Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Заметки на полях. НАЦИОНАЛИЗМ В ИСТОРИИ И КОНЦЕПЦИЯХ Автор: Олег АУРОВ Еще два десятилетия назад могло показаться, что национализм как фактор развития глобальных политических, экономических и культурных процессов переходит (или даже перешел) в разряд объектов чисто академических исследований. Все изменилось почти в одночасье. Возникшая словно бы ниоткуда волна национализма раздробила Советский Союз, Югославию, Эфиопию и даже относительно благополучную Чехословакию в общей сложности на несколько десятков новых независимых стран (как добившихся, так и не добившихся официального признания). Та же волна не минула и благополучной Западной Европы. За фасадом официально декларированного мультикультурализма резко усилилось влияние партий и групп, проповедующих откровенно ксенофобские лозунги, и одновременно, до предела ужесточилось эмиграционное законодательство, безжалостно ограничившее свободу передвижения. В итоге, как политики, так и ученые все более пристально присматриваются к явлениям националистической природы, проявляющимся в разных частях планеты. Среди очевидных следствий изменений, происшедших в мире на рубеже 1980 - 1990-х годов, следует указать и на растущее в научном сообществе осознание глубочайшего кризиса обществоведения, затронувшего едва ли не все мировые научные школы. Увы, не только в России, где этот кризис воспринимается главным образом как результат крушения марксисткой парадигмы, но и по другую сторону бывшего "железного занавеса". Ничто не может затушевать того факта, что не только советские, но и западные политологи, социологи, философы и историки оказались не способны предвидеть ни падение берлинской стены, ни мгновенный распад СССР, ни непосредственные следствия этих событий. Отсюда - острая потребность во всесторонней переоценке научного наследия последних десятилетий. Применительно к изучению феномена национализма эту задачу попытался выполнить профессор Лондонской школы экономики Энтони Д. Смит, работа которого "Национализм и модернизм" (1998) ныне издана на русском языке*. С самого начала следует оговориться: книга знаменует собой лишь начало огромного труда по обобщению и критической переоценке достигнутого. Слишком уж многообразно научное наследие, связанное с изучением избранного объекта: обширная библиография труда (более 500 названий, почти сплошь - монографии, поскольку лишь немногие из статей преодолели придирчивое сито авторского отбора) включает практически только оригинальные английские тексты. Следовательно, обзор Смита касается почти исключительно ситуации в обществоведении англоязычных стран: Великобритании, США, Канады и Австралии. Но автор и здесь не претендует на исчерпывающую полноту, в чем и признается (см. стр. 15-16). Врочем можно ли, практически не имея предшественников, достичь идеала в этом деле? Едва ли. И потому уже сам факт появления рецензируемой книги следует признать значительным. АУРОВ Олег Валентинович - кандидат исторических наук. * Э. Д. Смит. Национализм и модернизм. Критический обзор современных теорий наций и национализма. М., "Праксис", 2004, 464 стр. стр. 158 В ЦЕНТРЕ ВНИМАНИЯ Э. Смита находятся важнейшие тенденции, господствовавшие в изучении феномена национализма в 1960 - 1980-е годы, в эпоху "либерализации Запада, последовавшей за экономической экспансией и ускоренной деколонизацией в Азии и Африке" (стр. 48). В совокупности эти тенденции объединяются понятием "модернизм", суть которого определяется следующим образом: "Нации и национализм внутренне присущи самой природе современного мира и революциям новейшего времени" (стр. 23). Во вводной части работы исследуются проблемы истоков и предыстории модернизма. Автор выделяет по меньшей мере два основополагающих принципа, в равной степени свойственных всем модернистским концепциям. Во-первых, это идея прогресса в том виде, в котором она была сформулирована идеологами Просвещения и развита в последующий период. Она предполагает рассмотрение наций как детища прогрессивного развития человечества. Отсюда - господство в целом позитивного восприятия процессов генезиса и эволюции национального самосознания (даже несмотря на явно негативную оценку тех последствий, которые имел этот концепт: формирования идеологии ряда тоталитарных систем, прежде всего нацизма). Во-вторых (что естественно вытекает из первого), в исследовании наций и связанных с ними явлений упор делался на изучение комплекса так называемых объективных факторов - ведь и сам феномен национализма воспринимался как следствие процессов объективных, то есть вызванных к жизни всемогущим прогрессом. Основной текст книги структурно подразделяется на две части. Первая содержит изложение и критический разбор основных концепций 1960- 1980-х годов. Они группируются в рамках пяти важнейших модернистских течений. Прежде всего в поле зрения автора оказываются взгляды его учителя - выдающегося исследователя феномена национализма Э. Геллнера (см. стр. 62 - 96), который был склонен объяснять процесс формирования наций и национализма потребностями выработки "высокой культуры", необходимой для нужд модернизации и промышленного развития. В этом смысле генетическая связь концепции Геллнера с марксистским по своей природе тезисом о решающей роли социально-экономических аспектов как пресловутого "базиса" социальной жизни представляется очевидной. Явления, составляющие суть национального сознания и национализма, оказываются в конечном итоге "надстроечными", пусть и принципиально важными по своему значению (так, особое внимание Геллнер уделял процессу и следствиям становления государственной системы всеобщего образования). Еще более очевидно те же (то есть марксистские) истоки проявляются в теориях, сущность которых отечественному читателю объяснить несложно. Сторонники подобных взглядов (Т. Нейрн, М. Хечтер и некоторые другие) склонны объяснять возникновение наций и национализма "объективными" экономическими процессами, связанными с формированием относительно самодостаточных национальных рынков, появлением и развитием капиталистической промышленности и национальной буржуазии, противостоящей "старому порядку" как социальной, политической, и шире, культурной и ценностной системе. Соответственно, национализм исследуется главным образом через призму социально-экономических интересов индивидов (см. стр. 97 - 137). Далее наступает очередь концепций, более или менее последовательно восходящих к идеям М. Вебера (см. стр. 138 - 184). Их сторонники (Э. Гидденс, Ч. Тилли, Д. Мейалл, М. Манн, Д. Бройи и др.) сосредоточи- стр. 159 вают свое внимание на явлениях, обусловленных становлением и развитием бюрократической государственности Нового времени, в основе своей сложившейся в эпоху абсолютизма. Декларируется, что государственно-бюрократические структуры, а в более широком смысле - и весь комплекс политических явлений (включая войну как состояние социальной жизни), сыграли роль своеобразного "каркаса", в опоре на который сложились все основные черты, характеризующие национализм как форму общественного сознания, систему культурных ценностей и представлений, а также как политическую идеологию. Вслед за этим настает черед теорий, генетически связанных с некоторыми представлениями Э. Дюркгейма (см. стр. 186 - 219). В свое время он предложил объяснение феномена мировых религий как ответа древних обществ на возникновение комплекса новых, ранее неизвестных проблем, с которыми они столкнулись в определенный период своей истории. Исходя из этого, ряд исследователей (и прежде всего Э. Кедури) выдвинули понимание национализма как ответа на вызовы, с которым общества Нового времени столкнулись при вступлении в индустриальную эпоху, то есть как некоей "политической религии", наиболее целостно вобравшей в себя комплекс мировоззренческих позиций, свойственных новой эпохе. Наконец, в последнюю группу (см. стр. 220 - 265) выделены концепции, строго говоря, не вполне соответствующие критериям модернистских, но сохраняющих определенную генетическую связь с ними. Речь идет о концепциях таких видных ученых, как Э. Хобсбаум, Б. Андерсон и некоторых других. Они рассматривают нации и связанные с ними явления как своего рода искусственные конструкции или культурные артефакты (показательны уже сами названия созданных ими сборников и монографий: "Изобретение традиции", "Воображаемые сообщества" и т. п.). Каждое из описанных направлений внесло свой вклад в историю изучения национализма. И тем не менее на фоне событий рубежа 80 - 90-х годов XX века и кризиса парадигмы модернизма, во-первых, резко возрос интерес к идейным течениям, противостоявшим модернизму. Кроме того, наметилась тенденция к формированию принципиально новых направлений и исследовательских методологий, в основе которых лежали уже принципы постмодерна. Их критическому обзору посвящена вторая часть книги. Прежде всего Э. Смит обращается к характеристике направлений, возникших одновременно с модернизмом или даже ранее него (см. стр. 268- 311). Речь идет о трактовках феномена национализма в рамках концепций так называемых "примордиализма" и "перенниализма". Основы подхода, именуемого автором "примордиализмом" (от лат. primordialis - первоначальный), были сформулированы уже в середине XX века Г. Коном. Выработанная им "органическая" теория воспринимала нацию как неизменный организм, наделенный неотъемлемыми специфическими чертами. С некоторой долей условности в рамках означенного течения можно выделить два основных направления: "политический примордиализм" и "культурный примордиализм". Принципы первого были сформулированы, в частности, в работах П. ван дер Берге, пытавшегося выделить комплекс черт, свойственных нации как особому социальному и политическому организму. Сторонники же второго из названных направлений (Э. Шилз, К. Гирц и др.) считали первостепенно значимыми присущие нации культурные характеристики. Шагом вперед, открывающим новые исследовательские перспективы, стало появление так называемого инструменталистского подхода к изучению наций. Не лишенный известных крайностей ("примордиальные" атрибуты стр. 160 нации низводились до простого набора инструментов, состав и соотношение которых может варьироваться искусственно), этот подход (прежде всего в трактовке таких его видных сторонников, как П. Брасс) акцентировал внимание на комплексе явлений, традиционно не принимавшихся в расчет сторонниками модернистской парадигмы. Прежде всего речь идет о сложном комплексе взаимосвязей между этничностью и родством, этничностью и территорией и т. п. С учетом сказанного нет необходимости объяснять, почему целый ряд идей, свойственных "примордиализму" как научному течению, напрямую восходит к отдельным постулатам, сформулированным еще в XIX веке и принадлежавшим некоторым видным идеологам национализма. Но в еще большей степени эта особенность характерна для течения, именуемого в работе Э. Смита "перенниализмом" (от лат. perennis - постоянный, неизменный). В его рамках нации воспринимаются как древнейшие и даже извечные данности, причем граница между понятиями "этнос" и "нация", по существу, стирается. Из этих представлений исходили в своих концепциях, в частности, такие видные исследователи национализма, как Д. Фишман, У. Коннор, Д. Армстронг. Надо ли объяснять, сколь активной критике сторонники "примордиализма" и "перенниализма" подвергались со стороны модернистов, обвинявших их в увлечении второстепенным, недооценке значимого (то есть "объективного"), а также в нечеткости определений таких ключевых понятий, как "этнос", "нация" и т. п.? Но, вопреки представлению о тесноте и неразрывности связи феномена наций с условиями Нового времени, все более широкий круг исследователей, не претендовавших на роль узких специалистов по ведомству национализма, приходили к выводам, подрывавшим модернистские представления на этот счет. В их числе доминировали историки Античности и Средневековья (Л. Гринфельд, Д. Галлингем, А. Гастингс, С. Рейнольде и др.). Они обнаружили, что политические и этнические общности времен Средневековья и даже древности могут быть описаны теми же характеристиками, которые модернисты приписывали лишь современным нациям. Показательно, что и сам Э. Смит, неплохо разбирающийся в соответствующей проблематике, приходит к близким по своей сути результатам: не случайно он уделяет достаточно много места обзору исследований этих, строго говоря, "неспециалистов" в области национализма (см. стр. 312 - 361). Завершающая глава книги посвящена критическому обзору постмодернистских концепций национализма, формирование которых приходится на последнее десятилетие XX века (см. стр. 362 - 400). Говорить о сложившихся парадигмах здесь еще рано. Скорее речь идет о комплексе принципиально новых исследовательских ракурсов. Так, внимание Г. Мак-Нейла, Х. Бхабхи, П. Чаттерджи, Д. Пила, С. Холла и некоторых других ученых привлекает проблема фрагментации этнической и национальной идентичности, которая рассматривается как неотъемлемая черта явления, гордо именуемого националистами "национальным самосознанием". С. Уолби, Ф. Антиас, Н. Ювал-Дэвис, С. Энлоу, Г. Слуга и другие специалисты исследуют многообразные формы взаимосвязей этничности, с одной стороны, и тендерных факторов, с другой. Причем в качестве отдельного предмета выдвигаются и формы прямого участия женщин в национально-освободительных и националистических движениях. Одновременно Д. Миллер, Р. Бретон и Р. Брубекер обратились к изучению проблемы взаимосвязей и взаимовлияния феноменов национализма и либерализма. С. Кастельг, 3. Бауман, Д. Хорн, Ф. Шлезингер, Э. Ричмонд и стр. 161 А. Мелуччи исследуют роль национализма в условиях становления и господства концепта глобализации, отнюдь не уничтожившего этнического и национального самосознаний как таковых, но придавшего им новые черты и даже формы. Заканчивая изложение основных положений книги Э. Смита, вновь оговорюсь, что не ставил своей целью дать подробный пересказ всех содержащихся в ней положений. И тем не менее полагаю, что и изложенного достаточно, для того чтобы понять: перед нами оригинальное, многополюсное исследование, способное заинтересовать самые широкие круги специалистов - политологов, философов, социологов, культурологов, историков. Более того, технически и литературно совершенный перевод А. В. Смирнова, Ю. М. Филиппова, Э. С. Загашвили и И. Окуневой позволяет уверенно рекомендовать ее и неспециалистам. НО САМОЕ ВАЖНОЕ В КНИГЕ - все-таки выводы. Пересказывать их - дело столь же неблагодарное, как и воспроизводить основной текст. Поэтому обращу внимание лишь на главное. Основная идея "Заключения" может быть передана знаменитой сократовской фразой: "Я знаю, что ничего не знаю". Оказывается, что, несмотря на несомненные достижения в исследовании феномена национализма, ныне научное сообщество почти столь же далеко от его понимания, как и в начале эпохи "модерна" 1960 - 1980-х годов. Многие из проторенных путей в той или иной степени закончились тупиками. Более того, национализм как целостный объект исследования в конечном итоге распался на множество оригинальных феноменов. Порой их сходство ограничивается лишь кругом некоторых общих вербальных и невербальных символов, понятий и стереотипов, в равной мере используемых националистами разных регионов и эпох со времен Войны за независимость США и Великой французской революции. Проще говоря, наличие общего лейбла ("национализм") скорее осложняет, чем облегчает научный анализ, ибо слишком часто он покрывает собой явления разной, порой - полярно противоположной, природы. В этих условиях формирование общей концепции национализма представляется делом практически невозможным, по меньшей мере - в обозримой перспективе. Для отечественных специалистов этот в целом малоутешительный вывод может означать лишь одно: ждать "света с Запада", механически перенося на русскую почву понятийные системы и целые концепции, разработанные зарубежными исследователями, в целом, непродуктивно, сколь бы "красиво" и "научно" они ни смотрелись в отечественных интерьерах. Многочисленные проявления национализма, пустившего глубокие корни в постсоветской России, отличает не меньшая оригинальность, чем те явления, изучению которых посвятили себя наши зарубежные коллеги. Все равно, большим, чем мы, материалом они не обладают, впрочем не претендуя и на владение какой-либо разновидностью "философского камня". В общем, наши научные проблемы нам следует разрешать самостоятельно. Если же у западных коллег и следует поучиться, так это прежде всего свойственному лучшим из них стремлению к непрерывному научному поиску, помноженному на более высокий общий уровень научной культуры. Второй из ключевых выводов Э. Смита касается спектра наиболее перспективных объектов и направлений исследования. Продвижение в указанном направлении, по его мнению, способно принести практические плоды даже с учетом всех неизбежных трудностей, подстерегающих ученого на стр. 162 пути к постижению сути феномена национализма. В совокупности означенные направления концентрируются вокруг таких факторов, как государство, территория, язык, религия, история, а также ритуалы и церемонии. Детерминируя процесс развития националистических тенденций, все означенные факторы вместе с тем испытывают как прямое, так и косвенное влияние с их стороны. Нет нужды доказывать, что их изучение возможно лишь с использованием широчайшей гаммы приемов и методологий, свойственных самым разным научным дисциплинам: политологии, экономике, социологии, правоведению, географии, лингвистике, философии и культурологии, психологии, истории, филологии и т. д. На этом фоне непродуктивной и даже опасной представляется проявившаяся в последнее десятилетие мода на дробление обществоведения и конституирование (в качестве самостоятельных) новых дисциплин с предельно узкими предметом исследования и методологией, но красивыми и звучными названиями. В частности, претензии такой дисциплины, как конфликтология (и даже более узко - этноконфликтология) на построение некой специализированной всеобщей теории межэтнического конфликта нельзя назвать иначе, как абсурдными. Пора отойти от манеры жонглирования схоластическими категориями, унаследованной от советского обществоведения. На основе критической переоценки достигнутого пора обратиться к конкретным, живым исследованиям. Ибо, говоря словами Э. Смита, "веления времени, в которое мы живем, заставляют нас давать новые объяснения, более созвучные нашему восприятию и проблемам, с которыми мы сталкиваемся" (стр. 413). стр. 163 |
|
постоянный адрес статьи: http://www.ebiblioteka.ru/browse/doc/7205681 |