Трансоанализ Что такое трансоанализ Становление трансоанализа

Работа добавлена на сайт samzan.net:

Уит

АЛЕКСЕЙ

МИСТИЧЕСКАЯ ЛИЧНОСТЬ.

МОСКВА

2011

Содержание.

Введение к новому изданию.

Введение.

Часть 1. Трансоанализ.

Что такое трансоанализ?

Становление трансоанализа.

Методы исследования в трансоанализе.

Трансоанализ и личность.

Часть 2. О мистической личности.

Мистическая личность.

Метод исследования мистической личности.

Доказательство мистической личности.

Развитие мистической личности.

Становление мистической личности.

Классификация мистической личности.

Шаманы.

Йоги.

Мистики.

Эзотерики.

Дети Индиго.

Контактеры.

Психология личности мистиков.

Сверхсознание.

Духовно – мистический кризис.

Психология обывателя.

Психологические типы.

Личностно значимые компоненты мистической личности: мистическая вера, мистический опыт, мистическое поведение.

Мистическая личность: влияние мистичности на поведение.

Часть 3. Мистическая личность и общество.

Семья – важный канал формирования мистической личности.

Воздействие мистической общины на индивида.

Психологические последствия вовлечение индивида в мистическую общину.

Психология мистического «обращения».

Социально – психологические особенности мистической личности.

Часть 4. Особенности мистических переживаний

Особенности мистических переживаний.

Классификация мистических переживаний.

1. Экстатические  переживания.

а. Переживание двуединства.

б. Отождествление с  животными.

в. Отождествление с растениями.

г. Единение с жизнью и со всем творением.

д. Планетарное сознание.

е. Экстpапланетаpное сознание.

ж. Активизация чакp и подъем змеиной силы (куиндалини).

з. Сознание Универсального Разума.

и. Сверх- космическая и мета- космическая пустота

к. "Вулканический", или "дионисийский" экстаз.

л. "Океанический", или "аполлонический", экстаз.

2. Спиритипические переживания.

а. Переживания встречи с духовными учителями.

б. Переживание астральных воплощений.

в. Переживание встреч со сверхчеловеческими и духовными существами.

г. Переживания других вселенных и встреча с их обитателями.

д. Архетипические переживания и сложные мифологические эпизоды.

е. Переживания встреч с божествами.

ж. Внеземные переживания.

з. Переживание похищений НЛО и инопланетянами.

3. Парапсихологические переживания.

а. Переживания прошлых воплощений.

б. Предвидение, ясновидение, яснослышание, "путешествия во времени".

4. Перинатальные переживания.

а. Сознание органа, биологической ткани, клетки

б. Сознание неорганической материи.

5. Наследственные переживания.

а. Филогенетические (эволюционные) переживания.

6. Коллективные и расовые переживания.

а. Отождествление с другими лицами.

б. Групповое отождествление и групповое сознание.

Мифологема шизофренического и мистического переживания.

История возникновения.

Дуализм и отрешенность.

Функциональная суть просветления.

Мистические переживания  и высшие переживания по А. Маслоу.

Часть 5. Проблема мистического опыта.

Что такое мистический опыт.

Возникновение мистического опыта.

Многообразие мистического опыта.

Типология мистического опыта.

Мистическое как опыт.

Анализ мистического опыта.

Природа мистического опыта.

Трансперсональный (мистический) опыт в раннем христианстве.

Природа трансперсонального мистического опыта по С. Грофу.

Литература.

Введение к новому изданию.

  Работа "Мистическая личность"- это первый обширный труд по трансоанализу, который дался очень не просто с большими сложностями, с недопониманием, с  той холодностью, которая свойственна простому обывателю. Я считаю, что настоящий мистик не может воспринимать такие вещи  без интереса без энтузиазма.  Мистик - это прежде всего человек духовный, просветленный с определенными философскими  взглядами на жизнь. Мистицизм нельзя рассматривать как повседневную  работу - это определенное миропонимание, особое устройство, развитие  психики.  К мистической личности нельзя подходить с одной стороны, ведь это многогранное, структурированное жизненная позиция.

  Важная особенность мистической личности заключается в том что обыватель может стать мистиком, а мистик ни когда не сможет стать обывателем. Даже если он разуверится в своих теориях, он все равно останется мистической личностью.

Мистицизму нельзя научиться, так как это мировоззрение, определенной миропонимание, ощущение, осознавание себя как личность, как человека, как духовное существо.

В этой работе я постарался создать психологический портрет мистика, на основание опроса и анкетирования более ста человек, работа велась на протяжении трех лет. А что из этого получилось вылилось в этот труд.

Алексей Уит

Москва 2011

Введение.

Термин «Мистическая личность» один из самых важных в концепции трансоанализа. Мистическая личность – это необычная не типичная личность для современного общества. Как правило у таких личностей наблюдается особые взгляда на жизнь и на происхождения всего сущего.

 Трансоаналистической концепции я разделяю людей на обывателей и на мистических личностей. Обыватель – это самый обычные  человек без какого то специфического мировоззрения, который может даже и не представлять что может быть что то иное. Хороший пример подтверждающие это государство СССР, которое подчинялось марксиско – ленинской идеологии  и не признавала ни каких иных мнений. В тоже время были подпольные общества, занимавшиеся уфологией, эзотерикой, оккультизмом и т.д., вот именно таких людей можно по праву считать мистической личностью. Причем, что интересно, что не смотря на гонения, всяческие разоблачения – эти люди все же были. Как объяснить этот феномен? По всей видимости придется признать, что существуют люди с иным мистическим мировоззрение от которых так просто не отмахнутся и в то же время нельзя  признать их психически неполноценными.

  Этой книге я постарался как можно подробнее изложить мой собственный взгляд на происхождение мистической личности в том числе на ее развитие и становление. Каким образом может проявится предрасположенность (Мистерия) к мистическому мировоззрению.

  Данная темы была поднята еще Эрихом Нойманном сподвижником и последователем

К. Г. Юнга, в его работе «Человек мистически» где он в первые обратил внимание на психологию мистиков. Одной из целью данной работы продолжить и развить идею Э. Нойманна о человеке мистическом. Во вторых не Аналитическая психология К. Г. Юнга не Трансперсональная психология не отрицает важности исследования мистической личности и в то же время я не нашел ни одной работы, кроме выше указанной полностью посвященной человеку мистическому или мистической личности.

 Совсем не значит, что данная работа полностью доделана в ней еще много изъянов, которые требуют дополнительных исследований и дополнений в теоретической части. В тоже время с моей точки зрения  - это работа по которой можно определить особенности мистической личности как особой составляющей современного общества.

Алексей Уит

13.10.2009

ЧАСТЬ 1. ТРАНСОАНАЛИЗ. МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ.

ЧТО ТАКОЕ ТРАНСОАНАЛИЗ?

 В настоящее время появилось много техник с помощью которых можно  впасть в измененное состояние сознание, прежде всего это: гипноз, медитация, холотропное дыхание и т. д. Я же предлагаю совершенно новый метод: «трансоанализ», который прежде всего анализирует подсознательные процессы психики. В настоящее время появилось огромное количество научно – популярной литературы посвященной подсознанию, типа «Подсознание может все», которая совершенно далека от реальности.

 Подсознание как раз    не может все. Для того что бы достать из глубин нашей психики какую – то информацию приходится прибегать к различным сложным техникам, при этом они могут не помочь.

  Трансоанализ – это научное направление изучающее глубинные процессы нашей психики. Огромную роль в этом играет исследование подсознательного. Многие исследователи как З. Фрейд, К. Юнг, изучали сознание и бессознательное, но очень мало страниц уделяли подсознательному. Я решил закрыть этот пробел создав трансоанализ.

  Хочется обратить внимание читателей на то, что трансоанализ не только изучает подсознательное, но и мистические состояния сознания: мистический опыт, мистические переживания, мистическую личность, шаманизм, измененные состояния сознания, трансовые состояния. Анализ этих состояний просто необходим для продвижения психологии в перед.

   Можно поставит такую проблему, почему у некоторых есть предрасположенность (трансферность) к мистическому опыту, а у других нет. Ведь есть же люди у которые одарены в музыке, математике, литературе, в творчестве, тогда почему они например не могут быть трансферность к шаманизму или к получению мистического опыта. Многие ответы  может дать изучение подсознательного.

Сущность теоретических представлений здесь такова: источники, детерминанты человеческого поведения и источники психологических проблем находятся за пределами индивидуального, прижизненного опыта.

Человек, с его прижизненно сформированной психикой, опытом, качествами, по традиции обозначается как «persona». Этим «нечто» является по концепции мистиков - несотворенная частица человека, единосущная Богу; в философии веданты - атман; у К. Юнга - архетипы (первообразы) коллективного бессознательного, которое является отражением опыта прежних поколений (центральное место среди архетипов Юнг отводил архетипу «самости» как потенциальному центру личности).

    Российская психологическая наука придерживается диалектико-материалистического взгляда на происхождение психики. В разное время она по-разному развивалась. В советский период ее исследования носили неоднозначный характер. В них активно участвовали П.П. Блонский, Л.С. Выготский, К.Н. Корнилов, С.Л. Рубинштейн, Д.Н. Узнадзе и др. Однако с началом массовых сталинских репрессий в 30-е годы XX в. эти исследования прекратились на тридцать лет. В 60-80-е годы началось возрождение отечественной психологии. Значительный вклад в разработку ее проблем внесли Б.Г. Ананьев, А.В. Брушлинский, А.А. Бодалев, Е.С. Кузьмин, А.Н. Леонтьев, Б.Ф. Ломов, В.Н. Мясищев, Б.Д. Небылицын, А.В. Петровский, К.К. Платонов, Б.М. Теплов и др.

   В настоящее время, отвечая потребностям практики, отечественная психология уделяет особое внимание современным проблемам: деловому общению, менеджменту, профессиональной деятельности, консультированию, различным тренингам и т.д.

Теория трансоанализа возникла уже давно. Хотелось создать концепцию, которая каким то образом укладывалась наша действительность. Это оказалось не совсем просто. После развала СССР жизнь изменилась, началась гласность, демократия. Наружу вышли различные мистические учения. На это все обратила внимание еще трансперсональная психология, которая исследуя трансперсональный опыт и трансперсональные переживания, измененные состояния сознание и элементы религии.

 Трансоанализ в отличие от трансперсональной психологии смотрит на это более широко. Например, если сравнивать трансоанализ и психоанализ З. Фрейда, психоанализ был создан под влиянием    начало двадцатого века. Все помнят, что его тоже не сразу признали. Однако это не помешало стать Фрейду всемирно известным психоаналитиком и психиатром.

 Все же вернемся к современности. Под влиянием СМИ мировоззрение начало резко манятся начали  появляться передачи различного характера, резко увеличилось число порнографии как в интернете так и на телевидение.

 Одна из особенностей современного СМИ – это увеличении числа публикаций мистического2 характера.  С увеличением числа таких публикаций началось увеличение числа мистических заболеваний связанные с психосоматикой. Сейчас в различных мистических обществах по России насчитывается порядком  10 тысяч человек и под влиянием телевидения эта цифра постоянно увеличивается. При этом народ всячески призывают к участию к различным рода квазинаучным3 исследованиям.

   Давайте попробуем разобраться почему людей так привлекает все мистическое и не понятное. Начиная с советского союза, когда запрещалось занимается различными рода аномалиями. Поощрялось так называемое «обывательское» мировоззрения – делай как все, выскочек и вольнодумцев не любили старались привлечь их к порядку. Хороший пример как мне кажется можно взять из фильма Леонид Гайдай «Иван Васильевич меняет профессию». В фильме хорошо показано как Шурик пытаясь изобрести Машину времени вызывает раздражение соседей по дому. Возникает вопрос почему он не такой как все? В СССР философия была простая «Если он не такой как все он должен стать таким как все».

  После ослабление советской власти начали появляется различные мистические общества, стала возможность говорить то что думаешь и не боятся, что кто то позвонит в милицию как в фильме Гайдая.     Нет  психика человека не изменилось, появилась возможность реализовать свои скрытые потребности, каким то образом разнообразить свою жизнь  вырваться из ежовых рукавиц советской действительности.

   Почему человека тянет ко всему необычному? Начнем с того, что одно из целей человека это развитие, познавание нового, не известного. И кода простой обыватель узнает, что перед ним окрылись новые возможности в познании чего либо и что либо. Человек бессознательно (автоматически) стремится к этому. Это объясняется почему в начале 90 – х  обрушился просто шквал всякой разной мистической литературы. От куда то появились огромное число контактеров, уфологов, вся кого рода целителей и т.д. Все это побочный эффект развала СССР. Когда Внутреннее Я человека не дают реализоваться держа его в рамках, которое поставило ему общество. После того как эти рамки спали Внутреннее Я вышло наружу и начала осуществлять свои потребности.  Со все не обязательно, что эти потребности изучения обязательно в исследовании обязательно чего то мистического, любые потребности который человек не мог реализовать. Например во время СССР очень сложно было выехать в Европу.  После развала Советского союза путь в Европу стал доступен. Съездить во Францию, Англию, Италию, Испанию перестало быть проблемой и чем то не возможным. Второй пример можно привести с автомобилями. При СССР что бы получить автомобиль нужно было простоять долго в очереди. Сейчас автомобиль можно получить буквально в один день.  Трансоанализ не только решает проблемы связанные с мистикой, данная концепция имеет широкое значение, данный метод может применятся в решение семейных проблем, личных, межличностных и т.д. С помощью фантазий у человека открывается путь Скрытому Я в котором и лежат ответы на многие вопросы.

  Мировоззрение очень важно для трансоанализа оно имеет огромное значение для все терапевтической и консультативной работы. Мировоззрение человека – это его понимание смысла в жизни, какое место он занимает в мире, какие у него возможности и перспективы.    

   Иногда встречаются люди с особым мировоззрением не таким как у всех – такое мировоззрение я назвал «Мистическим» отсюда и термин мистическая личность. Благодаря современной ситуации и тяга ко всему не обычному сверхъестественному и мистическому, мне кажется нужно каким то образом проанализировать  такое «особое мировоззрение»  понять почему у него возникло, как оно проявляется какие личностные проблемы несет.  Одно из важных личностных проблем которое возникает у мистических личностей – это проблема не понимания и ни принимания обществом – проблема адаптации в обществе такого человека, он особенный и не такой как все. Это основная проблема, который   должен заниматься трансоанализ. Помочь человеку проанализировать себя, разобраться в себе, понять свои положительные и отрицательные стороны обстроится в личной жизни и  т.д. вот основная задача трансоанализа.    

Становление трансоанализа.

 Трансоанализ новое направление в глубинной психологии изучающий специфические возможности человека. Однако для того, чтобы обосновать трансоаналитическую концепцию, и что бы она стало на ровне с психоанализом, трансперсональной психологией, я не побоюсь этого слова работоспособной как новая терапевтическая система.

При этом каждая система проходит ряд становлений, прорабатываются возможные ошибки и т.д.

В этой статье я постараюсь обосновать философскую методологию трансоанализа, для чего создавалась эта концепция её возможности и перспективы.

Еще раз хочется напомнить, что основная цель – этой статьи доказать работоспособность трансоанализа в изучении глубинных структур личности человека и специфических особенностей личности. Особую роль в трансоанализе уделяется психотерапевтической работе, какой она должна быть её основные методы.

Философия и методология трансоанализа.

 Вот Станислав Гроф в одной из своих статей писал: «…наличие трансперсональных переживаний и их динамика, требующая неотложного коренного пересмотра модели мира, созданной классической наукой – дальше Гроф продолжает -  существование и характер трансперсональных переживаний разрушают некоторые основные утверждения механической науки». Огромный вклад в исследовании измененных состояний сознания С. Грофа в психологию и психиатрию получил признание по всему миру, в том числе и в России. Гроф является одним из создателей трансперсональной психологии, его исследования особых состояний сознания, создание новой картографии бессознательного и классификации трансперсональных переживаний имеет огромное значение для трансоанализа.

Одна из основных направлений в трансоанализе исследование мистической личности опирается на концепции Аналитической психологии К. Г. Юнга и Трансперсональную психологию. В частности концепцию Эрика Нойманна «Человек мистический» так и классификацию трансперсональных переживаний по С. Грофу.

   Эрих Нойманн в своей статье «Человек мистический» пишет: «Нашу проблему можно сформировать следующим образом: в какой мере мистическое представляет собой свойственное  человеку явление, а в какой мере сам человек является человеком мистическим (homo mysticus)? Моя концепция мистической личности продолжает работу Э. Нойманна. В тоже время для мистической личности имеет огромное значение трансперсональные/мистические переживания и мистический опыт. За начальную основу я взял классификацию трансперсональных переживаний по С. Грофу. Мне она показалось наиболее пригодной  для концепции трансоанализа и исследования мистической личности.

 Еще одно важное значение в трансоанализе – это изучение глубинных структур психики человека, главный термин в нем подсознание. Я подчеркиваю не бессознательное и не глубинное бессознательное – это с моей точки зрения является серьезной ошибкой. Сам термин бессознательное обозначает какие – то бессознательные действия или автоматические действия, которые не несут за собой ни каких глубинных слоев психики о которых писали Зигмуд Фрейд, Карл Юнг, а за тем и Станислав Гроф, включил её в свою новую картографию бессознательного.

Вероятней всего бессознательное – это автоматические действия, которые человек в данный момент времени не осознает в результате научения и выработанного действия. Хорошим примером может послужить наша походка. Мы не осознаем как мы ходим, какую ногу ставим в перед то есть действуем бессознательно – автоматически.

Философское обоснование трансоанализа.

  Философию трансоанализа хорошо можно обосновать с помощью концепции Эпистологического анархизма Пола Фейерабенда. Согласно его представлениям требуется изобретать (размножать) и разрабатывать теории и концепции, не совместимые с существующими и признанными теориями. Это означает, что каждый ученый - вообще говоря, каждый человек - может (и должен) изобретать свою собственную концепцию и разрабатывать ее, сколь бы абсурдной и дикой она ни казалась окружающим. Принцип несоизмеримости, гласящий, что теории невозможно сравнивать друг с другом, защищает любую концепцию от внешней критики со стороны других концепций. Так, если кто-то изобрел совершенно фантастическую концепцию и не желает с ней расставаться, то с этим нельзя ничего сделать: нет фактов, которые можно было бы ей противопоставить, так как она формирует свои собственные факты; не действуют указания на несовместимость этой фантазии с фундаментальными законами естествознания или с современными научными теориями, так как автору этой фантазии данные законы и теории могут казаться просто бессмысленными; невозможно упрекнуть его даже в нарушении законов логики, ибо он может пользоваться своей особой логикой.

 Однако трансоанализ опирается на Аналитическую психологию К. Г. Юнга и трансперсональную психологию, совершенно не противоречит эти направлениям. Обоснование этого проводилось в начале этой статьи.

  Если кому то все таки кажется, что трансоанализ и все что  к нему прилагается просто фантазия его автора, то тогда я могу вас отправить к чтению  книг Пола Фейерабенда и его концепции Эпистологический анорхизм.

  Вот еще один аргумент в пользу Фейерабенда: не существует ни одного методологического правила или нормы, которые не нарушались бы в то или иное время тем или иным ученым. Более того, история показывает, что ученые часто действовали и вынуждены были действовать в прямом противоречии с существующими методологическими правилами. Отсюда следует, что вместо существующих и признанных методологических правил мы можем принять прямо им противоположные. Но и первые, и вторые не будут универсальными. Поэтому философия науки вообще не должна стремиться к установлению каких-либо правил научного исследования.

  И так если следовать логике П. Фейерабенда, то таким образом, формируется методологическая основа анархизма: каждый волен изобретать свою собственную концепцию; ее невозможно сравнить с другими концепциями, ибо нет никакой основы для такого сравнения; следовательно, все допустимо и все оправданно.

   К этому я еще раз хочу добавит, что концепция трансоанализа не противоречит не Глубинной психологии, не Аналитической психологии К. К. Юнга, не Трансперсональной психологии, следовательно, имеет право на существование.

Методы исследования в трансоанализе.

 Как в любом научном направлении очень важно какими методами пользуется исследователь, особенно тот кто пытаются разработать новую концепцию. И так для исследования в трансоанализе я использую три метода:

1. Методом наблюдения, он очень удобен особенно когда нужно изучать поведение  в естественных условиях.

2. Фэнтезитерапия – служат для исследования подсознательного и глубинных структур психики. В настоящее время метод фэнтезитерапии еще до конца не разработан и в настоящий момент дорабатывается.

3. Метод беседы - позволяет выявлять индивидуально-психологические особенности мистической личности: склонности, интересы, вкусы, отношения к жизненным фактам и явлениям, другим людям, себе.

4. Психологические тесты, но я их использовал мало. Основном  я использую два теста: TCI-125 и  SPQ-74.  

Сейчас поговорим об этих методах более подробно.

1. Метод наблюдения.

  Задачей метода  наблюдения является познание качественных особенностей изучаемых психических процессов и раскрытие закономерных связей и отношений между ними. Его основу составляет непосредственное восприятие исследователем объективных проявлений изучаемых психических процессов в соответствующих видах деятельности.

Наиболее характерной чертой метода наблюдения является то, что он позволяет изучить исследуемое явление непосредственно в его естественных условиях, так, как это явление протекает в действительной жизни. Метод наблюдения исключает использование каких-либо приемов, которые могли бы внести изменения или нарушения в естественный ход изучаемых явлений. Благодаря этому метод наблюдения позволяет познать изучаемое явление во всей полноте и жизненной правдивости его качественных особенностей. Этот метод незаменим при решении задачи описания явлений; когда же он используется в целях объяснения или истолкования явлений, он решает эти задачи путем сопоставления и анализа непосредственно наблюдаемых жизненных фактов.

Предметом объективного наблюдения в психологии являются не непосредственные субъективные психические переживания, а их проявления в поступках и в поведении человека, в его речи и деятельности.

Между объективно наблюдаемой деятельностью человека и его субъективными психическими переживаниями имеется закономерная связь, благодаря чему, наблюдая поведение, можно делать вполне обоснованные заключения о соответствующих психических процессах.

Основные особенности метода наблюдения могут быть поняты из рассмотрения следующего примера. При исследовании психологических особенностей мышления в процессе участи испытуемого различных общественных мероприятий (конференции, семинары, мистические общества), исследователь посещает различные конференции, семинары, мистические общества, то есть там где могут собираться мистические личности, проводит на них систематические наблюдения и собирает материал, который позволил бы ответить на поставленный в исследовании вопрос.

При наблюдении за действиями и движениями людей фиксируется характер этих движений, их быстрота, ловкость, сила, при одновременной записи обстоятельств, сопровождающих или вызывающих эти особенности движений. Такого рода наблюдения позволяют судить о характере, богатстве, точности мышечно-двигательных представлений у наблюдаемых лиц. Например, можно наблюдать известное расстройство координации движений даже у опытного гимнаста, если ему приходится выполнять упражнение в новой обстановке, значительно отличающейся от привычных условий.

Правильно организованный метод объективного наблюдения в психологии характеризуется следующими особенностями:

1. Подлежащие изучению явления наблюдаются в обычных для них условиях, без внесения каких-либо изменений в их естественное течение. Сам факт наблюдения не должен нарушать изучаемое явление.

2. Наблюдение проводится в условиях, наиболее характерных для изучаемого явления. Например, особенности эмоционально-волевых процессов в связи со спортивной деятельностью лучше наблюдать во время соревнований, чем на обычных уроках физической культуры.

3. Собирание материала путем наблюдений проводится по предварительно составленному плану (программе) в соответствии с задачей исследования. Это облегчает отбор объективных материалов, характерных для изучаемого явления.

4. Наблюдение проводится не однократно, а систематически; количество наблюдений и число наблюдаемых лиц должно быть достаточным для получения значимых результатов.

5. При проведении наблюдений необходимо учитывать достаточно широкий круг обстоятельств, сопутствующих основному явлению. Например, при изучении структуры двигательных навыков в том или другом виде спорта учету подлежат не только особенности самих движений (например, их координированность, быстрота), но и внешние условия, в которых протекало спортивное занятие (помещение, открытая площадка, метеорологические условия), состав испытуемых (их пол, возраст, степень спортивной подготовленности), особенности методики преподавания (квалификация преподавателя, применяемые им методы обучения) и т. д. Сопоставление полученных путем такого широкого наблюдения данных позволяет не только описать, но и объяснить данное явление — указать на его обусловленность теми или другими сопутствующими обстоятельствами.

6. Изучаемое явление должно наблюдаться при разных, закономерно меняющихся условиях. Например, факты, характеризующие умственную утомляемость учащихся, необходимо наблюдать как на первых, так и на последних уроках в расписании учебного дня.

7. Результаты наблюдений подлежат точной регистрации: ведется протокол наблюдения, в который с достаточной полнотой заносятся объективные показатели, характеризующие как основные, так и сопутствующие факты. Наблюдаемые факты регистрируются без какого-либо произвольного отбора или исключения;протокол должен быть точной фотографией наблюдаемого явления.

8. В большинстве случаев применяются точные приемы фиксации наблюдаемых явлений с использованием для этой цели иногда очень сложных приборов: хронометраж, фото- и киносъемки, магнитофонные записи, стенографирование и т. д. Нов трансоанализе я ими пользуюсь редко.

2. Фэнтезитерапия.

Метод ФЭНТЕЗИТЕРАПИИ основан на сказкотерапии. Фэнтезитерапия – метод, использующийся в трансоанализе мистическую и фантастическую форму для интеграции личности, развития творческих способностей, расширение сознания, совершенствования взаимодействий с окружающим миром.

Фэнтезитерапия – направление практической психологии, которое, используя метафорические ресурсы фантастического мистического, сверхъестественного , позволяет людям развить самосознание, стать самими собой, и построить особые доверительные, близкие отношения с окружающими...

Во-первых, истории о мистическом или сверхъестественном всегда служила средством встречи ее слушателя или читателя с самим собой, потому что метафора, лежащая в основе мистического выступала не только «волшебным зеркалом» реального мира, но – в первую очередь – его собственного, скрытого, еще не осознанного внутреннего мира...

Во-вторых, нацеленность фэнтезитерапии на развитие самосознания человека, определяемая сущностью мистического, обеспечивает как контакт с самим собой, так и контакт с другими. Сверхъестественная метафора в силу присущих ей особых свойств оказывается способом построения взаимопонимания между людьми.

В-третьих, в история о фантастическом отсутствуют прямо выраженные нравоучения или рекомендации, усвоение необходимых моделей поведения и реагирования, новых знаний о себе и мире происходит незаметно, исподволь.

Фентезитерапия как психологический метод трансоанализа накладывает свои возрастные ограничения при работе с детьми: ребенок должен иметь четкое представление о том, что существует сверхъестественная действительность, отличная от реально существующей. Обычно навык такого различения формируется у ребенка к 3,5-4 годам, хотя, безусловно, в каждом конкретном случае необходимо учитывать индивидуальные особенности развития ребенка.

Фентезитерапия обычно выполняет три функции: аналитическую, терапевтическую (коррекционная) и прогностическую. Аналитическая  предполагает выявление уже имеющихся жизненных сценариев и стратегий поведения ребенка. Инструкции, которые предъявляются ребенку в данном случае такие: «Сочини фантастическую историю о мальчике пяти лет», «Сочини любую фантастическую историю». Затем психолог проводит анализ этой истории. Таким образом, может быть выявлен базовый жизненный сценарий, либо ставшие привычными способами реагирования поведенческие стереотипы ребенка. Также аналитическая фантастическая история может способствовать выявлению отношения или состояния ребенка, о которых он не хочет или не может говорить вслух. Эта фантастическая история - зеркало, отражающее реальный мир через призму личного восприятия. И ее возможности безграничны: в фантастической истории случается все, что не может происходить в реальности, там есть сверхъестественные существа, волшебные палочки, чудесные мельницы... И, заметьте, всегда счастливый конец - она оптимистична, добра и надежна! А слушатель всегда сопричастен с событийным рядом и сущностью происходящего. Он может вообразить себя любым из персонажей, он непременно ощущает и проживает перипетии сюжета, отзывается на них своей душой, оценивает, сравнивает... и обретает возможность понять и принять себя и свое творчество, повысить самооценку и измениться в желаемом направлении. Причем происходит все легко и просто, без видимых усилий, сопротивления ума - играючи!

Трансоаналитическая работа с клиентом может быть проведена различными способами:

1)Для работы может использоваться существующая авторская или другие фантастические истории

2)Терапевт и клиент могут сочинять фантастическую историю вместе, одновременно драматизируя ее всю либо отдельные элементы.

3) Клиент может сочинять фантастическую историю самостоятельно.

Фэнтезитерапию можно применять как и детям так и взрослым. Через восприятие фантастическую историй мы воспитываем, развиваем его внутренний мир, лечим душу, даем знания о законах жизни и способах проявления творческой силы и смекалки, а также помогаем ему лучше узнать и понять самого себя.

Однако существуют рекомендации к применению фэнтезитерапии, которые могут быть  сформулированы следующим образом:

1) Сеанс фэнтезитерапии необходимо проводить некоторое время спустя после предположительно травмирующей ситуации, когда клиент успокоился и способен взглянуть на происшедшее со стороны, в нашем случае через призму сверхъестественной реальности. Наиболее подходит для такого общения время перед дневным или ночным сном.

2) Фантастическая история может начинаться так: «Был такой случай. Время было позднее…»  Клиенту нужно дать понять, что такая история могла произойти где угодно: может быть, за тридевять земель, а может быть, и совсем рядом. Это будет зависеть от того, насколько близко к себе захочется принять фантастическую  историю. Определенное место действия психологически отделяет клиента  от событий, происходящих в мистической истории. Иногда клиенту сложно перенести себя в конкретное место, особенно если он там никогда не был.

3) Для того чтобы клиент лучше воспринимал то, что с ним происходит в мистической истории, можно придумать ритуал перехода в Волшебную страну. Одним из элементов такого ритуала может стать «превращение» клиента в любого  героя из мистической истории (по его выбору)..

4) Способ подачи  материала и привлечения клиента к творческому процессу можно выбрать самостоятельно. Например, рассказывать фантастическую историю, задавая включающие вопросы клиенту в пиковых ситуациях: например, как ты думаешь, почему герой поступил так, тебе понравился его поступок, как бы ты поступил на его месте?

Условия, которые необходимо соблюдать при применении метода фэнтезитерапии.

1. Клиент может рассказать фантастическую историю из своей жизни, возможно именно из – за нее он к вам пришел.

2. Трансоаналитик должен настаивать на фантастической истории, а не на сказке, иначе можно свести опять же к сказкотерапии, не смотря на то, что данный метод много чего взял из сказкотерапии.

3.  Главную роль могут играть сверхъестественные герои, с  которыми клиент может перенести своё «Я». Сверхъестественных героев, можно брать из  различных художественных фильмов например фентази, из фольклора народов России.

4. Не рекомендуется брать героев из сказок Баба- яга, Кощей-бесмертный, Иван Дурак, Василиса прекрасная и т.д.

Можно предложить клиенту сочинить фантастическую историю вместе, рассказывая ее небольшие фрагменты по очереди. Также возможен вариант, когда аналитик предлагает клиенту сочинить фантастическую историю на заданную тему. Еще одним вариантом трансоаналитической работы может стать рассказывание известной фантастической истории от лица различных персонажей.

Таким образом, комбинируя различные приемы фэнтезитерапии, можно помочь каждому клиенту прожить многие ситуации, с аналогами которых он столкнется в дальнейшей  жизни. И значительно расширить его мировосприятие и способы взаимодействия с миром и другими людьми.

Фэнтезитерапия  хороша тем, что умещает в себе всю технологическую "кухню", от анализа до коррекции, включая профилактику и развитие индивидуальности. К тому же она органично синтезируется со всеми известными методами психотерапии, применима как в индивидуальной работе, так и в групповой, подходит для любого возраста. Образно говоря, это полифонический метод.

Фэнтезитерапия - это непринужденная обстановка, задушевный настрой, доброта и радость - все, что способствует личностному росту. Особенно заметно это в групповой работе, на тренингах. Все с удовольствием слушают и обсуждают, сочиняют и разыгрывают сказки, фантастические истории, рисуют, лепят, играют, придумывают и получают сюрпризы. Группа помогает каждому, создавая необходимый энергетический заряд и эмоциональный фон, вовлекающий в действие. Время летит незаметно, расставаться потом не хочется, в душе бродят новые ощущения, глаза светятся радостью и добротой.

К функциям психотерапевтической фэнтези можно отнести следующие::

 • Фантастическая истории восполняет пробелы индивидуальной истории клиента и дополняет ее общечеловеческой информацией.

• Фантастическая истории позволяет актуализировать вытесняемые клиентом моменты личной истории.

• Фантастические истории позволяет сформировать новый взгляд на ситуацию и перейти на новый уровень ее осознания, моделируя более конструктивное отношение и поведение.

• Фантастические истории отображает внутренний конфликт клиента и дает возможность размышлять над ним.

• Фантастические истории является символическим «буфером» между клиентом и трансоаналитиком. Благодаря этому сопротивление клиента сглаживается и энергия направляется на размышление.

• Фантастические истории служит альтернативной концепцией восприятия неоднозначных жизненных ситуаций.

• Фантастическая истории формирует Веру в позитивное разрешение проблемы (правда, для того чтобы это увидеть, часто требуется отойти от стереотипов обыденного сознания).

При использовании психотерапевтических фантастических историй важно помнить о трех вещах:

• уместность:

• искренность:

• дозированность

Фантастические истории, их использование должно быть уместным. В противном случае можно исказить всю идею. Первую психотерапевтическую фантастическую историю уместно использовать лишь тогда, когда она наиболее ярко и образно иллюстрирует основную мысль психолога при формулировании «обратной связи» клиенту.

Рассказывание психотерапевтической фантастической истории — это всегда сокращение «дистанции» с клиентом. Следовательно, от трансоаналитика требуется проявление открытости и искренности.

Психотерапевтические фантастические истории побуждают к размышлению. Часто это процесс длительный. Поэтому нельзя «перегружать» клиента фантастическими историями, чтобы он не утратил к ним чувствительность.

Тексты фантастических историй вызывают интенсивный эмоциональный резонанс как у детей, так и у взрослых. Образы фантастических историй обращаются одновременно к двум психическим уровням: к уровню сознания и подсознания, что дает особые возможности при коммуникации. Особенно это важно для коррекционной работы, когда необходимо в сложной эмоциональной обстановке создавать эффективную ситуацию общения.

Выделяют следующие аналитические и  коррекционные функции фантастической истории:

1. психологическую подготовку к напряженным эмоциональным ситуациям;

2. символическое отреагирование физиологических и эмоциональных стрессов;

3. принятие в символической форме своей физической активности.

3. Метод беседы.

Иногда в своих исследованиях я использую метод беседы, он хорошо помогает когда нужно получить дополнительную информацию.

Беседа, которая также реализуется на основе вербальных взаимоотношений между людьми, ориентирована, прежде всего, на личность другого человека. В ней важны не столько универсальные свойства, наличествующие у всех, сколько индивидуально-психологические особенности человека.

Метод беседы, как исследовательская процедура, основан на сборе и анализе словесных высказываний испытуемых. При адекватном его использовании он позволяет выявлять индивидуально-психологические особенности мистической личности: склонности, интересы, вкусы, отношения к жизненным фактам и явлениям, другим людям, себе.

Беседа как психологический метод предусматривает прямое или косвенное, устное или письменное получение от изучаемого сведений о его деятельности, в которых объективируются свойственные ему психологические особенности. Чаще всего проводится в вопросно-ответной форме, когда психолог в относительно свободной манере задает вопросы, которые и определяют ход беседы, задавая ее ключевые точки. Особенно важную роль при организации беседы играют невербальные сообщения (интонации, жесты, мимика и пр.). В силу этого в ряде психотерапевтических процедурах беседа специально разворачивается вокруг подобных сообщений, чаще всего неосознаваемых самим индивидом, который их проявляет.

Существует ряд требований к беседе как методу.

Первое – непринужденность. Нельзя превращать беседу в опрос. Наибольший результат приносит беседа в случае установления личного контакта исследователя с обследуемым человеком. Важно при этом тщательно продумать беседу, представить ее в форме конкретного плана, задач, проблем, подлежащих выяснению. Метод беседы предполагает наряду с ответами и постановку вопросов самими обследуемыми. Такая двусторонняя беседа дает больше информации по исследуемой проблеме, чем только ответы испытуемых на поставленные вопросы.

В беседе задаваемые вопросы должны быть четкими, ясными, понятными, не должны внушать тот или иной ответ.

Содержание и форма вопросов определяются, во-первых, задачами исследования и, во-вторых, возрастом испытуемых.

Ответы исследуемого тщательно, точно записывают. При этом может использоваться магнитофон. Одновременно исследователь наблюдает за характером его речевых высказываний (степенью уверенности ответов, заинтересованностью или равнодушием, характером выражений), а также поведением, выражением лица, мимикой.

Материал бесед должен быть подкреплен другими методами, в частности наблюдением.

4. Психологические тесты.

Психологические тесты – это инструменты или, употребляя более широкий термин, орудия. Чтобы получить положительные результаты от применения тестов мы должны учитывать этот важный факт. Любой инструмент может быть орудием, приносящим пользу или наносящим вред, - в зависимости от того, как его используют. Тестирование развивалось и продолжает развиваться нарастающими темпами, оказывая эффективное содействие в решении все более широкого круга вопросов в различных сферах повседневной жизни. Однако его развитие сопровождалось нереалистичными ожиданиями и неправильным применением некоторых тестов. Пользователям нужно знать, как оценить тот или иной тест; насколько подходит этот тест для той конкретной цели, ради достижения которой он используется; какую информацию он может дать о человеке, который его выполняет; как результаты этого теста можно включить в цепочку данных, приводящую к выбору линии действия.

В настоящее время просто необходимо обладать определенной базой знаний о тестах, причем это касается не только тех, кто конструирует тесты или проводит тестирование, но всех и каждого, кто использует результаты тестов в качестве главного источника данных при принятии решений в отношении себя или других людей.

Определение понятия психологического теста

В отечественной и зарубежной литературе представлено огромное разнообразие определений понятия психологического теста. Ниже приведены некоторые из них.

"Психологический тест в сущности есть объективное и стандартизованное измерение выборки поведения". "Тест - стандартизованное, часто ограниченное во времени испытание, предназначенное для установления количественных и качественных индивидуально психологических различий". "Под тестом понимается специфический инструмент для оценивания психологических качеств личности. Он состоит из совокупности заданий или вопросов, предлагаемых в стандартных условиях и предназначенных для выявления частичных типов поведения". Все определения содержат следующие общие моменты:

во-первых, тест - один из методов измерения в психодиагностике наряду с такими, как проективные методы, стандартизованные самоотчеты, интервью, аппаратурные методы и др.;

во-вторых, это метод измерения свойств личности и особенностей интеллекта;

в-третьих, это метод измерения, который характеризуется высокой степенью

объективности, надежности и валидности.

Объективность, валидность и надежность - требования, которым должен

удовлетворять каждый тест.

Психологический тест как объективное измерение.

Объективность психологического теста означает, что первичные показатели, их оценка и интерпретация не зависят от поведения и субъективных суждений экспериментатора. Первичными называют показатели, полученные после обработки данных выполнения респондентом тестовых заданий. Выражаются первичные показатели в так называемых "сырых баллах".

Разработка заданий, процедура проведения, обработка результатов теста осуществляется согласно определенным стандартным правилам.

Добиться объективности психологического теста можно при выполнении следующих условий:

единообразие процедуры проведения теста для получения сравнимых с нормой результатов;

единообразие оценки выполнения теста;

определение нормы выполнения теста для сопоставления с ними показателей,

полученных в результате обработки данных тестирования.

Эти три условия называют этапами стандартизации психологического теста.

В трансоанализе я обычно использую два теста SPQ-74 (Выраженность шизотипических черт) и TCI-125 (Структура характера и темперамента). По всей видимости придется разрабатывать специальный тес для исследования мистических личностей.

ДИАГНОСТИЧЕСКАЯ МЕТОДИКА SPQ-74

ВЫРАЖЕННОСТЬ ШИЗОТИПИЧЕСКИХ ЧЕРТ

(SCHIZOTYPAL PERSONALITY QUESTIONS)

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МЕТОДИКИ SPQ-74

Диагностическая методика SPQ-74 предназначена для выявления и количественной оценки черт личности, характерных для шизотипического расстройства (F21 – по МКБ-10). Методика разработана группой американских ученых под руководством Адриана Рейна (Adrian Raine).

ОПИСАНИЕ МЕТОДИКИ SPQ-74

В тест SPQ-74 включены вопросы, с помощью которых можно оценить степень выраженности всех перечисленных ниже девяти диагностических признаков, в принципе присущих шизотипическому расстройству (F21).

Эпизодические транзиторные квазипсихотические проявления, галлюцинаторного, бредоподобного характера – (идеи отношения). (9 вопросов).

Повышенная социальная тревожность (8 вопросов).

Определяющие поведение странности во взглядах, магическое мышление, не соответствующее культурным нормам (7 вопросов).

Иллюзорное восприятие, дереализация, деперсонализация (9 вопросов).

Чудаковатое эксцентричное поведение и внешний вид (7 вопросов).

Малочисленность контактов с окружающими, самоизоляция – отсутствие близких (9 вопросов).

Мышление аморфное, обстоятельное, метафорическое, излишне детализированное, стереотипное, проявляющееся вычурностью речи, но без выраженной разорванности (9 вопросов).

Неадекватный и/или уплощенный аффект (8 вопросов).

Подозрительность, параноидные идеи (8 вопросов).

Окончательный вариант насчитывает 74 вопроса и занимает в среднем 5 – 10 минут для заполнения.

Факторный анализ 9 шкал сгруппировал их в три фактора, наилучшим образом представляющих шизотипическую личность.

Фактор когнитивно-перцептивного дефицита (включает в себя шкалы: идеи отношения, магическое мышление, необычность восприятия, подозрительность);

фактор интерперсональных отношений (в его составе шкалы: социальная тревожность, отсутствие близких друзей, ограниченный аффект, подозрительность);

фактор дезорганизации (со шкалами странное поведение  и странная речь).

Такая трехфакторная модель, по мнению авторов методики, наилучшим образом представляет возможную картину заболевания, соотносясь с тремя соответствующими факторами, отвечающими шизотипической симптоматике.

Если исходить из того, что шизотипическая личность имеет генетическую предрасположенностью к шизофрении, то, очевидно, тест SPQ-74 должен нести значительную генетическую нагрузку. Исследование авторов методики 90 пар моно- и дизиготных близнецов продемонстрировало такую генетическую связь на уровне 0.4 как для общего показателя по тесту, так и по отдельным шкалам.

Совместное нейропсихологическое обследование и тестирование по SPQ-74 показало, что более высокие показатели по шкалам с так называемой продуктивной симптоматикой продемонстрировали испытуемые с левой темпоро-париетальной дисфункцией, в то время, как негативную симптоматику – испытуемые с правой дисфункцией (Gruzelier J.H., Burgess А., Stygall J., Irving G, Raine A.; 1992).

Тестирование SPQ-74 и STA с последующим нейропсихологическим обследованием выявило характерные различия у лиц с мозговой асимметрией. Предварительные результаты говорят о значительном преобладании левосторонней мозговой асимметрии у шизотипических личностей (Kidd R.T.; 1992).

Авторы методики отмечают также некоторые особенности конструктной валидности теста SPQ-74. В частности, интересны гендерные различия в показателях тестирования. Женщины имеют тенденцию завышать показатели продуктивных шкал: идеи отношений, странные верования и магическое мышление, а значит, в итоговом результате у них происходит общее завышение показателей по фактору «когнитивно-перцептивный дефицит» (Raine А.; 1991. Р.556-564). Мужчины более выраженно демонстрировали негативную симптоматику, т.е. давали повышенные, по сравнению с женщинами, результаты  по шкалам отсутствие близких друзей и ограниченный аффект. По мнению авторов, такое же межполовое соотношение ответов наблюдается и у больных шизофренией. Однако эффект гендерного различия не столь велик (0.31) и нуждается в дополнительной проверке, не исключено, что  этот эффект преувеличен.

Зависимость от ведущей руки. Смешанные типы имеют более высокие показатели когнитивно-перцептивного фактора, в частности по его шкале необычность восприятия, параноидные идеи, а также по шкалам странное поведение и странная речь, составляющих фактор дезорганизации (Kim D., Raine A., Tryphon N., Green M.F.; 1992. P.133-135).

Больные с биполярным расстройством занимают промежуточное положение по своим показателям в методике SPQ-74 между шизофрениками и нормой.

Эти краткие примеры показывают, почему методика SPQ-74 может быть полезна в применении не только в клинических условиях, но и в рамках широкого использования среди нормы.

ДИАГНОСТИЧЕСКАЯ МЕТОДИКА TCI-125

СТРУКТУРА ХАРАКТЕРА И ТЕМПЕРАМЕНТА

(THE TEMPERAMENT AND CHARACTER INVENTORY)

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МЕТОДИКИ TCI-125

Диагностический инструмент TCI-125 предназначен для описания как генетически заданных черт темперамента, так и социально обусловленных черт характера. Методика TCI-125 пригодна и при диагностики больных, и при исследованиях вариативности личностных особенностей человека в норме, во всем многообразии их сочетаний.

ОПИСАНИЕ МЕТОДИКИ TCI-125

ОПИСАНИЕ ГЕНЕТИЧЕСКИ ОБУСЛОВЛЕННЫХ ШКАЛ

1. ПОИСК НОВИЗНЫ

Первый из наследуемых факторов темперамента – это готовность к активизации исследовательского поведения в ответ на новизну стимулов (Cloninger C.R.; 1987. P.581-582). Ниже приведены диагностические критерии полюсов для этой шкалы, которые можно наблюдать в поведении.

Испытуемые с низким поиском новизны не желают смены неспешного рутинного течения своей жизни и всячески сопротивляются этому. В организации своей деятельности предпочитают жесткий режим, дисциплину и строгий порядок. Довольно ригидны и медленно отходчивы. Их привязанности очень медленно формируются и также медленно исчезают, не соотносясь при этом с какой-либо личной выгодой. В большинстве случаев такие люди действуют медленно, только после длительных и обстоятельный раздумий, тщательно размышляя о мельчайших деталях предстоящего действия. В общении с другими они больше любят слушать, чем говорить. Весьма ограничены в своем умении играть и драматизировать. Их бережливость и экономность доходит до того, что они с трудом тратятся на удовольствия для себя.

Низкий поиск – одна из характеристик обсессивных, пассивно-зависимых, циклотимических и шизоидных личностей.

Испытуемые с высоким поиском новизны нетерпимы к рутине и постоянно затевают какие-либо начинания. Однако их действия неупорядочены и не имеют четко выраженной целенаправленности. В общении с другими они легко возбудимы, часто конфликтуют, легко обижаются, но также быстро отходят от обиды. Изменчивы: привязанности устанавливаются очень легко, но также легко исчезают. По своим мимолетным прихотям совершают сиюминутные действия, вплоть до безумств. Впечатление об увиденном или услышанном формируется быстро, поверхностно и интуитивно. Любят чрезмерно драматизировать ситуацию. Общаясь, предпочитают говорить, а не слушать собеседника. Свободное время проводят в экстравагантных приключениях, часто с криминальным уклоном и с риском для собственной жизни. И поскольку они неспособны сдерживать своих желаний, то часто и необоснованно тратятся, потакая своим прихотям.

Высокий поиск новизны наряду с другими показателями входит в характеристики антисоциального (F60.2), гистрионного, пассивно-агрессивного (F60.8) и эксплозивного расстройств (F60.30) личности (Чуркин А.А. , Мартюшов А.Н.; 2000. С.90-97).

2. ИЗБЕГАНИЕ ВРЕДА

Второй фактор темперамента представляет собой унаследованное стремление к угнетению или полному прекращению ведущей деятельности.

С точки зрения психологических характеристик высокий показатель избегания вреда говорит о наличии следующих поведенческих черт в деятельности. Такие люди, как правило, заранее сильно беспокоятся и тормозят свою деятельность завышенными, часто необоснованными опасениями даже в самых обыденных обстоятельствах. В общении с чужими незнакомыми людьми испытывают повышенное излишнее беспокойство. Это проявляется у них в таких чертах, как робость и застенчивость, что в итоге тормозит социальную активность, заставляя замыкаться на себе и своем внутреннем мире. Избегая новых впечатлений, поскольку те могут нести в себе риск физического или психологического ущерба, такие люди предпочитают тишину и  покой, а не возбуждение и активность. Настрой их большей частью пессимистичен и с негативными ожиданиями. Повышенная утомляемость приводит к тому, что они долго восстанавливают тонус, а плохая приспособляемость к изменениям и новшествам не способствует быстрому восстановлению из болезненного состояния и стресса.

Высокое избегание вреда – входит в состав обсессивного, пассивно-зависимого, пассивно-агрессивного и эксплозивного расстройств личности.

Низкий показатель избегания вреда характеризуется в первую очередь беззаботностью, причем даже перед лицом вполне реальной опасности для здоровья или жизни таких людей. Чрезмерная самоуверенность не позволяет им уделять достаточного внимания при общении с другими людьми. Такие пациенты все время поглощены жаждой новых впечатлений, что приводит к отсутствию необходимой осторожности в общении с незнакомцами. Они всегда предпочитают повышенную активность, не избегая рискованных мероприятий. Ожидания их положительны и оптимистичны. Обладают избытком энергии, и даже растеряв ее, быстро восстанавливают. Должны хорошо адаптироваться к новым ситуациям и быстро приходить в себя после болезней и стрессов.

Низкий показатель по избеганию вреда характерен для антисоциальных, гистрионных, шизоидных и циклотимических личностей.

1.  ЗАВИСИМОСТЬ ОТ ВОЗНАГРАЖДЕНИЯ

Третий генетически обусловленный фактор – сохранение и дальнейшее поддержание избранного стиля поведения – обнаруживает такие черты, как сентиментальность, открытость людям и зависимость от похвалы со стороны других.

Психологически низкая зависимость от вознаграждения  говорит о социальной обособленности с повышенной тенденцией к личностной отгороженности. Такие люди достаточно независимы от мнения окружающих и при давлении извне оказывают сопротивление. Из-за своей нечувствительности к общественному мнению, в случае неодобрения их действий, они быстро вырабатывают безразличное отношение к окружению, что приводит к еще большему усилению социальной отчужденности и к желанию побыть одному. Закрыты для сантиментов. Их не интересует, что будет потом, они безразличны к отсроченному вознаграждению. В вещах и событиях предпочитают практическую значимость.

Низкая зависимость от вознаграждения характерная для антисоциальных, эксплозивных, обсессивных и шизоидных личностей.

Высокий показатель зависимости от вознаграждения характеризует людей личностно открытых и по этой причине социально уязвимых. Повышенная потребность в похвале и одобрении со стороны окружающих ведет к чрезмерной тенденции соглашаться под давлением извне. Если возможный результат своего поведения видится им как социально одобряемый, то они способны на повышенную и длительную активность. Высокая эмпатия соседствует у них с легкостью общения. Сильно переживают недостаток похвалы. Из-за повышенной чувствительности к общественному мнению, в случае отказа или негативной оценки своих действий, у таких людей развивается интенсивное и настойчивое поведение с целью во что бы то ни стало достичь одобрения со стороны окружающих. Подобное поведение может выражаться в чрезмерной работоспособности, повышенной сексуальной активности, а также в совершении покупок, излишних и не нужных для собственного использования.

Высокая зависимость от вознаграждения присуща пассивно-зависимым, циклотимикам, гистрионным и пассивно-агрессивным личностям.

4. НАСТОЙЧИВОСТЬ

Изначально настойчивость была компонентом зависимости от вознаграждения и оценивала упорство в достижении цели, несмотря на фрустрацию и усталость. Однако этот признак плохо соотносился с другими признаками зависимости от вознаграждения (сентиментальностью, социальной открытостью и зависимостью от похвалы), поэтому и был выделен в самостоятельную шкалу (см. таб1).

Таблица 1

Высокая настойчивость	Низкая настойчивость
Интенсивная деятельность, часто вплоть до самоистощения.	Недостаток инициативы и конструктивизма, нежелание прилагать максимальные усилия в деятельности.
Несмотря на препятствия, настойчивы в поведении.	Быстро прекращают не приносящую быстрого удовлетворения деятельность. Недостаточно настойчивы в достижении действия, сулящего вознаграждение потом.

Каждый из перечисленных четырех компонентов темперамента является наследуемым на 50% - 60%, оставаясь при этом генетически независимым от других. Индивидуальные различия в показателях по факторам темперамента наблюдаются уже в раннем возрасте и хорошо заметны в юношеском и взрослом поведении. Поэтому эти аспекты личности и обозначают черты, которые обычно считаются факторами темперамента, т.к. они наследственны, рано проявляются в жизни и, очевидно, охватывают досимволические неосознаваемые влияния в научении.

Структура темперамента в этой модели была выявлена в значительной степени из генетических и нейробиологических исследований функциональной организации мозговых связей при классическом и оперантном обусловливании.

Как система комплексная, эта структура иерархизирована и растворена последовательно в более фундаментальных подсистемах нейрофизиологии. В этологических исследованиях Клониджер установил, что филогенетически у животного темперамент начал свое формирование с системы угнетения или полного прекращения поведения (избегания вреда). Эта особенность прослеживается у всех видов животных. Затем добавился активный компонент (поиск новизны) у более совершенных видов, и только после этого, начиная с рептилий, добавилась система поддержки и продолжения подкрепляемого поведения (зависимость от вознаграждения) (Cloninger CR., Gilligan SB.; 1987. P.457-472).

В отличие от перечисленных шкал темперамента, три оставшиеся шкалы, основанные на понятиях символьной системы, базируются на различиях в Я-концепциях и содержательно определены через особенности характера.

ОПИСАНИЕ СОЦИАЛЬНО ОБУСЛОВЛЕННЫХ ШКАЛ

Формирование черт характера создатели биосоциальной теории описывают через становление Я-концепции. Для этого они вводят свое понимание термина «инсайт», что применительно к их теории заключает в себе общую организацию восприятия мира, а также осознавание взаимных связей внутри этого восприятия. Инсайтное научение состоит в появлении новых поведенческих адаптивных ответов как итога внезапной общей реорганизации индивидуального опыта. Инсайтное научение состоит в приобретении установок и обобщений на символическом уровне, влияющих в конечном итоге на ожидания и цели поведения. Далее, следуя букве бихевиоризма, создатели теории определяют Я-концепцию как паттерн характерных для конкретной личности ответных установок. Существование человека в обществе преобразует его восприятие (перцепты) в абстрактные символы (концепты). Характеристики связки «стимул – реакция» зависят от осознания общей важности и значительности входящих стимулов. Следовательно, становление характера человека может быть определено через анализ взаимосвязанных с различными Я-концептами ответных реакций. Наиболее важные концепты при исследовании характера человека – это «кто такой я?» , «почему я именно такой?» и т.п.

Неосознаваемые автоматические ответные реакции человека по инициированию, поддержанию или прекращению своего поведения первоначально обусловлены генетически заданными особенностями темперамента. Однако затем в процессе воспитания  под воздействием понимания своей идентичности поведенческие ответы модифицируются и могут быть представлены уже как результат осознанной переработки стимульной информации. С этой точки зрения развитие личности видится как некий повторяющийся эпигенетический процесс, в котором генетически обусловленные факторы темперамента изначально служат базой инсайтного формирования Яконцепции, а та, в свою очередь, видоизменяет воспринятые стимулы, в ответ на которые потом и проявляется индивидуальность конкретной личности. Так, темперамент и характер влияют друг на друга, мотивируя в конечном итоге через поведение внешнее проявление индивидуальности.

В биосоциальной теории для анализа Я-концепции наиболее важны признаки, с помощью которых человек определяет себя, во-первых, как автономную индивидуальность, во-вторых, как часть общества, и, в-третьих, как часть мира вообще, где все люди, вещи и явления взаимосвязаны между собой. Каждый из этих аспектов Я-концепции нашел свое отражение в одной из трех шкал TCI-125, которые авторы, назвали соответственно «самонаправленность», «сотрудничество» и «самотрансцендентность».

5. САМОНАПРАВЛЕННОСТЬ

Перед тем, как приступить к описанию шкалы самонаправленности, стоит заранее отметить тот факт, что, согласно и американским, и нашим экспериментальным данным по методике TCI-125, самонаправленность – главный индикатор наличия или отсутствия личностного расстройства. Поэтому эта шкала диагностически наиболее важна с клинической точки зрения.

Главное в самонаправленности – это самопределение и сила воли, другими словами, дифференцирование себя как автономного субъекта и наличие способности к самоконтролю, саморегуляции своего поведения сообразно ситуации, в согласии с самостоятельно выбранными целями и ценностями. Обычное понимание «силы воли» может вводить в смущение, так как воля представляется не как нечто реально существующее, а как некий метафорический абстрактный термин, при описании которого человек рассматривает себя скорее как наполненную определенным значением целостную индивидуальность, чем как неорганизованную систему реагирующих импульсами установок. Учитывая это, авторы предлагают применить более нейтральный, но в тоже время более информативный, чем «сила воли» термин – усилие, которое человек прикладывает для утверждения или принятия обязательств на себя при исполнении различных намерений. Вслед за гуманистическими психологами, можно было бы сказать, что человек тем и отличается в своем существовании от животного, что «способен делать выбор между взаимно исключающими друг друга ответами и говорить неправду. Поэтому человек и может оценивать свою ответственность за содеянное» (Leach ER.; 1987. P.317).

На позитивной стороне самонаправленности – зрелая личность, эффективный и хорошо организованный лидер, с достаточным самоуважением, не боящийся промахов и принимающий их. Он чувствует, а главное, – понимает, что жизнь его имеет цель и значение. Для этого он способен задерживать достижение своих сиюминутных намерений и проявлять инициативу в преодолении препятствий.

На другом полюсе шкалы «самонаправленность» – индивиды с низким самоуважением, обвиняющие всех и вся в своих проблемах, неуверенные в своей идентичности, с неясными жизненными намерениями, часто противоречивые, неизобретательные и зависимые от других людей и обстоятельств. Низкая самооценка и чувство неполноценности выдают в них инфантильную личность.

Психологическое содержание шкалы самонаправленности обосновано, в частности, исследованиями локус контроля. Так, например, Дж. Роттер, изучая группы с разным локус контролем, установил следующее (Rotter J.B.; 1966. P80). Внутренний локус контроль характерен для тех людей, которые, самостоятельно контролируя усилия, уверены в своей успешности. Внешний локус присущ тем, кто считает свою успешность следствием стечения внешних обстоятельств, а не своих собственных усилий. Испытуемые с внутренним локус контролем более ответственны и находчивы при решении жизненных проблем, в то время как представители противоположной группы более апатичны и отчуждены с тенденцией обвинять в своих неуспехах окружение и случайные обстоятельства, но не самих себя. Некоторые уровни локус контроля связаны с определенными аспектами темперамента (повышенным избеганием опасности, зависимостью от одобрения и настойчивостью), но двуполюсный фактор «ответственность  осуждение других» по своей структуре отличен от факторов темперамента и связан с общим понятием «самонаправленность».

В. Франкл придавал особое значение целенаправленности и многозначительности целей, рассматривая их как составляющие мотивационной силы зрелой личности (Франкл В.; 1990. С.284-306). Он убежден, что в жизни зрелой личности ведущее значение принадлежит скорее полноте смысловой нагрузки, чем удовлетворению импульсов и стремлению избегать конфликтов. Показатель целенаправленности достаточно широко варьирует, поэтому может быть принят как существенный показатель при анализе личностных качеств (Crumbaugh JC.; 1968. P.74-81).

К. Роджерс (Rogers CR., Kirschenbaum H., Henderson Vl.; 1989) и С. Кови (Covey SR.; 1989) независимо друг от друга пришли к одному выводу: характерная для школьных заводил инициативность и находчивость при решении возникающих проблем – важное качество будущего зрелого характера.

А. Бандура в своих работах (Bandura А.; 1982. P.122-147), и в совместных с Д. Сервоун (Bandura A., Cervone D.; 1983. P.1017-1028) описал самоэффективность (self-efficacy) в ее взаимосвязи с инициативой целенаправленного поведения.

Другими словами, зрелая личность формирует у себя и поддерживает способность не только быстро реагировать на стимулы среды, но и адекватно соотносить ответы со своими целями и ценностями. Такие люди позволяют себе определенную спонтанность в ответах, не испытывая при этом ограничивающих поведение конфликтных переживаний. Самоуважение и способность реально воспринимать жизненные ограничения без фантазирования о своих безграничных возможностях по их преодолению – это условия формирования и развития зрелого самонаправленного поведения. Начиная с детских лет, люди с недостатком саморегуляции и избытком чувства собственной неполноценности, подкрепленным к тому же несоразмерными жизненными требованиями, часто неактивны в поведении. Они часто отрицают, подавляют или игнорируют свои промахи, желая быть лучшими во всем и всегда. Напротив, люди с хорошей саморегуляцией деятельности реально соотносят результаты, принимая свои промахи. Подобное позитивное самопринятие и возможность реально воспринимать жизненные ограничения имеют значимую связь с ответственностью и целенаправленностью (Taylor C., Combs AW.; 1953. P.89-91).

В общем виде самонаправленность может быть определена как динамически развивающийся процесс, состоящий из нескольких стадий. (1) Принятие ответственности за свой выбор взамен осуждения внешних обстоятельств или окружения. (2) Самостоятельное определение индивидуально значимых целей в противовес недостатку целеустремленности. (3) Развитие навыков и формирование уверенности в преодолении препятствий, т.е. целенаправленность, а не бездействие. (4) Принятие себя во всех проявлениях, а не борьба с собой. Наконец, (5) разрешение себе свободных душевных переживаний, т.е. доверие своему эмоциональному миру.

Итак, как уже было отмечено, показатель самонаправленности является критическим параметром при диагностике. Авторы методики утверждают, что заниженный уровень самонаправленности характерен при всех категориях расстройств личности, не зависимо от нозологических подробностей. Как будет показано далее, это утверждение найдет свое экспериментальное подтверждение и в нашей работе. Несмотря на другие личностные черты или сопутствующие обстоятельства, расстройство личности тем более вероятно, чем ниже показатель самонаправленности. И наоборот, индивид с высоким уровнем по этой шкале имеет наименьший риск расстройства личности.

6. СОТРУДНИЧЕСТВО

Следующий социально обусловленный фактор – сотрудничество – предназначен для рассмотрения человека как части общества. На высоком полюсе этот фактор характеризует личность, которая хорошо уживается с другими, а на низком – эгоцентричную, агрессивную и враждебно настроенную по отношению к другим. Авторы представляемой здесь методики считают, что невысокая склонность к сотрудничеству, по всей вероятности, существенно способствует возникновению и дальнейшему развитию расстройства личности (Svrakic DM., Whitehood C., Przybeck TR., Cloninger CR.; 1993. P.991-999). Так, например, среди тех, кто имел средний или умеренно сниженный показатель по самонаправленности вероятность расстройства личности была тем выше, чем ниже был показатель сотрудничества.

Склонность к сотрудничеству описывается, как социальная терпимость, эмпатия, желание быть полезным другим и способность выражать сострадание. Наряду с этим, непринятие сотрудничества видится в социальной нетерпимости, отсутствии искреннего интереса к другим, мстительности и нежелании бескорыстно помогать другим.

К. Роджерс подробно описал личностные особенности людей, имеющих высокие показатели сотрудничества. Это люди с безусловным принятием других, с пониманием относящиеся к чувствам окружающих, готовые оказать помощь другим в достижении их целей, не имея при этом какого-либо своего эгоистичного доминирования (Rogers CR., Kirschenbaum H., Henderson Vl.; 1989). Принятие других, желание быть полезным и забота о правах других людей, по мнению Э. Бергера, напрямую соотносится с самоуважением (Berger EM.; 1952. P.778-782). Эмпатия определяется как сопричастность чувствам другого человека. В психологии развития, например в работах Э. Эриксона, такие черты, как сострадание и желание быть полезным другим расцениваются как отличительные признаки зрелости (Эриксон Э.; 1996). Сострадание включает и искреннее желание простить другого, несмотря на его поведение, а не искать случая для отмщения, наслаждаясь затруднениями оппонента. Все это также подразумевает и наличие общих чувств братства и любви. С. Кови, исследуя когнитивные стили и методы управления персоналом у менеджеров высокого уровня, установил, что успешный руководитель скорее сочетает в себе качества полезности для других, т.е. искусство нахождения взаимовыгодных решений, чем односторонний взгляд на личную выгоду (Covey SR.; 1989). Л. Колберг убежден, что утверждение таких естественных принципов общественного устройства, как добросердечность и добрососедство в противоположность стремлению к непременной самовыгоде представляет собой более высокий уровень морального развития личности (Kohlberg L; 1963. P.11-33).

Следовательно, в нашей работе фактор сотрудничества может быть определен как постепенно формирующийся в процессе развития человека многоуровневый процесс. На высоком полюсе сотрудничества 1) социальная терпимость, 2) эмпатия, 3) желание быть полезным другим, 4) сострадание и 5) добросердечие. На низком – 1) отсутствие терпимости, 2) отсутствие интереса к делам других людей, 3) нежелание участвовать в делах других, 4) мстительность и 5) одностороннее стремление к самовыгоде.

Сниженный показатель сотрудничества заметен в стремлении видеть лишь враждебность в окружающем мире и отчуждаться от него. Высокое сотрудничество характеризует личность, тонко чувствующую другого человека и стремящуюся к обоюдному содружеству, взаимной поддержке и полезности другим людям, что в итоге усиливает в них взаимные положительные чувства.

7. САМОТРАНСЦЕНДЕНТНОСТЬ

Формируя шкалу трансцендентности, авторы методики исходили из положения, что достаточное число людей практически ежедневно так или иначе совершают религиозные обряды и молитвы, размышляют об этом и постоянно призывают на помощь так называемые высшие силы, именуемые в разных культурах по-разному, но имеющие, с точки зрения проводимого исследования, много общего. К сожалению, самотрансцендентность как черта характера, связанная с общей духовной жизнью человека, обычно не рассматривается как предмет систематических исследований и исключается из личностных черт, что свидетельствует о чрезвычайной сложности рассмотрения этой области.

Установлено, что регулярные религиозные упражнения часто приводят, особенно у взрослых, к большему удовлетворению своей жизнью и к повышению общей эффективности жизнедеятельности (Koenig HG., Kvale JN., Ferrgi C.; 1988. P.18-28). Множество фактов, например, в исследованиях А. Маслоу, описывает основанное на мистической жизни трансцендентное поведение, которое ведет к реализации высшей потребности в самоактуализации человека (Маслоу A.; 1999). Кроме того,  раздел психологии, занимающийся измененными состояниями сознания, описывает многочисленные субъективные опыты по изменению поведения людей, достигших так называемого трансцендентного состояния нирваны с помощью медитативной техники.

Самотрансцендентность человека в общем соотносится с его чувством неотъемлемости от всеобщего мироздания. Это понятие заключает в себе положение о «едином сознании», в котором человеческая индивидуальность есть только часть чего-то более общего. Здесь нет отдельного Я, поскольку нет различия между Я и Другим. Человек осознает свое существование как составную часть всеобщей эволюции мира. Такое отношение может быть описано, как принятие человеком себя духовно единым с природным первоисточником.

Стойкое трансцендентное самозабвение описывает А. Маслоу (Маслоу A.; 1999) в преходящих опытных состояниях, когда человек всецело поглощен, сконцентрирован в сильном напряжении или зачарован происходящим. Пребывая в точке такой концентрации, человек может забыть, где он находится в действительности и даже способен на время потерять чувствительность. Подобная поглощенность часто ведет к трансперсональной идентификации с объектами за пределами границ индивидуального Я. В такие моменты человек может чувствовать свое единство с кем угодно или даже с чем угодно. Он способен воспринять себя проводником замечательных и исключительных по своему содержанию умственных способностей, сверхъестественный источник которых и есть начало всех необыкновенных явлений. В крайнем случае, это может привести к окончательной потере идентичности, к спутанности в различении Я – Другой.

Подобная трансперсональная идентификация ведет к своеобразному духовному восприятию и к особым взаимоотношениям с миром, которые, как правило, не выставлены на всеобщее обозрение и не демонстрируются другим. Духовность понимается как некое страстное внутреннее стремление к бессмертию, которое ведет к единению с природным источником, как с некой непреходящей целостностью. Далее авторы методики справедливо отмечают, что им довольно трудно подобрать точные слова для описания содержания понятия «трансцендентность», ибо оно скорее интуитивно в своем понимании, чем аналитично или дедуктивно (Cloninger CR. , Dragan M., Svrakic DM., Przybek TR.; 1993. P.982).

В итоге, как и предыдущие социально обусловленные факторы, самотрансцендентность – процесс, имеющий развитие и проходящий множество характерных стадий. Их можно более упрощенно сгруппировать в несколько опытных и поведенческих паттернов, описанных в большинстве культур. На высоком полюсе будут присутствовать (1) опыт самозабвения; (2) трансперсональная идентификация как единение с миром вообще; (3) принятие духовной практики как важного фактора существования человека. На низком полюсе – (1) упрощенное осознание себя в строго очерченных телесных границах; (2) ригидные границы Я; (3) главенство рационального материализма.

Духовность и другие параметры, измеряемые по шкале самотрансцендентности могут представлять существенный интерес при анализе удовлетворенности жизнью взрослых людей, особенно тех, кому минуло 35 лет.

Авторы методики полагают, что показатели трансцендентности значительно ниже среди психиатрических пациентов, чем среди взрослой нормы. Правда, по этому показателю их исследования не выявили какого-либо значимого различия среди пациентов с расстройствами личности от других заболевших (Svrakic DM., Whitehood C., Przybeck TR., Cloninger CR.; 1993. P.991-999).

Социально обусловленные шкалы помогут прояснить характер текущих концептов пациента в свете того, как они мешают ему в адаптации к жизни в обществе, или как они могут помочь ему в преодолении расстройства. Тем более значима роль шкал характера при диагностике людей с экстремальными показателями по шкалам темперамента, которые тем не менее хорошо социализировались. Именно социально обусловленные шкалы помогут объяснить, как таким людям удалось достаточно хорошо адаптироваться к жизни в обществе, опираясь на сформированные особенности своего характера и на окружающие обстоятельства. При этом следует учитывать, что те, кто имеет низкие показатели по самонаправленности и сотрудничеству, наиболее подвержены риску расстройства личности. Самонаправленность важна уже с ранних лет жизни, но особенно значима перед лицом смерти или в опасных для жизни обстоятельствах.

Изучение черт характера при диагностике личности с учетом наследственных черт темперамента облегчило бы оценку и классификацию личности, а также прогноз ее возможного расстройства, но уже с точки зрения особенностей становления личности в когнитивной, социальной, моральной и духовной сферах.

В отличие от эпигенетического развития Я-концепции, представленной в характере, факторы темперамента тесно связаны с генетическими и нейробиологическими детерминантами поведения. К тому же факторы темперамента демонстрируют более тесную связь с чувствительностью человека к различным невротическим синдромам (тревожность и соматоформное расстройство), чем с личностными расстройствами и психозами (Cloninger CR.; 1986. P.167-228).

Сочетание генетических и социально обусловленных факторов весьма важно и для объяснения особенностей темперамента, и для описания развития характера. Это помогает понять почему некоторые индивиды сохраняют неизменность своего болезненного поведения, в то время как другие с похожим темпераментом способны избегать этого. Как показывают близнецовые исследования, культурное научение и социальная перспектива важны в генезисе Я-концепции. Поэтому окружающие средовые эффекты, связанные с внутрисемейными и культурными особенностями, становятся более значимыми в развитии характера, чем генетические особенности темперамента.

Сравнения в наследуемости черт темперамента и характера были бы полезны при изучении гипотез социокультурального научения.

Исследования Э. Эриксона и других показывают, что существует определенная последовательность шагов, при которой развитие одних личностных факторов необходимо предшествуют развитию следующих (Эриксон Э.; 1996). Дж. Боулби считает, что личностное развитие в каждом человеке может протекать вдоль одной из возможных линий, в зависимости от генетической заданности темперамента и первоначально полученного социального опыта (Bowlby J.; 1973). Согласно его эпигенетической модели, каждый последующий шаг в развитии обусловлен определенным мотивационным усилием по адаптации к текущим обстоятельствам. Однако, если бы это были действительно строго фиксированные шаги генетически заданных черт характера вдоль определенной линии развития, то для описания взрослого человека было бы достаточно одной шкалы. Обзор трех основополагающих шкал характера, выделенных в биосоциальной методике (самонаправленность, сотрудничество и трансцендентность Я), говорит, все-таки о множественности путей развития характера. Каждый человек уникален, и общая картина развития личности во взаимодействии всех его множественных составляющих еще мало изучена, в частности, как раз потому, что не учтены всесторонние уровни мульти-факторов темперамента и характера. Некоторые составляющие в развитии характера, с точки зрения социализации человека, могут формироваться более оптимально, соотносясь, как с другими чертами характера, так и со шкалами темперамента.

Трансоанализ и личность.

Одним из важных вопросов трансоанализа является теория личности. По трансоанализу личность состоит из:

Схема 1. Структура личности.

1. Сознание.

     Понятие “сознание” не однозначно. В широком смысле слова под ним имеют в виду психическое отражение действительности, независимо от того, на  каком уровне оно осуществляется - биологическом или  социальном,  чувственном  или рациональном. Когда имеют в виду сознание в  этом  широком  смысле,  то  тем самым подчеркивают его отношение  к  материи  без  выявления  специфики  его структурной организации.

     В более узком и специальном значении под сознанием  имеют  в  виду  не

просто  психическое  состояние,  а  высшую,  собственно  человеческую  форму отражения  действительности.   Сознание   здесь   структурно   организовано, представляет собой целостную  систему,  состоящую  из  различных  элементов, находящихся между собой в  закономерных  отношениях.  В  структуре  сознания наиболее отчетливо выделяются прежде  всего  такие  моменты,  как  осознание вещей, а также переживание , то есть  определенное  отношение  к  содержанию того, что отражается. Способ,  каким  существует  сознание,  и  каким  нечто существует для него, это - знание. Развитие  сознания  предполагает,  прежде всего,  обогащение  его  новыми  знаниями  об  окружающем  мире  и  о  самом человеке.  Познание,  осознание  вещей  имеет  различные   уровни,   глубину проникновения в  объект  и  степень  ясности  понимания.  Отсюда  обыденное, научное, философское, эстетическое и религиозное  осознание  мира,  а  также

чувственный  и   рациональный   уровни   сознания.   Ощущения,   

восприятия, представления, понятия, мышление  образуют  ядро  сознания.  Однако  они  не исчерпывают всей  его  структурной  полноты:  оно  включает  в  себя  и  акт внимания как свой необходимый компонент. Именно благодаря  сосредоточенности внимания определенный круг объектов находится в фокусе сознания.

     Воздействующие на нас предметы,  события  вызывают  в  нас  не  только

познавательные образы, мысли, идеи, но и эмоциональные “бури”,  заставляющие нас  трепетать,  волноваться,  бояться,  плакать,   восхищаться,   любит   и ненавидеть. Познание и творчество - это не холодно-рассудочное, а  страстное искание истины.

     Без человеческих эмоций  никогда  не  бывало,  нет  и  быть  не  может

человеческого  искания  истины.   Богатейшая   сфера   эмоциональной   жизни человеческой личности включает в  себя  собственно  чувства,  представляющие собой отношение к внешним воздействиям (удовольствие, радость, горе и  др.), настроение или эмоциональное самочувствие (веселое, подавленное  и  т.д.)  и аффекты (ярость, ужас, отчаяние и т. п.).

     В силу определенного отношения  к  объекту  познания  знания  получают

различную  значимость  для  личности,  что  находит  свое   наиболее   яркое

выражение в убеждениях: они проникнуты глубокими и устойчивыми чувствами.  А это является показателем особой ценности для человека  знаний,  ставших  его жизненным ориентиром.

     Чувства,  эмоции  суть  компоненты  человеческого  сознания.   Процесс

познавания затрагивает все стороны внутреннего мира человека -  потребности, интересы, чувства, волю. Истинное познание человеком мира  содержит  в  себе как образное выражение, так и чувства.

     Познание не ограничивается познавательными  процессами,  направленными на объект (внимание), эмоциональной сферой. Наши  намерения  претворяются  в дело благодаря усилиям воли.  Однако  сознание  -  это  не  сумма  множества составляющих его элементов, а их гармоничное  объединение,  их  интегральное сложноструктурированное целое.

     Исходя из рассмотренного представления сознания можно выделить функции сознания:

Познавательная

Прогноза, предвидения, целепологания

Доказательства истинности знания

Ценностная

Коммуникативная

Регулятивная

     Т.о. сознание - высшая, содейственная только человеку  и  связанная  с

речью   функция   мозга,   заключающаяся   в   обобщенном,    оценочном    и

целенаправленном отражении мира  в  субъективных  образах  и  конструктивно- творческом преобразовании  действительности,  в  предварительном   мысленном построении действии и предвидении их результатов, в  разумном  регулировании и  само  контролировании  поведения  человека;  это   способ   существования идеального.

2. Бессознательное (автоматизмы).

Наряду с сознательными формами отражения и деятельности для человека характерны и такие, которые находятся как бы за “порогом” сознания. Термины “бессознательное”, “подсознательное”, “неосознанное” часто встречаются в научной и художественной литературе, а также в обыденной жизни. Говорят: “Он сделал это неосознанно”, “Он не хотел этого, но так получилось” и прочее. Повседневный опыт знакомит нас с мыслями, которые всплывают у нас в голове, и неизвестно откуда и как они возникают.

Психическая деятельность может находится в фокусе сознания, а иногда не достигает уровня сознания (досознательное или предсознательное состояние) или опускается ниже порога сознания (подсознательное). Совокупность психических явлений, состояний и действий, не представленных в сознании человека, лежащих вне сферы его разума, безотчетных и не поддающихся, по крайней мере в данный момент, контролю, охватывается понятием бессознательного. Неосознанное выступает то как установка, инстинкт, влечение, то как ощущение, восприятие, представлениеи мышление, то как интуиция, то как гипнотическое состояние или сновидение, состояние аффекта или невменяемости.

Деятельность человека в обычных условиях является осознанной. Вместе с тем отдельные ее элементы осуществляются бессознательно или полубессознательно, автоматизировано. Например, просыпаясь утром мы машинально производим длинный ряд действий. В жизни у человека формируются сложные привычки, навыки и умения, в которых сознание одновременно и присутствует и отсутствует, оставаясь как бы нейтральным. Любое автоматизированное действие носит неосознанный характер. Автоматизация разнообразных функций составляет необходимую особенность протекания психических процессов. Автоматизмы оттачиваются и облегчают многие виды деятельности, в ряде умственных и практических действий обслуживают высшие формы сознательной деятельности. Привычка распространяется на все виды деятельности. Сознание, осуществляя как бы суммарное самонаблюдение, в любой момент может взять под контроль автоматизированное действие, остановить его, ускорить или замедлить.

В советской психологии проблема бессознательного разрабатывалась главным образом школой Д. Н. Узнадзе в Грузии, приверженце которой проводят исследования бессознательного в виде установки. Как определял Узнадзе, установка – это готовность, предрасположенность субъекта к восприятию будущих событий и действий в определенном направлении; обеспечивает устойчивый целенаправленный характер протекания соответствующей деятельности, служит основой целесообразной избирательной активности человека. Наибольший интерес представляют проявления именно неосознаваемой установки. Именно с них и начались экспериментальные и теоретические исследования в школе Д. Н. Узнадзе. Установка имеет важное функциональное значение: это состояние готовности позволяет эффективнее выполнять соответствующие действия. Явление установки пронизывает практически все сферы психической жизни. Установка – не частный психический процесс, но нечто целостное, носящее центральный характер. Это проявляется в том, что она, будучи сформирована в одной сфере, переходит на другие. Установка возникает при взаимодействии индивида со средой, при “встрече” потребности с ситуацией ее удовлетворения. На базе установки, выражающей состояние субъекта как такового, деятельность может быть активизирована помимо участия его эмоциональных и волевых актов. Но деятельность в плане “импульсивной” установки человеку хотя и свойственна, однако не отражает его сущности.

Установка возникает при “встрече” двух факторов – потребности и ситуации удовлетворения потребностей, определяя направленность проявлений психики и поведения субъекта. Когда импульсивное поведение наталкивается на некоторые препятствия, оно прерывается и начинает функционировать специфический для сознания человека механизм объективизации, благодаря которому человек выделяет себя из действительности и начинает относится к миру как объективному и независимому от него. Установки регулируют широкий спектр осознаваемых и неосознаваемых форм психической деятельности. Для их экспериментального исследования предложен метод фиксации, варианты которого применяются при анализе развития:

1) психики в фило- и онтогенезе;

2) процессы познавательных отношений;

3) личности и межличностных отношений.

3. Подсознательное.

Подсознательные  можно разделить на группы, относящиеся  к Сверх-Я, Внутреннее Я, Высшее –Я, Скрытое Я Что индивид действительно делает и насколько он себя выражает, представляет собой компромисс между этими  группами напряжений, происходящих под контролем Я. Эти расщепления не должны вызывать замешательства. Надо только помнить, что у взрослых Оно расщеплено, а у маленьких детей не расщеплено.)

Напряжения Сверх-Я в нормальных случаях стремятся принести счастье другим людям. Они способствуют развитию великодушия и внимательности. Основу нашей цивилизации в значительной степени составляет победа Сверх-Я над Оно, и эта победа должна быть упрочена, чтобы цивилизация могла продлиться. Сила развития, или физис, проявления которой мы видим в личности и в обществе, при надлежащем ее воспитании в детстве действует вместе с Сверх-Я, так что индивид испытывает потребность расти и вести себя "лучше", то есть в соответствии с принципами, свойственными зрелому этапу полового развития, принимающему во внимание счастье других. И Сверх-Я, и физис в нормальных случаях противятся грубому и несдержанному выражению желаний Оно. Они начинают с того, что побуждают индивида не пачкать свои пеленки, и приводят в конечном счете к идеалам Объединенных Наций.

Если развитие Сверх-Я наталкивается на помехи или происходит необычным путем, то, как мы увидим дальше, могут возникнуть неприятности. Точно так же под действием сил подавления могут расстроиться хранимые в подсознании чувства и представления, что может привести к нежелательным последствиям.. Рассмотрим их более подробно.

Одна из четырех гипотических систем глубинной структуры психики является Сверх –Я –обеспечивает и поддерживает сложный конгломерант идеалов, ценностей запретов и приказаний. Сверх – Я осуществляет функцию «Слежения» за самостью и сопоставления его идеалами, оно или трактует и наказывает, что сопровождается различными болезненными аффектами или вознаграждает и тем самым повышает самооценку.

  Хотя Сверх – Я рассматривается, как некие абстракции, обладающие относительно стабильными функциями и более или менее связной конфигурацией, его дериваты можно легко обнаружить в феноменах, метоформических описываемых как внутренний голос, внутренний авторитет или внутренний судья. Эти персонифицирование внутренних образований привели к появлению  таких знакомых терминов, как внутренние объекты эти обозначения во многом объясняются чувствующимся разделением существующим между Сверх –Я и остальной личностью.

  Такое разделение по – видимому является следствием конфликта между Сверх –Я и Я сопровождающимися болезненными чувствами неполноценности стыда и вины. Сегодня, однако, многие проводят различия между мужским и женским Сверх _Я на основе их содержания (идеалов и запретов), но не на основе превосходства или полноценности структуры.

А. Высшее Я.

Третий механизм из четырех  гипотетических систем глубинной структуры психики – это Высшее –Я.

Высшее –Я означает некие определенные духовные возможности человеческой психики, которые проявляются только в некоторых случаях. Как правило это люди обладающие сверхвозможностями,  например телепатией, экстрасенсорикой и т. д. Именно эти паранормальные способности способствуют возникновению «Высшего –Я».

   Паранормальные способности в рожденные или приобретенные в результате различных техник могут проявится согласно трансоаналитической концепции только трансферности к  Высшему –Я, т. е. высших систем, которые находятся в подсознательном. По- видимому эти высшие системы заложенные практически во всех людях, однако тяжело их извлечь из глубин нашей психики. Человек по своей природе согласно теориям трансперсональной психологии имеет информацию обо всем сущем: о мироздании, космосе и т. д. Только с помощью различных техник можно извлечь эти знания.

Б. Сверх Я.

Одна из четырех гипотических систем глубинной структуры психики является Сверх –Я –обеспечивает и поддерживает сложный конгломерант идеалов, ценностей запретов и приказаний. Сверх – Я осуществляет функцию «Слежения» за самостью и сопоставления его идеалами, оно или трактует и наказывает, что сопровождается различными болезненными аффектами или вознаграждает и тем самым повышает самооценку.

  Хотя Сверх – Я рассматривается, как некие абстракции, обладающие относительно стабильными функциями и более или менее связной конфигурацией, его дериваты можно легко обнаружить в феноменах, метоформических описываемых как внутренний голос, внутренний авторитет или внутренний судья. Эти персонифицирование внутренних образований привели к появлению  таких знакомых терминов, как внутренние объекты эти обозначения во многом объясняются чувствующимся разделением существующим между Сверх –Я и остальной личностью.

  Такое разделение по – видимому является следствием конфликта между Сверх –Я и Я сопровождающимися болезненными чувствами неполноценности стыда и вины. Сегодня, однако, многие проводят различия между мужским и женским Сверх _Я на основе их содержания (идеалов и запретов), но не на основе превосходства или полноценности структуры.

В. Внутренние Я.

Внутреннее Я взаимообусловлены и внутренне взаимосвязаны, но они не могут, конечна, считаться тождественными, так как «внешнее Я» — эмпирический наблюдаемый индивид, а «внутреннее Я »—всегда остается чисто психологическим феноменом.

Если видеть во «внутреннем Я» интегральную ось всех форм самовосприятия, личностное (персонифицирующее) единство самоотношения и самоотражения, то оно оказываетсяочень близким, а в некоторых отношениях тождественным самосознанию.

Уникальным свойством самосознания является то, что оно может выступать в роли субъекта по отношению к самому себе, оставаясь одновременно в системном планеидентичным данному «субъекту» объектом- Опираясь на это свойство, и следует решать вопрос о соотношении «внутреннего Я» и самосознания.

Самосознание, выступая в роли субъекта своего к себе отношения, в роли объекта этого же отношения может рассматриваться как «внутреннее Я», то есть они оказываются лишь различными динамическими состояниями одной системы.

Когда мы определяем ее как самосознание, то видим в ней, прежде всего, отношение; говоря же о ней как о «внутреннем Я», подчеркиваем ее интегративные функции, выделяем элементы соматической детерминированности, статичности, определенности, законченности, наличие своей собственной информации.

Г. Скрытое Я

Четвертым механизмом из четырех гипотетических систем глубинной структуры психики – это Скрытое – Я.

    Скрытое –Я – это скрытые системы психики человека, например те же возможности к ясновидению, телепатии и к экстрасенсорики, т. е это структуры нашей психики, которые не проявляются и  могут спать на протяжении всей жизни человека. О Скрытом – Я известно очень мало, исследование этого феномена практически не проводилось. Эти скрытые системы могут проявляться и проявляются только тогда, когда человек попадает в экстренные жизненные ситуации, когда нужно действовать быстро. Создать для человека экстренную ситуацию в лабораторных условиях достаточно проблематично, хотя бы с точки зрения подбора испытуемых.

4. Сверхсознание.

Прежде чем подробно говорить о сверхсознании давайте попробуем дать ему определение.

СВЕРХСОЗНАНИЕ – это специфическая, высшая форма психического отражения действительности отвечающая за предрасположенность человека к мистическому. Сверхсознание играет ключевую роль при формировании мистической личности.

Сверхсознание – это специфическая область человеческой психики. У человека сверхсознание отвечает за различные сверхвозможности, например телепатию, ясновидение и т.д.

 Сверхсознание играет одну из ключевых ролей в развитии мистической личности, формирование  личности и столкновение с «мистерией» происходит при участии сверхсознательных процессов. В трансперсональной психологии согласно теории С. Грофа у каждого, человека когда он рождается есть некая связь с космосов со всей вселенной. По всей видимости у некоторых людей такая связь меньше выражена у других больше. У тех людей у которых связь слабая ведут обывательский образ жизни, у других же у кого связь устойчивая становятся так называемыми контактерами, которые могут принимать сигналы из космоса и якобы общаться с инопланетянами. Пока это точно не установлено, но известно, что некоторые люди могут получать информацию из вне. Получая такого рода информацию у людей  меняется мировоззрение взгляды на жизнь, на природу человека. Начинается активно развиваться магическое мышление, окончательно формируются сверхсознательные процессы.

 В некоторых случаях человеческий мозг не выдерживает такого количество информации и начинает давать сбои, данный феномен можно назвать патологией сверхсознания.   Такого рода нарушения может проходить очень тяжело и требует классифицированной помощи.

А. Мистическое Я.

Мы определились, что Я – концепция – это представления человека о себе. В этой не большой главе дело пойдет о мистическом Я.  Я у же писал, что у мистической личности другие представление о жизни, в том числе о самом себе.  

  В некоторых случаях говорят, что оккультисты, мистики, страдают шизофренией, в некоторых случаях – это на самом деле так. Однако есть повод, который подсказывает, что не все мистики больны, у них просто иное мировоззрение, непохожее на других людей.

 В некоторых случаях такое мировоззрение может   выработаться под воздействием некой мистерии. Здесь хочется привести случай который, случился совсем не давно. Некая М. Н. ложась вечером спать увидела как она считает инопланетян вот ее рассказ:

«Я живу в частном секторе. 6 ноября 2005 года, я была дома одна вечером, посмотрела концерт посвященный 7 ноября, закрылась на все замки и легла отдыхать на кресло кровать, кровать стоит вдоль серванта. Время было около 1 часа ночи. Внезапно почувствовала не понятную тревогу, перевернулась на другой бок и снова попыталась уснуть, и в это время в доме прозвучал сильнейший грохот. Когда я развернулась на грохот увидела что возле меня стоят двое, инопланетной внешности. Один стоял на уровне головы, а второй на уровне живота, причем смотрели не на меня, а выше, в сервант. Я лежала и наблюдала молча, внезапно стоящий возле живота повернулся ко мне, я растерялась, что характерного страха на тот момент у меня не было, но я решила что сейчас что то будет. И я спросила за что? И в это время внезапно провалилась в сон. Очнулась 3-45 утра, никого не было уже дома, все замки закрыты. Ну вот пожалуй и все. Рассказывала на работе, но не все верят. Целый год мучилась, переживала, болела голова. Потом позвонила на местное телевидение, хотела просто сообщить, но они меня уговорили сняться в передаче, Согласилась только спиной. Дома одна не ночевала одна. Хочу добавить, что я не пью, не курю, на учете не когда не состояла, психических расстройств не имела. В подобных случаях куда обращаться. Ну вот пожалуй и все.»  

В данном рассказе инопланетяне и выступают как «мистерия», которая побудила М. Н. начать интересоваться уфологией и инопланетянами. В данный момент мы не рассматриваем имел ли данный случай место быть на самом деле, а говорим о том, что данный случай побудил к изменению мировоззрения  М. Н. интереса к мистическому учению. В том числе меняется и представления о самом себе т. е. Я концепция. По этому говоря о теории личности в трансоанализе нельзя опускать из виду представления человека о самом себе.

  Трансоаналитик должен понимать, что «мистерией» с которой человек столкнулся будь это инопланетяне из НЛО или еще что либо, может сильно изменить их взгляды на жизнь. Во многих случаях человек не может справится с возникшей у него проблемой, в том числе может возникать так называемый духовный кризис, психолог, занимающийся трансоаналитической практикой должен помочь клиенту пережить  духовный кризис.

   Иногда встречаются люди с особым мировоззрением не таким как у всех – такое мировоззрение я назвал «Мистическим» отсюда и термин мистическая личность. Благодаря современной ситуации и тяга ко всему не обычному сверхъестественному и мистическому, мне кажется нужно каким то образом проанализировать  такое «особое мировоззрение»  понять почему у него возникло, как оно проявляется какие личностные проблемы несет.  Одно из важных личностных проблем которое возникает у мистических личностей – это проблема не понимания и ни принимания обществом – проблема адаптации в обществе такого человека, он особенный и не такой как все. Это основная проблема, который   должен заниматься трансоанализ. Помочь человеку проанализировать себя, разобраться в себе, понять свои положительные и отрицательные стороны обстроится в личной жизни и  т.д. вот основная задача трансоанализа.    

***

В тоже время трех угольным камнем трансоаналитической теории является учение о мистической личности. Мистическая личность – это личность у которой иные взгляды на жизнь, чем у обычного человека. Такая личность как правило занимается мистикой, оккультизмом, уфологией и другими учениями подобного характера. Поэтому одной из целей трансоанализа может состоять в том, что бы исследовать такую личность, в том числе ее развитие. Не стоит думать, что трансоаналитическая концепция , рассматривает только мистическую личность в том числе работает и с другими людьми  несвязанными с мистицизмом

Но в данной книги я хочу более подробно остановится на мистической личности и ее особенностях. Во второй части этой книги речь пойдет именно об этом.

ЧАСТЬ 2. О МИСТИЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ.

МИСТИЧЕСКАЯ ЛИЧНОСТЬ.

         Личность человека разнообразна разнопланова, невозможность найти людей с одинаковым характером и взглядами на жизнь. Личность (personality; от латинского persona – маска актера: роль положение лицо) – особое качество человека приобретаемое им в социокультурной среде в процессе совместной деятельности и общения.

        Мистическая личность – это личность со специфическими мировоззренческими, личностными особенностями, чьи жизненные позиции, устои, взгляды, коренным образом отличаются от обычных людей.

Метод исследования мистической личности.

Сейчас я немного расскажу об исследовании мистической личности. Для изучение использовалось мой любимый метод наблюдение и метод беседы со специальными вопросами, называть я их пока небу.

  Основном был применен наблюдение, он хорош, когда приходится наблюдать за человеком в естественных условиях. Основном приходилось ходить на различные сборища, где собираются уфологи, аномальщики парапсихологи, экстрасенсы иногда шаманы и т.д.

  Я наблюдал за их поведением,  в некоторых случаях сравнивал их с другими людьми и все же обнаружил, что их поведение все же отличается от поведения обывателей, однако особых различий нет. Однако  заметил   одну интересную деталь выражение лица мистической личности другое, чем у обывателя. У обывателя лицо как - то менее выразительное, даже как то немного отстраненное, выражает «проблемы сегодняшнего дня». У мистической личности выражение лица более одухотворенное, более выразительное, в некоторых случаях видно какие то необычные выражения которых нет у обычных людей. Можно привести обычный пример: практически каждый человек, может увидеть в другом, что он необычный и не похожий на других, особенно на него, так называемый феномен «Белой вороны», конечно совсем не обязательно, что такой человек является мистической личностью. Нужно заметить, что, как правило, люди занимающихся уфологией, парапсихологией, экстросенсорикой  очень часто с трудом уживаются в коллективе их не принимают  и стараются избегать.

 Еще один метод который нужно упоминать – это биографический метод хорош для изучении биографии мистической личности. В том числе мистических личностей в истории как Е. П. Блаватская, Рерих, и В. Г. Ажажа. Но сейчас более подробно о биографическом методе.

Биографический метод.

Способы изучения личной истории в психологии  или как их еще называют биографические методы — способы исследования, диагностики, коррекции и проектирования жизненного пути личности. Биографические методы начали разрабатываться в первой четверти XX в. (Н. А. Рыбников, Ш.Бюлер). Первоначально они ограничивались ретроспективным описанием прошедших этапов жизни человека или всего жизненного пути исторических персонажей прошлого. В дальнейшем биографические методы стали включать анализ актуальных и предполагаемых в будущем событий (будущая автобиография, управляемая фантазия, графики жизни, каузометрия), а также исследования круга общения (дополнительные биографии, линии отношений субъекта). Современное изучение личной истории, основанные на изучении личности в контексте истории и перспектив развития ее индивидуального бытия и взаимоотношений со значимыми другими, направлены на реконструкцию жизненных программ и сценариев развития личности, пространственно-временной организации ее деловой, семейной, духовной жизни, природной и социальной среды. Использование биографических методов в данной работе было использован метод анкетирования и биография уфологов.
Современные биографические методы основаны на изучении личности в контексте истории и перспектив развития ее индивидуального бытия.
В психологии пока нет устоявшегося мнения относительно целей, задач и способов применения биографического метода. Доказательство тому — наличие как минимум трех различных значений, в которых употребляется само понятие «личной истории». При этом сами авторы зачастую не осознают того, что одним и тем же термином в психологической литературе обозначаются совершенно разные реальности.
В своем наиболее широком значении биографический метод в психологии — это особый концептуальный подход к изучению личности, основанный на представлении о том, что личность является «продуктом» собственной биографии или истории своей жизни. Его можно кратко выразить формулой «личность — это жизненный путь человека». В этом качестве биографический метод представляет собой нечто значительно большее, чем инструмент для изучения отдельных функций или свойств личности.

Специфические черты биографического метода.

Во-первых, он является историческим по происхождению, так как мигрировал в психологию из исторических наук. Связь с ними прослеживается в таких его особенностях, как значительная ретроспективность, опосредованность источниками, стремление к полноте реконструкции прошлого, близость к искусству. Психологическое биографирование заимствует некоторые конкретные приемы из источниковедения. Главное, что сам объект биографического метода — жизненный путь — историчен по своей природе. Как в исторических науках, так и в психологической биографике основной единицей анализа является событие.
Во-вторых, биографический метод несомненно относится к генетическим. В этом отношении он аналогичен экспериментальному лонгитюдному исследованию. В силу своей ретроспективности биографический метод отчасти может заменить лонгитюд, когда нет возможности изучать развитие непосредственно год за годом на длительном отрезке времени.
В-третьих, факты жизненного пути, как правило, нельзя воспроизвести в лабораторных условиях — их можно только реконструировать. Биографический метод, направленный на реальный процесс жизнедеятельности личности, отличается «естественностью». Биограф, как и наблюдатель, не вмешивается в ход событий. Биографические факты могут рассматриваться в качестве жизненных показателей личностных структур.
В-четвертых, биографический метод, оперирующий молярными единицами — событиями, поступками, обстоятельствами и т. д., нацеленный на открытие «закона» индивидуальности изучаемого человека, является синтетическим, а вместе с тем в значительной мере описательным. Однако в биографическом методе есть свои приемы анализа и вполне возможны измерения.
Наконец, биографический метод освещает не только объективную сторону жизни, но и переживания во внутреннем мире, в котором тоже есть события. В своем монографическом варианте метод отличается интимностью, если можно так назвать эту особенность. Нередко воспоминания, письма, дневники носят характер исповеди, и тогда особенно мощно работают субъективные факторы — защитные механизмы, влияние мотивов, реакция на исследователя, искажения памяти. Здесь высок уровень субъективности, поэтому остра проблема валидности, надежности, точности биографического метода.
В плане преодоления недостатков метода (впрочем, относительных: трудоемкость, описательность, субъективные искажения) имеют значение исследования по психологии воспоминаний, самосознания, психогнозиса.
Преодолению субъективизма в биографических исследованиях служит комплексность процедуры, т. е. использование различных биографических источников, конкретных методик. Полезно сопоставление биографических данных с нормами и типами, полученными статистически на больших выборках. Объективность биографического метода повышается, когда материалы обсуждаются в кругу специалистов на своего рода клинических конференциях, когда параллельно одни и те же лица изучаются разными исследователями. Весьма необходимы для дальнейшего развития биографического метода специальные методические эксперименты, в которых бы сравнивались познавательные возможности разных биографических методик.
При этом многосторонние связи структуры личности, представленной талантом и характером, и жизненного пути определяют место этих интегральных образований в кругу биографических проблем: они результат жизненного пути и его регуляторы, более того — основа жизнетворчества.
Изучение биографических явлений имеет не только теоретическое, но и практическое значение. Уясняя закономерности жизнедеятельности и жизненного пути, человек может лучше представить себе оптимальный вариант собственного развития, определить свой жизненный путь. Понимание роли личности в планировании и осуществлении жизненного пути способствует более ответственному отношению к нему, стремлению ставить серьезные жизненные цели и достигать их осуществления.  Биографический метод в трансоанализе основном используется для выяснение почему человек перешол к мистическому учению, что с ним случилось. Вот например, человек после контакта с НЛО начинал заниматься уфологией и так далее.

Наблюдение.

Наблюдение. Одним из наиболее типичных способов работы исследователя – слежение за объектом (человеком, группой) в ожидании, когда интересующее его явления проявятся таким образом. Что их можно будет зафиксировать и описать. Способ работы, при котором исследователь, не вмешиваясь в события, лишь отслеживает их изменение называется наблюдением. Оно является одним из основных методов на этапе получения эмпирических данных. Невмешательство исследователя является наиболее важной характеристикой метода, что определяет как достоинство, так и недостатки метода наблюдения. Достоинством является то, что объект наблюдения, в основном, не ощущает себя таковым, и в обычных для него условиях (работа, игра, урок) ведет себя естественно.

Беседа

Беседа - метод исследования человеческого поведения, так как в других естественных науках коммуникация между субъектом и объектом исследования невозможна. Диалог между двумя людьми, в ходе которого один человек выявляет психологические особенности другого, называется методом беседы. Психологи различных школ и направлений широко используют ее в своих исследованиях. Достаточно назвать представителей его школы, гуманистических психологов, основоположников и последователей "глубинной" психологии и т.д.
     Беседа включается как дополнительный метод в структуру эксперимента на первом этапе, когда исследователь собирает первичную информацию об испытуемом, дает ему инструкцию, мотивирует и т.д., и на последнем этапе - в форме постэкспериментального интервью. Исследователи различают клиническую беседу, составную часть "клинического метода", и целенаправленный опрос "лицом к лицу" - интервью.
     Содержание бесед можно протоколировать полностью или выборочно в зависимости от конкретных целей исследования. При составлении полных протоколов бесед удобно пользоваться магнитофоном.
     Соблюдение всех необходимых условий проведения беседы, включая сбор предварительных сведений об испытуемых, делает этот метод очень эффективным средством психологического исследования. Поэтому желательно, чтобы беседа проводилась с учетом данных, полученных при помощи таких методов, как наблюдение и анкетирование. В этом случае в ее цели может входить проверка предварительных выводов, вытекающих из результатов психологического анализа и полученных при использовании данных методов первичной ориентировки в исследуемых психологических особенностях испытуемых.

Доказательство мистической личности. 

Первый этап: Мистики и обыватели.

Описание групп.

   Для экспериментальной работы мы изучали особенности личности исследователей аномальных явлений и сравнили их с группой исследователей физиков.

   Исследования проводились на конференциях посвященных уфологии и аномальным явлением  и другой посвященной физике. Выбор места проведения эксперимента,  мы руководствовались тем, что как правило на таких мероприятиях собирается большое количество людей. Я давал испытуемым опросник состоящий из двух частей и просил их под разными предлогами его заполнить, испытуемые точно не знали какие цели этого психологического теста. Испытуемых пришлось выбирать по принципу «кто согласится», но думаю из за этого наше исследование не пострадало.

  Для простоты мы их обозначали группа «Аномальщиков» и группа «Физиков». Для настоящей исследовательской работы мы предлагаем обозначать их так. 

 Группа «Аномальщиков». В эту группу входят люди возраст, которых от 20 лет до 85. Из них женщин 16, мужчин 25 человек. Образование высшее, техническое.

 Группа «Физиков». В эта группа контрольная в нее входят 25 человек,   возраст, которых от 26 до 84 лет. Из них 15 мужчин  и 10 женщин.   Образование высшее техническое.

Анализ результатов исследования.

   Анализ результатов исследования  определялся по двум психологическим тестам.  Диагностическая методика SPQ -74. Выраженность шизотипических черт и Диагностическая методика TCI 125. Структура характера и темперамента. Группа в размере 66 человек была поделена на две группы

условно мы их будем называть «Аномальщики» (41 человек), «Физики» (25 человек) В результате были построены графики и проведен статистический анализ.

  Теперь хотелось, немного сказать о шизотипических чертах личности и двух групп «Аномальщиков» и «Физиков». В группе Аномальщики по психологическому тесту SPO – 74, 20 человек из 41. сильно выражены шизотипические черты личности. Здесь же хотелось сразу отметить, что если по шкале «Странные верования и магическое мышления» были выявлены высокие показатели, а по другим нет, из этого можно заключить, что это особенность данной группой проявляющиеся в следствии ее занятия аномальными явлениями, это видно по графикам 3,4. Если же высокие показатели выявлялись по нескольким шкалам, здесь можно было уже говорить о выраженных шизотипических чертах. В группе Физики по SPO – 74 из 25 человек 6  сильно выражены шизоидные черты личности.

График 1. На графике показаны особенности темперамента группы «Аномальщики».

График 2. На графике показаны особенности темперамента группы «Физики».

График 3. На графике показаны особенности шизотипических черт личности Группы «Аномальщики».

График 4. На графике показаны особенности шизотипических черт личности Группы «Физики».

Сравнения результатов опроса по TCI – 125

по группам.

  1. Поиск новизны. Отличия по этой шкале у группы «Аномальщиков» и у группы «Физиков»  статистически незначимы. Среднее значение у группы «Аномальщиков» составляет 14,05 у группы «Физиков» 11. Согласно данным статистической обработки значимость по t – критерию равно 0.8.  Так как среднее значение попадет в доверительный интервал, значит с высокой вероятностью в генеральной совокупности может оказаться нулевой статистическом значении, т.е. отсутствие связи. В таком случае коэффициент t - критерия является статистически незначимым.

  2. Избегание вреда. Отличия по этой шкале у группы «Аномальщиков» и у группы «Физиков» статистически незначимы. Среднее значение у группы «Аномальщиков» составляет 11.08 у группы «Физиков» 11,07. Согласно данным статистической обработки значимость по t – критерию равно 0.34.  Так как среднее значение попадет в доверительный интервал, значит с высокой вероятностью в генеральной совокупности может оказаться нулевой статистическом значении, т.е. отсутствие связи. В таком случае коэффициент t -критерия является статистически незначимым.

  3. Зависимость от вознаграждения. Отличия по этой  шкале у группы «Аномальщиков» и у группы «Физиков» статистически незначимы. Среднее значение у группы «Аномальщиков» составляет 15.08 у группы «Физиков» 12,4. Согласно данным статистической обработки значимость по t – критерию равно 0.54.  Так как среднее значение попадет в доверительный интервал, значит с высокой вероятностью в генеральной совокупности может оказаться нулевой статистическом значении, т.е. отсутствие связи. В таком случае коэффициент t -критерия является статистически незначимым.

  4. Настойчивость. Отличия по этой шкале  у группы «Аномальщиков» и у группы «Физиков» является незначимой. Среднее значение у группы «Аномальщиков» составляет 15,4 у группы «Физиков» 13,2. Согласно данным статистической обработки значимость по t – критерию равно 0.84.  Так как среднее значение попадет в доверительный интервал, значит с высокой вероятностью в генеральной совокупности может оказаться нулевая статистическом значении, т.е. отсутствие связи. В таком случае коэффициент t -критерия является статистически незначимым.

   5. Самонаправленость. Отличия по этой шкале у группы «Аномальщиков» и у группы «Физиков» статистически незначимы. Среднее значение у группы «Аномальщиков» составляет 21,4 у группы «Физиков» 16,5. Согласно данным статистической обработки значимость по t – критерию равно 0.58.  Так как среднее значение попадет в доверительный интервал, значит с высокой вероятностью в генеральной совокупности может оказаться нулевой статистическом значении, т.е. отсутствие связи. В таком случае коэффициент t -критерия является статистически незначимым.

  6. Сотрудничество. Отличия по этой шкале у группы «Аномальщиков» и у группы «Физиков» статистически незначимы. Среднее значение у группы «Аномальщиков» составляет 25 у группы «Физиков» 18.8. Согласно данным статистической обработки значимость по t – критерию равно 0.73.  Так как среднее значение попадет в доверительный интервал, значит с высокой вероятностью в генеральной совокупности может оказаться нулевой статистическом значении, т.е. отсутствие связи. В таком случае коэффициент t -критерия является статистически незначимым.

  7. Трансцендентность Я. Отличия по этой  шкале у группы «Аномальщиков» и у группы «Физиков» статистически значимы. Среднее значение у  группы «Аномальщиков» составляет 22.1 у группы «Физиков» 9.7. Согласно данным статистической обработки значимость по t – критерию равно 1.5.      Так как среднее значение не попадет в доверительный интервал, значит с высокой вероятностью в генеральной совокупности не может быть нулевого значения коэффициента t -критерия, т.е. связь между признаками существует и в генеральной совокупности. В таком случае коэффициент t -критерия является статистически значимым.

Сравнения результатов опроса по SPQ -74

по группам.

  1. Идеи отношения. Отличия по этой шкала у группы «Аномальщиков» и у группы «Физиков» статистически значимы. Среднее значение у группы «Аномальщиков» составляет 9 у группы «Физиков» 3. Согласно данным статистической обработки значимость по t – критерию равно 4.6.      Так как среднее значение не попадет в доверительный интервал, значит с высокой вероятностью в генеральной совокупности не может быть нулевого значения коэффициента t -критерия, т.е. связь между признаками существует и в генеральной совокупности. В таком случае коэффициент t -критерия является статистически значимым.

  2. Повышенная социальная тревожность. Отличия по этой шкале у группы «Аномальщиков» и у группы «Физиков» статистически незначимы. Среднее значение у группы  «Аномальщиков» составляет 7.9 у группы «Физиков» 4.3. Согласно данным статистической обработки значимость по t – критерию равно 0.345.  Так как среднее значение попадет в доверительный интервал, значит с высокой вероятностью в генеральной совокупности может оказаться нулевой статистическом значении, т.е. отсутствие связи. В таком случае коэффициент t -критерия является статистически незначимым.

   3. Странные верования и магическое мышление. Отличия по этой шкале у группы «Аномальщиков» и у группы «Физиков» статистически значимы. Среднее значение у группы «Аномальщиков» составляет 17.6 у группы «Физиков» 2. Согласно данным статистической обработки значимость по t – критерию равно 0.845.      Так как среднее значение не попадет в доверительный интервал, значит с высокой вероятностью в генеральной совокупности не может быть нулевого значения коэффициента t -критерия, т.е. связь между признаками существует и в генеральной совокупности. В таком случае коэффициент t -критерия является статистически значимым.

   4. Необычное ощущение и восприятие. Отличия по этой шкале у группы «Аномальщиков» и у группы «Физиков» статистически значимы. Среднее значение у  группы «Аномальщиков» составляет 11 у группы «Физиков» 3. Согласно данным статистической обработки значимость по t – критерию равно 0.51.     Так как среднее значение не попадет в доверительный интервал, значит с высокой вероятностью в генеральной совокупности не может быть нулевого значения коэффициента t -критерия, т.е. связь между признаками существует и в генеральной совокупности. В таком случае коэффициент t -критерия является статистически значимым.

   5. Странное эксцентрическое поведение. Отличия по этой шкале  у группы «Аномальщиков» и у группы «Физиков» статистически значимы. Среднее значение у  группы «Аномальщиков» составляет 11 у группы «Физиков» 2.6. Согласно данным статистической обработки значимость по t – критерию равно 0.736.      Так как среднее значение не попадет в доверительный интервал, значит с высокой вероятностью в генеральной совокупности не может быть нулевого значения коэффициента t -критерия, т.е. связь между признаками существует и в генеральной совокупности. В таком случае коэффициент t -критерия является статистически значимым.

   6. Отсутствие близких друзей. Отличия по этой шкале у группы «Аномальщиков» и у группы «Физиков» статистически незначимы. Среднее значение у  группы «Аномальщиков» составляет 8.4 у группы «Физиков» 4. Согласно данным статистической обработки значимость по t – критерию равно 0.345.  Так как среднее значение попадет в доверительный интервал, значит с высокой вероятностью в генеральной совокупности может оказаться нулевой статистическом значении, т.е. отсутствие связи. В таком случае коэффициент t -критерия является статистически незначимым.

   7. Странная речь. Отличия по этой шкале у группы «Аномальщиков» и у группы «Физиков» статистически значимы. Среднее значение у группы «Аномальщиков» составляет 12 у группы «Физиков» 5. Согласно данным статистической обработки значимость по t – критерию равно 0.4.      Так как среднее значение не попадет в доверительный интервал, значит с высокой вероятностью в генеральной совокупности не может быть нулевого значения коэффициента t -критерия, т.е. связь между признаками существует и в генеральной совокупности. В таком случае коэффициент t -критерия является статистически значимым.

  8. Ограниченные аффект. Отличия по этой шкала у группы «Аномальщиков» и у группы «Физиков» статистически незначимы. Среднее значение у группы «Аномальщиков» составляет 8.5 у группы «Физиков» 5.3. Согласно данным статистической обработки значимость по t – критерию равно 0.3.  Так как среднее значение попадет в доверительный интервал, значит с высокой вероятностью в генеральной совокупности может оказаться нулевой статистическом значении, т.е. отсутствие связи. В таком случае коэффициент t -критерия является статистически незначимым.

  9. Подозрительность. Отличия по этой шкале  у группы «Аномальщиков» и у группы «Физиков» статистически незначимы. Среднее значение у группы «Аномальщиков» составляет 8.13 у группы «Физиков» 4. Согласно данным статистической обработки значимость по t – критерию равно 0.4.  Так как среднее значение попадет в доверительный интервал, значит с высокой вероятностью в генеральной совокупности может оказаться нулевой статистическом значении, т.е. отсутствие связи. В таком случае коэффициент t -критерия является статистически незначимым.

  10. Фактор когнитивно-перцептивного дефицита. Отличия по этой шкале у группы «Аномальщиков» и у группы «Физиков» статистически незначимы. Среднее значение у группы «Аномальщиков» составляет 10.4 у группы «Физиков» 3. Согласно данным статистической обработки значимость по t – критерию равно 0.576.  Так как среднее значение попадет в доверительный интервал, значит с высокой вероятностью в генеральной совокупности может оказаться нулевой статистическом значении, т.е. отсутствие связи. В таком случае коэффициент t -критерия является статистически незначимым.

   11. Фактор интерперсональных отношений. Отличия по этой  шкале у группы «Аномальщиков» и у группы «Физиков» статистически значимы. Среднее значение у группы «Аномальщиков» составляет 12.3 у группы «Физиков» 6. Согласно данным статистической обработки значимость по t – критерию равно 1.2. Так как среднее значение не попадет в доверительный интервал, значит с высокой вероятностью в генеральной совокупности не может быть нулевого значения коэффициента t -критерия, т.е. связь между признаками существует и в генеральной совокупности. В таком случае коэффициент t -критерия является статистически значимым.

   12. Фактор дезорганизации. Отличия по этой шкале у группы «Аномальщиков» и у группы «Физиков» статистически незначимы. Среднее значение у группы «Аномальщиков» составляет 10.2 у группы «Физиков» 3.5. Согласно данным статистической обработки значимость по t – критерию равно 0.72.  Так как среднее значение попадет в доверительный интервал, значит с высокой вероятностью в генеральной совокупности может оказаться нулевой статистическом значении, т.е. отсутствие связи. В таком случае коэффициент t -критерия является статистически незначимым.

Результаты наблюдения.

  В этом разделе речь пойдет, об особенностях поведения и особенностей заполнения психологического теста, который осуществляется с помощью метода наблюдения.

 1. Этап перед заполнением.

 Группа «Аномальщики».

  Поведенческие особенности, перед началом заполнения составляла в том, что исследователи аномальных явлений, относились более предвзято, создавалось такое впечатление, что они ищут подвох. Начинали подробно расспрашивать, что за опросник, что проводятся за исследования. В том числе давали комментарии, свои оценки и т.д.

 Группа «Физики».

 Группа физики, относились более просто, практически не задавали ни каких вопросов. Но были отдельные испытуемые, которые отказывались, говоря: «Мы не подопытные мышки!» Основном относились благожелательно.

 2. Этап заполнения.

 Группа «Аномальщики».

  Этап заполнения проходил, более гладко. Однако при заполнении, было видно не которое недовольство, были слышны реплики «Как много!» «О еще сколько!» Так же бывали случаи, когда меня подзывали, показывали ошибки в тесте, говорили о том, что на один вопрос сложно ответить плюс или минус. В том числе были случаи, когда люди в средине опросника отказывались продолжать его заполнять, но таких было не много.

  Группа «Физики».

  Группа «Физики» в отличие от группы «Аномальщиков», более охотно брали опросник для заполнения, однако чаще в средине отказывались. Был случай, когда один молодой человек взял опросник заполнил первую страницу и сказал, что ему надоело и категорически отказался от дальнейшего заполнения.

Основные выводы.

    Основные отличия между группами  «Аномальщиков» и «Физиков», состоят в различиях в шкалах «Трансцендентность Я», «Странные верования и магическое мышление», «Необычные ощущения и восприятие», это видно по графикам 1,2,3,4.

  В данной дипломной работе были поставлены гипотезы: 1. Лица изучающие так называемые аномальные явления имеют более выраженные шизотипические черты личности. 2. Магическое мышление  о исследователей аномальных явлений выражено сильнее, чем у группы «Физиков».

 Согласно первой гипотезе о выраженных шизотипических черт личности:   В группе исследователей аномальных явлений ("Аномальщики") шизотипические черты личности сильно выражены у 20 испытуемых из 41 (48,7%). В контрольной группе ("Физики") - только у 6 из 25 (24 %). Таким образом, гипотеза о том, что у исследователей аномальных явлений шизотипические черты личности сильно выражены подтвердилась.

 Вторая гипотеза в группе исследователей аномальных явлений ("Аномальщики") выраженность магического мышления составляет 17,6, балла,что значительно превосходит значение для контрольной группы ("Физики") - только 2 балла. Таким образом, гипотеза о сильной выраженности магического мышления у исследователей аномальных явлений  подтвердилась.

  В ходе дипломной работы поставленные задачи: Исследование особенностей людей занимающихся аномальными явлениями, Выявление шизотипических черт личности, Анализ литературы по аномальным явлениям были выполнены.

Второй этап:

Особенности мистической личности.

 По результатам исследования которое я проводил на одной из уфологических конференций, на ней было опрошено 75 человек, по результатам  психологического тестирования 53 % (40 человек)  являются мистической личностью, из них  всего 12% с психическим расстройством, считаю, что это прекрасные результат. Детские переживания мистического характера из всех опрошенный перенесли 36%,  той или другой мистический опыт 35% опрошенных.

Сводная таблица.

Наименование	%	Наименование	%
Мистическая личность	53%	Детские переживания	55%
Психическое расстройство	15%	Мистический опыт	57.5%
Мистическая личность Психическое расстройство	12%	Детские переживания Мистический опыт	37.5%
Детские переживания	36%
Мистический опыт	35%
Случайные	37%
Всего 75 (100%)		Мистическая личность Всего 40 (100%)

Утверждения.

Детские переживания.

Утверждения	%
Когда я был ребенком, я проводил много времени в мире созданной моей фантазией.	44%
Когда я был ребенком, я чувствовал, что у меня есть «ангел – хранитель» или особый дружеский дух, который наблюдал за мной	41%
Когда я был ребенком, я узнал от нематериальных сущностей, что у меня в жизни особое предназначение.	11%
Казалось, что в детстве я умел предсказывать события будущего и они происходили на самом деле.	23%
Когда я был ребенком я часто пребывал «где то в своем мире».	45%
Когда я был ребенком, я мог видеть то, что некоторые люди называют сказочными существами или «маленьким народцем».	5%
В детстве я был способен заглянуть в «иные реальности».	20%
Когда я был ребенком мне снились очень яркие сны.	63%
Ребенком я верил, уже жил раньше – в другом теле.	33%
В детстве, в бодрствующем состоянии я ощущал присутствие нематериальных существ.	20%

Мистический опыт.

Утверждения	%
Иногда я вижу сны мистического или сверхъестественного содержания.	45%
В последнее время я стал более чувствительным к «другим реальностям», «другим измерениям».	47%
Кажется, что я временно стал осознавать множественные наблюдающиеся реальности.	27%
У меня был опыт вылета из моего физического тела в астральный план	28%
Я пережил клиническую смерть.	12%
У меня были контакты с НЛО и инопланетянами.	9%
Я увлекаюсь медитацией.	31%
Я испытываю интерес к шаманизму.	33%
Я стал осознавать внутренний свет и цвет.	29%

Трансцендентность.

Утверждения	%
Часто, когда я покое, у меня неожиданно возникают моменты «озарения» или нового понимания каких – то обстоятельств, людей или жизни вообще.	64%
Иногда я ощущаю такую связь с природой, что все мне кажется частью единого живого организма.	69%
У меня кажется есть «шестое чувство», которое иногда позволяет мне предугадывать, что должно произойти.	63%
Иногда у меня возникало такое чувство, как будто я являюсь частью чего – то без границ времени и пространства.	41%
Иногда я чувствую духовную связь с другими людьми, которую не могут объяснить словами.	61%
Иногда у меня возникало ощущение, что мая жизнь направляется некой духовной силой, превосходящие человеческие возможности.	79%
Я часто ощущаю сильную духовную или эмоциональную связь со всеми людьми окружающими меня.	43%
У меня бывали ощущения, когда я чувствовал себя в контакте с духовными силами.	43%
У меня бывают моменты огромной радости, когда вдруг появляются светлые, глубокие чувства единения со всем окружающим.	65%
Я верю, что наша жизнь подчинена некой духовной власти или силе, которая не может быть до конца объединена.	53%

  Из 40 человек, которые были определены по шкалам психологического теста как мистическая личность  из них детские переживания мистического характера перенесли - 55% , мистический опыт - 57.5%

  Психологический опросник - "Особенности мистической личности" я использовал собственной разработки, так как для этой категории людей ни чего другого не нашел. Психологический опросник состоял из графы "области исследований" и 81 утверждения. Первую графу "Область исследований" получилось разделить на 9 групп.

№	Название группы	Человек	%
1.	Разное*	10	13%
2.	Ни как не обозначили**	27	36%
3.	Комплексное***	10	13%
4.	Эзотерика оккультизм	14	19%
5.	Аномальные явления и уфология	3	4%
6.	Контактер	7	9%
7.	Аномальные явления	3	4%
8.	Уфология	4	5%
9.	Уфология и эзотерика****	3	4%

  Группа Разное* - туда вошли испытуемые, которые обозначили себя как физики, астрологи, метеорологи , токая материя и т.д.

  Группа "Ни как не обозначили"** - испытуемые , которые не обозначили свою область исследований.

 Группа  "Комплексное"*** - испытуемые, которые выделили более 2 областей исследования.

 Группа   "Уфология и эзотерика"**** - испытуемые, которые обозначали область исследований, как уфологию и эзотерику.

  Вывод: Согласно проведенным  исследованиям  можно заключить, что существуют определенной количество людей, которые отличаются от обывателей верой в различные сверхъестественные явления, исследования показали, что данный контингент людей перенесли в детстве или уже во взрослой жизни мистический опыт или имеют предрасположенность к мистическому, таких людей можно называть мистической личностью.

РАЗВИТИЕ МИСТИЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ.

Человек уже  рождается мистиком, а не он становится таковым в процессе взаимодействия с социальной средой. В социологии и социальной психологии различают макросреду личности, т.е. существующую в данный момент систему социальных отношений, в рамках которых данная личность живет и действует, и ее микросреду, т.е. непосредственное социальное окружение, включающее семью, друзей, родственников, членов контактных групп (на работе, в процессе отдыха, занятий спортом и т.п.), с которыми данная личность систематически общается. Для объяснения причин формирования религиозности того или иного индивида в социалистическом обществе важнейшее значение имеет изучение его микросреды, и в частности влияния на него мистической семьи, а также мистической общины в лице ее активистов и служителей культа. Следует заметить, что специального рассмотрения требует и проблема мистического «обращения».

Не менее важно изучить социально-психологические особенности уже сформировавшейся мистической личности. Речь идет о специфических для верующих потребностях, мотивах поведения, ценностных ориентациях, стереотипах в их сознании и поведении. Кроме того, следует учитывать, что верующие неоднородны с точки зрения их социально-психологических характеристик. Существуют разнообразные социально-психологические типы верующих, отличающиеся и по их отношению к мистике, и по их ценностным ориентациям и социальным установкам.

Все эти вопросы не могут рассматриваться только на теоретическом уровне. Они требуют привлечения конкретного материала, в частности данных социологических и социально-психологических исследований. Естественно, что при этом в центре внимания должны быть особенности формирования мистической личности в социалистическом обществе, равно как и специфика верующих, живущих в условиях социализма.

В развитие мистической личности, можно выделить: Детство, Юность, Средний возраст, Пожилой возраст. На каждый период развития присуще свои особенности.

В этой статье я расскажу о развитие мистической личности используя биографический метод, на примере Е. П. Блаватской. И так:

I Детство. 5-15 лет.

Период детства у мистической личности характеризуется периодом начального становления. Первые встречи с «мистерией»  в том числе какие – то видения сверхъестественного плана.

Пример.

Рассказывает о своем детстве Е. П. Блаватская: «В течении примерно (шести лет (в возрасте от восьми до пятнадцати) ко мне каждый вечер приходил какой то старый дых, чтобы через мою руку письменно передать различные сообщения. Это происходило в присутствии моего отца, тети и многих наших друзей, жителей Тифлиса и Саратова.»

Вот еще несколько примеров характеризующие характер и поведение Е. П. Блаватской:

Любимая тетя Блаватской, Надежда Фадеева писала о ней следующее:   «С раннего детства Елена отличалась от обыкновенных детей. Очень живая, невероятно одаренная, полная юмора и отваги, она удивляла всех своеволием и решительностью поведения… Ее беспокойный и очень нервный темперамент ее неразумное тяготение к умершем и в тоже время страх перед ними, ее странная любовь и любопытство в отношении всего неизвестного, скрытого, необыкновенного, фантастического и, более всего независимости и свободе, которые никто и ничего не могло обуздать – все это, соединенное с необыкновенно богатым воображением и исключительной чувствительностью.

  Малейшее противоречие вызывало в ней раздражение часто до конвульсий. Когда же вблизи не было никого, кто мог помешать ей, девочка, могла часами, а иногда и днями спокойно  сидеть и что – то сама себе, как полагали люди, шептать одна, в темном углу рассказывать об удивительных случаях сверкающих звездах и других мирах.

II. Юность 16-25 лет.

Юность характеризуется продолжением становления, но уже более осознанным целенаправленном. Чтение книг специальной   тематикой вступление в различные мистические общества. Путешествии по разным странам в поисках своих ответов на вопросы. В частности Блаватская начиная с возраста 17 лет посетила: Центральную Азию, Индию, Южную Америку, Африку и Восточную Европу.

 Во многих случаях юность характеризуется поисками наставника или учителя.

Пример.

«В путешествии с княгиней Киселевой по Египту госпожа Блаватская начала знакомится с некоторыми оккультными учениями, хотя и примитивными  отличающиеся от тех, которые она познала позже.

В то время в Камре жил один старый копт, богатый и влиятельный человек, который окружающими признавался как маг. По – видимому, Блаватская стала его ученицей, он заинтересовался ею, и она с воодушевлением приняла его учение. Позже она вновь встретила этого человека и привела с ним некоторое время Булаке».

  Вот, что сама Блаватская пишет о поисках своего учителя и о встречи с ним:

«В своих видениях в раннем детстве я видела учителя. Еще до моего пребывания в Непале, Я повстречалась с ним Лично и узнала его во время посещения им Англии В 1850 – 1851 г.г. Это было дважды. В первый раз он вышел из толпы и велел мне встретить его Гайд – парке.  Я не имею права об этом рассказывать».

III. Средний возраст. 26 -50 лет.

Средний возраст характеризуется завершением периода становления. Приобретения некого статуса в мистических кругах. Возможное полное овладение различными мистическими учениями и способностями.

Пример.

Воспоминание сестры Е. П. Блаватской: «Я устроила ее в своей комнате и, начиная с этого вечера, я убеждалась в том, что мая сестрица приобрела какие – то необыкновенные способности. Постоянно и во сне и наяву вокруг нее происходили какие – то невидимые движения, слышались какие – то звуки, легкие постукивания. Они шли со всех сторон – от мебели, оконных рам, потолка, пола, стен. Они были очень хорошо слышны и , казались, что три стука означало «да» два «нет». (Встреча во Пскове со своей сестрой 1859 году, Е. П. Блаватской тогда было 28 лет).

IV. Пожилой возраст. От 60 – до смерти.

Пожилой возраст характеризуется завершением личностного пути мистической личности. В том числе возможное создание собственной мистической школы (собственного учения), появление учеником, продолжателей дела учителя.

Примером может быть: написание книг излагающие учение в данный момент, имеются ввиду книги Е. П. Блаватской: «Разоблачения Изида», «Тайная Доктрина», Ключ к Теософии». В том числе Блаватская была одной из создателей Теософского общества и основала Эзотерическую школу Теософии.

 И, наконец смерть, как завершение жизни дел мистической личности.

Становление мистической личности.

Теорию становления мистической личности я начал разрабатывать давно. По моему мнению этой проблемой нужно было заняться серьезно. Ведь исследование мистической личности одно из самых важных трансоаналитической концепции.    Развитие мистической личности было разделено на три стадии Развитие, Становление, Завершение. С помощью автобиографического метода были подобраны примеры в частности из биографии мистика Ошо Раджниш.

Конечно он пока еще не идеален требует доработок и новых исследований.   Сейчас я представляю план становления мистической личности:

I. Развитие.

1. Влияние «мистерии».

Духовно – мистический кризис.

II. Становление.

1. Изменения в психике.

А. Поведение.

Б. Мышление.

В. Изменения в сознании.

Г. Новая мотивация.

Д. Интуиция.

2. Я концепция.

3. Изменения в личной жизни.

А. Изменения внутреннего осознания себя.

Б. Пересмотр жизненных позиций. Поиск наставника.

В. В сексуальной жизни.

Г. Становление мистического мировоззрения.

4. Дальнейший мистический опыт.

А. Проявление «мистерии»

Б. Применение различных психотехник.

В. Чтение мистической литературы.

Г. Вступление в мистическую школу.

Духовно – мистический кризис.

III. Завершение.

1. Укрепление мистического мировоззрения.

2. Достижение состояния просветления ( в некоторых случаях).

Теперь давайте рассмотрим эти стадии более подробно:

I. Развитие.

1. Влияние «мистерии».

Становление мистической личности начинается с влияние «мистерии» т.е. того, что смогло изменить жизнь человека в другую сторону и заставило стать его мистиком. Такой мистерией может быть например влияние другого человека (мистика), или близкий контакт с неопознанными летающими объектами. Такое влияние может изменить полностью жизнь человека он может пересмотреть многие свои жизненный позиции, отказать от многих своих старых привычек. Вследствие это может возникнуть духовно – мистический кризис о не мы поговорим ниже. Особенность этого кризиса заключается в том, что он возникает в конце каждой стадии становление мистической личности. Вот как Ошо описывает свое столкновение с «мистерией»:

«Я медитировал обычно на задворках университета, на прекрасном холме с тремя высокими деревьями. Там было очень тихо, никто туда не ходил. Я забирался на одно из деревьев и медитировал. Однажды я вдруг понял, что продолжаю сидеть на ветке, а тело мое упало и лежит под деревом. Я оставался наверху и соображал, как вернуться в тело. На счастье, мимо шла женщина из соседней деревни, она несла продавать молоко и заметила лежащего неподвижно человека. Она, должно быть, слышала, что в тех случаях, когда внутреннее тело отделяется от внешнего, нужно потереть человеку межбровье – точку "третьего глаза", врата входа. Покидая тело, дух оставляет эти воротца открытыми.

И она потерла мне лоб. Я видел, как она подносит руку к моей голове, а в следующий миг уже открыл глаза, поблагодарил крестьянку и спросил, как ей это удалось.

Она сказала, что просто слышала где-то об этом. Она была из глухой деревушки, но и туда доносились распространенные слухи о том, что именно через "третий глаз" дух покидает тело и возвращается назад».

Или как Ошо вспоминает свое детство:

«Должно быть, эта мечта осталась у меня от прошлых жизней, потому что не было ни дня, когда бы я не занимался этими поисками. Конечно, все вокруг считали меня чудаковатым. Я никогда не играл с другими детьми. Я даже не заговаривал со своими ровесниками. Мне они казались туповатыми. Они и в самом деле занимались поразительными глупостями. Я никогда не хотел играть в футбол, волейбол или хоккей. Естественно, все считали меня странным. Что до меня, то я тоже пришел к такому выводу. Повзрослев, я понял, что на самом деле странный не я, а весь наш мир».

Кризис.

 Как мы уже сказали духовно – мистический кризис возникает в конце каждой стадии становления мистической личности. В начальной стадии он может проходить особо тяжело у человека переустанавливается психика начинают появляться изменения в поведении, мышлении, сознании. Человек начинает искать ответы на свои вопросы и из недостатка знаний, и не в состоянии разобраться в себе возникает депрессия. После прохождения это кризиса человек приходит ко второй стадии которую я назвал стадией «Становления».  В некоторых случаях духовно – мистический кризис может протекать очень остро. Например, состояние одержимости можно отнести особо острым кризисным состояниям я отношу состояние одержимости мистической болезни и не в коем случае не проявлениям становления мистической личности. Во вторых иногда духовно – мистические кризисы особенно на первом этапе могут перейти мистическую болезнь, которую человек уже не может сам справится и ему нужна помощь специалиста. Вот как Ошо описывает свое прохождение духовно- мистического  кризиса:

«Последний год жизни дома, когда мне исполнился двадцать один год, стал периодом душевных срывов и духовных прорывов. Разумеется, все те, кто меня любил – родители, друзья и преподаватели, – отчасти понимали, что со мной происходит. Но почему я так отличался от остальных детей? Почему часами сидел с закрытыми глазами? Зачем усаживался на берегу реки по ночам и смотрел в звездное небо? Естественно, те, кто не понимает подобных вещей – а мне и не очень-то нужно, чтобы их понимали, – считали меня сумасшедшим.

Меня почти не замечали даже дома. Меня постепенно перестали о чем-то спрашивать. Все вели себя так, будто меня здесь нет. И это мне нравилось – так я превращался в ничто, в пустоту, в полное отсутствие чего-либо.

Тот год выдался примечательным. Я окутал себя пустотой. Я утратил какую-либо связь с внешним миром. Если мне напоминали, что пора искупаться, я шел купаться и сидел в воде часами. Им приходилось стучать в двери и кричать: "Эй, выходи! Ты там уже столько сидишь, что на месяц хватит!" Я ел, когда мне говорили, что пора поесть. Если никто об этом не напоминал, я мог не есть несколько дней кряду. Нет, я не постился, я и не думал соблюдать посты и гонения. Мне хотелось одного: как можно глубже уйти в себя. Врата тянули меня магнитом, эта сила была непреодолимой. Меня всасывало, как в "черную дыру".

Ученые говорят, что во Вселенной есть "черные дыры". Если рядом окажется звезда, "дыра" втянет ее в себя. Сила притяжения такова, что ее невозможно превозмочь, и звезда гибнет, целиком пропадая в "черней дыре". Никто не знает, что творится по другую сторону. Я думаю – и какой-то физик, вроде бы, уже нашел тому подтверждение, – что по другую сторону находится "белая дыра". У дыры не может быть одного конца, она всегда сквозная. Я познал это на своем опыте. Возможно, так устроена и вся Вселенная. Звезда гибнет. Когда она попадает в "черную дыру", мы видим, что звезда исчезает. Но в то же время в Космосе рождаются новые звезды. Откуда они берутся? В каких утробах созревают? Простой арифметики достаточно, чтобы понять: этими утробами являются "черные дыры" – в них гибнет старое и рождается новое.

И я сам пережил это, хотя я и не физик. В тот год невероятная сила тянула меня прочь, все дальше от людей. Я настолько отрешился от мира, что не узнавал порой родных отца и мать. Подчас я забывал даже, как меня зовут. Я изо всех сил старался припомнить свое имя, но ничего не получалось. Естественно, в тот год все окончательно убедились, что я сошел с ума. Но для меня это безумие было медитацией, а на самом пике сумасшествия врата наконец-то отворились...»

«Целый год я пребывал в таком состоянии, что никто не мог бы предсказать, чем это обернется. Целый год я жил так, что с большим трудом поддерживал в себе жизнь. Даже такие простые вещи давались с огромным трудом, потому что у меня напрочь пропал аппетит. Шли дни, а есть мне совсем не хотелось. Шли дни, а я забывал даже попить воды. Я заставлял себя есть и пить. Тело стало таким нечувствительным, что я щипал себя, чтобы убедиться, что я еще тут. Я бился головой об стену, пытаясь понять, есть ли у меня еще голова. Только боль могла ненадолго вернуть мне ощущение тела.

По утрам и вечерам я бегал. Я пробегал пять-восемь миль подряд. Все думали, что я свихнулся. Зачем столько бегать? Шестнадцать миль в день! Но я делал это лишь для того, чтобы ощутить себя, чтобы почувствовать, что я все еще существую, чтобы не лишиться связи с самим собой – я просто ждал, пока глаза привыкнут к тому новому, что во мне зарождалось.

Мне приходилось очень стараться. Я ни с кем не говорил: мысли стали такими непоследовательными, что мне было невероятно трудно даже построить фразу. Я мог замолчать на полуслове, потому что забывал, о чем говорил. Я мог застыть посреди дороги, потому что забывал, куда шел. Я мог сидеть с книгой, прочесть полсотни страниц, а потом вдруг спросить себя: "О чем я читал? Ничего не помню". Мое состояние было очень странным...»

«Мне было трудно даже закончить фразу. Я сидел взаперти в своей комнате. Я молчал, не произносил ни слова, поскольку сказать что-либо означало бы признаться в своем безумии. Так прошел целый год. Я просто лежал на полу, глядел в потолок и считал сначала до ста, а потом в обратном порядке, от ста до единицы. Хоть что-то у меня оставалось – например, эта способность считать по порядку. Все остальное я позабыл. Чтобы снова прийти в себя, найти какую-то точку отсчета, мне понадобился целый год.

Но это случилось. Это было настоящее чудо. Однако это стоило мне большого труда. Никто мне не помогал, никто не подсказывал, куда идти и что со мной происходит. Больше того, мне мешали, против меня были все – преподаватели, друзья и прочие доброжелатели. Все были против меня. Но они ничего не могли поделать, разве что стыдить меня или расспрашивать, что же это я делаю.

В том-то и дело, что я не делал ничего! Это было сильнее меня. Это просто происходило. Конечно, кое-что я все-таки сделал: сам о том не подозревая, я постучал в дверь – и она открылась. Я много лет медитировал, просто сидел молча и ничего не делал. И шаг за шагом я перенесся в то пространство, где ты просто есть, но ничего не делаешь. Ты просто есть – чистое присутствие, бездеятельный наблюдатель.

Нет, я ничего не делал. Я просто лежал, сидел, ходил – но там, в глубине, не было никого, кто что-то делает. Я утратил все честолюбивые мечты. У меня пропало желание к чему-то стремиться, чего-то достигать. Я просто погрузился в себя. Это была пустота, а пустота сводит с ума. И все же это единственный путь к Богу. Бога достигает только тот, кто готов сойти с ума».

II. Становление.

1.Изменение в психики.

Стадия становления характеризуется изменением в психики человека в том числе его психических процессов: поведение, мышление, воображение, восприятие, сознание, мотивация, интуиция.  Многие психологические процессы еще требуют дополнительного изучения и могут быть представлены не полностью.

А. Поведение.

После влияние «мистерии» начинается изменятся поведение человека, он начинает искать ответы на свои вопросы. Начинают появляться навыки которых раньше не было. На начальных этапах поведения может характеризоваться отрешенностью от внешнего мира. уход в себя и т.д. Пример такого поведения мы рассмотрим на примере мистика Ошо:

«Я окутал себя пустотой. Я утратил какую-либо связь с внешним миром. Если мне напоминали, что пора искупаться, я шел купаться и сидел в воде часами. Им приходилось стучать в двери и кричать: "Эй, выходи! Ты там уже столько сидишь, что на месяц хватит!" Я ел, когда мне говорили, что пора поесть. Если никто об этом не напоминал, я мог не есть несколько дней кряду. Нет, я не постился, я и не думал соблюдать посты и гонения. Мне хотелось одного: как можно глубже уйти в себя. Врата тянули меня магнитом, эта сила была непреодолимой. Меня всасывало, как в "черную дыру"».

Б. Мышление.

Мышление особенно важно при становление мистической личности, оно меняется одно из первых  Они склонны к мышлению, основанному на интуиции, эмоциях и иррационализме. По мнению мистиков, реальность недоступна разуму и постигается лишь иррациональным способом. Что касается интуиции мы о ней поговорим более подробно ниже.

В. Изменения в сознании.

Огромную роль в изменении играет сознание, оно начинает меняться одно из первых, человек начинает осознавать себя по другому сознание расширяется становится доступно то, что раньше было невозможно. Особенно изменения происходят после применения различных психотехник направленных на духовность.

Г. Новая мотивация.

Мотивация человека, тоже изменяется, но все же главную роль играет то какой мистической школе человек мистический себя относит, мотивация меняется в зависимости от  мистического мышления, и от силы первоначального воздействия «мистерии». В том числе мотив может зависеть от того, чего человек хочет достигнуть в результате своего духовно- мистического развития. Например если человека было похищения НЛО, то он хочет узнать что с ним случилось. Если у человека есть духовный наставник, новый мотив может быть полностью построен на нем.

Д.  Интуиция.

Особую роль играет интуиция, у всех мистиков она очень хорошо развита. Мистики говорят, что интуиция проходит три различные состояния -- чувство, воображение и фразу - для того, чтобы стать достаточно ясной, чтобы быть различимой. Один человек слышит голос интуиции даже тогда, когда она находится на первой стадии процесса развития; он лучше способен воспринимать интуицию, его Эго можно назвать интуитивным. Другой человек различает ее, когда она выражает себя в царстве мысли. А третий может различать свою интуицию только тогда, когда она проявляется в форме фразы.

2. Я – концепция.

Я концепция тоже играет огромную роль в становлении мистической личности. После влияния «мистерии» начальные представления «личности о себе» начинает манятся. В зависимости, что именно повлияло на человека, например если это так называемые контакты с НЛО. Изменения могут быть очень различны, Я начинает трансформироваться по воздействием «мистерии» и спиритипа инопланетян, которые могут сказать, что даный человек является избранным и он должен навести порядок на Земле, что он «мессия», у него есть важная задача, которую он должен выполнить. Огромную роль играет духовное Я и трансцендентное Я Изменение Я концепции у Ошо:

«Когда исчезли усилия, исчез и я сам, ведь человек не может существовать без усилий, без желаний, без устремления. Эго, личность, "я" – это не устойчивое явление, а процесс. Это не какая-то внутренняя субстанция, потому что мы вынуждены каждый миг воссоздавать ее заново. Все равно что кататься на велосипеде: ты едешь, пока жмешь на педали. Если же перестать давить на педали, велосипед остановится. Конечно, он еще может проехать немножко по инерции, но, как только перестаешь жать на педали, велосипед начинает останавливаться. Он лишается энергии, толкающей вперед силы. А потом он просто падает набок.

Эго существует, потому что мы продолжаем давить на педали желания, продолжаем к чему-то стремиться, стараемся прыгнуть выше головы. Вот в этом кроется сама сущность эго – в желании подпрыгнуть выше себя, ворваться в будущее, перемахнуть в завтрашний день. Эго возникает при прыжке в то, чего еще нет. Оно рождается из того, чего нет, и потому похоже на мираж. В нем есть только желание – и ничего больше. В нем есть только порыв, стремление.

Эго живет не настоящим, а будущим. Когда живешь будущим, эго кажется чем-то вполне ощутимым. Но если задерживаешься в настоящем, оно остается миражом и начинает постепенно растворяться.

В тот день, когда я перестал стремиться... Это тоже неудачное выражение, правильнее сказать: "в тот день, когда исчезло стремление". Так будет намного вернее, потому что слова "я перестал стремиться" означают, будто еще оставался "я". Это значит, что я нацелил свои усилия на желание остановиться – и, следовательно, некое утонченное желание еще сохранялось».

3. Изменения в личной жизни.

А. Изменения внутреннего осознания себя.

Внутренний мир человека тоже претерпевает изменения. Человек начинает по другому себя ощущать, чувствовать, осознавать окружающее пространство, и людей находящихся вокруг себя. Вот как рассказывает в своей книге Ошо:

«Я настолько отрешился от мира, что не узнавал порой родных отца и мать. Подчас я забывал даже, как меня зовут. Я изо всех сил старался припомнить свое имя, но ничего не получалось. Естественно, в тот год все окончательно убедились, что я сошел с ума. Но для меня это безумие было медитацией, а на самом пике сумасшествия врата наконец-то отворились...»

Б. Пересмотр жизненных позиций. Поиск наставника.

Как правило после влиянии «мистерии» человек начинает вести новую жизнь, пересматривать многие свои старые ценности, увлечения. Семья, друзья начинают замечать большие изменения в жизни человека перенесшего влияние «мистерии». В некоторых случиях начинающий мистик пробует найти учителя который обучал бы его смотреть на мир по другому. Вот, что по этому поводу пишет Ошо:

«У меня самого Учителя не было. Я искал, но так и не смог его найти. Дело не в том, что я не пытался, – поверьте, я искал очень долго, но так и не нашел. Найти Учителя трудно. Очень трудно найти существо, прекратившее существование. Трудно ощутить присутствие того, кто почти отсутствует. Искатели редко находят того, кто представляет собой просто дверь к Божественному – открытую дверь, через которую легко пройти. Это очень, очень трудно».

В. В сексуальной жизни.

В настоящий момент точно неизвестно есть ли изменения в сексуальной жизни. По логике стоит предположить, что они тоже претерпевают значительные изменения, как правило не в лучшую сторону. Представление Ошо о сексуальной жизни:

«Лично для меня, секс – простое, прекрасное и естественное явление. Если двое хотят поделиться друг с другом энергией, это никого больше не касается. А выражение "свободный секс" подразумевает, что многие предпочли бы видеть в нем платную услугу, покупать секс – то ли у проститутки, на одну ночь, то ли у жены на всю жизнь, – но, так или иначе, покупать.

Да, я верю в свободный секс. Я верю, что каждый от рождения имеет право делиться энергией, наслаждаться сексом. Это приятно. В сексе нет ничего серьезного. Но те, кто утверждает, будто я учу "свободному сексу", – жалкие, сексуально неполноценные люди».

Г. Становление мистического мировоззрения.

Под влиянием «мистерии человек начинает понимать, что мир, в котором он живет на много сложнее чем ему раньше казалось. Существует некая другая реальность, которую он раньше не замечал. Становление мистического мировоззрение у Ошо:

«…работал над собой, боролся, делал все, что только можно было сделать, но все напрасно. Теперь-то я понимаю, почему ничего не получалось. Сами усилия становились преградой, сама лестница мешала подняться, само желание достичь было помехой. Это не значит, что добиться этого можно без поисков – нет, поиски необходимы, но рано или поздно наступает миг, когда их следует прекратить. Чтобы пересечь реку, нужна лодка, но рано или поздно приходит время вылезать из лодки, забыть о реке и оставить ее за спиной. Усилия нужны, без усилий вообще ничего не выйдет. Но и одни лишь усилия не приносят плодов.

Перед самым двадцать первым марта 1953 года, буквально за неделю до этого дня я перестал работать над собой. Настал тот момент, когда ты ясно видишь всю тщетность своих усилий. Ты уже сделал все, что можно, но ничто не принесло успеха. Ты сделал все, что в человеческих силах. Что еще остается? В этой полной безнадежности ты бросаешь все попытки. И в тот день, когда я прекратил поиски, когда перестал к чему-то стремиться и вообще на что-то надеяться, – в тот самый день это и началось. Из ниоткуда пришла новая энергия. У нее не было источника. Она пришла из ниоткуда и распространялась повсюду. Она была в деревьях, камнях, небе, солнце и воздухе – везде. Я так долго искал, я считал, что цель где-то далеко – а все было так близко, совсем рядом! Я направлял свой взор в даль, за горизонт, и глаза перестали замечать то, что было вблизи».

 

4. Дальнейший мистический опыт.

А. Проявлении «мистерии».

В некоторых случаях «мистерия» может проявляться снова. Например во многих историях о влиянии «мистерии» спиритипы духовных учителей, инопланетян, духов приходили к человеку ежедневно давали ему различные наставления, задания и т.п.

Б.  Чтение мистической литературы.

Чтение специальной литературы, которые сейчас в огромном количестве стоят в магазинах. Человек интересующийся мистикой с может выбрать на свой вкус в зависимости от мистической школы который он принадлежит, в том числе от его личного опыта. Чтение мистической литературы на примере Ошо:

«Я читал самые неожиданные книги. Я перечитал самые странные священные писания со всех уголков планеты. И все же я оставался наблюдателем, потому что уже нашел свою родину. Мне нечего было искать в этих книгах, нечему было там учиться. Читал я совсем в иных целях. Я хотел сделать свое провозвестие всеобщим, свободным от любых локальных ограничений. И я очень рад, что мне это удалось».

В. Начала применение различных психотехник.

В зависимости от школы человек начинает применять различные психотехники, медитацию, йога и другие мистические практике, которые он считает нужными для себя и для своего духовного развития.

Г. Вступление в мистическую школу.

Во многих случаях человек переживший влиянии «мистерии» вступает в мистическую школу, так же в зависимости от того, что с ним произошло, какой мистический опыт он перенес. Например если человек перенес контакт с НЛО, то он может попасть в различные уфологические организации, котором в огромном количестве есть по всей России. В некоторых случаях человек мистический сам создает свою мистическую школу например как сделал Ошо, возгласив себя учителем. Как правило такие мистические школы создают в зависимости от своих взглядов и мистического мировоззрения.

Кризис.

На второй стадии духовно – мистический кризис уже не так опасен, как на первой. Основные переживания были на первой стадии если они прошли без осложнений и не началась мистическая болезнь, сопровождавшаяся психическим расстройством. То человек на второй стадии проходя становление мистической личности перенесет ее без вреда для себя. Переживания кризиса становления у Ошо:

«В тот день, когда я перестал стремиться... Это тоже неудачное выражение, правильнее сказать: "в тот день, когда исчезло стремление". Так будет намного вернее, потому что слова "я перестал стремиться" означают, будто еще оставался "я". Это значит, что я нацелил свои усилия на желание остановиться – и, следовательно, некое утонченное желание еще сохранялось.

Но желание невозможно остановить, его можно только постичь. Само постижение желания означает его исчезновение. Запомните, никто не в силах прекратить желать, а подлинная реальность проявляется лишь после того, как исчезает желание.

Вот такая дилемма... Что же делать? Желания существуют, а будды продолжают повторять, что нужно избавляться от желаний, – и следом заявляют, что нельзя прекратить желать. Что делать? Человек сталкивается с дилеммой. Он постоянно чего-то хочет. И ему вначале говорят, что это нужно прекратить, а потом – что это невозможно прекратить. Что же, собственно, делать?

Желание нужно постичь. И его можно постичь, для этого достаточно понять его тщетность. Нужно прямое восприятие, непосредственное проникновение в суть вещей.

В тот день, когда исчезли желания, я чувствовал себя беспомощным и утратившим надежду. Надежда пропала, потому что пропало будущее. Надеяться было не на что, ведь уже ясно было, что все надежды тщетны, они не сбываются. Ты бегаешь по кругу. Мечта манит за собой, оставаясь за пределами досягаемости. Она создает все новые миражи и искушает: "Давай, беги быстрее – и ты дотянешься". Но сколько ни беги, мечта все так же далека, она отдаляется, как линия горизонта. Горизонт виден, но до него никогда не дойти. Стоит сделать шаг вперед, как он отдаляется ровно на шаг. Чем быстрее бежишь, тем быстрее уходит в даль он. Если замедлишь шаг, он тоже приостановится. Очевидно одно – расстояние между ним и тобой всегда остается одинаковым. Оно не сокращается ни на метр.

Мы не в силах сократить расстояние между собой и мечтой. Надежда – это горизонт. Мы пытаемся дотянуться до горизонта, до надежды, до переброшенного в будущее желания. Желание – это мост, но мост воображаемый, потому что сам горизонт – тоже мираж. Туда нельзя протянуть настоящий мост, его можно только вообразить. Человек не может коснуться того, чего нет.

В тот день, когда исчезли желания, когда я заглянул в их сущность и понял, что они всегда тщетны, я почувствовал себя беспомощным и лишившимся надежд. Но в тот же миг что-то начало происходить. Началось то самое, к чему я стремился на протяжении многих жизней и чего никак не мог достичь. Единственная надежда – в ощущении безнадежности, единственное исполнение желаний – в отсутствии желаний. И когда ты ощущаешь непостижимо глубокую беспомощность, весь мир вдруг начинает тебе помогать.

Вселенная ждет. Она видит, что ты работаешь над собой, и до поры ни во что не вмешивается, просто ждет. Она может ждать бесконечно долго, потому что не терпит суеты. Это сама Вечность. Но в тот миг, когда ты оставляешь попытки и исчезаешь, вся Вселенная мчится к тебе, наполняет тебя. Именно тогда все и начинается.

Семь дней я пребывал в полной безнадежности, но, несмотря на беспомощность, я чувствовал, как что-то происходит. Говоря о безнадежности, я употребляю это слово не в привычном вам смысле. Я просто имею в виду, что у меня не было никаких надежд. Печали это не вызывало. Напротив, я был счастлив – мне было спокойно, я был тих, собран и внимателен. Отсутствие всяких надежд, но в совершенно новом смысле. Для меня перестало существовать само понятие надежды – а следовательно, и ее отсутствия. Исчезло и то, и другое.

Отсутствие надежд было полным. Исчезла надежда, а вместе с ней – и ее противоположность, безнадежность. Это было совершенно новое ощущение – жизнь без каких-либо надежд. В нем не было ничего плохого. Мне просто приходится употреблять привычные слова, но ничего неприятного в этом состоянии не было. Наоборот, оно было радостным. Это было ощущение не утраты, а появления чего-то нового. Меня переполняло, окутывало нечто незнакомое.

И когда я говорю о беспомощности, это слово тоже следует понимать не в обычном смысле. Это попросту означает, что я лишился себя. Я просто признавал, что меня нет и, значит, я уже не могу полагаться на свои силы, существовать самостоятельно. Земля ушла из-под ног, подо мной раскрылась бездна... бездонная пропасть. Но страха не было, ведь мне нечего было оберегать. Страха не было – некому было бояться.

За ту неделю произошло невероятное и полное преображение. А в последний день ощущение присутствия совершенно новой энергии, нового света и новой радости стало очень мощным, почти нестерпимым – словно я вот-вот взорвусь, сойду с ума от блаженства. Западная молодежь называет это "кайфовать", "дуреть от счастья".

Невозможно было понять смысл происходящего. Я попал в мир вне смысла – его трудно постичь, трудно разложить на части, трудно объяснить словами, языком. Любые священные писания бессильны, все слова, которыми можно было бы описать это переживание, кажутся блеклыми, выцветшими. Слишком живыми и яркими были эти ощущения, это был неиссякаемый прилив блаженства.

Весь тот день выдался каким-то странным, ошеломляющим, оглушительным. Прошлое исчезало, будто его никогда у меня и не было, будто я просто где-то все это вычитал. Оно становилось похожим на давний сон, на услышанный когда-то рассказ о чужой жизни. Я расставался с прошлым, рвал связи со своей историей. Я забывал автобиографию, становился кем-то несуществующим, кого Будда называет анатта. Исчезали границы, пропадали все различия.

Сам разум исчезал; он отдалился на тысячи миль. Собраться с мыслями было трудно, разум уносился все дальше и дальше, но цепляться за него не было никакой нужды. Он меня попросту не интересовал. Все шло как надо. Не было нужды сберегать воспоминания. К вечеру это стало нестерпимо болезненным. Я чувствовал себя словно женщина, которая вот-вот родит. Начались родовые схватки, и они причиняли острые мучения.

Всю неделю я ложился спать в двенадцать-час ночи, но в тот день просто не мог высидеть так долго. Глаза слипались, я открывал их с огромным трудом. Что-то надвигалось, что-то непременно должно было случиться. Трудно сказать, что именно, – возможно, я просто умирал – но страха не было. Я был готов ко всему. Минувшие семь дней были такими прекрасными, что я готов был даже умереть. Мне уже ничего не хотелось. Целую неделю я провел в полном блаженстве. Я был так счастлив, что с радостью принял бы даже смерть.

Что-то неотвратимо приближалось – что-то сравнимое с гибелью, некий решительный поворот, который мог закончиться смертью или новым рождением, распятием или воскресением. Прямо за углом меня поджидало нечто невероятно важное. Но я не мог заставить себя раскрыть глаза, я был будто одурманен.

Уснул я часов около восьми, но это было мало похоже на сон. Теперь я понимаю, что имеет в виду Патанджали, когда говорит, что самадхи напоминает сон. Разница только в одном: в самадхи ты одновременно спишь и бодрствуешь, спишь и не спишь. Тело расслаблено, каждая клеточка организма спит, но в тебе пылает огонек осознанности... ясный, не дающий копоти. Ты начеку, но расслаблен, не напряжен, но в полном сознании. Тело покоится в глубоком сне, а сознание возносится на пик активности. Так соединяются вершина сознания и впадина телесного покоя.

Я уснул. Странный это был сон: тело спит, а я бодрствую. Это было так странно... Тебя будто разорвали на две части, растянули в двух направлениях, разнесли по двум измерениям, но два полюса при этом были так обострены, словно я одновременно оказался обоими... Положительное и отрицательное, сон и бодрствование, жизнь и смерть слились в одно. Это был тот миг, когда сливаются творец и сотворенное.

Состояние было сверхъестественным. В первый раз оно потрясает до самых глубин души. После этого переживания тебе уже никогда не стать прежним. Оно приносит совершенно новые взгляды на жизнь, делает тебя совсем другим.

Около полуночи мои глаза открылись вдруг сами собой... во всяком случае, я не прилагал к этому никаких усилий. Что-то нарушило мой сон. Я ощутил рядом с собой, в своей комнате, чье-то присутствие. Моя комнатка была совсем крошечной, но я чувствовал повсюду вокруг биение жизни, мощные вибрации. Я словно попал в глаз тайфуна и захлебывался в величественной буре света, радости и блаженства.

Это было так реально, что нереальным стало все остальное: стены комнаты, весь дом, само мое тело. Все стало нереальным, ведь лишь теперь я впервые видел подлинную действительность.

Вот почему нам так трудно понять, когда Будда и Шанкара говорят, что мир – это майя, иллюзия. Мы знаем только этот, наш мир, нам не с чем его сравнить. Нам известна только одна действительность. О чем говорят эти люди? Какая-то майя, иллюзия... Есть лишь одна реальность. Их слова не поймешь, пока не постигнешь подлинную реальность. До той поры их слова остаются теориями, хитроумными гипотезами. Может, это просто заумная философия такая: "Весь мир – иллюзия"?

На Западе было так. Беркли заявил, что мир нереален, когда прогуливался со своим приятелем, человеком весьма логичным. Этот его приятель был почти скептиком. После этих слов он молча поднял камень и больно стукнул Беркли по голове. Беркли завопил, кровь сочилась из царапины, а его друг-скептик сказал: "Так что, мир по-прежнему нереален? Ты ведь сам так сказал, верно? Почему же ты кричишь, ведь этот камень нереален. Чего хвататься за голову и корчиться от боли? Все вокруг нереально!"

Такие люди не в состоянии понять, что имеет в виду Будда, когда говорит, что Вселенная – мираж. Он не утверждает, что можно ходить сквозь стены. Он не говорит, что мы можем питаться камнями и нет никакой разницы, что ты ешь – хлеб или камни. Нет, дело совсем не в этом.

Он говорит о том, что есть иная действительность, и стоит ее постичь, как эта так называемая реальность просто блекнет, становится нереальной. Сравнение возможно только после пробуждения к высшей реальности, а не до того.

Во сне реально сновидение. Каждую ночь мы видим сны, но каждое утро говорим, что они были нереальны, но на следующую ночь, когда мы спим, сновидения снова становятся явью. Во сне очень трудно понять, что это сон. А утром это очень легко. В чем же причина? Ты остаешься собой. Во сне есть только одна действительность. С чем ее сравнить? Кто возьмется утверждать, что реально? По сравнению с чем? Реальность только одна. Все точно так же нереально, как и все прочее, и потому сравнение невозможно. Утром, когда ты открываешь глаза, перед тобой уже другая реальность, и теперь ты можешь говорить, что сновидение было нереальным. Сновидение становится нереальным при сравнении с явью.

Но есть и пробуждение... И по сравнению с реальностью этого пробуждения нереальной становится привычная действительность.

Той ночью я впервые постиг смысл понятия майя. Конечно, я и раньше знал это слово, но совершенно не сознавал его смысла. Я воспринимал его так же, как и вы сейчас, но никогда прежде не понимал по-настоящему. Разве можно понять, не пережив? Той ночью распахнулись двери новой действительности, незнакомого измерения. И там была она – иная реальность, особая реальность, настоящая реальность, как угодно будет называть. Называйте ее Богом, истиной, дхармой, дао – как угодно. Она не имеет названия. Но она была там – прозрачная, но в то же время столь осязаемая... Она чуть не задушила меня. Ее было слишком много, я еще не мог вобрать в себя столько всего...

У меня возникло сильное желание выскочить из комнаты, выбежать под открытое небо. Я задыхался. Слишком много всего! Я погибал! Мне казалось, что, если задержусь тут хоть на секунду, эта реальность меня задушит. И я выскочил из дому, помчался во двор. Мне хотелось просто оказаться под открытым небом, увидеть звезды, деревья и землю... быть на воле. Стоило мне выйти – и удушье тут же прошло. Моя комнатушка была слишком мала для такого величественного события. Для такого события даже звездное небо – слишком тесная крыша. Оно больше неба. Даже небо – не предел. Но так мне все равно стало легче.

Я направился к ближайшему саду. Даже походка моя стала иной. Я шел так, будто сила тяготения исчезла. Шел я, бежал или просто парил – трудно сказать. Тяготения не было, я ничего не весил, меня словно влекла какая-то сила. Я оказался в объятиях какой-то неведомой энергии.

Запомните, с того дня я никогда уже не был по-настоящему в своем теле. Меня с телом соединяет лишь тончайшая нить. И меня все время удивляет, что Целое почему-то хочет, чтобы я оставался тут – а я тут уже не сам по себе, не по своей воле. Воля Целого держит меня здесь, она позволяет мне еще немного побыть на этом берегу. Возможно, через меня Целое хочет с вами чем-то поделиться.

С того дня мир стал нереальным. Передо мной открылся другой мир. Но когда я называю этот мир нереальным, я не имею в виду, что эти деревья не настоящие. Они совершенно реальны; нереально то, какими вы их видите. Сами по себе они самые настоящие – они существуют в Боге, они есть в абсолютной реальности, – но то, какими вы их видите... Вы не видите их по-настоящему. Вы видите нечто другое – мираж.

Вы окружили себя собственными снами, и это сновидение будет тянуться, пока вы не проснетесь. Мир нереален, потому что известный вам мир – это мир ваших снов. А когда просыпаешься, перед тобой возникает новый мир, настоящий.

Нельзя говорить: есть Бог, а есть мир. Бог и есть мир, но это понимаешь, только когда твои глаза ясны, не запорошены сном, не затянуты дымкой сновидений. Когда взор ясен, когда обострена чувствительность, становится очевидно, что есть только Бог.

Иногда Бог – это зеленое дерево, иногда – яркая звезда, иногда – кукушка, а иногда цветок. Бог – порой ребенок, порой река, но всё, что есть, – это Бог. Как только начинаешь по-настоящему видеть, вокруг – только Бог.

Но сейчас всё, что вы видите, – не истина, а ложь. Что такое мираж? Лживая проекция. Но, как только увидишь... Хоть на долю секунды... нужно лишь позволить себе это! Повсюду перед тобой предстает невероятное благословение – в облаках, на солнце и на земле.

Мир прекрасен. Но я говорю сейчас не о вашем мире, я говорю о своем мире. Ваш мир уродлив, он создан вашим "я", это мир проекций. Вы используете подлинную действительность как экран, на котором отражаются ваши собственные представления о мире.

Когда я говорю, что мир реален, это невероятный, чудесный мир – лучащийся бесконечностью, наполненный светом и радостью. Это вечный праздник – я говорю о своем мире. Он может стать и вашим, нужно лишь проснуться.

Той ночью я стал пустым, а потом наполнился. Я прекратил быть и стал самим бытием. Той ночью я погиб и родился заново. Но тот, кто родился, не имел ничего общего с тем, кто умер. Не было никакой связи. На вид я не изменился, но между мной прежним и мной новым не было ничего общего. Гибнущий гибнет до конца, от него ничего не остается.

Я пережил много смертей, но с этой ни одна не сравнится. Все минувшие смерти были неполными.

Иногда умирает тело, иногда – часть разума, иногда – часть эго, но личность остается. Многократно обновленная, многократно перекрашенная – что-то меняется тут, что-то здесь, – но сама личность остается, сохраняется некая непрерывность.

Но той ночью смерть была полной и окончательной. Это день моей смерти и день моего единения с Богом».

III. Завершение.

1. Укрепление мистического мировоззрение.

Третья завершающая стадия характеризуется укреплением мистического мировоззрения. Основные установки мистической личности уже определены, мистическая школа выбрана, внутренний мир уже закончил перестраиваться. Основные мистические представления человека о самом себе и о мире уже завершены. Человек попадает в состояние которое можно назвать «Установка мистического Я». В дальнейшем человек может  достичь так называемого «просветления».

2. Достижение состояния просветления (в некоторых случаях).

В некоторых случаях после прохождения «Установки мистического Я», которая является завершающей в становлении мистической личности человек может достичь состояния «просветления» - высшего состояния духовности и осознания себя. Не все мистики могли достичь этого состояния. Однако будущему человеку мистическому есть к чему стремится. Достижение просветления у Ошо:

«Я смеялся. Я хохотал от души, потому что постиг всю бессмысленность жажды просветления. Это действительно смешно, потому что все мы рождаемся просветленными, а желать того, что уже есть, совершенно бессмысленно. Если у тебя что-то есть, это уже нельзя обрести. Обрести можно только то, чего нет у тебя или в тебе. Но просветление – в нашей природе.

Я боролся за него на протяжении многих жизней, потому что за одну жизнь этой цели не достичь. За этот срок я делал все, что только возможно, но неизменно терпел неудачу. Я был обречен на провал, потому что просветления нельзя достичь. Как можно его обрести, если оно уже в твоей природе? То, что у тебя уже есть, не сделаешь с помощью честолюбивой мечты.

Разум честолюбив, он тянется к деньгам, власти и престижу. Но в один прекрасный день, когда он уже по горло сыт внешней деятельностью, его начинает манить просветление, освобождение, нирвана, Бог. Но это все то же честолюбие, изменилась только цель. Прежде цель была извне, теперь она внутри. Но твое отношение, сам твой подход ничуть не меняется – ты остаешься прежним человеком с прежними привычками.

Слова "день, когда я достиг просветления" означают только одно: в тот день я понял, что нечего достигать, некуда идти, не нужно ничего делать. Мы уже божественны, мы уже совершенны – вот и все. Не нужно никакого совершенствования. Бог всех нас создает совершенными. Даже если нам встречаются люди несовершенные, легко заметить, насколько совершенно их несовершенство. Бог никогда не создает чего-то несовершенного.

Я слышал историю об учителе дзэн по имени Бокудзю. Он объяснял своим ученикам, что все в нашем мире совершенно, и тут поднялся один человек, старый горбун. "А как же я? – спросил он. – Я горбун! Разве это совершенство?" А Бокудзю ответил: "Честно скажу, я никогда прежде не видел такого совершенного горба".

Говоря о дне, когда я достиг просветления, я говорю неправильно, потому что других слов в нашем языке не подобрать, ведь этот язык придуман человеком. В нем есть такие слова, как "достижение", "обретение", "цель", "совершенствование", "развитие", "прогресс". Язык придуман не просветленными. Честно говоря, они и не смогли бы придумать какой-нибудь язык, даже если бы захотели, потому что просветление приходит в тишине. Как выразить молчание словами? Как ни пытайся, но любые слова непременно нарушают безмолвие.

Лао-цзы говорит: "Изреченная истина есть ложь". Истину невозможно выразить словами. Но нам приходится говорить на каком-то языке, другого выхода нет. И потому мы всегда подчеркиваем одно условие: язык не может точно отражать переживания. Поэтому я и говорю: "в тот день, когда я достиг просветления". Но это было не достижение, и то был не я.

В тот день я смеялся над своими глупыми, смехотворными попытками обрести просветление. Я смеялся над самим собой и над человечеством, потому что все люди стараются чего-то достичь, что-то обрести, что-то улучшить.

Все произошло в состоянии полной расслабленности. Так оно всегда и бывает. Я испробовал все, что можно, а потом, увидев тщетность любых усилий, отказался от попыток. Я забыл о своей мечте. Целую неделю я жил совершенно обычной жизнью.

Люди, у которых я жил, очень удивились потому что я впервые начал вести нормальный образ жизни. До того вся моя жизнь была подчинена суровой дисциплине.

Я жил в той семье два года, и они знали, что я встаю в три часа утра, потом совершаю четырех-пяти мильную прогулку или пробежку, потом иду купаться в реке. Таким был мой режим. Простуда или другое недомогание – все это не имело значения, я все равно следовал своему распорядку дня.

Они знали, что я провожу долгие часы в медитации. Вплоть до того дня я много чего не ел. Я не пил ни чая, ни кофе. У меня были жесткие правила насчет того, что мне можно есть, а чего нельзя. И вдруг я на целую неделю забрасываю все это. Однажды утром я сплю до девяти часов, а потом выпиваю чашку чаю. Хозяева дома были озадачены. Они спрашивали: "Что случилось? Ты заболел?" Они всегда считали меня великим йогом.

Вот одна мелочь, которая показывает, как это было. У меня на все случаи жизни был один-единственный лоскут ткани. Днем я ходил, завернувшись в него, а по ночам укрывался им как одеялом. Спал я на бамбуковой циновке. Вот и все удобства – одеяло и бамбуковая циновка. Больше у меня ничего не было, никаких вещей. В то утро, когда я встал в девять утра, хозяева очень удивились. Они сказали: "Тут что-то не так. Ты, должно быть, сильно заболел?"

"Нет, я не болен, – ответил я. – Болен я был все эти годы, а теперь я, наоборот, выздоровел. Отныне я буду просыпаться, когда захочу, и спать ложиться буду, когда начнет клонить в сон. Я перестал быть рабом времени. А еще я буду есть и пить то, чего захочется моему организму. С меня хватит". За ту неделю я начисто позабыл про свою мечту о просветлении. Я забыл о ней навсегда.

А на седьмой день случилось это. Само по себе, безо всякой причины. Я расхохотался, и этот смех услышал садовник. Он и раньше полагал, что я немного не в себе, но такого смеха никогда прежде не слышал. Он прибежал ко мне и спросил: "Что случилось?"

"Не волнуйся, – ответил я. – Ты же знаешь, я всегда был слегка тронутым, а теперь просто окончательно с ума сошел. Я смеюсь над самим собой. Не обижайся и не сердись. Можешь спокойно спать дальше"».

КЛАССИФИКАЦИЯ МИСТИЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ.

Мистическая личность считает, что наша жизнь на много разнообразнее более многополярное. Вы спросите, можно ли разделить людей на мистиков и обычных личностей. Я считаю, что можно, разделение которое наиболее правильным представляю таким.

 

Схема 2. Классификация мистической личности

Классификация, которую я сейчас приведу, кажется мне наиболее удачной:

1. Шаманы.

2. Йоги.

3. Мистики.

4. Эзотерики.

5. Дети Индиго.

6. Аномальщики.

7. Парапсихологи.

8. Контактанты.

9. Телепаты.

10. Ясновидцы.

11. Экстрасенсы.

Давайте рассмотрим некоторые из них:

Шаманы.

Шаманство (шаманизм) - одна из наиболее ранних форм религии, возникшая по всей вероятности еще в каменном веке в безгосударственных обществах, хозяйство которых базировалось на охоте. Шаманство сохранилось у многих народов мира - в Африке, Северной и Восточной Азии, у индейцев Америки и др. Но оно находится у них на разных стадиях развития. Так, в Сибири, шаманство еще в середине XX века существовало в ярких сложившихся формах; в культурах некоторых европейских народов, например у венгров, выявлены лишь его пережитки, а у аборигенов Австралии удалось обнаружить даже его зачатки.

Название этой формы религии происходит из эвенкийского языка, где "шаман", "саман" означает возбужденный, исступленный человек.

Для мировоззрения шаманистов характерен анимизм - одухотворения всего, что окружает человека - предметов, растений, животных; вера в многочисленных злых и добрых духов, способных влиять на жизнь и смерть человека, вызывать у него болезни, обеспечивать удачу и обрекать на несчастья. Приверженцы этой формы религии убеждены, что влиять на духов, быть посредником между ними и людьми может главным образом шаман, который, находясь в состоянии экстаза, совершает особый обряд общения с духами, получивший название камлания.

Охарактеризуем шаманство на примере наиболее развитых его форм, сохранившихся до наших дней у ряда народов Сибири (нганасан - жителей самого северного региона Евразии - полуострова Таймыр; кетов, населяющих бассейн Среднего Енисея; эвенков - обитателей сибирской тайги; тувинцев, кочевавших в горных степях Центра Азии и других). Для их мировоззрения характерно представление о том, что Вселенная состоит из трех миров: Верхнего, где обитают только духи, Среднего, где наряду с духами живут люди, животные, растения, а также Нижнего, куда уходят души умерших.

Каждый шаман имеет духов-помощников и духов-покровителей, к которым он обращается во время камлания. Духи-помощники выступают в образе преимущественно диких зверей, рыб и птиц, а духи-покровители, как правило, духи умерших предков шамана. Каждый шаман имел их изображения - вместилища.

Большинство шаманов используют во время камлания бубен, который после особого обряда оживления считается ездовым животным - конем или оленем. На нем шаман совершает путешествие в Верхний мир, погоняя "животное" колотушкой, которая осмысляется как плеть. У некоторых шаманов нет бубна, - его заменяет специальный жезл, варган (специфический музыкальный инструмент), лук. Шаманы, как правило, имеют специальный ритуальный костюм, включающий особым образом изготовленные головной убор, плащ и обувь.

Во время камлания, которое совершается обычно для лечебных целей в присутствии больного и его родственников, шаман, войдя в состояние транса, созывает духов-помощников и бьет в бубен, совершая на нем - своем "ездовом животном"- путешествие в мир духов, с тем, чтобы заставить злых духов покинуть больного и тем самым вылечить его. Духи-помощники и духи-покровители помогают ему в этом. О перипетиях своего путешествия и борьбы со злыми духами шаман сообщает окружающим, эмоционально изображая схватки со злыми духами, произнося нараспев заклинания, нередко очень поэтичные.

Шаманство, как правило, наследственное. Считается, что после смерти шамана его дух переходит к потомкам, причем духи сами выбирают людей, в которых они переселяются, -из родственников умершего шамана.

Начало шаманской деятельности связано с загадочным психическим заболеванием, проявляющимся в период полового созревания будущего шамана. Человек неожиданно для окружающих начинает прятаться от людей, нередко убегая в тайгу. В это время он почти ничего не ест и даже может забыть свое имя. Другой шаман, приглашаемый родственниками больного, устанавливает причину болезни, приходя к выводу, что в его пациента вселился дух умершего предка-шамана. В таких случаях больной, даже не желая того, становится шаманом. Родственники делают ему облачение и бубен. Получив их, шаман начинает свою ритуальную деятельность. Самое удивительное, что, начав камлать, в процессе лечения своих пациентов, восстанавливается и психическое здоровье шамана, исчезают все явные проявления тяжелого психического заболевания, столь очевидные в недавнем прошлом.

Еще в XIX веке ученые и путешественники, наблюдавшие шаманов, пришли к единодушному выводу, что это нервнобольные люди с особым складом психики. Такая точка зрения впоследствии получила широкое распространение среди исследователей этой формы религии. Однако в последние десятилетия ряд ученых, изучавших феномен шаманизма, утверждают, что так называемая шаманская болезнь - это лишь своеобразная инициация, в которой будущий шаман сознательно исполняет предписываемые ему обряды, играя заданную традицией роль.

В связи с этим мною были проведены специальные исследования с участием психиатров, которые подтвердили справедливость прежнего взгляда на шаманов, как на людей с особым складом психики. Результаты моих исследований опубликованы в научных изданиях и получили поддержку у ряда видных специалистов.

Теперь можно утверждать, что наследственная природа шаманизма - результат процесса многопоколенного отбора родовым коллективом людей с определенными особенностями психики

и, прежде всего способностью вызывать регулируемое состояние транса, сопровождаемое глубокими галлюцинациями. Именно это привело к наследованию шаманами некоторых необходимых особенностей психики, позволяющих совершать действия, рассматриваемые сородичами как возможность общения с духами в интересах коллектива и отдельных его членов.

Хотя шаманы иногда пользуются средствами народной медицины, они не являются знахарями и целителями. Последние существовали в родовых коллективах наряду с шаманами и независимо от них.

За пределами Сибири шаманство имеет несколько другие формы. Так, например, на Северном Борнео существуют шаманы, именуемые дайонг. У них нет бубна, а во время своих ритуальных действий они используют устрашающие маски. Но, совершая свой ритуал, также как и сибирские шаманы впадают в состояние транса, призывают духов, которые помогают им найти похищенную душу больного и излечить его.

Йоги.

Слово йога можно перевести как "единение", "союз" или "подчинение". В первом значении оно близко слову "запрягание", от санскритского корня юг, которому соответствует русское "иго". Одно из значений слова "йога" - "правильное действие". Следовать йоге - значит подчинить контролю одной из систем йоги свои мысли, чувства, внутренние и внешние движения и т.п. - То есть те функции, которые в большинстве своем работают без всякого контроля.

"Йогины" - имя тех, кто живет и действует в соответствии с "йогой". Это люди, которые проходят или прошли определенную школу и живут согласно правилам, известным только им и непостижимым для непосвященных, согласно знанию, которое бесконечно увеличивает их силы по сравнению с силой обычных людей.

Существует множество легенд и басен о "йогинах"; иногда говорят, что это мистики, ведущие созерцательную жизнь и безразличные к питанию и одежде; иногда их считают людьми, которые обладают чудесными силами и способны видеть и слышать на огромном расстоянии, людьми, которым повинуются дикие звери и природные стихии. Эти силы и способности, приобретаемые при помощи особых методов и упражнений, которые составляют тайну йоги, позволяют йогинам понимать людей, действовать правильно и разумно во всех случаях и обстоятельствах.

Йогины не имеют ничего общего с "факирами", т.е. с людьми, пытающимися подчинить физическое тело воле посредством страданий; факиры нередко бывают невежественными фанатиками, истязающими себя для достижения небесного блаженства, или фокусниками, показывающими за плату чудеса, которые основаны на ловкости и на приучении тела принимать самые невероятные положения и выполнять функции ненормальным образом.

Эти фокусники и факиры часто называют себя йогинами; но истинного йогина узнать нетрудно: в нем нет фанатизма и безумного сектантства факиров; он не станет ничего показывать за плату; а главное, он обладает знанием, намного превосходящим знание обычного человека.

"Наука йоги", т.е. методы, которые йогины используют для развития у себя необыкновенных сил и способностей, идет из глубокой древности. Тысячи лет назад мудрецы древней Индии путем опыта пришли к заключению, что силы человека во всех сферах его деятельности могут быть бесконечно увеличены путем правильной тренировки и приучения человека управлять своим телом, умом, вниманием, волей, чувствами и желаниями.

В связи с этим, наука о человеке в древней Индии находилась на совершенно непостижимом для нас уровне. Это можно объяснить только тем, что существовавшие в то время философские школы были непосредственно связаны с эзотерическими школами. Эти школы считали человека незавершенным существом, которое наделено множеством скрытых сил.

Идея заключалась в том, что в обычной жизни у обычного человека эти силы спят; но их можно пробудить и развить при помощи особого рода жизни, определенных упражнений, специальной работы над собой. Это и называется йогой.

Знакомство с идеями йоги позволяет человеку, во-первых, лучше узнать себя, понять свои скрытые способности и склонности, найти и определить, в каком направлении их следует развивать; во-вторых, пробуждать скрытые способности и использовать их на всех путях жизни.

"Наука йоги" долгое время сохранялась в Индии в тайне; те методы, которые почти чудесным образом увеличивают силу человека, были привилегией ученых брахманов самой высокой касты или подвижников и отшельников, совершенно отрекшихся от мира. В индийских храмах существовали школы, где ученики - челы, прошедшие долгий путь испытаний и подготовительного обучения, посвящались в науку йоги особыми учителями - гуру.

Европейцы не могли получить никаких сведений о йоге, и все, что обычно рассказывали об этом путешественники, носило совершенно фантастический характер.

Первые достоверные сведения о йоге начали появляться только во второй половине XIX столетия, хотя в мистических обществах многие методы йоги были известны гораздо раньше.

Но европейцы, очень много заимствуя у йогинов, все-таки не могли понять и охватить всего смысла "науки йоги" в ее совокупности.

В действительности, йога - это ключ ко всей древней мудрости Востока. Древние книги Индии, полные глубокой мудрости, до сих пор непонятны западным ученым.

Это объясняется тем, что все они писались йогинами, т.е. людьми, обладавшими силами и способностями, которые превышают силы и способности обычного человека. Но силы, которые дает йога, не ограничиваются способностью понимания.

Йога бесконечно увеличивает силы человека, во-первых, в борьбе с жизнью, т.е. со всеми физическими условиями, в которых человек родится и которые враждебны ему; во-вторых, в борьбе с природой, всегда стремящейся использовать человека для своих целей; и в третьих, в борьбе с иллюзиями его собственного сознания, которое, находясь в зависимости от ограниченного психического аппарата, создает бесконечное множество миражей и обманов.

Йога помогает человеку бороться с обманов слов, ясно показывая ему, что мысль, выраженная словами, не может быть истинной, что в словах истины нет, что, в лучшем случае, они могут лишь намекнуть на истину, показать ее на мгновение и тут же скрыть.

Йога учит, как находить истину, скрытую в вещах, в делах людей, в писаниях великих мудрецов всех времен и народов.

Пять йог - это пять путей, ведущих к одной цели - совершенству, к переходу на высшие ступени познания и жизни.

Деление на пять йог зависит от деления людей на типы, от способностей людей, их подготовки и т.п. Один человек может начать с созерцания, с изучения своего "я"; другому необходимо объективное изучение природы; третий должен прежде всего понять правила поведения в повседневной жизни; четвертый более всего нуждается в приобретении контроля над физическим телом; пятому необходимо "научиться молиться", понять свои религиозные чувства и уметь управлять ими.

Йога учит тому, как делать правильно все, что делает человек. Только изучив йогу, человек обнаруживает, до какой степени неправильно действовал он во всех случаях прежде, сколько сил тратил напрасно, добиваясь ничтожных результатов при огромной затрате сил.

Йога учит человека принципам правильной экономии сил. Она учит его делать сознательно все, что бы он ни делал, когда это необходимо.

Изучение йоги прежде всего показывает человеку, как сильно он заблуждался на свой собственный счет. Человек убеждается, что он гораздо сильнее и могущественнее, чем считал себя, что он может стать сильнее самого сильного человека, какого он только в состоянии себе представить.

Он видит не только то, что он есть, но и то, кем он может стать. Его взгляды на жизнь, на роль и цели человека в жизни претерпевают полнейшую перемену. Он избавляется от чувства своего одиночества, от ощущения бессмысленности и хаотической природы жизни. Он начинает понимать свою цель, видеть, что преследование этой цели приведет его в соприкосновение с другими людьми, движущимися в том же направлении.

Йога не ставит своей целью направлять человека. Она только увеличивает его силы в любых аспектах его деятельности. Вместе с тем, используя силы, которые дает йога, человек может идти только в одном направлении. Если он пойдет по другому пути, сама же йога обратится против него, остановит его, лишит всех сил и, возможно, даже уничтожит его. В йоге заключена огромная сила, но эта сила может быть использована только в определенном направлении. Это закон, который становится очевидным каждому изучающему йогу.

Во всем, что касается йоги, она учит отличать реальное от ложного, и эта способность правильного различения помогает человеку находить скрытые истины там, где он раньше не видел и даже не подозревал ничего сокрытого.

Человек, вступающий на путь йоги, чтобы достичь ее вершин, должен отдать йоге всего себя, все свое время, все свои силы, все мысли, чувства и побуждения. Он должен стремиться гармонизировать себя, привести к единству, выработать постоянное "я", оградить себя от порывов настроений и желаний, уносящих его то в одну, то в другую сторону, заставить все свои силы служить одной цели. Йога требует этого, и она же этому помогает, указывая лучшие способы, как этого добиться.

В основе всех йог лежит один принцип, а именно: человек, каким он рожден и живет, есть незаконченное и несовершенное существо, которое, однако, можно изменить и развить при помощи соответствующего обучения и тренировки.

С точки зрения йоги, человек - материал, над которым можно и нужно работать. Это относится, главным образом, к внутреннему миру человека, к его сознанию, психике, умственным способностям, знанию, которые, согласно учению йоги, можно совершенно изменить, освободить от обычных ограничений и усилить до степени, превосходящей всякое воображение. Благодаря этому человек получает новые возможности познания истины и новые силы для преодоления препятствий на своем пути, откуда бы они не появлялись. Далее, это относится и к физическому телу человека, которое изучается и постепенно ставится под контроль ума и сознания в тех своих функциях, которые обычно человек даже не сознает. Раскрытие высшего сознания есть цель всех йог. Продвигаясь путем йоги, человек достигнет состояния самадхи, т.е. экстаза, или просветления, в котором единственно можно постичь истину.

Мистики.

   Мистик – человек, склонный к мистике. Эти люди, по образному выражению кандидата философских наук Валентины Павловны Пазиловой, живут одновременно в двух пространствах – мистическом поле и в круге наших обычных, повседневных забот. М. Комисарова утверждает, что мистическое сознание расширенное, а не суженное. Поэтому у мистика больше возможностей. Это происходит, когда левое полушарие человеческого мозга перестает доминировать над правым и т.н. внутренний диалог между ними становится тише. Человек начинает воспринимать что – то еще. Происходит достижение просветленного сознания. Для этого используется: молитвы, мантры, изнурительный физический труд.

 Эрих Нойманн первый кто обратил внимание на человека мистического, на мистическую личность, он писал, что человека мистического можно определять как человека религиозного, поскольку всю свою жизнь он сознательно или бессознательно сталкивается с нуминозным; однако ему при этом не обязательно верить в Бога. Наше знакомство с объемом и повсеместностью мистического показывает, что существуют теистические и атеистические, пантеистические и па-нентеистические ( panentheistic)*, а также материалистические и идеалистические, личностные и надличностные формы переживания мистического опыта. Переживание встречи с Богом как священного события представляет собой только одну конкретную разновидность мистицизма; причем далеко не самую обычную и, возможно даже не самую значимую. Однако всем разновидностям мистицизма свойственны интенсивность переживаний, а также революционный динамический импульс, характерный для психологического события, извлекающего эго из структуры составляющего его сознания: и во всех случаях нуминозное является полюсом, противоположным сознанию.

Эзотерики.

Эзотериков можно рассматривать с нескольких сторон:

1.  Люди которые занимаются аномальными явлениями, к ним относятся уфологи, аномальщики, парапсихологи.
2.  Вторая группа более сложная к ним относятся люди обладающие каким – то скрытым знанием о мироздании, но лично я с такими людьми не встречался.

Эзотерики первой группы причисляют себя к исследователям аномальных явлений, хоть надо заметить, что основном это те которые верят в эти аномальные феномены, НЛО, полтергейст и д.р. Более подробно я рассмотрю их в других работах специально посвященные этой теме.

Что происходит с человеком, который начинает задаваться вопросами поиска "божественных откровений", всякой неопределенной духовностью, эзотерикой.

Почему же человек начинает заниматься эзотерикой?

По моим наблюдениям есть только три основные вещи, запускающие процесс поиска:

1) Разочарование в жизни

2) Страх смерти

3) Зов, тайна, какая-либо присутствующая уже в человеке "паранормальщина" - осознанная, либо нет.

Дальше "хочет человек или нет" - происходит набор: книг, знакомых, каких-то новых знаний и т.п., так называемый "вход". Вход может быть осуществлен с разных сторон. Кто-то через наркотики, начитавшись Дона Хуана, кто-то через тренинги, кто-то через книжки по личному росту выходит на новые грани и т.д. тут все зависит от того, что запустило изначально процесс, какова подлинная мотивация таких поисков и, важно, те страхи, которыми он движим.

Потом наступают различные "критические точки" - у каждого свои. Кто-то решает, что "нефиг чепухой страдать - надо деньги делать", кто-то, что решение его психологических проблем лежит в религии, духовности или эзотерике и нужно применять "новое понимание жизни" и учиться эзотерическим знаниям для материального, кто-то отлетает от жизни - повозглашая тело греховным, напрочь становясь полностью ассоциальным типом, кто-то форточку взглядом двигать пытается и даже двигает :), стрелять потоками и огненными шарами из глаз или "вылететь в астрал" - это провозглашается основной целью, кто-то находит сладкоголосых "гуру" - некое эмоциональное болото, чтобы тихо и мирно встречаться и время от времени пиздеть про духовность, кто-то совсем погружается в свои внутренние галлюцинации и рассуждения и живут в них абсолютно, нарисовав там все "божественное".

И это не значит, что не нужно искать, или что это все легко, или что я лучше знаю, кому и что в данный момент нужно делать, или, упаси боже, я лучше других

однако, продолжим... скоро ход моих мыслей станет вам понятен

Если попытаться как-то сгруппировать, а в дальнейшем смоделировать эти наиболее активно представленные группы (т.е. возможные будущие результаты людей, входящих в одну из них) мы получим некие модели-векторы движения:

1) Группа людей, стреляющая шарами энергии по прохожим, вылетающий в форточку через "астрал", проходящие, сквозь стены, такие маги, а по факту таки люди нуждаются в немедленной и скорейшей психологической помощи :) Где-то и что-то в своем психо-становлении они пропустили, какую-то стадию и, в итоге, это выразилось в психических и психологических отклонениях. Т.е. - это ни что иное, как невозможность самовыразиться и самоутвердиться через обычные социальные ценности: семью, работу и т.п., попытка, но каким-то странными способами через наращивание гордыни и сползания в "эзотеризм" за могуществом. Такие люди любят очень, чтобы у них наглухо сорвало крышу от очередной эзодеи, и все это приводит к еще более печальным последствиям.

2) Вторя группа, Это - все такие спокойные, медленно ходящие с чуть прикрытыми глазами "просветленные", рассуждающая о эзотеризме, сакральных знаниях, внутренних энергиях. "Люди пустоты" от Ошо :) Такие люди, абсолютно безобидные и, часто, без типа эмоций.. такие "отрешенные от всего". Люди нирваны и дети дзен. По факту же - это плод, который никогда не прорастет ибо это пни с глазами- там уже ничего нет

3) Третья группа. Это фанаты и адепты. У них есть свой гуру, который рассказывает им всякие сказки (часто этот гуру из 2 группы) через книги или напрямую, а они все это с удовольствием или без поглощают. Но, по правде сказать, разные гуры бывают. В общем третий тип - это люди, порождающие эгрегоры и/или висящие на них же, очень любящие кучковаться, часто с полной кучей психологических особенностей. Сюда же входит и основная масса религиозных людей. По факту - это такая удобная форма духовности.

4) Четвертая группа – на имение многочисленная, ибо это состоявшиеся люди, полные энергии и здоровья. Такие счастливчики или часто мы их называем "селф мейд мэн". Они страдали, да, они терпели неудачи, да, они закалялись и работали над собой - поэтому они и выстрадали, сделали себя. Они уже понимают, что жизнь - это не только пустота, что мы все живем в большой системе, что есть структура опыта человека, есть иерархия систем. Но хоть они полностью и готовы к настоящему постижению, только единицы из них готовы пожертвовать всем этим, что они выстрадали ради "непонятно чего".

Есть еще и пятая группа - это люди предназначения. Их настолько мало, что для исследования мы их не берем

Значит не все просто так, а даже совсем не просто. Недостаточно простых формул вроде "отбрось свою эго и просветлей". Ведь как только появляются понятия абсолюта, которые человеческий интеллект не в силах объять - они вытесняют все остальное, тем самым обесценивая последнее. Но кто вам сказал, что самая обычная жизнь не божественна?)

Такими понятиями являются, например: просветление, осознание, самоосознование, бог, сознание и другой круговорот "непонятных слов". И происходит спор, борьба, доказательства истинности и т.п. Но как интеллекту объять необъятное, то, что ему никак даже не принадлежит? А выход есть :) Выход - это "подготовка почвы" самого интеллекта, чтобы семя проросло и никак иначе. Это умение наблюдать, видеть и описывать происходящие процессы, а не сами слова и постоянная в этом тренировка.

Благодаря наблюдению и опытам великих людей, мы получили не только науку и внешние соц. атрибуты, но и внутреннее описание процессов. Так появилась библия, Коран, тексты Патанджали и прочее и прочее. Библия и Коран, например, - это закодированная книга, пригодная к раскодированию сейчас единицами. Почему? Все потому же.. люди не признают иерархию, которая объективно существует. А второй момент: меняется время - меняется и подача знаний, их форма подачи.

Если мы посмотрим на различные описания разных духовных школ, учителей древности и т.п. - всегда существовала эта иерархия постепенности, где невозможно или практически невозможно перепрыгнуть с низу наверх.

В древнекитайских школах, Бодхитхарма пошел через тело, через физ. совершенствование (боевые единоборства) и только когда тело становилось как кремень и дурные мысли "улетали" там брались за что-то более сложное, вроде постижения тонкого мира энергий, медитацию созерцания.

В Индии была карма-йога, в православии - трутники, которые должны были трудиться, созревать к постижению души и духа. Но возможен, а скорее реален ли такой путь сейчас, в нашем веке безумной постиндустриализации и мегатонн информации? Едва ли. Этот век диктует человеку другие пути, а люди пытаются это произвести сейчас и, разумеется, вступают в жесткий конфликт с обществом, с самим собой.

Вне зависимости от той школы, в которой человек занимается без самосознания он далеко не уйдет.

Человек родился, попал в соц. круг, и, если, он не научился в нем жить и грамотно взаимодействовать как психологически здоровое существо, если не выросло его самосознание как моделирование и понимание основных моделей и принципов в описания себя, если он не научился находясь в своем самом гармоничном состоянии "спускаться" на уровни других людей, играть с ними в их игры, то в случаях "духовного интереса", он выбрасывается в первые три "духовные" группы, а не идёт дальше личности - за неё. Видите как просто?)

Поэтому сейчас такое время, когда личность невозможно просто отбросить большинству как это делали раньше, ну, кроме единиц, которые в силу каких-то неведомых нам причин, то ли в силу очень старой души, то ли еще чего, отрабатывают с рождения сразу свой Дух, но и им не избежать соц. давления и становления. И именно через работу с собой, над своей адаптацией и интеграцией, мы сейчас получаем максимальные уроки для своей души. Таково время.

Если рассмотреть людей по степени самосознания, можно взять Гурджиевскую модель человека. От 1 д о7. Первые три и составляют этот основной пласт всяких непонятных духовных групп. Если очень быстро, кто они?

Человек №1 - это человек соблюдающий ритуалы, поклоны, крещение. Динамический тип - в общем обезьяна. Таких людей мы можем видеть на митингах, обливающих святой водой голубых и прочую "нечестью" Имеет наименьшее самосознание.

Человек №2 - это эмоционально-чувственные люди, которые все переживают и быстро создают эмоциональную связь со своим учением и идеями, кучкуются, создают кружки, секты и уходят в монастыри. Это зависшие компьютеры. Они не хозяева своим чувствам и чувства их имеют, как и их учения, ибо они не хозяева своим чувствам, уму и телу.

Человек №3 - это мозг.. знает все писания наизусть, все духовные концепции, все притчи, басни.. для которых самоценны только их высшие идеи. Глубочайшие знатоки философии, вед, библии, Корана, знающие все о молитве, медитации, учениях, парапсихологии, астралогии, все о просветленных и какими они должны быть, но совершенно не имеющие в этом ни опыта, ни духовных плодов.

Вот эти люди и составляют 95% всех духовных искателей.

Человек начинается только с №4. Это человек отличается от первых трех тем, что он начинает себя описывать. Не описывает как глупый биоробот слова, описывающие слова, а начинает описывать себя. Он уже осознал, что есть человек номер 1, 2 , 3 и понял что на самом деле не важно то чему ты следуешь, а важно то, как ты умеешь это делать.

Растет его самосознание. Это человек, которые начинает видеть основополагающие Модели и Принципы, моделирует работающие модели внутри систем, делает, практикует и получает результат. Первые же три типа занимаются всяким барахлом и белебердой, никто их них не хочет учиться контролировать свой ум - все хотят играть в игры. Кто-то зависает на каких-то нелепых идеях, кто-то на своих же эмоциях, кто-то ищет мастера. В общем никто не занимается своей осознанностью(метаописанием систем) до человека №4, никто не моделирует свои внутренние состояния.

Человек номер четыре это человек стратегии. Он видит эффективные стратегии, и не обращает внимание на форму. Если говорить грубо, то человек номер четыре мыслит в рамке цель-стратегия-эффект.

Человек 4 учится управлять собой, а не быть управляемым. Вот тут и различие и для этого и нужны описания систем, а так же внутренняя калибровка состояний. Так посепенно человек №4 двигается в человеку №5.

Дальше идет Элита людей Знания. И чтобы ее описывать, нужно как минимум что-то знать о них. Я мало знаю ибо чем дальше - тем их меньше, но тем больше их божественное самосознание.

Человек №5 - это человек-кристалл, человек полной ясности своего внутреннего мира, человек-источник. Это безусловный лидер для первых 4ёх, обладающий неимоверной волей и неподвижным внутрненним центром..покоем, любовью, миром в душе и т.п., сформироанным в своих практиках. Человеком №5 стать безумно сложно ибо обычно для этого нужна настоящая школа или же Мастер, чего в наше время практически нереально. Значит все придется делать самому. Одной целенаправленной мысли такого человека хватит, чтобы запустить такое дело, о котором лучше никак уж не говорить. Это очень ценные и, безусловно, очень харизматичные люди на планете Земля)

6, 7 - Судя по всему, где-то обитают, поддерживая общеземной и космический баланс, транслируя высшие духовные энергии на землю через "себя"

Дети Индиго.

В своем профессиональном опыте я часто сталкиваюсь с вопросами родителей, о том как воспитывать детей. Те приемы воспитания, которые они знают, не работают. Это связано с глобальными изменениями в мире, с изменением запросов общества к взрослеющей личности. В связи с этим я расскажу о так называемых детях Индиго, детях которые приходят в этот мир с особой миссией.
Дети Индиго приходят в этот мир со своими намерениями и талантами, которые отчетливо проявляются с момента рождения. Они могут впитывать знания, как губка, особенно если им нравиться предмет, изучение которого обеспечивает им более высокий уровень развития в области их интересов. Они реагируют наилучшим образом, если вы ведете себя с ними как с уважаемыми взрослыми.
Дети Индиго несут в себе небесные послания, которые пока недоступны нашему пониманию. Они помогают нам в поисках истины, смысла жизни, мира. Детей Индиго можно отличить по глазам. В них скрывается глубокая мудрость и осознанность.
Ребенок Индиго это такой ребенок, который обладает новыми необычными психологическими характеристиками и моделями поведения. Это предполагает, что люди, взаимодействующие с подобными детьми (особенно родители), чтобы достичь успеха, должны изменить свой подход к ним, методы воспитания. 90% детей младше 10 лет принадлежат к группе Индиго.

Наиболее распространенные качества детей Индиго:

1. Они приходят в этот мир с ощущением своей царственности (и часто ведут себя соответствующим образом).
2. Они чувствуют, что "заслужили быть здесь", и бывают весьма удивлены тем, что другие не всегда разделяют их мнение.
3. Они не сомневаются в своей значимости. Нередко они сообщают родителям, "кто они есть".
4. У них нет абсолютных авторитетов, они не считают нужным объяснять свои поступки и признают свободу выбора.
5. Они теряются, соприкасаясь с консервативными системами, где вместо проявления творческой мысли, строго соблюдаются традиции.
6. Они часто видят более рациональный способ сделать что-то в школе или дома, однако окружающие воспринимают это как "нарушение правил" и их нежелание приспосабливаться существующей системе.
7. Они кажутся некоммуникабельными, если находятся в компании себе подобных. Если рядом нет никого, обладающего подобным же менталитетом, они часто замыкаются в себе, чувствуя, что никто в этом мире их не понимает. Поэтому установление социальных связей в период обучения для них представляет немалую сложность.
8. Они никак не отзываются на обвинения в нарушении дисциплины. К заявлениям типа "вот подожди, придет отец, узнает, что ты натворил, тогда увидишь..." они остаются глухи.
9. Они не стесняются, давать вам понять, в чем испытывают нужду.

Контактеры.

   Прежде всего хочется начать с того, что нужно очень внимательно отнестись к человеку, который называет себя контактантом. Попасть в впросак очень легко, достаточное обратить внимание некоторые психические особенности.

   Психологический портрет составляется при участие психических данных о характере, темпераменте, восприятие, о душевном здоровье, воображение.

   Для психотерапевта и для психолога консультанта очень важно отметить мистическое мировоззрение клиента. Например как он относится к феномену НЛО определить его адекватность к себе и другим людям. Расспросить об его семье (не которые из его также могут быть подвержены контактам), работе, его взгляде на данную проблему.

   Психологический портрет контактанта может быть очень широк. Человек, который вступил якобы в контакт с НЛО может быть и творческий личностью таковым и не являются.

  Иногда контакт начинается в раннем возрасте с трех лет. Человек может считать, что в прошлой жизни он был инопланетянином. Ни каких видимых доказательств у него нет.

  Человек перенесший возможный контакт эмоциональный ранимый тяжело вспоминает контактную ситуацию, поэтому регрессивный гипноз, который часто используется для исследования контакта  может вызвать психологическую травму. Использовать гипноз надо очень аккуратно и только в экстренных случаях, иногда сам контактант может вспомнить свое похищение НЛО без гипноза.

   Человек, который пережил контакт может считать себе мессией, который должен выполнить некое свое предназначение. В таких случаях надо быть очень осторожным. Так же как и уверенность человек в том, что он является «инопланетянином». В этом я нахожу некую психотрансформативную основу, которое может быть выделено, как синдром «контактерства».

Можно рассматривать проблему с точки зрения положительного или отрицательного влияния контакта на человека-контактанта, на ход событий его жизни, или более глобально - влияние контакта на человеческое сообщество, на его развитие.

Не имея возможности рассмотреть проблему во всем ее многообразии и целостности, коснемся лишь некоторых ее аспектов.

Прежде всего, обратим внимание на решающий момент: результирующее влияние контакта во многом зависит от того, как сам контактант осознает, понимает и оценивает создавшуюся контактную ситуацию. От этого, в свою очередь, будет зависеть и его отношение к контакту, и стиль взаимодействия с предполагаемым объектом связи и даже информация, поступающая к человеку через контакт.

Если углубиться в этот вопрос дальше и обобщить наблюдения, имеющиеся на сегодняшний день в нашем распоряжении, то станет ясно, что осознание и понимание контакта, его сути, во многом определяется степенью развития интеллекта контактанта, его накопленными знаниями, багажом его жизненного опыта и, наконец, его нравственностью. Не последнюю роль в этом играют психическое здоровье человека, его психофизиологические особенности и его характер.

Психология личности  мистиков.

Анализ литературы.

     В основе этой классификации лежит мой личный опыт наблюдения и анализ литературы посвященной аномальным явлениям. Так  как в литературе по аномальным явления мало описывается особенности мистической личности, мы основном будем руководствоваться книгой В. Г. Ажажи «Погоня за НЛО» и работами различных авторов по психиатрии. Хоть из – за того, что между мистическими личностями наблюдаются огромное количество межличностных конфликтов, поэтому мы поставили «Повышенная конфликтность» на второе место. Что же делать с «предрасположенностью  мистицизму, что это такое? Любой человек занимающийся НЛО, полтергейстом, хочет он этого или нет у него развивается магическое мышлений  – поэтому людей, которые занимаются аномальными явлениями я называю мистическими личностями, ниже мы рассмотрим это более подробно.

    По акцентуации характеров о мистической личности стоит подробно поговорить об Шизотипическом типе, совсем не обязательно, что все мистики шизофреники. Название «шизотипическое расстройство»  было  впервые включено в DSM –III  в 1980 году.   Это единственное личностное расстройство, определенное эмпирически на основе генетического отношения к нарушению Первой  - оси шизофрении.  

   Наиболее существенной чертой данного типа считается замкнутость (Kahn; 1926), отгороженность от окружающего, неспособность или нежелание устанавливать контакты, снижение потребности в общении.

   Шизотипические черты выявляются раньше, чем особенности характера всех других типов.

    Подростковый период является самым тяжелым для шизотипическая психопатии.

    С наступлением полового созревания все черты характера выступают с особой яростью. Замкнутость, отгороженность от сверстников бросаются в глаза. Иногда духовное одиночество даже не тяготит шизотипического подростка, который живет в своем мире, своими необычными для других интересами и увлечениями, относясь со снисходительным пренебрежением или явной неприязнью ко всему, что наполняет жизнь других подростков. Но чаще же шизотипические личности страдают сами от своей замкнутости, одиночества, неспособности к общению, невозможности найти себе друга по душе. Неудачные попытки завязать приятельские отношения, мимозоподобная чувствительность в моменты их поиска, быстрая истощаемость в контакте ("не знаю о чем еще говорить") нередко побуждают к еще большему уходу в себя.

    Недостаток интуиции проявляется отсутствием "непосредственного чутья действительности".

    К дефициту интуиции следует добавить тесно с ним связанный недостаток сопереживания – неумение разделять радость и печаль другого, понять обиду, прочувствовать чужое волнение и беспокойство.

Внутренний мир почти всегда закрыт от посторонних взоров. Лишь перед немногими избранными занавес может внезапно приподняться, но никогда не до конца, и столь же нежданно вновь упасть. Шизотипические личности нередко раскрывается перед людьми малознакомыми, даже случайными, но чем-то импонирующими его прихотливому выбору.

   Недоступность внутреннего мира и сдержанность в проявлении чувств делают непонятными и неожиданными для окружения многие поступки шизотипических личностей, ибо все, что им предшествовало, – весь ход переживаний и мотивов – осталось скрытым.

   Некоторые выходки носят характер чудачества, но, в отличие от истероидов, они не служат цели привлечь в себе всеобщее внимание.

Реакция эмансипации нередко проявляется весьма своеобразно.

  Вместе с тем эмансипационные устремления легко могут оборачиваться социальной нонконформностью – негодованием по поводу существующих правил и порядков, насмешками над распространенными вокруг идеалами, духовными ценностями, интересами, злопыхательством по поводу "отсутствия свободы".

    Как правило, шизотипические личности стоят особняком от компаний сверстников. Их замкнутость затрудняет вступление в группу, а их неподатливость общему влиянию, общей атмосфере, их неконформность не позволяют ни слиться с группой, ни подчиниться ей.

    Реакция увлечения у шизотипические личности  выступает обычно ярче, чем все другие специфические поведенческие реакции других людей. Увлечения нередко отличаются необычностью, силой и устойчивостью.

  Чаще всего приходится встречать интеллектуально-эстетические хобби.

  На втором месте стоят хобби мануально-телесного типа. Неуклюжесть, неловкость, негармоничность моторики, нередко приписываемая шизотипические личности, встречается далеко не всегда, а упорное стремление к телесному совершенствованию может сгладить эти недостатки.

  Самооценка шизотипической личности отличается констатацией того, что связано с замкнутостью, одиночеством, трудностью контактов, непониманием со стороны окружающих. Отношение к другим проблемам оценивается гораздо хуже. Противоречивости своего поведения они обычно не замечают или не придают ей значения. Любят подчеркивать свою независимость и самостоятельность – это было выявлено по методу наблюдения.

    Мышление является познавательным высшим  психическим процессом, суть данного процесса заключается в порождении нового знания на основе творческого отражения и преобразования человеком действительности.

  Мышление как особый психический процесс имеет ряд специфических признаков. Первым таким признаком является обобщенное отражение действительности, поскольку мышление есть отражение общего в предметах и явлениях реального мира и применение обобщений к единичным предметам и явлениям.

    Вторым, не менее важным, признаком мышления является опосредованное познание объективной реальности. Суть опосредованного познания заключается в том, что мы в состоянии выносить суждения о свойствах или характеристиках предметов и явлений без непосредственного контакта с ними, а путем анализа косвенной информации. Например, для того чтобы узнать, какая сегодня погода, можно выйти на улицу. Однако чаще всего мы поступаем по-другому. Если мы хотим узнать, холодно на улице или тепло, мы пользуемся наружным термометром или слушаем сводку погоды и на основе информации о температурных характеристиках внешней среды делаем выводы о том,   тепло на улице или холодно.

   Следующей важнейшей характеристикой особенность мышления является то, что мышление всегда связано с решением той или иной задачи, возникающей в процессе познания или в практической деятельности. Процесс мышления напоминает, наиболее ярко проявляется лишь тогда, когда возникает проблемная ситуация, которую необходимо решить. Мышление всегда начинается с вопроса, ответ на который является целью мышления. Причем ответ на этот вопрос находится не сразу, а с помощью определенных умственных операций, в процессе которых происходит видоизменение и преобразование имеющийся информации.

     Мы рассмотрели классическое определение мышление. Что же такое магическое мышление. Магическое мышление - вера в собственную способность повлиять на события сверхъестественным образом. При этом индивидуум полагает, что его мысли, слова или поступки могут вызывать эффекты, которые не укладываются в обычные причинно-следственные отношения. Сюда относятся заклинания, символические ритуалы, защитные действия при предвещающих беду приметах и пр. Магическое мышление вне патологии обнаруживается у детей, примитивных и инфантильных личностей. В современной психиатрической литературе оно описывается при шизофрении, шизотипическом расстройстве, обсессивно-компульсивном расстройстве. Диагностическое значение имеет не постоянная склонность индивидуума к вере в сверхъестественное (т. е. культурная особенность), а ее формирование в результате заболевания как проявление некритичности к болезненным переживаниям, таким как ощущение особых способностей при маниях или представление об экстраординарных событиях при бреде. Если мышление отражает действительность, у мистических личностей оно шире чем у  обывателей, то есть они более широко смотрят на мироздание, по их убеждению в природе могут существовать высшие силы, НЛО, полтергейст и т.д. Не смотря на то, что у них нет ни каких явных доказательств этих феноменов. Я считаю, что это особый вид человеческой психики, которая хорошо воспринимает паранормальные факторы среды. Примером может служить история российского уфолога В. Г. Ажажи, в начале своей жизни служа во флоте совершенно не интересуясь уфологией и аномальными явлениями, даже  возможно относившейся к ней не серьезно в своей биографической книге «Погоня за НЛО»  он пишет: «…как и большинство советских людей, я подхихикивал, читая в газетах о том, что за рубежом сходят с ума, занимаясь «летающими тарелками…»(3) Но со временем его мировоззрение изменилось. В наше время различные мистические учения широко вошли в культуру, в том числе и уфология. Во все века были личности, которые занимались так сказать выявлением паранормальных явлений: маги, медиумы, шаманы, то что эти люди обладают особым складом мышления – это очевидно, и не требует особых доказательств.

    Мистики, оккультисты, маги, считают, что мир населен духами, приведениями и другими паранормальными явлениями. Их мышление как бы подвинуто к таким мировоззрениям. То есть эти люди в большинстве своем уверены в истинности данного феномена.

  Магическое мышление приобретено в течение жизни и обуславливается различными факторами. Также мы не отрицаю возможную предрасположенность человека к такому мышлению, общества исследователей аномальных явлений – это как бы некий новый класс со своими законами, правилами, культурой, смыслом жизни, все же кажется, что некая, пока туманная предрасположенность к такому необычному мышлению все же существует. Магическое мышление можно охарактеризовать в уверенности в том, что феномен НЛО и другие сверхъестественные явления существуют  и их нужно изучать. Мы читаем многие статьи и книги, посвященные аномальным явлениям, могут сказать, что такой особый вид мышления может существовать.

     Личность человека разнообразна, разнопланова, невозможность найти людей с одинаковым характером и взглядами на жизнь. Личность (personality; от латинского persona – маска актера: роль положение лицо) – особое качество человека, приобретаемое им в социокультурной среде в процессе совместной деятельности и общения. Есть люди, так называемым особым восприятием мира я таких людей называю «мистической личностью».

    Мистическая личность – это та личность, которая по особому, развивается, по другому мыслит, даже можно сказать, у них мистические взгляды на жизнь. Они по другому относятся к окружающему, чем обычные люди с обычным  мышлением.

  Мистическая    личность  можно рассматривать как мистическую личность, которая как мы уже       писали в начале особое мышление – «магическое мышление». Иногда бывает, что    человек сталкивается с какой то «мистерией» и после этого начинает изучать        аномальные явления. То есть личность человека трансформировалось и стала мистической. Как это может получится? Например, человек увидел в голубом небе НЛО или не дай бог его похищали инопланетяне и после этого индивид начал заниматься НЛО, сколько не для науки, а для себя, чтобы понять, что же с ним случилось. Можно сказать в каком то смысле  стараются разобраться в себе.

    Если говорить по-другому на него оказали давление из вне, те которых он так и не смог отождествить или опознать. В этом и заключается парадокс, мы представляем НЛО, как не что материальное, которое можно пощупать, по трогать, а является, ли это таковым – это большой вопрос. Уфологи до сих пор верят, мы подчеркиваем верят не изучают, не исследуют, а верят, в то что НЛО – это космические корабли прилетающие к нам из глубин вселенной, но в крайнем случае из параллельных миров. Можно заключить, что уфология – это не наука, и не может быть ею  по определению, потому что занимаясь уфологией надо бы хотя бы признать, что такой феномен существует, а доказательства – это уже потом, второй вопрос, который пока уфологи решить не могут.

    Сегодня многие пишут о том, что исследователи аномальных явлений страдают психическими расстройствами. Почему они возникают? Сначала разберемся, что же такое психическое расстройство. Психическое расстройство – это нарушение психики и психических процессов, в следствии чего изменяется поведения человека. Настоящего определения мы будем придерживаться на всем протяжение этой главы.

   Некоторые исследователи считают, что таковые расстройства начинают проявляться после того, как человек уже занялся аномальными явлениями и изучал её на протяжение какого – то времени. По моему мнению – это можно объяснить тем, что личность начала изменяться в следствии воздействия на нее «мистерии», такое воздействие оказалось сильное, что психика человека не выдержала нагрузки. Особенно вероятно получить такое расстройство у исследователей в сочетании «уфолог –контактер» (то есть человек стал заниматься уфологией после контакта с НЛО) у таких людей наибольшее вероятность потерять чувство реальности, в следствии чего наступает психическое расстройство. Каким же психическим расстройством есть вероятность заболеть исследователям аномальных явлений? Многие называют шизофрения. Что же такое шизофрения?

   Шизофрения – эндогенные психическое заболевание, протекающее хронически в виде приступов или непрерывно и приводящее к характерным изменениям личности. Шизофрения пока еще до конца не изучена. Основные негативные симптомы шизофрении являются: галлюцинации, бред, расщепление психической деятельности (разорваность мышления и речи, амбивалентность), эмоционально – волевое обеднение личности, аутизм.

    В. Г. Ажажа описал так называемое патологическое стремление к исследованию НЛО, которое назвал уфоманией. Симптомы проявляются в виде веры в то, что высокоразвитые существа из внеземного пространства посланы Богом, чтобы направлять эволюционное развитие человечества, то есть уфомания по В. Г. Ажажи – это  болезненная вера в избавление, якобы идущее от гипотетических инопланетян.

Психическое расстройство возникающее в следствии занятия мистикой, аномалистикой, уфологией.

 Симптомы  могут быть такими:

- Патологическая вера в аномальные явления и Высший разум.

- Уход от реальности.

- Желание неприметно выйти на контакт с Высшим разумом.

- Ложный телепатический контакт с НЛО связанный с психическим расстройством.

- Религиозная вера в НЛО.

   О том, что занятие мистикой, спиритизмом, НЛО и аномальными явлениями может быть опасно для психического здоровья человека писали такие авторы как К. Г. Юнг, («К психологии и патологии так называемых оккультных феноменов», Инаугурационная диссертация выполненная Юнгом под руководством профессора Ойгена Блейлера на медицинском факультете Цюрихского университета, издана Освальдом Мютце, Лейпциг, 1902)  

В. Э. Пашковский («Психические расстройства с религиозно – мистическими переживаниями», Изд. СПбМАПО, 2006), Ц. П.  Короленко и

Н. В. Дмитреева («Личностные расстройства» Изд. Питер, 2010), В. Г. Ажажа («Осторожно летающие тарелки», Изд. Вече, 2008).

Психологический портрет мистической личности.

  В этом разделе мы поговорим еще об одном аспекте, а именно рассмотрим мистическую личность  на основании метода наблюдения, диагностической методики TCI 125. «Структура характера и темперамента» и

диагностической методики SPQ -74. и "Особенности мистической личности" (ОМЛ) «Выраженность шизоидных черт». Также мы здесь рассмотрим наиболее значимые отличия группы «Аномальщики» от контрольной группы «Физики».

  В этом разделе мы поговорим еще об одном аспекте, а именно рассмотрим мистическую личность . В этой главе мы рассмотрим характер и разные типы    людей занимающиеся мистицизмом на основании  метода наблюдения диагностической методики TCI 125. «Структура характера и темперамента» и

диагностических методик SPQ -74. и "Особенности мистической личности" (ОМЛ) «Выраженность шизоидных черт».

На основе наблюдения мы выявили:

1. Детские переживания.

2. Предрасположенность к мистицизму.

3. Мистический опыт.

4. Трансцендентность Я.

5. Повышенная конфликтность.

6. Обидчивым.

7. Подозрительным

8. Мстительным.

9. Замкнутым.

 1. Детские переживания.  Характеризуется возможными проявлениями необычных психологических способностей человека в раннем детстве или подростковом возрасте. Неисключено, что первый мистический опыт может  начать проявляться  еще в детстве. У ребенка появляются невидемые друзья, которые обучают его, наставляют его на дальнейший мистический путь. Детском возрасте ребенок может еще не до конца различать реальность и фантазию для него это может быть слито в чего то одно, и то что он выберет очень важно для его дальнейшего пути.

 2. Предрасположенность к мистицизму. Имеется ввиду некое мистический взгляд на мир. Эта особенность присуща многим людям, кто занимается различными рода аномалиями, можно сделать предположение что этот «мистический взгляд на мир» может формироваться постепенно в течении занятия данной тематикой.

3.  Мистический опыт.  Мистический опыт представляется мне, как переживания некой мистической трансформации ЭГО, после которого у человека происходит изменения в личности. Как говорили в одной телевизионной передачи  после занятие  различными аномалиями, мистикой, НЛО – человек становится другим, как не странно, но это правда. Изучение аномальных явлений сильно сказывается на жизни человека иногда не в лучшую сторону.

   Мистический опыт, мистические переживания – это особые психологические, психофизические изменения, которые происходят в человеке, из – за влияния на него некой «мистерии» т. е столкновение с чем то не известным, мистическим, которое заложено в человеке или вследствие влияния внешних факторов. Известные нам контакты с НЛО после которых родные похищенного начинают замечать изменения в его характере, тогда можно говорить, что человек столкнулся с некой мистерией, которая сделала его другим, изменила его структуру психики.

  В доказательство этому можно привести примеры тех же контактантов, шаманов, экстрасенсов, ясновидящих, магов – это так называемые мистические личности, более подробно речь о них пойдет ниже

   4. Трансцендентность Я. Трансцендентность человека в общем соотносится с его чувством неотъемлемости от всеобщего мироздания. Это понятие заключает в себе положение о «едином сознании», в котором человеческая индивидуальность есть только часть чего-то более общего. Здесь нет отдельного Я, поскольку нет различия между Я и Другим. Человек осознает свое существование как составную часть всеобщей эволюции мира. Такое отношение может быть описано, как принятие человеком себя духовно единым с природным первоисточником.

   Подобная трансперсональная идентификация ведет к своеобразному духовному восприятию и к особым взаимоотношениям с миром, которые, как правило, не выставлены на всеобщее обозрение и не демонстрируются другим. Духовность понимается как некое страстное внутреннее стремление к бессмертию, которое ведет к единению с природным источником, как с некой непреходящей целостностью.

  5. Повышенная конфликтность. О конфликтности среди исследователей аномальных явлений можно говорить очень долго, здесь  мы только рассмотрим общие проявления. Этот фактор был также сформулирован по методу наблюдения. Например некий мистик Х разошелся во мнении с мистиком Y. При этом обиженный Х всеми силами пытается дискредитировать Y, причем могут использоваться разные методы. Это очень хорошо показано в книге В. Г. Ажажи «Погоня за НЛО».

  6. Обидчивым. Практически любой исследователь аномальных явлений очень дорожит своими знаниями, информацией, которую он достал в процессе изучения аномальных явлений. При этом он уверен, что только его полученная информация верна, поэтому он очень и очень не любит своих оппонентов и обижается за любую критику с их стороны.

  7. Подозрительность. Многие мистические личности очень осторожно относятся к исследованиям своих коллег, считаю, что только у него достоверный материал. Особенно если он проводит независимый исследователь. Также можно говорить об неком скептицизме по отношению к своим коллегам, это может проявляться в критике и не доверие к другим исследователям аномальных явлений.

  8. Мстительность. По методу наблюдения выявился еще один фактор как мстительность. Проявляется он как правило ко свои оппонентам, которые как он может считать некорректно критикуют его деятельность, это также хорошо показано в книге В. Г. Ажажи «Погоня за НЛО».

   9. Замкнутым. Мистические личности достаточно замкнутые люди, они стараются как можно меньше рассказывать о своей деятельности, тем людям, которые не имеют отношение к аномальным явлениям, боясь, что их «не так поймут». Все же это во многом оправданно, современное общество не очень готова принять такие не обычных и не понятных с их точки зрения  людей которые занимаются, такими странным явлениям, поэтому мистические личности в свою очередь не спешат рассказывать о своих исследованиях.

    Рассматривать психологический портрет мы начнем с особенностей темперамента по шкала присущие психологическому тесту TCI-125

    Мистические личности нетерпимы к рутине и постоянно затевают какие-либо начинания, однако их действия неупорядочены и не имеют четко выраженной целенаправленности. В общении с другими они легко возбудимы, часто конфликтуют, легко обижаются, но также быстро отходят от обиды. Изменчивы: привязанности устанавливаются очень легко, как правило с такими же как и они сами, но также легко разрывают. Иногда по своим мимолетным прихотям совершают сиюминутные действия, вплоть до  безумств. Впечатление об увиденном или услышанном формируется быстро, поверхностно и интуитивно. Любят чрезмерно драматизировать ситуацию. Общаясь, предпочитают говорить, а не слушать собеседника. Свободное время проводят в экстравагантных приключениях, например, исследование аномальных зон,  часто с риском для собственной жизни. И поскольку они неспособны сдерживать своих желаний, то часто и необоснованно тратят, потакая своим прихотям.

    Мистические личности  характеризуются в первую очередь беззаботностью, причем даже перед лицом вполне реальной опасности для здоровья или жизни. Пример, мы уже приводили с исследованием аномальных зон. Чрезмерная самоуверенность не позволяет им уделять достаточного внимания при общении с другими людьми. Они все время поглощены жаждой новых впечатлений, что приводит к отсутствию необходимой осторожности в общении с незнакомцами. Исследователи аномальных явлений всегда предпочитают повышенную активность, не избегая рискованных мероприятий, ожидания их положительны и оптимистичны. Обладают избытком энергии, и даже растеряв ее, быстро восстанавливаются.

     В то же время мистических личностей можно охарактеризовать как людей личностно открытых и по этой причине социально уязвимых. Повышенная потребность в похвале и одобрении со стороны окружающих ведет к чрезмерной тенденции соглашаться под давлением извне, но во многих случаях они могут твердо стоять на своем. Если возможный результат своего поведения видится им как социально одобряемый, то они способны на повышенную и длительную активность. Высокая эмпатия соседствует у них с легкостью общения. Сильно переживают недостаток похвалы, исследователи аномальных явлений могут считать, что их не до оценивают в обществе. Из-за повышенной чувствительности к общественному мнению, в случае отказа или негативной оценки своей деятельности, у мистических личностей развивается интенсивное и настойчивое поведение с целью во что бы то ни стало достичь одобрения со стороны окружающих. Подобное поведение может выражаться в чрезмерной работоспособностью, часто вплоть до самоистощения. Несмотря на препятствия, настойчивы в своих желаниях.

    В тоже время мистических личностей могут работать как  эффективные и хорошие организаторы, с достаточным самоуважением, не боящихся промахов и принятия их. Они чувствует, а главное, – понимают, что жизнь  имеет цель и значение. Для этого они способны задерживать достижения своих сиюминутных намерений и проявлять инициативу в преодолении препятствий.

     Мистические личности склонны к сотрудничеству описывается, как социальная терпимость, эмпатия, желание быть полезным другим и способность выражать сострадание. Например это отражается в участия их в различных телевизионных передачах.

     Мистические личности способны к так называемому трансцендентности,  когда человек осознает свое существование как составную часть всеобщей эволюции мира. Такое отношение может быть описано, как принятие человеком себя духовно единым с природным первоисточником. По всей видимости именно это отличает мистических личностей явлений от обывателей.

  Трансцендентное самозабвение, когда человек всецело поглощен, сконцентрирован в сильном напряжении или зачарован происходящим. Пребывая в точке такой концентрации, человек может забыть, где он находится в действительности и даже способен на время потерять чувствительность. Подобная поглощенность часто ведет к трансперсональной идентификации с объектами за пределами границ индивидуального Я. В такие моменты человек может чувствовать свое единство с кем угодно или даже с чем угодно, например так называемы похищения инопланетянами. Исследователи аномальных явлений способны воспринять себя проводником замечательных и исключительных по своему содержанию умственных способностей, сверхъестественный источник которых и есть начало всех необыкновенных явлений. В крайнем случае, это может привести к окончательной потере идентичности, к спутанности в различении Я.

  Подобная трансперсональная идентификация ведет к своеобразному мистическому восприятию и к особым взаимоотношениям с миром, которые, как правило, не выставлены на всеобщее обозрение и не демонстрируются другим. «Мистичность» понимается как некое страстное внутреннее стремление к исследованию всего необычного, таинственного, которое ведет к единению с природным источником, как с некой непреходящей целостностью. У контрольной группы «Физики» трансцендентность выражена меньше чем у группы «Аномальщики» - это является основным отличием этих двух групп (графики 3,4).

Теперь мы рассмотрим особенности мистической личности  по психологическому тесту выраженность шизотипических черт SPQ-74. В этой части мы также рассмотрим психические расстройства присущие исследователям аномальных явлений.

  У мистической личности часто меняется настроение,  они быстро переключаются с одного объекта на другой.

  В тоже время мистические личности присущ социальный дискомфорт в межличностных отношениях они очень подозрительно относятся к «случайным» людям, которые  начинают их расспрашивать о их деятельности. Но в тоже время они открыты для «официального» общения;  активно дают интервью, их часто приглашают на телевидение и на радио.

  Мистической личности объединяют необычные, странные убеждения, верования, не соответствующие данной культуре. Например, интерес к НЛО, приведениям, овладением духами, наведением порчи, бросанием дурного взгляда.

  К этому же признаку относятся так же магическое мышление, в процессе которого придается большое значение определенным символам, значение которых выходят за пределы обще принятого, они имеют лишь личностное понимаемое содержание. Магическое мышление существенным образом отличается от других видов мышления, характеризуется другими параметрами и представлениями, оказывает значительное влияние на поведение, на содержание психики, создает свою картину внутреннего мира и структуру ментального поля. В определении отношений между людьми и, прежде всего, отношения к себе особое значение придается предугадыванием, предчувствиям, предзнаменованиям. С точки зрения обычной логики эти явления трудно объяснимы. К ним относятся так же подозрительность, склонность к суеверным трактовкам происходящего, вера в уфологические феномены, в парапсихологические явления: ясновидение, телепатию, или наличие так называемого шестого чувства. Эти переживания носят у мистической личности не абстрактный, а конкретный характер, который непосредственно соотносится с реальной жизнью. Они чувствуют в себе способность определенным образом влиять на окружающих, например, передавать им некоторые свои убеждения. Тем не менее, они не используют эти особенности для привлечения к себе внимания, не стремятся казаться необычными, они так живут, так думают и чувствуют. Выражение, что другие могут чувствовать их чувства и эмоции, является для них не метафорическим, а конкретным. Это может находить выражение в определенных действиях, например, придуманными какой – то игры, рисунках, персонажи которых, с одной стороны живут самостоятельной жизнью, а с другой – отражают события, происходящие виртуальном мире. В контрольной группе «Физики»  показатель по шкале «странные верования магическое мышление практически отсутствует.

    Некоторые мистические личности страдают псевдоиллюзиями, которые часто называют парэйдолиями. Они заключаются в способности человека в очертаниях реальных предметов видеть различные образы других предметов, фигур, живых людей. Иллюзорное восприятие сопровождается критикой и пониманием того, что это своего рода придумка. «Я так это вижу», - говорят они. Такие восприятия возникают очень легко, и внимание носителей этого расстройства может надолго сосредоточить на них. Это вызывает большой интерес. В момент переживания псевдоиллюзий в реальных картинах действительности видят нечто большее, какой то фрагмент сюжета воспринимается по – другому, схватывается большой смысл, чем тот, который обычный человек извлекает из воспринимаемого.

  К необычным переживаниям, связанным с измененным восприятием, относятся ощущения присутствия кого – то или чего – то, например, человека, которого в данный момент нет. Понимания на рациональном уровне происходящее, иногда мистические личности превращают ситуацию в своего рода игру, пытаясь устанавливать с отсутствующим человеком особую форму контакта. Возможно возникновение чувства присутствия умерших людей, троллей, домовых, инопланетян отражающих содержания фантазий детского возраста.

   Мистические личности присуще странной эксцентричное поведение, которое проявляется во внешнем виде, неряшливости в одежде, манерности, разговоре с собой. Разговор с самим собой отражает выраженную представленность аутистического мышления. Характерна манерность поведении. Такого рода явления происходят без значительного отрыва от реальности, с легким переключением на контакты с другими, отсутствием затруднения в ответах на вопросы.

   Отсутствие близких друзей у мистической личности, которым они доверяют. Как правило они стараются заводить близки отношения с людьми со взглядами похожие на их нее.  

    Странная речь, нечеткая, слишком абстрактная, отвлеченная по содержанию, обедненная речь, в которой затрагивается небольшое количество тем, относительно мало привязанных к реальности, также присуща мистической личности, как правило они обсуждают проблемы деятельности, которыми они занимаются. Эта информация часто неинтересна окружающим, особенно в случае рассуждений на теме реальной жизни.

    В тоже время мистические личности присуще отсутствие соответствующего эмоционального и мимического отклика. Желаемые ожидаемые эмоции могут отсутствовать, не проявляются вообще или носить неожидаемый характер, выражающийся в неадекватных ситуации жестах, выражениях лица. Затруднения эмоционального контакта вызваны преобладанием фиксации на внутренних процессах, на содержании продукции воображения. Отсюда ощущение, что они лишь формально участвуют в происходящих непосредственно с ними событиях.

   Многим мистические личности присуще подозрительность, достигающая уровня патологизации. Это приводит к еще большему ограничению межличностного контакта, со случайными людьми.

  В общем, в контрольной группе «Физики» показатели по психологическому тесту выраженность шизотипических черт SPQ-74. намного меньше чем у группы «Аномальщики» ( графики 3,4) - это может свидетельствовать о том,

что в особенности мистической личности  преобладает шизотипические черты, в следствии это они отличаются особенностями характера, мышления, восприятия реальности, от группы «Физики», которым не присущи эти черты.

Сверхсознание.

Прежде чем подробно говорить о сверхсознании давайте попробуем дать ему определение.

СВЕРХСОЗНАНИЕ – это специфическая, высшая форма психического отражения действительности отвечающая за предрасположенность человека к мистическому. Сверхсознание играет ключевую роль при формировании мистической личности.

Сверхсознание – это специфическая область человеческой психики. У человека сверхсознание отвечает за различные сверхвозможности, например телепатию, ясновидение и т.д.

 Сверхсознание играет одну из ключевых ролей в развитии мистической личности, формирование  личности и столкновение с «мистерией» происходит при участии сверхсознательных процессов. В трансперсональной психологии согласно теории С. Грофа у каждого, человека когда он рождается есть некая связь с космосов со всей вселенной. По всей видимости у некоторых людей такая связь меньше выражена у других больше. У тех людей у которых связь слабая ведут обывательский образ жизни, у других же у кого связь устойчивая становятся так называемыми контактерами, которые могут принимать сигналы из космоса и якобы общаться с инопланетянами. Пока это точно не установлено, но известно, что некоторые люди могут получать информацию из вне. Получая такого рода информацию у людей  меняется мировоззрение взгляды на жизнь, на природу человека. Начинается активно развиваться магическое мышление, окончательно формируются сверхсознательные процессы.

 В некоторых случаях человеческий мозг не выдерживает такого количество информации и начинает давать сбои, данный феномен можно назвать патологией сверхсознания.   Такого рода нарушения может проходить очень тяжело и требует классифицированной помощи.

Свойства сверхсознания. Играет одну из важных ролей в развитие и становлении мистической личности.

  Сейчас мы более подробно поговорим о формировании и становлении сверхсознания.

Развитие сверхсознания.

Развитие сверхсознания связанно с   становлением мистической личности. Развитие сверхсознания происходит в три этапа, сейчас поговорим об этом более подробно.

I. Этап. Начальный.

Первый этап характеризуется становлением и зарождением сверхсознания в психики человека. Как я уже писал в развитие мистической личности, сверхсознание формируется под влиянием «мистерии» т. е. нечто, что повлияло на сознание человека, это «нечто» носит как правило сверхъестественный, мистический характер, например «мистическое внушение» - это может быть влияние передач про паранормальные явления показывающие по телевидению и т. д. Или столкновение человека с тонкоматериальными сущностями, которое так поразило сознание, что изменило его взгляд на мироздание.

II. Этап. Укрепление.

 Второй этап характеризуется укреплением сверхсознания. Сверхсознание начинает функционировать, формируя при этом его Мистическое Я, составляющее структуру мистической личности. На этом этапе все новые мировоззрения, концепции почти сформировались . В дальнейшем человек начинает переходить на третий завершающий этап.

III. Этап. Завершение.

Третий этап характеризуется окончательным становлением сверхсознания, он может проходить уже в период пожилого возраста от 60 – до смерти, и может завершиться почти сразу в течение нескольких лет с формированием Мистического Я и окончательного становления мировоззрения, в зависимости от психологических особенностей личности человека.

***

В некоторых случаях эти этапы человек может проходить не правильно, например из – за влияние из вне , как правило люди со слабой психикой или с не устойчивой не справляются с изменениями, которые с ними происходят  в этих случаях для профилактики стоит применять различные духовные практики как медитация, холотропное дыхание С. Грофа, работа с телом и т.д.

Если эти этапы человек проходит без осложнений, то на третьем этапе его может ждать просветление – высшее познание истины, единство со всем мирозданием.

Патология сверхсознания.

Патология сверхсознания зависит от особенностей «мистерии» которой столкнулся человек. В некоторых случаях это может быть из –за того, что человек не справляется с информацией полученной из космоса. В других же – это может быть семейные причины. В частности иногда имеется негативные случаи, когда ребенок воспитывался в семье, в которой преобладало мистическое учение, в частности уфология.

 Такие рода учения сильно сказываются на сознании и подсознании, возможны очень специфические изменения личности ребенка, разрушении его сознательной деятельности, мистическое мировоззрение в патологической форме. В первую очередь исчезает критическое отношение ко своим поступкам. Пример который я сейчас приведу хорошо отражает потерю критического отношения к своим поступкам, а возможно и утрату реальности происходящего:

«Мы, Команда  Спасения «Орион», прибывшая на Землю в 60-х годах ХХ века по земному счислению, и приступившая к своей задаче в точно назначенный срок – в 1999 году».

 Такие слова мог написать человек у которого потеряна какая – то связь с действительностью, так как он или она считает «Мы, Команда  Спасения «Орион», якобы прибывшие на Землю в 60 годах нашего века. Также надо уточнить, что патология сверхсознание может быть вызвана тяжелой психологической травмой перенесенной в детстве, отраженной в подсознании, защитой которой может бать углубление в религию, в мистические учения в данный момент времени мы имеем дело с уфологией. Религия как некая специфическая защита психики от травмы, так же может принимать различные патологические формы.

Духовно – мистический кризис.

Прежде чем говорить о духовно – мистическом кризисе давайте сначала разберемся, что такое кризис?

Кризис – состояние, при котором невозможно дальнейшее функционирование личности в рамках модели поведения, даже если она целиком устраивала данного человека.

В трансперсональной психологии есть понятие духовного кризиса, который можно определить как переломный и эмпирически трудные этапы глубокого психологического преображения, затрагивающее все существо индивида. Наконец самое время дать определение духовно – мистическому кризису:

Духовно – мистический кризис – это переломный этапы в жизни индивида, как правило связанные с переживанием влияния «мистерии». Во многих случаях духовно – мистический кризис связан с перестройкой организма от обыденной жизни к мистической, например из – за искания человеком основных, специфических возможностей цель которых достижение состояния  «просветления» или особого состояния которые испытывают шаманы проходя инициацию, как правило эти состояния вызывают кризис.

   В некоторых случаях при переживания такого опыта многие люди испытывают сильные духовные и мистические переживания и стрессы. Иногда – это сопровождается мистической болезнью, когда индивид на грани психического расстройства, в результате перенесения духовно – мистического преображения.

 В других случаях духовно – мистический кризис возникает в результате неправильного использования различных духовных практик основанных на различного рода медитациях, практиках буддизма и йоги.

  Иногда духовно – мистический кризис путают с духовным кризисом – это совершенно не правильно. Духовный кризис – это все таки глубинные духовное преображение без влияния «мистерии». Такая путаница произошла из – за некоторых работ Станислава Грофа, который объединил духовный и мистический переживания и назвал их трансперсональными. Гроф изучал особое состояние сознания с помощью ЛСД сеансов. С Гроф собрал огромное количество информации данных об этих сеансов. Потом ЛСД запретили и Гроф создал так называемое холотропное дыхание, эффект от них так же походил на ЛСД – сеансы.

  Однако не ЛСД сеансы не холотропное дыхание не вызывает тех же переживаний, что появляются в результате просветления и шаманских инициаций. А в некоторых случаях холотропное дыхание может быть и опасно в том числе оно может вызывать различные негативные психологические реакции также негативное воздействие на мозг.

 

Психология обывателя или

Очерк о обычном человеке.

Создавая теорию мистической личности я столкнулся с тем, что нужно определить более подробно кто такой обыватель? Обыватель - это тот человек который живет обычной жизнью (не числится в мистических обществах и не занимается мистической практикой) и у которого нет активного влечения ко всему мистическому и непознанному. Я допускаю, что он может верить в бога или в дьявола, может даже иногда ходить в церковь и даже молится, но это не играет для него особо важную роль в жизни.

 Развитие обывателя как личности.

Всестороннее развитие обывателя означает развитие личности во всех основных, главных сферах социальной жизни. Такими сферами, как это следует из всего предыдущего изложения, оказываются удовлетворение потребностей в поддержании биологического существования, всестороннее физическое развитие, труд, совершаемый ради удовлетворения потребности в труде (сюда входит и труд по производству материальных благ, и труд по производству знаний), деятельность по совершенствованию материальных производственных отношений, проявления жизнедеятельности личности (как сознательно общественного существа), совершенствование во всех сохраняющихся во вполне зрелом обществе формах общественного сознания.

Развитие обывателя  есть по сути своей усвоение человеком социального, то есть не только образование, но и, обязательно, воспитание и самовоспитание человека как сознательно общественного существа.

 Он ходит на работу у него есть жена, ребенок. Вечером после работы он идет домой, садится ужинать, после ужина садится смотреть телевизор и т. д.

 Я выделяю 5 типов обывателей:

Обыватель первого типа.

Центр жизненной программы такого обывателя – потребление материальных благ, удовлетворение потребностей в поддержании собственного физического существования.

Более развитой разновидностью такого типа личности является личность, жизненная программа которой сосредоточивается не только на поддержании своего собственного физического существования посредством потребления материальных благ, но и на обеспечении того же для индивидов, с которыми данный индивид связан отношениями продолжения рода (в капиталистическом обществе это, как правило, - семья индивида).

Для личностей такого типа производство, труд – только средство поддержания физического существования (своего или тех, с кем они связаны отношениями по продолжению рода). Поэтому такая жизненная программа стихийно тяготеет к перерастанию – при благоприятных условиях – в паразитическую жизненную программу, а личность – в паразитическую личность.

Если жизненная программа человека концентрируется только на потреблении готового, то это – паразитическая программа. Как мы увидим далее, такая паразитическая личность есть разрушение личности.

Обе эти крайности вырастают на основе такого развития материальной жизни общества, которая обусловливает отношение к труду, производству только как средству поддержания физического существования, как к проклятию. Трудится в таких условиях тот, кто не может избежать труда. Привлекательным же, идеальным состоянием видится возможность потреблять без затраты труда. Поэтому существует тенденция появления и существования паразитических личностей.

Обыватель второго типа.

Жизненная программа обывателей такого типа сосредоточивается на труде не как средстве для поддержания физического существования, но ради удовлетворения потребности получения  результата, успеха своего труда.

Поддержание физического существования – своего или также тех людей, с которыми данный индивид связан отношениями по продолжению рода, – остается необходимым моментом в жизненной программе, но ему отводится подчиненная роль.

По сути дела, потребность в труде ради труда у таких личностей еще неустойчива.

Обыватель третьего типа. 

Жизненная программа обывателей такого типа также сосредоточивается на труде не как средстве для поддержания физического существования, а ради наслаждения процессом труда, ради потребности в самом процессе труда. Результат же продолжает быть необходимым, но низводится на роль подчиненного момента труда. Потребность в труде ради труда у таких личностей становится внутренней, устойчивой.

Обыватель четвёртого типа. 

Главное в жизненной программе такого обывателя – подчинённость общественным условиям, но как неизбежным. Это такая конформистская (то есть осознанно приспособленческая) личность, которая сознательно подчиняется существующим общественным условиям как неизбежно и необходимо (а, следовательно, вечно) существующим.

Заметим, что первый и второй типы личностей – конформистские по своей сути, но в большинстве своём – конформистские бессознательно.

Обыватель пятого типа.

Жизненная программа такого типа обывателя определяется главным образом осознанием своего места в обществе, осознанием общественных связей, отношений и своего единства с обществом. Такой тип личности возможен постольку и настолько, поскольку и насколько существует единство материальных интересов индивида и общества, а преобладать он может только при преобладании в обществе единства индивидуальных и общественных материальных интересов. Главным у обывателя такого типа становится жизнедеятельность ради общественных интересов, ради человечества, то есть жизнедеятельность в качестве сознательно-общественного существа.

Обыватель и общество.

Общественное сознание, если оно уже возникло –  а именно так оно должно браться при логическом рассмотрении, – выступает по отношению к каждому новому поколению индивидов в качестве чего-то данного, существующего объективно. Каждый обыватель в своем индивидуальном развитии включается в жизнь общества, усваивает те или иные стороны жизни общества, «пропускает» их через свою индивидуальность, делает их своими, и тем самым он превращается из просто индивида в личность.

Труд, производство как взаимоотношение человека и природы определяет, порождает возможность человека в качестве общественного существа. Но именно в производственных отношениях эта возможность реализуется. Именно включённость в производственные отношения есть реальная включённость индивидов в общественные взаимоотношения с природой.

Итак, производительное отношение обывателей к природе есть лишь возможность их существования в качестве личностей; включённость обывателей в производственные отношения, в общественные отношения производства есть уже реальность их существования в качестве личностей.

Следовательно, все люди, поскольку они трудятся, производительно относятся к природе и участвуют в производственных отношениях, уже тем самым представляют собой личности. Сфера общественного производства есть ядро человеческого общества. Такую же роль сфера общественного производства играет и в процессе возникновения, становления и развития людей как личностей.

Рассматривая материальное отношение к природе и материальные отношения индивидов в процессе преобразования природы, мы видели, что именно тут и на этой основе вырастают люди как личности. Однако о вполне развитой, о зрелой личности можно говорить лишь тогда, когда индивид сознательно усваивает социальное, сознательно делает социальное своим собственным, внутренне ему присущим, тогда, когда его деятельность освещена тем или иным осознанием общества как целого.

Личность есть человек как внутреннее единство социального и индивидуального, есть «преломление» социального через живых индивидов. То в социальном, что остается внешним для индивида, не усвоенным им, не есть достояние его как личности, не есть личностное. Закономерное развитие человека как личности зависит, следовательно, во-первых, от усваиваемого индивидом социального содержания и, во-вторых, от биологических задатков индивида. Личность же есть внутреннее единство, органическое соединение того и другого.

Остановимся на первой (социальной) стороне этого единства.

Социальная программа развития личности задаётся строением общества и развитием строения общества. В наиболее полном своём виде общее строение только социальной стороны личности есть воспроизведение общего «каркаса» строения общества. Конечно, индивид может воспроизводить в строении себя в качестве личности не весь общий «каркас» строения общества, а те или иные отдельные его стороны. Но в своём полном развитии строение личности с точки зрения лишь её социальной стороны есть отражение общего строения общества.

Наибольшее развитие личность получает тогда, когда человеческое общество созревает и когда в строении личности «отпечатывается» общее строение этого общества. Всесторонне развитая личность есть человек, строение личности которого повторяет основные черты строения зрелого, то есть коммунистического общества.

Человек, если он не обладает общественным сознанием, не представляет собой личность. В качестве личности человек есть общественно сознательное существо, существо, обладающее общественным сознанием. Структура личности есть структура человека как существа, обладающего общественным сознанием.

Личностное в человеке и есть специфически человеческое в человеке. 

Человек живет как личность в качестве общественно сознательного существа, существа, обладающего общественным сознанием, жизненные проявления которого направляются его общественным сознанием.

Мистическая личность и обыватель.

Существенное различие между мистической личности и обывателем состоит в том, что одной из важной составляющей мистической личности  ее мистичность. Мистичность я определяю как особую составляющею человека, у которого есть влечение к мистическому, к непознанному или сверхъестественному. Это влечение может быть на столько сильно, что человек просто не представляет жизнь без этого. Эрик Нойманн в своей статье «Человек мистический» пишет по этому поводу: «…человек по своей природе есть человек мистический. Под этим подразумевается, что развитие его природных стадий с их архитипическими встречами налагает мистический отпечаток на внутренне развитие каждого человека, хотя он может и не знать об этом». Эрик Нойманн один из первых кто поднял проблему мистической личности. Однако в моей теории личности я разделяю людей на мистических личностей и обывателей. Обыватель более замкнут, для важно общественное мнение, работа и т.д. Он не как не связан не с какими мистическими обществами и мистическими практиками, обыватель как солдат, который следует приказу своего командира, у него есть определенная задача, которую он должен выполнить и он не может отступить и повернуть назад.  

 Однако я допускаю, что из обыватель может  стать мистической личностью. С моей точки зрения это может произойти только в одном случае: если человек столкнется с «мистичностью» например с НЛО или с чем то  другими сверхъестественном. После столкновение с «мистичностью» у человека развивается духовный кризис, после которого он пересматривает свой жизненный путь, может пойти в мистическое общество или занятся мистической практикой.

  Я не раз наблюдал случаи, когда обычный обыватель после телепатического контакта с Высшим разумом полностью менял свою жизнь у некоторых начинали проявляться паранормальные способности. Вот пример хорошо иллюстрирующий это:

Погожим июльским днем в Ворзеле, недалеко от Киева, перешедший в 10-й  класс Саша П. наткнулся на трехгранную призму высотой около метра, стоящую вертикально вблизи двух сосенок. Она была розово-оранжевого цвета. Казалось выполненной из оргстекла, но  солнечных бликов не было. Саша стал приближаться, бросая веточки и камешки. Тогда его поразило, что они свободно проходили сквозь призму. Трудно сказать, почему вдруг он встал на колени и просунул голову внутрь. Ему показалось, что в середине был какой-то темный конус. Сильный удар в голову отбросил юношу. Он побежал в лес, оглянулся  - призма стояла на месте. Минут  через 20 любопытство вернуло его. Призма исчезла.

Дней 10-12 после этого Саша чувствовал себя «не в своей тарелке» - не мог заснуть, просыпался среди ночи, с трудом вставал утром. Случай с Сашей был условно назван «контакт второй степени с автоматом». Но самое интересное произошло осенью, когда начался учебный год. Саша обнаружил в себе способность угадывать чужие мысли. Впоследствии, развивая проявившуюся способность, Саша стал бесконтактно диагностировать и даже лечить людей.

Вполне можно предположить, что до этого случая Саша П. бал вполне нормальным мальчиком и не увлекался ни чем мистическим и сверхъестественным, но после столкновения с НЛО его жизнь изменилась.

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ТИПЫ

Несмотря на многие общие черты и особенности сознания и поведения мистических людей, между ними существуют и определенные различия, которые отнюдь не исчерпываются принадлежностью к разным конфессиям, т.е. особенностями мистическим верований и культовых действий с точки зрения их содержания. Даже в рамках одной и той же конфессии обнаруживаются существенные различия между верующими в сверхъестественное, касающиеся, например, степени мистичности личности. Можно выделить различные типы мистических личностей в зависимости от глубины и интенсивности их веры в сверхъестественное, степени культовой активности (частота посещения мистических обществ, соблюдение норм мистического поведения в домашней обстановке и т.п.).

Психологию мистики, в отличие от социологии, интересуют не только эти различия между мистическими личностями. Ведь даже при наличии приблизительно одинаковой степени мистической среды последователей одной и той же конфессии можно обнаружить существенные различия в мистичности, определяемые, если употреблять термин, личностным смыслом мистики для каждого из них.

Психология мистики уже давно пыталась создать социально-психологическую типологию мистических личностей. Можно выдвинуть концепцию, согласно которой существует два основных типа мистических личностей. К первому типу он относит людей, для которых мистика лишь способ для достижения жизненных целей, внешних по отношению к самой мистики. Посещение мистических обществ, участие в деятельности этих обществ, внешнее благочестие являются для них средствами доказать свою социальную респектабельность, лояльность по отношению к общепринятому образу жизни. Для некоторых мистических личностей этого типа мистика является ценностью, поскольку дает утешение, обеспечивает душевный комфорт, способствует преодолению отрицательных переживаний. Такой тип  мистических людей можно назвать  extrinsic, что можно приблизительно перевести как «внешний», «органически не присущий».

Для мистических личностей второго типа мистика представляет самостоятельную и конечную ценность. Они мотивируют свою деятельность в разных социальных сферах мистической верой. Немистические потребности и интересы имеют для них второстепенное значение, все свое поведение они стараются подчинить мистическим нормам и предписаниям. Такой тип мистической личностей можно назвать intrinsic («внутренний», «имманентно присущий»).

Также можно выделить еще, третью мистическую ориентацию, которую назвали quest orientation — «ориентация поиска», которую обосновывается наличием мистической ориентации, которая «лишена всякого догматизма», способствует духовному развитию личности, «творческой эволюции человеческого интеллекта» и т.п., она включает «ориентация поиска»  открытую готовность к разрешению высших, экзистенциальных вопросов, соединенную со скептицизмом по отношению к определенным ответам на эти вопросы.

В русской литературе проблеме психологических типов мистической личностей пока уделено мало внимания.

Также можно выделить еще два типа мистических личностей: интровертированных (т.е. обращенных в себя) и экстравертированных (обращенных вовне). При этом мы опирались на выделение указанных психологических типов людей К.-Г.Юнгом.

Для мистических людей первого типа мистика — это средство ухода от окружающего мира, бегства в мир иллюзорный, фантастический. История мистики дает множество примеров, подтверждающих наличие мистических людей этого типа. К их числу можно отнести (как крайнее проявление этого типа) многих представителей мистических аскетизма, уфологов, аномальщиков  и мистиков.

Другой психологический тип мистических людей представляют верующие в сверхъестественное и мистические деятели, для которых мистика является специфическим способом самоутверждения личности, способом проявления своего Я в мистической группе и в системе  отношений. К представителям этого типа относились и относятся многие мистические иерархи, из них можно назвать В. Ажажу, В. Черноброва, В. Мельникова, которые возглавляют мистические общины или играют важную роль в мистических организациях. Нередко у людей такого типа мистичности носит в значительной мере внешний характер, ибо мистика важна для них лишь как средство обеспечения благосостояния, власти, карьеры, социального влияния, авторитета. По многим параметрам этот тип близок к типу extrinsic-ориентации.

Конечно, в реальной жизни оба эти типа далеко не всегда проявляются в «чистом виде», нередко формируется смешанный тип мистического человека, соединяющий черты и мистика-созерцателя и социального деятеля.

Возможно выделить психологических типов верующих в сверхъестественное на основе иных признаков с точки зрения их социальных ориентации, а с другой — изучения специфики различных типов мистических личностей в зависимости от условий формирования их мистичности.

Представители первого типа относятся к мистике как к чему-то привычному, устоявшемуся. Многие из них не задумываются над содержанием и социальной ролью мистической веры, а значительная часть — не имеет твердых убеждений по поводу истинности мистических догматов.

«Обращенные», т.е. верующие в сверхъестественное, выросшие в безмистической среде, пришли к мистике в юности или в зрелом возрасте, как правило, в результате жизненного кризиса, в поисках выхода из него. Среди «обращенных» преобладают люди одинокие, с неудавшейся личной жизнью. Около двух третей этой группы составляют вдовые, разведенные и не состоявшие в браке.

Не следует, естественно, переоценивать научного значения данного исследования. Это был первый опыт изучения социально-психологических типов мистической личности, живущих в социалистическом обществе. Многие вопросы в нем скорее поставлены, чем решены.  Ясно одно — эта проблема требует дальнейшей научной разработки.

ЛИЧНОСТНО ЗНАЧИМЫЕ КОМПОНЕНТЫ МИСТИЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ:

МИСТИЧЕСКАЯ ВЕРА,

МИСТИЧЕСКИЙ ОПЫТ,

МИСТИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ.

Мистическая вера , в отличие от суждений науки, не требует обоснования, доказательства, проверки и подтверждения посредством соотнесения с реальной действительностью. Она поддерживается не доводами разума и не фактами, подтверждающими ее. Она поддерживается силой традиции и «социальным соглашением». В отличие от философии, которая рассматривает веру  в рамках процесса познания, соотнося ее с понятиями истины, знания, разума, в психологии вера рассматривается «операционально» — как выражение доверия индивида к тем или иным фактам и высказываниям. Верующий убежден в том, что источником его верований является божественное откровение.

Вера в самом широком смысле слова, вне связи с мистичностью, является субъективно-психологической основой человеческой деятельности. Деятельность всегда сопряжена с необходимостью выбора определенной линии поведения, всегда или почти всегда существует не одна, но несколько возможностей действия.

Выбор сопряжен с оценкой ситуации, и такая оценка нередко затрудняется отсутствием достаточно веских данных, неполнотой знания. В таких случаях приходится принимать решение, признав истинным какое-то суждение, не имея для того достаточно веских оснований. И. Кант, например, различал объективные основания от субъективных. Субъективным основанием принятия какого-то суждения в качестве истинного является вера, т. е. субъективная убежденность личности в истинности этого высказывания.

В русском языке существует одно слово «вера» для обозначения двух различающихся между собой «актов». В одном случае речь идет о том, что человек сознает недостаточную убедительность, недостаточную обоснованность своего суждения. Когда человек говорит больному, которому предстоит сложная операция, «я верю, что все будет хорошо», то он говорит так не случайно. И если это человек, который отвечает за свои слова, то по-другому он сказать не может.

Он не может сказать: «Я знаю, что все будет хорошо», — потому что на самом-то деле он не знает и знать не может, и отдает себе в этом отчет. «Верю» здесь означает — я только верю, но определенно не знаю. Надеюсь и хочу, чтобы было так, но не знаю, как будет. Он может сказать: «Я знаю, что будет сделано все необходимое», — потому что это он как раз может знать (квалификацию врача, обеспеченность медикаментами и т. п.). Правда, и в этом случае он может не располагать необходимой информацией, и тогда он должен также сказать: «Я верю, будет сделано все необходимое».

Это — ситуация, когда речь идет о «предмете», который в принципе можно знать, и если эта возможность знать реализована или человек убежден, что она реализована, он говорит: «Я знаю». Если же она не реализована, если человек не обладает знаниями или убежден, что не обладает ими, он говорит: «Я верю». Вера в данном случае означает менее сильную убежденность, чем та, которая опирается на знание. Вера в данном случае — выражение субъективного убеждения: «Я не знаю, почему это так, но я верю, что это так»; «Я хотел бы знать, что будет со мной, но я не знаю и все же верю, что все будет хорошо»; «Конечно, было бы лучше знать точно, но все же что-то мне подсказывает, что действовать нужно так-то и так-то». Это вера-предположение. Человек, обладающий убеждением, покоящимся на такой вере, хотел бы, чтобы оно по возможности было подкреплено знанием, чтобы его вера перерастала в знание.

Иная ситуация, когда человек убежден, верит, что он знает, как обстоит дело, какое надо принять решение, каким должен быть следующий ход. Вера и в этом случае — субъективное убеждение, но убеждение на основе внутренней уверенности в адекватности основания для такой уверенности. Эта вера — больше, чем то знание, которое требует еще подтверждения и проверки, это — вера, покоящаяся на очевидности. Эта ситуация усугубляется тогда, когда речь идет о «предмете», в принципе недоступном для познания в обычном смысле слова. В таком случае вера становится «верованием — принятием в качестве истинного суждения на основании единственно лишь внутренней субъективной убежденности в его истинности. Такую веру Гегель в свое время считал принадлежностью «наивного образа мышления», которое еще не умеет отличать истину от того, что воспринимается как истина, от субъективного ощущения достоверности. Мы все хорошо знаем, замечал по этому поводу Гегель, что люди самым «достоверным образом знали» и «знают» много такого, что от этого еще не делается истинным: когда критерием истины считается очевидность, когда она сводится к внутренней уверенности и только, то очень часто и легко суеверие предстает в качестве истины.

Вернемся теперь к приведенному выше примеру. Если человек говорит в той первой ситуации «я верю — все будет хорошо», то именно потому, что он говорит «я верю», т. е. психологически, «операционально» этот акт не есть акт религиозной веры, не есть выражение религиозности данного человека. Это суждение не есть мистическое верование. Если же человек находит все же возможным в этой ситуации сказать «я знаю — все будет хорошо» только потому, что он решается претендовать на совсем особое знание — знание того, чего знать нельзя, невозможно, знание, которое подразумевает, что человеку дан дар провидения будущего, или же оно ему открыто кем-то всеведущим, то такое суждение и есть суждение-верование, в котором выражается психологический механизм мистичности: вера получает специфически мистическую форму выражения, становится верованием. Благодаря этому механизму «верующий» человек получает возможность испытывать доверие к тому, к чему он отнесся бы крайне недоверчиво, руководствуясь здравым смыслом или критериями научного мышления.

Мистическая вера как психологический феномен, как проявление мистичности существует в виде мистических верований, которые не обязательно связаны с «мистическим знанием», но обязательно — с внутренней уверенностью в приобщении к «тайне»; переживанием того, что невозможное стало возможным. Такая вера является переживанием, для которого, в отличие от интеллектуального акта, логика и доказательства не нужны.

Задача психологии заключается в исследовании того, как, при каких условиях возникают в переживающем их субъекте подобные переживания, к каким последствиям они ведут. Психологически верования отличаются от знаний тем, что они «сопротивляются» ясному и четкому отделению объективной реальности от субъективного воображения. Они основываются как раз на том, что воображаемое представляется чем-то наиболее реальным, обладающим безусловной реальностью. Здесь, в таком контексте, познать — это значит пережить что-либо. Мы это имеем в виду, когда говорим: «Я знаю, что это такое, — я сам это пережил».

В психологии восприятия известен тот факт, что восприятие и прямое наблюдение не просто пассивно регистрируют наблюдаемые предметы и ситуации, но одновременно помещают их в определенную смысловую рамку, частично данную от рождения, частично приобретенную, т. е, в самом процессе восприятия происходит активное истолкование и установление смысла. Это установление смысла присуще верованию как его психологический механизм и как выполнение роли, способ поведения, соответствующие ценностям и образцам, которые общество предписывает каждому субъекту. Переживания, связанные с верой в бога, основываются на этой слитности факта и смысла в переживании. В этот психологический процесс включена, таким образом, мистическая традиция как культурное «снаряжение» процесса восприятия. С чисто функциональной точки зрения переживание сверхъестественного выглядит, следовательно, столь же естественным процессом, как и переживание любой «вещи». «Сверхъестественные существа», «духовные существа» могут быть поэтому для человека и той группы, в которой он живет, столь же действительны, как и реальные предметы. Человек живет в мире, который не равнозначен миру «как он есть» безотносительно к человеку, в мире, который является также и продуктом его воображения.

Присоединение индивида к мистической традиции означает наличие готовности у него к восприятию мира, каким он в этой традиции представляется (в виде готовых верований), и готовности к действию, поступкам, прообразы которых мистик, например, видит и в тех житейских ситуациях, которые также изображены в мистической литературе. Таким образом, одновременно с верованием, с понятием он получает образец поведения (норму) — в контексте, в котором его поведение связано с поведением высших существ, Воспринимая мистические повествования, мистик воспринимает общественные действия и события собственной жизни может воспринимать в связи с действиями высших существ. Таково психологическое объяснение характера мистических переживаний. Объяснение, полностью оставляющее за кадром вопрос об «истинности» мистической веры  — как и вопрос о существовании сверхъестественного — за пределами человеческого переживания.

Устойчивость мистической веры во многом связана с ее способностью сопротивляться противоречащей ей информации, Отчасти она объясняется психологической природой всякого переживания, т. е. тем фактом, что доводы разума чаще всего, или достаточно часто, бессильны перед эмоциями и желаниями. Но большую роль в устойчивости веры играют и социокультурные обстоятельства: если многие люди верят в сверхъестественное, то не может же это быть «просто так», не может быть, чтобы за этим ничего не стояло, — вот один из типичных мотивов. Наряду с этим важна социальная поддержка со стороны членов семьи, мистической общины, своего рода социальное давление на каждого верующего, включающее соображения сохранения престижа, демонстрации национальной приверженности и т. д. Правда, это имеет второстепенное значение для 219 глубоко верующего человека, для которого сверхъестественное существо представляется более важной реальностью, чем весь окружающий его мир.

Особенность мистические верований состоит, таким образом, в том, что они представляют собой психологическое образование, обладающее внутренней целостностью и самостоятельностью. Отсюда понятны данные опросов, которые свидетельствуют (как о типичном явлении) о массовой неосведомленности верующих в важнейших теоретических и фактических вопросах, составляющих основу их собственных вероисповеданий: вера не может быть интерпретирована как «продолжение» мистического знания. Верования большинства людей являются «примитивными» в том смысле, что вопрос об их обоснованности, как правило, они не ставят.  

Данные свидетельствуют, что мистические познания верующих крайне ограничены, хотя почти половина населения посещает церковь и почти все считают себя людьми «мистическим» и причаслют себя к различным мистическим школам.

Между мистическим учением, «мистическим знанием» как институциональным предписанием мистической веры и непосредственной мистическим, переживанием (или отрицанием) чувства соприкосновения со сверхъестественным, стоит мистический опыт: медитация, экстаз, мистические видения.

В какой мере они являются элементами и свидетельствами внутренней духовной жизни? Трудности изучения мистического опыта связаны с невозможностью полноценного перевода внутренних переживаний личности на язык научных понятий или даже обыденного общения. Долгое время всю информацию исследователи черпали из письменных и устных свидетельств субъектов мистического опыта (у Джемса — это наиболее религиозно одаренные люди). Но эти свидетельства чаще всего облекаются в формы, предписанные мистических традицией. Вместо уникального личностного опыта исследователь имеет дело с неким стандартноусредненным. Однако данные массовых опросов или попытки экспериментального физиологического исследования экстатических и тому подобных состояний дают также достаточно бедные сведения.

Так, большое внимание в 60-е годы привлекли запрещенные позднее опыты с псилобицином — вызывание мистических переживаний с помощью токсических средств. Собственно, давно известен тот факт, что с помощью наркотиков можно вызвать состояния и ощущения, которые могут быть выражены в понятиях религиозно-мистических. Этот факт решено было экспериментально проверить. Опыт был точно описан. В интервью выявлялись переживания специально отобранной группы студентов-теологов, получивших определенную порцию псилобицина. Было подтверждено, что с помощью наркотических средств можно получить мистические переживания, аналогичные тем, которые достигаются обычной, принятой в мистической «техникой» достижения экстаза, Эти данные вызвали бурную дискуссию на тему «мистика и наркотики» — относительно того, можно ли считать «настоящими» мистические и религиозные переживания, вызванные наркотиками.

Следует отметить, что в современной психологии мистики нередко мистический опыт интерпретируется как следствие внушения, депривации, эмоционального шока, как интеллектуальная игра или признак инфантильной зависимости. Психологические исследования мистического опыта при всей их ограниченности позволили провести различие между объяснением и простым описанием религиозной жизни как внутреннего контакта с сверхъестественным, первичной формой которого в такого рода описаниях, в том числе и с теологических позиций, считается мистические переживание.

Основной его формой считается видение — прозрение, озарение, постижение, связанные часто с «явлениями» особого рода, например паранормальные явления . К мистическим формам переживания, встречи с сверхъестественным относится также экстаз, вызываемый нередко внешними средствами (опьянение, шаманские камлания), обозначающий состояние, в котором человек частично или полностью перестает контролировать свои поступки и им полностью овладевают «сверхъестественные силы», т. е. он становится инструментом в их руках. В пророческой религиозности это также вера как обозначение состояния человека, полностью вручающего себя богу, переживание полной покорности и отдачи ему. Такого рода описания мистического опыта, свидетельства ощущений тех, кто его пережил, психология мистики рассматривает не как объяснение, а как то, что подлежит объяснению, т. е. этот внутренний опыт субъекта мистического переживания не может быть интерпретирован простым его воспроизведением в тех или иных понятиях на языке теологии или психологии как воспоминание «увиденного», как результат «встречи», когда вместо объяснения того, что происходит в переживании этой «встречи», она принимается просто за некую данность.

При изучении мистического поведения имеют в виду и такие внешние проявления, как частота посещения мистических обществ, регулярность соблюдения мистических ритуалов, следование моральным предписаниям, чтение специальных книг. Речь идет здесь именно о поведенческих аспектах религиозности, а не вообще о влиянии мистики на деятельность человека в различных сферах его жизни.

Мистичность человека внешне выражается прежде всего в его специфически мистических действиях. Однако трудность заключается в том, что посещение мистических обществ, например, нельзя автоматически, само по себе, интерпретировать как свидетельство мистичности индивида. И все же так поступают многие социологи, которые безоговорочно считают посещаемость мистических обществ важнейшим «измерением» состояния, уровня мистичности. Между тем посещаемость мистических обществ может быть продиктована не психологическими мотивами, мистических переживаниями и потребностями, а внемистическими, например социальными, причинами. То же самое относится к другим параметрам и количественным показателям мистического поведения; поддающееся измерению «внешнее» благочестие не является само по себе надежным свидетельством мистичности, оно может быть весьма поверхностным. Картина мистической активности, конечно, важна, но она требует серьезного анализа и глубокой интерпретации с учетом дополнительных данных.

МИСТИЧЕСКАЯ ЛИЧНОСТЬ:

ВЛИЯНИЕ МИСТИЧНОСТИ НА ПОВЕДЕНИЕ.

На ранних этапах психологического анализа мистики бытовали представления о  мистической личности как догматической, нетерпимой, ограниченной, социально пассивной, склонной к конформизму. Занимаясь исследованиями,  социальной психологией мистики, я пришол к выводам о связи между мистичностью и политической консервативностью, зараженностью расовыми предрассудками, нетерпимостью и фанатизмом.

При такой постановке вопроса влияние мистики на личность усматривают в том, что мистика прививает человеку систему ценностных ориентации, которая ставит на первое место пропагандируемые мистикой иллюзорные, вытекающие из веры в сверхъестественное, ценности, такие, как изучение мифических НЛО, инопланетян, априведений и т. д. Это означает, что в глазах человека земная жизнь лишается значения и главной целью своей жизни он считает изучение НЛО.

Другим вариантом той же самой постановки вопроса — мистика прививает человеку систему ценностных ориентации — являются исследования, в которых предпринимаются попытки доказать, что мистичность способствует альтруистическому, просоциальному поведению.

Существуют также исследования, преимущественно психоаналитического направления, в которых источником глубокой мистичности объявляется психопатология.

В последнее время утверждается мнение, что попытки подтвердить гипотезу о влиянии мистики как самостоятельного, отдельного фактора на поведение не дали содержательных результатов. Оказалось, что общее наименование «мистик»,«верующий в сверхъестественное» прилагается к множеству разных, подчас взаимно исключающих друг друга видов поведения, идей, идеалов и пр. Этот вывод подтверждается тем доводом, что большинство людей не выбирает себе мистику сознательно, а усваивает ее в процессе воспитания, следуя тому, что внушалось им в детстве, прежде всего в семье. Для тех, кто 223 избрал свою мистику сознательно, совершая действительно мистический выбор, чаще всего первостепенное значение имело созвучие избираемой веры сложившимся общим мировоззренческим и социальным установкам. В таких случаях воспринятые личностью мистические доктрины или привлекательные для нее особенности культа оказывают большее влияние на мистический выбор, чем лежащие в основе психологии личности внутренние процессы мотивации.

Можно констатировать, что попытки доказать существование прямых связей, линейной зависимости между мистикой и личностью, ее характеристиками, адаптивностью или душевным здоровьем закончились неудачей. Иначе они закончиться не могли потому, что влияние любой мистики на личность в нормальных, обычных условиях жизни опосредовано многочисленными социальными влияниями. Мистика всегда существует в конкретном социальном контексте, питаясь культурой и исторической традицией. К тому же мистическая личность немыслима вне определенных, достаточно тесных контактов с другими членами мистической общины.

В психологии мистики произошло смещение интересов в сторону исследования социокультурных условий формирования и реализации мистических веровании и норм поведения. Прежняя, традиционная психология мистики ориентировалась на диспозиционную теорию личности, согласно которой собственные устойчивые внутренние предрасположения индивида оказывают решающее воздействие на его поступки и оценки, перевешивая социально обусловленные требования ситуации, Поэтому психология мистики в традиционных теориях мистики уделяла первостепенное внимание индивидуальным психологическим характеристикам и различиям между верующими, опираясь на них в психологическом объяснении мистики, и такой путь, казалось бы, подсказывал просто «здравый смысл».

И все же основная тенденция современного развития психологии мистики связана с признанием первостепенного значения социальных процессов, на фоне которых разыгрывается то или иное «мистическое действие». Иными словами, если прежняя психология мистики времен У. Джемса преимущественно опиралась на психологию личности, то нынешняя отдает предпочтение психологии социальной. С этих позиций решающим моментом всякого анализа религии является взаимодействие личностных и социальных факторов.

Соответственно изменились подходы и в разработке такой проблемы, как типология мистичности. В качестве примера рассмотрим социально-психологическую типологию мистических  личностей. Несмотря на многие общие черты и особенности сознания и поведения мистических людей, между ними существуют и определенные различия. Эти различия не исчерпываются только теми, которые связаны с принадлежностью к разным конфессиям, т. е. особенностями мистических верований и культовых действий с точки зрения их содержания. Психологию мистики интересуют те различия в мистичности, которые касаются личностного смысла мистика для того или иного верующего, мистического человека. Я предлагаю социально-психологическую типологию мистической личностей, выделив два основных типа. К первому он отнес людей, для которых мистика — лишь способ достижения жизненных целей, внешних по отношению к самой мистики. Посещение специальных организаций, участие в деятельности мистических общин, внешнее благочестие — все это для них средство продемонстрировать свою социальную респектабельность, лояльность по отношению к общепринятому образу жизни. Для некоторых людей этого типа мистика является ценностью по другим соображениям: дает утешение, обеспечивает душевный комфорт, способствует преодолению отрицательных переживаний.

Второй тип представляют мистической личности, для которых мистика — самостоятельная и конечная ценность. Немистические интересы, потребности имеют для них второстепенное значение.

Субъективно такой тип мистичности избавляет личность от тревог, страхов, забот, дает ощущение свободы и радости, они живут в мире, где все люди братья, и им самим ничто не мешает любить и сострадать всем людям, хотя именно этот тип объективно наиболее жестко связан рамками вероучения, догматизирующими мышление, лишающими его критической способности. «Внешняя» же ориентация может отрицательно влиять на душевное здоровье личности, способствуя возникновению неврозов. Однако попытки использовать эту типологию для установления корреляций между типами мистической ориентации и нравственными установками и социальным поведением не дали результатов.

Отсюда — новое направление в психологии мистики, которое отказывается от поисков самостоятельных психологических корней мистики и направляет внимание на ее социально-психологические механизмы и последствия. Это направление, сегодня весьма влиятельное, по-новому ставит саму проблему критериев общественной ценности мистики в современном мире и вносит определенные коррективы в разработку проблемы формирования мистичности, не выделяя этот процесс в специальный предмет исследования, но рассматривая его как один из аспектов эмоционального, нравственного и интеллектуального созревания ребенка. Это изменение в подходах к пониманию формирования мистичности подтверждает традиционное представление о решающей роли семьи в мистическом (или безмистическом) воспитании ребенка.

Подтверждает потому, что семья как раз и представляет собой такой социальный организм, в котором ребенок не просто подвергается тому или иному «влиянию» — мистичности, эстетическому и прочему, но живет всей полнотой жизни, в которой воедино связаны ее эмоциональные, нравственные, физические, интеллектуальные, эстетические аспекты. Этот подход, рассматривающий мистику в контексте социокультурных процессов, а не как некую самостоятельную психологическую данность, вообще способствует стиранию былого резкого разграничения людей по признаку мистичности, когда наличие или отсутствие веры в бот рассматривалось как решающий критерий человеческих качеств личности.

То, что одинаково присуще людям как мистичным, так и немистичным, гораздо более существенно, чем то, что их различает. И это относится к конфессиональным различиям.

Важнейшим каналом социокультурной детерминации мистичности является нравственность. В становлении мистики решающим этапом является появление обязующего требования «ты должен» как «этического фактора». Мистическя вера так или иначе включает в себя «этос»: наряду с чисто ритуальными она приводит в движение этические регуляторы поведения. Мистическое влияние на поведение человека — это влияние, в решающей степени опосредованное этикой. Соединение воззрения на мир с вытекающим из него пониманием смысла и нравственных обязательств жизни человеческой дает возможность мистики выполнять педагогическую функцию, удовлетворять психологические потребности людей, оказывать психотерапевтическое воздействие.

Социально-психологическая интерпретация мистики дает возможность выявить важный аспект мистичности, связанный с тем, что поведение человека определяется влиянием культурных «образцов». Эта возможность появляется благодаря тому, что современная психология мистики преодолевает как традиционный подход — редукцию, сведение мистичности к чисто психологическому феномену, проявлению индивидуальной психологии, — так и сведение религии к социальной механике, игнорирующей в мистике ее собственно психологическую компоненту.

Такой подход все же и сегодня достаточно распространен. Его наиболее наглядно демонстрирует трактовка мистики в «поведенческой психологии» Б. Ф. Скиннера. Основываясь на опытах с животными, Скиннер разработал теорию «управляемого поведения». Поведением можно управлять, каким-либо образом поощряя нужный образ действий и тем самым формируя весь репертуар человеческого поведения. В работе «По ту сторону свободы» по Скиннеру можно определить мистику как «социальную систему усиления», которая управляет человеческим поведением с помощью «вербальных» усилителей. Эффективность мистического управления поведением держится на воображаемом, мнимом контакте со сверхъестественным, от которого зависит вечное блаженство или вечное мучение, в будущем ожидающее человека в зависимости от избираемой им линии поведения. Техника управления поведением заключается в определении того, что нужно делать и чего не нужно делать.

Социальная группа делает это с помощью различения того, что «хорошо» и что «плохо»; государство — устанавливая, что «законно» и что «незаконно»; нужное поведение в мистике обозначается как «богоугодное» в отличие от «греховного»; традиционное описание «неба» и «преисподней», рая и ада и есть, по Скиннеру, используемые мистикой «усилители» — позитивный и негативный.

Отличие мистики от других социальных «усилителей» (экономических стимулов, системы воспитания и др.) в том, что она вводит в качестве стимула представление о том, что наступит только после смерти. Власть мистических инстанций зависит от того, насколько эффективно действуют соответствующие вербальные «усилители».

На поддержание их действенности направлены мистическая проповедь, воспитание, в которых «усилители», выраженные в словах «рай», «ад», «благочестие», «грех», сочетаются с другими.в особенности относящимися к таким важнейшим сферам, как мораль и государство. Мистического управление, по мнению Скиннера, может осуществляться одним человеком, например в первобытнородовом обществе, если он доказывает с помощью магических обрядов свою способность приносить счастье или несчастье другим, или же жреческим сословием, церковной иерархией, если они представляют достаточно убедительные доказательства своей способности оказывать нужное им влияние на существующий порядок вещей и ход событий.

Скиннер утверждает, что в эксперименте можно показать наличие у животных аналогов человеческих суеверий, что человеческое поведение управляется с помощью социальной технологии, в основе которой лежит механизм, одинаковый у животных и у людей. Психологическое оформление этого механизма у человека, в том числе и в мистике, имеет второстепенный характер.

В психологии мистике в качестве основного и наиболее плодотворного направления изучения мистике утвердился сегодня ее социально-психологический анализ, преодолевающий обе крайности — сведение мистике к индивидуальной психологии, как это было у У. Джемса, и бихевиористский подход в духе Скиннера. На смену им приходит анализ мистики в рамках решения проблемы осмысленности человеческой жизни как проблемы социокулътурной.

Психологический аспект этой проблемы разработан австрийским психологом В. Франклом в учении о смысле жизни, в контексте которого предлагается и соответствующая интерпретация мистике.

Франкл занимался не просто теоретической разработкой проблемы смысла, но и тем, что он назвал логотерапией, т. е. оказанием практической помощи людям, страдающим «смыслоутратой».

Франкл полагает, что в недавнем прошлом, во временя Фрейда, человек страдал главным образом от комплекса неполноценности, от скрытых, непонятных ему желаний и тревог. Психоаналитик, проникая сквозь сны, фантазии, ассоциации в эти желания и тревоги, помогает пациенту справиться с ними, связывая их с моральными проблемами, выступая в качестве врачевателя души.

В наше время ситуация изменилась: самая серьезная угроза сегодня — утрата многими людьми ощущения осмысленности жизни. Логотерапевт тоже врачеватель души, но его задача несколько иная, чем у психоаналитиков, — помочь человеку найти смысл жизни.

Проблема в том, полагает Франкл, что никто не может дать нам единственный смысл, который мы можем найти в нашей жизни, в нашей ситуации. Мы сами, каждый из нас в отдельности должен отыскать тот единственный смысл, который кроется в жизни каждого как в уникальной, неповторимой ситуации. Личностью делает человека стремление к реализации уникального смысла своей жизни. Нахождение смысла — вопрос не познания, а призвания. Не человек ставит вопрос о смысле своей жизни, а жизнь ставит перед нами этот вопрос, и человеку приходится отвечать на него ежедневно, ежечасно, отвечать не словами, а действиями.

Искать готовый и годный на все случаи жизни ответ — это все равно, что спрашивать у чемпиона мира по шахматам, какой ход в шахматах он считает лучшим. В каждой позиции — это свой ход.

Каждая ситуация несет в себе свой смысл, разный для разных людей, и для каждого он является единственным. Смысл не задан нам, мы не можем выбрать себе смысл, мы можем выбрать себе лишь призвание, деятельность, в которой мы обретаем смысл.

Это не значит, что в поисках смысла человек лишен всяких ориентиров. Такими ориентирами являются ценности — смысловые универсалии, как их называет Франкл. Ценности — понятия, в которых кристаллизовался опыт, обобщающий типичные ситуации, с которыми человечеству пришлось сталкиваться в своей истории. Смысл жизни человеческой личности всегда связан с обществом, в нем человек вырабатывает и обретает ценностные ориентации — то, что обобщает возможные пути, посредством которых человек может сделать свою жизнь осмысленной. Существуют три группы ценностей: то, что мы даем обществу (ценности творчества); то, что мы берем от мира (переживание ценностей); и, наконец, позиция, которую мы занимаем по отношению к судьбе, к тому, что выпадает на долю каждого и что он уже не может изменить, но как-то должен принять. Франкл уверен, что человек способен бросить вызов самым тяжелым условиям. Он видит цель человеческой жизни не в том, чтобы реализовать заложенные в человеке потенции, реализовать себя, а в том, чтобы сделать то, что нужно в данной ситуации, в данный момент. Иными словами, задача заключается в том, чтобы каждый раз стремиться не к возможному, а к должному. Поэтому истинной проблемой для человека остается проблема ценностей; ему необходимо решить, какая из существующих, открытых перед ним возможностей достойна реализации. Это проблема нашей свободы и нашей ответственности.

Фрейд полагал, что если поставить некоторое количество самых разных людей в одинаковые условия голода, то с возрастанием голода все индивидуальные различия сотрутся и вместо них появится однообразное выражение неукротимого побуждения: инстинкт — общий знаменатель для самых разных людей. В противоположность Фрейду истинным, как обнаружил в своем опыте Франкл, было другое. В концентрационных лагерях — а еврей Франкл в 40-х годах был узником нацистских концлагерей — люди стали более различными: маски были сорваны — с «животных» и со «святых». Голод был одним и тем же, но люди были различны.

Сознательно или бессознательно, но каждый человек решает за себя сам, делая свой выбор: будет он противостоять или сдастся.

Вещи детерминируют одна другую, человек же определяет себя сам, в нем самом — причина, он — свободен. Свобода человека по отношению к внешним обстоятельствам занять по отношению к ним ту или иную позицию. Человек свободен благодаря тому, что его поведение определяется ценностями и смыслами, локализованными в «поэтическом измерении» — так Франкл называет совесть.

Совесть — вот что помогает нам искать и находить смысл жизни.

Этой проблеме посвящена одна из книг Франкла с примечательным названием — «Подсознательный бог». Человека направляет в поисках смысла его совесть, она является «органом смысла».

Совесть принадлежит к числу специфически человеческих проявлений, она неотъемлемое условие человеческого существования. Только с ее помощью человек может обрести осмысленную жизнь, но она может и дезориентировать человека. Никто не может дать нам тот единственный смысл, который мы можем найти (или не увидеть) в нашей ситуации, в нашей жизни. Эта ситуация предоставляет разные возможности, таит в себе разные «смыслы».

Нужно выбрать один, который — насколько нам позволяет судить наше ограниченное знание — мы считаем истинным в данной ситуации. Ошибка не исключена, гарантии нет. Осуществляя смысл своей жизни, человек так и не знает никогда, до самого последнего мгновения, удалось ли ему действительно реализовать себя. Ценностям мы не можем научиться, ценности мы должны пережить.

Фундаментальное положение теории Франкла: совесть и ответственность присущи и мистическим, и немистическим людям.

Различие между ними только в том, что немистический человек не задается вопросом о «высшей инстанции», помимо совести, перед которой он несет ответственность за реализацию смысла своей жизни. Для человека же мистического этой инстанцией является сверхъестественное. Сверхъестественное для Франкла — это тот собеседник во внутреннем диалоге, к которому обращены наши самые сокровенные мысли. Тем самым бог как «психологическая величина» — это персонализированная совесть, совесть, представляемая в качестве особой личности. Это и есть «подсознательный бог», таящийся в каждом человеке. В каждом — поскольку у каждого человека существует глубинное стремление к общению с таким «собеседником», как совесть, хотя у некоторых оно может быть отнесено далеко на периферию его жизненных интересов. Психология имеет дело с этим сверхъестественным. Она оставляет открытым вопрос о существовании трансцендентного сверхъестественного институализированной мистикой. Это все тот же «методологический атеизм», грань, отделяющая научный подход к мистики от теологического. Концепция мистики у Франкла — отражение результатов его научных исследований, а не выражение его личного отношения к мистики, которое может быть в принципе различным в широком диапазоне — от глубокой конфессиональной приверженности до полностью светского гуманизма.

Мистичность, на том уровне рассмотрения, который избирает Франкл, означает поиск человеком смысла жизни, обращение к голосу высшего Я. В этом смысле все люди мистичны, только мистичность одних проявляется на осознанном уровне, у других — на бессознательном. Но это мистичность, в рамках которой «сверхъестественное» воплощен в человеческой высшего Я, а искомый смысл — ценность заключена в том мире, в котором мы живем.

Существует ли иное сверхъестественное, о котором говорит институализированная мистики? С точки зрения Франкла, ответ на вопрос, существует ли «сверхсмысл» — высший смысл некоего целого, в свете которого приобретает смысл и отдельная человеческая жизнь, т. е. смысл вселенной или смысл истории, — дать невозможно. Он лежит за пределами человеческого существования, «трансцендентен» ему. Франкл подчеркивает, что из этого не следует делать вывод о бессмысленности или абсурдности бытия. Человеку приходится мириться с тем, что невозможно охватить бытие как целое, невозможно познать его сверхсмысл, во всяком случае с помощью научного мышления. Если сверхсмысл существует, то он осуществляется независимо от жизни отдельных индивидов. Человек может считать, что история, в которой осуществляется сверхсмысл, происходит либо через посредство его действий, либо наперекор его бездействию, как бы не существуя «для меня» и от «меня» никоим образом не будучи зависимой. Связи нет, человек существует так, как если бы бога не было.

Так же как в первом случае можно говорить о том, что все люди, обладающие совестью и живущие по совести, в этом смысле одинаково мистичны и различаются только тем, как они называют свою совесть — совестью человеческой или богом, так во втором случае — когда речь идет о сверхсмысле — все люди одинаково безмистичны, т. е. на самом деле и всегда человек определяет себя сам. Попытка дать человеку смысл извне «в готовом виде» свелась бы, по мнению Франкла, к морализированию, к «морали в старом смысле слова», которая отжила уже свой век. В наше время, когда десять заповедей для многих потеряли уже свою силу, констатирует Франкл, человек должен быть приготовлен к тому, чтобы воспринять «десять тысяч заповедей, заключенных в десяти тысячах ситуаций», с которыми его сталкивает жизнь. Только тогда эта жизнь будет восприниматься им как осмысленная, а значит, заполненная делами, и только тогда он приобретет иммунитет по отношению к «экзистенциальному вакууму» и таких двух его следствий, как конформизм и тоталитаризм.

Воспитание должно быть в наш век направлено к тому, чтобы не только передавать знания, но и оттачивать совесть, чтобы хватило чуткости расслышать требование, содержащееся в каждой ситуации.

Воспитание — это прежде всего воспитание ответственности, способности разбираться в том, что существенно и имеет смысл, а что — нет, за что отвечать и за что не брать на себя ответственность.

Это воспитание также того, что Франкл называет «смирением», которое можно назвать еще терпимостью к другим, толерантностью. Даже на смертном одре мы не узнаем, не вела ли нас наша совесть по ложному пути. А ведь тот путь, по которому ведет нас наша совесть, — это единственный путь, который мы знаем, который нам дан. Другого пути, того, который предлагает мистика в традиционном смысле слова (путь, гарантированный как единственный путь, потому что он указан Высшем Я и опирается на то полное знание, которое на самом деле никогда не дано человеку), Франкл не видит. И потому человеку не дано знать, был ли он прав, а другой не прав, поступая по совести, Истина может быть только одна, однако никто не может похвастать знанием того, что этой истиной обладает именно он и никто другой. Смирение предполагает терпимость, однако терпимость не тождественна безразличию; чтобы уважать чужие верования, не обязательно принимать их.

Таким образом, Франкл видит в мистике психологический феномен, который может выражаться либо в институализированной мистике — ее он обозначает понятием «теизм», — либо вне ее.

С этой точки зрения, понятие о сверхъестественном не обязательно должно быть теистичным. Психология дает ему операциональное определение: сверхъестественное — это партнер в наших самых интимных разговорах с самими собой. Франкл полагает, что такое определение позволяет избежать дихотомии «теизм — атеизм». На уровне психологически рассматриваемой мистичности снимается противопоставление теистического и атеистического мировоззрения. Различие появится только тогда, когда один человек начинает настаивать, что его разговоры с собой — это только разговоры с собой, а другой мистический человек интерпретирует их как реальный диалог с кем-то еще.

Представление о совести и даже метасмысле, т. е. о боге, полагает Франкл, не обязательно теистично. Это больше вопрос наименования.

По существу же, совесть коренится в дологическом познании бытия, она коренится в глубинах бессознательного. Подобно этому существует и доморальное постижение ценности, которое предшествует любой разрабатываемой на сознательном уровне системе морали. Совесть интуитивно постигает то, что задним числом уже потом рационализируется. (Так же, как совесть, дологична и любовь.) Совесть — вот та инстанция, перед которой мы несем ответственность.

Вопрос о мистики для психологии — это вопрос: каким образом совесть начинает рассматриваться не как последняя, а как предпоследняя инстанция? Как «нечто» превращается в «некто»?  Франкл полагает, что человеку свойственна потребность в символах. В повседневной жизни мы часто прибегаем к символическим действиям и жестам (приветствия, пожелания и т. д.), которые с рационалистической точки зрения совершенно лишены смысла, бесполезны сами по себе. И тем не менее они имеют смысл в качестве символов, т. е. образов, которые делают непостижимое доступным и понятным, выражают то, что невозможно выразить с помощью слов, на языке понятий. Мистика — язык символов.

Для логотерапии, заключает Франкл, мистика может быть лишь предметом, но не почвой, на которой она стоит. Она рассматривает веру в сверхъестественное как более широкую веру в смысл. В ее понимании задаваться вопросом о смысле жизни — это и значит быть мистичным.

Такое понимание мистичности можно считать характерным для современных исследований в этой области в рамках психоанализа.

Психоаналитик обязан изучать человеческую реальность, которая скрывается и за мистикой, и за немистикой символическими системами. Он понимает, что весь вопрос не в том, возвратится ли человек к религии и вере в сверхъестественное, но в том, живет ли он в любви и мыслит ли он по истине. Если это так, то употребляемые им символические системы второстепенны.

Если же нет, то они вообще не имеют значения». На психологическом уровне работают одни и те же механизмы, обеспечивающие решение соответствующих потребностей.

Но это не снимает вопроса о психологическом воздействии на личность со стороны институциональной мистики и тех средствах, которые она использует.

Так, мистическое утешение не ограничивается воздействием на сознание (идея «посмертного воздаяния»). Оно реализуется и на уровне функционально-психологическом. У человека существует потребность в психологической «разрядке», катарсисе (греч. katharsis — очищение). Это понятие употребил Аристотель, анализируя воздействие античной трагедии на зрителя. На сцене происходят события, вызывающие тяжелые, подчас просто мучительные переживания, но в результате возникает эмоциональная разрядка, чувство освобождения, «очищения». Динамический стереотип протекания эмоциональных процессов свойствен катарсису, чем бы он ни вызывался. Он лежит в основе мистического убеждения, которые могут способствовать трансформации отрицательных переживаний в положительные, освобождению от «душевного страдания», просветлению, утешению.  

Мистика использует многочисленные «психотехнические» приемы: внушение, подражание, эмоциональное заражение, ритмические повторы,  и другие способы, вызывающие экстаз.

Наряду с упомянутыми средствами психологического утешения и преодоления отрицательных эмоций важную роль играет медитация (от лат. meditatio — размышление). Цель медитации — достижение глубокой сосредоточенности, состояния отрешенности от внешних обстоятельств и собственных переживаний, повседневных забот. Приемы и способы медитации были разработаны прежде всего в восточных мистических текстах (в индуизме, буддизме) и использовались в качестве составной части культовых действий. Сегодня она используется в медицине, в педагогической деятельности.

Таким образом, на психологическом уровне мистика сводится к функционированию систем, которые сами по себе не являются специфически мистическим (катарсис,  медитация), но обеспечивают возможность психотерапевтического воздействия и для мистики.

ЧАСТЬ 3. МИСТИЧЕСКАЯ ЛИЧНОСТЬ И ОБЩЕСТВО.

СЕМЬЯ — ВАЖНЫЙ КАНАЛ ФОРМИРОВАНИЯ МИСТИЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ.

Формирование личности начинается в семье. Именно здесь закладываются основы человеческого характера, отношения индивида к окружающим, его социальные и мировоззренческие ориентации. Отношения между ребенком и родителями являются первой формой непосредственных социально-психологических контактов, в которые вступает ребенок и от содержания которых зависит очень многое в его последующем развитии.

Зарубежные религиоведы признают, что семья играет чрезвычайно важную роль в процессе формирования миститизма ребенка. Психолог из ФРГ В.Трилльхааз указывает, что мистическое впечатления, полученные ребенком в рамках семьи или через ее посредство, имеют для последующей мистической жизни основополагающее значение. Социальные психологи М.Аргайл и Б.Бейт-Халлами считают, что религиозные так и мистические установки родителей — один из наиболее важных факторов формирования миститизма новых поколений. Они приводят данные опросов студентов в США, в ходе которых те указывали, что наиболее сильное влияние на становление их миститизма оказали родители. О воздействии родителей на мистические верования детей свидетельствует также тот факт, что большинство детей сохраняет конфессию родителей. Например, по данным американского социолога В.Старка, в 1963 г. 85% молодых католиков, 71% молодых протестантов и 65% молодых последователей иудаизма в США сохранили вероисповедание своих родителей.

На основе многочисленных исследований психологи установили, что для ребенка дошкольного возраста родители являются бесспорным и абсолютным авторитетом. Ребенок постоянно, причем часто неосознанно, подражает их действиям, их поведению, их словам. Неудивительно, что в мистических семьях, где родители проводят специальные обряды, говорят о мистицизме и мистических традициях  о высшем существе, управляющем всем на земле и наказывающем людей за их «грехи», создается общая социально-психологическая обстановка, способствующая формированию мистицизма ребенка. Еще более интенсивно формируются навыки мистического поведения у детей в тех семьях, в которых родители или старшие родственники сознательно и целенаправленно воспитывают детей в мистическом духе, в частности заставляют их молиться, читают с ними мистическую литературу, разъясняя ее содержание.

Сложной проблемой является выяснение психологических особенностей детской психики, которые создают благоприятные возможности для формирования миститизма. М.Ф.Калашников выделяет ряд таких особенностей. Детям, прежде всего дошкольного возраста, присуще чувство незащищенности, беспомощности и абсолютной зависимости от взрослых. Поэтому у них отсутствует какое-либо сопротивление «мистическуму» воздействию родителей. Дети младшего возраста доверчивы ко всему, чему их учат родители, что в значительной степени объясняется почти полным отсутствием у них личного опыта и знаний. Им свойственна подражательность. Подражание они проходят сложный путь, изменяясь от внешнего к внутреннему, от непроизвольного к произвольному. Постепенно на основе подражания у ребенка формируются не только стереотипы мистического поведения, но и некоторые элементарные мистические образы и представления.

Дети впечатлительны, они активно воспринимают и глубоко переживают любые внешние раздражители, что также способствует усвоению ими мистические образов и представлений, связываемых с культовыми действиями или наглядными мистическими изображениями (например, иконами). Дети очень внушаемы, исключительно восприимчивы к указаниям, требованиям и наставлениям родителей. Это также психологическая предпосылка для формирования миститизма. Некоторые особенности мышления детей, в частности склонность к олицетворению окружающих природных явлений, к наделению их человеческими (антропоморфными) свойствами, также могут играть роль благоприятствующего фактора в формировании религиозности.

Не вдаваясь в анализ того, насколько полно представлены в этой классификации особенности детской психики, насколько удачна их группировка, подчеркнем лишь общий методологический принцип, согласно которому указанные выше особенности психики ребенка создают только возможности и предпосылки для формирования миститизма, но не являются обязательными ее детерминантами. Можно согласиться с М.Г.Писмаником, что воображение ребенка дошкольного возраста, его стремление к олицетворению окружающего, увлеченность сказочно-фантастическими образами ни в коей мере не означают, что он уже «заражен» мистицизмом или что у него присутствует естественная предрасположенность к  вере сверхъестественное. «Освобождение от детской веры в чудеса-волшебства, — пишет М.Г.Писманик, — осуществляется незаметно для самого ребенка в ходе нарастания личного опыта и влияний взрослых и не оставляет никакой предрасположенности к религиозной вере». Это высказывание справедливо, но при одном важном условии: если в семье ребенка отсутствует мистическое влияние родителей, дедушек и бабушек. Если же такое влияние имеется и тем более если религиозное воспитание детей ведется систематически и целенаправленно, то выделенные М.Ф.Калашниковым особенности детской психики могут быть использованы для внедрения в сознание и поведение детей мистических стереотипов, образов и представлений.

Как показало исследование, проведенное американским психологом М.Изером, религиозное влияние, оказываемое на детей, препятствует воспитанию у них правильного подхода к решению многих практических вопросов. В ходе исследования детям из разных семей предлагались различные воображаемые жизненные ситуации — причем это делалось либо устно, либо с помощью соответствующих картинок — и требовалось выбрать один из заранее подготовленных вариантов ответа. Ответы носили либо анимистический, либо религиозный, либо научный характер.

Исследование показало, что две трети детей из глубоко мистических семей давали анимистические или  ответы мистического содержания и только одна треть — научные, в то время как дети из семей, не отличавшихся мистицизмом, давали от двух третей до половины научных ответов. Вывод  состоит в том, что мистическое воспитание препятствует развитию способности детей воспринимать научные объяснения явлений. С этим выводом нельзя не согласиться.

У дошкольников мистические так и религиозные представления еще не отделились от других сказочно-фантастических образов и представлений, они носят наглядный, антропоморфный характер. Вот что пишет об этом бывший священник Г.Коршунов, порвавший с религией: «Очень рано началось формирование моей религиозности. Родители мои были людьми, как они выражались, „богобоязненными“. Меня приучали верить в бога, служить ему. Первое осмысленное впечатление детства связано у меня именно с богом: рано утром ко мне подходит мать, берет на руки и несет в угол, где висят многочисленные образа, горят два огонька, привлекающие взор; мать складывает щепоткой мою правую руку, водит ею поочередно по лбу, животу, плечам и говорит: „Дай, боженька, здоровье мне, папе, маме и бабушке с дедушкой“, а затем наклоняет мою голову для поклона».

В раннем возрасте еще нет подлинного миститизма, т.е. веры в сверхъестественное. Ребенок-дошкольник не отличает естественное от фантастического, его мистические навыки носят преимущественно внешний характер. Это признают и зарубежные психологи. Г.Оллпорт приводит следующий любопытный факт. Ребенок, приученный молиться на ночь, попав в новую обстановку, где отсутствовало привычное для него изображение богоматери, стал проявлять беспокойство. Он нашел на столе популярный иллюстрированный журнал с изображением кинозвезды на обложке. Совершив перед этим изображением вечернюю молитву, ребенок спокойно отправился спать.

В процессе формирования мистицизма у ребенка большую роль играет та языковая среда, которая его окружает. Ребенок овладевает языком в самом раннем возрасте. При этом в мистических семьях он может встретиться со словами мистического содержания. Как указывает польский исследователь С.Опара, такие понятия, как «бог», «ангел», «демон» и другие сверхъестественные существа, воспринимаются ребенком главным образом в их сигматической функции (т.е. функция обозначения). Ребенок весьма смутно представляет себе значение подобных слов, однако под влиянием миститизированых родителей он верит в реальность существ, обозначаемых этими словами. И это в дальнейшем, несомненно, оказывает влияние на его отношение к религии.

Конечно, понятия, связанные с мистицизмом, могут употребляться и в немистических. Но для правильного воспитания детей нужно с самого начала объяснять им, что эти слова и понятия не обозначают чего-то реально существующего, что их содержание — результат человеческого воображения, фантазии.

Сложной проблемой является вопрос о том, как влияют отношения между родителями и детьми на формирование мистических детей. З.Фрейд и его последователи утверждали и утверждают, что именно эти отношения (точнее, отношение ребенка к отцу) есть основа формирующейся мистицизма ребенка, что сверхъестественные существа представляет собой своеобразную проекцию отца. Выше уже говорилось, что с такой точкой зрения нельзя согласиться и что главные корни мистицизма лежат не в сфере отношений между детьми и родителями в семье, а в гораздо более широкой сфере социальных отношений. Однако это не значит, что во взглядах Фрейда на эту проблему нет ничего заслуживающего внимания.

Фрейд здесь абсолютизировал некоторые реальные аспекты отношений между родителями и детьми, которые при определенных обстоятельствах могут сыграть свою роль в формировании мистицизма ребенка. В частности, как считают психологи, система авторитарного воспитания, навязывание детям жестких требований без учета особенностей их психики вообще и индивидуальных особенностей данного ребенка в частности, может формировать психологические черты, благоприятные для возникновения мистицизма. Мы уже ссылались на мнение психолога З.В.Балевица, который разделяет эту точку зрения. В то же время формулировка З.В.Балевица, считающего, что напластования раннего детства — бессознательные, интуитивные, вследствие качественного отличия структур сознания ребенка и взрослого субъективно кажущиеся потусторонними — являются основой внутренней мистичности верующего, представляется не вполне корректной. Думается, что слово «основа» может быть истолковано здесь неправильно и его следует заменить словами: предпосылка, условие. Психологические «напластования» раннего детства, в том числе и бессознательные, могут быть включены в систему мистических верований только при наличии активных мистических влияний извне, в частности со стороны родителей.

Некоторые родители, подчас и не очень мистицизированные, считают, что если убедить ребенка в существовании сверхъестественной реальности, то он и дальше будет придерживаться этой концепции. Но не вовсех случаях так бывает. Когда ребенок вырастает он может пересмотреть многие нормы и правила, которые его научили родители. 

Мистическое влияние на детей в семье может исходить либо от обоих родителей (тогда оно наиболее сильно), либо от одного из них, либо от кого-то из других членов семьи (чаще всего от бабушки). В связи с этим советскими социологами предприняты попытки выделить различные типы семей. Украинские исследователи, например, различают: полностью немистицизированной семьи; частично мисцитизированные, в которых лишь некоторые члены семьи — верующие в сверхъестественное; мистицизированные, где верующими являются все члены семьи. Представляют интерес  о том, какие именно семьи преобладают среди семей мистического типа. Согласно результатам  исследования,  одна треть мистических семей — это семьи, в которых представлены три поколения, т.е. не только родители, но и дедушки и бабушки. С другой стороны, почти 15% мистических семей составляют неполные семьи, в которых чаще всего мать воспитывает детей без отца. В исследовании  выявлена отчетливая зависимость мистицизированности членов семьи от мистицизированности главы семьи. В 68,4% семей, где глава семьи — верующий в сверхъестественное, мистицизированны в той или иной степени все остальные.

Если в частично мистицизированных семьях атеистическая общественность может в известной мере опираться на немистических членов семьи, то в условиях, когда оба родителя, а также и другие члены семьи отличаются повышенной мистицизированности, такая возможность исключена, и это ставит сложные проблемы перед учителями и другими воспитателями детей. Однако, как показывает опыт работы лучших педагогов, и в этих условиях могут быть найдены пути и способы воздействия на мистических родителей, если и не исключающие их религиозное влияние на детей, то делающие его не столь сильным и систематическим.

В беседах с верующими с сверхъестественное родителями  не выдвигают вопросы мистики на первый план, зато подробно обсуждает с ними успехи или неуспехи их детей по тем или иным предметам, делится своими наблюдениями об их поведении в детском коллективе, их отношении к труду и т.п. Именно такие уважительные и доверительные беседы с мистицизированными родителями позволяют учительнице на каком-то этапе поставить и вопрос о том, стоит ли родителям навязывать детям посещения различных мистических обществ, требовать от них соблюдения ритуалов норм и предписаний. И во многих случаях советы учительницы оказывают свое воздействие.

Наиболее сложные проблемы в этом плане возникают в семьях фанатично верующих, принадлежащих к некоторым мистическим обществам объединениям.

Неудивительно, что в результате усиленной обработки родителями и мистическими активистами у многих детей и подростков из семей принадлежащим различным обществам мистического типа  — сторонников  воспитана не только глубокая мистичность, но и враждебное отношение к неверующим в сверхъестественное.

В подобных случаях мы имеем дело с четкой негативной установкой по отношению к неверующим в сверхъестественное, сформированной под влиянием не только семьи, но и мистической общины, которая наряду с семьей является важным каналом формирования мистичности.

ВОЗДЕЙСТВИЕ МИСТИЧЕСКОЙ ОБЩИНЫ НА ИНДИВИДА.

Важнейшим фактором микросреды, формирующим мистичность индивида, является мистическая община.

Рассмотрим подробнее роль мистической общины в формировании и воспроизводстве индивидуальной мистичности. Прежде всего попытаемся охарактеризовать специфику мистической общины как особой социальной группы.

 Социология и социальная психология различают условные группы людей, т.е. группы, основанные на наличии общих признаков и характеристик, но не предполагающие взаимодействия входящих в них индивидов, и реальные группы, главным конструирующим признаком которых является совместная социальная деятельность людей или их место в системе экономических или иных социальных отношений. Как справедливо указывает Г.М.Андреева, для социальной психологии важнейшее значение имеет понимание социальной группы как субъекта деятельности. При этом наибольшее развитие как в зарубежной, так и в советской социальной психологии получило исследование малых групп. Главным отличием малых групп от больших является не число входящих в них людей (количественные параметры этих групп могут колебаться весьма значительно — от трех до 30–40 человек), а особый характер складывающихся между членами малой группы отношений. Эти отношения включают постоянные и устойчивые непосредственные контакты между людьми, которые предполагают возникновение межличностных отношений (симпатия — антипатия, дружба — вражда и т.п.). Именно поэтому малые группы в социальной психологии называют также контактными группами. Методология подхода к изучению малых групп в  социальной психологии отличается от подхода некоторых других  психологов в двух основных аспектах. Во-первых, малые группы  должны изучаться не в отрыве от больших социальных общностей (классы, нации и т.п.), а в тесном единстве с ними, причем каждая из малых групп рассматривается как элемент в рамках большой группы. Только такой подход позволяет выявить содержательную специфику той или иной малой группы, понять ее место в системе социальных отношений и вытекающий из этого объективный социальный интерес ее членов, определить социальные детерминанты ценностных ориентации и социальных установок группы и т.п. Во-вторых, межличностные психологические отношения членов малых групп должны исследоваться в единстве с той системой социальной деятельности, в которую включена группа. Именно содержание и цель деятельности группы в значительной мере определяют ее социально-психологическую структуру и особенности межличностных отношений.

Какова специфика мистической общины как особой социальной группы? Что объединяет людей в рамках этой общности? Первое, что можно здесь констатировать, — это совместное отправление мистического культа. Можно согласиться с Д.Е.Мануйловой, что поводом к возникновению организационного объединения последователей конкретного учения служит появляющаяся у них потребность в отправлении религиозного культа. Отправления культовых действий — вид социальной деятельности, специфика которой состоит в том, что через мистический культ человек реализует свою веру в существование сверхъестественных сил или существ, а также в то, что он может с помощью особых ритуалов оказать воздействие на сверхъестественное. Следовательно, за общностью мистического культа, объединяющего членов общины, явственно просматривается общность верований, объективированных в культе. Поэтому системообразующим признаком мистической общины является общность мистические верований и культовых действий.

Мистическая община, как правило, не существует изолированно. Она представляет собой элемент более сложной системы, объединяющей обычно значительное число религиозных общин, разделяющих общие верования и практикующих общие ритуалы. Такую систему принято называть мистической или религиозно - мистической (или конфессиональной) организацией. Мистическая организация формируется в системе этих отношений.

В нашей стране в основном существуют мистические общины двух типов. Один из них — это мистические общины без фиксированного членства, или, как их назвать, «открытые» мистические общины. Специфика их состоит в том, что во время иногда  их состав  меняется. При наличии в них более или менее стабильного ядра, т.е. группы лиц, постоянно посещающих эти общества, состав молящихся таких групп колеблется и не отличается постоянством. Подобные общины типичны для уфологических, а также для ряда направлений в области аномалистики.

Второй тип мистических общин отличается твердо фиксированным членством входящих в них членов. Этот тип характерен для ряда закрытых обществ.  К ним относятся так уфологические организации так общества с религиозно – мистической направленности и некоторые другие мистические объединения. Хотя и в этих общинах нет полной стабильности состава посещающих, однако изменения в составе молящихся здесь сравнительно небольшие, можно сказать, что стабильное ядро общины здесь составляет, как правило, ее большинство, а «переменный состав» — незначительное меньшинство. Поэтому между членами общины возникают в большинстве случаев личностные психологические отношения, непосредственные контакты их носят повторяющийся и устойчивый характер. В общинах такого типа происходит гораздо более сильное и постоянное идейное и психологическое воздействие на каждого из членов, интенсивнее формируются многие феномены группового мистического сознания (общие стереотипы, установки и т.п.).

Следует предостеречь против отождествления всех мистических общин второго типа с малыми (контактными) мистическим группами. Дело в том, что во многих крупных городах нашей страны и за рубежом общины с твердо фиксированным составом (Космопоиск) насчитывают нередко сотни членов. Понятно, что при этом устойчивые психологические межличностные контакты существуют не между всеми членами, а лишь внутри отдельных групп в рамках общины. Членов этих групп сближают родственные связи, соседство или иные обстоятельства. В то же время в ряде случаев мистической община с твердо фиксированным членством может насчитывать и два-три десятка людей. Подобная община превращается в типичную контактную (малую) группу со всеми ее социально-психологическими особенностями. Некоторые исследователи считают, что степень мистических членов общины обратно пропорциональна ее численности и прямо пропорциональна внутренней сплоченности. С этим выводом, по-видимому, можно согласиться. Чем малочисленнее и сплоченнее мистическая община, тем большее воздействие она оказывает на сознание и поведение ее членов.

В этой связи возникает вопрос о социально-психологической структуре мистической общины и об основных путях и каналах ее воздействия на индивида. В любой мистической общине наряду с формальной существует и неформальная социально-психологическая организация (или структура). Формальная организация определена догмами, канонами и традициями данного общества. Однако и в этих организациях четко определены обязанности и права как руководителя общины (пресвитера), так и рядовых ее членов. Совокупность отношений между членами общины, регламентированных ее уставом, традицией, образует формальную организацию общины. Но нередко в жизни общины значительную роль играют и неформальные (нерегламентированные заранее) межличностные отношения между ее членами. Например, официальный глава  общины может не отличаться особыми качествами оратора и духовного лидера. Среди членов, образующих общину, может постепенно выделиться и приобрести значительное, влияние кто-либо из ее рядовых членов, все чаще выступающий в роли оратора.

В формировании и воспроизводстве группового мистического сознания активную и весьма значительную роль играют лидеры и активисты общины. Как правильно отмечает М.Г.Писманик, судьба многих общин и их эволюция зависят от наличия энергичного и влиятельного лидера, которым чаще всего является формальный руководитель общины (священник или пресвитер). Потеряв лидера, многие общины распадаются. И напротив, если в общине есть яркий и активный  лидер, то, как правило, это ведет к оживлению ее деятельности, к притоку в нее новых членов. Стабильное существование мистической общины зависит во многом и от наличия в ней мистических «активистов» В. Чернобров, В. Ажажа, В. Мельников. Среди них в общинах, действующих на территории нашей страны, преобладают мужчины. Это объясняется, с одной стороны, тем, что в мистических общинах мужчин вообще большинство, ди и наверное многие считают, что должны получить некий социальный статус, при котором они могут как то обустроится в жизни.

Влияние мистической общины на ее членов осуществляется по многим каналам. Чрезвычайно важную — а в ряде случаев решающую — роль в этом процессе играют совместные культовые действия.

Через систему социально-психологических механизмов, о которых шла речь выше (внушение, подражание, эмоциональное заражение), интенсифицирует мистические чувства, обеспечивает эмоциональную разрядку, возобновляет и укрепляет в сознании верующего сложившиеся у него религиозные стереотипы и социальные установки.

Важное место в системе средств идейного и психологического воздействия на членов мистической общины занимает «проповедь» сверхъестественного характера. Тематика мистических проповедей, произносимых в христианских общинах в нашей стране, разнообразна, однако преобладают в ней проблемы морали, а также разъяснение мистических смысла культовых действий. В проповеди пропагандируются различные взгляды по тем или иным вопросам вероучения, идеи о благотворном влиянии мистических заповедей на укрепление нравственных устоев, «доказывается» согласованность мистических догматов с достижениями науки, с человеческим разумом и т.п.

Примером может послужить создание различных мистических обществ типо Космопоиска и Академии информациологической и прикладной уфологии, которые на базе различных научных теории пытаются встроить их в учении об летающих тарелках. В результате общество получает псевдо научные организации, которые только издали смахивают на научные.

В некоторых общинах, где руководители — мистические экстремисты, культивируется дух «изоляционизма». Община, как сообщество «избранных к спасению», противопоставляется «миру»,  новой науки (уфология, криптофизика, аномалистика).

Когда речь идет о средствах идейного и психологического воздействия на верующих, нельзя забывать и о рукописях мистического содержания, циркулирующих в мистических общинах. Значительная их часть посвящена «теоретическому» и «научному» обоснованию веры в сверхъестественное. Причем многие из них — результат прямой фальсификации (контакты с НЛО, высшим разумом, приведения и т.д. В уфологических  общинах часть рукописной литературы представляют собой сборники различных рассказов об контактах людей с НЛО. Вся академическая наука в них представлена как обман и заблуждение, а подлинной, «высшей» целью человека объявляется подготовка к новой альтернативной науки. Вот образец подобного текста:

Вот например возьмем книгу В. Г. Ажажи «Иная жизнь», которую можно по праву считать «библией» уфологии вот что он пишет:

«Наш старый знакомый Ю.  Платов,  но,  никуда не денешься,  он один из бывших

руководителей  группы  анализа  аномальных  явлений при Академии наук:  "...

Нужно иметь точный источник информации. Однако ехать на место тоже ни к чему

- нет никаких сообщений, кроме газетных статей... Мы не можем бегать искать,

кто где что сказал или написал".  Но  как  же  тогда  известить  эту  группу

анализа  о  чем-то  аномальном?  Ведь  для этого придется что-то сказать или

что-то написать...

В другое время и в другом месте Ю.  Платов заявил,  что "поступающая  к  нам

информация обрабатывается в обязательном порядке". Но если отбросить все эти

"кто где что сказал" и к тому же не двигаться с  места,  то  откуда  взяться

информации?  Может  быть,  поэтому спустя три года после известного случая с

НЛО,  сопровождавшим поезд в Карелии, он говорил: "Материалов о происшествии

с  поездом в АН СССР нет,  что,  конечно,  совершенно не означает отсутствия

события как такового.  Пока данные об этом случае к нам  не  поступят  и  не

будут проанализированы, какой-либо комментарий неуместен".

Комментария мы не дождались и по сей день.  С. Лавров, член-корреспондент АН

СССР: "Я не интересуюсь неопознанными летающими объектами. Отношусь к этому,

как к чертовщине".

Вот такой   научный   подход...  Было  бы  отношение,  а  интересоваться  не

обязательно.  Принцип, однако, довольно распространенный. Вот и профессор А.

И.  Китайгородский, известный борец со всякого рода лженаучными воззрениями,

если верить симпатизирующему ему журналисту,  "и сам не отрицал,  что  часть

его доводов опирается просто на интуицию и богатый опыт физика". Разве могут

факты соперничать с "богатым опытом"?

Н. Кардашев,  член-корреспондент АН СССР:  "Проблемой внеземных  цивилизаций

интересуюсь  профессионально.  Но  данное  сообщение,  я думаю,  лучше всего

прокомментировали бы товарищ Хазанов или товарищ Жванецкий".

Слышите, ребята?  Те,  которые что-то там видели -  Света,  Ира,  Саша,  ау!

Пишите письма упомянутым товарищам. То-то посмеетесь!

Впрочем, сатирикам  писать  не обязательно.  По данным Уфоцентра,  в течение

жизни лишь у пяти процентов населения планеты есть шанс  увидеть  НЛО,  если

исходить из активности НЛО в течение последних 30 лет.  Значит, остальные 95

процентов,  привыкшие познавать мир "на ощупь",  имеют возможность  смеяться

над этими немногочисленными очевидцами.  Что они и делают. Во всяком случае,

"ученые с улыбкой относятся к  псевдонаучным  мифам  вроде  посещения  нашей

планеты  пришельцами  из других миров на так называемых тарелках",- сообщает

полковник М. Ребров, научный обозреватель "Красной звезды". То же касается и

сообщений,   имеющих  отношение  к  НЛО.  Ученый  секретарь  рабочей  группы

"Внеземные цивилизации" научного совета при президиуме АН  СССР  Л.  Никишин

когда-то писал:  "У ученых,  да и просто у здравомыслящих людей они вызывают

лишь  смех  да  удивление.  Ибо  этим  небылицам  не  хватает   литературных

достоинств даже посредственной научной фантастики". Сильно сказано. Дальше -

больше:  "...  следовало бы ответить: есть научная проблема поиска внеземных

цивилизаций  и  псевдонаучный  вздор,  связанный с НЛО...  Откровенный вздор

вроде  "путешествий"  в  чужих  звездолетах,  легенд  о  похищениях  землян,

разумеется,  надо  отмести  сразу...  Вполне  вероятно,  что  все оставшиеся

загадочными случаи будут объяснены абсолютно "земными" причинами.  Главное -

серьезно  и  добросовестно изучать все те скудные факты,  которые попадают в

руки исследователей,  и не поднимать ненужного ажиотажа вокруг тех или  иных

сообщений".

Написано это,  заметим,  в 1986 году.  К тому времени фактов было уже вполне

достаточно  для  исследований.  Но   если   сразу   "отметать"   непонятное,

рассчитывая объяснить остальное земными причинами, то что назвать "серьезным

изучением"?

Но, в конце концов,  начитавшись подобных статей,  начинаешь составлять себе

примерно такой словарик:

"без сенсаций"  - делать вид,  будто того,  о чем наука не имеет мнения,  не

существует вовсе;

"трезвое объяснение" - значит, в рамках привычных стереотипов;

"серьезные ученые"  -  которые  избегают  сенсаций  и  предпочитают  трезвые

объясненияи т.д.

Что же  касается  "здравомыслящих  людей",  которых тянет посмеяться,  когда

впору задуматься,  то  на  ум  приходят  такие  слова  одного  из  классиков

марксизма:  "Здравый  человеческий  рассудок,  весьма  почтенный  спутник  в

четырех стенах  своего  домашнего  обихода,  переживает  самые  удивительные

приключения,   лишь   только   он   отважится   выйти   на  широкий  простор

исследования".

Веселый характер,  как известно,  очень помогает  делу.  Если,  конечно,  не

мешает.  Однако  трудности  не только в этом.  Вот,  например,  один научный

сотрудник обращается к другому:  мол,  под Пушкином  приземлилась  "летающая

тарелка". Просто грех не проверить.

- Ладно,  уговорил.  Если хочешь, завтра и поедем,- расслабленно соглашается

коллега.

Тут науке повезло.  Удалось уговорить.  Хотя мы еще  увидим,  что  бывают  и

неудачи.

Ну почему же серьезные ученые так относятся к серьезному делу? То улыбаются,

то вздыхают. И все как-то неохотно, будто через силу...

И снова ясность внес пресловутый В.  В.  Мигулин:  "Дело в том,- заявил он в

одном  из  своих  выступлений,-  что  серьезные  ученые  стараются  обходить

стороной проблемы спекулятивного характера. История естествознания показала,

что  в них,  за редким исключением,  нет научного результата,  а занятие ими

несет и угрозу потери авторитета,  и явную потерю  времени.  Ни  я,  ни  мои

сотрудники  не  были  в восторге,  когда президент Академии наук поручил нам

разобраться в некоторых нашумевших событиях,  в частности, в петрозаводском.

Однако  сегодня  я  понимаю,  что единственная возможность бороться с такого

рода сенсациями - это  по  возможности  широко  и  открыто  объяснять  людям

истинную природу случившихся явлений".

И снова все стало на свои места.  Задача-то заключалась не в исследовании, а

в борьбе. Что же касается объяснений "истинной природы явлений", то о них мы

уже имеем некоторое представление.

Ну, а  как же все-таки быть с очевидцами?  - Нет никаких оснований не верить

очевидцам,- говорил все тот же Ю.  Платов.- Но,  с другой стороны, я не вижу

никакой  причины  считать,  что  эти  явления  не  наблюдались очевидцами (и

всетаки:  верить очевидцам или нет?- Авт.).  Предпочитаю оставаться  "мягким

скептиком"...

Против такой позиции,  несмотря на ее некоторую загадочность, трудно чтолибо

возразить. Да и вообще скептики порой довольно сложно излагают мысли. "У нас

нет  доказательств,  что  объекты,  которые  видели очевидцы,  действительно

отражались на сетчатке их глаза.  Мы лишь  можем  констатировать,  что  мозг

очевидца получал сигналы об этих изображениях".

Или: "Петрозаводский  феномен...  лишь  частично обусловлен картиной запуска

ракеты,  а в основном определяется эффектом,  связанным с запуском..." Какие

софизмы  ни  шли  в  ход,  какое  наукообразие  ни  изобреталось,  только бы

сохранить незыблемыми свои привычные представления.  Железнодорожник  вместо

того,  чтобы не допускать аварий, ограждает от неприятных известий. Психолог

толкует о "космических факторах",  корреспондент рассуждает о психологии,  а

ученыйдомосед  "развенчивает"  то,  о  чем  знает понаслышке.  Смелый анализ

нередко ведется за рамками собственной профессии  -  очевидно,  это  и  дает

простор мыслям и упомянутую смелость.  Правда,  так поступают не все.  В. В.

Мигулин прямо говорит: "Вопрос о возникновении ажиотажа вокруг НЛО относится

скорее всего к компетентности социологов и психологов".

А что,  интересно, психологи? Психолог Ю. М. Орлов: "Существует целая теория

о том,  что человечество обращается к мистике  в  кризисные  периоды  своего

развития..." К "мистике" - и все тут.  Очевидно, для психолога что уфология,

что мистика - одно и то же.  Да и человечеству не повезло:  кризис длится  с

незапамятных времен».

Резюмируя все сказанное о роли общины в жизни ее приверженцев, можно выделить несколько ее функций. Важнейшей из них является иллюзорно-компенсаторная функция, которая практически реализуется прежде всего через отправление мистического культа. Община выполняет и ряд других функций: мировоззренческую, регулятивную, коммуникативную, интегрирующую.

Мистическая община оказывает повседневное — и нередко весьма сильное — воздействие на поведение ее членов, одобряя и санкционируя одни формы поведения и порицая, отвергая другие. Групповое давление на членов общины, не всегда принимая форму явных запретов — или тем более санкций, — как правило, ощущается каждым из ее членов, особенно если речь идет об общинах с твердо фиксированным членством. Регулирующее воздействие на членов общины осуществляется через групповое мнение, которое нередко влияет не только на поведение самих членов, но и на их родственников, соседей и т.п.

В одно время, когда я был членом Академии информациологической и прикладной уфологии, тогда я выполнял работу ученного секретаря. За работу денег естествено   не платили. Однако призидент той новоявленный «академии» В. П. Мельников, заставлял меня обзванивать членов этого общественной организации, говоря, что я «должен», «обязан», «это твой долг». Такого рода воздействия не редкость в мистических обществах. Во-вторых у меня были подозрения на владения Мельникова методами убеждения и слабого зомбирования.

Сплоченности членов мистической общины способствует их повседневное общение (прежде всего — во время богослужений) и взаимная поддержка и помощь, как моральная, так и материальная.

Таким образом, влияние общины реализуется через удовлетворение не только собственно мистических потребностей верующих, но и многих иных: потребности в общении, в утешении, в моральной и материальной поддержке и т.п.

Именно потребность в утешении, в моральной поддержке и сочувствии нередко является поводом для посещения богослужений, для приобщения к деятельности мистической общины. Многих может толкнуть к этому бедность эмоциональных переживаний, монотонность повседневной жизни, если в ней отсутствуют серьезные и социально значимые интересы, впечатляющие события. «Однообразная работа изо дня в день, одно и то же, одни и те же мелочи, одни и те же заботы. Нельзя так жить, если нет никакой перемены впечатлений, никакого отвлечения от обыденных забот, никакой красоты…» — писала Н.К.Крупская в 20-е годы. В настоящее время в жизни советских людей произошли глубокие перемены. Однако проблемы, названные Н.К.Крупской, и по сей день не сняты полностью с повестки дня. По-своему об этом говорят и сами члены мистической общности. «Хочется во что-то верить, чем-то заполнить свою жизнь… ведь у человека должно что-нибудь быть для души» — таково характерное высказывание одной из них.

Религиозная община в системе социальных отношений советского общества занимает специфическое место. Она представляет собой своеобразный суррогат коллективности. Цель и содержание деятельности мистической общины — отправление культовых действий, символизирующих религиозные верования, — чужды основным целям и содержанию деятельности как советского общества в целом, так и отдельных социалистических коллективов. Активность членов мистической общины можно назвать «псевдосоциальной», ибо хотя она и удовлетворяет по-своему потребность человека в общественной деятельности, однако объективно представляет собой нерациональную (с точки зрения общества) растрату человеческих сил, способностей и дарований, направляемых к иллюзорной цели.

Лидеры и активисты мистических общин понимают, что, чем больше тот или иной мистическая личность будет связан с социалистическими коллективами, чем большую активность он будет проявлять в области производства, политики, культуры, тем слабее будут его специфически мистические интересы и стремления, тем меньше будет он сообразовываться со стереотипами и установками, культивируемыми мистической общиной. Поэтому они уделяют большое внимание искусственному отчуждению верующих от социалистических коллективов, от неверующих, формированию в их сознании предубеждений и ложных установок к атеистам и ко всему, что, по их мнению, связано с атеизмом. Если перевести это на язык научных понятий, используемых социальной психологией, речь идет о создании неадекватной социальной перцепции социалистических коллективов и их членов в сознании их членов.

Неадекватное, искаженное восприятие социалистических коллективов и вообще всех других личностей не занимающихся мистицизмом и люди из академической науки продуманно и систематически насаждается во многих мистических общинах. Создается стереотип немиститизированного  — человека, как правило, аморального, погрязшего «в неверии во все паранормальное и не обычное», гоняющегося только за материальными благами, чуждого духовным интересам, идеалам и ценностям. Этот искаженный стереотип влияет и на реальное поведение членам мистических обществ. Те, кто целиком находятся под влиянием общины, сторонятся неверующих, избегают общения с ними, при заключении брака отдают предпочтение единоверцам и т.п. Однако далеко не все мистические личности, даже в общинах с фиксированным членством, руководствуются в своем поведении стереотипом, навязанным им групповым мистическим сознанием. Жизнь на каждом шагу опровергает искаженный стереотип неверующего, и поэтому у многих членов общин он либо существует в ослабленном виде и почти не влияет на их поведение, либо вовсе отсутствует.

Следует учитывать, что значительная часть мистических личностей помимо участия в деятельности мистической общины выполняет важные функции и в системе социалистических коллективов — на предприятиях, в учреждениях, совхозах и колхозах и т.д. Иначе говоря, такие верующие выполняют несколько социальных ролей, причем их роли в производственной, общественной, семейно-бытовой сферах в социалистическом обществе формируют интересы и потребности, которые не имеют ничего общего с мистикой. Нередко на этой основе возникает, выражаясь терминами социальной психологии, «ролевой конфликт». Интересы и потребности личности, связанные с ее ролью в системе социалистических коллективов, приходят в противоречие с интересами и побуждениями, культивируемыми в мистической общине. Именно этот процесс лежит во многих случаях в основе постепенного ослабления мистической веры, а иногда ведет и к полному разрыву с мистицизмом.

Секуляризирующее влияние социалистической действительности на верующих вызывает противодействие у части лидеров общин и их активистов. С одной стороны, оно выражается в попытках максимально приспособиться к существующей реальности путем модернизации некоторых элементов учения о сверхъестественном и культа, в стремлении объявить ту или иную мистическую традицию (уфологию, аномалогию, криптофизику и т.д.) источником социалистических и коммунистических идей и т.п. С другой стороны, отдельные  лидеры и активисты пытаются резко противопоставить узкий мир мистической общины реалиям социализма. Они идут по пути мистического экстремизма, разжигая злобу и ненависть к неверующим в сверхъестественное и атеистам, провоцируя членов общин на нарушение российского законодательства и т.п. Мистическим экстремизм в условиях социализма приобретает политическую окраску и смыкается с антисоветскими акциями международного империализма. Однако за мистическим экстремистами идет лишь малая часть верующих в сверхъестественное. Громадное их большинство остается на лояльных по отношению к государству позициях, добросовестно выполняет свои гражданские и трудовые обязанности.

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ВОВЛЕЧЕННОСТИ ИНДИВИДА В МИСТИЧЕСКУЮ ОБЩИНУ.

Психология мистики рассматривает в качестве одного из важнейших факторов, формирующих мистичности индивида, религиозную общину. Она представляет собой особую социальную группу, в рамках которой людей объединяют отправление мистического культа, особую общность. Индивидуальная мистичность питается извне, через механизмы социального влияния — такие, как традиции, институты, обычаи, привычки. В этом ряду стоит и мистическая община.

Мистичность как массовое явление нуждается в социальной опоре, без нее мистические мотивы поведения ослабевают и затухают( Речь здесь вовсе не идет о том, что своеобразие мистичности сводится к простой функции социального положения той группы, которая выступает в качестве ее носителя. Имеется в виду просто тот бесспорный факт, что в числе факторов, оказывающих воздействие на мистику, должны быть приняты во внимание и социальные обстоятельства ).
Это относится к такому, например, показателю мистичности, как посещение мистических обществ, участие в соблюдении обрядов.

Жизнь в общине способствует соблюдению определенных норм поведения. Люди чаще посещают общину, когда находят в этом поддержку со стороны тех, с кем постоянно общаются. Если они не получают такой поддержки или она уменьшается, может возникнуть конфликтная ситуация: люди, посещающие мистические общества, испытывают чувство одиночества, изоляции.

Один из вопросов, стоящих в центре социально-психологических исследований, — вопрос о том, как влияет мистичность на социально значимое поведение людей, считающих себя верующими, и прежде всего каковы психологические последствия вовлеченности индивида в мистическую общину.

Как уже отмечалось, дать однозначный ответ на вопрос о социальных и политических ориентациях «мистической личности» вообще невозможно, поскольку они зависят от множества факторов не только конфессионального порядка, но и социальнодемографического , Что касается психологических последствий вовлеченности индивида в мистическую общину, то важнейшим является создание и поддержание устойчивой социально-психологической идентичности личности, ее внутреннего равновесия. В значительной мере это обеспечивается свойствами мистической общины, функционирующей в качестве малой группы.

Она может быть довольно различной по численности, но в таких пределах, чтобы обеспечивались постоянные и устойчивые контакты между ее члена ми. Эти контакты предполагают возникновение межличностных отношений, таких, как симпатия или антипатия, дружба или вражда, в любом случае — взаимная заинтересованность, общие интересы, общность веры. Существуют религиозные общины без фиксированного членства, когда состав группы лиц, посещающих донное общество, при наличии какого-то постоянного ядра все же меняется довольно значительно (таков православный приход), и с твердо фиксированным членством: стабильное ядро общины составляет ее большинство, а переменная — меньшинство.

Мистичности община оказывает повседневное и заметное влияние на ее членов, удовлетворяет потребности в общении, в моральной и материальной поддержке (чувство опоры), в утешении.

Социальное значение таким образом организованной мистической жизни заключается в том, что она поддерживает общение и взаимодействие в микромире, который обеспечивает определенную степень общности взглядов (консенсус значения) и сплоченности.

И это несмотря на очевидный упадок институционально организованной мистики в западном мире. Больше того, в значительной мере поиском «душевного комфорта» объясняется сегодня такой феномен, как новые мистические движения, часто с коммунитарными формами жизни последователей.

ПСИХОЛОГИЯ МИСТИЧЕСКОГО «ОБРАЩЕНИЯ»

Проблема мистического «обращения» — одна из излюбленных проблем  психологии мистики. Начиная с книги  У.Джемса и кончая современными монографиями, статьями и разделами в соответствующих хрестоматийных сборниках — всюду находим попытки психологического анализа категории мистического «обращения».

Можно выделить два типа «обращения». Первый — связан с кризисной ситуацией, которая сопровождается бурными эмоциями. «Обращенный» этого типа обычно может точно указать время и место, когда в нем произошел «духовный переворот», «возрождение». Второй тип «обращения» — более постепенное и спокойное возрастание мистичности, протекающее без резких эмоциональных потрясений.  Понятие «обращение» применимо и к процессам второго типа, когда отсутствуют резкие и внезапные сдвиги в духовной жизни личности.

Однако под «обращением» только особый и сопровождающийся интенсивными переживаниями процесс перехода на позиции той или иной мистической традиции, трактуемый субъективно как обретение мистической «истины».

В  литературе проблеме «обращения» пока уделено сравнительно мало внимания. С нашей точки зрения, вряд ли можно считать «обращением» постепенный рост и углубление мистической веры у того или иного человека. Само понятие в таком случае теряет свое специфическое социально-психологическое содержание. Специфика содержания мистического «обращения» связана либо с переходом от неверия к активной и глубокой мистической вере, либо с переходом от одной мистической традиции к другой. Мистическое «обращение» имеет своим социально-психологическим источником и предпосылкой кризис нравственных и мировоззренческих устоев личности, который в силу ряда причин объективного и субъективного порядка заканчивается формированием в ее сознании ценностных ориентаций и социальных установок той или иной мистической традиции. Психологически процесс мистического «обращения» протекает, как правило, интенсивно, с бурными переживаниями, с резкой сменой отрицательных эмоций положительными, связанными с мистической верой. Иначе говоря, психологическим «механизмом», лежащим в основе мистического «обращения», является катарсис.

Внимание, уделяемое проблеме мистического «обращения» в психологии мистики, не случайно. Оно связано с тем, что многие психологи теологической ориентации используют факты «обращения» для «доказательства»  вмешательства в духовную жизнь личности.

Для  психологии мистики типично игнорирование мировоззренческой, содержательной стороны мистического «обращения». Выпячиваются только субъективно-психологические его моменты: трансформация отрицательных переживаний в положительные. Ценностные же ориентации «обращенного», его отношение к окружающему миру и людям остаются при этом в тени.

Делаются также попытки представить «обращение» как чисто субъективный, индивидуальный акт, который происходит в рамках сознания индивида и не детерминирован внешними обстоятельствами его жизни. Можно определять мистическое «обращение» как особый тип «духовного роста или развития», при котором заметное изменение отношения человека к религиозным идеям происходит через его внезапное эмоциональное озарение, хотя «обращение» — удел немногих личностей, но оно создает почву для массовой мистичности, питает ее и содействует динамичному развитию личности.

Можно дать психологическую характеристику основных этапов религиозного «обращения». Первый этап, в его изложении, — это период беспокойства, духовного кризиса, нравственных и мировоззренческих поисков. На втором этапе,  непосредственно происходит «обращение». Оно проявляется в чувстве внезапного «мистического озарения». Человек испытывает особенно интенсивные и яркие мистические переживания. Ему кажется, что он «узрел высших существ», что тот указал ему единственный путь к спасению. Третий этап завершает процесс «обращения». Бурные эмоции сходят на нет, остаются чувства спокойствия, умиротворенности. Внутренние конфликты исчезли, сменились гармонией, основанной на мистической вере.

Апологетика мистики и односторонний субъективизм сочетаются в анализе  с попытками выявить психологическую основу и этапы «обращения». В этих попытках, несомненно, присутствуют и рациональные моменты.

Мистическое обращение представляет собой сложный многоаспектный процесс, в исследовании которого необходимо учитывать как объективные социальные, так и субъективно-психологические предпосылки. К числу внешних, объективных предпосылок «обращения» следует отнести различные события и жизненные ситуации, которые вызывают неудовлетворенность человека его прежним образом жизни, прежней системой ценностей и социальных ориентации. Нередко «обращение» происходит под влиянием проповеди авторитетного  лидера, умело использующего средства психологического воздействия. Не следует забывать, что одно и то же внешнее событие может быть по-разному воспринято различными людьми и вызвать у них различные изменения мировоззренческих ориентации.

Возникновению мистического «обращения» предшествует психологический кризис личности, ее внутренняя неудовлетворенность собой, своей жизнью, системой ценностных ориентации и установок.

В нашем обществе существует много форм преодоления подобных конфликтов помимо обращения к мистики. Однако в данных случаях совокупность внешних и внутренних обстоятельств привела людей к мистике.

Итак, внутренняя психологическая предпосылка мистического «обращения» — духовный конфликт личности, утратившей прежние ценностные ориентации и ищущей новые ориентиры в сфере мировоззрения и морали. Находясь в состоянии неудовлетворенности собой и окружающим миром, такая личность обращается к мнимому мистицизму. Вера в сверхъестественное представляется «новообращенному» его спасительницей в мире «греха», источником его душевного спокойствия. Мистика в подобных случаях выступает как своеобразное «замещение» подлинных нравственных и духовных ценностей, как мнимое решение реальных жизненных конфликтов.

Мистическое «обращение» может происходить в любом возрасте. Но наиболее благоприятным для него возрастом мистики считают юношеский. Действительно, это время, когда человеку свойственно стремиться определить свои мировоззренческие позиции, его интересуют проблемы смысла жизни, основных жизненных ценностей и т.п. Немалую роль в том, что в США и других капиталистических странах зафиксировано относительно большое число мистических «обращений» среди молодых людей, играет их предшествующее воспитание в семье и школе. Мистическое воспитание, как мы выяснили выше, идеологически и психологически подготавливает к активному принятию мистики. Однако вызывает серьезные сомнения правильность зачисления всех этих случаев в разряд «обращений». Ведь нередко принятие мистики молодым человеком, воспитанным в условиях капитализма, означает лишь более или менее сознательное продолжение традиций, сохраняемых в семье, школе и т.п. Многие из подобных «новообращенных» отнюдь не испытывают при этом серьезного жизненного кризиса. Просто их религиозность становится более осознанной, активной. Что касается мистических «обращений», происходящих в нашей стране, то они осуществляются в условиях, когда подавляющее большинство молодых людей воспитывается в безмистической среде. Можно считать, что, как правило, обращение есть пробуждение латентной мистичности. Прежде всего оно затрагивает юношу, выросшего в частично мистической семье, испытавшего эпизодические мистического влияния, но не осознавшего их. Думается, что  в данном случае несколько я недооценил возможность «обращений» молодых людей, выросших в безмистических семьях. Такие случаи в нашей стране, к сожалению, не являются единичными, хотя и не носят массового характера. Не нужно забывать, что новые поколения русских людей, выросшие в послевоенные годы, не всегда осознают тот вред, который наносит мистическое развитию нашего общества и личности. Для многих из них мистика — это нечто экзотическое, яркое, отличающееся от привычного, обыденного. Смешивая вопрос о политической лояльности мистических организаций с оценкой их мировоззренческих функций, не умея разглядеть за внешней красивостью и привлекательностью религиозных обрядов их антинаучное идейное содержание, такие люди иногда под воздействием  активистов переходят от мировоззренческого индифферентизма к активной защите мистики, становясь ее последователями. Мистическое «обращения» отдельных юношей и девушек, воспитывавшихся в безмистических семьях, в нашей стране еще имеют место.

СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ
МИСТИЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ.

До сих пор в этой главе речь шла о различных аспектах проблемы формирования верующего В сверхъестественное индивида. Но не менее важными для психологии религии являются вопросы, связанные с характеристикой особенностей уже сформировавшейся личности мистического человека. Личность — предмет изучения разных наук, причем у каждой из них — свой аспект исследования, свой подход. В данном случае нас интересует подход к личности, специфичный для социальной психологии, ибо, как уже говорилось в первой главе, психология мистики с точки зрения ее методологии есть отрасль или раздел социальной психологии. Специфика социально-психологического подхода к изучению личности удачно, на наш взгляд, охарактеризована Г.М.Андреевой. Социальная психология «выясняет, каким образом, т.е. прежде всего в каких конкретных группах, личность, с одной стороны, усваивает социальные влияния (через какую из систем ее деятельности) и, с другой стороны, каким образом, в каких конкретных группах она реализует свою социальную сущность (через какие конкретные виды социальной деятельности)». Иначе говоря, социальная психология изучает, с одной стороны, важные аспекты процесса социализации личности, а с другой — социально-психологические проблемы, вытекающие из факта ее социальной деятельности, ее взаимодействия с другими людьми и социальными группами. Очевидно, именно такой подход необходим и для изучения становления и особенностей мистической личности с позиций  психологии мистики. Социально-психологические аспекты формирования мистической личности нами уже рассмотрены. Теперь речь должна идти об изучении тех особенностей мистического человека, в которых реализуется направленность его личности, вытекающая из мистическихь верований.

Направленность личности вообще и мистической личности в частности — очень важная ее характеристика. Она реализуется в ее потребностях, мотивах поведения, социальных установках и ценностных ориентациях. В дальнейшем изложении мы попытаемся исследовать отмеченные выше характеристики направленности личности применительно к верующему. При этом надо учитывать, что психика верующего в сверхъестественное не сводится к ее собственно мистическим компонентам. Поэтому, сосредоточивая внимание на тех аспектах направленности личности, которые непосредственно связаны с ее мистической верой, мы не претендуем на полную и исчерпывающую характеристику всей психической жизни мистического человека. Речь будет идти лишь о тех особенностях, которые специфичны для него, которые отличают его как особый социально-психологический тип личности.

Начнем с вопроса о мистических потребностях. Содержательное определение потребности находим в «Психологическом словаре» (М., 1983): «Потребность — состояние организма, человеческой личности, социальной группы, общества в целом, выражающее зависимость от объективного содержания условий их существования и развития». Если речь идет о потребностях личности, то, исходя из данного определения, они выражают зависимость каждого отдельного индивида от объективных условий его жизни и деятельности. А эти условия, как известно, определяются социальной средой индивида, образом его жизни. Следовательно, потребности личности всегда социальны по своей природе, они формируются и воспроизводятся обществом. Именно с этих общих методологических позиций следует подходить и к пониманию сущности и природы религиозных потребностей.

Во второй главе уже говорилось, что потребность в восполнении практического бессилия людей, т.е. потребность в мистике, свойственная всем досоциалистическим общественным системам, имеет социальную природу. Она реализуется и на уровне личности. Что же собой представляет мистические потребность личности?

Предшествующий анализ  психологии мистике показывает, что на этот вопрос различные ее представители дают в основном три варианта ответа. Теологически ориентированные психологи считают, что мистическая потребность личности, которая реализуется в вере в сверхъестественное, есть результат «встречи с сверхъсуществами», которая произошла в душе человека, а эта встреча, в свою очередь, обусловлена мистериальным творением каждой человеческой души. Субъективистски настроенные психологи исходят из того, что мистическая потребность индивида определяется специфическими особенностями его психики. Наконец, представители биологизаторской тенденции в психологии мистики пытаются объяснить мистическую потребность, исходя из функций человеческого организма, а психоаналитики объявляют ее следствием нереализованных бессознательных влечений и желаний. Уже отмечалось, что все эти варианты ответа на поставленный вопрос неприемлемы для научной психологии мистики, которая подчеркивает социальную природу мистической потребности..

Можно свести мистическую потребность к специфической  форме удовлетворения реальных социальных потребностей людей, которые в силу тех или иных причин не у всех могут быть удовлетворены в немистической, светской форме. К числу таких потребностей она относит потребность в семье, в самоутверждении, в самовыражении, в деятельности и некоторые другие.  Также можно считать, что своеобразие мистических потребностей состоит в том, что они выступают в качестве преобразованных, а точнее, деформированных, обычных, здоровых человеческих потребностей. К числу потребностей, «извращаемых мистических»,  относят познавательные, эстетические потребности, потребность в общении, в самовыражении, в социальной активности.

Несколько иная постановка вопроса можно подчеркнуть, что мистика в специфической форме удовлетворяет некоторые важные социальные потребности людей: в познании мира, в творческой преобразующей деятельности, в общении. Однако выделяют и специфическую мистическую потребность верующих в сверхъестественное, которую определяет как потребность в общении со сверхъестественными силами через периодически возобновляющиеся культовые действия. Мистификация мистических некоторых социальных потребностей,  не означает отсутствия мистических потребности как таковой. Конечно, общение с потусторонним миром — это общение с иллюзиями, взаимодействие с призраками. Казалось бы, на этом основании можно говорить об иллюзорности самой мистической потребности. Но это не так, ибо жизнь в мире грез весьма часто представляется человеку столь же необходимой, как и поддержание его физического существования.

Мистическая потребность принадлежит к числу духовных потребностей личности. Идейной основой мистической потребности является вера в сверхъестественное. Она включает, как известно, веру в существование особых двусторонних отношений между мистическим человеком и сверхъестественными силами, причем эта вера находит свое практическое выражение в культовых действиях. Таким образом, мистическая потребность личности есть прежде всего и в основном ее потребность в отправлении культовых действий, посредством которых осуществляется ее иллюзорное взаимодействие с потусторонним миром. Именно в этом состоит, на наш взгляд, специфика мистической потребности, отделяющая ее от всех иных духовных потребностей человека. Такой подход позволяет понять, почему, создавая необходимые правовые гарантии для удовлетворения мистических потребностей верующих в сверхъестественное, наше государство,  общественность стремятся создать такие социальные условия, при которых мистическая потребность  могла бы постепенно гаснуть и отмирать.

Все сказанное не означает, что мистическая потребность может быть целиком сведена к потребности в отправлении культовых действий. Речь идет лишь о том, что потребность в совершении мистических обрядов,  является специфическим ядром мистических потребности, без которого последняя не существует. В то же время упомянутые выше  исследователи мистики правы в том смысле, что мистика действительно по-своему удовлетворяет и многие немистические потребности людей, в частности мировоззренческие, нравственные, эстетические, познавательные, потребности в общении, в утешении и даже в социальной активности. Одни социальные потребности, например мировоззренческие, нравственные, познавательные, находят специфическое удовлетворение через систему мистических догматов, мифов и норм поведения, пропагандируемых мистическими организациями. Другие — эстетические — удовлетворяются благодаря эстетическим компонентам богослужения. Третьи — потребности в общении, утешении, социальной активности — реализуются в мистической общине. Но во всех этих случаях вера в сверхъестественное является необходимой идейной основой или, по крайней мере, «фоном» удовлетворения здоровых социальных потребностей людей, и это обстоятельство накладывает отпечаток на все духовное развитие верующего, искажая его мировоззрение, затемняя сознание, создавая ложные социальные установки и ориентации.

Из того факта, что мистика в специфической форме удовлетворяет многие немистические потребности людей, вытекает вывод, важный с точки зрения практических задач атеистического воспитания в нашей стране: чем полнее и всестороннее будут удовлетворяться в нашем обществе духовные и психологические потребности самых различных слоев населения, тем меньше возможностей будет у  активистов и служителей культа оказывать влияние на русских людей, тем быстрее будет осуществляться процесс секуляризации советского общества, полного освобождения его граждан от влияния мистики.

Для характеристики мистической потребности личности я буду  пользоваться термином «псевдопотребность», «мнимая потребность», мистическая потребность не принадлежит к числу разумных и здоровых потребностей, способствующих всестороннему развитию личности. Однако сами эти термины не представляются нам удачными. Потребность в культовых действиях, реализующих мистическую веру, отнюдь не является мнимой потребностью. Это вполне реальная потребность личности верующего в сверхъестественное, накладывающая отпечаток на его интересы и жизненные стремления, на все его поведение в обществе.

Важной характеристикой направленности личности являются мотивы ее поведения. Под мотивами современная психология понимает все то, что побуждает деятельность человека. Как говорится в «Психологическом словаре», в роли мотивов могут выступать потребности и интересы, влечения и эмоции, установки и идеалы.

Для выяснения особенностей личности верующего важно исследовать мотивы его мистичности, Последние включают, с одной стороны, мотивы мистической веры личности (т.е. факторы, которые, с точки зрения данной личности, делают ее веру необходимой) и, с другой стороны, мотивы культового поведения, т.е. посещения и вступления в мистические общества, организации. Между этими моментами мотивации мистичности, несомненно, существует тесная связь, но они не тождественны.

Если речь идет о мотивах, по которым данный индивид стал верующим, то далеко не всякий мистический человек их осознает и может выразить. Нередки случаи самообмана, когда верующий в силу ряда обстоятельств не видит или не хочет видеть реальных причин, обусловивших его приход к мистике, объясняет его, исходя из ложных предпосылок, источником которых является мистическое учение. Выше, анализируя проблему «обращения», мы приводили примеры, когда становление своей мистичности многие верующие объясняли сверхъестественным вмешательством, обретением. В то же время среди современных верующих в сверхъестественное, особенно живущих в условиях социализма, становится все больше тех, кто пытается доказать необходимость и благотворность мистической веры причинами, лежащими вне мистики. Это, бесспорно, один из показателей ослабления мистичности, утраты многими современными последователями мистики нерефлексивной, слепой мистической веры.

Социальная направленность личности реализуется и в ее социальных установках и ценностных ориентациях. Понятие установки существует и в общей и в социальной психологии. В общей психологии оно наиболее полно и глубоко разработано грузинским психологом Д.Н.Узнадзе и его учениками и последователями. Что касается социальных установок, т.е. предрасположенности личности к определенной оценке тех или иных социальных явлений и готовности к действиям, вытекающим из этой оценки, то первоначально традиция их исследования сложилась в зарубежной социальной психологии. В англоязычной социальной психологии социальные установки обычно обозначаются термином «аттитюд» (attitude), который нередко употребляется без перевода и в нашей литературе. При этом аттитюд рассматривается как сложная социальная структура, состоящая из трех компонентов: когнитивного (осознание объекта социальной установки), аффективного (эмоциональная оценка объекта) и поведенческого, или конативного (поведение по отношению к данному объекту). Хотя в послевоенное время за рубежом были проведены многочисленные эмпирические исследования аттитюдов, многие теоретические проблемы их осмысления остались открытыми. В частности, было неясно, каково соотношение указанных трех компонентов аттитюдов, почему реальное поведение индивида далеко не всегда соответствует его социальной установке, выраженной в вербальной (словесной) форме. К тому же аттитюды в зарубежной социальной психологии изучаются лишь на уровне микросреды личности при полном игнорировании общих социальных условий ее деятельности.

Как правильно отмечают О.И.Зотова и М.И.Бобнева, длительное время отсутствовала связь между общепсихологическим понятием «установка» и соответствующими понятиями социальной психологии, в том числе аттитюдом, ценностной ориентацией.

Плодотворная попытка преодолеть этот разрыв предпринята ленинградским ученым В.А.Ядовым, разработавшим концепцию «диспозиционной регуляции социального поведения личности». В.А.Ядов попытался представить систему внутренних регуляторов социального поведения личности (установок, социальных установок и ценностных ориентаций) как единую и в то же время многоуровневую, иерархически организованную систему ее «диспозиций» (предрасположенностей) к определенному поведению. Эта система включает:

1. Низший уровень — элементарные фиксированные установки, формирующиеся на основе витальных потребностей и в простейших случаях (ситуациях). Именно эти установки и изучались прежде всего школой Д.Н.Узнадзе.

2. Второй уровень — социальные фиксированные установки. Они образуются на базе оценки отдельных социальных ситуаций и объектов (или их свойств) и содержат эмоциональный оценочный, когнитивный (рассудочный) и поведенческий компоненты.

3. «Следующий диспозиционный уровень — общая направленность интересов личности в ту или иную сферу социальной активности, или базовые социальные установки». Эти установки фиксируются на основе более сложных социальных потребностей приобщения к определенной сфере деятельности и включения в эту сферу как доминирующую среди других. Базовые социальные установки, ориентирующие личность на активное участие в определенной системе деятельности, более устойчивы и более важны для поведения личности, чем установки на отдельные социальные объекты или ситуации.

4. «Высший уровень диспозиционной иерархии образует система ценностных ориентаций на цели жизнедеятельности и средства достижения этих целей, детерминированные общими социальными условиями жизни данного индивида».

Ценность концепции В.А.Ядова состоит не только в том, что она преодолевает разрыв между общепсихологической концепцией установки и социально-психологическими понятиями социальной установки и ценностных ориентации, но, прежде всего, в том, что она представляет собой попытку понять систему внутренних (психических) регуляторов поведения личности как нечто целостное, единое, и в то же время имеющее сложную многоуровневую иерархию, гибко реагирующую как на потребности индивида, так и на те объективные условия, в которых он находится и действует.

Мы подробно остановились на проблемах регуляции и направленности поведения личности в социальной психологии, т.к. правильное решение этих проблем предопределяет и подход к изучению социальных установок и ценностных ориентации верующего индивида.

Говоря об особенностях социальной направленности мистической личности, вытекающих из ее веры в сверхъестественное, следует иметь в виду диспозиционные образования трех высших уровней, т.е. социальные установки по отношению к отдельным объектам и социальным ситуациям, базовые социальные установки, ориентирующие верующего на активное участие в мистическом культе и деятельности общины, и, наконец, ценностные ориентации мистического человека, определяющие его мировоззрение и общую линию поведения в обществе.

В исследованиях социальных установок верующих с сверхъестественное, проведенных в нашей стране, социальные установки по отношению к отдельным объектам и социальным ситуациям не отделялись от базовых социальных установок, поэтому различение этих двух уровней регуляции социального поведения верующих в настоящее время осуществить весьма трудно. В связи с этим сосредоточим внимание на тех особенностях социальных установок верующих, которые уже зафиксированы советскими социологами и социальными психологами.

Можно отметить, что мистические установки мистического человека играют роль своеобразного фильтра по отношению ко всей поступающей к ним информации. Как можно отметить, члены мистических обществ получают значительную немистическую информацию, но осваивают ее «избирательно», в соответствии со сложившимися социальными установками.

Важную роль в сознании и поведении ряда верующих в сверхъестественное играет и негативная установка к членам академической науки, было выявлено не только наличие или отсутствие в сознании  стереотипа , навязываемого им общиной, но одновременно и наличие или отсутствие негативной установки к академической науке.

Если даже среди верующих в сверхъестественное влияние общины и лидеров не столь эффективно, чтобы сформировать негативную установку по отношению к академической науке у трети членов  общин, то можно с уверенностью сказать, что среди верующих в сверхъестественное людей, у которых отсутствует негативная установка к членам академической науке, гораздо больше.

Эту негативную установку к академической науке и его пропагандистам, к сожалению, усиливают еще встречающиеся в нашей жизни факты неуважения к мистикам, использования в атеистической пропаганде понятий и характеристик, унижающих их достоинство. «Обидно слушать такие слова, что мы „дураки“ и что вам жалко, что мы веруем в сверхъестественное», — заявил в этой связи один из мистиков.

Мистические установки, как правило, свойственны лицам, отличающимся авторитарным и догматическим типом мышления. Весьма любопытны также приведенные в их книге данные, характеризующие соотношение мистических и социально-политических установок американцев.

Наряду с исследованиями социальных установок важную роль в системе характеристик социальной направленности личности играют ее ценностные ориентации.

Не вдаваясь в подробный анализ понятия «ценность», отметим, что в системе  философии и социологии оно обозначает определенный объект, рассматриваемый в его реальном соотношении с общественными интересами и потребностями. В качестве ценности могут выступать любые продукты материального и духовного производства (в том числе идеи, нормы, идеалы), а также те или иные стороны общественных отношений людей, если они рассматриваются с точки зрения их соответствия интересам и потребностям как общества в целом, так и определенной социальной группы.

Личность усваивает систему ценностей, на которые она ориентируется в своей жизни и деятельности, из общества. В условиях, когда в обществе существуют различные системы ценностей, каждый человек в силу ряда субъективных и главным образом объективных причин избирает какую-то из существующих альтернативных систем ценностей. Таким образом, ценностные ориентации каждой личности, с одной стороны, являются реальным воплощением ее места в обществе, ее социальных качеств, а с другой — определяют общую «стратегическую» линию ее поведения, ее перспективные жизненные планы и решения.

Мистицизм прививает верующим в сверхъестественное специфическую систему ценностных ориентации, которая характеризуется тем, что в ней главную роль играют идеи и нормы, вытекающие из веры в существование сверхъестественного мира. Земное подчиняется неземному, естественное — сверхъестественному. Устанавливается такая субординация ценностей, при которой все реальные ценности, вытекающие из запросов и потребностей человека на земле, рассматриваются как второстепенные. Первое, главенствующее место в иерархии ценностей, пропагандируемых религией, занимают ценности иллюзорные, вымышленные, вытекающие из веры в сверхъестественное.

Ценностные ориентации мистических людей направлены прежде всего на главные ценности, учением, — НЛО, инопланетян, приведений т.п. По данным исследований, значительная часть уфологов считает главной целью своей жизни — и, соответственно, главной ценностью — осуществление контакта с высшим разумом. Земная жизнь, по их мнению, не имеет самостоятельной ценности, а является лишь преддверием подлинной, потусторонней жизни.

Таким образом, процесс секуляризации сознания и поведения верующих в сверхъестественное в нашем обществе проявляется, в частности, и в том, что односторонние ориентации верующих на потусторонние ценности свойственны в настоящее время сравнительно небольшой их группе. Большинство же верующих в сверхъестественное, не отказываясь от мистической веры и культовых действий, пытаются использовать саму веру в бога для достижения вполне реальных земных целей. Жизнь оказывается сильнее догматов религиозного вероучения.

Американский социальный психолог М.Рокич попытался выявить связь, существующую между системой ценностных ориентации верующих в США и их социальным поведением. Результаты исследования показали, что у американцев, сознание которых ориентировано прежде всего на «потусторонние» ценности, преобладают консервативные социальные убеждения, с той или иной степенью последовательности реализующиеся в их поведении. Те же из мистических личностей, у которых доминируют «земные» ценности (свобода, счастье, равенство и т.п.), отличаются, как правило, оппозиционной настроенностью к существующему обществу, многие из них активно участвуют в движении за социальные права.

В истории известны случаи (это имеет место и сейчас в некоторых развивающихся странах), когда система ценностных ориентации мистических людей приобретала особую направленность. При этом ценности, связанные с верой в сверхъестественное, не противостояли «земным» ценностям как нечто взаимоисключающее, а реальные социальные интересы определенных классов и групп осознавались участниками того или иного социального движения в превратной форме — как «предначертанная» норма поведения, вытекающая из системы «высших» мистических ценностей. Социальный смысл подобных мистических движений ясен: мистика здесь является идеологической формой, в которой превратно осознаются интересы определенных социальных сил, в том числе и прогрессивных.

ЧАСТЬ 4. ОСОБЕННОСТИ МИСТИЧЕСКИХ ПЕРЕЖИВАНИЙ.

Особенности мистических переживаний

   В некоторых случаях  мистические личности испытывают различные, очень странные переживания, неизученные еще современной наукой. Как правило, это огромный эмоциональный всплеск,  при котором человек переживает сверхъестественные образы. Эти образы очень, очень похожи на те, которые описывал, как архетипы в своих работах К. Г. Юнг.

Одним из тех измененных состояний, которые оказывают наибольшее влияние на нашу жизнь, является так называемое мистическое переживание. Сущность его заключается в возникающем ощущении полнейшего изначального слияния со всем миром. Назовем его «переживанием Единства». Такое переживание не поддается описанию с помощью привычных слов и понятий; человек ощущает, что он  находится за гранью времени и пространства, за гранью жизни и смерти, и может как бы наблюдать за самим собой со стороны.

В шестидесятые годы Запад захлестнула волна ставшего популярным мистицизма. Сильные психоделические препараты, механизм действия которых и сейчас еще недостаточно изучен, влияют на нервную систему, каким-то образом трансформируя естественный процесс интеграции в мозгу, что делает доступными переживания, о которых раньше можно было узнать лишь из эзотерической литературы. Наркотики изменили мировосприятие многих будущих лидеров зарождавшихся в те годы общественных движений, многих молодых дарований, проявившихся затем в сфере искусства и науки. Восточные религиозные системы предлагали такие способы объяснения и усвоения этих переживаний, которые не могли дать западные религии. Некоторые экспериментаторы громогласно и публично превозносили свои новоявленные озарения, другие же без особого шума встраивали их в свое мировоззрение. На Запад хлынули восточные духовные учителя, приезжавшие либо по собственной инициативе, либо по приглашениям, и принимавшиеся за возделывание новой благодатной почвы. Подлинные мистические переживания, наряду с их толкованиями в русле восточной космологии, оказали огромное влияние на психологию, музыку, изобразительное искусство и моду. Под их воздействие попали даже те, кто был далек от психоделической культуры. В воздухе веяло мистицизмом.

Для тех, кто хотя бы однажды испытал ощущение Единства, стремление к максимально длительному пребыванию в этом особом состоянии может стать смыслом и целью жизни. К нему стремятся и те, кто сам не имеет опыта такого переживания, но наслышан о нем и верит в его реальность. Этому способствуют и так называемые духовные учителя, которые утверждают, что сами они постоянно существуют в столь возвышенном состоянии, и внушают, что мир Единства гораздо подлиннее и прекраснее нашей обычной действительности, где царят обособленность и разобщенность.

Несмотря на то, что все, кто испытал мистическое переживание, заявляют, что передать эти ощущения невозможно, различные культурные традиции все же пытаются вместить их в рамки собственных понятийных систем. Люди, имевшие опыт подобных переживаний, принадлежат разным культурам и эпохам, что самым существенным образом сказывается на их восприятии и последующей трактовке  данного состояния. Мистические переживания возникают не на «чистом месте» — испытывающие их люди обременены конкретным мировоззрением, безусловно влияющим на их восприятия. Вот почему у индуистов бывают «индуистские» мистические переживания, у христиан — «христианские» и т.д. Поэтому христианские мистики могут видеть Бога во всем сущем и при этом сохранять веру в трансцендентного Бога, обязательную для дуалистического христианства. Восточный мистик может воспринимать все сущее как Божественное и не только признавать имманентного Бога, но и выстроить систему, где конечной реальностью является несомненный «анти-дуализм», «духовный монизм» (для индуистов — это Единство, Цельность, для буддистов — Ничто, Пустота). Таким образом, способ восприятия мистического переживания не может быть отвлеченным, а является исторически и культурно обусловленным.

Идея Единства — это абстракция, порождение разума, попытка сформулировать и описать мистическое переживание. Поскольку Единство относится к миру более возвышенному, нежели наш мир разобщенности и множественности, для его описания выбирается некое реальное качество или свойство, вычленяется, облекается абстрактным смыслом и овеществляется. При этом порожденная таким образом сущность признается более важной, чем индивидуальные проявления самой жизни. Попутно принижается значение многообразия (множества форм) бытия. Такой подход характерен для всех культур, где духовное противопоставляется мирскому и объявляется высшей ценностью.

На Востоке абстракции, почерпнутые из мистического переживания общности, породили не только понятие Единства, но и религиозную идеологию, этику и основанную на них иерархию. (Мы определяем идеологию как мировоззрение, содержащее идеальное представление о том, как надлежит жить, иначе говоря, мораль.) Мистическое переживание — важный исторический фактор, влияющий как на восприятие всего человечества, так и на жизнь отдельных людей. Но в процессе формирования идеологии, использующей понятие Единства, возникла мораль, принижающая индивидуальное «я» и не желающая считаться с интересами отдельной личности. Любое мировоззрение, отрицающее реальность или значимость  индивидуального «я», неизбежно начинает превозносить бескорыстие и самопожертвование. Когда отказ от личных интересов провозглашается обязательным этапом на пути духовного совершенствования, мы имеем дело с моралью отрешенности. Такие системы морали никогда не могли всерьез побороть личную заинтересованность, а лишь заставляли ее скрывать, что приводило к падению нравственности. Мы постараемся показать, каким образом духовные лидеры используют понятие Единства для утверждения своей непререкаемости, а следовательно, авторитарности.

Всякий, кто пытается рассказать о своем опыте переживания Единства, как правило, начинает с предупреждения о том, что передать его словами невозможно. Приведем, однако, некоторые примеры таких описаний.

Ощущение пребывания в вечности — в мире, который всегда существовал и всегда будет существовать.

Ощущение, что невообразимо мощная энергия разрушает границы индивидуальности и дает сознанию возможность расшириться и вместить в себя все сущее.

Обычное деление на «я» и «не-я» либо мгновенно исчезает, либо становится очень нечетким.

Часто, почти всегда возникает чувство глубокого единения, слияния с Космосом (его можно даже назвать любовью).

Человек «знает», что мир, в который он попал, достижим.

Этот мир ощущается как нечто знакомое и притом неведомое.

Возникает чувство благоговения и сознание собственной незначительности, так что все обыденные заботы и волнения кажутся мелкими и бессмысленными.

Страх полностью отсутствует, потому что смерть ощущается как нечто совершенно нереальное. Или, если выразить это немного иначе: когда вы перестаете отождествлять себя со своим «я» и сливаетесь с Космосом, возникает ощущение, будто вы уже умерли и поэтому бояться больше нечего. Такое исчезновение страха — одно из самых удивительных, необычных ощущений: оно позволяет почувствовать столь полную свободу, о существовании которой вы даже не подозревали.  

Человек чувствует себя совершенно независимым от оценок окружающих и свободным от таких мелочных чувств, как мстительность и соперничество. Ведь, в конечном итоге, все мы едины. При таком подходе любые так называемые отрицательные эмоции — злоба, ревность и т.п. — кажутся не только необязательными, но и глупыми, основанными на заблуждении.

Человек осознает, что он (или мы все) есть одно из проявлений Бога.

Все сущее (в том числе и сам человек, и то, каким предстает перед нами Космос) видится совершенным.

Первые ощущения от соприкосновения с этим всеобъемлющим Единством более реальны, нежели любая обыденная реальность, и столь прекрасны, что почти неизбежно возникает некое «опьянение» ими, эйфория, заставляющая стремиться к ним вновь и вновь. Беспредельное чувство свободы, вечности и единения с Богом и Космосом может быть столь сильным, что нельзя удержаться от мысли: как было бы замечательно, если бы все могли преодолеть привязанность к своему «эго», ибо именно это, как считается, мешает пережить данное состояние. Пребывание в нем как можно более долгое время может стать для человека главной целью жизни.

Тот, кто испробовал «запредельное», часто начинает видеть в обыденной реальности лишь негативные стороны — страх и стремление к власти, неутоленные желания, отчужденность, собственную ограниченность и неуклонное приближение смерти. В повседневной жизни на человека воздействуют эмоции окружающих, в том числе и отрицательные. Вместо того чтобы ощущать слияние с Вселенной, он чаще всего ощущает одиночество и неудовлетворенность. Совершенство оказывается недостижимым идеалом. При этом те проявления нашего эго, которые приводят к разобщенности, — гордость, зависть, эгоизм, алчность, властолюбие, стремление к соперничеству и т.д. — не только кажутся жалкими и ничтожными, но оцениваются как абсолютно отрицательные. Переживание Единства начинает олицетворять собой все положительное, истинное, реальное. Разобщенность же становится неким пугалом, чем-то совершенно не нужным, даже врагом, который не дает нам ощутить Единство или, как в индуизме, майю — великую иллюзию. Тогда смыслом жизни, или духовным путем, становится преодоление разобщенности и всего отрицательного, что с ней связано.

  Теперь попробуем дать определение мистическим переживаниям:

Мистические переживания – это переживания сверхъестественных, паранормальных образов (архетипов),  возникающие непроизвольно или сознательно, под воздействием медитации,  или с помощью измененного состояния сознания, как правило такие переживания возникают у так называемых мистических личностей, предположенными, к таким переживаниям.   

Теперь рассмотрим  классификацию мистических переживаний:

КЛАССИФИКАЦИЯ МИСТИЧЕСКИХ ПЕРЕЖИВАНИЙ.

Классификация мистических переживаний.

1. Экстатические  переживания.

а. Переживание двуединства.

б. Отождествление с  животными.

в. Отождествление с растениями.

г. Единение с жизнью и со всем творением.

д. Планетарное сознание.

е. Экстpапланетаpное сознание.

ж. Активизация чакp и подъем змеиной силы (куиндалини).

з. Сознание Универсального Разума.

и. Сверх- космическая и мета- космическая пустота

к. "Вулканический", или "дионисийский" экстаз.

л. "Океанический", или "аполлонический", экстаз.

2. Спиритипические переживания.

а. Переживания встречи с духовными учителями.

б. Переживание астральных воплощений.

в. Переживание встреч со сверхчеловеческими и духовными существами.

г. Переживания других вселенных и встреча с их обитателями.

д. Архетипические переживания и сложные мифологические эпизоды.

е. Переживания встреч с божествами.

ж. Внеземные переживания.

з. Переживание похищений НЛО и инопланетянами.

3. Парапсихологические переживания.

а. Переживания прошлых воплощений.

б. Предвидение, ясновидение, яснослышание, "путешествия во времени".

4. Перинатальные переживания.

а. Сознание органа, биологической ткани, клетки

б. Сознание неорганической материи.

5. Наследственные переживания.

а. Филогенетические (эволюционные) переживания.

6. Коллективные и расовые переживания.

а. Отождествление с другими лицами.

б. Групповое отождествление и групповое сознание.

   Далее я кратко опишу эти мистические переживания:

1. Экстатические переживания.

 "Экстаз (от греч. ekstasis - исступление, восхищение) - высшая степень восторга, воодушевления, иногда на грани исступления" (Из "Толкового словаря русского языка" под ред. Ожегова).

"Экстаз - это масштаб, мощный аккорд, в котором звучит вся гамма чувств от ужаса до восторга. Ужас от сознания собственной ничтожности перед Бесконечным. Восторг от того, что ты можешь чувствовать эту Бесконечность. Художник в творческом экстазе создает гениальные произведения. В пророческом экстазе пророк буквально становится рупором Бога, который вкладывает в его уста слова, исполненные высшего смысла. Мистик в мистическом экстазе делается репортером повсеместного Божественного Присутствия - всеобщего Божественного Промысла. Да и нам, простым смертным, знакомо это чувство, когда в самый неожиданный момент в тебе вдруг как будто происходит какая-то химическая реакция с выделением то ли какого-то газа, то ли понимания, то ли того, что на поэтическом слэнге зовется эфиром. Но не успеешь оглянуться - пшик, и нет его. Прошло "понимание". Но радость от того, что оно было, осталась в виде довольно глупой по местным понятиям улыбки".

Экстатические переживания (в частности, характерные для многих мистериальных культов древности), можно разделить на две большие группы: "вулканический", или "дионисийский" экстаз, и находящийся в разительном с ним контрасте "океанический", или "аполлонийский" экстаз

а. Переживание двуединства.

Этот тип  опыта характеризуется ослаблением и растворением границ телесного Эго и чувством слияния с другим человеком в состоянии двуединства при сохранении собственной самотождественности. В психоделических состояниях, сеансах эмпирической психотерапии, в медитации или в спонтанных эпизодах необычного сознания это чувство двуединства может переживаться как по отношению к окружающим терапевту, сиделке, членам семьи, друзьям, - так и целиком во внутреннем эмпирическом пространстве по отношению к людям, не присутствующим на сеансе.

Опыт двуединства регулярно возникает при переживании воспоминаний о симбиозе с материнским организмом. В состояниях мистического единения со Вселенной переживание двуединства может включать любой аспект существования - не только людей, но и животных, растений и неодушевленных объектов. Важный пример двуединства - чувство взаимного растворения с партнером по сексу (во время генитального соединения или без него). Это может происходить спонтанно в повседневной жизни или в рамках тантрической практики. В тантрическом пути левой руки (vama marga) достижение опыта космического единства посредством сексуального союза с партнером (maithuna) является целью сложного ритуала (ралейа таййга). Переживание двуединства возникает также часто в систематических духовных практиках (в особенности в традиции бхакти), когда ученики чувствуют себя едиными с гуру. Опыт дуального единства часто сопровождается глубоким чувством любви и святости события. Существуют специальные упражнения (как в духовных традициях, так и в современном движении за реализацию человеческих возможностей), ведущие к такого рода переживаниям: смотрение в глаза друг друга, внимание к дыханию другого, синхронизация дыхания, слушание биение сердца друг друга.

б. Отождествление с  животными.

Три вида ИСС связаны с животными: атосимволические трансформации в животных, отождествление с животными и филогенетические воспоминания, при этом каждое наделено своими специфическими чертами. Субъекты, встретившиеся со всеми тремя видами переживаний легко могут отличить их одно от другого.

в. Отождествление с растениями

Примеры таких переживаний встречаются гораздо реже, чем отождествление с животными. Субъект может ощутить себя как вызванное к жизни семя, лист в процессе фотосинтеза, корень, тянущийся в поисках воды и пищи. В других случаях он может отождествить себя с росянкой, другими плотоядными растениями, стать планктоном в океане, почувствовать опыление или клеточное деление. Субъекты упоминают о своих свидетельствах ботанических процессов на молекулярном уровне; они осознают биохимический синтез, лежащий в основе производства ростовых веществ, растительных пигментов, масла, сахара, ароматических субстанций и различных алкалоидов.

г. Единение с жизнью и со всем творением

В редких случаях субъекты в ИСС могут иметь чувство, что их сознание расширилось, чтобы охватить всю полноту жизни на этой планете, включая все человечество и целостность флоры и фауны от одноклеточного организма до высокодифференцированных видов. Индивидуум может отождествиться с филогенетической эволюцией жизни во всей ее сложности и достичь интуитивного понимания всех лежащих в ее основе биологических законов. Он может исследовать факторы, влияющие на возникновение новых видов или ответственные за их исчезновение, и видеть действие сил, определяющих "выживание наиболее приспособленных". Подобные интуиции можно пережить и относительно взаимодействия различных форм жизни. Переживания такого рода могут в результате привести к увеличению осознания экологических проблем, связанных с технологическим развитием и быстрой индустриализацией.

д. Планетарное сознание.

В этом переживании сознание субъекта, по-видимому, охватывает все аспекты нашей планеты, включая ее геологическую субстанцию, неорганические материалы на ее поверхности и целостность всех жизненных форм. С этой точки зрения Земля оказывается сложным космическим организмом с различными аспектами геологической, биологической, культурной и технологической эволюцией на этой планете, рассматриваемых как попытку достичь более высокого уровня интеграции и самореализации.

е. Экстpапланетаpное сознание

Здесь субъект переживает явления, связанные с небесными телами, отличными от нашей планеты, и с астрономическими событиями, происходящими в солнечной системе и за ее пределами. Особый вид переживаний, входящий в эту категорию, сознание межзвездного пространства, описанного в нескольких случаях разными лицами. Оно характеризуется чувством безграничности и вечности, спокойствия, безмятежности, чистоты и единства всех противоположностей. Люди, знакомые с физикой и математикой, иногда сообщают, что многие из концепций этих дисциплин, которые ускользают от рационального понимания, могут стать более постижимыми и даже могут быть пережиты в измененных состояниях сознания.

ж. Активизация чакp и подъем змеиной силы (куиндалини)

На первой международной конференции по Научной йоге в Индии в декабре 1972 г. аудитория состояла более чем из 200 лиц, представлявших много различных духовных ориентаций, существующих в современной Индии. Участники дискуссии после доклада С.Грофа пришли к соглашению, что больше всего ЛСД-терапия похожа на систему Йоги Куиндалини. И та и другая техника способствует мгновенному и огромному освобождению энергии, порождает глубокие переживания и может принести впечатляющие результаты в короткий период времени. Они обе несут в себе огромный риск и могут быть опасны, если проводятся не под наблюдением специалиста.

з. Сознание Универсального Разума

Сознание Универсального Разума — одно из наиболее глубоких и всеобъемлющих экстатических переживаний. Отождествляясь с сознанием Универсального Разума, человек переживает в опыте всеобъемлющее единство существования. Он чувствует, что достиг реальности, лежащей в основе всех реальностей, и стоит перед высшим и абсолютным принципом, олицетворяющим все бытие. Здесь полностью преодолеваются иллюзии материи, пространства и времени, равно как и бесконечное число других субъективных реальностей, и все они приходят к этому единому модусу сознания, которое является их общим истоком и общим знаменателем. Это переживание безгранично, непостижимо и невыразимо; это само существование. Вербальная коммуникация и символическая структура нашего повседневного языка оказывается до смешного беспомощной в попытке постичь и передать природу и качество этого переживания. Опыт феноменального мира и того, что мы называем обычным состоянием сознания, кажется в этом контексте лишь крайне ограниченным, искаженным и частичным аспектом всеобъемлющего сознания Универсального Разума.

Обсуждая подобные переживания, люди часто утверждают, что поэтический язык, хотя он тоже является несовершенным, больше подходит для их описания. Становится понятным, почему провидцы, пророки и религиозные учителя прибегали к поэзии, притче и метафоре, описывая свои трансперсональные переживания.

Опыт сознания Универсального Разума тесно связан с переживанием Космического Единства, но не тождествен ему. Его важными составляющими являются интуитивные прозрения относительно процесса творения феноменального мира, каким мы его знаем, и постижение буддийских представлений о Колесе смерти и перевоплощения. Это может привести к временному или устойчивому чувству достижения глобального, нерационального и транс- рационального понимания фундаментальных онтологических и космологических вопросов существования.

и. Сверх- космическая и мета- космическая пустота

Последний и наиболее парадоксальный трансперсональный феномен, обсуждаемый в этом контексте, — переживание сверх- космической или мета- космической пустоты. Это опыт изначальной пустоты, опыт ничего и молчания, представляющих собой исток и начало всего сущего, переживание “несотворенного, невыразимого Всевышнего”. Термины “сверхкосмический” и “метакосмический”, которыми в этом контексте пользуются высокообразованные участники ЛСД- сеансов, выражают то, что эта пустота кажется одновременно лежащей в основе мира и определяющей его сверхпорядок. Она лежит за пределами времени и пространства, за пределами форм или любых эмпирических дифференциаций, за пределами таких полярностей, как добро и зло, свет и тьма, покой и движение, агония и экстаз.

Кажется парадоксальным, что сверхкосмическая пустота и Универсальный Разум воспринимаются как нечто тождественное и взаимозаменяемое; это два различных аспекта одного и того же феномена. Пустота представляется чреватой формами, а тонкие формы Универсального Разума переживаются как абсолютная пустота.

Такой глубокий трансцендентный опыт, как активизация куиндалини, сознание Универсального Разума, или пустоты, не только положительно влияет на физическое и эмоциональное состояние человека, но и пробуждает в нем острый интерес к религии, мистике и философским вопросам, сильную потребность включить духовное измерение в свой образ жизни.

к.  "Вулканический", или "дионисийский" экстаз.

Для " вулканического" экстаза характерно крайнее физическое и эмоциональное напряжение, высокая агрессивность, деструктивные импульса внутренней и внешней направленности, мощные побуждения сексуальной природы, ритмические оргиастические движения. "Вулканический" экстаз предполагает уникальную смесь крайних эмоциональных и физических мук с диким чувственным порывом. Оказываются неотличимыми переживания ледяного холода от непереносимого жара, ненависти - от любви, агонии умирания - от восторга нового рождения, апокалиптических ужасов - от радости созидания... У индивида возникает ощущение приближения великого события, потрясающего весь мир. - духовное освобождение, откровение высшей истины или единение всего сущего. Однако, какими бы острыми не были бы эти ощущения и переживания, экстаз никогда реально не достигает цели и реального разрешения драмы смерти-возрождения. Для этого он должен перейти в "океанический" экстаз (см. ниже). Сопровождающие "вулканический" экстаз характерные переживания религиозного типа включают в себя ритуалы жертвоприношения, мученическую смерть, шабаш ведьм, дионисийские оргии и т.п.

л. "Океанический", или "аполлонический", экстаз

Для "океанического" экстаза характерно переживание чувства слияния с окружением и единства с воспринимаемыми объектами. Мир представляется как место невыразимого сияния и красоты. Элемент размышления и потребность в рациональном анализе значительно снижаются, и Вселенная становится "тайной, которую следует пережить, а не загадкой, которую нужно разгадать". В этом состоянии человеку трудно видеть какие-либо негативные аспекты в мире и в самой структуре мироздания. Все оказывается совершенным, все есть так, как оно должно быть. В этот момент мир представляется благоприятным местом, где с полным доверием и чувством совершенной безопасности можно принять пассивно-зависимую позицию, подобную положению ребенка. Для человека в этом состоянии ума зло кажется не имеющим значения, неважным, эфемерным или несущественным. При переживании опыта космического единства трансцендирование времени и пространства может принять довольно конкретную форму, что можно проиллюстрировать рядом специфических образов. Человек может переживать последовательность видений, позволяющих интерпретировать опыт в терминах регрессии в историческом времени. Это включает разнообразие эмбриональных ощущений, память предков, элементы коллективного бессознательного и эволюционный опыт, сопровождаемый филогенетическими "обратными кадрами" и дарвинским прозрением. Соответствующий выход за пределы обычного пространственного ограничения можно проиллюстрировать на примерах идентификации с другими лицами и группами лиц, с животными, растениями и даже неорганическим веществом. Важной вариацией этого переживания является субъективное отождествление с физической Вселенной, с ее галактиками, солнечными системами и мириадами отдельных звезд.

2. Спиритипические переживания.

 Спиритипические переживания - это фантастические, мифологические или сказочные переживания, созданные нашим подсознательным, для ухода от реальности.  Данные переживания исследовал еще Станислав Гроф, однако в его главной психотехнике Холотропном дыхании они не проявляются. Гроф брал их из "современной литературе, но которые он сам в своей работе не наблюдал". Взяты же они из разной западной мистической литературы  и являются как правило фантазией  отдельных мистиков, которые не являются коллективными и проявляются только у отдельных людей, которые предрасположенные к подобным переживаниям, данный круг которых достаточно ограничен.

 Однако данные переживания не стоит отбрасывать, они также требуют отдельного изучения.

а. Переживания встречи с духовными учителями.

Встречи с учителями и защитниками из духовного мира наиболее ценные феномены трансперсональной области. Испытуемый воспринимает их как существа с более высоких планов сознания и энергетических уровней. Иногда они появляются спонтанно на определенной стадии духовного развития человека; они могут появиться во время внутреннего кризиса, отвечая на мольбу о неотложной помощи. Во многих случаях они продолжают являться человеку либо по своей собственной инициативе, либо по просьбе своего протеже. Иногда духовные учителя имеют человеческую форму с определенно божественными качествами. В других случаях они являются в виде источника, излучающего свет или мощные энергетические поля. В некоторых случаях люди не воспринимают своих учителей чувствами, а просто ощущают их присутствие. Учителя разговаривают словами лишь в виде исключения, в большинстве случаев послания, объяснения и инструкции передаются телепатически. Помощь, оказываемая духовными учителями, принимает различные формы. Иногда они помогают в трудных или опасных ситуациях внешнего мира, иногда проводят человека через критические ситуации на внутреннем плане, как, например, Вергилий вел Данте в "Божественной комедии". Они обеспечивают интеллектуальную, моральную и духовную поддержку, помогают в борьбе со злом и деструктивными силами, создают защитные энергетические поля. В определенных случаях они могут дать специальные указания относительно проблем человека или относительно общего направления его жизни. Иногда духовные учителя остаются анонимными, в других случаях они называют свои имена или человек имеет возможность узнать их по каким-то признакам. В некоторых случаях люди в необычных состояниях сознания сообщают о прямом контакте с великими религиозными персонажами - Иисусом Христом, Буддой, Магометом, Зороастром, Шри Рама Махарши, Моисеем. Как правило, это случается один раз, личности такого ранга редко оказываются личными учителями, разве что в метафорическом смысле.

Наиболее интересным аспектом опыта встречи с учителями с других планов является то, что они обеспечивают доступ к информации, которой человек не обладал в обычном смысле слова до события. В качестве примера можно привести историю парапсихолога Телмы Мосс: она встретилась во время психоделического сеанса с сущностью, назвавшейся Бенджаменом Франклином. Она предпочитала обозначать его как архетип Старого Мудреца. В течение года после этого сеанса она могла переживать его присутствие в медитативном состоянии, беседовать с ним и просить о руководстве. Однажды, когда она зашла в тупик в своих биоэнергетических исследованиях, "Бенджамен Франклин" посоветовал ей обратиться к специальной книге исследователя Беккера, где она нашла необходимую ей информацию.

В этом контексте следует упомянуть феномен, получающий в последнее время все большее распространение. Это "канализирование” - процесс передачи посредством автоматического письма, наговаривания в трансе или записи под психическую диктовку посланий, внешних по отношению к собственному сознанию. Источник часто утверждает свою непринадлежность к физической реальности; его иерархический ранг может варьироваться от божества или ангела до суперчеловека или развоплощенного человека.

Историческими примерами "передачи” духовных учений могут служить Коран (Магомет) и Книга Мормонов (Смит). Алиса Бейли утверждает, что реальным автором ряда ее духовных произведений является существо, именующее себя Тибетцем. Тому же источнику приписывает свою психологическую систему психосинтеза и Роберто Ассаджиоли. Среди наиболее популярных современных текстов - "Говорит Cem" Робертс, "Послания от Михаеля" Ярбро, "Курс чудес" Шукман, "Откровения трансформации новой эры" Спенглера, "Книги Эммануеля" Роудгаст, "Звездная передача" Рафаеля и "Ратма" Найт. Проявления "передачи", или "канализирования", в религии, философии, искусстве и науке будут подробно описаны в готовящейся к печати книге Артура Хастингса.

б. Переживание астральных воплощений.

В необычных состояниях сознания можно увидеть и ощутить различные энергетические поля и потоки энергии, описываемые в мистических традициях древних и незападных культур. Эти описания не соответствуют никаким известным анатомическим структурам или физиологическим процессам, известным западной медицине. Но эзотерические традиции и не утверждают, что это феномены грубого материального мира. Предполагается, что они связаны с тонким или астральным  телом.

В необычном состоянии сознания часто можно видеть энергетические поля различного цвета вокруг других людей, соответствующие традиционному описанию ауры. Иногда это ассоциируется со спонтанным восприятием состояния здоровья людей. Феномены такого рода не только у людей в необычных состояниях сознания, но также у известных медиумов и экстрасенсов, способных видеть ауру в повседневной жизни. Необыкновенные диагностические способности одного из них, Джека Шварца, неоднократно проверялись и документировались безупречными исследователями.

Другая интересная группа феноменов связана с представлениями о "змеиной силе", кундалини, играющей важную роль в индийской духовной традиции. В традициях индуизма и тантрических школах буддизма кундалини рассматривается как творческая женская энергия Вселенной. В своем внешнем аспекте она проявляется в феноменальном мире. Во внутреннем аспекте она лежит дремлющей в основании позвоночника человека. В этой форме ее традиционно представляют в виде свернутой змеи. Будучи активизированной посредством духовной практики, контакта с гуру или спонтанно, она поднимается как активная энергия, или Шакти, по каналам астрального тела, раскрывая и зажигая психические центры, чакры.

Хотя представления о кундалини наиболее полно разработаны в Индии, важные параллели существуют во многих культурах и религиозных учениях - в даосской йоге, корейском дзене, тибетской ваджрайне, в суфизме, у франкмасонов, у африканских бушменов, североамериканских индейцев, особенно хопи, и многих других. Особенно интересно, что о подобных феноменах говорится также в христианской мистической традиции, особенно в исихазме - восточной христианской монашеской практике, опирающейся на постоянную молитву, в которую вовлекается все человеческое существо - душа, ум и тело. Цель этой так называемой "Иисусовой молитвы" - достичь Божественного покоя, или исихии.

В тантрических школах созданы сложные карты чакр, описаны в деталях физические, эмоциональные и духовные проявления поднимающейся кундалини и дана развернутая мифология, связанная с этим процессом. Хотя подъем кундалини связан с определенными опасностями, в общем он ведет, по крайней мере потенциально, к психосоматическому оздоровлению, позитивной перестройке личности и эволюции сознания. Однако тексты требуют серьезного отношения к этому пугающему и небезопасному процессу, рекомендуя руководство опытного учителя.

Подъем кундалини Шатки, описываемый в индийской литературе, может сопровождаться драматическими физическими и психологическими проявлениями, называемые кривя. Наиболее поразительны среди них мощные ощущения тепла и потока энергии, направляющегося вверх по позвоночнику и сопровождающегося интенсивными эмоциями различного рода, треморами, спазмами, сотрясениями и дрожаниями всего тела или его частей. Часто встречаются также непроизвольный смех или плач, распевание мантр или песен, глоссолалия, издавание звуков животных, спонтанное принятие йогических поз (асан) и выполнение жестов (мудр).

Хотя описания кундалини давно известны на Западе, этот феномен до недавнего времени рассматривался как принадлежащий исключительно Востоку. Даже К. Г. Юнг, проявлявший к нему большой интерес, полагал, что он редко наблюдается на Западе. Он и его коллеги высказали мнение, что может понадобиться тысяча лет, прежде чем кундалини придет в движение в нашей культуре под влиянием глубинной психологии. Однако эта оценка оказалась неверной.

Может быть, в силу ускоренной эволюции, а может, в силу большой популярности и широкой распространенности различных форм духовной практики и давления глобальных кризисов или под влиянием психоделических препаратов сейчас стало очевидно, что безошибочные признаки пробуждения кундалини можно наблюдать у тысяч людей западного мира. Гопи Кришна, известный кашмирский пандит, сам прошедший глубокий кризис духовного раскрытия, постарался обратить внимание западной публики на значение феномена кундалини в серии популярных книг. Заслуга привлечения к этому феномену внимания профессиональных кругов принадлежит известному калифорнийскому психиатру и офтальмологу Ли Санелле.

Я сам не раз наблюдал в психоделических сеансах и различных немедикаментозных состояниях проявления, близко соответствующие описаниям подъема кундалини, раскрытия чакр и протекания энергии кундалини через основные каналы, Иду и Пингалу, и сложную сеть нади, тонких разветвленных каналов для пранической энергии, описанных в тантрических текстах.  Поток пракы протекает через центральный канал (сушумна) и два боковых (ида и пингала). Однако важно подчеркнуть, что переживания такого рода, напоминающие феномены кундалини, в традиционной индийской литературе назывались бы праническими, в отличие от истинного пробуждения кундалини - процесса, обладающего глубоким значением и большой трансформирующей силой, осуществление которого занимает годы. По сравнению с отдельными "праническими" переживаниями такое пробуждение в результате психоделической или эмпирической психотерапии происходит очень редко и может рассматриваться как самостоятельный феномен.

Образцы протекания энергии, описываемые в литературе по кундалини, не являются универсальными. В некоторых случаях происходит настройка на китайский архетип и переживается поток энергий, точно соответствующий картам меридианов китайской медицины, причем человек осознает значение акупунктурных точек. Это может сопровождаться прозрениями в области китайской системы пяти элементов (дерево, огонь, земля, вода и металл), совершенно отличной от европейской традиции.

Различные энергетические феномены тонкого тела особенно часто встречаются во время сеансов холотропного дыхания. Энергетические поля и потоки энергии могут ощущаться или визуализироваться с закрытыми глазами.

в. Переживание встреч со сверхчеловеческими и духовными существами.

В различных культурах и религиях люди верели в различных сверхъестественных существ. И здесь нас ждут сплошные сюрпризы. Обратимся к двум религиям Индии – буддизму и джайнизму. Изучая их тексты, мы с удивлением убедимся в том, что признаваемые ими божества и демоны всего только определенные типы живых существ (наряду с людьми и животными), что они так же рождаются и умирают, хотя срок их жизни может быть измерен только астрономическими числами. Достижение их состояния отнюдь не является религиозной целью двух названных учений, и значительной роли признание их существования не играет. Более того, в основах доктрины буддизма и джайнизма не произошло бы никаких существенных изменений, если бы их последователи вдруг решили отказаться от веры в богов и демонов, – просто двумя классами страдающих живых существ стало бы меньше. Таким образом, в буддизме и джайнизме, во-первых, существа, наделенные божественным статусом, рассматриваются как вполне посюсторонние, то есть, строго говоря, не сверхъестественные, а во-вторых, их роль в данных учениях вполне ничтожна.

Религии Китая обнаруживают еще меньше склонности к вере в сверхъестественное; не совсем даже понятно, как можно было бы перевести само слово "сверхъестественный" на древнекитайский язык. Вполне показательно, что идеалом даосской религии является не что иное, как естественность, естественное. Как гласит "Дао дэ цзин" : "Человек берет за образец Землю, Земля берет за образец Небо, Небо берет за образец Дао (Путь, первопринцип.), Дао берет за образец самоестественность (цзы жань). Идеал даосизма в конечном итоге сводится к следованию своей изначальной природе и к единению с природой как таковой. По справедливому замечанию синолога и миссионера-иезуита Л.Вигера, в религиозном даосизме мы встречаемся с описанием самых невероятных и фантастических событий и превращений, но все они объясняются естественным образом, что свидетельствует от том, что представление о чуде как некоем событии, принципиально нарушающем законы и нормы природы, было не только неизвестно даосизму, но и абсолютно чуждо ему. Да и все бессмертные, божества и гении даосской религии пребывают в пространстве Неба и Земли, в пределах сакрализованного, но вполне чувственно-конкретного космоса.

Даже в политеистических религиях Ближнего Востока древности, а также античных Греции и Рима идея сверхъестественного отсутствует. Древние египтяне были последовательными "монофизитами", пребывая в убеждении, что боги, люди, животные и другие существа обладают одной и той же природой. Поэтому, в частности, и животные обожествлялись ими не за сверхъестественные, а как раз за самые естественные свои качества и свойства, что вызывало одобрение Джордано Бруно, видевшего в египетском культе животных лучшее выражение понимания всеприсутствия божественной природы. Для греков и римлян также было вполне чуждо представление о богах как о трансцендентных сущностях.

По существу, только религии библейского корня (иудаизм, христианство и ислам) полностью удовлетворяют рассматриваемому критерию. Им присуще представление о трансцендентности Бога, о тварности и принципиальной иноприродности космоса и населяющих его живых существ, о чуде как божественном вмешательстве, нарушающем Богом же установленные законы природы.

В заключение следует с сожалением констатировать, что слово "сверхъестественное" зачастую употребляется в религиеведении не как однозначный термин и вообще не как понятие, а как слово обыденного языка, передающее интуитивное и внерефлексивное понимание чего-то как фантастического, не имеющего места в действительности и т.п. Помимо нетерминологичности такого словоупотребления оно опасно еще и потому, что нечто, представляющееся фантастикой и небывальщиной сегодня, может оказаться вполне реальным завтра (достаточно вспомнить о современной теоретической физике с ее теорией искривления пространства-времени или о генной инженерии; более спорные примеры, связанные, например, с парапсихологией, можно не приводить).

Вместе с тем существуют нерелигиозные формы духовной культуры (формы общественного сознания в марксистской терминологии), предполагающие если не веру в сверхъестественное, то по крайней мере признание его существования. Любая форма философии, обосновывающая или декларирующая существование некоей трансцендентной (в онтологическом смысле) реальности, как раз и является таковой. Достаточно вспомнить о мире парадигматических платоновских идей, чтобы убедиться в справедливости высказанного тезиса. Конечно, вопрос об отношении религии к философии весьма сложен, и рассмотрение его выходит за пределы настоящего исследования, однако автономность от религиозных представлений многих существовавших в истории философии концепций трансцендентного вполне очевидна.

Таким образом, можно констатировать, что ни само понятие сверхъестественного не является адекватным для характеристики религии, ни наличие веры в сверхъестественное не является достаточным критерием для отнесения того или иного феномена духовной жизни к религии.

г. Переживания других вселенных и встреча с их обитателями.

В этом типе переживаний люди оказываются в странных, чуждых мирах, обладающих собственной реальностью вне пределов нашего космоса. Эти вселенные кажутся существующими на других уровнях реальности и в других измерениях, параллельных и сосуществующих с нашими. Населяющие их существа имеют странные физические формы, совершенно иные физиологические и метаболические процессы, действуют на основе непостижимых законов. Многие из них, очевидно, разумны, но характеристики их мышления и эмоций не похожи ни на что, известное людям. Эти чуждые вселенные могут быть гораздо меньше или бесконечно больше нашей, их обитатели могут быть дружественными по отношению к нам, нейтральными или враждебными. Переживания такого рода обычно воспринимаются как опасные иногда из-за очевидной враждебности встречаемых существ, иногда просто из-за неуверенности при встрече с неизвестным. В некоторых случаях чувство опасности вызывается ощущением собственной незначительности в чуждом мире и возможности нечаянной гибели при случайном происшествии. Люди, описывающие такие необычные космические приключения, часто сравнивают их с наиболее изобретательными научно-фантастическими рассказами. В этой связи можно упомянуть переживания, связанные с космическими летательными аппаратами, космическими кораблями и "летающими тарелками". Судя по описаниям людей, видевших их, встречавшихся с их командами или взятых на борт, эти переживания находятся где-то между физической реальностью и архетипическим миром. В одних случаях люди более склонны принимать незнакомцев за действительных пришельцев из другой части нашей Вселенной, в других - как посетителей из иных измерений или из интрапсихических пространств. Подобные сообщения часто включают описания физических осмотров и измерений, использование таинственных технических средств, ментальной коммуникации с чужаками и их интеллектуальными машинами, уроки мышления в высших измерениях и т, д. Систематический анализ содержания сообщений о подобных похищениях, проведенный Альвином Лоусоном, показал удивительное обилие перинатальных элементов и перинатальной тематики. И хотя это, разумеется, не доказывает фантастичности этих феноменов и их производности от воспоминаний о травме рождения, факт сам по себе заслуживает внимания.

Прекрасные примеры внеземных контактов и визуализаций иных вселенных можно найти в книгах неутомимого исследователя внутренних пространств Джона Лилли.

д. Архетипические переживания и сложные мифологические эпизоды.

Термин "архетип" был введен в психологию К.Г. Юнгом, употреблявшим его в том же смысле, что и "первичный образ", или "доминанта коллективного бессознательного". В самом широком смысле архетип может пониматься как любая статическая конфигурация или динамическое событие в психике, обладающие трансиндивидуальным характером и качеством универсальности. Такое определение слишком обще и могло бы относиться ко многим трансперсональным феноменам, описанным в этом разделе. В юнговской литературе можно найти иерархические описания различных уровней архетипов. Я позволю себе здесь ограничить это понятие теми архетипами, которые представляют собой подлинно универсальные структуры в отличие от их специфических культурных проявлений, вариаций и разновидностей.

Некоторые из подобных архетипов представляют собой обобщенные биологические, психологические, социальные илипрофессиональные роли. Примерами биологически определенных универсальных архетипов могут быть Женщина, Мужчина, Мать, Отец, Ребенок, Еврей, представитель белой, черной или желтой расы. Дополнительные психологические характеристики определят Добрую или Ужасную Мать, Тиранического Отца, Любовника, Мучителя, Беглеца, Изгнанника, Корыстолюбца, Деспота, Развратителя, Обманщика, Мудрого Старца или Старую Мудрую Женщину, Аскета, Отшельника и многих других. В некоторых из этих случаев архетипичность достигает мифологических измерений и обладает особой сверхъестественной силой; это могут быть, например, образы Великой или Ужасной Матери-богини, Великого Гермафродита, Космического Человека.

Примерами архетипов, представляющих определенные профессиональные и социальные типы и роли, могут быть Ученый, Целитель, Просвещенный Правитель, Диктатор, Рабочий, Революционер, Капиталист. Такие переживания близки, но не тождественны переживаниям группового сознания, которые были описаны ранее. В последних человек чувствует себя отождествленным одновременно со всеми членами определенной группы, первое же представляет собой персонифицированное представление о самой роли, что-то вроде платоновской идеи.

Примерами этих двух типов феноменов могут быть, с одной стороны, переживание группового сознания всех революционеров мира, а с другой переживание превращения в архетипического Революционера. Архетипические образы такого рода можно представить себе как голографические изображения, созданные последовательной съемкой людей определенной категории без изменения угла зрения. На голографической выставке в Гонолулу несколько лет тому назад демонстрировалось изображение "Дитя Гавайев", состоящее из множества трехмерных изображений гавайских детей, занимающих одно и то же место. Это может быть прекрасной иллюстрацией переживания, о котором идет речь. Менее яркое приближение к подобному феномену - кумулятивное наложение обычных фотоснимков, вроде тех составных фотографий Фрэнсиса Гэлтона, которые использовал Руперт Шелдрейк для иллюстрации своего понятия морфического резонанса. Особая категория архетипов представляет собой персонификацию определенных аспектов человеческой личности, например знаменитые юнговские архетипы Анимус, Анима или Тень.

В этом типе трансперсональных переживаний мир мифов, легенд и сказок в буквальном смысле оживает. Человек может быть свидетелем многочисленных сцен из мифологии и фольклора любой культуры мира, он может посетить любые мифические пространства. Он также может эмпирически отождествиться с героями и героинями мифов и легенд или с фантастическими мифологическими созданиями. Можно пережить подвиги Геракла или приключения Тезея и Язона, можно стать легендарным полинезийским героем Мауи или пережить испытание близнецов Пополь Вух у майа. Среди архетипических существ, с которыми пациенты отождествлялись во время психоделических и холотропных сеансов, - Уроборос, Тифон, Кентавр, Цербер, Сфинкс, различные европейские, восточные и доколумбовские драконы, Снежная Королева, Спящая Красавица, легендарные рыцари, русалки, феи, эльфы, гномы, скандинавские тролли и другие. Такого рода эпизоды могут появляться как независимые трансперсональные темы или в связи с проблемами пациента. Среди биографических мотивов часто возникают образы злой мачехи и избиваемой падчерицы (Золушка), доброго и злого брата (Каин и Авель), любовь к матери и агрессия по отношению к отцу (Эдип), любовь к отцу и ненависть к матери (Электра), любящие друг друга брат и сестра, подвергающиеся опасности из-за злых взрослых (Гензель и Гретель), конфликт любви и власти (Альберих), любовь, противоречащая обстоятельствам (Тристан и Изольда). Все это может появиться в форме, соответствующей определенной культурной традиции, или в более абстрактной архетипической форме.

е. Переживания встреч с божествами.

    Божества, встречаемые в необычных состояниях сознания, могут быть раздЬлены на две группы - блаженных и благотворных божеств, связанных с силами Света и Добра, и гневных и злобных, представляющих силы Тьмы и Зла. Однако это не абсолютное разделение: существуют как бы промежуточные божества, а также такие, которые обладают смешанными чертами. Типичный пример последних - дхьяна-будды в "Тибетской книго мертвых", которые являются умирающему сначала в своей сияющей форме, а позже в демоническом аспекте

    Для многих людей первая встреча с архетипическими божествами происходит в процессе переживания смерти и возрождения. Темные божества - Сатана, Люцифер, Гадес, Ариман, Уицилопочтли, Кали, Лилит, Рангда, Коатликуэ или Молох, как правило, появляются в контексте  смерти "эго". Божества, символизирующие смерть и возрождение (Осирис, Плутон и Персефона, Ацис, Адонис, Кецалькоатль, Дионис, Вотан, Бальдр, Христос), связаны с третьей матрицей и переходом к четвертой. Благотворные божества - Дева Мария, Афродита, Аполлон, Исида, Ахура Мазда, Лакшми или Гуань-инь - появляются в экстатических эпизодах, связанных с четвертой и первой матрицами.

    Однако архетипические образы божеств могут появиться в психоделических и холотропных сеансах и как независимые трансперсональные переживания. Как правило, они появляются в качестве могущественных видений, но возможно и полное отождествление пациента с божеством. Кроме того, божества могут являться не поодиночке: человек может стать свидетелем сложных космических драм вроде битвы между силами Аримана и Ахура Мазда из зороастрийского пантеона, войны между олимпийскими богами и титанами, падения Люцифера и его ангелов, пахтания океана индийскими богами и демонами, стремящимися получить нектар амриту, или рагнарока - сумерек богов нордической мифологии.

    Эмоциональная реакция людей, встречаюшихся в необычном состоянии сознания с благотворными или злотворными божествами, может быть очень интенсивной - от экстатического восторга до метафизического ужаса или невероятной боли. Однако эти переживания все же отличаются от встречи с Высшим Существом.

ж. Внеземные переживания.

В этих переживаниях сознание охватывает небесные тела, фрагменты Вселенной, астрономические процессы, происходящие вне сферы Земли. Человек может чувствовать себя путешествующим на Луну, Солнце, другие планеты, звезды, галактики или пережить взрыв сверхновой звезды, сжимание звезд, квазаров и пульсаров, прохождение через черные дыры. Это может происходить в форме простого наблюдения событий или в форме переживания в своем эмпирическом поле всех соответствующих процессов. Как и отождествление с неорганической материей, эти переживания часто имеют духовную составляющую. Так, например, эмпирическое отождествление с термоядерным процессом внутри Солнца может связываться с чувством соприкосновения с творческой силой космического сознания. Опыту прохождения через черную дыру обычно сопутствуют эмпирическое исчезновение времени, пространства и философской уверенности в материальной реальности феноменального мира. Переживание межзвездного пространства связывается с духовным опытом Пустоты, речь о котором пойдет несколько позже.

Переживания вне Земли часто появлялись в необычных состояниях сознания у Джона Лилли, нейрофизиолога, известного своими исследованиями нечеловеческого разума и межвидовой коммуникации, так же как и своим беспрецедентным марафоном психоделического самоисследования. В своих сеансах он не раз посещал чужие миры и общался со странными существами и "присутствиями". Вот описание одного из таких событий, инициированного приемом 75 миллиграммов кеталара (кетамина) и нахождением в изолирующей ванне.

Я оставил свое тело плавающим в ванне на планете Земля и оказался в очень странной и чуждой среде. По-видимому, это было не на Земле, я никогда раньше здесь не был. Это могло быть на какой-то другой планете и в иной цивилизации. Я нахожусь в особом состоянии высшего безразличия, не чувствуя ни страха, ни любви. Я в высшей степени нейтральное существо, наблюдающее и ждущее.

Это очень странно. Эта планета похожа на Землю, но цвета здесь другие. Здесь есть растительность, но особого пурпурного цвета. Здесь есть солнце, но фиолетовое, а не знакомое мне оранжевое Солнце Земли. Я нахожусь на красивой лужайке, вдали виднеются очень высокие горы. Я вижу, как через лужайку ко мне приближаются какие-то существа. Они сверкающе белые и кажутся излучающими свет. Двое из них подходят ближе. Я не могу разглядеть их черт, они слишком сверкают для моего теперешнего зрения. Они, по-видимому, прямо передают мне свои мысли. Нет звука. То, что они думают, автоматически переводится в слова, которые я могу понять.

е. Переживание похищений НЛО и инопланетянами.

Опыт контактов и похищения людей тем, что кажется внеземными космическими аппаратами или существами, может часто служить причиной серьезных эмоциональных и интеллектуальных кризисов, имеющих много общего с духовным кризисом. Юнг, посвятивший теме “летающих тарелок” специальное исследование, предположил, что этот феномен является скорее архетипическим видением, имеющим истоки в коллективном бессознательном человечества, чем реальным визитом внеземных цивилизаций. Он иллюстрировал свой тезис тщательным анализом легенд о летающих дисках, существовавших на протяжении всей истории человечества, и сообщений о появлении призраков, время от времени вызывавших массовую панику.

В описаниях наблюдений НЛО типичным является упоминание необычного света сверхъестественной природы, который очень похож на тот, что присутствует во многих отчетах о мистических переживаниях. Указывалось также и на то, что существа, входящие в контакт с людьми, имеют существенные параллели в мире мифологии и религии, корни которых уходят в коллективное бессознательное.

Сообщения о похищениях людей часто включают в себя такие процедуры, как физические исследования и научные эксперименты, которые переживаются как невообразимые мучения. Это сближает их с шаманским кризисом и с испытаниями инициируемых в ритуалах перехода, проводимых в первобытных культурах. Этот аспект феномена НЛО обсуждается в очерке Кейс Томпсон “Опыт встречи с НЛО как кризис трансформации” во второй части данной книги.

Чужие космические корабли и космические полеты, описываемые теми, кого якобы пригласили совершить путешествие, также имеют параллели в духовной литературе — можно упомянуть колесницу ведического бога Индры или огненную машину библейского пророка Иезекииля. Поразительные ландшафты и города, посещаемые во время этих путешествий, напоминают визионерские переживания рая, небесных сфер и городов света.

Существует еще одна причина, по которой опыт встречи с НЛО может провоцировать духовный кризис; сходную проблему мы уже обсуждали в связи духами-проводниками и феноменом “контактерства”. Внеземные визитеры обычно воспринимаются как представители цивилизаций, несравненно более развитых, чем наша, не только технологически, но и интеллектуально, морально и духовно. Такие контакты часто имеют очень мощные мистические оттенки и сопровождаются инсайтом космического масштаба.

Люди, оказывающиеся объектами столь особого внимания, легко способны интерпретировать его как признак собственной уникальности. Они могут чувствовать, что привлекли интерес высших существ из более развитой цивилизации потому, что они сами в некотором роде исключительны и наиболее подходят для особой цели. В юнгианской терминологии подобная ситуация, когда человек претендует на восхищение архетипического мира своей персоной, именуется “раздуванием эго”.

Как мы увидели, существуют веские причины, по которым опыт “близких контактов” может приводить к трансперсональному кризису. Люди, столкнувшиеся со странным миром НЛО, для того чтобы быть способными ассимилировать этот опыт, могут нуждаться в помощи кого-то, кто обладает знанием архетипической психологии, равно как и специфических особенностей этого феномена.

3. Парапсихологические переживания.

 Парапсихологические переживания - возникают как правило у людей верующих в них. При этом существование паранормальных явлений остается под большим вопросом. Паранормальные явления — разного рода феномены, существование которых не имеет научных доказательств, которые не имеют научного объяснения и находятся за пределами современной научной картины мира.

а. Переживания прошлых воплощений

Это, может быть, наиболее интересная, но также и вызывающая наибольшие противоречия группа мистических феноменов.  Воспоминания о прошлых воплощениях во многом напоминают память предков, расовую и коллективную память. Однако обычно они более драматичны и связаны с интенсивным эмоциональным зарядом отрицательного или положительного качества. Их важной эмпирической характеристикой является убедительное чувство воспоминания чего-то, что ранее случилось с тем же существом, той же единицей сознания. Человек, переживающий подобный драматический эпизод, сохраняет чувство индивидуальности и самотождественности, но воспринимает себя в другой форме, в другом месте, времени и контексте.

Это чувство повторного переживания того, что человек уже видел (deja vu) или переживал (deji vecu) в прошлом воплощении, является фундаментальным и неразложимым. Оно сопоставимо со способностью отличать в повседневной жизни воспоминания о действительно имевших место событиях от снов, фантазий и грез. Трудно было бы убедить человека, пересказывающего нечто случившееся на прошлой неделе, в том, что событие это реально не происходило, а является лишь плодом его воображения. Воспоминания о прошлых воплощениях обладают таким же субъективным качеством подлинности и реальности.

Переживания прошлых воплощений обычно включают других людей. В редких случаях в драматических сценах такого рода в качестве протагонистов могут появиться животные. Человек чувствует как бы "кармический импринтинг" сцены, в которой он был растерзан тигром, растоптан диким слоном, поднят на рога бешеным быком или укушен ядовитой змеей. Эпизоды такого рода подобны кармическим сценам с людьми по своему длительному воздействию, но не повторяются в последующих воплощениях, относясь таким образом к ситуациям, в которых психологический эффект, выходящий за пределы данного воплощения, вызван внеличными Причинами. Типичными примерами таких ситуаций могут быть горечь, ненависть и ревность, связанные с тяжелой болезнью, порождающей боль и беспомощность, агония; пережитая при смерти от несчастного случая в горах, на болотах, в песках или при извержении вулкана.

Кармические переживания подразделяются на две категории в зависимости от связанных с ними эмоций. Некоторые из них отображают позитивные связи с другими людьми - крепкую дружбу, страстную любовь, духовное партнерство, отношения учителя и ученика, кровные связи, бесконечную преданность, необычное взаимопонимание, взаимовыгодный и взаимоподдерживающий обмен. Чаще, однако, они связаны с драматическими отрицательными эмоциями. Переживания такого рода вовлекают людей в различные ситуации прошлой жизни, связанные с физической болью и агонией, смертельной агрессией, нечеловеческим страхом, горечью и ненавистью, патологической ревностью, неутолимой жаждой мести, чудовищным вожделением, страшной жадностью и алчностью.

Многие люди, пережившие негативный кармический опыт, специфическим образом характеризовали природу деструктивной связи между протагонистами. Различные эмоциональные качества - убийственная страсть, неутолимое желание, всепоглощающая ревность, смертельный страх - становятся внешне похожими друг на друга, если их интенсивность выходит за определенные рамки. По-видимому, существует предел биологического и эмоционального возбуждения, за которым крайние аффективные качества сходятся и приобретают метафизический характер. Когда двое или больше людей достигают этой "точки плавления" страстей и инстинктов, ситуация впечатывается в них независимо от той роли, которую они в ней играют.

В ситуациях крайней интенсивности садистское возбуждение мучителя и нечеловеческая боль жертвы все более напоминают друг друга, агрессия убийцы сплавляется в некоторой точке с ужасом и страданием умирающей жертвы. Эта эмоциональная смесь и действует в кармическом импринтинге в большей степени, чем та или иная роль в событии. Если люди оказываются вовлеченными в ситуацию, где их эмоции достигают наивысшей степени, они оказываются вынужденными повторять ее в последующих жизнях, меняя роли в общем узоре, пока не достигнут уровня осознания, необходимого для разрешения кармической связи. Люди, знакомые с духовной литературой, сравнивают это состояние недифференцированного эмоционального возбуждения, порождающего кармическую связь, с буддийским понятием "trsna или tanha", понятием "жажда плоти и крови" - сила, вызывающая циклы смерти и рождения и являющаяся причиной всех человеческих страданий.

в. Предвидение, ясновидение, яснослышание, "путешествия во времени".

Иногда испытуемые сообщают о предвидении событий, которые случатся в будущем. Временами они становятся свидетелями сложных сцен будущих событий, они могут слышать даже акустическое сопровождение, составляющее их часть. Некоторые из переживаний проявляют различные степени сходства с событиями, случающимися позднее.

4. Перинатальные переживания.

Основные характеристики перинатальных переживаний связаны с проблемами биологического рождения, физической боли и агонии, болезни и дряхлости, умирания и смерти. Пугающее столкновение с этими критическими аспектами человеческого существования, глубокое переживание его эфемерности неизбежно сопровождается мучительным экзистенциальным кризисом. Благодаря такому опыту человек приходит к пониманию того, что, независимо от его прижизненных занятий, ему придется покинуть этот мир, лишиться всего, что он приобрел и чего достиг, к чему он был эмоционально привязан. Сходство рождения и смерти, поразительное открытие, что начало жизни тождественно ее концу, — важный философский вывод, сопровождающий перинатальные переживания.

Образ смерти как утраты ЭГО, переживание смерти очень часто встречается как во время психотерапевтических сеансов с применением галлюциногенов, так и во многих религиях. (Сравнение психоделического опыта и переживаний смерти, описанных в древнем тибетском трактате "науки об умирании" - "Тибетской книги мертвых" (Бардо Тходол) можно найти в работе)

Для шаманизма характерна имитация смерти (и переживание ее) во время посвящения, сопровождаемая созерцанием уничтожения плоти и создания из скелета, субстанциальной основы организма, нового шаманского тела. Подобного рода ритуалы характерны для ряда индийских йогических садхан (практик), особенно связанных с тантризмом: в ходе этой практики йогин создает себе новое нерушимое йогическое тело (йога духа), соотносящееся со старым как незрелый плод со зрелым, или, в терминологии Расаяны (“колесницы ртути", то есть индийской алхимии), как незрелый вульгарный (профанический) металл с алхимическим золотом. Практикуется созерцание скелета и в классическом буддизме. Однако семантика этого созерцания в шаманизме и даосизме, с одной стороны, и буддизме — с другой, различна. В первом случае речь идет о скелете как о знаке некоей первоосновы, возвращаясь к которой человек через приобщение ей и переживание смерти-возрождения обретает новые силы и творит новое бытие, новое тело (ср. образ возвращения в лоно матери, уподобления неродившемуся младенцу в "Дао дэ цзине" и его онтологическую коннотацию: возвращение в материнское лоно Дао-Отсутствия — у и обретение нового рождения как бессмертного и совершенного человека). Из глубины и мрака “хаотического и смутного” лона Матери-Дао творится свет просветления и новая жизнь. В случае же буддизма подобные созерцания направлены на достижение убежденности во всеобщей бренности, непостоянстве и смертности, то есть на медитативное уяснение идеи сансары (круговорота смертей-рождений) как страдания.

Другое важное следствие — эмоциональное и физическое потрясение от феномена смерти — открывает сферы духовных и религиозных переживаний, являющихся существенной частью человеческой личности. Они не зависят от культурных и религиозных корней и воззрений человека. Опыт исследования глубинных пластов психики показывает, что люди, достигшие этих уровней, получают возможность проникнуть в наиболее тонкие духовные и религиозные измерения существующего порядка вещей. Даже ярые материалисты, позитивистски ориентированные ученые, скептики и циники, бескомпромиссные атеисты и антирелигиозно настроенные философы-марксисты, столкнувшись с этими уровнями, начинают интересоваться духовными вопросами.

Каким-то образом — пока не вполне понятно, каким именно, — такого рода переживания представляются связанными с обстоятельствами биологического рождения. Многие люди нередко совершенно определенно ссылаются на них как на проживание своей собственной родовой травмы. Люди, не чувствующие этой связи и описывающие свое столкновение с переживанием смерти и смерти-возрождения с чисто психологической и духовной точек зрения, регулярно демонстрируют ряд характерных физических симптомов, напоминающих процесс биологического рождения. Их позы и движения поразительным образом соответствуют положениям и движениям ребенка на различных стадиях родов. Кроме того, эти люди обычно сообщают о своей идентификации с эмбрионом, плодом в утробе и новорожденным ребенком. Помимо этого, встречаются вариации аутентичных неонатальных чувств и поведения, а также образы женских гениталий и груди.

Эти феномены принято называть перинатальными переживаниями. Причинная связь между актуальным биологическим рождением и бессознательными матрицами этих переживаний все еще остается не установленной. Перинатальные переживания — проявление глубинного уровня бессознательного — выходят за пределы классических фрейдовских методов. Возникновение подобных структур психики, по-видимому, связано с т.н. "травмой рождения" (подробнее о травме рождения в работе Отто Ранка). Феномены этой категории никогда не описывались в психоаналитической литературе и не принимались во внимание в психоаналитической теории. Более того, классический фрейдовский анализ не позволяет объяснить эти феномены и не может предложить понятий, пригодных для их интерпретации.

Перинатальные переживания представляют собой очень существенное пересечение индивидуальной и трансперсональной психологии или, если так можно выразиться, психологии и патопсихологии, с одной стороны, и религии — с другой. Если считать их связанными только с рождением, они могли бы относиться к структуре индивидуальной психологии, но характерные аспекты придают им совершенно определенный трансперсональный оттенок. Напряженность этих переживаний превышает все обычно предполагаемые для человека пределы. Зачастую они сопровождаются отождествлением с другими людьми или с борьбой и страданиями человечества. Более того, их составной частью нередко оказываются некоторые формы явно трансперсональных переживаний: эволюционные воспоминания, элементы коллективного бессознательного и некоторые юнгианские архетипы.

Каждая стадия биологического рождения имеет специфическое духовное соответствие: для благополучного внутриутробного существования это опыт космического единства; начало родов сопровождается чувством поглощения вселенским водоворотом, первая клиническая стадия родов со схватками в замкнутом утробном пространстве соотносится с переживанием “отсутствия выхода” или ада; духовным соответствием продвижения по родовому каналу во второй стадии клинических родов является борьба смерти-возрождения, а метафизический эквивалент собственно рождения и событий третьей клинической стадии родов представляет собой переживание смерти “ЭГО” и возрождения.

Большое теоретическое значение имеет глубинная параллель между физиологической деятельностью в последовательных стадиях биологического рождения и паттернами активности различных эрогенных зон, особенно зон генитального оргазма. Это дает возможность сместить этиологический акцент в психогенезисе эмоциональных нарушений из сексуальной сферы в перинатальные матрицы, не отрицая при этом значимости многих принципов фрейдизма.

а. Сознание органа, биологической ткани, клетки

В большинстве случаев это переживание включает части тела субъекта и физиологические процессы, которые при нормальных условиях недоступны осознаванию. Субъекты в таком состоянии настраиваются на осознание различных органов своего тела. Они могут оказаться свидетелями работы датчика сердечного пульса, сокращения сердечной мышцы и открытия-закрытия сердечных клапанов. Подобным же образом можно наблюдать функционирование печени, производство и накопление желчи, пищеварительные процессы, функции любого органа. Иногда субъекты утверждают, что они пережили себя в качестве нейронов в собственном мозгу, белых и красных кровяных шариков, зародышевых клеток.

б. Сознание неорганической материи

Субъекты неоднократно сообщали, что переживают сознание океана, отличающееся своей безвременностью, текучестью, сочетанием неизменности и динамических перемен. В других случаях они идентифицировали себя с тем, что по их мнению являлось сознанием огня. Довольно общим является осознавание сил, высвобожденных при катастрофах: разрушительные, а также созидательные горообразующие аспекты вулканических извержений, динамическое напряжение и перемещение при землетрясениях, сила воздушных течений во время зимних бурь, лишь несколько бросающихся в глаза примеров. Возможно исследовать сознание компьютера, отождествиться с реактивным самолетом, спутником и другими техническими предметами. Многие субъекты в состояниях измененного сознания утверждают также, что переживали сознание неопределенного материала; наиболее часто это были алмаз, гранит, золото и сталь. Подобные переживания могут касаться даже микромира и описывать динамическую структуру атомов, природу задействованных электромагнитных сил, межатомных связей или броуновское движение молекул.

5. Наследственные переживания.

В качестве примера такого переживания я приведу воспоминания одной из пациенток С. Грофа во время ЛСД-сеанса:

"К моему удивлению, идентичность моего ЭГО неожиданно изменилась. Я была моей матерью в возрасте 3-4 лет; это должно быть 1902г. На мне было аляповатое платье - накрахмаленное, доходящее до щиколоток; с расширенными, как у испуганного животного, глазами - я находилась в состоянии тоски и одиночества. Я закрывала свой рот рукой, осознавая, что случилось нечто ужасное: я сказала что-то плохое, меня грубо отругали, кто-то положил руку на мой рот. Из своего укрытия мне видна была сцена с множеством родственников - теть и дядь, сидящих на крыльце дома в одеждах, характерных для того времени. Все были заняты разговорами, забыв обо мне. Я чувствовала себя отверженной, пристыженной и виноватой. Я сказала матери, что у меня был сон, касающийся ее детства, и мне важно знать, так ли было на самом деле. Как только я начала рассказывать, она перебила меня и закончила в полном соответствии с пережитым мною".

а. Филогенетические (эволюционные) переживания.

Некоторые люди описывают переживания себя в образе каких-то предшественников человека на эволюционном пути. Так, например, одна женщина во время ЛСД-сеанса почувствовала свое полное отождествление с самкой огромных рептилий, вымерших миллионы лет назад. Она чувствовала себя сонной и ленивой во время отдыха на песке у большого озера и блаженно грелась на солнышке. Она открыла глаза и посмотрела на терапевта, который во время сеанса трансформировался в самца того же вида. Ее чувство лени мгновенно исчезло и она стала испытывать сильное сексуальное возбуждение, не имеющее ничего общего с человеческим возбуждением, это был особый интерес рептилии к представителю другого пола. Она была совершенно очарована ступенчатыми фасетками на сторонах головы. Одно большое поле такого рода имело такую форму и цвет, что излучало мощные сексуальные вибрации. Консультант- палеонтолог предложил выдержки из зоологической литературы, указывающие на то, что у современных рептилий определенные участки на голове играют важную роль, вызывая сексуальное возбуждение...

6. Коллективные и расовые переживания.

Подобные переживания могут относиться к любой стране, любому историческому периоду и культурной традиции, хотя, очевидно, определенное предпочтение оказывается культурам и странам с высоко развитыми религиозными, философскими традициями и традициями в искусстве. Удивительно часто встречаются переживания, относимые к Египту, Индии, Тибету, Китаю, Японии, доколумбовой Мексике, Перу, Древней Греции. Выбор культур и их специфических аспектов явно не зависит ни от этнической основы субъекта, ни от страны рождения, ни даже от полученного воспитания, образования, интересов. Поэтому англосакс может переживать полное отождествление с различными периодами истории афро-американцев или североамериканских индейцев, и в результате обнаруживает новое понимание и переживание расовых проблем. Информация, получаемая благодаря таким переживаниям, обычно совершенно точна и может быть проверена при консультации с археологическими и антропологическими кругами. Иногда бесхитростные индивидуумы описывают детали египетских похоронных церемоний, включая форму и значение различных амулетов и камер в гробницах, цвет похоронных конусов, технологию бальзамирования и мумификации и сцены последующих процедур.

а. Отождествление с другими лицами

Это отождествление полное и комплексное; оно включает в себя представление о теле, эмоциональные реакции и отношения, психологические характеристики, выражение лица, типичные манеры и жесты, позы, движения и даже интонации голоса.

б. Групповое отождествление и групповое сознание

В измененных состояниях сознания можно пережить тотальность страдания всех солдат, погибших на полях сражений, революционную горячечность всех коммунистов мира, доброту всех матерей, любящих своих детей... В этих переживаниях можно отождествиться с соц. классом, кастой, даже с населением целой страны.

Мифологема шизофренического и мистического переживания

Шизофреническое переживание есть переживание рухнувшего мира, поверженного мира, где зло всесильно. Но и любой миф есть результат расщепления и, одновременно, процесс, направленный на устранение этого расщепления, на восстановление утраченного мира. Таков вывод исследований мифологии методами структурной антропологии. Крупнейший представитель этого направления Клод Леви-Строс писал, что миф начинается с фиксации противоречия, с фиксации противоположностей. Мы сравнивали этот момент с критической нехваткой, с угрозой миру, индивидуально-психическим коррелятом которой является неготовность человека к исполнению функций его новой социальной роли. Миф по Леви-Стросу - это «логический инструмент преодоления противоречий», «медиативный процесс», направленный на преодоление угрожающего раскола или, по крайней мере, на замену пары непримиримых противоположностей другой, менее опасной парой более близких «семантических оппозиций». Пользуясь методикой Леви-Строса, Греймас сделал ряд интересных выводов о симметрии морфологической схемы волшебной сказки Владимира Проппа, которую мы рассматривали в первой части данной работы.

Речь идет о парных функциях, таких как, например, недостаток и ликвидация недостатка, которые Греймас считает одной и той же функцией, взятой, соответственно, в прямом и инверсном виде. Особенно интересна здесь пара нарушение - восстановление общественного договора. Запрет при этом трактуется как вовлеченность Героя в общественные связи, выполнение им функций своей социальной роли. Старой роли, заметим; роли, из которой он уже вырос, от которой ему надлежит отказаться. Нарушение запрета и есть такой отказ; при этом Герой выпадает из всех социальных связей и оказывается в полном одиночестве, один на один со своей проблемой. Но в результате успешного прохождения всех испытаний Герой, ликвидировавший критический недостаток, приходит к свадьбе и воцарению, т.е. к восстановлению общественного договора, к вовлечению в социальные отношения на новом уровне, в новой роли, с новыми обретенными способностями. Аналогичным образом мы и будем рассматривать сегодня шизофрению - как процесс раскола души и мира, как результат раскола и, одновременно, как попытку преодоления этого раскола, героическую медиативную попытку синтеза обновленного мира.

В настоящее время диагноз «шизофрения» объединяет несколько психических болезней, весьма различных по своим внешним проявлениям.4 Здесь мы будем говорить лишь об одной из них - параноидной шизофрении, сопровождающейся бредом и галлюцинациями, в которых больного преследуют некие сверхъестественные существа, злобные и практически всемогущие. В контексте нашей темы прохождение полного цикла шизомифа предполагает нисхождение в безумие (т.е. в бессознательное), психотические переживания героического противостояния злу и, наконец, ремиссию, выздоровление, возвращение в этот мир с новыми способностями. Но статистика шизофрении обнажает жестокую реальность жизни. Как вы помните, в мифологии Герой принципиально не мог проиграть битву с Драконом; в худшем случае он мог отказаться от возвращения в свой мир и становился новым хранителем завоеванного сокровища, т.е. Антагонистом. Но он потому и оказывался невозвращенцем, что не мог отказаться от обретенного блаженства, неописуемого блаженства, недостижимого в мире, где царит принцип реальности. А в шизофрении мы видим, что подавляющее большинство кандидатов в Герои проигрывают эту битву и бесцельно скитаются в мире психотической реальности, мучимые отчаянием и страхом, заблудившиеся, потерявшие все ориентиры мира, и главное - потерявшие себя. Вспомните, в сказках о неукрощенной Невесте Герой никогда не бывает первым соискателем ее руки. Часто какой-нибудь овраг за замком царевны (дочери Антагониста) буквально усеян мертвыми костями несостоявшихся Героев. И шизофрения практически всегда есть психотический коррелят сказочной судьбы неудавшихся кандидатов, вымостивших своими костями триумфальную дорогу Героя. Но мы сегодня будем говорить не о правилах, а, скорее, об исключениях из правил, о редчайших случаях спонтанной ремиссии. Это будет звучать гордо; но любителям мистических переживаний следует помнить, что вероятность такого возвращения чрезвычайно мала. И абсолютно непредсказуема, так как о шизофрении до сих пор ничего нельзя сказать достоверно. Все теории о причинах заболевания и благоприятствующих факторах являются лишь более или менее удачными попытками сгруппировать и суммировать огромную массу описательного клинического материала. Т.е. все они носят чисто описательный характер; до сих пор неизвестен ген, вирус или токсин, ответственный за активизацию шизофрении. Мы не можем даже сказать, каков характер причины заболевания - психологический или физиологический. Единственное, что мы можем - это наблюдать непостижимый психотический процесс, сравнивая его со знакомой нам мифологемой, схемой все того же универсального мономифа.

Каждая психоаналитическая школа дает свое объяснение шизофрении.5 Классический фрейдизм говорит о нарушении направлений движения либидо. Согласно ему, здоровый человек обладает сравнительно незначительным количеством свободного несвязанного либидо; почти все способное к перемещению либидо у него катектировано на объекты внешнего мира. У невротиков, в результате интенсивных вытеснений, определенное количество либидо отделено от своих объектов и переведено (частично) на невротические заместители. Но значительная часть либидо, снятого с проблемных объектов, так и остается свободной, несвязанной. Это делает невротика буквально обреченным на компульсивный, болезненно-гипертрофированный перенос, что так резко различает ситуации лечебного и учебного анализа. А dement, писали классики фрейдизма, вообще не способен ни на какой перенос; его либидо практически полностью снято с объектов внешнего мира и задействовано в энергетике внутренних страхов и фантазий. Таким образом, трансфер - мощнейшее орудие психоанализа - не может быть использован в терапии шизофрении, что сводит на нет эффективность классического фрейдизма в данной области.

Это, как мы уже отмечали, чисто описательный подход, т.е. может быть и правильный, но не предлагающий ничего позитивного. Так же описателен и рассмотренный нами подход аналитической психологии. Но, несмотря на это, мы запоем читаем Юнга. Видимо потому, что шизофрения в огромнейшей степени есть лингвистическое расстройство. И пишут о шизофрениках в основном те, кто их понимает, т.е. те, кто подобен им в этой гипероценке магической силы слов. Это мистики и поэты. Их всегда приятно читать, и особенно в периоды возрастных кризисов, когда мы сами подобны Героям и шизофреникам.

Позитивный подход к проблеме шизофрении предлагает теория объектных отношений, известная нам в основном по работам Мелани Кляйн. Согласно этой теории, основы будущей шизофрении закладываются в первые три-четыре месяца жизни, в так называемой параноидно-шизоидной позиции. Это совершенно особый период жизни. О шестимесячном ребенке мы смело можем сказать, что он человек - маленький, недозрелый, недоразвитый - но, в принципе, такой же человек, как и мы с вами. Но двухмесячный младенец - это нечто совсем иное. Он еще не способен фокусировать взгляд, т.е. у него нет мира визуальных объектов. Его системы дыхания, кровообращения и пищеварения недоразвиты и не координированы между собой настолько, что даже тревога, чисто психическое состояние, может вызвать у него кислородное голодание и удушье.6 До трех месяцев в нем еще функционируют зародышевые системы циркуляции.7 Даже форма его энцефалограммы становится человеческой лишь на третьем месяце жизни.8 Все это прекрасно согласуется с теорией о гипертрофированной недоношенности детей поздних гоминидов, которая рассматривалась нами в предыдущем блоке. Эта физиологическая патология наших предков и породила всю культурную структуру нашей жизни - семью, общество, идеологию, мифологию. А также - переживания утраты рая и горести жизни, греха, вины и наказания. Плюс разлад с собой и конфликт с обществом, неврозы, психозы и, конечно, шизофрению.

В первом приближении параноидно-шизоидная позиция - это период параноидных тревог и шизоидных защит.9 Новорожденный младенец периодически испытывает стресс и сильнейший дискомфорт, который он переживает как нападение на себя, как агрессивное преследование со стороны внешнего мира. И в дальнейшем любое неудовлетворение потребностей, любая фрустрация переживается им как нападение извне и вызывает в нем ответную агрессию. Переживание чередования то доверия к миру, удовлетворяющему потребности, то параноидной тревоги и агрессии по отношению к преследующим объектам, Мелани Кляйн трактует как взаимовлияние Эроса и Танатоса, либидо и влечения к смерти. Доверие к миру модифицирует тревогу преследования; от характера этой модификации и будет зависеть дальнейшая судьба человека. Уменьшение параноидной тревоги можно рассматривать как количественную проблему, описываемую в терминах обратной связи.10 Согласно этому методу, система обладает обратной связью, если она активно реагирует не только на сигналы внешнего мира, но и на сигналы об изменении своего собственного внутреннего состояния. Или, выражаясь более технично, если управляющее воздействие на систему формируется как функция ее выходного сигнала. В общем виде это может звучать несколько туманно; но в каждом отдельном случае все выглядит довольно понятно. Рассмотрим схему активизации тревоги преследования у младенца в параноидно-шизоидной позиции (рисунок ):

Младенец испытывает фрустрацию, воспринимаемую им как внешнее нападение. Уровень тревожности повышается, он неосознанно сравнивается с нормальным уровнем, соответствующим удовлетворенности потребностей. Естественная оборонительная реакция младенца - агрессия. Но в результате негативной проекции (а параноидный - это и значит - связанный с проекцией) собственные агрессивные желания приписываются объектам внешнего мира. Это увеличивает страх перед ними и тревогу, ставшую параноидной, что в свою очередь увеличивает агрессию и т.д., по механизму «порочного круга». Это типичная положительная обратная связь, т.е. обратная связь, которая стремится увеличить расхождение между выходным уровнем системы и ее эталонным (нормальным) уровнем. Успокоить такую систему можно только сняв фрустрацию, т.е. удовлетворив все потребности младенца. В процессе нормального развития обратная связь должна стать отрицательной; она должна гасить тревогу, вызванную угрожающими сигналами внешнего мира, а не бесконтрольно, панически увеличивать ее. Но для этого должен измениться сам характер реагирования на тревогу. У младенца, как мы видели, это агрессия.

Шизоидная защита заключается в расщеплении различных аспектов объекта, его «плохой» и «хорошей» сторон на два разных самостоятельных объекта. Для младенца первичный объект - материнская грудь - расщепляется на «хорошую», удовлетворяющую грудь и «плохую», отказывающую в удовлетворении, которая в результате негативной проекции становится еще и преследующей. А поскольку эмоции младенца экстремальны, хорошая грудь идеализируется, а плохая становится панически пугающей. Использование расщепления обусловлено несколькими причинами. Главные из них - боязнь причинить вред своей агрессией хорошему объекту и необходимость в хорошем объекте, как защитнике от преследования плохого объекта. Кроме того, не следует забывать, что восприятие частей исторически предшествует восприятию целого. Когда мы говорим о каком-то предмете, мы имеем в сознании образ этого тождественного себе объекта и, значит, мы уже сконструировали этот образ из множества отдельных восприятий. Связь этих восприятий в единый образ, ощущение их тождественности, есть работа синтеза. Неизвестно, в какой мере врожденной является способность психики к такому синтезу. Вероятно, младенец начинает жизнь с несвязанных восприятий, из которых постепенно учится конструировать частичные объекты. Создать образ матери, как целостного объекта, как личности, ребенок в параноидно-шизоидной позиции еще не способен. Но поскольку он вынужден оперировать частичными объектами, совершенно естественен его выбор критерия разделения - на хорошее и плохое, на приносящее, соответственно, удовлетворение или дискомфорт и тревогу.

Младенец испытывает воздействие внешнего мира, воспринимаемое им как фрустрация или удовлетворение. В случае фрустрации он, боясь разрушить любимый объект собственной агрессией, применяет экстремальные механизмы защиты, главным из которых является расщепление. Разделив первичный объект на «плохой» и «хороший», младенец фантазийно расправляется с плохим, применяя для этого два дополнительных механизма защиты - отрицание (т.е. фантазийное уничтожение) и всемогущий контроль (т.е. фантазийное управление угрожающим объектом). Проекция этих эмоций на плохой объект порождает параноидную тревогу. Хороший объект, напротив, идеализируется младенцем; позитивная проекция любви к нему вызывает доверие и к объекту, и ко всему внешнему миру. Постепенное накопление кредита доверия к миру позволяет преодолевать тревогу, а, следовательно, и собственную агрессию; на следующей стадии меняется как характер тревоги, так и характер используемых защит. В депрессивной позиции, длящейся примерно с трех до шести месяцев, расщепление перестает быть деструктивно патологическим. Младенец начинает, наконец, воспринимать мать, как целостный объект, к которому он испытывает амбивалентные чувства. Он начинает понимать, что своей ненавистью и агрессией он причиняет вред не просто враждебному плохому объекту, но своей любимой матери, и это вызывает у него депрессивную тревогу, тревогу вины и сожаления. Одновременно с этим он испытывает стремление к репарации, к восстановлению поврежденного объекта. Трудности в прохождении этой позиции депрессивных тревог и маниакальных защит, как можно догадаться из названия, закладывают фундамент маниакально-депрессивных психозов; но это уже проблема отношений с целостным объектом. А нас сейчас интересует период, когда острая параноидная тревога делает невозможной интеграцию расщепленных частей объекта в целостный образ. Почему мы так подробно это обсуждаем? Дело в том, что сформировать личность, сконструировать Эго и Супер-Эго, психика младенца может лишь одним способом, а именно - в бесконечных актах идентификаций, в непрерывном потоке взаимосвязанных проекций и интроекций, репроекций и реинтроекций. А идентификация с расщепленным объектом неизбежно ведет к формированию расщепленного Эго и расщепленного Супер-Эго, к формированию светлой и темной сторон личности.

Младенец, как мы говорили, воспринимает фрустрацию как агрессивное нападение, и отвечает на нее естественной ненавистью. Актом негативной проекции эта ненависть приписывается плохому объекту, который от этого в глазах младенца становится еще хуже. В акте интроекции, являющейся основой для идентификации с плохим объектом, темная сторона Эго становится еще более ненавидящей. Эта ненависть вновь репроецируется на плохой объект, с которым вновь идентифицируется младенец. Здесь мы опять видим пример положительной обратной связи, увеличивающий ненависть и тревогу до предельного уровня. Аналогичным образом, удовлетворенный младенец, общаясь с любящей матерью, формирует светлую сторону своего Эго, увеличивая любовь и доверие в актах позитивной репроекции и реинтроекции. Положительность обратных связей как бы разрывает мир младенца, предельно разводит его полюса. Ребенок воспринимает объекты и воздействия внешнего мира исключительно с позиций удовольствия / неудовольствия, и по этому принципу он радикально делит мир на черное и белое, на плохое и хорошее. Лишь когда доверие к миру сумеет ослабить и модифицировать параноидную тревогу, и младенец сможет интегрировать части своего первичного объекта в целостный объект - лишь тогда он обретет целостное Эго. При условии, что он успешно пройдет параноидно-шизоидную стадию. Этому могут помешать, в основном, два фактора. Во-первых, врожденная агрессивность, конституциональная предрасположенность к деструктивным реакциям. Она по любому, даже самому незначительному поводу дает такой мощный всплеск ненависти, что младенец не в состоянии справиться с ним должным образом. И, во-вторых, плохое обращение с ребенком и отсутствие любви, т.е. постоянное наличие неудовлетворенных желаний, вызывающих параноидную тревогу при остром недостатке положительных эмоций, формирующих доверие к миру. А дальше все как в хорошо знакомой нам инстинкт-теории - неудовлетворительное прохождение фазы создает у ребенка параноидно-шизоидную фиксацию, к которой он периодически регрессирует со следующей стадии - когда депрессивная тревога становится невыносимой.

Дальнейшее развитие будущего шизофреника мы будем рассматривать в терминах экзистенциального анализа и антипсихиатрии Лэнга. Применение различных теорий для описания единого процесса - довольно спорный метод. Но я считаю его вполне оправданным, так как рассматриваемые теории в описании генезиса шизофрении не противоречат друг другу. Просто разные школы рассматривают этот процесс с разных точек зрения; к тому же различные психоаналитические течения любят акцентировать внимание на различных возрастных этапах жизни ребенка. Но Герой нашего шизомифа все равно пройдет все  эти стадии, правда не всегда успешно.

Что же происходит с ребенком, потерпевшим поражение в прохождении параноидно-шизоидной позиции? Как мы уже видели, его Эго не обладает устойчивой целостностью; в критических ситуациях оно готово регрессировать и использовать расщепление, архаичную защиту дочеловеческого периода. И кроме того, такой младенец не испытывает фундаментального доверия к миру. Здоровое доверие ребенка к объектам его любви подразумевает уверенность в их константности и непрерывности, уверенность в способности объекта восстанавливаться после утраты. Ведь для младенца даже самый кратковременный уход матери, пропадание ее из зоны восприятия, равносилен ее смерти. Только в депрессивной позиции он приобретает убеждение, что мать, выйдя из поля его зрения, все-таки продолжает существовать где-то сама по себе. Но младенец, неудачно прошедший параноидно-шизоидную позицию, не уверен в стабильности существования матери, как и всех прочих объектов. А поскольку его Эго формируется в актах проективной и интроективной идентификации, то он также не уверен и в себе, в стабильности своего собственного существования. Это состояние Рональд Лэнг называет онтологической неуверенностью, т.е. бытийной неуверенностью, неуверенностью в реальности собственного бытия и в своем праве на это бытие. Онтологически неуверенный человек не может жить легко и естественно, без напряжения, в гармонии с миром. Для защиты и поддержания своего существования он постоянно должен прикладывать титанические усилия, истощающие его и приводящие к психотическому срыву. Его мотивации не просто сместились от стремления к удовольствию в сторону недопущения неудовольствия; но вся его жизнь представляет собой отчаянную борьбу за сохранение своей индивидуальности, постоянно подверженной смертельной опасности. В этом случае мы говорим о шизоидном типе характера, подразумевая под этим, с одной стороны, тревогу уничтожения, потери индивидуальности, и с другой - особый тип расщепляющих шизоидных защит. Нормальный человек может позволить себе спонтанность действий и эмоций, более того, он получает удовольствие от своей спонтанности. Он может самозабвенно отдаться чтению хорошей книги или просмотру фильма, т.е. идентификации с Героем, потому что он ни на миг не сомневается в своей способности вновь обрести себя, вернуться к себе. Но для онтологически неуверенного шизоида это отнюдь не очевидно; он должен всячески избегать подобных опасностей. Он не может позволить себе подойти к кому-то слишком близко, боясь стать подобием любимого, а значит - потерять себя. И он не может позволить никому подойти слишком близко к себе - потому что любящий человек будет видеть его насквозь, сможет манипулировать им, т.е. опять-таки разрушит его индивидуальность. В стадии психоза это часто выражается в очень распространенном бреде «стеклянного» тела. Любое чувство, направленное на него, шизоид воспринимает как разрушительное - причем любовь может быть даже более разрушительна, чем ненависть. Опасно даже простое внимание к нему, пристальный взгляд в его сторону. Он стремиться стать непонятным, непостижимым, неуловимым, незаметным - т.е. спрятать от всех свое «истинное я», уйти в себя. Он сознательно формирует некую личину, маску, предназначенную исключительно для общения с людьми. Лэнг называет эту структуру «ложное я». Согласно Лэнгу, главная линия раскола (Я  –  не-Я)  у шизоида проходит не между ним и внешним миром, а между ним и его телом.

Тело становится не более чем одним из объектов внешнего мира, практически не имеющих отношения к жизни внутреннего я. Шизоид использует «ложное я» как автопилот, призванный обеспечить «низменные» потребности, обеспечить выполнение рутинных мирских дел, недостойных внимания «истинного я». В отличие от здорового я, воплощенного в тело и заброшенного в пространство и время этого мира, шизоид получает невоплощенное я, свободное от всех ограничений реальности. Внутреннее я живет всецело в фантазиях, и здесь оно всемогуще и неограниченно. Но чем более всемогущим становится «истинное я» в фантазийном внутреннем мире, тем более пустым и бесплодным становится шизоид в мире реальном. Динамика шизоидной стадии предполагает, что выстраиваемые защиты, все более радикальное обособление «истинного я» от реального мира, не ослабляет тревог преследования, а напротив, лишь усиливает их.

Однако здесь важно подчеркнуть следующее. Ретроспективно выстраивая историю болезни, мы рассматриваем шизоидную стадию, как одну из фаз генезиса шизофрении. Эта латентная стадия, которая начинается после поражения младенца в параноидно-шизоидной позиции и может продолжаться несколько десятков лет, в течение которых человек воспринимается окружающими как совершенно нормальный, идеально удобный для всех. Непосредственно перед психозом шизоидная стадия переходит в кратковременную стадию анормального поведения, когда человек перестает быть удобным для всех. Он начинает раздражать окружающих, его поведение становится эксцентричным. Он воспринимается как человек «со странностями». Эта стадия может пройти совершенно незамеченной, и тогда говорят, что психоз начался внезапно. Следующая стадия - непосредственно шизофрения, когда разногласия больного с окружающими по поводу реальности становятся очевидными. И затем - ремиссия, которая, как мы уже говорили, крайне маловероятна.

Но это именно ретроспективный взгляд на историю болезни. Рассматриваемый сам по себе, шизоидный характер не есть болезнь; и также он не обязан быть стадией в генезисе психоза. Многие люди всю жизнь живут с шизоидным характером, а некоторые писатели и художники подобного склада не только успешно реализуют себя, но даже имеют социальный успех. Восточные религии и философии часто рассматривают развоплощение, отделение разума от тела не как тревожный симптом, а как желанную цель. Очевидно, что социально успешные писатели-шизоиды и восточные гуру в какой-то степени застрахованы от шизофрении именно тем, что они реально воздействуют на реальных людей, имеют с ними реальную связь и чувствуют ее. Иными словами, гуру, собравший группу последователей, резко понижает вероятность развития своего психоза - за счет резкого повышения вероятности развития психоза у своих учеников. Но мы не будем рассматривать здесь способы шизоидных компенсаций; шизоидный характер будет интересовать нас именно как стадия  в генезисе шизофрении.

Ребенок, не сумевший успешно пройти параноидно-шизоидную стадию, вступает в латентную фазу развития шизофрении. На этом этапе он не дает родителям поводов для волнений и выглядит как все нормальные дети, а часто даже кажется более нормальным, чем они (более удобный ребенок и кажется матери более нормальным - подобно тому, как умной мы называем послушную собаку, и наоборот). Такой ребенок быстро развивается, рано начинает говорить, легко отлучается от груди и привыкает к новой пище, быстро усваивает правила гигиены, редко плачет - одним словом, не доставляет матери беспокойства. Это значит, что ребенок боится проявлять свои собственные желания и настаивать на их выполнении; он существует, чтобы выполнять желания матери. Ситуация действительно страшная; но шизофреногенная  мать воспринимает ее как прекрасную, а своего запуганного ребенка, не смеющего быть самим собой - как идеального. Требования шизофреногенной матери, ее ожидания и формируют у ребенка первоначальную систему «ложного я». Негативные ожидания сформируют, соответственно, «отвратительного ребенка»; но, как правило, шизоидные дети очень «правильные», послушные, честные - т.е. очень удобные для родителей и воспитателей. Из них вырастают такие же удобные для всех взрослые - со сложной системой «ложного я», отвечающей ожиданиям многих людей, которых шизоид считает опасными для себя. Но в какой-то момент баланс между полномочиями «истинного» и «ложного» я нарушается - «ложное я» становится все более автономным и контролирующим все большее число аспектов бытия шизоида. «Истинное я» катастрофически теряет ощущение как реальности мира, так и собственной реальности. Использование экстремальных методов для возобновления ощущения собственной реальности (эксцентричность) и характеризует фазу анормального поведения.

Как мы уже говорили, эта фаза часто проходит незамеченной. «У меня шизофрения развилась внезапно»11 - утверждала Барбара О’Брайен в своей книге «Операторы и Вещи». Женщина, скрывающаяся под этим псевдонимом, прошла через параноидную шизофрению и спонтанную ремиссию, и не только написала поразительный отчет об этом необыкновенном путешествии в безумие, но и высказала ряд глубоких мыслей по поводу шизофрении - на основании изучения большого числа научных трудов по данной теме. И это еще более показательно - что женщина, так красочно описавшая свой период анормального поведения, уже после выздоровления и изучения соответствующей литературы, продолжала считать его вполне нормальным, здоровым. Хотя даже не специалисту понятно, что панический ужас, описанный О’Брайен, абсолютно неадекватен ситуации - реальной угрозе, которой подверглась ее карьера в фирме.

Наиболее глубоко этот период, в котором «можно усматривать, с одной стороны, еще характерные особенности образа жизни пациента, а с другой уже предвестники психоза»,12 описал Людвиг Бинсвангер. Данная фаза, согласно Dasein-аналитике Бинсвангера, характеризуется критическим возрастанием напряжения между фантазийным всесилием внутреннего я и его реальным бессилием в реальном мире. Шизоид при этом возвращается к рассмотренной нами ранее младенческой защите - отрицанию. Он запрещает вещам мира быть такими, каковы они есть и, тем самым, разрушает непрерывность переживания мира. Здоровый человек принимает мир таким, каков он есть;13 он готов принять даже то, что ему совсем не нравится.  Само желание переделать то, что не устраивает, предполагает знание того, как это сделать, т.е. знание того, каковы на самом деле  вещи мира и, следовательно, принятие их таковыми. Но шизоид на этой стадии не хочет да и не может ничего изменять в мире; он может лишь отрицать существование того, что его страшит, т.е. запрещать ему быть. Исключение из переживания каких-то аспектов мира разрывает его переживание. Бинсвангер писал:

Именно неспособность примириться с непоследовательностью и беспорядком своего переживания, а вследствие этого постоянный поиск выхода для восстановления этого порядка, превращает жизнь наших пациентов в такое мучение… Dasein (здесь-бытие) фактически изводит себя в поисках иных выходов… Последний выход из положения проявляется исключительно в формировании экстравагантных идеалов, выдаваемых за жизненную позицию, и в безнадежной борьбе за сохранение этих идеалов и следовании им.14

Экстравагантность - это позиция совершенно особого рода. Это не просто постановка высоких задач, но, как пишет Бинсвангер, «подъем Dasein на высоту большую, чем та, что соответствует широте его эмпирического и интеллектуального горизонта»,15 т.е. постановка задач абсолютно нереальных. Другим свойством экстравагантности является ее экстремальность. Это значит, что горизонт экстравагантного поведения будет ограничен жесткой альтернативой «или-или». Если экстравагантный идеал заключается в обеспечении абсолютно полной безопасности, то его альтернативой будет смертельная опасность, панический ужас. Шизоид на этой стадии никак не может отказаться следовать своему идеалу; но и соответствовать ему он также не может. Невозможность соответствовать идеалу порождает сильнейшую тревогу; чтобы избавиться от нее, шизоид все усиливает свой идеал, делает его все возвышеннее, т.е. все недоступнее, невозможнее. А это вновь усиливает тревогу по порочному кругу. Здесь мы опять видим систему с положительной обратной связью, но на этот раз не находится никакого природного ограничителя, и психика действительно идет «вразнос».

На стадии экстравагантности шизоид вновь возвращается к младенческому параноидно-шизоидному разделению мира на черное и белое, на плохое и хорошее. Но это как раз то, что характеризует миф - Герой всегда знает, кто друг и кто враг, и всегда знает, что врагу нет пощады. Миф, как мы говорили, отражает процессы трансформации психики в критические периоды переходов. Период анормального поведения - это и есть критический период ломки психики, когда шизоид уже не может удерживать психическое равновесие и неумолимо сползает в психоз. Формирование экстравагантных идеалов мы можем уподобить мифическому зову, который обращен к будущему Герою шизомифа. Вот как Лэнг описывает переживания пациента по имени Джеймс:

Он пытался утвердить свою индивидуальность эксцентричными идеями. Он был пацифистом, теософом, астрологом, спиритуалистом, оккультистом и вегетарианцем… Его «схема тела» простиралась за пределы рождения и смерти и размывала обычные ограничения времени и пространства. У него были всевозможные «мистические» переживания, при которых он чувствовал себя соединенным с Абсолютом, с Единой Реальностью. Законы, по которым, как он тайно «знал», управлялся этот мир, были всецело магическими. Хотя он и был по профессии химиком, «истинно» он верил не в законы химии и вообще науки, а в алхимию, черную и белую магию и астрологию… В воображении росло и набиралось фантастических сил (оккультных, магических и мистических) убеждение - характерно смутное и неопределенное… - что он не просто Джеймс из данного времени и пространства, сын таких-то родителей, но кто-то очень особый, имеющий чрезвычайную миссию, вероятно перевоплощение Будды или Христа.16

Мистические идеалы и мистические переживания в период анормального поведения - не редкость. Ведь «истинное я» может действовать исключительно в фантазийном мире, а поскольку, пишет Лэнг, «объекты фантазии или воображения подчиняются магическим законам, они имеют магические, а не реальные взаимоотношения».17 

Экстравагантный идеал призван выделить человека из массы по вульгарной схеме Герой / обыватель. Но он совсем не обязательно ведет шизоида на баррикады или к иной дороге Героев. Часто подобные идеалы весьма обыденны. У пациентки Бинсвангера, которую он называет Эллен Вест, экстравагантный идеал заключался в похудании, приобретении стройности и изящности. Своему мощному телу, вместе с другими неудобными элементами мира, эта женщина просто «запретила быть». Она изнуряла себя постоянными диетами и слабительными, в тщетной надежде разрешить конфликт толстая / худая и, таким образом, восстановить нарушенную последовательность переживания. Но конфликт был гораздо глубже - между реальностью мира, в который она заброшена, и ее фантазийным всемогуществом, ведущим ее к отказу принять мир таким, каков он есть. Эллен Вест, с детства мучимая проблемой смерти и небытия, в этой фазе перенесла свой экзистенциальный конфликт на тело. Называя вещи своими именами, мы можем сказать, что она пыталась решить проблему смерти с помощью слабительного. Барбара О’Брайен нашла свой экстравагантный идеал в деловой карьере. Только исходя из этого можно понять тот ужас, который она испытала, когда ее карьера оказалась под угрозой. Формирование экстравагантного идеала всегда есть приземление глубокого бытийного конфликта, символическое перенесение экзистенциальных противоположностей в физиологическую или социальную сферу. Понятно, что конфликт в чуждой ему сфере решить нельзя - можно лишь усугубить его. Что, собственно, пациенты и делают.

Согласно схеме универсальной мифологемы, Герой, услышавший зов, должен перейти границу реального мира и войти зону иной реальности, в данном случае - в зону безумия, шизофренического бреда. Послушайте отчет об этом одного из пациентов Карла Ясперса («Общая психопатология»):

Я считаю, что вызвал болезнь сам. При своих попытках проникнуть в иной мир я встретил его естественных стражей, воплощение собственной слабости и ошибок. Сначала я думал, что эти демоны - низшие обитатели иного мира, которые могут играть мной как мячом, потому что я вошел в эти края неподготовленным и заблудившимся. Позднее я подумал, что они - отколовшиеся части моего собственного разума (страсти), которые существуют близ меня в свободном пространстве и процветают на моих чувствах. Я считал, что они есть у всех, но люди не воспринимают их благодаря удачному защитному обману чувств личностного существования… Я хотел подвести себя ближе к высшим источникам жизни. Я должен был готовить себя к этому в течение длительного времени, вызывая в себе высшее безличное «я», так как «нектар» - не для уст смертного. Это воздействовало разрушительно на животно-человеческое «я», раскололо его на части… Я добился несвоевременного восхождения к «источнику жизни», и на меня обрушилось проклятие «богов». Я понял слишком поздно, какие темные стихии приложили здесь руку. Мне пришлось познать их после того, как у них оказалось уже слишком много сил. Пути назад не было. Теперь у меня был мир духов, который я хотел увидеть. Демоны выходили из пропасти, словно стражи Церберы, не допуская к неразрешенному. Я решил вступить в борьбу не на живот, а на смерть. Для меня в итоге это означало решение умереть, так как мне пришлось отстранить все, что поддерживало врага, но все это также поддерживало и жизнь. Я хотел войти в смерть, не сходя с ума, и встал перед Сфинксом: либо ты в бездне, либо я!

Затем пришло озарение. Я постился и этим путем проник в истинную природу своих соблазнителей. Они были сводниками и обманщиками моего дорогого личностного «я», которое оказалось настолько же ничтожной вещью, как и они. Появилось более крупное и понимающее «я», и мне удалось оставить старую личность со всей ее свитой. Я увидел, что эта прежняя личность никогда не смогла бы войти в трансцендентальные царства. Я ощущал в итоге ужасную боль, словно уничтожающий все взрыв, но я был спасен, демоны испарились, исчезли, умерли. Для меня началась новая жизнь, и с этого времени я чувствовал себя отличным от других людей. «Я», состоявшее из условной лжи, притворства, самообмана, образов воспоминаний, «я» такое же, как у всех других людей, опять росло во мне, но за и над ним стояло более значительное и понимающее «я», внушавшее мне нечто вечное, неизменное, бессмертное, нерушимое, которое с этого времени навсегда стало моим защитником и убежищем. Я считаю, что для многих было бы лучше, если бы они встретились с таким высшим «я», и что есть люди, на самом деле достигшие этой цели более легкими средствами.18

Этот отчет является прекрасной шизомифологемой, но он затемняет одно важное обстоятельство. А именно - что шизофрения есть полная и безоговорочная капитуляция «истинного я». Мы и раньше говорили, что нельзя перейти порог, нельзя войти на территорию бессознательного, не отключив или, по крайней мере, не ослабив тотальный контроль сознания. Но сейчас все это надо понимать еще более буквально. В какой-то момент, уже не справляясь со сверхзадачей - сохранением своей индивидуальности, «истинное я» формирует для этой цели экстравагантный идеал. Но и соответствовать этому идеалу оно не тоже может, а, следовательно, оно не может справиться и с лавинообразно нарастающим потоком тревоги. Выдержать это невозможно, и «истинное я» сдается, растворяется в «хаотическом небытии», прекращает существовать. При параноидной шизофрении я распадается на отдельные фрагменты, обладающие относительной автономией, и часто даже способностью вербально отражать свои комплексы. Именно эти отколовшиеся фрагменты я выздоровевший шизофреник и будет вспоминать как «образы» бреда, преследующие или помогающие. В данном случае под смертью я  мы понимаем разрушение единства я, обусловленное не тотальным крушением, а разрушением лишь последних, «высших» его наработок. Смерть я, потеря индивидуальности, равносильна потере самоосознания. Это одно из следствий нарушения высших механизмов рефлексии. Другой функцией этих механизмов является различение модальности переживаний; таким образом, при их разладе теряется грань между восприятием внешнего мира и фантазиями. Восприятия теряют здоровую монополию на «чувство реальности»; галлюцинаторные переживания, прекрасно структурированные и чрезвычайно значимые для шизофреника, становятся более реальными  для него, чем все сигналы внешнего мира, в том числе и попытки врачей установить с ним контакт.

Таким образом, переход из фазы анормального поведения в психоз является полной капитуляцией я, отказом от попыток разрешения экзистенциального конфликта. Экстравагантный идеал изначально не выполнял возлагаемых на него функций, и шизоид неизбежно страдал от того, чего не мог и не хотел понять - от чего-то невыразимого и ужасного. Впадая в психоз, шизофреник, как ни странно, эмоционально даже получает некоторое облегчение, переходя от переживания непостижимого ужаса к злобным, но вполне конкретным преследователям. Причем, видимо, преобладание садистических компонент в спектре влечений приведет к созданию галлюцинаторных образов «плохих парней», т.е. людей; в противном же случае, шизофреник может оказаться жертвой самым невероятных «сил зла».

После всего сказанного о параноидной тревоге, обязательное наличие злобного и практически всемогущего преследователя не должно нас удивлять. Поразительно другое - то, что загнанный в угол шизофреник еще способен воспринимать это преследование как вызов себе, как зов на его личную борьбу со злом. А поскольку его образы экстремальны - как зов на борьбу с мировым злом в его наичистейшем виде. Иначе говоря, он может воспринимать ситуацию, используя героические паттерны универсальной мифологемы. Вот как описывает это О’Брайен: «пришельцу свойственны три основные характеристики: он имеет властные полномочия, обладает сверхчеловеческими способностями, и каким-то непонятным образом его сверхъестественность воспринимается вами как нечто вполне приемлемое и правдоподобное».19 «Здесь всегда присутствует бросающий вызов противник… Как ни странно, хотя противник обладает безмерной властью и сверхчеловеческими возможностями, параноика это не так уж смущает или потрясает. Будь этот враг хоть семи пядей во лбу, параноик тут как тут, и рвется в бой».20 Свидетельство бывшей шизофренички для нас несравненно ценней любых теоретических выкладок.

С точки зрения шизомифа, возможность выздоровления определяется, в основном, двумя факторами - личным героизмом, т.е. способностью воспринять преследование как вызов, а также соотношением преследующих и помогающих образов. Если в параноидно-шизоидной позиции «хорошее я» не было наполнено должным образом (см. рисунок 17), то Герой шизомифа останется без волшебных помощников, один на один с преследователем-Антагонистом и, скорее всего, пополнит ряды безымянных павших Героев. Т.е. его капитуляция останется вечной, и он будет постоянно демонстрировать нам эту бросающуюся в глаза шизофреническую пассивность. Он будет избегать даже активных глаголов: «я вижу», «я делаю»; но будет говорить: «за мной подглядывают», «меня преследуют», «со мной хотят сделать плохое». Он уже ничего не сможет сделать самостоятельно. Если мы просыпаемся по утрам, то ему не дано даже этого - его будят. Все, что происходит с шизофреником, делают с ним Они - вездесущие и всемогущие силы зла.

Рональд Лэнг, о котором мы уже так много говорили, стоял у истоков антипсихиатрии - терапевтической практики, оценивавшей шансы шизогероев на успех гораздо выше. Это связано с тем, что Лэнг считал генезис шизофрении обусловленным не физиологическими, а психологическими факторами. Он придерживался сформулированной Грегори Бейтсоном теории «двойной связи», известной нам как конфликт лояльности. Согласно этой теории, шизофреногенная семья характеризуется тем, что предъявляет ребенку принципиально невыполнимые, взаимоисключающие требования. Любое возможное действие ребенка, равно как и отсутствие действия, неминуемо приведет его к конфликту с одним из родителей, ожидания которого относительно ребенка противоположны ожиданиям другого родителя. Бывает, что желания родителей совпадают, но при этом противоречат самой природе ребенка - например, когда родители страстно желают рождения мальчика, а рождается девочка (или наоборот). Несчастный ребенок при всем желании не способен соответствовать ожиданиям родителей. Выхода из этой ситуации нет; любое движение невозможно, как невозможно и само продолжение жизни. И шизофрения по Лэнгу представляет собой «особую стратегию, придуманную человеком для того, чтобы жить в непригодной для жизни ситуации».21 Кроме того, Лэнг считал само современное общество шизофреногенным, непригодным для нормальной жизни, кастрирующим потенциальные возможности, заложенные в каждом ребенке. С этой точки зрения, ненормальна как раз беспроблемная адаптация к патологическому обществу, а шизофренический маневр вполне естественен.

Бейтсон, автор теории двойной связи, как профессиональный антрополог не мог не заметить мифологичности шизофренического переживания - в смысле выстраивания бреда по схеме кэмпбелловской универсальной мифологемы. И, как антрополог, он начал рассмотрение шизофрении именно с того, к чему мы подошли после долгого последовательного рассмотрения генезиса болезни. Сейчас мы вполне можем присоединиться к бейтсоновскому описанию шизофрении, которое для него изначально лежало на поверхности:

По-видимому, будучи низвергнутым в состояние психоза, пациент должен проделать определенный путь. Он, так сказать, пускается в некое первооткрывательское путешествие, которое будет завершено лишь по его возвращении в нормальный мир, в который он вернется с прозрениями, весьма отличными от тех, которыми обладают живущие в этом мире, никогда не отправлявшиеся в подобное путешествие. Некогда начавшись, шизофренический эпизод, по-видимому, имеет такой же определенный ход, как и церемониал инициации - смерть и новое рождение… С точки зрения такой картины спонтанная ремиссия не вызывает вопросов. Она является лишь конечным и естественным итогом общего процесса. Нужно же объяснять неудачу многих, предпринявших такое путешествие, при возвращении из него.22

Поставив диагноз больному обществу, Лэнг приходит к тому, что шизофренический уход в себя объявляет естественным и даже желательным. Отсюда становятся понятными его радикальные суждения: «Возможно, наше общество само стало плохо функционировать, и некоторые формы шизофренического отчуждения от отчуждения общества могут обладать социобиологической функцией, которую мы еще не распознали».23 «Расщепленный разум шизофреника может впустить свет, который не входит в неповрежденные, но закрытые умы многих здоровых людей».24 «Сумасшествие - не обязательно разрыв. Оно может стать также и прорывом. Потенциально это освобождение и обновление».25 «Это путешествие является не тем, от чего нам нужно излечиться, а естественным способом лечения нашего отвратительного состояния отчуждения, называемого нормальностью… В другие времена люди преднамеренно пускались в такое путешествие. А если они обнаруживали, что уже волей-неволей находятся в нем, то выражали благодарность, как за особую милость».26 

Нам трудно комментировать эти мысли об отношениях шизофреника с общественным строем; для нас это еще очень свежая рана. Советская психиатрия действовала так, как будто приняла на вооружение положение Лэнга о том, что психоз - нормальная реакция честного человека на лживое общество. Людям, несогласным со стратегией коммунизма и практикой КПСС, уже на основании одного этого ставили специально изобретенный диагноз - «вялотекущая шизофрения» - с последующим принудительным лечением. Несколько сеансов шоковой терапии успешно стирали грань между душевным здоровьем и безумием. В великолепной работе Владимира Альбрехта «Как быть свидетелем», ходившей в то время в Самиздате, разбирались типичные вопросы, задаваемые следователями. И одним из первых был такой: «Не замечали ли Вы в поведении обвиняемого К. каких-либо странностей?»27 Такие вопросы задавали и мне, хотя они, конечно, не имели никакого отношения к делу. Просто следователь мостил одновременно две дороги - одну в суд, другую - в психушку. Лэнг считал, что психиатр должен стать для больного сталкером, помощником и проводником по миру бессознательного. Но советские Хароны были скорее Сусаниными; они заводили беззащитных пасынков в непролазные дебри именно для того, чтобы оставить там навсегда. «При современных достижениях науки уже через несколько дней ни один психиатр в мире не признает вас психически здоровым и не возьмется вылечить»28 - говорили следователи. Появился даже специальный термин - карательная психиатрия. Справедливости ради следует отметить, что карательную психиатрию, по-видимому, практиковали исключительно в специализированных лечебных учреждениях; таким образом, большинство советских психиатров непричастны к этим преступлениям.

Вернемся к Лэнгу. Он сравнивает шизомифологему с мистическими переживаниями восточных религий - но мы знаем, что мифологема едина и не ограничена рамками традиций Востока или Запада. Она охватывает гораздо более широкий спектр человеческих переживаний. Поэтому не обязательно быть знакомым  с восточными учениями, чтобы оценить составленную Лэнгом карту шизофренического путешествия:

Вместо церемонии деградации психиатрического обследования, диагностирования и прогнозирования нам нужно подготовить для тех, кто к этому готов (согласно психиатрической терминологии, для тех, у кого вот-вот будет шизофренический срыв), церемонию инициации, через которую личность пройдет при полном общественном одобрении, погрузится во внутреннее пространство и время и вернется назад с помощью тех, кто там уже был. Говоря с психиатрической точки зрения, это бы явилось помощью бывших пациентов пациентам будущим по схождению с ума.

Вот что тогда последует:

I) путешествие из внешнего во внутреннее,

II) от жизни к своего рода смерти,

III) от движения вперед к движению назад,

IV) от временного движения к временной остановке,

V) от земного времени к времени вечному,

VI) от эго к «я»,

VII) от бытия вовне (после-рождения) назад в лоно всего сущего (до-рождения),

А затем последовательно обратное путешествие

от внутреннего к внешнему,

от смерти к жизни,

от движения назад к движению опять-таки вперед,

от бессмертия к неизбежности смерти,

от вечного ко времени,

от «я» к эго,

от космического утробного состояния к экзистенциальному перерождению.

… Вероятно, именно таким путем следует нам всем пройти в той или иной форме. Этот процесс мог бы выполнить существенную функцию в подлинно душевно здоровом обществе».29 

Все это чрезвычайно напоминает переживания участников Элевсинских мистерий - как они были описаны Карлом Кереньи в работах «Кора» и «Эпилегомены». Посвященные в эти таинства, как и пациенты Лэнга, обретали переживания «сверхиндивидуального», «они переживали судьбу органической жизни в целом как свою собственную»,30 обретали опыт «бытия в смерти».31 Шизогерой, как и любой инициант, проходит через символическую смерть - как утрату самоосознания - в иной мир, в зону внутреннего пространства и времени. Надир мифологемы, который Лэнг называет космическим утробным состоянием, соответствует кэмпбелловскому «воссоединению (вос-со-един-ению) с Отцом» и «обожествлению». Воссоединение с Отцом в надире характерно для «Героя со скрижалями», Героя-законодателя. В отличие от Героя-воителя, который возвращается в свой мир с отбитой у Дракона Волшебной Невестой, Герой-законодатель приносит своему народу новые законы, откровения новых религий. В этом отношении мы можем рассматривать шизомиф Лэнга как мистерию индивидуальной религии.

Таким образом, шизомифологема Лэнга в общих чертах совпадает с рассмотренными нами схемами Кэмпбелла и Проппа. А психотический характер переживаний шизогероев бросает новый свет на утверждение Леви-Строса, что миф есть медиативный процесс, направленный на устранения угрожающего раскола. Шизомиф, несомненно, есть психотический вариант универсального мономифа, хотя имеются и существенные отличия. Мономиф, как мы знаем, отражает бессознательные процессы трансформации психики, происходящие в периоды социально обусловленных переходов, в периоды возрастных кризисов человека. Во всех предыдущих блоках мы говорили именно об этом. Психотический кризис может быть никак не связан с возрастными переходами, но это такой же кризис исчерпавшего себя способа бытия. Шизоид должен радикально изменить себя, умереть и восстать полностью обновленным. Он переходит порог и оказывается в зоне иной реальности. В большинстве случаев он теряет при этом все ориентиры и навсегда остается в этом темном мире. Но если он все-таки выкарабкивается, он выходит из этого испытания совсем иным. Я хочу привести здесь цитату из отчета Джесси Уоткинса, пациента, пережившего шизофрению и спонтанную ремиссию:

Когда я вышел из больницы… я внезапно почувствовал, что все гораздо реальнее, чем было прежде. Трава зеленее, солнце светит ярче, а люди более живые и я мог видеть их более отчетливо. Я мог видеть плохое и хорошее и все остальное. Я стал больше осознавать.32 

Мир становится более реальным, чем был до болезни. Все переживания поразительно обновляются; человек по существу узнает мир заново, восхищаясь им и изумляясь ему. Из-ум-ление по-старославянски и означало выход из ума, сума-с-шествие.

Мой друг прошел через шизофрению и ремиссию в те годы, когда психоанализ в нашей стране был лишь пустым словом. Сейчас трудно сказать, в какой степени эта ремиссия была спонтанной. Может быть, она была достигнута благодаря лечению, а может и вопреки ему. Я хочу процитировать его письмо ко мне, написанное после выхода из кризиса, в 1983-м году. Хочется подчеркнуть это, т.к. аналитиков часто обвиняют в тенденциозном подборе материала, в навязывании пациентам своих теорий. Но в 83-м у нас была девственно стерильная почва, безусловно свободная от идей Лэнга и Кэмпбелла. И тем не менее, письмо повторяет все ту же идею внутреннего путешествия:

В Зеленогорске со мной приключилось нечто этакое, необъяснимое, а, значит, привлекательное. Вот этим таинственным «нечто» я и был поглощен настолько, что забыл обо всем. Короче - собой… В человеке, наверное, столько поназаложено способностей, что за одну грешную жизнь ему себя до конца не раскрыть. Всегда остаются тайны. Смириться? Я так и сделал. Но как быть, когда эта «тайна» вдруг начинает в тебе проявляться? Вот я и занялся ее разгадкой. Прости, если слишком «туманно».

Действительно, слишком туманно для нас; более того, три слова в этом коротеньком отрывке взяты в кавычки - а это означает, что под словом понимается не его буквальный смысл, а нечто иное. Слов русского языка просто не хватает для разговора об ином мире.

Наш разговор об Антагонисте проходил под знаком Сета. Два варианта женского выбора мы рассматривали, как судьбы Афродиты и Мегары. Участь проигравшего Героя, заблудившегося в дебрях иных миров, можно связать с мифом о Беллерофонте, внуке Сизифа и правнуке Эола. Беллерофонт, как и положено Герою, прошел полный цикл мономифа. Он имел две семьи, его хотел убить царь-Антагонист, волшебная помощница - Афина помогла ему обрести волшебного коня - Пегаса. Он победил Дракона - Химеру, и завершил цикл свадьбой и воцарением. Судьба Героя неразрывно связано с его конем, необычным даже по сказочным меркам. Пегас - дитя Посейдона и Медузы - родился из обезглавленного тела Горгоны в миг ее смерти. Он - конь поэтов, так как его копыта выбивали из скал источники, дарующие людям вдохновение (т.е. измененное состояние сознания). Но когда гора Геликон, околдованная пением муз, стала подниматься в небо, именно Пегас остановил ее подъем - ударом все того же копыта. Иными словами, это сила, которая и сдвигает сознание, и останавливает это скольжение на грани потери чувства реальности. Беллерофонт и Пегас прекрасно иллюстрируют знаменитую аллегорию Фрейда - об отношениях сознания и бессознательного, как отношениях всадника и коня.

Все было прекрасно; Герой достойно прошел предназначенные ему испытания и справедливо правил своим народом. Но дойдя до кризиса середины жизни, потеряв свою магическую ману, Беллерофонт не захотел стать очередным хранителем-Антагонистом - он решил вновь вступить на дорогу Героев. Клаудио Наранхо в своей работе «Песни просвещения» показал, что иногда это удается - но только самым величайшим из Героев. По-видимому, Беллерофонт был не из их числа. Он возмечтал взлететь на Олимп на своем крылатом коне. Наглость, конечно, совершенно безумная. Дело Героев - бороться с чудовищами, т.е. изменять то, что можно изменить. А боги были неизменными качествами древнего мира, характеристиками заброшенности в данное пространство и время. Попытка прорыва на Олимп и вторжения в дела богов была типичным формированием экстравагантного идеала, постановкой заведомо неосуществимой цели. А постановка экстравагантной цели есть следствие отказа от осуществления обычных жизненных планов реального мира, т.е. запрет аспектам мира быть таковыми, как они есть, и утрата непрерывности переживания. Приняв решение о полете на небо, Беллерофонт вошел в фазу анормального поведения, в предпсихотическое состояние. Греки прекрасно представляли, чем может закончиться пересечение запретного рубежа. Но Герой, принявший решение, уже не может остановиться - ведь он знает, что тормоза придумали трусы. Его могут остановить лишь сами боги. Зевсу ничего не стоило поразить Беллерофонта обычной молнией - но он, похоже, тоже знал, что по Фрейду конь и всадник символизируют бессознательное и сознание. Зевс наслал на Пегаса неслыханную ярость, и конь скинул своего седока. Тревога и агрессия замкнули порочный круг положительной обратной связи. От удара о землю Беллерофонт потерял рассудок и до самой смерти блуждал в темных лабиринтах бессознательного - что в данный момент и делает большинство шизофреников. И даже ребенку ясно, что отчаянная попытка бывшего Героя была заведомо обреченной. Но разве она не прекрасна?

И, наконец, я хотел бы завершить этот цикл древним индейским мифом - о столкновении охотничьих племен с традициями индивидуального шаманства и племен земледельческих, в которых уже сформировался определенный жреческий институт. Судьба свела эти племена на одной земле, и между жрецами и шаманами тут же начались конфликты. Предмет спора всегда был один - чья магия сильнее? Шаманы стали хвастаться, что их сила способна заставить Солнце и Луну покинуть небо. Жрецы не оспаривали этого, но просили шаманов воздержаться от своей похвальбы - ведь вернуть светила на небо будет гораздо труднее, чем погасить их. Однако шаманы продолжали хвалиться, и не успокоились, пока на небе не осталось ни Луны, ни Солнца. После этого они совершили свои ритуалы, но (как и предполагали жрецы) не смогли вернуть утраченные светила. Землю покрыла беспробудная ночь. Затем жрецы принесли жертвы и пропели молитвы - с тем же результатом. Позвали животных - и животные принесли дары и совершили свои обряды. Но все было тщетно. Земля умирала.

Тогда верховный жрец стал петь ритуальную песню, и из земли появились четыре холма. Люди и животные стали танцевать вокруг них, и холмы стали расти, пока не доросли до неба. По ним люди и животные поднялись на небо - и нашли там новую Землю - с новой Луной и новым Солнцем. На этой новой Земле мы и живем сегодня.

А прежний (родной!) мир утерян нами безвозвратно. Мы можем сколь угодно сильно желать вернуть юность или детство (в предельном случае это мечта о возврате в утробу матери), но нам не дано вернуться на Родину; мы - вечные изгнанники. Мы привыкаем к своему новому миру, чтобы тут же его потерять. Потому что мир (как учит нас Хайдеггер) - не совокупность наличных вещей, независимых от человека. Мир есть условие допущения сущему встретиться бытийным способом имения-дела. Именно разомкнутость (понимание) значимости (взаимосвязи) всей целостности отсыланий (отношений «для-того-чтобы») и делает возможным такую встречность внутримирного сущего. Можно сказать, что мир обусловлен нашим пониманием отношений между переживаемыми феноменами. И этот мир рушится с каждым возрастным кризисом. Мы покидаем гибнущие миры ради новых, а мифология и психоанализ учат нас - смотреть вперед и не жалеть о былом.

История возникновения.

В шестидесятые годы Запад захлестнула волна ставшего популярным мистицизма. Сильные психоделические препараты, механизм действия которых и сейчас еще недостаточно изучен, влияют на нервную систему, каким-то образом трансформируя естественный процесс интеграции в мозгу, что делает доступными переживания, о которых раньше можно было узнать лишь из эзотерической литературы. Наркотики изменили мировосприятие многих будущих лидеров зарождавшихся в те годы общественных движений, многих молодых дарований, проявившихся затем в сфере искусства и науки. Восточные религиозные системы предлагали такие способы объяснения и усвоения этих переживаний, которые не могли дать западные религии. Некоторые экспериментаторы громогласно и публично превозносили свои новоявленные озарения, другие же без особого шума встраивали их в свое мировоззрение. На Запад хлынули восточные духовные учителя, приезжавшие либо по собственной инициативе, либо по приглашениям, и принимавшиеся за возделывание новой благодатной почвы. Подлинные мистические переживания, наряду с их толкованиями в русле восточной космологии, оказали огромное влияние на психологию, музыку, изобразительное искусство и моду. Под их воздействие попали даже те, кто был далек от психоделической культуры. В воздухе веяло мистицизмом.

Для тех, кто хотя бы однажды испытал ощущение Единства, стремление к максимально длительному пребыванию в этом особом состоянии может стать смыслом и целью жизни. К нему стремятся и те, кто сам не имеет опыта такого переживания, но наслышан о нем и верит в его реальность. Этому способствуют и так называемые духовные учителя, которые утверждают, что сами они постоянно существуют в столь возвышенном состоянии, и внушают, что мир Единства гораздо подлиннее и прекраснее нашей обычной действительности, где царят обособленность и разобщенность.

Несмотря на то, что все, кто испытал мистическое переживание, заявляют, что передать эти ощущения невозможно, различные культурные традиции все же пытаются вместить их в рамки собственных понятийных систем. Люди, имевшие опыт подобных переживаний, принадлежат разным культурам и эпохам, что самым существенным образом сказывается на их восприятии и последующей трактовке  данного состояния. Мистические переживания возникают не на «чистом месте» — испытывающие их люди обременены конкретным мировоззрением, безусловно влияющим на их восприятия. Вот почему у индуистов бывают «индуистские» мистические переживания, у христиан — «христианские» и т.д. Поэтому христианские мистики могут видеть Бога во всем сущем и при этом сохранять веру в трансцендентного Бога, обязательную для дуалистического христианства. Восточный мистик может воспринимать все сущее как Божественное и не только признавать имманентного Бога, но и выстроить систему, где конечной реальностью является несомненный «анти-дуализм», «духовный монизм» (для индуистов — это Единство, Цельность, для буддистов — Ничто, Пустота). Таким образом, способ восприятия мистического переживания не может быть отвлеченным, а является исторически и культурно обусловленным.

Идея Единства — это абстракция, порождение разума, попытка сформулировать и описать мистическое переживание. Поскольку Единство относится к миру более возвышенному, нежели наш мир разобщенности и множественности, для его описания выбирается некое реальное качество или свойство, вычленяется, облекается абстрактным смыслом и овеществляется. При этом порожденная таким образом сущность признается более важной, чем индивидуальные проявления самой жизни. Попутно принижается значение многообразия (множества форм) бытия. Такой подход характерен для всех культур, где духовное противопоставляется мирскому и объявляется высшей ценностью.

На Востоке абстракции, почерпнутые из мистического переживания общности, породили не только понятие Единства, но и религиозную идеологию, этику и основанную на них иерархию. (Мы определяем идеологию как мировоззрение, содержащее идеальное представление о том, как надлежит жить, иначе говоря, мораль.) Мистическое переживание — важный исторический фактор, влияющий как на восприятие всего человечества, так и на жизнь отдельных людей. Но в процессе формирования идеологии, использующей понятие Единства, возникла мораль, принижающая индивидуальное «я» и не желающая считаться с интересами отдельной личности. Любое мировоззрение, отрицающее реальность или значимость  индивидуального «я», неизбежно начинает превозносить бескорыстие и самопожертвование. Когда отказ от личных интересов провозглашается обязательным этапом на пути духовного совершенствования, мы имеем дело с моралью отрешенности. Такие системы морали никогда не могли всерьез побороть личную заинтересованность, а лишь заставляли ее скрывать, что приводило к падению нравственности. Мы постараемся показать, каким образом духовные лидеры используют понятие Единства для утверждения своей непререкаемости, а следовательно, авторитарности.

Всякий, кто пытается рассказать о своем опыте переживания Единства, как правило, начинает с предупреждения о том, что передать его словами невозможно. Приведем, однако, некоторые примеры таких описаний.

1.  Ощущение пребывания в вечности — в мире, который всегда существовал и всегда будет существовать.
2.  Ощущение, что невообразимо мощная энергия разрушает границы индивидуальности и дает сознанию возможность расшириться и вместить в себя все сущее.
3.  Обычное деление на «я» и «не-я» либо мгновенно исчезает, либо становится очень нечетким.
4.  Часто, почти всегда возникает чувство глубокого единения, слияния с Космосом (его можно даже назвать любовью).
5.  Человек «знает», что мир, в который он попал, достижим.
6.  Этот мир ощущается как нечто знакомое и притом неведомое.
7.  Возникает чувство благоговения и сознание собственной незначительности, так что все обыденные заботы и волнения кажутся мелкими и бессмысленными.
8.  Страх полностью отсутствует, потому что смерть ощущается как нечто совершенно нереальное. Или, если выразить это немного иначе: когда вы перестаете отождествлять себя со своим «я» и сливаетесь с Космосом, возникает ощущение, будто вы уже умерли и поэтому бояться больше нечего. Такое исчезновение страха — одно из самых удивительных, необычных ощущений: оно позволяет почувствовать столь полную свободу, о существовании которой вы даже не подозревали.  
9.  Человек чувствует себя совершенно независимым от оценок окружающих и свободным от таких мелочных чувств, как мстительность и соперничество. Ведь, в конечном итоге, все мы едины. При таком подходе любые так называемые отрицательные эмоции — злоба, ревность и т.п. — кажутся не только необязательными, но и глупыми, основанными на заблуждении.
10.  Человек осознает, что он (или мы все) есть одно из проявлений Бога.
11.  Все сущее (в том числе и сам человек, и то, каким предстает перед нами Космос) видится совершенным.

Первые ощущения от соприкосновения с этим всеобъемлющим Единством более реальны, нежели любая обыденная реальность, и столь прекрасны, что почти неизбежно возникает некое «опьянение» ими, эйфория, заставляющая стремиться к ним вновь и вновь. Беспредельное чувство свободы, вечности и единения с Богом и Космосом может быть столь сильным, что нельзя удержаться от мысли: как было бы замечательно, если бы все могли преодолеть привязанность к своему «эго», ибо именно это, как считается, мешает пережить данное состояние. Пребывание в нем как можно более долгое время может стать для человека главной целью жизни.

Тот, кто испробовал «запредельное», часто начинает видеть в обыденной реальности лишь негативные стороны — страх и стремление к власти, неутоленные желания, отчужденность, собственную ограниченность и неуклонное приближение смерти. В повседневной жизни на человека воздействуют эмоции окружающих, в том числе и отрицательные. Вместо того чтобы ощущать слияние с Вселенной, он чаще всего ощущает одиночество и неудовлетворенность. Совершенство оказывается недостижимым идеалом. При этом те проявления нашего эго, которые приводят к разобщенности, — гордость, зависть, эгоизм, алчность, властолюбие, стремление к соперничеству и т.д. — не только кажутся жалкими и ничтожными, но оцениваются как абсолютно отрицательные. Переживание Единства начинает олицетворять собой все положительное, истинное, реальное. Разобщенность же становится неким пугалом, чем-то совершенно не нужным, даже врагом, который не дает нам ощутить Единство или, как в индуизме, майю — великую иллюзию. Тогда смыслом жизни, или духовным путем, становится преодоление разобщенности и всего отрицательного, что с ней связано.

Дуализм и отрешенность.

Подлинное переживание всеобъемлющего Единства отличается от той умственной абстрактной конструкции, которая строится из попыток его описания и которой затем придается статус реальности, затмевающей реальность истинных личных переживаний. Не следует забывать, что переживание Единства доступно только отдельной личности. Единство — это абстракция, которая, претендуя на преодоление дуализма, сама таит в себе скрытую двойственность. Подразделение Космоса на две категории или два уровня реальности само по себе двойственно. Идеология Единства (в отличие от переживания Единства) противостоит идеологии множественности, называя себя «высшей» и более реальной. В то время как мистическое переживание Единства дает человеку ощущение своей глубокой связи с космосом, идеология Единства с присущим ей скрытым иерархическим дуализмом, напротив, отделяет духовное от мирского, а человечество от природы.

Дуализм делит все сущее на две основные категории. В западных религиях это, безусловно, разделение на Бога и Божье творение, при этом одна часть — в данном случае Бог — всегда ценится больше другой. Это порождает явную иерархию ценностей: Бог стоит выше, нежели Его творение. Кроме того, это создает еще одну иерархию ценностей внутри низшей категории, которая основана на добродетелях или предписаниях высшей. Иначе говоря, чем богоподобнее человек или, по меньшей мере, богобоязненнее (а значит, послушнее), тем он лучше. Такая же двойственность, основанная на принципе или-или, действует и в идеологии Единства, только там она скрыта за самим понятием, которое утверждает общность всего сущего и потому представляется всеобъемлющим. Но если единство ценится выше, чем разнообразие, неизбежным результатом становится попытка достичь этого единства, отрицая или преуменьшения значение обособленности. Действительно, во многих духовных учениях Востока отождествление с принципом Единства подразумевает принижение роли обособленности, ее отрицание, отрешенность, отказ от нее. Тогда рост «духовности» или осознанности рассматривается как движение личности от индивидуального (то есть ограниченного) к всеобщему. Такие утверждения, как: «Все совершенно», «Все мы — одно целое»,  «Обособленность — всего лишь иллюзия», — являются примерами отождествления единственного и единого.

Отрешенность предполагает наличие двух, четко выраженных иерархических категорий, от низшей из которых необходимо отрешиться ради обретения высшей. Для оправдания этой жертвы высшую обычно объявляют святыней. Когда «единое» считается лучше или реальнее индивидуального и разнообразного, тогда решение личных проблем становится возможным только путем следования ценностям идеологии Единства. Это приводит к тому, что источником всех проблем объявляется забота человека о своем жизненном, личном благополучии. Таким образом, в восточной ментальности эгоцентризм рассматривается как абсолютное зло. Поэтому несомненным становится предпочтение сотрудничества — соперничеству, альтруизма — эгоизму и отдачи — получению.

В статье о «духовных учителях» («Омни», март 1990) один из учеников некоего восточного гуру рассказал показательную историю о том, как его учитель в нескольких словах преподнес ему запоминающийся урок. Начиналось строительство храма, посвященного гуру. На церемонию закладки первого камня съехались ученики со всего мира. Многое из них привезли с собой ценные вещи, чтобы замуровать их под фундаментом. Рассказчик, к его несказанной гордости, был избран первым из тех, кто хотел положить туда свои подношения. Он вспоминает, как, возгордившись, что его выбрали первым, схватил крупный брильянт и энергично бросил в яму. А когда оглянулся на учителя, тот тихо сказал ему: «Не слишком ли много ты получил?» В заключение рассказчик говорит, что под влиянием этих слов его присмиревшее эго стало гораздо мудрее.

Для ученика, которого отчитал гуру, преподнесенный урок заключался в утверждении, что его дар не был достаточно чистым. Но можно рассмотреть этот случаи и с совершенно иных позиций. Постройка храма в честь гуру и то, что ценные подарки были истрачены зря (их закопали в землю как символ величия гуру), — все это свидетельства колоссального и совершенно беззастенчивого эгоцентризма. Одна из самых дешевых уловок гуру — заставить людей почувствовать свою неполноценность, показав, что их поступки  запятнаны эгоизмом, а сделать это всегда легко. Гуру, о котором идет речь, «получатель» даров, не смог отказать себе в удовольствии поставить своего ученика на место, дав тому ощутить свое ничтожество. А может, все дело в том, что дар ученика оказался недостаточно хорош? Но поскольку в глазах учеников гуру предстает как человек просветленный и преодолевший свое «эго», подобная трактовка ситуации для них просто немыслима.

Следовательно, ученик упустил шанс извлечь из этой истории подлинный урок: стремление гуру к самоутверждению и его готовность «получать» прячутся под маской просветленности и самоотверженности и таким образом остаются неосознанными. Поскольку чистота, а значит, и превосходство гуру воспринимаются как нечто само собой разумеющееся, предполагается, что он заслужил любые «подношения», просто потому, что является просветленным. Таким образом, он может отчитать своего ученика за излишне активные действия, которые он сам же и спровоцировал и которые, по сути, полностью повторяют его собственные действия, разве что в более скромном масштабе, и при этом не показаться лицемером. Вопрос, кто отдает и кто получает, никогда не ставится, потому что «духовные» ценности маскируют то, что происходит на самом деле.

Функциональная суть просветления.

Большинство восточных религий относят мистическое переживание к состояниям сознания иного порядка, называя его «просветлением». В индуизме это состояние воплощено в понятии «Единство», в буддизме — «Пустота». Отсюда и представление о так называемом просветленном, живущем в этом возвышенном состоянии все время, большую часть времени или, по крайней мере, гораздо больше времени, чем обычные люди, а в самом крайнем случае — способном достичь этого состояния. Традиционные представления о просветлении подразумевают, во-первых, полное слияние со Вселенной, не оставляющее места для проявлений «эго» или для возведения барьеров вокруг собственного «я», и во-вторых — иерархию ценностей, согласно которой чем человек бескорыстнее, тем он лучше; высшим состоянием объявляется полная самоотверженность.

Предполагается, что «просветленный» проявляет свою просветленность через бескорыстие и отказ от удовлетворения собственных  потребностей. Таким образом, он предстает перед нами как воплощение безграничной щедрости, сострадания и любви, без малейшей примеси жадности, зависти, похоти или соперничества. Те, кто хотели бы прослыть просветленными, должны создать у людей впечатление, что они «выше всего», выше любых слабостей своего «я» — предпочтений, недостатков, страхов и желаний и т.д. Такой человек являет собой соблазнительный пример состояния, которое он может помочь обрести другим, состояния, дающего не только ощущение вечности, но и способного решить все повседневные проблемы.

Само возникновение особой категории под названием «просветленное состояние» есть проявление менталитета накопления, поскольку это состояние в конечном итоге достигается благодаря накоплению личных заслуг и моментов частичного просветления. И вот однажды — в этой жизни или в иной — человек преодолевает, наконец, барьер и приходит к финишу — становится совершенным проявлением божества, совершенным учителем, которому некуда больше стремиться. Вы трудитесь, чтобы обрести просветление, и когда цель достигнута, она навеки ваша. Так создается статичный и неизменный идеал. Переживание «единения» происходит вне времени, но понятие просветления превращает неподвластный времени миг в застывшее «вечно», длящееся даже за пределами времени. Ирония заключается в том, что достижение просветленного состояния подразумевает попытку втиснуть в рамки времени «вневременное переживание».

Наличие двух вариантов состояния — просветленности и непросветленности — создает еще одну дуалистическую систему ценностей, основанную на логическом построении «или-или». Это еще один пример того, как создание двух независимых категорий и придание одной из них большей ценности (быть просветленным — лучше) образует иерархию ценностей не только между двумя категориями, но и внутри менее ценной из них (непросветленной). В категории непросветленных человек считается тем лучше, чем ближе он к идеалу просветления. По сути, происходит то же, что и с измерением степени бескорыстия.

Разделение всего сущего на две категории — высшую (духовное) и низшую (мирское) — требует построения связующего моста между ними. И на Востоке, и на Западе это разделение создают религии, и они же становятся связующим звеном между этими двумя  реалиями. Они изобретают «духовный путь» от низшего к высшему, регламентируя благие поступки, которые должны вывести человека «отсюда» (из нашего мира) «туда» (к тому, что понимается под спасением). На Востоке путь постепенного подъема духовности, определяемый кармой и цепью перерождений, ведет к высшей форме — просветленности, называемой также нирваной, мокшей, космическим сознанием и т.п. Такая концепция является линейной и иерархической, как и породившие ее религии. Некоторые школы (в тибетском буддизме) даже создали иерархические уровни просветленности, так что и среди просветленных одни являются более просветленными, чем другие. Поэтому для духовных подвижников животрепещущим является вопрос, как далеко человек продвинулся на избранном пути.

Из утверждения о существовании основополагающего Единства, пронизывающего все бытие, иерархичность автоматически не следует. Иерархия возникает в результате выдвижения идеалов просветления, когда нескольких людей начинают считать проводниками и воплощением Единства. Предположение, что некоторые люди воплощают или выражают истинную природу реальности в большей степени, чем остальные, легко приводит к возникновению авторитарной иерархии. К тому же, оно закладывает фундамент для увековечивания иерархии, потому что тот, кто знает лучше, может решать, кто именно просветлен, и, таким образом, наделять избранных авторитетом. Однако в том, что один человек, кем бы он ни был, определяет степень просветленности другого человека, есть изрядная доля странности. Надо полагать, что если человек просветлен, то он осознает свое положение сам, без всякой подсказки со стороны. Тем не менее, такой подход имеет место во многих духовных системах.

На первый взгляд, идеал просветления кажется совершенно свободным от коррупции, поскольку он подразумевает абсолютное бескорыстие. И все же именно это священное воплощение совершенства позволяет авторитаризму со всеми его пороками проявляться и активно процветать. Две идеальных конструкции работают в паре: идеал просветления обеспечивает авторитеты, а представление о карме в качестве космического закона морали дает метафизическое объяснение, почему просветленными авторитетами становятся одни, а не другие. Эти два понятия тесно переплетены и подкрепляют друг друга, создавая непроницаемую замкнутую систему, способную  увековечить саму себя. Придание законной силы особому статусу просветленных основывается добродетельности их прошлых жизней, при этом уже обладающие этим особым статусом поддерживают идеологию кармы и перерождения как непререкаемую истину.

Монотеизм с его верховным Богом явно авторитарен. Авторитаризм, пронизывающий восточную идеологию Единства, менее очевиден. Вера в то, что Бог присутствует везде и во всем, затрудняет построение централизованной иерархии. Однако понятие просветления приводит к появлению децентрализованных иерархий, каждую из которых возглавляет учитель. Именно это мы видим в восточных религиях и их западных вариантах. Если монотеизм объявляет святым изреченное Слово Божье, то восточные религии приписывают святость тем, кто обрел просветление. Таким образом, понятие просветления порождает авторитаризм на личном, харизматическом уровне (гуру, учитель, аватара и будда). Здесь авторитетами являются не институты, а живые люди, хотя они почти всегда создают вокруг себя институты или сами являются их частью. Не случайно покорность и послушание учителю объявляются шагом (как правило, обязательным) на пути к просветлению.

Любая система, которая провозглашает одного человека отличным от других и ставит его над ними, не только порождает авторитаризм, но и сама является авторитарной по своей природе. Верующий христианин никоим образом не может усомниться в мудрости Бога, так же и непросветленный не смеет усомниться в словах или поступках просветленного. Вот почему гуру прощается любое поведение — их судят по иным меркам, согласно которым все, что бы они ни сделали, совершенно по определению. Стоит, однако, принять в качестве постулата, что для определенных людей опасности коррупции не существует в принципе, как коррупция становится неминуемой. Поэтому понятие просветления именно из-за своей возвышенности почти неизбежно ведет к самообману. Им можно оправдать любые злоупотребления, привилегии или излишества, создав хитроумный двойной стандарт для идеологической верхушки.

Даже в эзотерической литературе можно найти предупреждения относительно ловушек, подстерегающих на пути к просветлению.

Там говорится, что ни один человек, переживший подлинное просветление, никогда не станет утверждать, что он просветленный. Возможно, причина здесь в том, что любой по-настоящему мудрый человек знает, что, объявив себя просветленным, он превратится в некий статичный идеальный образец, навеки застывший пример для подражания, то есть окажется как бы в заключении. Оставим в стороне вопрос, существует или существовал ли когда-либо на свете человек, обладающий абсолютной космической мудростью, полностью свободный от эгоизма. Единственный, кто мог бы с уверенностью сказать, что такой человек есть, — он сам, причем он должен быть абсолютно уверен, что до конца избавился от самообмана, а это задача не из простых.

В самой идее просветления присутствуют скрытые посылки, являющиеся частью нашего авторитарного наследия. Например, считается, что человек, достигший просветления и в наше время, и тысячи лет назад, будет говорить, по сути, одно и то же Странное представление о завершенности и неизменности в постоянно развивающемся космосе! Да, у людей бывают просветляющие переживания, но разве всегда они бывают повторением старых прозрений, посещавших кого-то тысячелетия назад? Разве только протоптанной тропой с предсказуемым концом можно двигаться к «высшему знанию»? Чтобы поддерживать авторитарные религиозные иерархии, принцип просветления должен быть антиисторическим, неизменным и незыблемым. Именно таков восточный метод — закрепить за кем-то последнее слово и объявить его высшим авторитетом в вопросе космической истины.

Поначалу Будда не допускал в монастыри женщин. Когда же его вынудили, он разрешил принимать женщин на том условии, что они всегда будут подчиняться самым младшим из монахов-мужчин (то есть последним из новичков). Что это — пример неизменной мудрости? Или некоторые из идей Будды были не столь уж просветленными, а скорее определялись историческим контекстом? В его планы входила задача покончить со страданиями, но и нескольких тысячелетий оказалось недостаточно, чтобы выполнить ее. Неужели люди недостаточно хороши или недостаточно умны? В чем причина неудачи — в людях или в самой цели? Методы, предложенные  Буддой для прекращения страданий, вытекали из принципа просветления, который подразумевает отрешенность от собственного «я» (эго) и от эгоцентризма. Поэтому, являясь религией отрешенности, буддизм, в сущности, авторитарен, а абсолютным авторитетом, определяющим, от чего именно надлежит отрешиться и как к этому подойти, является Будда. Кое-кто из современных буддистов возмутится, услышав, что мы говорим о буддизме как о религии отрешенности. Они считают, что эгоизм исчезнет сам, без усилий, благодаря освобождению или избавлению от заблуждений относительно существования эго. Мы считаем, что они ошибаются.

Некоторые люди способны проникнуть в природу вещей глубже, чем остальные. Однако издавна считалось, что достигнуть истинной просветленности как высшего состояния души, обретаемого раз и навсегда, могут лишь особо мудрые и духовные. То обстоятельство, что отношение к просветлению во все времена оставалось неизменным, объясняется антиисторичностью самой идеологии Единства, согласно которой основная задача человека — преодолеть иллюзию обособленности. Ведь только обособленные существа могут изменяться по отношению друг к другу. Тем парадоксальнее выглядит позиция буддистов, воспринимающих весь материальный мир как чреду непрестанных изменений, но считающих при этом, что духовным достижениям свойственно постоянство. Отрицание перемен в духовной сфере — это позиция в основе своей фундаменталистская, которая используется для защиты святынь и традиций. Однако глубокое проникновение в суть вещей невозможно в отрыве от истории, поскольку каждой эпохе свойственны свои заблуждения. Показательно, что весьма важная, хотя и менее известная роль просветления заключается в прохождении сквозь «облачную завесу» заблуждений и иллюзий. Освобождение от иллюзий необходимо для выхода за рамки жесткой системы морали, исходящей из принципа взаимоисключающих противопоставлений (или-или) и являющейся источником большинства извращений и заблуждений. Любая идеология, выдвигающая статичные идеалы совершенства и постижения истины, неизбежно порождает собственные заблуждения. Антиэволюционный подход к проблеме мудрости и познания не только препятствует росту интереса к ним, но и ограничивает возможность  создания новых систем, которые могли бы открыть людям путь к более свободному и углубленному восприятию мира.

МИСТИЧЕСКИЕ ПЕРЕЖИВАНИЯ И ВЫСШИЕ ПЕРЕЖИВАНИЯ по А. Маслоу.

Экспрессивные акты, получившие название мистических переживаний, так хорошо описанные Уильямом Джеймсом, достаточно характерны для самоактуализирующихся людей, хотя и не для всех. Восторг, о котором мы говорили в предыдущем разделе, иногда бывает настолько мощным, пронзительным и всеохватывающим, что его можно назвать мистическим переживанием. Я впервые заинтересовался этим вопросом после общения с некоторыми из моих испытуемых. Когда эти люди рассказывали мне о своих переживаниях, сопровождающих оргазм, у меня поначалу возникало чувство, что я где-то когда-то слышал нечто подобное. Позже я вспомнил, где мне приходилось сталкиваться с очень похожими описаниями – в книгах, описывающих опыты мистического переживания. И в том, и в другом случае речь шла о бескрайних горизонтах, открывающихся взору, о внезапном ощущении абсолютного всемогущества, а одновременно с тем и полной ничтожности, беспощадной беспомощности, о чувстве экстаза, восторга, благоговейного трепета, об утрате ориентации во времени и пространстве, и наконец, о пронзительном ощущении важности происходящего, о чувстве духовного перерождения, личностной трансформации. И те, и другие переживания порой настолько сильны, что в корне изменяют жизнь человека.

Однако считаю нужным сразу же оговориться, что не стоит искать в этих переживаниях следы божественного промысла или влияние каких-то сверхъестественных сил, пусть даже многие тысячи лет своей истории человек связывал воедино мистическое и божественное. Эти переживания имеют под собой естественную природу, они могут быть изучены с помощью научных методов, и потому я предлагаю более нейтральное определение им – "высшие переживания".

По мере все более тесного знакомства со своими испытуемыми я все более утверждался во мнении, что высшие переживания не обязательно должны быть предельно интенсивными, экстатическими. Описания мистических переживаний в теологической литературе обычно толкуют о них как о состоянии совершенно особом, качественно отличающемся от всех иных переживаний. Однако если мы откажемся от поисков божественных предпосылок высших переживаний, если мы решимся подступиться к ним как к естественному феномену, то очень скоро обнаружим, что высшее переживание – вполне измеримая субстанция, что оно может быть едва выраженным и, наоборот, предельным. Мы обнаружим также, что эти переживания, но только умеренной интенсивности, знакомы очень многим людям, быть может, даже большинству людей, и что некоторые люди – и я отношу их к психологически привилегированному сословию – переживают их очень часто, чуть ли не ежедневно.

Можно предположить, что высшее переживание представляет собой сгусток всех тех состояний и переживаний, при которых происходит утрата или выход за пределы Я, например, таких как состояние полной погруженности в проблему, предельной концентрации, или описанное Бенедикт состояние муга, или интенсивное чувственное наслаждение, не говоря уже о самозабвенной поглощенности музыкальным или художественным произведением. Я не стану останавливаться на этой теме, она достаточно подробно обсуждена в других работах.

За годы своего исследования самоактуализирующихся людей, которое я начал в 1935 году (и до сих пор продолжаю), я почти совершенно уверился в том, что людей, причастных к высшим мгновениям постижения Бытия, и людей просто здоровых, людей, живущих в долинах житейских забот, на уровне плато-познания, разделяет гораздо больше, чем это может показаться на первый взгляд. Разумеется, это различие только количественное, оно состоит лишь в степени интенсивности их переживаний, но тем не менее оно крайне существенно и влечет за собой весьма важные последствия, некоторые из которых детально изложены в другой моей работе. Если изложить кратко мое отношение к этой проблеме, то можно сказать, что, на мой взгляд, здоровые, самоактуализирующиеся люди, не достигшие пределов высшего переживания, живущие на уровне житейского постижения мира, еще не прошли весь путь к истинной человечности. Они практичны и эффективны, они живут в реальном мире и успешно взаимодействуют с ним, но полностью самоактуализирующиеся люди, которым знакомы высшие переживания, живут не только в реальном мире, но и в более высокой реальности, в реальности Бытия, в символическом мире поэзии, эстетики, запредельного, в мире религии в ее мистическом, очень личном, не канонизированном значении, в реальности высших переживаний. Я думаю, что в этом различии есть некие предпосылки для того, чтобы оно стало операциональным критерием "касты" или "класса". Этот критерий может приобрести особую значимость в сфере общественной жизни, – уже на основании тех данных, которыми я располагаю на сегодняшний день, я могу сказать, что из "просто здоровых" самоактуализирующихся людей получаются хорошие политики, общественные деятели и социальные реформаторы, в то время как люди, живущие на уровне Бытия, больше склонны творить поэзию, музыку, философию, религию.

ВСТРЕЧА С БОЖЕСТВЕННЫМ.

Итак, мы уже описали те трудности негативных внутренних территорий, которые человек проходит во время переживания темной ночи души. Однако индивиды, переживающие духовный кризис, также часто встречаются и со светлыми, экстатическими и божественными областями в самих себе. Можно сказать, что эти состояния менее трудные. Некоторые люди чувствует себя благословленными этими переживаниями, они вполне способны в этих состояниях научиться чему-то для себя и сознательно применить эти уроки в повседневной жизни. Однако эти "позитивные" мистические состояния вовсе не обязательно полностью лишены каких-либо проблем; есть и такие люди, которые пытаются бороться с ними, и тогда эти переживания могут стать частью кризиса трансформации.

И светлые и темные области являются общими и одинаково важными аспектами духовного самопроявления, и хотя мы используем термины "негативный" и "позитивный", это вовсе не означает, что одни более ценные, чем другие. Обе эти области - необходимые и взаимодополняющие компоненты целительного процесса.

Некоторые люди способны входить в контакт с позитивными или мистическими областями относительно легко, и они становятся естественной частью процесса их существования. Кто-то может достигать этих состояний с помощью достаточно простых действий или же вообще в естественных условиях. Во вдохновляющем отрывке из пьесы Юджина О' Нила "Долгое путешествие в ночь" Эдмунд рассказывает о переживаниях, которые были у него во время плавания на корабле:

"Я лежал на бушприте, подо мной бурлила и пенилась вода. Мачты со всеми парусами, белыми в лунном свете, возвышались надо мной. Я был опьянен красотой парусов и их поющим ритмом, и в какой-то момент я утратил самого себя - действительно, вся моя жизнь отошла куда-то в сторону. Я был свободен! Я растворился в море, стал белыми парусами и летящими брызгами, стал красотой и ритмом всего этого, стал лунным светом, плывущим кораблем и высоким, усеянным тусклыми звездами, небом. Я был свободен от прошлого и от будущего, пребывая в умиротворении и единстве со всем, в безумной радости, в чем-то несравненно большем, чем моя жизнь, чем вообще жизнь человека; пребывая в самой Жизни! В Боге, если вам хочется это так называть... Как будто то покрывало, которое скрывало вещи, упало, сброшенное невидимой рукой, и я увидел их такими, какие они есть. Это было необычайно значимо, хотя длилось лишь секунду".

Трансцендентные области могут также внезапно раскрыться перед человеком во время физических упражнений, во время танца или при занятиях спортом. Это может быть связано с фокусированной концентрацией активности, телесным напряжением или с увеличением частоты дыхания, то же самое может быть вызвано различными техниками, развитыми во многих медитативных практиках, которые позволяют человеку выйти за пределы ординарного, логического мира. Баскетболистка Пэтси Нэйл пишет в своей книге "Спорт и идентичность":

"Это те моменты торжества, которые выходят за пределы того, на что рассчитывал человек, они находятся за пределами физических и эмоциональных возможностей индивида. Тогда начинает преобладать нечто необъяснимое, вдыхая некую "иную" жизнь в ту жизнь, которая известна и привычна нам... Назвать ли это состоянием торжества, или актом веры... или действием Бога... Но это есть, и тогда невозможное становится возможным... Так женщина-спортсмен выходит за пределы себя; она превосходит свои естественные возможности. Она прикасается к небесам и получает силу из неизвестного источника".

У некоторых людей возникают мистические переживания во время медитации, у других это становится частью драматического, переполняющего их трансформативного процесса духовного кризиса. Эти состояния внезапны, всепоглощающи и радикальны, они полностью изменяют восприятие человеком самого себя и мира. Каким бы образом переживания Божественного не входили в жизнь человека, они соответствуют некоторым общим характеристикам.

ЧАСТЬ 5. ПРОБЛЕМА МИСТИЧЕСКОГО ОПЫТА.

ЧТО ТАКОЕ МИСТИЧЕСКИЙ ОПЫТ?

Я буду рассматривать в этой книге мистический опыт с разных точек зрения, приводить мнения разных авторов.

  Мистический опыт представляется мне, как переживания некой мистической трансформации ЭГО, после которого у человека происходит изменения в личности. Как говорили в одной телевизионной передачи  после занятие  различными аномалиями, мистикой, НЛО – человек становится другим, как не странно, но это правда. Изучение аномальных явлений сильно сказывается на жизни человека иногда не в лучшую сторону.    Мистический опыт, мистические переживания – это особые психологические, психофизические изменения, которые происходят в человеке, из – за влияния на него некой «мистерии» т. е столкновение с чем то не известным, мистическим, которое заложено в человеке или вследствие влияния внешних факторов. Известные нам контакты с НЛО после которых родные похищенного начинают замечать изменения в его характере, тогда можно говорить, что человек столкнулся с некой мистерией, которая сделала его другим, изменила его структуру психики.

  В доказательство этому можно привести примеры тех же контактантов, шаманов, экстрасенсов, ясновидящих, магов – это так называемые мистические личности, более подробно речь о них пойдет ниже.       

Слово «мистика» (и производные от него) употребляются в литературе в нескольких совершенно различных значениях, что создает терминологическую путаницу: 1. Для обозначения переживаний единения или слияния с онтологической первоосновой мира и всякого бытия вообще (Бог, Абсолют и т.п.); 2. Для обозначения различного рода эзотерических ритуалов (мистерий); 3. Для обозначения различных форм оккультизма, порой ярко выраженного паранаучного характера — магии, астрологии, мантики и т.д. Понятно, что все эти явления совершенно гетерогенны и обычно имеют совершенно различную природу, что делает слово «мистика» вводящей в заблуждение и создающим препятствия для понимания. Если же учесть, что в обыденном сознании к области «мистического» относятся также всевозможные истории «про злых духов и про девиц» с участием зомби, оборотней и вампиров, то ситуация становится просто удручающей.

Кроме того, слово «мистика» в силу специфики иудео-христианского (европейского) восприятия таких проблем, как вера и знание, вера и разум стало прочно ассоциироваться с иррационализмом и чуть ли не с обскурантизмом, что создает сразу же если не реакцию отторжения, то по крайней мере, предубеждение у современной научной и философской аудитории при обращении к проблемам мистического опыта.

Между тем, в других культурах подобное противопоставление «мистического» и рационального неизвестно и «мистики» соответствующих традиций никоим образом не отрицают разум (точнее, дискурсивное мышление) как высшую инстанцию в пределах его компетенции и более того, зачастую создают вполне рационалистические (в широком смысле этого слова) философские системы на основе осмысления (то есть, опять же, рационализации) своего «мистического» опыта.

Это относится прежде всего к индо-буддийской культурной традиции, хотя, по-видимому, подобная ситуация не была полностью неизвестна и в Европе. Во всяком случае, вполне вероятно, что философская система Спинозы была в значительной степени рационализацией на основе картезианской методологии мистического опыта голландского мыслителя. Б. Рассел предполагает то же самое и относительно гегелевского абсолютного идеализма. Я уж не говорю о Вл.С. Соловьеве, система всеединства которого находилась в самой непосредственной связи с его мистическими переживаниями «софийного» характера. Но тем не менее, представление о несовместимости мистического и рационального достаточно укоренилось и стало подлинным препятствием для серьезного философского обсуждения проблем «мистического» опыта.

Поэтому я считаю нужным (для себя, по крайней мере) отказаться от определения «мистический» и заменить его словом «трансперсональный», то есть выходящий за пределы ограничений индивидуальности и обыденного опыта. Это вполне резонно, поскольку под «мистическим» здесь я понимаю только первый из рассмотренных выше уровней значения этого слова, а именно, переживания особого рода, обычно описываемые пережившими их людьми как расширение сознания или единение с онтологической первоосновой сущего (то есть переживания, трансцедирующие обыденный опыт и имеющие непосредственное отношение к метафизике и ее предмету). И именно о такого рода мистическом/трансперсональном опыте будет идти речь в настоящей статье. Вместе с тем, я избегаю также говорить об измененных состояних сознания, поскольку данное словосочетание имплицитно и a priori предполагает некоторую ненормальность («измененность») данных переживаний относительно повседневного опыта и обыденных психических состояний. Как известно, еще А. Маслоу показал в своих исследованиях неправомерность подобного подхода. Если бехевиористски и позитивистски настроенные психиатры были настроены на интерпретацию трансперсонального опыта (в том числе, и святых и мистиков различных религий) как психопатологию, то гуманистическая психология (прежде всего, А.Маслоу) показала психотерапевтическую ценность трансперсонального опыта и его положение «над», а не «под» обыденными психическими состояниями.

Мы не должны забывать, что целые культуры (и прежде всего, такая великая, как индийская) не только включали психотехническую практику достижения трансперсональных состояний в свои фундаментальные основоположения, но и рассматривали трансперсональный опыт в его наиболее тонких формах в качестве своих высших ценностей, а группы людей, занятых психотехнической практикой изменения сознания, не только имели высокий социальный статус, но и внесли огромный вклад в разработку целых пластов цивилизаций, к которым принадлежали.

В конце-концов, стремление к изменению сознания, видимо, присуще природе человека: ведь даже эстетическое наслаждение, переживаемое от созерцания произведений искусства, которое традиционная эстетика склонна рассматривать в качестве цели искусства, строго говоря, является измененным состоянием сознания.

Относительно так называемых измененных состояний сознания можно утверждать, что если они не ведут к разрушительному воздействию на личность и ее деградации, то к сфере психиатрии они не имеют никакого отношения (а исторически переживания мистиков зачастую оказывали достаточно интенсивное воздействие на духовную, в том числе, и интеллектуальную, культуру и не оказывали деградирующего влияния ни на личности этих мистиков, ни на те общества, которые за этими мистиками следовали в том или ином отношении). Для полной ясности скажу, что под мистиками здесь я подразумеваю не каких-нибудь спиритов с их «столоверчением», а православных и католических подвижников и аскетов, индийских йогинов, суфиев-мусульман, отшельников-даосов и т.д.

По существу, взгляд на трансперсональный опыт как на некие патологические состояния проистекает из своеобразной канонизации наукой Нового времени позитивистски истолкованной ньютонианско-картезианской картины мира, культурологически вполне адекватной канонизации средневековой церковью эллинистической космологии Птолемея. Из этой «канонизации» проистекал вывод о том, что любое иное мировосприятие (то есть, не коррелирующее с ньютоно- картезианскими представлениями) патологично. Но современная научная парадигма в значительной степени изменилась и продолжает меняться, и мир современной науки весьма отличается от мира Ньютона и Декарта. Но никто же не считает психотиками современных физиков с их теорией относительности, корпускулярно-волновым дуализмом, искривленным пространством-временем и закругляющейся бесконечной вселенной.

Конечно, для нашего обыденного сознания вполне актуально не только ньютоно-картезианское, но и птолемеевское мировидение: ведь для нашего повседневного опыта земля вполне плоская и солнце вращается вокруг нее, восходя на востоке и заходя на западе.

Теперь представим себе человека, развившнго в себе способность каким-то особым образом воспринимать мир иначе, адекватно релятивистской и квантовой физике нашего времени. Следует ли его на этом только основании считать шизофреником? Предположим на минуту, что древние (и не очень древние) «мистики» посредством определенной практики (она обычно называется психотехникой, или психопрактикой; индийцы обозначают ее словом «йога») достигали способности воспринимать мир в его, скажем, аспектах, недоступных для обыденного восприятия; методы психотехники, в таком случае, будут аналогичны научным приборам, расширяющим наше восприятие. Так не будет ли в таком случае игнорирование их опыта аналогичным поведению известного иезуита, не только не верившего, что Галилей может в телескоп видеть спутники Юпитера, но и принципиально отказывавшегося даже смотреть в этот прибор. Но, собственно, проблема возможности интерпретации трансперсонального опыта как особой формы познания и содержания этого познания и составляет предмет настоящей статьи. Разумеется, я далек от того, чтобы стремиться решить столь сложную и дискуссионную, а в некотором смысле и «экзотическую» для современной философии проблему в рамках одной статьи и поэтому речь должна идти о постановке соответствующей проблемы, как это, собственно, и указано в заглавии настоящей работы.

Итак, мы имеем словосочетание «трансперсональный/мистический опыт». Если об определении «трансперсональный/мистический» уже кратко было сказано выше, то о том смысле, в каком соответствующие переживания являются опытом, предстоит еще сказать.

Здесь не место рассматривать те определения опыта, которые известны нам из истории философии и тем более полемизировать с ними. Поэтому я ограничусь по возможности краткой информацией о том, в каком именно смысле я буду употреблять слово «опыт».

Конечно дорефлективно все мы, по-видимому, ставим знак равенства между любым психическим переживанием или состоянием и опытом, понимая последний по существу как психический опыт, независимо от того, обусловлен ли он восприятиями внешнего мира или сугубо внутренними переживаниями. Короче говоря, опыт это то, что стало достоянием сознания. Конечно, подобное понимание опыта было бы оспорено рядом мыслителей, в том числе и такими великими, как Кант, который не считал возможным отнести к опыту даже самосознание, или сознание собственного существования по принципу картезианского cogito. Но, тем не менее, повторю, что дорефлективное, или, если угодно, интуитивное, понимание опыта фактически сводит его к психическому опыту (опыт как сумма психических переживаний и состояний в самом широком значении этих слов). Подобное понимание опыта меня (по крайней мере в контексте данной статьи) вполне устраивает, однако ограничиться им все же нельзя.

Поэтому мне хотелось бы сослаться на авторитет У. Джеймса (кстати, одного из пионеров в области исследования религиозного, в том числе, и мистического, опыта), разработавшего теорию универсального, или чистого опыта, как своего рода первичного вещества, или материала (в метафорическом смысле, конечно), из которого состоит все в мире. При этом познание оказывается как бы отношением между двумя порциями чистого опыта. Последнее особенно важно, поскольку элиминирует представление о фундаментальной эпистемологической значимости отношения «субъект-объект», что особенно важно при обращении к трансперсональному опыту, который, по свидетельству обширнейшей мистической литературы всех традиций и конфессий как раз и предполагает преодоление, или снятие субъектно-объектных отношений (так, в ряде направлений индо-буддийской мысли высшее состояние сознания, или сознание par excellence описывается как адвайта, или адвая — недвойственное, то есть трансцендентное субъект-объектному дуализму; вместе с тем это же состояние характеризуется также как гносис, джняна, высшая форма знания). Интересно, что в одной из ранних упанишад (Брихадараньяка упанишаде) к высшей форме трансперсонального опыта даже не прилагается слово «сознание»: сознание предполагает двойственность познающего и познаваемого, воспринимающего и воспринимаемого, тогда как в состоянии освобождения (мокша) все становится одним Атманом (абсолютное Я), который «недвойствен» (адвайта), будучи единым «сгустком» познания. Следовательно, после освобождение сознание как продукт субъект- объектного дуализма отсутствует.

Трансперсональный, или мистический опыт не есть религия, если под религией мы будем понимать некую систему доктрин, верований, культов и институтов , во всяком случае, эти понятия не только не синонимичные, но даже и не всегда соотносящиеся как часть и целое. В истории религий трансперсональный опыт выступал в качестве генерирующего импульса, причем позднее его интерпретации обрастали догматическими положениями, доктринальными спекуляциями, формами культовой практики и церковными институтами, по существу отчуждая исходный опыт и реинтерпретируя его. В разных религиозных традициях отношение к трансперсональному опыту было не одинаковым: если в религиях Востока именно он венчал собой их религиозную практику, а люди, занимающиеся психотехникой были носителями религии par excellence, то в христианстве (особенно, в католицизме) церковь смотрела на «мистику» с подозрением, опасаясь, что мистик поставит свой опыт выше церковных догм и даст его интерпретацию в духе, не согласующемся с ее догматическим учением. Сама же проблема соотношения трансперсонального опыта и религии чрезвычайна сложна и нуждается в тщательных и систематических исследованиях.

ВОЗНИКНОВЕНИЕ МИСТИЧЕСКОГО ОПЫТА

У материалистов, реалистов и позитивистов отчетливо наблюдается единство при объяснении причин возникновения религиозного мистицизма. Ответ на вопрос: "почему и при каких обстоятельствах возникает "мистический опыт?"" является преобладающим при изучении этого феномена. Можно выделить несколько основных направлений в изучении религиозного мистицизма:

Во-первых - это комплексное философское осмысление, включающее исследование гносеологических, исторических, психологических, социальных, а также медицинских факторов в их совокупности.

Во –вторых - это исследования отдельных наук, таких как история, психология, социология, медицина и т.д.

Гносеологическими причинами возникновения "мистического опыта" являются следующие факторы:

а) неадекватное действительности понимание собственных ощущений и восприятий.

б) абстрагирующая способность мышления человека, которая приводит к гипостазированию отдельных ощущений и восприятий и их пониманию как автономных и якобы, не зависящих от самого человека.

в) деятельность воображения.

г) направляющая функция эмоций.

Общее состояние организма, при котором возможно появления "мистического опыта" является состоянием, при котором снижены продуктивные возможности организма, не случайно мистики говорят о том, что во время "мистического опыта" ими овладевает нечто трансцендентное. Т.е. это такие состояния, при которых мистик может терять память, теряет контроль над мышлением и управлением тела и т.д.

Основными причинами возникновения "мистического опыта" являются различные психотехники, включающие эмоционально-интеллектуальное напряжение, экстатические и созерцательные практики, аскетику и мн. другое. Эти искусственные методы способствуют возникновению нестандартных ощущений, которые и понимаются верующими как действие в них трансцендентных сил. Причем сами верующие не в состоянии рассматривать эти состояния в контексте самих условий их возникновения.

"Мистический опыт" практически одинаков по условиям возникновения и процессам протекания переживаний с состояниями чрезмерной усталости (утомление), многочисленными синдромами помрачения сознания, гипнотическими фазами, а также состояниями возникающими при медитации, когда при концентрации на одном определенном объекте на время у человека ослабляется память. Это свидетельствует о том, что "мистический опыт" непосредственно связан с экстремальными состояниями, при которых возникают определенные ощущения, которые и понимаются мистиками как действие в них "благодати". Сам по себе "мистический опыт" не является патологическим, он может возникать у каждого, кто приложит для его воспроизведения определенные усилия. Однако при чрезвычайно продолжительных нагрузках (эмоционально-интеллектуальных, соматических) действительно могут развиваться определенные и уже необратимые патологические синдромы. Другими словами – "мистический опыт" – это закономерная и естественная реакция организма человека на нестандартные внешние (телесные) и внутренние (психические) раздражители.

"Мистический опыт" не является познавательным состоянием, так как ограничен только определенным ощущением - "единством с Богом". Нет специфического "ощущения Бога", но есть религиозные представления, которые говорят о Едином Боге, неограниченном, непознаваемом и т.д. Эти религиозные представления накладываются на необычные ощущения, которые затем и понимаются мистиками как состояние единения с Богом. Догматическое положение о непознаваемости Бога настраивает и верующих на понимание своих ощущений как непознаваемых, невыразимых, хотя они имеют естественную и вполне выразимую природу. Т.н. "расширение сознания" на самом деле является таким состоянием, которое ограничено только одним ощущением, смысл которому придают религиозные представления.

Мистицизм как социокультурный феномен возникает как реакция против общества, а не против т.н. обрядоверия в рамках той или иной религиозной конфессии. Аскетические правила призваны, по максимуму уничтожить социальное начало в человеке. Этой же цели способствует распространенное в некоторых мистических традициях - полное воздержание от половых отношений. Ориентация на воспроизводство определенных ощущений, вызывающих изменение восприятия пространства и времени, изменение самосознания и т.д., также призваны ограничить и ослабить социальное начало в человеке. Мистицизм – это, прежде всего, борьба против человека общественного. Не случайно в некоторых мистических традициях человек рассматривается вне его связей с другими людьми.

Важным социальным фактором возникновения религиозного мистицизма является отсутствие в объективной социальной реальности стабильности и устойчивости человеческого существования. Как итог – возникновение специфических представлений об особых ощущениях, которые продлятся у верующего вечно. Не случайно, "мистический опыт" описывается разными традициями как чрезвычайно благодатный, очень приятный и т. д. Эти представления, а затем и возникающие ощущения выполняют иллюзорно-компенсирующую функцию.

Состояние экстаза не возникает внезапно ("на пустом месте"), как настаивают мистики, но происходит строго при воздействии определенных социально-психологических факторов.

Между знаниями человека (религиозными представлениями) и его чувствами и ощущениями существует неразрывная связь. Мистицизм как система описания возникающих ощущений, напрямую зависит от специфики религиозных представлений. Последние и определяют характер выражения "мистических переживаний", а также непосредственно настраивают (самовнушение) на получение определенных ощущений.

"Мистический опыт" как таковой не способен изменить жизнь верующего, но сами религиозные представления a priori способствуют этому. "Мистический опыт" как бы подтверждает на уровне ощущений истинность религиозных представлений, поэтому после получения экстаза и необычных переживаний, действительно, верующий может переосмыслить всю свою жизнь и систему взаимоотношений с другими людьми. Однако это вызвано не "сверхъестественным опытом", но чрезвычайно эмоциональным усвоением религиозных представлений.

Мистицизм существует с самого момента зарождения религиозных представлений и каждой религиозной системе на определенном этапе соответствует свой, исторически обусловленный тип мистицизма. Мистицизм прошел долгий путь эволюции: от употребления наркотических и галюцинногенных веществ, систем аскетики, а также созерцательных или экстатических практик - до современных психотехник трансперсональной психологии и новшеств фармакологии.

Сам по себе мистицизм не может быть ни прогрессивным (революционным), ни регрессивным (консервативным). Все зависит от реального историко-культурного окружения, развития производительных сил и системы общественных отношений.

Для всех без исключения разновидностей религиозного мистицизма характерен свой "индивидуальный" набор психотехник. В каких-то традициях, наибольшее значение приобретают созерцательные практики, в других – экстатические. Однако в обоих случаях, эффективно воспроизводятся искомые переживания, которые базируются преимущественно на неадекватно понимаемых ощущениях. Несмотря на всевозможные различия при описании "мистического опыта", а также пропагандируемого истинного и не истинного (например, в христианстве различение прелести и благодати) "опыта", каждая из традиций воспроизводит фактически одинаковые психотехники. Так во всех без исключения религиозных традициях преобладающую роль играет эмоционально-интеллектуальное напряжение, которое является, как бы "основой основ" мистицизма. Без него невозможен как таковой "мистический опыт". Эмоционально-интеллектуальное напряжение, в свою очередь накладывается на различные психотехники: молитвы, песни, танцы, аскетику и т.д.

"Мистический опыт" может воспроизводиться как в коллективном ритуале (хлыстовские радения, суфийские зикры), так и в ходе индивидуальной "затворнической" практики. Могут иметь место и смешанные формы. Например, индивидуальная аскетико-созерцательная практика православных мистиков (исихастов) сочетается с формами коллективных ритуалов – литургий.

Многообразие мистического опыта.

Настало время разобраться более внимательно, что это такое: многие авторы определяют мистический опыт по разному, например Е. А. Торчинов говорит об «переживания особого рода, обычно описываемые пережившими их людей как расширение сознания или единение с онтологической первоосновой сущего(то есть переживания, трансцендирующие обыденный опыт имеющее непосредственное отношение к метафизике и ее предмету)».

 С моей точки зрения мистический опыт -  это  психологические и физиологические изменения в человеке,при которых он входит в измененные состояния сознания,  которые могут происходить спонтанно или под влиянием различных психотехник психодиалектиков, религиозных традиций (молитв). При таком опыте могут переживаться прошлые воплощения, выход из тела, шаманский транс, контакты с НЛО и т.д.  

  Мистический опыт с моей точки зрения имеет огромное значение как для психологии так и для антропологии.

 Мой преподаватель А. А. Белик считает, что мистический опыт проявляется только индивидуально. Во многом он прав не так уж много шаманом или контактеров и у каждого этот опыт проявляется по - разному.

 Я же считаю, что мистический опыт это уникальный феномен, который требует индивидуального исследования.

Проблема мистического опыта представляется для меня очень важной в трансперсональной концепции. В этой статье я представлю такую классификацию мистического опыта:

Классификация мистического опыта.

1. Религиозный опыт.

2. Опыт медитативного транса.

3. Внетелесный опыт (астральный опыт).

4. Околосмертный опыт.

5. Опыт шаманского транса.

6. Психодеалектический опыт.

7. Опыт контактерства. Близкие контакты с НЛО.

Теперь поговорим об этом более подробно.

1. Религиозный опыт.

Опыт - это знание, приобретенное через непосредственный контакт. Религиозный опыт характеризуется несколькими отличительными элементами, по сравнению с обычным. Они следующие: 
1) Опыт познания Бога похож на чувственный опыт; 
2) Религиозный опыт качественно отличается от дедуктивного познания. Г. Д. Льюис объясняет это так "один прыжок мысли, в котором одновременно присутствуют конечность и бесконечность и который невозможно разбить на отдельные шаги, которые можно рассматривать последовательно… Здесь имеет место восприятие непредвиденного, причем не просто чувства… а уверенность или озарение, восприятие того, что должно быть познания".
3) Религиозный опыт можно сравнить с опытом познания людей. С. Л. Франк в своей книге "Реальность и человек" описывает это так: "мы чувствуем грусть или веселие, приветливость или угрюмость другого человека, красоту пейзажа, унылость, мятежность или игривость музыкальной мелодии, скорбную прелесть тонких образов Боттичелли и благородную строгость светотеней Рембрандта. Что такое суть эти явления и как они объяснимы?…это есть в действительности прочувствование, эмоционально-душевное проникновение в природу объекта - переживание, которое, будучи одновременно и субъективно-душевным явлением, и объективным познанием…что свидетельствует о духовной жизни человека" Г. П. Овен пишет "наше непосредственное познание Бога набирает формы интеллектуальной интуиции, похожей на наше интуитивное восприятие человеческих личностей постольку, поскольку, во-первых, оно передается определенными признаками, и, во-вторых, ограничено духовной реальностью». 
В современном мире наблюдается своеобразная заинтересованность религиозным опытом. Не исключено, что первоисточник многих типов апостазий и религиозных кризисов находится именно в недостатке религиозного опыта. Одномерность жизни современного человека, растерянность, возникающая из объективных процессов развития цивилизации, приводят, с одной стороны, к так называемому обособлению жизни-замыканию в самом себе, а с другой стороны -рождает тоску за переживаниями личного порядка, которые нередко называют мистическими.
Результаты исследований религиозного опыта свидетельствуют о великой тоске человека за возможностью сближения с Богом в ежедневных событиях.
Психология утверждает, что человек не может вызвать в себе переживания религиозного опыта, но может к этому приготовиться и собирать его урожай. Если он действительный, то приходит в жизни человека ежедневно, так как является переживанием действительности бытия здесь и сейчас. Религиозный опыт имеет полностью конкретный характер событий. То есть, это не просто религиозное переживание, оставляющее воспоминания. Настоящее приобретение опыта приводит к переменам в отношениях к Богу и жизни, к себе и окружающим. От этого опыта начинается создание интегрированной религиозности.

2. Опыт медитативного транса.

Медитативный транс — это состояние сознания человека, при котором отсутствует мышление, исчезает ощущение я (эго) и времени, но присутствует состояние полной осознанности, ощущение присутствия, слияние или «растворение» себя с окружающим пространством. Сопровождается ощущением покоя и экстаза, а также эффектом слияния сознания со всем окружающим миром.

Последние исследования на магнитно-резонансном томографе показывают, что в состоянии медитативного транса у человека сильно активизируются височные доли мозга и зоны мозга, связанные со вниманием. Активность теменных долей, наоборот, уменьшается. У опытных мастеров медитации (от 10 до 40 лет практики) на электроэнцефалограмме также обнаруживается усиление гамма-волн. Современная нейрофизиология утверждает, что эффект медитативного транса достигается в головном мозге за счёт взаимодействия мозжечковой миндалины и неокортекса.

3. Внетелесный опыт. (астральный опыт).

Внетелесный опыт — изменённое состояние сознания, при котором человек испытывает ощущение покидания собственного тела. Этот эффект сопровождается небывалой реалистичностью, из-за чего большинство людей склонны рассматривать ВТО, как мистическое переживание. Достоверных подтверждений существования данного явления нет. ВТО является предметом исследования в неакадемическом направлении науки.

Ощущение выхода из своего физического тела, при этом связь с ним полностью теряется, сознание может перемещаться независимо от него. В большинстве случаев сознание имеет привычную форму физического тела и так же воспринимается самим человеком. Имеется множество терминов, обозначающих это «тело сознания». Обычно его называют «тонким телом», «астральным телом», «астральным двойником», «ментальным телом», «эфирным телом», «душой», «вторым телом», «телом сновидения», «двойником», «сущностью», «нематериальной сущностью», «вторым „Я“» и т. п.

4. Околосмертный опыт.

Околосмертный опыт — общее название широкого диапазона личных переживаний людей в момент их клинической смерти. Все сведения об околосмертных переживаниях основаны на рассказах людей, переживших клиническую смерть и возвращенных к жизни. Этот опыт включает многие феномены. Например, чувство отделения от тела или парения, перемещения, чрезвычайного страха или безопасности и умиротворения, теплоты, чувства абсолютного растворения. Многие отмечают присутствие света, который некоторые люди интерпретируют, как божество  или духовное присутствие. Большинство определяет околосмертный опыт как не поддающийся объяснению духовный опыт перехода в загробную жизнь. К таким случаям обычно причисляют тех, кто был признан клинически мёртвым. Чаще всего это происходит при остановке сердца и последующим возвращении к жизни. По мере развития техники реанимации число сообщений о околосмертный опыт  непрерывно увеличивается.

Большая часть научного сообщества расценивает такие переживания как галлюцинации, обосновывая невозможностью их объективной проверки. Другие специалисты и учёные рассматривают эти переживания как свидетельства жизни после смерти.

В большинстве случаев, околосмертный опыт описан в терминах любых верований, которые имел человек. Те, кто не имел конкретных верований, обычно видят знакомые вещи, Феноменология околосмертного опыта обычно включает физиологические, психологические и необычные аспекты.  Выявлены следующие наиболее типичные ощущения:

первое сенсорное впечатление — очень неприятный звук (шум);

понимание того, что умер;

приятные эмоции: спокойствие и умиротворение;

ощущение выхода из тела, парения над собственным телом и наблюдение окружающих;

чувство перемещения вверх через яркий туннель света или узкий проход;

встреча с умершими родственниками или духовными лицами;

встреча с существом из света, (часто интерпретируемое как божество);

рассмотрение эпизодов прошедшей жизни;

достижение границы или границ;

чувство нежелания возвращения в тело;

ощущение тепла, несмотря на отсутствие одежды.

Некоторые люди также испытывали беспокойство или страх к прекращению их жизни в её текущем состоянии. Согласно Rasch Scale «основное» ощущение — это мир, радость, и гармония, сопровождаемая способностью проникновения в суть мистических или религиозных событий.  В ряде случаев околосмертный опыт, возникают наблюдения событий, происходящие в других местах или в другое время. Некоторые из таких наблюдений были подтверждены реальными фактам.

5. Опыт шаманского транса.

Шаманский транс - это измененное состояние восприятия окружающего мира, в котором вы научитесь совершать многие дела и чудеса. Для этой практики необходимо затемненное помещение, две свечи, ритмичная быстрая музыка без слов, одеяло на пол. Встаньте на ноги и начните делать легкие покачивающие движения в такт музыки. Танцуйте под музыку и почувствуйте, как вокруг вас начинают собираться Духи, ваш Дух - покровитель, помогающий вам совершенствоваться, и Духи - помощники, помогающие вам достичь своих целей. А теперь начните делать глубокие вдохи и выдохи, которые должны со временем убыстряться. Продолжайте делать глубокие вдохи через нос, а выдохи через рот, раскачивайтесь, представьте себе тех людей, которые нуждаются в вашей помощи. В этот момент ваши движения становятся все более интенсивными, вы продолжаете глубоко дышать. Раскачиваясь и глубоко дыша, сядьте на колени, постарайтесь войти в ритм музыке. Почувствуйте, как будто музыка звучит внутри вас, а в руках у вас представьте бубен, и вы совершаете движения под эту мелодию с бубном. Дыхание ускоряется, даже если вам кажется, что вы уже больше не в состоянии выполнять, все равно делайте движения. Вы полностью становитесь музыкой, растворяетесь в ней. Ваши руки совершают разнообразные движения, начинает двигаться ваш позвоночник. Дыхание как будто уже совершается и не вами, оно становится автономным. Делайте так, пока не наступит чувство легкой эйфории, и тогда, вы делаете глубокий вдох, и не выдыхайте.

Задержите дыхание, как можно дольше, откиньтесь назад на одеяло. В этот момент происходит отделение вашего двойника. Ваше сознание покидает ваше физическое тело и начинает кружиться над ним. Вы мысленно представляете себе, как вы в виде облака, которое принимает форму вашего тела, начинаете совершать полеты. Сейчас вы увидите на тонком плане, как люди, ищущие вашей помощи, собираются вокруг вашего тела. Они сидят в кругу, у каждого свои проблемы. Вы подлетаете к ним, и на телепатическом уровне каждый начинает передавать вам свои мысли. Продолжайте полеты, если вам становиться трудно удерживать концентрацию, подлетите к свечам, почувствуйте, как они придают вам силу, наполняют энергией. Ваш двойник, в котором вы находитесь, уплотняется, и вы продолжаете свой полет. В этот момент вы можете оказать помощь тем людям, которые сейчас находятся вокруг вас. Сейчас к вам приходит интуитивное знание, различные магические приемы и вы начинаете знать о том, что вы будете делать, когда вам следует оказывать помощь, как разрешить ту или иную ситуацию, проблему.
Совершая полеты в астральном теле, с помощью выхода двойника через шаманские практики, ваше второе внимание утончается, вы становитесь великим магом. Медленно ощутите, как вы возвращаетесь в свое физическое тело. Представьте, что через воронку в области груди, облако начинает втягиваться в физическое тело. Вы ощущаете свои ноги, руки, голову, выпрямляетесь и продолжаете плавные вдохи и выдохи. Совершите несколько приседаний и войдите в нормальное состояние. Пошлите волну благодарности Духам-помощникам.

6. Психодеалектический опыт.

Психоделический опыт (а также Трип англ. Trip — путешествие) специфичные переживания в сознании человека, характеризуемые отличным от типичного восприятием и интенсивным мыслительным процессом, как правило творческого плана. Психоделические состояния ума могут быть вызваны различными способами — сенсорной депривацией (англ. sensory deprivation) или приемом психоактивных веществ. Данные состояния ума заключаются в переживаниях иллюзий, галлюцинаций, измененного восприятия и ощущения внутреннего «Я», мистических состояний, а также иногда и состояний, схожих с психозом.

Термин психоделический происходит от двух греческих слов ψυχή (Психея — ум, дух, душа) и δήλος (Делос — проявляющий). Буквальное значение термина — проявляющий ум. Также используется значение расширяющий сознание (см. также расширение сознания).

Самой общей характеристикой является «вытаскивание» из глубин психики на поверхность сознания всего ее содержимого, в связи с чем трипы могут быть абсолютно различны как у разных людей, так даже и у одного человека в разное время жизни или находящегося в разной обстановке. Однако, наиболее часто возникают следующие эффекты:

Усиление восприятия: цвета становятся ярче, возрастает контрастность и насыщенность, звуки (особенно музыка) слышатся четче и глубже;

Усиление эмоциональности: высвобождаются эмоции, как правило, позитивные, в связи с чем ощущается повышение настроения и эмпатия;

Феномен синестезии: раздражитель одного из органов чувств вызывает отклик в других органах чувств — так музыку можно видеть, а звуки — осязать;

Одним из самых известных психотерапевтов, применившим психоделики при проведении психотерапии, является американский ученый чешского происхождения С. Гроф. В течение последних 30 лет он провел около 3 тыс. ЛСД-сеансов сам и изучил около 2 тыс., проведенных его коллегами. Большинство его пациентов были люди, имевшие эмоциональные нарушения – различные неврозы, сексуальные нарушения, психосоматические заболевания, пограничные психозы, а также алкоголики и наркоманы. Вторую группу составляли "нормальные" добровольцы – психиатры, психологи, студенты, желающие впоследствии сами заняться психотерапией, представители разных областей искусства, ищущие новый источник вдохновения. Третью группу составили люди, болеющие неизлечимой болезнью. На основе этих наблюдений Г.С.Гроф создал оригинальную теорию психотерапии, которая изложена в ряде его работ.

В основе психотерапии, по мнению С. Грофа, лежит прохождение пациентом ряда областей своего бессознательного с целью интеграции и осознания имеющегося там травматического материала. Самыми ценными в психотерапии С. Гроф считает трансперсональные переживания, которые во многом и определяют природу "психоделических пиковых переживаний". Согласно С. Грофу, можно выделить четыре стадии переживаний, которые в какой-то мере соответствуют стадиям психоделической терапии. Надо отметить, что ЛСД здесь понимается только как вспомогательное средство, служащее катализатором для выявления бессознательного у человека. С. Гроф отмечает, что похожие переживания могут возникнуть и во время медитации, танца, выполнения определенных дыхательных упражнений и ряда других техник.

Практикующими психоделические опыты людьми заявляется, что «при правильном применении в правильной обстановке психоделики могут научить жить в гармонии с природой, миром вокруг себя и миром внутри себя».

Если человека в неглубоком трипе можно сравнить с ребёнком 3-5 лет, то более глубокие переживания могут вызвать совершеннейшую потерю навыков по ориентации в пространстве и оценки последствий своих действий, поэтому нахождение в таком состоянии без трип-ситтера (доверенного лица, следящего за (зло)употребляющим), опасно для жизни и физического здоровья. Такие кардинальные эксперименты над собственной психикой могут вызвать мистические опыты (сходные с понятиями Сатори, Самадхи, Нирвана, Рай, Просветление, Атман, Дао, «выход из Матрицы» и т. д.), возможно предшествующие им трансперсональные переживания с переносом «эго» индивида на нечто более широкое, что может быть общим для всех людей (Мировое Сознание и т. д.), что может восприниматься как экзистенциальная смерть, преодолеть которую можно смирением, по утверждениям Тибетской Книги Мертвых.

7. Опыт контактерства. Близкие контакты с НЛО.

Дело в том, что первое издание я по ошибки назвал не правильно из того что не разобрался в програме, прошу принять мои извинения. Термин контактерство появился давно, это не только контакты с НЛО и с различными астральными сущностями. По моему мнению контактерство – это контакт с представителями неизвестной цивилизации (НЛО, Высший разум) или с некими астральными сущностями, которые несут негатив для человека его психологического и физического здоровья.

  По мнению других исследователей Вадима Черноброва контактерство – выход на гипнотический контакт с ВЦ, для которого человеку требуется либо войти в определенное трассовое состояние (челеннелинговое состояние), либо суметь подключить свои телепатические способности.

   Человек вступивший в контакт с НЛО  или астральной сущностью называется  контактакт. Контактанты по мнению В. Черноброва – люди, вступившие в речевой, мысленный или иной диолог с представителями иных цивилизаций или получающие информацию в виде тестов, рисунков, образов, источник который находится извне, но не принадлежит людям.

А вот Станислав Гроф является одним из основателе трансперсональной психологии определяет: «…контактерство – феномен, который в последние годы приобрел значительную популярность в Америке и широко освещался в средствах массовой информации: индивид становится посредником или «каналом связи» для получения посланий из источника, который якобы находится за пределами его индивидуального сознания. Сообщения передаются через говорение в трансе, автоматическое письмо или телепатическая связь.

 В некоторых случаях опыт контактерства бывает очень интенсивным и навязчивым и может серьезно мешать повседневной жизни. Еще одну проблему создает опастность раздувания «эго» человека, получающие такие послания. Духовные наставники обычно воспринимаются как очень продвинутые и развитые существа, которые находятся на высоком уровне сознания, обладают сверхчеловеческим интеллектом и необычайной моральной ценностью.Люди, избранные ими для контакта, могут интепретировать это как свидетельство собственного превосходства».

Временами человек может встретиться в наличных переживаниях с "существом", которое кажется заинтересованным в личных взаимоотношениях и берет на себя роль учителя, защитника, проводника или просто удобного источника информации. Эти "существа" обычно воспринимаются как развоплощенные человеческие личности, сверхчеловеческие сущности или боги, обитающие на более высоких планах сознания и наделенные чрезвычайной мудростью.

Иногда они принимают форму человека; в других случаях они выглядят как сияющие источники света или же просто дают возможность почувствовать свое присутствие. Их послания обычно принимают форму прямой передачи мысли или же иной экстрасенсорной передачи. Временами коммуникация может осуществляться и в виде словесных сообщений.

 А вот уфолог Г. С. Белимов из Волжского гуманитарного института, считает: «В подавляющем большинстве случаев мы определенно точно можем сказать, что инициатива в установлении контакта исходит со стороны  Иного Разума или еще каких-то других мыслящих субстанций. Только ОНИ решают, быть или не быть контакту.

   Другое уже сейчас очевидно. Контакты и их уровень напрямую зависят от уровня интеллекта контактера. Если человек малообразован, примитивен в своих чувствах и знаниях, он и получит нечто убогое, «серединка на половинку»… Словно кто-то извне нисходит, подстраивается под умственный уровень своего подопечного. Но помощь умам по-настоящему незаурядным оставляет их дела и имена в веках.

   На этом основании можно сделать вывод, что на протяжении всей истории человечества нас сопровождают некие разумные силы, и отмахиваться от такой помощи, даже если приходится разгребать немало мусора, человеческому обществу не с руки. Надо просто учиться отделять зерна от плевел, а это возможно лишь при адекватном развитии человеческого интеллекта».

Контактанты делятся на заочные и очные:

Контактеры заочные – земные контактанты, находящиеся или считающие, что находятся в телепатическом или ином невизуальном, непрямом контакте с кем – то, называющим себя представителем ВЦ, Высшим разума, Космического абсолюта, Абсолютного разума и т.д.

Контактеры очные – земные контактанты, вступившие в процессе общения с представителями ВЦ в непосредственное с ними визуально – речевое (телепатическо – визуальное) общение.

Так же есть термин абдукция – похищение людей на борт НЛО, обычно происходящее без согласия похищаемого, но без применения глубокой силы

Сегодняшняя уфология переполнена огромным количеством различных по своей структуре классификаций контактов с внеземными цивилизациями. Многие уфологи, пытаясь ввести свою лепту в классификацию встреч, делают огромную ошибку, начиная классификацию с визуального наблюдения НЛО на огромных высотах (где-то первая ступень) и переходя чуть ли не по метру в высоте наблюдения продолжают лепить остальные виды контактов...  

Я встречался со многими классификациями встреч и на основе изученной информации вывел свою, обобщенную систему классификации контактов с ВЦ, подкрепляя каждый вид контакта реальными фактами. Итак, существует десять видов контактов.

Как мы увидели, существуют веские причины, по которым опыт "близких контактов" может приводить к трансперсональному кризису. Люди, столкнувшиеся со странным миром НЛО, для того чтобы быть способными ассимилировать этот опыт, могут нуждаться в помощи кого-то, кто обладает знанием архетипической психологии, равно как и специфических особенностей этого феномена.

ТИПОЛОГИЯ МИСТИЧЕСКОГО ОПЫТА

Особенностью современного дискурса является изменение классических определений рациональности, что в свою очередь приводит к переоценке значения так называемых иррациональных сфер опыта. В результате этого возрастает интерес к области мистического, о чём свидетельствует, например, высказывание известного эпистемологического анархиста П.Фейерабенда: наши хорошо обученные материалистические современники готовы лопнуть от восторга, когда слышат о таких вещах, как лунные экспедиции, двойная спираль, неравновесная термодинамика... А ведь мистики, используя лишь собственный разум, пересекали небесные сферы и видели Бога во всём его великолепии, что давало им силы жить, озаряться и просвещать близких. Лишь полная безграмотность публики и её строгих наставников - интеллектуалов... позволяют просто отмахиваться от этих сравнений.

Но, невзирая на явный интерес к мистике и обилию публикаций, посвящённых разным формам данного опыта, само понятие мистического остаётся довольно смутным, а данный феномен плохо поддаётся изучению. Основной причиной этого, на мой взгляд, является расширительное толкование понятия мистический опыт. Разные исследователи включают в него всё то, что выходит за рамки обыденного: от опыта подвижников традиционных религиозных конфессий до шаманских трансов и полубредовых переживаний поборников ЛСД-революции. Подобная вольность в отношении к вышеуказанному понятию резко усложняет задачу исследования собственно мистического опыта, что в свою очередь не позволяет дать однозначный ответ относительно познавательной ценности последнего. В тезисах сделана попытка типологизации мистического опыта, дабы выделить ту область, которая с полным правом может быть определена как именно мистическая. В основании данной типологии положены критерии, восходящие к работам У.Джеймса и П.Бергера, а также других авторов, занимающихся этим вопросом.

Любой опыт, выходящий за рамки повседневности, может быть назван опытом экстаза. Согласно П.Бергеру: Экстаз - это... акт отстранения или резкого выхода за пределы воспринимаемой как данность рутины общества. В результате так понимаемого экстаза осуществляется разрыв в ткани повседневности и человек оказывается в особой области непривычного, культурно-неангажированного опыта, находящегося за пределами нормативного и естественного восприятия. Здесь человек обнаруживает, что то, что он ранее считал реальностью является не более, чем одной из интерпретаций того, что существует на самом деле. Ему открывается тайна мира, находящегося за пределами культурного описания. Подобный опыт не столь уж редкое явление в человеческой жизни и может быть вызван самыми различными причинами: сильной болью, душевным страданием, эмоциональными потрясениями, глубокими размышлениями, приёмом психоделических препаратов.

Человек, глубоко переживший опыт экстаза, испытывает личностную трансформацию, изменяющую его взгляды на жизнь и способы соотношения с окружающими, но при этом не происходит радикальной онтологической переоценки базовой реальности, повседневность продолжает сосуществовать с открывшимся миром нового опыта. В данном случае человек может использовать новую сферу опыта для решения своих повседневных проблем, как это делается в магии. Мистический же опыт, в отличие от опыта экстаза, с неизбежностью ведёт к радикальной переоценке реальности, где повседневная реальность окончательно теряет свой онтологический статус, превращаясь либо в иллюзию, либо в бледную копию истинной реальности, что открылась адепту в мистическом опыте. В этом случае речь не может идти о каком бы то ни было прагматизме, скорее мистик старается избавиться от своей связи с повседневной реальностью обыденного опыта и полностью перейти в сферу новой реальности, открытой посредством мистического откровения.

Чем же отличается именно мистический опыт от опыта экстатического? Перечислим характерные признаки мистических состояний.

1. Радикальность. Её можно понимать как способность открывшейся реальности полностью захватить внимание индивида, поглощая собой обыденную действительность без остатка.

2. Невыразимость. Воспринимая открывшийся мир как весомый и объективный, осознавая малейшие детали происходящего, мистик как правило не в состоянии передать содержание своего опыта посредством языка.

3. Кратковременность. Мистик не в состоянии контролировать время нахождения в новой реальности, как и интенсивность собственных переживаний. Обычно это переживается как краткий миг необычайной полноты, попытки продлить который просто невозможны.

4. Тотальная трансформация субъекта. Меняется не только окружающий мир, но и сам субъект, его воспринимающий, поскольку всё то, что человек знал о себе раньше, в области мистического опыта перестаёт быть, а взамен оказывается нечто иное, также невозможное для адекватного описания в словах.

5. Мистический гносис. Это можно понимать как способность к безграничному знанию обо всём сразу, без каких бы то ни было опосредований законами или даже словами. Это, скорее, переживание тотального знания, которое затем также оказывается невыразимым.

Таким образом, на основании сказанного мы можем констатировать: всякий необычный опыт может быть разделён на две части: так называемый экстатический опыт и собственно мистический. Экстатический опыт охватывает собой необычайно широкую область изменённых состояний сознания, относящихся скорее к сферам психологии и магии. Мистический же опыт, например богоявление, или самадхи йогинов, сатори чань-буддистов и т.д. представляет собою сферу переживаний чего-то субстанционального (или кажущегося таковым) и поэтому относится скорее к области философии, поскольку иные, менее широкие горизонты дискурса будут для мистического опыта чем-то вроде прокрустова ложе. Кроме того, именно философия ставит в качестве предмета собственного дискурса запредельные понятия, что в какой-то степени роднит ее с мистикой.

МИСТИЧЕСКОЕ КАК ОПЫТ.

Мистический опыт, как форма отношения человека к Божественной реальности, выступает в качестве исходной предметности исследования мистико-религиозного знания, где это знание предстаёт в своёй очевидной данности. В литературе нередко принято разделять религиозное от мистического. Наиболее "очевидным" здесь представляется то, что мистическое может носить и внецерковный характер. Но если признать, что для любой формы мистики и религиозного опыта важнейшим признаком выступает вовсе не те или иные идейно-организационные формы, но сакральное отношение к некоторой Абсолютной реальности, то становится понятным, что религия и мистика выступают лишь некоторыми разновидностями сакрального знания. Более того, выступая опытом непосредственного контакта с Высшей реальностью (контакта, в силу своей природы, "самоудостоверяющегося"), мистика утверждает себя в виде безусловно-оправдательной парадигмы всякой религиозности вообще.

Само возникновение мистического означает, что человек начинает преодолевать архаический хаос своего бытия. И упорядочивание этого хаоса исторически началось через уподобление его с миром сакральным, постигаемым с помощью мистического озарения. Символическим (и в то же время инструментальным) преодолением границы сакрального и профанного выступали "обряды перехода", ритуалы, предполагающие не только психофизиологическое действо, но и мировоззренческую позицию, выступая, в то же время, определенной основой зарождающихся этнокультурных традиций. Шаманы, волхвы, духовидцы разных народов во время этих обрядов в состоянии транса могли говорить от имени высшей силы, временно вытесняющей личность, либо вступающей с ней в диалог. Это озарение, опыт мистического, переживался древним человеком как "внутренний свет", явление сакральных Абсолютов, воспринимался как онтологические самохарактеристики мира, открывавшиеся человеку с помощью специальных практик (ясновидения и т.п.). Изначально же было известно, что механизм подобных "истин-откровений" весьма капризен: они чаще всего "являются" лишь посвященным, не поддаются предварительной эмпирической и логической верификации, опираясь единственно и только на веру. Неудивительно, что с самой древности были известны в этой области знания как случаи явного фальсификаторства подобных эзотерических истин, так и "самообмана". Однако толпы лжепророков могут спекулировать на мистическом лишь на том основании, что сами по себе этот феномен всё же существуют.

Это важнейший вывод из проблемы мистического опыта, который не должен заслоняться её спекулятивным контекстом. Другое дело, что необходимо разделять те феномены знания, которые пока лишь нераскрыты ("загадки природы", "секреты", "научные проблемы"), и потому кажутся нам - до поры до времени - "мистическими", от "неистребимо" иррационально-мистического в знании, неизбывности тайн в нашей жизни. Современность вовсе не уничтожает мистическое. Оно просто модифицируется, распадаясь на тайны природы, изучаемые жрецами естественных наук, и тайны человеческого бытия, определяемые, кроме уже отмеченной причины, и потребностью человека компенсировать "сверхрационализм" современной жизни. Изучать эти тайны нашего бытия - в силу их иррациональности, нестационарности и т.п. - наука в целом пока отказывается, находя в себе лишь силы бороться - по инерции борьбы за господствующий дискурс - с религиозным мистицизмом как таковым. Но борьба с мистицизмом (как с самодовлеющим способом объяснения мира) не должна нам мешать изучению и использованию природы мистического - как в познании, так и в жизнедеятельности, пониманию его как одного из предельных случаев расширения предметного поля эпистемологических исследований. Кризис современного научного знания заставляет, как справедливо утверждает И.Т. Касавин, отважиться на вывод: "прогресс науки выявил её потребность в знании, которое существенно отклоняется от современных критериев научности".

АНАЛИЗ МИСТИЧЕСКОГО ОПЫТА.

Концептуальный анализ мистического опыта предполагает задачу общего описания мистического опыта, выделения характерных его признаков и типологии, как условия перехода к исследованию гносеологического потенциала мистических практик. Дальнейший - социально-философский - анализ проблемы выходит за рамки нашего, собственно эпистемологического интереса к теме. Однако и при таком подходе необходимо учитывать социокультурное многообразие мистического опыта, связанное как с исторической изменчивостью самых устойчивых традиций, так и с личной неповторимостью носителей подобного опыта (термин "субъект" здесь не употребляется сознательно до решения вопроса о природе подлинного субъекте этого опыта и субъектах-носителях). Как правило, это щедро и разнообразно одаренные от природы люди; причём для многих из них характерно то, как писал о себе Андрей Белый, что их "психология оплотневает до физиологии". Строгость подхода предполагает необходимость исходить исключительно из того, как и каким опыт видится самим носителям опыта, умение дать точный анализ (расчленение и описание) того, что сообщается об этом опыте его носителями, окружающей социальной средой. Подобный подход должен включать в себя описание общих верований носителя, как и социокультурный контекст происходящего в его социуме.

Мистический опыт первоначально возьмёмся определить как опыт таинственного (мистическое - по гречески - "таинственное"), непосредственного созерцания личностью бытийного присутствия трансцедентного. Такой опыт воспринимается мистиком как живой, непосредственный контакт ("единение", "погружение", "восхождение") с Божественной реальностью, как уникальное событие, не имеющее аналогов в обычных сенсорно-интеллектуальных механизмах нашего знания. Мистический опыт отличается от мистического чувства: опыт относится к некоторому отстраненному объекту и он "случается", это какое-то событие, а не только психофизиологическое лишь состояние. "Внешний" мистический опыт (восприятия), не следует смешивать с "внутренним" мистическим опытом (представлениями), связанными с воспоминаниями и вызываемыми переживаниями "внешнего" опыта, размышлениями об сакральных его реалиях и т.д. Внешний опыт - это непосредственное, "живое" отношение к Абсолюту, в отличие от иных, опосредованных таких форм.

Мистический опыт - особая характеристика бытия человека в рамках той жизненной ситуации, где знание и "житие" (пока?) слабо дифференцированы друг от друга. Этот опыт существенным образом связан с феноменом тайны - как с содержанием тайны, которое способно "заворожить" и не только древнего человека, так и с особой ролью тайны в нашей жизни вообще. Нас здесь - как эпистемологов - более всего интересует тот аспект темы, когда тайна, мистическое, существует как некоторый результат "расщепляющегося" генезиса и взаимодействия двух структур нашей психики - непосредственного знания (когнитивный образ тайны) и остаточных переживаний (ценностно-аффективный образ тайны), приобретающих в этом процессе своё специфическое содержание. Эти составляющие мистического опыта почти не рационализуются нашим сознанием, вырастая из непосредственного ощущения бытия, лежащего за пределами чувственного нашего опыта, нередко, из экстремальных форм человеческих переживаний, гипостазирующих, как правило, факт отсутствия доказательных средств познания. Для людей с преобладанием такой формы мировосприятия характерно некое "вселенское чувство", позволяющее входить в иные "трансцендентальные" реальности, ощущать "сверхъестественное" чувство единства с другими людьми, с природой и всем миром, переходящее подчас в чувство преодоления пространства и времени, парения над действительностью и ее историей и т.п. Надо признать, что такие чувства не так уж часты во времена магии утилитаризма и иллюзий прагматизма. Но в кризисные эпохи (времена "пост-"), мистическое возникает уже не только как уникальное свойство той или иной личности, но и как характеристика массового сознания, что может удивить разве ветеранов советской психологии.

Надо признать, что момент таинственного неизбывен в нашей повседневности - это вытекает из непредсказуемости человеческой жизни. Эта непредсказуемость (связанная в общем виде с неповторимостью ситуаций, в которых мы оказываемся, и действий, которые мы по этому поводу предпринимаем) есть не что иное, как игра мира с человеком - и, подчас, трудно совладеть с ощущением, что мир с нами играет всё круче и круче. Таинственное в нашей жизни так или иначе порождает чувство иррациональной причастности нас к метафизическим граням бытия, и утрата (или игнорирование) этих мистических тайн только лишает человека некоторых неповторимых смыслов. Отсюда важно воспитывать в человеке чувство тайны. Уже с детства личность сталкивается с некоторыми "тайными узлами" своего бытия (любовь, смерть судьба, власть и т. п.), в которых сконцентрирована непредсказуемость бытия и результатов человеческого действия в нём. Стык рациональных и иррациональных, сакральных и земных моментов бытия и формирует тайны духа, неповторимость человеческой личности и в то же время потенциал абсолютности его духовных ценностей.

Для античных мыслителей был характерен мифологический, чувственно-духовный тип отношения к миру, где Бытие было представлено феноменально, во всей его полноте, без разделения на сущность и кажимость. И только после Платона (Демокрит здесь не в счет, он в то время был "аутсайдер") общественное мнение "возгоняет" Бытие в трансцендентальное, сверхчувственное состояние, а зримая, слышимая и т. п. реальность превращается в препятствие, в то, что необходимо преодолеть для достижения Подлинного опыта. Однако даже во времена средневековья опыт массового синкретизма и мифопоэтического видения мира полностью не преодолевается. Утверждающийся в мире Логос всё никак не может оторваться от мифов: в нём сохраняются все важнейшие ипостаси духа. В самом деле, единство Красоты (чувственности), Добра (нравственности) и Истины (знания) - светский аналог (при всей рискованности подобной аналогии) Божественной Троицы. И как бы не изощрялись в своих логических построениях схоласты, но сущность исповедуемого ими Абсолюта отрицала логику - Бог есть любовь. И акт Любви не состоится, если к Богу обращаться только разумом, не опираясь на сердечные чувства, веру.

В Библии понятие мистического опыта формируется в прямой связи с осмыслением феномена веры. И только массовое утверждение монашеского образа жизни позволяет провести четкую грань между собственно опытом и верой, как и между мирским и религиозным опытом. В средневековье религиозный опыт понимался прежде всего как опыте благодати, в своём полноте заключающем в себе высшую достоверность существования Бога. Средневековые теологи подчеркивали (не без оснований), что подлинность благодати "истин-откровений" характерна только для христианства. Действительно, в рамках политеизма откровенческое знание носило своеобразный характер. Так, греческое божество выступало в нём как некая интегрирующая часть Космоса, наделенная порою значительными полномочиями, но всё же подвластная космической необходимости. Прорицания этих богов в целом были авторитетны, но бывали и весьма уязвимы, а то и откровенно лживы. Боги Израиля, как и все Востока, наоборот, были авторитарны, "страшно далеки от народа". В отличие от этого христианская мистика стирала образом Христа прежний непреодолимый зазор между Божественным миром и миром человеческим, создавая - в то же время, непререкаемый авторитет Божественным истинам.

Однако это не всё: те сакралитеты, которым античный человек мог всё же доверять, репрезентируя их как некие Абсолюты ("сушее" Парменида, элеатов, буддистов), носили, как правило, безличностный характер. Отсюда то озарение, которое вызывалось их знанием, носило некоторый академически- пассивный характер. И если антику и удавалось прорвать "пелену майи" и познать "истину", то этому он прежде всего был обязан либо самоуглублению, либо учителю, фигура которого всё же не тождественна Абсолюту. Идея мистического опыта и его итога (истины-откровения) получает полное своё завершение в тех условиях, когда "истинно-сущее" приобретает личностное воплощение - оно должно быть не только объектом поисков, но и само "активно" искать страждущего, "открываясь" ему. Таков был, например, Иегова - это уже не сколько объект созерцания, но субъект воли, персональность и активность которого и делает полноценной саму идею откровения. Бог "открывает" человеку тайны мира и свою волю актом личной "милости" и человек в ответ на это должен "уверовать". Так порождается опыт благодати, который сам в себе заключает достоверность существования Бога.

Идея откровения, надо сказать, не могла не вступить в противоречие с привычным для Европы античным интеллектуализмом. Но постепенно всё встало на место: откровение стало пониматься как предпосылка научного знания. Фома Аквинат, выступая против теории "двойственной истины", отрицает даже возможно какого-то противоречия между мистическим опытом "сверхразумных истин" и рациональными истинами - они ведь призваны дополнять друг друга. Скот Эурегена даже брался доказать основное содержание откровения путём логических операций. Характерна в этом плане позиция многих протестантских ученых. Многие из них считают мистическую связь с Богом "незамкнутым диалогом", что позволяет им верить в прямое взывание к Богу, как и в то, что Бог может и сам непосредственно обратиться к душевным глубинам человека, минуя все внешние инстанции (церковь, святые тексты). Отсюда столь характерное для ряда протестантских сект (мормоны, квакеры, иеговисты и др.) стремление не столько "эмансипировать разум от откровения" (как это типично для рационализма в христианстве), сколько "эмансипировать откровение от разума". Пароксизмы сектантской мистики (а секта - это всегда абсолютизация какой-либо одной грани учения Христа, отсюда и нередкая исступленность проявления этой грани, повышенная мистичность учения и религиозной практики) характерны и для православных сект (староверы, хлысты, скопцы и т.п.).

Трактовка откровения как радикального упразднения всех основ рационализма была предпринята С. Кьеркегором, но уже разворачивался XIX век и рационализированная буржуазная религиозность сумела, казалось бы, "растворить" весь "горючий потенциал" истин-откровений в общей сумме "духовных прозрений человечества". Однако социальные кризисы рубежа XIX - XX и конца ХХ веков показали, что мистико-иррациональное видение мира если не растёт, то и не уменьшается в общей сумме человеческой ментальности.

При выработке собственной эпистемологической позиции по поводу природы мистического опыта необходима выработка рефлексивно-критического отношения к рассматриваемым источникам откровенческой литературы. Другое дело, что в наше время серьёзный исследователь едва ли станет заведомо сомневаться в наличии у многих людей религиозно-мистического опыта, как и оспаривать, что для них этот опыт означает достоверную встречу с тем или иным Абсолютом, Богом. Однако исследование мистики с точки зрения возможности её опыта служить источником познания Бога необходимо довести до постановки вопроса о гносеологической состоятельности феномена непосредственной интуитивной религиозной достоверности, выявления его характеристик, степени соотнесенности и опосредованности этого ментального процесса иными видами познавательной активности.

Изучение когнитивных возможностей исследуемого феномена следует начать с той квалификации описания мистического опыта его носителем, как "личностной интерпретации" ситуации. Тем самым мы, собственно говоря, ничего не изменяем и не отвергаем в позиции носителя опыта, но в то же время имеем возможность дистанцироваться от того понимания опыта, как он представляется его носителю, предполагая необходимость более объективной "интерпретации интерпретации". Такое дистанцирование порождает возможность научной проблематизации вопроса, т. е. фактически открывает путь эпистемологического его осмысления. И одна из первых проблеме здесь - трактовка понимания самой Божественной реальности в той или культуре, как о особенностей контакта с этой реальностью носителей этой культуры. Так, в политеистических культурах мистический опыт вообще трудно отделить от религиозно-метафизического. Религии откровения, как известно, порождают некую нормативность религиозного переживания и мистический опыт может как подтверждать регламентирующие традиции, либо ставит их под сомнение, а то и отрицает. Социокультурный анализ здесь помогает выявить ту культурную нишу, которая стимулирует и поощряет такого рода мистический анархизм, гностические корни этих культурных традиций. Другое дело, что мистический опыт, воспринимаемый как опыт непосредственного контакта с высшей реальностью, выступает, по определению, как нечто "самоудостоверяющееся". И это означает, что с точки зрения его адептов, содержание этого опыта не нуждается в какого-либо рода подтверждении, выступая иммунитетом по отношению ко всяким попыткам его опровержения. Как фиксирует ситуацию Ю.А. Кимелёв, "мистицизм может восприниматься как безусловная, несокрушимая, оправдательная инстанция по отношению к конкретным религиозным традициям или религиозности вообще".

Описание интересующего нас опыта требует выявления тех конститутивных свойств, которые и позволяют назвать опыт мистическим, отличают его от иных практик. Это касается как "субъективных" характеристик опыта, опирающихся на его переживания, так и "объективных", т.е., тех образов Божественной реальности, которые инкорпорированы в опыте. Сложность ситуации здесь в том, что для большинства "визионеров" эти "составляющие" опыта выглядят неразрывными, а, нередко, "субъективная" составляющая представляется "объективной", точнее, не от "от мира сего". Таков характер мистического опыта, который весьма часто представляется его носителю как объективно-рецептивный: носитель опыта "захватывается" неким внешним началом, не отождествляясь с собственным волевым (познавательным) усилием. "Объективность" опыта, при такой рецепции как бы разделяется на два плана: "субъектная" форма объективности, когда речь идёт о том, что у носителя опыта нет никакого сомнения в достоверности своего состояния и "объектная" форма объективности, означающая, что визионер, соотнося себя с некоей вне его существующей реальностью, воспринимает себя как созерцателя этой реальности.

Другой аспект проблемы - это уверенность визионера в том, что опыт принёс встречу именно с трансцендентным. Необходимо убедиться в том, что искомая встреча не означает лишь нечто выходящее за и вне границы "имманентной" сферы бытия носителя опыта, т.е. не есть просто "невиданное", "диковинное" и т.п. Так же необходимо выявить наличие такой характерологической черты как сакральный характер опыта. Более или менее достоверный опыт "священного" показывает, что сакральность редко носит рациональный вид, но представляют из себя разного рода "нумиозные" образования. Чувство сакрального "может мягко пронизать душу, приняв форму парящего, спокойного, глубокого благоговения - пишет Р. Отто, - оно может перейти в устойчивое состояние души, еще долго вибрирующей и трепещущей... Оно может неожиданно вырваться из души в спазмах и конвульсиях. Оно может вести к удивительной взволнованности, опьянению, взлетам и экстазу". Им же выделяется три типа "нуминозных" чувств: чувства зависимости, своей "тварности", "собственного ничтожества и преходящности в сопоставлении с тем, что возвышается над всем тварным"; чувства мистически-благоговейного ужаса и бессилия перед "misterium tremendum" (неслыханной тайной); и, наконец, чувство томления по трансцендентному существу, чарующему нас. Эти чувства - пусть даже без убедительного доказательства существования их "объективного" транспозита - присущи человеческой природе, которой свойственно беспокойство, томление по Абсолюту. Как здесь не вспомнить знаменитое высказывание С.М. Соловьёва, что "известные идеи, повторяющие из века в век, имеют объективное бытие". Понятно, что исследование в рамках науки этих "известных идей" (и символических образов) предполагает обращение к аналитической психологии, проходя по "ведомству" не индивидуального, но "коллективно бессознательного", "архетипических" начал нашей психики, которые действительно "имеют объективное бытие" в том его значении, которое принимается миром ученых в рамках "критической рациональности".

Мистический опыт, как правило, манифестирует себя как нечто космополитическое - отсюда и изучение его носит компаративистский характер, опираясь на описания этого опыта в рамках синологии, индологии, христологии и т.п. Для большинства из этих описаний типично признание таких его свойств как объективность (в отмеченном выше смысле), отношение к постигаемому как к Высшей инстанции, тому, что свято и в то же время непостижимо, наличие сопровождающих этот опыт сложных и бурных чувств, близким привычным для нас чувствам радости, счастья, блаженства. В этих описаниях это мистическое состояние признают как "невыразимое", "запредельное" и не связанное с тем или иным хронотопом бытия. Мы уже пытались показать различные типы мистического видения мира, связанные с той или иной парадигмой его развития. Существует множество иных классификаций мистического и его характерологических черт (В. Бакусева, Р. Зенера, Ю. Кимелева, Ф. Олмонда). Многие исследователи различают типы мистицизма в связи с характером интериоризации Абсолюта. Для мистицизма "внутреннего видения" характерно "отвращение от всего внешнего, уход в собственную душу, в её глубину, знание о таинственной глубине и знание о возможности вернуться в эту глубину, войти в неё". Мистика такого рода через погружение в себя, в собственном внутреннем мире пытается найти путь к Абсолюту. Но распространён и мистицизм видения "мирового единства", в ходе которого все вещи мира получают некоторое "преображение", становятся "прозрачными", пропуская "внутренний свет", внутреннее единство нашего бытия. Отождествляются не только вещи, но и созерцающий с созерцаемым, он становится частью опыта "Единого", Абсолюта.

Более важным, на наш взгляд, представляется то, что все эти модификации приобщения к Абсолюту носят монотеистический характер всякого мистического опыта, что ставит необходимость перед исследователями проблемы рассмотрения вопроса о существовании единого и единственного Абсолюта как компендиальном вопросе интересующей нас темы . Однако надо отдавать отчет, что этот вопрос имеет не только собственно научный, но о громадный социокультурный резонанс, так как признание возможности восприятия единой и единственной трансцендентной Реальности для людей разных культур и социальных сред, будет выступать важнейшим козырем для признания возможного единства всех религий и верований мира.

Всё же для ученого этот вопрос не обязательно должен тематически выходить за границы собственно проблемы познавательных возможностей мистического опыта, оценки того, способен ли этот опыт сам по себе служить источником и основанием содержащихся в нём знаний об некой Трансцендентальной реальности Это вопрос имеет уже длинную историю, уже отработана некая процедурная схема ответов на него. Так, отрицательный ответ на предлагаемый вопрос может иметь как чисто негативный характер (отрицается вообще возможность того, что мистический опыт как некое когнитивное образование может быть правомерным), так и вовсе не отвергающий правомерности мистического знания, но не фиксирующий (пока?) наличия надёжных обоснований того, что такое знание вытекает из описываемого опыта. Возможен и положительный ответ, когда содержащее в мистическом опыте знание, означающий, что мистическое знание может получить когнитивное оправдание, либо обоснование иными интеллектуальными способами. То есть, если говорить от отрицательной когнитивной оценке мистического опыта, у носителя опыта возникает понимание своего опыта как "встречи с Абсолютом", а его критик не желает признать такого понимания, интерпретации этого опыта как когнитивной процедуры. В силу явной социокультурной ангажированности "крайних" ответов на исследуемый вопрос, обратим внимание на "средний" ответ, который и привлекает, как правило, внимание "незашоренных" исследователей. Логика "условно-отрицательного" ответа на вопрос о правомочности мистического опыта на формирование самоценной и самодостаточной картины мира чаще всего опирается на тот тезис, что многие элементы религиозно-мистических теорий и практик имеют "естественное" значение (то есть были элементом того или иного культурно контекста") и, как таковые, предшествовали религиозно-мистическому событию, либо выступают как одна из - пусть и многих - причин этого события. Отсюда им и нельзя доверять - в когнитивном плане. То есть, грубо говоря, ничем нельзя доказать, что описания мистического опыта есть результат воздействия Абсолюта, а не той системы социокультурых установок и ценностных ожиданий, которыми - сознательно или бессознательно, руководствуется описант. Естественно, такого рода "визионерство" противопоставляется научному опыту, в основании которого лежат репрезентативные основания (аксиомы знания) и результатом которого выступают научные истины, обладающие предикатами объективности и абсолютности.

Представляется, что в условиях современного кризиса научного знания такая позиция есть не что иное, как сциентический снобизм. Не секрет, что одна из наиболее острых тем современной эпистемологии, это кризис оснований научного знания, в частности, теории научной истины. Для ученых вопрос об этих элементах научного знания весьма проблематичен - как поставить вопрос о природе наших аксиом и истин, когда былой гарант истины классической науки (Творец) для современного мышления стал явно "непотребен", а внутренние критерии и договорённости ученых меж собой явно недостаточны, и, уж, в любом случае, не могут претендовать на "объективность" и "абсолютность". Анализ проблемы показывает, что никакой "объективности" - в смысле "бессубъектности" - в человеческом знании не может существовать по определению. В лучшем случае, эту объективность, выступающую ныне этаким классическим идеалом исследования, мы можем реально связать с феноменом "интерсубъективности" в рамках той или иной культурной общности общности .

Ещё больше проблем с понятием "абсолютности" истины, которое осталось к нас от того времени, когда в механизмах "сакрализации" классической науки лежали (пусть и скрыто) те же параметры, что и у "истин откровения", то есть, фактически, Бог, Создатель. Стало быть онтологизм истин "откровения" (казалось бы, преодоленный наукой), необходимость апелляции к прямому усмотрению важнейших определений бытия, есть неизбывная черта не только мистики, но и всех исторических систем знания. Сегодня наука вынуждена признать тот, не до конца проговоренный факт, что если правильность наших теоретических рассуждений лежит на совести логического рассудка, то весьма многие основания нашего знания, научные аксиомы и истины, есть не что иное как онтологическое вопрошание, некоторые метафизические допущения, выражающие тот или иной (плоско-механический либо квантово-механический, большевистский либо либеральный, русский, женский, тинейджерский и т.д. и т.п. ) взгляд на мир. Не случайно М. Хайдеггер утверждал, что самые глубокие наши истины мы получаем не через гносеологические упражнения за письменным столом, но в основе их ментальное действие, направленное на целое и захватывающее экзистенцию.

Ныне всё более очевидно, что человек вовсе не случаен в некоей "объективной" Вселенной, но укоренён в ней как телеологически понимаемый итог её развития. Это понимание возникло ещё в виде интуиции древних о единстве макро- и микромира, ныне оно развернуто в антропный принцип единства человека и Мира. Отсюда те ценности и идеалы, в которых выражается человеческие потребности и смыслы бытия, вполне можно - без всякой претензии на "абсолютность" либо "объективность" - признать одной из форм выражения потребностей развития всего Универсума, его взывающих к реализации потенций. Ориентируясь на эти свои истины-ценности, человек вырабатывает понимание истории как поприща своего развития, осознает ответственность за своё бытие. Именно обреченность человека на эту ответственность и есть важнейший импульс познания и самопознания их источник. Инициативное внесение в познаваемый мир определений своего желаемого должного и есть свобода нашего бытия, то, что мы называем творчеством. Не будучи замкнутой в себе целостностью, но и не отражающий лишь в себе и для себя целостность мира, человек придает своему существованию значение соизмеримости с миром, рефлектируя на себя, выступая в качестве творческой константы мира.

Но надо видеть, что безграничность этого мира порождает у человека и чувство страха, нередко переходящее в отчаяние перед неопределенностью среды своего обитания, проблемы конечности нашей жизни. Это порождает стремление Духа преодолеть ужас осознания бессмысленности существования, заставляя его активно искать для себя выход в творчестве Духа (порождающего веру в бессмертные Абсолюты, гарантирующие осмысленность и благодатность нашего бытия). Отсюда тяге человека к "адекватному отражению действительности" не может не противостоять попытка созидания новых реальностей, где "бездуховности" открывающихся человеку истин противостоит мир, в котором он пытается подчас сокрыть истину ради Добра, ценностей утверждения человеческой жизни. Отсюда и вытекает яростное желание человека онтологизировать свои (нередко иллюзорные) устремления. Таков механизм порождения многих открытий в области Духа, которые и позволяют каждый раз "приподнять" наше Бытие до искомого идеала. Таков механизм и многих наших заблуждений - без которых немыслимо творчество, и которые - на радость ли, или на беду - претворяются нами в жизнь.

Дело в том, человек в состоянии не только "отражать" своим знанием некие "заданные" истины бытия, но и "волевым" путём утверждать в жизнь истины "экзистенциальные". Так уж он устроен, что пока надежда на претворение его идеалов и чаяний в его душе жива, желаемый образ выступает для него высшей реальностью. Так человек, стремясь создать смысл того, что заведомо смыслом не обладает, порождает свой образ мира, привнося в мир то, что в этом мире актуально не существовало - а, значит, "причиняя" смыслы и самому миру. Это "мифологическое" творчество, поиски вечных и устойчивых начал бытия, внутренне присуще человеку на всех этапах его развития. И хотя подобная концептуализация мира с научной точки зрения не всегда корректна, мы понимаем его функциональный смысл, культурообразующее начало, роль экзистенциальных истин в нашей жизни. Таков наш всеобщий способ защиты от конечности бытия. Не забывая его реальные истоки, надо видеть животворящую роль этих истин.

Резюме: мистицизм неверен в виде своих конкретно-исторических форм объяснения реального факта единства мира и человека, однако истинен в том, что упрямо указывает нам на существование этого важнейшего факта нашего бытия. И его позиции тем сильнее, чем более наша наука оторвана от реальной жизни, заполнена схоластическими схемами. Когда ещё была сказана людям Тайна Небесная (в форме притчи о пшенице и плевелах): "Оставьте расти вместе то и другое - до жатвы". Жатвы пока, слава Богу, не видно, но судии - увы - уже тут как тут.

ПРИРОДА МИСТИЧЕСКОГО ОПЫТА.

Эмоции и ощущения, ассоциирующиеся с небесными внутренними областями, обычно противоположны тем, с которыми человек может сталкиваться в темных областях. Вместо болезненного отчуждения у человека открывается всеобъемлющее чувство единства и взаимосвязанности между всеми вещами. Вместо страха в человека входят экстаз, покой и глубокое чувство поддержки со стороны космического процесса. Вместо переживания "безумия" и смущения человек часто обнаруживает в себе чувство ясности ума и покоя. И вместо озабоченности смертью человек может обрести связь с тем состоянием, которое ощущается как вечное, и понимание, что он является не только своим телом, но и всем остальным существующим.

По причине своей невыразимой и безграничной природы божественные области более трудны для описания, чем темные пространства, хотя поэты и мистики всех веков создавали прекрасные метафоры в попытках сделать это. Во время таких духовных состояний, человек воспринимает свое привычное окружение как чудесное творение божественной энергии, наполненное таинственным; все оказывается частью тонкой, изысканной, сложно переплетенной ткани. Поэту Уильяму Блэйку удалось ухватить это чувство знания близости божественного:

Видеть мир в зерне песка

и небеса в диком цветке,

держа бесконечность в ладони твоей руки

и вечность в одном часе.

Другие переживания подобного типа могут включать в себя открытие таких измерений, которые обычно не осознаются в повседневной жизни: они выходят за пределы пространства и времени и населены небесными и мифологическими существами. Эти переживания часто сопровождаются интенсивными ощущениями могущественной духовной силы, которая течет в теле. Люди воспринимают мистические области как наполненные некой священной, нуминозной сущностью и неизмеримой красотой, и у них часто бывают видения золотых драгоценностей, искрящихся самоцветов, а также неземного, сияющего, светящегося и сверкающего света. Поэт-мистик Уолт Уитмен писал в "Листьях травы":

Подобно обмороку, в одно мгновение

Иное солнце, невыразимо яркое, ослепляет меня

И все небесные светила, которые я знаю, и еще более яркие

светила, неведомые мне.

Одно лишь мгновение видения будущей страны, небесной страны.

Наполненные сияющим, божественным светом, трансцендентные области часто описываются как находящиеся за пределами обычных чувств. Американский поэт Генри Дэвид Торо писал:

Я слышу за пределами слышимого,

Я вижу за пределами видимого

Новые земли, небеса и моря вокруг меня,

И тогда даже свет солнца меркнет...

Божественное может часто переживаться как вечное, неизменное и вневременное. Это о нем говорил китайский философ Лао-цзы в "Дао дэ цзин":

Есть нечто, изначально присущее всему,

Существовавшее прежде неба и земли,

Неподвижное и неизменное.

Оно пребывает само по себе и никогда не изменяется;

Оно проникает повсюду, никогда не истощаясь.

Оно может почитаться как Мать Вселенной.

Я не знаю, как это назвать.

Если я буду пытаться назвать это,

Я назову его Дао, и я назову его высочайшим.

Многие люди, переживавшие эти внутренние измерения, воспринимали их как часть неограниченной и более широкой сущности каждого человеческого существа, которая обычно скрыта проблемами и делами повседневной жизни. По причине своей яркости и ясности трансцендентные состояния часто воспринимаются как нечто более подлинное, чем ординарная реальность, и люди сравнивают открытие для себя этих областей с пробуждением ото сна, с устранением некой непрозрачной завесы, с открытием врат восприятия.

Иногда они достигают новых откровений и сложных, изощренных знаний о процессе жизни из некоего источника, скрытого в них самих, и недоступного в обычных условиях. Так же как человек может столкнуться с опустошающими пространствами смерти "эго" во время периода темной ночи души, так он может встретиться и с формой позитивных переживаний смерти "эго" в трансцендентных областях. Здесь личностные ограничения временно растворяются, и человек может чувствовать себя сливающимся с внешним миром или даже со всем космосом. Один из наиболее общих видов позитивной дезинтеграции - это тот, в котором люди чувствуют, что они утрачивают самих себя в том имманентном божественном начале, которое содержится в окружающем их мире. Они могут чувствовать, как их индивидуальные ограничения угасают по мере того, как они сами тают, растворяются в близком им мире людей, деревьев, животных или неорганической природы. Во время иной формы этого переживания они чувствуют себя сливающимися с божественным, которое трансцендентно по отношению к повседневной реальности, находясь за ее пределами.

Альфред Лорд Теннисон так писал об этом состоянии:

Не раз, когда я

Сидел совсем один, обращенный вглубь самого себя,

"Я" - то слово, которое было символом меня,

Этот смертный предел, - утрачивалось

И уходило, превращаясь в безымянность, как облако

Тает в небесах.

Такие переживания часто принимают форму мягкой утраты "эго", форму растворения структур "эго", что необходимо для достижения более широкого понимания своей сущности. Индийский философ и святой Шри Рамана Махарши говорил, что этот процесс напоминает историю о том, как кукла из сахара входит в воду и пытается плыть, растворяясь при этом сама, - так же и "я" растворяется в океане всеобщего сознания. Более драматичная форма позитивной смерти "эго" - это внезапная встреча со светом, которую мистики сравнивают с мотыльком, летящим на огонь божественного и внезапно сгорающим в нем.

Встреча с божественными областями во время духовного кризиса является чрезвычайно целительной. Достигая этих областей, человек часто испытывает положительные эмоции: экстаз, восторг, радость, любовь, почтение и блаженство. Это быстро облегчает его негативные состояния депрессии и гнева. Ощущение себя частью всеобъемлющей космической сети часто дает человеку, имеющему проблемы с самоутверждением, свежий, новый и более широкий образ самого себя.

Те, кто уже имел такие переживания раньше в процессе духовного кризиса, чувствуют себя более удачливыми, у них возникает философский взгляд на события, который сохраняется и во всех будущих сложных ситуациях. Они чувствуют, что хотя кое-что может становиться трудноразрешимым, они все равно в конце концов обретут понимание того, куда они идут. Это подобно вершине горы, мелькнувшей вдалеке, и даже если приходится возвращаться к ее подножию, чтобы взойти на нее, все равно есть перспектива и надежда на то, что это и есть та награда, которая ожидает в конце путешествия. Надежда очень нужна человеку, прокладывающему путь через тяжелые эмоции и ощущения и не знающему ничего о цели всего происходящего.

Эти позитивные переживания не обязательно представляют собой логически следующие одна за другой стадии, подобно награде в конце трудных поисков. Многие люди обнаруживали, что они прояснили для себя свои личностные проблемы еще до того, как эти области мистического опыта начали раскрываться перед ними; и когда эти области становились доступными, человек воспринимал их появление как должное воздаяние за ту тяжелую работу, которую он проделал раньше. Однако другие индивиды, спонтанно устанавливавшие контакт с трансцендентными областями в себе, часто считают, что им для этого не приходилось проделывать никакой трудной работы. Во многих духовных кризисах те, кто испытывал периодически краткое прикосновение этих областей, обнаруживают, что со временем они становятся все более и более способными произвольно достигать таких состояний.

ПРОБЛЕМЫ, СОЗДАВАЕМЫЕ МИСТИЧЕСКИМИ И ТРАНСЦЕНДЕНТНЫМИ ПЕРЕЖИВАНИЯМИ

Несмотря в общем на благоприятное качество этих позитивных состояний, есть два рода трудностей, возникающих в столкновении людей с мистическими переживаниями: внутренние конфликты, связанные как с принятием этого опыта, так и вообще с самим фактом переживания трансцендентных областей, и проблемы, возникающие, когда эти переживания начинают взаимодействовать с окружающим миром. В дальнейшем эти два типа затруднений могут взаимопересекаться много раз.

ВНУТРЕННИЕ ПРОБЛЕМЫ.

Многие люди чувствуют свою неподготовленность к встрече с широтой священных пространств. Это совершенно неведомые реальности и состояния ума, и следование им для человека обычно означает отказ от привычных представлений о том, что является реальным. Кроме того, такие люди могут чувствовать, что они недостаточно сильны для глубокого воздействия на них сенсорных и физических проявлений мистических переживаний или же что они недостаточно открыты, чтобы управлять этой силой. Духовный учитель из Америки Рам Дасс сравнивал такого человека и его реакцию с тостером, «включенным в сеть 220 вольт вместо 110, когда все вдруг начинает поджариваться вдвое быстрее». Человек, испытывающий этот чрезвычайный физический, ментальный, эмоциональный и духовный поток, может чувствовать себя настолько переполненным, что его естественная реакция на это – отшатнуться с испугом.

Подобная реакция может возникать и при мощном переживании озарения, связанного с видением света. Иногда люди чувствуют, что их глаза слишком слабы или помрачены, чтобы вынести интенсивность этого ослепительного света, и может даже возникать страх, что если они позволят этому переживанию развиваться дальше, то навсегда ослепнут. Во время такого озарения может возникать сильная физическая боль как в самих глазах, так и вокруг них.

Одна женщина, занимавшаяся практикой медитации, так вспоминала об испытанном ею страхе во время «позитивного» трансперсонального состояния. «Это было так странно… я читала о переживании света в книгах, посвященных духовности, и слышала о том, что оно описывалось как нечто дающее блаженство. Я давно уже хотела испытать это состояние и предпринимала многие формы внутренней работы, чтобы достичь его. Но когда это действительно произошло, я была в ужасе. Это внушало благоговейный страх, было болезненно, ужасно и в то же время удивительно. Я чувствовала, что это было чем-то слишком большим, чтобы я могла вместить это в себе. Я вспомнила о Моисее, стоявшем перед пылающим кустом, и о том, что пламя было настолько ярким, что ему пришлось отвернуться. Я чувствовала себя недостаточно готовой к этому, с сознанием, недостаточно расширенным и очищенным для того, чтобы пребывать в этом».

Хотя те болезненные состояния, которые случаются во время встречи с мистическими переживаниями, могут ощущаться как разрушительные, и даже насильственные, со временем люди часто признают, что это была болезненность духовного раскрытия и роста. Они даже могут прийти к осознанию того, что эти страдания – признак их связи с божественным. Св. Тереза Авильская так описывает это состояние:

«Боль была столь остра, что я застонала, но и наслаждение от этой чрезвычайной боли было столь же большим, и оно настолько переполняло меня, что мне даже не хотелось, чтобы боль уходила, - ведь душа не может удовлетвориться ничем, что является меньшим, чем сам Бог. Это была духовная боль, не телесная, хотя тело тоже принимало участие, и даже очень значительное участие в ней. Это состояние можно было бы назвать взаимным общением между мной и Богом».

Переживания позитивной дезинтеграции, описанные ниже, также могут представлять собой проблемы. Если одни люди могут принимать это событие, как освобождающее и расширяющее, то другие, сильно привязанные к своим индивидуальным отождествлениям, могут очень пугаться и пытаться сопротивляться и бороться с такой ситуацией. Хотя состояние утраты «эго» является лишь переходным этапом, людям, находящимся в такой ситуации, кажется, что это навсегда. В преддверии этого состояния на грани между тем, чем человек был и осознавал себя, и тем, чем становится, он может спросить: «Кто я? Где это состояние пришло ко мне? И могу ли я доверять тому, что произошло?»

Многие люди не верят в реальность новых возможностей, раскрывающихся перед ними, или же могут опасаться, что состояния, которые они переживают, являются признаками душевной болезни. Они могут также чувствовать, что сбились с пути и слишком далеко отошли от того, что им привычно и знакомо. Они могут даже бояться, что после прикосновения Божественного они настолько сильно изменятся, что другие люди, окружающие их, немедленно увидят, что они «не такие, как все», и подумают, что они или со странностями, или вообще сумасшедшие.

Иные могут бороться с трансцендентными переживаниями, какими бы прекрасными и умиротворяющими они ни были, потому что они не чувствуют, что эти переживания заслуживают их внимания. Мы знали некоторых индивидов с достаточно долго существовавшими проблемами, связанными с образом себя, которые чувствовали, что все слишком приятные, положительные переживания являются незаслуженными для них. Часто бывало так, что чем более благоприятными были их духовные состояния, тем больше они пытались сопротивляться им.

У некоторых людей возникала депрессия после того, как они соприкоснулись с трансцендентными областями, поскольку их повседневная жизнь показалась им тусклой и неинтересной по сравнению с той яркостью и освобождением, которые им довелось пережить. Один из них, терапевт, так писал о своем возвращении к ограниченности физического тела после мистического переживания: «В этом состоянии озарения я чувствовал себя полностью неограниченным и свободным, окруженным сверкающим светом, наполненным им и омытым необычайно сильным чувством умиротворенности. Когда я начал возвращаться в повседневный мир, то почувствовал, что мое новое, более широкое «я» было затянуто назад, как в воронку, в мою ограниченную, сжимающую меня оболочку, в мое физическое повседневное «я». Мое тело воспринималось как стальной капкан, поймавший и державший в себе все мои возможности. Я чувствовал, как боль и драматизм повседневной жизни входят в меня, и я плакал, томясь по возвращению к той свободе, которая открылась мне».

Некоторые люди в такой ситуации могут стремиться остаться в приятном для них расширенном состоянии сознания, исключая этим ответственность за свои повседневные дела. Или же они могут так сильно стремиться к повторению этого переживания, что этим самым перекрывают для себя возможность прохождения других стадий духовного путешествия – может быть, не столь приятных и экстраординарных, но не менее важных. В результате этого они могут ограничивать возможности своего дальнейшего развития, проявляя сопротивление всему, что расценивают как нечто меньшее, менее значимое, чем позитивные мистические состояния.

ПРОБЛЕМА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ С ПОВСЕДНЕВНОЙ ЖИЗНЬЮ.

Часто бывает так, что хотя индивиды и извлекают несомненную пользу от встречи с Божественным, у них возникают проблемы с окружающими их людьми. Иногда люди пытаются рассказывать своим близким о своем скрытом мистическом переживании. Часто члены их семьи, друзья или психотерапевт не могут понять целительного потенциала трансцендентных состояний, и у них возникает естественное беспокойство о душевном здоровье своих близких или пациентов. Если человек, имевший опыт таких переживаний, вообще сомневается в их действительности или же озабочен состоянием своего собственного ума, то беспокойство других людей по этому поводу может только усилить эти сомнения, компрометируя и скрывая богатство действительных чувств и ощущений.

Трудности возникают и тогда, когда встреча с трансцендентным происходит в неподходящей ситуации. Люди обычно считают, что меньше проблем возникает, если восторженное мистическое состояние наполняет их в безопасной обстановке, например, в комнате для медитации или в своей собственной спальне, чем если это случается посреди магазина или в аэропорту. Если человек не находится в поддерживающей обстановке в то время, когда происходит растворение личностных ограничений, то может возникать впечатление, что ему трудно действовать во внешнем мире. Он может, например, чувствовать неуверенность в физической координации своих движений, казаться неуклюжим и дезорганизованным. Если ему в это время приходится иметь дело с охранником, стоящим у входа в ресторан, или с представителями службы безопасности в аэропорту, то его поведение легко может быть понято неправильным образом.

Других людей может пугать то, что если они позволят такому расширяющему сознание опыту войти в их жизнь, то их новое состояние сознания принесет с собой дополнительные нежелательные обязанности или ответственность по отношению к окружающим либо миру в целом. Человек при этом задается вопросом: "Означает ли это откровение, что мне нужно что-то делать с ним? Должен ли я полагать, что мне нужно помогать другим людям увидеть то же, что я увидел? Должен ли я в связи с этим исполнять в мире какую-то особую роль?"

Бывает, что реакция таких людей противоположна: они могут чувствовать, что благословлены божественным провидением и поэтому заслуживают особого призвания и статуса, возвышающих их над ординарными человеческими делами. У них может быть очень реалистическое откровение о том, что их существование является частью некой запутанной, взаимосвязанной космической системы. В результате они могут почувствовать, что Бог заботится обо всем, и они в своей жизни освобождены от большей части ответственности за свои поступки.

Тесно связанным с этим может быть и способ, которым люди проявляют во внешнем мире такое откровение. Если они обрели связь с тем, что, как они чувствуют, является Богом, Высшей Силой или небесным существом, таким, как Христос или Будда, они могут позволить этому состоянию исказить их "эго", или чувство персонального отождествления. Тогда вместо обретения большего понимания они начинают считать, что вселенская реальность, потенциально доступная для всех, открылась только лишь им. И, вместо того чтобы выйти из своего переживания с пониманием божественности своей природы и того, что таким, в сущности, является каждый человек и все окружающее, эти индивиды начинают считать, что они сами являются Богом и что они обладают особым посланием к миру. Бывает, что у них развиваются мессианские склонности, которые могут привести к значительному отчуждению их от остальных людей.

Гроф Ст. Неистовый поиск себя. - М., 1996, с. 64-97.

ТРАНСПЕРСОНАЛЬНЫЙ (МИСТИЧЕСКИЙ) ОПЫТ В РАННЕМ ХРИСТИАНСТВЕ

Генезис христианства исключительно сложен, и эта сложность в полной мере отразилась в структуре христианского вероучения, литургической практики и церковной организации. Христианство в процессе своего становления вобрало в себя основы иудейского мировосприятия (теизм, креационизм, историзм), религиозные представления, связанные с мистериальными культами эллинистического Востока, и элементы греко-римской философии (стоицизм, платонизм); последнее обусловило тот дуализм Афин и Иерусалима, о котором мы говорили во введении в связи с проблемой "религия – наука". Можно указать и на другие мировоззренческие компоненты (например, гностический и манихейский аскетизм), также сыгравшие немаловажную роль в формировании этой второй по времени возникновения (после буддизма) мировой религии. Таким образом, христианство оказалось как бы плавильным горном, переплавлявшим в себе все культурное и религиозно-философское наследие средиземноморского мира, создавая новый синтез, отнюдь не сводимый ни к одному из своих компонентов, ни к Афинам, ни к Иерусалиму в чистом виде. Именно этот синтез сохранил основы культурного наследия античности в новую эпоху, посеяв семена, из которых взошла новая европейская романо-германская и византийско-славянская цивилизация.

Тем не менее необходимо иметь в виду, что сложность и гетерогенность христианства как развитой религии отнюдь не означает аналогичной синкретичности, гетерогенности и полиморфности учения основателя этой религии – Иисуса (от евр. Иешуа или Иегошуа) Христа (Христос – перевод на греч. евр. маишах – "спаситель", "помазанник"). О теологии Нового Завета написано так безмерно много (в том числе и в последнее время, особенно столпами протестантского модернизма, из которых наиболее знаменит Бультман), что говорить о ней вновь, да еще и по необходимости кратко, нет никакой возможности. Выскажем только нашу убежденность в том, что теология Нового Завета не только отнюдь не тождественна теологии Никео-константинопольского символа веры и отцов церкви, но и вообще имеет с ней весьма мало общего.

Собственно, никакой теологии как системы богословских взглядов и концепций мы в Новом Завете и не находим, ибо его интенция совсем иная; во всяком случае, цель евангелий – отнюдь не конструирование системы догматов и теологических спекуляций. Учение Нового Завета (прежде всего евангелий) вполне однородно, последовательно и имеет совершенно традиционно иудейский характер, будучи прочно укорененным в ветхозаветных текстах и религиозных сочинениях периода второго храма. Поэтому любой образованный в религиозном отношении еврей прекрасно видит иудейский подтекст и контекст наставлений Иисуса и немало удивляется их пониманию в церковной традиции. Достаточно обратиться к некоторым сочинениям времен правления Хасмонейской династии, чтобы найти в них в готовом виде все элементы учения Иисуса.

Прежде всего следует назвать два текста. Это уже упоминавшаяся "Книга Еноха", содержащая апокалиптико-эсхатологические идеи и образы христианской литературы первых веков нашей эры (интересно, что в "Книге Еноха" последний суд вершит Сын Человеческий, в котором воплощена праведность и который восседает на престоле своей славы), и написанные в 109-107 гг. до н.э. "Завещания двенадцати патриархов", иногда почти текстуально совпадающие с евангельскими текстами и едва ли не дословно предвосхищающие Нагорную проповедь:

Возлюбите один другого от всего сердца; и если кто согрешит против тебя, обратись к нему со словами мира и не таи в душе своей злобы; и если он станет сожалеть об этом и покается, прости его. Но если он не признает своего греха, не возгневайся на него, не то, подцепив заразу от тебя, он ответит богохульствами и тем согрешит вдвойне... И если, утратив стыд, он станет упорствовать в грехе, то и тогда прости его от всего сердца и оставь мщение Богу. (Цит. по: Рассел Б. История западной философии. Т. 1. М., 1993. С. 334.)

Однако ко времени Иисуса в иудаизме восторжествовали ритуализм и формальная обрядность, с одной стороны, и политические амбиции – с другой. Так, фарисеи (а именно фарисеем написан цитировавшийся выше текст) полностью подчинили себя следованию букве Закона и политическим интригам, а саддукеи проповедовали узкий и бесперспективный ритуалистический традиционализм, отвергая к тому же веру в бессмертие и воскресение, уже несколько столетий как утвердившуюся в иудаизме. Им противостояли ессеи (к которым был, видимо, близок Иоанн Креститель и традиции которых сохраняются в современном мандеизме Сирии и Ирака, последователи мандеизма считают себя продолжателями дела Иоанна); интересно, что если филиппики против фарисеев и саддукеев рассыпаны по всему евангельскому тексту, то о ессеях в евангелиях вообще не упоминается, что может быть косвенным свидетельством в пользу определенных симпатий Иисуса к этому учению. Но ессеи были отшельниками, по существу изолировавшимися от общества и не влиявшими непосредственно на религиозную и общественную жизнь Иудеи рубежа нашей эры.

Так что Иисус, собственно, – при беспристрастном взгляде на евангельские тексты, понимаемые в контексте традиции и исторической ситуации, – был достаточно традиционным учителем праведности (вроде известного по кумранским текстам проповедника, жившего на 150 лет раньше Иисуса и так же, как и Иисус, распятого на кресте в Иерусалиме ок. 137/136 г. до н.э.), выступившим против ритуального формализма, буквоедства и лицемерия господствовавших течений иудаизма с целью обратить к самым широким слоям населения проповедь нравственного обновления и живого религиозного опыта ("дух дышит, где хочет", "дух животворит, плоть же не пользует нимало", "суббота для человека, а не человек для субботы").

"Ищите Царства Божия и правды его, а остальное приложится вам" – вот главная новозаветная максима, благая весть проповедника из Назарета. Царство Божие здесь и сейчас – и блаженная жизнь, не зависящая от внешних обстоятельств. Антиритуалистические и антижреческие настроения евангелий (например, утверждение Иисуса о том, что поклоняться Богу следует не в храме и не на горе, а в духе и истине) также тесно связаны с установкой на личное благочестие, переживаемое внутренне (интериоризируемое благочестие в отличие от формально обрядового), нравственную чистоту и религиозный опыт Царства Божиего здесь и теперь. С этой установкой, правда, дисгармонирует проповедь Страшного Суда в конце времен (вообще идея суда очень последовательно вписывается в зороастризм и иудаизм как религии Закона, но противоречит христианству как религии Любви и Благодати), но это противоречие может быть объяснено как повышенным чувством справедливости, так и идеологической обработкой евангельского текста в процессе передачи (об этом – ниже).

Интересно, что Ф.Ницше в своем чрезвычайно агрессивном, если не сказать злобном, сочинении "Антихристианин" (или "Антихрист") не жалеет сильных выражений для характеристики Нового Завета в целом, но как-то очень тепло и интимно говорит о личности Христа, "благого вестника", который проповедовал Царство Божие, что "внутри нас" и который пошел на смерть, доказывая и этим торжество своей вести этого Царства. Думается, что Ницше при всей его вопиющей несправедливости и ненависти к христианской религии очень тонко и точно подметил самую суть новозаветной экзистенциальности.

Крестная казнь Иисуса была вызвана, по всей видимости, политическими причинами, на что есть указания и в евангелиях (страх старейшин иудейских, что проповедь Иисуса повлечет репрессии со стороны римлян, основывавшийся на их традиционно политическом и государственническом, а не духовном понимании роли мессий). Не случайно, что последним аргументом иудеев, сломившим Пилата, было обвинение Иисуса в попытке узурпации власти ("царь иудейский") и в мятеже против кесаря (что в случае освобождения Иисуса делало бы Пилата его сообщником). Привычные интерпретации мотивов членов синедриона, сводящиеся к их сопротивлению претензии Иисуса на божественность, совершенно необоснованны (что подтверждают и суждения современных иудейских авторитетов), поскольку эпитеты "сын человеческий" и "сын Божий" имеют традиционное употребление и не противоречат иудейской ортодоксии.

В евангелиях они также постоянно прилагаются Иисусом ко всем людям, а не к себе исключительно ("будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный" и т.п.). Поэтому, думается, прав Ницше, говоривший, что Иисус ничем не выделял себя лично и не претендовал на собственную исключительность: вся та праведность и блаженство (ср. Заповеди Блаженства), которых достиг он, доступны при усилии ("Царство Божие силою берется") всем и каждому здесь и теперь. Этому вроде бы противоречит Евангелие от Иоанна, но оно, как известно, вообще стоит особняком от других евангелий (синоптических) и написано под сильнейшим влиянием платонизирующей иудейской экзегетики диаспоры (ярчайший представитель ее – Филон Александрийский). Именно Иоанн впервые заговорил о том, что Иисус – воплощенный Логос эллинизированного иудаизма диаспоры. В это же приблизительно время идея Логоса – второго Бога активно разрабатывается и в эллинистической теософской традиции – "Герметический корпус", например, содержит знаменитую фразу: "Deus omnia creator secum deum fecit" ("Бог, творец всего, производит второго Бога"). Иоанн к тому же вкладывает в уста Иисуса длинные монологи (составляющие основное содержание этого евангелия), в которых Иисус всячески подчеркивает свою божественность, чего нет в евангелиях синоптических.

Процесс реинтерпретации учения Иисуса начался почти сразу же за выходом первоначального христианства (иудео-христианства) за пределы Палестины. Даже при признании нами традиционного авторства евангелий мы обращаем внимание на то, что евангелистами являются люди, далеко не самые близкие к Иисусу и даже необязательно входящие в круг семидесяти апостолов, не говоря уже о двенадцати – к ним относятся Матфей и Иоанн, что же касается Луки и Марка (последнего церковь отождествляет с юношей, бежавшим, завернувшись в простыню, при аресте Иисуса), то их близость к Иисусу в любом случае весьма сомнительна. Скорее же всего, евангелия писались иудеями диаспоры, давно утратившими непосредственный контакт со своей родиной и эллинизировавшимися (показательны и их имена: Лука – имя римское, Люций, чисто римским именем является и Марк). Писали они, вероятно, с чужих слов, путая иудейские реалии и географические названия и плохо понимая тот культурно-исторический контекст, в котором велась проповедь Иисуса. В результате все чаще и чаще иудейское понимание слов Иисуса сменяется их интерпретацией человеком эллинистического воспитания.  Само воскресение (Иисуса), идея которого укоренена в зороастрийской и иудейской традициях, начинает ассоциироваться в глазах эллинов-неофитов с типологически совершенно иными "воскресениями" богов Фригии, Сирии и Египта (в XIX в. это непонимание было унаследовано и "научно" использовано религиеведами мифологической школы). Таким образом, даже евангелия (не говоря уже о христианстве позднейших времен) являют собой во многом результат видения иудейской реальности не понимающим, но истолковывающим эллинистическим взглядом.

Итак, суть благовестия Иисуса – чистый религиозный опыт, обретение религиозного опыта, базирующегося на свободе духа ("дух дышит, где хочет", "и познаете истину, и истина сделает вас свободными") и возвышающегося над традицией, догматами, ритуалами и внешним благочестием ("пусть левая рука не знает того, что делает правая", наставление об уединенной молитве во избежание похвал за благочестие и т.п.). Такой опыт и есть внутренне присущее каждому человеку и одновременно внемирское ("царство мое не от мира сего") Царство Божие. Это учение Духа, а не закона, свободы, а не внешнего принуждения.

Вместе с тем ряд моментов учения Иисуса, а особенно его трагического жизненного пути, вторгаясь в эллинистический образ мыслей с его религиозными архетипами, налагались на культурные стереотипы другой цивилизации (греко-римской) и перетолковывались в ее парадигме и в духе ее религиозных чаяний, что породило множество интерпретаций (от гностических до ортодоксально-церковных). Но образ страдающего во имя искупления грешников Бога (или богочеловека), своим воскресением открывающего путь к спасению обреченным на ад, накладывался не только на культурные стереотипы, но и на психологические матрицы (как системы конденсированного опыта, так и БПМ; поэтому, кстати, неудивительно, что в перинатальных переживаниях на трансперсональных сеансах весьма распространены отождествления со страдающим и воскресшим Христом, а образы распятых младенцев и зародышей очень часты в рисунках участников этих сеансов). Все это, разумеется, не только искажало (и даже делало неузнаваемым) учение исторического Иисуса, но и обогащало христианскую традицию, внося в нее глубокую мистериальность, оплодотворенную новыми идеями и новой моралью, и трансперсональную устремленность.

Мотивы трансперсональных переживаний достаточно распространены в раннехристианской, в том числе и в новозаветной, литературе.

Богатейший материал по этому вопросу содержат Послания св. апостола Павла, этого знаменитого "апостола языков", установка которого на миссионерскую деятельность за пределами иудейской среды сыграла определяющую роль в превращении христианства в мировую религию.

В Посланиях мы встречаемся не только с описанием "экстатических" состояний самого св. Павла, но и с указаниями на то, что пророчества, предполагавшие вхождение в транс, общение с "высшими силами" и другие типы трансперсональных переживаний, играли немалую роль в жизни ранних христианских общин ("церквей").

Из Посланий мы знаем, что пророчествовали "не только мужчины, но и женщины" (1 Кор. 5), что пророчества часто включали в себя говорение на иноязыках, то есть глоссолалии (1 Кор. 14:2), и что пророчествованию придавалось особое значение как важнейшему из духовных даров (1 Кор. 14:1). При этом сами по себе пророчества ставятся выше глоссолалии: глоссолалии остаются непонятными для верующих, тогда как пророчествующие назидают общину. Предполагалась как массовость "пророчествования", так и наличие истолкователей глоссолалии. Св. Павел особенно печется о том, чтобы держать харизматическую и экстатическую линию поведения общин под контролем, чтобы она не могла перейти в некое "вакхическое" буйство:

"Итак, братия, ревнуйте о том, чтобы пророчествовать, но не запрещайте говорить и языками; только все должно быть благопристойно и чинно" (1 Кор. 14:39-40).

В главе 12-й Второго послания к Коринфянам (1-5) содержится описание некоего духовного экстатического восхождения, причем, по всей видимости, речь идет об опыте самого ап. Павла:

"Неполезно хвалиться мне; ибо я приду к видениям и откровениям Господним. Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет, – в теле ли – не знаю, вне ли тела – не знаю: Бог знает, – восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке, – только не знаю – в теле, или вне тела: Бог знает, – что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать. Таким человеком могу хвалиться; собою же не похвалюсь, разве только немощами моими".

Мотивы полета ("восхищения"), выхода за пределы индивидуальной ограниченности и неописываемости, невыразимости трансперсонального переживания уже хорошо знакомы нам.

Тем не менее, насколько мы можем судить по имеющемуся материалу, в раннем христианстве не существовало разработанной "техники экстаза", то есть систематической и нормативной психотехники.

Пророческая тенденция в раннем христианстве нашла свое наивысшее выражение в монтанизме, признанном в III в. ересью, но еще в конце II в. имевшем такого последователя и апологета, как знаменитый Тертуллиан.

Монтанизм родился в Малой Азии, во Фригии – области, уже хорошо знакомой нам по культу Кибелы и Аттиса. Сам основатель этого учения Монтан (II в.) был, согласно некоторым источникам, обращенным в христианство галлом, оскопленным жрецом Матери богов. Христианство, видимо, дало новое направление экстатизму, воспитанному на почитании Кибелы. Монтан, сопровождаемый двумя женщинами – Максимиллой и Прискиллой, провозгласил себя провозвестником нового откровения – откровения Святого Духа-Параклета (Утешителя, Ходатая). Монтанисты утверждали, что подобно тому, как Христос с апостолами возвышались над Моисеем и пророками, так же и Монтан со своими пророчицами – над Христом и апостолами в качестве носителей откровения Духа. У монтанистов было много своих текстов – оды Монтана, пророчества Максимиллы, псалмы. Как говорит М.Э.Поснов, характеризуя точку зрения монтанистов:

"Откровение Бога в Монтане и его спутницах достигло новой последней ступени своего проявления и действия для того, чтобы ввиду близко предстоящего конца мира подготовить общину через новые откровения и новые требования к делу совершенства и совершения всего".  

В целом в догматике и богословии монтанизм не содержал ничего нового по сравнению с учением других христианских общин. Главное в нем было напряженное ожидание конца света, второго пришествия Христа и явления Нового Иерусалима, на роль которого Монтан выдвигал небольшие фригийские города Петузу и Тимион, куда он собирался созвать христиан всего тогдашнего мира. Монтанисты проповедовали покаяние и строжайший аскетизм, вплоть до призывов к расторжению браков. В течение III в. монтанизм постепенно утрачивает свое влияние и исчезает. В монтанизме пророчески-эсхатологическая линия христианского религиозного опыта (ярчайшим образом проявившаяся в "Апокалипсисе") находит свое завершение. Последующее развитие христианской практики духовного делания пошло по иному пути – по пути разработки систем аскетической психотехники в рамках монашества (с IV в.). Но прежде чем говорить о монашестве, необходимо охарактеризовать такие явления, как гностицизм, неоплатонизм (в его эллинской и христианской формах) и апофатическое богословие. Здесь мы ограничимся лишь беглым анализом перечисленных учений в контексте проблемы формирования теории и практики монашеского делания, иноческого подвига.

Гностицизм – явление очень сложное и существовавшее в различных вариантах (учения Валентина, Василида, гностики-офиты, энкратисты и т.д.); мы постараемся выделить самые существенные черты, присущие гностическому движению в целом.

Установка на принципиальный эзотеризм. Все люди делятся гностиками на "телесных" (соматики, гилики), "душевных" (психики) и "духовных" (пневматики). Из них только последним доступны тайны гносиса – высшего и подлинного знания.

Весь видимый материальный мир – зло. Это темница духа, порабощенного небытием, стихией хаоса-материи. Освобождение из темницы мира достигается через причастность божественному знанию и постижение природы собственного духа как частицы высшего и единственного истинного Бога – Отца Нерожденного, Неизреченного, Мрака, который превыше всякого Света.

Мир есть результат трагической ошибки, трагедии в Абсолюте. Отец Нерожденный, самообнаруживаясь, являет себя в особых сущностях-зонах, зачастую образующих пары или четы (сизигии). Завершенность эонов-теофаний образует божественную полноту (плерома). Гордыня или ошибка одного из эонов (обычно Софии) приводит к нарушению этой полноты, его отпаду от плеромы и началу космогенеза, в результате которого создается множество несовершенных миров (иногда 365) во главе с их владыками-архонтами. Низший из этих миров – наш материальный мир.

Принципиальная антииудейская позиция. Гностики активно отвергают Ветхий Завет и считают ветхозаветного Яхве (Иалдаваофа) низшим архонтом, демиургом, вообразившим себя высшим Богом и стремящимся поработить человека властью своего закона. В некоторых гностических системах (офиты, каиниты) даже грехопадение толкуется как благое деяние, совершаемое по вразумлению одного из эонов, принявшего вид библейского змия и открывшего людям гносис, знание добра и зла, что, естественно, вызвало гнев Иалдаваофа, загнавшего человека в самую бездну материи. Иногда этот религиозный "антисемитизм" интерпретируется как реакция эллинистических начал в христианстве на инокультурный иудейский пласт, чуждый эллинистическому видению мира. Однако, учитывая в значительной степени гностический характер (типологическую близость гностицизму) иудейской каббалы, эту интерпретацию можно считать несостоятельной.

Представление о спасении как полном избавлении от материальности. Плерома стремится восстановить свою целостность, что приводит к появлению нового зона Иисуса (иногда – двух: Иисуса и Христа), который и сходит в материальный мир, обучая избранных носителей духа высшему гносису (интересно, что в гностических евангелиях очень часто истинными учениками Христа, которым он открывает тайное учение, оказываются женщины – Мария Магдалина и др.). После того как все частицы духа покинут мир и вернутся в плерому, материя вернется в состояние аморфного хаоса и прекратит свое существование (у Василида финал космической драмы сложнее – это апокатастасис, "восстановление всего"). Телесность Христа обычно считается гностиками призрачной (докетизм).

Спасение достигается через практику строжайшего аскетизма (известны сообщения и о крайнем либертинизме, однако, скорее всего, они не заслуживают серьезного к ним отношения), преодоление всех привязанностей и влечений и достижение бесстрастия. Гностики занимались практикой заклинаний (возможно, аналог индийских мантр), участвовали в мистериальных ритуалах и склонны были к смешению эллинистических и христианских образов, ценя в них некое архетипическое единство.

Ведущее настроение гностицизма – чувство экзистенциальной заброшенности человека, его затерянности в злом и чуждом материальном мире, отгороженном сотнями небес и миров с их архонтами и демиургами от истинной родины человека, того духовного пространства, где дух человека у себя и в себе – от плеромы эонов Отца Нерожденного. Этот экзистенциальный пессимизм преодолевает сам себя в вере в окончательное освобождение и возвращение в плерому.

Гностическая мифология и теософия чрезвычайно интересны для психологического исследования религиозного феномена – в них мы в обилии находим различные перинатальные и трансперсональные мотивы, а также набор архетипов, кодирующих порожденные системами конденсированного опыта и базовыми перинатальными матрицами (БПМ) комплексы.

Гностицизм, объявленный формировавшийся епископальной церковью ересью (этого не избежала даже такая "мягкая" форма гностицизма, как учение Маркиона, считавшего себя продолжателем линии ап. Павла) и в конце концов практически полностью искорененный, никогда на самом деле не претендовал на роль соперника церкви, ибо всегда мыслил себя не как массовое религиозное движение (или массовая организация), а как учение узкого круга эзотериков-пневматиков (единственной массовой формой своеобразного квазигноситицизма было манихейство). Но церковь не нуждалась в таком эзотеризме, сводившем на нет все ее претензии на обладание полнотой истины и непререкаемый авторитет в вопросах веры. После своего расцвета во II и отчасти в III в. гностицизм постепенно приходит в упадок и как таковой исчезает.

Но исчезнув в качестве самостоятельного религиозного течения, гностицизм оказал огромное влияние на историю христианства. И дело здесь не в том, что гностические и манихейские идеи питали христианские ереси на протяжении всего средневековья (павликане, богомилы, катары, альбигойцы и др.). Прежде всего, аскетико-созерцательная и мироотрицающая установка гностицизма глубоко трансформировала онтологический оптимизм исходного иудео-христианства. Сколько бы ни принималось на церковных соборах постановлений, осуждающих дуализм, презрение к плоти и мировоззренческий аскетизм, реальное эмоциональное мироощущение христианства (независимо от догматических определений) стало пессимистическим и аскетическим, и тень теоретически анафематствуемого дуализма добра и зла пала на христианское мироощущение. И, как нам представляется, именно гностицизм сыграл решающую роль в появлении христианского монашества и пустынножительства (процесс его создания подтолкнули и обмирщение и огосударствление церкви после императоров Константина и Феодосия), той традиции, которая разработала оригинальные христианские формы психотехники.

В настоящее время есть много оснований говорить именно о гностических истоках монашества. Главное из них – обнаружение грандиозной библиотеки раннехристианской литературы, прежде всего гностической, в Наг-Хаммади (Хенобоскион) в Египте. Этой библиотекой, расположенной в песках Фиваиды, пользовались прежде всего аввы – египетские отцы-пустынники IV-V вв. И именно гностические тексты, казавшиеся уже почти умершими и полузабытыми, определяли и составляли, по существу, весь круг их чтения (значительный сектор которого заполняли апокрифические евангелия).

Позднее монашество не только порвало с гностицизмом (поддержав, правда, в V в. монофизитство, учение как бы промежуточное между гностическим докетизмом и халкидонской ортодоксией), но и стало знаменем и воинством правоверия. Но гностическая закваска аскетизма, борьбы с аффектами и плотскими соблазнами осталась в нем навсегда.

Еще одним важным фактором формирования не только христианского богословия, но также мистицизма и психотехнической практики был неоплатонизм.

Основателем неоплатонизма является Плотин (204 или 205-270 гг.), ученик Аммония Саккаса из Александрии, который был также учителем знаменитейшего христианского мыслителя раннего периода Оригена (ряд положений учения которого в VI в. объявили еретическими). Другими крупнейшими представителями неоплатонизма были Порфирий, Ямвлих и Прокл.

Неоплатонизм никогда не был чисто философской теорией: он претендовал скорее на роль универсальной эллинистической теологии, подводящей теоретическую базу под религиозные представления и практику как собственно греко-римской религии, так и других учений эллинистического круга во имя синтеза всего античного религиозно-философского наследия перед лицом усиливающегося христианства. Если исключить терпимого и умиротворенного Плотина, то можно сказать, что все философы-неоплатоники были настроены активно антихристиански, а Порфирий даже написал трактат, направленный против христиан. К неоплатонизму примыкал и знаменитый враг христианства император Юлиан Отступник (361-363 гг.). И тем не менее неоплатонизм не только повлиял на формирование христианского богословия и средневековой христианской философии, но и во многом возродился в христианской мысли, так что и св. Августина, и почти всех восточных отцов смело можно считать христианскими неоплатониками. Но не меньшую роль сыграл неоплатонизм и в становлении христианской теории духовного делания.

Здесь не место сколько-нибудь подробно излагать неоплатоническую философию, слишком краткий и поверхностный обзор профанизировал бы и исказил ее. Заинтересованному читателю мы советуем обратиться к специальным трудам, прежде всего к изложению неоплатонической философии в заключительном томе "Истории античной эстетики" А.Ф.Лосева. Мы же остановимся только на тех моментах неоплатонизма, которые важны для понимания рассматриваемых нами вопросов.

Можно без труда обнаружить доктринальный уровень неоплатонизма. Его своеобразие состоит в том, что поскольку религии античного мира не сформулировали определенно свои доктринальные положения, философы-неоплатоники не воспроизводят, а сами формируют их, относясь к текстам Гомера и Гесиода, диалогам Платона и мистериальным гимнам как к священному писанию (причем вполне в христианском духе). В основе этой доктрины лежит политеизм, утративший, однако, свою непосредственность и самоценность: теперь за богами находится высшее и непостижимое Единое.

Философский уровень системы вполне отчетлив и наиболее ярко представлен в неоплатонических текстах. Именно он главным образом влиял на христианскую теологию.

Важную роль играет в системе и психотехнический уровень. Прежде всего, это учение Плотина об экстазе как восхождении души к Единому, но существенны и рассуждения последователей Плотина о мистериальных культах, которым эти философы активно предавались (вспомним о мистериях Матери Богов, в которых регулярно участвовал Прокл, а также Ямвлиха, даже написавшего трактат "О египетских мистериях"). В связи с важной ролью психотехники в неоплатонизме и его концепцией чувственного мира как последней ступени удаления от Единого, в этике неоплатоников господствовала аскетическая установка, что не мешало им резко отвергать учение гностиков о мире как абсолютном зле: как известно, именно изучение неоплатонизма отвратило св. Августина от манихейства, которому он был привержен, и в конечном итоге направило его в лоно христианской церкви.

Мы остановимся на двух моментах неоплатонизма – его учении о Едином, повлиявшем на формирование христианского апофатического богословия, и плотиновской теории экстаза как пути к Единому.

Единое неоплатоников – Абсолют, который превыше всех определений, понятий и категорий. Единое выше бытия, источником которого является. Оно преступает пределы всего и принципиально неописываемо и невыразимо. Вместе с тем все существует лишь вследствие своей причастности единству, хотя само Единое запредельно любому существованию. Единое абсолютно самодостаточно и не нуждается ни в чем, в том числе и в самом себе. И тем не менее в силу переизбытка своей всецелостности оно как бы переливается через себя, эманируя следующий принцип – Ум (нус), который ниже Единого, поскольку произведенное всегда ниже произведшего. Ум, в свою очередь, эманирует Душу (психэ), которая как бы проецирует вложенные в нее Умом идеи вовне, в небытие, которое и есть материя, что и порождает чувственный космос. Отметим пока, что чисто негативные определения Абсолюта-Единого y Плотина были применены к Богу христианскими неоплатониками.

Однако характер эманации цикличен: сущее не только исходит из Единого, но и способно возвращаться к нему, проходя те же три ступени, но в обратном порядке. Именно эта идея лежит в основе плотиновской теории трансперсонального опыта, который сам Плотин называет экстазом (то есть выхождением за пределы ограничений чувственного космоса и индивидуальной ограниченности: экстаз – это прежде всего вне-себя-бытие). Более того, Плотин определяет (Эннеады V 3, 17) экстаз как цель существования души: душа способна узреть свет Единого и увидеть смысл собственного существования в видении всего, в том числе и себя, и даже самого этого Единого в этом свете: подобно тому как солнце мы созерцаем в его собственном свете, так же и душа должна созерцать Единое посредством исходящего от него света. Это созерцание достигается благодаря полному отрешению от всего, в том числе и от собственной личности: "Афеле панта" ("Отложи все"), – говорит Плотин.

В "Эннеадах" Плотин очень образно и красочно описывает свой собственный экстатический опыт:

Много раз это случалось: выступив из тела в себя, становясь внешним всем другим вещам и сосредоточенным в себе, созерцал чудесную красоту; и затем – больше чем когда-либо уверенный в общении с высочайшим порядком, ведя благороднейшую жизнь, приобретая идентичность с божеством, находясь внутри него благодаря приобщению к этой активности, покоясь надо всем умопостигаемым – все это меньше, чем высшее; и все же наступает момент нисхождения из интеллекта к рассуждению, и после этого сопребывания в божественном я спрашиваю себя, как случилось, что я могу теперь нисходить, и как могла душа войти в мое тело, – душа, которая даже внутри тела есть высшее, как она себя показала. (Цит. по: Рассел Б. Указ. соч. С. 306-307.)

Вот что по этому же поводу пишет ученик Плотина Порфирий (232-301 гг.) в своем жизнеописании учителя:

Так божественному этому мужу, столько раз устремлявшемуся мыслью к первому и высшему Богу по той стезе, которую Платон указал нам в "Пире", являлся сам этот Бог, ни облика, ни вида не имеющий, свыше мысли и всего мысленного возносящийся, тот Бог, к которому и я, Порфирий, единственный раз на шестьдесят восьмом своем году приблизился и воссоединился. Плотин близок был этой цели – ибо сближение и воссоединение с всеобщим Богом есть для нас предельная цель: за время нашей с ним близости он четырежды достигал этой цели, не внешней пользуясь силой, а внутренней и неизреченной. (Порфирий. Жизнь Плотина // Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1979. С. 474-475.)

Можно увидеть самую непосредственную связь между учением неоплатоников о Едином и об экстазе: теория Единого, с одной стороны, как бы задает направление и цель психотехнической практике, а с другой – сама представляет рационализацию в терминах платоновской философии глубинного трансперсонального переживания религиозного опыта, послужившего как бы материей для оформляющего его философского дискурса (подобно тому, как и в религиях чистого опыта психотехника всегда служила поставщиком сырого материала для философствования). Поэтому изучение экстатического опыта неоплатоников и их психотехники (в пределах, освещаемых источниками) исключительно важно для понимания психолого-эмпирической базы их философских построений.

Отметим также, что неоплатонизм не знал теории окончательного освобождения. Полностью базирующийся на античном циклизме и космизме, неоплатонизм полагал циклы нисхождения души из Единого и восхождения к нему вечными: души то опускаются в чувственный мир, то сливаются до полного отождествления с Единым, то вновь нисходят в космос (учение о круговращении душ очень четко изложено в "Первоосновах теологии" Прокла). Думается, что возможность широчайшего влияния неоплатонизма на христианскую мысль в конечном счете обусловливалась типологической близостью и подобием религиозных переживаний теософа-неоплатоника и христианского аскета. Близость типов опыта обусловила близость языков его описания и возможность самых разнообразных заимствований и взаимовлияний.

Важнейшим результатом усвоения неоплатонических идей в рамках христианского умозрения была разработка апофатического (отрицательного) богословия, тесно связанного с человеком, выдававшим свое главное произведение за творение "мужа апостольского" Дионисия Ареопагита (поэтому в историографии его обычно называют Псевдодионисием). Кто это был – неизвестно; одна из гипотез предполагает, что за именем "Дионисий Ареопагит" скрывается мыслитель грузинского происхождения Петр Ивер, живший в V в. и бывший одним из активных участников монофизитского движения. Но в любом случае, творения Псевдодионисия оказали сильнейшее влияние на формирование восточнохристианского богословия и мистицизма, а через Иоанна Скота (Эриугену) – на мистицизм католического Запада вплоть до немецких мистиков XIV в., Николая Кузанского и Якоба Бёме.

Псевдо-Дионисий называет главным атрибутом Бога божественный мрак, ссылаясь на псалом 17 ("соделал мрак покровом Своим"). Это мрак, который превыше света, мрак непознаваемости, непостижимости, абсолютной запредельности и невыразимости божественной сущности. Именно в этом смысле следует понимать мрак, который окутал Моисея при его встрече с Богом:

"...только после того, как упразднив всякое ведение, Моисей господствующей частью своего разума соединяется с Тем, Кто недоступен никакому познанию, в совершенном неведении обретает он сверхразумное ведение".

Это ведение, тождественное неведению и невидению (ср. docta ignoranta, ученое неведение Николая Кузанского), достигается постепенным отстранением от всего сущего. Поэтому отрицательные определения Бога предпочтительнее положительных, ибо позволяют восходить от познания низших к познанию высших атрибутов Бога и через отказ от сущего обрести полное ведение того неведения,

"которое сокрыто во всем сущем от всех, кто хотел бы познать его, и ради созерцания того сверхъестественного Мрака, который сокрыт во всем сущем от тех, кто хотел бы узреть его".  

Но вместе с тем Бог, будучи абсолютно трансцендентен всякому обыденному опыту, так же не может быть описан в отрицательных терминах, как и в положительных: он равно запределен и утверждению, и отрицанию. Будучи причиной чувственного бытия, Бог сверхчувствен; будучи причиной умопостигаемого (интеллегибельного, ноуменального) бытия, Бог не умопостигаем, и к нему неприложимы ни богословские определения, ни философские категории:

"...по отношению к нему совершенно невозможны ни положительные, ни отрицательные суждения, и когда мы что-либо отрицаем или утверждаем о нем по аналогии с тем, что им создано, мы, собственно, ничего не опровергаем и не определяем, поскольку совершенство единственной причины всего сущего превосходит любое утверждение и любое отрицание, и, обобщая: превосходство над всей совокупностью сущего, Того, Кто запределен всему сущему, – беспредельно". (Послание к Тимофею святого Дионисия Ареопагита. С. 10.)

Или, как резюмирует свою мысль Псевдо-Дионисий в "Письме Гаю Монаху":

"Полное неведение и есть познание Того, Кто превосходит все познаваемое". (Там же. С. 11.)

Таким образом, Псевдо-Дионисий провозглашает полную трансцендентность Бога любым эмпирическим формам познания и одновременно – познаваемость Бога особым мистическим способом, через непознание, неведение, отвержение всего сущего и самого бытия и вступление в "божественный мрак". Это учение о мистическом богопознании, ведущем к тейосису (обожению), причастности божественному естеству, становится со временем теоретической основой монашеской аскезы и духовного делания (что, кстати, показывает, насколько это "божественное неведение" отличается от агностицизма или гносеологического пессимизма новоевропейской философии). Но если "псевдоареопагитики" задают теоретическую парадигму христианского духовного делания, то система его праксиса разрабатывается в исихазме, к рассмотрению которого мы теперь и обратимся.

Литература.

1. Андерхилл Э. Мистицизм. Опыт исследования природы и законов развития духовного сознания человека. Изд. София. 2000

2. Ажажа В. Г. Иная жизнь. М.: Голос. 1998

3.  Козлов В. В. Интегральная психология: Пути духовного поиска или освещение повседневности. Изд. Психотерапия 2007.

4.  Маслоу А. Мотивация и личность. изд. Питер 2008.

5.  Гроф К., Гроф С. Неистовый поиск себя. Изд. АСТ 2003.

6.   Гроф С. Путешествие в поисках себя. Изд. К. Кравчука, АСТ. 2004

7. Гроф К., С. Гроф. Духовный кризис: Когда преобразование личности становится кризисом. Изд. «АСТ» 2003

8.   Килль Джон А. НЛО: операция «Троянский конь» Изд. «Нева» 2004

9. Торчинов Е. А. Религии мира: Опыт запредельного. Психотехника и трансперсональные состояния. СПб.: «Азбука – классика», Петербургское Востоковедение» 2007

10. Нойманн Э. Глубинная психология и новая этика / Человек мистический. Изд. «Азбука-Классика 2008.

11. Угринович Д. М. Психология религии. Изд. Политиздат. 1986

12. Тулин А. В. Психические расстройства с точки зрения Трансоанализа. Самиздат, Москва 2009.

13. Уит А. В. Трансоанализ: Теория личности. Самиздат. Москва. 2008.

14. Уит А. В. Мистический опыт. Самиздат. Москва. 2009.

15.  http://svitlo.by.ru/bibloteka/psihrelig/psihrelig4.html

 

2 Мистическое - это общее понятие объединяющие различные мистические направления как уфология, анамалогия, парапсихология и тд.

3 Квазинаучный — концепция, претендующая на развитие философии  путём введения наукообразных теорий, содержащих внутренние противоречия или недостаточно обоснованных.

4 К шизофрении относят гебефрению, кататонию и параноидную шизофрению. Из последней часть исследователей выделяют паранойю, как психоз, принципиально отличный от шизофрении (связностью и последовательностью мышления при построении сложной внутренне непротиворечивой бредовой системы). Классификационная терминология так же спорна, как и все остальное в этой области.

5 Шизофрению по праву можно назвать пробным камнем любой психологической теории. Ни одна научная система, объясняющая функционирование психических механизмов, не может считаться законченной, если предлагаемые ею законы действуют лишь в рамках обыденной жизни. У психологических правил не должно быть исключений - они должны объяснять и суицид, и мазохизм, и все формы шизофрении.

6 Когда сталкиваешься со статистикой смертности у «брошенных» младенцев, хочется тут же без суда расстрелять весь медперсонал, заботящийся об «отказных» детях. Но на самом деле это чистейшие и бескорыстнейшие люди; просто младенец без матери - очень проблемный «жилец». Я против закрытой информации; но открытие подобной статистики следует предварять соответствующими пояснениями.   

7 См. М.Кляйн «Эмоциональная жизнь ребенка» в сб. «Психоанализ в развитии», Екатеринбург, 1998, стр.102.

8 Там же.

9 Ср.: «сходство с известными механизмами определенных психических расстройств, позволяет нам охарактеризовать миф как параноидное образование. Кроме того, с параноидным характером тесно связано и свойство расщеплять то, что слито в фантазии в единое целое». О.Ранк «Миф о рождении героя» в кн. «Между Эдипом и Озирисом», Львов, 1998, стр. 190. Книга написана в 1908 году!

10 Применение этих принципов более подробно рассматривается в работе «Механизмы обратной связи в интерпретации неврозов, связанных с антиципированной тревогой».

11 Барбара О’Брайен «Необыкновенное путешествие в безумие и обратно (Операторы и Вещи)», М., «Класс», 1996, стр.16.

12 Л.Бинсвангер «Шизофрения: введение» в кн. «Бытие-в-мире», М., «Рефл-Бук», 1999, стр.121.

13 Относительно психотика.

14 Л.Бинсвангер «Шизофрения: введение» в кн. «Бытие-в-мире», М., «Рефл-Бук», 1999, стр.125.

15 Л.Бинсвангер «Экстравагантность», в кн. «Бытие-в-мире», М., «Рефл-Бук», 1999, стр.212-213.

16 Р.Лэнг «Расколотое "Я"», М.-СПб, 1995, стр.148-149.

17 Р.Лэнг «Расколотое "Я"», М.-СПб, 1995, стр.148. Чрезвычайно глубокое замечание.

18 Цитируется по Р.Лэнг «Политика переживания»,  М.-СПб, 1995, стр.311-312.

19 Барбара О’Брайен «Необыкновенное путешествие в безумие и обратно (Операторы и Вещи)», М., «Класс», 1996, стр.11.

20 Там же, стр.107.

21 Р.Лэнг «Политика переживания»,  М.-СПб, 1995, стр.297.

22 Цитируется по Р.Лэнг «Политика переживания»,  М.-СПб, 1995, стр.299-300.

23 Р.Лэнг «Политика переживания»,  М.-СПб, 1995, стр.301.

24 Р.Лэнг «Расколотое "Я"», М.-СПб, 1995, стр.20.

25 Р.Лэнг «Политика переживания»,  М.-СПб, 1995, стр.311.

26 Там же, стр. 333-334.

27 В.Альбрехт «Как быть свидетелем», Самиздат, 1982, стр.16.

28 А.Зиновьев «Зияющие высоты» в 2 т., М., «ПИК», 1990, т.2, стр.7-8.

29 Р.Лэнг «Политика переживания»,  М.-СПб, 1995, стр.307.

30 К.Кереньи «Кора» в кн. «Душа и миф», Киев, 1996, стр.175.

31 К.Кереньи «Эпилегомены» в кн. «Душа и миф», Киев, 1996, стр.206.

32 Цитируется по Р.Лэнг «Политика переживания»,  М.-СПб, 1995, стр.333.

43

1. ЛАБОРАТОРНАЯ РАБОТА 10.
2. Отчет о патентных исследованиях по объекты Зубные пасты
3. тематические методы в экономике Выполнил Студент группы ЗЭиУ431 Медведева Е
4. . Конъюнктуру рынка нельзя определить как укажите лишнее а Определенное соотношение между спросом и пред
5. гуманитарных технологий Направление специальность ~ Менеджмент Кафедра инженерного предпринимательст
6. Нужная информация о здоровье
7. Контрольная работа- Содержательные теории мотивации
8. 18 ст які організовувалися при братствах ~ громадських організаціях православних міщан з метою зміцнювати п
9. Особенности формирования бухгалтерской отчетности в автономных учреждениях
10. Реферат- Онлайн переводчики
11. по теме- Оперативная хирургия конечностей.html
12. не столь уж редкая патология среди больных терапевтического профиля
13. Ценности как философская категория
14. МУРМАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ФГБОУ ВПО МГТУ
15. Красноярский медицинский техникум группы курса специальности 060501 Сестринское дело
16. Тема- Экономическая оценка проекта Цель- Научиться производить экономическую оценку будущего проекта Х
17. Курсовая работа- Редактирование книг во второй половине XIX века.html
18. История мировой экономики
19. евангелие старец Паисий Святогорец Невидимый подвиг ИПЦР не чуждается экуменического диалога с ка
20. Методичні рекомендації до самостійної підготовки студентів спеціальності 5

Материалы собраны группой SamZan и находятся в свободном доступе