Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Федеральное агентство по образованию
Государственное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«Санкт-Петербургский государственный инженерно-экономический университет»
Кафедра философии
А. Ю. Григоренко
ЛОГИКА И ТЕОРИЯ АРГУМЕНТАЦИИ
Конспект лекций
Санкт-Петербург
2011
Допущено
редакционно-издательским советом СПбГИЭУ
в качестве учебного издания
Составитель
канд. филос. наук, доц. Григоренко А. Ю.
Подготовлено на кафедре философии
Отпечатано в авторской редакции с оригинал-макета, представленного составителем
Содержание
Раздел I. Определение и задачи логики………………4
Раздел II. Понятие…………………………………………..8
Тема 1. Признаки понятий…………………………………..8
Тема 2. Отношения между понятиями…………………. 15
Раздел III. О суждении…………………………………… 20
Тема 1. Деление (виды) суждений……………………… .20
Тема 2. Объемы, отношения подлежащего и
сказуемого………………………………………….25
Тема 3. О противоположности суждений
(логический квадрат)…………………………….31
Раздел IV. О умозаключениях (силлогистика)……...37
Тема 1. Умозаключения, виды, превращения………….37
Тема 2. Дедуктивные умозаключения. Силлогизм…….42
Тема 3. Фигуры и модусы силлогизма……………………50
Раздел V. Методы научной теории…………………….60
Тема 1. Об индукции……………………………………… 60
Тема 2. Роль дедукций. Гипотеза…………………………63
Тема 3. О доказательстве, методе и системе…………..65
Раздел VI. Логика высказываний, теория
аргументации………………………………….74
Тема 1. Логика высказываний и предикатов…………….74
Тема 2. Теория аргументации…………………………….110
Список литературы…………………………………………117
Раздел I
ОПРЕДЕЛЕНИЕ И ЗАДАЧИ ЛОГИКИ
Определение логики. Логика - это наука о законах правильного мышления, или наука о законах, которым подчиняется правильное мышление.
Из этого определения видно, что логика исследует законы мышления: Подобно тому, как грамматика указывает правила, которым должна подчиняться речь, чтобы быть правильной, так логика указывает нам законы, которым должно подчиняться наше мышление для того, чтобы быть правильным.
Для того чтобы понять утверждение, что существуют извест ные правила, которым должно подчиняться мышление, рассмо трим, в чём заключается задача логики.
Задача логики. Есть положения или факты, истинность кото рых усматривается непосредственно, и есть положения или факты, истинность которых усматривается посредст венно, именно через посредство других положений или фактов. Если я скажу: «я голоден», «я слышу звук», «я ощущаю тяжесть», «я вижу, что этот предмет большой», «я вижу, что этот предмет движется» и т. п., то я выражу факты, которые должны считаться непосредственно познаваемыми. Такого рода факты мы можем назвать также непосредственно очевидными, потому что они не нуждаются ни в каком доказательстве: их истинность очевидна без доказательств. В самом деле, разве я нуждаюсь в доказательстве, что передо мной находится предмет, имеющий зелёный цвет? Неужели, если бы кто-нибудь стал доказывать, что этот предмет не зелёный, а чёрный, я поверил бы ему? Этот факт для меня непосредственно очевиден. К числу непосредственно очевидных положений относятся, прежде всего, те положения, которые являются результа том чувственного восприятия.
Все те факты, которые совершаются в нашем отсутствии (на пример, прошедшие явления, а также и будущие), могут быть познаваемы только посредственно. Я вижу, что дождь идёт, — это факт непосредственного познания; что ночью шёл дождь, есть факт посредственного познания, потому что я об этом узнаю через посредство другого факта, именно того факта, что почва мокрая. Факты посредственного познания или просто посред ственное познание является результатом умозаключения, вывода. По развалинам я умозаключаю, что здесь был город. Если бы я был на этом месте тысячу лет назад, то я непосред ственно воспринял бы этот город. По следам я заключаю, что здесь проехал всадник. Если бы я был здесь час назад, то я не посредственно воспринял бы самого всадника.
Посредственное знание доказывается, делается убедитель ным, очевидным при помощи знаний непосредственных. Этот последний процесс называется доказательством.
Таким образом, есть положения, которые не нуждаются в доказательствах, и есть положения, которые нуждаются в доказательствах и очевидность которых усматривается посред ственно, косвенно.
Если есть положения, которые нуждаются в доказательствах, то в чём же заключается доказательство? Доказательство за ключается в том, что мы положения неочевидные стараемся свести к положениям или фактам непосредственно очевидным или вообще очевидным. Такого рода сведение положений неочевидных к положениям очевидным лучше всего можно видеть на доказательствах математических; Если возьмём, например, теорему Пифагора, то она на первый взгляд совсем не очевидна.
Но если мы станем её доказывать, то, переходя от одного положения к другому, мы придём в конце концов к аксиомам и определениям, которые имеют непосредственно очевидный ха рактер. Тогда и самая теорема сделается для нас очевидной. Таким образом, познание посредственное нуждается в дока зательствах; познание непосредственное в доказательствах не нуждается и служит основой для доказательства познаний по средственных.
Заметив такое отношение между положениями посредственно очевидными и положениями непосредственно очевидными, мы можем понять задачи логики. Когда мы доказываем что-либо, т. е. когда мы сводим неочевидные положения к непосредствен но очевидным, то в этом процессе сведения мы можем сделать ошибку: наше умозаключение может быть ошибочным. Но су ществуют определённые правила, которые показывают, как отличать умозаключения правильные от умозаключений ошибочных. Эти правила указывает логика. Задача логики поэтому заключается в том, чтобы показать, каким правилам должно следовать умозаключение, чтобы быть верным. Если мы эти правила знаем, то мы можем определить, соблюдены ли они в том или другом процессе умозаключения.
Из такого определения задач логики можно понять значение логики.
Значение и польза логики. Для выяснения значения логики обыкновенно принято исходить из определения её. Мы видели, что логика определяется как наука о законах правиль ного мышления. Из этого определения логики, невидимому, следует, что стоит изучить законы правильного мышления и применять их в процессе мышления, чтобы можно было мыслить вполне правильно.
История логики и главное направление её. Творцом логики как науки следует считать Аристотеля (384—322). Логика Ари стотеля имела господствующее значение не только в древности, но также и в средние века, в эпоху так называемой схоластиче ской философии. Заслуживает упоминания сочинение последо вателей философа Декарта (1596—1650), которое называлось: La logique ou lart de penser (1662). Эта логика, которая назы вается логикой Port, которая, принадлежит к так называемому формальному направлению. В Англии Ф. Бэкон (1561—1626) счи тается основателем особого направления в логике, которое на зывается индуктивным, наилучшими выразителями которого в со временной логике являются Д.С. Милль (1806—1873) и Л. Бэн (1818—1903).
Для того, чтобы понять, в чем заключается различие между формальным и индуктивным направлением в логике, заметим, что называется материальной и формальной истинностью. Мы считаем какое-либо положение истинным материально, когда оно соответствует действительности или вещам. Мы счи таем то или другое заключение истинным формально в том случае, когда оно выводится с достоверностью из тех или иных положений, т.е., когда верен способ соединения мы слей, самое же заключение может совсем не соответствовать действительности. Для объяснения различия между формальной и материальной истинностью возьмём примеры, нам даются два положения:
Все вулканы суть горы
Все гейзеры суть вулканы
Из этих двух положений с необходимостью следует, что «все гейзеры суть горы». Это заключение формально истинно, потому что оно с необходимостью следует из двух данных по ложений, но материально оно ложно, потому что оно не соответствует действительности; гейзеры не суть горы. Таким Образом, умозаключение истинное формально может быть лож ным материально.
Но возьмём следующий пример:
Все богачи тщеславны
Некоторые люди не суть богачи
След., некоторые люди не суть тщеславны.
Это заключение истинно материально, потому что дей ствительно «некоторые люди не суть тщеславны», но оно формально ложно, потому что не вытекает из данных положений. В самом деле, если бы было сказано, что только богачи тще славны, тогда о всяком не-богаче мы сказали бы, что он не тще славен. Но у нас в первом положении утверждается: «все богачи тщеславны»; этим не исключается, что и другие люди могут быть тщеславными. В таком случае можно быть небогатым и в то же время быть тщеславным; из того, что кто-нибудь не есть богач, не следует, что он не может быть тщеславным. Из этого ясно, что указанное заключение не вытекает из данных положений необходимо.
Те правила, которые указывают, когда получаются заключе ния истинные формально, мы можем назвать формальными критериями истинности; те правила, которые опреде ляют материальную истинность, мы можем назвать матери альными критериями истинности.
Формальная логика по преимуществу изучает те отделы ло гики, в которых может быть применяем формальный критерий истинности. Индуктивная логика, в противоположность фор мальной логике, по преимуществу разрабатывает те отделы, в которых применяется материальный критерий.
Вопросы для повторения
Как определяется логика? Какое различие существует между психологией и логикой? Какие положения можно считать непосредственно очевидными? Какие положения нужно считать посредственно очевидными? В чём заключается задача доказательства? В чём за ключается задача логики? Почему «здравый смысл» не может заменить логики? Какие существуют основные направления в логике?
Раздел II
ПОНЯТИЕ
Тема 1. Признаки понятий.
Признаки есть то, чем одно представление или понятие отли чается от другого. Например, признаками золота мы считаем «металл», «драгоценный», «имеющий определённый удельный вес» и т. п. Это всё то, чем золото отличается от других вещей, от не-металлов, от недрагоценных металлов и т. п.
Не все признаки нужно считать равноценными. Каждое по нятие имеет множество различных признаков, но при мышле нии о нём мы прежде всего по преимуществу мыс лим только известные признаки. Эти признаки явля ются как бы основными, около которых группируются другие признаки. Первые признаки называются сущственными, или основными, а остальные — второстепенными. Основные приз наки — это такие признаки, без которых мы не можем мыслить известного понятия и которые излагают природу предмета. На пример, для ромба существенным является тот признак, что он есть четырёхугольник с параллельными и равными сторонами и т. п.; несущественным для понятия ромба является тот при знак, что он имеет ту или другую величину сторон, ту или другую величину углов.
Признаки понятий со времени Аристотеля принято делить на следующие 5 классов:
1. Родовой признак. Если мы скажем, что химия есть наука, то наука будет родовым признаком для понятия «химия»; в числе других признаков, присущих понятию «химия», есть и признак «наука»; этот признак отличает химию от всего, что не есть наука. Род (genus) или родовой признак есть понятие класса, в который мы вводим другое рассматриваемое нами понятие.
2. Видовое различие. Если мы скажем, что химия есть наука, занимающаяся изучением строения вещества, то прибавление признака — «занимающаяся изучением строения вещества» будет служить для обозначения того, чем эта наука отличается от дру гих наук. Такой признак, который служит для того, чтобы выде лять понятие из ряда ему подобных понятий, называется видо вым различием (differentia specifica). Возьмём понятия «моряк русский», «моряк французский», «моряк английский». В этом случае «русский», «французский», «английский» есть видовое различие; оно служит для того, чтобы выделить моряка одной нации от моряков всех прочих наций.
3. Вид (species). Если к родовому признаку присоединить видо вое различие, то получится вид. Например, «здание для склада оружия» == арсенал; «здание для склада хлеба» = амбар. В этом случае «здание» есть род, «для хранения оружия» есть видовое различие; присоединение к роду видового различия даёт вид «арсе нал». Присоединение к понятию «здание» видового признака «служащее для хранения хлеба» даёт вид «амбар». Вид может быть Признаком, потому что его можно приписать понято. На пример, «эта наука есть химия».
4. Собственный признак (proprium). Собственный признак — это такой признак, который присущ всем вещам данного класса, кото рый не содержится в числе существенных признаков, но кото рый может быть выведен из них. Например, существенным призна ком человека является его «разумность». Из этого свойства выте кает его способность владеть речью. Этот последний признак есть собственный признак. Основной признак треугольника — это прямолинейная плоская фигура с тремя сторонами. Что же ка сается того признака треугольника, что сумма углов его рав няется двум прямым, то это есть его собственный признак, потому что вытекает или выводится из основных при знаков.» Мы этого признака не мыслим, когда думаем о треуголь нике, поэтому он является выводным.
5. Несобственный признак (accidens). Несобственный при гнан — это такой признак, который не может быть выведен из существенного признака, хотя и может быть присущ всем вещам данного класса. Например, чёрный цвет ворона есть accidens. Если бы чёрный цвет ворона был выводим из основных свойств то, то он мог бы быть назван proprium, но он не выводим, так как бы не знаем, по какой причине вороны имеют чёрный цвет юрьев. Он есть, следовательно, accidens.
Несобственные признаки делятся на две группы: на неотделимые несобственные признаки (accidens insepara ble) и отделимые несобственные признаки (accidens separabile). Последние суть те признаки, которые присущи только некоторым вещам того или другого класса, но не всем, а первые присущи всем вещам данного класса. Например, чёрный цвет ворона есть accidens inseparabile. Чёрный цвет волос для человека есть accidens separabile, потому что есть люди, которые не имеют чёрного цвета волос. По отношению к отдель ным индивидуумам несобственный признак также может быть отделимым и неотделимым. Отделимые — это такие признаки, которые одно время имеются налицо, а в другое время не име ются. Например, Бальфур—первый министр Англии. Через не которое время он может не быть первым министром. Это есть признак отделимый. «Лев Толстой родился в Ясной Поляне». В этом предложении признак «родился в Ясной Поляне» есть неотделимый признак.
Тема 2. Содержание и объём понятий. Отношения понятий.
Понятия могут быть рассматриваемы с точки зрения содержания и объёма.
Рис. 1.
Рис. 2.
Содержание понятия—это то, что мыслится в понятии. Например, в понятии «сахар» мыслятся признаки: сладкий, белый, шероховатый, имеющий тяжесть и т. д.; эти признаки в совокупности и составляют содержание понятия «сахар». Содержа ние понятия, другими словами, есть сумма призна ков его; поэтому каждое понятие можно разложить на ряд присущих ему признаков. Содержание понятия может быть весьма изменчивым в зависимости от принятой точки зрения, от размера знания и т. п. Например, в понятии «сахар» химик мыслит одно содержание, а нехимик— другое.
Объём понятия есть то, что мыслится посредством понятия, т. е. объём понятия есть сумма тех классов, групп, родов, видов и т.п., к которым данное понятие может быть приложено. Например, объём понятия «животное»: птица, рыба, насекомое, человек и т. д.; объем поня тия «элемент»: кислород, водород, углерод, азот и т. д.; объём по нятия «четырёхугольник»: квадрат, прямоугольник, ромб, тра пеция;
Таким образом, различие между объёмом понятия и содержанием понятия сводится к следующему: объём понятия означает ту совокупность предметов, к которым должно прилагаться данное понятие, а содержание обозначает те признаки, которые приписываются тому или другому понятию.
Для более ясного представления объёма понятий и отношения объёмов существует особый приём, называемый «логической сим воликой».
На рис. 1 большой круг символизирует собой понятие «элемент», а меньшие круги, в нём находящиеся, символизируют понятия, входящие в его объём. Если мы изображаем какой-нибудь круг внутри другого круга, то мы этим символизируем, что объём одного понятия входит в объём другого. Из рис. 2 видно, что по нятие «дерево» содержит в своём объёме понятия «дуб», «ель» и т. п. Отдельные точки в круге «ель» символизируют индивидуаль ные, или единичные, ели.
Понятие с большим объёмом называется родом по отношению к тому понятию с меньшим объёмом, которое входит в его объём. Понятие с меньшим объёмом в этом' случае называется видом. Понятия с большим объёмом можно назвать также понятиями более широкими или более общими.
Любой вид может сделаться родом. Например, понятие «пальма» относится к понятию «дерево», как вид к роду, но в свою очередь оно относится уже как род к своим видам — «паль ма кокосовая», «пальма фиговая» и т. д. Вообще более общее понятие есть род для менее об щего понятия; более общее по нятие представляет собой родо вое понятие для менее общего, менее общее само становится родом для ещё менее общего и т. д., пока мы не придём к та кому понятию, которое уже не может в своём объёме содер жать какие-либо другие виды, а может подразделяться только на отдельные индивидуумы.
Рис. 3.
Рис. 3 а.
Следует упомянуть о попыт ке греческого философа Порфирия (233—304) при помощи схемы облегчить понимание отношения между охватывающи ми друг друга понятиями, т. е. понятиями, из которых одно входит в объём другого. Эта схема называется «деревом Порфирия». В понятие «бытия» (т. е. того, что вообще суще ствует) входит понятие «телес ного бытия» и «бестелесного бытия». Тело содержит в своём объёме одушевлённое тело, или организм, и неодушевлённое тело. Понятие «организм» со держит в своём объёме чув ствующие и нечувствующие организмы (растения). Чувствующие организмы содержат в своём объёме разумные и неразум ные существа и т. д. (рис. 3).
Бытие есть высший род, который уже не может быть видом для другого рода. Такой род называется summum genus; чело век — это низший вид. В его объём уже не входят понятия с мень шим объёмом, а входят только отдельные индивидуумы. Такое понятие называется infima species (самый низший вид). Ближай ший высший класс (или род) того или другого вида называется proximum genus (ближайший род). Отношение между более широ кими и узкими понятиями можно изобразить и иначе, именно, поместив круги, служащие для обозначения понятий с меньшим объёмом, внутри кругов, служащих для обозначения понятий с большим объёмом (рис. За).
Ограничение и обобщение. Процесс образования менее общих понятий из более общих называется ограничением (determlnatio). Для образования менее общего понятия мы должны к более об щему прибавить несколько признаков, благодаря чему по нятие уясняется (determinatur). Например, чтобы из понятия «дерево» получить менее общее понятие «пальма», надо к при знакам дерева прибавить специальные признаки пальмы: вид её листьев, прямизну ствола и т. д. Обратный процесс образования более общего понятия из менее общего, при котором, наоборот, некоторое количество признаков от данного понятия отни мается, называется обобщением (generalisatio).
Род образуется из видов при помощи процесса обобщения, и, наоборот, виды образуются из родов при помощи процесса ограничения. Эти процессы мы можем изобразить при помощи следующей схемы:
Предположим, что у нас есть понятие А (наука). Из него при помощи видового различия а мы можем образовать вид Аа (ма тематика); прибавив к понятию Аа видовое различие B (опреде ление пространственных отношений), получим геометрию АаЬ. Прибавив к этому виду признак с (определение пространствен ных отношений на плоскости), получим планиметрию АаЬс.
Обратный процесс — получение более общих понятий путём отбрасывания отдельных признаков — будет называться обобщением. И тот и другой процесс можно изобразить при помощи следующей схемы, в которой стрелки показывают или нисхождение от более общих понятий к менее общим или, наобо рот, восхождение от менее общих к более общим понятиям.
Отношение между объёмом и содержанием понятия. Для того чтобы ответить на вопрос, какое существует отношение между объёмом и содержанием понятия, возьмём какой-нибудь пример. Объём понятия «человек» обширнее, чем, например, объём понятия «негр». Употребляя понятие «человек», мы думаем обо всех людях, мы думаем о людях, живущих во всех пяти частях света, между прочим и в Африке. Употребляя понятие «негр», мы думаем только о тех людях, которые живут в Африке. Но о содержании этих двух понятий следует сказать как раз наобо рот: содержание понятия «негр» будет обширнее содержания по нятия «человек». Когда мы говорим о негре, то мы можем найти в нём все признаки понятия «человек» плюс ещё некоторые осо бенные признаки, как-то: чёрный цвет кожи, курчавые волосы, приплюснутый нос, толстые губы и т. п.
Итак, по мере увеличения содержания понятия уменьшается его объём, и наоборот.
Вопросы для повторения
Что такое признаки понятий? Какие признаки понятий мы отли чаем? Что такое родовой признак? Что такое видовое различие? Что такое вид? Что такое собственный признак? Что такое несобственный признак? Что такое содержание понятия? Что такое объём понятия?. Что такое summum genus? Что такое infima species? Что такое обоб щение? Что такое ограничение? Какое существует отношение между объемом и содержанием понятия?
Тема 2. Отношения между понятиями.
Рассмотрим логические отношения, существующие между понятиями.
1. Подчинение понятий (subordinatio notionurn) мы имеем в том случае, когда одно понятие относится к другому, как вид к своему роду, когда одно понятие входит в объём другого как часть его объема. Для примера возьмём понятие «дерево» А и понятие «берёза» В. Последнее понятие входит в объём первого. (Символ подчинения понятий см. на рис. 4.) Другие примеры: «духовная деятельность», «ощу щение вкуса», «человек», «математик».
2. Соподчинение понятий (coordinatio notionum) мы имеем в том случае, если а объём одного и того же более широкого понятия входят два иди несколько одинаково подчинённых ему низших понятий. Эти низшие понятия называются соподчи нёнными (координированными). Напри мер, «мужество» В, «умеренность» С, «добродетель» А. Оба первых понятия входят в объём последнего (рис. 5).
Рис. 5.
3. Понятия равнозначащие (notiones aequipollentes). Для разъяснения этого отношения возьмём два понятия: «английский народ» и «первые мореплаватели в мире». Когда мы произносим слова «английский народ» и при этом имеем в уме понятие «английский народ», мы думаем об англичанах. Когда мы произносим слова «первые мореплаватели», мы также думаем об англичанах; следовательно, объём этих двух понятий один и тот же. Раскроем теперь содержание этих понятий. В понятии «английский народ» мы мыслим извест ное политическое устройство, известную территорию, известную культуру и т. д., в понятии же «первые мореплаватели» — известное искусство в постройке кораблей и управлении ими, из вестное развитие морской торговли, многочисленность флота и т. д.; следовательно, содержание этих по нятий различно. Если у нас есть два поня тия с различным содержанием, но одинаковым объёмом, то такие поня тия называются равнозначащими. Другие примеры: «христианин — крещёный», «ор ганический — смертный», «величайший пи сатель—автор «Войны и мира». Равнозна чащие понятия можно символизировать при помощи двух кругов, сливающихся в один, подобно тому как сливаются объ ёмы указанных понятий; различие же содержания символизи руется двумя различными буквами, стоящими в этом круге (рис. 6).
4. Противные и противоречащие понятия. На эти два различных класса понятий, очень сходных по своим внешним свойствам, но в то же время совершенно различных по существу, следует обратить особенное внимание и хорошенько продумать их различие, .так как при оперировании с ними легко впасть в ошибку.
Если мы возьмём объём какого-нибудь понятия и будем рас пределять по степени сходства виды, входящие в него, таким образом, что после каждого вида мы будем брать следующий, наименее от него отличный, то в конце концов из этих понятий-видов получится ряд, в котором первый и последний члены очень сильно отличаются друг от друга. Эти-то два понятия, пер вое и последнее, во взятом нами ряде видов находятся в отноше нии противности или противоположности. Будем, например, указанным способом распределять виды понятия «цвет». В его объём входят различные оттенки всевозможных цветов: красного, зелёного, чёрного, белого, серого и т. п. Если мы указанным выше способом будем размещать виды в ряд по мере сходства их, то можем получить приблизительно следующий ряд: белый, беловатый, светло-серый, серый, темно-серый, черноватый, чёрный.
Рис. 7.
Рис. 8.
Как видно из этого, наибольшее различие здесь между понятиями «белый» и «чёрный»; они-то и суть противопо ложные или противные понятия. Итак, понятия, входящие в один и тот же объём, но очень отличающиеся друг от Друга, назы ваются противными (contrariae). Схема: в круге, символизирую щем объём какого-нибудь понятия, двумя линиями отделены два крайних отрезка, один против другого (рис. 7). Другие примеры: «добрый», «злой»; «высокий», «низкий»; «красивый», «уродли вый»; «громкий», «тихий»; «глубокий», «мелкий». Надо заме тить, что не все понятия имеют противные им понятия. Напри мер, понятие «голубой» не имеет противного ему понятия.
Если мы имеем какое-нибудь понятие А и другое понятие В, относительно которого известно только то, что оно не есть А, то такие понятия называются противоречащими (contradictoriae). Например, понятия «белый» и «небелый» суть понятия противо речащие. Итак, два термина, из которых один получен путём прибавления отрицательной частицы «не» к другому, относятся между собой, как противореча щие. Символически отношение между противоречащими поня тиями выражается следующим образом (рис. 8). Кругом сим волизируется какое-нибудь одно понятие А, и вне его ставится другое понятие В, которое есть не-А, причём это понятие В может быть поставлено где угодно, лишь бы не внутри круга, не в его объёме; это второе понятие по своим свойствам называется понятием отрицательным или нёопредёленным (notio negativa seu indefinita).
Если мы возьмём для сравнения два понятия противополож ные и два противоречащие:
«белый» — «чёрный» (противоположные), «белый» - «небелый» (противоречащие),
то мы можем наглядно убедиться, что разница между этими двумя логическими отношениями огромная: тогда как второй член первой пары (чёрный) имеет вполне определённое содержание, которое можно представить, второй член второй пары (небелый) такого определённого содержания не имеет. Его содержание отличается неопределённостью, т. е., употребляя слово «небелый», мы можем под ним понимать и красный, и зе лёный, и синий, и даже большой, красивый, добрый и т. п.
5. Скрещивающиеся понятия (notiones inter se convenientes). Если мы имеем два понятия, содержание которых различно, но объёмы некоторыми своими частями совпадают, то такие два понятия на зываются скрещивающимися. Возьмём два понятия, например А — «писатели» и В — «учёные». В объёме понятия «писатели» заключается часть объёма понятия «учёные», ибо некоторые пи сатели суть учёные, и, с другой сторо ны, в объёме понятия «учёные» заключается некоторая часть объёма поня тия «писатели», ибо некоторые из учёных суть писатели. Это мы могли бы изобразить при помощи схемы на рис. 9.
Так как та часть объёма понятия «писатели», которая состоит из учёных, и та часть объёма понятия «учёные», которая состоит из писателей, логически между собой равны, то символически их можно представить равными частями двух кругов, которые при наложении могли бы совпасть. Поэтому схемой скрещиваю щихся понятий могут служить два скрещивающихся круга, причём круги символизируют объёмы данных понятий, а место их скрещивания — совпадающие, логически равные части этих объёмов. Другой пример — прямоугольные фигуры и параллелограммы, ибо некоторые прямоугольные фигуры суть параллелограммы и некоторые параллелограммы суть прямоугольные фи гуры.
6. Понятия несравнимые (notiones disparatae). Возьмём два понятия: «душа» и «треугольник». Для этих двух понятий нет общего ближайшего родового понятия, в объём которого они могли бы оба войти как координированные. Между ними нет ничего такого общего, что могло бы для них явиться посредст вующим, связывающим элементом, на основании которого их можно было бы сравнить. Такие два понятия находятся в логическом отношении несравнимости. Для того чтобы можно было сравнить два понятия, необходимо нечто третье, что объединяло бы эти понятия, — это именно ближайшее об щее понятие, в объём которого они входили бы. Это третье по нятие называется tertium comparationis.
Сюда же относятся понятия, которые вообще получены неотрицательным путём, например «бесконечный», «бесспорный» и т. п., если эти понятия могут быть символизированы только что указанным способом.
Следует заметить, что речь идёт об отсутствии ближай шего родового понятия. Если мы возьмём, например, два таких понятия, как «корабль» и «чернильница», то при всём различии их они имеют нечто общее (и то и другое есть вещь), но нет бли жайшего родового понятия, в объём которого они входили бы.
Вопросы для повторения
Что такое категория? Какие категории признавал Аристотель? Какие следует признавать категории? Что такое вещь, свойство, отношение? Что такое подчинение понятий? Приведите примеры. Что такое соподчинение понятий? Приведите примеры. Какие понятия называются равнозначащими? Приведите примеры. Какие понятия называются противными или противоположными? Приведите приме ры. Какие понятия называются противоречащими? Приведите при меры. Что такое скрещивающиеся понятия? Приведите примеры. Какие понятия несравнимые? Что необходимо для того, чтобы поня тая можно было сравнивать?
Раздел III
О СУЖДЕНИИ
Познание и суждение. Если бы у нас были одни только пред ставления и понятия, но не было бы их соединения или связи, то могли ли бы мы сказать, что у нас есть познание? Конечно, нет. Познание может быть только в том случае, если мы имеем дело с истинностью или ложностью; а вопрос об истинности или ложности возникает только тогда, когда между понятиями устанавливается известная связь; это бывает именно тогда, когда мы судим о чём-нибудь. Например, когда я произ ношу слово «дом», то в понятии, выражаемом этим словом, нет ничего ни истинного, ни ложного. Когда же я говорю «дракон существует», «дракон имеет крылья», то я утверждаю нечто истинное или ложное. Следовательно, об истинности и ложности может быть речь только в том случае, когда мы имеем дело с суждением. Суждение всегда имеет дело с какой-либо объективной реальностью.
Суждение есть известное умственное построение; будучи вы ражено в словах, оно называется предложением.
Грамматический анализ предложения. В предложении мы всегда высказываем что-нибудь относительно чего-нибудь. То, от носительно чего мы высказываем, называется подлежащим, субъектом, а то, что мы о нём высказываем, называется предика том, сказуемым. Типом простого предложения является предло жение «Л есть и», «А не есть В». В этих предложениях А есть субъект (subjectum), В есть предикат (praedicatum); «есть» и «не есть» называется связкой (copula), потому что она Служит для связывания подлежащего со сказуемым. Подлежащее обык новенно обозначается символом S, а сказуемое — символом Р (начальные буквы слов subjectum, praedicatum).
Тема 1. Деление (виды) суждений.
Мы можем классы, получаемые от разделения суждений с точ ки зрения количества, соединить с классами, получаемыми от разделения суждений с точки зрения качества, и тогда мы по лучим суждения обще-утвердительные и частно-утвердительные, обще-отрицательные и частно-отрицательные.
Формулы этих суждений будут следующие: .
1. Обще-утвердительное суждение: «все S суть Р». Например, «все люди боятся смерти».
2. Частно-утвердительное суждение: «некоторые S суть Р». Например, «некоторые люди имеют чёрный цвет кожи».
3. Обще-отрицательное суждение: «ни одно S не есть Р». Например, «ни один человек не всеведущ».
4. Частно-отрицательное суждение: «некоторые S не суть Р». Например, «некоторые люди не имеют чёрного цвета кожи».
Вот все четыре вида суждений. Для краткости их обозначе ния в логике принято употреблять следующие символы. Для обще-утвердительного суждения берут символ А, первую глас ную глагола affirmo==утверждаю; для частно-утвердитель ного — I, вторую гласную того же глагола; для обще-отрица тельного — Е, первую гласную глагола nego — отрицаю; для частно-отрицательного — О, вторую гласную того же глагола.
Таким образом, символы суждений мы можем обозначить при помощи следующей таблицы:
А Все S суть Р.
I Некоторые S суть Р.
Е Ни одно S не есть Р.
О Некоторые S не суть Р.
Отношение между подлежащим и сказуемым. Суждения раз личаются также по отношению, какое устанавливается между субъектом и предикатом. С этой точки зрения суждения разде ляются на категорические, условные и разделительные. Если я говорю «все люди смертны», то здесь я беру отношение между субъектом и предикатом безусловно. Это будет категорическое суждение. Категорическое суждение есть такое, в котором сказуемое утверждается или отри цается относительно субъекта без какого-либо ограничения во времени, в пространстве или во обще в каких-либо обстоятельствах. Когда я огра ничиваю отношение каким-либо условием, тогда получается условное суждение, а когда в суждении оставляется место неопределенности, тогда получается разделительное суждение.
Категорические суждения. Схема категорического суждения:
S есть Р.
Пример: «земля вращается вокруг солнца». Условные, или гипотетические, суждения". Схема условных суждений:
Если А есть S, to С есть D.
Пример условного суждения: «если дождь пойдёт, то почва бу дет мокрая». Здесь во втором суждении сказуемое может быть приписано подлежащему при условии допущения истинности пер вого суждения. Другой пример условного суждения: «если луна становится между солнцем и землёю, то солнце затмевается». Из этих примеров можно видеть, что условие, которое постав ляется в одном из суждений, делает отношение между подлежа щим и сказуемым другого суждения не категорическим, а услов ным. Первое суждение принято называть основанием, а вто рое — следствием. В условных суждениях, таким образом, мы имеем два суждения, которые находятся друг к другу в от ношении основания к следствию. Суждение, которое содержит условие, называется также предыдущим (antecedens); суж дение, которое содержит следствие, называется последую щим (consequens).
Разделительные суждения. Разделительные суждения имеют, двоякий вид:
1) S есть или А, или В, или С.
2) Или А, или В, или С есть Р
Разница между этими двумя видами разделительных сужде ний, как это легко видеть, сводится к следующему. В первом случае возможны два, три или больше сказуемых при од ном подлежащем, во втором возможны два, три или больше подлежащих при одном сказуемом. Эта возможность не скольких подлежащих при одном сказуемом или нескольких сказуемых при одном подлежащем делает суждение неопре делённым. Возьмём суждение «треугольник есть или остро угольный, или тупоугольный, или прямоугольный»; в этом суж дении одно подлежащее и три сказуемых.
Придавая подлежащему одно какое-нибудь сказуемое, мы ис ключаем все остальные. Вследствие этого если одно суждение истинно, то остальные должны быть ложны. Если я говорю, что треугольник есть прямоугольный, то это значит, что он не остро угольный и не тупоугольный. Примером второго вида раздели тельных суждений может служить следующее суждение: «или Бэкон, или Шекспир, или человек, равный им по таланту, написал произведения, приписываемые Шекспиру».
Условия правильности разделительных суждений те же самые, что и условия правильности деления; они состоят в том, чтобы члены деления были приведены полностью и чтобы члены деления исключали друг друга. Против этого правила погрешают, например, такие суждения:
«треугольники бывают или прямоугольные, или тупоугольные»;
«человек бывает или образованный, или бедный» (какие ошиб ки?).
Условно-разделительные суждения. Из соединения условных суждений с разделительными образуются условно разделительные суждения. Схема их:
Если А есть 8, то С есть или D, или Е, или F,
или в более общей форме эту схему можно изобразить так:
Если есть A, то есть или а, или b, или с,
например, «если кто желает получить высшее образование, то он должен учиться или в университете, или в институте, или в академии».
Модальность суждений. Остаётся рассмотреть четвёртое отно шение между суждениями, именно с точки зрения модально сти. С этой точки зрения рассматривается, с какой квалифи кацией, т. е. каким образом (cummodo), в суждении сказуемое приписывается подлежащему. Таких квалификаций можно при знать три, а отсюда получается деление суждений по модаль ности на три разряда:
1. Проблематические—«S, вероятно, есть Р». «Илиада есть, вероятно, продукт коллективного творчества». В пробле матическом суждении соединение подлежащего со сказуемым и разъединение подлежащего от сказуемого выставляется просто как известное предположение.
2. Ассерторические — «S есть Р». «Киев стоит на Днепре», «вода состоит из водорода и кислорода».
3. Аподиктические — «S необходимо должно быть Р». Например, «две прямые линии не могут замыкать пространства».
Анализируя приведённые примеры, мы видим, что проблема тическое суждение характеризуется некоторым ограничением связи между подлежащим и сказуемым (утверждается вероят ность, возможность); об ассерторическом суждении связь подлежащего со сказуемым утверждается решительно, без колебания (утверждается действительность какого-либо факта); в аподиктическом суждении утверждение получает ха рактер необходимости.
На первый взгляд различие между суждениями ассерториче скими и аподиктическими не совсем ясно. Кажется, что оба они обладают одинаковой достоверностью и что поэтому между ними нет различия; на самом же деле между ними различие очень большое. Суждения ассерторические утверждают нечто дейст вительно существующее, в этом смысле нечто вполне достовер ное, но всегда можно мыслить и обратное тому, что утвер ждается в ассерторическом суждении; что же касается аподикти ческих суждений, то никоим образом нельзя мыслить противо речащих им суждений. Например, если я возьму ассерториче ское суждение «Киев стоит на Днепре», я могу мыслить Киев стоящим не на Днепре, а, например, на Неве; если же я возьму аподиктическое суждение «две прямые линии не могут замы кать пространства», то я не могу мыслить иначе, я не могу мы слить, чтобы две прямые замыкали пространство. Аподиктиче ское суждение имеет характер необходимый. Другой пример аподиктических суждений: «если две величины равняются од ной и той же третьей, то они равны между собой».
Эти три признака — возможность, действительность, необхо димость — и характеризуют собой три вида указанных сужде ний, т. е. если в суждении выражается или возможность, или действительность, или необходимость, то получается или су ждение проблематическое, или ассерторическое, или аподикти ческое.
Но следует заметить, что некоторые логики отношение между аподиктическими и ассерторическими суждениями понимают не сколько иначе. По их мнению, ассерторические суждения — это такие, в истинности которых мы убеждены, но только не знаем причины, почему так должно быть, как мы утверждаем. В апо диктических суждениях эта причина нам известна. Например, суждение «Юпитер имеет девять спутников» — ассерторическое. Суждение «скорость полёта ружейной пули должна постепен но уменьшаться» (именно вследствие сопротивления воздуха)— аподиктическое.
Вопросы для повторения
Как делятся суждения по количеству и по качеству? На какие четыре класса делятся суждения и как они обозначаются? Как раз личаются суждения по отношению между подлежащим и сказуемым? Какова схема суждений категорических, условных, разделительных? Как делятся суждения по модальности и какое между ними разли чие? Каково отношение между ассерторическими и аподиктическими суждениями?.
Тема 2. Объемы, отношения подлежащего и сказуемого.
Отношение между подлежащим и сказуемым. Мы видели, что суждения бывают обще-утвердительные, обще-отрицательные, частно-утвердительные и частно-отрицательные. Выясним отно шение между подлежащим и сказуемым во всех этих классах суждений.
Суждения А. Возьмём обще-утвердительное суждение «все рыбы суть позвоночные» (все S суть Р). В этом суждении мы утверждаем, что всякая рыба входит в объём клас са позвоночных, другими словами, что в класс ве щей, который мы обозна чаем при помощи сказуе мого «позвоночные», вхо дит целиком класс ве щей, обозначаемых подлежащим. Но так как в клас се позвоночных кроме рыб
Рис. 10.
Рис. 11.
есть ещё и другие животные, то объём класса позвоночных будет больше класса рыб. Если понятие S содержится в объёме поня тия Р, то символически мы можем это представить при помощи круга S, который находится внутри круга Р. Поэтому те обще- утвердительные суждения, в которых объём подлежащего меньше объёма сказуемого, можно символически изобразить, как это представлено на рис. 10.
Но если в обще-утвердительных суждениях подлежащее и ска зуемое будут понятиями равнозначащими, то символ их будет иной. Возьмём пример: «все квадраты суть параллелограммы с равными сторонами и равными углами». В целом суждении S и P суть понятия равнозначащие и, как таковые, совпадают Друг с другом своими объёмами. Поэтому мы не можем круг поместить в середине Р, как это мы сделали в предыдущем су ждении, а должны представить отношение S к Р в виде двух совпадающих кругов (рис. 11).
Суждения Е. Возьмём обще-отрицательное суждение «ни одно насекомое не есть позвоночное». В этом суждении мы отрицаем всякое совпадение между подлежащим и сказуемым; один класс находится вне другого класса. Мы в мышлении совершенно от деляем класс подлежащего от класса сказуемого. Символиче ски отношение S к Р в таких суждениях может быть обозначено посредством двух отдельно стоящих и не связанных друг с дру гом кругов (рис. 12).
Рис. 12.
Суждения I. Возьмём частно-утвердительное суждение «неко торые книги полезны». В этом суждении часть класса «S входит в объём класса Р, т. е. совпадает с классом Р. Если какая-нибудь часть S совпадает с Р, то круги S и Р должны иметь общую часть, т. е. должны пересекаться. Символически отношение между под лежащим и сказуемым в частно-утвердительных суждениях можно изобразить так, как это сделано на рис. 13. Та часть S, о которой утверждается в Р, на рисунке заштрихована.
Некоторые частно-утвердительные суждения можно символи зировать иначе. Возьмём пример: «некоторые животные суть позвоночные». Если мы станем рассматривать объём понятий «животные» и «позвоночные», то увидим, .что последнее понятие
Рис.13
Рис.14.
подчинено первому, т. е. в объём понятия «животные» вхо дит как часть понятие «позвоночные». Поэтому символ такого частно-утвердительного суждения будет таков, как он изобра жён на рис. 14. Он показывает, что мы из S (животные) выде ляем часть, которая и есть Р (позвоночные). Та часть S, о кото рой идёт речь, на рисунке заштрихована.
Суждения О. Возьмём частно-отрицательное суждение «неко торые книги не суть полезны». Это суждение означает, что не которые книги не входят в класс полезных вещей, другими сло вами, некоторая часть 5 не входит в объём Р. Если мы предста вим подлежащее и сказуемое в суждении О в виде кругов (рис. 15), то эти круги должны иметь и общие и не общие части, т. е. они должны пересекаться. Заштрихованная часть круга озна чает, что об этой части субъекта идёт речь в этом суждении, а именно, что она не входит в объём понятия Р, что она нахо дится вне понятия Р. Таким образом, для суждения О мы по лучаем тот же символ, что и для класса суждений I. Разница между их символами та, что в суждениях I мы обращаем внима ние на то, что есть совпадающего между S и Р, а в суж дениях О — на то, что есть не совпадающего между, ними.
Рис.15
.
Рис.16.
К некоторым суждениям класса О применим другой символ. Возьмём, например, суждение «некоторые змеи не имеют ядо витых зубов». Здесь опять понятие сказуемого подчинено поня тию подлежащего. Так как «змеи, имеющие ядовитые зубы» (Р), составляют только часть класса змей, то Р входит как часть в объём понятия S (рис. 16). В суждении «некоторые змеи не имеют ядовитых зубов» мы из объёма S выделяем часть, кото рая ограничивается кругом Р. Эта часть S, которая находится в круге Р, обозначает тех змей, которые имеют ядовитые зубы. Та часть, которая находится вне круга Р, будет обозна чать змей, которые не имеют ядовитых зубов. Если мы за штрихуем ту часть круга S, которая находится вне Р, то мы покажем, о какой части всего класса идёт речь.
Объёмы подлежащего и сказуемого. Теперь нам следует рас смотреть суждения с точки зрения объёма их подлежащих и сказуемых. Если мы будем рассматривать суждения с этой точки зрения, то увидим, что в некоторых суждениях мы берём подлежащее или сказуемое во всём объёме, а в других — не во всём. Если подлежащее и сказуемое берутся в суждениях во всём объёме, то говорят, что они распределены; если они взяты не во всём объёме, то говорят, что они не распреде лены.
В суждениях А подлежащее распределено, потому что в них предикат утверждается относительно всех представителей того или другого класса, но сказуемое не распределено, что легко можно видеть из вышеприведённого примера: «все рыбы суть позвоночные». В этом примере мы приписываем известное свой ство, в данном случае принадлежность к известному классу, всем рыбам; что же касается позвоночных, то мы приобре таем знание только о некоторой части их, но не обо всех. Сужде ние А поэтому распределяет своё подлежащее, но не распреде ляет своего сказуемого.
Но в тех суждениях А, в которых подлежащее и сказуе мое суть понятия равнозначащие, сказуемое взято во всём объёме. Например в суждении «все амальгамы суть ртутные сплавы».
В суждениях Е и подлежащее, и сказуемое распределены. Если мы возьмём суждение «ни одно насекомое не есть позво ночное», то в этом суждении мы утверждаем нечто как обо всех насекомых, что они не суть позвоночные, так и обо всех позвоночных, что они не суть насекомые. Из этого суждения мы узнаём, что ни один из предметов, находящихся в сказуемом, не может быть найден между предметами, находящимися в под лежащем. Таким образом, обще-отрицательное суждение рас пределяет как подлежащее, так и сказуемое, потому что мы из него узнаём нечто как обо всём классе подлежащего, так и обо всём классе сказуемого.
В суждении I ни подлежащее, ни сказуемое не распределена.
Если мы возьмём пример: «некоторые книги полезны», то мы из него не вынесем никакого знания ни обо всём классе «книг», ни обо всём классе «полезных вещей». Из этого суждения мы толь ко узнаем о некоторых книгах, что они полезны, но мы не узнаем, что входит во весь объём полезных вещей, т. е. мы не узнаем, какие вещи полезны. Другими словами, из данного суждения мы ничего не узнаем обо всём классе «полезных вещей». Мы об этом знаем из других источников, а не из данного су ждения. Если же мы не узнаем ничего определённого относи тельно всего объёма сказуемого частно-утвердительного су ждения, то это значит, что эти суждения не распределяют сво его сказуемого.
В суждении О подлежащее не распределено, ибо когда мы говорим, что «некоторые животные не суть позвоночные», то мы берём подлежащее не во всём объёме, мы говорим о некото рых, а не обо всех животных. Сказуемое в суждении О распре делено, так как мы S исключаем из всего объёма сказуемого. Исключить вещь из какого-нибудь пространства, например из дома, значит удалить её не из какой-нибудь части, но из всякой части, из всего пространства, из всего дома. Хотя часть живот ных входит в класс позвоночных, однако остальная часть исклю чается и притом из всех частей сказуемого.
На рис. 17 распределённость подлежащего и сказуемого обозначается при помощи более широких линий:
A распределено не распределено
E распределено распределено
I не распределено не распределено
O не распределено распределено
Рис. 17
Случаи, когда субъект распределён или не распределён, нетрудно распознать, потому что на это указывают слова «все», «некоторые», «ни один» и т. п. Что же касается предиката, то вышеприведённая схема показывает, что отрицательные су ждения распределяют, а утвердительные не распре деляют своего предиката.
Вопросы для повторения
Изобразите символически отношение между подлежащим и ска зуемым в суждениях А, Е, /, О. Когда говорится о подлежащем или сказуемом, что оно распределено? Какой признак для различения распределённости или нераспределённостн? Рассмотрите суждения А. Е. I, О с точки зрения распределённости их подлежащих и сказуе мых.
Тема III. О противоположности суждений (логический квадрат).
Постановка вопроса. Мы видели, что существуют различные классы суждений в зависимости от того, какое им принадлежит количество и качество. Суждения, в которых одно и то же под лежащее и сказуемое, но которые имеют разные качества или количества или и то и другое, будут противоположными друг другу. Например, суждения А и I, суждения Е и А противо положны друг другу.
Рис.18
Вопрос о противоположности суждений имеет важное значе ние. Если я, возражая кому-нибудь, не признаю истинности его утверждения, то я всё-таки нечто могу признавать истинным. Например, кто-нибудь утверждает, что все люди мудры, и я это отрицаю, то я в то же время сознаю, что я могу признать истинность суждения «некоторые люди мудры». Эти два суждения совместимы друг с другом. Если я утверждаю, что люди смертны, то я не могу в то же время признавать, что некоторые люди не смертны. Одно суждение оказывается несовместимым с другим суждением. Отсюда возникает необходимость рассмо треть все суждения с точки зрения их противоположности, чтобы показать, какие суждения совместимы или не совместимы друг с другом.
Для выяснения этого вопроса мы воспользуемся схемой, известной под именем «логического квадрата» (рис. 18). Схема эта наглядно показывает взаимное отношение суждений всех четырёх классов.
Возьмём квадрат и проведём в нём диагонали. У вершин четырёх его углов поставим буквы А, Е, I, О, т. е. символы четырёх классов суждений. Возьмём какое-нибудь суждение и представим его в формах суждений всех четырёх классов: А — «все люди честны», Е — «ни один человек не честен», I — «некоторые люди честны», О — «некоторые люди не суть честны».
Между суждениями А и О, Е и 1 существует отношение, которое называется противоречием» Эти суждения отличаются и во количеству и по качеству.
Отношение между А и Е называется противностью. Эти общие суждения отличаются друг от друга по качеству.
Между А и I, Е и О есть отношения подчинения. Здесь сужде ния отличаются по количеству.
Между I и О — отношение подпротивности. Здесь два част ных суждения отличаются по качеству.
Рассмотрим каждую пару этих суждений в отдельности.
Противоречие (А — О, Е — I). Я высказываю суждение А — «все люди искренни». Вы находите, что это суждение ложно. В таком случае вы должны признать истинным суждение О— «некоторые люди не искренни». Если вы не допустите истин ности этого последнего суждения, то вы не можете признать лож ности суждения А. Следовательно, при ложности суждения А, .суждение О должно быть истинным.
Возьмём суждение О — «некоторые люди не суть смертны». Это суждение мы должны признать ложным, потому что мы признаём- истинным суждение А — «все люди смертны». Сле довательно, при ложности О суждение А — истинно.
Если я утверждаю, что все люди смертны, и вы со мной со глашаетесь, т. е. находите, что это суждение истинно, то вы должны будете признать, что при допущении истинности этого суждения нельзя признать истинности суждения О — «некоторые люди не смертны», и, наоборот, если признать истинность суждения О — «некоторые люди не суть честны», то никак нельзя будет признать истинности суждения А — «все люди честны».
Таким образом, из двух противоречащих суждений при истин ности одного суждения другое оказывается ложным, при лож ности одного суждения другое является истинным. Из этого сле дует, что из противоречащих суждений одно должно быть ис тинным, а другое — ложным. Два противоречащих суждения не могут быть в одно и то же время оба истинными, но не могут быть и оба ложными.
Противность (А — Е). Если признать суждение А — «все ме таллы суть элементы» истинным, то никак нельзя допустить, что «ни один металл не есть элемент». Следовательно, если А истинно, то Е ложно. Если мы признаём суждение Е — «ни один человек не всеведущ» истинным, то мы, конечно, не будем иметь никакого права утверждать суждение А — «все люди все ведущи». Следовательно, если Е истинно, то А ложно. Таким образом, из истинности одного из противных суждений следует ложность другого.
Но следует ли из ложности А истинность Е или из лож ности Е истинность А? Отнюдь нет. В этом мы можем убедиться из следующих примеров. Возьмём суждение А — «все бедняки порочны» — и признаем, что это суждение ложно. Можно ли в таком случае утверждать суждение Е — «ни один бедняк не порочен»? Конечно, нельзя, потому что в действительности может оказаться, что только некоторые бедняки не порочны, а некоторые — порочны. Если я выскажу суждение Е — «ни один алмаз не драгоценен» — и вы станете отрицать истинность этого :уждения, то сочтёте ли вы себя вправе утверждать, что «все алмазы драгоценны»? Конечно, нет. Отрицая моё утверждение, зы в свою очередь можете только утверждать, что «некоторые. элмазы драгоценны», допуская в то же время, что «некоторые алмазы не драгоценны». Следовательно, при ложности одного из. противных суждений нельзя признать истинность другого, потому что между ними всегда может быть нечто среднее.
Итак, в двух противных суждениях из истинности одного следует ложность другого, но из сложности одного не следует истинность другого; оба суждения не могут быть истинными (потому что если одно истинно, то другое ложно), но оба могут быть ложн ыми (потому что при ложности одного ложным может быть другое).
Подчинение (А—I, Е—О). Если А истинно, то I тоже, истинно. Например, если суждение А — «все алмазы драгоценны» — истинно, то истинно суждение I — «некоторые алмазы драгоценны». Если Е истинно, то О тоже истинно. Если «ни один человек не всеведущ», то, конечно, это предполагает, что «некоторые люди не всеведущи». От истинности общих суждений, следовательно, зависит истинность частных.
Но можно ли сказать, наоборот, что от истинности частных суждений зависит истинность общих суждений? Нельзя. В самом деле, если I истинно, то А может не быть истинно. Например, суждение I — «некоторые люди мудры» — истинно. Будет ли следствие этого истинным суждение А — «все люди мудры»? нет. Если О истинно, то Е может быть не истинно. Если мы признаём истинным О — «некоторые люди не искренни», то можем и мы вследствие этого признать истинным суждение Е — «ни один человек не искренен»? Конечно, нет.
Ложность общего суждения оставляет неопределённой важность и истинность подчинённого частного. При отрицании истинности А мы не можем сказать, будет ли I истинным или ложным. При отрицании истинности Е мы не можем ни утверждать, ни отрицать истинности О. Если мы, например, отрицаем истинность А — «все люди честны», то мы можем признавать тинным суждение I — «некоторые люди честны». Если мы отрицаем суждение истинности Е — «ни один человек не есть мудр», то мы можем признавать истинность О — «некоторые люди не суть мудры». .
Но ложность частного приводит к ложности общего. Если южно, то А ложно. Если нельзя сказать «некоторые люди всеведущи», потому что это ложно, то тем более нельзя сказать се люди всеведущи». Если О ложно, то Е ложно. Если нельзя сказать «некоторые люди не суть смертны», то нельзя сказать и один человек не есть смертей», потому что если чего-нибудь нельзя утверждать относительно части класса, то этого же тем более нельзя утверждать относительно всего класса.
Таким образом, истинность частного суждения находится в зависимости от истинности общего суждения, но не наоборот; ложность частного приводит к ложности общего, но не наоборот.
Подпротивная противоположность (I—О). Если I истинно, то О может быть истинно. Если истинно суждение «неко торые люди мудры», то что сказать о суждении «некоторые (дру гие) люди не суть мудры»? Это суждение может быть истин ным, потому что одни люди могут быть мудрыми, а другие — немудрыми. Если О истинно, то I может быть истинно. Если мы скажем, что «некоторые люди не суть искренни», то мы в то же время можем предполагать, что «некоторые люди суть искренни»; одно суждение не исключает другого. Таким обра зом, суждения I и О могут быть в одно и то же время истинными.
Если I ложно, то О истинно. Если нельзя сказать «некото рые люди всеведущи», то это происходит оттого, что истинно противоречащее суждение Е — «ни один человек не есть всеве дущ», а если это суждение истинно, то истинно подчинённое суждение О — «некоторые люди не суть всеведущи».
Если О ложно, то I истинно. Если ложно, что «некоторые люди не суть смертны», то это происходит от истинности проти воречащего суждения «все люди смертны», а из истинности этого суждения следует истинность подчинённого суждения «не которые люди смертны».
Следовательно, оба подпротивных суждения могут быть в одно. и то же время истинными, но оба не могут быть ложными (по тому что при ложности одного суждения другое является истинным).
Наибольшая противоположность. Мы рассмотрели пары су ждений противных и противоречащих. Спрашивается: какие суждения представляют наибольшую противополож ность? Нужно думать, что таковыми являются суждения А и Е; между этими суждениями возникает наибольшая противопо ложность, когда мы их сопоставляем друг с другом. Если кто-нибудь скажет, что «все книги содержат правду», и мы на это замечаем, что «ни одна книга не содержит правды», то противо положность между первым суждением и вторым чрезвычайно велика. Не так велика будет противоположность в том случае, если на утверждение «все книги содержат правду» мы скажем, что «некоторые книги не содержат правды». Из этих при меров видно, что противоположность между А и Е больше, чем между А и О, т. е. несогласие больше в первом случае, чем во втором. Таким образом, наибольшая противоположность содер жится в суждениях противных. Эта противоположность назы вается диаметральной.
Но хотя наибольшая противоположность существует между суждениями противными, однако при опровержении суждений обще-утвердительных и обще-отрицательных гораздо удобней пользоваться суждениями противоречащими, а не противными, потому что гораздо меньше риска в утверждении I или О, чем в утверждении А или Е. Предположим, кто-нибудь утверждает — «все книги полезны». Это утверждение можно отвергнуть, по казав, что «ни одна книга не полезна», но можно отвергнуть, показав, что «некоторые книги не полезны». Этот второй способ опровержения предпочтительнее по следующей причине. В са мом деле, если мы покажем, что «некоторые книги не полезны», то этого вполне достаточно для того, чтобы отвергнуть поло жение «все книги полезны». Гораздо легче показать бесполез ность только некоторых книг, чем показать, что ни одна книга не полезна. Гораздо меньше риска утверждать О, чем , утверждать Е. По этой причине мы редко опровергаем обще утвердительное суждение при помощи обще-отрицательного, но гораздо чаще при помощи противоречащего частно-отрицатель ного. То же самое справедливо относительно другой пары про тиворечащих суждений.
Вопросы для повторения
Какие суждения называются противоположными? Изобразите логический квадрат. Какие суждения называются противоречащими? Какое отношение противоположения существует между противореча щими суждениями? Какие суждения называют противными? Какое отношение противоположения существует между противными сужде ниями? Какие суждения называют суждениями подчинения? Какое отношение противоположения существует между суждениями под чинения? Какие суждения называются суждениями подпротивными? Какое отношение противоположения существует между суждениями: подпротивными? Между какими суждениями существует наибольшая противоположность? Почему обще-утвердительное суждение лучше опровергать частно-отрицательным, чем обще-отрицательным?
Раздел IV
О УМОЗАКЛЮЧЕНИЯХ (СИЛЛОГИСТИКА)
Тема 1. Умозаключение, виды, превращения. Теперь мы рассмотрим умозаключение, или рассуждение, которое представляет со бой наиболее совершенное логическое построение. Умозаключе ние получается из суждений, и именно таким образом, что и в двух или больше суждений с необходимостью выводится новое суждение. Это последнее обстоятель ство, именно выведение нового суждения, особенно харак терно для процесса умозаключения.
Итак, умозаключение есть вывод суждения из других сужде ний, которые в таком случае называются посылками или предпосылками (praemissae). Вообще умозаключение яв ляется результатом сопоставления ряда посылок. Но есть вид умозаключений, основывающихся на одной посылке; это так называемые умозаключения в несобственном смысле, или умозаключения непосредственные. Например, у меня есть суждение: «ни один металл не есть сложное тело»; имея такое суждение, я могу сделать вывод, что «ни одно сложное тело не есть металл». Это есть непосредственное умозаключение. Умозаключение это есть потому, что, допустив одно суждение, мы из него выводим другое.
В зависимости от числа посылок умозаключения делятся на две группы: 1) умозаключения в несобственном смысле, или не посредственные умозаключения; 2) умозаключения в собствен ном смысле. К этой последней группе относятся следующие виды умозаключений: 1) индукция, 2) дедукция, 3) аналогия и т. п.
Непосредственные умозаключения. Непосредственные умоза ключения делятся на следующие группы:
I. Умозаключения о противоположности, которые новою оче редь делятся на пять групп:
1. Умозаключение от подчиняющего к подчи нённому (adsubordinatam). Мы знаем, что если дано обще утвердительное суждение, например «все люди подвержены заблуждениям», то от истинности его мы заключаем к истин ности частно-утвердительного: «некоторые люди подвержены заблуждениям». Как легко видеть, это есть умозаключение от суждения, подчиняющего к суждению подчинённому. Мы рас смотрели случай умозаключения от А к I; к этой же группе от носятся умозаключения от Е к О.
2. Умозаключение от подчинённого к подчиняющему (ad subordinantem). Например, дано частно-утвер дительное суждение «некоторые лошади суть животные плото ядные»; от ложности его заключаем к ложности обще-утверди тельного: «все лошади суть животные плотоядные».
3. Adсоntradiсtоriam (А — О, Е — I). От ложности обще-утвердительного суждения: «все люди читают газеты», за ключаем к истинности частно-отрицательного: «некоторые люди не читают газет». Подобное же отношение возможно между суж дениями Е и I. (Перечислите, какие именно возможны случаи умозаключения ad contradictoriam.)
4. Аdсоntrаriam (А — Е). От истинности обще-утверди тельного суждения «все растения суть организмы» заключаем к ложности противного суждения: «ни одно растение не есть ор ганизм». Случаев умозаключения adcontrariam два: от истин ности А к ложности Е и от истинности Е к ложности А.
5. Ad subcontrariam (I—О). Дано частно-утверди тельное суждение: «некоторые люди всеведущи»; от ложности того суждения заключаем к истинности частно-отрицательного: «некоторые люди не суть всеведущи».
Обратимся к следующей группе непосредственных умозаклю чений, получающихся при изменении суждений; это изменение суждений называется превращением.
II. Превращение (obversio). Этот процесс состоит в изменении формы суждений: утвердительные суждения пре вращаются в отрицательные, и наоборот; при этом смысл суждения не изменяется.
Например, возьмём суждение, данное нам в утвердительной форме: «эти ученики прилежны». Это суждение можно превра тить в равнозначащее ему суждение отрицательное. Для этого должно поставить перед связкой и сказуемым отрицание. Тогда у нас получится суждение: «эти ученики не суть не-прилежны».
Отрицательное суждение превращается в равнозначащее ему утвердительное тем, что отрицание от связки переносят на ска зуемое. Например, «ученики не суть прилежны»; превращение этого отрицательного суждения даёт утвердительное суждение: «ученики суть не-прилежны». Принято говорить, что второе суж дение есть вывод из первого.
Вот, например, превращения одних суждений в другие:
Превращение А. Суждение А «все металлы суть эле менты» превращается в суждение Е: «все металлы не суть не элементы», или «ни один металл не есть не-элемент», иди «ни один металл не есть сложное тело».
Превращение Е. Суждение Е «ни один человек не бывает совершенен» превращается в суждение А; «все люди суть несо вершенны»,
Превращение I. Суждение I «некоторые люди надёжны» превращается в суждение О: «некоторые люди не суть не надёжны».
Превращение О. Суждение О «некоторые люди не суть надёжны» превращается в суждение-I: «некоторые люди суть ненадёжны».
Таким образом, мы видим, что есть определённый закон пре вращения одних суждений в другие: А всегда превращается в Е, Е в А, I в О, О в I.
Общая схема превращения:
A все S суть P……………………E ни одно S не есть не-P
E ни одно S не суть P……………A все S суть не-P
I некоторые S суть P…………….O некоторые S не суть не-P
O некоторые S не суть P …………I некоторые S суть не-P
Третий класс непосредственных умозаключений называется обращением (conversio).
III. Обращение (conversio). В этом процессе происходит пере мещение подлежащего на место сказуемого,
и наоборот.
Попробуем обратить суждение А «все птицы суть животные» по только что указанному способу. Тогда получится суждение «все животные суть птицы», но это неверно, так как в класс жи вотных входят и рыбы и млекопитающие; следовательно, есть животные, которые не суть птицы. Ошибка в этом обращении получилась вследствие того, что не принято в соображение то обстоятельство, что в обще-утвердительных суждениях сказуе мое не распределен о, а потому при обращении сказуемое нужно брать не во всём объёме. Поэтому суждение «все птицы суть животные» обращается в суждение «некоторые животные суть птицы». Необходимость изменения количества сказуемого в процессе обращения обще-утвердительного суждения можно сделать ясной при помощи схемы (рис. 10), которая указывает отношение объёмов подлежащего и сказуемого. Подлежащее «птицы» (S) составляет только часть объёма предиката Р; по этому при обращении предикат нужно взять не во всём его объёме. Такое обращение, когда суждение изменяет своё коли чество, называется обращением посредством ограничения (con versio per limitationem или per accidens). Таким образом, сужде ние А обращается в I.
Но когда подлежащее и сказуемое обще-утвердительного суждения суть понятия равнозначащие, т. е. имеют одинаковый объём, то суждение после обращения сохраняет своё количе ство; тогда говорят, что обращение происходит чисто. Напри мер, суждение «все обезьяны суть четверорукие» обращается в суждение «все четверорукие суть обезьяны». Такое обращение называется простым, или .чистым, обращением (conversio simplex).
суждение I обращается чисто. Например, суждение «некото рые металлы драгоценны» обращается в суждение «некоторые драгоценные вещества суть металлы».
Суждение Е обращается также чисто. Например, суждение «ни один честный свидетель не подкуплен» обращается в суж дение «ни один подкупленный человек не есть честный свиде тель».
Но возьмём суждение О: «некоторые люди не суть богаты»; по обращении должно было бы получиться: «все богатые не суть люди». Но это не может быть потому, что в обращённом суж дении сказуемое взято во всём объёме, между тем как в обра щаемом суждении оно было взято не во всём объёме. Частно-отрицательное суждение вообще не обращаемо, и именно оттого, что в обращённом суждении должно получиться отрицательное суждение, следовательно, сказуемое в нём должно быть распределено, между тем в обращаемом суждении оно в качестве подлежащего частного суждения не распределено.
Часто говорят, что эта теория обращений не имеет никакого смысла, но в действительности она имеет практическое значение. При обращении обще-утвердительных суждений у нас всегда имеется стремление обращать их без ограничения. Например, когда произносят суждение «все великие люди имеют большие черепа», то есть тенденция думать также, что «все, имеющие большой череп, суть великие люди».
IV. Противопоставление. Четвёртый класс непосредственных умозаключений называется противопоставлением. Это собственно есть соединение превращения с обра щением. В процессе противопоставления мы сначала произ водим превращение какого-либо суждения, а затем пре вращённое суждение обращаем. Например, возьмём сужде ние А: «все металлы суть элементы», произведём превращение, получится суждение: «все металлы не суть не-элементы». Обра щая же это суждение, получим Е: «все не-элементы не суть ме таллы», или, что то же, «все сложные тела не суть металлы».
Возьмём противопоставление обще-отрицательного суждения Е «ни один лентяй не заслуживает успеха». Это суждение пре вращается в суждение: «все лентяи суть не заслуживающие ус пеха». Это суждение в свою очередь при обращении даёт: «некоторые люди, не заслуживающие успеха, суть лентяи». Наконец, возьмём противопоставление частно-отрицательного суждения О: некоторые несправедливые законы не отменены». Это суждение превращается в I: «некоторые несправедливые законы суть не-отменённые законы»; а это суждение при обращении даёт: «некоторые не отмененные законы суть несправедливы». Суждение I, очевидно, не допускает противопоставления.
Вопросы для повторения:
Как определяется умозаключение? Какие виды умозаключений мы различаем?
Какие умозаключения называют непосредственными? Какие умозаключения называются умозаключениями подчинения? Противоположности? Что такое превращение? Как превращаются суждения A, E, I, O? Что такое обращение? Как обращаются суждения A, E, O, I? Что такое противопоставления?
Тема 2. Дедуктивные умозаключения. Силлогизм.
Определение силлогизма. Мы рассмотрели непосредственные умозаключения, теперь перейдём к рассмотрению посред ственных умозаключений и из них прежде всего рассмотрим дедуктивные умозаключения. Дедуктивные «умозаключения принимают формы силлогизма. Силлогизм есть такая форма умозаключения, в которой из двух суждений необходимо выте кает третье, причём одно из двух данных суждений является обще-утвердительным или обще-отрицательным. Силлогизм, та ким образом, представляет собой умозаключение от общего. Полученное суждение ни в коем случае не будет более общим, чем суждения, из которых оно выводится.
Например, нам даются два суждения:
Все растения суть организмы. ,
Сосны суть растения.
Из них следует, что «сосны суть организмы».
Этот пример показывает, что, если нам даются два суждения, из них необходимо получается новое суждение. Мы не входим в рассмотрение того, истинны ли эти суждения или нет, но раз только мы допустим их, то тотчас же необходимо следует новое суждение.
Части силлогизма. Данные суждения называются предпосыл ками или посылками (praemissae), а новое суждение, которое получается из сопоставления посылок, называется заключением (conclusio). Те понятия, которые входят в заключение и предпо сылки, называются терминами (termini). Подлежащее заключения («сосны») называется меньшим термином (terminus minor), сказуемое заключения («организмы») называется большим тер мином (terminus major), а термин («растение»), который не входит в заключение, называется средним термином (terminus medius). Обозначение, терминов большими или меньшими находится зависимости от того, какой объём им присущ в одном из типичных случаев силлогистического вывода, как в только что приведённом. Самый больший объём приходится на долю сказуемого («организмы»), самый меньший — на долю меньшего тер мина, подлежащего заключения («сосны»), а средний — на долю среднего термина («растения»), который не входит в заключение. Это наглядно обнаруживается, если изобразить отношение между терминами схематически. На рис. 19 S обозначает мень ший термин, М — средний, Р — больший.
Средний термин называется средним также потому, что он служит посредствующим связующим элементом между боль шим и меньшим терминами. Средний термин служит для срав нения большего термина с меньшим. Сами по себе эти термины не могут быть сравниваемы. Сравнение может происходить че рез посредство среднего термина. Мы не могли бы связать тер мин «сосны» с термином «организмы», если бы у нас не было термина «растения», который связывается, с одной стороны, с термином «организмы», с другой стороны, с термином «сосны» и, таким образом, служит связующим звеном между термином «сосны» и термином «организмы».
Суждение, в которое входит больший термин, называется большей посылкой; суждение, в которое входит меньший термин, называется меньшей посылкой.
Рис.19.
Форма и содержание силлогизма. В силло гизме нужно отличать содержание от формы. Содержание — это термины, которые име ются налицо. Форма есть связь, которая придаётся нами терминам посылок. В силлогизме мы можем не обращать никакого внимания на истинность или ложность посылок. Для нас важ но только сделать правильный вывод, совер шить правильное умозаключение, правильно связать больший термин с меньшим, а это и есть форма силло гизма. Поэтому иногда посылки могут быть ложными, а заключе ние будет всё-таки истинным, как это можно видеть из следую щего силлогизма, посылки которого состоят из очевидно ложных суждений:
Львы суть травоядные. Коровы суть львы.___
Коровы суть травоядные.
Аксиома силлогизма. Силлогистическое умозаключение таково, что раз мы допустили посылки, то из них необходимо будет вытекать заключение. Но почему же происходит то, что при на личности известных посылок заключение вытекает из них необ ходимо? Такого рода отношение между посылками и заключе нием объясняется следующим положением: «если одна вещь находится в другой, а эта другая находится в третьей, то первая находится в третьей», или «если одна вещь находится в другой, 'а эта другая находится вне третьей, то и первая также находится вне третьей». Это положение, которое называется аксиомой силлогизма, можно, иллюстрировать при помощи следующей схемы:
Рис. 19 а.
Если А находится в В, а В нахо дится в С, то, следовательно, А находится в С. Далее, если А на ходится в В, но В находится вне С, то Л также находится вне С.
Наиболее общая формула этой аксиомы называется в логике dictum de omni et de nullo. Пол ное выражение этой аксиомы будет: «quidquid de omni valet, valet etiam de quibusdam et de singulis. Quidquid de nullo valet, nec de quibusdam valet, nec de singulis». Смысл этой аксиомы за ключается в следующем: Всё, что утверждается отно сительно целого класса, утверждается и отно сительно каждой вещи, которая содержится в этом классе, и наоборот: всё, что отрицается от носительно целого класса, отрицается относи тельно всего, что содержится в этом классе. Это положение называется аксиомой, потому что оно очевидно; аксио мой же силлогизма оно называется потому, что на нём основы вается необходимость вывода заключения силлогизма из данных предпосылок.
Правила силлогизма. Рассмотрим, какие правила мы должны соблюсти при построении силлогизма, чтобы он был правилен, или, другими словами, каким условиям должен удовлетворять силлогизм, чтобы заключение было правильно. Первое правило:
1. Во всяком силлогизме должно быть не менее и не более трёх терминов.
Если даётся более трёх терминов, то силлогистического соеди нения получиться не может. Если мы возьмём такой пример:
Все ораторы тщеславны. Цицерон был государственный человек,
то в данных двух суждениях четыре термина, и вывода сделать нельзя. Если бы второе суждение было: «Цицерон оратор», то можно было бы сделать вполне определённый вывод, потому что тогда в силлогизме было бы три термина.
Иногда в силлогизме бывает четыре термина, а на первый взгляд кажется, что их только три. Это происходит вследствие двусмысленности терминов. Вот пример:
Лук есть оружие дикарей.
Это растение есть лук.
Это растение есть оружие дикарей.
Ошибка в этом случае происходит вследствие того, что сред ний термин в большей посылке употреблён не в том же смысле, в каком он употреблён в меньшей посылке. Таким образом, в силлогизме вместо трёх терминов получается четыре. Такая по грешность называется quaternio terminorum (учетверение терми нов).
Второе правило силлогизма формулируется следующим обра зом:
2. Во всяком силлогизме должно быть не более и не менее трёх суждений.
Это оттого, что при трёх терминах может быть только три суждения. В самом деле, если у нас есть три термина, два из ко торых должны входить в состав того или другого суждения, причём одна и та же пара терминов не должна повторяться, то ясно, что при трёх терминах можно получить только три суж дения.
3. Средний термин должен быть взят по крайней мере в одной из посылок во всём объёме. Для пояснения этого правила возьмём пример:
Все французы суть европейцы.
Все парижане суть европейцы.
Из этих двух посылок нельзя сделать никакого заключения. Но если бы средний термин мы взяли хоть в одной посылке во всём объёме, то заключение было бы возможно сделать. Напри мер:
Все французы суть европейцы.
Все европейцы суть грамотны.
Следовательно, все французы суть грамотны.
Возьмём ещё пример:.
Все натуралисты наблюдательны.
N наблюдателен. Следовательно, N натуралист. .
Так как термин «наблюдателен» взят не во всём объёме, то в класс наблюдательных кроме натуралистов могут входить и историки, и художники, и т. п. Следова тельно, N может быть наблюдателен и в то же время находиться вне круга натурали стов, как это можно видеть на прилагаемой схеме (рис. 20).
Рис. 20.
Если бы было сказано:
Все наблюдательные люди суть натуралисты;
N наблюдателен.
Следовательно, N натуралист
то такой вывод был бы правилен.
В первом случае средний термин ни в одной из посылок не взят во всём объёме. Вследствие этого получается неопределён ность. А именно: может случиться, что мы один раз берём одну часть среднего термина, а другой раз— другую, как это можно видеть на схеме. Между тем, если средний термин взят хоть один раз во всём объёме, то мы и в большей и в меньшей посылке будем иметь дело с одним и тем же.
Если вообще средний термин взят хоть в одной посылке во всём объёме, тогда имеется налицо то, что связывает больший термин с меньшим термином. Если же он не входит ни в боль шую посылку, ни в меньшую во всём объёме, то он не может вы полнять своего назначения — быть соединительным звеном, по тому что в таком случае больший или меньший термин относятся к чему-либо неопределённому, как в приведённом выше случае: N может быть внутри круга натуралистов, но может быть и вне этого круга. Вследствие этого не может получиться опре делённого заключения. Поэтому средний термин хоть в одной из посылок должен быть взят во всём объёме.
4. Термины, не взятые в посылках во всём объёме, не могут быть и в заключении взяты во всём объёме.
Для пояснения этого правила возьмём следующий пример:
Все преступники заслуживают наказания,
Некоторые англичане суть преступники.
Все англичане заслуживают наказания.
Очевидная ошибка в этом силлогизме получается вследствие того, что мы в заключении термин «англичане» берём во всём объёме, между тем как в посылке этот термин взят не во всём объёме. Мы бы сделали правильное заключение, если бы сказали: «некоторые англичане заслуживают наказания».
Возьмём другой пример, где ошибка не так очевидна:
Все историки беспристрастны.
Натуралисты не суть историки.
Натуралисты не суть беспристрастны.
Чтобы видеть, правилен ли этот вывод, изобразим силлогизм символически (рис. 21). Историки (М) находятся в Р (беспри страстные). О натуралистах сказано, что они не суть историки. Мы, следовательно, не имеем права помещать их в круге М; поэтому натура листов мы можем поместить где угодно, лишь бы не в круге М, а если так, то, помещая S вне М, .мы можем его поместить всё-таки в круге Р. Вследствие этого может оказаться, что «нату ралисты беспристрастны». В большей посылке термин «беспристрастный» взят не во всём объёме, так что историки должны составлять только часть тех, которые беспристрастны, а потому мы не имеем права исключать из числа беспристрастных и натуралистов. Ошибка в этом силлогизме получилась оттого, что в большей посылке термин «беспристрастный», как сказуемое обще-утвердительного суждения, взят не во всём объёме, между тем как в заключении, как сказуемое обще-отрицательного
рис. 21
суждения, он взят во всём объёме. Другими словами, мы один раз говорим не обо всех, а другой раз обо всех. Такая ошибка называется ошибкой Illicit! processi, недозволитель ное расширение большего термина, как в данном примере; недозволительное расширение меньшего термина мы имели в первом примере.
5. Из двух отрицательных суждений нельзя вывести никакого заключения. Возьмём пример, чтобы пояснить это правило:
Химия не есть гуманитарная наука. Математика ие есть химия.
Что следует из этих посылок? Обозначим (рис. 22) «химия» посредством М, «гуманитарные науки» — посредством Р, «ма тематика» — посредством S;
Рис. 22.
М должно быть вне Р, S дол жно быть вне М. Как легко видеть, средний термин в этом силлогизме не связы вает больший термин с мень шим, потому что он нахо дится вне большего и меньшего терминов. Если М не
соединено с Р, а S не соединено с М, то S не может быть соеди нено с Р, т. е. через средний термин нельзя установить никакой связи между большим и меньшим терминами.
6. Если одна из посылок отрицательна, то заключение должно быть также отрицательно, и наоборот, для получения отрицатель ного заключения необходимо, чтобы одна из посылок была от рицательна. Возьмём пример:
Ни одно М не есть Р.
Все S суть М.
Раз Р находится вне среднего термина М, то, очевидно, S, ко торое находится в М, не свяжется с Р, а потому получится отри цательное заключение.
Таким образом, если у нас есть две посылки, из которых одна отрицательна, то мы не можем сделать утвердительного заклю чения.
7. Из двух частных суждений нельзя сделать никакого заклю чения.
Это ясно из предыдущих правил. Предположим, что эти част ные суждения будут I и I; тогда окажется, что средний термин в обеих посылках будет не распределён как подлежащее и сказуе мое частно-утвердительного суждения. Если мы будем стараться вывести заключение, то мы нарушим третье правило. В самом Деле, пусть эти посылки будут:
Некоторые М суть Р. Некоторые 5 суть М.
В обоих этих суждения» средний термин не распределён. Сле довательно, заключение не следует необходимо. Возьмём суж дения I и О, например:
Некоторые М суть Р.
Некоторые S не суть М.
Так как здесь одна посылка отрицательная, то и сказуемое Р заключения должно быть распределено, между тем как в дан ных посылках Р как сказуемое частно-утвердительного сужде ния не распределено. Следовательно, попытка сделать заключе ние нарушала бы правило 4.
Наконец, правило 8 формулируется так:
8. Если одна из посылок есть суждение частное, то и заклю чение также должно быть частным.
Если мы желаем получить общее заключение в том случае, когда в силлогизме одна из посылок частная, то нарушается третье или четвёртое правило.
В самом деле, пусть мы имеем силлогизм:
Все М суть Р.
Некоторые S суть М.
Все S суть Р.
В этом силлогизме нарушается правило 4. Или пусть мы имеем силлогизм:
Некоторые М суть Р. Все S суть М.
Все S суть Р.
В этом силлогизме нарушается правило 3.
Вопросы для повторения
Как определяется силлогизм? Какие части мы различаем в сил логизме? Какое различие между формой и содержанием силлогизма? В чём заключается аксиома силлогизма? Перечислите правила силло гизма и объясните при помощи примеров их применение.
Тема 3. Фигуры и модусы силлогизма.
Возможные сочетания суждений в силлогизме. В предыдущей главе мы рассмотрели условия правильности силлогизмов. Рас смотрим теперь на примерах приложение этих правил. Мы будем брать по три суждения, которые могли бы составить силлогизм. Эти суждения должны быть или А, или I, или О, или Е. Причём само собой разумеется, что для образования силлогизма они мо гут комбинироваться самыми различными способами. Например, мы могли бы иметь сочетание суждений АAО, EAI и т. п. Но мы должны исследовать, пользуясь вышеизложенными правилами, какие из этих сочетаний или соединений дают правильные сил логизмы.
Для того чтобы решить вопрос, какие сочетания дают правиль ные силлогизмы, мы должны предварительно решить вопрос, ка кие вообще возможны сочетания. Для этого мы поступим сле дующим образом. Возьмём сочетания АА, АЕ, AI, АО 4 раза и прибавим к этим сочетаниям А, Е, I, О, получим:
АAА или АЕА или AIA или же АОА
ААЕ » АЕЕ » А1Е » » АОЕ
AAI » AEI » АII » » AOI
ААО > АЕО » АIO » » АОО и т.д;
Действуя аналогичным способом, мы можем получить 64 воз можных сочетания.
Составив полную таблицу таких сочетаний, мы рассмотрим, руководясь правилами, приведёнными в прошлой главе, какие из этих сочетаний должны быть отброшены, как не соответствую щие этим правилам, и какие из этих сочетаний должны быть оста влены, как дающие правильные силлогизмы.
Берём первое сочетание ААА. Это сочетание не противоречит всем восьми правилам.
Сочетание ААЕ противно правилу 6, потому что в заключении находится отрицательное суждение Е; а чтобы это было воз можно, нужно, чтобы одна из посылок была суждением отрица тельным, между тем в нашем силлогизме ААЕ обе посылки положительные. Следовательно, данное сочетание оказывается не возможным.
Сочетание АЛО противоречит правилу 6, потому что заключение отрицательное, в то время как посылки утвердительные.
Если таким способом исследовать все 64 случая, то останется только 11 сочетаний, которые дают правильные силлогизмы. Эти сочетания следующие: ААА, AAI, АЕЕ, АЕО, АII, АОО, ЕАЕ, ЕАО, ЕIO, IAI, ОАО.
Мы поставили своей задачей решение вопроса, сочетание ка ких суждений может давать правильные силлогизмы. Казалось бы, что указанным способом мы разрешаем тот вопрос, который нас интересует, но в действительности это не так, потому что при составлении этих сочетаний нужно принять в соображение ещё положение среднего термина в посылках. В том силлогизме, который мы до сих пор рассматривали, средний тер мин в большей посылке является подлежащим, а в меньшей по сылке — сказуемым. Но среднему термину мы можем придавать произвольное положение: мы можем средний термин сделать сказуемым в обеих посылках, или подлежащим в обеих посылках, или, наконец, сказуемым в большей посылке и подлежащим в меньшей. Сообразно с этим мы получаем так называемые четыре фигуры силлогизма, которые и изображены на прилагаемой схеме.
Эта схема даёт возможность помнить положение среднего термина. Горизонтальные линии соединяют посылки, а наклон ные и вертикальные линии соединяют средний термин в обеих посылках. Если обратить внимание на то, что наклонные и вер тикальные линии, соединяющие средний термин, расположены симметрично, то легко помнить положение среднего термина.
Фигуры и модусы силлогизма. В фигуре 1 средний термин яв ляется подлежащим в большей посылке, сказуемым — в мень шей. В фигуре 2 он является сказуемым в большей посылке, ска зуемым же и в меньшей посылке. В фигуре 3 он является подле жащим и в большей и в меньшей посылке, и, наконец, в фигу ре 4 он является сказуемым в большей посылке и подлежа щим—в меньшей.
Теперь мы возьмём 11 возможных сочетаний и предположим, что каждое сочетание изменяет положение среднего термина указанными четырьмя способами, тогда получится 44 сочетание.
Рассмотрим, какие из них возможны. Чтобы показать, как про изводится такого рода исследование, возьмём для примера со четание AEE, изобразим его по первой фигуре.
А Все М суть Р.
Е Ни одно S не есть М.
E Ни одно S не есть Р.
Если мы обратим внимание на термин Р, то окажется, что в большей посылке как сказуемое обще-утвердительного сужде ния он не распределён, между тем в заключении как сказуемое обще-отрицательного суждения он распределён. Это противоре чит правилу 4, а следовательно, такое сочетание невозможно. Рассмотрим далее, какой вид может принять это сочетание по фигуре 2:
A все M суть P
E ни одно M не есть S
E ни одно S не есть P
Здесь нет нарушения правил силлогизма, а потому заключение правильно. Но если это заключение мы рассмотрим по фигуре 3, то заключение будет нарушать правило 4. Силлогизм примет та кой вид:
А Все М суть Р.
Е Ни одно М не есть S.
Е Ни одно S не есть Р.
По фигуре 4 это сочетание будет правильно.
Если мы указанным только что способом исследуем все 44 со четания, то получим следующие 19 правильных видов силлогиз ма, или модусов, распределённых по фигурам:
Фигура 1 Фигура 2 Фигура 3 Фигура 4
AAA EAE AAI AAI
EAE AEE IAI AEE
AII EIO AII IAI
EIO AOO EAO EAO
OAO EIO
EIO
Всякий изучающий логику должен все эти модусы знать на изусть. Для облегчения же заучивания придумали следующее стихотворение, написанное гекзаметром:
Burbara, Celarent, Dari'i, Ferioqiie prioris;
Cesare, Cdinestres, Festino, Baroko, sekundae;
Tertia, Darapti, Disarms, Datisi. Felupton, B6kard6, Ferls6n habet: Quarta insuper addit Brumantip, Camencs, Dimarls, Fesupo, Fres'son.
Здесь каждое слово, напечатанное курсивным шрифтом, озна чает отдельный модус, посылки и заключение которого легко определить, если взять гласные буквы. Например, Barbara озна чает модус фигуры 1, в котором обе посылки и заключение суть ААА; Celarent означает модус ЕАЕ. Значение остальных букв этих слов будет изложено в следующей главе.
Если бы учащийся сам захотел по указанному выше способу определить, какие сочетания суждений дают правильные силлогизмы, то он может вос пользоваться след. указаниями.
Если он, руководясь правилами гл. ХШ-й, станет отбрасывать те сочетания, которые противоречат правилам, то у него должно остаться след. 12 сочетаний: AAA AAI АЕЕ АЕО AII АОО ЕАЕ ЕАО ЕЮ IAI ОАО. Из них последнее сочетание IEO следует также отбросить, потому что оно противоречит четвёртому правилу, именно в заключении больший термин берётся во всём объёме, как сказуемое отрицательного суждения, в то время как в большей посылке, как сказуемое или как подлежащее частно-утвердительного суждения, он взят не во всём объёме. Таким образом остается всего 11 сочетаний.
Если затем он проведёт остающиеся 11 сочетаний по четырём фигурам, то у него, кроме тех 19 сочетаний, которые приведены выше, останутся ещё 5 сочетаний, именно по 1-й фигуре AAI и ЕАО, по 2-й фигуре ЕЛО и АЕО и по 4-й фиг. АЕО. Хотя эти 5 сочетаний дают правильное заключение, но их всё-таки следует отбросить, потому что они дают ослабленное или подчинённое заключение, именно они дают частное заключение, в то время как могут давать л общее. В самом деле, возьмём сочетание AAI по первой фигуре:
Все научные сведения полезны.
Химические сведения научны.________
Некоторые химические сведения полезны.
Хотя это заключение правильно, но при данных посылках можно получить я общее заключение: «все химические сведения полезны». Поэтому данное сочетание следует считать практически бесполезным.
Таким образом, если мы отбросим эти 5 сочетаний, дающих ославленные заключения, то у нас останутся те 19 сочетаний, которые приведены выше.
Возьмём для иллюстрации фигур и модусов примеры.
Фигура I.
Barbara
А Все хищные животные питаются мясом.
А Тигры суть хищные животные.
А Тигры питаются мясом.
Этот силлогизм символически можно изобразить следующим образом. «Хищные животные» как средний термин обозначим
Рис. 23.
Рис. 24.
при помощи М; «питающиеся мясом» как больший термин — посредством Р, а «тигры» — посредством S; тогда силлогизм изобразится при помощи схемы на рис. 23.
Celarent
E Ни одно насекомое не имеет более трех пар ножек.
А Пчёлы суть насекомые.
Е Пчёлы не имеют более трёх пар ножек.
Схема этого модуса изображена на рис. 24.
Darn
А Все хищные животные питаются мясом.
I Некоторые домашние животные суть хищные животные.
I Некоторые домашние животные питаются мясом (рис, 25).
Рис. 25.
Ferio
Е Ни один невменяемый не наказуем.
I Некоторые преступники невменяемы.
О Некоторые преступники не наказуемы (рис. 26).
Рис. 26.
Cesare
Е Ни один справедливый человек не завистлив.
А Всякий честолюбивый завистлив.,
E Ни один честолюбивый человек не есть справедлив (рис. 27).
Рис. 27.
Camestres
А Преступники действуют из злого намерения.
Е N. не действовал из злого намерения.
Е N не есть преступник.
Festino
Е Ни один благоразумный человек не суеверен.
I Некоторые хорошо образованные люди суеверны. __
О Некоторые хорошо образованные люди неблагоразумны.
Baroko
A Все истинно моральные действия совершаются из правильных мотивов.
O Некоторые действия, благодетельные для других, нe совершают ся из таких мотивов.
О Некоторые благодетельные для других действия не суть истинно
моральные.
Фигура 3.
Darapti
A Все киты суть млекопитающие.
A Все киты живут в воде.____________________
I Некоторые живущие в воде животные суть млекопитающие.
Данное умозаключение относится к фигуре 3, где средний тер мин d обеих посылках является подлежащим. Меньший термин «живущие в воде существа» взят в меньшей Посылке не во всём объёме; следовательно, и в заключении должен быть взят не во всём объёме (рис. 28).
Рис. 28.
Рис. 29.
Felapton
Е Ни один глухонемой не может говорить;
А Глухонемые суть духовно нормальные люди
О Некоторые духовно нормальные люди не могут говорить (рис. 29).
Disamis
I Некоторые романы поучительны.
А Все романы суть вымышленные рассказы.
I Некоторые вымышленные рассказы поучительны.
Е Ни одна несправедливая война не может быть оправдана.
I Некоторые несправедливы е войны были успешны.
О Некоторые успешные войны не могут быть оправданы,
Фигура 4. Возьмём силлогизм:
Bramantip
А Все металлы суть материальные вещи.
А Все материальные вещи имеют тяжесть.
I Некоторые тела, имеющие тяжесть, суть металлы.
В этом силлогизме средний термин взят сказуемым в большей и подлежащим в меньшей посылке. Сказуемое в меньшей посылке взято не во всём объёме, поэтому и в заключении оно дол жно быть взято не во всём объёме. Таким образом, получается заключение: «некоторые тела, имеющие тяжесть, суть металлы». Эта фигура называется галеновской от имени Галена (в III в. н. э.); её не было у Аристотеля.
Ещё пример для иллюстрации четвёртой фигуры.
Camenes
А Все квадраты суть параллелограмм.
Е Ни один параллелограмм не есть треугольник.
Е Ни один треугольник не есть квадрат.
Характеристика фигур. Характеризуем в общих чертах все четыре фигуры силлогизма в отношении их познавательного значения.
Фигура 1. В ней меньшая посылка утвердительная, а большая общая (sit minor, affirmans, пес major sit speciaiis). Эта фигура употребляется в тех случаях, когда нужно показать применение общих положений (аксиом, осново положений, законов природы, правовых норм и т. п.) к част ным случаям; это есть фигура подчинения.
Фигура 2. В этой фигуре одна из посылок должна быть отрицательной и большая посылка дол жна быть общей (una negans esto, nec major sit speciaiis). Посредством этой фигуры отвергаются ложные де дукции, или ложные подчинения. Например, кто-ни будь утверждает относительно испытуемого газа, что он есть кислород. Нам стоит указать на какой-нибудь присущий кисло роду признак, который не присущ испытуемому газу, для того чтобы убедиться в том, что это не есть кислород. Тогда у нас получится следующий силлогизм:
А Кислород поддерживает горение
Е Этот газ не поддерживает горения,
Е Этот газ не есть кислород.
Кто-нибудь утверждает, что данное лицо больно лихорадкой; утверждая это, он производит подчинение. Нам нужно отверг нуть это подчинение. Тогда мы составляем следующий силло гизм:
А Все больные лихорадкой испытывают жажду.
Е Этот больной не испытывает жажды.
Е Этот больной не болен лихорадкой.
Таким образом, по второй фигуре отвергаются ложные подчинения, и именно потому, что одна из посылок отрицательная. Юридические приговоры строятся по этой фигуре. Например:
А Этот смертельный удар нанесён человеком, обладающим огром ной силой.
Е Обвиняемый не есть человек, обладающий огромной силой.
Е Обвиняемый не нанёс смертельного удара.
Фигура 3. В фигуре 3 меньшая посылка должна быть утвердительной, а заключение должно быть частным (sit minor af firmans, conclusio sit specialis). Поэтому в фигуре 3 обыкновенно отвергается мнимая Общность утвердительных и отрицательных суждений или доказывается исключение из об щего положения. Положим, нам нужно доказать, что утверждение «все металлы тверды» допускает исключение, что оно не всеобще. Тогда мы строим силлогизм по фигуре 3:
E Ртуть не тверда.
А Ртуть есть металл.________
О Некоторые металлы не тверды.
Фигура 4 имеет искусственный характер и обыкновенно не употребляется.
Характер посылок и заключений каждой фигуры может быть наглядно пред ставлен, если мы буквы модусов каждой фигуры расположим по вертикальным линиям таким образом, что буквы больших посылок будут идти по горизон тальной, буквы меньших посылок по второй горизонтальной и буквы заключе ний по третьей Вопросы для повторения
Чем обусловливается различие между фигурами силлогизма? Ка кие существуют фигуры силлогизма и какое различие между ними? Перечислите модусы всех четырёх фигур. Какое различие, между фигурами в отношения познания?
Раздел V
МЕТОДЫ НАУЧНОЙ ТЕОРИИ
Тема 1. Об индукции.
В предыдущей главе мы окончили рассмотрение того вида умозаключения, который называется дедукцией и который пред ставляет собой умозаключение от общего к частному. Это один из распространенных методов научной теории В настоя щей главе мы рассмотрим тот вид умозаключения, который на зывается индукцией, или наведением. Различие между этими двумя видами умозаключения сводится к следующему.
В дедуктивном умозаключении при признании какого-либо общего суждения мы необходимо должны признать какое-либо частное суждение или менее общее суждение; в индуктив ном умозаключении мы от признания ряда частных суждений переходим к признанию общего суждения.
Определение индукции. Ближе индукцию можно определить следующим образом: индукция есть процесс мышления, посредст вом которого мы выводим, что истинное в каком-либо частном случае или частных случаях будет истинным и во всех случаях, сходных с предыдущими. Например, я заметил, что в нескольких случаях растения произрастали лучше от притока влаги; из этих наблюдений я делаю заключение, что это будет справедливо по отношению ко всем случаям произрастания известного класса растений. Если я наблюдаю, что какие-либо тяжёлые тела при погружении в воду теряют часть своего веса, равную весу вытесненной ими жидкости, то я делаю заключение, что это бу дет справедливо относительно всех тел и относительно всех жидкостей.
Таким образом, в процессе индуктивного умозаключения мы умозаключаем от случаев, которые мы наблюдали и исследовали, к случаям, которых мы не наблюдали и не исследовали. Далее, вследствие того, что в процессе индукции мы от на блюдения части класса умозаключаем ко всему классу, ин дукция есть умозаключение от частного к общему, или умозаключение от менее общего к более общему.
Не все, однако, считают это индукцией; некоторые философы думают, что индукцией следует называть такое умозаключение от частного к общему, в котором заключение относится ко всем исследованным случаям. Это та индукция, которая называется полной или совершенной.
Полная и неполная индукция. Полной индукцией называется тот вид индукции, в заключении которого говорится только о тех случаях, о которых говорится также и в посылках. Если я, рас смотрев месяцы года, нахожу, что ни один из них не имеет боль ше 31 дня, и высказываю это в виде общего положения, то это будет полной индукцией. Если я, исследовав национальность каждого ученика, сидящего в классе, и узнав, что каждый из них есть француз, выражаю в виде общего положения: «все ученики класса суть французы», то это будет полной индукцией. По мне нию некоторых, это есть единственная индукция, заслуживающая названия индукции, потому, что она имеет безусловно достовер ный характер. Но если принять то определение индукции, кото рое было предложено выше, то для нас сделается ясным, что такого рода заключения не могут быть названы индукцией, по тому что индукция в собственном смысле есть умозаключение от известного к неизвестному. В индуктивном умозаклю чении в выводе всегда должно получаться что-нибудь новое, между тем как в полной индукции ничего нового не получается, потому что заключение в полной индукции есть только повто рение в краткой форме того, что содержится в посылках: это есть простое резюмирование посылок. Индуктивным умозаклю чением является именно неполная индукция, которой мы из ис следования только некоторых случаев умозаключаем к классу случаев; исследовав только часть класса, умозаключаем ко всему классу.
Популярная индукция. Существуют индуктивные построения, которые не могут удовлетворять требованиям научной точности. Это — построения, которыми склонно пользоваться популярное сознание и которые поэтому называются популярной индукцией.
В чём заключается популярная индукция?
Если мы имеем случаи наблюдать многократное повторение сходных явлений, то начинаем думать, что эти явления всегда бу дут иметь место, если только мы не имели случая на блюдать явлений, противоречащих им. Если мы, например, много раз во многих местах имели случай наблюдать, что лебеди имеют белый цвет перьев, то мы делаем заключение, что лебеди всегда и везде имеют белый цвет перьев. Такое заклю чение Бэкон назвал: inductio per enumerationem simplicem, ubi поп reperitur instantia contradictoria (индукция через простое пе речисление, в котором не встречается противоречащего случая), потому что в ней делается вывод на основании простого перечи сления, пересмотра сходных случаев, которые были у нас в про шлом опыте и которым не было противоречащего случая. Кажет ся, что чем больше случаев наблюдаемой связи, тем большую достоверность приобретает выводимое заключение. Такая индук ция не может быть признаваема достоверной, потому что то об стоятельство, что мы не встречали случаев, противоречащих тем, которые мы наблюдали, отнюдь не является ручательством, что всегда будет так, как мы наблюдали.
От популярной индукции отличается индукция научная. В этом процессе исследуют каждый отдельный наблюдаемый случай, анализируют его, всё случайное для данного явления отбрасывают, ищут существенные признаки его и строят заклю чения, приводя в связь и согласие эти последние с другими обоб щениями. Такие выводы только и могут иметь характер более или менее достоверный. Это можно пояснить при помощи только что приведённого примера. Если мы на основании наблюдённых нами лебедей делаем заключение, что «все лебеди белы», то такая индукция будет популярной, потому что на основании тщатель ных исследований относительно цвета перьев птиц мы должны придти к заключению, что цвет представляет собой нечто непо стоянное, не связанное необходимо с природой лебедя, а потому легко может случиться, что окажутся лебеди, обладающие чёр ным цветом перьев.
Индукция должна иметь дело с необходимой связью ве щей, а не со случайной. Связь между белым цветом перьев и организацией лебедя не является необходимой; чёрный цвет перьев лебедя не есть что-либо такое, что противоречит другим обобщениям. Цвет перьев для птиц не есть что-либо существен ное, т. е. не есть что-либо такое, от чего могла бы зависеть жизнь или существо птиц. Совсем иное дело, если бы мы, произ ведя наблюдение над процессом дыхания у лебедей, сказали, что «лебеди дышат кислородом». Это было бы правильной научной индукцией, потому что способность вдыхания кислорода есть та кое свойство, без которого птицы не мыслимы. Точно таким же образом мы поступаем во всех тех случаях, когда нам вообще приходится строить индуктивные положения относительно на блюдаемых нами явлений.
Тема 2. Роль дедукций. Гипотеза.
Для открытия законов природы необходимо пользоваться ин дуктивными методами исследования, как это мы видели в пре дыдущей главе. Но открытию законов способствует не только индукция, а равным образом и дедукция.
Дедуктивный метод исследования может употребляться в нау ках в двух случаях. Во-первых, он употребляется как средство объяснения закона, уже открытого индуктивно, именно когда найденный закон можно свести к одному или нескольким законам более общего характера, которые поэтому можно назвать выс шими законами. Во-вторых, дедуктивный метод употребляется как средство открытия законов, которые невозможно открыть индуктивно, но которые возможно дедуктивно вывести из законов, уже известных.
Дедуктивное объяснение законов. Рассмотрим предварительно роль дедукции в объяснении законов.
Но что значит в этом случае термин объяснение, что зна чит объяснить закон? В этом случае понятие объяснения упо требляется в том же самом смысле, в каком оно употребляется, когда дело идёт об объяснении факта. Мы считаем известный факт объяснённым в том случае, если его можно вывести из ка кого-нибудь общего закона. Например, человек умер вследствие введения какого-то вещества в желудок. Мы спрашиваем, почему произошла смерть; как объясняется данный факт (т. е. смерть человека)? Данный факт будет объяснён, если, констати руя, что вещество, введённое в желудок, имеет все признаки мышьяка, мы можем вывести этот факт из общего положения «мышьяк есть яд». Процесс дедукции, применяемый нами в дан ном случае, вполне очевиден.
Роль гипотез в науке. Некоторые учёные утверждали, что науки строятся исключительно благодаря собиранию фактов; по их мнению, о науке факты и опыты есть всё; истинный учёный должен ограничиться только регистрированием фактов, т. е. простым описанием фактов, событий, явлений. Но на самом деле это мнение совершенно неправильно. Ведь, для того чтобы собирать факты и материалы для науки, мы должны руково диться известной мыслью, известным планом: для того чтобы приступить к совершению того или иного эксперимента, у нас должно быть известное соображение или рассуждение, почему мы должны произвести именно этот, а не какой-нибудь другой экс перимент. Если бы мы стали производить эксперименты наудачу, то это не привело бы ни к каким благоприятным резуль татам. Этим, по справедливому замечанию Джевонса, можно объяснить «весьма малые приращения, сделанные к нашему знанию алхимиками. Многие из них были люди очень проница тельные и неутомимые; труды подобных лиц длились несколько столетий, они открыли немногое; а верный взгляд на природу даёт современным химикам возможность открыть в течение года больше полезных фактов, чем сколько их было открыто алхими ками в течение многих столетий». Следовательно, не из соби рания фактов наудачу создаётся наука, а из собирания, руководимого известным планом: учёный, приступающий к ка кому-нибудь исследованию, всегда должен приступать к нему с определённым планом. Для того чтобы иметь план, необхо димо построить гипотезу.
Но что такое гипотеза?
Определение гипотезы. Гипотезой называется предположение, которое мы считаем истинным, для того чтобы вывести из него следствия, согласные с действительными фактами или с другими проверенными положениями. Это согласие с фактами или с про веренными положениями служит доказательством гипотезы.
Тема 3. О доказательстве, методе и системе.
Определение доказательства. Мы уже имели случай употреб лять понятие доказательства в связи с понятием умо заключения. Теперь мы дадим его определение и укажем, какое существует различие между доказательством и умозаключением.
Мы видели, что суждения могут быть непосредственно оче видными, или они могут сделаться очевидными, если мы их све дём к положениям, которые имеют характер непосредственно очевидный. Если мы при помощи такого приема делаем сужде ния очевидными, то можно сказать, что мы их доказываем. Это приведение к очевидности облекается в силлогистическую форму, так что доказательство может быть определено как выведение какого-либо суждения из других суждений, признан ных истинными и очевидными.
Таким образом, доказательство вообще имеет формулу силлогистического умозаключения, но есть существенные пункты отличия между умозаключением и доказательством.
Именно в умозаключении мы не всегда обращаем внимание на то, истинны ли посылки; в доказательстве же истинность посы лок является самым главным требованием. Кроме того, доказа тельство отличается от силлогизма ещё и тем, что в нём дока зываемое суждение, соответствующее заключению силлогизма, известно заранее.
Во всяком доказательстве мы различаем три части: 1) дока зываемое положение, или тезис; это именно то, что должно быть доказано или сделано очевидным; 2) основы доказательства, или аргументы; это то, при помощи чего тезис доказывается или делается очевидным; 3) форма доказательства, или способ, каким тезис выводится из аргументов. Тезис доказательства соответ ствует заключению в силлогизме. Аргументы соответствуют по сылкам силлогизма. Форма доказательства есть логическая схема, при помощи которой выводится заключение. Например, нужно доказать, что «железо плавко». Это есть тезис. Для доказательства нам необходимо воспользоваться следующими двумя аргументами; «все металлы плавки», «железо есть металл». Построив силлогизм, мы докажем наш тезис.
Основные принципы и аксиомы. Мы видим, таким образом, что Доказательство сводится к раскрытию очевидности данного суждения из очевидности других суждений, которые называются аргументами. А если эти последние не очевидны, то как поступить в таком случае? Нужно доказать их в свою очередь при помощи каких-либо других аргументов. Но так как эти последние также могут быть сомнительными, то доказательство большей частью представляет целую цепь умозаключений. В конце концов всякое доказательство должно приводить к та ким положениям, которые имеют уже бесспорный или очевидный характер. Эти последние или суть аксиомы, или это суть общепризнанные общие положения, которые в таком случае называются основными принципами.
Прямое и косвенное доказательство. Процесс доказательства может быть прямой или косвенный. В прямом доказа тельстве мы выводим истинность тезиса из истинности аргумен тов при помощи умозаключения; непрямое, или апагогическое, доказательство выводит истинность тезиса из невозможности допустить или признать истинность положения, противоречащего тезису. Именно, в непрямом доказательстве мы берём положение, противореча щее тезису, и предполагаем его истинным (такое положение называется антитезисом). Затем из этого положения вы водим следствия, которые приводят к противоречию с данными или признанными положениями. Вследствие этого нам прихо дится отвергнуть истинность противоречащего положения, которое мы предположительно допустили, а отсюда будет следо вать истинность тезиса. Таким образом доказывается тезис.
Возьмём пример из математики. Требуется доказать, что в тре угольнике, в котором два угла равны, противолежащие им сто роны также равны. Пусть в треугольнике АВС угол а равняется углу b, и пусть противолежащие им стороны будут АС и ВС. Нам нужно доказать, что АС == ВС. Это есть тезис. Возьмём положение, противоречащее тезису: «АС не равняется ВС». Это будет антитезис; тогда из этого последнего положения (согласно теореме, что во всяком треугольнике против большего угла лежит большая сторона) будет следовать, что угол а должен быть или больше, или меньше угла b. Но так как этот, вывод противоречит принятому нами положению, то антитезис, является ложным; тогда истинным должно быть положение, противоречащее ему, именно тезис. Такого рода доказательство называется также reductio ad impossibile или reductio adabsurdum. В ходе доказательств и рассуждений часто встречаются ошибки.
Обыкновенно принято логические ошибки делить на две группы: на ошибки логические в собственном смысле и ошибки, происходящие вследствие неправильности в словесном вы ражении мысли. В первом случае ошибка заключается в неправильности логического процесса, во втором случае—в не правильности выражения. Из ошибок по словесному выраже нию заметим следующую:
Homonymia — ошибка, которая происходит вследствие того, что одно и то же слово служит для обозначения различных по нятий, т. е. употребляется в различных значениях. Например, мно гие думают, что «материализм» философский есть то же самое, что и «материализм» практический, жизненный. В этом случае происходит смешение понятий вследствие смешения слов. Другие ошибки, происходящие вследствие неправильностей в словесном выражении мысли, указываются в грамматике.
Для того чтобы понять, благодаря чему логические ошибки получают то или иное обозначение, вспомним обозначение ча стей доказательства. В доказательстве мы различаем: тезис, аргументы и форму доказательства. Ошибки мо гут быть по отношению к каждой части доказательства. Из пре дыдущего ясно, что если взять ложные аргументы, то получится ошибка; но ошибка может быть и в том случае, если форма умозаключения будет неправильная.
Ошибки дедукции. Логические ошибки могут быть по отноше нию к тезису.
Если доказывается не то, что требовалось доказать, то такая подмена тезиса называется ignoratio elenchi (elenchus означает опровержение какого-либо аргумента, a ignoratio elenchi озна чает незнание того силлогизма, которым можно опровергнуть противника). Например, если нужно доказать, что что-либо не справедливо в моральном смысле, а кто-нибудь стал бы доказы вать, что это несправедливо в юридическом смысле, то он вместо одного доказывал бы совсем иное, хотя и сходное. Если доказы вается что-либо отличное по роду от того, что нужно доказать; это будет ошибкой или «переходом в другой род». Например, когда кто-нибудь хочет доказывать неви новность обвиняемого тем, что другие совершили то же самое преступление, но избегли наказания.
Уклонение от тезиса может происходить ещё и в том смысле, что доказывается слишком, мало, так что тезис частью остаётся недоказанным, или доказывается слишком много, так что из данных оснований следует не только тезис, но и ка кое-нибудь ложное положение. Такое ошибочное доказатель ство называют: qui nimium probat, nihil probat («кто доказывает чересчур, тот ничего не доказывает»). Например, для доказатель ства положения, что сумма углов треугольника равняется двум Прямым, недостаточно было бы доказывать, что эта сумма будет не больше 180° (здесь доказывается слишком мало). Если бы мы хотели доказать, что кто-нибудь добродетелен, и при этом стали бы доказывать, что о нём ничего неизвестно дурного, то этим доказывалось бы слишком мало. Если бы кто-нибудь стал доказывать недозволительность самоубийства на том основании, что человек не может у себя отнимать того, что он сам себе не дал, то доказывал бы слишком много, потому что из его дока зательства выходило бы, что он не может резать ногти, волосы, что он не может продавать унаследованное или полученное в подарок и т. п. Поэтому он тезиса, собственно, не доказывает. Как легко видеть, такое ошибочное доказательство получается в том случае, когда приводятся положения, которые оказываются ложными при данной степени общности, но которые могли бы быть истинными при меньшей степени общности.
К этой же группе ошибок следует отнести ошибку, происходя щую вследствие пользования приёмом, который называется argumentum ad hominem («аргумент к человеку», т. е. личный, а не объективный аргумент) и который употребляется в том случае, когда, вместо того чтобы доказывать ложность какого-либо мнения, подвергают рассмотрению личность того, кто высказал это мнение. Если, например, кто-нибудь желает доказать несо стоятельность научной теории какого-либо писателя и вместо того, чтобы подвергать критическому разбору именно теорию автора, раскрывает принадлежность автора к несимпатичному для читателей политическому направлению, то он пользуется аргументом ad hominem. Это доказательство, логически самое слабое, фактически пользуется большим успехом.
По отношению к основаниям доказательства, или аргументам, могут быть следующие ошибки.
Основная ошибка, error fundamentalis, — ложное основное положение, на котором строится какое-либо доказа тельство и из которого могут делаться различные выводы. На пример, основной ошибкой в астрономических рассуждениях до Коперника был аргумент, что Солнце и звёзды вращаются во круг Земли.
Ошибка petitio principii («предрешение; предвосхищение осно вания») бывает .тогда, когда для доказательства какого-либо положения мы кладём в основу доказательства такое по ложе и не, которое предполагает истин ным доказываемое положение. Положим, кто-нибудь хочет доказать тезис:
«Все частички материи имеют один и тот же вес».
На вопрос, почему он так думает, он мог бы привести следую щее основание доказательства:
«Если мы возьмём два тела с одинаковым объемом, то окажется, что то тело, которое тяжелее, имеет большее число частичек, т. е. больший вес зависит от количества частичек».
На вопрос, откуда же известно, что больший вес тела с оди наковым объёмом зависит именно от количества частичек, он ответит:
«Если принять в соображение, что в се частички материи имеют одинаковый вес, то сделается вполне» очевидным, что чем тело тяжелее, тем большее число частичек в нём содержится при одинаковом объёме».
В этом примере тезис доказывается при помощи положения, Которое само может быть доказано при допущении истинности тезиса. Таким образом, в ошибке petitio principii мы принимаем за истинное то положение, которое должно быть доказано.
Родственными с petitio principii являются ошибки: idem per idem («то же через то же») и circulus in demonstrando («круг в доказательстве»). Ошибка idem per idem — когда какое-либо положение доказывается посредством этого самого положения. Например, на вопрос, почему мы видим сквозь стекло, иногда отвечают: потому, что оно прозрачно; но очевидно, что назвать вещество прозрачным — значит, другими словами, сказать, что сквозь него можно видеть.
Ошибкой circulus in demonstrando называется тот случай, когда тезис А доказывается посредством аргумента В, который в свою очередь доказывается посредством аргумента А. Напри мер, мы утверждаем, что сочинение того или иного писателя заслуживает доверия, потому что он правдив. Нас спрашивают:
«Откуда вам известно, что этот писатель правдив?», и мы отве чаем: «Это доказывается содержанием его сочинений». В этом случае мы делаем круг в доказательстве.
Особняком стоят следующие ошибки.
Ошибка a dicto secundum quid ad dictum simpliciter («от ска занного в относительном смысле к сказанному безотносительно») возникает в том случае, когда выражение, взятое в условном, относительном смысле, принимается затем в смысле без условном. Например, мышьяк, стрихнин, синильная кислота, будучи введены в организм в значительном количестве, причи няют смерть. Мы в данном случае об этих веществах говорим в условном смысле, т. е. говорим об их ядовитости, когда они введены в организм «в значительном количестве». Но если бы мы сказали, что они всегда причиняют смерть, то мы допу стили .бы указанную ошибку, потому что в очень малых дозах они не смертельны и, как известно, употребляются в качестве лекарств. Во втором случае мы отбросили то условие, которое указывали в первом случае.
Ошибка fallacia a sensu composite ad sensum divisum («ошибка от собирательного смысла к смыслу разделительному») проис ходит вследствие смешения термина собирательного с тер мином общим. Когда мы употребляем общий термин, того, что справедливо относительно целого класса, обозначаемого общим термином, справедливо и относительно каждого индиви дуума, входящего в этот класс; но когда мы употребляем соби рательный термин, то это может быть несправедливо. То, что справедливо относительно целого, обозначаемого собирательным термином, то может быть несправедливо относительно ча стей, входящих в это целое. Например, какое-нибудь общество, в котором я состою членом, приняло решение, заслуживающее порицания. Если бы кто-нибудь стал и меня упрекать за это ре шение, то он допустил бы ошибку fallacia a sensu composite ad sensum divisum, ибо это утверждение, справедливое относи тельно общества, взятого в целом, может быть совершенно несправедливо относительно отдельных членов этого общества, которые могли подавать свой голос против указанного решения.
Fallacia a sensu diviso ad sensum compositum («ошибка от смысла разделительного к смыслу собирательному») получается в том случае, когда мы о собирательном целом утверждаем то, что справедливо только относительно частей этого целого. Здесь происходит также сме шение между термином общим и собирательным. В общих понятиях то, чего мы не можем сказать относительно индивидуума того или другого класса, мы не можем утверждать и о самом классе. В собирательных понятиях, наоборот, мы о частях собирательного целого можем утверждать много такого, чего не можем утверждать относительно целого. Например, кто-ни будь, рассуждая о своих расходах, может сказать: «Этот расход меня не разорит», и о другом расходе скажет: «И этот расход меня не разорит». Если он будет рассуждать таким образом и обо всех остальных расходах, то он должен будет признать, что все расходы его не разорят, что будет ошибочно: то, что спра ведливо относительно каждого расхода, взятого в отдельности, может быть совсем несправедливо относительно всех расходов, взятых вместе. Другой пример. Больной хочет определить, смертельна ли его болезнь или нет. Рассмотрев каждый симп том в отдельности, он находит, что каждый симптом в отдель ности не смертелен; отсюда он делает вывод, что его болезнь не смертельна. Но это рассуждение может оказаться неправильным, потому что каждый симптом в отдельности может быть не смер тельным, а все в целом могут быть смертельны.
Ошибки индукции. К ошибкам, связанным с индукцией, относятся прежде всего поспешные обобщения (fallacia fictae universalitatis). Когда путешественники после поверхностного знакомства с каким-либо народом делают попытки характеризовать его, например когда они произносят: «греки лживы»»:, «турки жестоки» и т. п., то они впадают именно в ошибку поспешного обобщения. Ошибка post hoc ergo propter hoc («после этого значит по причине этого») называется также ошибкой): nоn causa pro causa («от того, что не является причиной, к причине»). Если кто-нибудь заметил, что после какого-либо события возникает какое-либо действие, то он считает первое событие причиной, хотя в действительности, может быть, есть События, от которых данное событие находится в большей зависимости и которое собственно является истинной причиной данного действия. Когда после появления кометы возникали какие-либо несчастья, то обыкновенно комету считали причиной несчастий. Когда в трубке возникала пустота и вода в ней поднималась, то думали, что пустота есть причина поднятия воды. Если после введения какой-нибудь формы правления возникают какие-нибудь события, то обыкновенно эти формы правления считаются причиной их, между тем как истинные причины, может быть, заключаются в чём-нибудь другом, например в определённой степени умственного или нравственного развития общества.
Есть случаи, которые особенно предрасполагают к тем или иным выводам. Это бывает обыкновенно тогда, когда у нас бывает почему-либо интерес помнить случаи, подтверждающие одно положение, и забывать случаи, опровергающие это положение, если предсказание какого-нибудь календаря один раз сбы вается, то необразованные люди склонны в этом случае черпать для себя уверенность в правдивости предсказания этого кален» даря, совсем упуская из виду тысячу случаев, в которых его предсказания не сбывались. На этом основана вера в различных предсказателей, шарлатанов и т. п.
Следует привести несколько примеров ошибок индукции по простому перечислению. Некоторые часто рассуждают так: «большинство женщин в прошлом не равнялось мужчинам по энергии и уму; поэтому следует признать, что женщина вообще ниже мужчины». Но то положение, что в прошлом женщины в умственной жизни не равнялись мужчинам, есть положение эмпирическое, справедливое лишь для известного времени и при известных условиях. В другое время и при других условиях может быть совсем иначе. Ошибкой по простому перечислению нужно считать утверждение, что война всегда будет между народами, потому что до сих пор она всегда была.
Ошибка аналогии. В качестве примера ложной аналогии можно привести то умозаключение, по которому политические тела, подобно телам органическим, переживают юный и зрелый возрасты, старость и подвергаются смерти. Ошибкой аналогии нужно считать утверждение, будто у муравьев есть рабы, воины, домашние животные и т. п.
Софизмы. Те ошибки, которые совершаются непреднамеренно, называются паралогизмами, а те, которые совершаются предна меренно, для того чтобы ввести кого-либо в заблуждение, назы ваются софизмами. Приведём несколько примеров софизмов, идущих к нам из древности.
1. Софизм «лгун». Вполне возможно, что лгун сознается в том, что он лгун. В таком случае он скажет правду. Но тот, который говорит правду, не есть лгун. Следовательно, возмож но, что лгун не есть лгун. (Какая ошибка?)
2. Софизм «рогатый». То, чего ты не потерял, ты име ешь; ты не потерял рогов. Следовательно, ты имеешь рога. (Ка кая ошибка?)
3. Софизм «куча». Будет ли куча песку, из которой мы взяли одну песчинку, считаться кучей? Да, будет. А если взять ещё одну песчинку? Будет. Так как при последовательном отня тии по одной песчинке куча не перестаёт быть кучей, то одна песчинка должна называться кучей. (Какая ошибка?)
4. Софизм Эватла. Эватл брал уроки софистики у софиста Протагора под тем условием, что гонорар он уплатит только в том случае, если выиграет первый процесс. Ученик по сле обучения не взял на себя ведения какого-либо процесса и потому считал себя вправе не платить гонорара. Учитель грозил подать жалобу в суд, говоря ему следующее: «Судьи или при судят тебя к уплате гонорара или не присудят. В обоих случаях ты должен будешь уплатить. В первом случае в силу приговора судьи, во втором случае в силу нашего договора». На это Эватл отвечал: «Ни в том, ни в другом случае я не заплачу. Если меня присудят к уплате, то я, проиграв первый процесс, не заплачу в силу нашего договора, если же меня не присудят к уплате гоно рара, то я не заплачу в силу приговора суда». (Ошибка становится ясной, если мы раздельно поставим два вопроса: 1) должен ли Эватл платить или нет и 2) выполнены ли условия договора или нет.)
Вопросы для повторения
Никакие два класса делятся логические ошибки? Что такое Komonymia? Что такое ignoratio elenchi? Что такое qui nimium probat nihil probat? Что называется доказательством ad hominem? Что назы вается основной ошибкой? Что такое petitio principii? Что такое idem per idem? Что называется circulus in demonstrando? Какая ошибка называется fallacia a dicto secundum quid ad dictum simpliciter? Какая ошибка называется fallacia a sensu composite ad sensum divisum? Какая ошибка называется fallacia a sensu diviso ad sensum compositum? Перечислите, какие существуют ошибки индукции, н объясните их. Какое различие между софизмами и паралогизмами?
Раздел VI
ЛОГИКА ВЫСКАЗЫВАНИЙ, ТЕОРИЯ АРГУМЕНТАЦИИ
Тема 1. Логика высказываний и предикатов. Логика высказываний является теорией тех логических связей высказываний, которые не зависят от внутреннего строения (структуры) простых высказываний.
Логика высказываний исходит из следующих двух допущений:
всякое высказывание является либо истинным либо ложным (принцип двузначности);
истинностное значение сложного высказывания зависит только от истинностных значений входящих в него простых высказываний и характера их связи.
На основе этих допущений ранее были даны строгие определения логических связок "и", "или", "если, то" и др. Эти определения формулировались в виде таблиц истинности и назывались табличными определениями связок. Соответственно, само построение логики высказываний, опирающееся на данные определения, называется табличным ее построением.
Согласно принятым определениям:
конъюнкция истинна, когда оба входящих в нее высказывания истинны;
дизъюнкция истинна, когда хотя бы одно из входящих в нее высказываний истинно;
строгая дизъюнкция истинна, когда одно из входящих в нее высказываний истинно, а второе ложно;
импликация истинна в трех случаях: ее основание и следствие истинны; основание ложно, а следствие истинно; и основание, и следствие ложны;
эквивалентность истинна, когда два приравниваемых в ней высказывания оба истинны или оба ложны;
отрицательное высказывание истинно, когда отрицаемое высказывание ложно, и наоборот.
С помощью таблиц истинности в случае любого сложного высказывания можно определить, при каких значениях истинности входящих в него простых высказываний это высказывание истинно, а при каких ложно.
Логика высказываний – это определенная совокупность формул, т.е. сложных высказываний, записанных на специально сконструированном искусственном языке. Язык логики высказываний включает:
неограниченное множество переменных: А, В, С, ..., А1, В1, С1, ..., представляющих высказывания;
особые символы для логических связок: & – "и", v – "или", V – "либо, либо", → – "если, то", ↔ – "если и только если", ~ – "неверно, что""
скобки, играющие роль знаков препинания обычного языка. Чтобы использовать меньшее количество скобок, условимся, что операция отрицания выполняется первой, затем идут конъюнкция и дизъюнкция, и только после этого импликация и эквивалентность.
Формулам логики высказываний, образованным из переменных и связок, в естественном языке соответствуют предложения. К примеру, если А есть высказывание "Сейчас день", В – высказывание "Сейчас светло" и С – высказывание "Сейчас холодно", то формула:
А → В v С, или со всеми скобками: (А → (В v С)),
представляет высказывание "Если сейчас день, то сейчас светло или холодно". Формула:
В & С → А, или ((В & С) → А),
представляет высказывание "Если сейчас светло и холодно, то сейчас день". Формула:
~ В → ~ А, или ((~ В) → (~ А)),
представляет высказывание "Если неверно, что сейчас светло, то неверно, что сейчас день" и т.п. Подставляя вместо переменных другие конкретные (истинные или ложные) высказывания, получим другие переводы указанных формул на обычный язык.
Формула, которой не соответствует осмысленное предложение, построена неправильно.
Таковы, в частности, формулы:
(А →), (& В), (A v ВС), (~ & ) и т.п.
Каждой формуле логики высказываний соответствует таблица истинности, показывающая, при каких подстановках конкретных высказываний в данную формулу она дает истинное сложное высказывание, а при каких ложное. Например, формула (~ В → ~ А) даст ложное высказывание, только если вместо В подставить ложное высказывание, а вместо А – истинное.
Всегда истинная формула логики высказываний, или тавтология, – это формула, дающая истинное высказывание при любых подстановках, в нее конкретных (т.е. истинных или ложных) высказываний.
Иными словами, внутренняя структура тавтологии гарантирует, что она всегда превратится в истинное высказывание, какими бы конкретными высказываниями мы ни заменяли входящие в нее переменные.
Всегда ложная формула, или логическое противоречие, всегда превращается влажное высказывание при подстановке конкретных высказываний вместо ее переменных.
Покажем для примера что формула:
(А – В) → (~ В → ~ А)
является тавтологией. Для этого переберем варианты подстановок вместо переменных А и В конкретных высказываний. Таких вариантов, очевидно, четыре: оба подставляемых высказывания истинны, оба они ложны, первое из них истинно, а второе ложно, и первое ложно, а второе истинно.
В результирующей колонке таблицы встречается только значение "истинно", т.е. формула является всегда истинной.
|
А |
В |
А → В |
~ В |
~ А |
~ В → ~ А |
(А → В) → (~ В → ~ А) |
|
и |
и |
и |
л |
л |
и |
и |
|
и |
л |
л |
и |
л |
и |
и |
|
л |
и |
и |
л |
и |
л |
и |
|
л |
л |
и |
и |
и |
л |
и |
Нетрудно убедиться, например, что формула:
(А & → А)
является всегда ложной, т.е. противоречием.
Множество тавтологий бесконечно.
Центральным понятием логики в целом и логики высказываний как ее части являются понятия логического закона и логического следования. Они могут быть определены через понятие тавтологии.
Логический закон логики высказываний – это тавтология данной логики. Иными словами, множество законов логики высказываний и множество ее тавтологий совпадают: каждый закон есть тавтология, и каждая тавтология есть закон. Это означает, что для установления того, является ли некоторая формула законом логики высказываний, достаточно с помощью таблиц истинности убедиться, является ли эта формула тавтологией. Логическим законом является, в частности, только что рассмотренная всегда истинна формула:
(А → В)(~ В → ~ А).
Таким образом, логический закон можно определить как выражение, содержащее только логические константы и переменные и являющееся истинным в любой (непустой) области объектов.
В обычном языке слово "тавтология" означает повторение того, что уже было сказано: "Жизнь есть жизнь", "Театр – это театр" и т.п.
Тавтологии бессодержательны и пусты, они не несут никакой информации. От них стремятся избавиться как от ненужного балласта, загромождающего речь и затрудняющего общение.
Иногда, однако, случается, что тавтология наполняется вдруг каким-то чужим содержанием. Попадая в определенный контекст, она как бы светит отраженным светом.
Один писатель сказал о своем герое: он дожил до самой смерти, а потом умер. Козьме Пруткову принадлежит афоризм: "Не будь цветов, все ходили бы в одноцветных одеяниях". Буквально говоря, это тавтология и пустота. Но на самом деле смысл здесь все-таки есть, хотя это и не собственный смысл данных фраз, а отражаемый или навеваемый ими смысл.
Слово "тавтология" широко используется для характеристики законов логики. В качестве логического термина оно получило строгие определения применительно к отдельным разделам логики.
В общем случае, логическая тавтология – это выражение, остающееся истинным независимо от того, о какой области объектов идет речь, или "всегда истинное выражение".
Все законы логики являются логическими тавтологиями. Если в формуле, представляющей закон, заменить переменные любыми постоянными выражениями соответствующей категории, эта формула превратится в истинное высказывание.
Например, в формулу "А или не-А", представляющую логический закон, вместо переменной А должны подставляться высказывания. Результаты таких подстановок: "Дождь идет или не идет", "Два плюс два равно нулю или не равно нулю", "Пегас существует или его нет" и тому подобное. Каждое из этих сложных высказываний является истинным. И какие бы дальнейшие высказывания ни подставлялись, результат будет тем же – полученное высказывание будет истинным.
Из тавтологии "Дождь идет или не идет" мы ничего не можем узнать о погоде. Тавтология "Неверно, что Пегас есть и его нет" ровным счетом ничего не говорит о существовании Пегаса. Ни одна тавтология не несет содержательной информации о мире.
Тавтология не описывает никакого реального положения вещей. Она совместима с любым таким положением. Немыслима ситуация, сопоставлением с которой тавтологию можно было бы опровергнуть.
Эти специфические особенности тавтологий пытались истолковать как несомненное доказательство отсутствия какой-либо связи законов логики с действительностью. Законы логики представляют собой априорные, известные до всякого опыта истины. Они не являются бессмысленными, но вместе с тем не имеют и содержательного смысла. Их невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть ссылкой на опыт. Их функция – быть каркасом, строительными лесами нашего знания, указывать приемлемые преобразования выражений языка.
Идея об информационной пустоте логических законов является, однако, ошибочной. Ее сторонники крайне узко истолковывают опыт, способный подтверждать и опровергать научные утверждения и законы. Этот опыт сводится ими к фрагментарным, изолированным ситуациям или фактам. Последние достаточны для проверки истинности элементарных описательных утверждений типа "Идет дождь" или "Я иду быстро". Но они явно недостаточны для суждения об истинности абстрактных теоретических обобщений, опирающихся не на отдельные, разрозненные факты, а на совокупный, систематический опыт. Даже законы обычных наук нельзя обосновать простой ссылкой на факты и конкретику. Тем более это невозможно сделать в случае самых абстрактных из всех законов – законов логики. Они должны рассматриваться в своем генезисе и черпать свое обоснование из предельно широкого опыта мыслительной, теоретической деятельности. За законами логики стоит, конечно, опыт, и в этом они сходны со всеми иными научными законами. Но опыт не в форме каких-то изолированных, доступных наблюдению ситуаций, а конденсированный опыт всей истории человеческого познания.
Логические законы составляют основу человеческого мышления. Они определяют, когда из одних высказываний логически вытекают другие, и представляют собой тот невидимый железный каркас, на котором держится последовательное рассуждение и без которого оно превращается в хаотическую, бессвязную речь. Без логического закона нельзя понять, что такое логическое следование, а тем самым – и что такое доказательство.
Правильное, или, как обычно говорят, логичное мышление – это мышление по законам логики, по тем абстрактным схемам, которые фиксируются ими. Отсюда понятна вся важность данных законов.
Логические законы объективны и не зависят от сознания и воли человека. Они не являются результатом соглашения между людьми, некоторой специальной или стихийно сложившейся конвенции. Они не являются и порождением некоего "мирового духа" или "абстрактной идеи", как полагали некоторые философы. Власть законов логики над человеком, их обязательная для правильного мышления сила обусловлена тем, что они есть отображение реального мира, многовекового опыта его познания и преобразования человеком.
Подобно всем иным научным законам, логические законы являются универсальными и необходимыми. Они действуют всегда и везде, распространяясь в равной мере на всех людей и на любые эпохи. Присущая этим законам необходимость в каком-то смысле даже более настоятельна и непреложна, чем природная, или физическая, необходимость. Невозможно даже представить, чтобы логически необходимое стало иным. Если что-то противоречит законам природы и является физически невозможным, то никакой инженер, при всей его одаренности, не сумеет реализовать это. Но если нечто противоречит законам логики и является логически невозможным, то не только инженер – даже бог не смог бы воплотить это в жизнь.
Логических законов бесконечно много, однако не все они в равной мере употребительны. Далее будут рассмотрены некоторые, наиболее простые и часто используемые из них.
Закон противоречия.
Из всех логических законов самым известным является, без сомнения, закон противоречия. И вместе с тем в истории логики не было периода, когда бы этот закон не оспаривался и когда бы дискуссии вокруг него совершенно затихали.
Закон противоречия говорит о противоречащих друг другу высказываниях, т.е. о высказываниях, одно из которых является отрицанием другого. К ним относятся, например, высказывания "Луна – спутник Земли" и "Луна не является спутником Земли", "Трава – зеленая" и "Неверно, что трава зеленая" и т.п. В одном из противоречащих высказываний что-то утверждается, в другом – это же самое отрицается.
Если обозначить буквой А произвольное высказывание, то выражение не-A (неверно, что А) будет отрицанием этого высказывания.
Идея, выражаемая законом противоречия, проста: высказывание и его отрицание не могут быть вместе истинными.
Используя вместо высказываний буквы, эту идею можно передать так: неверно, что А и не-А. Неверно, например, что трава зеленая и не зеленая, что Луна – спутник Земли и не спутник Земли и т.п.
Закон противоречия выражается формулой:
~ (А & ~ А),
неверно, что А и не-А
Закон противоречия говорит о противоречивых высказываниях – отсюда его название. Но он отрицает противоречие, объявляет его ошибкой и тем самым требует непротиворечивости – отсюда другое распространенное имя – закон непротиворечия.
Если применить понятия истины и лжи, закон противоречия можно сформулировать так: никакое высказывание не является вместе истинным и ложным.
В этой версии закон звучит особенно убедительно. Истина и ложь – это две несовместимые характеристики высказывания. Истинное высказывание соответствует действительности, ложное не соответствует ей. Тот, кто отрицает закон противоречия, должен признать, что одно и то же высказывание может соответствовать реальному положению вещей и одновременно не соответствовать ему. Трудно понять, что означают в таком случае сами понятия истины и лжи.
Иногда закон противоречия формулируют следующим образом: из двух противоречащих друг другу высказываний одно является ложным.
Эта версия подчеркивает опасности, связанные с противоречием. Тот, кто допускает противоречие, вводит в свой рассуждения или в свою теорию ложное высказывание. Тем самым он стирает границу между истиной и ложью, что, конечно же, недопустимо.
Закон противоречия был открыт Аристотелем, сформулировавшим его так: "...невозможно, чтобы противоречащие утверждения были вместе истинными...". Аристотель считал данный закон наиболее важным принципом не только мышления, но и самого бытия: "Невозможно, чтобы одно и то же вместе было и не было присуще одному и тому же и в одном и том же смысле". Несколько раньше формулировка закона как принципа самого реального мира встречается у Платона: "Невозможно быть и не быть одним и тем же".
Закон противоречия на протяжении всей истории логики считался одним из наиболее очевидных принципов. Римский философ-стоик Эпиктет так обосновал его необходимость: "Я хотел бы быть рабом человека, не признающего закона противоречия. Он велел бы мне подать себе вина, я дал бы ему уксуса или еще чего похуже. Он возмутился бы, стал бы кричать, что я даю ему не то, что он просил. А я сказал бы ему: ты не признаешь ведь закона противоречия, стало быть, что вино, что уксус, что какая угодно гадость – все одно и то же. И необходимости ты не признаешь, стало быть, никто не в силах принудить тебя воспринимать уксус как что-то плохое, а вино как хорошее. Пей уксус как вино и будь доволен. Или так: хозяин велел побрить себя. Я отхватываю ему бритвой ухо или нос. Опять начинаются крики, но я повторил бы ему свои рассуждения. И все делал бы в таком роде, пока не принудил бы хозяина признать истину, что необходимость непреоборима и закон противоречия всевластен". Смысл этого эмоционального комментария к принудительной силе закона противоречия сводится к идее, известной еще Аристотелю: из противоречия можно вывести все, что угодно. Тот, кто допускает противоречие в своих рассуждениях, должен быть готов к тому, что из распоряжения побрить будет выведена команда отрезать нос и т.п. Поскольку из противоречивого высказывания логически следует любое высказывание, появление в какой-то теории противоречия ведет к ее разрушению. В ней становится доказуемым все, что угодно, истина смешивается с ложью. Ценность такой теории становится близкой нулю.
В средние века активно обсуждался вопрос: подчиняется ли закону противоречия бог, могущество которого беспредельно? Большинство философов и теологов считало, что даже бог не может противоречить самому себе. В сущности, это означало, что бог не всевластен: выше его – законы логики и прежде всего закон, запрещающий противоречие.
К Аристотелю восходит традиция давать закону противоречия, как и ряду других логических законов, три разные интерпретации. В одном случае он истолковывается как принцип логики, говорящий о высказываниях и их истинности: из двух противоречащих высказываний одно должно быть ложным. В другом случае этот же закон понимается как утверждение о структуре самого реального мира: не может быть так, чтобы что-то одновременно существовало и не существовало, имело какой-то признак и не имело его. В третьем случае этот закон звучит уже как истина психологии, касающаяся своеобразия нашего мышления: не удается размышлять о какой-либо вещи, таким образом, чтобы она оказывалась такой и вместе с тем не такой.
Иногда считается, что эти три варианта различаются между собой только словесно. На самом деле это не так. Устройство мира и своеобразие человеческого мышления – темы изучения эмпирических наук. Получаемые ими истины фактические, и значит, случайные. Принципы же логики совершенно иначе связаны с опытом и представляют собой логически необходимые истины. Допускаемое тремя указанными интерпретациями смешение теории бытия, психологии и логики, случайных и необходимых истин освящено долгой традицией, но лишено убедительных оснований.
Большинство неверных толкований закона противоречия и большая часть попыток оспорить его приложимость – если не во всех, то хотя бы в отдельных областях – связаны с неправильным пониманием логического отрицания, а значит, и противоречия.
Высказывание и его отрицание должны говорить об одном и том же предмете, рассматриваемом в одном и том же отношении. Эти два высказывания должны совпадать во всем, кроме единственной черты: то, что утверждается в одном, отрицается в другом. Если это забывается, противоречия нет, поскольку нет утверждения и отрицания.
В романе Ф. Рабле "Гаргантюа и Пантагрюэль" один из героев спрашивает философа Труйогана, стоит жениться или нет. Труйоган отвечает довольно загадочно: и стоит, и не стоит. Казалось бы, явно противоречивый, а потому невыполнимый и бесполезный совет. Но постепенно выясняется, что никакого противоречия здесь нет. Сама по себе женитьба – дело неплохое. Но плохо, когда, женившись, человек теряет интерес ко всему остальному. Видимость противоречия связана здесь с лаконичностью ответа Труйогана. Если же пренебречь соображениями риторики и, лишив ответ загадочности, сформулировать его полностью, станет ясно, что он непротиворечив и, может быть, даже небесполезен.
В "Исторических материалах" Козьмы Пруткова нашел отражение такой эпизод: "Некий, весьма умный, XIV века ученый справедливо тогдашнему германскому императору заметил: "Отыскивая противоречия, нередко на мнимые наткнуться можно и в превеликие от того и схему достойные ошибки войти: не явное ли в том, ваше величество, покажется малоумному противоречие, что люди в теплую погоду обычно в холодное платье облачаются, а в холодную, насупротив того, завсегда теплое одевают?"... Сии, с достоинством произнесенные, ученого слова произвели на присутствующих должное действие, и ученому тому, до самой смерти его, всегда особливое внимание оказывали".
Этот поучительный случай описывается под заголовком: "Наклонность противоречия нередко в ошибки ввести может". Применительно к обсуждаемой теме можно вывести такую "мораль": наклонность видеть логические противоречия там, где их нет, обязательно ведет к неверному истолкованию закона противоречия и попыткам ограничить его действие.
Нет противоречия, например, в утверждении "Осень настала и еще не настала", подразумевающем, что хотя по календарю уже осень, а тепло как летом. Его нет и в том, что, как говорит статистика, замужних женщин заметно больше, чем женатых мужчин: при переписи анкета заполняется со слов самого опрашиваемого.
Появление противоречия в какой-то теории – явный симптом ее неблагополучия. Тем не менее ученые обычно не спешат расставаться с противоречивой теорией. Более того, они не всегда стремятся исключить противоречие сразу же, как только оно обнаружено. Чаще всего противоречие отграничивается от других положений, входящие в него утверждения проверяются и перепроверяются до тех пор, пока не будет выяснено, какое из них является ложным. В конце концов ложное утверждение отбрасывается, и теория становится непротиворечивой. Только после этого можно быть уверенным в ее будущем.
Никто, пожалуй, не утверждает прямолинейно, что дождь идет и не идет, что трава зеленая и одновременно не зеленая. А если и утверждает, то только в каком-то переносном смысле. Противоречие вкрадывается в рассуждения, как правило, в неявном виде.
Чаще всего противоречие довольно легко вскрыть.
В одном из рассказов М. Твена о возбужденных людях говорится, что каждый из них размахивал руками энергичнее, чем его сосед. Понятно, что это невозможно, поскольку внутренне противоречиво.
Противоречиво и сообщение, будто в глухом австралийском селении живут два близнеца, один из которых на 12 лет старше другого, как и сообщение, что родился один близнец нормального роста и веса.
В начале века, когда автомобилей стало довольно много, в одном из английских графств было издано распоряжение, согласно которому если два автомобиля подъезжают одновременно к пересечению дорог под прямым углом, то каждый из них должен ждать, пока не проедет другой. Это распоряжение внутренне противоречиво, и потому невыполнимо.
Какой-то любитель был взят в труппу на эпизодическую роль слуги. Желая хоть чуть-чуть увеличить свой текст, он произнес:
– Сеньор, немой явился... и хочет с вами поговорить.
Желая дать партнеру возможность поправить ошибку, актер ответил:
– А вы уверены, что он немой?
– Во всяком случае, он сам так говорит...
Этот "говорящий немой" так же противоречив, как и "знаменитый разбойник, четвертованный на три неравные половины" или как "окружность со многими тупыми углами".
Но даже такие простенькие противоречия иногда не различаются.
Один тулузский врач, желая позабавиться, поместил в местной газете объявление: "В связи с выездом за границу продаю редкую историческую реликвию: череп Вольтера-ребенка". В течение недели он получил едва ли не сто запросов о цене.
М.Твен рассказывает о беседе с репортером, явившимся взять у него интервью:
– Есть ли у вас брат?
– Да, мы звали его Билль. Бедный Билль!
– Так он умер?
– Мы никогда не могли узнать этого. Глубокая тайна парит над этим делом. Мы были – усопший и я – двумя близнецами и, имея две недели от роду, купались в одной лохани. Один из нас утонул в ней, но никогда не могли узнать, который. Одни думают, что Билль, другие – что я.
– Странно, что вы-то, что вы об этом думаете?
– Слушайте, я открою вам тайну, которой не поверял еще ни одной живой душе. Один из нас двоих имел особенный знак на левой руке, и это был я. Так вот, тот ребенок, что утонул...
Понятно, что если бы утонул сам рассказчик, он не выяснял бы, кто же все-таки утонул: он сам или его брат. Противоречие прикрывается тем, что говорящий выражается так, как если бы он был неким третьим лицом, а не одним из близнецов.
Открытое противоречие является стержнем и маленького рассказа Э.Липиньского: "Жан Марк Натюр, известный французский художник-портретист, долгое время не мог схватить сходство с португальским послом, которого как раз рисовал.
Расстроенный неудачей, он уже собирался бросить работу, но перспектива высокого гонорара склонила его к дальнейшим попыткам добиться сходства.
Когда портрет близился к завершению и сходство было уже почти достигнуто, португальский посол покинул Францию, и портрет остался с несхваченным сходством.
Натюр продал его очень выгодно, но с этого времени решил сначала схватывать сходство и только потом приступать к написанию портрета".
Уловить сходство несуществующего еще портрета с оригиналом так же невозможно, как написать портрет, не написав его.
В комедии Козьмы Пруткова "Фантазия", вызвавшей когда-то недовольство царского двора, некто Беспардонный намеревается продать "портрет одного знаменитого незнакомца: очень похож..." Здесь ситуация обратная: если оригинал неизвестен, о портрете нельзя сказать, что он похож. Кроме того, о совершенно неизвестном человеке нелепо утверждать, что он знаменит.
Противоречие недопустимо в строгом рассуждении, когда оно смешивает истину с ложью. Но, как очевидно уже из приведенных примеров, у противоречия в обычном языке много разных задач.
Оно может выступать в качестве основы сюжета какого-то рассказа, быть средством достижения особой художественной выразительности и т.д.
Если противоречие может сделаться "каналом духовной связи", оно не только допустимо, но даже необходимо.
Реальное мышление – и тем более художественное мышление – не сводится к одной логичности. В нем важно все: и ясность, и неясность, и доказательность и зыбкость, и точное определение и чувственный образ. В нем может оказаться нужным и противоречие, если оно стоит на своем месте.
Нелогично утверждать и отрицать одновременно одно и то же. Но каждому хорошо понятно двустишие римского поэта I в. до н.э. Катулла:
Да! Ненавижу и вместе люблю. – Как возможно, ты спросишь?
Не объясню я. Но так чувствую, смертно томясь.
"...Все мы полны противоречий. Каждый из нас – просто случайная мешанина несовместимых качеств. Учебник логики скажет вам, что абсурдно утверждать, будто желтый цвет имеет цилиндрическую форму, а благодарность тяжелее воздуха; но в той смеси абсурдов, которая составляет человеческое "я", желтый цвет вполне может оказаться лошадью с тележкой, а благодарность – серединой будущей недели". Этот отрывок из романа С. Моэма "Луна и грош" выразительно подчеркивает сложность, а нередко и прямую противоречивость душевной жизни человека. "...Человек знает, что хорошо, но делает то, что плохо", – с горечью замечал Сократ.
Вывод из сказанного, как будто, ясен. Настаивая на исключении логических противоречий, не следует, однако, всякий раз "поверять алгеброй гармонию" и пытаться втиснуть все многообразие противоречий в прокрустово ложе логики.
Логические противоречия недопустимы в науке, но установить, что конкретная теория не содержит их, непросто: то, что в процессе развития и развертывания теории не выведено никаких противоречий, еще не означает, что их в самом деле нет. Научная теория – очень сложная система утверждений. Далеко не всегда противоречие удается обнаружить относительно быстро путем последовательного выведения следствий из ее положений.
Вопрос о непротиворечивости становится яснее, когда теория допускает аксиоматическую формулировку, подобно геометрии Евклида или механике Ньютона. Для большинства аксиоматизированных теорий непротиворечивость доказывается без особого труда.
Есть однако теория, в случае которой десятилетия упорнейших усилий не дали ответа на вопрос, является она непротиворечивой или нет. Это – математическая теория множеств, лежащая в основе всей математики. Немецкий математик Г.Вейль заметил по этому поводу с грустным юмором: "Бог существует, поскольку математика, несомненно, непротиворечива, но существует и дьявол, поскольку доказать ее непротиворечивость мы не можем".
Закон исключенного третьего.
Закон исключенного третьего, как и закон противоречия, устанавливает связь между противоречащими друг другу высказываниями. Он утверждает: из двух противоречащих высказываний одно является истинным.
Символически:
A v ~ A,
А или не-А. Например: "Аристотель умер в 322 г. до н.э. или он не умер в этом году", "Личинки мух имеют голову или не имеют ее" и т.п. Само название закона выражает его смысл: дело обстоит так, как говорится в рассматриваемом высказывании, или так, как говорится в его отрицании, и никакой третьей возможности нет.
Как выразил эту мысль Аристотель: "...Не может быть ничего промежуточного между двумя членами противоречия, а относительно чего-то одного необходимо что бы то ни было одно либо утверждать, либо отрицать".
Человек говорит прозой или не говорит прозой, кто-то рыдает' или не рыдает, собака выполняет команду или не выполняет ее и т.п. – других вариантов не существует. Мы можем не знать, противоречива некоторая теория или нет, но на основе закона исключенного третьего еще до начала исследования мы вправе заявить: она или непротиворечива или противоречива.
Этот закон с иронией обыгрывается в художественной литературе. Причина иронии понятна: сказать "Нечто есть или его нет", значит, ровным счетом ничего не сказать, и смешно, если кто-то этого не знает.
В "Мещанине во дворянстве" Ж.-Б.Мольера есть такой диалог:
Г-н Журден. ...А теперь я должен открыть вам секрет. Я влюблен в одну великосветскую даму, и мне хотелось бы, чтобы вы помогли написать ей записочку, которую я собираюсь уронить к ее ногам.
Учитель философии. Конечно, вы хотите написать ей стихи?
Г-н Журден. Нет, нет, только не стихи.
Учитель философии. Вы предпочитаете прозу?
Г-н Журден. Нет, я не хочу ни прозы, ни стихов.
Учитель философии. Так нельзя: или то, или другое.
Г-н Журден. Почему?
Учитель философии. По той причине, сударь, что мы можем излагать свои мысли не иначе, как прозой или стихами.
Г-н Журден. Не иначе, как прозой или стихами?
Учитель философии. Не иначе, сударь. Все, что не проза, то стихи, а что не стихи, то проза.
В известной сказке Л.Кэролла Белый Рыцарь намерен спеть Алисе "очень, очень красивую песню":
– Когда я ее пою, все рыдают... или...
– Или что? – спросила Алиса, не понимая, почему Рыцарь вдруг остановился.
– Или... не рыдают...
В другой популярной сказке народный лекарь Богомол заключает после осмотра Буратино:
– Одно из двух: или пациент жив, или он умер. Если он жив – он останется жив или не останется жив. Если он мертв – его можно оживать или нельзя оживить.
Это напоминает ситуацию из старой песенки, в которой тоже используется идея исключительного третьего:
Жила одна старушка,
Вязала кружева,
И, если не скончалась –
Она еще жива.
Закон исключенного третьего кажется самоочевидным. Тем не менее высказывались предложения отказаться от него или ограничить его действие применительно к определенным высказываниям.
В частности, Аристотель сомневался в приложимости этого закона к высказываниям о будущих событиях. В настоящий момент наступление некоторых из них еще не предопределено. Нет причины ни для того, чтобы они произошли, ни для того, чтобы они не случились. "Через сто лет в этот же день будет идти дождь" – это высказывание сейчас, скорее всего, ни истинно, ни ложно. Таким же является его отрицание. Но закон исключенного третьего утверждает, что или само высказывание, или его отрицание истинно. Значит, заключает Аристотель, хотя и без особой уверенности, данный закон следует ограничить одними высказываниями о прошлом и настоящем и не прилагать его к высказываниям о будущем.
Немецкий философ Гегель весьма иронично отзывался как о законе противоречия, так и о законе исключенного третьего. Последний он представлял, в частности, в такой форме: дух является зеленым или не является зеленым, и задавал каверзный, как ему казалось, вопрос: какое из этих двух утверждений истинно?
Ответ на этот вопрос не представляет, однако, труда. Ни одно из двух утверждений: "Дух – зеленый" и "Дух – не зеленый" не является истинным, поскольку оба они бессмысленные. Закон исключенного третьего приложим только к осмысленным высказываниям. Только они могут быть истинными или ложными. Бессмысленное же не истинно и не ложно.
Резкой, но хорошо обоснованной критике подверг закон исключенного третьего голландский математик Л. Брауэр. В начале этого века он опубликовал три статьи, в которых выразил сомнение в неограниченной приложимости законов логики и прежде всего – закона исключенного третьего. Первая статья не превышала трех страниц, вторая – четырех, а вместе они не занимали и семнадцати страниц. Но впечатление, произведенное ими, было чрезвычайно сильным.
Брауэр был убежден, что логические законы не являются абсолютными истинами, не зависящими от того, к чему они прилагаются. Возражая против закона исключенного третьего, он настаивал на том, что кроме утверждения и его отрицания имеется еще третья возможность, которую нельзя исключить. Она обнаруживает себя при рассуждениях о бесконечных множествах объектов.
Допустим, что утверждается существование объекта с определенным свойством. Если множество, в которое входит этот объект, конечно, то можно перебрать все объекты. Это позволит выяснить, какое из следующих двух утверждений истинно: "В данном множестве есть объект с указанным свойством" или же "В этом множестве нет такого объекта". Закон исключенного третьего здесь справедлив.
Но когда множество бесконечно, объекты его невозможно перебрать. Если в процессе перебора будет найден объект с требуемым свойством, первое из указанных утверждений подтвердится. Но если найти этот объект не удастся, ни о первом, ни о втором из утверждений нельзя ничего сказать, поскольку перебор не проведен до конца. Закон исключенного третьего здесь не действует: ни утверждение о существовании объекта с заданным свойством, ни отрицание этого утверждения не является истинным.
Ограничение Брауэром сферы действия этого закона существенно сужало круг тех способов рассуждения, которые применимы в математике. Это сразу же вызвало резкую оппозицию многих математиков, особенно старшего поколения. "Изъять из математики принцип исключенного третьего, – заявлял немецкий математик Д. Гильберт, – все равно, что запретить боксеру пользоваться кулаками.
Критика Брауэром закона исключенного третьего привела к созданию нового направления в логике – так называемой интуиционистской логики. В последней не принимается данный закон и отбрасываются все те способы рассуждения, которые с ним связаны. Среди них – доказательства путем приведения к противоречию, или абсурду.
С законом исключенного третьего косвенно связан следующий методологический принцип: анализ каждого объекта должен вестись до тех пор и быть настолько полным, чтобы относительно любого утверждения об этом объекте можно было решить, истинно оно или нет. Это требование полноты и всесторонности исследования не относится, конечно, к законам логики. Оно полезно, но нередко оказывается невыполнимым. В случае рассуждений о бесконечных и неопределенных совокупностях объектов, об изменяющихся, текущих состояниях и т.п. изучение объекта не всегда способно достичь такой полноты, чтобы на любой вопрос о нем удалось ответить однозначно "да" или "нет".
Логические законы тождества, двойного отрицания и другие.
Закон тожества.
Внешне самым простым из логических законов является закон тождества. Он говорит: если высказывание истинно, то оно истинно. Иначе говоря, каждое высказывание вытекает из самого себя и является необходимым и достаточным условием своей истинности. Символически:
А → А,
если А, то А. Например: "Если дом высокий, то он высокий", "Если трава черная, то она черная" и т.п.
В приложениях закона тождества к конкретному материалу с особой наглядностью обнаруживается отмечавшаяся ранее общая черта всех логических законов. Они представляют собой тавтологии, как бы повторения одного и того же и не несут содержательной, "предметной" информации. Это – общие схемы, отличительная особенность которых в том, что подставляя в них любые конкретные высказывания (как истинные, так и ложные), мы обязательно получим истинное выражение.
Закон тождества нередко ошибочно подменяется требованием устойчивости, определенности мышления. Действительно, в процессе рассуждения значения понятий и утверждений не следует изменять. Они должны оставаться тождественными самим себе, иначе свойства одного объекта незаметно окажутся приписанными совершенно другому. Если мы начали говорить, допустим, о спутниках как небесных телах, то слово "спутник" должно, пока мы обсуждаем эту тему, обозначать именно такие тела, а не каких-то иных спутников. Требование не изменять и не подменять значения слов в ходе рассуждения, конечно, справедливо. Но, очевидно, что оно не является законом логики. Точно так же, как не относится к ним совет выделять обсуждаемые объекты по достаточно устойчивым признакам, чтобы уменьшить вероятность подмены в рассуждении одного объекта другим.
Иногда закон тождества неверно истолковывается как один из законов бытия, говорящий о его относительной устойчивости и определенности. Понятый так, он превращается в утверждение, что вещи всегда остаются неизменными, тождественными самим себе. Такое понимание этого закона, конечно, ошибочно. Закон ничего не говорит об изменчивости или неизменности. Он утверждает только, что если вещь меняется, то она меняется, а если она остается той же, то она такой же и остается.
Закон двойного отрицания.
Этим именем называется закон логики, позволяющий отбрасывать двойное отрицание. Этот закон можно сформулировать так: отрицание отрицания дает утверждение, или: повторенное дважды отрицание дает утверждение. Например: "Если неверно, что Вселенная не является бесконечной, то она бесконечна".
Закон двойного отрицания был известен еще в античности. В частности, древнегреческие философы Зенон Элейский и Горгий излагали его следующим образом: если из отрицания какого-либо высказывания следует противоречие, то имеет место двойное отрицание исходного высказывания, то есть оно само.
В символической форме закон записывается так:
~~ А → А,
если неверно, что не-А, то верно А.
Другой закон логики, говорящий о возможности не снимать, а вводить два отрицания, принято называть обратным законом двойного отрицания: утверждение влечет свое двойное отрицание. Например: "Если Шекспир писал сонеты, то неверно, что он не писал сонеты".
Символически:
A → ~~ A
если А, то неверно что не-А.
Объединение этих законов дает так называемый полный закон двойного отрицания:
~~ А ↔ А,
неверно, что не-А, если и только если верно А.
Законы контрапозиции.
Законы контрапозиции говорят о перемене позиций высказываний с помощью отрицания: из условного высказывания "если есть первое, то есть второе" вытекает "если нет второго, то нет и первого", и наоборот.
Символически:
(А → В) → (~ В → ~ А),
если дело обстоит так, что если А, то В, то если не-В, то не-А;
(~ В → ~ А) → (А → В),
если дело обстоит так, что если не-В, то не-А, то если А, то В.
К примеру: из высказывания "Если есть следствие, то есть и причина" следует высказывание "Если нет причины, нет и следствия", и из второго высказывания вытекает первое.
К законам контрапозиции обычно относят также законы:
(А → ~ В) → (В → ~ А),
если дело обстоит так, что если А, то не-B, то если В, то не-А Например, "Если квадрат не является треугольником, то треугольник не квадрат";
(~ А → В) → (~ В → А),
если верно, что если не-А, то В, то если не-B то А. К примеру: "Если не являющееся очевидным сомнительно, то не являющееся сомнительным очевидно".
Контрапозиция подобна рокировке в шахматной игре. И подобно тому, как редкая партия проходит без рокировки, так и редкое наше рассуждение обходится без контрапозиции.
Модус поненс.
Слово "модус" в логике означает разновидность некоторой общей формы рассуждения. "Модус поненс" – термин средневековой логики, обозначающий определенное правило вывода и соответствующий ему логический закон.
Правило вывода модус поненс, обычно называемое правилом отделения или гипотетическим силлогизмом, позволяет от утверждения условного высказывания и утверждения его основания (антецедента) перейти к утверждению следствия (консеквента) этого
Если А, то В; А
В
Здесь "если А, то B" и "А" – посылки, "B" – заключение; горизонтальная черта стоит вместо слова "следовательно". Другая запись:
Если А, то B. А. Следовательно, В.
Благодаря этому правилу от посылки "если А, то В", используя посылку "А", мы как бы отделяем заключение "B". Например:
Если у человека грипп, он болен.
У человека грипп.
Человек болен.
Это правило постоянно используется в наших рассуждениях. Впервые оно было сформулировано, насколько можно судить, учеником Аристотеля Теофрастом еще в III в. до н.э.
Соответствующий правилу отделения логический закон формулируется так:
(А → В) & А → В,
если верно, что если А, то В, и А, то верно В. Например: "Если при дожде трава растет быстрее и идет дождь, то трава растет быстрее".
Рассуждение по правилу модус понес идет от утверждения основания истинного условного высказывания к утверждению его следствия. Это логически корректное движение мысли иногда путается со сходным, но логически неправильным ее движением от утверждения следствия истинного условного высказывания к утверждению его основания.
Например, правильным является умозаключение:
Если висмут – металл, он проводит электрический ток.
Висмут – металл.
Висмут проводит электрический ток.
Но внешне сходное с ним умозаключение:
Если висмут – металл, он проводит электрический ток.
Висмут проводит электрический ток.
Висмут металл.
логически некорректно. Рассуждая по последней схеме, можно от истинных посылок прийти к ложному заключению. Например:
Если человек собирает марки, он коллекционер.
Человек – коллекционер.
Человек собирает марки.
Далеко не все коллекционеры собирают именно марки; из того, что человек коллекционер, нельзя заключать, что он собирает как раз марки. Истинность посылок не гарантирует истинности заключения.
Против смешения правила модус поненс с указанной неправильной схемой предостерегает совет: от подтверждения основания к подтверждению следствия заключать можно, от подтверждения следствия к подтверждению основания – нет.
Модус толленс.
Так средневековые логики называли следующую схему рассуждения:
Если А, то B; неверно В.
Неверно А.
Другая запись:
Если А, то В. Не-B. Следовательно, не-A.
Эта схема часто называется принципом фальсификации: если из какого-то утверждения вытекает следствие, оказывающееся ложным, это означает, что и само утверждение ложно. Посредством схемы от утверждения условного высказывания и отрицания его следствия осуществляется переход к отрицанию основания данного высказывания. Например:
Если гелий – металл, он электропроводен.
Гелий неэлектропроводен.
Гелий – не металл.
Модус понендо толленс.
Этим именем средневековые логики обозначали следующие схемы рассуждения:
|
Либо А, либо В; А |
Либо А, либо В; В |
Другая запись:
Либо А, либо В. А. Следовательно, не-B.
Либо А, либо В. В. Следовательно, не-А.
Посредством этих схем от утверждения двух взаимоисключающих альтернатив и установления того, какая из них имеет место, осуществляется переход к отрицанию второй альтернативы: либо первое, либо второе, но не оба вместе; есть первое; значит, нет второго. Например:
Достоевский родился либо в Москве, либо в Петербурге.
Он родился в Москве.
Неверно, что Достоевский родился в Петербурге.
Дизъюнкция, входящая в данную схему, является исключающей, она означает: истинно первое или истинно второе, но не оба вместе. Такое же рассуждение, но с неисключающей дизъюнкцией (первое или второе, но возможно, что и первое, и второе), логически неправильно. От истинных посылок оно может вести к ложному заключению:
На Южном полюсе был Амундсен или был Скотт.
На Южном полюсе был Амундсен.
Неверно, что там был Скотт.
Обе посылки истинны: и Амундсен, и Скотт достигли Южного полюса, заключение же ложно, Правильным является умозаключение:
На Южном полюсе первым был Амундсен или Скотт.
На этом полюсе первым был Амундсен.
Неверно, что там первым был Скотт.
Модус толлендо поненс.
Этим термином средневековые логики обозначали разделительно-категорическое умозаключение: первое или второе; не первое; значит, второе. Первая посылка умозаключения – разделительное (дизъюнктивное) высказывание, вторая – категорическое высказывание, отрицающее один из членов дизъюнкции; заключением является другой ее член:
А или В; неверно А
В
Или:
А или В; неверно В
А
Другая форма записи:
А или В. Не-А Следовательно, В.
А или В. Не-В. Следовательно, А.
Например:
Множество является конечным или оно бесконечно.
Множество не является конечным.
Множество бесконечно.
Иногда эту схему рассуждения именуют дизъюнктивным силлогизмом.
С использованием логической символики умозаключение формулируется так:
A v B, ~ A
В
Или:
A v В, ~ В
А
В современной логике модус толлендо поненс называется также правилом удаления дизъюнкции. Ему соответствует логический закон:
(A v B) & ~ A → B,
если А или В и ~ А, то В.
Законы де Моргана.
Широкое применение находят законы, названные именем американского логика А. де Моргана и позволяющие переходить от утверждений с союзом "и" к утверждениям с союзом "или", и наоборот:
~ (A & B) → (~ A v ~ В),
если неверно, что есть и первое, и второе, то неверно, что есть первое, или неверно, что есть второе;
( ~ A v ~ В) → ~ (А & В),
если неверно, что есть первое, или неверно, что есть второе, то неверно, что есть первое и второе. Используя эти законы, от высказывания "Неверно, что изучение логики и трудно, и бесполезно" можно перейти к высказыванию "Изучение логики не является трудным, или же оно не бесполезно". Объединение этих двух законов дает закон (↔ – эквивалентность, "если и только если"):
~(A & B) ↔ (~ A v ~ B).
Словами обычного языка этот закон можно выразить так: отрицание конъюнкции эквивалентно дизъюнкции отрицаний. Например: "Неверно, что завтра будет холодно и завтра будет дождливо, тогда и только тогда, когда завтра не будет холодно или завтра не будет дождливо".
Еще один закон де Моргана утверждает, что отрицание дизъюнкции эквивалентно конъюнкции отрицаний:
~ (A v В) ↔ ( ~ А & ~ В),
неверно, что есть первое или есть второе, если и только если неверно, что есть первое, и неверно, что есть второе. Например: "Неверно, что ученик знает арифметику или знает геометрию, тогда и только тогда, когда он не знает ни арифметики, ни геометрии". На основе законов де Моргана связку "и" можно определить, используя отрицание, через "или", и наоборот:
– "А и B" означает "неверно, что не-A или не-B",
– "А или В" означает "неверно, что не-А и не-В".
К примеру: "Идет дождь и идет снег" означает "Неверно, что нет дождя или нет снега"" "Сегодня холодно или сыро" означает "Неверно, что сегодня не холодно и не сыро".
Закон приведения к абсурду.
Редукция к абсурду (приведение к нелепости) – это рассуждение, показывающее ошибочность какого-то положения путем выведения из него абсурда, т.е. логического противоречия. Если из высказывания А выводится как высказывание В, так и его отрицание, то верным является отрицание А. Например, из высказывания "Треугольник – это окружность" вытекает с одной стороны то, что треугольник имеет углы (быть треугольником значит иметь три угла), с другой, что у него нет углов (поскольку он окружность); следовательно, верным является не исходное высказывание, а его отрицание "Треугольник не является окружностью".
Закон приведения к абсурду представляется формулой:
(А → В) & (А → ~ В) → ~ А,
если (если А, то В) и (если А, то не-B), то не-А
Приведение к нелепости, замечает математик Д. Пойа, имеет некоторое сходство с иронией, любимым приемом сатирика: ирония принимает определенную точку зрения, подчеркивает ее и затем настолько ее утрирует, что в конце концов приводит к явному абсурду.
Частный закон приведения к абсурду представляется формулой:
(А → ~ А) → ~ А,
если (если А, то не-A), то не-А. Например, из положения "Всякое правило имеет исключения", которое само является правилом, вытекает высказывание "Есть правила, не имеющие исключений"" значит, последнее высказывание истинно.
Закон косвенного доказательства.
Закон косвенного доказательства позволяет заключить об истинности какого-то высказывания на основании того, что отрицание этого высказывания влечет противоречие. Например: "Если из того, что 17 не является простым числом, вытекает как то, что оно делится на число, отличное от самого себя и единицы, так и то, что оно не делится на такое число, то 17 есть простое число".
Символически закон косвенного доказательства записывается так:
(~ А → В) & (~ А → ~ В) → А,
если (если не-А, то В) и (если не-А, то не-В), то А.
Законом косвенного доказательства обычно называется и формула:
(~ А → (В & ~ В)) → А,
если (если не-А, то В и не-B), то А. К примеру: "Если из того, что 10 не является четным числом, вытекает, что оно делится и не делится на 2, то 10 – четное число".
Закон Клавия.
Закон Клавия характеризует связь импликации и отрицания. Он читается так: если из отрицания некоторого высказывания вытекает само это высказывание, то оно является истинным. Или, короче: высказывание, вытекающее из своего собственного отрицания, истинно. Или иначе: если необходимым условием ложности некоторого высказывания является его истинность, то это высказывание истинно. Например, если условием того, чтобы машина не работала, является ее работа, то машина работает.
Закон назван именем Клавия – ученого-иезуита, жившего в XVI в., одного из изобретателей григорианского календаря. Клавий первым обратил внимание на этот закон в своем комментарии к "Геометрии" Евклида. Одну из своих теорем Евклид доказал, выведя из ее допущения, что она является ложной.
Символически закон Клавия представляется формулой:
(~ А → А) → А,
если не-А имплицирует А, то верно А.
Из закона Клавия вытекает следующий совет, касающийся доказательства: если хочешь доказать А, выводи А из допущения, что верным является не-А Например, нужно доказать утверждение "У трапеции четыре стороны". Отрицание этого утверждения: "Неверно, что у трапеции четыре стороны". Если из этого отрицания удается вывести само утверждение, это будет означать, что оно истинно.
Эту схему рассуждения использовал однажды древнегреческий философ Демокрит в споре с софистом Протагором. Последний утверждал, что истинно все то, что кому-либо приходит в голову. На это Демокрит ответил, что из положения "Каждое высказывание истинно" вытекает истинность и его отрицания: "Не все высказывания истинны". И значит, это отрицание, а не положение Протагора, на самом деле истинно.
Закон Клавия – один из случаев общей схемы косвенного доказательства: из отрицания утверждения выводится само это утверждение, оно составляет вместе с отрицанием логическое противоречие; это означает, что отрицание ложно, а верным является само утверждение.
К закону Клавия близок по своей структуре уже упоминавшийся логический закон, отвечающий этой же общей схеме: если из утверждения вытекает его отрицание, то последнее истинно. Например, если условием того, что поезд прибудет вовремя, будет его опоздание, то поезд опоздает. Иначе говоря: если необходимым условием истинности некоторого утверждения является его ложность, то утверждение ложно. Данный закон представляет собой схему рассуждения, идущего от некоторого утверждения к его отрицанию. Можно сказать, что он в некотором смысле слабее, чем закон Клавия, представляющий рассуждение, идущее от отрицания утверждения к самому утверждению.
Закон транзитивности.
Закон транзитивности в обычном языке можно передать так: когда верно, что если первое, то второе, и если второе, то третье, то верно также, что если первое, то третье. Например: "Если дело обстоит так, что с развитием медицины появляется больше возможностей защитить человека от болезней и с увеличением этих возможностей растет средняя продолжительность его жизни, то верно, что с развитием медицины растет средняя продолжительность жизни человека". Иначе говоря, если условием истинности первого является истинность второго и условием истинности второго – истинность третьего, то истинность последнего есть также условие истинности первого.
Символически данный закон представляется формулой:
((А → В) & (В → C) → (А → С),
если (если А, то В) и (если В, то C), то (если А, то C).
Законы ассоциативности и коммутативности.
Законами ассоциативности называются логические законы, позволяющие по-разному группировать высказывания, соединяемые с помощью "и", "или" и др.
Операции сложения и умножения чисел в математике ассоциативны:
(а + в) + с = а + (в + с),
(а × в) × с = а × (в × с).
Ассоциативностью обладают также логическое сложение (дизъюнкция) и логическое умножение (конъюнкция). Символически соответствующие законы представляются так:
(A v B) v C ↔ A v (B v C),
(A & B) & C ↔ A & (B & C).
В силу законов ассоциативности в формулах, представляющих конъюнкцию более чем двух высказываний или их дизъюнкцию, можно опускать скобки.
Законами коммутативности называют логические законы, позволяющие менять местами высказывания, связанные "и", "или", "если и только если" и др. Эти законы аналогичны алгебраическим законам коммутативности для умножения, сложения и др.,
по которым результат умножения не зависит от порядка множителей, сложения – от порядка слагаемых и т.д.
Символически законы коммутативности для конъюнкции и дизъюнкции записываются так:
(А & В) ↔ (В & А),
А и В тогда и только тогда, когда В и А;
(A v В) ↔ (В v А),
А или В, если и только если В или A.
Данные эквивалентности можно проиллюстрировать примерами: "Волга – самая длинная река в Европе и Волга впадает в Каспийское море в том и только том случае, если Волга впадает в Каспийское море и Волга является самой длинной рекой в Европе"" "Завтра будет дождь или будет снег, если и только если завтра будет снег или завтра будет дождь".
Существуют важные различия между употреблением слов "и" и "или" в повседневном языке и языке логики. В обычном языке этими словами соединяются два высказывания, связанные по содержанию. Нередко обычное "и" употребляется при перечислении, а обычное "или" предполагает, что мы не знаем, какое именно из соединяемых им двух высказываний истинно. В логике значения "и" и "или" упрощаются и делаются более независимыми от временной последовательности, от психологических факторов и т.п. "И" и "или" в логике коммутативны. Но "и" обычного языка, как правило, коммутативным не является. Скажем, утверждение "Он сломал ногу и попал в больницу" очевидно не равносильно высказыванию "Он попал в больницу и сломал ногу".
Закон Дунса Скотта.
Закон, носящий имя средневекового логика и философа, монаха Дунса Скотта, характеризует ложное высказывание. Смысл этого закона можно приблизительно передать так: из ложного утверждения вытекает какое угодно утверждение. Это звучит парадоксально: из того, что дважды два равно пяти, вовсе не вытекает, как кажется, что Луна сделана из зеленого сыра. Не все современные описания логического следования принимают эту его характеристику.
Известен анекдот об английском философе и логике Б.Расселе, доказавшем своему собеседнику на каком-то вечере, что из того, что два плюс два равно пяти, вытекает, что он, Рассел – римский папа. В доказательстве использовался закон Дунса Скотта.
Отнимем от обеих сторон равенства 2 + 2 = 5 по 3. Получим: 1 = 2. Если собеседник утверждает, что Рассел не является римским папой, то этот папа и Рассел – два разных лица. Но поскольку 1 = 2, папа и Рассел – это одно и то же лицо.
Приведенные формулировки законов логики и примеров к этим законам являются довольно неуклюжими словесными конструкциями и звучат непривычно, даже если речь идет о самых простых по своей структуре законах. Естественный язык, использовавшийся в этих формулировках, явно не лучшее средство для данной цели. И дело даже не столько в громоздкости получаемых выражений, сколько в отсутствии ясности и точности в передаче законов.
Мало сказать, что о законах логики трудно говорить, пользуясь только обычным языком. Строго подходя к делу, нужно сказать, что они вообще могут быть адекватно переданы на этом языке.
Не случайно современная логика строит для выражения своих законов и связанных с ними понятий специальный язык. Этот формализованный язык отличается от обычного языка прежде всего тем, что следует за логической формой и воспроизводит ее даже в ущерб краткости и легкости общения.
Логическое следование. Основная задача логики – систематизация правил, позволяющих из имеющихся утверждений выводить новые.
Возможность получения одних идей в качестве логических следствий других лежит в фундаменте любой науки. Это делает проблему адекватного описания логического следования одной из наиболее важных проблем не только логики, но и философии науки.
Логическое следование – это отношение, существующее между посылками и обоснованно выводимыми из них заключениями. Логическое следование относится к числу фундаментальных, исходных понятий логики, которую нередко характеризуют как науку о том, "что из чего следует".
Будучи исходным, понятие логического следования не допускает точного определения. В частности, описание его с помощью слов "видимо", "вытекает" и т.п. содержит неявный круг, поскольку последние являются синонимами слова "следует". Понятие следования обычно характеризуется путем указания его связей с другими логическими понятиями, и прежде всего с понятиями логического закона и модели.
Из высказывания А логически следует высказывание В, когда импликация "если А, то В" является частным случаем закона логики.
Например, из высказывания "Если натрий металл, он пластичен" логически вытекает высказывание "Если натрий не пластичен, он не металл", поскольку импликация, основанием которой является первое высказывание, а следствием второе, представляет собой частный случай логического закона контрапозиции.
Иное, семантическое определение логического следования: из посылок А1, ..., Аn логически следует высказывание В, если не может быть так, что высказывания А1,..., Аn истинны, а высказывание В – ложно, (т.е. если В истинно в любой модели, в которой истинны A1,..., Аn ).
Отличительной чертой логического следования является таким образом, то, что оно ведет от истинных высказываний только к истинным. Предъявление к нему требования не позволять получать ложные заключения из истинных посылок объясняется теоретико-познавательными соображениями. Если бы выводы, относимые к обоснованным, давали возможность переходить от истины ко лжи, то установление между высказываниями отношения логического следования потеряло бы смысл, и логический вывод превратился бы из формы разворачивания и конкретизации знания в средство, стирающее грань между истиной и заблуждением.
Теории логического следования не содержат правил, позволяющих перейти от истинных посылок к ложному заключению. Они удовлетворяют, кроме того, ряду дополнительных условий. Выдвижение этих условий объясняется стремлением дать такое описание логического следования, при котором существование между высказываниями этого отношения зависело бы не только от истинностного значения высказываний, но и от их смысловой связи. Поскольку "связь по смыслу" понимается по-разному, существуют различные теории логического следования. Ими решена задача исключения нежелательных, или парадоксальных, правил следования, подобных закону Дунса Скотта, и показано, что нет привилегированной логической системы, являющейся единственно правильным описанием логического следования.
Язык логики предикатов.
Логика высказываний не анализирует внутреннюю структуру простых высказываний. Они берутся как неразложимые далее атомы, из которых с помощью связок образуются сложные высказывания.
Логика предикатов – основной раздел современной логики, в котором описываются выводы, учитывающие внутреннюю (субъектно-предикатную) структуру высказываний.
Логика предикатов является расширением логики высказываний: все законы логики высказываний являются также законами логики предикатов, но не наоборот. В этом смысле логика высказываний более фундаментальна, чем логика предикатов.
Предикат – это языковое выражение, обозначающее какое-то свойство или отношение. Предикат, указывающий на свойство отдельного предмета, например, "быть зеленым", называется одноместным. Предикат, обозначающий отношение, называется двухместным, трехместным и т.д. в зависимости от числа членов данного отношения. Например, "любит" – двухместный предикат, "находится между" – трехместный.
В современной логике предикация рассматривается как частный случай функциональной зависимости. Предикатами называются функции, значениями которых служат высказывания. Например, выражение "...есть зеленый" (или "х есть зеленый") является функцией от одной переменной, "... любит... " ("х любит у") – функция от двух переменных и т.д. Эти выражения превращаются в высказывания при соответствующей подстановке имен вместо переменных.
В логике предикатов – в дополнение к средствам логики высказываний – вводятся логические операторы ("для всех") и ("для некоторых", или "существует"), называемые кванторами общности и существования соответственно. Для выявления субъектно-предикатной структуры высказываний вводится бесконечный перечень индивидных переменных: х, у, z, ..., х1, у1, z1,..., представляющих различные объекты, и бесконечный перечень предикатных переменных: Р, Q, R, ..., Р1, Ql, R1, ..., представляющих свойства и отношения объектов. Индивидные переменные принимают значения в произвольной (непустой) области; наряду с этими переменными могут вводиться индивидные константы, или имена собственные.
Запись (x) Р(х) означает "Всякий х обладает свойством Р", (х) Р(х) – "Некоторые х обладают свойством Р", (x) Q(x, у) – "Существует х, находящийся в отношении Q с у" и т.п.
Формула логики предикатов называется общезначимой, если она истинна в каждой интерпретации, в каждом приписывании содержательного смысла входящим в нее символам. Тавтология логики высказываний является частным случаем общезначимой формулы. В логике предикатов, в отличие от логики высказываний, нет эффективной процедуры, позволяющей для произвольно взятой формулы решить, является ли она общезначимой или нет.
Тема 2. Теория аргументации.
Аргументация идей, теорий, тезисов - это сложная логическая операция, имеющая целью убеждение оппонента. Аргументация как способ мыслительной и речевой деятельности, как логическое построение имеет свои неопровержимые законы. Аргументация - это операция обоснованная на каких-либо суждений, практических решений или оценок, в которой наряду с логическими приемами применяются также в нелогические методы и приемы убеждающего воздействия. Аргументы первоначально принято было делить на естественные доказательства (свидетельские показания, документы и прочее, названное эвиденцией) и искусственные доказательства, которые в свою очередь подразделялись на логические, этические и чувственные.
Логические доказательства включали в себя доказательства по индукции, куда входила как научная индукция, так и рассуждения по аналогии, и дедукции, которая подразделялась на силлогизмы, опирающиеся на научно доказанные посылки, и так называемые энтимемы, посылки которых отличались лишь известной вероятностью. Логические доводы были объединены с естественными доказательствами под общим названием ad rem (лат. "по существу"). Остальные искусственные доказательства, которые будут рассмотрены ниже, были объединены под общим названием ad hominem (лат. "к человеку"). Последние играют в риторике большую роль, так как связаны с психологией и установкой на непосредственное действие, тогда как первые связаны лишь с логикой и установкой на рассуждение.
Этические доказательства, или доводы к этосу (буквально "обычаю" греч.) апеллируют к общности нравственных, морально-этических норм убеждающего и убеждаемого. Это могут быть доводы к сопереживанию (т.е. разделению позиции) или, напротив, к совместному отвержению.
Чувственные доказательства, или доводы к пафосу (буквально "страстям", греч.) апеллируют к чувствам человека и делятся на угрозы и обещания.
Современная классификация аргументов выглядит так:
А Р Г У М Е Н Т
ДОКАЗАТЕЛЬСТВА
ДОВОДЫ:
Логические
Естественные: к сопереживанию, к отвержению.
Доказательство – это логическая операция по обоснованию истинности суждений с помощью других истинных суждений.
Опровержение – это логическая операция по обоснованию ложности некоторых суждений. Структура доказательства:
1.Что доказывается? 2. Чем доказывается выдвинутое положение?
3. Как оно доказывается? Ответы на эти вопросы раскрывают: тезис, аргументы, демонстрация. Тезис – это выдвинутое пропонентом суждение, которое он обосновывает в процессе аргументации. Тезис является главным структурным элементом аргументации и отвечает на вопрос: что обосновывают.
Аргументы – это исходные теоретические или фактические положения, с помощью которых обосновывают тезис. Они выполняют роль основания, или логического фундамента аргументации, и отвечают на вопрос: чем, с помощью чего ведется, обоснование тезиса? Демонстрация – это логическая форма построения доказательства, которое, как правило, имеет форму дедуктивного умозаключения. Аргументация всегда должна быть истинной, в то время как заключение не всегда.
Существует два вида доказательств:
Прямые – тезис логически следует из аргументов.
Непрямые (косвенные) – это такие доказательства, в которых истинность выдвигаемого тезиса обосновывается путём доказательства ложности антитезиса, они делятся на два вида:
1. Доказательства от противного, осуществляется путём установления ложности суждения противоречащего тезису. Предполагается истинности антитезиса и из него выводится следствие, если хотя бы одно из полученных следствий противоречит либо посылке, или другому следствию, истинность которого уже установлена, то данное следствие, а за ним и антитезис предполагается ложным.
2. Разделительные доказательства, метод исключения. Устанавливается ложность всех членов дизъюнкции, кроме одного, который является обоснованным тезисом. Этот вид доказательства строится по модусу толенс. Правила доказательства. Правила тезиса:
* Тезис должен быть сформулирован точно и ясно, не должен допускать многозначности. Ошибки: Кто слишком много доказывает, тот не доказывает ничего.
* На всём протяжении доказательства тезис должен быть одним и тем же. Ошибка: подмена тезиса.
Правило аргумента:
* Аргументы должны быть истинными суждениями, не противоречащим друг другу. Ошибка: умышленное заблуждение – в качестве аргументов используются заведомо ложные факты. Превосходящее основание – в качестве аргументов используются такие факты, которые сами нуждаются в доказательстве.
* Аргументы должны быть достаточными для основания тезиса. Ошибка: мнимое следование.
* Аргументы должны быть доказаны независимо от тезиса. Ошибка: круг в доказательстве – тезис доказывается аргументом, а аргумент доказывается этим же тезисом.
* Правило демонстрации, то есть при связывании тезиса с аргументами, должны быть соблюдены правила того умозаключения, по схеме которого строится доказательство. Ошибки: смешение относительного смысла высказывания с безотносительным – высказывание истинное в конкретных условиях, рассматривается как истинное для всех других условий. Смешение собирательного смысла понятия с разделительным.
Непозволенные способы защиты и опровержения.
1. Доказательства к человеку, то есть суть в том, что вместо опровержения тезиса и аргументов, дают отрицательную оценку оппоненту, его личности.
2. Апелляция к публике.
3. Брань и мат место аргументов.
4. Аргументы силы – вместо логических доводов, угрозы физической расправы.
5. Обезоруживание – когда пытаются нейтрализовать основной аргумент оппонента, сводя его к чепухе.
6. Троянский конь – переход на сторону противника, чтобы довести до абсурда его тезис.
Существуют также несколько видов аргументации, это дедуктивный способ - предполагает соблюдение ряда методологических и логических требований, таких как точное определение или описание в большей посылке, выполняющей роль довода; исходного теоретического или эмпирического положения, точное и достоверное описание конкретного события, которое дано в меньшей посылке; соблюдение структурных правил этой формы вывода; индуктивный способ - применяется, как правило, в тех случаях, когда в качестве доводов используются фактические данные; и аргументация в форме аналогии - применяется в случае употребления единичных событий и явлений.
Виды аргументов.
В качестве аргументов могут выступать различные по своему содержанию суждения:
1.Теоретические обобщения не только служат целям объяснения известных или предсказание новых явлений, но выполняют также роль доводов в аргументации.
2.Роль аргументов выполняют утверждения о фактах. Фактами или фактическими данными называют единичные события или явления, для которых характерны определенное время, место и конкретные условия их возникновения и существования.
3. Аргументами могут быть аксиомы, т.е. очевидные и потому не доказываемые
в данной области положения.
4. Роль аргументов могут выполнять определения основных понятий конкретной области знаний.
Правила и ошибки по отношению к аргументам
Логическая состоятельность и доказательное значение рассуждения во многом зависит от качества исходного фактического и теоретического материала - убеждающей силы аргументов.
Процесс аргументации всегда предполагает предварительный анализ имеющегося фактического и теоретического материала, статистических обобщений, свидетельств очевидцев, научных данных и т.п. Слабые и сомнительные аргументы отбрасываются, наиболее веские синтезируются в стройную и непротиворечивую систему доводов.
Предварительная работа проводится при этом с учетом особой стратегии и тактики аргументации. Под тактикой имеется в виду поиск и отбор таких аргументов, которые окажутся наиболее убедительными для данной аудитории, учитывая возрастные, профессиональные, культурно-образовательные и другие ее особенности. Выступления на одну и ту же тему перед составом суда, дипломатами, школьниками, работниками театра или молодыми учеными будут различаться не только стилем, глубиной содержания, психологическим подходом, но также типом и характером аргументации, в частности особым подбором наиболее действенных, т.е. близких, понятных и убедительных аргументов.
Решение стратегической задачи аргументации определяются выполнением следующих требований, или правил, в отношении доводов.
Требование достоверности, т.е. истинности и доказанности аргументов определяется тем, что они выступают логическими основаниями, опираясь на которые выводят тезис. Сколь бы вероятным ни были доводы, из них может следовать лишь правдоподобный, но не достоверный тезис. Сложение вероятностей в посылках приводит лишь к увеличению степени вероятности заключения, но не гарантирует получения достоверного результата.
Доводы выполняют роль фундамента, на котором строится аргументация. Если в фундамент рассуждения нетребовательно кладут непроверенные или сомнительные факты, то тем самым ставится под угрозу весь ход аргументации. Опытному критику достаточно поставить под сомнения один или несколько доводов, как рушится вся система рассуждений и тезис выступающего выглядит как произвольный и декларативный. Об убедительности такого рассуждения не может быть и речи.
Нарушение указанного логического правила приводит к двум ошибкам. Одна из них - принятие за истину ложного аргумента - называется «основное заблуждение» (error fundamentalis).
Причины такой ошибки - использование в качестве аргумента несуществующего факта, ссылка на событие, которое в действительности не имело места, указание на несуществующих очевидцев и т. п. Такое заблуждение называется основным потому, что подрывает главнейший принцип доказательства - убедить в правильности такого тезиса, который покоится не на любом, а лишь на твердом фундаменте из истинных положений.
Особо опасно «основное заблуждение» в судебно-следственной деятельности, где ложные показания заинтересованных лиц - свидетелей или обвиняемого, - неправильное проведенное опознание личности, вещей или трупа приводят в отдельных случаях к судебным ошибкам - наказанию невинного либо к оправданию действительного преступника.
Другая ошибка - «предвосхищение основания» (petitio principii). Она заключается в том, что в качестве аргументов используются недоказанные, как правило, произвольно взятые положения: ссылаются на слухи, на ходячие мнения или высказанные кем-то предположения и выдают их за аргументы, якобы обосновывающие основной тезис. В действительности же доброкачественность таких доводов лишь предвосхищается, но не устанавливается с несомненностью.
Требования автономного обоснования аргументов означает поскольку доводы должны быть истинными, то, прежде чем обосновывать тезис, следует проверить сами аргументы. При этом для доводов изыскивают основания, не обращаясь к тезису. Иначе может случиться, что недоказанным тезисом обосновываются недоказанные аргументы. Эта ошибка называется «круг в демонстрации» (circulus in demonstrando).
Требования непротиворечивости аргументов вытекает из логической идеи, согласно которой из противоречия формально следует все, что угодно - и тезис пропонента, и антитезис оппонента. Содержательно же из противоречивых оснований с необходимостью не вытекает ни одно положение.
В судебно-следственной деятельности нарушение этого требования может выражаться в том, что при неквалифицированном подходе к обоснованию решения по гражданскому делу или обвинительного приговора по уголовному делу ссылаются на противоречащие друг другу фактические обстоятельства: противоречивые показания свидетелей и обвиняемых, не совпадающие с фактами заключения экспертов и т.д.
Требования достаточности аргументов связано с логической мерой - в своей совокупности доводы должны быть такими, чтобы из них по правилам логики в необходимости следовал доказываемый тезис.
Правило достаточности аргументов проявляется по-разному, в зависимости от используемых в процессе обоснования различных видов умозаключений. Так, недостаточность аргументации при обращении к аналогии проявляется в малом числе сходных для сравниваемых явлений признаков. Уподобление будет малообоснованным, если оно опирается на 2 -3 изолированных сходства. Неубедительным будет и индуктивное обобщение, если исследованные случаи не отражают особенностей образца.
Отклонения от требований достаточности аргументов неуместны ни в ту, ни в другую сторону. Доказательство несостоятельно, когда отдельными фактами пытаются обосновать широкий тезис - обобщение в этом случае будет «слишком или поспешным». Причина появления таких неубедительных обобщений объясняется, как правило, недостаточным анализом фактического материала с целью отбора из множества фактов лишь достоверно установленных, несомненных и наиболее убедительно подтверждающих тезис.
Не всегда дает положительные результаты принцип «чем больше аргументов, тем лучше». Трудно признать убедительным рассуждение, когда, стремясь во что бы ни то ни стало доказать тезис, увеличивают число аргументов, полагая, что тем самым надежнее подтверждают его. Действуя таким образом, легко совершать логическую ошибку «чрезмерного доказательства», когда незаметно для себя берут явно противоречащие друг другу доводы. Аргументация в таком случае будет всегда нелогичной или чрезмерной, по принципу «кто много доказывает, тот ничего не доказывает».
При поспешном, не всегда продуманном анализе фактического материала встречается использование и такого аргумента, который не только не подтверждает, а наоборот, противоречит тезису выступающего. В этом случае говорят, что пропонент использовал «самоубийственный довод».
Наилучшим принципом убедительного рассуждения является правило: лучше меньше, да лучше, т.е. все относящиеся к обсуждаемому тезису факты и положения должны быть тщательно взвешены и отобраны, чтобы получить надежную и убедительную систему аргументов.
Достаточно аргументов следует расценивать не в смысле их количества, а с учетом их весомости. При этом отдельные, изолированные аргументы, как правило, обладают малым весом, ибо допускают различное истолкование. Иное дело, если используется ряд доводов, которые взаимосвязаны и подкрепляют друг друга. Вес такой системы аргументов будет выражаться не их суммой, а произведением составляющих. Не случайно говорят, что изолированный факт весит, как перышко, а несколько связанных фактов давят с тяжестью жернова.
Таким образом, мы показали важность правильной аргументации, которая основывается, прежде всего, не на количестве фактов, а на их убедительности, яркости, впечатляющей логике.
Список литературы
Бочаров В.А., Маркин В.И. основы логики: Учебник. – М.: Логос, 2001.
Грядовой Д.И. Логика. Структурный курс формальной логики. – М.: ПРИОР, 2001.
Ивин А.А. Логика. – М.: «Знание» 2001.
Каверин Б.И., Демидов И.В. Логика и теория аргументации. – М.: ЮНИТИ, 2005.
Шипунова О.Д. Логика и теория аргументации. – М.: гардарики, 2005
PAGE 89