Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
С макроэкономическими пропорциями связан целый комплекс общественных проблем. Плановое их ухудшение, особенно в период строительства социализма, привело к низкой цене труда и экономическому отчуждению работника. При этом фондорасточительство с лихвой перекрыло трудосбережения – классический пример формулы “скупой платит дважды”. Также была утрачена необходимая организованность экономического процесса, а за этим с неизбежностью последовала потеря эффективного управления. Весь этот “букет” наследовала экономика России. Поэтому в своей статье Г.А.Осипов предпринимает попытку сформулировать условия, необходимые для восстановления плодотворного межклассового сотрудничества, которое давно уже утрачено в России.
Классы рассматриваются в политэкономическом смысле. Их два: управляющий и управляемый. Первый владеет средствами де-факто или де-юре и организует их эффективную работу, не забывая при этом о себе. Задача второго – лучше продать свой труд. Каждая из сторон, конечно, заинтересована в достижении наибольшей выгоды. При этом их отношения варьируются от антагонизма до партнерства в зависимости от того, как трактует сильнейшая сторона понятие выгоды. Казалось бы, в обществоведении и, в частности, в экономической теории, проблема давно решена. Классовый антагонизм Маркса отвергается. Современная мировая экономика живет под знаком межклассового и межгруппового сотрудничества, которое подкреплено известной формулой, принадлежащей Р.Оуэну: “улучшить жизнь бедных и рабочих классов с пользой для предпринимателей”. В результате пока не сформулированы, так сказать, правила практической реализации общей концепции межклассового сотрудничества.
Сегодня российский бизнес считает достаточным для себя некоторую “благотворительную” поддержку социальной сферы, аналогично подаянию нищему. В России единство социальных и производственных сторон экономики нарушено, и признаки нарушения всем известны: низкая цена труда, неучастие работников в распределении прибыли, социально несправедливые налоги, отчуждение общества от природных богатств. По сути, управляющий класс вместе с властью, его обслуживающей, реализует сейчас концепцию классового антагонизма, считая, по-видимому, что если народу дать больше, то себе достанется меньше. Игрой, моделирующей современную российскую ситуацию, является пока перетягивание каната.
Не меняет ситуацию и приглашение “за стол переговоров”, посланное со стороны бизнеса управляемому классу. Представители бизнеса говорят: мы создаем рабочие места и платим налоги, на этом наши социальные функции заканчиваются. Недовольные пусть записываются в профсоюз и формулируют свои предложения, они непременно будут рассмотрены, то есть нет оснований уступать добровольно. Такой сценарий межклассового взаимодействия возвращает общество далеко назад, во времена Сакко и Ванцетти. Таким образом, за прошедшее столетие концептуально ничего не изменилось, а материальное благополучие наемных работников достигнуто на Западе только в результате тяжелых классовых боев. Ситуация выглядит безнадежной. Но в действительности выгоды от настоящего, грамотного межклассового сотрудничества обоюдны и весомы. Межклассовое партнерство должно вполне определенным образом охватить сферу производства. Тогда отпадет функция “подаяния”.
Идея классового сотрудничества может быть выражена формулой: повышение благосостояния управляемого класса – экономически выгодное дело, потому что производственная и социальная стороны экономики едины; сильны или обе стороны, или одна из них. Как показывает мировая практика, в результате такого сотрудничества управляющий класс получает высокорентабельное и модернизированное производство, а управляемый класс получает сравнительно высокий уровень жизни. Экстенсивной экономике всегда чего-нибудь не хватает. Об этом надо помнить, рассуждая о плохой демографии и хорошей иммиграции. Уровень квалификации нашего правительства характеризует его утверждение о том, что экономический рост на Западе был бы возможен без создания дополнительных рабочих мест. Грамотнее было бы сказать: поскольку в западной рыночной экономике все видимые резервы организованности, по большому счету, уже использованы: экономический рост возможен, если интенсивные факторы перевешивают фактор сужения производственной базы. В России ситуация противоположна. И позиция власти означает пренебрежение интересами управляемого класса и коренного населения в целом.
На самом деле, есть две общегосударственные проблемы, и они не совмещаются. С одной стороны, рабочих рук не хватит, если законсервировать существующее состояние низкой эффективности. С другой – их вполне хватило бы, будь экономика лучше. Первый путь проще и хуже. Второй путь сложнее, но лучше. В общем, теперешний управляющий класс не располагает ни планом прекращения демографической катастрофы, ни стратегией сближения нашей экономики с западной.
Можно было бы начать с малого: озаботиться уровнем посреднической “накрутки” в конечной цене и затвердить в ней минимальную долю производителя. Экономическую статистику – обязать регулярно отслеживать данные по оплате труда в основных отраслях и объединениях (на Западе все это отслеживается). Необходимо обеспечить полную прозрачность всех ценовых трансформаций, в том числе и распределения прибыли, в мощных структурах, подобных РАО ЕЭС или московскому строительному комплексу. Недалека от истины и актуальная фраза: «Покажите мне структуру вашей цены, и я скажу вам, кто вы такой».
На мой взгляд, ничего из перечисленного реализовано быть не может, пока управляющий класс не осознает, что такая или подобная программа реализуется в его собственных интересах. Непонимание этого является первым реальным препятствием. Другое препятствие – макроэкономическая дезориентированность высшей власти. Российская экономика терпит крах, потому что проблема так и не понята.
В итоге я могу сказать, что ситуация с поисками межклассового сотрудничества все-таки не безнадежна. Во всяком случае, ориентир есть. И то, что мы уже, быть может, пролетели точку возврата, мне думать не хочется.
2