Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
НОВЫЕ РУБЕЖИ ИССЛЕДОВАНИЯ ЛИЧНОСТИ: MARI-TEST
Одним из результатов быстрого развития персонологических представлений психологии в последние 25-30 лет и формирования трансперсональной методологии явилось появление нового поколения психодиагностических методик. Одна из них - проективный (аббревиатура для Mandala Assessment and Research Instrument), известный в MARI-тест двух вариантах - рисуночном и карточном. Тест предполагает выбор или создание испытуемым графических циркулярных символов (так называемых УмандалФ) с последующим их анализом.
Известно, что Карл Юнг был первым, кто обратил пристальное внимание на циркулярные символы, появлявшиеся в сновидениях, фантазиях и рисунках своих пациентов. Опыт изучения этих символов (названных впоследствии УмандалыФ, что в переводе с санскрита означает Умагических кругФ) на основе его работы с клиентами и длительного самонаблюдения привел его к открытию закономерностей развития личности и ее структурной организации. В частности, в тесной связи с изучением мандал им были сформулированы понятия об индивидуации и двухкомпонентной структуре личности, включающей в себя две основные подсистемы или уровня организации - Эго и Самость.
Самость рассматривается Юнгом как основной фактор психической саморегуляции и поддержания целостности психики и всего организма человека, проникающий все основные психические функции (в психологии Юнга это ощущения, чувства, мышление и интуиция). Эго же форма актуализации Самости, реализуемая в лоне идей и образов, предоставляемых семьей и культурной средой, ее стандартов и ценностей. Индивидуация представляет собой процесс осознания и реализации субъектом своей неповторимой формы бытия в мире, раскрытие потенциала личности и соединение ее с миром т. н. архетипов. Основным содержанием индивидуации является такое изменение характера отношений между Эго и Самостью, при котором происходит их глубокое взаимопроникновение, позволяющее человеку реализовать себя с наибольшей полнотой в системе его отношений.
Юнг полагал, что вероятность визуализации и спонтанного создания человеком символов типа мандаты наиболее высока в состояниях внутреннего кризиса, в критические моменты личной биографии субъекта. Эти символы отражают активное вторжение в его сознание энергии Самости, которая стремится поддержать пошатнувшееся Эго и заставить его взойти на более высокий уровень отношений с миром субъектов и объектов. При огромном разнообразии описанных Юнгом мандал, в его работах не содержится указаний на то, каким образом процесс индивидуации может быть связан со сменой одних их вариантов другими. Считая, что знание данной связи чрезвычайно важно не только для отслеживания динамики психотерапевтического процесса и представлении о личности пациента но и для понимания общих закономерностей развития сознания человека на протяжении его жизни, ряд последователей Юнга стремился изучить механизм смены одних мандал другими в своей работе с клиентами. E. Harding, например, пишет, что Уэти символы (мандалы) чрезвычайно многообразны как в формах, так и в порядке их следования у отдельных индивидов, проходящих анализ, они примерно совпадают со стадиями процесса индивидуального развития.Ф Важное наблюдение, касающееся закономерности смены одних типов мандал другими в психотерапевтическом процессе было сделано J. Kellogg во время ее совместной работы с S. Grof в 60-70 годы. Стремясь подобрать психологический тест для быстрой и надежной регистрации разнообразных переживаний пациентов, проходящих психоделическую психотерапию, она впервые применила т. н. тест рисуночной мандалы. Он заключался в заполнении пациентами пространства внутри круга диаметром 12 дюймов с помощью цветных мелков. Основная идея заключалась в том, чтобы, не дожидаясь появления спонтанных мандал в рисунках пациентов, побудить их на рисование мандал с самого начала психотерапевтического процесса.
Сопоставляя мандалы каждого пациента в динамике и стремясь обнаружить общие закономерности смены одних типов мандал другими в более широком контексте индивидуального развития, J. Kellogg удалось разделить огромное множество различных вариантов мандал на 13 основных групп. Каждая из этих групп характеризуется специфическими структурными и содержательными признаками, коррелирующими с определенным типом переживаний и особенностями личности человека. Тринадцать основных типов мандал были включены J. Kellogg в картограмму, называемую ею Уархетипические стадии большого круга мандалыФ. Картограмма J. Kellogg, являясь оригинальной попыткой системного описания широкого спектра состояний сознаний человека (в том числе, трансперсональных) содержит перечень основных критериев, позволяющих их дифференцировать.
На основе картограммы Уархетипических стадий большого круга мандалыФ в 1978 г. была создана первая версия карточного теста мандалы (MARI-теста). В настоящее время, после ряда усовершенствований, тест включает в себя 39 ахроматических прозрачных карт с изображенными на них вариантами мандал (по три варианта для каждой из 13 архетипически- стадий большого круга), а также 40 цветных карт без каких-либо символов. Задачей испытуемого является, во-первых, выбор пяти (иногда четырех или шести) наиболее предпочтительных для него карт, во-вторых, подбор цветной карты для каждой из них путем подкладывания цветной карты под прозрачную ахроматическую и, наконец, расположение полученных пяти сочетаний в порядке их предпочтения.
За прошедшие годы была проведена значительная работа по стандартизации MARI-теста. Одна из пионеров его использования, C. Cox, обсуждая возможные сферы его применения, выделает следующие направления: 1) Использование теста в сочетании с конвенциональными тестами с целью сопоставления результатов (как, например, в исследовании, проведенном B. Smith-May & L. Wood) 2) Включение теста в батарею конвенциональных тестов в лонгитюдном исследовании (как, например, в работе психиатра L. Wright, использовавшего тест вместе с другими психодиагностическими методиками для оценки эффекта интенсивной психотерапии с 1986 по 1990 г.).
3) Целенаправленное использование теста в клинической практике в момент поступления пациента в психоневрологический стационар для диагностики тех или иных специфических расстройств (как, например, в исследовании T. Tripp & D. Branchean, применивших тест вместе с Adjective Check List для тестирования клиентов, впервые обращающихся в консультативный центр Вашингтонского университета. Это исследование проводилось для проверки гипотезы о корреляции между высокими показателями личностной зависимости и предпочтением карт 4 и 010 стадий в тесте).
4) Применение теста до и после психотерапии (как, например, в исследовании F. Frame, которая обнаружила, что наиболее отвергаемая карта в тесте до начала психотерапии становится в конце лечения наиболее предпочтительной).
5) Использование теста для изучения результатов специфического воздействия (как, например, в работе D. Glick, изучавшей личностные различия у членов харизматических и метафизических целительских групп до и после групповых сеансов).
6) Применение теста в гомогенных группах испытуемых для выявления устойчивости предпочтений внутри группы (примером может быть исследование C. Cox & F. Frame, сопоставлявших результаты тестирования художников и контрольной группы).
C. Cox также отмечает, что чрезвычайно важным следует считать применение теста в группах пациентов со специфическими нервно-психическими расстройствами, сопоставляя результаты с данными контрольной группы либо популяционными показателями При этом она ссылается на результаты, полученные E. Clarke & B. Cohen в группе пациентов с маниакально-депрессивным психозом, шизоаффективным психозом, шизофренией, а также пограничным личностным расстройством и так называемой Умножественной личностью В настоящее время работа по стандартизации MARI-теста проводится более чем в сорока клиниках и исследовательских центрах США. Результаты некоторых исследований очень интересны. Мой собственный опыт использования рисуночного и карточного теста мандалы позволяет говорить о его значительных возможностях. Он выгодно отличается от большинства вербальных тестов и проективных методик тем, что позволяет изучать особые психические состояния человека, в частности, трансперсональные переживания, либо выявлять специфические изменения в структуре личности у лиц, имеющих трансперсональные переживания (как, например, у людей с опытом переживания предсмертных состояний, различных паранормальных феноменов, использующих медитативные практики, и в других случаях).
По некоторым предварительным результатам моей работы, чрезвычайно интересным представляется применение теста и для изучения некоторых популяционных психических свойств. Такие возможности теста могут вытекать из его методологии, учитывающей содержания Уколлективного бессознательногоФ.
Другими частными достоинствами теста является возможность его применения для обследования лиц самого разного возраста, культуры, плохо владеющих речью либо чрезмерно с ней связанных (что делает менее надежным использование у них вербальных тестов).
На сегодняшний день MARI-тест, по-видимому, является одной из методик, позволяющей расширять границы психологической персонологии, включать в нее новые феномены многопланового психического опыта человека. Вместе с тем, очевидны и трудности , связанные со стандартизацией теста и проверкой его валидности. Это, в частности, необходимость широкого охвата исследованием представителей разных возрастных групп для проверки исходной гипотезы о постадийном развитии личности согласно концепции индивидуации. При этом очень значимыми являются системные критерии, которые позволили бы провести валидизацию теста (в качестве них, в частности, могли бы быть использованы особые формы описания системы отношений личности).
Другой проблемой, связанной со стандартизацией теста, может являться трудность определения внешних, объективных критериев валидизации, трансперсональных состояний. Более подробно с рисуночным и карточным вариантами теста можно познакомиться на семинарах ГП УИМАТОНФ по трансперсонально-ориентированной арт-терапии.
А. И. КОПЫТИН, кандидат мед. наук, психиатр, психотерапевт