Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
11
IV. 27.10.2009
IV. ФОРМИРОВАНИЕ КУЛЬТУРЫ. КУЛЬТУРА КАК ИНФРАСТРУКТУРА ОБЩЕСТВА
Инфраструктура (лат. infra — ниже, под и лат. structura — строение, расположение) — комплекс взаимосвязанных обслуживающих структур или объектов, составляющих и/или обеспечивающих основу, обеспечивающую функционирование системы.
1.УСЛОВИЕ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ПРИБАВОЧНОГО ПРОДУКТА
Все окружающее нас — это прибавочный продукт.
1.1. Состав прибавочного и необходимого продукта
Здесь мы вынуждены обратиться к первоистокам нашей истории; ведь это только сегодня мы можем обнаружить прибавочный продукт в том, чем заслуженно гордится человеческая цивилизация. В самом же начале структура прибавочного продукта ничем не может отличаться от структуры необходимого, то есть обязана быть все той же совокупностью предметов непосредственного удовлетворения базовых потребностей живого организма. К слову, эта совокупность обязана включать в себя также и разумный запас. Ведь, как известно, формирование запаса свойственно не одному только человеку, но и многим представителям животного царства. Таким образом, прибавочный продукт и запас — это далеко не одно и то же. Словом, способностью предвидеть неблагоприятное развитие событий (или предчувствовать их, или просто руководствоваться слепым инстинктом, диктующим необходимость заготавливать впрок продукты жизнеобеспечения) поставленный вопрос не разрешается. Дело совсем в другом.
1.2. Характеристика общества в нуль-пункте истории
Для того чтобы постичь природу происхождения прибавочного продукта, нужно уяснить, чем может быть первобытное общество в самом начале своей истории, в ее «нуль-пункте». И в первую очередь осознать то важное обстоятельство, что собственно обществом ему еще только предстоит стать. В сущности, это неоформленное множество ничем не связанных друг с другом семейных общин, каждая из которых живет своей обособленной жизнью и каждая вынуждена самостоятельно обеспечивать себя всем необходимым. Эти замкнутые разрозненные хозяйства полностью автаркичны; ведущие их субъекты в строгом смысле еще даже не люди, хотя они уже и перешагнули рубеж, отделяющий их от животных. В сущности, они даже не могут иметь общий язык — ведь если нет совместной деятельности, вовлекающей их в какой-то единый целевой поток, нет никакой необходимости и в таком средстве коммуникации; ему, как и началам экономики, тоже еще только предстоит сформироваться.
1.3. Автаркия и обмен. Автаркия и кооперация
На первый взгляд, это может показаться парадоксом, но именно необходимость самостоятельно обеспечивать себя всем, что нужно для выживания, исключает обмен. Последний возможен только там, где у каждого из его субъектов образуется излишек продуктов, производимых сверх меры собственных потребностей, но в то же время способных заинтересовать другую сторону. Однако такая ситуация уже предполагает начала общественного разделения труда и известной специализации хозяйствующих субъектов. Поэтому здесь существует замкнутый круг: отсутствие разделения и координации деятельности делает невозможным экономический обмен; невозможность обмена обязывает каждую общину самостоятельно производить все необходимое; в свою очередь, последнее делает невозможной любую кооперацию...
1.4. Разложение продукта на необходимую и прибавочную части
Время для разложения результата общественного производства на долю, призванную покрывать абсолютную жизненную необходимость, и часть, которая ассоциируется нами с излишеством и богатством, наступает значительно позднее, на сравнительно высоких ступенях развития человеческого общества, но отнюдь не в истоках истории..
Мы имеем косвенное, но все же достаточно надежное свидетельство этому. В Ветхом Завете, который отразил в себе многое из повседневного быта древних народов и в известной степени может рассматриваться еще и как этнографический документ, одежды из виссона, то есть льняной ткани тончайшей выделки, которую вначале носили лишь цари и первосвященники и только со временем богатые люди, лишь однажды встречаются в Книге Бытия (их дарит Иосифу фараон);1 далее «виссон крученый узорчатой работы», «шерсть голубого, пурпурового и червленого цвета», «кожи бараньи красные, и кожи синие, и дерево ситтим» начинают встречаться только в книге Исхода. Лишь к его времени относится отчетливое свидетельство того, что все это становится элементом, пусть и не столь широкого, но все же обихода: «каждый, у кого была шерсть голубого, пурпурового и червленого цвета, виссон и козья шерсть, кожи бараньи красные и кожи синие, приносил их»;2 «князья же приносили камень оникс и камни вставные…».3 Долгое же время даже члены семьи главы рода практически ничем не отличаются от простых рабов: они выполняют ту же работу, носят такую же одежду, едят за одним столом одну и ту же пищу. Надежным источником, этнографически точно рисующим племенной быт, его обычаи, нравы, законы, являются и другие книги Священного Писания, поэтому, оставляя в стороне чисто религиозный аспект, мы вправе ко многому в них подходить как к документу. Этот документ нередко очень красноречив. Уместно вспомнить жалобу старшего наследника из притчи о блудном сыне: «вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими».4 Между тем запечатленное в этих книгах отстоит от появления первых человеческих сообществ на несколько десятков тысяч лет.
1.5. Дефицит необходимого как условие производства прибавочного
Слабое развитие производительных сил первобытного общества не исключает ситуации, когда из двух соседствующих общин одна может испытывать хронический дефицит продукта, гарантирующего выживание, другая обладать возможностью производить в несколько больших, чем нужно для собственного потребления, объемах. Причины нехватки могут быть разными (микроклиматические условия обитания, специфика ландшафта, неблагоприятная половозрастная структура, наконец, множество каких-то других случайных обстоятельств); разными могут быть и условия возможности перепроизводства.
Таким образом, мы вправе сказать, что тот продукт, который изготавливается сверх меры собственного потребления, является прибавочным только для своего непосредственного производителя, но отнюдь не «вообще». В более широкой системе явлений, включающей и его производителя, и будущего потребителя, он продолжает оставаться безусловно необходимым, и только потому продолжает производиться. Там же, где его «прибавочность» принимает не относительную, но абсолютную форму, он становится вообще никому ненужным, а значит, ничто, кроме прямого неразумия, не может заставить человека тратить силы на его изготовление. Подобное производство — это не только экономический нонсенс, ибо, впустую расходуя жизненный ресурс общины, ставит ее на (а то и за) грань выживания. Кстати, и сегодня таким образом понятая «прибавочность» влечет за собой разрушительный для любой экономики кризис.
2. ОТ ПРЕДСОЦИАЛЬНОЙ ОБЩИНЫ К ОБЩЕСТВУ; КУЛЬТУРА КАК ИНСТРУМЕНТ СОЦИАЛЬНОГО СИНТЕЗА
Общество в строгом смысле этого понятия возникает только с переходом от собирательной к производящей экономике.
2.1. Социальная зависимость и принуждение
Положение, при котором один из хозяйствующих субъектов испытывает хронический дефицит, в то время как другой имеет возможность производить необходимый продукт сверх меры собственных потребностей, порождает известную зависимость. В свою очередь, последняя — объективную возможность принуждения. Именно зависимость одних от других и именно принуждение одних другими предстают как первопружина социальной интеграции. Однако действие этих факторов не может быть устойчивым и постоянным.
2.2. Инструмент принуждения, принуждение экономическое и политическое
Политическое принуждение в его классическом виде (полиция, армия, тюрьмы) не может взяться ниоткуда. Его источник — в экономической зависимости.
Любая форма принуждения нуждается в специальном механизме, в этом смысле не является исключением и экономическое. Его инструментом как раз и предстает материальный излишек. Но только потому, что существующие рядом с ними замкнутые хозяйства других общин не в состоянии обеспечить стабильность и устойчивость своего собственного жизнеобеспечения (а иногда и просто выживание). зависимости от того, кто способен производить больше того, что необходимо ему самому.
Однако материальная зависимость одних хозяйствующих субъектов от других невозможна там, где излишек полностью «проедается» нуждающимися. Важно понять, что устойчивая зависимость, а значит и устойчивое подчинение последних, могут быть гарантированы только в том случае, если хотя бы часть избытка станет выпадать из сферы удовлетворения первичных потребностей и формировать собою какой-то новый, если так можно выразиться, «надстроечный» круг потребления. Именно этому, надстроечному, кругу и предстоит стать основой культуры.
Между тем известно, что чисто экономическое принуждение, которое не подкрепляется никакими другими мерами, нежизнеспособно. Оно всегда нуждалось и будет нуждаться в политико-правовом закреплении, а также в становлении специального политического аппарата, который имеет и реальную возможность, и признаваемое всеми право осуществлять насилие, и уже первые памятники письменности оставляют нам свидетельства учреждений, призванных регулировать долговую зависимость. Так, например, в первом известном нам письменном своде законов, Кодексе Хаммурапи, появившемся в XVIII столетии до нашей эры, устанавливается, что если должник не возвращает в срок деньги с процентами, он поступает в кабалу кредитору: «Если долг одолел человека, и он продал за серебро свою жену, своего сына и свою дочь или отдал их в кабалу, то три года они должны обслуживать дом их покупателя или их закабалителя, в четвертом году им должна быть предоставлена свобода».5 Долгое время долговая кабала существует в Древней Греции; ее отмена связывается только с реформами Солона. Те же нормы мы видим и в законодательстве Древнего Рима: «Пусть будут [даны должнику] 30 льготных дней после признания [им] долга или после постановления [против него] судебного решения. [По истечении указанного срока] пусть [истец] наложит руку [на должника]. Пусть ведет его на судоговорение [для исполнения решения]. Если [должник] не выполнил [добровольно] судебного решения и никто не освободил его от ответственности при судоговорении, пусть [истец] ведет его к себе и наложит на него колодки или оковы весом не менее, а, если пожелает, то и более 15 фунтов. [Во время пребывания в заточении должник], если хочет, пусть кормится за свой собственный счет. Если же он не находится на своем содержании, то пусть [тот, кто держит его в заточении,] выдает ему по фунту муки в день, а при желании может давать и больше».6
Надо думать, что уже к тому времени существовали вполне материальные институты, которые имели возможность исполнить эти статьи законов. Меж тем известно, что древнее писаное право только закрепляет нормы, до того долгое время хранившиеся обычным, то есть правом, сложившимся в результате традиционного применения.
Именно этим — постоянно развивающимся — учреждениям и предстоит быть основным регулятором социального общежития на протяжении долгих тысячелетий человеческой истории. Словом, со временем по крайней мере часть потребительского излишка должна «конвертироваться» в иные, внеэкономические, механизмы принуждения.
По вполне понятным причинам становление аппарата политической власти, не только не останавливает концентрации общественного продукта на одном из социальных полюсов, но, напротив, усиливает ее. Ведь с самого начала он формируется именно как инструмент содействия ей и лишь спустя значительное время оказывается способным обрести какое-то самостоятельное значение.
2.3. Искусственный дефицит как средство социального синтеза
Становление и развитие политического принуждения влечет за собой увеличение прибавочного продукта.
Однако дефицит не может и не должен быть устранен полностью. Как бы парадоксально это ни звучало, задача общественного самоуправления заключается в том, чтобы сделать умеренную нехватку всего необходимого постоянной и принципиально неустранимой. Только устойчивый недостаток насущного может создать известный потенциал трудового напряжения, готовность к дополнительным трудозатратам, которые могут быть использованы теми, кому через поколения предстоит образовать верхние ступени формирующейся социальной пирамиды. А это, в свою очередь, означает, что все возрастающая и возрастающая масса прибавочного труда должна отвлекаться на производство вещей, далеких от непосредственного утоления базовых физиологических нужд.
Развитие общества возможно только в том случае, если значительная часть общественного труда будет направляться на удовлетворение каких-то новых (физиологически бессмысленных).
Первая форма производства биологически бессмысленных вещей — ирригация.
Если продукт будет сохранять патриархальную форму, то есть будет продолжать накапливаться в виде предметов удовлетворения базовых потребностей, развитие пойдет по затухающей и рано или поздно остановится. Напротив, если часть интегрального продукта приобретает какой-то новый вид, не связанный с непосредственным воспроизводством жизненных сил, то это значит, что соответствующий объем живого труда выпадает из процессов интегрального жизнеобеспечения и направляется в новые отрасли. Именно это обстоятельство и порождает расширенное воспроизводство.
В свою очередь, только там, где появляется расширенное производство, включаются новые механизмы регулирования совместного бытия. К их числу необходимо отнести и порождение ранее не существовавших общественных потребностей, которые, в свою очередь, предстают как стимул для дальнейшего развития и роста. Вот только важно понять, что не новые потребности сообщают первичный импульс расширению производства, но расширение производства сверх какого-то критического уровня начинает порождать новые потребности.
2.4. Культура как инфраструктура цивилизации
Именно новые формы продукта образуют собой надприродный уровень. То есть то, что не может быть создано самой природой. Именно его становление и является становлением культуры.
Выпадающий из процессов непосредственного жизнеобеспечения объем трудозатрат направляется на создание инфраструктуры всей будущей цивилизации. Другими словами, инфрастуктуры не только материального производства, но и производства духовного. Полный состав этой инфраструктуры нам еще неизвестен, нам неизвестно назначение многих ее элементов, но некоторые из последних не могут остаться незамеченными и, разумеется, не вправе быть игнорированными. В первую очередь сюда относятся гигантская сеть ирригационных сооружений, которая возникает во всех регионах формирования древних цивилизаций.
Именно ирригация становится краеугольным камнем инфраструктуры общественного производства. Она обеспечивает избыток продукта, она задает вектор развития всего орудийного фонда цивилизации.
Египет, Месопотамия, Индия начинаются с ирригационных систем.
Сюда, к инфраструктуре, формирующей вектор развития орудийного фонда, же можно отнести и огромные мегалитические постройки.
2.5. Культура как «дельта качества» результата труда; пробуждение творчества
Прибавочный продукт — это до некоторой степени синоним культуры. Строго говоря, культура начинается с производства орудий. Но не всяких, ибо искусственное изготовление орудий свойственно и животным. Орудие, переходящее некий качественный рубеж, формирует ее основу. Этим рубежом является производство с помощью другого орудия. Основная форма «прибавочности» в деятельности человека проявляется не в дополнительных объемах необходимого продукта, но в виде некоторой «дельты качества». Это могут быть и новые предметы, ранее не производившиеся обществом, Это могут быть и новые, более высокие свойства, обеспечивающие более интенсивное и всестороннее развитие человека.
Отвлечение значительного объема трудозатрат именно на создание таким образом понятой «прибавочности», кроме повышения жизнестойкости будущих поколений, пробуждает творческое начало в человеке. Пробуждает уже хотя бы по той простой причине, что отвлечение части суммарного потенциала на создание вещей, не способных немедленно повлиять на общее жизнеобеспечение, вызывает необходимость производства прежних объемов необходимого продукта меньшими трудозатратами. А это осуществимо только за счет введения новой технологии, новых средств, новой организации коллективного труда. Словом, только творчество является подлинным движителем всеобщего развития. Поэтому лишь его пробуждение и может положить начало собственно человеческой истории.
3. НАЧАЛО ЦИВИЛИЗАЦИИ
3.1. Культура как средство формирования коллективного труда
Основная функция культуры на начальной стадии исторического развития состоит не в дифференциации общества, но в самом его формировании. Поэтому самыми неожиданными, но вместе с тем и самыми естественными (если не сказать единственно возможными) результатами прибавочного труда становятся ирригационные системы и мегалитические постройки, гигантские памятники материальной культуры, поглотившие и воплотившие в себе несчетные объемы трудозатрат. Именно — и, как кажется, только — благодаря этим оставшимся в тысячелетиях формам своей реализации энергия огромных людских масс переносится из области простого жизнеобеспечения в сферы, над которыми уже не властны одни лишь физиологические позывы.
Вот только необходимо понять, что все эти грандиозные потоки принудительного труда, вовлекающего в себя практически все население больших регионов, представляют собой излет инерции, первичный импульс которой обретается в далеком прошлом. Начинаются же они с тех маленьких ручейков, которые пробиваются там, где впервые появляется возможность получения прибавочного продукта. Все то, что осталось от древних цивилизаций: и ирригационные системы, и величественные зиккураты, и сооружения заупокойного культа являет собой завершение гигантского витка единой спирали развития,— первый же импульс человеческой деятельности, уже не связанной с непосредственным жизнеобеспечением, тысячелетиями набирал силу именно в этих случайных истоках.
3.2. Культура и новые горизонты реальности
Из всех живых существ один человек живет постоянным ожиданием будущего. Из всех живых существ только взгляд человека проникает за пределы того пространства, в котором осуществляется его непосредственная деятельность. У животного пределы пространственно-временного поля, которым ограничено его существование, определяются содержанием биологической потребности.
Полная биологическая бессмысленность глобального совместного действия, которое вовлекает в свой поток всех участников, принципиальная независимость от сиюминутных потребностей формирует совершенно новую реальность. Не связанная ни с одной из биологических потребностей, эта реальность в принципе выходит за пространственные и временные пределы налично данной действительности.
Именно благодаря такому выходу за пределы «здесь и сейчас», благодаря концентрации труда на производстве чуждых животному вещей разобщенные автаркией массы первобытных производителей становятся едиными народами, а составляющие их индивиды — людьми.
Идея связи ирригационных работ с происхождением государственности не нова; в работе эмигрировавшего в Соединенные Штаты немецкого ученого Карла Виттфогеля «Восточный деспотизм», которая была опубликована еще в 1957 году, возникновение государства в ряде стран Древнего Востока обусловливается необходимостью строительства гигантских ирригационных сооружений в аграрных областях. Суть его концепции состоит в том, что государство возникает вследствие потребности общества в постоянном осуществлении крупномасштабных работ по созданию оросительных каналов и ирригационных сооружений. Общество в отдельных регионах (Междуречье, Египет, Китай) не может существовать без того, чтобы не строить оросительные каналы. Осуществить же такие работы, мобилизовать огромные массы людей может только постоянно действующая организация власти и управления, то есть государство. Необходимостью же проведения масштабных ирригационных работ он объясняет и отставание Восточных цивилизаций от Запада.
4. КУЛЬТУРА КАК ОСНОВАНИЕ ДИВЕРСИФИКАЦИИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Общество — это не столько единство, сколько различие. В строгом смысле общество существует только там, где возникает различие функций и структур. Там, где существует только единство, есть масса, толпа... Поэтому социум — это связанная в единую систему совокупность структур, выполняющих разные функции.
4.1. Культура и общественные отношения
Итак, «точками кристаллизации» будущего социума предстают центры производства первичного избытка необходимого продукта. Эволюция именно этого избытка запечатлевается в последовательной трансформации сначала простых запасов самого насущного для обеспечения жизнедеятельности общины, далее в ирригационные каналы и храмы, затем в знаки роскоши и богатства, наконец, в бессмертные произведения искусства. Другими словами, в то, что ассоциируется нами с культурой.
При всем разнообразии этих форм каждая из них аккумулирует в себе то, что объединяет их,— живой труд, принудительно отрываемый от производства необходимых для простого выживания вещей. При этом порождение и последующая трансформация каждой из этих форм есть в то же самое время расширенное производство и воспроизводство все более совершенствующейся системы цементирующих социум общественных отношений, распределение и регламентация различных социальных ролей, прав и обязанностей всех индивидов и групп, составляющих общину.
Словом, Маркс вовсе не случайно назовет совокупность производственных отношений, то есть социальных связей, возникающих по поводу производства, распределения, обмена и потребления материальных ценностей, началом не просто цементирующим любое общество, но составляющим самую сердцевину его содержания, его квинтэссенцию, его суть.
4.2. Диверсификация и принудительность совместного существования
Формирование культуры кладет начало процессу диверсификации человеческой деятельности (Маркс называет это разделением труда), рождению новых потребностей и новых средств их удовлетворения. Каждая следующая ступень этого разделения есть в то же время и новый этап в развитии общества; в свою очередь, с каждой новой ступенью укрепляется и прямая зависимость от него каждого индивида.
Диверсификация совокупной деятельности обладает одним существенным для социального строительства свойством, которое проявляется в способности соединять людей, делать их необходимыми друг другу. Если угодно, делать принудительным совместное их существование и порождать общий интерес в совместном же совершенствовании всех сторон общественной жизни. Известно, что этому способствуют и один язык, и одни обряды, и один уклад жизни, но действие этих факторов требует столетий, разделение же труда обладает свойством ферментировать интеграционные процессы. Социальное строительство идет куда быстрее именно там, где ничем не сдерживается порождающее всеобщую зависимость друг от друга разделение труда и развиваются производительные силы общества: «Уровень развития производительных сил нации обнаруживается всего нагляднее в том, в какой степени развито у нее разделение труда».7
4.3. Культура и усложнение социальных связей
Ни технический, ни социальный прогресс невозможны без все углубляющейся диверсификации производства, развития и дифференциации его орудий, возникновения новых ремесел, специализации индивидов. Но заметим, все это влечет за собой не только совершенствование совокупного труда и повышение его производительности; рождение новых видов деятельности и новых навыков к труду — это еще и накопление интегрального опыта зарождающейся цивилизации — а значит, развитие способности адекватно реагировать на все вызовы времени.
Степени разделения общественного труда удивляются уже античные авторы. Оттенок какого-то благоговейного восторга звучит в словах Плутарха, описывающего возрождение разгромленных персидским нашествием Афин. По его свидетельствам, начинания Перикла собрали на этой грандиозной строительной площадке: «…плотников, мастеров глинных изделий, медников, каменотесов, красильщиков золота, размягчителей слоновой кости, живописцев, эмалировщиков, граверов, матросов, кормчих, тележных мастеров, содержателей лошадей, кучеров, крутильщиков канатов, веревочников, шорников, строителей дорог, рудокопов». «При этом,— добавляет он,— словно у полководца, имеющего собственную армию, у каждого ремесла была организованная масса низших рабочих, не знавших никакого мастерства, имевшая значение простого орудия…».8 Впрочем, разделение труда достигает высоких степеней еще задолго до времен, описываемых Плутархом, так, во время строительства египетских пирамид выделялись отдельно профессии рабочих по камню: камнесечцев, камнетесов и камнерезов.9 Ясно, что этими перечнями не исчерпывается вся номенклатура существовавших тогда ремесел, но они дают вполне отчетливое представление о степени диверсификации человеческой деятельности, которая достигается уже в глубокой древности.
Таким образом, становление культуры и последующее умножение разнообразных форм деятельности с самого начала рождает всеобщую зависимость всех от всех, делает в буквальном смысле слова принудительным совместное существование и постоянное взаимодействие людей. В конечном же счете создает все великие цивилизации.
Начинается же все со случайного избытка необходимого продукта.
5. КУЛЬТУРА КАК ОСНОВА СОЦИАЛЬНО-КЛАССОВОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ
5.1. Всеобщее разделение труда
Сам термин «разделение труда» впервые в теоретический оборот вводит Адам Смит. Именно этим понятием он и начинает свою книгу. Он же связывает с ним и общественный прогресс: «Величайший прогресс в развитии производительной силы труда и значительная доля искусства, умения и сообразительности, с какими он направляется и прилагается, явились, по-видимому, следствием разделения труда».10 Правда у него оно «представляет собою последствие <…> склонности к торговле, к обмену одного предмета на другой».11 Другими словами, следствие здесь оказывается на том месте, где надлежит быть причине. Не в последнюю очередь по этой причине заслуга в исследовании того, что стоит за рассматриваемым явлением, принадлежит Марксу, который связывает с разделением труда не только совершенствование производства, но и самые глубокие преобразования общества.
Виды разделения труда:
— общее,
— частное,
— единичное.
Разделение общественного производства на его крупные роды (такие, как земледелие, промышленность и др.) К. Маркс называл общим, разделение этих родов производства на виды и подвиды (например, промышленности на отдельные отрасли) — частным, наконец, разделение. внутри предприятия — единичным.
Теория марксизма различает три крупных этапа общего разделения:
— выделение пастушеских племен;
— отделении ремесла от земледелия, которое положило начало отделению города от деревни и возникновению противоположности между ними;
— обособление торговли от производства и выделение купечества.
5.2. Культура и классовая структура общества
Но заметим главное. Уже в самом начале этого процесса порождается классовое деление общества.
Еще Платон видел в разделении труда основу для существования разных сословий, главную причину иерархического строения общества. Но если у него это было догадкой, то у Маркса стало строгим выводом:
«Первое крупное общественное разделение труда вместе с увеличением производительности труда, а следовательно, и богатства, и с расширением сферы производительной деятельности, при тогдашних исторических условиях, взятых в совокупности, с необходимостью влекло за собой рабство. Из первого крупного общественного разделения труда возникло и первое крупное разделение общества на два класса — господ и рабов, эксплуататоров и эксплуатируемых».12
Вывод о том, что разделение труда служит основой формирования классового общества, частной собственности и эксплуатации человека человеком впервые возникает на страницах его ранней работе, получившей условное наименование «Экономическо-философские рукописи 1844 года».13 Именно там дается обоснование причин классовой дифференциации, именно там формулируются необходимые условия воплощения мечты человека о не знающем социальной вражды справедливо устроенном обществе.
Современное же видение действительности позволяет развить этот взгляд, ибо в основании разделения оказывается не что иное как прибавочный продукт, т.е. материализованная форма первичной культуры. Поэтому именно формирование культуры становится первопружиной не только диверсификации деятельности, но и социально-классовой дифференциации.
5.3. Умственный и физический труд
В эпоху рабства же возникает и противоположность между умственным и физическим трудом.
Уже античная мысль ставит оба следствия: формирование классовой структуры и отделение умственного труда от физического в жесткую нерасторжимую связь друг с другом. Так, Аристотель в своей «Политике» пишет: «Живое существо состоит прежде всего из души и тела; из них по своей природе одно — начало властвующее, другое — начало подчиненное. Разумеется, когда дело идет о природе предмета, последний должен рассматриваться в его природном, а не в извращенном состоянии. Поэтому надлежит обратиться к рассмотрению такого человека, физическое и психическое начала которого находятся в наилучшем состоянии; на этом примере станет ясным наше утверждение. У людей же испорченных или расположенных к испорченности в силу их нездорового и противного природе состояния зачастую может показаться, что тело властвует над душой».14
Наглядным свидетельством является наличие неразвитых людей, которым отказано в возможности самодостаточного существования. Единственным их спасением является только одно —соединение с теми, чьим уделом оказывается управление; предоставленные сами себе они обречены на вырождение. Правда, и тот, кому надлежит взять на себя заботу о спасении первого, не в состоянии существовать без них.
«Так, необходимость побуждает прежде всего сочетаться попарно тех, кто не может существовать друг без друга,— женщину и мужчину в целях продолжения потомства»;15 точно так же необходимость сводит вместе «властвующих и подчиненных», способных к организации и планированию с теми, кому доступно лишь выполнение чужих предначертаний. Эллин и раб — это совершенно разные существа, но при всем этом они не могут существовать друг без друга, ибо «в целях взаимного самосохранения необходимо объединяться попарно существу, в силу своей природы властвующему, и существу, в силу своей природы подвластному. Первое благодаря своим умственным свойствам способно к предвидению, и потому оно уже по природе своей существо властвующее и господствующее; второе, так как оно способно лишь своими физическими силами исполнять полученные указания, является существом подвластным и рабствующим. Поэтому и господину и рабу полезно одно и то же».16 «Неизбежно приходится согласиться, что одни люди повсюду рабы, другие нигде такими не бывают».17 Словом, с самого часа своего рождения одни предназначаются для подчинения, другие — для господства.18
Вычленяя из всего сказанного Аристотелем рациональное зерно и переводя все это в контекст глобального процесса разделения труда мы обнаруживаем, что уже в самом начале происходит разделение чисто исполнительской и организационной управленческой деятельности, каждая из них получает относительную самостоятельность.
Разумеется, эти выводы афинского мыслителя не вправе приниматься гуманитарной мыслью в качестве руководящего принципа. Но вместе с тем, что бы ни говорилось их противниками, нужно признать: способность к последней может быть развита не в каждом. Впрочем, не в каждом может быть развита и переходящая границы любительства способность к музыке, шахматам, философии и т.п.
Выводы
Сказанное позволяет сформулировать следующие выводы.
1. Материализованная культура (прибавочный продукт) в своем становлении сменяет две основные исторические формы:
Первая из них возникает на самых ранних этапах формирования общественного производства и проявляется как избыточный объем строго необходимого продукта, обеспечивающеего удовлетворение базовых потребностей живого тела; при этом избыточная и необходимая части по своим потребительским качествам ничем не отличаются друг от друга. Вторая, исторически более развитая и совершенная, воплощает в себе качественно новые характеристики общественной практики, которые дают начало диверсификации производства и формированию новых потребностей.
2. В своей исходной форме количественного избытка прибавочный продукт не может производиться там, где потребность в необходимом удовлетворена в полной мере. Его появление возможно только при том условии, что рядом с ним, в соседской общине, складывается хронический дефицит необходимых для обеспечения жизнедеятельности средств.
Центры производства прибавочного продукта образуют собой «точки кристаллизации» всей будущей цивилизации. Только сочетание возможности одних групп производить сверх необходимого уровня с существующей рядом неспособностью других обеспечить собственное выживание образует обязательное условие окончательного выделения человека из царства животных.
При этом суммарное производство хозяйствующих общин, одна из которых в состоянии обеспечить более высокую производительность, другая стоит на грани вымирания, не превосходит объемы, в сумме необходимые для поддержания жизнеспособности обеих.
3. Появление прибавочного продукта порождает экономическую зависимость одних производителей от других. Экономическая зависимость, в свою очередь, порождает экономическое принуждение. Зависимость в сочетании с принуждением дают начало процессам первичного социального синтеза, в результате которого автаркичные хозяйства сливаются в общество.
4. Внеэкономическое принуждение и весь политический его инструментарий возникают только на основе экономического; и со временем уже не прибавочный продукт становится средством принуждения к чему бы то ни было, но именно этот инструментарий — орудием принуждения к производству прибавочного продукта.
5. Развитие инерции первичного социального синтеза и его ускорение возможно только там, где известная часть прибавочного продукта:
— подвергается отчуждению от своего непосредственного производителя,
— выводится из процессов удовлетворения базовых потребностей,
— меняет свою исходную форму.
При этом прибавочный труд канализируется поначалу в производство, вещей, излишних для удовлетворения базовых потребностей организма, но вместе с тем формирующих инфраструктуру зарождающейся цивилизации и одновременно способствующих расширению масштабов производства. В дальнейшем он обнаруживает себя в качественно новых свойствах потребительных стоимостей. Тем самым полагается начало:
— культуры,
— диверсификации социальных потребностей,
— разделению труда.
6. Умножающееся разнообразие технологических связей и форм экономической зависимости порождает общественные отношения, всеобщую зависимость всех от всех, делает в буквальном смысле слова принудительным совместное существование ранее разобщенных автаркичных семейств и в конечном счете создает все великие цивилизации.
1 Бытие, 41, 42.
2 Исход, 35, 23
3 Исход, 35, 27
4 Лука. 15, 29.
5 Законы Хаммурапи. Ст. 117. http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/hammurap.htm
6 Законы XII таблиц. III, 1—4
7 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., 2 изд., т. 3, с. 20
8 Плутарх. Перикл. XIII
9 Глазычев В.Л. Эволюция творчества в архитектуре. М.: Стройиздат, 1986, с. 43
10 Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов, с. 70
11 Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов, с. 77
12 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., 2 изд., т. 21, с. 161
13 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., 2 изд., т. 42, с. 41—174
14 Аристотель. Политика. I, 2, 10
15 Аристотель. Политика. I, 1, 4
16 Аристотель. Политика. I, 1, 4.
17 Аристотель. Политика. I, 1, 18.
18 Аристотель. Политика. I, 2, 8.