Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
- Моя дорогая Анджи, тут холодно, идёмте наверх.
- Нет, Тодр, мне не холодно.
Он сел рядом с ней. В комнате было действительно холодно. Но, Тодру казалось, сердце Анджи было холоднее. Леденящий слух голос женщины всегда заставлял трепетать мёртвое сердце Тодра. Сегодня Анджи всю ночь провела в этом зале. Там, где они впервые решили друг для друга – что они будут вечно вместе. Тодра волновало её поведение. Столетия, проведённые вместе, сложилось на их общении.
- Я бы хотела побыть одна.
Тодр молча вышел из холодной комнаты. Дубовая дверь закрылась за ним раньше, чем он мог ожидать. Он направился в комнату, где постоянно горел яркий и уютный камин. Мужчина устало вздохнул и сел в кресло. Ему захотелось закурить. Он засыпал табак в трубку и прикурил. Сколько раз он делал это – однако ничего не чувствует. Единственно, что заставляло его чувствовать себя живым – это Анджи.
- Моя дорогая. Я не перестаю любить вас. – Выдохнул он слова вместе с дымом. – Это величайшая боль, которую я чувствую.
Тодр так и просидел до рассвета в кресле, любуясь огнём, который лениво потрескивал в камине.
Он открыл глаза после долгих мыслей и обнаружил – что камин погас, он не освещает комнату. Тодр нисколько не волновался по поводу освещённости комнаты. Он прожил столетия проведённые в темноте и страхе. Мужчина опустил тяжёлые веки и в глазах опять этот образ – дорогой Анджи.
Между густыми бровями побежала глубокая морщинка. В глазах защипало. Анджи одна там, внизу, в холодной зале. О чём она думает? Как постичь её мысли?
Тодр вновь поднял руку ко лбу и принялся нещадно тереть руками лицо, словно в истерике. Что не так он сделал на этот раз? Почему она стала так холодна к нему. Это было не впервой. Но всё это он воспринимал словно в первый раз.
Раздался стук. И торопкие шаги приближались. Тодр убрал руки с лица и выпрямился в кресле. Он ждал свою любовь. Шаги приближались. А его сердце замирало. Эхо раздавалось по всему замку. Звуки каблучков на туфлях Анджи стремительно приближались. Вот она уже рядом. Остановилась. Должно быть, она думает, входить или нет. И звуки отдаляются. Анджи уходит.
Тодр вскочил с кресла и рывком отворил дверь.
- Анджи!
Он выбежал на коридор и…
- Не сейчас. Я устала и хочу отдохнуть. – Раздался холодный голос женщины.
Тодр стоял один на коридоре и провожал взглядом свою возлюбленную. Она отдалялась и совсем скрылась из виду. Затворилась дверь, которая вела на лестницу.
В этом огромном замке они были вдвоём, но иногда здесь проносились мелкие грызуны и во двор попадали бродячие псы или волки, пришедшие из лесу. Но ни единого постороннего звука. Тодр вслушивался в звуки уходящих шагов. Его сердце разрывалось. Ему до безумия хотелось взять Анджи за руки и любоваться её вечно прекрасным лицом.
- Почему? – только и вырвалось у него из груди.
На следующий вечер, Тодр сидел за обеденным столом. В этом замке питаются весьма странным образом. Ужин у них проводился утром – на рассвете. Обед – вечером. И приём пищи очень, даже весьма сильно отличается от обычного питания обычного человека. Сегодня у них на обед – суп на костях. Безвкусная жижа. Тодр даже не прикоснулся к тарелке. Он пил вино. Медленно потягивая напиток, ожидая свою пассию.
Он долго ждал. Ещё полчаса и он пойдёт за ней. В это утро Анджи не пришла к нему. Она всегда спала в одной кровати с Тодром. Он всегда ждал её, и не смел врываться в её личные комнаты. Так не положено. Но на обед она явиться обязана. Так тоже, заведено в этом замке. Даже если не голоден. Прояви уважение и приди, можешь испить вина, можешь не есть. Тодр почувствовал нездоровое чувство голода. Но его проигнорировал. Он ждал её.
Ещё четверть часа. Ещё десять минут. Ещё пять минут. Ещё минуту. Всё это время было занято мыслями о ней. Неужели так можно страдать всего лишь из-за брошенных слов. Более не мог он ждать. Мужчина встал из-за стола и обронил бокал. Красными пятнами вино окрасило белоснежные манжеты рукавов.
Тодр отворил двери и бросился по длинным коридорам.
- Анджи. Ты здесь? – он положил белые ладони на дубовые резные двери. И вслушивался в звуки за ней.
- Уходи. – Послышался сдавленный голос.
Тодр с секунду соображал, что ему делать. Он аккуратно открыл двери и заглянул в комнату. Помещение насквозь было пропитано солнечным светом. Окна были не завешаны и нещадное солнце палило. Ужас обуял мужчиной. На кровати лежала Анджи. Ожоги, покрывавшие её обнажённое тело, были ужасны.
Холодное тело начало покрываться мерзким и надоедливым пеплом, который окутывал всю плоть. Тодр бросился к окну затворять его и завешивая чёрные ткани. Ни единый луч света не пробивался через плотную штору. Со слезами на глазах он кинулся к кровати Анджи. Женщина тяжело дышала. Её грудь обгорела, покрытая пеплом и кровью. Лицо, которое оставалось всё это время в тени, было не повреждено. Тодр как можно осторожнее прикоснулся к щеке любимой и в ужасе отпрянул. Анджи неистово закричала:
- Зачем? Почему ты не ушёл, как делал всегда?
- Я не мог.- Шёпотом продолжал он.
- Я хотела это больше всего на свете с тех пор как мы оказались здесь с тобой. Вдвоём. – Её хриплое дыхание прерывалось о того, что она срывалась на крик.
- Почему? – Едва сдерживая рыдания, спросил Тодр.
Она не ответила, она отвернулась от него и закрыла глаза.
Невозможно передать то, что сейчас чувствовал Тодр. Ужас. Он больше всего на свете боялся потерять Анджи. Обида. Слова Анджи ранили его безжизненное сердце. Боль, отчаяние. Он не знал, что делать, Анджи лежала едва живая. Он не мог себе позволить дать ей уйти. Он знал, что жить без неё нет смысла. Её мокрые руки сжимали простынь. Она сердилась. Но чувствует ли она боль?
Что может чувствовать упырь? Наверное – ничего. Но он то чувствовал. Единственное чувство – это любовь и, пожалуй, голод. Боли нет. Есть боль любовная – самая сильная боль для Тодра.
-Что мне делать? – прошептал он и склонился над Анджи. Она не слышала его.
Длинная фигура мужчина склонённая над едва живой хрупкой женщиной. Он убивается горем. Как ему вернуть ту Анджи, которая была при жизни. Как она могла так сильно измениться, как она могла набраться столько печали от своего мужчины?
- Зачем ты это сделала? – Стонал Тодр. – Что я сделал?
Его слёзы капали на простынь, чёрные как смола.
Он очнулся. Он спал на кровати, вместе с ней. Анджи лежала рядом, прекрасная, как и всегда. Белоснежная кожа, чувственные изгибы её бёдер. Тодр провёл рукой по острым плечам возлюбленной. Она резко повернулась к нему.
- Я думала, что ты уснул. – Её голос был не так холоден каков был обычно.
- Твоё тело. Оно…
- Я проснулась и была уже такой. – Она привстала на локтях и дотронулась ладонью до лица Тодра. – Я готова делать всё, чтобы ты меня простил.
- Что? – Тодру показалось, но в глазах Анджи он увидел слёзы. Она отвернулась прежде, чем он смог это разглядеть.
- Я не знаю, что со мной случилось.
- Ты играла. Ты издевалась надо мной и моими чувствами. – Вспыхнул Тодр.
- Неужели ты так думаешь? – Она повернулась. И в глазах Анджи он снова увидел ту холодную расчётливость. – Ты видишь только то, что хочешь видеть.
Тодр молчал. Ему было стыдно за свою минутную злость. Он всегда был сдержан. Но эта выходка Анджи вывела его из себя. Когда она начала так бесчувственно издеваться над ним. Когда он стал игрушкой для Анджи. Неужели он всегда её так потешал?
Он помотал головой, отбросил все эти мысли. Это всё злость. Это злость и гнев так влияет на него.
- Анджи.
- Нет.
Он умолк.
- Я хочу, чтобы ты понял. Я всегда полна сомнений. Но я никогда не смогу тебе о них поведать тебе в полной мере. Я слишком люблю тебя, чтобы расстраивать тебя.
- Но это!...
- Я готова искупить свою вину. Только скажи как. Я глупа, не смотря на то, что я прожила двести девяносто лет. Я во много слепа. Многого не вижу. Мне кажется в твоей мудрой голове столько мыслей, я за всю свою ничтожную жизнь не постигла бы и самой малой части. Ты должен быть свободен. От меня, от своей бесконечной печали.
- И поэтому ты решила оставить меня?! – Фарфоровое лицо перекосила гримаса ярости.
- Не злись на меня. Прошу тебя.
Тодр усмирил гнев. И снова влюблённая пелена покрыла его глаза. Он не мог сердиться на неё. Он не мог сердиться на Анджи. Не мог сердиться за то, что она так его любит. Он понимал её любовь.
- Мне и тысячи лет не хватит, чтобы выразить свё то, что я чувствую к тебе. – Едва слышно прошептал Тодр.
- Если бы я могла искупить свою вину. Я бы сделала всё возможное. – Слёзы покатились по её округлым щекам.
«Искренние, чистые слёзы моей любимой Анджи, они искупят и омоют грехи её».