Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
ТАДЖИКИ В ИНДИИ: ГОСУДАРСТВО И ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ
Музаффар ОЛИМОВ
Обретение реального суверенитета, задачи построения государственности в новых независимых государствах Центральной Азии поставили на повестку дня проблему формирования и функционирования государства. Известно, что советские национальные республики на территории Центральной Азии - это совершенно новый опыт государственности, который не имел ничего общего с политическими традициями центральноазиатских народов. В Центральной Азии государства основывались на цивилизационной, культурной, территориальной общности, а не на национальной и языковой основе. После развала Союза и обретения суверенитета каждая центральноазиатская республика поставлена перед уникальной и чрезвычайно сложной задачей построения аутентичного собственным государственным традициям и политической культуре государства в тех границах и на той базе, которую оставил Советский Союз. Все это требует изучения традиций государственности, исторической судьбы и исторического опыта народов Центральной Азии, особенно так называемых "титульных", т.е. тех, которые дали название своим государствам. Одним из таких народов являются самые древние жители Центральной Азии - таджики.
Утвердилось мнение, что после падения династии Саманидов(9-10 вв.) таджики потеряли свою государственность, оказавшись под властью тюркских завоевателей. Восстановление государственности таджиков, хотя неполное и ненастоящее, произошло только в 1924 г. с образованием Таджикской автономной советской социалистической республики в составе Узбекистана. Для того, чтобы поддерживать или опровергать эту точку зрения, необходимо исследовать аутентичные традиции государственности таджиков. Для этого необходимо рассмотреть историю взаимоотношений таджиков и государств, в которые они входили, какую роль они играли в политической, социально-экономической, культурной жизни этих государств, их взаимоотношения с другими народами и ряд других проблем.
С этой точки зрения представляется целесообразным обратиться к истории средневековых мусульманских государственных образований Индии, в которой таджики сыграли своеобразную и весьма заметную роль. Сделать это необходимо по ряду причин. Во-первых, таджики стали одним из главных системообразующих элементов в сложении средневековых мусульманских государств. Они принесли в Индию свои государственные традиции, язык и культуру, которые на протяжении 800 лет были эталоном для Индийского субконтинента. Во-вторых, мусульманская государственность на протяжении всей своей истории оставалась иноземным для Индии явлением. Это дает возможность сделать глубокий анализ наиболее важных структурных частей родной для таджиков государственности, так как в иноземном иноконфессиональном и инокультурном окружении сохранялись самые значимые для пришельцев части, институты и явления родной культуры, в том числе и государственности. Если мы сопоставим результаты анализа государственности, функционировавшей в "диаспорных" и "материнских" государствах, мы сможем понять основные черты и закономерности политического развития и политической культуры таджиков, что так важно для нас сегодня. В -третьих, государственность в средневековых мусульманских государствах Индии, так же как и на всем Востоке, не была собственно национальной, она основывалась на цивилизационной и религиозной общности пришельцев, среди которых были и таджики, и тюрки и иранцы, и афганцы. Анализ соотношения таджикского, тюркского, иранского компонентов в этих государствах может пролить свет на генетическую природу и организацию той государственности, которая со времен Саманидов была для таджиков родной. Конечно, в пределах одной статьи невозможно осветить все указанные вопросы, однако я буду считать свою задачу выполненной, если постановка проблемы привлечет внимание научной общественности к столь важной теме.
Для выполнения этой задачи кратко обрисуем основные направления и проблемы развития государственности, которые были характерны для тех мусульманских государств Индии, в которых важную роль играли таджики (В той или иной мере данные вопросы затрагивались в следующих работах : К.А.Антонова, Очерки общественных отношений и политического строя Могольской Индии времен Акбара(1556 - 1605 гг.), М., 1952; К.З.Ашрафян, Делийский султанат. К истории экономического строя и общественных отношений (ХIII - XIY вв.), М., 1960. М.А.Олимов, Очерки истории Синда в XYII - начале XIX в., М., 1993; он же, Фарсиязычная историография Индии XIII - XYIII вв., Автореф. диссер. докт. ист. наук, М., 1994; он же, Эволюция историософских воззрений в фарсиязычной историографии Индии, - ж."Восток", 1996, №3, С. 5 - 29. и др.).
История таджиков в Индии неразрывно связана с образованием и функционированием там мусульманских государств и прежде всего, Делийского султаната. Она началась с времен походов Махмуда Газневи (998-1030), который разграбил множество городов и областей Индии и присоединил к своим владениям Пенджаб - ключ к Индии. Позже преемники Махмуда сделали Лахор столицей газневидского государства.
Походы Махмуда оказали огромное влияние на ход истории в Индии. Язык фарси-дари, являвшийся государственным языком империи Газневидов, был перенесен в индийскую среду как высокоразвитый литературный язык с богатой собственной традицией. Кроме того, именно с Махмудом, известным меценатом, в Индию попали среднеазиатские ученые и поэты, которые оставили свидетельства столкновения столь разных культур.
Газневидов сменили Гуриды, которые считаются таджикской династией (Минхадж Джузджани, Табакат-и Насири, т.II, изд. А.Хабиби, Кабул, 1964, С.27-28). В период ее правления фарси-дари становится государственным языком мусульманских стран на территории Индостана, а также языком общения разноплеменной армии северных завоевателей, которая двинулась на покорение Индии.
Сильным противником Гуридов было раджпутское государство Чахаманов из Самбхара и Аджмира. Первое сражение между Притхвираджем III Чахаманом(1179-1192) и Мухаммадом Гури, происшедшее в 1191 г., окончилось поражением правителя Гура. Вторая битва у Тараина решила судьбу Северной Индии.
Завоевав и разграбив Северную Индию, разрушив ее храмы и заложив на этих местах мечети и медресе, Мухаммад Гури ушел из Индии, оставив наместником своего раба - талантливого полководца и политика Кутб уд-дина Айбека. Именно ему среднеазиаты были обязаны установлением и упрочением своей власти в Индии.
В начале ХIII века мусульманскому завоеванию подверглась и Бенгалия, представлявшая к этому времени конгломерат мелких княжеств. Захват Бихара и Бенгалии осуществил Ихтияр уд-дин Мухаммад Бахтияр-хан Хилджи, авантюрист, выдвинувшийся на службе у различных среднеазиатских феодалов. Захватил он и город Бихар. Джузджани (1198-1260) рассказывает со слов самаркандцев- участников этих набегов, что Бихар был населен преимущественно брахманами, и что там было найдено множество книг, узнать о содержании которых эти самаркандцы не смогли, так как "все индусы были убиты". С этого времени Бихаром и Западной Бенгалией правили тюркские правители, которые, так же как и в остальных частях Индии, захваченных мусульманами, опирались на своих земляков - таджиков и тюрок Мавераннахра.
Таким образом, в течение сравнительно короткого времени вся Северная Индия подпала под власть мусульманских завоевателей, среди которых были и таджики, и тюрки, и иранцы, и афганцы. Их признанным вождем был Кутб уд-дин Айбек, который после гибели Мухаммада Гури объявил себя султаном(1206 г.). Государство, основанное Айбеком, получило название Делийский султанат.
Делийский султанат был государством пришельцев. В роли политической надстройки в нем оказалась конфессиональная, языковая и цивилизационная общность. В султанате тщательно сохранялись две политические культуры, две системы властвования, практически мало пересекавшиеся между собой - индийского субстрата и среднеазиатского суперстрата. При этом, конфессиональная и этнокультурная стратификация с самого начала совпадала с социальной. Ислам, владение фарси-дари-таджикским языком, происхождение из Мавераннахра и Хорасана были пропуском в правящую элиту Делийского султаната. О характере правящей элиты Делийского султаната при Айбеке можно судить по свидетельству историка Минхаджа Джузджани, который писал: "Малики и слуги султана были чистокровными тюрками и таджиками знатного происхождения"_. Этот же хронист, говоря о Делийском султанате, часто употребляет словосочетание "тюркские малики и таджикская знать" ("мулуки турк ва акабир ва маариф тоджик"). Среднеазиатские верхи использовали индийскую систему права и частично властвования - в взаимоотношениях с покоренным населением, в своей же среде они подчинялись тем законам, правилам и обычаям, которые действовали на родине.
Северных пришельцев называли мусульманами, но объединяла их не только религия, но и язык. Тюрки, таджики, иранцы, афганцы, арабы - все они общались на фарси-дари. Ш. Нагави отмечает, что в домогольской Индии насчитывалось 32 мусульманских династии, которые, независимо от происхождения были фарсиязычными. Все они имели своих поэтов, литературные круги всячески поощряли развитие фарсиязычной словесности и культуры вообще. На фарси-дари писались указы султанов, производилась деловая переписка и документация во всех ведомствах и канцеляриях, велось городское судопроизводство. Это был язык складывавшейся империи, объединявший разноплеменное, исповедовавшее разные религии население султаната и позже - Могольской Индии. О том, насколько был важен язык фарси-дари в Индии, можно судить по тому, что даже в точных науках, где ученые Мавераннахра предпочитали арабский язык, их коллеги в Индии чаще использовали фарси-дари.
Причем, фарси-дари в Индии бытовал в таджикском варианте, о чем писал еще Амир Хусрав Дехлави(1253-1325). Поэт отмечал, что есть существенная разница между индийским фарси и иранским, и тот язык, на котором говорят в Индии - это среднеазиатский фарси (" форсии Мовароуннахр"), а не иранский фарси( "форсии Эрон") ( См.: Borah M.L., The Nature of the Persian Language written and spoken in India during the 13 and 14 centuries. - Bulletin of the School of Oriental Studies (BSOS), vol. YII, part 2, L., 1934, P. 325-327.). И это естественно, если учесть, что именно из Мавераннахра и Афганистана шел основной поток мусульманских эмигрантов.
Политическое устройство Делийского султаната, его социально-политическая организация и структура была слепком с государств Мавераннахра. Хотя в качестве идеала провозглашался иранский монархизм, одной из главных особенностей Делийского султаната было наличие правящих корпораций, которые состояли из военачальников и сподвижников султана, имевших огромную власть и влияние, и существенно ограничивавших власть султана. В различные периоды они назывались по-разному: малики, "чихилгани" или позже - "амирони сада". Мусульманский суперстрат султаната был сцементирован не только общей религией - исламом, происхождением, культурной близостью и использованием общего языка, но и сложной структурой, которая обеспечивала сплоченность полиэтнического мусульманского сообщества и имела разработанные механизмы представительства и согласования интересов.
Каждая этническая группа пришельцев занимала свои определенные позиции в султанате. Так, среди военачальников всех рангов преобладали тюрки и афганцы, среди духовенства доминировали таджики и арабы, администраторами, чиновниками высших и средних рангов, поэтами, историографами и учеными - "людьми пера", музыкантами, архитекторами, художниками, мастерами и ремесленниками были по преимуществу таджики и иранцы.
Важную роль в распространении фарси-дари и таджикско-иранской культуры в Северной Индии сыграли суфийские шейхи. Суфизм имел огромное значение в жизни и эволюции мусульманских государств средневековой Индии. Именно суфизм дал толчок процессу языковой и культурной ассимиляции ( См. Подр. Rizvi S. A. A., History of Sufism in India , Delhi, 1978, vol. 1. PP. 322-396.). Суфийская идея унитаризма "вахдат ул-вуджуд" (единство бытия) обеспечивала доктринальную основу религиозного синтеза и культурной общности. Уже в ранний период существования суфизма в Индии проповеди мистиков Чиштия привлекали индусов самых различных каст (Амир Хасан Сиджизи. Фаваид ал-Фуад, Лакхнау, б.г. С.13-14, 68, 147; Амир Хурд . Сийар ул-аулиа, Дели, 1885. С. 38-39, 46.). Сочинения суфия Баба Фарида включены в священную книгу сикхов "Ади грантх". Примеры можно умножать многократно.
С образованием Делийского султаната эмиграция из Хорасана и Мавераннахра усилилась. Ко дворам Айбека и наместников областей приезжали ученые, поэты, духовенство, которых встречал радушный прием. Кутб уд-дин, как и последующие правители из основанной им династии Гулямов, высоко ценил мусульманскую ученость и очень охотно общался с "людьми пера" - учеными, суфийскими шейхами, поэтами. Кроме того, только постоянная поддержка правителями конфессионально-этно-политического единства правящей элиты, которая достигалась в том числе и идеологическими методами, поддержкой культуры могла обеспечить политическое доминирование пришельцев в огромной покоренной стране. Важность этого фактора многократно возрастала в условиях тяжелых феодальных распрей, раздиравших мусульманскую элиту. После смерти Айбека знать Дели возвела на престол Шамс уд-дина Илтутмыша - наместника Бадауна, раба и зятя Айбека. В наследство Илтутмышу достались все те же феодальные распри и необходимость держать в жестком повиновении иноконфессиональную, инокультурную, иноязычную массу рядовых подданных. Кроме того, несколько изменились обстоятельства и характер отношений с родиной.
В начале 20-х гг. ХIII в. до Индии докатились отзвуки монгольского нашествия. Тысячи таджиков и тюрков бежали от ужасов монгольского вторжения. Причем, если раньше переселенцы с севера были в основном представителями знати, духовенства, воинами, авантюристами различных мастей, архитекторами, строителями мечетей и медресе, музыкантами, певцами и поэтами, придававшими пышность большим и малым дворам, мастерами - ремесленниками, изготовлявшими привычные для завоевателей предметы быта и роскоши, т.е. воинской и политической элитой с обслуживавшим ее персоналом, то теперь иммиграция приняла иной характер. Расширился ее социальный состав, включив в себя представителей средних и низших слоев общества. Массовая иммиграция, бывшая следствием ужасов монгольского нашествия, имела для Делийского султаната несколько следствий: во-первых, пришельцы поняли, что назад дороги нет и что надо строить свой мир, в том числе и государственность, на новой земле, которая отныне будет их родиной, во-вторых , значительный и не ослабевавший в течение длительного периода времени поток иммигрантов еще более усилил связь Делийского султаната с родиной, с материнской культурой, укрепил мусульман в их стремлении построить второй Мавераннахр на новой земле. Мусульмане, значительно увеличив свою численность, чувствовали себя достаточно сильными, чтобы держать индусов в повиновении и не собирались консолидироваться с местным населением. Они упорно и очень последовательно разрушали индуистские храмы и строили мечети и медресе, насаждая ислам везде и всюду. В-третьих, впервые этническая и политическая границы в обществе стали расходиться. Это произошло из-за того, что появилось значительное количество "вилояти" - выходцев из Мавераннахра, не принадлежащих к элите и их обслуге - крестьян и ремесленников, производивших простые товары, мелких торговцев. Образовались целые деревни, округа, населенные крестьянами из Мавераннахра, что создавало проблему нарушения сложившейся бикультуралистской, биполитической системы властвования, в которой этническая стратификация совпадала с социально-политической. Все эти обстоятельства плюс осторожность и политические амбиции Илтутмыша сформировали его политический курс, направленный на строительство, расширение и консолидацию государства, усиление султанской власти, централизацию государственных институтов.
В 1221 г. монголы встали на северо-западной границе Индии. В это же время к Илтутмышу прибыл сын последнего хорезмшаха - Джалал уд-дин. Однако султан выпроводил его из пределов султаната. Он не хотел ссориться с Чингис-ханом. Его гораздо больше волновали новые завоевания в Индии. С этой целью он совершил ряд походов в непокорную Бенгалию, захватил стратегически важную крепость Рантхамбхор, завоевал Гвалиор, разграбил Мальву. Шамс уд- дин Илтутмыш остался в истории как неутомимый строитель империи. Его многолетние войны и государственная политика привели к относительной консолидации и усилению султанской власти. Однако после смерти Илтутмыша в 1236 г. начался период смуты, ослабления центральной власти и обострения феодальных междоусобиц между "чихилгани" корпорацией ближайших сподвижников Илтутмыша - маликов, наместников и эмиров. . Воспользовавшись ими, на престол взошла дочь Илтутмыша султанша Разия, незаурядная женщина, обладавшая острым государственным умом, храбростью и мужеством. В мужской одежде, вооруженная, то на слоне, то на коне султанша Разия водила свои войска в походы на мятежных феодалов, пытаясь сохранить наследство отца. Однако, несмотря на все усилия, она не смогла справиться с непокорными маликами и погибла в результате заговора. Сменившие ее султаны Муиз уд-дин Бахрам-шах (годы правления - 1240-42) и Ала уд-дин Масуд-шах (1242-46) также стали жертвами интриг всесильных маликов. Смуту и анархию в государстве усугубляли монгольские набеги. Малики были вынуждены посадить на престол младшего сына Илтутмыша 17-летнего Насир уд-дина Махмуда (1246-65), который был номинальным правителем, отдав всю полноту власти маликам. Наиболее значительной фигурой среди последних был Улуг-хан, более известный как Гийяс уд-дин Балбан (1265-87). Он и стал после смерти Насир уд-дина новым делийским султаном.
Гийяс уд-дин Балбан был знатным тюрком, захваченным монголами и проданным ими в рабство. В качестве раба он попал к Илтутмышу и здесь быстро выдвинулся, став одним из самых влиятельных маликов, постепенно обретя неоспоримое превосходство над всеми.
Время правления Балбана прошли в борьбе с непокорными феодалами, которые своими интригами и междоусобицами способствовали развалу в стране. Балбан жестоко преследовал мятежников, беспощадно подавляя восстания как недовольной им тюркско-таджикской знати (мятеж наместника Бенгалии Туграл-хана), так и выступления усилившихся за время смуты индусских вождей (восстание в Катехра).
Постоянной заботой Балбана была также и монгольская угроза. Страх перед монголами заставлял султана не расширять пределы государства, а осуществлять консолидацию и укрепление страны, стремиться к достижению единства и стабильности в султанате. Балбан и его сыновья были известны также как щедрые покровители фарсиязычных поэтов и ученых. Всемерно поддерживал Балбан и беженцев из разоренного монголами Мавераннахра.
Балбан ввел новые порядки при дворе, установив иранский церемониал с его обожествлением царя. Сам Балбан претендовал на происхождение от Афрасиаба. В его правление всюду насаждались иранские обычаи, возрождались староиранские идеалы.
Введение иранского этикета при дворе Балбана было закономерным явлением. Этническая и конфессиональная оторванность элиты от основной массы подданных вынуждала всемерно укреплять государственную власть. Вопрос централизации государства не терял своей остроты на всем протяжении существования мусульманских фарси-дариязычных государств в Индии, что вызывало необходимость идеологически обосновать претензии султанов на абсолютную власть. В этих условиях правители всемерно поддерживали и культивировали иранские монархические традиции. В определенной степени этим обстоятельством объясняется огромный и все усиливавшийся интерес к Фирдоуси и его гениальному творению "Шахнаме", который проявился еще при Гуридах.
Поддерживали курс на укрепление государства и суфийские шейхи с их либерализмом и проповедью "вахдат ул-вуджуд". Мусульманские завоеватели вынуждены были искать общий язык с населением покоренных областей, а так как монгольское нашествие лишило тюрков и таджиков родины, они не могли надеяться на помощь из метрополии. Это обстоятельство заставляло их выказывать либеральное и терпимое отношение к религиозным и социальным институтам индусов. Мусульманские завоеватели воевали лишь с теми, кто восставал против верховенства их политической власти и затруднял получение доходов. Таким образом, если в повседневной жизни верхушки государства политические власти и опирались на улемов - ортодоксов, то не в меньшей степени они ждали поддержки и от суфиев. В свою очередь и в суфийской литературе Индии зачастую подчеркивается, что шейхи наряду с полководцами сделали весьма значительный вклад в укрепление мусульманской власти в Индии (См. Подр. : Muzaffar Alam, Indo-Islamic Interaction in Medieval North India, - Stinarario, Leiden, 1989, vol. XIII, PP. 37-51. ). В этом плане прославились шейх Абу-л Хасан ал-Джуллаби или Дата Ганджбахш (ум. в 1071 г.) родом из Газни , автор знаменитого суфийского сочинения "Кашф ал-махджуб"; Муин ад-Дин Чишти (1142-1236 гг.) родом из окрестностей Герата, получил образование в Бухаре и Самарканде; Кутб ад-дин Бахтийар Уши Каки (ум. в 1236 г.) родом из Оша; Баба Фарид или Ганджи Шакар (1175-1265 гг.) по матери-ходжентец, сделал очень много для распространения суфизма в Индии, а также многие другие выдающиеся суфийские шейхи.
Однако либерализм суфиев не был всеобъемлющим. Суфии в своем стремлении к достижению культурного и религиозного синкретизма были ограничены не только враждебностью покоренного индусского населения, силой исламских ортодоксов, границами самого суфизма, но и внутренней сущностью Делийского султаната, как государства, в котором политическое господство принадлежало иноконфессиональному суперстрату. Исходя из этого, делийские султаны были принуждены поддерживать иранские идеалы, развивать и распространять таджикско-иранскую культуру, как интегрирующую население империи с одной стороны, и оставляющую возможность для сегрегации, с другой стороны. В этот период наблюдается заметное оживление в культурной жизни Северной Индии, длившееся столетие вплоть до трагического разорения Индии Тимуром. Столица Делийского султаната Дели становится одним из самых значительных культурных центров всего Востока и, безусловно, одним из центров развития таджикско-иранской литературы и искусства, переживавшей расцвет в эту пору.
В этот период как центр фарсиязычной культуры выделяется также Мултан, где при дворе любимого сына Балбана Мухаммада , страстного ценителя литературы, работали выдающиеся литераторы, в том числе Амир Хусрав и Амир Хасан.
Балбану наследовал его внук Кейкубад (1287-1290), слабый и безвольный правитель, ставший игрушкой в руках приближенных деда. Ключевой фигурой в это время стал Низам уд-дин, который стремился подорвать влияние ближайших приближенных Балбана и сконцентрировать власть в своих руках. Последовала жестокая междоусобица, в результате которой династию Гулямов на престоле Делийского султаната сменила династия Хилджей из племени афганских тюрок. Однако перед новым султаном Джалал уд-дином Фирузом Хилджи(1290-1296) встала все та же задача, что и перед его предшественниками - укрепление центральной власти и подавление мятежных феодалов. Султан ценой раздачи постов и пожалований смог расположить к себе эмиров и маликов Балбана, однако эти меры не остановили мятежи. Большую опасность для Делийского султаната представляли также и монгольские набеги, в отражении которых Джалал уд-дин проявил себя смелым и энергичным военачальником. В 1296 г. Джалал уд-дин был убит в результате заговора хилджийской знати, во главе которого стоял любимый племянник и зять султана энергичный и честолюбивый Ала уд- дин Хилджи, который короновался в том же году. Главной задачей, которую поставил перед собой новый султан, было создание могущественной империи. Для достижения своей цели этот незаурядный честолюбец в отличие от предыдущих султанов начал ряд масштабных экспансионистских войн: разграбление богатого Гуджарата в 1297 г., завоевание Читора в 1303 г., завоевание Мальвы в 1305 г., завоевание Южной Индии в результате четырех походов Малика Кафура - военачальника Ала уд-дина, продолжавшихся с1306 по 1313 год. Ала уд-дин жестоко подавлял восстания и мятежи, для предупреждения которых он предпринял ряд мер: была установлена тотальная система доносительства и шпионажа, было запрещено устроительство пиров без санкции соответствующих инстанций, установлен контроль над брачными союзами знати с целью недопущения создания могущественных родственных кланов. Ала уд- дин пытался усилить центральную власть укреплением государственного сектора экономики путем расширения государственной собственности на землю. С этой целью были осуществлены ряд широких конфискаций земель феодалов и даже земель религиозных учреждений. Тяжелее всего пришлось местному индусскому населению. Ала уд- дин, укрепляя центральную власть, сколачивая мощное военно-полицейское государство, опирался прежде всего на выходцев из Мавераннахра, Хорасана и Ирана, тем более, что в ХIII-ХIY веках наблюдался постоянный мощный приток гонимых монголами таджикских и тюркских иммигрантов. Знатные лица, военачальники, представители духовенства и чиновничества прибывали в Индию с женами, домочадцами, многочисленной свитой и обслугой, военными отрядами. Так, именно в правление Ала уд-дина Хилджи из Хорасана прибыл будущий делийский султан Гийяс уд-дин Туглак со своими братьями, каждый из которых получил высокую должность и чин. Постоянный приток иммигрантов способствовал сохранению этнической и культурной самобытности мусульман . Собственно говоря, этническая и конфессиональная принадлежность стала выступать в роли своего рода "суперстатуса" по определению известного политантрополога Ф.Барта.
Суперстатус обусловил все остальные возможные сочетания социальных статусов, все варианты взаимодействий, которые разрешались носителям этого суперстатуса и были признаны легитимными всеми группами населения султаната.
Тем не менее, Ала уд-дин, незаурядный и дальновидный правитель, понимал, что его идеал - строго централизованное, поддающееся управлению государство возможно осуществить только с помощью консолидации подданных, т.е. с помощью хотя бы относительной интеграции этнокультурных общностей в более или менее единый политический организм. С этой целью султан выдвинул идею объединения ислама и религии индийцев. Далее разговоров дело не пошло, но и разговоры вызвали резкое неприятие знати и духовенства, для которых политическая организация султаната, конкретно - власть султана как раз и была призвана закрепить безусловное доминирование правящей мусульманской элиты, с одной стороны, обеспечив ее внешнюю целостность перед лицом социального окружения , с другой - поддерживая внутреннюю целостность мусульман, страхуя ее от воздействия внутренних деструктивных факторов развития. Границей, строго разделявшей субстрат и суперстрат, в султанате была конфессиональная принадлежность. Поэтому идеи всесильного султана Ала уд-дина встретили мощный и всеобщий отпор. Ала уд- дин, не сумев провести кардинальную идеологическую реформу, направленную на консолидацию населения страны, был вынужден идти по пути углубления сегрегации, удерживая страну в повиновении силой оружия. Он предпринял реформу оплаты войска, заменив земельное держание (икта) денежным жалованием, установил фиксированные цены на базарах Дели, предпринял меры по постоянному снабжению города продовольствием. Все эти меры, хотя и осуществляемые с помощью самого жестокого насилия, привели к созданию мощной многочисленной боеспособной армии, которая нужна была султану для ведения захватнических войн и для отражения монгольских набегов, которые во времена правления Ала уд-дина приобрели широчайший размах.
Спасением от монголов Делийский султанат был обязан прежде всего мощи созданной султаном армии, храбрости и выучке его полководцев, а также ослаблению притока монголов в Среднюю Азию и междоусобицам монгольских вождей в государстве Ильханов.
Политика Ала уд-дина привела к усилению государства и к укреплению центральной власти. Однако построенное на ужасающем терроре могущество государства не было прочным и стало распадаться еще при жизни своего создателя. После смерти Ала уд-дина 2 января 1316 г. последовал четырехмесячный период смуты и жестокой борьбы за власть, пока на престол не взошел третий сын Ала уд-дина Кутб уд-дин Мубарак-шах Хилджи (1316-1320).
В его царствование были отменены почти все установления Ала уд-дина. Единственное, чему наследовал Мубарак-шах , это завоевательная политика отца. Новый султан предпринял ряд успешных походов, которыми руководил обращенный в ислам индус Хусрав-хан. Он стал всесильным временщиком при предававшемся развлечениям султане. В 1320 г. Мубарак-шах был убит заговорщиками во главе с Хусрав-ханом, вступившим на престол под именем Насир уд-дин Хусрав-шах. Однако правление его было недолгим. Через несколько месяцев он был разбит Гази Маликом, после чего схвачен и обезглавлен. Собрание знати султаната объявило победителя султаном под именем Гийяс уд-дин Туглака (1320-1325). Так на делийском престоле воцарилась династия Туглаков. Основатель династии Гийяс уд-дин Туглак к моменту воцарения обладал огромным авторитетом среди мусульманской элиты султаната. Он предпринял некоторые шаги по улучшению хозяйства страны. Были уменьшены налоги, проведены ирригационные работы. В Дели всего за четыре года была отстроена крепость Туглакабад, о которой Ибн Батутта писал так :"Здесь находились сокровища и дворцы Туглака, а также большой дворец, построенный из позолоченных кирпичей, который при свете солнца блестел так ослепительно, что никто не мог долго смотреть на него. Сюда он (султан) складывал огромные ценности и рассказывают, что он построил здесь огромный резервуар, куда сливал расплавленное золото, которое превратилось в глыбу".
Гийяс уд-дину Туглаку наследовал его сын Джауна-хан, короновавшийся под именем Мухаммада Туглака (1325-1351). По свидетельству современников, это был неоднозначный, очень сложный человек. Выдающийся каллиграф, математик и поэт, он славился своей щедростью и в то же время, был необузданно жесток, импульсивен, склонен к сумасбродствам. Он унаследовал обширную империю, которая к концу его правления, охваченная мятежами и восстаниями, совершенно развалилась. Распад империи, безусловно, не был вызван лишь безумствами Мухаммада Туглака, для этого имелись глубокие внутренние причины. Не останавливаясь на причинах экономического характера, поскольку это выходит за рамки данной темы, следует отметить, что ко времени правления Мухамаммада Туглака государственная власть в султанате при видимой прочности потеряла внутренние скрепы. Политическое доминирование мусульман держалось на их корпоративной солидарности, внутренней сплоченности и целостности, без чего невозможно было функционирование политической системы Делийского султаната как самовоспроизводящейся системы. Однако за три века мусульманского господства в Индии произошли размывание и дифференция мусульман, распавшихся на различные группы. Так, ближайший друг Мухаммада Туглака, выдающийся историк Зия уд-дин Барани(1285-1357) выделял в высшей мусульманской элите по меньшей мере четыре группы: высшая знать из старых родов "вилояти" (выходцев из Мавераннахра и Хорасана ) , давно переселившихся в Индию; "новая" знать, возвысившаяся из старых, хороших родов, занимавших прежде почтенное, но не блестящее положение; выскочки из "ничего не стоящих лиц, чиновников, низкорожденных налоговых служащих и безрассудных рабов "; "низкорожденные" индусы, принявшие ислам и стремившиеся войти в элиту. Кроме того, мусульмане, несмотря на общую религию и язык (фарси-дари) изначально были достаточно разнородны. Они принадлежали к различным этносам (тюрки, таджики, иранцы, арабы) и к различным толкам ислама. Они несли с собой не только различные обычаи и привычки, но и различающиеся представления о власти. Поскольку завоеватели представляли собой правящую элиту султаната, то в его политике тоже соперничали различные политические тенденции, различные идеологии. Интриги и междоусобицы стали бичом Делийского султаната. Необходимо было сплотить разноплеменную массу подданных хотя бы в две сотрудничающие между собой этноконфессиональные части, которые могли бы составить единый политический организм султаната. Причем достижение единства становилось крайне важным делом перед лицом монгольской угрозы. Однако выбрать ислам в качестве единственной идеологии султаната было очень опасно, так как это означало обострение отношений с местным населением и в перспективе - падение мусульманского государства. Массовое обращение в ислам также было нежелательным, так как это способствовало бы размыванию правящей верхушки и, опять-таки, распаду сложившейся системы власти и государства. Попытки сближения мусульман и индусов в рамках общей и равной для всех политики государства, которые предпринимались Мухаммадом Туглаком, также были обречены на провал, так как встречали ожесточенное сопротивление мусульманской элиты, для которых государство было инструментом политического доминирования именно их этноконфессиональной общности. Все эти обстоятельства поддерживали постоянную популярность иранских традиций, в том числе и властвования, которые поддерживались всеми без исключения мусульманами в Индии. Однако, это столь важная и обширная тема требует особого рассмотрения .
Таким образом, к концу правления Мухаммада Туглака явственно обнаружилась невозможность функционирования государства в рамках той политической системы и организации, которая сложилась в Делийском султанате, и которая в конечном счете привела султанат к распаду. Однако, еще не было условий и предпосылок складывания интегрированного государства, которое воспринималось бы как родное и мусульманами, и индусами.
После смерти Мухаммада Туглака в 1351 г. на делийский престол взошел двоюродный брат покойного султана Фируз Туглак (1351-1388), очень мягкий, незлобивый человек с пристрастием к проведению ирригационных работ. При нем власть еще более ослабла, а при его преемниках султанат постепенно распался. В результате Делийский султанат, государство, в рамках которого на протяжении более 300 лет была создана блистательная индо-мусульманская культура , великолепные памятники литературы и искусства, философии , истории, точных и естественных наук на фарси-дари, ушло в небытие. Его развалины послужили фундаментом Империи Великих Моголов, которая сохраняла власть тюрков , таджиков, иранцев над Индией еще 300 лет.
Итак, Делийский султанат был крупным мусульманским государством в Индии, в котором главную роль играли выходцы из Мавераннахра, в том числе и таджики. С их приходом связано появление совершенно новых для Индии явлений социальной и политической жизни. Выходцы из Мавераннахра и Хорасана принесли с собой в Индию урбанизацию и урбанизированную культуру, ввели икта - систему земельных пожалований в обмен на военную службу, которые и стали основой для нового для Индии типа государственности со значительно большей централизацией. Мусульманское вторжение в Индию вместе с новыми идеями и институтами государственности, новым представлением о правителе и власти, заложило фундамент общеиндийской государственности Индии. Разноплеменные, разноязыкие , но единые, поразившие индусов своей сплоченностью, северные пришельцы заронили зерно идеи великой, единой и многообразной Индии, идеи, которая и сегодня лежит в сердцевине Индийской государственности.
В то же время история Делийского султаната, как и последующих мусульманских государств Индии, очень много дает для изучения формирования и эволюции государственности Мавераннахра , предоставляя богатый сопоставительный материал для компаративистских исследований политических систем центральноазиатских государств. Таджикско-иранская культура доминировала в Индии, она символизировала высочайшую степень культуры. Средневековые мусульманские правители Индии находились под абсолютным влиянием этого воскрешенного "Аджама". Государственность, осуществленная в мусульманских государствах Индии, в том числе и Делийском султанате, была генетически связана с государством Саманидов, которое было их прототипом. По сути дела, государственность, осуществленная в мусульманских государствах Индии, в том числе и Делийском султанате, была самобытным инвариантом базового архетипа, свойственного Мавераннахру. Его особенности очень ярко проявились на фоне противостояния - победившее меньшинство и покоренное иноконфессиональное, инокультурное, иноязычное большинство. Это были : отсутствие общенационального сознания при наличии сознания территориально -цивилизационной общности, внутренняя разнородность и соперничество этнических групп, объединенных в сложную социальную структуру с разработанными механизмами представительства и согласования интересов, сложная конфигурация взаимосвязей национального чувства и ислама в государственной идеологии, стремление к централизации и, в то же время, широкое развитие общинных и племенных институтов, блокировавших образование жесткой государственной власти и способствовавших образованию коллективного органа управления при монархе.
Эти же особенности государственности Мавераннахра в той или иной степени проявляются и в наше время. И с этой точки зрения, исторический опыт наших предков, хотя он и был приобретен на чужой земле, заслуживает пристального и глубокого изучения отечественными историками.