Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Название: Сердце на двоих
Оригинал: The Heart In The Whole
Автор: Verityburns
Перевод на русский: Mittas, Джуд
Бета: FleetinG_
Консультант: Раэне
Спасибо за помощь с матчастью и найденных блох: mavrikidi
Рейтинг: NC-17
Жанр: херт/комфорт, романс, экшн
Пейринг: Шерлок/Джон
Размер: макси (108 000 слов в оригинале)
Краткое содержание: во время взрыва в бассейне Шерлок получает тяжелую травму. Сможет ли он с помощью Джона приспособиться к новой жизни? Воспользуется ли его беспомощностью Мориарти?
Примечание: Написано до выхода второго сезона, поэтому является AU по отношению к нему.
Глава 1. Осложнения
Два выстрела. Их было два.
Память перематывает события назад...
Он упирается спиной в стену раздевалки и напрягает ноги, готовясь к прыжку. Энергия пружиной скручивается внутри, сузившиеся глаза следят за пистолетом в руке Шерлока, за пальцем, начинающим медленно давить на спусковой крючок. Он ждет, пока не становится совершенно ясно, что Шерлок не передумает и не промедлит, что выстрел неизбежен.
И тогда он срывается с места, вкладывая все силы в отчаянный бросок. Ноги скользят по вымощенному плиткой полу, он врезается в Шерлока, обхватывает его, разворачивая, чтобы не потерять скорость, и они вместе ныряют в бассейн. В то же мгновение под потолком расцветает шаровая молния взрыва, и ударная волна вдавливает их в воду.
Грохот, вспышка, тяжесть, удушье — ощущения захлестывают его, но ничего не значат на фоне мертвящего ужаса, который наваливается, как только до него доходит. Джон вспоминает, как Шерлок дернулся и обмяк в его руках, и перестает дышать, понимая, что услышал два выстрела.
* * *
Джон проснулся на неудобном больничном стуле и едва не упал — все тело словно одеревенело. Его взгляд мгновенно метнулся к неподвижной фигуре на кровати и мониторам медицинской техники по обе стороны от нее. Никаких перемен.
Он опустил взгляд и посмотрел на руку, которую крепко сжимал в своей, — на сильную, искусную руку, движения которой были такими целенаправленными и точными, на длинные пальцы, умевшие укрощать скрипку и извлекать из нее самые нежные ноты. Теперь они выглядели неправдоподобно хрупкими, и голубые вены слишком сильно просвечивали сквозь бледную кожу.
Джон почти улыбнулся, попытавшись представить себе, как отреагировал бы Шерлок, если бы открыл глаза и увидел, что его держат за руку. Наверняка поднял бы бровь с самым надменным видом — мол, что это еще за нежности? Он посмотрел на брови Шерлока, как будто от его взгляда те могли вздрогнуть, но ничего не произошло. Обвел взглядом все его лицо — высокие скулы, упрямый подбородок, по-детски пухлые губы. Самый живой, энергичный, неугомонный из всех людей, кого Джон знал в своей жизни, — где он был теперь?
За его спиной открылась дверь, но он даже не обернулся. Поначалу персонал пытался не пускать его — ведь он не был членом семьи, у него не было никаких связей с Шерлоком, никаких прав находиться здесь, — но Джон лишь набычился упрямо и наотрез отказался уходить. Чтобы не дошло до скандала, пришлось вмешаться Майкрофту.
«Если бы не он, у вас не было бы пациента», — сказал он медикам с доброжелательной улыбкой, на которую Джон почти не обратил внимания. Он и так знал: это он успел развернуть Шерлока так, что пуля, направленная ему в затылок, прошла вскользь. Дальше было много споров, но Джон больше не слушал. Его опыта общения с Холмсами хватало, чтобы понять, кто победит в итоге.
— Без перемен? — это была Антея, пришедшая с обычной ежеутренней проверкой по приказу Майкрофта.
Джон покачал головой. Ему было неприятно ее присутствие. Антее не было дела до Шерлока, он был лишь очередной галочкой в списке ее поручений. Ей было все равно, жив ли его дух, или же на кровати лежит пустая оболочка, покинутое жилище.
Джон оглянулся. На ее голове нет бинтов, к рукам не подведены капельницы, аппарат не нагнетает воздух в легкие. Она дышит, ходит, смотрит, разговаривает... Ему было тяжело смотреть на нее. Почему на этой кровати лежит не она, а Шерлок? Вокруг было столько людей, но среди всех именно он был самым живым, самым удивительным, самым... необходимым.
Джон был врачом и знал, что так думать нельзя. Нельзя отвергать всех вокруг за то, что они ходят и говорят, когда Шерлок этого не может. Но Джон был еще и человеком, и как человеку ему было наплевать. Лучше бы это был кто угодно другой, даже Антея, даже сам Джон, — только не Шерлок Холмс, не тот, без которого мир никогда больше не будет целым. Когда он повернул голову в следующий раз, Антеи уже не было.
* * *
С момента взрыва прошло шесть дней и семь ночей. Первая ночь — ужас, паника, хаос движений и красок. Гонка по улицам в машине «скорой помощи», кровь, крики, суета, а в центре этой лихорадочной деятельности — полная неподвижность. Шерлок был жив, но не реагировал ни на что. Он был словно не здесь.
Джона ощупывали, светили ему фонариком в глаза, утешали: «Это шок», а он сидел у стены и смотрел на человека, которого здесь не было. Это была беспомощность.
Больница. Шерлока увезли на каталке. Хирурги попытаются при помощи экстренной операции снизить давление в его черепе, уменьшить ущерб, нанесенный пробившей его затылок пулей. Отчаянная надежда, что он выживет.
Джон сидел в приемном отделении, и на этот раз у него дрожали обе руки. Голоса людей вокруг накатывали волнами бессмысленного шума, а в голове раз за разом крутилось одно и то же: «Только переживи операцию, Шерлок, только не умирай». Кругами по саду, как плюшевый мишка... «Не умирай, Шерлок, только не умирай», — снова и снова, пока он не почувствовал, что начинает сходить с ума.
А потом был первый день без него, когда Джону было пусто и некуда себя приткнуть. День невыпитого кофе и бессмысленных, глупых, неуместных полицейских допросов — неужели они не понимают, что все это неважно?!
День ожидания: сейчас Шерлок придет в себя, начнет отвечать на вопросы, потребует немедленно отпустить его домой, потому что там его ждут важнейшие эксперименты... Долгий, бесконечный день. Он прошел, но Шерлок не проснулся. Не вскочил с постели, чтобы броситься в погоню за чертовым Мориарти, не обозвал Джона скучным, предсказуемым идиотом. Он просто не проснулся. Не проснулся.
Ночью было тихо. Попискивание кардиомонитора и шелест аппарата искусственной вентиляции легких сливались в фоновый шум. Тихо. «Иногда я молчу целыми днями, — предупреждал его Шерлок. — Вас это не будет раздражать?»
Тогда Джон ничего не ответил вслух, но мысленно сказал: «Нет». Теперь он уже так не думал. Теперь молчание выводило его из себя.
На второй день собрали новый консилиум. Впервые в жизни Джон пожалел о том, что стал врачом. Ему хотелось бы не понимать всей важности шкалы комы Глазго1, не знать прогнозов при черепно-мозговых травмах, не сознавать, насколько упали шансы Шерлока после того, как миновали первые сутки.
Приезжал Майкрофт. Говорил с врачами, задавал вопросы, требовал ответов, которые невозможно было получить. Перед тайной человеческого мозга была бесполезна вся его власть, все влияние. Никто не мог сказать, очнется ли Шерлок, когда это произойдет и насколько серьезными окажутся последствия травмы.
Эксперты говорили с Майкрофтом, Джон лишь краем уха слышал, как они упоминали о возможных проблемах со зрением, речью, координацией движений. Возможно, Шерлок будет страдать от резких перепадов настроения; возможно, у него полностью изменится характер. Вероятнее всего, будут затронуты когнитивные способности. Шерлок может полностью потерять то, что ценил в себе больше всего, — внимание, умение сконцентрироваться, скорость и качество обработки информации.
«Узнает ли он? — думал Джон. — Если он проснется другим человеком — обычным, средним, таким же, как все мы, — поймет ли он, что потерял?» Иногда люди не понимали: выйдя из комы, они не могли осознать, насколько отличается их поведение до и после травмы, отказывались понимать и принимать свою утрату. Джон думал, что так для Шерлока было бы даже лучше. Когда он проснется, станет ясно. Когда он проснется.
Дни сменялись ночами, а он смотрел и ждал, когда Шерлок вернется. Люди приходили и уходили — а Джон оставался. Он сидел почти такой же неподвижный, как его друг, и говорил без конца. Рассказывал ему о делах, которые они раскрывали вместе, об общих знакомых, даже о чертовой солнечной системе. Он уходил лишь когда его подменял Майкрофт, да и то ненадолго — только принять душ и поесть.
Ради Майкрофта Джон старался держать себя в руках, говорить вдумчиво, не поддаваться голосу в голове, который настаивал: «Этого не может быть, завтра в четыре часа утра Шерлок разбудит тебя игрой на скрипке». Голосу, который убеждал его, что это просто страшный сон — самый страшный в его жизни, но все же лишь сон.
Через какое-то время Майкрофт сдался. Это его брат лежал в постели, член его семьи мог никогда не прийти в себя, но он сдался. С сочувственной улыбкой он похлопал Джона по плечу и сказал, что все знает. Он читал полицейские отчеты и показания самого Джона — тот почти не помнил, как их снимали, — допрашивал снайпера, сделавшего выстрел. Знает, что сделал Мориарти и что пытался сделать Джон, скольким он был готов пожертвовать, чтобы спасти его брата. Он знает, все знает, сказал Майкрофт.
Шесть дней и семь ночей. Еще один день — и Джону придется отправиться домой и попытаться смириться с тем, что Шерлок ушел навсегда. Что тело в больничной кровати — уже не Шерлок и никогда больше им не будет.
Он дал себе семь дней на надежду и молитву. Он не знал, слышит ли его бог, и не был уверен, что верит в него, но все равно молился.
Через семь дней надежда на возвращение снизится с десяти до трех процентов. Десять процентов — это не так мало, это не приговор. При десяти процентах еще можно надеяться, можно верить, что Шерлок откроет глаза. Откроет и увидит Джона, который будет держать его за руку, даже зная, что Шерлок не выносит сентиментальности.
Он отдернет руку и наградит Джона самым высокомерным из своих взглядов — как только откроет глаза. Очень скоро он откроет глаза и увидит, что Джон ждет его возвращения. Ждет человека, который стал для него всем миром.
* * *
Темнота. Боль. Непонимание. Он висит в пустоте, ничего не касаясь. Воспоминания отрывочны, да и воспоминания ли это? Возможно, ему просто кажется, что он помнит грохот, вспышку, обхватывающие его руки... Пустота вновь поглощает его. Темнота.
Кто-то рядом. Голос. В словах нет смысла, но голос знаком ему. С ним связаны ощущения тепла, безопасности, дома. Голос становится тише, умолкает.
Прикосновение. Что-то... кто-то дотрагивается до него. Одна рука теплее, чем другая. Несоответствие. Почему? Кто прикасается к нему? Он тянет руку в ответ...
* * *
Открыв рот и вытаращив глаза, Джон уставился на руку, которую держал в своей. Ему мерещится? Случилось чудо или он просто обманывает себя, выдавая страстно желаемое за действительное? Нет, он был почти полностью уверен в том, что пальцы Шерлока дрогнули.
Он медлил в неуверенности, ему было страшно: надежда — слишком опасное чувство. Несколько часов прошли без перемен, но потом Шерлок слегка сжал пальцы. Джон посмотрел на другую руку — она тоже шевельнулась.
Джон потянулся к кнопке вызова медсестры. Стоит нажать на нее — и начнется суматоха. Майкрофт узнает, что его брат получил шанс. А сам Джон будет изо всех сил давить в себе предательскую надежду, снова и снова повторяя, что переход на второй уровень по шкале Ранчо2 еще не гарантирует подъема до восьмого, что Шерлок может застрять на любой стадии восстановления и заблудиться в своем сознании на долгие месяцы и годы...
К вечеру Шерлок стал гораздо активнее: он беспокойно метался в кровати, пытался сдернуть бинты, отмахивался, когда к нему прикасались. Его отключили от ИВЛ — теперь он мог дышать сам. Он произносил бессвязные слова, глаза были открыты, но взгляд бесцельно шарил по палате, не останавливаясь ни на чем.
— Четвертый уровень по шкале Ранчо — спутанность сознания, возбуждение, — сказал Майкрофту крайне довольный врач. — Великолепно.
Джон не позволил себе расслабиться. Неуверенная, осторожная надежда в его сердце чуть-чуть окрепла, но он был по-прежнему готов к разочарованию.
— Третий уровень был критическим, — продолжал доктор. — Раз он прошел его, то, скорее всего, продолжит восстанавливаться.
Майкрофт спросил что-то, и врач покачал головой.
— Нет-нет, такое бывает только в кино. Человек не может выйти из комы мгновенно. Мозг — не лампочка, которую включают одним нажатием на кнопку, ему нужно время, чтобы настроиться заново.
Разговор продолжался, но Джон больше не следил за ним. Он не сводил глаз со своего лучшего друга, не упуская ни единого движения того, кто был самым важным для него человеком на свете. Шерлок еще не замечал его присутствия, не узнавал его, но уже был на пути к себе.
Той ночью Джон впервые за неделю лег в постель в комнате для посетителей — уйти из больницы он все-таки отказался. На ночь с братом остался Майкрофт. Джон боялся не сдержаться и машинально взять Шерлока за руку, как привык в последнее время, а от этого его беспокойство могло только увеличиться. Он знал, что пациенты с черепно-мозговыми травмами часто не любят, когда к ним прикасаются, особенно в первое время, а иногда даже воспринимают любой физический контакт как боль.
Пока было рано судить, насколько похожим на прежнего Шерлока окажется вернувшийся к ним человек. Правда, восстанавливался он очень быстро. «Это же Шерлок — он всегда торопится», — от этой мысли Джон почти улыбнулся и начал проваливаться в сон, измученный своим многодневным бдением. Впервые за неделю ему снились не выстрелы и взрывы, а глаза Шерлока, такие проницательные, одним беглым взглядом раскрывающие все загадки... Придется опасаться этого взгляда, напомнил себе Джон, соскальзывая в дремоту. Завтра утром нужно будет восстановить свою защиту, иначе Шерлок увидит... Шерлок узнает...
Джон спал.
* * *
На следующее утро Шерлок проснулся в полном сознании. Он слышал писк приборов и шелест одежды — кто-то, сидящий рядом на стуле, положил ногу на ногу. Он чувствовал иглу капельницы в руке, у него болела голова. Итак, это больница. Он открыл глаза. Ночь.
Снова шелест и голос Майкрофта, твердящий какую-то бессмыслицу. «Как всегда», — улыбнулся про себя Шерлок.
Хлопнула дверь, кто-то вошел. Почему не включают свет? Знакомые, напоминающие о доме шаги приблизились.
— Джон?
Голос Джона раздавался откуда-то слева, но слова невозможно было разобрать. Шерлок повернул голову. Джон не стал бы ходить в темноте, верно?
Может быть, у него повязка на глазах? Он дотронулся до лица: голова перевязана, но глаза ничем не закрыты.
Шерлок протянул руку, и ее сразу же обхватили знакомые пальцы.
— Джон, почему я тебя не вижу?
Глава 2. Снова дома
— Еще ступенька... Вот и все, мы дома.
— Я прекрасно знаю, сколько ступенек ведут в мою собственную квартиру! — раздраженно огрызнулся Шерлок, отпихивая руку Джона и открывая дверь.
До чего же он легко раздражается в последнее время, подумал Джон. Разумеется, это было объяснимо, но по-настоящему разделить его чувства Джону было трудно. Сам он все еще витал в облаках облегчения и блаженства: Шерлок вернулся, он снова был самим собой — со всем своим характером, умом, привычками... Если ради этого надо терпеть приступы дурного настроения, он стерпит — и будет радоваться им каждый день.
Шерлок вошел в квартиру, Джон торопливо последовал за ним. Вот уже три недели, с самого момента пробуждения Шерлока, он не отходил от него дальше чем на несколько шагов.
Тревожившая врачей афазия3 оказалась, к счастью, кратковременной. Придя в себя, Шерлок не мог понять, что ему говорят, хотя различал людей по голосам и мог говорить сам. От этого он впал в еще большее беспокойство, хотя присутствие Джона безусловно шло ему на пользу — с самого начала он не выпускал его руки.
К счастью, через несколько часов он начал узнавать отдельные слова и фразы, а к вечеру уже мог вполне сносно понимать, что ему говорят, и отвечать на вопросы. Джон подумал, что им действительно повезло: все могло обернуться гораздо хуже.
В своей обычной демонстративной манере Шерлок рухнул на диван, разбросав руки и ноги, словно гигантский паук-сенокосец.
— Я схожу с ума! — объявил он, садясь и прижимая тыльные стороны ладоней к глазам.
Джон присел перед ним на кофейный столик и бережно отвел судорожно стиснутые руки от лица, глядя ему в глаза так, как никогда не осмелился бы раньше.
— Что мне делать, Джон? — настойчиво спросил Шерлок. Он не пытался высвободить руки; напротив, подался вперед и уткнулся лбом ему в грудь.
Джон подумал, что Шерлок утратил даже те минимальные представления о личном пространстве и его границах, что были у него раньше. Пока ему было неясно, в чем причина такой расторможенности — последствия черепно-мозговой травмы? Ощущение зависимости, вызванное нынешним положением? В любом случае, в настоящий момент Шерлок воспринимал Джона практически как продолжение себя, без колебаний принимая от него любую помощь, но с видом оскорбленного достоинства отстраняясь от медсестер.
Джон опустил взгляд. Волосы Шерлока начали отрастать: сзади и по бокам они еще были короткими, но на макушке уже топорщились в знакомом беспорядке. Неделю назад в больнице их подстригли, так что уже сложно было понять, где они были сбриты перед операцией. Джон поймал себя на том, что скучает по темным кудрям.
Его рука повисла над стриженым затылком, и он медленно опустил ее.
— Разве ты не рад, что жив? — спросил он. — Не рад, что ты снова здесь, что ты — это ты?
С невнятным возгласом Шерлок отшатнулся назад, отнимая у него руки и снова прижимая их к лицу.
— Но это же не я! Кто я без моего дела? — требовательно воскликнул он, вскинув голову. — Джон, работа — это все для меня! Без нее то, что осталось от моих мозгов, просто протухнет. Если я не могу работать, то какой от меня прок? С тем же успехом я мог бы...
— Замолчи! — от тона, которым это было сказано, Шерлок вздрогнул, но Джон больше не мог сдерживаться. — Даже не пытайся продолжать!
Он поднялся на ноги. Да, черт побери, он пытался быть терпеливым и всепонимающим, но положить этому конец надо было прямо сейчас — он не собирался выслушивать подобные заявления.
— Хватит драматизировать, Шерлок! Ты хоть на минуту подумал, что говоришь? — внезапно он почувствовал, что у него садится голос, и добавил тише: — И кому ты это говоришь?
Он судорожно втянул воздух в легкие, пытаясь успокоиться, и отвернулся, хотя сейчас прятать лицо уже не было никакого смысла.
— Джон, я слепой, — прозвучал позади него тихий голос. — Беспомощный калека. Никому не нужный. Во всем зависящий от тебя.
Джон тяжело вздохнул, снова сел на столик и взял руки Шерлока в свои.
— Ты не калека, — повторил он в который раз. Он не знал, забыл Шерлок его слова или просто не верит в них. — С твоими глазами все в порядке. Они такие... — он прикусил язык. — Они совершенно целы, как и зрительные нервы.
Он поднял руку и погладил Шерлока по волосам, чего тот, похоже, не заметил.
— Пуля повредила затылочную долю твоего мозга, в коре которой находится зрительная зона.
— Слепота есть слепота, — возразил Шерлок.
— Да нет же! — Джон схватил его за плечи. — Твои глаза в полном порядке!
Глаза Шерлока были так близко — ближе, чем он когда-либо видел их.
— Зрительная информация просто не доходит до твоего мозга, вот и все. Зрение может восстановиться, по крайней мере частично.
— Может, — с нажимом уточнил Шерлок. — Да и что толку в частичном зрении? Мои выводы зависят от того, что я вижу. Если я прозрею лишь настолько, чтобы не натыкаться на стены, это не поможет мне в работе.
— А ты хочешь всего и сразу? — в голосе Джона прорезалась усталость. — Тебе стреляли в голову месяц назад! Никто и не думает, что ты уже готов приступить к работе.
— Не навылет же прострелили. Благодаря тебе, — Шерлок все еще ничего не помнил о событиях в бассейне, но Майкрофт предоставил ему все отчеты. Раньше они не подбирались так близко к обсуждению той ночи, и Джону меньше всего хотелось говорить об этом сейчас. Похоже, Шерлок понял его и сменил тему:
— Ты устал. Пойдем спать?
Джон понял, что не в силах сдержать зевок, и с облегчением пересел со своего неудобного насеста на диван. Он хотел было купить Шерлоку говорящие часы, но тот упорно отмахивался от разнообразного, как он выражался, «инвентаря для убогих», так что Джон решил передоверить инициативу Майкрофту — тому было не в новинку ругаться с братом.
Хотя Джон не был специалистом-неврологом, его знаний в этой области хватало, чтобы понять, что Шерлок восстанавливается удивительно быстро. Его личность, его острота ума практически не изменились, а слегка зависимое поведение могло быть вызвано как травмой, так и слепотой.
Он больше не испытывал сложностей с восприятием речи, хотя все еще продолжал страдать от аномии4. Должно быть, думал Джон, Шерлоку с его красноречием было очень тяжело переносить невозможность вспомнить нужное слово. Большинству людей прекрасно знакомо ощущение, что слово крутится на кончике языка, но для Шерлока это явно было новым и крайне неприятным переживанием.
Кроме того, были и осложнения, из-за которых Шерлока нельзя было оставлять одного. Иногда он словно застревал в какой-то ситуации: не мог свернуть с одной темы в разговоре или повторял одно и то же действие, хотя необходимость в нем уже давно исчезала. Как-то раз он чистил зубы больше пятнадцати минут, пока десны не начали кровоточить. После этого Джон решил, что не будет отходить от него, насколько это вообще в человеческих силах.
— Ты можешь спать со мной, — заявил Шерлок, и Джон непроизвольно открыл рот. Сексуальная расторможенность была одним из частых побочных эффектов черепно-мозговой травмы, но Джону и в голову не могло прийти, что она проявится у Шерлока. И что ему, черт возьми, с этим делать? Он чувствовал себя так, словно выиграл джек-пот, но не может позволить себе взять ни монетки.
— Я знаю, что ты не спишь в своей постели, — продолжал Шерлок, не подозревая, какая буря сейчас бушует в голове его друга. — Все это время ты спал на диване. Очевидно, ты боишься, что я не справлюсь с тостером и устрою пожар, или чего-нибудь еще в этом роде.
Он пожал плечами.
— С тем же успехом ты можешь спать у меня. Кровать достаточно велика для нас обоих, а ты по крайней мере наконец выспишься.
Джон наконец понял, к чему он клонит, и перевел дух.
— Как ты догадался? — с любопытством спросил он. Джон не хотел, чтобы Шерлок чувствовал чрезмерную опеку, поэтому никогда не упоминал о том, что спит в гостиной.
— Элементарно! — усмехнулся детектив. — Третья ступенька лестницы скрипит. Каждое утро я слышу этот звук дважды. Если бы ты выходил из своей спальни, она скрипела бы один раз: следовательно, ты поднимаешься наверх за чистой одеждой, а уже потом спускаешься вниз.
Он откинулся назад, сложил ладони домиком и уткнулся в подбородок кончиками пальцев; при виде этого знакомого жеста у Джона сжалось сердце.
— Диван пахнет тобой больше, чем обычно, причем самый сильный запах — с той стороны, которая обращена к двери. Ты спишь головой к ней, чтобы услышать, если я проснусь ночью.
По лицу Джона помимо воли расплывалась улыбка, а Шерлок продолжал:
— Когда ты ведешь меня, то движешься так, словно у тебя болит спина. С тобой такое бывает только если ты спал в неудобной позе. Мы вернулись из больницы неделю назад, и если бы все это время ты спал в своей постели, спина бы давно прошла. Кроме того... — он запнулся с почти недовольным видом. — Кроме того, я знаю тебя, Джон. Я знаю, что ты заботишься обо мне и беспокоишься, не случится ли со мной что-нибудь. Так что было бы нелогично предположить, что ты предпочтешь спать в своей удобной постели, оставив меня без присмотра.
Джон присвистнул.
— Это было потрясающе, — признался он.
Губы Шерлока дрогнули в короткой усмешке. Он явно вспомнил слова, сказанные в первый вечер их знакомства, но решительно возразил:
— Это не потрясающе, Джон. И не исключительно. Если бы я мог видеть тебя, я сделал бы тот же вывод за долю секунды... — у него был вид человека, который противен сам себе.
Джон лишь фыркнул и отмахнулся.
— Но ты пришел к правильному выводу точно так же, как сотни раз раньше, только без помощи зрения! Сложил вместе скрип лестницы, запах дивана — спасибо, кстати, что обратил внимание, пойду приму душ, раз я такой пахучий, — мою манеру движения и общие знания обо мне... И оказался совершенно прав.
Он повернулся к Шерлоку и накрыл его руку своей.
— Пусть то, где я сплю, не вопрос жизни и смерти, а пустяк, мелочь. Но когда я говорил, что ты остался собой, я имел в виду именно это: твой ум по-прежнему совершенен. Понимаешь? Господи, ты ведь мог стать овощем!
Джон поежился от неловкости, когда у него нечаянно вылетело последнее слово. Конечно, было в высшей степени непрофессионально применять жаргон для описания человека в вегетативном состоянии. Но Шерлока его слова, похоже, не убеждали ни в малейшей степени, так что он собрался с духом и продолжил:
— Хорошо, а теперь представь себе, что пострадал бы твой разум. Что ты перестал бы быть гением, стал бы таким же, как мы все, идиотом в толпе идиотов — неужели это лучше, чем потерять зрение, которое к тому же может вернуться?
— Ты действительно думаешь, что снижение коэффициента интеллекта на несколько баллов хуже, чем полная слепота? — язвительно спросил Шерлок, но его интонации не обманули Джона.
— Для многих из нас — нет, но не для тебя. Если не хочешь быть честным со мной, то не обманывай хотя бы себя, — потребовал он. — Ты говорил, что знаешь меня. Может быть, я не так умен, как ты, но я тоже знаю тебя.
Шерлок упрямо молчал.
— Да, знаю. И я целую неделю думал только о том, что будет дальше и как мы будем справляться с этим. Целую неделю у меня не было ничего, кроме страхов. Давай посмотрим, кто из нас лучше знает другого: скажи мне, чего я боялся больше всего?
— Что я не приду в себя, — небрежно бросил Шерлок.
— Банально! — подначил его Джон, с удовольствием глядя, как подавленное выражение на лице Шерлока сменяется досадливым. — Попробуй еще раз.
— Ну хорошо, — быстро, не задумываясь, заговорил он. — Ты боялся, что я стану другим. Непохожим на себя. Что травма изменит мой характер, мое восприятие. Может быть, ты боялся амнезии, того, что я не вспомню тебя.
После минутного молчания Джон тихо, с горечью спросил:
— Ты правда так думаешь?
Шерлок не ответил.
— Ты неделю был в коме. Мы не знали, придешь ли ты в себя хоть когда-нибудь, не знали, что с тобой будет... По-твоему, больше всего я боялся, узнаешь ли ты меня?
Джон сглотнул, подавляя невольную дрожь в голосе, и встал с дивана.
— Извини, я, пожалуй, все-таки пойду приму душ. Сможешь побыть один пять минут? Я быстро.
Не дожидаясь ответа, он повернулся, но Шерлок стремительным движением схватил его за рукав.
— Джон, — выпалил он. — Джон, не надо. Прости. Я не подумал, это было просто... — он вздохнул. — Я не хотел вымещать на тебе свое настроение. Прошу тебя, сядь.
Он потянул его за руку, вынуждая снова опуститься на диван.
— Я знаю, мы еще не говорили об этом, — продолжал Шерлок. — О Мориарти и о той неделе, что я провел в коме. В больнице было просто некогда, а потом все так навалилось — я вернулся домой, не вижу, забываю слова, меня заклинивает на простейших вещах. Все так сложно, так мешает, так...
— Пугает, — мягко закончил Джон. — Да, я знаю. Все в порядке. Прости, должно быть, я слишком давлю на тебя.
Он хотел успокоить Шерлока, успокоиться сам, уйти, но сил уже не оставалось. Все чувства, которые он пытался задавить в себе последний месяц, неудержимо стремились наружу, словно Шерлок, не подумав, рванул чеку гранаты, и теперь взрыва было не избежать.
В больнице Джон не плакал ни разу. Первое время он чувствовал себя словно замороженным. Потом потянулись бесчисленные часы у постели Шерлока. Люди в коме иногда слышат, что происходит вокруг них, и он не хотел, чтобы единственным впечатлением, доносящимся до Шерлока из внешнего мира, стал бы его плач.
А когда Шерлок очнулся, плакать было уже незачем. Джон был так счастлив, отбросил прочь все страхи... Но теперь они разом вернулись, и невольные, неудержимые слезы все ближе подступали к глазам. Ему было просто необходимо срочно сбежать — хотя бы в душ.
— Все в порядке, Шерлок, — он снова попытался встать и поразился, насколько ровно звучит его голос. — Если хочешь, мы поговорим об этом завтра. Я пойду...
— Джон, — Шерлок все еще держал его за рукав, а теперь схватил и вторую руку, разворачивая его лицом к себе. — Что случилось? В чем дело? У тебя странный голос.
— Пожалуйста, отпусти меня, — Джон сдерживался изо всех сил. — Я просто пойду приму душ и вернусь, ладно? Если хочешь, мы поговорим потом.
* * *
Его слова не обманули Шерлока ни на минуту. Джон не просто пытался встать — он почти отдирал его пальцы от своего рукава. Это было совершенно неправильно: с той самой минуты, как он открыл глаза и не увидел ничего, кроме темноты, Джон всегда был рядом. А теперь он хотел уйти, и Шерлоку это совершенно не нравилось. Он сжал руки крепче, потом скользнул ладонями вверх, к плечам.
— Скажи мне, — настойчиво повторил он. — Что не так? Это из-за того, что я сказал? Я не подумал — послушай, но я ведь уже извинился... А мы оба знаем, что я никогда не извиняюсь! — он попытался разрядить атмосферу неловкой шуткой.
Джон дышал все чаще и по-прежнему пытался высвободиться. Если бы только Шерлок мог видеть! Только один взгляд на его лицо — и он бы понял, что происходит. Бесплодные попытки догадаться, что же так взволновало его, приводили в ярость. Шерлок схватил его за плечи и как следует тряхнул:
— Ответь мне!
С судорожным вздохом Джон внезапно перестал вырываться; словно передумав, он тесно прижался к другу и крепко обхватил его за шею обеими руками. Шерлок чувствовал дрожь его тела. Что-то мокрое капнуло ему на ключицу... Джон плачет, осознал он.
Джон, никогда не терявший оптимизма, всегда пытавшийся подбодрить его, убедить, что ему повезло, что все пройдет, все будет в порядке. Джон, не покидавший его больше чем на минуту с самого момента пробуждения, безропотно взявший на себя все самые неприятные обязанности, ставший частью его самого. Несгибаемый, уверенный, надежный. Джон.
Тот самый Джон, что плакал сейчас, уткнувшись лицом ему в шею и всхлипывая так, словно у него разрывалось сердце.
Шерлок неуверенно обнял его и легонько похлопал по спине, не зная, что делать дальше. Что случилось? Неужели его слова могли настолько расстроить Джона? Да, он сказал не подумав, но разве можно так терять самообладание из-за каких-то слов?
«Думай! — приказал он себе. — Джон сказал, что твой ум по-прежнему безупречен, так используй его!» Впервые с момента пробуждения Шерлок задумался о чем-то кроме своей слепоты, разочарования и страха, попытался взглянуть на вещи с точки зрения Джона.
Что он пережил в момент выстрела? Майкрофт прочитал Шерлоку все отчеты, но в них не было ни слова о том, что чувствовал Джон. Шерлок знал, что для людей чувства очень важны. Он в который раз попытался напрячь память, но по-прежнему не мог вспомнить ни одного события после выхода из дома той ночью.
Он знал, что Джона заставили надеть один из жилетов со взрывчаткой и что тот был на нем, когда они увидели друг друга в бассейне. По спине Шерлока пробежали мурашки, и он крепче обнял друга. А что если все вышло бы наоборот?
Что если Джон был бы ранен и провел неделю в коме, а Шерлок остался бы почти невредим? Что если он просидел бы неделю у постели Джона, не зная, очнется ли он и каким станет?
Пошел бы он на это? Стал бы бодрствовать у его изголовья, как это сделал Джон? Потерял бы целую неделю времени без малейшей гарантии результата? Семь дней и семь ночей на жестком стуле — и ничего, кроме бесконечных мыслей, страхов, ожидания самого худшего...
Да, внезапно понял он к своему немалому удивлению. Да, если бы в той больничной кровати лежал Джон, то он, Шерлок, сидел бы на стуле рядом. Это было интересно.
Он притянул все еще всхлипывающего Джона ближе к себе и погладил его по спине неловким успокаивающим жестом. Конечно, из слепого социопата плохой утешитель, но Шерлок надеялся, что это поможет.
Чего же Джон боялся больше всего? Из отчета Шерлок знал, что Джон был готов пожертвовать собой, чтобы дать ему шанс спастись. Значит, это не был страх за свою жизнь. Так что же? Шерлок глубоко задумался, перебирая в памяти сказанные только что слова.
Через несколько минут Джон начал успокаиваться, и Шерлок услышал, как он пытается что-то сказать, уткнувшись ему в воротник рубашки. Среди невнятных слов он расслышал несколько... извинений?
Взяв Джона за плечи, он немного отстранил его и нашарил на столе коробку с салфетками. Джон сдавленно поблагодарил, наскоро вытер лицо и снова принялся извиняться.
— Прости... Прости, я не хотел. Все в порядке, я просто перенервничал. Все хорошо. Прости.
— Джон, заткнись, — твердо велел Шерлок. Ему до сумасшествия хотелось хотя бы на секунду обрести зрение, чтобы увидеть этого удивительного человека, спасшего ему жизнь, но стыдящегося любого проявления слабости. — Ты боялся в точности того же, чего боялся бы и я, если бы оказался на твоем месте и меня не отвлекала бы слепота и прочие факторы.
Он протянул руку и дотронулся до лица Джона, проверяя его выражение.
— Ты боялся, что я стану заурядным, но буду помнить, что был уникальным. Ты знаешь меня достаточно, чтобы понять: это единственное, чего я не смог бы вынести. Память о ясности рассудка и невозможность обрести ее снова. Тупость.
Джон ответил не сразу и очень коротко.
— Спасибо, — сказал он.
И даже в окружавшей его темноте Шерлок понял, что Джон улыбается.
Глава 3. Под микроскопом
О том, что наступило утро, Шерлоку сообщило громыхание мусоровоза, заворачивающего за угол Йорк-террас. В этот час снаружи еще довольно темно, поэтому если сквозь веки не просачивается утренний свет, это не обязательно означает слепоту.
Шерлок помедлил, пытаясь с закрытыми глазами определить, не стала ли темнота немного светлее. Корковая слепота5 непредсказуема: никто не мог сказать, вернется ли к нему зрение, и если да, то в какой мере. Поэтому каждое утро он проводил одну и ту же проверку.
Видимо, Джон еще спал — в квартире было тихо. Как всегда, подумал Шерлок, прикорнул вполглаза на диване, никогда по-настоящему не расслабляясь, словно солдат на войне. Стоило позвать, как он появлялся почти моментально, но никогда не оставался в комнате Шерлока, возвращаясь в гостиную как можно быстрее.
Это было непрактично, это нервировало, а хуже всего было то, что Джон отказывался объяснять свое поведение. Все, чего удалось от него добиться, — это «мне не следует проводить ночь в твоей спальне». Тихая война продолжалась уже неделю, и Шерлок начинал злиться.
Конечно, Джон был всегда под рукой, но организовано его дежурство было крайне неудобно. От лежания на диване у Джона болела спина, он не высыпался и от этого становился неприятно раздражительным. Насколько проще им обоим было бы спать в одной комнате! И насколько легче было бы Шерлоку открывать глаза каждое утро, если бы Джон был рядом...
Шерлок не понимал, почему Джон так упрямится. Может быть, ему не нравится комната? Или что-то не так с кроватью? Да, конечно, тот трупик подопытной крысы разлагался с невероятной скоростью, но после эксперимента он перевернул матрас! Все же люди иногда беспокоятся из-за таких пустяков...
Хорошо, решил Шерлок, если гора не идет к Магомету, Магомет пойдет к горе. Они будут спать в постели Джона. Он открыл глаза.
Ничего.
* * *
После завтрака Шерлок забрался в кресло с ногами, поджав колени к груди и натянув на них полы халата. Его мысли рассеянно блуждали, не останавливаясь ни на чем. Хорошо еще, что после травмы он стал больше спать, — по крайней мере, во сне не так скучно, как наяву. А потом он прозреет, и жизнь начнется снова.
Судя по звукам, Джон прибирал кухню. Интересно, что здесь может требовать уборки? Ведь все его эксперименты наверняка давно сгинули.
— Джон! — позвал Шерлок. — А что случилось с головой?
— Ее забрала Молли, — Джон чуть повысил голос, чтобы заглушить бульканье закипающего чайника. — Похоже, миссис Хадсон решительно настроена против экспериментов с чем-либо, что имеет лицо.
— Миссис Хадсон?
Вода полилась в чашку, хлопнула дверца холодильника, звякнула ложка; Джон подошел к столу, осторожно взял Шерлока за запястье и дал ему нащупать чашку.
— Да, — подтвердил он. Голос немного удалился — значит, Джон сел по другую сторону стола. — Она приходила в больницу, но ее не пустили к тебе. Возможно, это и к лучшему. Ты же знаешь, как она привязана к тебе. Ей было бы тяжело видеть тебя таким...
— Покалеченным? — перебил Шерлок.
— Я хотел сказать «неподвижным», — уточнил Джон. — В любом случае, я оставил с тобой Майкрофта и пошел угостить ее кофе. Тогда-то я и попросил ее убрать в морозильник все... объекты, которые без этого протухли бы.
— И забыл предупредить ее насчет головы?
— В тот момент меня заботила совсем другая голова, — резковато парировал Джон. — Так или иначе, я не знаю, уничтожила ли заморозка все, над чем ты работал, но если хочешь, мы можем разморозить что-нибудь и возобновить эксперименты. Ты будешь говорить мне, что делать.
Шерлок выпрямился, взял чашку обеими руками и сделал глоток, чувствуя странное тепло внутри. Джон и миссис Хадсон постоянно жаловались на его эксперименты и все же попытались сберечь его работу, даже не зная, суждено ли ему когда-нибудь очнуться. Пускай заморозка сама по себе не идеальный вариант, все же их поступок был... добрым.
Шерлок откашлялся.
— Должно быть, большинство тканей уже безвозвратно испорчено. Но мы можем взглянуть... — он осекся. — Ты можешь взглянуть на пальцы.
— Те, что в масленке? — Шерлок кивнул и услышал, как заскрипел стул Джона, когда тот встал. — Сейчас я их выну, а ты пока иди оденься.
Шерлок застонал. Джон даже дома заставлял его одеваться как на парад — и к чему?
* * *
Получасом позже Джон стоял у кухонного стола, согнувшись над микроскопом с наклейкой «Собственность больницы Св. Варфоломея», а над его плечом нависал Шерлок, очевидно, считавший, что если их головы будут достаточно близко, результаты наблюдений смогут перепрыгнуть к нему в мозг напрямую.
— Нет, все еще слишком твердый, — сказал Джон. — И в микроволновку я его не поставлю.
Он выпрямился.
— У нас новое правило: никаких частей тела в микроволновке. Ты всегда выставляешь слишком высокую мощность, они лопаются, а ты не удосуживаешься как следует отмыть камеру. Я бы не хотел еще когда-нибудь в жизни обнаружить на дне суповой тарелки ноготь человеческой ноги.
Шерлок фыркнул.
— Джон, не нежничай, возьмись за него как следует, — он потыкал упрямый палец, лежащий на предметном стекле, и потянулся за скальпелем. — Дай-ка я.
Джон быстро отвел его руку в сторону.
— Нет, Шерлок, не делай глупостей, — он держал лезвие на отлете, чтобы друг не мог достать до него. — Ты же сам видишь, он твердый как камень, придется подождать еще.
— Ку-ку! — из приоткрытой двери раздался бодрый голос, сопровождаемый деликатным стуком. — Вы в приличном виде, мальчики?
В комнату вошла миссис Хадсон, и Шерлок с недовольным ворчанием шлепнулся обратно в кресло. Она двигалась медленнее, чем обычно, и держалась ближе к одной стене — значит, с покупками. Задев за кресло Джона, зашуршали пластиковые пакеты. Сумки и в правой руке, много покупок.
— Привет, Шерлок! Доброе утро, доктор Ватсон! — она вошла в кухню, поставила пакеты на стол и начала разбирать продукты. Ради развлечения Шерлок попытался угадать, что она принесла. Это у него получалось отлично: сказывалась кухонная практика с Джоном.
— Большое спасибо, миссис Хадсон, вы очень добры, — судя по голосу, Джон стоял у мойки. — Чайник только что вскипел, хотите чашечку?
«Ага, начинается», — подумал Шерлок и привычно начал считать про себя.
«Десять, девять...»
— Почему бы и нет, дорогуша? С удовольствием! — полилась вода, открылась дверь холодильника.
«Восемь, семь...»
— Присядьте на минутку, миссис Хадсон, — мягкое «пуф» — это Джон взбивает подушку на сиденье. — Возьмите мое кресло.
«Шесть, пять...»
— Итак, как ваши дела, мальчики? Чем заняты? — чашка звякнула о блюдце. — О, спасибо, доктор.
«Четыре, три...»
Джон поставил свою чашку в раковину.
— Если на то пошло, у меня действительно есть пара дел, они займут не больше получаса...
«Два, один...»
— Идите, дорогуша, не волнуйтесь! Мы с Шерлоком пока чудесно поболтаем, верно?
«И-и... пуск!» Мимоходом потрепав Шерлока по плечу и пообещав не задерживаться, Джон унесся прочь, оставив его с временной сиделкой.
Шерлок натянуто улыбнулся и повернул голову в сторону миссис Хадсон.
— Что новенького, дорогуша? — жизнерадостно спросила она.
— Я все еще слеп, если вы об этом, — отрезал Шерлок и сразу же пожалел о своей грубости. Ему следовало бы поблагодарить ее — и за попытку спасти его эксперименты, и за готовность посидеть с ним на время отсутствия Джона, — но чувствовать благодарность было непривычно и тяжело.
Миссис Хадсон ничуть не обиделась.
— Как у тебя идут дела с доктором Ватсоном? Вы общаетесь так... дружески.
«Какая наблюдательность», — язвительно подумал Шерлок.
— Мы и есть друзья, миссис Хадсон.
Он чувствовал на себе ее взгляд.
— Знаешь, он очень неравнодушен к тебе, — внезапно сказала она. — В последнее время это особенно заметно.
— Заметно? — с интересом переспросил Шерлок. Насколько он мог судить, с момента выписки из больницы Джон обращался с ним исключительно как врач с пациентом, не считая небольшого срыва на прошлой неделе.
— Он не так скрывает свои чувства теперь, когда ты не можешь его видеть... Ох, прости, милый! — устыдилась своей прямолинейности миссис Хадсон, но Шерлок лишь отмахнулся.
— Не извиняйтесь, вы совершенно правы. Продолжайте! — он был заинтригован. Обычно он почти не обращал внимания на наблюдения других людей, но сейчас ситуация изменилась. Он хотел знать, что видит она, и сравнить это со своими впечатлениями.
— Даже не знаю, возможно, мне не стоит говорить что-либо... — засомневалась женщина.
Шерлок вздохнул. Люди никогда не хотят отвечать на прямые вопросы, и миссис Хадсон не была исключением из правил. Значит, с ней сработает метод от противного.
— Джон относится ко мне лишь как к пациенту, — спровоцировал он ее. — Он врач. Разумеется, сейчас он заботится обо мне больше, потому что я нуждаюсь в помощи.
Из соседнего кресла донесся деликатный смешок.
— В хорошеньком бы положении он оказался, если бы смотрел на всех пациентов так, как на тебя!
Любопытно. Возможно, все же стоит рискнуть спросить напрямую.
— И как он на меня смотрит?
Миссис Хадсон вздохнула.
— Так, словно ты для него — весь мир.
* * *
Направляясь быстрым шагом к банкомату, Джон размышлял о том, насколько Шерлок продвинулся за последнюю неделю. Его физическое состояние улучшалось с каждым днем: после инцидента с чисткой зубов приступы «застревания» на одном деле, к счастью, больше не повторялись, интеллектуальные способности вернулись почти на прежний уровень. Но его настроение начинало серьезно тревожить Джона.
Первую неделю после возвращения из больницы Шерлок метался между яростью, обидой и отчаянием — все эти реакции были естественными и понятными. Но сейчас он, похоже, решил просто ждать, когда зрение вернется и он сможет начать жизнь сначала, как будто ничего и не произошло, целиком вычеркнув из нее этот период.
Если он прозреет скоро, думал Джон, подобное подвешенное состояние не так уж и страшно. Но выздоровление может занять месяцы, годы... Он может остаться слепым навсегда. Джон должен был придумать что-нибудь, чтобы заставить Шерлока заинтересоваться той жизнью, которую он вел сейчас.
Эксперимент с обедами можно было признать сравнительно удачным. Шерлок никогда не снисходил до магазинов или готовки, так что понятия не имел, какие припасы лежат в кухонных шкафах. Джон дал ему задание определить, где что находится. Возможно, это было глупо, зато задействовало все четыре оставшихся у него чувства, а Джон хотел, чтобы Шерлок развил их как можно лучше и мог опираться на них в дальнейшем.
Разумеется, сначала Шерлок заявил, что это скучно, но Джон смог заинтересовать его, пообещав, что приготовит обед из любых продуктов, которые тот сочтет пригодными. Добрую половину дня он провел в кухне, встряхивая пакеты и банки, нюхая, пробуя, пересыпая их содержимое — и, конечно, развел ужасный беспорядок.
Однако и в этом Шерлок оказался так же гениален, как и во всем остальном, что делал. В результате обед получился вполне съедобным за исключением довольно странного десерта на тостах — оказалось, что консервные банки с рисовым пудингом и печеными бобами совершенно одинаковы по форме и весу.
Поход к банкомату и на почту занял у Джона около двадцати пяти минут, и на Бейкер-стрит он возвращался почти бегом. Конечно, Шерлок давно разгадал их с миссис Хадсон неуклюжую игру. Глупо было пытаться щадить гордость человека, для которого их намерения были очевидны, но они все равно старались.
Поднимаясь по ступенькам, он слышал голоса, но они сразу же смолкли, и миссис Хадсон выскочила на лестницу. У нее был взволнованный вид: проходя мимо, она улыбнулась и кивнула ему, но постаралась не встречаться с ним глазами и быстро ушла к себе. Джон почувствовал висевшее в воздухе напряжение и понял, что что-то произошло.
Шерлок стоял у окна. Услышав шаги, он медленно повернулся, и Джону показалось, что их взгляды встретились. Ощущение было резким, словно удар, Джон даже пошатнулся, хотя зрительный контакт существовал лишь в его воображении.
Шерлок протянул руку, и Джон машинально взял ее, предполагая, что тот хочет куда-то пойти. Но Шерлок решительно поднял свободную руку к его лицу, как делал теперь, чтобы узнать его выражение.
— Почему ты остался со мной, Джон? — спросил он.
Мгновенный приступ неконтролируемой паники исказил его черты. Шерлок улыбнулся и поднял вторую руку, и Джон внезапно вспомнил ту ночь, когда они искали граффити на стенах вдоль железнодорожных путей. Тогда Шерлок точно так же взял его лицо в ладони, а потом закружил его, и у него подкашивались ноги — вовсе не от потери равновесия... Именно та ночь заставила его пригласить Сару на свидание.
— Что ты делаешь, Шерлок? — неуверенно спросил он. Все тщательно выстроенное им за последние несколько недель отношение доктора к пациенту бесповоротно рушилось, и он чувствовал, как снова возвращается к тому, с чего начал.
— Я жду ответа, Джон. И хочу не только услышать, но и увидеть его, — Шерлок слегка сжал пальцы. — Ты ведь не против?
Оказавшись на зыбкой почве, Джон соображал с лихорадочной быстротой.
— Палец, должно быть, уже разморозился, — отчаянно выпалил он. — Давай продолжим эксперимент, пока... — прикосновения Шерлока не давали сосредоточиться, — пока он совсем не раскис.
Джон мысленно пнул себя за невольную паузу. Шерлок мог извлечь из нее больше смысла, чем обычный человек из целой тирады.
— Это такой медицинский термин, доктор? — Шерлок сделал маленький шаг вперед, и Джон отступил назад. Все как неделю назад, с отчаянием подумал он. Что же, Шерлок теперь всегда будет вести себя так? Будет загонять свою жертву в угол, пока не добьется нужного ответа?
— С экспериментом все в порядке. Я знаю, что ты убрал пальцы в холодильник, когда вошла миссис Хадсон. Я слышал, как стукнула крышка масленки, а потом скрипнул контейнер для овощей. Он всегда скрипит, когда его задвигаешь, потому что резиновую прокладку с него я давным-давно использовал как жгут.
Шерлок подался вперед, настойчиво водя пальцами по лицу друга.
— Ты жалеешь меня?
Джон судорожно втянул воздух.
— Жалею? — потрясенно переспросил он. — Жалею тебя? Почему ты так говоришь?
— Потому что я не услышал ответа, — объяснил Шерлок. — Я вынужден делать предположения, вот первое из них.
Джон никак не мог собраться с мыслями. Шерлок прижал его к столу и наклонился к нему так, что их губы разделяло всего несколько дюймов. Так просто было бы... Нет! «Он твой пациент, думай о нем как о пациенте», — твердил себе Джон, но чем ближе подходил Шерлок, тем труднее это было.
— Может быть, ты чувствуешь вину, — задумчиво предположил Шерлок. — За то, что меня ранили, а тебя нет.
От удивления Джон открыл рот. Подобная мысль ни разу не приходила ему в голову. Он прекрасно знал, кто виноват в случившемся с Шерлоком. Снайпер, сделавший роковой выстрел, достался Майкрофту, но Джон был полностью уверен, что рано или поздно найдет Мориарти и заставит его заплатить за все. При воспоминании об этом ненавистном человеке его лицо затвердело, и Шерлок легкой усмешкой дал понять, что обо всем догадался.
— Ты не будешь преследовать Мориарти, — с настойчивостью сказал он. Джон не мог отделаться от ощущения, что пальцы Шерлока напрямую вытягивают мысли из его головы. Он попытался отстраниться, но детектив лишь крепче сжал его щеки.
— Похоже, ты отталкиваешься от своих, а не от моих чувств, — Джон решил, что пора перейти в контратаку. — Возможно, это ты считаешь меня виноватым. Может, где-то глубоко внутри ты думаешь, что я мог оказаться быстрее, удачнее оттолкнуть тебя, подставиться под пулю сам?
При последнем предположении Шерлок вздрогнул и покачал головой.
— Джон, со мной это не сработает. Ты прекрасно знаешь, что я так не думаю и никогда не думал.
— Я бы сделал это.
Джон захлопнул рот, но было поздно: он почти видел, как нечаянно вылетевшие предательские слова висят облачком над его головой, словно в комиксах, и их уже не вернуть. Его самообладание стремительно испарялось.
Шерлок пробежал кончиками пальцев по плотно сжатым губам Джона, тщетно надеясь, что тот скажет еще что-нибудь. На его лице было написано отчаяние человека, готового отдать правую руку за возможность видеть.
— Почему ты остался со мной, Джон? — снова спросил он. — Почему ты терпишь меня? Ведь я больше не могу делать вещи, которые раньше так восхищали тебя. Лишь потому, что ты мне нужен? Я вижу в этом только жалость.
Джон почти не понимал, что он говорит; все его внимание было приковано к губам Шерлока. Край стола уже врезался ему в бедра, а Шерлок все не отодвигался, очевидно не представляя, насколько двусмысленно выглядит сейчас.
Джон чувствовал, как прижимается к нему стройное, мускулистое тело Шерлока, и понимал, что уже не может бороться. Внутри него рушились стены — надежные, прочные стены, которые он начал возводить почти сразу после их знакомства и так тщательно крепил весь последний месяц, пока Шерлок был его пациентом.
Его лицо горело, губы приоткрылись сами собой, когда большой палец Шерлока вновь коснулся их, он едва удерживался от поцелуя. Запах Шерлока кружил голову; Джон положил руки ему на плечи, пытаясь оттолкнуть, но сил не было.
Он жадно вбирал в себя взглядом склоненное над ним лицо: упавшие на бледный лоб темные кудри, чувственный рот, невидящие, но по-прежнему пристальные светлые глаза. Джон был не из тех, кого волнует только физическая красота, но он не мог не признаться себе, что с первой же минуты был потрясен внешностью Шерлока. Он действительно был уникальным, не похожим ни на кого.
Их лица были так близко, что Джон различал разноцветные крапинки в глазах Шерлока, из-за которых они казались то голубыми, то серыми, то зелеными. Должно быть, Шерлок все еще ждал ответа, но Джон давно забыл вопрос, и детектив заговорил снова. Его бархатный голос струился, как темная река, завораживая, затягивая в глубокие омуты.
Стены в голове Джона рассыпались пылью. Все, что он накрепко запер в себе после предупреждения Шерлока о том, что тот «женат на своей работе», рвалось наружу. Строгая аскеза последнего месяца, когда он давил в себе малейшую неподобающую мысль о своем пациенте, о человеке, зависящем от него, сделала его чувства лишь невыносимее.
Шерлок все говорил, но Джон понятия не имел, о чем. Он не мог оторвать взгляда от губ Шерлока, будивших мечты, которые он считал давно похороненными. Джон поймал себя на том, что невольно тянется к ним, и резко оборвал себя. Никогда в жизни он не опустится до того, чтобы насильно поцеловать того, кто не видит его и не может избежать поцелуя! Собрав все силы, он заставил себя остановиться, но остановить отклик его тела на всепоглощающую близость Шерлока уже не могла никакая воля.
Еще мгновение, понял Джон, и игра закончится, Шерлок узнает правду...
Поток слов внезапно оборвался, Шерлок замер и напрягся. «Да что ты знаешь о напряжении!» — хихикнул истерический голосок в голове Джона.
— Значит, — голос Шерлока разом упал на пол-октавы, — это не жалость?
Глава 4. Польщен твоим вниманием
— Шерлок, ради бога, прости, — задыхаясь прошептал Джон. — Честное слово, я не... Я хотел сказать... — он запнулся, замолк и попробовал сначала: — Клянусь, после больницы я не думал о тебе так... Все это время я не позволял себе...Обещаю...
Он отвернулся и оперся рукой о стол — голос стал тише, скрипнуло дерево. Сбивчивые объяснения постепенно смолкли, завершившись сдавленным ругательством.
Шерлок отступил на шаг и стоял посреди комнаты в растерянности, медленно осознавая случившееся. Похоже, Джон расстроен. Это неправильно — ведь Шерлок сам спровоцировал его. Он вытянул руку и дотронулся до плеча друга.
— Все в порядке, — успокоил он. — Не волнуйся, я не сержусь и не в обиде.
Джон вздрогнул и отстранился. Шерлок опустил руку.
— Но все-таки я не понимаю, — признался он.
Джон невесело усмехнулся.
— Я и не думал, что ты поймешь. По-твоему, я уже пересилил себя?
— Пересилил? — удивленно переспросил Шерлок.
— Но ведь не могло же это стать для тебя полной неожиданностью, — возразил Джон, не оборачиваясь. — Ты прекрасно знал, что нравишься мне, иначе не отшил бы меня в тот вечер у Анжело.
Шерлок задумался, припоминая.
— Я мог просто неправильно понять тебя. В конце концов, тогда мы только познакомились.
— Ага, и в первый же вечер ты рассказал обо мне абсолютно все, — Джон фыркнул. — Единственное, о чем мы умолчали, — моя сексуальная ориентация. Впрочем, позже я понял, что ты намеренно обошел эту тему.
— Возможно, я просто пытался внести ясность, — предположил Шерлок.
— У тебя это прекрасно получилось! Я сотню раз вспоминал тот разговор, так что могу напомнить тебе твои точные слова. Как раз между заявлением, что ты женат на своей работе, и категорическим отказом от отношений со мной ты сказал дословно следующее: «Хотя я польщен твоим вниманием...»
Стол скрипнул снова — должно быть, Джон оттолкнулся от него и повернулся лицом к Шерлоку, потому что его голос зазвучал яснее и громче.
— Ты бы не сказал так без причины. Или великий Шерлок Холмс допустил ошибку? Ты вычислил обо мне абсолютно все — неужели ты мог не понять, что я бисексуал и нахожу тебя привлекательным?
Еще один протяжный скрип: Джон оперся на стол. Шерлок ясно представлял себе, как он стоит с расстроенным и напряженным видом, скрестив ноги и сложив руки на груди.
— Ну же, Шерлок! Ты бы не стал тратить время, отваживая натурала, которому ты совершенно безразличен. Какой в этом смысл?
Шерлок поймал себя на том, что совершенно не хочет спорить. Оглядываясь назад, он уже жалел о своей резкости. Что было бы, если бы он промолчал тогда? Джон начал бы... ухаживать за ним? На что это было бы похоже?
— Что же, — признал он, — пожалуй, я действительно, как ты выражаешься, отваживал тебя. Но мне казалось, что это удалось: с тех пор ты ничем себя не выдал. Кроме того, Сара...
— Да. Бедная Сара, — Джон вздохнул. — С ней я пытался отвлечься от тебя, а все, что она получила в итоге, — похищение и скомканный роман с расставанием в конце. Боюсь, теперь она меня терпеть не может.
— С расставанием? — эхом откликнулся Шерлок.
— Ты пришел в себя месяц назад, — терпеливо напомнил Джон. — На скольких свиданиях, по-твоему, я был за это время?
— Ты почти не отходил от меня, — медленно осознавая, ответил Шерлок. Внезапно его осенила новая мысль, и он поразился, насколько был поглощен собой все это время. — А что с твоей работой? Джон, ты же не ходишь в больницу! Я даже не подумал об этом!
На этот раз Джон рассмеялся по-настоящему.
— Тебе просто было не до меня. Я уволился. Точнее, просто не появлялся и не звонил больше недели, так что меня уволили; в принципе, это одно и то же, — он помолчал и добавил: — Не хочешь присесть? Похоже, у нас намечается долгий разговор. Например, надо обсудить, где найти тебе нового врача...
— Мне не нужен новый врач, — не раздумывая отрезал Шерлок. — Мой врач — это ты.
От слов Джона у него по спине пробежали мурашки и он пожалел, что прислушался к миссис Хадсон. Информация — самая ценная вещь на свете, но ему не нужны были знания, которые могли отнять у него друга.
Снова вздохнув, Джон взял его за руку и подвел к креслу, в которое Шерлок сел с неохотой. Он подозревал, что разговор будет непростым.
* * *
Джон начал понемногу успокаиваться, хотя все еще чувствовал себя выбитым из колеи. Слава богу, Шерлок не выказал ни ужаса, ни отвращения, так что первоначальная паника, нахлынувшая, когда тот отстранился, слегка притихла.
И все-таки у него не укладывалось в голове, что они действительно обсуждают эту тему. Была какая-то странная ирония в том, что ослепший Шерлок мгновенно раскрыл тайну, о которой зрячий не догадывался несколько месяцев.
Джон сел в свое кресло, уперся локтями в колени и вгляделся в лицо Шерлока, пытаясь понять, о чем он думает.
— Пойми, я больше не могу быть твоим врачом, — начал он. — Нельзя одновременно ухаживать за пациентом и за... — он осекся и неловко хмыкнул.
— За кем? — требовательно спросил Шерлок.
Джон покачал головой.
— Никогда не верил, что у нас дойдет до такого разговора... Понимаешь, обычно я запрещаю себе даже думать об этом в твоем присутствии, а последние несколько недель и вовсе закрутил гайки до упора.
— Как тебе удается заставить себя не думать? — с любопытством спросил Шерлок. Ему самому не помогала даже стрельба по стенам.
— По-разному. Посчитать до ста, подумать о футболе. Посчитать до ста по-французски, — он усмехнулся. — Видишь, быть идиотом не так уж и плохо — по крайней мере, мне приходится иметь дело с одной мыслью за раз, а не с целой дюжиной, как тебе. Но иногда не получается. Тогда остается только уйти, побыть одному. Тебе я обычно говорю...
— Что хочешь подышать воздухом, — закончил Шерлок. — Так вот что это было! А я думал, что ты сердишься на меня.
Джон фыркнул, опустил голову и утомленно провел рукой по волосам.
— Обычно так и есть, — признался он. — Но мне лучше держаться подальше от тебя, когда я на взводе по любой причине. Я могу не сдержаться, а ты всегда все замечаешь. Иногда ты настолько меня бесишь, что хочется встряхнуть тебя как следует, а это уже опасно.
— Опасно? Почему? — не понял Шерлок.
Джон застонал.
— Господи, как же с тобой сложно! Опасно быть так близко от тебя, когда я злюсь. Сильные эмоции не разложишь по полочкам, они всегда перемешаны... Неужели у тебя никогда не было секса после ссоры?
Шерлок сидел с ошеломленным видом.
— Когда ты злишься, то хочешь заняться со мной сексом? — осторожно уточнил он.
— Нет! — воскликнул Джон и после паузы добавил тише: — Иногда. Я не знаю, — он откинулся на спинку кресла, вытянул ноги и с силой потер лицо. — Черт побери, как нас занесло в эту тему?
— Мы начали с того, что ты решил найти мне нового врача, а я сказал, что врач у меня уже есть, — недовольно напомнил Шерлок.
Джон снова выпрямился.
— Шерлок, я не могу больше лечить тебя, это очевидно. Когда кто-то заботится о тебе как врач, он не должен в это же время... желать тебя. Это недопустимо.
— Но ты же... — Шерлок осекся и сжал губы. — Ты сказал, что после больницы не думал обо мне. Так какая разница, нравился я тебе раньше или нет? — он помолчал и добавил совсем тихо: — Все изменилось.
— Что? Ты решил... Нет! — Джон замотал головой, не заботясь о том, что Шерлок его не видит. — С чего тебе взбрело в голову, что мое отношение к тебе изменилось после того, как тебя ранили?
«Господи, неужели Шерлок действительно считает меня такой сволочью?» — в смятении подумал он.
— Мне не взбрело в голову, — возразил Шерлок. — Это очевидно.
— Нет, не очевидно, — настойчиво произнес Джон. — Запрещать себе и не хотеть думать о тебе — это совершенно разные вещи. Неужели ты забыл, что произошло пять минут назад?
Шерлок свернулся клубком в кресле, подтянул колени к груди и обхватил их руками, упрямо выставив вперед подбородок.
— Все изменилось, — повторил он. «Он думает, что я отреагировал бы так на близость с кем угодно», — с ужасом понял Джон.
Было невыносимо видеть, как этот гордый человек искренне убежден в том, что никто на свете не может желать его. Джон понимал, что после всего случившегося должен держаться на расстоянии, но сейчас уже ничто не могло его остановить. Сев на пол перед креслом Шерлока, он осторожно коснулся предплечья друга.
— Шерлок, ничего не изменилось. Просто только что ты разом обрушил всю мою защиту, — успокаивающим жестом он погладил его по руке. — Твое ранение совершенно не при чем, я был уверен, что мне не на что надеяться в любом случае.
Шерлок уткнулся лицом в колени и глухо сказал:
— Джон, я слепой.
В его голосе звучала такая обреченность, словно он уже не считал себя человеком.
Джон встал на колени и обеими руками приподнял голову Шерлока.
— А я нет, — ответил он. — И я схожу по тебе с ума.
Едва заметная тень облегчения промелькнула на замкнутом, бледном лице Шерлока, но для Джона ее было мало. При всей своей самоуверенности и даже дерзости Шерлок никогда не считал, что может просто нравиться окружающим. Обычно это его не волновало, разве что он хотел чего-то добиться от человека, но сам себя он ценил лишь за интеллектуальные способности. И сейчас, когда возможности Шерлока уменьшились, он определенно чувствовал себя никчемным.
Джон изо всех сил хотел переубедить его и, будучи честным и прямолинейным человеком, выбрал самый простой способ. Раньше он боялся, что позволяет себе слишком много, но сейчас в том, что он собирался сделать, не было ни страсти, ни намека на продолжение. Это был просто... способ выразить свое восхищение.
Очень, очень медленно он подался вперед, легонько дунув на лицо Шерлока, чтобы тот мог почувствовать его приближение. Невидящие глаза широко распахнулись, но Шерлок не отшатнулся. Когда между ними осталось несколько дюймов и Джон счел, что его намерения уже невозможно истолковать неправильно, он тихо спросил:
— Можно?
Шерлок улыбнулся:
— Так ты будешь спать со мной?
* * *
На улице было холодно.
Шерлок стянул одной рукой края воротника, защищая от ветра шею и затылок. Ему не нравилась короткая стрижка — с ней он чувствовал себя беззащитным и каким-то голым. А идиотские темные очки, которые привез в прошлый раз Майкрофт вместе с говорящими часами и кучей прочего инвентаря для богадельни, просто бесили его.
От большей части барахла ему удалось отбиться, но на очки он все-таки согласился, хоть и с неохотой. Шерлок знал, что люди теряются от его взгляда, а теперь, расфокусированный и блуждающий, он, должно быть, производил совсем жуткое впечатление. Что ж, по крайней мере, Джон сказал, что день ясный и солнечный, так что он не выглядит глупо.
До чего же странно, подумал Шерлок, чувствовать, как все на тебя смотрят. Он привык наблюдать и знать больше всех, но сейчас любой идиот мог видеть то, что было недоступно ему. Он ощутил внезапный приступ неуверенности и крепче взял Джона за руку.
Тот немедленно сжал пальцы в ободряющем жесте, и Шерлоку пришло в голову, что Джон даже не задумывается о том, что делает: забота о друге стала для него второй натурой. И все же сложно было поверить в то, что все это время он ухитрялся скрывать от Шерлока свою привязанность к нему, — коварство и хитрость были не в природе Джона. От осознания своей ошибки Шерлоку стало неуютно.
Но когда они уже подходили к Риджентс-парку, он понял, что на самом деле Джон не столько скрывал свои чувства, сколько пытался избавиться от них, не желая расстраивать Шерлока и ставить под угрозу их дружбу. И Сара не была формальным прикрытием, Джону она по-настоящему нравилась. Но, оглядываясь назад, Шерлок видел, что он был для Джона важнее всех с самого начала, а не только в последние недели.
Чем больше он раздумывал об этом, тем больше случаев всплывало в его памяти. Например, той ночью, когда убили Су-Линь, разве не должен был Джон — мужчина, солдат — остаться защищать девушку, которой грозила смерть? А он оставил ее, чтобы броситься на выручку Шерлоку. Почему же он не видел этого раньше?
То, чего от него по всей видимости хотел Джон, никогда не интересовало Шерлока. Романтические отношения казались ему до крайности запутанными, а мысль о сексе вызывала только брезгливость. Те вещи, которые проделывали друг с другом влюбленные люди, представлялись ему исключительно негигиеничными и, если не затрагивать вопросы продолжения рода (а об этом в его случае речи не шло), бессмысленными.
Поэтому он не представлял себе, что произошло бы, если бы Джон поцеловал его тогда, как собирался. Но после его вопроса он почему-то выругался, вскочил и заявил, что они отправляются на прогулку, потому что ему нужен свежий воздух.
Должно быть, они уже были в парке — шум машин отдалился, зато голосов вокруг стало больше. Шерлок слышал обрывки разговоров: лондонцы и туристы дружно наслаждались редким погожим днем. Кто-то прошел мимо, задев его плечом, и Шерлок придвинулся ближе к другу.
Джон совсем другой, подумалось ему. От его прикосновений Шерлок не испытывал тошнотворного ощущения контакта с чем-то чужеродным, как было с любым другим человеком. Он спокойно дотрагивался до него, так же легко позволял касаться себя. Может быть, с Джоном все эти малоприятные действия окажутся не такими уж страшными? Он совершенно точно знал, что больше не хочет просыпаться в одиночестве.
Шерлок глубоко вздохнул, вбирая окружающий мир всеми оставшимися у него чувствами. Джон до сих пор не сказал ни слова, осознал он. Должно быть, думает обо всем, что случилось, и все больше запутывается в своих предположениях. Шерлок открыл рот и начал:
— Давай купим... — как назло, нужное слово тут же вылетело у него из головы.
Услышав досадливое восклицание, Джон успокаивающе сжал его пальцы.
— Опиши другими словами, — предложил он. Этот метод помогал при аномии лучше всего.
Недовольно ворча, Шерлок подчинился. Иносказание, вот как это называется. Сложный термин он почему-то помнит, а самые простые слова вылетают из памяти.
— Черный, сладкий, горячий, в чашке...
— Кофе? — подсказал Джон.
— Да кофе, спасибо. Судя по запаху, его продают где-то рядом.
Джон покрутил носом:
— Ничего не чувствую.
— А вот и нет! — назидательно заявил Шерлок. — Человек способен различить до десяти тысяч запахов, сейчас ты чувствуешь не меньше сотни, просто не можешь распознать среди них кофе.
Внезапно он остановился и повернулся к Джону.
— Но тебе это не надо, ты видишь все и так, — тихо сказал он.
* * *
Джон посмотрел на него и почувствовал, как к горлу подкатывает комок. Печальная покорность, с которой Шерлок воспринимал свое увечье, возможно, была правильной, но видеть ее было невыносимо. Он протянул было руку, но отдернул ее, не дотронувшись, — жалость только оскорбила бы его.
Оглядевшись по сторонам, Джон увидел тележку продавца напитков на другой стороне пруда, но туда падала тень, а день был холодным. Поэтому он подвел Шерлока к скамейке на солнечном месте и оставил одного, пообещав вернуться с кофе через пару минут.
Переходя пруд по мосту, он несколько раз оглянулся. Шерлок сидел запрокинув голову и подставив лицо солнцу. Джон попытался представить его загорелым, но мысли немедленно приняли такое опасное направление, что пришлось спешно переключить себя на другую тему. Впрочем, в последние недели ему было не привыкать.
Он знал, что не имел морального права принимать на себя врачебные обязанности по отношению к Шерлоку, но у него не было выбора. Шерлок страстно желал вырваться из больницы и вернуться домой, а отпустить его соглашались лишь при условии постоянного надзора.
Пожалуй, теперь, когда схлынула первоначальная паника, Джон даже был рад, что они наконец объяснились. Он все равно не продержался бы долго: чем менее беспомощным и больше похожим на себя прежнего становился Шерлок, тем труднее было смотреть на него исключительно как на пациента. Рано или поздно ему пришлось бы раскрыться, хотя, видит бог, он понятия не имел, как это сделать.
Он рассеянно заказал два кофе и снова задумался, стоя в ожидании. Новый врач все-таки понадобится; теперь, когда Шерлок не оставил камня на камне от его защиты, он уже не сможет вести себя так, как будто ничего не произошло. Если они хотят остаться друзьями, коллегами, соседями по квартире, Джону придется соблюдать дистанцию.
Ему с самого начала было совершенно ясно, что Шерлоку не нужны близкие отношения, он просто не создан для них. Джон был готов к этому: он ничего не просил, ни на что не надеялся и был бы рад, если бы Шерлок выбросил из головы навязчивую мысль о том, чтобы спать в одной постели. Почему он против того, чтобы Джон ночевал на диване в гостиной?
Даже сегодня, после того как все раскрылось, Шерлок по-прежнему хотел спать с ним рядом. Честное слово, подумал Джон, расплачиваясь за кофе, у этого человека представления о приличиях хуже, чем у двухлетнего ребенка. Он устало вздохнул. День выдался тяжелым, и просвета впереди пока не наблюдалось.
Держа по стаканчику в каждой руке, Джон обернулся и посмотрел на другой берег пруда. Шерлок по-прежнему сидел на скамье, вытянув длинные ноги и глубоко засунув руки в карманы пальто. Он склонил голову на грудь, и ветер играл с упавшими на его лоб кудрями.
Джон вгляделся пристальнее и застыл, широко раскрыв глаза. Стаканчики с кофе выпали из онемевших пальцев. Невыносимо долгое мгновение он не мог пошевельнуться, но армейские рефлексы не подвели, и Джон сорвался с места, судорожно нащупывая на поясе сначала оставшийся дома пистолет, а потом телефон. Не глядя он ткнул пальцем в клавишу быстрого вызова и вихрем понесся к мосту, прижимая мобильник к уху.
— Риджентс-парк, Йоркский мост, быстро! — рявкнул он в трубку, расталкивая таращившихся на него в недоумении прохожих и ни на секунду не отводя взгляда от цели.
На другом конце скамейки, с хищным интересом глядя на не подозревающего ни о чем Шерлока, сидел Мориарти.
Глава 5. Человек на скамейке
Когда Джон ушел за кофе, Шерлок поднял голову и подставил лицо солнечным лучам. Чувствовать кожей их тепло было непривычно: раньше Шерлока больше интересовали наблюдения, чем ощущения.
Процокали по дорожке каблуки, кто-то сел на другой край скамейки. С треском разорвалась упаковка, в ноздри Шерлоку ударил душноватый запах жареного арахиса, и женщина громко захрустела орехами.
Определив ее рост по длине шага и силе, с которой прогнулась скамейка, Шерлок повернул голову туда, где должно было находиться ее лицо. Он угадал: не прошло и минуты, как женщина недовольно фыркнула, зашуршала пакетиком и встала, скрипнув сиденьем скамейки. Торопливый стук каблуков затерялся среди других звуков. Шерлок усмехнулся.
Но через пару минут ее место занял еще один незваный гость. На этот раз мужчина, среднего роста и сложения, в новеньких скрипучих кроссовках. От него пахло ментоловыми сигаретами и дешевым мылом. Шерлок чуть заметно поморщился: неужели в парке мало места? Почему всех тянет именно на его скамейку?
Надо сказать Джону, пусть напишет в своем блоге, что в Риджентс-парке острая нехватка скамеек. Шерлок угрюмо уткнулся подбородком в грудь и решил, что не будет обращать внимания на соседа. Похоже, отдельная скамья в такой погожий день — действительно непозволительная роскошь.
На мосту поднялась какая-то суматоха. Шерлок слышал возгласы «Эй!», «Смотри под ноги!», как будто кто-то проталкивался сквозь толпу. Может быть, это воришка удирает с украденной сумочкой? Шерлок втайне понадеялся, что погоня направится в его сторону и он сможет вовремя подставить ногу. Где же Джон? Он бы точно не дал преступнику скрыться, если бы это было в его силах. Шерлок выпрямился и прислушался к происходящему на мосту, краем сознания зафиксировав, что его сосед по скамейке встал.
Послышался топот бегущих ног, и Джон закричал:
— Шерлок!
Других шагов не было — значит, Джон ни за кем не гонится. Но он не просто бежит, он несется сломя голову. Почему? Шерлок начал подниматься, но голос Джона раздался совсем близко:
— Нет, сиди!
Через секунду Джон уже стоял перед ним, твердой рукой прижимая его к спинке скамейки. Тяжело дыша, он заговорил, но явно не с ним, а по телефону:
— Он уходит на запад от Йоркского моста по южному берегу лодочного пруда. Шевелитесь!
От него сильно пахло кофе. Шерлок протянул руку — джинсы Джона выше колен были мокрыми и еще горячими.
— И где ваши чертовы люди? — никогда раньше Шерлок не слышал в голосе Джона такой ярости. — Нет, я с ним. Подождите.
Джон схватил его за локоть и потянул вверх.
— Встань!
Он заставил Шерлока обогнуть скамью и развернул его спиной к пруду.
— Вперед! — теперь Джон толкал его к полоске деревьев, окаймлявшей границу парка.
— Джон, что...
— Не сейчас, Шерлок, шевелись!
Джон не вел его за руку, как обычно, а подталкивал сзади; это было странно и неправильно. Шерлок споткнулся. Он не понимал, куда идет.
— Джон...
— Прошу тебя, просто доверься мне. Мы уже почти пришли.
Внезапно Шерлок понял, что Джон закрывает его от чего-то своим телом — вот почему он не идет рядом как обычно. Он уперся намертво и повернулся лицом к другу.
— Объясни мне, что происходит... — твердо начал он, и в тот же момент Джон пихнул его так, что он отлетел на несколько шагов назад, взмахнул руками, пытаясь поймать равновесие, и с силой врезался спиной в ствол дерева. Впрочем, головой он не ударился — Джон успел подставить ладонь под его затылок. Должно быть, это было больно, подумал Шерлок, быстро наклоняя голову вперед, чтобы ослабить давление на пальцы.
Но Джон не подал и виду. Он оттащил Шерлока на другую сторону дерева, чтобы тот был под защитой ствола, и быстро спросил:
— Он трогал тебя? Шерлок, тот человек на скамье пытался что-то сделать с тобой?
Его руки так и летали, снимая очки, взъерошивая волосы Шерлока, скользя по его лицу, шее, груди.
— Шерлок, отвечай. Ты что-нибудь почувствовал? Укус насекомого, странный запах, что угодно?
Паника в голосе Джона сказала Шерлоку больше, чем его слова.
— Это был Мориарти, — произнес он и выпрямился, отталкивая руки друга. — Человек на скамейке был Мориарти! Джон, ты мог поймать его!
После недолгого молчания Джон сказал:
— Шерлок, это не случайное совпадение. Наша охрана исчезла. Если бы не это, я мог бы загнать его в угол...
Его телефон снова зазвонил, и он отвернулся, продолжая удерживать Шерлока одной рукой.
— Да?
Должно быть, Майкрофт или один из его сотрудников, догадался Шерлок. Похоже, у Джона гораздо больше секретов от него, чем он думал; ему рассказали далеко не все.
— За нами не следят? Отлично. Квартира чиста? Проверьте. Да, мы возвращаемся, — отрывисто бросал Джон в трубку. — Они в порядке? — Прислушался к словам собеседника и с оттенком облегчения в голосе закончил: — Через десять минут.
Он захлопнул крышку телефона.
— Поверь, я знаю не больше, чем ты успел вычислить сам. Никаких секретов от тебя, просто перестраховка, а у тебя и так хватало поводов для тревоги в последний месяц.
— А снайпер?
После едва заметной паузы Джон ответил:
— Снайпера не было, за нами не наблюдали.
Шерлок ни на секунду не позволил себя обмануть.
— Но ты думал, что был или мог быть. Я знаю, что в бассейне тоже был снайпер, — мне рассказал Майкрофт. Ты сам хороший стрелок, ты вычислил, где он мог находиться, и закрыл меня собой. Вот почему ты не стал преследовать Мориарти, а вовсе не потому, что боялся ловушки.
Джон промолчал, но Шерлок почти чувствовал, как он ежится от неловкости.
— Пойдем? — наконец предложил доктор.
— Джон... — начал Шерлок, но тот оборвал его:
— Не сейчас. Поговорим дома, если захочешь. А сейчас лучше шевелиться побыстрее — я хочу на всякий случай затащить тебя в душ.
Шерлок многозначительно поднял бровь, и Джон взорвался:
— Черт бы тебя побрал, сколько можно надо мной издеваться?
Шерлок ухмыльнулся и беспрекословно взял его за руку.
* * *
Часом позже Джон сидел в гостиной, неторопливо потягивая чай и раздумывая о произошедшем. Пропавших охранников нашли — к счастью, всего лишь без сознания, но Мориарти успел скрыться до того, как прибыло подкрепление. В мусорном баке нашли его скомканное пальто, и это была единственная улика.
Шерлок был совершенно уверен, что Мориарти просто сидел на своем конце скамейки и не предпринимал никаких попыток войти в контакт с ним, так что худшие опасения Джона немного рассеялись, но в душ он Шерлока все равно отправил. Джон не мог понять, зачем Мориарти было подвергать себя такому риску, если за этим не стояла какая-то цель. Его вполне могли поймать сегодня; что же ему было нужно на самом деле?
Джон сделал еще глоток и задумчиво посмотрел в окно. За спиной раздались тихие шаги, Джон обернулся, поперхнулся и закашлялся, забрызгав чаем весь свитер.
В дверях стоял Шерлок, и на нем не было ничего, кроме полотенца. Очень маленького полотенца, едва удерживающегося на узких бедрах. Если у Джона и оставалась надежда подавить свои чувства и вернуться к роли доброго доктора, то в это мгновение она окончательно разлетелась на мелкие осколки.
— Шерлок! — возмущенно воскликнул он, пытаясь отвернуться к окну и понимая, что тело не обращает на приказы разума ни малейшего внимания. — Черт побери, ты что, смерти моей желаешь?
Но его взгляд против воли скользил по стройной высокой фигуре друга, не упуская ни единой детали. Конечно, он и раньше видел Шерлока полуголым, даже помогал ему принимать ванну в больнице, но тогда все его силы были направлены на то, чтобы не смотреть и не думать.
А теперь Шерлок знал его чувства. Знал — и все равно стоял перед ним в одном полотенце. Маленьком полотенце. Что за игру он, черт возьми, затеял?
— Думаешь, это хорошая шутка? — резко спросил он.
— Нет, Джон, — на лице Шерлока было написано удивление. — Я думал, ты именно этого хочешь.
— Я... — Джон осекся и покачал головой. — Так вот это что, награда? Стриптиз как способ сказать «спасибо» за то, что я прикрыл тебя от несуществующего снайпера?
Шерлок склонил голову набок.
— Ты устал.
Джон вздохнул. Не просто устал, а вымотан до предела.
— Ты прав.
В его ободранной о дерево руке пульсировала тупая боль, обваренные кипятком ноги все еще жгло. Сегодня он пережил самый большой страх в своей жизни, увидев Мориарти так близко от беззащитного Шерлока, и теперь, когда волна адреналина схлынула, он чувствовал себя разбитым и больным. Стукнув дном чашки об стол, он тяжело сел, опустил голову и с силой потер глаза.
— Твоя очередь идти в душ, — голос Шерлока раздался совсем близко. Джон поднял голову и оторопел. Господи, этот человек передвигается тише кошки! Шерлок уже стоял у его кресла, облокотившись на подлокотник, отчего края его полотенца разошлись самым неподобающим образом.
— У тебя джинсы в кофе... — он потянулся вперед, принюхиваясь, — и чай на свитере. Дай руку.
Джон повиновался не раздумывая. Он понятия не имел, что еще затеял Шерлок, но какая-то часть его рассудка была почти рада снять с себя ответственность и просто подчиниться. Пальцы Шерлока осторожно пробежали по разбитым костяшкам пальцев, отмечая содранную кожу и распухшие суставы.
— Разве это не требует лечения? — спросил он с ясно различимым беспокойством в голосе.
Джон покачал было головой, но вовремя спохватился и ответил:
— Нет, все в порядке, ничего не сломано. Продезинфицирую потом.
— А что с ногами, ты обжег их? Ты пролил кофе или уронил его?
— Просто не удержал, — Джону не хотелось продолжать разговор на эту тему.
Шерлок слегка надулся.
— Все-таки прими душ, лучше прохладный, а я тем временем оденусь, — посоветовал он. — Потом разберемся с твоими ногами и рукой.
Все еще легко гладя пальцы Джона, он продолжил:
— А потом закажем еду на дом и включим какое-нибудь идиотское ток-шоу. И ты будешь описывать мне жалкие образчики рода человеческого, добровольно согласившиеся на участие в этом убожестве, — он улыбнулся Джону. — Как тебе такой сценарий?
Джон вздохнул и почувствовал, как напряжение этого невероятно долгого дня начинает отпускать его.
— Замечательно, — сказал он.
Глава 6. Побуждения
«В комнате теплее обычного», — всплыла в голове Джона первая ленивая спросонья мысль. Как всегда, он прислушался, но в комнате Шерлока было тихо.
Мгновением позже он получил объяснение обоих фактов сразу.
Он лежал на диване на левом боку, лицом к комнате. В этой позе он спал последние две недели, и в ней не было ничего необычного. Необычной, а если говорить откровенно, то сокрушительно неожиданной была подсунутая ему под шею и лежащая на его груди рука — и это если не упоминать о второй руке, накрывшей его бедро, и о долговязом, длинноногом теле, прижимавшемся к нему со спины. Позади Джона, повторяя его позу, словно они были ложками в одной коробке, лежал Шерлок Холмс.
Должно быть, в Англии проходит общенациональная неделя под девизом «Сведи с ума Джона Ватсона», а ему никто не удосужился сказать.
В попытке понять, что происходит, Джон начал вспоминать события вчерашнего вечера. Просмотр ток-шоу плавно перешел в урок по развитию наблюдательности, но Шерлок требовал от него настолько диких фактов об участниках программы, что в конце концов Джон не выдержал и переключил канал, надеясь хотя бы доесть ужин в относительном спокойствии.
Потом они попали на телевикторину, и пока Джон пытался собраться с мыслями, Шерлок бегло делил вопросы на элементарные и некорректные в зависимости от того, знал он ответ или нет.
Джон припомнил, что в какой-то момент начал клевать носом. Когда он второй раз подряд не ответил на вопрос Шерлока, тот велел ему ложиться спать. Против обыкновения детектив не стал возражать против дивана — только спросил, не помешает ли ему телевизор, и подтвердил, что прекрасно отойдет ко сну самостоятельно.
А потом... потом Джон ничего не помнил. Должно быть, в какой-то момент Шерлок втиснулся между его спиной и спинкой дивана и заснул. Он глянул на руку, лежавшую у него на груди. Запястье высовывалось из рукава синего халата — значит, Шерлок переоделся для сна, а не просто прилег послушать телевизор.
Джон уже собрался было встать, но внезапно задумался. Шерлок тихо посапывал, его тело было расслабленным — похоже, он еще спал. Может, не будет ничего плохого в том, чтобы продлить счастье лежать рядом с ним еще на минуту? В конце концов, теперь Шерлок знал о его чувствах, и в этом не было никакой недоговоренности.
Постоянно спать в одной постели с Шерлоком Джон не собирался, как бы соблазнительно или практично это ни звучало, — ситуация только осложнилась бы еще больше. Так неужели же ему нельзя один-единственный раз позволить себе побыть в объятиях Шерлока, представляя себе, что он может просыпаться так каждое утро?
Джон знал, что поступает глупо. Разумным вариантом, как твердил ему настойчивый внутренний голос, было бы встать прямо сейчас, поставить чайник и притвориться, что ничего не произошло. Отвергнуть соблазн. Жить как ни в чем не бывало. Выбросить из головы всю эту чушь, а главное — встать с дивана сию же секунду...
Джон закрыл глаза и сосредоточился на своих ощущениях. Тонкая сильная рука обнимала его уверенно и властно, он чувствовал длинные пальцы, лежащие на его груди и бедре. Их прикосновение сквозь тонкую ткань было лучше всего на свете. Тело Шерлока, прижавшееся к нему от макушки до пят, было удивительно теплым, а дыхание легко щекотало ему шею. Джон вздрогнул, и Шерлок немедленно обнял его крепче: пальцы на той руке, что лежала у него на груди, растопырились и снова сжались, а вторая соскользнула с бедра на живот и обхватила его за талию, забрав в горсть ткань футболки.
Джон был готов заплакать. Тот, кого он желал и о ком мечтал, обнимал его, но это ничего не значило. Шерлок не похож ни на кого, ему не нужны все эти нелогичные, беспорядочные, утомительные человеческие взаимоотношения. Он выше этого. Джон, это была глупая идея.
Наверное, ему действительно надо было съехать теперь, когда Шерлок больше не нуждался в уходе и помощи. Если бы у него оставалась хоть толика чувства самосохранения, он сделал бы это еще несколько месяцев назад — как только осознал, во что превратилась его бесполезная, бессмысленная привязанность.
Но он не мог. Даже в минуты самого черного отчаяния, полностью понимая, на какую боль обрекает себя, Джон не мог уйти. Он чувствовал, что между ним и Шерлоком есть связь, которую он не может ни понять, ни объяснить, и что Шерлок тоже ощущает ее — иначе он не принимал бы помощь Джона так легко, отвергая любую другую.
Джон глубоко вздохнул, набираясь решимости, и начал подниматься, но из-за его спины сразу же раздалось недовольное ворчание, и сильные руки обхватили его, не давая пошевельнуться.
— Джон.
Голос Шерлока был низким и хриплым спросонья, от него по нервам Джона словно пропустили ток. Он снова попытался высвободиться, но стальное объятие не разомкнулось.
— Джон, скажи что-нибудь, — потребовал Шерлок.
— Что ты делаешь?
Шерлок ощутимо расслабился.
— Я спал, пока ты не начал крутиться, как уж на сковородке, — горячее дыхание щекотало шею Джона, совершенно не способствуя замедлению его пульса.
— Но почему здесь? Ты же, кажется, собирался согнать меня с дивана, а не забраться на него сам!
— Ты не возражал, — загадочно ответил Шерлок.
— Что ты имеешь в виду? — Джон попытался повернуть голову, но не смог. Господи, что еще у Шерлока на уме? Что произошло вчера вечером? Он напряг память, но воспоминания обрывались сразу после того, как он лег на диван.
— Я хочу, чтобы ты остался со мной, — твердо сказал Шерлок, пропуская вопрос мимо ушей. — Мне надоели разговоры про нового врача. Я не хочу, чтобы кто-нибудь чужой щупал и тыкал меня.
Джон решительно вытряхнул из головы образы щупания и в особенности тыкания Шерлока и постарался сосредоточиться на разговоре.
— Я хочу, чтобы ты был моим врачом, — настойчиво продолжал Шерлок. — И я хочу, чтобы ты спал со мной. Или, — он приблизил губы к самому уху Джона, и тот поперхнулся заготовленным возражением, — я приду спать с тобой. Меня устроит любой вариант.
Тихо зарычав, Джон сгорбил плечи и наклонил голову, пытаясь отодвинуться от этих невыносимо отвлекающих губ. Он снова попробовал повернуться, но Шерлок держал крепко, возможно, рассудив, что беседа пойдет легче, если ни один из них не будет видеть другого.
— Шерлок, ну сколько раз я должен повторять, что так нельзя? — почти взмолился он. — Врач не может лечить того, кого...
Он запнулся и поежился от неловкости, но слово должно было прозвучать.
— Кого безумно хочет. Это неправильно, ты понимаешь?
Шерлок вздохнул.
— Ты ведешь себя со мной как с нормальным человеком.
— Ты нормальный человек, Шерлок! То, что ты сейчас не видишь, вовсе не значит...
— Нет, Джон, — прервал Шерлок. — Речь не о моих текущих проблемах. Я имею в виду, ты обращаешься со мной так, словно я реагирую на вещи так же, как остальные люди.
Он провел пальцами по руке Джона, осторожно погладил разбитые костяшки.
— Какая разница, о чем ты думаешь, глядя на меня? Разве это влияет на лечение?
От этих слов — а может быть, от ласкового прикосновения пальцев или от странного ощущения, с которым голос Шерлока резонировал в груди и отдавался в прижатой к ней спине Джона, — военный врач потерял дар речи.
— Я знаю, Салли сказала тебе, что я ловлю кайф от преступлений, — голосом Шерлок отчетливо подчеркнул кавычки. — Значит ли это, что я не должен их расследовать? Лучше ли будет для жертвы, если детективу безразлично его дело?
Джон попытался было обдумать этот довод, но почти сразу сдался. Логика Шерлока в корне отличалась от обычной человеческой, и разобраться в ней простому смертному было не под силу.
— И все равно это неправильно, — упрямо повторил он. — Особенно в твоем нынешнем положении, — в его голосе зазвучали непреклонные нотки, знакомые любому члену его семьи. Но Шерлок был совершенно не намерен капитулировать.
— Почему особенно в моем положении?
— Ты не видишь, что я делаю, — объяснил Джон. — Прости, Шерлок, но это делает тебя уязвимым. Я могу... злоупотребить твоим доверием.
Шерлок фыркнул и снова обхватил Джона обеими руками. Это был уже не борцовский захват, не попытка удержать, а самое настоящее объятие.
— Я не верю, что ты сможешь. А если и сможешь, то я не против.
— Ты не... — Джон был окончательно сбит с толку. Он перестал крутиться, решив, что, возможно, и к лучшему, что он не видит лица Шерлока. В его голове медленно всплывала догадка; поверить в нее было трудно, но он должен был проверить.
— Шерлок, почему вчера ты пришел в гостиную в одном полотенце? — спросил он и спиной почувствовал, как детектив пожал плечами.
— Чтобы показать тебе, что ты можешь получить то, что хочешь, — тихо произнес он, почти коснувшись губами уха Джона. — Тебе ведь именно это нужно? Физические отношения между нами? — спросил Шерлок таким тоном, как будто предлагал бутерброд или спортивный раздел в газете.
Джон открывал и закрывал рот, но не мог произнести ни звука. Ну все, хватит: если он хочет хоть что-нибудь понять, то должен увидеть Шерлока. Тот слегка разжал руки, когда Джон расслабился, так что ему наконец удалось повернуться лицом к другу. Глаза Шерлока были все еще закрыты.
— А чего хочешь ты сам? — спросил Джон, упираясь ладонями ему в грудь, чтобы бешено колотящееся сердце не выдало его безумной надежды. Надежды на то, что он мог ошибаться, что отстраненность Шерлока не была признаком равнодушия...
Шерлок снова пожал плечами.
— Я уже сказал тебе. Причем не один раз, — он нахмурился. — Физическая близость мне никогда не была интересна, но, думаю, с тобой это будет не так неприятно.
«Хорошо все-таки, что он не видит моего лица», — подумал Джон.
— Я знаю, что между нами есть связь, — продолжал Шерлок, все еще не открывая глаз. — Ты не похож на других людей. Несколько раз ты спасал мне жизнь, еще чаще рисковал своей ради меня. Если тебе нужно мое тело, я не против.
Надежда покинула Джона, оставив тяжесть на сердце и холод в теле. Он отстранился от Шерлока, который на этот раз покорно разомкнул руки, и съехал на пол, подняв колени и прижавшись спиной к дивану.
— Ты будто кость бросаешь собаке — лишь бы не гавкала, — тоскливо сказал он. — Не надо. Мне так же тяжело от твоей жалости, как и тебе от моей.
Шерлок сел с огорченным и расстроенным видом.
— Это не жалость, Джон, — настойчиво возразил он. — Неужели все совершают одни и те же поступки по одним и тем же причинам? — в волнении он даже взмахнул руками. — Ты хочешь спать со мной, а я хочу просыпаться с тобой. В чем проблема?
Шерлок резко захлопнул рот, но неосторожные слова уже вылетели, и Джон немедленно вцепился в них. Конечно, гением дедукции он не был, но у него хватило ума понять, что с последней фразой что-то не так.
— Значит, сам сон тебя не беспокоит, и все разговоры о моей больной спине были лишь для отвода глаз, — медленно сказал он. — Дело в пробуждении.
Шерлок сжал губы и ничего не сказал, но Джон понял, что угадал.
— Почему же ты не хочешь просыпаться один? — задумчиво спросил он в пространство, не рассчитывая на ответ, и, конечно, Шерлок промолчал снова. Джон пристально вгляделся в него.
— Ты сегодня собираешься открыть глаза?
Если бы он не смотрел так внимательно, то упустил бы почти незаметную дрожь в пальцах Шерлока. Но никто не наблюдал за Шерлоком Холмсом внимательнее Джона Ватсона, и это крошечное движение не ускользнуло от него.
Он протянул руку, накрыл ладонь Шерлока своей, и тот, помедлив, поднял веки. Покачал головой. Ничего.
— Каждое утро ты думаешь, что зрение вернулось, — медленно осознавая, произнес Джон. — Каждое утро ты надеешься, что откроешь глаза и увидишь.
Ему хотелось как следует стукнуть себя по глупой голове. Значит, дело было в надежде — коварной, опасной надежде, той самой, с которой боролся он сам, когда Шерлок начал выходить из комы. Надежде, таившейся в Шерлоке под его показным равнодушием.
У Джона были пациентки, которым не удавалось забеременеть, и он помнил, через какой ад они проходили каждый месяц, копаясь в своих ощущениях, пытаясь убедить себя, что их мутит, что на этот раз все получится, в этом месяце уж точно...
Шерлок переживал эту пытку каждое утро в одиночестве.
— Прости меня, — сказал Джон. — Я должен был понять сразу, — и снова никто кроме него не смог бы разглядеть почти неуловимую дрожь в уголке губ Шерлока. Джон разглядел и, помедлив, спросил: — Это еще не все?
Молчание.
— Есть что-то еще, — настаивал он. — Что? Скажи мне.
Шерлок покачал головой, видимо, считая, что и так признался в чересчур большом количестве слабостей, но заставить Джона отступиться было не проще, чем отобрать у терьера крысу. Он напряженно размышлял. Каких проблем не было у Шерлока раньше, а теперь есть? Очевидно, только слепота. Забывание слов раздражало, но не пугало его и уж точно не зависело от времени суток.
Значит, есть еще что-то, что может произойти утром. Или при пробуждении?
— Шерлок, нет никаких причин бояться, что афазия вернется, — выстрелил он наугад.
— Я знаю, — огрызнулся тот.
— Тогда почему сегодня ты попросил меня сказать что-нибудь, когда проснулся? Сейчас я вспоминаю, ты действительно каждое утро немного нервничаешь, пока я не заговорю с тобой.
У Шерлока был вид человека, отчаянно желающего сбежать, но Джон по-прежнему крепко держал его руку и выпускать не собирался. После некоторой внутренней борьбы он смирился с неизбежным и откинул голову на спинку дивана.
— Когда я пришел в себя в больнице, то подумал, что Майкрофт меня разыгрывает, — признался он. — Я узнал его голос, но не понял ни слова. Они звучали даже не как чужой язык, а просто как полная бессмыслица, — Шерлок судорожно вздохнул. — Сначала мне было даже смешно. Я всегда говорил ему, что он несет чушь.
Он перевернул руку ладонью вверх и сжал пальцы Джона.
— Но потом вошел ты и начал говорить такую же чепуху. Это точно был ты — твои шаги, твой голос, твоя рука, — но слова звучали полным бредом. И тогда я понял, что дело во мне.
Джон поднялся с пола, сел на диван, подвернув под себя одну ногу, и осторожно погладил Шерлока по голове. Тот слабо улыбнулся.
— Вокруг была темнота и я ничего не понимал. Я не знал, что происходит, не знал, что случилось со мной и сколько это будет продолжаться, — Шерлок с трудом сглотнул и опустил голову. Рука Джона соскользнула ему на шею. — Я был... — он замялся, не находя слов, и попробовал снова: — Это было...
— Плохо, — тактично подсказал Джон.
Шерлок усмехнулся и кивнул.
— Да, плохо.
Он не стал сопротивляться, когда Джон притянул его к себе, и опустил тяжелую голову ему на плечо. Несколько минут они сидели рядом в молчании, держась за руки
— Знаешь, — наконец нарушил тишину Джон, — если бы ты хотя бы распаковал те говорящие часы, что принес Майкрофт, ты мог бы в любое время проверять по ним, понимаешь ли ты речь.
В ответ Шерлок лишь недовольно буркнул что-то нечленораздельное, как всегда при упоминании часов, любых других приспособлений для слепых или же его брата. Джон обнял его крепче и, поддавшись минутному порыву, поцеловал в макушку.
— Чертов ты упрямец, — с нежностью сказал он. — Пошли, нам надо привести себя в порядок.
Он начал подниматься, но Шерлок не выпустил его руки.
— Джон, — требовательно сказал он.
Тот вздохнул и сел снова.
— Я не обещаю, что буду спать с тобой, — предупредил он. — Но я что-нибудь придумаю.
Шерлока эти слова совершенно не воодушевили.
— Да, и вот еще что, — Джон высвободил руку и взял лицо Шерлока в ладони, поворачивая его к себе. — Если я твой врач, то ты должен рассказывать мне обо всех своих ощущениях и опасениях, ясно? — не дожидаясь ответа, он продолжил: — Даже если это всего лишь беспричинный страх, ты расскажешь мне о нем, или я немедленно найду тебе другого врача. Ты меня понял?
— Да, Джон, — у Шерлока был вид человека, добившегося своего. Его попытка скрыть притаившуюся в уголках рта довольную усмешку, по мнению Джона, выглядела просто смехотворной.
— И все-таки нам пора одеваться, — сказал Джон, вставая. — Скоро приедет Майкрофт рассказать, как идет расследование.
— Вот радость-то, — буркнул Шерлок.
* * *
— Ничего не понимаю, — заявил Джон несколько часов спустя.
Вся квартира провоняла ментоловыми сигаретами, запах которых исходил от пальто, принесенного Майкрофтом в запечатанном пакете для вещественных доказательств. Само пальто было расстелено на кухонном столе, и Шерлок, согнувшись пополам, водил по нему носом и пальцами. Джон уже успел описать ему вещь до последней пуговицы и стежка.
Шерлок ушел в изучение улики с головой, так что за него ответил Майкрофт.
— Мориарти использовал пальто, чтобы Шерлок не узнал его собственный запах, — объяснил он. — Возможно, это было чересчур, но он всегда отличался дотошностью.
— Ну да, это элементарно, — отмахнулся Джон. Сомнительный титул самого недалекого человека в комнате его совершенно не радовал. — Я не понимаю, что Мориарти делал в парке. Как он мог знать заранее, что мы отправимся туда, и приготовить пальто? А еще Шерлок сказал, что от него пахло дешевым мылом. Не думаю, что этот пижон обычно им пользуется.
Он помедлил, собираясь с мыслями.
— И как он узнал, что я оставлю Шерлока одного? — «Эта вина навсегда останется со мной». — Зачем ему вообще было затевать все это, рисковать? В чем смысл?
Шерлок сунул нос во внутренний карман пальто и засопел, поэтому отвечать пришлось снова Майкрофту.
— Джон, ваша любовь к прогулкам ни для кого не секрет. Мой брат никогда в жизни столько не ходил пешком, — улыбнулся он. — Вчера была удивительно хорошая погода, логично было бы предположить, что вы выйдете прогуляться.
Поморщившись от ментолового запаха, он вышел в гостиную и уселся в кресло Шерлока.
— Вероятно, за вашим домом наблюдают, и как только вы вышли, ему сообщили об этом. Чаще всего вы ходите в ближайший парк, но он, безусловно, был готов и к другим вариантам.
Джон встал в дверном проеме, чтобы видеть обоих братьев сразу, и попытался разобраться в сказанном.
— Значит, все эти уловки с пальто и мылом были нужны для того, чтобы подобраться к Шерлоку незамеченным, — сказал он, стараясь, чтобы в его голосе было не слишком много вопросительных интонаций. — Получается, он просто хотел убедиться, что Шерлок его не видит? Но зачем?
Шерлок выпрямился.
— Я уверен, что человек с возможностями Мориарти давно добрался до моей медицинской карты, — сказал он. — Думаю, он хотел показать мне, что может подойти и сесть со мной рядом, а я не буду знать об этом. Он хотел доказать, что я больше не представляю для него опасности. Что он победил.
Интересно, подумал Джон. Нет, скорее... пугающе: когда Шерлок сказал, что Мориарти победил, он вовсе не выглядел разочарованным. Наоборот, в его голосе звучала какая-то странная нотка, значения которой Джон понять не мог, и это беспокоило его.
— Вот почему именно ты должен был быть рядом, — продолжал Шерлок. — Ты видел его раньше, ты сразу же узнал бы его и сказал об этом мне. Если бы я не понял, что проиграл, его победа была бы не полной. Ты был нужен ему как свидетель.
Джон набрал было воздуха, чтобы повторить свой вопрос, но Майкрофт перебил его.
— Как вы совершенно правильно заметили, мой дорогой Джон, — сказал он с улыбкой, — Мориарти не мог рассчитывать на то, что вы окажетесь поодиночке, особенно учитывая, как редко вы отходите от моего брата, — он улыбнулся еще шире, и Джону стало неуютно. — Вероятно, у него был план, как разлучить вас, но он не пригодился.
Они помолчали, обдумывая это предположение. Внезапно Шерлок с радостным восклицанием обернулся к пальто, схватил его за левый рукав и глубоко вдохнул.
— Опиум! — торжествующе объявил он.
Джон и Майкрофт переглянулись. С некоторым удовлетворением Джон увидел, что Холмс-старший ошарашен не меньше него.
— Я не сразу понял, что это, запах очень слабый... Но это точно опиум!
Отсутствие реакции на его слова вывело Шерлока из себя.
— Ну же, Джон! Женщина на моей скамейке, ты ее видел? Она пользовалась духами «Опиум»! — ответа он снова не дождался и в отчаянии добавил: — Арахис!
Джон начал было по возможности незаметно отодвигаться к своему стулу, но Шерлок требовательно протянул руку, и тот нехотя взял ее. Шерлок резко дернул его к себе и схватил за плечи.
— Джон, чем проще всего отвлечь врача?
— Э-э-э... — отчаявшись понять, что происходит, Джон решил сосредоточиться на сути вопроса. — Неотложным случаем?
— Именно! — воскликнул Шерлок. — Что бы ты сделал, если бы рядом с тобой женщина подавилась арахисом? Если бы ты услышал крик «Есть ли поблизости врач?»?
— Думаю, я бы пришел на помощь, — признал Джон.
— Конечно, пришел бы, это очевидно! И оставил бы меня одного, — Шерлок улыбнулся. — Тогда Мориарти делает свой ход, и когда ты отворачиваешься от чудесным образом исцелившейся женщины, то видишь его рядом со мной. Готово, цель достигнута! Правда, — добавил он, — этот план не понадобился, мы сами облегчили ему задачу.
— Подожди, но как ты узнал про арахис? — Джон по-прежнему был сбит с толку.
— Да женщина же, Джон! — с раздражением воскликнул Шерлок. — Женщина, духами которой пахнет от рукава Мориарти. Она сидела на моей скамейке и громко грызла арахис. Это было отвратительно. Когда я притворился, что разглядываю ее, она ушла, и после этого появился Мориарти. Понимаешь?
Джон только хлопал глазами, но Майкрофт одобрительно закивал.
— Из-за женщины ты обратил меньше внимания на мужчину, — сказал он. — Если бы он появился первым, ты заинтересовался бы им, а так ты просто решил, что сегодня в парке особенно людно.
— Я прозевал его, — согласился Шерлок, и в его голосе зазвучала злость на самого себя. — Мне надоело, что на скамейку все время кто-то присаживается, и я решил не обращать на него внимания. Он знал, что я так и сделаю, — он нехотя улыбнулся и добавил: — Он очень хорош.
Джон поймал себя на том, что совершенно не одобряет последний вывод детектива. Он высвободился, отошел и уселся в кресло.
— И все равно я не понимаю, зачем ему было так рисковать, — сварливо сказал он. — Даже если он устроил бы этот трюк с арахисом, я был бы поблизости и мог поймать его. Я бы так и сделал!
Майкрофт наклонился в его сторону.
— Джон, простите, знает ли Мориарти о ваших чувствах?
— По отношению к нему? Да они чертовски очевидны! Я чувствую, что этому ублюдку очень пойдет на пользу пуля в голове.
Майкрофт мягко покачал головой.
— Нет, Джон, простите еще раз. Знает ли он о ваших чувствах к моему брату?
Из кухни донеслось недовольное сопение и приглушенное ворчание: «Что, все знали, кроме меня? Я один ничего не замечал?»
Джон припомнил реплику Мориарти в бассейне: «Вы раскрыли свои карты, доктор Ватсон».
— Да, — медленно ответил он. — Да, думаю, он знает.
Майкрофт развел руками.
— Вот и все. Больше ему ничего и не нужно. Если бы у него был нож или пистолет, если бы он угрожал Шерлоку — вы схватили бы его или все-таки позволили бы ему ускользнуть?
Вместо ответа Джон лишь вздохнул и опустил голову. Майкрофт утешающе похлопал его по колену.
— Кстати, — он повысил голос, чтобы было слышно в кухне. — Шерлок, как по-твоему ему удалось скрыться? — Джон был совершенно уверен, что братья Холмсы уже давно знают ответ, но был благодарен за попытку перевести разговор в другое русло.
Шерлок вошел в гостиную и остановился за креслом Джона, положив руку ему на плечо. Майкрофт поднял брови, и Джон почувствовал, что краснеет. И ведь хоть было бы из-за чего краснеть, недовольно подумал он, а не из-за пары минут совершенно невинного тискания на диване... Но руку Шерлока он все-таки не стряхнул.
— На нем были новые скрипучие кроссовки, — сказал Шерлок. — В парке полно бегунов. Пальто он скинул, как только вышел из поля зрения Джона. Под ним наверняка был тренировочный костюм, а в кармане — спортивная шапочка. Нет ничего проще, чем выбежать из парка трусцой в общей толпе.
Майкрофт кивнул и встал.
— Что ж, пожалуй, я поеду.
— Срочно надо свергнуть еще парочку правительств? — осведомился Шерлок с излишним, на взгляд Джона, сарказмом.
Врач тоже встал, по пути толкнув друга локтем так, что тот едва не потерял равновесия. Майкрофт смотрел на них с лучезарной улыбкой. Очевидно, вчерашняя ругань Джона в его адрес ничуть его не огорчила.
— Наблюдение, конечно, будет продолжаться, — сказал он. — Хотя, полагаю, теперь угроза уменьшилась.
— Я того же мнения, — ответил довольный Шерлок.
Проводив Майкрофта, Джон вернулся в гостиную и застал Шерлока стоящим у окна.
— Чему ты так радуешься? — спросил он. — Я думал, после вчерашнего ты чувствуешь себя проигравшим.
Шерлок обернулся к нему и широко, открыто улыбнулся. Последний раз Джон видел такую улыбку на его лице еще до больницы; у него слегка закружилась голова.
— Мориарти расценивает нашу связь как слабость, — сказал Шерлок. — На этот раз он использовал ее против нас и победил. Но помнишь, что ты ответил мне вчера, когда я сказал, что слеп?
— Я сказал «А я нет», — припомнил Джон, полагая, что оставшаяся часть фразы не имеет отношения к теме разговора.
— Именно! — в восторге воскликнул Шерлок. — Неужели ты не понимаешь? После того, что случилось вчера, он не видит во мне опасности, считает меня беспомощным. Мы опережаем его на один ход!
— Не понимаю, — растерянно признался Джон.
— Ну же, Джон! — это снова был прежний Шерлок, и видеть его таким было невероятно радостно, хотя Джон по-прежнему понятия не имел, что происходит. Впрочем, подумал он, без его непонимания общая картина была бы недостаточно убедительной.
Шерлок схватил его за плечи и крепко сжал.
— Пусть я ничего не вижу, но у меня есть ты. Верно?
Джон сглотнул.
— У тебя есть я, — подтвердил он.
Шерлок счастливо улыбнулся.
— Я научу тебя наблюдать, — сказал он.
Глава 7. Неужели всем так трудно?
Лежа в постели, Шерлок мрачно раздумывал о полном провале своего плана.
Кто бы мог подумать, что Джон окажется таким упрямым идиотом?
Джон, готовый приехать с другого конца Лондона, чтобы отправить СМС, отказавшийся от работы и девушки, чтобы хватало времени заботиться о нем, не раз рисковавший жизнью ради него... Да черт возьми, убивший человека, чтобы спасти Шерлоку жизнь.
Джон, который желал, а возможно, и любил его. Тот самый Джон, что наотрез отказывался злоупотреблять его доверием...
Шерлок перекатился на бок и со злостью врезал кулаком по подушке. С другой стороны постели донесся тихий смешок. Если точнее — с другой стороны Великой подушечной стены.
Хотя ему и не хватало личного опыта, Шерлок не предполагал, что соблазнить того, кто, по его собственным словам, безумно хочет тебя, окажется настолько сложной задачей.
Хуже всего было то, что ему некого было винить, кроме себя. Себя и своей чертовой гордыни, которая мешала признать, что ему лестно внимание Джона и что некоторые вещи, раньше не интересовавшие его, сейчас представляются если не привлекательными — поскольку сравнивать ему было не с чем, — то по крайней мере заслуживающими дальнейшего изучения.
А еще он должен был признаться себе, что невозможность получить желаемое заставляла его хотеть этого еще сильнее. Для Шерлока это была чересчур человеческая и потому раздражающая реакция.
Он снова ткнул несчастную подушку. Все началось с той проклятой ночи на диване неделю назад. До того он думал, что физическая близость с Джоном может оказаться терпимой, и был готов попробовать, если таково желание его друга. В конце концов, тогда-то Джон уж точно будет спать с ним в одной постели и выкинет из головы всю эту чушь про нового врача.
Но кое-какие воспоминания о той ночи, особенно об одной ее части, возвращались к нему снова и снова, заставляя задумываться о вещах, на которые он раньше не тратил времени, о пробелах в собственных знаниях и о том, не настало ли время их заполнить...
* * *
Разумеется, той ночью Шерлок и не собирался отправляться спать в свою комнату. Он сидел перед телевизором и ждал, пока Джон заснет. После такого напряженного дня это произошло очень быстро.
Шерлок выключил телевизор и безошибочно нашел дорогу к дивану. Джон педантично следил за тем, чтобы вся мебель стояла на своих местах, и в последнее время в квартире волей-неволей стало гораздо чище, хотя Шерлок и говорил, что с тем же успехом мог бы ориентироваться в прежнем беспорядке — главное, чтобы он не менялся.
Он присел на край дивана и осторожно дотронулся до Джона, чтобы понять, в какой позе он спит. Тот лежал на спине во весь рост, вытянув одну руку вдоль тела и подложив другую под голову.
Конечно же, в теории Шерлок знал, какую подготовку прошел Джон и какими умениями он обладал, но лишь став беспомощным и почувствовав на себе его заботу, он в полной мере понял, насколько знающим и надежным был этот человек.
Кончиками пальцев он прикоснулся к лицу Джона, пытаясь определить, расслабился он или все еще напряжен. Возможно, он переживает во сне случившееся сегодня. Шерлок знал, что Джону все еще снятся кошмары, хотя вслух они об этом никогда не говорили. За открытыми и дружелюбными манерами военного врача скрывался достаточно замкнутый характер. Это была ни в коем случае не гордыня — скорее немногословие и сдержанность. Даже сейчас, когда его тайна раскрылась, эмоции не хлестали из него, как вода из прохудившейся трубы. Шерлоку это нравилось. Очень нравилось.
Похоже, Джон мирно спал, и Шерлок тоже начал готовиться к отходу ко сну. Он привык ориентироваться в темноте, все нужные вещи оказывались именно там, где он помнил, и в этом снова была заслуга Джона.
Вернувшись к дивану, он обнаружил, что Джон перекатился на бок: это было очень кстати. Шерлок осторожно пролез в узкое пространство у спинки дивана. Было тесно, но он поерзал, и Джон послушно подвинулся, не просыпаясь. Очевидно, делить постель с другим человеком ему было не в новинку.
Шерлок вытянулся во весь рост, но оставался вопрос, куда девать руки. Со свободной правой проблем не было, но левой, на которой он лежал, было неудобно. Приподнявшись на локте, Шерлок подпер подбородок кулаком и задумался.
Ему пришло в голову, что он еще никогда не оказывался так близко от другого человека — если, конечно, не считать детства. Он чувствовал каждый дюйм прижатого к нему тела; вот Джон пошевелил пальцами ног, приноравливаясь к новой позе. Шерлок стянул со спинки дивана покрывало и накрыл их ноги. Он не хотел, чтобы холод заставил Джона проснуться раньше времени.
Настаивая на том, чтобы они спали вместе, Шерлок в то же время беспокоился, не вызовет ли у него клаустрофобии эта чрезмерная близость, вторжение в личное пространство, которое он неукоснительно защищал. Ему было приятно обнаружить, что рядом с Джоном он не испытывает неудобства или страха.
На самом деле лежать прижавшись к нему было на удивление комфортно: он определенно был не таким, как другие люди. Шерлок чувствовал, что что-то в их отношениях изменилось после того, как он вышел из комы, и дело было не просто в зависимости, вызванной слепотой. Какая-то связь между ними существовала и раньше, Джон почти с самого начала перестал быть одним из толпы, но сейчас это ощущение усилилось во много раз, словно они уже не были двумя совершенно отдельными людьми... Должно быть, все эти фантазии — последствия черепно-мозговой травмы, подумал Шерлок и переключился на решение более насущных проблем.
Он устал, согнутая в локте рука затекла. Между тем между шеей и плечом Джона для нее вроде бы могло найтись подходящее место; приподнявшись и ухватившись для устойчивости правой рукой за спинку дивана, Шерлок начал медленно просовывать левую вперед.
Когда рука продвинулась уже почти до локтя, Джон внезапно заворочался. Шерлок замер. Если он сейчас проснется, то точно не обрадуется. Джон слегка повернулся — теперь он не просто лежал рядом с Шерлоком, а прижимал его к спинке дивана, — и снова затих.
Выждав минуту, Шерлок возобновил свои манипуляции. Еще несколько дюймов — и он сможет лечь. Почти готово... Джон снова пошевельнулся, но Шерлок не остановился: было уже слишком поздно. В это мгновение крепкая рука легла ему на шею, с безошибочной точностью, уверенно, без тени застенчивости пригибая его голову вниз. Этого Шерлок не ожидал никак.
Не просыпаясь, Джон целовал его. Его губы были чуть раскрыты, и Шерлок чувствовал легкий запах зубной пасты — не той марки, что использовал он сам, — и еще что-то трудноуловимое, что он мог определить только как «запах Джона». Шерлок не знал, что ему делать. Инстинкт подсказывал перестать держаться за диван и лечь на Джона сверху, но эта мысль показалась ему слишком странной и даже опасной, так что он отверг ее.
Тело Джона было расслабленным, правая рука спокойно лежала вдоль тела — вне всякого сомнения, он спал. И при этом целовал Шерлока, легко касаясь его губ своими и кончиком языка. Несмело Шерлок прижался к его губам чуть сильнее, приоткрыл рот... О. Это было очень... интересно.
Захват Джона слабел, он погружался все глубже в сон. Когда их губы разомкнулись, Шерлок внезапно ощутил пустоту и наклонил голову. Он успел еще дважды поцеловать Джона, прежде чем тот вздохнул, пробормотал: «Шерлок» и повернулся на бок.
Шерлок медленно лег, прижал левую ладонь к груди Джона и заснул, убаюканный ровным стуком самого надежного сердца на свете.
* * *
И вот теперь, неделю спустя, Шерлок в раздражении который раз поймал себя на том, что тратит драгоценное время, не в силах решить, рассказывать ли Джону об этом поцелуе.
С одной стороны, если бы он признался, что ему понравилось и он не против дальнейших экспериментов в этой области, Джон, возможно, отказался бы от своих идиотских предрассудков относительно жалости и чувства благодарности.
С другой, Шерлок опасался, что для Джона это далеко не пустяк. Если он узнает, что похитил первый поцелуй Шерлока и даже не запомнил этого, то может расстроиться. Шерлок не знал в точности, важны такие вещи или нет. Люди всегда беспокоятся о ерунде... Но что-то подсказывало ему, что вопрос важный и лучше не рисковать.
Это было новое, непривычное ощущение. Конечно, некоторые люди были ему небезразличны, все-таки он не был роботом. Его брат, миссис Хадсон, даже мама, хотя она уже давно его не узнавала... Но ни для одного человека в жизни он раньше не обдумывал допустимость своих поступков.
Шерлок сердито перевернулся на спину и заставил себя переключиться на решение более важных вопросов — по крайней мере, пока не проснется Джон.
* * *
Даже не открывая глаз, Джон мог определить, что Шерлок уже не спит. По ту сторону баррикады строились коварные планы и сочинялись заговоры, и в воздухе висело почти осязаемое напряжение.
— Доброе утро, Шерлок, — как всегда, первым делом сказал он, и детектив немедленно принялся расшвыривать подушки во все стороны. Сегодня он целился особенно высоко, видимо, рассчитывая, что если забросит несколько штук на шкаф, Джон не сможет до них добраться.
Когда с подушками было покончено, они повернулись друг к другу. Джон ободряюще коснулся щеки друга, тот глубоко вздохнул и открыл глаза. Покачал головой. Ничего.
Некоторое время они лежали молча — Шерлок привыкал к мысли о еще одном дне в темноте, а Джон просто любовался игрой света на его лице. Потом Шерлок перекатился на спину, а Джон сел, спустив ноги с постели, и потянулся.
— Какой план занятий на сегодня, учитель? — смиренно спросил он.
Из-за его спины послышалось хихиканье Шерлока.
— Доставайте тетради и ручки, дети!
* * *
Поначалу Джон отнесся к предложению научить его наблюдать с тревогой и недоверием. Он припомнил Шерлоку несколько весьма саркастических отзывов о его умственных способностях, но тот лишь рассмеялся в ответ.
— Да нет, Джон, ты неправильно меня понял! Я вовсе не жду, что ты овладеешь моими умениями. Уж твоей-то дедукции Мориарти опасаться нечего, — последняя фраза прозвучала несколько оскорбительно, но Джон к своему удивлению обнаружил, что ему даже легче, когда от него не требуют слишком многого.
— Ты видишь, и в этом твое преимущество, — развивал свою мысль Шерлок. — Если ты научишься внимательно наблюдать и точно передавать результаты наблюдений мне, я смогу делать выводы.
И все-таки у Джона хватало возражений. Он сомневался, что окажется достаточно наблюдательным, и ему было не по себе от мысли, что они выступят вдвоем против всех сил Мориарти, не имея другой опоры кроме его зрения. Он без стеснения брал на себя руководящую роль в тех областях, где был профессионалом, но подходящим поставщиком материала для дедукции Шерлока он себя вовсе не чувствовал.
Но Джону было слишком приятно снова видеть Шерлока таким активным, готовым действовать, похожим на себя прежнего, чтобы у него хватило духу возражать. Его начинала серьезно беспокоить апатия друга, его нежелание учиться жить в новых обстоятельствах. Если Мориарти удалось вывести его из транса, возможно, его появление в чем-то было благом. По крайней мере, до тех пор, пока они не встретят этого чертова психопата в следующий раз. Джон очень надеялся, что в этот момент у него в руке будет пистолет, и наблюдать ему придется лишь за точностью прицела.
Но у плана Шерлока были и свои побочные эффекты. В первую очередь, пришлось окончательно решить вопрос сна в одной постели. Когда Джон пообещал Шерлоку что-нибудь придумать, у него в голове еще не было ни одной внятной идеи. Может быть, смутно предполагал он, ставить будильник пораньше...
Но как только стало ясно, что Шерлок намерен вновь вступить в противостояние с Мориарти, Джон понял, что просто не может позволить себе оставить его без присмотра даже на минуту. Дистанция между диваном в гостиной и комнатой Шерлока внезапно показалась ему недопустимо большой, и в ту самую ночь он без слова протеста отправился спать к нему.
Но Джон шел не с пустыми руками. Конечно, одна ночь на диване — еще не доказательство того, что Шерлок любитель спать в обнимку, но просыпаться второй раз в таком положении Джон не желал ни под каким видом.
В первую ночь они лежали на спине, каждый на своей половине постели, и Шерлок с изумленным видом ощупывал бруствер из подушек, перегородивший кровать ровно посередине. Джон собрал их со всей квартиры, а когда не хватило, опустошил все кладовки миссис Хадсон.
— Джон, — Шерлок повернул к нему голову.
— Что?
— Почему моя кровать превратилась в витрину магазина «Все для дома»?
— Ты же хочешь, чтобы я был здесь? — Джон по-прежнему смотрел в потолок, хотя в комнате было совершенно темно.
— Абсолютно верно, — последовал немедленный ответ.
— Тогда подушки останутся на своих местах. Пока я сплю или пытаюсь уснуть в этой постели рядом с тобой, ты их не убираешь, не двигаешь и вообще не трогаешь. Понятно?
— Джон, но почему?
— Почему, спрашиваешь? — Джон был по горло сыт эмоциональной глухотой Шерлока . — Мне казалось, ты был здесь, когда мы говорили о моих чувствах. Что если я начну к тебе приставать во сне?
Шерлок издал странный звук. Не видя лица детектива, Джон смог принять его лишь за смешок.
— Смейся, смейся, — проворчал он. — Тебе будет не так смешно, когда ты проснешься посреди ночи от того, что я начну тереться о твою ляжку.
Шерлок судорожно втянул в себя воздух, и Джон счел это добрым знаком. Теперь-то он точно заткнется.
— Джон?
Да уж, не стоило и надеяться. Пока у Шерлока остаются вопросы, заткнуть его не сможет ничто.
— Ну что еще?
— А если бы я не возражал?
Джон вздохнул. Честное слово, иногда иметь дело с Шерлоком сложнее, чем с ребенком, — он не понимает простейших вещей.
— Не в этом дело, — ответил он, чувствуя, что с тем же успехом мог бы говорить со стеной. — Прошу тебя, спи. Я здесь. Я буду здесь утром. Пожалуйста, не усложняй все еще больше.
Молчание тянулось долго; Джон начал надеяться, что на этот раз Шерлок прислушался к его словам.
— А если на самом деле все не так сложно?
Джон поймал себя на том, что в темноте ему легче говорить откровенно.
— Все сложно, — ответил он. — Потому что я хочу тебя, а ты меня нет — по крайней мере, не в том же смысле. Я знаю, что дело не в наших личных отношениях, что тебе вообще никто не нужен, но мне на самом деле тяжело. Так что больше не расхаживай по квартире в одном полотенце. Это не смешно, это просто жестоко.
Через пару минут Шерлок тихо спросил:
— А если бы я хотел тебя?
— Боюсь, поезд ушел, — печально ответил Джон. — Шерлок, прошу тебя... Я делаю все что в моих силах. Я не могу... — его голос прервался. — Я здесь. Я останусь с тобой, потому что нужен тебе и потому что нигде не хочу быть больше, чем здесь. Но если я тебе хоть немного небезразличен... пожалуйста, просто спи.
Джон повернулся спиной и накрылся одеялом с головой. Разговор окончен.
* * *
С тех пор Шерлок еще несколько раз пытался дать понять, что не против более близких отношений, но Джон не покупался на его намеки. Для него все было совершенно ясно, и какой бы признательностью или чувством зависимости не руководствовался Шерлок, он ни в коем случае не собирался воспользоваться положением.
К счастью, он мог отвлечься на свое обучение.
Они начали с упражнений на развитие памяти: Шерлок объяснил, что хотя чаще всего он делает выводы сразу же, Джону может понадобиться надолго удерживать в памяти увиденное, чтобы выдавать информацию в нужный момент. Это напомнило Джону о телевизионной игре «Поколения»6, которую он смотрел в детстве с мамой: он был готов побиться об заклад, что после нескольких уроков Шерлока смог бы выиграть в ней кое-что получше плюшевой игрушки.
Потом они раскопали в архивах несколько старых дел Шерлока, и Джон учился описывать фотографии места преступления достаточно подробно, чтобы Шерлок мог угадать, о каком случае идет речь. В усложненном варианте Джону приходилось отыскивать на фото ключевые улики. Этот способ с успехом подходил для интересных расследований, которые Шерлок помнил с поразительной отчетливостью, но оказывался бесполезным для скучных дел, безвозвратно стертых детективом со своего «жесткого диска».
Сегодня их ожидала полевая практика — наблюдения на улицах Лондона. Джон был доволен, ему надоело сидеть в четырех стенах.
Не сговариваясь, они повернули в противоположную сторону от парка и углубились в центр города, где бродили весь день, иногда останавливаясь передохнуть и выпить кофе. К немалому удивлению и удовольствию Джона, он оказался гораздо более наблюдательным, когда дело касалось людей, а не фотографий. Профессиональное качество врача, подтвердил Шерлок: чтобы поставить правильный диагноз, необходимо не упускать ни одной мелочи во внешнем виде пациента.
Чтобы проверить, насколько эффективно они работают в команде, Шерлок то и дело велел Джону спрашивать у объектов наблюдения, чем они зарабатывают на жизнь или где провели отпуск. Постепенно выводы становились все более точными, а ошибки раздражали Шерлока меньше, чем обычно, — возможно, оттого что на этот раз он сваливал все промахи на напарника.
Джону пришло в голову, что со стороны они выглядят как пара — идут под руку, шепчут друг другу на ухо, в один голос смеются над самыми глупыми из ошибок. Ему нравилось, что люди видят в них любовников, хотя была в этом ощущении и нотка завистливой горечи... Джон решительно выбросил из головы грустные мысли и вновь почувствовал, как тепло и спокойно ему рядом с человеком, так быстро ставшим для него центром мира.
Даже по пути домой Шерлок не унимался: советы из него так и сыпались.
— Не говори мне, что человек загорелый, — инструктировал он, — сначала посмотри на его запястья и шею. Они скажут о цели его поездки: если по делам, то под манжетами и воротником будет белая кожа, если в отпуск, то загар будет ровным.
Они зашли в кафе купить ужин на вынос, потом свернули на Бейкер-стрит, но Шерлок разошелся так, что его было не остановить.
— Самое важное в наблюдениях — это не пытаться делать выводы, пока у тебя нет полной информации. Сравни фразы «Мисс Джонс вымыла голову» и «Мисс Джонс вышла из комнаты, а потом вернулась с полотенцем на голове». Видишь, как все просто?
— Я вижу наш дом, — лаконично ответил Джон, — и предвижу ужин.
Он отпер дверь и вслед за Шерлоком поднялся на второй этаж. Идти следом за ним по лестнице, особенно в теплые дни, когда Шерлок снимал пальто в прихожей, было единственным удовольствием, которое Джон мог себе позволить. Должно быть, после сегодняшней долгой прогулки Шерлоку было жарко... В кухню Джон вошел улыбаясь.
* * *
После ужина Шерлок забрался с ногами в кресло и задумался. Как дать понять Джону, что необдуманные слова, которые детектив произнес неделю назад, были действительно сказаны по недомыслию и вовсе не являются его осознанной точкой зрения? И даже если они были верными неделю назад, с тех пор он кардинально изменил свое мнение. Разве не может человек передумать? Или это исключительно женская привилегия?
Он был очень доволен тем, насколько быстро Джон учится. Конечно, следовало бы обратить его внимание еще на некоторые моменты, но на сегодня, пожалуй, хватит. Кроме того, по своему предыдущему опыту Шерлок знал, что заговаривать с Джоном в тот момент, когда они поднимаются по лестнице, бесполезно — он просто не слышит ни слова. Сегодня Шерлок позаботился о том, чтобы снять пальто внизу: пусть мысли Джона примут правильное направление.
Закончив с мытьем посуды, Джон прошел мимо Шерлока и направился в сторону спальни, обронив что-то насчет уборки. Шерлок знал, что это означает восстановление барьера из подушек. Внезапно ему показалось очень важным остановить его, и он окликнул друга.
Видимо, в его голосе было что-то странное, потому что Джон сразу же остановился и вернулся в гостиную.
— Что такое? — спросил он с ноткой беспокойства, подойдя вплотную к креслу и положив руку Шерлоку на плечо.
Вместо ответа тот обхватил его за пояс и уткнулся головой ему в живот.
С изумленным восклицанием Джон уперся в плечи Шерлока, пытаясь отстранить его.
— Мы ведь уже говорили об этом, — напомнил он. — Никаких переодеваний в моем присутствии, никаких внезапных порывов почистить зубы, когда я принимаю душ, и никаких объятий, если речь не идет об исключительных обстоятельствах.
Шерлок лишь обхватил его крепче. Почему-то ему казалось очень важным достучаться до Джона хотя бы в этот раз. Он попробовал другой подход:
— Джон, помнишь, ты настаивал, чтобы я упражнял оставшиеся у меня чувства?
Джон слегка расслабился, почувствовав облегчение от того, что Шерлок не пытается возобновить спор, порядком измотавший его за последнюю неделю. Не пытаясь больше освободиться, он присел на подлокотник кресла, для равновесия положив одну руку на спинку.
— Конечно, — ответил он улыбнувшись. — Разве можно забыть тот рисовый пудинг на тостах?
Пропустив мимо ушей упоминание об этой досадной оплошности, Шерлок продолжал:
— Так вот, с одним из них мне нужна твоя помощь. Ты знаешь, что у меня отличное обоняние. Со слухом и вкусовыми ощущениями тоже все в порядке.
Шерлок чуть наклонился к другу, почувствовал, как тот напрягся, но настойчиво продолжил:
— Джон, до меня никто никогда по-настоящему не дотрагивался. И я никогда не тренировал ни на ком свое чувство осязания, — он пожал плечами. — Большинство людей, к которым я прикасаюсь, уже мертвы.
В комнате повисло молчание. В тысячный раз Шерлок отчаянно пожелал вернуть себе зрение хотя бы на секунду: ему было бы достаточно одного взгляда на лицо Джона, чтобы понять все, что он хотел узнать.
— Джон?
Тот откашлялся.
— Шерлок, ты хочешь сказать... — он не мог найти слов. — То есть ты действительно... — закончить предложение было явно выше его сил.
— Я же говорил, что физические отношения меня никогда не привлекали, — напомнил Шерлок. — До настоящего момента.
— Ну да, я понимаю, что вся эта сфера тебе неинтересна, ты отлично дал мне это понять, — у Джона был вид человека, только что пережившего самое большое потрясение в своей жизни. — Но неужели ты даже не пробовал? Ты не из тех людей, которых устраивает, что они чего-то не знают. И как тогда ты понял, что тебе это не нравится?
Он опустил руку на плечи Шерлока.
— А в университете? — добавил он, мучительно пытаясь понять, как человек может дожить до тридцати лет, не испытав хоть какого-то интереса к сексу.
Шерлока передернуло.
— Ты же видел Себастьяна, — брезгливо сказал он. — Остальные были не лучше. Они едва терпели меня, и, конечно, я не имел ни малейшего желания заводить отношения с кем-либо из них.
Он поерзал в кресле, разворачиваясь к другу, и поднял голову. Конечно, он не мог ничего увидеть, но знал, что Джон находит его глаза привлекательными.
— Джон, до недавнего времени я не задумывался о возможности близких отношений с кем-то, — при этих словах по телу Джона пробежала дрожь, и Шерлок решил, что это хороший знак. — То, что я сказал тебе на прошлой неделе, было неточностью, но основанной на правде.
Скользнув вниз, его рука легла на бедро Джона. Он слегка сжал пальцы.
— Мы действительно связаны с тобой. Ты не такой, как все остальные, по крайней мере, для меня. Оглядываясь назад, я понимаю, что знал это еще несколько месяцев назад, задолго до всего этого... — он неопределенно махнул рукой в сторону своей головы. — Я просто не давал себе труда задуматься об этом. Всегда были другие мысли, другие дела...
Он помолчал.
— Но были особенные моменты, когда мы смотрели друг на друга и между нами возникало что-то... я никогда не понимал, что именно. Ведь были?
После паузы Джон обнял Шерлока за шею.
— Были, — ответил он негромким и каким-то зачарованным голосом.
Шерлок решил, что в нем звучит неуверенность, и постарался подобрать слова как можно точнее.
— Джон, пришло время для нас, — тихо сказал он. — Никаких дел, никаких помех. Ничего, кроме нас двоих.
Джон молчал и не шевелился, словно загипнотизированный. Шерлок приложил ладонь к его груди — сердце билось часто-часто.
— Значит, — нетвердым голосом спросил Джон, — попробуем? Ты уверен?
Шерлок кивнул и потянулся к нему, откинув голову в ожидании, но Джон остановил его.
— О нет, целовать тебя я не буду.
Шерлок поднял брови с удивлением и, если быть до конца честным, с разочарованием. Разве не с поцелуев обычно начинаются такие вещи?
— Поцелуй — это слишком интимно, — объяснил Джон. — Я поцелую тебя только тогда, когда ты будешь совершенно уверен, что хочешь этого.
Он встал.
— Раз ты всегда избегал физического контакта, начнем с самого простого, — он потянул его за руку, и Шерлок тоже встал. — Посмотрим, как тебе понравятся прикосновения, — не выпуская его руки, Джон повел друга в спальню. — Что скажешь насчет массажа?
Глава 8. Наука прикосновений
Джон вел Шерлока в спальню, и в его голове творился полный беспорядок.
Он обернулся через плечо. Если бы кто угодно другой, наделенный столь потрясающей внешностью, признался бы, что не имеет никакого сексуального опыта, Джон решил бы, что его разыгрывают. Но Шерлоку он верил — слишком выразительным было его лицо, когда он говорил о своем интересе к Джону и отвращении ко всем остальным.
И все-таки за его энтузиазмом угадывалась внутренняя неуверенность: Джон опасался, что как бы Шерлок ни выказывал свою готовность окунуться в близкие отношения, на практике они окажутся для него чересчур напряженными и запутанными. Значит, решил он, самое время определить основные правила игры: так Шерлоку будет легче.
Он подвел друга к кровати и усадил на край рядом с собой.
— Что ж, — сказал он. — Раз тебе все это в новинку, давай заранее договоримся о том, что сейчас произойдет, чтобы ты знал, чего ожидать.
Шерлок нервно улыбнулся, но, кажется, немного расслабился.
— Подожди минутку, — успокаивающим жестом сжав его руку, Джон встал и принес из ванной пару больших чистых полотенец.
Пока он ходил, Шерлок тоже поднялся и теперь неуверенно переминался с ноги на ногу возле кровати.
— Успокойся, — посоветовал Джон. — Если ты не хочешь, мы ничего не будем делать.
— Хочу! — без малейшего промедления возразил Шерлок и одним движением вывернулся из пиджака, швырнув его на стул позади себя.
Джон сглотнул мгновенно пересохшим горлом. С каких это пор такое невинное зрелище, как Шерлок, снимающий пиджак, действует на него почище профессионального стриптиза? «Да с той самой минуты, когда ты впервые увидел его», — невозмутимо произнес внутренний голос, но Джон знал, что это не совсем так. Просто видеть и знать, что через несколько минут ты будешь касаться тела под этой одеждой, — это совершенно разные вещи.
Шерлок тем временем принялся за пуговицы рубашки, и Джон шагнул вперед, накрыв его руки своими, чтобы заставить его остановиться. Но сам он не смог остановиться вовремя, и его пальцы заскользили по ключицам Шерлока, открывшимся в расстегнутом вороте рубашки.
— Подожди, — перехваченным голосом сказал он.
Шерлок послушно уронил руки и с разочарованным видом снова сел рядом с Джоном, подчиняясь его жесту.
— Сегодня между нами не будет ничего чересчур интимного, — объяснил Джон. — Если тебе все это действительно настолько внове, насколько ты говоришь, я ни в коем случае не собираюсь швырять тебя с берега на глубокое место.
Шерлок фыркнул и задрал нос.
— Джон, я не ребенок, — надменно сказал он. — То, что я слепой, еще не значит, что со мной надо нянчиться. Я прекрасно могу решить сам, что мне нужно, — вид у него был оскорбленный донельзя.
— Погоди, я вовсе не имел в виду ничего подобного, — поспешил успокоить его Джон. — Я просто хотел сказать, что пусть лучше все идет постепенно... Ведь не станешь же ты затевать сложный эксперимент, не собрав заранее необходимых данных?
На лице Шерлока отразилось глубочайшее подозрение, а потом он внезапно склонил голову набок и лукаво улыбнулся. Джон не имел ни малейшего понятия, что означает эта улыбка.
— Так значит, — начал он, взяв лицо Джона в ладони и приближая его к своему так, что они почти соприкоснулись носами, — ты хочешь сказать, что в один из тех моментов, о которых я говорил... В один из тех вечером, когда мы возвращались домой с расследования, еще задыхаясь от погони, с бурлящим в крови адреналином...
Его широко открытые невидящие глаза сияли теплым светом.
— Когда мы стояли в коридоре, глядя друг на друга... Если бы я поддался порыву, который тогда не осознавал, наклонился бы и поцеловал тебя, — он прижался лбом ко лбу Джона, и хриплый шепот обжег ему губы. — Если бы я прижал тебя к стене, и сам прижался бы к тебе, и целовал бы тебя, пока мы оба не забыли бы, что надо дышать...
Длинные пальцы Шерлока медленно скользили по щеке Джона.
— Если бы так произошло тогда, когда я еще видел, — ты остановил бы меня? Сказал бы, что все должно идти постепенно? — Шерлок опустил руки и сел смирно с довольным видом человека, удачно сформулировавшего мысль.
Джон чувствовал, как краска заливает его лицо и шею. Шерлок только что описал одну из самых частых его фантазий так ясно, словно увидел ее своими глазами. Он прочистил горло и попытался ответить, но голос не слушался. Он поднял руку, увидел, что она дрожит, и уронил ее на колено.
— Шерлок, — имя прозвучало хрипло, как воронье карканье, и он попытался снова: — Шерлок... Когда ты сказал, что у тебя не было опыта, ты имел в виду вообще никакого опыта или только секса?
Шерлок нетерпеливо отмахнулся.
— Я сказал то, что сказал. Какой бы опыт ты ни имел в виду, он меня не интересовал, так что ответ будет отрицательный в любом случае. Тебе нужны дополнительные подробности или ты все-таки ответишь?
Джон провел рукой по волосам, пытаясь прийти в себя.
— Прости. Но это было просто чертовски горячее описание поцелуя для человека, который никогда в жизни не целовался. Я не мог не спросить.
На лице Шерлока промелькнуло странное выражение, потом он в знакомой манере поднял брови.
— Джон, если у меня нет опыта, это еще не означает, что я живу в башне из слоновой кости, — сказал он. — Секс — один из основных мотивов преступлений. Мои теоретические знания весьма глубоки и разнообразны, — он замолчал, по всей очевидности ожидая ответа.
Джон глубоко вздохнул.
— Хорошо. Если бы все произошло так, как ты описываешь, — он помедлил, чтобы привести мысли в порядок, — нет, я не остановил бы тебя.
Он накрыл ладонью руку Шерлока и добавил:
— Но если бы я знал, что ты девственник...
Шерлок поморщился.
— Если бы я боялся, что для тебя это просто эксперимент и ты забросишь его так же внезапно, как начал... — медленными, ровными движениями он гладил ладонь друга. — Если бы я думал, что это будет единственный раз, — тогда да, я остановил бы тебя.
Джон отстранился и честно добавил:
— Хотя тогда я бы, наверное, умер.
Шерлок снова поднял руку к лицу Джона, но на этот раз лишь прикоснулся кончиками пальцев, проверяя его выражение. Должно быть, он почувствовал жар от прилившей к щекам крови, потому что после короткой паузы послушно кивнул.
— Хорошо, Джон. Здесь ты учитель, а я ученик, — он пожал плечами. — Объясняй.
Джон попытался собраться с мыслями.
— Ну что ж... Тебе когда-нибудь делали массаж?
Шерлок покачал головой.
— Я не люблю, когда ко мне прикасаются незнакомые люди. Впрочем, нет, не так: любые люди. Кроме тебя, Джон, — он улыбнулся. — Похоже, мы уже договорились, что ты являешься исключением из большинства моих правил.
Джон откашлялся.
— Я не особенно хорошо умею его делать, но сейчас это не так важно. Давай назовем это, к примеру, наукой прикосновений.
Он взял Шерлока за руку, повернул ее ладонью вверх и принялся медленно водить одним пальцем по внутренней стороне запястья, вдоль линий на коже, вверх и вниз по каждому пальцу, потом между ними.
— Я постелил полотенце посередине кровати, — сказал он, расстегивая пуговицу на манжете рубашки Шерлока и продолжая гладить нежную кожу под ней. — Мне надо пойти взять еще кое-что, а ты пока готовься.
Он не мог оторвать взгляда от своего пальца, прикасающегося к бледной коже, очерчивающего тонкие линии вен под ней.
— Если тебе так удобнее, переоденься в пижамные штаны и ложись на полотенце. Думаю, лучше всего будет начать с твоей спины, так что ложись лицом вниз.
Джон снова повернул руку Шерлока ладонью вниз и переплел его пальцы со своими.
— Все в порядке? — спросил он.
Шерлок не поднимал головы, его губы были приоткрыты. Он кивнул, но ничего не ответил.
— Хорошо, — Джон встал. — Я вернусь через пять минут, так что не торопись. Я постучу прежде чем войти.
И прежде чем желание просто повалить Шерлока на постель стало нестерпимым, он быстро вышел, притворив за собой дверь.
К себе в спальню он несся перепрыгивая через ступеньки. Схватил с тумбочки флакон массажного масла, так же бегом вернулся в кухню, налил в миску горячей воды и поставил масло согреваться, открыв крышку бутылочки.
И тут из Джона словно вынули батарейку. Медленным шагом он прошел в гостиную, приблизился к окну и уставился в него невидящим взглядом, положив руку на холодную раму.
Что он, черт возьми, делает? Какой смысл в этой пытке? Разве можно поверить, что Шерлок Холмс — гений, самопровозглашенный социопат, этот высокомерный, гордый, вспыльчивый безумец согласится вовлечь себя в отношения, которые всегда так презирал? И с кем — с ним, Джоном Ватсоном, ходячим воплощением посредственности?
Джон закрыл глаза и прижался лбом к стеклу. Не больше ли это похоже на скуку? Шерлоку нечем заняться, он хочет экспериментировать, а под рукой нет никого кроме Джона...
Он выпрямился и расправил плечи, отгоняя мрачные мысли. Джон не мог судить о мотивах Шерлока, не зная их, но предпочитал верить, что детектив не просто использует его в каких-то своих непостижимых целях. Если он хочет получить Шерлока, то должен быть внимательным и осторожным. А Джон хотел его, видит бог, хотел до безумия, и то, что он всегда считал его недоступной целью, ни в коей мере не умаляло его желания.
Что ж, хорошо. Он не будет торопиться, настаивать или пользоваться положением, но если игра началась и Шерлок — приз в ней, Джон сделает все возможное и невозможное, чтобы выиграть.
Он взял флакон с маслом и широкими, уверенными шагами направился в комнату Шерлока. Как и обещал, постучался прежде чем войти.
— Я готов, Джон, — раздался из спальни низкий голос.
Джон открыл дверь и замер на пороге.
Шерлок лежал на полотенце посередине кровати, но никаких пижамных штанов на нем и в помине не было. Очевидно, он был намерен пройти курс наук экстерном. Радуйся, что он хотя бы остался в белье, мрачно подумал Джон.
Он стиснул зубы. Ладно. В эту игру могут играть двое, но только один знает, что делает. Растущее с каждым днем желание овладеть этим телом — просто одно из условий игры.
Джон не собирался идти у Шерлока на поводу, позволяя ему немедленно получать все, чего ему захочется. Нет уж, он будет поддерживать этот интерес как можно дольше: пока Шерлоку будет что исследовать и чему учиться, он не оставит Джона.
Только вперед, Ватсон, сказал он себе, решительно расстегивая рубашку.
* * *
По слуху Шерлок определял действия Джона так же точно, как если бы видел их. Вот с глухим стуком он поставил что-то на столик, потом зашуршала ткань — он раздевается? Судя по звуку, снимает только рубашку. Впрочем, нет, рубашки же не стягивают через голову — значит, и футболку тоже... Теперь они оба обнажены до пояса.
Хотя в комнате было тепло, по спине Шерлока пробежала дрожь. Лежа в одних боксерах, он чувствовал себя выставленным напоказ, но это ощущение не было неприятным.
Шаги Джона затихли у изножья кровати. Зачем он остановился там? Шерлок представил себе взгляд Джона, скользящий по его телу, и почувствовал, как волоски у него на ногах встают дыбом.
Он почти ждал нового вопроса «Ты уверен?», но Джон не говорил ни слова. Возможно, он принял чересчур близко к сердцу его протест против чрезмерной опеки. Судя по реакции Джона, он действительно мечтал про поцелуй в коридоре и решил, что детектив каким-то образом догадался об этом. Шерлок не собирался открывать ему, что уже неделю — с того самого сонного поцелуя на диване — не может перестать думать «А что, если...», и все это красочное описание было целиком взято из его собственной головы.
Тихий стук вернул его к реальности; похоже, на тумбочку с его стороны кровати поставили что-то вроде керамической миски. Шерлока поразило, насколько быстро он привык делить кровать на свою и Джона стороны вместо того, чтобы, как раньше, вольготно занимать ее всю целиком. К чему еще ему предстоит приспособиться? И как получилось, что Джон настолько глубоко вошел в его жизнь?
Устраиваясь на кровати, Шерлок сдвинул подушки и лег, подложив руки под голову и повернув лицо к двери. Значит, сейчас Джон был позади него. Шерлок почувствовал, как прогнулся матрас, когда он сел и начал разуваться.
Шерлок лежал тихо и ждал. Внезапно над самым его ухом раздался шепот:
— Ты прекрасен... Я никогда не видел человека прекраснее тебя.
Джон отстранился, и Шерлок внезапно осознал, что испытывает радость. Ему, всегда считавшему красоту одной из самых бесполезных в мире вещей, было приятно, что Джон находит его привлекательным. Даже раньше, когда он был уверен, что после разговора у Анжело о развитии романтической привязанности не может быть и речи, ему нравилось, как Джон восхищенно смотрит на него, как забывает слова, когда они поднимаются по лестнице... Получается, эти чувства всегда скрывались где-то глубоко в нем? Какая горькая ирония — прозреть, лишь ослепнув, и увидеть в себе отражение желаний Джона.
Он услышал, как плещется в миске вода и льется что-то более густое — должно быть, масло. Шерлок лежал в темноте и ждал, гадая, какой окажется наука прикосновений.
* * *
Джон растер массажное масло между ладоней и встал на колени над Шерлоком, перекинув ногу через его бедра. Посмотрел на белую гладкую кожу не тронутой солнцем спины, перевел взгляд на свои руки — они не дрожали. Но сердце у него билось гулко, отдаваясь в ушах, и он все еще не мог поверить, что ему позволено сделать это. Медленно и осторожно он положил ладони на поясницу Шерлока слева и справа.
По рукам словно пропустили ток; он ждал не шевелясь, лишь чуть сгибая пальцы. В первое мгновение Шерлок окаменел, но сейчас, кажется, начинал расслабляться. Едва прикасаясь, Джон повел ладони вверх, к лопаткам, потом широким полукругом наружу и вниз по ребрам, возвращаясь к месту, с которого начал. Его движения были медленными и размеренными, чтобы дать Шерлоку время привыкнуть к новым ощущениям.
Взгляд Джона неотрывно следовал за пальцами, подмечая и запоминая все — шрамы, ширину стройных плеч, игру мускулов. Ребра Шерлока теперь выделялись не так резко, как раньше, благодаря регулярному питанию и прекращению пробежек по крышам.
Еще несколько кругов — и он крепче прижал ладони к коже, движения стали более уверенными и размашистыми. Когда он снова прошелся по бокам Шерлока, тот заерзал, пытаясь избежать прикосновения.
Джон ничего не ответил и продолжил разминать его спину основанием ладони, двигаясь вверх, и пальцами — вниз. Но через минуту он снова вернулся на ребра, и Шерлок изогнулся, издав невнятный звук. Джон немедленно остановился, но руки не убрал.
— Шерлок, — прошептал он другу на ухо, глядя, как от его дыхания на коже выступают мурашки. — Ты боишься щекотки?
— Я не знаю... — задыхаясь, ответил он. — Наверно... Не надо... — Шерлок снова заизвивался, и Джон с улыбкой подчинился, наклоняясь вперед, чтобы достать до его плеч.
Неужели можно дожить до тридцати лет и даже не знать, боишься ли ты щекотки? В каком-то смысле это говорило о человеке даже больше, чем отсутствие секса, и Джону внезапно стало жаль Шерлока, жизнь которого все эти годы была настолько одинокой.
Да, в ней была работа, азарт преследования, Большая игра — но не было человека, который напоминал бы ему вовремя поесть, восхищался бы его невероятными умениями и достижениями, лечил бы его раны, если бы он был ранен, и обнимал, когда он нуждался в поддержке... Если бы Шерлока можно было сравнить с чем-либо, Джон сравнил бы его с островом.
Теперь его ладони описывали полукружия то по одной, то по другой половине спины Шерлока. Не надо больше волноваться о том, чего — и кого — хочет Шерлок, внезапно подумал он. Да, конечно, это важно, Джон всегда уважал желания других, но теперь он знал точно: Шерлок нуждается в нем.
Для него это была новая и странная мысль с некоторым привкусом эгоизма, но теперь он видел ее правдивость. Шерлоку было лучше с Джоном, чем без него. И дело было не только в работе, хотя, конечно, и в ней тоже. Но и в жизни Шерлок — гениальный, безумный, ослепительный — нуждался в том, кто удерживал бы его ногами на земле, не давал заблудиться в своей голове, напоминал ему о том, что он человек.
И этим якорем мог стать только Джон. Невероятно, но среди всех людей, встретившихся ему на жизненном пути, Шерлок принял только Джона, и они подошли друг другу, как две половинки одного целого.
Шерлок потянулся, расправляя плечи в такт движениям Джона, и... заурчал? Джон наклонился вперед, массируя одной рукой основание его шеи. Свободной рукой он в то же время ухитрился взять флакон с маслом и налить еще немного на ладонь, так что контакт между ними не прервался ни на секунду.
Обеими руками он принялся разминать плечи Шерлока — и тот замурлыкал громче, словно огромный кот, вряд ли осознавая, что делает. Джон снова приподнялся и подался вперед, гладя руки Шерлока, которыми тот поддерживал голову. Шерлок тихо застонал, уткнулся лбом в подушку и вытянул руки перед собой. Его мускулы напряглись, когда он нащупал и крепко сжал столбики изголовья кровати.
У Джона перехватило дыхание, и ему пришлось напомнить себе не останавливаться, но перед глазами безостановочно поплыли совершенно новые видения. Шерлок, привязанный к кровати, обнаженный Шерлок, лежащий на спине со своей вечной намекающей усмешкой, полностью беспомощный, но все еще считающий, что главный здесь он... Джон, демонстрирующий ему беспочвенность этого утверждения всеми способами, которые он успел выучить за свою жизнь, пока Шерлок не начинает извиваться под ним, запрокидывая голову и пытаясь избавиться от пут, но на самом деле не желая свободы...
Сердце Джона гулко стучало в груди, а джинсы стали мучительно тесными. Но он, не останавливаясь, провел ладонями по рукам Шерлока и накрыл его пальцы своими, скользкими от масла, сжимая захват еще сильнее, а потом откинулся назад, возвращаясь к его плечам и шее.
— Ты невероятный, — он наклонил голову и коснулся губами краешка уха Шерлока. — Я мог бы делать это с тобой часами.
По всему телу Шерлока волной прокатилась дрожь, и он сжал кулаки так крепко, что даже на фоне бледной коже было видно, как побелели костяшки. Похоже, подумал Джон, он делает успехи в науке прикосновений...
* * *
Шерлок не ожидал ничего подобного.
Сначала прикосновения рук к его коже казались непривычными, но вскоре он почувствовал тепло, покой и что-то еще очень приятное. Он задумался, не стоило ли попробовать массаж раньше, но представил себе, что до него дотрагивается не Джон, а кто-то другой, и сразу же выбросил из головы эту мысль.
Когда Джон провел пальцами по его ребрам, он дернулся — ощущение было слишком сильным, почти болезненным. Может быть, массаж действительно не для него? Но Джон сразу же убрал руки, со смехом сказав что-то про щекотку, а потом опустился на него сверху, почти оседлав Шерлока, и его внимание мгновенно поглотили новые впечатления.
Он чувствовал, как жесткая ткань джинсов Джона трется о его бока. Гораздо удобнее было бы, если бы Джон снял их, — Шерлок уже открыл было рот, чтобы предложить это, но передумал. Он не хотел, чтобы Джон вставал. В следующий раз он скажет, решил Шерлок, и, возможно, тогда они оба избавятся от этой раздражающей одежды.
Руки Джона оказывались то здесь, то там, невозможно было предугадать, где они прикоснутся к нему в следующий раз. Это было замечательно, как будто... Шерлок попытался сформулировать мысль, но его мозг словно перешел в режим ожидания. Как будто сквозь пальцы Джона струилось тепло его чувств, согревая Шерлока, наконец решил он.
Только сейчас он окончательно понял, как много значит для Джона. Шерлок знал, что любить его — не праздник; в этом успели убедиться те несколько людей, которые смогли подобраться к нему достаточно близко, — безо всякой, впрочем, взаимности с его стороны. Но Джон действительно любил его. Неважно, что он так и не сказал этого: слова не имели значения. Любовь была в каждом его поступке, каждом движении.
Джону понадобилась вся его смелость, чтобы пойти на такой риск. Шерлок знал, что любящие часто оказываются уязвимыми, а такой человек, как он, способен уязвить очень больно. Это была большая ответственность: ни за что на свете он не хотел причинять боль своему единственному другу.
Он больше не будет ни на чем настаивать, решил Шерлок, а потом все мысли снова разбежались у него из головы, потому что Джон продолжал массаж, и ему становилось все теплее — гораздо теплее, чем должно быть от простого трения кожи о кожу. Он потянулся, выгнул спину; это было странное ощущение — расслабленность и одновременно растущее напряжение.
Когда Джон добрался до его плеч, стало еще приятнее. Потом тяжесть на его бедрах исчезла, и Джон склонился над ним, гладя его руки. Шерлок попытался нарисовать в голове эту картину: он сам, едва не обнаженный, ничком на кровати, и почти лежащий на нем Джон, полностью сосредоточенный на том, чтобы ему было хорошо...
Невольный стон сорвался с его губ; он вытянул руки, наткнулся пальцами на столбики кровати и неосознанным движением схватился за них, как утопающий за соломинку.
Он услышал, как Джон судорожно втянул воздух, а потом почувствовал его пальцы поверх своих. Джон тяжело дышал, и внезапно Шерлоку показалось, что его удерживают, не дают пошевельнуться. Напряжение росло, сворачивалось в нем тугой пружиной.
Когда Джон прикоснулся губами к его уху, Шерлок задрожал и крепче схватился за перекладины. Это было уже слишком: захлестывавшие его ощущения были чересчур сильными и странными. Наверно, стоило послушаться Джона и не торопиться, потому что такой реакции от себя он не ожидал... Но он не хотел останавливаться.
Как будто угадав его мысли, Джон подался назад и снова оседлал его бедра, поглаживая его спину кончиками пальцев все легче и легче — вверх и вниз, потом кругами, пока наконец прикосновения не стали едва ощутимыми. Через несколько минут ладони Джона мягко легли на то же место, с которого начали массаж, как будто он не мог оторвать рук от кожи Шерлока.
После небольшой паузы Джон хрипло спросил:
— Ну что, теперь займемся тобой спереди?
Шерлок вздрогнул. Хотя движения Джона были легкими, все равно при каждом нажатии бедра Шерлока терлись о постель Если сейчас он повернется, его состояние не ускользнет от глаз друга.
Он приподнялся на локтях, обернулся через плечо и открыл глаза, зная, что Джон видит и его расширенные зрачки, и выступивший на скулах румянец, и биение жилки на горле.
— А вот это, — медленно ответил он неожиданно низким голосом, — полностью зависит от того, что ты имеешь в виду.
* * *
Часом позже Джон лежал в постели на спине, перебирая все еще влажные кудри на макушке Шерлока. Тот прижимался к нему теплым телом, обхватив его одной рукой за талию и закинув ногу поверх его ног, словно удерживая. Но Джон и так не собирался никуда уходить.
Когда он сказал, что массаж закончен, Шерлок несколько минут лежал неподвижно лицом вниз, а потом поднялся и ушел в ванную. Следом за ним пошел принимать душ и Джон; когда он вернулся, в комнате было темно, Шерлок лежал посередине кровати, и нигде не было видно ни одной подушки.
Без особого энтузиазма он попытался было разыскать их, но Шерлок заверил его, что это бесполезно, и он сдался, хотя было совершенно непонятно, как слепой человек ухитрился за такое короткое время спрятать столько довольно-таки крупных предметов.
Рука Джона соскользнула на шею Шерлока. Он знал, что детектив не спит, прокручивая в голове все произошедшее, анализируя и классифицируя события в своей обычной манере. Через несколько минут Джон набрался храбрости, чтобы задать вопрос, волновавший его больше всего:
— И что ты об этом думаешь?
Собственный голос показался ему чересчур громким.
Шерлок склонил голову набок, его горячее дыхание коснулось ключиц Джона.
— Не знаю. Опасно делать выводы, когда не хватает данных, — он крепче сжал руки и уткнулся лицом в шею друга. — Очень не хватает.
Джон открыл рот, чтобы ответить, но его прервал сигнал входящего текстового сообщения. Он потянулся к тумбочке, на которой лежал телефон, но Шерлок прижимал его к кровати и не выказывал ни малейшего желания сдвинуться с места. Джон вздохнул.
— Может, случилось что-то опасное.
— Это моя реплика, — фыркнул Шерлок, но все же повернулся, легко дотянулся до тумбочки и протянул мобильник Джону. — Мне не хватает СМС, — пожаловался он.
— Так ты же все равно почти всегда заставлял меня писать их, — напомнил Джон, слегка отпихивая его, чтобы сесть. — Можешь продиктовать ответ и на это.
Он быстро пролистнул сообщение. Шерлок тоже сел и положил подбородок Джону на плечо, обеими руками обхватив его поперек живота.
— Это от Лестрейда. Так, «извини, что беспокою так поздно» и всякая прочая вежливая чепуха... Он просит, чтобы завтра утром мы приехали в Ярд, ему нужна твоя помощь в расследовании, — Джон обернулся. — Что скажешь?
При свете телефонного экрана было видно, что Шерлок улыбается.
— Думаю, Джон, мы готовы, — ответил он.
Глава 9. Дело об исчезнувшей няне
— Привет, псих.
Лестрейд открыл было рот, чтобы упрекнуть Салли за невежливость, но Джон перехватил его взгляд и покачал головой; Шерлок улыбался.
— Доброе утро, Салли, — как ни в чем не бывало ответил детектив. — Какое счастье вновь услышать твой милый голосок! Мне крайне его не хватало.
С ноткой грусти женщина улыбнулась кивнувшему ей Джону, передала Лестрейду принесенную папку и села на стул в углу. Как же ей сейчас непросто, внезапно понял Джон. Большинство людей носились с Шерлоком, раздражая его своей заботой; Салли же, похоже, твердо решила вести себя с ним как обычно, чего бы это ей ни стоило. Такое постоянство заслуживало уважения.
— Итак, Шерлок, ты уверен? — переспросил Лестрейд.
Тот проигнорировал вопрос, и Джон ответил за двоих:
— Да, мы уверены.
Укоризненным движением он сжал пальцы Шерлока. «После энтузиазма, с которым ты принял приглашение в Ярд этим утром, можно было бы вести себя чуть более прилично», — говорил этот жест. Впрочем, от Шерлока было трудно ожидать чего-то другого.
— Ну что же, тогда приступим. Мы разыскиваем пропавшую няню.
Шерлок поднял брови.
— Вот оно что, — глубокомысленно протянул он. — Ну слава богу, что хотя бы дело не банальное.
— Ха-ха, — отозвался Лестрейд со смесью неприязни и облегчения. По крайней мере, на характере Шерлока травма точно не сказалась: он остался таким же несносным, как и был. — Эта самая няня пришла на собеседование, проломила голову хозяйке дома и скрылась с драгоценностями и приличной суммой денег. Мы проследили ее до вокзала, но там след обрывается. У нас нет ни одной зацепки, мы не знаем, в каком направлении двигаться и...
— Вы опять сели в лужу? — перебил Шерлок.
Джон заметил, как Салли закатила глаза, но тут же улыбнулась. Поймав его взгляд, она пожала плечами.
— Свежий взгляд со стороны нам бы пригодился, — признал Лестрейд, протягивая Джону стопку фотографий. — Вот снимки места преступления. Тело было обнаружено два дня назад, так что смотреть там не на что... — он осекся, осознав свою бестактность, виновато улыбнулся и продолжил: — Я расскажу тебе обо всем, что мы узнали и предприняли...
Шерлок поднял руку, останавливая поток слов.
— Джон? — вопросительно сказал он, оборачиваясь к другу, чьей руки не выпускал с момента выхода из дома.
Тот вгляделся в первую фотографию.
— Среднего размера гостиная, по обе стороны камина два кресла, повернутых под углом друг к другу. Жертва лежит ничком на ковре перед ними. Травма на затылке нанесена тяжелым тупым предметом, более точно определить оружие по этому снимку невозможно. Положение тела и характер травмы предполагают, что женщина сидела в кресле, когда ее ударили сзади. Удар должен был быть сильным, поскольку она лежит на расстоянии от кресла, раскинув руки, а с ее ног слетели туфли.
Он сделал паузу, и Шерлок ободряюще сжал его руку.
— У жертвы светлые волосы до плеч, она среднего роста и сложения, хорошо одета. Ее кожа, фигура и стиль одежды говорят о том, что она молода — не старше тридцати лет.
Джон посмотрел на Лестрейда.
— Почему вы думаете, что это сделала няня? Ведь обычно первым в число подозреваемых попадает муж.
Лестрейд поднял брови с уважительным изумлением.
— Похоже, вы кое-чему научились Джон, — признал он.
Шерлок улыбнулся уголком рта, и инспектор продолжил рассказ, сверяясь с записями.
— Филипп Харбрук намного старше жены, и у него есть маленькая дочь от первого брака, что объясняет необходимость няни. Он был вдовцом, когда три месяца назад женился на покойной. Видимо, это был бурный быстротечный роман, судя по его скорби в момент опознания тела.
Обычно Лестрейд относится к родственникам жертв с большим сочувствием, подумал Джон. Очевидно, этот муж ему чем-то не нравится.
— В восемь часов утра он уехал на работу, — продолжал Лестрейд, — завез по дороге дочь в детский сад и после этого неотлучно находился в офисе до того момента, как тело его жены обнаружила соискательница, пришедшая на собеседование в два часа дня. Мы уже поговорили с нянями, приходившими в десять и одиннадцать часов, так что на момент его ухода миссис Харбрук определенно была жива.
Джон проглядел оставшиеся снимки.
— Здесь несколько крупных планов, но по ним мало что можно добавить, — сказал он Шерлоку. — Мало украшений, все выглядят чистыми. Золотая цепочка, браслет и... — он поднес фото ближе к глазам, — обручальное кольцо, которое ей немного мало. На нем надпись, но разобрать я не могу.
— Там написано «Отныне и навсегда», имя и дата, — вмешалась Салли в надежде помочь. — Это важно?
— Вряд ли, — рассеянно ответил Шерлок, поворачиваясь к Лестрейду. — Нам надо взглянуть на место преступления.
В комнате повисло молчание, и он досадливо тряхнул головой.
— О, не будьте таким занудой. Хорошо, нам надо поехать на место преступления, Джон будет смотреть, а я представлять в голове. Так лучше?
— Я отвезу вас, — к всеобщему удивлению вызвалась Салли. — И нечего на меня смотреть! Не такая уж я и сволочь.
* * *
В такси мысли Шерлока приняли далекое от расследования направление. Было бесполезно размышлять о деле, не имея достаточных данных, к тому же он прекрасно мог думать о нескольких вещах одновременно, если понадобится, поэтому он вернулся к раздумьям о Джоне и о том, как изменились их отношения со вчерашнего вечера.
Массаж был... ошеломительным. Не похожим ни на что из того, что он испытывал раньше. Очевидно, область физической близости заслуживала более тщательного изучения.
Собственное тело никогда особенно не интересовало его, вызывая разве что раздражение несвоевременными требованиями еды или сна. Но чтобы понять язык тела Джона, ему придется обратить внимание и на себя. Особенно ясно он понял это, проснувшись сегодня утром и обнаружив, что он лежит ничком, а его рука покоится на животе Джона...
* * *
Называя вещи своими именами, на нижней части живота Джона. Это было интересно: помнится, «подушечная война» разразилась из-за опасения, что Джон может начать домогаться Шерлока во сне. Теперь же, кажется, события разворачивались по прямо противоположному сценарию. Джон спокойно лежал на спине на своей половине кровати и ничего не предпринимал, а рука Шерлока в самой что ни на есть собственнической манере лежала у него на животе.
Кажется, Джон не собирался просыпаться. Шерлок сохранял полную неподвижность, сосредоточившись на ощущениях в своей ладони. До сих пор он изучал науку прикосновений пассивно, и такой дисбаланс был совершенно недопустим.
Под средним пальцем он чувствовал полоску открытой кожи. Большим пальцем Шерлок осторожно сдвинул вверх футболку Джона, просунув под нее верхнюю часть ладони, а затем повторил ту же операцию с поясом пижамных штанов. Теперь его рука лежала там же, где и раньше, но не поверх одежды, а под ней. Так было намного лучше.
Его пальцы щекотала дорожка волос, расширявшаяся книзу. У него самого она была другой, верно? Осторожно, чтобы не разбудить Джона, он просунул правую руку под себя, придав ей то же положение, что и левой. Хм, интересно.
Волосы Джона были более густыми и... пушистыми? Отсутствие зрительных данных страшно раздражало. Воодушевленный тем, что Джон продолжал спать, он согнул пальцы, концентрируясь на ощущениях в их кончиках. Кожа Джона была очень теплой и неожиданно мягкой.
Обе его ладони скользнули вниз — разумеется, исключительно в исследовательских целях, но тут что-то коснулось костяшек его левой руки, и Шерлок застыл, мысленно проклиная себя за неосмотрительность.
Его самого утренние эрекции редко тревожили, но в целом о феномене он был осведомлен. Ему следовало бы догадаться, что Джон не исключение из правил.
Внимание Шерлока разделилось поровну между двумя проблемами. Первой было удивительно сильное желание повернуть и сжать руку; поразмыслив, он отбросил его, сочтя такие действия по отношению к спящему человеку, отношения с которым к тому же не зашли настолько далеко, чересчур фамильярными. Второй проблемой была реакция его собственного тела, как две капли воды повторявшая состояние Джона. Лежать на животе становилось неудобно.
Но не успел он как следует обдумать все варианты, как Джон пробормотал что-то и с наслаждением потянулся, выгнув спину. Воспользовавшись случаем, Шерлок быстро переложил руку в менее двусмысленное место и повернулся на бок.
— Доброе утро, — сонным голосом сказал Джон, и Шерлок с изумлением обнаружил, что этим утром впервые с момента выписки из больницы даже не задумался о возвращении афазии. Он открыл глаза, стараясь не придавать этому особого значения, но вокруг по-прежнему было темно.
Джон повернулся к нему и замер.
— О, — очевидно, он был удивлен, увидев открытые глаза Шерлока. — Ты в порядке?
— Ты меня отвлекаешь, — пожаловался тот. — Я хочу побольше узнать о тебе.
— Это я-то отвлекаю? — Джон рассмеялся и погладил Шерлока по спине. — А чья это в таком случае рука у меня под майкой? Ну, выкладывай, что ты хочешь знать.
— Всё, — Шерлок решил последовать примеру Джона и просто не обращать внимания на всю эту ерунду с эрекцией. — Я хочу знать, почему ты отличаешься от остальных людей и всегда ли будешь отличаться. Я хочу знать, почему ты меня хочешь, хочешь ли кого-нибудь еще так же, как меня, или хотел в прошлом, и сколько все это будет продолжаться. Я хочу знать, почему волосы у тебя на животе не такие, как у меня, есть ли между нами другие различия и какие именно. Я хочу знать, как выглядит твое лицо, когда ты меня хочешь, и я хочу, чтобы ты поцеловал меня, и хочу знать, почему ты этого не делаешь.
— Уф, — ошеломленно выдохнул Джон после паузы. — Не слишком ли ранний час для испанской инквизиции?
Шерлок фыркнул.
— Я не тебя спрашиваю, — в конце фразы отчетливо угадывалось слово «идиот». — Я сам приду к нужным ответам.
— Ну, удачи тебе, — добродушно откликнулся Джон. — Смело спрашивай, если где-нибудь запутаешься.
* * *
Из раздумий Шерлока вывел вопрос Салли, пристроившейся на откидном сиденье напротив:
— Ну что, как дела?
— Рано делать выводы, не находишь? — он поднял брови. — Даже консультирующему детективу нужны данные.
Салли вздохнула.
— Да я не об этом, — пояснила она. — Я о тебе. Как ты... м-м-м... приспосабливаешься? Ты ходишь на занятия?
— Занятия? — с недоумением повторил Шерлок. — Какие еще занятия?
— Ну, где учат слепых, — Салли уже жалела, что завела разговор об этом. — Как себя обслуживать, как не зависеть от других, все в этом роде.
— Зачем?
«Да уж, неудивительно, что полиция ни на что не годна, раз в ней служат такие интеллектуалы», — подумал Шерлок.
— У меня же есть Джон, — добавил он на всякий случай: вдруг она еще не поняла?
В наступившей тишине Шерлок крепче сжал руку Джона, и тот привычно вернул пожатие. Детектив решил было, что разговор окончен, но оказалось, что Салли просто набирала воздух в легкие.
— Но... — она запиналась, словно ее тоже настиг приступ афазии. — Но не может же Джон возиться с тобой круглосуточно семь дней в неделю? У него своя жизнь, в конце концов, он же врач!
— Мой врач, — уточнил Шерлок.
— И раз он твой врач, то он не может иметь других пациентов и обязан в любое время дня и ночи быть у тебя под рукой? — воскликнула Салли. — Да как такое возможно?
— Как ты с этим миришься? — последний вопрос был, очевидно, обращен уже не к нему.
Шерлок повернул голову. Ему было любопытно, что ответит Джон.
— Думаю, мы приехали, — сказал врач.
* * *
Дом, к которому они подъехали, выглядел просто шикарно. Ухватившись за возможность свернуть со скользкой темы, Джон забросал Салли вопросами о деле, и та с не меньшей радостью принялась отвечать на них. Все вместе они пошли к дому; не прерывая расспросов, Джон вполголоса предупреждал Шерлока о поворотах и ступеньках.
— Мистер Харбрук унаследовал кое-какие средства от первого брака, но аренду этого дома оплачивала покойная. У нее были довольно крупные средства, переданные в доверительное управление. Основной капитал она трогать не могла, но процентов хватало на все это, — Салли обвела рукой роскошный особняк и повернула ключ в замке. — Мистер Харбрук и его дочь все еще живут здесь, но сейчас их нет дома, а гостиную мы опечатали.
— И что теперь будет с этими деньгами? — спросил Джон, все еще считавший мужа более вероятным подозреваемым по сравнению с мифической исчезнувшей няней.
— Они достанутся мужу, — подтвердила его мысли Салли. — Несколько обязательных пожертвований на благотворительность, но основную часть он получит на блюдечке с голубой каемочкой.
Они переглянулись.
— Поверь, если бы я могла повесить на него это дело, я бы не раздумывала ни секунды. Но у него алиби тверже некуда, а я не могу доказать его связей с претендентками на место няни. Его жена сама дала объявление в газету, сама назначила собеседования, их расписание в ежедневнике написано ее рукой, и никто из женщин не говорил ни с кем, кроме нее. Мне просто нечего ему предъявить.
Они подошли к двери гостиной, и Салли приподняла желто-черную ленту, преграждавшую вход. Джон помог Шерлоку поднырнуть под нее, положив ладонь ему на затылок.
— Кроме того, женщина скрылась с драгоценностями на полмиллиона фунтов и приличной суммой денег, — продолжала Донован. — Мистер Харбрук точно не уверен, сколько было украдено.
Шерлок потребовал, чтобы его поставили в точности на то место, где лежала жертва, и Джон принялся в мельчайших деталях описывать обстановку комнаты: дорогую, но безликую мебель, современную живопись на стенах, множество фотографий, на которых была изображена одна и та же девочка примерно трех лет. Посередине стола лежал раскрытый ежедневник, где напротив времени собеседования стояли лаконичные пометки «мисс Дж.», «мисс Б.» и так далее. Слева — стаканчик с ручками, справа — стопка резюме. Все были на месте, кроме одного — той самой загадочной «мисс К.», встреча с которой была назначена на двенадцать.
Выслушав описание, Шерлок уселся в кресло, в котором предположительно сидела жертва, и Джон начал читать протокол вскрытия. Орудие убийства уже нашли: им оказалась тяжелая статуэтка, взятая с края стола, — две руки, поддерживающие глобус. «Немного похоже на футбольный кубок мира», — пояснил Джон, но Шерлок строго велел ему не отвлекаться, и он вернулся к фактам.
— Судя по характеру раны, хватило одного удара. Если жертва сидела в этот момент, большой силы он не потребовал. Угол, под которым он был нанесен, позволяет сделать вывод, что убийца левша; смерть была практически мгновенной.
— Опиши тело, Джон, — Шерлок сложил ладони и уперся подбородком в кончики пальцев. — Не говори о том, что знаешь или думаешь, что знаешь. Просто дай мне факты.
Джон еще раз взглянул на отчет, внимательно просмотрел фотографии.
— Итак... Женщина европейского типа, возраст двадцать пять — тридцать лет, рост метр шестьдесят семь, вес около шестидесяти килограммов. Светлая кожа, белокурые волосы, голубые глаза. Причина смерти — черепно-мозговая травма, нанесенная тупым тяжелым предметом. На коленях обнаружены ссадины, еще одна — на безымянном пальце левой руки. Ногти на левой руке острижены коротко, на кончиках пальцев мозоли, на правой руке ногти длинные, — он поднял голову от документов. — Тебе это о чем-то говорит?
— Вполне, — Шерлок улыбнулся. — Ну что же, все проясняется, не так ли?
Джон и Салли переглянулись. Он пожал плечами, она подняла взгляд к потолку.
— Хочешь поехать на вокзал? — предложила она. — У нас есть запись, как няня входит в камеру хранения, но обратно она не вышла. Может быть, у тебя появятся какие-нибудь идеи?
— Думаю, в этом нет никакого смысла, — ответил Шерлок. — В морг, пожалуйста. И еще, Салли, мне нужна одежда и вещи убитой. И, если можно, Лестрейд.
Салли растерянно взглянула на Джона, и тот лишь пожал плечами еще раз. Шерлок определенно напал на след, но на какой — он не имел ни малейшего представления.
— Зачем тебе нужен инспектор Лестрейд? — спросила она. — Ты собираешься все объяснить ему?
— О нет, — с довольной улыбкой Шерлок встал и вытянул руку, за которую его сразу же взял Джон. — Я не собираюсь ничего объяснять, — обернувшись, он притянул друга ближе и торжествующе закончил: — Джон покажет ему.
* * *
В такси они оказались вдвоем: Салли решила вернуться в Скотланд-Ярд в одиночку. Шерлок почувствовал, как встревожен и напряжен Джон, и, хотя в этом не было никакой логики, обнял его за плечи, прижимая к себе.
Тот фыркнул.
— Может, объяснишь мне, что происходит? Или тебе просто хочется посмотреть, как я опозорюсь перед Лестрейдом?
Шерлок пожал плечами.
— Я знаю только то, что ты сказал мне, — напомнил он. — Я тоже могу ошибаться.
— Ну да, как же, — буркнул Джон.
Шерлок улыбнулся. До чего же Джон уверен в его способностях! Разумеется, они заслуживают полной уверенности, но все равно приятно. Дело было почти раскрыто, и Шерлок позволил себе отвлечься на замечание Салли, сделанное чуть раньше.
— Джон, я действительно веду себя с тобой бесцеремонно? — спросил он.
— Да, — последовал немедленный, даже чересчур быстрый ответ. Шерлок разочарованно опустил руку, но Джон легонько толкнул его локтем, и он вернул ее на прежнее место.
— В этом нет ничего нового, ты всегда себя так вел, — Джон успокаивающим жестом положил руку на колено Шерлока. — Сам вспомни: ты притащил меня с другого конца Лондона, чтобы я отправил для тебя СМС, а это было на второй день нашего знакомства.
— А ты в тот же день застрелил человека и спас мне жизнь, — спокойно возразил Шерлок.
Джон кивнул.
— Так что все в порядке. Ты со мной не церемонишься, но только потому, что я позволяю тебе это, — он сжал колено Шерлока и повернулся к другу. — Против моей воли ты бы ничего не сделал, так что это мой выбор.
Шерлок не знал, что ответить на это, но понимал, что предмет разговора важен для Джона, и ждал продолжения.
— Я мог бы просто ранить того таксиста, ты же знаешь, — негромко сказал Джон. — Но я не сделал этого. Он угрожал тебе, и я его убил, — он помолчал и добавил: — Я бы убил сотню таксистов, чтобы спасти тебя.
— Даже тогда? — Шерлок был удивлен.
— Почти с первой минуты. Только сначала я не знал, почему, — он пожал плечами. — Нет, понравился ты мне сразу...
— Очевидно, — вклинился Шерлок с довольным видом.
— Но я почувствовал между нами еще какую-то связь. Не любовь с первого взгляда, конечно, — это просто смешно, я же совсем не знал тебя. Это было больше похоже на...
— Узнавание, — кивнул Шерлок.
* * *
К тому моменту, когда Лестрейд и Салли вошли в морг, Джон уже места себе не находил от беспокойства. Он понятия не имел, чего от него ждет Шерлок. Молли привезла каталку с телом, взглянула на детектива, разрыдалась и убежала — это тоже не облегчало ситуацию.
Но у Шерлока никаких колебаний не было.
— Давай, Джон, — нетерпеливо сказал он. — Я хочу осмотреть труп. По крайней мере, его руки.
Когда они подошли к каталке, хлопнула дверь, и в морг вошел Лестрейд. За ним шла Салли, держа пакет с вещами убитой. Они взглянули на Шерлока, ощупывавшего кисти рук женщины, и тот требовательно спросил:
— Итак, Джон, что ты об этом думаешь?
— Лучше бы тебе порадовать меня чем-нибудь веским, Шерлок, — вмешался Лестрейд. — Если ты притащил меня сюда ради рассуждений...
— Это вы притащили нас сюда, — перебил Шерлок. — Джон, посмотри на эту руку.
Джон беспомощно посмотрел на инспектора, развел руками и подчинился.
— Хм, сустав на безымянном пальце ободран довольно сильно, на фотографии это было не так заметно, — сказал он.
— А что насчет руки в целом? Вас ничего не удивляет, доктор?
Джон взглянул снова. Рука как рука.
— Ну, на кончиках пальцев мозоли. Возможно, она играла на каком-нибудь струнном инструменте?
— Хорошо, — подбодрил его Шерлок. — Дальше.
Джон попытался развить мысль.
— Должно быть, ей было легко играть, потому что у нее крупные кисти рук. По крайней мере, пропорционально всему телу.
— Великолепно, — Шерлок проигнорировал нетерпеливо переминавшегося с ноги на ногу Лестрейда. — Большие руки и...
Джон посмотрел на другой конец каталки.
— Да, и большие ноги, — подтвердил он. — Постой-ка... Никто не упоминал о ее ногах. Как ты догадался?
— Какой размер, по-твоему? — Шерлок сложил ладони вместе.
Салли копалась в пакете с одеждой.
— Тридцать восьмой, — объявила она, подняв в воздух черную туфлю-лодочку.
— Давай, примерь, — предложил Шерлок.
Салли передала туфлю Джону, и тот попытался надеть ее на ногу женщины, но сразу же стало ясно, что она намного меньше ступни.
— Это не Золушка, — объявил Шерлок. — Позвольте мне представить вам пропавшую няню.
Лестрейд открыл рот.
— Но если это няня, то где же жена? — запротестовал он. — И как...
— Шерлок, почему бы тебе не рассказать все по порядку? — предложил Джон.
Детектив саркастически усмехнулся.
— На первом снимке с места преступления жертва без туфель. Они не слетают с ног так просто, должна быть какая-то причина. Кроме того, ей было тесно обручальное кольцо. Она замужем всего три месяца, кольцо должно подходить идеально. Значит, что-то не так с телом.
Как же он счастлив в эту минуту, осознал Джон. Шерлок был в своей стихии, и на это зрелище стоило полюбоваться.
— Теперь место преступления. В комнате полно фотографий, но ни на одной нет жены, нет даже свадебного фото. Немного странно, не так ли? Подставка для ручек с левой стороны стола, значит, жена левша, а жертва — правша.
— Э-э... — осмелился перебить его Лестрейд.
— Посмотрите на ее пальцы! — потребовал Шерлок. — Она играет на гитаре. На правой руке длинные ногти для перебора, на левой — короткие, чтобы зажимать струны, и мозоли от струн. Следовательно, правша. Если факты не укладываются в теорию, значит, теория неверна. В отчете о вскрытии предполагается, что убийца левша, и жена левша. Итак... Миссис Харбрук заранее подбирает кандидаток того же типа внешности, что и она сама. На собеседовании выбирает самую похожую, проламывает ей голову и меняется с ней одеждой. Но вот незадача: у жертвы слишком большие руки и ноги. Туфли можно оставить рядом с телом, но кольцо — обручальное кольцо с гравировкой — должно быть на месте, и она силой втискивает палец в него, ссадив кожу на суставе.
— Потрясающе! — воскликнула Салли. Все обернулись к ней, и она неловко кашлянула. — Э-э, я хотела сказать, зачем она это сделала? И где теперь ее искать?
— Я бы предложил проследить за мужем, — ответил Шерлок. — Он опознал тело, значит, они действовали сообща. Вы говорите, ее деньги были в доверительном управлении и они не могли тратить капитал?
— Правильно, — вмешался Лестрейд. — Если бы они инсценировали самоубийство и мы не нашли бы тела, им пришлось бы годами ждать денег. А в случае убийства они получают все сразу, — он покачал головой. — Мне с самого начала не понравился этот тип. Хладнокровный мерзавец.
— Бедная дочь, — добавила Салли.
Джон напряженно размышлял. Он знал, что рядом с Шерлоком это пустая трата времени, потому что его выводы почти всегда оказывались неправильными, но в голове у него возник настойчивый вопрос.
— А что случилось с его первой женой? — спросил он Лестрейда.
— Черт побери, — пробормотала Салли.
Глава 10. Запрещенный поцелуй
Он хочет Джона, понял Шерлок в такси по дороге обратно на Бейкер-стрит. Он плохо представлял себе, как все это должно выглядеть, но точно знал, что хочет прикасаться к нему, чувствовать жар его тела, целовать — на этот раз не во сне, — хочет знать его на вкус и на ощупь.
Будет ли Джон властным, как иногда в обычной жизни? До сих пор он все время держал себя в руках, не позволял себе пользоваться положением, останавливал на полпути любые попытки Шерлока — так он понимал заботу о нем, и эта забота разочаровывала, бесила и начинала сводить с ума.
Возможно ли вообще разрушить эту стену? За какой гранью Джон наконец поверит, поймет, что их притяжение взаимно, и возьмет то, чего хочет? Шерлок всегда контролировал ситуацию и не выносил, когда им командуют, но одна мысль о том, что Джон может сорваться, поддаться своим чувствам и просто овладеть им... По телу Шерлока пробежала дрожь. Да, все это гораздо интереснее, чем казалось раньше.
И все-таки подталкивать Джона будет нечестным, пусть он сам задает темп. Джон столько сделал для него — стал его глазами, позволил ему работать и снова чувствовать себя самим собой. Джон нужен ему, он важен, важнее всех. Затянутые в перчатки руки Шерлока стиснули края сиденья.
* * *
Такси пробивалось сквозь лондонские пробки. «Держи руки при себе», — твердил себе Джон. С момента выхода из морга они не сказали друг другу ни слова, и это было чем угодно, только не их обычным дружеским молчанием.
Джон знал, что Шерлок доволен им, и был счастлив от того, что Шерлок решил загадку, а он сам не подвел друга. Но в повисшем между ними молчании не было облегчения. Именно о таких минутах говорил Шерлок — когда сердце бьется часто, а в крови бурлит адреналин, — только теперь они оба знали, что наступил этот момент. Джон взглянул влево, на крепко сжатые руки Шерлока, и кивнул сам себе. Да, они оба знали.
Словно почувствовав его взгляд, Шерлок отпустил края сиденья и левой рукой медленно, дюйм за дюймом, палец за пальцем стянул перчатку с правой, обнажая бледную кожу. Решительным жестом он вытянул руку и положил ее ладонью вверх между ними.
Это движение напомнило Джону о руке, забравшейся ему в пижамные штаны сегодня утром. Как можно обладать детективным гением Шерлока и не догадываться, что никто не сможет остаться спящим после сеанса такого дотошного изучения? Этот человек действительно был абсолютно невинен.
Конечно, он не ожидал такого пробуждения. Прикосновение длинных пальцев, гладящих дорожку волос на его животе, почти мгновенно привело его в полную боевую готовность. Джон не знал, что делать; первые три сценария, пришедшие ему в голову, он отверг сразу же. В четвертом, возможно, был смысл, если бы только ему удалось остановить блаженный внутренний голос, безостановочно твердивший: «Это рука Шерлока, рука Шерлока», но в конце концов он решил просто подождать, что будет. Насколько далеко он осмелится зайти?
Когда стало ясно, что Шерлок застрял и близок к панике, Джон пожалел его и разыграл свое пробуждение, после которого немедленно ретировался в душ. К счастью, обливаться ледяной водой не пришлось: с тех пор, как Шерлок сказал, что фантазии Джона его не задевают, он перестал бороться с ними.
Джон снова взглянул на раскрытую ладонь, словно приглашавшую коснуться ее. Шерлок явно был готов идти дальше. Вопрос в том, насколько дальше?
* * *
Шерлок ждал, примет ли Джон его предложение; его рука начинала мерзнуть. Ведь он не настаивает, правда? Это просто предложение, Джон не обязан соглашаться.
Поймет ли он, о чем просит Шерлок? Поймет ли, если Шерлок сам этого не знает? Все, что он знал, — это что ему нужно больше. Больше данных, больше близости, больше Джона.
Когда теплые пальцы сомкнулись вокруг его кисти, жар от них словно дотянулся до сердца. Прикосновение — странное, нелогичное чувство, подумал Шерлок, гораздо менее последовательное, чем те, на которые он привык опираться. Джон берет его за локоть — и он чувствует себя увереннее, он обнимает Джона — и ощущает спокойствие и уют. Сейчас они просто держались за руки — и он чувствовал себя обнаженным.
— Джон, — его голос звучал как-то странно.
— Шерлок, — откликнулся тот напряженно и тихо.
Шерлок мучительно попытался сформулировать свою просьбу, но привычное красноречие отказало ему, и он смог лишь выдавить:
— В коридоре?
Джон резко втянул воздух, крепко сжал и отпустил его пальцы.
— Я не могу, — сказал он. — Я не могу целовать тебя так, пока ты не будешь уверен.
Шерлок скрипнул зубами. Почему ему достался самый невыносимый человек на свете?
— Не делай такое лицо, — попросил Джон, гладя большим пальцем тыльную сторону его кисти. — Я имею в виду не то, что ты думаешь. Я мог бы попробовать объяснить, но не знаю, поймешь ли ты.
Шерлок повернулся к нему и с заинтересованным видом поднял бровь. Джон вздохнул.
— Поцелуй — это очень интимно, — начал он и замолк. В наступившей тишине Шерлок чувствовал жар и размеренное поглаживание его пальцев.
— В чем угодно другом ты можешь оставаться на расстоянии, — наконец нашел он слова. — Понимаю, сейчас тебе это кажется диким, но иногда бывает нужно сделать шаг назад, притормозить, не торопить события. Отложенная награда слаще; понимаешь меня?
Шерлок кивнул, хотя предмет разговора был для него странным и в высшей степени непривычным.
— Когда ты целуешься, все не так... По крайней мере, для меня, — добавил Джон. — Поцелуй всегда здесь и сейчас, ты целуешь человека — и ты с ним связан.
Шерлок кивнул снова с удвоенным вниманием. Связь — именно это слово приходило ему в голову, когда он думал о Джоне.
— Насколько тесна эта связь, зависит от человека, которого ты целуешь, и от твоего отношения к нему, — продолжал Джон. — Кого-нибудь другого я легко мог бы поцеловать, и это ничего бы не значило.
Шерлок нахмурился. Вот этого не надо: он совершенно точно не хотел, чтобы Джон целовал кого-то другого или был с ним связан.
Джон сжал его ладонь крепче:
— Все в порядке, я просто объясняю. Я не собирался целоваться ни с кем другим, — он задумался на мгновение. — Погоди-ка, это, кажется, было в списке вещей, которые ты собирался выяснить? Можешь вычеркнуть этот пункт — я не хочу никого другого.
Он снова погладил друга по руке.
— Но поцеловать тебя... — Джон сглотнул. — Поцеловать тебя, Шерлок, — это очень много значит для меня, — поколебавшись, Шерлок поставил галочку напротив еще одного пункта в своем мысленном списке.
Должно быть, Джон опустил голову — его голос стал тише.
— Я тысячу раз думал о том, как поцелую тебя. Черт побери, мне это даже во сне постоянно снится, — чувствовалось, что он уже сыт по горло собственной сентиментальностью. — Но я рад, что не сделал этого наяву. Мы договорились попробовать это, — поясняя свои слова, он поднял их сцепленные руки. — Я знаю, ты хочешь разобраться в своих ощущениях, понять, нужны ли тебе физические отношения, и... я не против. Я совсем не против. Но пока ты не придешь к какому-то решению, я должен защитить себя. Потому что я не хочу уезжать, если ты поймешь, что все это не для тебя. Понимаешь, Шерлок? Я не хочу переступать черту, за которой мы должны будем расстаться, если что-то пойдет не так.
Внезапно Шерлок осознал, что его участие в разговоре до сих пор было ограничено именем Джона и предложением места действия. Пора было проявить побольше активности.
— Значит, поцелуй уже лежит за этой чертой? — неуверенно спросил он.
— Возможно, — подтвердил Джон.
— Но на что угодно другое ты согласен?
— Да.
Шерлок задумался. Понять точку зрения Джона было непросто. Сам он представлял себе типичный ход ухаживаний совершенно обратным образом. Но, как бы то ни было, Джон лучше него знал, что делает; если он решил действовать так, Шерлок последует за ним.
— Решай сам, ладно? — голос Джона прервал его мысли. — Ты можешь поцеловать меня, когда будешь уверен. Когда соберешь достаточно информации и решишь, что тебе нужны отношения со мной, — тогда вперед. Но прошу тебя как друга: не торопись. Я знаю, ты хочешь знать все и сразу, но пожалуйста, ради меня, подожди, пока не будешь уверен. Хорошо?
Шерлок скорчил недовольную гримасу, поняв, что его загнали в угол. Он не мог прямо сейчас объявить, что уверен, — Джон просто не поверил бы ему. Кроме того, угроза расставания с Джоном вынуждала его быть осторожнее.
Значит, придется ждать. Он вздохнул. Ждать так скучно.
Часть сознания Шерлока в автоматическом режиме отмечала все остановки и повороты, и он знал, что они уже почти приехали.
— Хорошо, — неохотно согласился он и снова вздохнул. — Я просто хотел, чтобы ты поцеловал меня, — добавил он, понимая, что это звучит обиженно и по-детски.
От стремительного движения по машине пронесся ветерок, Шерлок почувствовал прикосновение ладони к своей щеке и губ — к шее сразу под ухом. Джон легонько прикусил кожу, и он вздрогнул от неожиданности и чего-то еще, что было больше похоже на предвкушение.
Джон отстранился, но совсем чуть-чуть, горячо дыша Шерлоку в шею.
— Я поцелую тебя, Шерлок, — прошептал он, — никаких проблем. Куда угодно, только не в губы.
Такси остановилось на Бейкер-стрит. Пока Джон расплачивался с водителем, Шерлок открыл дверь и вышел на тротуар. Как только Джон оказался рядом с ним, он взял друга за руку и положил ее на пряжку своего ремня — достаточно высоко, чтобы это не выглядело непристойным, но достаточно низко, чтобы его намерения невозможно было понять неправильно.
— Куда угодно? — переспросил он, лукаво подняв бровь.
Джон захлопнул дверь такси с такой силой, что потерял равновесие, но тут же выпрямился. Свободной рукой он обхватил Шерлока за пояс под распахнутым пальто и крепко сжал руки.
— О боже, да, — выдохнул он.
* * *
Джон отпустил Шерлока и повернулся к входной двери, все еще нетвердо держась на ногах. Господи, он правда только что согласился?.. Кажется, да.
Сомнение в том, готов ли Шерлок к такой степени близости, пришло — и ушло. По крайней мере, у него уже есть опыт массажа, и если уж ему хватило смелости самому сделать предложение, Джон просто должен принять его. В конце концов, Джон всего лишь человек и у него больше нет сил бороться с соблазном, который стоит рядом и так просто, так охотно предлагает себя...
Он схватил Шерлока за запястье и почти потащил его к двери, свободной рукой нашаривая в кармане ключи. Внезапно детектив застыл на месте и остановил уже протянутую к замочной скважине руку с ключом.
— Стой, Джон, — приказал он. — Кто-то рядом.
Не успел тот оглянуться, как Шерлок с протяжным стоном разочарования уткнулся лбом в дверь.
— Добрый день, — сказал Майкрофт, подходя к ним.
Джон повернулся к нему. Холмс-старший вежливо улыбнулся, но в целом вид у него был недовольный. Не оборачиваясь, Шерлок грубо спросил:
— Чему обязаны неудовольствием видеть тебя так некстати?
— Пройдем в дом? — не отвечая, предложил Майкрофт и сделал приглашающий жест. Джон посмотрел на взбешенного Шерлока, повернул ключ в замке и открыл дверь.
Братья расположились в креслах, очевидно, продолжая свою молчаливую битву умов, а Джон занялся чаем. В тишине он раздал чашки и отошел к столу, решив держаться подальше от поля боя.
Майкрофт заговорил внезапно.
— Ты в своем уме? — резко спросил он Шерлока. — Еще неделю назад ты радовался, что Мориарти недооценивает тебя, а сейчас вы двое, — он неодобрительно покосился на Джона, — делаете все, чтобы привлечь к себе внимание.
Шерлок скорчил гримасу, но промолчал.
— Между прочим, он раскрыл дело, — напомнил Джон. — В Лондоне стало двумя хладнокровными убийцами меньше.
Отмахнувшись от его слов, Майкрофт снова повернулся к брату.
— Ты намерен и дальше подвергать себя опасности? Играть в слепого сыщика, пока Мориарти снова не попытается остановить тебя? На этот раз Джон может и не успеть.
— Чего ты от меня хочешь? — с раздражением спросил Шерлок. — Чтобы я сидел дома и ждал, пока мои мозги не протухнут окончательно?
— Я хочу, чтобы ты позволил мне делать мое дело, а именно обеспечивать тебе безопасное возвращение к твоему. Над проблемой Мориарти работают мои лучшие люди, он не останется угрозой навсегда.
— У вас нет никого лучше Шерлока, — снова вмешался Джон. — Вам стоило бы принять его помощь, если вы хотите поймать этого ублюдка. Возможно, он единственный, кому это под силу.
Губы Шерлока дрогнули в короткой усмешке. Майкрофт поднялся на ноги.
— Вы меня удивляете, Джон, — холодно сказал он. — Весьма удивляете.
Сделав несколько яростных выпадов зонтиком, он оперся на него и продолжил:
— Принимая во внимания ваши чувства, — в последнем слове слышалось отчетливое презрение, — я бы предположил, что вы больше склонны защищать Шерлока, чем поощрять его тягу к смертельным опасностям. Должен признаться, я разочарован, — закончил он, смерив Джона уничижительным взглядом с высоты своего выдающегося роста.
Джон посмотрел на Шерлока, губы которого были сжаты в тонкую полоску. Классический синдром «Большого Брата», подумал он: Майкрофт любит Шерлока, но не уважает, признает его гениальность и с удовольствием пользуется ее плодами при необходимости, но при этом продолжает обращаться с ним как с ребенком — и, естественно, тот в ответ ведет себя по-детски.
Теперь было понятно, почему миссис Хадсон просила его не беспокоиться насчет арендной платы и почему баланс на его банковской карте не менялся, сколько бы наличных он не снимал. Также, увы, стало понятно, почему Шерлок настолько непривычен к похвале, хотя брат со всей очевидностью заботился о нем. Майкрофт был рад воспитывать и защищать брата, но не был готов позволить ему принимать самостоятельные решения.
Джон лишь слегка выпрямился — и вот уже перед Майкрофтом стоял не мирный врач, а солдат, как в день их первой встречи.
— Я понимаю, что вы хотите Шерлоку только добра, — сказал он. — И я благодарен вам за поддержку, которую вы оказывали мне в больнице и позже, считая, что у меня те же цели.
Он смотрел Майкрофту прямо в глаза и говорил ровным, сильным голосом.
— Я кое-что значу для вашего брата, и не секрет, что хочу значить еще больше. Но я не его сторож, — Джон бросил быстрый взгляд на Шерлока. У того был совершенно ошеломленный вид. — Мешать ему делать то, что он любит, быть самим собой — с тем же успехом я мог бы сам пристрелить его. Если вы это называете любовью, оставьте ее себе.
Теперь на лицах обоих Холмсов было одинаковое выражение крайнего изумления, и оно так же синхронно сменилось безразличием, когда они повернулись друг к другу. Майкрофт мог бы не беспокоиться, подумал Джон, но, возможно, он опасался, что Шерлок прозрел и не признался в этом... Такая выходка была бы вполне в духе Шерлока. Джон покачал головой.
Майкрофт сел. Джон заметил легкое движение, которым Шерлок обычно подзывал его, подошел, присел на подлокотник его кресла, и Шерлок немедленно обвил рукой его пояс.
Через минуту Майкрофт кивнул и снова поднялся.
— Итак, — сказал он, — значит, вот чего ты хочешь, Шерлок?
Обнимающая Джона рука напряглась.
— Да, — ответил младший брат, и Джон снова ощутил знакомое чувство, что на самом деле сказано было гораздо больше.
— В ближайшее время я пришлю Антею, она введет тебя в курс текущих событий.
Джон сделал движение, чтобы подняться, но Шерлок удержал его. Майкрофт заломил бровь.
— Не трудитесь вставать, Джон, — иронично попросил он, смерив взглядом их обоих. — Я сам найду дорогу. До очень скорой встречи, — с этими словами он повернулся и вышел.
В тишине Джон повернулся к Шерлоку, по лицу которого медленно расплывалась улыбка, и тот внезапно обхватил его обеими руками, прижимая к себе и одновременно сползая вниз в кресле, так что в конце концов Джон оказался лежащим у него на руках.
Он не смог удержаться от изумленного возгласа. Левой рукой Шерлок обхватил его поперек груди, удерживая на месте, а правая скользнула за пояс джинсов в точности так же, как утром. Джон подался ей навстречу, и Шерлок позвал его тихим и хриплым голосом:
— Джон... Джон, если есть что-нибудь, чего ты хочешь... — Джон закрыл глаза, чувствуя, как губы Шерлока касаются его шеи. — Что-нибудь, что ты... представлял себе. Что я могу сделать для тебя...
Шерлок прикусил зубами мочку его уха; Джона затрясло, он вцепился в подлокотники кресла что было силы. Шерлок начал расстегивать ремень на его джинсах.
— Сейчас самое время... — прошептал он.
Глава 11. Ближе
Шерлок чувствовал тяжесть тела Джона, слышал, как становится неровным его дыхание, представлял себе краску, заливающую его щеки. Быстро справившись с пряжкой ремня, он, однако, лишь расстегнул пуговицу джинсов. Длинные пальцы Шерлока легли на бедро Джона, ощутив, как напряглись от прикосновения мышцы, и медленно заскользили вниз по наружной стороне ноги — так далеко, как только могли дотянуться, а потом перешли на внутреннюю и начали медленно подниматься вдоль шва: чуть-чуть вверх, потом снова вниз и вверх, с каждым разом чуть дальше.
— Джон, — пробормотал Шерлок, уткнувшись носом в щеку друга. Ему нравился запах Джона — мыло, крем для бритья и еще что-то теплое, домашнее. Интересно, а какой он на вкус? Кажется, выяснение этого не подпадало под запрет на поцелуи... Шерлок осторожно прижался ртом к шее Джона и чуть раскрыл губы, коснувшись кончиком языка горячей кожи над бьющейся жилкой.
Тот дернулся, как от удара, и Шерлок испуганно отодвинулся, но почти сразу же повторил свою попытку, на этот раз прочертив языком влажную дорожку. Джона била беспрерывная дрожь; Шерлок понял, что, сам того не зная, сделал что-то верное.
Никогда еще слепота так не выводила его из себя. Если бы только он мог наблюдать за Джоном всю эту неделю! Он давно бы вычислил все его желания и фантазии, ведь догадка про поцелуй в коридоре была случайной удачей: он и не предполагал, что они оба мечтали об одном и том же, пока не столкнулся с реакцией Джона.
После того, как Джон смело выступил против Майкрофта, Шерлок очень хотел сделать что-нибудь для него. Только ли из благодарности? В конце концов, Майкрофт может быть действительно страшен, когда захочет, и такой поступок потребовал большого мужества...
Нет, решил Шерлок, дело не в благодарности или, по крайней мере, не только в ней. Его собственные отношения с братом всегда были натянутыми. Он знал, что Майкрофт любит его, но всерьез не воспринимает, и это приводило к бесконечным стычкам. Сегодня же Джон заставил Майкрофта прислушаться к себе.
Шерлок не знал, как определить чувство, которое вызвал в нем этот разговор, но был совершенно уверен, что ему нужно сделать что-нибудь для Джона, дать ему то, что он хочет. Что? Ответ, похоже, давно был очевиден для всех вокруг: больше всего Джон хотел Шерлока. Впервые в жизни детектив пожалел, что не принял хотя бы пары предложений, сделанных ему в свое время: тогда он хотя бы представлял себе, что делать в такой ситуации.
Он вспомнил, как Джон не то поцеловал, не то укусил его в шею в такси и приоткрыл рот шире, чуть сомкнув зубы на горячей коже. Его правая рука, продолжая движение вверх, коснулась паха Джона.
Задохнувшись, Джон быстро накрыл ладонь Шерлока своей, словно пытаясь остановить его, но тут же застонал и крепче надавил на их соединенные руки. Шерлок сжал пальцы, чувствуя под ними грубую ткань джинсов.
— Что... что ты делаешь? — голос Джона был почти неузнаваемым.
Шерлок подумал было, что в таких обстоятельствах вопрос звучит странно, но сразу же напомнил себе, что ценит Джона вовсе не за острый ум.
— Все что хочешь, — он начал неуверенно водить рукой вверх и вниз, повинуясь почти бессознательным движениям Джона.
— Но... Ан-антея... — Джон запинался, как будто что-то мешало ему говорить. — Она сейчас п-придет...
Шерлок улыбнулся. Искусство вольных шуток было ему почти незнакомо, но сейчас нужный ответ сам родился в голове.
— Обойдемся без Антеи, — прошептал он, коснувшись губами уха Джона.
Словно соглашаясь с этим и давая ему свободу действий, Джон убрал руку. Шерлок взялся за язычок молнии, решительно потянул вниз и сунул ладонь в расстегнутые джинсы.
Член Джона, прикрытый лишь тонкой тканью белья, был твердым под его рукой, и Шерлок ощутил трепет при мысли о том, что этот смелый и преданный человек, который ради него мог пойти против друзей, врагов и семьи, так сильно его хочет. Головокружительно было чувствовать, что Джон, солдат, способный противостоять кому угодно, может сдаться на милость Шерлоку, подчиниться его желаниям и полностью довериться ему.
Вскоре он решил, что все преграды излишни, и запустил руку под резинку трусов, крепко сжав член Джона. Твердая плоть пульсировала в его руке, изумляюще горячая, а Шерлок изучал ее пальцами, измеряя и запоминая в мельчайших деталях все, что было ранее от него скрыто.
Временами Шерлок и сам прибегал к подобным методам решения проблемы — в те редкие моменты, когда такая проблема вставала и отказывалась исчезать сама собой, — так что он в принципе знал, что требуется, хотя находил это невыносимо скучным и никогда не понимал, как к этому относиться. Ему пришло в голову, что в следующий раз он сможет представлять себе Джона в своих объятиях, горячую тяжесть в ладони, вес его тела, то, как часто вздымается и опадает грудь Джона под его рукой, вкус его кожи на языке.
Он обнаружил, что у него самого участилось дыхание от того, что он ласкал Джона. Сперва он просто нежно гладил и изучал его плоть своими длинными пальцами, а потом стал двигать рукой более намеренно, внимательно прислушиваясь к реакции Джона, чтобы вычислить нужную скорость и степень сжатия.
Тяжесть на его левом плече внезапно исчезла — Джон поднял голову и резко втянул воздух. Шерлок испугался, что Джон захочет остановиться, но тот, похоже, ни о чем подобном не помышлял; он просто приподнялся на руках.
Он смотрит, понял Шерлок. Джон смотрел на то, как Шерлок ласкает его, и, судя по тому, как у него колотилось сердце, ему нравилось то, что он видел.
Шерлока словно током ударило. Затаив дыхание, он опустил руку на талию Джона и начал расстегивать его рубашку, быстро работая проворными пальцами. Распахнув полы, он скользнул рукой по обнаженной груди Джона, желая ощутить, как быстро бьется его сердце безо всяких преград меж ними.
Когда его рука двинулась вверх, Джон задохнулся, запрокинул голову и сдавленно застонал.
— Шерлок, — выдохнул он, — Шерлок, сделай так еще.
Шерлок послушался и повторил движение. На этот раз он заметил, как Джон резко втянул в себя воздух, когда пальцы Шерлока задели его сосок. Он снова потер его, на этот раз сильнее. Его завораживало то, как сосок затвердел и как Джон отозвался — теперь он беспрерывно стонал, а тело его все больше напрягалось.
Переключившись на другой сосок, Шерлок обвел его пальцем, постепенно сужая круг. Джон весь вытянулся, мускулы словно свело судорогой. Шерлок чувствовал, как напряжены его руки, и представлял себе, как Джон сжимает подлокотники кресла, а костяшки белеют от напряжения.
Он погладил пальцем один сосок, потом ущипнул другой. Громко застонав, Джон выгнулся, закинул руку за голову и обхватил Шерлока за шею.
Шерлок с удовольствием отметил, что он явно движется в правильном направлении, хотя хватка Джона его весьма отвлекала. Все труднее было сосредоточиться — его собственное тело отзывалось, когда пальцы Джона вплетались в волосы на затылке, а короткие ногти царапали кожу. То, как отчаянно Джон за него цеплялся, указывало на близость финала.
Не прекращая ласк, Шерлок повиновался притягивающей хватке и снова прижался ртом к шее Джона. Казалось, время для нежностей истекло, да Шерлок больше и не чувствовал нежности. Он ощущал себя собственником.
Он провел раскрытым ртом от уха до основания шеи и укусил — недостаточно сильно, чтобы прокусить кожу, но достаточно для того, чтобы Джон это почувствовал и чтобы остался след. Он всосал плоть меж губ и замычал от удовольствия, от ощущения власти.
Рука Джона стиснула его так, что стало почти больно; оргазм прокатился по его напряженному содрогающемуся телу, Джон вскрикнул, дернулся в руках Шерлока и выплеснул горячее семя ему на пальцы.
Тяжело дыша, он никак не мог успокоиться. Через мгновение Шерлок уронил руку на бедро Джона, убрал волосы с его лба и нежно поцеловал в висок.
Никогда раньше Шерлоку не доводилось быть свидетелем чужого оргазма, и он был потрясен. Его изумила ярость освобождения, то, как Джон полностью отдался своему чувству. В этом было много доверия, осознал он.
Шерлок знал, как его воспринимали. Люди уважали его, восхищались им, благоговели перед ним — но не доверяли. Даже в полиции, где он помог раскрыть столько преступлений, относились к нему с опаской, как будто ожидая того дня, когда он внезапно превратится во врага.
Джон доверял ему. Он доказывал это много раз, но никогда еще так ясно, как в это мгновение. В горле у Шерлока встал ком; он потихоньку осознавал, как сильно привязался к человеку, который сейчас лежал в его объятиях. Ему захотелось немедленно повернуть голову Джона к себе и поцеловать его в губы. Но он не мог — потому что дал слово и Джон ему поверил.
Джон будто лишился костей. Он все еще слабо обнимал Шерлока за шею, но его тело расслабилось и постепенно тяжелело.
Шерлок осторожно соскользнул вниз, опуская их обоих на пол, и прислонился к стулу; потом обнял Джона за плечи, повернув его так, чтобы им обоим было удобно, и поцеловал его в макушку.
Он дотянулся до коробки салфеток, что были под рукой, но самому ему никак бы не удалось вытереть Джона. Лишенный зрения, он бы сделал только хуже. Раздраженно сжав губы, он протянул коробку Джону, и тот обессиленно усмехнулся в ответ.
* * *
Джону казалось, что его руки превратились в кисель. Вытащить салфетку из коробки он смог лишь со второй попытки, а вытирался и застегивал джинсы до смешного долго. Рубашку он пока решил оставить в покое и расслабился в объятиях Шерлока, немедленно притянувшего его обратно к себе.
— Я не верю, что ты сделал это, — признался он, качая головой.
— Ну и как, — необычно робко спросил Шерлок, — ничего?
Джон фыркнул и, повернув голову, поцеловал Шерлока в шею.
— Ничего себе «ничего»... Это было чертовски потрясающе! — он улыбнулся, пытаясь прийти в себя. — Я думал, все будет наоборот.
Поерзав, он повернулся лицом к Шерлоку и положил руку ему на грудь.
— Хочешь, я... — начал он, повел ладонь вниз и замер, потому что детектив покачал головой. — Не хочешь, чтобы я к тебе прикасался? — чувствуя, как сжимается сердце от внезапного страха, Джон убрал руку. — Значит, ты решил?..
— Нет, нет! — спохватился Шерлок. — Нет, Джон, я совсем не то имел в виду! Я хочу, правда хочу, чтобы ты... ну... сделал то, о чем говорил в такси. Просто не сию минуту; мне надо, чтобы все это уложилось в голове, да еще и помощница Майкрофта скоро придет... — он нащупал руку Джона и снова прижал ее к своей груди.
Расслабившись, Джон снова опустил голову на плечо Шерлока.
— Так почему ты сделал это? Не то чтобы я возражал, конечно... — добавил он, улыбнувшись.
Шерлок опустил голову, уткнувшись в макушку друга, и его голос звучал приглушенно.
— Я думал, что ты встанешь на сторону Майкрофта.
Джон ничего не ответил, и он продолжил:
— Я знаю, что ты чувствуешь. Ты всегда стремился защитить меня с тех пор, как... — поясняя свои слова, он поднял их сцепленные руки. — Я думал, что ты ставишь мою физическую безопасность превыше всего, и боялся, что ты не выстоишь против Майкрофта, но... — он запнулся, и Джон затаил дыхание, надеясь, что Шерлок не ведет к простому изъявлению благодарности.
— Но ты выдержал, — закончил Шерлок, крепче прижимая друга к себе. — Ты поставил то, что нужно мне, выше своих желаний. Не думай, что это просто способ сказать «спасибо», — добавил он с обычной своей проницательностью. — Ты доказал, что я могу быть с тобой и оставаться самим собой.
Джон задумался. Его поразило, насколько хорошо Шерлок разобрался в его чувствах, не пройдя мимо той части его существа, которая хотела просто схватить Шерлока в охапку и утащить подальше от Мориарти и всех его приближенных. Но об этом не стоило даже думать, потому что Шерлок — а если разобраться хорошенько, то и сам Джон, — никогда бы не сочли такой вариант приемлемым.
— Это произвело на меня впечатление, — голос Шерлока прервал его мысли. — Я хотел обрадовать тебя, подарить тебе что-нибудь, но, не видя тебя, не мог сказать точно, чего ты хочешь, — в его тоне послышалась тоска. — Если бы только я мог посмотреть тебе в лицо, пронаблюдать за твоей реакцией, я бы знал, что тебе представляется, когда ты смотришь на меня.
Джон засмеялся.
— Смотреть не обязательно, Шерлок, не переживай! За последнюю неделю я успел представить себе практически любой сценарий из тех, что могли прийти тебе в голову, и еще пару-тройку, от которых ты сделал бы свое фирменное выражение лица «люди-такие-странные»... — он поднял голову и кивнул: — Да, именно это. Честное слово, ты просто не можешь сделать ничего неправильного. Да я уже почти готов от одной мысли, что это ты!
Шерлок медленно наклонил голову.
— Значит, ты поэтому смотрел?
По спине Джона пробежала дрожь. Господи, сколько раз он запирался в ванной и воображал, что это Шерлок ласкает его... Но пережить это на самом деле, взглянуть вниз и увидеть, как обхватывают его член длинные бледные пальцы, — это было совсем другое. Он сел прямо и потряс головой, пытаясь вернуться к действительности.
— Давай-ка лучше наведем порядок, пока не пришла Антея, — Джон высвободил руку, оттолкнулся от пола и встал.
Шерлок фыркнул, но беспрекословно отпустил его и вернулся в кресло, ожидая, пока он не закончит с уборкой.
* * *
Джону показалось, что обычно невозмутимая Антея чем-то обеспокоена. Отказавшись выпить чаю и даже присесть, она поставила на кухонный стол, вокруг которого они собрались, принесенный с собой запертый портфель. Из него она извлекла толстую папку и с видимой неохотой вручила ее Шерлоку, который сразу же передал ее Джону. Антея нахмурилась, но удержалась от возражений.
— У нас нет аудиоверсий этих документов, поскольку доступ к ним имеется у ограниченного числа сотрудников, — сказала она, обращаясь к Шерлоку. — Поэтому в дополнение к вашему постоянному допуску доктор Ватсон получает временный.
Джон поднял брови. Он не знал, что Шерлок имеет допуск к данным такого уровня секретности, и даже не мог предположить, какое дело могло бы их потребовать.
— Сводка отражает текущее положение дел, обновления будут предоставляться вам на постоянной основе. Здесь также содержатся материалы расследований по финансовой составляющей дел, связанных с Мориарти.
Джон заметил ярлычок с надписью «Автомобили Януса» на одной из вкладок.
— Кроме того, ход поисков женщины, которую Мориарти использовал как подсадную утку в Риджентс-парке на прошлой неделе, — продолжала Антея, — протоколы допросов задержанного в бассейне снайпера и бесед с мисс Хупер.
Джон поднял глаза от папки.
— Вы имеете в виду Молли? Молли из морга?
Антея заглянула в свой «блэкберри», но скорее по привычке: похоже, все подробности она держала в голове.
— Именно, — подтвердила она. — Мисс Хупер общалась с Мориарти больше всех и выразила полную готовность к сотрудничеству. Хотя повышенное чувство ответственности в связи с произошедшим сделало ее несколько... — усмехнувшись краешком рта, она поискала нужное слово: — ...эмоциональной.
— Это точно, — увлеченный чтением, Джон не заметил, как Шерлок подошел совсем близко, и чуть не подпрыгнул, когда глубокий голос детектива раздался над самым его ухом.
Антея посмотрела на них с тщательно отрепетированным безразличием, сняла со стола портфель и сделала шаг назад.
— Разумеется, документы не должны покидать пределов этой квартиры или оставаться без присмотра. У вас есть сейф?
Джон кивнул.
— Используйте его. Кроме того, мы хотели бы установить камеры наблюдения в квартире и коридоре...
Мужчины на мгновение застыли, а потом одновременно выпалили:
— Нет!
— Ни в коем случае!
Антея подняла безупречную бровь.
— Как скажете, — она повернулась к Шерлоку. — Я сообщу вашему брату об этом решении. У него могут возникнуть... возражения.
Тот не отреагировал. Сейчас его мало что интересовало кроме документов.
— Я провожу вас, — оставив разочарованного Шерлока в комнате, Джон вышел на лестницу вслед за Антеей.
Внизу их поджидала миссис Хадсон, уже учуявшая в воздухе запах новой сплетни.
— Новая знакомая, доктор Ватсон? — лукаво, но с легким оттенком осуждения спросила она. — А как поживает милый Шерлок?
Обернувшись через плечо, Антея улыбнулась: похоже, без Шерлока она чувствовала себя гораздо спокойнее. Джон поднял глаза к потолку.
— Шерлок в порядке, спасибо, миссис Хадсон, — терпеливо ответил он. — Это Антея, наша коллега.
— Здравствуйте, — кивнула Антея на ходу. — Мне пора, Джон. Я буду на связи.
Она скрылась за дверью, и Джон направился было обратно — он знал, что Шерлоку не терпится приступить к изучению документов, — но миссис Хадсон поймала его за рукав.
— Одну минутку, дорогой, сейчас я только принесу вашу... — отпустив Джона, она упорхнула к себе, не переставая тараторить: — Он отдал мне лишнюю, но в той ситуации я не стала ничего говорить. Вчера вечером он поймал меня на пороге...
Миссис Хадсон появилась из-за двери с неким предметом в руках и протянула его Джону.
— Вот. Я хотела спросить вас, точно ли они больше не нужны, но он сказал, что вы вернетесь из душа нескоро.
Минутой позже Джон вошел в гостиную и увидел, что Шерлок ждет на диване в знакомой позе, задумчиво сложив ладони вместе, а папка лежит рядом с ним. Услышав шаги, он нетерпеливо повернул голову, и Джон с размаху швырнул в кресло свою подушку с британским флагом.
— Значит, я вернусь из душа нескоро, да? — осведомился он. Лицо Шерлока просветлело.
— А, это... — протянул он. — Ерунда, Джон, давай займемся делом.
Детектив взмахнул папкой в воздухе и приглашающе похлопал по дивану рядом с собой, но Джон наотрез отказался сменить тему.
— Так вот что ты сделал с подушками той ночью! Перетаскал их к миссис Хадсон, пока я был в ванной! — Шерлок лишь пожал плечами, и Джон вздохнул. — Она спросила, где я до такой степени испачкался, — пожаловался он.
Шерлок не удержался от смешка.
— Весьма естественный вопрос, учитывая, сколько времени ты проводишь в душе в последние дни... Джон, давай наконец приступим! Игра не пойдет сама собой.
Джон шагнул к дивану с некоторой неохотой, и это не ускользнуло от внимания Шерлока.
— Ты передумал? — осторожно спросил он, когда Джон сел. — Теперь ты считаешь, что охота на Мориарти слишком опасна?
Джон взял папку.
— Опасность есть всегда, а Мориарти — не бука и не Волдеморт, — Шерлок непонимающе поднял брови, и Джон вздохнул снова. — Я не боюсь называть его по имени, — пояснил он. — Конечно, Мориарти опасен. Возможно, он самый опасный изо всех твоих противников, но он лишь человек из плоти и крови. К тому же, мне проще иметь с ним дело, чем тебе.
— Ты имеешь в виду... слепоту? — неуверенно предположил Шерлок, но тут же затряс головой и нахмурился: — Нет, нет, дело не может быть в этом. О чем ты?
— О том, что я не идиот, — резко выпалил Джон, все еще не простивший детективу реплики про душ. — Мне все равно, что, как и почему он делает. Я не ты: мне не надо говорить с ним, бросать ему вызов, играть с ним в игры...
Он взглянул на Шерлока и почувствовал, как раздражение покидает его.
— Я знаю, что будет трудно, — добавил он тише, — но ты найдешь его. Я знаю, найдешь. И тогда я не буду ничего обсуждать, ни к чему готовиться — я просто пристрелю его и буду счастлив.
С решительным и мрачным видом Джон раскрыл папку.
Глава 12. Напряжение
Шерлок видел сон. Он знал, что спит, но и в сновидении оставался слепым, и это было несправедливо и горько.
Шерлок был один. Он слышал голоса — Майкрофт, миссис Хадсон, Лестрейд, даже мама (ее-то кто выпустил?), — но все равно был в одиночестве. Он расследовал новое дело. Люди разговаривали между собой, спрашивали его о чем-то; он отвечал, но тем не менее был один.
Вздрогнув, он проснулся и машинально открыл глаза прежде чем остальные чувства подсказали ему, где он находится и сколько сейчас времени. Запах коробок из-под китайской еды — значит, гостиная. Знакомая обивка под пальцами — диван. Шум автомобилей едва слышен — ночь. Поправка... погромыхивают бутылки в грузовичке молочника — раннее утро. Шерлок протянул руку, проверяя то, о чем уже сказал ему слух... Да, Джона рядом не было.
С того момента, когда Антея привезла документы, прошло три ночи и два дня. Первую ночь и почти весь последовавший за этим день они не ложились: Джон читал вслух документы один за другим, пока окончательно не осип, а буквы не начали расплываться у него перед глазами. Тогда он прикорнул на диване, но ночь прошла весьма беспокойно — Шерлок вновь и вновь прокручивал в голове каждое слово, строил связи между фактами и то и дело будил Джона, чтобы уточнить или напомнить нужную ему информацию.
На следующий день — это было вчера — Джон перешел к фотографиям. Он описывал места, людей, детали до тех пор, пока голова у него не пошла кругом. Тогда он заявил, что отправляется спать и запрещает тревожить себя по любому поводу, связанному с папкой.
Шерлок, по обыкновению, игнорировал свою потребность в сне, но на этот раз тело с неохотой подчинялось разуму. Должно быть, самоуглубленность дается труднее, когда не на чем сосредоточить взгляд, а может быть, ему все еще требовалось больше времени для восстановления, чем обычно... Так или иначе, сейчас он все сильнее чувствовал, что хочет выспаться в своей постели, не ограничиваясь обычной для периода расследования дремотой на краю дивана.
Конечно, не стоило сбрасывать со счетов и еду, которую Джон практически насильно запихнул в него, наотрез отказавшись притрагиваться к фотографиям, пока Шерлок не прервет свой сорокавосьмичасовой пост. Обижаться, спорить и даже грубить было бесполезно — Джон умел быть невероятно упрямым. Если бы у кого угодно другого был допуск к документам, Шерлок скорее обратился бы к нему, чем сдался, но ему не к кому было идти, кроме Антеи, — а с ней он не желал иметь никаких дел.
Поднявшись с дивана, детектив задумался о том, где может быть Джон. Возможно, вернулся в свою спальню, убедившись, что здоровье Шерлока в порядке, или просто обидевшись на брошенные вчера в горячке ссоры слова... Но сначала, решил Шерлок, он заглянет в свою комнату: она ближе, а кроме того, ему надо переодеться в пижаму.
Джон был там — в пустой комнате обычно бывает холоднее. Переступив через порог, Шерлок почувствовал знакомый домашний запах, а вслед за тем услышал ровное дыхание. Присев на край кровати, он осторожно протянул руку вперед.
Джон лежал на левом боку спиной к Шерлоку, положив правую руку на свободную половину постели. Он крепко спал и не пошевельнулся, когда детектив провел пальцами по его руке, вверх по плечу и наконец слегка взъерошил волосы.
С того дня, когда Джон так поразил его полной потерей контроля над собой, физическая сторона их отношений не продвинулась ни на шаг. Документы Майкрофта целиком поглотили внимание Шерлока, и он погрузился в потоки информации, выстраивая в голове сверхсложную сеть фактов, снова и снова прокручивая ее перед своим внутренним взглядом в полной уверенности, что тайные связи станут видны под правильным углом.
Но как он ни пытался полностью сосредоточиться на этом деле, какая-то часть его разума продолжала проигрывать события, связанные с Джоном: тот тайный поцелуй, пробуждение рядом, массаж... То, как они держались за руки в такси; Джон часто держал его за руку, почему тот раз был особенным? И, наконец, тот эпизод в кресле: потрясающая, откровенная сила его реакции... Шерлок погладил друга по спине, рассеянно жалея, что тот не снял футболку. Хотя Шерлок и объявил себя готовым к физической близости, сама мысль о том, что он может так же потерять самоконтроль, заставляла его чувствовать себя неуютно.
Кроме того, его раздражало, что он не может полностью сосредоточиться на расследовании. Раньше с ним такого никогда не было. Дело всегда стояло превыше всего, оно было важнее скучных, повседневных вещей вроде еды или сна, — особенно такое важное, такое интересное, требовавшее от него всех сил.
Джон всегда был полезным помощником, и в этот раз, безусловно, тоже: Шерлок не мог обойтись без его зрения. Но стоило Джону позвать друга по имени — и Шерлок слышал в его голосе особенные, словно задыхающиеся нотки, стоило взять за руку — и он вспоминал совсем другое прикосновение. Порой желание просто броситься к Джону и потребовать... чего-то, он сам не знал, чего, становилось настолько невыносимым, что он переставал слышать, что ему говорят, и был вынужден просить перечитать заново целые абзацы. Это было недопустимо, но Шерлок не знал, что делать.
А если прибавить к этому невозможность читать самому и ограничение потока поступающей информации скоростью чтения Джона, неудивительно, что к моменту стычки из-за еды Шерлок уже был на грани нервного срыва. Последовавшая ссора была самой ожесточенной с момента выписки из больницы, и она позволила Шерлоку немного выпустить пар.
Впрочем, если оставаться честным до конца, это был никакой не спор. Как Шерлок ни бушевал и ни злился, Джон просто уперся и не отступал ни на шаг. Большой ошибкой было полагать, что теперь, когда чувства Джона перестали быть тайной, он будет податливее...
Шерлок знал, что был неправ, выплеснув свое раздражение на человека, который заслуживал этого меньше всего на свете. Он снова провел пальцами по волосам Джона. К своему стыду, он продолжал дуться весь вечер — даже после того, как они поели и Джон безропотно вернулся к фотографиям. Не злорадствуя по поводу своей победы, он сидел над ними до глубокой ночи и отправился спать лишь тогда, когда любопытство Шерлока было полностью удовлетворено. Детектив испытующе просунул руку под одеяло — так и есть, никакой пижамы. Должно быть, у Джона хватило сил лишь на то, чтобы раздеться до белья.
Шерлоку было плохо, и это новое ощущение ему совершенно не нравилось. Что происходит? Откуда взялись все эти чувства, которых не было раньше? Могут ли они быть последствиями травмы? Эта связь с Джоном, это понимание, заставлявшее его чувствовать вину, — возможно, это лишь зависимость, основанная на беспомощности. Так ли это? Пройдет ли она, когда к нему вернется зрение и он вновь заживет нормальной жизнью?
Да, ему хотелось близости с Джоном. Иногда ему казалось, что это все, чего он хочет. Возможно, теперь, когда все данные уже улеглись в голове, у него даже было для этого время. Но Джон был прав тогда, в такси: Шерлок не был уверен.
Он осознал, что уже несколько минут сидит и просто гладит Джона по голове. Пожав плечами, Шерлок встал и начал раздеваться: похоже, он действительно слишком устал. Не тратя время на поиски пижамы, он забрался в постель, положив руку Джона себе на грудь, и мгновенно заснул.
* * *
Джон проснулся резко, без перехода. Было уже утро, солнечный свет пробивался сквозь тяжелые шторы, обрисовывая плечо Шерлока, лежавшего спиной к нему. Правой рукой Джон обнимал его за пояс; под пальцами он чувствовал тепло и... дрожь?
Джон несколько раз моргнул, стряхивая с ресниц остатки сна. Дыхание Шерлока было рваным, и он действительно дрожал. Он что, плачет? Несколько раз Джон видел на его глазах притворные слезы, высыхавшие сразу же, как только в них исчезала нужда, но он и предположить не мог, что Шерлок может плакать по-настоящему. Нет, он вовсе не был таким бесчувственным, каким пытался выглядеть, но Джону всегда казалось, что он скорее начнет палить по стенам, чем заплачет. Может быть, ему больно?
Джон окликнул его, потряс за плечо, но тот лишь скорчился, подтянув колени к груди, и жалобно застонал. Чувствуя, как все внутри холодеет от страха, Джон вскочил, обежал вокруг постели и забрался в нее с другой стороны — благо, Шерлок, как обычно, спал почти посередине и места было достаточно. Нет, он не плакал, но его лицо было искажено, как от боли, а глаза быстро бегали под веками. Ему снился кошмар.
Джон подался ближе и взял его лицо в ладони, повторяя:
— Шерлок, Шерлок, проснись!
Через несколько секунд тот вздрогнул, широко распахнул глаза и вцепился в друга обеими руками.
— Это был просто сон, все в порядке, — попытался успокоить его Джон.
— Джон? — голос Шерлока сорвался. — Джон, я... — внезапно он распрямился, как пружина, с силой толкнул Джона в грудь и навалился на него сверху, словно закрывая собой. Большим пальцем правой руки он не переставая водил по лбу друга, будто проверяя что-то.
— Шерлок, что с тобой? Что тебе приснилось? Все хорошо, я здесь... — Джон впервые видел, чтобы Шерлок страдал от кошмаров. Видел ли он страшные сны раньше, до бассейна?
Так же неожиданно вес на его груди исчез. Шерлок уткнулся лицом в его шею, глубоко вздохнул, и Джон почувствовал что-то мокрое. Все-таки слезы? Нет, это были губы Шерлока, а следом за ними — язык, словно он пытался удостовериться в присутствии друга всеми оставшимися у него способами.
Обеими руками Джон принялся гладить Шерлока по голой спине. Голой?.. Сунув одну руку под одеяло, он нащупал край одежды, но прижатое к его собственному бедро определенно было обнаженным: значит, не пижамные штаны, а белье.
Отправляясь спать, Джон был обижен и зол на Шерлока. Он понимал его разочарование, ставшее причиной вспышки, но все равно был расстроен. С тех пор, как Шерлок вышел из комы, они двое словно были в одной команде, игравшей против остального мира: да, у них бывали разногласия, но связь между ними никогда не рвалась. И вот теперь, похоже, Шерлок пробует ее на прочность, пытаясь полностью стать прежним собой, и бесится, когда увечье мешает ему...
И все-таки человек, дрожавший сейчас в его руках, нуждался в нем, и никакая злость или обида не могли заставить Джона забыть об этом. Оттолкнувшись согнутой ногой от постели, он перекатил их обоих на бок и положил ладони на щеки Шерлока.
— Расскажешь мне?
Шерлок поднял руку и снова провел пальцем по лбу Джона.
— Мы были в бассейне, — начал он хриплым надтреснутым голосом. — Все было так, как ты описывал, так что я не знаю, возвращается ли ко мне память или я просто представляю себе твои слова.
— Опиши что-нибудь, о чем я не упоминал, — предложил Джон. — Какого цвета шторки на раздевалках? Думаю, об этом не говорилось ни в одном отчете.
— Верно, не говорилось, — согласился Шерлок. — Красные и синие через одну.
— Правильно, — подтвердил Джон. — Значит, теперь ты вспомнил все? А как насчет Мориарти? Это может оказаться полезно, ведь до сих пор ты помнил только Джима из компьютерного отдела, а у меня просто не хватит слов, чтобы описать, каким психопатом он оказался на самом деле.
— Не знаю, — медленно сказал Шерлок, — какая-то часть воспоминаний, наверно, подлинная, по крайней мере, обстановка. Мориарти тоже там был, я видел его мельком: темный костюм — возможно, от Вивьен Вествуд, — белая рубашка, серебряная булавка для галстука... — прервав себя на полуслове, он притянул Джона к себе и прижался лбом к его лбу.
— Ты что? Что случилось? — в своем отчете Джон упомянул не обо всех словах Мориарти, а только о тех, которые считал относившимися к делу. — Ты вспомнил еще что-то, чего не было в документах?
— В каком-то смысле, — Шерлок стиснул пальцы, забирая в горсть ткань футболки Джона. — В моем сне застрелили нас обоих.
Джон немного отстранился и взглянул в его замкнутое лицо.
— Обоих? Насмерть? — о последнем слове он сразу же пожалел, потому что Шерлок ощутимо вздрогнул и еще раз коснулся его лба. В этот момент Джона осенило. — Меня убили выстрелом в голову?
Шерлок кивнул.
— У тебя на глазах? — Еще один кивок. — А тебя?
— В грудь, — ответил Шерлок. — Мне выстрелили в грудь, и в этот момент я проснулся.
— Что ж, — протянул Джон, не в силах оторвать взгляда от обнаженной груди Шерлока, к которой раньше не прикасался ни разу. Но теперь одна его рука была зажата между их телами, и он изо всех сил пытался не обращать внимания на ощущение теплой кожи под пальцами. — Я думаю, отчасти это память, а отчасти твое воображение...
Черт побери, да почему же этот человек не носит пижаму? Джон начинал злиться на себя. Как ни крути, в этой ситуации его возбуждение было совершенно лишним. Шерлок был в стрессе, ему требовалось утешение и понимание, а вовсе не упирающееся в живот наглядное подтверждение чувств Джона.
Кроме того, после вчерашнего безобразного скандала Джон ни в коем случае не хотел давать ему такой козырь. Если только Шерлок поймет, что по-прежнему держит палец на спусковом крючке и ему достаточно скинуть брюки, чтобы Джон забыл, на каком свете находится... Эту ситуацию можно было охарактеризовать только как «полная задница», причем та, о которой Джон мечтал меньше всего.
Чуть переменив позу, Шерлок положил ладонь на шею Джона и провел большим пальцем по краю подбородка.
— Я хочу поцеловать тебя, Джон.
У того перехватило дыхание, но Шерлок добавил:
— Хочу... Но не стану. Ты был прав, я не уверен.
Джон сглотнул вставший в горле комок и кивнул, зная, что Шерлок почувствует и поймет это движение.
— Я хочу быть искренним с тобой. Это самое меньшее из того, что ты заслуживаешь, — помедлив, он сжал пальцы крепче. — Прости за то, что я наговорил вчера.
Господи, да он же действительно чувствует себя виноватым, осознал Джон. Это в высшей степени непривычное выражение выглядело на его лице так, словно по ошибке забрело не туда и не знает, что ему здесь делать.
— Я был несправедлив, ты вовсе не пытаешься контролировать меня, — признал Шерлок. — Что же до остального... Я был разочарован и зол, и я выместил все это на тебе, потому что знал, что ты не оставишь меня.
Он нахмурился.
— Похоже, я изменился. Раньше чужие чувства были для меня инструментом. Когда мне нужно было что-нибудь в морге, я раз за разом играл на влюбленности Молли, а потом просто игнорировал ее... Если честно, я бы и сейчас так поступил, — Шерлок задумался. — Хм, интересно.
Он покачал головой, и Джон замер, зачарованный: впервые в жизни он видел, как Шерлок пытается разгадать самого себя.
— Но с тобой все иначе: что задевает тебя, задевает и меня, — казалось, Шерлок был удивлен этим выводом. — Я действительно прошу прощения и постараюсь больше так не делать. Я неравнодушен к тебе, — сердце Джона забилось чаще, — но я не знаю, откуда взялись эти чувства и могу ли я им доверять.
Подавшись вперед, он коснулся губами подбородка Джона и заговорил снова, перемежая слова едва заметными поцелуями.
— И хотя я очень хочу поцеловать тебя по-настоящему, я не нарушу своего обещания и подожду, пока не буду уверен, — перецеловав каждый дюйм его подбородка от уха до уха, Шерлок на прощание ткнулся носом в шею Джона и поднял голову. — Ты все еще... то есть, ты простишь меня?
Джон едва дышал. Конечно, он слышал вопрос и сознавал, что оговорка Шерлока не случайна, но в эту минуту его мозгу остро не хватало крови, устремившейся в совершенно противоположном направлении, так что со связностью речи у него было плохо.
— Да, — наконец выдавил он. Это выглядело самым кратким и самым лучшим ответом на все вопросы, которые Шерлок когда-либо мог задать ему.
— Итак, чем займемся? — от нового вопроса Шерлока жалкие остатки рассудка Джона с плеском шлепнулись в канаву, полную двусмысленностей, а тот продолжал как ни в чем не бывало: — Мне надо поразмыслить, и я был бы не прочь заняться этим здесь, с тобой, если ты согласен поспать еще немного.
Джон вынырнул из воображаемой канавы и с трудом перевел дух, пытаясь прийти в себя.
— Хочешь просто полежать в обнимку? — уточнил он на всякий случай.
— Если ты не возражаешь. Вся нужная мне информация уже здесь благодаря тебе, — он постучал себя пальцем по виску и еще раз поцеловал Джона в щеку. — Теперь ее надо просто профильтровать.
Джон взвесил все за и против. С одной стороны, он был не намерен упускать возможность провести несколько часов в объятиях полуголого Шерлока — особенно с учетом того, что в последние дни им было не до нежностей. С другой стороны, на фоне непрекращающейся эрекции эти несколько часов будут крайне неловкими морально и неудобными физически.
— Отлично, — сказал он. — Сейчас только освежусь быстренько, приму душ и вернусь. Десять минут, ладно?
— Обычно у тебя уходит пятнадцать, — с сомнением возразил Шерлок.
Джон взглянул вниз. Нет, все-таки хорошо, что сейчас Шерлок его не видит.
— Обернусь за десять, — уверил он. — Может, даже быстрее.
* * *
Джон проснулся от звонка Лестрейда злой, как черт. Разозлила его, конечно, не сама побудка, а осознание того, что он ухитрился бездарно проспать все три часа в компании почти обнаженного Шерлока; но после двух бессонных ночей он просто не мог бороться с собой и, вернувшись из ванной, отключился почти сразу же.
Шерлок же был в восторге от звонка и немедленно погнал Джона умываться и ставить чайник:
— Пора переменить обстановку, Джон, свежий воздух пойдет тебе на пользу.
Недовольно ворча себе под нос, Джон побрел на кухню и занялся чаем с тостами. Через несколько минут Шерлок присоединился к нему, уже полностью одетый и выглядящий безупречно, как всегда.
«Как это ему удается?» — с обидой подумал Джон. Слепота совершенно не мешала Шерлоку одеваться с недостижимым для Джона изяществом. Снова рубашка с распахнутым воротом, открывающая ключицы и стройную шею, — интересно, у него вообще есть хоть один галстук? Джон всерьез задумался, не наведаться ли еще раз в душ перед выходом.
— Готов? — в голосе Шерлока звучало напряжение, но лицо не выражало ничего, кроме вежливого интереса, и тост он взял без возражений, хотя на этот раз Джон не настаивал.
Когда они приехали на место преступления — в заброшенное офисное здание, — Лестрейд встретил их с облегчением и радостью.
— Конечно, надо было позвать тебя на помощь раньше, в самом начале расследования по делу о няне, — признал он, пожимая руку Шерлоку. — Это сэкономило бы кучу времени, просто я не знал, что ты по-прежнему... То есть, я не думал...
— А вы пробуйте иногда, — резко оборвал его Шерлок и нетерпеливо потащил Джона за собой.
Тот обернулся через плечо и виновато улыбнулся:
— Извините, он сегодня просто не с той ноги встал.
— Я спал посередине, как всегда, так что встал с той же ноги, что и обычно, — назидательно сказал Шерлок, даже не пытаясь понизить голос. — Это ты сегодня перебрался на мою сторону, так что если тут кто-то и встал не с той ноги, то это ты.
Вокруг них немедленно возникло и начало расширяться кольцо изумленного молчания. Все присутствующие подняли брови, на всех лицах возникло одинаковое выражение: «Вы тоже это слышали?» Джон почувствовал некоторое смущение. Он с радостью перестал бы делать тайну из их отношений, но с Шерлоком они эту тему еще не обсуждали, и он не был уверен, что Шерлок представляет себе все последствия.
Между тем детектив, не обращая внимания на перешептывания, потребовал, чтобы ему показали тело, и Лестрейд, бросив недоумевающий взгляд на Джона, приступил к объяснениям.
Подробно описав неопознанный труп, найденный накануне, Джон отошел в сторону. Скрестив руки на груди, он наблюдал, как Шерлок расспрашивает Лестрейда и Салли, и радовался тому, насколько счастливым выглядит детектив в своей стихии. Внезапно за его спиной раздался ехидный голос:
— Что, пошел на повышение?
Это был Андерсон, только что прибывший на место преступления и, разумеется, недовольный очередным вторжением Шерлока на свою территорию. Джон напрягся. Реплику Шерлока еще никто не прокомментировал, и он не был уверен, что знает, как ответить.
— Верная собачка стала собакой-поводырем? — добавил мерзкий тип, и Джон вздохнул с облегчением: значит, Андерсон не в курсе последней сплетни, а просто источает яд по привычке. В этот момент Шерлок повернул голову и позвал:
— Джон!
Андерсон захихикал.
— Точь-в-точь команда «К ноге!» Беги, собачка!
— Отвали, Андерсон, — Джон отвернулся и направился к Шерлоку.
— Молчи, Андерсон, за умного сойдешь, — взяв Джона за руку, Шерлок подошел ближе к эксперту и сузил глаза, сосредотачиваясь. — Впрочем, судя по сержанту Донован, тебя надо поблагодарить хотя бы за то, то ты перешел на менее вонючий дезодорант.
Остановившись перед Андерсоном, он демонстративно принюхался.
— А, я ошибся, — Шерлок покачал головой. — Это Салли надо поздравить с тем, что у нее улучшился вкус на мужчин. Хотя... — он повернулся к женщине, смотревшей на него с ужасом, — тебе бы стоило носить с собой свой дезодорант, раз уж ты так часто работаешь с коллегами по ночам.
Это заявление отнюдь не разрядило атмосферу, и как только Шерлок пересказал Лестрейду свои выводы, Джон был только рад увести его. Всю дорогу домой в такси Шерлок молчал, опустив голову, и не пытался взять друга за руку. Вид у него был не задумчивый, а скорее напряженный и беспокойный: казалось, стоит притронуться к нему, и он взорвется.
Джон ни под каким видом не желал повторения вчерашней ссоры. Как только они поднялись в квартиру, он закрыл дверь гостиной и сделал несколько шагов навстречу повернувшемуся к нему Шерлоку.
— Послушай, — сказал он. — Я знаю, что тебя раздражает положение, в котором ты оказался. Я вижу, как ты напряжен, — Шерлок вздрогнул, но его лицо тут же приняло обычное бесстрастное выражение.
— Но всему есть предел, — продолжал Джон. — Вчера ты вел себя со мной просто отвратительно. Да, потом ты извинился, но так и не объяснил своего поведения. И сегодня тоже: я не возражаю, когда ты хамишь Андерсону, но бедная Салли точно не заслужила такого обращения.
Он пристально вгляделся в друга, пытаясь найти причины его необычной вспыльчивости.
— В чем дело? Ответь мне.
Маска безразличия на лице Шерлока дала трещину; он стиснул зубы и сжал кулаки, пытаясь взять себя в руки, но попытка оказалась безуспешной.
— В тебе! — выпалил он в лицо Джону, резко отвернулся и сделал несколько размашистых шагов прочь.
Джон обмер, чувствуя себя словно после удара в солнечное сплетение. Но не успел он вздохнуть, как Шерлок снова оказался рядом, схватил его за плечи и прижал к стене.
— Ты засел у меня в голове, как заноза! — его голос звенел от напряжения. — Я не могу сосредоточиться, не могу думать. Ты пробиваешься через все заслоны. Я все время вспоминаю... — он резко отстранился, вцепился пальцами в волосы и отвернулся. — Ты меня с ума сводишь!
У Джона отлегло от сердца. Честно сказать, так хорошо ему не было очень давно.
— Чего ты хочешь, Шерлок? — мягко спросил он, не сводя глаз с неестественно прямой спины друга. Спугнуть его сейчас, когда любопытство только-только начало переплавляться в желание, ему совершенно не хотелось.
Не поворачиваясь, Шерлок покачал головой.
— Я не знаю, Джон, — негромко признался он. — Что мне теперь толку от моего ума, если я даже не могу понять, чего хочу?
— Что ж, если хочешь услышать мой диагноз, — начал Джон, и присевший на подлокотник дивана Шерлок поднял голову в надежде, что его состоянию есть медицинское объяснение, — я бы сказал, что у тебя самый обыкновенный острый недотрахит.
На лице Шерлока отразилось полнейшее недоумение, и Джон вздохнул.
— Тебе нужна сексуальная разрядка, — пояснил он, подходя ближе. — Я помню, ты был возбужден после массажа, который был... — Джон помедлил, мысленно загибая пальцы. Последние дни слились в его памяти в сплошной марафон событий. — Четыре дня назад. Ты хоть подрочил в душе после этого?
Шерлок открыл рот, и на его скулах загорелись розовые пятна.
— Я не... — пробормотал он, краснея все сильнее под зачарованным взглядом Джона. — То есть, да, но редко... — Шерлок собрался с духом, покачал головой и закончил: — Нет.
Брови Джона уже подползали к макушке, но он все-таки ухитрился сдержаться и ответить ровным тоном:
— Что ж, порядок. Все нормально. Не вопрос.
«Нормально?!» — с легким ужасом переспросил его внутренний голос.
— А потом была та поездка в такси и, конечно, все, что последовало за ней... — Джон задумался. — Честно говоря, тогда я был больше сосредоточен на своих ощущениях. Но я лежал у тебя на руках и практически уверен, что ты был хотя бы слегка возбужден. Я прав?
У Шерлока был вид человека, который с большим удовольствием отправится в клетку к тигру, чем продолжит этот разговор, но все же он расправил плечи и храбро кивнул.
— И на этот раз ты тоже ничего не предпринял? — уточнил Джон. — Не...
— Нет, — последовал немедленный ответ.
— Ну вот тебе и объяснение, — подытожил Джон, но у Шерлока по-прежнему был недоумевающий, хотя и слегка раздраженный вид.
Джон вздохнул. Как может взрослый человек не понимать таких элементарных вещей? Потом он вспомнил про солнечную систему и закатил глаза.
— Ты взвинчиваешь себя, но не получаешь никакой разрядки, — объяснил он. — Хотя в последние дни мы ничего особенного не делали, разве что пообнимались сегодня утром, так что я предполагал, что напряжение немного спало.
Шерлок фыркнул.
— Становится только хуже. Сегодня ты проспал все утро, а я едва мог сосредоточиться на чем-либо кроме тебя. Похоже, мне достаточно одного твоего запаха, чтобы... — он оборвал себя и неопределенно махнул в воздухе рукой. Впрочем, внимание Джона и так было приковано к той части его тела, о которой он говорил, хотя в такой позе разглядеть что-либо было сложно.
Джон подошел на расстояние вытянутой руки и услышал, как Шерлок резко втягивает воздух. Сильные руки охватили его бедра, Шерлок притянул его к себе и прижался головой к его груди.
— Джон, сделай что-нибудь, — это звучало как среднее между приказом и мольбой.
Джон взял лицо Шерлока в ладони, приподнял; в ответ детектив обнял друга. «Черт возьми, это серьезно!» — пронеслось в голове Джона, когда их тела соприкоснулись.
— Что же, — сказал он нетвердым голосом. — Есть проблема, и ее надо решить. Освободить твою голову... и все такое.
Джон чуть откинулся назад, чтобы заглянуть Шерлоку в лицо, и они оба застонали, когда их бедра прижались теснее.
— Вопрос в том, справишься ли ты сам, — Джон попытался сделать мысль «Пожалуйста, нет!» как можно громче, — или тебе нужна рука помощи.
«Достаточно ли это ясный намек для такого неопытного человека?» — усомнился Джон и повторил:
— Рука... или, может быть, рот?
Глава 13. Самоконтроль
— Вопрос в том, справишься ли ты сам или тебе нужна рука помощи... Или, может быть, рот?
Шерлок почувствовал, как его сердце забилось чаще от слов Джона и вызванных ими образов. Слепота ни в коей мере не влияла на его способность представлять себе происходящее: памятную сцену в кресле он успел вообразить несколько раз с разных точек зрения.
Ему понравилось то, что он делал с Джоном тогда. Понравилось ощущение близости, связи между ними; полнота и искренность самоотдачи Джона привела его в восторг. Честно сказать, с тех пор он провел непропорционально большое количество времени, придумывая, что еще мог бы проделать с Джоном, и кое-какие идеи заслуживали скорейшей реализации.
Он встряхнул головой, пытаясь избавиться от несвоевременных мыслей; руки Джона соскользнули, и Шерлок немедленно обнял его крепче, показывая, что его жест не означает отрицания. Сидя на подлокотнике дивана, он оказался ниже Джона, стоявшего между его расставленных коленей. «Интересно, что было бы, будь Джон выше на самом деле?» — рассеянно подумал он, прижимаясь щекой к плечу друга. Он был рад паузе в разговоре. Может быть, за это время ему удастся уладить конфликт между разумом и телом?
Пока что все рассуждения Джона выглядели полностью логично. Если он хочет сосредоточиться на расследовании, придется что-то предпринять, как приходится иногда спать или даже есть, если дело затягивается. Но мысль о том, что на этот раз потерять власть над собой предстоит ему, вызывала дискомфорт.
Джон положил руку на плечо Шерлока и зарылся пальцами в его волосы. Удивительным образом прикосновения были одновременно успокаивающими и чувственными; несколько минут Шерлок просто наслаждался ощущениями. Это Джон, напомнил он себе. Если он вообще может кому-то доверять, готов разоружиться перед кем-то, то только перед ним.
Он выпрямился. Должно быть, принятое решение отразилось на его лице, потому что Джон на мгновение замер, а потом склонился вперед, прижавшись лбом к его лбу.
— Шерлок... — прошептал он. Его рот был так близко — всего в нескольких дюймах. Шерлок приоткрыл губы, чувствуя теплое дыхание и зная — безошибочно зная — что Джон хочет поцеловать его, но сдерживается, лишая этой радости их обоих. Шерлок поднял голову и чуть склонил ее набок. Он не будет целовать Джона, он обещал... но если Джон не выдержит сам, он будет не виноват.
Шерлок медленно выдохнул, представляя себе, как воздух касается кожи Джона.
— Шерлок... Чего ты хочешь? — тихо спросил Джон, наклонившись так близко, что Шерлок почти почувствовал вкус этих слов на губах. Можно ли считать это приглашением? Он слепо потянулся вперед, но Джон отвернулся.
— Нет, Шерлок, — покачав головой, он поцеловал друга в щеку. — Что угодно, только не это... Чего ты хочешь?
В этом-то и была вся проблема: Шерлок понятия не имел, как назвать свое желание.
— Хочу, чтобы я снова мог думать, — наконец сказал он.
Шерлок почувствовал, как Джон улыбнулся и принялся целовать его в шею, спускаясь все ниже. Мурлыча от удовольствия, он запрокинул голову и уронил руки, позволяя Джону снять с себя пиджак и бросить его на диван. Но стоило Джону торопливо расстегнуть две верхние пуговицы на его рубашке и запустить ладонь под нее, Шерлок вздрогнул и напрягся.
— Подожди, — попросил он.
Джон поднял голову, и Шерлок почувствовал его смущение, как будто оно вытекало из кончиков пальцев, лежащих на его груди, и смешивалось с его собственным.
— Но почему? — спросил Джон. — Шерлок, я дотрагивался до тебя раньше. Прошлой ночью ты забрался ко мне в постель почти раздетым, и я уже не вспоминаю о массаже...
Шерлок задумался. Конечно, Джон прав, все это выглядит нелогично. Задержав дыхание, он сам расстегнул оставшиеся пуговицы и поднял голову; неизвестно, что увидел Джон на его лице, но его объятие было крепким, теплым и невероятно уместным сейчас.
— Скажи мне, о чем ты беспокоишься, — прошептал Джон ему на ухо, и часть сознания Шерлока восхитилась тем, насколько крепкой оказалась их связь. Неважно, насколько странным в глазах Джона было его поведение, — он понимал всё.
— Может быть, пойдем в постель? — попросил Шерлок. — Я не имею в виду... — он запнулся, — то есть, может быть, и для этого... Но все равно пойдем, ладно? Конечно, еще рано...
Джон тихо рассмеялся.
— Меня уговаривать не надо. Идем, — отступив на шаг, он взял друга за обе руки, помогая ему встать. — Я весь твой.
Шерлок улыбнулся и послушно пошел за пятившимся спиной вперед Джоном.
Тот отпустил его руки лишь в спальне.
— Разденемся? — предложил он.
Шерлок кивнул и, быстро скинув с себя оставшуюся одежду, нырнул под одеяло. Матрас прогнулся, когда Джон забрался в постель следом за ним, и они одновременно протянули руки, заключая друг друга в объятия.
На мгновение эта поза вызвала в памяти Шерлока его кошмар, и он невольно вздрогнул, снова вспоминая, как красная точка лазерного прицела на лбу Джона превращается в рану, как становятся безжизненными его глаза и как его собственная грудь взрывается болью, когда вторая пуля настигает его. Хотя, стоп... на самом деле все было не совсем так...
Джон погладил его по голове, отгоняя страшные мысли. Теплые, живые пальцы перебирали его волосы, и невыносимая картина перед глазами плыла, смазывалась, превращаясь в бессмысленные пятна. Шерлок уткнулся лицом в шею друга, сосредотачиваясь на ощущении его кожи. Интересно, массажное масло все еще здесь?.. Нет, на этот раз все будет по-другому. Джон нежно провел ладонью по его спине, скользнул пальцами за пояс боксеров, и Шерлок снова замер.
— Стой, — напряженным голосом сказал он.
Джон поднял голову и передвинул руку выше, но не убрал ее, поглаживая спину Шерлока успокаивающими круговыми движениями.
— Расскажи мне, — попросил он. — Расскажи, что творится у тебя в голове.
Но Шерлок не знал этого сам. Что он мог сказать? «Я хочу трогать тебя, но не хочу, чтобы ты трогал меня?» Нет, это неправда. «Ты можешь трогать меня, но до определенной границы?» Ближе к истине, но звучит просто смехотворно. «Я не хочу потерять власть над собой?» Да, в этом-то и было все дело, но сказать это Джону было все равно что признаться: «Я тебе не доверяю».
Шерлок ничего не ответил.
* * *
Джон смотрел в замкнутое, бледное лицо друга почти в отчаянии. Его даже почти перестало занимать собственное желание, еще минуту назад казавшееся почти нестерпимым. Он не мог понять, что происходит. Почему Шерлок борется с собой? Почему, когда его тело совершенно однозначно хочет близости, сознание раз за разом перекрывает ему все пути к ней?
Он попытался взглянуть на вещи с точки зрения Шерлока, но сразу же отбросил эту затею как безнадежную. Ему оставалось только одно. «Ни шагу назад, Ватсон», — напомнил он себе и прижал ладонь к щеке Шерлока, не давая ему отвернуться.
— Я не собираюсь ни к чему принуждать тебя, — начал он. — Ты ведь знаешь это, правда?
Шерлок кивнул.
— Но ты должен поговорить со мной, потому что если нет... — Шерлок попытался отодвинуться, но он прижал его к себе крепче, — если нет, то это конец.
Шерлок немедленно прекратил вырываться.
— Это угроза? — с вызовом осведомился он.
— Нет, нет, я вовсе не это имел в виду, — Джон попытался представить себе, куда пойдет разговор, и добавил: — Просто у нас нет шансов, если мы не научимся говорить об этом... о любых важных вещах, касающихся нас обоих.
Наклонив голову, он прижался губами к скуле Шерлока, и тот сразу же подался навстречу. В нем есть и чувственность, и тяга к прикосновениям, с облегчением напомнил себе Джон. Да стоит услышать, как он играет на скрипке, чтобы понять, какая страсть таится под внешней сдержанностью! Все, что нужно сейчас, — это вытащить ее на поверхность.
Джон слегка отстранился.
— По-моему, до массажа именно ты настаивал на развитии отношений, а я сопротивлялся, ведь верно? — он вспомнил едва прикрытые полотенцем бедра Шерлока и бесконечные споры. — На самом деле, тогда, перед массажом, когда ты попробовал поцеловать меня, мне показалось, что ты готов зайти так далеко, как только я осмелюсь. Я ошибся?
Шерлок покачал головой.
— Тогда я особенно не думал о деталях, — признался он, хмурясь. — Мне было важнее убедить тебя попробовать. Я действительно не знаю, что было бы, если бы ты...
— Проявил инициативу? — подсказал Джон, наполовину сожалея о том, что упустил шанс просто трахнуть этого невозможного человека, пока он не включил свои чертовы мозги.
Он потряс головой, пытаясь избавиться от опасных мыслей.
— Хм... Но во время массажа ты расслабился, и хотя такого тесного физического контакта у тебя раньше ни с кем не было, ты не... — Джон прикусил язык, чтобы у него не вырвалось слово «психанул», и закончил нейтрально: — Не был против.
Шерлок дернул уголком губ.
— Ты сказал, что ничего особенно интимного не будет, и я тебе поверил, — напомнил он. — Разумеется, я все равно тебе возражал.
Джон возвел глаза к потолку. О да, возражал — не то слово... Шерлок возражал всегда, но тот конкретный спор он не забудет никогда в жизни.
— Прекрати делать такое лицо, — услышав, как Джон набирает воздух в легкие, чтобы ответить, Шерлок лукаво поднял бровь, и Джон неожиданно для себя сказал:
— Я тебя люблю.
Наступило молчание. Джон откашлялся и продолжил с таким видом, словно ничего не произошло:
— Значит, тогда ты расслабился, потому что знал, что продолжения не будет... В этом разница? Сейчас ты беспокоишься из-за того, что произойдет дальше?
Шерлок растерянно моргнул несколько раз, явно не зная, как реагировать на такое неожиданное изъявление чувств.
— Да, — наконец ответил он. — Я не думал о том, что будет дальше. Честно сказать, я вообще ни о чем не думал, — он закрыл лицо рукой. — Джон, я...
— Все в порядке, — быстро сказал Джон. Он чувствовал, как у него колотится сердце, — может быть, от того, что слова, в ритме которых оно билось столько месяцев, наконец прозвучали вслух. Впрочем, напомнил он себе, это давно не тайна ни для кого. Похоже, весь мир, включая чертова ублюдка Мориарти, знает, что он любит Шерлока.
— Но мне все-таки неясно, — добавил он, упрямо возвращаясь к прежней теме. — На следующий день, когда мы вышли из такси, ты взял меня за руку и положил ее себе на ремень... — Джон помедлил, пытаясь сообразить, могло ли его тогдашнее предположение быть неверным. — Извини, если я тебя неправильно понял, но значило ли это, что ты не против минета?
Шерлок отнял руку от лица, схватил Джона за запястье и почти оттолкнул его от себя. Тот подчинился, и Шерлок спрятал лицо у него на груди — но Джон все же успел заметить заливающую его скулы краску.
— Шерлок, ты... — начал Джон и немедленно прикусил язык, чтобы не ляпнуть что-нибудь еще.
— Что? — огрызнулся Шерлок, не поднимая головы. — Что я?
Джон посмотрел на Шерлока, у которого пылали даже кончики ушей, и до него начало медленно доходить. Ну конечно же... Шерлок никогда ни о чем подобном не разговаривал — по крайней мере, не когда речь шла о нем самом. У него не было близких отношений, подразумевавших интимные разговоры, не было приятелей, хваставшихся своими победами в самых беззастенчивых выражениях. Черт побери, да он наверняка даже ни разу не слышал пьяной болтовни холостяков в пабах!
Джон вспомнил деликатное выражение «пятая точка», которое Шерлок употребил, осматривая тело охранника на берегу Темзы, и то, в каких уклончивых фразах он убеждал Джона, что готов к большему... Он не мог заставить себя перестать улыбаться, но постарался, чтобы улыбки не было по крайней мере в его голосе.
— Прости, Шерлок, — сказал он. — Нам правда надо поговорить об этом, но я постараюсь помнить, что ты... — он в который раз за день прикусил язык, чтобы у него не вырвалось «очаровательно застенчив», — чувствуешь себя неуютно от некоторых моих словечек.
Сдвинувшись на постели немного вниз, он толкнул Шерлока макушкой в подбородок и, когда тот поднял голову, прижался лицом к его груди. Ему показалось, что смущение Шерлока пройдет быстрее, если он будет знать, что Джон его не видит.
— Джон, — тихо сказал Шерлок, обнимая его обеими руками. — Насчет того, что ты сказал...
— Я спросил первый, — перебил его Джон. — Шерлок, мое предположение было неверным? Я понял тебя неправильно?
Он не поднимал головы, словно обращаясь напрямую к тонким ключицам, соблазнявшим его столько месяцев. Поддавшись искушению, он коснулся их губами, и Шерлок затрепетал.
— Нет... — ответил он задыхающимся голосом. — Нет, ты все понял правильно. Когда ты сказал, что поцелуешь меня... — Джон начал слегка покусывать его грудь, он осекся и резко втянул воздух, но на этот раз не оцепенел. — Ты сказал, что поцелуешь меня куда угодно... М-м, Джон...
Казалось, он теряет ход мысли, и Джон подумал: а что если просто не останавливаться? Совершенно очевидно, что Шерлок не ледышка от природы; в чем бы проблема ни заключалась, она не касалась физиологии. Возможно, тело смогло бы превозмочь разум, если не дать ему шанса спохватиться.
С другой стороны, Джон не хотел, чтобы этот раз оказался единственным. Речь шла не о том, чтобы одержать верх или доказать что-то: если проблема возникла, ее необходимо разрешить, вот и все. Выругавшись про себя, он прижался щекой к груди Шерлока и заговорил не раньше, чем услышал, как успокоился ритм его сердца.
— Сейчас ты не замираешь, что изменилось?
— Сейчас мы разговариваем, — Шерлок как будто удивился. — Я имею в виду... Мы ведь еще и... — он будто пытался подобрать слово.
— Обнимаемся? Тискаемся? Нежничаем? — подсказал Джон.
— Да, спасибо, Джон, — ответил Шерлок с ноткой своей обычной язвительности, — именно так. Но мы еще и разговариваем, не так ли? Ты же не собираешься внезапно... — он снова затих.
— Содрать с тебя трусы? — не удержался Джон. Ага, возможно, он правильно сделал, отказавшись от этого намерения...
— Если ты собираешься делать из меня посмешище, мы можем вернуться к моему вопросу, — огрызнулся Шерлок.
Джон снова передвинулся ближе к изголовью кровати и лег головой на подушку нос к носу с Шерлоком.
— Прости, любимый, — сказал он, — я просто пытался разрядить атмосферу. Итак, — продолжил он с твердым намерением добраться до сути проблемы прежде, чем его яйцам будет нанесен непоправимый ущерб, — ты или, по крайней мере, твой разум осознал, что у тебя есть проблема, в последние пару дней. Где-то между тем, как мы вышли из такси, и сегодняшним решением немножко... расслабиться. Я на верном пути?
Шерлок поднял руку и коснулся лица Джона, проверяя его выражение.
— Ты знаешь, что только что назвал меня «любимым»? — спросил он.
На этот раз покраснел Джон.
— Прости, — пробормотал он. Вот это была действительно проблема — если в первый раз слово вырвалось само собой (и это уже было плохо), то в этот раз он даже не заметил. — Похоже, я слишком много болтаю. Постараюсь сдерживаться.
Шерлок нахмурился, явно почувствовав жар, приливший к щекам Джона.
— Нет, — медленно сказал он и неуверенно улыбнулся, — все нормально. Я не против.
Джон попытался взять себя в руки.
— Так что произошло за это время? — спросил он, возвращаясь к прежней теме со свойственным ему упорством. На самом деле он не ждал от друга ответа. Шерлок явно не горел желанием что-либо открывать ему, но он надеялся, что потребность возражать пересилит его скрытность, если Джон совсем собьется с пути.
— Что-то, связанное с расследованием? — нет, это звучало глупо, да и Шерлок никак не отреагировал. — Но если не расследование, тогда... — на этот раз Джону удалось остановиться, прежде чем у него вырвалось слово «дрочка». Да, над словарем детектива придется серьезно поработать... В этот момент ему стало все ясно, и он отпрянул от Шерлока, издавшего протестующий звук.
— Это был я, да? Тебе не понравилось. Ты должен был сказать мне! Я не ожидал, что ты это сделаешь. Я не просил тебя. Тебе не нужно было этого делать. Я бы никогда... — Шерлок заглушил, а потом и прервал поток его бессвязной речи, крепко прижав друга к себе обеими руками.
— Ошибаешься, — сказал ему на ухо низкий голос, прозвучавший с абсолютной убежденностью. — Успокойся, Джон, дело не в этом.
Он почувствовал, как Шерлок поцеловал его в макушку, и промолчал, надеясь, что тот продолжит говорить.
— Это самоконтроль, — наконец признался Шерлок, не разжимая рук. — Ты утратил контроль над собой, Джон. В тот момент, когда ты... — он остановился, и Джон почти услышал, как тот скрипнул зубами. — Когда ты кончил, — продолжил он (Джон мысленно взмахнул победным флагом), — ты совершенно не осознавал, что творится вокруг, и был абсолютно беззащитен.
— И это тебя испугало, — пробормотал Джон практически про себя. Теперь все начинало обретать смысл.
Шерлок всем своим видом выразил, что страх и он — понятия несовместимые, но Джон проигнорировал его гримасу. Выкрутившись из пытавшихся удержать его рук, он взял лицо друга в ладони.
— Я понимаю, — сказал он, поглаживая большими пальцами эти невероятные скулы. — Ты и так чувствуешь себя гораздо более уязвимым, чем обычно, из-за слепоты. А тут еще и это...
Он посмотрел Шерлоку в глаза, всем сердцем желая, чтобы тот смог ответить на его взгляд.
— Если бы ты мог сейчас видеть, может быть, это не показалось бы тебе такой проблемой, но я понимаю.
Шерлок явно удивился, как будто не улавливал связи со слепотой.
— Так что мы будем делать? — спросил он.
Джон думал недолго: на самом деле, это была несложная головоломка.
— Я думаю, нам стоит попробовать, — сказал он. — Ну, то есть, мне стоит попробовать... на тебе, а тебе стоит попробовать не паниковать.
При мысли о том, что его могут заподозрить в таком недостойном поведении, Шерлок принял оскорбленный вид, и Джон снова сделал вид, что ничего не замечает.
— Я на самом деле собирался... э-э, попробовать ртом, — продолжал он иносказательно. — Потому что тебе, кажется, именно этого хотелось. Но, может, лучше рукой? Может, для тебя это будет меньшим нарушением личного пространства?
Шерлок на секунду нахмурился — так мимолетно, что Джон засомневался, видел ли он вообще что-либо.
— Ты что? — спросил он на всякий случай.
Шерлок покачал головой.
— Нет-нет, все в порядке, — сказал он. — Тебе лучше знать.
Отстранившись, Джон положил руку на грудь Шерлока у самого основания шеи и внимательно посмотрел на него. Что-то определенно было не так.
— Ну-ка говори, — скомандовал он тем тоном, которым, бывало, укрощал строптивых младших офицеров. С Шерлоком он до сих пор никогда не позволял себе говорить подобным образом.
— Ты отказываешься поцеловать меня, Джон, — вырвалось у Шерлока, и он раздраженно скривил рот, но продолжил: — Это твой выбор, разумеется, но я... — он опустил голову, — я думаю о твоих губах.
Джон улыбнулся про себя. У запрета на поцелуй было несколько причин, и он раскрыл до сих пор только одну из них... Но такого подарка он, честно говоря, не ожидал.
Он попробовал собраться с мыслями.
— Хорошо, — сказал он через минуту. — Позволь мне подвести итог. Тебе нужно кончить, потому что напряжение мешает тебе работать. Ты хочешь, чтобы я помог тебе, чтобы я сделал это ртом, но не уверен, что готов зайти так далеко с другим человеком, потому что помешан на самоконтроле. И когда ты увидел, как я чуть не отключился у тебя на руках... — он попытался мысленно перефразировать выражение «едва из штанов от ужаса не выпрыгнул» и с трудом переборол этот отвлекающий образ, — это тебя встревожило, — наконец вывернулся он.
Шерлок сперва будто рассердился, а потом сдался.
— Да, умозаключение довольно верное, — признал он.
— Ладно, давай представим себе эту ситуацию в виде пластыря, — предложил Джон. — Когда тебе нужно снять пластырь, ты его сдираешь постепенно или сразу срываешь? Потому что мне кажется, что тут возможны два подхода к ситуации. Ну, или три, если посчитать еще вариант «игнорируем и надеемся, что оно само пройдет», но, судя по всему, он не очень работает.
В глазах Шерлока появился блеск, доказывающий, что Джон попал в яблочко.
— Срываю, — сказал он.
— Правда? — переспросил Джон, — Я не хотел сказать, что собираюсь... — Черт бы побрал эти фразеологические сложности: как заменить «отсосать тебе»? — сразу приступить к делу без подготовки. Я имею в виду, что попробую тебя отвлечь, чтобы твое тело опережало разум... Как ты думаешь, это сработает?
Предложение явно заинтриговало Шерлока, но все же он пожал плечами.
— Не знаю, Джон. Но я лучше попробую так, чем буду бороться с собой на каждом шагу.
В его голосе зазвучало любопытство.
— Ты действительно думаешь, что тебе удастся взять надо мной верх?
Джон усмехнулся.
— В большинстве ситуаций определенно нет, — признался он. — Но сейчас, после того напряжения, до которого ты себя довел, и судя по твоим реакциям, я чертовски на это надеюсь, — он оценивающе посмотрел на Шерлока. — Если ты продержишься первые... скажем, пять минут, не думая о том, что будет дальше, просто притворившись, что ничего большего не произойдет, тогда я практически уверен, что дальше справлюсь сам. Я не собираюсь на тебя давить, — добавил он для ясности. — Если ты скажешь мне «стоп», я остановлюсь.
— Давай засечем пять минут, — сказал Шерлок и тут же возразил сам себе: — Нет, это несправедливо. Прости, Джон, я буду держать себя в руках.
Джон фыркнул.
— Смысл как раз в том, чтобы не ты делал этого, — заметил он и задумался, пытаясь предугадать, на чем еще можно споткнуться.
— Разденешься догола? — спросил он. — Если ты займешься этим позже, твое сознание успеет спохватиться.
Шерлок будто опешил, но потом кивнул, хотя ему явно было неловко.
— И ты тоже, — сказал он, не двигаясь с места.
— Точно? Я обойдусь, правда.
— Не хочу раздеваться один, — возразил Шерлок, явно настроенный на спор.
— Не вопрос, — легко согласился Джон, незамедлительно стягивая белье и бросая за кровать.
Шерлок безошибочно угадал его движение и медленно сделал то же самое, тщательно следя за тем, чтобы оставаться укрытым. Джон знал, что обычно он не слишком стеснялся своего тела: должно быть, возбужденное состояние приводило его в такое смущение. Джон нашел это странно трогательным.
Он подвинулся ближе и растянулся на постели, обнимая Шерлока за шею.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, думая про себя, как необычно задавать такой вопрос Шерлоку Холмсу, который вообще крайне редко признавался, что испытывает какие-либо чувства.
Шерлок обнял Джона за плечи и медленно провел рукой по его спине — возможно, проверяя, действительно ли он разделся.
— Нервничаю.
Должно быть, ему было трудно признаться в этом, подумал Джон, крепче прижимая его к себе и целуя в шею.
— Может, мне станет лучше, если ты меня поцелуешь как следует? — предположил Шерлок, и Джон хмыкнул.
— Хорошая попытка, любимый, но со мной этот номер не пройдет, — опустив голову, он возобновил нежную атаку на ключицы Шерлока и только тут сообразил, что снова проговорился. — О черт, извини.
— Я же сказал, что все в порядке, — упрекнул Шерлок с улыбкой в голосе, но тут Джон легонько подул на его ключицы, и у него перехватило дыхание.
Джон чувствовал себя как в рождественское утро. Конечно, это было очень беспокойное Рождество, ведь все подарки могли внезапно отобрать, не дождавшись, пока он их развернет, но все же...
Он слегка ослабил объятия и сполз по постели вниз, одной рукой продолжая придерживать Шерлока за шею, а другой гладя влажный след, который оставляли его поцелуи на бледной нежной коже. Но стоило ему перейти к левой стороне груди, как Шерлок снова словно застыл, и Джон остановился, перебирая пальцами мягкие кудри у основания шеи.
Через несколько секунд Шерлок расслабился. Не медля больше, Джон протянул руку, коснулся соска и погладил его большим пальцем. Шерлок резко вздрогнул, втянул в себя воздух, но не замер. Должно быть, ожидание пугает его больше, чем сам действие, осознал Джон и быстро наклонил голову, сомкнув губы на втором соске. Обвел его языком, нежно посасывая и то и дело дразня языком самый кончик; Шерлок дрожал не переставая, но, похоже, ему нравилось.
В идеале Джон хотел бы перевернуть его на спину, но, возможно, в такой позе он бы почувствовал себя более уязвимым, так что лучше было не рисковать. Он повернул голову так, чтобы можно было смотреть на то, как его пальцы играют с соском Шерлока — перекатывают, очерчивают кругами, потирают то сильнее, то слабее. Отзываясь на его движения, Шерлок дышал все чаще.
Джон так долго мечтал об этом, что мог бы продолжать эту игру часами. Но, похоже, именно сейчас тело Шерлока опережало его разум, и он не хотел давать его мозгу шанс опомниться. Перед тем, как поменять позу, он применил отвлекающий маневр — впился губами в сосок сильнее, и Шерлок громко застонал в ответ. Не теряя времени, Джон снял руку с шеи Шерлока и опустил ее ниже. Пальцы перехватили эстафету у губ, Джон приподнялся на локте и немедленно переключился на другой сосок, не давая Шерлоку опомниться.
Его правая рука освободилась, и он опустил ее прямиком на задницу... то есть, на пятую точку Шерлока; пусть пока будет так. Шерлок все еще не цепенел, а казался вполне довольным и словно мурлыкал, как во время массажа. Джон чувствовал, как его грудь вибрирует от звука.
На целую минуту Джон отключил все мысли, просто запоминая вкус кожи Шерлока на языке, отзывчивость затвердевшего соска во рту, движение мышц под рукой, когда Шерлок толкался в него бедрами, не сознавая, что делает. Джон провел ладонью по его ляжкам вниз так далеко, как только смог достать, а потом обратно вверх, сжимая их и гладя. С изумлением и недоверием он смотрел на происходящее словно бы сверху, все еще не осознавая, что ему это позволено.
Джон попытался выкинуть все мысли из головы, понимая, что ему нужно сосредоточиться и довести Шерлока до пика до того, как он сам потеряет контроль. Он слегка прикусил один сосок, ущипнул другой посильнее. Над его головой раздался судорожный вздох; он взглянул вверх и увидел, как Шерлок кусает губы, — кажется, ему было хорошо. Джон повторил свои действия, на этот раз более решительно. Приоткрыв рот, Шерлок задышал часто и тяжело, как после бега. Лучшего момента ждать не стоило.
С последним сильным укусом Джон съехал вниз, оставив левую руку на груди Шерлока, а правой обнимая его за бедра.
— Не... — слово было произнесено почти беззвучно, но оно пригвоздило Джона к месту, и он замер, нависая над своей целью, почти касаясь ее ртом и протестующе сжимая руки. Он выдохнул и почувствовал, как дрожь пробежала по телу Шерлока.
— Не останавливайся, — прошептал Шерлок, и Джон обхватил губами его член.
Мгновение он привыкал к ощущениям. Шерлок стонал не переставая и, казалось, больше не помышлял о сопротивлении. Если он никогда не испытывал ничего подобного, много времени это не займет, подумал Джон и машинально стал описывать круги языком, нежно посасывая.
Он разрывался между двумя желаниями. С одной стороны, он хотел покрасоваться, потому что чертовски хорошо умел это делать и мог при желании вывернуть Шерлока наизнанку. С другой стороны, больше всего Шерлок опасался утратить власть над собой, так что слишком сильные ощущения могли скорее испугать и оттолкнуть его. Кроме того, если Джону повезет, Шерлок может захотеть попробовать сам — не стоит чересчур усложнять ему задачу. С третьей стороны (он уже устал мысленно загибать пальцы), большая часть его сознания не строила никаких планов, а просто кричала: «Это же Шерлок! У тебя во рту его член. Член. Шерлока. У тебя. Во рту».
Джон закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Контроль. Именно контроль больше всего волновал Шерлока. Во внезапной вспышке вдохновения он взял руку Шерлока, потерянно шарившую по постели, и положил ее себе на голову. Пальцы немедленно вцепились ему в волосы крепко, почти до боли. Это было хорошо, это помогало. Болезненное ощущение возвращало его к реальности, помогало сконцентрироваться, одновременно давая Шерлоку иллюзию власти.
Он провел рукой по ноге Шерлока, чувствуя, как отзываются мускулы, когда его ладонь легко скользит по внутренней стороне бедра и заходит дальше, чем раньше. Но дразнить его сейчас не стоило — в таком состоянии оттягивать развязку было бы просто жестоко.
Содрогнувшись, Шерлок перекатился на спину; резким жестом вскинул вверх правую руку, закрывая лицо, а второй продолжая удерживать голову Джона, словно опасаясь, что тот не успеет за его движением. Не волнуйся, подумал Джон, я здесь.
Он поднялся на колени, наклонился, сжимая обеими руками бедра Шерлока и продолжая работать ртом и языком. Эта поза станет неудобной довольно скоро, но Джону было совершенно ясно, что долго терпеть не придется.
Шерлока трясло. Джон еще сильнее сжал губы, опустил руку на его поджавшиеся яйца и нежно перекатил их в ладони. Второй рукой погладил Шерлока по животу — ему так нравилось, как напрягаются и вздрагивают мускулы у него под пальцами. Он поднял глаза и почти потерял самообладание.
Зрелище было умопомрачительное. Джон окинул взглядом стройный торс, грудь со все еще напряженными от его ласк сосками; он не удержался и снова потянулся к ним, потерев каждый по очереди, и судорожный вздох Шерлока перешел в дрожащий стон. Его голова запрокинулась, жилы на шее рельефно вздулись, а член набухал у Джона во рту, вызывая желание взять его как можно глубже. Нет, не в этот раз — если Шерлок захочет поменяться ролями и попытается перенять его технику, то просто задохнется...
От этой картины Джон снова поплыл и был почти рад, когда Шерлок больно дернул его за волосы. Раскомандовался, с нежностью подумал он, преодолевая искушение дотянуться пальцем до его простаты и показать ему, кто тут главный.
Сжимая пальцы все сильнее, Шерлок пытался что-то сказать.
— Довольно, Джон, — выдохнул он, почти извиваясь на постели. — Довольно!
Твою мать, подумал Джон. Да, он обещал, что остановится, но Шерлок был уже почти готов и держался исключительно на силе воли. Если они сейчас прекратят, он будет неделю ходить враскорячку. Джон не мог заставить его силой... то есть мог, они оба прекрасно это понимали, но это не привело бы ни к чему хорошему и необратимо разрушило бы их доверие.
Мысли отчаянно метались у него в голове. Если они сдадутся сейчас, все закончится, он знал это... Шерлок больше никогда не позволит себе зайти так далеко.
Он расслабил губы, но не отодвинулся, а потянул Шерлока за ту руку, которой тот закрывал лицо, пока Шерлок не опустил ее и не переплел его пальцы со своими, плотно прижав ладони друг к другу. Левая Джона к правой Шерлока, их ведущие руки.
Джон крепко стиснул руку Шерлока. Доверься мне, говорило его пожатие. Шерлок глубоко вздохнул, и его пальцы дрогнули в ответ.
Время остановилось, и Джон ждал, боясь пошевелиться, глядя, как его счастье, вся его жизнь кружится в голове Шерлока, словно на карусели. Исполнение желаний или крушение надежд, объятия любимого или пустая постель — круг за кругом, пока Шерлок боролся сам с собой.
И вдруг все закончилось. Шерлок уронил руку, державшую его за волосы, и сжал вторую крепче. Я тебе доверяю, сказал он этим жестом, и Джон не позволил ему передумать.
Он с силой втянул щеки, заработал языком сильнее, и Шерлок почти мгновенно кончил — выгнувшись дугой, крича, вонзая ногти в костяшки пальцев Джона и судорожно хватаясь свободной рукой за все подряд — за воздух, за простыни и наконец за перекладину изголовья. Эта поза настолько напомнила Джону его недавнюю фантазию, что у него потемнело в глазах, но он не хотел упустить ни секунды из этого зрелища, все еще не уверенный в том, что оно когда-нибудь повторится.
Он старался запомнить все: вкус толчками выплескивающегося ему в рот семени, запах кожи Шерлока, содрогания его бедер; его лицо с раскрытыми губами и пылающими скулами и то, какое выражение появилось на нем, когда Джон поднял голову и громко сглотнул.
Он сел и попытался взять себя в руки, хотя то, что он видел, ни в коей мере не могло ему помочь. Дыхание Шерлока постепенно замедлилось, мышцы расслабились; он медленно разжал закинутую за голову руку и опустил ее. Лихорадочный пульс, хорошо заметный под нежной кожей на горле, стал тише.
— Как ты себя чувствуешь? — с опаской спросил Джон. Каждое слово казалось ему тяжелым, как камень.
Шерлок услышал страх в его голосе — он всегда слышал все — и притянул Джона к себе, прижав к груди их по-прежнему соединенные руки.
— Я чувствую себя любимым, — сказал он.
Глава 14. Ты уверен?
— И, наконец, обратите внимание на пожертвования, — сказал Шерлок. Антея быстро барабанила пальцами по кнопкам своего «блэкберри». — Связь между взносами неочевидна, но я не думаю, чтобы компания вроде «Автомобилей Януса» делала настолько крупные отчисления на благотворительность. Никакие налоговые вычеты не стоят таких расходов.
Он откинулся на спинку кресла, прислушиваясь к шагам выходящего из кухни Джона.
— Вы точно не хотите чаю? — спросил он Антею, затем взял друга за руку и дал ему нащупать чашку. Просто удивительно, подумал Шерлок, насколько естественно и ненавязчиво он помогает незрячему: подсказывает направление, но не подталкивает, предупреждает желания, но не унижает чрезмерной заботой. Интересно, был ли у него в прошлом подобный опыт или Джон просто настолько хорошо его чувствует?
Ответа девушки он не услышал. Должно быть, Антея просто покачала головой — еще одна вещь, которой Джон тщательно избегал в общении с ним.
— Вы не расстаетесь со смартфоном, — заметил Джон под непрекращающиеся щелчки клавиш. — У вас так много переписки?
— Если бы я могла сокращать слова, было бы легче, — призналась Антея. — Но мистер Холмс... — девушка запнулась, и Шерлок представил себе, какой пренебрежительный взгляд она бросила на него, — мистер М. Холмс совершенно не выносит СМС-арго.
— Он говорит, что это английский с ампутированным правописанием, — вставил Шерлок. — Одна из немногих вещей, в которых мы сходимся.
Вскоре Антея засобиралась, и Джон со своей обычной вежливостью пошел ее провожать. Шерлок слышал, как они болтают, спускаясь по лестнице.
Улыбнувшись про себя, он поднес чашку к губам и сделал глоток. Джон был совершенно прав насчет снятия напряжения: день прошел отлично. Шерлок помог Джону разобраться с его собственной проблемой — таким же образом, как в прошлый раз, — а потом отключился и проспал десять часов подряд. На свежую голову он извлек из документов Майкрофта множество интересных фактов: результатом их обдумывания стали несколько запросов, которые он отправил через Антею. Часть его натуры протестовала против этого, но пока других вариантов не было.
Шерлок не мог двигаться дальше, пока не появится новая информация, поэтому он позволил себе вернуться мыслями к произошедшему прошлой ночью. Честно говоря, ему было немного неловко за собственные слова: он не привык чувствовать направленную на себя любовь. Но Джон заслуживал того, чтобы знать правду.
В тот момент, когда Джон остановился и взял его за руку, Шерлок почувствовал, что тот действительно готов прекратить — несмотря на полную беспомощность Шерлока, несмотря на то, что он ясно знал: это последний шанс, конец всех его надежд. Когда Джон признался ему в любви, Шерлок поверил ему, но лишь в эту минуту он по-настоящему почувствовал и понял, что это значит. Сжимавшие его руку пальцы просили о доверии, но готовность остановиться говорила о любви — и Шерлок доверился, потому что наконец принял эту любовь.
— Знаешь, мне кажется, я стал более наблюдательным, — сказал Джон, входя в комнату. — У Антеи дрогнуло веко, когда она упомянула инициалы Майкрофта. Интересно, почему?
— Должно быть, подчиненные так к нему обращаются, — фыркнул Шерлок, возвращаясь мыслями к настоящему. — Как в тех смехотворных фильмах, которые ты заставлял меня смотреть7.
— Ах да, вечер с бондианой, — в голосе Джона угадывалась улыбка. Пройдя мимо, он сел в свое кресло, и Шерлока словно коснулась теплая волна приязни. Надо было садиться на диван, с сожалением подумал он. Но тогда рядом могла устроиться Антея, а эта перспектива вызывала у него дрожь.
— Знаешь, мы могли бы попробовать заполнить некоторые пробелы в твоих знаниях в области классического кино. Кое-что можно не смотреть, а просто слушать, — задумчиво предложил Джон. — Как ты относишься к дохлым попугаям?8
Пропустив мимо ушей этот дикий вопрос, Шерлок решительно свернул на тему, занимавшую его гораздо больше.
— Сколько это будет продолжаться? — спросил он. — Я имею в виду, спад напряжения.
Джон шумно выдохнул, и на этот раз Шерлок не смог понять, смущен он или скрывает улыбку.
— Все зависит от человека и от ситуации, — объяснил Джон. — У всех разные сексуальные аппетиты. Кроме того, когда отношения только начались, желание обычно сильнее, а значит, период разрядки короче.
Шерлок обдумал эту мысль.
— Хорошо, остановимся пока на тебе. Сколько?
Джон все-таки рассмеялся.
— Тебя интересует цифра в среднем, после того, как я переехал на Бейкер-стрит или после того, как мы... м-м.. стали ближе? Во всех трех случаях ответ будет разным.
Шерлок поднял брови.
— Например, после вчерашнего, — уточнил он. — Через какое время ты почувствовал бы необходимость повторить этот процесс?
— Не уверен, что мой ответ тебе поможет. Я так давно мечтал об этом, что у меня накопились тонны неудовлетворенных желаний... Впрочем, — добавил Джон после паузы, — ответ такой: примерно полчаса до готовности и час до нетерпения. Меньше, если ты будешь голым.
На лице Шерлока отразилось искреннее изумление.
— Как же ты живешь? — недоверчиво спросил он.
Джон снова засмеялся.
— После нашего знакомства пришлось здорово постараться, чтобы привыкнуть справляться с этим. Все в порядке, Шерлок, я ничего не прошу и не требую от тебя. Я разберусь сам.
— Что, если я хочу... помочь? — спросил Шерлок и услышал судорожный вдох. — Я хочу узнать тебя, Джон, — он встал, подошел к другу и встал между его ног, раздвинув его колени. Наклонившись вперед, он положил руки на бедра Джона и продолжил тем низким, хриплым голосом, который безошибочно срабатывал каждый раз, когда ему было что-то нужно: — Я хочу изучить тебя — по крайней мере, теми чувствами, которые у меня остались.
Джон не мог произнести ни слова, и Шерлок присел перед ним на корточки, медленно водя ладонями вверх и вниз.
— Иначе мы останемся без горячей воды, — буднично добавил он.
Фыркнув, Джон наклонился вперед и запустил обе руки в его волосы.
— Регулярный душ просто необходим тому, кто вынужден делить квартиру с таким... ох, черт! — Шерлок переместил ладони чуть повыше, и реакция Джона привела его в восторг. — С таким потрясающим, но совершенно не замечающим этого типом, — торопливо закончил Джон.
— Потрясающим — это чересчур, — упрекнул Шерлок, ловко расстегивая пряжку ремня на его джинсах.
Джон накрыл его руку своей, вынуждая остановиться.
— Ты просто сногсшибательный, Шерлок, неужели ты сам не знаешь? — он помолчал, явно размышляя. — Давай проверим эту теорию. Засеки и сравни, сколько времени у меня уйдет, чтобы кончить, если ты полностью одет и сколько — если ты голый.
Нахмурившись, Шерлок с осуждением покачал головой.
— Никогда в жизни не проводил настолько антинаучного эксперимента.
Впрочем, он тут же улыбнулся, встал и потянул Джона за обе руки, помогая подняться.
— Но я тебя понял.
Следующие два дня они провели в постели.
* * *
К концу первых суток, когда Шерлок тщательно исследовал спину Джона, проверяя, одинаковы ли на вкус бугорки выступающих позвонков, тот отвлек его внимание, сказав необычно напряженным тоном:
— Можно спросить тебя кое о чем?
Его голос звучал так, словно ему пришлось заставить себя произнести эти слова. Шерлок помедлил, занося в мысленный каталог промежуточные результаты своих опытов.
— Давай, — наконец разрешил он, внутренне готовясь к новой порции вызывающей неловкость терминологии и вопросов, на которые он не знал ответов.
— Вчера на месте преступления, — начал Джон, и у Шерлока немного отлегло от сердца, — Кстати, ты должен извиниться перед Салли, — добавил он, игнорируя негодующее сопение. — Так вот, тогда ты во весь голос практически заявил окружающим, что мы спим вместе.
— Но мы же спим вместе, — пожал плечами Шерлок, перемещаясь чуть ниже: он приближался к особенно интересующему его участку. — По крайней мере, спали бы, если бы у нас оставалось время на сон.
Джон перевернулся на спину, и Шерлок вздохнул. Грудь и живот Джона он изучил на вкус с утра и не хотел повторять тот же эксперимент дважды, не закончив со спиной. Дотронувшись до лица друга, он узнал выражение, словно спрашивающее: «С какой планеты ты прилетел?»
— Я говорю о другом, и ты прекрасно это понимаешь.
Шерлок улегся головой ему на грудь, прислушиваясь к мерному стуку сердца. Внезапно ему в голову пришла новая мысль.
— Джон, у тебя есть веснушки?
— Прости, что?
— Веснушки. У тебя они есть? И если да, то много или мало и в каких местах? — В самом деле, без этой детали его мысленная карта тела Джона была бы вопиюще неполной. — Отнесись к моему вопросу со всем вниманием.
Джон слегка толкнул его в макушку, и он послушно поднял голову, вопросительно изогнув бровь.
— Сначала ответь на мой вопрос, — потребовал Джон.
Шерлок ухмыльнулся.
— Ты же не задал никакого вопроса. И перестань закатывать глаза, — Джон ничего не ответил, так что в конце концов Шерлок снова опустил голову ему на грудь и вздохнул. — Не все ли равно, Джон? Какое нам дело до того, что они знают или думают, что знают? Почему это должно нас волновать?
— Мне не все равно, Шерлок, — тихо сказал Джон, перебирая пальцами его волосы. — Для меня это важно. Ты же знаешь, я бы с гордостью открыто заявил о своих отношениях с тобой, но ведь пока у нас, строго говоря, этих отношений нет. Так ведь? — в его тоне было поровну от утверждения и вопроса. — Ты все еще не уверен. Я не тороплю тебя, — добавил он быстро, — я просто хочу сказать, что если ты передумаешь, я бы предпочел обойтись без жалостливых взглядов. И я действительно хочу понять, что творится у тебя в голове.
С минуту Шерлок переваривал его слова.
— Это одна из тех вещей, о которых мы должны обязательно разговаривать? — вот еще одна причина, по которой он всегда избегал романтических отношений: их правила были невероятно запутанными.
— Тебе ведь стало легче? — продолжил Джон, и уткнувшийся лицом в его грудь Шерлок не смог сдержать улыбки. Если учесть, что последние сутки они оба провели без одежды и он не мог представить, что прежнее напряжение возвращается к нему, это утверждение выглядело серьезным преуменьшением даже по британским меркам. С присущей ему дотошностью и убедительностью Джон наглядно продемонстрировал, что не считает ни одну из частей тела Шерлока непривлекательной, а его подвиги по избавлению детектива от последних остатков застенчивости отличались большим вниманием к деталям... Шерлок набрал воздуха в легкие и попытался объясниться.
— У меня есть эти чувства, — слово «чувства» он произнес с той же интонацией, с какой говорил бы об оспе или о мыльных операх. — Но я не помню, чтобы они были у меня до травмы, и это заставляет меня сомневаться в их подлинности.
— И ты думаешь, что когда к тебе вернется зрение, они исчезнут, а ты окажешься втянутым в отношения, которые будут тебе неприятны? — спросил Джон, продолжая гладить его волосы.
— Нет, Джон, это меня не беспокоит, я вполне уверен, что никогда не пожалею ни о чем из того, что делал с тобой, — торопливо ответил Шерлок и приподнялся так, что их лица оказались на одном уровне. — Но я не хочу делать тебе больно и не хочу... как это говорится? Водить тебя за нос. Сейчас мне сложно представить себя без этих чувств, — признался он, — но они появились из ниоткуда, и меня беспокоит, что они могут точно так же внезапно исчезнуть, — Шерлок покачал головой. — Некорректно утверждать, что человек может влюбиться, находясь в коме.
Джон застыл в полной неподвижности. Он попытался что-то сказать, но смог лишь прочистить горло. Шерлоку невыносимо хотелось увидеть его лицо.
Со второй попытки ему удалось выговорить:
— Что ж, если ты считаешь, что эти чувства — просто временные иллюзии, вызванные травмой, может, хотя бы объяснишь их мне?
Шерлок со стоном откинулся на подушки.
— Я не могу! — воскликнул он. — Я ничего не знаю про любовь. Я никогда не понимал ее по-настоящему, — он с силой потер глаза. — Конечно, я могу распознать ее, могу увидеть как мотив преступления, но я никогда не думал о ней применительно к себе. Я не знаю, можно ли назвать мои чувства к тебе любовью: мне не с чем сравнивать, просто нет опыта.
Он почувствовал, как Джон повернулся на бок и, должно быть, приподнялся на локте, потому что его голос зазвучал немного сверху.
— Тогда скажи о том, что знаешь, — предложил он. — Какие чувства ко мне ты можешь определить точно?
Это гораздо проще, подумал Шерлок. Джон умеет задавать правильные вопросы.
— Чувство, что ты мой, — пришло на ум первым. Это объяснялось просто: он никогда не любил делиться. — Чувство связи. Строго говоря, это не эмоция, но я очень сильно ощущаю связь между нами. Наверно, с этого и стоило начать.
Он сделал паузу, размышляя.
— Желание защитить, — Шерлок подумал, что это звучит странно. Какой из него сейчас защитник? — Восхищение, уважение, привязанность, разочарование, смущение, гнев...
— Начало понравилось мне больше, — перебил Джон. — Может, остановишься пока на этом?
Шерлок продолжал, не обращая на него внимания:
— Стремление быть рядом, зависимость, притяжение, желание, разочарование...
— Ты сказал «разочарование» дважды, — снова вклинился Джон.
— Ничего удивительного! — внезапно разозлившись, Шерлок опрокинул Джона на спину, навалился на него сверху и запустил обе руки в его волосы; их губы почти соприкоснулись. — Во второй раз я имел в виду конкретно это, — пояснил он, целуя его в уголки рта.
Шерлок поднял голову и вздохнул.
— Любовь ведь должна быть бескорыстной? Твоя именно такая, — он подпер голову локтем и погладил Джона по щеке. — Никому и в голову не придет назвать бескорыстным меня. Если я люблю тебя, то должен думать прежде всего о твоих интересах, правильно? Не знаю, получится ли у меня. Если бы ты захотел уйти от меня, если бы тебе было лучше без меня, отпустил бы я тебя? Если бы существовал способ тебя остановить, воспользовался бы я им?
Он снова лег и вжался лицом в шею Джона.
— Думаю, да, — сказал он так тихо, что не был уверен, слышит ли его Джон. — Мне кажется, я бы сделал все, чтобы удержать тебя. Не могу представить себе такой вещи, которой я бы не сделал, — Шерлок замолчал. Неужели он действительно сказал это? — Это должно пугать, да? — спросил он наконец. Бог свидетель, ему самому было страшно.
— Меня не так-то просто напугать, — в голосе Джона сквозило изумление, но обнимающие Шерлока руки сжались еще крепче. — И я никуда не уйду.
— Чувства — не самое сильное мое место, — признался Шерлок, чуть отворачиваясь. — Просто я очнулся, и они уже были во мне, хотя мне понадобилось время, чтобы их распознать. Но даже сейчас, когда я начал разбираться в них, я все еще не знаю, откуда они взялись. Я им не доверяю, — он поднял голову, чтобы Джон мог увидеть его лицо. — Джон, я не уверен. Прости.
Шерлок почувствовал, как Джон пожал плечами.
— Все в порядке. То, что ты сказал сейчас... Это намного больше, чем я ожидал, — подняв руку, он дотронулся до лица Шерлока. — Даже если ты передумаешь, я ни о чем не буду жалеть.
Через минуту он добавил:
— Я не стал тебя целовать еще и поэтому. Нет, я не соврал, просто вот еще одна причина: мне хотелось, чтобы ты сначала разобрался в себе.
Шерлок решил, что на сегодня серьезных разговоров достаточно.
— Можем мы вернуться к вопросу о веснушках? — спросил он.
* * *
Ближе к концу вторых суток Шерлок услышал звук входящего сообщения на телефоне Джона. Из своего нынешнего положения Джон никак не мог до него дотянуться, а Шерлок был совершенно не намерен его отпускать, так что СМС оставалась непрочитанной еще два часа. Джон пробежал ее глазами, когда Шерлок наконец задремал и он воспользовался возможностью сходить на кухню за чаем и тостами.
— Лестрейд просит нас приехать в Скотланд-Ярд завтра утром, — сказал он, ставя на столик у кровати тарелку и кружки. — Ничего из ряда вон выходящего, он просто хочет посоветоваться с тобой по паре дел.
Он вложил в руку Шерлока тост и улыбнулся:
— Тебе надо поддержать свои силы.
Бросив ломтик хлеба обратно на тарелку, Шерлок схватил Джона в охапку и укусил за шею.
— Мои силы в поддержке не нуждаются, — с этими словами он перекатился на живот, так что Джон оказался под ним.
— Так что ответить? — у Джона в руке по-прежнему был телефон.
— Мне? Мне достаточно простого «да», — отозвался Шерлок, увлеченно целуя его в грудь и опускаясь все ниже.
Джон застонал.
— Лестрейду, Шерлок! — воскликнул он и попытался увернуться от очередного поцелуя. — Что мне ответить Лестрейду?
Шерлок поднял голову и испустил театральный вздох.
— Ладно. Ответь ему, что утром мы приедем, — он подождал, пока Джон наберет текст. — И скажи, что дело должно быть достаточно интересным — написал? — чтобы ради него мы согласились одеться.
Джон чертыхнулся, и Шерлок услышал, как он быстро нажимает кнопку «Удалить», стирая последнее предложение.
— Если ты действительно хочешь проводить со мной время таким образом, я только за, — сказал Джон, отправляя уцелевшую от цензуры часть сообщения. — Более интересных занятий у меня сейчас нет.
— Правда? — спросил Шерлок.
Он почувствовал на себе изучающий взгляд, а потом телефон с глухим стуком упал на пол.
— Вру, — Джон подмял Шерлока под себя. Сигнала нового сообщения они не услышали.
* * *
— Расскажи мне о них, — тихо сказал Джон. Это прозвучало скорее как просьба, чем как требование, и Шерлок почувствовал, как теплая рука отводит волосы с его лба. Он проснулся внезапно и уже несколько минут тихо лежал на спине, не решаясь разбудить Джона: он знал, что уже глубокая ночь. Но, похоже, тот проснулся сам.
— Я знаю, что тебе по-прежнему снятся кошмары, — Джон продолжал гладить его по голове успокаивающими движениями. — Ты спишь не больше двух-трех часов подряд, а когда будишь меня посреди ночи, то вовсе не затем... — он подвинулся ближе. — Хотя, конечно, и затем тоже. Ты не обязан рассказывать, но в свете твоей травмы это может оказаться полезным. Твои сны могут нести в себе смысл.
Шерлок вздохнул.
— Джон, а что снится тебе? — спросил он, пытаясь оттянуть начало очередной исповеди. — Ты все еще видишь кошмары?
— В последнее время нет, — вероятно, Джон уже понял, что Шерлок пытается увильнуть от ответа, но настаивать не стал. — Если твое самомнение нуждается в такой подпитке, имей в виду, что ты вытеснил Афганистан из моих снов, — с легкой усмешкой добавил он. — Честно сказать, чаще всего мне снится, что я тебя целую. Все время.
— Ты имеешь в виду, что во сне целуешь меня много раз? Или часто видишь сон, в котором целуешь меня? — уточнил Шерлок. — Ты выражаешься возмутительно расплывчато.
— Второе, — без сомнения, в этот момент Джон закатил глаза. — Теперь твоя очередь отвечать.
Шерлок медленно выдохнул.
— Их два, — наконец начал он. — Первый, наверное, нельзя назвать настоящим кошмаром, но все-таки он меня... тревожит.
Шерлок подавил в себе желание повернуться к Джону. Надо просто рассказать, и все.
— Прежде всего, в этом сне я слепой. Вокруг меня люди — знакомые люди, вроде Лестрейда. Врагов нет, если не считать Майкрофта.
Джон вздохнул с укоризной, но перебивать не стал.
— Я расследую дело. Я должен найти что-то, но не знаю, что это и где его искать, — Шерлок пожал плечами. — Это все. В этом сне не происходит ничего плохого или страшного, просто я чувствую себя... беспомощным.
В пересказе сон показался ему еще более нелепым.
— Это нелепо, — сказал Шерлок вслух.
— Нет, — живо возразил Джон, — вовсе не нелепо, я понимаю, о чем ты говоришь. Как в снах, в которых ты от чего-то убегаешь. Ты бежишь изо всех сил, потому что не можешь позволить этому «чему-то» поймать тебя, но что оно такое, ты не знаешь. Все, что ты знаешь, — это то, что надо бежать. Безымянный страх.
— Безымянный страх... — медленно повторил Шерлок. — Да, подходящее определение, — он тряхнул головой. — Второй сон я тебе уже рассказывал, он не меняется.
О нем он думать не хотел. Когда ему начали сниться кошмары, он поначалу расстраивался из-за своей слепоты в первом сне, но если бы ему предложили выбор, он бы скорее согласился быть слепым и во втором, только бы не видеть, как каждую ночь на его глазах убивают Джона.
Он повернулся на бок и притянул Джона к себе.
— Отвлеки меня, — попросил он.
Так Джон и сделал.
* * *
Когда на следующее утро они приехали в Скотланд-Ярд, первым, что услышал Шерлок, был знакомый голос Салли Донован. Джон толкнул его локтем, и Шерлок послушно сказал:
— Сержант Донован, какая приятная встреча.
— Псих.
Джон пихнул его еще раз.
— Я должен извиниться за свои неуместные слова во время нашего прошлого разговора.
Формулировка была исключительно точной. Шерлока вынудили извиниться банальным шантажом: в противном случае Джон пообещал читать все новые отчеты с шотландским акцентом, что и продемонстрировал самым наглядным образом. Передернувшись от воспоминания, Шерлок широко улыбнулся Салли. В конце концов, он же не сказал «я извиняюсь»?
— В тот момент я был чересчур напряжен, — продолжил он и почувствовал, как Джон предупреждающе сжимает его пальцы, — а Джон еще не разобрался с моей... ситуацией.
— В общем, он очень извиняется, — быстренько закруглился Джон и поволок Шерлока за собой в офис Лестрейда, почти втолкнув его внутрь.
— Что ты за человек такой... — пробормотал он. — И за что мне это наказание?
В комнате было пусто, и Шерлок разжал руку, но только для того, чтобы немедленно скользнуть пальцами под ужасный официальный пиджак Джона и начать поглаживать его спину. Они стояли близко, но не настолько, чтобы вызвать подозрения у тех, кто мог увидеть их сквозь стеклянные стены.
— Я заглажу свою вину, Джон, — пообещал он низким голосом, от которого по телу Джона пробежала дрожь, а дыхание сбилось с ритма. Шерлока пьянило это ощущение власти над ним.
— Господи, я создал монстра, — выдохнул Джон, но тут в офис вошел Лестрейд, и он мгновенно подтянулся.
— Спасибо, что смогли оторваться от дел, джентльмены, — начал инспектор. Шерлок захихикал, Джон чувствительно наступил ему на ногу, и тот едва смог замаскировать свое «ой» под внезапный кашель.
— Салли просила вас на два слова, Джон, если вы не против, — Лестрейд решил не обращать внимание на странности в поведении друзей, — а я пока начну вводить Шерлока в курс дела.
— Отлично, — Джон направился к двери, но внезапно остановился. — Кстати, вы умеете говорить с шотландским акцентом?
— Не задерживайся, — Шерлок торопливо открыл перед ним дверь, — нехорошо заставлять сержанта ждать.
Лестрейд начал рассказывать о первом деле, но Шерлок слушал рассеянно, сосредоточив часть внимания на происходившем в коридоре. Реплик Джона он разобрать не мог, но пронзительный голос Салли был хорошо слышен. «Те слова насчет постели», «засосы на шее» и «улыбается» он выслушал спокойно, но на фразе «злоупотреблять доверием» потихоньку толкнул ногой намеренно не закрытую им до конца дверь.
— Джон, он просто сам не свой, — говорила Салли. — Неужели вы этого не замечаете? Ради всего святого, он на самом деле извинился! — Шерлок окончательно перестал прислушиваться к Лестрейду. — Каково ему будет жить с этим, когда он поправится? А я-то думала, что вы его друг...
Шерлок почувствовал, как его внутренности словно скручиваются в узел от ярости. Он едва удержался от того, чтобы выскочить в коридор и заткнуть эту чертову дуру. Салли ухитрилась напасть на единственный довод, важный для Джона с его сводящим с ума благородством.
Он навострил уши, прислушиваясь к тому, что ответит Джон, и готовясь вмешаться в случае необходимости. Лучше уж раскрыться перед всем Скотланд-Ярдом и расхлебывать последствия, чем позволить Донован убедить Джона.
— Простите, Салли, — сказал Джон. — Я знаю, что у вас добрые намерения, но вы не знаете, о чем говорите.
Это звучало лучше, чем Шерлок мог ожидать.
— Шерлок действительно во многом изменился. Но если не считать зрения, все эти перемены — не следствие травмы. В целом же я думаю, что наша личная жизнь — не ваше дело.
Услышав приближающиеся шаги, Шерлок толчком ноги захлопнул дверь и повернулся к Лестрейду. В тот же момент Джон резко распахнул ее, подошел к Шерлоку и решительно взял его за руку. Почувствовав его напряжение, Шерлок прислонился к нему плечом.
Лестрейд отвлекся на телефонный звонок, и Шерлок повернулся к другу.
— Ты в порядке?
— Все хорошо, любимый, — тихо сказал Джон, но его тон противоречил словам, а по направлению звука было понятно, что он смотрит в пол. Шерлок подтолкнул его локтем.
— Ты снова сказал это.
— Прости, что? — с отсутствующим видом переспросил Джон. — Ах, да... Извини.
— Я же говорил, это... — Шерлок оборвал себя. — Мне нравится.
По возросшему ощущению внимания он понял, что Джон поднял голову и смотрит на него, и внезапно почувствовал острое желание оказаться дома, в объятиях Джона, чтобы никто не стоял между ними и не надо было беспокоиться ни о чем, кроме них двоих. Он поймал себя на том, что невольно тянется вперед, и остановился. Интересно, можно прочитать эти мысли на его лице?
— Извини, — добавил он.
Джон выдохнул с облегчением.
— Все в порядке, — сказал он, и Шерлок снова услышал улыбку в его голосе.
Раздалось деликатное покашливание. Шерлок осознал, что Лестрейд давно закончил телефонный разговор, и повернулся к нему.
— Ну что там дальше? Продолжайте! — нетерпеливо взмахнул рукой он, одновременно с этим незаметно прижимаясь щиколоткой к ноге Джона. — У нас мало времени!
К концу разговора его терпение истощилось окончательно. Джон подал ему пиджак, продолжая болтать с Лестрейдом — подумать только! — о том нудном вечере, когда заставил Шерлока смотреть фильмы о Джеймсе Бонде.
— Думаю в следующий раз попробовать показать ему что-нибудь из «Монти Пайтона», — зловеще пообещал Джон.
— Блаженны сыротворцы! — воскликнул Лестрейд. Почему-то эта абсурдная фраза развеселила Джона, и он с готовностью ответил:
— Думаю, он имел в виду всех производителей молочных продуктов!9
Мужчины расхохотались. Шерлоку это совершенно не понравилось.
— Пошли уже, Джон, — нетерпеливо сказал он, переминаясь с ноги на ногу у двери.
Смех затих.
— Удачи, — пожелал Лестрейд. — Хотел бы я посмотреть на его реакцию.
— Вы не поверите, — сказал Джон. Слава богу, он хотя бы направился к выходу. — Представьте себе, он пристрастился к развлекательным передачам после дела Конни Принс. Кроме... — словно споткнувшись, он резко втянул воздух и замер как вкопанный.
Черт.
Шерлок крепко взял за руку не сопротивлявшегося Джона и потащил его за собой к лифтам, на ходу попрощавшись с Лестрейдом. Будем надеяться, что Джон достаточно в себе, чтобы найти выход из здания, подумал он. Так и вышло, и они в полном молчании уселись в такси.
— Ничего страшного, конечно, — сказал Джон через какое-то время. Его голос звучал приглушенно — он отвернулся к окну. — Итак, ты оставил меня в дураках. Притворился, что полностью увлечен той передачей по телевизору, чтобы я ушел и не мешал тебе связаться с Мориарти.
У Шерлока появилось ощущение, что пора извиниться, но он не смог сообразить, с чего начать, и промолчал.
— Ты соврал мне и о том, что отдал карту памяти Майкрофту. Все это мелочи, — по голосу было не похоже, чтобы врач убеждал себя.
— Прости, Джон.
— Все в порядке. Ложь бывает разная, верно? — он прочистил горло. — Почему-то иногда она звучит более правдиво.
Дома обстановка стала еще более напряженной. Джон приготовил обед, который Шерлок послушно съел, хотя не был голоден. Потом он уселся в свое кресло и тихим, невыразительным голосом прочитал маявшемуся на диване Шерлоку свежие отчеты от Майкрофта. К вечеру Шерлок понял, что с него довольно.
— Почему бы тебе просто не наорать на меня и не покончить с этим? — потребовал он.
Мгновением позже Джон навис над ним.
— Я могу сделать это, — сказал он, и Шерлок невольно отшатнулся от его тона и неожиданного приближения. Джон всегда внимательно следил за тем, чтобы не напугать его резким жестом, и Шерлок успел забыть, насколько быстро он умеет двигаться.
— Ты, долбаный идиот, — он не кричал, но так было только хуже. — Как ты мог отправиться один к этому психопату и убийце в долбаный закрытый бассейн, не сказав ни единого долбаного слова о том, куда отправляешься, и оставив своего долбаного лучшего друга за бортом?
Он уперся руками в спинку дивана по обе стороны от головы Шерлока. Его голос стал еще ниже, угроза в нем — еще явственнее, и Шерлок почувствовал, как по позвоночнику у него пробегает холодок, но не только от страха.
— Лучшего друга, который готов умереть за тебя, который убивал ради тебя, который, черт побери, любит тебя! Ты просто упрямый, эгоистичный, наглый... ублюдок.
В повисшем молчании было слышно только тяжелое дыхание пытавшегося взять себя в руки Джона. Похоже, у него действительно накопилось многое.
— Теперь лучше? — спросил Шерлок, чувствуя, что пульс у него гораздо чаще нормы.
— Пошли в постель, — ответил Джон.
* * *
Несколько часов спустя, переодевшись в пижамы, они снова завалились на диван. Джон хотел посмотреть какую-то кошмарную криминальную программу. Он предложил Шерлоку остаться в постели и хоть немного поспать, но тот не захотел расставаться и потащился за ним, сказав, что хочет поразмыслить. Джон взял с него обещание не портить зрелище своими догадками.
Шерлок действительно хотел подумать — о Джоне, об их отношениях и о происхождении этих загадочных чувств, связавших их так крепко. Он лежал, вытянувшись вдоль спинки дивана, а Джон уютно устроился перед ним. Левую руку он подсунул под шею Джона и положил ему на грудь, — не пытаясь играть с его сосками, потому что в последний раз получил за это по рукам; просто слушал ладонью стук его сердца. Правой рукой он накрыл бедро Джона — не пытаясь запустить пальцы под пижаму, потому что спокойному просмотру шоу это точно бы не способствовало.
Шерлок вспоминал. Несомненно, он вышел из комы с чувствами, которых не испытывал раньше. До ранения Джон был для него другом и коллегой. Да, иногда между ними возникало определенное напряжение... «В коридоре», — рассеянно подумал он, но тут же снова ухватился за нить рассуждения. Эти моменты не смущали Шерлока, не влияли на их отношения. Его все устраивало.
А потом... потом он очнулся в больнице, и Джон уже был для него словно воздух: жизненно необходимый, важный, как часть его самого. Между ними возникла связь. Шерлок попытался представить себе, что на следующее утро он проснется без этих чувств. Будет ли ему неприятно присутствие Джона в его постели? Он не мог себе этого представить. У них еще даже не было настоящего секса: может ли наступить день, когда у него исчезнет желание узнать, какие звуки издает при этом Джон?
Если зрение вернется к нему, он, конечно, уже не будет так зависеть от Джона, и все может пойти по-старому. Но опять же, отчаяннее всего он мечтал снова стать зрячим не в те моменты, когда слепота мешала работе: он хотел видеть Джона. Его лицо, его настроения, его реакции, которые он больше не скрывал, — он хотел видеть то выражение, которое описала ему миссис Хадсон.
Он представил себе, что они снова просто друзья, что он не отвечает на любовь Джона, и она растрачивается впустую. Потом подумал о том, насколько Джон всем нравится, как легко находит с людьми общий язык. Он бисексуал, а значит, может оказаться мишенью для кого угодно. И он практичный человек: если Шерлок отвергнет его, он не уйдет в монастырь. Рано или поздно он примет другое предложение... может быть, много других предложений. Шерлок почувствовал горечь во рту и поспешил сменить тему.
Он вспомнил свой гнев на Салли, когда та пыталась рассорить с ним Джона, и его реакцию на ее слова. Джон явно не видел в нем особых перемен, хотя сам Шерлок знал, что стал другим. Могло ли случиться так, что он просто начал жить этими неизвестно откуда пришедшими чувствами вместо того, чтобы продолжать анализировать их?
Шерлок думал об этом очень долго.
Внезапно ему пришло в голову, что они лежат на диване почти в той же позе, что и в ту ночь, когда Джон, не просыпаясь, подарил ему его первый поцелуй. Приподнявшись на локте, он потянулся вперед.
— Джон, — пробормотал он. Тот не ответил. Он смотрел эту смехотворную программу уже битых два часа и все еще не догадался, кто преступник.
— Джон, — повторил он шепотом, прикусывая его за ухо.
— Шерлок, еще пять минут, — попросил тот, отгораживаясь плечом. — Можешь потерпеть пять минут?
— Джон, это был мойщик окон. Я уверен.
— Мойщик... Шерлок! — возмущенно воскликнул Джон. — Ты не мог помолчать еще несколько минут? И что значит «я уверен»? Еще бы ты не был уверен! Должно быть, ты уже к первой рекламной паузе все разгадал, просто услышав, как преступник чихнул!
— Нет, Джон, ты не понимаешь. Я уверен.
Джон замер на мгновение, потом нащупал пульт и выключил телевизор. На диване было слишком тесно, чтобы он мог повернуться, так что он теснее прижался к груди Шерлока и обернулся.
«Да, именно так». Шерлок взял руку Джона и положил ее себе на затылок — в точности как той ночью. Сам он коснулся ладонью лица Джона: не совсем та поза, но это лучше, чем промахнуться мимо цели. В любом случае, Джон не узнает.
— Я уверен, — выдохнул он, склоняя голову.
Глава 15. Сокровенное
«Я целую Джона. Целую наяву», — эта мысль вытеснила из головы Шерлока все остальные, когда он прижался губами к его губам, сосредотачиваясь на ощущении от этого запретного до сих пор прикосновения.
В первое мгновение Джон, казалось, был ошеломлен до полной неподвижности, но быстро пришел в себя. «Нет, Джон целует меня», — поправил себя Шерлок, чувствуя, как крепче сжимается рука на его шее и приоткрываются губы Джона — точно так же, как тогда, только теперь на них был вкус чая и песочного печенья, а не зубной пасты.
Ему хотелось распробовать этот вкус, хотелось изучить рот Джона так же тщательно, как все остальные уголки его тела, но не успел он задуматься о воплощении этого намерения, как Джон неожиданно отстранился. Шерлок бессознательно потянулся за ним, касаясь его губ еще раз и еще — а потом Джон отвернулся, тяжело дыша.
На долю секунды Шерлока обжег страх быть отвергнутым, первая капля нестерпимо горячей волны унижения, но рассудок одержал верх. Он знал, что Джон любит его. Ни в чем на свете он не был уверен больше. Он замер в ожидании.
— Я что, сплю? — спросил Джон, снова поворачиваясь к нему лицом, и все встало на свои места. Шерлок улыбнулся.
Джон поспешно оттолкнулся от дивана, приподнимаясь, и Шерлок сделал то же самое. Теперь они оба сидели вполоборота друг к другу.
— Откуда ты... как ты вообще узнал об этом? — недоверие сделало голос Джона почти резким. — Я никогда не пересказывал тебе свой сон, только сказал, что мне снилось, как я тебя целую. Но я не упоминал, где и как... Это было точно... То есть, почти точно...
Шерлок одобрительно поднял бровь. Все в порядке, рано или поздно Джон сообразит.
— Значит... значит, это был не сон? — изумленно спросил Джон. — Тот первый раз... он был на самом деле?
Шерлок кивнул. Сердится ли на него Джон?
— Я должен был сказать тебе? Я собирался, но испу... но подумал, что ты будешь разочарован.
Джон все еще пытался разобраться в происходящем.
— Значит, это было после истории в парке, в ту ночь, когда ты залез ко мне на диван. Так вот что ты имел в виду утром, когда сказал, что я не возражал...
Это был не вопрос, а утверждение, и Шерлок промолчал. Он все еще не был уверен, как отреагирует Джон. Может быть, попытка повторить те обстоятельства была плохой идеей, но это действительно был его первый поцелуй, и он хотел разделить его с Джоном — так, как его помнили они оба.
— И все это время, когда я говорил: «Никаких поцелуев в губы», еще до того разговора в такси... Получается, к тому моменту я уже поцеловал тебя? — голос Джона не был огорченным, скорее удивленным с ноткой смущения. Шерлок поднял руку, проверяя выражение его лица, — да, именно так. Он кивнул.
— Ты не проснулся. Мне не пришло в голову, что ты осознавал что-то в тот момент, иначе я бы заговорил с тобой, — Шерлок пожал плечами. — Прости, Джон. Это моя вина. Я тебя потревожил, а ты... а ты просто поцеловал меня, — он улыбнулся с ноткой лукавой грусти. — С тех пор я чуть ли не каждую ночь толкал тебя, но ты так и не сделал ничего подобного.
Не удержавшись, Джон рассмеялся, но тут же резко оборвал смех.
— Это был твой... Мне достался первый поцелуй в твоей жизни, и я даже не запомнил этого?
Шерлок склонил голову набок.
— Ты спал, Джон, так что вся ответственность лежит на мне. Вот почему я хотел... — как же сказать, чтобы это не прозвучало невыносимо приторно? — Вернуть его, — наконец нашел он слово.
По выражению лица Джона было невозможно понять, о чем он думает, и Шерлок обвел пальцем его рот, о котором мечтал так долго.
— Может быть, начнем сначала? — тихо попросил он. — Я по-прежнему не понимаю эти чувства, но теперь я уверен в них. Я уверен в нас.
Он почувствовал, как губы Джона сжались.
— А что если однажды утром ты проснешься здоровым и они исчезнут, как ты опасался? — спросил он с неохотой, но недрогнувшим голосом. — Что тогда, Шерлок? Что будет со мной? С нами?
Шерлок нашел руку Джона и приложил ее к своей груди.
— Джон, они родятся снова. Что бы ни произошло, они вернутся.
В наступившей тишине он сидел, прижимая к себе сжатую в кулак ладонь Джона, и всей душой надеялся, что тот поверит в его слова. Теперь он точно знал, что каждое из них — правда, но больше сказать ему было нечего.
Джон медленно распрямил пальцы и прижал ладонь к сердцу Шерлока.
— Хорошо, — тихо сказал он, и Шерлок поразился тому, сколько смелости, веры и любви было в этом человеке. Еще больше он поразился, когда Джон толкнул его в грудь, вынуждая откинуться на спинку дивана, и оседлал его бедра.
— Итак, на чем мы остановились? — вопрос Джона явно был риторическим, поскольку у него определенно имелся план действий.
Шерлок поднял руки и с удивлением обнаружил, что голова Джона находится на одном уровне с его собственной. Возможно, ему стоит пересмотреть в лучшую сторону свое мнение об умственных способностях Джона: иногда его посещают просто замечательные идеи. Подавшись вперед, он замер на расстоянии вздоха от своей мечты.
— Ты не станешь останавливать меня на этот раз?
Он почувствовал дыхание Джона на своем лице; лежавшие на его плечах ладони скользнули выше, пальцы запутались в волосах на его затылке.
— Мне кажется, я никогда больше не буду останавливать тебя.
Шерлок притянул Джона ближе к себе, дотронувшись губами до его губ в легчайшем из прикосновений. Необъяснимым, завораживающим образом это ощущение не походило ни на какое другое. Шерлоку не хватало информации, чтобы понять, почему.
Обняв одной рукой Джона за шею, он прижался к его губам немного крепче, так что это уже было больше похоже на настоящий поцелуй, а потом чуть отодвинулся и оценивающе провел языком по своей нижней губе. Интересно. Он снова потянулся вперед, приоткрыв рот, и почувствовал, как Джон делает то же самое. И куда теперь полагается целиться — в центр рта или на какую-то определенную губу? Он попробовал и так, и эдак, с каждым разом отстраняясь все медленнее.
Шерлок пришел к двум важным умозаключениям. Первое — он понятия не имел, что делать дальше. Он намеревался изучить рот Джона изнутри настолько подробно, насколько тот ему позволит, но для подобных действий наверняка существовал свой этикет, одобренный путь отсюда, где было приятно, но относительно несерьезно, туда (что, по мнению Шерлока, было равносильно вторжению на чужую территорию). К великому сожалению, этот путь был ему незнаком.
Во-вторых, Шерлоку стало ясно, что Джон придает поцелуям большое значение и, вне всякого сомнения, имеет в этой области немалый опыт. Из этого заключения вытекало еще несколько выводов: от немедленной и весьма сильной неприязни ко всем, с кем Джон целовался раньше — исключая, может быть, близких родственников, — до беспокойства о том, что Джон может быть разочарован его попыткой, не отвечающей общепринятым стандартам.
Он даже почти не удивился, когда Джон, словно бессознательно ощутив его неуверенность, поцеловал его еще несколько раз и просто сказал:
— Теперь моя очередь.
— Да, пожалуйста, — Шерлок улыбнулся, не отрываясь от его губ, и почувствовал, как ладонь Джона ложится ему на щеку, а пальцы второй руки крепче сжимаются в его волосах. Джон склонил голову набок, прижался к его губам и повел, как ведут неопытного партнера в танце.
Шерлок пытался сохранять рациональный подход, когда Джон вобрал в рот его верхнюю губу, легко прикусил зубами нижнюю, скользнул в его рот языком и провел им вдоль его собственного языка. Он старался наблюдать со стороны и запоминать все происходящее, чтобы понять, что делать сейчас, и обдумать свой опыт на досуге, но Джон глубже запустил пальцы в его кудри, обхватил губами его язык и сжал, — и мозг Шерлока перешел в автономный режим.
Чувствуя головокружение и нехватку воздуха, Шерлок прервал поцелуй и прижался лбом ко лбу Джона, схватившись за его шею, как за спасательный круг.
— Ты в порядке? — спросил Джон, и в его хриплом, задыхающемся голосе было столько желания, что Шерлок просто не мог противостоять ему, не мог не ответить на этот зов. Он запрокинул голову Джона назад и завладел его ртом.
Что делать дальше, как будет правильно — все это было теперь неважно. Впервые в жизни Шерлок слушал свои инстинкты, доверялся своему телу, каждая клетка которого требовала, чтобы он схватил Джона и не отпускал больше никогда, объявил его навеки своим, поставил на нем свою несмываемую печать и держал так крепко, чтобы ему никогда не пришло в голову ни вспоминать о прошлых возлюбленных, ни задумываться о новых. Потому что — и это было ясно, как день, — Джон Ватсон принадлежал ему, а Шерлок Холмс был совершенно не намерен делиться.
Они целовались, пока мир вокруг не поблек и не расплылся туманным облаком бессмыслицы, потому что все, что не было ртом Джона, языком Джона, вкусом и запахом Джона, больше не имело значения. И когда у Джона устали колени, Шерлок подался вперед, а Джон обхватил его ногами. Шерлок крепко прижал его к себе, и они вместе упали на диван, ни на мгновение не отрываясь друг от друга.
А потом Шерлок вытянулся во весь рост, прильнул еще ближе, склонил голову набок, втолкнул язык в рот Джона и почувствовал его язык у себя во рту. Он лизал, сосал, покусывал, пробовал до тех пор, пока не узнал все, что хотел узнать, и не запомнил каждый дюйм рта Джона. Он постиг все, что можно было постигнуть в науке поцелуев, и научился понимать, чего хочет Джон, научился различать, от чего он вздрагивает, от чего стонет, а от чего отрывается от его губ, чтобы сказать, что Шерлок удивительный, что он любит его, хочет его одного и никогда, никогда не хотел так никого другого.
И даже узнав все это, научившись всему, чему можно было научиться, собрав и усвоив каждую крошку информации, Шерлок с изумлением понял, что ему все еще мало. Поэтому он целовал Джона снова и снова, осознавая, что достаточно не будет уже никогда, что он впал в новую зависимость, по сравнению с которой кокаин не страшнее кофеина. Зависимость от Джона или от поцелуев — он не знал, но это было неважно, потому что Джон был рядом, не уходил и не собирался уходить от него. В этот момент стало необходимо прерваться, и он остановился — заставил себя остановиться, — поднял голову, положил ладони на лицо Джона, чтобы тот не потянулся за ним вслед, и сказал:
— Я люблю тебя.
И Джон ответил ему, задыхаясь, и снова поцеловал его, и его лицо было мокрым, но он улыбался. Они целовались и целовались, хотя теперь это было сложнее из-за того, что Джон улыбался, — а может быть, это Шерлок улыбался и его щеки были мокрыми, но это не имело никакого значения, потому что они были вместе. И в какой-то момент они отправились в постель, но ничего больше не случилось: они лежали, сплетясь в единое целое, целовались и что-то шептали друг другу, и Шерлок чувствовал себя полноценным, настоящим и совершенно счастливым, и Джон был важнее всего — важнее зрения, важнее всей его жизни.
Глава 16. Пробуждение
— Нет! Нет, нет, нет...
Вздрогнув от громкого стона, Джон открыл глаза и сразу же перекатился на бок, ближе к Шерлоку, лежавшему на постели ничком. Тело детектива свело судорогой от напряжения; кошмар был из самых тяжелых.
Джон давно бросил попытки трясти его, чтобы разбудить, — от этого Шерлок лишь сворачивался в кокон, словно защищаясь. Вместо этого он наклонился над другом и твердым голосом сказал ему в самое ухо:
— Это сон. На самом деле ничего не происходит. Я здесь, я с тобой, — просунув руки под вздрагивающее тело Шерлока, он крепко прижал его к себе.
— Джон! — задыхаясь, выкрикнул Шерлок, но не проснулся. Он по-прежнему был заперт, как белка в колесе, внутри бесконечного сценария своего кошмара. — Джон! Нет, только не Джон, нет...
— Шерлок! — Джон повысил голос. — Шерлок, я здесь, проснись!
Судорожно втянув воздух, Шерлок резко повернулся к нему. Обеими руками он крепко стиснул Джона, так что между их телами от груди до колен нельзя было просунуть и ладонь, уткнулся лицом ему в шею и глубоко вздохнул. Джон попытался было чуть откинуть голову, чтобы взглянуть на лицо Шерлока в свете ночника, но тот не позволил ему сдвинуться ни на дюйм: вместо этого он опрокинул Джона на спину и полностью накрыл его своим телом.
— Джон... — пробормотал он, весь дрожа. Джон положил ладони ему на спину и принялся гладить, успокаивая, вверх и вниз.
— Все в порядке, любимый, — негромко сказал он, целуя Шерлока в волосы где-то над ухом. — Ты дома, ты в безопасности.
Шерлок буркнул что-то недовольное ему в шею, но не пошевелился. Его дыхание становилось ровнее: он все делал быстро, даже приходил в себя.
— Моя безопасность меня не волнует. Герой моего кошмара — не я, — он наконец поднял голову. — Я должен встать. Ты со мной?
— Конечно, — выбираясь из кровати, Джон взглянул на часы. Должно быть, они заснули довольно поздно, но в любом случае Шерлок проспал пять или даже шесть часов подряд. За последнюю неделю или около того подобная удача выпадала нечасто.
Он занялся чаем, а Шерлок принялся расхаживать по гостиной взад-вперед, бормоча что-то себе под нос, но сквозь шум закипающего чайника слов было не разобрать. У детектива был взбудораженный, но в то же время сердитый и разочарованный вид, — значит, случилось что-то непредвиденное, обычно он реагировал на свои сны не так. Джон встал было в дверном проеме с кружкой, чтобы поймать проносящегося мимо Шерлока и всучить ему чай, но после нескольких попыток сдался и вернул кружку на кухонный стол.
— Что-то в документах, — объявил Шерлок. — Что-то, чего я не понял, но запомнил на подсознательном уровне. Мы должны просмотреть все заново.
Испустив стон, Джон едва успел поставить свою кружку, как Шерлок круто развернулся и, подлетев к нему в несколько шагов, схватил его за плечи.
— Он попытается отобрать тебя у меня, Джон, — скороговоркой выпалил он. — Я не могу допустить, чтобы это случилось. Я не позволю.
Его пальцы впились так глубоко, что Джон поморщился от боли.
— Не понимаю... Это имеет отношение к твоему кошмару?
— Да, — ответил Шерлок и сразу же, покачав головой, поправился: — Нет. Да, — с невнятным возгласом он отвернулся. — Мой сон. Сон, в котором я слепой. Сегодня я увидел его продолжение.
Шерлок замолчал и немного отодвинулся. Воспользовавшись этим, Джон еще раз попытался глотнуть чаю, но тут же был вынужден поставить кружку на место — Шерлок снова стиснул его плечи.
— Я говорил тебе, что чувствую одиночество? Во сне вокруг меня находятся люди, много людей, но я все равно один. Весь сон просто пронизан этим ощущением.
Джон покачал головой, зная, что чуткие пальцы Шерлока распознают это движение.
— Нет. Ты говорил, что расследуешь дело. Ищешь что-то отсутствующее, но не знаешь, что.
Шерлок притянул его ближе к себе, крепко обхватив длинными руками.
— Дело — это ты, — сказал он, почти касаясь губами волос Джона. — Я должен найти тебя. Вот почему я чувствую во сне такое одиночество: тебя нет рядом.
— Послушай, Шерлок, — неуверенно начал Джон, — людям часто снится, что они теряют своих близких. Это еще не значит, что с ними что-то случится на самом деле, — он положил одну руку на шею Шерлока, второй провел вниз по его спине. — Я в порядке, я с тобой. Не думаешь же ты, что я собираюсь оставить тебя сейчас, когда самое интересное только начинается? — он позволил себе уронить руку еще ниже, остановившись только на изгибе Шерлокова... тыла («Следи за терминологией», — напомнил он себе).
Шерлок фыркнул, но его мертвая хватка немного ослабла.
— Джон, я не предполагаю, что обладаю даром предвидения, — нетерпеливо сказал он. — Обычно мои сны полностью рациональны и легко соотносятся с событиями наяву. Эти... кошмары начались только после того, как папка оказалась у нас. Связь с Мориарти очевидна: где-то в документах должен быть намек на то, что он попытается захватить тебя снова.
Джон не ответил. В глубине души он считал, что Шерлок просто пытается применить свой дедуктивный метод к недавно обретенным эмоциям, не зная, как относиться к ним иначе.
— Может быть, ты придаешь чересчур много значения обычным снам? — спросил он наконец.
Шерлок снова выпустил его и принялся ходить туда и обратно.
— Но почему сейчас? — бормотал он себе под нос. — Не в парке, именно сейчас... Что изменилось? — Он остановился, на мгновение его лицо просветлело, но сразу же скривилось в гримасе отвращения. — Он задерет нос до небес, узнав, что снова оказался прав.
— Ты о ком?
— Майкрофт. Он был прав, хотя беспокоился не о том человеке, — Шерлок присел на подлокотник кресла и с силой провел ладонью по лицу. — Хотя нет, насчет этого он тоже оказался прав. Черт бы его побрал.
Джон не поспевал за ним.
— Хочешь чаю? — спросил он.
Шерлок покачал головой и поднял руку.
— Только тебя. Иди сюда.
От такого деспотизма Джон только вздохнул, но послушно приблизился настолько, чтобы Шерлок смог притянуть его к себе.
— Джон, он хочет отобрать у меня глаза, — объяснил детектив, — вот почему подсознание изображает меня слепым в этом сне. Ты снова дал мне возможность работать, а Мориарти хочет отнять ее у меня, — его рука крепче обхватила бедра Джона. — Именно об этом хотел предупредить нас Майкрофт: не привлекать к себе внимания.
— Но Майкрофт беспокоился не обо мне, — напомнил Джон. — Он считал, что угроза направлена на тебя.
— Так и есть, Джон. Отобрать тебя — самый лучший способ причинить мне боль.
— Потому что я — твои глаза.
Шерлок поднял руку, чтобы проверить выражение лица Джона, но тот отвернулся.
— Джон, как ты можешь быть таким идиотом? — требовательно спросил он. — Или прошлой ночью со мной был не ты?
У Джона немного отлегло от сердца. Когда Шерлок вот так, мимоходом оскорблял его умственные способности, это странным образом обнадеживало.
Шерлок вскочил и снова начал расхаживать по комнате.
— Почему я не послушал Майкрофта? — с горечью сказал он.
— Ты никогда его не слушаешь, — напомнил Джон, — разве что для того, чтобы ненароком не сделать то, чего он хочет.
Шерлок скривил губы в попытке усмехнуться, но тут же покачал головой. Стоя посередине комнаты, он выглядел совершенно потерянным; Джон никогда не видел его таким.
— Как мне уберечь тебя, Джон? — тихо спросил он. — Я ничего не могу.
* * *
Следующая неделя показалась Джону почти такой же нескончаемой, как проведенная в больнице. Шерлок отдалялся от него с каждым днем. В своей постели он не ночевал, обходясь короткими передышками на диване. Теперь он, казалось, больше боялся закрыть глаза хотя бы на минуту, чем открыть их. Иногда Джон выбирался из своей комнаты посидеть с ним рядом и гладил его по голове, а он бормотал во сне о Мориарти, глазах, Джоне, о том, что был всего один выстрел... Но после пробуждения он не хотел обсуждать эту тему.
Напрямую он не отталкивал Джона. Если тот хотел поцеловать его, он отвечал, но очень скоро мягко отводил в сторону руки Джона со словами: «Я работаю» или «Мне надо сосредоточиться». После нескольких попыток Джон отступился: постоянные отказы его вовсе не радовали.
Шерлок был убежден, что где-то в документах кроется намек на опасность, грозящую Джону. Он снова заинтересовался делом пропавшей няни, в котором чувствовал что-то от стиля Мориарти. За деталями они отправились в Скотланд-Ярд. Шерлок был холоден и сосредоточен; Джон поймал на себе легкую улыбку Салли, сочувственный взгляд Лестрейда, а когда увидел в коридоре Андерсона, просто отвернулся и направился прочь.
Во время одного из визитов Майкрофта миссис Хадсон обнаружила Джона сидящим на лестнице и увела его к себе, чтобы закормить до отвала домашними булочками с чаем.
— Ты напугал его, дорогой, — мягко сказала она. — Он не привык к таким чувствам и не знает, что с ними делать. Не волнуйся, все образуется.
Она похлопала его по колену. За последние несколько дней на долю Джона не приходилось и такой ласки, так что ему потребовалось еще две чашки чая, чтобы успокоиться.
Кризис разразился в тот вечер, когда Джон, воспользовавшись присутствием Майкрофта, ушел из дома, чтобы побыть одному. Разумеется, за каждым его шагом следили охранники, но он не обращал на них внимания. Он отправился в паб, где просидел час над пинтой пива, обдумывая сложившееся положение.
Джон понимал поведение Шерлока, но не знал, как помочь ему. Испытав первую настоящую радость в своей жизни, он сразу же столкнулся с кошмаром, в котором потерял ее, и буквально лишился управления, как вошедший в штопор самолет. Хуже всего было то, что у Шерлока действительно не хватало опыта, — он был словно столкнувшийся со смертью бабушки ребенок, у которого никогда раньше не умирала собака. Он не умел справляться с этими чувствами, не знал, как пережить потерю.
В какой-то момент Джон понял, что пора возвращаться. Майкрофт не оставит Шерлока одного, но чем дольше они пробудут наедине, тем больше опасность, что они просто убьют друг друга. Домой он плелся еле-еле, а внутри тихо прикрыл за собой входную дверь и привалился к ней, собираясь с духом.
Наконец он вздохнул, выпрямился и направился к лестнице. Сверху доносились голоса — глубокий баритон Шерлока был слышен более отчетливо, голос Майкрофта звучал приглушенно.
— Ты должен, — настаивал Шерлок. — Новые документы, возможно, даже новая страна. Не притворяйся, что это не в твоих силах.
Ответа Майкрофта Джон не расслышал, но его брату он явно пришелся не по душе.
— Когда я тебя о чем-нибудь просил?
Джон замедлил шаги. Он не хотел подслушивать, но не хотел и врываться посреди разговора.
— Хорошо, я буду тебе обязан, — эта идея явно не вызывала у Шерлока восторга, но он продолжал: — Я буду твоим должником.
Кажется, речь шла о переезде. Что же, Джон не возражал: ему самому было все равно где находиться, хотя он не сомневался, что Шерлок уже через неделю начнет сходить с ума от скуки и захочет вернуться. На самом деле, ему было бы даже полезно сменить обстановку, представить себе жизнь под другим углом. Джон поднялся еще на несколько ступенек. Теперь голос Шерлока был слышен еще отчетливее, несмотря на то, что он заговорил тише.
— Только... — он осекся. — Только не говори мне, где он. Лучше мне не знать.
Джон примерз к месту. Что?! Перепрыгнув через последние две ступеньки разом, он распахнул дверь и уставился в потерявшие всякое выражение лица братьев.
— Я никуда не уеду, пока ты не убедишь меня в том, что я здесь не нужен. А это тебе не удастся, так что забудь, — с этими словами Джон промаршировал на кухню, схватил чайник и сунул его под кран.
Оборачиваться он не хотел. Не хотел видеть жалость, отблески которой уже появились в глазах Майкрофта, не хотел, чтобы по его лицу шарил этот всепроникающий взгляд. Но все равно оба брата отлично слышали, как мелко постукивает о край мойки чайник в его трясущихся руках. К черту! Он уронил чайник в раковину и уперся сжатыми кулаками в столешницу, по-прежнему стоя спиной к комнате.
— Поговорим позже, Шерлок, — вполголоса сказал Майкрофт, поднимаясь, чтобы уходить. — Приятного вечера, Джон.
Джон дернул головой, но не повернулся и не произнес ни слова. Он знал, что Шерлок стоит в дверном проеме, хотя не слышал ни звука.
— Я не могу потерять тебя, Джон, — в голосе детектива звучала окончательная, бесповоротная решимость.
— Прогнать меня ты за потерю не считаешь?
— По крайней мере, ты будешь в безопасности.
Джон усмехнулся.
— «Может быть опасно», забыл? — он наконец повернулся и шагнул к Шерлоку. Тот немедленно отступил и уселся в свое кресло с безразличным, почти скучающим видом. Джон ненавидел это выражение лица.
— Я не хочу быть в безопасности. Безопасность ничего для меня не значит и никогда не значила.
Шерлок молчал, словно весь этот разговор не заслуживал его внимания, но Джон видел, как часто бьется жилка на его горле.
— Приговариваешь меня к безопасной жизни в одиночестве и скуке, так? По-твоему, это все, на что я гожусь? Все, чего я заслуживаю?
— Я сделал тебя мишенью, Джон, — резко сказал Шерлок. — Тебе будет лучше без...
— Без тебя? — перебил Джон. — На прошлой неделе ты говорил совсем другое. Что произошло с «Я сделаю все, чтобы удержать тебя»? — в его голосе зазвучала горькая насмешка. — Как же мало, оказывается, стоят твои слова.
Похоже, Шерлока проняло.
— Это было до того, как я... — начал он горячо, но запнулся и снова замолчал.
— До того, как ты что? — требовательно спросил Джон. — Принял свои чувства? Или понял, что они делают тебя уязвимым?
Шерлок стиснул зубы и медленно выдохнул, явно пытаясь взять себя в руки.
— Будь я прежним собой, — напрямик рубанул он, — если бы от меня был какой-то прок, все было бы иначе, мы могли бы противостоять ему вместе. Но я бесполезен. Мы не сможем.
Он покачал головой.
— Я навлек на тебя опасность. Сделав тебя своими глазами, я все равно что нарисовал мишень у тебя на лбу. Майкрофт позаботится о новых документах, ты уедешь и не вернешься, пока не будет безопасно.
— Черта с два!
Шерлок стиснул подлокотники кресла, но его лицо оставалось бесстрастным.
— Как пожелаешь, — холодно сказал он. — В любом случае, я переезжаю.
— И куда же? Что говорится об этом в твоем грандиозном плане? Отправишься к Майкрофту? Ты свихнешься сам и сведешь его с ума.
— Это неважно. Пусть хоть запирает меня вместе с мамой, пока я снова не стану собой, мне все равно, — Шерлок поднял голову. — Зато ты будешь в безопасности.
— Черт возьми, Шерлок! — в бессильной ярости Джону хотелось топать ногами, крушить кулаками стены; хотелось схватить Шерлока и вытрясти из него всю дурь, а потом засунуть на ее место хоть чуть-чуть здравого смысла. — Ты что, окончательно рехнулся? Ты сам-то себя слышишь? Все, к чему мы шли последние недели, все, чего добились, — ты хочешь просто взять и выбросить это в окно? Хочешь прогнать меня и киснуть в темном углу, дожидаясь, пока вернется зрение?
Шерлок ничего не ответил; его лицо было жестким и решительным. Джону хотелось ударить его, и он резко сменил тактику.
— Ладно, давай уедем куда-нибудь вместе. Если в Лондоне слишком опасно, мы можем отправиться куда захочешь: на континент, в Америку, да хоть в чертов Богнор-Риджис10, мне все равно. Куда-нибудь вместе... Прекрати качать головой!
— Нам слишком опасно быть вместе, Джон, — ответил Шерлок немного мягче. — Я уже принял это во внимание. Когда мы порознь, я не представляю угрозы, а ты в меньшей опасности.
— Не пытайся перевести разговор на меня, мы оба знаем, что это не так, — Джон угадал за внешней непреклонностью Шерлока первую нотку отчаяния и уцепился за нее изо всех сил. — На самом деле тебя волнует не моя безопасность, а своя собственная.
Шерлок вяло махнул рукой.
— Не говори ерунды.
— Ерунды? А ты хоть раз подумал о том, чего хочу я сам? О том, каково мне будет уехать прочь, оставить дом и все, что для меня важно? Это хоть что-нибудь для тебя значит?
Ответа не последовало. По лицу Шерлока было видно, что он намерен пропускать мимо ушей все дальнейшие возражения.
— Шерлок, безопасность — еще не все. Как насчет твоей Большой игры? Раньше ты думал только о ней.
— А теперь нет! — похоже, Шерлок был недоволен тем, что позволил снова вовлечь себя в спор, но продолжил: — Теперь это не так, Джон, и ты знаешь это, — на мгновение он закрыл лицо ладонью, потом расправил плечи и снова уронил руку. — Я не могу играть в эту игру без тебя, а закончится она тем, что тебя убьют.
На этом слове голос Шерлока чуть дрогнул, но было ясно, что его решимость непоколебима.
— Так будет лучше, — закончил он, подводя итог разговора.
Джон смотрел на него во все глаза и видел картины последних недель: они вместе, Шерлок улыбается, прикасается к нему, берет его лицо в ладони. Обнаженный Шерлок, задыхаясь, держит его за руку. Шерлок обнимает его на диване, целует по-настоящему, говорит, что теперь уверен, что любит его... Как оказалось, недостаточно сильно. Совсем недостаточно. Джон проглотил комок в горле и сморгнул навернувшиеся на глаза горячие слезы. Он должен держаться, должен сохранять спокойствие. Он солдат.
— Ладно, — сказал он наконец. — Если ты решил, что не желаешь рисковать своим сердцем, пусть будет так. Оставь его себе. Будь один, прячься от жизни — чего уж лучше! Я никогда не считал тебя трусом, Шерлок.
Лицо Шерлока потемнело от обиды, он поднялся на ноги.
— Я боюсь за тебя, а не за себя.
— Бред! — сорвался Джон, теряя самообладание. — Полный бред, и ты прекрасно это знаешь! Физическая опасность не остановит такого человека, как ты, — точно так же, как не остановила бы и меня. Душевная боль — вот чего ты боишься. Отгораживаешься, отталкиваешь меня, чтобы защитить себя. Себя, Шерлок, не меня. Не меня.
Он отвернулся, тяжело дыша и надеясь, что Шерлок примет его смятение за ярость. Почувствовав, что голос повинуется ему, он заговорил снова, не оборачиваясь. Если сегодня его сердцу суждено разбиться, он не хочет видеть, как это произойдет.
— Давай, вперед, — пригласил он. — Действуй, если считаешь, что так надо. Защити себя. Но не смей ни на секунду притворяться, что делаешь это ради меня: любому идиоту ясно, что ты врешь.
Молчание тянулось долго. Джон до такой степени сосредоточился на самоконтроле, что не слышал, как Шерлок подошел к нему сзади; не видел его рук, пока они не легли ему на плечи, разворачивая, и не успел наклонить голову до того, как Шерлок взял в ладони его лицо и почувствовал слезы на его щеках.
— Джон... — с ужасом прошептал он. — Джон, я... — Шерлок провел пальцем вниз по мокрой полоске на его шее. — Как ты... как ты можешь так говорить?
— Все дело в том, чем ты рискуешь и что получаешь взамен. Так бывает во всем, — больше всего на свете Джону хотелось броситься Шерлоку на шею, но сейчас это было невозможно. — Неделю назад я был так счастлив... Когда ты сказал, что уверен, что любишь меня, когда ты поцеловал меня — это была лучшая ночь в моей жизни, — Джон замолчал и закрыл глаза. Он не мог сказать эти слова, глядя в лицо человека, которого так любил. — А потом... потом, похоже, ты передумал и пожалел о случившемся. Ты сделал мне больно — думаю, ты и сам это понимаешь.
Глубоко вздохнув, он снова открыл глаза. Если это его последний шанс, он должен хотя бы попытаться.
— Но, Шерлок, я бы ни на что не променял эту ночь. Даже если ты прогонишь меня, если она никогда больше не повторится... она того стоила.
Чуткими, зрячими пальцами Шерлок ощупывал его лицо, смахивал продолжавшие бежать по щекам слезы.
— Я никогда еще настолько не боялся чего-то лишиться, — тихо и неуверенно сказал он. — У меня не было ничего... никого, без кого я не захотел бы жить.
Он наклонил голову так, что их лбы соприкоснулись.
— Прости меня.
Джон сглотнул.
— За что? За то, что собираешься разбить мне сердце? Или за то, что вел себя как идиот? — он больше не пытался следить за своим голосом, и тот звучал прерывисто, сдавленно.
— Второе, — сказал Шерлок.
Второе... Джон почти не смел поверить в то, что расслышал правильно.
— Ты серьезно? — прошептал он.
— Обещаю, — ответил Шерлок. — Я клянусь тебе, Джон, что никогда больше не поступлю так. Я буду прислушиваться к тебе. Если ты хочешь, чтобы мы остались вместе, мы останемся, как бы рискованно это ни было. Я обещаю тебе... — его голос дрогнул. — Я обещаю. Прости меня.
И Джон отпустил себя. Его ноги подкосились, и если бы Шерлок не подхватил его, он бы упал. Но Шерлок держал его крепко, прижимая к груди своими длинными руками. Он сделал несколько шагов назад, и они вместе рухнули на диван — Шерлок полулежа, Джон поверх него, но Джон едва ли понимал, где находится, потому что все напряжение этого вечера — да что там вечера, целой недели! — выходило из него со слезами, промочившими рубашку Шерлока насквозь.
Когда самое худшее оказалось позади и Джон понемногу начал осознавать окружающее, он обнаружил, что во рту у него рубашечная пуговица, а дышать почти нечем. Он выпрямился, нашарил коробку с салфетками, вытер лицо и громко высморкался. Шерлок скорчил гримасу.
— Странно, что я все еще хочу тебя поцеловать, правда?
Джон тихонько рассмеялся.
— Я хочу тебя поцеловать, даже когда ты копаешься по локоть в человеческих внутренностях, так что ничего странного, — ответил он и опустил голову Шерлоку на плечо.
Дыхание Джона все еще было немного неровным, но постепенно он успокаивался. Ему стало гораздо легче; он знал об очищающем действии слез и не раз неофициально прописывал их своим пациентам: «Чашка чая, два бисквита и хорошенько поплакать — не обязательно именно в таком порядке. А теперь идите и навестите меня еще раз завтра утром».
Шерлок обнял его одной рукой, ласково погладил по спине и поцеловал в макушку, а потом приподнял его голову за подбородок и продолжил целовать в висок, в щеку... Не открывая глаз, Джон нежился в этом ощущении заботы, сосредотачиваясь на прикосновениях губ Шерлока — прикосновениях, которые он боялся не испытать больше никогда.
Шерлок осторожно целовал все его лицо, но избегал губ, словно сомневаясь, что он все еще имеет на них право. Вот уж осторожной его обычную манеру никак нельзя было назвать... Моргнув, Джон открыл глаза и чуть откинул голову назад, чтобы сосредоточить взгляд. Шерлок выглядел нервничающим, неуверенным в благополучном исходе спора и немного обескураженным таким шквалом эмоций.
Джон вздохнул. Очевидно, этот гениальный ум пасует перед задачами, связанными с чувствами.
— Ты никогда больше не будешь так делать, — твердо сказал он. — Больше никаких односторонних решений на темы, серьезно касающиеся нас обоих. Договорились?
— Договорились.
— Вот и отлично.
Он подождал; ничего не происходило. У Шерлока был сконфуженный вид.
Джон издал театральный вздох.
— Честное слово, не пойму, почему в этом доме все должен делать я? — он обхватил Шерлока за шею, притягивая к себе, и Шерлок улыбнулся, а мгновение спустя они уже целовались, и это было прекрасно.
Запустив пальцы в волосы друг друга, они отдавали и брали, и Шерлок настаивал, а Джон дразнил, то вбирая его губы своими, то отстраняясь, чтобы склонить голову набок, а потом снова подавался вперед, покусывая, пока Шерлок с каким-то рычанием не толкнул его в грудь и не навалился на него сверху, целуя жадно и ненасытно. «Вот так-то лучше», — промелькнуло в голове Джона. Но это было не просто лучше; это было невероятно хорошо — ощущать тяжесть Шерлока, его растущее возбуждение, и Джон подался ему навстречу, разворачивая бедра, вытягиваясь так, чтобы прижаться к нему как можно ближе... Но очень скоро этого стало недостаточно.
— Мы можем?.. — выдохнул Шерлок между двумя поцелуями. Чтобы осилить целое предложение, нужно было оторваться от губ Джона чересчур надолго.
— О боже, да... — пробормотал Джон, запуская одну руку за пояс брюк Шерлока, а второй вытягивая из них рубашку.
— К тебе в комнату, — Шерлок поднялся с дивана, не выпуская Джона из объятий, и спиной вперед потащил его к двери. При этом целился он мимо дверного проема; Джону не нужно было лучшего доказательства того, что сейчас мысли Шерлока заняты совсем другим.
— Почему ко мне? — поинтересовался Джон, незаметно выправляя их траекторию. Они никогда не спали в его кровати, спальня Шерлока была ближе.
— Верхний ящик, — лаконично пояснил Шерлок и куснул Джона за шею.
«Верхний ящик? — рассеянно повторил про себя Джон, машинально запрокидывая голову, чтобы Шерлоку было удобнее. — Какой верхний ящик?.. О!»
— О! — воскликнул он вслух, не зная, добавить ли к этому: «Ты уверен, что готов к этому шагу?» или «Когда ты успел обыскать мою комнату?». Но тут Шерлок наконец добрался до его ключицы, и он просто повернулся, схватил его за руку и потащил за собой вверх по ступенькам.
Впрочем, до спальни Джона они добрались не сразу, потеряв по дороге рубашки. Потом они застряли в дверях. К этому моменту Джон ухитрился запустить руку Шерлоку в брюки, а Шерлок ворчал, что на Джоне слишком много всего надето и что нет совершенно никакой необходимости надевать футболку под рубашку в такой теплый вечер. Джон пропускал все это мимо ушей, прижимая Шерлока спиной к косяку, оттягивая его голову назад за волосы и кусая в шею. В комнату они почти упали.
— Ты как, держишься? — Джону была нужна минута на кое-какие практические приготовления.
— Если я буду держаться за тебя еще крепче, то у тебя нарушится кровообращение, — ответил Шерлок. Временами он мог быть пугающе буквален. Джон даже не был уверен, что он шутит.
— Просто дай мне достать кое-что. Ну, знаешь, из верхнего ящика, — сказал он с намеком, высвобождая руки. — Тебе понадобится.
— Это тебе понадобится, — Шерлок и не думал его отпускать. — Я хочу, чтобы ты взял меня.
От неожиданности Джон остолбенел. Когда он позволял себе фантазировать об этом, то всегда считал, что Шерлок совершенно определенно предпочтет быть сверху. Он высказал свое предположение вслух.
Шерлок пожал плечами.
— Возможно, ты прав, — согласился он. — Но из нас двоих ты единственный, кто знает, что делать. Кроме того, я чувствую необходимость загладить вину перед тобой, а это кажется мне подходящим способом.
Джон колебался. Ему не хотелось, чтобы Шерлок из чувства долга делал что-то против воли.
Фыркнув, Шерлок притянул его к себе и легким движением стащил с него футболку через голову.
— Ради бога, прекрати быть таким ужасно благородным, — сказал он. — Я тебя люблю, но иногда ты бываешь совершенно невыносимым.
От этого признания у Джона потеплело на сердце, но сентиментальничать он не собирался.
— Какое знакомое ощущение, — сказал он и толкнул Шерлока на кровать.
* * *
Тот послушно улегся, и Джон раздел его по-военному быстро. По правде говоря, Шерлок чувствовал себя немного выбитым из колеи. За последние несколько недель он пережил больше эмоциональных потрясений, чем за предыдущие десять лет, и сейчас в голове у него царил полный кавардак. Впредь пусть Джон этим занимается, решил он, ведь Джон куда лучше разбирается в таких вещах. Тогда Шерлок сможет спокойно сосредоточиться на интеллектуальных задачах, и оба они окажутся в выигрыше.
— И по какому поводу ты так ухмыляешься? — спросил Джон, бросая последнюю деталь одежды Шерлока на пол и принимаясь раздеваться сам.
Шерлок изогнул бровь. Возможно, эффект от этого выражения лица будет немного смазан тем фактом, что он совершенно обнажен и вдобавок возбужден, но перед Джоном он больше не стеснялся.
— Разве нельзя быть просто счастливым от того, что я с тобой? — предположил он. — Обязательно нужен повод?
— Тебе? Всегда, — ответил Джон. — Хотя твою улыбку видеть все равно приятно.
Должно быть, он уже разделся, подумал Шерлок, приподнимаясь на локтях. В комнате стало тихо. Он повел головой из стороны в сторону.
— Джон?
Внезапно из-под его локтей выбили опору, и он упал навзничь, а Джон оказался рядом, нависая над ним, но все еще не касаясь.
Шерлок ждал действий Джона, готовый следовать за ним. Ладони Джона коснулись его лица, и он отчаянно пожелал прозреть хотя бы на мгновение, чтобы увидеть, как Джон сейчас на него смотрит. Тогда он мог бы представлять себе его лицо мысленно, когда бы ни захотел, — а он был уверен, что захочет делать это очень часто. Он моргнул, и Джон его поцеловал.
Шерлок потянул Джона на себя, пытаясь заставить его лечь сверху, но тот не пошевельнулся, явно не желая торопиться. Он был значительно сильнее, чем казался. Тогда Шерлок решил зайти с другой стороны и запустил руку в волосы Джона, быстро скользнув другой рукой в просвет между их телами.
— Ах ты, хитрец! — Джон задохнулся, когда пальцы Шерлока сомкнулись на его члене.
— Проблемы?
И чем дальше, тем больше все это походило на борцовский матч. Шерлок был сильнее, но почему-то это не помогало ему против Джона, у которого за плечами была армейская подготовка. С другой стороны, Шерлок был изворотливее, но Джон куда опытнее... Шерлок всегда думал о сексе как о чем-то неприятном и довольно негигиеничном. Но он никогда не предполагал, что это может быть так весело.
Наконец наступил момент, когда они прижались друг к другу, обмениваясь неглубокими поцелуями и переводя дыхание.
— Ты готов? — спросил Джон, и Шерлок кивнул.
— Перевернись на живот, — скомандовал Джон, отстраняясь, и Шерлок услышал, как открывается пресловутый ящик.
Он предполагал, что будет нервничать, учитывая предстоящее, но на самом деле не волновался. Возможно, будет больно, по крайней мере сначала, — не проблема, он мог вытерпеть довольно сильную боль и, без сомнения, заслуживал ее за все, что недавно сделал. Внезапно он вспомнил сдавленный голос Джона: «Простить за что? За то, что ты собираешься разбить мне сердце?», и в груди у него что-то сжалось.
— Джон, — сказал он, и Джон тут же оказался рядом.
— Прости меня, — сказал ему Шерлок, чувствуя, как теплые пальцы бережно перебирают его волосы. — Мне очень жаль.
Он взял Джона за руку и сложил их ладони вместе, думая о том, что этот вечер мог пойти совсем по-другому, и чувствуя горячую благодарность за то, что Джон нашел в себе силы противостоять ему.
— Я знаю, — голос Джона чуть дрожал, но обиды в нем не было. — Ты все еще не против?
— Валяй, — ответил Шерлок, и Джон не удержался от смешка.
— Что такое? — поднял брови Шерлок. — Я тоже могу выражаться современно.
Все еще посмеиваясь, Джон лег рядом с ним, и Шерлок открыл было рот, чтобы запротестовать снова, но тут Джон начал целовать его спину, и он заткнулся, закинув вытянутые руки за голову и мурлыча от удовольствия. Он кожей чувствовал улыбку на губах Джона, но это было нормально. Он был рад, что мог заставить Джона улыбаться.
Целуя и вылизывая дорожку вдоль его позвоночника, Джон сползал по кровати все ниже. Обеими руками он гладил бока Шерлока, а потом взял его за бедра и потянул вверх, побуждая приподняться. Шерлок послушно встал на колени, опираясь на локти. Это было немного унизительно, но он быстро перестал заботиться об этом, потому что Джон не останавливался, а продолжал целовать и вылизывать, спускался все ниже и ниже, и это было довольно, весьма, крайне... неожиданно.
Шерлок впился пальцами в простыни и понял, что задыхается. Язык Джона кружил, дразнил и наконец самым кончиком проник в него. Шерлок чуть не шарахнулся, а потом еле сдержал себя, чтобы не податься назад, но никакой разницы не было, потому что Джон крепко сжимал его бедра и следовал ртом за малейшим его движением.
С точки зрения логики, подумал Шерлок, все это не так уж необычно. В конце концов, язык Джона побывал у него и во рту, и в ушах, и в пупке, а сейчас просто... просто проталкивался в него, а рука Джона очутилась у него между ног — когда это успело произойти?
Джон убрал с его бедра одну руку, потом вторую, но Шерлок не двинулся с места. Нет уж, спасибо, он лучше постоит там, где поставил его Джон, потому что Джон тоже был бесспорным гением в своей области. Он смутно расслышал звук разрываемой обертки и щелчок крышечки на флаконе, Джон погладил его уже влажными руками, а потом вместо языка к нему прикоснулся скользкий палец.
Вскоре к первому пальцу присоединился второй, и Шерлок немножко поерзал, хотя больно не было. Скорее было очень странно, но другой рукой Джон гладил его член, что прекрасно отвлекало от любых странностей. И целовал, наверняка оставляя красные следы от засосов и укусов на ягодицах и бедрах, против чего Шерлок ничуть не возражал.
А потом Джон согнул пальцы, и каждый мускул на животе у Шерлока напрягся, а из горла сам собой вырвался странный звук. Шерлок уткнулся лицом в подушку, надеясь, что не вызвал у Джона отвращения, но, похоже, что такой опасности не было, потому что пальцы внутри него двигались ритмично и настойчиво, безошибочно задевая самое правильное место.
Шерлок гортанно застонал. Он чувствовал, что долго не продержится, и пальцы стали двигаться медленнее, проникая не так глубоко внутрь. Джон поцеловал его еще раз в копчик и встал на колени позади него.
— Раздвинь колени и нагнись немного, — велел он и продолжил, не дожидаясь расспросов: — Это поможет тебя растянуть, будет не так больно, ну и...
Шерлок уже все понял сам.
— Ты иначе не достанешь, — заключил он.
Джон хмыкнул.
— Ну да. Я ниже тебя, ха-ха, как смешно. Через минуту тебе будет не до смеха, — мрачно пообещал он, и Шерлок почувствовал, как по спине у него бегут мурашки — но не от страха.
Он сделал так, как сказал Джон, ощутив странную пустоту, когда из него вынули пальцы, а потом Джон снова взял его за бедра, направляя, и он почувствовал сильное настойчивое давление. У него мелькнула мысль, что это просто в него не поместится, ни за что на свете... но оно поместилось.
Джон держал его крепко, не давая двигаться, и Шерлок стиснул зубы, потому что вот теперь было больно. Насколько он помнил статистику, Джон явно превосходил средний национальный стандарт — и при этом не все еще было внутри. Но Джон терпеливо ждал, давая ему время привыкнуть. Шерлок сделал несколько глубоких вдохов и постарался расслабиться — он не хотел, чтобы Джон чувствовал себя нежеланным.
А потом Джон продвинулся еще немного вперед, снова обхватил рукой член Шерлока и через какое-то мгновение вошел до конца. Шерлок услышал его громкий стон и тяжелое дыхание и почувствовал, как дрожит рука у него на бедре.
— Ты в порядке? — спросил он.
Джон шумно выдохнул.
— Вообще-то это я должен был спросить, — нетвердым голосом ответил он. — Я в порядке, только погоди немного, а то я кончу прямо сейчас, как чертов подросток. Слишком много фантазий сбывается сразу, — он никак не мог справиться с дыханием.
— Все хорошо, Джон, я никуда не денусь.
Джон засмеялся, отчего Шерлок испытал довольно занимательные ощущения, но потом резко оборвал себя.
— Шерлок, пожалуйста, можешь минутку ничего не говорить? — попросил он. — Твой голос... от него только хуже.
Интересно. В голове Шерлока возникло сразу несколько вопросов, и он их обдумал. Молча. Потом ему надоело ждать, и он толкнулся назад.
— О черт! — руки на его бедрах судорожно сжались, потом Джон сказал: — Ну ладно, — и начал двигаться.
Боль почти ушла, и теперь Шерлок мог лучше сосредоточиться на своих ощущениях, которые становились все приятнее по мере того, как он привыкал к ним, — особенно когда Джон немного поменял позу и снова начал задевать его простату. Пожалуй, он не будет возражать, если Джон решит проделывать это регулярно... Тут его мысли приняли немного другое направление. «А каково было бы оказаться на месте Джона?» — смутно подумалось ему, и вот тут все резко ускорилось, потому что мысль о том, как бы он делал это с Джоном — держал его за бедра, входил в него, овладевал им, — заставила Шерлока запрокинуть голову и издать еще один стон.
А потом Джон наклонился и обнял Шерлока одной рукой, прижимаясь к нему, а другой провел по его груди и сильно сжал сосок, отчего Шерлок вздрогнул всем телом. Похоже, Джону это понравилось, потому что он немедленно сделал то же самое с другим соском. Шерлок опустил голову и толкнулся бедрами назад, кусая губы, чтобы не стонать, и испытывая странное сожаление о том, что у Джона только две руки.
После этого все будто пропало в тумане. Должно быть, Джон еще какое-то время дразнил его соски, потому что они все еще были твердыми и пульсировали, когда Джон опять встал на колени и положил руку ему на бедро, а другой потянулся к его члену. И хватка у Джона была такая крепкая, неумолимая и опытная, что Шерлок почувствовал, как все его тело напряглось, а фокус внимания сузился. Он провел уже довольно времени в постели с Джоном, чтобы понимать, что это означает.
Джон тоже явно различил эти признаки, потому что убыстрил темп и сделал рукой что-то такое, чего Шерлок даже описать не мог, но все равно запомнил, а потом Шерлок подумал, что в следующий раз, Джон, в следующий раз я сделаю это с тобой, и с этой мыслью он взлетел на гребень волны, и это было... «Спокойной ночи, Вена».
Словно в тумане, он почувствовал, как Джон успел толкнуться в него еще пару раз, пальцы на его бедрах сжались, и Джон закричал, изливаясь внутрь него и поддерживая его обеими руками, потому что иначе Шерлок просто рухнул бы на постель. Скорее всего, завтра у него будут синяки, но все было в порядке.
Джон осторожно вышел из него и уложил его на бок, не давая упасть лицом вниз... да, это была хорошая мысль. Шерлок услышал, как Джон прибирает постель, а потом почувствовал прикосновение мягкой ткани к своему животу и груди. К груди? Ого! Шерлок ощутил странную гордость, хотя технически это была заслуга Джона.
Наверно, надо бы сходить принять душ, подумал он, пока Джон вытирал его. Но встать сейчас он был не в состоянии, о какой бы части тела ни шла речь... «Может, чуть позже», — решил он, усмехнувшись про себя.
— И чему ты на этот раз ухмыляешься? — мирно спросил Джон, с усилием вытягивая из-под него одеяло. — Могу я спросить?
— Лучше не стоит, — ответил Шерлок. — Впрочем, я думаю, что ты был прав насчет меня.
— Простая математика, — Джон забрался в постель, поцеловал его и устроился поудобнее, прижавшись спиной к его груди и укрыв одеялом их обоих. Шерлок обнял его и притянул поближе: эта поза наводила его на кое-какие размышления.
— Конечно, наоборот будет проще, — подтвердил Джон, — я как раз подходящего для тебя роста.
Шерлок улыбнулся, прижимаясь лицом к его шее.
— Само совершенство, — сказал он.
Джон издал удивленный смешок и обернулся через плечо.
— Не думаю, что Мэри Поппинс нас бы одобрила. Каким чудом это сохранилось на твоем жестком диске?
— Я тебе завтра скажу, — Шерлок поцеловал его и слегка подтолкнул, чтобы тот повернулся обратно. Он сам удивился тому, что сказал: видимо, часть его мозга, отвечающая за выбор слов, сейчас совсем не работала. Пожалуй, пора спать, а то мало ли что он наговорит еще... Он надеялся, что этой ночью ему не будут сниться кошмары.
* * *
Один выстрел. Был всего один выстрел. Шерлок почти проснулся, пытаясь ухватить за хвостик навязчивую мысль, но она ускользнула, и он снова провалился в сон, в котором был слепым и искал, все время искал Джона... В этот раз он его нашел.
Он не знал, где они находятся, но чувствовал, что Джон где-то рядом. Из темноты донесся визгливый смешок, и Шерлок повернул голову на звук.
— Где он?
Послышались шаги, но их звук не становился ближе, как будто кто-то ходил вокруг него кругами. Вкрадчивый голос произнес:
— У меня есть то, что ты ищешь. Я так и знал, что ты придешь.
Мориарти. Но где же Джон?
— Интересно, ты хоть представляешь, что хочешь увидеть? Или просто хочешь взглянуть на меня?
— И то, и другое, — Шерлок поворачивался вслед за звуком шагов. — Ты считаешь, что я снова опасен, и поэтому отнял мои глаза.
— Скучища! — расхохотался Мориарти. — Наблюдать ты можешь научить кого угодно, — он сделал еще несколько шагов. — Не-ет, я забрал у тебя кое-что более... жизненно необходимое.
Шаги стали быстрее.
— Разве ты не помнишь, Шерлок? Неужели мои слова так быстро вылетели у тебя из головы?
У Шерлока начинало звенеть в ушах, и он потряс головой, пытаясь определить, где находится Мориарти. В воздухе запахло бензином.
— Шерлок, беги! — наконец-то раздался крик Джона, но сразу же оборвался, словно ему заткнули рот. Шерлок пошел на звук.
— Я предупреждал тебя, — певучий голос, казалось, раздавался со всех сторон сразу. — Я предупреждал, что произойдет, если ты не отступишься, не прекратишь совать нос не в свое дело...
После паузы тихий, зловещий голос произнес ему прямо в ухо:
— Я разорву пополам твое сердце.
Щелкнула зажигалка, и Шерлок сорвался с места, но все звуки затихли, стало светло, и он снова очутился в бассейне, беспомощно глядя, как падает сраженный пулей Джон, и ожидая второго выстрела... которого не последовало. Его никогда и не было в этом сне.
Он опустил голову, посмотрел на рану в своей груди и, уже просыпаясь, понял все. Воспоминания хлынули в него потоком. Он вспомнил стертые из памяти полчаса, Джона, выходящего из раздевалки, свое смятение, леденящий ужас при виде жилета с бомбой, точные слова Мориарти, которые Джон не записывал и не пересказывал ни разу, — и всепоглощающее осознание того, что, как бы он ни заблуждался все эти годы, на самом деле у Шерлока Холмса было сердце, и сейчас оно стояло перед ним, обвешанное взрывчаткой.
Все было ясно. Он открыл глаза и посмотрел на Джона.
Глава 17. Увидеть истину
Джон проснулся в одиночестве. В принципе, в этом не было ничего странного, но накануне они заснули рядом, а кошмары Шерлока обычно будили их обоих... Что-то было не так.
Джон потрогал пустую половину постели. Она была холодной — похоже, Шерлок встал уже давно и возвращаться в спальню не собирался. Джон откинулся на подушку, устраиваясь поудобнее. Он подозревал, что события, подобные прошедшей ночи, будут повторяться нечасто, так что искушение полежать подольше, наслаждаясь воспоминаниями, было довольно сильным... Но меньше чем через минуту беспокойство за Шерлока заставило его откинуть одеяло, неохотно вылезти из кровати и поплестись вниз. На ступеньках валялись две смятые рубашки; Джон повесил их на перила.
Еще покачиваясь спросонок, он вошел в гостиную и с облегчением увидел на диване углубившегося в документы Шерлока. Тот был полностью одет, вид у него был безупречный, как всегда, и ничуть не мрачный.
— С добрым утром, — пробормотал Джон и направился в ванную. Зубы почистить он ухитрился не открывая глаз; после доброй недели постоянного недосыпа он никак не мог проснуться.
Нога за ногу он вернулся на кухню, взял чайник и сунул его под кран, уставившись невидящим взглядом в окно.
Невидящим.
Что он только что увидел?
Джон поставил чайник в мойку. Повернулся. Подошел к двери в гостиную. Нерешительно заглянул в дверной проем.
Шерлок по-прежнему сидел на диване, бегло перелистывая страницы и перебирая приложенные к документам фотографии. Немедленно почувствовав на себе взгляд Джона, он поднял голову и улыбнулся.
— С добрым утром, — сказал Шерлок, глядя на него живыми, блестящими глазами.
Джон едва не споткнулся на ровном месте, вытаращившись и раскрыв рот.
— Как... когда... как? — от неожиданности он начал заикаться.
Шерлок бросил папку и вскочил на ноги. Чуть поморщился от резкого движения, но тут же переступил через кофейный столик и стремительно пересек комнату.
— Три отличных вопроса, — приблизившись вплотную к Джону, он положил ладони ему на щеки. Горящий взгляд, напряженный, как лазерный луч высокой мощности, словно сканировал его лицо.
Джон хотел повторить свои вопросы, спросить, почему Шерлок не разбудил его, в полной ли мере вернулось зрение и что им делать теперь... К сожалению, голосовые связки отказались помогать ему, поэтому он просто смотрел на Шерлока, изучавшего его так, словно до этого не видел как следует ни разу в жизни. Внезапно Шерлок обхватил его обеими руками и стиснул изо всех сил, чуть не оторвав от пола.
— Я вернулся! — торжествующе объявил он и, разомкнув объятия, нетерпеливо схватил Джона за плечи. — Пошли! Нам надо много где побывать и многое увидеть, — он широко ухмыльнулся. — На самом деле увидеть.
«Должно быть, я еще сплю», — промелькнуло у Джона в голове.
— Нет, не спишь, — ответил Шерлок вслух, разворачивая его к лестнице. — Иди одевайся. Мы уходим, — Джон почувствовал толчок между лопаток и ощутимый шлепок по тыльной части.
Он упрямо обернулся.
— Но...
— Поговорим по дороге, — Шерлок выразительно взмахнул рукой, требуя поторапливаться.
Джон не сдвинулся ни на шаг. Он чувствовал себя совершенно потерявшимся во времени — словно двух последних месяцев не было совсем, а просто сегодня утром он проснулся и обнаружил, что Шерлок радуется новому делу в необычно экспансивной манере... Он стоял неподвижно и не сводил с друга глаз.
— Ну ладно, хорошо, — тот нетерпеливо фыркнул. — Похоже, я слишком многого от тебя хочу до завтрака. Только пей чай быстро, — Шерлок потащил Джона на кухню, не отходя от него ни на шаг и не закрывая рта ни на мгновение. — Сегодня утром, — он взглянул на часы, — примерно два часа назад, я проснулся с прекрасным зрением. Никаких искажений, никаких слепых зон, все совершенно нормально. Я спустился вниз, чтобы самому просмотреть все документы, особенно ту часть, которую оставил вчера ночью Майкрофт, — ты ее еще не читал.
Джон не позволил себе отвлечься на этот занимательный факт.
— Значит, ты просто проснулся сегодня утром, и зрение вернулось? — спросил он, ставя чайник на базу и отворачиваясь. Шерлок потянулся ему за спину и щелкнул кнопкой.
— Именно это я и сказал.
Джону в голову пришла диковатая идея, но озвучивать ее он не стал. Тем не менее, Шерлок сразу же скорчил гримасу.
— Нет, Джон, я не думаю, что твои... выделения, — он глянул вниз, — обладают магическими исцеляющими способностями.
— Нет, конечно же, нет, — поспешно согласился Джон. Он немного поразмыслил, хотя в этот момент не чувствовал себя на пике интеллектуальной формы, и добавил: — В любом случае, я пользовался презервативом.
— Да, Джон, именно поэтому я так уверен, — Шерлок улыбнулся немного раздраженно.
Джон вспыхнул.
— Тогда как ты объяснишь это, умник?
— Я тебе потом расскажу, — Шерлок схватил две кружки и бросил в них чайные пакетики. Джон поразился — неужели он знал, где они лежат? — но почти сразу же догадался, что Шерлоку не составляло труда определять их местонахождение с помощью логики в тех редких случаях, когда это было нужно, а потом стирать эту информацию снова.
— Надо бы съездить в больницу и проверить тебя, — заметил Джон, наливая в кружки кипяток.
В голосе Шерлока пренебрежение смешалось с ужасом.
— И потерять половину дня? Ты что, с ума сошел? — резко спросил он и отвернулся, хлопнув дверцей холодильника. — Нет. Это мои мозги, так что решать мне. Никаких больниц.
В поле зрения Джона появилась рука Шерлока, поставившая на стол пакет молока, и Джон схватил ее прежде, чем тот успел ее отдернуть, потянув на себя так, что Шерлок оказался прямо у него за спиной.
До него только сейчас начало доходить, что произошло. Странно, подумал Джон. Когда он был нужен Шерлоку, то мог в одно мгновение перейти от самого глубокого сна к полной готовности, но произошедшее сегодня полностью выбило его из колеи.
Большая его часть радовалась бесхитростно и честно, но где-то внутри сидела маленькая эгоистичная мыслишка — а будет ли он теперь по-прежнему нужен Шерлоку? — и от нее было тошно и стыдно. Джон прижал руку Шерлока к своему животу, туда, где гнездился этот мелкий страх, и повернулся, прижавшись спиной к столу.
— Я так рад за тебя, — искренне сказал он, поднял голову и посмотрел Шерлоку в лицо.
Забыть силу этого взгляда, сияющий в нем гений Шерлока было невозможно, но Джон все равно был снова потрясен им. Он не будет жалеть ни о чем, понял он. Что бы ни случилось, даже если им снова придется стать просто друзьями — он ни в коем случае больше не хочет, чтобы Шерлок страдал от любого увечья. Джон улыбнулся шире, осознав эту истину, и почувствовал, как холодный комок в животе начинает растворяться.
Шерлок прожигал его взглядом, словно вытягивая нитку за ниткой из клубка его спутанных мыслей.
— А, — сказал он вдруг. Мельком взглянул на заваривающийся чай, покачал головой, одной рукой обнял Джона за шею, наклонился и поцеловал его.
Сердце Джона словно очутилось в другом часовом поясе — чуть не остановилось, а потом встрепенулось и забилось вдвое чаще, нагоняя пропущенное. Он бросился в этот поцелуй, как бросался за Шерлоком всюду, куда тот вел его. Джон знал, что, должно быть, ведет себя чересчур жадно и хочет слишком многого, что Шерлок наверняка пытается сосредоточиться на деле и вовсе не нуждается сейчас в этом, но ничего не мог с собой поделать.
Он вытянулся и привстал на цыпочки, запустив одну руку в волосы Шерлока и прижимая его к себе другой. Шерлок позволил ему это и ответил на поцелуй, но не пытался идти дальше — просто целовал Джона столько, сколько ему было нужно, пока он не почувствовал себя уверенным и счастливым, а комок в желудке не исчез полностью.
Они прервали поцелуй только тогда, когда Джон не смог дольше сдерживать улыбку.
— Спасибо, — сказал он, зная, что все его чувства написаны у него на лице. Шерлок резко втянул воздух и пробормотал почти про себя:
— Вот оно...
— Прости, что?
— Да так, просто вспомнил кое-какие слова миссис Хадсон, — Шерлок улыбнулся ему. — Джон, просто чтобы не осталось недоговоренностей: мы теперь вместе, — взяв его за руку, он прижал ее к своей груди. — Никакого возврата к «просто друзьям», коллегам или любым другим глупостям, которые крутятся у тебя в голове.
Это был не вопрос, но Джон все равно кивнул. Он чувствовал, как радость поддерживает его, словно спасательный круг. Не то чтобы он сознательно беспокоился о том, что Шерлок, прозрев, станет полностью прежним, но это страх, видимо, гнездился глубже, чем он предполагал. Джон повернул голову и взглянул на кружки, содержимое которых уже походило на чернила.
— Чай, боюсь, уже не спасти, — заметил он и подумал, что никогда еще не напитки не приносились в жертву такой прекрасной цели.
— Хм, — Шерлок выпустил Джона и сделал шаг назад. — Возможно, я и новичок во всех этих любовных делах, — Джон снова повернул к нему голову, — но, похоже, в некоторых случаях поцелуи могут быть лучше, чем чай?
Джон кивнул и снова поставил чайник. В конце концов, одно совершенно не исключало другого.
— Итак, куда мы направимся? — спросил он. С чего захочет начать Шерлок? Что он сам захотел бы увидеть первым делом после двух месяцев слепоты?
— Подальше отсюда, Джон! Думаю, сначала в Скотланд-Ярд, но важнее всего уйти до того, как сюда заявится Майкрофт.
Значит, должен прийти Майкрофт... Наверно, Шерлок успел позвонить брату или, скорее, отправить ему СМС.
— Что он ответил, когда ты рассказал ему? — спросил Джон, поворачиваясь к Шерлоку с двумя кружками свежезаваренного чая.
На его лице отразилось замешательство, а потом в глазах блеснул нехороший огонек.
— Джон, ты гений, — он широко улыбнулся и одним глотком расправился с чаем. — Точно, план меняется. Иди, одевайся и возвращайся сюда. Если Майкрофт будет уже здесь, не выдавай меня.
Джон завел глаза к потолку.
— Так ты не сказал ему? — в глубине души он был странным образом польщен тем, что узнал обо всем раньше Майкрофта. — Думаешь, стоит размениваться на то, чтобы попытаться одурачить твоего брата? У нас есть дела и поважнее, верно?
Шерлок не обратил на его слова ни малейшего внимания: он был полностью поглощен своими зловредными планами.
— Будет знать, как отказывать мне в помощи в час нужды, — пробормотал он себе под нос, выпроваживая из кухни Джона, так и не расставшегося со своей чашкой.
— Час нужды — это твое решение отослать меня? — в гостиной Джон уперся намертво. — Если помнишь, мы с тобой пришли к выводу, что оно входит в пятерку худших решений в мире, включая решения о наземных военных операциях в Азии.
На мгновение лицо Шерлока приняло виноватое выражение, но почти сразу же он перешел в наступление.
— Сейчас речь не об этом, Джон. В любом случае, мне может пригодиться умение изображать слепого. Думай об этом как о практической проверке моих способностей, а не о попытке обмануть.
Джон вздохнул.
— Не сомневаюсь, что у тебя наготове еще полдюжины причин, если я попытаюсь поспорить с этой.
— На самом деле целых восемь, — Шерлок лучился самодовольством.
— Но даже если ты сумеешь провести его — в чем я сомневаюсь, — я точно не смогу. Ему стоит один раз взглянуть на меня, чтобы понять, что что-то произошло.
Шерлок беззаботно махнул рукой.
— Он все спишет на переживания из-за этого секса.
Джон не был уверен, что хочет знать подробности, но услышал свой голос словно со стороны:
— Этого секса?
Наградой ему была лукаво приподнятая бровь.
— Разумеется, ты понял, что Майкрофт возвращался сюда вчера ночью. Мы с ним не пришли к соглашению, и ты сам слышал, как он сказал, что поговорит со мной позже.
— Возвращался? — эхом откликнулся Джон.
— О, Джон, ну поработай же мозгами! Зачем мне было иначе бросать наши рубашки на лестнице? Это был ясный сигнал: «Отвали, мы трахаемся». Вот почему он зайдет еще раз сегодня утром.
— Трахаемся? — Джон не знал, что поразило его больше — это слово в устах Шерлока или осознание того, что Майкрофт стоял внизу лестницы в то время, как наверху они с его братом занимались именно этим.
На лице Шерлока начало проступать беспокойство.
— Ты в порядке? — спросил он. — Что-то ты бледноват. Может быть, поцеловать тебя еще раз?
— Нет-нет, все нормально, — крепко вцепившись в кружку, Джон предпринял тактическое отступление в относительно нормальную атмосферу своей спальни, прихватив по дороге злополучные рубашки. Дискутировать с Шерлоком дальше было абсолютно бессмысленно.
Он задержался там на некоторое время, пытаясь осмыслить последние новости и предположить возможные последствия. Ему было трудно представить себе, на что теперь станет похожа их жизнь: слишком уж непохож был колючий, вспыльчивый тип, в которого он влюбился, на привязчивого и эмоционального Шерлока последних недель. Но поцелуй в кухне и слова Шерлока во многом вернули ему уверенность, и Джон, будучи человеком разумным и практичным, решил не волноваться попусту. Пусть все идет как идет.
Спускаясь по лестнице, он услышал голоса и постарался напустить на себя безразличный вид, словно этим утром ровным счетом ничего не произошло и он только что встал. Но все равно по спине у него пробежал холодок, когда Шерлок повернул голову и посмотрел сквозь него расфокусированным тусклым взглядом. Он играл до ужаса убедительно, этого у него не отнять... На мгновение Джон даже засомневался, не приснилось ли ему все это, и суеверно ущипнул себя. Но тот уголок рта Шерлока, который не было видно Майкрофту, чуть заметно дрогнул, и он расслабился.
Майкрофт смотрел на него с интересом. Джон заставил себя встретить его взгляд спокойно и бесстрастно.
— Доброе утро, — сказал он, сразу же переходя к официальной причине визита. — Как вы, наверно, уже догадываетесь, мы оба остаемся.
— Конечно, — Майкрофт снова повернулся к Шерлоку. — Прошлой ночью было очевидно, что, м-м, переговоры в полном разгаре.
Джон покраснел и прошел к столу, запнувшись по дороге.
— И, судя по тому, что сегодня с утра мой брат испытывает некоторые неудобства в... тыльной части, — от взгляда Майкрофта не ускользнуло, что Шерлок неловко поерзал в кресле, — можно предположить, что закончились они ко всеобщему удовлетворению.
Если Шерлок сейчас не сверкнет на него глазами, то, должно быть, взорвется, подумал Джон. Его самого слова Майкрофта покоробили в высшей степени. Он и представить не мог, что этот безукоризненно вежливый тип способен на такую бестактность. Но в этот момент Шерлок зааплодировал, и Джон понял, что Майкрофт провоцировал брата нарочно.
— Что меня выдало? — спросил Шерлок.
Майкрофт позволил себе тонко усмехнуться.
— Я заподозрил сразу, как только уловил окружающую вас атмосферу с трудом скрываемого ликования. Но когда Джон споткнулся о коврик, все стало очевидно.
Джон покорно вздохнул. Ну разумеется, он всегда виноват во всем.
— Как это случилось? — спросил было Майкрофт, но Шерлок отделался от него, как и от Джона раньше, небрежной скороговоркой: все в порядке, зрение отличное, никаких больниц. К счастью, теорию Джона насчет «магической спермы» он не упомянул.
Майкрофт помолчал, обдумывая сказанное, и медленно спросил:
— Кто-нибудь еще знает?
Братья скрестили взгляды в одном из тех безмолвных поединков, во время которых Джон чувствовал себя неодушевленным предметом — вроде чемодана в камере хранения.
— Это слишком опасно, — внезапно сказал Шерлок.
Джон навострил уши.
— Что именно?
Шерлок лишь покачал головой, и за него ответил Майкрофт:
— Мы решали, даст ли Шерлоку преимущество над Мориарти сохранение новости о его выздоровлении в тайне.
Джон обдумал эту идею, стараясь не обращать внимание на продолжавшийся перед ним молчаливый спор.
— Нет, не даст, — сказал он наконец. — Хотя я не понимаю, при чем тут опасность.
— Почему же тогда вы проголосовали за «нет», Джон? — с любопытством спросил Майкрофт.
«Когда это мое мнение повысили до голоса?» — подумал про себя Джон и повернулся к Шерлоку.
— Это разделит твое внимание. Гораздо сложнее наблюдать, если притворяешься, что не делаешь этого, и темные очки здесь не слишком помогут. Это дело потребует от тебя полной сосредоточенности. Кроме того, какое тактическое преимущество ты получишь? — в нем заговорил солдат. — Если бы ты был один, это еще могло бы сработать, но поскольку такой вариант не обсуждается, — Джон смерил обоих братьев самым суровым взглядом, на который только был способен, — выгода остается спорной, ведь в моем зрении никто не сомневается. Да и кроме того, если ты появишься где-нибудь в полном одиночестве, Мориарти сразу же почует неладное.
Майкрофт покивал, но Шерлок взглянул на друга внимательнее.
— Джон, это официальная причина. А еще?
Джон переступил с ноги на ногу; Майкрофт посмотрел на него с удивлением. Похоже, он не догадывался, что Джон что-то скрывает. Шерлок ухмыльнулся, видимо, увеличивая на единицу свой воображаемый счет.
— Тебе будет тяжело, — искренне сказал Джон. — Да, конечно, ты любишь тайны, тебе будет интересно играть. Но тебе так не хватало всего этого... — он улыбнулся, вспоминая, каким Шерлок был в своей стихии. — Я имею в виду — наблюдать, видеть и замечать все, делать выводы словно ниоткуда. Изумлять нас своей гениальностью. Проводить свои эксперименты в лаборатории Бартса, находить ответы, раскрывать секреты — без этого ты не был самим собой.
С каждым его словом улыбка Шерлока становилась все шире, и она была настоящей — не усмешка, не презрительный изгиб губ, а неподдельная, теплая, радостная улыбка. Майкрофт бросил было на брата короткий взгляд — и не смог отвести от него глаз.
— Я хочу снова увидеть тебя таким, — закончил Джон.
Глаза Шерлока сияли, он едва мог заставить себя стоять на месте. Джон уже начал было опасаться, что сейчас перед глазами Майкрофта предстанет наглядная часть той сцены, которую он подслушал вчера ночью, как вдруг Шерлок повернулся к брату с самодовольной миной.
— Я же тебе говорил, — сказал он. Джону показалось, что эта реплика относится к какой-то другой теме.
— Говорил, — подтвердил Майкрофт. — И, к величайшему моему сожалению, я вынужден с тобой согласиться.
Он встал и с улыбкой повернулся к Джону.
— Не окажете любезность проводить меня? — осведомился он.
Бросив быстрый взгляд на Шерлока — вид у того был сердитый, но вроде бы он не возражал, — Джон послушно выпрямился и начал спускаться по лестнице вслед за Майкрофтом.
— Полагаю, именно в этот момент я должен был бы изречь банальное предупреждение о том, чтобы вы не смели разбивать сердце моего брата, — к немалому удивлению Джона начал Майкрофт. — Хотя если быть буквальным, не представляю, как вам удалось бы сделать это с Шерлоком.
Джон отреагировал так, как реагировал всегда, когда кто-нибудь из Холмсов вел себя особенно невразумительно, — то есть никак. Вместо этого он спросил:
— Почему опасно сохранять в тайне то, что Шерлок прозрел?
Остановившись у подножия лестницы, Майкрофт повернулся к нему.
— Если станет известно, что он видит, то Мориарти снова перенацелит свои угрозы с вас на него.
Джон понял, о чем речь, лишь через несколько секунд и ощутил прилив ярости.
— Вот оно что! Значит, этот паршивец хочет уберечь меня, вызвав огонь на себя? — с этими словами он развернулся и затопал по лестнице вверх, но Майкрофт поймал его за руку.
— Не надо, — резко сказал он. — Позвольте ему, Джон, — Майкрофт чуть ослабил хватку, но не разжал пальцы полностью. — До вчерашнего вечера я ни разу не видел его испуганным. Пожалуйста, Джон. Дайте ему это.
Они смотрели друг на друга — Джон на ступеньку выше, нос к носу с Майкрофтом, глаза на одном уровне, рука Майкрофта на его руке, — а потом с верхней площадки послышалось отчетливое: «Кхм».
Джон кивнул Майкрофту, отвернулся и пошел вверх, туда, где ждал его Шерлок с лицом чернее тучи. Не успел он поставить ногу на последнюю ступеньку, как Шерлок с силой толкнул его, притиснул к стене всем телом — не пошевельнуться, не сдвинуться, — обеими руками схватил его за голову, чтобы тот не мог отвернуться, и прижался к его губам в яростном поцелуе.
На стук захлопнувшейся за Майкрофтом двери он почти не обратил внимания: во всяком случае, потеря аудитории не остудила его ни на градус. Одной рукой он вцепился в волосы Джона, потянул, заставляя его склонить голову набок, и впился губами в шею, сильно, до кровоподтека; пальцы второй руки обхватили его горло.
Ни от кого другого на свете Джон не стерпел бы такого обращения. Рука на горле — это прямая и недвусмысленная угроза; ему пришлось заставить себя перебороть инстинктивный порыв к сопротивлению. Но он справился.
Он запустил руки под пиджак Шерлока и принялся гладить его спину вверх и вниз, от плеч до бедер. Почувствовав боль укуса на губах, он подался навстречу и вверх, насколько мог отталкиваясь от стены и раскрытым ртом отвечая на поцелуй, так что их языки сплелись вместе. Джон чувствовал себя словно корабль в бурю — а потом Шерлок, словно буря, начал утихать. Рука, сжимавшая его горло, опустилась и обвила его пояс, вторая, выпустив волосы, легла ему на шею.
Глубокие поцелуи становились нежнее, укусы постепенно сменялись легкими касаниями зубов, и вот они уже просто стояли на верху лестницы, прильнув друг к другу в тихом поцелуе. Вдруг Шерлок открыл глаза, в которых читались тревога и смущение, и посмотрел на Джона.
— Прости, Джон... Я не знаю, что это было, — пробормотал он в полном замешательстве.
— Это, — ответил Джон, — было замешанное на ревности чересчур яркое проявление инстинкта собственника. Плюс подавленная тяга к доминированию и здоровенная ложка соперничества между братьями.
Шерлок передернулся и залился густой краской.
— Прошу прощения, — он попытался отступить на шаг, но Джон не отпустил его.
— А еще это было чертовски горячо, — добавил он. — Поскольку в другом варианте ты бы, наверно, помочился на меня, мне грех жаловаться.
Шерлок поморщился было, но тут же вздохнул и снова расслабился, прижавшись лбом ко лбу Джона.
— Что ты делаешь со мной, Джон Ватсон?
— Ну конечно, опять я во всем виноват! — рассмеялся Джон. — Если я пойму, что делаю, ты захочешь, чтобы я перестал?
— Нет, — ответил Шерлок. — Нет, не захочу.
* * *
Со следующего дня их захватил водоворот событий. Они носились по всему городу, разрываясь между десятками дел. Шерлок хотел поговорить со снайпером, стрелявшим в него, но без особого удивления услышал от Антеи, что тот уже «недоступен». Пришлось ограничиться видеозаписью, которую Шерлок нашел возмутительно бесполезной. Джон обратил внимание, что все допросы были проведены в первые два дня после ранения Шерлока, а затем всю активность как ножом отрезало. Не сказать, чтобы от этого он лишился сна.
Они еще раз изучили дело Карла Пауэрса и связи Рауля де Сантоса, допросили бухгалтера Хикмановской галереи и сотрудников «Автомобилей Януса». Миссис Монкфорд отказалась разговаривать с ними.
Все это время Шерлок вел себя как обычно, но были и серьезные перемены. На людях его поведение было более или менее прежним: да, он держался ближе к Джону, чем принято в обществе, но так он делал всегда. Он по-прежнему был нетерпелив, не объяснял свои выводы, часто раздражался; то и дело называл Джона идиотом, хотя теперь в его голосе было меньше осуждения и больше теплоты. Кроме того, ему было просто необходимо знать, где находится Джон в любой момент времени.
В их физических отношениях наступила пауза. Шерлок полностью переключился в режим расследования: ненадолго задремывал на диване и отказывался есть чаще чем через день.
К поцелуям он относился как к дозаправкам. Подобно спешащему человеку, который на бегу делает глоток чая или кофе, Шерлок хватал Джона в охапку, минуту или две целовал его страстно и с полной самоотдачей — а потом так же неожиданно отпускал и снова уносился прочь. Так Джон недвусмысленно понял, что секс для Шерлока стоит в одном ряду с едой и сном — время для него будет по большей части между расследованиями. Что ж, философски подумал он, у него всегда остается душ.
В вестибюле Скотланд-Ярда, куда они зашли уточнить детали завещания из дела о пропавшей няне, в котором Шерлок все еще подозревал руку Мориарти, их поймал Лестрейд.
— Подбросили тело, никаких документов. Не взглянешь? — спросил он и добавил: — Ах да, поздравляю.
Шерлок и Джон посмотрели друг на друга.
— Я имел в виду, с возвращением зрения, — торопливо добавил Лестрейд. — Мы с тех пор еще не виделись.
Шерлок кивнул, не оборачиваясь. Безмолвным поднятием брови он спросил Джона, хочет ли тот помочь, и тот ответил, склонив голову набок и улыбнувшись. «Тебе это пойдет на пользу», — без слов говорил его ответ. Они повернулись к Лестрейду вместе.
— Пошли.
Тело нашли на подземной парковке престижного жилого здания. Сейчас там было полно полицейских; едва они вошли, как на них набросилась Салли.
— Так это правда? — напористо спросила она.
— А, сержант Донован. Есть столько ситуаций, к которым может относиться этот вопрос, — ответил Шерлок более прохладным тоном, чем Джон ожидал от него. — Если ты о зрении — да, я снова отлично вижу, чьи ковры ты протирала коленями на этот раз.
— Шерлок! — воскликнул Джон с удивлением и негодованием. Тот резко оборвал себя.
— Прошу прощения, — не глядя вокруг, он потащил Джона за руку к центру событий.
— Все равно я говорила не об этом! — закричала Салли им вслед.
В следующий раз она подобралась к ним, когда Шерлок занимался трупом, скороговоркой выпаливая вопросы один за другим.
— Значит, между вами теперь кое-что есть? — спросила Салли. Шерлок ее проигнорировал, а Джон ограничился кривой полуулыбкой. — Нет, ну вы понимаете, о чем я, — настаивала она. — У вас роман, да? Вы пара?
Суетившиеся вокруг полицейские внезапно будто примерзли к месту; Шерлок поднял голову.
— Джон, это по твоей части, — махнул рукой он.
«По моей части?» — поразился про себя Джон. Что же, Шерлок предоставляет ему решать, признавать ли их связь открыто?
— Думаю, это не ваше дело, — сказал он Салли, и толпа вокруг разочарованно загудела.
— Заткнитесь все! — потребовал Шерлок. — Ваши догадки мешают мне думать.
Наградив Джона сочувственной улыбкой, Салли понизила голос:
— Что, он вас бросил? А я предупреждала.
Шерлок выпрямился и огляделся по сторонам.
— Ну? — спросил он в пространство. — Информация? Данные? Ответы на вопросы?
Никто не произнес не звука. Джон увидел, что все взгляды устремлены на них двоих, и покраснел.
— Ради всего святого, да вы просто одержимые! — пожаловался Шерлок. Сделав два шага вперед, он обхватил Джона за шею, притянул к себе и крепко поцеловал. — Теперь, я надеюсь, мы можем заняться делом?
* * *
Вечером того же дня отягощенный пакетами из магазина Джон с ворчанием поднимался по лестнице. Если уж так необходимо, чтобы за ним по пятам всюду таскался отряд громил, они, по крайней мере, могли бы помочь ему с чертовыми покупками, думал он. Все еще бурча себе под нос, он свалил пакеты на кухонный стол и поплелся обратно в гостиную.
Шерлок сидел в своем кресле, обложившись бумагами. Его глаза были закрыты, голова откинулась назад; очевидно, он был погружен в глубокое раздумье, но стоило Джону войти в комнату, как к нему тут же повелительно протянулась длинная рука. Вздохнув, тот приблизился, наклонился, чтобы взглянуть на документы, — и Шерлок запустил пальцы в его волосы, притягивая его к себе для поцелуя.
Он оказался куда более страстным, чем их обычные поцелуи последних дней: язык Шерлока путешествовал по его губам, щекотал чувствительные уголки рта, и Джон почувствовал, что начинает возбуждаться. Он присел на подлокотник кресла, обеими руками взял Шерлока за подбородок, провел ладонями вниз по сторонам красиво запрокинутой стройной белой шеи. Именно на нее первым делом упал его взгляд, когда он вошел в комнату.
Джон поднял правую руку, и его пальцы запутались в волосах Шерлока. Поцелуй становился глубже; Шерлок застонал и раскрыл рот, послушно и мягко позволяя Джону вторгнуться в него, на долгие минуты отдавая ему власть над этим поцелуем и подчиняясь движениям пальцев, гладивших его шею.
От такой необычной покорности сердце Джона забилось чаще. Не обращая внимания на слабый протестующий звук, он поднял голову, сжал пальцы в волосах Шерлока, удерживая его на месте, и начал целовать его напряженно вытянутую шею. Его взгляд упал вниз, и он положил свободную руку на грудь Шерлока, легко царапнув ногтем хорошо различимый сквозь тонкую ткань сосок.
Шерлок задрожал под ним. О боже, это и вправду его чувствительное место... Джон еще раз потер, ущипнул, и внезапно перед его внутренним взглядом встала картина Шерлока с пирсингом — маленьким колечком, которое будет видно сквозь облегающую рубашку, но играть с которым будет позволено лишь Джону.
От этого видения кровоток в его организме немедленно переменил направление, и ему пришлось поднять голову, чтобы отдышаться. Но очень скоро он снова склонился над Шерлоком, до боли впился губами в ямку у основания ключиц, крепче сжал и повернул пальцы... Содрогнувшись, Шерлок выдохнул имя Джона, напрягся всем телом — и бумаги начали соскальзывать с его коленей. Бессознательно он подхватил их и замер.
— Джон, — сказал он. Смысл был понятен без объяснений.
Джон положил неподвижную ладонь ему на грудь, разжал пальцы второй руки, так что он смог поднять голову.
— Прости, мне надо закончить...
Джон сел прямо, глубоко дыша.
— Мне тоже, — уныло сказал он. — Но я подожду. Рано или поздно тебе придется избавиться от этого напряжения.
Уже углубляясь обратно в бумаги, Шерлок лишь мельком улыбнулся на это, но когда Джон начал вставать, схватил его за руку.
— Я действительно... — начал он и неловко кашлянул. — Я действительно люблю тебя. Но такая уж у меня натура, — он не поднимал глаз.
— Я знаю, — с этими словами Джон оставил его и медленно поплелся к столу, на котором тоже были разбросаны бумаги. Возможно, стоило сказать что-нибудь более ободряющее, подумал он, бесцельно перебирая страницы. В конце концов, он и сам знал: для Шерлока дело всегда будет на первом месте. Но мощнейшая эрекция рациональному мышлению никак не способствовала.
Мало-помалу придя в себя, Джон смог сосредоточиться и обнаружил, что держит в руках лист с заголовком «Благотворительность», под которым значатся около дюжины имен и названий домов. Пробегая список глазами, он начал хмуриться.
— Проблема? — Шерлок наконец взглянул на него, и Джон покачал головой.
— Нет, вовсе нет. Просто удивляюсь, сколько добрых дел они совершают, тратя такие деньги на недвижимость, — он изучил список еще раз. — Усадьба Хайгейт, Рейхенбахский дом, поместье Морнингтон... Целое чертово поместье, подумать только, — с отвращением повторил он. — Каждое из этих названий звучит достаточно пышно, чтобы послужить ширмой для Мориарти.
Внезапно Шерлок зашуршал кипой бумаг у себя на коленях.
— Завещание миссис Харбрук, пожертвования на благотворительность! — с торжеством объявил он и перебросил еще несколько страниц. — А также первой миссис Харбрук... Другие имена, но та же схема. Ключ в благотворительности, Джон, я уверен. Вот как ему платили за его услуги. О, он гений! — Шерлок порывисто вскочил, не замечая уязвленного выражения на лице Джона.
— Эти дома разбросаны по всей стране, очень неудобно, — размышлял он вслух. — Хотя мы можем начать с самых вероятных претендентов — одного из тех, что упомянул ты, и пары других.
Джон скрестил руки на груди и оперся о стол, со знакомым муторным ощущением глядя, как Шерлок носится взад-вперед по комнате и размахивает руками, развивая свою теорию.
— Никого не смущает, когда человек жертвует на благотворительность после смерти близких или оставляет деньги по собственному завещанию: наоборот, это придает подделке достоверности. А компании, должно быть, даже претендуют на налоговые вычеты с этих сумм... Блестяще! — он развернулся на месте, сияющий, но откровенно разочарованный отсутствием похвал.
— Блестяще, — холодно откликнулся Джон.
Улыбка Шерлока увяла, в глазах проступила неуверенность.
— Джон?
Тот смотрел на него с каменным лицом.
— Скажи мне, Шерлок, — начал он угрюмо. — Скажи честно. Если бы можно было повернуть выключатель, чтобы Мориарти исчез, ты сделал бы это?
По лицу Шерлока было видно, что смена темы дается ему с трудом. Джон продолжал напирать:
— Величайший противник изо всех, что были у тебя. Без сомнения, единственный, чей интеллект ты считаешь равным своему, — Джон припомнил кое-что из тех слов, которые так больно ранили его раньше, и процитировал: — Изысканный. Нестандартный. Знающий, что такое скука.
Шерлок качнулся было к нему, но у Джона был такой замкнутый, неприступный вид, что он запнулся на полушаге.
— Иногда я не понимаю, как ты можешь выносить мое общество, — продолжал Джон. Он знал, что говорит несправедливые вещи, но это лишь усиливало его злость. — Обычный, скучный, бесхитростный Джон Ватсон. Куда мне до него! Мне никогда не стать таким же «восхитительно интересным», как твой чертов Мориарти.
У Шерлока был такой вид, как будто его любимая подушка внезапно отрастила зубы и укусила его за задницу. Да, именно задницу, бунтарски подумал Джон. Хочу и говорю.
— Задница, — сказал он вслух. Убедительности его доводам это не добавило, но по крайней мере он почувствовал себя немного легче.
Шерлок до неправдоподобности высоко задрал брови, а потом сдвинул их в раздумье.
— Ты надеялся, что мы с ним будем счастливы вместе, — сказал он, припоминая их спор после убийства пожилой женщины11. — Почему я тогда не понял, что ты ревнуешь? — он недоуменно покачал головой. — Как я мог не увидеть этого?
— Тебе было не до того, — с обидой ответил Джон. В конце концов, почему именно он всегда должен вести себя разумно? Сначала его доводят до ручки, потом спокойно отвергают, и он действительно ревнует — безумно ревнует к чарам Мориарти. Слова, вырвавшиеся у него во время того давнего спора, были продиктованы почти что отчаянием: он никогда не был ближе к расставанию с Шерлоком, чем в ту минуту.
Шерлок был одержим Мориарти до такой степени, что забывал обо всех остальных. Это было похоже на обольщение — Мориарти завлекал его, уводя прочь не только от Джона, но и от всего человеческого, что было в нем. И в каком-то смысле он преуспел: Шерлок соблазнился.
— Ты выбрал его, — теперь голос Джона был тихим. — Ты избавился от меня, чтобы иметь возможность встретиться с ним. Ты предпочел его мне.
Шерлок соединил кончики пальцев и задумчиво посмотрел на Джона поверх них.
— Почему ты никогда не рассказывал мне, что Мориарти сказал в бассейне? — спросил он.
Резкая перемена темы сбила Джона с толку.
— Что, прости? — переспросил он. — Тебе же читали мои показания, а больше мы никогда об этом не разговаривали.
Взглянув на Шерлока, он догадался:
— Значит... Ты хочешь сказать, что теперь вспомнил? Вспомнил те полчаса?
Шерлок кивнул и отвернулся, рассеянно уставившись в окно.
— Забавно. Никто не понял, насколько они важны, даже я сам, — он пожал плечами. — Всего тридцать минут, половина из которых ушла на дорогу, а вторая прошла при свидетелях. Это даже амнезией не посчитали, сказали, что совершенно нормально не помнить событий, предшествовавших ранению в голову... «Неважно», — вот что они сказали.
Он снова перевел взгляд на Джона. Казалось, он не находит нужных слов.
— До того момента я был вполне доволен ситуацией... Я имею в виду, нашими отношениями, — наконец продолжил он. — Я знал, что ты мне необходим, нам хорошо работалось вместе, да и в целом мы подходили друг другу, — Шерлок опустил взгляд. Разговоры об эмоциях всегда давались ему нелегко. — В квартире всегда было теплее, когда в ней был ты, даже когда ты ругался на мои эксперименты или пилил меня, требуя, чтобы я поел. Меня это не задевало, потому что мне было приятно твое внимание.
Такая откровенность застала Джона врасплох. Насколько он помнил, Шерлок почти никогда не обращал всю мощь своего блистательного интеллекта на анализ собственных поступков и поиск их причин.
— Конечно, были моменты... — с улыбкой Шерлок поднял глаза, и им обоим одновременно пришло в голову слово «коридор». — Но я никогда не понимал полностью, что они означают, и не уделял им большого внимания, — он дернул уголком рта и добавил: — Это было моей ошибкой. Потому что когда ты распахнул куртку и я увидел взрывчатку, со мной произошло что-то непонятное. Словно действовала только моя оболочка, а под ней все кружилось и переворачивалось вверх дном. Я ничего не понимал, пока Мориарти не сказал...
Наступившую тишину заполнил пораженный голос Джона:
— Он сказал, что выжжет твое сердце.
— Именно так, — подтвердил Шерлок. — В этот момент мы посмотрели друг на друга, и я понял, что ты и есть оно. Мое сердце, — он помолчал и добавил, словно не мог оставить такое неоднозначное высказывание без пояснения: — В метафорическом смысле, конечно.
— Само собой, — согласился Джон, и Шерлок покосился на него с подозрением.
— Не смейся над социопатом, Джон, — предупредил он.
Тот поднял руки, защищаясь от обвинения.
— Даже и не думал! — улыбку он надежно удерживал внутри.
— Когда я вышел из комы, — продолжал Шерлок, — я не помнил ничего из произошедшего после того, как я поехал в бассейн. Я не помнил, что именно понял там и понял ли что-нибудь вообще, но ощущение связи, близости между нами никуда не делось. И эти чувства возникли снова, как я и сказал в тот вечер, когда поцеловал тебя, — Шерлок взглянул на Джона, наблюдая за его реакцией. — И они росли до тех пор, пока я не осознал их снова.
От таких откровений у Джона кружилась голова. Злость была забыта; вместо этого он пытался представить себе, что случилось бы, не окажись Шерлок ранен в бассейне. Подчинился бы Шерлок своим чувствам? Присмотрелся бы к Джону внимательнее, увидел бы, что эти чувства взаимны? Пришли бы они к тому же итогу другим путем? Возможно, это действительно было неизбежно.
Джон попытался снова сосредоточиться на разговоре.
— И твое зрение?.. — напомнил он.
— Вернулось вместе с памятью, — закончил фразу Шерлок. — Мой постоянный кошмар про бассейн...
— Тот сон, в котором нас обоих застрелили?
— Не совсем. Я так думал, но в последний раз понял, что мое подсознание постоянно пыталось подсказать мне одно и то же — что выстрел был только один.
— Да, именно это ты и говорил, — вставил Джон. — Когда ты упрямился и ночевал на диване, во сне ты твердил о том, что выстрел был один. Это поразило меня, потому что мне самому снились кошмары про два выстрела, — Шерлок глянул на него с недоумением, и Джон пояснил: — Про то, как тебя ранили. Ты выстрелил в бомбу, а снайпер в тебя, — было два выстрела, хотя должен был быть лишь один, — от воспоминания его передернуло.
Шерлок понимающе кивнул и придвинулся ближе, на расстояние вытянутой руки.
— В моем сне, — он коснулся пальцем лба Джона, — выстрелили в тебя, а ранен был я.
— Разве тебя не ранили в грудь? — растерянно спросил Джон.
Шерлок покачал головой.
— Это было только предположение. Даже во сне мой мозг мог бы работать лучше, — похоже, он был зол на себя за первоначальное толкование сна. — Выстрел, убивший тебя, одновременно уничтожил и меня. Мое сердце, — добавил он.
Его взгляд метался по лицу Джона, открытый и беззащитный, как никогда раньше.
— Ты на самом деле часть меня, Джон. У нас одно сердце на двоих.
Шерлок на мгновение закрыл глаза, а когда открыл снова, в них горел огонь. Он схватил Джона за плечи.
— Так что не спрашивай меня, хочу ли я, чтобы он исчез, — жестко сказал он. — Потому что он похитил тебя и угрожал твоей жизни, и пока он жив, ты никогда не будешь в безопасности. Поэтому если ты дашь мне этот выключатель, я поверну его, или если это будет кнопка, я нажму ее. А если он сейчас войдет в эту комнату, я схвачу его за горло и буду душить, пока его глаза не нальются кровью и он не покинет этот мир. Потому что ты мой, и я до конца моих дней никому не позволю разлучить нас с тобой. Понимаешь?
Джон не знал, что сказать. Часть его стремилась обнять Шерлока, сказать, что он любит его и будет любить всегда, но за сегодняшний день Шерлок пережил уже чересчур много эмоций, и новое проявление чувств вызвало бы у него только неловкость. Он глубоко вздохнул и кивнул:
— Понял тебя.
Это был правильный подход. Шерлок улыбнулся с благодарностью и немного расслабился.
— Итак, нас ждет автомобильное путешествие? — Джон кивнул на лежавший на столе список пожертвований.
— На самом деле, железнодорожное, — ответил Шерлок немного севшим после недавней вспышки голосом, но почти сразу же добавил обычным тоном: — Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я научился водить по пути. Судя по тому, каким идиотам выдают права в наши дни, это должно быть несложно.
При мысли о том, как он пытается научить Шерлока водить12, Джон стиснул зубы и торопливо ответил:
— Нет-нет, поедем на поезде.
Шерлок сделал задумчивое лицо.
— Поездка займет несколько дней, так что у нас будет время изучить еще один очень важный вопрос.
Джон вопросительно посмотрел на него.
— Какой же?
— Веснушки.
Глава 18. Узнать все
Шерлок откинулся на спинку кресла Джона. Он казался погрузившимся в размышления, но на самом деле просто смотрел, как Джон за столом стучит по клавиатуре своего ноутбука, занимаясь приготовлениями к поездке: проверяет расписание поездов, бронирует билеты и гостиничные номера... Шерлок находил все эти бытовые мелочи крайне нудными, но вот почему-то наблюдать за Джоном ему было не скучно.
Возможно, после всего, что он только что наговорил, пришло время немного сместить приоритеты, подумал он.
С того самого дня, когда Шерлок впервые осознал, что его гениальность лучше всего проявляет себя в раскрытии преступлений, работа всегда оставалась для него на первом месте. Она была важнее, чем еда, сон, социальные нормы, — важнее всего на свете.
Но это было до Джона.
Несколько дней назад, когда он проснулся и обнаружил, что зрение вернулось, первым, что он увидел, было лицо человека, спавшего с ним рядом. Без сомнения, Джон подумал, что он немедленно выскочил из постели и понесся к документам, но все было не так.
Шерлок пролежал в постели еще почти час, глядя на Джона и споря с самим собой. Он чувствовал себя словно разорванным надвое. Логическая, рациональная часть его сознания, которая раньше управляла всем в его жизни, требовала, чтобы он встал и немедленно нашел практическое применение вновь обретенному зрению.
Вместе с тем впервые на своей памяти он чувствовал не менее сильное желание сделать совершенно нелогичную и эмоциональную вещь. Откинуть одеяло, полностью сосредоточиться на Джоне и изучить каждый дюйм его тела; добавить зрительные впечатления к тактильной карте, которая во всех деталях и интимных подробностях навсегда отпечаталась в его мозгу.
Ему было сложно примирить два образа — невидимого Джона, который любил его, и человека, в постели которого он лежал. Этот человек выглядел как его друг, просто друг — не партнер, не любовник, не тот, кто овладел им всего несколько часов назад.
Он хотел разбудить Джона и рассказать ему, что случилось. Хотел потребовать, чтобы Джон снова сказал: «Я люблю тебя», хотел увидеть выражение его лица, узнать, как движутся его губы, когда он говорит это, и как эти слова отражаются в его глазах.
Но ведь это было неправильно, разве нет? Тот человек, которым он был — или которым хотел быть, — должен вести себя не так. В конце концов выгнал Шерлока из постели именно страх. Зов папки с документами из гостиной не смог перебороть его интереса к Джону, но страх потерять себя потянул чашу весов вниз. Джон завладел его сердцем — а Шерлок даже не заметил, как это произошло. Что же еще он отнимет, если позволить ему?
Он снова взглянул на Джона, уткнувшегося в монитор и не замечавшего ничего вокруг себя. Нет, не так: он смотрел на Джона и не мог отвести глаз.
Он знал вкус кожи Джона под этой одеждой, мог с кристальной ясностью вспомнить, как ощущается под пальцами дорожка волос на его животе... Но он не знал, как она выглядит. Разумеется, он представлял ее себе и не сомневался, что его блестящий ум сконструировал исключительно точную картину, но все-таки это не было знанием. Неожиданно эта нехватка данных показалась ему совершенно невыносимой.
Все последние дни в физическом плане он держал Джона на расстоянии. Не настолько далеком, чтобы тот начал беспокоиться, но достаточном, чтобы дать ясно понять: в обычной жизни работа всегда останется на первом месте.
И Джон не спорил. Он не пытался настаивать, словно и не ожидал ничего другого. Похоже, ему и в голову не приходило, каких трудов стоит Шерлоку подчиниться требованиям разума и сосредоточить все внимание на деле.
Он по-прежнему страстно желал раскрыть дело; его тяга к разгадке тайн и поиску истины никуда не делась. Но в присутствии Джона слова «страсть» и «тяга» обретали совсем другое значение... Шерлок усмехнулся про себя: кажется, он стал гораздо лучше различать двусмысленности после своего знакомства с миром секса. Впрочем, «лучше» — не то слово: раньше он не замечал их вовсе.
Джон повел плечами, и Шерлок увидел, как напрягаются, перекатываясь под тонкой тканью, его мышцы. Потом он сцепил руки над головой и потянулся; взгляд Шерлока метнулся к краю футболки, который приподнялся, обнажая узкую полоску кожи... Слишком узкую.
Собственные слова Шерлока эхом отозвались у него в голове. Джон был в опасности, и она угрожала ему не только со стороны Мориарти. Просто сам Джон был не из тех людей, кто ведет спокойную жизнь. Конечно, Шерлок тоже, но это его не беспокоило.
Неужели страх оказаться во власти человеческих чувств затуманил его разум? Разве не должен он использовать все отпущенное им время, хвататься за каждую возможность? В конце концов, преступность вечна: род человеческий не оставит его без работы. А вот Джон, возможно, будет с ним не всегда.
Разум Шерлока попытался увильнуть от этой страшной мысли, но он заставил себя вернуться к ней. Они играют в опасные игры; нерационально исключать возможность того, что одного из них или, возможно, обоих ждет неожиданный и преждевременный конец.
Джон встал, огляделся по сторонам и встретился взглядом с Шерлоком. Его лицо немедленно приняло озабоченное выражение.
— Ты в порядке?
— Да, — Шерлок сам слышал, что его голос звучит ниже обычного, и был поражен тем, как расширились зрачки Джона от одного-единственного слова.
Смерив его внимательным взглядом, Джон направился в кухню.
— Сделать тебе чаю?
Когда он проходил мимо, Шерлок едва удержался от того, чтобы не поймать его за руку и притянуть к себе.
— Да, пожалуйста, — ответил он, провожая Джона взглядом. Насколько опасно позволять привязанности к Джону влиять на его поведение? Шерлок не хотел чересчур сильно меняться. Меньше всего на свете он хотел становиться дружелюбным или, боже упаси, нормальным.
В последний раз на месте преступления он извинился перед Салли по собственному желанию, и это беспокоило его: слишком непохоже на его обычный стиль. Впрочем, поразмыслив, он понял, что сделал это лишь ради Джона. Сам он не чувствовал себя виноватым и ни в малейшей степени не сожалел о своей грубости. Эта мысль доставила Шерлоку несказанное удовольствие.
Он встал и направился на кухню. Джон стоял спиной к нему перед открытым холодильником, заглядывая внутрь. Одной рукой он придерживал дверцу, другой покачивал пакет с молоком, очевидно, размышляя, что приготовить и как уговорить Шерлока это съесть.
Шерлок, разумеется, не отказался бы набить чем-нибудь рот, но еда в настоящий момент его точно не привлекала. Он снова ухмыльнулся про себя: похоже, стоит понять, в чем соль, как сочинять двусмысленные шутки становится проще простого.
К сожалению, застать Джона врасплох было практически невозможно. Не успел Шерлок приблизиться и на пару футов, как он насторожился и обернулся через плечо, неуверенно улыбаясь.
— Хочешь чего-нибудь? — показал он на открытый холодильник.
— О да, — ответил Шерлок, пристально глядя на Джона. Несколько секунд он смотрел ему в глаза, потом сосредоточился на губах, а затем, воспользовавшись расстоянием между ними, медленно повел взгляд вниз, раздевая взглядом каждый дюйм его тела. Вниз, до самых пальцев ног, — и снова вверх. На обратном пути дыхание Джона стало намного чаще, а его джинсы показались Шерлоку гораздо теснее.
Джон прерывисто выдохнул.
— Чего ты хочешь? — спросил он с осторожной надеждой в голосе.
Шерлок медленно поднял голову, запоминая каждую деталь, и посмотрел Джону в лицо.
— Я хочу увидеть тебя без одежды, — его голос был низким, словно звериное ворчание, и все чувства Джона немедленно отразились на его лице, ясные, как текст на экране.
Сначала — откровенное желание: «О боже, да». Потом неуверенность, мимолетное сомнение: может быть, Шерлоку всего лишь необходимо присутствие голого мужчины небольшого роста для какого-нибудь эксперимента? Легким движением головы он отбросил эту мысль, и ее место заняла отчаянная надежда на то, что его желание взаимно, омраченная памятью о недавнем поведении Шерлока и сознанием того, что дело еще не закрыто.
И наконец — принятие. Готовность идти за Шерлоком туда, куда он поведет, даже если их желания не совсем совпадают. Джон поставил пакет с молоком обратно в холодильник, закрыл дверцу и прислонился к ней.
— Здесь? — поднял брови он.
Шерлок прикинул уровень освещенности в кухне. Совершенно недостаточный.
— В моей комнате, — решительно сказал он. — Но прежде всего — в какой сумке?
Джон непонимающе глянул на него, и Шерлок кивнул в сторону покупок на столе.
— В какой сумке, Джон? Сегодня моя очередь.
— Но как ты...
Шерлок вздохнул, мгновенно окинул взглядом гору сумок, безошибочно вытащил из-под упаковки бумажных полотенец пакет с эмблемой аптеки и повернулся к Джону.
— Только после вас, — пригласил он.
В спальне Джон взялся было за край футболки, но замялся с выражением неловкости на лице. Шерлок нетерпеливо вздохнул, сделал шаг вперед, но тут же заставил себя остановиться. Нет, нельзя думать только о своих желаниях. Он внимательно посмотрел на Джона: тот выглядел почти робким — таким Шерлок еще никогда его не видел. Он пробежался по мысленному каталогу своих тактильных воспоминаний — там этого выражения тоже не было.
— Что не так? — спросил он. — Ты должен мне ответить, это твое собственное правило.
Непонятное выражение на лице Джона сменилось знакомым — смущенным. Он выпустил футболку и провел рукой по волосам, потом отвернулся и сел на край постели.
— Я веду себя просто смешно. Ерунда, — он закинул руку за спину, потянул футболку вверх, и Шерлок чертыхнулся про себя, но все же сделал шаг вперед и остановил его.
— Нет, не ерунда, — сказал он. — Для меня важно все, что касается тебя.
Он пристально посмотрел на Джона и сел рядом.
— Да, я хочу увидеть тебя, но понять твои реакции не менее важно. Объясни.
Джон пожал плечами.
— Ты снова скажешь, что я идиот.
— Предположим, что я смогу удержаться от констатации очевидного факта, — нахмурился Шерлок. — Давай, выкладывай. Мне ты не позволял так увиливать.
Он представил себе, как поступил бы Джон в такой ситуации, и осторожно потрепал его по плечу. С легким смешком тот придвинулся чуть ближе и вздохнул.
— Просто ты такой... — он неопределенно взмахнул рукой вверх-вниз.
Да уж, не слишком информативно. Шерлок попытался подсказать:
— Гениальный? Неповторимый? Бесчувственный? Высокий?
На последнем слове Джон хмыкнул.
— Красивый, Шерлок, — он повторил свой жест. — Посмотри на себя. Ты самый потрясающий изо всех, кого я видел в своей жизни, а я... у меня есть шрамы, — Джон опустил голову. — Во мне и раньше-то не было ничего особенного, а сейчас я... а ты...
Он покачал головой.
— На меня это не похоже. Вообще-то я не застенчивый, но на меня еще никто никогда так пристально не смотрел... не посмотрит так, как ты, — он быстро взглянул на Шерлока и отвернулся. — А если тебе не понравится то, что ты увидишь?
Неуверенность в себе — вот что это такое, с изумлением понял Шерлок. Теперь понятно, почему он не распознал ее: Джон никогда раньше не выказывал ни малейших признаков сомнения, был ведущим в их отношениях.
— Ты идиот, — сказал Шерлок. Джон поднял брови, словно напоминая: «Я же говорил...» — И я тоже. Иди сюда.
Он скинул ботинки и вытянулся на постели во весь рост, приглашающе протянув руку. Помедлив, Джон присоединился к нему; теперь они лежали на боку лицом к лицу.
— Меня не привлекает никто, кроме тебя. Следовательно, ты для меня определяешь само понятие привлекательного. Твоя внешность не имеет никакого отношения к этому вопросу, хотя, конечно, с фактической точки зрения она для меня важна.
Похоже, уверенности Джону эти слова не прибавили. Шерлок покачал головой. Он был недоволен собой: почему все, что он говорит, звучит словно чертов учебник? Он попытался снова:
— Ты не эксперимент.
Это прозвучало ничуть не лучше. Слова явно вели в никуда. Он подался чуть ближе.
— Поцелуй меня, — потребовал он, и Джон наконец улыбнулся.
Шерлок отдался поцелую с облегчением. Вот так гораздо лучше... Он расслабленно обнял Джона за пояс одной рукой и почувствовал, как его напряжение уходит по мере того, как он перестает беспокоиться и сосредотачивается на том, что делает.
В следующий раз сначала целуй, а потом уже проси раздеться, сделал себе Шерлок мысленную заметку. В конце концов, не такая уж и сложная штука эти отношения: даже полные дебилы ухитряются как-то справляться...
Но тут пальцы Джона зарылись в его волосы, и мысли Шерлока начали путаться. Он не пытался бороться с этим. В последние дни он много целовал Джона, но каждый раз в его голове тикал таймер; он ясно отдавал себе отчет в происходящем. На этот раз он отпустил руль и с облегчением отдался на волю течения, уносившего его в тихую заводь, где не было никого, кроме них двоих, а все, кроме вкуса, запаха и прикосновений Джона, расплывалось туманом.
Они целовались долго. Шерлок запустил руки под майку Джона, погладил его спину и снова осознал, насколько остро хочет видеть то, к чему прикасается. Он потянул ткань вверх, и Джон тут же принялся расстегивать пуговицы на его рубашке.
Подождав, пока он закончит, Шерлок стянул с него футболку и швырнул ее в угол, где она очень удачно завалилась за стопку папок. Будем надеяться, что Джон не заметил, куда она упала, подумал Шерлок. Ее он совершенно точно не хотел видеть в ближайшее время.
Сделав выводы из своих ошибок, он немедленно перекатил Джона на спину, наполовину улегся на него и снова принялся целовать, не давая неуверенности ни малейшего шанса. Весь следующий час Шерлок изучал его, и это было замечательно.
Постепенно они избавились и от остальной одежды, и каждый раз он старался как следует отвлечь Джона. Он уже знал, что нравится Джону, от каких ласк тот вздрагивает и резко двигает бедрами, от чего с его губ срывается стон; но видеть воочию, как отражается все это на его лице, наблюдать, как отзывается его тело, как мускулы напрягаются под его ладонями... Это просто завораживало.
Он бы хотел посвятить больше времени шраму на плече, но Джон, похоже, стеснялся показывать его. Не беда, у него еще будет такая возможность. По крайней мере, теперь у него была полная исчерпывающая картина, ведь все веснушки, шрамы и чувствительные местечки были изучены. Он наложил эту карту на остальные — тактильную и чувственную, — которые мысленно объединил и сохранил. Завершив этот процесс, он тут же почувствовал себя гораздо лучше.
С удовлетворенным вздохом он улегся на Джона и улыбнулся. Джон засмеялся, но его смех скоро стих; возможно, решил Шерлок, глядя в его голубые глаза с расширенными зрачками, возбуждение просто не оставило места для веселья. Ему уже три раза приходилось прекращать свои ласки, давая Джону возможность немного прийти в себя, ведь тот не должен был кончить раньше, чем Шерлок будет готов. И уж точно не тогда, когда Шерлок не сможет смотреть на это.
— Ты по-прежнему чувствуешь себя беззащитным? — спросил он и тут же подумал, что это могло прозвучать нетактично. Может, ему стоило сказать «тебе неуютно» или что-то в этом духе? Джон ведь сдерживался в выражениях, и Шерлок был ему за это благодарен.
К счастью, если и он и дал маху, Джона это вроде бы не задело, потому что он снова захихикал.
— Шерлок, — сказал он, потянувшись за поцелуем, — все то безумно долгое время, что ты изучал каждый дюйм меня, — он улыбнулся, — у тебя так впечатляюще стояло, — тут он подался к Шерлоку бедрами, и они оба застонали, — что ты можешь быть совершенно уверен: со стеснением покончено, — закончил он и прижался еще теснее.
Шерлок почувствовал облегчение. На самом деле, он практически пытался скрыть свою эрекцию, опасаясь, что это будет выглядеть неподобающим образом, поскольку он должен быть полностью сосредоточен на Джоне. Это подтверждало предварительную гипотезу о том, что прятать что-то от Джона было неправильно. Сейчас он сделал окончательный вывод.
Когда с изучением было покончено — по крайней мере, на сегодня, — Шерлок почувствовал, что потребности его собственного тела наконец достучались до сознания и резко превратились в настоятельные требования. Он приподнялся и потянулся через Джона к аптечному пакету на тумбочке, а потом почти уронил его на пол, потому что в этот момент Джон воспользовался возможностью приникнуть к его соску.
Острое чувство пронзило все его тело, заставив его прижаться к Джону бедрами. Тот в ответ одобрительно замычал. Вариант был крайне занимательный. Шерлок не знал, то ли ему продолжать действовать согласно плану, то ли замереть в такой позе на сколько получится и наслаждаться этим невероятным ощущением.
Но решать ему не пришлось: Джон уперся коленом в постель, как рычагом, и опрокинул его, немедленно возобновив ласки губами и свободной рукой.
Шерлок чуть ли не извивался под ним: тянущее ощущение было невыносимо острым. Он чувствовал, как язык Джона касается кончика соска, обводит его, скользит по нему... потом ощутил осторожное прикосновение зубов к нежной плоти, и его затрясло. Джон ущипнул его за другой сосок почти болезненно, но не слишком, в самую меру, и в одно мгновение тот час, что Шерлок провел, подавляя свое возбуждение, обернулся для него почти крахом, потому что его несло к развязке с пугающей скоростью.
Джон принялся ласкать ртом другой сосок, а свободную руку опустил вниз и обхватил его член. Шерлок выгнулся на постели, стараясь сохранить контроль над собой, покидавший его стремительно и без предупреждения. Джон не должен был опять вести и заставлять его терять разум, хотя, конечно, он делал это просто блестяще. Все должно было быть совсем не так, он был готов и хотел сделать это, и, черт подери...
— Моя очередь!
Джон поднял голову, и Шерлок едва не всхлипнул от исчезнувшего восхитительного ощущения тянущего посасывания и покусывания, но пересилил себя, пристально взглянул на Джона и повторил еще раз:
— Моя очередь. Но только лицом к лицу. Я хочу тебя видеть.
Кивнув, Джон взял пакет, брошенный Шерлоком на одеяло, вытряхнул содержимое, вынул презерватив из упаковки и, не дожидаясь разрешения или одобрения, надел его на Шерлока — но аккуратно, чтобы не загораживать обзор, так что Шерлок мог видеть, как и что он делает. Потом он лег на спину, подложил под бедра подушку и потянулся за флаконом со смазкой. Но на этот раз Шерлок его остановил.
— Позволь мне, — сказал он.
И Джон ему позволил. Он рассказал, как нужно согнуть палец и что именно нащупать, и когда он нашел искомое, реакция Джона была восхитительной, и Шерлок запомнил и метод, и реакцию. Потом они перешли к двум пальцам, а потом пришло время — и он взглянул Джону в лицо и увидел его взгляд, тот взгляд, что говорил ему: «Ты для меня весь мир». И Шерлок почувствовал, что он больше не одинок и больше никогда не будет один.
Ему срочно понадобилось наклониться и поцеловать Джона, и Джон поцеловал его в ответ и направил его, но не так как, будто он инструктировал Шерлока, а как будто он просто не мог больше ждать. Шерлок толкнулся в него и почувствовал, как плоть Джона подается и смыкается вокруг него. Джон закинул голову и застонал, и Шерлок входил в него, пока не оказался внутри весь, до самого конца. И Джон окружал его, и стискивал, и держал его так крепко, как будто он был чем-то дорогим, чем-то драгоценным, а вовсе не психом.
— Ты во мне, — прошептал Джон приглушенно и почти с благоговением, — ты внутри меня, — повторил он, как будто не мог в это поверить. Он выгнулся. — О боже. Я тебя люблю.
И Шерлок впервые увидел, как он произносит эти слова. Он оперся на одну руку, а другой стал сжимать и ласкать Джона, а потом начал говорить. Неважно, что он говорил на самом деле, потому что один только звук его голоса заставлял Джона терять голову. Шерлок видел, как рушится его самоконтроль.
Но он не хотел, чтобы его слова были лишены смысла, так что он перечислял все те моменты, когда Джону удавалось его удивить. Список был поразительно длинным, если учесть, как сложно удивить Шерлока. Было ясно, что ему не удастся добраться и до его середины, даже до четверти, потому что Джон задыхался и стонал под ним, а Шерлок старался сосредоточиться на своем списке, а не на том, как ему хорошо с Джоном. А потом он взглянул вниз, и это была ошибка, потому что... О боже, ни в коем случае нельзя терять контроль, потому что он очень-очень сильно хочет увидеть, как Джон кончает, значит, надо собраться как следует...
Удерживать свой вес на одной руке становилось тяжело, и Джон оттолкнул его руку и взялся за дело сам. Боже, Шерлок так хотел посмотреть на это, но боялся, что это лишит его остатков разума, так что он оперся на обе руки и сосредоточил внимание на лице Джона. А потом понял, что нет необходимости делать все сразу, прямо сейчас и сию секунду — потому что у них будет еще время, когда он сможет понаблюдать за тем, как Джон это делает. Мысленный образ Джона, принимающего душ, заставил его растерять все мысли и слова. Он замолчал, и Джон посмотрел на него. Его лицо было так близко и на нем было написано такое отчаянное желание, что Шерлок убыстрил движения, понизил голос и сказал:
— Мой.
Он посмотрел Джону в глаза и позволил всей своей жажде обладания отразиться на его лице.
— Ты мой и всегда будешь моим.
И на этом все закончилось. Джон сдался, его тело содрогалось, и Шерлок заставил себя не закрывать глаза и смотрел так долго, как только смог. И когда он взглянул вниз, в то место, где их тела соединялись, то почувствовал, как тает его выдержка. И он просто позволил этому случиться. Джон словно вытянул из него оргазм, вывернул его наизнанку, и Шерлок внезапно обрадовался тому, что его сердце в таких крепких и умелых руках, потому что он не был уверен, что смог бы справиться с такой силой чувств в одиночку.
* * *
— Так что произошло между тобой и Антеей? — спросил Джон, закидывая свою сумку на багажную полку. Он окинул взглядом вагон, но поблизости от них никто не сидел — поездка первым классом имела свои преимущества.
— Прошу прощения? — Шерлок притворился, что не понимает вопроса, но Джона это не обмануло ни на секунду. Хотя детектив уже успел развернуть свой ноутбук и озабоченно стрекотал клавишами, разумеется, мысли Джона он видел насквозь.
— Ты и Антея, — терпеливо повторил Джон. — Пока ты ходил за годовым запасом никотиновых пластырей, — он неодобрительно покосился на сумку Шерлока, — она мило болтала со мной на платформе. Но вот появляешься ты — и она моментально утыкается в свой «блэкберри», а меня именует исключительно доктором Ватсоном. В чем дело?
Шерлок поднял взгляд от ноутбука. На какое-то мгновение Джону показалось, что он вообще не ответит, но вдруг он склонил голову набок и уточнил:
— Я должен говорить?
— Что ты имеешь в виду?
Шерлок взмахнул рукой от него к себе.
— Я о правилах отношений. Отвечать обязательно? — пояснил он.
— Нет, Шерлок! — в изумлении Джон покачал головой. — Нет, конечно, не обязательно. Просто я удивился, вот и все.
Про себя он подумал, не стоит ли поискать в магазинах книгу вроде «Отношения для чайников», пока такие вопросы не вошли у них в привычку. Но Шерлок по-прежнему сверлил его испытующим взглядом, поэтому он попытался объяснить:
— Ну, допустим, так: если мне стоит о чем-то знать, ты должен рассказать. Все остальное я буду очень рад услышать, но говорить ты не обязан. Как тебе такая формулировка?
— Дай определение: что значит «стоит знать»?
Джон возвел глаза к потолку.
— Шерлок, ну где твой здравый смысл? Если сомневаешься, представь себе ситуацию наоборот. Что бы ты хотел знать, если бы речь шла обо мне?
— Все, — немедленно ответил Шерлок.
Джон вздохнул.
— Ладно, пример неудачный, — он задумался на несколько секунд. — Хорошо. Если что-то может повлиять или влияет на меня и наши отношения — рассказывай мне об этом. Во всем остальном поступай как хочешь, — Джон иронически усмехнулся. — Должны же у тебя быть какие-то тайны... В конце концов, не ты один виноват в том, что вокруг тебя их уже ни у кого не осталось.
Шерлок улыбнулся и снова повернулся к ноутбуку. Минут через десять он начал:
— Вскоре после того, как Антея начала работать на Майкрофта, он прислал ее ко мне, чтобы попросить о помощи в одном расследовании, — не поднимая глаз, он продолжал печатать. — Один из членов королевской семьи оказался втянутым в дело о предполагаемой краже из особняка на Итонской площади, так что действовать надо было быстро и без шума, не вмешивая полицию.
— Скандал в Белгравии! — не удержался Джон, и Шерлок поморщился.
— О да, спасибо, — вскинув голову, он пригвоздил Джона к месту скептическим взглядом. — Именно такой идиотский заголовок ты бы придумал для записи в своем блоге, если бы был со мной в то время и дело не было бы секретным.
— Так что насчет Антеи? — Джон пропустил оскорбление мимо ушей с легкостью, говорившей о солидном опыте.
С несколько смущенным видом Шерлок снова уставился в монитор.
— А, ну да. До того мы с ней не встречались, и она... как тебе сказать... — он явно не находил слов, — вроде как попробовала меня обольстить.
— Удивительно, что ты это заметил.
Шерлок скорчил гримасу.
— Не заметить было сложно, — быстро взглянув на Джона, он снова опустил глаза. — Я предположил, что ее подговорил Майкрофт, и высказал ему все, что думал об этом.
— Но он был не при чем? — догадался Джон.
— Вот именно.
— И ты сообщил Майкрофту о своем недовольстве...
— Да. При Антее, — он покачал головой. — Не очень хорошо вышло.
Ну вот, чертовски типичная ситуация, подумал Джон. Его Антея отшила, а Шерлоку, значит, сама вешалась на шею. Какой дурой она, должно быть, себя почувствовала, когда узнала, кого ей предпочли... Он улыбнулся про себя, представив себе, как Антея гоняется за Шерлоком вокруг кухонного стола с «блэкберри» в руке, а тот защищает свою честь, швыряя в нее самыми неаппетитными из своих экспериментов и пытаясь спрятаться за черепом.
Шерлок, казалось, потерял интерес к теме, но Джон продолжал размышлять.
— Тебе, должно быть, постоянно делают авансы разные люди, — предположил он. — И даже если на большинство из них ты не обращаешь внимания, кое-кого не заметить просто нельзя. Например, эту беднягу Молли. Я помню, как в день, когда мы впервые встретились, она приносила тебе кофе и переживала из-за помады. Только не говори, что не понимаешь, почему она это делала.
Шерлок лишь пожал плечами. Скучища.
— Значит, либо Антея вытворяла что-то совершенно из ряда вон выходящее, — Джон представил себе что-то вроде танца семи покрывал с использованием шарфов Шерлока, — либо ты разозлился не из-за этого...
Внезапно до него дошло.
— Твоя дедукция не сработала. Вот почему ты не хотел рассказывать мне.
Шерлок откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди.
— Ну конечно. А потом мне вдруг остро захотелось, чтобы ты позлорадствовал, — саркастически заметил он.
Джон решил, что пора сменить тему, вытащил из кармана небольшое устройство и протянул его Шерлоку.
— Держи. Кнопка вызова супермена.
Тот внимательно изучил прибор.
— Это передатчик, — констатировал он. — Мощный, с большим радиусом действия, но ограниченными функциями. Просто тревожная кнопка, — подняв глаза, он озадаченно взглянул на Джона. — А какого супермена она вызывает?
— Проехали, — Джон вздохнул. — Все время забываю, что отсылки к массовой культуре для тебя пустой звук. Это от Майкрофта. Слава богу, вооруженная охрана не будет ходить за нами по пятам, но парни будут где-то поблизости. Нажми на кнопку, и они прибегут, прилетят или что им там положено делать.
Шерлок протянул передатчик ему обратно.
— Пусть будет у тебя, — велел он. — Если на нас нападут, меня, скорее всего, будут обыскивать первым, что даст тебе возможность вызвать помощь.
Джон посмотрел на него.
— Ты же знаешь, что меня этим не проведешь. Просто хочешь, чтобы у меня было больше шансов спастись, если мы окажемся порознь.
— Значит, просто будем держаться вместе, — ответил Шерлок, не опровергая, но и не подтверждая предположение Джона. — Сколько уже можно ехать... — пожаловался он, подмигнул и, вытянув под столиком ногу, прижал ее к ноге Джона.
* * *
В первом месте, куда они приехали, их ожидал полный провал. Все нестыковки, привлекшие внимание Шерлока, объяснялись абсолютной некомпетентностью управляющего. Ничего из ряда вон выходящего.
Впрочем, вечером в гостинице, где они остановились, Шерлок нашел весьма эффективный способ отделаться от чувства разочарования. Много позже, когда Джон уже вернулся из душа — он оставил свет в ванной включенным, а дверь открытой, чтобы Шерлоку не пришлось просыпаться в темноте, — и уже уплывал в блаженную дремоту сытого сексом по горло человека, голос Шерлока вернул его к действительности.
— Моя мама сумасшедшая, как мартовский заяц, — сказал он.
Джон ничего не ответил, но перекатился на бок и положил голову Шерлоку на плечо, глядя на его силуэт в темноте. Тот смотрел в потолок.
— Я не имею в виду, что она эксцентричная, — добавил он. — Хотя и это всегда в ней было.
С минуту он молчал. Джон тихонько поглаживал его по плечу одним пальцем, просто давая понять, что он здесь и слушает его.
— Я навещаю ее каждый месяц, но она редко узнает меня, — снова пауза. — Она любит мюзиклы.
— «Мэри Поппинс», — тихо сказал Джон и увидел на губах Шерлока грустную улыбку.
— Это ее любимый. Должно быть, напоминает ей о Майкрофте.
Джон улыбнулся: эти двое, похоже, никогда не перестанут язвить в адрес друг друга. У него было несколько профессиональных вопросов, но он предпочел оставить их при себе. Разумеется, для нее делалось все возможное, а ему следовало думать в первую очередь о Шерлоке.
Несколько минут прошло в молчании. Джон снова перекатился на спину, поднял руку, и Шерлок нырнул под нее, уютно устроившись у него под боком и уткнувшись лицом ему в шею.
— Я скучаю по ней, — признался он.
* * *
Спустя два дня Джон, стоя в вестибюле небольшой гостиницы в Камбрии13, с негодованием смотрел на экран своего телефона.
— Нет сигнала? — спросил хозяин гостиницы — он же администратор, бармен и, судя по стопке постельного белья в руках, возможно, прачка. — У вас одна из этих городских сетей, да? Здесь у нас они не работают.
— Ну и дела, — пробормотал Джон, убирая бесполезный телефон. Похоже, этот дом им придется искать по старинке.
— Он там, на холме, — объяснил ему хозяин-портье-бармен-прачка. — Имейте в виду, это очень уединенное место, самая глушь. Дом стоял пустой много лет, пока не въехали новые хозяева, — он с любопытством покосился на Джона и пожал плечами, словно говоря: пусть жильцы делают все что в голову взбредет, лишь бы платили. — Если не хотите ехать туда на машине, идите по тропинке, которая начинается за домом. Перейдете через брод, подниметесь на холм — и там он будет, мимо не пройдете. Идти пешком примерно час. Рейхенбахский дом — большое здание, снаружи выглядит впечатляюще, но внутри, должно быть, все обветшало.
Поблагодарив его, Джон направился обратно в номер, размышляя о том, вышел ли уже Шерлок из душа. Ответ на свой вопрос он получил незамедлительно: дверь перед самым его носом распахнулась, Шерлок схватил его за запястье, втащил внутрь, тут же захлопнул дверь и прижал его к ней.
— Шерлок! Ты... — начал Джон, но больше ничего сказать не смог, поскольку язык Шерлока неожиданно заполнил весь его рот. Его тело отреагировало со скоростью гоночного болида, получившего крепкий пинок по педали газа, но Джон сохранил достаточно самообладания, чтобы слегка отпихнуть Шерлока и оглядеть его с ног до головы.
— Ты не можешь открывать дверь в таком виде! — безнадежно заявил он, пока Шерлок стряхивал с себя его руки и тянулся к застежке его джинсов. — Ты же голый. И весь мокрый, — Джон опустил было взгляд на влажный перед своей рубашки, но моментально отвлекся на новое зрелище. — И... о господи... тверже камня, — задохнувшись, он развернулся, прижимая Шерлока спиной к двери, и упал на колени.
— Почему ты так изменился? — спросил Джон немного позже, когда мир снова встал на свое место, а он устроился в объятиях Шерлока.
— Я совершенно не изменился! — немедленно возразил тот. — Я — это я, все остальные по-прежнему считают меня жутким грубияном.
Тихо рассмеявшись, Джон запрокинул голову, чтобы заглянуть Шерлоку в лицо; похоже, вопрос задел его за живое.
— Я имею в виду, со мной, — пояснил он. — В первые дни после того, как к тебе вернулось зрение, ты держал меня на расстоянии вытянутой руки... Все нормально, — быстро добавил он, — я понимаю твои приоритеты, ничего другого я и не ожидал, я вовсе не жалуюсь.
Шерлок обнял его с улыбкой, но потом его лицо посерьезнело.
— Я не знаю, сколько нам с тобой отпущено времени, Джон, — сказал он, соскользнув чуть вниз, так что они оказались лицом к лицу. — Мы ведем опасную жизнь, — он пожал плечами. — Такие уж мы люди.
Он поднял руку к лицу Джона.
— Я знаю, что выгляжу внезапно помешавшимся на сексе, но это не... — Шерлок вздохнул. — Я не всегда буду таким... если мы выживем. Дело не в сексе, честное слово. Дело в тебе: в эти минуты я ближе всего к тебе, мы крепче всего связаны, — его взгляд шарил по лицу Джона, снова заучивая наизусть его черты. — Я люблю тебя, Джон, — добавил он.
— Шерлок, ты меня пугаешь, — Джону стало не по себе. — Ты что-то знаешь? Что-то должно случиться? Скажи мне.
Шерлок покачал головой.
— Нет, Джон. Никаких причин. Я от тебя ничего не скрываю, честное слово, — потянувшись вперед, он поцеловал его. — Может быть, дело просто в том, что я вышел из душа и увидел, что тебя нет.
Джон фыркнул.
— Во всем виноват мой чертов телефон, — сказал он. — Похоже, «Тройка»14 плохо ловит за городом. У меня совсем пропал сигнал, и я вышел попробовать на улице.
Шерлок нахмурился, скатился с кровати и пошел за своим телефоном.
— В Лондоне у нас таких проблем не было, — пожаловался он, стоя перед окном и поворачивая телефон под разными углами.
Джон швырнул в него подушкой.
— Ради бога, надень на себя хоть что-нибудь, пока не распугал всех овец!
Двадцать минут спустя они отправились в путь по склону холма. За руки они не держались, но шли рядом, то и дело соприкасаясь плечами. Примерно через час, когда дорога вывела их в поле, Джон услышал крик.
— Доктор Ватсон! — раздался сзади задыхающийся голос. Они остановились, обернулись и увидели нагонявшего их парня, раскрасневшегося от усилий. Хватая ртом воздух, он обратился к Джону:
— Доктор Ватсон, — очевидно, он знал, кто из них кто, — я насчет вашей сестры... Уф, извините, — он согнулся, упираясь руками в колени и пытаясь отдышаться. Джон глянул на Шерлока. Тот смерил парня презрительным взглядом, очевидно, вычислив, что курение сведет его в могилу не позже чем к пятидесяти годам.
— Так что с моей сестрой? — поторопил он. Во что Гарри ввязалась на этот раз?
— Не знаю, — парень все еще задыхался. — Я работаю в гостинице. Сразу после того, как вы ушли, нам позвонили и сказали, что ваш мобильный телефон не отвечает.
Джон в очередной раз мысленно проклял свою сотовую компанию.
— Они сказали, что это срочно, и оставили номер, по которому вам надо перезвонить, — парень по-прежнему тяжело дышал. Курит, да еще и зарядку не делает. Возможно, пятьдесят лет — чересчур оптимистичный прогноз.
Разрываясь между двумя желаниями, Джон беспомощно взглянул на Шерлока.
— Не глупи, Джон, — сказал тот. — Конечно, тебе надо идти.
— Вернемся вместе, — предложил Джон, — а попозже сходим еще раз.
Шерлок недовольно поморщился.
— Я уже больше чем на полпути, — напомнил он. — Хотя бы поднимусь наверх и осмотрю дом снаружи. Внутрь без тебя не пойду. Договорились?
Джон был не слишком доволен, но желание вернуться в гостиницу и выяснить, что стряслось с Гарри, становилось все сильнее. Да, иногда она выводит его из себя, но она его сестра и он не может просто так отмахнуться от ее неприятностей — вдруг произошло что-то серьезное? В конце концов, парень вызвался проводить Шерлока, сказав, что ему не помешает моцион, что было истинной правдой... И Джон неохотно согласился.
— Просто взгляни и возвращайся назад, а потом, если я смогу решить проблемы Гарри по телефону, пойдем туда вместе.
— Хорошо, Джон, — нетерпеливо сказал Шерлок. — Давай уже, иди, не теряй времени.
Джону отчаянно не хотелось уходить, даже не дотронувшись до Шерлока на прощание, не сказав ни слова поддержки, но они были не одни. Поэтому он не стал его беспокоить, а просто развернулся и пошел обратно по своим следам, но не успел преодолеть и пятнадцати ярдов, как за его спиной послышались быстрые шаги. Джон обернулся в тот самый момент, когда Шерлок обхватил его обеими руками и на несколько секунд прижал к себе в крепком объятии.
Так же внезапно Шерлок отпустил его. Джон постоял немного, глядя, как тот уходит, и принялся спускаться с холма, чувствуя себя гораздо более счастливым. На краю поля он перелез через ограду и снова посмотрел назад. Шерлок уже почти скрылся за деревьями, парень шел следом за ним. Шерлок так и не обернулся.
Глава 19. Последний поединок
Шерлок шел быстрым шагом, не обращая внимания на сопение и пыхтение у себя за спиной. Минут через десять тропа вывела на небольшую полянку, и парень позвал:
— Эй, подождите! Давайте постоим минутку, ладно? — он снова тяжело дышал.
Шерлок остановился и развернулся на каблуках, внимательно глядя на своего спутника. Тот стянул с себя тонкий свитер и остался в рубашке с короткими рукавами; чересчур длинные светлые волосы свисали ему на лицо. Прислонившись к дереву, он пытался отдышаться.
— Можешь перестать притворяться, — сказал ему Шерлок. — Кстати, пистолет тебе тоже не понадобится.
Смерив его взглядом, парень медленно выпрямился. Его дыхание выровнялось, с лица слетело туповато-невинное выражение; теперь он выглядел на десять лет старше и неизмеримо интереснее.
— Очень хорошо, — его голос утратил старательную серьезность, стал ровным и невыразительным. — Теперь я вижу, почему ты ему нравишься.
Шерлок презрительно скривил губы.
— Мы остановились полюбоваться пейзажем или просто опережаем график?
Человек пожал плечами.
— Босс требует, чтобы все было вовремя, — сказал он. — Можем идти помедленнее или постоять здесь несколько минут.
Шерлок огляделся по сторонам. Тропинка выглядела так, словно по ней ходили редко. Она вилась среди полей и рощ, в одной из которых они сейчас стояли. Он слышал только пение птиц и шелест листьев над головой: ни машин, ни других признаков жизни... Никто не вмешается.
Он перевел взгляд на человека, который стоял в нескольких футах, сложив руки на груди и с любопытством глядя на него. Выше Джона (впрочем, это определение подходило большинству мужчин), не такого плотного сложения; на бицепсе виден край тюремной наколки, на левой руке — ножевые шрамы. Без сомнения, он не растерялся бы в драке даже без пистолета, который, судя по всему, был пристегнут к его щиколотке.
— Не просто подручный, — начал рассуждать вслух Шерлок. — Профессиональный преступник. Сидел в тюрьме, вышел досрочно. Уверенно обращаешься со своим пистолетом, но владеешь и холодным оружием. Семьи нет. Не во всем поддерживаешь его, но... — он склонил голову набок.
Мужчина поднял брови.
— Можешь считать, что я его доктор. Пошли, — быстро наклонившись, он выхватил пистолет и махнул им в направлении тропинки.
Шерлок разочарованно поднял глаза к небу.
— Можно было обойтись и без этого, — пробормотал он, развернулся и пошел прежним стремительным шагом, с треском раздвигая кусты. Минут через пятнадцать заросли поредели, а затем расступились, и Шерлок вышел на лужайку перед большим домом — усадьбой, как непременно назвал бы его Джон.
Пистолет уперся ему в спину как напоминание о том, чтобы он не задерживался, и он без единого слова пошел к ступенькам, поднимавшимся к помпезному входу. Знака остановиться не последовало, поэтому Шерлок распахнул дверь и вошел в просторный вестибюль с высоким потолком. Две лестницы, соединенные наверху балконом, закруглялись по обеим сторонам помещения.
— Стой, — приказал мужчина. Сбоку послышалось цоканье каблуков. — Проверь его, Хелен.
Шерлок вгляделся в подошедшую к ним женщину. Пять футов шесть дюймов15, около ста пятидесяти фунтов16, темные волосы забраны в пучок. Коренастая, сильная. Он был вполне уверен, что никогда раньше ее не видел.
— Вот мы и встретились снова, мистер Холмс, — негромко сказала она и начала тщательно обшаривать его, выворачивая карманы в поисках любого предмета, который мог бы послужить оружием. Потом она провела вдоль его тела электронным сканером. Хорошо, что тревожная кнопка осталась у Джона, подумал Шерлок. Хотя к тому моменту, когда он сообразил бы нажать на нее, все равно уже было бы слишком поздно.
— Не налегайте так на арахис, — посоветовал он, когда она отступила на шаг и узнаваемый запах духов «Опиум» стал слабее. Именно эта женщина сидела рядом с ним на скамейке в Риджентс-парке.
Усмехнувшись, она посмотрела мимо него.
— Они просто созданы друг для друга, правда, Себ? — женщина махнула рукой в сторону правой лестницы. — Он чист. Босс у себя.
Дуло снова уперлось в спину Шерлока, и он направился к ступенькам. От балкона начинался коридор, идущий по всей длине дома, в дальнем конце которого еще одна лестница вела обратно вниз. По обе стороны коридора тянулся ряд дверей. Все они были закрыты, кроме одной посередине слева. В нее они и вошли.
Мориарти стоял справа от двери, опираясь о стол и сложив руки на груди; на нем был очередной элегантный костюм от Вествуд. Перед ним стоял жесткий стул с прямой спинкой. Себ толкнул Шерлока на него, заломил ему руки за спину и связал — судя по ощущению — тонкой веревкой. Шерлок немедленно попробовал путы на прочность; они не поддались.
Он смотрел на Мориарти, которому Себ пересказывал все произошедшее, и от его взгляда не укрылось, как сузились глаза Джима при упоминании о прощальном объятии с Джоном. От этой мысли у него в груди что-то сжалось; он понадеялся, что слово «прощальный» не окажется пророческим.
Наконец Себ отошел в сторону и прислонился к стене напротив двери. Мориарти перевел взгляд на Шерлока.
— Как мило, что ты зашел поболтать со мной, — светским тоном начал он.
Шерлок посмотрел на него в упор.
— Могу уделить тебе пять минут, если тебе есть что сказать.
Губы Мориарти растянулись в неестественной улыбке. В бассейне он улыбался не так. Тогда он выглядел самоуверенным, теперь — злым. Неторопливо смерив Шерлока взглядом, он оттолкнулся от стола и сделал шаг вперед.
— Уже не так рад видеть меня, а? Или просто на этот раз в твоем кармане нет браунинга? — он обошел Шерлока справа, выйдя из его поля зрения. — Оставил у своего песика, да? — его руки легли на плечи Шерлока, голос прошипел в самое ухо: — Это ему не поможет.
Мориарти отстранился и снова вернулся к столу, описав вокруг Шерлока полный круг.
— Как это отважно с твоей стороны — прийти сюда, зная, что тебя ждет ловушка. Отослать своего маленького дружка в безопасное место. Иногда ты бываешь до тошноты благородным, — он пристально посмотрел на Шерлока. — Это почти отвратительно. Впрочем, думаю, мы сможем... выжечь это из тебя, — в его улыбке было что-то вызывающее беспокойство.
Шерлок ничего не ответил, хотя ему становилось все больше не по себе. Мориарти выглядел пугающе неуравновешенным; предсказать его поступки было сложнее, чем он ожидал.
— Я же говорил, что мы созданы друг для друга, — продолжил Джим все с той же тревожащей улыбкой.
— Нет, не ты, — поправил его Шерлок. — Это сказал невинный человек, которого ты обвешал взрывчаткой.
— Не притворяйся, что тебе есть до него дело! — Мориарти подался вперед, наклонившись так, что они оказались лицом к лицу. — Тебе плевать на остальных, так же, как и мне.
— Джону не все равно, — ответил Шерлок. Возможно, это были опрометчивые слова. — Ему есть дело до других, а мне до него.
Мориарти вспыхнул. Внезапно он отвел руку назад и с силой ударил Шерлока по лицу.
— Джон! — это прозвучало как плевок. — Я расскажу тебе, что произойдет с твоим драгоценным Джоном, — он отвернулся, отошел к столу и снова присел на его край. — Он вернется в гостиницу, чтобы позвонить своей сестричке, как и положено славному младшему братику, — Мориарти глянул на часы. — На самом деле, он уже должен быть там... если, конечно, ему вообще суждено туда добраться.
Удерживать на лице выражение безразличия было непросто, но Шерлок старался изо всех сил.
— Джон обычно попадает туда, куда собирался, — сказал он.
Мориарти улыбнулся медленной, опасной улыбкой.
— Я послал четверых человек встретить его, — сказал он. — Все вооружены, все застанут его врасплох. Не думаю, что он доставит им много проблем.
Он внимательно посмотрел на Шерлока, пытаясь понять, почему тот не реагирует.
— В конце концов, в прошлый раз, когда ты отпустил его одного, справиться с ним оказалось довольно просто, — добавил он, и вот теперь Шерлок вздрогнул. Он взгляда Мориарти это не укрылось.
— Не волнуйся, вы с ним еще увидитесь, — утешил он издевательски-сочувствующим тоном. — Его доставят к нам сюда. В конечном итоге.
Шерлок чувствовал себя сбитым с толку, и это ему совершенно не нравилось. Мориарти за что-то зол на Джона. За что? Он не понимал. Может ли это быть связано с тем, что Джон помогал Шерлоку наблюдать, когда он был слеп? Но это давно в прошлом...
— В бассейне ты относился к нему иначе, — попробовал он вернуть разговор в рамки логики.
— Ты тоже! — сорвался на крик Мориарти и с видимым усилием взял себя в руки. — Разумеется, дорогуша Джонни-бой боготворил тебя, ничего удивительного. А гению нужна публика, правда, Себ?
Тот кивнул. Взглянув на него, Шерлок припомнил кое-что из сказанного им раньше и снова повернулся к Мориарти.
— Он сказал, что он твой доктор.
Мориарти с улыбкой откинулся назад, а Себ оттолкнулся от стены и сделал несколько шагов к Шерлоку.
— Я для него тот, кем должен был быть твой доктор для тебя, — едко прошипел он. — Тот, кем он был, пока не забыл свое место и не взял то, чего не имел права касаться.
Он остановился в паре футов от Шерлока и смерил его яростным взглядом.
— Этот человек, — он взмахнул рукой в сторону Мориарти, — этот гений... ухаживал за тобой.
«Что за бессмыслица», — подумал Шерлок.
— Сочинял для тебя все эти шарады, тратил столько денег — просто чтобы заинтересовать и развлечь тебя. И тебе это нравилось, не отрицай! Мы все видели, как ты наслаждался.
Наклонившись, он впился в лицо Шерлока горящим взглядом фанатика.
— Он единственный, с кем ты мог бы встать рядом. Он предложил тебе весь мир... а ты отверг его ради своего доктора, — последнее слово прозвучало как ругательство. Он пнул ножку стула Шерлока так, что он покачнулся, и добавил: — Ты его не стоишь.
— Довольно, Себ, — Мориарти взглянул на Шерлока и пожал плечами. — Его преданность так трогательна.
Шерлок никак не мог понять, к чему они ведут.
— Какими бы мотивами ты ни руководствовался, в свете твоего очевидного намерения убить меня они выглядят несостоятельными, — заметил он.
Мориарти ухмыльнулся.
— Не глупи. Я уже говорил тебе, что не собираюсь быть банальным, — он подтянулся, сел на столешницу и начал болтать ногами, как мальчишка. — Когда-нибудь в будущем — вполне возможно, такие уж мы с тобой люди. Но не сейчас, когда мне с тобой так весело, — он снова улыбнулся, и это была улыбка сумасшедшего. — Не раньше, чем мы закончим наши игры.
— Нет, нет, — продолжал он. — Я уже был готов сделать тебе предложение, пригласить тебя присоединиться ко мне хотя бы на время... У меня даже был для тебя формальный предлог — если бы ты пошел со мной по своей воле, я бы отпустил твоего песика. Официальное оправдание, если оно тебе нужно.
Внезапно он перестал болтать ногами; его глаза вспыхнули злобой.
— А потом ты просто взял и взорвал этот долбаный бассейн! — в бешенстве заорал он.
— Я думал, что мы понимаем друг друга, — пожаловался Мориарти уже тише. — Надеялся, что у нас схожий образ мыслей. В конце концов, ведь это ты предложил нам встретиться, — в его голосе зазвучала обида. — Мне казалось, ты видишь во мне ту же загадку, что и я в тебе... — он сделал вопросительный жест. — Какого же исхода ты ожидал?
Не дождавшись ответа, он продолжил:
— И поставил под угрозу жизнь каждого из нас. Какое самопожертвование! Не очень-то социопатично с твоей стороны.
Склонив голову набок, он взглянул на Шерлока.
— Я не сразу вычислил, в чем дело. Но потом все-таки понял, — его рот дернулся. — Ты сделал это для него. Из-за него. Потому что так поступил бы он, а ты боялся снова разочаровать его, — каждое его слово сочилось презрением.
— Ты и я — вместе мы могли бы заставить этот мир запылать, — он соскользнул со стола и снова шагнул вперед. — Два величайших ума своего времени. Мы раскалили бы его добела.
Мориарти был всего в футе от Шерлока; внезапно он выбросил руку вперед и схватил его за горло, заставляя запрокинуть голову.
— Ты позволил ему сделать тебя слабым, — прошипел он в лицо Шерлоку. — Человечным. Неравнодушным. Все это из-за него! — он сжал пальцы, и Шерлок начал задыхаться. Несколько секунд Мориарти смотрел на него, а потом словно в отвращении убрал руку. — Он отнял тебя у меня.
Шерлок хватал ртом воздух. Очень трудно было не сопротивляться, не пытаться отбросить Мориарти, но он знал, что Себ вооружен и ждет только повода применить оружие.
— А теперь снова ты и твой гребаный братец, — выругался Мориарти, — Чем бы я ни занялся, вы отрезаете меня от поставщиков, лезете в финансирование, отнимаете у меня ключевых людей... Моя организация разрушена, — он резко отвернулся.
— О, я начну все сначала, — пообещал он. — С теми немногими, кому я доверяю, — он улыбнулся Себу, и Шерлок краем глаза заметил, как тот напыжился от похвалы. — Может быть, не здесь...
Лицо Мориарти стало жестким, и он добавил:
— Но прежде чем уйти, я посмотрю, как сгорит твой драгоценный Джон, — в его глазах сверкала ненависть. — Потому что если ты не хочешь играть со мной, то не будешь играть ни с кем.
Шерлок заставил себя выбросить из головы наполнившие ее кошмарные образы.
— Я пойду с тобой, если ты оставишь Джона в покое, — предложил он. — Пока он невредим, я буду работать с тобой.
Мориарти снова взглянул на часы.
— Ой! — радостно воскликнул он. — Слишком поздно.
Шерлок знал, что на его лице отражается ужас, но даже не попытался скрыть его.
— Что ты сделал? — требовательно спросил он. — Ты сказал, что его доставят сюда. Я пойду с тобой. Отпусти его.
— О, его действительно доставят, — успокаивающим тоном ответил Мориарти. — Большую его часть, по крайней мере. Он будет еще жив. Это ведь считается?
— Дело в руках, — подал голос Себ с другого конца комнаты, и Шерлок чуть не подпрыгнул — до того он был сосредоточен на Мориарти. — Которые трогали то, что нельзя. Позволяли себе слишком много, — он пожал плечами. — Джим просто хотел огня, а я попросил себе руки.
Шерлок замотал головой, пытаясь вытряхнуть из нее образы, всплывшие перед внутренним взглядом.
— Нет, нет, это какая-то чепуха, — запротестовал он. — В бассейне ты все равно приказал выстрелить в меня. Не складывается. Все это неправда. Ты лжешь.
Широкая безумная ухмылка исказила лицо Мориарти.
— О, я тут не при чем, — объяснил он. — Видишь ли, даже у опытного снайпера может зачесаться палец, когда здание под ним взрывается... Впрочем, чесался он недолго. Твой братец позаботился об этом, опередив меня. Должен сказать, что его жестокость просто очаровательна, хотя в целом он ужасно скучный.
Шерлок не мог отвести от него взгляда; его мысли путались, он пытался подавить чувство ужаса, которое вызвали в нем только что прозвучавшие слова. Внезапно по дому громом прокатилось эхо выстрела.
Себ мгновенно вытащил оружие и взглянул на Мориарти; тот кивнул, и боевик вышел. В комнате повисло напряженное молчание. Мориарти открыл ящик стола, достал оттуда еще один пистолет и, зайдя Шерлоку за спину, схватил его за волосы, вынуждая поднять голову.
— Как тебя смогли найти? — дуло пистолета уперлось в затылок Шерлока. — Хелен сказала, что ты чист, но, возможно, она была чересчур небрежна? — Мориарти разжал пальцы, вцепившиеся в волосы Шерлока, его рука скользнула ниже — на плечо, потом на грудь. — Может, стоит проверить тебя еще раз более тщательно? — в его голосе послышался двусмысленный намек.
Шерлок заставил себя изобразить пренебрежительную гримасу, подавляя дрожь от мерзкого ощущения, которое оставляли чужие пальцы — не Джона! — расстегивавшие верхнюю пуговицу его рубашки.
— Не просто так изображал гея, значит? — сказал он, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал ровно и презрительно.
— О, я очень легко адаптируюсь, — ответил Мориарти, расстегивая вторую пуговицу и запуская руку внутрь. — Ты и я — вдвоем мы могли бы танцевать годами... — наклонившись, прошептал он в самое ухо Шерлоку, а потом резко укусил за мочку.
Его рука двинулась вверх, сомкнулась на горле Шерлока, погладила его шею, заставляя его откинуть голову назад.
— Мы подходим друг другу. Мы выше этого, нам не нужно валяться в этой грязи, как остальным дикарям, — он снова начал опускать руку. — Но ты, похоже, вошел во вкус, — он провел языком по шее Шерлока; не удержавшись, тот вздрогнул и попытался отшатнуться.
Губы Мориарти вновь коснулись его уха.
— Не то чтобы мне было интересно, — прошептал он, стискивая и выкручивая пальцами его сосок, — но если ты настолько хочешь, чтобы тебя трахнули, я как-нибудь справлюсь.
Шерлок чувствовал, что его сейчас вырвет. Он пытался думать, пытался найти выход, но его голова разрывалась от беззвучного крика: «Нет!», потому что эти руки — не руки Джона — не торопились отпускать его. У него так звенело в ушах, что он не сразу расслышал второй выстрел, но Мориарти немедленно выпрямился.
Шерлок заставил себя подавить приступ тошноты и прислушался, но больше никаких звуков не было. Мориарти грубым рывком поднял его со стула, одной рукой вцепившись в его связанные запястья, а второй вжимая ствол пистолета в его спину. Вытащив детектива в коридор, Джим прижался спиной к стене, выставил его перед собой и начал боком красться в сторону вестибюля, окликая Себа из-за его плеча. Никто не ответил.
— Себ! — крикнул он снова. Они были уже почти на балконе; Мориарти шарил вокруг напряженным взглядом, продолжая удерживать Шерлока впереди себя. Он был удивительно сильным.
Услышав быстрые шаги вверх по дальней лестнице, он моментально развернулся. В противоположном конце коридора появился Джон с пистолетом в руке: на щеке кровь, но в остальном выглядит невредимым. Несмотря на опасность, какое-то мгновение Шерлок не чувствовал ничего, кроме огромного облегчения.
Но это ощущение быстро прошло — Мориарти повернулся, оттаскивая его подальше. Не тратя выстрелы на Джона, он ткнул пистолетом в подбородок Шерлока и направил ствол вверх.
— Брось оружие, — сказал он.
Джон был уже на полпути к ним, но тут же остановился примерно в десяти ярдах; Шерлок видел, как он перебирает в голове варианты действия. Впервые в жизни Шерлок пожалел о том, что он такого высокого роста и полностью заслоняет собой проклятого недомерка.
Джон медленно опустил пистолет, наклонился и положил его на ковер перед собой. Своим острым зрением Шерлок разглядел, что он использовал это движение как прикрытие, чтобы нажать на тревожную кнопку, пристегнутую к его поясу. Они договорились использовать ее не раньше, чем убедятся в присутствии Мориарти.
Джон выпрямился, поднял руки; желание вырваться и побежать к нему стало настолько нестерпимым, что Шерлока пробрала дрожь. Они внимательно смотрели друг на друга — и проверяя, не ранен ли другой, и просто так, потому что оба пережили страх никогда больше не увидеться.
— Нет, нет, нет, нет, нет... — бормотал Мориарти едва слышно. — Нет! Это неправильно! — его голос взвился до крика, и Шерлок замер, чувствуя, как пляшет у его шеи дуло пистолета. — Почему ты здесь? — требовательно спросил он Джона. — Себ сказал, что ты поверил ему. Он не допускает таких ошибок. Тебя не должно быть здесь.
— О, я ему поверил, — охотно ответил Джон, и Шерлок чуть-чуть улыбнулся ему. Они должны отвлечь Мориарти, заставить его говорить как можно дольше, чтобы выгадать время для спасательного отряда Майкрофта.
— Этот твой Себ — правильно? — был очень убедителен, — продолжал Джон. Шерлок понадеялся, что прошедшее время он употребляет не случайно. — Я купился как дурак, был готов нестись обратно в гостиницу... Мне даже не пришло в голову, что Гарри не знает, куда мы поехали.
В ярости Мориарти все крепче сжимал запястья Шерлока, ногти больно впивались в кожу, но ни на отсутствие Себа, ни на упоминание о нем он не отреагировал. Все его внимание было сосредоточено на Джоне.
— Но Шерлок, разумеется, все понял, — добавил Джон.
— Объятие, — невыразительным тоном сказал Мориарти. — То прощальное объятие было прикрытием, — внезапно его настроение снова изменилось, в голосе послышались удовлетворенные нотки. — Возможно, ты не стал настолько сентиментальным, как я боялся, — обратился он к Шерлоку. — Ты не безнадежен.
Шерлок вспомнил, как торопливо обнял Джона и быстро шепнул ему на ухо: «Это ловушка. Иди за нами». Он не успел сказать ничего больше, но знал, что этого будет достаточно. Искушение не говорить ничего было сильным: подсознательно он хотел отправить Джона в безопасное место и взять весь риск на себя, но он обещал.
Облегчение от того, что он сдержал слово, единственное помогло ему продержаться среди все более явных угроз Мориарти. Если бы он поступил так, как намеревался, и тем самым стал бы виновником мучительной смерти Джона, лишь необходимость уничтожить Джима смогла бы заставить его отложить самоубийство.
Мориарти тряс головой.
— Не подходит, — жалобно сказал он. — Все неправильно.
— Мы знали, что ты обычно предугадываешь решения Шерлока, — вклинился Джон.
— Поэтому я предоставил ему право решать самому, — добавил Шерлок.
— Правило номер один — никаких секретов, — закончил Джон, и они улыбнулись друг другу.
С рычанием Мориарти выпустил запястья Шерлока, но лишь для того, чтобы вцепиться ему в волосы и заставить его отвернуться.
— Не смотри на него, — прошипел он Джону.
Шерлок попытался придумать тему, на которую Мориарти мог бы говорить, не впадая в чрезмерную ярость.
— Почему ты пришел в Риджентс-парк? — спросил он. Ему было действительно интересно, ведь вывод, к которому он пришел тогда, был очевидно неверным.
Мориарти глубоко вздохнул и медленно покачал головой. Теперь, когда Джон был безоружен, он отступил чуть в сторону, и Шерлок отлично видел его.
— Чтобы вернуть тебя в игру, разумеется, — ответил он. — Я не мог смотреть, как ты сидишь в уголке и жалеешь себя. Мне становилось все скучнее.
Внезапно его голос снова стал резким.
— Хотя если бы тогда я знал, как ты проводишь время, — он смерил Джона испепеляющим взглядом, и тот поразился, сколько ненависти было в нем, — наша встреча была бы совершенно иной.
— Ты моя идеальная пара, — пальцы Мориарти скользили по волосам Шерлока. — Если снять с тебя маску деятельного социопата, копнуть чуть глубже этого последнего... увлечения, под всем этим ты такой же, как я. Между нами стоит только одно, и скоро его не будет.
Он переключился на Джона.
— Ты всего лишь сделал его слабее, — с презрением сказал он. — Ты взял прекрасный прозрачный бриллиант и испачкал его своей тошнотворной нормальностью, своими прозаическими чувствами. Опустил на землю гения, который должен был парить высоко над тобой.
Он терял самообладание, пистолет затрясся в его руке.
— Но тебе только кажется, что ты преуспел. Он может делать то, что ты называешь правильным, но не потому, что это правильно. Он раскрывает преступления, потому что любит вызов. Ловит убийц, потому что ему скучно. Теперь, когда ты поймал его на свой крючок, он, может быть, делает все это ради тебя, но все остальные ему по-прежнему безразличны. Он не герой.
Хватка Мориарти ослабла, пальцы соскользнули на шею Шерлока, так что он смог повернуть голову и посмотреть на Джона. У того был невозмутимый вид.
— Да, он уже говорил мне это, — сказал он.
— Ты никто, — оскалился Мориарти. — Мягкая серединка, которая ему не нужна и без которой ему будет лучше. Он не то, что ты думаешь. Сейчас я покажу тебе, кто он на самом деле.
Он снова схватил Шерлока за связанные запястья и подался ближе к нему.
— Предположим, я поставил бы тебя перед выбором, мой милый, — начал он. — Допустим, я сказал бы: ты можешь спасти Джона или эту семью, этот город, эту страну... Если все было бы по-настоящему и ты не мог бы уклониться от решения, что бы ты выбрал? — привстав на цыпочках, он поцеловал Шерлока в щеку — прямо над местом, в которое упирался ствол пистолета.
Шерлок вздрогнул, попытавшись отодвинуться. Глаза Джона сузились; он скользнул взглядом по расстегнутым пуговицам рубашки и сжал губы.
— И отвечай честно, — добавил Мориарти, — не то я проделаю ему дырку во втором плече.
Джон перевел взгляд на него, и Шерлок беспомощно посмотрел ему в глаза. Он не хотел отвечать. Ствол глубже врезался ему в шею.
— Я бы постарался спасти других, — сказал он Джону. — Я бы действительно попытался, я не чудовище.
Мориарти зарычал.
— Но я бы выбрал тебя, — Шерлок опустил глаза, он не хотел видеть реакцию Джона. — Даже если бы я знал, что ты никогда не простишь меня, я бы все равно выбрал тебя. Потому что реальнее тебя для меня нет никого не свете.
После короткой паузы Джон спросил Мориарти:
— И что? Это должно было меня шокировать? Потому что, если честно, это доказывает лишь одно: я ему нужен.
Заткнись, мысленно попросил его Шерлок. Он чувствовал спиной, как пылает в Мориарти ненависть, словно он был раскаленной печью. Джон не понимал всей глубины этой ненависти, этой нацеленной на него ревности.
— Подойди ближе, — потребовал Мориарти, и Джон сделал несколько шагов вперед. Пистолет остался позади него. — Стой, — между ними все еще было не меньше пятнадцати футов.
— Я хочу увидеть, как ты сгоришь, Джон Ватсон, — его голос переполняла злоба. — И я хочу, чтобы он, — дуло пистолета дернулось, — тоже это видел.
Джон не изменился в лице. Возможно, подумал Шерлок, он просто не понимает, о чем речь. Или он слишком хороший солдат, чтобы дать себя отвлечь.
— Итак, сейчас мы все пойдем во двор, — продолжил Мориарти, — и позаботимся о том, чтобы я получил свой подарок.
Джон продолжал бесстрастно смотреть на них.
— Что скажешь, дорогуша? — сказал Мориарти на ухо Шерлоку и еще раз укусил его за мочку. — До каких пределов он дойдет, чтобы спасти тебя?
— Если ты воображаешь, что переживешь Джона надолго, то твоя оценка собственной гениальности сильно завышена, — сказал Шерлок, одновременно пытаясь изобразить взглядом нечто вроде предупреждения Джону: «Не геройствуй».
Мориарти пропустил его слова мимо ушей.
— Для начала давай посмотрим, не припас ли ты еще каких-нибудь сюрпризов, — сказал он. — Ну-ка, Джонни-бой, ручки в потолок и покружись.
Джон медленно поднял руки и послушно повернулся, но Мориарти неодобрительно прицокнул языком.
— У тебя что-то есть, точно? — спросил он. — Ты не хочешь, чтобы я это увидел. Расстегни рубашку.
Джон явно заколебался, но делать было нечего. Он расстегнул пуговицы, развел полы рубашки в стороны, и Шерлок внезапно вспомнил, как сегодня утром снимал с Джона эту самую рубашку, влажную от его мокрого после душа тела... Господи, неужели прошло всего несколько часов? Ему казалось, что это было в другом мире.
Джон попытался прикрыться рукой, а Шерлок, закашлявшись, наступил Мориарти на ногу, чем заработал еще один болезненный тычок в челюсть, но он все равно заметил.
— Что. Это. Такое?
— Это для вызова супермена, — объяснил ему Шерлок.
Отчетливо осознав, что тревога уже поднята и у него нет времени на то, чтобы привести в исполнение свои угрозы, Мориарти издал полный ярости вой, а потом весь мир вокруг Шерлока словно замедлился — звуки стали протяжными, на каждое движение уходило в три раза больше времени, чем обычно.
Отведя пистолет от его головы, Мориарти начал выпрямлять руку с недвусмысленным намерением.
Шерлок видел, как Джон подобрался, готовясь нырнуть под линию выстрела, но деваться ему было некуда. Он стоял посередине коридора, двери по обеим сторонам были закрыты и, вполне возможно, заперты. У него не было ни единого шанса.
Десятки вариантов пронеслись в мозгу Шерлока за те полсекунды, что потребовались Мориарти, чтобы поднять руку, но задержалось в голове лишь имя Джона. Еще до того, как осознанное решение было принято, он напряг мышцы ног и в тот момент, когда дуло пистолета уставилось на Джона, изо всех сил рванулся назад. Мориарти пошатнулся, пуля ушла в потолок, он врезался спиной в балюстраду балкона, все еще продолжая сжимать связанные руки Шерлока, и под их сдвоенным весом ограждение не выдержало.
* * *
— Шерлок! — увидев, как они оба спиной вперед падают в проем, Джон закричал, не слыша своего голоса за грохотом выстрела и треском ломающихся стоек.
Не теряя времени на то, чтобы глянуть вниз с балкона, он вихрем понесся по ступенькам на первый этаж; сердце бухало у него в груди. В вестибюле он огляделся и увидел две неподвижные фигуры на твердом паркетном полу: Мориарти на спине — одна нога согнута под неестественным углом, Шерлок ничком в нескольких футах от него.
Пистолет валялся возле руки Мориарти, и Джон пинком отправил его подальше, а потом упал на колени возле Шерлока, разрываясь между мучительным желанием перевернуть его и пониманием, что делать этого нельзя. Он попытался нащупать пульс, но целую вечность не мог найти нужное место. Пальцы у него были как ватные и ничего не чувствовали. Дыши, приказал он себе и попробовал снова, и на этот раз пульс обнаружился, ясный и четкий, и Шерлок уже приходил в себя. Имя Джона было первым, что слетело с его губ.
— Не шевелись, — настойчиво сказал Джон, наклоняясь и с беспокойством целуя его в висок. — Ты меня понимаешь, любимый? Не пытайся пока двигаться, хорошо?
Он занялся веревкой, глубоко врезавшейся в запястья Шерлока, пытаясь как можно скорее распутать узлы и одновременно не упустить из вида Мориарти. Но психопат лежал тихо — без сознания или мертвый. Лучше бы второе, подумал Джон.
Он опустил голову к самому полу и посмотрел в слегка затуманенные глаза Шерлока.
— Чувствуешь где-нибудь боль? Онемение? — спросил он, пробегая пальцами по голове и шее Шерлока в поисках травм. Тот не ответил, и Джон продолжил осмотр, ощупывая его спину, руки и ноги. Явных повреждений он на первый взгляд не обнаружил, но это еще ничего не значило.
Джон обернулся к все еще неподвижному Мориарти, и Шерлок у него за спиной спросил:
— Ты в порядке?
Детектив перевернулся на спину и сел, помогая себе затекшими от веревок руками.
Джон окинул его опытным взглядом: очевидно, позвоночник цел, глаза ясные, сознание в норме... Должно быть, он упал на Мориарти, смягчившего удар, и отделался легким сотрясением. Господи, неужели они все-таки выкрутились? Джон улыбнулся, чувствуя облегчение и слабость, и вынужден был опереться одной рукой об пол, чтобы не свалиться.
— Вечно ты таскаешь мои реплики... — начал он, но тут его голос сорвался и они наконец обнялись. Крепко обхватив друг друга, они цеплялись пальцами за что попало — за одежду, за волосы, гладили друг друга по лицу, — а потом снова отстранялись и смотрели, и Шерлок дотронулся до ссадины на щеке Джона, оставленной одним из людей Мориарти, а Джон пожал плечами: пустяки. Он впитывал в себя каждую частичку Шерлока и чувствовал, как его глаза наполняются слезами, и когда он отвел взгляд, чтобы сморгнуть их... Мориарти смотрел на них.
Джон окаменел. Шерлок мгновенно обернулся, и его лицо стало жестким.
— Пистолет? — едва слышно спросил он, и Джон кивнул влево. Отрикошетив от кадки с цветами, оружие лежало на полу футах в пятнадцати; искалеченный человек никак не смог бы до него дотянуться.
Шерлок развернулся так, что оказался сидящим за спиной Джона лицом к Мориарти, и медленно, демонстративно обхватил Джона одной рукой за пояс, а второй поперек груди, положив ладонь ему на сердце.
— Я должен поблагодарить тебя, — его ясный голос звонким эхом разнесся по всему вестибюлю. — Если бы ты не похитил Джона, я бы мог никогда не понять, что он значит для меня.
Безумные черные глаза были полны ненависти, и Шерлок на мгновение сжал руки в инстинктивном оберегающем жесте, а потом немного неуверенно поднялся на ноги. Подошел к пистолету, поднял его и вернулся обратно, глядя в лицо Мориарти сверху вниз.
— Но моя благодарность тебя не спасет, — добавил он, поднял руку и прицелился Мориарти в голову.
— Шерлок, нет! — воскликнул Джон. Помедлив, тот чуть повернулся к нему, не сводя глаз с лежащего человека.
— Джон, другого выхода нет, — сказал он. — Иначе ты никогда не будешь в безопасности, — Джон ничего не ответил, и Шерлок быстро глянул на него. — Посмотри на него, — в его голосе послышалась мольба, — он безумец, но он изобретательный безумец. Никакая тюрьма не удержит его надолго, а если и так, его сети раскинуты слишком широко. Нам придется всю жизнь оглядываться по сторонам. Если ему повезет хоть раз, я потеряю тебя.
Его голос дрогнул, но он сжал зубы и выпрямил руку.
— Другого выхода нет, — повторил он.
— Есть, — возразил Джон, поднимаясь на ноги, но не приближаясь к нему. Шерлок выглядел как боксер после пропущенного удара, и он не был уверен, что тот полностью владеет собой.
— Ты прав, — мягкий голос заставил их обоих вздрогнуть. Джон посмотрел на Мориарти; тот обращался к Шерлоку. — Тебе придется убить меня. Если ты этого не сделаешь, я его уничтожу.
Теперь Джим и Шерлок смотрели друг на друга, а взгляд Джона метался между ними.
— Давай, хладнокровно пристрели меня прямо сейчас, — продолжал Мориарти, — пока я лежу беспомощный у твоих ног. Я бы так и сделал. Стань мной хотя бы в этом.
— Шерлок, не надо, — настойчиво повторил Джон. — Ты не убийца. Не делай этого.
Шерлок бросил на него взгляд, полный смятения и отчаяния.
— Джон, я не могу оставить его в живых, неужели ты не понимаешь? Почему ты говоришь так? — чем больше муки звучало в его голосе, тем увереннее выглядел Мориарти.
— Ты можешь сделать это, — прошептал он. — Ты можешь убить меня. Ты такой же, как я, — казалось, он даже не чувствует боли в сломанной ноге. Джон не мог понять, парализован ли он травмой позвоночника или просто слишком безумен, чтобы замечать боль.
— Заткнись! — Шерлок надавил ногой на горло Мориарти, перекрывая ему воздух. — Джон, пожалуйста. Он никогда не признает поражения.
Долгую минуту они смотрели друг на друга. Мориарти наконец начал слабо сопротивляться.
— Шерлок, я с тобой не спорю, он должен умереть, — наконец сказал Джон и протянул руку к пистолету. — Но дай мне сделать это. У меня уже есть кровь на руках.
Шерлок внимательно глянул на него, и Джон увидел, как его разум вновь берет верх над беспорядочными эмоциями последних минут. Он медленно опустил руку вдоль тела, лицо разгладилось, стало бесстрастным. Обдумав предложение Джона, он посмотрел на Мориарти и чуть приподнял ногу — так, чтобы тот мог дышать, но не говорить.
Шерлок повернул голову к Джону.
— Ты оставишь меня, если я сделаю это?
Джон ответил не раздумывая:
— Я никогда тебя не оставлю.
Шерлок снова посмотрел вниз, на человека, лежавшего у его ног.
— Это единственное, что могло бы остановить меня.
Он поднял пистолет и выстрелил.
Глава 20. Долго и счастливо
— Ты оставишь меня, если я сделаю это?
— Я никогда тебя не оставлю.
— Это единственное, что могло бы остановить меня.
Он поднял пистолет и выстрелил.
Весь отсчет в главе ведется с момента этого июньского выстрела.
Одна минута после выстрела
Джон пристально посмотрел на Шерлока. Тот остался стоять неподвижно, лишь оглянулся через плечо и ответил ему взглядом одновременно вызывающим и неуверенным.
Вызывающим — потому что он не жалеет о том, что сделал, а неуверенным — потому что не знает, как я к этому отнесусь, догадался Джон.
Он глянул вниз, на то, что осталось от Мориарти, и снова поднял глаза на Шерлока.
— В яблочко17, — сказал он.
Поза Шерлока стала чуть менее напряженной, а на лице появилось куда более знакомое выражение: «Я окружен идиотами».
— Честное слово, Джон, хоть по твоим меркам я и не снайпер, но с такого расстояния даже слабоумный не промахнулся бы, — он наконец отвернулся и отошел от тела.
Улыбнувшись, Джон шагнул ему навстречу и протянул руку к пистолету, с которым Шерлок расстался без возражений.
— Знаешь что, — сказал он, — ты у меня посмотришь «Житие Брайана», и мне все равно, понравится тебе или нет. По крайней мере, ты будешь улавливать процентов на тридцать больше моих шуток и начнешь понимать, о чем мы говорим с Лестрейдом. Я же знаю, как ты не любишь быть не в теме.
Шерлок поднял глаза к потолку.
— Пошли отсюда, — сказал он. — Возле гостиницы тебя должны были перехватить четверо вооруженных людей. Они могут вернуться.
Джон взглянул на него, склонив голову к плечу.
— А мы можем забрать сверху мой пистолет и посмотреть, как это у них получится, — предложил он.
Шерлок улыбнулся.
Час после выстрела
— Ради всего святого, больше ни в кого не стреляй! — голос Майкрофта звучал резче обычного, и Шерлок слегка отвел телефон от уха.
— Думаю, тут просто больше не в кого, — ответил он. — Джон отлично управился, — Шерлок обернулся к одному из членов команды Майкрофта, обрабатывавшему ссадину на лице Джона. Тот стоял со скучающим видом, но широко улыбнулся, поймав взгляд Шерлока.
— Да уж, — чопорно ответил Майкрофт, но Шерлок уже не слушал его. Он испытывал сильнейшее желание оказаться как можно дальше от всех этих людей и их суеты. С Джоном. Вдвоем. Наедине. Желательно без одежды и чем скорее, тем лучше.
— Мы уходим, — объявил он одновременно Майкрофту и руководителю команды, чьим телефоном он воспользовался. Резко ткнув в кнопку отбоя, он протянул мобильник мужчине и направился было прочь, но тот попытался удержать его за руку. Если бы Шерлок был котом, в этот момент у него встала бы дыбом шерсть; он рывком высвободился. Он уже открыл было рот, чтобы выплеснуть ярость, в которую его привела подобная бесцеремонность после всего, что сделал с ним Мориарти, но в этот момент другая ладонь легла на его руку, и вся его злость испарилась. Шерлок начал улыбаться еще до того, как обернулся.
— Пойдем? — спросил Джон.
— Еще нет, — встрял руководитель. — Мне нужна еще кое-какая информация, прежде чем я дам вам зеленый свет, — в этот момент его отвлекли, он поправил наушник и прислушался к далекому голосу в нем.
Они ждали, стоя бок о бок. Джон толкнул Шерлока локтем.
— Как будто мы какие-нибудь чертовы электрички, — пробормотал он.
— Не электрички, а электропоезда, говори правильно, — даже не глядя, Шерлок знал, что в этот момент Джон возводит глаза к небу.
— Все умничаешь, — вздохнул он, — а сам веришь в кнопку вызова супермена, — Джон имел в виду недавние слова Шерлока в адрес Мориарти.
Шерлок пожал плечами.
— Надо же было что-то сказать, — возразил он. — Я надеялся, что он растеряется. Со мной это сработало.
Когда командир отряда повернулся к ним, оба хихикали вовсю.
* * *
Улизнуть им удалось лишь через час, зато их по крайней мере подбросили до гостиницы.
Шерлок вошел в номер первым и направился было к кровати, но остановился на полдороге, словно его ноги забыли, куда идти. Волна адреналина схлынула, оставив чувство оторванности от окружающего мира. Он огляделся по сторонам, почти не узнавая комнату, в которой они провели вместе сегодняшнее утро, — это было словно в другой жизни.
Щелкнул дверной замок; обернувшись, он увидел, как Джон направляется к нему твердым шагом. На его лице не осталось ни следа от недавней веселости. Шерлок уже начал поднимать руки — все, чего он хотел, это просто обнять Джона, — но тот остановился на небольшом расстоянии, а потом подошел ближе, потянулся вверх и очень решительно поцеловал его в щеку, запустив обе руки в его волосы.
Потом он положил руки на плечи Шерлока и перешел к его уху, целуя и покусывая каждый его завиток.
— Где еще? — спросил он, наконец отстранившись.
Шерлок смотрел на него широко раскрытыми глазами, чувствуя в них странное пощипывание.
— Он не... — Джон опустил голову, выдавая взглядом направление своих мыслей.
Шерлок покачал головой.
— Нет. Нет, ничего такого, — от этой мысли его передернуло, и он поспешил избавиться от нее.
Он поднял руку и показал пальцем на место, которого касался язык Мориарти, а потом провел им вокруг горла. Джон распахнул воротник его рубашки, резко втянул воздух сквозь зубы и застыл; Шерлок понял, что попытка Мориарти задушить его оставила следы пальцев на шее.
Внезапно он почувствовал необъяснимый стыд. Отступив на шаг, он стянул края воротника вместе, снова закрывая шею.
— Прости, — Джон уронил руки, и Шерлок, отвернувшись, отшел к окну. Он смотрел наружу, навалившись всем весом на раму и ничего не видя.
— Это было плохо, — тихо сказал он. — Так плохо...
Он все еще чувствовал, как движется по его телу рука Мориарти, скользит вниз по его груди, касается... Тактильное воспоминание было невероятно сильным и противилось всем попыткам стереть его. Шерлока снова замутило.
— Хочешь, я уйду? — раздался за его спиной негромкий голос Джона. — Это нормально, если тебе нужно немного побыть одному. Я сделаю как ты хочешь.
— Мне надо принять ванну, — он не двинулся с места и не сказал больше ни слова. Послышались шаги Джона и шум воды в примыкавшей к спальне ванной комнате. Хорошо, что у них современный номер, подумал он. Для его нынешней цели душа было бы недостаточно.
Когда вода перестала течь, он обернулся и увидел, как Джон неуверенно переминается с ноги на ногу у двери. Шерлок глубоко вздохнул и начал раздеваться. Одежду он небрежно бросал на постель — всю, кроме рубашки, которая отправилась прямиком в корзину для мусора; он был уверен, что больше никогда в жизни ее не наденет. Оставшись в одних трусах, он направился в ванную. По дороге он сграбастал Джона за руку и почти втащил за собой в дверь.
Внутри было уже тепло, клубился пар. Шерлок повернулся к Джону и нетерпеливо взмахнул рукой, указывая на явно избыточное количество одежды на нем. Тот исправил свою ошибку с вызывающей уважение скоростью, хотя и замешкался, взявшись за резинку трусов. Фыркнув, Шерлок разделся догола, и Джон последовал его примеру с несколько смущенным видом.
— Прости, — сказал он. — Но... когда ты голый, я ничего не могу поделать.
Шерлок глянул вниз. А.
— Я ни на что не рассчитываю, я не... — Шерлок прервал его извинения, скомандовав:
— В ванну. Быстро.
Примерно двадцать минут спустя, когда Шерлок откручивал кран пальцами ног, чтобы добавить горячей воды в неправдоподобно огромную ванну, он понял, что ему было гораздо проще рассказать Джону о случившемся, не видя его. Может быть, дело в том, что впервые они заговорили о чувствах и переживаниях, когда он был слеп? Один уровень сознания Шерлока занялся обдумыванием этой мысли; другой одновременно с этим сделал заметку, что неплохо бы принимать такую ванну почаще.
Шерлок откинулся на грудь Джона и почувствовал, как теплые руки надежно смыкаются вокруг его пояса.
— Никто не будет дотрагиваться до меня, кроме тебя, — решительно объявил он. — Никогда.
— Никогда, — эхом откликнулся Джон, и Шерлок с улыбкой различил в его голосе собственническую нотку.
Джон осторожно провел губами по его шее, и Шерлок запрокинул голову, демонстрируя свое одобрение. Цепочка легких поцелуев прервалась на том месте, где остались следы от пальцев Мориарти — следы, которые он отчаянно желал стереть.
— Как ты относишься к засосам? — спросил Джон, и Шерлок на мгновение потерял дар речи от восхищения гениальностью своего партнера, которая, разумеется, проистекала из его собственной гениальности в выборе спутника жизни.
— Чтобы остался след, — продолжал Джон. — Не на всю жизнь, конечно, но достаточный, чтобы скрыть другие следы.
— Теоретически и в целом — с сомнением, — ответил Шерлок, — но здесь и сейчас я буду благодарен.
Он не особо ожидал возбуждающего эффекта от действий Джона — ведь они преследовали совсем другую цель, — но не стал скрывать реакцию своего тела на губы, впившиеся в его кожу. Подставив им другую сторону шеи, Шерлок взял руки Джона в свои и сдвинул их выше, себе на грудь.
— Ты уверен? — коснулось его теплое дыхание Джона. — Не заставляй себя, не торопись, все в порядке, — его ладони неподвижно лежали там, где Шерлок отпустил их. — Я знаю, ты сказал, что ничего страшного не случилось, мы с тобой бывали и в худших переделках... но ведь это ты, Шерлок. Ты не такой, как все.
Шерлок задумался. Да, какая-то часть его существа действительно требовала, чтобы его не трогали, оставили в покое, одного, как всегда было прежде; хотела завернуться в знакомое одиночество, как в любимое пальто. Но он не собирался позволять Мориарти отобрать у него — или у Джона — чувство близости. Ожидание не принесет никакой пользы.
— Только с тобой, Джон, — твердо сказал он. Сейчас было не время для напускной скромности. — Только с тобой, отныне и до конца моих дней.
Джон замер у него за спиной. На мгновение Шерлок забеспокоился, не сказал ли он чересчур много.
— Мне нужно поцеловать тебя прямо сейчас. Можно? — спросил Джон, и Шерлок повернул к нему голову. Подняв лицо и закрыв глаза, он раскрылся навстречу этому поцелую, не утаивая ничего. Его рука поднялась, обвила шею Джона; пальцы запутались в его волосах, легонько царапая кожу.
Это был волшебный поцелуй — глубокий, испытующий и подтверждающий. Через какое-то время у Шерлока заныла шея от неудобной позы и он попытался развернуться, но Джон мягко и постепенно отпустил его губы. Властный, долгий поцелуй распался на несколько легких, паузы между ними становились все дольше, пока наконец Джон не прошептал:
— Позже...
Вздохнув, Шерлок подчинился и снова опустил голову на плечо Джона. Учитывая разницу в росте, им было бы удобнее лечь наоборот, но сейчас именно Шерлок нуждался в утешении, и ему было не стыдно принять его от Джона.
Все еще не открывая глаз, он понял, что Джон что-то затеял: щелкнула крышечка флакона, а потом что-то мягкое коснулось его ключиц. Губка и какое-то средство для мытья... Он принюхался. Интересно: Джон взял свой гель для душа, а не тот, которым обычно пользовался Шерлок, хотя на полке они стояли рядом. Схватил по привычке?.. Он снова втянул воздух. Нет, почти наверняка он сделал это намеренно. Запах, устойчиво связанный с Джоном, заставлял его почувствовать себя в безопасности.
Губка описывала круги по его груди, постепенно опускаясь все ниже; Джон снова принялся целовать его шею — нежнее, чем раньше, но все равно очень приятно. Губка чуть задела его соски, и Шерлок непроизвольно пошевелил пальцами ног, задев эмалированную стенку ванны. Да, очень приятно.
Джон по очереди вымыл его руки, водя губкой вдоль пальцев и между ними, кругами по ладони, а потом снова вверх — по запястью, по тонкой коже на внутренней стороне локтя. Его движения были легкими, но достаточно уверенными: ласка, а не щекотка.
Губка снова прошлась по его груди, потерла чуть сильнее один сосок, другой, опустилась ниже, к талии; Шерлок сбился с дыхания, но тут Джон бросил губку в воду и положил обе руки ему на грудь.
И уже через несколько секунд его голову покинули мысли не только о Мориарти, но и обо всем остальном. Большими пальцами Джон ласкал оба его соска одновременно, то потирая их уверенными движениями, то обводя вокруг. Шерлок почувствовал, что его тело откликается самым недвусмысленным образом, и открыл глаза, глядя, как касаются его руки Джона — руки, которые он узнал бы среди тысяч других и единственные, которые были ему нужны.
Он взглянул вверх и увидел, что глаза Джона тоже открыты. Шерлок ощутил на коже его взгляд и, проследив его направление, снова опустил глаза туда, где пальцы Джона тянули и пощипывали, заставляя его соски твердеть, а пах — наливаться жаром.
В конце концов Шерлок откинул голову, схватился пальцами ног за край ванны, и Джон подхватил его левой рукой, чуть разворачивая и склоняя его голову так, чтобы было удобно поцеловать его.
Поцелуй был глубоким, жадным; не грубым, но намного более требовательным, чем обычно. Шерлок чувствовал, что Джон снова утверждает свое право на него, которое Мориарти попытался было поколебать своими заявлениями об «идеальной паре», показывает, как хорошо он чувствует и понимает его; и Шерлок не сопротивлялся, не боролся за главенство — он просто целовал в ответ, позволяя Джону вернуться на то место, где он должен был быть всегда.
Через несколько минут рука Джона решительно двинулась вниз, и вскоре Шерлок уже задыхался, не прерывая поцелуя и не пытаясь сдерживать ни свое тело, ни поток бессвязных слов. Он отпускал себя на свободу, потому что Джон был здесь, а Мориарти был мертв; они выжили, и он любил Джона — далеко не идеального Джона, который для Шерлока был самим совершенством.
Неделя после выстрела
— А что бы сделал ты?
Джон поднял взгляд от газеты, но Шерлок смотрел не на него, а на экран своего ноутбука, сидя в кресле с подтянутыми к груди ногами, — словно чертик на пружинке, готовый залезть в свою коробочку.
— С чем? — спросил Джон, но Шерлок не ответил. Как всегда.
Конечно, Джон знал, о чем речь, но Шерлок не хотел говорить об этом напрямую, лишь обстреливал его косвенными вопросами и уклонялся от ответов на них. Джон вздохнул.
— Ну, я бы скорее сломал ему шею, чем выстрелил бы в него, — ответил он. — Возникло бы меньше вопросов.
Шерлок вскинул голову с недоверчивым видом.
— Ты действительно мог бы сломать ему шею? На самом деле?
Джон пожал плечами. Кажется, шоковая терапия действительно работает лучше, чем деликатность и мягкость.
Шерлок переводил взгляд с его лица на руки и обратно.
— Иди ко мне, Джон, — сказал он, и в его глазах загорелся огонек, от которого пульс Джона пошел вразнос. — Иди ко мне сейчас же.
Джон ожидал немного другого эффекта, но этот его тоже устроил.
* * *
Гораздо позже, когда Джон уже засыпал, в полумраке спальни раздался голос Шерлока:
— Я не жалею.
Джон мгновенно насторожился, но заставил себя сохранить ровное дыхание и спокойный голос.
— Я знаю.
— Я сделал бы это снова.
Джон в этом не сомневался.
— Конечно, сделал бы.
Повисло долгое молчание, и Джон подумал было, что разговор окончен.
— Теперь ты смотришь на меня по-другому?
Вздохнув, Джон перевернулся на другой бок.
— С моей стороны это было бы лицемерно, не находишь?
— Я не об этом спрашивал.
— Тогда я отвечу «нет», — твердо сказал Джон. — Я считаю, нельзя оправдывать только то, что ты не готов сделать сам, — он глянул на Шерлока. Тот смотрел в потолок. — Не голосуй за смертный приговор, если не готов сам включить рубильник, не ешь бекон, если не в состоянии убить свинью. Я не говорю, что каждый перед завтраком должен обязательно зарезать по свинье, но если ты не в силах вынести даже мысли о том, чтобы сделать что-то, неправильно ожидать, чтобы кто-то другой сделал это для тебя.
Шерлок молчал.
— Ты же понимаешь, что твои доводы были ошибочными, — настаивал Джон. — Мориарти ни за что не пошел бы в тюрьму. Если бы ты не убил его, это сделал бы я, или пришлось бы возложить эту задачу на Майкрофта.
Он протянул руку и положил ее на плечо Шерлока.
— Но ты справился сам. Это был... смелый поступок.
— Он сказал, что поступил бы так же, — заметил Шерлок, и Джон внезапно понял, что в этом и есть суть проблемы. Именно эта мысль, застряв у Шерлока в голове, заставила его дрогнуть, как Мориарти, вне всякого сомнения, и рассчитывал.
— Может, и так, — ответил Джон. — Но разве он потерял бы сон из-за этого?
— Я не потерял сон, — возразил Шерлок, — я всегда спал мало.
Джон попытался оформить свои мысли в нечто связное.
— Послушай, это в кино плохой парень всегда вытаскивает пушку в последний момент, так что герою остается только защищаться и он чудесным образом оказывается оправдан, — сказал он, вспоминая бесконечные споры на тему «Хан выстрелил первым»18, которые его приятели заводили после четвертой кружки пива. — В жизни все не так. Иногда тебе приходится делать трудный выбор и жить с ним.
Что-то в его тоне привлекло внимание Шерлока, и тот повернул голову, пристально глядя на Джона.
— Я ведь даже не спросил тебя, — в его голосе послышалось отчетливое: «Как я мог?». — Охрана вокруг дома... Себ... Хелен... Ты в порядке?
Джон скорчил гримасу.
— Конечно, я в порядке, — заверил он, но все-таки отвернулся, перекатившись на спину. — Это были враги, вооруженные и опасные, и все они стояли между мной и моей целью.
— То есть мной.
— То есть тобой, — признав это, Джон почувствовал облегчение. Да, Шерлок был важнее всего.
За этой мыслью сама собой пришла следующая: может быть, не стоит так демонстрировать Шерлоку свой обычный стоицизм? Джон вздохнул. Во многом он был гораздо более открытым человеком, чем Шерлок, но эту тему надежно держал взаперти.
Он поднял руку, пригладил волосы.
— Мне немного не по себе из-за женщины, — признался он наконец. — Это глупо, и Гарри обязательно дала бы мне по шее, но это так.
Он почувствовал на себе взгляд Шерлока.
— Это в нее ты выстрелил, войдя в дом? После этого выстрела Себ пошел на поиски?
Джон кивнул.
— Но она была вооружена? — уточнил Шерлок.
— О да, — Джон вспомнил неожиданно большой револьвер, нацеленный ему в голову, Женщина оказалась удивительно быстрой.
— И она убила бы тебя?
— Вне всякого сомнения.
Шерлок ничего не ответил, но Джон чувствовал его неловкость. Он снова вздохнул.
— Я мог бы просто вывести ее из строя. Выстрелить ей в плечо и отобрать пистолет. Я уже почти сделал так.
— Но?
— Но я не знал, сколько еще врагов в доме против меня одного. Даже раненый противник потенциально опасен: он может поднять тревогу, у него может оказаться другое оружие, которым он будет в силах воспользоваться. Риск был слишком высок.
Шерлок помолчал какое-то время.
— А Себ?
Джон фыркнул.
— Вот уж о ком я точно не буду жалеть. Ублюдок ползучий, — он помолчал. — Извини.
— Все в порядке, это точное определение, — с чувством сказал Шерлок. — Ты ему не особенно нравился. Из-за тебя он называл себя доктором Мориарти.
— Доктором? Ты серьезно? Звучит как-то дико.
— Еще бы. Его злили наши отношения, он сказал, что ты слишком много себе позволил.
— Возможно, он просто завидовал, — хмыкнул Джон. — Ведь когда он исчез, Мориарти и ухом не повел.
Шерлок не ответил, и Джон снова лег на бок, чтобы взглянуть на него. Детектив по-прежнему смотрел в потолок, но напряжение уже начало покидать его. Повернув голову, он улыбнулся Джону.
— Ты прав. Может, Себ и был предан Мориарти, но взаимности в этом чувстве не было, — он перекатился на бок, оказавшись лицом к лицу с Джоном, и положил руку ему на пояс. — Я не больше похож на Мориарти, чем ты на Себа, — решил он и почти моментально заснул.
Три месяца после выстрела
— Ты снова пялишься на мою грудь, — сказал Шерлок, не отрываясь от ноутбука. — У тебя есть какая-то конкретная причина?
Боковым зрением он заметил, что Джон застыл в дверях кухни, не выпуская из рук полотенца, которым только что рассеянно вытирал кружку.
— Извини, — пробормотал тот.
Шерлок поднял голову.
— Ты делаешь это более или менее постоянно уже неделю, — припомнил он. — И, кстати, что бы ты там ни пытался стереть с этой кружки последние пять минут, оно либо давно отправилось восвояси, либо останется на ней навсегда.
Джон взглянул на кружку обвиняющим взглядом, словно та выдала его секрет, и пожал плечами. Шерлок ждал, подняв одну бровь. Джон неловко поежился.
— Ладно, — он оставил кружку в покое и направился к своему креслу. — Я думал о том, почему бы тебе не проколоть сосок.
Шерлок остолбенел. Мало кто, кроме Джона, мог привести его в такое состояние.
— И почему, по-твоему, я должен этого захотеть? — осторожно поинтересовался он.
— Ты очень чувствительный, — заметил Джон. — Это будет... стимулировать. И... и меня тоже, в каком-то смысле, — признался он. — В конце концов, это единственный шанс надеть на тебя кольцо, ведь ты, похоже, не из тех, кто женится.
Шерлок скорчил выразительную рожу.
— Не бойся, — успокоил его Джон, — это я просто так подумал, — он улыбнулся. — Можешь запомнить эту идею на случай, если не будешь знать, что подарить мне на Рождество.
Шерлок с мученическим видом закатил глаза.
— Я абсолютно уверен, что смогу придумать подходящий подарок, ради которого мне не придется калечить себя, — заявил он и снова углубился в работу.
* * *
Неделей позже, направляясь в морг, он обнаружил, что снова думает об этом разговоре. Неужели он действительно готов подвергнуться этой дикой процедуре лишь для того, чтобы порадовать Джона? Он тряхнул головой, выбрасывая из нее эту идею, и ускорил шаг. Глупости.
Поравнявшись с обзорным окном, сквозь которое открывался вид на столы для вскрытия, он взглянул в него и споткнулся. «Это не то, что ты думаешь», — немедленно заявил его рассудок, напоминая, что Джон сам назначил встречу здесь и знал, что он уже на подходе. Кроме того, верность — одна из основных черт характера Джона. Он ни за что на свете не изменил бы Шерлоку; нет, это невозможно.
Ни один из этих тезисов не оказал ни малейшего влияния на ощущения Шерлока, увидевшего в комнате внизу Молли в объятиях Джона: его желудок словно перевернулся вверх тормашками и наполнился мутной пеной.
У него на глазах Джон немного отстранился, но лишь для того, чтобы одной рукой пригладить волосы за ухом Молли. Шерлок услышал, как скрежещут его зубы, но справился с первым порывом развернуться и уйти. Вместо этого он пошел дальше, спустился по лестнице, завернул за угол и распахнул дверь не более резко, чем обычно, тщательно удерживая на лице маску безразличия.
Джон обернулся и улыбнулся ему, но не отпустил Молли.
— Вот видишь, он обманул даже Шерлока, — сказал он, поворачиваясь обратно к ней. — Что уж говорить о нас, простых смертных?
О нет, только не это снова. Ты когда-нибудь успокоишься, идиотка?
Джон сделал шаг назад и взял ее за плечи.
— Ну-ка, выше нос! — велел он. — Никто тебя не винит, — он повернулся к Шерлоку, не снимая руки с ее плеча. — Правда, Шерлок?
Шерлок открыл рот. Закрыл его. Посмотрел на лицо Джона — открытое, не выражающее ничего, кроме искреннего сочувствия. Представил себе, как оно изменилось бы, дай он волю своим подозрениям.
— Нет, — сказал он. — Никто не винит тебя, Молли.
* * *
Тем вечером он маялся мрачными мыслями в своем кресле до тех пор, пока Джон не бросил возню на кухне и не уселся напротив него.
— Выкладывай, — потребовал он. — От чего ты на этот раз выпрыгиваешь из штанов?
Шерлок поморщился.
— Ради бога, Джон, откуда ты все время вытаскиваешь эти кошмарные выражения? Тебе надо поменьше смотреть телевизор.
Джон склонил голову набок.
— Будешь говорить здесь или в спальне? — вопрос был вовсе не таким двусмысленным, как казался. Просто у Джона была теория о том, что важные или сложные вещи лучше всего обсуждать в постели и лучше всего без одежды, чтобы ни одна сторона не могла удрать чересчур быстро в приступе раздражения.
Шерлок нахмурился. Разговоры. Насколько он мог судить, в отношениях это был главный минус, но Джон не позволял ему увиливать от них. На самом деле, он не раз просто усаживался на него верхом и отказывался отпускать, пока тот не ответит, — а вырваться из хватки Джона, когда он того не хотел, было невозможно.
Хотя в последний раз ему успешно удалось отвлечь его, вспомнил Шерлок. Почему-то Джон здорово заводился, когда видел его беспомощным, — странный факт, учитывая, что почти всякий раз он позволял Шерлоку быть сверху и выглядел вполне довольным. Интересно. Шерлок отложил эту мысль в сторону для дальнейшего обдумывания.
— Ты бисексуал, — сказал он наконец.
— Я в курсе, — ответил Джон, и Шерлок нахмурился. — Извини. Продолжай.
— Тебе нравится секс и с мужчинами, и с женщинами.
Джон подозрительно посмотрел на него.
— Это было раньше. Теперь мне нравится секс только с тобой.
— Разве ты не скучаешь по женщинам? — спросил Шерлок. — Я имею в виду, по физическим отношениям с ними. Если это часть твоей природы, не почувствуешь ли ты когда-нибудь, что тебе ее не хватает?
У Джона был озадаченный и немного уязвленный вид.
— Шерлок, я никогда не буду изменять тебе, — сказал он. — Ты сам это прекрасно знаешь.
Детектив взмахнул рукой.
— Разумеется, знаю, Джон, не говори глупостей.
— Тогда в чем дело? — с недоумением спросил он.
Шерлок, казалось, был немного смущен.
— Этого недостаточно, — Джон непонимающе уставился на него, и Шерлок неловко пожал одним плечом. — Мне недостаточно того, что ты не будешь мне изменять, — объяснил он. — Я хочу, чтобы ты не хотел этого делать.
— Ничего себе! — воскликнул Джон, качая головой. — Такого собственника я еще не встречал... Послушай, когда ты в комнате, я не замечаю почти никого вокруг. Чтобы сосредоточиться на ком-то, кроме тебя, мне нужно как следует напрячься. На месте преступления, знаешь ли, это бывает чертовски неудобно.
— А если я не в комнате? — не удержался от вопроса Шерлок, вспомнив недавний эпизод с Молли.
Джон фыркнул.
— Значит, в этот момент ты преследуешь очередного преступника, а я бегу за тобой по пятам и любуюсь твоей задницей. Извини, тылом.
Шерлок сделал круглые глаза.
— Думаю, что на данном этапе я вполне способен выдержать и «задницу», — сказал он.
— Почему ты вообще заговорил об этом? — спросил Джон. — Неужели из-за того, что на прошлой неделе мы наткнулись на Энди? Да нет, ты вроде бы говорил о женщинах...
Он задумался всерьез, но мысли Шерлока уже переключились на другую волну при упоминании о бывшем бойфренде Джона. Одном из его бывших бойфрендов. Дружелюбном и болтливом типе, над шуточками которого покатывалась половина паба, куда они зашли в тот злополучный вечер.
У него были короткие светлые волосы, карие глаза, мускулистая фигура и не особенно острый ум. Большую противоположность Шерлоку Холмсу трудно было вообразить. Он громогласно заявил, что любой, кому удалось захомутать Джона Ватсона, — удачливый сукин сын, и Джон едва успел выпихнуть Шерлока за дверь, прежде чем тот начал разворачивать крайне эмоциональную и со вкусом составленную характеристику Энди.
Но невысказанные слова все еще просились наружу.
— Не понимаю, что ты нашел во мне после него, — неприязненно буркнул Шерлок, и Джон вздрогнул от неожиданности. — Он же идиот.
Джон вздохнул.
— Он архитектор, Шерлок. И вовсе не идиот.
— Но он упустил тебя, так ведь? — в устах Шерлока это прозвучало как синоним.
— Не то чтобы у него был выбор, — с легким сожалением Джон покачал головой. — Так дело в Энди? Или тебе еще что-то не дает покоя?
Шерлок немедленно ощетинился.
— Вообще-то это ты настоял на том, чтобы мы поговорили, — сказал он.
— Ничего подобного, Шерлок. Это ты весь вечер сидишь нахохлившись, как курица под дождем, — парировал Джон. — Тебя что-то грызет. Давай, скажи мне.
— Мне нужно меньше секса, чем тебе.
На мгновение Джон замер.
— Это жалоба или наблюдение?
— Второе.
— Значит, тебя устраивает то, что происходит у нас сейчас? Ты не считаешь меня чересчур настойчивым, не хочешь, чтобы я умерил аппетиты?
— Нет.
Джон улыбнулся.
— Что же, — сказал он. — Ты не такой темпераментный, как я. Ничего страшного в этом нет: ведь когда тебе действительно хочется, ты получаешь не меньше удовольствия, чем я, верно?
— Совершенно верно. Но тебе, похоже, хочется все время. А я не люблю отвлекаться, когда расследую дело. Или когда хочу просто поиграть на скрипке. Или поцеловаться. Мне нравится целоваться и иногда достаточно одного этого.
— Можно, я тебя перебью? — вмешался Джон. — Я чувствую непреодолимое желание поцеловать тебя прямо сейчас.
Шерлок улыбнулся, и в разговоре на некоторое время возникла пауза. К моменту его возобновления они успели перебраться на диван и растянуться на нем во весь рост.
— А как насчет моего желания постоянно быть сверху? — поинтересовался Шерлок, пока Джон покрывал поцелуями его шею. — Может быть, тебе надоело?
Джон тихо рассмеялся и поднял голову.
— Черта с два мне надоело, — ответил он. — Сверху, снизу, сбоку, вверх ногами... Да хоть свисая с потолка, если других вариантов не будет. Мне все равно.
Шерлок с сомнением покосился на потолок, но по здравом размышлении отказался от этой идеи.
— Это ты сейчас так говоришь, — возразил он, — но если мы собираемся остаться вместе надолго...
— Мы собираемся, — Джон снова поцеловал его. Шерлок спрятал улыбку: спровоцировать Джона сказать это оказалось детской задачкой.
— Но по большому счету, разве ты не захочешь снова быть главным?
Джон пожал плечами.
— Не знаю. Одно могу обещать тебе точно: я не пойду искать на стороне того, чего мне не хватает с тобой. Если проблема станет серьезной, мы поговорим о ней, ладно? Да ты сам все поймешь прежде, чем я скажу.
Он снова наклонил голову, запустил обе руки в волосы Шерлока и поцеловал его — на этот раз в губы, и пока он не отстранился, Шерлок не мог сосредоточиться ни на одной мысли.
— Послушай, не стоит волноваться ни о моем прошлом, ни о том, чего я захочу или не захочу в будущем, — сказал наконец Джон. — Пока мы можем поговорить друг с другом, все будет хорошо.
Видимо, Шерлок выглядел недостаточно успокоенным этими словами, потому что он добавил:
— Если уж мы затронули эту тему, то ты и сам не знаешь, чего можешь захотеть через несколько лет.
Шерлок непонимающе поднял бровь, и Джон пристально посмотрел на него.
— Не то чтобы я одобрил это, но не стоит ли тебе попробовать заняться сексом с кем-нибудь другим из научного интереса? С другим мужчиной? С женщиной? С...
— Хватит! — прервал его Шерлок, чувствуя приступ тошноты. — Я тебя понял, — притянув Джона к себе, он крепко обхватил его обеими руками. — Ни с кем, кроме тебя, — он прижался лицом к шее Джона и глубоко вдохнул. — Никогда в жизни.
Через несколько минут он снова задумался над просьбой Джона — впрочем, скорее выражением заинтересованности, чем требованием. Самое время прикончить ее в зародыше, обратив внимание на очевидную проблему.
— Все мои рубашки скроены точно по фигуре, — напомнил он, разжимая руки. Джон приподнялся на локтях.
— Я знаю, — с улыбкой отозвался он.
Должно быть, он не понимает, к чему клонит Шерлок.
— Пирсинг будет видно сквозь них, — объяснил он.
Улыбка Джона стала шире.
— Еще как, — согласился он.
Мда. Не совсем та реакция, которой ожидал Шерлок. Он прибегнул к последнему и основному доводу:
— Я не хочу, чтобы ко мне прикасались чужие люди.
Джон склонил голову набок.
— Какая жалость, что у тебя нет ни одного знакомого доктора.
Шерлок сдался. Джон усмехнулся и снова поцеловал его, но на этот раз мысли не торопились покидать его голову. Он все еще чувствовал некоторую неловкость. Конечно, очень здорово, если Джон, как он сам говорит, доволен тем, что у него есть, и не хочет ничего другого, но до бесконечности так продолжаться не будет. Все-таки Джон отдавал больше, чем получал, и это было совершенно неправильно. Надо придумать, чем порадовать его — естественно, при условии, что это не потребует отрыва от расследований или проделывания в себе не предусмотренных природой отверстий.
Наполовину оформившаяся идея, которую он раньше отложил в сторону, снова пришла ему в голову, и когда его губы оказались свободны в очередной раз, он спросил:
— Похоже, тебе нравится держать меня в подчинении?
С несколько испуганным видом Джон поспешил слезть с него, но Шерлок притянул его обратно.
— Разумеется, я не имею в виду сейчас, — сказал он. — Просто я вспомнил, что в последний раз, когда ты пытался заставить меня отвечать... А, вижу, ты тоже это помнишь.
Джон покраснел; Шерлок взглянул на него с интересом. Когда он был слепым, ему казалось, что стоит прозреть — и он с легкостью прочитает на лице Джона все его фантазии и мечты, но на деле это оказалось невероятно сложной задачей. Возможно, мешает личная заинтересованность, подумал он.
Впрочем, Джону, кажется, все равно не терпелось поговорить об этом.
— Помнишь тот массаж? — спросил он. — Можешь не отвечать, конечно, я знаю, что помнишь. В какой-то момент ты потянулся и взялся за перекладины кровати...
— А ты положил руки поверх моих, — припомнил Шерлок. — Как будто удерживал меня.
Немного сконфуженное выражение на лице Джона не могло скрыть его волнения.
— Да, именно так. Иногда... — он замолк, глубоко вздохнул и заставил себя договорить: — Иногда я мечтаю о том, чтобы связать тебя, — Джон потупился, не уверенный в реакции Шерлока, а потом снова робко поднял голову. — Но для тебя так важен самоконтроль, что я никогда не решался даже упомянуть об этом.
Шерлоку стало немного не по себе. Однажды он расследовал подобное дело, и образы различной атрибутики довольно зловещего вида сами собой поплыли у него перед глазами. Он даже почувствовал искушение вернуться к теме пирсинга.
— Я не собираюсь делать тебе больно, если ты об этом думаешь, — поспешно сказал Джон.
— А что тогда? — Шерлок постарался скрыть свое облегчение еще более тщательно, чем до того — тревогу.
Джон чуть улыбнулся.
— Я хочу увидеть тебя связанным и беспомощным, — он взял Шерлока за запястье и завел его руку за голову, иллюстрируя свои слова. — Хочу трогать тебя везде, чем угодно, столько, сколько пожелаю. Хочу, чтобы ты открылся мне и не мог меня остановить, — понизив голос, Джон присоединил вторую руку к первой и навис над Шерлоком, глядя на него с той же властностью и жаждой обладания, с какой тот сам зачастую смотрел на него. — Я хочу, чтобы ты забыл обо всем, кроме меня. Чтобы я стал для тебя всем миром.
Шерлок с трудом сглотнул и посмотрел в ставшее почти суровым лицо Джона. Сейчас он был больше похож на солдата, чем на врача.
— Я подумаю об этом, — сказал он.
— Не ты один, — Джон отпустил его руки и судорожно выдохнул. Он лег снова, но не на Шерлока, а скорее сбоку, втиснувшись между ним и спинкой дивана. Похоже, сейчас он был бы благодарен за недавнее предложение ограничиться поцелуями, подумал Шерлок и, дав ему остыть минут пять, повернулся на бок и занялся воплощением этого плана в жизнь. Получилось просто замечательно.
— Я хочу кое в чем признаться, — сказал Джон через некоторое время, касаясь губами щеки Шерлока. Ответа он не ждал. — Мне тоже нравится целоваться, — это он произнес на ухо, и теплое дыхание щекотно разбежалось по коже. — Очень нравится. Для меня это важно: я терпеть не могу, когда люди относятся к поцелуям как к рекламным роликам в кино — скорее бы уж они закончились и начался фильм.
Шерлок был удивлен.
— Должно быть, ты жалел о своем запрете на поцелуи, — он запрокинул голову, чтобы Джону было удобнее ласкать его шею. Если ему самому было так трудно, то насколько же хуже было Джону, знавшему, чего он себя лишает...
— Дело того стоило, — ответил Джон. Шерлок издал вопросительный звук. — На самом деле, это была еще одна из причин: так дети, которым запрещали есть сладкое, становятся сладкоежками, когда вырастают, — объяснил он, легонько покусывая кожу на горле Шерлока и постепенно поднимаясь все выше.
Добравшись до его губ, он раскрыл их языком и пробежался кончиком по краю языка Шерлока. Ощущение близости было невероятным.
До Шерлока его слова дошли лишь тогда, когда Джон чуть отодвинулся и переключился на его второе ухо.
— Значит, ты просто ставил на мне эксперимент? — спросил он, чувствуя странную гордость. Он все-таки смог привить Джону научное мышление.
— Не просто, — Джон втянул в рот мочку его уха, потом отпустил и поднял голову. — Ты был самым важным экспериментом в моей жизни.
Шерлок довольно усмехнулся:
— Еще бы.
Пять месяцев после выстрела
— Какое у него было лицо, когда ты... — Джону не хватало воздуха. Бежать и хохотать одновременно было непросто даже с его подготовкой.
Шерлок прислонился к двери рядом с ним, даже не пытаясь попасть ключом в замочную скважину.
— Перестань, Джон! — взмолился он. — Мне дышать нечем.
Согнувшись, Джон уперся руками в колени.
— Никогда еще не видел, чтобы человек так быстро бросал оружие, — выдохнул он. — Ты был просто невероятен.
— Я всегда такой, — гордо ответил Шерлок, и они опять покатились со смеху. Наконец Джон смог выпрямиться, смех постепенно утих, они посмотрели друг на друга и одновременно сказали:
— В коридоре.
В последовавшей за этим борьбе за ключи победил Шерлок, выхватив их из кармана Джона и высоко подняв, чтобы Джон не дотянулся: по их правилам, такое поведение расценивалось как жульничество. Поэтому Джон счел себя свободным от каких-либо обязательств и пощекотал Шерлока, отчего тот взвизгнул на добрые две октавы выше своего обычного голоса; оба застыли в проеме распахнутой двери, молча прислушиваясь, не идет ли их домовладелица.
— Это была не лучшая твоя идея, Джон, — пробормотал Шерлок, но тот лишь широко ухмыльнулся и оттеснил его к стене, закрывая за ними дверь.
— Я и не знал, что ты умеешь визжать так пронзительно, — несколько поцелуев стерли с лица Шерлока обиженное выражение, и Джон сунул руки ему под пальто, вытягивая рубашку из брюк.
— Руки! — передернувшись, шепотом воскликнул Шерлок. — У тебя опять холодные руки! Какого черта ты не носишь перчатки, которые я тебе купил...
«Чертово ты трепло», — нежно подумал Джон, снова заставляя его замолчать. Руки у него вскоре согрелись, и он был твердо намерен совать их куда пожелает. Он улыбнулся, не отрываясь от губ Шерлока. Список у него был длинный.
К тому моменту Шерлок тоже нашел, куда деть руки: его любимым способом стать одного роста с Джоном было схватить его за... да, за задницу и заставить встать на цыпочки. Джону это очень нравилось.
Он подался вперед, всем весом налегая на Шерлока, зарылся пальцами в отросшие кудри, которых ему так не хватало, и жадно поцеловал его. Шерлок развернул его спиной к стене, раздвинул бедром его ноги и потерся об него, одной рукой продолжая удерживать его на месте, а вторую просовывая между их телами и запуская под рубашку Джона.
«Он не снял перчатки», — от этой мысли Джон застонал. Прикосновение прохладной кожи было невероятным; когда она скользнула по его соску, он откинул голову, ударившись затылком о стену, и закусил губу, чтобы не вскрикнуть.
Он чувствовал, как прижимается к нему горячая и твердая плоть Шерлока. Похоже, сегодня одними поцелуями дело не обойдется... Обеими руками Джон надавил ему на плечи, пытаясь приподняться.
Угадав подсказку, Шерлок чуть присел, крепче обхватил бедра Джона и выпрямился, закряхтев от тяжести, но тут же прижав его спиной к стене для дополнительной опоры. Джон немедленно обвил его ногами... под пальто,отметили те несколько клеток его мозга, к которым по чистой случайности еще продолжала поступать кровь.
Шерлок все еще оставался в пальто. Джон закрыл глаза. Черт, он просто обожал это пальто.
Схватившись за воротник, он притянул голову Шерлока к себе и поцеловал его еще раз, а потом положил одну руку ему на плечо, вторую — на затылок, и Шерлок наконец поднял его на нужную высоту. Зажатый между стеной сзади и не на шутку возбужденным Шерлоком спереди, Джон подумал: «Должно быть, это рай».
— Кхе-кхе.
Джон смутно почуял неладное, но не осознавал, что происходит, пока Шерлок не откинул голову, тяжело дыша.
— Опять в коридоре? — измученным голосом спросила их домовладелица. — Честное слово, мальчики, вы же снимаете у меня целую квартиру.
Она осуждающе поцокала языком, глядя, как Джон, разжав захват вокруг бедер Шерлока, сползает вниз по стене и поднимается на трясущихся ногах. Ему не было видно миссис Хадсон, и вместо этого он взглянул на Шерлока. Они оба были красны как раки и предпринимали героические усилия, чтобы не расхохотаться снова.
— Коридор — это место общего пользования, — продолжала она укоризненно. — И вести себя в нем надо иначе, чем в спальне. Я действительно очень рада за вас обоих, но от тебя, Шерлок, я такого поведения не ожидала.
Джон задрал вверх брови — а от него, значит, ожидала? — и Шерлок едва не подавился хохотом при виде его возмущенного лица.
— Извините, миссис Хадсон!
— Простите, миссис Хадсон!
Спотыкаясь на каждой ступеньке и не оборачиваясь, они спаслись бегством к себе наверх.
— На следующие выходные я уеду к сестре, — крикнула она им вслед. — Лучше бы вам выпустить пар за это время!
В гостиной они бок о бок повалились на диван.
— Сколько раз уже, получается? — Джон закрыл лицо руками и попытался успокоиться.
— Четыре с половиной, — отдуваясь и откинув голову на спинку, откликнулся Шерлок. — Мы даже не шумели на этот раз, — с негодованием добавил он.
— Думаешь, у нее в голове есть какой-то радар?
— Господи, да она просто Майкрофт в тапочках!
Повернув головы, они посмотрели друг другу в глаза, улыбнулись, и атмосфера в комнате снова начала меняться.
— Я люблю тебя, — Джон протянул руку, Шерлок взял ее и испытующе посмотрел на него.
— Насчет того, что ты хотел... — начал он, и Джон невольно взглянул на его грудь.
— Не этого. Другого, — сухо уточнил Шерлок. Джон посмотрел ему в лицо, зная, что на его собственном сейчас написана надежда и волнение.
— Мы можем попробовать, — сказал Шерлок. — Если хочешь.
Джон побоялся уточнить, и Шерлок склонил голову набок.
— Да, именно это я и имею в виду, — подтвердил он. — У тебя есть чем воспользоваться? Где-то у меня валялись наручники, если хочешь.
— Нет, не наручники, — покачал головой Джон. — Я хочу, чтобы ты мог дергать за них, не опасаясь повредить запястья.
Шерлок поднял брови, и Джон почувствовал, как одновременно с этим в нем поднимается волна возбуждения. Остынь, строго приказал он себе.
— Где... — начал было Шерлок, но оборвал себя. — Конечно, в моей комнате. Извини, медленно соображаю.
— Изголовье, — кивнул Джон. Кажется, он окончательно перешел на односложные предложения.
Десять минут спустя раздетый до пояса Шерлок лежал на постели, а его стянутые ремнем запястья были привязаны к перекладине изголовья. Джон, полностью одетый, сидел верхом на его бедрах.
— Черт возьми, — сказал он. — Ты выглядишь просто потрясающе.
Джон нашел правильные слова. Шерлок улыбнулся, и выражение неуверенности покинуло его лицо.
— Итак, основные правила, — Джон на мгновение закрыл глаза, пытаясь отвлечься от вытянувшейся под ним воплощенной сексуальной фантазии. — Разумеется, я не буду завязывать тебе глаза. На самом деле, я не собираюсь проделывать с тобой ничего особенного, кроме того, что делал уже много раз, — он улыбнулся. — Как видишь, я использовал ремень. Он мягкий, и ты можешь дергать его, не причиняя себе боли, и в то же время я смогу быстро расстегнуть его, если ты попросишь.
Он задумался.
— А это значит, что нам нужно стоп-слово. Оно будет означать, что я должен немедленно остановиться и развязать тебя, не задавая никаких вопросов.
— А почему я не могу просто сказать «стоп»? — с озадаченным видом спросил Шерлок.
— Не пойдет. Если ощущения будут очень сильными, ты можешь сказать «стоп» не задумываясь, но это не будет значить, что с тебя вообще достаточно. Это должно быть слово, которое обычно не произносят в спальне.
Задумавшись на мгновение, он озорно улыбнулся.
— Есть! Если ты действительно захочешь, чтобы я остановился, скажи «Майкрофт».
— Ни под каким видом, — с отвращением сказал Шерлок, — я не произнесу имя моего брата в постели с тобой, что бы ты ни делал. Это не обсуждается.
— Ладно, как тогда насчет...
— И не «Лестрейд» тоже, и даже не заикайся насчет «Андерсона», если хочешь еще хоть раз в жизни прикоснуться ко мне. Выбери что-нибудь неодушевленное.
— Что-то не особо покорное у тебя настроение, — заметил Джон. — Хорошо, как насчет «подушки»?
Шерлок скорчил кислую рожу при упоминании о ненавистных предметах.
— Подушки наносят ответный удар, — к его удивлению, эти слова заставили Джона расхохотаться. — Ладно, хороший выбор. Это слово я точно не буду выкрикивать без крайней необходимости.
— Тогда договорились, — улыбнулся Джон. — И последний вопрос...
Шерлок поднял брови.
— Ты мне доверяешь?
Они смотрели друг другу в глаза, и Джон буквально видел, как Шерлок растворяется в своей новой роли, снимает стражу со стен, распахивает ворота и вверяет себя в его руки.
— Полностью, — ответил он.
Джон никогда не любил его так сильно, как в эту минуту.
Полгода после выстрела
— А это еще что?!
Джон обернулся на восклицание Салли, чувствуя себя немного неловко. Шерлок только что снял пиджак — в диспетчерской полицейского управления было жарковато. Джон понадеялся, что проявленное к нему внимание не смутит детектива... Разумеется, он и не думал смущаться.
— Да ладно, сержант Донован, — протянул Шерлок, — можно подумать, у вас самой нет пирсинга, — он демонстративно окинул ее взглядом. — Несколько женатых мужчин в этом здании, без сомнения, подтвердят мои слова.
Салли остолбенела. Джон попытался не расхохотаться.
— Кстати, Салли, почему ты все время выбираешь женатых? — спросил Шерлок. — Ведь единственный человек здесь, у которого есть хоть какие-то мозги, холост и необъяснимым образом симпатизирует тебе, — и он с достоинством удалился, оставив Салли с раскрытым ртом.
Джон виновато пожал плечами и выдавил из себя улыбку.
— Пойду к нему, — сказал он Салли и последовал за хмурым Шерлоком, который прислонился к столу в дальнем конце комнаты, ожидая, пока к нему присоединится остальная часть команды.
— Решил податься из консультирующих детективов в свахи? — вполголоса спросил Джон, подойдя поближе. — Что дальше? Будешь семейным психологом?
— Заткнись, Джон, — у Шерлока был такой вид, словно он сыт по горло всем происходящим. Он часто выглядел так, когда считал, что делает что-нибудь нехарактерное для себя. Он все еще беспокоился о том, что отношения с Джоном чересчур изменили его. — Когда они ходят вокруг, изнывая от неразделенной страсти, я отвлекаюсь и не могу думать. Это раздражает.
Джон улыбнулся.
— Значит, это не имеет отношения к тому, что на прошлой неделе Лестрейд пустил тебя в Черный музей?19
— Заткнись.
Джон ткнул его локтем в бок, и лицо Шерлока смягчилось. Оглянувшись по сторонам, он сорвался с места и вылетел за дверь, окунаясь в новое расследование с громадным облегчением человека, чья эмоциональная сфера только что подверглась серьезной атаке.
Джон тепло улыбнулся ему вслед и остался стоять где был, с интересом наблюдая за суетой вокруг. Шерлок действительно изменился, хоть и не хочет признать это, подумал он. Он не мог не измениться: в конце концов, личность каждого определяется пережитым.
Впрочем, произошедшие в Шерлоке перемены не особенно бросались в глаза. Человек со стороны вряд ли заметил бы, как он сдерживается, чтобы не отпустить обычную ядовитую реплику, но Джон знал, что Шерлок делает это ради него, а не потому, что вдруг открыл для себя вежливость. На этот счет можно было не беспокоиться.
Правда, вспомнилось Джону, последнее дело оказалось весьма наглядным. Оно было тяжелым и грязным — серийный насильник. Пока его не поймали, Шерлок целую неделю почти не смыкал глаз и был необычно деликатен с его жертвами.
— Ты хорошо на него влияешь, — сказала подошедшая к нему со спины Салли. — Я сомневалась, но теперь по крайней мере вижу результат.
— Спасибо, — глянув на нее искоса, Джон кивнул в сторону группы людей перед ними. — И что ты думаешь? Я имею в виду, насчет предложения Шерлока?
Салли вздохнула и покачала головой.
— Я всегда чувствовала что-то такое, — призналась она, не сводя взгляда с ходившего хвостом за Шерлоком Лестрейда. — Но женатые мужчины не так опасны для моей независимости, а я добивалась ее чертовски тяжело.
Джон кивнул.
— Понимаю, — он был далек от того, чтобы одобрять ее поведение, но допускал и такой вариант. Все-таки, решил он, по большому счету винить следует мужчин. Это они изменяют своим женам, Салли же никому ничего не должна.
— Когда чье-то сердце уже занято, ты меньше рискуешь своим, — сказал он, и Салли внимательно посмотрела на него.
— Да ты, оказывается, романтик, Джон Ватсон, — подняла одну бровь она.
— Иногда, — Джон пожал плечами.
— Я подумаю об этом, — решила Салли, и Джон улыбнулся. Его опыт подсказывал, что эта фраза обычно приводит к хорошему итогу.
— Так что насчет тебя? — она кивнула в сторону Шерлока, который размахивал извлеченным из папки снимком, громко осведомляясь, кому пришло в голову взять на работу слепого фотографа. — У вас действительно одно сердце на двоих?
Шерлок оглянулся по сторонам, словно проверяя, где Джон, — от этой привычки он так до конца и не избавился, — и тот улыбнулся снова.
— О да, — сказал он. — Конечно.
© Verityburns, 2011
© Перевод на русский язык: Mittas, Джуд, 2012
1 Шкала комы Глазго служит для оценки степени нарушения сознания у взрослых и детей старше четырех лет. В зависимости от реакции человека на различные раздражители начисляются баллы, которые могут варьироваться в диапазоне от 3 (глубокая кома) до 15 (полное сознание).
2 Шкала Ранчо или Ранчо Лос-Амигос применяется для оценки восстановления умственной деятельности человека после черепно-мозговой травмы. Первый уровень соответствует глубокой коме, восьмой — полному выздоровлению.
3 Афазия — собирательное название для различных расстройств речевой деятельности, возникающих, в частности, при черепно-мозговых травмах. При афазии Вернике (скорее всего, у Шерлока была именно она) человек слышит, но не понимает обращенную к нему речь.
4 Аномия (чаще аномическая или амнестическая афазия) — речевое нарушение, характеризующееся утратой способности называть предметы.
5 Корковая слепота — слепота, вызванная поражением зрительной зоны коры полушарий головного мозга.
6 «Поколения» (The Generation Game) — телеигра, выходившая на канале BBC в 1971-1982 и 1990-2002 гг. Команды из представителей разных поколений одной семьи (отсюда название) выполняли задания ведущего и отвечали на вопросы. Победителям показывали на короткое время большое количество призов, и они могли забрать те, которые запомнили. Плюшевая игрушка была утешительным призом.
7 Антея говорит «мистер М. Холмс», что является сокращением от имени Майкрофт и одновременно отсылает к М — вымышленному главе британской секретной службы МИ-6, герою романов Яна Флеминга о Джеймсе Бонде и их экранизаций.
8 Джон намекает на классический скетч «Дохлый попугай» (1969) — один из самых известных эпизодов британского комедийного сериала «Летающий цирк Монти Пайтона».
9 Лестрейд и Джон цитируют комедию «Житие Брайана по Монти Пайтону» (1979) — историю еврея, жившего в евангельские времена и ошибочно принятого за мессию.
10 Богнор-Риджис — британский морской курорт в Западном Суссексе, примерно в 90 километрах к юго-западу от Лондона. Интересно, не собирается ли Джон предложить Шерлоку завести там пасеку? :-)
11 Отсылка к эпизоду с убийством старухи — заложницы Мориарти (серия «Большая игра»).
12 Не забудьте, что фик был написан до начала второго сезона и автор не мог знать, что в «Собаках Баскервиля» Шерлок будет водить машину.
13 Камбрия — самое северо-западное и самое гористое графство Великобритании.
14 «Тройка» (3, Three) — международный оператор мобильной связи, предоставляющий свои услуги в том числе и в Великобритании. В сельских районах Камбрии действительно не ловит :-)
15 167 см.
16 68 кг.
17 Чтобы разрядить атмосферу, Джон снова цитирует классическую британскую комедию «Житие Брайана» (см. главу 14), и Шерлок снова не понимает намека, поскольку ее не смотрел.
18 В первом фильме саги «Звездные войны» Хан Соло без предупреждения выстрелил в угрожавшего ему охотника за головами Гридо. Во втором релизе фильма этот этически неоднозначный момент был изменен: Хан и Гридо стреляли друг в друга одновременно.
19 Черный музей Скотланд-Ярда (официально называемый Музеем преступлений) — основанная в 1874 году коллекция оружия преступников, улик, орудий казни и т. п. Хранится в штаб-квартире лондонской полиции и недоступна широкой публике.