Будь умным!


У вас вопросы?
У нас ответы:) SamZan.net

Орловский государственный аграрный университет ФИНОГЕНТОВ В Л

Работа добавлена на сайт samzan.net: 2015-07-10

Поможем написать учебную работу

Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.

Предоплата всего

от 25%

Подписываем

договор

Выберите тип работы:

Скидка 25% при заказе до 19.5.2024


Министерство сельского хозяйства Российской Федерации
ФГБОУ
ВПО «Орловский государственный аграрный университет»

ФИНОГЕНТОВ В Л.

ФИЛОСОФИЯ НАУКИ

учебное пособие для аспирантов

OCR Биндюгов Георгий Васильевич 21 января 2014 г.

Орел 2012


УДК 101
ББК 87

Ф 59

Ф 59 Финогентов В.Н. Философия науки: Учебное пособие для аспиран-
тов. - 4
-е издание, переработанное. Орел: ООО Полиграфическая
фирма «Картуш», 2
012. - 318 с.

В учебном пособии представлены основные разделы и темы фило-
софии науки (критерии научности, периодизация истории науки, взаимо-
отношения науки и других секторов культуры, методология научного по-
знания, этика науки и т.д.). В нем демонстрируется многообразие подхо-
дов, сложившихся в философии науки: неопозитивистский,
постпозитиви-
стский, постмодернистский, кумулятивистский, антикумулятивистский,
интерналистский, экстерналистский и др. Особое внимание в книге уделя-
ется рассмотрению науки в контексте формирующейся в наш
и дни поли-
центрической культуры, уточнению образовательной функции науки,
обоснованию необходимости гуманизации науки. Учебное пособие вклю-
чает в себя также «Методическое приложение», содержащее рабочую про-
грамму по дисциплине «История и философия науки».

Предлагаемое учебное пособие предназначено в первую очередь ас-
пирантам, изучающим курс «Истории и философии науки». Оно будет по-
лезно также студентам, преподавателям, научным работникам, всем, инте-
ресующимся проблематикой философии науки.

Рецензенты:

Серегина Т.В. - кандидат философских наук, профессор
Кононова Е
. - кандидат философских наук, доцент

ISBN 978-5-9708-0358-5

© Финогентов В.Н., 2012


Содержание

ВВЕДЕНИЕ .     7

  1.   ПОНЯТИЕ ФИЛОСОФИИ НАУКИ

Основные проблемы философии науки       ..А 

Б. Отношения философии науки с основными разделами философии и с другими

СПЕЦИАЛИЗИРОВАННЫМИ ФИЛОСОФСКИМИ ДИСЦИПЛИНАМИ 8

  1.   Основные этапы становления и развития философии науки     11

Г. Взаимоотношения философии науки и других дисциплин, изучающих науку 15

Д. Философия науки как форма единства философии и науки 17

  1.  ЧТО ТАКОЕ НАУКА
  2.   Многомерность, сложность науки
  3.   Основные аспекты бытия науки 21
  4.   Наука как специфический вид деятельности человека 21
    1.   Структура человеческой деятельности 21
    2.   Особенности объекта (предмета) научно-исследовательской деятельности 22
    3.   Своеобразие средств научного познания 27
    4.   Своеобразие целей научного познания 32
    5.   Функции науки 33
  5.   Природа научного знания 35
    1.   Развитие представлений о сущности знания 36
      1.   Платон о природе познания и знания 
      2.   Христианский платонизм и аристотелизм о познании и знании 
      3.   Рене Декарт: врожденные идеи 
      4.   Сенсуализм Джона Локка 39
      5.   Диалектический материализм: общественно-историческая природа познания и знания 
      6.   Инструментализм и операционализм о природе познания и знания 
      7.   Онтологические основания познания и знания (Геракпит Эфесский, Владимир Соловьев, Мартин
        Хайдеггер)
         
      8.   Познание и знание как формы данности бытия бытию 
      9.   Макс Шелер о назначении и типах знания 
    2.   Особенности научного знания 47
      1.   Основные признаки научного знания 

1 4.2.1.1. Признаки научного знания как идеалы и нормы научности

  1.   Законы науки как важная составляющая научного знания
    1.   Системность, когерентность научного знания 49
      1.   Эмпирическая обоснованность научного знания 50

1 4.2.1.5. Логическая последовательность, обоснованность, доказательность научного знания 50

  1.   Специализированность, предметность, дисциплинарность научного знания 51
  2.   Объективность, адекватность, истинность научного знания
  3.   Необходимость методов и средств научного познания
  4.   Наличие двух взаимосвязанных уровней знания: эмпирического и теоретического
  5.   Специализированность языка науки
  6.   «Экономность» научного знания
  7.   Открытость научного знания критике и самокритике
  8.   Кумулятивность научного знания
    1.   Различие между научным и донаучным знанием 
      1.   Разграничение научного и вненаучного знания 61
  9.   Актуальность проблемы разграничения научного и вненаучного знания 61
  10.   Неопозитивисты о разграничении науки и метафизики. Верификационизм
  11.   Людвиг Витгенштейн о науке и философии

1.4.2.3 .4. Карл Поппер о демаркации науки и ненауки. Фальсификационизм

  1.   Наука и паранаука
  2.   Актуальность проблемы разграничения науки и паранауки. Предварительное определение
    паранауки
  3.   Некоторые виды паранауки
  4.   Наука и паранаука:

сходства и отличия, необходимость сосуществования

  1.   Субъект научного познания
    1.  Субъект классической науки 76

3


  1.   Субъект неклассической науки 77
    1.   Субъект постнеклассической науки. Этос науки 78
  2.  Многообразие наук. Классификация наук 81
    1.   Диахронический и синхронический аспекты многообразия наук 81
    2.   Некоторые основания многообразия и классификации наук 82
      1.   Социокультурная обусловленность многообразия нау>к 83
      2.   Предметная классификация наук 83
      3.   Науки номотетические и науки идиографические 85
      4.   Другие подходы к классификации наук 87
  3.   НАУКА КАК ФЕНОМЕН КУЛЬТУРЫ
  4.   ПОНЯТИЯ «МОНОЦЕНТРИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА» И «ПОЛИЦЕНТРИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА»
  5.   О ВОЗМОЖНОСТИ ПОСТРОЕНИЯ «НАУЧНОГО МИРОВОЗЗРЕНИЯ»
    1.   Различные понимания «научного мировоззрения»; основные компоненты «научного
      мировоззрени
      я» 93
    2.   Проблемы научные и проблемы мировоззренческие 96
    3.   О природе ценностно-смыслового компонента «научного мировоззрения» 98
    4.   Пример «научного мировоззрения»: мировоззрение Альберта Эйнштейна   99
    5.   Еще одно истолкование «научного мировоззрения» 103
  6.   Наука в контексте полицентрической культуры 105
    1.   О взаимоотношениях науки и других секторов полицентрической культуры 106
    2.   О возможностях и пределах науки 107
    3.   Взаимоотношения науки и религии 108
      1.   О необходимости методологически корректного подхода к сопоставлению науки и религии.

Четыре типа взаимоотношений науки и религии 108

  1.   О пределах компетентности науки и религии. «Принцип корректности» 110
    1.   О некоторых источниках конфликтов науки и религии 112
      1.   О некоторых направлениях диалога и интеграциинауки и религии 114
  2.   Наука и философия 115
    1.   Философия как «наука о «всеобщем» 115
    2.   Гегель о философии как «абсолютной науке»   117
    3.   Способен ли человек познать всеобщее? 118
    4.   Позитивистское понимание взаимоотношений философии и науки 120
    5.   О конституирующей роли ценностно-смысловой составляюгцей философии 121
    6.   Философия как мировоззрение человека разумного 122
      1.   Платон: философияэто искусство умирания и вечной жизни 122
      2.   Иммануил Кант: философия «по школьному понятию» и философия во «всемирно-гражданском
        значении»
         123
      3.   Владимир Соловьев: необходимость религиозно-фшософско-научного синтеза 125
      4.   Бертран Рассел: философия между наукой и теологией 125
      5.   Мартин Хайдеггер: «философия есть нечто самостоятельное, последнее... » 126
      6.   Специфика философии как мировоззрения 128
      7.   Взаимоотношения науки и философии как мировоззрения 129
    7.   Некоторые принципы корректного рассмотрения проблемы взаимоотношений философии и
      науки
       130
  3.   Наука, образование, культура: современные проблемы 131
    1.   О необходимости современной стратегии развития системы образования 131
    2.   Принцип сообразности образования культуре - главный принцип построения современной
      системы образования
       132
    3.   Система образования в условиях религиоцентрической и « сциентистской» культуры 134
    4.   От наукоцентрической системы образования к системе 138

образования, сообразной полицентрической культуре 138

  1.   О возрастании значимости мировоззренческой составляюгцей образования 141
    1.   О нынешнем состоянии мировоззренческой составляющей 142

образования 142

  1.   О необходимости введения курса «Философия мировоззрения» 146
    1.   Система образования и многоуровневость культуры 147
  2.   СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ НАУКИ
  3.   Когда возникла наука? 150
  4.   Основные этапы в развитии науки 153
  5.   Классическая наука
    1.  От телеологии к детерминизму 156

4


  1.   Лапласовский детерминизм 157
    1.   От геоцентризма к гелиоцентризму. От конечного мира к бесконечной Вселенной 158
    2.   От качественного описания природы к.. 159

математизированному естествознанию 159

  1.   Гносеологические основания классической науки   160
    1.   О некоторых современных негативных оценках 163

математически-эксперименталъного естествознания  163

Нового времени   163

  1.   Неклассическая наука..               165
    1.   Некоторые симптомы перехода от классической науки.....   165

к науке неклассической   165

  1.   От элементаризма к системным представлениям     167
    1.   Пример неклассической науки: релятивистская космология    169
    2.   От лапласовского детерминизма       171

к детерминизму вероятностному 171

  1.   От созерцательной гносеологии 172

к активизму и конструктивизму   172

  1.   ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКАЯ НАУКА  175
    1.   От науки неклассической к науке постнеклассической   175
    2.   Сращивание характеристик научного знания с ценностно-целевыми структурами субъекта
      научного познания
       176
    3.   Возрастание роли взаимоотношений различных субъектов научного познания 177
    4.   Становление и развитие компьютерных наук 178

Информатизация науки 178

  1.   Плюрализм научных концепций, 179

исследовательских программ, подходов 179

  1.   Синергетика как образец постнеклассической науки 181
    1.   «Новый диалог человека с природой» 81
      1.   Некоторые концепции случайности 183
  2.   О важной роли случайности в строении и эволюции Вселенной 183
  3.   Случайность как субъективный феномен 184
  4.   Онтологические основания объективности случайности
  5.   Случайность в синергетике («Эффект бабочки») 188
    1.   Конструктивная роль случайности 190
  6.   Движущее силы развития науки
    1.   Многообразие движуи^их сил развития науки 191
    2.   Интернализм 192
    3.   Экстернализм 194
  7.   Дифференциация и интеграция в развитии науки 196
    1.   Дифференциация науки 196
      1.   Дифференциация науки - дисциплинарная организация науки - специализация научных работников
         
      2.   Причины и основания дифференциации науки 197
    2.   Интегративные процессы в науке 199
      1.   Основания интеграции науки 199
      2.   Некоторые формы интеграции науки 
  8.   Преемственность и инновации в развитии науки 203
    1.   Кумулятивизм и антикумулятивизм 204
      1.   Кумулятивизм 
  9.   Принцип соответствия
    1.   Трудности кумулятивизма 
      1.   Антикумулятивизм 
  10.   Антику му лятивистская концепция Томаса Куна
    1.   Научные революции 210
  11.  МЕТОДЫ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ И ФОРМЫ НАУЧНОГО ЗНАНИЯ 212
  12.  Методы научного познания 212
    1.  Классификация методов научного познания 212
      1.   Кчассификация методов научного познания в соответствии с классификацией наук 212
      2.   Классификация методов научного познания в зависимости от их общности 
      3.   Классификация методов научного познания в зависимости от их принадлежности к определенному
        уровню научного познания
         5

5


  1.   Эксперимент и роль приборов в научном познании 216
    1.   Научный эксперимент как форма активного диалога исследователя с изучаемым объектом 216
      1.   Мысленный и математический (вычислительный) эксперимент 
      2.   О роли приборов в научном познании 18
    2.   Абстрагирование и идеализация 220
      1.   Абстрагирование 
      2.   Идеализация 
  2.  Основные формы научного знания
    1.   Научная проблема 224
    2.   Гипотеза как форма научного знания 228
    3.   Научные факты 229
    4.   Законы науки   231
    5.   Научная теория 236
  3.   АКСИОЛОГИЯ НАУКИ
  4.   Ценность науки и ценности в науке 41
    1.   Понятие аксиологии 241
    2.   Основные проблемы аксиологии науки 242
  5.   Проблема истины в научном познании
    1.   Проблема истины в истории философии и науки 245
      1.   Многоликость истины 
      2.   Парменид: истинное бытие 
      3.   Платон: истина - это «непотаенностъ» и правильность 
      4.   Аристотель об истине 
      5.   Послеаристотелевские представления об истине: 

Фома Аквинский, Г. Гегель, Вл. С. Соловьев, К. Маркс 

  1.   Основные концепции истины 253
    1.   Корреспондентская (классическая) концепция истины 
      1.   Концепция когеренции 
      2.   Прагматистская концепция истины 
    2.   Карл Поппер, Анри Пуанкаре, Пол Фейерабенд об истине 259
    3.   Достижима ли истина? 263
  2.   Ценностные ориентации науки: 

ОТ КОГНИТИВИЗМА И УТИЛИТАРИЗМА К ГУМАНИЗМУ 

  1.   Когнитивизм классической науки ’. 268
    1.   Утилитаризм неклассической науки 270
    2.   Необходимость гуманизации науки 273
  2.   Этика науки
    1.   К вопросу о регулировании развития науки 279
    2.   Об этическом регулировании науки 281
    3.   Этика науки: «внутренняя» этика науки и «внешняя» этика науки 283
  3.   МЕТОДИЧЕСКОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ
  4.  Рабочая программа по дисциплине «История и философия науки»
    1.   Цель курса 286
    2.   Задачи курса   286
    3.   Перечень основных тем курса 286
    4.   Программа курса 288
    5.   Планы семинарских занятий 294
    6.   Тесты для самопроверки 299
    7.   Список литературы 308
    8.   Вопросы к экзамену 311
    9.   Темы рефератов 314

6


ВВЕДЕНИЕ

А. Понятие философии науки.

Основные проблемы философии науки

Наряду с основными разделами (онтологией, гносеологией, социаль-
ной философией, философской антропологией, аксиологией) философия
включает в себя также ряд специализированных философских дисциплин,
в центре внимания которых находятся соответствующие секторы культу-
ры. Такими дисциплинами являются философия религии, философия ис-
кусства, философия техники, философия права, философия политики, фи-
лософия языка и т.д.
Предметом нашего рассмотрения в этой книге яв-
ляется одна из специализированных философских дисциплин: фило-
софия науки.

Философия науки - это постижение науки с позиций философии,
то есть с позиций рационально выстроенного и понятийно выражен-
ного мировоззрения.
Такое постижение предполагает изучение науки с
помощью философской методологии, то есть рассмотрение науки
сквозь
призму соответствующих философских концепций, принципов и идей.

Философия науки включает в себя обширный перечень тесно свя-
занных друг с другом пробле
м и разнообразные подходы к их решению. К
разряду фундаментальных проблем философии науки относятся вопрос о
сущности, природе науки, а также вопрос о происхождении науки. Фило-
софию науки интересуют также своеобразие научного познания и отличи-
тельные черты научного знания. Важное место в кругу проблем филосо-
фии науки занимают проблема периодизации истории науки, вопрос о
движущих силах развития науки и вопрос об основных закономерностях
развития науки. Традиционно философия науки занимается проблемой
классификации наук и осмыслением взаимоотношений наук, принадлежа-
щих к различным классам. Большое внимание философия науки уделяет
проблематике методологии научного познания, в частности вопросам спе-
цифики методов научного познания и форм научного знания. Особая роль
в философии науки отводится проблемам взаимоотношения науки и дру-
гих секторов культуры, других сфер общественной жизни, а также вопросу
о роли (функциях) науки в общественной и частной жизни человека. В по-
следни
е десятилетия значительное внимание философия науки уделяет об-
суждению перспектив развития науки, а также вопросу о допустимости и
необходимости нравственно-правового регулирования научных исследо-
ваний.

Важнейшей и актуальнейшей задачей философии науки является
двуединая задача проблематизации-обоснования науки. Имеется в виду, с
одной стороны, необходимость критического осмысления философией
сущности и наличного состояния науки, ее познавательных и культурооб-

7


разующих возможностей. Дело в том, что в определенные периоды разви-
тия культуры наука претендует на непогрешимость, на абсолютную ис-
тинность своих выводов и построений. В эти периоды в обществе форми-
руется, по сути, культовое отношение к науке, к научному знанию, к реко-
мендациям науки. В такие эпохи (такими были, например, эпоха Просве-
щения и период особо интенсивного развития естественных наук в XIX и
первой половине XX веков) философия науки должна проблематизировать
науку, философия науки должна «ставить науку под вопрос». Она должна
показывать историческую, социокультурную обусловленность и ограни-
ченность познавательных возможностей современной ей науки. Она долж-
на показывать противоречивость социальных, культурных, экологических
и экзистенциальных последствий, к которым ведет стремительное развитие
науки. Она должна показывать самоценность, социальную, культурную,
экзистенциальную необходимость других (вненаучных) секторов позна-
ния. Она должна показывать необоснованность претензий современной ей
науки на всезнайство, на достижение наукой абсолютной истины, на дик-
тат по отношению к другим секторам и сферам культуры
. С другой сторо-
ны, философия науки должна своими средствами осуществлять обоснова-
ние науки. Она должна показывать фундаментальную роль науки в позна-
нии мира и человека, должна демонстрировать ее самоценность и незаме-
нимость науки другими (вненаучными) когнитивными практиками. Осо-
бенно актуально обоснование значимости когнитивных и культурообра-
зующих возможностей науки в нашу эпоху, которая характеризуетс
я ши-
роким распространением критического и даже негативистского отношения
к наук
е.

Можно сказать, таким образом, что философия науки, решая указан-
ную двуединую задачу проблематизации-обоснования науки, должна в за-
висимости от социокультурных особенносте
й эпохи либо преимуществен-
но проблематизировать науку, либо в первую очередь обосновывать ее. На
современном этапе развития общества более актуальным представляетс
я
именно обоснование науки.

Б. Отношения философии науки с основными разделами филосо-
фии и с другими специализированными философскими дисципли-
нами

Философия науки входит в систему философии и находится в много-
образных отношениях с основными разделами философии и с другими
специализированными философскими дисциплинами. Глубоко понять фи-
лософию науки можно только через уточнение ее места в системе филосо-
фии, через прояснение характера связей философии науки с другими под-
системами философии.


Очевидна, например, взаимосвязь философии науки и гносеоло-
гии, эпистемологии (философского учения о познании и знании).
Дей-
ствительно, с одной стороны, философия науки невозможна без опериро-
вания основными категориями гносеологии. Такими категориями являют-
ся, например, познание, знание, субъект познания и объект познания. К
разряду таких категорий относятся также истина, заблуждение, методы и
средства познания, уровни познания, формы знания. С другой стороны,
философия науки конкретизирует и развивает многие общегносеологиче-
ские концепции. Философия науки дает импульсы для развития этих кон-
цепций, требует уточнения и модификации давно сложившихся гносеоло-
гических понятий, идей и концепций, поскольку наука, научное познание,
а вместе с ними и философия науки, чрезвычайно динамичны.

Не менее интенсивны связи философии науки с таким фунда-
ментальным разделом философии, как онтология (учение о бытии). И
здесь, с одной стороны, философия науки активно использует и конкрети-
зирует, развивает категориальный аппарат онтологии, например: принцип
детерминизма, принцип развития, категории необходимост
и и случайно-
сти, формы и содержания, сущности и явления, конечного и бесконечного,
времени и пространства. С другой сторо
ны, философия науки служит
своеобразным посредствующи
м звеном, передающим воздействия дости-
жений современной фундаментальной науки и стремительно развиваю-
щейся научной картины мира на онтологические построения философов.

Не вызывает сомнений также тесная связь философии науки с со-
циальной философией.
Дело в том, что наука уже на протяжении не-
скольких столетий является особым социальным институтом, играющим
все возрастающую роль в общественной жизни. Поэтому, конечно, наука и
ее осмысление философией науки не могут не интересовать социальную
философию. Социальная философия дает концептуальную основу для об-
суждения многих фундаментальных проблем философии науки: проблемы
происхождения науки, проблематики взаимоотношений науки и других
социальных институтов (системы образования, политических институтов,
правовых институтов, религии и церкви
...), вопросов взаимосвязи исследо-
вательской деятельности с другими видами человеческой деятельности (с
производственной деятельностью, прежде всего). Философия науки опира
-
ется также на результаты, полученные социальной философией, для рас-
смотрения развития и актуального состояния науки в широком социокуль-
турном контексте, для анализа движущих сил развития науки, для выявле-
ния основных тенденций в развитии современной науки и т.п. Социальная
философия, в свою очередь, активно использует опыт и достижения фило-
софии науки при исследовании других социальных институтов и других
сфер общественной
жизни.

В наши дни особое значение имеет взаимосвязь философии науки
и аксиологии (философского учения
о ценностях). Это обусловлено тем,

9


что долгое время в общественном мнении (его поддерживало и научное
сообщество) преобладала точка зрения, согласно которой наука, научное
познание являются ценностно нейтральными. Цель науки, с такой точки
зрения, - это познание действительности такой, «какова она на самом де-
ле». Целью науки является достижение адекватного знания о мире и чело-
веке. Все остальное, например, как, кем и в каких целях (во благо человека
или во вред ему) это знание будет использовано, науку не интересует, по-
лагали сторонники такой точки зрения. Теперь уже очевидны односторон-
ность, ущербность и даже опасность такого подхода. Мы будем неодно-
кратно говорить об этом в основной части книги. Здесь отметим
только,
что в действительности наука никогда не была ценностно нейтральной
в
полном смысле этого слова. Наука создается людьми, ценностные ориен-
тации и мотивы научно-исследовательской деятельности которых социо-
культурно обусловлены. Наука существует и развивается в социуме, кото-
рый предъявляет к ней определенные требования и т.д. Пока наука была
делом одиночек, пока она была не слишком дорогой в прямом смысле это-
го слова, пока влияние ее на общественную и частную жизнь человека бы-
ло относительно слабым, еще можно было говорить о ценностной ней-
тральности науки. Да и тогда, вспомним, например, «дело Галилея», наука
не была ценностно нейтральной, поскольку влияла на постановку и реше
-
ние мировоззренческих проблем. И тогда она была под пристальным при-
смотром церкви и светской власти. В наше время наука стала едва ли не
основным источником богатства и власти, а также источником многих со-
циальных и гуманитарных проблем. Поэтому, повторяем, значимость ак-
сиологической, ценностной (этической, прежде всего) составляющей фи-
лософии науки выросла чрезвычайно.

Отметим здесь также тесную связь и взаимное влияние различных
специализированных философских дисциплин.

Так, в частности, философия науки тесно связана с философией
образования.
Мы имеем в виду, например, наличие таких проблем, кото-
рые являются предметом рассмотрения и философии науки, и философии
образования. Это - проблема соразмерного присутствия различных наук в
содержании образования учебных заведений разного уровня, проблема
классификации и взаимозависимости наук, проблема фундаментализаци
и
образования, проблема своеобразия современной научной картины мира и
способов ее представления в содержании современного образования.
..

Значительный интерес в наши дни представляют взаимоотношения
философии науки и философии религии.
Эти взаимоотношения могут
быть прослежены по многим вопросам. Так, например, очевидно, что ев-
ропейская наука XVI - XVII веков формировалась в лоне культуры, прони-
занной религией (христианством). В связ
и с этим возникают вопросы, ин-
тересные и философии науки, и философии религии: какие черты тогдаш-
него христианского вероучения способствовали формированию науки того

10


типа, который сложился в указанный период; как взаимодействовали
принципы христианского мировоззрения и принципы формирующегося ес-
тествознания в творчестве создателей науки Нового времени и т.п. Другой
комплекс вопросов, требующий совместных усилий философии науки и
философии религии, связан с проблемой разграничения предметов научно-
го знания и религиозных представлений. Корректное разграничен
ие этих
предметов позволило бы избежать многих недоразумений в отношениях
между наукой и религией.

Разумеется, философия науки связана и с другими разделами фило-
софии (философской антропологией, философией истории), а также с дру-
гими специализированными философскими дисциплинами (философией
техники, философией искусства, философией права, философией полити-
ки, философией языка).

В. Основные этапы становления и развития философии науки

Уже здесь - во введении - следует подчеркнуть, что сущностные
черты философии - ее плюралистичность, ее всегдашнее существование в
виде множества школ и направлений, ее социокультурная обусловлен-
ность, ее личностный характер — отчетливо проявляются и в философии
науки. Не было, нет и, видимо, не будет общепринятой, единственно
ис-
тинной философии науки. На любом этапе развити
я философии философ-
ское постижение науки представлено многообразием существенно раз-
личающихся подходов и концепций. В
качестве примеров таких подхо-
дов и концепций можно указать на неопозитивистскую философию науки,
на марксистскую философию науки, на постпозитивистскую философию
науки и т.п.

Философия науки как специализированная философская дисциплина
сложилась относительно недавно.
Становление более или менее зрелых
форм философии науки следует отнести ко второй половине девятна-
дцатого столетия.

Становление философии науки именно в данный период является
своеобразным откликом философии на значительно возросшую роль науки
в жизни тогдашнего общества. Наука к тому времени стала самостоятель-
ной
и весьма значимой сферой общественной жизни. В частности, она ста-
ла претендовать на роль духовного лидера общества. Наука стала сущест-
венно влиять на многие другие секторы культуры и общественной
жизни
(материальное производство, военное дело, система образования и т.д.).
Радикальное изменение роли и места науки в социокультурной жизни, ра-
зумеется, требовало философского осмысления.

Становление философии науки стимулировалось также внутренним
состоянием науки того времени. Мы имеем в виду, прежде всего, отчетли-

11


во проявившуюся тогда историческую изменчивость науки. Стремитель-
ный прогресс науки, в частности появление принципиально новых теорий
и концепций (эволюционной теории в биологии, теории электромагнитно-
го поля в физике и др.) показывали ограниченность, и даже ошибочность
прежних научных представлений, в том числе - самых фундаментальных.
Перед философами и выдающимися представителями специальных наук
встала задача критического осмысления предшествующих научных кон-
цепций, а также проблема обоснования новейших научных гипотез и тео-
рий.

Серьезный вклад в становление философии науки внесли представи-
тели различных философских направлений. В первую очередь здесь следу-
ет указать соответствующие разработки
позитивистов (мы имеем в виду
представителей эмпириокритицизма),
неокантианцев и прагматистов.
Именно с этих разработок, с исследований Дж.С. Милля, Э. Маха, Г.
Гельмгольца, Г. Когена, В. Виндельбанда,
Ч. С Пирса, начинается соб-
ственно история философии науки. Именно в это время формируется спе-
цифическая проблематика философии науки. Вырабатывается собствен-
ный понятийный ряд этой философской дисциплины. В частности, в тру-
дах философов, ставящих в центр своего внимания науку, значительное
место занимает тогда обсуждение особенностей различных классов наук.
Много внимания уделяется рассмотрению такой формы научного знания,
как теория (ее состава, строения, функций). Специально анализируются
также другие формы научного знания: закон, факт, гипотеза. Все более
серьезно и глубоко обсуждается проблема соотношения в науке эмпириче-
ского и теоретического уровней познания и знания.

С тех пор исследования различных аспектов бытия науки философ-
скими средствами становятся все более разнообразными и интенсивными
.
Философия науки становится признанной и авторитетной областью фило-
софских исследований. В крупных университетах это время открываются
кафедры философии науки, появляются специализированные журналы,
выходят фундаментальные сочинения соответствующей тематики. Фило-
софия науки живо откликается на крупнейшие достижения и проблемы
науки. Так, например, множество философских исследований было посвя-
щено революционным достижениям естествознания конца XIX
- начала
XX столетий. Мы имеем в виду в частности открытие сложного строения
атома, создание теории относительности, формулировка квантовой теории.
Много внимания философы уделили осмыслению трудностей и парадоксов
обоснования математики. Отметим в этой связи, в частности соответст
-
вующие работы
А. Пуанкаре, П. Дюгема, А.Н. Уайтхеда, Б. Рассела, Э.
Гуссерля.

В своем развитии философия науки прошла ряд этапов.

В частности, следует иметь в виду особую стадию в развитии фило-
софии науки, когда преимущественное внимание в ней уделялось анализу

12


имеющегося («готового») научного знания, анализу языка науки, исследо-
ванию логики науки. В это время исследователи незначительное внимание
уделяли социокультурному контексту развития научного знания и истории
науки. Уделяя главное внимание эмпирическому познанию и знанию, они
недооценивали своеобразие и значение теоретического познания и знания.
Этот этап в развитии философии науки наиболее весомо представлен ис-
следованиями авторов неопозитивистского направления
(М. Шлик, Р.
Карнап, О. Нейрат, К.
Гемпель, Г. Рейхенбах, ранний JI. Витгенштейн,
Б. Рассел
и др.). Неопозитивистский этап в развитии философии науки
можно датировать двадцатыми-пятидесятыми годами двадцатого столетия.

На смену неопозитивистскому этапу в развитии философии науки в
конце пятидесятых годов прошлого века пришел этап условно называемый
постпозитивистским. Характерными чертами постпозитивистского подхо-
да являются: а) подчеркивание роли социокультурных факторов в развити
и
науки,
б) возрастание интереса исследователей к истории науки, в) стрем-
ление учитывать вклад в научное познание субъективного фактора. Этот
этап представлен многими авторитетными исследователями. Сред
и них -
К.Р. Поппер, Т. Кун, П. Фейерабенд, И. Лакатос, Ст.Э. Тулмин, Дж.
Агасси, М. Полан
и, В. Куайн и др.

Разумеется, постпозитивистская философия науки весьма неодно-
родна. Она представлена различными подходами, школами, направления-
ми. Так, например, известный российский специалист по философии науке
А.А. Печенкин говорит о пяти направлениях современной философии нау-
ки: релятивизм, фаллибилизм, эволюционная эпистемология, концепции
научной рациональности, эмпирический конструктивизм. Он пишет об
этом во введении к составленной им хрестоматии по философии науки.
(См
.: Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в
трудах мыслителей Запада. М., 1996.) С большинством из названных на-
правлений постпозитивистской философии науки мы встретимся в
основ-
ной части нашей книги.

Проблематика философии науки активно и плодотворно разрабаты-
валась и разрабатывается также многими отечественными авторами. Мы
имеем в виду
И.С. Алексеева, П.П. Гайденко, Б.М. Кедрова, JT.M. Коса-
реву, Б.Г. Кузнецова, В.И. Купцова, И.
Я. Лойфмана, Е. А. Мамчур,
Л.А. М
икешину, А.М. Мостепаненко, А.Л. Никифорова, Ю.В. Сачко-
ва,
B.C. Степина, И.Т. Фролова, Э.М. Чудинова и др.

Интенсивно развивается философия науки и в наши дни. В частно-
сти, в последние десятилетия достаточно громко заявила о себе так назы-
ваемая
постмодернистская философия науки. Представители постмо-
дернистской философии науки указывают на сложность, неоднозначность,
контекстуальную обусловленность языка науки. Они подчеркивают сход-
ство языка науки с языком художественной литературы, с языком мифоло-
гии и
т.д.

13


Понятно, что зрелые формы философии науки не могли появиться на
пустом месте
. Им предшествовали исследования науки, осуществлявшиеся
многими выдающимися философами прошлого. Дело в том, что интерес
философии к науке существует, можно сказать, столько же, сколько суще
-
ствует наука. Эти исследования, содержащие первые фундаментальные
блоки формирующейся философии науки, можно проследить, начиная с
великих философских систем античности. Их следует отнести к
предыс-
тории философии науки.
Упомянем здесь лишь некоторые разработки,
которые принадлежат предыстории философии науки.

Так, уже Аристотель (384-322 гг. до н.э.) анализирует ряд серьез-
нейших проблем, относящихся к предметной области философии науки. В
частности, в его сочинениях представлена классификация наук (см. об
этом также в разделе 1.6). Он совершенно отчетливо формулирует прин-
ципиальное различие между предметами физики (естествознания) и мате-
матики. Значительное внимание Аристотель уделяет проблеме обоснова-
ния различных наук. Стоит, видимо, отметить, что и сама философия
(«первая философия») понималась этим мыслителем как особая - высшая
-
наука.

У. Оккам (1280-1349) - мыслитель, в некотором смысле завершив-
ший развитие средневековой философии, подчеркнул значимость для на-
учного познания эмпирических исследований. Научно знать, полагает он,
можно лишь то, что удостоверяемо опытом. Другой существенной состав-
ляющей научного познания, по убеждению Оккама, является логика, с по-
мощью которой упорядочивается и уточняется научная терминология.
Опыт и логика, указывал он, позволяют установить верные соотношения
между изучаемой реальностью
и содержанием научных утверждений.

Еще более акцентированное внимание уделяют науке основополож-
ники философии Нового времени:
Ф. Бэкон (1561-1626), Р. Декарт (1596-
1650).
Особую настойчивость они проявляли в поиске истинно научного
метода познания, то есть такого метода познания, применение которого га-
рантированно приводило бы исследователя к достижению истины. Прав-
да, их мнения по этому поводу существенно различались: английский фи-
лософ видел этот метод преимущественно в опыте и индукции, а француз-
ский - в дедукции и интуиции.

Г.В. Лейбниц (1646-1716) был убежден в возможности и необходи-
мости создания универсальной (всеобщей) науки. Путь к ней - это анали-
тика, посредством которой устанавливается перечень исходных понятий и
аксиом, и комбинаторика, с помощью которой конструируются сложные
научные понятия и суждения. Таким образом, по Лейбницу, можно будет
логически строго получить все возможное научное знание. По сути, Лейб-
ниц надеялся свести науку к своего рода «исчислению предикатов».

Существенный вклад в осмысление науки внес И. Кант (1724-1804),
предложивший оригинальный вариант обоснования всеобщего и необхо-

14


димого характера фундаментальных составляющих научного знания (зако-
нов науки, в частности). Основание такого характера научного знания яв-
ляется, по Канту, априорность некоторых форм познания, которыми обла-
дает субъект познания.

Упомянем здесь еще французского мыслителя, одного из основопо-
ложников классического («первого») позитивизма,
О. Конта (1798-1857),
отвергавшего прежнюю философию именно за априоризм и спекулятив-
ный (умозрительный) характер. О. Конт стремился осуществить интегра-
цию научного знания на основе распространения законов физики на пред-
метные области других наук. Он предложи
л широко известную классифи-
кацию наук (см. об этом в главе
1.6) и стремился построить поистине на-
учную философию. Разработки О. Конта лежат на самой границе предыс-
тории и истории философии науки.

Г. Взаимоотношения философии науки и других дисциплин, изу-
чающих науку

Необходимо также помнить, что наука является объектом изучения
не только философии науки, но и еще целого ряда нефилософских научных
дисциплин. Мы имеем в виду, в частности, историю науки, социологию
науки, экономику науки, науковедение, психологию научного творчества,
«научный менеджмент». Со всеми этими науками философия науки нахо-
дится в самых тесных и разнообразных отношениях.

Так, история науки (как научная дисциплина), существующая в ви-
де единства многообразия историй отдельных наук, а также историй науч-
ных направлений, научных школ и т.д., дает описание событийного ряда,
образующего процесс становления и развития науки как составляющей
всеобщей истории. История науки пользуется преимущественно индиви-
дуализирующим методом и уделяет особое внимание описанию различно-
го рода научных достижений, деятельности выдающихся творцов науки,
становлению научных школ и т.п. История науки, конечно же, использует
многие принципы и понятия, предложенные философией науки: парадиг-
ма, научно-исследовательская программа, фундаментальная научная идея,
научная картина мира и т.д.

В свою очередь, философия науки опирается на достижения истории
науки как на эмпирически
й материал. Она стремится концептуализировать
этот материал с определенных философских позиций. С другой стороны,
материал истории науки выступает в качестве критерия жизнеспособности,
истинности концепций, предлагаемых представителями разных школ фи-
лософии науки. Используя термин выдающегося мыслителя XX столетия
(многого достигшего, кстати, и в философии науки) К.Р. Поппера, можно
сказать, что материал истории науки способен выступить в качестве
«фальсификатора» тех или иных концепций философии науки. То есть этот

15


материал может отбраковать те разработки философии науки, которые мо-
делируют определенные стороны процесса становления и развития науки и
которые не согласуются с описаниями становления и развития науки, да-
ваемыми историей науки. Соотношение между историей наук
и и филосо-
фией науки, видимо, можно уподобить соотношению истории (историо-
графии) и философи
и истории. Историография описывает исторический
процесс во всем его многообразии, во всем разнообразии исторических со-
бытий, исторических деятелей и т.д. Философия истории концептуализи-
рует результаты, полученные всеобщей историей, она пытается выявить
логику исторического процесса, закономерности, движущие
силы, основ-
ные этапы, тенденции этого процесса. Взаимоотношения истории науки и
философии науки хорошо передает афоризм
И. Лакатоса: «Философия
науки без истории науки пуста, история наук
и без философии науки сле-
па
».

Социология науки, используя специальные методики, анализирует
науку как социальное явление, выявляет количественные и качественные
характеристики науки и научного сообщества: источники и размер
ы фи-
нансирования науки, количество научных работников, их распределение
по различным секторам науки, уровень их квалификации, возраст, количе-
ство публикаций и т.д. Она пытается установить тенденции развития раз-
личных секторов науки и научных направлений и т.д. Социология науки
формулируе
т свои концептуальные обобщения различных уровней. Эти
обобщения обязательно должны приниматься во внимание философие
й
науки.

Социология науки сформировалась относительно недавно. Как спе-
циализированная социологическая дисциплина она является детищем XX
столетия, поскольку именно в это время профессия научного работника
стала массовой. Становление социологии науки следует связывать с фун-
даментальными разработками английского исследователя
Д.Д. Бернала и
американского социолог
а Р.К. Мертона.

Тесно примыкают к социологии науки экономика науки и науко-
ведение,
также уделяющие преимущественное внимание количественному
исследованию науки. В частности, он
и изучают эффективность финансо-
вых вложений в различные секторы науки, стремятся уточнить вклад нау-
ки в общий экономический рост той или иной страны, анализируют осо-
бенности процесса внедрения научных достижений в обществах с различ-
ным экономическим и политическим устройством и
т.д. Результаты науко-
ведческих исследований используются для разработки теоретических ос-
нов научной политики и государственного регулирования науки.

Определенные аспекты науки изучает также психология научного
творчества. В
частности, ее интересуют психологические особенности
различных типов научных работников (основателей и руководителей на-
учных школ, «генераторов новых научных идей», исполнителей, критиков,

16


теоретиков, экспериментаторов и т.п.). Психология научного творчества
уделяет много внимания рассмотрению характера взаимоотношений чле-
нов одного научного коллектива на различных стадиях его развития. Осо-
бый интерес у психологии научного творчества вызывает феномен научно-
го открытия. Философия науки и психология научного творчества интен-
сивно взаимодействуют друг с другом. В частности, в зоне их совместных
интересов находится рассмотрение интуиции как непременного компо-
нента всякого научного творчества. В то же время философия науки и пси-
хология научного творчества достаточно отчетливо специализированы.
Если указанная отрасль психологии нацелена на то, что называется «кон-
текстом открытия», на саму конкретику совершения того или иного науч-
ного открытия и исследует роль и место в
этом процессе особенностей
психических качеств (воля, воображение, целеустремленность, смелость,
нонконформизм
...) первооткрывателя, то философия науки интересуется в
большей степени «контекстом обоснования». Она нацелена на исследова-
ние способов логического и эмпирического обоснования и доказательства
соответствующего открытия.

Д. Философия науки как форма единства философии и науки

Следует отметить, что философия науки является определенной
формой единства, формой синтеза философии и науки. Иначе говоря, фи-
лософия науки - это не просто результат шаблонного применения готовых
философских фор
м к пассивному материалу, к науке. Философия науки -
это результат взаимодействия философии и науки.

С одной стороны, философия, чтобы более или менее адекватно ос-
мыслить науку, приспосабливает для решения этой задачи имеющийся у
нее инструментарий (общефилософские принципы и категории), а также
вырабатывает для этого особые, специальные средства. Кроме того, фило-
софы, занимающиеся философией науки, должны быть в достаточной сте-
пени знакомы с наукой, с современным состоянием науки и с ее историей.

С другой стороны, наука, как показывает история культуры, доста-
точно активна во взаимоотношениях с философией. Эта активность прояв-
ляется, в частности, в том, что осмыслением проблематик
и философии
науки и философских проблем науки занимаются не только представители
философии, но и представители самих специальных наук. Особый интерес
к этим проблемам проявляют чаще всего крупнейшие представител
и спе-
циальных наук, то есть исследователи, достигшие наиболее впечатляющих
достижении в соответствующих науках. Это позволяет утверждать, что
становление и развитие философии науки осуществлялось не только уси-
лиями «профессиональных философов», но и трудами философствующих
представителей специальных наук.

17


Здесь, конечно, следует иметь в виду, что в истории культуры зачас-
тую философы были высококлассными специалистами в различных сферах
науки. Так, например, Р. Декарт был не только великим философом, но
также выдающимся математиком и физиком. Б. Паскаль также совмещал
занятия философией с исследованиями в области физики и математики.
Г.В. Лейбниц известен не только своими глубочайшими философскими
разработками, но и как один из создателей дифференциального и инте-
грального исчисления. И. Кант был крупным специалистом во многих нау-
ках и творцом знаменитой гипотезы о возникновении Солнечной систем
ы
из газово-пылевой туманности. К. Маркс был выдающимся политэконо-
мом, историком и политическим мыслителем. У. Джейм
с и А. Бергсон - не
только философы, но и выдающиеся психологи. Б. Рассел и А.Н Уайтхед -
логики и математики. Российский религиозный философ П.А. Флоренский
был также крупным естествоиспытателем и математико
м...

В свою очередь, выдающиеся представители различных наук не
только активно, но и весьма плодотворно занимались (занимаются) фило-
софскими проблемами науки. Это - физик М. Планк, геохимик и минеро-
лог В.И. Вернадский, социолог и политолог М. Вебер. Это также - матема-
тик А. Пуанкаре, физик А. Эйнштейн, физик Н. Бор, математик Г. Вейль,
создатель кибернетики Н. Винер, психолог Ж. Пиаже, биолог К. Лоренц,
физик и химик, один из основоположников синергетики, И. Пригожин,
специалист по прикладной математике
Н.Н. Моисеев, физик и космолог С.
Хокинг и многие другие. Понятно, что философские размышления вы-
дающихся представителей специальных наук особенно значимы именно
для философии науки. Их значимость определяется высочайшей компе-
тентностью этих авторов в соответствующих сферах науки. Они дают ос-
мысление философских проблем науки, так сказать, изнутри науки. Их
разработки внесли неоценимый вклад в решение некоторых проблем фи-
лософии науки.

Так, например, великий физик А. Эйнштейн дал чрезвычайно тонкий
и точный анализ взаимоотношений эмпирического и теоретического уров-
ней научного познания. Он утверждал весьма высокую степень самостоя-
тельности научных теорий по отношению к эмпирическим данным, харак-
теризующим соответствующую предметную область. Он показал, что на-
учную теорию невозможно получить путем индуктивного обобщения эм-
пирических данных (данных наблюдений, измерений, экспериментов), что
научные теории - это результат конструктивной деятельности теоретика,
результат свободного творчества исследователя. Он отстаивал позицию,
согласно которой эмпирические данные являются только одним из не-
скольких оснований научной теории, согласно которой с эмпирическими
данными могут сопоставляться только следствия научной теории, а не ее
принципы и законы. Современной философией науки восприняты также
эйнштейновские формулировки критериев истинности научной теории:


«внешнее оправдание», то есть согласованность следствий теории с эмпи-
рическими данными и «внутреннее совершенство», то есть своеобразная
красота теории, выражающаяся в экономности использованных теоретиче-
ских средств, в изяществе математического аппарата и т.п.

Разумеется, философы науки должны быть максимально вниматель-
ны к философским размышлениям выдающихся представителей специаль-
ных наук. Правда, им не следует в этой связи вырабатывать у себя «ком-
плекс неполноценности
». Дело в том, что философия науки требует особой
компетентности: она не сводится только к компетентности в определенной
области науки (а именно ею преимущественно и обладают представители
специальных наук). Компетентность философов науки подразумевает, в
первую очередь, собственно философскую компетентность, а так же, как
уже сказано, определенную компетентность в области истории философии
и истории науки, и известную степень компетентности в тех
или иных
сферах науки. Поэтому, повторяем, философы науки не должны относить-
ся к суждениям представителей специальны
х наук (включая самых вы-
дающихся), относящихся к философским проблемам науки, как к истине в
последней инстанции. Эти суждения требуют уважительного, но критиче-
ского осмысления.

Очень важно отчетливо представлять пределы компетенции самой
философии науки. Прежде всего, необходимо подчеркнуть, что она не мо-
жет и не должна решать проблемы специальных наук. Решение таких про-
блем - прерогатива соответствующих специальных наук. Основные про-
блемы философии науки мы перечислили выше. Дело и предназначение
философии науки в отчетливой постановке и в решении именно этих про-
блем. Ее дело заключается в философском осмыслении сложнейшего и
чрезвычайно значимого для современной культуры феномена науки. Ее
дело состоит также в философской проблематизации и в философском
обосновании науки.

Изложению некоторых существенных проблем философии науки и
рассмотрению различных подходов к их решению посвящена наша книга.

19


1. ЧТО ТАКОЕ НАУКА

  1.  Многомерность, сложность науки

Наука чрезвычайно многообразна и исторически изменчива, поэтому
ее невозможно или, по крайней мере, очень сложно «уместить» в рамки
одного определения. Попытайтесь, уважаемый читатель, подвести под од-
но определение такие непохожие друг на друга науки, как физика, архео
-
логия и юриспруденция. Попытайтесь охватить одним определением нау-
ки, существовавшие в различные эпохи. Речь идет, например, о науках,
сформировавшихся в античной Греции (геометрия Евклида, механика Ар-
химеда, астрономия Птолемея). Речь идет о науках классического периода
(например, о механике Ньютона, о биологии Дарвина). Речь идет также о
современных науках (в частности, о синергетике, о кибернетике, о кванто-
во-релятивистской
космологии...).

Таким образом, первое, что необходимо осознать, пытаясь ответить
на вопрос, вынесенный в название главы, - это его сложность. Для того,
чтобы получить сколько-нибудь удовлетворительный ответ на него, следу-
ет предварительно наметить «систему координат», с помощью которой
можно будет раскрыть самые существенные черты науки.

Важнейшее, исходное и фундаментальное измерение искомой систе-
мы координат, в значительной мере предопределяющее все остальные,
фиксируется утверждением:
наука - это феномен культуры. Иными сло-
вами, выявляя сущность науки, необходимо исходить из того, что наука
формируется и существует лишь в обществе, достигшем определенной
стадии зрелости культуры, в обществе, характеризующимся определенным
типом культуры. Это значит также, что для понимания природы
и функций
науки ее необходимо сопоставить, сравнить, противопоставить и т.п. с
другими фундаментальными феноменами культур
ы: с философией, с рели-
гией, с искусством, с техникой и
т.д.

Второе измерение искомой системы координат диктуется необходи-
мостью исторического подхода к науке.
Это значит, что сущность науки
невозможно раскрыть, не рассмотрев хотя бы в самых общих чертах, исто-
рию ее становления и качественно отличающиеся этапы ее развития, не
выявив ее исторические типы, не определив основные закономерности и
тенденции ее развития.

Третье измерение, без введения которого образ науки потеряет свою
объемность,
связано с внутренней сложностью науки, с существовани-
ем множества весьма отличающихся друг от друга классов наук.
Нау-
ки различных классов имеют качественно своеобразные предметы, специ-
фические проблемы и методы исследования, принципиально различные
языки. Они характеризуются преобладанием эмпирического или теорети-
ческого уровней познания, доминированием различных форм знания. Речь

20


идет о естественных науках, о технических науках, о социально-
экономических науках и т.д.

Наконец, четвертое измерение, характеризующее науку, может быть
зафиксировано словосочетанием «аксиология науки». Это измерение
включает в себя в частности то, что называется этикой науки и эстетикой
науки. Оно особенно важно для характеристики современной науки, для
понимания места и роли науки в современном мире, поскольку именно для
современной науки характерно сращивание характеристик научного зна
-
ния с ценностно-целевыми структурам
и субъекта научного познания.

Указанные «измерения» науки рассматриваются в соответствующих
разделах нашей книги.

В этой главе мы даем лишь самую общую и предварительную харак-
теристику науки.

  1.  Основные аспекты бытия науки

Такая общая и предварительная характеристика науки может быть
дана посредством описания аспектов ее бытия. Дело в том, что термин
«наука» применяется как для обозначения определенной деятельност
и че-
ловека и социальных групп (научно-исследовательской деятельности, дея-
тельности по получению, выработке научных, то есть достоверных, прове-
ренных знаний), так и для обозначения результатов этой деятельности (по-
стоянно растущего массива научных знаний о различных сферах действи-
тельности). Этот же термин применяется для обозначения того субъекта,
который осуществляет научно-исследовательскую деятельность (сообще-
ства специалистов, профессионалов в той или иной области науки), в осо-
бенности тогда, когда научно-исследовательская деятельность становится
достаточно распространенным видом человеческой деятельности, когда
наука становится особым социальным институтом.

Таким образом, следует говорить, по крайней мере, о трех тесно свя-
занных друг с другом аспектах бытия науки:
наука - это научно-
исследовательская деятельность, наука
- это научное знание, наука -
это академическая система и особый социальный институт.
Последо-
вательно рассмотрим названные аспекты бытия науки.

  1.  Наука как специфический вид деятельности человека
  2.  Структура человеческой деятельности

В чем же состоит своеобразие научно-исследовательской деятельно-
сти человека? Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо вспом-
нить о том, какова вообще структура человеческой деятельности.

21


Как известно, говоря о деятельности, имеют в виду, прежде всего,
субъекта деятельности, то есть того человека или группу людей, которые
инициируют и осуществляют данный вид деятельности. Далее. Человече-
ская деятельность чаще всего подразумевает определенную
цель или со-
вокупность целей.
Человек - это целеполагающее существо, а его дея-
тельность - это целесообразная деятельность. Во многих случаях следует
говорить также о
программе деятельности и о мотивах, побуждающих
субъекта действовать соответствующим образом. Деятельность всегда
имеет свой
объект (предмет). Это - та часть действительности, на кото-
рую направлена соответствующая деятельность. Важной составляющей
деятельности являются
средства деятельности, в частности, орудия и ме-
тоды, с помощью которых осуществляется деятельность, и достигаются ее
цели. Чаще всего деятельность включает в себя несколько
этапов (стадий).
Осуществленная деятельность приводит к определенному
результату.
Очевидно, что полученный результат может весьма существенно отли-
чаться от тех целей, на достижение которых была направлена деятель-
ность.

Специфика научно-исследовательской деятельности может быть
прослежена во всех указанных компонентах деятельности (субъект,
объект, цели, мотивы, результат, средства, этапы
...).

Поскольку субъект научно-исследовательской деятельности будет
предметом нашего отдельного рассмотрения (см. раздел 1.5), постольку
здесь
мы о нем говорить не станем.

Таким образом, прежде всего, необходимо обсудить особенности
объекта (предмета) научно-исследовательской деятельности, ее средств, ее
результатов и целей.

  1.  Особенности объекта (предмета) научно-
    исследовательской деятельности

В качестве объекта научного познания (научно-исследовательской
деятельности), как представляется на первый взгляд, может выступить лю-
бо
й фрагмент универсума: человек, общество, живая природа, неживая
природа, взаимоотношения этих сфер действительности, технические сис-
темы, математические структуры и т.д. При этом ясно, что в качестве объ-
екта научного познания может выступать не только фрагмент универсума,
существующий до и вне человеческой деятельности (например, камень
или
звезда), но и такой фрагмент универсума, который создан деятельностью
самого человека (к примеру, некоторое техническое устройство или систе-
мы информации). Продолжая разговор об объекте научно-
исследовательской деятельности, следует подчеркнуть, что на каждом эта-
пе научного познания какие-то фрагменты универсума уже вовлечены в
сферу этого познания, то есть уже (актуально) являются объектами науч-

22


но-исследовательской деятельности человека. Другие фрагменты универ-
сума в данный момент исторического времени еще не вовлечены в сферу
этой деятельности и являются, поэтому, лишь потенциальными ее объек-
тами. Это не значит, конечно, что все потенциальные объекты научного
познани
я обязательно «дождутся своего часа» и станут ее актуальными
объектами. Но каждый потенциальный объект научного познания может
при определенных условиях стать ее актуа
льным объектом, то есть рано
или поздно он может привлечь внимани
е уже существующих наук либо
инициирует появление
новой науки.

Тем не менее, заслуживает внимания вопрос: существует ли нечто,
что не может быть и не может стать объектом научного познания? Мы об-
ратимся к более подробному рассмотрению этого вопроса при обсужде-
н
ии взаимоотношений науки с другими (вненаучными) формами познания
(см. раздел 2.3). Здесь в самой общей форме отметим, что в истории ду-
ховной культуры можно усмотреть стремление ограничить область науч-
ного познания.

В этом плане заслуживает упоминания идущая от Парменида и Пла-
тона традиция рассечения мира на мир «истинного бытия», доступный
только умозрению, и на текучий, изменчивый чувственно воспринимаемый
мир (мир, находящийся между бытием и небытием, мир становления).
Именно мир истинного бытия (по Платону, - это мир вечных и совершен-
ных идей) является для названных мыслителей объектом адекватного (ис-
тинного, философского, научного) познания и знания. Мир становления,
по их убеждению, не может быть объектом истинного (философского, на-
учного) познания и знания. Этот мир является объектом множества раз-
личных, в том числе взаимоисключающих, мнений. По Пармениду и Пла-
тону, человек обладает некоторой божественной (по происхождению и по
сути) познавательной способностью (умом, разумом, умозрением), посред-
ством которой он постигает мир истинного бытия в его первозданном ви-
де, в том виде, в каком он существует сам по себе. Иначе говоря, во-
первых, процесс умозрения, посредством которого человек постигает мир
истинного бытия, никак не влияет на мир истинного бытия. Во-вторы
х,
этот процесс постигает названный мир полностью во всей его сути: этот
мир открывается разуму человека в истинном виде.

Для христианских мыслителей мир «истинного бытия» - это Бог (его
идеи, его замысел относительно творения). И
хотя эти мыслители не отри-
цают полностью возможность интеллектуального (теологического, фило-
софского) познания Бога, большее значение в деле постижения Бога они (и
представители других вариантов теизма) придают иным - неинтеллекту-
альным - способам его познания: познанию через его (божественное) от-
кровение, через мистические прозрения, через пророков и
т.п. Иначе гово-
ря, истинное бытие здесь является объектом преимущественно ненаучного

23


познания. Объектом научного познания, с такой точки зрения, являются
различные фрагменты, регионы сотворенного Богом мира.

Существенный вклад в разграничение того, что может быть объек-
том научного познания и того, что не может им быть, внес И. Кант. На-
помним, что Кант проводит непреодолимую грань между «вещами самими
по себе (вещами в себе
и явлениями. О «вещах в себе» мы знаем только
то, что они существуют и воздействуют на нашу чувственность. Больше
ничего мы
о них не знаем, и знать не можем. Таким образом, по Канту,
«вещи в себе» - это все-таки объект познания. Но, разумеется, «вещи в се-
бе» не являются объектом научного познания и не могут им стать в прин-
ципе. Для него объект научного познания следует искать среди мира явле-
ний. Подход И. Канта основан на том, что человек не обладает «божест-
венной» способностью чистого умозрения, чисто интеллектуального по-
стижения сущностей, в наличии которой были убеждены Парменид, Пла-
тон и многие другие мыслители. Кант отрицает наличие у человека интел-
лектуальной интуиции. Отсюда следует, во-первых, что реальное интел-
лектуальное познание всегда находится в неразрывной связи с чувствен-
ным познанием. Во-вторых, - то, что всякое человеческое познание всегда
изменяет, деформирует, формирует познаваемую сущность. Здесь будет
уместным отметить наличие «кантианских мотивов» в разработках многих
докантовских мыслителей. Так, многие иудаистские и христианские бого-
словы отчетливо различали Бога и те формы, в которых он «является» че-
ловеку. Подход И. Канта с необходимостью требует дополнения понятия
объекта познания понятием предмета познания.

Упомянутые подходы, в рамках которых осуществляется ограниче-
ние области научного познания, заслуживают внимания. Конечно, эти под-
ходы требуют критического анализа. Тем не менее, они инициируют пред-
положение, согласно которому некоторые уровни, фрагменты действи-
тельности, или того, что сторонниками определенного мировоззрения при-
нимается за действительность, более чем научному познанию доступны
вненаучным формам познания: религии, искусству, обыденному познанию
и
т.д.

Обобщая, можно сказать (правда, это высказывание будет в значи-
тельной мере тавтологичным), что в качестве объекта научного познания
могут выступать все уровни и фрагменты универсума, кроме тех уровней и
фрагментов универсума, которые принципиально не доступны научному
познанию. Это высказывание можно немного конкретизировать, если
вспомнить, что научное познание имеет два (взаимосвязанных) уровня:
уровень эмпирический и уровень теоретический. Таким образом, объектом
научного познания может выступать все то, что в той или иной мере дос-
тупно познанию на эмпирическом и теоретическом уровнях. Подчеркнем,
что некоторая тавт
ологичность этих формулировок в значительной мере
снимается практикой научного познания. Мы имеем в виду то принци
пи-

24


ально важное обстоятельство, что, в конечном счете, критерии научности
вырабатываются научным сообществом. Именно научное сообщество оп
-
ределяет также на каждом этапе развития науки, что является объектом
науки, что может быть таким объектом.

Как видим, научное познание обладает высокой степенью универ-
сальности. Как показывает история науки, ему недоступны, по всей види-
мости, лишь некоторые «совершенно экзотические» уровни бытия: Бог,
«вещи сами по себе» и т.п.

Гораздо более конкретно можно характеризовать предмет научного
познания. Вообще говоря, предмет познания от объекта познания отлича-
ется своей большей «обработанностью» субъектом познания. Если объект
познания
- это некий фрагмент универсума, незаинтересованно (созерца-
тельно) воспринятый субъектом познания, то предмет познания - это тот
же объект познания, но «обработанный» субъектом познания. Предмет по-
знания - это объект познания, заинтересованно (активно, конструктивно)
восприняты
й субъектом познания. Предмет познания - это объект по-
знания, воспринятый субъектом познания сквозь призму определен-
ных познавательных средств и способностей, сквозь призму целей и
ценностей субъекта познания.

Уже И. Кант в детально разработанной им гносеологии показал, что
ни один объект познания не может быть полностью объективным,
что объ-
ект познания всегда в той или иной мере субъективен, всегда, пусть мини-
мально, «обработан» субъектом познания. При этом не обязательно он
«обработан» субъектом именно научного познания. Иначе говоря, объект
познания на самом деле всегда является предметом познания (в том числе
донаучного или вненаучного познания).

Сказанное не означает, что следует распрощаться с понятием объек-
та познания. Это понятие необходимо гносеологии хотя бы для того, чтобы
фиксировать объективное в предмете познания. В противном случае - в
случае отрицани
я присутствия объективного в предмете познания - мы
рискуем впасть в гносеологический
солипсизм, с точки зрения которого
предмет познания полностью сконструирован субъектом познания, то есть
полностью субъективен. Такая (солипсистская) точка зрения неоднократно
высказывалась в истории философии. Ее весьма трудно опровергнуть ло-
гическими аргументами, но ее невозможно согласовать с требованиями
здравого смысла, с практикой (в том числе - с практикой научно-
исследовательско
й деятельности) человека и человечества, в частности, с
открытием наукой совершенно новых, неожиданных, «диковинных» объ-
ектов и свойств, явно не созданных субъектом познания.

Итак, предмет познания - это объект познания, воспринятый субъек-
том познания сквозь призму определенных познавательных средств. Соот-
ветственно,
предмет научного познания - это объект познания, воспри-
нятый сквозь призму определенных научных средств.
Уточняя, можно

25


сказать, что предмет научного познания - это объект познания, обработан-
ный с помощью средств научного познания, а также с помощью важней
-
ших для науки познавательных способностей человека. К средствам науч-
ного познания относятся наблюдательные и экспериментальные установки,
разнообразные методы, применяемые в науке, а также те эмпирические
данные (научные факты, их первичные обобщения и систематизации) и
теоретические разработки (понятия, идеи, принципы, гипотезы, концеп
-
ции, научные теории), которые существуют на данной стадии развития
науки. К важнейшим для научного познания познавательным способно-
стям человека относятся рассудок и разум, а также воображение, интуи-
ция и
т.д.

Из сказанного ясно, во-первых, что предмет науки всегда представ-
ляет собой единство объективного и субъективного. Во-вторых,
понятно,
что один и тот же объект может быть предметом различных наук, концеп-
ций, теорий. В-третьих, очевидно, что у каждой науки свой, специфиче-
ский предмет познания, определяемый не только особенностями соответ-
ствующего объекта, но и своеобразием познавательных средств, исполь-
зуемых данной наукой. В-четвертых, понятно, что многие свойства и свя-
зи, имеющиеся у некоторого объекта познания, могут осознанно или не-
осознанно «отсекаться» использованием тех или иных средств науки, мо-
гут оказаться недоступными познавательным способностям, задействован-
ным в научном познании.

Отметим в связи с этим, что в наши дни достаточно широко распро-
странилось критическое отношение к научному познанию. В частности,
научное познание упрекают в том, что оно грубо, жестоко и насильственно
по отношению к своему объекту. Многие авторы говорят о том, что наука
лишена любовного, бережного отношения к своему объекту, что наука по-
средством своих экспериментальных установок и теоретически
х конструк-
ций расчленяет, умерщвляет, «пытает» свой объект, что она в итоге позна-
ет не первозданную и живую действительность, а нечто искусственно
сконструированное и мертвое. Эти авторы утверждают, что наука насиль-
но «втискивает» бесконечно сложную действительность в узкие рамки
своих схем, что наука «закрывает глаза» на все, что не вмещается в эт
и
рамки.

Любопытным примером такого - искаженного, деформированного
научными и философскими концепциями - восприятия действительности
является, по мнению некоторых критиков научного познания, медицинское
(имеется в виду научная медицина) восприятие человеческого тела. Медик
наблюдает человеческое тело «собственными» глазами и полагает, что
воспринимает это тело (живое или мертвое), как «оно есть». Нетрудно
убедиться, однако, в том, что он смотрит на тело человека взглядом меди-
цинской науки (этот взгляд «вложен» в него медицинским образованием),
уже заранее определившей, что является нормой и патологией, классифи-

26


цировавшей виды патологий и т.д. В свою очередь, медицинское понятие о
норме человеческой анатомии и физиологии является социокультурно, ис
-
торически определенным и ограниченным. Так, в частности, нынешние
представления об идеале, о норме человеческой телесности, как показыва-
ют соответствующие исследования историков науки, сложились в эпоху
Возрождения. Эти идеалы и нормы, в свою очередь, основываются на пи-
фагорейских представлениях об идеальны* опорциях и на возрожденче-
ских представлениях о человеческом теле как о созданном Богом в миниа-
тюре подобии космоса. Таким образом, утверждают критики научной ме-
дицины, восприятие научно образованным медиком человеческого тела
является социокультурно обусловленным, а, следовательно, искаженным,
деформированным.

В этой критике научного воззрения на мир как искажающего и исто-
рически ограниченного есть своя правда. И мы еще неоднократно будем в
этой книге обсуждать сильные и слабые стороны научного познания. Здесь
подчеркнем лишь то, что, разумеется, не следует считать науку безгреш-
ной и всемогущей. Не следует также абсолютизировать познавательные
возможности науки и утверждать, что все другие (вненаучные) формы по-
знавательной деятельности примитивны, архаичны, должны уподобиться
науке и т.п. Однако мы глубоко убеждены, что не следует впадать и в про-
тивоположную крайность. Не следует, закрывая глаза на колоссальные
достижения науки (в частности, на достижения медицинской науки, спас-
шей и спасающей миллионы человеческих жизней от болезней и ран), под-
вергать научное познание тотальному осуждению, возлагать на науку от-
ветственность едва ли не за все беды современного человека.

Антисциентизм (подробнее о нем см. в гл. 5 книги), то есть нега-
тивное, враждебное отношение к науке, в наше время просто опасен: без
поддержки науки обществом, без понимания обществом ценности науки
человечество, вне всякого сомнения, будет стремительно регрессировать и
погибнет. Нам необходимо не осуждение и осмеивание науки, а понимание
того, что все формы познания (научные и вненаучные) имеют свои досто-
инства и слабости, что все они (а не только научное познание!) так или
иначе искажают, деформируют объект познания, что все они социокуль-
турно обусловлены и исторически ограниченны. Нам необходим конкрет-
ный анализ негативных моментов известных форм науки, необходимо пре-
одоление или хотя бы ослабление действия этих моментов. В частности, в
наше время настоятельно необходимы, скажем, не входя в детали, экологи-
зация и гуманизация научного познания.

  1.  Своеобразие средств научного познания

К средствам научного познания в широком смысле этого слова мож-
но отнести, как уже было отмечено, в частности, те познавательные спо-

27


собности человека, которые активно используются в научной деятельно-
сти: рассудок, разум, память, воображение, интуиция, творческие способ-
ности. Поскольку сущность этих познавательных способностей человека
достаточно глубоко раскрывается в общем курсе философии, постольку
здесь мы не обсуждаем их специально.

К средствам научного познания относятся также методы, применяе-
мые в различных науках, наблюдательные и экспериментальные установ-
ки, эмпирические данные, а также разнообразные теоретические разработ-
ки, имеющиеся в науке на данной стадии ее развития и используемые
субъектом научного познания.

Говоря о методах научного познания, следует сказать, что существу-
ет огромное количество самых разных методов научно-исследовательско
й
деятельности. Мы будем достаточно подробно обсуждать эти методы в
главе
3. Там будет дана их классификация, там мы познакомимся со свое-
образием методов, применяемых в различных науках и на разных стадиях
исследования. Здесь мы говорим лишь о самых общих характеристиках
методов научного познания.

Прежде всего, следует иметь в виду, что методы научного познания
- это способы решения определенных научных проблем. Эти способы изо-
бретаются, создаются исследователями, субъектами исследовательской
деятельности. Поэтому методы научного познания субъективны
по своему
происхождению. С другой стороны, совершенно очевидно,
что метод бу-
дет эффективным только в том случае, если он адекватен решаемой с его
помощью проблеме. Всякая научная проблема (научные проблемы мы
также характеризуем в главе
3) относится к определенному объекту (пред-
мету), следовательно, метод, адекватный проблеме, будет в известной мере
соответствовать объекту (предмету) познания. Таким образом, эффектив-
ный метод научного познания не может быть чисто субъективным изобре-
тением, он детерминирован не только субъектом (его целями, интересами,
возможностями), но и объектом познания. Если метод, применяемый
для
познания того или иного объекта, совершенно не соответствует природе
этого объекта, он, разумеется, не приведет исследователя к успеху (к ре-
шению стоящей перед ним познавательной проблемы).

В этом плане вряд ли правы сторонники кантианского подхода. По
Канту, напомним, «вещи в себе (вещи сами по себе
)», несомненно, суще-
ствуют и воздействуют на наши органы чувств («аффицируют нашу чувст-
венность
»). В отличие от вещей в себе, о которых мы, по сути, ничего
знать не можем, предмет познания, утверждает немецкий философ, не су-
ществует «сам по себе», а формируется познавательной деятельностью
субъекта познания.

В этом с И. Кантом полностью согласны неокантианцы (В. Виндель-
банд, Г. Риккерт и др.). Для них не существует предмета познания самого
по себе (до познавательной деятельности субъекта познания и вне этой

28


деятельности). Так, по их мнению, нет определенного предмета научного
познания до познавательной деятельности соответствующего субъекта на-
учного познания. Субъект научного познания творит свой предмет. В ча-
стности, он творит его
с помощью определенного метода научного позна-
ния.

Такой подход содержит свою долю истины. Действительно, как уже
сказано, предмет познания (научного познания
, в частности) в значитель-
ной степени творится субъектом познания. И в этом созидании предмета
познания существенную роль играют соответствующие методы познания.
В некоторых науках вклад субъекта познания в создание предмета позна-
ния исключительно высок. К наукам такого рода можно отнести некоторые
разделы математики и космологии. Существенно, однако, что и в таких
науках предметы познания не являются чистым
и созданиями субъекта по-
знания. В них всегда присутствует нечто объективное, не зависящее не
только от
эмпирического субъекта, от субъекта, сформированного дан-
ной культурой и данно
й наукой, от субъекта, которого имели в виду И.
Кант и его последователи, но и от субъекта, который называется в филосо-
фии
трансцендентальным. Конструкция трансцендентального субъекта
была введена в философию именно для того, чтобы обосновать возмож-
ность достижения объективного знания, то есть знания, не зависящего от
индивидуальных особенностей различных эмпирических субъектов. Не-
сколько упрощая, можно сказать, что трансцендентальный субъект пред-
ставляет собой результат «очищения» эмпирического субъекта от разнооб-
разных (физиологических, психических, социокультурных) его особенно-
стей. Можно сказать также, что трансцендентальный субъект является сво-
его рода инвариантом, свойственным всем эмпирически
м субъектам, что
трансцендентальный субъект присутствует в глубине каждого эмпириче-
ского субъекта.

Поскольку методы научного познания создаются для решения опре-
деленных научных проблем, и научное познание постоянно вовлекает в
свою сферу все новые объекты и формулирует все новые проблемы, по-
стольку история науки - это история появления, изобретения все
новых
методов научного познания. Методы, успешно сработавшие при решении
определенной проблемы, могут быть применены
для решения других про-
блем, иногда даже для решения проблем другой науки. Существуют мето-
ды, создание которых привело к настоящим научным революциям. Созда-
ние новых методов - это творческая задача. Не существует некоего уни-
версального метода создания методов научного познания. Хотя, конечно,
существуют некоторые общие рекомендации по созданию эффективных
методов научного познания. К этому вопросу мы еще вернемся.

Общей закономерностью развития науки является не только умно-
жение количества методов научного познания, но также усложнение, усо-
вершенствование
их и удорожание тех средств, без которых их примене-

29


ние невозможно. В качестве наглядного примера проявления указанной за-
кономерности можно указать на развитие метода наблюдения в астроно-
мии. Этот метод развивался от наблюдений, осуществляемых невооружен-
ным глазом, от использования таких вспомогательных средств, как транс-
портиры, циркули (вся астрономия до Г. Галилея ограничивалась такими
наблюдениями) к наблюдениям с помощью гигантских и чрезвычайно до-
рогих телескопов (в том числе - телескопов, вынесенных за пределы зем-
ной атмосферы), спектрометров и т.д.

Можно констатировать также, что усложнение методов и средств на-
учного познания, рост их количества приводит к своеобразному «удале-
нию» объекта познания от субъекта познания. К удалению в том смысле,
что между объектом познания и субъектом познания появляется все боль-
ше и все более сложных экспериментальн
о-наблюдательных и теоретиче-
ских посредствующих звеньев. Эти посредствующие звенья, с
одной сто-
роны, выявляют интересующие субъекта познания стороны объекта позна-
ния, с другой стороны, они способны формировать артефакты, способн
ы
создавать своеобразные инструментальные эффекты, что, без сомнения,
усложняет установление адекватного образа изучаемого объекта, затруд-
няет понимание, интерпретацию результатов эмпирического и теоретиче-
ского познания.

Важнейшей характеристикой методов научного познания является
их непременная операциональность, технологичность, их обязательная ал-
горитмичность1. Иначе говоря, всякий метод научного познания пред-
ставляет собой систему, последовательность этапов, действий, процедур.
Причем эти этапы должны быть отчетливо описаны, действия и процеду-
ры, применяемые в соответствующем методе,
должны быть в ясной форме
зафиксированы. Здесь, видимо, уместно будет обратиться к этимологии
слова «метод». Метод (от греческого слова
тейюбоз) - буквально означает
«путь, пройденный неоднократно; путь, пройденный по чьим-то следам».
Сформировавшийся метод не оставляет субъекту, применяющему его,
возможностей для произвольных действий. Метод научного познания оп-
ределен и строг. Таковым является в действительности любой метод науч-
ного познания: метод анкетирования в социологии, метод параллакса в ас-
трономии, метод математической индукции и т.д.

Если какой-то метод не обладает технологичностью и алгоритмич-
ностью, то, скорее всего, это еще не метод научного познания. Возможно,
это еще только формирующийся метод. А, может быть, -
это и вовсе не
метод научного познания. Так, выдающийся мыслитель двадцатого столе-
тия К. Поппер полагал, что самым общим методом научного познания яв-
ляется метод проб и ошибок. Если считать алгоритмичность, операцио-

1 Алгоритм в программировании и информатике понимается как последовательность
команд, точное выполнение которых решает поставленную задачу.

30


нальность, технологичность атрибутивными характеристиками методов
научного познания, то метод проб и ошибок не может быть отнесен к ме-
тодам научного познания. По всей видимости, этот «метод» применяется
на ранней стадии исследования, а именно на той стадии исследования, ко-
гда
адекватный изучаемой проблеме метод еще не подобран (не сформиро-
ван), когда метода решения данной научной проблемы, в сущности, еще
нет
.

Сказанное не следует понимать так, что наличие метода исключает
всякое творчество. Например, творческий подход необходим для приспо-
собления известного метода для познания нового круга познаваемых сис-
тем, для совершенствования этого метода. Метод, таким образом, оставля-
ет место для творчества, но ставит его в достаточно жесткие рамки. Вот
когда данный научный метод дает сбой, когда он становится неадекватен
проблеме, с которой столкнулся субъект научного познания, тогда откры-
вается простор для научного творчества, направленного как на радикаль-
ное совершенствование этого метода, так и на изобретение новых методов.

Следует сказать, что нередко словосочетание «метод научного по-
знания» используется в широком смысле. В таком смысле это словосоче-
тание становится, по сути, синонимичным словосочетанию «научное по-
знание». Скорее всего, именно в
этом - «широком» - смысле употреблял
данное словосочетание К. Поппер, когда говорил о «методе проб и оши-
бок» как главном методе научного познания. В этом смысле он в известной
мере прав. Научное познание - это, в частности, выдвижение предположе-
ний («пробных гипотез») и их последующее опровержение (демонстрация
их неточности, ошибочности). В этом смысле говорить о специфике мето-
да научного познания, значит говорить о специфике научного познания. В
этом же - «широком» - смысле о методе научного познания говорят из-
вестные американские философы и логики М. Коэн и Э. Нагель. Для них
«научный метод является наиболее гарантированным способом из всего,
что изобрело человечество, для контролирования потока вещей и установ-
ления устойчивых верований
»1. Близкие взгляды на природу научного ме-
тода развивает А.А. Ивин. «Метод в широком смысле, утверждает он,
включает не только предписания или правила определенной деятельности,
но и те критерии и идеалы, которыми она руководствуется, образцы удач-
ного применения метода, требования к тому, кто пользуется этим методом,
и т.д
2. Дальнейшие разъяснения и конкретизации научного метода, кото-
рые дает А.А. Ивин, показывают, что фактически при этом названный ав-
тор говорит о своеобразии научного познания
3.

Мы, как уже сказано, предпочитаем использовать обсуждаемое сло-
восочетание в более узком и строгом смысле слова.

Коэн М., Нагель Э. Введение в логику и научный метод. Челябинск, 2010, с. 529.

3 Ивин А.А. Современная философия науки. М., 2005, с. 37.

См. указанное сочинение с. 38-44.

31


Понятно, что без владения методами и средствами научного позна-
ния невозможно успешно заниматься научно-исследовательской деятель-
ностью. Поэтому подготовка исследователей в той или иной сфере научно-
го познания включает в себя не только ознакомление будущих исследова-
телей с массивом научных знаний из этой сферы, но и изучение ими соот-
ветствующих методов и средств, а также их освоение.

  1.  Своеобразие целей научного познания

Для того чтобы установить своеобразие целей научного познания,
необходимо
вспомнить главный вопрос, на который стремится ответить
наука: как устроен мир? Естественно, что этот вопрос конкретизируется,
когда речь идет об определенной науке. Физика стремится ответить на во-
прос: как устроен физический мир? Для биологии главное - установить,
как устроен биологический мир. Социальные науки стремятся ответить на
вопрос: как устроен социальный мир
?... Характер главного вопроса науки
указывает на то, что наука в основе своей бескорыстна. Ею движет стрем-
ление познать (описать, понять, объяснить) мир, если говорить о науке как
таковой; ею движет стремление познать тот или иной фрагмент, тот или
иной уровень мира, если говорить о данной, конкретной науке. Главной и
исходной целью науки, целью научно-исследовательской деятельности,
таким образом, является достижение истинного знания о мире.

Конечно, такие формулировки порождают вопросы и возражения.
Например, совершенно непонятно на данной стадии, что понимать под ис-
тинными знаниями о мире. Неясно, достижимы ли такие знания. Мы обра-
тимс
я к обсуждению проблемы истины в контексте научного познания в
разделе
5. Спорным представляется и утверждение бескорыстия науки. По
всей видимости, можно и нужно говорить о бескорыстии фундаментальной
науки. Но говорить о бескорыстии прикладны
х наук, наверное, некоррект-
но. Вспомним в связи с этим различение, введенное Ф. Бэконом: «опыты
светоносные» (исследования, несущие новые знания о мире) и «опыт
ы
плодоносные» (исследования, в основе которых лежат прагматические,
утилитаристские стремления). Вспомним и знаменитый лозунг, который
также часто связывают с именем Ф. Бэкона: «Знание - сила
!». Иначе гово-
ря, получаемые в результате научно-исследовательской деятельности зна-
ния дают человеку некоторую власть над природой и людьми, да и над са-
мим собой. При этом следует иметь в виду, что доля прикладных исследо-
ваний совершенно очевидно нарастает в ходе развития науки. Таким обра-
зом, чем дальше, тем больше наука теряет свое бескорыстие. Вопросы и
возражения, как видим, совершенно справедливые.

Эти вопросы и возражения указывают на то, что научное познание
имеет многообразие целей. В
частности, принципиально различны цели
фундаментальной и прикладной науки. Если фундаментальная наука, мы

32


же отметили это, стремится познать, как устроен мир, то прикладная нау-
ка нацелена на техническое (технологическое) использование результатов
фундаментальной науки для постановки более эффективной и экономич-
ной
Производственной и социальной деятельности, для достижения более
комфортного быта, для достижения медицинских целей и т.д.

Вообще, феномен прикладной науки заслуживает пристального вни-
мания исследователей. Так, например, ясно, что в прикладных науках за-
дачи перед исследователями и людьми, занимающимися опытно-конструк-
торскими разработками, чаще всего ставятся не самими исследователями,
а «извне» науки. Речь идет о заказчиках соответствующих исследований (о
владельцах фирм, о руководителях соответствующего ведомства
и т.п.).
Более того, и результаты прикладных исследований оцениваются, по сути,
не исследователями, а вновь «извне
»: тем же заказчиком. При этом оценка
результатов прикладных исследований производится, как правило, не с
точки зрения истинности (адекватности, объективности) или неистинности
полученных в этих исследованиях знаний. Чаще всего эти результаты оце-
ниваются с точки зрения их эффективности (экономической, социальной,
ведомственной, пропагандистской и т.д.), с точки зрения их технического
(технологического) воплощения. Эти свойства прикладной науки, по обос-
нованному мнению некоторых исследователей, могут привести к тому,
что она потеряет качество науки. Прикладные науки могут, как показыва-
ют эти исследователи, трансформироваться в совокупность технологиче-
ских решений и сведений и даже, при соответствующих социокультурны
х
условиях в псевдонауку.

  1.  Функции науки

Тесно примыкает к вопросу о целях науки вопрос о ее функциях.
Функция (функции) подсистемы понимается как ее роль (роли) в функцио-
нировании и развитии системы. В нашем случае в качестве подсистемы
выступает наука, а в качестве системы - соответствующая социокультур-
ная система. Очевидно, что функции науки многообразны и разнокачест-
венны.

В сочинениях антинаучно (антисциентистски) настроенных авторов
подчеркивается, что наука либо утеряла культурообразу
тощую функцию,
либо вовсе ее не имела. Степень истинности этого суждения, очевидно,
определяется тем, ка
к понимать соотношение культуры и цивилизации, как
понимать культурообразующую функцию науки. Если рассуждать в духе
тех авторов (Н.А. Бердяев, О. Шпенглер и др.), которые отрывает друг от
друга культуру и цивилизацию и даже противопоставляют их друг другу,
тогда, конечно, следует говорить лишь об опосредованном воздействии
науки на культуру. Культура, по их мнению, антропогенна, она представ-

33


лена искусством, религией, философией. Цивилизация, полагают эти авто-
ры, техногенна, она представлена наукой, техникой, технологией.

Если же исходить из единства и взаимопроникновения культуры и
цивилизации, то
отрицать культурообразующую функцию науки со-
вершенно недопустимо.
Так, например, можно отрицать способность
науки создать целостное мировоззрение (мировоззрение - это фундамен-
тальная составляющая культуры), но невозможно отрицать значимость
формируемого на основе научных знаний знаниевого компонента мировоз-
зрения современного человека. Таким образом, вполне правомерно гово-
рить о мировоззренческой функции науки, то есть о существенном вкладе
науки в формирование индивидуального и общественного мировоззрения
(см. об этом подробнее в разделе 2.2). Не вызывает сомнений также факт
интенсивного (непосредственного и опосредованного) детерминирующего
воздействия науки на другие сектора и сферы культуры: философию, рели-
гию, право, мораль, искусство, политику и т.д. (см. об этом в разделе 2). В
частности, это воздействие осуществляется через
мощный феномен науч-
ной рациональности, являющейся своеобразным эталоном рациональности
вообще. Культурообразующая функция науки реализуется также через ак-
тивную роль, которую играет в социокультурной жизни общества научное
сообщество. Так, например, выдающиеся представители научного сообще-
ства выступают в качестве советников и экспертов. К их мнению прислу-
шиваются государственные деятели, политики, бизнесмены, принимающие
важнейшие для жизни общества и судеб культуры решения.

Совершенно очевидно наличие у науки познавательной функ-
ции.
Наличие этой функции вытекает из характера только что указанной
основной цели, стоящей перед наукой (достижение истинного знания о со-
ответствующем объекте). Эта функция, в свою очередь, может быть рас-
смотрена дифференцированно. Мы имеем в виду то обстоятельство, что
познавательная функция представляет собой единство функций опи-
сания, объяснения, понимания, прогнозирования и т.п.
Здесь возможны
и необходимы дальнейшие дифференциации и конкретизации. Например,
можно говорить о различных видах научного объяснения. Чаще всего, го-
воря об объяснении, в науке имеют в виду причинное объяснение. И
ными
словами, есл
и мы хотим дать научное объяснение некоторого события, нам
следует указать причины этого события. В тесной связи с причинным объ-
яснением находится дедуктивно-номологическое объяснение. Такое объ-
яснение состоит в «подведении» объясняемого события (явления, процесса
и т.п.) под действие определенного закона, сформулированного соответст-
вующей наукой. Поскольку законы являются существенным элементом
научных теорий (концепций), постольку можно сказать, что дедуктивно-
номологическое объяснение есть частный случа
й объяснения познаваемого
события (явления, процесса, действия и т.п.) с помощью соответствующей
научной теории (концепции). В социальных, исторических, гуманитарны
х

34


применяются специфические для них виды объяснения. В качестве
поясняющих инстанций» по отношению к историческим событиям, по-
ам тех или иных исторических деятелей, помимо их объективных
Огчин (экономических, геополитических и т.д.), здесь выступают также и
Пубъективные факторы, свойственные этим деятелям. Речь идет об их убе-
ждениях мотивах, целях, ценностях и т.п. Подробный анализ феномена
научного объяснения дал известный запада»! специалист по философии
науки К.Г. Гемпель. (См. об этом его книгу: Логика объяснения. М., 1998.)

В тесной связи с мировоззренческой и познавательной функциями
наук
и находится ее образовательная функция. Роль науки в формирова-
нии современной системы общего и профессионального образования, ее
вклад в содержание современного образования трудно переоценить (см. об
этом подробнее в разделе 2.5).

Следующую важнейшую функцию науки можно назвать прак-
тической.
Суть этой функции состоит в том, что наука во всех аспектах ее
бытия имеет выходы в практику. Она (в особенности это относится к при-
кладны
м наукам) фундаментально внедрена в производственную сферу
человеческой деятельности (в промышленность и сельское
хозяйство). Не
менее весомо она представлена в других сферах деятельности людей (в
средствах коммуникации, в медицине, в сфере сервиса, в образовании, в
быту). Все в большей мере именно на основе научных разработок вы-
страивается управленческая деятельность.

Говоря о функциях науки, в частности, о культурообразующей (ан-
тропогенной) ее функции, о возрастающей роли науки в жизни человека
и
общества, не следует закрывать глаза на негативные последствия, связан-
ные с ростом веса науки в социальной жизни. Так, например, следует от-
четливо понимать недопустимость вытеснения наукой других культурооб-
разующих сущностей (искусства, религии, права, нравственности и т.д.),
следует видеть не только сильные, но и слабые стороны науки. К этим во-
просам мы будем неоднократно обращаться и в последующих разделах
книги (
см., в частности, раздел 2).

1.4. Природа научного знания

Как было подчеркнуто во введении, чрезвычайно актуальной задачей
философии науки на нынешнем этапе ее развития является задача фило-
софского обоснования науки. В частности, современной философии науки
необходимо предпринять значительные усилия
для того, чтобы обосновать
способность науки достигать адекватного, объективного, истинного знания
о мире и человеке. Сложнейшая проблема истинности научного знания, а
также вопрос о том, способно ли научное познание приводить человека к
истинному знанию, будут нами специально обсуждаться ниже (см. об этом
в главе 5). Сейчас мы будем рассматривать вопрос о специфике научного

35


знания, то есть вопрос об отличиях научного знания от других видов зна-
ния.

Этому рассмотрению логично предпослать краткий обзор развития
философских представлений о природе знания, о способности знания опи-
сывать и объяснять действительность.

  1.  Развитие представлений о сущности знания

Знание - важнейший компонент человеческого сознания, результат
познания и одновременно его предпосылка. Будучи компонентом созна-
ния, знание, с одной стороны, отражает действительность, а также высту-
пает в качестве условия, средства и ориентира деятельности субъекта зна-
ния, с другой стороны, оно образует особый и, в известной мере, автоном-
ный мир: мир
идеального.

Здесь следует особое внимание обратить на понятие «идеальное».
Идеальное в данном контексте не следует понимать как «самое лучшее»,
«совершенное», «образцовое» и т.п. Идеальное, как характеристику знания
(и сознания), следует понимать как «нематериальное». Другими словами,
наше знание (понятия, суждения, умозаключения, научные теории
...)
представляет собой специфический вариант информационного отражения
действительности. Знание, как и сознание в целом, конечно, не может без
соответствующего материального носителя, в качестве которого выступа-
ют нейрофизиологические процессы. Однако в самом знании - в наших
идеях, гипотезах, замыслах - нет ни миллиграмма вещества. Знание не со-
держит в себе также физических полей и других видов материи. Это об-
стоятельство и выражают философской формулировкой «знание идеаль-
но». Добавим, что понимание идеального представляет собой одну из са-
мых сложных философских проблем. И эта проблема весьма далека от по-
следовательного и детального решения
1.

Значительный интерес для философии представляет вопрос о соот-
ношении понятий «знание» и «информация». В повседневной жизни эти
понятия нередко отождествляются. Но, строго говоря, - это некорректно.
Дело в том, что информация может существовать в отчужденном от чело-
века виде. К примеру, это может быть генетическая информация, носите-
лем которой являются некоторые субклеточные структуры всех
живых ор-
ганизмов. Это - гигантские массивы информации, носителями которой яв-
ляются страницы книг, хранящихся в библиотеках. Это - огромные объе-
мы информации, носителями которой являются «жесткие» (магнитные)
диски компьютеров. И т.д. Знание, рассматриваемое в плане его соотне-
сенности с информацией, - это вид информации, всегда связанной
с созна-

1 Детальное обсуждение этой проблемы дается в книге: Дубровский Д. Проблема
идеального. Субъективная реальность. М., 2
002.

36


нием. Знание - это в большей или меньшей мере осмысленная, осознанная
человеком (или другим носителем сознания) информация.

Вопросы о сущности знания, о видах знания, об отношении знания к
действительности, о способах использования знания в осуществлении раз
-
личных видов человеческой деятельности составляют одну
из основных
проблем философии вообще и гносеологии, в частности. В
свою очередь,
вопрос об отношении научного знания к предмету этого знания является
центральной проблемой эпистемологии
1 и занимает важное место в фило-
софии науки. Представители разных философских школ, обсуждая эти
проблемы, выдвигали на передний план различные ее аспекты и приходи-
ли к различным, иногда противоположным результатам.

  1.  Платон о природе познания и знания

Так, для античной философии характерно убеждение, согласно кото-
рому знание (эпистемэ)
возможно только о мире истинного бытия, вечно
пребывающего неизменным (см. об этом также в разделе 1.3.2). О мире
чувственно воспринимаемом, о мире становления
возможно только более
или менее правдоподобное мнение (докса). Знание и мнение при этом со-
относятся не только с различными уровнями действительности (с неиз-
менным, вечным бытием и с изменчивым, текучим миром становления),
но
и с принципиально разными уровнями познавательной способности чело-
века: с мышлением, разумом, с одной стороны, и с чувственным воспри-
ятием, - с другой. По
Платону (427-347 до н.э.), например, истинному
знанию соответствует истинное бытие (мир вечных и совершенных идей),
незнанию - небытие. Соответственно, мнение занимает промежуточное
между знанием и незнание
м положение, и его объектом является также не-
что промежуточное между бытием и небытием: мир становления. Причем,
знание изначально присуще душе человека. Но, рождаясь, человек теряет
эти знания, а потом может их восстановить. В связи с этим Платон разви-
вает концепцию познания-анамнесиса (древнегреческое
anamnesis - вос-
поминание): душа человека, откликаясь посредством органов чувств на
воздействия чувственно воспринимаемого мира, припоминает те знания,
которые она обрела, пребывая в мире идей. Объекты познания-
припоминания - это сверхчувственные идеи («бытие само по себе»), вы-
ступающие в роли образцов чувственно воспринимаемых вещей.

Эпистемология (греч. episteme - знание, logos - учение) истолковывается в философ-
ской литературе неоднозначно. Во-первых, этот термин используется как синоним тер-
мина «гносеология». Во-вторых, — как обозначение философско-методологического
учения о знании, о структуре, функционировани
и и развитии знания. Наконец, этот же
термин используется для обозначения философско-методологического учения о науч-
ном познании и знании. В этом (третьем) смысле эпистемология максимально сближа-
ется с философией науки.

37


  1.  Христианский платонизм и аристотелизм о познании и знании

В западноевропейской философии Средних веков на протяжении
длительного времени преобладал христианский платонизм, у истоков ко
-
торого стоял Августин Аврелий (354-43
0). Августин и его последователи
утверждали возможность непосредственного созерцания божественных
идей. По их мнению, душа человека обладает двоякой познавательной спо-
собностью: посредством чувственного восприятия она
видит телесный об-
лик вещи; посредством интуиции, посредством дарованного Богом озаре-
ния она постигает прообраз вещи, предсуществующий в божественном
мышлении. Достоверное познание достигается, с такой точки зрения, лишь
посредством усмотрения божественных, вечных и совершенных образцов,
подобием которых являются чувственно воспринимаемые вещи.

Христианский аристотелизм, весомо заявивший о себе в двенадца-
том и тринадцатом веках, развивал несколько иное понимание знания и
познания. Крупнейшие представители христианского аристотелизма
(Аль-
берт Великий
и Фома Аквинский, а также их последователи) считали,
что душа человека не способна к непосредственному созерцанию божест-
венных идей. Получить знание о них человек может только на основе чув-
ственного восприятия. По их убеждению, чувственное восприятие позво-
ляет душе человека приобщиться не только к материи вещей, но и к их
формам. В этих формах зафиксированы божественные идеи, образцы, в со-
ответствии с которыми эти вещи сотворены. Так что душа человека дости-
гает знания божественных идей, извлекая умопостигаемый образ вещи из
ее чувственного восприятия.

1.4.1.3. Рене Декарт: врожденные идеи

О врожденных идеях говорил также один из создателей рационали-
стической философии Нового времени -
Р. Декарт (1596-1650).

Правда, в отличие от Платона, который утверждал, что душа челове-
ка изначально обладает знаниями, которые в данный момент могут не
осознаваться самим человеком вследствие разного рода помех. Декарт по-
лагал, что врожденность идей означает лишь наличие у разумной части
души человека определенных потенций, склонностей, своего рода пред-
расположенности к формированию этих идей. Указанные потенции пере-
ходят при наличии соответствующих условий в действительность и стано-
вятся совершенно ясными, отчетливыми и очевидными идеями. Врожден-
ные идеи (к таковым французский мыслитель относит, например, такие ис-
тины: «две величины, равные третьей, равны между собой», «невозможно,
чтобы одно и то же одновременно было и не было») в конечном счете,
идут от Бога, но открываются человеку посредством интеллектуальной ин-
туиции. Далее, посредством дедукции (логического вывода) ученый, опи-

38


раясь на врожденные идеи, в истинности которых невозможно сомневать-
ся, выстраивает систему истинного (научного) знания.

L 4.У.4. Сенсуализм Джона Локка

Джон Локк (1632-1704), в противоположность Рене Декарту, отри-
цал существование в душе человека врожденных
идей. Будучи эмпириком
и сенсуалистом, он был убежден в том, что все человеческое знание про-
истекает из чувственного познания человека, из разнообразных форм его
опыта. Изначально, полагал английский мыслитель, у человека (у новоро-
жденного ребенка) нет никаких идей. Его ум представляет собой, образно
выражаясь, «чистую доску»
(tabula rasa). Следовательно, знания, идеи не
«вложены» в человека Богом. Они не содержатся в душе человек
а с мо-
мента его рождения. Их формирует, добывает сам человек. Многообраз-
ный опыт наносит свои знаки на изначально «чистую доску» человеческо-
го сознания.

Таким образом, Джон Локк развивает концепцию опытного проис-
хождения знания. Такую концепцию в философ
ии обозначают термином
эмпиризм (от древнегреческого слова empeiria - опыт). В духе созерца-
тельной гносеологии
1 Дж. Локк убежден в том, что идеи «сообразны дей-
ствительности вещей», что «нет ничего в разуме, чего не было бы в чувст-
вах», поскольку человеческий разум лишь комбинирует и осмысливает
данные ощущени
й и восприятий, не привнося ничего своего в верное ото-
бражение чувственностью человека самих вещей.

  1.  Диалектический материализм: общественно-историческая
    природ
    а познания и знания

В том, что знания представляют собой более или менее адекватное
отображение, отражение вещей и процессов, находящихся вне нашего соз-
нания, убеждены представители различных направлений созерцательно
й
гносеологии.

Такая точка зрения последовательно развивается также в гносеоло-
гии
диалектического материализма. В рамках этой гносеологии, разви-
той К. Марксом, Ф. Энгельсом и их последователями, знание определяется
следующим образом: знание - это «проверенный общественно
-

исторической практикой и удостоверенный логикой результат процесса

1 С точки зрения созерцательной гносеологии, познание - это созерцание, отражение
пассивным субъектом познания активно воздействующего на него объекта познания.
Разумеется, при этом предполагается, что сам объект по
знания, прежде чем быть отра-
женным органами чувств и сознанием субъекта познан
ия, реально существует. Иначе
говоря, созерцательность в гносеологии свойственна представителям реализма. Напом-
ню, что реализм - это философская позиция, сторонники которой признаю
т реальность,
находящуюся вне сознания субъекта познания.

39


познания действительности, адекватное ее отражение в сознании человека
в виде представлений, понятий, суждений, теорий. Знание обладает раз
-
личной степенью достоверности, отражая диалектику относительной и аб-
солютной истины. По своему генезису
и способу функционирования зна-
ние является социальным феноменом. Оно фиксируется в форме знаков ес-
тественных и искусственных языков» (Философский энциклопедический
словарь. М., 1983. С. 192).

  1.  Инструментализм и операционализм о природе познания и

знания

Совсем иначе характеризуют знания представители конструктивист-
ской гносеологии
1. Так, например, инструментализм (разновидность
прагматизма) считает сознание, интеллект средством приспособления че-
ловека к изменяющейся среде. Поэтому для инструментализма - ярчайшим
его представителем был американский философ
Джон Дьюи (1859-1952) -
знания (понятии, идеи, научные законы и теории) - это, прежде всего, ору-
дия, инструменты (отсюда и название данно
й концепции), с помощью ко-
торых
люди более или менее успешно решают свои жизненные проблемы.
Это - орудия, с помощью которых люди приспосабливаются к окружаю-
щей их действительности или трансформируют ее. Знания, с такой точки
зрения, - это не отражение существующей вне сознания реальности, а ин-
струменты, проекты, планы деятельности человека. Знания, убежден Дж.
Дьюи, следует трактовать инструментально
и операционально.

К инструментализму очень близок операционализм. Этот подход
был развит выдающимся американским физиком
Перси Бриджменом
(1882-1961). Согласно Бриджмену, знания следует ставить в соответствие
не с некой действительностью, существующей независимо от человека, а с
некоторой совокупностью операций, действий, которые мы осуществляем.
Основная идея операционализма достаточно проста, а именно: мы не знаем
значения применяемого нами понятия до тех пор, пока не определим опе-
рации, которые используются нами или нашим
и коллегами при примене-
нии этого понятия в некоторой конкретной ситуации. Под операциями
Бриджмен имел в виду, в первую очередь, научные эксперименты и проце-
дуры измерения. Например, мы используем понятие расстояния. По Брид-

1 Конструктивизм в гносеологии - это позиция, согласно которой познание - это прояв-
ление активности субъекта, это творческая деятельность субъекта познания, конструи-
рующего объект (предмет) познания. Активность субъекта познания впервые была
подчеркнута и последовательно философски выражена И. Кантом. Конструктивизм до-
минирует в современной философии и, в частности в современной философии науки.
Сторонники последовательного конструктивистской
точки зрения утверждают, что не
существует никакой иной реальности, кроме реальности, созидаемой (конструируемой)
человеком (субъектом познания, прежде всего).

40


жмену, значение этого понятия сводится к совокупности операций измере-
ния различных расстояний. Эти операции осуществляют физики, приме-
няя для этого соответствующие приборы и инструменты. Следует отме-
тить, что становление операционализма было вызвано к жизни развитием
науки. Мы имеем в виду в данном случае формирование специальной тео-
рии относительности. Эта теория потребовала очень серьезного пересмот-
ра содержания самых фундаментальных понятий физики: пространства,
времени, массы и т.д. В частности, она радикально преобразовала содер-
жание понятия одновременности. Именно создатель указанной теории А.
Эйнштейн показал, что понятие одновременности обретает определенное
содержание лишь в том случае, если мы укажем последовательность опе-
раций, с помощью которых мы можем установить одновременность разно
-
местных событий.

Не только инструментализм и операционализм, но и многие другие
философские направления акцентируют внимание на субъектной (субъек-
тивной) стороне знания. Современная наука, все более удаляясь от обы-
денного опыта, от наглядности, применяя все более изощренный и много-
уровневый инструментарий, также вносит вклад в распространение подхо-
да, сторонники которого отрицают или сомневаются в объективно
м харак-
тере знания. По всей видимости, проблема объективности знания, научно-
го знания в частности, являющаяся сердцевиной проблемы познаваемости
мира и напрямую связанная с вопросом о сущности знания, не может быть
глубоко осмыслена вне идеи единства человека и универсума, без рассмот-
рения онтологических оснований познания и знания.

  1.  Онтологические основания познания и знания (Гераклит Эфес-
    ски
    й, Владимир Соловьеву Мартин Хайдеггер)

Анализ онтологических оснований познания и знания представлен у
многих выдающихся философов разных эпох и направлений.

Так, Гераклит Эфесский (520-460 до н.э.) говорил о всеобщем Ло-
госе. Всеобщий Логос у него - это некое разумное начало, которое упоря-
дочивает и пронизывает весь космос, включая общество и человека. Чело-
век, полагал древнегреческий мыслитель, может вырастить свой собствен-
ный логос (знания, понимание космоса, мудрость), приобщаясь к этому
всеобщему Логосу. Различные варианты этого подхода мы находим у
стоиков, неоплатоников, в христианской философии, у Спинозы,
Гегеля и
других мыслителей. Все эти мыслители обосновывают и разумную органи-
зацию мира, и его познаваемость посредством обращения к понятиям так
или иначе трактуемого всеобщего (мирового, божественного) Логоса и
локального, частного, человеческого логоса, являющегося «частичкой»,
«искоркой» всеобщего Логоса, с
помощью которой всеобщий Логос (ми-
ровой разум и т.п.) постигает самого себя.

41


Заслуживающий внимания вариант такого подхода представлен в
работах великого русского мыслителя
Владимира Сергеевича Соловьева
(1853-1900). Он развивал концепцию «цельного знания». «Цельное знание»
достигается, утверждал он, лишь посредством синтеза науки, философии и
теологии. По Соловьеву, существуют три основных источника знания
(опыт, разум, мистически
й опыт), с помощью которых познаются, соответ-
ственно, мир явлений, мир идей и абсолютное бытие. Цельное знание
можно получить, только обращаясь ко всем этим источникам познания.
Причем решающая роль в познании, убежден
B.C. Соловьев, принадлежит
именно «мистическому опыту». В чувственном опыте и в мышлении субъ-
ект познани
я только соприкасается с предметом познания. Поэтому эти ис-
точники (опыт и разум) еще не дают истинного знания. Только «мистиче
-
ский опыт» показывает, что между познающим и познаваемым существует
такое отношение, в котором
они соединены «друг с другом не внешним и
случайным образом, не в материальном факте ощущения и не в логической
форме понятия, а существенною и внутреннею
связью, соединены в самых
основах своего существа, или в том, что есть безусловное в обоих». Дейст-
вительное, истинное познание обусловлено здесь, как видим, реальным
всеединством (единством мира, единством мира и Бога, единством челове-
ка и мира, единством человека и Бога). Мистическое познание опирается
именно на это всеединство. Понятно, что этот подход может быть охарак-
теризован также как онтологический, поскольку он обосновывает позна-
ваемость универсума и разъясняет природу знания с помощью определен-
ных представлений о характере бытия универсума: признает его единство
и, по меньшей мере, потенциальную рациональность.

Оригинальное онтологическое истолкование познания и знания дал
немецкий философ
Мартин Хайдеггер (1889-1976). Имея в виду наиболее
распространенное в философии понимание познания как «субъект-
об
ъектного отношения», а знания как некоего феномена, находящегося
«внутри» субъекта, о
н совершенно справедливо подчеркивает, что такое
понимание познания и знания неизбежно натолкнется на препятствие. Это
препятствие можно сформулировать в виде вопросов: как соотносятся
«внутренняя сфера» (знание) и «внешняя сфера» (предмет знания); как по-
знающий субъект
выходит из этой «внутренней сферы» в «иную и внеш-
нюю»; как познание вообще способно иметь предмет; как должен мыс-
литься сам предмет, чтобы субъект его познавал? (См
.: Хайдеггер М. Бы-
тие и время. М., 1997. С. 6
0.) Преодоление этого препятствия достижимо,
по Хайдеггеру, именно на пути онтологического истолкования познания и
знания. «Познание, - указывает он, - есть бытийный модус присутствия
как бытия-в-мире .
.. Само познание основано в уже-бытия-при-мире как
сущностном конститутиве бытия присутствия .
.. В самонаправленности
на.
.. и постижении присутствие не выходит впервые наружу из какой-то
своей внутренней сферы, куда оно вначале замуровано, но по своему пер-

42


вичному способу бытия оно всегда уже «снаружи» при встречном сущем
всякий раз уже открытого мира
... Познание есть фундированный в бытии-
в-мире модус присутствия». (Там же. С. 61, 62). Напомним здесь также со-
ответствующее этому онтологическому истолкованию познания и знания
хайдеггеровское понимание истины как раскрытости, разомкнутости, от-
крытости, самораскрытости, непотаенности бытия.

  1.  Познание и знание как формы данности бытия бытию

В контексте онтологического обоснования познания и знания можно
предположить, что дух человека - это не единственное «место», где рас-
крывается (самораскрывается) универсум. Видимо, в некотором смысле
универсум открывается повсюду, поскольку бытие универсум
а это и есть
его самораскрытие. Здесь можно провести параллель со знаменитым вы-
сказыванием Р. Декарта: «Мыслю, следовательно, существую». Это выска-
зывание имеет два связанных между собой уровня содержания. Первый из
них, по сути, очевидный таков: через мышление мы убеждаемся в собст-
венном бытии, то есть акт мышления свидетельствует о нашем бытии, акт
мышления открывает нам наше бытие. Второй - фундаментальный - уро-
вень содержания этого высказывания таков: само мышление является бы-
тийственным актом, само мышление есть бытие. Интегрируя указанные
два уровня содержания высказывания Декарта, можно утверждать, что
мышление, с одной стороны, есть бытие, и оно же есть самораскрытие бы-
тия,
оно есть способ данности бытия бытию. В некотором смысле всякое
бытие аналогично мышлению: оно есть бытие, и оно же есть самораскры-
тие бытия, оно есть данность бытия бытию;
бытие есть акт самораскры-
тия, самода
нности бытия. В таком случае следует предположить, что са-
мораскрытие бытия осуществляется не
только через мышление человека
(или другого субъекта, обладающего сознанием), но и в самых разных
формах. Иначе говоря, самораскрытие универсума многообразно: оно мно-
гоуровнево и многоформенно. К формам самораскрытия (бытия) универ-
сума можно отнести, по сути, все его структуры, все взаимодействия его
частей и фрагментов, все его свойства.

В таком случае дух человека - это то «место», где универсум само-
раскрывается (через самые разные формы познания) особенно многообраз-
но. В частности, здесь он самораскрывается не только на уровне единично-
го, как это происходит в доинтеллектуальных системах (через их процес-
суальность и взаимодействие), но и на уровне различных степеней общно-
сти. Это проявляется в способности человека оперировать понятиями, зна-
ниями различной степени общности. Именно обладание этим уровнем са-
мораскрытия универсума позволяет человеку формулировать законы нау-
ки, говорить
о сущности тех или иных систем и процессов и т.д. Эта спо-
собность человеческого духа является основой для возникновения и разви-

43


тия всех высших его достижений, науки и философии, прежде всего. Од-
нако она же при прямолинейном ее использовании служит основанием
претензий человека на обладание «всеобщими законами», «априорными
знаниями» и т.п.

Отметим также, что онтологическое обоснование познания и знания
дается в так называемой эволюционной эпистемологии. Сторонник
и это-
го подхода утверждают, что человеческое познание (в том числе - научное
познание) представляет собой определенную форму и определенный этап
процесса эволюции Вселенной, в которой мы живем и познаем (см. об
этом также в разделе 5.2.4).

  1.  Макс IIIел ер о назначении и типах знания

Интересный вариант онтологического подхода к фундаментальным
проблемам гносеологии предложил немецкий философ
Макс Шелер
(1874-1928).

В работе «Формы знания и общество» он указывает, что философия,
к сожалению, не дает общепринятого определения знания. Он
а предлагает
множество весьма различных определений этого феномена. «Древнейшая
школа догматизма», пишет М. Шелер, утверждает, что знание и познание
есть отражение вещей, существующих вне нашего сознания. Представите-
ли Марбургской школы неокантианства настаивают на том, что познание
есть «конструирование предметов по внутренним закона
м самого мышле-
ния». Познавать - значит формулировать суждения, формировать верова-
ния, ведущие к полезным для человека действиям и результатам, - говорят
сторонники прагматизма. Познание, по Бергсону, - это прежде всего ин-
туиция, непосредственное проникновение в сущность жизни. Познание
есть описание эмпирически воспринимаемых фактов минимумом языко-
вых средств, учат позитивисты.

Сам Шелер убежден, что «знание должно быть определено в чисто
онтологических понятиях». Исходя из этой установки, немецкий мысли-
тель предлагает следующее определение знания:
«Знание есть бытийное
отношени
е, а именно такое, которое предполагает бытийные формы «це-
лого» и «части
». Это отношение участия одного сущего в так-бытии дру-
гого сущего...» «Знаемое», - поясняет он, - становится «частью» того, кто
«знает», не сдвигаясь при этом со своего места в каком бы то ни было от-
ношении и не претерпевая каких-либо прочих изменений. Это бытийное,
а
не пространственное, временное, каузальное отношение.
..

Познавательную деятельность духа М. Шелер связывает, в частно-
сти, с актами
идеации. Идеация, - поясняет он, - означает постижение
сущностных форм построения мира на одном примере соответствующей
сферы, независимо
от числа совершаемых нами наблюдений и от индук-
тивных заключений. При этом Шелер полагает, что знание, которое мы

44


получаем таким образом, имеет силу для бесконечной всеобщности всех
возможных вещей, имеющих эту сущность
. Иначе говоря, Шелер прибли-
жается к некоторому варианту априоризма. Знания, которые мы получаем
таким образом (то есть, с помощью идеации), имеют силу за пределами
нашего чувственного опыта. На школьном языке мы называем их «а
priori»
(там же, с. 162). Следует отметить, что М. Шелер связывал познание и
идеацию, в частности, со специфическим (
б* гийным, как уже было сказа-
но) отношением человека к «мировой основе», к «бесконечному и абсо-
лютному бытию», к «бытию через себя»
Sein durch sich selbst»), к боже-
ству
(Deitas). Поясняя это отношение, он пишет; «Для нас основное отно-
шение человека к мировой основе
состоит в том, что эта основа непосред-
ственно
постигает и осуществляет себя в самом человеке, который как
таковой и в качестве духовного, и в качестве живого существа есть всякий
раз лишь
частичный центр духа и порыва, принадлежащих «сущему через
себя» (Там же. С.
190).

Исходя из понимания знания как бытийного отношения, М. Шелер
отвечает и на вопрос о цели, предназначении знания. Он считает, что це-
лью обладания знанием не может быть само знание. Он цитирует в связи с
этим Эпикура, характеризовавшего желание иметь знание только ради
знания как чистое тщеславие. По Шел
 еру, объективной целью знания яв-
ляется
становление, становление иным. Далее он конкретизирует этот те-
зис. Существует, пишет немецкий философ,
три высших цели становления,
которым знание может и должно служить. Во-первых, знание может слу-
жить
становлению и полному развитию личности, которая «знает», - это
«образовательное знание». Во-вторых, знание может служить становлению
мира и вневременному становлению самой высшей основы так-бытия и
наличного бытия мира, которые лишь в нашем человеческом знании дос-
тигают их собственного «предназначения» становлени
я ... Это знание ради
божества,
Ens a se, называется «спасительным, или святым знанием». И,
наконец, полагает Шелер, существует третья цель становления, а именно:
цель практического господства над миром и его преобразования для дос-
тижения наших человеческих целей и намерений. Это
- знание позитивной
науки, знание ради господства, или знание ради достижений (Там же. С.
41-42). Ни один из этих родов знания, - подчеркивает М. Шелер, - не мо-
жет заменить другой. Там, где один род знания вытесняет оба других (или
только один из них) так, что этот род знания предъявляет притязания быть
единственно значимым и единственно господствующим, — там единству и
гармонии общего культурного бытия человека, да и единству телесной и
Духовной натуры человека наносится большой ущерб (Там же. С. 46).

Многие авторы справедливо отмечают, что шелеровское учение о
типах (или родах) знания является результатом переосмысления закона о
трех стадиях развития человечества, сформулированного одним из осново-
положников позитивизма Огюстом Контом. По Конту, в своем развитии

45


общество (и индивид) проходят три стадии интеллектуальной эволюции,
определяющие, в конечном счете, особенности социальной жизни на соот-
ветствующем этапе общественного прогресса. На первой
(теологической)
стадии все явления объясняются на основе религиозных представлений.
Религиозные знания предназначены, в первую очередь, для решени
я зада-
чи спасения человека; с их помощью человек постигает высший смысл
своего бытия. Вторая
{метафизическая) стадия характеризуется заменой
сверхъестественных факторов в объяснении явлений абстрактными сущ-
ностями и причинами. Метафизическое знание стремится вскрыть сущ-
ность явлений, оперируя понятиями «первоначала мира», «субстанция»,
«идея» и т.п. На третьей - высшей - стадии интеллектуального развития
человечества
{позитивной, или научной) все объясняется с помощью уста-
новленных специальными науками законов природы и общества. Позитив-
но-научное знание имеет своей целью достижение господства человека над
природой и обществом.

По мнению М. Шелера, указанные О. Контом типы знания являются
не историческими стадиями развития знания, в ходе которого религиозно
-
мифологические знания сменяются метафизическими и метафизические -
позитивно-научными, а представляют собой сущностные и непреходящие
формы (типы) знания. М. Шелер уверен, что эти типы знания иерархиче-
ски упорядочены
. «От знания ради господства (они служат практическому
изменению мира и возможным достижениям, посредством которых
мы
можем его изменить) путь идет, - указывает он, - по направлению к цели
«образовательного знания», посредством которого мы расширяем и разви-
ваем бытие и так-бытие духовной личности в нас до
микрокосма, пытаясь
быть причастным
и тотальности мира ... От «образовательного знания»
путь лежит, далее, к «спасительному знанию». То есть к такому знанию, в
которо
м наше личностное ядро пытается стать причастным самому выс-
шему бытию и самой основе вещей (соответственно, сама высшая основа
делает личностное ядро причастным такому участию
(Избранные произ-
ведения. С. 42).

Шелеровское - онтологическое - рассмотрение природы знания и
предложенная им классификация типов знания, несомненно, заслуживают
внимания. Разумеется, его учение о знании содержит немало дискуссион-
ных моментов. Так, например, трудно согласиться с его рассуждениями об
идеации. По всей видимости, нуждаются в уточнении и конкретизации его
размышления о «спасительном (святом
знании. Скорее всего, в этой об-
ласти (в области «спасения человека») решающая роль принадлежит не
знаниям, а убеждениям, верованиям, ценностным ориентациям. Тем не ме-
нее, гносеология Шелера содержит немало важных идей. К таковым отно-
сится, в частности, его идея о знании как бытийном отношении. Эта идея
может послужить основой для доказательства объективного характера зна-
ния, научного знания прежде всег
о. Непреходящей ценностью обладает его

46


утверждение социальной, культурной, экзистенциальной значимости каж-
дого из рассмотренных им типов знания
. Это утверждение предупреждает
об опасности диктата одного типа знания по отношению к другим. Оно
предупреждает также о недопустимости сведения содержания образования
к набору научных знаний, о недопустимости смешивания различных типов
знания, о необходимости уточнения границ, отделяющих один ти
п знания
от другого.

Конечно, шелеровское распределение знаний по типам (родам), оп-
ределяемое назначением соответствующих знаний, является далеко не
единственно возможным вариантом классификации знаний. Существуют и
другие классификации знаний, заслуживающие внимания.

Многообразие типов (родов, видов) знания обусловлено в первую
очередь многообразием самой действительности (многообразием объектов
познания). В связи с этим многообразием можно различать, например, зна-
ния о природе (мире, космосе), знания о Боге, знания об обществе, знания
о человеке.

Различные типы знания можно связывать также с различными субъ-
ектами познания. В этом случае можно говорить о знании индивидуальном
(личностном) и знании, свойственном различным социальным и культур-
ным общностям.

В наше время, когда на лидирующую роль в познании действитель-
ности претендует наука, именно научное знание чаще всего служит осно-
вой классификации знаний. Поэтому ныне весьма популярна следующая
рубрикация знаний. Вычленяют, прежде всего, донаучные знания (обы-
денное, мифическое, религиозное). Далее следует многообразие научных
знани
й (логико-математическое, технико-технологическое, социально-
гуманитарное, естественнонаучное). Наконец существует также обширное
поле вненаучных знаний: философское, религиозное, художественное,
обыденно-житейское, эзотерическое, паранаучное.

Очевидно, что научное знание является результатом научного позна-
ния. Соответственно, вненаучные знания представляют собой результат
разнообразные видов вненаучного познания.

  1.  Особенности научного знания

Для того чтобы более конкретно говорить о своеобразии научного
знания, его следует отграничить, с одной стороны, от донаучного знания, с
другой стороны, - от знания вненаучного. Можно, конечно, пофантазиро-
вать и попытаться указать также отличия научного знания от знания пост-
научного, если предположить, что наука, являясь исторически преходящим
феноменом, будет заменена каким-то иным социальным образованием,
иным видом когнитивной практики, выполняющим нынешние функции

47


науки и более адекватным будущим социокультурным условиям. И хотя в
наши дни имеются некоторые свидетельства того, что постнаучное знание
уже начинает формироваться, мы не будем вступать в эту область исследо
-
ваний отличия научного и постнаучного знания.

Будем здесь говорить о тех характеристиках научного знания, кото-
рые отличают его от донаучного знания (см. раздел
1.4.2.2) и вненаучного
знания (см. раздел
1.4.2.3). Предварим этот разговор кратким обсуждением
признаков научного знания.

1.4.2.1. Основные признаки научного знания

  1.  Признаки научного знания как идеалы и нормы научности

Итак, перечислим некоторые, можно сказать, - бесспорные - при-
знаки научного знания. Отметим также, что эти признаки заслуживают
звания
идеалов и норм научности. Дело в том, что многие из указанных
ниже признаков не могут быть в полной мере свойственны реально суще-
ствующему научному знанию (например, истинность, объективность, сис-
темность). Такие признаки знания представляют собой идеалы, к достиже-
нию которых стремится научное сообщество. Другие описанные далее
признаки научного знания (в частности, обоснованность, рациональность,
необходимость специальных методов познания, практическая значимость)
выступают в первую очередь
в качестве норм научности. Нормы научно-
сти обладают своего рода императивностью, повелительностью, они вы-
ступают в качестве требований, предъявляемых как к деятельности про-
фессионального научного работника, так и к результатам этой деятельно-
сти.

Оговоримся, впрочем, что отчетливой грани, отделяющей идеалы
научности от норм научности, не существует. То есть, идеалы научности
могут быть интерпретируемы в качестве норм научности. В свою очередь,
нормы научности могут выступать в качестве идеалов научности.

Подчеркнем еще, что существование множества принципиально раз-
личных наук приводит к тому, что в одних науках отчетливо прослежива-
ются одни из разъясняемых ниже признаков (например, в естествознании и
технических науках - эмпирическая обоснованность), в других наука
х -
иные (например, в
логико-математических науках - доказательность, логи-
ческая последовательность). Разумеется, различные признаки научного
знания в разной степени и в нетождественных формах проявляются на раз-
ных стадиях развития науки.

Следует сказать также о том, что система перечисляемых ниже при-
знаков научного знания может выступать в качестве
критерия научности,
то есть инструмента, с помощью которого в принципе можно решить зада-

48


чу разграничения (демаркации) научного и ненаучного знания. Здесь
важно подчеркнуть именно системный характер такого критерия: научное
знание обладает всеми или большинством указываемых нами далее при-
знаков (см. об этом в разделе 1.4.2.З.5.). Причем сами эти признаки взаи-
мосвязаны и детерминированы друг другом. Они находятся
в отношениях
координации и субординации друг с другом. Отсюда следует, в частности,
что наличие у какого-либо знания одного или нескольких из рассматри-
ваемых ниже признаков (например, эмпирической обоснованности или ло-
гической последовательности) не гарантирует научности этого знания.

  1.  Законы науки как важная составляющая научного знания

Поскольку научное познание не ограничивается простым описанием
явлений, поскольку одной из главных особенностей научного познания яв-
ляется его
нацеленность на постижение сущности1 изучаемых объектов,
постольк
у одной из основных задач научного познания является раскрытие
природных и социальных закономерностей, а также закономерностей са-
мого процесса познания. Иначе говоря,
существенной особенностью на-
учного знания является присутствие в нем в качестве его фундамен-
тального уровня законов науки.
Действительно, представьте себе, что
останется, например, от классической механики, если мы исключи
м из нее
законы Ньютона. Именно с помощью законов науки раскрывается, фикси-
руется сущность изучаемых данной наукой процессов и систем. Правда,
далеко не во всех науках законы присутствуют так убедительно, как в точ-
ном естествознании (в механике, физике, астрономии). В других науках
место законов занимают, например, выявленные этими науками сущест-
венные, устойчивые тенденции развити
я соответствующих систем (в исто-
рических и социальных науках). Законы науки в качестве важнейш
ей фор-
мы научного знания мы обсуждаем в разделе 4.2.4.

  1.  Системность, когерентность научного знания

Следующим важным признаком научного знания является его сис-
темность
. Другими словами, научное знание представляет собой не про-
извольно составленное множество понятий, суждений, умозакл
ючений,
идей, законов, фактов и т.д., но
иерархически организованную целост-
ность.
Всякая развитая наука стремится описать и объяснить избранный
ею предмет с единых позиций на основе строго сформулированны
к осно-
воположений, принципов. Кроме
того, она стремится к исключению про-

Отметим, впрочем, что в гносеологии и философии науки весомо представлен так на-
зываемый феноменализм. Его сторонники полагают
, что разговоры о сущности бессо-
держательны, и задача науки сводится к описанию явлений (феноменов).
Феномена-
лизму в философии противостоит эссенциализм (см. об этом также в разделе 4.2.5)

49


тиворечий между знаниями, достигнутыми ею, и знаниями, полученными
«соседними» с нею науками. Системность свойственна отдельным науч-
ным теориям, она свойственна знанию, полученному данной специальной
наукой, она является идеалом научного знания как такового.

К этому качеству очень тесно примыкает и сливается с ним тот при-
знак научного знания, который передается термином
«когерентность».
Научное знание характеризуется, иначе говоря, согласованностью различ-
ных его частей, отсутствием противоречий между его различными компо-
нентами, оно характеризуется самосогласованностью. Очевидно, что толь-
ко когерентная система знания может претендовать на истинность. О соот-
ветствующей концепции истины мы пишем в разделе 5
.1.2.2.

  1.  Эмпирическая обоснованность научного знания

Научное знание - это знание эмпирически обоснованное. То есть,
это знание, подтвержденное с помощью наблюдений, экспериментов и из-
мерений. Конечно, всякая наука содержит знание гипотетическое, знание,
которое может быть подтверждено, эмпирически обоснованно в будущем,
а может быть и опровергнуто будущими наблюдениями, экспериментами,
измерениями. Тем не менее, фундамент научного знания образуют знания
эмпирически подтвержденные.

Следует иметь в виду, что эмпирическое обоснование является очень
непростой процедурой. О некоторых проблемах, связанных с таким обос-
нованием, мы будем говорить ниже, обсуждая сформулированный неопо-
зитивистами принцип верифицируемости (см. раздел 1
.4.2.3.2). Во многих
науках эмпирическое обоснование вообще затруднительно
. К таким нау-
кам относится, в частности, математика. Весьма своеобразный характер
имеет эмпирическое обоснование философских идей, принципов и кон-
цепций.

Следует отметить также, что важной характеристикой научного зна-
ния, наряду с его эмпирической подтверждаемостью, является также его
эмпирическая опровержимость, фальсифицируемость (см. об этом в разде-
ле 1.4.2
.3.4).

  1.  Логическая последовательность, обоснованность, доказательность

научного знания

Как уже отмечалось, научное познание - это рациональное пости-
жение действительности.
Следствием этого является то, что научное зна-
ние стремится к
логической последовательности, обоснованности, до-
казательности.

Логическая последовательность научных рассуждений состоит в со-
блюдении законов и правил логики. Без такого соблюдения рассуждение
превращается в хаотическую, бессвязную речь, которой, разумеется, не

50


место в науке. Обосновать определенное суждение (или систему сужде-
ний) - это значит привести достаточные основания, делающие это сужде-
ние убедительным, приемлемым.

В классической науке и философии ставилась задача достижения аб-
солютного обоснования каждого положения, претендующего на истин-
ность. Впоследствии стало очевидно, что всякое обосновывающее положе-
ние в свою очередь нуждается в обосновании
. В связи с этим известный
немецкий философ
Ханс Альберт писал: «Если для всего требуют обосно-
вания, то нуждаются в обосновании также и знания, к которым сводится
каждый раз подлежащая обоснованию точка зрения - или соответствую-
щее множество высказываний. Это ведет к ситуации с тремя неприемле-
мыми альтернативами.
.. 1) регресс в бесконечность вызванный необхо-
димостью при поиске оснований возвращаться все дальше назад, что, од-
нако, практически не осуществимо и потому нельзя достичь надежного ос-
нования; 2)
логический круг в дедукции, возникающий в силу того, что в
процессе обоснования возвращаются к высказываниям, которые до этого
встречались уже как нуждающиеся в обосновании, и потому в любом слу-
чае не ведет ни к какому достоверному основанию;
3) прерыв процесса
обоснования
в определенной точке, который хотя и кажется в принципе
осуществимым, но повлек бы за собой произвольную отмену принципа
достаточного обоснования
»1. Поэтому в постклассической философии и
науке отказались от идеала абсолютного обоснования. И, соответственно,
сформулировали более реалистичную цель: достижение в каждом кон-
кретном случае приемлемого, определяемого особенностями решаемой за-
дачи, уровня обоснования знания.

Чрезвычайно велика в науке (особенно - в логико-математических
науках) роль доказательств. Строго говоря, доказать некоторое суждение -
значит логически (дедуктивно) вывести
это суждение из других суждений
(из аксиом в частности), истинность которых считается установле
нной.
Частенько в понятие доказательства вкладывается гораздо более широкий
смысл. В таком
- широком - смысле слова доказательство, по сути, ото-
ждествляется с процедурой обоснования.

  1.  Специализированность, предметность, дисциплинарность научно-
    го знания

Существенным признаком научного знания является его специали-
зированность, предметност
ь. У каждой науки есть свой предмет (обьект):
тот фрагмент, сторона универсума, на который направлен познавате
зьный
интерес этой науки. Научное знание не есть некий набор сведений «обо
всем понемногу». Оно не претендует также на статус всеобщности, оно не

Альберт X. Трактат о критическом разуме. М., 2003, с. 40.

51


есть знание о «всеобщем» (см. об этом также в разделе 2.4.3). Научное
знание всегда предметно: химическое знание - это знание о веществах и их
взаимопревращениях; биологическое знание - это знание о биологических
системах и т.д.

Далеко не всегда и далеко не сразу та или иная наука достаточно
строго может определить
свой объект (предмет). История многих наук
представляет собой незавершенный до нашего времени процесс предмет-
ного самоопределения этих наук.

Добавим также, что специализированность, предметность научно-
го знания проявляется в дисциплинарной организации научного зна-
ния, научного познания, науки вообще.
Иначе говоря, зрелая наука
(классическая наука и более поздние стадии ее развития) всегда существу-
ет в виде различных, многообразно взаимосвязанных друг
с другом науч-
ных
дисциплин.

Отметим также, что многие современные исследования носят меж-
дисциплинарный, комплексный характер, то есть их осуществление воз-
можно лишь на пути сотрудничества представителей нескольких (ил
и мно-
гих) научных дисциплин.

  1.  Объективность, адекватность, истинность научного знания

В непосредственной связи с предметностью находится такое качест-
во научного знания, как
объективность. Объективность научного знания
состоит в том, что оно есть преимущественно и в идеале
адекватное, ис-
тинное знание
о соответствующем объекте (предмете). В этом знании уст-
ранены или специально оговорены, зафиксированы не присущие предмету
исследования субъективные и субъективистские моменты.

Понятно, впрочем, что научное знание может быть получено только
через деятельность субъекта познания, поэтому в нем всегда присутствует
субъектная составляющая. Иначе говоря, научное знание не может быть
полностью объективным, оно всегда в большей или меньшей степени
субъективно (об этом мы уже говорили в разделе 1.3.2).

Понятие истины - одно из наиболее важных понятий в науке. В то
же время оно является одним из самых спорных понятий. Многие совре-
менные философы стремятся
исключить это понятие из философии и нау-
ки (см. об этом в разделе 5
.1). Мы убеждены, что такое предложение явля-
ется излишне категоричным и, по сути, неприемлемым. Действительно,
исключение категории
истины из философии и науки приведет, очевидно,
к катастрофическим последствиям для этих секторов культуры, а затем и
для культуры в целом. Ведь, исключив категорию истины, мы лишаем
смысла понятия и процедуры научного (философского) доказательства,
обоснования, опровержения и т.д., то есть мы лишаем смысла важнейшие
понятия, нормы, идеалы науки и философии. Такое исключение, иначе го-

52


воря, мало что оставит от философии и науки. Далее, исключение этого
понятия из культуры приведет к потере определенности содержания
поня-
тий ошибочности и ложности, следовательно, - к невозможности достиже-
ния согласия между людьми, к невозможности взаимопонимания между
людьми.

Поэтому мы полагаем, что нынешние споры вокруг понятия истины
свидетельствуют не о ненужности, устарелости и
т.п. этого понятия, а о
недостаточной глубине и адекватности нынешних представлений об исти-
не, о необходимости дальнейшего развития и совершенствования фило-
софских и научных представлений об истине.

  1.  Необходимость методов и средств научного познания

Научное знание характеризуется, как уже отмечалось, также тем, что
оно получено с помощью специально разработанных
средств и методов.
Современная наука в принципе не может обойтись без таких средств и ме-
тодов. То,
что можно было открыть, установить, изучить, пользуясь лишь
«подручными» средствами, давно уже открыто, изучено обыденным
опы-
том и предшествующим развитием науки. Дальнейшее развитие науки свя-
зано с усложнением и совершенствованием методов и средств научного
познания.

В научном познании представлены самые разные средства и методы
познания. Так, например, существуют средства и методы, применяемые в
нескольких и даже во многих науках (общенаучные методы). Но, в общем-
то, у каждой науки свой набор средств и методов познания. Их особенно-
сти определяются, прежде всего, специфическими свойствами предмет
а
соответствующей науки, а также целями, которые она перед собой ставит.
Так, например, в астрономии применяются различного рода телескопы, в
физике - ускорители элементарных частиц, в биологии - микроскопы. Во
многих современных науках широко используются логико-математические
методы, системный и синергетический
подходы. В свою очередь, уже
имеющиеся знания выступают в качестве методологического инструмен-
тария, применяющегося
для получения новых знаний.

О методах научного познания мы пишем подробнее в разделе 4.1.

  1.  Наличие двух взаимосвязанных уровней знания: эмпирического и

теоретического

Существенным признаком зрелого научного знания является присут-
ствие в его составе двух указанных в названии этого раздела уровней.

Эмпирическое (от греческого слова етрта - опыт) знание форми-
руется на основе использования методов эмпирического познания, в каче-

53


стве которых выступают, прежде всего, наблюдение, измерение и экспе-
римент. Такое знание фиксирует результаты наблюдений, измерений и
экспериментов, а также некоторые обобщения, классификаци
и и система-
тизации этих результатов. Очевидно, что эмпирическое знание непосред-
ственно опирается на чувственное познание: на ощущения, восприятия и
представления исследователей. Но, разумеется, эмпирическое знание не
сводится к совокупности чувственных образов действительности. Оно
представляет собой систему эмпирических высказываний. Эти высказыва-
ния выражают в языке соответствующей науки свойств
а и отношения эм-
пирических объектов, изучаемых данной наукой.

Теоретическое (от греческого слова Шеопа - рассмотрение, иссле-
дование) с помощью методов теоретического познания, к которым
отно-
сятся аксиоматический метод, формализация, дедуктивный вывод, матема-
тическое моделирование, мысленный эксперимент и некоторые другие.
Теоретическое знание фиксирует существенные свойства и отношения так
называемых идеальных (или теоретических) объектов. К объектам такого
рода относятся, например, «материальная точка», «идеальный газ», «абсо-
лютно черное тело» и т.п. В свою очередь, идеальные (теоретические) объ-
екты конструируются исследователями, систематически осмысливающими
и интерпретирующими накопленные эмпирические знания о соответст-
вующей предметной области. Если основными формами эмпирического
знания являются научные факты, а также различного рода эмпирические
обобщения, то в качестве важнейших форм теоретического знания высту-
пают аксиомы, пос
тулаты, принципы, законы, теоремы и теории.

При всем своем своеобразии и относительной самостоятельности
уровни эмпирического и теоретического знания существенно и многооб-
разно связаны между собой. С одной стороны, именно теоретическое зна-
ние задает исследователям в
идение той предметной области, которую они
пытаются эмпирически изучить. Теоретическое знание, по сути, определя-
ет, что именно наблюдает и измеряет экспериментатор. С другой стороны,
без постоянной опоры на эмпирическое знание теоретическое знание бы-
стро вырождается в произвольные и фантастические конструкции.

Понятно, что в разных науках соотношение «веса» эмпирического
знания и «веса» теоретического знания весьма различно. Так, например, в
наблюдательной астрономии и географии доминирует знание эмпириче-
ского уровня. А в математике и космологии преобладает знание теоретиче-
ского уровня. Однако трудно себе представить такую современную науку,
в которой в полной мере отсутствовал бы один из этих уровней знания.

  1.  Специализированность языка науки

Научное знание отличается также тем, что оно формулируется и из-
лагается с помощью
высокоспециализированного языка. Для того чтобы


убедиться в этом, достаточно заглянуть в любой специально-научный
текст. Он насыщен терминологией, символикой, формулами и т.п. К при-
меру, мы открываем книгу по физике элементарных частиц
. На каждой
странице мы встречаем здесь специальные термины: фермион, бозон, про-
тон, спин
... Мы видим здесь уравнения, графики, схемы опытов.

Понятно, что обилие специальных терминов в специально-научных
текстах - это не результат стремления ученых говорить на непонятном для
публики языке. Высокоспециализированный язык необходим современной
науке. Она в принципе не может обойтись языком повседневного, обыден-
ного общения. Язык науки существенно отличается, например, от языка
повседневного общения людей. Это отличие
состоит, в частности, в боль-
шей строгости и однозначности применяемых в науке понятий. Основное
предназначение языка науки - это строгое, точное описание и объяснение
соответствующей предметной области. Язык науки является также основ-
ным средством общения членов научного сообщества.

Существование науки в виде множества дисциплин проявляется в
предметной специализации языка науки. Иначе говоря, у каждой науки
складывается свой язык. Более того, можно утверждать, что каждая науч-
ная теория (концепция) имеет свой язык. Следовательно, изучение
новой
научной дисциплине вполне
можно уподобить изучению нового языка.

  1.  «Экономность» научного знания

Научному знанию свойственна также своего рода «экономность».
Иначе говоря, наука стремится обойтись минимумом теоретических
средств, она стремится «не вводить сущности сверх необходимого» (так
звучит правило или «лезвие» Оккама). Например, если для построения на-
учной теории достаточно положить в ее основу два принципа, то в науке
никогда не будут
для построения этой теории вводить три или четыре
пр
инципа. «Лезвие» Оккама отсекает все излишнее.

Австрийский физик и философ Э. Мах (1838-1916) даже усматривал
в своеобразной экономности науки ее сущность. «Вся наука, писал он,
имеет целью заменить, т.е. сэкономить опыт, мысленно репродуцируя и
предвосхищая факты». Так, например, научную теорию можно рассматри-
вать в этом плане как очень удобную («экономную») форму описания ог-
ромного количества фактов. Ее же можно рассматривать как «экономную»
форму хранения научных знаний, а также как «экономную» форму переда-
чи научного знания новым поколениям.

Указанная «экономность» научного знания тесно связана со своеоб-
разной эстетико
й научного знания. Так, научная теория воспринимается
как эстетически совершенная, если она, кроме наличия у нее других досто-
инств, с помощью минимума основоположений и допущений описывает и

55


объясняет обширную предметную область. В свою очередь, эстетическое
совершенство научное теории повышает вероятность ее
истинности.

Понятно, что все указанные признаки научного знания теснейшим
образом связаны между собой. Наличие одного признака научного знания
предполагает наличие другого и т.д.

  1.  Открытость научного знания критике и самокритике

К этому перечню отличительных признаков научного знания обычно
добавляют также
открытость этих знаний для критики и самокритики,
что радикально отличает научное знание, в частности, от религиозных
представлений. Иными словами, ни один из принципов или законов науки
не претендует на абсолютную истинность. Всякий принцип или закон нау-
ки, какую бы фундаментальную роль ни играл этот принцип (закон) в рам-
ках той или иной науки (теории), подлежит научной критике, уточнению,
исправлению и, в конце концов, - преодолению. Всякий элемент научного
знания (эмпирического или теоретического уровня) прошел многообраз-
ные проверки и испытания на предмет соответствия его принятым науч-
ным сообществом нормам и идеалам научности. Он (этот элемент) будет
входить в состав научного знания до тех пор, пока выдерживает эти про-
верки и испытания.

Каждый ученый имеет право (и должен) критично относиться к лю-
бому компоненту научного знания, в том числе - к полученным им самим
эмпирическим данным и предложенным им теоретическим разработкам.
Конечно, многие представители науки и научные сообщества склонны к
консерватизму и догматизму. Однако наука по самой своей сути противо-
стоит догматизму, она имеет творческий характер. Правда, есть разные
формы критики. Научная критика должна быть предметной и конструк-
тивной. Она не должна служить достижению вненаучных целей: победе
над оппонентом любыми средствами, опровержению взглядов оппонента
только потому, что оппонент развивает иные научные взгляды (сравни-
тельно с взглядами критикующего) и т.п. Иначе говоря,
научная критика
должна подчиняться требованиям этики науки
(см. об этом в разделе
5.4).

1.4.2.1.13. Кумулятивность научного знания

В качестве признака научного знания часто указывают его кумуля-
тивность
(от латинского слова сшшйайо - увеличение, скопление), то есть
то обстоятельство,
что в сфере научного познания отчетливо проявляется
прогресс. Научные знания в ходе развития науки накапливаются, совер-
шенствуются, становятся все более полными; последующие достижения
науки не перечеркивают предшествующие, а углубляют и переосмыслива-
ют их, включают их в свой состав в преобразованном виде.

56


Кумулятивность, прогресс, очевидно характерные сфере научного
познания, слабо проявляют себя или вовсе отсутствуют в сфере философ-
ского познания, в сфере искусства, в сфере религии и нравственности. Так,
например, мало кто сомневается в том, что современной физике известно
больше, чем физике времен И. Ньютона. Правда, следует уже здесь отме-
тить, что развитие науки не сводится к ее прямолинейному и непрерывно-
му прогрессу. Ее развитие носит сложный и противоречивый характер. В
связи
с этим в современной философии науки сформулирована и в опреде-
ленной степени обоснована антикумулятивистская точка зрения на разви-
тие научного знания. Такую точку зрения развивали Т. Кун, П. Фейерабенд
и некоторые другие авторы (см. об этом в разделе
3.8.1.3).

* * *

Понятно, что все указанные признаки научного знания теснейшим
образом связаны между собой. Наличие одного признака научного знания
предполагает наличие другого и т.д. Напомним также, что существование
множества принципиально различных наук приводит к тому, что в одних
науках отчетливо прослеживаютс
я одни из этих признаков, а в других нау-
ках - иные.

Система этих признаков, по всей видимости, может послужить осно-
вой для построения многомерного критерия, позволяющего достаточно
строго решить задачу различения научного и ненаучного знания.

  1.  Различие между научным и донаучным знанием

Как уже было сказано, проблема отличия научного знания от нена-
учного включает в качестве важного своего компонента вопрос о том, чем
отличается научное знание от преднаучного (донаучного). Иначе говоря, -
вопрос о том, чем отличается сформировавшееся научное знание от того
знания, которое был
о свойственно состоянию общества, предшествующе-
му рождению науки.

Обсуждая этот вопрос, следует иметь в виду неоднозначность ны-
нешних представлений о времени возникновения науки. С точки зрения
одних авторов, наука возникла в античности, по сути, одновременно с фи-
лософией. Другие авторы утверждают, что наука сформировалась лишь в
Новое время. Цели и характер нашей книги позволяют принять компро-
миссный подход (
см. об этом также в разделе 3.1). Будем считать, что в ис-
тории культуры имели место две «волны» становления науки. Первая из
этих «волн» (античность, VI - III вв. до н.э.) привела к становлению лишь
некоторых наук (геометрии, механики, астрономии, логики, медицины).
Эти науки существовали тогда в неразрывном единстве с философией.
Достижения этой волны не получили широкого распространения и были в

57


значительной степени утеряны позднейшими веками. Вторая «волна» (За-
падная Европа, XVI - XVII века) привела к формированию науки как само-
стоятельного и все более влиятельного социокультурного феномена, стре-
мительно и последовательно развивающегося на протяжении всех после-
дующих веков.

Обращаясь непосредственно к поставленному вопросу, следует ска-
зать, что научное и донаучное знания необходимо отличать, по крайней
мере, по двум параметрам.

Прежде всего, преднаучные знания были вплетены в соответст-
вующие мифологические и религиозные мировоззренческие образова-
ния.

Так, например, сведения (зачастую весьма детальные) о движении
небесных светил (Луны, планет, звезд), накопленные многими древними
культурами, представляли в то время, в первую очередь, не знания о тех
ил
и иных космических объектах (планетах, звездах). Эти сведения были
тогда важнейшим компонентом религиозно-мифологического комплекса,
необходимым для своевременного выполнения соответствующих ритуа-
лов, дл
я формулировки астрологических рекомендаций и прогнозов.

Аналогично, знания шамана или колдуна о травах, снадобьях, свой-
ствах человеческого организма, о приемах воздействия на психику сопле-
менников также были в первую очередь компонентом религиозно
-
мифологического, мировоззренческого комплекса. С помощью этих зна-
ний шаман, колдун, жрец могли, с их точки зрения и с точки зрения их со-
племенников, осуществлять
связи земного мира с миром небесным и под-
земным
для решения тех или иных проблем, стоящих перед сообществом.

Таким образом, донаучные знания не были самостоятельным
когнитивным образованием, они не были знанием в современном
смысле слова, они не существовали вне синкретического религиозно
-
мифологического, магического комплекса.

Вторым отличительным признаком донаучного знания является
его преимущественно рецептурный, практический характер.
Донауч-
ные знания, в отличие от знаний научных, еще не образовывали своего
специфического царства. Они не были нацелены на описание и объяснение
мира. Им не свойственны были доказательность, обоснованность и т.п.
Они являлись предписаниями, схемами, рецептами практических дейст-
вий, передававшимися от поколения к поколению. Они были вплетены в
реальную, практическую жизнь людей.

Так, например, в древней математике (Египет, Вавилон) мы не
встречаем попыток что-то доказать или обосновать. Все сводится здесь к
предписаниям в виде правил: «делай то-то, делай так-то», к рецептам по-
строения прямоугольников, квадратов, к правилам выражения зависимости
между диагональю и стороной квадрата и т.п. (См. об этом: Стройк Д.Я.
Краткий очерк истории математики. М., 1978).

58


Сказанное выше не должно настраивать нас на пренебрежительное и
высокомерное отношение к донаучному знанию. Оно достойно уважения и
потому, что именно из него преимущественно и выросло знание научное.
Оно достойно уважения также постольку, поскольку было компонентом
мировоззрений (мифологического, мифопоэтического, религиозно
-
мифологического), в лоне которых человечество существовало на протя-
жении многих тысячелетий. Оно достойно уважения и само по себе, ибо
содержало не только банальные истины, открывающиеся в повседневном
опыте людей,
но и чрезвычайно тонкие и глубокие секреты ремесел и тех-
нологий, частично не раскрытые до сих пор.

Тесно примыкает к донаучному познанию обыденное (повседнев-
ное) познание,
играющее значительную роль в жизни индивида и общест-
ва во все времена. В определенном смысле обыденное познание можно
рассматривать как первичную форму познания, из которой, постепенно
удаляясь друг от друга, формировались специализированные формы по-
знания. Речь в данном случае идет о таких формах познания как художест-
венное познание, религиозное познание, научное познание и т. д. Разуме-
ется, после того как специализированные формы познания сформирова-
лись, они начинают более или менее существенно воздействовать на обы-
денное познание, насыщая его своими элементами. Так, например, дли-
тельное время на обыденное познание определяющее влияние оказывало
религиозное познание. Начиная с эпохи Просвещения, все большее влия-
ние на обыденное познание оказывает научное познание. Это свидетельст-
вует в частности о том, что обыденное познание является исторически из-
менчивым и социокультурно определенным.

Обыденное познание вплетено в повседневный опыт человека. Ре-
зультатом обыденного познания, естественно, является обыденное знание.
В самых различных формах оно фиксирует и обобщает повседневный опыт
человека.

Одной из таких форм являются народные приметы, в которых в кон-
центрированно
м виде представлен многовековой опыт соответствующего
социокультурного образования
. Так, например, широко известны народ-
ные приметы о погоде, которые в кратком, нередко в афористичном виде,
передают нам сведения о различных признаках, указывающих на пред-
стоящие метеоявления. Современная научная метеорология признает спра-
ведливость некоторых народных примет. Видимо, подобное признание
можно распространить на определенный круг народных примет, относя-
щихся к другим сферам действительности. При этом, разумеется, необхо-
димо иметь в виду, что народные приметы насыщены всевозможным
и суе-
вериями и заблуждениями. Так что приметы не следует принимать за ис-
тину в последней инстанции, и, соответственно, не следует
им слепо дове-
рять.

59


Еще одной интересной формой обыденного знания являются посло-
вицы.
Они представляют собой краткие, ритмически организованные на-
родные изречения. Как правило, пословицы очень точны и красочны. Су
-
ществует огромное количество пословиц, относящихся к самым разным
сторонам жизни человека и общества. Пословицы - это «свод народной
мудрости». Их можно рассматривать также в качестве заповедей, опреде-
лявших жизнь людей на протяжении длительного времени. К формам обы-
денного знания можно отнести и некоторые другие жанры
фольклора (от
английского слова
folklore - народная мудрость): предания, анекдоты, час-
тушки и т.п. Все эти формы обыденного знания имеют преимущественно
устный характер. Их письменная фиксация вторична и необязательна для
них.

Подобно повседневному опыту, обыденное познание характеризует-
ся своего рода универсальностью. Оно включает в поле своего внимания
все стороны, все сферы жизни человека и общества, все секторы и уровни
действительности, с которыми обычный человек имеет дело. Природное и
социальное, большое и малое, трагическое и комическое, возвышенное и
низменное.
.. - все это, так или иначе, вовлекается в обыденное познание,
все это осмысливается и оценивается им. Следует указать также, что уни-
версальным является не
только объект обыденного познания, но и его
субъект. В качестве которого выступает и каждый член, каждая подсисте-
ма соответствующей социокультурной общности, и сама эта общность.
Для того, чтобы быть субъектом обыденного познания индивиду не нужна
какая-то специальная, к примеру, профессиональная, подготовка. Этому
индивиду достаточно пройти процесс социализации и инкультурации.

Используя известный гносеологический термин, можно сказать, что
обыденное познание носит преимущественно эмпирический характер. Оно
опирается, прежде всего, на наблюдения и на некоторые простейшие изме-
рения. Оно использует также элементы обобщения, сравнения и классифи-
кации. Теоретический уровень обыденного познания беден и, как правило,
неоригинален. Речь идет о том, что обыденное познание заимствует и при-
спосабливает для достижения своих целей объяснительные схемы у других
видов познания: у мифологического познания, у религиозного познания,
иногда у научного познания.

Следствием этого является слабая упорядоченность обыденного
знания. Нередко в нем не различаются существенные и несущественные
характеристик
и описываемых объектов и процессов. Обыденное знание
склонно также соединять разнородное и даже в некотором смысле несо-
единимое (например, естественное и сверхъестественное). Обыденное по-
знание не имеет строго сформулированных и сознательно применяемых
правил и норм. Оно осуществляется естественно и в некотором смысле
стихийно. Оно имеет ситуативный и вариативный характер. Обыденному
познанию, в общем, несвойственна интенция к систематическому обосно-

60


 _ хем более - к доказательству полученных на его основе резуль-

■' - ‘ёш#-  о  1—I-

атов Зачастую обыденное знание носит рецептурный характер. Понятно,
что обыденное знание выражается на языке повседневного общения. По-
этому многие результаты обыденного познания недостаточно строго
сформулированы и неоднозначны.

Все это, конечно, не должно настраивать нас на высокомерное и пре-
небрежительное отношение к обыденному познанию и знанию. В, конце
концов, именно оно связывает нас с «жизненным миром», именно оно
формирует наши очевидности, именно оно фундирует здравый смысл.

  1.  Разграничение научного и вненаучного знания
  2.  Актуальность проблемы разграничения научного и вненаучного

знания

Другим важным аспектом установления особенностей научного зна-
ния является демаркация (разграничение) актуально сосуществующих в
данной культуре научного знания и многообразных форм вненаучного
знания. В состав вненаучного знания следует включить обыденно
е знание,
знание, фигурирующее в пределах искусства, религии, философии, а также
знание, присутствующее в тех сферах культуры, которые обозначаются
терминами паранаука, квазинаука, псевдонаука, девиантная наука, народ-
ная наука, лженаука и т.д. Этот аспект обсуждаемой проблемы в наши дни
приобрел высокую степень актуальности и значимости.

Последнее обусловлено многими обстоятельствами. Так, например, в
наши дни наблюдается широко распространившееся даже в просвещенных
кругах разочарование в науке. Размышляя над причинами этого разочаро-
вания, приходишь к выводу: оно основано, кроме всего прочего (противо-
речивости социальных последствий стремительного развития науки, доро-
говизны современной науки, ее сложности, недоступности для большинст-
ва людей и т.д.) на недавних нереалистичных, завышенных надеждах, воз-
лагавшихся на развитие науки.
В свою очередь, эти утопические надежды
на будущее (и скоро
е!) всесилие науки формировались, на наш взгляд, не-
верными представлениями о сущности научного знания, неверным пони-
мание
м соотношения научного знания и вненаучных секторов духовной
культуры. Иначе говоря,
нынешний антисциентизм - это реакция на
недавний сциентизм.
Действительно, еще недавно вытеснение, замена
других секторов духовной культуры наукой рассматривались только как
прогресс. Уподобление этих других секторов духовной культуры науке
оценивалось как благо. Недалеко ушло то время, когда ставилась цель по-
строения общества, вся жизнь которого была бы пронизана наукой, когда

61


провозглашалась необходимость, возможность, достижимость массового
распространения научного мировоззрения и т.п. Таким образом, для пре
-
одоления этих крайних, а потому и очевидно несправедливых (излишне за-
вышенных и сугубо негативных), оценок роли и места науки в культуре
-
сциентизма и антисциентизма - необходимо решение задачи разграниче-
ния научного и вненаучного знания. Другое существенное обстоятельство,
актуализирующее и повышающее значимость проблемы разграничения
научного и вненаучного знания, связано с необычайно высокими темпами
развития науки в наше время, а также с неравномерностью развития раз-
личных научных направлений. Революционное развитие науки, мощное и
многообразное проникновение ее во все сферы социальной жизни, пере-
плетение ее с другими секторами духовной культуры имели
одним из
следствий размывание границ науки. Еще относительно недавно отчетли-
вый образ науки стал терять свои очертания. Если классическая наука
(наука, существовавшая до начала XX столетия) достаточно определенно
отличалась от ненауки, то постнеклассическая (нынешняя) наука пред-
ставляет собой гораздо менее определенное образование. В связи с этим
можно указать на различного рода «кентаврообразные» и даже химериче-
ские образования, причудливо соединяющие в себе элементы науки и явно
вненаучные компоненты, наличествующие в современной культуре. В свя-
зи с этим же стала популярной позиция «гносеологического анархизма»,
развитая, в частности, П. Фейерабендом, отрицающая принципиальность
различий между научным знанием, с одной стороны, и вненаучным «зна
-
нием», содержащимся в мифах, сказках, произвольных фантазиях, полу-
чаемым в результате религиозно-мистических прозрений, - с другой (
см.
об этом подробнее в разделе 1
.3.2.5.1).

Обсуждая проблему разграничения научного и вненаучного знания,
следует иметь в виду, что философское рассмотрение
этой проблемы име-
ет уже достаточно долгую историю.

  1.  Неопозитивисты о разграничении науки и метафизики. Верифика-

ционизм

Эта проблема в острой форме была поставлена в свое время предста-
вителями неопозитивизма (логического позитивизма). Особенно их волно-
вала проблема разграничения научного и философского (метафизического)
знания. Для них было характерно очень критичное отношение к общефи-
лософским построениям, или, как они говорили, - к метафизике. По их
мнению (упомянем здесь участников Венского кружка, в частности, М.
Шлика, Р. Карнапа), философские (метафизические) системы не являют-
ся научными, поскольку содержат в качестве фундаментальных термины, у
которых значение либо не прояснено, либо совсем отсутствует. Неопози-
тивисты имели в виду такие термины как «принцип», «Бог», «первопричи-

62


«абсолют», «вещь-в-себе», «в-себе-и-для-себя-бытие» и т.д. Далее, ме-
Назические системы, с точки зрения логического позитивизма, не явля-
т научными, поскольку существенной составляющей этих систем яв-
- смысложизненные ориентации, не подлежащие рациональному
^основанию, поскольку значительная часть таких систем представляет
0 бой неосмысленные либо бессмысленные предложения (псевдопредло-
С°енИя) (См. об этом статью Рудольфа Карнапа «Преодоление метафизики
логическим анализом языка» в кн.: Путь в философию. Антология. М.,
9001 С. 42-61). Наука, полагали неопозитивисты, в противоположность
метафизике, должна включать в свой состав два типа предложений. 1.
Предложения, не имеющие предметного содержания (аналитические, ло-
гические истины). 2. Содержательные предложения, в конечном итоге
фиксирующие эмпирические данные, описывающие факты, относящиеся к
сфере
данной науки (фактические истины). Любое предложение второго
типа должно быть, считали они, сводимо к совокупности так называемых
протокольных предложений, в которых фиксируются данные “чистого
опыта. Это утверждение получило в методологии науки название прин-
ципа верифицируемо
е™ (от латинских слов уешБ - истинный и Гасю -
делаю).

Итак, для того чтобы какое-либо предложение было научным,
оно должно быть верифицируемым.
При этом неопозитивисты различа-
ли предложения, непосредственно верифицируемые, то есть предложения,
которые можно непосредственно проверять с
помощью данных наблюде-
ний, экспериментов, измерений, и предложения, верифицируемые косвен-
но. Косвенная верификация сводится, с точки зрения неопозитивистов, к
установлению логических отношений между предложениями, непосредст-
венно верифицируемыми, и предложениями, которые верифицируются
косвенно. Понятно, что если некоторое предложение (утверждение
или от-
рицание) не верифицируемо (непосредственно
или косвенно), то оно, по
убеждению неопозитивистов, находится за пределами науки. По их мне-
нию, именно из таких не верифицируемых суждений и составлена в основ-
ном философия (метафизика), не являющаяся, поэтому, наукой.

1.4.2.3.3. Людвиг Витгенштейн о науке и философии

Весьма близкий подход в связи с рассматриваемой проблемой разви-
вал в своем знаменитом «Логико-философском трактате»
Людвиг Вит-
генштейн
(1889-1951). Кстати, определенная интерпретация этого произ-
ведения послужила одним из источников позиции участников Венского
кружка. В этой ранней своей работе (она опубликована в 1921 г.) он на-
ает на том, что любое осмысленное предложение, нечто говорящее о
ире, может быть представлено как функция «элементарных (атомарных)
едложений». Сами эти «атомарные» предложения фиксируют атомарные

63


(простейшие, далее неразложимые) факты, из которых и состоит реаль-
ность. Поскольку реальность представляет собой множество атомарных
фактов, постольку задача науки состоит в аккуратной, точной, однознач
-
ной фиксации этих фактов с помощью атомарных предложений, соединен-
ных между собой с помощью логических связок («Задать все истинные
элементарные предложения, - указывает Л. Витгенштейн, - это значит
полностью описать мир
»). Система атомарных предложений и образует
науку.

Отметим в связи со сказанным, что для Л. Витгенштейна и неопози-
тивистов главной функцией науки (научного знания) является функция
описания. Функции объяснения, понимания, предсказания либо недооце-
ниваются, либо совсем отрицаются ими.

Философия, по Витгенштейну, не является наукой. Слово «филосо-
фия», указывает он, обозначает нечто, стоящее под наукой или над наукой,
но не рядом с науками. Цель философии - логическое прояснение мыслей.
Это задача, которую должна решать философия. Но наличное состояние
философии оценивается Л. Витгенштейном весьма критично. «Большинст-
во предложений и вопросов, трактуемых как философские, не ложны, а
бессмысленны. Вот почему на вопросы такого рода вообще невозможно
давать ответы, можно лишь устанавливать их бессмысленность. Большин-
ство предложений и вопросов философа коренится в нашем непонимании
логики языка» (Витгенштейн Л. Логико-философский трактат
// Философ-
ские работы.
Ч. 1. М., 1994. С. 18-19).

Как показало последующее развитие философии науки, подходы
раннего Л. Витгенштейна и логических позитивистов к проблеме демарка-
ции науки и философии не выдерживают серьезной критики. По сути, они
отрицают осмысленность и научность не только философских
понятий и
суждений, но и значимость самых существенных суждений и понятий са-
мих специальных наук. Действительно, для верификации, например, зако-
нов науки - существеннейшего компонента научного знания - потребова-
лось бы бесконечное или неопределенно большое число «протокольных»
предложений. Соответственно, потребовалось бы бесконечное
число их
эмпирических подтверждений (наблюдений, экспериментов, измерений).
Дело в том, что многие законы науки формулируются в виде всеобщих су-
ждений (то есть, эти суждения утверждают нечто относительно бесконеч-
ного или неопределенно большого числа объектов: «все одноименные за-
ряды
...», «любые изотермические процессы...» и т.п.). Понятно, что ни
одна наука в принципе не может обеспечить верификации таких предло-
жений. Наука не может провести бесконечное число наблюдений, измере-
ний и т.д. Эмпирический базис любой науки всегда конечен.

Можно сказать поэтому, что логические позитивисты отрицали ав-
тономность и самоценность теоретического уровня научного знания, ут-
верждали его полную сводимость к эмпирическому уровню научного зна-

64


Кпоме того, им свойственно слишком узкое понимание науки: наука
НИЯ * __ это, прежде всего, естествознание (физика в первую очередь).
ДЛЯ о добавить также, что логические позитивисты недостаточное вни-
М05ие°уделяли исторической изменчивости науки, а, следовательно, - ис-
торической изменчивости признаков научности.

14234 Карл Поппер о демаркации науки и ненауки. Фальсификационизм

Любопытный подход к проблеме демаркации науки и ненауки, под-
линной науки и того, что только претендует на статус научности, но не об-
ладает им, был развит в трудах выдающегося британского философа Кар-
ла Поппера (19
02-1994). Он отмечал в связи с этим: «Мой критерий де-
маркации достаточно отчетливо проводит границу между физическими
теориями, с одной стороны, и метафизическими (например, психоанализ

или марксизм), с другой».

Поппер отверг верифицируемость (эмпирическую подтверждае-
мость), предлагаемую неопозитивистами в качестве критерия демаркации
науки
и метафизики. Действительно, как уже было отмечено, полная вери-
фикация в принципе недостижима по отношению к важнейшим компонен-
там научного знания (например, по отношению ко многим законам и
принципам науки). А частичная верификация, очевидно, не позволяет от-
личить науку от ненауки. Так, можно привести множество фактов, под-
тверждающих,
по сути, любую философскую концепцию. Справедлив и
более сильный тезис: частично верифицировать (подтвердить теми или
иными фактами) можно почти любую доктрину. В связи с этим К. Поппер
подчеркивает фундаментальную асимметрию между подтверждением и
опровержением теории. Миллиарды эмпирических подтверждений не мо-
гут послужить надежным доказательством истинности теории или другой
формы знания. Поскольку всегда останутся опасения, что будущие эмпи-
рические проверки не подтвердят испытуемую форму знания. В противо-
положность этому, достаточно всего лишь одного эмпирического опро-
вержения для отрицания истинности соответствующего закона или другой
формы знания. Поэтому К. Поппер, в отличие от логических позитивистов,
выдвигает на передний план в деле осуществления демаркации науки и не-
науки не принцип верифицируемости, а принцип фальсифицируемости
(от латинских слов £а1зш - ложный и facio - делаю), то есть эмпирической
опровержимости испытываемого на научность фрагмента знания. В соот-
ветствии с этим принципом,
научное знание, как это ни парадоксально
звучит, должно быть опровержимо опытным путем (путем наблюде-
ний, экспериментов, измерений).

Фактически К. Поппер зафиксировал своим принципом фальсифи-
цируемости то важнейшее обстоятельство, что каждая научная система
у
чная теория, прежде всего) имеет ограниченную область применимо-

65


сти. В пределах этой области данная научная система эмпирически под~
тверждается
, верифицируется. За пределами своей области применимости
научная система обязательно «дает сбой»: эмпирически опровергаетс
я
фальсифицируется. Не существует научной системы, которая имела бы не
-
ограниченную область применимости, Вот в чем сущность принципа фаль
-
сифицируемости.

Теоретическая система, которую невозможно опровергнуть опытным
путем, утверждает Поппер, не является научной. Рассуждая аналогичным
образом, Поппер пришел к выводу, что мы в принципе не имеем критерия
истинности достигнутых нами знаний. Непротиворечивость, эмпирическая
подтверждаемость, полезность и другие характеристики знания не могут
убежден он, надежно доказать истинность этого знания. Но зато мы, по
Попперу, можем посредством процедуры фальсификации обнаружить
ложность наших знаний. Выявляя и отбрасывая ложь, мы совершенствуем
наши знания. Наука, таким образом, через систематическую фальсифика-
цию имеющихся знаний освобождает нас от заблуждений и предрассудков.

Впоследствии фальсификационизм К. Поппера неоднократно крити-
ковался. Предпринимались также попытки развить и усовершенствовать
методологию фальсификационизма.

Одна из наиболее интересных попыток такого рода была предприня-
та
И. Лакатосом (1922-1974) в разработанной им методологии научно-
исследовательских программ. В этой методологии основной единицей ана-
лиза становятся не отдельные теории, а последовательности генетически
связанных друг с другом теорий. Соответственно, в противоположность
«наивному фа
льсификационизму», И. Лакатос формулирует «утонченный
фальсификационизм». В рамках такого подхода «не отдельно взятую тео-
рию, а лишь последовательность теорий можно называть научной или не-
научной. Применять определение «научная» к
отдельной теории - реши-
тельная ошибка
»1. Таким образом, для И. Лакатоса фальсификация стано-
вится «не просто отношением между теорией и эмпирическим базисом,
но
многоплановым отношением между соперничающими теориями,
исход-
ным «эмпирическим базисом» и эмпирическим ростом, являющимся ре-
зультатом этого соперничества. Тогда можно сказать, что фальсификация
имеет «исторический характер
»2.

Следует сказать, что концепция, разработанная И. Лакатосом, пре-
одолевает очевидные недостатки «наивного фальсификационизма». Одна-
ко и сама она сталкивается со значительными трудностями, связанными в
первую очередь со сложностью рационального сопоставления конкури-
рующих между собой научно-исследовательских программ.

1 Лакатос И. Методология научно-исследовательских программ. М., 2003, с. 54.

2 Лакатос И. Указ. соч., с. 55.

66


1 4 2 3 5 О комплексном критерии научности знания

1 п ичины неудач верификационизма и фальсификационизма в реше-
блемы разграничения научного и ненаучного знания можно усмот-
нии про - ^ э^их подходов. Их сторонники стремились, как мы видели,
реТЬ мить научное знание, с одной стороны, и ненаучное знание, с другой
Ра3 оны опираясь только на один (впрочем, существенный) признак науч-
сторо ^ рамках верификационистского подхода таким признаком

Н0Г°ется верифицируемость знания. Соответственно, в рамках фальсифик-
да&нистского подхода в качестве признака такого рода рассматривается

фальсифицируемость знания.

По всей видимости, в роли более надежного критерия, с помощью
которого следует решать проблему демаркации научного и ненаучного
знания, может выступить многомерный, системный (комплексный) крите-
рий Дело в том, что научное знание является чрезвычайно сложной, мно-
госторонней и многокомпонентной системой. Поэтому и отличать научное
знание от других видов знания следует, учитывая эту многомерность. В
качестве основы для разработки такого комплексного критерия можно
предложить тот перечень отличительных признаков научного знания, ко-
торый представлен нами в шестой главе книги. Каждый из этих признаков
(от наличия в составе научного знания законов до кумулятивности научно-
го знания) образует одно из измерений искомого многомерного критерия
научности знания.

Разумеется, разработка и, тем более, применение такого — многомер-
ного - критерия научности является весьма серьезной задачей философии
науки, с одной стороны, и научного сообщества, с другой стороны.

Кстати, именно научное сообщество является наиболее адекватным
субъектом для осуществления оценки некоторого массива знания в качест-
ве научного или ненаучного. Понятно, что осуществляя такую оценку, на-
учное сообщество может совершить ошибку. Для минимизации числа та-
кого рода ошибок научному сообществу и необходим соответствующий
инструмент: многомерный критерий научности знания.

1.4.2.3.5. Наука и паранаука

1.4.2.З.5.1. Актуальность проблемы разграничения науки и паранауки. Предвари-
тельное определение паранауки

нии ^ЄСЬМа актУальным в наше время является также вопрос о проведе-
Разграничительной линии между наукой и теми секторами вненаучно-
шаяся™^ ДЛЯ °^означения которых применяется пока еще неустановив-
наУка ^еРминология: паранаука, квазинаука, девиантная наука, народная
, псевдонаука и т.п. При этом следует, конечно, иметь в виду то, что

67


сами эти сектора вненаучного знания не имеют достаточно определеннь
очертаний, переходят друг в друга, накладываются друг на друга
.

Формулировка критериев, с помощью которых можно корректл
решать проблему разграничения науки и разнообразных форм вненаучного
знания, весьма значима для нынешнего периода развития культуры.
От
четливая формулировка, а также корректное применение этих критериев
ПОЗВОЛИТ, С ОДНОЙ стороны, критически ОТНОСИТЬСЯ К тем авторам, которые
пытаются свои, лежащие за пределами науки когнитивные практики
выдать за практики научные
. С другой стороны, - квалифицированно оце~
нивать позицию тех деятелей науки, которые под видом отделения ненауки
от науки стремятся достичь своих индивидуальных или групповых целей
и
определяют как ненаучные (вненаучные) оригинальные и инновационные
научные разработки. И та и другая задачи являются в наше время чрезвы
-
чайно актуальными и значимыми не только для эффективного развития
науки, но и для культуры в целом.

Отметим в связи со сказанным, что при Президиуме Российской ака-
демии наук была создана Комиссия по борьбе с лженаукой и фальсифика-
цией научных исследований. Председателем этой Комиссии длительное
время был академик РАН
Э.П. Кругляков, опубликовавший очень инте-
ресную книгу с характерным названием: «Ученые» с большой дороги. М.,
2001.

Обратим внимание читателя на только что употребленный нами тер-
мин «когнитивная практика». Этот термин будет применяться нами для
обозначения самых разных - научных и вненаучных - видов познаватель-
ной деятельности человека. Мы считаем этот термин более удачным (во
многих контекстах), чем, например, термин «вненаучная познавательная
деятельность». Дело в том, что словосочетание «вненаучная познаватель-
ная деятельность» явно оценочно «нагружено». В определенных контек-
стах подчеркивание вненаучного характера того или иного вида познава-
тельной деятельности вполне уместно. Однако так бывает далеко не все-
гда. Это не всегда уместно, в частности, по отношению к тем видам позна-
вательной деятельности, которые сложились задолго до появления науки.
Термин «когнитивна
я практика», в отличие от термина «вненаучные виды
познавательной деятельности», вполне оценочно нейтрален, объективен,
академичен. Поэтому мы считаем его введение обоснованным. Отметим
,
что этот термин используется и другими исследователями. См
., например,
книгу: Микешина Л. А. Философия познания. Полемические главы. М.,
2002.

Используя этот термин, можно дать предварительное определение
паранауки.
Паранаука - это вид когнитивной практики, не удовлетво-
ряющей требованиям тех или иных (существенных) идеалов и норм
научности, принятых научным сообществом на данной стадии разви-
тия общества.

68


сказать также, что в качестве паранаучных могут быть оха-

М0Жя™ те «идеи и концепции, относительно которых не существу-
рактеризован ^ среди ЧЛенов соответствующего сообщества уче-

 ТВепризнании их полноправными элементами системы научного позна-

НИЯ>>! Пюбопытное определение паранауки дает И.Т. Касавин. «Паранаука,
ет он
- термин, обозначающий многообразие сопутствующих
' уКа3“дейноеоретических учений и течений, существующих за ее пре-
делами но связанных с нею определенной общностью проблематики или
методологии» .

Актуальность вопроса о разграничении науки, с одной стороны, и
паранауки, девиантной науки, лженауки..., с другой стороны, обусловлена
многими факторами и обстоятельствами.

Прежде всего, паранаука нередко выступает в качестве конкурента
науки в борьбе за «место под солнцем»: в борьбе за финансирование соот-
ветствующих разработок, за использование этих разработок в различных
отраслях народного хозяйства, за присутствие в содержании образования и

Т.П.

Здесь и уже упомянутое широко распространившееся разочарование
в науке, которое в свою очередь возникло как следствие недавних нереали-
стичных, завышенных ожиданий, связывавшихся с развитием науки. Наука
оказалась, вопреки этим ожиданиям, далеко не всесильной. Она не решила
многих жизненно важных для человека и общества проблем. Напротив, ее
ускоренное развитие, по распространенному ныне мнению, породило
множество проблем. Научное знание оказалось слишком сложным для
большинства людей. Нарастает степень отчуждения современной науки от
большей части человечества. В наше время наука стала чрезвычайно доро-
гой.
..

Уже было отмечено, что бурное, революционное развитие науки в
новейшее время
привело к размыванию границ науки. Исследования
современных философов и науковедов показали, что не удаетс
я провести
строго определенную, универсальную и непроницаемую границу между
наукой и ненаукой. Если классическая наука в целом достаточно опреде-
ленно отличалась от ненауки, то постнеклассическая (нынешняя) наука
представляет собой менее определенное образование
. Это ведет к тому,
что статус многих направлений исследования, концепций, подходов оста-
ется неопределенным и дискуссионным. Так, например, уже около ста лет
стихают споры относительно научности или ненаучности евгеники. На-
мним, что евгеника - это учение об «улучшении породы человека». (Со-
енные дискуссии о евгенике представлены в книге «Евгеника в дис-

1" ~ ~ ~ ~~ ~

2 Касавин И Т ^ИЛ0С0ФИЯ науки: Словарь основных терминов. М., 2004, с. 191.

аранаука /Философия. Энциклопедический словарь. М., 2004, с. 632.

69


курсе глобальных проблем современности», М., 2005.) Продолжается ц0
лемика о научности или ненаучности марксистского социального учения
психоанализа.

В связи с этим, как уже отмечалось, стала популярной позиция «гно
сео
логического анархизма», отвергающая принципиальность различий
между научным знанием, с одной стороны, и вненаучным знанием (в
том
числе - мифами, религиозно
-мистическими прозрениями, фантазиями), - с
другой. Эта позиция представлена, в частности, в трудах
Пола Фейера-
бенда (1924-1994). По Фейерабенду, научное познание - один из многих
видов познания, используемых обществом. К тому же, научное познание
не обязательно является лучшим среди них. Наука, по мнению этого авто
-
ра, агрессивна, догматична и нескромна. Науку в свободном обществе сле-
дует, уравнять в правах с другими видами познания, осуществляющимися
в рамках магии, религии, обыденного познания и т.д. Фейерабенд призы-
вает отделить науку от государства, лишить ее государственной поддерж-
ки, ликвидировать ее привилегии в сфере образования и т.д. Воззрения П.
Фейерабенда, при всей их экстравагантности, позитивно восприняты мно-
гими нашими современниками. Таким образом, повторяем, проблема раз-
граничения науки и разнообразны
х форм вненаучного познания является
ныне весьм
а актуальной.

Очевидно, что здесь нет возможности подробно и глубоко анализи-
ровать эту проблему во всех ее аспектах. Некоторые вопросы, касающиеся
своеобразия познавательной деятельности, осуществляемой, с одной сто-
роны, в пределах науки, с другой стороны, - в пределах религии, будут
рассмотрены нами в следующем разделе. Сейчас кратко обсудим проблему
соотношения науки и паранауки (квазинауки).

  1.  Некоторые виды паранауки

Отметим здесь, что систематическое сопоставление науки и пара-
науки предполагает последовательное сравнение основных аспектов бытия
этих феноменов культуры. Иными словами, такое сопоставление предпо-
лагает сравнение соответствующи
х субъектов (субъектов науки и паранау-
ки), соответствующих видов деятельности (научной деятельност
и и «пара-
научной» деятельности), а также сравнение соответствующих видов зна-
ния (научного знания и «паранаучного» знания). Такое сопоставление об-
наружило бы различия и сходство этих аспектов бытия науки и паранауки.
Так, например, очень интересно и важно было бы проследить различия ц
е-
лей научной и паранаучной деятельности.

Жанр нашей книги - небольшого учебного пособия - позволяет за-
фиксировать лишь наиболее существенные общие и отличительные черты
названных феноменов.


I о дать из буквального смысла понятия паранауки (паранаука

ЕСЛИ нТчает «рядом с наукой», «при науке»), то в состав паранауки
дословно 03 чены существенно различающиеся когнитивные практи-

могут быть в ^ когнитивные практики близость их проблематики к

ки. Объедини соответствующих Наук, использование ими некоторых со-
проблематик тучиой методоЛогии, а также то обстоятельство, что они не
ставляюших у^ ^ требования доминирующих на данном этапе раз-
УКЛдаЬнауки парадигм (о понятии «парадигма» мы будем подробнее гово-
рить ниже, см. раздел 3.8.1.3).

Поэтому С одной стороны, в качестве паранаучных могут рассмат-

я те когнитивные практики, которые на данный момент в некото-
РИВ£1смысле опережают развитие соответствующей науки. Другими слова-
Р°М это те когнитивные практики, которые выходят за пределы домини-
пующей парадигмы, которые, по сути, намечают некоторые перспективы
развития той или иной науки. Такие практики со временем могут, по край-
ней
мере, частично войти в состав «нормальной науки», более того, они
могут внести существенный вклад в формирование новых научных пара-
дигм. Но в рассматриваемый период своего развития такие когнитивные
практики, как уже сказано, не укладываются в границы принятой научной
рациональности, поскольку включают в себя различного рода вненаучные
элементы, экстравагантные гипотезы, философскую или религиозную ар-
гументацию, могут содержать противоречащие друг другу основоположе-
ния
и т.п.

В качестве примера такого рода паранауки можно указать гелиобио-
логию А.Л. Чижевского (1897-1964). Действительно, в то время (двадца-
тые-тридцатые годы прошлого века), когда А.Л. Чижевский выдвинул ги-
потезу о существенном влиянии солнечной активности на процессы в био-
сфере Земли, это предположени
е казалось слишком смелым и слабо обос-
нованным эмпирически. Эта гипотеза тогда в больше
й мере могла быть
обосновываема общемировоззренческим принципом, утверждавшим един-
ство космических и земных процессов, подчеркивавшим космическую
природу земной жизни. Не был тогда понятен и механизм воздействия
солнечно
й активности (факелов, вспышек, протуберанцев...) на различные
стороны и компоненты биосферы Земли. В наше время накоплен кол
ос-
альный эмпирический материал, подтверждающий существенность и пе-
риодичность воздействия различных проявлений солнечной активности на
земные биологические (и даже социальные) процессы, разработаны теоре-
модели> раскрывающие многие детали солнечно-земных связей.
^ гелио^и°логия в значительной своей части уже может считаться

«нормальной наукой».

РежающМеТИМ ЧТ° далеко все к°нцспции, претендующие на статус «опе-
в°м. Так >? ПРинимаются позднее соответствующим научным сообщест-
например, создатели «торсионной физики» (А.Е.Акимов, Г
.


Шипов) на протяжении многих лет отстаивают научность, фундамент I
ность и перспективность своих теоретических построений. Однако с
Ь"
щество физиков
до сих пор относится к теории торсионных полей Вес
критично.
а

В качестве паранауки могут выступать также те когнитивные пп
тики, которые пытаются решать существенные проблемы, основываясь
научных теориях прошлых
ЭПОХ, которые осуществляют СВОЮ ИССЛедов*15
тельскую деятельность в рамках устаревших научных парадигм. Та
к ца~
пример, и в наши дни предпринимаются попытки решать космологическ
и'
проблемы, основываясь на ньютоновской механике. Существуют разра
ботки, целью которых является построение классического (лапласовского)
а не квантовомеханического (вероятностного) описания микрофиз
ических
систем и процессов и т.п. Маловероятно, что такие - «отстающие»
- Ког.
нитивные практики обретут в будущем стату
с официальной, «нормальной»
науки, то есть, маловероятно, что эти практики будут приняты соответст
-
вующим научным сообществом.

В качестве особого вида паранауки может выступать также не-
которая совокупность когнитивных практик, которые в литературе
представлены как «народные науки» (народная медицина,
народная
педагогика, народная метеорология и т.д.). Эти когнитивные практики
являются прямым развитием различных форм донаучного знания и пред-
ставляют собой сгустки различных сторон многовекового опыта традици-
онного образа жизни. Разумеется, к этим когнитивным практикам не при-
менимы нормы научной рациональности. В них, по сути, отсутствует уро-
вень теоретического знания. Объяснительные схемы в них заимствуются
из мифическо-религиозно
й картины мира. То обстоятельство, что эти ког-
нитивные практики не отвечают требованиям идеалов научной рациональ-
ности, не является достаточным основанием для негативного отношения к
этим практикам. Несомненно, многие элементы народных наук должны
быть восприняты современной культурой, а некоторые из них - современ-
ной наукой (конкретные рецепты, наблюдения, факты и т.п.). Уже ныне
существуют различные, достаточно плодотворные формы синтеза народ-
ных наук и наук современных. Понятно также, что в наше время было бы
неверным, а зачастую просто неблагоразумным, некритическое превозне-
сение результатов и достижений народных наук. Было бы неверным пол-
ное включение этих «народных наук» в состав официальной науки.

Как паранауки могут быть охарактеризованы также иные виды ког-
нитивных практик. Так, например, существует множество отраслей
позна-
ния и знания, прямо называемых в некоторых странах науками и оформ-
ленных как особые дисциплины и специальности. Речь идет о
«кулинар-
ных науках», «музыкальных науках», «семейных науках» и т.п. Без сомне-
ния, они содержат обширные объемы практически полезных, систематизи-
рованных знаний и навыков. Однако они, очевидно, не укладываются
я


„«ой рациональности, не удовлетворяют требованиям научных
рамки
нау ^ сути, такие дисциплины представляют собой некото-

идеалов и Н°Р“’ ормленные руководства определенных видов дея-
рые
дидактиче £ни не СОдержат системы идеализированных объек-

тельности чел0® е сущесТвует современной науки, не содержат уровня
тов, без кот
ор зятт,не имеют, следовательно, схем объяснения и пред-

теоретически

СКа3аНСуществовали и существуют также когнитивные практики, часто на-

  1.  мие псевдонауками.

R качестве примера псевдонауки можно указать популярную когда-

„ологию Эта «наука» пыталась установить связь психических и да-
же моральных качеств человека с наличием или отсутствием у него тех
ИЛИ иньк «черепных шишек». (См. об этом, например, в книге: Этинген
Л Е Мифологическая анатомия. М., 2006.)

К разряду псевдонаук следует отнести также «уфологию» (UFO -
это первые буквы английского словосочетания тождественного русскому
словосочетанию «неопознанные летающие объекты») — обширную и раз-
нородную совокупность малодостоверных сведений и интерпретаций (за-
частую фантастических и невежественных), связанных с «неопознанными

летающими объектами».

В качестве псевдонауки может быть, на наш взгляд, охарактеризова-
на также парапсихология.

Любопытным примером современной когнитивной практики такого
рода является так называемая трансперсональная психология. Мы имеем в
виду, в частности, подход, развиваемый С. Грофом
1. Сам С. Гроф полагает,
что его подход формирует новую научную парадигму. То есть, по его мне-
нию, его исследования могут быть охарактеризованы как «опережающая»
когнитивная практика. По всей видимости, такая характеристика исследо-
ваний названного автора является неадекватной. Возможно, этот подход и
содержит некоторые плодотворные гипотезы (о роли в развитии человека
его «околородового» опыта, например), но в целом эти исследования и со-
чинения вполне справедливо должны быть отнесены к разряду паранауки.
Они полны вненаучной (мифологической, религиозной и т.п.) аргумента-
цией, они не удовлетворяют ныне принятым нормам научности (чистоты,
воспроизводимости результатов наблюдений и экспериментов).

В состав паранауки иногда включают комплекс «оккультных
иаук» (астрологию, хиромантию, толкование сновидений и т.п.). Ок-
ем
у ТНЫе наУки представляют собой чрезвычайно неоднородные по сво-
п когнитивные практики. Они включают в себя обширный эм-

скии материал и в этом отношении подобны официальной науке. В

^~См ~~ —

°бычны* ГМеР £Г0 КНИГУ «Надличностное видение: целительные возможности не-
стоянии сознания». М., 2004.


них также могут присутствовать элементы научной методологии: обобще-
ния, классификации, использование количественных методов, расчетов и
т.д. С другой стороны, в них весомо представлены мифологические и на-
турфилософские элементы. Чаще всего эти когнитивные практики имеют
очевидную прагматическую направленность: нацелены на предсказание
будущего индивида или какой-либо социальной общности и на достиже-
ние благоприятного будущего соответствующим социальным субъектом.

1.4.2.З.5.З. Наука и паранаука:
сходства и отличия, необходимость сосуществования

Следует отметить, что паранауки и квазинаука, а также девиантная
(«отклоняющаяся») и «народная наука» стремятся выглядеть как настоя-
щая наука, стремятся уподобиться ей, стремятся иметь имидж науки.
Стремление уподобиться науке проявляется в том, что паранауки (квази
-
наука) так же, как и наука, стараются обосновывать, аргументировать, до-
казывать свои утверждения. Они используют те же, по крайней мере,
внешне, приемы и методы, что и наука. Это - наблюдения, эксперименты,
измерения (с составлением отчетов и протоколов и таблиц, схем и графи-
ков). В них можно встретить формулировку
исходных положений (посту-
латов, принципов), дедуктивный вывод; применяют математический аппа-
рат, методы классификации, экстраполяции, аналогии
и т.д. Представители
паранауки стремятся и социально уподобиться науке. Они проводят свои
«научные» конференции, имеют свои «научные» сообщества, свои акаде-
мии, которые выдают соответствующие дипломы и сертификаты и т.п.

Что касается признаков, отличающих науку и паранауку (квазинау-
ку) друг от друга, то их перечень весьма обширен. В общей форме мы уже
говорили об этом (см. раздел
1.4.2.3.5.1). Укажем здесь еще некоторые
различия науки и паранауки.

Науке, как известно, свойственно стремление к достижению объек-
тивного знания, независимо от того, полезно, желательно ли это знание ис-
следователю или другим людям. Наука, в особенности фундаментальная,
исходит из того, что объективное знание ценно само по себе. В паранауке
это стремление замещается субъективистской ориентацией на прагматиче-
ск
и и этически желательное и ценное знание.

Научные исследования, в том числе приведшие к выдающимся ре-
зультатам, как правило, посвящены конкретным, зачастую очень специ-
альным и «узким» темам. Напротив, многие паранаучные сочинения по-
священы великим, эпохальным проблемам: построению теории строения и
эволюции Вселенной, открытию новых видов энергии, созданию концеп-
ции возникновения жизни на Земле и т.д.


Результаты научных исследований публикуются в специализирован-
ных (рецензируемых) научных журналах. Они цитируются и обсуждаются
пред
ставителями соответствующего дисциплинарного научного сообщест-
ва. Представители паранауки предпочитают публиковать свои результаты
в неспециализированных изданиях: в сборниках статей, в непрофильных
журналах и даже в средствах массовой информации. (См. об этом также в
статье Е.Д. Эйдельмана «Псевдоученые под микроскопом науки»
//Здравый смысл. 2006, №2 (39), с. 35-41.)

Надо признать, что весомое присутствие паранауки (во всех ее раз-
новидностях) в современной культуре совершенно естественно. Оно обу-
словлено не только потребностями невежественных масс,
но и многими
другими социокультурными факторами, в том числе состоянием и особен-
ностями самой современной науки. Современной науке и современному
научному сообществу в условиях демократической организации общест-
венной жизни, в условиях плюралистической и полицентрической культу-
ры необходимо настроиться на длительное сосуществование с другими (в
том числе паранаучными, квазинаучными и т.п.) когнитивными практика-
ми. Современной науке и современному научному сообществу необходи-
мо настроиться на разъяснение ценности научной рациональности и ее за-
щиту, на демонстрацию ценности и преимуществ научной когнитивной
практики, на разработку и осуществление более гуманного образа науки.

  1.  Субъект научного познания

Субъект научного познания — это тот, кто осуществляет научное по-
знание. Это - отдельные ученые (исследователи, научные работники) и на-
учно-исследовательские коллективы. Это — сообщество профессионалов в
определенной области науки (астрономов, химиков, историков и т.д.). Это
также научное сообщество в целом. Субъект научного познания, очевидно,
должен обладать определенными способностями и качествами: он должен
быть способным к освоению, переработке, воспроизведению накопленного
на данной стадии развития науки знания; он должен быть профессиональ-
но подготовлен; он должен быть способным осуществлять приращение на-
учного знания.

В истории науки и философии науки представлены различные пони-
мания субъекта научного познания. Для наших - учебных - целей удобнее
всего связать различные понимания субъекта научного познания с основ-
ными ступенями развития науки. Ниже мы будем специально обсуждать
своеобразие этих ступеней (см. раздел
3). Здесь мы только назовем эти
ступени и кратко характеризуем преобладающее на каждой из этих ступе-
ней понимание субъекта научного познания.

75


Итак, мы будем здесь исходить из, несомненно, упрощающего ре-
альную картину развития науки подхода, согласно которому,
наука в сво-
ем развитии проходит три основных стадии: стадию классической
науки
(17-19 вв.), стадию неклассической науки (начало 20 в. - семиде-
сятые годы 20 в.)
и стадию постнеклассической науки (с семидесятых
годов 20 века по настоящее время). Каждой из этих стадий соответствует
свой субъект научного познания, обладающий особыми характеристиками,
которые детерминированы своеобразием указанных стадий в развитии
науки.

  1.  Субъект классической науки

Субъект классической науки может быть охарактеризован следую-
щим образом. Прежде всего, он представляет собой своеобразного «гно-
сеологического Робинзона». Иначе говоря,
из его характеристик, по сути,
полностью исключены социокультурные моменты: его принадлеж-
ность к определенной эпохе, к определенной культуре, к определенной
социальной группе и т.д.
Субъект научного познания здесь понимается
как чисто гносеологическое устройство, приспособленное, подготовленное
только для осуществления такого познания. Понятно, что в действительно-
сти социокультурные моменты неизбежно присутствуют в субъекте науч-
ного познания, поскольку мы имеем в виду субъекта классической науки, а
такая наука могла сложиться и развиваться только во вполне определен-
ную эпоху, только в рамках западноевропейской культуры. Просто эти
моменты на данной ступени культуры либо не были отрефлексированы,
либо считались тогда несущественными для деятельности субъекта науч-
ного познания. От этих моментов в то время абстрагировались, концентри-
руя внимание не на социокультурных характеристиках субъекта научно-
исследовательской деятельности, не на его отношениях с другими субъек-
тами этой деятельности, а сугубо на его отношениях с объектом научного
познания.

В связи с этим второй важнейшей характеристикой субъекта
классической науки является центрированность его познавательной
деятельности на объекте познания.
Главная задача такого субъекта по-
знания - это получение адекватных, истинных знаний об объекте позна-
ния, как он есть «сам по себе».
Тесно примыкает к объектоцентризму
созерцательность в истолковании познавательной деятельности.
В
рамках такого истолкования познание (научное познание) понимается как
аккуратное описание, систематизация и обобщение тех «отпечатков», «от-
ражений», «образов», которые объект познания оставляет в субъекте по-
знания. В рамках такого истолкования познания субъект научного позна-
ния может достигнуть адекватного, истинного знания об объекте познания,
но для этого он должен исключить из результата познавательной деятель-

76


ности (из знания об объекте) все субъективные привнесения. Такое исклю-
чение (субъективных привнесений) возможно, с классической
точки зре-
ния, потому что субъект познания (человек) обладает, по сути, божествен-
ной способностью воспринимать сущность вещей и
процессов (платонов-
ские идеи, замысел Бога о сотворенном им мире и т.п.). Существенной
чертой субъекта классической науки следует считать его
гносеологиче-
ский оптимизм.
Представители классической науки, как правило, были
убеждены в том, что научное познание, постоянно прогрессируя, гаранти-
рует достижение
истинного знания о мире.

Если не входить в детали, то именно так можно охарактеризовать
субъекта классической науки.

  1.  Субъект неклассической науки

Субъект неклассической науки существенно отличается от субъекта
классической науки. Прежде всего, несмотря на колоссальные достижения
науки этого периода,
субъект научного познания стал значительно
скромнее в своих познавательных притязаниях.
Большинство исследо-
вателей, работавших в науке указанного периода, уже не претендовало и
не надеялось на достижение истинного знания об объекте познания, тем
более, - о мире в целом. Основной целью их познавательной деятельности
стало «инструментальное знание». Такое знание, в первую очередь, пред-
назначено для решения тех или иных прикладных задач и, следовательно,
выступает в качестве инструментов, с помощью которых исследователи
пытаются эти задачи решить.

Далее, субъект неклассической науки достаточно отчетливо
осознал свой собственный историзм
и, соответственно, историзм любых
форм научного знания. Поскольку достижения предшествующего (класси-
ческого) этапа к этому времени уже в значительной мере были отвергнуты,
воспринимались как устаревшие, неточные, неэффективные и т.д., по-
стольку собственные достижения исследователей неклассического этапа
развития науки также воспринимались как исторически ограниченные и
преходящие. Они рассматривались как некоторая стадия в развитии науч-
ного познания.

Субъект неклассической науки по результатам своей собственной
деятельности убедился в также неадекватности созерцательной гносеоло-
гии. Достижения неклассической науки неопровержимо доказывали зави-
симость не только процесса, но и результата научного познания от позна-
вательных средств, используемых субъектом научного познания (имеются
в виду и экспериментальные, и теоретические, концептуальные средства).
Эти достижения доказывали, что
субъект научного познания является
активным агентом, актором: он не только фиксирует те или иные

77


свойства объекта познания, он вносит существенный вклад в форми-
рование объекта познания (и тем более, предмета познания) соответ-
ствующей науки.
Субъект неклассической науки отказался также от при-
знания божественной природы своей познавательной способности. Он
убедился, что всякое познание осуществляется на базе вполне определен-
ных, специфически человеческих познавательных способностей (рассудок,
разум, воображение, чувственность
...), не только раскрывающих, но и де-
формирующих, скрывающих объект познания. Он убедился в неизбежно-
сти присутствия «субъективных привнесений» в результате научного по-
знания (в научном знании
).

Следует отметить также, что в этот - неклассический — период сво-
его развития наука обретает статус «большой» науки. Если главным субъ-
екто
м научного познания на предшествующей - классической - стадии
развития науки были отдельные исследователи и небольшие исследова-
тельские группы, то главным субъектом научного познания на данной (не-
классической) стадии развития науки становятс
я большие научно-
исследовательские коллективы. Научная профессия становится массовой.

  1.  Субъект постнекпассической науки. Этос науки

Напомним, что начало периода постнеклассической науки обычно
связывают с 7
0-ми годами 20 века. У субъекта постнеклассической науки,
прежде всего, в более развито
м и в более явном виде проявлены многие
черты, свойственные субъекту неклассической науки. Мы имеем в виду
такие его характеристики как активность, историзм, отказ от притязаний
на достижение абсолютной истины.

Совершенно отчетливо на этой стадии развития науки заявила о себе
социокультурная детерминированность субъекта научного познания.
Как уже отмечалось, в действительности субъект научного познания со-
циокультурно обусловлен на любой стадии развития науки. Однако это об-
стоятельство было по-настоящему осознано самим научным сообществом
только на этапе постнеклассической науки.

Не менее отчетливо на этой стадии развития науки обнаружилась ге-
терогенность субъекта научного познания:
существование субъекта на-
учного познания в виде множества взаимодействующих «частичных»
субъектов научного познания. Стала очевидной принципиально важная для
научного познания
роль научных коммуникаций, осуществляющихся в
самых разных формах. Речь идет здесь не только о научных конференциях,
конгрессах и симпозиумах, но и о личных контактах ученых в связи с их
профессиональной деятельностью, об отношениях «научный руководитель
- аспирант», о коммуникациях, опосредованных научными публикациями,
о переписк
е между учеными (в том числе посредством электронной почты)
И т.д.

78


Применительно к рассматриваемому этапу в развитии науки следует
говорить также о возрастании роли
«этоса науки». Этос науки понимается
здесь, прежде всего, как совокупность этических ценностей, норм, импера-
тивов, регулирующих отношения между членами научного сообщества в
процессе их профессиональной деятельности.

Одним из первых систематически описал научный этос основопо-
ложник социологии науки
Роберт Кинг Мертон (1910-2003). Он исходил
из того, что формой институциональной организации науки является со-
общество. Его характеристики - общность целей, устойчивые традиции и
самоорганизация. Главная цель науки, по Мертону, - это «постоянный
рост массива удостоверенного научного знания». «Удостоверенное» зна-
ние, значит: «знание, признанное в этом качестве научным сообществом на
сегодняшний день».

Мертон формулирует следующие императивы научного этоса
(нормы, регулирующие поведение ученого):

  1.   Универсализм подчеркивает интерсубъективный характер научного

знания. Иначе говоря, научные знания (научные высказывания, тео-
рии, концепции и т.д.) относятся к объективно существующим явле-
ниям и взаимосвязям; они должны быть универсальны, то есть,
справедливы везде и всегда, где и когда есть соответствующие усло-
вия. Истинность этих высказываний не зависит от того, кем они вы-
сказаны. Универсализм проявляет себя также в провозглашении рав-
ных прав на занятия наукой и на научную карьеру для людей любой
национальности и любого общественного положения; он выражает
интернациональный и демократический характер науки.

  1.   Коллективизм предписывает ученому незамедлительно передавать

результаты своих исследований в пользование научному сообщест-
ву. Научные открытия являются продуктом сотрудничества, образу-
ют общее достояние, в котором доля индиви
дуального «производи-
теля» весьма ограничена, и ему следует сообщать о своих открытиях
другим ученым тотчас после проверки свободно и без предпочтений.
«Право собственности» в науке (речь идет о фундаментальной нау-
ке) существует лишь в виде признания приоритета автора.

  1.   Бескорыстие предписывает ученому строить свою деятельность так,

как будто кроме постижения истины у него нет никаких других ин-
тересов. По сути дела, этот императив являетс
я максимальным вы-
ражением «академической свободы», на которую обречен настоящий
ученый. Р. Мертон излагает требование бескорыстия как предосте-
режение от поступков, совершаемых ради достижения более быстро-
го или более широкого профессионального признания внутри науки.

  1.   Организованный скептицизм Р. Мертон рассматривает как особен-

ность метода естественных наук, требующего по отношению к лю-
бому предмету детального объективного анализа и исключающего

79


возможность некритического приятия. Императив организованного
скептицизма создает атмосферу ответственности, институционально
подкрепляет профессиональную честность ученых, предписываемую
им нормой бескорыстия. Ученый должен быть готов к критическому
восприятию его достижений
1.

Позднее к этим императивам исследователи добавили еще два: ра-
ционализм и эмоциональная нейтральность.
Императив рационализма
означает, что исследователь должен стремиться к рационально обоснован-
ному знанию, к доказательству своих суждений об объекте познания. Им-
ператив эмоциональной нейтральности запрещает членам научного сооб-
щества принимать решения, относящиеся к их профессиональной деятель-
ности на основе эмоций, личных симпатий, антипатий и т.п.

Понятно, что этос науки описывает субъекта научного познания с
точки зрения «должного». «Должное», как хорошо известно, никогда не
совпадает с «сущим
». Поэтому в действительности научное сообщество
далеко не всегда удовлетворяет требованиям сформулированных выше
императивов.

Социологическое изучение научного сообщества в частности пока-
зывает, что это сообщество неоднородно и имеет сложную структуру. В
нем есть своего рода элита, сосредоточенная в немногих привилегирован-
ных и престижных научных центрах. Именно научной элите достается
б
ольшая часть финансовых и материальных ресурсов. Представители на-
учной элиты склонны цитиро
вать работы исследователей своего круга и,
по сути, игнорировать достижения «периферийных» ученых. Это убеди-
тельно демонстрирует трудность проведения принципов универсальности
и равенства в жизнь.

Весьма затруднительно также в современных условиях осуществле-
ние других императивов научного этоса.

Так, например, на стадии постнеклассической науки научному со-
обществу очень трудно выполнить требование императивы бескорыстия.
Это обусловлено в частности тем, что в наше время научно-
исследовательская деятельность все в большей степени регулируется эко-
номическими, рыночными факторами. Соответственно, результаты иссле-
довательской деятельности, интеллектуальные продукты разного рода все
в большей мере обретают черты интеллектуальной собственности, которая,
как и любая другая собственность, может быть продана, куплена и т.д.
Очевидно, что в этих условиях сфера действия императива бескорыстия в
науке сужается.

Итак, научное сообщество представляет собой социокультурное об-
разование, основными задачами которого являются производство и вос-
производство научного знания. Оно обладает относительной автономно-

1 См. об этом: Мертон Р. Социальная теория и социальная структура. М., 2006, гл. 18.

80


стью и в то же время находится в многообразных отношениях с другими
социокультурными единицами.

  1.  Многообразие наук. Классификация наук

1.6.1. Диахронический и синхронический аспекты многообразия

наук

Уже отмечалось, наука чрезвычайно многообразна во «времени» и «в
пространстве».

Диахронический подход к науке, то есть рассмотрение науки в ка-
честве исторически изменяющегося феномена, сопоставление
состояний и
форм науки, имевших место на разных стадиях эволюции общества, пока-
зывает, что она прошла в своем развитии ряд форм, этапов. Причем здесь
не следует упрощать, не следует думать, что в истории человечества имеет
место непрерывное развитие некоего одного субъекта (науки в данном
случае), переходящего в своем развитии со ступени на ступень. По всей
видимости, существенные элементы, «зародыши» того, что мы ныне назы-
ваем наукой, формировались и развивались в рамках различных культур-
ных целостностей (Египетской культуры, Вавилонской культуры, Древне-
китайской культуры
...).

На ранней стадии становления науки многие из этих элементов теря-
лись в ходе дальнейшей истории, иногда эти элементы оказывали сущест-
венное влияние на формирование и развитие элементов науки в рамках
других культур. Так, например, элементы античной науки оказали очень
большое влияние на формирование и развитие элементов науки в рамках
арабо-мусульманской культуры (IX - XI вв.). А затем, в свою очередь, уже
арабо-мусульманская наука существенно воздействовала на процесс ста-
новления и развития западно-европейской науки. Повторяем, на этой ста-
дии многие достижения науки зачастую терялись, поскольку информаци-
онные связи между различными центрами рождающейся науки были сла-
быми. Развитие науки часто прерывалось, поскольку наука еще не обрела
характер социального института с надежными механизмами трансляции
научного знания от поколени
я к поколению, поскольку научное знание пе-
р
едавалось лишь непосредственно от учителя к узкому кругу его учеников,
поскольку отсутствовало книгопечатание, рукописи были редки и очень
Дороги и т.д. (См. об этом подробнее у В
. Вернадского в «Избранных
тРУДах по истории науки». М., 1981).

Только начиная с Нового времени (с XVII столетия), формируется
наука как единый субъект (западноевропейская наука) с непрерывающейся
До на
ших дней преемственностью в развитии. В своем развитии и экспан-


сии западноевропейская наука либо усваивала элементы науки, сформиро-
вавшиеся в лоне других культурных целостностей, либо игнорировала их,
уверенная в своих силах и возможностях.

Не отрицая важности тех элементов науки, которые сформировались
в рамках различных (внеевропейских) культурных целостностей, мы будем
говорить здесь преимущественно о многообразии науки
во времени, имея в
виду науку, развивавшуюся в лоне античной и европейской культуры.

Диахронический аспект проблемы многообразия науки связан с
формулировкой и обсуждением целого ряда существенных
для философии
науки вопросов. Это - вопросы выявления различных исторических форм
науки, это также вопросы установления своеобразия этих исторических
форм науки, вопросы объяснения взаимоотношений, взаимосвязей этих
форм науки. Так, например, историки и философы науки говорят об ан-
тичной науке, о средневековой науке, о науке Нового времени
...; они гово-
рят о классической науке, о неклассической науке, о постнеклассической
науке. Диахронический аспект проблемы многообразия науки состоит
также в прояснении причин появления в ходе развития науки все новых
наук уже известных типов и рождения наук новых классов.

Диахронический подход к проблеме многообразия наук позволяет
также выделить определенные типы науки, связанные с соответствующи-
ми периодами социокультурного развития и различающиеся доминирую-
щими на этих этапах развити
я ценностными ориентациями науки (когни-
тивизм, утилитаризм, гуманизм). Мы будем говорить об этом подробнее в
разделе 5.2.

Синхронический подход к науке, то есть подход, анализирующий
состояние, особенности науки в определенны
й период ее существования,
показывает, что она всегда (на любой стадии ее существования) представ-
лена в виде некоторого множества сосуществующих и взаимодействую-
щих наук. На ранних стадиях развития науки (например, в Античности)
число сосуществующих наук было невелико. Дальнейшее развитие науки
порождало все новые и новые науки. Иначе говоря, процесс развития нау-
ки - это, в частности, процесс дифференциации и интеграции наук, про-
цесс становления новых наук и даже новых классов наук. О дифференциа-
ции и интеграции в развитии науки мы будем подробнее говорить в глав
е
3. Синхронический аспект проблемы многообразия науки состоит в рас-
смотрении актуального сосуществования и взаимодействия различных на-
ук, в поиске оснований существования различных классов наук, в выявле-
нии специфики наук различных классов и т.п.

  1.  Некоторые основания многообразия и классификации наук

Обратимся теперь к более подробному обсуждению некоторых сто-
рон проблемы многообразия науки.


  1.  Социокультурная обусловленность многообразия наук

Прежде всего, отметим, что до той стадии в развитии науки, когда
господствующей формой в ее развитии стала западноевропейская наука,
многообразие науки осуществлялось в первую очередь как обусловлен-
ность различных ее форм контекстами соответствующих культур (китай-
ская наука, вавилонская наука, античная наука
.,.). Иными словами, много-
образие тогдашней науки (преднауки, протонауки) было обусловлено ис-
торико-культурным многообразием культур, в лоне которых эти науки
формировались и развивались.
Освальд Шпенглер (1880-1936) в своей
знаменитой книге «Закат Европы» отстаивал подход, согласно которому у
каждой культуры - своя специфическая наука (своя уникальная математи-
ка; своя уникальная физика и т.д.). И в наши дни некоторые авторы гово-
рят о «национальных формах науки
». Такие взгляды развивает, например,
Г.Д. Гачев в книге «Наука и национальные культуры (гуманитарный ком-
ментарий к естествознанию
)». Ростов-на-Дону. 1992. О своеобразии рус-
ской науки пишет Н.В. Бряник в книге «Самобытность русской науки».
Екатеринбург. 1994.

Конечно, исследовать бытие науки в контексте той или иной нацио-
нальной культуры
- это предмет достойный и интересный. Думается все
же, что применительно к современной науке следует говорить не
о различ-
ных национальных формах науки, а об особенностях существования и раз-
вития науки в различных социокультурных контекстах.

Упомянем здесь также явно вульгарные подходы, в рамках которых
утверждалось существование особых форм науки. Мы имеем в виду ут-
верждения о существовании «арийской науки» (Германия 30-4
0-х годов
XX века), пролетарской науки (о которой писали многие авторы в Совет-
ской России) и
т.п.

  1.  Предметная классификация наук

Чаще всего, когда говорят о многообразии наук, имеют в виду их
многообразие, обусловленное многообразием их предметов (объектов).
Такая точка зрения представляется вполне естественной. Большая часть
имеющихся классификаций наук построена именно на этом основании.
Так, например, в философии науки говорят о следующих классах наук:
естественные науки (естествознание), логико-математические науки,
технические науки, социальные науки, гуманитарные науки. Понятно,
ЧТо НаУки, принадлежащие к названным классам, отличаются друг от дру-
^ прежде всего, тем, что изучается этими науками, то есть своими пред-

Естественные науки изучают «естество» (природу, натуру). Соци-
пые науки изучают общество (социум) и т.д. Понятно также, что пред-

83


мет (объект) естествознания в свою очередь многообразен, поэтому суще-
ствует многообразие естественных наук: физические науки, астрономиче-
ские науки, геологические науки, химические науки, биологические нау-
ки
... Аналогично существует многообразие социальных наук, поскольку и
предмет (объект) обще
етвознания многообразен. К разряду социальных
наук относятся социология, правоведение, политология, демография. В
этот класс часто включают также исторические науки, экономические нау-
ки и
т.д.

В качестве примера «предметной» классификации наук упомянем
классификацию, предложенную
Ф. Энгельсом (1820-1895). Впрочем, ис-
токи этой классификации можно усмотреть у Г.
Гегеля и О. Конта. В осно-
ву своей классификации наук Ф. Энгельс положил классификацию основ-
ных форм движения материи. Каждая из основных форм движения связана
в свою очередь со специфическими материальными носителями (матери-
альными системами определенного уровня и типа). Итак, каждая основная
форма движения материи (по Энгельсу, это -
механическая, физическая,
химическая, биологическая и социальная формы движения)
выступает
предметом изучения соответствующего класса наук.

Последователи Ф. Энгельса (Б.М. Кедров, А.А. Бутаков и др.) пыта-
лись, учитывая достижения науки конца девятнадцатого и двадцатого ве-
ков, усовершенствовать, развить его классификацию. Так, например, они
утверждали, что существуют и другие (дополнительно к формам, указан-
ным Ф. Энгельсом) основные формы движения материи. К таковым раз-
личные авторы относили, соответственно, космологическую форму дви-
жения материи, а также геологическую, географическую и кибернетиче-
скую формы движения. Понятно, что эти авторы признавали существова-
ние новых классов наук, предмето
м изучения которых являются указанные
формы движения и их носители. Поскольку каждая из основн
ых форм
движения представляет собой единство многообразного (совокупность
разномасштабных и разнотипных процессов), постольку в рамках этого
подхода возникает естественным образом классификация частных наук,
входящих в соответствующую фундаментальную науку. Так, например,
физика как фундаментальная наука изучает физическую форму движения
(и соответствующий носитель), а множество физических наук изучает оп-
ределенные разновидности физического движения (и соответствующие но-
сители): физика элементарных частиц - движение и взаимодействие эле-
ментарных частиц, оптика - распространение световых сигналов в различ-
ных средах и т.п. Поскольку существует объективная связь между предме-
тами различных наук (между формами движения и их носителями), по-
стольку существуют определенные связи между изучающими их науками
(межд
у физикой и химией, химией и биологией, астрономией и геологией
и др.) и т.д. Разнообразные схемы классификации наук, в основе которых
лежит энгельсовский
подход, были предложены в свое время российским

84


философом и историком науки Б.М. Кедровым (1903-1985). Этому по-
священа его книга «Классификация наук». М.,
1985.

Если объекты естественных наук существуют преимущественно до и
независимо от человека, от субъекта познания (звезды, планеты, реки, ми-
нералы
...) и постепенно по мере развития общества вовлекаются в сферу
познавательных интересов человека в ходе развития науки, то объекты
технических, социальных, гуманитарных и логик
о-математических наук
формируются, конструируются преимущественно через деятельность са-
мого человека. Объект
ы этих наук не просто обнаруживаются в ходе по-
знавательной деятельности, но и в значительной мере формируются ею.
Так, например, если математике на первых этапах ее развития объекты по-
ставляла практика (практика счета, учета, измерений), то впоследствии ма-
тематика конструирует свои объекты, по сути, «не оглядываясь» на запро
-
сы практики. Речь идет, в частности, о так называемой «чистой математи-
ке
».

  1.  Науки номотетические и науки идиографические

Науки можно классифицировать также, исходя из других оснований.
Так, например,
неокантианцы баденской школы (В. Виндельбанд (1848-
1915) и Г. Р
иккерт (1863-1936)) полагали, что один и тот же объект может
быть изучен
с помощью принципиально различных методов. И результаты
применения принципиально различных методов в изучении этого объекта
будут существенно отличаться друг от друга. Они в данном случае рассу-
ждают вполне последовательно, вполне в духе И. Канта.

Напомним, что кантовский «коперниканский» переворот в гносеоло-
гии состоял в подчеркивании ведущей роли в процессе познания субъекта
познания, в признании сконструированно
е™ предмета познания субъектом
познания. Понятно, что в процессе познания, в процессе конструирования
предмета познания субъект познания использует различные средства. Так,
по Канту, познание невозможно без наличия у субъекта познания априор-
ных форм чувственности (пространства и времени), априорных форм рас-
судка (категорий). Ясно также, что если вести речь о научном познании, то
важнейшим средством осуществления познавательной деятельности и,
следовательно, средством, способом конструирования предмета научного
познания являются методы научного познания. Применение принципиаль-
но различных методов научного познания, в соответствии с такой логикой,
ведет к «созданию» из одного и того же объекта различных предметов на-
учного познания. В качестве важнейших методов научного познания, при-
менение которых определяет предмет и характер соответствующих наук,
неокантианцы указывали
генерализирующий метод и индивидуализи-
рующий метод.

85


Первый из названных методов нацелен на выявление устойчивых,
повторяющихся, существенных связей, свойственных изучаемому объекту
(генерализация - это выявление общего и фиксация главного, сущест-
венного в изученных представителях некоторого класса систем).
Вы-
явление связей такого рода позволяет формулировать соответствующие за-
коны (законы взаимодействия, законы структуры, законы функционирова-
ния
...). Поэтому метод генерализации иначе называется номотетиче-
ским методом
(от греческих слов номос - закон и 1ейо - устанавливаю).
Применение
этого метода в изучении некоторых событий, состояний, си-
туаций предполагает воспроизводимость соответствующих событий, си-
туаций, состояний; их независимость от многих характеристик субъекта
познания. Так, в любое время, в разных странах и городах, различные ис-
следователи могут осуществлять наблюдения, по сути, тождественные тем
наблюдениям, которые производил Г. Галилей. Посредством таких наблю-
дений он изучал свободное падение тел. Полученные в результате таких
наблюдений данные, осмысленные и обобщенные (это и будет применени-
ем метода генерализации), позволяют формулировать законы свободного
падения тел. Эти законы, как известно, связывают межд
у собой пройден-
ный путь, врем
я падения, скорость и ускорение падающего тела. Науки,
преимущественно использующие такой метод, называются номотетиче-
скими (законоустанавливающими). К этому классу наук принадлежат,
прежде всего, науки естественные (физика, химия, геология и т.д.). Дейст-
вительно, в этих науках удается сформулировать соответствующие законы,
которые и образуют центральную, сущностную часть естественнонаучного
знания.

Применение индивидуализирующего метода предполагает исследо-
вательский интерес к уникальным, неповторимым событиям,
состояниям,
субъектам. Он (этот метод) нацелен на постижение (детальное описание,
глубокое объяснение и понимание) именно таких событий, состояний,
субъектов.
Этот метод называется также идиографическим (от грече-
ских слов
1с1ю8 - особенный, своеобразный, §гарйо - пишу). Использование
индивидуализирующего метода, в отличие от применения метода генера-
лизации, не предполагает рассмотрения событий, состояний, субъектов в
качестве проявления некоего общего закона, в качестве экземпляров неко-
торого класса и т.п.
Науки, преимущественно применяющие идиогра-
ф
ический метод, называются индивидуализирующими. По мнению
неокантианцев, такими науками являются науки о культуре, науки о духе
(исторические науки, прежде всего).

Поскольку очевидно, что исторический, социокультурный процесс
включает в себя необозримое количество событий, ситуаций, субъектов,
постольку исследователь, изучающий этот процесс с помощью индивидуа-


субъектов тех из них, которые достойны внимания науки. Для того чтобы
осущ
ествить такой выбор, Г. Риккерт предложил использовать проце-
дуру «отнесения к ценности». При этом следует иметь в виду, что Г. Рик-
керт проводит принципиальное различие между обладающим общезначи-
мостью «отнесением к ценности», которое совершает трансцендентальный
субъект, и субъективной (как правило, общезначимостью не обладающей)
«оценкой», которую осуществляет индивид, эмпирический субъект. Про-
цедура «отнесения к ценности», по Риккерту, необходима именно для пре-
одоления субъективизма в индивидуализирующих науках. Если естествен-
ные науки посредством метода генерализации постигают «общее для всех»
изучаемых объектов, то исторические науки посредством индивидуализи-
рующего метода и процедуры «отнесения к ценности» достигают «значи-
мого для всех» изучающих субъектов.

  1.  Другие подходы к классификации наук

В истории культуры было предложено немало других интересных
классификаций наук. Упомянем здесь только некоторые из них.

Так, Аристотель различал науки теоретические, практические и
поэтические (творческие).
К теоретическим наукам, ведущим поиск зна-
ния ради него самого, он относил первую философию», физику («вторую
философию») и математику. К практическим наукам - этику и политику. В
качестве поэтических наук у него фигурирует то, что мы ныне называем
искусством. Высшей, божественной наукой Аристотель считал «первую
философию» (позднее для обозначения этой науки в философии стали ис-
пользовать слово «метафизика
»). Эта высшая наука, по Аристотелю, ис-
следует первые причины, пытается познать бытие, поскольку оно, бытие,
дает знание о Боге, поэтому он называет ее также теологией. «Все другие
науки, - подчеркивает он в «Метафизике», - более необходимы, нежели
она, но лучше нет ни одной
».

В эпоху Средневековья сложилась своя система наук («свободных
искусств
»). В эту систему наук включалось, как известно, семь наук. Во-
первых, - это «тривиум» (грамматика, диалектика и риторика). Во-вторых,
- это «квадривиум» (арифметика, геометрия, астрономия и музыка). Все
эти науки, разумеется, должны были тогда существовать под присмотром
«верховной науки
»: теологии (богословия).

Интерес представляет классификация наук, предложенная Ф. Бэко-
ном. Он различает науки, во-первы
х, по тому, что изучается в них: чело-
век, природа или Бог, во-вторых, - по тем сторонам познавательной спо-
собности человека, которые применяются преимущественно в соответст-
нующих науках. Так, память, полагал он, доминирует в исторических нау-
ках. Соответственно, разум - в философии, воображение - в поэзии, вера -
в теологии.

87


О. Конт, классифицируя науки, исходил из логических и историче-
ских связей между науками. Поэтому социология оказалась у него послед-
ней в ряду наук: математика, астрономии, физика, химия, биология, социо-
логия.

В. Дильтей (1833-1911) писал о двух классах наук: науках о природе
и науках о дух
е.

Э. Гуссерль (1859-1938) полагал, что существуют науки точные и
науки дескриптивные (описательные).

Современный немецкий философ Ю. Хабермас пишет о науках ре-
конструктивных и науках понимающих.

Современный российский логик и философ А.А. Ивин утверждает,
что существует три класса наук: естественные науки, социальные и гума-
нитарные науки, формальные науки (логика и математика). Предлагаемая
им классификация наук «опирается на две оппозиции: «оценка - описание»
и «абсолютные понятия - относительные понятия». Все науки сначала де-
лятся на естественные наук, тяготеющие к описанию в системе сравни-
тельных категорий,
и социальные и гуманитарные науки, тяготеющие к
оценке в системе абсолютных категорий; затем последние подразделяются
на социальные, нормативные и гуманитарные науки
»1.

Мы уже отмечали, что существуют науки фундаментальные и
науки прикладные.
Это различение осуществляется по целям, по функ-
циям наук соответствующего класса.

Для фундаментальных наук главной целью является достижение
адекватного знания о тех или иных объектах, их свойствах, связях и т.д. То
есть, главная функция этих наук - это познавательная функция. Такие нау-
ки удовлетворяют любознательность, любопытство ученых. Фундамен-
тальные науки, так сказать, не интересуются тем, будут ли когда-нибудь
применен
ы на практике, добытые ими знания. И ценность этих наук опре-
деляется в первую очередь ценностью полученны
х ими знаний, расши-
ряющих кругозор человечества. История науки, впрочем, демонстрирует,
что достижения фундаментальных наук, как правило, находят впоследст-
вии многочисленные применения в самых разных сферах жизни человека и
общества.

Прикладные науки нацелены преимущественно на применение зна-
ний (в частности знаний, полученных фундаментальными науками) в той
или иной сфере практической деятельности человека. Они также форми-
руют новые знания, но ценность прикладных наук определяется преиму-
щественно не ценностью полученных ими знаний, а ценностью примене-
ния этих знаний для решения практических задач. Впрочем, не следует
слишком резко отграничивать друг от друга фундаментальные и приклад-
ные науки. Связи между ними достаточно интенсивны и многообразны.

1 Философия: Энциклопедический словарь / под ред. А.А. Ивина. М., 2004, с. 376-377.


Особенно тесно переплелись фундаментальные и прикладные науки в на-
ши дни. Речь идет в частности о взаимопроникновении генетики и генной
инженерии, микрофизики и микроэлектроники, астрономии и космонавти-
ки и
т.д.

89


  1.  НАУКА КАК ФЕНОМЕН КУЛЬТУРЫ

Как уже отмечалось (см. раздел 1.1), философский подход к пони-
манию и оценке науки не может быть осуществлен вне рассмотрения
науки в качестве феномена культуры, вне рассмотрения науки в кон-
тексте культуры.
Действительно, наука изначально является порождени-
ем определенной культуры. Наука - это важнейший сектор порождающей
ее культуры, находящийся в сложных, неоднозначных отношениях с дру-
гими ее секторами. С другой стороны, наука сама обладает значительным
культуросозидающим потенциалом. Наука изменяетс
я вместе с культурой,
в лоне которой она существует; наука, эволюционируя, изменяет эту куль-
туру.

Таким образом, адекватное понимание и адекватная оценка состоя-
ния, функций, возможностей науки н
а определенном этапе ее развития мо-
гут быть даны только при условии ее рассмотрения в контексте той куль-
туры, в лоне которой она существует.

  1.  Понятия «моноцентрическая культура» и «полицентрическая

культура»

Для решения определенного класса философских, культурологиче-
ских и, видимо, социологических задач, связанных с пониманием и оцен-
кой науки, полезно ввести
понятия «моноцентрическая культура» и
«полицентрическая культура».

Разумеется, здесь не место для детального обсуждения содержания
этих понятий. Ограничимся их краткими пояснениями.

Моноцентрическая культура характеризуется наличием у нее гос-
подствующего, абсолютно доминирующего сектора. В такой культуре все
остальные ее секторы имеют служебный, вторичный характер по отноше-
нию к доминирующему сектору. Господствующий сектор культуры санк-
ционирует другие ее сектора, диктует им правила игры, придает им смысл.
Можно сказать, что доминирующий сектор формирует все остальные сек-
тора культуры. Моноцентрическая культура характеризуется высокой сте-
пенью интегрированности, целостности. Целостность культуры достигает-
ся здесь за счет, по сути, полной зависимости других секторов культуры
от
господствующего сектора. Совершенно очевидно, что целостность являет-
ся сильной стороной культуры такого рода. Моноцентрическая культура
-
это органическая, стабильная культура, имеющая, по сути, общепринятую
в рамках этой культуры систему ценностей, надежные способы решения
социальных и личностных проблем и т.д. Однако, с другой стороны, моно-
центрическая культура - это «жесткая», замкнутая культура, система,
склонная к консерватизму и к излишней регламентации общественной и
частной жизни людей, к авторитаризму и даже тоталитаризму.

90


История культуры демонстрирует осуществление лишь одного вида
моноцентрической культуры. Мы имеем в
виду культуру религиоцен-
трическую.
Действительно, на протяжении многих столетий именно рели-
гия определяла характер и сущность всех остальных секторов культуры
(образования, морали, политики, права, искусства, философии
...). Это
справедливо по отношению к западноевропейской (христианской) культу-
ре, п
о отношению к культуре Руси-России, по отношению к соответст-
вующим периодам в развитии многих других локальных культур. Можно
сказать также, что некоторые культуры и в наш
и дни продолжают оста-
ваться, по сути, религиоцентрическими. В данном случае мы ведем речь об
обществах, в социокультурной жизни которых решающую роль играет ис-
лам.

Здесь следует сказать, что существуют различные понимания рели-
гии, в том числе
- весьма расширительные. Так, например, известный рос-
сийский специалист по философии религии Д
. Пивоваров утверждает,
что есть религии «эгоцентрические, социоцентрические и космоцентриче-
ские». В свою очередь, социоцентрические религии представлены такими
разновидностями как «культ
ы личности, государства, партии избранного
народа или социального класса, техники, науки. Соответственно, космо-
центрические религии существуют в формах «теизма, пантеизма и атеиз-
ма
». Разумеется, что при таком - расширительном - истолковании религии
культура всегда была и будет религиоцентрической. «Настало время по-
нять, — убежден Д
. Пивоваров, — что религия (в теистической или атеи-
стической форме) пронизывает все отрасл
и культуры, в том числе филосо-
фию и науку. Эмансипация философии культуры от религии есть уто-
пия...» (Душа
и вера. Оренбург. 2003. С. 86)1.

Мы полагаем, что расширительное понимание религии может при-
вести к значительным сложностям как в теории, так и на практике, по-
скольку затрудняет выявление собственно религиозного в социокультур-
ной жизни. Видимо, точнее не отождествлять мировоззрение, идеологию
ил
и науку с религией, а говорить о наличии религиозных элементов в ми-
ровоззрении, идеологии или науке. В отличие от Д
. Пивоварова мы
предпочитаем использовать понятие религии в более узком и более стро-
гом, можно сказать, в более традиционном смысле слова. Поэтому дл
я нас
религиоцентричность является преходящей характеристикой культуры.

Что пришло (приходит) на смену религиоцентрической культуры?
Априори можно рассуждать так: развитие культур
ы сводится к смене до-
минирующих, господствующих ее секторов. В таком случае, история куль-
туры предстала бы перед нами как смена различных видов моноцентриче-
скои культуры: например, «правоцентрическая культура» сменяет «поли-

1 р

м- об этом также: Пивоваров Д.И. Философия религии: Учебное пособие. М., Екате-
ринбу
рг. 2006.

91


тикоцентрическую культуру», ей на смену приходит «культура искусство-
центрическая» и т.д. Такое рассуждение в некоторой мере правомерно. И
можно было бы подобрать ряд примеров, свидетельствующих, как кажет-
ся, в его пользу. Если принять такое рассуждение, то на смену религиоцен-
трической культуре, имевшей место в средневековой Европе, приходит
культура эпохи Возрождения, которую в рамках этого подхода можно бы-
ло бы характеризовать как искусствоцентрическую. В рамках этого же
подхода европейскую (и североамериканскую) культуру двадцатого века
следовало бы характеризовать как наукоцентрическую.

Мы не отрицаем, в принципе, возможности осуществления различ-
ных видов моноцентрической культуры. Однако подчеркнем, что, на наш
взгляд, развитие европейской культуры, начиная с эпохи Возрождения, а
позднее - североамериканской и российской культур, все
-таки точнее ха-
рактеризовать не как смену различных видов моноцентрической культуры,
а как период становления и развития по
лицентрической культуры. Други-
ми словами, речь идет о периоде перехода от моноцентрической (религио-
центрической) культуры к полицентрической культуре.

В ходе становления такой культуры различные сектора культуры ос-
вобождались от определяющего
влияния религии, обретали все большую
степень автономности, начинали развиваться в соответствии со своей соб-
ственной логикой. При этом, конечно, в значительной мере разрушается
прежняя интегрированность, целостность культуры. Разные сектора куль-
туры «начинают работать на себя». Становится реальной опасность распа-
да культуры на слабо связанные между собой сектора. Разрушение целост-
ности культуры проявляется в мировоззренческом, ценностном
кризисе,
характерном для переходной культуры. В это время между разными секто-
рам
и культуры возникает своего рода соревнование на предмет степени их
влияния на общественную и частную жизнь человека. На различных эта-
пах становления полицентрической культуры казалось, что тот или иной
сектор культуры становится доминирующим, а культура вновь становится
моноцентрической.

Так, в двадцатом веке, по мнению многих исследователей, опреде-
ляющую роль в культуре многих регионов мира играет наука (и в нераз-
рывном единстве с ней развивающиеся техника и технология). В это время
весомо заявила о себе
сциентистская позиция, в основе которой лежит
убеждение в том, что наука есть высшее достижение культуры и универ-
сальное средство решения всех человеческих проблем. В это время в об-
щественное сознание широко вошло убеждение в том, что социальная и
частная жизнь человека долж
ны выстраиваться на научной основе. Многие
сектора культуры в это время вольно или невольно подстраиваются под
науку. Все или почти все в эту эпоху стремится стать научным. В то время
широко распространилось убеждение в необходимости «научной филосо-
фии», «научного мировоззрения», «научной идеологии. Тогда же преобла-

92


дало мнение, согласно которому «этика - это наука», «эстетика - это нау-
ка», «литературоведение - это наука
»...

Здесь важно подчеркнуть, что даже в период верхней кульминации
авторитета науки в глазах общества она (наука) не была господствующим,
доминирующим, все определяющим сектором культуры. По всей видимо-
сти,
наука и не может быть таким (доминирующим) сектором.

Для обоснования этого предположения рассмотрим здесь вопрос о
возможности построения научного мировоззрения. Дело в том, что для
сциентистски настроенных авторов и для авторов, утверждающих, что со-
временная культура является наукоцентрической (или станет таковой в
скором будущем), принципиально важным является положительный ответ
на поставленный вопрос. Для нас же, напротив, отрицательный ответ на
этот
вопрос будет аргументом, подтверждающим уже сформулированный
тезис: культура не может быть наукоцентрической.

  1.  О возможности построения «научного мировоззрения»
    1.  Различные понимания «научного мировоззрения»; основные
      компоненты «научного мировоззрения»

Рассмотрение вопроса о возможности построения «научного миро-
воззрения» приводит нас к проблеме однородност
и «научного мировоззре-
ния», конкретнее - к вопросу о том, в какой степени научны различные
компоненты научного мировоззрения. Особое внимание при этом необхо-
димо уделить прояснению природы аксиологической (ценностн
о-
смысловой) составляющей научного мировоззрения. Иначе говоря, следует
попытаться ответить на вопросы: формируется ли эта составляющая собст-
венно научными средствами, либо ее формирование осуществляется пре-
имущественно вненаучными средствами.

Проблема научности «научного мировоззрения» представляется нам
чрезвычайно актуальной. Актуальность ее определяется, в частности,
весьма прискорбным факто
м широкого распространения в наши дни анти-
с
циентистских настроений. Понятно, что современный антисциентизм
имеет множество источников. Но одним из самых мощных его
источников
являетс
я перенесение на науку ответственности за то, что творилось отно-
сительно недавно в нашей стране и далеко за ее пределами от лица так на-
зываемого научного мировоззрения.

Обсуждение указанной проблематики, несомненно, предполагает
предварительную характеристику состава и структуры научного мировоз-
зрения. Разные авторы, говоря о научном мировоззрении, имеют в виду
существенно различающиеся феномены. Однако основной массив пред-

93


ставлений о научном мировоззрении может быть сгруппирован в два ва-
рианта его понимани
я.

Первый вариант - очевидно неудовлетворительный - истолковывает
научное мировоззрение как совокупность (систему) наиболее существен-
ных, обобщенных научных знаний о мире, человеке и их взаимоотношени-
ях. В рамках этого варианта научное мировоззрение состоит, в сущности,
из одного - знаниевого (когнитивного) - компонента и, по сути, тождест-
венно научной картине мира (в определенном ее понимании). Понятно, что
в рамках этого варианта отрицается само наличие в научном мировоззре-
нии ценностно-смысловой (аксиологической) составляющей. Поэтому во-
прос о природе этой составляющей снимается. Неудовлетворительность
этого варианта понимания научного мировоззрения определяется тем, что
с помощью такого «мировоззрения» невозможно даже подступиться к ре-
шению самых важных мировоззренческих проблем. Мы имее
м в виду про-
блему смысла жизни человека, проблему счастья, проблему свободы...
Другими словами, научное мировоззрение, сведенное к его знаниевой со-
ставляющей, к научной картине мира, без сомнения, было бы научным в
строгом смысле этого слова. Однако оно, на наш взгляд, недостойно зва-
ния мировоззрения, поскольку в нем отсутствует самое главное в мировоз-
зрении.

Второе понимание научного мировоззрения является принципиально
иным. Сторонники этого понимания сущности научного мировоззрения
совершенно справедливо указывают на то, что мировоззрение в принципе
не может сводиться к совокупности (и даже системе) знаний
о мире, чело-
веке и их взаимоотношениях. Любое мировоззрение для них - это специ-
фическое духовное образование, включающее, наряду с особого рода зна-
ниями о мире, человеке и их взаимоотношениях, убеждения, ценностные
ориентации, идеалы и т.п. Иначе говоря, в состав такого мировоззрения
входят не только знаниевая (когнитивная) компонента, но и другие. Для
простот
ы будем считать, что кроме знаниевой компоненты в состав науч-
ного мировоззрения (на данной стадии рассуждения мы полагаем, что та-
кое мировоззрение существует или может существовать)
входит еще толь-
ко одна составляющая: ценностн
о-смысловая (аксиологическая).

Указанные понимания сущности научного мировоззрения необходи-
мо иметь в виду и при рассуждении о характере знаниевого компонента
такого мировоззрения. Дело в том, что характер знаниевых составляющих
мировоззрения, наличие которых признается сторонниками обоих понима-
ний научного мировоззрения, существенно различен. Если в рамках перво-
го понимания эта составляющая, являющаяся единственной, действитель-
но включает в себя научные знания как таковые, то в рамках второго по-
нимания она включает в себя научные знания в существенно переработан-
ном виде.

94


Далее, говоря о научном мировоззрении, мы будем, как правило,
иметь в виду второе из указанных выше его пониманий.

Предварим разговор о ценностно-смысловой составляющей научно-
го мировоззрения кратким обсуждением его знаниевого компонента.

Рассмотрим, прежде всего, вопрос о том, какие именно научные зна-
ния входят в знаниевый компонент научного мировоззрения. Очевидно,
что в состав знаниевой составляющей научного мировоззрения входят не
все знания (о природе, обществе, человеке и их взаимоотношениях), полу-
ченные научным способом. Необходим принцип, критерий отбора, с по-
мощью которых мы сможем из всего массива научных знаний выбрать те,
которые достойны вхождения в состав научного мировоззрения. Простого
рецепта здесь нет. В самом общем плане эту задачу можно решить сле-
дующим образом.

Мировоззрение - это совокупность мировоззренческих проблем
и
их решений (или подходов к их решению). Если исходить из этого, то-
гда из всего массива научных знаний в состав научного мировоззрения
войдут те, которые необходимы для решения сформулированных на дан-
ной стадии развити
я культуры мировоззренческих проблем. Можно, ко-
нечно, оспорить предложенный принцип отбора, поскольку
он в некоторой
мере тавтологичен, поскольку он не раскрывает того, какие именно про-
блемы являются мировоззренческими. Однако существует достаточно
ус-
тоявшийся перечень мировоззренческих проблем (некоторые
из них были
указаны выше), который, можно сказать, инвариантно воспроизводится
ныне авторами самых различных мировоззренческих ориентаций. К таким
проблемам относят обычно проблему смысла жизни человека, вопросы о
месте человека в мире, о его познавательных и преобразовательных воз-
можностях, о происхождении человека и его перспективах.
.. Так что пред-
ложенный нами принцип отбора из всего массива научных знаний тех зна-
ний, которые следует включить в состав знаниевого компонента научного
мировоззрения, в определенной степени работоспособен. Другое дело,
что
его конкретное использование не является простым. Но,
видимо, простоты
в таком сложном деле ожидать не следует.

Сложность применения указанного принципа состоит в частности в
том, что мировоззренческие проблемы,
по сути, «пронизывают» весь ду-
ховный мир человека, они чрезвычайно многогранны и многоуровневы,
имеют различные формулировки, предстают в различные эпохи и в раз-
личных ситуациях в разных формах. Поэтому для своего решения они мо-
ГУТ как представляется, востребовать любой или почти любой элемент на-
у
чного знания. Причем этот элемент может быть весьма частным. И в дру-
гое время, в другой ситуации он (этот элемент научного знания) уже пере-
станет быть существенным для решения мировоззренческих проблем.

К примеру, знания, полученные Галилеем с помощью телескопа (о
ичии у Юпитера системы спутников, об их движении вокруг Юпитера,

95


о наличии фаз у Венеры и т.д.) в то время, несомненно, имели выдающееся
мировоззренческое значение, поскольку обосновывали гелиоцентрическую
систему мира, поскольку серьезно меняли представления о положении че
-
ловека в мире. В наше время, разумеется, такого рода знания почти полно-
стью потеряли свое мировоззренческое значение. Другой пример: установ-
ление геологией и палеонтологией того обстоятельства, что наша планета
и
жизнь на ней имеют историю, длящуюся многие миллионы лет. В свое
время эти знания имели колоссальное мировоззренческое значение, ибо
опровергали буквальное истолкование господствовавшего в мировоззре-
нии европейцев на протяжении веков библейского повествования
о сотво-
рении Богом Земли и жизни на ней в течение нескольких дней. Ныне зна-
ния такого рода опять-таки в значительной мере утеряли свою мировоз-
зренческую актуальность.

Таким образом, в состав научного мировоззрения следует включать
те научные знания, которые более или менее непосредственно использу-
ются для решения каких-либо мировоззренческих проблем.

  1.  Проблемы научные и проблемы мировоззренческие

Конечно, при рассмотрении того, какие проблемы являются миро-
воззренческими, недостаточно ограничиться ссылкой на эмпирически вы-
явленную устойчивость перечней мировоззренчески
х проблем, встречаю-
щихся у различных мыслителей. Дело в том, что, во-первых, полного сов-
падения этих перечней у различных авторов не наблюдается, а, во-вторых,
эмпирический подход не гарантирует, с
одной стороны, полноты этого пе-
речня, с другой,
что еще более важно - от ошибочного включения в этот
перечень не мировоззренческих, а собственно научных проблем
или про-
блем какого-либо иного рода. Не входя в детальное обсуждение весьма
объемного вопроса, касающегося установления своеобразия собственно
научных и собственно мировоззренческих проблем, предложим
подход,
позволяющий, на наш взгляд, достаточно корректно «развести» эти про-
блемы. В основе этого подхода лежат следующие два предположения.

Согласно первому из них, собственно научные проблемы концен-
трируются вокруг того, что можно назвать центральной научной
пробле-
мой, которую можно сформулировать в виде вопроса: как устроен мир? В
соответствии с этим предположением каждая наука интересуется тем, как
устроен тот сектор мира, который выступает в качестве объекта соответст
-
вующей науки. Все науки вместе, система наук стремятся ответить на во-
прос: как устроен мир?
1

Согласно второму предположению, мировоззренческие проблей1
концентрируются вокруг того, что можно назвать центральной миро
в03
зренческой проблемой, которую можно сформулировать в виде вопросов
^
для чего живет человек, в чем смысл его бытия? В соответствии
С эт


предположением все мировоззренческие проблемы, так или иначе, вклю-
чены в эту центральную мировоззренческую проблему,
их решения более
или менее опосредованно работают на решение этой проблемы. Те про-
блемы, которые не удается связать (непосредственно или опосредованно) с
центральной мировоззренческой проблемой, в соответствии с таким пред-
положением, следует исключить из числа мировоззренческих проблем.
Продолжая пояснение различий проблем собственно научных и проблем
собственно мировоззренческих, можно сказать, что научные проблемы на-
прямую относятся к миру сущего. И лишь весьма опосредованно они свя-
заны с миром должного. Соответственно, мировоззренческие проблемы
напрямую относятся к именно к сфере должного и касаются мира сущего
лишь в той мере, в какой он (мир сущего) соотносится с должным.

Можно сказать и иначе. Научное знание всегда объектно: оно опи-
сывает и объясняе
т мир объектов. Даже если наука исследует определен-
ного субъекта (человека, социальную группу, сообщество), она подходит к
нему как к объекту. Понятно, что такой подход правомерен и абсолютно
необходим, но его нельзя рассматривать как единственно возможный. И
наименее адекватен этот подход именно при попытках его применения для
исследования и понимания именно субъекта, для постижения субъектив-
ного начала в человеке.

Но мировоззрение человека есть как раз концентрат его субъектно-
сти, самости.
Мировоззрение представляет собой фундаментальный
уровень духовного бытия человека. Оно предопределяет его основные
целеполагания и ценностные ориентации, его проекты будущего, его
способы осуществления этого будущего, его способы самоосуществле-
ния.
Поэтому можно сказать, что знаниевая составляющая научного миро-
воззрения, формирующаяся на основе научных знаний, при всем уважении
к ней, не является ведущей и определяющей составляющей мировоззрения.

Сказанное позволяет в значительной мере конкретизировать пред-
ставления о характере знаниевого компонента научного мировоззрения,
если не сводить его к совокупности (системе) научных знаний о мире, че-
ловеке и их взаимоотношениях, то есть, если находиться в рамках второго
Из указанных выше пониманий сущности научного мировоззрения. По
Всей видимости, знаниевый компонент так понимаемого научного миро-
Воззрения либо очень близок, либо совпадает с тем, что называется науч-
н°й картиной мира, представляющей собой синтез наиболее существенных
й °бщих научных знаний о мире. В любом случае, входя через применение
решения тех или иных мировоззренческих проблем в состав научного
овоззрения, научные знания в определенной мере трансформируются.

сколько серьезна эта трансформация можно установить лишь через кон-
обп РассмотРение конкретной ситуации, через рассмотрение, как пре-
^й^^°ТСЯ определенные элементы научного знания, входя в конкретный
ОЬОЗЗренчесКИЙ контекст.


Для пояснения сущности обсуждаемой трансформации можно про-
вести параллель с трансформацией научных знаний, происходящей с науч-
ными знаниями, когда они применяются при разработке технических или
технологических устройств. Очевидно, что применение научных знаний
при разработке технических (технологических) устройств преобразует их,
превращает их в прикладные знания.

Сказанное выше о своеобразии собственно научных и собственно
мировоззренческих проблем позволяет предположить, что на базе научных
знаний можно решить не все мировоззренческие проблемы, а лишь те из
них, которые непосредственно примыкают к научным проблемам.

Другие мировоззренческие проблемы не могут быть решены на базе
научных знаний, но эти знания могут выступить в качестве основы дл
я от-
браковки некоторых вариантов решения таких мировоззренческих про-
блем. Так, например, упомянутые открытия Галилея, конечно, не могли
решить мировоззренческую проблему положения человека в мире, но за-
браковали те варианты решения этой проблемы, которые ведут к геоцен-
тризму.

Наконец, третий класс мировоззренческих проблем составляют про-
блемы, которые не только не могут быть решены на базе научных знаний,
но для которых научные знания не могут послужить даже основой для от-
браковки тех или иных их решений. К таковым проблемам, по всей види-
мости, относятся мировоззренческие проблемы наиболее близкие к цен-
тральной мировоззренческой проблеме (проблеме смысла жизни человека).
Мы имеем в виду проблемы, связанные с такими понятиями как счастье,
любовь, милосердие, страдание, отчаяние, смерть, надежда и т.д. Иначе го-
воря, научные знания в наименьшей степени способны участвовать в ре-
шении тех проблем, которые и составляют ценностно-смысловой блок ми-
ровоззрения.

  1.  О природе ценностно-смыслового компонента «научного

мировоззрения»

Какова же природа ценностно-смыслового компонента «научного
мировоззрения»? Без сомнения, он складывается на основе тех мировоз-
зренческих систем (религиозных и философских), которые представлены в
культуре, сформировавшей субъекта соответствующего «научного миро
-
воззрения
». Это утверждение можно подтвердить рассмотрением мировоз-
зрений крупнейших исследователей, внесших определяющий вклад в раз-
витие классической и современно
й науки (И. Ньютон, Ч. Дарвин, М-
Планк, А. Пуанкаре, А. Эйнштейн, И. Пригожин, С. Хокинг). Следует
иметь в виду, что в данном случае, как правило, речь не идет о простом за-
имствовании учеными тех или иных составляющих имеющихся религиоз-
ных или философски
х мировоззрений. Речь идет о преобразовании и прй'

98


способлении различных элементов таких мировоззрений этими мыслите-
лями для построения более или менее оригинальных мировоззренческих
образований, выступающих в качестве их мировоззрений. Речь идет о
формах взаимодействия, формах синтеза научного знания, научного отно-
шения к миру, с одной стороны, и религиозных или философских форму-
лировок мировоззренческих проблем и религиозных или философских их
решений - с другой. Тем не менее, необходимо подчеркнуть, что в ценно-
стно-смысловом блоке мировоззрения выдающихся ученых абсолютно
преобладает ненаучный компонент, почерпнутый творцами такого миро-
воззрения из соответствующих религиозных и философских построений.

  1.  Пример «научного мировоззрения»: мировоззрение Альберта

Эйнштейна

Рассмотрим здесь в качестве примера некоторые особенности миро-
воззрения великого физика А. Эйнштейна (
1879-1955). Конечно, следует
иметь в виду, что задача реконструкции хотя бы основных характеристик
выдающегося исследователя является самостоятельной и весьма сложной
задачей. Это тем более справедливо, что мировоззрение ученого значи-
тельно менялось в ходе его жизни, на протяжении его профессиональной
карьеры. Поэтому, разумеется, мы здесь не претендуем на последователь-
ное и детальное воссоздание мировоззрения А. Эйнштейна. Как уже отме-
чено, речь будет идти лишь о некоторых, но существенных сторонах его
мировоззрения. При этом необходимо отчетливо осознавать: когда мы го-
ворим о мировоззрении ученого, речь идет не только о тех компонентах
его мировоззрения, которые непосредственно влияют на исследователь-
скую деятельность (о гносеологическом и онтологическом компонентах
мировоззрения), но и о других компонентах его мировоззрения,
лишь кос-
венно воздействующих на профессиональную деятельность, о целостном
его мировоззрении.

А. Эйнштейн проявлял значительный интерес к мировоззренческой
проблематике. Он написал немало работ, посвященных рассмотрению
творчества и мировоззрения его великих предшественников: Б. Спинозы,
И. Ньютона, Дж. К. Максвелла, Э. Маха,
Г.А. Лоренца, М. Планка, Б. Рас-
села и др. Большое внимание он уделял осмыслению собственного миро-
воззрения.

При этом Эйнштейн, на наш взгляд, достаточно ясно осознавал, что
многие существенные составляющие мировоззрения человека и исследова-
теля в частности не формируются научными знаниями. Так, он совершенно
справедливо указывает, что наука в первую очередь стремится описать,
децЯСНить то «что существует на самом деле». Наука не способна, убеж-
к автоР теории относительности, сама определять цели, идеалы челове-
 °на не способна определять то, «что должно быть». «Наука, - утвер-

99


ждает Эйнштейн, - может лишь устанавливать логическую взаимосвязь
между моральными сентенциями и давать средства для достижения мо
-
ральных целей, однако само указание цели находится вне науки» (Собр.
науч
н. тр. Т. 4. С. 565).

Характеризуя взаимоотношения науки и теории познания, то есть то-
го блока философии, который непосредственно влияет на профессиональ-
ную деятельность ученого, великий физик писал: «Теория познания без
соприкосновения с наукой вырождается в пустую схему. Наука без теории
познания (насколько это вообще мыслимо) становится примитивной и пу-
таной .
.. Ученый ... с благодарностью принимает гносеологический ана-
лиз понятий, но внешние условия, поставленные перед
ним опытными
фактами, не позволяют ему чрезмерно ограничивать себя принадлежно-
стью к некоторой философской системе при построении
понятий. Поэтому
в глазах последовательно мыслящего философа он предстает как оппорту-
нист, бросающийся из одной крайности в другую. Как человек, пытаю-
щийс
я описать мир, не зависящий от актов восприятия, он кажется реали-
стом.
Как человек, считающий понятия и теории свободными (не выводи-
мыми логическим путем из эмпирических данных) творениями человече-
ского разума, он кажется
идеалистом. Как человек, считающий свои поня-
тия и теории обоснованными
лишь в той степени, в которой они позволяют
логически интерпретировать соотношения между чувственными воспри-
ятиями, он является
позитивистом. Он может показаться точно так же и
платонистом и пифагорейцем, ибо он считает логическую простоту не-
преложным и эффективным средством своих исследований» (Собр. научн.
тр. Т.4, М., 1967. С. 310-
311).

Приведенное рассуждение А. Эйнштейна показывает, во-первых,
что, по его мнению, ученый, как правило, не разрабатывает свою гносеоло-
гию самостоятельно, а выбирает из имеющихся многообразных гносеоло-
гических систем (разработанных преимущественно философами) те их
элементы, которые могут эффективно применяться в интерпретации и
обосновании его исследовательской деятельности. Это признание Эйн-
штейна вполне можно распространить и н
а другие компоненты мировоз-
зрения: онтологическую, аксиологическую, антропологическую, историо-
софскую.
.. Представитель специальной науки (даже выдающийся!), как
правило, не выстраивает их сам. Это не его задача. Если бы он занимался
этим, он действовал бы уже, по сути, как философ. Так, в частности, сам А.
Эйнштей
н многие основоположения своего мировоззрения почерпнул из
идейного наследия философов различных эпох и школ, труды которых он
штудировал на протяжении, по сути, всей свое
й жизни.

К примеру, хорошо известна приверженность Эйнштейна идеям де-
терминизма, закономерного, рационального устройства мира. Во многих
своих произведениях он очень настойчиво подчеркивал «универсальность
действия закона причинности», упорядоченность, рациональность, гармо-

100


ничность мира, скрывающиеся за хаосом чувственных восприятий мира.
Это убеждение свое в рациональном устройстве мира он называл даже ре-
лигиозностью («космическое религиозное чувство
»). В этих убеждениях
своих он следовал рационалистическим системам философов прошлого.
Чаще всего при этом он упоминал философию Б. Спинозы. «Я верю в бога
Спинозы»
, - говорил Эйнштейн. В одном из писем своему другу М. Соло-
вину Эйнштейн пишет: «Мне вполне понятно Ваше упорное нежелание
пользоваться словом «религия» в тех случаях, когда речь идет о некотором
эмоционально-психологическом складе, наиболее отчетливо проявившем-
ся у Спинозы. Однако я не могу найти выражение лучше, чем «религия»,
для обозначения веры в рациональную природу реальности .
.. Там, где от-
сутствует это чувство, наука вырождается в бесплодную эмпирию. Какого
черта мне беспокоиться, что попы наживают капитал, играя на этом чувст-
ве?» (Собр. науч
н. тр. Т. 4. С. 564).

В связи с этим следует отметить, во-вторых, что одной из самых
существенных характеристик мировоззрения А. Эйнштейна был его
своеобразный пифагореизм-платонизм.
Мы имеем в виду то, что Эйн-
штейн - особенно в поздний период его творчества (начиная примерно с
1920 г.) - был убежден, что рациональную структуру мира можно познать
посредством интеллектуальной интуиции, посредством умозрения, под-
крепленны
х выдвижением математических гипотез. Приведем здесь неко-
торые его показательные в рассматриваемом отношении высказывания.

В своей Спенсеровской лекции «О методе теоретической физики»,
прочитанной в Оксфорде
1 июня 1933 года, он говорит следующее. «Весь
предшествующий опыт убеждает нас в том, что природа представляет со-
бой реализацию простейших математически мыслимых элементов. Я убе-
жден, что посредством чисто математических конструкций мы можем най-
ти те понятия и закономерные связи между ними, которые дадут нам ключ
к пониманию явлений природы. Опыт может подсказать нам соответст-
вующие математические понятия, но они ни в коем случае не могут быть
выведены из него. Конечно, опыт остается единственным критерием
при-
годности математических конструкций физики. Но настоящее творческое
начало присуще именно математике. Поэтому я считаю в известном смыс-
ле оправданной веру древних в то, что чистое мышление в состоянии по-
стигнуть реальность» (Собр. научн. тр. Т. 4. С.
184). Об этом же Эйнштейн
писал в «Прологе» к книге М. Планка:
«.. .Высшая задача физики состоит в
открытии наиболее общих элементарных законов, из которых можно было
бы логически вывести картину мира. Однако не существует логического
пути открытия этих элементарных законов. Единственным способом их
постижения является интуиция, которая помогает увидеть порядок, крою-
щийся за внешними проявлениями различных процессов ... При каждом
сУЩественном продвижении вперед физик обнаруживает, что фундамен-
Тальные законы все более и более упрощаются по мере того, как развива-

101


ются экспериментальные исследования. Он удивляется, когда замечает,
сколь стройный порядок возникает из того, что прежде казалось хаосом.
Этот порядок нельзя считать связанным с работой его собственного интел-
лекта;
он обусловлен одним свойством, присущим миру восприятий.
Лейбниц удачно назвал это свойство «изначальной гармонией» (там же. С.
154). Отсюда непрестанные, более чем тридцатилетние, увы, не приведшие
к успеху, усилия Эйнштейна по созданию единой теории поля, которая, по
его убеждению, не только единым образом описала бы гравитационное и
электромагнитные поля, но содержала бы в себе детерминистическое опи-
сание квантовых эффектов. Эйнштейн вновь и вновь указывает, что сама
действительность устроена рационально, что действительность обладает
внутренней упорядоченностью и гармонией. Он говорит
о своей вере в
простоту и постоянство природы, о том, что «природа устроена так, что ее
законы в большой мере определяются уже
чисто логическими требования-
ми...» (там же. С. 281). Дело ученого - через свободное, творческое конст-
руирование понятий и математических соотношений открыть эту внут-
реннюю упорядоченность и гармонию.

Таким образом, мы видим, что важнейшие мировоззренческие ус-
тановки А. Эйнштейна: его убежденность в рациональном устройстве
мира, его вера в рациональную постижимость рационально устроен-
ного мира - были преимущественно философского, а не собственно
научного происхождения.

В этом плане значительный интерес представляют также его раз-
мышления о мотивации научной деятельности, о счастье человека. Харак-
теризуя мотивацию научной деятельности, Эйнштейн неоднократно ут-
верждал, ссылаясь при этом на А. Шопенгауэра, что «одним из сильней-
ших мотивов, побуждающих людей посвящать себя искусству и науке, яв-
ляется стремление избежать повседневности с ее серостью и мертвящей
скукой и сбросить с себя оковы своих собственны
х преходящих желаний,
нескончаемой вереницей сменяющих друг друга, если эти помыслы сосре-
доточены на различного рода будничных мелочах и ограничены только
ими. К этому негативному мотиву следует добавить и позитивный. Приро-
да человека такова, что он всегда стремился составить для себя простой и
не обремененный излишними подробностями образ окружающего его ми-
ра. При этом он пытался построить картину, которая дала бы до какой
-то
степени реальное отображение того, что человеческий разум видит в при-
роде. Именно это делает и поэт, и художник, и философ, и естествоиспы-
татель, причем каждый по-своему. В созданную им картину мира человек
помещает центр тяжести своей души и таким образом находит в ней тот
покой и то равновесие, которые не может найти в тесном кругу повседнев-
ной жизни, требующем с его стороны непрестанных реакций» (там же. С.
153).

102


Следует предположить также, что А. Эйнштейн, высказываясь о
близких ему по дух
у людях, характеризовал и самого себя. В этом плане
интересны его характеристики Б. Спинозы и П. Ланжевена. О первом он
пишет: «Спиноза был полностью убежден в причинной зависимости всех
явлений еще в
то время, когда попытки достичь понимания причинных
связей между явлениями природы имели весьма скромный успех. Убеж
-
денность Спинозы в причинной зависимости всех явлений относилась не
только к неодушевленной природе, но и к человеческим чувствам и по-
ступкам. У него не было никаких сомнений относительно того, что наша
свободная (т.е. не подчиняющаяся причинности)
воля является иллюзией,
обусловленной тем,
что мы не принимаем во внимание причины, дейст-
вующие внутри нас. В изучении
этой причинной связи он видел средство
излечения от страха, ненависти и горечи, единственное средство, к кото-
рому может обратиться мыслящий человек. Обоснованность своих убеж-
дений
он доказал не только с помощью ясного и точного изложения своих
рассуждений, но и примером всей своей жизни» (там же. С. 254). О фран-
цузском физике П. Ланжевене Эйнштейн пишет: «Он ... твердо верил в
силу разума и науки. Сердце его было настолько чисто, что он был убеж-
ден в готовности всех людей отказаться полностью от личного, как только
они познали свет разума и справедливости. Разум был его верой - верой,
которая должна была дать не только свет, но и спасение. Его желание по-
мочь всем людям в том, чтобы они воспользовались более счастливой
жизнью, было, возможно, сильнее, чем желание чисто умственного позна-
ния. Случалось, что он жертвовал много времени и энергии для выяснения
политических вопросов. Никто из тех, кто обращался к его общественному
сознанию, не уходил от него с пустыми руками. Истинное моральное ве-
личие его личности было причиной, вызывающей ярую ненависть многих
интеллигентов, чаще всего ограниченных. Но зато он понимал всех и в
своей доброте не питал никакой неприязни к кому бы то ни было» (там же.

С. ).

  1.  Еще одно истолкование «научного мировоззрения»

Обсуждаемая проблема выводит нас на еще один весьма серьезный
вопрос. Дело в том, что с предлагаемым нами подходом, согласно которо-
му Ценностно-смысловая составляющая мировоззрения даже выдающихся
Деятелей науки преимущественно определяется религиозными либо фило-
софскими идеями, ценностными ориентациями и т.п., могут согласиться
многие автор
ы. Однако значительная их часть отметит при этом, что дале-
ко не всякое мировоззрение даже великих ученых может быть определено
как научное. В частности, такие авторы будут отрицать научность миро-
воззрения тех ученых, которые опираются в своих мировоззренческих раз-

103


мышлениях на религиозное миросозерцание и философские построения
определенных
типов.

Они будут отстаивать позицию, утверждающую научность такого
мировоззрения, в котором не только знаниевая составляющая формируется
научным способом, но и ценностно-смысловой блок формируется в ре-
зультате синтеза научных знаний и научного отношения к миру, с одной
стороны, и научной философии, с другой. Иначе говоря, эти авторы убеж-
дены в том, что прямолинейное отнесение философии к вненаучной сфере
неправомерно, что существует научная философия, они убеждены в том,
что философия - это наука или может быть наукой (см. об этом также в
разделе
2.4). Именно философия как наука, именно научная философия,
либо та или иная форма синтеза такой философии с научным знанием и
образует, с их точки зрения, научное мировоззрение. Так, например, как
научную характеризовали свою философию сторонники диалектического
материализма. Основоположниками этого философского направления, на-
помним, были
К. Маркс (1818-1883) и Ф. Энгельс (1820-1895).

Такая позиция, несомненно, имеет право на существование. В конце
концов, все дело здесь в определении науки, в определении научности.
Можно представить себе некое расширительное толкование науки и науч-
ности. Например, если критериями научности считать системность, рацио-
нальность, стремление к теоретической и эмпирической обоснованности
суждений, составляющих данное духовное образование, то в пределы так
понимаемой научности следует включить, по крайней мере, некоторые фи-
лософские системы (например, философию И. Канта
и философию Г. Ге-
геля). Так, например, В.Б. Губин в своей брошюре «Философия как наука»
(М., 20
09) присоединяется к определению науки, сформулированному в
свое время английским математиком и философом А.Н. Уайтхедом. Со-
гласно этому определению, наука - это «систематическое познание
...»1.
Однако, по всей видимости, указанные критерии научности (системность,
рациональность
...) являются излишне общими и абстрактными. Они, на
наш взгляд, не позволяют решить проблему демаркации науки и ненауки.
Кроме того, их чрезвычайно сложно применить именно к элементам цен-
ностно-смыслового блока мировоззрения. Эти критери
и применимы в пол-
ной мере именно к знаниевым компонентам рассматриваемых духовных
образований. В частности, они применимы к знаниевым компонентам раз-
личных философских систем, и некоторые из них способны удовлетворить
требованиям этих критериев. Конечно, этого недостаточно для отнесения
таких философских систем к науке, этого недостаточно для определения
таких философских систем как вариантов научного мировоззрения.

* * *

1 Уайтхед А.Н. Избранные работы. М., 1990, с. 555.

104


Таким образом, если согласиться с тем, что в состав научного миро-
воззрения входят знаниевый и ценностно-смысловые блоки, если принять
хо, что ведущую, определяющую роль в мировоззрении играет именно
ценностно-смысловая его составляющая, если признать, что эта - ценност-
но
-смысловая составляющая - не может быть сформирована строго на ос-
нове научных знаний, то следует сделать вывод, что научного, в полном
смысле этого слова, мировоззрения существовать не может.

Соответственно, тот, кто говорит о существовании научного миро-
воззрения, либо принимает научную картину мира за мировоззрение, либо
не рассмотрел достаточно внимательно
и глубоко характер ценностно-
смысловой составляющей соответствующего мировоззрения.

  1.  Наука в контексте полицентрической культуры

Ныне в обществе все более фундаментально осознается факт относи-
тельной автономности и самоценности различных секторов культуры.
Сциентистские характеристики других (вненаучных) секторов культуры
как архаических и отживших свой век (религия), как второстепенных, слу-
жебных (художественная литература, искусство), как не доросших до
уровня науки, примитивны
х (обыденная, повседневная, народная культу-
ра) все более уходят в прошлое.

Это может интерпретироваться как ослабление влияния науки на
другие сектора культуры, как понижение социального статуса науки. В
принципе, не исключено и это. Тем более, что в наши дни широкое рас-
пространение получил антисциентизм, питаемый целым комплексом
ис-
точников. Все-таки точнее оценивать преодоление предшествующей, ус-
ловно говоря, «сциентистской» стадии в развитии культуры не как падение
роли и значимости науки, а как обретение наукой своего истинного места в
контексте полицентрической культуры. На
этом пути, конечно, имеют ме-
сто и будут различного рода эксцессы (как сциентистского, так и антисци-
ентистского толка), но, в общем,
идет процесс формирования и развития
нового типа культуры (полицентрической культуры) и нахождения
наукой своего места в ней.

Каково же место науки в полицентрической культуре? - Разумеется,
это тема для большого исследования. Выскажем здесь только несколько
Достаточно существенных, на наш взгляд, суждений в связи со сформули-
рованным вопросом. При этом, естественно, необходимо
исходить из не-
которого представления о полицентрической культуре.

105


  1.  О взаимоотношениях науки и других секторов полицентри-

ческой культуры

Прежде всего, ясно, что полицентрическая культура представляет
собой систему взаимосвязанных и взаимопроникающих, относительно са
-
мостоятельных секторов культуры
. Для осуществления более или менее
гармонических отношений между этими секторами каждому из них (в лице
их творцов и носителей, а также философов и культурологов) необходимо
осознать свою собственную специфику,
свои возможности и пределы. В
частности, всем им необходимо избавиться от претензий на непогреши-
мость, от попыток определять другим секторам стратегию их развития и
т.п. Каждому сектору следует выработать стратегию построения долговре-
менных отношений с другими секторами культуры. При этом, видимо, на-
до
исходить из того, что у каждого сектора культуры есть свое «твердое
ядро», которое определяет специфику, природу
этого сектора. Это «твер-
дое ядро» необходимо защищать от покушений со стороны других, в част-
ности, соседних секторов культуры, поскольку разрушение
этого «твердо-
го ядра» будет означать исчезновение соответствующего сектора культу-
ры, извращение его природы. Вероятно, у каждого сектора культуры есть
также своего рода «внешние оболочки», которые в значительной мере пе-
ресекаются друг с другом, образуя комплексные, переходные феномены
культуры, несущие на себе черты двух или нескольких секторов культуры.

Так, если вернуться к рассмотрению места науки в полицентриче-
ской культуре, то можно сказать, что ее «твердое ядро» фиксируется теми
требованиями, которые обычно предъявляются к науке (наличие собствен-
ных - научных - методов познания, когерентность, верифицируемость
знания, доказательность, обоснованность положений, наличие особого
языка, признанность соответствующим научным сообществом и т.д.) (см.
об этом раздел
1.4.2.1). Скорее всего, всем этим требованиям (идеалам и
нормам науки) не удовлетворяет ни одна реальная наука.
«Чистая»
наука (наука, состоящая только из своего «твердого ядра») - это идеал, к
которому можно стремиться, но которого нельзя достичь. Реальная наука
всегда окружена соответствующими «внешними оболочками», включаю
-
щими в свой состав смешанные (научно-ненаучные) и ненаучные элемен-
ты (философские, теологические, мифологические, идеологические и
т.д.).

Пока эти смешанные (научно-ненаучные) и собственно ненаучные
элементы присутствуют в некоторой науке сугубо локально, в форме
«вкраплений» и т.п., эта наука может нормально функционировать и раз-
виваться. Однако если в данной науке упомянутых элементов становится
все больше и их роль в ней значительно возрастает, если такие элементы
проникают в «твердое ядро» этой науки, может произойти превращение,
перерождение науки в нечто иное. Можно наблюдать, например, превр
а-
щение некоторой естественной науки в натурфилософию, если в эту науку

106


вторгнется значительный массив философских элементов. Возможно пре-
образование некоторой социальной дисциплины в идеологическую док-
трину, если в этой дисциплине тон начинают задавать идеологические ус-
тановки. Наука может преобразоваться в некоторую разновидность пара-
науки, если в соответствующей когнитивной практике начинают довлеть
мифологические элементы. Существование таких комбинированных, пере-
ходных феноменов культуры, занимающих место на внешних границах
науки, видимо, следует воспринимать как естественный факт развиваю-
щейся культуры. Эти феномены необходимо изучать, необходимо отли-
чать их от науки и давать им корректную оценку.

  1.  О возможностях и пределах науки

Что касается определения возможностей и пределов науки, то это
ныне вопрос чрезвычайно актуальный (мы касались его выше; см. разделы

  1.  1.4.2.1). Дело в том, что в наши дни появляется все больше трудов
    весьма известных и весьма просвещенных авторов, в которых роль науки в
    социальной и культурной жизни оценивается явно негативно. Наука в этих
    трудах объявляется виновной едва ли не во всех бедах человечества. К
    трудам такого рода относятся, в частности следующие книги: Свасьян К.А.
    Становление европейской науки. М., 20
    02; Майоров Г.Г. Философия как
    искание Абсолюта. Опыты теоретические и исторические. М., 2004; Пиво-
    варов Д. Душа и вера. Оренбург. 2003. Как мы уже отмечали, причин для
    нынешнего всплеска антинаучных настроений много. Однако в значитель-
    ной мере эти настроения, на наш взгляд, питаются именно неверным по-
    ниманием возможностей и пределов науки.

Так, например, никто их серьезных авторов в наши дни не будет ут-
верждать всесилия науки, не будет утверждать, что наука способна при-
вести человека к Абсолютной истине. Но это, разумеется, не отрицает ко-
лоссальных достижений науки в самых различных областях. Достаточно
вспомнить здесь достижения микрофизики, генетики, внегалактической
астрономии...

Конечно, авторы, пишущие о «тщете» науки, укажут, что далеко не
по всем направлениям наука достигла впечатляющих результатов1. Этот
аргумент надо принять. И тут же необходимо внимательно проанализиро-
вать те направления науки, которые не дали больших достижений. Этот
анализ должен дать ответ на вопрос: почему дело обстоит именно так? -
ожет быть, причина этого в недостаточном внимании общества к данным
направлениям науки (недостаточное финансирование соответствующих
~
~ ~ - -

Ни например, Г.Г. Майоров утверждает, что «человек за всю свою научную историю
гих
И0Т^ Не ПР0ДВИНУЛСЯ ни в познании своего внутреннего «я», ни в познании дру-
лиук^Дей как они существуют в качестве субъектов» (Философия как искание Абсо-
 ■? с. 27).

107


исследований, их непрестижность и т.п.). Может быть, дело в том, что эти
направления в своем развитии еще не достигли необходимой для соверше
-
ния эпохальных открытий стадии зрелости. Возможно, дело в том, что
объекты, на которые направлены познавательные усилия этих научных на
-
правлений, более доступны иным - ненаучным - формам познания. Вряд
ли, например, наука достигнет больших успехов в познании любви. Этот
«объект» более доступен искусству,
поэзии, философии. Тем более далек
от науки такой «объект познания», как Бог. Им более успешно занимаются
религия и мистика.

Недостаточно обоснованы, на наш взгляд, также обвинения науки в
том, что ее развитие привело к ценностно-смысловому вакууму, столь ха-
рактерному современному обществу. Дело в том, что наука сама по себе,
«напрямую», не решает аксиологические проблемы. Поэтому ее влияние
на формирование аксиологической составляющей мировоззрения, а, сле-
довательно, и на состояние этого компонента мировоззрения человека, яв-
ляется косвенным, опосредованным. Значительно более весом вклад науки
в формирование знаниевой составляющей мировоззрения. Очевидно, од-
нако, что характер мировоззрения в решающей мере определяется именно
ее аксиологической составляющей, вклад науки в которую, как уже сказа-
но, незначителен (см. об этом в разделе 2.2). Поэтому упреки науке в ны-
нешнем ценностно-смысловом вакууме, по сути, - упреки не по адресу.
Поэтому, как уже отмечалось, невозможно создание научного, в достаточ-
но строгом смысле этого слова, мировоззрения. В
связи с этим должны
быть сняты также обвинения в адрес науки, обусловленные трагическими
последствиями того, что творилось относительно недавно
от имени «науч-
ного мировоззрения», роль которого играла в нашей стране марксистско-
ленинская идеология.

  1.  Взаимоотношения науки и религии
  2.  О необходимости методологически корректного подхода к со-
    поставлению науки и религии. Четыре типа взаимоотношений науки
    и

религии

Взаимоотношения науки и религии имеют длительную и сложную
историю. Весьма неоднозначны их взаимоотношения и в наши дни. По по-
воду этих взаимоотношений высказано немало поспешных, необоснован-
ных, абстрактных суждений как представителями науки, так и религиоз-
ными деятелями. Так, например, долгое время весьма популярны
м был
прямолинейн
о-просветительский подход, согласно которому развитие нау-
ки, непрерывный прогресс научного познания ведет к вытеснению религии
на обочину общественной жизни и, в конечном счете, - к ее отмиранию.
Не менее прямолинейным является подход тех многочисленных ныне ав-

108


торов, которые полагают, что современная наука (прежде всего космоло-
гия с ее гипотезой о «рождении» Вселенной из сингулярного состояния)
подтверждает религиозные (библейские, в частности) представления о со-
творении мира Богом из ничего.

По всей видимости, подобных искажений и упрощений в понимании
взаимоотношений науки и религии можно избежать только в том случае,
если будет выбран, сконструирован методологически корректный способ
сопоставления, сравнения столь различны
х компонентов культуры.

Первый шаг в направлении такого способа сопоставления науки и
религии нами уже сделан, поскольку м
ы только что сформулировали, на
первый взгляд, очевидное, но, на самом деле, очень существенное положе-
ние, согласно которому и религия, и наука являются компонентами куль-
туры. Это значит, что они
(религия и наука) формируются в лоне опре-
деленной культуры, что они должны быть рассмотрены как подсисте-
мы определенной культуры (в пределах которой они взаимодейству-
ют),
что у религии и науки есть свои функции, диктуемые не только
их внутренним строением и внутренней логикой, но и определяемые
целостностью соответствующей культуры.

Второй шаг в выработке корректной методологии сопоставления
науки и религии состоит в выявлении важнейших аспектов их бытия. Ина-
че говоря, сопоставляя науку и религию, мы должны сопоставлять не не-
кие аморфные образования, а их важнейшие социальные, культурные про-
явления. Конкретнее:
методологически грамотное сопоставление науки
и религии должно анализировать соотношение трех аспектов бытия
науки с тремя же соответствующими аспектами бытия религии. Нау-
ка как социальный институт должна сопоставляться с религией как
социальным институтом, наука как специфический вид деятельности
- с религией как специфическим видом деятельности и, наконец, нау-
ка как особый вид знания - с религиозным мировоззрением.

Правомерность и необходимость сопоставления первых двух аспек-
тов бытия науки и религии не нуждается в обосновании. Сопоставление
научного знания и религиозного мировоззрения может вызвать вопросы. В
частности, может возникнуть вопрос, почему не сопоставляются более од-
нородные сущности: научное мировоззрение и религиозное мировоззре-
ние. Вопрос вполне резонный. Но он возникает лишь у тех авторов, кото-
рые полагают, что существует или может существовать научное мировоз-
зрение. По нашему мнению, научное (в достаточно строгом смысле этого
слова) мировоззрение не может быть построено (см. об этом подробнее в
Р
азделе 2.2), поскольку за пределами научного решения остаются самые
основные мировоззренческие проблемы (проблема смысла жизни челове-
ка, проблема свободы, проблема счастья...). Это не значит, конечно, что
НаУка не вносит своего вклада (очень существенного вклада) в формирова-
ние различных мировоззренческих образований: в формирование религи-

109


озных мировоззрений, в формирование философских мировоззрений. Нау-
ка, как уже отмечалось, вносит существенный вклад, прежде всего, в фор-
мирование знаниевых компонентов соответствующих мировоззрений. Она
лишь очень опосредованным и косвенным образом может воздействовать
на формирование других компонентов мировоззрений, к каковым можно
отнести мировоззренческие принципы, убеждения, духовные ценности,
идеалы.

Сказанное объясняет, почему мы считаем правомерным сопоставле-
ние религиозного мировоззрения (точнее, некоторы
х его составляющих) и
научного знания. Сказанное намечает также те области, в которых воз-
можно дополнение научных знаний некоторыми существенными состав-
ляющими религиозного (либо иного) мировоззрения. Данное дополнение
может привести к образованию мировоззрений, объединяющих в себе не-
которые элементы научного знани
я и востребованные обществом элемен-
ты мировоззрений различного рода. Сказанное намечает также характер
ответов на вопросы: может ли наука подтвердить либо опровергнуть рели-
гиозные представления о мире, человеке, Боге и их взаимоотношениях?
(См. об этом ниже.)

Можно показать, что история взаимоотношений науки и религии
может быть достаточно адекватно описана, если иметь в виду четыре
типа этих взаимоотношений: конфликт, независимость, диалог и ин-
теграция
1 . В наше время также имеют место все эти виды отношений ме-
жду указанными секторами культуры. Следует только аккуратно разо-
браться, по каки
м проблемам и в каких формах между наукой и религией
имеет (или может иметь) место конфликт, по каким - независимость,
по
каким вопросам и в каких формах возможен между ними диалог, по каким
- интеграция.

  1.  О пределах компетентности науки и религии. «Принцип кор-
    ректности»

Если представители науки и религии будут иметь в виду пределы
свое
й компетенции, если они не будут покушаться на «твердое ядро», со-
ответственно, науки и на «твердое ядро» религии, между ними, на наш
взгляд, могут быть выстроены цивилизованные и долговременные отно-
шения.

Основанием высокой степени автономности, самостоятельности
науки и религии является то, что наука интересуется строением и свойст-
вами того, что в философии называется имманентным, «посюсторонним».
В противоположность этому религия сущностно обращена к сфере транс-
цендентного, «потустороннего». Действительно, религиозные мыслители

1 См. об этом исследования И. Барбура, в частности, его книгу «Религия и наука: исто-
рия и современность». М., 2001.

110


утверждают, что мир, доступный научному познанию, - это сотворенный и
полностью зависимый от Бога мир (см. об этом также в разделе 1.3.2). Сам
же Бог, связь человека с которым и раскрывает религия, абсолютно иной
сравнительно с сотворенным им миром. Религия, христианство в частно-
сти, утверждает, иными словами, трансцендентность Бога. Познание
трансцендентного (Бога) невозможно научными методами. Наука, с такой
точки зрения, полностью бессильна в познании Бога. Бога можно познать
сугубо ненаучными способами: через акт веры, через мистическое слияние
с ним, через божественное откровение, через вещания пророков и т.п. Та-
ким образом, на первый взгляд, наука и религия обращены к изучению со-
вершенно разных «предметов», а поэтому они абсолютно независимы друг
от друга.

В действительности, конечно, ситуация гораздо сложнее. Дело в том,
что религия (теизм), хотя и утверждает абсолютную иноприродность Бога
миру, не может не утверждать и теснейшей связи мира с его Творцом. Но
это означает, что религия говорит не только о трансцендентном Боге, не
только о Творце мира, но и о связи мира с Богом и о самом мире. С другой
стороны, и науку очень трудно (в лице некоторых ее деятелей, в том числе
и выдающихся) удержать в пределах сферы имманентного, тем более, что
граница меду имманентным и трансцендентным исторически подвижна.
Наука стремится выйти за эти пределы, она стремится высказать нечто и о
трансцендентном. Поэтому вопрос о «сферах влияния» науки и религии и в
наше время остается дискуссионным. По всей видимости, следует согла-
ситься с тем, что «предметы ведения» религии
и науки пересекаются друг
с другом, что существуют некие «предельные вопросы», интересующие и
науку и религи
ю1.

Это не значит, конечно, что у науки и религии нет достаточно опре-
деленных и бесспорных собственных «владений». И в эти владения, разу-
меется, нельзя входить с чуждыми им мерками. Иными словами, нельзя
входить во «владения» религии с мерками научными, во «владения» науки
- с мерками религиозными. Так, например, очевидно, что религия неком-
петентна в собственно научных вопросах: каково строение атома кислоро-
да; сколько планет входит в состав Солнечной системы; как получить ма-
териал с заданными физико-химическими свойствами и т.п. В свою оче-
редь, наука не должна вмешиваться в собственно религиозные вопросы:
как осуществлять те или иные религиозные обряды, как молиться, как пи-
сать иконы и т.д. Разумеется, вмешательство религии в решение собствен-
но научных вопросов либо вмешательство науки в собственно религиоз-
ную жизнь приводит к конфликтам этих секторов культуры. Применитель-
но к этим сферам - к сфере собственно научных и собственно религиозных

См. об этом также: Научное и богословское осмысление предельных вопросов: кос-
мология, творение, эсхатология. Под ред. А. Гриба. М., 20
08.

111


проблем - должна осуществляться стратегия автономности обсуждаемых
секторов культуры.

Можно в связи со сказанным сформулировать некоторый принцип,
соблюдение которого позволит избежать большинства конфликтов между
наукой и религией. Этот принцип можно назвать «принципом корректно
-
сти». Суть его достаточно проста:
принцип корректности требует от
представителей каждого сектора культуры (науки и религии в данном слу-
чае) отчетливого осознания пределов компетентности их сектора культуры
и, соответственно, - пределов их собственной компетентности. Этот прин-
цип требует от представителе
й каждого сектора культуры уважительного
отношения к другим секторам культуры, осознания
сложности и жизнен-
ной важности других секторов культуры. Этот принцип требует от пред-
ставителей каждого сектора культуры осознания некоторой экзистенци-
альной, социальной, культурной необходимости и своеобразного равно-
правия всех основных секторов культуры. Он противоречит
позиции тех
деятелей культуры, которые считают,
что их сектор культуры является
высшим, доминирующим сектором культуры
по отношению к другим -
низшим, второстепенным, подчиненным, с
их точки зрения, секторам
культуры.

  1.  О некоторых источниках конфликтов науки и религии

Конфликт между наукой и религией возможен (и действительно
имел и имеет место) при решении некоторых из упомянутых «предель-
ных», мировоззренческих вопросов. Речь идет о таких вопросах, как во-
просы о строении и развитии Вселенной, проблема происхождения жизни,
проблема антропосоциогенеза и т.д. При обсуждении конфликтов науки и
религии в связи с мировоззренческими вопросами следует иметь в
виду,
что подходы науки и религии к вопросам такого рода принципиально раз-
личны. Дело в том, что
религия (будем для определенности говорить о
христианстве)
является гораздо более консервативной системой, чем
наука.
Консервативность религии определяется, в частности, наличием
Священного писания (Библии, если говорить о христианстве). Именно из
текста Священного писания религиозные мыслители и извлекают осново-
положения, принципы соответствующего религиозного мировоззрения.
Эти принципы, как правило, остаются неизменными на всем протяжении
существования религиозной системы. Так, фундамент христианского ми
-
ровоззрения образуют принципы креационизма (утверждающего сотво-
ренность мира Богом из ничего), принцип сотворенности человек
а Богом
по образу и подобию Бога, принцип провиденциализма (утверждающего,
что все в мире происходит в соответствии с божественным замыслом) и
некоторые другие. От этих принципов данная религиозная система не от-

112


кажется, ибо отказ от них был бы отказом от сути этой религии. В то же
время, указанные принципы могут различным образом интерпретироваться
в различные эпохи и разными религиозными мыслителями. И - самое важ-
ное в нашем контексте - интерпретация принципов религиозного мировоз-
зрения определяется, не в последнюю очередь, объемом и качеством
пози-
тивных, в частности, научных знаний о мире и человеке. Как уже отмече-
но, научные знания сами по себе не образуют мировоззрения. Максимум,
что может наука в мировоззренческом плане - это построить то, что назы-
вается «научной картиной мира». Однако, существуя и развиваясь в кон-
кретном социокультурном контексте, в контексте сосуществующих и не-
редко конкурирующих мировоззренческих систем (религиозных и фило-
софских), научные знания либо поддерживают, подтверждают определен-
ные формулировки и некоторые интерпретации тех или иных мировоз-
зренческих принципов, либо противоречат некоторым формулировкам и
интерпретациям этих принципов.

Здесь существенно, что прямое, сущностное, так сказать, противоре-
чи
е между мировоззренческими принципами и научными знаниями вряд
ли возможно. Дело в том, что мировоззренческие принципы и научные
знания (факты, гипотезы, законы и т.д.) являются духовными образова-
ниями разного ранг
а и поэтому напрямую не могут противоречить друг
другу. Мировоззренческим принципам напрямую могут противоречить
лишь равные им по рангу образования, то есть другие мировоззренческие
принцип
ы. Но научное знание непосредственно не включает в себя миро-
воззренческие принципы. Научное знание может послужить некоторым
материалом, на основе особой формы обобщения которого можно придти к
некоторым мировоззренческим принципам. При
этом следует помнить, что
речь идет об особой процедуре обобщения научного знания. О такой фор-
ме обобщения, которая существенным образом преобразует исходный
(обобщаемый) материал. Результат этого преобразовани
я (вновь сформу-
лированные мировоззренческие принципы) выходит за пределы научного
знания.

Так, к примеру, на основе научного знания можно сформулировать
принципы, утверждающие вечность, несотвори
мость, неуничтожимость
мира, что и сделано в рамках некоторых материалистических направлений
философии. Но это именно мировоззренческие (философские, в данном
случае) принципы. Эти принципы не входят непосредственно в состав на-
учного знания, не могут быть доказаны научны
м способом и т.п.

Другой пример. На основе данных биологической и медицинской
пауки можно сформулировать утверждение, содержащее критерий смерти
человека. Однако такое утверждение будет носить уже не научный, а ми-
ровоззренческий характер. Дело в том, что наука (в данном случае - био-
медицинская) может доказательно утверждать смерть тех или иных струк-
тур человеческого тела (определенных структур мозга, в частности), но ут-

113


верждение о смерти человека требует принятия некоторьх представлений
о сущности, о природе человека (материалистических,
спиритуалистиче-
ских, религиозных). Но выработка и принятие тех или и
шх представлений
о сущности, о природе человека возможно лишь на уров
гз мировоззрения.
Если мы, к примеру, являемся сторонниками материали
стического миро-
воззрения, то, разумеется, смерть мозга человека будет
для нас означать
смерть человека. Если же мы - сторонники религиозно
й мировоззрения,
то смерть мозга человека будет для нас лишь определен
юй фазой умира-
ния низшего (телесного) начала в человек
е...

  1.  О некоторых направлениях диалога и интеграшинауки и рели-
    гии

Из сказанного ясно, что плодотворный и конструктивный диалог
науки и религии возможен далеко не по всем вопросам
I проблемам. Сре-
ди направлений возможного плодотворного диалога на
уи и религии сле-
дует указать на обширное поле социальной и гуманитар
ий проблематики,
а также на множество тесно переплетенных друг с дру
гм мировоззренче-
ских проблем.

В частности, наука и религия, представленные сосветственно науч-
ным сообществом и религиозными организациями, мо
ут и должны со-
трудничать в деле разрешения глобальных проблем сов
еменности. Это -
сложнейшие в теоретическо
м плане проблемы. Их решние не терпит от-
лагательства, поскольку они угрожают самому сущест
рванию человече-
ства. В возникновение и обострение
этих проблем внели и вносят свой
вклад как наука, так и религия. Теперь они должны док
зать свою способ-
ность к разрешению названных проблем. В этом деле
вждая из них най-
дет, в чем проявить себя. Так, наука может и должна погроить соответст-
вующие модели и рассчитать, где проходит «запретная
1!рта», то есть чер-
та, отделяющая допустимые параметры биосферы от пааметров недопус-
тимых. Религия, в свою очередь, может и должна внети существенный
вклад в формирование экологического сознания, в фор
ирование гумани-
стических ценностных ориентаций. И т.д.

Отметим здесь еще одно, частное, но достаточно:ущественное, на-
правление возможного диалога науки и религии. На ни взгляд, чрезвы-
чайно перспективным является диалог науки и религ
г в деле изучения
религии. Действительно, современная наука проявляет элы
иой интерес к
религии. Существует множество наук, изучающих ре
ягию: философия
религии, история религии, социология религии, психол
дая религии, рели-
гиоведение. С другой стороны, религия является предм
юм изучения мно-
гих богословских дисциплин. Очевидно, что взаимодей
шие науки и рели-
гии в этой сфере может быть весьма плодотворным.

114


Многие авторы полагают, что между наукой и религией возможны
еще более тесные и непосредственные связи, чем диалогические. Они го
-
ворят о синтезе или интеграции науки и религии. Так, И. Барбур считает,
что существуют три варианта интеграции. Первый из них -
естественное
богословие,
согласно которому «существование Бога можно вывести из
доказательств существования замысла природы, которые наука сделала
еще более убедительными
». Второй вариант интеграции науки и религии -
это
богословие природы, утверждающее, что «основные источники бого-
словия лежат за пределами науки, однако научные теории могут влиять на
переформулировку определенных доктрин, особенно тех, которые касают-
ся творения и человеческой природы». Третий вариант -
систематический
синтез
- «включает и науку, и религию во всеобъемлющую метафизику, в
развитие которой и та, и другая вносят свой вклад» (Барбур И. Религия и
наука: история и современность. М., 20
01. С. 118).

Любопытный вариант интеграции науки и религии представлен в не-
давно сформировавшейся «теологии смирения». Некоторые результаты,
полученные в рамках этого варианта синтеза науки и религии, содержатся
в книге: Бог, наука и покорность: 10 ученых о теологии смирения. М.,
2007.

  1.  Наука и философия

Взаимоотношения науки и философии - это огромная и самостоя-
тельная тема. Мы уже касались ее, обсуждая взаимоотношения научного и
вненаучного знания (
см., в частности, разделы 1.4.2.3.2 и 1.4.2.3.3). Для
нашего предмета - философии науки - она имеет особое значение, по-
скольку, как указывалось во введении, философия науки представляет со-
бой определенный синтез философии и науки.

Мы рассмотрим здесь только некоторые, но весьма существенные
аспекты
этой темы и основные подходы к ней. При этом следует иметь в
виду, что подходы к рассматриваемой теме, характеризуемые ниже, конст-
руируются нами преимущественно исходя из соображений логики и ди-
дактики. Эти подход
ы не реализовались в чистом виде в действительной
истории взаимоотношений науки и философии,
хотя, конечно, в этой исто-
рии можно найти определенные приближения к описываемым нами под-
ходам.

  1.  Философия как «наука о «всеобщем»

В рамках первого из этих подходов философия понимается как осо-
бая наука. В таком случае к ней применимы те требования, которые обыч-

115


но предъявляются к науке: системность, рациональность, доказательность,
опора на опыт.
.. Упомянутая особенность философии определяет ее в не-
котором смысле верховное положение в общей системе наук. Эта
особен-
ность философии как науки состоит, по мнению сторонников такого
ее понимания, в том, что
ее предметом является всеобщее (всеобщая
первооснова всего сущего (субстанция), всеобщие свойства, всеобщие
законы
...)- В рамках обсуждаемого подхода остальные науки (специаль-
ные науки, конкретные науки) имеют другой - более низкий, сравнительно
с философией, - статус. Их предметом является
общее различной степени
(определенный класс объектов, специфический
тип систем, их свойства,
закономерности, отношения
...). При этом очевидно, что всякое общее,
кроме всеобщего, является также особенным.
Особенное - это то, что
отличает объекты данного класса, изучаемые некоторой специальной нау-
кой, от объектов другого класса, изучаемых другой специальной наукой.
Таким образом, можно сказать, что прогрессирующее научное познание,
включающее в себя, согласно обсуждаемому подходу, и философию, фор-
мирует иерархическую систему наук различной общности, и на вершине
этой системы, этой пирамиды наук находится философия, являющаяс
я
здесь «наукой наук», «абсолютной наукой».

Взаимоотношения науки и философии в рамках такого подхода дос-
таточно ясны. Наиболее тесно связаны с философией здесь науки макси-
мальной степени общности. Менее общие науки связаны здесь с филосо-
фией лишь посредством более общих наук.
Каждая наука здесь - это
прикладная (специализированная) философия.
Таким образом, отно-
шения философии и специальных наук - это частный случай отношений
между всеобщим
и общим различной степени. Иначе говоря, с одной сто-
роны, законы, принципы специальны
х наук (знание уровня общего) явля-
ются результатом применения определенных основоположений филосо-
фии (знания уровня всеобщего) к объектам этих наук. С другой стороны,
сами эти основоположения философии истолковываются здесь как резуль-
тат обобщения законов и принципов специальных наук.

Можно сказать также, что взаимоотношения философии и других
наук, согласно рассматриваемому подходу, в некотором смысле аналогич-
ны взаимоотношениям теоретического и эмпирического уровней научного
познания. Специально-научное познание и соответствующие знания вы-
ступают здесь, с одной стороны, в качестве эмпирического материала, ко-
торый оформляется и упорядочивается философией. С другой стороны,
специально-научное познание и знание верифицируют и иллюстрируют
философские концепции.

116


  1.  Гегель о философии как «абсолютной науке»

Подход, подобный кратко описанному выше, мы находим, в частно-
сти, у Г.В.Ф. Гегеля (177
0-1831). Философия, по Гегелю, «подхватывает»
материал, изготовленный специальными («конечными») науками, и преоб-
разует его дальше. В каждой специальной науке самой по себе, в физике,
например, считает Гегель, содержится знание уровня общего (и, следова-
тельно, как уже сказано, - особенного). Такое знание находится здесь вне
всеобщего, поэтому оно «раздроблено, расщеплено, разрознено, разброса-
но, не имеет в самом себе необходимой связи» (См
.: Гегель. Энциклопедия
философских наук
, Т. 2. М., 1975. С. 21). Именно философия приводит эти
разрозненные знани
я уровня общего (особенного) во всеобщую связь.
Именно философия показывает, что это общее (особенное) представляет
собой самоопределяющееся, самоограничивающееся всеобщее, представ-
ляет собой божественную идею. Именно философия («абсолютная наука»),
пронизывая и организуя конечные науки, формирует систем
у наук, по-
средством которой вскрывается «наивнутреннейшая» (идеальная) сущ-
ность природы и социума, посредством которой осуществляется самопо-
знание абсолютной идеи и достигается Истина.

Разумеется, взаимоотношения философии и специальных наук (все-
общего и общего, особенного) у Гегеля не следует истолковывать прямо-
линейно, рассудочно. Не следует думать, что Гегель утверждает дедуци-
руемость (логическую
выводимость) общего и особенного из всеобщего (в
данном случае - специально-научного знания из философского) и возмож-
ность получения всеобщего из общего, особенного путем формально логи-
ческого обобщения. Г егель прекрасно понимает ценность и необходимость
эмпирических исследований. Необходимость таких исследований обуслов-
лена, в частности, тем, что бытие природы и общества (объектов специ-
альных
: наук), по Гегелю, «не соответствуют понятию». Поэтому он не ис-
ключает некоторой (пусть минимальной) степени автономности специаль-
ных наук и философии.

Конечно, этот подход фиксирует некоторые реальные моменты во
взаимоотношениях философии и науки на определенных этапах их разви-
тия. Действительно, философские основоположения (принцип развития,
принцип детерминизма, принци
п системности...) выступают, как показы-
вает история науки, в качестве ориентиров научного творчества. Они на-
полняются в процессе этого творчества плотью и кровью (материалом со-
ответствующих специальных наук: биологии, астрофизики, геологии и
др.), они стимулируют создание специально-научных теорий и концепций.
Более того, на основе применения философских основоположений
для ос-
мысления объектов того или иного типа может сформироваться соответст-
вующая специальная наука: известный из истории процесс «отпочкования»
специальных наук от философии. В свою очередь, принципы и законы

117


специальных наук не только подтверждают уже имеющиеся основополо-
жения философии, но и требуют их уточнения, развития, формирования
новых философских категорий и основоположений
.

Таким образом, у этого подхода есть очень привлекательная сторона:
он намечает весьма простую, прозрачную, всеохватывающую систему на-
ук. Науки здесь классифицируются и выстраиваются в единую систему по
единому основанию: по степени их общности.

  1.  Способен ли человек познать всеобщее?

Однако, как говорят, «дьявол сидит в деталях». Стоит только внима-
тельнее присмотреться к предлагаемой схеме, как она начинает рушиться.

Главной проблемой обсуждаемого подхода является именно вопрос
о характере взаимоотношений, взаимосвязей, взаимных переходов наук
различных степеней общности. Эта проблема включает в себя вопрос о
взаимоотношениях специальных наук, с одной стороны, и «науки о всеоб-
щем», т.е. философии, с другой стороны. Эта проблема включает в себя, в
частности, принципиально важный вопрос о том, способе
н ли человек по-
знать всеобщее. Дано ли человеку всеобщее и если дано, то в каких фор-
мах? — Этот вопрос возникает вполне закономерно. Дело в том, что позна-
ние всеобщего предполагает постижение, по крайней мере, некоторых ти-
пов бесконечного.

Действительно, всеобщее - это общее всем составляющим уни-
версума, это общее всему многообразию существующего.
Общее - это
то, что свойственно всем представителям определенного класса объектов.
Этот класс может включать конечное или бесконечное число объектов. Ес-
ли число объектов этого класса является конечным, тогда все эти объект
ы
в принципе могут быть охвачены нашим непосредственным познаватель-
ным опытом (наблюдениями, экспериментами и т.п.). Если же число этих
объектов бесконечно, тогда мы в принципе не можем охватить их все
сво-
им непосредственным познавательным опытом. В последнем случае наши
формулировки, относящиеся ко всем объектам такого класса, будут неиз-
бежно основываться на экстраполяции на все объекты (их число, как уже
сказано, в данном случае бесконечно) тех качеств, которые мы обнаружили
у «проверенных» нами объектов (количество таких «проверенных» объек-
тов всегда конечно). Иначе говоря, такие формулировки (они представля-
ют собой особый вид формулировок уровня общего), относящиеся
ко всем
представителям бесконечного класса, в известной мере проблематичны.
Понятно, что степень проблематичности всеобщих формулировок неизме-
римо выше. На самом деле,
всеобщее - это то, что свойственно всем
представителям всех классов объектов, которые так или иначе суще-
ствуют.
Вполне естественным представляется предположение о том, что
существует бесконечное
число классов и тем более - объектов, входящих в

118


них. Предположение о многообразной бесконечности универсума может
быть достаточно убедительно обосновано. (См. об этом, в частности, в
книге: Финогентов В.Н. Время, бытие, человек. Уфа, 1992.) Если сущест-
вует бесконечное число классов объектов, тогда нам неизвестны характе-
ристики бесконечного числа классов объектов, ибо вследствие ограничен-
ности познавательного опыта человечества нам известны характеристики
только конечного числа классов объектов. Итак,
если существует беско-
нечное число классов объектов, то, по сути, неправомерны претензии
человека на ту или иную форму данности ему всеобщего.

Может показаться, что приведенное рассуждение может быть оспо-
рено следующим образом. Будем рассматривать классы объектов в качест-
ве объектов познания. Тогда, вроде бы, получается, что степень проблема-
тичности всеобщи
х формулировок, то есть формулировок, относящихся ко
всем объектам этого специфического класса объектов (класса всех клас-
сов), такова же, как степень проблематичности формулировок, относящих-
ся к «обычному» классу, включающему в себя бесконечное количество
од-
нотипных объектов. На самом деле это не так, поскольку вновь введенный
нами класс объектов (класс всех классов) принципиально отличается от
«обычного» бесконечного класса. Ведь в отличие от этого «обычного»
бесконечного класса, который по определению однороден, то есть состав-
лен из однотипных объектов (класс столов, домов, камней, электронов
...),
класс все
х классов по сути своей неоднороден, ибо мы включили в него не
только известные уже нам качественно различные классы объектов, но и
бесконечное число классов неизвестных нам, бесконечное число классов
объектов, о свойствах которых мы ничего не знаем.

Таким образом, человек может в этом случае более или менее обос-
нованно оперировать лишь формулировками различных степене
й общего.
В частности, он может оперировать наиболее общими из обоснованных
наличным опытом человечества формулировками, но не всеобщими фор-
мулировками.

Отсюда следует, на наш взгляд, вывод о некорректности понимания
философии в качестве науки о всеобщем.

По всей видимости, те основоположения философии, которые зачас-
тую преподносятся как всеобщие формулировки,
относятся (в лучшем слу-
чае) именно к наиболее общим формулировкам, то есть к таким формули-
ровкам, которые на данной стадии развития познания находятся на верши-
не пирамиды, составленной формулировками возрастающей степени общ-
ности. Причем - и это принципиально важно - число уровней в этой пира-
миде всегда конечно. То есть наиболее общие формулировки, венчающие
эту пирамиду, никогда не могут стать всеобщими (напоминаем, что мы ис-
ходим из предположения существования бесконечного числа классов объ-
ектов). И если характеризовать эти наиболее общие формулировки в плане
их отношений к научным формулировкам, то они должны, скорее всего,

119


квалифицироваться как общенаучные. Отсюда можно сделать вывод, что
общность формулировок не является принципиально важной характери-
стикой философии. Тем более, что она (общность) может быть отнесена
только к знаниевой, по нашему мнению, не самой главной, составляющей
философии (см. об этом раздел 2.2).

  1.  Позитивистское понимание взаимоотношений философии и

науки

Рассмотренному подходу к пониманию взаимоотношений науки и
философии в исследовательско
й и учебной литературе часто противопос-
тавляют подход, который можно назвать позитивистским
1. Однако более
внимательный анализ показывает, что эти подходы, противоположные
друг другу в одном отношении, в другом отношении очень близки друг
другу.

Действительно, сторонники позитивистского подхода совсем иначе
оценивают роль и статус «прежней» философии, или метафизики, как они
предпочитают ее называть. Если сторонники первого из рассмотренных
нами подходов утверждают, что философия - это главная, «царственная»
наука, которой остальные науки служат, конкретизируя, иллюстрируя ее
принципы, категории и законы. То для позитивистов «прежняя» филосо-
фия (метафизика) и вовсе не является наукой. Такая философия (метафи-
зика) для них - это некая донаучная, преднаучная форма познания и зна-
ния, которая, конечно, в свое время была необходима и играла положи-
тельную роль. Но эта форма познания и знания, по сути, исчерпала на оп-
ределенном этапе развития общества свои позитивные потенции и должна
уступить место специальным (позитивным) наукам.

Позитивистскую интерпретацию взаимоотношений «прежней» фи-
лософии (метафизики) и науки, сформировавшуюся к середине XIX века,
можно рассматривать как реакцию набирающих силу специальных нау
к на
высокомерное отношение некоторых направлений тогдашней философии
(последователей Шеллинга и
Гегеля, в частности) к науке. Представители
этих направлений пытались диктовать наукам и ученым, как и что им по-
знавать, пытались определять, что возможно и что невозможно в пределах
соответствующих специальных наук. Позитивисты утверждают, что зрелая

1 Позитивизм (от латинского слова ровШуш - положительный) подчеркивал приоритет
научного (позитивного) познания и знания сравнительно с философией и другими
формами познания и знания. Позитивизм прошел в своем развитии три этапа. «Пер-
вый» позитивизм охватывает вторую половину девятнадцатого века и представлен
творчеством О. Конта, Г. Спенсера и Дж.С. Милля. «Второй» позитивизм заявил о себе
в конце девятнадцатого - начале двадцатого вв. исследованиями Э. Маха и Р. Авена-
риуса. Неопозитивизм был наиболее авторитетен в двадцатые - пятидесятые годы два-
дцатого века и представлен трудами М. Шлика, Р. Карнапа, Г. Рейхенбаха, К.Г . Гемпе-
ля и др.


наука не нуждается в помощи такой философии (метафизики), что эпоха
подобной философии (метафизики) прошла, что науки («позитивные нау-
ки») сами справятся со всеми проблемами, которые встают перед челове-
ком и обществом. Так, например, основоположник позитивизма О. Конт в
духе своего учения о трех стадиях развития человеческого духа (см. об
этом в разделе 1.4.
1.9) полагал, что современное ему человечество как раз
и осуществляет переход от метафизической (философской) стадии к
пози-
тивной.

С другой стороны, позитивисты, негативно относясь к «прежней»
философии, к метафизике, подчеркивают необходимость создания но-
вой, научной философии
. И когда они начинают ее характеризовать, то
буквально воспроизводят многие положения уже рассмотренного нами
подхода. Они говорят о необходимости построения системы наук, о том,
что высший уровень общности в этой системе образуется этой самой («на-
учной») философией. Категории, законы и принципы такой философии
формулируютс
я на пути обобщения знаний, полученных специальными
науками, использующими, в первую очередь, методы эмпирического по-
знания (наблюдения, эксперименты, измерения). Таким образом, по сути,
разница в понимании характера взаимоотношений философии и специаль-
ных наук между сторонниками обсуждаемых подходов невелика. Она со-
стоит в том, что в рамках первого («гегелевского») подхода преобладает
движение от категорий и основоположений философии к понятиям, зако-
нам и другим формам специально научного знания, а в рамках второго (по-
зитивистского) подхода преобладает движение от специально научного
знания к знанию философскому.

Следует еще раз подчеркнуть, что позитивизм и позитивистское ис-
толкование взаимоотношений философии и науки имеют богатую исто-
рию. Так, в частности, представители «второго» позитивизма (эмпириок-
ритицизма) критикуя старую философию, разрабатывали «научную фило-
софию» как философию чистого опыта на пути своеобразной интеграци
и
психологии и физики. Речь идет в частности об австрийском физике и ис-
торике науки Э.
Махе (1838-1916), а также о швейцарском психологе и
философе
Р. Авенариусе (1843-1896) Неопозитивисты (см. об этом в раз-
деле 1
.4.2.3.2), также решительно настроенные антиметафизически, своди-
ли «научную философию» к логическому анализу научного знания.

  1.  О конституирующей роли ценностно-смысловой состав-
    ляющей философии

Рассмотренные выше подходы к истолкованию взаимоотношений
науки и философии, разумеется, исходят из существенно различного по-
нимания философии. Однако они, на наш взгляд, в равно
й мере упускают
из вида важнейшую, конституирующую составляющую философии.

121


По сути, они редуцируют философию к одной - знаниевой - ее со-
ставляющей. Они
сводят философию к некоторой системе знаний (о мире,
обществе, человеке и их взаимоотношениях). Поскольку мы рассматрива
-
ем сейчас взаимоотношения философии именно с наукой, постольку мож-
но сказать, что сторонники этих подходов сводят философию либо к сис-
теме наиболее общих научных знаний (сторонники первого подхода), либо
к системе донаучных знаний (позитивисты). На наш взгляд, такое обедне-
ние содержания философии неправомерно. Так понимаемая философия,
как нам представляется, просто перестает быть философией. Конечно, зна-
ниевая составляющая всегда наличествует в философии. И эта составляю-
щая занимает в ней важное место. Однако, по нашему мнению, не она яв-
ляется в философии конституирующей. Такой - конституирующей - со-
ставляюще
й философии является, по нашему убеждению, ценностно-
смысловая составляющая. Только наличие этой составляющей делает фи-
лософию тем, что она есть: рационально выстроенным мировоззрением.

Таким образом, если в рамках первого из обсужденных нами подхо-
дов взаимоотношения науки и философии рассматриваются как взаимоот-
ношения наук разных уровней общности, если в рамках второго подхода
наука и философия сопоставляютс
я как наука и преднаука, то третий под-
ход понимает взаимоотношения науки и философии как отношения науки
и определенного типа мировоззрения.

  1.  Философия как мировоззрение человека разумного

Немного более подробно разъясним здесь наше понимание филосо-
фии, поскольку, очевидно, что понимание характера взаимоотношений
науки и философии в существенной мере зависит от принятого истолкова-
ния философии.

Напомним, прежде всего, что существуют принципиально различные
истолкования философии.

  1.  Платон: философия - это искусство умирания и вечной жизни

Великий Платон в диалоге «Федон» от лица своего не менее велико-
го учителя - Сократа - заявляет: «Высочайшее из искусств - это филосо-
фия, а ею-то я и занимался
... Те, кто подлинно предан философии, заняты
на самом деле одним - умиранием и смертью» (Платон. Собр. соч. в 4-х т.
Т. 2. М., 1993. С. 1
0-11, 14). Конечно, здесь не следует понимать Платона
буквально и представлять себе некую печальную картину «особенно ис-
кусно» умирающего человека. В данном случае Платон говорит о совсе
м
другом умирании: об умирании человека для чувственно воспринимаемого
мира. Это умирание одновременно является рождением (возрождением)

122


человека в мире истинного бытия, в мире вечных и совершенных идей, в
умопостигаемом мире
. Иными словами, по Платону, когда человек зани-
мается философией, он устремляется посредством высшей (разумной) час-
ти его души к вершинам умопостигаемого мира и «умирает» для мира по-
вседневности. Умирает при философствовании, таким образом, лишь низ-
шее начало в человеке. При этом рождается (возрождается) высшее, пре-
краснейшее в нем. Философия для Платона и для его последователей — это
не
только «искусство умирания», но и искусство вечной, истинной жизни,
искусство достижения истинного бытия. Философия - это путь к божест-
венному бытию, а потому и сама философия божественна.

Очевидно, что сократовско-платоновское понимание философии со-
вершенно определенно решает основную мировоззренческую проблему:
проблему смысла жизни человека. В соответствии с этим пониманием, че-
ловек должен заниматься философией, поскольку именно философия спо-
собствует тому, что человек уже пр
и жизни посвящает себя самому ценно-
му в нем: душе. Такой человек уже при жизни готовится к освобождению
своей души от тела и способствует попаданию (возвращению) души в мир
истинного бытия.

Имея в виду проблему соотношения философии и науки, важно под-
черкнуть, что, с одной стороны, Сократ и Платон признают ограничен-
ность познавательных способностей человека. Вспомним знаменитое со-
кратовское высказывание: «Я знаю только то, что я ничего не знаю».
Вспомним также и то, что разноголосица «физиков» (одни из них видели
первоначало мира в огне, другие - в воде, третьи - в воздухе, четвертые - в
атомах и т.д. и т.п.) разочаровали Сократа в ценности занятий познанием
природы и обратили его интерес к познанию человека. С другой стороны,
Сократ и Платон дают уверенные ответы на самые основные мировоззрен-
ческие (экзистенциальные) вопросы. Они не сомневаются в истинности
этих ответов. Что есть человек? - Единство души и тела. Что есть смерть
человека? - Отделение души от тела. Бессмертна ли душа человека? - Да!
Как надо жить человеку? - Следует посвятить себя философии. Что ждет
бессмертную душу философа после смерти его тела? - Блаженство в осо-
бой области Аида, приобщение к миру истинного бытия. Иными словами,
по Сократу и Платону, на уровне физики (науки о природе в широком
смысле слова) мир по большей части неизвестен; но на уровне метафизики
(философии) вопросов, в сущности, нет. На уровне метафизики, на уровне
мировоззрения Сократу и Платону все ясно: центральные мировоззренче-
ские проблемы им
и решены, как они полагают, однозначно.

  1.  Иммануил Кант: философия «по школьному понятию» и фило-
    софия во «всемирно-гражданском значени
    и»

123


Совершенно иначе понимает философию И. Кант. Если Платон, как
мы только что видели, определяет философию через искусство, то Кант в
духе его времени определяет философию через науку. «Философия, - ут
-
верждает он, - есть наука об отношении всякого знания и всякого приме-
нения разума к конечной цели человеческого разума, которой, как высшей,
подчинены все другие цели и в которой
они должны образовать единство.
Сферу философии в этом всемирно-гражданском значении можно подвес-
ти под следующие вопросы:
1. Что я могу знать? 2. Что я должен делать? 3.
На что я смею надеяться? 4. Что такое человек?» (Кант И. Трактаты и
письма. М., 1980. С. 332).

При этом Кант отчетливо разводит философию во всемирно-
гражданском значении философию «по школьному понятию». Философия
«по школьному понятию», утверждает немецкий мыслитель, дает «доста-
точный запас рациональных знаний» и «систематическую связь этих зна-
ний, или соединение их в идее целого». Используя понятия, примененные
нами выше, можно было бы сказать, что философия «по школьному поня-
тию» представляет собой знаниевую составляющую философии. Эта со-
ставляющая может формироваться на фундаменте достижений науки и по
образ
у науки. Об этой составляющей философии (научной философии,
философии как науки), по сути, писал
и позднее и Гегель, и позитивисты.
Об этой философии «по школьному понятию» как о высшей науке совер-
шенно ясно пишет и са
м И. Кант. «Философия, - указывает он, - не толь-
ко допускает такую строго систематическую связь, но и является единст-
венной наукой, которая имеет систематическую связь в собственном
смысле и придает всем другим наукам систематическое единство» (там
же). Однако «философия по мировому понятию» (философия во «всемир-
но-гражданском значении»), по Канту, не сводится к указанной системе
знаний. В этом - высшем смысле - философия включает в качестве важ-
нейше
й своей составляющей ценностно-смысловую (целевую) компонен-
ту.

И так понимаемую философию очень трудно «уместить» в границы
науки. С этим, по сути, согласен и сам Кант. Действительно, хотя он, как
уже сказано, определяет философию через науку, дальнейшие его поясне-
ния определения философии («во всемирно-гражданском значении»), дан-
ного им, однозначно это показывают. На первый вопрос (Что я могу
знать
?), пишет он, отвечает метафизика. На второй вопрос (Что я должен
делать
?), продолжает он, ответ дает мораль. На третий вопрос (На что я
смею надеяться
?), по Канту, отвечает религия. И, наконец, на четвертый
вопрос (Что такое человек?) - антропология. И если метафизику и антро-
пологию в некоторых их вариантах еще можно отнести к сфере науки, то
уж мораль и религию отнести к этой сфере просто невозможно
. Таким об-
разом,
мы должны признать, что философия (в высшем смысле этого сло-

124


ва), по Канту, содержит ценностно-смысловую (собственно мировоззрен-
ческую) составляю
щую и не «умещается» в границы науки.

2.4,63. Владимир Соловьев: необходимость религиозно-философско-

научного синтеза

Интересную точку зрения на природу философии развивает В л. С
Соловьев
м. также раздел 1.4.1.7). В соответствии с развиваемой им кон-
цепцией
Есеединства, он утверждает, что «само по себе рациональное
мышлени
е не имеет содержания, из внешнего же опыта оно не может по-
лучить со
ответствующего ему, т.е. всеединого, или истинного, содержа-
ния». Сл
едовательно, продолжает он, рациональное мышление «должно
получать
:вое содержание из того существенного и положительного по-
знания, которое определяется верою и идеальным со
зерцанием; другими
словами,
теловек, как рациональный, получает свое истинное и положи-
тельное содержание от своего мистического, или боже
ственного, элемента;
и если систему рационального знания мы называем философией, то мы
должны признать, что философия получает свое содержание от знания ре-
лигиозного, или теологии, разумея под последнею зна
ние всего в Боге, или
знание существенного всеединства» (Соловьев
Вл. С<оч. в 2-х т. Т. 1. М.,
199
0. С. "37). Таким образом, и у Соловьева философия понимается, на
первый в
згляд, как рационально выстроенная система знания. Однако в
действит
ельности его понимание философии этим не ограничивается.
Подчеркивая принципиальное значение для становле
ния и существования
философ
щ разума, русский мыслитель указывает в приведенном высказы-
вании на
зеобходимость религиозно-философского синтеза. И даже (в дру-
гих) исследованиях он указывает на необход
имость религиозно-
философско-научно
ш синтеза. Кроме того, он исходит из того, что ядром
такого с
гнтеза должно быть именно мистическое познание: непосредст-
венное усмотрение сущности всего познаваемого в и
ж связи с универсаль-
ным (бо
жественным) смыслом мироздания. Соловьев,, разумеется, не огра-
ничивал
цели созидаемого им религиозно-философсжо-научного синтеза
достижен
ием системы цельного знания. Такая система необходима ему для
последов
ательного и адекватного решения ценностно-смысловых проблем.
В конеч
юм итоге - для организации совершенной и гармоничной истори-
ческой п
рактики человечества, для осуществления перехода человечества к
Богочел
свечеству.

2.4Л.4. Бертран Рассел: философия между наужой и теологией

По;накомим читателя с еще одним размышлением о взаимоотноше-
ниях ф
шософии, науки и теологии. Это размышление принадлежит вы-
дающем
уся английскому логику, математику и филсэсофу Бертрану Рас-

125


селу (1872-1970). «Философия, - полагает он, - ... является чем-то проме-
жуточным между теологией и наукой. Подобно теологии, она состоит в
спекуляциях по поводу предметов, относительно которых точное знание
оказывалось до сих пор недостижимым; но, подобно науке, она взывает
скорее к человеческому разуму, чем к авторитету, будь то авторитет тра-
диции или откровения. Все определенное знание, по моему мнению, при-
надлежит к науке; все догмы, поскольку они выходят за пределы опреде-
ленного знания, принадлежат к теологии. Но между теологией и наукой
имеется Ничейная Земля, открытая для атак с обеих сторон. Эта Ничейная
Земля и есть философия» (Рассел Б. История западной философии. Т.
1.
Новосибирск. 1994. С.
11).

Сам Б. Рассел - один из основоположников аналитической фило-
софии
- был настроен в целом позитивистски. Поэтому, разумеется, он
решительно отрицал те варианты философии, которые складывались в ре-
зультате «атак со стороны теологии», отрицал религиозную философию. В
соответствии с его подходом, философия должна стать более научной. Для
этого необходимо, утверждал британский мыслитель, логическое проясне-
ние языка философии, избавление философии от логической путаницы и
невнятицы. Достижение этой цели Рассел видел на пути создания логиче-
ски совершенного языка (определенным шагом к нему он считал постро-
енную им «теорию дескрипций»), на пути создания «философской грамма-
тики», на пути разработки концепции «логического атомизма
». Некоторые
идеи Б. Рассела были развиты Л. Витгенштейном в «Логико-философском
трактате» (см. об этом в разделе 1
.4.2.3.3).

Таким образом, расселовское понимание философии, по сути, сводит
ее к научно обоснованному, логически строгому, однозначному описанию
мира. Очевидно, что ценностно-смысловая составляющая философии при
таком истолковании философии минимизируется.

  1.  Мартин Хайдеггер: «философия есть нечто самостоятельное,

последнее...»

С точки зрения М. Хайдеггера, одного из самых глубоких мыслите-
лей XX века (см. о нем также в разделе 1.4
.1.7), философия вообще не под-
дается определению через что-то другое, через науку и мировоззрение, в
частности.

В лекционном курсе «Основные понятия метафизики» он прямо го-
ворит: «Философия (метафизика) - ни наука, ни мировоззренческая пропо-
ведь» (Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. С. 328). К сущностному оп-
ределению философии, полагает он, не ведет также окольный путь сравне-
ния философии с религией и искусством. Но, видимо, самое неожиданное
суждение М. Хайдеггера в рассматриваемой связи состоит в том, что к
сущностному определению философии невозможно,
по его мнению, при-

126


дти и путем «историографической ориентировки», то есть путем изучения
истории философии. Ибо история философии, по убеждению Хайдеггера,
дает только мнения о метафизике и философии, но не саму метафизику и
философию.

М. Хайдеггер исходит из того, что философию можно определить
«только через саму себя
и в качестве самой себя - вне сравнения с чем-
либо... Философия есть нечто самостоятельное, последнее» (там же).
Впрочем, пытаясь определить философию из нее самой, Хайдеггер все-
таки не обходится без помощ
и историографии. Правда, в качестве «путе-
водной нити» при этом он использует не определение философии, данное
кем-либо из великих философов прошлого, а высказывание о философии
поэта-романтика Новалиса. Это - чрезвычайно любопытное высказывание.
В переводе на русский язык оно звучит следующим образом: «Философия
есть, собственно, ностальгия, тяга повсюду быть дома». Понятно, что это
высказывание не может претендовать на роль определения философии.
Это - только «путеводная нить», которая, по мнению Хайдеггера, может
привести к искомому определению.

Действительно, рассуждает немецкий мыслитель, ностальгия, тяга
быть повсюду дома еще не есть философия. Это - только «фундаменталь-
ное настроение философствования». Но философствующий быстро прихо-
дит к пониманию того, что он не может быть повсюду дома. Человеку это
не дано. Это качество - быть повсюду дома - привилегия Абсолюта, Бога.
Но человек - не Бог, не Абсолют. Человек - конечен. «Конечность,
- ука-
зывает М. Хайдеггер, - не свойство, просто присущее нам, но фундамен-
тальный способ нашего бытия.
.. Конечность существует только в истин-
ной обращенности к концу. А в этой последней совершается в кон
ечном
итоге уединение человека до его неповторимого присутствия .
.. Такое уе-
динение есть то одиночество, в котором каждый человек только и до
стига-
ет близости к существу всех вещей, к миру» (Там же. С. 331). Размышляя
дальше, М. Хайдеггер, на на
ш взгляд, все-таки приходит к тому, от чего
отказывался в начале своего рассуждения. Действительно, в том самом
одиночестве, к которому его привела ностальгия («фундаментальное на-
строение философствования»), человек ставит вопросы, которые ина
че как
мировоззренческими назвать невозможно: «Что это та
кое вместе: мир, ко-
нечность, уединение.
.. Что такое человек...» И поэтому хайдеггеровская
характеристика метафизического и философского мышления как м
ышле-
ния в предельных понятиях, охватывающих целое и захватывающих экзи-
стенцию (Там же. С. 332), и его понимание метафизики в качестве ьопро-
шания, в котором мы пытаемся охватить своими вопросами совокупное
Целое сущего и спрашиваем о нем так, что сами, спрашивающие, оказыва-
емся поставлены под вопрос (Там же. С. 333), без сомнения, согласуются с
Пониманием философии в качестве определенного типа мировоззрения.

127


  1.  Специфика философии как мировоззрения

Мы уже формулировали свое понимание философии (см. введение).
Мы исходим из того, что
философия - это в высшей степени рациона-
лизированное мировоззрение.
Иными словами, оно созидается, «выковы-
вается» главным образом той духовной способностью человека, которая
называется разумом. Понятно, что любое мировоззрение созидается чело-
веком, а не одной или несколькими его способностями. Однако это вовсе
не означает, что неправомерно говорить о решающем вкладе той или иной
духовной способности человека в формирование определенного типа ми-
ровоззрения. Применительно к философии, как специфическому типу ми-
ровоззрения, сказанное означает, что в ее формировании и осуществлении
окончательное слово остается за разумом. Вклад всех остальных духовных
способностей человека (эмоций, чувств, веры, настроений, желаний, воли
и т.д.) оценивается и преобразуется в философии разумом. В философию,
иначе говоря, входит только то, что испытано в горниле разума. Это не
должно пониматься как некое обожествление разума и как призыв к пол-
ной рационализации человека. История и современность убедительно по-
казывают, что разум далеко не всесилен, а человек никогда не был и не бу-
дет чисто рациональным существом. Но все это не отменяет определяю-
щей роли разума в формировании и развитии философии.
Философия не
может быть нерационалистической.
Даже те философские построения,
авторы которых открыто провозглашают свою приверженность иррацио-
нализму, рационалистичны в той мере, в какой они философичны. Повто-
рим еще раз: философия созидается человеком ка
к бесконечно многооб-
разным и сложным существом, как существом любящим, надеющимся,
страдающим, а не «чисты
м разумом» его. Тем не менее, философия есть
философия в той мере, в какой она удовлетворяет требованиям разума.

Разумеется, из требований разума (кстати, исторически изменчивых)
не выводимы ценности, смыслы и идеалы, как не выводимы из них знания
о мире и человеке. Ценности, как и знания, могут систематизироваться и
концептуализироваться разумом, но не порождаются им. Поскольку разум,
очевидно, не порождает из себя самого знания и ценности, постольку, оче-
видно, он не порождает из себя самого и философию. Человек разумный
порождает философию лишь в определенной социокультурной ситуации.
Сформировавшись, философия сама становится важнейшей составляющей
культуры, вступая во взаимодействия с другими секторами и сферами
культур
ы.

128


  1.  Взаимоотношения науки и философии как мировоззрения

Здесь для нас, конечно, наиболее интересен вопрос о характере
взаимоотношений философии как
максимально рационализированной
формы мировоззрения и науки.

Коснемся лишь некоторых аспектов этого вопроса.

Итак, всякое мировоззрение, как мы подчеркивали ранее, включает в
себя, как минимум, две интенсивно взаимодействующие составляющие:
знаниевую и ценностно-смысловую. Не является в этом плане исключени-
ем и философия. Имея это в виду, можно несколько конкретизировать ха-
рактер взаимоотношений философии и науки. Эта конкретизация такова.

  1.   Наука (имеются в виду научные знания) достаточно интенсивно и непо-
    средственно воздействует на знаниевую составляющую философии. Мож-
    но сказать даже, что научные знания в значительной мере формируют ука-
    занную составляющую философии (по крайней мере, это справедливо по
    отношению к определенным эпохам и определенным типам философии).
    Мы не будем здесь приводить соответствующие примеры только из сооб-
    ражения экономии места.
  2.   Наука (научные знания) лишь косвенно, опосредованно влияет на фор-
    мирование и развитие ценностно-смысловой составляющей философии.
    Напомним, что мы уже неоднократно подчеркивали определяющее значе-
    ние для мировоззрения как целостности именно этого - ценностно
    -
    смыслового - блока. Таким образом, конституирующая философию со-
    ставляющая формируется философией либо в основном самостоятельно
    (по отношению к науке), либо под существенным воздействием других
    компонентов культуры (религии, искусства, обыденного опыта и т.д.). До-
    бавим к этим двум пунктам, раскрывающим характер воздействия научно-
    го знания на философию, один момент, касающийся «методологического
    воздействия» научного познания на философию. А именно: поскольку фи-
    лософия, без сомнения, является также специфическим (рационализиро-
    ванным) видом когнитивной практики, постольку она использует многие
    методы и процедуры, широко применяемые также во многих науках (ана-
    лиз и синтез, дедукцию и индукцию, абстрагирование, идеализацию и т.д.).

Что касается обратного воздействия философии на науку, то оно
также заслуживает внимания. Прежде всего, следует сказать, что филосо-
фия, как один из основных типов мировоззрения, вносит зачастую сущест-
венный вклад в формирование мировоззрения субъекта научного познания
(см. об этом в разделе 2.2). В меру существенности своего вклада в миро-
воззрение субъекта научного познания философия определяет многие ха-
рактеристики этого субъекта научного познания. Она определяет, напри-
мер, мотивацию его исследовательской деятельности, выбор им направле-
ния исследовательской деятельности, характер обоснования им соответст-
вующей методологии исследования, характер интерпретации полученных

129


им результатов (особенно, в фундаментальной науке), выбор им опреде-
ленной теории (концепци
й) в качестве парадигмальной (в период научных
революций). История ку
х7ЬТуры показывает также, что многие понятия,
идеи, принципы, активно задействованные в научном познании, первона-
чально в специфической
(форме были сформированы и выдвинуты именно
в философии: атомистич
еская гипотеза, идея системной организации ре-
альности, принцип неисч
ерпаемости материи и т.д.

  1.  Некоторые прин1ципы корректного рассмотрения проблемы
    взаимоо
    тношений философии и науки

Не имея возможности входить здесь в обсуждение многих других
аспектов проблемы взаи
моотношений философии и науки, отметим еще
некоторые существенные
; моменты, которые следует учитывать в процессе
методологически к
орректного обсуждения этой проблемы.

  1.   Необходимо учитывать требования принципа историзма. В данном

случае это означаем что взаимодействие философии и науки необ-
ходимо
рассматривать «привязывая» это рассмотрение к определен-
ным этапам в разв
1итии культуры, в частности - в развитии филосо-
фии и науки. Поня
тно ведь, что характер взаимоотношений филосо-
фии и науки в пер
д их становления существенно отличается от ха-
рактера их взаимо
отношений в период, когда они достигли опреде-
ленной зрелости.
(Очевидно также, что различны их взаимоотноше-
ния в разные пер
Июды развития науки (период классической науки,
период неклассиче
хкой науки, период постнеклассической науки)...

  1.   Тесно примыкают к требованиям принципа историзма требования

принципа конкретности. Этот принцип в данном случае указывает
на необходимость, именно конкретной постановки проблемы взаи-
моотношений фил
ософии и науки. Дело в том, что в действительно-
сти нет науки как таковой. Наука всегда существует в виде многооб-
разия существеннсо различных наук. Естественно, что отношения на-
ук разных классов
* (наук естественных, наук логико-математических,
наук технических
,^ наук социальных, наук гуманитарных) с филосо-
фией весьма
отличаются друг от друга. Не следует абстрагироваться
также от того обс
тоятельства, что в действительности нет и филосо-
фии как таковой. Философия во все периоды своего существования
была плюралисти
чна. Она всегда существовала в виде многообразия
школ, направлени
е, течений, вариантов. Поэтому принцип конкрет-
ности, примен
енный к обсуждению взаимоотношений философии и
науки, указывае
т* На необходимость обсуждения взаимоотношений
науки (наук опре
деленного класса, конкретной научной дисципли-
ны) и данной, кон
Жретной философии (философии Канта, философии
Маркса, философ
ии Ницше, философии Бергсона и т.д.).

130


3. Глубокое рассмотрение проблемы взаимоотношений философии и
науки возможно только при условии выполнения
требований прин-
ципа системности. В
данном случае это означает, что необходимо
сопоставлять философию и науку как системно организованные
сущности. Это значит, что необходимо учитывать их многоаспект-
ность, поскольку и наука и философия представляют собой
специ-
фические виды деятельности, особые социальные институты,
виды
знания. Необходимо учитывать также наличие у них различных
подсистем (
дисциплин философских и научных, концепций, теорий,
идей, гипотез
...); включенность их обеих в многообразные социо-
культурные контексты; их многофункциональность и г.д.

  1.  Наука, образование, культура: современные проблемы
    1.  О необходимости современной стратегии развития си сте-
      мы образования

В наше время в системах образования, по сути, всех стран мир)а про-
исходят радикальные трансформации. Эти трансформации представляют
собой отклик сферы образования на стремительные изменения важнейших
сторон общественной жизни, прежде всего, на процессы ее глобализ
ации и
информатизации. В связи с этим актуализируются вопросы о сущнос
ти об-
разования, о характере взаимоотношений системы образования с другими
секторам
и культуры (с наукой, в частности), об особенностях, возмюжно-
стях и целях современной системы образования. В этом контексте ч
резвы-
чайно актуален вопрос об адекватности нынешней российской системы
образования вызовам современности.

Характер изменений, происходящих в российской системе образова-
ния на протяжении последних двух десятилетий, определяется разными
авторами различно: реформирование, модернизация, деградация. В
идимо,
все эти определения в некоторой мере и в некоторых отношениях с
правед-
ливы.

Многие противоречия и трудности в развитии российской системы
образования вызваны, на наш взгляд, тем, что это развитие имеет преиму-
щественно «реактивный» характер. Иначе говоря, это развитие определя-
ется преимущественно внешними по отношению к системе образования
факторами: радикальными преобразованиями политической, идеолюгиче-
екой, правовой, экономической и духовной сфер жизни общества, инфор-
матизацией общественной жизни, стремлением России войти в европей-
ск°е образовательное пространство и т.п. Такое развитие, с одной стороны,
Яредставляется вполне естественным. Действительно, система образования

131


не может не реагировать на процессы, происходящие в других секторах и
сферах культуры. С другой стороны, такое развитие может привести к пе
-
чальным для системы образования, а впоследствии и для всей культуры
,
итогам: оно может привести к утрате системой образования инициативы,
к
утрате этой системой качества субъекта. Такое развитие может превратить
систему образования в нечто вторичное, служебное по отношению к дру-
гим секторам и сферам культуры. Чтобы этого не произошло, необходимо
отчетливое понимание обществом сущности образования, понимание са-
мостоятельно
й ценности образования, понимание своеобразия современ-
ного этапа в развитии образования. Необходим
а разработка целостной, со-
временной стратегии развития системы образования.

Чтобы в процессах изменения российской системы образования не
возобладали негативные тенденции, ее преобразование должно осуществ-
ляться на фундаменте понятной обществу и признанной обществом страте-
гии. Важные элементы такой стратегии содержатся в Законе Российской
Федерации об образовании и в Законе Российской Федерации о высшем и
послевузовско
м профессиональном образовании. Интересные для реформы
российской системы образования концептуальные обобщения представле-
ны в документах, принятых в рамках Болонского процесса. Те
м не менее,
говорить о наличии целостной и последовательной стратегии трансформа-
ции российской системы образования, стратегии гуманистической и адек-
ватной вызовам, с которыми столкнулась Россия на современном этапе ее
развития, на наш взгляд, пока еще рано.

Разумеется, разработка такой стратегии требует усилий многих спе-
циалистов различного профиля. Мы высказываем здесь некоторые идеи и
предложения, которые могут помочь в формировании современной систе-
мы образования.

  1.  Принцип сообразности образования культуре - главный

принцип построения современной системы образования

При обсуждении данного вопроса необходимо «начать с самого на-
чала
»: с определения сущности образования и его места в системе культу-
ры. Следует иметь в виду то, что сущность образования можно понимать
по-разному.

Так, например, с религиозной (христианской, в частности) точки
зрения, образование - это развертывание в действительность потенциально
заложенного в каждом человеке образа Божия. Соответственно такому по-
ниманию в религиоцентрической культуре выстраивались и содержание и
формы образования.

Для многих теоретиков образование - это приобщение человека к
наиболее важным знаниям, накопленным человечеством, это формирова-
ние у него умений и навыков
, необходимых в жизни и трудовой деятель-

132


ности, это профессиональная подготовка. Ныне (в условиях формирующе-
гося информационного общества) образование все чаще понимают как
обучение умению находить нужную информацию, преобразовывать и ис-
пользовать ее
для достижения социально приемлемых целей. Многие со-
временные авторы, увлеченные рыночными преобразованиями российско-
го общества, склонны сводить образование к предоставлению образова-
тельных услуг.

Наша позиция при осмыслении фундаментальных проблем образо-
вания основывается на следующих простых тезисах. 1. Человек - это тво-
рение культуры. 2. Система образования - это важнейший компонент
культуры, сущность которого состоит в трансляции культуры от предше-
ствующих поколений последующим, в развитии культуры. 3. Фундамен-
тальная задача образования - это приобщение человека к культуре, «уко-
ренение» человека в культуре, превращение его в хранителя и творца куль-
туры.

Исходя из этого, мы полагаем, что роль главного, стержневого прин-
ципа построения современной системы образования, в том числе высшего
образования, мог бы сыграть
принцип сообразности образования куль-
туре.
Суть этого принципа можно сформулировать следующим образом:
образование (его содержание, его организация, его осуществление)
должно быть сообразным культуре, оно должно соответствовать не
какому-либо одному (даже очень важному, например, науке или рели-
гии) сектору культуры, а культуре как целостности, как системе ду-
ховных и материальных ценностей.

Такая общая формулировка, конечно, порождает вопросы. Эти во-
просы, в частности, таковы: может ли образование не быть сообразным
культуре? О сообразности
какой культуре идет речь, когда мы говорим о
сообразности образования культуре?

Сложность этих вопросов обусловлена и тем, что специалисты - фи-
лософы, социологи, культурологи -
до сих пор не пришли к единому по-
ниманию культуры, и тем, что культура многоуровнева и многокомпо-
нентна, и тем, что, несмотря на процессы глобализации, существует мно-
жество национальных культур, и тем, что все культуры находятся в разви-
тии. Поэтому, конечно, сформулированный нами в общей форме тезис о
культуросообразности образования требует расшифровки, развития, дета-
лизации. Мы не имеем возможности здесь решать эту задачу в полном
объеме. Отмети
м только несколько существенных моментов.

В некотором смысле образование всегда сообразно культуре. Но эта
сообразность может быть частичной и деформированной. Дело в том, что
система образования может уделить непропорционально большое внима-
ние одним компонентам культуры и проигнорировать другие (существен-
ней
шие) ее компоненты. Можно было бы привести сейчас множество при-
зеров той буквально духовной нищеты, которую демонстрируют в наши

133


дни люди с высшим (!) образованием в сфере искусства, мифологии, рели-
гии, языка, литературы, истории, в том числе, истории своей, националь-
ной, культур
ы...

  1.  Система образования в условиях религиоцентрической и
    «сциентистской» культуры

Говоря о стратегии развития российской системы образования, необ-
ходимо, прежде всего, иметь в виду то обстоятельство,
что российская
культура сама стремительно изменяется. И если мы желаем, чтобы система
образования соответствовала (была сообразна) не каким-то сиюминутным
явлениям и поверхностным слоям культуры, а глубинным тенденциям раз-
вития российской и мировой культуры,
то мы должны понять характер из-
менений нашей культуры. Наша точка зрения на этот предмет, если гово-
рить в само
м общем плане и отвлечься от несущественных для нашей темы
обстоятельств, такова.
Российская культура совершает закономерный
переход от моноцентр
ического типа к полицентрическому (см. об этом
также в разделе 2.
1). Моноцентрическая культура характеризуется, как
видно из названия, наличием одного центра, из которого «излучается» все
остальное, все другие компоненты культуры.

Рассмотрение истории культуры показывает, что в прошлом культу-
ра в России (и не только в ней) была
религиоцентрической, т.е. в качестве
единственного ее
центра выступала религия. Религия лежит в основании
такой культуры. Религия пронизывает все остальные сектора и сферы
культуры. Она санкционирует их, диктует им «правила игры», она отно-
сится к ним ка
к к чему-то служебному, вторичному. Все остальные сектора
культуры в таком обществе обслуживают религию. Любопытную характе-
ристику взаимоотношений религии и других секторов культуры примени-
тельно к Древней Руси мы находим в «Русской истории» В
. Ключевско-
го. Выдающийся отечественный историк указывает: «Наука и искусство
ценились в Древней Руси по их связи с Церковью, как средства познания
Слова Божия и душевного спасения. Знания и художественные украшения
жизни, не имевшие такой связ
и и такого значения, рассматривались как
лишние несерьезные забавы, «потехи
»... Во всяком случае, ни такому зна-
нию, ни такому искусству не придавали образовательной силы, не давали
места в системе воспитания; их относил
и к низменному порядку жизни,
считали его если не прямыми пороками, то слабостями падкой ко греху
природы человека» (Русская история. М., 20
05, с. 497-498).

Религия, в рамках такой культуры, имеет дело с Высшим, Вечным,
Абсолютным. Она дает человеку ответы на самые главные - мировоззрен-
ческие - вопросы. В частности, она решает центральную для всякого ми-
ровоззрения проблему: проблему смысла жизни человека. Она формирует
у данного социума, по сути, общепринятую систему ценностей. Она фор
-

134


мирует соответствующее мировоззрение. Понятно, что в обществе, куль-
тура которого является р
елигиоцентрической, образование детерминиро-
вано, определено именно религией. То есть, образование в таком обществе
также является религиоцентрическим. В
этом проявляется здесь действие
сформулированного выше принципа сообразности образования культуре.
Сильной стороной религиоцентрической культуры и соответствующей
системы образования является их интегрированность, цельность. Цель-
ность здесь выступает как центрированность: наличие в такой культуре и в
образовании (как части этой культуры) смыслового и ценностного центра,
задаваемого соответствующей религией. Все другие компонент
ы культуры
здесь еще не обрели автономности: они следуют путями, указанными ре-
лигией, они не сформировали еще своей собственной логики, они не осоз-
нали еще своей самоценности. Поэтому присутствие этих - других - ком-
понентов культуры в образовании не нарушает цельности образования
.
Цельность культуры и цельность образования проявляются в таком обще-
стве в цельности человека, творимого и образовываемого этой культурой и
этим образованием. Эта цельность проявляется в очевидности и общепри-
нято
е™ в таком обществе иерархии ценностей, она задается приоритетной
обращенностью такого человека
к экзистенциальным ценностям (жизнь и
смерть, спасение и осуждение, добродетель и грех, милосердие и лю-
бовь
...), ясным пониманием им вторичного, служебного характера утили-
тарных ценностей. Моноцентрическая культура, как уже отмечалось, - это
органическая, стабильная культура.

Впрочем, цельность и жизненность моноцентрической культуры, со-
ответствующего образования и формируемого ими человека не должны
абсолютизироваться. Во-первых, и в культуре, и в образовании, характери-
зуемых нами как моноцентрические (рели
гиоцентрические), неизбежно
имели место элементы дифференциации и автономизации, имели место
ростки будущей полицентричности. Во-вторых, сама религия, само рели-
гиозное мировоззрение изначально содержали в себе фундаментальную
дихотомию божественного и человеческого, небесного и земного, сакраль-
ного и
профанного. Осмысление этой дихотомии порождало неразреши-
мые в рамках этого мировоззрения проблемы: проблему взаимоотношений
Бога и сотворенного им мира, проблему взаимоотношений Бога и челове-
ка, проблему теодицеи и др. Кроме того, моноцентрическая культура, как
показывает история, это «жесткая», консервативная, замкнутая культура,
это система, склонная к авторитаризму, зарегулированности. Она склонна
к архаике
и с большим трудом модернизируется.

История последних пяти столетий показывает также, что моноцен-
тричность, в частности, религиоцентричность, - это преходящее состояние
культуры. В Западной Европе, начиная с эпохи Возрождения, формируется
культура иного типа. Политика, экономика, право, искусство, образование,
НаУка, техника выходят из сферы определяющего влияния религии, обре-

135


тают все более значительную степень самостоятельности. На смену все-
общему стремлению к царству Божию, на смену массовым эсхатологиче-
ским ожиданиям приходят стремление к благополучной и счастливой жиз-
ни на Земле. Особые надежды общество теперь связывает с разумным по-
стижением и преобразованием действительности, с развитием науки. Сфе-
ра влияния религии стремительно сокращается. Радикально изменяются
представления о человеке, о его возможностях и предназначении.

С одной стороны, из твари, осуждаемой и спасаемой Богом, он все
более превращается в творца, субъекта познания и преобразовани
я мира. С
другой стороны, разрушение цельности, моноцентричности культуры, ав-
тономизация различных ее секторов приводят к утрате цельности человека,
к преимущественному развитию у него лишь определенных способностей.
Значительны
й интерес в этой связи представляет понимание человека ос-
новоположниками новоевропейской философии. Так, по Декарту, человек
есть в первую очередь «мысл
едействующий субъект». (См. об этом в ста-
тье С
. Хоружего «Неотменимый антропоконтур. 1. Контуры До-Кантова
Человека»
// Вопросы философии. 2005. № 1. С. 52-63.) Иначе говоря, этот
человек есть в первую очередь и главным образом гносеологический субъ-
ект, субъект познания, субъект научного познания.

В соответствии с таким пониманием человека, главной ценностью
для человека становятся знания, научные знания о мире, человеке и их
взаимоотношениях. Знание - сила! - С помощью этой силы человек наде-
ется построить «рай на Земле». Наука утопически оценивается как в пер-
спективе всемогущая сила, как способ решения всех проблем, встающих
перед человеком и человечеством. Наука, убеждено такое общество, ведет
и приведет человечество к Истине, к Справедливости, к Свободе, к Сча-
стью. В обществе, выходящем из-под определяющего
влияния религии,
формируется, можно сказать, культовое, почти религиозное, отношение к
науке. Многим в то время - эпоха Просвещения, XIX век, частично XX век
- стало казаться, что общество совершает переход от одного вида моно-
центрической культуры (от религиоцентрической культуры) к другому ви-
ду моноцентрической культуры, к культуре наукоцентрической. В общест-
венное сознание той эпохи широко вошло убеждение, согласно которому
социальная и частная жизнь человека должны выстраиваться на научной
основе. Многие сектора культуры в это время вольно или невольно под-
страиваются под науку. Все или почти все стремится стать научным. Су-
щественно, что на ранней стадии развития такого общества, стремящегося
стать наукоцентричным, в качестве идеала науки выступает «точное есте-
ствознание» (механика, физика). Все остальные науки, в том числе соци-
альные и гуманитарные, должны были уподобиться естествознанию. По
крайней мере, в тогдашнем обществе явно просматривалось пожелание к
социальным, историческим, гуманитарным наукам: «станьте настоящими,
зрелыми науками, станьте как физика!» И только постепенно приходит

136


осознание, во-первых, своеобразия и самоценности различных классов на-
у
к, во-вторых, - самоценности и своеобразия вненаучных секторов куль-
туры.

Здесь важно подчеркнуть, что даже в период верхней кульминации
авторитета науки в глазах общества наука не была господствующим, абсо-
лютно доминирующим сектором культуры. Наука никогда в действи-
тельности не была фундаментом культуры, никогда не определяла все
остальные сектора культуры. Поэтому назвать такое общество науко-
центричным было бы неверно, но направленность переходного общества к
наукоцентричности несомненно имела место.

В таком обществе, фундамент культуры которого, по мнению многих
авторов, образует наука, в обществе, которое стремится к выстраиванию
социальной жизни на основе науки, система образования, естественно, со-
риентирована преимущественно на науку. Характеризовать такое общест-
во в качестве наукоцентричного, как уже сказано, вряд ли правомерно. Но
для характеристики системы образования в качестве наукоцентричной есть
серьезные основания. Главной целью такой системы образования было
приобщение обучающихся к научным знаниям, к технике и технологиям, в
основе которых лежат достижения науки, формирование «научного миро-
воззрения» и убеждения в непреходящей ценности научной рационально-
сти. Без сомнения, такая система образования имела очень много сильных
сторон. Однако чем дальше, тем больше выявлялись негативные стороны
культуры и системы образования, сориентированные преимущественно на
науку, технику, технологии. Используя известную оппозицию, можно ска-
зать, что такая культура все более перерождалась в цивилизацию (техно-
генную цивилизацию). И в это
м «перерождении» существеннейшую роль
сыграло (и играет) наукоцентрическое образование.

Важно отметить, что центральное положение науки в общественной
жизни подчеркивают и в наши дни некоторые авторитетные исследовате-
ли, а также общественные и государственные деятели. Так, например, То-
ни Блэр, будучи премьер-министром Великобритании, в великолепной ре-
чи в Королевском научном обществе «О значимости науки» утверждал:
«Наука - это центральная, а не отдельная часть нашей культур
ы... » (Вест-
ни
к РФФИ, 2002. № 4. С. 88). С другой стороны, как уже сказано, общест-
вом все более осознается фундаментальный факт относительной автоном-
ности и самоценности различных секторов культуры. Сциентистские ха-
рактеристики других (вненаучных) секторов культуры как архаически
х и
отживших свой век (религия), как второстепенных, служебных (художест-
венная литература, искусство), как не доросших до уровня науки, прими-
тивных (обыденная, повседневная, народная культура) все более уходят в
прошлое. Это может интерпретироваться как ослабление влияния науки на
Другие сектора культуры, как понижение социального статуса науки. В та-
Кои Интерпретации есть своя доля правды.


Все-таки более адекватной представляется оценка преодоления
предшествующей, условно говоря, «сциентистской» стадии в развитии
культуры не как стадии падения социальной роли и значимости науки,
а
как стадии обретения наукой своего истинного места в контексте полицен
-
трической культуры. На этом пути, конечно, имеют место в наше время и
возможн
ы в будущем различного рода сциентистского, так и антисциенти-
стского толка эксцессы. Так, на
пример, изменившееся в последние десяти-
летия отношение к науке многими авторами воспринимается как «закат
науки», как сигнал к религиозному ренессансу, как свидетельство необхо-
димости возврата от исчерпавшей себя культуры на
укоцентрической к
культуре религиоцентрической.

С точки зрения сторонников такого подхода, российская культура в
наши дни возвращается к самой себе: она вновь становится религиоцен-
трической. Соответственно, с такой точки зрения, на религиоцентрический
лад следует настраивать в наши дни и российскую систему образования.
На наш взгляд, такой подход неадекватен сути развертывающихся в Рос-
сии социокультурных процессов. Мы убеждены, если такая точка зрения
станет преобладающей, она поведет нашу систему образования не в буду-
щее, а в прошлое. К сожалению, приходится констатировать, что тенден-
ции к архаизаци
и и примитивизации все более отчетливо заявляют о себе в
последние десятилетия не
только в развитии российской культуры в целом,
но и в эволюции российской системы образования в частности.

Мы уже отмечали, что религиоцентричность культуры, как и ее мо-
ноцентричность вообще, свойственны лишь определенному этапу развития
культуры. Моноцентрическая культура - это только один тип культуры.
Другой тип культуры может быть охарактеризован с помощью уже упот-
ребленного термина
«полицентрическая культура». В наши дни, как уже
сказано в разделе 2.3, скорее всего, идет процесс формирования и развития
нового типа культуры (полицентрической культуры) и нахождения наукой
(и другими секторами культуры) своего места в ней.

  1.  От наукоцентрической системы образования к системе
    образо
    вания, сообразной полицентрической культуре

В наши дни много говорят о модернизации образования, о необхо-
димости внедрения инноваций в российскую систему образования. Необ
-
ходимость инноваций для прогрессивного развития российской системы
образования сомнений не вызывает. В конце концов, без инноваций невоз-
можно само это развитие. Однако
прогрессивное развитие системы образо-
вания требует не произвольных, не «всяческих» инноваций, а инноваций,
удовлетворяющих определенным требованиям. Для того чтобы сформул
и-
ровать эти требования необходимо, на наш взгляд, осуществить процедуру
проблематизации предлагаемых инноваций. Иными словами, необходимо

138


критическое обсуждение этих инноваций экспертным сообществом, необ-
ходимо «поставить эти инновации под вопрос».

Осуществление указанной процедуры предполагает, во-первых, раз-
делени
е инноваций на два класса: а) инновации для данного субъекта (на-
пр
имер, для российской системы образования); б) «принципиальные инно-
вации», то есть инновации, не апробированные никем, ни одной из нацио-
нальных систем образования. Очевидно, что последствия (позитивные и
негативные) внедрения инноваций первого класса в значительной степени
предсказуемы. Так, например, последствия широкого внедрения тестовой
форм
ы контроля в российскую систему образования нетрудно было пред-
видеть, опираясь на опыт применения этой формы контроля знаний в дру-
гих странах. Совершенно иными являются в этом плане инновации второго
класса: последствия их внедрения, по сути, непредсказуемы. Поэтому та-
кие инновации следует внедрять максимально осторожно. В связи со ска-
занным можно сформулировать своего рода принцип предосторожности
(см. о нем также в разделе 5.3.3). В соответствии с этим принципом, обос-
новывать необходимость, полезность и безопасность внедряемых в систе-
му образования инноваций, а также нести ответственность за негативные
последстви
я их внедрения должны в первую очередь авторы этих иннова-
ций. Без соблюдения требований этого принципа может иметь место без-
ответственная «погоня за инновациями».

Проблематизация инноваций предполагает, во-вторых, разделение
инноваций на существенные и несущественные инновации. Такое разделе-
ние необходимо постольку, поскольку в любом обществе находятся деяте-
ли и социальные группы, заинтересованные в том, чтобы «утопить» важ-
ный для общества вопрос в море слов и суете мелких дел (в данном случае

  •   во множестве несущественных инноваций). «Посмотрите, - скажут они,
  •   мы внедряем в систему образования множество инноваций: мы ввели но-
    вые формы отчетности, мы ввели новую номенклатуру специальностей,
    мы назвали факультеты институтами.. Понятно, что на этом пути невоз-
    можно продвижение к существенно более высокому качеству образова-
    ния. Понятно, что принципиальные сдвиги в системе образования и, преж-
    де всего, - существенное повышение качества образования, могут быть
    Достигнуты только путем внедрения в эту систему существенных иннова-
    ции. К разряду таковых, несомненно, относятся нововведения, касающиеся
    Удержания образования. В частности, - это фундаментализация и осовре-
    менивание содержания и общего и профессионального образования. К
    этому разряду относятся также нововведения, поднимающие в обществе
    престиж высокого профессионализма. В этом плане необходимо радикаль-
    ное повышение заработной платы и значительное улучшение условий тру-
    Ца преподавателей и представителей других групп интеллектуалов. Оче-
    ВИдно, необходимы также нововведения, стимулирующие развитие и у

139


преподавателей и у студентов высших человеческих качеств (честности и
ответственности в первую очередь).

Для обсуждения качества, ценности инноваций представляется по-
лезным ввести понятие
вектора инноваций. Содержание этого понятия
отражает, так сказать, общую направленность инноваций. Другими слова-
ми, с
помощью этого понятия мы фиксируем состояние системы (в нашем
случае
- состояние российской системы образования), к которому ведет
внедрение в нее некоторой совокупности инноваций. Следует связать это
понятие также с генеральной целью, к которой стремятс
я субъекты, ини-
циирующие и внедряющие инновации в систему образования. Это понятие
следует связать также с ценностными ориентациями указанных субъектов.
С
помощью этого понятия можно оценить, насколько внедряемые в систе-
му образования инновации способствуют достижению стратегических це-
лей реформирования («модернизации») этой системы. Более того, с помо-
щью этого понятия можно оценить, насколько внедряемые в систему обра
-
зования инновации адекватны сущности нынешнего этапа развития куль-
туры (российской культуры, в частности).

Дело в том, что, в принципе, направление вектора внедряемых в сис-
тему образования инноваций может не совпадать с направлением провоз-
глашенной стратегии реформирования («модернизации») системы образо-
вания. И тогда, очевидно, осуществление этих инноваций будет не способ-
ствовать осуществлению соответствующей стратегии, а препятствовать ее
осуществлению. В свою очередь, направление стратегии реформирования
(«модернизации») системы образования может не совпадать с направлени-
ем развития современной культуры. И тогда, скорее всего, это будет не-
верная, неэффективная стратеги
я реформирования. Есть серьезные осно-
вания полагать, что именно такой является нынешняя стратегия реформи-
рования российской системы образования.

Если согласиться с тем, что ныне осуществляется переход от «сциен-
тистской» стадии в развитии культуры к культуре полицентрической,
представляющей собой систему взаимосвязанных и взаимопроникающих,
относительно самостоятельных секторов культуры, то и система образова-
ния, все еще являющаяс
я в настоящее время преимущественно наукоцен-
трической, должна быть существенно преобразована. А именно:
совре-
менная система образования должна вписаться в контекст полицен-
трической культуры, она должна быть сообразной
полицентрическои
культуре.
Это значит, что в системе образования (в его содержании, в
первую очередь) должны сбалансировано присутствовать все основные ак-
туально существующие сектора культуры (наука, техника, искусство, пра-
во, мораль, политика, религия, философия
...), что недопустимо непропор'
ционально большое и непропорционально малое присутствие того или
иного сектора культуры в содержании образования. Понятно, что на р
а3
ных уровнях образования соотношение «объемов» присутствия раз
яЫ*

140


секторов культуры должно быть различным. Мера присутствия того или
иного сектора культуры на различных уровнях образования
- предмет са-
мостоятельного обсуждения, в котором должны принять участие предста-
вители этих самых секторов культуры. В качестве признаков, которые сле-
дует учитывать при определении меры присутствия тех
или иных секторов
культуры в содержании образования, можно предложить, в частности,
фундаментальность (этот признак применим при формировании знание-
вой составляющей образования) и мировоззренческую значимость (этот
признак применим и к знаниевой, и к ценностно-смысловой составляющей
образования).

  1.  О возрастании значимости мировоззренческой составляющей

образования

Особо следует подчеркнуть, что в наше время чрезвычайно возраста-
ет значимость мировоззренческой составляющей образования. Дело в том,
что моноцентрические культуры и культуры, стремящиеся быть таковыми,
I являются в некотором смысле «мировоззренчески беспроблемными», по-
скольку в таких культурах есть господствующее мировоззрение. Истин-
ность, авторитетность этого мировоззрения в таких обществах, по сути, не
подвергаются сомнению. Приобщение человека к этому мировоззрению
происходит естественно и как бы «само собой», поскольку этим мировоз-
зрением пронизаны в таких обществах все сектора и сферы культуры. Все
элементы системы образования работают здесь (в обществе моноцентриче-
ск
ой культуры) на приобщение учащихся к соответствующему мировоз-
зрению. Ситуация радикально меняется в период формирования п
олицен-
трическо
й культуры. Этот период может быть охарактеризован как период
отсутствия доминирующего мировоззрения, как период сосуществования и
конкуренции различных мировоззренческих систем, как период мировоз-
зренческого кризиса, как период мировоззренческих поисков. Иными сло-
вами, переход от моноцентрической культуры к культуре полицентриче-
ской сопровождается опасностью утраты целостности культуры, опасно-
стью разрушения общепринятой иерархии ценностей и смыслов, опасно-
стью редукции человека к совокупности социальных ролей и функций,
опасностью утраты экзистенциального ядра человека. В таком - переход-
ном - обществе уже нельзя рассчитывать, что цельное и социально прием-
лемое мировоззрение каждый член общества обретет «автоматически». В
Переходном обществе и в обществе полицентрической культуры человек
оказывается в «мировоззренчески проблемной ситуации
». В связи с этим, в
таких обществах перед системой образования во весь рост встает задача
Усиления мировоззренческой составляющей.

Понятно, что здесь мы не имеем возможности систематически рас-
с
мотреть те изменения содержания образования, которые необходимо


осуществить для решения указанной задачи. Выскажем лишь некоторые
суждения и
предложения, обсуждение которых может помочь в деле уси-
ления, усовершенствования мировоззренческой составляющей образова-
ния.

  1.  О нынешнем состоянии мировоззренческой составляющей

образования

Прежде всего, следует сказать, что, хотя ныне в нашей стране миро-
воззренческой составляющей образования внимания уделяется явно недос
-
таточно, эта составляющая, конечно, присутствует в системе российского
образования. Правда, она присутствует, как ясно из сказанного выше, во-
первых, в недостаточной мере. Во-вторых, она существует в «рассыпан-
ном», не концентрированном, не интегрированном виде.
Где и как она
присутствует? — Не входя в детали, можно сказать, что фрагменты (раз-
личного объема и значимости) содержания мировоззренческой состав-
ляющей образования присутствуют практически во всех дисциплинах,
изучаемых на всех ступенях образования. Это, во-первых, знания, которые
в той или иной форме используются (могут быть использованы)
для реше-
ния определенных мировоззренческих проблем. Такое знание можно на-
звать мировоззренческим знанием, ил
и мировоззренчески значимым зна-
нием. Элементы такого знания присутствует в содержании, по сути, всех
учебных дисциплин. Это, во-вторых, нравственные нормы, идеалы и цен-
ностные ориентации, с которыми знакомят обучающихся в ходе изучения
самых различных дисциплин. Опять-таки, нравственные нормы, идеалы и
ценностные ориентации (важнейшие составные части мировоззрения) в
имплицитном или эксплицитном виде присутствуют (могут присутство-
вать) в содержании почти всех дисциплин, изучаемых на разных ступенях
общего и профессионального образования.

Названные элементы мировоззрения, в той или иной форме наличе-
ствующие в содержани
и различных дисциплин, в нынешней образователь-
ной практике, как правило, не акцентируются, не характеризуются и не по-
даются обучаю
щимся и воспитуемым в качестве строительного материала,
в качестве своего рода «заготовок» для создани
я ими собственного миро-
воззрения. Так происходит, потому что многие преподаватели и сами не
видят их (эти элементы) в таком качестве. А они их не видят в таком каче-
стве, потому что их преподавательская, педагогическая деятельность не
сориентирована должным образом на осуществление мировоззренческой
составляющей образования. Кроме всего прочего, эти мировоззренческие
элементы
- (знания, идеалы, ценностные ориентации...), присутствующие
в содержании различных дисциплин, даже если предположить, что препо-
даватели соответствующих дисциплин будут акцентировать на них внима
-
ние, будут их преподносить в качестве элементов мировоззренческой
со-


ставляющей образования, - слишком рассредоточены, слишком разброса-
ны, слу
чайны, не интегрированы, не складываются в целостность. Их ин-
тегрированность, систематичность могут быть достигнуты
только после
осуществления специальной программы «инвентаризации», оценки и упо-
рядочения, взаимного увязывания возможностей различных дисциплин в
плане осуществления мировоззренческой составляющей образования.

Совершенно особая роль в нынешней практике осуществления ми-
ровоззренческой составляющей образования принадлежит философии.
Можно сказать, что ныне именно философия могла является той дисцип-
линой, которая в концентрированном виде и целенаправленно могла бы
осущ
ествлять мировоззренческое образование. Действительно, философия
- это особый - в высшей степени рационализированный - тип мировоззре-
ния. И поэтому
главная цель преподавания философии на нефилософ-
ских факультетах, по нашему убеждению, - это ознакомление изу-
чающих ее с опытом философского решения мировоззренческих про-
блем. Этот опыт чрезвычайно богат, многообразен, интересен. Знакомство
с этим опытом могло бы в значительной мере помочь человеку в выработ-
ке им своего мировоззрения. К сожалению, в действительности нынешнее
преподавание философии на нефилософских факультетах очень редко дос-
тигает указанной цели. Причин тому немало. Прежде всего, - это, конечно,
чрезвычайно малое число часов, отводимое в большинстве российских ву-
зов на изучение философии. Это и несовершенство действующего образо-
вательного стандарта по философии. Это и «разброд и шатания» самих
российских философов: неспособность их договориться друг с другом
о
сущности философии,
о ее предмете, о целях ее изучения... Да и, по сути,
базовы
й курс философии в его нынешнем виде не может взять на себя
главную роль (и, тем более, успешно справиться с ней) в осуществлении
мировоззренческой составляющей образования
. Дело в том, что в некото-
ром смысле от него слишком многого хотят и составители государственно-
го образовательного стандарта, и сами преподаватели: они пытаются вме-
стить в этот очень небольшой (по объему отведенных учебным планом на
его изучение часов) курс «всю философию». То есть, они пытаются вме-
стить в него и рассказ об основных философских школах и направлениях,
и информацию об основных разделах философии (онтологии, гносеологии,
социальной философии
...), и повествование об основных проблемах со-
временной философии. В итоге базовый курс философии сводится к по-
верхностному ознакомлению с философией. Можно сказать, что в данном
случае мы многого хотим, но малого достигаем. Поэтому, к сожалению,
невелики возможности нынешнего курса философии и в плане осуществ-
ления мировоззренческой составляющей образования.

Отметим также существенную роль, которую играют в осуществле-
нии мировоззренческой составляющей образования такие дисциплины, как

143


культурология, этика, эстетика и религиоведческие предметы, включенные
в наши дни в учебные планы многих учебных заведений.

Кстати, здесь уместно будет сказать несколько слов о религии и ре-
лигиозном мировоззрении. Российская система образования должна адек-
ватно отреагировать на те существеннейшие изменения положения и роли
религии в нашей стране, которые произошли за последние двадцать лет.
Нас в данном случае интересует, конечно, в какой мере и в «каком ключе»
должно присутствовать религиозное мировоззрение в мировоззренческой
составляющей образования.

Прежде всего, ясно, что современная система образования не может
игнорировать такой сектор культуры, как религия, и, соответственно, ми
-
ровоззренческая составляющая образования не может обойти вниманием
один из основных типов мировоззрения — религиозное мировоззрение.
Здесь следует исходить из фундаментальной значимости принципа свет-
ского характера образования в государственных и муниципальных образо-
вательных учреждениях. Этот принцип зафиксирован в Законе Российской
Федерации об образовании в качестве принципа государственной полити-
ки в области образования.
Вопрос о современном истолковании понятия
светскости образования в наше время стал чрезвычайно актуальным.
Этот принцип нуждается в прояснении и конкретизации применительно к
современности. Очевидно, например, что принцип светскости образования
не тождествен антирелигиозности и внерели
гиозности образования. С дру-
гой стороны, государственная образовательная система, конечно, не долж-
на заниматься «катехизацией», не должна заниматься пропагандой и аги-
тацией в пользу того или иного религиозного направления, тем более - во-
влечением учащихся в те или иные религиозные сообщества. Государст-
венная образовательная система должна, по нашему убеждению, давать в
курсах «Религиоведение» и «История религии» объективные знания о про-
исхождении, сущности и функциях религии, о месте
и значимости религии
в культуре, о сильных и слабых сторонах религиозного мировоззрения, о
той роли, которую различные религиозные организации играют в совре-
менном мире. Религиоведческий материал должен быть в адекватной мере
представлен также в программах других учебных дисциплин.

В сущности, то же самое следует сказать о присутствии в мировоз-
зренческой составляющей образования других типов мировоззрения (ми-
фологического, мифопоэтического, философского, повседневного...).

Правда, здесь есть тонкий момент, который в некотором смысле
проблематизирует саму возможность осуществления мировоззренческого
образования. Мы имеем в виду то весьма существенное обстоятельство,
что описание и оценка определенного мировоззрения будут значительно
различаться в зависимости от того, описывается и оценивается это мир
0'
воззрение «извне» или «изнутри». Если описание и оценка этого мировоз
-
зрения осуществляется «изнутри», то есть осуществляется сторонниками

144


этого мировоззрения, то маловероятно, что такое описание и такая оценка
будут объективны и адекватны, поскольку, очевидно, сторонники данного
мировоззрения всегда склонны к завышенной его оценке. Если же описа
-
ние и оценка некоторого мировоззрения будут осуществляться «извне»,
то
есть будут осуществляться сторонниками иного мировоззрения,
то вполне
реальна опасность недопонимания, недооценки ими характеризуемого ми-
ровоззрения. Как достичь требуемых объективности и адекватности в опи-
сании и оценке различных мировоззрений, и
достижимы ли они? Оче-
видно, что бессубъектного познания и бессубъектной оценки не сущест-
вует. Поэтому и в данном случае не следует ставить перед собой недости-
жимой цели: достижения полной объективности описания и абсолютной
адекватности оценки того или иного мировоззрения. Максимум, чего мы
можем достигнуть в это
м плане, заключается в сознательной фиксации
особенностей соответствующего субъекта познания и оценки. Необходимо
также в отчетливо понимать ограниченность возможностей этого (как,
впрочем, и любого другого) субъекта. Необходимо выявлять или формиро-
вать у него определенные качества, позволяющие удовлетворительно (
то
есть, выполняя определенные, явно сформулированные и реалистичные
требования) решать задачу, за которую он взялся - задачу описания и
оценки различных мировоззренческих систем.

По всей видимости, адекватнее всего познание и оценку всех ос-
новных типов мировоззрения может осуществить философ.
Полагаем,
что в таком утверждени
и нет самовосхваления и незаслуженного восхва-
ления философии. Действительно, это утверждение можно многообразно
аргументировать. Приведем здесь лишь основные из соответствующих ар-
гументов.

Прежде всего, у нас в этом плане и выбор-то весьма ограничен. Ми-
фологическое мировоззрение нерефлексивно, поэтому с его
позиций во-
обще невозможны познание и оценка разных типов мировоззрения. Повсе-
дневное (обыденное) мировоззрение несистематично, нетеоретично, не
имеет специально разработанного инструментария для познания и оценки
такого сложного феномена, каким является мировоззрение. Существование
научного (в достаточно строгом смысле этого слова) мировоззрения, на
на
ш взгляд, очень проблематично, поскольку средствами науки не реша-
Ются самые мировоззренческие проблемы: проблема смысла жизни чело-
чка, проблема свободы и т.д. Поэтому весьма проблематична постановка
вопроса об описании и оценке разных типов мировоззрения с его позиций
Vе позиций «научного» мировоззрения). Религиозное мировоззрение (почти
любой его разновидности) не подходит для решения поставленной зада-
ли по той причине, что сторонники любого религиозного мировоззрения
ежДены в радикальном превосходстве их мировоззрения по сравнению
псеми остальными, в абсолютной истинности его основоположений, из-
ленных из соответствующих священных книг. Поэтому, конечно, они

145


будут излишне критичны по отношению к другим мировоззрениям и
слишком апологетичны по отношению к своему мировоззрению. Остается
в сущности, только философия (философ) в качестве претендента на роль
более или менее объективного субъекта описания и оценки различных ти
-
пов мировоззрения. Действительно, философия теоретична. Она обладает
соответствующим инструментарием для познания и оценки разнообразных
мировоззренческих систем. Философия обладает колоссальным опытом
такого познания и оценки. Если исключить некоторые крайние, околоф
и-
лософские вариации, то философия давно уже не претендует на достиже-
ние абсолютной истины в познании и оценке каких бы то ни было объек-
тов. Философия по природе своей плюралистична и т
олерантна. Поэтому
вполне обоснованно можно сказать, что именно философское рассмотре-
ние различных типов мировоззрения является наиболее адекватной осно-
вой мировоззренческой составляющей образования, что именно филосо-
фия может адекватнее всего рассказать обо всех основных типах мировоз-
зрения.

  1.  О необходимости введения курса «Философия мировоззрения»

Для достижения этой цели в современных условиях целесообразно,
по нашему мнению, разработать и ввести в учебные планы всех вузов но-
вую философскую дисциплину, которую логично назвать «Философия ми
-
ровоззрения
». Именно эта дисциплина могла бы взять на себя центральную
роль в осуществлении мировоззренческой составляющей образования.

Видимо, программа этой дисциплины должна включать в себя сле-
дующие разделы.

В первом разделе названного курса должна быть дана общая харак-
теристика мировоззрения, должны быть описан
ы структура (компоненты,
уровни) и функции мировоззрения. Здесь же должна быть раскрыт
а фун-
даментальная роль, которую играет мировоззрение в
жизни личности и
общества.

Второй раздел курса должен быть посвящен описанию, характери-
стике основных (упомянутых выше) типов мировоззрения, разъяснению
особенностей каждого типа мировоззрения, демонстрации их сильных и
слабых сторон. Здесь же логично раскрыть взаимоотношения различных
типов мировоззрения, а также взаимосвязи тенденций, этапов в развитии
мировоззрений разных типо
в.

Третий раздел курса «Философия мировоззрения» должен включать
в себя перечень основных мировоззренческих проблем, а также решение
этих проблем, предлагаемое разными типами мировоззрения. Здесь
следует показать детерминацию теми или иными решениями мировоззре
и
ческих проблем жизненной стратегии человека, характера его
отношения
себе, к другим людям, к природе, к прошлому, к будущему и т.д.

146


Наконец, четвертый раздел предлагаемого курса должен продемон-
стр
ировать адекватность или неадекватность тех или иных решений миро-
воззренческих проблем (тех или иных мировоззрений)
основным вызовам
современности (российским и глобальным), то есть этот раздел должен
дать диагностику различных мировоззрений на предмет их современности.

Итак, ситуация перехода от моноцентрической культуры к культуре
полицентрической требует значительного усовершенствования и усиления
мировоззренческой составляющей образования. Усовершенствование и
усиление этой составляющей образования может быть достигнуто, как по-
казано выше, с помощью предлагаемого курса «Философия мировоззре-
ния».

  1.  Система образования и многоуровневость культуры

Второй существенный момент, который следует учитывать, когда мы
говорим о культуросообразности образования, заключается в необходимо-
сти учета многоуровневости культуры. Видимо, речь должна идти о слож-
ной системе ценностей, образуемых как минимум четырьмя взаимосвязан-
ными уровнями культуры: региональным, национальным, российским, ми-
ровым. Ни один из этих уровней не должен быть проигнорирован системой
образования. В каких объемах и в каких пропорциях должны присутство-
вать эти уровни в системе образования, могут определить
только эксперты,
осуществляя конкретный анализ конкретной ситуации.

Очевидно одно: недопустимо, чтобы главным регулятором системы
образования - важнейшего компонента культуры - был рынок, тем более
такой, какой мы наблюдаем в нынешней России. Конечно,
рынок - это
реальность, но основную роль в регулировании системы образования
все-таки должны играть собственно культурные детерминанты, преж-
де всего, нравственно-правовой разум и традиции.

Разумеется, Россия, российская система образования не могут не от-
кликнуться в той или иной форме на развертывающиеся в наши дни про-
цессы глобализации. Поэтому стремление России войти в европейское и
мировое образовательное пространство заслуживает всяческой поддержки.
Д
а и в сформулированном выше принципе сообразности образования
культуре содержится требование соответствия нашей системы образования
Мировой культуре. Тем не менее, теория и практика вхождения российской
стиТеМЫ °азования порождает серьезные вопросы и опасения. В частно-
> мы подчеркиваем значимость принципа сообразности образования
со
ЬТ*^е ИМенно потому, что идеологи Болонского процесса склонны аб-
не ТИзиР°вать роль такого компонента культуры, как знание. Так, они
Эк окРатно указывают, что будущая Европа строится как общество и
ва и МИКа? основанные на знаниях. Именно стратегия построения общест-

сйстемы образования, основанных на знаниях, лежит и в фундаменте


идеи унификации систем высшего образования в различных странах Евро-
пы, предлагаемой инициаторами Болонского процесса. Можно сказать, что
в данном случае мы имеем дело со стратегией, главным принципом кото-
рой является при
нцип сообразности образования знаниям (научным знани-
ям, в первую очередь). Правда, сами идеологи Болонского процесса часто
говорят о ценност
и разнообразия национальных образовательных систем.
Но гораздо более настойчиво они отстаивают все-таки именно идею уни-
фикации этих систем. Учитывая российскую склонность к осуществлению
экстремистских вариантов социальных трансформаций, следует указать на
реальную опасность деградации российской системы образования, если ее
реформа будет основываться на принципе сообразности образования пре-
имущественно знаниям, на поспешной «подгонке» нашей системы образо-
вания под европейские образцы.

В наши дни требование унификации высшего образования, получае-
мого в разных странах, становится все более настоятельным. Но знания, и
научные знания в частности, не являются, как уже подчеркивалось, един-
ственным и единственно достойным внимания системы образования ком-
понентом культуры. В состав каждо
й культуры входят и другие компонен-
ты, приобщение к которым также должна осуществлять соответствующая
система образования. Мы имеем в виду, прежде всего, систему духовных
ценностей, опыт организации общественной и частной жизни человека,
опыт решениях важнейших мировоззренческих проблем, накопленный в
ходе развития данной, российской в нашем случае, культуры. Приобщени-
ем к этим ценностям, к этому опыту, без сомнения, должна заниматься
система образования нашей страны.

Требование унификации образования должно осуществляться диф-
ференцированно и конкретно. Такая дифференцированность, конкретность
может быть достигнута, как нам представляется, именно на основе развер-
тывания принципа сообразности образования культуре. Понятно, что в
наибольшей степени это требование применимо к знаниево-
технологическому компоненту образования. Национально-культурное
своеобразие в минимальной степени проявляется применительно к естест-
вознанию, однако применительно к социальным, гуманитарным, культуро-
логическим, искусствоведческим, религиоведческим, языковедческим дис-
циплинам национально-культурное своеобразие проявляется уже весьма
отчетливо. И, конечно, в этой сфере унификация образовани
я возможна
лишь в строго заданных пределах и в каких-то специфических формах.
Особо хотелось бы отметить такую дисциплину, как философия. Очевид-
но, что философское образование с большим трудом поддается унифика
-
ции, поскольку философия пронизана своеобразием национального языка,
вырастает на почве национальной культуры.

В свете принципа сообразности образования культуре еще одним ос
нованием тенденции к унификации образовательных систем различ

148


стран (помимо знаниево-технологической составляющей) являются обще-
человеческие ценности, которые в своеобразной форме представлены в
культурах этих стран. Без сомнения, приобщение учащихся именно к об-
щечеловеческим ценностям (истина, свобода, справедливость, добро, кра-
сота, милосердие, любовь) является важнейшей задачей современного об-
разования, в какой бы стране оно ни осуществлялось. На приоритет обще-
человеческих ценностей, кстати, указывает и Закон Российской Федерации
об образовании. Понятно, что сказанное не следует понимать как прини-
жение значимости в образовании национального и регионального компо-
нентов. Напротив, пафос нашего подхода в значительной мере и состоит в
подчеркивании необходимости учета самоценности каждой национальной
культуры, в указании на недопустимость понимания модернизации обра-
зования как его вестернизации, в разъяснении пагубности стремлени
я к
достижению единообразия систем образования за счет исключения из них
национально-культурного своеобразия. Приобщение к общечеловеческим
ценностям совсем не противоречит приобщению к национально
й культуре
хотя бы потому, что эти ценности составляют фундамент всякой нацио-
нальной культуры.

Однако необходимо отчетливо осознавать, что в плане представлен-
ности в системе образования национально-культурного своеобразия рос-
сийское образование могут поджидать свои опасности. Они связаны с ре-
альной возможностью преобладания в ней тенденции к самолюбованию и
самоизоляции, с проникновением в систему образования и консервацией в
ней отживших, архаических элементов культуры. Вопрос о том, какие
именно элементы национальной и региональной культуры и в каком объе-
ме должны быть представлены в системе российского образования, явля-
ется очень непростым. Понятно,
что этот вопрос должен быть предметом
специального исследования.

149


  1.  СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ НАУКИ
  2.  Когда возникла наука?

В первой главе книги, говоря о взаимоотношениях научного и дона-
учного знания, мы уже касались вопроса о времени возникновении науки.
Разумеется, характер ответа на этот вопрос существенно зависит от приня-
того понимания науки. В указанной главе мы достаточно подробно обсуж-
дали специфические черты науки (научно
-исследовательской деятельно-
сти, научного знания, науки как академической системы и как социального
института). Мы перечислили там множество характеристик науки и при-
знаков научности. Сейчас - для обсуждения проблемы возникновения нау-
ки - нам необходимо сформулировать своеобразный
«минимум научно-
сти».
То есть нам необходимо указать минимум признаков, наличие кото-
рых в составе когнитивной практики некоторого общества позволяет дос-
таточно обоснованно утверждать наличие в этом обществе науки. Соответ-
ственно, отсутствие этих признаков в составе когнитивной практики изу-
чаемого общества будет означать, что наука в этом обществе еще не сфор-
мировалась.

Можно предложить включить в состав такого «минимума научно-
сти» когнитивной практики три взаимосвязанных признака:

  1.   Рациональная обоснованность, доказательность знания;
  2.   Наличие в составе знания идеальных (идеализированных, теоре-
    тических) объектов;
  3.   Присутствие в составе знания неутилитарного знания1.

Анализ истории духовной культуры показывает, что эти признаки

весьма отчетливо наблюдаются в составе когнитивной практики античного
общества, начиная с шестого века до нашей эры. Поэтому
именно данный
период истории (VI -
IV вв. до н.э.) мы будем рассматривать как «пер-
вую волну» становления науки.

Причины того, что наука сформировалась именно в античной Гре-
ции, исследовались многими авторами. Чаще всего при этом указывается
демократический образ жизни в древнегреческих полисах. Тако
й образ
жизни требовал от граждан полисов умения ясно формулировать и убеди-
тельно аргументировать свою точк
у зрения по многим вопросам общест-
венной жизни. Это требование вызвало к жизни развитие риторики и ло-
гики, которые, в свою очередь, были востребованы формирующейся фило-
софией и возникающей наукой в качестве инструментария обоснования и
доказательства знания. Второй причиной, стимулировавшей становление

1 Утилитарное (от латинского слова иШйаэ - польза) знание - это знание, обладание ко
торым необходимо данному субъекту для решения тех или иных практических зада
ч-
Соответственно, неутилитарное знание носит бескорыстный характер. Оно удовлетво
ряет, прежде всего, познавательные и эстетические интересы субъекта.

150


науки именно в античной Греции указанного периода истории, явился со-
зерцательный образ жизни духовной элиты тогдашнего греческого обще-
ства. Этой элите было свойственно умозрительно-эстетическое отношение
к действительности. Трудовая, производственная, материально-
практическая деятельность оценивалась представителями элиты как низкая
и недостойная свободного и образованного человека. Материально-
практическая деятельность, с их точки зрения, - это участь рабов. Свобод-
ный человек должен был посвятить себя жизни созерцательной; его дело -
это умозрение, мышление, художественное восприятие действительности.

Принципиально важную роль в формировании такого образа жизни
сыграла возникшая в Греции в указанный период истории философия.
Обычно подчеркивают выдающуюся роль науки в формировании филосо-
фии. И это совершенно правильно. Но, пожалуй, еще более велика роль
философии в возникновени
и науки. Действительно, именно философия в
лице Пифагора, Парменида, Платона и других мыслителей обнаружила,
что, кроме текучего, переменчивого, чувственно воспринимаемого мира,
о
котором люди могут составлять лишь многочисленные и противоречащие
друг другу мнения, существует еще мир
истинного бытия. Это - мир веч-
ный и совершенный, мир, к которому человек может приобщиться через
умозрение, через мышление, достигая, таким образом, истины. Именно
философия нацеливает человека на обсуждение далеких от обыденности и
приземленно-прагматических интересов, вопросов и проблем: проблемы
первоначала всего сущего, проблемы познаваемости мира, проблемы про-
исхождения Вселенной, проблемы предназначения человека.
.. Именно в
лоне философии и
сложились те моменты когнитивной практики, которые
мы включили в состав «минимума научности».

Неслучайно ведь и то, что создателями науки и создателями философии
были одни и те же люди. Так, например, считается, что первое научное
(геометрическое) доказательство дал основоположник философии Фалес
Милетский. Хорошо известно, какое внимание уделяли математике Пифа-
гор и его ученики
1. По всей видимости, они и открыли факт несоизмери-
мости геометрических отрезков (в частности, катетов и гипотенузы
многих
прямоугольных треугольников), имевший далеко идущие последствия
ДЛЯ
всей позднейшей математики. Основополагающий вклад в становление ло-
гики и теории доказательств внесли Парменид и Зенон Элейский. Платон

Динство процессов возникновения математики и философии в античной Греции от-
мечает и П.П. Гайденко. «Одной из причин того, что математика стала в Древней Гре-
Те°ретической наукой, опирающейся на доказательство, - указывает она, - был ее
ИР вд союз с философией. Этот союз определил характер не только древнегреческой
ематики, но и философии, особенно таких ее направлений, как пифагорейство, пла-
а позднее - неоплатонизм. Неслучайно время возникновения философии — ко-
(Гай- ^ ВВ Д° НЭ* совпаДает с периодом становления теоретической математики»
Д
енко П.П. История греческой философии в ее связи с наукой. М., 2009, с. 16-17).

151


был убежден в том, что изучение математики является необходимой сту-
пенью подготовки философа. Именно Платон в совершенно ясной и явной
форме выразил то, что истинное знание возможно только об истинном бы-
тии, об идеях, что это истинное знание содержитс
я в высшей, разумной
части души человека, что оно — это истинное знание — не может основы
-
ваться на чувственных данных, не может описывать чувственно восприни-
маемый мир. Истинное знание соприр
одно миру идей, потому и являюще-
муся умопостигаемым. Хорошо известно также, что Аристотель, при всей
его склонности к эмпиризму, выше всех наук ставил науки теоретические
(созерцательные). Он был убежден, что высшее предназначение человека
заключается в мышлении, в умозрении, недаром даже бога он представлял
себе как «мыслящее себя мышление
».

Таким образом, мы можем констатировать, что «минимум науч-
ности» сложился в древней Греции в VI
- IV вв. до нашей эры, что
первые науки (математика, логика, а также астрономия) сформирова-
лись в лоне философии.

Отметим здесь также, что существует точка зрения, согласно кото-
рой рождение науки есть факт в некотором смысле случайный, поскольку
рождение науки было
возможно и произошло только в уникальных усло-
виях древнегреческих полисов. Такая точка зрения содержит свою долю
истины. Истина эта заключается в том, что становление и существование
науки возможно только в определенных, осуществимых далеко не везде и
не всегда социокультурны
х условиях. Некоторые из них были указаны
выше. Отсутствие соответствующих условий исключает возникновение и
развитие науки. Существенно при этом, что отсутствие таких условий мо-
жет привести к исчезновению уже имеющейся в обществе науки. Утвер-
ждение случайности возникновения науки
трудно оспорить, поскольку ис-
тория не знает сослагательного склонения. В данном контексте это означа-
ет, что мы не можем знать, как развивались бы различные культуры (на-
пример, западноевропейская культура), если в указанный период в Греции
не возникла бы наука. Дело в том, что рождение науки в древней Греции
весомо повлияло на весь ход дальнейшей истории. И другим культурам
уже не было необходимости в этом смысле «начинать сначала», то
есть
самостоятельно порождать науку. Эти - другие - культуры развивали нау-
ку, заимствовав ее существенные элементы у культуры античной Греции.

Тем не менее, на наш взгляд, правомерно предположение, согласно
которому научная когнитивная практика, наука (возможно, несколько ино-
го характера, чем античная) могла быть порождена и иными, чем в анти
н
ной Греции, социокультурными условиями, в частности, она могла быть
порождена требованиями материально-практической, производстве
н
сферы. В некотором смысле это и произошло на заре Нового времени в
падной Европе, когда потребности практики породили эксперименталь
^
и математизированное естествознание. Тем самым мы не отрицаем, ко

152


но, что становление новоевропейской науки произошло в условиях при-
сутствия в тогдашней европейской культуре многих важных элементов ан-
тичной науки и в определенном мировоззренческом контексте: в контексте
господства христианского мировоззрения.

^ Именно этой эпохой — началом Нового времени (XVII столетием) -
можно датировать «вторую волну» становления науки. В это время скла-
дывается экспериментальное естествознание (механика и физика), форми-
руется паради
гмальная для классической науки научная теория (ньютонов-
ская механика), наука становится социальным институтом (возникают
первые научные общества, академии, вырабатываются и фиксируются
нормы и правила жизнедеятельности научного сообщества), конституиру-
ется дисциплинарная организация науки, наука в значительной мере осво-
бождается от влияния религии. С тех пор развитие науки становится не-
прерывным и все ускоряющимся, а влияние науки на социальную жизнь
постоянно возрастает.

  1.  Основные этапы в развитии науки

Специалисты выделяют различное количество основных этапов в
развитии науки или исторических форм науки. Эти этапы (или формы) от-
личаются как своими внутренними, собственными характеристиками нау-
ки соответствующего периода развития, так и ее местом в развивающейся
культуре, особенностями взаимоотношений науки с другими секторами и
сферами культуры. Так, например, сторонники формационного подхода к
осмыслению развития общества связывают качественно своеобразные пе-
риоды в развитии науки с соответствующими общественно
-
экономическими формациями: наука рабовладельческого общества, наука
феодального общества, наука капиталистического общества, наука комму-
нистического общества.

Достаточно распространенным в исследовательской и учебной лите-
ратуре является подход, выделяющий шесть существенно различающихся
этапов в развитии науки. Первый из них
- это этап преднауки, включаю-
щий в себя когнитивные практики, предшествующие становлению науки
(
когнитивные практики Шумера, Вавилона, Древнего Египта). На наш
взгляд, поскольку этот период относится к предыстории науки, постольку,
скорее всего, его не следует рассматривать в качестве этапа развития нау-
р Второй этап в развитии науки, согласно обсуждаемому подходу, - это
античная наука (VI - III вв. до н.э.). Мы только что писали об этом этапе
характеризовали его как «первую волну» в возникновении науки. Этот
^риод вполне достоин рассмотрения в качестве особого, одного из основ-
> этапа в развитии науки. Следующий - третий - этап в развитии науки
Нау °Н-НИКИ этого п°Дхода связывают со средневековой европейской

(XII - XIV вв.). Об этом этапе говорится, например, в разделе

153


«Основные этапы развития науки» книги «Философия науки». М., 2004
написанном профессором В.В. Ильиным. Конечно, европейское средневе
-
ковье - это огромный и очень интересный период духовной культуры. Тем
не менее, скорее всего, с ни
м не следует связывать особый этап в развитии
науки. Этот период, видимо, точнее характеризовать как период сохране
-
ния и приспособления к новому социокультурному контексту существен-
ных элементов античной науки, а также как период подготовки действи-
тельно нового этапа в становлении и развитии науки: периода классиче-
ской науки Нового времени. Кстати и сам В.В. Ильин в указанной книге
совершенно справедливо пишет:
«...Средневековая наука лишь ступень к
подлинной науке. Глубоко неправы те, кто, подобно Дюгему и Кромби,
помещает точку отсчета науки (имеется в виду эмпирически обоснованная
наука) в эпоху средневековья, превознося деятельность натуральных магов
... Подлинная экспериментальная наука возникла в период Нового време-
ни, а исходным пунктом и точкой отсчета ее является Галилей» (С. 76
-77).
Применительно к рассматриваемой проблеме (проблеме вычленения ос-
новных этапов в развитии науки) в этот период - «период сохранения, при-
способления и подготовки» - мы включили бы также и развитие когнитив-
ных практик в эпоху Возрождения. Именно эпоха Возрождения через
всплеск интереса к алхимии, агрохимии, медицине, анатомии, архитектуре,
мореплаванию и т.д. и т.п. в значительной мере подготовила новый этап в
развитии науки: этап экспериментальной науки Нового времени. Четвер-
тый этап в развитии науки, согласно рассматриваемому подходу, это как
раз
этап классической науки (XVII - XIX вв.). Выделение этого этапа в
качестве одного из основных этапов в развитии науки бесспорно. Следует
полностью согласиться также с выделением пятого и шестого этапов: это
неклассическая наука (начало XX в. - 70-е годы XX в.) и постнеклас-
с
ическая наука (70-е годы XX в. - по настоящее время).

Емкую характеристику соответствующих этим этапам развития нау-
ки типов научной рациональности дает
B.C. Степин. «Классический тип
научной рациональност
и, - пишет он, - центрируя внимание на объекте,
стремится при теоретическом объяснении и описании элиминировать все,
что относится к субъекту, средствам и операциям его деятельности
... He-
классический тип научной рациональности
учитывает связи между зна-
ниями об объекте и характером средств и операций деятельности. Экспли-
кация этих связей рассматривается в качеств
е условий объективно-
истинного описания и объяснения мира. Но связи между вну
тринаучными
и социальными ценностями и целями по-прежнему не
являются предметом
научной рефлексии
... Постнеклассический тип научной рациональности
расширяет поле рефлексии над деятельностью. Он учитывает соотнесен-
ность получаемых знаний об объекте не только с особенностями средств и
операций деятельности, но и с ценностн
о-целевыми структурами. Причем
эксплицируется связь внутринаучных целей
с вненаучными, социальными

154


ценностями и целями» (Степин B.C. Теоретическое знание. М., 2000. С.
633-634).

Заслуживающий внимания подход к выделению основных этапов в
развитии науки предлагает постмодернистская философия науки. Сторон-
ники этого подхода считают, что в развитии науки следует видеть два ос-
новных этапа: модернистская наука и постмодернистская наука. Мо-
дернистская наука по времени совпадает с тем, что выше названо было
классической наукой: она сложилась в «эпоху модерна» (в Новое время) и
просуществовала до начала XX века. Модернистская наука претендовала
на достижение объективно-истинного знания, на обладание доказательным
и бесспорным знанием. Такие претензии постмодернисты расценивают как
проявление человеческого тщеславия, как следствие неадекватных пред-
ставлений о познавательных возможностях человека. Завышенные пред-
ставления о возможностях науки, сложившиес
я в эпоху модерна, постмо-
дернистские философы характеризуют как один из самых грандиозных со-
циокультурных мифов, созданных человечеством. Этап постмодернист-
ской науки начался в XX столетии, и, таким образом, он охватывает тот
период истории науки, который, с точки зрения предшествующего подхо-
да, включает в себя два этапа: этапы неклассической и постнеклассической
науки. Постмодернистская наука построена на фундаменте гораздо более
скромных представлений о познавательных возможностях человека (о по-
знавательных возможностях науки, в частности). Постмодернистская наука
исходит из признания правомерности и необходимости плюрализма науч-
ных теори
й и концепций, из признания частичности и фрагментарности
всех научных построений, из идеи принципиальной недоопределенности
любых научных понятий и суждений, из признания существенной роли не-
явного знания в развитии науки. Постмодернистская наука утверждает
также неустранимость и существенность субъективных моментов в про-
цессе и результате научного познания. Она подчеркивает неустранимость
и существенность для науки ее социокультурного контекста.

Мы будем следовать преимущественно первому из охарактеризован-
ных подходов к периодизации науки, не игнорируя, впрочем, и наиболее
важные результаты, которые получили авторы постмодернистской ориен-
тации.

Поскольку об этапе становления науки мы уже сказали выше, по-
стольку далее мы рассмотрим только три из перечисленных сейчас этапов
в Развитии науки (три исторических формы науки): классическую науку,
нсклассическую науку и постнеклассическую науку.


  1.  Классическая наука
    1.  От телеологии к детерминизму

Уже отмечалась важная роль Галилео Галилея (1564-1642) в ста-
новлении классической науки. Действительно, в его мировоззрении, мето-
дологии и научных достижениях отчетливо прослеживаются основные
принципы и характерные черты классической науки.

Прежде всего, здесь следует указать на полемику Г. Галилея с ари-
стотелевской
телеологией (от греческих корней «телос» и «логос» - уче-
ние о целесообразности всего сущего). По Аристотелю, каждое сущее
стремится к достижению своей цели, поскольку
это сущее включено в
космос, в мировое целое. Это целое управляемо высшей целью, состав-
ляющей конечную причину и определяющей характер всех движущих
причин. Для древнегреческого мыслителя мировое целое в качестве своей
вершины имеет вечный неподвижный перводвигатель, который есть чис-
тая актуальность (в нем нет, следовательно, никакой потенциальности).
Вечный неподвижный перводвигатель - это аристотелевский бог, мысля-
щее себя мышление. Таким образом, Аристотель, объясняя в своей физике
многообразие природных движений и процессов, непосредственно апелли-
рует к божественным причинам и целям. Телеология несколько иного типа
(телеология, отсылавшая к конечным целям и причинам, к христиански
понимаемому Богу) господствовала также в средневековых объяснениях
движений и процессов.

Галилей и еще более явно продолжатели его дела, другие творцы
науки Нового времен
и (Р. Декарт, И. Ньютон, X. Гюйгенс, Р. Гук...), не
отрицая правомерности обсуждения конечных целей и причин, не отрицая
Творца, полагали, что обсуждение конечны
х целей и причин - это дело бо-
гословия и метафизики. А делом науки, по их убеждению, является позна-
ние (описание и объяснение) естественных, «вторичных», «движущих»
причин: сил, толчков, ударов и т.п.

В развитии таких представлений, в преодолении телеологизма суще-
ственную роль сыграли новаторские для того времени
пантеистические и,
в особенности, деистические воззрения.
Действительно, деизм, призна-
вая акт божественного творения мира, настаивает на том, что Бог не вме-
шивается в дальнейший ход мирового процесса, протекающего в соответ-
ствии с законами, установленными Богом. Задача науки, согласно воззре-
ниям деистов, - познание этих законов посредством рационального мыш
-
ления и экспериментальных исследований. В итоге, преодоление телеоло-
гии привело к становлению фундаментального принципа классической
науки: к становлению
принципа детерминизма.

Детерминизм (от латинского слова бе!егттаге - определять) - >гче
ние о взаимосвязи и взаимообусловленности различных фрагментов, ур
оВ

156


ней, форм, свойств универсума; детерминизм утверждает обусловленность
одних событий или состояний другими событиями или состояниями. Важ-
нейшими категориями детерминизма являются понятия «закон» («законо-
мерность»), «взаимосвязь», «взаимодействие», «причина» и «следствие»,
«причинно-следственная связь». К ключевым категориям детерминизма
относятся также понятия «возможность» и «действительность», «необхо-
димость» и «случайность», «космос» и «хаос».

  1.  Лапласовский детерминизм

Если говорить конкретнее, то в классической науке господствовала
определенная форма детерминизма, а именно:
лапласовский детерми-
низм.
Такое название эта форма получила по фамилии французского ма-
тематика и физика
П.С. Лапласа (1749-1827).

Лапласовский детерминизм абсолютизирует упорядоченность универ-
сума, он исключает из его бытия случайность
и хаос, истолковывая их в
качестве исключительно субъективных феноменов. Лапласовский детер-
минизм утверждает господство, всесилие во всей Вселенной и на всех
уровнях бытия законов классической механики, жесткость, однозначность
связей между состояниями природных и социальных систем, между при-
чинами и следствиями. В таком - лапласовском - мире имеет место «при-
чинно-следственный автоматизм». Здесь все происходит «само собой»:
причины порождают строго соответствующие им следствия; следствия,
превращаясь в причины, порождают строго соответствующие им свои
следствия и так до бесконечности. Распространение воззрений такого рода
вело к тому, что мир все более воспринимается как самодостаточный, не
нуждающийся в Творце и Вседержителе. Соответственно,
наука, чем
дальше, тем больше, эмансипируется, выходит из-под определяющего
влияния религии.

Напомним, что Лаплас разработал гипотезу о формировании Сол-
нечной системы из газово-пылевой туманности, эволюционировавшей под
воздействием, прежде всего, сил тяготения. В связи с этой гипотезой у не-
го состоялся интересный разговор с Наполеоном. На реплику Наполеона:
«Мсье Лаплас, вы написали большую книгу о строении Вселенной, ни раз
у
Не упомянув Творца», - он дал свой знаменитый ответ: «Я не нуждался в
этой гипотезе».

В мире Лапласа все происходит с «железной необходимостью», все,
в принципе, может быть рассчитано. Приведем здесь показательный в этом
Плане фрагмент из книги П. Лапласа: «Ум, которому были бы известны для
какого-либо данного момента все силы, одушевляющие природу, и отно-
сительное положение всех ее составных частей, если бы вдобавок он ока-
Зался достаточно обширным, чтобы подчинить эти данные анализу, обнял

157


бы в одной формуле движения величайших тел Вселенной, наравне с дви-
жением легчайших атомов: не осталось ничего, что было бы для него не
-
достоверным, и будущее, так же, как и прошедшее, предстало бы перед его
взором» (Опыт философии теории вероятностей. М., 1909. С. 9).

В таком мире, очевидно, нет места свободе и творчеству; в таком
мире невозможны инновац
ии. Это - механистический, фаталистический
мир. Мир, рисуемый классической наукой, представляет собой гигантский
механизм, помещенный в бесконечное пространство и воспроизводящ
ий
себя в течение бесконечного времени. Этот мир,
по сути, не имеет исто-
рии, поскольку, как уже сказано, в нем не появляется ничего по-
настоящему нового. Все изменения в нем (его процесс
уальность) сводятся
к механическим перемещениям, к перегруппировкам неизменных элемен-
тов.

На языке философии это может быть выражено следующим образом.

  1.   В онтологическом плане классическая наука основывается на эле-
    мента
     ристско-фунд амента л истских представлениях. Иначе говоря,
    здесь признается наличие у универсума определенного элементарного
    уровня, уровн
    я атомов в исходном смысле этого слова (уровня неделимых,
    бесструктурных объектов). Все сущее (от камня до человека) сложено, в
    конечном счете, из таких элементов, «атомов». Эти «атомы осуществляют»
    механические движения, законы которых раскрываются классической ме
    -
    ханикой.
  2.   В гносеологическом, методологическом плане классическая наука
    исходит из стратегии
    редукционизма (механицизма). То есть для объяс-
    нения изучаемых процессов она признает правомерность и необходимость
    сведения их к движению (к механическому движению) объектов элемен-
    тарного уровня, к движению «атомов
    ».

Такие представления о мире, как уже сказано, не исключают Творца,
поскольку достаточно хорошо гармонируют с деизмом. Но они вполне со-
вместимы также и с атеистическим мировоззрением.

  1.  От геоцентризма к гелиоцентризму. От конечного мира к
    бесконечной Вселенной

Следует сказать, что развитие классической науки внесло серьезные
коррективы в решение многих мировоззренческих вопросов. Как известно,
в античном и средневековом мировоззрении преобладали взгляды, соглас-
но которым мир (Вселенная) является пространственно конечным. Кон-
кретнее: на протяжении многих столетий господствовала
геоцентриче-
ская картина мира Аристотеля-Птолемея:
в центре мира находится
Земля, вокруг которой движутся Солнце, Луна и планеты (Меркурий,
Ве
нера, Марс, Юпитер, Сатурн). Все это, полагали сторонники такой карти

158


цЫ мира, заключено в сферу «неподвижных звезд», имеющую огромный,
но конечный радиус. Н. Коперник (1473-1543) в своей знаменитой книге
«Об обращениях небесных сфер» обосновал
гелиоцентрическую систему
мира, сторонником которой был и Г. Галилей, осужденный за это католи-
ческой церковью. Н. Коперник поместил в центр мира Солнце и превратил
тем
самым Землю в одну из планет Солнечной системы, лишив человека
центрального места во Вселенной и преодолев пропасть между сферами
земного и небесного.

Но и в коперниковской системе мир остался конечным. Радикальный
шаг в этом плане совершил
Джордано Бруно (1548-1600), развивавший
идею о бесконечности мира, о бесчисленности миров, подобных наше-
му земному миру. Идеи Дж. Бруно были подтверждены в определенной
мере уже Галилеем, наблюдавшим в свой телескоп неисчислимое количе-
ство новых, неизвестных до того звезд. Последующее развитие науки еще
более укрепило убеждение ученых в пространственной бесконечности ми-
ра. Прекрасное изложение истории становления научных и философских
представлений о пространственной бесконечности Вселенной содержится
в книге известного историка науки А. Койре «От замкнутого мира к бес-
конечной вселенной» (М.,
2001.), к которой мы и отсылаем читателя за
дальнейшими подробностями.

Здесь необходимо отметить, что наше описание мира классической
науки неизбежно носит упрощающий характер. Это неизбежно потому, что
развитие классической науки охватывает приблизительно трехсотлетний
период, деятельность многих выдающихся исследователей, становление и
развитие многих наук разных классов. Поэтому, конечно, картина мира,
рисуемая науко
й того времени, значительно эволюционировала. Мы не
можем здесь подробно обсуждать направления этой эволюции. Упомянем
только, что развитие классической науки постепенно преодолевало
аисто-
ризм в воззрениях на природу. Значительный вклад в формирование исто-
рического подхода к природе связан с созданно
й Ч. Дарвином эволюци-
онной теории (1859 г.). Постепенно преодолевался и механицизм. В связи с
этим необходимо указать на созданную британским физиком
Д.К. Мак-
свеллом во второй половине девятнадцатого века теорию электромагнит-
ного поля.

  1.  От качественного описания природы к
    математизированному естествознанию

Г. Галилея не устраивал также качественный подход (квалитати-
визм) к описанию природы, развивавшийся Аристотелем и его последова-
телями (античными и средневековыми). Аристотель обосновывал этот
Подход довольно серьезными аргументами. В частности, он резко «разво-
Дйл» Математику и физику: физика имела своим предметом реально суще-


ствующую природу, в которой постоянно происходят разнообразные дви-
жения, их и должна изучать физика; математика понималась как наука
имеющая дело с идеальными, мысленно сконструированными объектами,
не знающими движений. Поэтому у Аристотеля и его последователей фи
-
зика просто не могла быть математизированной. Совершенно иной подход
мы видим у Г.
Галилея и его последователей. «Книга природы написана на
языке математики», - провозглашает основоположни
к науки Нового вре-
мени. «Познавать, значит измерять», - вторят ему продолжатели его дела.

Количественный подход (квантитативизм), математизация - важ-
нейшие
и характернейшие черты классической науки. Вспомним, напри-
мер,
парадигмальную (образцовую, эталонную) для классической нау-
ки теорию - механику Ньютона.
Совершенно очевидно, что И. Ньютон
не смог бы создать эту теорию, не разработав предварительно (или попут-
но) соответствующий математический аппарат: основы дифференциально-
го и интегрального исчисления
1. Недаром и главное произведение велико-
го британского физика называется «Математические начала натуральной
философии». Последующее развитие науки связано с еще более активным
использование
м в ней математических методов.

  1.  Гносеологические основания классической науки

Для характеристики классической науки важно указать, что она
сформировалась и развивалась на основе определенной гносеологии. Эту
гносеологию можно обозначить как
«созерцательная гносеология». С
точки зрения такой гносеологии, познание - это созерцание, отражение
пассивным субъектом познания активно воздействующего на него объекта
познания. При этом, в соответствии со здравым смыслом, считается, что
объект познани
я существует до и, по сути, независимо от субъекта позна-
ния, независимо от процесса познания. В результате воздействия объекта
познания на органы чувств и другие уровни познавательной способности
субъекта познания в это
м субъекте возникают соответствующие объекту
познания изменения, отпечатки, образы. Для того чтобы эти образы были
адекватны вызвавшим их объектам, необходимо исключить всяческие
субъективные привнесения, искажения. Для этого у субъекта познания
должны быть здоровые органы чувств, нормальная психика. Его сознание
должно быть подготовлено для восприятия действительности такой, «как
она есть на самом деле». Так,
Ф. Бэкон требовал освободить разум чело-
века от разного рода «призраков» («идолов
»): от «идолов рода», «идолов

1 Справедливости ради следует сказать, что практически одновременно с И. Ньютоном
основы дифференциального исчисления были разработаны великим немецким мысли^
телем Г.В. Лейбницем
(1646-1716) (См. об этом в кн.: Хеллман X. Великие против о
стояния в науке. Десять самых захватывающих диспутов. М., 2007).


дешеры», «иДолов театра», «идолов площади». Изгнание этих идолов, по
Бэкону, вполне возможно. После этого органы чувств человека и его соз-
нание будут способны адекватно отражать действительность. Для дости-
жения истины сознание человека должно также сдерживать игру вообра-
жения. Именно воображение, полагал, например, П. Гольбах, искажает
восприятие действительности, порождает извращенные, фантастические
представления о мире. Истинное (научное) знание, в соответствии, с такой
гносеологической установкой, должно быть полностью независимым от
субъекта познания (от его интересов, ценностных ориентаций и т.п.), оно
должно определяться исключительно объектом познания (имперсона-
лизм, объе
ктоцентризм классической науки).

Итак, созерцательная гносеология, хорошо согласующаяся с требо-
ваниями здравого смысла и принятая (сознательно или бессознательно)
творцами классической науки, включает в себя следующие положения.

  1.   Объект познания существует до процесса познания и независимо от
    него.
  2.   Объект познания воздействует на субъекта познания.
  3.   В субъекте познания возникают следы этого воздействия, отражения,
    образы объекта познания.
  4.   Задача субъекта познания заключается в адекватном отражении объ-
    екта познания, в получении объективного (истинного) знания.
  5.   Для этого субъект познания должен исключить из результата позна-
    ния любые субъективные привнесения, искажения.
  6.   Глубокое и детальное изучение объекта познания требует своеобраз-
    ного усиления органов чувств человека (повышения их чувствительности,
    количественных оценок свойств изучаемого объекта и т.п.), это достигает-
    ся использованием научных приборов и инструментов.

Принятие классической наукой созерцательной гносеологии имело
важные следствия. Прежде всего, классическая наука жила убеждением в
возможности достижения объективно истинного знания о действительно-
сти. Более того, большинство представителей классической науки были
Убеждены в том, что их теории и концепции являются таковыми (объек-
тивно
истинными). Здесь можно было бы привести множество соответст-
вУющих высказываний выдающихся ученых той эпохи. Хорошо известны,
например, оценки ньютоновской механики как теории, проникшей в замы-
сел Творца, в соответствии с которым Бог и создал мир.

Большинство представителей классической науки и современной им
философи
и были уверены в том, что прогресс научного познания приведет
^Сли к полному и детальному описанию и объяснению мира, то к его

стижению в главном, в основном (гносеологический оптимизм). Они

Убеждены в том, что наука постоянно расширяет круг познанного,

происходит постоянное накопление научных истин, что основная часть

еРжания наук имеет характер надежно установленных объективных ис-


тин. Они не сомневались в том, что последующее развитие науки не будет
отрицать предшествующих ее достижений, а будет добавлять к уже имею
-
щимся истинам новые, будет уточнять и детализировать налично сущест
-
вующее научное знание
(кумулятивизм). Многие из них считали, что дос-
тижение идеала науки, полного, точного, систематичного знания о мире
произойдет достаточно скоро
(финализм). Любопытно, что такие воззре-
ния активно развивались «на закате» классической науки (конец девятна
-
дцатого столетия).

В тесной связи с созерцательной гносеологией классической науки
находятся преобладающие в ней ценностные ориентации. Как уже было
сказано, главной ценностью, идеалом классической науки является объек-
тивное знание. Объективное (истинное) знание является также главной це-
лью, к достижению которой стремится такая наука. Такие ценностные ори-
ентации могут быть переданы термином
«когнитивизм». Главная задача
науки, считали представители обсуждаемого этапа ее развития, - это по-
знание мира, это достижение объективно-истинного знания. Все остальное:
будет ли это знание использовано на практике, как и кем оно будет ис-
пользовано, будет ли оно использовано во благо или во вред человеку -
мало интересовало тогдашнюю науку. Хотя чаще всего считалось само со-
бой разумеющимся, что «знание - это сила», и эта сила будет расширять
познавательные и преобразовательные возможности человека, будет про-
свещать человека и совершенствовать общественную жизнь (идеология
Просвещения). Более подробно о ценностных ориентациях науки мы пи-
шем в последней главе наше
й книги.

Важнейшей особенностью классической науки, сравнительно с
предшествующими этапами ее развития, является широкое применение в
ней приборов и экспериментальных установок. Первооткрывателем и в
этом плане был Г. Галилей. Широко известны его открытия, сделанные с
помощью построенного им же телескопа. Как известно, эти открытия име-
ли даже мировоззренческое значение, поскольку они подтверждали гелио-
центрическую картину мира. Не менее значимыми для становления и раз-
вития классической науки были его количественные наблюдения за па-
дающими шарами. С помощью этих наблюдений ему удалось сформули-
ровать законы свободного падения тел. Если Галилей обходился простей-
шими приборами и инструментами (других тогда просто не было), то его
последователи применяли более сложные и более совершенные приборы и
экспериментальные установки. Приборы и экспериментальные установки
позволили ученым совершить множество интереснейших открытий в ас-
трономии, физике, химии, биологии, медицине и других науках. Их ис-
пользование чрезвычайно расширило познавательные возможности чело
-
века. С другой стороны, активное внедрение приборов и эксперименталь
ных установок в исследовательский процесс вызвало к жизни серьезны
е
проблемы, не только технические, экономические и методические,
НО

162


методологические, гносеологические. О некоторых из этих проблем мы
пишем в следующем разделе.

  1.  О некоторых современных негативных оценках
    математически-
    экспериментального естествознания
    Нового времени

Здесь стоит откликнуться на весьма широко распространившуюся
ныне в гуманитарных кругах негативную оценку экспериментальной науки
Нового времени. Так, известный историк науки и философии П.П. Гайден-
ко считает, что истоки нынешнего хищнического отношения к природе и,
соответственно, истоки современного экологического кризиса «следует
искать в математически-экспериментальном естествознании Нового вре-
мени
»1. Академик B.C. Степин пишет, что становление и развитие экспе-
риментального естествознания Нового времени предполагает особое от-
ношение к природе, которого не знала античная и средневековая наука.
«Идея экспериментального исследования полагала субъекта в качестве ак-
тивного начала, противостоящего природной материи, изменяющего ее
вещи путем силового давления на них. Природный объект познается в экс-
перименте потому, что он поставлен в искусственно созданные условия и
только благодаря этому проявляет для субъекта свои невидимые сущност-
ные связи. Недаром в эпоху становления науки Нового времени в европей-
ской культуре бытовало широко распространенное сравнение эксперимен-
та с пыткой природы, посредством которой исследователь должен выве-
дать у природы ее сокровенные тайны»2. Современный российский фило-
соф Д
. Пивоваров так характеризует представителя экспериментальной
науки: «Задача экспериментатора, вооруженного колющими и режущими
инструментами, заключается в умелом проведении дознания, допроса. Ес-
тествоиспытатель, подобно инквизитору, получает такое воспитание, что-
бы его не мучила совесть
.. .»3

Итак, пытал ли природу экспериментатор Нового времени? И, если
пытал, насколько жестокими были эти пытки? - Мы убеждены, что в ны-
нешних негативных, преимущественно эмоциональных, оценках науки
Нового времени много несправедливого. Разговоры о том, что ученые
«пытают» (растягивают, сжимают, рассекают, жгут, охлаждают и т.д. и
т-п.) природу, содержат, на наш взгляд, много нервического и даже исте-
рического.

Прежде всего, здесь следует вспомнить, что для большинства созда-
телей науки, людей Нового времени, как правило, глубоко верующих,

2 Диденко П.П. Научная рациональность и философский разум. М., 2003. С. 247.

3 тепин B.C. Теоретическое знание. М., 2000. С. 72.

Уваров Д. Душа и вера. Оренбург. 2003, с. 170.


природа - это творение Бога. Поэтому и их отношение к природе есть от*
ношение к божественному: прекрасному и совершенному творению
,
познание природы есть, тем самым, опосредованное познание Бога, поз
на-
ние его замысла (о природе). Их исследовательская деятельность есть,
по
сути, священнодействие. Поэтому экспериментальные методы, которые
ими применялись в познании природы - это не насилие над ней, а способ
прочтения божественной «
книги природы», - это искусство, С ПОМОЩЬЮ
которого можно более глубоко и более детально познакомиться с божест-
венны
м творением. Например, для адекватного прочтения божественного
откровения (Библии) богословам необходимо знать древние языки, необ-
ходимо уметь анализировать, сопоставлять, необходимо искусство истол
-
кования, понимания. Соответственно, для адекватного прочтения «книги
природы» ученым необходимо знать математику, необходимо наблюдать,
размышлять, применять разнообразный теоретический и эксперименталь-
ный инструментарий.

Здесь есть еще один существенный момент, который часто упускает-
ся из вида теми, кто характеризует экспериментальное познание как «пыт-
ку природы». Речь идет о том, что такая характеристика эксперименталь-
ной науки предполагает, что в самой природе до научного в нее вмеша-
тельства все гармонично и согласованно. Но вот приходит исследователь
со своими приборами и инструментами и начинает природу «истязать»,
«пытать
»... Непредвзятый взгляд видит, однако, что если пользоваться по-
добной терминологией, то в некотором смысле главным экспериментато-
ром, главным «истязателем» природы является она сама. Действительно, в
ней - на Земле и далеко за ее пределами - мы находим чудовищные темпе-
ратуры, давления, плотности, напряженности физических полей, катастро-
фы буквально вселенского масштаба.
.. А не является ли жизнь феноме-
ном, которому свойственно самоистязание? Не видим ли мы повсюду по-
жирание друг друга живьем различных носителей жизни? Не есть ли вся
жизнь человеческая испытание и риск? Не истязают ли свой организм
(следовательно, часть природы) религиозный аскет и выдающийся спорт-
смен?
... В свете сказанного, то «пытание» природы, которому ее подвер-
гают исследователи-экспериментаторы (даже если принять такую характе-
ристику их деятельности), предстает в ином масштабе. Кстати, и в самом
слове «пытать», родственном, очевидно, слову «опыт», изначально ничего
устрашающего не было. Этимологическая расшифровка его позволяет ска-
зать, что, скорее всего, исконно оно означало «думать», «взвешивать»,
« по д считыв ать».

Все это говорится, разумеется, не для того, чтобы воспеть науку в
качестве безгрешной, не для того, чтобы отрицать необходимость гумани-
зации и экологизации науки. Они (гуманизация и экологизация науки) аб-
солютно необходимы (мы будем об этом писать подробнее в последн
ей
главе нашей к
ниги). Это говорится для того, чтобы оценки науки, оценки

164


классической науки в частности, были более адекватны и соразмерны при-
роде реальности, природе жизни, природе социальной жизни, формой про-
явления которой и является наука. Это говорится для того, чтобы оценки
науки учитывали не только ее «минусы», но и колоссальные ее достиже-
н
ия. К каким последствиям приведет обвинение науки в жестокости, обви-
нение науки в том, что она «пытает», «истязает» и т.п. природу? Если мы в
духе этого обвинения будем, например, говорить о том, что «медицинская
наука истязает природу (человека)», то, что мы скажем о страданиях тех,
кто лишен медицинской помощи или будет лишен ее, если мы подвергнем
остракизму медицинскую науку и науку вообще
?!

  1.  Неклассическая наука
  2.  Некоторые симптомы перехода от классической науки
    к науке неклассической

Симптомы перехода науки на новый этап ее развития (этап неклас-
сической науки) стали заметны задолго до самого этого перехода. О неко-
торых
из этих симптомов мы уже говорили выше. Перечислим здесь еще
некоторые.

Ярким свидетельством того, что период классической науки завер-
шается, стала критика фундаментальных представлений и понятий класси-
ческой науки, представлений и понятий, длительное время казавшихся не-
зыблемыми.

Мы имеем в виду, в частности, критику основных понятий классиче-
ской механики, которую дал в своих произведениях Э. Мах
. Особенно ост-
ро он критиковал важнейшие для ньютоновской механики понятия абсо-
лютного пространства, абсолютного времени и абсолютного движения, ко-
торые, по его мнению, являются пережитками средневекового миропони-
мания и «концептуальными чудовищами». Стоит подчеркнуть, что эта
критика впоследствии оказала заметное влияние на творчество А. Эйн-
штейна, одного из творцов неклассической науки.

Другим важным свидетельством исчерпания возможностей класси-
ческой науки стало создание неевклидовых геометрий К. Гауссом, Н.И.
Лобачевским, Я. Бойяи. Как известно, на протяжении более двух тысяч
лет евклидова геометрия была образцом науки. В истинности и единствен-
Н°сти ее не было никаких сомнений. Еще И. Кант был убежден в «априор-
Н°сти» и самоочевидной единственности евклидовой геометрии. И вот в
ледованиях названных математиков выясняется, что евклидова геомет-
р
ия - это всего лишь одна из возможных, непротиворечивых геометриче-
ских систем. К середине девятнадцатого века немецкий математик Б. Ри-

165


ман обобщает результаты, полученные его предшественниками, и показы-
вает, что существует бесконечное множество неевклидовых геометрий.
Любопытно, что аппарат неевклидовы
* геометрий также нашел примене-
ние в творчестве А. Эйнштейна: в осу
Дествленной им в общей теории от-
носительности геометризации гравитационного взаимодействия.

Серьезные события назревали и в самом фундаменте математики.
Речь иде
т о том, что приблизительно к 1875 году Георг Кантор создал
теорию множеств. Он и другие матемагики тогда считали, что эта теория
может послужить основанием всех д
{угих математических построений.
Однако уже вскоре в самой теории мно
жеств были обнаружены первые ан-
тиномии (парадоксы). В начале XX с
толетия анализ этих противоречий
привел к глубочайшему кризису основ
аний математики, осмысление кото-
рого потребовало экстраординарных ус
илий математиков, логиков и фило-
софов.

Еще одно свидетельство необходости революционного преобразо-
вания классической науки мы находи
в в гносеологии И. Канта. Именно
Кант продемонстрировал ограниченно
сть и даже наивность созерцатель-
ной гносеологии, лежащей, как было по
казано выше, в основе методологии
классической науки. Кант поставил в ц
ентр внимания гносеологии субъек-
та познани
я. Он доказал, что процесс познания определяется, в первую
очередь, субъектом познания. Более
Дго, он доказал, что и предмет по-
знания является творением субъекта
щзнания, совершив тем самым «ко-
перниканский переворот в гносеолог
ии». Кантовские гносеологические
разработки произвели неизгладимое
щечатление в современной ему и
позднейшей философ
. Существенно воздействовали они и на развитие
науки в X
IX и XX столетиях.

Для подтверждения только что сДОанного достаточно будет указать
на то, что становление философии наук
* во второй половине XIX века свя-
зано, в первую очередь, с трудами мы
слителей, находившихся под очень
сильным влиянием гносеологии И.
KaiTa. Мы имеем в виду Г. Гельм-
гольца, Э. Маха, неокантианцев (Г.
Югена, П. Наторпа). Вообще, стоит
иметь в виду существенное, опосредов
енное и непосредственное, влияние
философских разработок (исследовани
е философов науки, в частности) на
процесс развития науки. В контексте
н<шего обсуждения здесь стоит упо-
мянуть помимо неокантианцев разра
ботки философов прагматистской
ориентации. Они - это
Ч.С. Пирс, У. Джеймс, Дж. Дьюи - вслед за И.
Кантом способствовали преодолению с
озерцательной гносеологии (об их
взглядах см. разде
л 1.4.1.6 нашей книгй- Определенный вклад в становле-
ние неклассической науки внесли идеи развиваемые основоположниками
диалектического материализма
(К. Марксом и Ф. Энгельсом) и их после-
дователями. Мы имеем в виду, в час
тности, подчеркивание ими социо-
культурной обусловленности процесса
и результатов научного познания,
введение категории практики в теорию познания, распространение прин-

166


ципа развития на все сферы действительности, учение о многообразии ка-
чественно отличающихся друг от друга форм движения материи.

В физике конец девятнадцатого века принес ряд открытий и резуль-
татов, объяснить которые с позиций классической науки было невозможно.
Мы имеем в виду отрицательный результат опыта Майкельсона, характер
излучения абсолютно черного тела (так называемую «ультрафиолетовую
катастрофу»), открытие рентгеновского излучения, открытие электрона,
открытие радиоактивности и т.д. Эти открытия и достижения настоятельно
требовали принципиально новых научных концептуализаций.

Радикальные изменения в науке готовились и в плане ее социального
бытия. Речь идет о том, что профессия ученого становилась все более мас-
совой. Наука стала фундаментом образования, а университеты и техниче-
ские учебные заведения все больше становились центрами науки. Все
больший вес в науке приобретала прикладная наука. Следовательно, меня-
лись ее (науки) ценностные ориентации. Появились первые исследователь-
ские лаборатория пр
и промышленных предприятиях. К науке стали прояв-
лять интерес предпринимателя и
политики, поскольку достижения науки
все возрастающими темпами внедрялись в производство и в военное дело.

Мы уже указывали, что сам переход от классической науки к науке
неклассической связывают с началом двадцатого столетия. По всей види-
мости, такая датировка вполне справедлива. Действительно, в это время в
науке происходят революционные преобразования. В этот период созда-
ются новые фундаментальные научные теории (частная и общая теория
относительности, квантовая теория, космология, генетика). В это же время
формируется новый стиль мышления (вероятностный,
эволюционный),
быстро развивается новая научная картина мира. Тогда же возникает
«большая наука», стремительно укрепляются взаимосвязи науки с про-
мышленным производством, с военным делом, с сельским
хозяйством, ве-
дущие государства начинают создавать то, что называется «научной поли-
тикой».

Ниже мы кратко характеризуем некоторые особенности неклассиче-
ской науки. При
этом следует, конечно, помнить, что при всех отличиях
неклассическая наука и классическая наука являются этапами развития од-
ного и того же социокультурного феномена, что неклассическая наука вы-
растает из науки классической.

Удобнее всего характеризовать неклассическую науку именно через
сопоставление ее с наукой классической.

  1.  От элементаризма к системным представлениям

Так, мы уже отмечали, что важнейшей особенностью классической
науки был
элементаризм. Элементаризм, напоминаем, - это подход, со-
гласно которому в строении любого изучаемого наукой объекта есть уро-

167


вень простейших, далее не разложимых элементов («атомов»). Задача
классической науки и заключалась в отыскании этих элементов, а также
в
установлении законов, которым подчиняется их взаимодействие и движе
-
ние. В тесной связи с элементаризмом находятся и другие характерные
черты классической науки: редукционизм (механицизм), фундаментализм,
лапласовский детерминизм, гносеологический оптимизм.

Неклассическая наука отличается от классической науки по всем
этим позициям.

Прежде всего, в рамках этой стадии развития науки в противовес
элементаристским представлениям развиваются
системные представле-
ния об изучаемых объектах.
Иначе говоря, на этой стадии развития науки
становится, по сути, общепринятым подход, согласно которому объекты,
изучаемые любой наукой (объекты неживой и живой природы, социальные
объекты), являются системами.

Понятие системы при этом раскрывается через ряд тезисов.

Первый из них состоит в указании на наличие у системы целост-
ных (системных, интегративных) свойств.
Если объекты классической
науки представляют собой суммативные агрегаты частей, элементов
(«атомов»), а свойства этих объектов сводятся к сумме, к комбинации
свойств соответствующих элементов (частей), то объекты неклассической
науки являются целостными системами, свойства которых не сводимы к
сумме (к комбинации) свойств их частей, элементов. Иногд
а наличие у це-
лостной системы интегративных свойств выражают следующим образом:
целостная система «больше» суммы ее частей (элементов). Именно
становление интегративных свойств позволяет объяснить возникновение
нового (новых структур, новых связей, нового качества) при формирова-
нии систем соответствующего типа.

Следующий тезис, раскрывающий содержание понятия системы, ут-
верждает
иерархичность структуры, многоуровневость строения сис-
темы.
А именно: этот тезис состоит в утверждении, согласно которому, с
одной стороны, каждая система является подсистемой другой или других
систем. Этот тезис утверждает также, что каждая система имеет свои под-
системы. В частности, это означает, что элементы («атомы»), которые при
решении определенного круга проблем принимались за простейшие, бес-
структурные, в действительности не менее
сложны (точнее, - бесконечно
сложны, неисчерпаемы), чем системы, из них состоящие. Разумеется, такие
онтологические представления требуют радикально иной, сравнительно с
классической, гносеологии. Очевидно, например, что такие онтологиче-
ские представления исключают фундаментализм и финализм классическо
й
гносеологии. Напомним, что гносеологический фундаментализм и фина-
лизм утверждали достижимость окончательного постижения тех
или иных
фрагментов реальности, достижимость абсолютно достоверного, детально-
го и неопровержимого знания об этих объектах. Так, в классической науке

168


считалось возможным точно установить свойства объектов фундаменталь-
ного уровня («атомов»), открыть законы движения и взаимодействия эта
объектов, а затем объяснить любые свойства и процессы, сведя их к сво
й-
ствам и движениям объектов фундаментального уровня. Как предполага-
лось, на этом пути будет рано или поздно достигнуто окончательное (на
-
учное) познание всех объектов и процессов.

Еще один важный тезис, раскрывающий содержание понятия систе-
мы, утверждает, что способом существования целостных систем явля-
ется развитие . Объекты классической науки - суммативные агрегат ы-
характеризуются функционированием: нетворческой процессуально
е™),
в принципе
сводимой к сумме, к комбинации перемещений элементов
(«атомов
»). Такая процессуальность (функционирование) не способна по-
родить ничего нового; она, по сути, сводится к перебору одних и
те^ же
состояний изучаемых объектов. Выражаясь языком философии, м
ожно
сказать, что мир объектов классической науки - это мир бытия стабил
ьных
объектов. В отличие от функционирования, развитие является иннов
аци-
онной, творческой процесс
уальностью. Это - процессуальность, порож-
дающая новые свойства, новые структуры, новые уровни бытия. И
менно
развивающиеся системы находятся в центре внимания некласс
ичесюй
науки: эволюционной космологии и астрономии, планетологии
и геолсопи,
эволюционной биологии и т.д.

  1.  Пример неклассической науки: релятивистская космология

Ярчайшим примером неклассической науки является эволюционная
космология. Действительно, в ней отчетливо заявляют
о себе оснсэвиые
принципы неклассической науки, в частности - историзм и системн
ая ме-
тодология.

Космология - это наука, изучающая Вселенную как целое.

Классическая космология развивалась на основе ньютоновской ме-
ханики и, разумеется, описывала стабильную Вселенную. Это хоро
шо со-
гласовывалось
с господствующими в то время представлениями о Вменен-
ной как совершенном создании Бога.

Неклассическая космология имеет своим теоретическим башеом
общую теорию относительности, созданную в основном трудами
А. Эйн-
штейна в 1916 г. Почти сразу после создания названной теории Эйнлвгейн
попытался применить ее для описания Вселенной как целого, для построе-
ния космологической модели. В то время он предполагал, что более
? пред-
почтительным по философским соображениям является понимание Все-
ленной в качестве стационарной, не эволюционирующей системы. Дли по-
лучения соответствующих (стационарных) решений ему пришлость даже
У
сложнить главное уравнение своей теории, введя в него так называемый

169


«космологический член». Несколькими годами позднее (в 1922 г.) россий-
ский ученый
А.А. Фридман получил нестационарные решения главного
уравнения общей теории относительности. В 1929 г. американский астро
-
ном
Э. Хаббл открыл эффект красного смещения в спектрах излучения да-
леких галактик. Причем было замечено, что чем дальше от наблюдателя
находится галактика, тем более велико указанное «красное смещение».
Открытие Э. Хаб
бла было проинтерпретировано в свете нестационарных
космологических моделей А. Фридмана. Из такой интерпретации следова
-
ло, что происходит расширение Вселенной («разбегание галактик»), что,
следовательно, в далеком прошлом (по современным данным - 13,7 мил-
лиардов лет тому назад) Вселенная была в сверхплотном, сверхразогрето
м
состоянии (как говорят космологи, - в сингулярном
состоянии).

Современная космология, объединившая в себе достижения реляти-
вистско
й и квантовой физики, рисует грандиозный процесс эволюции Все-
ленной. В ходе этой эволюции размеры Вселенной увеличиваются, а тем-
пература и плотность ее уменьшаются. В результате этого процесса проис-
ходит усложнение структуры Вселенной: на самых ранних стадиях эволю-
ци
и Вселенной формируются известные ныне элементарные частицы и яд-
ра самых легких элементов (водорода и гелия), затем - протогалактики,
далее - галактики, звезды, планеты.
.. Глобальная эволюция Вселенной со-
провождается локальной эволюцией ее составляющих: эволюцией галак-
тик, эволюцией звезд, межзвездного вещества, планет. Постепенно во Все-
ленной - там, где позволяли условия, на фундаменте физических и астро-
номических систем и процессов возникал
и химические системы и процес-
с
ы. На нашей планете (и, может быть, на некоторых других) сложились та-
кие условия, которые сделали возможным становление на базисе геологи-
ческих, физических и химических систем и процессов биологических, а
впоследствии - социальных систем и процессов. Таким образом, и Вселен-
ная как целое, и все ее подсистемы находятся в процессе эволюции. При-
чем, все локальные эволюционные процессы зависят от глобального эво
-
люционного процесса и в значительной мере определяются им.

В связи с этим была выдвинута (Н.Н. Моисеевым, И.Р. Пригожи-
ным
и другими исследователями) чрезвычайно интересная идея глобаль-
ного эволюционизма. Суть этой фундаментальной идеи как раз и состоит
в том, чтобы рассматривать все многообразные и разноуровневые процес-
сы эволюци
и (от образования галактик и звезд до социокультурного разви-
тия человечества) как единый процесс эволюции Вселенной. Не вызывает
сомнений эвристическая мощь этой идеи. Она позволяет объединить по-
знавательные возможности и достижения, по сути, всех фундаментальных
наук: космологии, астрономии, физики, геологии, химии, биологии, социо
-
логии, культурологии. Она обладает огромным мировоззренческим потен-
циалом. В настоящее время на основе этой идеи разработана в общих чер
тах целостная концепция, опирающаяся на самые современные теоретиче

170


ские разработки и на солидный эмпирический базис. Разумеется, эта кон-
цепция весьм
а далека от завершения. Она включает в себя, можно сказать,
«вечные» проблемы: проблему зарождения жизни во Вселенной, проблему
возникновения мыслящих существ (человечества
в частности)... Наличие в
составе концепции глобального эволюционизма подобных нерешенных и в
некотором смысле неразрешимых проблем, видимо, не умаляет общенауч-
ной и мировоззренческой значимости этой концепции. Она продолжает
интенсивно развиваться и в наши дни, когда наука вступила в следующую
стадию развития, которую мы выше назвали стадией постнеклассической
науки. В частности, все более заметный вклад в ее развитие в последние
десятилетия вносит синергетика (см. об этом
в разделе 3.5).

  1.  От лапласовского детерминизма
    к детерминизму вероятностному

Преодоление элементаристского подхода привело к необходимости
существенного пересмотра детерминистских представлений, господство-
вавших в классической науке. Ограниченность лапласовского детерминиз-
ма была убедительно продемонстрирована уже учением об эволюции ви-
дов, развитым Ч. Дарвином. Как известно, в этом учении существенная
роль в процессе видообразования отводилась фактору случайности, полно-
стью исключаемому названны
м видом детерминизма. Но в классической
физике - фундаменте классической науки - лапласовский детерминизм
был, по сути, общепризнан вплоть до времени становления квантовой тео-
рии.

Напомним, что квантовая теория, созданная трудами М. Планка, А.
Эйнштейна, Луи де Бройля, Н. Бора, М. Борна, Э. Шредингера, В. Гей-

зенберга и других физиков, сложилась в основном к 1930 году. Эта теория
показала, что неотъемлемым качеством микрофизических процессов (про-
цессов атомного и субатомного уровней) является их вероятностность. Эта
теори
я показала, что состояния микрофизических систем в принципе не-
возможно рассчитать однозначно; рассчитать можно только вероятности
осуществления тех
или иных состояний таких систем.

Обнаружение в двадцатые годы XX века неприменимости концепции
лапласовского детерминизма к микрофизическим процессам привело к вы-
движению радикального предположения, согласно которому в микромире
концепция детерминизма вообще «не работает». Отдельные философы
стали тогда говорить, что наука становится на сторону индетерминизма.
Некоторые физики заговорили в то время о «свободе воли» электрона...
Очевидно, что это предположение и эти разговоры были вызваны некор-
р
ектным отождествлением детерминизма с самой простой и, можно ска-
Зать, с самой грубой формой детерминизма, с лапласовским детерминиз-
мом, утверждающим однозначность связей между различными состояния-

171


ми изучаемых систем, отрицающим объективный характер случайности и
т.

Но детерминизм как принцип философии и науки не утверждает
ЧТО СВЯЗИ между всеми СОСТОЯНИЯМИ любых систем однозначны. Его ут!
верждения не столь категоричны. В принципе, детерминизм утверждает
лишь определенную упорядоченность, закономерность универсума. Он ут
-
верждает, что универсум не есть полный, абсолютный хаос. Он утвержда-
ет, что универсум есть единство хаоса (беспорядка) и космоса (порядка).
Разумеется, микромир не есть полный, абсолютный хаос. Разумеется, мик
-
ромиру свойственна определенная упорядоченность. В частности, многим
микрообъектам свойственны достаточно стабильные характеристики (мас-
сы, заряды и т.п.), в микромире существуют определенные закономерно-
сти, выражаемые, например, уравнением Шредингера и уравнением Дира-
ка. Поэтому вполне ответственно можно сказать, что микромир детерми-
нистичен не в меньшей мере, чем макромир, который в классической нау-
к
и описывали с помощью концепции лапласовского детерминизма. Естест-
венно, после этого следует добавить, что характер детерминизма, «рабо-
тающего» в микромире, существенно иной, сравнительно с характером ла-
пласовского детерминизма. Иначе говоря: микрофизические системы и
процессы для своего адекватного описания требуют иной формы детерми-
низма. В рамках этой формы детерминизм
а связи между различными со-
стояниями микрофизических систем (и многие другие связи) имеют не од-
нозначный, а вероятностный характер. Поэтому
эту форму детерминизма
можно назвать вероятностным детерминизмом.

Здесь будет вполне уместным и более общее замечание: полное от-
рицание принципа детерминизма вообще несовместимо с признанием
познавательных возможностей науки, с существованием науки.
Ко-
нечно, развитие науки и других когнитивных практик будет время от вре-
мени демонстрировать ограниченность и неприменимость для
описания
вновь открываемых сфер реальности известных форм детерминизма. Так,
развитие квантовой физики в свое время показало ограниченность
и не-
применимость для описания и объяснения микрофизических процессов
лапласовского детерминизма. Однако сам принци
п детерминизма, утвер-
ждающий ту или иную форму упорядоченности и обусловленности каждо-
го (актуального и потенциального) объекта науки, развиваясь
и меняя свои
формы, всегда останется одним из фундаментальных принципов науки на
всех этапах ее развития.

  1.  От созерцательной гносеологии
    к активизму и конструктивизму

Характеризуя классическую науку, мы уже отметили, что одним из
ее оснований была созерцательная гносеология (см. об этом в
раздело


3.3.5). Созерцательная гносеология является в некотором смысле бессубъ-
ектной гносеологией. Иначе говоря, в рамках классической науки, выстро-
енной в соответствии с названной гносеологией, господствовало убежде-
н
ие, согласно которому истинное (научное) знание имеет объективный ха-
рактер: оно не зависит от того, кто, когда и каким образом это знание по-
дучил. Неклассической науке свойственна существенно иная гносеологи-
ческая установка, которую можно назвать конструктивистской. Эта уста-
новка исходит из активности субъекта научного познания, из признания
существенности и неустранимо
е™ вклада субъекта познания, как в про-
цесс научного познания, так и в его результат: в научное знание. В рамках
конструктивистской гносеологии знание (научное знание) понимается не
как отражение объекта познания, существующего вне и независимо от
субъекта познания, а как результат конструктивной деятельности субъекта
познания.

Смена гносеологической установки привела к существенным изме-
нениям в теории и практике науки. Эта смена имела как философские, так
и собственно научные основания.

О философских основаниях перехода науки к конструктивистской
гносеологической установке мы уже немного говорили. Эти основания со-
держатся в гносеологических разработках
И. Канта и И.Г. Фихте, акцен-
тировавших внимание на субъекте деятельности, на субъекте познаватель-
ной деятельности, в частности. Соответствующие идеи Канта и Фихте в
том или ином ключе разрабатывали неокантианцы, марксисты, прагмати-
сты, внесшие, как известно, заметный вклад в становление философии
науки.

Собственно научные основания проникновения в науку конст-
руктивистской гносеологической установки связаны с обнаружением
в первой трети XX века относительности процесса и результатов на-
учного познания к средствам познания, к средствам наблюдения и
эксперимента, в частности.

Первые яркие примеры такой относительности предоставила частная
(специальная) теория относительности. Она продемонстрировала, что мно-
гие фундаментальные характеристики изучаемых систем и процессов (на-
пример, одновременность или неодновременность событий), которые в
классической физике рассматривались в качестве совершенно объектив-
и, следовательно, не зависящих от субъекта познания, существенно
зависят от субъекта познания (от наблюдателя). Так, события одновремен-
ное, с точки зрения одного наблюдателя, могут быть неодновременными, с
точки зрения другого наблюдателя.

Еще более убедительно относительность процесса и результатов на-
много познания к средствам наблюдения и эксперимента была продемон-
стрирована развитием микрофизики. Здесь было показано, что «объектный
СТИль» познания, свойственный классической науке, нацеленный на изуче-


ние объекта познания «самого по себе» вне его зависимости от познава-
тельных усилий и способностей субъекта, от условий и средств познания
не срабатывает применительно к новой предметной области, к области
микрофизических систем и процессов (атомный и субатомный уровни).
Исследования Н. Бора, М. Борна, В. Гейзенберга и других физиков по-
казали, что в этой области невозможно отделить объект познания от
средств его изучения (от приборов и экспериментальных установок). Воз-
действие приборов и экспериментальных установок на микрофизические
объекты принципиально неустранимо и существенно. Изменение характе-
ра наблюдательных и экспериментальных установок существенно влияет
на микрофизический объект. Приведем здесь характерное высказывание
одного из создателей микрофизики: «Согласно квантовому постулату, вся-
кое наблюдение атомных явлений включает такое взаимодействие послед-
них со средствами наблюдения, которым нельзя пренебречь. Соответст-
венно этому невозможно приписать самостоятельную реальность в обыч-
ном физическом смысле ни явлению, ни средствам наблюдения
»1.

В связи с этим в квантовой физике были сформулированы принцип
дополнительности
и принцип неопределенности, существенно повли-
явшие на развитие многих неклассических и постнеклассических наук.
Принцип дополнительности (в его разработке решающая роль принадле-
жит Н. Бору) утверждает, что более полное изучение и описание кванто-
вых объектов требует дополняющих друг друга экспериментальных уста-
новок («условий наблюдения») и, соответственно, -
дополняющих друг
друга моделей. Так, например, квантовые объекты обнаруживают в разных
«условиях наблюдения», то корпускулярные, то волновые свойства. Соот-
ветственно, для описания квантовых объектов требуются и язык корпуску-
лярных представлений и язык волновых представлений. Принцип неопре-
деленности, введенный в микрофизику В. Гейзенбергом, ставит пределы
точности одновременного измерения так называемых сопряженных пара-
метров квантовых объектов. В частности, чем точнее мы измеряем коор-
динаты квантового объекта, тем менее точно м
ы можем измерить импульс
этого объекта, и наоборот. В этой невозможности также проявляется су
ще-
ственность и неустранимость влияния на изучаемый (квантовый) объект
самого процесса измерения сопряженных параметро
в.

Таким образом, в неклассической науке теряет смысл представление
об объекте познания, так сказать в «чистом виде», об объекте познания,
как он существует «сам по себе» вне и независимо от познавательной д
ея-
тельности субъекта познания. Удар, нанесенный микрофизикой по созер
-
цательной, объективистской гносеологической установке, был
столь силен,
что ограниченность и неприменимость этой установки после становления
квантовой концепци
и стала очевидной, по сути, во всех науках. Понятно,

1 Бор Н. Избранные научные труды. Т. 2. М., 1972. С. 31.

174


например, чт0 неустранима и существенна роль субъекта познания (на-
бд^дателя) в процессе и результатах психологического исследователя. Это
так,
поскольку само присутствие наблюдателя (психолога) существенно и
необратимо изменяет изучаемый этим психологом объект (те или иные
свойства, реакции индивида, взаимоотношения в коллективе и т.п.). Столь
же существенна и неустранима роль субъекта познания в процессе и ре-
зультатах социологического, этнографического, культурологического и
т.д
. исследований.

Параллельно изменению гносеологической установки науки (от со-
зерцательности к активизму и конструктивизму) шел процесс преобразо-
вания преобладающих ценностных ориентаций науки. Этот процесс вел
науку от когнитивизма, согласно которому основной целью (и ценно-
стью) науки является достижение адекватного, истинного знания об объек-
те
(предаете) научного познания к утилитаризму. Для утилитаризма ос-
новной целью ценностью) науки является использование научных зна-
ний и научных разработок для удовлетворения разнообразных и постоянно
растущих потребностей человека и общества (см. об этом также в разделе

5).

  1.  Постнеклассическая наука
  2.  От науки некпассической к науке постнекпассической

Мы уже подчеркивали, что нет непреодолимой пропасти между ста-
диями классической и неклассической науки. Еще более размыта грань
между наукой неклассической и наукой постнеклассической. Можно ска-
зать, что постнеклассическая наука усиливает, развивает те тенденции на-
учного познания, которые заявили о себе уже на стадии неклассической
науки. Так, например, есл
и на стадии неклассической науки в центре вни-
мания находились сложные эволюционирующие системы, то на стадии по-
стнеклассической науки - сверхсложные и, как правило, включающие в
себя человека, системы. К системам такого рода относятся в частности ме-
дико-биологические системы, разнообразные экосистемы и биосферу в це-
лом, компьютерные и телекоммуникационные системы, социокультурные
системы.

Уместно будет здесь сказать, что многие авторы вообще не разделя-
ет стадии неклассической и постнеклассической науки. Так, например,
философы постмодернистской ориентации, как уже отмечено выше, выде-
ляют в развитии науки только две большие стадии: стадию классической
^ °Дернистской) науки и стадию постмодернистской науки, объединяю-
щей, по сути, стадию неклассической и стадию постнеклассической науки.

175


Попытаемся все-таки кратко охарактеризовать основные особенности по-
стнеклассической науки.

Прежде всего, напомним, что наука вступила в данную стадию сво-
его развития, по всей видимости, в 7
0-е годы двадцатого столетия. Разуме-
ется, предпосылки для трансформации неклассической науки в науку по-
стнеклассическую вызревали в более ранний период. Так, сильнейший им-
пульс преобразованию науки в науку постнеклассическую, мощный толчок
переосмыслению места и роли науки в культуре дали научная разработка и
реальное воплощение, а затем и применение ядерного оружия. Ядерная
вспышка над Хиросимой в острейшей форме поставила проблему соци-
альной ответственности ученых за сво
и разработки. Аксиологическая про-
блематика «весомо, грубо, зримо» с этого времени вошла в науку и в фи-
лософию науки и уже не уходила оттуда. Можно сказать, что главным им-
перативом перехода науки на новую стадию является необходимость гу-
манитарного и экологического регулирования над набирающим все более
высокие темпы научно-техническим развитием, грозящим
выйти из-под
контроля.

  1.  Сращивание характеристик научного знания с ценностно-
    целевыми структурами субъекта научного познания

Со времени создания оружия массового уничтожения ученые не
могли уже ограничить свою задачу изучением того или иного объекта
, по-
лучением достоверного знания о свойствах и отношениях этого объекта.
Все более настоятельной для них и для общества, так или иначе финанси
-
ровавшего их исследования, становилась задача предвидения того, к каким
результатам, к каким социальным последствиям приведет (может привести
в соответствующих условиях) использование полученного исследователя-
ми знания. Таким образом, если на предшествующих стадиях развития
науки главной целью научного познания являлось достижение адекватного
(истинного) знания-отражения, знания-отображения, знания, фиксирующе-
го существенные свойства и отношения изучаемых объектов, то на постне-
классической стадии развития наук
и главной целью научного познания
становится достижение знания-инструмента преобразования действитель-
ности, знания-средства достижения человеком (сообществом) своих ц
елей.
Цели же человек
а и сообщества в значительной мере определяются их
ценностными ориентациями.
На стадии постнеклассической науки про-
исходит, следовательно, сращивание характеристик научного знания
об изучаемом объекте с ценностно-целевыми структурами субъекта
научного познания и общества, к которому он принадлежит.

Это сращивание достаточно трудно эксплицировать применительно
к естественнонаучному познанию. Хотя, как только что было отмечено

176


(пример с разработкой ядерного оружия), именно развитие физики середи-
ны двадцатого столетия с несомненностью его продемонстрировало
. В на-
ши дни очевидно такое сращивание в биологической науке. Мы имеем в
виду ценностную «нагруженность» эволюционных концепций и разрабо-
ток генетиков. Не менее очевидно такое сращивание в современной меди-
цинской науке. Совершенно отчетливо сращивание знаний (о соответст-
вующих объектах) и ценностн
о-целевых структур субъекта познания заяв-
ляет о себе в исторических, социальных, экономических и гуманитарных
науках.

Здесь важно иметь в виду, что такое сращивание совсем не обяза-
тельно способствует прогрессу научного познания. Впрочем, есть основа-
ния надеяться, что это сращивание в перспективе будет способствовать по-
вышению социальной ответственности ученых, приведет к гуманизации и
экологизации науки. В то же время оно может привести (и неоднократно
приводило) к тем или иным вульгарным, грубым, искажающим и ход на-
учного познания, и его результаты формам вмешательства идеологиче-
ских, политических, религиозных и т.п. ценностей и целей в науку. Так,
например, «давление» определенных ценностно-целевых структур на
субъектов исторического познания зачастую приводило и приводит к соз-
нательной или бессознательной фальсификации ими давней и недавней ис-
тории. Тем не менее, избежать этого сращивания невозможно. Оно всегда
присутствовало в научном познании. На нынешней стадии развития науки
оно просто стало очевидным. Оно стало предметом осмысления филосо-
фии науки. В частности, перед философией науки стоит задача дифферен-
цированного анализа различных форм этого сращивания и выявления на
основе этого анализа «позитивных» его форм. То есть перед философией
науки стоит задача выявления таких его форм, которые, с одной стороны,
не препятствовали бы исследовательской деятельности ученых, с другой
стороны, - способствовали бы гуманизации и экологизации науки.

  1.  Возрастание роли взаимоотношений различных субъектов

научного познания

В тесной связи с кратко описанным сращиванием характеристик на-
учного знания с ценностно-целевыми структурами субъекта познания на-
ходится еще одна существенная сторона постнеклассической науки. Речь
идет о том, что на этой стадии развити
я науки все более отчетливо осозна-
ется значимость и для процесса научного познания, и для его результата
отношений, коммуникаций между различными субъектами научного по-
знания. Классическая наука и неклассическая наука исходили из того, что
определяющее значение для процесса и результатов познания имеют взаи-
моотношения субъекта научного познания и объекта научного познания.
Иными словами, на этих стадиях развития науки исследователи были убе-

177


ждены, что главную роль в научном познании играют взаимоотношения
«субъект познания - объект познания». Постнеклассическая наука, не от
-
рицая, конечно, значимости взаимоотношений «субъект познания - объект
познания», все большее внимание уделяет взаимоотношениям различных
субъектов познания. Причем, разумеется, субъект научного познания - это
не только отдельный исследователь, но и исследовательская группа, науч-
ная школа, дисциплинарное сообщество (сообщество биологов, сообщест-
во социологов
...) и т.д. Поэтому взаимоотношения различных субъектов
научного познания - это взаимоотношения отдельных исследователей,
взаимоотношения исследовательских групп, научных школ и т.д. Совер-
шенно очевидно, что только через взаимоотношени
я различных субъектов
научного познания осуществляются все фазы научно-исследовательского
процесса: происходит формулировка научных проблем, выдвижение науч-
ных гипотез, обсуждение этих гипотез и принятие (или неприятие) соот-
ветствующих когнитивных инноваций в состав научного знания. Именно
научное сообщество через разнообразные формы взаимоотношений раз-
личных субъектов научного познания и определяет, в конечном счете, ак-
туальные приоритеты научного познания, дает оценку тем или иным науч-
ным направлениям, школам и достижениям. Именно научное сообщество
определяет, что является научным и что не является таковым на данной
стадии развития науки. Взаимоотношения различных субъектов представ-
ляют собой один из основных каналов проникновения в науку социокуль-
турных детерминаций. Значимость взаимоотношений различных субъектов
познания для процесса и результатов научного познания находит свое от-
ражение в том, что адекватное описание научного познания не достижимо
только средствами логики и методологии науки, но требует также привле-
чения средств истории науки, философии науки (аксиологии науки в част-
ности), социологии науки и психологии научного творчества.

Итак, важнейшая особенность постнеклассической науки состоит
в явной и существенной социокультурной детерминации процесса и
результатов научного познания на данной стадии развития науки.

  1.  Становление и развитие компьютерных наук.

Информатизация науки

В качестве принципиально важной характеристики рассматриваемо-
го этапа в развитии науки следует указать
становление и стремительное
развитие компьютерных наук, а также своеобразную «информатиза-
цию» науки вообще.

В частности, развитие компьютеров и их программного обеспечения
привело к широкому внедрению в практику научно-исследовательской ра
-
боты компьютерного моделирования. Такое моделирование представляет
собой чрезвычайно мощное орудие исследования. Оно в некотором смысл
е

178


ршзмывает границы между экспериментальными и теоретическими иссле-
д
ованиями. Оно позволяет разрешить многие научные проблемы, долгое
в
ремя казавшиеся не разрешимыми. Перспективы совершенствования
ком
пьютерного моделирования, а также других форм применения компью-
т
еров в научно-исследовательской работе поистине необозримы. Причем,
о
чевидно, компьютерное моделирование будет все более широко приме-
н
иться не только в науках естественных и технических, но также и в нау-
к
ах социальных, экономических, гуманитарных. Ярчайшим примером та-
к
ого применения является построение глобальных моделей (экономиче-
с
кого, демографического и т.п.) развития человечества, разработанных
различными исследователями по заказу «Римского клуба».

Информатизация науки стремительно меняет облик многих наук и
н
ауки вообще. Заканчивается «эра Гутенберга» (эра преобладания книго-
п
ечатных носителей информации). У исследователей появилась растущая
в
озможность оперирования огромными массивами информации: возросла
доступность информации, неизмеримо выросла скорость обработки эмпи-
рических данных, появились новые способы классификации, систематиза-
ции научных знаний, новые формы представления информации в удобном
для е
е осмысления виде, интенсифицировались научные коммуникации и
т.д. и т.п.

  1.  Плюрализм научных концепций,
    исследовательских программ, подходов

Еще одной особенностью постнеклассической науки (конечно, тесно
вязанной с только что указанными) является постоянно и повсеместно
присутствующий в ней
плюрализм научных концепций, исследователь-
ских программ, подходов.
Классическая наука была нацелена на дости-
жение истинного знани
я об объекте познания, существующем независимо
от субъекта познания и его познавательной деятельности и имеющем
вполне определенные свойства. Поэтому она (классическая наука) была
убеждена в том, что к этому - истинному - знанию об объекте ведет один
единственный путь (единственный подход и единственная исследователь-
ская программа), и это - истинное - знание будет представлено также в
единственной научной концепции (теории). Уже неклассическая наука
убедительно показала, что адекватное знание об объекте может быть дос-
тигнуто лишь через своеобразный синтез существенно различны
х концеп-
туализаций. Так, к примеру, в квантовой физике Н. Бором был сформули-
рован принцип дополнительности, указывающий на то, что более или ме-
нее адекватное и целостное знание о микрообъектах может быть получено
только использованием существенно различных экспериментальных уста-
новок и существенно различных групп понятий. Иначе говоря, уже неклас-
сическая физика в значительной мере разрушила убеждение классической

179


науки в существовании адекватного, зеркально-однозначного соответствия
между некоторым фрагментом научного знания (например, некоторой на
-
учной теорией) и соответствующим фрагментом реальности, существую-
щим независимо от способов его экспериментального и концептуального
освоения субъектом познания.

Нынешняя - постнеклассическая - наука не оставила сомнений в
том, что бесконечно, неисчерпаемо сложная действительность (а неисчер-
паемо сложным является, по сути, объект каждой науки) не улавливается в
сети одной единственной научной концепции. Такая действительность
требует для своего научного постижения все возрастающего количеств
а
связанных друг с другом концепций, теорий и других форм научного ос-
воения мира. Многомерная, многоуровневая, разнородная, процессуальная,
пластичная действительность, поворачивающаяся к субъекту познания
своими различным
и гранями, откликающаяся на его потребности, меняю-
щаяся в зависимости от его ценностно-целевых ориентаций, требует для
своего научного постижения многомерных, многоуровневых, разнообраз-
ных форм экспериментального и концептуального освоения. Наука не мо-
жет дать божественного видения реальност
и во всей ее полноте и измен-
чивости. Но с помощью множества взаимосвязанных форм эмпирического
и концептуального освоени
я наука может дать достаточно целостное и
строгое, соответствующее нынешним нормам и идеалам научности описа-
ние, объяснение и понимание действительности.

Примеры плюрализма подходов, исследовательских программ, кон-
цептуальных построений можно отыскать ныне практически в каждой нау-
ке.

Так, физики предложили множество существенно различных теоре-
тических разработок, которые с большим или меньшим успехом описыва-
ют с единых позиций два или три типа физических взаимодействий. Они
же разрабатывают принципиально различные теории гравитационного
взаимодействия (помимо эйнштейновской общей теории относительно-
сти).

В космологии используется целая серия космологических моделей,
каждая из которых имеет свои сильные и слабые стороны.

В современной геологии сосуществуют различные концепции про-
исхождения и эволюции основных структурных единиц нашей планеты.

Современная биология демонстрирует соперничество и дополни-
тельность различных объяснений происхождения и развития видов живых
организмов.

Множественность концептуальных построений социологов, полито-
логов, культурологов бросается в глаза.

Можно, конечно, надеяться на то, что плюрализм в науке является
временным явлением. И ближайшее будущее науки принесет прорыв к
единству: к построению единой, единственной, общепринятой концепции

180


рый в нее заложен, состоит в том, что на нынешнем этапе развития культу-
ры и науки, в частности, человек должен выстраивать свои отношения
(свой диалог) с действительностью более осторожно, более «
тонко», чем в
прежние времена. Это обусловлено не только чрезвычайно возросшей тех
-
нической мощью человечества, но и открытием разными науками (от кос-
мологии до культурологии) систем и состояний систем, особо чувстви-
тельных к внешним воздействиям.

Повсеместное открытие таких систем и состояний свидетельствует о
хрупкости, уязвимости действительности: культуры, человека и общества,
природы. Это открытие показывает, что такие - особо чувствительные к
внешним воздействиям
- системы могут радикально («катастрофически»)
изменять траекторию своего развития вследствие чрезвычайно малого,
можно сказать, микроскопического воздействия на них. Открытие таких
систем требует внесения весьма серьезных изменений в содержание фун-
даментальных научных и философских понятий: понятий времени, причи-
ны и следствия, случайности и необходимости, закономерности и т.п. Эти
изменения были концептуализированы в таком интенсивно развивающем-
ся научном направлении, как
синергетика.

Синергетика (от греческого слова 8упе^е1а - сотрудничество, содей-
ствие, соучастие) междисциплинарное направление, изучающее процессы
самоорганизации дезорганизации в открытых и нелинейных системах са-
мой различной природы. Термин синергетика был введен в 1969 г. немец-
ким физиком-теоретиком Г. Хакеном.

Синергетику можно рассматривать в качестве образца постне-
классической науки.
Можно сказать, что в синергетике формируется но-
вая научна
я парадигма1. В ней получают иное смысловое наполнение важ-
нейшие для науки категории и принципы, складывается новая картина ми-
ра. В синергетике «происходит переход от категорий бытия к со-бытию,
событию; от существования к становлению, сосуществованию в сложны
х
эволюционирующих структурах старого и нового; от представлений о ста
-
бильности и устойчивом развитии к представлениям о нестабильности и
метастабильности, оберегаемом и самоподдерживаемом развитии
...; от
образов порядка к образам хаоса, генерирующего новые упорядоченные
структуры; от самоподдерживающихся систем к быстрой эволюции через
нелинейную положительную обратную связь;
от эволюции к коэволюции,
взаимосвязанной эволюции сложных систем; от независимости и обособ-
ленности к связности, когерентности автономного; от размерности к со-

1 Понятие парадигмы обсуждается нами в разделе 3.8.1.3.1.


в каждой из наук. Однако, по всей видимости, эта надежда наивна и не-
сбыточна. Скорее всего,
плюрализм научных подходов, исследователь-
ских программ и концептуальных разработок - это нормальное со-
стояние пост
неклассической науки.

Указанный плюрализм явился одним из истоков формирования по-
стмодернистской философии.
Сторонники такой философии (Ж. Дерри-
да, Ю. Кристева, Ж. Лакан, Ф. Лиотар) принципиально против «больших
нарраций» (больших и связных повествований
; текстов), против различно-
го рода центризмов и монизмо
в.

Они полагают, что наиболее естественной и распространенной фор-
мой организации знания (в том числе и научного знания) является не логи-
чески последовательная система однозначно определенных понятий (тео-
рия, концепция), а
пастиш, то есть, разнородное по свюему составу и ха-
рактеру связей, имеющее «размытые» границы множ
ество когнитивных
единиц (понятий, метафор, суждений, аналогий, воскл
ицаний...). Постмо-
дернисты подчеркивают многозначность толкований в
сех этих когнитив-
ных единиц, зависимость их истолкования от множе
ства контекстов. В
качестве контекста для интерпретации данного текста может выступать та
или иная, более широкая, чем этот текст, языковая стру
ктура.

К примеру, если мы пытаемся истолковать текст статьи А. Эйнштей-
на «К электродинамике движущихся тел» (1905), то в роли контекста мо
-
жет выступить совокупность всех его работ, посвящен
ных частной теории
относительности. В качестве более широкого контекста по отношению к
этому же тексту может рассматриваться множество текстов предшествен-
ников и современников А. Эйнштейна, внесших вкла
щ в становление и
развитие указанной научной теории (Г.А. Лоренц, А. Пуанкаре, Г. Мин-
ковский и др.). Для интерпретации названной статьи в
озможно привлече-
ние и более широких контекстов, включающих в себя не
только тексты
физиков, но и тексты из других областей науки и даж
е разнообразные со-
циокультурные феномены соответствующей эпохи
(«социокультурный
фон науки
»).

Для обозначения наиболее широких контекстов в постмодернист-
ской философии используются также термины
«интертекст» и «гипер-
текст».

  1.  Синергетика как образец постнеклассической науки
  2.  «Новый диалог человека с природой»

Еще одна существенная особенность постнеклассической науки мо-
жет быть выражена формулировкой, использованной в качестве подзаго-
ловка одной из известнейших научных книг последни
х десятилетий: «Но-

181


    ——г ^ 1)4|

подхода через призму рассмотрения категории случайности.

  1.  Некоторые концепции случайности
  2.  О важной роли случайности в строении и эволюции Вселенной

Многие мыслители утверждали и утверждают объективность слу-
чайности, важность роли, которую играла (играет) случайность в возник-
новении нашей Вселенной, в становлении жизни и разума на Земле, в
творческой деятельности человека и т.д. Так, Эпикур, развивая атомиче-
ское учение Левкиппа
емокрита, допускал, что атомы сами собой (спон-
танно), не определяясь никакой причиной, способны чуть-чуть
отклонять-
ся от прямолинейной траектории. В результате этого они сталкиваются
между собой, сцепляются друг с другом, теснят друг друга и т.п. Так воз-
никают те вихревые движения атомов, которые и создают в разных частях
бесконечного пространства разнообразные миры. Одним из них является
наш мир. Подробно и образно говорит о происхождении нашего мира из
случайных движений и столкновений «первоначал вещей» (атомов) после-
дователь Эпикура римский философ и поэт
Лукреций Кар. В поэме «О
природе вещей» он утверждает, что наш мир сформировался в результате
перебора случайных сочетаний «первоначал вещей» (атомов). В ходе тако-
го перебора было достигнуто наконец такое сочетание атомов, которое да-
ет устойчивое и гармоничное состояние мира («всю совокупность вещей в
теперешнем виде
»).

Любопытно, что важную роль случайности в формировании струк-
туры нашей Вселенной подчеркивают также многие современные космо-
логи. Огромное впечатление производит, в частности, обнаруженная не-
давно чрезвычайная хрупкость структуры Вселенной. Малейшее измене-
ние значений фундаментальных физических постоянных привело бы, ка
к
показывают расчеты, к катастрофическому упрощению структуры Вселен-
ной: к неосуществимости во Вселенной с измененными фундаментальны-
ми постоянными (заряд электрона, масса протона, постоянная, входящая в
закон тяготения Ньютона, и т.д.) высокоорганизованных систем (в том
числе биологических и социальных). Из этого обстоятельства и делается
вывод, согласно которому осуществление наблюдаемой структуры Все-
ленной, дающей возможность существования столь хрупкой системы, ка-
кой является человечество,
- это результат маловероятного совпадения,
«тонкой подстройки» друг к другу определенны
х физических характери-
стик, согласно которому структура нашей Вселенной случайна. Очень

183


красноречиво в этом плане название книги известного английского астро-
физика и популяризатора науки П
. Дэвиса Случайная Вселенная» (М.,
1985), в которой обсуждается именно очерченный круг вопросов.

Выдающийся французский биолог Жак Моно в книге «Случай-
ность и необходимость», опубликованной в 1972 году, развивал точку зре-
ния, согласно которой в процессах возникновения жизни и становления
человека решающую роль сыграла именно случайность.

Впрочем, справедливости ради, следует отметить, что многие вы-
дающиеся исследователи категорически не согласны с таким подходом.
Так, например, по мнению
Фреда Хойла, вероятность самопроизвольного
(«случайного») зарождения жизни на Земле не превышает вероятности то-
го, что пронесшийся над свалкой вихрь соберет из валяющихся в беспо-
рядке деталей готовый к полету Боинг-747. Из этой «статистической неве-
роятности» самопроизвольного зарождения жизни религиозно настроен-
ные авторы делают вывод о существовании «разумного замысла» и Твор-
ца. В свою очередь
Ричард Докинз показывает, что против гипотезы «ра-
зумного замысла» могут быть выдвинуты, по сути, те же возражения, что и
против гипотезы случайного зарождения жизни. (См. об этом в его книге
«Бог как иллюзия». М., 2008.)

  1.  Случайность как субъективный феномен

Наряду с подходом, сторонники которого подчеркивают важную
роль случайности в строении и эволюции вселенной, существует
позиция,
защитники которой настаивают на том, что в мире господствует необхо-
димость, что самой объективной действительности случайность несвойст-
венна, что случайность является чисто субъективным феноменом. Уже ос-
нователь античной атомистики
Левкипп писал: «Ни одна вещь не проис-
ходит попусту, но все в силу причинной связи и необходимости» (Лурье
С. Демокрит. Тексты. Перевод. Исследования. М., 1970, с. 213). Отме-
тим, что некоторые исследователи считают это высказывание, принадле-
жащим не Левкиппу, а
Демокриту. Знаменитый римский оратор и мысли-
тель
Цицерон также был уверен, что все в мире происходит только в силу
необходимости.

Объективность случайности отрицали также некоторые мыслители
Нового времени. Великий Спиноза утверждал, что все сущее подчиняетс
я
«общему естественному порядку». В своем главном произведении - «Эти-
ке» - он писал: «Вещи не могли быть произведены Богом никаким другим
образом и ни в каком другом порядке, чем произведены» (Избранные про-
изведения. В 2-х т. М., 1957, т.
1, с. 390).

Напомним также, что с точки зрения классической науки, одним из
философских оснований которой является лапласовски
й детерминизм,
случайность - чисто субъективным феномен: с помощью понятия случай-

184


ности человек характеризует те события и процессы, причины которых
ему неизвестны. Иначе говоря, с точки зрения классической науки, слу-
чайность порождается нашим человеческим (субъективным) незнанием
или малознанием. В рамках такого подхода те события и процессы, кото-
рые мы называем случайными, сами по себе ничем не отличаются от собы-
тий и процессов, которые мы называем необходимыми. Отличие между
ними состоит лишь в том, что причины, вызывающие события и процессы
второго типа («необходимые»), нам известны, а события и процессы пер-
вого типа («случайные») нам еще не известны. Суть такого подхода к по-
ниманию случайности хорошо передается известным высказыванием Де-
мокрита: «Люди измыслили идол (образ) случая, чтобы пользоваться им
как пред
догом, прикрывающим их собственную нерассудительность» (цит.
по: Маковельский А.О. Древнегреческие атомисты. Баку. 1946. С. 231).

Зафиксируем основные особенности этого истолкования случайно-
сти, его предпосылки и следствия, из него вытекающие.

Итак, это истолкование предполагает некоторую объективную одно-
родность всех процессов и событий: все он
и предопределены однозначно,
все они осуществляются одинаково необходимо, причины всех
их, в прин-
ципе, можно познать. Онтологической основой такого истолкования слу-
чайности является сведение бытия универсума к одному из его уровней. В
предшествующих работах (
см.: Финогентов В. Время, бытие, человек.
Уфа, 1992; Финогентов В.Н. Введение в философию. Орел, 2010) мы пока-
зали, что если оперировать такими фундаментальными характеристиками,
как «конечное» и «бесконечное», то можно ввести в рассмотрение три
уровня бытия универсума. Первый из них - это уровень бытия конечного
как такового. Второй уровень бытия универсума
- это уровень бытия ко-
нечного, неразрывно связанного с бесконечным. Наконец, третий уровень
- это уровень бытия бесконечного как такового.

Эти уровни характеризуются качественно различающимися процес-
суальностью, темпоральностью и формам
и детерминации. Так, лапласов-
ский детерминизм основан на сведении бытия универсума к одному из
указанных уровней бытия универсума: к уровню бытия конечного ка
к та-
кового. Этот уровень бытия образует мир, который вполне логично назвать
миром Лапласа. Именно он и описывается классической наукой. В таком
мир
е действительно нет случайности, нет инноваций, в нем нет и не может
быть ничего неожиданного. Это - тавтологичный мир. Это - мир вечного
воспроизведения уже имеющегося. В мире Лапласа имеет место указанная
однородность процессов и событий. Только в таком мире однородны при-
чинно-следственные ряды: они нигде не обрываются (нигде не начинаются
и нигде не заканчиваются); причины (и условия) однозначно определяют
следствия; настоящее в полной мере содержит в себе будущее (и прошлое)
этого мира. В таком мире нет необратимости; различия между прошлым,
настоящим и будущим в нем, по сути, условны. Очевидно также, что по-

185


следовательное развитие данного подхода приводит к фаталистическому
мировоззрению, исключающему не только случайность, но и свободу
, и
творчество.

  1.  Онтологические основания объективности случайности

Стоит только осознать онтологические основания концепции, утвер-
ждающей чисто субъективную природу случайности, как сразу же стано
-
вится ясной ее узость. Действительно, помещая себ
я в мир конечного как
такового (в мир Лапласа), мы тем самым превращаем и весь мир, и самих
себя в функционирующие, суммативные агрегаты. Почему бы нам не
предположить, что универсум не столь примитивен? Почему не предполо-
жить, что универсум имеет и другие (кроме уровня бытия, описываемого
миром Лапласа) уровни бы
тия, а именно: уровень бытия бесконечного как
такового и уровень бытия
конечного, неразрывно связанного с бесконеч-
ным? В последнем случае будет очевидно, во-первых, что познать все при-
чины (и условия), по сути,
лнобого события невозможно, ибо их - причин и
условий - бесконечно много. Это уже в значительной мере расшатывает
устои обсуждаемой концепции случайности. И, во-вторых, только что на-
званные уровни характери
зуются (см. об этом в указанных выше книгах

В. Финогентова), с одной стороны (уровень бытия бесконечного как та-
кового), - абсолютной нес
&мотождественностью, хаотичностью, спонтан-
ностью, и, с другой сторо
щы (уровень бытия конечного, неразрывно связ-
ного с бесконечным), - зар
ождением новых причинно-следственных рядов
и затуханием, исчезновением старых -
темподесиненцией.

Этот очень важный ;для нас термин предложил замечательный рос-
сийский мыслитель
С.В. Мейен. Кроме термина «темподесиненция» он
оперировал также терми
нами «темпофиксация» и «темпосепарация».
Содержание этих терминов он пояснял следующим образом: «Изменчи-
вость одних свойств может фиксироваться непосредственно в структуре
индивида, который тем са
мым удерживает некоторые компоненты своего
индивидуального времени
.. Такое явление назовем «темпофиксацией». На-
пример, в слоистом стро
ении сталактита запечатлены стадии его роста.
Скалывая слои, в принципе можно проследить последовательное измене-
ние его формы в онтоген
езе. В других случаях индивид отделяет стадии
своей изменчивости. Это
явление называется «темпосепарацией». Отдель-
ные (сепарируемые) стад
ии иногда могут быть собраны, а тогда по ним
можно прочесть онтогене
з индивида. Таковы последовательные линьки
животных.
.. К сожалению), многие компоненты изменчивости индивида.••
утрачиваются безвозврат
но и не могут быть считаны. Этот процесс... на-
зовем «темподесиненцие
щ» (Мейен С.В. Введение в теорию стратиграфии.
М., 1989. С. 178).

186


Именно эти черты — абсолютная спонтанность, зарождение новых
причинно-следственных ря
ддов - указанных уровней бытия универсума яв-
ляются онтологическим осснованием объективной случайности. Другими
словами, в таком (трехуров
вневом) мире случайность не может быть полно-
стью суб
ъективизирована, не может быть полностью «превращена» в не-
обходимость путем углубл
ления и детализации человеческого знания, по-
скольку в тако
м мире, нааряду с субъективно случайными событиями и
процессами, есть также и собъективно случайные события и процессы
. Та-
кие - объективно случай
ниые - события и процессы имеют исток в абсо-
лютном хаосе уровня быти
дя бесконечного как такового. Этот хаос дает на-
чало новому (временно
существляющемуся) причинно-следственному
ряду, принадлежащему уроовню бытия конечного, неразрывно связанного с
бесконечным.

Отметим, что такое понимание случайности предполагает соверше-
ние достаточно смелого пшага. Мы имеем в виду то обстоятельство, что
случайное событие предст
дает в этом понимании как событие в некотором
смысле беспричинное. Пр
иизнание событий беспричинных даже «в некото-
ром смысле», несомненнор, является весьма революционным, потому
что,
как кажется, оно порывае
тт со всякой научностью и рациональностью во-
обще. Действительно, до
пуущение возможности беспричинных событий ве-
дет к признанию осущест
вимости каких: угодно событий, в том числе са-
мых чудесн
ых. Однако нез будем спешить с выводами. Прежде, чем делать
выводы, следует уточнить
ъ этот «некоторый смысл». Итак, предлагаемое
понимание случайности
(^объективной случайности!) исходит из того, что
случайное событие не явлляется следствием комплекса причин, существо-
вавших в прошлом. Инач
ее такое событие было бы необходимым, а не слу-
чайным.

Случайное - это ссобытие, которое начинает новый причинно-
следственный ряд,
и, сле^довательно, оно начинает новое время, связанное
с этим рядом. Но понятно
,), что случайное событие начинает этот причинно-
следственный ряд не
ииз ничто, не из пустоты. Новый причинно-
следственный ряд начинаается тогда, когда уровень бытия конечного, не-
разрывно связанного с бессконечным,
готов принять один из импульсов, ко-
торыми мгновенно-вечнь
йга хаос (уровень бытия бесконечного как таково-
то) его непрерывно боммбардирует. Таким образом, новый причинно-
следственный ряд имеет
с своим истоком тот уровень бытия (уровень бытия
бесконечного как таковогсго), который в силу своей абсолютной самотожде-
ственности-несамотождес
ственности характеризуется не временем, а мгно-
венностью-вечностью. Имменно в этом смысле у случайного события (у на-
чала нового причинно-слледственного ряда), собственно говоря, нет про-
шлого, а, следовательно,, - нет причин. Конечно, сказанное не означает,
что случайное событие псюлностью беспричинно и внепричинно. Как толь-
Ко что отмечено, случайнность осуществляется лишь тогда, когда уровень


бытия конечного, неразрывно связанного с бесконечным, в определенном
смысле подготовле
н к этому. Естественно, что эта «готовность» может
быть проанализирована и с помощью категорий «причина» и «следствие».
То есть, эта «готовность» причинно обусловлена. Но все дело в том, что
сама эта причинно
-обусловленная «готовность» не порождает случай-
ность. Последняя рождается лишь тогда, когда эта «готовность» (повы-
шенная степень чувствительности системы, существующей на уровне бы-
тия конечного, неразрывно связанного с бесконечным, повышенная сте-
пень неустойчивости
состояния какой-либо системы этого уровня бытия)
«оплодотворяется» беспричинным импульсом со стороны мгновенно
-
вечного хаоса, со сторон
ы уровня бытия бесконечного как такового.

  1.  Случайность в синергетике («Эффект бабочки»)

Именно такие - «высокочувствительные к изменению начальных ус-
ловий» - системы
являются предметом изучения синергетики.

Если говорить о предыстории обнаружения таких систем, то следует
вспомнить работы А. Пуанкаре по небесной механике. Более ста лет назад
этот французский исследователь доказал теорему, которая дает отрица-
тельный ответ на вопрос, все ли динамические системы являются интегри-
руемыми. Иначе говоря: для всех ли таких систем можно «исключить»
взаимодействие между их компонентами? Так, система двух тел, напри-
мер, система «Солнце - Земля», является интегрируемой, поэтому траекто-
рии этих тел в полном согласии с лапласовским детерминизмом могут
быть описаны в явном виде и однозначно рассчитаны на любые времена.
Однако если анализировать систему трех тел, например, систему «Солнце
- Земля - Юпитер», то она уже не является интегрируемой. Поэтому траек-
тории тел, составляющи
х эту систему, не могут быть описаны в явном ви-
де, не могут быть однозначно рассчитаны. Итак, А. Пуанкаре показал, что
подавляющее большинство динамических систем являются неинтегрируе-
мыми, а, следовательно, характер их движения, вопреки лапласовскому де-
терминизму, не может быть однозначно предсказан.

Долгое время значение теоремы, доказанной Пуанкаре, не оценива-
лось по достоинству. Только в 5
0-е годы XX столетия А.Н. Колмогоров,

В.И. Арнольд и Ю.К. Мозер, опираясь на разработки А. Пуанкаре, разви-
ли так называемую теорию КАМ (теорию Колмогорова - Арнольда - Мо-
зера). Согласно этой теории траектории в фазовом пространстве классиче-
ской механики не являются ни полностью регулярными, ни полностью не-
регулярными, а обладают высокой чувствительностью к изменению на-
чальных условий
1. Затем подобные - «высокочувствительные» - системы
стали обнаруживать повсюду. Стало ясно, что описанная теорией КАМ

1 См. об этом: Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. М., 1994.

188


чувствительность поведения систем по отношению к бесконечно малым
изменениям начальных условий встречается повсеместно. Таким образом,
область применимости однозначного (лапласовского) детерминизма стала
стремительно сокращаться.

Эдвард Лоренц, занимавшийся математическим описанием метео-
рологических процессов и обнаруживший, что самые незначительные воз-
мущения начальных условий могут быстро разрастись и привести к реше-
нию, радикально отличающемуся от того, которое было бы в отсутствии
такого возмущения, назвал эту чувствительность «эффектом бабочки».
Смысл этого названия в том, что даже потоки воздуха от взмахов крыльев
бабочки, порхающей где-нибудь в тропической зоне Земли, могут привес-
ти, разрастаясь и усиливаясь, к урагану где
-нибудь над Северной Амери-
кой или Европой.

Таким образом, поведение «чувствительных» систем на достаточно
больших временах не предсказуемо. И. Пригожин пишет об этом следую-
щее: «Оказалось, что траектории многих систем нестабильны, а это значит,
что мы можем делать достоверные предсказания лишь на коротких вре-
менных интервалах. Краткость же этих интервалов (называемы
х также
темпоральны
м горизонтом или экспонентой Ляпунова) означает, что по
прошествии определенного периода времени траектория неизбежно ус-
кользает от нас, т.к. мы лишаемся информации о ней» (Пригожин И. Фило-
софи
я нестабильности // Вопросы философии. 1991, № 6, с. 51). В другом
месте И. Пригожин и И. Стенгерс разъясняют эту «чувствительность» бо-
лее подробно. Они указывают, что понятие причины чаще всего ассоции-
руется с понятием «
одного и того же», ибо только в сочетании с ним поня-
тие причины обретает операциональность. Действительно, когда речь идет
о принципе причинности, то мы слышим (или читаем): «Одна и т
а же при-
чина при тождественных (или очень сходных обстоятельствах) порождает
одно
и то же следствие». Иначе говоря, мы предполагаем, что если бы не-
которые обстоятельства сложились немного иначе, то это не привело бы к
существенно иным следствиям. Однако все радикально меняется, когда мы
рассматриваем системы, чувствительные к начальным условиям: для таких
систем невозможно установить класс сходных обстоятельств, в которых
сходные причины (близкие друг к другу начальные условия) порождали
бы сходные следствия, сходные пути
эволюции. Для того, чтобы наглядно
представить эволюцию системы, вводится некоторое пространство (про-
странство состояний). В этом пространстве любое состояние системы зада-
ется некоторым набором характеризующих ее величин (чисел). Эти числа
не могут быть абсолютно точными (они содержат конечное число знаков
после запятой), ибо физические величины (координаты, скорости и т.д.)
всегда известны с конечной точностью. Таким образом, реальному состоя-
нию системы соответствует не точка в пространстве состояний, а некото-
рый небольшой объем. Для систем, чувствительных к начальным услови-

189


ям, траектории, выходящие из этого «небольшого объема», быстро расхо-
дятся. Здесь мы приходим к определению «хаотического режима
»: «Режим
называется хаотическим, если расстояние между двумя точками, первона-
чально сколь угодно малое, экспоненциально возрастает со временем. Дру-
гими словами, при хаотическом режиме после достаточно продолжитель-
ного времени (по сравнению с временем Ляпунова) «память» о начальном
состоянии полностью утрачивается: задание начального состояния систе-
мы не позволяет более определять ее траекторию
»1.

Правда, при этом следует иметь в виду, что речь здесь не идет о пол-
ном индетерминизме, речь не идет о совершенно произвольном поведении
системы за пределами темпорального горизонта и, соответственно, - не о
полной непредсказуемости
этого поведения. «Несмотря на то, что мы пе-
реходим в сферу вероятностного поведения объекта, См. об этом: Приго-
жин И
., Стенгерс И. Время, хаос, квант. М., 1994) подчеркивал в этой связи

С.П. Курдюмов, - вероятность в данном случае не как угодно произвольна
- что говорит о необходимост
и сохранения представлений о детерминизме
(пусть и модифицированных
(Вопросы философии. 1991.  6. С. 54).

Здесь, конечно, не может быть дана сколько-нибудь детальная ха-
рактеристика систем, чувствительных к начальным условиям. Отметим
только их основные характеристики:
такие системы являются откры-
тыми и нелинейными.
Открытость системы означает, что она обменива-
ется с окружающей средой веществом, энергией, информацией (по край-
ней мере, - одним из компонентов этой триады). Нелинейность системы
состоит в том, что процессы, в ней происходящие, описываются уравне-
ниями, содержащими искомые величины в степенях,
отличных от первой,
либо содержат коэффициенты, зависящие от свойств окружающей среды.
Именно нелинейность (в частности, наличие в системах положительной
обратной связи) экспоненциально быстро «разводит» первоначально близ-
кие траектории эволюции системы, то есть «обеспечивает» указанную вы-
ше чувствительность
по отношению к изменению начальных условий.

  1.  Конструктивная роль случайности

Представляется, что рассматриваемая нами «новая случайность», иг-
рающая важную роль в процессах самоорганизации, изучаемых
синерге-
тикой,
а также творческая роль хаоса и конструктивная роль случайности
(именно случайность здесь определяет, по какой траектории будет эволю-
ционировать система после точки бифуркации) могут быть естественным
образом интерпретированы с помощью упомянутой выше трехуровневой
модели бытия универсума.

1 См.: Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. М., 1994, с. 81-82.

190


Действительно, в специальных работах, в которых исследуется фе-
номен «новой случайности» (случайности, имеющей место в системах,
чувствительных к изменениям начальных условий), всегдашнее наличие
тех ил
и иных начальных возмущений, флуктуаций, шумов, неточностей,
которые и разрастаются в таких системах, подразумевается, постулирует-
ся. Но откуда берутся эти начальные возмущения, флуктуации, какова их
природа? - Этот - самый важный для оценки соответствующего феномена
в качестве случайного или необходимого - вопрос остается в специальных
работах за пределами анализа.

В соответствии с указанной онтологической моделью, «зародыши»
случайных событий поставляются чисто хаотически
м уровнем бытия уни-
версума, уровнем абсолютно несамотождественного бытия, уровне
м бытия
бесконечного как такового. Таким образом, за постулированным в синер-
гетике всегдашним наличием флуктуаций, начальных возмущений
и т.п.
стоит уровень бытия бесконечного как такового. Эти зародыши случайно-
сти очевидно беспричинны. Но сами по себе они еще не образуют случай-
ных событий. Иными словами, наличие абсолютно хаотического уровня
бытия универсума необходимо, но недостаточно для возникновения слу-
чайных событий. Чтобы такое событие осуществилось, требуется особое
состояние того ил
и иного фрагмента другого уровня бытия универсума:
уровня бытия конечного, неразрывно связанного с бесконечным. А имен-
но: требуются системы, обладающие описанной выше чувствительностью
по отношению к изменениям начальных условий. Именно такие системы,
способные воспринять действие абсолютно хаотического уровня бытия
универсума, и изучаются в синергетике.

Так, синергетика показала, что, в сущности, все реальные системы
(природные, социальные, ментальные и т.д.) являются на определенных
стадиях их эволюции таковыми («чувствительными
»). А это значит, что
случайность (объективная случайность
!) играет принципиально важную
роль в
эволюции, по сути, всех реальных систем. Последнее, в свою оче-
редь, означает, что необходимо радикальное изменение стратегии познава-
тельно
й и преобразовательной деятельности человека.

  1.  Движущие силы развития науки
    1.  Многообразие движущих сил развития науки

Мы познакомились с краткой характеристикой основных этапов в
развитии науки. В этом разделе нас интересуют движущие силы развития
науки. Очевидно, что движущими силами науки является множество раз-
нородных факторов. Это - любопытство, любознательность исследовате-
лей, посвящающих зачастую все свои силы, все свое время изучению ин-

191


тересующих их предметов. Это - разнообразные другие интересы научных
работников (желание стать известным, прославиться, стремление принес-
ти пользу стране, людям
...). Это - императивы других (вненаучных) сфер
общественной
жизни (политики, экономики, идеологии...). Это - различ-
ного рода противоречия, свойственные науке и т.д. Все эти факторы вносят
свой вкла
д в развитие науки.

Дело истории и философии науки заключается не только в перечис-
лении движущих сил развития науки, но и в установлении степени их
влияния на динамику науки в различные периоды становления и развития
науки, в уточнении характера воздействия тех или иных движущих сил на
разные сектора и подсистемы науки.

Вообще говоря, возможны два основных подхода к анализу движу-
щих сил развития науки.

  1.  Интернализм

Первый из них абстрагируется от вклада вненаучных факторов в
становление и развитие науки. Такой подход обозначается термином
ин-
тернализм.
Он рассматривает науку в качестве, по сути, автономной сис-
темы, развивающейся преимущественно благодаря действию внутренне
присущих ей (имманентных) движущих
сил.

Так, например, в качестве движущих сил развития науки представи-
тели интернализма указывают различного рода противоречия, свойствен-
ные науке: противоречия между эмпирическими данными, накопленными
в то
й или иной научной дисциплине, и соответствующими теоретическими
разработками; противоречия между различными теориями, концепциями,
науками; противоречия, которые время от времени обнаруживаются внут-
р
и имеющихся теорий, концепций и т.д. Все эти противоречия при их ос-
мыслении порождают научные проблемы (см. об этом также в разделе
4.2.1), решением которых и занимаются научные работники. Для решения
научных проблем они выдвигают различного рода предположения, гипоте-
зы, которые проверяются на работоспособность и «жизнеспособность».
Некоторые из работоспособных и «жизнеспособных» гипотез, развиваясь и
совершенствуясь, получают признание со стороны научного сообщества и
обретают статус научных теорий или концепций. Затем в той или иной со-
ставляющей науки обнаруживаются новые противоречия или новые аспек-
ты стары
х противоречий, которые вызывают к жизни новые научные про-
блем
ы. ..

К внутренним движущим силам науки можно отнести также проти-
воречия другого рода. Это противоречия между различными исследовате-
лями, между различными научными школами, исследовательскими гру
п-
пами. Разумеется, такие противоречия могут не только способствовать

192


развитию науки, но и тормозить это развитие. Тем не менее, противоречия
такого рода постоянно присутствуют в науке и их вполне правомерно счи-
тать движущими силами ее развития. Можно было бы указать и другие
имманентные движущие силы развития науки.

Оценивая интерналистский подход (его развивали, в том числе, и
очень авторитетные исследователи - историк науки А. Койре, философ
науки К. Поппер), следует иметь в виду, что его сторонники не отрицают
полностью влияния на развитие науки вненаучных факторов. Они лишь
считают, во-первых, что внутринаучные движущие силы играют решаю-
щую роль в развитии науки, а вненаучные - второстепенную, подчинен-
ную. Во-вторых, они полагают, что воздействие вненаучных факторов
(экономических, политических, мировоззренческих, экологических и
т.д.)
на динамику науки опосредуется действием внутринаучных.

Оценивая интерналистский подход, необходимо также принять во
внимание многообразие наук. Видимо, этот подход в значительной мере
справедлив, например, по отношению к логико-математическим наукам.
Развитие таких наук в высокой степени автономно и определяется пре-
имущественно действием внутренних для науки факторов: внутренней ло-
гикой развития этих наук, традициями существующих научных школ, на-
личием (или отсутствием) в данный период гениальных исследователей,
налично существующим набором теоретических и методологически
х раз-
работок и т.п. Конечно, и логико-математические науки откликаются на
действие социокультурных детерминантов, но этот отклик неизмеримо
слабее, чем соответствующий отклик технических, экономических, соци-
альных наук.

Логично предположить также, что соотношение действия внешних и
внутренних факторов на развитие науки меняется в зависимости от стадии
развития науки вообще, и данной научной дисциплины, в частности.

Так, например, когда в некоторой науке существует общепризнанная
и эффективно работающая теория (концепция), тогда деятельность научно-
го сообщества сводится преимущественно к применению
этой теории
(концепции) к решению, можно сказать, стандартных задач. На данной -
эволюционной, «нормальной» (если использовать термин Т. Куна
1) - ста-
дии развития науки действие вненаучных факторов проявляется преиму-
щественно в определении того, какие именно задачи (из всего множества
задач, стандартно решаемых с помощью этой общепринятой теории)
Должны решаться в первую очередь.

Ситуация радикально меняется, когда наука находится в кризисном
(
межпарадигмальном) состоянии, когда имеющиеся в ней теории (концеп-
ции) «дают сбой
». В такой период степень влияния на развитие науки вне-
научных факторов значительно возрастает. В частности, в такой период

В взглядах Т. Куна см. также в разделе 3.8.1.3.1.

193


вненаучные факторы (экономические, политические, экологические) почти
напрямую диктуют науке приоритетные задачи, ценностно-смысловые,
мировоззренческие факторы определяют характер решения актуальных
научных проблем и т.д.

  1.  Экстернализм

Сторонники второго подхода к анализу и оценке движущих сил нау-
ки считают недопустимым абстрагироваться от воздействия на становле-
ние и развитие науки внешних по отношению к ней факторов. Такой под-
ход обозначается термином
экстернализм.

Сторонники экстерналистского подхода рассуждают достаточно яс-
но. Наука, утверждают они, является подсистемой, частью социальной
системы, подсистемой, частью культуры. Поэтому в своем развитии она не
может не определяться воздействием социальной системы, культуры в це-
лом, а также многообразным воздействием различных (вненаучных) под-
систе
м общества и культуры: экономики, политики, идеологии, религии,
искусства, техники и т.д. Такой - экстерналистской - позиции придержи-
вается, пожалуй, большинство современных историков и философов науки
(Т. Кун, М. Малкей, М. Полани, Ст. Тулмин и др.).

Все экстерналисты утверждают решающую роль вненаучных факто-
ров в становлении и развитии науки. Однако они по-разному оценивают
степень воздействия различных социокультурных факторов на развитие
науки. Так, с точки зрения авторов марксистской ориентации, решающую
роль в развитии науки играют экономические детерминанты. Сторонники
технологического детерминизма полагают, что главную роль в развитии
науки играет комплекс технико-технологических факторов. По мнению
некоторых исследователей (Т. Куна, П. Фейерабенда, в частности), важ-
нейшим детерминантом динамики науки является социально
-
психологический, социокультурный контекст деятельности научных кол-
лективов и отдельных (выдающихся) ученых. Многие философы науки
подчеркивают важную роль, которую играют в развитии науки духовная
культура (философия, религия, искусство, нравственность). Для характе-
ристики и уточнения особенностей вненаучной детерминации становления
и развития науки в философии науки вводятся также специальные терми-
ны
: «наличный социокультурный фон науки», «инфраструктура науки»,
«общий знаниевый фон науки» и т.п.

Оценивая экстерналистский подход к пониманию динамики науки,
следует принимать во внимание несколько существенных моментов.

Прежде всего, в пределах этого подхода необходимо выделить его
«грубую», вульгарную разновидность. С
точкрт зрения такого - вульгарно-
го - экстернализма, социокультурные детерминанты предопределяют как
протекание научно-исследовательской деятельности, так и ее результат.

194


с.А. Лебедев справедливо уподобляет экстернализм такого рода ламар-
киз
му (и даже «лысенковщине») (см.: Философия науки. М., 2004 С 288 и
далее). Действительно, и в «грубой» разновидности экстерн
ализма, и"в ла^
маркизме утверждается, что «среда» оказывает
детерминирующее воздей-
ствие на развитие изучаемой системы. Ламаркизм и «лысенковщина» ут-
верждали, что живые организмы развиваются, откликаясь на требования
окружающей среды, что они развиваются, приспосабливаясь к изменяю-
щимся условиям
их жизни.

Вульгарный экстернализм утверждает, что наука развивается, откли-
каясь на требования социокультурной ситуации, что она развивается, при-
спосабливаясь к изменяющейся социокультурной обстановке. Разумеется,
вульгарный экстернализм упрощает, примитивизирует реальную картину
взаимоотношений науки и других - вненаучных - сфер и секторов общест-
венной жизни. Никогда социокультурные детерминанты (потребности эко-
номики, экологический императи
Б, идеологические установки, мировоз-
зренческие идеалы и ценности и т.д.) и, соответственно, лица (инстанции),
их представляющие (политики, бизнесмены, партийные руководители, ие-
рархи церкви, философы и т.д.) сами по себе не сформулируют научную
проблему, не выдвинут идей и гипотез, не проведут научных наблюдений
и экспериментов и т.д. Воздействие социокультурных детерминантов на
динамику науки неизбежно носит опосредованный характер. Наука будет
оставаться наукой, только сохраняя свою относительную автономность.
Правда, история культуры дает нам немало примеров осуществления по-
литики диктата по отношению к науке со стороны других - вненаучных -
сфер общества. Так, в Средние века пути развития науки пыталась опреде-
лять христианская церковь, в советское время в нашей стране осуществ-
лялся диктат по отношению к науке со стороны идеологии и политики.

Как уже отмечалось, степень воздействия социокультурных факто-
ров на развитие науки существенно зависит от того, какие науки мы при
этом имее
м в виду. Наиболее ясно прослеживается влияние социокультур-
ных факторов в динамике социальных, экономических, исторических и гу-
манитарных наук. В этих науках от воздействия названных факторов зави-
сит не только выбор направления исследований, не только темпы исследо-
ваний, но и в значительной мере результаты исследований: содержание на-
учных разработок, содержание соответствующих теорий и концепций. Де-
ло здесь, прежде всего, в том, что результаты исследований в социогума-
нитарных науках, можно сказать, напрямую затрагивают интересы самых
разных социальных групп. Кроме того, в таких науках, очевидно, и пред-
меты их социокультурно «нагружены». В этом отношении гораздо боль-
шей независимостью от воздействия социокультурных факторов обладают
результаты познавательной деятельности в естественных, логико
-
математических и технических науках. Правда, исследования современных
историков, социологов и философов науки показывают, что и в этих нау-

195


ках следует иметь в виду определенную степень социокультурной обу-
словленности как исследовательской деятельности, так и ее результатов.

Как уже отмечалось, по всей видимости, роль социокультурных де-
терминантов возрастает в революционные периоды развития науки. Отсут-
ствие господствующей парадигмы в науке, испытывающей революцион-
ные преобразования, расшатывает ее «защитные сооружения» (научные
идеалы и нормы), делает ее более открытой и подверженной внешним
влияниям. Логично также предположить, что особенно велика степень воз-
действи
я вненаучных факторов на развитие науки в особые периоды обще-
ственного развития (период
ы революций и войн). Для подтверждения это-
го предположения достаточно вспомнить о том, какой сильный удар по
развитию науки был нанесен науке России эпохой войн и революций
(1914-19
21 гг.), как сильно пострадала наука в нашей стране в период ра-
дикальных социально-экономических преобразований конца 80-х - начала
90-х годов
XX века, какой мощный импульс получили соответствующие
направления физики и химии, работавшие н
а создание ядерного оружия в
годы Второй Мировой
войны и т.д.

  1.  Дифференциация и интеграция в развитии науки

Важнейшими тенденциями в развитии науки являются ее дифферен-
циация и интеграция. Эти тенденции заявляют о себе в разных формах и с
различной степенью интенсивности, по сути, на всем протяжении сущест-
вования науки.

  1.  Дифференциация науки
    1.  Дифференциация науки - дисциплинарная организация науки -
      специализаци
      я научных работников

Дифференциация науки проявляется, прежде всего, в существовании
огромного и все возрастающего числа специальных наук, в становлении
новых научных дисциплин, в формировании новых научных направлений,
подходов, концепций, теорий.

Дифференциация науки приводит к прогрессирующей специализа-
ции научных работников. В настоящее время физика, биология, история,
социология и т.д. - это лишь привычные названия комплексов большого
числа весьма разнородных научных дисциплин. Так, например, физика
включает в себя физику твердого тела, физику газов, физику жидкостей,
физику плазмы, молекулярную физику, атомную физику, ядерную физику,
физику элементарных частиц, физику магнетизма, оптику и т.д. и т.п. Ана-

196


логично дело обстоит и с математикой, химией, биологией и другими нау-
ками. Еще в середине двадцатого века выдающийся математик, создатель
кибернетики
Н. Винер (1894-1964) совершенно справедливо писал: «В на-
стоящее
... время лишь немногие ученые могут назвать себя математика-
ми, или физиками, или биологами, не прибавляя к этому дальнейшего ог-
раничения. Ученый становится теперь топологом, или акустиком, или спе-
циалистом по жесткокрылым. Он набит жаргоном своей специальной дис-
циплины и знает всю литературу по ней и все ее подразделы. Но всякий
вопрос, сколько-нибудь выходящий за эти узкие пределы, такой ученый
чаще всего будет рассматривать как нечто, относящееся к коллеге, кото-
рый работает через три комнаты дальше по коридору. Более того, всякий
интерес со своей стороны к подобному вопросу он будет считать непозво-
лительным нарушением чужой тайны» (Винер Н. Кибернетика. М., 1958.

С. ). Прогрессирующая дифференциация науки и тесно связанная с ней
узкая специализация научных работников порождают проблему взаимопо-
нимания представителей различных научных направлений и дисциплин,
затрудняют коммуникации между специалистами, работающими даже в
относительно близких областях науки. Понятно, что указанные сложности
достижения учеными взаимопонимания, затрудненность коммуникаций
между ними не способствуют прогрессу науки.

Впрочем, не следует видеть в дифференциации науки результат
чьей-то злонамеренной деятельности. Дифференциация науки происходит
совершенно естественно и, можно сказать, закономерно. Дифференциация
вообще является естественной и даже необходимой стороной процессов
развития. Так, например, дифференциация (и специализация) клеток и ор-
ганов составляет существенную сторону онтогенеза. Дифференциация (и
специализация) имеет место в развитии, по сути, всех сфер общественной
жизни и культуры (экономика, право, искусство
...). Тенденция к диффе-
ренциации отчетливо заявила о себе уже на заре существования науки Но-
вого времени. Средневековье, как известно, обходилось семью «свобод-
ными искусствами»: «тривиум» - грамматика, диалектика, риторика и
«квадривиум» - арифметика, геометрия, ас
трономия, музыка. Но уже эпоха
Возрождения потребовала развития новых наук: географии, ботаники, зоо-
логии. Дальше - больше: новые науки посыпались как из рога изобилия.
Постепенно складывалась существующая до нашего времени
дисципли-
нарная организация науки.
Сколько наук существует сейчас, точно не
скажет никто. И их число продолжает возрастать.

  1.  Причины и основания дифференциации науки

Дифференциация науки имеет преимущественно объективные и
весьма разнообразные причины и основания. Эти причины и основания

197


частично рассмотрены нами (под иным углом зрения) в разделе 1.6.2, по-
священно
м рассмотрению многообразия наук и проблеме классификации
наук. Поэтому здесь мы представим лишь обобщенную характеристику
этих причин (оснований). Предварительно отметим, что, конечно, все типы
оснований дифференциации науки, которые мы укажем ниже, связан
ы ме-
жду собой.

Итак, первый тип оснований дифференциации науки можно назвать
онтологическим (или объектным) основанием. Содержание этого основа-
ния заключается в онтологическом разнообразии универсума, различные
фрагменты которого являются объектами различных наук, их разделов,
подразделов и т.п. Онтологическая дифференциация универсума, разнооб-
разие объектов (предметов) наук, их зачастую качественные отличия друг
от друга требуют существования и появления все новых, принципиал
ьно
различных по применяемым методам, по используемой терминологии и
т.д., наук. Проникновение науки в глубины различных сфер действитель-
ности (в микромир, в мегамир, в многосложные структуры
психики), от-
крытие наукой все новых предметных областей, знакомство ученых
с мно-
гообразием культур прошлого и настоящего, столкновение науки с неис-
черпаемо богатой виртуальной реальностью и т.п. неизбежно ведет к фор-
мированию новых научных дисциплин и направлений.

Второй тип оснований дифференциации наук можно назвать гносео-
логическим, поскольку в данном случае дифференциация наук порождает-
ся не столько объективным многообразием универсума, сколько разнооб-
разием познавательных подходов и задач, которые формирует и ставит пе-
ред собой субъект научного познания. Дело в том, что один и тот же объ-
ект познания (один и тот же фрагмент действительности) может выс
ту пать
предметом многих, весьма различных наук. Каждая наука в таком случае
(в соответствии со своими возможностями, задачами и целями) вычленяет
в объекте познания свои стороны, связи, аспекты. Так, например, человек
является объектом изучения множества наук: механики, физики, химии,
биологии, медицины, педагогики, психологии и т.д. Разумеется, механику
интересуют лишь вполне определенные (механические) характеристики
человека: масса, размеры, скорость движения и т.п. От других - немехани-
ческих - характеристик человека механика абстрагируется. В итоге в ме-
ханике получается весьма «бедный» образ человека. Но зато этот образ ри-
суется механикой точно и количественно. Достаточно абстрактны также
образы человека, рисуемые другими отдельными науками.

Гносеологические основания дифференциации науки содержат в се-
бе в качестве важного своего компонента методологические основания.
Мы уже говорили (см. раздел
1.5.2.3) о подходе неокантианцев, утвер-
ждавших ведущую роль методов познания в становлении соответствую-
щих классов наук. По всей видимости, неокантианцы несколько преувели-
чивают значение методологической составляющей в этом вопросе. Тем не

198


менее, роль методов в становлении новых научных дисциплин и научных
направлений, несомненно, велика. Так, например, создание радиотелеско
-
пов привело к созданию интенсивно развивающейся астрономической
дисциплины радиоастрономии. Создание рентгеновских установок поро-
дило соответствующие направления физических, биологических, медицин-
ских наук.

Еще одним основанием дифференциации наук является все возрас-
тающее количество потребностей человека и общества. Это основание
можно назвать поэтому «потребностным». Действительно, социальное раз-
витие порождает все новые потребности (потребность в быстром,
эконо-
мичном, экологичном транспорте; потребность в передаче, хранении, пре-
образовании огромны
х массивов информации; потребность в высокопро-
дуктивных видах сельскохозяйственных растений; потребность в разведке
и добыче различных видов сырья и минералов; потребность в сохранении
и возвращении здоровья и т.д. и т.п.). Эти потребности для своего удовле-
творения требуют соответствующих научных разработок. Таким образом,
сформировались и формируются многие научные дисциплины и научные
направления, преимущественно прикладного характера.

Говоря о дифференциации науки, следует отчетливо понимать, что
она осуществляется в неразрывной связи с интеграцией науки.

  1.  Интегративные процессы в науке
    1.  Основания интеграции науки

Выше мы указали некоторые основания дифференциации науки.
Вполне правомерно также выделение различных оснований интеграции
науки. В частности онтологическим основанием этой тенденции развития
науки являются многообразные формы объективного единства различных
уровней и фрагментов универсума, изучаемых соответствующими наука-
ми. Так, можно говорить о субстратном единстве объектов большинства
наук. Мы имеем в виду то обстоятельство, что субстрат астрономических,
физических, геологических, биологических и
многих других систем обра-
зован одними и теми же фундаментальными видами материи (элементар-
ным
и частицами). Можно говорить о единстве истории, единстве проис-
хождения объектов, по сути дела, всех наук. Речь идет в данном случае о
единой, универсальной истории: истории Вселенной, рисуемой концепци-
ей глобального эволюционизма. Можно говорить также о единстве объек-
тов различных наук, имея в виду многообразные формы их взаимодейст-
вия, взаимосвязи. Действительно, трудно указать примеры объектов, кото-
рые были в полной мере изолированы друг от друга. Итак,
если онтологи-
ческим основанием дифференциации наук является онтологическая

199


дифференциация универсума, существование его в виде множества,
многообразия различных, разнокачественных систем и процессов, то
онтологическим основанием интеграции науки является единство
универсума.

  1.  Некоторые формы интеграции науки

Ниже мы указываем некоторые конкретные формы проявления инте-
грации науки.

Так, появление новых научных дисциплин и научных направлений
зачастую происходит на стыке уже имеющихся научных дисциплин и на-
правлений. Следовательно, в этом случае дифференциация науки (появле-
ние новых научных дисциплин и направлений) является способом осуще-
ствления интеграции существующих научных дисциплин и направлений.
Так, становление биохимии явилось формой интеграции, синтеза биологии
и
химии. Точно также дело обстоит с геохимией, с одной стороны, и геоло-
гией, химией, -
с другой стороны; с психолингвистикой, с одной стороны,
и психологией, лингвистикой, - с другой. Соответственно, становление
физической
химии и химической физики явилось формой интеграции,
взаимопроникновения физики и химии. Становление биогеохимии - при-
мер интеграции и взаимопроникновения уже трех научных дисциплин:
биологии, геологии и химии. Примеры такого рода можно было бы умно-
жать.

Мощным проявлением интегративных процессов в науке является
создание подходов, которые применяются в нескольких, а иногда и во
многих науках. Ярчайшим примером подхода такого рода является сис-
темный подход, элементы которого находят применение едва ли не во всех
существующих науках. Во многих науках применяются более или менее
существенные элементы кибернетического подхода. В последние десяти-
летия в самых разных науках от космологии до демографи
и применяются
элементы синергетического подхода.

В тесной связи с разработкой и применением в разных науках ука-
занных междисциплинарных или общенаучных подходов находится другое
проявление интегративных процессов. Мы имеем в виду использование в
различных науках одних и тех же специально научных методов и средств
научного познания. Так, например, метод электронной микроскопии при-
меняется во многих отраслях науки. Метод радиоуглеродного анализа (для
определения возраста различных образцов) применяется в исторических
науках, в палеонтологии, в геологии и т.п. Еще более распространены так
называемые общенаучные методы. К примеру, в большинстве наук в той
или иной форме применяется метод наблюдения. Не менее широко приме
-
нимы методы классификации, обобщения, абстрагирования, идеализации.

200


Здесь же вполне уместно будет упомянуть использование в самых разных
науках различных математических методов и средст
в.

Интеграция наук проявляется также в различных формах взаимосвя-
зи разных наук. Так, например, многие закономерности, установленные в
химии эмпирическим путем, были объяснены впоследствии в рамках фун-
даментальных физически
х теорий. В частности закономерности таблицы
элементов, построенной Д.И. Менделеевым в
60-е - 70-е годы XIX века,
получили свое теоретическое обоснование только после создания кванто-
вой теории (в 20-е -
30-е годы XX столетия).

Интегративные процессы в науке осуществляются также при поста-
новке
и в процессе решения комплексных научных проблем. Такие про-
блемы требуют для своего решения объединения усилий представителей
различных наук. Такого рода проблемы могут относиться и к фундамен-
тальной науке, и к науке прикладной. Примеро
м фундаментальной ком-
плексной проблемы может служить проблема происхождения жизни. Эту
проблему невозможно уместить в рамки какой-то одной науки. Здесь есть
поле для деятельности космологов и физиков, химиков и геологов, кибер-
нетиков и биологов. Для ее решения необходимо достижения приемлемого
уровня взаимопонимания представителей различных наук. Это, в свою
очередь, диктует необходимость выработки специальных языковых
средств, посредством которых осуществляется перевод языка
одной науки
на язык другой науки и т.д. Прикладных комплексных проблем очень мно-
го. По сути, любая социальная проблема для своего решения требует со-
единения усилий представителей экономической науки, социологов, юри-
стов,
политологов, психологов и т.д.

Проявлением интегративных процессов в науке является использо-
вание в различны
х науках общенаучной и философской терминологии. В
качестве показательного примера общенаучного термина можно указать на
понятие информации. Без философских категорий, можно сказать, не об-
ходится ни одна наука. Достаточно напомнить такие универсальные кате-
гории как причина и следствие, форма и содержание, необходимость и
случайность, пространство и время.

Интереснейшей формой интегративных процессов в науке является
построение все более общих, «единых», теорий и концепций. В принципе,
всякая теория (концепция) есть интегрированная форма знания: она с еди-
ных позиций описывает и объясняет широкий (иногда широчайший) круг
процессов. Зачастую до создания соответствующей теории (концепции)
описываемые и объясняемые ей процессы воспринимались как совершенно
разнородные. И только создание данной теории продемонстрировало род-
ственность и единство этих процессов. Так было, например, с теорией
электромагнитного поля, построенной Дж
. Максвеллом. Эта теория по-
казала, во-первых, неразрывную связь электрических и магнитных процес-
сов, во-вторых, - единство оптических и электромагнитных процессов, в-

201


третьих, - единство гамма излучения, рентгеновского излучения, ультра-
фиолетового излучения и
т.п.

Естественно, что создание такой теории, демонстрирующей единст-
во, на первый взгляд, совершенно разнородных процессов, подействовало
на некоторых физиков вдохновляющим образом. Они поставили перед со-
бо
й целью построение еще более общих теорий. Так, например, А. Эйн-
штейн около тридцати лет своей жизни посвятил созданию теории, которая
давала бы единое описание электромагнитных и гравитационных процес-
сов. Иными словами, такая теория - единая теория поля - была бы некото-
рой формой синтеза упомянутой максвелловской теории электромагнитно-
го поля и эйнштейновской общей теории относительности. Эйнштейном, а
также другими исследователями было построено несколько вариантов тео
-
рии такого рода.

Позже, когда были открыты другие типы физических взаимодейст-
вий («сильное» и «слабое»), физики устремились к созданию теорий, опи-
сывающих с единых позиций два, три или все четыре типа взаимодействия.
Причем, на этом пути были достигнуты и весьма впечатляющие успехи. В
шестидесятые годы XX столетия А. Салам и С. Вайнберг построили впол-
не работоспособную единую теорию «слабых» и электромагнитных взаи-
модействий. Заметные шаг
и сделаны в направлении создания теории Ве-
ликого объединения, которая будет с единых позиций описывать «слабые»,
«сильные» и электромагнитные взаимодействия. Некоторые современные
физики по-прежнем
у считают возможным построение единой теории всех
основных типов физического взаимодействия. (См. об этом: Грин Б. Эле-
гантная Вселенная: Суперструны, скрытые размерности и поиски оконча-
тельной теории. М., 2
004; Вайнберг С. Мечты об окончательной теории.
М., 2004.)

Более того, есть точка зрения, согласно которой интегративные про-
цессы в науке должны привести в конечном счете к объединению всех на-
ук в одну (единую, универсальную) науку. При этом, естественно, должны
исчезнуть границ
ы между ныне существующими науками, должна быть
выработана единая научная методология, единый научный язык и т.д. С
такой точки зрения, дифференциация науки есть временное, преходящее
явление. Такую точку зрения очень трудно согласовать с историей наук
и и
с современными тенденциями ее развития. По всей
видимости, ее сторон-
ники недооценивают фундаментальный характер оснований дифференциа-
ции науки. Непреходящий характер этих оснований позволяет утверждать,
что дифференциация науки - это, по сути, атрибутивная черта ее развития.
Впрочем, аналогичная характеристика может быть дана и интеграции нау-
ки. Скорее всего, эти две тенденции в развитии науки, противоборствуя
друг с другом, и стимулируя друг друга, будут сопровождать развитие
наук
и и в будущем.

202


  1.  Преемственность и инновации в развитии науки

Хорошо известно, что всякое развитие включает в себя и преемст-
венность и инновации
. Преемственность означает наличие связи между
предшествующим
и и последующими состояниями развивающейся систе-
мы, наличие зависимости последующих ее состояний от состояний пред-
шествующих. Отсутствие такой связи, тако
й зависимости означало бы раз-
рушение процесса развития и превращение этого процесса в хаотический
процесс. С другой стороны, если рассматриваемый процесс не приносит
никаких инноваций, если он сводится к постоянному воспроизведению
уже имевших место состояний, то такой процесс также не является разви-
тием. Процесс, не несущий новизны, обычно называется функционирова-
нием.

Уже беглый взгляд на историю науки показывает, что в ней присут-
ствуют и преемственность и инновации. Эта история полна инновацион-
ными достижениями разного ранга. Речь идет об открытии новых объектов
(звезд, планет, химических элементов, видов живых организмов и
т.д.).
Речь идет также
о создании новых методов, приборов, о выдвижении но-
вых идей, гипотез,
о построении новых теорий, концепций и т.п. В то же
время динамика науки совершенно отчетливо демонстрирует разнообраз-
ные формы преемственности. Так, например, абсолютно несомненно, что
квантовая механика не могла возникнуть раньше механики классической, а
специальная теория относительности - раньше максвелловской теори
и
электромагнитного поля, релятивистская космология - до появления тео-
рии относительности. Парадоксы теории множеств не могли быть открыты
Б. Расселом и другим
и исследователями до создания Г. Кантором самой
этой теории множеств. Метод рентгеноструктурного анализа не мог быть
создан до открытия рентгеновского излучения и т.д. Доказательство тео-
ремы не может быть дано раньше, чем эта теорема будет сформулирована
(хотя бы в предварительной форме). Научная задача (проблема) не может
решаться, пока она не поставлена; подтвердить или опровергнуть научную
гипотезу можно только после того, как эта гипотеза будет выдвинута; под-
твердить или опровергнуть научный прогноз
можно только, имея этот про-
гноз.
..

Таким образом, само присутствие преемственности и инновационно-
сти в динамике науки сомнений не вызывает. Как обычно, «дьявол сидит в
деталях»: вопросы вызывает, во-первых, соотношение преемственности и
инновационности в различные периоды развития науки, во-вторых, - ха-
рактер и формы преемственности в развитии науки.

Рассмотрим некоторые аспекты этих вопросов.

203


  1.  Кумулятивизм и антикумулятивизм
    1.  Кумулятивизм

Мы уже встречали эти термины в разделе, в котором характеризова-
лись основные признаки научного знания (см. раздел 1.4.12). Напомним,
что кумулятивизм - это подход, согласно которому развитие науки пред-
ставляет собой преимущественно прогресс: постоянное расширение круга
познанного, увеличение количества решенных научных проблем, рост объ-
ема научного знания. Кумулятивисты, разумеется, признают наличие пре-
емственности и инновационности в развитии науки. По их убеждению,
преемственность проявляется в развитии науки в том, что последующие
стадии науки непосредственно продолжают ее предшествующие этапы
:
последующее развитие науки уточняет, углубляет, дополняет, обобщает и
т.п. ее предшествующие достижения. Кумулятивистское понимание харак-
тера развития науки господствовало на протяжении длительного времени.
Аргументы кумулятивистов просты и убедительны. Действительно, как
спорить, например, с утверждением, что современная наука знает больше,
чем наука предшествующих столетий
?!

  1.  Принцип соответствия

В рамках кумулятивистского подхода был выдвинут важный для ис-
тории и философии науки
принцип соответствия. Он был сформулирован

Н. Бором сначала применительно только к развитию физики, а затем стал
использоваться многими исследователями и в более широком контексте.
Этот при
нцип конкретизирует понимание форм и соотношения преемст-
венности и инновационности в развитии науки. Он раскрывает взаимоот-
ношения между предшествующей
и последующей научными теориями
(концепциями).
Предшествующая теория, гласит этот принцип, явля-
ется частным (или предельным) случаем последующей теории.
Иначе
говоря, в соответствии с этим принципом, последующая научная теори
я
имеет, сравнительно с предшествующей теорией, более широкую область
применимости. Или: последующая теория является более обще
й теорией
по сравнению с теорией предшествующей.

Так, например, механика частной (специальной) теории относитель-
ности (релятивистская механика) является последующей теорией по отно-
шению к классической (ньютоновской) механике. И эта - релятивистская
-
механика действительно имеет более широкую область применимости
сравнительно с механикой классической. Если классическая механика ус-
пешно «работает» только в области малых (по сравнению со скоростью
света в вакууме) скоростей движения тел, то релятивистская механика с

204


высокой степенью точности описывает также и движения тел с релятиви-
стскими скоростями (то есть скоростями, близкими к скорости света в ва-
кууме). Далее, формулы ньютоновской механики получаются из соответ-
ствующих формул релятивистской механики, если пренебречь малыми для
области «классических» скоростей «релятивистскими добавками». При-
близительно так же дело обстоит с соотношением классической механики
(предшествующей теории) и квантовой механик
и (последующей теории),
соотношением арифметики рациональных чисел (предшествующая теория)
и арифметики действительных чисел (последующая теория) и т.д.

Таким образом, согласно принципу соответствия, преемственность в
развитии науки состоит, в частности, в том, что последующая научная тео-
рия не отменяет, не зачеркивает, не исключает достижений предшествую-
щей теории. Предшествующая теория, с такой точки зрения, остается
вполне работоспособной в своей области применимости. И ее результаты,
применительно к этой области, по сути, полностью подтверждаютс
я по-
следующей теорией. Соответственно, инновационность в развитии науки,
согласно рассматриваемому принципу, состоит в том, что последующая
теория дает новые и адекватные знания о той области действительности,
которая не описывается (или описывается неадекватно) предшествующей
теорией. Так, в приведенном выше примере релятивистская механика, с
одной стороны, дает практически те же результаты, что и классическая ме-
ханика, если речь идет об описании движений с относительно малыми ско-
ростями. С другой стороны, релятивистская механика содержит новое зна-
ние: она дает описание принципиально новых эффектов, имеющих место в
системах, движущихся со скоростями, близкими к скорости света.

Разумеется, принцип соответствия в значительной мере упрощает
реальную картину развития науки. Многими авторами показано, что в дей-
ствительности соотношение между предшествующей научной теорией и
последующей теорией является гораздо более сложным, чем это представ-
ляется в свете принципа соответствия. В частности, строго говоря (с логи-
ческой точки зрения), предшествующая теория не является частным случа-
ем соответствующей последующей теории. Аналогично, строго говоря (с
математической точки зрения), предшествующая теория не является пре-
дельным случаем соответствующей последующей теории. Поэтому неко-
торые авторы поспешили «сдать в архив» принцип соответствия и связан-
ную с ним концепцию развития науки. Скорее всего, такая поспешность в
данном случае не уместна. Принцип соответствия показал в прошлом и
показывает в наши дни свою «работоспособность»: он описывает и объяс-
няет некоторые существенные черты процесса развития науки. Конечно,
роль и значение этого принципа не следует абсолютизировать. За предела-
ми описательных и объяснительных возможностей принципа соответствия
остается множество интересных и важных сторон развития науки. Об этом
мы будем писать немного ниже. Что касается указания на то, что в строгом

205


смысле слова предшествующая научная теория не является ни частным, ни
предельным случаем соответствующей последующей теории,
то, по всей
видимости, с этим указанием согласились бы и те авторы, которые в свое
время сформулировали этот принцип и ввели его в философию науки
. Од-
нако это указание не является сильным аргументом против использования
обсуждаемого принципа в качеств
е методологического инструмента, по-
скольку и сами научные теории (за редчайшим исключением) не являются
строго логическими и строго математическими системами, и, тем более,
взаимоотношения между ними не могут быть сколько-нибудь полн
о про-
анализированы на строго логической и математической основе.

  1.  Трудности кумулятиеизма

Рассмотрим теперь некоторые существенные характеристики про-
цесса развития науки, от которы
х абстрагируются кумулятивисты, которые
не учитываются, в частности, принципом соответствия.

Главное, что не учитывают сторонники кумулятивизма, - это качест-
венное своеобразие различных ступеней развития науки. Как показывает
анализ их воззрений, кумулятивисты склонны оперировать главным обра-
зом количественными характеристиками научного знания. Они утвержда-
ют, например, что последующая научная теория (концепция) является бо-
лее точной, более общей, более информативной, сравнительно с предшест-
вующей теорией (концепцией). Они указывают, как мы уже видели, на то,
что последующая теория имеет более широкую область применимости
по
сравнению со своей предшественницей и т.д. Они полагают, что предше-
ствующая теория (концепция) и соответствующая последующая теория
(концепция) в некотором смысле качественно однородны. Для сторонни-
ков кумулятивизма
эти теории и концепции говорят, в сущности, на одном
языке, используют
одни и те же понятия, что они описывают и объясняют,
по сути, один и тот же мир.

Детальное рассмотрение показывает, однако, что различные стадии в
развитии науки и в частности сменяющие друг друга научные теории
(концепции) отличаются не только количественным
и характеристиками,
они чаще всего качественно различны, они используют различные понятия
(иногда, впрочем, обозначаемые одними и теми же терминами), они гово-
рят на разных языках. Можно даже сказать, что разные теории (концепции)
описывают и объясняют различные мир
ы.

Так, например, классическая теория поля тяготения основана на
классической механике, на законе всемирного тяготения, открытого И.
Ньютоном. Она утверждает наличие
дальнодействующих (мгновенно рас-
пространяющихся на любые расстояния) сил тяготения, связанных с нали-
чием тяготеющих масс. Она рассматривает движения тел, определяемые

206


воздействием этих сил. Это движение описывается даишой теорией проис-
ходящим в трехмерном, плоском (евклидовом) простр
эанстве. Существен-
ную роль в этой теории играет конструкт абсолютного) времени. И т.д. Ре-
лятивистская теория тяготения (созданная А. Эйн
пгге-йном общая теория
относительности), пришедшая на смену кратко опис
ганной классической
теории тяготения, говорит на совершенно
ином языке У- В этой теории нет
сил тяготения. Гравитационное поле (поле тяготени
*я) отождествляется
здесь с искривлением четырехмерного псевдорима
щова пространства-
времени. Источником этого искривления является ра
спределение массы и
энергии, описываемое здесь тензором энергии-импу
лльса. Движение тел
здесь происходит по геодезическим («прямейшим»)
линиям указанного
пространства-времени. И т.д.

Как сопоставлять эти теории? В чем в данном слтучае будет преемст-
венность? - Вопросы очень непростые. В связи с анал
изом таких - качест-
венно различных - теорий (концепций) и других кач
ественно различных
этапов в развитии науки сформировался поход, прот
иивостоящий кумуля-
тивизму.

  1.  Антикумулятивизм

Такой подход иногда прямо называют антикумтулятивистским. Су-
щественные элементы а
нтикумулятивизма содержатся* уже в фальсифика-
ционизме К.Поппера, отрицавшего, как известно, исттолкование развития
науки как процесса накопления истинного знания. В соответствии со
взглядами Поппера, прогресс в науке связан с фальсиф
икацией (эмпириче-
ским опровержением)
ложных гипотез и идей, с движением науки от одних
проблем к другим - более глубоким - проблемам.

Гораздо более отчетливо и в гораздо более резой форме позицию
антикумулятивизма сформулирова
л Т. Кун (1922-1996^).

  1.  Антикумулятивистекая концепция ТГомаса Куна

В своей нашумевшей книге «Структура научныдх революций» (1962
г.) Т. Кун утверждает, что развитие науки включает в з себя два принципи-
ально отличающихся друг от друга типа периодов. Пеериоды первого типа
могут быть охарактеризованы как периоды эволюциорнного развития. Пе-
риоды второго типа - это периоды научных революцийй.

Для более детальной характеристики указанных I периодов в развитии
науки Т. Кун вводит целый ряд понятий. Два из них
* являются фундамен-
тальными для его концепции: «научное сообщество»
>■ и «парадигма». Эти
понятия определяют друг друга: понятие парадигмы ! определяется через

207


понятие научного сообщества и наоборот. Само слово «парадигма» заим-
ствуется Куном из древнегреческого языка, где оно означало «образец».
Кун вкладывает в это понятие богатое содержание.

Прежде всего, в основе всякой парадигмы лежит некоторая принятая
данным сообществом теория (концепция). Так, например, в физике долгое
время (XVIII -XIX вв.) в качестве парадигмальной выст
упала ньютонов-
ская механика. В биологии парадигмальной является дарвиновская теория
эволюции видов (постепенно совершенствуемая и дополняемая генетикой).
В советское время для наук социально-экономических, исторических, гу
-
манитарных парадигмальной являлась марксистская социально
-
философская концепция. Соответствующая научная теория (концепция)
входит в состав парадигмы в тесном переплетении с некоторыми другими
компонентами. В частности, любая парадигма содержит образцы поста-
новки и решен
ия научных проблем. Иначе говоря, парадигма определяет
тип научных проблем, которые вообще следует ставить перед собой члену
данного научного сообщества. Она же задает образцы их решени
й (мето-
ды, методики, алгоритмы). Эти образцы (постановки и решения научных
проблем) содержатся в трудах создателей основополагающей для данной
парадигмы теори
и (концепции). Они представлены в учебниках и учебных
пособиях, по которым приобщались к соответствующей науке члены науч-
ного сообщества.

Кроме этой - методологической - части в состав парадигмы входит
некоторая, можно сказать, философская компонента. Сам Т. Кун пишет об
этом так: «Едва ли любое эффективное исследовани
е может быть начато
прежде, чем научное сообщество решит, что располагает обоснованными
ответами на вопросы, подобные следующим: каковы фундаментальные
единицы, из которых состоит вселенная? Как они взаимодействуют друг с
другом и с органами чувств? Какие вопросы учены
й имеет право ставить в
отношении таких сущностей, и какие методы могут быть использованы
для их решения?» (Структура научных революций. М.,
1975. С. 20).

Итак, парадигма - это некоторое общее воззрение на изучаемую
данной наукой предметную область, это соответствующая фундамен-
тальная научная теория (концепция), это принятый данным научным
сообществом способ постановки и решения научных проблем.
Как уже
было сказано, понятия парадигмы и научного сообщества являются взаим-
но определяемыми понятиями. Учитывая это, можно сказать, что
научное
сообщество - это сообщество представителей данной научной дисцип-
лины (физики, биологии, социологии и т.д.), объединенных общей
для
них всех парадигмой.
Для того чтобы быть членом научного сообщества,
необходимо принять соответствующую парадигму.

Далее Т. Кун вводит понятие «нормальная наука». С помощью это-
го понятия американский исследователь характеризует тот период в разви
-
тии некоторой науки, в течение которого данная наука развивается в рам-

208


ках определенной парадигмы. Науки большую часть времени своего суще-
ствования пребывали именно в состоянии «нормальной науки». Этот пери
-
од в развитии науки является также упомянутым выше периодом ее эво-
люционного развития. Этот период может быть охарактеризован также как
период высокой степени преемственности в развитии науки. Этот период
вполне может быть охарактеризован также как кумулятивистский период в
развитии науки. Чем же занимается научное сообщество в течение этого
периода? — Кун полагает, что представители научного сообществ
а в тече-
ние периода «нормально
й науки» решают «головоломки». В данном слу-
чае головоломками называются научные задачи определенного типа. А
именно: это такие задачи, образцы постановки и решения которых предза-
даны принятой на данной стадии развити
я науки парадигмой. Такие зада-
чи, во-первых, обязательно имеют решение (
в пределах этой парадигмы),
во-вторых, способ решения таких задач, в общем-то, известен. Разумеется,
решение некоторых задач такого типа требует от членов соответствующего
научного сообществ
а большой изобретательности, настойчивости, преодо-
ления значительных технических ил
и вычислительных трудностей, не зря
ведь эти задачи называются головоломками
(!). Однако, повторим, в прин-
ципе, как решать задачи этого типа представители научного сообщества
знают. К примеру, после возникновения ньютоновской механики и форми-
рования на ее основе соответствующей парадигмы исследователи постави-
ли и решили огромное количество задач (о движении тел на наклонной
плоскости, о движении артиллерийских снарядов, задачи небесной меха-
ники и т.д.).
В это время в науке имеет место несомненный прогресс: ре-
шаются все новые и новые задачи («головоломки»), расширяется круг по-
знанного, растет объе
м знаний о соответствующей предметной области.
Достижения, осуществленные на базе данной парадигмы, еще более укре-
пляют ее авторитет.
В этот же период, как правило, происходит совершен-
ствование самой этой парадигмы: проясняется логическая структура пара-
дигмальной теории (концепции), обогащается набор методов и методик,
применяемых при решении головоломок, более детально разрабатывается
метафизическая основа парадигмы и т.д.

В период «нормальной науки» ученые уверены в истинности приня-
той ими парадигмы. Их уверенность подтверждается успешным функцио-
нированием этой парадигмы: решением все новых и новых головоломок.
В
это время члены научного сообщества в очень малой степени сориентиро-
ван
ы на совершенствование крупных научных открытий. В это время на-
учное сообщество настроено, можно сказать, консервативно: научное со-
общество имеет эффективно работающую парадигму; чего еще желать?
Конечно, и в этот период находятся ученые, размышляющие над фунда-
ментальными вопросами. Но разработки таких ученых чаще всего либо иг-
норируются представителями научного сообщества, либо оцениваются
ими очень критично (как архаичные, авантюрные, «девиантные» и т.п.).

209


Так, например, А. Эйнштейн считал квантовую механику (в становление
которой, кстати, он сам внес существенный вклад) сугубо временной
и
технической разработкой. Он не принял, та
к сказать, метафизическую
компоненту квантово-механической парадигмы. Но даже Эйнштейн не мог
остановить победного шествия этой парадигмы. Научное сообщество
с
блеском решало на основе названной парадигмы все новые задачи микро
-
физики.
.. Таким образом, период нормальной науки - это период успеш-
ного, прогрессивного, «кумулятивного» развития науки. Однако все закан
-
чивается. История науки показывает, что обязательно заканчивается и пе-
риод нормальной науки в развитии любой науки. В итоге данная наука
вступает в кризисный, революционный период своего развития. При этом
радикально меняется соотношение преемственности и инновационности в
ее развитии. В частности развитие науки в значительной мере утрачивает
свою кумулятивность.

  1.  Научные революции

Кризисный период в развитии науки, по Куну, начинается с обнару-
жения
«аномалий». Решая все новые и новые задачи (головоломки), науч-
ное сообщество сталкивается, наконец, с такой задачей, которая в принци-
пе не решается в рамках данной парадигмы. Именно такую задачу Кун и
называет аномалией.

Как показывает история науки, чаще всего обнаружение первой ано-
малии не приводит к кризису действующей парадигмы. Представители на-
учного сообщества, столкнувшись с не решаемой задачей, полагают, что
она будет позднее решена в пределах принятой парадигмы (путем усовер-
шенствовани
я технической части парадигмы), либо просто «не замечают»
этой задачи. Но развитие науки, в частности применение господствующей
парадигмы для решения новых задач, приводит к открытию новых анома-
лий. Рост числа аномалий, естественно, подрывает авторитет соответст-
вующей парадигмы. Наука вступает в кризисный период своего развития.
Так, например, аномалиями, с точки зрения парадигмы классической фи-
зики, был
и проблема «ультрафиолетовой катастрофы», затем проблема
фотоэффекта, далее проблема стабильности электронных орбит в модели
атома, предложенной Н. Бором и т.д. Ученые оказываются перед лицом
проблем, не решаемых с помощью имеющихся теоретических и методоло-
гических средств. Единство научного сообщества разрушается. Для реше-
ния этих проблем («аномалий») начинается выдвижение и разработка кон
-
курирующих друг с другом гипотез,
по сути, выходящих за пределы преж-
ней парадигмы. Ученые оказываются в ситуации выбора: используя экспе-
риментальные данные, общие теоретические и философские соображения,
руководствуясь интуицией и ценностными предпочтениями,
они пытаются

210


выбрать из разрабатываемых и конкурирующих друг с другом теорий
(концепций) наиболее приемлемую. Кризисный период в развитии науки
завершается, когда одна из предложенных теорий (конце
пций) начинает
доминировать, когда на ее основе складывается новая парадигма, цементи-
рующая научное сообщество. После этого данная наука вновь вступает в
период «нормальной науки», научное сообщество вновь начинает решать
«
головоломки» и т.д.

Таким образом, по Т. Куну, научная революция представляет со-
бой смену парадигм.
Научная революция, в соответствии с такой тонкой
зрения, является скачком в развитии науки, является перерывом постепен-
ности. Кун склонен говорить о «несоизмеримости», о несравнимости сме-
няющих друг друга парадиг
м. В этом и состоит в первую очередь его ан-
тикумулят
ивизм. Кун утверждает, что последующая парадигма не есть не-
которое улучшение (уточнение, обобщение и т.п.) предшествующей
пара-
дигмы. Смена парадигм для него - это «переход из одного мира в другой».
Новая парадигма дает новое видение мира: здесь новые объекты, новые
факты, новые проблемы, новые методы, новые понятия.
.. Поэтому, по» Ку-
ну, научная революция (смена парадигм) не ведет науку к
прогрессу.

Разработки К. Поппера, Т. Куна, а также других современных фило-
софов науки (И. Лакатоса и П. Фейерабенда, в частности) показали
,, что
концепция прямолинейного («наивного») кумулятивизма представляет ре-
альный ход развития науки в слишком упрощенной и оптимистичной фор-
ме. Действительно, в развитии науки есть место не только количественным
изменениям, но и качественным преобразованиям, не только эволюци
й, но
и революционным скачкам, не только уточнению, детализации и обобще-
нию, но и отбрасыванию привычных представлений фактов и понятий, не
только усовершенствованию теорий (концепций), но и отказу от них. В то
же время позиция антикумулятивизма Т. Куна и П. Фейерабенда также яв-
ляется весьма уязвимой для критики. Эту критику можно разворачивать,
лишь входя в детали разных вариантов антикумулятивисгского под
хода.
Разумеется, мы не можем здесь этим заниматься. Отметим только в общей
форме, что последовательное развитие антикумулятивизма приводит к аб-
солютизации роли субъективных факторов в развитии науки, к отриц
анию
значения идеалов и норм научности, к тому, что в совреме
нной философии
науки называется «эпистемологическим анархизмом
».

211


  1.  МЕТОДЫ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ И ФОРМЫ НАУЧНОГО

ЗНАНИЯ

  1.  Методы научного познания

В главе первой, характеризуя средства научного познания, мы дали
общее представление о методах научного познания (см. раздел 1.3.3). В
этой главе мы познакомимся с основными вариантами классификации этих
методов, а также с некоторыми методами эмпи
рического исследования и
теоретического познания.

  1.  Классификация методов научного познания

Мы уже писали о множественности, многообразии наук (см. раздел

  1.  6). Из сказанного в указанной главе ясно, что в науке существует боль-
    шое и постоянно возрастающее число самых различных методов познания.
    Возникает задача наведения порядка в это
    м множестве, задача классифи-
    кации методов научного познания. Специалисты, работающие в области
    философии и методологии науки, предложили несколько вариантов клас-
    сификации методов научного познания. Мы познакомимся здесь с самыми
    простым
    и и естественными из этих вариантов. Кстати, сама классификация
    также является методом познания, методом научного познания, в частно-
    сти.

Всякая классификация осуществляется, исходя из некоторого, жела-
тельно существенного, основания. Так, например, существуют различные
(правда, связанные между собой) классификации звезд. Основанием отне-
сения звезд к различным классам могут быть их температура, масса, све-
тимость, цвет, возраст, химический состав и т.д. По каким же основаниям
можно классифицировать методы научного познания? - Можно сказать,
что набор таких оснований достаточно широк.

  1.  Классификация методов научного познания в соответст-
    вии с классификацией наук

Естественным представляется, в частности, предложение клас-
сифицировать методы научного познания в соответствии с классифи-
кацией наук. В
таком случае следует говорить о методах естественных
наук, о методах логико-математических наук, о методах технических наук,
о методах исторических наук, о методах социальных наук, о методах гума-
нитарных наук. Эту классификацию можно углублять, дифференцирован-
но рассматривая каждый из выделенных
: классов методов. Например, класс
методов естественных наук включает в себя метод
ы физических наук, ме-

212


тоды биологических наук, методы геологических наук и т.д. Далее можно
дать общую хара
ктеристику методов каждого класса. Так, в естественных
науках широко п
рименяется метод генерализирующий. С помощью такого
метод
а в этих науках формулируются законы. В исторических науках, на-
против, использ
уется метод индивидуализирующий. С помощью такого
метода эти науки
! дают описания уникальных, неповторимых исторических
событий.
Сердцевиной методов гуманитарных наук является герме-
невтика, искусс
тво истолкования, искусство понимания. Этот подход
к классификаци
й! методов научного познания, как видим, прост и практи-
чен. Однако о
н щмеет очевидные слабости. Одна из них заключается в том,
что существует
цземало методов, которые интенсивно и плодотворно при-
меняются в
различных классах наук. Так, метод индукции широко приме-
няется, по сути,
в*о всех перечисленных классах наук. Таковым же является
метод анализа. К
роме того, этот подход содержит в себе своего рода круг.
Действительно,
в* первой главе мы, занимаясь классификацией наук, указа-
ли, что существ
уют попытки классифицировать науки в соответствии с
тем, какие метод
ДЛ познания в них применяются. А теперь мы пытаемся
вычленить класс
ъы методов научного познания в соответствии с классами
нау
к...

  1.  Классификация методов научного познания в зависимости от

их общности

Недостатки! предшествующей классификации в значительной мере
снимаются подхо
дом, в соответствии с которым методы научного позна-
ния следует кла
ссифицировать в зависимости от их общности. Чаще
всего в рамках эт
с'ого подхода говорят о двух или трех классах методов.

Первый из! них (классов) является самым многочисленным. Он
включает в себя
методы, применяемые в одной научной дисциплине или в
нескольких близ
ких, родственных дисциплинах. Часто такие методы назы-
ваются
методами** специальных наук (или специально научными мето-
дами).
Как уже ссказано, таких методов очень много. В каждой развитой
науке есть свои,
< специальные методы. Их своеобразие определяется спе-
цифико
й предметна соответствующей науки, а также целями, задачами, ко-
торые различные  науки перед собой ставят. Приведем здесь примеры ме-
тодов такого родаа. Так, в археологии широко применяется метод раскопок.
Ярким примером } использования этого метода является открытие Генрихом
Шлиманом древньей Трои. В той же археологии (и некоторых других нау-
ках) для определеения возраста тех или иных объектов используется метод
измерени
я соотношения определенных радиоактивных изотопов, содер-
жащихся в этих ообъектах. Не менее широко, чем метод раскопок в архео-
логии, в социологгии применяется метод анкетирования. С помощью этого
Метода социологи^ изучают общественное мнение, отношение разных слоев

213


населения к тем или иным решениям властей, к тем или иным партиям
политикам и т.п. В астрономии (и ряде других наук) для определения хи
-
мического состава звездных атмосфер применяется метод спектрального
анализа
... Количество методов специальных наук постоянно умножается.
Качество и точность их постоянно растут. Так, например, становление и
развитие физики атомного ядра и элементарных частиц привели к появле-
нию методов исследования, связанных с использованием ускорителей эле-
ментарных частиц, с применением камеры Вильсона, пузырьковой камеры
и т.д. Разумеется, создание, совершенствование и изучение методов специ-
альных наук является прерогативой исследователей, являющихся профес-
сионалами именно в этих науках.

Гораздо менее многочислен второй класс методов научного позна-
ния. Методы этого класса являются гораздо более общими, сравнительно с
методами специальных наук. Методы этого класса применяются во многих
науках. Некоторые из них, как кажется, могут использоваться достаточно
успешно во всех известных на
м науках. Такие методы принято называть
общенаучными методами. Конечно, использование каждого из них в той
или иной специальной науке связано с определенной его специализацией, с
«привязкой» этого метода к особенностям предмета соответствующей спе-
циальной науки, к своеобразию задач, решаемых ей. Общенаучные мето
-
ды, в отличие от методов специальных наук, находятся в поле пристально-
го внимания философии, философии науки в частности. Конечно, это не-
случайно. Высокая степень общности - характерный признак философии:
ее категорий, принципов, законов, концепций. Поэтому интерес филосо-
фии к методам познания, обладающим высокой степенью общности, впол-
не закономерен. Тем более, что некоторые из общенаучных методов пре-
тендовали (и претендуют) н
а роль философского метода. Мы также уделим
определенное внимание знакомству с некоторыми общенаучными метода-
ми (см. об этом ниже). Сейчас мы их просто перечислим. Это
- анализ,
синтез, индукция, дедукция, сравнение, аналогия, обобщение, класси-
фикация, абстрагирование, идеализация, формализация, аксиомати-
зация, моделирование, наблюдение, эксперимент (в том числе мыс-
ленный), измерение.

Иногда в рамках рассматриваемой классификации выделяется также
третий класс методов. В таком случае он включает в себя
всеобщий нИ"
нереальный) метод познания. Как только что было отмечено, на роль
всеобщего метода предлагались некоторые из общенаучных методов. Так,
несколько упрощая, можно сказать, что Ф. Бэкон и его последователи счи
-
тали таковым индуктивный метод, а Р. Декарт - метод дедуктивный.
К.
Поппер на роль универсального метода познания выдвигал метод
проб и
ошибок, а сторонники диалектико-материалистической философии утвер
ждают, что всеобщим методом познания является диалектический мето

Не имея возможности здесь подробно обсуждать вопрос о существован

214


всеобщего метода познания, укажем на два момента. Во-первых, на то, что
история науки и философии убедительно показали необоснованность пре-
тензий индукции и дедукции на роль такого метода. Во-вторых, на то, что
«метод проб и ошибок» и «диалектический метод» при всем уважении к
ним не являются, строго говоря, методами научного познания. Скорее все-
го, «метод проб и ошибок» и «диалектический метод» вообще не
являются
и методами познания. «Метод проб и ошибок» представляет, на наш
взгляд, собой самый начальный этап в решении проблем, научных про-
блем, в частности. Он представляет тот этап, когда идет выработка или
подбор адекватных этим проблемам методов познания. А «диалектический
метод» представляет собой, по нашему мнению, определенную общую
гносеологическую стратегию.

Таким образом, по всей видимости, класс всеобщих, универсальных
методов познания, по всей видимости, пуст. То есть, всеобщих, универ-
сальных методов познания (пока?) не найдено.

4.1.1.3. Классификация методов научного познания в зависимости от
их принадлежности к определенному уровню научного познания

Отметим также, что существует еще одна очень естественная клас-
сификация методов научного познания.
Основанием этой классифика-
ции является принадлежность метода к тому или иному уровню науч-
ного познания.
Чаще всего в научном познании выделяют два уровня:
уровень эмпирического познания и уровень теоретического познания. Со-
ответственно, в рамках такого подхода говорят о двух взаимосвязанных
классах методов. Первый из этих классов включает в себя
методы эмпи-
рического познания (наблюдение, эксперимент, измерение, описание,
классификация, индукция
...). Второй класс включает в себя методы
теоретического познания (идеализация, аксиоматизация, формализа-
ция, метод математической гипотезы, метод восхождения от абстракт-
ного к конкретному
...).

С.А. Лебедев выдвинул интересное, но спорное, предположение о
существовани
и еще одного уровня научного познания - метатеоретическо-
Го уровня научного познания. В соответствии со своим предположением
°
н добавляет к указанной классификации еще класс методов метатеоре-
тического познания.
Этот класс включает в себя, по мнению С.А. Лебеде-
Ва> анализ оснований научных теорий, философскую интерпретацию
с°Держания и методов науки, рефлексию...1.

См.: соответствующие статьи в его книге «Философия науки: Словарь основных тер-
Минов». м., 2004, а также раздел «Структура, методы и развитие научного знания» в
;*** «Философия науки» (под редакцией С.А. Лебедева). М., 2004.

215


Обратимся теперь к более подробной характеристике некоторых об-
щенаучных методов познания (о других общенаучных методах можно
прочитать в учебных пособиях, словарях и других источниках, указанных
в методическом приложении к нашей книге).

  1.  Эксперимент и роль приборов в научном познании
    1.  Научный эксперимент как форма активного диалога исследова-
      теля с изучаемым объектом

Прежде всего, отметим, что в реальной практике научных исследо-
ваний различные методы познания теснейшим образом связаны друг с дру-
гом, проникают друг в друга. Так, например, научный эксперимент не су-
ществует без научного наблюдения. Существенным компонентом экспе-
римента зачастую является измерение и т.д.

Следует также иметь в виду, что широкое применение эксперимента
является характерной и в определенном смысле конституирующей чертой
науки, начиная с Нового времени. В этом плане наука указанного времени
и более поздних периодов радикально отличается от науки античной, ко-
торая была преимущественно созерцательной и умозрительной.

Научный эксперимент — это форма активного диалога исследо-
вателя с изучаемым объектом.
Проводя эксперимент, исследователь не
просто наблюдает изучаемый объект в обычных, естественных для этого
объекта условиях и фиксирует свойства этого объекта. Он (исследователь)
активно вмешивается в бытие объекта, он создает условия для проявления
определенных свойств, связей объекта в «чистом» виде. Образно выража-
ясь, экспериментатор, помещая изучаемый объект в искусственно создан-
ные условия, заставляет этот объект отвечать на вопросы, которые этого
исследователя интересуют. Можно сказать и так: прежде чем наблюдать
свойства и связи изучаемого объекта, экспериментатор своей специально
организованной деятельностью готовит этот объект, доводит этот объект
до такого состояния, в котором эти свойства и связи проявляются наиболее
отчетливо и однозначно.

Сказанное означает, что непосредственному проведению экспери-
мента предшествует подготовительная стадия. Эта стадия включает в себя
предварительное концептуальное, теоретическое осмысление изучаемого
объекта. Только на основе такого осмысления можно сформулировать во-
просы, «обращенные к объекту», только на основе такого осмысления
можно отчетливо сформулировать цель и задачи эксперимента, только на
основе такого осмысления можно будет впоследствии интерпретировать
результаты эксперимента.

К примеру, английский физик Э. Резерфорд, приступая к проведе-
нию своего эксперимента, в ходе которого он подвергал исследуемое ве-

216


щество бомбардировке альфа-частицами, исходил из имеющихся в то вре-
мя представлений о строении атома и пытался ответить на вопрос: на-
сколько однородно распределена масса внутри атома. Этот эксперимент
показал, что распределение массы внутри атома чрезвычайно неоднород-
но, что почти вся масса атома сконцентрирована в небольшом объеме в
центре атома, в атомно
м ядре.

Подготовительная стадия научного эксперимента, как правило,
включает в себя также подбор соответствующих приборов, создание экс-
периментальной установки. При этом существенно, что речь идет о прибо-
рах, об экспериментальной установке, принципы действия которых, а, сле-
довательно, и характер их воздействия на изучаемый объект достаточно
хорошо известны экспериментатору. В противном случае, данные, полу-
ченные в ходе проведения эксперимента, будет невозможно или очень за-
труднительно адекватно интерпретировать.

  1.  Мысленный и математический (вычислительный) эксперимент

Здесь необходимо отметить, что важную роль в научном познании
играет такая специфическая разновидность эксперимента как мысленный
эксперимент. В экспериментах такого рода реальные приборы, экспери-
ментальные установки и ситуации заменяются совокупностью мысленно
сконструированных приборов, экспериментальных установок и ситуаций, а
реальный эксперимент, зачастую очень трудоемкий, дорогой, опасный и
длительный, заменяется его мысленным осуществлением.

Многие исследователи справедливо подчеркивают, что Г. Галилей
считается создателем науки Нового времени не в последнюю очередь по-
тому, что он совершенно сознательно и очень продуктивно стал пользо-
ваться именно этим видом эксперимента. Именно с
помощью мысленных
экспериментов ему удалось ввести соответствующие теоретические (иде-
альные) объекты: идеально гладкие поверхности; шары, падающие в от-
сутствие сопротивления среды. А затем, оперируя такими объектами, он
смог заложить основы новой, неаристотелевой механики.

Мысленный эксперимент широко использовался и другими выдаю-
щимися исследователями. Хорошо известны мысленные эксперименты, с
помощью которых А. Эйнштейн создал сначала частную, а затем и общую
теорию относительности. Первый из них заключался, напоминаем, в по-
пытке представить наблюдателя, движущегося вслед за электромагнитной
волной со скоростью света (со скоростью распространения электромагнит-
ного поля). В связи с этим экспериментом Эйнштейна занимал вопрос: как
будет выглядеть эта электромагнитная волна для такого наблюдателя? С
точки зрения классической физики, эта волн
а должна быть неподвижна
относительно такого наблюдателя. Неподвижность электромагнитной вол-

217


ны противоречила интуиции Эйнштейна. Это противоречие между интуи-
тивным пониманием указанного мысленного эксперимента и пониманием
его классической физикой подтолкнуло великого физика к формулировке
принципа относительности и принципа постоянства скорости света, а за-
тем - к созданию названной теории. Второй упомянутый выше эйнштей-
новский мысленный эксперимент («лифт Эйнштейна») иллюстрирует
то,
что в физике называется принципом эквивалентности (локального тожде-
ства сил инерции и сил гравитационного поля). Именно размышляя над
этим мысленным экспериментом, Эйнштейн пришел к идее геометризации
гравитационного поля, к идее, лежащей в основе общей теории относи-
тельности.

Упомянем здесь также такую разновидность эксперимента, каким
является математический или вычислительный эксперимент. Осуществле-
ние такого эксперимента предполагает, как правило, построение соответ-
ствующих реальным экспериментальным ситуациям математических, ком-
пьютерных моделей. Такого рода эксперименты добавляют к указанным
преимуществам мысленных экспериментов (безопасность, относительная
дешевизна, быстрота проведения и т.п.), сравнительно с экспериментами
реальными, точность в расчете количественных показателей, а также воз-
можность осуществления множества вариантов эксперимента одного типа,
отличающихся друг от друга значением тех или иных параметров (началь-
ных условий и т.п.). В современной науке реальные, математические и
мысленные эксперименты многообразно переплетены друг с другом.

  1.  О роли приборов в научном познании

Вернемся к обсуждению обычного (реального) эксперимента и рас-
смотрим, какую роль в осуществлении этого метода познания играют при-
боры.

Прежде всего, очевидно, что приборы выступают как своего рода по-
средники между субъектом и объектом познания. Для чего же субъект по-
знания помещает между собой и интересующим его объектом познания
этого посредника. Введение приборов в процесс научного познания обу
-
словлено рядом существенных обстоятельств. Очевидна, например, огра-
ниченность возможностей органов чувств человека: глаз человека не
видит
мелкие детали, не воспринимает многие виды излучения, ухо человека не
приспособлено для восприятия ультразвука и т.д. Кроме того, человек не
может непосредственно наблюдать многие процессы из-за условий,
в ко-
торых эти процессы протекают: высокие или низкие температуры, губи-
тельные для человека излучения и т.п. Зачастую в науке необходимы ко-
личественные сведения об изучаемых системах и процессах, а эти сведения
невозможно получить без измерительных приборов. Приборы как раз
и

218


предназначены для того, чтобы преодолеть указанную ограниченность,
донести в удобной и адекватной форме до человека информацию об инте-
ресующих его объектах. Для этого они преобразуют сигналы, идущие от
объекта познания к субъекту познания (к человеку, к исследователю), так,
что эти сигналы становятся доступны чувственному восприятию субъекта
познания.

Существуют приборы различного рода: приборы-усилители,
приборы-анализаторы, приборы-преобразователи, приборы-регистра-
торы.
Как уже сказано, важную роль в науке играют приборы-измери-
тели.
Разумеется, к научным приборам предъявляются определенные тре-
бования
. А именно: они не должны существенно деформировать изучае-
мый объект, они не должны неконтролируемо искажать сигналы, идущие
от объекта познания к субъекту познания.

В классической науке, основанной на созерцательной гносеологии,
господствовало убеждение, согласно которому всегда можно подобрать
(изобрести) такие приборы, влиянием которы
х на изучаемый объект, мож-
но пренебречь. Действительно, классическая наука имела дело с такими
объектами познания и с такими приборами, применительно к которы
м ука-
занное убеждение было справедливым. Если, например, мы взвешиваем
какой-либо образец на весах, то эта процедура никак не влияет на сам об-
разец. Или, если мы смотрим на Юпитер в телескоп, то с самим Юпитером
от этого ничего не происходит. Конечно, телескоп преобразует сигнал,
идущий от Юпитера к наблюдателю. Однако на той стадии развития науки
считалось, что хорошо изготовленный и настроенный прибор не искажает
этот сигнал. Или, точнее, это («приборное») искажение несущественно и
всегда может быть учтено.

Радикально иная ситуация имеет место в неклассической науке, в
частности в микрофизике. Здесь, в принципе, нельзя пренебречь взаимо-
действием между прибором и изучаемым объектом. Разные приборы раз-
ными способами воздействуют на микрообъекты, но в любом случае это
воздействие не устранимо и существенно. Так, использование прибора од-
ного типа выявляет в некотором микрообъекте (например, - в электроне)
корпускулярные свойства; использование прибора другого типа выявляет в
этом объекте волновые свойства. При этом вопрос: чем в действительности
является этот объект (волной или корпускулой) - неправомерен. Посколь-
КУ в одной экспериментальной (приборной) ситуации он в действительно-
сти проявляет волновые свойства, а в другой экспериментальной (прибор-
ной) ситуации - корпускулярные. Неустранимое и существенное во
здейст-
вие приборов на изучаемые с их помощью микрообъекты проявляется
также в невозможности одновременного точного измерения координат и
импульсов этих микрообъектов: например, стремясь с помощью некоторо-
г° типа приборов более точно измерить координаты электрона, мы неиз-
бежно изменяем величину импульса этого электрона, вносим помехи в из-

219


мерение его импульса, количественное выражение последнее обстоятель-
ство получило в знаменитом принципе неопределенностей, сформули
ро-
ванном В. Гейзенбергом.

Отчетливо заявившая о себе в микрофизике неустранимость и суще-
ственность воздействия приборов (шире: экспериментальной, позна
ва-
тельной установки) на объект научного познания, на результат этого
до-
знания впоследствии была обнаружена и осмыслена, по сути, во всех н
ау-
ках. На стадии неклассической и постнеклассической науки стало ясно ч
гто
приборы, экспериментальные установки, познавательные установки су
бъ-
екта познания (его теоретическая, концептуальная, мировоззренческая ос-
нащенность) не являются чем-то гносеологически «безобидным» и н
ей-
тральным. Что это не просто посредники, передающие в удобной для субъ-
екта познания форме информацию об объекте познания, «как он есть на
самом деле». Что приборы, экспериментальные установки, познавательные
установки существенно изменяют объект познания, участвуют в «изготов-
лен
ии» предмета познания, в его формировании. В результате этого осоз-
нания в науке произошла смена созерцательной гносеологической уста-
новки на установку конструктивистскую.

  1.  Абстрагирование и идеализация
    1.  Абстрагирование

Если принять достаточно естественное предположение о неисчер-
паемости свойств и связей каждого фрагмента реальности, то познание, в
том числе научное познание, этого фрагмента обязательно предполагает
отвлечение (абстрагирование) на каждом этапе его познания от множества
его свойств и связей. В связи с этим обычно говорят: процесс научного по-
знания предполагает сосредоточение исследовательских усилий на суще-
ственных сторонах изучаемого объекта и абстрагирование от множества
несущественны
х для решаемой в данный момент проблемы его свойств и
связей.
Абстрагирование есть один из основных путей преобразования
объекта познания в предмет познания. Через абстрагирование проис-
ходит замещение чувственно данного объекта абстрактным (идеаль-
ным) объектом, мысленным конструктом.
Характер и количество
свойств и связей объекта, от которых абстрагируется (отвлекается) субъект
познания, определяется гносеологической установкой этого субъекта по-
знания и решаемой им задачей.

Так, например, решая механическую задачу, мы абстрагируемся от
многих физических свойств исследуемого объекта, тем более, -
от его хи-
мических, биологических и т.д. свойств, от истории его становления. Мы
замещаем реальный объект его механической моделью, механическим

220


объектом, tliXl

размерами, саленным толькс^еханическими характерней* И™: массой,
ми м
еханичес>ростью, ускореем и т.д. Разумеется, при этУ ом за предела-
св
язей реального описания Объяснения остается множество свойств и
Иногда
то объекта.

резкой критиДО этой причш научное познание и знаний подвергается
абстра
гироваге: поскольку н<щ0е познание существенной опирается на
как одностор<ие и абстракцш
адстольку научное знание характеризуется
но, абстрагир<
ннее, неполноеедНое описание действителг **ности- Конеч-
описания и обвание ведет к
нодноте знания. Однако, во-пе > -рвых, полнота
идеал. В
о-втоьяснения действельности - это в принципе ь^е ДОСТИЖИМЫЙ
ханике) даватэых, правомерн абстракции позволяют нау> ке (т°й же ме-
важных и в те. строгое, колич
гвенное решение огромного массива задач,
есть нечто за
эретическом и Дстическом отношении В-тре^тьнх, наука не
витие осу
щесшнченное, застщее; она динамично развивается. Это раз-
системы абст
рляется, в том через совершенствование^ и обогащение
обогащения
]>акций, применяых ей. В ходе такого соверщ ^енствования и
свойства и
от^аучные моделгачинают описывать и объ>- яснять многие
валась ранее
, ношения изучаего объекта, от которых наук ка абстрагиро-
Основа]

что интерес #ием правомерни абстрагирования являете^ не только то,
ляется соц
жнсследователя вца специфицирован, то есть * всегда опреде-
но
и достатбультурным констом и избрашой им научн%^°н проблемой,
первых,
о ТОДЧНО весомые о,логические соображения, р^Речь идет, во-
лов
нях, В НекУ ЧТО любой рецьщ объект находится В ОПр г2еДеленнЫХ ус-
отчетливо пр
этором окружев в этих условиях, в этом окр i ружении более
Другие его
срявляется впольпределенный круг СВОЙСТВ ЭТОГО объекта,
наблюдаемы
, ойства в этих увиях почти незаметны, а тре-^тьи и вовсе не
рагирования
Уже это позвох подводить под процедуру ьд научного абст-
н
ые. Еще болне только субыцле основания, но и основа /^ния объектив-
являются су
цее существенно что у объекта есть свойства которые про-
ные свойств
Дественно разлщм образом в разных услови^г^* («вариатив-
объектом в
(t»), а есть те с^тва, которые устойчиво во^^>спРоизв°Дятся
первую очер
^амых разных )виях (инвариантные свойс^тва)- Наука, в
свойств объе
РДЬ, нацелена нщвление именно таких - нвариантных -
сти процедур
на. Это также сшт объективным основанием^ пРавомерно-
Чаще
бы научного абенрования.
предметной
<*сего научные ракции, служащие для опцд£мсания Данной
теорию или рбласти, об
ъедаы в определенную систему & - в научную
ляются друг концепцию. Аб(кции, входящие в такую сиед*стемУ. опреде-
правилами с<через друга.
Идзи с этой предметной обласдЙСТЬЮ задаются
мерность исрответствия и
фпретационными предложе(ц)шми Право-
привычной,
дользования нерой абстракции, какой бы естественной,
простой и поня
! она ни казалась, вне соотиР11^707®^111^0

221


концептуального контекста весьма проблематична. Поэтому можно гово-
рить о пределах применимости той или иной научной абстракции. Некото-
рые авторы в связи с этим говорят также об интервале абстракции. Иначе
говоря, в некотором интервале условий, масштабов и т. п. данная абстрак-
ция (температура, евклидово пространство, общественно-экономическая
формация и т. д.) является правомерной, работающей. За пределами этого
интервала она перестает быть таковой. Так, например, абстракции ньюто-
новской механики (абсолютное пространство, абсолютное время, абсо-
лютная одновременность), вполне успешно работающие в области приме-
нимости названной теории, дают сбой в области скоростей близких к ско-
рости света и заменяются абстракциями релятивистской механики (четы-
рехмерный пространственно-временной континуум, относительная одно-
временность и
т.д.)

  1.  Идеализация

В научном познании с методом абстрагирования тесно связан метод
идеализации. Действительно, те примеры абстракций, которые мы приво-
дили только что, являются также примерами идеальных объектов. Разница
процедур абстрагирования и идеализации заключается, можно сказать, в
степени активности рассудка и разума в осуществлении этих процедур.

Первую процедуру (процедуру абстрагирования) осуществляет пре-
имущественно рассудок. Эта процедура сводится к учету или неучету тех
или иных свойств эмпирического объекта в содержани
и создаваемой абст-
ракции. Так, создавая какую-либо математическую абстракцию, например,
абстракцию конуса мы будем отвлекаться от множества свойств эмпириче-
ских объектов (химического состава, температуры, размеров
...) и будем
принимать во внимание только форму соответствующих эмпирических
объектов. Казалось бы, на этом пути мы получим готовый математический
объект (конус). Однако, по всей видимости, таким образом мы пройдем
только часть пути к создаваемому математическому объекту.

Другую часть пути к этому объекту можно пройти только посредст-
вом конструктивной деятельности разума. В данном случае эта деятель-
ность разума заключается в том, что, подхватывая эстафету абстрагирую-
щей деятельности рассудка, - освобожденную от вещественных наполне-
ний форму соответствующих эмпирических объектов - разум «из самого
себя» определяет, что есть конус (коническая поверхность). Иначе говоря,
разум творит, созидает идеальный объект. Но это созидание не есть
произвольная игра разума. Это созидание опирается на свойства соот-
ветствующих эмпирических объектов и результат абстрагирующей
деятельности рассудка.

В только что сказанном содержится в общем виде решение фунда-
ментальной эпистемологической проблемы обоснования объективности

222


идеальных объектов. Иначче говоря, здесь в общем виде раскрыты основа-
ния того, что «с
вободныее творения разума», каковыми являются идеаль-
ные объекты, могут досттаточно адекватно (дл
я решения определенного
класса задач) описывать
ии объяснять соответствующий фрагмент действи-
тельности. Еще один класс
е оснований этого связан с «онтологией разума»:
разум человека сформироовался и бытийствует как часть познаваемой им
действительности, а
потоэму даже в своей свободной, творческой деятель-
ности он в тех или иных
^формах определяется ей, соответствует ей.

Именно потому, чтто идеальные объекты созданы разумом, разум
может уверенно ими опперировать. Чем строже и точнее они (идеаль-
ные объекты) опре
делякются разумом, тем надежнее разум комбиниру-
ет и соединяет
их в систтему (в теорию, в концепцию). Такими - строго и
точно определенными - яявляются, в частности, математические объекты.

Как видим, абетраггирование и идеализация в научном познании ра-
ботают в единстве. Они
1 нуждаются друг в друге и дополняют друг друга.
Результатом их совмест
ьных усилий является создание абстрактных, иде-
альных, теоретических
ообъектов. Самих по себе идеальных объектов нет
вне конструктивной дея
тельности разума. Они не могут воплотиться. Эм-
пирический объект, каза
лось бы, чрезвычайно близкий по своим свойствам
к идеальному объекту,
т сам этот идеальный объект принадлежат разным
мирам; они принципиал
ьно отличаются друг от друга. Идеализация состо-
ит в фиксации разумом в чистом виде такого признака, такой сущности,
каких в реальности не с
уществует. В реальности существуют лишь неко-
торые несовершенные, частичные воплощения их (этого признака, этой
сущности). Математиче
оские объекты (точка, линия, сфера, треугольник...),
теоретические объекты физики (абсолютно твердое тело, материальная
точка, идеальный газ, а
Сбсолютно черное тело...), конструкты социальных
наук (традиционное обнцество, рыночное общество, рабочий класс, интел-
лигенция, право, религ
шя...) - вот примеры идеальных объектов. Вообще,
теоретический уровень научного познания и знания не может н
и появить-
ся, ни существовать, нш развиваться без наличия идеальных объектов. По-
этому именно с поя
влешием таких объектов можно связывать становление
науки (
см. об этом подрюбнее в разделе 3.1).

  1.  Основные формы научного знания

Научное знание птредставляет собой чрезвычайно сложное и разно-
родное образование. О
ео включает в себя находящиеся в многообразных
отношения
х друг с друтом уровни (главными из которых являются уровни
эмпир
ического и теоретического знания) и формы. В качестве основных
форм научного знания обычно указывают научные
проблемы, гипотезы,
теории, факты, законы, принципы, идеи.
К разряду таких форм относят-

223


СЯ ТаК’1^ €» ІЛЛНЛТІІІ1 ТОППРМ1.І 'ІМПЇІПтіОЛІЛІІО п^/ч^тит..

специ

знания.

  1.  Научная проблема

Итак, научная проблема (от греч. ргоЫета - преграда, трудность
задача) представляет собой вопрос или совокупность вопросов, совокуп
-
ность исследовательских задач, которые формулирует субъект научно-
исследовательской деятельности относительно изучаемого им предмета.
При этом в зависимости от ранга проблемы для ее решения либо необхо-
димо творческое применение уже имеющихся в данной науке теорий (кон-
цепций) и методов, либо требуется разработка новых теоретических (кон-
цептуальных) конструкций и новых методов научного познания.

Действительная научная проблема, в отличие от псевдопроблемы,
должна быть теоретически и (или) практически значимой. Научные про-
блемы порождаются самим ходом развития науки, либо диктуются состоя-
нием иных, вненаучных сфер общественной жизни (состоянием
экономи-
ки, в частности), возникают как отклик на те или иные общественные по-
требности.

Формулировка научных проблем - задача очень сложная и творче-
ская. Адекватную формулировку научной проблемы может дать только на-
стоящий профессионал соответствующей научной дисциплины. Адекват-
ная формулировка научной проблемы - это значительный шаг в направле-
нии ее решения. Научная проблема обязательно должна быть сформулиро-
вана на языке соответствующей науки, в противном случае - это еще не
научная проблема, а только подступы к ней, ее предварительные формули-
ровки. Еще точнее научная проблема формулируется на языке определен-
ной научной теории или концепции.

Впрочем, существуют так называемые комплексные проблемы, ко-
торые требуют для своего решения привлечения арсенала нескольких или
даже многих наук. Но и в этом случае каждая наука формулирует свой ас-
пект соответствующей комплексной проблемы. Так, например, в качестве
комплексной проблемы может быть указана проблема происхождения
жизни на Земле. Очевидно, что эта проблема не может быть решена сред-
ствами какой-то одной науки, поскольку имеет множество аспектов: кос-
мологический, космохимический, астрофизический, планетологический и
т.д. Каждая из этих наук на своем языке формулирует свой, специфиче-
ский аспект указанной проблемы.

Научная проблема по природе своей парадоксальна. Она представля-
ет собой «знание о незнании». Иначе говоря, чтобы сформулировать науч-

224


проблему, необходимо уже многое знать о предмете познания. Имен-
н0 это - предпосылочное знание - и позволяет сформулировать данную
проблему на языке соответствующей науки. В ходе усовершенствования
формулировки проблемы имеет место уяснение
того, что именно мы не
знаем об интересующем нас предмете, меняется соотношение известного и
неизвестного об этом предмете.

В некотором смысле развитие данной науки представляет собой усо-
вершенствование формулировки старых проблем, стоящих перед этой нау-
кой, и формулировку новых ее проблем. Так, например, К. Поппер, под-
черкивая центральную роль научных проблем в структуре научного знания
и в динамике научного познания, выделяет следующие стадии роста науч-
ного знания: Р(1) - ТТ - ЕЕ - Р(2), где Р(1) — исходная проблема, ТТ -
«пробные» теории (гипотезы), ЕЕ - стадия устранения ошибок, стадия вы-
бора, уточнения теории, Р(2) - новая научная проблема. Таким образом, по
Попперу, наука движется от проблемы к проблеме. Все остальные формы
научного познания и знания (гипотезы, теории, методы и т.д.) являются с
такой точки зрения средствами уточнения, усовершенствования формули-
ровки научных проблем.

Чаще всего научные проблемы возникают как следствие наличия в
науке проблемных ситуаций, которые в свою очередь формируются на ос-
нове обнаружения определенных несоответствий, противоречий в соответ-
ствующей науке. На первый взгляд, в науке не может и не должно быть
противоречий. Действительно, одним из основополагающи
х признаков на-
учного знания, как указано выше (см. раздел
1.4.2.1), является его систем-
ность, когерентность, взаимная согласованность всех его подсистем, всех
его элементов. Однако, требованию строгой системности и когерентности
удовлетворяет только некий идеал научного знания. Действительное науч-
ное знание, в особенности знание, функционирующее на переднем крае
науки, содержит в себе множество разнообразных несоответствий и проти-
воречий. Именно эт
и многообразные несоответствия и противоречия, все-
гда присущие научному знанию и познанию, как уже отмечалось, являютс
я
одним из основных источников и движущих сил развития науки.

Как показывает история науки, обширный класс научных проблем
возникает вследствие обнаружения несоответствий, противоречий между
эмпирическими данными, относящимися к определенной предметной об-
ласти, и теоретическим описанием этой области. Другими словами, науч-
ные проблемы этого класса порождаются несоответствиями, противоре-
чиями между тем, что «говорит» теория и тем, что «говорят» данные на-
блюдений, экспериментов, измерений,
относящихся к предметной области
этой теории.

Так, например, корпускулярные представления о природе света, раз-
витые И. Ньютоном, и прекрасно описывавшие явления отражения и пре-
ломления света, не позволяли объяснить явления интерференции и
ди-

225


фракции. Это несоответствие теории (корпускулярной ОПТИКИ) и ЭМпт^1
(наблюдения явлений интерференции и дифракции) породило в отт ^
проблемную ситуацию. Затем был
и сформулированы соответствующи^
проблемы, разрешенные Т. Юнгом и О. Френелем только с помощью
теоС
ретических представлений, в рамках которых свет понималс
я уже не как
поток корпускул (частиц), а как волновой процесс.

Другой пример порождения научных проблем противоречиями меж-
ду теорией и эмпирией
можно привести из истории химии. На рубеже XVII
- XVIII столетий немецкий химик
Георг Эрнст Сталь предложил так назы-
ваемую флогистонную теорию. Согласно этой теории, различные вещества
содержат в себе особое «начало горючести» - флогистон. При прокалива-
нии веществ (в частности металлов) эти вещества теряют флогистон.
Иными словами, окисление металлов должно было сопровождаться неко-
торой потерей в их составе, должно было сопровождаться уменьшением их
массы. Однако постепенно уточнявшиеся наблюдения за процессами окис-
ления (горения) и соответствующие измерени
я приходили во все большее
несоответствие с флогистонной теорией. Они показывали, что окисляю-
щиеся вещества не уменьшают, а увеличивают свою массу. Это несоответ-
ствие, противоречие между теорией (флогистонной теорией горения) и со-
ответствующими эмпирическими данными породили в
химии проблемную
ситуацию, потребовали формулировки многих вопросов, на самые сущест-
венные из которых ответила новая, кислородная теория окисления, создан-
ная в 8
0-е годы XVIII века выдающимся французским химиком А.Л. Лаву-
азье.

Другой класс научных проблем порождается вследствие обнаруже-
ния противоречий в уже имеющейся и, в общем, успешно, эффективно ра-
ботающей научной теории (так называемые внутритеорет
ические пробле-
мы). Как правило, противоречия такого рода выявляются в результате уг-
лубленного анализа тех или иных конструктов соответствующей теории.

Так, например, в начале двадцатого века были обнаружены проти-
воречия в основаниях математики, которая всегда была эталоном науки. А
именно: были обнаружены противоречия в основаниях теории множеств
(построенной Г. Кантором), связанные с присутствием в теории множеств
абстракции ак
туальной бесконечности. Обнаружение этих противоречий
вызвало сильнейший кризис, поскольку теория множеств образовывала
фундамент всей классической математики. Попытки преодолеть этот кри-
зис привели к формулировке целого ряда проблем, некоторые из которых
получили свое разрешение в рамках различных логико-математических
направлений (формализм, интуиционизм, логицизм).

Подобные проблемы были обнаружены также в фундаменте теоре-
тическо
й физики, когда исследователи стали детально анализировать такие
теоретические объекты как «точечный заряд», «точечная масса», сингу-
лярность и т.п. Эти объекты активно используются в различны
х физиче-

226


I теориях (в электродинамике, в механике, в космологии), но их ис-
Р^льзование означает присутствие (зачастую неосознаваемое) в этих тео-
х бесконечных значений многих физических величин (плотности заря-
да плотности, температуры и т.д.), а следовательно, присутствие в них
бесконечных по величине сил. Присутствие в теории такого рода объектов,
конечно же, проблематизирует данную теорию и требуют ее корректиров-
ки (процедуры перенормировки в квантовой электродинамике и т.п.).

Проблемы порождаются также противоречиями между различными
научными теориями (интертеоретические противоречия). Можно считать,
например, что частная теория относительности разрешила те проблемы,
которые возникли в результате обнаружения противоречий между двумя
фундаментальными физическими теориями - электродинамикой Максвел-
ла
и классической механикой.

Как уже отмечалось, многие научные проблемы представляют собой
отклик на требования самой жизни человека и общества. Так, например,
весьма актуальные проблемы многим наукам диктуются нынешней эколо-
гической ситуацией. Экономика опосредованно задает науке проблемы че-
рез требования поиска новых источников энергии, создания материалов с
особыми свойствами (прочность, дешевизна и т.п.), выведения новых, вы-
сокопродуктивных пород животных и сортов растений.

Огромное количество научных проблем возникает, после того, как
сформируется новая научная теория, и ее начинают применять для описа-
ния и объяснения все новых процессов и систем соответствующей пред-
метной области. Можно сказать, что сформировавшаяся научная теория
осуществляет своего рода экспансию, она расширяет область своей приме-
нимости. Пр
и этом субъект научного познания знает, как формулировать
проблемы и, в принципе, знает, как их решать: дело сводится к примене
-
нию данной теории
к некоторому конкретному случаю. Правда, это при-
менение может потребовать от субъекта познания высокого профессиона
-
лизма и изощренности, однако в целом формулировка и решение такого
рода проблем предзадана имеющейся теорией и представляет собой доста
-
точно рутинные, технические процедуры. В составе таких проблем объем
знания о предмете явно превышает объем незнания о нем. Проблемы тако-
го рода можно, вслед за американским исследователем Т. Куном, назвать
головоломками.

Принципиально иной характер имеют те проблемы, которые не ре-
шаются в рамках имеющихся научных теорий. В составе таких проблем
преобладает незнание. Появление таких проблем свидетельствует о выходе
процесса познания за пределы применимости известных научных теорий.
Адекватная формулировка и решение таких проблем, как правило, требует
создания новых научных теорий.

227


4.2.2. Гипотеза как форма научного знания

Существенную роль в решении научных проблем играет такая форма
научного знания как
гипотеза (от греч. Ырой^в - основание, предполо-
жение). Гипотеза - это предположение, с помощью которого субъект по-
знания стремится либо разрешить противоречия, породившие научную
проблему, либо объяснить явления, не объяснимые на основе уже имею-
щихся теоретических конструкций. Гипотеза определяет дальнейший ход
исследовательской деятельности: направление теоретических изысканий, а
также характер наблюд
ений и экспериментов. Гипотеза, по сути своей, яв-
ляется формой предположительного, вероятного знания. Развиваясь, гипо-
теза либо через различные формы подтверждения превращается в досто-
верное знание (в частно
сти, в научную теорию), либо теоретически и (или)
эмпирически опроверга
ется. И в том, и в другом случае она прекращает
свое существование в к
ачестве гипотезы. Впрочем, век некоторых гипотез
достаточно долог.

Эмпирическая проверка (подтверждение или опровержение) гипоте-
з
ы чаще всего осуществляется в форме сопоставления следствий, выведен-
ных из этой гипотезы, с результатами наблюдений, экспериментов, изме-
рений, относящихся к со
ответствующей предметной области.

Когда в 1915 году А. Эйнштейн заложил основы нового теоретиче-
ского описания гравитационного поля, то это описание носило еще харак-
тер гипотезы. Затем в результате применения новых теоретических пред
-
ставлений
для рассмотрения конкретных физических систем и процессов
были выведены важные следствия. Некоторые
из этих следствий можно
было сопоставить с результатами наблюдений и измерений (смещение пе-
ригелия Меркурия, отклонение света звезд в поле тяготения Солнца). Ре-
зультаты наблюдений и измерений подтвердили расчеты А. Эйнштейна, и
его гипотеза стала приобретать статус научной теории (общей теории от-
носительности). При это
м следует иметь в виду, что даже процедура со-
поставления следствий, в
ыведенных из гипотетической теоретической раз-
работки, с результатами наблюдений и измерений, относящихся к соответ-
ствующей предметной области, является весьма непростой. Дело в том, что
эта процедура соединяет разнородные, разнокачественные составляющие:
она соединяет идеальные (теоретические) объекты, фигурирующие в про-
веряемой теоретической
конструкции, и эмпирические объекты, фигури-
рующие в деятельности н
аблюдателя, экспериментатора. Так, если иметь в
виду только что приведен
ный пример проверки следствий эйнштейновской
общей теории относительности, то в качестве ее следствий в данном слу-
чае имеется в виду решение уравнений Эйнштейна, описывающих грави-
тационное поле, и уравнений движения пробных тел и фотонов
для очень
специального случая слабого, центрально-симметричного гравитационного
поля. Здесь, как видим, теоретик имеет дело с такими идеальными (теоре-

228


тическим*) объектами каш «слабое, центрально-симметричное поле», ма-
тематичес
ки описанное с помощью определенной геометрической модели;
«дви
женщ пробных тел ш фотонов», математически представленное здесь
геодезиче
чсими линиями соответствующего псевдориманова пространст-
ва. И эти еоретические о
объекты, а также расчеты, относящиеся к ним, со-
поставля
ются в данном слтучае с таблицами, в которые сведены результаты
многолет
щх наблюдений за движением планеты Меркурий и с фотогра-
фиями Со
шца и его ближкайших окрестностей, сделанными в момент пол-
ного солн
ечного затменитя. Процедура проверки теоретической гипотезы
предполаг
ает, следователльно, некоторое отождествление разнородных,
разнокаче
ственных объекктов (движения планеты Меркурий, описанного
эмпириче
шг упомянутым^и таблицами, с некоторой геодезической линией
некоторо
й псевдориманоова пространства и т.п.). Такое отождествление,
разумее
те, само требует' специального обоснования. Такое отождествле-
ние само ю себе является
! гипотезой и т.д. Такое отождествление осущест-
вляется в
гауке с помощьью так называемых «интерпретационных предло-
жений».

Инода возможны гпрямые эмпирические подтверждения или опро-
вержения гипотезы. Така
яя возможность имеет место, когда гипотеза ука-
зывает насуществование
5 нового объекта (звезды, планеты, элементарной
частицы
..) или нового яввления. Так, например, детальные наблюдения за
движение
! Урана и весьмиа объемные и точные расчеты его орбиты на ос-
нове зако
гов классическоой механики обнаружили несоответствия между
данными
дблюдений и результатами расчетов. Для объяснения этих несо-
ответстви
е астрономы вы >г двину ли гипотезу о существовании неизвестной
тогда
шшеты и рассчитеали ее положение на текущий момент времени.
Как извесно, эта гипотез
<5а и соответствующие расчеты подтвердились на-
блюдение
! новой планетыы, названной Нептуном.

Тео]етическая провверка гипотезы включает в себя испытание ее на
предмет
нутренней непроотиворечивости и на предмет соответствия этой
гипотезы
)сновным приннципам, законам, теориям данной науки. Правда,
если реч
ыдет о гипотезе^, выдвинутой для решения фундаментальной на-
учной прблемы, то такаая гипотеза может противоречить устоявшимся
теоретичеким по
ложенияям. Такая гипотеза может «потеснить» имеющие-
ся фунда
ментальные научяные теории и, в свою очередь, перерасти в новую
фундаменальную научну
г/ю теорию.

А 4.2.3. Научные факты

Важейшая роль в составе научного знания принадлежит фактам.
Факт (от гатинского factuum - сделанное, совершившееся) даже в обыден-
ном слов
епотреблении паонимается двойственно. С одной стороны, факт -
это сами еальные, дейс
твительные события, происшествия, явления. Так

229


понимаемые факты противостоят фантазиям, вымыслам, иллюзиям, пред-
положениям. С другой стороны, факт - это рсобая форма знания, фикси-
рующая действительные, реальные происшествия, события, явления. Для
нас сейчас важнее понимание факта именно как специфической формы
знания. Конкретнее, нас интересуют
научные факты, то есть зафиксиро-
ванное в языке науки знание о действительных событиях, связях,
свойствах изучаемых соответствующей наукой систем.

Научные факты не следует отождествлять с результатами чувствен-
ного познания (с ощущениями, восприятиями, представлениями). Хотя, ра-
зумеется, чувственное познание вносит существенны
й вклад в формирова-
ние научных фактов, поскольку без чувственного восприятия невозможно
осуществление эмпирического познания действительности (невозможны
наблюдения, измерения и т.п.). Не входя в детали, можно сказать, что на-
учные факты - это единство чувственного и рационального, - это резуль-
тат осмысления в свете определенных научных концепций, теорий данных
наблюдений, экспериментов, измерений. Понятно, например, что в совре-
менной науке наблюдения, измерения, эксперименты проводятся с помо-
щью приборов, экспериментальных установок, создание которых требует
достаточно развитых теоретических разработок. Кроме того, сам язык, с
помощью которого фиксируются данные наблюдений, измерений, экспе-
риментов, в большей или меньшей степени заимствован из уже сущест-
вующих теоретических разработок. Данные современны
х научных наблю-
дений, измерений, экспериментов не могут быть адекватно выражены на
языке обыденного общения.

Иначе говоря, научные факты всегда соотнесены с определенны-
ми теоретическими преставлениями (с определенной теорией).
Как го-
ворят в философии науки, факты всегда «теоретически нагружены». Науч-
ные факты нерасторжимыми узами связаны с соответствующими теорети-
ческими представлениями. Это проявляется, в частности, в том, что науч-
ные факты всегда выражены на языке некоторой теоретической системы.

Указанную соотносительность научных фактов и теоретических
представлений не следует понимать как выводимость фактов из теории,
как полную заданность научных фактов научными теориями. В научных
фактах всегда есть определенное «твердое ядро», независимое от данной
теории. Это «твердое ядро» может различным образом выражаться языком
разных, в том числе генетически связанных между собой, научных теорий.
Следует предположить также, что некоторые составляющие
этого «твердо-
го ядра» фактов могут быть выражены на донаучном (вненаучном) языке,
что они обладают определенной инвариантностью по отношению к сред-
ствам их описания и выражения.

Научные факты образуют эмпирический базис соответствующей на-
учной теории. Научная теория должна соответствовать своему эмпириче-
скому базису, она в значительной мере определяется им: научная теория

230


выстраивается таким образом, чтобы адекватно описывать и объяснять
факты, представляющие предметную область этой теории. С другой сторо
-
ны, различные научные теории, различные научные концепции различным
образом структурируют реальность, задают различные эмпирические ви-
дения реальности, Таким образом, научные факты и соответствующая на-
учная теория находятся в отношениях взаимной детерминации. Если обна-
руживаются существенные факты, не укладывающиеся в рамки данной на-
учной теории, то осуществляется либо корректировка
этой теории, либо
начинается формирование новой научной теории.
В то же время новая тео-
ретическая система не просто предлагает новое описание и объяснение
уже известных фактов, она предсказывает, описывает и объясняет новые
факты, она участвует в формировании новых фактов - таких фактов, кото-
рые не «попадают в сети» предшествующих теорий.

  1.  Законы науки

Среди основных признаков, отличающих научное знание от ненауч-
ного, мы указали (см. раздел 1.4.2
.1.2) на то обстоятельство, что научное
знание, научная теория, как правило, формулирует
законы. Как уже отме-
чалось, научное знание нацелено на познание сущности изучаемых про-
цессов и систем.
Закон чаще всего понимается в философии именно
как устойчивая, существенная связь между системами, между различ-
ными свойствами, сторонами и т.п. изучаемой системы. В
качестве
примеров законов, понимаемых здесь как форма научного знания, можно
указать закон всемирного тяготения, установленный И. Ньютоном, и за-
кон, связывающий массу и энергию тела, сформулированный А. Эйнштей-
ном. Первый из них устанавливает устойчивые и существенные связи ме-
жду массами тел, расстояниями между ними и силой их гравитационного
взаимодействия, второй - указанные характеристики физических тел (мас-
су и энергию
).

Существуют законы различных типов (видов). Эти типы (виды)
можно выделять, руководствуясь различными соображениями. Так, на-
пример, законы науки можно различать по степени их общности. Законом
очень высокой степени общности является закон сохранения энергии.
Обобщенная форма этого закона справедлива, по сути, во всех известных
науке системах (физических, химических, биологических и т.д.). Другие
законы имеют гораздо меньшую степень общности, они свойственны
толь-
ко системам определенного рода. Например, законы генетики - только
биологическим системам.

В любом случае законы науки фиксируют некоторое единообразие
систем (или процессов) определенного типа,
они фиксируют повторяю-
щиеся, воспроизводящиеся стороны
их бытия, устойчивые стороны их
процессуально
е™. Поэтому формулировка законов является одним из ос-

231


нований научного прогнозирования. Правда, поскольку Существуют дина-
мические и статистические законы,
постольку прогнозы, сформулиро-
ванные на их основе, существенно различаются степень
ю своей достовер-
ности.

Динамические законы характеризуются тем, что они устанавливают
однозначные связи между соответствующими сущностя
ми? например, ме-
жду причинами и следствиями, или между разными
состояниями изучае-
мой системы. Законами такого рода являются, например, законы классиче-
ской механики. Прогнозы, построенные на основе таки
* законов, в свою
очередь, однозначны. Таковы в частности прогнозы сол
нечных и лунных
затмений.

Статистические законы устанавливают вероятностную связь между
соответствующими сущностями. К законам такого рода относятся, напри-
мер, законы статистической физики и законы больших
Дисел. Такие зако-
ны характеризуют некоторые устойчивые и существенные связи, имеющие
место в системах, состоящих из очень большого числа
Элементов. Понят-
но, что и прогнозы, построенные на основе использован
ия статистических
законов, имеют вероятностный характер.

В науке говорят также о законах функционирования и законах
развития. Функционирование можно определить ка
к нетворческую,
циклическую процесс
уальность. Простейшим примерам функциониро-
вания является процессуальность (колебательное движе
ние) математиче-
ского маятника. Процессы в двигателе (внутреннего сг
рания или паро-
вом), если отвлечься от эффектов трения, старения
материалов и т.п. тоже
могут характеризоваться как функционирование. Вообщ
е, достаточно ши-
рокий круг реальных процессов (в природных, социальн
ых и технических
системах) может описываться как функционирование. Сущностной чертой
функционирующих систем является то, что их последую
щие состояния за-
кономерно воспроизводят предыдущие. Или иначе: их
Доследующие со-
стояния могут быть рассчитаны, если известны их пре
дшествующие со-
стояния. Впрочем, справедливо и обратное: их предшеств
ующие состояния
могут быть рассчитаны, если известны их последующи
* состояния. Так
вот, связь состояний таких систем и задается законами их функционирова-
ния. Показательным примером законов функционирован
ия являются зако-
ны классической механики. Как известно, с их помощь
щ по известному
(«начальному») состоянию механической системы рассч
дХЬ1ваются ее по-
следующие (и предыдущие) состояния. Именно закон
ы функционирования
лежат в основе того, что называется лапласовским детерм
ИНИЗМом. Эти за-
коны однозначно связывают между собой различные сос
ГОяния функцио-
нирующих систем, делая их процессуальность предсказу
емой и нетворче-
ской. Существование законов функционирования не выз
Ь1вает сомнений.
Они образуют фундамент классической науки.

232


Более проблематичным и даже спорным представляется существова-
ние законов развития. Действительно, вспомним определение закона. За
-
кон - это устойчивая, повторяющаяся, существенная связь (между состоя-
ниями, свойствами системы и т.п.). Но
развитие - это необратимый, ин-
новационный процесс.
Развитие всегда связано со становлением нового,
небывалого, с разрывом циклов, с движением в неизвестность. На первый
взгляд, развитию не свойственны закономерные связи, поскольку такие
связи, как кажется, не совместимы с инновационностью, с творческим ха
-
рактером этого вида процессуально
е™. Видимо, такое умозаключение яв-
ляется все же поспешным. Разумеется, развитию не могут быть свойствен-
ны законы функционирования, ибо наличие у процессуально
е™ законов
функционирования превращает эту процессуальное
в функционирова-
ние. Но отсутствие у развития законов функционирования не тождествен-
но отсутствию у него каких бы то ни было законов. Действительно, можно
предположить наличие у развития некоторых более «мягких», более «гиб-
ких», сравнительно с жесткими, однозначными законами функционирова-
ния, форм связи между различными состояниями развивающихся систем.
Здесь возможна и некоторая конкретизация сказанного.

Эта конкретизация достигается на пути выделения двух принципи-
ально различных видов развития. Первый из них свойствен системам, ко-
торые можно назвать «тиражированными
». Второй тип развития свойствен
уникальным системам, системам, которые существуют в одном единствен-
ном экземпляре.

Развитие именно тиражированных систем и характеризуется закона-
ми развития. Законы функционирования - это в определенном смысле за-
коны «
двойной» силы. Они, с одной стороны, действуют во всех однотип-
ных системах, то есть фиксируют общее, существенное, повторяющееся,
стабильное в процессах, осуществляемых всеми системами этого типа.
Иначе говоря, они являются «законами общего». Для того чтобы устано-
вить закон
ы такого вида, необходимо анализировать, сравнивать процессы,
осуществляемые различными экземплярами систем изучаемого типа. С
другой стороны, законы функционирования фиксируют наличие жесткой
и
однозначной связи между состояниями данной (функционирующей) сис-
темы. Эта связь имеет место независимо от того, принадлежит ли данная
система к некоторому классу (типу), либо она является единственной. Так,
например, законы классической механики будут однозначно связывать со-
стояния данной механической системы и в том случае, если существуют
другие системы такого типа, и в том случае, если эта система является
единственной. И, таким образом, для установления законов этого рода дос-
таточно анализировать и сравнивать различные состояния одной единст-
венной (функционирующей) системы. В отличие от законов функциони
-
рования законы развития являются только «законами общего». То есть, их
невозможно было бы установить на основе изучения и сравнения различ-

233


ных состояний данной (развивающейся) системы. Они не фиксируют ста-
бильную, сохраняющуюся структуру процессуально
е™ данной системы,
ибо такой структуры у этой процессуально
е™ просто нет, поскольку раз-
витие есть инновационный процесс. Их можно сформулировать только че-
рез изучение и сравнение процессов, осуществляющихся в некоторо
м
множестве однотипных развивающихся систем. Или, как уже сказано, они
свойственны только «тиражированным» развивающимся системам. Такие
законы фиксируют наличие повторяющейся (общей) структуры процессов
различных экземпляров систем некоторого класса. Они фиксируют нали-
чие тождественных стадий, этапов, ритмов, способов осуществления инно-
вационной процессуальное™ различных систем одного класса. Примеры
таких - тиражированных - развивающихся систем весьма многочисленны.
Такими системами являются, в частности, многие системы неживой и жи-
вой природы: галактики, звезды, живые организмы.
.. И соответствующие
науки (эволюционная астрономия, синергетика, биология
...) формулирует
законы развития таких систем.

На основе таких законов также можно выстраивать научные прогно-
зы, то есть высказывать научно обоснованные суждения о будущих со-
стояниях развивающихся систем подобного рода. Понятно, что эти прогно-
зы не обладают однозначностью и точностью прогнозов, основанных на
законах функционирования. Правда, не обладая однозначностью и деталь-
ностью в реконструкции прошлого и в прогнозировании будущего,
эти
прогнозы позволяют в общих чертах восстанавливать прошлые или пред-
сказывать будущие, качественно отличающиеся от нынешнего этапы раз-
вития изучаемой системы. Понятно, что законы развития не несут на себе
печати неотвратимости
и фатализма.

Приведем простейший пример прогноза на основе законов развития.
Мы можем прогнозировать, что данная яблоня при достижени
и опреде-
ленного возраста будет весной цвести и летом даст плоды. Этот прогноз
сформулирован на основе закона, который фиксирует общее в процессах
развития деревьев такого типа. Но как будут отличаться цветы и плоды
этой яблони друг от друга, не помешают ли ее цветению и плодоношению
погода или другие внешние факторы, об этом ничего сказать такой закон
(и соответствующий прогноз) не может. Прогноз, основанный на знании
законов общего, разумеется, не способен учесть действие факторов уровня
особенного и единичного. Именно эти факторы есть путь проникновения в
процессы тиражированного развития моментов неповторимого, уникаль-
ного.

Установление такого рода законов, как уже сказано, требует наблю-
дения, анализа, сравнения и т.д. множества однотипных систем (ведь это
«законы общего
»). Поэтому очень затруднительно, чтобы не сказать «не-
возможно», установление законов развития для систем, имеющихся в
единственном экземпляре (земная биосфера, человечество, Вселенная). Да

234


это и понятно, законы развития, еще раз подчеркнем, - это «законы обще-
го». Видимо, существенную роль в поиске законов развития таких уни-
кальных на данном этапе развития человеческого познани
я систем (априо-
ри не следует отрицать наличия у них таких законов) может сыграть по-
строение идеальных, компьютерных в частности, моделей их развития. Та-
кая процедура позволит идеально, мысленно «тиражировать» системы ука-
занного вида, а затем выделять из множества сценариев их развития наи-
более существенные, инвариантные (закономерные) этапы и формы осу-
ществления этого развития. Укажем в качестве примера, что в космологии,
которая стремится описать и объяснить процесс развития такой уникаль-
ной системы как Вселенная, широко применяется построение различных
моделей, анализируются различные сценарии ее будущего и т.п.

Отметим также, что особой разновидностью законов развития мо-
гут быть законы общественного развития, законы истории.
Если это
так, то стратегия поисков законов общественного развития (законов разно-
го уровня общности) не является абсурдной, не обязательно ведет к фата-
листическим выводам. Такая стратегия вполне совместима, например, с
признанием свободы реальности человека. Существование законов обще-
ственного развития, во-первых, совместимо с признанием реальности сво-
боды человека, понимаемой как «познанная необходимость»: человек (об-
щество), установив законы общественного развития (того или иного уров-
ня общности) учитывает их в своей деятельности, но не определяется
ими
полностью. Его деятельность определяется ими только на соответствую-
щем уровне общности, оставляя для свободы человека поле менее общего
и единичного, не покрываемого законами такого рода.

Серьезной проблемой и для философии науки, и для многих специ-
альных наук является вопрос: могут ли быть сформулированы законы в
социальных и гуманитарных науках? Дело в том, что, как уже отмечалось,
законы всегда фиксируют некоторое единообразие, некоторую устойчи-
вость, повторяемость, свойственные изучаемым системам. Совершенно
очевидно, что большинство природных систем обладает этими свойствами,
поэтому применительно к ним и возможно сформулировать законы. Что же
касается систем, изучаемых социальными и гуманитарными науками, то у
них гораздо более отчетливо проявляются черты уникальности, черты не-
повторимости. Так, например, уникален, неповторим характер каждой на-
циональной культуры, каждой религиозной конфессии, любого значитель-
ного социального события (реформы, революции, войны), каждого вы-
дающегося исторического персонажа и т.д. Кроме того, непременным уча-
стником систем, изучаемых социальными и
гуманитарными науками, яв-
ляются люди, наделенные определенной свободой и, следовательно, спо-
собные действовать различным образом в сходных обстоятельствах.

235


  1.  Научная теория

Наиболее развитой формой научного знания является научная тео-
рия.
Научная теория дает целостное, систематическое описание (а, зачас-
тую, и объяснение) соответствующей области действительности, она рас-
крывает существенные характеристик
и и закономерности, свойственные
этой области действительности (предметной области теории). Наличие на-
учной теории в составе той или иной науки свидетельствует о достижении
этой наукой определенной стадии зрелости.

Теория формируется только тогда, когда в данной науке сложились
соответствующие предпосылки, которые можно назвать основаниями на-
учной теории. В частности, если речь вести об эмпирических науках (а
большинство наук являются именно таковыми), то для создания научной
теории необходимо наличие солидного эмпирического базиса. Эмпириче-
ский базис (эмпирические основания) теории образуется совокупностью
результатов наблюдений, экспериментов, измерений, описывающих пред-
метную область формирующейся теории.

Например, созданию такой научной теории, как механика Ньютона,
предшествовало накопление, уточнение и систематизация соответствую-
щего эмпирического материала, описывающего свойства многообразных
механических систем и процессов.

Созданию Ч. Дарвином такой научной теории, как теория эволюции
видов живых организмов, - накопление, уточнение и систематизация соот-
ветствующего эмпирического материала, описывающего процессы измен-
чивости, наследственности, борьбы за существование и т.п. в биологиче-
ском мире.

Созданию Дж. К. Максвеллом теории электромагнитных процессов -
накопление, уточнение и систематизация соответствующего эмпирическо-
го материала, описывающего свойства электрических и магнитных явле-
ний, а также их взаимосвязей.

Впрочем, наличие огромного эмпирического материала в данной
науке не гарантирует создания соответствующей научной теории. Связь
между эмпирическим базисом теории и самой теорией неоднозначн
а и
опосредована многими звеньями. Понятно, например, что развитым фор-
мам теории предшествуют определенные, частные теоретические разра-
ботки, некоторые теоретические схемы, некоторые описательные теории.
Такие - описательные - теории дают, как следует из их названия, упоря-
доченное, систематическое описание соответствующей предметной облас-
ти. Они содержат различного рода классификации, фиксируют в феноме-
нологических закономерностях основные свойства, связи изучаемых про-
цессов и систем. Так, например, созданию классической (ньютоновской)
механики предшествовало появление различных частных теоретических

236


разработок, описывающих различные классы механических систем и про-
цессов (формулировка законов движения планет И. Кеплером, законов
свободного падения тел Г. Галилеем и т.п.).

Следует иметь в виду, что научные теории не могут быть сформули-
рованы на пути индуктивного обобщения эмпирических данных. Так счи-
тали и считают сторонники индуктивизма. Ф. Бэкон и его последователи
(среди них - великий И.Н
ьютон) полагали, что законы науки, являющиеся
важнейшим компонентом научной теории, можно получить, применяя ин-
дуктивный метод. Иными словами,
они были убеждены в том, что, проводя
наблюдения, измерения однотипных систем, можно, рассуждая индуктив-
но, восходить по ступеням общности и формулировать на основе этих на-
блюдений законы, характеризующие все системы этого типа. Индуктиви-
стская стратегия, на первый взгляд, представляется естественной и вполне
убедительной.

Однако со времен Д. Юма и И. Канта стала очевидной ограничен-
ность этой стратегии. Дело в том, что, во-первых, сами по себе уже осу-
ществленные наблюдения и измерения не гарантируют, что последующие
аналогичные наблюдения и измерения дадут результаты аналогичные
предшествующим наблюдениям и измерениям. А во-вторых, в науке зачас-
тую исследуются системы, число которых неопределенно велико
или даже
бесконечно. Поэтому реально «проверить» все эти системы, реально осу-
ществить полную индукцию применительно к таким системам невозмож-
но. Следовательно, индуктивно обосновать справедливость законов науки,
применительно к системам такого рода просто невозможно.

Кроме того, научные теории непосредственно оперируют не с эмпи-
рическими данными, не с результатами наблюдений, экспериментов, изме-
рений, не с эмпирическими объектами, а как уже отмечалось, с совершен-
но особыми - идеальными (или теоретическими) - объектами. Наличие та-
ких объектов является необходимым условием
для построения научной
теории. Такие объекты являются созданием творческой деятельности ра-
зума, они, иначе говоря, конструируются самими исследователями (теоре-
тиками). Они создаются с помощью методов абстрагирования и идеализа-
ции. Применение метода абстрагирования связано с отвлечением субъекта
познания, изучающего какой-либо фрагмент реальности, от множества не-
существенных для решения соответствующей задачи свойств и связей ис-
следуемого фрагмента. Например, при решении определенного класса за-
дач механики можно отвлечься от всегда присутствующих в действитель-
ности неровностей исследуемых поверхностей, от сил трения, от сопро-
тивления, которое оказывает движущимся телам воздух, и т.п. В результа-
те абстрагирования мы приходим к оперированию идеально ровными по-
верхностями, к движению тел, не испытывающих
сил трения и т.п. По-
строение идеальных объектов может быть осуществлено также с помощью
метода идеализации: посредством приписывания конструируемым объек-

237


там определенных (предельных) значений некоторых их параметров. У ре-
альны
х объектов такие значения соответствующих параметров не могут
быть осуществлены
. Например, мы мысленно устремляем размеры тела к
нулю, оставляя при этом все другие его характеристики (массу, величину
заряда) прежними. Или мы предполагаем, что некоторое тело поглощает
все электромагнитные волны. Или мы постулируем, что в некотором об-
ществе все социальные процессы регулируются исключительно традиция-
ми. Такие объекты не существуют сами по себе (вне конструктивной дея-
тельности исследователей). В качестве примеров таких идеальных объек-
тов можно указать, в частности, материальные точки, несжимаемые жид-
кости, идеальные газы, абсолютно твердые тела, абсолютно черное тело,
виды живых организмов, традиционное общество, рыночное общество и
т.п. Следует иметь в виду, что «идеальное» в данном контексте не есть
«образцовое» или «эталонное». Идеальное в данном контексте противо-
стоит реальному. Идеальное в обсуждаемом контексте противостоит чув-
ственно воспринимаемому и эмпирически данному. Итак, научные теории
не могут быть выстроены на пути индуктивного обобщения эмпирических
данных прежде всего потому, что научные теории непосредственно
отно-
сятся не к эмпирическим, а к теоретическим, идеальны
м объектам, кото-
рые являются порождением специфической деятельности теоретика.

Таким образом, получается, на первый взгляд, парадоксальная кар-
тона: научные теории оперируют идеальными (теоретическими объекта-
ми), то есть они описывают сконструированные самими теоретиками и ре-
ально не существующие миры. Замечательный пример такой картины дает
нам математика. Даже элементарная математика, например, геометрия
Евклида, строит свой особый - идеальный - мир.
Геометрия Евклида гово-
рит нам не о тех отрезках, треугольниках и окружностях, которые мы ри-
суем на бумаге, или изготавливаем из различны
х материалов. Она говорит
нам об идеальных отрезках, треугольниках, окружностях и т.д. Она гово-
рит нам о мире геометрических фигур, мысленно, идеально построенном
самим геометром. То же самое, по сути, относится ко всем научным теори-
ям. В связи с этим возникают интересные и весьма сложные вопросы.
Прежде всего, это вопрос о том, для чего и почему наука идет по этому пу-
ти, пути «умножения сущностей», пути создания миров идеальных объек-
тов. Другой, не менее сложный, вопрос касается характера взаимоотноше-
ний мира реального и миров идеальных объектов.

Уже на заре становления философии и науки Парменидом и Плато-
ном было обнаружено фундаментальное различие между миром чувствен-
но воспринимаемым и миром умопостигаемым. В мире чувственно вос-
принимаемом «все течет, все изменяется». В нем нет самотождественно-
ст
и, стабильности, определенности частей и фрагментов, его составляю-
щих. Все его составляющие находятся в процессе становления и исчезно-
вения, все они несовершенны и неопределенны. Поэтому об
этом мире и

238


знание (истинное, адекватное знание) невозможно. Об этом мире можно
составлять только мнения, столь же текучие и неопределенные, как сам
этот чувственно воспринимаемый мир. Совсем иным является мир умопо-
стигаемый. Это
- мир полной определенности, мир стабильности, мир са-
мотождественности всех его составляющих. Это — мир
истинного бытия.
Этот мир, как следует из его названия, постигается (может быть постигнут)
умом. Только об этом мире человек (при соответствующей его подготовке)
может иметь знания (истинные, адекватные знания). Чувственно воспри-
нимаемый мир в рамках такого подхода познаваем лишь в той мере, в ка-
кой о
н «причастен» миру истинного бытия (миру платоновских идей).

Мы уже подчеркивали, что не следует отождествлять чувственно
воспринимаемый мир (мир, воспринимаемый человеком с помощью орга-
нов чувств) и мир (какой-либо «срез» мира), представленный с помощью
научных знаний эмпирического уровня. Это не следует делать хотя бы по-
тому, что в формировании научных знаний эмпирического уровня, разуме-
ется, принимает участие рациональное мышление. Более того, в формиро-
вании этого уровня научных знаний, об этом тоже говорилось выше, при-
нимает активное участие теоретический уровень научного познания (зна-
ния). И, тем не менее, главное из того, что установили Парменид и Платон,
рассуждая о взаимоотношениях чувственно воспринимаемого и умопости-
гаемого миров, справедливо для характеристики взаимоотношений мира,
представленного с помощью научных знаний эмпирического уровня, и ми-
ром идеальных объектов теории. Мир идеальных объектов научной теории
(некоторый аналог мира идей Платона) поддается систематическому и ра-
циональному описанию, поскольку он специально выстроен таким обра-
зом, чтобы его можно было рационально (в частности, с помощью матема-
тического аппарата) описать.

Понятно, что за пределами описательных и объяснительных возмож-
ностей каждо
й научной теории остается множество сторон и свойств соот-
ветствующего объекта познания, поскольку фрагмент действительности,
являющийся объектом теории, неисчерпаемо сложен, находится в
связи с
бесконечным числом других фрагментов действительности и
т.д. По пово-
ду того, что именно описывает научная теория и в чем ее познавательная
ценность (то есть, почему в науке не обходятся только знаниями эмпири-
ческого уровня) существуют различные точки зрения. Одна из них может
быть охарактеризована как
эссенциалистская (от латинского слова - сущ-
ность). Сторонники ее полагают, что научные теори
и описывают и объяс-
няют особый уровень действительности - тот уровень действительности,
который в философии называется сущностью. В специальных науках сущ-
ность исследуемого объекта связывается, в частности, с фундаментальны-
ми законами этого объекта. С такой точки зрения, уровень эмпирического
знания описывает преимущественно другой уровень действительности, ко-
торый в философи
и характеризуется как явление. Таким образом, эссен-

239


циалисты утверждают самоценность и взаимодополнительность теории и
эмпирии. Например, атомная физика с помощью такой научной теории как
квантовая механика описывает и объясняет структур
у и свойства атомов
(закономерности строения электронных оболочек атомов). - Это в данном
случае уровень сущности. Соответствующий эмпирический уровень по-
знания связан
с исследованием физико-химических свойств различных хи-
мических элементов посредством наблюдений и экспериментов. Так, хи-
мическая пассивность инертных газов, известная достаточно давно (это
уровень познания явлений), была объяснена лишь на основе знани
я сущ-
ностного уровня, на основе квантово
й механики. Другая точка зрения мо-
жет быть охарактеризована как
феноменализм (от греческого слова - яв-
ление). Феноменалисты утверждают, что разговоры о сущности бессодер-
жательны, что задача науки - это аккуратное, систематизированное описа-
ние феноменов, явлений. Поэтому для феноменалистов научные теории
являются удобной формой хранения и передачи знаний об обширных и
разнообразных классах явлений. Феноменалистскую точку зрения на науч-
ные теории развивал, в частности, австрийский мыслитель Э. Мах.


5. АКСИОЛОГИЯ НАУКИ

  1.  Ценность науки и ценности в науке
    1.  Понятие аксиологии

Аксиология - эго раздел философии, изучающий природу, онто-
логический статус, происхождение, структуру ценностного мира.
Тер-
мин аксиология (от греческих слов
axia - ценность и logos - слово, поня-
тие, учение) введен в философию только в начале 20-го века, хотя ценно-
стная проблематика присутствует в философии изначально. Чаще всего ис-
торию аксиологии начинают с разработок немецкого философа
Р. Г. Лот-
це
(1817-1881), который отчетливо различил сферу ценностей от сферы
фактов и сферы интеллектуального постижения фактов (истин). Все пред-
шествующие попытки постижения и описания ценностей (от Платона до
Канта) принято относить
к предыстории аксиологии. Существенный вклад
в становление аксиологии внесли сочинения Ф. Ницше, а также труды нео-
кантианцев (Г
. Когена, В. Виндельбанда, Г. Риккерта).

Особенно интенсивно аксиология развивалась в конце 19-го - первой
трети 2
0-го века. В это время сформировались основные подходы, раскры-
вающие природу ценностей: субъективистский, субъективистско-

объективистский, объективистский. Согласно первому подходу, ценности
не существуют сами по себе (до и независимо от человека), они локализу-
ются в оценивающем субъекте. Источником ценностей здесь являются це-
ли, чувства, воля человека. В качестве ценностей сторонники данного под-
хода рассматривают
все, что имеет значение для человека. Представители
второго подхода критиковали «субъективистов» на том основании, что не
наши эмоциональные состояния и интеллект обусловливают ценность не-
которых предметов, а наоборот: особые свойства этих предметов делают
их значимыми, ценными для нас. В рамках этого подхода подчеркивалась
также социокультурная природа ценностей, В качестве ценностей здесь
истолковываютс
я в первую очередь нормы, правила, идеалы, сформиро-
вавшиеся в лоне определенной культуры. Создатели третьего подхода ут-
верждают онтологическую независимость мира ценностей от восприни-
мающего их субъекта. В рамках этого подхода ценности образуют особое
царство. Нечто становится ценным постольку, поскольку оно «причастно»
это царству.

Среди многих авторов, внесших значительный вклад в развитие ак-
сиологии, упомянем немецкого философа М. Шелера. Он выстраивает, в
частности, иерархию ценностей, включающую в себя последовательность
четырех рядов. А. Ценностный ряд, в основе которого лежит
оппозиция
«приятного» и «неприятного». Б. Ценностный ряд, основанный на оппози-

241


ции «благородного» и «низкого», а также включающий в себя ценности из
сектора «благополучия» и «благосостояния
». В. Ряд духовных ценностей;
этические ценности, эстетические ценности, ценности познания. Г. В
ЫС-
ШИЙ ценностный ряд, построенный на оппозиции «святого» и «несвдхо_
го»1.

Как уже отмечалось, наша эпоха характеризуется глубочайшим Цен-
ностно-смысловым кризисом, поэтому потребность в глубоких и целс
)СХ_
ных аксиологических разработках, которые помогли бы современному
че-
ловеку более отчетливо определить
СВОИ жизненные устремления И созна-
тельно избрать стратегию деятельности, становится все более острой.

Значительное место в современной аксиологии занимает проблема-
тика аксиологии науки.

  1.  Основные проблемы аксиологии науки

Говоря о науке как предмете аксиологии, следует иметь в виду два
относительно самостоятельных круга проблем.

Первый ИЗ НИХ концентрируется вокруг вопроса О ценности (значе-
нии, роли) науки в социокультурной жизни. Другими словами, - это во
цр0с
о благотворности или вредоносности для человека и общества науки
Как
социокультурного феномена. Мы уже неоднократно касались этого
вопро-
са (см. разделы 1.3.5, 1.5.3, 2.2.3, 2.3.2, 3.3.6, 3.5.1). Как известно, сущ^сх-
вует целы
й веер разнообразных ответов на этот вопрос. В частности, Диа-
метрально противоположные ответы на него дают представители
сциен-
тизма
и антисциентизма.

Сциентизм (от латинского слова зшепйа - знание, наука) оценивает
науку как высшее достижение человечества. Сциентисты (представители
сциентизма) убеждены в том, что именно развитие науки ведет челов
ече-
ство по пути безграничного прогресса,
по пути овладения силами прирС)дЫ?
по пути совершенствования человека и общества. Именно наука, с т
цЧки
зрения сциентистов, дарует человеку истину и все более мощные сред
ства
преобразования мира. Идеи сциентизма достаточно отчетливо сформ
ули-
рованы уже в эпоху Просвещения. В последовательной форме
эти Цдеи
представлены в позитивистской философии на всех этапах ее разви
хия.
Как сциентистские могут быть охарактеризованы марксистские
оце»нки
науки. Весьма близки к сциентизму также такие направления философ
ии
как прагматизм, аналитическая философия и структурализм. Очевидно,
Что
сциентизм порожден и поддерживается стремительным развитием нау
 и
ее колоссальными достижениями в самых различных областях.

1 Об иерархии ценностей, обосновываемой М. Шелером, см. также его работу «Фо,рма-
лизм в этике и материальная этика ценностей»
// Шелер М. Избранные произвед&ния
М., 1994.

242


Антисциентизм - это позиция, противостоящая сциентизму. Для ан-
тисциентистов отнюдь не наука является высшим достижением человече-
ства. Высшие достижения человечества для них находятся в сфере рели-
гии, морали, искусства. Наука, с их точки зрения, - это источник самых
серьезных проблем, с которыми столкнулось современное человечество.
Так, например, по их мнению, развитие науки привело к созданию различ-
ных видов оружия массового уничтожения. Развитие науки, полагают они,
является конечной причиной нынешнего экологического кризиса и уча-
стившихся техногенных катастро
ф. Представители антисциентизма указы-
вают также на то, что от лица науки выступали тоталитарные режимы,
осуществлявшие антигуманные («научно обоснованные») стратегии пре-
образования общества и т.д. Различные варианты антисциентизма разраба-
тываются представителями многих религиозных конфессий, а также сто-
ронниками ряда философских направлений (философии жизни, экзистен-
циализма, персонализма).

Резюмируя сказанное выше, можно сказать, если что для сциентизма
характерно культовое отношение к науке, по сути, - обожествление науки,
то антисциентизм склоняется к своего рода демонизаци
и науки. Несо-
мненно, и тот и другой весьма далеки от адекватной оценки роли и места
науки в современном обществе. По всей видимости, более адекватная
оценка науки может быть достигнута только на пути преодоления упро-
щенны
х и радикальных позиций, свойственных сциентизму и антисциен-
тизму. Это преодоление, в свою очередь, возможно только на пути пости-
жения науки как важной составляющей социокультурной целостности, на-
ходящейся в сложных и противоречивых отношениях с другими ее состав-
ляющими. Это преодоление возможно только на пути признания, с одной
стороны, необходимости и незаменимости науки для жизни и развития со-
временного общества и, с другой стороны, признания самоценности и не-
обходимости других составляющих культуры (в том числе обычно проти-
вопоставляемых науке, искусства, религии). Такое преодоление предпола-
гает, в частности, признание необходимости правового и нравственного
регулирования функционирования и развития науки и признание обратно-
го - рационализирующего - влияния науки на право и нравственность (см.
об этом в разделе 5.4).

Второй круг вопросов аксиологии науки концентрируется вокруг во-
проса о роли ценностей в самой науке. При этом необходимо различать два
сектора этого круга. Первый из них рассматривает роль вненаучных цен-
ностей (нравственных, правовых, эстетических, религиозных и т.д.) в нау-
ке. Вопросы этого сектора обсуждаются, в частности в
этике науки (см.
раздел 5.4) и
эстетике науки. Второй сектор обсуждает значение для нау-
ки собственно научных ценностей (истинность, доказательность, логиче-
ская последовательность, прогностические
возможности теории, «объяс-
няющая сила» теории и т.д.).

243


Характер проблематики первого из этих секторов удобно пояснить,
обратившись к идее «науки, свободной от ценностей». Истоки этой идеи
можно обнаружить в трудах мыслителей весьма отдаленных от нас эпох.
Так, например, Д. Юм (17
11-1776) в «Трактате о человеческой природе»
показал, что с помощью логики невозможно перейти от суждений о фактах
к суждениям долга, тем самым, по сути, он продемонстрировал автоном-
ность науки и этики. При этом мы должны понимать, что этика, несомнен-
но, являетс
я ценностной сферой. В начале прошлого века автономность
этики и науки подчеркивал знаменитый французский математик и фило-
соф А. Пуанкаре. Во введении к своей книге «Ценность науки» он утвер-
ждал: «У морали и науки свои собственные области, которые соприкаса-
ются друг с другом, но не проникают друг в друга. Первая показывает нам,
какую цель мы должны преследовать; вторая - при данной цели - откры-
вает нам средства к достижению ее. Следовательно, они никогда не могут
оказаться в противоречии друг с другом, так как они не могут сталкивать-
ся. Не может быть аморальной науки, точно так же, как не может быть на-
учной морали» (Пуанкаре А. О науке. М., 199
0. С. 200-201). О науке, сво-
бодной от ценностей, писал также М. Вебер, отстаивавший независимость
научной мысли от «этико-политико-религиозных вторжений». В соответ-
ствии с убеждениями Р. Карнапа, наука вправе говорить только о том, что
есть, но не о том, что должно быть. Наука, утверждал он, не должна со-
держать оценок и ценностей
...

Однако категорическое отрицание значения вненаучных ценностей
для научного познани
я трудно согласовать с историей науки и еще труднее
- с повседневной жизнью современной науки. В частности, для современ-
ной философии науки совершенно очевидна огромная роль вненаучных
ценностей в процессе формирования, функционирования и развития науч-
ного сообщества (см. об этом в разделах 3.5.1 и 3.5.2). Поэтому современ-
ная философия науки не просто признает значимость влияния ценностной
сферы на науку, но стремится к дифференцированному и детальному ана-
лизу различных форм проникновения ценностных факторов в реальную
практику науки. Такой анализ дан, например, в книге известного Амери-
канского философа Хью Лэйси «Свободна ли наука от ценностей? Ценно-
сти и научное понимание». М., 200
1. К этой книге мы и отсылаем читате-
ля, желающего более детально познакомиться с этим блоком вопросов ак-
сиологии науки.

Что касается того сектора проблем аксиологии науки, в котором об-
суждается значение для научного познания внутринаучных ценностей, то
здесь также
сложилось множество позиций и точек зрения. С одной сторо-
ны, в философии науки признано, что ценности этого рода, выступая в ви-
де идеалов и норм науки (см. об этом в разделе
1.4.2.1), играют принципи-
ально важную роль в осуществлении научно-исследовательской деятель-
ности, в профессиональной жизни научного сообщества. Действительно,

244


эти идеалы и нормы выступают как своего рода императивы профессио-
нальной деятельности ученых. С другой стороны, природа и сущность ка-
ждой из внутринаучных ценностей (например, обоснованность, систем-
ность, рациональность, практическая значимость) вызывает оживленные
споры между исследователями. Больше всего споров в науке и в филосо-
фии науки, несомненно, ведется в связи с такой фундаментальной внутри-
научной ценностью как истинность научного знания. Обратимся к более
подробному рассмотрению природы и роли этой ценности.

  1.  Проблема истины в научном познании
    1.  Проблема истины в истории философии и науки
      1.  Многоликостъ истины

Истина - это высочайшая ценность культуры и одновременно - ее
величайшая проблема. Споры о сущности истины не смолкают на протя-
жении всей истории культуры. И в наши дни, как во времена Платона и
Аристотеля, проблема истины находится в центре внимания философов и
представителей других секторов духовной культуры.

Начиная разговор об истине, следует, прежде всего, иметь в виду ее
многоликость. Действительно, мыслители говорят об истинах факта и ис-
тинах разума, об истинах науки, истинах философии и истинах религии, об
абсолютной истине
и истине относительной. Они говорят об истинном бы-
тии, об
истинной демократии, об истинном искусстве, об истинной теории,
об истинном высказывании и т.д. и т.п. Скрывается ли за этим многообра-
зием единство, возможно ли установление некой единой сущности
исти-
ны? Или, может быть, один и тот же термин «истина» применяется
людьми
для обозначения принципиально различных сущностей?

Ответить на поставленные вопросы могло бы помочь историко-
философское и историко-научное исследование генезиса и развития кате-
гории истины. Такое исследование показало бы, в частности, что на этапе
формирования философии и науки эта категория характеризовала, в пер-
вую очередь, не знания, не суждения, не умозаключения и т.п., а само бы-
тие.

  1.  Парменид: истинное бытие

Так, один из создателей философии Парменид Элейский пишет об
истине, прежде всего, как об истинном бытии. Именно такое бытие поис
*
тине есть. Оно не возникает, не исчезает. Оно вечно, всегда существует,
Только такое бытие, считает древний философ, и может быть пом
ыслено
Более того, по Пармениду, «одно и то же - мышление и
то, о чем мысль»,

245


Истина, истинное бытие противостоит здесь не-истине, иллюзорному, чув-
ственно воспринимаемому миру,
о котором существует множество «мне-
ний». Таким образом, у Парменида мы находим утверждение единства
(тождества) бытия (
истинного бытия) и мышления (истинного мышления).
Это единство (тождество), конечно, может по-разному интерпретировать-
ся. Возможна, например, такая интерпретация единства (тождества) бытия
и мышления: (истинное) бытие должно подчиняться законам (истинного)
мышления, то есть законам логики, закону тождества, в частности. При
этом, впрочем, следует помнить, что во времена Парменида сами эти зако-
ны логики еще не были сформулированы. Поэтому рассуждения Пармени-
да об истинном бытии можно рассматривать как своеобразные подступы к
формулировке закона тождества.

Итак, всмотримся в рассуждения Парменида. При этом мы будем
опираться на анализ парменидовских рассуждений, данный Аристотелем в
произведении «О возникновении и уничтожении». Примем исходный тезис
Парменида: «Бытие есть, небытия нет». В таком случае, по Пармениду,
бытие (сущее) должно быть единым и неподвижным. - Почему? - Потому
что пустота есть не-сущее (небытие). А если пустоты нет (ее нет, посколь-
ку, согласно исходному тезису, небытия нет), то движение невозможно.
Куда же будет сущее двигаться, если нет пустоты? Аналогично, без суще-
ствования пустоты сущее не может быть и множественным, ибо именно
пустота расчленяла бы сущее на фрагменты, отделяла бы фрагменты друг
от друга, порождая множественность. «Исходя из таких доводов, - пишет
Аристотель о Пармениде и его единомышленниках, - они, не обращая вни-
мания на (показания) чувств, пренебрегая ими и полагая, что надо следо-
вать (только) разуму, объявили Вселенную единой, неподвижной и беско-
нечной. Ведь (всякая) граница соприкасалась бы с пустотой. Вот так и по
таким причинам некоторые высказывались об истине» (Указ. соч., 325а).
Очень любопытно продолжение приведенного фрагмента. Аристотель пи-
шет далее: «В рассуждениях это (воззрение на истину-бытие - В
.), по-
видимому, выходит складно, однако, на деле подобные взгляды близки к
безумию». Иначе говоря, Парменид и его сторонники рассуждают вполне
логично, и в этом плане они безупречны, истинны. Однако их рассуждения
совершенно не согласуются с «действительностью», то есть с чувственно
воспринимаемым миром, и в этом плане «близки к безумию». Можно вы-
разиться и так: парменидово понимание истин
ы-бытия характеризуется, с
одной стороны, «внутренним (концептуальным) совершенством», с другой
сторо
ны, оно абсолютно не имеет «внешнего оправдания», поскольку пол-
ностью противоречит данным чувственного опыта.

Стоит обратить внимание на то, что рассуждения элеатов о сущем (о
бытии, о Вселенной) Аристотель характеризует как высказывания об исти-
не. Таким образом, еще раз подчеркнем, в рамках рассматриваемого под-
хода, истина - это, прежде всего, бытие. Однако, это не какое угодно бы-

246


тие, а бытие истинное. Другими словами, - это бытие, удовлетворяющее
требованиям логики. Можно сказать, - это бытие самой логики, это бытие
рассудка. Недаром истинное бытие характеризуется Парменидом как умо
-
постигаемый мир.

В итоге мы видим у Парменида двуединое понимание истины, яв-
ляющееся истоком, по сути, всех развитых позднее концепций истины: а)
бытие истинно, если оно подчиняется требованиям
истинного мышления;
б) мышление истинно, если оно укоренено в (истинном) бытии, если оно
адекватно этому бытию. Или, выражаясь еще короче: бытие - это истина, а
истина - это бытие. В связи с этим М. Хайдеггер в «Бытии и времени» со-
вершенно справедливо констатирует: «Философия издавна ставила истину
рядом с бытием» (с. 212).

  1.  Платон: истина-это «непотаенностъ» и правильность

Следующий, после Парменида, шаг в развитии представлений об ис-
тине совершил великий Платон (427-347 гг. до н.э.). Влияние учения Пар-
менида об истинном бытии на становление воззрений Платона сомнений
не вызывает. Платон, в полном согласии с рассмотренным учением Парме-
нида, считает, что только истинное бытие (у Платона - это мир совершен-
ных и вечны
х идей) может быть предметом мышления. Иначе говоря, ис-
тинное бытие (мир вечны
х и совершенных идей) - это необходимое усло-
вие осуществления
истинного мышления. Если, пишет в связи с этим Пла-
тон, кто откажется «допустить, что существуют идеи вещей, и не станет
определять идеи каждой вещи в отдельности, не допуская постоянно тож-
дественной себе идеи каждой из существующих вещей, он не найдет, куда
направить свою мысль и тем самым уничтожит всякую возможность рас-
суждения» (Парменид,
135с). Это истинное бытие, как уже сказано, пред-
ставляет собой, по Платону, умопостигаемый мир идей. Все становящееся
и преходящее, то есть чувственно воспринимаемый мир, причастно бытию
(и истине) в той мере, в какой оно причастно этому миру идей. «К чему мы
не примешиваем истину, - указывает Платон, - то никогда не может на са-
мом деле возникнуть, а, возникнув, существовать» (Филеб, 64в)
. Другими
словами, идея, эйдос вещи и есть эта вещь поистине. Если в чувственно
воспринимаемом мире «все течет, все изменяется»,
то мир идей вечен и
неизменен, поэтому
о нем и возможно истинное знание.

Всеаки Платон, в отличие от высоко ценимого им Парменида, уже
не мыслит истинное бытие лишенным всякого различия и всякой множест-
венности. Более того, истинно сущее обладает, считает Платон, движени-
ем, жизнью, душой и разумом. Неясно, правда, как согласовать это с неиз-
менностью идей. По Платону, идеи, образующие мир истинного бытия,
находятся в определенных отношениях между собой и образуют упорядо-
ченное целое. Над всеми идеями возвышается и упорядочивает их иде
я


Блага. Именно она, в конечном счете, дарует сущему его бытие, а познаю
щему - способность постичь истину, способность приобщиться к истине
'
Истинное бытие, таким образом, уже не есть некий «хорошо закругленный
шар», как представлял его Парменид, но иерархически организованное
царство Блага. Для Платона истинно в полном смысле только единое
только целое: все это царство идей, пронизанное и упорядоченное идеей
Блага. В частном, даже в части этого царства идей, нет полной истины (и
блага). Тем более, не достижима полнота истины (и блага) в мире, где «все
течет и изменяется». Душа человека и его мышление в частности, с помо
-
щью которых человек приобщается к истине -
это, в некотором смысле,
гости в чувственно воспринимаемом мире. Душа человека (высшая ее
часть), по сути, однородна с душой мирового целого. В свою очередь, эта
мировая душа соединяет (см. Тимей, 34а) мир идей и чувственно воспри-
нимаемый мир. Когда-то душа человека созерцала идеи, о которых он
вспоминает, глядя на чувственные воплощения эти
х идей. Таким образом,
те элементы истины, которыми может располагать человек, обусловлены
его причастностью посредство
м его и мировой души к миру истинного бы-
тия.

Иными словами, истина у Платона - это, как и у Парменида, в пер-
вую очередь (истинное) бытие, и быть истинным, значит, быть причаст-
ным этому истинному бытию. Впрочем, в воззрениях Платона на истину
можно усмотреть определенную двойственность. М. Хайдеггер, детально
проанализировав знаменитый миф Платона о пещере, обнаруживает, как
он пишет, «двусмысленность» в платоновском определении существа
ис-
тины. С одной стороны, указывает Хайдеггер, Платон вынужден (вслед за
Парменидом и другими древними философами) еще сохранить истину как
черту сущего. Эту черту Хайдеггер обозначает словом «непотаенность».
По-гречески это слово звучит как «алетея». Это слово обычно переводится
на современные языки как истина, но буквально означает именно «непота-
енность». «Непотаенность», по Хайдеггеру, - это, видимо, сущностное,
определяющее присутствие во всяком фрагменте чувственно восприни-
маемого мира соответствующей идеи, а через нее - присутствие в каждом
фрагменте чувственно воспринимаемого мира верховной идей Блага, при-
сутствие, о котором говорилось выше. Иначе говоря, истина - это истин-
ное бытие. Истина как непотаенность, разъясняет Хайдеггер, это основная
черта самого бытия. С другой стороны, Хайдеггер обнаруживает у Платона
понимание истины как правильности «взгляда», как правильного видения
человеком вещи; истолкование истинности как согласованности познания
вещи с самой вещью. Двусмысленность платоновского понимания истины
Хайдеггер резюмирует следующим образом: «Ведущая мысль та, что выс-
шая идея запрягает в единую упряжку познание и его познаваемое. Их со-
отношение, однако, формулируется двояко. Сначала и потому определяю-
щее Платон говорит: .
.. «идея добра» есть «причина всего правильного,

248


равно как и всего прекрасного» (т.е. основание возможности их существа).
Цо далее говорится, что идея добра есть... «госпожа, обеспечивающая не-
дотаенность, но также и восприятие» ... Обе фразы говорят о первом месте
иде
и добра как обеспечения правильности познания и непотаенности по-
знаваемого. Истина здесь есть еще одновременно «непотаенность и пра-
вильность...» (Учение Платона об истине
// Время и бытие. М., 1993. С.
357-358).

  1.  Аристотель об истине

Подобная двусмысленность, по мнению Хайдеггера, может быть
прослежена также и у Аристотеля. Действительно, иногда Аристотель по
-
нимает истину как истинное бытие. Так, в «Метафизике» мы читаем;
«Наиболее истинно то, что для последующего есть причина его истинно
-
сти. Поэтому и начала вечно существующего всегда должны быть наибо-
лее истинными: они ведь истинны не временами и причина их бытия не в
чем-то другом, а, наоборот, они сами причина бытия всего остального; та
к
что в какой мере каждая вещь причастна бытию, в такой и истине» (Мета-
физика, 993в). Показательно также предшествующее высказывание Ари-
стотеля:
«...Философия называется знанием об истине». Как видим, и
здесь истина есть не характеристика знания, а нечто бытийствующее, не-
что, являющееся объектом знания. Но чаще Аристотель характеризует как
истинное уже не бытие как таковое, но знания (утверждения, высказыва-
ния). Не случайно именно его считают основоположником классической
концепции истины, согласно которой истина есть соответствие знания ве-
щам. Приведем здесь в качестве подтверждения только что сказанного два
фрагмент
а из той же «Метафизики». В первом из них Аристотель пишет:
«Истинно утверждение относительно того, что на деле связано, и отрица-
ние относительно того, что на деле разъединено; а ложно то, что противо-
речит этому разграничению.
.. Ведь ложное и истинное не находятся в ве-
щах, так чтобы благо, например, было истинным, зло непременно ложным,
а имеются в (рассуждающей) мысли...» (Метафизика,
1027в). И об этом
же: «Истину говорит тот, кто считает разъединенное разъединенным и свя-
занное - связанным, а ложное - тот, кто думает обратно тому, как дело об-
стоит с вещами.
.. Не потому ты бледен, что мы правильно считаем тебя
бледным, а наоборот, именно потому, что ты бледен, мы, утверждающие
это, говорим правду» (Метафизика 1
051в). Именно с этих пор, полагает М.
Хайдеггер, понимание истины как «правильности высказывающего пред-
ставления» становится господствующим в западной философии. Мнение
Хайдеггера во многом справедливо: в послеаристотелевской философии
действительно наблюдается преобладани
е гносеологического понимания
истины (понимания истины ка
к соответствия высказывания вещи, о кото-
рой высказываются). Однако нельзя сказать, что онтологическое истолко-

249


вание истины (понимание истины как истинного бытия) совсем не разви
вается в послеаристоте
левской философии. Напротив, онтологическое ис'
толкование истины представлено в этой философии достаточно весомо
'
Кстати, этого не отрицает и сам М. Хайдеггер (см. об этом его статью «о
сущности истины» в кн.: Разговор на проселочной дороге. М., 1991 С 8
27).

Конечно, здесь не место развертывать панораму послеаристотелев-
ски
х пониманий истины и выявлять в ней разновидности ее онтологиче-
ского истолкования. Для достижения наших - учебных - целей достаточ-
ным подтверждением сформулированного тезиса будет указание на соот-
ветствующие воззрения неоплатоников (Плотин, Прокл и др
.), многих
мыслителей средневековой Европы (от Августина до Фомы Аквинского,
при все
м различии их учений), Гегеля, Вл.С. Соловьева.

  1.  Послеаристотелевские представления об истине:

Фома Аквинский, Г. Гегель, Вл. С. Соловьев, К Маркс

Так, например, сторонники обоих направлений схоластики, то есть
христианского платонизма и христианского аристотелизма, были убежде-
ны в существовании умопостигаемых (божественных) идей, несовершен-
ными воплощениями которых являются чувственно воспринимаемые ве-
щи. Эти божественные (вечные и совершенные) идеи и составляют истин-
ное в сотворенных в соответствии с
ними вещах. Поэтому известное суж-
дение Фомы Аквинского «истина в собственном смысле находится в чело-
веческом или божественном рассудке», которое якобы свидетельствует
о
том, что этот мыслитель является сторонником понимания
истинности как
правильности высказываний, утверждает, на наш взгляд, иное. А именно:
1) что бытие (истинное бытие) свойственно Богу (истинное бытие - это, в
частности, божественные идеи, пребывающие в божественном рассудке), а
вещи бытийствуют и истинны лишь в меру своей причастности божест-
венным идеям; 2) что человек (человеческий рассудок) способен достичь
знания божественных идей, усматривая их в чувственно воспринимаемых
вещах. Приобщение человека к божественным идеям (к истинному бытию)
возможно лишь потому, что и мир, и человек, человеческий рассудок в ча-
стности, творились в соответствии с божественным замыслом, в соответст-
вии с этими божественными идеями.

Что касается гегелевских воззрений на истину, то немецкий философ
прямо и неоднократно говорил о недопустимости отождествления
истин-
ности и правильности (достоверности). В «Энциклопедии философских
наук» мы читаем по этому поводу: «Истинность и правильность очень час-
то рассматриваются в повседневной жизни как одно и то же, соответствен-
но этому часто говорят об истинности некоторого содержания там, где де-
ло идет об одной лишь правильности. Последняя касается вообще только

250


формального согласия нашего представления со своим содержанием, какой
бы характер не носило это содержание помимо этого
. Истина же, напро-
тив, состоит в согласии предмета с самим собой, т.е
. со своим понятием»
(указ. соч. т.
1. М., 1974. С. 356-357). Здесь следует, конечно, отчетливо
осознавать, что, по Гегелю, понятия не являются некими субъективными
изобретениями, созданиями человека. «Ошибочно думать, - подчеркивал
он,
- что сначала предметы образуют содержание наших представлений, а
уже затем привносится наша субъективная деятельность, которая посред-
ством
... операции абстрагирования и соединения того, что обще предме-
там, образует их понятие. Понятие, наоборот, есть истинно первое, и вещи
суть то, что они суть благодаря деятельности присущего им и открываю-
щегося в них понятия» (Там же. С. 347). Любопытно и непосредственное
продолжение этого гегелевского разъяснения: «В нашем религиозном соз-
нании мы это выражаем, говоря, что бог сотворил мир из ничего, или ина-
че выражаясь, что мир и конечные вещи произошли из полноты божест-
венной мысли и божественных предначертаний. Этим мы признаем, что
мысль, или, говоря точнее, понятие, есть та бесконечная форма, или сво-
бодная творческая деятельность, которая для своей реализации не нужда-
ется во внешнем материале». Итак, истинность вещи у Гегеля определяет-
ся степенью причастности (соответствия) ее истинно сущему, ее
понятию,
ее идее. Истина, истинное бытие - это, по Гегелю, и вполне в духе Плато-
на, - это мир идей, это Абсолютная идея. Именно «идея, - резюмирует Ге-
гель, - есть истина в себе и для себя, абсолютное единство понятия и объ-
ективности. Ее идеальное содержание есть не что иное, как понятие в его
определениях. Ее реальное содержание есть лишь раскрытие самого поня-
тия в форме внешнего наличного бытия, и, замыкая эту форму
(Gestalt) в
своей идеальности, идея удерживает ее в своей власти, сохраняет таким
образом себя в ней» (Энциклопедия философских наук. Т.
1. С. 399-400).
Впрочем, есть существенный момент, отличающий гегелевские воззрения
на истинное бытие от соответствующих взглядов Платона и философов ев-
ропейского средневековья. Гегелевское истинное бытие (Абсолютная
идея), в отличие от платоновского истинного бытия, динамично. Поэтому
у Гегеля и истина есть процесс, процесс становления Абсолютного духа.
Правда, этот процесс весьма необычен: он глубинно непроцессуален (в ча-
стности, как это ни парадоксально, он является вневременным). И, таким
образом, гегелевское
истинное бытие (Абсолютная идея), подобно истин-
ному бытию у Платона
и христианских мыслителей, всегда есть.

Как уже сказано выше, об истине как истинном бытии писал также
Владимир Соловьев. Для российского философа истина - это «всеединое
сущее». «Полное определение истины, - указывает он в
"Критике отвле-
ченных начал
", - выражается в трех предикатах: сущее, единое, все» (Соч.
В 2-х т. Т.
1. М., 1990. С. 692). Вл. Соловьев полемизирует в указанной ра-
боте с различными вариантами «отвлеченной теории познания», которая

251


разрывает связь познающего субъекта со всем, с всеединым, отрывает его
от его «истинных отношений, берет его в отдельности, тогда как
он по ис-
тине в этой отдельности не существует и существовать не может» (Та
м же
С. 694). В рамках такой «отвлеченной теории познания» проблематичной
становится и сама возможность познания мира, ибо в ней субъект познания
изначально противопоставлен всему остальному; мир здесь предстает как
нечто внешнее, чуждое
по отношению к субъекту. По Соловьеву же,
«субъект в своей истине, то есть как нечто истинно существующее, заклю-
чает в себе как неразрывно связанные и реальный момент «многое», выра-
жающееся здесь, в субъективной жизни, множественностью ощущений, и
элемент рациональный, единство мыслящего разума; и притом так как в
истине, всеединстве, каждый неразрывно связан со всеми, то и субъект
наш в своем истинном бытии не противополагается всему, а существует и
познает себя во всем, а чрез то и тем самым и все в себе. Реальный элемент
в нем, его ощущения являются тогда лишь органическою частью всеобщей
реальности и его разум лишь выражением всеобщего смысла вещей (лого
-
са всего сущего, вселенского логоса
(Там же. С. 693-694).

Что касается гносеологического истолкования истины, то есть пони-
мания истинности как адекватности (соответствия) знаний о действитель-
ности самой действительности, то такое понимание, как уже было сказано,
является весьма распространенным в послеаристотелевской философии.
Самое последовательное развитие такого понимания содержится в гносео-
логии диалектического материализма. Основы такой гносеологии разрабо-
тан
ы основоположниками диалектического материализма К. Марксом
(1818-1883)
и Ф. Энгельсом (1820-1895). Далее она развивалась в трудах
их последователей, Г
. Плеханова и В.И. Ленина в частности. С совре-
менным изложением диалектико-материалистического учения об истине
можно познакомиться, например, по книге И.
Я. Лойфмана и М.Н. Рутке-
вича «Основы гносеологии» (Екатеринбург,
1996). Мы же здесь отметим
лишь самые важные момент
ы этого истолкования истины.

Прежде всего, под действительностью в диалектическом материа-
лизме имеется в виду, главным образом, объективная реальность, то есть
материя во всем богатстве ее форм, свойств и отношений. Под действи-
тельностью в этом учении понимается также социокультурная реальность
и мир духовн
ых, идеальных сущностей. Далее. Диалектический материа-
лизм определенным образом интерпретирует термин «соответствие», фи-
гурирующий в исходном тезисе рассматриваемого учения: «истина - это
знание, соответствующее действительности
». Соответствие здесь означает
некоторого рода сходство познаваемого объекта с его гносеологическим
образо
м. Истина понимается в диалектическом материализме не как неиз-
менная, застывшая картина действительности, а как совершенствующееся
в ходе познания ее отображение. Важнейшими принципами характеризуе-
мой концепции являются принципы объективности и конкретности
исти-

252


ны. Существенным моментом этой концепции выступает также идея не-
разрывной связи абсолютной и относительной истин. Може
т быть, глав-
ным достижение
м марксистской гносеологии является то, что ее основу
составляет категория практики. Именно «в практике, - подчеркивал К.
Марк
с, - должен человек доказать истинность, т.е. действительность и
мощь, посюсторонность своего мышления. Спор о действительности
или
недействительности мышления, изолирующий от практики есть чисто схо-
ластический вопрос».

  1.  Основные концепции истины

Разные этапы в развитии культуры характеризуются преимущест-
венным интересом к различным аспектам проблемы истины. Быстрый про-
гресс науки в
XIX и XX веках выдвинул на передний план вопрос об ис-
тинности знания, получаемого применением научных методов, вопрос об
истинност
и научного знания. Философия откликнулась на актуализацию
этого вопроса разработкой нескольких концепций истинного знания, науч-
ного знания в частности.

5.2.2Л. Корреспондентская (классическая) концепция истины

Одной из самых распространенных в философии и науке указанного
периода стала
корреспондентская (от английского слова correspondence -
соответствие) концепция истины. Правда, как уже мы сказали, истоки этой
концепции присутствуют уже в сочинениях Аристотеля. По причине
древ-
ности и согласию со здравым смыслом эту концепцию иногда называют
также
классической.

Как следует из названия, главным понятием этой концепции являет-
ся понятие соответствия. Истинное - это соответствующее. Причем, рас-
сматриваемая концепция изначально двойственна. Действительно, с одной
стороны, можно говорить и чаще всего говорят именно так
об истинном
знании (об истинности суждения, высказывания, предложения, системы
предложений), подразумевая знание, соответствующее предмету знания. -
Это
гносеологический вариант этой концепции. С другой стороны, можно
говорить об истинной вещи, имея в виду соответствие
этой вещи ее идее
(понятию, сущности). - Это
онтологический вариант обсуждаемой кон-
цепции.

И в том, и в другом случае эта концепция представляется очень по-
нятной и естественной. Однако более внимательное ее рассмотрение пока-
зывает, что она содержит немало спорных моментов и неясностей.

Главная из них - это неясность содержания самого понятия соответ-
ствия в контексте этой концепции. Действительно, что означает, например,

253


соответствие между высказыванием о вещи и самой вещью? Ведь очевид
но же принципиальное отличие высказывания от вещи. Высказывание
в
отличие от вещи, не имеет пространственной формы. Высказывание не со
держит в себе вещества, из которого сложена вещь, и т.д. Можно сказать
что высказывание о вещи и сама вещь принадлежат разным мирам. Выска
-
зывание о вещи принадлежит внутреннему (ментальному, идеальному
субъективному) миру. Сама вещь принадлежит внешнему (материальном
у
объективному) миру. В чем же тогда соответствие между высказыванием и
вещью?.. Тесно примыкает к сформулированной проблеме проблема суще
-
ствования своеобразного посредника между высказываниями о вещах и
самими вещами, в частности, проблема языка, на котором можно говорить
о двух мирах: о мире высказываний и о мире вещей.

Важный вклад в прояснение характера такого языка внесли исследо-
вания польского логика
Альфреда Тарского (1901-1983). Такой язык (ме-
таязык) он называет семантическим. На нем можно говорить и об объект-
ном языке, то есть о языке, на котором описывается мир вещей (мир фак-
тов), и о самом этом мире вещей (мире фактов). Введение такого метаязы-
ка позволило А. Тарскому создать работоспособный вариант корреспон-
дентской концепции истины. См. об этом в его статье «Семантическая
концепция истины и основания семантики», опубликованной на русском
языке в сборнике: Аналитическая философия: становление и развитие. М.,
1998. С. 9
0-129.

Не менее серьезной проблемой для обсуждаемой концепции истины
является установление соответствия (степени соответствия) или несоответ-
ствия высказывания и вещи, проблема
критерия истинности высказыва-
ния. В самом деле, для установления истинности высказывания (соответ-
ствия этого высказывания предмету этого высказывания) необходим неко-
торый метод. Предположим, что мы нашли такой метод. В истории фило-
софии и науки предлагались различные методы (критерии) истинности
знания: очевидность, логическая непротиворечивость, общепринятость,
полезность, практика
... Понятно, однако, что и сами эти методы распозна-
вания истинности (или неистинности) высказываний должны быть прове-
рены на истинность, что требует привлечения других методов установле-
ния (критериев) истинности и т.д. Есть у корреспондентской концепции
истины и другие проблемы.

Это не значит, разумеется, что эту концепцию следует отправить в
архив, что она неработоспособна и т.п. Это значит лишь, что она имеет ог-
раниченную область применимости, что ее следует развивать, совершенст-
вовать и дополнять другими концепциями. История познания показывает,
что особенно успешно и интенсивно корреспондентская концепция
истин-
ности применяется в эмпирических науках, в естествознании в частности.
Применение анализируемой концепции потребовало от исследователей
значительных усилий по усовершенствованию, уточнению и конкретиза-

254


ции многих ее моментов. Так, например, для решения проблемы истинно-
сти физических теорий неопозитивистами были разработаны достаточно
тонкие процедуры их верификации (эмпирического подтверждения). Для
этого были введены и описаны особые «правила интерпретации» следст-
вий научных теорий, «правила соответствия» эмпирических и теоретиче-
ских объектов и т.п.

  1.  Концепция когеренции

Достаточно авторитетной в философии и науке является также коге-
рентная
(от латинского cohaerentia и английского coherence - связность,
согласованность) концепция истины. Сторонники этой концепции пытают-
ся обойти основную проблему корреспондентской концепции
истины:
проблему установления соответствия между фрагментами мира знания
(суждениями, теориями, концепциями и т.д.) и фрагментами действитель-
ности (вещами, свойствами, отношениями). Они видят истинность знания
не в том, что оно соответствует действительности, а в
том, что оно (знание)
является когерентным, то есть самосогласованным, логически связным,
непроти
воре чивым.

Истоки этой концепции уходят в глубокую древность. Совершенно
отчетливо они прослеживаются в трудах Аристотеля, сформулировавшего,
как известно, основные законы логики (законы правильного, истинного)
мышления. Выполнени
е требований логики, в частности законов тождест-
ва и противоречия, является совершенно естественным и минимальным
требованием, предъявляемым к знанию, претендующему на истинность.
Истинность, обеспечиваемую выполнением этих требований, можно на-
звать формальной истинностью. И. Кант писал в связ
и с этим: «Формаль-
ная истинность состоит всего лишь в согласии знания с самим собой, при
полном отвлечении
от всяких объектов вообще и от всяких их различий. И
поэтому всеобщие формальные критерии истинности - не что иное, как
общие логические признаки согласованности знания с самим собою, или,
что то же, с всеобщими законами рассудка и разума» (Трактаты и письма.
М., 1980. С. 358). Впрочем, сам Кант весьма далек от абсолютизации ука-
занных (формальных) критериев истинности. Он совершенно справедливо
утверждает, что «знание, вполне сообразное с логической формой, т.е. не
противоречащее себе, тем не менее, может противоречить предмету». По-
этому он вполне прав, полагая, что самосогласованность знания и его со-
ответствие «всеобщим законам рассудка и разума» является необходимым,
но недостаточным условием содержательной истинности этого знания.

Обсуждаемая концепция, несомненно, имеет «рациональное зерно».
Действительно, знание, претендующее на звание истинного знания, не мо-
жет быть самопротиворечивым. Правда, в истории культуры можно найти
немало претензий встать выше требований законов логики. Однако, как

255


показывает эта же история, подобные претензии чаще всего имели

~ т, п своим

следствием крах соответствующих построении. Такие претензии зачас

свойственны авторам, преследующим далекие от достижения истинно^
знания цели: пропагандистские, идеологические, политические
и т
Впрочем, здесь есть одна тонкость. Она состоит в том, что достаточно бо
-
гатый, достаточно содержательный фрагмент знания весьма нелегко про-
верить на самосогласованность, на отсутствие внутренних противоречий
Можно сказать еще сильнее: достаточно богатый, достаточно содержа-
тельный фрагмент знания, как правило, содержит уже обнаруженные, либо
имплицитно присутствующие противоречия. Наличие таких противоречий
свидетельствует о процессуально
е™ этого фрагмента знания, свидетельст-
вует о том, что он исторически обусловлен и ограничен. Наличие таких
противоречий - не предмет гордости, не
повод для их апологии. Скорее, -
это повод для новых усилий по уточнению и усовершенствованию соот-
ветствующего фрагмента знания, для усилий, направленных, в частности,
на избавление, по крайней мере, от некоторы
х - наиболее «кричащих» - из
этих противоречий. Дело в том, что если один элемент рассматриваемого
фрагмента знания (принцип, закон, теория
...) противоречит другому (или
другим) ее элементу, то из такого фрагмента знания, в соответствии с из
-
вестным логическим правилом, можно дедуцировать любое следствие.
Это, разумеется, не допустимо, в частности, в науке.

Несмотря на указанные сложности, когерентная концепция в прин-
ципе является операциональной, то есть с ее помощью, затратив, конечно,
определенные усилия,
можно установить, способен ли тот или иной массив
знания претендовать на истинность. Допустим, что мы имеем некоторое
множество высказываний, описывающих определенную предметную об-
ласть. Из этого множества мы можем путем установления взаимной коге-
рентности некоторых из этих высказываний выбрать подмножество по-
тенциально истинных высказываний.

Очень существенно и важно для практики познания, научного по-
знания в частности, то, что эта концепция обосновывает возможность по-
лучения истинного знания путем логического вывода из знания, истин-
ность которого уже установлена. Дело в том, что знание, дедуцированное
(логически выведенное) из данной системы, будет когерентно
этой системе
и самокогерентно. Особенно широко и успешно эта концепция применяет-
ся в логико-математических науках, а также в тех разделах естествознания,
в которых используются аксиоматический метод и метод формализации
.
Разумеется, это не случайно. Именно в таких науках легче и надежнее
осуществляется процедура установления когерентности знания, поскольку
в таких науках эксплицитно (явно
и точно) формулируются основополо-
жения (аксиомы, постулаты, принципы) теорий, достаточно строго описы-
ваются основные объекты теорий и применяемые в этих теориях правила
вывода.

256


Главным недостатком когерентной концепции истины является ее
ясе основное достоинство: она не выводит за пределы знания. Когерент-
ность, провозглашаемая этой концепцией главным признаком истинного
знания, характеризует только отношения одних элементов знания к дру-
гим. Такая когерентность не характеризует непосредственно «когерентно-
сти» (согласованности, соответствия) или некогерентности этого знания и
предмета, описываемого этим знанием. Иначе говоря, несмотря на все усо-
вершенствования этой концепции (например, применение требования ко-
герентности к все более расширяющимся областям знания) по-прежнему
остается справедливым вывод И. Канта, согласно которому когерентность
знания не является достаточным условием его истинности. В таком случае,
видимо, следует признать необходимость некоторого дополнения коге-
рентной концепции хотя бы элементами корреспондентской концепции
ис-
тины. В эмпирических науках это дополнение может быть достигнуто че-
рез требование когерентности соответствующих теоретических построе-
ний их все расширяющемуся эмпирическому базису. Возможно также
своеобразное онтологическое обоснование когерентной концепции
исти-
ны. Такое обоснование неизбежно будет отсылать к некоторым представ-
лениям о знании ка
к онтологической сущности, к признанию некоторого
онтологического, а не только эмпирически устанавливаемого единства
знания и предмета знания. Например, это единство может пониматься в
духе Платона, согласно которому знание истинно в той мере, в какой оно
причастно истинному бытию (миру вечных
: и совершенных идей). В рам-
ках подобного подхода когерентность знания находится в некотором
единстве с когерентностью истинного бытия, а потому когерентное знание
истинно.

  1.  Прагматистская концепция истины

Экстравагантные воззрения на истину развивал Ф. Ницше (1844-
1900). Истина, провозглашал он, есть род заблуждения, без которого опре-
деленный вид живых существ не мог бы жить (См
.: Воля к власти. Опыт
переоценки всех ценностей. М., 2005. С. 285). Другими словами, немецкий
философ, в духе своего учения о воле к власти, утверждает, что истину
следует понимать как орудие жизни, как орудие власти, в крайнем случае, -
как средство приспособления человека к действительности. Ценность для
жизни человека, убежден он, является последним основанием
того, что мы
называем истиной. Истинность того или иного знания доказывается, по
Ницше, полезностью этого знания, его способностью помогать человеку в
удовлетворении его потребностей, возросшей властью человека, обладаю-
щего этим знанием, над другими людьми и природой. Такому пониманию
истины соответствует ницшевское истолкование науки. Наука, утверждает

257


он, есть «превращение природы в понятия в целях господства над приро-
дой» (Указ
. соч. С. 341).

Подобные взгляды были систематически развиты представителями
прагматизма. Прагматизм (от греческого слова pragma - дело, действие) -
философское учение, сложившееся в последние десятилетия
XIX века в
США. Основные идеи прагматизма выдвинули и разрабатывали
Чарльз
Пирс,
Уильям Джеймс, Джон Дьюи. Прежде всего, они подвергли крити-
ке предшествующую философию за ее метафизическую направленность и
предложили свой вариант радикальной ее (философии) переориентации.
Философия, по их мнению, должна стать общим методом решения жиз-
ненных проблем, встающих перед человеком. Наибольшее внимание фи-
лософы должны уделять поэтому не абстрактным идеям, а убеждениям и
верованиям, которые выступают в роли регуляторов деятельности и пове-
дения людей. В связи с этим одно из ключевых положений прагматизма,
названное им «принципом Пирса», формулирует У. Джеймс: «Наши убеж-
дения суть фактические правила для действия. Для того, чтобы выявить
смысл какого-либо утверждения, мы должны лишь определить
тот способ
действия, который оно способно вызвать: в этом способе действия и за-
ключается для нас все значение данного утверждения» (Прагматизм. СПб.,
1910. С. 34).

В соответствии с такой установкой истолковывается сторонниками
прагматизма смысл понятия истины. Идеи, теории, убеждения оценивают-
ся прагматистами с точки зрения из практических следствий. Истинными
могут быть названы только те из них, которые имеют благоприятные для
субъекта, ими обладающего, последствия, только те, которые оказались
полезными, выгодными для этого субъекта. Понятно, что при таком истол-
ковании истина не есть что-то независимое от человека, не есть нечто не-
изменное и объективное. Напротив, истина в таком случае есть нечто
субъективное, индивидуальное, множественное. Знания, идеи, убеждения
рассматриваются У. Джеймсом, и в еще большей мере Дж. Дьюи, не в ка-
честве образа (отражения, описания) независимой от человека действи-
тельности, а в качестве средств осуществления намерений и планов чело-
века, в качестве инструментов, орудий, применяемых человеком для при-
способления к миру и преобразования его. Таким образом,
для прагмати-
стов истинными знаниями (убеждениями, верованиями) будут те, ко-
торые надежно, эффективно, успешно «работают».
С точки зрения
прагматизма, истинные знания (убеждения, верования) ведут человека к
успеху, полезны
для него.

Кроме нескрываемого самими прагматистами субъективизма их ис-
толкования истины, что не может рассматриваться только как проявление
слабости рассматриваемой концепции, тем более, что прагматист
ы не от-
рицали значимости социальных связей и отношений человека, этому ис-
толкованию свойственна своеобразная узость, ограниченность. Мы имеем

258


в виду то обстоятельство, что далеко не любое знание может быть оценено
в привычных для прагматистов категориях успешности, полезности, вы-
годности. Более или менее адекватно с помощью эти
х категорий может
быть оценено прикладное знание: техническое, технологическое, сельско-
хозяйственное и т
. Гораздо труднее это сделать по отношению к фунда-
ментальному научному знанию, а также по отношению к философским
системам. Закономерно поэтому стремление прагматистов к «радикально-
му эмпиризму», стремление даже философию сделать прикладной, жиз-
ненно-практической
дисциплиной.

Следует отметить также, что прагматистская концепция истины не
опровергает, а, скорее, предполагает справедливость корреспондентской
концепции
истины. Действительно, для того, чтобы некоторое знание,
убеждение, верование были истинны в прагматистском смысле этого сло-
ва, то есть были полезны человеку, ими обладающему, вели к успеху соот-
ветствующей его деятельности, эти знания (убеждения, верования) должны
хоть в какой-то степени соответствовать своему предмету, ситуации, к ко-
торо
й они относятся. В противном случае, если эти знания (убеждения, ве-
рования) радикально противоречат предмету или ситуации, о которых они
говорят, обладание этими знаниями (убеждениями, верованиями) не даст
человеку никаких преимуществ, а потому их нельзя будет характеризовать
как истинные и в прагматистском смысле.

  1.  Карл Поппер, Анри Пуанкаре, Пол Фейерабенд об истине

Многие исследователи, работающие в области гносеологии и фило-
софии науки, убеждены, что вследствие неясности содержания
понятия ис-
тины и трудности (невозможности) ее достижения необходимо вообще
свести к минимуму употребление
этого понятия в философии и науке.

Так, например, К. Поппер длительное время настаивал на том, что
попытки понять идею истины («эту весьма странную и неуловимую
идею») безнадежны, на том, что ни одна научная теория не может считать-
ся истинной в строгом смысле этого слова. Он развивает подход, который
называется
фальсификационизмом или фаллибилизмом. Этот подход
он противопоставляет
верификационизму (джастификационизму). Сто-
ронники верификационизма утверждают, что научное знание должно быть
позитивно (эмпирически) обоснованно, подтверждено. К. Поппер убежден,
что программа верификационизма никогда не может быть выполнена (см.
об этом в первой главе нашей книги). «Мы, фальсификационисты, - пишет
он, - считаем, что нам удалось обнаружить способ реализации старого
идеала различения между рациональной наукой и различными формами
предрассудков, несмотря на крушение первоначальной индуктивистской,
или джастификационистской, программы. Мы считаем, что этот идеал мо-

259


жет быть реализован очень просто, если признать, что рациональность
науки заключается не в том, что она по традиции прибегает к эмпириче
-
ским свидетельствам в поддержку своих положений (астролог делает то же
самое), а исключительно в
критическом подходе, который, конечно, наря-
ду с другими аргументами критически использует также и эмпирические
свидетельства (в частности, при опровержениях). Следовательно, для нас
наука не имеет ничего общего с поисками достоверности, вероятности или
надежности. Наша цель состоит не в установлении несомненности, надеж-
ности или вероятности научных теорий. Осознавая свою способность оши-
баться, мы стремимся лишь к критике и проверке наших теорий в надежде
найти наши ошибки, чему-то научиться на этих ошибках и, если повезет,
построить лучшие теории» (Предположения и опровержения: Рост научно-
го знания. М., 2004. С.
382). В соответствии с таким подходом, он полагал
более адекватным применение для характеристики научных теорий не по-
нятия истины, а понятия «правдоподобия»
(verisimilitude). В таком случае
нет более или менее истинных научных теорий, но есть теории более прав-
доподобные, чем другие. Сам К. Поппер, поясняя смысл введенного им
термина, пишет о более ранней теории Т(1) и более поздней теории Т(2).
«
1. Т(2) делает более точные утверждения, чем Т(1), и эти более точные
утверждения выдерживают более точные проверки; 2. Т(2) учитывает и
объясняет большее количество факто, чем Т(1);
3. Т(2) описывает или объ-
ясняет факты более подробно, чем это делает Т(1); 4. Т(2) выдержала те
проверки, которых не выдержала Т(1); 5. Т(2) предложила новые экспери
-
ментальные проверки, не обсуждавшиеся до ее появления (эти проверки не
были выдвинуты теорией Т(1) и, может быть, даже неприменимы к Т(1
)),
и Т(2) выдержала эти проверки; 6. Т(2) объединила или связала различные
проблемы, которые до ее появления не имели между собой связи» (Пред-
положения
и опровержения: Рост научного знания. М., 2004. С. 387). На-
пример, в соответствии с таким подходом, теория относительности Эйн-
штейна более правдоподобна, чем теория Ньютона.

Впрочем, в своих поздних работах, после изучения семантической
концепции истины, развитой А. Тарским, К. Поппер начинает достаточно
интенсивно использовать понятие истины, объективной истины, в частно-
сти. Так, в только что цитированной работе он подчеркивает: «Теория объ-
ективной истины .
.. позволяет нам высказывать утверждения, подобные
следующему: некоторая теория может быть истинной, даже если никто не
верит в нее...» (Указ. соч. С. 376). Справедливости ради стоит отметить,
что, признавая правомерность использования понятия истины, К. Поппер и
в поздних своих сочинениях продолжает оставаться фал
либилистом. Ха-
рактерно в этом плане его утверждение: «Даже тогда, когда мы наталкива-
емся на истинную теорию, мы, как правило, можем только догадываться об
этом, и для нас может оказаться невозможным узнать, что это и есть ис-
тинная теория» (там же).

260


Любопытные воззрения на истину развивают конвенционалисты
(от латинского слова - соглашение). Они утверждают конвенциональный
характер
, по сути, всех положений науки, конвенциональный характер
всех научных истин. Одним из самых известных и авторитетных предста
-
вителей конвенционализма был французский математик и физик
Анри
Пуанкаре.
Еще в начале XX века он обсуждал вопрос о том, какая геомет-
рия (евклидова или какая-либо из множества неевклидовых) характеризует
реальное пространство. Иными словами, он обсуждал вопрос, какая из
геометрий является истинной. При этом он пришел к парадоксальному вы-
воду: «Никакая геометрия не является более истинной, чем другая; та или
иная геометрия может быть только более удобной» (О науке. М., 1983. С.
43). К аналогичному выводу Пуанкаре пришел, обсуждая достоинства и
недостатки механики Ньютона, сравнительно с достоинствами и недостат-
ками механики Эйнштейна. Мы можем, утверждал он, сохранить принци-
пы ньютоновской механики, поскольку опыт показал нам, что они удобны.

Еще более радикальный вариант конвенционализма развивал польский
философ
К. Айдукевич (1890-1963). Он утверждал, по сути, полную зави-.
симость картины мира, рисуемой наукой, от выбранного исследователями
(
понятийного аппарата науки. (См. об этом его статью «Картина мира и по
-,
нятийный аппарат», опубликованную в книге «Философия науки». Вып. 2
.,
М., 1996. С. 2
31-254)

Таким образом, согласно конвенционализму, в основе научного знанияг
лежат конвенции (соглашения) между учеными, заключаемые ими по со
--
ображениям удобства, простоты, привычности и т.п.

История науки показывает, что конвенции (соглашения) действи--
тельно играют большую роль в научном познании. Научное сообщество
)
использует соглашения для выработки определений научных понятий
щ
терминов, при осуществлении выбора системы единиц измерения физиче--
ских и других величин, при подборе символики, применяемой при изложе
--
нии той или иной теории, при разрешении многих других теоретических
практических проблем науки. Тем не менее, существуют достаточно жес
т-
кие, диктуемые конкретным научным и социокультурным контекстом
^
границы, в пределах которых только и достижимы работающие, жизнеспо
с-
обные научные соглашения. Эти границы определяются, в первую оче>
редь, характеристиками самого объекта познания. Так, например, мы мо
>-
жем договариваться между собой, в каких единицах измерять массу эле
к-
трона (в граммах, килограммах, фунтах и т.п.). Однако масса электрона
н<е
изменится от того, в каких единицах мы будем ее измерять. Кроме того
>5
эти пределы (пределы свободы научных конвенций) диктуются также
тем!и
характеристиками, которые перечисляют сами конвенционалисты: просто
>-
та, удобство, привычность. Действительно, почему, например, нам удобн
о
пользоваться для описания пространственных характеристик макромир
у
то есть мира привычных нам масштабов, евклидовой геометрией? - Ви
дщ-

261


мо, не в последнюю очередь потому, что эта геометрия достаточно адек-
ватно их - пространственные характеристики этого мира - описывает.

Отметим также, что в последние десятилетия в философии науки
значительно возрос интерес к тем сторонам науки, которые являются след
-
ствием, результатом научных соглашений, укрепилось понимание высокой
значимости научных соглашений в жизни научного сообщества. Упомянем
в этой связ
и понятие научного консенсуса. Это понятие интенсивно при-
меняется в современной философии науки. В частности оно необходимо
для описания значимости для реального процесса научного познания не
только отношений «субъект научного познания - объект (предмет) научно-
го познания», но и взаимоотношений разных субъектов научного позна-
ния, для описания значимости научных коммуникаций. Это понятие необ-
ходимо для понимания многих важных для науки процессов: придания не-
которой научной гипотезе статуса научной теории, принятия некоторых
эмпирических данных в качестве достоверных, осуществлении выбора из
нескольких конкурирующих теорий наиболее
истинной, принятия решения
о финансировании того или иного научного проекта и т.п. Разумеется, вся-
кий научный консенсус имеет социокультурно обусловленный и историче-
ски преходящий характер. Но само присутствие консенсуса в науке совер-
шенно неизбежно. Значимость и неизбежность присутствия консенсуса в
науке объясняется, в частности, всегда имеющей место недоопределенно-
стью научных понятий, проблем и высказываний. Преодоление этой недо-
определенности и достигается путем научного консенсуса, путем принятия
индивидуального или группового решения, имеющего когнитивно-волевой
характер.

Весьма критично относится к понятию истины и к возможности ее
достижения также П. Фейерабенд. Мы уже отмечали (см. об этом в первой
главе настоящей книги), что он развивал подход, который можно охарак-
теризовать как эпистемологический анархизм. Одним из принципов этого
подхода является
принцип пролиферации (размножения) теорий. Этот
принцип, указывает Фейерабенд, «призывает создавать и разрабатывать
теории, несовместимые с принятыми точками зрения, даже если последни
е
являются в высокой степени подтвержденными и общепризнанными» (От-
вет на критику
// Структура и развитие науки. М., 1978. С. 420). Новые
теории должны соперничать со старыми и, в свою очередь, они будут тес-
ниться еще более
новыми теориями. Причем, по Фейерабенду, больший
или меньший авторитет теорий зависит не только (а, может быть, не столь-
ко) от их внутреннего совершенства и степени их эмпирической подтвер-
ждаемо
е™, но и от пропагандистской деятельности создателей и сторон-
ников соответствующих теорий. В итоге
он приходит к выводу, что позна-
ние (научное познание в том числе) не является процессом, приближаю-
щим нас к некоторому идеалу, к истине. «Познание, - пишет П. Фейера-
бенд, - оказывается в этом случае океаном постоянно увеличивающихся

262


альтернатив, каждая из которых принуждает другие уточнять свои точки
зрения, и все они вместе вносят свой вклад — благодаря процессу конку-
ренции - в развитие мощи нашего мышления» (Указ. соч.
С. 421).

  1.  Достижима ли истина?

О многочисленных трудностях достижения истины или даже о не-
достижимости ее говорили на протяжении всей истории философии. Ар-
гументы скептиков, релятивистов и агностиков хорошо известны. Они (эти
аргументы) достаточно серьезны и заслуживают серьезного обсуждения.
Среди них - указание на бесконечность, неисчерпаемость универсума, с
одной стороны, и конечность опыта человека и человечества на любой
стадии его развития, с другой. Среди них - подчеркивание исторической
изменчивости и социокультурной обусловленности знаний, которыми рас-
полагает человек. Среди них - констатация того факта, что познание и
знани
е всегда субъектно, субъективно нагружено, то есть неизбежно несет
на себе печать персональных и социокультурных особенностей субъекта
познания. Если говорить именно о философском познании, то о недости-
жимости истины в ней говорят, как кажется, непрерывные дискуссии меж-
ду представителями разных философских школ и направлени
й и непре-
кращающаяся на протяжении всей истории философии своеобразна
я «про-
лиферация» философских концепций. Великий философ XX столетия
Мартин Хайдеггер пишет в связи с этим: «Не видим ли мы
... во всей ис-
тории философии, что касается ее усилий добиться абсолютной истины и
достоверности, постоянно одну катастрофу за другой? Мыслителям вроде
Аристотеля, Декарта, Лейбница и Гегеля приходится мириться с тем, что
их опровергает какой-нибудь докторант» (См
.: Время и бытие, М., 1993. С.
339). Поэтому многие современные философы считают, что философия
должна отказаться от претензий на достижение истины и быть всего лишь
мировоззренческой проповедью.

Думается, все же, что такая позиция является излишне категоричной,
односторонней, прямолинейной. Фундаментом ее является недопустимое
отождествление
истины с абсолютной истиной, понимаемой в контексте
гносеологии как полное, исчерпывающее и окончательное знание о мире и
человеке. Недостижимость такой - абсолютной - истины представляется
несомненной в свете признания бесконечности, неисчерпаемости универ-
сума. Абсолютная истина - это представитель того ряда, в который входят
также другие абсолюты: абсолютная свобода, абсолютное добро, абсолют-
ная справедливость, абсолютный смысл
... На достижение этих абсолютов
можно надеяться, по сути, только в рамках религиозного (или квазирели-
гиозного) мировоззрения. Достижение их человеком означало бы, что о
н
перестал быть человеком и стал Богом. Если же не отождествлять истину с

263


абсолютной истиной и считать, что истина всегда соразмерна с еловеко
что она является атрибутом именно человека, то притязания че
ловека (че*
ловечества) на достижение истины, на обладание ей вполне п
равомерны*
Тогда вполне правомерно говорить, что человек может не тол
ьжо искать
находить и творить истины, но и том, что человек обладает ист
инами. Это
утверждение справедливо,
хотя бы потому, что человек живет, действует
добивается практических успехов и, тем более, потому, что удается
(впрочем, далеко не всегда и не во всех отношениях) осуществл
ять себя в
качестве человека. Стремясь быть человеком, человек обретае
лг истину.
Человек - творец, носитель и
критерий истины.

Возвращаясь к гносеологии, следует подчеркнуть: разумеется, исти-
ны, которыми обладает человек (человечество), должны быть охарактери-
зованы как исторически и социокультурно обусловленные и ограничен-
ные, как относительные, частичные и даже субъективные. На первый
взгляд, эти характеристики - историческая и социокультурная обуслов-
ленность, ограниченность, относительность, частичность, субъективность
- не могут быть свойственны истинному знанию. Разве независ
имость от
субъекта, объективность н
е является сущностным признаком истины? Раз-
ве истина не является в равной степени истиной для человека, ангела, Бо-
га? - Не будем спешить с выводами. Рассмотрим, совместима ли субъек-
тивность знания с его объективностью.

Прежде всего, отметим, что этот вопрос уже затрагивался нами вы-
ше. Здесь добавим к сказанному выше только несколько пояснений. Во-
первых, субъект познания является многоуровневым и многообразно уко-
рененным в универсуме. Так, например, в философии, в гносеолог
ии в ча-
стности, издавна говорят о субъекте эмпирическом и субъекте трансцен-
дентальном. Понятно, что эмпирический субъект гораздо в большей степе-
ни, чем трансцендентальный, отягощен собственно субъективными, инди-
видуальными характеристиками (к ни
м следует отнести особенности фи-
зиологии и психологии данного эмпирического субъекта, своеобразие его
интересов, специфику его образования и воспитания и т.д.). Трансценден-
тальный субъект представляет собой некий инвариант, присутствующий в
каждом эмпирическом субъекте. Применительно к гносеологии, трансцен-
дентальный субъект есть синтез основных познавательных способностей
человека: чувственности, рассудка, разума, воображения, памяти и т.п.
Иными словами, трансцендентальный гносеологический субъект освобож-
ден от многих характеристик эмпирического гносеологического субъекта,
характеристик, искажающих, деформирующих процесс
и результат позна-
ния. Поэтому, очевидно, результат познания, осуществленного трансцен-
дентальным субъектом, будет в гораздо большей мере объективен, чем ре-
зультат познания, осуществленного эмпирическим субъектом. Поскольку
же, трансцендентальный субъект присутствует в каждом эмпирическом
субъекте познания, в каждом человеке, постольку каждый человек, по

264


крайней мере, потенциально, может достичь знания высокой степени объ-
ективности. Разумеется, трансцендентальный субъект остается субъектом.
Но,
видимо, эта та субъективность, которая атрибутивно присуща челове-
ку. Такую субъективность человек может преодолеть, только перестав
быть человеком. Подобную возможность м
ы здесь не рассматриваем.

Обоснование совместимости характеристик субъективности и объек-
тивности истинного знания можно продолжить, имея в
виду уже упомяну-
тую многообразную укорененность человека в бытии универсума. Мы уже
писали (см. об этом в первой главе) о том, что обосновать познаваемость
универсума и, соответственно, правомерность притязаний человека на дос-
тижение истинного знания можно только рассматривая познание и знание
как онтологические феномены. Там же было сказано, что знание есть осо-
бая форма самораскрытия универсума, осуществляющаяся через познава-
тельную способность человека. Иначе говоря, в определенном смысле по-
знание универсума человеком есть осуществление самопознания универ-
сума. Познание универсума человеком, таким образом, является онтологи-
ческим, объективным процессом. Этот процесс имеет глубочайшие (доче-
ловеческие, в том числе) истоки и вплетен во множество других (индиви-
дуальных и социальных) процессов, которые осуществляет человек.

Здесь обязательно следует упомянуть одно из активно развивающих-
ся в последние десятилетия направлений гносеологии -
эволюционную
эпистемологию,
весомо заявляющую о себе также в философии науки. В
ключе этой эпистемологии работали поздний
К.Р. Поппер, К. Лоренц, Ж.
Пиаже.
Суть названной эпистемологии хорошо раскрыта в книге Кая Хах-
лвега и К. Хукера. Эти авторы утверждают: «Развитие знания представляет
собой непосредственное продолжение эволюционного развития, и динами-
ки этих двух процессов идентичны» (Эволюционная эпистемология и фи-
лософия науки
// Современная философия науки: знание, рациональность,
ценности в трудах мыслителей Запада: Учебная хрестоматия. М., 1996. С.
158). «Мы полагаем, - продолжают они, - что те структуры и процессы,
которые мы желаем раскрыть, объясняют всю эволюцию жизни на планете
- от формирования клеток (и, вероятно, от химической эволюции, предше-
ствующей этому) до формирования культур» (там же). Иными словами, с
точки зрения сторонников эволюционной эпистемологии, эволюция чело-
веческого познания, в частности эволюция научного познания, представля-
ет собой часть и этап единого эволюционного процесса, включающего в
себя как биологическую эволюцию, так и культурную эволюцию человека.

Мы рассматриваем эволюционную эпистемологию в качестве важ-
ной составляющей онтологического обоснования познания и знания. Стоит
подчеркнуть, что идейная основа эволюционной эпистемологии может
быть распространена и на более широкий, чем биологическая и культурная
эволюция, круг процессов. Речь идет в данном случае о добиологической
эволюции, о процесса
х самоорганизации, подготовивших становление

265


биологических систем. Речь идет соответственно об интенсивно разви-
вающихс
я ныне исследованиях процессов самоорганизации, речь идет о
синергетике. Если иметь в виду такую - широкую - версию
эволюционной
эпистемологии, то можно сказать, что
эволюция человеческого познания
представляет собой часть и этап единого процесса эволюции Вселен
-
ной, в которой мы живем и познаем.
Разумеется, эволюционной эписте-
мологии еще многое предстоит сделать для демонстрации единства разви-
тия человеческого познания и различных этапов, уровней и форм эволю-
ции Вселенной. Ей необходимо освобождаться от попыток сведения про-
цесса человеческого познания к тем или иным формам биологической ак-
тивности, от прямолинейных переносов категорий и принципов синергети-
ки на сферу гносеологии. Мы отнюдь не склонны абсолютизировать ее
нынешние объяснительные и эвристические
возможности. Но, во-первых,
мы не склонны так же и занижать их: то, что уже достигнуто эволюцион-
ной эпистемологией, внушает определенный оптимизм. Во-вторых, как
уже отмечено, этот вариант эпистемологии ценен своей стратегией онтоло-
гического обоснования познаваемости мира, правомерности притязаний
человека на достижение истинного знания.

Для раскрытия сущности истины и для обоснования возможности
достижения человеком истинного знания необходимо, на наш взгляд, ис-
пользование категории меры.

Хорошо известно, что в истории философии (в системе Гегеля, на-
пример) категори
я меры теснейшим образом связывалась с категориями
качества
и количества. Мера, следовательно, фиксирует единство, взаимо-
зависимость качественных и количественных характеристик интересую-
щего нас предмета. Можно сказать, что она есть выражение сущности, оп-
ределенности этого предмета. Другими словами, для того чтобы поистине
познать предмет, нам необходимо постигнуть собственную меру
этого
предмета. Необходимо, как указывал в свое время К. Маркс, подходить к
каждому предмету в соответствии с его собственной мерой. Можно сказать
также, что истинным будет тот подход (теоретический или практический)
человека к объекту (предмету), который основан на учете как меры чело-
веческой (меры субъекта), так и меры этого объекта.

Очень важно при этом не приписывать, не навязывать изучаемому
предмету меры, свойственной данному субъекту познавательной деятель-
ности. Опасность такого приписывания и навязывания вполне реальна.
Уже Протагор, как мы помним, утверждал антропоцентрический взгляд на
процесс познания. «Мера всех вещей человек
- гордо провозглашал он.
Мак
с Штирнер в своей нашумевшей книге «Единственный и его собствен-
ность» пошел еще дальше. «Не человек, а я есть мера всех вещей», - писал
немецки
й философ, развивая сугубо субъективистскую, откровенно эго-
центрическую позицию. К чему привело человечество движение по антро-
поцентрическому пути, мы знаем. Попытки насильственного навязывания

266


субъективистски искаженной человеческой меры земной природе - не это
ЛИ главная причина нынешнего глубочайшего экологического кризиса.
Кстати, в рассматриваемо
м плане не является более предпочтительным
подход, который можно было бы связать с именем Платона. Согласно это-
му подходу, «Бог есть мера всех вещей». Действительно, как показано Л.
Фейербахом,
3. Фрейдом и многими другими мыслителями, теоцентризм -
это своего рода скрытый антропоцентризм.

В любом случае подходы Протагора (Штирнера) и Платона могут
быть охарактеризованы как разновидности монистическо
й точки зрения,
утверждающей наличие некоторой единой, универсальной (человеческой у
Протагора или божеской у Платона) «для всех вещей» меры. Такая точка
зрения, как уже сказано, ведет к «навязыванию» некоторой частной меры
всему универсуму. Она пытается представить частное (или особенное) в
качестве всеобщего. Именно она служит основанием отождествления ис-
тины с абсолютной истиной. Именно она служит основанием узко прагма-
тического, «хозяйского» отношения человека к природе. Монистическая (в
указанном смысле) точка зрения не соответствует ни требованиям совре-
менного познания, ни требованиям современной практики. На смену ей,
очевидно, должна придти плюралистическая точка зрения, основывающая-
с
я на признании многомерности (чтобы не сказать «бесконечномерности»)
любого фрагмента действительности. Такой
- плюралистический - подход
подчеркивает многоуровневость и многоформенность (многомерность,
бесконечномерность) каждого объекта, а также многоуровневость и мно-
гоформенность (многомерность, бесконечномерность) человека. Призна-
ние многомерности (и, тем более, - бесконечномерности) универсума ве-
дет к признанию относительности, ограниченности и изменчивости всех
человеческих истин. Можно сказать, что в рамках плюралистического
подхода истина предстает как принципиально не завершаемый процесс
гармонизации многообразия мер, свойственных человеку, и многообразия
мер, свойственных универсуму. Такая гармонизация, разумеется, может
осуществляться только на основе синтеза самых различных — научных и
вненаучных - видов когнитивных практик.

  1.  Ценностные ориентации науки:
    от когнитивизма и утилитаризма к гуманизму

Наука в своем развитии прошла ряд существенно различных этапов,
стадий (о некоторых из них см. в разделе
3). Эти этапы можно вычленять,
принимая во внимание различные основания. В частности, они характери-
зуются преобладающими ценностными ориентациями. В данном разделе
раскрываются доминирующие ценностные ориентации таких хорошо из-
вестных этапов в развитии науки, как классическая наука, неклассическая
наука, постнеклассическая наука.

267


Значимость рассмотрения ценностных ориентаций науки на па
ных этапах ее развития определяется в частности все возрастающей о
па
ностью развития науки в направлении, диктуемом преобладающими в
не"
ныне ценностными ориентациями. Актуальность указанной проблематики
определяется также широко распространившимися в наше время антисци
ентистскими настроениями.
Все более настоятельной становится необ
ходимость смены ценностных ориентаций науки, необходимость вы
-
работки нового «образа науки»: науки соразмерной с человеком, нау-
ки, регулируемой в своем развитии высшими гуманистическими цен-
ностями.

  1.  Когнитивизм классической науки

Итак, классическая наука по своим ценностным ориентациям (це-
лям) может быть, на на
ш взгляд, охарактеризована с помощью понятия
«когнитивизм». Такая ее характеристика справедлива, поскольку она бы-
ла сориентирована преимущественно на получение знаний о мире, по-
скольку она, в первую очередь, стремилась достичь истины
. Для достиже-
ния объективно-истинных знаний, очевидно, необходимо было сосредото-
чить все внимание исследователя на объекте познания, необходимо было
элиминировать из процесса познания и его результата все субъективные
моменты (отсюда созерцательность соответствующей гносеологии). Х
отя и
здесь внимание исследователе
й привлекает проблема истинного метода
научного познания (Ф. Бэкон, Р. Декарт). Но, по их убеждению, метод,
чтобы быть истинным, должен определяться объектом познания, должен
соответствовать этому объекту. Можно сказать, что классическая наука
была объектоцентричной по своей сути. Так, например, в классической
науке метод познания только применяется субъектом (только в этом его
объективность), но он не определяется субъектом, он определяется объек-
том. Тем более, сказанное относится к результату научного познания: к на-
лшому знанию. Оно, с точки зрения классической науки, определяется
>бъектом познания, если речь идет об истинном знании (а другое знание
шассическую науку не интересует), то оно должно быть объективным, оно
щлжно быть адекватным объекту познания. В научном знании не должно
>ыть ничего субъективного. Оно центрировано на объекте: его содержание
бъективно. Субъективным в научном знании может быть только форма:
зык, с помощь которого это знание выражено, символика, которая ис-
юльзуется для написания формул и т.п.

Здесь к месту будет вспомнить, что в античности наука и философия
вовсе были далеки от утилитарного применения, даже сознательно дис-
анцировались от такого применения.

Почему в классической науке сложились именно такие ценностные
риентации? - Это сложный и многоаспектный вопрос. Видимо, сущест-

268


енную роль в формировании таких ценностных ориентаций сыграла уже
упомянутая созерцательность античной науки, явившейся одним из основ-
дьтх источников науки классической. Другим основанием когнитивизма
клас
сической науки является преимущественно гносеологическая направ-
ленность тогдашней философии (философии Нового времени). Вспомним
в связи с этим декартовского субъекта: даже в своем бытии этот субъект
убеждается через мышление, через познание («Мыслю, следовательно, су-
ществую», - говорит французский философ). Отметим также, что класси-
ческая наука строится как наука в некотором смысле вечная, аисторичная.
Она сконцентрирована, как уже говорилось, на объекте познания. Она аб-
страгируется от субъекта познания, от человека, от социокультурного кон-
текста.

Почему классическая наука стремится абстрагироваться от социо-
культурного контекста? - Разумеется, причин этому множество. Но, види-
мо, одна из самых существенных причин заключается в слабости, в нераз-
витости тогдашней науки. Она была слаба, в частности, по отношению к
религии. И ей (науке) просто необходимо было абстрагироваться от социо-
культурных детерминаций, от детерминирующего воздействия религии,
иначе она не стала бы самою собой, не обрела бы собственной логики,
своих собственных внутренних детерминантов (норм и идеалов). Слабость,
неразвитость тогдашней науки заключалась также в том, что в то время не
были сформированы средства экспликации субъектного вклада в процесс и
результат научного познания.

По мере обретения наукой силы и автономности она (наука) могла
позволить себе рассмотрение и учет социокультурного контекста. В ходе
этого же процесса формируются средства экспликации субъектного вклада
в результаты познавательного процесса. Здесь может быть полезно
й био-
логическая метафора. А именно: в ходе развития наука заполняет свою
«экологическую нишу», и на границах этой ниши она сталкивается с дру-
гими секторами культуры, вступает в интенсивные взаимодействия с ними.
До этого она (наука) могла в своем развитии отвлекаться от социокультур-
ных детерминаций, могла чувствовать себя свободной, автономной, могла
расти, по сути, бесконтрольно.

Видимо, существенное значение для формирования ценностной ори-
ентации классической науки имело то обстоятельство, что тогдашнее ми-
ровоззрение (теистическое, пантеистическое, деистическое) воспринимало
мир (природу, Вселенную) как творение божие, как мир божий. Этот мир
сотворен наилучшим образом (вспомним, например, Лейбница), он завер-
шен (совершенство-завершенность). И дело науки заключается,
с точки
зрения тогдашних ее деятелей, в почтительном, благоговейном познании
его (этого мира), в прочтении «книги природы». Наука здесь выступает в
частности как способ приобщения к истине, к премудрости божией. Мож-
но также сказать, что научно-исследовательская деятельность тогда была в

269


священнодействием. Если религия (христианство) в п
знании Бога и мира как его творения опиралась на Библию, то наука
звана была читать великую «книгу природы», восхищаясь величием и со
'
вершенством божественного творения.

Разумеется, в действительности классическая наука не могла не «за-
девать» интересы других секторов культуры. В частности, она, чаще всего
против своей собственной воли, не могла не «задевать» интересы религии
Дело в том, что некоторые достижения классической науки были мировоз-
зренчески «нагружены». Эта мировоззренческая «нагруженность» некото-
рых достижений науки и приводила к столкновениям с религиозным миро-
воззрением (открытия Коперника,
Галилея и т.д.). Мировоззренческая «на-
груженность» указанных открытий (имеются в виду научные знания, сви-
детельствующие в пользу гелиоцентрической системы мира) проявлялась,
в первую очередь, в том, что эти знания имели непосредственное отноше-
ние к мировоззренчески важному вопросу о месте человека в мире. Таким
образом, получилось, что наука, занимаясь своим делом, изучая мир, читая
книгу природы, пришла к результатам, которые требовали внесения кор-
рективов в сложившуюся на основе религиозного (христианского) миро-
воззрения картину мира.

  1.  Утилитаризм неклассической науки

Наука двадцатого столетия (неклассическая наука) по своим
ценностным ориентациям (целям) может быть охарактеризована с помо-
щью понятия
«утилитаризм» (от латинского слова иШйаэ - польза).

Такая характеристика неклассической науки справедлива, поскольку
она сориентирована преимущественно на обслуживание социума, на при-
несение пользы обществу и человеку. Такая наука нацелена в первую оче-
редь на усовершенствование техники и технологий,
экономики, политики,
быта, развлечений, экологии и т.д., на эффективное решение различного
рода преимущественно прикладных, практических проблем. Она сориен-
тирована на получение знания, с помощью которого человек может преоб-
разовывать мир для достижения своих целей, для удовлетворения
своих
потребностей. Она сориентирована, таким образом, и на объект, и на субъ-
екта. Причем объект все более интересует науку не как объект познания, а
как объект актуального или потенциального использования субъектом (ин-
дивидом, социальной группой, обществом).

Показательным в этом плане является то, что в это время интенсивно
развиваются философские направления, отводящие центральную роль ка-
тегории практики: марксизм, прагматизм. На этой стадии становится оче-
видным историзм науки. Становится очевидной также «вписанность» нау-
ки в соответствующий социокультурный контекст. На этой стадии разви-

270


тйя науки выясняется, что субъекта познания, его «возмущающее» воздей-
ствие на процесс и результат познания элиминировать невозможно.

Здесь стоит подчеркнуть, что у некоторых творцов классической
науки присутствовало осознание значимости роли субъекта познания. По-
казателен в этом смысле подход Р. Декарта. Действительно, в своих поис-
ках несомненно существующего Декарт приходит к мыслящему субъекту.
Можно сомневаться во всем (в частности в существовании внешнего ми-
ра), но нельзя сомневаться, убежден он, в бытии мыслящего субъекта. Акт
нашего мышления убеждает нас в нашем бытии. Как видим, Декарт в не-
котором смысле центрирует именно субъекта. Правда, как уже было сказа-
но, у Декарта имеется в виду особый субъект: субъект чисто гносеологиче-
ский, субъект, вырванный из социокультурного контекста. Этот субъект,
по сути, тождествен акту мышления. И этот - длящийся - акт мышления, с
одной стороны, несомненно, свидетельствует о действительности (бытии)
мышления (акт мышления само
 достоверен). С другой стороны, в мышле-
нии открывается действительность. Разумеется, возникает вопрос о каче-
стве этой открытости, об адекватности представленности действительно-
сти в мышлении. По Декарту, это качество, эта адекватность имеют своим
основанием правдивость Бога. Бог, считает Декарт, никогда не лжет. Бог
создал человека таким, чтобы в его мышлении адекватно открывалась дей-
ствительность. Бог создал мир таким, чтобы он адекватно открывался в
мышлении человека. Таким образом, у Декарта субъект познания (созна-
ние, мышление, разум) - это то место, где адекватно открывается действи-
тельность, где дана действительность. Так что в таком субъекте, по сути,
нет ничего субъективного. Такой субъект - полностью в духе классической
науки - лишь средство, лишь способ данности действительности (объекта
познания).

Конструктивизм, как стратегия познавательного процесса, отчет-
ливо заявивший о себе в философии, начиная с И. Канта, проникает в нау-
ку. Совершенно явно это прослеживается в квантовой теории. Становится
очевидным, что методы научного познания создаются субъектом познания,
что теоретические объекты в науке -
это конструкты и т.п.

Кстати, истоки активизма, конструктивизма (как стратегии позна-
ния) также можно усмотреть в библейской традиции. Действительно, в
Библии провозглашается особое, верховное положение человека, призван-
ного Богом к «соработничеству, к сотворчеству». В Библии, наряду с под-
черкиванием того обстоятельства, что мир сотворе
н Богом (и, следова-
тельно, совершенен в известном смысле этого слова), указывается на ни-
чтожество мира, на его бренность и несовершенство. Значит, человек, це-
лью которого является обожение, должен стремиться преобразовать, усо-
вершенствовать этот мир.

Следует подчеркнуть, что неразумно было бы выступать с категори-
ческим отрицанием утилитаристской ориентации науки. Позиция «чистой

271


науки», позиция «науки для науки» представляется наивной и бесперспек-
тивной. Наука не должна быть только удовлетворением любознательности
ученых. Утилитаристская ориентация вполне правомерна и обязательно
должна быть свойственна науке. Применительно к прикладной науке такая
ориентация атрибутивна. То есть, прикладная наука по природе своей яв-
ляется утилитарной, прагматичной. Однако утилитаризм не должен быть
верховной ориентацией науки. С нашей точки зрения, утилитаризм «бли-
зорук». Утилитаризм как преобладающая ценностная ориентация науки
сложился в лоне рыночного общества и более всего адекватен такому об-
ществу. Он не видит главного, он не способен выстроить глобальной ие-
рархи
и ценностей, целей, потребностей. Утилитаризм (как преобладающая
ориентация развития науки) совместим, по сути, с любой идеологией, в
том числе, с самой бесчеловечной. Утилитаристская ориентаци
я превра-
щает науку в средство, в орудие, в инструмент. Такая ориентация практи-
чески снимает с науки (и ученых) ответственность за последствия развития
науки, за те или иные применения научных открытий. Утилитаристская
ориентация нацеливает науку только на поиск ответов на вопросы, в кото-
рых главную роль играет слово «как» (вопросы типа: как решить ту или
иную задачу, как достичь той или иной цели). Если классическая наука на-
целена на «открытие» (новых объектов, свойств, закономерностей), то не-
классическая наука все более нацеливается на «изобретение» некоего на-
учного продукта. Причем, чем дальше, тем труднее отличить этот научный
продукт от промышленного изобретения и конструкторских разработок.
Другими словами: если классическая наука стремилась открыть новые
факты, то неклассическая наука нацелена на конструирование, «изобрете-
ние» новых фактов, на изготовление артефактов.

Вместе с этим происходит взаимопроникновение и срастание науч-
но-исследовательских лабораторий с промышленными компаниями, в ча-
стности, срастание генетических лабораторий с биотехнологическими
компаниями. В результате научный продукт все более явно приобретает
форму товара. Если творцы классической науки занимались исследова-
тельской деятельностью, по сути, не интересуясь возможными приложе-
ниями их открытий и, тем более, коммерческими вопросами, связанными с
применением их научных достижений, то в неклассической науке, по сути,
каждый научный результат детально оценивается специалистами по патен-
тованию. Эти специалисты преобразуют научное знание в некоторое изо-
бретение, в некоторое изделие, они преобразуют научное знание в товар.
Научная деятельность, таким образом, все в большей степени регулируется
рынком. Можно сказать также, что наука все более становится непосредст-
венной производительной силой, что прогнозировал К. Маркс еще в сере-
дине девятнадцатого века.

Такая - утилитаристская — ориентация, по сути, закрывает для науки
сферу вопросов, в которых ключевую роль играют слова «почему» и «для

272


чего». Утилитаристская ориентация «вырывает» науку из системы ориен-
таций «большого масштаба», она изолирует науку от системы ориентаций,
задаваемой высшими человеческими ценностями.

5.3.3. Необходимость гуманизации науки

Наука, соответствующая вызовам современности (постнеклассиче-
ская наука),
должна, на наш взгляд, существенно изменить свои ценност-
ные ориентации. Она должна «вписаться» в полицентрическую культуру,
она должна руководствоваться высшими человеческими ценностями, она
должна стать гуманной наукой, она должна способствовать становлению и
развитию поистине человеческого в человеке. На этой стадии развития
науки, как мы уже подчеркивали (см. раздел 3.5.2), стремительно нарастает
роль социокультурного контекста науки. Принципиальная роль этого кон-
текста осознается как философами, так и самими научными работниками.
В свою очередь, общество становится все более заинтересованным в регу-
лировании развития науки и неразрывно связанных с ней техники и техно-
логии.

На этой стадии, несмотря на то, что инструменталистская трактовка
науки (согласно этой трактовке, наука - это инструмент познания и преоб-
разования действительности, наука не интересуется целями, для достиже-
ни
я которых она применяется) продолжает оставаться авторитетной, все
более актуализируется вопрос о целевой детерминации развития науки.
Сама практика применения достижений науки убедительно демонстриру-
ет, что эти достижения дают человеку колоссальную
мощь, что примене-
ние их должно соответствовать гуманистическим ориентациям общества.
Эта же практика высвечивает взаимосвязь ценностей, целей, с одной сто-
роны,
и средств, - с другой.

Только поверхностному взгляду представляется, что ценности и цели
образуют самодовлеющее царство, не зависящее от средств. В действи-
тельности имеет место взаимная детерминация целей и средств: люди не
только подбирают средства, позволяющие им достигать тех или иных це-
лей, но и ставят перед собой цели, исходя из имеющихся средств. Таким
образом, обычное рассуждение, согласно которому наука ограничена сфе-
рой средств (то есть предоставляет человеку и обществу знания,
опытно-
конструкторские разработки и т.п.) и непричастна к целям, которые ставят
перед собой
индивиды, социальные группы, общество в целом, является
некорректным.

Современная наука, являясь источником принципиально новых
и все более мощных средств, активно вторгается в сферу целе
полага-
ния.
Это обстоятельство делает еще более очевидной наивность позиции,
согласно которой наука является ценностно и этически нейтральной, дела-
ет еще более насущным требование социальной (в частности этической)

273


ответственности ученых, делает еще более неотложной разработку систе
мы правового и этического регулирования научной деятельности.

Актуализация вопросов о социальной (этической) ответственности
научного сообщества, о необходимости правового и этического регулиро
вания научной деятельности ставит целый ряд проблем и перед философи-
ей науки. Одна из этих проблем состоит в том, что внешнее по отношению
к науке (правовое, нравственное и т.д.) регулирование науки может при-
вести к потере наукой ее автономности, самостоятельности, академической
свободы, свободы научных исследований. Не будут ли при этом утеряна
природа науки, ее атрибутивные черты? - Полагаем, что не будут. Дело в
том, что наука никогда и не была полностью свободна от социокультурных
детерминаций, от ценностных ориентаций. Просто они (эти социокультур-
ные детерминации и ценностные ориентации) многоразличны и далеко не
всегда осознаются в том числе и самим научным сообществом, далеко не
всегда находятся на уровне гуманистических требований.

Несколько конкретизировать сказанное о необходимости гуманисти-
ческой ориентации науки, можно обратившись к категории нравственно
-
правового разума. Мы давно уже отстаиваем идею, согласно которой бу-
дущее общества связано с тем, что на смену ныне преобладающим соци-
альным регуляторам (традициям, насилию и рынку) придет нравственно
-
правовой разум
1. Применительно к обсуждаемой проблеме эта идея может
быть сформулирована следующим образом: современная наука должна ре-
гулироваться в своем развитии и применении нравственн
о-правовым разу-
мом. Иначе говоря, наука должна регулироваться соответствующими пра-
вовыми и нравственными нормами.

Это означает, в частности, что в наши дни наука должна освобож-
даться от комплекса самодостаточности, от кастовой замкнутости и пре-
тензий на полную автономию. Она должна признать и осмыслить свою по-
груженность в социокультурный контекст. Разумеется, при этом наука не
должна «потерять свое лицо», не должна превратиться в нечто вторичное и
служебное по отношению к другим секторам и сферам социальной жизни.

Здесь, может быть, полезно ввести различение: «контекст откры-
тия» и «контекст применения». Это различение поможет провести
контуры того, в чем (где) наука, по сути, автономна, и того, в чем (где)
наука должна вписаться в систему правовых, нравственных и других
социальных норм.
Конкретнее, мы полагаем, что наука, по сути, авто-
номна, если рассматривать ее в «контексте открытия». И, соответственно,
наука должна вписываться в систему правовых, нравственных и других
социальных норм, если рассматривать ее в «контексте применения
».

1 См. об этом наши предшествующие книги: Финогентов Время, бытие, человек. Уфа,
1992; Финогентов В
. И ропщет мыслящий тростник. Уфа, 2000; Финогентов В. Ре-
лигиозный ренессанс или философия гуманизма? Мировоззренческий выбор современ-
ной культуры. М., 2009; Финогентов В.Н. Введение в философию. Орел, 2010.

274


Итак, «контекст открытия» - это собственно научно-
исследовательская деятельность, т.е. деятельность
по получению нового
знания об изучаемом объекте (предмете). В этом контексте научный ра
-
ботник имеет дело непосредственно с объектом (предметом) познания,
со
средствами познания (экспериментальными установками, методами позна
-
ния, концептуальными разработками), а также со своими коллегами. Его
деятельность в данном контексте регулируется собственно научными нор-
мами и идеалами, а также нормами внутринаучной этики. В этом контексте
вненаучные факторы (вненаучные ценности и цели) действуют лишь опо-
средованно. В этом контексте, видимо, недопустимо прямое вмешательст-
во вненаучных детерминантов.

«Контекст применения», очевидно, - это сфера реального или потен-
циального использования результатов научно-исследовательской деятель-
ности. Причем здесь имеются в виду не только результаты естественных и
технических наук, но результаты и достижения всего спектра наук, вклю-
чая социогуманитарные науки. В «контексте применения» наука должна
регулироваться правовыми, нравственными и другими социальными нор-
мами.

Впрочем, по всей видимости, «контекст открытия» и «контекст при-
менения» — это не столько две области науки, не столько две фазы дея-
тельности, сколько две взаимопроникающих стороны, два неразрывно свя-
занных друг с другом аспекта деятельности научного сообщества.

Важно упомянуть здесь также феномен отчуждения. Применитель-
но к деятельности исследователей этот феномен состоит в том, что опуб-
ликованные (в том или ином виде) результаты их деятельности (сделанные
ими открытия, сформулированные ими законы, выдвинутые ими идеи и
т.п.) выходят из-под их власти и обретают самостоятельную жизнь. Ре-
зультаты научно-исследовательской деятельности могут быть превратно (с
точки зрения авторов) истолкованы, могут быть использованы совершенно
непредвиденным образо
м и т.д. Об этом феномене следует, на наш взгляд,
всегда помнить и каждому исследователю и научному сообществу в целом.
В полной мере феномен отчуждения непреодолим. Это - атрибут,
по сути,
любой деятельности человека. На каждом этапе общественного развития
могут быть преодолены лишь определенные формы отчуждения. В частно-
сти, наиболее грубые формы отчуждения в сфере науки могут быть пре-
одолены именно на пути усовершенствования правового и этического ре-
гулирования «контекста применения».

Вполне уместно упомянуть здесь также активно обсуждаемый в на-
ши дни в философии и этике науки
«принцип предосторожности». Суть
этого принципа состоит в том, что в ситуации, когда речь идет о возмож-
ном применении той или иной научной (технологической) разработки, то
безопасность его (этого применения) должен доказывать, прежде всего, тот
субъект, который предлагает это применение. Таким образом, «принцип

275


предосторожности» являете^ важной формой предваряющей оценки при-
менений достижений наук
0 и, соответственно, формой предупреждения
негативных последствий ис
пользования новых научных и технологических
разработок. Так, например, нынешние разработчики новейших битехноло-
гий и нанотехнологий непр
еменно должны как можно более полно оценить
возможные последствия пр
именения этих технологий в самых разных сфе-
рах жизни общества.

Размышляя о трансформации ценностных ориентаций современной
науки в направлении их гу
манизации и экологизации, обязательно следует
сказать о роли нового курса
для аспирантов «история и философия науки».
По нашему убеждению, этс>т курс может и должен стать одним из путей
формирования нового обра
за науки, «науки с человеческим лицом». Для
этого преподавателям указ
анной дисциплины следует показывать науку
молодым исследователям в качестве феномена культуры. Следует также
подчеркивать культуросоз
йдающую (образовательную, мировоззренче-
скую) функцию науки, акц
ентировать внимание аспирантов на проблема-
тике этики науки, на возрас
тающей социальной ответственности ученых.

В этом курсе, на наїїі взгляд, следует существенное место уделить
обоснованию современной науки, а не нагнетанию ее проблематизации,
чем грешат многие совреме
нные авторы. Впрочем, важен и характер обос-
нования науки. Вряд ли пер
спективен способ обоснования науки (мы име-
ем в виду сейчас обоснован
ие способности науки получать объективно ис-
тинное знание), отсылающий к неким платоновским (или теологическим)
структурам. Такой способ
обоснования науки предлагает, например, П.П.
Гайденко в книге «Научна
# рациональность и философский разум» (М.,
2
003). С одной стороны, она, в общем, справедливо подчеркивает, что нау-
ке самой по себе не выбрат
ься из тупика релятивизма, плюрализма, инст-
рументализма, утилитариз
м^ и т.д., в котором она в наши дни находится,
указывает на необходимость союза научной рациональности и философ-
ского разума. С другой ст
Рроны, с ее рецептом «оздоровления» науки
трудно согласиться.

В названной книге недостатки (пороки) современной науки объяс-
няются в частности ее отвле
чением от рациональности, целесообразности,
осмысленности природы. П.
ГЬ Гайденко призывает освободиться от «мыс-
ли, что смысл вносит в мир только человек (человеческое сообщество, че-
ловеческая культура
)...»1. Она убеждена в порочности подхода, исклю-
чающего из природы целес
ообразность, целевые причины. Она полагает,
что современной науке и фр
щософии необходимо обращение к идее един-
ства бытия и блага
2. Иначе говоря, П.П. Г айденко отстаивает позицию, со-
гласно которой мир устроен рационально и целесообразно, поэтому он

1 Гайденко П.П. Научная рациональность и философский разум. М., 2003, с. 17.

2 Там же, с. 517.

276


может оыть постигнут на основе научно1циональности ии философского
разума
, роме того, с ее точки зрения, бь МИра пронизавдю благом («бы-
тие есть лаго»), поэтому можно
и нуяГОВОрИТЬ  «о;онтологических
корнях как разума, так
и ценностей», и, цовательно, цешнности смыс-
лы) не есть только человеческое изобрет
у 3 соответствиши с таким под-
ходом, полным
объективного смысла и цостно «нагруженным» являет-
ся само
оытие природы (мира). Соответснн05 наука должжна радикально
изменить свое отношение
к изучаемому миру: к полномму Объективного
смысла
и ценностно «нагруженному» бцо природы недопустимо отно-
ситься как
к сырью, как к материалу.

Нам близок призыв П.П. Найденксрадщ^адьноц пеюрестройке цен-
ностных ориентаций науки. Но мы полаг
^ что ее «онтолшогическое обос-
нование» такой перестройки с
помощыцедположенИя о о целесообразно-
сти природы (мира), и наполненности
м] объективным сюмыслом являет-
ся не убедительным и в некотором см
ге излишним. ААналогично дело
обстоит с ее надеждой «на единство
6ыти блага». Дело в в том, что такое
обоснование имеет явные платонистски
етеистические исгстоки. При всем
уважении к этим великим духов
ным по(оениям Мы должжны напомнить,
что они имеют в своем составе неразре
[Мые трудности.^. Эти трудности
хорошо известны, и мы не будем и
х здереречИслять. Доостаточно указать
на дуализм, пронизывающий и
платонг и теизм, а таюкже на проблему
теодицеи, которую невозможно
рацис^ьно разрешишь, если принять
идею единства бытия и блага. Далее,
% говорить о ршациональности и
целесообразности в природе, то, во-пер
х? следует рассуждать конкрет-
нее и иметь в виду степени (ступени) раональности и це
лесообразности.
Во-вторых, в этом случае необходимо
1вНой форме пооставить вопрос о
носителях (субъектах) рациональности
(^сообразности)!) в природе.

На наш взгляд, наиболее адекватг^ в этом вопросее представляется
позиция, которую можно назвать
«ост<^жньш рационаализмом (телео-
логизмом
)». Суть этой тозиции: не де^ поспешных ии категорических
заявлений. Иначе говор
я, с одной сторЬ1? не следует г приписывать тем
или иным уровням, фраг
ментам yнивepqa известных че^ловеку (и свойст-
венных ему) форм рациональности. Так
 приписывание, >, очевидно, чрева-
то антропоморфизацией природы.
Кром^о^ оно, как прравило, приносит
разочарование, поскольк
у, во-первых, Рвитие науки ранно или поздно да-
ет множество
примероЕ естественньгхдехерМИнистических объяснений
того, что казалось до поры до врем
д сугубо телео о логическим. Во-
вторых, многочисленным примерам,
Ьюстрируюгцим 1 рациональность,
гармоничность, «тонку
к настройку» п}р0дНЬ1Х процесосов можно проти-
вопоставить не меньше
е множество пр1еров, демонстррирующих катаст-
роф
ам, иррациональность ЭТИХ пр0цес)в £ другой стсгороны, «осторож-
ный» рационализм исхо
тит из того, чтце следует зараанее отрицать воз-
можного наличия у тех
или иных прирошх систем элемментов рациональ-

277


ности (целесообразности), ибо сфера непознанного всегда остается необъ-
ятной. Это означает в данном случае, что развитие научного познания мо-
жет открыть новые формы (степени, ступени) рациональности и телеоло-
гии там, где сегодня мы их не видим.

В общем-то, для обоснования науки, на наш взгляд, достаточна даже
более скромная гипотеза, чем гипотеза «осторожного» рационализма: ги-
потеза определенной упорядоченности универсума. А такого рода упоря-
доченность, несомненно, свойственна универсуму, об этом свидетельству-
ет хотя бы существование в нем таких сложноорганизованных систем, ка-
кими
являются человек и общество.

Вспомним в связи с этим одну очень любопытную мысль А. Эйн-
штейна. Великий физик неоднократно подчеркивал поразительность того
факта, что мир познаваем. «Самое непостижимое в мире то, что он пости-
жим!» - восклицал Эйнштейн. Следовало бы ожидать, - пояснял он это
высказывание, — хаотического мира, который нельзя познать с помощью
мышления. На первый взгляд, эт
а мысль представляется очень убедитель-
ной. Действительно, упорядоченное состояние мира кажется менее вероят-
ным, чем хаотическое (неупорядоченное) его состояние. Однако это пред-
положение, на на
ш взгляд, слишком абстрактно и не учитывает одного
чрезвычайно существенного обстоятельства. А именно: оно не учитывает
того, что человек (субъект познания) не чужд этому миру, не заброшен в
него откуда-то извне, а порожден этим миром. Не учитывает оно, в частно-
сти, того обстоятельства, что в хаотическом мире человек (сложнейшая,
тончайше организованная и чрезвычайно хрупкая система) просто не мог
бы существовать и, следовательно, не мог бы с удовлетворением констати-
ровать, что его ожидание хаотического состояния мира подтвердилось.
Поэтому рассуждение А. Эйнштейна справедливо лишь в некоем общем
плане. Этот «план» можно пояснить так: если бы существовало множество
миров, то очень вероятно, что большинство из них были бы не упорядо-
ченны, а хаотичны
1. Мы отвлекаемся пока от того довольно очевидного
факта, что порядок и хаос соотносительны, переходят друг в друга и т.д.
Понятно, что в таких хаотичных мирах не могут существовать наблюдате-
ли (человек, в частности). Само существование человека, таки
м образом,
многое говорит о свойствах нашей Вселенной. В современной науке (в
космологии, в частности) этот тезис формулируется и активно обсуждается
как
антропный принцип2. Существуют различные его формулировки, в
то
м числе откровенно религиозные и телеологические. В соответствии с

1 Отметим, что в современной науке сформулирована (и в известной мере обоснована)
гипотеза о существовании множества вселенных. См. об этом, например, в книге С.
Хокинга и Л. Млодинова «Высший замысел». СПб., 2
012.

2 Антропный (от греческого слова апйггороз — человек) принцип утверждает, что суще-
ствует поразительная «приспособленность» Вселенной к существованию в ней челове-
ка.

278


ними, наша Вселенная специально устроена так (Богом), чтобы в ней мог
возникнуть и существовать человек. Но существуют и иные его формули-
ровки, которые вполне совместимы с традиционным научным подходом.

  1.  Этика науки
  2.  К вопросу о регулировании развития науки

Наука, являясь подсистемой социокультурной системы, всегда испы-
тывала более или менее сильные воздействия
со стороны других секторов
и сфер общественной жизни. На различных этапах развития науки некото-
рые из этих воздействий были столь существенны и систематичны,
что они
могут быть охарактеризованы в качестве регулирующих функционирова-
ние и развитие науки.

Сначала этим (регулированием науки) занималась религия. Это было
естественно, поскольку в рамках религиоцентрического общества, а имен-
но в таком обществе наука делала свои первые шаги, все контролируется
религией.

Такая позиция, отдающая «пальму первенства» религии, достаточно
весомо представлена и в нынешней культуре. Она заявляет о себе и в фи-
лософии. Вспомним, например, иерархию типов знания, предложенную М.
Шелером (см. раздел 1
.4.1.9 настоящей книги). Немецкий мыслитель одно-
значно отводил «спасительному знанию» (то есть, религии) ведущую, на-
правляющую роль по отношению к другим типам знания: знанию образо-
вательному и знанию научному. Решительно заявляли о верховном поло-
жении религии в культуре многие русские философы: Вл
. Соловьев, С.Н.
Булгаков, С.Л. Франк, Н.А. Бердяев, И.А. Ильин и др. Мы уже говорили о
многоуровневом и многоаспектном характере взаимоотношений науки и
религии (см. об этом в разделе 2.3.3). Мы уже отмечали, что взаимоотно-
шения науки и религии знают немало печальных страниц. Здесь отметим
только в самой общей форме, что было бы наивным отрицать присутствие
и в наше время осуществляющегося в различных формах регулирующего
воздействия религии на науку. Религия как феномен культуры продолжает
оказывать регулирующее воздействие на развитие науки, также являющей-
ся феноменом культуры. Понятно,
что при этом речь не идет о прямом
вмешательстве религии в собственно научную проблематику.

В рамках некоторых типов общества на роль контролера развития
науки претендовала идеология. Так было, в частности, в советском обще-
стве (феномен советской науки). Это приводило к весьма печальным по-
следствиям, как для развития науки, так и для развития культуры в целом.
Многие быстро развивавшиеся, чрезвычайно интересные и социально зна-
чимые научные направления от лица «научной идеологии» объявлялись в

279


этих обществах ненаучными, реакционными, буржуазными и т.п. Такая
печальная участь постигла в свое время генетику, кибернетику, формаль-
ную логику и
т.д.

Разумеется, на развитие науки оказывает существенное регулирую-
щее воздействие политика. Это воздействие в целом может быть охаракте-
ризовано как противоречивое. С одной стороны, политика (как, впрочем, и
идеология) может оказывать весьма сильное стимулирующее воздействие
на развитие тех или иных научных направлений. Речь идет либо о «пре-
стижных» для соответствующего политического режима направлениях на-
учных исследований, либо о тех научных направлениях, которые прямо
или косвенно обслуживают интересы этого политического режима. Так,
например, в Советском Союзе политический режим активно стимулировал
развитие многих естественных наук (физики и химии, в частности), по-
скольку достижения этих наук находили многочисленные применения в
военно-технических разработках, в которых этот режим остро нуждался. В
постсоветской России, к сожалению, наука надолго выбыла из числа при-
оритетов
политики.

Теперь (в наши дни) в большей мере развитие науки пытаются регу-
лировать этика и экология.

Возникают естественные вопросы: насколько правомерны притяза-
ния, в частности, этики на регулирующую роль по отношению к науке; на-
сколько благотворно для науки и для культуры в целом может быть такое
регулирование?

Видимо, наиболее адекватен сути полицентрической культуры вари-
ант взаимного увязывания, взаимного соответствия различных секторов
куль
туры. Впрочем, здесь остается достаточно серьезный вопрос: как дос-
тигается целостность полицентрической культуры? Будет
ли в ней некий
доминирующий, законодательствующий сектор, интегрирующий все ос-
тальные сектора и в некотором смысле регулирующий их. - В таком слу-
чае полицентрическая культура, по сути, не будет отличаться от культуры
моноцентрической. Будет ли целостность полицентрической культуры
достигаться за счет взаимодействия и столкновения автономных секторов
культуры, развивающихся в соответствии
со своей внутренней логикой. -
Такой механизм, видимо, имеет место в реальной истории становления по-
лицентрической культуры. Можно предположить, что целостность поли-
центрической культуры достигается на основе высших ценностей (истина,
свобода, красота, добро
...), которые формируются не отдельными секто-
рами культуры, а культурой как целостностью. В таком случае эти - выс-
шие - ценности находятся в некотором смысле над актуально существую-
щими секторами культуры и регулируют их развитие.

280


  1.  Об этическом регулировании науки

Можно поставить вопрос и так: насколько правомерен и допустим
«диктат этики» по отношению к другим секторам культуры (политике,
праву, науке
...)? Видимо, такой «диктат» благотворен лишь по определен-
ным вопросам и в определенных пределах. Здесь мы выходим на более
общий вопрос: вопрос о пределах автономии каждого сектора культуры и,
соответственно, - вопрос о пределах допустимого вмешательства в дела
того или иного сектора культуры извне. На этот вопрос, скорее всего, нет
абстрактно общего ответа. Ответ на него может быть только в контексте
конкретной социокультурной ситуации. Ответ на него не может быть по-
лучен путем применения каких-то единых нравственных или правовых
норм, он требует творчества. По крайней мере, очевидно, что если в пол-
ной мере принять «диктат этики», то мы будем иметь то, что можно на-
звать «этикоцентрической культурой
».

Следует отметить здесь перекличку только что высказанной идеи ре-
гулирующей и интегрирующей роли
высших ценностей в контексте поли-
центрической культуры и давно уже сформулированной нами идеи о том,
что, может быть, единственной перспективо
й развития общества является
его развитие в направлении общества, в котором решающую роль будет
играть такой социальный регулятор как нравственно-правовой разум. При-
чем, разумеется, акцент в последнем случае делался именно н
а нравствен-
ности. То есть, здесь, с одной стороны, подчеркивалась ведущая роль эти-
ческого регулирования. С другой стороны, совсем неслучайно упомянутый
регулятор имеет явно комплексный характер. В нем можно усмотреть
своеобразный концентрат высших ценностей, ибо в нем отчетливо звучат
нравственность (добро), право (справедливость), разум (истина).

Возвращаясь к поставленному выше вопросу о пределах автономии
каждого сектора культуры, отметим, что естественным представляется
различение внутренних для некоторого сектора культуры регуляторов
(норм, идеалов, ценностей, целей) и внешних
по отношению к этому сек-
тору культуры регуляторов (норм, идеалов, ценностей, целей). Так, напри-
мер, если иметь в виду науку (в качестве определенного сектора культу-
ры), то в ней, несомненно, есть
эти самые - внутренние - регуляторы.
Причем, сами эти внутренние, (внутринаучные) регуляторы неоднородны.
В частности, в их составе можно выделить специфические именно для
данного сектора культуры этические нормы. По, очевидно, что внутрина-
учные регуляторы нельзя свести только к этическим нормам. В состав
внутринаучных норм входит множество внеэтических норм. К таковым
относятся, в частности, требования воспроизводимости наблюдений, экс-
периментов и измерений в естественных и технических науках, нормы
строгости доказательств в логико-математических науках и т.п. Разумеет-
ся, что эти нормы обладают высокой степенью независимости по отноше-

281


нию к внешним (для науки) воздействиям. Наивным и явно неблагоприят-
ным для развития науки было бы требование этического, правового, рели-
гиозного и т.д. регулирования, например, норм строгости доказательств в
геометрии.

Авторы, отрицающие правомерность этического регулирования нау-
ки частенько рассуждают следующим образом. Возьмем, говорят они, тео-
ретическое научное исследование. Осуществляя его, ученый мысленно
оперирует идеальными объектами (числами, геометрическими фигурами,
идеями, гипотезами, понятиями и т.п.). Где в этой деятельности место эти-
ческому регулированию? Возьмем, продолжают они, эмпирическое иссле-
дование. Осуществляя его, ученый оперирует с определенным
и объектами
(природными системами, техническими устройствами и т.д.); он наблюда-
ет их, изучает их характеристики, измеряет определенные величины, им
свойственные. Где в этой деятельности место этическому регулированию?
Действительно, этическое регулирование касается взаимоотношений лю-
дей, а не отношений исследователя к математическим или физическим
объектам. К тому же, говорят авторы, негативно относящиеся к этическому
регулированию науки, исследователь в своей деятельности имеет целью
достижение объективно истинного знания и не должен руководствоваться
в своих исследованиях вненаучными (этическими, в частности) нормами.
Сказанное, при всей его спорности, содержит долю истины. И эта истина,
повторяем, состоит в том, что этическое регулирование науки не может, не
должно быть всеобъемлющим.

Наука, чтобы быть и оставаться наукой, должна обладать известного
рода автономностью. У нее есть свои собственные, собственно научные
регуляторы (некоторые из них были нами упомянуты выше). Однако дея-
тельность ученого не сводится только к оперированию с идеальными либо
реальными объектами исследования. Деятельность ученого чрезвычайно
многогранна и многоформенна. Так, ученый общается со своими коллега-
ми в процессе исследования. Он занимается подготовкой результатов ис-
следования к публикации. Он излагает результаты своих исследований и
подвергает критическому рассмотрению результаты, полученные другими
исследователями, на
научных конференциях. Он участвует в подготовке
следующих поколений исследователей, занимается популяризацией дос-
тижений науки, выступает в качестве эксперта и т.д. и т.п. Практически все
эти формы деятельности ученого этически регулируются (должны этиче-
ски регулироваться).

Здесь следует упомянуть также, что научная деятельность имеет
свои собственные, специфические этические нормы. Разумеется,
они так
или иначе связаны с общими этическими нормами, свойственными куль-
туре, в рамках которой существует наука. Однако, во-первых, примени-
тельно к науке эти общие этические нормы специфицируются. Во-вторых,
стремительное развитие науки и ее приложений постоянно ставит перед

282


научным сообществом такие этические проблемы, решение которых не
может быть получено на основе «шаблонного» применения известных
эпи-
ческих норм к этим проблемам. Решение этих этических проблем требует
этического творчества, оно требует своеобразной «этики творчества».
Лю-
бопытно, что в свое время необходимость «этики творчества» подчерки
вал

  1.  А. Бердяев, весьма критично относившийся к науке. А в наше вр^мя
    именно развитие науки диктует необходимость этического творчества.
  2.  Этика науки: «внутренняя» этика науки и «внешняя» этикю

науки

Сказанное означает, что вполне правомерно говорить об этике н&у-
ки.
В свою очередь, этика науки может быть представлена в виде единс тва
внутренней этики науки и внешней этики науки. Внутренняя эт^ка
науки регулирует взаимоотношения исследователей и виды деятельно
сти
ученого, которые сосредоточены внутри науки. Внешняя этика науки ре-
гулирует отношения ученых с их социальным окружением, а также те
1ви-
ды деятельности ученых, которые направлены на это социальное окру
же-
ние. Понятно, что непреодолимой грани между внутренней этикой нау
кц и
внешней этикой науки нет. Поясним суть внутренней этики науки и вн
еш-
ней этики науки примерами.

Существенное место во внутренней этике науки занимает категория
доверия,
несомненно являющаяся категорией этики. Речь идет здесь в ча-
стности о том, что познавательные возможности каждого исследоват
еля
весьма ограничены. Так, например, ни один ученый - даже критически на-
строенный - не может в силу ограниченности его финансовы
х, временах
и т.д. ресурсов перепроверить все результаты, полученные его коллега
ми.
Большинство из этих результатов он принимает, не предпринимая со
бст-
венной их проверки. Иначе говоря, он доверяет другим членам науч
ного
сообщества, он доверяет научному сообществу в целом. Иными словами,
критичность - атрибутивная сторона науки (см. об этом в разделе

  1.  4.2.1.11) - не исключает, а предполагает присутствие феномена доверия в
    профессиональной жизни научного сообщества. В свою очередь,
    доверие
    в науке завоевывается и поддерживается профессиональной ответст-
    венностью исследователей за достоверность полученных ими резуль-
    татов.

Внешнюю этику науки удобнее всего пояснить с помощью категории
социальной ответственности ученого. В первую очередь При ЭТОМ Име-
ется в виду то обстоятельство, что и отдельный исследователь
И научцое
сообщество в целом несет ответственность за те последствия,
К которым
ведет применение, использование их разработок. Конечно, ответств
ен-
ность за эти последствия лежит не только (и, зачастую, не столько) на ис-
следователях, но и на тех, кто непосредственно внедряет эти разрабо
тки.

283


Мы имеем в виду инженеров, конструкторов и технологов. Такая ответст-
венность л
ежит также на тех, кто принимает решения об использовании
этих разработок (бизнесмены, менеджеры, политики
...), на тех, кто финан-
сирует это использование и т.д. Далее, категория социальной ответствен-
ности наук
и указывает на то, что на научном сообществе лежит значитель-
ная доля ответственности за нынешнее состояние науки, за ее успехи и
провалы, з
д ее сегодняшний «имидж», за ее социальный престиж, за сте-
пень эффе
ктивности исполнения наукой ее социокультурных функций.
Научное сообщество получает изрядную долю ресурсов общества и долж-
но постоян
но доказывать свою социокультурную состоятельность.

Что касается противоречия между стремлением исследователя к дос-
тижению и
стины и требованиями этических норм, то это реальное проти-
воречие. Действительно, можно представить себе некоего моралиста без-
апелляцион
но дающего оценки действиям исследователя, одобряющего
или порица
ющего от лица этики те или иные направления научных иссле-
дований. Л
ибо можно представить себе ученого, терзаемого сомнениями,
стоящего п
еред дилеммой: продолжать или не продолжать исследования,
которые в будущем могут быть использован
ы во вред человеку. Вспомним,
например, что на протяжении многих столетий на основании религиозно
-
этических соображений запрещалось анатомировать трупы. В наши дни
очень часто раздаются, о
пять-таки на основании требований этики, требо-
вания полнО
)го запрета испытаний на животных новых лекарственных пре-
паратов и
новых методов лечения. Здесь, конечно, есть проблемы. Но, по
всей
ВИДИМОСТИ, они не имеют простого решения. Имеем в виду решение в
форме запрета на указанные виды исследований и испытаний.

В связш с обсуждаемой проблемой можно перефразировать А. Эйн-
штейна, который сказал: «В наше время физик вынужден больше внима-
ния уделять философским вопросам, к этому его вынуждают сложности
самой науки
»). Перефразировка этого высказывания великого физика при-
менительно к нашей проблеме будет звучать приблизительно так: «В наше
время иссле
дователь вынужден больше внимания уделять вопросам этики
науки, к этому его вынуждают всевозрастающие мощь и социальная зна-
чимость науки, а также противоречивость последствий внедрения дости-
жений наук
ц в жизнь».

Есть еще одно обстоятельство, которое следует учитывать при обсу-
ждении этого
» противоречия. А именно: серьезное его рассмотрение требу-
ет уточнения
! смысла понятия истины. Дело в том, что противоречие между
стремлением[ исследователя к достижению
истины и требованиями этиче-
ских норм и
меет место чаще всего при весьма узком, частичном понима-
нии истин
ы. Это противоречие заявляет о себе в тех случаях, когда истина
понимаетс
я чисто гносеологически: как знание, соответствующее изучае-
мому фрагм
енту действительности. В действительности же, как мы отме-
чали выше, содержание понятия истины многоаспектно. Оно не сводится

284


только к гносеологическим моментам, но включает в себя и другие аспек-
ты (онтологические, экзистенциальные и т.д.). В частности, этичность -
неотъемлемое качество истины, понимаемой в качестве фундаментальной
категории мировоззрения.

285


6. МЕТОДИЧЕСКОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ

6.1. Рабочая программа по дисциплине «История и философия
науки»
6.1.1. Цель курса

Формирование у аспирантов целостного, философского понимания сущности,
происхождения и развития науки, представления о многообразии наук, понимания осо-
бенностей современного состояния науки, формирование у них понимания ценности
научной рациональности.

  1.  Задачи курса

Формирование у аспирантов систематических знаний об особенностях научного
познания (как социального института и академической системы, как системы знаний,
как вида человеческой деятельности), о роли научной рациональности в развитии куль-
туры, о многообразии наук, о становлении, движущих силах и основных закономерно-
стях развития науки. Ознакомление аспирантов с методами логико-математического,
естественнонаучного, социального и гуманитарного познания, с методами технических
и сельскохозяйственных наук, с формами научного знания, с основными этапами науч-
ного исследования. Формирование у аспирантов понимания характера взаимоотноше-
ний науки и других секторов культуры (философии, искусства, религии, политики, пра-
ва, нравственности, образования, техники).

Развитие у аспирантов умения самостоятельно анализировать различные отече-
ственные и западные варианты истории и философии науки; развитие у них умения ло-
гично формулировать и аргументированно отстаивать собственное видение актуальных
проблем истории и философии науки; развитие у них умения корректно вести дискус-
сии с представителями иных философских школ и направлений.

Формирование у аспирантов способностей выявления мировоззренческих аспек-
тов изучаемой в истории и философии науки проблематики; формирование у них осоз-
нания необходимости гуманистической оценки феномена науки; приобщение их к
принципам этики науки.

  1.  Перечень основных тем курса

Раздел 1. Общие проблемы истории и философии науки

  1.   Предмет и основные проблемы истории и философии науки.
  2.   Природа науки. Наука как феномен культуры.
  3.   Многообразие наук. Классификация наук.
  4.   Становление и развитие науки.
  5.   Методы научного познания и формы научного знания.
  6.   Аксиология науки.

Раздел 2. Современные философские проблемы областей научного знания

286


А. Философские проблемы биологии и экологии

  1.   Предмет философии биологии и его эволюция.
  2.   Биология в контексте философии и методологии современной науки.
  3.   От биологической эволюционной теории к глобальному эволюционизму.
  4.   Экологические императивы современной культуры.

Б. Философские проблемы сельскохозяйственных и ветеринарных наук

  1.   Сельскохозяйственные и ветеринарные науки в системе современных наук.
  2.   Методология сельскохозяйственных и ветеринарных наук.
  3.   Социально-философские проблемы современных сельскохозяйственных и
    ветеринарных наук.
  4.   Философские категории и понятия ветеринарных наук. Проблема нормы,
    здоровья и болезни.

В. Философские проблемы социально-гуманитарных наук

  1.   Специфика субъекта, объекта и предмета социально-гуманитарных наук.
  2.   Проблема истинности и рациональности в социально-гуманитарных науках.
  3.   Основные исследовательские программы социально-гуманитарных наук.
  4.   «Общество знания». Роль социально-гуманитарных наук в процессе соци-
    альных трансформаций.

Г. Философские проблемы техники и технических наук

  1.   Философия техники и методология технических наук.
  2.   Естественные и технические дисциплины.
  3.   Особенности неклассических научно-технических дисциплин. Социальная
    оценка техники.

Раздел 3. История отраслей науки

А. История биологии и экологии

  1.   Биологическое знание Античности, Средневековья и эпохи Возрождения.
  2.   Биология Нового времени.
  3.   Становление и развитие современной биологии и экологии.

Б. История сельскохозяйственных и ветеринарных наук

  1.   Агрикультура и животноводство Древнего мира. Агрикультура и Средневе-
    ковья и эпохи Возрождения.
  2.   Зарождение агронауки в 18-м веке. Дифференциация аграрной науки в 19-м -
    начале 20-го вв.
  3.   Сельскохозяйственные науки с 20-х годов 20-го века по настоящее время.

В. История социально-гуманитарных наук

  1.  Социально-экономическая мысль Древнего мира.

287


  1.   Социально-экономические учения Средневековья.
  2.   Западноевропейский меркантилизм.
  3.   Становление отечественной экономической мысли.
  4.   Зарождение и развитие классической политической экономии.
  5.   «Маржиналистская революция».
  6.   Возникновение и развитие марксистской политической экономии.
  7.   Социальная школа и ранний институционализм.
  8.   Эволюция неоклассики.
  9.   Дж.М. Кейнс, кейнсианство и неокейнсианство.
  10.   Учение Й. Шумпетера.
  11.   Послевоенный институционализм и неоинституционализм.
  12.   Монетаризм.

Г. История технических наук

  1.   Технические знания древности. Технические знания в Средние века. Техниче-
    ские знания эпохи Возрождения.
  2.   Технические проблемы и их роль в становлении экспериментального естество-
    знания в 17-м веке.
  3.   Этап формирования взаимосвязей между инженерией и экспериментальным ес-
    тествознанием (
    18-первая половина 19-го вв.).
  4.   Становление и развитие технических наук и инженерного сообщества (вторая
    половина 19 - начало
    21-го вв.).
  5.  Программа курса

Тема 1. Предмет и основные проблемы истории и философии науки

Предмет истории и философии науки. Основные проблемы истории науки.

Философия науки как специализированная философская дисциплина. Место фи-
лософии науки в системе философии. Проблематика философии науки.

Основные этапы в развитии истории науки. Становление и развитие философии
науки. Современное состояние истории науки. Современная западная философия нау-
ки. Современная отечественная философия науки.

История науки и философия науки. История науки и другие исторические науки.

Философия науки и науковедение. Философия науки и социология науки. Фило-
софия науки и психология научного творчества.

Тема 2. Природа науки

Аспекты бытия науки: система знаний, академическая система и социальный
институт, вид деятельности.

Субъект, объект и предмет научного познания.

Критерии научности (логические, эмпирические, другие). Идеалы и нормы на-
учности. Проблема демаркации науки. Верификационизм. Фальсификационизм.

Доказательства и опровержения, логика научной аргументации. Структура и со-
держание исследовательского процесса. Основные этапы научного исследования.

Особенности языка науки.

288


Наука и вненаучные формы познания и знания. Наука и паранаука.

Наука как феномен культуры. Культурно-историческое многообразие форм бы-
тия науки.

Наука и философия. Роль философии в развитии научного познания.

Наука и искусство.

Наука и религия. Типы взаимоотношений науки и религии.

Наука и политика. Наука и экономика.

Формы организации науки: научное сообщество, научная школа, научное на-
правление.

Социальные характеристики научной профессии.

Философские и социальные аспекты интеллектуальной собственности.

Функции науки в жизни общества.

Наука и техника.

Наука и образование.

Тема 3. Многообразие наук. Классификация наук

Онтологические, гносеологические, социокультурные основания многообразия

наук.

Проблема классификации наук.

Логико-математические науки. Технические науки. Естественные науки. Соци-
ально-экономические науки. Гуманитарные науки. Сельскохозяйственные науки.

Проблематика единства наук.

Тема 4. Становление и развитие науки

Вопрос о «начале» науки. Наука и преднаука.

Основные этапы в развитии науки. Исторические типы научной рациональности.
Классическая наука. Неклассическая наука. Постнеклассическая наука.

Движущие силы развития науки. Внутренние детерминанты развития науки:
противоречия между эмпирическим данными и теоретическими представлениями, про-
тиворечия между различными теориями, концепциями, внутритеоретические
противо-
речия. Внешние (экономические, политические, экологические и т.п.) детерминанты
развития науки.

Дифференциация и интеграция в развитии науки. Неравномерность развития
различных научных направлений и дисциплин. Формы дифференциации в развитии
науки, основания дифференциации в развитии науки. Формы интеграции в развитии
науки, основания интеграции в развитии науки.

Преемственность и инновации в развитии научного знания. Традиции в разви-
тии науки, стили научного мышления и творчество в науке. Эволюция и революции в
развитии науки.

Современный этап в развитии науки.

Тема 5. Методы научного познания и формы научного знания

Понятие метода научного познания. Уровни методологии научного познания.
Специально научные и общенаучные методы познания. Методы и средства эмпириче-
ского познания: наблюдение, эксперимент, измерение. Роль приборов в современном
научном познании. Методы и средства теоретического познания: анализ и синтез, ин-

289


дукция и дедукция, обобщение и классификация, абстрагирование и идеализация, фор-
мализация и аксиоматизация. Роль моделей в познании, их классификация.

Методология естественных, логико-математических, технических и сельскохо-
зяйственных наук.

Методология социально-экономических и гуманитарных наук.

Формы научного знания: факт, эмпирическое обобщение, проблема, гипотеза,
идея, закон, аксиома, теорема, теория, концепция, научная картина мира.

Взаимоотношения фундаментальной и прикладной науки.

Проблема научного прогнозирования будущего. Типы прогнозирования (поис-
ковый, нормативный, аналитический, предостерегающий) и методы прогнозирования
(экстраполяция, историческая аналогия, компьютерное моделирование, экспертные
оценки).

Тема 6. Аксиология науки

Наука как ценность. Социальные и культурогенные функции науки. Противоре-
чивость социальных последствий внедрения научных достижений. Эволюция ценност-
ных ориентаций науки. Сциентизм и антисциентизм.

Проблема истины в науке. Основные концепции истинности научного знания
(классическая, когерентная, прагматистская, конвенционалистская).

Этика науки. Свобода научного творчества и нравственная ответственность на-
учных работников. Необходимость ценностно-смысловых ориентаций научного твор-
чества на современном этапе развития науки.

Эстетика науки.

Раздел 2. Современные философские проблемы областей научного знания

А. Философские проблемы биологии и экологии
Тема 1. Предмет философии биологии и его эволюция

Сущность и специфика философско-методологических проблем биологии.

Основные этапы развития представлений о месте и роли биологии в системе на-
учного познания.

Эволюция в понимании предмета биологической науки.

Философия биологии о познавательной и социальной роли наук о жизни.

Тема 2. Биология в контексте философии и методологии современной науки

Множественность «образов биологии» в современной биологической и фило-
софской литературе.

Сущность живого и проблема его происхождения.

Принцип развития в биологии.

Проблема системной организации в биологии.

Проблема детерминизма в биологии.

Воздействие биологии на формирование новых норм, установок и ориентации
культуры.

Тема 3. От биологической эволюции к глобальному эволюционизму

290


Биология и формирование современной эволюционной картины мира.
Предпосылки и этапы развития эволюционной эпистемологии.

Роль теории биологической эволюции в формировании и развитии принципов
глобального эволюционизма.

Мировоззренческое и методологическое значение концепции глобального эво-
люционизма.

Тема 4. Экологические императивы современной культуры
Предмет экофилософии.

Человек и природа в социокультурном измерении. Экологические основы хозяй-
ственной деятельности.

Критический анализ основных сценариев экоразвития человечества: антропо-
центризм, техноцентризм, биоцентризм, теоцентризм, космоцентризм.

Образование, воспитание и просвещение в свете экологических проблем челове-
чества.

Б. Философские проблемы сельскохозяйственных и ветеринарных наук

Тема 1. Сельскохозяйственные и ветеринарные науки в системе современных наук

Своеобразие объекта и предмета сельскохозяйственных и ветеринарных наук.
Взаимосвязь сельскохозяйственных, естественных и технических наук.

Взаимосвязь сельскохозяйственных и социально-экономических наук.

Взаимосвязь сельскохозяйственных и гуманитарных наук.

Тема 2. Методология сельскохозяйственных и ветеринарных наук

Эмпирический и теоретический уровни познания в сельскохозяйственных и ветеринар-
ных науках.

Методы сельскохозяйственных и ветеринарных наук. Эксперимент и моделирование в
сельскохозяйственных и ветеринарных науках.

Основные формы знания в сельскохозяйственных и ветеринарных науках.

Проблема истинности в сельскохозяйственных и ветеринарных науках.

Тема 3. Социально-философские проблемы современных сельскохозяйствен-
ных и ветеринарных наук

Экологические императивы современного сельскохозяйственного производства.
Социально-философский анализ проблем современных биотехнологий, генной и кле-
точной инженерии, клонирования.

Биоэтика - наука о самоценности жизни.

Тема 4. Философские категории и понятия ветеринарных наук. Проблема
нормы, здоровья и болезни

Философские и социальные аспекты учения о норме, здоровье и болезни.
Методологический анализ понятий «норма» и «патология», «здоровье» и «болезнь».
Биологический и социальный аспекты нормы, здоровья и болезни.

Методологические проблемы гуманизации ветеринарии.

291


В. Философские проблемы социально-гуманитарных наук

Тема 1. Специфика субъекта, объекта и предмета социально-гуманитарных
наук

Индивидуальный и коллективный субъект социально-гуманитарного познания. Науч-
ное сообщество как субъект познания.

Своеобразие объекта и предмета социально-гуманитарного познания.

Место и роль социально-гуманитарных наук в системе наук.

Природа ценностей и их роль в социально-гуманитарном познании.

Тема 2. Проблема истинности и рациональности в социально-гуманитарных
науках

Рациональное, объективное и истинное в социально-гуманитарных науках.

Различные концепции истины в контексте социально-гуманитарных наук.

Проблема истины в свете практического применения социально-гуманитарных наук.
Релятивизм, историзм и психологизм в социальн
о-гуманитарных науках.

Тема 3. Основные исследовательские программы социально-гуманитарных
наук

Натуралистическая исследовательская программа и антинатуралистическая исследова-
тельская программа.

Объяснение, понимание, интерпретация в социальных и гуманитарных науках. Вера,
сомнение, знание в социально-гуманитарных науках.

Разделение социально-гуманитарных наук на социальные и гуманитарные науки.
Методы социальных и гуманитарных наук.

Тема 4. «Общество знания». Роль социально-гуманитарных наук в процессе
социальных трансформаций

Дисциплинарная структура социально-гуманитарного знания и междисциплинарные
исследования.

Возрастание роли социально-гуманитарных наук.

Концепция «общества знания»: достижения и проблемы.

Значение социальных исследований для решения социальных проблем.

Г. Философские проблемы техники и технических наук

Тема 1. Философия техники и методология технических наук

Специфика философского осмысления техники и технических наук. Техника как
предмет философского исследования.

Образы техники в культуре.

Технический оптимизм и технический пессимизм.

Основные концепции взаимоотношения науки и техники.

Тема 2. Естественные и технические дисциплины

292


Роль техники в становлении математизированного и экспериментального естест-
вознания.

Специфика технических наук. Основные типы технических наук.

Своеобразие соотношения теоретического и эмпирического в технических нау-
ках.

Междисциплинарные, проблемно-ориентированные и проектно-
ориентированные исследования.

Тема 3. Особенности неклассических научно-технических дисциплин

Различия современных и классических технических дисциплин.

Особенности теоретических исследований в современных научно-технических
дисциплинах.

Развитие системных и кибернетических представлений в технических науках.

Тема 4. Социальная оценка техники

Социальная оценка техники как прикладная философия техники.

Технические науки в системе современных наук. Дисциплинарная организация
технических наук.

Техническая деятельность. Антропологическое измерение технической деятель-
ности.

Проблемы гуманизации и экологизации современной техники.

Раздел 3. История отраслей науки
А. История биологии и экологии

  1.   Биологическое знание Античности, Средневековья и эпохи Возрождения.
  2.   Биология Нового времени.
  3.   Становление и развитие современной биологии и экологии.

Б. История сельскохозяйственных и ветеринарных наук

Агрикультура и животноводство Древнего мира. Агрикультура и Средневековья
и эпохи Возрождения.

Зарождение агронауки в 18-м веке. Дифференциация аграрной науки в 19-м -
начале 20-го вв.: а) Капиталистические отношения ка
к фактор развития агронауки.
Становление основных направлений аграрной науки;
б) Формирование учения о почвах
и повышении их плодородия; в) Формирование научных основ агрономии; г) Формиро-
вание научных основ селекции в растениеводстве
и животноводстве; д) Формирование
агробактериологии.

Сельскохозяйственные науки с 20-х годов 20-го века по настоящее время: а)
Усиление дифференциации сельскохозяйственных наук;
б) Интегративные процессы в
агронауке 20-го столетия; в) Роль генетики в прогрессе растениеводства и животновод-
ства; г) Развитие ветеринарных наук в 20-м веке; д) Становление аграрной биотехноло-
гии; е) История отечественной агронауки советского и постсоветского периодов.

В. История социально-гуманитарных наук

293


Социально-экономическая мысль Древнего мира. Социально-экономические
учения Средневековья. Западноевропейский меркантилизм. Становление отечествен-
ной экономической мысли. Зарождение и развитие классической политической эконо-
мии. «Маржиналистская революция». Возникновение и развитие марксистской полити-
ческой экономии. Социальная школа и ранний институционализм. Эволюция неоклас-
сики. Дж.М. Кейн
с , кейнсианство и неокейнсианство. Учение И. Шумпетера. Послево-
енный институционализм и неоинституционализм. Монетаризм.

Г. История технических наук

Технические знания древности (до 5-го века н.э.). Технические знания в Средние
века (
5-14-й века). Технические знания эпохи Возрождения.

Технические проблемы и их роль в становлении экспериментального естество-
знания в
17-м веке.

Этап формирования взаимосвязей между инженерией и экспериментальным ес-
тествознанием (
18-первая половина 19-го вв.).

Становление и развитие технических наук и инженерного сообщества (вторая
половина 19 — начало 2
1-го вв.): а) формирование и развитие технических наук механи-
ческого цикла;
б) становление и развитие теплотехнических дисциплин; в) формирова-
ние и развитие системы электротехнических дисциплин; г) формирование и развитие
радиотехнических дисциплин; д) развитие прикладной ядерной физики и реализация
атомного проекта; е) научное обеспечение космического проекта; ж) проблемы автома-
тизации и управления в сложных технических системах; з) компьютеризация инженер-
ной деятельности.

  1.  Планы семинарских занятий

Раздел 1. Общие проблемы истории и философии науки

Занятие 1. Предмет и основные проблемы истории и философии науки

  1.   Предмет истории науки. Основные проблемы истории науки.
  2.   История науки и другие исторические науки. Становление и развитие истории
    науки. Современное состояние истории науки.
  3.   Взаимоотношения истории науки и философии науки.
  4.   Философия науки как специализированная философская дисциплина. Место
    философии науки в системе философии.
  5.   Основные этапы в развитии философии науки.
  6.   Современная западная философия науки.
  7.   Современная отечественная философия науки.
  8.   Взаимоотношения философии науки и а) науковедения, б) социологии науки,
    в) психологии научного творчества.

Занятие 2. Природа науки. Наука как феномен культуры. Наука как социальный инсти-
ту
т

294


  1.   Аспекты бытия науки: система знаний, академическая система и социальный
    институт, вид деятельности.
  2.   Субъект, объект и предмет научного познания. Критерии научности (логиче-
    ские, эмпирические, другие). Идеалы и нормы научности. Особенности языка
    науки.
  3.   Доказательства и опровержения, логика научной аргументации. Структура и
    содержание исследовательского процесса. Основные этапы научного исследо-
    вания.
  4.   Наука и вненаучные формы познания и знания. Наука и паранаука.
  5.   Наука как феномен культуры. Культурно-историческое многообразие форм
    бытия науки.
  6.   Наука и философия. Роль философии в развитии научного познания.
  7.   Наука и религия. Типы взаимоотношений науки и религии.
  8.   Наука и политика. Наука и экономика. Философские и социальные аспекты
    интеллектуальной собственности.
  9.   Формы организации науки: научное сообщество, научная школа, научное на-
    правление. Социальные характеристики научной профессии.

Занятие 3. Единство и многообразие наук

  1.   Онтологические, гносеологические, социокультурные основания многообразия
    наук. Проблема классификации наук.
  2.   Предмет и своеобразие логико-математических наук.
  3.   Особенности технических наук.
  4.   Своеобразие сельскохозяйственных наук.
  5.   Предметная область естественных наук.
  6.   Специфика социально-экономических наук.
  7.   Предмет и особенности гуманитарных наук.
  8.   Проблематика единства наук.

Занятие 4. Становление и развитие науки

  1.   Вопрос о начале науки. Наука и преднаука.
  2.   Основные этапы в развитии науки. Исторические типы научной рационально-
    сти.
  3.   Классическая наука.
  4.   Неклассическая наука.
  5.   Постнеклассическая наука.
  6.   Движущие силы развития науки. Внутренние и внешние детерминанты разви-
    тия науки.
  7.   Дифференциация и интеграция в развитии науки. Неравномерность развития
    различных научных направлений и дисциплин.
  8.   Преемственность и инновации в развитии научного знания. Традиции в разви-
    тии науки, стили научного мышления и творчество в науке.
  9.   Эволюция и революции в развитии науки.
  10.   Современный этап в развитии науки: достижения, проблемы, тенденции и пер-
    спективы.

Занятие 5. Методы научного познания, уровни и формы научного знания

295


  1.   Понятие метода научного познание. Уровни методологии научного познания.
    Специальнонаучные и общенаучные методы познания.
  2.   Методы и средства эмпирического познания: наблюдение, эксперимент, изме-
    рение. Роль приборов в современном научном познании.
  3.   Методы и средства теоретического познания: анализ и синтез, индукция и де-
    дукция, обобщение и классификация, абстрагирование и идеализация, форма-
    лизация и аксиоматизация.
  4.  Роль моделей в познании, их классификация.
  5.  Формы научного знания: факт, эмпирическое обобщение, проблема, гипотеза,
    идея, закон, аксиома, теорема, теория, концепция, научная картина мира.
  6.  Взаимоотношения фундаментальной и прикладной науки.
  7.  Проблема научного прогнозирования будущего. Типы и методы прогнозиро-
    вания.

Занятие 6. Аксиология науки

  1.  Наука как ценность. Социальные и культурогенные функции науки. Противо-
    речивость социальных последствий внедрения научных достижений. Эволю-
    ция ценностных ориентаций науки. Сциентизм и антисциентизм.
  2.  Проблема истины в науке. Основные концепции истинности научного знания
    (классическая, когерентная, прагматистская, конвенционалистская).
  3.  Этика науки. Свобода научного творчества и нравственная ответственность
    научных работников. Необходимость ценностно-смысловых ориентаций на-
    учного творчества на современном этапе развития науки.
  4.  Эстетика науки.

Раздел 2. Современные философские проблемы областей научного знания

А. Философские проблемы биологии и экологии

Занятие 1. Предмет философии биологии и его эволюция

  1.   Сущность и специфика философско-методологических проблем биологии.
  2.   Основные этапы развития представлений о месте и роли биологии в системе на-
    учного познания.
  3.   Эволюция в понимании предмета биологической науки.
  4.   Философия биологии о познавательной и социальной роли наук о жизни.

Занятие 2. Биология в контексте философии и методологии современной
науки

  1.   Множественность «образов биологии» в современной биологической и фило-
    софской литературе.
  2.   Сущность живого и проблема его происхождения.
  3.   Принцип развития в биологии.
  4.   Проблема системной организации в биологии.
  5.   Проблема детерминизма в биологии.

296


  1.  Воздействие биологии на формирование новых норм, установок и ориентации
    культуры.

Занятие 3. От биологической эволюции к глобальному эволюционизму

  1.   Биология и формирование современной эволюционной картины мира.
  2.   Предпосылки и этапы развития эволюционной эпистемологии.
  3.   Роль теории биологической эволюции в формировании и развитии принципов
    глобального эволюционизма.
  4.   Мировоззренческое и методологическое значение концепции глобального эво-
    люционизма.

Занятие 4. Экологические императивы современной культуры

  1.   Предмет экофилософии.
  2.   Человек и природа в социокультурном измерении. Экологические основы хозяй-
    ственной деятельности.
  3.   Экологические основы хозяйственной деятельности.
  4.   Критический анализ основных сценариев экоразвития человечества: антропо-
    центризм, техноцентризм, биоцентризм, теоцентризм, космоцентризм.
  5.   Образование, воспитание и просвещение в свете экологических проблем

Б. Философские проблемы сельскохозяйственных и ветеринарных наук

Занятие 1. Сельскохозяйственные и ветеринарные науки в системе современ-
ных наук

  1.   Своеобразие объекта и предмета сельскохозяйственных и ветеринарных наук.
  2.   Взаимосвязь сельскохозяйственных, естественных и технических наук.
  3.   Взаимосвязь сельскохозяйственных и социально-экономических наук.
  4.   Взаимосвязь сельскохозяйственных и гуманитарных наук.

Занятие 2. Методология сельскохозяйственных и ветеринарных наук

  1.   Эмпирический и теоретический уровни познания в сельскохозяйственных и ве-
    теринарных науках.
  2.   Методы сельскохозяйственных и ветеринарных наук. Эксперимент и моделиро-
    вание в сельскохозяйственных и ветеринарных науках.
  3.   Основные формы знания в сельскохозяйственных и ветеринарных науках.
  4.   Проблема истинности в сельскохозяйственных и ветеринарных науках.

Занятие 3. Социально-философские проблемы современных сельскохозяйст-
венных и ветеринарных наук

  1.   Экологические императивы современного сельскохозяйственного производства.
  2.   Социально-философский анализ проблем современных биотехнологий, генной и
    клеточной инженерии, клонирования.
  3.   Биоэтика - наука о самоценности жизни.

297


Занятие 4. Философские категории и понятия ветеринарных наук. Проблема
нормы, здоровья и болезни

  1.   Философские и социальные аспекты учения о норме, здоровье и болезни.
  2.   Методологический анализ понятий «норма» и «патология», «здоровье» и «бо-
    лезнь».
  3.   Биологический и социальный аспекты нормы, здоровья и болезни.
  4.   Методологические проблемы гуманизации ветеринарии.

В. Философские проблемы социально-гуманитарных наук

Занятие 1. Специфика субъекта, объекта и предмета социально-
гуманитарных наук

  1.   Индивидуальный и коллективный субъект социально-гуманитарного познания.
    Научное сообщество как субъект познания.
  2.   Своеобразие объекта и предмета социально-гуманитарного познания.
  3.   Место и роль социально-гуманитарных наук в системе наук.
  4.   Природа ценностей и их роль в социально-гуманитарном познании.

Занятие 2. Проблема истинности и рациональности в социально-
гуманитарных науках

  1.   Рациональное, объективное и истинное в социально-гуманитарных науках.
  2.   Различные концепции истины в контексте социально-гуманитарных наук.
  3.   Проблема истины в свете практического применения социально-гуманитарных
    наук.
  4.   Релятивизм, историзм и психологизм в социально-гуманитарных науках.

Занятие 3. Основные исследовательские программы социально-
гуманитарных наук

  1.   Натуралистическая исследовательская программа и антинатуралистическая ис-
    следовательская программа.
  2.   Объяснение, понимание, интерпретация в социальных и гуманитарных науках.
    Вера, сомнение, знание в социально-гуманитарных науках.
  3.   Разделение социально-гуманитарных наук на социальные и гуманитарные нау-
    ки.
  4.   Методы социальных и гуманитарных наук.

Занятие 4. «Общество знания». Роль социально-гуманитарных наук в про-
цессе социальных трансформаций

  1.   Дисциплинарная структура социально-гуманитарного знания и междисципли-
    нарные исследования.
  2.   Возрастание роли социально-гуманитарных наук.
  3.   Концепция «общества знания»: достижения и проблемы.
  4.   Значение социальных исследований для решения социальных проблем.

Г. Философские проблемы техники и технических наук

298


СП "3-

Занятие 1. Философия техники и методология технических наук

  1.   Специфика философского осмысления техники и технических наук. Техника как
    предмет философского исследования.
  2.   Образы техники в культуре.

. Технический оптимизм и технический пессимизм.

. Основные концепции взаимоотношения науки и техники.

Занятие 2. Естественные и технические дисциплины

  1.   Роль техники в становлении математизированного и экспериментального есте-
    ствознания.
  2.   Специфика технических наук. Основные типы технических наук.
  3.   Своеобразие соотношения теоретического и эмпирического в технических нау-
    ках.
  4.   Междисциплинарные, проблемно-ориентированные и проектно-
    ориентированные исследования.

Занятие 3. Особенности неклассических научно-технических дисциплин

  1.   Различия современных и классических технических дисциплин.
  2.   Особенности теоретических исследований в современных научно-технических
    дисциплинах.
  3.   Развитие системных и кибернетических представлений в технических науках.

Занятие 4. Социальная оценка техники

  1.   Социальная оценка техники как прикладная философия техники.
  2.   Технические науки в системе современных наук. Дисциплинарная организация
    технических наук.
  3.   Техническая деятельность. Антропологическое измерение технической деятель-
    ности.
  4.   Проблемы гуманизации и экологизации современной техники.
  5.  Тесты для самопроверки

Тест № 1

  1.   Абстрагирование — это а) процесс мысленного отвлечения от некоторых («не-
    существенных») свойств и отношений эмпирически данного объекта;
    б) отобра-
    жение объектов некоторой области с помощью символов какого
    -либо языка; в)
    приведение убедительных аргументов (доводов), в силу которых следует
    при-
    нять какое-либо утверждение
    или концепцию.
  2.   Способами обоснования являются: а) экстраполяция, интерполяция, эксплика-
    ция
    : б) доказательство (дедукция), подтверждение (индукция), объяснение; в)
    абстрагирование, идеализация, формализация.

299


  1.   Сциентизм - это а) чрезмерно высокая оценка когнитивных и социокультурных
    возможностей науки;
    б) философская концепция, отрицающая или существенно
    ограничивающая возможность разумного постижения действительности; в) не-
    гативное отношение к науке, отрицательная оценка познавательных возможно-
    стей науки и ее роли в жизни общества.
  2.   Бифуркация - это а) направление ностнеклассической науки, изучающее про-
    цессы самоорганизации в открытых, нелинейных системах;
    б) нарушение устой-
    чивости эволюционного режима системы, приводящее к возникновению множе-
    ства различных виртуальных сценариев эволюции этой системы; в) наука о про-
    цессах и законах управления в сложных динамических природных, технических
    и социальных системах.
  3.   Фальсификация - это а) уточнение значения и смысла понятий и выражений,
    используемых в естественном и научном языках;
    б) эмпирическое подтвержде-
    ние высказываний, гипотез, теорий; в) эмпирическое опровержение высказыва-
    ний, гипотез, теорий.
  4.   Семантика - это а) искусство понимания и интерпретации текстов; б) раздел
    семиотики, исследующи
    й отношение языковых выражений к обозначаемым
    объектам и выражаемому содержанию; в) наука о законах и операциях правиль-
    ного мышления.
  5.   Заблуждение — это а) утверждение (система утверждений), относительно истин-
    ности которого научным сообществом решение еще не принято;
    б) перенесение
    свойств одного предмета на другой на основе их сходств
    а (или контраста) в ка-
    ком-либо отношении; в) эпистемологическая характеристика знания, выражаю-
    щая его относительный, ограниченный (и даже ошибочный) характер.
  6.   Принцип фальсифицируемости в качестве основы для решения проблемы
    демаркации
    предложил а) К.Р. Поппер; б) Р. Карнап; в) Л. Витгенштейн.
  7.   Ценностные императивы научного этоса (универсализм, коллективизм,
    бескорыстность, организованный скептицизм)
    были сформулированы а) К.
    Манхеймом;
    б) Дж. Берналом; в) Р. Мертоном.
  8.   Гипотетико-дедуктивный метод - это а) метод познания, основанный на ак-
    центированном признании единичности и уникальности изучаемых процессов и
    событий;
    б) метод, нацеленный на формулировку научных законов различной
    степени общности; в) метод, основанный на выведении следствий из принципов,
    истинностное значение которых неизвестно.
  9.   Фаллибилизм - это а) направление в философии науки, представители которого
    утверждают, что в развитии науки решающая роль принадлежит внутринаучным
    факторам;
    б) направление в философии науки, представители которого утвер-
    ждают, что в развитии науки решающая роль принадлежит вненаучным факто-
    рам; в) философско-методологическая концепция, согласно которой научное
    знание реально и потенциально фальсифицируемо.
  10.   Основными понятиями концепции научных революций Т. Куна являются а)
    научное сообщество, парадигма, «аномалия»;
    б) мировоззрение, научная картина
    мира, стиль мышления; в) проблема, предположение, опровержение.

300


  1.   Основными концепциями истины являются а) абсолютная, относительная,
    конкретная;
    б) научная, философская, вненаучная; в) корреспондентская, коге-
    ренции, пра
    гматистская.
  2.   Принцип неопределенности утверждает, что а) предшествующая научная тео-
    рия является частным (или предельным) случаем последующей научной теории;

б) невозможно одновременное точное измерение сопряженных параметров мик-
рофизических систем; в) полное описание квантовых систем требует принципи-
ально различных экспериментальных установок и соответствующих языков опи-
сания.

  1.   Понятие «парадигма» в философию науки ввел а) П. Фейерабенд; б) И. Лака-
    тос; в) Т. Кун.
  2.   Основными функциями научной теории являются а) историческая, психоло-
    гическая, социальная;
    б) аналитическая, синтетическая, систематическая; в)
    описательная, объяснительная, предсказательная.
  3.   Неопозитивистский этап в развитии философии науки охватывает период

а) с 20-х по 50-е годы XX века; б) с начала до 70-х годов XX века; в) последняя
треть
ХЕХ - первая треть XX века.

  1.   Кумулятивизм - это а) модель роста научного знания, согласно которой разви-
    тие науки представляет собой постепенное и непрерывное накопление научных
    истин;
    б) направление в философии науки, сторонники которого подчеркивают,
    что в основе научного познания и знания лежат соглашения ученых; в) фило-
    софское направление, сторонники которого утверждают, что источником досто-
    верного знания являются данные наблюдений, экспериментов, измерений.
  2.   Интерпретация - это а) становление новых узкоспециализированных научных
    направлений и дисциплин;
    б) приписывание значений и смыслов знакам опреде-
    ленного языка; в) размножение, максимальное увеличение разнообразия гипотез
    и теорий как необходимое условие жизнеспособности науки.
  3.   Представителями постпозитивистского этапа в развитии философии науки
    являлись а) К. Поппер, И. Лакатос, Т. Кун; б) Ж. Деррида, Ж. Делез, Р. Рорти; в)
    М. Шлик, Р. Карнап, О. Нейрат.
  4.   Методами эмпирического познания являются а) восхождение от абстрактного
    к конкретному, идеализация, формализация;
    б) наблюдение, измерение, экспе-
    римент; в) аксиоматизация, дедукция, математическое моделирование.
  5.   Основными этапами в развитии науки являются а) античная наука, средневе-
    ковая наука, ренессансная наука;
    б) классическая наука, неклассическая наука,
    постнеклассическая наука; все перечисленное.
  6.   Этап постнеклассической науки охватывает а) с 70-х годов XX в. по настоящее
    время;
    б) с середины XX в. по настоящее время; в) с 20-х годов XX в. по настоя-
    щее время.
  7.   Основными характеристиками постнеклассической науки являются а) нели-
    нейность, антропологизм, контекстуальность научного знания;
    б) методологиче-
    ский плюрализм, компьютеризация, консенсуально
    еть; в) все перечисленное.
  8.   Автором книги «Против метода» является а) И. Лакатос; б) Т. Кун; в) П. Фейе-
    рабенд.

301


  1.   В становление философии науки существенный вклад внесли а) Б. Рассел, Р.
    Карнап, К. Поппер;
    б) О. Конт, Э. Мах, Ч.С. Пирс; в) Дж. Бернал, Р. Мертон, А.
    Койре.
  2.   Философия науки включает в себя а) экономику науки, научный менеджмент,
    науковедение;
    б) историю науки, социологию науки, психологию научного твор-
    чества; в) онтологию науки, гносеологию науки, аксиологию науки.
  3.   Научная коммуникация - это а) коллектив исследователей, включающий в себя
    лидера, создателя новой научной «эффективно работающей» программы, а также
    его учеников и последователей;
    б) совокупность профессиональных ученых; со-
    вокупность видов профессионального общения в научном сообществе.
  4.   В соответствии с принципом предосторожности а) безопасность новых техно-
    логий должны обосновывать и обеспечивать разработчики этих технологий;
    б)
    все, что стало технически осуществимым, неизбежно будет реализовано; в) ис-
    пытуемый знакомится с целями, условиями и опасностями,
    с которыми сопряже-
    но его участие в научном исследовании и добровольно соглашается принять в
    нем участие.
  5.   Различают следующие виды научных законов а) точные и неточные; б) онто-
    логические и гносеологические; в) динамические и статистические.

Тест 2

  1.   Формализация - это а) приведение убедительных аргументов (доводов), в силу
    которых следует
    принять какое-либо утверждение или концепцию; б) процесс
    мысленного отвлечения от некоторых («несущественных»)
    свойств и отношений
    эмпирически данного объекта; в) отображение объектов некоторой области с
    помощью символов какого-либо языка.
  2.   Аксиоматический метод - это а) способ постижения реальности, состоящий в
    восхождении от частного к общему, от единичных фактов к некоторому обоб-
    щающему выводу;
    б) исследовательский прием, обеспечивающий сведение изу-
    чаемых сущностей к чему-то более простому и легче поддающемуся точному
    анализу; в) способ построения научной теории, при котором некоторым поло-
    жениям присваивается статус исходных, а все остальные ее положения выводят-
    ся
    из них дедуктивно.
  3.   Редукция - это а) способ построения научной теории, при котором некоторым
    положениям присваивается статус исходных, а все остальные ее положения вы-
    водятся из них дедуктивно;
    б) исследовательский прием, обеспечивающий све-
    дение изучаемых сущностей к чему-то более простому и легче поддающемуся
    точному анализу; в) способ постижения реальности, состоящий в восхождении
    от частного к общему, от единичных фактов к некоторому обобщающему выво
    -
    ДУ
    -
  4.   Иррационализм - это а) философская концепция, отрицающая или существен-
    но ограничивающая возможность разумного постижения действительности;
    б)
    чрезмерно высокая оценка когнитивных и социокультурных возможностей нау-

302


ки; в) негативное отношение к науке, отрицательная оценка познавательных
возможностей науки и ее рол
и в жизни общества.

  1.   Кибернетика - это а) направление постнеклассической науки, изучающее про-
    цессы самоорганизации в открытых, нелинейных системах;
    б) нарушение устой-
    чивости эволюционного режима системы, приводящее к возникновению множе-
    ства различных виртуальных сценариев эволюции этой системы; в) наука о про-
    цессах и законах управления в сложных динамических природных, технических
    и социальных системах.
  2.   Экспликация - это а) эмпирическое опровержение высказываний, гипотез, тео-
    рий;
    б) эмпирическое подтверждение высказываний, гипотез, теорий; в) уточне-
    ние значения и смысла понятий и выражений, используемых в естественном и
    научном языках.
  3.   Логика - это а) раздел семиотики, исследующий отношение языковых выраже-
    ний к обозначаемым объектам и выражаемому содержанию;
    б) наука о законах и
    операциях правильного мышления; в) искусство понимания и интерпретации
    текстов.
  4.   Метафора - это а) перенесение свойств одного предмета на другой на основе их
    сходств
    а (или контраста) в каком-либо отношении; б) эпистемологическая ха-
    рактеристика знания, выражающая его относительный, ограниченный (и даже
    ошибочный) характер; в) утверждение (система утверждений), относительно ис-
    тинности которого научным сообществом решение еще не
    принято.
  5.   Высказывание «философия науки без истории науки пуста, история науки
    без философии науки слепа»
    принадлежит а) П. Фейерабенду; б) И. Лакатосу;

в) Т. Куну.

  1.   Идиографический метод - это а) метод, нацеленный на формулировку научных
    законов различной степени общности;
    б) метод познания, основанный на акцен-
    тированном признании единичности и уникальности изучаемых процессов и со-
    бытий; в) метод, основанный на выведении следствий из принципов, истинност-
    ное значение которых неизвестн
    о.
  2.   Интернализм - это а) направление в философии науки, представители которого
    утверждают, что в развитии науки решающая роль принадлежит внутринаучным
    факторам;
    б) направление в философии науки, представители которого утвер-
    ждают, что в развитии науки решающая роль принадлежит вненаучным факто-
    рам; в) философско-методологическая концепция, согласно которой научное
    знание реально и потенциально фальсифицируемо.
  3.   Принцип дополнительности был сформулирован а) В.И. Вернадским; б) А.
    Эйнштейном; в) Н. Бором.
  4.   Принцип соответствия утверждает, что а) предшествующая научная теория яв-
    ляется частным (или предельным) случаем последующей научной теории;
    б) не-
    возможно одновременное точное измерение сопряженных параметров микрофи-
    зических систем; в) полное описание квантовых систем требует принципиально
    различных экспериментальных установок и соответствующих языков описани
    я.

303


  1.   Основными уровнями научного познания и знания являются а) гипотетиче-
    ский, фактическ
    ий, теоретический; б) описательный, объяснительный, предска-
    зательный; в) эмпирический, теоретический, метатеоретический.
  2.   На смену неопозитивистскому этапу в развитии философии науки пришел а)
    постмодернистский этап;
    б) марксистский этап; в) постпозитивистский этап.
  3.   И. Лакатос был представителем а) неопозитивизма; б) постмодернизма; в)
    критического рационализма.
  4.   Конвенционализм - это а) модель роста научного знания, согласно которой
    развитие науки представляет собой постепенное и непрерывное накопление на-
    учных истин;
    б) направление в философии науки, сторонники которого подчер-
    кивают, что в основе научного познания и знания лежат соглашения ученых; в)
    философское направление, сторонники которого утверждают, что источником
    достоверного знания являются данные наблюдений, экспериментов, измерений.
  5.   Основными аспектами бытия науки являются а) классическая наука, неклас-
    сическая наука, постнеклассическая наука;
    б) онтологический, гносеологиче-
    ский, аксиологический; в) система знания, социальный институт, вид деятельно-
    сти.
  6.   Пролиферация - это а) становление новых узкоспециализированных научных
    направлений и дисциплин;
    б) приписывание значений и смыслов знакам опреде-
    ленного языка; в) размножение, максимальное увеличение разнообразия гипотез
    и теорий как необходимое условие жизнеспособности науки.
  7.   Представителями неопозитивистского этапа в развитии философии науки
    являлись а) К. Ясперс, М. Хайдеггер, Ж.П. Сартр; б) К. Поппер, Т. Кун, П. Фей-
    ерабенд; в) М. Шлик, Р. Карнап, О. Нейрат.
  8.   Формами научного знания являются а) проблема, гипотеза, теория; б) факт,
    эмпирическое обобщение, закон; в) все перечисленное.
  9.   Общенаучными методами познания являются методы а) анкетирования, са-
    монаблюдения, тестирования;
    б) радиолокации, спектрального анализа, элек-
    тронной микроскопии; в) индукции, дедукции, моделирования.
  10.   Этап неклассической науки охватывает а) начало XX века - 70-е годы XX века;
    б) середина XIX века - середина XX века; в) 20-е годы XX века - 50-е годы XX
    века.
  11.   Основными характеристиками классической науки являются а) механицизм,
    созерцательность, объектоцентризм;
    б) лапласовский детерминизм, элемента-
    ризм, фундаментализм; в) все перечисленное.
  12.   Идеалами и нормами научности являются а) системность, истинность, доказа-
    тельность;
    б) эмпирическая обоснованность, критичность, объективность; в) все
    перечисленное.
  13.   Автором книги «Предположения и опровержения» является а) И. Лакатос; б)
    Л. Витгенштейн;
    б) К. Поппер.
  14.   Экспериментально-математизированное естествознание сложилось а) в 5-м
    веке до н.э.;
    б) в 17-м веке; в) в 3-м веке до н.э.
  15.   Научная школа - это а) коллектив исследователей, включающий в себя лидера,
    создателя новой научной «эффективно работающей» программы, а также его

304


учеников и последователей; б) совокупность профессиональных ученых; сово-
купность видов профессионального общения в научном сообществе.

  1.   Одним из создателей операционализма был а) Дж Дьюи; б) П. Бриджмен; в)
    М. Шелер.
  2.   В соответствии с технологическим императивом а) безопасность новых тех-
    нологий должны обосновывать и обеспечивать разработчики этих технологий;
    б)
    все, что стало технически осуществимым, неизбежно будет реализовано; в) ис-
    пытуемый знакомится с целями, условиями и опасностями
    , с которыми сопряже-
    но его участие в научном исследовании и добровольно соглашается принять в
    нем участие.

Тест № 3

  1.   Обоснование - это а) отображение объектов некоторой области с помощью
    символов какого-либо языка;
    б) процесс мысленного отвлечения от некоторых
    («несущественных») свойств и отношений эмпирически данного объекта; в)
    приведение убедительных аргументов (доводов), в силу которых следует при-
    нять какое-либо утверждение
    или концепцию.
  2.   Индукция - это а) исследовательский прием, обеспечивающий сведение изу-
    чаемых сущностей к чему-то более простому и легче поддающемуся точному
    анализу;
    б) способ постижения реальности, состоящий в восхождении от част-
    ного к общему, от единичных фактов к некоторому обобщающему выводу; в)
    способ построения научной теории, при котором некоторы
    м положениям при-
    сваивается статус исходных, а все остальные ее положения выводятся из них де-
    дуктивно.
  3.   Антисциентизм - это а) философская концепция, отрицающая или существенно
    ограничивающая возможность разумного постижения действительности;
    б) не-
    гативное отношение к науке, отрицательная оценка познавательных возможно-
    стей науки и ее роли в жизни общества; в) чрезмерно высокая оценка когнитив-
    ных и социокультурных возможностей науки.
  4.   Синергетика - это а) наука о процессах и законах управления в сложных дина-
    мических природных, технических и социальных системах;
    б) нарушение устой-
    чивости эволюционного режима системы, приводящее к возникновению множе-
    ства различных виртуальных сценариев эволюции этой системы; в) направление
    постнеклассической науки, изучающее процессы самоорганизации в открытых,
    нелинейных системах.
  5.   Верификация - это а) эмпирическое опровержение высказываний, гипотез, тео-
    рий;
    б) эмпирическое подтверждение высказываний, гипотез, теорий; в) уточне-
    ние значения и смысла понятий и выражений, используемых в естественном и
    научном языках.
  6.   Герменевтика - это а) искусство понимания и интерпретации текстов; б) раздел
    семиотики, исследующий отношение языковых выражений к обозначаемым

305


объектам и выражаемому содержанию; в) наука о законах и операциях правиль-
ного мышления.

  1.   Гипотеза - это а) эпистемологическая характеристика знания, выражающая его
    относительный, ограниченный (и даже ошибочный) характер;
    б) утверждение
    (система утверждений), относительно
    истинности которого научным сообщест-
    вом решение еще не принято; в) перенесение свойств одного предмета на другой
    на основе их сходства (или контраста) в каком-либо отношении.
  2.   Автором книги «Структура научных революций» является а) К.Р. Поппер; б)
    И. Лакатос; в) Т. Кун.
  3.   «Анархистская теория познания» развита а) Л. Витгенштейном; б) И. Лакато-
    сом; в) П. Фейерабендом.
  4.   Номотетический метод - это а) метод, нацеленный на формулировку научных
    законов различной степени общности;
    б) метод познания, основанный на акцен-
    тированном признании единичности и уникальности изучаемых процессов и со-
    бытий; в) метод, основанный на выведении следствий из принципов, истинност-
    ное значение которых неизвестн
    о.
  5.   Экстернализм - это а) направление в философии науки, представители которо-
    го утверждают, что в развитии науки решающая роль принадлежит внутринауч
    -
    ным факторам;
    б) направление в философии науки, представители которого ут-
    верждают, что в развитии науки решающая роль принадлежит вненаучным фак-
    торам; в) философск
    о-методологическая концепция, согласно которой научное
    знание реально и потенциально фальсифицируемо.
  6.   Принцип дополнительности утверждает, что а) предшествующая научная тео-
    рия является частным (или предельным) случаем последующей научной теории;

б) невозможно одновременное точное измерение сопряженных параметров мик-
рофизических систем; в) полное описание квантовых систем требует принципи-
ально различных экспериментальных установок и соответствующих языков опи-
сания.

  1.   Принцип неопределенности был сформулирован а) А. Эйнштейном; б) Н. Бо-
    ром; в) В. Гейзенбергом.
  2.   Основными видами научного объяснения являются а) эмпирическое, теоре-
    тическое, математическое;
    б) номологическое, каузальное, целевое; в) индук-
    тивное, дедуктивное, гипотетико-дедуктивное.
  3.   В становление философии науки существенный вклад внесли представите-
    ли
    а) постпозитивизма, структурализма, постмодернизма; б) позитивизма, праг-
    матизма, неокантианства; в) экзистенциализма
    , неотомизма, персонализма.
  4.   Философские воззрения К. Поппера могут быть охарактеризованы поня-
    тиями
    а) онтологизм, иррационализм, фидеизм; б) критический рационализм,
    фальсификационизм
    . фаллибилизм; в) аналитическая философия, логический
    атомизм, редукционизм.
  5.   Концепцию научно-исследовательских программ разработал а) Т. Кун; б) И.
    Лакатос; в) Ст. Тулмин.
  6.   Эмпиризм — это а) модель роста научного знания, согласно которой развитие
    науки представляет собой постепенное и непрерывное накопление научных
    ис-

306


тин; б) направление в философии науки, сторонники которого подчеркивают,
что в основе научного познания и знания лежат соглашения ученых; в) фило-
софское направление, сторонники которого утверждают, что источником досто-
верного знания являются данные наблюдений, экспериментов, измерений.

  1.   Дифференциация в развитии науки - это а) становление новых узкоспециали-
    зированных научных направлений и дисциплин;
    б) приписывание значений и
    смыслов знакам определенного языка; в) размножение, максимальное увеличе-
    ние разнообразия гипотез и теорий как необходимое условие жизнеспособности
    науки.
  2.   Представителями «венского кружка» являлись а) А. Пуанкаре, А. Эйнштейн,
    А. Койре;
    б) М. Шлик, Р. Карнап, О. Нейрат; в) В. Виндельбанд, Г. Риккерт, М.
    Вебер.
  3.   Методами научного познания являются а) наблюдение, измерение, экспери-
    мент;
    б) обобщение, классификация, абстрагирование; в) все перечисленное.
  4.   Специально-научными методами познания являются методы а) обобщения,
    классификации, абстрагирования;
    б) радиолокации, спектрального анализа, элек-
    тронной микроскопии; в) наблюдения, измерения, эксперимент.
  5.   Этап классической науки охватывает а) XV - XVIII вв.; б) XV - XIX вв.; в)
    XVII
    I-XIX вв.
  6.   Основными характеристиками неклассической науки являются а) вероятно-
    стный детерминизм, конструктивизм, антифундаментализм;
    б) эволюционизм,
    системный подход, плюрализм научных теорий и концепций; в) все перечислен-
    ное.
  7.   Автором книги «Фальсификация и методология научно-исследовательских
    программ»
    является а) И. Лакатос; б) К. Поппер; в) П. Фейерабенд.
  8.   Автором книги «Логико-философский трактат» является а) И. Лакатос; б) Л.
    Витгенштейн;
    б) К. Поппер.
  9.   Идеи эволюционной эпистемологии развивали а) К. Лоренц, К. Поппер, Ст.
    Тулмин;
    б) Б. Рассел, Л. Витгенштейн, Р. Карнап; в) Дж. Бернал, Р. Мертон, А.
    Койре.
  10.   Научное сообщество - это а) коллектив исследователей, включающий в себя ли-
    дера, создателя новой научной «эффективно работающей» программы, а также
    его учеников и последователей;
    б) совокупность профессиональных ученых; со-
    вокупность видов профессионального общения в научном сообществе.
  11.   Выделяют следующие виды оснований научной теории а) диалектические,
    исторические, логические;
    б) теоретические, эмпирические, философские; в)
    психологические, социальные, экономические.
  12.   В соответствии с процедурой информированного согласия а) безопасность
    новых технологий должны обосновывать и обеспечивать разработчики этих тех-
    нологий;
    б) все, что стало технически осуществимым, неизбежно будет реализо-
    вано; в) испытуемый знакомится с целями, условиями и опасностями, с которы-
    ми сопряжено его участие в научном исследовании и добровольно соглашается
    принять в нем участие.

307


  1.  Список литературы
  2.  Альберт X. Трактат о критическом разуме. М., 2003.
  3.   Аршинов В.И. Синергетика как феномен постнеклассической науки. М., 1999.
  4.  Барбур И. Религия и наука: история и современность. М., .
  5.  Бряник Н.В. Самобытность русской науки. Екатеринбург. .
  6.  Бернал Дж. Наука в истории общества. М., 1956.
  7.   Вайнберг С. Мечты об окончательной теории. М., 2004.
  8.   Вартофский М. Модели. Репрезентация и научное познание. М., 1988.
  9.  Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.
  10.  Вернадский В.И. Избранные труды по истории науки. М., 1981.
  11.  Гайденко П.П. Эволюция понятия науки. М., 1980.
  12.   Гайденко П.П. Эволюция понятия науки (XVII - XVIII вв.). М., 1987.
  13.   Гайденко П.П. Научная рациональность и философский разум. М., 2003.
  14.   Гайденко П.П. История греческой философии в ее связи с наукой. М., 2009.
  15.   Гачев Г.Д. Наука и национальные культуры (гуманитарный комментарий к ес-
    тествознанию). Ростов-на-Дону. 1992.
  16.   Гемпель К.Г. Логика объяснения. М., 1998.
  17.   Гончаров С.С., Ершов ЮЛ., Самохвалов К.Ф. Введение в логику и методоло-
    гию науки. Новосибирск.
    1994.
  18.   Границы науки: О возможности альтернативных моделей познания. М., 1991.
  19.   Грин Б. Элегантная Вселенная: Суперструны, скрытые размерности и поиски
    окончательной теории. М., 2008.
  20.   Гроф С. Надличностное видение: целительные возможности необычных со-
    стояний сознания. М., 2004.
  21.   Дубровский Д.И. Проблема идеального. Субъективная реальность. М., 2002.
  22.   Евгеника в дискурсе глобальных проблем современности. М., 2005.
  23.   Ивин А. Современная философия науки. М., 2005.
  24.   Ильин В.В. Философия науки. М., 2003.
  25.   Ильин В.В. Теория познания. Введение. Общие проблемы. М., 2010.
  26.   История и философия науки /под ред. А.С. Мамзина. СПб., 2008.
  27.   Канке В.А. Основные философские направления и концепции науки. Итоги
    XX столетия. М., 2000.
  28.   Карнап Р. Преодоление метафизики логическим анализом языка //В кн.: Путь в
    философию. Антология. М., СПб., 200
    1.
  29.   Касавин И.Т. Текст. Дискурс. Контекст. Введение в социальную эпистемоло-
    гию языка. М., 2008.
  30.   Койре А. Очерки истории философской мысли. О влиянии философских кон-
    цепций на развитие научных теорий. М.
    , 1985.
  31.   Койре А. От замкнутого мира к бесконечной Вселенной. М., 2001.
  32.   Косарева Л.М. Социокультурный генезис науки: философский аспект пробле-
    мы. М., 1989.
  33.   Косарева Л.М. Рождение науки Нового времени из духа культуры. М., 1997.
  34.   Кохановский В.П. Философия и методология науки. Ростов-на-Дону, 1999.
  35.   Кохановский В.П. Лешкевич Т. и др. Основы философии науки. Учебное по-
    собие для аспирантов. Ростов-на-Дону, 2004.
  36.   Коэн М., Нагель Э. Введение в логику и научный метод. Челябинск, 2010.
  37.   Кравец А.С. Наука как феномен культуры. Воронеж, 1998.
  38.   Кругляков Э.П. «Ученые» с большой дороги. М., 2001.
  39.   Кун Т. Структура научных революций. М., 2002.

308


  1.   Куртц П. Новый скептицизм: Исследование и надежное знание. М., 2007.
  2.   Лакатос И. Методология научно-исследовательских программ. М., 2003.
  3.   Лебедев С.А. Философия науки: Словарь основных терминов. М., 2004.
  4.   Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М., 2009.
  5.   Лэйси X. Свободна ли наука от ценностей? Ценности и научное понимание.

М., 2001.

  1.   Майоров Г. Философия как искание Абсолюта. Опыты теоретические и ис-
    торические. М., 2004.
  2.   Мамчур Е.А., Овчинников Н.Ф., Огурцов А.П. Отечественная философия нау-
    ки: Предварительные итоги. М., 1997.
  3.   Мамчур Е.А. Объективность науки и релятивизм. М., 2004.
  4.   Мамчур Е.А. Образы науки в современной культуре. М., 2008.

48 . Мартишина Н.И. Наука и паранауки в духовной жизни современного человека.
Омск, 1997.

  1.   Мертон Р. Социальная теория и социальная структура. М., 2006.
  2.   Методология биологии. Новые идеи. Синергетика. Семиотика. Коэволюция.

М., 2001.

  1.   Микешина Л.А. Философия познания. Полемические главы. М., 2002.
  2.   Микешина Л.А. Философия науки. М., 2005.
  3.   Наука: возможности и границы / Отв. ред. Е.А. Мамчур. М., 2003.
  4.   Наука - философия - религия: в поисках общего знаменателя. М., 2003.
  5.   Научное и богословское осмысление предельных вопросов: космология, тво-
    рение, эсхатология. Под ред. А. Гриба. М., 2008.
  6.   Никифоров А.Л. Философия науки: история и методология: учебное пособие.
    М., 1998.
  7.   Никифоров А.Л. Философия науки: История и теория: учебное пособие. М.,
    2006.
  8.   Огурцов А.П. От натурфилософии к теории науки. М., 1995.
  9.   Пивоваров Д.В. Душа и вера. Оренбург. 2003.
  10.   Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии. М.,

1985.

  1.   Поппер К. Предположения и опровержения: Рост научного знания. М., 2004.
  2.   Пуанкаре А. О науке. М., 1983.
  3.   Разум и экзистенция. Анализ научных и вненаучных форм мышления. СПб.,

1999.

  1.   Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М., 1998.
  2.   Розин В. Наука: происхождение, развитие, типология, новая концептуали-
    зация. М., 2008.
  3.   Свасьян К.А. Становление европейской науки. М., 2002.
  4.   Смирнов В.А. Логические методы анализа научного знания. М., 2002.
  5.   Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах
    мыслителей Запада: Учебная хрестоматия
    / Составитель А. Печенкин. М.,
    1996.
  6.   Степин B.C. Философская антропология и философия науки. М., 1992.
  7.   Степин B.C., Горохов В.Г., Розов М.А. Философия науки и техники. М., 1996.
  8.   Степин B.C. Философия науки. Общие проблемы. М., 2004.
  9.   Стройк Д.Я. Краткий очерк истории математики. М., 1978.
  10.   Тищенко П Био-власть в эпоху биотехнологий. М., 2001.
  11.   Тулмин Ст. Человеческое понимание. М., 1984.
  12.   Фейерабенд П. Против метода. Очерк анархистской теории познания. М., 2007.

309


  1.   Фейерабенд П. Прощай, разум. М., 2010.
  2.   Фейнберг Е.Л. Две культуры. Интуиция и логика в искусстве и науке. Фрязи-
    но, 2004.
  3.   Философия науки / Под ред. С.А. Лебедева. М., 2004.
  4.   Финогентов В. Время, бытие, человек. Уфа. 1992.
  5.   Финогентов В.Н. Введение в философию. Орел. 2012.
  6.   Фоллмер Г. Эволюционная теория познания. Врожденные структуры познания
    в контексте биологии,
    психологии, лингвистики, философии и теории науки.
    М., 1998.
  7.   Фрит К. Мозг и душа: Как нервная деятельность формирует наш внутренний
    мир. М., 2012.
  8.   Фролов И.Т., Юдин Б.Г. Этика науки. М., 1987.
  9.   Хайлброннер Р.Л. Философы от мира сего. Великие экономические мыслите-
    ли: их жизнь, эпоха и идеи. М.. 20
    11.
  10.   Хеллман X. Великие противостояния в науке. Десять самых захватывающих
    диспутов. М., 2007.
  11.   Хокинг С., Млодинов Л. Высший замысел. СПб., 2012.
  12.   Холтон Д. Тематический анализ науки. М., 1981.
  13.   Хюбнер К. Критика научного разума. М., 1994.
  14.   Шелер М. Избранные произведения. М., 1994.
  15.   Шпенглер О. Закат Европы. Новосибирск. 1993.
  16.   Эволюционная эпистемология: проблемы, перспективы / Отв. ред. И.П. Мер-
    кулов. М., 1996.
  17.   Энциклопедия эпистемологии и философии науки / Гл. ред. и сост. Касавин
    И.Т. М., 2009.

310


  1.  Вопросы к экзамену
  2.   Предмет и основные проблемы истории науки.
  3.   Взаимоотношения истории науки и других исторических наук.
  4.   Взаимоотношения истории науки и философии науки.
  5.   Основные этапы развития истории науки. Современное состояние истории
    науки.
  6.   Философия науки как специализированная философская дисциплина. Место
    философии науки в системе философии.
  7.   Основные проблемы философии науки.
  8.   Основные этапы в развитии философии науки.
  9.   Современная западная философия науки (К. Поппер, И. Лакатос, Т. Кун, П.
    Фейерабенд и др.).
  10.   Современная отечественная философия науки (B.C. Степин, П.П. Гайденко, Л.
    А. Микешина, А.Л. Никифоров, С.А. Лебедев и др).
  11.   Взаимоотношения философии науки и науковедения, социологии науки, пси-
    хологии научного творчества.
  12.   Аспекты бытия науки: система знаний, академическая система и социальный
    институт, вид деятельности.
  13.   Субъект, объект и предмет научного познания.
  14.   Доказательства и опровержения, логика научной аргументации.
  15.   Структура и содержание исследовательского процесса. Основные этапы науч-
    ного исследования.
  16.   Критерии научности (логические, эмпирические, другие). Идеалы и нормы на-
    учности.
  17.   Проблема демаркации науки. Верификационизм. Фальсификационизм.
  18.   Особенности языка науки.
  19.   Наука и вненаучные формы познания и знания. Наука и паранаука.
  20.   Наука как феномен культуры. Культурно-историческое многообразие форм
    бытия науки.
  21.   Наука и философия. Роль философии в развитии научного познания.
  22.   Наука и искусство.
  23.   Наука и религия. Типы взаимоотношений науки и религии.
  24.   Наука и политика.
  25.   Наука и экономика.
  26.   Формы организации науки: научное сообщество, научная школа, научное на-
    правление.
  27.   Социальные характеристики научной профессии.
  28.   Философские и социальные аспекты интеллектуальной собственности.
  29.   Наука и техника.
  30.   Наука и образование.
  31.   Онтологические, гносеологические, социокультурные основания многообразия
    наук. Проблема классификации наук.
  32.   Проблематика единства наук.
  33.   Вопрос о «начале» науки. Наука и преднаука.
  34.   Основные этапы в развитии науки. Исторические типы научной рационально-
    сти.
  35.   Основные характеристики классической науки.
  36.   Особенности неклассической науки.

311


  1.   Своеобразие постнеклассической науки.
  2.   Движущие силы развития науки. Внутренние и внешние детерминанты разви-
    тия науки.
  3.   Дифференциация и интеграция в развитии науки. Неравномерность развития
    различных научных направлений и дисциплин.
  4.   Преемственность и инновации в развитии научного знания. Традиции в разви-
    тии науки, стили научного мышления и творчество в науке.
  5.   Эволюция и революции в развитии науки.
  6.   Современный этап в развитии науки: достижения, проблемы, тенденции и пер-
    спективы.
  7.   Уровни научного знания. Соотношение эмпирического и теоретического
    уровней научного познания и знания.
  8.   Понятие метода научного познание. Уровни методологии научного познания.
    Специальнонаучные и общенаучные методы познания.
  9.   Методы и средства эмпирического познания: наблюдение, эксперимент, изме-
    рение. Роль приборов в современном научном познании.
  10.   Методы и средства теоретического познания: анализ и синтез, индукция и де-
    дукция, обобщение и классификация, абстрагирование и идеализация, форма-
    лизация и аксиоматизация.
  11.   Роль моделей в научном познании, их классификация.
  12.   Методология естественных наук.
  13.   Методология логико-математических наук.
  14.   Методология технических наук.
  15.   Методология сельскохозяйственных наук.
  16.   Методология социально-экономических наук.
  17.   Методология гуманитарных наук.
  18.   Формы научного знания: факт, эмпирическое обобщение, проблема, гипотеза,
    идея, закон, аксиома, теорема.
  19.   Высшие формы систематизации научного знания: теория, концепция, научная
    картина мира.
  20.   Взаимоотношения фундаментальной и прикладной науки.
  21.   Проблема научного прогнозирования будущего. Типы и методы прогнозиро-
    вания.
  22.   Наука как ценность. Социальные и культурогенные функции науки. Противо-
    речивость социальных последствий внедрения научных достижений. Сциен-
    тизм и антисциентизм.
  23.   Проблема истины в науке. Основные концепции истинности научного знания
    (классическая, когерентная,
    прагматистская, конвенционалистская).
  24.   Этика науки. Свобода научного творчества и нравственная ответственность
    научных работников. Необходимость ценностно-смысловых ориентаций на-
    учного творчества на современном этапе развития науки.
  25.   Эстетика науки.

А. Философские проблемы биологии и экологии

  1.   Предмет философии биологии и его эволюция.
  2.   Биология в контексте философии и методологии современной науки.
  3.   От биологической эволюции к глобальному эволюционизму.
  4.   Человек и природа в социокультурном измерении. Экологические основы
    хозяйственной деятельности.

312


  1.   Критический анализ основных сценариев экоразвития человечества: ан-
    тропоцентризм
    , техноцентризм, биоцентризм, теоцентризм, космоцен-
    тризм.
  2.   Образование, воспитание и просвещение в свете экологических проблем
    человечества.

Б. Философские проблемы сельскохозяйственных и ветеринарных наук

!. Сельскохозяйственные и ветеринарные науки в системе современных
наук.

  1.   Эмпирический и теоретический уровни познания в сельскохозяйствен-
    ных и ветеринарных науках.
  2.   Экологические императивы современного сельскохозяйственного про-
    изводства.
  3.   Социально-философский анализ проблем современных биотехнологий,
    генной и клеточной инженерии, клонирования.
  4.   Биоэтика - наука о самоценности жизни.
  5.   Философские категории и понятия ветеринарных наук. Проблема нор-
    мы, здоровья и болезни.

В. Философские проблемы биологии и экологии

  1.   Место и роль социально-гуманитарных наук в системе наук.
  2.   Природа ценностей и их роль в социально-гуманитарном познании.
  3.   Проблема истинности и рациональности в социально-гуманитарных
    науках.
  4.   Объяснение, понимание, интерпретация в социальных и гумани-
    тарных науках.
  5.   Дисциплинарная структура социально-гуманитарного знания и
    междисциплинарные исследования.
  6.   «Общество знания». Роль социально-гуманитарных наук в процессе
    социальных трансформаций.

Г. Философские проблемы техники и технических наук

  1.   Философия техники и методология технических наук.
  2.   Своеобразие соотношения теоретического и эмпирического в
    технических науках.
  3.   Развитие системных и кибернетических представлений в техни-
    ческих науках.
  4.   Технические науки в системе современных наук. Дисциплинар-
    ная организация технических наук.
  5.   Техническая деятельность. Антропологическое измерение тех-
    нической деятельности.
  6.   Проблемы гуманизации и экологизации современной техники.

313


6.1.9. Темы рефератов

  1.   Внутренняя и внешняя этика науки.
  2.   Античная наука: социально-исторические условия и особенности.
  3.   Гипотеза как форма развития научного знания.
  4.   Дедукция как метод науки и ее функции.
  5.   Диахроническое и синхроническое разнообразие науки.
  6.   Идеализация как основной способ конструирования теоретических объектов
  7.   Индукция как метод научного познания. Индукция и вероятность.
  8.   Интерналистская и экстерналистская модели развития научного знания. Их
    основания и возможности.
  9.   Свобода научных исследований и социальная ответственность ученого.
  10.   Основания профессиональной ответственности ученого.
  11.   Основные механизмы этического регулирования биомедицинских исследова-
    ний.
  12.   Концепция несоизмеримости в развитии научного знания и её критический
    анализ.
  13.   Логико-математический, естественнонаучный и гуманитарный типы научной
    рациональности
  14.   Моделирование как метод научного познания. Метод математической гипоте-
    зы.
  15.   Научная деятельность и её структура.
  16.   Научная рациональность, её основные характеристики и типы.
  17.   Научная теория и её структура. Функции научной теории.
  18.   Научное объяснение, его общая структура и виды.
  19.   Научные законы и их классификация.
  20.   Неклассическая наука и ее особенности.
  21.   Объектная и социокультурная обусловленность научного познания и его ди-
    намики.
  22.   Основные концепции взаимоотношения науки и философ.
  23.   Особенности древневосточной преднауки.
  24.   Особенности науки как социального института.
  25.   Постнеклассическая наука.
  26.   Постпозитивистские модели развития научного познания. (К. Поппер, Т. Кун,
    И. Лакатос, М. Полани, Ст. Тулмин, П. Фейерабенд).
  27.   Проблема соотношения эмпирического и теоретического уровней знания. Кри-
    тика редукционистских концепций.
  28.   Социально-исторические предпосылки и специфические черты средневековой
    науки.
  29.   Сущностные черты классической науки.
  30.   Сущность и структура теоретического уровня знания.
  31.   Сущность и структура эмпирического уровня знания.
  32.   Философские основания науки и их виды.
  33.   Эксперимент, его виды и функции в научном познании.
  34.   Этические проблемы взаимодействия ученого со средствами массовой ин-
    формации.
  35.   Формализация как метод теоретического познания: возможности и границы.
  36.   Верификация и фальсификация как средства научного познания, их возможно-
    сти и границ
    ы.
  37.   Научное доказательство и его виды.

314


  1.   Интерпретация как метод научного познания. Ее функции и виды.
  2.   Системный метод познания в науке. Требования системного метода.
  3.   Основания научной теории.
  4.   Инженерное проектирование, его сущность и функции.
  5.   Технико-технологическое знание и его особенности.
  6.   Философские и методологические проблемы сельскохозяйственных наук.
  7.   Философско-социальные проблемы развития техники.
  8.   Сциентизм и антисциентизм как мировоззренческие позиции оценки роли нау-
    ки в развитии общества
  9.   Неявное и личностное знание в структуре научного познания.
  10.   Понятия научной революции. Виды научных революций.
  11.   Научная истина. Ее виды и способы обоснования.
  12.   Школы в науке, их роль в организации и динамике научного знания.
  13.   Научные коммуникации, их виды и роль в функционировании и развитии нау-
    ки.
  14.   Контекст открытия и контекст обоснования в развитии научного знания.
  15.   Наука и глобальные проблемы современного человечества.
  16.   Экология и техногенная цивилизация.
  17.   Гуманитарная и экологическая экспертиза научных проектов: состояние и пер-
    спективы.
  18.   Наука и ценности.
  19.   Роль и функции науки в инновационной экономике.
  20.   Философско-методологические проблемы интеллектуальной собственности.
  21.   Философско-правовые аспекты регулирования научной деятельности.
  22.   Управление и самоуправление в научной сфере.
  23.   Критерии научности знания.
  24.   Идеалы и нормы научного исследования.
  25.   Естественнонаучная и гуманитарная культура.
  26.   Позитивизм как философия и идеология науки (Критический анализ).
  27.   Современная научная картина мира.
  28.   Функции государства в управлении развитием науки.
  29.   Научная политика современных развитых стран.
  30.   Проблемы развития современной российской науки.
  31.   Наука и политика.
  32.   Наука и искусство.
  33.   Взаимоотношения науки и религии в современной культуре.
  34.   Философия науки: предмет, метод, функции.
  35.   Структура философии науки как области философского знания.
  36.   Классики естествознания и их вклад в философию науки.
  37.   Особенности гуманитарного знания.
  38.   Философские основания и проблемы социального познания.
  39.   Человек как предмет комплексного философско-научного исследования.
  40.   Философские основания и особенности математических и логических иссле-
    дований.
  41.   Этические проблемы науки.
  42.   Этические проблемы современных биомедицинских исследований.
  43.   Взаимоотношения науки и религии: конфликт, независимость, диалог, инте-
    грация.
  44.   Герменевтика как методология гуманитарного познания.
  45.   Борьба витализма и механицизма в биологии Нового времени.

315


  1.   История отечественной физиологии животных.
  2.   Формирование классической биологии 19-го века.
  3.   Основные исследовательские стратегии в биологии 20-го века.
  4.   Становление современной биологической (синтетической) теории эволюции.
  5.   История изучения важнейших биополимеров (ДНК, РНК, белки и др.).
  6.   Формирование современной молекулярной биологии.
  7.   Становление и первые этапы развития генетики.
  8.   Основные этапы и направления развития генетики.
  9.   Становление и развитие социобиологии.
  10.   История генной инженерии.
  11.   Становление и развитие биоэтики.
  12.   История отечественной генетики.

—*95. Основные периоды развития биотехнологий.

  1.   История иммуногенетики.
  2.   История одомашнивания животных.
  3.   История отечественной ветеринарии.
  4.   История отечественной зоологии (19-й век).
  5.   История отечественной зоологии (20-й век).
  6.   История отечественной зоотехнии.
  7.   Становление и основные этапы развития микробиологии.
  8.   История развития методов биологических исследований.
  9.   Становление и основные этапы развития бухгалтерского учета.
  10.   История классической политэкономии.
  11.   Экономическое учение А. Смита.
  12.   Экономическая теория в работах А. Маршалла.
  13.   Становление и развитие методологии экономической науки.
  14.   Развитие экономической мысли в России (конец 19-го - начало 20-го вв.).
  15.   Экономическая мысль в России (вторая половина 19-го века).
  16.   Развитие теории кооперации в России (конец 19-го - начало 20-го вв.).
  17.   Содержание и значение экономического учения К. Маркса.
  18.   Становление и развитие экономической социологии.
  19.   Содержание и значение теории Дж.М. Кейнса.
  20.   «Чикагская школа»: основные идеи и этапы развития.
  21.   Становление и основные направления развития «экономике».
  22.   История макроэкономики.
  23.   История микроэкономики.
  24.   Становление современных теорий менеджмента.
  25.   Теория бюрократии М. Вебера.
  26.   Формирование классического менеджмента.
  27.   Развитие гуманитарного подхода в менеджменте.
  28.   Возрождение «философии хозяйства» в России.
  29.   Модель «экономического человека»: основные этапы эволюции.
  30.   Экономический неоклассицизм: основные этапы и направления развития.
  31.   История экономических преобразований в постсоветской России.
  32.   Инженерное проектирование, его сущность и функции.
  33.   История строительной механики.
  34.   Становление и основные этапы развития метрологии.
  35.   История информатики.
  36.   История отечественной электротехники.
  37.   История электротехники (19-й век).


  1.   История электротехники (20-й век).
  2.   Основные этапы развития вычислительной техники.
  3.   История кибернетики.
  4.   История сельскохозяйственной техники.
  5.   История энергетики.
  6.   История отечественной энергетики.
  7.   История радиоэлектроники.
  8.   История робототехники.
  9.   Становление и основные направления развития нанотехнологий.
  10.   История ядерной энергетики.
  11.   История развития электродвигателей.
  12.   История развития электропередачи.
  13.   История совершенствования двигателей внутреннего сгорания.
  14.   История развития автотранспорта.
  15.   История радиотехники.
  16.   История развития телевидения.
  17.   История ракетостроения.
  18.   История отечественного ракетостроения.
  19.   История развития лазерной техники.
  20.   Становление классической экологии.
  21.   История физиологии растений.
  22.   Основные этапы и направления развития отечественной физиологии растений.
  23.   История растениеводства в России.
  24.   Основные этапы и направления развития растениеводства.
  25.   История развития пчеловодства.
  26.   Роль растениеводства в селекции зернобобовых культур.
  27.   История отечественной экологии.
  28.   Становление и развитие экологического образования.
  29.   Генетика как теоретическая основа селекции: исторический аспект.
  30.   История отечественной агрономической науки.
  31.   Учение В.И. Вернадского о биосфере и ноосфере.
  32.   Становление и основные этапы развития агрономической науки.
  33.   История социальной экологии.
  34.   Этапы становления экологической этики.
  35.   Становление и развитие методов агрономической науки.
  36.   История отечественного почвоведения.
  37.   Содержание и значение концепции коэволюции общества и природы.
  38.   Значение идей Н. И. Вавилова для развития растениеводства.

317


Финогентов Валерий Николаевич

ФИЛОСОФИЯ НАУКИ
Учебное пособие для аспирантов

Подписано к печати 13.12.2012 г. Формат 60x90/16
Печать офсетная. У
ел. печ. л. 19,8
Гарнитура
Times New Roman
Тираж 500 экз. Заказ 444

Отпечатано с готового оригинала-макета
на полиграфической базе ООО ПФ «Картуш»

. Орёл, ул. 2-я Посадская, 26. Тел./Факс (4862) 44-51-46




1. Толково-исторический словарь к стихотворению МЮЛермонтова «Бородино» (о работе со словом на уроке русского языка)
2. Оптические методы диагностики плазмы
3. Реферат- Насилие в семьях
4. Ощущения в жизнедеятельности человека
5. ЖЖ умеет жарить мясо и выращивать на окне лук
6. Ученичество и молитва 18 января 2013 Ломка льда- благодарности и нужды для молитвы
7. а Мужчина муж
8. Олимп управленческих идей
9. ОБЛОМОВ Роман Гончарова Обломов является произведением описывающим жизнь человека со всех сторон
10. на тему- Групповая динамика.
11. тематике так и к кибернетике- теория информации теория алгоритмов математическая логика теория формальных
12. темах Государство ~ организованная политическая власть определенного общества
13. Тема 20 Учет и оценка результатов труда персонала Задачи и функции кадровой службы Организационн
14. Нахождение оптимального плана производства продукции с использованием пакетов прикладных программ Math Cad
15. Права людини в ЄС
16. Национальный проект, как способ реализации социальной политики» (на примере приоритетного национального проекта «Развитие АКП»)
17. На тему- Процесс управления инвестиционным проектом
18. темах на основі ТіSi за спеціальністю ~
19. Самый быстрый для групп СОГ 19951997 г
20. тема учета художественных ценностей в Астраханской государственной картинной галерее Обоснование эконом1