Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Реферат
Археологические памятники истории религии
I. Памятники религии эпохи палеолита
Самые ранние стадии развития религии известны нам только из археологического материала, который очень скуден. Мы не располагаем сведениями о существовании у наших древнейших предков (питекантропа, синантропа, живших несколько сот тысяч лет назад) религиозных верований; их нет, да и не могло быть: примитивность общественного бытия древнейших представителей человечества определяла то, что их сознание было непосредственно вплетено в практику и не могло создавать религиозных абстракций. Это был так называемый дорелигиозный период.
Споры по данному вопросу не утихают до сих пор. Некоторые буржуазные ученые — защитники религии, пытающиеся ее увековечить,— стремятся доказать, что религия присуща человеку с самого начала его существования. Современные христианские богословы, вынужденные признать происхождение человека от животных предков, утверждают, однако, что в процессе изменения животного мира развилось лишь тело человека, душа же создана богом и неизменна, а вместе с ней появились-де и первые религиозные представления: вера в единого бога.
Все утверждения о том, что религия якобы искони присуща человеку, не выдерживают критики. В противовес им некоторые советские ученые высказывают мысль, что до религиозный период длился очень долго —- до конца эпохи нижнего палеолита (ранней поры древнекаменного периода), охватывая и эпоху мусхье (около 100—40 тысяч лет назад), когда жил так называемый неандертальский человек, охотившийся на пещерного медведя и других животных. В связи с этим уже много лет ведется спор о неандертальских погребениях и некоторых других материальных памятниках эпохи мустье.
Археологи открыли несколько десятков случаев захоронений скелетов или черепов неандертальцев. Наиболее известны из них погребения в гроте Мустье, в пещере близ Ла-Шапель-о-Сен, несколько скелетов в Ла-Фераси (Франция), в гроте Киик-Коба (Крым), в пещерах Мугарет-эс-Табун и Мугарет-эс-Схул (Палестина), в гроте Тешик-Таш (Узбекистан).
Когда были сделаны важнейшие из этих находок (1908 г. и позже), многие ученые стали считать их свидетельствами о наличии у неандертальцев веры в загробное существование души (А. Буисонй, Гуго Обермайер и др.). Некоторые же археологи (например, Макс Эберт) полагали, что веры в душу тогда еще не могло быть, но существовала вера в сверхъестественные свойства самого трупа (идея «живого мертвеца»), которая порождала суеверную боязнь его. Из советских ученых одни придерживались аналогичной точки зрения. Другие высказывались по этому поводу более здраво и скептически. Так, И.И. Скворцов-Степанов, видный пропагандист марксизма и атеизма, объяснял неандертальские погребения просто заботой первобытных людей о своих умерших как о больных. По его мнению, само представление об отличии мертвых от живых, о том, что со смертью из человека что-то уходит (душа), возникло постепенно и гораздо позже. Эта мысль, вероятно, правильна. Вернее всего, что в первобытных (неандертальских) погребениях проявлялись, с одной стороны, полуинстинктивная забота о сочлене своей орды, привязанность к нему, не исчезающая с наступлением смерти, с другой — полуинстинктивное стремление избавиться от гниющего трупа.
Неандертальские погребения еще нельзя считать бесспорным доказательством наличия религиозных представлений у наших предков того времени. Но захоронения умерших могли быть одним из источников, из которых впоследствии развились такие представления.
Более убедительным свидетельством существования религиозных верований в мустьерскую эпоху можно считать другой вид находок: остатки костей животных, как бы преднамеренно захороненных. Так, в пещерах Петерсхеле и Драхенлох (Альпы) найдены в большом количестве кости пещерного медведя, часть их оказалась уложенной в определенном порядке. Медвежьи кости найдены вместе с неандертальским погребением в пещере Регурду (департамент Дордонь, Южная Франция). Археологи рассматривают эти остатки либо как следы культа медведя, либо как следы охотничьей магии, либо как следы тотемизма (вера в сверхъестественное родство людей с животными). Другие видят здесь просто запасы пищи, хранившиеся неандертальскими охотниками; но это малоправдоподобно. Некоторые же новейшие исследователи, например А. Леруа-Гуран, вообще скептически смотрят на находки медвежьих костей, полагая, что скопления их могли образоваться в течение тысячелетий и без всякого участия человека: сами же медведи, бродя среди костей своих мертвых собратьев, устраивая себе гнездо на зимовку и пр., заталкивали эти кости к краям пещеры, сбивая их в кучи, в ряды.
С эпохи верхнего палеолита (около 40 - 18 тысяч лет назад) памятники, свидетельствующие о наличии религиозных представлений и обрядов, становятся более многочисленными и убедительными. Это была эпоха, когда уже появился человек современного типа (Ноmо sарiеns), когда стали изготовляться более разнообразные и совершенные каменные и костяные орудия, а охотничье хозяйство становится более развитым и производительным. Археологи делят эпоху верхнего палеолита на периоды — ориньяк, солютре (теплые межледниковые), мадлен, азиль (ледниковые).
Погребения эпохи верхнего палеолита носят на себе явные следы ритуала, видимо связанного с культом; найдены скелеты с различным инвентарем, украшениями, многие окрашены охрой; встречаются двойные погребения (близ Ментоны, на северо-западе Италии), захоронения черепов (в гроте Офнет, Бавария) — явный остаток обряда вторичного погребения. Очевидно, в то время уже складывались какие-то суеверные, религиозно-магические представления о том, что умерший каким-то образом продолжает жить. С другой стороны, начиная с периода ориньяк появляются многочисленные памятники изобразительного искусства: скульптура, живопись в пещерах. Некоторые из них, видимо, имеют определенное отношение к религиозным представлениям и обрядам. К памятникам верхнепалеолитического искусства внимание ученого мира было привлечено в самые первые годы XX в. До сих пор было известно очень мало таких памятников, и многие ученые выражали сомнение в их подлинности. Так, знаменитая пещера Альтамира в провинции Сантандер (Северная Испания) случайно была обнаружена охотником еще в 1863 г. и затем исследована археологом Марсельино де Саутуола, который в 1879 г. обнаружил на стенах и потолке пещеры множество изображений бизонов и других животных. Но его открытие было встречено с недоверием. Скептицизм несколько смягчился после того, как подобные же рисунки были найдены в ряде пещер Франции: Ла-Мут (долина Везеры; 1895), Пэр-нон-Пэр (устье Дордоньи; 1896), Марсула (северный склон Пиренеев; 1897). Решительный перелом во взглядах археологов наступил в 1901—1902 гг., когда одно за другим последовали открытия пещерной живописи в гротах Комбарель и Фон-де-Гом (Везера), Мае д'Азиль (верхняя Гаронна) и когда тщательное исследование Альтамирской пещеры показало неопровержимую подлинность и глубокую древность изображений. Наиболее скептически настроенный археолог Эмиль Картайяк опубликовал в 1902 г. покаянное письмо, в котором признавал свою ошибку. Затем последовали новые находки: в 1903 г. в Северной Испании были открыты древние рисунки в пещерах Кастильо и Орнос-де-ла-Пенья, во Франции в гроте Тейжа и др. В 1906—1909 гг. открыты и обследованы многочисленные изображения бизонов в пещере близ Нио (в верховьях р. Арижа, в Пиренеях), в 1912 г. и в последующие годы — пещера Тюк д'Одубер и пещера Трех братьев, входящие в огромную систему пещер на берегах одного из притоков р. Гаронны. Эти пещеры, особенно пещера Трех братьев (названа так в честь трех сыновей графа Бегуана, открывшего ее), стали всемирно известными благодаря сохранившимся там древнейшим изображениям животных и замаскированных человеческих фигур. Приобрела известность и пещера близ Лосселя (на р. Везере) благодаря обнаруженному там барельефу женщины, поднимающей ритуальным жестом кверху рог, а также пещера Истюриц (близ франко-испанской границы, к юго-востоку от Байонны), где найдены скульптурные изображения животных. Уже после первой мировой войны во Франции были сделаны новые интересные открытия. В 1920—1927 гг. аббат Лемози исследовал обширную пещеру Пеш-Мерль на юге Овернских гор. В 1923 г. известный исследователь пещер Н. Кастере обнаружил грот Монтеспан, а в нем скульптурную фигуру безголового медведя и много рисунков животных. В 1940 г. открыта пещера Ласко (на р. Дордонье) с многочисленными полихромными рисунками животных. Помимо названных находок известно еще довольно много пещер и раскопанных палеолитических стоянок с памятниками искусства, большинство их сосредоточено в Южной Франции и Северной Испании. На основании всех этих находок археологи теперь с уверенностью говорят о наличии уже достаточно оформленных религиозных представлений в эпоху верхнего палеолита. В пользу такого утверждения свидетельствует хотя бы такой факт: если изображения животных в большинстве своем весьма реалистичны, то человеческие изображения, напротив, очень условны, схематичны, а еще чаще представляют либо фигуры фантастических зооантропоморфных существ, либо людей, наряженных в звериные маски; иногда одно от другого отличить очень трудно. Таковы, например, изображения в пещерах Марсула, Комбарель, Альта-мира, Лурд, Нижняя Ложерей и др. Из них наиболее известна фигура колдуна из пещеры Трех братьев — пляшущего мужчины с рогами оленя на голове, длинной бородой, длинным конским хвостом, с накинутой на плечи шкурой. На костяном «жезле» из пещеры Тейжа нацарапаны три танцующие фигуры, двуногие, но в масках в виде голов серн.
Подобные изображения явно имеют какое-то отношение к религиозным представлениям и обрядам. Ведь нельзя же предположить, что первобытный художник просто не умел изображать натуру и потому вместо настоящих людей рисовал уродцев и фантастических чудовищ. Судя по прекрасным изображениям животных, передавать натуру тогда умели. Отступление от реализма тут было преднамеренным.
Что же означают эти замаскированные фигуры?
Едва ли можно усматривать в них (как иногда считают) охотничью маскировку: против этого говорят ритуальные позы и явные изображения плясок. Видимо, перед нами исполнители каких-то обрядов, и вероятнее всего тотемических. Фантастические же зооантропоморфные существа суть, скорее всего, тотемические предки. Они аналогичны австралийским мифологическим изображениям предков, что очень хорошо показал Люсьен Леви-Брюль. а после него Д. Е. Хайтун. Все эти факты говорят о наличии тотемических верований и обрядов у охотничьих племен верхнепалеолитической эпохи. В самое последнее время памятники верхнепалеолитической пещерной живописи подверг тщательному и массовому обследованию крупный французский ученый Андре Леруа-Гуран. Он изучил и систематизировал несколько тысяч рисунков из 60 с лишним пещер, сгруппировал их по месту расположения, по эпохам (от ориньякской до позднемадленской), по сюжетам и их взаимным сочетаниям. По мнению Леруа-Гурана, чисто объективный, статистический подсчет количества рисунков и их различных комбинаций показывает, что в них отразилась некая первобытная мифология, сближавшая, например, по каким-то причинам, лошадь с мужским началом, бизона с женским. В отличие от других исследователей, Леруа-Гуран не считает возможным использовать этнографические аналогии для истолкования палеолитических находок.
Несколько особняком стоит вопрос о скульптурных женских изображениях ориньякской эпохи. Таких изображений найдено много десятков, как в Западной Европе (Виллендорф в Австрии, Гримальди в Италии, Брассемпуи во Франции и др.), так и в СССР (Гагарино, Костенки, Мальта, Буреть и др.). Они представляют собой небольшие статуэтки, разных стилей, иногда очень реалистичные; все они изображают обнаженных женщин с развитыми половыми признаками, с большими грудями, часто со вздутым животом. Интересно, что мужские фигурки встречаются крайне редко. По поводу истолкования этих статуэток существуют разные мнения. Некоторые ученые рассматривают их лишь как проявление эстетических и эротических мотивов. Большинство же исследователей связывает их так или иначе с религией. При этом одни видят в женских ориньякских фигурках своего рода жриц — исполнительниц семейно-родовых обрядов. Другие считают их изображениями матерей-прародительниц, ссылаясь на то, что многие женские фигурки найдены в непосредственной близости от домашнего очага. Такова точка зрения П.П. Ефименко. Но надо сказать, что сравнительно-этнографический материал не подкрепляет подобного взгляда: культ женских предков-прародительниц не засвидетельствован у ныне существующих народов, за некоторыми сомнительными исключениями.
Более правдоподобным и вполне соответствующим фактам было бы объяснение ориньякских женских статуэток как изображений хозяйки огня (или хозяйки очага): следы подобного мифологического образа, предмета семейно-родового культа, сохранились у многих современных народов, особенно у народов Сибири. В таком случае перед нами памятники ранней формы материнско-родового культа. В конце палеолита, в азильскую эпоху, изображения животных и людей почти пропадают. Вместо них появляются рисунки более или менее схематического стиля. Возможно, что и они как-то связаны с религиозно-магическими представлениями. В этом отношении наибольший интерес представляют раскрашенные гальки, найденные Эдуардом Пьеттом в пещере Мае д'Азиль. Их более двухсот. Они покрыты (только с одной стороны) разнообразными загадочными знаками, нанесенными красной краской, в виде параллельных полос, круглых и овальных пятен и разных напоминающих буквы фигур. Значение их до сих пор не установлено. Сам Пьетт видел в них не то бирки со счетными знаками, не то даже алфавитные буквы. И то и другое совершенно неправдоподобно. Гораздо более вероятна аналогия с так называемыми чурингами современных австралийцев — каменными и деревянными священными дощечками, тотемическими эмблемами, которые покрыты символическими рисунками, частично очень напоминающими азильские гальки. Эта аналогия позволяет предположить существование тотемических верований в азильскую эпоху.
II. Памятники религии неолитической эпохи
В эпоху неолита (новокаменный век, пора шлифованного камня, около 7—5 тысяч лет назад) в большинстве областей Европы и Ближнего Востока совершился переход к земледельческому и скотоводческому хозяйству; лишь в северных районах сохранялся охотничий и рыболовческий уклад. Неолитические роды и племена представляли собой в большинстве оседлые и полуоседлые группы с устойчивой базой хозяйства. Внутри общин уже начинало обнаруживаться неравенство, но классового расслоения еще не существовало. Новые условия жизни должны были отразиться и в области религии.
В неолитическую эпоху памятники религии становятся более многочисленными, но в то же время и более однообразными: это почти исключительно погребения. Неолитических могильников известно огромное множество. По словам французского археолога Жозефа Дешелетта, ни один из археологических периодов, вплоть до римского, не богат так погребениями, как неолит. Ритуальный характер захоронений и связь их с религиозными представлениями в большинстве случаев не вызывают сомнений. В могильниках вместе с покойником всегда находятся предметы обихода, украшения, орудия, оружие, сосуды, очевидно наполнявшиеся пищей. Люди явно верили в то, что все это нужно умершему в загробной жизни. При значительном разнообразии форм погребения их можно классифицировать (по Дешелетту) на пять основных типов: 1) захоронение просто в земле; 2) под естественными навесами скал или в гротах; 3) под дольменами или крытыми аллеями; 4) в искусственных гротах; 5) в цистах, или каменных ящиках. Трупы обнаружены в различных положениях: вытянутые, скорченные, сидячие; встречаются следы рассечения трупа. Очень часто, особенно в гротах и дольменах, захоронения состоят из нескольких скелетов: вероятно, это родовые усыпальницы, куда последовательно клали покойников из одного рода или семьи. В неолитическую же эпоху практикуется трупосожжение. Оно встречается, правда, еще редко и спорадически, хотя и почти на всей территории Европы: от Днепра до берегов Атлантического океана. В эпоху неолита трупосожжение начинает преобладать только в Северной Франции, особенно в Бретани. В Скандинавии, Англии, Италии кремация в эту пору была еще неизвестна. И хотя этот обычай известен народам всех частей света, как самым отсталым, так и самым развитым, закономерности его распространения установить не удалось. Некоторые ученые пытались объяснить обычаи трупосожжения, исходя из веры древних народов в загробную жизнь души: люди-де старались путем сожжения тела освободить душу, дать ей улететь на небо. Но подобная религиозная идея представляет собой скорее следствие, чем причину обычая кремации. Материалистическое же объяснение этого обычая пока не найдено: никто из ученых-марксистов до сих пор не исследовал данного вопроса.
В некоторых погребениях, особенно в гротах, встречаются женские изображения, вырезанные на камне. Они, видимо, связаны с какими-то религиозными представлениями, но трудно сказать, с какими именно. Может быть, это женское божество — покровительница рода или страж могилы; а может быть, олицетворение земли — покровительницы мертвых. Однако вполне вероятно, что существует определенная генетическая связь этих изображений с палеолитическими женскими фигурками — олицетворениями родового или семейного очага. Вообще культ женского божества в неолитическую эпоху, видимо, существовал. Изображения женской фигуры, чаще только лица, близкие по манере исполнения, встречаются также в виде грубо сделанных каменных или глиняных фигурок, орнамента на сосудах, которые найдены в неолитических слоях разных стран: на побережье Малой Азии, Эгейском архипелаге, Балканском и Пиренейском полуостровах, во Франции, Англии и Скандинавии. На всех изображениях резко обозначены полукруглые надбровные дуги и круглые глаза, заостренный нос, на полных фигурах — груди. Рот и другие части лица почти всегда отсутствуют. Как исключение среди неолитических находок попадаются и мужские статуэтки: таков безголовый фаллический идольчик из грота Николая (департамент Гар, Франция).
Несомненно, что к религиозно-магическим верованиям имеют отношение и многочисленные наскальные изображения, обнаруженные в Северной Европе, Испании, Сибири и в других местах и относимые в основном к эпохе неолита. Единого мнения об их происхождении и значении пока еще не существует. В Норвегии известно более 30 подобных памятников: на них изображены только звери (преимущественно крупные) и птицы. Исследовавший их археолог Броггер приписывает им магическое значение. Интересны карельские петроглифы — на Онежском озере и Белом море. Количество обследованных изображений превышает в настоящее время тысячу, но о назначении их мнения археологов расходятся. На большинстве рисунков изображены звери и птицы. Встречаются и человеческие фигуры, часто фаллические; довольно многочисленны изображения лодок с гребцами; и наконец, разнообразные фигуры — круги, полукруги с отходящими от них полосами. А.М. Линевский и А.Я. Брюсов видят в этих петроглифах отражение промысловой магии и культа местных духов-хозяев. В.И. Равдоникас с охотничьей магией и тотемическими верованиями связывает только наиболее древние из петроглифов (беломорские); более поздние (онежские) он рассматривает как отражение солярно-лунарной мифологии. В загадочных кругах и полукругах с лучами он видит солнечные и лунные символы, в других изображениях — разные космические знаки. Все эти предположения довольно правдоподобны и не исключают друг друга. Промысловый культ с фаллическими элементами, по-видимому, действительно отразился в карельских петроглифах, но отдельные из них могут иметь какую-то связь и с солнечным культом.
Некоторые современные исследователи, впрочем, считают вообще недоказанным существование солнечного культа в эпоху неолита.
Несмотря на сравнительное обилие памятников, несмотря на наличие этнографических параллелей (о них речь пойдет ниже), религиозные верования людей неолита остаются для нас неясными. Возможно, что почитание женского божества было связано с культом плодородия или, как считает Георг Вильке, с культом луны. Социальной основой этих культов служил, вероятно, материнский род, который в эпоху неолита в связи с ростом земледельческого хозяйства должен был уже оформиться. Характер погребального культа тоже неясен. Несомненно, что он получил значительное развитие, и представления о душе и загробной жизни стали более сложными; об этом свидетельствует разнообразие и изощренность форм захоронения. Родовой строй наложил на них свой отпечаток: дольмены, цисты, искусственные и естественные гроты были, вероятно, родовыми усыпальницами. Зародившееся имущественное неравенство между членами рода также отражалось на погребальных обрядах и, что не исключено, на связанных с ними верованиях. Появление обычая кремации трупов, видимо, сопровождалось развитием веры в душу. Но как себе представляли люди душу, что думали о ее посмертной судьбе — эти вопросы остаются пока без ответа.
Археологический материал дает богатые и разнообразные памятники религии эпохи бронзы и железа. В большинстве случаев эти памятники относятся к народам классической древности, с которыми мы познакомимся в дальнейшем более подробно. А пока рассмотрим в самых общих чертах историю религий в эпоху раннего металла в Европе. Погребальный культ в бронзовую эпоху стал еще более сложным и разнообразным, чем в эпоху неолита. В нем уже отражалось классовое расслоение общества. Особенно пышными были погребальные обряды вождей, князей, царей; в их могилы клали множество ценностей, убитых коней, иногда и людей — для сопровождения покойника в загробный мир; над их гробницами насыпали большие курганы, ставили надгробные памятники. Погребения рядовых членов племени были гораздо скромнее. В эту эпоху широко распространяется обычай трупосожжения, что, по-видимому, объясняется усложнением представлений о загробном мире. Ориентировка могил по сторонам света говорит о связи погребального культа с космическими представлениями и с почитанием солнца. Такую связь можно видеть и в больших мегалитических сооружениях — кромлехах. Из них особенно известен так называемый Стонхендж (Stonehenge) в графстве Уильтшир (Англия) — огромный комплекс мегалитов в виде круга 90 метров в диаметре (впрочем, древнейшие части памятника относятся еще к неолиту). Это сооружение одни ученые (Вильке, например) определяют как своего рода храм солнца, другие (Эванс, Шухардт) — как надмогильный памятник. Оба эти мнения не исключают друг друга, ибо основаны на реальных фактах: ориентировка и расположение частей Стонхенджа (главная ось всего сооружения направлена к точке восхода солнца в день летнего солнцестояния) говорят о том, что он имел какое-то отношение к наблюдениям за солнцем, в то же время под этим комплексом и другими аналогичными памятниками обнаружены захоронения.
О распространении солярного культа в период бронзы свидетельствуют и другие находки. Солнце изображалось в виде диска, колеса с лучами или без них, в виде креста в круге и т. п. Особенно интересны бронзовая колесница, запряженная лошадьми, с солнечным диском на ней (Трундгольм, Скандинавия), бронзовая фигура лошади с дисками под ногами и над ней (Теруэль, Испания), диск на колесах (наскальный рисунок из Богуслена, Швеция). Культ солнца в эпоху бронзы был, очевидно, порожден ростом земледельческого хозяйства, ибо солнце, по народным наблюдениям, главный податель плодородия. С другой стороны, в этом культе отразилось социальное расслоение — выделение родоплеменной аристократии, которая, как можно думать на основании этнографических аналогий, считала себя в родстве с солнечным божеством.