Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Федеральное государственное автономное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«Южный федеральный университет»
Курсовая работа
по дисциплине: «Гражданское право»
на тему:
«Владение как категория
римского права»
Выполнила:
студентка 2 курса
очно-заочной формы обучения
юридического факультета
Борзасекова В. В.
Научный руководитель:
К.ю.н. Дмитриева О. В.
2013г.
План
Введение……………………………………………………………………….. …3
Параграф 1. История возникновения и развития института владения……….5
Параграф 2. Понятие владения…………………………………………………10
2.1 Концепции (теории) владения.....................................................10
Параграф 3. Условия приобретения владения……………...….…...…………22
Параграф 4. Элементы владения……………………………………………….26
Заключение…………………………………………………………………...…..29
Список используемой литературы…………………………………………...…31
Введение
Тема курсовой работы «Владение как категория римского права».
Цель работы дать общую характеристику института владения, раскрыть его содержание.
Актуальность темы обусловлена тем, что благодаря многообразию форм владения и его значимости на современном этапе развития, приобретает немаловажную роль рассмотрение вопросов связанных с владением.
Владение представляет собой реальное господство над вещью, вытекающее из фактического, физического отношения лица к предмету владения.
Институт владения, имеющий межотраслевой комплексный характер, привлекал и не перестает привлекать внимание исследователей. Это обусловлено тем, что в отношениях связанных с владением воплощаются главные социальные связи и процессы.
В задачу данной работы входит с помощью первоисточников, монографий, учебной литературы последовательно рассмотреть основные моменты данной темы.
Основные задачи курсовой работы:
Объект курсовой работы: институт владения как категория римского права, его, отношения, возникающие при осуществлении владения.
Предмет курсовой работы: гражданско-правовые нормы, регулирующие институт владения, их применение и научные теории.
При подготовке курсовой работы были использованы различные источники: нормативные акты Древнего Рима, исследования, монографии и учебная литература.
В частности работа опирается на исследования таких ученых, как: Скловский К. И., Шершеневич Г. Ф., Юшкевич В. А. Толстой Ю. К. и др.
Методологической основой исследования являются диалектический, исторический методы, методы сравнительного и структурно-системного анализа.
Параграф 1. История возникновения и развития института владения.
Институт владения имеет историю столь же длительную, как история самого гражданского права. Знание исторических тенденций развития владения чрезвычайно важно для понимания этого юридического феномена в современном праве.
Владению в большей мере, чем собственности, предшествует представление о некоем фактическом доправовом, или неправовом, естественном состоянии, в котором люди все же владеют вещами. "Предположим, что правовой порядок совершенно упразднен (это фактически невозможно, но мыслимо), — все-таки владение осталось бы", — замечает Г. Дернбург*(6).
История владения, как и многих других юридических категорий, начинается в Древнем Риме.
В.А. Юшкевич пришел к выводу о том, что первоначально в Древнем Риме появилось понимание владения как чувственного отношения лица к вещи, и обозначалось это отношение, по мнению ученого, термином "usus"*(21).
Usus в римской терминологии - это физическое соприкосновение и фактическое пользование вещью в течение определенного времени, так называемое натуральное обладание.
В пользовании вещью всегда проявляется волевое и сознательное отношение лица, по характеру пользования можно судить об известном внутреннем (духовном) настрое человека. В силу же того, что понятие "usus" имело фактический характер, не было необходимости в разделении внутренней и внешней стороны такого отношения к вещи.
Классическое римское владение - "possessio" (представляет собой реальное господство лица над вещью). По мере развития и усложнения общественных отношений и увеличения числа разнообразных форм обладания вещами квалификация натурального обладания в практической жизни становилась все более проблематичной. Понадобилась иная формула для обозначения фактического отношения человека к вещи.
"Факторами, способствовавшими ускорению создания классической конструкции владения (possessio), явились, видимо, превращение фонда ager publicus (так назывались государственные земли, уступавшиеся до востребования, причем в количествах, значительно превосходивших реальные нужды) законом 111 г. до н.э. в частную собственность и общая нестабильность гражданско-правовых отношений, связанная с гражданскими войнами I в. до н.э. Эти факторы, усилив, с одной стороны, значение юридического господства отдельных лиц над вещами, способствовали и расширению сферы объема владения вещами. В конце Республики - начале Империи начинает складываться конструкция развитого института possessio"*(4).
Классическое римское владение, таким образом, возникло вследствие развития и усложнения жизни (а значит, позднее, нежели usus) и стало определяться термином "possessio". При possessio отношение к вещи имело пространственный, а не временной характер (речь идет об известном пространственном отношении вещи к лицу именно в текущий момент).
При возникновении владения типа possessio впервые проявилось противопоставление пользования и владения.
Изложенного подхода к пониманию возникновения категории владения придерживались такие ученые, как В.А. Краснокутский, В.А. Юшкевич, М. Казер. Последний писал: "usus означает действительную власть, и как таковой он предвосхитил позднейшую possessio". По мнению В.А. Савельева, в современной литературе представление о древнем usus как о выражении древнеримского владения также является доминирующим.
Однако приведенная точка зрения не является единственной. Так, Пухта полагал, что ключевую роль в возникновении данной категории сыграло римское судопроизводство и та интердиктная защита, которую предоставили лицу, владевшему вещью. Основанием владения считались права человеческой личности - владение стало неким продолжением таких прав*(14).
По мнению Н. Варадинова, конструкция владения в Древнем Риме строилась, во-первых, на семейных отношениях (глава семейства давал возможность фактического удержания тех или иных вещей своим сыновьям за себя и во имя себя), во-вторых, на обладании вещами иностранцами. Согласно данному подходу, римляне признавали подобного рода обладание вещами (владение) в силу уважения к собственности и законодательным нормам и правилам, установившим возможность такого обладания. Поэтому римское владение имело, по мнению ученого, законный, а значит, и правовой характер*(2).
Мысленное владение (solo animo). В процессе усложнения хозяйственной жизни не мог не возникнуть вопрос о возможности владения вещью в случае, когда нет необходимости в телесном контакте с ней. "Ввиду таких случаев представлялась альтернатива: или порвать с натурально-хозяйственным принципом, что право собственности приобретается исключительно путем телесной передачи вещи или приурочить действие традиции, когда в этом встречается надобность, к иному моменту, чем телесное вручение, - т. е., так сказать, спиритуализировать традицию, акт приобретения владения на вещь".
Многие древнеримские юристы, начиная с раннеклассического периода (ученики Лабеона: Яволен, Нерва , Прокул, а также Цельс), стали руководствоваться именно последним принципом, что привело их к признанию возможности мысленного приобретения владения (solo animo). Яволен высказался об этом вполне определенно: "Я не усматриваю никакой разницы в том, сторожит ли кто кучу дров сам или, по его поручению, кто-нибудь другой; в обоих случаях мы имеем дело со своего рода мысленным владением".
Позднее рассматриваемая теория нашла приверженцев среди таких выдающихся римских юристов классического периода, как Марцелл, Юлиан, Папиниан, Ульпиан. Последний иллюстрирует possessio animo на примере мысленного приобретения владения посредством внесения объекта в дом приобретателя.
Такое принятие мысленного владения отнюдь не было единодушным, что и отражено в "Институциях" Гая: "Даже по мнению большинства (юристов) считается, что мы можем удерживать владение одним намерением... и нет никакого сомнения в том, что мы не можем одним намерением приобретать владение". В тот период Гай был в числе ярых сторонников теории телесного приобретения владения.
Только в III в. н.э. данная доктрина c некоторыми изменениями стала господствующей: наряду со случаями приобретения владения посредством спиритуализированной традиции было признано существование ряда случаев мысленного приобретения владения уже вне рамок традиции. Удалось достичь некоего компромисса, заключавшегося в том, что мысленное владение признали исключением, уступкой, которую право делает требованиям оборота, а телесное приобретение составило правило. Вслед за Павлом к сторонникам такого воззрения примкнул Юстиниан.
Как отмечают современные исследователи (например, В.А. Савельев), реально существующая конструкция владения в любом случае включает в себя также вопросы, возникающие при сохранении и потере владения, и для приобретения владения, по общему правилу, требуется нечто большее, чем для его удержания. В связи с тем, что владение - это, прежде всего, состояние, длящееся отношение человека к вещи, то и отойти от восприятия мысленного владения в качестве существующего совершенно невозможно.
На примере концепции возникновения и развития владения в Древнем Риме хорошо виден изменяющийся характер взаимоотношений animus'a и corpus'a, а также их роль в конструировании института владения. Действительно, первоначально в рамках контактного, чувственного usus'a важнейшую роль играл corpus. С течением времени постепенно стала выделяться психическая сторона владения - animus. В то же время некоторые современные исследователи (например, Х. Бояджиев) считают, что даже в более поздней possessio нет самостоятельного значения animus'a, так как пользование - суть древнеримского владения - по своему содержанию и природе не нуждается в выделении самостоятельной психической стороны. Данный вопрос представляется спорным, особенно если учитывать существование позднейшего мысленного владения.
Параграф 2. Понятие владения.
Слово "владение" употребляется в обыденной жизни для обозначения фактического господства над предметами.
Владение, по объяснению академического словаря, представляет собою "держание предмета в своей власти, обладание".
В юриспруденции под "владением" понимается не всякое обладание вещью, а только такое, которое само по себе имеет юридическое значение, т.е. охраняется законом от нарушения, независимо от своей правомерности. Всякое иное обладание, не снабженное юридической защитой, называется держанием.
Таким образом, обладание, или владение в обыденном обширном смысле слова, разделяется с юридической точки зрения на владение в тесном смысле, или, иначе, юридическое владение, и держание, или естественное владение.
Понятие владения еще не установлено наукой. На этот счет существуют три главные, наиболее распространенные теории(концепции)*(18).
Концепции (теории) владения
Любая из выдвигавшихся концепций, естественно, стремилась к построению обобщающей модели владения, что само по себе исключает возможность найти универсальный критерий подразделения и систематизации данных трактовок. При проведении указанной условной классификации можно взять за основу критерий приоритетности значения одного из двух элементов владения.
Теории с приоритетным значением "corpus'а". Одним из основателей данного направления в исследовании владения можно назвать Ф.Савиньи, изложившего свои взгляды в монографии "Право владения" (1837 г.) и брошюре "О призвании нашего времени к законодательству и юридической науке" (1814 г.). Специфическое понимание элемента владения "corpus" сформировало следующие выводы ученого. "Суть учения Савиньи заключается в том, что юридическим владельцем вещи считался лишь тот обладатель вещи, который проявлял желание присвоить себе вещь полностью и не признавал какой-либо высшей власти по отношению к вещи, составлявшей объект его господства. Таким образом, юридическим владельцем являлось только то лицо, которое желало господствовать над вещью подобно собственнику". Владение не обязательно приобретается посредством физического контакта с вещью, достаточно, чтобы она находилась в такой близости, при которой приобретающий владение имел непосредственную возможность физического воздействия на данную вещь и устранения воздействия на нее третьих лиц. У Савиньи прослеживается выделение собственно владения и держания (detencio). Держание подразумевает, что вещью обладает лицо, которое признает власть другого лица над этой вещью*(15).
Как указывала М. Малинкович, именно Савиньи ввел в теорию буржуазного гражданского права понимание владения как фактического отношения господства субъекта над вещью. Поэтому теорию владения Савиньи называют "субъективной теорией".
Тем не менее, подход Савиньи не объясняет некоторые примеры приобретения владения из практики, а его учение о corpus'е, по мнению В.А. Юшкевича, не соответствует источникам.
Теория владения Савиньи была широко распространена в Германии, и даже редакция института владения (Besitz-recht) в первом проекте ГГУ 1887 г. основывалась на взглядах ученого, которые не оспаривались ни одним из составителей указанного документа.
Классической же концепцией, использовавшей в качестве основы понимание особой роли и значения corpus'a во владении, по праву считается "объективная" теория Иеринга. Ее положения были сформулированы в 1868 г . Ученый предложил понимать под владельцем каждого, кто имеет фактическое господство над вещью, т.е. безотносительно к содержанию намерения такого лица (в этом, кстати, и заключается объективность), и снабдить его соответствующей защитой. Таким образом, Иеринг отказался от придания animus' у какого-либо практического значения и от особой его квалификации*(7).
Ф.П. Будкевич раскритиковал эту точку зрения, выдвинув возражение о том, что большинству собственников, фактически владеющих имуществом, защита не требуется, так как никто не лишает их этого имущества: "Иеринг... пришел к нелепому выводу, что защитой всякого обладания обыкновенно пользуется обладающий своим имуществом собственник, ни в какой защите не нуждающийся".
Подход Иеринга не позволяет разделить понятия "владение" и "держание", также нецелесообразным является разграничение собственности и владения. Его теория не может быть признана всеобъемлющей, поскольку не объясняет случаев так называемого производного владения, о которых речь пойдет далее, а также случаев владения через представителей.
Концепция Иеринга также не соответствует изречениям источников, которые подчеркивают противоположность собственности и владения. Разновеликость категорий собственности и владения в настоящий момент очевидна. У Иеринга же аргументация, главным образом, отталкивается от собственности и вследствие этого является несостоятельной. Данный вывод подтверждается также тем, что действия владельца, посредством которых приобретается владение, и действия, которые бы совершил собственник, отнюдь не всегда являются одинаковыми, схожими между собой (можно сравнить, например, действия собственника с действиями вора).
В России к сторонникам теории Иеринга принадлежали Л. Колокольцев, защищавший ее положения в 1874 г. в своей кандидатской диссертации, и Ф. Морошкин: "В действительном юридическом состоянии нет настоящей собственности; а за собственность принимается обыкновенно владение, возведенное в высшую степень добросовестного сознания"*(9).
По мнению В.А. Юшкевича, владение - это аксиома существующих общественных отношений: "Человек так устроен, что он не отдает своего владения, того материального блага, которое он соединил со своей личностью (и прежде всего - физически) без борьбы. Институт владения не был выдуман учеными или изобретен законодателем, а органически вырос вместе с человеком из глубоких тайников первобытной истории человечества".
Теории волевого владения. Вторая группа теорий акцентирует свое внимание, главным образом, на волевой стороне владения, намерении владельца - на animus'e.
Одним из представителей этого направления являлся Бринц. Проанализировав источники, он пришел к выводу о существовании в Древнем Риме производного владения. Правда, на вопрос о том, когда владение приобретается первоначально, а когда - производно, ученый отвечал, что все определяет "природа вещей". Данную категорию не слишком успешно пытался определить и один из последователей Бринца - Эсмарх.
Штрогаль, еще один ученый, которому были близки указанные взгляды, сосредоточил свое внимание на попытке примирения изречений источников, требующих для приобретения владения телесного акта, с теми, которые допускают бестелесное приобретение. По его мнению, в указанных случаях приобретения владения приобретатель вступает в фактический состав владения, имеющийся в лице предшественника (традента), а не создает нового фактического состава владения, поэтому-то в источниках и отсутствует требование телесного воздействия на вещь при приобретении владения.
Тем не менее, в объяснение ситуаций бестелесного приобретения владения лишь случаями производного приобретения не "укладывались" те случаи, когда, как полагал ученый, имело место преемство во владении, но, согласно источникам, необходимо было также присутствие приобретателя владения у объекта. Штрогаль предлагал следующее толкование: traditio, полностью лишенная телесного элемента, не могла быть широко распространена в Древнем Риме. Таким образом, ученый противоречил сам себе.
Пухта считал предметом владения волю самого лица: "наконец воля, покорив себе вещи, действия и внешние лица, хочет сделаться предметом себя самой, дабы, изшедши из себя и обняв в один круг предметы внешнего покорения, возвратиться, наконец, к себе самой"*(14).
Ф. Морошкин порицал данное учение за его неопределенность: "если возможно проявление воли, желающей быть вольною, отвлеченною от всякого предмета, то это проявление будет действие самое неопределенное: воля будет хотеть неведомо чего, будет казаться неведомо чем, и сама она будет неведомо что. Но как скоро она захочет чего-либо вне себя, захочет быть волею действительной, ведомой (animus et corpus possidendi), то она тотчас подвергается всем условиям и ограничениям"*(9).
Наконец, выявление в праве юридических последствий владения поставило исследователей перед новой сложнейшей задачей, сформулированной в виде вопроса: владение - это факт или право?
Факт или право. Еще Савиньи подчеркивал, что первоначально владение есть не более чем факт, но в то же время факт, с которым соединены правовые последствия осуществления владения - давность и интердиктная защита. По мнению ученого, во владении необходимо рассматривать не право на владение, а права, проистекающие из владения.
Критики данной концепции и сторонники взгляда на владение как на право обращали внимание на то, что Савиньи не разрешил скрытое в его теории противоречие: при нарушении владения-факта возникает защита посредством интердикта, т.е. владение вдруг становится правом. Этот казус попытался ликвидировать ученик и последователь Савиньи - Рудорф. Тот факт, что владение (фактическое состояние) защищается законом, по его мнению, вытекает из исторической германской идеи земского мира. При покушении на владение нарушается мир, отрицается публичная власть, чего допускать нельзя. В силу этого любое самоуправство всегда ничтожно в своих последствиях. Однако данный подход не объясняет существование насильственного владения.
Что касается возможности осуществления преемства во владении, то, по мнению В.А. Юшкевича, к римскому владению это неприменимо в силу отсутствия подтверждения в источниках. Кроме того, сторонники преемства во владении не указывают критерия, который помог бы определить, когда владение могло (и должно) приобретаться впервые, а когда - производно.
Мысленное владение solo animo также подчеркивает фактический, а не правовой характер владения, поскольку право не регулирует отдельно взятые внутренние психические процессы человека без их внешнего проявления в действии (иногда - бездействии).
Современный ученый-романист В.А. Савельев пишет: "Собранные воедино... фрагменты источников убедительно демонстрируют тезис о не правовой, фактической основе римской possessio". Он полагает, что основанием возникновения правоотношения, связанного с владением, являлось фактическое господство, обладание вещью. Таким образом, правоотношение возникало из факта (юридического действия).
Что касается приверженцев противоположных взглядов на природу владения, то среди них следует назвать, прежде всего, Иеринга. Он рассматривал владение в качестве юридически защищенного интереса, а значит, несомненно, - в качестве права.
Российские цивилисты - такие, как К.А. Неволин, В. Вельяминов-Зернов, Д.И. Мейер, Е.В. Васьковский - считали владение отношением фактическим.
К.А. Неволин отмечал: "Из соображений всех узаконений открывается, что владение, в отличие его от права собственности, есть фактическое содержание лицом вещи в своей власти, с присвоением себе на вещь права собственности". Другой русский цивилист, Д.И. Мейер, указывал: "Мы не признаем владение правом, а определяем его лишь фактическим отношением к вещи, поэтому нет надобности относить к владению все те понятия, которые входят в состав права; но вместе с тем владение и не исключает всех тех понятий, которые входят в состав права"*(8). Профессор В.И. Синайский также придерживался мнения о фактическом содержании владения. По его словам, римляне, предоставив владельцу право на защиту, тем самым фактическое отношение по владению стали рассматривать как фикцию права, но не более того.
Другие ученые считали владение правом. Так, Г.Ф. Шершеневич утверждал: "Важно то, что владение приобретается и утрачивается, а к этому факты не способны. Мало того, владение передается по наследству, а наследство составляет совокупность прав и обязанностей. С точки зрения русского законодательства, владение есть право, как по приведенным выше соображениям, так и по наименованию его "правом владения"*(20).
Взгляд на правовой характер владения разделял и С.А. Муромцев. Согласно его теории правоотношения, "каждое правоотношение, которое называют правом, есть не что иное, как некоторое фактическое отношение, сопровождаемое юридической защитою, и... юридический элемент такого отношения состоит только в том, что оно имеет эту защиту. Следовательно, владение ничем не отличается от прочих прав и есть потому право"*(10).
Таким образом, сторонники определения владения как права обосновывают свою точку зрения, прежде всего, наличием бесспорной связи владения с определенными юридическими последствиями. По мнению сторонников такого подхода, наличие указанных последствий владения, к которым обычно относят интердиктную (в современном понимании - владельческую) защиту и приобретательную давность, доказывает, что владение - это право. С точки зрения В.И. Синайского, юридическое значение владения обнаруживается в проведении различия в ответственности добросовестного и недобросовестного владельца, а также в рассмотрении владения в качестве титула собственности.
В то же время критики отмечают, что как таковая интердиктная защита возникла не столько из-за содержания владения, сколько в силу ограждения общества от самоуправных действий, которые сами по себе являлись опасными и считались публичными преступлениями.
Новые критерии содержания владения. По мысли В.А. Юшкевича, в содержании владения присутствуют как субъективные критерии (воля и сознание лица направлены на присвоение вещи), так и объективные критерии (господство, власть). Савиньи больше подчеркивал первую сторону владения, Иеринг же - вторую. Оба взгляда, таким образом, были односторонними.
С развитием научной мысли в науке постепенно выработались подходы к пониманию владения, не опирающиеся на четкую иерархию animus и corpus, а подчас вырабатывающие новые критерии.
Возникли взгляды на владение как на внешнюю видимость собственности. Данный подход охватывал как внешнюю сторону вопроса - сообразное собственническому фактическое воздействие на вещь, так и соответствующее внутреннее намерение владельца.
Особого внимания заслуживает концепция владения, предложенная Н. Варадиновым. По мнению последнего, владение само по себе проявляется вовне всегда одинаково, а именно как отношение собственника к вещи: главенствующим является намерение лица удерживать вещь именно на праве собственности. "Если воля и право человека направлены не на самое фактическое, действительное удержание вещи за собой, но на власть на такое удержание, то в этом состоянии рождается право владения, не перешедшее в факт; но что коль скоро хозяин осуществит эту власть, покажет ее в действительном удержании вещи за собой или за своим именем, то взору юриста представляется фактическое владение, а не право". Следовательно, ученый, во-первых, попытался примирить два противоположные подхода к пониманию владения (факт или право), а во-вторых, предложил свой собственный критерий деления фактического владения и правового. Таким критерием стали фактические действия, осуществленные в целях удержания вещи на праве собственности.
Сообразно такому подходу было выделено владение, соединенное с собственностью (когда вещь действительно принадлежит владеющему на праве собственности), а также самостоятельное владение (в тех случаях, когда удерживающий вещь на праве собственности в действительности таким правом не обладает). Н. Варадинов особо подчеркивал, что понятия "право владения" и "владение как факт" соотносятся друг с другом как право на какое-либо действие и само действие. В то же время само действие исследователь рассматривал в том числе в качестве умозрительного, идеального*(2).
Согласно данной теории, каждое из указанных видов владения (соединенное и не соединенное с собственностью) может рассматриваться как владение-факт и владение-право - в зависимости от того, осуществляются ли в действительности действия, направленные на удержание вещи за собой. Ученый, таким образом, разграничивал умозрительные представления о таких действиях от идеального (нематериального) намерения осуществлять власть в целях удержания вещи. Можно ли выявить такое отличие на практике - вопрос спорный.
Самостоятельное владение основывается на действии приобретательной давности и гражданско-правового договора. Иных источников существования законного самостоятельного владения, по мнению Н. Варадинова, не существует.
На основе указанных основополагающих тезисов ученый заключает: "владение, строго говоря, не есть само по себе право, а только фактическое следствие другого права, видимое применение другой законной власти человека на вещь", таким образом, "под выражением "право владения" мы разумеем идею факта, а не самый факт".
По-настоящему новым словом в развитии концепций владения в гражданском праве явились тезисы Д.Д. Гримма, изложенные им 3 февраля 1894 г. во вступительной лекции в Санкт-Петербургском университете. Профессор подчеркнул, что понимание владения в качестве фактического господства лица над вещью, соединенного с намерением считать вещь своей собственностью, является схоластическим, так как скрывает в себе противоречия и несоответствия реалиям гражданского оборота. Чтобы завуалировать эти противоречия, в данную теорию были внесены два основных положения: согласно первому, фактическое господство над вещью может осуществляться и через представителей; в силу второго как исключения из общего правила существуют случаи, когда юридическими владельцами признаются лица, не имеющие необходимого намерения. "Нетрудно убедиться, - утверждал ученый, - что двумя последними положениями вся эта теория подрывается в самом своем основании, ибо ими отрицается необходимость тех двух моментов, из которых складывается, по определению самих же приверженцев этой теории, понятие владения"*(5).
Справедливости ради следует заметить, что категоричность выводов может смягчаться в зависимости от трактовки понятия "фактическое господство", которое, как было показано, понималось различными исследователями неодинаково.
Д.Д. Гримм полагал, что должное определение понятия "владение" отсутствует вследствие недостаточно последовательного разграничения владения как хозяйственного отношения, с одной стороны, и владения как права на особого рода защиту, с другой. Профессор предложил в качестве фундамента рациональной теории владения использовать коренное различие между владением в экономическом и юридическом смыслах. "Владение в экономическом смысле есть фактическая принадлежность вещи к составу хозяйства данного лица, каковая дает возможность пользоваться вещью согласно ее назначению. Владение в юридическом смысле есть право на особого рода защиту, именуемую поссессорной. Оно может быть связано с экономическим владением вещью, но это не необходимо, хотя, с другой стороны, основания и пределы этой защиты определяются характером владения в экономическом смысле".
Указанная фактическая принадлежность вещи к составу хозяйства лица в экономической трактовке владения означает не только возможность для данного лица осуществлять эксплуатацию вещи в соответствии с ее назначением, но и обязательное хозяйственное вхождение вещи в состав его имущественного комплекса. При такой трактовке автоматически исключаются случаи, когда отсутствует последнее из указанных условий, несмотря на то что имеется возможность использования и эксплуатации вещи. В то же время данное экономическое определение владения не содержит ссылки на намерение.
Д.Д. Гримм пришел к выводу о том, что экономические и юридические владельцы на практике могут совпадать. Однако существуют ситуации, когда владелец юридический вовсе не владеет вещью в экономическом плане. В послеримской юриспруденции примеры последнего не так многочисленны: например, депозитарий, доверительный управляющий. Что же касается большинства экономических владельцев, то они пользуются юридической защитой, а это означает признание их одновременно юридическими владельцами.
Современный взгляд на проблему. В настоящее время мнения российских исследователей относительно сути владения также не отличаются единообразием и согласованностью. В связи с тем, что многие годы владение не подвергалось самостоятельному изучению, суждения ученых о природе владения можно охарактеризовать как отрывочные.
Так, с точки зрения М.Я. Пергамент, под "правом владения естественно, понимается право владеть (на основе права собственности), а не право из владения как такового, как фактического состояния (безотносительно к праву собственности или вообще к правовому титулу)".
Согласно утверждению советских цивилистов Ю.К. Толстого и В.А. Тархова, фактическая теория владения отражает лишь отношение человека к вещи, но не общественные отношения между людьми по поводу вещей*(19). Таким образом, полагал Ю.К. Толстой, приходится "домысливать" это определение владения до общественного отношения. По словам В.А. Тархова, поскольку неясно, в чем выражается "господство" над вещью, то и неясно, где существует владение, а где его нет.
Интересна позиция К.И. Скловского. Он пишет: "Владение, взятое само по себе... не влечет в нашем праве никаких юридических последствий частноправового характера, пока не дается оценка волевой сфере владельца. Но эта оценка немедленно выводит нас из области владения в то или иное право, стороной которого выступает владение, и в дальнейшем речь идет уже об этом праве. Остается лишь определиться с соотношением понятий - "владение как сторона права" и "право владения в составе права". К.И. Скловский отрицает наличие у владения правового характера в связи с тем, что правовое последствие такового - владельческая защита - не является абсолютной (исключается против собственника, титульного владельца) и вещной (не следует за вещью, а переходит в порядке личного правопреемства)*(18).
А.А. Рубанов считал, что под владением понимается "такое правоотношение, на основе которого собственник, сохраняя за собой право собственности на вещь, передает ее другому субъекту".
Параграф 3. Условия приобретения владения
Римские юристы считали, что владение приобретается corpore et animo (буквально взять телом и прикосновением), но недостаточно одного corpus или одного animus. Это означает, что владение устанавливается для данного лица с того момента, когда у него соединились и телесный момент (corpus possessions и владельческая воля в смысле намерения относиться к вещи как к своей.
Установить и доказать corpus possessions, факт обладания данного лица данной вещью, по общему правилу, не представляет особых затруднений. Но как установить намерение; с которым данное лицо обладает вещью? Лицо является на земельный участок, вспахивает его, засевает и т.д.; лицо обладает лошадью, ездит на ней и т.п. Как узнать, делает ли оно все это «с намерением относиться к вещи как к своей» или признавая над собой какого-то собственника, т.е. как простой держатель вещи?
Ответ напрашивается сам собой: необходимо выяснить так называемую causa possessionis, т.е. то правовое основание, которое привело к обладанию лица данной вещью. Одно лицо получило вещь путем покупки, сопровождавшейся передачей вещи продавцом, другое — получило такую же вещь по договору найма во временное пользование. Осуществляя свое пользование, оба они совершают, быть может, одинаковые действия, но для первого лица эти действия являются показателем владельческой воли, а для второго —они лишь выражение его зависимого держания.
По поводу этого критерия в литературе римского права выражалось следующее сомнение: поскольку вор в римском праве признавался хотя и незаконным, и недобросовестным, но всё-таки владельцем, то неужели римское право требовало и допускало, что лицо, просившее защитить его фактическое владение, ссылалось бы в доказательство своего владения на то, что оно вещь украло? Такое абсурдное положение не могло иметь места потому, что доказывать causa possessionis вообще прямо не требовалось. Исходным положением было то, (что если лицо фактически пользуется вещью для себя, то предполагалось, что у него есть намерение относиться к вещи как к своей. А если другая сторона желала это предположение опровергнуть, то ей и нужно было сослаться на то, что лицо получило вещь по такому основанию, которое исключает владельческую волю (например, что вещь получена по договору найма)*(12).
В отношении animus possessionis (владельческой воли) применялся принцип: nemo sibi causam possessionis mutare potest , никто не может изменить сам себе основание владения. Этот принцип не имел такого смысла, что если лицо в данный момент обладает вещью, допустим, по договору найма и, следовательно, является держателем вещи, то оно никогда и ни при каких условиях не может превратиться во владельца или, наоборот, владелец никогда не может стать держателем. Такая переквалификация в практике бывала нередко. Например, лицо отдало другому свою вещь на хранение. Хранитель признавался держателем вещи. Но до истечения срока хранения он мог купить полученную на хранение вещь у того, кто дал ему ее на хранение. Для передачи права собственности по римскому праву недостаточно одного договора купли-продажи, нужна еще фактическая передача вещи. Однако в данном примере вещь уже находится у покупателя, она ему была передана по договору хранения. Бесцельно было бы требовать, чтобы хранитель вернул вещь продавцу, а тот вторично передал бы ее тому же самому лицу, но уже не как хранителю, а как покупателю. Вещь при указанной обстановке считалась переданной на новом основании, без новой фактической ее передачи (это называют traditio brevi manu, передача «короткой рукой»). Намерение обладателя вещи в силу нового основания (купля-продажа) считалось изменившимся: лицо из держателя превращалось во владельца.
Возможно обратное; лицо, являющееся одновременно и собственником, и владельцем вещи, продает ее, причем договаривается с, покупателем, что в течение, например, месяца вещь останется у продавца (для пользования, хранения и т.п.). И в этом случае фактической передачи вещи не произошло, но в силу нового основания прежний владелец превращался в держателя (который будет держать вещь на имя покупателя); в средние века такое превращение владельца в держателя назвали constitutum possessorium.
Таким образом, изменить основание владения было можно, но не простым изменением намерений лица, ни в чем не выразившимся вовне, а только путем совершения соответствующих договоров, как в приведенных примерах, или путем иных действий прежнего держателя в отношении владельца и т.п. Правило «никто не может изменить себе основание владения» понимается, следовательно, только в том смысле, что не читаются с одним изменением внутренних настроений лица, не проявившемся вовне.
Владение может быть приобретено не только лично, но и через представителя, т.е. через лицо, действующее от имени и за счет другого лица. Классический юрист Павел говорит по этому поводу так: «Мы можем приобрести владение через представителя, опекуна или попечителя. Но если названные лица приобретут владение от своего имени не с тем намерением, чтобы только оказать нам услугу, они не могут приобрести для нас. Наоборот, если сказать, что мы не приобретаем владение и через тех, которые захватывают владение от нашего имени, то оказалось бы, что не имеет владения ни тот, кому вещь передана (т.е. представитель), так как у него нет владельческой воли, ни тот, кто передал вещь, так как он уступил владение» .
Из этого видно, что для приобретения владения через представителя требовались следующие условия. Представитель должен был иметь полномочие приобрести владение для другого лица, будет ли это полномочие вытекать из закона (как у опекуна) или из договора. Давая представителю такое полномочие, лицо тем самым заранее выражало свою владельческую волю (animus possessionis). Другой элемент владения (corpus possessionis) осуществлялся в лице представителя, но требовалось, чтобы представитель, приобретая вещь, имел намерение приобрести ее не для себя, а для представляемого.
При наличии названных условий владение представляемого лица считалось возникшим в тот момент, когда представитель фактически овладел для него вещью, хотя бы в этот момент представляемый еще не знал о факте овладения вещью.
Параграф 4. Элементы владения
Владение - 1) фактическое обладание вещью вместе с 2) намерением относиться к ней как к своей (в отличие от держания вещи на основании договора, когда лицо обладает вещью на основании воли другого лица, держатель мог получить защиту вещи только через собственника).
Приобретение права владения и его утрата связывались с этими двумя признаками (в том числе в случае гибели вещи). Кроме того, утрата права владения наступала при превращении вещи во внеоборотную: неидентифицируемые неотделенные от аналогичных вещи (вода в реке, воздух) и запрещенные для оборота вещи (яды, запрещенные книги, культовые/религиозные/государственные объекты, общественные дороги, театры).
Замечание по “фактическому обладанию”:
Фактическое обладание в римском праве оценивается исходя из положения самой вещи, ключей от нее и т.п., обычного для соответствующей ситуации (обладание дикими птицами - пока они в клетке, домашним животным - пока оно возвращается во двор, т.е. условностей очень много).
Замечание по “намерению относиться к вещи как к своей”:
Основной подход к “владению" - с позиции разумности защиты владельца от посягательств на вещь (“владельческая защита”): “посессорная защита” подразумевает выяснение только факта владения и факта самоуправного нарушения этого права.
Доказывание намерения относиться к вещи “как к своей" требует выяснения правового основания для обладания вещью, однако в Риме в суде по нарушению прав владельца (“владельческий процесс”) в целях упрощения, ускорения процесса и устранения некоторых противоречий запрещались ссылки владельца на эти основания (поскольку вор, тоже признаваемый владельцем, тогда мог бы ссылаться на то, что именно он эту вещь украл, а если не признавать вора владельцем, то он не сумеет защитить свое право от нового вора - и так до бесконечности). Предполагалось априори, что если лицо фактически пользуется вещью для себя, то это означает его намерение относиться к вещи как к своей. А уже другая сторона была обязана доказать, что данное лицо получило вещь по такому-то основанию, исключающему возможность пользоваться вещью как своей (по такому-то договору, предусматривающему законное изъятие этой вещи у текущего пользователя).
Из-за необсуждения доказательств права владения “чисто-владельческий” процесс часто был предварительным: после чисто “владельческого" (“посессорного”) иска реальный собственник, не получивший вещь, мог подать отдельный (“петиторный”) иск к ошибочно установленному текущему владельцу, защищенному “владельческой защитой", доказывая, что он имеет право собственности на данную вещь.
Т. е. здесь - пример четкого разделения “посессорного" (вещного) иска только в отношении вещи и “петиторного” иска уже в отношении права на вещь.
Владение (pasessio) - фактическое господство лица над вещью и отношение к ней как к своей собственности. Подобные отношения носили не временный характер, а представляли собой прочные взаимоотношения между владельцем и вещью.
Возникновение института владения в римском праве связано с пользованием земельными участками. В римском государстве существовала коллективная собственность на землю, однако фактическое владение осуществляли определенные семьи. Отсюда и берет свое начало институт владения.
Еще цивильное право выделяет институт давности, от которого впоследствии и образовался институт права собственности. Законы XII таблиц устанавливали положение о том, что лицо, владеющее земельным участком 2 года, становится его собственником. В отношении других вещей срок давности равен 1 году.
Лицо, владея определенной вещью, защищало свое владение как лично, так и с помощью государства. Подобные действия лица составляли содержание владения.
Владение нескольких лиц одной вещью не представлялось возможным, поскольку владение представляло собой материальное воздействие на вещь.
Элементы владения:
1) animus hossessionis(субъективный) - желание лица владеть вещью;
2) corpus possessionis (объективный) - фактическое обладание вещью. Признавалось corpus possessionis в том случае, когда вещь находилась в хозяйстве определенного лица, а не просто в руках.
От владения следует отличать держание, под которым понимается обладание вещью, но отсутствие желания относится к данной вещи как к своей собственности.
Заключение
Итак, владение (possessio) — это такое общественное отношение, при котором данное лицо считает ту или иную вещь находящейся в составе своего хозяйства, а также считает ее своей. Это реальное господство лица над вещью.
Владение складывается из двух элементов:
В институте владения выделено несколько концепции (теорий) владения, которые стремятся к построению обобщающей модели владения. При классификации данных концепций за основу берется критерий приоритетности значения одного из двух элементов владения. Одни ученые отстаивают мнение о фактическом содержании владения, делая упор на отношении человека к вещи. Другие утверждают, что владение - это право. Сторонники последнего подхода находят аргументы в правовых последствиях владения - владельческой защите и приобретательной давности, а также в различии ответственности добросовестного и недобросовестного владельцев.
Институт владения в гражданском праве - один из самых сложных, его природа со времен Древнего Рима и до сих пор вызывает разнообразные споры. Научная мысль, сделав на основе древнеримских источников вывод о присутствии в содержании владения в той или иной степени двух элементов - corpus и animus, пока не пересмотрела его. Оправданность такого вывода подтверждается и историческим процессом возникновения владения.
В настоящее время право владения допустимо рассматривать в объективном смысле - как элемент различных правовых институтов, прежде всего права собственности, ряда институтов договорного права, а также в субъективном смысле - как правомочие, "дробную" часть определенного субъективного гражданского права, что само по себе вовсе не предопределяет правовую природу владения. В этом смысле именование владения правовым институтом более чем условно, что отмечается в литературе.
В завершение целесообразно отметить, что в силу разнообразия мнений в отношении природы и содержания владения и его последствий можно смело констатировать факт отсутствия единой концепции развития данного института в гражданском праве.
Список используемой литературы:
Нормативные акты:
Специальная литература: