое отражение.
Неглубокие, но многочисленные царапины украшали мой нос и подбородок. Я заработал их, когда катился по склону холма. Все-таки этот злодей Лойсо мог бы не толкаться, а дать мне возможность спуститься самостоятельно!
– Ничего, для одной ночи вполне достаточно, – улыбнулась Теххи, проворно намазывая мою рожу какой-то прозрачной вонючей дрянью. – Через полчаса тебя можно будет выпускать на улицу… Где это тебя угораздило?
– Да так, везде понемножку, – вздохнул я.
Придумывать правдоподобные объяснения мне сейчас не хотелось, врать тоже, а говорить правду – это уже ни в какие ворота не лезло! Но Теххи вполне устроил и такой ответ.
– Сейчас здесь опять начнут скапливаться твои многочисленные приятели, – сообщила она. – Мне только что прислал зов наш кругленький поэт. Узнавал, соизволил ли ты открыть свои прекрасные глаза. И думаю, это только начало.
– Никакой личной жизни! – усмехнулся я. – И как ты меня еще терпишь?
– А я, знаешь ли, очень терпелива, – объяснила Теххи. – Сама иногда поражаюсь!
За моей спиной хлопнула дверь, и я обернулся навстречу своему приятелю Андэ Пу, гениальному поэту и совершенно несчастному существу.
Он появился удивительно кстати: я как раз твердо решил сунуть свой исцарапанный нос в его дела. В конце концов, он так давно меня об этом просил!
Поздоровавшись, потомок укумбийских пиратов взгромоздился на высокий табурет и начал кокетливо общаться с Теххи. Кажется, он решил, что после вчерашнего выступления в «Трехрогой луне» его статус здорово вырос в моих глазах. Дескать, теперь он может позволить себе все что угодно!
– Знаешь, Морган-младший, если ты действительно так уж хочешь уехать в Ташер, я могу устроить тебе это приключение, – сообщил я ему. – Отправляйся в Портовый квартал, прямо сейчас. Найди дом капитана Гьяты, скажи, что тебя прислал я, и еще скажи… Нет, ничего больше не надо, я сам ему все объясню. Просто узнай, когда он собирается отправиться домой, в Ташер. Он возьмет тебя с собой и поможет тебе там обжиться… А ты, собственно, еще не передумал?
«Передумал»? Ну вы даете! Как я мог передумать? Наконец-то вы впилили, Макс! Лихо вы все устроили! Спасибо, я прямо сейчас к нему поеду, – радостно затараторил Андэ. – А почему вы решили мне помочь? После моих стихов? Вы действительно впилили!
– Совершенно верно, именно после твоих стихов, – согласился я.
Дело, конечно, было не в стихах этого горделивого «мэтра», которые оказались немного похожи на мои собственные юношеские эксперименты, полные откровенного самолюбования и смертной тоски… Вернее, не только в них. Просто у меня появилась хорошая возможность отпустить домой симпатичного капитана Гьяту и заодно помочь своему приятелю Андэ на собственном опыте уяснить, что сбывшаяся мечта далеко не всегда тождественна счастью. Этот иезуит, сэр Лойсо Пондохва, сразу меня раскусил. Я действительно обожаю «отпускать на свободу всех, кто под руку подвернется», возможно, просто для того, чтобы они не болтались у меня под ногами!
К счастью, Андэ не умел читать чужие мысли. Поэтому через полчаса он распрощался с нами и отправился в Портовый квартал. Судя по всему, он летел как на крыльях.
Я задумчиво посмотрел ему вслед и отправил зов капитану Гьяте.
«Я наконец-то понял, что вы можете для меня сделать. Сейчас к вам зайдет один смешной парень. Это мой старый друг, он давно хочет переехать в Ташер. Если вы его туда отвезете и поможете освоиться на новом месте, считайте, что мы в расчете. Только на этот раз не спешите с отъездом, сначала спокойно уладьте все ваши дела».
«Сэр Макс, а вам это действительно нужно? Или вы просто хотите избавить меня от долгого ожидания?» – недоверчиво спросил капитан.
«Мне это действительно нужно, – искренне ответил я. – Сам не знаю почему, но мне это ужасно нужно, просто позарез!»
«Ладно, сделаю, – согласился капитан Гьята. – А этот ваш приятель может подождать до Последнего Дня года? Мне нужно расплатиться со своими помощниками, собрать новую команду… Такие вещи за один день не делаются».
«Разумеется, вы не должны торопиться. И, в любом случае, не так уж долго ему придется ждать. Зима потихоньку заканчивается, Последний День года уже совсем скоро… Конечно, он подождет. Все равно, у него нет выбора, вы – его единственный шанс!»
Потом мы с капитаном Гьятой обменялись прощальными любезностями, и я с облегчением приступил к уничтожению очередной порции камры.
– Что происходит, милый? – насмешливо спросила Теххи. – Ты вдруг решил заняться устройством чужих судеб? Самое неблагодарное занятие! И не самое оригинальное…
– Знаю, – улыбнулся я. – Но этот роковой красавчик, господин Андэ, так откровенно с тобой кокетничал, что я счел за благо отправить его куда-нибудь подальше, пока не поздно.
– А, ну тогда другое дело! – рассмеялась Теххи. – А то он, чего доброго, мог бы и охмурить меня своими стихами. Чем только Темные Магистры не шутят! И вообще он очень милый. Эти миндалевидные глаза…
Я сделал грозное лицо и показал ей кулак. Теххи взяла кулак в руки, поднесла к лицу и несколько секунд с изумлением его рассматривала, а потом снова неудержимо расхохоталась.
Еще часа два нашей жизни были прожиты в самом отличном настроении. Но дело кончилось тем, что меня все-таки понесло в Дом у Моста. В моей заднице имеется здоровенное шило и с годами оно только растет.
– Если ты собираешься угостить меня описанием ваших с Кофой подвигов, имей в виду, что я уже успел повидаться с самим сэром Кофой, с великим мстителем Неннурехом Киехлой и даже с Безносой Мисой – просто, чтобы доставить себе удовольствие.
Сэр Джуффин Халли изо всех сил старался придать своему лицу страдальческое выражение. Получалось не очень-то: явно не его амплуа.
– Ладно, тогда считайте, что я уже все рассказал и заткнулся, – великодушно согласился я. – А как себя чувствует наш мастер Кушающий-Слушающий?
– Думаю, что великолепно, как всегда… А, ты имеешь в виду его ногу? Да он уже забыл, что с ней когда-то что-то случилось… Между прочим, тебе следует немедленно снять заклятие со своих несчастных жертв. Я с утра все порывался отправить их в Холоми, но они такие заколдованные – смотреть больно!
– Сейчас сниму, – согласился я. – По идее, я должен получить от этого ни с чем не сравнимое наслаждение. Один наш общий знакомый считает, что у меня чрезвычайно развито стремление к чужой свободе… Правда, его формулировка здорово уступает моей!
Я заглянул в камеры предварительного заключения, где томились несчастные жертвы моих Смертных шаров, и отдал им последний приказ: освободиться от непреодолимого желания выполнять мои приказы. Никакого «ни с чем не сравнимого наслаждения» я, разумеется, не испытал. Разве что некоторое облегчение, вроде того, что испытывает кобыла после того, как очередная баба куда-то исчезает с воза…
– Вот и славно, – сказал Джуффин, когда я вернулся в кабинет. – Ребята Багуды Малдахана заедут за ними через несколько минут, а потом я собираюсь воспользоваться своим служебным положением и отправиться на улицу Старых Монеток…
– Пригласите в кино мою девушку, ладно? – попросил я. – У меня такое впечатление, что она боится вам помешать. Время от времени моя бывшая спальня начинает казаться ей вашим рабочим кабинетом.
– И это правильно! – обрадовался шеф. – Ладно уж, приглашу, если она такая тактичная… Надеюсь, ты не станешь умолять меня пригласить в кино ее папочку?
– И шестнадцать братишек-призраков в придачу!.. Кстати, а что вы смотрели прошлой ночью? Опять мультики?
– Мультики, – с непередаваемой нежностью промурлыкал Джуффин. – И еще один неплохой фильм о каком-то вашем сумасшедшем Магистре… Ну, что-то в этом роде. После смерти он завел себе привычку приходить в чужие сны. Причем не просто пугал людей, а по-настоящему их убивал, – совсем как тот фэтан, который чуть было не испортил тебе новоселье два с лишним года назад, помнишь?
– Такое не забывается, – вздохнул я.
– Видишь, чем-то наши Миры все-таки похожи! – резюмировал Джуффин.
Как я понял, он счел «Кошмар на улице Вязов» в высшей степени реалистической картиной. Но у меня было не то настроение, чтобы разочаровывать шефа… И потом, кто их знает, этих сценаристов, откуда они берут свои душераздирающие истории?!
Примерно через час в моем кабинете появился Шурф Лонли-Локли. У него было лицо человека, у которого внезапно возникли серьезные личные проблемы.
– Я наконец дочитал твою книгу, Макс, – строго сказал он, усаживаясь напротив меня.
– И судя по всему, ты здорово этим недоволен. Имей в виду: ее написал не я!
«Недоволен» – не совсем точный термин. Просто я окончательно перестал понимать, что это за место такое – Мир, в котором ты родился? Ты мне вот что скажи: эти твои соотечественники – неужели они действительно так безнадежно ужасны?
– Ну, как тебе сказать…
Я невесело усмехнулся, вспомнив обаятельного человеконенавистника, своего нового приятеля Лойсо Пондохву, и, заодно, собственные недавние приключения на одном песчаном пляже. Да уж, сэр Шурф пришел по адресу, ничего не скажешь!
– Вообще-то, в моей жизни бывали периоды, когда я именно так и думал, – наконец признался я. – И периоды, когда я думал совершенно иначе. Полагаю, мое отношение к человечеству всегда зависело исключительно от состояния моих собственных дел… Ерунда все это! Я же сказал, что это фантастика. А, значит, содержание книги, скорее всего, вообще не имеет никакого отношения к истинному положению вещей… А чем, собственно, закончилась эта история? Вчера вечером ты пересказал мне только ее начало.
– Боюсь, я так ничего толком и не понял. Даже не знаю, с чего начать… Ну, видишь ли, случилось так, что могущественные существа из другого Мира, о которых я уже рассказал тебе вчера, подарили нескольким особенным людям возможность спасти всех остальных. Они дали своим избранникам время и почти безграничную силу, чтобы те могли помочь остальным людям стать совершенными и занять более высокое место в странной классификации живых существ, которую изобрели пришельцы… Впрочем, насколько возможно понять, их система ценностей вполне согласуется с моей собственной!
– Потрясающе! – улыбнулся я. – Пожалуй, мне все-таки придется прочитать эту странную книжку. Просто для того, чтобы получить хоть какое-то представление о твоей «системе ценностей»… И чем закончилось это мероприятие?
– Избранники поначалу были совершенно счастливы, что все так удачно сложилось, – продолжил сэр Шурф. – Они перепробовали множество различных способов переделать своих соотечественников. В частности, установили контроль за рождаемостью, который был каким-то образом согласован с вашими гороскопами… И, как мне показалось, они добились неплохих результатов. Но потом им надоело… Ну, не то чтобы надоело, но они разочаровались в своих соплеменниках. И сами уничтожили всех, не дожидаясь, пока это сделают их могущественные покровители из другого Мира. Но те одобрили решение своих подопечных… У меня остался очень неприятный осадок в душе от этой истории. В ней есть что-то сокрушительно безнадежное. Хотел бы я посмотреть в глаза человеку, который ее придумал и как-то живет со всем этим!
– Просто очередная антиутопия, не бери в голову! Если бы автор этой книги знал, что кто-нибудь всерьез распереживается из-за его писанины, он бы здорово удивился. У меня на родине такую литературу принято читать от скуки, и тут же забывать. Настоятельно рекомендую тебе поступить соответственно!
– У твоих соотечественников очень крепкие нервы… Или же у них нет ни намека на воображение, – ошеломленно сказал Шурф.
– Может быть. Но я думаю, что мы просто иначе воспитаны. Так переживать из-за какой-то книги – это попросту не принято… Подозреваю, что с меня причитается хороший ужин. Если уж один из моих соотечественников нечаянно испортил тебе настроение, я просто обязан замолить его грех!
Лонли-Локли не стал возражать. Приятнейшая совместная прогулка в «Джуффинову дюжину» стала отличной жирной точкой, которую я решительно поставил в конце апокалиптической темы, в последнее время то и дело возникающей в моей жизни.
«Надоело!» – твердо сказал я сам себе.
Оставшиеся две дюжины дней до Последнего Дня года пролетели приятно и незаметно. Даже на свидание с сэром Лойсо Пондохвой меня пока больше не тянуло. Я отложил это в высшей степени светское мероприятие на неопределенное «потом»: иногда в моей жизни случаются чудесные периоды сладостной душевной лени, к сожалению, весьма непродолжительные.
Первую ночь нового года я встретил в своем кабинете, как мне и было положено. Мои коллеги отсыпались после неописуемой суеты, которая охватывает все живое в преддверииэтого знаменательного события. Только неутомимый сэр Джуффин Халли отправился на улицу Старых Монеток смотреть кино: в последние несколько дней шефу было не до этого. Честно говоря, я вполне мог позволить себе роскошь составить ему компанию: в городе наступило полное затишье. Но я предпочел просто немного подремать в кресле, поскольку всеобщее предпраздничное безумие порядком измотало и меня.
Вскоре после полуночи меня разбудил еле слышный скрип входной двери.
– Макс, вы не надорветесь открыть глаза, если я к вам зайду? – осведомился потомок укумбийских пиратов, он же будущий гражданин солнечного Ташера.
– Какая прелесть! Наконец-то ты зашел сам, не оповещая о своем появлении дюжину младших служащих! – восхитился я.
– А я не обнаружил ни одного грыза: ни возле входа, ни в коридоре, – объяснил Андэ.
Он извлек из-под лоохи пыльную глиняную бутылку и торжественно водрузил ее на стол.
– Это из дедовских запасов. Не та приторная дрянь, которую наловчились варить наши трактирщики, а настоящее пряное укумбийское бомборокки двухсотлетней выдержки… Я пришел попрощаться. Этот ваш ташерский приятель, Гьята, сказал, что мы отплываем на рассвете.
– Ты рад? – спросил я, поспешно нашаривая в столе бутылочку с бальзамом Кахара: без глотка этого тонизирующего зелья я вряд ли смог бы превратиться в мало-мальски приятного собеседника!
– Я… Ну да, рад.
Андэ сказал это таким обреченным тоном, что я встревожился.
– Если не хочешь ехать в Ташер, оставайся дома, – мягко сказал я. – Ты не обязан это делать, парень.
– Нет, я хочу… Очень хочу! Но мне страшно, Макс. Полный конец обеда!
– Это как раз нормально. Конечно страшно: все бросить и рвануть неведомо куда… Даже если бросать особенно нечего.
– Я не впиливаю: что я там буду делать? – беспомощно сказал Андэ.
– Издавать газету! – рассмеялся я. – А что, опыт у тебя уже есть… Уверен, в Ташере еще никто не додумался, что людям позарез необходимы газеты!
– Газету? Это лихо… Но ваш приятель говорит, что его земляки и читать-то по большей части не умеют, – растерянно возразил Андэ.
И тут меня осенило.
– Знаешь, если они не умеют читать, ты можешь издавать комиксы… Ну, это истории в картинках. Они могут быть с коротенькими подписями, которые смогут разобрать даже малограмотные люди.
– В картинках? – Андэ заметно повеселел. – Ну вы даете, Макс!
Ночь прошла незаметно: я старался растолковать Андэ (и самому себе, заодно), как должна выглядеть газета для неграмотных жителей теплого Ташера. У Андэ, хвала Магистрам, обнаружились некоторые способности к рисованию, так что на радостях я умудрился немного перебрать «настоящего укумбийского бомборокки», чего со мной уже давно не случалось. В конце концов, я позорно задремал в своем кресле. Андэ понял, что как собеседник я больше не существую, и начал печально прощаться.
– Не делай такое скорбное лицо, дружище! – сонно проворчал я. – Мне начинает казаться, что я отправляю тебя в ссылку, а не в волшебную страну твоей мечты… Ты же можешь послать мне зов, в любую минуту, хоть несколько раз на дню!.. И потом, в конце концов, не навсегда же ты уезжаешь! Не понравится – вернешься. «Оставь надежду, всяк сюда входящий» – дурацкий девиз. Ни одна дверь на свете не закрывается навсегда!
– Вы не впиливаете, Макс, – печально сказал Андэ. – Яуезжаю навсегда, и вообще все всегда уезжают навсегда. Вернуться невозможно – вместо нас всегда возвращается кто-то другой, но это никто не впиливает… «Оставь надежду, всяк сюда входящий», – вы так сказали? Это стихи?
– Стихи, – улыбнулся я. – Очень старые. И не мои, ни в коем случае!
– Это очень хорошие стихи, – твердо сказал Андэ и исчез за дверью.
А я остался сидеть в своем кресле, совершенно ошеломленный Вот уж никогда не думал, что у этого смешного парня есть шанс по-настоящему выбить меня из колеи! Как он сказал: «Вместо нас всегда возвращается кто-то другой»… О, господи!
Я встал и вышел из кабинета. Мне нужно было прогуляться, какой уж тут сон!
Мягкий оранжевый свет уличных фонарей, пронзительный ветер с Хурона, выпуклые разноцветные булыжники мостовой, зеленоватый диск ущербной луны на пронзительно-черном небе – все это были мои талисманы, надежно ограждающие меня от безумного одиночества. Тоже своего рода «простые волшебные вещи»… Может быть, через час вместо меня в Дом у Моста действительно вернулся кто-то другой, но этот парень был счастлив и спокоен – абсолютно!