Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Повесть временных лет в понятном изложении
В лето 6415 (907) Пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве; взял же он с собою множество варягов, и словен, и чуди, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов — всех их называют греки «Великая Скифь». И с этими со всеми пошел Олег на конях и на кораблях; и было кораблей числом две тысячи. И пришел к Царьграду. Греки же замкнули Суд, а город затворили. И вышел Олег на берег и начал воевать. И много убийства сделал около города, и разбил много палат, и церкви пожег. А тех, кого брали в плен, одних иссекали, других же мучили, иных расстреливали, а иных в море бросали. И много другого зла сделали русские грекам, как обычно делают враги.
И повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на них корабли. И так как был попутный ветер с поля, то подняли они паруса и пошли к городу. Греки же, увидев это, испугались и сказали, послав послов к Олегу:
— Не губи города, дадим тебе дани, какой захочешь.
И остановил Олег воинов, и вынесли ему греки яства и вино, но не принял Олег вина, ибо было оно отравлено. Испугались греки и сказали:
— Это не Олег, но святой Дмитрий, посланный на нас от Бога.
И приказал Олег грекам дать дани на две тысячи кораблей, по двенадцати гривен на человека, а было в каждом корабле по сорок мужей; а потом дать дани для русских городов: прежде всего для Киева, а затем для Чернигова, для Переяславля, для Полоцка, для Ростова, для Любеча и для других городов, ибо по этим городам сидят великие князья, подвластные Олегу.
И согласились на это греки, и начали они просить мира, чтобы не воевал Греческой земли. И обещали греческие цари уплачивать дань. И давали друг другу присягу: сами целовали крест, а Олега с мужами его водили к клятве по закону русскому, и клялись те оружием своим и Перуном, богом своим, и Белесом, богом скота, и утвердили мир. И сказал Олег:
— Сшейте для руси паруса из паволок, а словенам — полотняные.
И было так. И повесил Олег щит свой на вратах Царьграда, показуя победу, и пошел от греков. И подняла русь паруса из паволок, а словене — полотняные, и разодрал их ветер. И сказали словене:
— Возьмем свои холщовые паруса, не дали словенам парусов из паволок.
И пришел Олег в Киев, неся золото, и паволоки, и плоды, и вино, и всякое узорочье. И прозвали Олега Вещим, так как были люди язычниками и непросвещенными.
И вспомнил Олег коня своего
В лето 6420 (912). И жил Олег, княжа в Киеве, мир имея со всеми странами. И пришла осень, и вспомнил Олег коня своего, которого когда-то поставил кормить и уже не садился на него. Ибо когда-то спрашивал он волхвов и кудесников:
— От чего мне умереть?
И сказал ему кудесник один:
— Княже! Коня любишь и ездишь на нем, — от него тебе и умереть! И запали слова эти в душу Олегу, и сказал он:
— Никогда не сяду на него и не увижу его больше.
И повелел кормить коня и не водить его к нему, и прожил несколько лет, не видя его, пока ходил на греков.
Когда прошло четыре лета, на пятое, пришел Олег от Царьграда в Киев и вспомнил своего коня, от которого когда-то волхвы предсказали ему смерть. И призвал он старейшего конюха и сказал:
— Где конь мой, которого приказал я кормить и беречь?
Он же ответил:
— Уже умер!
Олег засмеялся и укорил того кудесника, сказав:
— Неправду говорят волхвы, но все то ложь: конь умер, а я жив.
И повелел оседлать себе коня:
— Да увижу кости его.
И приехал на место, где лежали его кости голые и череп голый, слез с коня и, посмеявшись, сказал:
— От сего ли черепа смерть мне принять?
И ступил ногою на череп. И выползла змея из черепа и ужалила его в ногу. И с того разболелся и умер. И оплакивали его все люди плачем великим, и понесли его, и похоронили на горе, называемой Щековица. Есть же могила его и до сего дня, слывет могилой Олеговой. И было всех лет княжения его тридцать и три.
Пошел Игорь на греков
В лето 6453 (945). И послал Игорь мужей своих к Роману, царю греческому, восстановить прежний мир. Роман же созвал бояр и сановников. И привели греки русских послов к своему царю, и велели им говорить, и записывали все речи на хартию. И клялись русские и греки хранить любовь правую, да не нарушится она до тех пор, пока солнце сияет и весь мир стоит, в нынешние времена и во все будущие.
Рюрик (862 879 гг.)* правитель Новгорода. Предводитель варяжского военного отряда; был приз-ван славянами княжить в Новгород. Основатель династии Рюриковичей.
Олег с 879 г. князь Новгородский; (882 - 912 гг.) Князь Киевский и Новгородский). В 907 г. совершил поход в Византию, и заключил с ней договоры в 907 и 911 гг.
Игорь (912 - 945 гг.) - великий князь Киевский. В 941 и 944 гг. совершил походы в Византию. Убит древлянами.
Ольга (945 - 957 гг.) - княгиня. Родилась около 890 г. Правила в малолетство сына Святослава. После убийства мужа в 945 г. жестоко подавила их восстание. Около 957г. приняла христианство. Крестилась в Константинополе. Умерла в 969 г.
Святослав (957 - 972 гг.) - князь Киевский. Совершал походы на Оку, в Поволжье и на Балканы. Освободил вятичей от власти хазар в 967 воевал с Болгарией за Подунавье. В союзе с венграми и болгарами вел русско - византийскую войну в 970-971 гг. Убит печенегами.
Ярополк (972-980 гг.) - великий князь Киевский. Старший сын князя Святослава. Пытался подчинить себе территорию на Севере и Севере Востоке Руси, но был побежден младшим братом Владимиром. Олег (977 г.) - князь Древлянский.
Владимир Святой (980 -1015 гг.) великий князь Ки-евский. Младший сын Святослава. Покорил вяти-чей, радимичей и ятвягов. Воевал с печенегами. Волжской Болгарией, Византией и Польшей. При Владимире Русь приняла христианство, что уравня-ло ее с соседними государствами. В русских были-нах известен как "Красное Солнышко"
Если повадится волк к овцам, то выносит все стадо.
И стал Игорь замышлять поход на древлян, желая взять с них больше дани.
В лето 6453(945).
Сказала дружина Игорю:
- Отроки Свенельда изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдем, княже с нами за данью, и ты добудешь и мы. И послушал их Игорь: пошел к древлянам за данью и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его.
Взяв дань, пошел Игорь в свой город. Когда же шел он назад, поразмыслив, сказал дружине своей:
— Идите с данью домой, а я возвращусь и похожу еще.
И отпустил дружину свою домой, а сам с малой дружиной возвратился, желая большего богатства. Древляне же, услышав, что идет опять, держали совет с князем своим Малом:
— Если повадится волк к овцам, то выносит все стадо, пока не убьют его. Так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит.
И послали к нему, говоря:
— Почто идешь опять? Забрал уже всю дань.
И не послушал их Игорь. И, выйдя из города Искоростеня, древляне убили Игоря и дружину его, так как было их мало. И погребен был Игорь, и есть могила его у Искоростеня, в Древлянской земле, и до сего дня.
Хочу мстить за обиду мужа своего
Ольга, вдова Игоря, была в Киеве с сыном своим, ребенком Святославом, и кормилец его Асмуд, и воевода был Свенельд. Сказали же древляне:
— Вот убили мы князя русского; возьмем жену его Ольгу за князя нашего Мала и Святослава, сына ее, возьмем и сделаем ему что захотим.
И послали древляне лучших мужей своих, числом двадцать, в ладье к Ольге. И пристали под Боричевым в ладье, ибо тогда вода текла под горой Киевской, и на Подоле не жили люди, но на горе. Город же Киев был, где ныне двор Гордятин и Никифоров; а княжой двор был в городе, где ныне двор Воротислава и Чюдина, и был вне города другой двор, где стоит теперь двор служителя за церковью святой Богородицы, а над горою двор теремной, был там терем каменный.
И поведали Ольге, что пришли древляне. И призвала их Ольга к себе и сказала им:
— Добрые гости пришли.
И ответили древляне:
— Пришли, княгиня. И сказала им Ольга:
— Говорите, чего ради пришли сюда? Ответили ей древляне:
— Послала нас Древлянская земля с такими словами: «Мужа твоего мы убили, ибо муж твой, как волк, расхищал и грабил, а наши князья хорошие, ибо пасут Древлянскую землю. Поди замуж за князя нашего, за Мала».
Было ведь имя ему, князю древлянскому, Мал. Сказала же им Ольга:
— Люба мне речь ваша. Мужа моего мне уже не воскресить, но хочу почтить вас завтра перед людьми своими, а ныне идите в свою ладью и ложитесь в нее, величаясь. Утром я пошлю за вами, а вы говорите: «Не едем на конях, ни пеши не пойдем, но понесите нас в ладье». И вознесут вас в ладье.
И отпустила их к ладье. Ольга повелела выкопать на теремном дворе вне города яму великую и глубокую, наутро же, сидя в тереме, послала за гостями. И пришли к ним и сказали:
— Зовет вас Ольга для чести великой.
Они же ответили:
— Не едем на конях, ни на возах, ни пеши не идем, но понесите нас в ладье.
Ответили киевляне:
— Нам неволя; князь наш убит, а княгиня наша хочет за вашего князя.
И понесли их в ладье. Они же сидели важно, избоченившись и в великих нагрудных бляхах. И принесли их во двор к Ольге. Как несли, так и сбросили их с ладьей в яму. И, приникнув к яме, спросила их Ольга:
— Хороша ли вам честь?
Они же ответили:
— Пуще нам Игоревой смерти.
И повелела засыпать их живыми. И засыпали их. И послала Ольга к древлянам, и сказала им:
— Если вправду меня просите, то пришлите лучших мужей, чтобы с великой честью пойти за вашего князя, иначе не пустят меня киевские люди.
Услышав об этом, древляне избрали лучших мужей, управлявших Древлянскою землею, и прислали за ней. Когда же древляне пришли, велела Ольга приготовить баню, говоря им так:
— Вымывшись, придите ко мне.
И разожгли баню, и влезли в нее древляне и начали мыться. И заперли за ними баню, и повелела Ольга зажечь ее от дверей, тут и сгорели все.
И послала Ольга к древлянам, говоря так:
— Вот уже иду к вам, приготовьте меды многие у города, где убили мужа моего, да поплачусь на могиле его и устрою тризну мужу своему.
Они же, услышав о том, свезли множество медов и заварили их. Ольга же, взяв малую дружину, отправилась налегке, пришла к могиле и плакала по мужу своему. И повелела людям своим насыпать великую могилу, и, когда насыпали, повелела совершать тризну. После того сели древляне пить, и повелела Ольга отрокам своим прислуживать им. И сказали древляне Ольге:
— Где дружина наша, которую послали за тобой? Она же ответила:
— Идут за мною с дружиною мужа моего.
И когда упились древляне, велела отрокам своим пить за них, а сама отошла прочь и велела дружине своей сечь древлян, и иссекли их пять тысяч. А Ольга возвратилась в Киев.
В лето 6454 (946) Ольга с сыном своим Святославом собрала много храбрых воинов и пошла на Древлянскую землю. И вышли древляне против нее. И сошлись оба полка. Бросил копьем Святослав в древлян, и копье пролетело между ушей коня и ударило в ноги коню, ибо был Святослав еще ребенок. И сказал Свенельд, воевода отца его:
— Князь уже начал; ударим, дружина, за князем.
И победили древлян. Древляне же побежали и затворились в своих городах. А Ольга устремилась с сыном своим к городу Искоростеню, так как жители его убили мужа ее, и стала около города с сыном своим, а древляне затворились в городе и крепко бились из города, ибо знали, что сами убили князя и на что себя обрекли.
И стояла Ольга все лето и не могла взять города и замыслила так: послала к городу со словами:
— До чего хотите досидеться? Ведь все ваши города уже сдались мне и платят дань и уже возделывают нивы свои и земли свои, а вы, не желая платить дани, хотите умереть с голоду.
Древляне же ответили:
— Мы бы рады платить дань, но ведь ты хочешь мстить за мужа своего.
Сказала же им Ольга:
— Я мстила уже за обиду мужа своего, когда приходили вы к Киеву в первый раз и во второй, а в третий раз мстила я, когда устроила тризну по мужу своему. Больше уже не хочу мстить, хочу только взять с вас небольшую дань и, замирившись с вами, уйду прочь.
Спросили же древляне:
— Что хочешь от нас? Мы рады дать тебе медом и мехами.
Она же сказала:
— Нынче у вас нет ни меду, ни мехов, вы ведь изнемогли в осаде. Я же не хочу возложить на вас тяжкой дани, как муж мой, оттого и прошу у вас мало: дайте мне от каждого двора по три голубя да по три воробья.
Древляне обрадовались и собрали от двора по три голубя и по три воробья и послали к Ольге с поклоном. Ольга же сказала им:
— Вот вы уже и покорились мне и моему дитяти. Идите в город, а я завтра отступлю и пойду в свой город.
Древляне же с радостью вошли в город и поведали людям, и обрадовались люди в городе.
Ольга же раздала воинам — кому по голубю, кому по воробью — и повелела к каждому голубю и воробью привязывать тлеющий трут, завертывая его в маленькие платки и ниткой привязывая к каждому. И повелела Ольга своим воинам, когда станет смеркаться, пустить голубей и воробьев. Голуби же и воробьи полетели в свои гнезда: голуби в голубятни, воробьи же под стрехи. И так загорелись — где голубятни, где клети, где сараи и сеновалы. И не было двора, где бы не горело. И нельзя было гасить, так как все дворы загорелись сразу.
И побежали люди из города, и повелела Ольга своим воинам хватать их. И так взяла город и сожгла его, городских же старейшин забрала в плен, а других людей кого убила, кого отдала в рабство мужам своим, а прочих оставила платить дань. И возложила на них тяжкую дань. Две части дани шли Киеву, а третья Вышгороду к Ольге, ибо был Вышгород град Ольгин.
И пошла Ольга с сыном своим и с дружиною по Древлянской земле, устанавливая уставы и уроки. И сохранились места ее стоянок и охот до сих пор.
Пошла Ольга к Новгороду и установила по Мсте погосты и дани, и по Луге — оброки и дани. Ловища ее есть по всей земле, и сани ее стоят во Пскове до сего дня, и по Днепру и по Десне есть места ее для ловли птиц; есть доселе и село ее Ольжичи. И, упорядочив все, возвратилась к сыну своему в Киев и жила с ним в любви.
И крестил ее царь с патриархом. Было же наречено ей имя во крещении Елена, как и древней царице, матери Великого Константина. И поучал ее патриарх. Она же стояла, склонив голову, внимая учению, как губка напояемая. И благословил ее патриарх и отпустил.
После крещения призвал ее царь и сказал ей:
— Хочу взять тебя в жены себе.
Она же ответила:
— Как ты хочешь взять меня, когда сам крестил меня и назвал меня дочерью? А у христиан не разрешается этого — ты сам знаешь.
И сказал ей царь:
— Перехитрила ты меня, Ольга.
И дал ей дары многие: золото и серебро, и паволоки, и сосуды различные; и отпустил ее, назвав своею дочерью.
Пришла Ольга в Киев и учила Святослава, сына своего, принять крещение, но он не внимал тому, говоря:
— Как мне одному принять иную веру? А дружина моя смеяться начнет, — и продолжал жить по языческим обычаям, но если кто собирался креститься, то не запрещал, а только насмехался над тем.
Иду на вы
В лето 6472 (964).
Когда Святослав вырос и возмужал, начал он собирать много храбрых воинов. И легко ходил в походах, как пардус, и много воевал. В походах же не возил за собою ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко нарезав конину, или зверину, или говядину и зажарив на углях, так и ел. Не имел он и шатра, но спал, подостлав потник, с седлом в головах. Такими же были
и все прочие его воины. И посылал в иные страны со словами: «Иду на вы».
И пошел на Оку-реку и на Волгу, и встретил вятичей, и сказал им:
— Кому дань даете?
Они же ответили:
— Хазарам по щелягу от сохи даем.
Имейте любовь между собой, потому что все вы дети от одного отца и матери
В лето 6562 (1054). Преставился великий князь русский Ярослав. Еще при жизни дал он наставление сыновьям своим, сказав им:
— Вот отхожу я от этого света, сыновья мои; имейте любовь между собой, потому что вы дети от одного отца и матери. И если будете жить в любви между собою, Бог будет в вас и покорит вам врагов. И будете мирно жить. Если же будете в ненависти жить, в распрях и ссорах, то погибнете сами и погубите землю отцов своих и дедов, которую добыли они трудом своим великим; но живите мирно, слушаясь брат брата. Вот я поручаю стол мой в Киеве старейшему сыну моему и брату вашему Изяславу; слушайтесь его, как слушались меня, пусть он будет вам вместо меня; а Святославу даю Чернигов, а Всеволоду — Переяславль, а Игорю — Владимир, а Вячеславу — Смоленск.
И так разделил он между ними города, запретив им переступать пределы братьев и сгонять со стола. И сказал Изяславу:
— Если кто вздумает обидеть брата своего, ты помогай тому, кого обижают.
И так наставлял сыновей своих жить в любви. Сам же он был болен тогда и, приехав в Вышгород, сильно расхворался. И пришел конец жизни Ярослава.
Всеволод был тогда при отце, ибо любил его отец больше всех братьев и держал его всегда при себе. Обрядил Всеволод тело отца своего и, возложив на сани, повез его в Киев в сопровождении попов, певших положенные песнопения. И, принеся, положили его в гроб мраморный в церкви святой Софии. И плакали по нем Всеволод и все люди. Жил же он всех лет семьдесят шесть. Поднял рать Всеслав Полоцкий
После смерти Ярослава Изяслав сел на столе в Киеве, Святослав же — в Чернигове, Всеволод — в Переяславле.
Почто губим Русскую землю?
В лето 6605 (1097).
Пришли Святополк Киевский, и Владимир Мономах, и Давыд Игоревич, и Василько Ростиславич, и Давыд Святославич, и брат его Олег и собрались на совет в Любече для устроения мира и говорили друг другу:
— Почто губим Русскую землю, сами между собой устраивая распри? А половцы землю нашу несут розно и рады, что между нами идут войны. Объединимся отныне единым сердцем и будем блюсти Русскую землю, и каждый да владеет отчиной своей: Святополк — Киевом, Изяславовой отчиной, Владимир — Всеволодовой, Давыд и Олег — Святославовой, и те, кому Всеволод роздал города: Давыду — Владимир, Васильку — Теребовль.
И на том целовали крест:
— Если отныне кто на кого пойдет, против того будем мы все и крест честной.
Сказали все:
— Да будет против того крест честной и вся земля Русская. И, попрощавшись, пошли восвояси. Не бывало в Русской земле такого зла
Пришли Святополк с Давыдом Игоревичем в Киев, и рады были все люди, но только дьявол огорчен был их любовью. И влез сатана в сердце некоторым мужам, и стали они говорить Давыду:
— Владимир Мономах соединился с Васильком против Святополка и тебя.
Давыд же, поверив лживым словам, начал наговаривать Святополку на Василька, говоря:
— Кто убил брата твоего Ярополка? А ныне задумал против тебя и меня и сговорился с Владимиром? Подумай о своей голове.
Святополк, смутившись умом, сказал:
— Правда это или ложь — не знаю.
И сказал он Давыду Игоревичу:
— Коли правду говоришь, Бог тебе свидетель. Если же от зависти говоришь, Бог тебе судья.
Святополк же пожалел о брате своем и про себя стал думать, не правда ли это? И поверил Давыду, Давыд же обманул Святополка, и начали они злоумышлять на Василька. А Василько этого не знал. И Владимир не знал. И стал Давыд говорить:
— Если не схватим Василька, то ни тебе не княжить в Киеве, ни мне во Владимире.
И послушал его Святополк.
Василько пришел на Выдобечь и пошел поклониться к святому Михаилу в монастырь и ужинал тут, а обоз свой поставил на Рудице. Когда же наступил вечер, вернулся в обоз свой. А наутро прислал к нему Святополк, говоря:
— Не уходи от именин моих. Василько же отказался, сказав:
— Не могу медлить, как бы не случилось дома войны.
И сказал Давыд Святополку:
— Видишь, Василько не помнит о тебе здесь, когда ходит под твоей рукой. Если же уйдет в свою волость, сам увидишь, что займет города твои: Туров, Пинск и прочие города твои. Тогда вспомнишь меня. Но призови его теперь, схвати и отдай мне.
И послушался его Святополк и послал за Васильком, говоря:
— Если не хочешь остаться до именин моих, то приди сейчас, поприветствуешь меня, и посидим все с Давыдом.
Василько же обещал прийти, не зная об обмане, который замыслил против него Давыд.
Василько, сев на коня, поехал, и встретил его отрок его и сказал ему:
— Не езди, княже, хотят тебя схватить.
И не послушал его Василько, помышляя: «Как им меня схватить? Ведь только что целовали крест да говорили: если кто на кого пойдет, то на того будет крест и мы все».
И приехал с малою дружиной на княжой двор. И вышел ему навстречу Святополк, и пошли в избу. И пришел Давыд, и сели. И начал говорить Святополк:
— Останься на праздник! И сказал Василько:
— Не могу остаться, брат: я уже и обозу велел идти вперед. Давыд же сидел как немой. И сказал Святополк:
— Позавтракай хоть, брат.
И обещал Василько позавтракать. И сказал Святополк:
— Посидите вы здесь, а я пойду распоряжусь.
И вышел вон, а Давыд с Васильком остались сидеть. И стал Василько говорить с Давыдом, и не было у Давыда ни голоса, ни слуха, ибо был он объят ужасом и обман имел в сердце. И, посидевши немного, спросил Давыд у отроков своих:
— Где брат?
Они же сказали ему:
— Стоит на сенях. И сказал Давыд:
— Я пойду за ним, а ты, брат, посиди. И, встав, вышел вон.
И как вышел Давыд, заперли Василька в 5-й день ноября и сковали его двойными оковами и приставили к нему сторожей на ночь.
Наутро Святополк созвал бояр и киевлян и рассказал им, что говорил Давыд: «Василько брата твоего убил, и против тебя соединился с Владимиром, и хочет тебя убить и города твои занять».
И сказали бояре и люди:
— Тебе, княже, надо блюсти голову свою. Если правду сказал Давыд, пусть примет Василько наказание. Если же неправду сказал Давыд, пусть будет ему отмщение от Бога.
И узнали обо всем игумены и стали просить Святополка за Василька. И сказал им Святополк:
— Это Давыд.
Узнав об этом, Давыд начал подущать на ослепление:
— Если не сделаешь этого, а отпустишь его, то ни тебе не княжить, ни мне.
И в ту же ночь повезли Василька в Белгород — небольшой город около Киева, верстах в десяти, и привезли его в телеге закованным, высадили из телеги и повели в избу малую. Сидя там, увидел Василько Берендия, овчаря Святополкова, острившего нож, и понял, что хотят его ослепить. И возопил к Богу с плачем великим и со стенанием. И вошли посланные Святополком и Давыдом и начали расстилать ковер и, разостлав, схватили Василька и повергли его на ковер, и боролись с ним крепко, и одолели его. Тут приступил Берендий и ослепил его. И был Василько в то время как мертвый. И, взяв его на ковре, взвалили его на телегу как мертвого и повезли во Владимир. И когда везли его, остановились с ним, перейдя Воздвиженский мост, на торговище, и стащили с него сорочку, всю окровавленную, и дали попадье постирать. Попадья же, постирав, надела на него, когда те обедали; и стала оплакивать его попадья как мертвого. Услышал Василько плач и сказал:
— Где я?
И ответила ему та:
— В Воздвиженске-городе.
И попросил воды, она же дала ему. И испил воды, и вернулась к нему душа его, и опомнился, и пощупал сорочку, и сказал:
— Зачем сняли ее с меня? Лучше бы в той сорочке кровавой смерть принял и предстал в ней перед Богом.
Те же, пообедав, поехали с ним быстро на телеге по неровному пути, ибо был тогда месяц «неровный» — грудень, то есть ноябрь. И пришли с ним во Владимир в 6-й день. Пришел же и Давыд с ним, точно некий улов уловив. И посадили Василька во дворе Вакееве, и приставили тридцать мужей и двух отроков княжих стеречь его.
Владимир же Мономах, услышав, что схвачен был Василько и ослеплен, ужаснулся и, заплакав, сказал:
— Не бывало в Русской земле ни при дедах наших, ни при отцах наших такого зла.
И тотчас послал к Давыду и Олегу Святославичам, говоря:
— Идите в Городец, да поправим зло, случившееся в Русской земле и среди нас, братьев, ибо брошен в нас нож. И если этого не поправим, то большее зло встанет среди нас, и начнет брат брата закалывать, и погибнет земля Русская, и враги наши половцы, придя, возьмут землю Русскую.
Услышав это, Давыд и Олег Святославичи сильно опечалились и плакали, говоря:
— Этого не было в роде нашем.
И, тотчас собрав воинов, пришли к Владимиру. Владимир же с воинами стоял тогда в бору. Владимир, и Давыд, и Олег послали мужей своих к Святополку, говоря:
— Зачем ты это зло учинил в Русской земле и бросил нож в нас?
Зачем ослепил брата своего? Если бы было у тебя какое обвинение против него, то обличил бы его перед нами и, доказав его вину, поступил бы с ним так. А теперь объяви вину его, за которую ты сотворил с ним такое.
И сказал Святополк:
— Говорил мне Давыд Игоревич: «Василько убил брата твоего, Ярополка, и тебя хочет убить и занять волость твою и целовал крест с Владимиром, что Владимир сядет в Киеве, а Василько — во Владимире». А мне поневоле пришлось свою голову беречь. И не я его ослепил, но Давыд. Он и привез его к себе.
И сказали мужи Владимировы, и Давыдовы, и Олеговы:
— Не отговаривайся, будто Давыд ослепил его. Не в Давыдовом городе схвачен и ослеплен, но в твоем.
Сказав это, разошлись.
Наутро собрались они перейти через Днепр на Святополка, Святополк же хотел бежать из Киева, и не дали ему киевляне бежать, но послали вдову Всеволодову и митрополита Николу к Владимиру, говоря:
— Молим, княже, тебя и братьев твоих, не погубите Русской земли, ибо, если начнете войну между собой, поганые станут радоваться и возьмут землю нашу, которую собрали отцы ваши и деды ваши трудом великим и храбростью, борясь за Русскую землю и другие земли приискивая, а вы хотите погубить землю Русскую.
Всеволода же вдова и митрополит пришли к Владимиру и молили его и поведали мольбу киевлян — заключить мир и блюсти землю Русскую и биться с погаными. Услышав это, Владимир расплакался и сказал:
— Воистину отцы наши и деды наши соблюли землю Русскую, а мы хотим погубить.
И преклонился Владимир на мольбу княгинину, ибо чтил ее как мать, ради памяти отца своего.
Княгиня же от Владимира пришла в Киев и сказала все речи Святополку и киевлянам и что мир будет. И начали между собой посылать мужей, и целовали крест, и заключили мир.
«В следующую ночь Василька повезли в оковах в Белгород, ввели в небольшую избу. Василько увидел, что ехавший с ним торчин стал точить нож, догадался в чём дело, начал кричать и взывать к Богу с плачем. Вошли двое конюхов: один Святополков, по имени Сновид Изечевич, другой Давидов — Дмитрий; они постлали ковёр и взялись за Василька, чтобы положить его на ковёр. Василько стал с ними бороться; он был силён; двое не могли с ним справиться; подоспели на помощь другие, связали его, повалили и, сняв с печи доску, положили на грудь; конюхи сели на эту доску, но Василько сбросил их с себя. Тогда подошли ещё двое людей, сняли с печи другую доску, навалили её на князя, сами сели на доску и придавили так, что у Василька затрещали кости на груди. Вслед за тем торчин Беренда, овчар Святополка, приступил к операции: намереваясь ударить ножом в глаз, он сначала промахнулся и порезал Васильку лицо, но потом уже удачно вынул у него оба глаза один за другим. Василько лишился чувств. Его взяли вместе с ковром, на котором он лежал, положили на воз и повезли дальше по дороге во Владимир».