У вас вопросы?
У нас ответы:) SamZan.net

I. Владение и собственность Глава II

Работа добавлена на сайт samzan.net: 2015-12-26

Поможем написать учебную работу

Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.

Предоплата всего

от 25%

Подписываем

договор

Выберите тип работы:

Скидка 25% при заказе до 25.2.2025

См. графическую копию официальной публикации

Обычное гражданское право в России

Юридические очерки

Том I  Собственность, обязательства и средства судебного охранения       

Том II Семейные  права,  наследство  и  опека                            

Том I

Собственность, обязательства и средства судебного охранения

Предисловие                                                             

Глава I.   Владение и собственность                                     

Глава II.  Сделки и обязательства вообще                                

Глава III. Сделки отчуждения и временного предоставления имуществ       

Глава IV.  Обязательства, относящиеся к личным услугам                  

Глава V.   Союзы товарищества (артели)                                  

Глава VI.  Обязательства, происходящие от причинения ущерба             

Глава VII. Средства судебного охранения                                 

Предисловие

При обзоре гражданских уложений, сделанном мною в "Истории кодификации гражданского права" (1876), я имел случай указывать, что при составлении их принималось в соображение и право обычное, и что на этот источник должно быть обращено внимание и у нас, при предстоящем составлении гражданского уложения. Нельзя сказать, чтобы наше законодательство развивалось совершенно независимо от тех юридических начал, которые в течении столетий вырабатывались самою жизнию в сфере частного народного быта, и если в действующем ныне своде гражданских законов мы находим почти исключительно одни законоположения, то это объясняется самою задачею "свода законов". Но по плану кодификации, предначертанному самим законодателем, за сводом должно следовать составление уложения, которого задача гораздо шире и указывается отчасти самим делом. Известно, что громадное большинство нашего населения руководится, в сфере частных гражданских отношений, не писанным законом, а правилами, слагавшимися путем обычая и во многом несогласными с началами законодательства. Сам закон признал за этими правилами силу действующих юридических норм, предоставив ближайшим к массе населения органам юстиции разрешать спорные дела на основании местных юридических обычаев. Этим, очевидно, предуказан и путь, по которому должна будет идти дальнейшая кодификация гражданского права. Она не может уже игнорировать те обычные юридические начала, которые существуют и соблюдаются в самой жизни обширного населения страны. Мы не касаемся здесь вопроса, насколько народные наши обычаи могли бы послужить делу самого законодательства. Понятно, что есть такие обычные правила, внесение которых в кодекс равнялось бы возвращению к первобытному, младенческому строю правосознания; но, с другой стороны, внимательный глаз открыл бы в нашем обычном праве, быть может, и такие начала, которые свойственны самому развитому юридическому быту, и которые, следователю, не было бы надобности черпать из какого-либо иного источника. Не касаемся мы здесь и вопроса, возможно ли в будущем нашем гражданском уложении такое объединение начал гражданского права, которое было бы пригодно в равной мере для всех без изъятия классов населения, или же необходимо было бы допустить до-времени и некоторые в этом отношении особенности или уклонения. Мы хотим только сказать, что при составлении гражданского уложения нельзя будет оставить без всякого внимания и народно-юридических обычаев, тем более, что и самим законом им усвоено значение действующего в стране права.

Но, и независимо от вопроса о кодификации, ни для кого не тайна, что обычные начала юридического быта должны входить и в самую науку гражданского права. Давно уже отброшен взгляд на науку права, как на систему одних положительных законов: на каком бы уровне ни стояли воззрения, выражающиеся в народных обычаях, не могут быть они чужды научного исследования, так как наука не создает явлений, а изучаемых. Но у нас и поныне обычному праву отводится в науке ваше скромное место. Причина этого явления заключается отчасти в недоверии к самому существованию в нашем отечестве обычного права в собственном смысле. Указывают нередко на неопределенность и шаткость тех начал, которые применяются в наших крестьянских судах, и на отсутствие таких постоянных и устойчивых правил, которые заслуживали бы название обычного права. Этот взгляд подтверждается, по-видимому, и отзывами самих крестьян о своих обычаях. Насколько в этих отзывах можно видеть такое подтверждение, мы укажем при рассмотрении вопроса об источниках права (в последней главе нашей книги). Здесь заметим только, что не смотря на неизбежное разнообразие народно-юридических обычаев, которое обусловливается многоразличием самих местностей обширной страны, на пространстве которой действует: обычное право, и которое выразилось даже в поговорке "что деревня" то обычай", нет возможности вполне согласиться с приведенным взглядом уже по тому простому соображению, что нельзя себе и представить такого общественного быта, которому была бы чужда какая-либо определенная система юридических воззрений или правил, сложившихся при более или менее постоянных условиях жизненной обстановки. Недоверие к нашему обычному праву, а вместе с тем и пренебрежение им в самой науке, могут быть оправданы, кажется, только тем обстоятельством, что сведения наши по этому предмету, по крайней мере до последнего временя, были весьма скудны и смутны.

В самом деле, изучение обычного права началось у нас лишь в весьма недавнее время. Довольно долго юридические обычаи обращали на себя внимание исследователей нашего народного быта только в смысле нравоописательном, и то преимущественно со стороны внешней, обрядовой: самые начала права оставались почти вовсе незатронутыми. благодаря почину нашего географического общества, в программе работ по исследованного народного быта получили впервые видное место и юридические обычаи, и по мысли г. Калачова с прошедшего года образована при отделении общества по этнографии и особая "комиссия о народных юридических обычаях", а в нынешнем году изучение обычного права внесено прямо и в программу занятий вновь учрежденного "юридического общества при с.-петербургском университете". Таким образом то, что в прежние времена было предметом простой любознательности, поставлено теперь на самостоятельную научную почву. Но, для научной разработки нашего обычного права, собранных и изданных по этому предмету материалов было еще крайне недостаточно до тех пор, пока не появился в свет весьма обильный материал для изучения обычного права-"труды комиссии по преобразованию волостных судов" (1873-1874 г.). В этом обширном издании помещены решения волостных судов за несколько лет в различных местностях и, кроме того, сведения, собранные там же при устных расспросах самих крестьян, как относительно самих судов, так и относительно соблюдаемых ими юридических обычаев. Правда, и до этого издания появилось у нас несколько весьма основательных исследований по обычному праву, которые мы будем приводить в своем месте, и которые указаны в библиографическом обзоре г. Якушкина (1875). Но, по самому недостатку материала, все они ограничивались или какою-либо местностью или каким-либо единичным вопросом, и касались преимущественно области семейственного права; о цельной же системе русского обычного права нельзя было и думать. Новый материал, почерпнутый прямо из живого источника, и обнимающий собою разом множество самых разнообразных местностей, открыл возможность ближайшего и сравнительного ознакомления с русским обычным правом почти на всем пространстве империи. По поводу этого издания сделана была уже и попытка систематического очерка начал нашего обычного права, в статье покойного Оршанского "Народный суд и народное право", помещенный в журнале гражданского и уголовного права за 1875 год. Но цель этой статьи заключалась лишь в том, чтобы разрешить вопрос о самостоятельности народного суда; поэтому автор ее ограничился изложением главнейших особенностей нашего обычного права, не задаваясь подробною разработкою его начал, хотя сделанные им общие выводы, равно как и отдельные замечания, свидетельствуют несомненно о полной научности взгляда и о глубоком знакомстве с предметом. Понятно однако же, что одного беглого очерка далеко не достаточно для того, чтобы составить себе полное и ясное представление о характере разнообразных воззрений и начал, свойственных обычному. праву нашего народа: для этого необходима подробная и тщательная разработка изданного материала. Желанием принять посильное участие в этом труде объясняется появление в свет и настоящей книги.

Задача предлагаемых "юридических очерковъ"-выяснить, какие юридические начала, кроме права писанного, существуют и соблюдаются в нашем народном быту в области тех отношений, которые входят в состав гражданского права. Мысль эта занимала нас издавна не менее чем вопросы самого законодательства. Но осуществление ее было почти вовсе невозможно до издания того материала, который обнародован в упомянутых выше "трудах комиссии по преобразованию волостных судов", так как в нем впервые можно было найти непосредственный и самый достоверный источник для изучения нашего обычного права. Каковы бы ни были мнения о решениях наших волостных судов, но при ближайшем ознакомлении с ними нельзя не убедиться, что в них отражаются большею частию чисто-народные юридические воззрения, о чем, говоря вообще, свидетельствует и самое сходство начал, выразившихся в этих решениях, с теми показаниями самих крестьян, которые записаны членами комиссии при личных расспросах на месте, равно как. и с теми данными, какие встречаются в разных описаниях народного быта. В пользу достоверности указанного источника говорит и то обстоятельство, что при всем видимом разнообразии юридических начал, соблюдаемых в практике волостных судов, встречается весьма немало и таких начал, которые с одинаковою силою действуют почти повсюду, хотя такое однообразие объясняется, конечно, тем, что и самая обстановка крестьянского быта, равно как и уровень его развития, везде более или менее одинаковы. Положив в основание нашего труда преимущественно этот материал*(1). Мы пользовались, однакоже, и другими источниками, каковы в особенности различные издания географического общества, тем более, что "груды" обнимают собою далеко не все местности и не заключают в себе почти никаких данных по некоторым, даже довольно крупным вопросам, каковы напр. народные артели, которым посвящена нами особая глава, общинное владение.

Скажем еще несколько слов о самом характере и плане настоящего труда. Не раз была высказываема в литературе мысль о необходимости сделать "свод" всех сведений по обычному праву, которые встречаются в изданных уже материалах, причем предлагалось делать отдельные своды по местностям или по изданиям или по специальным отделам права, Польза таких трудов не подлежит никакому сомнению. Но они применимы, собственно говоря, только к тем сведениям, которые Формулированы в виде тезисов, положений, начал и т. п., а не к тому сырому материалу, который представляется напр. в подлинных решениях крестьянских судов. Так как главным нашим источником служили именно решения волостных судов, то о "своде" в данном случае не могло быть и речи, а приходилось из громадной массы решений, изложенных большею частию в форме своеобразной, извлекать те начала, которые можно было признать юридическими, и затем уже приводить их, по возможности, в стройную систему. С другой стороны, встречаясь с самими разнообразными началами, мы старались оттенять те из них,' которые представлялись в практике чаще и постоянное других; но при этом мы, по возможности, воздерживались от обобщений: считая их пока преждевременными в виду самой неполноты материала, тем более, что по многим местностям решения волостных судов еще и не собраны. Далее, в предлагаемых "очерках" мы не считали возможным ограничиваться одними т. н. "особенностями" обычного права, тем более, что мы не задавались сравнительным изложением начал обычного права и законодательства, хотя и делали иногда, мимоходом, подобные сравнения: мы полагали, что необходимо привести в известность не одни только особенности, но и вообще все те начала, какими руководятся наши крестьянские суды, так как без этого труди было бы судить, насколько обычаи сходны с самым законом и насколько, на самом деле, возможно было бы объединение действующих в стране начал гражданского права. Наконец, считаем также необходимым упомянуть, что мы старались указывать на возможно большее число судебных решений, приводя некоторые примеры и в самом тексте, насколько это казалось необходимым для подтверждения или разъяснения того иди другого начала.

Что касается самой системы изложения, то уже из названия нашего труда "очерками" можно заключить, что мы не имели в виду, да и считали излишним, держаться неуклонно системы "курса". Но и в этом отношении мы не решились отступить от того научного чертежа, по которому принято излагать сначала право имущественное (вещное и обязательственное), а за тем уже право семейное и наследственное, хотя в сочинениях о юридическом быте и о праве обычном соблюдается у нас обыкновенно обратный порядок. Как ни важно влияние семейного быта на строй имущественных отношений, но, как будет объяснено в своем месте, последние могут быть рассматриваемы и независимо от первого. К принятому нами порядку склонило нас, между прочим, и то обстоятельство, что в литературе, как уже замечено было выше, доныне обращалось внимание преимущественно на право семейное и наследство, между тем как другие отделы гражданского права почти вовсе не подвергались научной разработке. К этому считаем нужным присовокупить, что предметом настоящего труда было не одно только т. н. материальное гражданское право, но и Формальное т. е. судопроизводство, последнее лишь настолько, насколько нужно было выяснить самые средства судебного охранения гражданских прав, не касаясь внешней стороны самого процесса. В издаваемый теперь первый том вошли следующие предметы: собственность, обязательства и средства судебного охранения, при чем обязательствам посвящена наибольшая часть книги. В состав второго тома должны будут войти: семейные права, наследство и опека.

Предлагая в "юридических очерках" попытку систематического изложения начал нашего обычно гражданского права, мы далеки от мысли считать этот труд законченным, уже потому, что в состав его не вошли еще обычаи торговые и инородческие: они должны составить предмет особого исследования. С другой стороны, издаваемая часть труда нуждается, конечно, и в пополнении теми сведениями, которые почему-либо в него не вошли, равно как и теми материалами, которые несомненно будут собираться и, можно думать, в большем против прежнего количестве. В виду всего этого, в настоящем труде мы считали и излишним вдаваться в те подробности юридического анализа, которые свойственны научной системе гражданского права: по отношению к самой науке мы имели в виду дать в настоящих "очерках" не более как работу подготовительную. Пробелов и недосмотров в ней окажется, конечно, немало, и разумеется само собою, что мы приняли бы с благодарностию все те указания, которые могли бы быть полезны для дальнейших наших работ по предмету настоящего исследования.

С.П.

20 апреля 1877 г.

Глава первая

Владение и собственность

I.   Общая характеристика прав на имущества                             

II.  Общинное владение                                                  

III. Ограничения прав на имущества                                      

IV.  Приобретение и укрепление прав на имущества                        

I. Общая характеристика прав на имущества

Стремление к исключительному и независимому обладанию теми или другими ценностями, служащими к удовлетворению потребностей, свойственно каждому человеку, на какой бы ступени общественного развития он ни находился. Но, как известно, везде оно первоначально проявляется в одном физическом господстве над вещами, основанном на индивидуальной силе, и всякое обладание носит характер чисто-Фактический. Самое же право, как признанная обществом и неприкосновенная, обеспеченная Форма обладания, образуется не вдруг; напротив, везде оно слагается лишь постепенно, в борьбе с многоразличными условиями общественной жизни. Эта борьба отражается в самой шаткости и неопределенности юридических понятий, каковы: владение, собственность, право на имущества и т. п. И нельзя сказать, чтобы принцип права, в указанном смысле, где-либо вполне отрешился от Фактических условий того или другого рода; но при всем том несомненно, что везде по мере устранения, силою событий, тех или других неблагоприятных условий, выясняется и самое сознание прав на имущества в их принципе. Так было везде, такое же явление представляется и у нас: доказательство-весь ход нашей общественной и государственной истории. Но было бы чуждым нашей задаче вдаваться здесь в историческое изложение причин, мешавших у нас сложиться понятию о собственности и о других правах на имущества. Различные условия, служившая в этом смысле помехою в прежнее, давно минувшее время, известны каждому; известно также, что благодаря позднему развитию понятия о праве собственности, оно и поныне не установилось даже в законодательстве, так что самые выражения "собственность" и "владение" употребляются большею частию как синонимы. Не в словах, конечно, существо дела, а в том, что собственность, почти до конца прошлого столетия, не была признана в самом принципе, как право, огражденное самим законом от всякого произвола. Даже для высших классов населения суррогатом собственности долго служили различные Формы зависимого обладания, которые сводились к расплывчатому понятию "владения". Тем более все это должно было отразиться на тяглой массе крестьянского населения.

Мы считаем необходимым коснуться здесь вопроса о юридическом положении наших крестьян только потому, что без указания условий, имевших влияние на развитие народных понятий о владении и собственности, были бы совершенно непонятны те особенности юридических воззрений, какие мы встречаем в обычном нашем праве по отношению к сфере имущественных прав.

В ряду условий, под влиянием которых складывались понятия об этих правах, прежде всего, конечно, следует отметить то явление, которое, независимо от низкого уровня народной культуры вообще, служило существенным препятствием развитию правосознания,-мы говорим о состоянии крепостном. Долго наши крестьяне, в большинстве сельского населения, жили в этом состоянии на чужой земле и лишены были права приобретать, отдельно от нее, недвижимую собственность, так что о праве такой собственности у них не могло и образоваться более или менее определенных воззрений. Хотя, в сороковых годах им и было предоставлено приобретать, с согласия помещика, такую собственность, но и это обстоятельство мало способствовало развитию понятия о собственности, с одной стороны потому, что таким правом могли пользоваться, конечно, весьма немногие, по бедности крестьянского населения вообще, а с другой потому, что развитие понятия о собственности, по самому существу дела, предполагает прежде всего юридическое признание личной свободы. Только со времени крестьянской реформы, с упразднением крепостного права, могли наступить такие условия, при которых можно ожидать, хотя и в неближайшем будущем, что и в крестьянском быту установятся или, по крайней мере, станут более определенными и самые понятия о собственности, владении и т. п. В более благоприятных условиях находились, по-видимому, -крестьяне государственные; но и у них не было поземельной собственности; жили они на казенных землях, следовательно и в их юридическом быту не представлялось необходимых элементов для развития понятий о собственности; элементы эти являются лишь со времени включения их самих в общую систему сельского населения.

Кроме крепостного права, на склад народных понятий о праве собственности значительное и весьма существенное влияние оказала та распространенная у нас форма земельных прав, которая носит название общинного владения. По самому существу этой формы землевладения, земля не принадлежит никому из членов сельской общины, так что каждый из них имеет лишь право пользования, притом обыкновенно так, что в постоянном пользовании находится только усадебная оседлость, пользование же земельными угодьями меняется. Само собою разумеется, что в такой Форме земельного обладания, при всей ее экономической важности для крестьянского быта, нельзя искать элементов для сознательного разграничения собственности от других прав на имущества, а между тем земля составляет главный предмет обладания, в котором преимущественно и вырабатывается понятие о личной собственности. Юридическая сторона общинного землевладения будет ниже рассмотрена подробнее. Здесь же заметим, что на существо отдельных юридических начал сельско-имущественного быта имела влияние не столько самая форма этого владения, сколько связь ее с понятием общины в смысле административном. Податная система, опека общины над отдельными ее членами и в особенности круговая порука - все это сплелось как бы в одну систему с общиной поземельной. Все имущество и личный труд членов общины важны для нее лишь настолько, насколько ими обеспечивается исправное отбывание податей и повинностей; если нет, то община, мир вторгается в среду частного хозяйства и уничтожает даже частные сделки, сами по себе дозволенные. В этом-то порядке вещей мы и видим главный источник или по крайней мере санкцию тех особенных начал народнообычного права, которыми определяется как свобода распоряжения имуществами, так и порядок преемственного их движения, конечно, преимущественное в области прав на недвижимость? В ряду условий, имевших влияние на эту область, следует несомненно иметь в виду и самый строй семейного быта наших крестьян, в особенности факт преобладания общей семейной собственности, Факт этот сам по себе уже является живым и естественным препятствием к развитию понятия о личной собственности в крестьянском быту. Но и ему нельзя приписывать первенствующего в этом отношении значения, так как начала семейно-имущественного быта сами в значительной степени подчиняются началу общинному и даже сложились отчасти под его влиянием: по крайней мере там, где общинное владение неизвестно, и самые понятия о личности, собственности и семье развиты гораздо более, чем там, где преобладает начало общинное*(2).

Указывая на главные условия, под влиянием которых слагались у нас народно-обычные начала имущественного права, мы вовсе не хотим сказать, чтобы в крестьянском быту не было никакого понятия о собственности и различии ее от временного обладания вещами. Напротив, самый Факт непрерывных судебных споров, возникающих из нарушения собственности и других прав по имуществам, очевидно свидетельствует, что и большинству населения далеко не чужды понятия о различии между "моим" и чужим и о правомерной обстановке имущественного обладания; о том же свидетельствует и ряд типических поговорок, как напр. "на чужой каравай рта не разевай" и т. п. Но все подобные аргументы не устраняют справедливости тех соображений, которые вытекают из самого свойства условий, под влиянием которых в крестьянском быту образовалась довольно однообразная система воззрений и начал, относящихся ко всему строго имущественного быта. Самое же видное место, в ряду этих условий, принадлежит несомненно началу общинному. Приведенные соображения дают возможность наметить, по крайней мере, главнейшие выводы, которыми определяется общий характер имущественных прав в большинстве нашего крестьянского населения:

1) Хотя народу вовсе не чуждо понятие о собственности, как исключительной принадлежности имущества определенному лицу, но далеко еще не выработалось в народном сознании разграничение собственности от владения. Конечно, эта черта свойственна, как мы заметили выше, и самому законодательству, но лишь в том смысле, что одно и тоже название придается понятиям, которые и в законе различаются по существу дела. Между тем в народном правосознании смешение этих понятий отражается в том, что право владения и пользования нередко вовсе не различается от собственности: своим, собственным имуществом, подлежащим свободному распоряжению, признается и то имущество, которое находится лишь в постоянном пользовании, каковы напр. усадебные места. По крайней мере по тем сделкам, какие вам известны относительно недвижимостей из решений волостных судов, иногда весьма трудно судить, идет ли дело об имуществе, состоящем только во владении данного лица, или же составляющем его собственность; самые выражения "купил", "продал" применяются иногда к участкам, состоящим лишь в пользовании "продавца" и даже к сделкам, относящимся к наемной отдаче земли в пользование*(3). Во всех подобных случаях "свое" отличается, правда, от чужого, во это "свое" понимается вообще в смысле собственности, хотя оно относится на самом деле к имуществу, состоящему лишь в отдельном пользовании лица: здесь влияние общинной системы сказывается само собою. Случаи приобретения недвижимости в личную собственность столь еще редки в среде крестьян, что в массе населения не могли еще сложиться, ни в языке, ни в самом правосознании, определенные грани между собственностью и владением. Этим, быть может, отчасти объясняется и неразвитость строгого уважения к чужой собственности, а вместе с тем и та снисходительность, о которою нередко сами органы народного суда относятся и подобным правонарушениям.

2) Свобода частного имущественного оборота в значительной степени стесняется ради хозяйственных интересов самой общины. В этом смысле и могут быть объяснены те ограничения в праве распоряжения и пользования, которые нередко вовсе не вызываются потребностями ни частными, ни семейными. Община смотрит на своих членов и их имущество, как источник исправного отбывания податей и повинностей, и в силу такого взгляда всякая сделка, которая могла бы повести к подрыву этого источника, признается вредною и потому объявляется недействительною*(4). В особенности такое направление хозяйственно-общинной политики применяется для сделкам купли-продажи. Так напр. встречаются случаи, в которых прямо отвергается судом или миром продажа дома или иного строения, "составляющего крестьянскую необходимость", и даже, как будет показано в своем месте, бывают случаи, когда сам суд входил в пререкание с миром, не дозволявшим свести проданную избу, так что в защиту покупщика суду приходилось давать противоположное решение, под условием, если сам мир не взнесет покупной цены*(5). Правда в этих случаях указывается на интересы самой семьи, но вообще в смысле крестьянского хозяйства данного члена общины, так как с упадком его соединяется ослабление податной силы и усугубление бремени, лежащего на целой общине. Тоже встречается и при найме имуществ; так напр. один крестьянин сдал другому свой участок земли ("душевой надел"), но до владения не допускал; суд определил: предоставить нанимателю тот участок, но с тем, чтобы следующие с наймодавца денежные повинности были уплачены нанимателем сполна и своевременно*(6). По-видимому, между исполнением наемной сделки и взносом повинностей нет ничего общего, а между тем самое исполнение первой поставлено судом в зависимость от соображений, совершенно чуждых договору о найме имуществ, но получающих смысл именно в том отношении, что сделки по имуществам не должны служить к расстройству хозяйственных источников самой общины.

3) Личная сила в крестьянском быту, хотя является несомненно основным источником благосостояния, оценивается однако ж прежде всего как гарантия хозяйственных интересов самой общины. Этим объясняется, с одной стороны, вмешательство общего в сферу частных хозяйств в тех случаях, когда лицо, в чьих руках находится заведывание хозяйством семьи, оказывается малонадежным; нередки случаи, что по просьбе членов семьи, или и независимо от нее, домохозяин подвергается строгому взысканию и даже устраняется от хозяйства и взамен его назначается другой член семьи*(7); это делается не только по причине беспорядочной и нетрезвой жизни но и по причине старости: в последнем случае, престарелый отец подчиняется даже власти сына которому передано хозяйство*(8). С другой стороны, личный труд оценивается в сфере прав имущественных настолько, насколько он служит непосредственным обязательным источником хозяйственных средств общины; в этом смысле и самый строй семейно-имущественных отношений подчиняется началу общинному. Этим объясняется, по крайней мере, устойчивость того начала, в силу которого, почти повсюду, в семьях собственно-русских, в порядке наследования преимуществом пользуются лица мужеского пола, так что женщины даже вовсе устранятся от наследства. Здесь не место останавливаться на происхождении этого начала*(9); но едва ли, по крайней мере, можно сомневаться в том, что сильную поддержку он находит в начале общинном, так как для общины важно прежде всего обеспеченное хозяйственное положение тех ее членов, на которых лежит непосредственная легальная обязанность исправного отбывания податей и повинностей*(10). Тою же причиною, как увидим также при изложении семейного права, объясняются и те случаи, в которых, в силу предоставленного сельским сходам права, затрудняются и даже вовсе не допускаются самые разделы семьи, если они не вызываются действительною необходимостью и могут лишь повести к расстройству частного хозяйства*(11).

Обращаясь, после общих соображений к самым Формам прав на имущества, насколько они нормируются обычным правом, следует прежде всего остановиться на владении общинном, так как в нем по преимуществу отражается та обстановка имущественного быта, на которую мы указали выше; а затем укажем на юридический строй личной собственности и других вещных прав, как относительно пространства этих прав, так и относительно условий приобретения их и прекращения, хотя при этом мы должны оговориться, что известные нам данные относительно вещного права вообще, сравнительно с другими отделами гражданского права, далеко не достаточны для удовлетворительного очерка народных юридических понятий и обычаев.

II. Общинное владение

Немного найдется вопросов, которые бы подвергались столь пытливому и разностороннему исследованию, как вопрос о нашей сельской общине вообще и об общинном землевладении в особенности. Он рассматривался с самых разнообразных сторон: исторической, экономической, социальной, финансовой и г. д. Однако только его сторонаюридическая-оставалась постоянно на задней плане, так что мы не имеем ни одного исследования, в котором своеобразная Форма общинного владения выяснена была с точки зрения юридической. Между тем ясное представление о юридическом строе этой хозяйственной формы необходимо, кажется нам, не только для науки права, но и для иных исследований всякого рода, так как от путаницы юридических понятий и происходят, большею частию, недоразумения не только в разрешении, но и в постановке вопросов о значении сельской общины, устойчивости ее и т. п. Этого мало: исследования о сельской общине опередили собою даже собрание достаточного Фактического материала по этому предмету: как будто правильные теоретические построения и даже мероприятия возможны без близкого знания Фактической подкладки вопроса. Сами исследователи общественных условий сельской общины жалуются поныне на недостаточную известность Фактической стороны дела*(12). Тем ощутительнее это обстоятельство для исследования юридического: без знания самого факта общинного владения во всех его подробностях нет, почти, никакой возможности вывести и систематизировать те начала, которыми определяется существо и объем юридических отношений, вытекающих из указанной Формы землевладения. Поэтому и в наших "очерках" настоящему вопросу будет отведено пока скромное место: не задаваясь подробным исследованием, мы ограничимся указанием лишь на важнейшие начала общинного владения, при чем сделаем сначала общую юридическую характеристику этого института, а потом рассмотрим юридическую обстановку каждого предмета владения в отдельности, насколько она определяется народным обычаем.

I. Для общей юридической характеристики общинного владения следует, конечно, за отправную точку взять самое понятие нашей сельской общины; но исследование этого понятия повело бы нас далеко за пределы нашей задачи. Понятно само собою, что всякая община, как корпорация, преследует в своей сфере те же цели, какие свойственны самому государству; подобно последнему, она имеет своею задачею осуществление всех необходимых условий благосостояния ее членов*(13). Понятно также, что, как часть государственного организма, община, в преследовании своей задачи, находится в зависимости от государства, как целого. Но при изучении нашей сельской общины, особенно с точки зрения обычного права, нельзя прямо исходить из отношения ее к государству, так как, сколько известно, сельская община, в той или другой Форме, существовала задолго прежде чем она стала прямым органом общих интересов государства: не государство создало сельскую общину, так что основы ее слагались гораздо ранее подчинения ее общему строю государственного управления, и даже независимо от крепостного права*(14), хотя господство последнего, с превращением свободной общины в несвободную, не могло не отозваться теми или другими видоизменениями чисто-общинных начал в хозяйственной ее сфере. Указывая на самобытное, чисто народное происхождение нашей сельской общины, мы должны в то же время отметить и тот факт, что государство, в виду своих Финансовых целей, только воспользовалось корпоративною организациею общины: обязанность каждого члена общины вносить в казну известную сумму податей оно возвело в обязанность самой общины и ведается непосредственно с нею же, а не с отдельными ее членами, которые ответственны уже пред самою общиною и притом по принципу круговой поруки*(15). Понятно при этом, что удовлетворение Финансовых требований государства обусловливается хозяйственными средствами самой общины; отсюда же тесная связь первых с последними, а вместе с тем и вообще связь двух сторон общины: административной и хозяйственной. Но они не должны быть смешиваемы между собою, тем более, что недостаточное разграничение их может служить источником различных недоразумений при самой оценке достоинств и недостатков нашей сельской общины. Хозяйственная ее сторона, собственно говоря, и сводится к общинному землевладению. Поэтому, не теряя из виду указанной связи, мы должны остановиться на определении самого понятия общинного владения, как одной из юридических Форм имущественных прав.

Из соображения существенных признаков общинного владения есть, кажется, возможность формулировать определение его так: общинное владение есть та Форма имущественных прав, в силу которой право владения и пользования данным пространством земли принадлежит самой общине, как собственнику или владельцу земли, при чем каждому члену ее, как домохозяину, предоставляется в ней или право пользования, соединенного с владением или же одно право пользования. Из этого определения выказываются следующие главные черты понятия общинного владения:

1) Общинное владение предполагает, что право на землю принадлежит прежде всего самой общине, как хозяйственной единице, как самостоятельному, т. е. отдельному от ее членов, субъекту права. При этом безразлично, на каком именно праве принадлежит земля общине-на праве ли собственности или же только на праве пользования, так что для понятия общинного владения вовсе не существенно (в смысле юридическом), чтобы община была собственницею предоставленной в ее распоряжение земли*(16). Подтверждением этому служит уже то обстоятельство, что общинное владение существовало и ранее крестьянской реформы, след. относилось к земле, которая не признавалась собственностью ни крестьян, ни общин. Да и в настоящее время существует немало общин, которым земля принадлежит еще не на праве собственности, а лишь на праве пользования: мы разумеем общины временно-обязанных крестьян впредь до окончания выкупной операции. Но и в этом случае отсутствие права собственности на общинную землю не препятствует землевладению быть общинным. Мы не касаемся вопроса, насколько это обстоятельство оказывает влияние на самое право распоряжения, не касаемся и указываемого законом права общинников, при определенных условиях, обращать общинное владение в участковое. Во всяком случае, непосредственным субъектом права на землю является сама община, а не отдельные ее члены. В силу такого права, община наделяет теми или другими участками отдельных своих членов (о чем ниже); нередко она передает право пользования землею и стороннему лицу, напр. наем, аренду, взимая с него не подати, а наемную плату*(17), или же сама берет землю в аренду у частного лица, пользуясь ею на праве общинном*(18), и т.п., словом: действует, пря определенных условиях,, в качестве хозяина, вотчинника.

2) Наряду с самой общиной, как самостоятельным субъектом права на землю, право на нее принадлежит и отдельным членам общины. Им принадлежит во всяком случае лишь право пользования землею*(19), будет ли сама община собственницей ея или нет. Но так как на первом плане сюит сама община, то, говоря юридически, члены ее пользуются землею лишь в силу предоставления такого права со стороны общины, так- что.в этом смысле они осуществляют лишь права, принадлежащие самой общине. Из этого конечно не следует, чтобы община могла, говоря вообще, устранить членов своих от права пользования землею, так как право их на землю и составляет само по себе коренной и существенный элемент общинного владения; здесь же идет лишь речь о юридической., Формальной связи между правами на один и тот же объект, принадлежащими общине и ея членам. Но и независимо от этой связи, зависимость прав отдельных членов от права общины проявляется и в том отношении, что самое распределение земли, в той или другой Форме, между отдельными членами принадлежит самой общине, хотя община, мирэто тоже общинники, а не сторонняя сила.

3) Право пользования землею, сказали мы, принадлежит каждому члену общины, как домохозяину. Это также одна из существенных черт общинного землевладения. Смысл ея заключается в том, что не каждый член общины, как единицы административной, обладает означенным правом, а лишь тот, у кого есть свой дом, свое хозяйство. В этом условии защитники сельской общины справедливо видят важное ее преимущество пред личным землевладением: стоит взрослому общиннику обзавестись своим домом, хозяйством, и он безмездно получает право пользования общинною землею.

4) Наконец, мы сказали, что право членов общины на землю различается так, что им предоставляется или право пользования, соединенного с владением или же одно право пользования без владения. Различие это обусловливается самим свойством и назначением земли или ея угодий; но это уже вопрос о юридическом различии отдельных предметов общинного владения.

II. Обращаясь к обзору отдельных предметов общинного владения, мы не будем конечно останавливаться на рассмотрении хозяйственного их значения, а постараемся, по известным нам данным, определить различие предметов пользования по отношению к объему самих прав, касающихся этого пользования. В этом смысле можно бы различать те предметы, по отношению к которым предоставляется пользование, соединенное с владением, от тех, по отношению к которым предоставляется одно пользование; но ость предметы, которые не могут быть отнесены исключительно ни к той, ни к другой категории, и потому мы не будем держаться и этого внешнего разграничения, а изложим отдельные предметы пользования порознь, начиная впрочем с тех, в которых пользование соединено с владением, каковы: усадьбы и пахатные земли; затем скажем о сенокосных землях и наконец о выгонах и лесах.

1) Усадьбы. Под усадебной землей понимается часть земли, отведенная общиннику для постройки на ней дома, служб и проч., а также для разведения конопли, для огорода и т. п. Что касается дома, построенного на общинной земле, то он принадлежит общиннику на праве полной собственности, но только как имущество отдельное от земли, так что, если он и выбудет из общины, все построенное им на общинной земле остается его собственностию или переходит к его наследникам, конечно, если они не захотят удержать за собой и самой усадьбы, так как в этом случае усадебная земля поступает обратно в общину*(20). Следовательно, очевидно, известное правило, по которому все, построенное на чужой земле, становится собственностию того, чья земля*(21), к общинному владению не применяется, даже если бы земля принадлежала самой общине на праве собственности. То же самое следует сказать и обо всем, что посажено и произросло на огороде, коноплянниках и т. п.: все это считается полною собственностию того, кому отведена земля под усадьбу, но опять лишь в смысле имущества, отдельного от земли. Что же касается усадьбы в полном ея составе, т. е. усадебной земли вместе со всем что на ней построено и насажено, то она принадлежит домохозяину лишь на праве владения и пользования. Но самое это право есть не срочное, а наследственное, хотя наследники домохозяина могут и отказаться от своего права. Уклонение от указанного начала встречается в некоторых местностях в том смысле, что наследники домовладельца не в праве удержать усадебной земли за собой, во и то лишь в том случае, если они сами не принадлежат к той же административной общине, так что наследственность права на усадебную землю обусловливается иногда, по-видимому, самою принадлежностию наследников к общине*(22). Те же самые начала, которыми определяется общий характер права на усадебную землю, применяются в частности к отчуждению и передаче по завещанию. Дом с его принадлежностями, на общинной земле, домохозяин не в праве ни продать, ни отказать по завещанию лицу, не принадлежащему к той же общине*(23). Наконец, следует еще заметить, что усадебная земля состоит в нераздельном пользовании домохозяина с его семьей*(24), так что если один из членов семьи станет отдельным домохозяином, то в той же усадебной земле, с ея коноплянниками и огородами, он доли не получит.

2) Пахатная земля. Подобно усадебной земле, она также предоставляется общинникам на праве пользования, соединенного с владением. Но, прежде объяснения самого объема этого права, укажем сперва на главные системы распределения пахатной земли между домохозяевами. Их известно поныне четыре. Первая из них, исконно-русская система состоит в том, что вся общинная пахатная земля разбивается на части, называемые полосами, клиньями, пятухами, четверухами, лаптями, загонами и т. п. Число таких частей соответствует числу взрослых работников всей общины, но на долю каждого домохозяина отсчитывается столько частей, сколько в его семье работников*(25). Другой принцип распределения пахатной земли заключается в том, что вся пашня делится также на число "душъ" всей общины и получается таким образом душевая доля; затем высчитывается отношение между числом душ и числом взрослых работников: из получаемой цифры видно, какое число душ приходится на работника; зная размер душевой доли, высчитывается доля причитающаяся на работника, и затем уже каждому домохозяину отводится столько долей, сколько в его семье взрослых работников*(26). Далее, третий способ распределения состоит в том, что вся пашня делится на части по числу душ, и каждому хозяину отводится доля по числу душ, числящихся в его семье по последней ревизии*(27). Наконец, кроме трех указанных систем, встречается на севере еще весьма своеобразный способ раздела, который однакоже редко проявляется в своей чистой Форме, а обыкновенно соединяется с одним из предшествующих способов распределения. Так, в губернии олонецкой, где земли, хотя и плохой, у крестьян в избытке, вся она делится на платежную и неплатежную: первая распределяется точно также, как и пашенная земля вообще в других, великороссийских губерниях, но неплатежная вовсе не распределяется на участки, а в ней право пользования зависит от "первого захвата", который обусловливается, с одной стороны, незанятостью известного места, а с другой рабочею силою: сколько кто сработаетъ, столько и захватывает в свою пользу*(28).

Таковы известные нам системы распределения пахатной земли. Разделенная тем или другим способом земля является в виде ряда полос, присвоенных отдельным домохозяевам. Самое размещение полос, принадлежащих тому или другому из домохозяев, обусловливается еще тем обстоятельством, что в виду разнокачественности земли крестьяне, при разделе ея, поступают прежде всего так, что делят ее на крупные части по качеству и стараются, чтобы на долю каждого домохозяина досталось одинаковое число и хороших и дурных полос*(29). Отсюда проистекает т. н. чрезполосица.

Но изложенными условиями порядок распределения пахатной земли не исчерпывается. Из самого определения общинного владения уже видно, насколько обладание тою или другою частию пашни может считаться постоянным. Полоса, отводимая данному домохозяину, не безусловно остается за ним, так что право обладания частию пашни у него не отнимается, но объект этого права может и даже иногда должен меняться*(30). Мы сказали выше, что при общинном землевладении каждому члену общины, ставшему домохозяином, и до тех пор, пока он считается таковым, принадлежит право на землю. Отсюда ясно, что самое число общинников, обладающих таким правом, может увеличиваться и уменьшаться, так как вольные общинники могут стать домохозяевами и, на оборот, домохозяева могут сделаться вольными, напр. в случае несостоятельности*(31) или в случае перехода в другую деревню, напр. к зятю по старости*(32) и т. п. Притом, независимо от этих обстоятельств, может в селе оказаться много убылых душ вследствие смерти, особенно в годы эпидемий*(33) могут быть также в избытке сиротские земли*(34), и т. п. Все приведенные обстоятельства делают, очевидно, неизбежным периодический передел пашни. Все прежние межи снимаются и земля снова делится. Периодичность переделов колеблется между одним и двадцатью годами; случается даже, что в одном и том же уезде промежутки между переделами далеко не одинаковы, так что в одной деревне переделяют чрез два года, а в другой чрез десять лет*(35). Разнообразие в этом отношении столь значительно, что едва-ли возможно вывести какой-либо закон, которому следует периодичность переделов*(36). Несомненно лишь одно, что в крестьянстве все более укореняется убеждение о вреде частых переделов, но в то же время крестьяне твердо держатся той мысли, что "как ни худы переделы, а еще хуже, если их не будет совсем"*(37).-Но передел не единственное средство периодического уравнения пашни между домохозяевами. Разделы и присоединение одних полос к другим производятся также по поводу частных случаев: сын не захотел жить с отцом-община отделяет ему из отцовского надела причитающуюся на его долю полосу; сын-работник умирает или уходит-его полосы отрезываются и передаются другому домохозяину, у которого прибыл работник*(38). Это делается часто в предупреждение переделов, на которые крестьяне смотрят как на крайнее средство: когда нет возможности уладить дело помощью раздела, отрезки и присоединения, тогда уже приступают к общему переделу*(39).

Что касается до объема прав домохозяина на отведенную ему пахатную землю, то ему принадлежит прежде всего право исключительного владения и пользования чрез обработку и извлечение выгод. Но, так как пашня предоставляется не в собственность, то и о праве отчуждения ея не может быть и речи. Этим, однакоже, не стесняются другие виды права распоряжения. Так, не воспрещается домохозяину отдать свою часть в наймы или передать пользование ею соседу, односельцу или даже постороннему лицу. Отдача в наймы встречается, впрочем, не часто, да и наемная плата берется обыкновенно ничтожная*(40). Нередко домохозяин, уходя в город или в долгие отлучки, передает свою часть соседу или другому односельцу, с обязательством съемщика платить за наймодавца все подати и повинности*(41). Но эта передача не ведет к отчуждению самого права владения-владельцем земли остается домохозяин отдавший ее в пользование, так что он передает не самое право, а лишь осуществление его. Такие сделки заключаются или на определенный срок (напр. на год, на два года и т. п.) или же без определения срока: в последнем случае отдавший землю в пользование имеет право во всякое время (конечно не среди жатвы) снова потребовать ее обратно. В некоторых уездах петербургской губернии общинники сдают свои земли Финнам, да и сама община нередко отдает им пустоши под выстройку домов*(42).Отдача в пользование совершается нередко и в виде мены полосами. Случаи мены*(43) вызываются обыкновенно переделами: редко случается (особенно при жеребьевой разметке полос), чтобы при переделе пахатной земли домохозяину достались те же полосы, какими он прежде владел; получив, вместо своей, новую полосу, которая окажется при том неудобною напр, по месту, он естественно старается вернуть прежнюю и предлагает тому, кому она досталась, поменяться полосами, и случаи такого обмена встречаются почти повсюду.

От права на пахатную землю, отведенного в пользование, каждый общинник может отказаться. Отказ этот, ведущий к прекращению права, проявляется обыкновенно в самом неосуществлении права, так что если общинник оставляет пашню без обработки, то мир ее отбирает*(44). Здесь нет, конечно, речи о самом способе обработки: безразлично, сам ли общинник обрабатывает свою пашню или при посредстве других лиц. Притом и самые случаи упомянутой формы отказа не часты. Замечено, что где общинник дорожит землею и старается приобрести ея как можно более, там действительно необработка пашни равносильна отказу от права, но зато, где земля составляет тягость для крестьянина, где она для него служит лишь единственным средством уплаты податей, где община как бы навязывает крестьянам землю, там о необработке в смысле отказа не может быть и речи: обрабатывает ли общинник свою землю или нет, во всяком случае общество берет с него подати, так как земля считается все-таки за ним*(45).

Таким образом, в смысле общего правила, можно сказать, что необработка земли получает значение отказа лишь в том случае, когда нет недостатка в лицах, готовых принять на себя тот же надел.-Независимо от отказа, право владения пахатною землею может прекращаться тоже по причине Физической возможности для единственного в семье работника-домохозяина продолжать обработку земли, напр. по причине старости и дряхлости: в таких случаях надел его или поступают в мир или же самим общинником передается односельчанину*(46). -Выход члена из административной общины также, конечно, влечет за собою прекращение права на общинную землю: это-естественное последствие того условия, что право ва землю связано с необходимостью быть домохозяином, а домохозяином может быть лишь член административной общны.

3) Сенокосы. Право ва севокосные земли может быть рассматриваемо, прежде всего, как дополнение или последствие права ва пашню, и потому к первому, как праву придаточному (accessorium)*(47), применяются те же начала, какие свойственны и последнему. Поэтому сенокосы делятся на полосы по тем же правилам, как и пашня, право пользования первыми, по своему объему, тоже что и по отношению к последней. Но право на сенокосные земли обставлено и некоторыми особенностями. В этом отношении следует заметить, во первых, тот весьма распространенный факт, что переделы сенокосов бывают ежегодные*(48). С другой стороны, распределение сенокосов на полосы в отдельное владение и пользование домохозяев представляется не единственною формою пользования сенокосами. Напротив, указывают на тот Факт, что, благодаря отсутствию травосеяния в крестьянском хозяйстве, сенокосные земли не делятся, а находятся в общем пользовании: луга оставляются как-бы на произвол судьбы-выросла трава, приспела пора косить, и все общинники, с их семьями, отправляются на работу; скошенное делят затем опытным глазом па части соответственно правилам и способу пользования пахатною землею*(49). К сожалению, у нас нет сведений о тех местностях, где преобладает указанный способ общинного пользования сенокосами. Для восполнения этого пробела приведем любопытные данные об одной местности, на пространстве которой известны обе описанные системы распределения сенокосов,- именно в никольском уезде вологодской губернии. Что касается, во-первых, дележа сенокосов, то по установившемуся в одной деревне обычаю различаются три рода сенокосов: 1) "заполоски"-небольшие лоскутки земли около хлебопахатных полос; это собственно продолжение полос, только не распаханное, а оставленное под траву; заполоски выпахиваются тем же хозяином, которому принадлежит прилегающая полоса, след. сколько в деревне полос, столько и заполосков; 2) "делянки"сенокосы, лежащие по мелким речкам и ложкам; они делятся шестом (по числу душ в деревне); разверстка делянок делается посредством жребия, и 3)"пожни" - сенокосы, расчищенные в лесах: здесь каждый хозяин имеет свою пожню, которую расчистил, может быть, еще его дед, он смотрит на нее как на наследство, след. на пожни условия общинного владения ие распространяются. Взамен прямого дележа, в некоторых деревнях, именно там, где есть поемные луга, сенокос выкашивается миром, "общиной", и скошенное сено складывается в копны и делится между участниками; для раздела сами участники делятся сначала на две половины, выбирают стариков и вручают им два рода жеребьев,-одни, вырубленные из черемухи, другие из ивы или ольшины; старики обязаны воткнуть их в копны, с тем, чтобы в-ь каждую половину попали поровну и хорошие и худые копны; половина копны делится тем же способом между своими членами, пока дело не дойдет до дележа одной копны между двумя лицами; эти последние решают-кому низ, кому верх копны, меряя горстью по палке. По замечанию г. Потанина, из статьи которого мы заимствовали приведенные сведения, обычаи выкашивать сено общиной можно считать вполне местными*(50). За неимением Фактических указаний о других местностях мы считаем не излишним указать еще на заявление кн. Васильчикова, что "обработка сообща и дележ продуктов, хлеба или сена в натуре, при уборке, никогда не были в обычае русского крестьянства и совершенно противны мирскому быту", так как, поясняет автор, нашему народу совершенно чужд коммунистический принцип общего труда и дележа продуктов и заработков*(51). Насколько это заявление, в первой своей половине, справедливо по отношению к настоящему времени, не беремся судит по малому количеству доказательств противного; что же касается мнения, будто указанный обычай противен нашему мирскому быту и отзывается теориями коммунизма и принудительными общественными запашками, то этот вопрос требовал бы, кажется, более тщательного разъяснения; заметим только, что отсутствие коммунистических начал в нашем общинном строе могло бы быть доказано рядом других Фактов и прежде всего тем Фактом, что скошенное общим трудом сено распределяется не между косарями (т. е. по нраву их труда), а между домохозяевами, либо по числу душ, либо по числу числящихся в его дворе работников, косят же всего чаще бабы, подростки да наемники.

4. Выгоны. Право пользования ими принадлежит также каждому домохозяину; самое пользование происходит сообща, причем безразлично, сколько у каждого из них скота, так что, по содержанию своему, означенное право может быть приравнено к сервитутам того же рода. В отличие от пахотных земель и сенокосов, выгоны ие подлежат вовсе переделу. Но вообще сведения об этом предмете довольно скудны. Заметим здесь только, что в некоторых местностях право пользования выгонами обходится крестьянину, у которого много скота, весьма дорого, так как подати с него взимаются соответственно количеству скота*(52).

5. Остается упомянуть еще о лесах. Но об этом предмете общинного владения сказать почти нечего, во-первых, по недостатку данных, а во вторых и потому, что таких общин, у которых есть свои лесные дачи, весьма немного; самые же способы пользования лесами, по словам исследователей нашей общины, весьма разнообразны*(53).

III. Ограничения прав на имущества

При изложении юидических начал общинного владения мы уже касались вопроса о пространстве прав на земного по различию самих предметов, предоставленных общинникам во владение или только пользование, причем нельзя было не заметить, что всякое исключительное обладание тем или другим участком, либо угодьем, носит характер собственности, хотя и не в техническом смысле этого слова. Вместе с тем мы видели, насколько то или другое право поставлено в известные пределы, обусловленные самим существом общинного владения. Независимо от этого, в крестьянском быту существуют и другие различные ограничения собственности, возможные и при отсутствии означенной Формы землевладения. Приступая теперь к обзору их, считаем неизлишним высказать предварительно два замечания. Во первых, не смотря на различные условия и Формы зависимости в хозяйственном быту наших крестьян, им вовсе не чуждо понятие о собственности, как такой Форме обладания, в силу которой владельцу земли принадлежит исключительное право и на все ее произрастания: "по нашему местному обычаю-говорится в одном решении волостного суда-каждый пользуется произрастаниями на своей усадьбе," и потому "предоставить просительнице полное и беспрепятственное владение деревьями"*(54), при чем разумеется само собою, что напр. деревья, растущие на меже, признаются собственностию не одного, а обоих смежных владельцев*(55). Равным образом, признается не подлежащим сомнению, что каждый владелец в праве воспретить другим пользование своею землею*(56), кроме тех случаев, в которых, как увидим ниже, установлены те или другие ограничения собственности, Во вторых, каждый владелец, как член общины, не может считать себя изолированным и независимым от ея интересов и требований хозяином состоящей в его владении недвижимости: в силу этого начала он должен исполнять, конечно, все обязанности, вызываемые интересами общины, независимо от ограничений, установленных собственно в интересах соседей (о чем будет сказано ниже); так напр. он обязан содержать изгороди в исправности, огораживать свои угодья в виду возможных потрав и споров, не рыть на своей земле ям, если от них может пострадать чужой скот и т. п.*(57) Все эти и подобные им обязанности, соединенные с поземельным владением, относятся собственно к области полицейского права. Что же касается тех ограничений прав на имущества, которые принадлежат к праву гражданскому, то мы укажем па ограничения, установленные, с одной стороны, в интересах семьи, а с другой в интересах соседей.

I. Обращаясь к тем ограничениям права собственности, которые установлены в интересах семьи или рода, мы должны оговориться, что вопрос этот, во всей его полноте, находится в тесной связи с системою имущественных прав вообще в крестьянской семье и потому будет рассмотрен подробно при изложении семейного права. Здесь же мы коснемся только тех ограничений, которые прямо обусловлены различием имуществ родовых от благоприобретенных. Указания на такое различие имуществ, известное нашему законодательству, находим и в праве обычном, и притом не одной, а различных местностей. Так напр. в губернии владимирской, как видно из записанных опросов, крестьяно прямо заявили, что у них имеет силу различие между имуществом родовым и благоприобретенным: первым считается наследственное недвижимое имущество и распоряжаться им произвольно, по своему усмотрению, нельзя, так как оно подлежит переходу к законным наследникам*(58). Такой же взгляд на значение родовых имуществ встречаем напр. и в московской губернии,-именно в одном решении по поводу следующего случая: крестьянка К. жаловалась суду, что после смерти родителя ея Р. остался дом, выстроенный после пожара, но мачеха ея Г., не имея детей, дом этот продала крестьянину Г. Считая такую продажу неправильною, К. просила проданный дом предоставить в распоряжение ее, как единственной наследницы родительского имущества. Волостной суд пришел к тому заключению, что "дом, о котором ходатайствует К., не составляет родового имущества, так как Г. и Р. приобрели его общими трудами после пожара, что составляет имущество благоприобретенное, каковым каждое лицо имеет право распоряжаться по своему усмотрению", и потому определил: в домогательстве К. отказать*(59).-Из приведенных примеров видно, что родовым признается имущество, дошедшее по наследству, и что право распоряжения таким имуществом ограничено в том же смысле, как постановлено о том и в самом законе: не останавливаясь здесь, по упомянутой причине, на подробном рассмотрении этого начала, заметим только, что самые названия имуществ усвоены в указанных местностях, по всей вероятности, под влиянием терминологии законодательства, хотя выражения "род" и "родовое имущество" вовсе не чужды ни пониманию, ни языку нашего народа.

II. Переходя к обзору ограничений права собственности, установленных в интересах соседей, и относящихся вообще к разряду т. н. сервитутов, заметим, что, при всей практической важности этого предмета, само законодательство наше не может похвалиться обилием и выработанностью начал т. н. "соседского права". Что же касается права обычного, то в нем несомненно существуют в разных местностях различные и своеобразные правила о сервитутах; но к сожалению, по самой скудости известного нам материала, мы должны будем ограничиться весьма немногими, отрывочными сведениями по этому предмету. Рассмотрим сначала главнейшие виды сервитутов, как они установлены обычаем, затем укажем на случаи установления их договором и наконец скажем несколько слов о прекращении сервитутов. В наших источниках есть указания на следующие виды сервитутов, относящихся к соседскому праву:

1) Право прохода и проезда. Оно признается, прежде всего, в том смысле, что владельцы не вправе воспрещать соседям проход и проезд по улице ведущей к их домам и загораживать улицу*(60). Кроме того., владельцы обязаны дозволить проложить чрез свою землю дорогу к улице*(61), если соседу необходим проход и проезд к ней именно через эту землю.

В виду того же права каждый владелец обязан из своей земли предоставить необходимое количество для устройства переулка. Это видно напр. из следующего случая: Е. жаловался суду, что П. загородил общий переулок, по которому они ездили около 40 лет на гумно. П. объяснил, что он загородил это место, как родительское наследство, и что этот переулок ему не нужен. Волостной суд определил: для прекращения вражды и могущей быть опасности сделать переулок между П. и Е., отрезав от каждого по одной сажени и чтобы этот переулок служил для беспрепятственного проезда обоим*(62).- Относительно переулков, существующих с давних лет и необходимых для проезда, владелец ие вправе запрещать, чтобы их чинили и делали для проезда удобными*(63). Точно также он не в праве их застраивать, в противном случае принуждается к сломке постройки*(64).- Хозяин, загородивший переулок, обязан устроить для прохода и проезда другой, столь же удобный, как и прежний. Подтверждением этого положения может служить, напр., следующий случай: Т. жаловался, что брат его Я. самовольно загородил прежде существовавший переулок с боку общей их усадьбы. Я. показал, что он действительно зогородил переулок с боку их усадьбы, но вместо него оставил таковой же с другой стороны своей усадьбы по большему удобству в проезде рядом живущих с ним людей за водой, ежедневно всем и каждому ,требующемся. Семь свидетелей заявили, что новый переулок для проезда более удобен (прямо на пристань к воде) и-может быть явным спасением при несчастном случае. Суд определил: в восстановлении прежнего переулка просителю Т. отказать, а как новый переулок более способен для ходьбы и езды за водою, то по таковому восстановить свободное сообщение*(65).

2) Владелец обязан дать определенной ширины дорогу для прогона скота к водопою. Это видно, напр., из решения, в котором сказано, что Е. обязан дать чрез свою усадьбу в две сажени шириною улицу до пруда собственно для прогона Г. скота на водопой*(66). Впрочем эта обязанность возложена на владельцев не везде, как можно заключить из следующего случая: крестьяне жаловались на деревню за препятствование прогону скота по дороге, пролегающей по земле этой деревни; суд, "принимая во внимание, что никто не может заставить собственника земли уступить пользование ею другому и ограничивать в распоряжении", отказал в жалобе*(67). Из этого решения, однако, не видно, для чего необходим был прогон скота; притом дело шло между крестьянами разных деревень; но во всяком случае едва ли можно сомневаться, что соседи, живущие в одной деревне, обязаны не препятствовать прогону скота на водопой.

3) Владелец обязан доставить проход и проезд чрез свои земли к владениям постороннего лица, если, как надо предполагать, нет другого, столь же удобного, прохода к тем владениям*(68).

4) Для прекращения споров, владелец обязан срубить ветви деревьев, которые-свесились на усадьбу соседа, или же самые деревья. Правило это, напоминающее собою одно из юридических начал, известных еще со времен римского права, оказалось знакомым и нашему обычному праву, как видно из следующего случая*(69): кр. Е. заявил суду, что у него с соседом М. на межнике растут яблони, из которых от двух яблонь, растущих на усадьбе М., ветви перелезли на его Е. усадьбу к его яблоням; яблоки же с этих ветвей падают больше на его Е. усадьбу, отчего трудно их собирать отдельно от его Е. яблоков; чрез эти-то яблоки нередко семейство его, М., спорится., чрез них же М. обидел детей его, Е., когда он, Е., с женою были на полевой работе; в отклонение на будущее время неприятностей, Е. просил приказать М. свесившиеся на Е. усадьбу ветви от его М. яблонь срубить, или их другим каким-либо способом принять. Суд, по освидетельствовании ва месте яблонь, растущих на усадьбах кр. Е. и М., нашел, что Е. ходатайствует правильно, почему постановил: "обязать М. срубить яблони, ветви которых перелезли на усадьбу Е., чем прекратить между ними постоянные ссоры"*(70).

5) Владелец не в праве воспретить соседу пользоваться водою из его колодца, если тот не имеет никакого другого способа удовлетворять такие нужды. Это видно, напр., из одного случая, в котором волостной суд обязал владельца давать воды из его колодца мельнику и мировой съезд нашел это решение правильным*(71).

6) Владелец может воспретить соседям спускать воду в его ров, если его земле грозит от того опасность затопления. Так, Г. заявил суду, что "ближайшие его соседи спускают поду во время полой вюды и проливных дождей в один его ров, имеющий направление горы в реку", так что "рощи его ц даже строения бывают в затопе", и потому просил суд о том, чтобы соседи "не направляли воды в один только его ров, а справляли бы по возможности таковых стоков куда она имеет больше свое направление в реку"; суд постановил, чтобы соседи не спускали воды в один только ров Г., а сделали бы для прохода воды три стока: на полисадниках П., Д. и того же Г., при чем внушил, под страхом штрафа, чтобы каждый из них очищал назначенный сток и не препятствовал проходу воды*(72).

7) Равным образом, сосед отвечает за убыток, могущий произойти от затопления чужой земли мельницею. Сюда относится следующий характеристический случай: кр. Г. заявил суду, что он имеет небольшой плодовый сад, заключающийся в сорока деревьях; в смежности к нему односелец Н. имеет водяную мельницу и водою затопляет деревья сада, отчего причиняет вред и убыток, и потому Г. просит "сделать вознаграждение". Осмотрев на месте состояние сада, суд нашел, что там, где устроена Н. Мельница, протекает вода особо устроенною канавою и около вершнего вода приостановлена, чрез что вышла из берегов и местами вероятно прососала канаву от плохого устройства ж протекла в сад Г., а признаком, что вода в нем была, оказался замерзший лед; но с другой стороны, "чтобы отнести течение воды к другому лицу, нисколько не заметно"; не находя "умышленности" со стороны Н, суд, после безуспешности примирения, определил: "в то время, когда откроется весна и в саду деревья будут найдены посохшими собственно от потопления водою, взыскать с Н. за каждое посохшее дерево по 10 р. сер., принимая при этом во внимание единственно то, что если будет найдено от потопления воды, но никак не от другой причины, как это иногда бывает-сохнет дерево от плохого ухода за ним; в чем с. староста, с открытия весны, в присутствии нескольких добросовестных, обязан наблюсти, и в то время по определению нашему, сосчитав поврежденные дерева, сделать исполнение"*(73).

Кроме указанных ограничений, между крестьянами установляются иногда ограничения собственности и по договору. Так, напр., известен такой случай: Е. дал своему пасынку Т., девять лет назад, усадебное место под постройку,-вверху под гумно для ржи и кладки снопового хлеба, с тем, чтобы чрез это гумно Е. был проезд на свое гумно; по поводу спора между ними суд постановил: обоим пользоваться усадьбами, как они и прежде пользовались,Е. проездом на свое гумно чрез гумно Т., а Т. для складки снопового хлеба и не загораживать Е. проезда*(74). Что касается прекращения сервитутов, то по этому вопросу встречается один только случай-уничтожение предмета пользования, напр. колодца, если он угрожает опасностью; при чем хозяин обязан вознаградить то лицо, которое имело право пользования тем предметом. Сюда относится именно следующий случай: А. просил взыскать с Б. половину стоимости местного их в городе колодезя (из 30 р.-15 р.), так как Б. завалил- его без согласия А. Ответчик объяснил, что местный колодезь находится на его земле, и что он действительно завалил его от опасности, дабы из малолетних кто не упал в него. По освидетельствовании колодезя оказалось, что лес в нем стоит не более 20 р., потому что он пришел уже в ветхость, а потому суд определил: взыскать с Б. в пользу А. 10 р., и к этому присовокупил: "затем колодезь должен принадлежать одному Б., так как он в его земле"*(75). Впрочем из этого решения не видно, за что собственно присуждено в пользу просителя 10 р.,-за то ли только, что он лишился права, которым пользовался в течении многих лет, или же за то, что им затрачена была половина суммы, в какую обошлось устройство колодца: последнее вероятнее.

К разряду сервитутов может быть отнесено также известное не только закону, но и обычаю, право пожизненного владения и пользования чужим имуществом. Оно установляется нередко посредством частного распоряжения, но последнее встречается или в форме возмездной сделки, и потому о нем будет сказано при изложении договора найма имуществ, или же в форме распоряжения на случай смерти, а такие распоряжения относятся уже к области наследственного права.

III. К вопросу об ограничениях прав на имущества мы отнесем и случаи совместного владения и пользования, так как и в них право на имущество является ограниченным или неполным в силу того, что право на один и тот же предмет принадлежит не одному, а нескольким лицам сообща. Сравнительно с теми началами, какие установлены законом относительно т. н. общей собственности или общего владения, обычные по этому предмету правила, ври всей скудости относящихся сюда данных, не лишены интереса и даже представляют некоторые особенности. При изложении их мы коснемся сначала способов установления общего владения, затем рассмотрим вытекающие из него юридические отношения и наконец скажем о его прекращении.

1) Что касается способов установления общего владения и пользования, то укажем сначала на договор. Примером такого установления означенного права может служит тот случай, когда несколько крестьян совместно владеют снятою ими по контракту землею: в силу такого общения они считаются товарищами в течении всего срока (напр. 12 лет), на который снята ими земля*(76). Другим способом установления общего владения является наследство, о чем будет речь при изложении наследственного права. Наконец, сюда же следует отнести и случаи раздела, так как при разделе общего имущества, иногда установляется, для уравнения в правах и выгодах, совместное пользование имуществом, напр. избою*(77).

2) Обращаясь к юридическим отношениям, возникающим из общего владения, мы скажем сначала о мере участия совладельцев в выгодах и убытках, затем о порядке распоряжения и управления имуществом.

Что касается до права пользования общим имуществом, то каждый из соучастников пользуется им соразмерно своей части, и потому одни из них не в праве устранять других от пользования тем имуществом. Так, напр., по жалобе кр. В. на притеснение сыном его в мытье в общей бане, волостной суд постановил: так как две части бани принадлежат отцу, а третья сыну, то и пользоваться им по означенным частям*(78). Никто из участников не в праве устранять других под тем предлогом, что он один употребил издержки на поправку общего имущества; сюда относится, напр., следующий случай: К. и С. имели общий колодезь; К. поправил его на свой счет и не стал допускать к нему С. По жалобе последнего, суд признал право С. пользоваться колодцем, но с обязанностью платить 1 р. в год на поправку*(79). Но, с другой стороны, размер пользования общим имуществом обусловливается и участием в расходах на его исправление. Это можно заключить из следующего случая: Я. жаловался суду о том, что он вместе с И. имеет мельницу, в которой его, Я., семь частей, а остальные три части И., а между тем размол ржи для своих домов производится сколько кому угодно, что для него Я. обидно, так как мельница исправляется по частям. Суд решил: помол ржи производить для домашнего употребления так, как производится сторонним людям, и собранная таким образом мука или рожь должны делиться по частям; исправление же мельницы должно производиться также по частям*(80). Далее, совместность владения не нарушается тем обстоятельством, если соучастники установят между собою очередь пользования имуществом, как видно напр. из одного случая, в котором два владельца маслобойни согласились, чтобы каждому из них владеть ею поочередно две недели*(81). Наконец, подобно пользованию общим имуществом, и прибыли от него делятся между соучастниками также по соразмерности их частей*(82).

Сказанное об участии в прибылях от общего имущества применяется и к обязанности нести издержки: они падают на соучастников по соразмерности их частей. Таковы, во-первых, издержки на ремонт имущества. Если издержки на починку или поправку его сделаны одним лишь из участников, то другие обязываются уплатить ему, что причитается на их долю*(83). Тоже самое относится и к расходам на наем имущества сообща, так что и самый отказ от пользования им до срока не освобождает от платежа означенных издержек; так напр. А. и C. жаловались, что по условию приняты ими в товарищи на 12 лет такие-то (с ответственностью наравне с ними-круговою порукою) владеть снятою землею; ныне же эти товарищи от владения землею отказались и следующего с них оброка не уплатили; суд постановил: взыскать с ответчиков следующие в уплату деньги*(84). Точно также и ущерб, происшедший в общем имуществе не по вине того или другого из соучастников, а случайно, падает также на всех по соразмерности долей*(85).

Что касается распоряжения и вообще управления общим имуществом, то оно должно основываться на общем согласии соучастников. Поэтому ни один из соучастников не может предпринять какой-либо постройки без согласия остальных; так напр. спор между двумя участниками возник из того, что один из них стал насаживать ригу без согласия другого; суд постановил: воспретить К. насаживать ригу самовольно без согласия участника И.*(86) Точно также один из сохозяев не вправе отдавать общего имущества в аренду или наем без согласия других, в противном случае договор уничтожается*(87), или же часть земли, причитающаяся на долю участника, не изъявившего согласия, отделяется и предоставляется в его распоряжение*(88).

Наконец, общее участников согласие требуется и для продажи общего имущества; поэтому продажа его, учиненная одним без согласия остальных, признается недействительною, а купивший его в праве потребовать сумму обратно*(89). При этом, не воспрещается каждому из совладельцев продать свою часть из общего имущества, но он не в праве этого сделать без согласия остальных, если они сами готовы взят ее за ту же цену и если чрез продажу части уменьшилась бы стоимость целого имущества, при чем разумеется, что если состоявшаяся уже продажа признана недействительною, то покупщику возвращается уплаченная им сумма*(90).

3) Общее владение прекращается разделом, который производится в натуре, а в имуществах нераздельных совершается таким образом, что имущество оценивается и затем бросается жребий, кому оно должно достаться в исключительное владение, а тот, кому имущество досталось, обязывается уплатить соучастникам деньгами по соразмерности их частей. Примером может служить следующий случай: Е. жаловался на К., товарища в половинной части мельницы, что К. не отдает долга; на суде они добровольно согласились: оценили общую. мельницу в 600 р.., бросили между собою жребий, по которому мельница досталась Е. и последний обязан был, в течение двух недель, отдать К., за вычетом долга, 253 р.*(91) Другой пример: кр, И. жаловался на А. и Г. за то, что они довели до разрушения овин, в котором имеет третью долю; ответчики показали, что действительно овин приходить в ветхость пол упал, а ямник развалился, что нужно его поправить, но проситель не соглашается на это и денег 15 р. за 1/3 не берет. Суд постановил: "для отстранения между ними греха, кинуть им жребий, кому придется выходить из овина с получением, на каждый пай, положенных 15 рублей". По жребию досталось выходить из овина И., с правом получить за свою долю 15 руб.*(92) Жребий применяется, однакоже, не во всех случаях подобного рода: иногда обязанность уплатить по стоимости имущества, соразмерно причитающейся участнику части, возлагается, при невозможности раздела в натуре, на одного из участников самим судом. Так напр. по разделе между ф. и дядею И. изба оставлена была в общем владении, но пришлось разделиться; И., переходя в новую избу, намеревался из старой избы выбрать пол, потолок и сломать половину избы; суд постановил: избу положить в цену-60 р., с тем, чтобы ф. уплатил И. 30 р., а И. к избе не приступать, а оставить ее во всегдашнее пользование ф.*(93) Встречаются ж другие случаи подобного рода*(94).

IV. Приобретение и укрепление прав на имущества

Сопоставляя приобретение прав с их укреплением, мы имеем в виду, независимо от сопоставления их в самом законодательстве, тот общеизвестный факт, что и в народном быту нередко право не признается за данным лицом, если приобретение его ее сопровождалось каким-либо внешним знаком, который бы свидетельствовал о его существовании. В изложении способов приобретения прав будут видны и способы их прекращения.

I. Приобретение. Основанием приобретения прав на имущества служат обыкновенно различного рода сделки, каковы мена, купля-продажа, дарение ж т. п. Но, и по народным воззрениям, не сама сделка переносит право на имущество, а передача вещи, будет ли она действительная или символическая, как увидим при рассмотрении сделок и обязательств в от- дельности. След. здесь может быть речь лишь об односторонних способах приобретения. Но, говоря вообще, случаи приобретения, не зависящего от соглашения, весьма редки, по крайней мере в настоящее время. Таково напр. завладение: оно предполагает существование вещей ничьих, незанятых земель и т. п., и потому встречается еще там, где пустопорожних земель и лесов много, так что захват их но возбуждает спора; так приобретаются напр. места для охоты на севере, при чем всякое такое занятие отмечается, как увидим, особыми знаками. Во внутренних же наших губерниях о таком способе приобретения нет и помину, и если говорят о случаях завладения, то лишь в смысле нарушения чужих прав, хотя и такие нарушения обсуживаются иногда снисходительно.-Почти то же самое можно сказать и о приобретении посредством долговременного владения, именно о давности владения: прямые указания на давность, как на способ приобретения, встречаются лишь в немногих местностях, но и на этих случаях мы здесь останавливаться не будем, так как они внесены нами в общий очерк давности, помещенный в последней главе в связи о очерком других средств судебного охранения прав.-К односторонним способам приобретения относится также приращение. Указания на такой способ приобретения встречаются в особенности по поводу тех случаев, когда земля засеяна самовольно посторонним лицом, вследствие чего хозяин земли приобретает, в некоторых местностях, половину урожая или даже весь урожай*(95). Но самовольный засев рассматривается прежде всего как правонарушение; поэтому о случаях подобного рода будет сказано особо в статье о неправом пользовании чужим имуществом (в главе шестой); но, с другой стороны, право хозяина земли на сделанный в ней посев сталкивается с правом вознаграждения за труд. о чем мы скажем ниже при рассмотрении вопроса о юридическом значении личного труда.-Наконец, в ряду способов приобретения, независящих от соглашения, помещается обыкновенно особый и довольно сложный институт,-мы говорим о находках: случаи, в которых возникали в крестьянском быту дела подобного рода, представляют интерес по разнообразию воззрений на значение находки; поэтому мы скажем здесь о ней подробнее. Народные понятия о находке, по-видимому, близко подходят к тем началам, какие указаны по этому предмету в самом законодательстве. Они сводятся к тому, что найденная вещь становится собственностью нашедшего, если хозяин ее неизвестен, в противном же случае нашедшему принадлежит только право на вознаграждение. Первое начало даже, по-видимому, преобладает в том смысле, что нашедший вещь, по обычаю, считает себя прямо собственником ее*(96), так что на нем как бы не лежит вовсе обязанности ни справляться о хозяине, ни возвращать находку. Этот взгляд выражается даже в словах: "чур на одного" или "чур пополам", когда один видит, что другой что-либо нашел-будет ли нашедший стороннее лицо или сам хозяин вещи, так что нашедший считает за собой право если не на всю вещь, то во крайней мере на половину*(97). Но, судя по указаниям практики волостных судов, вещь не становится собственностью нашедшего даже и в том случае, когда хозяин ее не отыщется, и все, что дает находка, это-право на вознаграждение. Впрочем, различие между указанными воззрениями не столь резко, как может казаться на первый взгляд: во всяком случае находка не остается без выгодных последствий для нашедшего-получает ли он часть найденной вещи или известное вознаграждение, а то предположение, что находчик считает себя безусловно собственником найденной вещи, едва ли гармонирует и с самым взглядом на это дело наших крестьян, так как не было бы нужды, как это обыкновенно делается, скрывать находку от посторонних глаз. Из немногих сведений, какие встречаются по этому вопросу в наших источниках, можно вывести некоторые начала об условиях, при которых нашедший может воспользоваться правом находки, о размере вознаграждения за находку и особенные издержки, и о тех случаях, в коих возникает сомнение относительно принадлежности вещи явившемуся хозяину.

1) О находке должно быть сделано нашедшим заявление. Незаявивший о находке, смотря по обстоятельствам, лишается, вполне или отчасти, права за вознаграждение, и, сверх того, за утайку или присвоение найденного он подвергается денежному штрафу или аресту и вообще отвечает как за кражу; причем, конечно, утаивший или присвоивший себе найденную вещь обязан возвратить ее хозяину или уплатить цену. Так, в одном решении читаем: "ни та, пи другая сторона из нашедших кошелек (нашедших было двое) не имели права делить найденные вещи и не объявили о том никому, а следовательно за таковой проступок должны лишиться вознаграждения 1/3 части найденного, и следует взыскать все деньги"*(98).

2) Вознаграждение определяется или по взаимному согласию нашедшего с хозяином вещи*(99), или же самим судом сообразно принятому обычаю в размере 1/4 или, в некоторых местностях, 1/3 части стоимости вещи*(100). Кроме вознаграждения собственно за находку, нашедший имеет право на возврат издержек, употребленных им на сохранение найденной вещи, напр. издержек на прокорм пригульного скота. Если при этом стоимость вещи покрывает только эти издержки, то, при неизвестности хозяина, вещь продается и вырученные деньги отдаются за прокорм*(101). Если же стоимость вещи превышает цифру вознаграждения и издержек, то, в некоторых местностях, вырученная из продажи вещи сумма распределяется на три части: одна из них обращается в губернскую земскую управу, другая в мирскую кассу, а третья идет в вознаграждение нашедшему и за содержание вещи, притом по равной части за то и другое, если находчик и употребивший на вещь издержки не одно лицо*(102).

3) Хозяин найденной вещи получает ее обратно, если нет сомнения, что она принадлежит ему. Доказательством такой принадлежности служат нередко знаки собственности, находящиеся на самой вещи. О знаках такого рода будет речь ниже при рассмотрении способов укрепления прав; здесь же заметим, что в случае споров о принадлежности пригульного скота волостные судьи обыкновенно, прежде всего, справляются, чьи знаки собственности на том или другом животном, причем допрашиваются пастухи и другие свидетели, кому ближе известны меты животных*(103). При этом бывает иногда сомнение относительно количества потерянных вещей: если хозяин не докажет, сколько именно было им потеряно, а заявление нашедшего не согласно с показанием хозяина, то иск последнего удовлетворяется лишь в половинной части, так что применяется обычай раздела "греха пополам". Сюда подходит, напр., следующий любопытный случай: К. просила отобрать от Н. 8 р. 8 коп., потерянные К., а найденные Н., и в доказательство представила двух свидетельниц, которым Н. заявила о найденных ею деньгах. Из расспросов оказалось следующее: К. прежде суда заявляла семейным своим о потере ею только 8 коп., во избежание будто бы неудовольствия от родной ее матери; с другой стороны, Н. действительно заявляла указанным свидетельницам о найденных ею 8 р. 8 коп., будто бы для того, чтобы семейные не подозревали ее в остатках денег от покойного мужа; при чем К. и Н. утвердительно говорили: К.- что потеряла 8 р. 8 к., а Н.-что нашла только 8 к., а 8 р. ее собственность. Вследствие всего этого, а также основываясь на местном обычае в крестьянстве, суд постановил: взыскать с Н. не 8 р. 8 к., а 4 р. и удовлетворить ими К., что, по мнению суда, признается справедливым*(104). -Таким же образом поступают суды и в случае непредставления хозяином доказательств о принадлежности ему улетевших пчел: по обычаю, хозяин может преследовать и ловить рои пчел и на чужой земле и даже получить свой рой от поймавшего; но если несколько роев поймано и хозяин не докажет, что это именно его рои, то применяется правило "грех пополам". Подтверждением этого начала может служить, напр., следующий случай: А просила отобрать от Б. два роя пойманных им пчел, которые принадлежат ей, потому что пчелы отраивались в том же саду, где пойманы Б. Ответчик объяснил, что он поймал пчел действительно в саду, но кому они принадлежат, т. е. с чьего пчельника улетели, он не знает. Суд определил: из двух пойманных Б. роев пчел отобрать один и отдать А.. по тому уважению, что недавно отроившийся рой не может улететь далеко, в особенности в саду, а как просительница не доказала, что оба роя принадлежат ей, то другой рой оставить в пользу Б..*(105)

Таковы немногие данные о находках по народно-обычному праву. По скудости их мы и не разграничивали случаев собственно находки потерянных вещей от правил о пригульном скоте, о прилетевшей птице, пчеле и т.п.*(106) В связи с находками находятся и случаи открытия кладов: о них не нашли мы данных в практике волостных судов, из других же источников известно, что по народным понятиям клад не считается собственностью владельца земли (в силу права на недра ее), а принадлежит тому, кто его откроет, так что нашедший вовсе не считает себя обязанным не только возвратить клад хозяину земли, но и предоставить ему какую-либо долю в нем; гораздо реже встречается убеждение, что нашедший клад имеет лишь право на вознаграждение*(107). Заметим еще, что недостаточность сведений по этому предмету объясняется отчасти и тем обстоятельством, что в некоторых местностях, как заявляли сами крестьяне, случаев находки и открытия клада не встречалось*(108). Наконец, говоря о находках разного рода, следует еще упомянуть, что на крайнем нашем севере поныне сохранилось т. н. береговое право, в силу которого все выброшенное морем на берег считается собственностью того, кому принадлежит берег*(109): существует ли оно и в других местностях, о том положительных сведений не имеется.

Говоря о приобретении прав на имущества, нельзя не остановиться еще на вопросе о юридическом значении личного труда, в особенности в виду смешения юридических понятий с экономическими. Нет, конечно, нужды доказывать экономическое значение труда в деле приобретения и накопления имущества. Справедливо также, что при низком уровне экономической жизни народа труд является не только главным, но и почти единственным источником или орудием добывания средств жизни. Таково же, несомненно, значение труда и в нашем сельском населении: как в семье, так и вне ее, каждый человек ценится прежде всего как трудовая сила; в нем самом, и преимущественно в его физической силе, коренятся и все средства жизни и благосостояния*(110). Не подлежит также сомнению, что, по тесной связи экономических условий быта с областью права, труд находит себе обширное применение и в сфере правоотношений, составляющих предмет гражданского права. Таким образом труд получает и значение юридическое. А между тем, в писанном праве, хотя и упоминается о труде в различных отношениях, но нигде не усвоено ему самостоятельного места в ряду способов приобретения прав по имуществам и в этом отношении закон, по-видимому, расходится с темп воззрениями, которые свойственны обычному праву. На самом же деле такого разлада, собственно говоря, нет. Дело только в том, что во всех случаях, где труд играет какую-либо роль, приобретение права отличается от приобретения прибыли или имущества и сводится но к самому труду, а к другим юридическим основаниям. Здесь, конечно, не может быть речи о труде на собственной земле или в собственном хозяйстве, так как отсюда не проистекает никаких прямых юридических отношений к лицам посторонним*(111). Что касается значения труда, как основания права на землю, то и оно сводится к понятию оккупации, предполагающей существование земель незанятых или ничьих, но, как мы заметили выше, о завладении в этом смысле почти повсюду не может быть и помину. Не может быть также недоразумений о юридическом значении работы, совершаемой для других в виде личных услуг разного рода, так как она, очевидно, сводится к сделке. След. вопрос о самостоятельном юридическом значении труда возникает собственно в тех случаях, когда он совершается без согласия того лица, чьего интереса или имущества он касается. Но и в этом случае, если работа произведена для него же, напр. для владельца земли, то основанием права на вознаграждение признается не самый труд, а предполагаемое согласие владельца (quasi-contractus, negotiorum gestio). Остаются, след., те случаи, когда кто-либо обрабатывает чужую землю, без всякого согласия со стороны хозяина, и при том не для него, а для себя, в свою пользу. Случаи этого рода, очевидно, сводятся к нарушению чужой собственности, и в этом смысле составляют, как будет показано в своем месте (в главе шестой) один из видов неправого пользования чужим имуществом. Мы уже видели, что плоды такого труда обсуживаются в смысле приращения для хозяина земли, но и самый труд, по-видимому, не может оставаться без вознаграждения уже в силу того юридического начала, что никто не в праве обогащаться к чужому ущербу (на счет чужого труда)*(112). Однакоже, обращаясь к нашему обычному праву, мы видим, что право труда в означенных случаях признается не безусловно, а принимается в соображение, совершено ли нарушение чужого права добросовестно (т. е. по ошибке) или же недобросовестно. Для разъяснения этого вопроса, мы считаем необходимым из практики волостных судов привести случаи того и другого рода.

1) Нередки случаи, когда кто либо засеял или обработал в свою пользу чужую землю без согласия ее хозяина, но по ошибке, и в таких случаях суды присуждают вознаграждение "за труд". Так напр. в одной из местностей тамбовской губернии волостной суд разрешил подобный случай, "на основании местных обычаев", так: "из всего количества (16 1/2 к.) озимого хлеба, 8 коп. отдать во владение и пользование А., а остальные 8 1/2 коп. оставить в пользовании Т., первому потому как его земля, а последнему за работу вышеписанной земли"*(113). Другой пример: С. жаловалась суду, что крестьянин ф. засеял ее пашню овсом, а потому и просит тот овес предоставить убрать в ее пользу. Ответчик объяснил, что он пашню засеял, как думает, свою, а может по ошибке и ее. Суд постановил: "взыскать с ф. в пользу С. за пашии 1 р. 50 коп., траву же с тех пашен должен скосить и убрать ф. в свою пользу"*(114). Таким образом весь урожай отдан за труд, хотя и со взысканием убытков, понесенных владелицею земли. В иных случаях в пользу посеявшего хлеб на чужой земле была присуждена половина*(115) и даже 2/3 урожая*(116). -В том же смысле постановляются решения и по делам о самовольной нарубке дров в чужом лесу. Так, напр., проситель Л. жаловался, что К. самовольно забрал сажень дров, нарубленных им, Л., по ошибке не в своем участке, и "следовательно должно быть ему вознаграждение от К. за его труд"; согласно просьбе суд и постановил: дрова оставить за К., но с вознаграждением Л. в количестве 3 руб.*(117)

2) В отличие от приведенных случаев, в которых в уважение ошибки со стороны нарушителя суды присуждали вознаграждение за труд, как если бы он был совершен с согласия владельца земли, можно указать и такие случаи, в которых суды не присуждали за труд никакого вознаграждения, и даже подвергали нарушителя наказанию. Так, в одном решении прямо сказано: "за самоправное обсеменение (двумя лицами) земли Я. ячменем оставить весь уродившийся ячмень в пользу обиженного Я., внушив им, чтобы они впредь подобных своеволий не делали"*(118); в другом-кроме лишения вознаграждения за семена и труд, постановлено: "за самовольное обсеменение чужой земли подвергнуть Д. аресту на один день"*(119).

На основании всех приведенных соображений можно прийти Е заключению, что, при всем экономическом значении личного труда и уважении к нему в крестьянском быту, ему не может быть усвоиваемо самостоятельное юридическое значение, с одной стороны потому, что в тех случаях, когда за труд полагается вознаграждение, право на такое вознаграждение сводится не к самому труду, а к другим юридическим основаниям, каковы: сделка, поручение,. предполагаемое согласие, недозволение обогащаться на счет чужого ущерба и т. п., а с другой потому, что труд, сам по себе, не всегда ведет к праву на вознаграждение, а рассматривается иногда только как действие, нарушающее чужое право, напр. когда кто-либо эксплуатирует в свою пользу землю, заведомо принадлежащую другому лицу*(120).

II. Укрепление прав на имущества. Известно, что в юридическом быту каждого народа, ранее или позже, изобретались различные материальные знаки, которые, на случай спора, могли бы свидетельствовать о существовании того или другого права, и что письменный документ признан наконец самым надежным средством такого удостоверения. В нашем сельском быту средства последнего рода тоже известны, но по слабому развитию грамотности встречаются довольно редко; притом письменные акты, как средства укрепления прав, относятся собственно к сделкам и обязательствам, поэтому о них будет речь при изложении последних (в следующей главе). Здесь же мы остановим наше внимание на материальных знаках другого рода, и притом таких, которые относятся ближайшим образом к укреплению вещных прав, след. исключая. отсюда т. н. бирки, как знаки обязательств.

Для удостоверения в принадлежности права на вещь тому или другому лицу, обычаем издавна установлено класть на вещи какие-либо определенные знаки, обыкновенно произвольно избираемые самими владельцами или приобретателями прав. Знаки эти при всей их простоте, играют в народном быту почти такую же роль, как в писанном праве акты укрепления, и в этом смысле могут быть названы юридическими*(121). Юридические знаки носят в народе различные названия, а именно: пятен, знамен, меток или отметок, рубежей, домовых или жердяных, также заручных или своеручных клейм, или просто клейм; известны они также под названием тамги, тавра, ясака и проч. Самое наложение знака носит название пятнания, клеймения, зазначивания, отзначивания, заорлеиния*(122). Иногда отдельный знак носит особое название, которое происходит от того очертания, какое он имеет, напр. крест, воронья лапа, рубеж и проч.

Не будем останавливаться на вопросе о происхождении знаков. Заметим только, что они введены несомненно самим обычаем, в силу практической необходимости, и не составляют заимствования извне, не смотря на то, что они носят иногда не русские названия. На чисто народное, русское происхождение знаков указывают ваши древние памятники, где, начиная с русской правды, упоминается о них нередко, в смысле знаков укрепления, а также в смысле знаков межевых*(123). Притом обыкновение отмечать предметы собственности существует у всех народов. Известные в нашем народе знаки собственности употребляются как для недвижимости, так и для движимых вещей.

1) Что касается недвижимых имуществ, то особые знаки собственности существуют в особенности на нашем севере. Так, в южных уездах архангельской губернии, преимущественно в шенкурском, занимающиеся смолокурением, получив право курить смолу из казенного или удельного леса, накладывают на деревья свои знаки, чтобы никто не завладел тем же местом и не присвоил себе дерев. То же значение имеют знаки или клейма, налагаемые охотниками на деревья для обозначения того места, на котором они охотятся: такое место становится собственностью данного лица, которую оно может заложить и продать. Знаки последнего рода служат также межевыми признаками, т. е. указателями границы или межи. Вообще употребление особых знаков или клейм в значении межевых знаков-дело обыкновенное. Посредством таких знаков определяется, напр. близ Холмогор, то лесное пространство, которое должно быть обращено в луга и поля. Каждый крестьянин обрабатывает ту часть, которая отмечена его знаками. С таким же значением являются стенные огороды или стены (изгороди), которыми отделяется одно владение от другого*(124). -Но знаки собственности встречаются не только на севере: на юге они также известны, хотя, по мнению г. Ефименко, в южных губерниях знаки собственности далеко не играют той роли, как на крайнем севере*(125). Укажем, в виде примера, что в губернии воронежской крестьяне употребляют особые знаки для обозначения полей: каждый крестьянин отмечает свою ниву особым знаком, который выделывается сохою.

2) Что касается движимых имуществ, то как на севере, так и на юге весьма распространено употребление знаков, которыми отмечается принадлежность вещей данному лицу. Знаки, избираемые хозяином по усмотрению, накладываются на каждую принадлежащую ему вещь и служат для ограждения от присвоения и похищения. По знаку всегда можно узнать, кому принадлежит вещь, так как знак каждого крестьянина известен, по меньшей мере, всей деревне, к которой он принадлежит. Знаки эти весьма различны и по роду вещей*(126). Так, на севере, особыми знаками отмечаются все принадлежности хозяйства, как-то: столовые ложки, стаканы, топоры, сети, лопаты, вилы и пр., вообще всякая домашняя утварь, одежда и домашние животные. На последних вырезываются клейма в шерсти, на рогах, или вытравливаются железом. У лошадей клейма вырезываются на копыте, обыкновенно, правой передней ноги. Кроме того, в Холмогорах, выжигают знаки на холке; здесь обыкновенно выжигаются не клейма, а только изображения подковы или круга; в пинежском уезде-изображение трех прямых рубежей. В том же уезде на шею лошади навязываются маленькие дощечки, с вырезанными на них знаками собственности владельцев или их именами и фамилиями. Кроме этого, для отличия животных, принадлежащих тому или другому владельцу, делают разнго рода знаки на лбу дегтем, или надрезы на ушах. Лошадям вплетают в гриву ленточки, иногда с знаками собственности; овцам продевают в уши куски разноцветных материй.-В южных губерниях особыми знаками отмечаются почти исключительно одни домашние животные, лошади, овцы, коровы и птицы. Знаки делают преимущественно на ушах, различным образом подрезая их*(127). Птицам подсекают когти, а у гусей разрезывают перепонку на ногах. Пастухи обыкновенно знают меты всех хозяев деревни, и если корова или другое домашнее животное падет, то пастух обязан представить хозяину кожу с ушами и клеймами, чтобы он мог узнать, действительно ли животное пало, или оно зарезано, и принадлежит ли ему или нет. Иногда пастухи представляют одни уши*(128). - Кроме животных, особые знаки накладываются и на разных других предметах, напр. мастеровые (в черниговской губ.) кладут разные значки на инструментах. Особые знаки выделывают даже на арбузах, растущих на бакчах напр., в губерниях таврической, самарской и др.*(129) На севере торгующие крестьяне кладут свои знаки на товары, приобретаемые от крестьян промышленников, напр. на бочки с сельдями*(130). Знаками обозначаются также предметы завладения, напр. выброшенные морем вещи, как-то: дрова, бревна, остатки разбитых судов и проч.*(131)

Из сделанного нами краткого обзора случаев, в которых употребляются у нас различные юридические знаки, не трудно усмотреть, что они, указывая на принадлежность вещи определенному лицу, имеют своим назначением ограждение права собственности от нарушений, так что, на случай. сомнении или споров о существовании таких прав, они заменяют собою акты укрепления. В виду такого их значения, самая порча или уничтожение знаков собственности рассматривается волостными судами как преступление*(132).

Знаки, как уже замечено было выше, избираются по произволу; но раз избранный знак составляет семейную принадлежность, принадлежность известного, избравшего его дома, так что переходит по наследству к тому, кто остается жить в доме. Отделившиеся, хотя бы только лугами и полями, члены семейства избирают себе другой знак, обыкновенно такой же, какой они имели состоя в семье, но с незначительным отличием*(133). Такое изменение знака собственности, называемое отпятнанием, распятнанием, отклеймением и т. п., происходит, напр., так: если принадлежащее семье клеймо или пятно состоит из трех прямых рубежей, то отделяющийся из семьи прибавляет к тому пятну продольную черточку; если отойдет еще кто-нибудь, то прибавляет еще черточку, и т. д. Но во всяком случае в основе знака остается домовое пятно, так что по пятну всегда можно узнать, из какой семьи вышел новый домохозяин. Что касается лиц, вступающих в чужой дом по случаю брака или усыновления, то они принимают знак того же дома. Таким образом, независимо от изменений, которые происходят по поводу выхода из семьи или раздела, клеймо всегда остается при доме и переходит, по наследству, от поколения к поколению. - Приведенные здесь данные о преемственном сохранении юридических знаков замечены собственно на севере, но, по всей вероятности, те же начала известны и в других местностях.

Глава вторая

Сделки и обязательства вообще

I.   Сделки                                                             

II.  Обязательства                                                      

III. Средства обеспечения обязательств                                  

Из области прав, тяготеющих на самом имуществе и ставящих человека в непосредственную связь с предметами внешней физической природы, переходим в более свободную и вместе о тем более обширную область междоличных отношений, каковы сделки и обязательства. Здесь, по преимуществу, раскрывается подвижность гражданского оборота и свободное проявление гражданской личности. Понятно, что чем теснее сфера гражданской свободы, и чем менее развита потребность в обороте ценностей, тем слабее развитие тех форм правоотношений, в которых господствует частное распоряжение, частная сделка. Поэтому и в нашем народном быту нельзя искать ни значительного развития отношений, основанных на сделке, ни тех развитых и сложных форм гражданского оборота, которые являются на высших ступенях народной культуры. Тем не менее, и в нашем крестьянском быту мы встречаемся почти со всеми формами гражданских сделок и обязательств и нередко с такими воззрениями и началами, которые свидетельствуют о значительных успехах правосознания, хотя наряду с ними нередки и такие явления, которые отзываются крайнею неразвитостью нравственных понятий и скудною обстановкою хозяйственного быта. При таких условиях нельзя искать в нашем обычном праве и выработанности или устойчивости тех начал, какие характеризуют развитую систему договорного права. Поэтому, было бы и здесь осторожнее не вдаваться в какие-либо обобщения, а начать наше изложение прямо с отдельных форм сделок и обязательств., каковы: дарение, мена, купля-продажа, наем и т. п. Но, при изучении их в отдельности, нельзя было не подметить некоторых более или менее общих начал, свойственных различным сделкам и обязательствам. Поэтому мы решились выделить эти начала в особую главу, тем более, что и в самих источниках встречаются некоторые положения этого рода, высказавшиеся или при опросах крестьян или по поводу разрешения частных случаев. Обращаясь к изложению этих положений, мы должны еще заметить, что хотя в конкретных формах правоотношений сделка и обязательство сливаются обыкновенно в одно нераздельное понятие, за исключением конечно обязательств, возникающих независимо от соглашения, но в юридическом анализе удобнее подвергнуть те и другие отдельному рассмотрению, понимая сделку преимущественно в смысле основания тех или других правоотношений, а обязательство в смысле особой формы последних,, отличающейся от других имущественных прав. Притом, после изложения общих начал о сделках и обязательствах порознь, мы рассмотрим еще средства обеспечения тех и других.

I. Сделки

Понимая под "сделками" частные распоряжения, основанные на обоюдном согласии двух или нескольких лиц, мы тем самым отличаем их от распоряжений односторонних, хотя и последним иногда усвоивается общее название сделок (в смысле negotia juris). Не может быть, впрочем, речи о резком различии между теми и другими, так как начала, свойственные первым, большею частью распространяются и на последние, на том основании, что те и другие сходятся в одном общем понятии юридических действий, направленных к изменению юридических отношений. Общее же учение о таких действиях, входящее в состав т. н. общей части гражданского права, здесь не могло бы найти места как по предположенной системе наших очерков, так и в особенности по скудости данных, которые могут быть отнесены не только к юридическим действиям вообще, во и к, одним сделкам, как общему юридическому понятию. Подробное исследование общих начал о сделках было бы, впредь до накопления более обильного материала, даже делом преждевременным. Ограничиваясь немногими общими выводами, мы изложим их в порядке трех вопросов: о личных условиях сделок, о предмете и содержании сделок и о форме совершения сделок.

I. Что касается личных условий сделок, то для действительности каждой сделки требуется, конечно, правоспособность участников ее, след. как дееспособность, так и право самостоятельного распоряжения имуществом. В этом отношении напрасно мы стали бы искать в обычном праве того обилия условий и ограничений, какое встречается в законодательстве.

Первое условие дееспособности касается возраста. И по народному воззрению лицо, не достигшее известной зрелости возраста, не пользуется свободою вступления в сделки и прежде всего по недостатку сознательной воли и рассудительности. Поэтому малолетство и по обычаю признается одним из существенных препятствий для самостоятельного заключения сделок. В этом смысле находим, напр., такое заявление по этому вопросу: "приобретение у малолетних признается недействительным"*(134). В частности, по отношению к договору займа, волостные суды отказывают в исках с малолетних должников, мотивируя такие решения "несовершеннолетием во время займа"*(135). Не видно, однакоже, что по обычаю считается несовершеннолетием и малолетством,-то ли, что и в законе, или оно определяется иначе*(136). Из одного случая можно заключить, что волостные суды принимают возраст совершеннолетия в таком же смысле, как он определен законом. Так, по поводу одной продажи, совершенной несовершеннолетним, в решении сказано: "так как К. продал П. наследственный дом не в полном совершеннолетии, 19 1/2 лет, и за ничтожную цену - во вред интересам малолетней сестры Е., имеющей наследственную часть в этом доме, то волостной суд постановил; покупку дома .считать незаконною"*(137). В этом решении играло, очевидно, роль не одно малолетство, но и отсутствие права распоряжения общим имуществом. Исключение из общего правила представляют, по-видимому, некоторые сделки, доступные и малолетним; таковы сделки о личном найме вообще, о найме в пастухи и т. п. Но малолетние вступают в такие сделки не самостоятельно, а при посредстве старших членов семьи, управляющих семейным хозяйством, так что они напр. ставятся в пастухи, отдаются в обучение и т. п.*(138) В этом смысле понятие несовершеннолетия даже расширяется, т. е. если иметь в виду старшинство в семейном хозяйстве. Известно, что в крестьянском быту почти вовсе не существует личной собственности, да и самый труд но свободен,- все стягивается к семье, поэтому и право вступать в такие сделки, которые касаются имущества семьи или труда отдельных ее членов, принадлежит не самим членам, а целой семье или, вернее, тому лицу, которое стоит во главе семьи. Подтверждением этого положения служат те же сделки о личном найме: нередки случаи, что отец "ставит в наймы" своего взрослого, совершеннолетнего сына или взрослую дочь, брат ставит брата и т. п. Так как выгоды от таких сделок обращаются также в семью, то, независимо от упомянутой аналогии с несовершеннолетием, очевидно, что в крестьянском быту, именно по отношению к праву располагать своим трудом, одного совершеннолетия (по возрасту) недостаточно для того, чтобы иметь право самостоятельного вступления в сделки.

Далее, отсутствие сознательной воли, как основание недействительности сделок, принимается, конечно, во внимание во всех случаях ненормального состояния умственных сил. В этом отношении находим указание, что всякое приобретение от умалишенных признается недействительным*(139). Такую же силу, говоря вообще, имеют и сделки, заключаемые в состоянии временного помрачения ума, напр. в нетрезвом виде. В действующем законодательстве нет прямых указаний, чтобы сделки, заключаемые в таком состоянии, признавались ничтожными. Но в обычном нашем праве можно найти множество указаний, напоминающих собою известное правило псковской судной грамоты о сделках с пьяными. Обыкновенно сделки такого рода признаются недействительными. Так, в одном решении волостного суда прямо сказано: "так как П. брал деньги в пьяном виде (под продажу лошади помещика У.), то в иске И. отказать"*(140). Такие же решения постановлялись и по другим сделкам*(141). Однакоже для признания сделки ничтожною по причине нетрезвого состояния требуется, чтобы оно соответствовало полному помрачению умственных сил; в противном случае нетрезвость не может служить основанием для уничтожения сделки, а считается лишь признаком дурного поведения. Так Г. жаловался, что он в пьяном виде сменял лошадью с И. и принял 8 р., но, когда брал придачу и как менял лошадью, не помнит, а потому и просил возвратить промененную им лошадь; из свидетельских же показаний оказалось, что Г., хотя и был выпивши, но лошадь сменял добровольно (они уговаривали его не менять, но он отозвался, что это дело мое). Волостной суд постановил: в просьбе Г. отказать, а за нетрезвую жизнь и расстройство своего хозяйства наказать розгами 20 удар.*(142) Нередко в признании сделок ничтожными бывают заинтересованы члены семьи того лица, которое заключило сделку в ненормальном состоянии. В этом отношении встречаем такое общее правило: "Если возникает жалоба со стороны жены или детей о неправильной сделке в пьяном виде или в бессознательном состоянии, и это будет доказано свидетельскими показаниями, то всякий договор уничтожается"*(143). Вопрос о силе сделок, заключенных в нетрезвом виде, встречается чаще всего, как увидим ниже, при купле-продаже*(144).

Сделки, заключенные под влиянием принуждения или обмана, также признаются недействительными*(145), или же, в таких случаях, обязанности, принятые на себя одною стороною по отношению к другой, судебными местами уменьшаются: подтверждение этому будет указано при изложении сделок в отдельности, напр. купли-продажи, мены и проч.

Наконец, говоря о личных условиях сделок, следует заметить, что обычному праву весьма знакомо и представительство, как необходимое, т. е. обусловливаемое отсутствием полной дееспособности, так и договорное, вызываемое различными иными причинами; но юридическое значение того и другого, по отношению к сделкам вообще, определяется теми же началами, какие будут указаны при рассмотрении доверенности (в главе четвертой) и представительства на суде (в главе седьмой).

II. Перейдем к вопросу о предмете и содержании сделок. В этом отношении трудно указать на какие-либо общие начала помимо тех, которые будут изложены при изложении отдельных форм сделок и обязательств. Что бы ни разуметь под предметом сделок-имущества, единичные действия, услуги, обязательства, можно сказать вообще, что общих каких-либо ограничений в этом смысле не представляется. Исключение составляют сделки азартные, игра на деньги и т. п., так как долги по таким сделкам не пользуются судебною защитою, а участники в таких сделках подвергаются даже наказанию*(146); но это не распространяется на сделки лотерейные, как видно напр. из следующего случая: А. разыгрывал корову; по лотерейному билету она досталась М., но до самого розыгрыша М. по неимению денег не уплачивал А. за билет 15 коп,, а просил обождать, в чем А. не отказал ему, а когда корова досталась М. то А. удержал ее у себя за то, что М. не уплатил ему 15 коп. за билет; суд приговорил: выдать корову кр-ну М., а за то, что он не уплатил до розыгрыша А. за билет 15 коп., взыскать с него 5 руб. в пользу А.*(147) Далее, не имеют силы и не признаются волостными судами, как мы замечали прежде, и такие сделки, которые заключаются во вред семьи и хозяйства, равно как и такие, которые лишают контрагента возможности уплачивать подати и повинности*(148).

Говоря о содержании сделок, мы не будем останавливаться на указании различных принадлежностей сделки: необходимых, обыкновенных и случайных. Все они несомненно известны и обычному праву, хотя и нельзя утверждать, что относительно их в практике волостных судов выработались какие-нибудь общие начала, применяемые волостными судами повсеместно. Этого, конечно, нельзя оказать, о такой необходимой принадлежности сделки, каково напр. определение предмета и цены при купле-продаже. Примером обыкновенной принадлежности сделки может служить высказанное одним судом правило, что если отдана земля под посев хлеба, то подразумевается и право косить траву*(149). К случайным принадлежностям сделки относятся нередко условия неустойки и другие средства обеспечения обязательств, о которых будет сказано подробно в своем месте. Обычному праву известны также сделки условные, при чем встречаются условия как суспензивные, так и резолютивные: примеры тех и других будут указаны при рассмотрении купли-продажи, мены, личного найма и других сделок.

III. Наиболее обильны, сравнительно говоря, данные, относящиеся до формальных условий заключения сделок. В писанном праве, как известно, обыкновенно установляются различные формальные принадлежности сделок, и притом так, что несоблюдение их влечет за собою или самую недействительность сделки или же, при сохранении ее силы, иные какие-либо невыгодные последствия для контрагентов. Тоже явление замечаем отчасти и в народном быту, хотя о строго-определенных или однообразных нормах по этому предмету не может быть и речи.

Для действительности сделки требуется конечно изъявление воли или согласия, причем, говоря вообще, безразлично, в какой форме выражается такое изъявление. Большая часть сделок между крестьянами совершается на словах, вследствие слабого распространения грамотности, как было замечено в различных отзывах*(150), причем иногда требуется участие свидетелей*(151). Не все однако сделки совершаются на словах: некоторые из них и по обычаю требуют облечения в письменную форму. Впрочем, и это требование нельзя считать за общее правило: в одних местностях принято совершать на письме сделки одного рода, в других другие. При изложении отдельных сделок будут указаны, по возможности, подробные данные по этому предмету. Здесь же, в виде примера, приведем несколько указаний, свидетельствующих о резком разнообразии обычных правил относительно совершения одних и тех же сделок, даже в одной и той же губернии. Так, в одном уезде екатеринославской губернии было заявлено, что продажа недвижимых имуществ, арендные договоры и наем работников совершаются письменно и большею частью записываются в книгу сделок, находящуюся в волостном правлении*(152); в том же уезде, но в другой волости, было сказано, что условия о продаже недвижимых имуществ, о подряде и найме работников свидетельствуются в волостном правлении, где они записываются в особую книгу*(153). Но затем есть известия, что в той же губернии, хотя и в другом уезде, подряды, аренды, личные наймы и т. п. совершаются между крестьянами большею частию на словах*(154). В других губерниях также встречаются известия о письменном заключении сделок. Так, в одной местности московской губернии заявлено, что долговые обязательства совершаются письменно, с засвидетельствованием в волостном правлении, и что в делах долговых не имеют силы и показания свидетелей (что уже относится к вопросу о доказательствах)*(155). Такие же заявления сделаны были в некоторых местностях ярославской губ.*(156), самарской*(157) и др.

Вообще замечено, что условия и договоры с лицами, не принадлежащими к крестьянскому сословию, крестьяне заключают большею частью на письме. В виде примера укажем на заявление крестьян киевской губернии, что сделки между ними совершаются большею частью на словах, за исключением найма рабочих экономиею*(158). Точно также и в екатеринославской губернии крестьяне заявили, что договоры и условия между крестьянами совершаются на словах, ас экономиею письменно, со внесением в книгу волостного правления*(159). Относительно Малороссии вообще замечено, что для совершения договоров купли, мены и т. п. актов не требуется, необходимо только присутствие свидетелей, даже акты на землю есть у немногих владельцев, так как права такого рода известны всем соседям и никто их оспаривать не станет*(160).

Что касается формы письменных актов, то требуется, чтобы они были подписаны самим выдающим*(161). Но из этого правила, признаваемого повсюду, допускаются и исключения. Так, по безграмотству выдающего, документы могут быть подписаны и кем-либо другим по его просьбе*(162). Башкиры и татары, в случае неграмотности, прикладывают тамгу, которая имеет такую же силу, как и подпись*(163). Но расписки, подписанные крестами, во многих местностях не имеют силы*(164). Неподписанные должником долговые обязательства имеют лишь тогда доказательную силу, когда они подтверждаются показаниями свидетелей*(165), которые подтвердят, что документ действительно выдан таким-то*(166). В некоторых местностях, кроме подписи должника, требуется, чтобы долговые обязательства были засвидетельствованы сельским старостою и записаны волостным писарем в книгу долговых обязательств*(167), или засвидетельствованы в волостном правлении*(168). Расписки неграмотных, в некоторых местах, имеют силу лишь тогда, когда они засвидетельствованы старостою*(169). Незасвидетельствованные, хотя и подписанные, расписки (общее название письменных долговых документов) признаются в силе только тогда, когда подтверждаются показаниями свидетелей*(170). Свидетельским показаниям придается значение засвидетельствования документа официальным порядком также и в других местностях*(171).

Кроме указанных правил, встречается и введенная обычаем особая форма долгового документа. Так, в одной местности тамбовской губернии, находим долговую расписку в следующей форме: "Я нижеподписавшийся, С., даю сию расписку Ф., в присутствии волостного суда, в том что я, С., состою ему, ф., должным всего серебром тридцать рублей, которую сумму обязуюсь уплатить в следующие сроки (следует указание их); в случае же мною, С., неуплаты этих денег в сказанные сроки ему, ф., волостной суд должен взять у меня и продать что-либо из имения. В чем я спорить и прекословить не буду,-в чем и подписуюсь. К сей росписке, вместо неграмотного С., по его личной просьбе, крестьянин того же села С. руку приложил. При даче сей росписки находились волостные и очередные судьи Ф. В. и С. и по безграмотству приложили должностные печати"*(172). Установление самой формы письменных документов предполагает, что обычай заключения сделок на письме уже получил весьма значительное развитие. И действительно, встречаются заявления, что "в настоящее время видно у крестьян стремление все свои сделки формулировать на письме"*(173).

Встречаются и такие местности, где долговые обязательства совершаются в форме так наз. бирок. Биркою называется палочка или дощечка, на которой отмечается, посредством разного рода нарезок (в виде крестов и черточек), количество долга. Бирки обыкновенно изготовляются в двух экземплярах, из которых один находится в руках должника, а. другой у кредитора. Делается это таким образом, что палочка, на которой сделаны знаки, разрезается на две части; затем, при поверке, они складываются и наблюдается, придутся ли отметки (нарезки) или нет. При уплате долга по частям, с бирки срезают знаки или же делают в знаках какие-либо изменения. Мы еще будем иметь случай говорить об этой форме сделок при вопросе об исполнении обязательств и при рассмотрении судебной силы разных доказательств; здесь же скажем еще несколько слов о том, насколько употребительна у вас означенная форма. О древности ее распространяться не будем: заметим только, что указание на существование бирок находят уже в древнейших формах юридических сделок, как напр. в заемных "дсках" псковской судной грамоты*(174). В настоящее же время бирки встречаются нередко даже на отдаленном нашем севере, в значении заемных или счетных росписок: там они называются "рубежами", и на них обыкновенно выставляется и знак собственности должника. В архангельской губернии они употребляются в долговых сделках даже на несколько десятков рублей, и служат вполне достаточной гарантией обязательств. Цифра долга обозначается на "рубежах" так: десятки рублей - крестиками, пять-минусом, четыре первые единицы рублей - палочками, копейки - точками. В тех наших внутренних губерниях, где бирки в употреблении, десятки означаются крестиками в виде римской цифры X, пять-в форме V, единицы-палочками, четверти-знаком 1; при счете сотнями употребляются такие знаки: 100, 10, 1 и 1/4. Бирки употребляются и как счетные знаки; так напр., в воронежской и тамбовской губерниях, овчинники, собирающие овчины для выделки, "режут жеребьи" (т. е. бирки) в получении овчин; также поступают и берущие холст для набойки. Бирки в употреблении и при найме рабочих, при приеме товара и т. п. В торговом быту они держатся отчасти и потому, что сам закон дает им в некоторых случаях силу доказательства, напр. при поставке товаров*(175). Но, говоря вообще, в обыкновенных крестьянских сделках бирки мало-помалу выходят вовсе из употребления.

II. Обязательства

В народном быту, при всей его простоте, известно столько разнообразных форм обязательств, что ему вовсе не чуждо и общее представление о том правоотношении, в котором является право не на вещь непосредственно, а на определенное чужое действие. Это видно напр. из того, что по заключении договора купли-продажи, купивший вещь, и по народным понятиям, не считается еще собственником ее, пока она не будет ему передана,-что будет объяснено подробно при изложении этого договора. Другими словами, народному правосознанию вовсе не чуждо общее представление о существе обязательства. Этого мало: из близкого ознакомления с различными формами обязательств в отдельности нельзя не убедиться, что в юридической их обстановке скрываются иногда такие начала, которые свойственны развитой системе права. Но, по указанным уже прежде причинам, мы не будем делать усилий для обобщения всего, что встречается в отдельных случаях, а остановимся лишь на более крупных вопросах, какие представляются в каждой форме обязательств, соображаясь при этом и с наличным материалом. Сначала мы укажем, в общих чертах, на источники обязательств; затем обратимся к вопросу об исполнении обязательств, при чем рассмотрим и последствия неисполнения их; далее, обратим внимание на отсрочки по обязательствам, как на один из наиболее частых фактов в практике волостных судов, и заключим указанием некоторых общих способов прекращения обязательств.

I. Начнем с вопроса об источниках обязательств. Обыкновенным, нормальным основанием обязательств является соглашение, так что сделка и обязательство представляются как бы синонимами. Но о сделках вообще мы говорили выше. Здесь же следует упомянуть об отношениях, которые обсуживаются как сделки, хотя и не основаны на соглашении; это как бы договоры (полудоговоры, quasi-contractus); случаи такого рода отношений встречаются и в обычном праве, каковы напр. бездоверенная услуга и бездоговорно-сохранное обязательство; но о них будет сказано при изложении договоров доверенности и отдачи на сохранение. Кроме договоров и полудоговоров, источником обязательств служат также правонарушения, как действия, состоящие в причинении ущерба. Скажем о них несколько слов*(176).

Известно, что под правонарушением в обширном смысле разумеется, в области гражданского права, всякое действие или упущение, которым наносится ущерб чужому праву. Под это понятие подходит, прежде всего, самое неисполнение обязательств, о чем будет сказано ниже особо, а с другой стороны всякое причинение кому-либо ущерба, не относящееся до обязательств, заключенных между сторонами: деяния последнего рода составляют уже самостоятельный источник обязательств, так что обязательство возникает совершенно независимо от существования между сторонами каких-либо договорных отношений; главные виды таких правонарушений, известные и обычному праву, составят предмет особого рассмотрения (в главе шестой). К разряду правонарушений последнего рода относятся и те случаи, к которым применяется название полупроступков (quasi-delicta), напр. случаи ущерба, причиненного животными, принадлежащими стороннему лицу. С другой стороны обычному праву известны, не только случаи прямого ущерба, но и случаи, в которых принимаются во внимание более отдаленные убытки, напр. когда следствием личной обиды являются убытки, понесенные от лечения и т. п., о чем будет сказано также в главе шестой.

Для того, чтобы причинение ущерба могло быть вменено кому-либо в вину, требуется дееспособность, как необходимое условие всякого юридического действия. Здесь опять возникает вопрос о возрасте т. е. о малолетних. В практике волостных судов считается за общее правило, что за малолетних отвечают их родители. Так, напр., в одном решении читаем: "взыскать с отцов мальчиков за побитие уток в пользу А.. за каждую утку по 20 коп."*(177) Подобно этому постановлена и в другом решении: "так как мальчик Н. (10 лет) сознался матери своей во взятии двух портов (вытащил из воды), то взыскать с родителей Н. по 30 коп. за каждые"*(178). Еще пример: дети крестьян Е. и С. нанесли увечье лошади А., отчего она шесть недель не работает; суд определил: Е. и С. должны заплатить А., по 4 руб., а детям сделать отеческое наставление*(179). Подобные же решения встречаются и в разных других случаях повреждения малолетними чужого имущества*(180).

Что касается последствий правонарушения, то, они сводятся к обязанности виновного лица вознаградить за вред и убытки, количество же вознаграждения соразмеряется с причиненным ущербом. При этом встречается и такое правило: когда убыток причинен принадлежащим постороннему лицу скотом, то хозяин последнего может, вместо денежного вознаграждения, предоставить потерпевшему самих животных*(181).

Кроме вознаграждения за убытки, волостные суды нередко налагают на виновных штрафы или иные уголовные взыскания, каковы напр. арест и телесное наказание: последнее применяется не только к проступкам разного рода, но даже, как увидим, и к нарушениям договорных обязательств.

II. Обратимся теперь к вопросу об исполнении по обязательствам. Здесь представляются нам следующие частные вопросы: о самой обязанности исполнения, о порядке исполнения и о последствиях неисполнения.

1) Что касается обязанности исполнения, то в законе, как известно, она выражена в следующем общем положении: "всякий договор и всякое обязательство, правильно составленные, налагают на договаривающихся обязанность их исполнить"*(182). Это общепризнанное правило, напоминающее собою римскую формулу "pacta sunt servanda", и вытекающее из самого существа обязательства, не чуждо и нашему обычному праву. При слабой развитости юридических понятий в нашем сельском населении можно бы, по-видимому, прийти к заключению, что святость договора не входит в круг твердых его юридических убеждений, и что по народному воззрению исполнение договора обязательно лишь в том случае, если оно выгодно самому исполнителю. Такое заключение действительно выводилось из частных случаев, и в особенности из тех случаев, в которых крестьяне оказывались неисправными по сделкам с помещиками. Но понятно, что от неисправности по сделкам нельзя делать вывода, будто в самом принципе народ не придает никакой юридической силы договорам, иначе пришлось бы сделать такой же вывод и об остальных классах населения. Даже по вопросу о сделках с "господами", мы не встречали никаких заявлений в этом роде; напротив, в наших источниках есть прямые указания, что суды признают вполне обязательным исполнение договоров, заключаемых крестьянами с помещиками. Так напр. кр. С., по условию, заключенному в волостном правлении, взял у помещика М. 10 р. на отработку полевыми работами, но условия не выполнил и деньги возвратил. По жалобе помещика волостной суд решил: "так как С. брал деньги у М. на отработку, то заставить его непременно выполнить работою означенный долг 10 р. для примера другим, чтобы имеемые с кем бы то ни было обязательства выполнялись в точности, без чего может лишиться всякого в обществе доверия каждый человек, а внесенные в волостное правление деньги 10 р. возвратить ему по мере отработки"*(183). В приведенном сейчас случае для нас важно здесь не то обстоятельство, должно ли исполнение соединяться с принуждением, а лишь то, что признается в принципе самая обязанность исполнения, последствия же нарушения-иной вопрос. Что же касается обязательств, заключаемых крестьянами между собою, то о ясном сознании необходимости их исполнения свидетельствует масса случаев, как это будет видно при изложении отдельных сделок и обязательств; мало того, строгое повсюду отношение волостных судов к лицам, неисполнившим обязательств, служит также подтверждением этого положения: по крайней мере мы не встретили ни одного случая, в котором, по поводу судебного спора, высказано было кем-либо из крестьян мнение, что договора можно и не исполнять, если он в тягость контрагенту. Случаев неисправности множество, но факта нельзя смешивать с правом. При этом мы не касаемся вопроса о том, при каких именно условиях наступает для контрагента обязанность исполнения договора, напр. обусловливается ли право требовать такого исполнения предварительным исполнением договора самим претендентом, равно как и о том, может ли контрагент отказаться от договора одним возвратом задатка и т. п., так как эти и подобные им вопросы разрешаются различно и по существу самих сделок и по различию условий, которыми сами контрагенты обставляют обоюдную обязанность исполнения.

2) Переходя к вопросу о порядке исполнения обязательств, мы имеем здесь в виду, что всякое исполнение обязательства обставлено какими-либо условиями, без соблюдения которых самое исполнение не может считаться совершившимся. В такой обстановке исполнения можно различать условия или требования двоякого рода: материальные и формальные. Первые касаются прежде всего вопросов о том, кем о кому должно быть доставлено удовлетворение по обязательству: они разрешаются, вообще говоря, точно также как и в теории права, хотя и не однообразно в применении к отдельным сделкам. Приведем здесь интересный случай, из которого будет ясно, как поступают суды при спорах о платеже не тому, кому следовало по договору: А. купил у И. корову за 16 р. 50 к., в число коих уплатил ей только 5 р., а остальные 11 р. 50 к. впоследствии "ненадлежаще уплатил пасынкам ее, думая что эти деньги следуют и им". По жалобе И., суд нашел А., знавшего, что корова принадлежит ей одной, виновным в неуплате ей 11 р. 50 коп., а потому определил: взыскать эту сумму с А., врученные же ненадлежаще таковые деньги казакам П. и И. "предоставить ему право получить обратно, как уплаченные ненадлежаще сторонним лицам"*(184). К материальным условиям относятся и вопросы о предмете исполнения: и по обычному праву требуется, чтобы напр. доставлен был такой предмет, о котором состоялось соглашение, а не иной, как по роду, так и по качеству; относительно предмета встречаются и альтернативные обязательства, причем выбор принадлежит не должнику, а кредитору; так напр. должник обязался заплатить занятую сумму деньгами или вытяжкой (работой), и хотя на суде предлагал последнюю, но, согласно требованию кредитора, суд решил, чтобы долг был уплачен деньгами*(185). Не менее важны и вопросы о месте и времени исполнения, и в особенности о неисполнении договора в условленный срок: просрочка и по обычному праву принимается в соображение всегда, когда от нее происходят для контрагента убытки*(186), хотя запоздалое исполнение само по себе остается в силе, как это бывает напр. при доставке проданной вещи.

Что касается формальных условий исполнения, то обыкновенно оно совершается без всяких расписок, и потому в случае спора может быть доказываемо свидетелями. Там, где долговые обязательства совершаются в письменной форме, нередко требуется, чтобы уплаты были отмечаемы на документе, а при платеже долга вполне-чтобы расписки были возвращаемы кредитором должнику*(187). Нахождение расписки в руках кредитора служит доказательством, что долг не уплачен: "ежели кто взял деньги под расписку (говорится в заявлении крестьян одной местности), то у нас обычай такой: деньги отдал - расписку назад возьми, а нет, плати вторительно"*(188). Говоря о бирках, мы заметили, что, при уплате долга по частям, с бирки срезаются соответствующие количеству уплаты знаки, а при полной уплате уничтожается и самая бирка. Но подобно тому, как уничтожение самим кредитором долгового документа не всегда свидетельствует о действительном получении платежа, срезание с бирки или уничтожение ее, хотя по форме и служит доказательством прекращения обязательства, но делается иногда и при неисправности должника и притом не в услугу ему, а в наказание: коль скоро кредитор "срежет" должника с бирки или переломит ее, то этим лишает его доверия в глазах всего общества: поэтому одна угроза "срезать с бирки" служит уже достаточным ручательством исправности*(189); но, само собою разумеется, что уничтожение бирки формально служит признаком исполнения или прекращения обязательства.

3) Несколько сложнее вопрос о последствиях неисполнения обязательств. Здесь следует остановиться сначала на последствиях гражданских: они сводятся к тому, что неисправный контрагент принуждается волостными судами к исполнению договора или обязывается доставить другой стороне вознаграждение за убытки. Первая из этих мер применяется не только к долговым обязательствам, но и к найму услуг: весьма нередки случаи, как будет показано в своем месте, что неисправный наемник прямо принуждается судом к исполнению условленной работы, однакоже встречается и множество исключений из этого правила, так что означеная мера далеко не всегда применяется и к найму услуг. Что же касается собственно вознаграждения за убытки, то оно присуждается с неисправного контрагента весьма нередко, как будет указано при изложении сделок в отдельности*(190). Заметим здесь, что нередко обязательство исполняется на счет виновного, напр. вместо оставившего работу и самовольно ушедшего рабочего нанимается другой, или оценивается убыток, происшедший от самовольного нарушения договора, и виновный присуждается к уплате определенной денежной суммы в пользу потерпевшего от нарушения контрагента. Нередко с виновного присуждается и особый штраф в пользу контрагента: об этой мере взыскания будет сказано при рассмотрении неустойки, как одного из средств обеспечения обязательств. При несостоятельности к уплате долга, взыскание падает на имущество должника, при чем продается сперва хлеб, затем скот и проч.*(191) Самоуправство во взыскании долгов не допускается*(192), кроме случаев задержания чужого имущества, о чем будет сказано также при изложении средств обеспечения.

Кроме последствий гражданских, с неисполнением обязательств связывается также нередко и уголовная ответственность. Сплошь и рядом встречаются случаи, в которых подвергаются ей рабочие за уклонение от исполнения договора; такая же ответственность применяется более или менее и ко всем другим договорам и обязательствам*(193), как будет указано подробно в своем месте. Чаще всего уголовное преследование состоит в наказании розгами, быть может, и по тем соображениям, что всякое иное изыскание ложилось бы тяжким бременем не только лично на неисправном контрагенте, но и на его семье и всем его хозяйстве. Это должно сказать не только о штрафах, которые налагаются на виновных в пользу мирских или волостных сумм, в пользу училища, церкви, больницы и проч., но и об аресте, которому также нередко подвергается неисправный контрагент на два, на три дня и даже на неделю. Неисправные должники иногда отдаются также в работники или в общественные работы*(194). Иногда налагаются и два наказания сразу. Впрочем о применении уголовной ответственности к неисполнению по обязательствам следует вообще заметить, что судя по обстановке тех случаев, в которых прибегают к, этому средству волостные суды, наказания присуждаются ими собственно не за самое неисполнение, а за недобросовестность, обман, пьянство и т. п., насколько в этого рода фактах заключается причина неисправности по договорам*(195).

III. В вопросе об исполнении обязательств особенное внимание, обращают на себя отсрочки и рассрочки. Нередко случается, что при полном желании исполнить обязательство должник сделать этого не в состоянии, напр. не в силах уплатить долга не разоряя тем семьи и хозяйства. Между тем для общины весьма важно, чтобы ее члены, как плателыцики податей, за которых она отвечает, не впадали в бедность, не разорялись и не становились бы чрез это бременем для общества. Поэтому, при затруднительности в положении должника, волостные суды весьма часто отсрочивают или рассрочивают исполнение обязательства.

Встречаются, правда, местности, в которых, насколько можно судить из опросов крестьян, отсрочки и рассрочки делаются не иначе, как с согласия кредитора, так что суды, помимо такого согласия, не считают себя в праве доставлять должникам подобную льготу. О существовании такого правила было заявлено, напр., в одной из местностей самарской губернии*(196). Но на такие случаи можно смотреть как на редкие исключения, так что обыкновенно право давать отсрочки и рассрочки осуществляется судами самостоятельно и в весьма широких размерах. Так напр. в других волостях той же местности прямо было заявлено, что отсрочки и рассрочки делаются, по усмотрению судов, и без согласия кредиторов*(197). Тоже самое, как видно из опросов и решений, наблюдается и во многих других местностях империи, вапр. в губерниях: саратовской*(198), тамбовской*(199), владимирской*(200), московской*(201), ярославской*(202), костромской*(203), харьковской*(204), полтавской*(205) и других. Впрочем, при разрешении дел, когда суд предлагает тяжущимся окончить дело миром, иногда кредиторы сами заявляют согласие на рассрочку долга*(206), обыкновенно же, решению предшествует просьба о рассрочке со стороны должника*(207).

Отсрочки даются обыкновенно до такого времени, когда у крестьян могут быть деньги, напр. до уборки хлеба. Что же касается рассрочек, то они делаются обыкновенно на два, на три срока и более, при чем волостные суды нередко дают такую льготу на более или менее продолжительное время; напр. на несколько месяцев, на год, на два, три года и т. п.; встречается между прочим случай, когда долг был рассрочен на пять лет, впрочем, в виду особенного свойства долга и самых отношений между сторонами; случай этот состоял в следующем: кр. Л. жаловался, что племянники его И. и А. В. не платят ему денег, следующих за предоставленную им незачтенную рекрутскую квитанцию, всего 100 р. По справке в деле о самовольно разделившихся семействах оказалось, что семейству В. действительно предоставлена рекрутская квитанция с тем, чтобы они уплатили Л. 100 р. Ответчики иск признали, но отозвались, что уплатить вдруг не в состоянии, а просят отсрочить. Суд постановил: так как они иск признали, но не уплачивают по несостоятельности, то уплату 100 р. рассрочить на пять лет*(208). Есть случай рассрочки долга на 6 лет: О. взыскивал с кр.-ки В. по росписке 33 р.; в долге она созналась, но по бедности уплатить не может: суд рассрочил долг на 6 лет*(209). Встречается даже такой случай, что уплата долга была рассрочена на 20 лет, быть может, в виду добровольного сознания ответчика при отсутствии доказательств со стороны истца, а может быть, и в виду давно-протекшей давности: кр.-ка В. просила о взыскании с кр. Т. денег за проданный ему сад в 1847 г., но на спрос суда, сколько взыскивает с Т., она никаких доказательств не представила и не объяснила; ответчик объяснил, что действительно состоит должен В. за купленный им сад 100 р. с., и что он обязывается уплачивать В. каждогодно по 5 р.; суд определил: взыскивать с Т. каждогодно по 5 р. до окончания уплаты*(210).

Если в назначенные сроки долг не будет уплачен, то прибегают обыкновенно к мерам взыскания, хотя, впрочем, и здесь принимается во внимание положение должника и дается иногда новая отсрочка; но неисправный должник за неисполнение в назначенный срок подвергается также ответственности уголовной. Так, крестьяне И. и П. с прочими заявили, что Я., данною в присутствии волостного правления подпискою, обязался уплатить должные им 12 р. к 29 июня, но и по настоящее время (30 июля) не уплатил. Я. объяснил, что он в настоящее время денег не имеет, а прежде их не было по малой заработке. Суд определил: уплату 12 р. по бедственному положению Я. отсрочить до 1 сентября, а за неисполнение обязательства, данного в волостном правлении, по своему нерадению и за продление тем времени наказать 10 ударами розог*(211).

IV. Остается сказать еще несколько слов о прекращении обязательств. Прежде всего, конечно, общим способом прекращения их является самое исполнение, если удовлетворяет тем материальным и формальным условиям, о которых мы говорили выше при рассмотрении вопроса о порядке исполнения обязательств. Далее, возможно, несомненно, и по обычному праву прекращение обязательства чрез обоюдное на то согласие контрагентов, точно также как и. прощение долга, если то и другое не влечет за собою ущерба для семьи или хозяйства: это вытекает уже из того, что по тому же началу обыкновенно обсуживаются и случаи отчуждения имуществ.-К обыкновенным способам прекращения обязательств в крестьянском быту относятся и зачеты (compensatio) и не только по взаимному соглашению, но и независимо от него, и притом безразлично, будут ли погашающие одно другое обязательства однородны или нет. Примером может служить следующий случай, в котором, по поводу задержания чужой вещи, суд применил к делу компензацию: А. недоплатил Б. 3 руб. за снятую у него землю; но Б. задержал у него натолченные семена и другие вещи, по словам Б., "за тем, чтобы он все деньги уплатил". Суд постановил: денег с А. не следует взыскивать, ибо Б., чрез остановку семян, понес убытков более чем должен за землю*(212). В том же смысле, по другому решению была сбавлена судом сумма долга: В. задолжал Ч. по договору 5 руб., но потерпел от кредитора личную обиду; суд определил: взыскать с В. только 2 р. и выдать Ч., а 3 р. не взыскивать с В., а оставить в пользу его, В., в штраф за поношение его браными словами (колдуном и вором)*(213). -Далее, что касается смерти одного из участников обязательства, то, говоря вообще, она не оказывает никакого влияния на прекращение обязательства, если у контрагентов или обязанных лиц остались наследники: из множества решений по разным делам видно, что весьма нередки иски против наследников задолжавшего лица, и что по таким искам присуждалось удовлетворение. Преемственность обязательств признается в крестьянском быту уже по тому соображению, что в большинстве случаев, при существовании общей семейной собственности, обязательства, заключаемые от имени одного из членов семьи, связывают и всю семью, все ее хозяйство. В этом отношении едва ли в крестьянском быту возможно полное применение того, известного закону, начала, что договоры личные, каковы особенно сделки по личному найму, для наследников не обязательны: по крайней мере прямых указаний о необязательности их для наследников в практике волостных судов не встречается.-Наконец, относительно давности, как способа прекращения обязательств, следует заметит, что она не чужда и обычному праву, как увидим при рассмотрении этого вопроса в конце последней главы, но преимущественно в том смысле, что существование обязательства за давностью лет не может быть и доказано; впрочем, и вообще на давность весьма редко обращается внимание при судебном разбирательстве дел, да и сами тяжущиеся редко на нее ссылаются, несмотря на то, что с истечения срока обязательства протекла не одна, а несколько земских давностей, как это мы видели напр. в одном из случаев, приведенных нами выше по поводу вопроса о рассрочке долга*(214).

III. Средства обеспечения обязательств

Обязательства, по самой природе своей, нуждаются в таких средствах, которые бы гарантировали их исполнение. Самым убедительным доказательством этого положения служит тот факт, что повсюду, даже при невысоком уровне юридических понятий, ранее или позже изобретаются те или другие средства, которые направлены против неисправности по обязательствам и служат или побуждением к исполнению их или даже полною гарантиею исполнения. Это следует сказать и о юридическом быте нашего сельского населения: не смотря на невысокую ступень его развития, в нем также известны и даже выработались как бы в целую систему все те же средства обеспечения обязательств, какие известны и в законодательстве, хотя, само собою разумеется, и нельзя в обычном нашем праве искать той определительности, которая свойственна развитому юридическому быту. К означенным средствам относятся: неустойка, поручительство, задаток и залог и, сверх того, также в смысле обеспечения, весьма употребительно задержание чужого имущества.

I. Неустойка. Так называется пеня, которую обязан уплатить контрагент в случае его неисправности по обязательству. В законодательстве, как известно, существуют два вида неустойки: законная, т. е. установленная для известных случаев самим законом, и договорная, определяемая соглашением контрагентов. Посмотрим, насколько та и другая известны и обычному праву.

1) Что касается т. н. законной неустойки, то, сколько нам известно, в обычном праве ее не существует в том смысле, как она понимается в законе, т. е. нет указаний, чтобы для того или другого случая неисправности была по обычаю установлена пеня в каком-либо определенном размере. Но, вместе с тем, и по обычаю неустойка может быть назначаема и действительно нередко назначается самим судом. В этом смысле и понятны сделанные крестьянами некоторых местностей заявления, что у них законной неустойки нет, а назначается она судом. Так, в одной местности самарской губернии было заявлено, что "в случае неисполнения договора взыскивают с неисполнившего простой задаток и кроме того неустойку, по усмотрению суда, смотря потому, какие условия не исполнены; законной же неустойки нет"*(215). Право суда назначать, в случае неисполнения договора, неустойку или штраф в пользу противной стороны можно считать за общепринятое правило, как видно из массы решений по разным делам. Но, судя по некоторым данным, это правило действует не повсеместно. Так, напр., об одном уезде полтавской губерния замечено, что "если неустойка не означена в договоре, то при споре по оному, волостной суд может назначить ее по своему усмотрению", но к этому присоединена оговорка, что в некоторых местностях того же уезда это не допускается*(216). Точно также и в одyой местности саратовской губернии заявлено, что "неустойка определяется только по условию, законной же неустойки нет"*(217): здесь под "законною" разумеется, вероятно, неустойка, определяемая самим судом. Встречается еще в одной местности и такое заявление, что из способов обеспечения договоров часто применяется залог, иногда и поручительство, "остальные же способы не имеют значения, так как лицо, не исполнившее условия, не может уплатить и неустойки или задатка"*(218). Из этого однако нельзя выводить заключения, чтобы о неустойке вовсе не было известно в упомянутой местности: приведенное заявление указывает лишь, что неустойка не ограждает вполне от неисполнения договора, так как, по бедности крестьян, взыскание ее иногда невозможно или затруднительно. Да и вообще наложение судом пени в пользу контрагента дело столь обыкновенное в практике волостных судов, что можно сомневаться в точности приведенных в противном смысле заявлений: последние основаны, вероятно, на недоразумении.

Что касается до размера неустойки, то, при отсутствии о том какого-либо условия, он определяется самим судом. Это видно как из приведенных заявлений, что неустойка налагается "по усмотрению суда"*(219), так и из самых решений волостных судов. Примером может служить следующий случай: кр. Н. жаловался, что кр. К. продал ему дом, но после отказал ему сказав, что не желает продать; хотя К. оправдывался тем, что при продаже был пьян, но суд определил: взыскать с К. на удовлетворение Н. неустойки 10 руб.*(220) Нет никаких указаний, чтобы при определении неустойки, в том или другом количестве, суды руководились какимилибо установленными обычаем нормами. Иногда суды назначают неустойку в размере суммы договора; так, в одном случае суд определил: обязать должника к уплате долга на такой-то срок, "в противном случае подвергнуть его двойной плате"*(221). Иногда же они назначают неустойку даже в размере, превышающем сумму договора. Так напр., известно следующее решение: кр. А. жаловался на башкирца Б. за то, что тот взялся выжать у него одну десятину хлеба за 2 рубля и 1 пуд муки, но на жатву хлеба не явился и взятых денег и хлеба не возвратил; суд определил: взыскать с ответчика в пользу просителя взятые им 2 руб. и 1 пуд муки, и сверх того неустойки 2 р. 50 коп. и один пуд муки*(222).

2) Неустойка установляется нередко по особому условию между договаривающимися в любом размере, и в таких случаях суды определяют взыскание неустойки не по своему усмотрению, а на основании заключенного о ней условия*(223). Иногда она равняется сумме обеспечиваемого договора. Приведем пример: Г. и С. взялись заборонить и засеять пшеницей-первый 3 3/4 десятины, а второй 2 десятины, за каждую по 3 р. и в данной ими К. расписке обязались в исполнении работы так, что если работу эту не исполнят, то платят К., независимо от возврата полученных вперед денег, неустойки за каждую десятину по 3 р. Они не исполнили 1 дес. 24 саж., а потому К. просил взыскать с них за неисполненную бороньбу выданные им 4 р. 80 к. и неустойки столько же. Суд определил: взыскать с них всю требуемую сумму*(224). Но в приведенном примере нельзя видеть указания на какую-либо норму в определении неустойки: по усмотрению сторон она может быть назначаема и в высшем против договорной суммы размере. Так, в одном случае условлено было, что если наймодавец не отведет снятой у него земли в должном количестве, то обязан уплатить нанимателю "двойную сумму против ряженной"*(225). Но, большей частью, размер неустойки назначается ниже суммы главного договора.

Обыкновенно неустойка назначается деньгами, но это также не необходимо: неустойка может заключаться и в какой-либо иной невыгоде для лица, не исполнившего договора, и даже, по-видимому, в таком действии противной стороны по отношению к неисправному контрагенту, которое не имеет никакого юридического значения. Так напр. известен следующий случай: в гражданском отделении пензенского окружного суда (как сообщает "листок района моршанско-сызранской железной дороги") обратил на себя внимание иск одного крестьянина к другому о должной последним сумме, за несвоевременный платеж которой поставлена странная неустойка-отрезание хвоста у лошади неисправного должника*(226).

В условии о неустойке определяется иногда, что она должна быть уплачена разом*(227) или же для этого установляются какие-либо сроки*(228). Если в договоре не сказано ясно, с какого именно времени уплачивается неустойка,то договор толкуется в пользу обязанной стороны. Это положение может быть выведено, напр., из следующего случая: А.. взыскивал с Б. долг с неустойкой. Суд постановил: "взыскать с Б. долг ныне-же полностью 65 р., не дожидая второго срока спаса; что же касается неустойки, то мы (судьи), рассуждая, что в росписке неясно сказано, с которого времени неустойка, т. е. с первого ли неплатежа или со спаса, по внутреннему нашему убеждению определяем считать срок неустойки в день последнего срока со спаса, вследствие чего мы решили: взыскать теперь же с Б. 65р., а неустойку взыскивать тогда, когда ответчик не уплатит всего долга до спаса"*(229).

В заключение заметим, что неустойка назначается сторонами не только на случай неисполнения договора, но и на случай неисполнения в срок судебного решения, как это можно заключить, напр., из следующего случая: на суде А. добровольно обязался заплатить Г. за потраву скотом его хлеба 2 р., а если чрез три дня не уплатит, то подвергает себя платежу неустойки, по 50 коп. в сутки*(230).

II. Поручительство. Случаи, в которых стороннее лицо принимает на себя исполнение по договору при неисправности контрагента, весьма нередки в крестьянском быту: это видно, между прочим, и из заявлений самих крестьян, что поручительство у них "в ходу"*(231), хотя и не везде в одинаковой степени, так что в некоторых местностях оно уступает другим средствам обеспечения, напр. залогу*(232).

Из самого понятия о поручительстве, как сделке дополнительной, вытекает, что им могут быть обеспечиваемы всякие обязательства. В особенности оно служит к обеспечению займов как между самими крестьянами*(233), так и из сельских банков*(234), но применяется и к другим сделкам и обязательствам, напр. к личному найму*(235), к платежу податей и повинностей*(236) и проч.

Что касается формальных условий поручительства, то оно совершается обыкновенно в письменной форме,-в виде расписки, которая свидетельствуется в волостном правлении*(237), или в виде особой подписки, когда поручительство дается за кого-либо из тяжущихся при самом разборе дела в суде*(238).

Обращаясь к рассмотрению юридических отношений, возникающих из поручительства, остановимся сначала на отношениях между поручителем и кредитором. Поручитель отвечает пред кредитором вообще в случае неисправности должника*(239). При этом, по-видимому, безразлично, есть ли у самого должника какое-либо имущество на удовлетворение взыскания или нет: одной неисправности его достаточно для того, чтобы кредитор мог обратить взыскание прямо против поручителя. Но встречаются случаи, в которых суды постановляли взыскать с поручителей за недостатком имущества у должника; таково напр. следующее решение: "взыскать с Б. в пользу А. 41 руб.; а за недостатком имения Б. описать и имение лиц, за него поручившихся"*(240). То же начало видно и из другого случая: кр-ка Н. жаловалась о неплатеже долга кр-кою Г., взявшей деньгами 12 р. и кроме того 4 четверти ржи, а в исправном платеже поручились несколько лиц; при разбирательстве дела, Г. в долге денег и хлеба созналась; а потому суд постановил: с Г. взыскать 3 р., а остальные 12 р., полагая в том числе и за рожь, взыскать чрез продажу лошади и, если таковая не будет стоить того сколько следует уплатить долга, достальные взыскать с поручителей*(241). То же самое правило встречается и по поводу поручительства при займе из сельского банка, где о неимении должником имущества свидетельствует волостной старшина*(242).

При обращении взыскания на поручителей волостные суды не различают, подобно закону, между поручительством "в платеже суммы" и поручительством "в платеже на срок": в том и другом случае, независимо от времени предъявления иска взыскание обращается на поручителя, особенно при неимении имущества у должника. К подтверждению этого положения может служить следующий случай: кр-ну Б. выдано было в 1868 г в ссуду из сельского банка 60 р. сроком на три года; в обеспечение этой ссуды Б. представил ручательство, данное несколькими односельцами 8 авг. 1870; поручители обязались, в случае неуплаты Б. ссуды 60 р. до 8 авг. 1871 г., таковую уплатить из своей собственности. Б. занятой суммы не возвратил и после принятых мер взыскания, волостной старшина заявил (в 1872 г ), что у Б. никакого имущества нет, почему и просил суд о взыскании долга с поручителей. Поручители объявили, что хотя в уплате ссуды за Б. ручались, по уплатить не желают, потому что они ручались только на один год, до 8 авг 1871 г. Суд постановил: "отзыв поручителей о том, что они после срока, на который ручались, платить за Б. не желают уважен ни в каком случае быть не может, потому что по местному нашему обычаю, поручители в платеже таких ссуд должны быть не на срок, а на все время, впредь до окончательной уплаты, и только ручаются за личность, совмещающую в себе честность, иначе в течении того срока, на который поручались, может каждый растратить свое имущество, и затем привлечь к платежу поручителей", и потому-взыскать с поручителей долг банка в 60 р., с процентами со времени займа по день уплаты*(243).

Из приведенного сейчас случая, между прочим, видно, что поручителей может быть несколько: с них взыскивается по соразмерности, если они об этом оговорили в самом условии; так в упомянутом случае поручителей было 12 человек, и они поручились за должника, хотя и совместно, но "каждый в равной части"; по этому и суд постановил взыскать с них долг, "с каждого по равной части"*(244).

Случается, что поручительством обеспечивается и определенное судом взыскание, но так, что поручитель прямо берет на себя чужой долг, назначая при этом срок для исполнения принятого им на себя обязательства. Так, напр., при разбирательстве дела о взыскании с К. долга (19 р.), по причине бедного своего состояния должник представил в суд поручителя, который, уплатив за К. тут же 5 р., остальные обязался уплатить в два срока,-в чем и выдал от себя подписку, с правом поместить ее в решение суда; суд постановил: добровольную сделку записать в книгу и согласно подписке взыскать с поручителя в два срока*(245).

Кроме случаев, в которых поручитель ответствует за уплату долга, встречаются, как мы заметили выше, и случаи поручительства по личному найму: ответственность за нанявшегося может состоять в том, что в случае неисправности последнего поручитель сам обязывается выполнить, вместо него, наемную услугу. Это видно, напр., из следующего случая: М. с отцом нанялись пасти скот у крестьян деревни Г., но самовольно неизвестно куда отлучились; суд постановил: "вызвать для пастьбы скота, согласно данного ими обязательства, крестьян Т., Б. и У., которые поручились за М. и одобрили его поведение, с тем, чтобы они сами между собою вели очередь, кому прежде начать пасти, и объявить поручителям, что если они сие постановление не исполнят, то с ними будет поступлено на основании закона"*(246).

Об отношениях между поручителем и должником в наших источниках не говорится; но из существа поручительства само собою вытекает, что поручитель, исполнивший обязательство вместо должника, имеет к последнему право регресса, а в договоре личного найма-право требовать вознаграждения за убытки.

В заключение заметим, что ответственность поручителя наступает не только в случае неисправности, но и в случае смерти должника. Так, в одном решении, по делу о взыскании долга по расписке, прямо сказано: "за смертию его (должника) взыскать с поручителей"*(247), при чем надо предполагать (хотя из самого решения не видно), что после умершего не осталось имущества, достаточного на удовлетворение долга.

III. К средствам обеспечения обязательств относится также задаток (arrha). Известно, что еще со времен римского права под задатком разумеется вообще денежная сумма или какая-либо вещь, передаваемая одною из договаривающихся сторон другой с тем, чтобы такое вручение служило признаком (argumentum) состоявшегося или окончательно-заключенного договора. Но независимо от этого, задаток рассматривается и как средство, служащее обеспечением исполнения обязательства, и притом в двояком смысле: или так, что задаток составляет уплату части условленной цены (Angeld) и отступление от договора сопровождается или утратою задатка или возвратом его, без освобождения однако виновного контрагента от обязанности доставить противной стороне вознаграждение за причиненные отказом убытки, или же так, что задаток дается лишь в предположении права отступиться от договора, с потерею задатка или с обязаиностью возвратить его в увеличенном размере (вдвойне и т. п.), т. е. с присоединением неустойки (Reugeld, Wandelpon), но без обязанности вознаграждать, сверх того, и за убытки. В иностранных законодательствах задаток встречается в обоих указанных значениях, хотя определения их по этому предмету далеко не одинаковы. Так, в прусском праве нормальным признается задаток в первом его значении, а во втором значении он понимается лишь тогда, когда об этом условлено между сторонами; во французском же праве наоборот: при отсутствии особого между сторонами условия о том, какое значение намерены они придать задатку, принимается, что задаток выдан в смысле обеспечения сторон на случай отказа от договора*(248). В нашем законодательстве нет общих правил о задатке; в частности же говорится о нем по поводу отдельных договоров, в особенности же по отношению к купле-продаже недвижимых имуществ, причем задаток, составляя предмет особой сделки, понимается в том смысле, что стороны, теряя задаток или возвращая его вдвойне, освобождаются от исполнения договора; что же касается купли-продажи движимостей, то в этом отношении задатку присвоено, по-видимому, первое значение, хотя в кассационной практике толкование относящихся сюда правил не одинаково*(249). Тем менее из отрывочных положений, относящихся к другим договорам, можно вывести какие-либо общие об этом предмете начала.

Все эти общие соображения о юридическом значении задатка предложены нами, конечно, не с тою целью, чтобы разъяснить здесь теорию задатка, а лишь для того, чтобы можно было легче ориентироваться в том разнообразии положений о задатке, какое встречается в нашем обычном праве. В народном юридическом быту задаток применяется также не только в купле-продаже, но и в других сделках, напр. в найме имуществ, в личном найме, подряде и т. п., и смотря по свойству сделки задаток дается то одним контрагентом, то другим, и при том не только деньгами, но и другими вещами*(250). Что же касается юридического значения задатка, то об этом предмете будет сказано более или менее подробно при изложении сделок и обязательств в отдельности, в особенности же по отношению к договору купли-продажи*(251). Здесь же, не вдаваясь в излишние обобщения, укажем на несколько более или менее общих начал, соответствующих тем различным значениям задатка, о которых мы говорили выше. Так, обычному нашему праву весьма известно то начало, что задаток служит признаком окончательно заключенного договора*(252). Что касается, далее, значения задатка, как средства обеспечения обязательств, то отступление той или другой стороны от договора сопровождается потерею или возвратом задатка, но в одних случаях этим не ограничивается ответственность контрагента, виновного в отступлении от договора, а на нем лежит обязанность вознаградить противную сторону за причиненные ей отказом убытки*(253), между тем как в других случаях, при отказе от договора, давший задаток рискует только потерею его, a получивший его обязан возвратить задаток вдвойне или более того, другими словами, кроме возврата задатка, он обязан еще уплатить неустойку в том же или большем размере: последнее правило является даже преобладающим*(254). Таким образом оба вышеуказанные значения задатка находят свое применение в обычном праве; встречаются еще случаи, в которых отказ от договора сопровождается только потерею задатка с одной или возвратом его с другой стороны, без всякой неустойки или обязанности вознаграждения за убытки, но такие случаи, сравнительно говоря, весьма редки*(255). При этом следует еще заметить, что из обстановки различных случаев, в которых применяются указанные начала, трудно уловить те руководящие основания, по которым суды применяют то или другое начало к случаям, по-видимому, совершевао однообразным.

IV. Залог. В крестьянском быту весьма нередки случаи, что исправность по обязательствам, особенно по займам, обеспечивается каким-либо имуществом, движимым или недвижимым: даже, судя по заявлениям крестьян некоторых местностей, этот способ обеспечения сделок является главным, преобладающим*(256). Повсюду он носит название залога или заклада и только в западно-русском крае он называется иногда заставою*(257). Нельзя, впрочем, сказать, чтобы случаи судебного разбирательства по этому именно предмету были особенно часты; но и по тем данным, которые отпечатаны, есть возможность уяснить себе, по крайней мере, те общие начала, которыми руководятся волостные суды при рассмотрении вопросов о залоги.

1) Начнем с условий совершения залога. Здесь прежде всего следует заметить, что предметом залога служат обыкновенно вещи движимые. По крайней мере случаев залога недвижимости в наших источниках не встречается: все известные нам решения волостных судов говорят исключительно о залоге вещей движимых, каковы напр.: лошади*(258), хлеб*(259), перины*(260), поддевки*(261) и т. п.*(262) Отсутствие же случаев залога недвижимости объясняется, впрочем, само собою, если иметь в виду самые земли, состоящие лишь в общинном пользовании крестьян: так как, по общему правилу, они не могут быть отчуждаемы, то к ним неприменим и залог. Случается только, что при залоге движимости в обеспечение исправности платежа кредитору, независимо от закладываемой вещи, предоставляется иногда и право пользования недвижимым имуществом, с того времени, когда обнаружится неисправность должника: в таком случае кредитор получает право не только самому пользоваться недвижимостью, но и передать ее другому лицу, независимо от права обратить взыскание на заложенную движимость. Такое пользование недвижимым имуществом есть как бы дополнение к залогу и отдельно от залога движимости, в смысле же залога, не встречается. Подобные случаи, впрочем, весьма редки. Таков, напр., следующий случай: ф. заложил В. одиннадцать копен овса и земли на две души надел за 20 руб. на определенный срок, а на случай неуплаты долга заключил с кредитором условие, что он может означенный овес обмолотить и землю засеять и может передать в другие руки*(263).

Говоря о предмете залога, следует еще заметить, что закладываемая вещь должна принадлежать самому должнику. Это начало вытекает уже из того, что, как увидим при изложении купли-продажи, всякое отчуждение вещи чужой не допускается; притом и из всех случаев залога прямо видно, что закладывается только то имущество, которое составляет собственность залогодателя.

Что касается формы заключения закладного договора, то, судя по большинству известных случаев, он совершается словесно, с передачею закладываемой вещи должником кредитору. Встречаются, впрочем, случаи, из которых видно, что передача закладываемой вещи не есть необходимое условие: вещь может оставаться и у должника*(264). С другой стороны, и словесное заключение закладного договора встречается не исключительно: есть местности, где требуется, чтобы он был совершаем в письменной форме, притом с подробным описанием закладываемой вещи и означением срока, на который она закладывается. Так, известны случаи заклада по расписке*(265). Но несоблюдение этого условия не делает договора недействительным в том смысле, что не освобождает кредитора от обязанности, в случае запирательства в принятии залога, уплатить (по началу "грех по полам") половинную цену его, так как по обычаю он считается даже виновным в невыдаче расписки. В этом именно смысле решено было волостным судом следующее дело: Ф. не сознавался на суде в принятии от О. в заклад пестряди, стоющей 4р. 80 к. Приняв во внимание, что "заклад должен приниматься под расписку, с подробным объяснением какой заклад и до какого срока платеж, а так как расписки нет, то нет возможности решить вопрос", и признавая Ф. виновным в невыдаче расписки, суд постановил: взыскать с Ф. на удовлетворение О. половинную часть, т. е. 2 р. 40 коп.*(266)

2) Переходя к вопросу о юридических отношениях, возникающих из залога, заметим прежде всего, что права и обязанности залогодателя и залогопринимателя вытекают из самого понятия о залоге, как о договоре*(267), которым обеспечиваются другие, преимущественно долговые обязательства.

Так как залог не составляет самостоятельного договора, и потому находится в зависимости от договора, им обеспечиваемого, то понятно, что только в случае неисполнении главного договора кредитор имеет право получить удовлетворение из заложенного имущества. Для осуществления этого права существуют в обычае самые разнообразные правила, по которым производится удовлетворение из залога. Так, есть местности, в которых, согласно с писанным правом, заложенный предмет продается с публичного торга и вырученными от продажи деньгами удовлетворяется кредитор, а излишек возвращается должнику*(268). При этом продажа с публичного торга производится, обыкновенно, не тотчас после просрочки: должнику назначается судом новый срок для уплаты долга, и только по истечении этого срока вещь обращается в публичную продажу.

Продажа вещи с публичного торга не составляет однако общего правила. В некоторых местностях самому кредитору, по истечении назначенного судом срока для уплаты долга, предоставляется право продать заложенную ему вещь. Так напр., по одному делу суд постановил: 1 декабря крестьянка О. должна заплатить В. 37 руб., в противном случае В. имеет полное право продать заложенные вещи, так как они заложены уже 12 лет*(269). Впрочем приведенный случай можно рассматривать как исключительный, так как здесь, по-видимому, главную роль играет то обстоятельство, что залог находился в руках кредитора более 12 лет. Можно полагать, что в других местностях подобного права кредитору не предоставляется. Право продать заложенную вещь, при неплатеже долга в срок, предоставляется кредитору обыкновенно не иначе как с согласия должника. Если должник на продажу не изъявил согласия, то обязан уплатить со дня просрочки по день платежа десять процентов с занятой суммы; а если изъявит согласие на продажу, то лишается права на тот излишек против суммы долга, какой может оказаться при продаже заложенной вещи. Такие начала высказаны крестьянами одной местности, при расспросах, в следующем заявлении: "если заложенная вещь не выкуплена в условленный срок, то кредитор не имеет права продать вещь без согласия должника, но сей последний обязав заплатить кредитору за каждый просроченный месяц 10 процентов; если же должник согласится на продажу заложенной вещи, то он теряет право на излишек, вырученный от продажи вещи, который обращается в пользу заимодавца"*(270).

В некоторых, весьма впрочем немногих местностях, в случае неплатежа в срок, назначенный волостным правлением, заложенная вещь остается в пользу кредитора т. е. становится его собственностью. Так, по одному из подобных дел, суд постановил: находящуюся у Б. в закладе поддевку А. за неплатеж долга обратить в собственную принадлежность ему, Б.*(271) В таком же смысле решен был, напр., и следующий случай: С. заложил Щ. за 43 руб. лошадь и корову до 1 октября; срок прошел, а уплачено было только 6 руб.; суд определил: если С. уплатит Щ. 37 рублей в течении недельного срока, то скот может оставить за собою в собственность; в противном же случае Щ. должен взятые в число долга 6 руб. возвратить С., а скот оставить за собою, на время же недельного срока скот должен находиться у Щ.*(272) Подобные решения, об оставлении заложенной вещи в собственность кредитора, встречаются и в других местностях; так, напр., в одном из волостных судов ярославской губернии, К. просил о взыскании с В. по расписке 8 рублей или о предоставлении ему заложенной житницы; суд постановил: предоставить К. житницу, данную в обеспечение платежа, и тем считать долг погашенным*(273).

Ни продажу заложенной вещи с публичного торга, ни оставление ее, по истечении срока, в собственность кредитора, нельзя однако считать за общее правило. Напротив, случаи этого рода встречаются довольно редко, большею же частью, когда залог не выкуплен в условленный срок или в срок, назначенный волостным судом, кредитору предоставляется право или самому распорядиться залогом, когда об этом было особое условие*(274), или с разрешения волостного правления*(275). Обыкновенно делается таким образом, что по истечении условленного для уплаты долга срока волостной суд назначает новый срок, в который должна быть выкуплена должником заложенная вещь, и уже по истечении этого нового срока кредитор может распорядиться ею по своему усмотрению. Это начало встречаем в целом ряде заявлений, сделанных при опросах крестьян. различных местностей*(276). Предоставляемое, в силу такого начала, право "распорядиться вещью по своему усмотрению" заключается в том, что кредитор может и оставить ее за собою или же продать, смотря по тому, что найдет для себя удобнее и выгоднее. Из этого же само собою вытекает, что о возврате излишка должнику не может быть и речи. Впрочем, в некоторых местностях правом распоряжения вещью названо именно право кредитора продать ее, при чем ему вменяется также в обязанность излишек возвратить должнику*(277). -При назначении нового срока для выкупа заложенной вещи волостные суды, в некоторых местностях, обязывают должника платить кредитору шесть процентов с занятой суммы. Это начало выражено, напр., в следующем заявлении: "если заложенная вещь не выкуплена в условленное время, то кредитор обязан донести об этом волостному суду, который назначает должнику новый срок и обязует его платить кредитору до выкупа вещи 6% с полученной им суммы"*(278).

Таковы права кредитора на удовлетворение из заложенной вещи в случае неплатежа следующего ему долга. Само собою разумеется, что при исполнении должником обязательства залог должен быть ему возвращен*(279) в том виде, как получен. Поэтому пользоваться заложенною вещыо, по крайней мере в ущерб ее хозяину, кредитор не имеет права, в противном случае обязан вознаградить должника за убытки, так что соразмерно с последними уменьшается самая сумма долга. Так, по одному делу состоялось в волостном суде следующее решение: заложенные вещи (одежду) возвратить ответчице, а с нее взыскать в пользу просительницы, вместо 20 руб., только 10 в два срока, в том внимании, чтобы вознаградить ее за убытки по случаю износа ее вещей*(280).

За употребленные на исправление заложенной вещи издержки отвечает кредитору должник. Так, в одном решении постановлено: сапоги (заложенные И. крестьянке В. за 39 копеек) крестьянину И. возвратить, с тем, чтобы он отдал В. 39 копеек и издержанные ею за починку сапог 80 коп.*(281)

Кредитор обязан возвратить залог должнику в том только случае, когда долг уплачен сполна: уплата части денежной суммы не освобождает залога в соответственной части, а весь залог служит обеспечением остальной суммы. Эго положение вытекает из следующего случая: Б. взяла у С. заимообразно 10 руб. и отдала ему в заклад свои перины и проч., каковых вещей, по уплате С. разновременно взятых ею денег, он не отдает. С. показал, что Б. отдала ему (платок и дверь) всего на 6 руб. плата 4 руб. не подтвердилась. Суд определил: разделить 4 р. пополам так, чтобы Б. отдала С. 2 р., а С. отдал Б. перины ж проч.*(282)

По получении занятых денег кредитор обязан возвратить ту самую вещь, которая служила ему обеспечением долга, в случае же подмена он отвечает пред залогодателем, как нарушитель собственности. Так, Б. продал В. заложенный у него К. самовар и выдал при выкупе другой, худой самовар. В. требует запроданный ему самовар 10р. Суд постановил: взыскать с Б. за самовар 10 р. в пользу В. и возвратить К. заложенный им самовар*(283).

До уплаты долга, или до разрешения волостного суда воспользоваться залогом, кредитор обязан хранить вещь*(284); хранение может быть поручено им и третьему лицу, которое отвечает за убытки перед залогопринимателем, если будет пользоваться залогом. Так, Л. просил о взыскании с З. материала с мельницы, заложенного ему, Л., кр-м Г., по расписке; суд определил: взыскать с З. на удовлетворение Л. 35 р. и за пользование материалом в течении двух лет 15 р.*(285)

Что касается собственно обязанностей должника, то прежде всего, конечно, обязанность его состоит в передаче кредитору заложенной вещи, когда это требуется*(286). Заложенное имущество остается в руках кредитора до получения удовлетворения или до разрешения суда распорядиться вещыо по усмотрению кредитора; поэтому должник не имеет права самовольно отбирать залог, в противном случае взыскание производится с его прочего имущества. Это видно, напр., из следующего случая: С. угнал от Д. лошадь и продал ее И. На суде С. заявил, что лошадь принадлежит не Д., а ему, С., но только она была у Д. в виде обеспечения долга 17 руб.; суд постановил: 17 р. взыскать в пользу Д. с другого имущества С.*(287)

3) Что касается вопроса о прекращении залога, то об этом нет особенных прямых указаний; но из вышеизложенного видно, что залог, как дополнительный договор, прекращается тогда, когда прекращается обеспеченное им обязательство, т. е. когда последует уплата долга. Кроме того, договор о залоге прекращается и в том случае, когда залог продается или обращается в собственность кредитора.

V. К средствам обеспечения обязательств может быть отнесено и задержание чужого имущества (jus retentionis). В законодательстве оно не имеет самостоятельного значения в ряду других способов обеспечения договоров и обязательств, так как оно допускается лишь в виде изъятия в определенных законом случаях. В обычном же праве задержание чужого имущества встречается нередко и притом в различных формах. Так, оно является, во-первых, в том смысле, что должник в праве приостановиться исполнением своего обязательства по отношению к кредитору до тех пор, пока тот не исполнит другого обязательства по отношению к должнику. Во-вторых, оно является в виде задержания принадлежащих должнику вещей впредь до исполнения последним обязательства, след. также в смысле обеспечения исполнения; но при этом различаются два случая: задержание вещей, находящихся уже в руках кредитора, и отобрание у должника вещей для обеспечения обязательства. Рассмотрим все эти формы задержания чужого имущества порознь.

1) Что касается задержания имущества в первом значении, т. е. в смысле приостановки исполнения какого-либо обязательства впредь до исполнения со стороны кредитора другого по отношению к должнику обязательства*(288), то в практике волостных судов встречаем напр. следующие случаи: Ч. взыскивал с В. за 5 дерев пять рублей; В. заявил, что Ч. занимал у него четыре меры ржи; суд определил: когда Ч. отдаст рожь В., тогда и должен получить с него деньги*(289). Или, напр., Т. отыскивал с В. зипун; свидетельница А. показала, что Т. взял у В. такой же зипун; суд определил: возвратить зипун Т. тогда, когда он возвратит В. зипун, взятый во время сватания дочери*(290). Впрочем, в последнем примере задержание исполнения обязательства совпадает с задержанием принадлежащих контрагентам вещей.

2) Чаще встречается удержание вещей должника. К этой форме обеспечения обязательств относятся те случаи, когда задерживаемые вещи находятся уже в руках кредитора или вообще когда завладение вещами должника производится без всяких насильственных действий со стороны кредитора, напр. когда они находятся в его квартире. Такой способ обеспечения обязательств считается в крестьянском быту делом весьма естественным и справедливым, так что нередко и суды держатся того же взгляда. Случаи, сюда относящиеся, разнообразны. Так напр. встречается случай задержания инструментов плотника, не уплатившего денег за квартиру: суд нашел действие хозяина квартиры правильным и определил: инструменты, впредь до уплаты долга, взять в волостное правление на хранение*(291). Подобно этому, встречается случай задержания слесарного инструмента по причине неплатежа денег за квартиру: суд определил, чтобы задержанный инструмент был возвращен по уплате долга*(292). Иногда задержание проданной вещи, впредь до уплаты покупателем всех денег сполна, рассматривается также как мера обеспечения обязательства. Так напр. А. продал С. 20 ульев пчелы за 60 р., в счет которых уплачено было только 30 р., а между тем все имущество С., в том числе и сказанная пчела, описано на удовлетворение частного иска; суд постановил: взыскать с С. недоплаченные за пчелу 30 р., самую же пчелу,впредь доуплаты денег, "оставить неприкосновенною в виде меры обеспечения у кр. А."*(293). Встречаются также случаи, когда вещи задерживаются за неотдачу заслуженного вознаграждения по договору личного найма; так, напр., Е. жаловался на Н. в невозврате им платья на 2 р., принадлежащего Е. и удержанного сыном Н., бывшим в работниках по домашнему условию; ответчики показали, что они удержали у себя платье Е. за неотдачу им заслуженных сыном Н. денег 1 р. 50 коп.; оказалось, что Е. не додал только 70 коп., а потому суд постановил: взыскать с Е. 70 коп., удержанное же платье возвратить Е.*(294)

Если во время задержания вещи, принадлежащей должнику, кредитор получал от нее выгоду, то производится зачет. Сюда относится, напр., следующий случай: Ч., явившись к С. из другой местности за получением долга (153 р.), согласился отвесть домой лошадь С.; но эту лошадь он продержал у себя 1 1/2 года, потому что С. не уплатил ему следующих за два срока процентов. Вследствие этого С. требовал вознаграждение за продержание лошади, а Ч. окончания всяких счетов с С. , возвращая ему лошадь. Третейский суд решил: "хотя и следовало бы вознаградить С. за упадок цены лошади, задержанной при некотором самовольстве, но так как С-м не выполнено обязательство об уплате % Ч-ну, который не видал возможности этой уплаты по несостоятельности С., то С. не должен получить никакого вознаграждения за продержание лошади Ч-м, а Ч. - процентов за капитал"*(295).

В случае неисполнения обязательства должником, задержанная его вещь оставляется в собственность кредитора. Так, напр., суд определил: овцу С., самовольно задержанную Д., как С. не уплачено сыну его, оставить за Д.*(296)

Особенные случаи задержания являются ори потравах, когда и по закону и по обычаю дозволяется задержать чужой скот, пойманный на потраве, также в смысле обеспечения уплаты вознаграждения за повреждение угодья: об этой форме задержания будет сказано подробно в статье о потравах (в главе шестой); здесь же следует заметить, что и независимо от задержания скота, есть случаи, когда, в обеспечение уплаты вознаграждения за потраву, считается дозволительным задержать иные какие-либо вещи, принадлежащие хозяину скота, до тех пор пока он не уплатит означенного вознаграждения*(297).

3) В видах обеспечения обязательств, в некоторых местностях, обычай допускает также отобрание вещей у должника или у третьего лица, если напр. для последнего произведены были кредитором какие-либо издержки, за которые обязан отвечать должник. К этого рода случаям могут быть отнесены, напр. следующие решения волостных судов. Сельский староста увез у двух крестьян со двора четыре суягных овцы за поручительство их умершего отца в исправности платежа повинностей одним из этих крестьян: суд признал поступок старосты правильным, а истцам предоставил право, если пожелают, взятых с их двора четырех овец выкупить*(298). Далее, встречается случай увода лошади вследствие неотдачи при дележе наследства вещей, причитавшихся на долю уведшего*(299). Сюда же может быть отнесен, напр., и следующий случай: А. жаловался на М., что он отобрал у его работника С. в поле, у гурта овец, три халата, епанчу и кожу за то (по словам М.), что С. пас гурт овец на его М. расходах. А.. показал, что С. пас гурт овец на расходах кр. Д., по соглашению с Д. Суд постановил:. вышеписанное имущество отобрать от М. и вручить по принадлежности, а относительно пастьбы скота А. на расходах М. или Д., для вернейшего дознания, поручить старосте*(300).

Не смотря на приведенные факты, нельзя сказать, чтобы удержание и тем менее отобрание вещей считались и в крестьянском быту нормальными способами обеспечения обязательств, напротив: эти средства выходят мало-помалу из употребления, так что нередки случаи, в которых и волостными судами они признаются действиями неправильными, а виновные в них даже наказываются штрафами*(301) или розгами*(302). При этом задержанное имущество отбирается*(303) и, сверх того, присуждается в пользу потерпевшего вознаграждение за убытки, если таковые понесены им вследствие удержания иди самовольного взятия вещей*(304). Во всяком случае там, где задержание не допускается, а задержанное имущество возвращается по принадлежности, задержавшему предоставляется отыскивать свое право особо*(305). Таким образом, и в крестьянском быту самоуправные действия кредиторов далеко не всегда и не везде ставятся на одну доску с правильными средствами обеспечения сделок и обязательств.

Глава третья

Сделки отчуждения и временного предоставления имуществ

I.   Дарение                                                            

II.  Мена                                                               

III. Купля-продажа                                                      

IV.  Наем имущества                                                     

V.   Ссуда на подержание                                                

VI.  Заем                                                               

I. Дарение

В ряду различных сделок по имуществам резко выделяется та форма юридических отношений, которая называется дарением. По особенностям своей природы, она представляет мало общего с другими сделками и обязательствами. Разумея под дарением, в самом обширном его значении, всякое безмездное предоставление какой-либо выгоды, можно бы под это понятие подвести и ссуду, или безмездное предоставление имущества в пользование, и беспроцентный заем, и договор доверенности, и прощение долга,-словом, все вообще сделки, по которым одна сторона получает безмездно какие-либо выгоды от другой. Но все эти сделки имеют самостоятельное значение; дарением же в тесном смысле называется безвозмездное отчуждение прав па имущества, особенно права собственности, и притом лишь между частными лицами.

О дарении в последнем его значении, как оно обыкновенно и понимается в самой жизни, встречаем весьма мало указаний в источниках, относящихся к праву обычному. Причину такой скудости наших сведений по этому предмету нельзя объяснять тем, будто даровое предоставление имущества встречается в народном быту весьма редко по самой бедности крестьянского населения, а скорее тем, что круг применения этой сделки ограничивается преимущественно членами семьи, родственниками и вообще людьми друг другу близкими, и что случаи дарения в кругу таких лиц редко возбуждают необходимость судебной защиты. Мало того: у народа в обычае делать подарки при различных случаях, каковы напр. подарки свадебные и т. п.*(306) Если же по поводу дарения весьма редко возникают неудовольствия и споры, доходящие до судебного разбирательства, то главная причина этого заключается в том, что дарение не причисляется собственно к разряду обязательств в том смысле, что одаряемое лицо в праве было бы требовать исполнения обещания подарить какую-либо вещь, хотя и возможны, как увидим, споры возникающие при отобрании подаренного имущества. Изложим немногие данные, относящиеся к юридической стороне дарения.

Предметом дарения может быть всякое имущество, как движимое, так и недвижимое; но относительно последнего вовсе не встречается случаев дарения, так как и вообще сделки отчуждения этого рода имуществ весьма редки по той простой причине, что таких имуществ вообще немного у крестьян на праве личной собственности. Что же касается движимых вещей, то нередки случаи дарения одежды, домашней утвари и тому подобных предметов*(307).

Дарение, по существу своему, есть сделка безвозмездная. Но понятие о безвозмездности сделки не исключает возможности совершать дарение в виду какой-нибудь услуги, и самое дарение не утрачивает чрез то характера сделки безвозмездной (donatio remuneratoria). Равным образом, не изменяет характера дарения и обыкновение при даре острой вещи давать дарителю какую-либо мелкую монету, так как последняя не играет здесь роли эквивалента вещи; притом это обыкновение, довольно распространенное не только в крестьянском, но и в других сословиях, не имеет вовсе юридического характера. Тоже должно сказать и о случаях отдаривания: взаимность дарения также не имеет ничего общего с возмездными сделками*(308).

Относительно формальных условий дарения мы имеем прямое указание, что оно совершается словесно*(309), случаев же письменного заключения этой сделки вовсе не встречается. По отношению к одной местности в "трудах комиссии о волостных судах" записано весьма лаконическое известие: "дарение на общем основании"*(310). Значение этого "общего основания" неизвестно; едва ли однакож можно полагать, чтобы эти слова указывали на применение в крестьянском быту правил, изложенных в своде гражданских законов: по всей вероятности имелось в виду сказать только, что относительно условий совершения дарение ничем не отличается от других сделок, так что напр. до передачи подаренной вещи право собственности на нее не считается перешедшим к лицу одаряемому.

Что касается юридических последствий дарения, то можно указать на следующие два начала:

1) Из самого существа дарения вытекает, что со стороны принявшего дар не может быть спора о качествах подаренного предмета, о его годности, так как дарение есть сделка безмездная. На это последствие указывают, между прочим, следующие пословицы: "даровому коню в зубы не смотрят"; "дар не купля: не хаят, а хвалят" и т. п.

2) Другое последствие, за которое есть в источниках ваших прямое указание, заключается в том, что дар не возвращается ни в каком случае*(311). Этим обычное правило о дарении, очевидно, отличается от права писанного, в котором, как известно, предусмотрены случаи, когда подаренное имущество может быть потребовано обратно, как напр. неблагодарность лица одаренного. На бесповоротность дарения указывает, например, следующий случай: крестьянка А. принесла жалобу на родную дочь свою Л. о том, что она, А., отдала ей холщовый сарафан, белую таковую же сорочку, железную сковороду, навозные вилы и одно шпульное колесо, и что все эти вещи отдала дочери "без цены", и потому просила их от дочери отобрать и ей возвратить. На это Л. показала, что требуемые вещи от матери получила "в дар, а не по цене", и что наоборот она матери выткала двое красен холста, восемь холстов отделила и до 1 1/2 пуда дала в разное время льну, а посему должною себя возвращать требуемые вещи матери не считает. Крестьянка А. на показание дочери возразила, что за красны уплатила ей деньги, а других вещей не брала. Примирения не состоялось. Волостной суд постановил: так как все требуемые вещи, как выражает сама просительница, ею отданы дочери без цены, а дочь ее отзывается, что вещи те матерью были ей даны в дар, что неоспоримо, ибо иначе дочь от матери без цены таковых бы не приняла, и потому таковые, как дарственные, возвращать жертвователю не следует*(312).

Приведенный случай не только указывает на бесповоротность дарения, но и служит подтверждением, что дарение за услугу не изменяет характера сделки. Не совсем ясны здесь выражения: "без цены" и "по цене", в особенности в виду того рассуждения суда, что "иначе дочь от матери без цепы таковых бы не приняла"; быть может, они указывают на обыкновение отдаривать, существующее между членами семьи. И вообще, по словам одного из исследователей нашего обычного права, дарение в крестьянском быту предоставляет свои "особенности"*(313), но в чем именно они заключаются, кроме сказанного, нет у нас в виду никаких данных.

II. Мена

Подобно дарению, и мена, понимаемая в самом обширном смысле, обнимает собою различные сделки, (меновые) каковы: купля-продажа, наем и т. п.; но в собственном смысле под меною разумеется такая сделка, в силу которой одна сторона получает от другой какую-либо движимую или недвижимую вещь в замен другой вещи. - Известно, что в историческом ходе образования различных договорных отношений мена является гораздо ранее договора куплипродажи и на первых ступенях общежития вполне удовлетворяет потребностям несложного оборота ценностей. С появлением денег и по мере усложнения и развития имущественного оборота, мена вытесняется мало-помалу, как сделка неудобная в практическом отношении, так что и в самих кодексах постановлениям о мене отводится обыкновенно самое скромное место. У нас по закону она сводится собственно к обмену вещей движимых на движимые; что же касается имуществ недвижимых, то по общему правилу меняться ими воспрещено, кроме немногих, точно определенных случаев.

Нельзя сказать, чтобы и в области обычного права мена занимала видное место в ряду других договоров. О ней говорится, сравнительно напр, с куплей-продажей, весьма немного в наших источниках, так как и самые случаи заключения мены не часты*(314). Тем не менее и в них можно найти ответ на многие вопросы, относящиеся собственно к мене, каковы: условия заключения и совершения сделки, юридические отношения из нее возникающие и способы ее прекращения.

I. Что касается условий заключения и совершения мены, то они относятся, во-первых, к самому предмету сделки. Предметом мены, по обычаю, могут быть как движимые вещи, так и недвижимые. Обычному праву неизвестны те фискальные соображения, по которым мена недвижимостей не допускается, хотя в отдельных случаях, судя по решениям, касающимся купли и найма, мир или суд в праве и не допустить ту или другую сделку подобного рода, насколько она может повести к расстройству крестьянского хозяйства. В источниках наших встречаются нередко случаи мены участков земли на другие*(315), а по отношению к движимым предметам весьма распространенною является в особенности мена лошадей*(316), по крайней мере, насколько можно судить по количеству известных нам решений волостных судов.

При мене не требуется, чтобы обмениваемые вещи были одного и того же рода, так что променивают напр. лошадь на телушку*(317) и т. п. Характера сделка не нарушает приплата денежной суммы, делаемая для уравновешения ценности промениваемых предметов*(318).

По отношению к самим качествам вещи требуется, чтобы вещь, как предмет мены, не имела скрытых недостатков, или по крайней мере таковые должны быть объявлены тому, кто принимает вещь взамен другой; в противном случае договор обыкновенно уничтожается волостными судами. Так, И. в жалобе суду объяснил, что он променялся с А. за его лошадь своею телушкою, с придачею к последней шести рублей 50 коп., собственно по убедительной клятве А. и уверению о том, что лошадь во всем здорова и корм ест хорошо; по приводе же ее на его, И., двор, лошадь "оказалась нездоровою и не встающею и корма вовсе не принимающею в себя", о чем на другой же день заявил местному старосте. Волостной суд определил: А. и И. разменяться: А. взять обратно свою лошадь, а телушку возвратить И. без всяких придач денежной суммы*(319). Или, напр., другое решение: волостной суд, имея в виду, что лошадь О., вымененная у него Б. и М., оказалась способною к работе, а промененная с запалом, т. е. негодною к работе, и что у них было условие разменяться (в таком случае), определил: разменяться, в противном же случае взыскать с Б. и М. по оценке лошади 25 рублей*(320).

Допускается мена только такими вещами, которые составляют собственность участвующих в сделке лиц; поэтому, само собою разумеется, мена вещей чужих и краденых признается недействительною*(321). В случаях последнего рода сделка уничтожается: вещь возвращается ее хозяину, а взявшему в промен краденую вещь предоставляется право искать убытков с контрагента. Так, Б. променял у Е. лошадь и добавил ему к своей лошади шесть рублей, но лошадь Е. оказалась принадлежащею Т. (Б. передал лошадь хозяину ее Т.), за что Б. и просил взыскать 20 руб. (за отданную свою лошадь и 6 руб. добавочных): суд определил взыскать с Е. 20 руб. немедленно*(322). Другой пример: В. променял крестьянину К. свою лошадь, отдав ему в придачу 12 руб., но вымененная им, В., у К. лошадь оказалась украденною у Ч., которому В. безвозмездно возвратил полученную лошадь. Суд определил; взыскать с К. 17 руб. (12 руб. добавочных и 5 руб. за лошадь В.) и удовлетворить В., а К. предоставить ведаться законным порядком с крестьянином, у которого им была куплена означенная лошадь*(323).

По отношению к мене воровских вещей представляется вопрос: в праве ли тот, кто получил вещь воровскую, которая у него и отобрана настоящим хозяином, требовать или отобрать собственную, отданную в обмен вещь, от третьего лица, которому она между тем продана контрагентом, или же может требовать лишь вознаграждения от последнего? Волостные суды решают этот вопрос по-видимому так, что вещь не может быть отобрана и у третьего лица, ее купившего, или, по крайней мере, с согласия последнего, должна быть уплачена ему цена вещи, а за вещь воровскую уплативший эту цепу может ведаться с тем, у кого она была им выменена. Такое заключение можно, кажется, вывести из следующего довольно сложного случая: Г. купил на ярмарке у К. лошадь за 20 руб. и отправился с ней на другую ярмарку, где Ч., признавая ту лошадь за свою собственную, которую променял неизвестному человеку на лошадь, оказавшуюся потом воровскою, и от него отобранную, сам отобрал опознанную свою лошадь от Г., в чем и выдал расписку. Г. просил о возврате ему этой лошади, так как она отобрана у него без всякого основания или о взыскании с Ч. 25 руб. за лошадь и убытков понесенных им собственно чрез отобрание лошади, 20р., а всего 45 р.; при чем покупку ее у К. подтвердил тоже распискою. Ч, отзывался на это, что так как вымененная им лошадь оказалась воровскою и от него отобрана, то он не имел надобности к разысканию "свата своего наделившего ему воровскую лошадь", а старался разыскать свою лошадь и, когда таковую опознал у Г., то и отобрал ее, как свою собственную. Суд приговорил: хотя Ч. признал упомянутую лошадь за свою собственную, но как таковая у него не уворована, а добровольно им променена неизвестному человеку на воровскую, в отобрании которой Г. невиновен, а Ч. должен был обратиться с иском к "прежнему своему сопернику, наделившему воровскую лошадь", а не к Г., купившему лошадь совсем у постороннего лица; поэтому-взыскать с Ч. в пользу Г. за самовольно отобранную им лошадь 20 р. и убытков понесенных Г. чрез отобрание лошади 5р., всего 25 р.*(324)

Что касается формы совершения договора мены, то по этому предмету не встречается каких-либо обязательных правил. Как и все вообще договоры в крестьянском быту, договор мены совершается словесно, при свидетелях, или же письменно*(325), обыкновенно же словесно*(326); при этом безразлично, совершается ли мена движимых вещей или недвижимых. В некоторых местностях мена лошадей совершается при участии полиции*(327).

II. Перейдем к вопросу о юридических отношениях, возникающих из договора мены.-Каждый из контрагентов, в силу этого договора, имеет право требовать, чтобы ему доставлена была условленная вещь и притом с условленными качествами, так что, если вещь не имеет таких качеств, то договор может быть уничтожен. Это положение подтверждается приведенными выше случаями мены лошадей, из которых одна не обладала необходимыми для работы качествами. Если получивший вещь не предоставляет контрагенту своей, то обязан отдать полученную вещь обратно ила же уплатить цену вещи либо вознаградить за понесенные убытки. Сюда относится, например, следующий случай: Г. поменялся с Н. двумя десятинами земли в пару. Н. уже засеял землю Г. озимым хлебом, но вместо ее не указал своей земли. Суд определил: взыскать с Н. за одну десятину 8 р. и обязать его убрать одну десятину ржи с посевом ему, Г., так как этот крестьянин остается совершенно без посева*(328).

Не только в случае какого-либо обмана с одной стороны предоставляется другой право требовать прекращения договора мены, но и в случае ошибки при заключении сделки она может быть уничтожена. Сюда подходит, например, следующий случай: А. и П. поменялись лошадьми, при чем А. дал П. три рубля придачи; по так как А. после того нашел, что ошибся в промене, то тайно ночью свел свою лошадь со двора П. Суд определил: лошадей снова возвратить А. и.П., "за то самое, что А. увел лошадь со двора П. тайно, вроде кражи"*(329). Под это же начало подходит и следующее решение: К. жаловался на П. за неудовлетворение его овцою взамен барана; свидетели показали, что баран взят был от К. больным, отчего вскоре и пал; суд определил: кожу с барана отдать К., а овцу оставить за П.*(330) - Если же ни обмана, ни ошибки при заключении сделки не было, то одностороннее отступление от нее, после передачи обмененных вещей, не ведет за собою прекращения сделки, а подвергает виновного штрафу в пользу противной. стороны. Так, С. сменялся лошадьми с К.: но последний, продержав у себя вымененную лошадь десять дней, пустил ее к двору С., а промененную лошадь самовольно с подножного корма взял обратно к себе. Согласно просьбе С., суд определил: возвратить лошадь, как условлено по сделке, и сверх того обязать К. уплатить С. 2 р. за продержание его лошади в течении недели*(331).

Предполагается, что стороны, заключая договор мены, ознакомились предварительно с промениваемыми вещами; заглазная мена не имеет характера и признаков серьезной сделки, Тем не менее, волостными судами неисполнение договора и в этом случае преследуется уголовным порядком: контрагенты подвергаются наказанию розгами. Так, В. жаловался суду, что он сменял лошадьми с П., но в настоящее время они согласия между собою вполне не имеют и менялись заглазно; суд постановил: так как В. и П. сменяли заглазно, то наказать их розгами по 15 ударов . Вообще виновный в неисполнении договора мены (раздумавший) принуждается судом к исполнению договора, но иногда подвергается телесному наказанию. Так, например, Я. объяснил на суде, что действительно променивал С. лошадь, а потом и раздумал, а потому лошади от него с деньгами не принимает и своей не возвращает; сделка их была заключена в трактирном заведении. Суд постановил: иск С. оставить без последствий, а за невыполнение договора наказать Я. 15 ударами розог.

В случае обмана одним контрагентом другого, относительно качества вещи, сделка уничтожается; сверх того лицо, допустившее себя обмануть, подвергается тоже телесному наказанию. Такие нелепые случаи, впрочем, редки; нам известен только один случай такого рода, приведенный уже выше по другому поводу: крестьянин О. просил о возврате ему лошади от крестьян Б. и М., вымененной у него ими в поле на дороге, так как лошадь эта оказалась негодною, с запалом; волостной суд, имея в виду, что .лошадь О., вымененная у него Б. и М., оказалась способною к работе, а промененная с запалом, и что у них было условие в таком случае разменяться, волостной суд определил: разменяться, а в противном случае взыскать с Б. и М. по оценке крестьянина О. лошади 25р., а крестьянина О. наказать 20 ударами розог, вероятно за то, что дал себя обмануть.

III. Что касается прекращения, договора мены, то, подобно другим договорам, он прекращается, конечно, исполнением с обеих сторон. Кроме того, договор уничтожается судом в случае доказанных пороков вещи, невыполнения договора другою стороною, а также в случае нарушения уcловия, в виду которого сделка совершена. Сюда относится, например, следующий случай: В. заявил, что в прошлом году, по случаю выхода в зятья племянника его И., он сменял душею (наделом на одну душу) с К., а как ныне племянник его опять пришел к нему, то он желает землею разменяться, а К. на это не соглашается: имея в виду, что об этой мене документов у них никаких нет, суд решил: землю, принадлежащую на душу племяннику В., отобрать от К., и если К. не будет отдавать добровольно эту землю, то отрезать ее с посевом*(332). - Само собою разумеется, что мена может быть уничтожена и по добровольному соглашению контрагентов; о других же основаниях прекращения или уничтожения этого договора в источниках наших не упоминается. В виде особенности, следует указать на прекращение мены земельных участков: так как мена их совершается обыкновенно не в смысле полного отчуждения, а в смысле предоставления земли в пользование на определенное время, то с истечением срока прекращается и мена: в этом отношении, об одной местности находим следующее указание: "мена поземельных участков совершается между крестьянами на время одного посева*(333).

III. Купля-продажа

Купля-продажа принадлежит, как известно, к разряду самых распространенных сделок в гражданском и торговом быту. Она совершается, можно сказать, на каждом шагу. По этому и в законодательстве и в области обычного права, относительно этой сделки, ранее или позже, вырабатывается значительное, сравнительно с другими сделками, количество юридических положений и правил. Действительно, и в нашем крестьянском быту сложилось, путем обычая, не мало своеобразных по этому предмету положений, которые представляют несомненный интерес не только в смысле материала для изучения юридических воззрений народа, но и для сравнительной оценки начал самого законодательства.

Народные юридические обычаи, относящиеся к этой важной форме гражданского оборота, известны пока далеко не вполне; но и собранный материал, особенно в решениях волостных судов, дает возможность не ограничиваться одними беглыми заметками, а привести разрозненные факты в систему юридических начал. Не задаваясь полным юридическим исследованием купли-продажи, можно, по крайней мере, вывести из наличного материала и изложить в системе те существенные и нередко своеобразные начала, которые выработаны обычаем относительно этого института. Приступая к их изложению, нельзя не заметить, что в народной терминологии понятие купли-продажи обнимает собою не только переход права собственности, но и приобретение других прав на имущества; так напр. при снятии земли под посев и т. п. нередко говорят о покупке*(334). Но, разумеется само собою, дело не в словах, и нет сомнения, что ж в народном сознании различается купля, как возмездное приобретение собственности, от возмездного приобретения права пользования т. е. от найма имущества и т. п. Поэтому и здесь будет речь о купле-продаже, как о таком договоре, в силу которого одна сторона, продавец, обязывается передать в собственность определенное имущество, а другая, покупатель,-уплатить за него условленную цену. Самые начала, которыми в обычном праве определяется юридическая природа купли-продажи, будут изложены в порядке следующих вопросов: предмет купли-продажи; ограничения относительно лиц, вступающих в этот договор; совершение купли-продажи; юридические отношения, возникающие из договора купли-продажи; юридическое значение задатка при купле-продаже; условная купля-продажа; двойная продажа одного и того же имущества, и прекращение договора купли-продажи*(335).

I. Обращаясь к предмету купли-продажи, следует конечно, прежде всего, заметить, что и по обычаю предметом ее могут быть всякого рода вещи или имущества, как движимые, так и недвижимые. Самая годность вещи, как увидим, составляет одно из необходимых условий действительности сделки, но на вопросе о качестве вещей, как предмета купли-продажи, мы здесь останавливаться не будем, а рассмотрим его в связи с вопросом о юридических отношениях, возникающих из этой сделки. Здесь же мы обратим внимание прежде всего на имущества, как предмет распоряжения в Форме купли-продажи, хотя, понятно, вопрос о предмете сводится здесь не к самому свойству имущества, а к праву распоряжения им со стороны продавца. В этом отношении, конечно, напрасно мы стали бы искать в материалах по обычному праву такую формулу, в которой бы выражалось общее по этому вопросу начало. Но из отдельных случаев, в которых была отменяема судом продажа того или другого имущества, видно, что по означенному вопросу имеет силу тоже самое общее правило, которое высказано и в законодательстве, а именно: продавать можно только то имущество, коим владелец (продавец) может распоряжать по праву собственности*(336). Случаи, в которых воспрещается продажа по обычаю, сходны вообще с теми, которые предусмотрены в самом законе*(337), как вывод из указанного общего начала. К этим случаям обычай присоединяет и некоторые другие, законодательству неизвестные и находящие свое объяснение в особенностях крестьянского хозяйственного быта. Укажем те и другие порознь.

1) Недействительною признается купля чужой вещи. Признание такой купли ничтожною сопровождается тем, что проданная чужая вещь отбирается от покупателя, а он может отыскивать уплаченные им за вещь деньги на продавце. Так, в одном решении волостного суда прямо определено: "отобрать от Д. неправильно проданный ему полушубок и отдать по принадлежности крестьянину Е., а крестьянину Д., при доказанной покупке его, во взыскании четырех рублей (т. е. уплаченной им цены полушубка) предоставить право ведаться с продавщицею от дела сего особо"*(338). На том же основании продажа обществом крестьян казенного лесного материала признана была недействительною и крестьяне обязаны были судом возвратить покупателю задаточные деньги*(339). - В частности, всегда признаетсянедействительною продажа краденой вещи: вещь отбирается от покупателя и возвращается настоящему хозяину, покупателю же предоставляется право искать свои убытки с продавца. Если же краденая вещь не может быть, по причине утраты ее или порчи, возвращена в натуре, то с покупателя взыскивается ее стоимость. Так, волостной суд признал Д. виновною в приобретении незаведомо краденого у мещанина В. пальто и вскрытии оного, и постановил взыскать с Д. в пользу В. два рубля, т. е. стоимость означенной вещи*(340). Точно также и в других случаях: волостной суд нашел Ч. виновною в покупке краденой вещи (дерюжки) и необъявлении об этом даже своему семейству и постановил: "за таковое нарушение порядка взыскать с Ч. в пользу С. за упомянутую дерюжку три рубля", т. е. стоимость краденой вещи, хотя за самую вещь покупателем было заплачено всего только 60 копеек*(341). Еще примеры: от Б. отобрана купленная им у Л. лошадь, которая оказалась краденою*(342); М. с женою обязаны были возвратить купленный. ими у А. и В. самовар, украденный продавцами у П.*(343), и т. п.

Таким образом, на основании приведенных решений, проданная чужая вещь должна быть возвращена хозяину, когда она находится на лицо у покупателя и не приведена в худшее состояние; в противном же случае, т. е. когда самой вещи не оказывается у покупщика или же она приведена в состояние худшее, хозяин вещи имеет право взыскивать стоимость ее*(344). Но из тех же решений не видно, каким образом определялась стоимость вещи,-по показанию ли того лица, у которого вещь украдена, или же по оценке, и в последнем случае-каким образом оценивалась вещь. Все эти вопросы, представляющие немаловажный интерес, особенно в случаях купли-продажи краденых вещей, к сожалению, должны пока остаться без ответа.

Выше замечено, что покупатель, возвративший, по приговору суда, купленную им вещь ее хозяину, у которого она была украдена, имеет право отыскивать цену вещи с продавца. Это правило действует безусловно: оно применяется и к тем случаям, когда покупатель действовал добросовестно, т. е. находился в неведении того, что покупаемая им вещь есть краденая, а не только к тем, когда покупатель знал, что покупает вещь краденую*(345). В этом отношении народный обычай вполне сходен с предписанием закона, по которому, "если движимое имущество куплено без поручительства, хотя впрочем незаведомо краденое, но впоследствии оно окажется краденым, то покупщик подвергается лишению оного и отобранию в пользу настоящего хозяина, а ему предоставляется заплаченные деньги искать с продавца"*(346). Из этого видно, что закон, подобно обычаю, не различает, действовал ли покупатель добросовестно или нет, так как и в первом случае предоставляет ему право иска не с хозяина вещи, а с продавца. Не входя в оценку этого правила, нельзя однако не заметить, что различие между этими двумя случаями не лишено практического значения, так что может возникнуть сомнение: всегда ли справедливо подвергать добросовестного покупателя тем же юридическим последствиям купли чужой вещи, каким должен быть подвергаем покупатель недобросовестный, знавший, что он приобретает вещь, на которую продавец не имеет никакого права; по крайней мере в иностранных законодательствах, напр. во французском и прусском*(347), делается различие между добросовестным покупателем и недобросовестным, именно в том смысле, что добросовестный покупатель чужой вещи, возвращая ее настоящему хозяину, получает от него заплаченные за вещь деньги и употребленные на нее издержки,, и затем уже хозяин в праве искать свои убытки на продавце. Но сходного с нашим общим законом и обычаем начала держится, по-видимому, и местное, остзейское право*(348).

Покупатель, возвративший купленную им чужую вещь настоящему ее хозяину, в праве взыскать с продавца не только цену вещи, во и понесенные им по случаю неправильной продажи убытки, напр. убытки, понесенные им от хождения по делу о возврате вещи. Приведем пример: Б., купивший краденую лошадь за 32 руб. у Л., впоследствии у него отобранную, взыскивал с продавца .Л. не только уплаченные 32 р., но еще 18 руб. в вознаграждение за потраченное время на ходатайство по делу и издержки: волостной суд, "судя по справедливости", определил взыскать с Л. в пользу Б. 32 р. и за издержки и прогулки, происшедшие чрез остановку лошади, 13 р.*(349) При этом представляется, между прочим, и такой вопрос: в тех случаях, когда с покупщика краденой вещи взыскивается в пользу хозяина стоимость вещи, превышающая цену, уплаченную им продавцу, имеет ли покупатель право взыскивать с последнего уплаченную им хозяину вещи стоимость ее, или же может получить только то, что сам заплатил за вещь? На этот вопрос нет прямого ответа в имеющихся материалах, но, вероятно, он разрешается в первом смысле, так как излишек против уплаченной продавцу суммы входит в состав убытков, которые, как сказано выше, возмещаются также на продавце.

Если продавец не в состоянии возвратить полученные им за проданную вещь, оказавшуюся краденою, деньги,, то иногда, взамен возврата денег, подвергается наказанию телесному*(350). Этот случай, впрочем, следует рассматривать как исключение, и притом самое наказание, конечно, является не удовлетворением покупателя, а возмездием за кражу.

2) Запрещается продажа вещи заложенной, т. е. такой, которою обеспечено какое-либо обязательство продавца. Поэтому каждая продажа заложенного имущества признается недействительною и уничтожается. От покупателя такое имущество отбирается, а с продавца взыскиваются полученные им деньги; кроме того, он подвергается иногда телесному наказанию, так что в этих случаях продажа заложенного имущества рассматривается как проступок. Так, по делу о продаже крестьянином Ч. амбара Ш., заложенного в сельском банке, волостной суд постановил, что амбар должен оставаться в залоге сельскому банку, а уплаченные Ш. за амбар деньги взять с Ч. и удовлетворить Ш.; за самовольную же продажу заложенного амбара суд определил подвергнуть Ч. наказанию розгами (15 ударов)*(351).

3) Кроме вышеизложенных правил, вытекающих из того общего начала, что продавать можно только собственное имущество и притом свободное, обращают на себя внимание и те случаи, в коих купля-продажа признается недействительною по соображениям хозяйственным. Сюда следует отнести воспрещение продажи всякого вообще имущества, которое в крестьянском быту может служить обеспечением семьи и исправного платежа повинностей. Так, встречаются решения волостных судов, из которых видно, что крестьянин не может продать дома или иного строения, составляющего крестьянскую необходимость, или же, по крайней мере, такая продажа не допускается без согласия семьи или мира. В подтверждение первого из этих положений можно указать на одно решение волостного суда, в котором прямо сказано: "так как нет закона, по которому бы мог крестьянин продать последний дом, то продажу считать недействительною и задаток возвратить"*(352). Точно также, по поводу продажи сарая, сделанной в нетрезвом виде, волостной суд высказал, что "с пьяным человеком не должно никому решаться на покупку чего-либо, особенно строения, составляющего крестьянскую необходимость", и потому постановил: полученные Г. с Ф. 24 руб. задатка возвратить Ф., сараи же оставить во владении Г.*(353) Из приведенных решений видно, что хотя все вообще сельские постройки относятся к числу имуществ, составляющих крестьянскую необходимость, но тем не менее продажа их воспрещается не безусловно, так что можно предположить, что суд прибегает к такому воспрещению лишь в случаях крайней надобности, т. е. когда от продажи может произойти упадок или расстройство крестьянского хозяйства, я только в таких случаях объявляет ту или другую продажу недействительною. Конечно, решение этого вопроса со стороны экономической-дело не суда, а сельского общества*(354), и потому суд не может, по одному своему усмотрению, прознать какую-либо продажу действительною, если по соображениям хозяйственным нет на нее согласия мира, хотя и в случаях такого рода бывают столкновения между судом и миром. Так, в одной местности московской губернии, по делу о покупке С. у Н. избы, которую мир не дозволил ломать, волостной суд определил: "избу Н. сломать С. без всякого препятствия; если же не дозволяет мир, то они должны всем миром уплатить С. 31 руб. (покупную цену) и процентов 1 р. 55 коп.; если же они не уплатят в продолжении одного месяца, то С. может избу снести"*(355). - Наконец встречаются указания, что на продажу тех или других крестьянских строений необходимо согласие семьи продавца. Это видно, например, из одного решения волостного суда, в котором вследствие жалобы У., купившего у Г. избу и давшего задаток, об отказе продавца покупателю от проданной избы, определено: "жалобу У. оставить без последствий как недоказанную, и хотя бы он имел на то какое доказательство, то и тогда, как покупал у пьяного человека, особенно в кабаке и без согласил семейных, удовлетворения получить не мог бы"*(356).

4) Что касается самого свойства вещей, как предмета купли-продажи, следует еще упомянуть, что признается недействительною продажа имущества, не имеющего никакой оборотной ценности. Это положение можно вывести, например, из одного решения волостного суда, которым определено: обязать продавца возвратить покупательнице 8 руб., полученные от нее за ветхий десятирублевый кредитный билет, оказавшийся впоследствии фальшивым*(357).

II. По вопросу о лицах, вступающих в договор купли-продажи, следует заметить, что, независимо от указанных выше ограничений, относящихся к праву распоряжения имуществом, договор этот признается недействительным, если продавец, при заключении его, не был в состоянии серьезно обсудить последствий сделки. В этом отношении применяется здесь указанное уже, в очерке общих правил о сделках, правило о недействительности продажи, учиненной в нетрезвом виде. Практика волостных судов весьма обильна случаями подобного рода: кроме случаев, указанных уже по поводу продажи строений, составляющих крестьянскую необходимость, приведем нисколько примеров, из которых видно, что суд прямо признает подобные сделки ничтожными, и сверх того иногда подвергает виновных также ответственности уголовной. Так, в одном случае, уничтожена была продажа избы, между прочим, на том основании, что продавец был пьян*(358), На том же основании судом была уничтожена продажа сарая, при чем продавец за невоздержную жизнь и пьянство, а покупатель, как имевший дело с пьяным, наказаны розгами*(359). Еще примеры: волостным судом уничтожена продажа шапки, рукавиц и штанов, учиненная за 15 коп., пьяным до беспамятства, и при этом с покупателя определено взыскать 1 р. за то, что он покупал у пьяного, а продавец наказан 20 ударами розог*(360); решением волостного суда покупатель подвергнут штрафу в размере 1 р. в пользу волости за покупку у нетрезвого человека колес*(361). Телесному наказанию за совершение продажи в пьяном виде подвергаются, как видно из приведенных решений, оба контрагента или же только продавец (собственно за нетрезвость); но бывают случаи, когда ему подвергается один покупатель; так, в одной волости киевской губернии было судом определено: наказать О. семью ударами розог, "дабы он на следующий раз у пьяного человека не смел ничего покупать"*(362). Не всегда, однакоже, уничтожение купли, совершенной в пьяном виде, соединяется с наказанием того или другого контрагента. Так, К. купил мельницу у пьяного Ш. (за незначительную цену); суд определил: мельницу от К. отобрать, а Ш. должен возвратить покупателю 2 р. 25 коп.*(363)

III. Обратимся теперь к вопросу о совершении купли-продажи. В этом отношении заметим прежде всего, что народные воззрения расходятся с теми понятиями, какие иногда высказываются в общей нашей судебной практике. В последней встречаются определения, в силу коих моментом перехода права собственности на купленную движимую вещь признается момент соглашения сторон относительно имущества и цены*(364). Не входя здесь в оценку правильности такого взгляда, нельзя не обратить внимание, между прочим, на то обстоятельство, что в силу его на продавце лежит обязанность передать проданную вещь покупателю, как собственнику, не смотря на то, что последний с своей стороны не только не выполнит обязательства, но даже не представляется надежды добиться от него уплаты цены проданной вещи. Приведенный взгляд подходит, по-видимому, к смыслу известного правила французского кодекса, по которому купля-продажа считается совершенною и право собственности приобретенным со стороны покупателя, коль скоро стороны условились относительно вещи и цены*(365). При всем разнообразии толкований этого правила нельзя, однако, не согласиться., что выраженное в нежь начало далеко де имеет безусловного значения, так как оно применяется к купле-продаже тех только вещей, которые определяются in specie, равно как и вещей, определяемых по счету, мере и весу (quantitates), но получивших значение species вследствие отделения их в оcобые помещения или чрез наложение каких-либо знаков; притом и в этих случаях продавец вовсе не обязан, по закону, отдать вещь покупщику до уплаты условленной цены: напротив, он имеет право не только удержать вещь до уплаты цены ее, но и объявить договор купли-продажи, по истечении срока на его исполнение, уничтоженным без участия суда, вследствие предполагаемого в таких сделках резолютивного условия на случай, если покупщик не заплатит цены проданной вещи*(366). В законодательствах германских не встречается правила, подобного приведенному положению французского права: они ближе стоят ко взгляду на этот предмет римских юристов, состоящему . в том, что право на проданную вещь переходит к покупщику не вследствие соглашения, а вследствие передачи*(367). Таковы напр. законодательства австрийское и прусское, а также наше местное, остзейское право, положения которого, как известно, заимствованы большей частью из римских источников*(368). - К началам, принятым в этих законодательствах, примыкают, можно сказать, и воззрения нашего народа на момент совершения купли-продажи: договор считается заключенным с того времени, когда между контрагентами состоялось соглашение относительно предмета купли-продажи и цены, но моментом перехода права собственности на проданную вещь к покупателю признается самая передача вещи, действительная или символическая. Здесь, поэтому, мы скажем только о моменте соглашения, а о передаче, как о последствии такого соглашения, будет сказано вслед затем при рассмотрении юридических отношений, вытекающих из договора купли-продажи.

Соглашение сторон относительно купли-продажи совершается обыкновенно на словах*(369). Но при этом оно большею частью сопровождается различными торжественными действиями контрагентов с тою, по всей вероятности, целью, чтобы отделить момент окончательного установления договорного отношения от предварительных переговоров. Признаком окончательно состоявшегося обоюдного согласия на сделку признается обыкновенно тот момент, когда контрагенты взаимно берутся за руки или ударяют по рукам, которые разнимет посторонний человек. Не везде однакож этим актом заканчивается обрядность соглашения. Так, в губернии архангельской, за рукобитием следует еще молитва контрагентов или к церкви, если продажа совершается на улице, или к иконам, если она происходит в доме. Молитва служит там удостоверением отсутствия обмана с той и другой стороны, и замечено, что после молитвы договор уже не нарушается ни в каком случае, хотя бы за ту же вещь стали потом давать вдвое дороже. О силе самого уговора тамошние крестьяне выражаются так: "рядка-матка, на чем рядишь, на том едешь," или, как говорят у нас повсюду, уговор лучше денег. После означенных действий покупатель дает задаток обыкновенно деньгами, реже другими вещами, напр. шапкой, рукавицами и т. п. (о значении задатка будет сказано особо), и в заключение всех обрядностей сделки, как и в других случаях, ставятся тою или другою стороною, обыкновенно же продавцом, "литки" или могарыч. Случается, что и после окончательно состоявшегося соглашения покупатель отказывается от сделки, но такой отказ допускается лишь до того времени, пока купленная вещь находится еще в доме хозяина; последствием же отказа является лишение задатка и, сверх того, на него же падает расход на могарыч*(370). При покупке лошади, покупатель и продавец, в некоторых местностях архангельской же губернии, схватываются правыми руками в локтях, вместо битья по рукам; с покупателя идет "покопытное": омывают копыта обыкновенно водкой и чаем, и затем сами угощаются теми же напитками, причем контрагенты зовут друг друга "сватами" или "сватьями"*(371). - Выше сказано, что заключенное между покупателем и продавцом условие должно быть исполнено, но смотря на то, что за проданную вещь предлагается другим лицом большая плата; особенно верно исполняют в архангельской губернии такое условие лопари: если лопарь условился напр. продать семгу по шести рублей за пуд, а ему дают потом 8 или 10 руб., - он не изменит слову: "нет ба, скажет он, нельзя, уже продано"*(372).

По отношению к некоторым предметам, одного соглашения между покупателем и продавцом еще недостаточно для установления договорного отношения: требуется еще согласие других лиц, напр., по отношению к продаже сельских строений, как указано выше, необходимо еще согласие семьи или мира.

Говоря о совершении купли-продажи по отношению к самой силе сделки, следует иметь еще в виду, что почти повсюду договор купли-продажи считается окончательно заключенным, когда покупателем выдан задаток. О юридическом значении задатка мы скажем в своем месте особо; здесь же упомянем лишь о том, что обыкновенно до выдачи задатка с одной стороны, и принятия его с другой, контрагенты еще не связаны договором, так что самый договор не считается еще заключенным, не смотря на то, что покупатель и продавец окончательно согласились относительно предмета и цены его. Это положение подтверждается напр. решением волостного суда по следующему делу: .староста купил у З. корову с аукционного торга, но З. впоследствии отдал ее в уплату долга крестьянину С.; на суде 3. показал, что староста после покупки не брал корову три недели и не сделал ему расчета в подати: волостной суд, принимая во внимание, что староста в задаток ему З. ничего не давал, определил, что корову должно оставить в пользу С.*(373)

В некоторых случаях, а именно при продаже недвижимостей, для действительности сделки требуется иногда, чтобы она облечена была в письменную форму*(374). Если это условие не соблюдено, то сделка уничтожается: проданное имущество отбирается у покупателя и возвращается продавцу, Так, встречается следующее определение волостного суда: крестьянина В., как не представившего никаких документов на покупку у Ф. дома, выслать из дома Ф. в течение двух суток*(375). Далее, в некоторых местностях соблюдается правило, что акт на покупку недвижимого имущества имеет силу тогда только, когда совершен установленным крепостным порядком; домашний же акт о продаже недвижимого имущества рассматривается как акт запродажи, который поэтому не может служить основанием права собственности покупателя на переданное ему недвижимое имущество. В таком смысле разрешен был именно следующий случай: В. жаловался на А. об отказе ему в пользовании шестью десятинами купленной у А.. земли. На суде А. показал, что представленная В. расписка действительно учинена им в 1864 году в том, что он продал свою землю В. с тем, чтобы купчую крепость он сделал на свой счет; но денег от В. он получил только 80 р.; теперь же, по недостатку надельной земли, проданную по расписке землю он желает оставить в своем распоряжении и, соглашаясь возвратить полученные от В. деньги, просит взыскать с него за шестилетнее пользование землею. Волостной суд определил: крестьянину В. в пользовании землею А. отказать, так как у него иет крепостного акта на право собственности, а запродажная запись, по истечении со дня написания ее узаконенного срока (?), не имеет уже никакой силы; с А. взыскать полученные от В. 80 р. вдвое, т. е. 160 руб., но из них 90 руб. зачесть в уплату за шестилетнее пользование землею, остальные же 70 р. с А. немедленно взыскать и удовлетворить В.*(376) В этом решении обращает на себя внимание то обстоятельство, что домашний акт, расписка, судя по ее содержанию, насколько оно обнаруживается из приведенных слов решения, вовсе не соответствует понятию запродажной записи, как договора предшествующего купле-продаже, по которому стороны условливаются совершить куплю-продажу в известный срок и за известную плату. В расписке ясно сказано, что один контрагент "продал" другому недвижимое имущество, получил задаток и затем передал самое имущество. Далее, неизвестно, о каком сроке действия запродажной записи говорится в решении; по общему закону такого срока, как известно, для запродажи вовсе не установлено, если не разуметь под нею задаточного условия; едва ли какой-либо определенный срок существует и по обычаю. Надо полагать, что приведенное решение составлено под влиянием гражданских законов, к которым волостные суды, или скорее волостные писари, нередко обращаются в видах отклонения от себя ответственности или же по иным побуждениям: по крайней мере, мы не встречали другого подобного случая в массе отпечатанных решений волостных судов. Встречаются и прямые показания, что купля недвижимости совершается крепостным порядком*(377). Подтверждением же того, что далеко не везде требуется, при продаже недвижимости, совершение крепостного акта, может служить следующее заявление, сделанное в одной из местностей полтавской губернии: "недвижимое имущество переходит от одного лица к другому по купчей крепости, но в настоящее время, по затруднительности совершать купчие, совершаются домашние сделки в волостном правлении"*(378).

IV. Перейдем к вопросу о юридических отношениях, возникающих из договора купли-продажи, и скажем сначала об обязанностях покупателя, а потом об обязанностях продавца, с указанием последствий их нарушения; при чем разумеется само собою, что обязанностям одной стороны соответствуют права другой.

1) Что касается обязанностей покупателя, то они сводятся вообще к обязанности платежа условленной цены вещи. Важность ее конечно в том, что до уплаты цены вещи покупатель не имеет права требовать от продавца передачи вещи или, по крайней мере, он не имеет этого права до уплаты части этой цены или задатка, чему будут приведены примеры ниже. Плата за вещь должна быть произведена в назначенный сторонами срок; покупатель, не уплативший условленной цены в срок, лишается права требовать передачи вещи и теряет данную им часть покупной цены-задаток*(379). Если же вещь продана в кредит и передана покупателю, а между тем со стороны последнего в срок деньги не уплачены, то купля-продажа уничтожается, проданная вещь возвращается продавцу, и сверх того покупатель теряет в пользу продавца данный им задаток, или же обязывается заплатить вознаграждение за происшедшую от пользования порчу имущества. Иногда неисполнение обязательства покупателем рассматривается как проступок, за который он подвергается телесному наказанию. Подтверждением сказанного может служить прежде всего следующий случай: по жалобе опекуна малолетних о понуждении Ф. к очищению дома, проданного ему в 1869 году, вследствие неуплаты им, Ф., к сроку всей суммы за тот дом, волостной суд определил: приказать Ф. выйти из дома в течении года, и оставить в пользу истцов задаток (20 р.), выданный ответчиком при составлении условия*(380). В другом решении, также по поводу неуплаты в срок покупной цены, постановлено так: продажу дома считать несостоявшеюся, если Ш. ныне же не уплатит К. должных за дом 39 рублей, и отобрав дом от Ш. отдать обратно по принадлежности К.; относительно же задатка суд определил: возвратить К. задаточных денег 20 р., удержав из них по оценке сторонних людей за выломанную Ш. часть внутренней выделки дома*(381). К этой же категории случаев относится следующиии: С. требовал с К. за купленную им лошадь 66 р.; волостной суд определил: взыскать с К. в пользу С. долг (66 р.) или отобрать от него и отдать обратно лошадь, с возвратом К. задатка 9 р., а за злоумышленность наказать его десятью ударами розог*(382).

В некоторых, впрочем, местностях купля-продажа не уничтожается в случае неплатежа условленной цены проданного предмета, а с покупателя взыскивается неуплаченная сумма и возмещение убытков. В этом смысле разрешен был напр. следутощий случай: Л. купил у А. сруб за 65 рублей, но уплатил только 38 р.; волостной суд определил взыскать с Л. 27 руб. (в два срока) и "за проездку" три раза в пользу А. один рубль*(383). В этом случае присужденная сумма, как видно, рассрочена судом, вследствие того конечно, что ответчик не мог уплатить ее разом; вместе с тем суд определил, что если ответчик не уплатит в последний срок 13 руб., то с него должно быть взыскано 13 руб.-Далее, в смысле неотобрания проданного предмета вследствие неплатежа в срок условленной платы, даже когда покупателем не было дано задатка, разрешен случай продажи лошади в кредит с выдачею расписки: волостной суд определил взять с Е. (ответчика) в пользу В. (истца) за 20 рублей три овцы и четыре поросенка, а 10 рублей он должен отдать 1 марта, и еще 10 руб. 1 мая 1872 года (решение это состоялось 5 декабря 1871 года)*(384). В том же, конечно, смысле разумеются и те случаи, в которых продавец требует не уничтожения сделки, а лишь уплаты долга за проданную вещь, при чем обыкновенно делается судом отсрочка под страхом особого взыскания; так напр. суд определил: взыскать с П. в удовлетворение К. 2 р. 13 к. (за взятое у К. сукно), если же не уплатит в течение семи дней, то взыскать с П. в пользу К. 1 р. штрафу*(385); но в этих случаях, очевидно, речь собственно не о купле-продаже, а о долговом обязательстве, возникшем из продажи в кредит.

2) Что касается обязанностей продавца, то они сосредоточиваются в передаче проданной вещи покупателю. Здесь представляются следующие частные вопросы: как совершается передача, какие влечет она за собою последствия, всегда ли она требуется безусловно и какие последствия проистекают от неисполнения передачи?

Передача сопровождается обыкновенно некоторыми, особыми для того или другого рода вещей, обрядностями. Так, во многих местностях существует обычай передавать проданную вещь "из полы в полу": передача, совершенная таким способом, признается формою окончательного совершения купли-продажи*(386). При покупке лошади соблюдаются некоторые особенные формы передачи. Так, в архангельской губернии, покупатель берет повод купленной лошади в полу обводит ее кругом себя три раза, приговаривая: "как старому хозяину служила, так и мне послужи"*(387). В других местностях также известно обыкновение, при покупке лошади, брать из рук продавца поводья, а при покупке коровы или овцы-веревку, привязанную за рога, и непременно из полы в полу, "чтобы купленный скот благополучно жил у купившего"*(388).

С передачею вещи право собственности на нее считается перешедшим к покупателю, который с этого времени, как хозяин, несет страх за гибель и порчу вещи. Это положение подтверждается напр. следующим случаем: Ж. продал К. лошадь за 48 р. и получил в задаток 4 рубля; лошадь К. принял от Ж. из полы в полу, как это водится по обычаю, а для полного расчета повел Ж. в питейный дом, в котором продержал его долго; лошадь стояла около кабака на просторе, и неизвестно куда девалась т. е. пропала. К. задержал остальные деньги, вследствие чего Ж. просил взыскать их. Волостной суд, "имея в виду, что К. сознался в покупке у Ж. лошади за 48 рублей и во взятии ее от него из полы в полу, что считается, на основании местных обычаев, принятых в крестьянском быту, окончательно совершившеюся покупкою, определил взыскать с К. 44 руб. и удовлетворить Ж."*(389). Из приведенного положения следует само собою, что до передачи вещи страх за ее гибель и порчу несет не покупатель, а продавец. Так, покупатель Г. взыскивал с продавца Н. шесть рублей, уплаченные за поддевку, которая не была передана покупателю. Н. и жена его объяснили, что поддевка была положена в сани для отвоза в его Г. дом, но, по прибытии на место, поддевки в санях не оказалось, а где она и кем украдена-им неизвестно: волостной суд определил взыскать в пользу Г. шесть руб. в течении двух месяцев*(390). Сюда же можно отнести и следующий случай: покупатель жаловался на продавца за то, что не получил одного дуба; продавец возражал, что не обязывался при продаже взять под свой караул проданные дубы; но, тем не менее, волостной суд нашел жалобу истца справедливою*(391).

По вопросу о том, при каких условиях передача вещи обязательна для продавца, можно из юридических обычаев вывести то основное правило, что покупатель в праве требовать передачи купленного имущества только тогда, когда им самим исполнены условия договора, т. е. уплачена вся покупная цена сполна. На этом основании, по иску Ч. о передаче ему купленного у А.. за 98 рублей надворного строения, волостной суд определил, что истец Ч. должен отдать деньги за купленное строение все сполна, а А. должен выйти из управления проданным им строением по получении денег*(392). Из указанного положения следует, что если обязательство покупателем выполнено, т. е. уплачена цена вещи, то продавец не может уклоняться от передачи проданной вещи; если же он уклоняется от исполнения этой обязанности, то вещь от него отбирается и передается покупателю. Последнее правило, напоминающее собою отчасти ст. 1513 т. X, ч. I, вытекает напр. из следующего случая: К. продала Ж. на три души леса за 20 р., которые К. сполна получил, а от леса отказал, т. е, не передал его покупателю; волостной суд определил: лес, отобрав от К., предоставить Ж. по праву покупки его*(393). К этой же категории должно отнести и следующий случай: И. жаловался, что он купил у Н. жеребенка за 9 р., но Н., получивши 9 р., жеребенка ему не отдает. Волостной суд определил: приказать Н. отдать И. 9 руб. назад в двухнедельный срок, а если И. желает взять жеребенка, то должен уплатить Н. за прокорм три рубля; если же Н. не уплатит И. в срок деньги, то волен И. взять у него жеребенка без уплаты за корм*(394). Надо полагать, что в приведенном здесь случае купленная вещь, жеребенок, находилась в руках продавца не из желания его удержать проданное, а по виде самого покупателя; поэтому суд определил взыскать с последнего издержки за прокорм, если покупатель пожелает взять жеребенка, в противном же случае договор уничтожается. Правило, в силу которого продавец обязан передать проданную вещь покупателю только в случае уплаты последним денег сполна, не применяется впрочем безусловно. В некоторых местностях продавец вынуждается к передаче проданной вещи в случае исполнения покупателем только части обязательства, а именно в случае вручения одного задатка. Так, В. жаловалась, что К., продав eй корову, не отдает ее, не смотря на то, что взял задаток: суд определил-корову отобрать от К. и отдать В., у деньги же с нее В. взыскать*(395).

Говоря о передаче, следует иметь в виду, что составляя обязанность продавца, она предполагает также обязанность принятия со стороны покупателя. Притом обязательство с обеих сторон должно быть выполнено на точном основании условий, ими установленных; ни покупатель, ни продавец не могут, по одностороннему желанию выполнив только часть обязательства, отказаться от выполнения остального. Поэтому если покупатель уклоняется от принятия купленных им вещей, то продавец имеет право принудить его к этому судом и сверх того получить с него вознаграждение за убытки. На этом основании разрешен следующий случай: С. продал Л. посуду на 25 р. и получил в задаток 10 руб., на остальную же сумму Л. посуды не принял; С. просил суд принудить Л. принять от него посуду, или же заплатить за три базара деньги. Суд определил: взыскать с Л. за посуду, не принятую им 15 р. да за три базара (которые он торговал) по 4 р. за базар*(396). В данном случае, по-видимому, обязательство продавцом было исполнено, т. е. проданные вещи, по получении задатка, были покупателю доставлены, но затем покупатель, вместо окончательного расчета, возвратил часть купленных вещей; суд нашел, что таковой возврат не мог уже иметь места, если, конечно, не было на то согласия продавца. Но не вменяется покупателю непринятие тех из купленных вещей, которые оказались негодными. Так, И. жаловался, что К. не принимает у него 3 1/2 тыс. корней свеклы (по заявлению К. годной оказалось только 900 корней); суд приговорил: деньги за взятую К. свеклу уплатить И., а что у И. на 3 р, 50 к, свеклы замерзло, то в вознаграждении этого убытка, по собственной его неосмотрительности, отказать*(397).

С другой стороны, если продавец, получив от покупателя цену проданных вещей, сполна или частию, не выполняет обязательства, то принуждается к тому судом или обязан возвратить полученные деньги и вознаградить за убытки. Такие случаи уже указаны выше; здесь приведен еще следующий: Т. закупил у С. лен; С. привез только шесть пудов, недостает 28 пудов, следовательно С. должен или доставить Т. лен или уплатить его стоимость, полагая на пуд по 40 коп. За неявкою С., волостной суд определил: отдать 28 пудов или за пуд 6 р. 20 к., да накладки на оный по 40 коп.*(398) Впрочем из этого решения нельзя сделать вполне определенного вывода: употребленное в нем выражение "закупил" наводит па мысль, что плата за лен не была еще произведена покупателем, и, быть может, не был даже выдан задаток, так что в последнем случае оно не подходит ни под одно из указанных выше начал. Иногда, даже независимо от того, получил ли продавец деньги или нет, он не принуждается судом к передаче покупщику проданной вещи, а обязан лишь вознаградить его за убытки. Так, напр., суд постановил: взыскать с М. (продавца) убытки, понесенные К. (покупщиком) вследствие недопущения к сломке проданного дома (К. понес убыток на задатке, который он дал нанятым для сломки дома плотникам), если М. не допустит К. к сломке*(399).

Указав на общие условия, которыми обставлено исполнение или упущение передачи проданных вещей, скажем еще об условиях передачи относительно места и времени, а также относительно качеств продаваемой вещи. а) Передача тогда только считается исполненною, когда учинена в надлежащем месте. Проданная вещь должна быть доставлена покупателю продавцом в то место, которое было назначено по условию. К исполнению этого условия продавец принуждается судом, который назначает для того и срок и, сверх того, в некоторых местностях, продавец, не исполнивший этого условия, подвергается, в пользу крестьянского общества, денежному штрафу. Так, предъявлен был суду иск о невыполнении условия доставки продавцом на место в г. Тамбов, не смотря на неоднократное требование покупщика, купленных последним дерев, за которые продавец получил уже деньги; суд определил: взыскать с продавца штраф (3 руб.) в общественный крестьянский капитал, и обязать продавца доставить покупателю дерева в течении двух недель*(400). О доставке проданного говорится в приведенном выше решении относительно продажи льна. Далее, проданная вещь должна быть доставлена покупателю в условленное время, в противном случае продавец подвергается уплате неустойки, если, как надо полагать, таковая была выговорена. Так И. взыскивал с М. за недоставку в свое время дров 25 руб.; суд .определил взыскать с М. неустойки 25 руб.*(401) -Условия относительно места и времени касаются в особенности тех сделок купли-продажи, которые носят название поставки; но такие сделки заключаются обыкновенно с лицами, занимающимися покупкою и продажею в виде торгового промысла; поэтому на поставках мы останавливаться не будем, хотя и нет недостатка в сведениях, касающихся этого предмета*(402).

б) Проданная вещь должна иметь надлежащие качества, по условию; но если покупщик, при самом приеме купленного имущества, не оспаривал его соответствия условиям договора, то лишается права впоследствии предъявлять такой спор, а должен уплатить всю цену*(403). Если о качествах вещи не было особого условия, то предполагается, что она не должна иметь никаких существенных недостатков. Поэтому, если бы таковые впоследствии открылись в купленной вещи, то, подобно правилу римского права и определениям почти всех иностранных законодательств, может быть, по требованию покупателя, уменьшена продажная цена вещи*(404). В некоторых местностях, для этого необходимо, чтобы существенные недостатки проданной вещи обнаружены были вслед за передачею, для устранения, по всей вероятности, предположения, что во время передачи этих недостатков ее было, или же о недостатках проданной вещи должно быть сделано покупателем заявление вслед за передачею. Так, А.. продал Т. лошадь за 33 рубля. Т. отдал 7 р. 50 коп., а в остальных отказал, объяснив потом на суде, что он взял лошадь вечером и не заметил ее хромоту, но так как лошадь оказалась хромою, то и не стоит тех денег. Принимая во внимание, что Т. ездил на лошади около недели и о хромоте никому не заявлял, волостной суд определил: взыскать с Т. 25 р. 50 коп.*(405) Сюда же относится следующий случай: Л. жаловался, что он купил лошадь у Д. за 19 руб.; 13 р. заплатил при взятии у него лошади, а остальные обязался заплатить чрез несколько времени. Лошадь чрез несколько времени оказалась больною сапом, почему покупатель просил взыскать с Д. 13 руб. Д. объяснил, что он продал лошадь совершенно здоровою. Суд определил: взыскать с Д. 10 руб., потому что Л. хорошенько не заметил, была ли лошадь здоровая или больная, и удовлетворить Л.*(406) - В иных местностях, в случае обнаружения у проданной вещи каких-либо существенных недостатков, договор уничтожается: купленная вещь возвращается продавцу, который, с своей стороны, обязан отдать полученную за вещь плату, удержав из нее за пользование покупателя вещью сумму, определяемую судом. Последнее, впрочем, встречается не всегда. В подтверждение этого положения можно привести следующие заявления в различных местностях: в одной волости тамбовской губернии было высказано, что соблюдается правило, по которому если купленная вещь оказывается недоброкачественною, то покупатель имеет право возвратить продавцу вещь, отказавшись от купли, а продавец обязан в таком случае отдать покупателю заплаченную за вещь сумму*(407); в том же смысле было высказано и в одной волости московской губернии: что купля-продажа уничтожается, если купленная вещь имеет такие недостатки, которые делают употребление ее невозможным, несмотря на то, что задаток уже дан покупателем*(408). Те же начала, при решении подобных случаев, имеют применение и в иных местностях, напр. в разных волостях ярославской губернии. Так, в одной из них волостной суд определил расторгнуть продажу вследствие того, что К. продал Е. лошадь с сапом, не объяснив о том, и получил в задаток 8 руб.; задаток определено было возвратить, удержав из него в пользу продавца 2р., так как покупатель работал на купленной лошади два дня*(409). В другой волости той же губернии, по делу о продаже куля муки, оказавшейся гнилою, суд постановил взыскать с продавца 6 р. 40 коп. (уплачено было 6 р. 80 к.; сорок коп., вероятно, оставлены в пользу продавца за израсходованную покупателем муку), а куль муки возвратить продавцу без всяких хлопот*(410). В третьей волости той же губернии, по делу о покупке И. лошади у П. за 13 р., оказавшейся покупателю неспособною и поэтому возвращенной продавцу П., который с своей стороны отдал только часть покупной цены, суд определил взыскать с П. и остальные 6 р. 40 коп.*(411)

О недостатках продаваемой вещи продавец обязав заявить покупателю. Незаявление о том или высказанное покупателю уверение, что продаваемая вещь не имеет никаких существенных недостатков, считается обманом, за который иногда полагается и наказание, но самая сделка, по просьбе покупателя, уничтожается. Подтверждением этого положения может служить следующий случай: покупательница И. просила взыскать с М. "за обман проданной им ей лошади за 12 р. 50 к."; волостной суд склонил тяжущихся к примирению и прекращению тяжбы с тем, чтобы И. возвратила лошадь М., а деньги 12 p. 50 к. М. заплатил бы все сполна И.; и вследствие сего постановил: деньги 12 р. 80 к. взыскать с М. и оными удовлетворить И., лошадь же возвратить М.*(412)

Из этого решения не видно, в чем состоял обман со стороны продавца, но ясно, что он относился к самому предмету купли,- лошади, которая оказалась впоследствии не удовлетворяющею тем качествам, какие, согласно условию, она должна была иметь. Другой пример: Ч. жаловался, что В. продал ему за 15 р. корову обманным образом ("доится без теленка"), суд постановил: 15 р. возвратить Ч., а корову В.*(413) Иначе разрешаются случаи, когда сам продавец не знал о недостатках вещи. Так, напр., Ф. продал Ш. лошадь за 19 р. 50 к.. но не знал о болезни ее, купив сам лошадь от С. Суд постановил: взыскать с Ф. и С. две части (из 19 р. 50 к.) и вручить Ш., а третью часть зачесть Ш. за недосмотр покупаемой им лошади с недостатками*(414).

Таковы известные из практики волостных судов случаи уничтожения договора и уменьшения покупной цены вследствие обнаруженных недостатков проданной вещи. Нельзя не заметит, что заявленные по этому предмету правила, равно как и решения волостных судов, вообще говоря, довольно однообразны, не смотря на то, что они состоялись в разных, одна от другой нередко весьма отдаленных местностях; следовательно, применяемое волостными судами к случаям несоответствия проданной вещи условиям договора, или обнаружения в ней каких-либо существенных недостатков, правило об уничтожении договора или о сбавке покупной цены выработано, очевидно, обычаем не одной какой-либо местности, а принадлежит к числу начал, однообразно соблюдаемых повсеместно, и притом таких начал, которые признаны почти во всех иностранных законодательствах и известных прежде всего праву римскому (actio aestimatoria s. quanеi minoris). Что касается русского законодательства, то в нем можно найти некоторые указания на право требовать уничтожения купли-продажи по причине обмана или несоответствия проданной вещи условиям договора*(415); правило же о праве требовать уменьшения цены вещи, в предусмотренном случае (actio quanti minoris), нашему законодательству вовсе не известно*(416).

Говоря об обязанностях продавца, следует еще упомянуть об обязанности его отвечать покупателю за эвикцию, т. в. за лишение его проданной вещи вследствие порока или недостатка в самом переданном ему праве (vitium in jure transferenеis). Но сюда относятся с одной стороны все случаи продажи чужой вещи, о которых сказано выше (о предмете купли-продажи), а с другой-случаи двойной продажи, в которых вторая сделка уничтожается, но о них будет сказано ниже.-Бывает также нередко, что купля совершена слитком невыгодно для тои или другой стороны, но сама по себе убыточность сделки (laesio) не дает права на уничтожение ее; если она была заключена добровольно, без принуждения, в противном же случае купля уничтожается. Так, в одном решении было высказано, что покупатель должен возвратить одну из купленных им у пастуха двух овец, так как те куплены им почти насильно и за самую дешевую цену*(417). Первое же положение вытекает, например, из следующего случая: П. жаловался, что еврей Р. дорого продал ему кожевенный товар; суд, "принимая во внимание, что торговля зависит от торгующих и покупающих лиц", не уничтожил сделки, а только оштрафовал обоих по 25 коп. в пользу мирского капитала: П. за ничтожную жалобу, в коей он сам же виновен (не должен был покупать, a P. за дороговизну*(418). Другой пример: А. купил у Б. мельницу, впоследствии же усмотрел, что покупку сделал невыгодно и потому не доплачивал продавцу 10 р.: суд определил: доплатить, не смотря на невыгодность покупки*(419).

V. При изложении начал обычного права об условиях совершения купли-продажи и о юридических отношениях, возникающих из этого договора, мы касались одного вопроса лишь вскользь, так как, в виду целого ряда относящихся к нему данных, мы предпочли рассмотреть его особо: речь идет о значении задатка при купле-продаже. В общем учении об обязательствах*(420) мы уже заметили, что задаток применяется в разнообразных сделках, но наибольшее число решений волостных судов относится к задатку преимущественно в применении к купле-продаже; поэтому мы скажем здесь о нем подробнее. В общих замечаниях о задатке мы указали, что задаток может состоять или в денежной сумме или в иной какойлибо вещи, которая вручается одним контрагентом другому. В большинстве случаев, встречающихся в практике обычного права, задаток, выдаваемый при заключении договора купли-продажи, состоит в деньгах; изредка встречаются и иные предметы задатка; так например, взамен денег, вручается иногда шапка или рукавицы или опояска и т. п.*(421)

Что же касается юридического значения задатка, то мы видели, что задаток. служит признаком заключения договора и имеет значение или части договорной цены или такого обеспечения исправности, которое дается тем или другим контрагентом в предположении возможности отказаться от договора с потерею задатка или с возвращением его вдвойне. Посмотрим теперь, какие последствия соединяет обычай с выдачею задатка при купле-продаже, и какой, поэтому, характер присвоивается задатку по народным воззрениям.

В обычном нашем праве признается за общую норму то правило, что с выдачею задатка договор купли-продажи считается окончательно заключенным: коль скоро выдан задаток, то купля не отменяется, "не может быть расторгнута"*(422). Смысл этого положения заключается очевидно в том, что с выдачею задатка с одной стороны, и принятием его с другой, покупатель и продавец связаны обязанностью выполнить договор. В случае же неисполнения виновная сторона обязана вознаградить другую за убытки (последствие задатка в первом его значении) или возвратить задаток вдвойне. Оба эти начала приняты в практике волостных судов, так что в одних случаях задаток рассматривается в смысле части покупной цены, а в других является с значением денежной суммы, уплачиваемой в предположении свободы сторон отказаться от договора,

1) Что касается юридических последствий выдачи задатка в первом его значении, то лицо, выдавшее задаток, покупатель, имеет право требовать от продавца передачи проданной вещи, если же вещь не может быть передана по вине продавца, то-возврата задатка и вознаграждения за убытки. Так, в волостном суде рассматривался следующий случай: Г. продал 5. двадцать два пуда рыбы, которая была на дому у продавца, по одному рублю за пуд, и получил в задаток 5 руб., с условием доставить рыбу 27 января в село И. Если рыба понравится З., то он должен принять и учинить расчет, а если не понравятся, то Г. обязан возвратить З. задаток. 27 января З. сказал, что рыба ему не нравится, и просил Г. уступить по 10 коп. на пуд, на что Г. согласился. К вечеру З. принял от Г. 8 пудов рыбы, а так как цена на рыбу сделалась дешевле, то З. остальную рыбу от него не взял, принятые же 8 пудов засчитал за задаток. Волостной суд признал жалобу Г. заслуживающею уважения, потому что З. за задаток 5 руб. не приходилось по расчету получить 8 пудов рыбы и потому определил: отдать под соблюдение сотского 14 пудов рыбы Г., которую вручить З., а с него взыскать за нее 14 р. 80 коп. (согласно просьбе Г.) и удовлетворить Г.*(423) Очевидно, что в приведенном случае суд принимал задаток в первом его значении, т. е. в значении уплаченной вперед части покупной цены. Такой же характер имеет задаток и в решении по следующему делу: К. купил у А.. 20 ульев с пчелами, по 5 руб. за каждый улей, получил в задаток 3 руб., но жена продавца принесла ему эти три руб. обратно; проситель просил отобрать у продавца пчел;-волостной суд определил: отобрать пчел от А., сколько окажется живых, и отдать К. с тем, чтобы оп уплатил А.. по 5 руб. за каждый улей*(424). Есть впрочем случаи, в которых за покупателем не признано право па получение проданной вещи во владение, не смотря на то, что он выдал задаток, и не положено даже никакого вознаграждения за неисполнение договора продавцом. Так, П. купила у Б. избу за 50 руб., дала в задаток 25 руб. и когда уплачивала остальные 25 р., то продавец Б. их принял, а требовал 35 руб. П. просила суд приказать Б. получить деньги, а ее допустить к владению, и представила деньги для выдачи Б. Волостной суд определил: предложить Б. получить с П. 25 р., или возвратить полученные от П. 25 рублей*(425). Другой пример: Ф. продал С. дом за 130 руб. и получил 58 руб., но чрез семь дней отказал в продаже. Суд решил, что "этим отказом Ф. получил только право на возвращение дома, но не может быть освобожден от возврата С. 58 руб."*(426).

Далее, встречается и такое воззрение, что если задаток дан. то купля может быть расторгнута в том случае, когда запроданная вещь понадобится самому продавцу*(427). Очевидно,. что купля-продажа с подобным условием не могла бы,. строго говоря, иметь характер договора, если бы от усмотрения или произвола продавца зависело определять в каждом случае, имеет ли он сам надобность в проданной вещи или нет; поэтому надо полагать, что вопрос этот разрешается самим судом. Спрашивается: если суд, на означенном основании, освободит продавца от обязанности передать вещь покупателю, то обязан ли продавец, кроме возврата задатка, вознаградить покупателя за убытки или нет? видно, как разрешается этот вопрос судами, но можно предположить, что-в смысле утвердительном, в силу общего правила о вознаграждении за причиненный ущерб.

Вопрос об обязанности продавца вознаградить покупателя за причиненные ему отказом убытки касается, конечно не только тех случаев, когда отказ основан на надобности вещи самому продавцу, но и других, вышеприведенных случаев, в которых суд дозволял продавцу отказаться от договора с возвращением задатка. И если означенная обязанность не была налагаема судом, то это можно объяснить или в смысле исключения, или, скорее, тем обстоятельством, что о понесении убытков не возникало и спора. Напротив: за общее правило следует признать, что неисполнение договора со стороны продавца влечет за собою обязанность его возвратить задаток и вознаградить покупателя за причиненные ему отказом убытки. Подтверждением этому может служить следующий случай: Б. жаловался, что он сторговал у К. мельницу и дал задатку 5 рублей, но К. ту мельницу продал другому, почему покупатель просил взыскать с продавца задаток и 10 рублей за наем мастеров для поправки мельницы. Суд определил взыскать с К. 15 руб., т. е. задаток и вознаграждение за убытки*(428). Таким же образом разрешен и следующий случай: Л. продал Т. избу за 63 рубля, взял задатка 25 р. и потом перепродал избу в другие руки. Л. объяснил, что Т. не заплатил в договорный срок денег. Суд определил: взыскать с Л. как задаточные, так и употребленные Т. при покупке избы на могарыч (1р. 50 к.) деньги*(429). Здесь издержка на могарыч составляет, очевидно, также убыток покупателя.-Убытки покупателя, давшего задаток, определяются, в случае продажи вещи в другие руки, разницею в цене между первою и второю продажею. Так, Ч. купил у крестьян И., Т., Г. и Я. для ломки 80 ульев пчел, с тем, чтобы мед принять по 4 рубля за пуд, и дал им задатку 4 рубля; но ответчики продали 45 пудов меду другому лицу по 4 р. 17 коп. за пуд. Суд определил: взыскать с ответчиков за 45 пудов по 17 копеек, т. е. 7 р. 65 коп., как принадлежащие прежнему покупателю, и данные в задаток 4 рубля*(430). - В одной местности заявлено, что в случае двойной продажи продавец обязан не только возвратить покупателю задаток, но и отдать ему всю сумму, полученную им за вещь от второго покупателя*(431). - Следует еще упомянуть, что в случае двойной продажи продавцы присуждаются иногда к возврату простого задатка, но при этом наказываются розгами. Так, В. и У. жаловались, что она купили у крестьян К. и Ф. просо и дали им задатку К. 4 р., а Ф. 6 руб.; между тем продавцы К. и Ф. продали просо в другие руки. Суд определил: взыскать с К. 4 р., ас Ф. 6 р., и удовлетворить просителей, а "за проступок" наказать розгами по 20 ударов*(432). Собственно о последствиях двойной продажи будет сказано подробнее особо; здесь же приведены некоторые случаи такой продажи лишь для выяснения всех последствий, какие влечет нарушение договора со стороны продавца, получившего задаток.

Что касается обязанностей покупателя, давшего задаток, то они определяются в разных местностях различно. На покупателе, давшем задаток, лежит обязанность выполнить условия договора, точно также как и на принявшем его; в случае же невыполнения он обязан вознаградить продавца за убытки; ответственность эта ограничивается обыкновенно потерею задатка в пользу продавца. Так, в некоторых местностях прямо заявлено, в смысле постоянного правила, что если покупатель (давши задаток) не заплатит во-время условленной суммы, то теряет данный им задаток*(433). Применение того же правила в других местностях видно напр. из следующего случая: Е. купил у М. лошадь за 35 р., дал задатку 5 р., а остальные просил отсрочить на неделю, но промедлил, вместо одной, две недели. М. продал лошадь и не возвратил задатка, объявив, что Е. вместо недели просрочил две и отказался от лошади, вследствие чего ответчик, М., потерпел убыток: вместо 35 р. взял за лошадь 24 р. Суд определил: в иске Е. задатка 5 р. на М. отказать*(434). Подобный случай встречаем и в другой местности: А. и П. продали кр. Я. лес за 17 р., назначили рубку ему в течении недели и взяли в задаток 2 р., а 1 р. на литках пропили, но Я. пропустил срок и стал просить задаток обратно. А. и П., видя отказ Я., перепродали лес в другие руки за 7 руб. Суд постановил: задаток по случаю убытка (на 10 р.), понесенного А. и П., оставить в их пользу*(435). Точно также встречается заявление о следующем правиле: когда задаток дан, то продавец может отказаться от продажи только в таком случае, если покупатель не заплатит остальных денег в условленный срок*(436). Есть местности, в которых соблюдается и такое правило: неисправность покупателя влечет за собою потерю задатка даже и в том случае, когда проданная вещь ему уже передана; последняя в таком случае отбирается и возвращается продавцу*(437).

2) Выше замечено, что задаток имеет еще то значение, что стороны могут отказаться от договора, но этот отказ сопровождается потерею задатка, когда отказывается лицо, давшее задаток, и возвращением задатка в двойном количестве (или уплатою неустойки сверх возврата задатка), когда от договора отказывается лицо, получившее задаток. В этом значении задаток также употребляется при купле-продаже. Так, в одной местности указано прямо на следующее правило: если продавец отказывается без всякой причины от купли, то обязан возвратить покупателю двойной задаток; если же отказывается без причины покупатель, то он теряет данный задаток*(438). Согласные с этим воззрением решения встречаются и в других местностях. Так, в одной из них разрешался следующий случай: В. жаловался на А. об отказе ему в пользовании шестью десятинами купленной у А.. земли. А. показал, что предъявленная расписка действительно учинена им в 1864 году в том, что он продал свою землю В. с тем, чтобы купчую крепость оп сделал на свой счет, но денег от В. он получил только 80 р.; теперь же по недостатку надельной земли проданную по расписке землю он желает оставить в своем распоряжении и, соглашаясь возвратить полученные от В. деньги, просит взыскать с него за пользование землею в течении шести лет. Суд, уничтожая сделку, как не облеченную в надлежащую форму, определил: с А. взыскать полученные от В. 80 р. вдвое, удовлетворив из этой суммы ответчика за пользование его землею*(439).

VI. Обратимся к обозрению случаев условной продажи, т. е. такой, которая обставлена какими-либо условиями. Здесь мы имеем в виду условия в самом обширном смысле этого слова (conditio, modus, reservatio juris, pactum displicentiae и т.п.), но преимущественно такие условия, от которых поставлено в зависимость право отмены совершенной продажи. Приведем все встреченные нами случаи условной продажи порознь.

1) Встречается купля с условием оставить купленную вещь в пожизненном владении продавца (reservatio juris). Так, один крестьянин продал другому дом с усадьбой и другим имуществом, сохраняя за собою право жить в доме и пользоваться имуществом до своей смерти. Сделка эта, написанная от имени продавца, гласит так: "мы нижеподписавшиеся... крестьяне М. и О. заключили сию сделку между собою в нижеследующем: из нас М. с добровольного своего согласия продал О. состоящий в селе В. собственно мне принадлежащий жилой дом, ценою за 25 р., при чем уступил ему, О., в собственное его владение и состоящую при этом доме усадьбу, в количестве четверть десятины... и вместе с сим присовокупляю, что как я, М., а также и никто из родственников моих к объясненному дому и городу касаться в чем-либо никогда не должны и не в праве, С тем однако же, что я, М., имею право жить в этом доме, в семействе О., до моей смерти. По смерти же моей, О. должен будет похоронить меня по христианскому обряду, за что я оставляю ему, О., в полное его владение все свое, какое есть, имущество и посуду, а также и одежду и, сверх того, десять рублей денег на погребение и поминовение меня"*(440). Сделки такого рода встречаются нередко и в форме завещаний, именно в том смысле, что имущество передается кому-либо в собственность еще при жизни, и хотя не за деньги, но с обязательством приобретателя предоставить прежнему хозяину право жить в доме и содержать его до смерти.

2) Иногда купля-продажа совершается под условием возврата проданного имущества, если того потребует сам продавец. Сюда относится следующий случай: В 1867 году по условию, засвидетельствованному волостным правлением, Г. продал Ч. свою усадьбу за 18 р., с правом возврата ее, если Г. пожелает, и с обязанностью Г. в таком случае возвратить деньги. Усадьба была возвращена уже два года до возникновения дела, а Г. не возвращал Ч. денег, на том основании, что Ч. срубил на ней ветлу. Так как в договоре не было условлено, что Ч. не имеет права рубить ветлы, которую притом Ч. срубил как хозяин, то волостной суд определил: взыскать с Г. 18 р. и удовлетворить Ч.*(441) Неизвестно, насколько часты такого рода сделки и действительно ли осуществление права на возврат проданного обусловливается одним усмотрением продавца*(442) или же здесь предполагается особенная необходимость в том для продавца или для его хозяйства; но из приведенного случая можно, в смысле общих правил, вывести, что подобные сделки заключаются лишь письменно, что проданное имущество должно быть возвращено в том же виде, в каком принято покупателем, и что перемены в имуществе, как следствие не возбраненных условием хозяйственных распоряжений покупателя, не освобождают продавца от обязанности возвратить сполна полученную плату. При этом особенность этого рода сделок высказывается в том отношении, что если возврат проданного ставится в зависимость от воли продавца, когда бы она ни была заявлена, то с другой стороны вознаграждением для покупателя за лишение его собственности служит то, что при возврате ее он не обязан возвращать продавцу полученных им с нее доходов, хотя, быть может, они засчитываются в смысле процентов с уплаченной покупной суммы. При скудости сведений по этому предмету трудно судить и вообще о юридическом характере подобного рода сделок: может статься, что куплею-продажею прикрывается лишь сделка займа, обеспеченная залогом.

3) Купля-продажа заключается иногда и под тем условием, что самому покупателю предоставляется право возвратить купленное имущество продавцу, если оно окажется негодным*(443). Но в этом случае купля уничтожается иногда лишь при том условии, если продавец примет вещь обратно, в противном же случае делается сбавка в покупной цене. Так, .кр. Я. купил у С. лошадь с условием возвратить ее продавцу, если она окажется неспособною к работам, а деньги получить обратно. Лошадь оказалась неспособною, а С. принять не отказался. Волостной суд постановил: оставить лошадь во владении Я., не взыскивая с него 8 р., недоплаченных за лошадь*(444).

4) Бывает и так, что купля-продажа заключается под тем условием, что каждой из сторон предоставляется право отказаться от договора, удовлетворив другую сторону за убытки. К случаям этого рода принадлежит следующий: А.. продал К. лошадь с тем, что если кто из них попятится, то должен заплатить противной стороне 5 руб. и за могарычи 2 р. 50 коп. Так как А. взял у К. лошадь обратно, то К. просил взыскать с него за могарычи 2 р. 50 коп., и суд .постановил удовлетворить эту просьбу; что же касается неустойки 5 р., то суд не сделал об ней никакого определения, "так как К. требовал с А.. только за могарычи."*(445).

5) Встречаются сделки купли-продажи, поставленные в зависимость от согласия третьего лица передать проданную вещь, так что сделка уничтожается, если такого согласия не последует. Так, А. Б. и В. купили у К. лыко в монастырском лесу за 25 руб., но после того К. отказал им. На суде К. показал, что он продавал лыко с оговоркою, если настоятель не продаст лыка другим, а через четыре дня настоятель написал К., что он уже запродал лыко за 55 руб. Эта оговорка подтверждена была и одним из покупателей. Двое других покупателей просили с продавца на мировую 25 р., но К. ответил, что платить ему не за что, потому что он убытков никаких не сделал и задатка от них вовсе не брал, а еще на свой собственный рубль, который с них не взыскивает, поднес им могарычи. Волостной суд не нашел К. виновным, тем более что хозяин леса есть настоятель монастыря, и потому оставил ходатайство просителей без последствий*(446). В этом деле не совсем ясно, действительно ли сила сделки зависела от "согласия" третьего лица: если продавец, в качестве поверенного, считал себя в праве условливаться о цене продажи и даже завершить сделку могарычем, то "оговорка" сделана была, по всей вероятности, не потому, чтобы необходимо было согласие доверителя, а на случай более выгодной продажи, иначе трудно было бы объяснить требование о взыскании с продавца 25 руб. неустойки. Притом, если в данном случае считать доверителя за "третье лицо", от согласия которого поставлена была продавцом в зависимость сила сделки, можно сказать, что по смыслу самого решения такая сделка считается заключенною с того времени, когда последует означенное согласие; если же третье лицо не даст своего согласия, то самая сделка считается ничтожною. Само собою разумеется, что при этом должен быть возвращен задаток, если он был дан, и, сверх того, на продавца падает обязанность вознаградить покупателя за доказанные им убытки, на что есть некоторое указание и в приведенном решении.

6) Наконец, из практики волостных судов видно, что допускается купля-продажа под условием резолютивным, так что с наступлением определенного события сделка уничтожается. Сюда относится следующий случай: К. купил у Б. сруб и отдал в задаток 5 руб., с условием, что если К. сосватает за сына, то чрез неделю Б. должен возвратить задаток. К. сосватал за сына; через шесть дней посылал жену к Б. за получением назад задатка, но Б. не отдал. Суд определил: взыскать с Б. 5 руб. и удовлетворить К.*(447)

VII. Остается еще рассмотреть случаи двойной продажи одной и той же вещи. Мы уже касались их по поводу других вопросов, особенно в связи с вопросом о поcледствиях нарушения договора со стороны продавца, получившего задаток. Здесь же рассмотрим последствия двойной продажи независимо от того обстоятельства, получен ли продавцом от первого покупщика задаток или нет. В этом отношении, не менее чем и по вопросам предыдущим, в практике волостных судов замечается некоторое разнообразие.

В одних местностях, в случае, если вещь, проданная одному лицу, будет затем продана в другие руки, признается недействительною вторая сделка*(448). Но встречается и такое правило: вторая сделка может получить силу только тогда, когда первый покупатель согласен уничтожить договор, получив обратно плату за вещь, если таковая была произведена. Так напр. З. продал М. сарай за 22 р., деньги получил сполна, а потом перепродал его в другие руки за 26 р. Суд определил: взыскать с 3. в пользу М. 22 р., так как она сама добровольно согласилась на это*(449).

Случаи признания в силе первого договора представляются однако не часто. Напротив нередки случаи, что остается в силе вторая сделка. По-видимому, тут есть непримиримое противоречие. Но мы полагаем, что разлада между приведенными началами нет, так как, по всей вероятности, приложение того или другого зависит от того обстоятельства, передана ли вещь в чужое владение (и только движимая) или нет, и в первом случае сделка остается в пользу того, кому вещь уже передана: такова сила владения, что оно далеко не всегда приносится в жертву тому праву, которое есть не более как право на передачу вещи. Но в тех случаях двойной продажи, когда признается в силе вторая сделка, первому покупателю предоставляется лишь право отыскивать с продавца вознаграждение за убытки, или же продавец обязывается возвратить цену проданной вещи, если получил ее сполна, или задаток. Так, В. и У. жаловались, что они купили у крестьян К. и Ф. просо и дали задаток, а между тем К. и Ф. продали просо в другие руки: суд определил взыскать с продавцов задаток и удовлетворить просителей*(450). Сюда же относится следующий случай: И. состоял должным С. 20 р., в счет которых продал корову и овцу за 14 р., а после вторично перепродал: суд определил взыскать немедленно с И. 20 руб. и удовлетворить С.*(451) Иногда в пользу первого покупателя присуждается только штраф с продавца. Так, К. жаловался, что он купил у С. и Р. дом и проч. за 87 р., но они продали другому; суд постановил: "за неисполнение сделанного ими словесного договора при продаже дома оштрафовать Р. и С. по 3 р. в пользу К. и дело считать решенным"*(452).

Убытки первого покупателя определяются или по их действительному, доказанному на суде количеству*(453), или же разницею в цене первой и второй продажи*(454), в том конечно предположении, что первый покупатель сам мог бы продать купленную вещь за ту цену, по которой состоялась вторая продажа. Встречается еще такое правило, что продавец, получивший задаток и продавший вещь в другие руки, обязан не только возвратить первому покупателю задаток, но и отдать ему всю сумму, полученную за вещь от второго покупателя*(455).

Когда проданное два раза имущество еще не передано ни одному из покупателей, то иногда обе сделки признаются судом в силе таким образом, что каждый покупатель получает половину проданного имущества. Такие решения составляют, по всей вероятности, явление исключительное; по крайней мере в наших материалах случаи подобного рода редки. Так напр, Д. жаловался на С. в том, что он продал в другие руки купленный отцом просителя участок леса на две души и просил принудить продавца возвратить второму покупателю взятые у него деньги, а ему, просителю, предоставить получить участок леса на две души. Суд определил: крестьянину Д. получить участок леса на одну душу, и второму покупателю также участок на одну душу, с тем, чтобы ему возвращена была половинная часть взятых продавцом денег*(456).

Следует еще упомянуть, что двойная продажа иногда влечет за собою для продавца уголовную ответственность (телесное наказание), а иногда прямо признается мошенничеством*(457). Заметим наконец, что встречаются и случаи тройной продажи одной и той же вещи (трем лицам)*(458).

VIII. В заключение очерка купли-продажи следовало бы сказать еще о способах прекращения этого договора. Но, кроме исполнения обязанностей, со стороны продавца и покупателя, и обоюдного согласия на прекращение сделки, все другие основания, по которым она расторгается, указаны уже при рассмотрении других вопросов. Здесь мы упомянем только об одном, исключительном способе прекращения договора купли-продажи, именно о выкупе проданной недвижимости. В статье об условной продаже мы приводили случаи, в которых право выкупа выговаривается продавцом при самом заключении сделки, так что право на возврат проданной вещи обусловливается самим договором. Здесь же имеется в виду право выкупа независимо от соглашения. Оно касается собственно тех недвижимых имуществ, которые составляют не личную собственность продавца, а собственность целой семьи или рода. Так, в соответствие с общими законами о родовых имуществах, в некоторых местностях, напр. в губернии полтавской, существует правило, что право выкупа такого имущества, проданного в чужой род, принадлежит, в течении десяти лет со времени продажи, как самому продавцу, так и его наследникам; по истечении же этого срока право выкупа отпадает, так как, в силу давности, о которой будет сказано особо, покупщик имения, провладевший им десять лет бесспорно, приобретает на него право собственности бесповоротно*(459).

IV. Наем имущества

Договор найма имуществ весьма употребителен в крестьянском быту. Правда, сравнительно с куплей, применимость имущественного найма менее значительна: по крайней мере, случаи, в которых возникают из него споры, по-видимому не столь часты, как случаи споров, возникающих из купли-продажи, насколько можно судить по количеству судебных решений. Но с другой стороны, если обратить внимание на самый предмет сделок, то относительно недвижимости случаи найма несомненно чаще случаев купли. Сопоставление этих двух договоров важно и по другому основанию: нередко к найму имуществ, как замечено выше, применяются выражения, свойственные купле-продаже, например, "купил" вместо "нанял*(460)", хотя из самой срочности передачи имущества можно заключить, о какой именно сделке идет здесь речь. Такое применение одинаковых выражений к двум различным сделкам, независимо от сходства между ними, как сделками возмездными, объясняется, быть может, тем обстоятельствомъ, что крестьяне владели долго почти исключительно не собственною землею, так что в их понятиях, как замечено нами уже в общей характеристике имущественных прав, не могло сложиться резкое юридическое различие между собственностью и владением. Тем не менее, и по народным понятиям существенное различие между куплею и наймом заключается непременно в срочности предоставления имущества в последнем случае. Если при этом взять во внимание и всю юридическую обстановку найма, как она сказывается в самых случаях судебной практики, то оказывается несомненным, что и в сфере народного обычного права под договором найма имуществ, точно также как и в законодательстве и науке, разумеется такой договор, по которому одна из сторон, наимодавец, предоставляет другой стороне, наемщику, в пользование какое-либо имущество на определенное время за определенное вознаграждение. Имея это в виду и применяясь к системе рассмотрения других договоров, мы изложим относящиеся сюда начала обычного права в порядке следующих вопросов: предмет договора о найме имуществ; срок этого договора; совершение его; юридические отношения, из него возникающие, при чем в ряду обязанностей нанимателя будет сказано и о вознаграждении за право пользования, и наконец прекращение договора.

I. Подобно купле-продаже, предметом договора имущественного найма может быть всякое имущество, как недвижимое, так и движимое. И действительно, по отношению к недвижимости мы встречаем в самой судебной практике указания на самые разнообразные предметы найма; таковы, например, наем земли*(461), усадьбы*(462), сенокосного места*(463), сада*(464), лавок*(465), кельи*(466) и проч. Снимаются также рыбные ловли*(467). Что касается собственно движимого имущества, то предметом найма может быть вообще всякое имущество, которое не истребляется вследствие пользования им; из случаев же, сюда относящихся, упоминается большею частию только о найме домашнего скота и притом или без определения рода животных*(468), или же в частности о найме коровы*(469), лошади*(470), быка*(471); из других же движимых вещей, как предметов найма, упоминается, например, о найме лодки*(472). Но вообще говоря, кроме домашнего скота, наем движимых вещей встречается в крестьянском быту редко или же подходит под сделку ссуды на подержание, если за пользование предметом не выговаривается никакого вознаграждения. Различие предмета найма выражается иногда и в самом названии сделки, особенно по отношению к предметам недвижимым, например, "снятие земли", но обыкновенно ко всем применяется и вообще название найма. Притом, понятно, различие предмета найма имеет значение и в определении самих условий договора, но само по себе юридического значения не имеет, так как все существенные принадлежности сделки остаются неизменными не смотря на различие ее предмета, хотя фактическая их обстановка конечно не одинакова. Наконец, мы не встречаем ни одного указания на те предметы, которые не могут быть предметом найма, вероятно потому, что и вовсе не заключаются сделки найма о таких предметах, которые по народным понятиям изъяты вообще из области возмездного гражданского оборота.

II. Что касается срока, на который заключается договор найма имуществ, то собственно в обычном праве не встречаем указаний на maximum такого срока. Правда, в некоторых решениях волостных судов находим указание на тот же предельный срок, который установлен законом для найма недвижимых имуществ*(473), но не видно, чтобы он признавался и у крестьян обязательным во всех сделках: можно полагать, что в тех или других сделках он случайно совпал со сроком узаконенным. Притом встречаются случаи, что недвижимое имущество отдается и в пожизненное пользование, "жить до сгноя"*(474), след. на срок, продолжительность которого не может быть определена какою-либо цифрою; но нельзя сказать, чтобы и по народному обычаю такая сделка подходила вполне под понятие договора найма имуществ*(475).

Срок договора найма имуществ определяется большею частию самым способом пользования со стороны нанимателя, или целью найма. Так напр. земля отдается под посев*(476): это значит, что срок договора оканчивается уборкою засеянного на ней хлеба в том году, в котором заключен договор; иногда при этом обозначается и год, в который наниматель имеет право сеять: по крайней мере в некоторых случаях смысл сделки был объясняем судом именно так, что на текущий год предоставлена земля одному наемщикуу а на следующий другому*(477). Далее, нередко земля отдается под сенокос*(478): здесь, при отсутствии особого условия, подразумевается также, что наниматель имеет право косить сено в том году, когда заключена сделка, и т. п. Срок найма движимых имуществ определяется в большинстве случаев такими же образом; так напр. лошадь отдается для проезда из одного места в другое*(479), так что сроком договора и будет необходимое для этого время; или: отдается скот для вспахания земли*(480): здесь срок указан также самим делом; или напр. отдается корова из определенного числа телят: в последнем случае срок договора истекает очевидно с того времени, когда получится от коровы определенное количество приплода-; если и в этом случае прибавляется условие, что такое-то число телят должно получиться, предположительно, в течении известного времени, то само собою разумеется, что с истечением этого времени договор прекращается, если бы и не получилось условленного количества приплода. Так, Ж. отдал Ч. корову из телят, до трех телков, если только она будет давать телят каждый год, а если не будет, то и тогда он обязан возвратить корову*(481). Наконец, срок договора определяется известным временем года, напр. бык отдается на лето*(482).

III. Скажем теперь о совершении договора имущественного найма. Подобно другим сделкам, он может быть заключен в двоякой форме: словесной и письменной. При найме имуществ движимых употребляется обыкновенно словесная форма совершения сделки: по крайней мере нет положительных сведений, чтобы наем движимости производился по письменному условию. Что же касается найма недвижимых имуществ, то здесь употребляется несомненно как письменная, так и словесная форма совершения договора, и даже первая из них представляется преобладающею, судя по количеству случаев, подвергавшихся судебному разбирательству: в большинстве этих случаев наем недвижимости совершен был по письменному условию. Эти письменные условия называются нередко расписками*(483). Впрочем совершение договора найма недвижимости прямо допускается и в форме словесной, при чем иногда требуются свидетели; так напр. в одной местности заявлено, что "наем лавок совершается по письменным и по словесным условиям; словесные условия заключаются при свидетелях"*(484). Таким образом письменная форма не составляет необходимой принадлежности сделки, так что договор о найме недвижимости, заключенный в форме словесной, не считается недействительным; условия такого договора, в случае спора, могут быть доказываемы свидетельскими показаниями*(485). В некоторых местностях аренда земель между крестьянами совершается по словесному условию, с лицами же других сословий-письменно, со внесением в книгу волостного правления*(486).

При найме имуществ употребляется, как и при других сделках, задаток, который заключается в уплате наемщиком вперед, при заключении договора, часта условленной суммы*(487).

IV. Перейдем к вопросу о юридических отношениях, возникающих из договора найма имуществ, и рассмотрим порознь обязанности наймодавца и наемщика, причем само собою будет видно, в чем заключаются и права того и другого.

1) Сперва-об обязанностях наймодавца. Прежде всего он обязан предоставить условленное имущество в пользование наемщика. Так, при отдаче в наем недвижимого имущества, он обязан дозволить ему, напр., жить на усадьбе, построить избу для жительства на отданной в наем земле, снять сено, жить в отданном в наем доме, засеять землю и т. п. Что же касается движимого имущества, из которого, по отношению к договору найма, упоминается только (как замечено выше) о домашнем скоте, то пользование им конечно разнообразно, и может заключаться или в получении прибыли, напр. с коровы масла, или напр. лошадь отдается в наем для проезда, скот-для вспахания земли, бык-для разведения племени и т. п. В чем бы ни состояло пользование нанятым имуществом, оно должно быть предоставлено наемщику; в случае уклонения наймодавца от исполнения этой обязанности, он принуждается к исполнению ее судом. Так, напр., С. сдал Б. землю, по до владения ею не допускал; суд определил: сданный С. свой душевой надел земли предоставить на определенный в расписке срок во владение Б., с тем однако ж, чтобы следующие с С. все денежные повинности были уплачены им, Б., в точности и своевременно. Что касается обязанности не препятствовать пользованию сданным уже в наем имуществом, то о ней будет сказано ниже.

Далее, отдаваемое имущество должно иметь такие качества, чтобы пользование им было возможно или не представляло трудностей, так что самый наем может быть расторгнут по негодности предмета. Но если при заключении договора сами наниматели находили, что пользование нанимаемым имуществом возможно, то они уже не в праве нарушить договор впоследствии, когда обнаружится негодность нанятого предмета для той цели, для которой он взят в наем*(488). Если же при заключении договора наниматели не знали о негодности нанятого для известной цели предмета, то договор уничтожается и наймодавец не имеет права требовать с них условленной платы, если о негодности предмета было заявлено ему своевременно, в противном же случае наниматели обязываются уплатить ту часть наемной платы, которая приходится наймодавцу по расчету. Так, В. жаловался, что крестьяне деревни П. взяли на лето быка за 5 руб., но 24 июня приведи обратно и денег нисколько не платят, отзываясь, что бык оказался негодным; но если он был негоден, то должны бы привести его через неделю или менее, когда же продержали до такого времени, то они поступают несправедливо; волостной суд определил: взыскать с крестьян деревни П. 2 р. 59 коп. в пользу В. в ноябре*(489).

Наймодавец, далее, не в праве предпринимать ничего такого, чем затруднялось бы пользование отданным в наем имуществом; всякое подобное действие должно быть устранено, а виновный подлежат ответственности. Так, в 1869 г. С. снял у Д. под постройку избы усадьбу (на 12 лет), а в 1871т. Д. устроил на отданной С-ву усадьбе избу и кроме того по сердцу напустил в погреб воды и таким образом подмочил весь лед, стоющий ему, С., 3 руб.; суд определил: построенную Д. избу сломать, а за напущение воды взыскать с Д. 3 руб.*(490)

Точно также, наймодавец не в праве препятствовать нанимателю пользоваться тем, что входит в состав его прав по отношению к нанятому предмету. Конечно, способ и объем пользования определяются самим договором, или же по обычаю. В последнем смысле разрешен один спорный случай, касавшийся вопроса о том, входит ли в состав аренды и право косить траву: Ф. взял у х-ского общества на несколько лет участок земли, но общество не дозволяло ему косить травы, ссылаясь на то, что в условии об аренде сказано было только, что Ф. имеет право сеять яровой и озимый хлеб, о покосе же ничего не было условлено. Условие было заключено на словах. Так как в крестьянском быту кто хлеб сеет и жнет, тот и траву косит, то суд постановил, что общество не должно препятствовать Ф. косить траву*(491).

К числу прав нанимателя принадлежит и право перенайма (sublocatio); поэтому наймодавец не в праве препятствовать осуществлению такого права, если не было условлено противное. Такое право представляется несомненным, напр., относительно найма земли; по крайней мере мы не встречали споров относительно этого права. Но и лицо, отдающее землю в перенаем, несет также обязанности наймодавца, след. обязан исполнить условия договора, и за неисполнение их подлежит ответственности*(492).

Равным образом, наймодавец не в праве сам пользоваться тем, что предоставлено им наемщику, в противном случае принуждается судом к возврату чужой прибыли или же только воспрещается ему дальнейшее пользование тем же предметом. Так, дьячок Т. жаловался, что он снял у крестьянина В. две души сенокоса, но В. травы не дает: накосил 10? копен и убрал к себе на гумно. Суд определил: убранную В. траву 10? копен отобрать и отдать Т.*(493) Другой пример: М. снял рыбные ловли у Г. на четыре года, но Г. сам в тех же водах производил ловлю рыбы вятельми: суд постановил воспретить ему дальнейшую ловлю, иначе он подвергнется за каждый раз взысканию за вятель по 1 р., так как воды сданы М.*(494) Недопущение нанимателя пользоваться нанятым имуществом имеет своим последствием иногда только обязанность вознаградить нанимателя за убытки. Так, К, жаловался, что Т. сдал ему землю и, получив за это три рубля, от земли отказал; поэтому К. просил взыскать как эти три руб., так и убытка 1р. 50 коп. Суд определил: взыскать с Т. в пользу К. означенные 4 р. 50 коп.*(495)

Наймодавец не имеет права отобрать отданное в наем имущество ранее истечения срока договора, разве такое отобрание будет признано уважительным; но во всяком случае наймодавец обязан возвратить взятую им наемную плату по расчету. Так, крестьяне Т-вы отдали А.. питейное заведение в содержание, но в то время, когда А. содержался под арестом, они отобрали от него по неизвестной причине то заведение и не возвратили ему, по его счету, 73 р. 15 к. Суд, находя, что Т-вы нарушили силу условия, определил: взыскать с них в пользу А.. означ. сумму в три срока*(496). Но если, до истечения срока, отданное в наем имущество погибнет от какого-либо независящего от сторон обстоятельства, то договор может быть прекращен и наемщик может требовать только соразмерной сбавки наемной платы и то в том лишь случае, если на продолжение договора не согласится сам наймодавец. Об этом можно заключить из следующего случая: Л. нанял у С. усадьбу на 12 лет за 25р., отдав в задаток 12 р.; но по случаю опустошения ее пожаром (до истечения срока найма), С. не допускал Л. вновь поселиться на том же месте. Суд определил: взыскать с С. за недожитое время по расчету 3 р. 25 к. и удовлетворить Л., причем объявить Л., что он не имеет прав поселиться по вышеозначенной причине*(497). Когда же наймодавец отбирает отданное в наем имущество без уважительной причины, то отвечает за понесенные от того нанимателем убытки; так, в одном случае, а именно при найме жилого помещения (кельи), сроком до смерти наемщицы, суд обязал наймодавца, выгнавшего наемщицу из этого помещения, отдать ей келыо на снос*(498); решение это состоялось, впрочем, в виду того обстоятельства, что келья была наемщицею перестроена, так что указанное положение применяется, по-видимому, только в подобных случаях. Кроме гражданской ответственности, иногда за нарушение договора наймодавец подвергается наказанию телесному или аресту, а из этого видно, что нарушение договора и здесь обсуживается иногда как проступок и в некоторых случаях прямо называется обманом*(499).

В заключение скажем еще об ответственности наймодавца за отдачу одного и того же имущества в наем нескольким лицам на один и тот же срок, т. е. о двойном найме. Случаи такого найма, судя по имеющемуся материалу, довольно часты, так как к этому виду нарушения договора относится значительное число решений волостных судов. Они относятся исключительно к найму недвижимых имуществ-земель. Волостные суды обыкновенно признают в силе тот договор, который заключен ранее, договоры же с прочими нанимателями уничтожаются. Так напр. был случай, что одна и та же земля была отдана, по распискам, трем лицам. Суд определил: из трех расписок от В. на одну и ту же землю законную силу имеет только одна-крест. Г., как первого съемщика; расписки других съемщиков уничтожить*(500). Когда же земля сдана уже позднейшим съемщикам, то она от них отбирается и отдается первому, а им предоставляется, в виде вознаграждения за убытки, пользоваться этою же самою землею, или другою, по их усмотрению, в другое время*(501), при чем предпочтение, оказываемое первому нанимателю, мотивируется иногда прямо старшинством расписки*(502). 3а употребленные вторым съемщиком на обработку земли труды и затраченные семена первый съемщик обязан вознаградить второго. Так, А. жаловался, что он снял у С. по расписке землю; но Н. в 1870 г. засеял 21 сажень и ныне убрана с них рожь 7 1/2 копен. Суд определил: землю предоставить А. согласно расписке; что же касается убранных Н. 7 1/2 копен ржи, то шесть копен предоставить А., а 1 1/2 копны Н. за посев, семена и уборку*(503).

Иногда первому съемщику возвращаются взятые наймодавцем вперед деньги, так что остается в силе второй договор. Так напр. Н. сдал Б. землю на посев и получил сполна 40 р., но землю отдал в другие руки; суд решил: взыскать с Н. в пользу Б. те 40 р. в два срока (и сверх того наказать Н. розгами)*(504). Или напр. М. жаловался, что К. сдал ему под посев хлеба 1 1/2 десятины земли за 10 р., деньги получил сполна, а между тем землю эту отдал в другие руки. Суд определил: взыскать с К. 10 р. и удовлетворить М.*(505) В последнем случае не совсем ясно, почему не восстановлена сила первого договора и почему, сверх возврата наемной платы, не присуждено первому наемщику никакого иного вознаграждения; первое может объясняться тем, что истец прямо не требовал уничтожения второй сделки, а просил лишь "обстоятельство сего дела рассмотреть в гражданском порядки", второе же произошло, быть может, от того, что хотя и свидетель подтвердил, что проситель при нем же уплатил всю наемную сумму сполна, но ответчик настаивал на том, что он получил всего 2 р. 75 коп. (т. е. задатку 2 р. и 1 1/2 пуда ржаной муки, стоющей всего 75 коп.), землю же сдал в другие руки потому, что он спрашивал с истца деньги по договору для уплаты податей, а тот от платежа таковых отказывался неимением: вероятно, суд, хотя и постановил "на основании свидетельского показания", но на самом деле не был убежден в правоте просителя и потому, не отвергая свидетельского показания, решил оставить второй договор в силе, а первому съемщику возвратить указанную сумму сполна-как бы в вознаграждение за нарушение первого договора. Во всяком случае, означенное решение можно назвать исключительным, так как подобных ему решений не встречается. Напротив есть случаи, когда первому наемщику возвращается задаток и, сверх того, в его же пользу взыскивается штраф, напр. в размере же задатка, так что задаток возвращается вдвойне. Так, напр., крестьяне дер. С. взяли с М. в задаток 28 р. и 5 р. на литки, а потом передали содержание питейного дома другому сидельцу; суд определил: отдать двойной задаток т. е. 60 р.*(506) Если земля засеяна уже вторым наемщиком, то с него взыскивается в пользу первого вознаграждение за пашню*(507).

Наконец, следует заметить, что отдача земли в двое рук рассматривается обыкновенно как проступок, за который виновные подвергаются наказанию телесному*(508), или же делается внушение не отдавать в двойной наем, причем, если о первом договоре было известно второму съемщику, то внушение делается и ему*(509). Для избежания же таких или иных невыгодных последствий, наймодавцы иногда делают предварительное заявление суду о желании передать снятое имущество в другие руки. Так, А. сдал пять десятин по 5 р. под пар, получив задатку 4 р., а остальные договорились съемщики отдать в два срока,-последний "как упахать землю"; так как А. с миром сомневается, что они возьмут его землю во-время, почему она останется необработанною, то и намерен землю теперь же передать в другие руки, о чем и просил суд принять "заявление, на случай могущих возникнуть споров": оно судом принято*(510).

2) Рассмотрим теперь обязанности нанимателя. Прежде всего, конечно, наемщик обязан платить условленную цену, которая определяется или деньгами, или известным количеством получаемых с вещи плодов*(511) или же чем-либо иным, взамен денег, по условию*(512). Притом плата за наем производится или вся сполна при самом заключении договора или же по частям в условленные сроки. За неплатеж договорной платы и причиненные тем убытки предоставляется наймодавцу земли, в некоторых местностях, воспользоваться тем, что посеяно нанимателем на нанятой земле, напр. хлебом или плодами с сада и т. п. Так, в одном подобном случае суд определил: вместо взыскиваемых с X. 6 руб. (за землю, нанятую у К. под посев хлеба), по случаю неуплаты им денег, предоставить К. право воспользоваться посеянным X. на нанятой земле овсом*(513). - К обязанностям нанимателя относится, конечно, также обязанность не выходить за пределы прав, предоставленных ему по найму имущества, насколько они определены договором или обычаем. Поэтому пользование чужим имуществом, не соответствующее объему предоставленных нанимателю прав, признается за причинение наймодавцу ущерба и влечет за собою ответственность нанимателя. Так, М. жаловался, что Ш. не только нарушили договор неуплатою денег за снятый ими сад, но еще сделали вред и убыток, ибо деревья, с коих порваны яблоки о почками и поломаны сучки, не дадут плода на будущий год; суд определил: оставшиеся в саду яблоки, около двух мер, должны принадлежать М. за тот вред*(514).

Наниматель не имеет права отказаться от договора ранее условленного срока в противном случае лишается отданных вперед денег. Если же предмет найма окажется негодным для условленного пользования, то наниматель должен возвратить его наймодавцу вовремя, т. е. чтобы последний имел возможность отдать его в наем. другому лицу; в противном случае наниматель обязан уплатить деньги по расчету, а если додержит до срока, то обязан заплатить всю сумму. Так, В. отдал быка в стадо для коров за 6 р.; староста объяснял, что крестьяне брали быка с тем, что если будет плох, то получить хозяину не 6, а 3 руб., но В. заявил, что ему сказано о том около петрова дня; суд определил: по местному обыкновению уплатить В. сполна 6 руб.

При сдаче взятого в наем имущества наниматель должен озаботиться, чтобы наймодавец не потерпел убытков; поэтому, напр., он должен сдать землю засеянною, иначе отвечает за убытки. Так, М. взыскивал с Ю. и Е. 12 руб. за отданную им в арендное содержание землю, от которой они отказались безвременно, т. е. после посева хлеба, и которая уже осталась незасеянною в залежи. Принимая во внимание, за неимением должного условия о снятии этой земли в арендное содержание, свидетельское показание, суд постановил: взыскать с Ю. и Е. за оставленную в залежи землю 7 рублей (М, уступил 5 р. из 12).

При найме скота в испольное содержание, наемщик обязан отдать наимодавцу приплод и половину полученной прибыли, или же цену того и другого. Так, Г. жаловался на И. за неотдачу ему телушки и бычка, принесенных его коровою, находившеюся у него в испольном содержании, на 7 руб. и за масло 1 р. 93 коп. Свидетелей не было. Г. и И. прекратили тяжбу мировою сделкою, с обязательством И. уплатить Г. восемь руб., а телушку и бычка отдать И. в собственность. Судом определено: мировую сделку утвердить.

Наемщик отвечает за гибель взятой в наем вещи, если вещь погибла по его вине. Так, А. взял у Д, лошадь для отъезда до села Р., возвращаясь из которого заехал в болото, и тут лошадь пала. Волостной суд, приняв во внимание, что А., бывшему в пьяном виде, не следовало бы ночью по грязной дороге ехать на плохой лошади, постановил: хотя и следовало бы взыскать с А. убытки за лошадь, понесенные Д., 6 р., но как Д. павшую лошадь продал за 1 р. 25 к., а также взял и за проезд 1 р., то взыскать с А. только 2 р. и удовл. Д.*(515) Иногда утрата нанятой вещи происходит не по вине самого нанимателя, а по вине третьего лица: в таких случаях убыток взыскивается прямо с лица виновного, хотя он в сделке и не участвовал. Так, Л. брал у Ч. лодку на срок за один пуд рыбы; рыбу отдал, а лодку не возвратил, говоря, что затерял ее А.: основываясь на показании самих ответчиков, Л. и А., суд положил, согласно желанию просителя Ч., взыскать в удовлетворение его 4р. с А., а Л. от ответственности по платежу денег освободить*(516). Если же гибель нанятой вещи последовала от неизвестной причины, случайно, то страх за гибель ее несет наймодавец. Так, И. брал, по соглашению с Г., его скот для вспахания земли; корова Г., в его же присутствии, упала от неизвестной причины: суд признал И. невиновным за корову, а возложил грех на Г.*(517)

V. Остается сказать несколько слов о прекращении договора найма имуществ. По этому вопросу пет специальных указаний; из предшествующего изложения видно, что этот договор прекращается 1) истечением срока пользования и 2) гибелью предмета, отданного в наем, хотя в последнем случае не безусловно. Кроме того 3) наемщик может отказаться от договора по негодности предмета пользования, и 4) наймодавец может отобрать предмет найма вследствие неплатежа условленной цены. Разумеется само собою, что прекращается сделка, на общем основании, и по соглашению сторон. Впрочем, все эти способы прекращения найма имуществ оставляются здесь без дальнейшего объяснения, так как они были уже рассмотрены выше по связи с вопросами о предмете, сроке, юридических отношениях и др.

V. Ссуда на подержание

От найма имущества, как возмездного пользования чужою вещью, отличается ссуда (на подержание). В смысле сделки, под ссудою разумеется такой договор, в силу которого одна сторона обязывается доставить другой, для определенного и безвозмездного пользования, какую-либо движимую вещь под условием возврата той же вещи в определенный срок или по востребованию. Обыкновенно ссудою называется также заем и потому, в виду смешения совершенно различных сделок, первую называют "ссудою на подержание" (cpmmodatum). Случаи ссуды несравненно реже случаев найма; поэтому и самые формы этой сделки как в законодательстве, так и в обычном праве довольно скудны. Но и из тех сведений, какие встречаются в наших источниках, можно извлечь некоторые начала, которыми определяется юридическая природа ссуды.

I. Что касается условий совершения договора ссуды, то приходится повторить только то, что уже было говорено по поводу других договоров, т. е. в обычае не выработано каких-либо особых формальностей, особого обряда совершения ссуды: если наем имущества совершается обыкновенно словесно, то о ссуде можно сказать, что она всегда так совершается: по крайней мере мы не встретили ни одного случая, в котором бы для ссуды применена была письменная форма. Это и понятно: вещи даются обыкновенно в кратковременное пользование; поэтому прибегать к каким-либо формальностям здесь было бы особенно стеснительно.

II. По вопросу о юридических отношениях между сторонами следует, конечно, различать обязанности ссудодателя и ссудопринимателя. Но о первом можно только сказать, что он обязан доставить обещанную вещь для пользования, что и исполняется самою передачею вещи и, обыкновенно, при самом заключении сделки. Что же касается ссудопринимателя, то обязанности его сложнее:

1) Получив вещь в определенное пользование*(518), ссудоприниматель может ею пользоваться только в пределах условия и в определенное договором время, по окончании же срока пользования обязан возвратить вещь хозяину, в противном случае обязывается волостными судами к возврату вещи и вознаграждению за самовольное удержание ее. Так, С. давала В. надеть к обедне свой запан; но при требовании его назад В. не только не возвратила запана, но нанесла личную обиду; суд определил: так как В. на суде чистосердечно созналась, то взыскать с нее в пользу С. три рубля (вероятно и за личную обиду) и возвратить запан*(519).

Вещь, взятая в ссуду, должна быть возвращена во всяком случае. Она не может быть удержана в виде обеспечения долговой претензии ссудопринимателя к ссудодателю. Так напр. П. жаловался, что назад тому год А. взял у него хомут, торпище, узду и чрезседелок на подержание и до сих пор не возвращает. А. показал, что он брал эти вещи за то только, что он работал у П. Суд постановил: хомут и другие вещи отобрать от А. и отдать П., а за работу (которая по мнению посторонних стоит не более рубля) взыскать с П. в пользу А. один рубль*(520).

2) Ссудоприниматель обязан заботиться о вещи, взятой в ссуду, и отвечает хозяину за гибель или порчу вещи, происшедшую от его нерадения и недосмотра. Так, К. просил о взыскании с А. за лошадь, которую он дал А. чтоб съездить в город В. и которая от его недосмотра погибла; суд постановил: взыскать с А. за лошадь в пользу К. 70 рублей*(521).

Вознаграждение за погибшую вещь всегда взыскивается деньгами: по крайней мере мы не знаем случаев, в которых бы, вместо утраченной вещи, требовалось возвратить другую такую же вещь*(522).

В некоторых местностях полная стоимость вещи взыскивается только в случае злого умысла в ее гибели или порче со стороны ссудобрателя, в случаях же нерадения и недосмотра взыскание уменьшается. Так напр. А. жаловался, что он добровольно дал Б. свою лошадь съездить не далее четырех верст; Б., возвращая лошадь, объявил, что испортил ее; через день лошадь пала; почему А., не предполагая злого умысла в напоре Б-м лошади, просил взыскать с Б. за лошадь. Суд определил: взыскать с Б. 3/5 части стоимости (по оценке) лошади и удовлетворить А.*(523) К случаям утраты и порчи вещи по нерадению и недосмотру ссудопринимателя могут быть отнесены и те случаи, когда данная в ссуду вещь пропала или украдена: он также не подвергается полной ответственности по стоимости вещи, но и не избавляется от обязанности вознаградить хозяина за убытки в меньшем против стоимости ее размере*(524).

В тех случаях, когда виновным в утрате вещи оказывается не один ссудоприниматель, но и третье лицо, пользовавшееся вещью без дозволения ссудодателя, то ответственность разлагается между виновными по соразмерности. Сюда подходит напр. следующий случай: ответчица М. объяснила суду, что хотя она и взяла лошадь у крестьянина Ф. съездить в село X., но поехала не одна, а упросил ее съездить с нею туда же и доехать обратно кр. К., и потому считает виновною в утопшей лошади не одну себя, тем более, что К. правил лошадью. Суд приговорил: взыскать на удовлетворение Ф. с М. 15 руб, и с К. 10 руб.*(525)

В некоторых местностях, по-видимому, ссудоприниматель отвечает также за гибель вещи, происшедшую без его вины. Так, З. взял у К. на время лошадь, которая у него околела; суд постановил: заплатить К-вой 15 р. и прежде бывшие за нею 10 р. должны поступить также ей за лошадь*(526). Из этого решения не видно, признан ли ссудоприниматель виновным в гибели лошади или нет, равно как не записано, оправдывался ли ответчик, что лошадь пала без его вины: по всей вероятности, ущерб произошел от его неосмотрительности. По крайней мере, есть другие указания, что за гибель взятой в ссуду вещи, если нет при этом вины ссудопринимателя, он не отвечает за убытки пред ссудодателем. Так напр. 3. дал И. лошадь для коневодной работы на одну путину, но И. оставил эту лошадь на возвратном пути в лесу. Суд постановил: З. в просьбе о взыскании с И. денег отказать, потому что лошадь не была продана или убита, а оставлена в лесу, так как она была слаба здоровьем и не могла уже более итти, а кожу снять воспрещено законом; хомут же с принадлежностями И. обязан немедленно выдать З.*(527)

III. Что касается прекращения договора ссуды, то об этом дет прямых указаний ни в одном из известных нам случаев; но из них видно, что этот договор прекращается возвратом взятой в ссуду вещи, равно как и иными способами, которые указаны уже при рассмотрении других договоров.

VI. Заем

В отличие от ссуды в собственном смысле, как сделки о предоставлении вещи в пользование, займом называется такой договор, по которому одна сторона, в качестве кредитора, предоставляет другой в собственность определенное количество заменимых вещей под условием возврата впоследствии таких же вещей. Такие сделки составляют вид долговых обязательств вообще и обыкновенно обсуживаются наравне с поcледними, так как долговые обязательства возникают, между прочим, и из займа. Но, кроме общих о них начал, изложенных, в главе о сделках и обязательствах вообще, а равно и тех начал, по которым обсуживаются долги, возникающие из отдельных договоров, напр. из купли, найма имуществ, личного найма и т. п., есть и некоторые особенности, относящиеся собственно к займу. Некоторыми чертами отличаются обычные правила о займе и от законодательства. Впрочем, собранные по этому предмету сведения не могут быть названы обильными. Изложим их в порядке следующих вопросов: предмет, совершение, юридические отношения и прекращение.

I. Что касается предмета, займа, то, сообразно вышеизложенному определению этой сделки, в заем могут быть даваемы не только деньги, но и другие заменимые вещи, например хлеб. В законодательстве понятие займа ограничивается только деньгами и даже в особых правилах о займах у сибирских обывателей и мезенских самоедов, где упоминается о займе вещами, требуется, чтобы они положены были в цену*(528); к займу других вещей (потребляемых и заменимых) применяется особое название-заимообразной ссуды. Более широкое понятие о самом займе выработано обычаем. Уже в древнейших юридических памятниках упоминается о займе жита (хлеба), меда и проч. В настоящее время предметом займа, по обычаю, могут быть и деньги и другие заменимые вещи. В наших источниках упоминается о займе хлеба*(529), шерсти*(530) и т. п.*(531), а денежные займы встречаются в них гораздо реже.

II. Заем совершается передачею кредитором занимаемого предмета, т. е. денег или иных заменимых вещей, при свидетелях*(532), или без них, вообще по словесyому договору*(533). Разумеется само собою, что при совершении займа без участия свидетелей у кредитора не остается средств доказать долг; но надо заметить, что не смотря на это в крестьянском быту редко случается, чтобы должник отпирался*(534): по крайней мере из многих решений видно, что при первом же спросе на суде ответчик большею частию сознается в долге, будет ли то по займу или по другим сделкам; этим конечно не исключается, во многих случаях, и необходимость доказательств, о чем скажем в своем месте. Но, кроме совершения займа на словах, этот договор облекается нередко и в письменную форму; так, в одной местности крестьяне заявили, что условия о займе совершаются у них письменно и свидетельствуются в волостном правлении*(535). Но, и независимо от опросов, из самих случаев судебной практики видно, что займы весьма часто совершаются письменно*(536). Особые формальности установились обычаем для займов из общественных сумм: эти займы совершаются по приговору общества; займы из общественных банков совершаются также не иначе как в письменной форме*(537).

III. Юридические отношения по займу сводятся главным образом к обязанностям должника; что же касается кредитора, то предоставлением условленного предмета займа обязанности его исчерпываются. Должник обязан уплатить в срок занятую сумму денег или представить кредитору другой предмет (если предмет займа не деньги)*(538); в противном случае он подлежит ответственности пред кредитором за убытки. Само собою разумеется, что если заем был сделан с условием о процентах, то, кроме капитальной суммы, кредитору должны быть уплачены и проценты. Размер процентов в некоторых местностях очень высок, что видно напр. из следующего решения: взыскать с Л. сознанный им долг 45 руб. с причитающимися на них процентами по день удовлетворения, полагая шесть процентов в месяц*(539). При отсутствии каких либо особых условий, разумеется само собою, должник обязан представить кредитору занятое количество вещей того же, а не иного рода, причем иногда поставляется условием, как бы взамен процентов, оказать какую-либо услугу, напр. помочь в запашке или в уборке хлеба*(540). Иногда кредитор выговаривает себе право получить удовлетворение или деньгами или работой (альтернативно): в таком случае от него зависит требовать то или другое. Так напр. В. обязывался занятые им 100 р. заплатить Б. вытяжкой или деньгами (как видно из представленной кредитором списки). На суде он сознался, что действительно должен Б., но заплатить обязуется заработком вытяжкой; суд постановил; взыскать с В. в пользу Б. 67 руб., так как последний пожелал взять деньгами*(541).

IV. Договор займа прекращается исполнением обязательства со стороны должника, т.е. возвратом должной суммы или определенного количества вещей в условленный срок. Если должник не платит в срок, то с него производится взыскание, при чем если деньги заняты были напр. для какой-либо постройки, то взыскание обращается сперва на эту постройку, а затем, если вырученная сумма окажется недостаточною, обращается на другое имущество должника или делается отсрочка. Таково, напр., следующее решение: так как деньги даны ответчику С. на постройку амбара, то продать амбар, как не составляющий необходимого хозяйственного строения, и вырученную сумму уплатить А. и Т., а затем недостающее на погашение долга С. обязан уплатить А. и Т. в окт. 1872 г.*(542)

Уплата долга доказывается свидетельскими показаниями и иными способами, как будет сказано подробнее в статье о доказательствах. Но встречаются указания, что если заем совершен в письменной форме, то требуется, чтобы была сделана надпись на расписке или чтобы кредитор возвратил расписку: нахождение ее в руках кредитора служит доказательством существования долга. Это правило выражается напр. так: "ежели на росписке уплата не надписана, то взыскивают деньги безпремепно" *(543), или так: "ежели кто взял деньги под росписку, то у нас обычай такой: деньги отдал - росписку назад возьми, а нет-плати вторительно"*(544). В некоторых местностях на должника, не требовавшего расписки обратно, волостные суды налагают денежный штраф*(545).

V. В заключение укажем еще на характерные особенности, которыми отличаются займы в некоторых местностях Сибири. Сведения по этому предмету напечатаны были в одном из периодических изданий, составляющих библиографическую редкость; поэтому содержание помещенной в ней статьи мы приведем, по возможности, целиком*(546). В начале статьи говорится о том, что богатство сибиряков заключается не в наличных деньгах или недвижимых имуществах, но, большею частию, в естественных дарах, что у иного землевладельца или ремесленника часто не найдется и десяти рублей наличными деньгами, и что бывают случаи, когда наличные деньги требуются немедленно, а между тем достать их затруднительно. И вот, для отвращения такого затруднения, во многих округах Сибири, особенно западной, существует особого рода заем денег-под пары. Он возник из взаимных выгод бедных и богатых и, вероятно, при самом водворении в этом крае русских, нуждавшихся в деньгах для обзаведения хозяйством, либо занесен татарами или киргизами-скотоводами. Заем заключается в следующем: крестьянин или мещанин, глава семейства, идет к богатому крестьянину или купцу и просит ссудить его такой-то суммой под пары. Под этим словом разумеется в Сибири пуд нетопленного сала и одна воловья или коровья кожа, ценимые при займе каждая пара в 1 р. 50 коп. Но заемщик отдает этот товар заимодавцу не тотчас, а обещает доставить чрез год от совершения займа; товар только служит на слове ручательством, обеспечением. Богатый крестьянин или купец, зная семейство просителя за непьющее (без просыпу), работящее и имеющее достаточно скота, ссужает, смотря по числу пар - на 10 до 100 пар от 15 до 150 р. и более, с запискою просто в свою долговую книгу... Словесное условие, кроме этого, особенно на значительные суммы, состоит в следующем: при падеже скота должник обязывается заплатить чрез год наличными деньгами, но уже по три рубля за пару, или другим товаром или вещами, а в крайности даже часть заработать на пашне, покосе, или взвозом, но опять-таки на сумму вдвое более против каждой дары,-но не ранее, как чрез год по заключении займа. Продолжительность этого срока служит, так сказать, оправданием значительности процентов. Если глава семейства умрет в это время, то за покойного расплачиваются его дети, а иногда и родственники. Таким образом долги эти никогда не пропадают и патриархальные обычаи поддерживают кредит. Скот в Сибири для крестьянина и мещанина его неистощимый капитал, его кредит, - безбедное существование без скота невозможно: вот почему сибиряк так дорожит им... Богатый крестьянин или купец, одолжив денег под пары, чрез год получает рубль на рубль - почти без всякой заботы и ничем не рискуя... Русское население, деятельное, предприимчивое, не только не страдает от этих займов, а еще выигрывает: при надобности в деньгах, если бы он уменьшал свой скот, то уменьшал бы и свое благосостояние, расстраивал хозяйство и лишался кредита...

Приведенные сведения об условиях займа у сибиряков основаны, правда, на наблюдениях, сделанных двадцать лет назад, но едва ли обстановка крестьянского быта изменилась с тех пор настолько, чтобы можно было сомневаться в существовании указанных особенностей займа и в настоящее время.

Глава четвертая

Обязательства, относящиеся к личным услугам

I.   Личный наем                                                        

II.  Подряд                                                             

III. Доверенность                                                       

IV.  Поклажа                                                            

I. Личный наем

В ряду обязательств, относящихся к личным услугам, главное место, по своей распространенности в народном быту, занимает несомненно договор личного найма. Так как центр тяжести в этом договоре кроется не столько в имуществе, сколько в труде человека на пользу других и след. отчасти в самой личности работника, то понятны затруднения в юридической регламентации этого рода сделок: везде вопрос об исполнительной силе обязательств по личному найму составлял и составляет одну из труднейших проблем, какие возникают при столкновении частного интереса с общественным. В этом смысле и говорят обыкновенно, что личный наем, хотя по существу своему и коренится в условиях частного быта, но вместе с тем примыкает и к праву публичному. Нет сомнения, что в организации личного найма главную роль играет прежде всего экономическая обстановка народного быта. Но это не единственное основание того или другого строя тех отношений, которые возникают по поводу личного найма. При исследовании и оценке их должен быть принимаем в соображение и характер тех юридических воззрений, какие сложились у данного народа, уже потому, что эти воззрения не вполне одинаковы даже при сходстве экономических условий быта. Как бы то ни было, не только в интересах науки, но отчасти и про законодательном разрешении тех или других вопросов, касающихся личного найма, необходимо ознакомление с теми воззрениями, которые выработались в области народно-обычного права, хотя бы те или другие из них свидетельствовали лишь о низкой степени нравственной культуры, на какой стоит наше крестьянское население. Из собранных о личном найме сведений есть уже возможность привести в систему, по крайней мере, главнейшие начала обычного права по этому предмету*(547). Мы начнем с самого понятия договора личного найма, затем укажем на условия заключения его; далее рассмотрим юридические отношения, составляющие существо этого договора, при чем будем говорить отдельно об обязанностях нанимателя и работника, равно как и о последствиях их нарушения и наконец скажем об основаниях прекращения договора.

I. При всем разнообразии предмета найма и тех условий, какими обставлен в действительности наем услуг под тем или другим названием, общее понятие о нем, по существу дела, сводится на такую сделку, на основании которой одна сторона (нанимающийся, работник) обязывается, за известное вознаграждение и в течение определенного времени, оказать другой стороне (нанимателю, хозяину) определенные услуги или исполнить определенную работу. Под это обширное понятие можно, очевидно, подвести не только личный наем в собственном смысле (locatio-condactio operarum), но и вcякую единичную работу и т. н. заказ (locatio-conductio operis), притом безразличио, производится ли работа из материала нанимателя или из материала рабочего. Конечно, каждый из этих видов найма имеет свои особенности, но при всех различиях существо договора найма услуг, вообще говоря, не изменяется*(548). Поэтому, и при изложении начал действующего у нас обычного права по этому предмету, нам нет надобности говорит о каждом из указанных видов отдельно, так как основные юридические начала найма одинаковы, относится ли он к целому ряду личных услуг или к единичной работе, То же самое следует сказать и об упомянутых двух видах заказа: в действительности между ними не делается различия, так что нельзя указать на какие-либо особые начала для определения юридической природы каждого из них порознь. Это последнее обстоятельство объясняется, как кажется, тем, что, судя по имеющимся у нас сведениям о крестьянском быте, заказ всегда делается из материала нанимателя.

К личному найму как в своде законов*(549), так и по народному воззрению, приурочивается также договор обучения. Отданный или поступивший в обучение получает обыкновенно от хозяина денежное вознаграждение или сама работа служит эквивалентом обучения, и потому он рассматривается как работник хозяина, а обязанность хозяина, состоящая в обучении ремеслу и т. п., не изменяет нисколько характера договора обучения, как одного из видов договора личного найма. Вследствие этого юридические отношения между учениками и хозяевами обсуждаются волостными судами таким же образом, как и отношения между нанимателем и рабочим*(550). Отсюда следует, что в дальнейшем изложении начал обычного права о договоре личного найма нет также надобности выделять договор обучения.

II. Что касается условий совершения договора личного найма, то следует остановиться еа двух вопросах, а именно: о лицах, которые могут вступать в договор личного найма, и затем об установленных обычаем формах совершения договора; о предмете же найма будет сказано при рассмотрении обязанностей нанимающегося.

1) Обратимся сначала к указанию лиц, участвующих в договоре личного найма. Из решений волостных судов и расспросов крестьян видно, что нанимает всякий, кто имеет надобность в постороннем труде. На этом основании нанимателем, хозяином, является напр. то лицо, которое заведывает хозяйством крестьянской семьи, далеефабрикант, помещик, арендатор, также сельское общество напр. по отношению к найму пастуха, и проч. Не видно однако же, чтобы обычаем выработаны были какие-либо условия относительно правоспособности нанимателя, напр. определенный возраст. Всякий, кому нужны чужие услуги, свободно заключает договор личного найма, становится нанимателем, если не стеснен в праве распоряжаться самим хозяйством, для которого оказывается надобность в посторонней услуге. То же самое следует сказать и относительно нанимающегося, работника. Наниматься может всякий, не смотря на возраст или иные обстоятельства, которые служат закону основанием для ограничения правоспособности. Предполагается конечно, что нанимающийся в работу должен обладать достаточными для данной работы силами*(551). При этом разумеется само собою, что малолетние не распоряжаются своим трудом самостоятельно и, если нужно, отдаются в наем старшими членами семьи. Что касается собственно права располагать своим трудом, то следует заметить, что ни одни только малолетние, но и совершеннолетние члены крестьянской семьи не имеют права вступать в договор найма по их усмотрению, а ставятся в работу другими старшими членами семьи, напр. дети отцом или матерью*(552), братья старшим братом*(553) и т. п. Подобное явление объясняется тем, что семья, по народному воззрению, образует хозяйственную единицу, так что труд отдельных членов семьи не принадлежит им исключительно, а должен быть обращен на поддержку семьи. Отсюда следует, что тот, на ком лежит хозяйство семьи, вправе распоряжаться трудом отдельных членов, т. е, ставить в наем излишних в данное время работников или, посредством отдачи свободных рук в наем, приобретать средства, необходимые для хозяйственных надобностей. Впрочем ближайшие соображения по этому предмету будут рассмотрены при изложении права семейного.

2) Перейдем теперь к вопросу о формах совершения договора личного найма. Имеющийся налицо материал указывает нам, что личный наем заключается обыкновенно словесно*(554), причем не требуется даже участия свидетелей*(555). Словесная форма заключения договора признается однако крестьянами некоторых местностей неудобною в том отношении, что она дает повод к нескончаемым спорам и тяжбам, которые с большим трудом могут быть разрешаемы судами; вследствие этого в одной местности волостной сход прямо постановил: "выдать сельским старшинам особые книжки для записки договоров по найму рабочих и затем все словесные договоры о найме рабочих считать не имеющими никакой силы пред судом"*(556). Такое постановление о недопущении словесного совершения сделок о личном найме является, однако, не более как исключением. Но наряду с словесною формою заключения договора о личном найме существует также форма письменная: нередки примеры, что сделки о найме облекаются в форму письменного условия*(557), которое свидетельствуется старшиною или волостным правлением, или же вносится в книгу волостного правления*(558). Из некоторых данных можно заключить, что договор личного найма, заключенный в форме письменной, влечет за собою более строгие последствия для нанявшегося в случае нарушения, чем словесная сделка, так что нарушение рабочим письменного договора судится, в некоторых местностях, гораздо строже, чем нарушение договора словесного*(559). При найме рабочих употребляются иногда расчетные книжки, в которые вписываются денежные выдачи рабочему*(560). От рабочих иногда отбираются паспорты, вероятно, в предупреждение самовольного ухода; впрочем случаи отобрания паспорта встречаются весьма редко, насколько можно судить по имеющимся данным*(561).

Говоря о порядке совершения договора личного найма, следует также иметь в виду, что при заключении этой сделки иногда выдается задаток, который здесь играет ту же роль, как и при купле-продаже, т. е. он служит признаком окончательно-заключенного договора. Задаток состоит из части наемной платы и обыкновенно выдается нанимателем рабочему при заключении условия*(562). В большинстве случаев он выдается при словесном договоре; не видно; по крайней мере, чтобы он выдавался при заключении договора на письме. Бывают и случаи, когда задатки дают не наниматели, а нанимающиеся, так напр. есть указание, что "извощики обыкновенно дают задаток нанимателю"*(563). Следует однако заметить, что при найме рабочих задаток употребителен далеко не в той мере, как при купле-продаже.

III. Обратимся теперь к вопросу о юридических отношениях, возникающих из договора личного найма, и остановимся прежде всего на обязанностях нанимателя. Из представленного выше определения договора личного найма видно, что это договор возмездный. К этому условию личного найма сводятся следующие обязанности нанимателя:

1) Наниматель обязан производить рабочему условленную плату. Рабочая плата состоит обыкновенно в деньгах. Поэтому плата рабочему должна быть производима не иначе как деньгами, за исключением тех случаев, когда между хозяином и рабочим состоялось соглашение относительно замены денег каким-либо имуществом*(564). Размер рабочей платы должен быть определен сторонами с точностью; но неточное определение рабочей платы не делает договора недействительным, а в таких случаях сам суд определяет, сколько следует получить рабочему с нанимателя, применяясь к местным ценам на ту работу, на которую рабочий был нанят. Так напр. крестьянин С. обязался выдать крестьянам деревни П. за вывозку льда 11 рублей, но не определил, серебром ли или ассигнациями, при расчете же стал считать на ассигнации; волостной суд, принимая во внимание существующую цену за воз 30 коп., за 20 возов присудил 6 рублей*(565). .-Из большинства решений волостных судов видно, что часть рабочей платы, в виде задатка, а иногда вся рабочая плата, уплачивается рабочему вперед*(566); даже можно сказать, что весьма нередко рабочие забирают следующую им плату гораздо ранее окончания срока найма. Это явление объясняется тем, что в большинстве случаев рабочие идут в наем вследствие неотложной необходимости в деньгах; по само собою разумеется, что если были условлены сроки платежа, то рабочий не вправе требовать, чтобы деньги были ему уплачены ранее.

2) Наниматель обязан давать работнику для ношения одежду и обувь, если об этом между ними было особое условие*(567). Равным образом, он обязан давать работнику содержание*(568), о чем особого условия не требуется там, где по местному обычаю, работники и работницы пользуются пищею от нанимателя*(569).

Таковы обязанности нанимателя, обусловливаемые возмездностью договора. В случае, если хозяин не исполняет этих обязанностей, т. е. не производит рабочему платы, не дает ему содержания, одежды или обуви, то принуждается к исполнению их судом; сверх того, договор может быть прекращен по требованию рабочего, или тех лиц, которыми рабочий поставлен в наем*(570).

С другой стороны, договор личного найма есть сделка срочная. Срочность, определяемая временем или иным условием, есть одна из важнейших принадлежностей этого договора, между прочим, в том отношении, что до истечения срока контрагенты не в праве уклоняться от договора. По отношению к нанимателю это условие имеет то значение, что он не вправе, без уважительных причин, отказать рабочему ранее условленного срока. Он обязан додержать рабочего до конца срока найма; в противном случае, или должен рассчитать его по усмотрению суда*(571) или, в виде вознаграждения рабочего за убытки, лишается забранных вперед рабочим денег*(572), или же, наконец, присуждается к уплате рабочему всей договоренной наемной платы*(573). Последнее положение является преобладающим, судя по тому, что оно высказано по отношению к наибольшему числу случаев. Отступление от правила об обязанности хозяина, отпускающего от себя рабочего ранее условленного срока, уплатить всю договорную цену сполна, встречается в одном только случае, а именно: когда по независящим от хозяина причинам он не в состоянии платить рабочему и содержать его. Так, крестьянин А. жаловался, что дочь его З. была отдана Ф. в работницы с 23 апреля по 1 ноября за 20 рублей; Ф. же, не додержав до срока, расчел ее и не додал договорной суммы 5 р. 35 к. Ф. отозвался, что он расчел свою работницу потому, что урожай оказался весьма плох, а работы уже окончены, вследствие чего он не считает себя обязанным отдавать ей все деньги сполна, а уплатил по расчету отжитого времени: волостной суд, приняв в уважение плохой урожай, положил учинить расчет по отжитому времени, считая в этом случае неотжитое время вдвое дешевле отжитого, так что просительнице пришлось получить с Ф. три рубля*(574). К этому случаю волостной суд, очевидно, применил известное правило "грех пополам", т. е. убытки одной стороны, причиненные другою невольно, по независевшим от нее обстоятельствам, разделил между обеими сторонами приблизительно поровну. Встречаются однако и такие случаи, в которых наниматель, отославший от себя работника до срока, принуждается судом взять его обратно и не делать вычета из рядной суммы за то прогульное время, которое ушло по случаю отказа работнику от найма*(575).

Говоря об обязанностях нанимателя, нельзя упускать из виду ту особенность договора личного найма, что нередко при всей определительности той работы, которая составляет его предмет, для нанимателя остается значительная доля влияния на рабочего, так что требовательность его может выходить за пределы справедливости. В этом смысле и обычному праву свойственно то правило, что хозяин должен обращаться с рабочими человеколюбиво, не изнурять их работою и вообще не делать им несправедливых придирок; в противном случае договор может быть прекращен по требованию рабочего, который при этом не обязан даже возвратить взятых вперед в виде задатка денег. Приведем следующий пример: М. нанял Р. скласть ему две печки и дал ему в задаток один рубль; но Р., не окончив работы, ушел, а на суде объяснил, что у М. никак невозможно работать, потому что он затрудняет и мучит в работе: "ты кладешь, а он ломает": в жалобе М. на Р. суд определил отказать, так как он уличен был, между прочим, в "мучительном поступке над рабочими" и сверх того, для предупреждения на будущее время подобных поступков, суд положил наказать его розгами*(576).

По поводу личного найма возможны и иные правонарушения со стороны нанимателя, воспрещаемые обычаем. Хозяин и его семья не вправе наносить рабочим побоев и других оскорблений. Так, в одном случае договор был прекращен вследствие нанесения побоев рабочему братом нанимателя*(577).

IV. Указав на обязанности нанимателя, перейдем теперь к рассмотрению обязанностей рабочего по отношению к нанимателю, и тех последствий, какие влечет за собою их нарушение.

Подобно тому, как в ряду обязанностей нанимателя главное и существенное условие заключается в рабочей плате, здесь важнейшие обязанности относятся к самой работе, как предмету найма. Поэтому скажем сначала несколько слов о том, в чем она может заключаться по началам обычного права. В крестьянском быту обыкновенно не определяется, в чем должна заключаться работа нанимающегося, если он идет на работу вообще: предполагается, что он должен исполнять все те работы, которые входят в круг крестьянского хозяйства. Встречается однако наем на определенную хозяйственную должность, как напр. наем пастуха, или для исполнения какой-либо специальной работы, напр. устроить ригу, сделать окна и дверь, скласть печи, нарезать условленное количество кирпича, вспахать землю, сработать основу, нарезать спицы, выработать известный товар, вывезти лед, вымолотить рожь и проч. Независимо от этих работ, входящих в круг обыкновенных хозяйственных операций, нанимаются лица и для других услуг, напр. отыскать украденное, вылечить лицо, принадлежащее к семье нанимателя и т. п.*(578) Само собою разумеется, что, по существу самого договора, обязанность рабочего по отношению к нанимателю состоит в том, что он должен, в течении условленного времени, выполнить принятую им на себя работу, будет ли она состоять в целом ряде услуг, или же в каком-либо определенном труде. Но эта обязанность представляет различные стороны, определяемые теми или другими нормами, так что есть возможность свести ее к нескольким главным положениям, исчерпывающим юридическую ее обстановку. Эти положения могут быть изложены в следующем порядке:

1) Рабочий, нанявшийся на ту или другую работу, обязан выполнить только эту, а не иную работу. Это правило относится равномерно как к тем случаям, когда работа определяется самим кругом хозяйственных действий, так и к тем, в которых она определена специально. Из этого следует, что наниматель не в праве принуждать рабочего к исполнению такой работы, о которой не было между ними условия, в противном случае договор может быть прекращен по требованию рабочего; замена же одной работы другою может иметь место только по взаимному соглашению. В подтверждение этих положений, хотя они разумеются и сами собою, можно указать на несколько случаев из судебной практики. Так, двенадцать рабочих явились в суд с жалобою на подрядчика о невыдаче им 44 рублей за работу и об удержании их паспортов, вследствие того, что у подрядчика не было работы. Подрядчик заявил, что он не согласен расчесть рабочих до срока найма, и в работе им не отказывал, хотя и посылал их не на ту работу, на которую они были наняты. Суд постановил: взыскать с подрядчика в пользу рабочих требуемую плату и обязать его выдать им паспорты, так как он не вправе их задерживать, не имея возможности выполнить условия найма*(579). Другой случай, касающийся добровольной замены одной работы другою, заключается в том, что нанятые крестъяне, за неотработанный день, в который они обязаны были убирать сено, по соглашению с нанимателем, обязались перевезти один стог сена на его двор*(580).

2) Договор личного найма должен быть исполняем лично нанявшимся. Это правило является существенным, по крайней мере, в тех случаях, когда договор основывается именно на личном доверии, или когда заключение его обусловливается индивидуальностью рабочего. Поэтому передача договора одним рабочим другому, на весь срок или на некоторое время, допускается только по взаимному согласию с нанимателем или по предварительному условию*(581), иногда же, как увидим ниже, и по усмотрению суда. Впрочем рабочие не лишаются права нанять себе помощников особенно для таких работ, которые не требуют особых познаний: по крайней мере передача работником своих обязанностей в таком случае не считается нарушением договора и потому не освобождает нанимателя от лежащей на нем обязанности по тому же договору*(582).

3) Условленная работа должна быть выполнена рабочим добросовестно. Поэтому рабочий обязан вознаградить нанимателя за убытки, происшедшие от дурного выполнения работы и вообще от небрежности. Вот пример: М. нанял Б. пахать землю и посеять на ней просо; но Б. запахал землю очень дурно, отчего и проса с этой земли нет. При разборе дела В. согласился за свою ошибку отдать М. три к. проса и три к. ржи, а М. также обещался ему дозволить убрать с этой земли, что уродится, десять саж. в свою пользу; вол. суд определил: "если кто из них провергнет эту справедливость, с того взыскать вдвое"*(583). Иногда ответственность рабочего за небрежное исполнение работы заключается в обязанности его возвратить забранное у нанимателя жалованье: так, по крайней беспечности ночного сторожа воры обокрали хозяина, у которого он служил по найму: волостной суд определил обязать сторожа возвратить хозяину забранное у него жалованье 14 р., которое, по мнению суда, сторож не заслужил*(584). Примером небрежности, причинившей хозяину убытки, может быть еще следующий случай: Ш. и М. взялись у К. косить траву, но довели до того, пока не пошел дождь и затопил траву, и потому трава осталась невыкошенною; суд решил: взыскать с рабочих по 5 р. и удовлетворить хозяина*(585). Укажем еще на одно решение, состоявшееся по третейской записи: как О. окончил работу неудовлетворительно для хозяина, то вместо следующих ему от Ж. 5руб. уплатить ему 2 р. 50 коп.*(586) Если от небрежности произошла утрата вверенной работнику вещи, то он обязан возвратить такую же вещь или стоимость ее; так, П. и А. отдали С. холсты для беленья: по словам С. они пропали на плоту; суд определил: взыскать с С. взятые холсты или деньги, что они стоют*(587). Иногда за дурную работу убытки не взыскиваются, а рабочий подвергается телесному наказанию*(588).

4) Рабочий обязан исполнять приказания хозяина в том, конечно, случае, когда они не выходят из пределов заключенного между ними условия. Он не должен позволять себе грубых поступков как с самим нанимателем, так и с членами его семьи. Грубое обращение рабочего с ними и неповиновение подвергают его, по приговорам волостных судов, наказанию розгами или кратковременному аресту (напр. на три дня и более) или же штрафу в пользу мирских сумм*(589); но обыкновенно эти проступки преследуются только по поводу нерадения, лени, пьянства и т. п., о чем будет еще сказано ниже.

5) Рабочий не должен пропускать рабочих дней*(590). За все прогульные дни он отвечает пред нанимателем или таким образом, что принуждается судом за каждый прогульный день отработать два дня, либо вообще столько времени, сколько найдет необходимым волостной суд, или же подвергается вычету из наемной платы по условию или по усмотрению суда. Так напр. П. жаловался, что Л. не исполнил условия по работе, прогуляв 25 дней; суд постановил: за прогул обязать отжить, сверх условленного срока, 30 дней, или заплатить 15 руб.*(591) Но независимо от такого вознаграждения нанимателя, рабочий подвергается иногда, собственно за неисполнение при этом условия, аресту*(592) или даже наказанию розгами*(593). Иногда же за прогул рабочие наказываются только розгами, но не присуждаются к ответственности пред нанимателем за убытки*(594).

Обыкновенно с прогулом соединяется и самовольная отлучка. Вообще считается за правило, что рабочий не имеет права самовольно, т. е. без позволения хозяина, отлучаться с работы, в противном случае подвергается уголовной ответственности- аресту или денежному штрафу в пользу мирского капитала того общества, к которому рабочий принадлежит, или же телесному наказанию*(595). Независимо от наказания розгами рабочий, за самовольную отлучку, подвергается денежному взысканию в пользу суда, там, где это принято*(596). Иногда за самовольную отлучку с работы волостные суды ограничиваются одним внушением рабочему, чтобы он жил у хозяина до срока и без позволения его никуда не отлучался*(597).

Прогул и вообще нерадение к работе происходят нередко от пьянства (см. выше п. 4). Обыкновенно это обстоятельство ведет за собою наказание розгами или арест*(598). Когда вследствие пьянства рабочего хозяин терпит убытки, то, независимо от означенных взысканий, волостные суды обязывают рабочих вознаградить нанимателей, напр. приказывают им отработать определенное время нанимателю*(599). Но нельзя не заметить, что наниматели редко взыскивают в указанных случаях вознаграждение за убытки, потому, вероятно, что с рабочих, как известно, большею частию нечего и взять. Главная цель жалоб на рабочих за пьянство и вообще нерадение заключается в том, чтобы рабочий исправился на будущее время; поэтому рабочие подвергаются обыкновенно тем вышеуказанным взысканиям, которые подходят под понятие ответственности уголовной.

Нередко пропуск рабочих дней происходит независимо от нерадения, именно по причине болезни рабочего. Интересно знать, как в этих случаях разрешается вопрос о его обязанностях по отношению к нанимателю. Из решений волостных судов не видно, чтобы болезнь рабочего освобождала его совершенно от исполнения принятых им на себя обязанностей; напротив, есть прямые указания, что по выздоровлении он должен дожить у нанимателя до условленного срока, в противном же случае лишается заработанных уже денег. Так напр. волостной суд одной местности прямо постановил: по выздоровлении работника обязать его дослужить годовой срок, в противном же случае он должен лишиться права на заслуженное уже жалованье*(600). Обязанность дослужить по выздоровлении условленное время отличается несколько от известной своду законов обязанности зажива забранных вперед денег, которая заключается в том, что по выздоровлении рабочий отслуживает столько времени, сколько по расчету им забрано вперед наемной платы; эта обязанность падает на рабочего в том только случае, когда, взяв вперед деньги с хозяина, и сделавшись болен, он не будет в силах заработать к сроку, а заплатить чем ее имеет: в таком только случае рабочий обязан заслуживать за срок столько времени, сколько больным находился*(601); если жe рабочий не забрал вперед денег и заболел, то следует предполагать, что договор прекращается. Зажива в этом смысле, со всеми указанными условиями, не знает право обычное, которое, обязывая рабочего дослуживать до срока договора по выздоровлении, обращает внимание лишь на то обстоятельство, был ли исполнен договор или нет*(602). Время болезни рабочего, между заключением договора и истечением срока найма, выключается из расчета, так как обязанности по договору не могли быть исполнены в данном случае без всякой вины нанявшегося, а от причины случайной; но затем, когда эта причина устранена, нет, по взгляду волостных судов, правильных оснований освобождать рабочего от договора. За то время, которое рабочий находился больным, он обязан отжить, после истечения срока договора, столько времени, сколько проболел, если пожелает получить всю наемную плату сполна; в противном же случае, а также если хозяин не согласится, чтобы рабочий зажил то время, которое был болен, из его жалованья производится соразмерный вычет*(603). Иногда наниматель условливается с рабочим о замене его другим лицом на время его болезни, за то же самое вознаграждение*(604): само собою разумеется, что при существовании такого условия не может быть и речи ни о заживе, ни о сбавке с наемной платы. Если болезнь рабочего произошла по вине третьего лица, то это лицо обязано вознаградить нанимателя за убытки, причиненные ему болезнью рабочего; так, волостной суд определил взыскать с А. в пользу Т., за причиненные во время болезни рабочего В. убытки пять рублей: в данном случае В. пролежал от побоев А. три недели, и на его место Т. нашел в работу других*(605). Наконец, само собою разумеется, что рабочий не подвергается ни вычету из жалованья, ни иной ответственности, если сделался болен по вине самого нанимателя; напротив, от самого нанимателя он вправе требовать вознаграждение за убытки, которые он потерпел вследствие болезни*(606).

6) Встречаются нередко случаи, что рабочие, до истечения срока договора о найме, не выполнив условия, нанимаются к другому лицу, в видах получения большей заработной платы или по каким-либо иным причинам. На подобные поступки рабочих волостные суды смотрят как на обман или мошенничество и наказывают их денежным штрафом в пользу мирских сумм или розгами. Что же касается до значения заключенных рабочим договоров о найме, т. е. до силы одного договора при существовании другого, то случаи подобного рода напоминают собою отчасти сделки двойной продажи, двойного найма имущества, но здесь представляются и особенности, обусловливаемые самым существом личного найма. Укажем на различные комбинации, которые открываются нам из решений волостных судов.

Иногда признается в силе второй договор, а первому нанимателю возвращается задаток. Так, Б. договорилась к С. в услужение и получила в задаток один рубль, а потом случилось выгоднее договориться к А. и она отказалась от договора с С. Волостной суд решил за двойной договор оштрафовать Б. одним рублем в пользу мирских сумм и возвратить первому нанимателю задаток*(607).

Иногда, напротив, волостные суды оставляют в силе договор, заключенный с первым нанимателем; но если рабочий с других нанимателей взял вперед деньги, то обязывают его удовлетворить их за убытки, напр. исполнить какую-нибудь работу, которая,, по всей вероятности, указывается самими же нанимателями, или же уплатить излишек жалованья нанятому вместо него рабочему. Так, в одной волости тамбовской губернии, суд определил: за мошенничество по найму у трех хозяев И., Б. и Г., с забором у каждого вперед денег, наказать крестьянина К. розгами, при чем приказать ему, как годовому работнику, у И. отжить до будущей полой воды; деньги, взятые от Б., должен он заработать выделкою кирпича будущею весною (т. е. отживши срок у первого нанимателя), а Г. предоставить на время бойни скота нанять вместо К. другого работника, и если будет передача наемной платы против его суммы, то взыскать ее с К. и удовлетворить Г.*(608)

Наконец встречаются случаи, что рабочих, вступивших в договор с несколькими нанимателями, не выполнив условий с первым из них, волостные суды признают обязанными отработать забранные вперед деньги у каждого из нанимателей или, в противном случае, вознаградить их за убытки; если же у рабочего не оказывается средств уплатить нанимателям, то он отдается в частные заработки. Так, Б. нанялся в годовые работники к Ч. и, прослужа у него не более месяца, забрал три рубля деньгами, самовольно от Ч. ушел и унес данную ему для ношения в его доме одежду и обувь, причинив ему убытку на 12 рублей; затем нашился в годовые работники к А., от которого, проживши около двух месяцев и забравши 14 рублей, тоже самовольно ушел. Волостной суд определил: отдать Б. через сельского старосту, в случае неисполнения им принятого на себя обязательства, по расчету суммы и времени, в частные заработки для удовлетворения потерпевших убытки Ч. и А.*(609)

7) Независимо от случаев, в которых рабочий, нанявшись к одному хозяину, переходить до срока к другому, могут быть рассматриваемы сами по себе те весьма нередкие случаи нарушения рабочими договора, когда они отказываются от договора или уходят от нанимателей до срока, забравши часть наемной платы в виде задатка или всю плату вперед, или же, получивши задаток, вовсе по являются на работу,-вообще случаи самовольного yxoдa. Им посвящены весьма многие решения волостных судов, из которых видно, что причиною ухода бывают не только вина самого нанимателя (напр. дурное обращение, плохое содержание и т. а.)} но и приманка более выгодной работы: "когда было дешевое время (говорится в одном решении суда), то он, Т., жил у К. в работниках, а когда стало дорогое время, т. е. пахота, нужная для всякого крестьянина, то он ушел от К. до положенного по условию срока, не смотря на то, что договорные деньги брал вперед"; в таком поступке суд усматривал одно мошенничество*(610). Последствия такого нарушения договора со стороны рабочих весьма разнообразны, и притом бывает так, что не одно, а несколько невыгодных последствий падают на рабочего; то и другое зависит как от различной обстановки таких случаев, так и от различия в народных воззрениях на тяжесть вины, подвергающей рабочего ответственности. Рассмотрим означенные последствия, по возможности, порознь.

Нередки примеры, что в случае неявки к хозяину, отказа до срока или вообще ухода рабочие принуждаются судом к исполнению договора, так что обязаны прожить у нанимателя или проработать за прогульные дни, иногда даже вдвое более времени, чем прогуляли,- вообще самое обыкновенное последствие уклонения рабочего от договора заключается в обязанности исполнить его, предполагая конечно, что и сам наниматель не отказывается от продолжения договора*(611). В некоторых местностях, по-видимому, обязанность рабочего прожить у нанимателя условленное в договоре время имеет место только в том случае, когда он забрал вперед половинную или большую часть денег, а когда им забрано менее половины, то оставаться у нанимателя до истечения срока не обязательно. Так, К. жаловался на Л. за то, что она отобрала мальчика, сына ее, нанятого в годовую службу за 10 рублей; суд определил: так как Л. половинную часть денег отобрала, но мальчик ее должен остаться у К. доживать годовой срок*(612).

Бывает так, что хозяин не соглашается продолжать договор с оставившим его рабочим или сам рабочий не соглашается выполнить договор: в таких, равно как и в иных случаях нарушения рабочим договора без уважительных причин, он обязывается вознаградить нанимателя за убытки. В разных местностях и в различных случаях вознаграждение хозяина определяется по весьма разнообразным началам. Иногда наниматели ограничиваются взысканием задатков*(613)., в некоторых, хотя и редких случаях в двойном количестве*(614). Вообще взыскание одних задатков встречается не часто. Обыкновенно, за неисполнение договора со стороны рабочего (неявку к нанимателю по заключении условия, отказ, самовольный уход и т. п.), с него взыскивают, кроме задатка, если он был дан, иные убытки, понесенные нанимателем. Так, в одном случае вол. суд определил взыскать с рабочего, ушедшего с работы, данные ему в задаток 20 руб. и употребленные на харчи 4 р. 40 коп. и удовлетворить ими нанимателя; при этом упоминается о том, что по причине ухода рабочего наниматель потерпел убытку до 375 р., но что сумма эта превышает право волостного суда*(615) . Или напр., в другом случае, были взысканы не только задаточные деньги, но и все убытки нанимателя сполна, именно двое крестьян подрядились весною вспахать к 9 мая 17 десятин земли и получили "при наемке" в задаток 21 р. 40 коп., между тем вспахали только третью часть десятины и оставили работу; наниматель просил взыскать с них задаточные деньги, а также и причиненные ему ими убытки, последовавшие от разъездов за плугарями по разным селам уезда и передачи, сверх договорной с теми крестьянами подесятинной платы, другим плугарям по 1 р. 75 к. па десятину, всего 9о р. 70 к. Волостной суд определил взыскать с них эту сумму по равной части*(616). Еще пример: В. жаловался на А. и Д. за неисполнение ими условия "в пахании земли" и просил взыскать с них задаточных 19 р. и за понесенный им убыток 4 р.; суд определил взыскать с них означенные 23 р.*(617) Иногда взыскание убытков присуждается независимо от возврата задатка; так, В. жаловался, что Е. не исполнил обязательства по устройству гати при мосте, чем причинил убыток па 22 р., кроме того В. просил взыскать 10 р. за отвлечение его от занятий; суд определил: взыскать в пользу В. 32 р.*(618) Вообще должно заметить, что взыскание с нанявшегося вознаграждения за убытки нанимателя составляет нормальное последствие нарушения договора, судя по тому, что оно встречается в значительном числе случаев, хотя вознаграждение взыскивается в смысле возврата взятой, но незажитой договорной суммы*(619) , или в смысле штрафа в пользу нанимателя. Так, М. нанял Г. для работ до Егорья осеннего, а Г.3 не исполнив договора, ушел от М. самовольно, оставшись по книжке должен 3 р.; М. просил суд или заставить Г. работать до срока или взыскать с него 3 р., а так как в настоящее время (июнь) рабочие люди гораздо дороже против прошлого весеннего времени, то взыскать с него еще штраф. Г. жить у М. до условленного срока не захотел; вол. суд постановил: если Г. не отправится к М. на работы, то взыскать с него немедленно как сознанные им 3 р., так ровно штрафа 4 р. в пользу М.*(620) Представим и другой пример: просительница А.. ушла от хозяина И. в первых числах августа, т. е. в самое рабочее время, не доживши до условленного срока; по расчету ей причиталось дополучить с И. по 8 августа, за исключением прогульных-рабочих дней, 4 р. 6 коп.; И. объяснил, что он на место А. порядил другую работницу, причем встретил большое затруднение и понес убыток; волостной суд определил: взыскать с И. в удовлетворение А. 2 р.*(621), след. для возмещения убытка нанимателя взыскано с работницы часть заслуженной ею платы и притом в половинном размере, вероятно, в силу начала "грех пополам".-Вообще самый размер вознаграждения за убытки определяется различно. Так, когда относительно меры вознаграждения было между нанимателем и рабочим особое условие, убытки определяются согласно с этим условием; затем нередко, как видно из некоторых вышеприведенных случаев, вознаграждение определяется по показанию самих нанимателей; иногда с рабочего, забравшего вперед деньги и отказавшегося от работы, деньги эти взыскиваются с процентами*(622); в других случаях убытки нанимателя оцениваются смотря по тому, сколько стоили рабочие руки во время нарушения договора*(623), или взыскивается излишек суммы, уплаченной нанимателем другому рабочему, нанятому вместо нарушившего договор. Примером последнего положения может быть приблизительно следующий случай: крестьянка И. жаловалась, что В. нанялся к нему в работники с 26 апр. по 26 окт. за 34 р., но, прожив два месяца и получив 15 р., ушел, из чего у ней в хозяйстве остановились работы; по уходе его она наняла другого работника за 31 р. Волостной суд приговорил: взыскать с В. в виде неустойки, в вознаграждение И. за понесенные ею убытки от отказа В., 8 р. 50 к.*(624)

Не всегда однако взыскиваются убытки, понесенные нанимателем, тем более, что не всегда он и несет ущерб от ухода рабочего. Обыкновенно наниматель довольствуется тем, что с нарушившего договор рабочего присуждаются в его пользу только перебранные или взятые вперед за недожитое время деньги*(625); случаи этого рода весьма часты, потому что признается вполне справедливым, чтобы было потребовано обратно недолжное (condiclio causa da(,a causa non secuta). Ho бывает и так, что с рабочего взыскиваются и все забранные им вперед (т. е. до окончания срока) деньги, без всякого вычета за прожитое время, или же он лишается права требовать от хозяина зажитых денег*(626). Впрочем лишение последнего права, имеющее характер штрафа, встречается чаще, чем взыскание, даже без вычета за прожитое время, всей полученной рабочим суммы; хотя то и другое по-видимому безразлично, но на самом деле понятно, что легче не заплатить, чем возвратить уплаченное. Если забранных денег рабочий возвратить не в состоянии, то иногда ставится в заработки*(627). Само собою разумеется, что если с рабочего, не исполнившего договора, взыскиваются только те деньги, которые он забрал вперед, за время, им неотжитое у хозяина, то в этом случае нет вознаграждения нанимателя за убытки: такие решения объясняются или тем, что сами наниматели, как надо полагать, не требовали никакого вознаграждения, а просили только взыскать излишне-взятое рабочим, или тем обстоятельством, что от ухода рабочих наниматели не потерпели на самом деле никаких убытков, или же наконец тем, что сверх возврата перебранных денег рабочие подвергаются иногда еще уголовной ответственности. Во всяком случае эти явления далеко не исключают собою, как мы видели; тех случаев, в которых, кроме перебранных денег, рабочий обязывается уплатить нанимателю также вознаграждение за убытки, размер которых определяется обыкновенно излишком платы нанятому вместо нарушившего договор рабочему. Примером может служить след. случай: Б. нанял С. в работники на год, но тот без спроса ушел (до срока), забрав вперед и не зажив 4р. 50коп.; суд определил: взыскать в пользу Б. как эту сумму, так и 50 Б., заплаченные им в другие руки за работу в течении рабочей поры*(628). Независимо от указания на наем другого работника, размер вознаграждения определяется иногда самим судом*(629).

Встречаются случаи, что хозяину предоставляется, вместо рабочего, не выполнившего условий договора, нанять, на его другого рабочего*(630), или вместо рабочего, самовольно ушедшего от нанимателя, суд обязывает кого-либо из членов той семьи, к которой рабочий принадлежит, напр. сына вместо отца, отжить договорное время за ту же самую плату*(631), или нанять вместо себя кого-либо другого*(632). Следует предполагать, что замен одного рабочего другим производится не иначе как с согласия нанимателя и того лица, которым заменяется неисправный рабочий, или тех, от кого в семье зависит отдача в личный наем.

В случае несогласия хозяина принять нарушившего договор рабочего, (или при отказе последнего от исполнения договора), между ними производится иногда расчет по той цене, какая существовала на рабочие руки во время нарушения договора или, точнее, в то время, когда рабочий состоял еще на работе, Правило о таком расчете высказывалось в показаниях крестьян различных местностей. Так, в тамбовской губернии, если хозяин не согласен вновь принять работника, которого суд заставляет дожить до срока, то работник рассчитывается за прожитое время по той цене, которая "тогда существовала"*(633). Тоже в московской губернии: при отказе работника от работы, если хозяин не согласен, чтобы он дошел до срока (хотя о таком несогласии не везде упоминается), то он "рассчитывается за прожитое время по той цене, которая тогда существовала"*(634); точно также в губерниях ярославской, костромской, киевской, самарской*(635). Иногда же расчет производится по рядной цене, так что из жалованья рабочего производится вычет по расчету прожитого времени и получаемого им жалованья. Так, напр. в некоторых местностях тамбовской губ. заявлялось, что расчет производится по той цене, какая существовала "во время заключения условия"*(636); во владимирской- "рабочий рассчитывается за прожитое время по рядной цене"*(637). В случаях такого расчета иногда, весьма впрочем редко, за, недожитое время с рабочего взыскивается вдвойне*(638). Само собою разумеется, что обязанность рассчитаться с нанимателем за прожитое время ее вмещает в себе обязанности вознаградить за убытки; поэтому и приведенные решения не вполне согласны с указанными выше правилами об подвергаются еще наказанию; так, например, в последнем из приведенных случаев, кроме двойного взыскания уплаченных денег, постановлено подвергнуть виновного семидневному аресту на хлебе и воде*(639).

Встречаются также решения волостных судов, что нарушившие договор рабочие, не соглашающиеся отслужить договорное время, обязываются судом уплатить определенный штраф в пользу нанимателя сверх возврата задатка, если он был дан рабочему, и независимо от количества рядной платы. Так напр. Б. нанялся к П. в работники, но ушел от него ранее срока, вследствие чего П. просил взыскать с Б. забранный им задаток и кроме того поступить с ним по закону за несоблюдение условия-взыскать неустойку; суд определил: взыскать задаток и 3 р. в пользу Б. и наказать Б. за мошенничество розгами (10 удар.)*(640).

Наконец, за нарушение договора иногда налагается на рабочего обязанность прослужить известное время у нанимателя сверх условленного по договору срока. Здесь та же обязанность, о которой сказано выше в самом начале обзора последствии самовольного ухода, представляется в виде усиленном. Так, один крестьянин нанялся к другому с 6 мая по 14 ноября за 35 р., но, получив 29 р., 13 августа самовольно ушел с работы домой; волостной суд определил:"с нынешнего дня должен он поступить на прежние заработки (к тому же нанимателю), а за самовольную отлучку должен прожить, сверх условного срока, две недели*(641).

Ответственность за нарушение договора личного найма не всегда падает прямо на рабочего: если рабочий отдал в наем другим лицом, то означенной ответственности подвергается не сам рабочий, а то лицо, которым оп был поставлен*(642).

Нарушение, без уважительных причин, договора личного найма имеет своим доследствием для рабочего, как мы видели, не только различные взыскания в пользу нанимателя, но и ответственность уголовную. Последняя почти постоянно сопутствует тем невыгодным последствиям нарушения договора, которые свойственны праву гражданскому: поэтому она не может быть обойдена молчанием. Наказания за нарушение или неисполнение договора личного найма заключаются или в денежных штрафах в пользу мирского капитала*(643), больниц*(644), даже самих судей*(645), или в аресте, или же рабочие подвергаются телесному наказанию. Последняя мера встречается гораздо чаще других, и сопутствует весьма нередко приведенным выше средствам гражданской ответственности*(646); иногда же употребляется и независимо от последней; так напр. купец Г. жаловался суду, что Б. и Я., забрав у него на отработку деньги, не исполняют своего обязательства более года; суд решил: в пример другим наказать виновных розгами по 10 ударов*(647). В некоторых местностях виновный в нарушении договора, без уважительных причин, рабочий подвергается ответственности в уголовном порядке, штрафу, повидимому в таком только случае, когда договор о найме был заключен письменно; так, об одной местности прямо сказано: "если договор о найме письменный, то с виновного в нарушении его, без уважительных причин, присуждается штраф, сверх следуемого по условию"*(648). Вообще же говоря, случаев, в которых рабочие за нарушение договора подвергаются одной только гражданской ответственности, встречается вовсе не так мало, чтобы уголовная ответственность рабочих могла быть признана за общее правило*(649). Последней, однако, гарантии договора личного найма нередко придают такое значение, которое вовсе не соответствует общепризнанным началам договорного права. Один из последователей нашего обычного права указывал, что в настоящее время и западно-европейские законодательства все более и более склоняются в пользу необходимости уголовного преследования нарушений договора личного найма, и что в этом отношении наш волостной суд разрешил в утвердительном смысле эту наиболее жгучую часть рабочего вопроса*(650). Не входя здесь в обсуждение этого мнения, нельзя, по крайней мере, не указать на то общее юридическое соображение, что обман и мошенничество, возможные в договорах всякого рода и более или менее преследуемые уголовным законом", должны быть строго отличаемы от тех причин неисполнения договоров, которые ничего общего с уголовным правом не имеют.

В заключение вопроса об ответственности рабочих укажем на те случаи неисполнения договора, в которых они не подвергаются никакой ответственности. Сюда могут быть отнесены следующие встречающиеся в юридическом быту случаи:

а) Рабочий не считается неисполнившим договора, когда договор не мог быть им исполнен по вине самого нанимателя, напр. иногда у нанимателя не оказывается той работы, на которую рабочий нанят. Если рабочий даже оставит до срока хозяина, у которого нет условленной работы, то такой поступок рабочего не признается нарушением договора и не служит для хозяина основанием к удержанию из жалованья рабочего соразмерной с недожитым временем суммы. Так, напр., А. нанят был работать до октября за 80р., и получил 71 р., но не дожил до срока 2 1/2 недель, по его словам, только потому, что хозяин Б. ушел с места работы, а после нечего было работать; оказалось, что А. был нанят оптом, а не понедельно, след. и расчет должен быть по найму, без всякого вычета за недожитый срок, так как наниматель должен дать рабочему дело, и если у нанимателя не было работы, то он все-таки должен додержать рабочего до условленного срока и платить ему жалованье; поэтому волостной суд определил: остальные деньги с нанимателя взыскать, за недоработанные же дни с А.. не вычитать*(651).

б) Равным образом, нет для рабочего ответственности, когда договор не мог быть исполнен по независящим от него причинам, напр. по болезни (о которой сказано уже выше по поводу прогульных дней), или вследствие таких непредвиденных обстоятельств, которые препятствуют выполнению договора. В этом случае, не смотря на то, что договор мог бы быть выполнен рабочим, суд освобождает его от принятых на себя обязанностей, при чем не допускается и вычета из договорной платы за прожитое время. Так, А. не дожил у Б. условленного срока в работниках по случаю пожара, истребившего его, А.3 семейный дом; наниматель остановил 4 рубля из жалованья А., но вол. суд решил взыскать в пользу рабочего эти четыре рубля*(652).

в) Наконец, иногда рабочие освобождаются от взыскания убытков в пользу нанимателя вследствие бедности. Так, помещица С. жаловалась, что крестьянка Д., нанявшись у нее в работницы на год и проживши только одну зиму, самовольно стороны С., но согласилась уплатить ей 3 р., но не исполнила этого обещания. Волостной суд, признав ее виновною в самовольном уходе от С. и в неисполнении обязательства уплатить ей 3 р., приговорил: подвергнуть работницу аресту на семь дней, а в денежном иске с нее С. отказать по неимению у Д. состояния*(653).

V. Остается сказать о прекращении договора личного найма. Некоторые случаи прекращения его вытекают уже из самого понятия этого договора. Так, договор личного найма есть обязательство срочное; поэтому, само собою разумеется, что с истечением срока личного найма договор прекращается. Равным образом, договор этот прекращается вследствие исполнения рабочим той работы, на которую он был нанят, когда наем был заключен для какой-либо определенной работы или для определенных срочных занятий. Но, кроме этих случаев, договор прекращается вследствие неисполнения его одною взысканию либо наказанию, как показано выше*(654), или же обеими сторонами: в этих случаях договор уничтожается, но исполненная уже работа оценивается и излишек уплачивается тому, кому причтется. Примером обоюдного нарушения договора может быть следующий случай: Л. обязался вспахать и посеять у С. озимый хлеб за 4 р.; между тем навоз вывез, а поле оставил непаханное, чем заставил год быть без хлеба. С своей стороны С. порядился выстроить у Л. избу, между тем, по показанию последнего, избы не достроил, почему он, Л., и землю его оставил несработанною: к этому С. дополнил, что он недостроил избу Л. "незначительное число". Волостной суд определил: так как договор с обеих сторон неисполнен, то жалобу G. оставить без последствий, а за работу избы Л. должен доплатить 1 р. 15 коп.*(655) Здесь, очевидно, две сделки рассматриваются, как части одного и того же договора.

Независимо от приведенных оснований, договор личного найма прекращается смертию нанимателя (о чем, впрочем, прямо нигде не говорится) или нанявшегося, причем с имущества последнего взыскиваются забранные им вперед деньги. Так, М. жаловался на К. о том, что покойный ее муж И., поступив к нему, М., в услужение за 42 р. в год, все деньги сполна получил, но проживя у него, М., только четыре месяца, умер, а незажитые деньги не возвращены; волостной суд постановил: взыскать из имущества умершего И. 28 р. и удовлетворить М.*(656).

От обязанности выполнить договор личного найма волостные суды иногда освобождают рабочего по болезни или по слабости его здоровья, так что болезнь и слабость здоровья служат основанием к прекращению договора*(657). При этом рабочий имеет право получить зажитые им деньги, так что наниматель не в праве их удерживать. Так, нанимательница А. не соглашалась доплатить Б. заработанные им 2 р. 44 к., так как он уходит от нее самовольно, а она желала бы, чтобы он жил у нее до срока найма; волостной суд постановил: крестьянина Б., как слабого здоровьем, от обязательного исполнения должности работника у А" освободить, а недоплаченные деньги взыскать с нее в его пользу*(658). Грубое обращение нанимателя с рабочим также может служить основанием для прекращения договора. Так, Б. не соглашался отдать денег за зажитое у него работницею А. время,- потому что она не дожила до срока; вол. суд определил: "за неправильное содержание работницы, как ей до срока доживать при постоянной брани нет сил, взыскать с нанимателя зажитые ею 5 р. 45 коп."*(659). Точно также основанием к прекращению договора может быть покушение нанимателя на честь работницы: в таком случае наниматель обязывается притом выдать сполна всю наемную плату по условию*(660) и, сверх того, иногда штрафуется в пользу мирских сумм-в предупреждение подобных поступков на будущее время*(661).

VI. Изложив те начала обычного права, которые относятся к личному найму вообще, остановимся в частности на одном из специальных видов личного найма, который весьма часто встречается в сельском быту,-на найме пастуха. В общем строе этой юридической сделки применяются, конечно, те же начала, какие свойственны личному найму вообще; поэтому и в предыдущем изложении приводились примеры, относящиеся так же к найму пастуха. Но последний вид найма, по самому свойству предмета услуг, представляет и некоторые юридические особенности.

Что касается прежде всего обязанностей нанимателя по отношению к пастуху, то они вообще те же, какие указаны выше по отношению к рабочим. Здесь следует указать прежде всего ту особенность, что пастухи нанимаются обыкновенно не отдельными хозяевами, а сельским обществом*(662). Следующая пастуху наемная плата распределяется, конечно, между самими крестьянами, и раскладка эта производится по чередам (пастуху) и по головам (табунщику); но обязанность платить тому и другому лежит непосредственно не на крестьянах, а на самом обществе*(663). Плата производится не исключительно деньгами. Так об одной местности мы находим такое известие: "денежную плату пастухи получают очень редко и то не более 3 или 5 руб. вместо известного. количества хлеба, а получают кроме хлеба в некоторые дни и мясо - по куску с каждого дома"*(664). Но из самих решений волостных судов видно, что в спорах между пастухами и нанимателями всегда идет речь о плате денежной. Укажем здесь еще на то правило, что если размер вознаграждения пастуха поставлен в зависимость от количества голов, отданных ему па пастьбу, и это количество определено, то хозяин обязан давать пастуху такое количество скота для пастьбы, какое было условлено, в противном случае не в праве из наемной платы удержать какой-либо суммы, соразмерной с тем количеством скота, которое не было дано пастуху для пастьбы. Так напр. крестьянин В. заявил, что крестьяне И., А. и П. не отдают ему денег за стережбу лошадей; волостной суд нашел, что по местным крестьянским обычаям должно заплатить следуемую плату за всех лошадей, попавших в список при найме конюха, хотя пущали или не пущали лошадей*(665).

По вопросу же об обязанностях пастуха встречаются некоторые особенные указания относительно ответственности его за убытки понесенные нанимателем. Здесь, конечно, применяется прежде всего то общее начало, что в случае нарушения или недобросовестного исполнения договора пастух, как иные рабочие, отвечает пред нанимателем за убытки и притом в размере, определяемом или по добровольному с ним соглашению или судом. Примером первого может служить следующий случай: И. отыскивал с Е., как с пастуха, удовлетворение за заеденного волками жеребенка; на суде, по обоюдному согласию И. с Е., последний обязался удовлетворить истца 2 р. 25 к.; поэтому волостной суд постановил: дело это считать окончательно решенным*(666). Но из этого не следует, чтобы для определения размера убытков требовалось соглашение: большею частью он определяется самим судом, хотя и при соображении показаний тяжущихся. В одном решении волостного суда, по тому поводу, что по недосмотру пастуха рогатая скотина ударила овцу, отчего та сильно похудела, прямо высказано, что "принятые для паствы овцы должны быть возвращены пастухом хозяину в таком виде, в каком были приняты; в случае же утери, падежа, а также повреждения здоровья овец от недосмотра пастуха, за все отвечает пастух*(667). В этом же смысле разрешались подобные случаи и в других волостных судах*(668). Деньги, необходимые для удовлетворения убытков, обыкновенно удерживаются из жалованья пастуха, или взыскиваются с тех лиц, кто выдал ему жалованье сполна, не удержав сколько следовало за причиненный пастухом убыток*(669).

Ответственность пастухов за убытки пред нанимателями обусловливается, конечно, тем обстоятельством, что убытки причинены ими умышленно или по небрежности, а не последовали от обстоятельства случайного, без вины пастуха. На это прямо указывает напр. следующий случай: хозяин искал с пастухов вознаграждения за пропавших свиней; но в иске этом ему было отказано между прочим на том основании, что проситель в "продаже" или "убийстве" свиней не имеет подозрения на пастуха*(670). Другой случай: И. жаловался, что М. остановил пастушьих 1 р. 50 к. за то, что в стаде за караулом И. пропал его баран; И. объяснил, что баран пропал в лесу. Волостной суд, не находя "умышленности" И. в "сбытчивости" барана, определил, что М. должен отдать И. 1 р. 50 к. в течении трех дней*(671).

Начало полной ответственности пастуха пред нанимателем за убытки применяется, однако, не безусловно во всех случаях, когда наниматель потерпел убыток: требуется, как показано выше, чтобы убыток был причинен умышленно и чтобы самое событие, от которого последовал убыток, было доказано на суде. Когда же можно сомневаться, что убыток произошел только по вине пастуха, или когда наниматель не докажет, что убыток причинен ему по вине пастуха, а в то же время нельзя и вполне устранять предположение о его вине,- в таких случаях сумма убытка нанимателя распределяется между ним и пастухом поровну, согласно началу "грех пополам". Приведем несколько случаев, в которых пастух подвергнут был лишь половинной ответственности за убытки нанимателя. Так, в одном решении волостного суда, по иску за потерявшую телушку, было постановлено: взыскать с пастухов Ф. и В. половинную часть ея стоимости-и рубля*(672). Точно также, другой суд определил: взыскать с пастуха в пользу нанимателя половинную часть стоимости коровы, которую пастух, по словам истца, оставил на ночь в поле, а ее съели звери*(673). Еще случай: М. и И. удержали 4 р. "пастушных" денег В. за утрату четырех овец; по словам пастуха их похитил волк, но так как это показание ничем не доказано, то суд определил удержать с пастуха только 2 р.*(674) Говоря о половинной и вообще неполной ответственности, которой подвергается пастух в случае сомнительности вины с его стороны, следует обратить внимание на ту особенность в практике волостных судов, что иногда при том же условии ставится той или другой стороне еще в вину несвоевременное заявление об убытке, именно: если пастух не заявил немедленно хозяину либо старосте или если сам хозяин не предъявил своевременно иска. Приведем примеры того и другого. Так, Б. жаловалась, что С. пас общественное стадо коров, в том числе и ея корову, которую он с поля ко двору не пригнал и сказал ей, что корова ея пропала; пастух С. объяснил, что корова осталась на месте паствы в лесу, потому что она не в силах была идти, а когда он нашел ее уже палою, то "на следующий же третий день" утром сказал мужу Б., что корова их найдена палою. Суд, не вменяя потерю коровы пастуху в умышленный поступок и не освобождая его от ответственности за несвоевременное объявление о ней хозяину Б., определил: взыскать с пастуха за корову 5 р.*(675) Примером несвоевременного заявления со стороны самого хозяина может служит следующий случай: П. просил взыскать с пастухов М. и Н. за утопленную корову 20 руб. Суд определил взыскать с них половину стоимости коровы, так как D. "в свое время иска не обьяснил" и на скот существует падеж*(676). Из этого решения не видно, однако, что следует считать своевременным заявлением со стороны хозяина и какое влияние может иметь несвоевременность иска на меру ответственности пастуха.-Другая особенность, какая встречается в некоторых местностях, по отношению к ответственности пастуха, заключается в том, что если он в свое оправдание ссылается на то, что ущерб в стаде произошел не по его вине, то должен представит убедительные доказательства. Так, по поводу одного взыскания с пастуха за павшую скотину, волостной суд высказал в своем решении следующее: "в крестьянском быту в этом случае существует порядок такой, что в случае падежа какой-либо скотины, если уже не шкура, то уши для доказательства представляются хозяину; не сделавший этого пастух навлекает на себя ответственность"*(677).

Независимо от приведенных оснований неполной ответственности пастуха, встречаются еще указания на освобождение его от всякой ответственности, если у него было с нанимателем особое условие, что пастух не отвечает за каждую пропавшую из его стада скотину. Так, Ф. удержал из пастушных денег 75 к. за пропавшую овцу, так как не доказано, чтобы ее похитил волк и никому пастух об этом не заявил; пастух же высказал, что он не условливался отвечать за каждую пропавшую овцу; поэтому суд определил, что Ф. не должен удерживать 75 коп.*(678) Можно думать, что условие об освобождении пастуха от ответственности за пропавшую скотину не имеет никакого значения в тех случаях, когда будет доказано, что убыток причинен пастухом умышленно; такое заключение вытекает из того, что на упомянутое условие обращено было внимание в приведенном решении не исключительно, а в связи с другими обстоятельствами дела, каковы незаявление о пропавшей скотине и недоказанность того, что она действительно была похищена волком. Впрочем, на возможность означенных условий указывают случаи, в которых делаются прямо противоположные условия, напр. если пастух при найме принимает на себя обязательство "за каждую пропавшую лошадь отвечать чего она стоит"*(679).

Что касается, наконец, случаев отказа или самовольного ухода, то пастух обязан вознаградить нанимателя за убытки, какие до этому поводу последний действительно потерпел. Убытки эти определяются в одних случаях теми излишними расходами, какие употреблены нанимателем на исполнение обязанностей пастуха другим лицом, в других они сводятся к определенной сумме по расчету недослуженного времени ии жалованья. Так, в одном решении волостного суда, согласно просьбе поверенных сельского общества, было постановлено: взыскать с пастуха на удовлетворение общества 15 р., т. е. 6р. 35 к., истраченные обществом на стережку скота по случаю отказа пастуха от стережбы и 8 р. 68 к., перебранные им до отказа*(680). Встречаются также решения, которыми волостные суды обязывают пастуха дослужить условленное время. Если же сам наниматель не пожелает вновь принять его, то убытки на наем, взамен его, другого пастуха, распределяются между нанимателем и пастухом пополам, как можно заключить из следующего случая: крестьянам А. нанялся у сельского общества на лето стеречь скот за 76 р., но до срока, именно 23 июля, от стережбы отказался; суд определил объявить A., чтобы он дослужил до срока, в противном случае предоставить обществу нанять другого пастуха в, какие от сего найма последуют убытки, взыскать с А. Поверенные общества заявили, что они уже наняли нового пастуха, не желая вновь принимать прежняго, и просили взыскать с А. за наем конюха 10 р. Суд постановил: взыскать на удовлетворение общества 5 р.*(681) Такое распределение убытков несогласно с тем общим началом, по которому при одностороннем нежелании нанимателя вновь принять отказавшегося рабочего не делается вычета из договорной палаты: по крайней мере то начало, какое выражено в приведенном решении, в других видах личного найма, сколько известно, не встречается. Если за пастухом, оставившим нанимателя до срока, остались забранные вперед деньги, то он принуждается судом "заработать их пастьбою скота" или возвратить должную сумму*(682).

Приведенные сведения об обязанностях пастуха касаются, конечно, только отношении его к самому нанимателю; но бывают случаи, когда пастух признается ответственным и пред третьими лицами, именно в случае причиненной по его вине потравы чужого угодья: о случаях такой ответственности будет сказано при изложении правил о потравах-в отделе обязательств, возникающих из причиненного ущерба.

Независимо от ответственности пастуха пред "третьими лицами", представляется вопрос об ответственности его пред хозяевами скота, когда нанимателем, как это обыкновенно и бывает (см. выше), является само общество. В случае ущерба, понесенного тем или другим из хозяев по вине пастуха, могут ли они взыскивать убытки прямо с пастуха или с общества? Вопрос этот разрешается неодинаково. Так, в одном из вышеприведенных решений ответственность была возложена судом прямо на общество, не удержавшее из жалованья пастуха денег, следовавших одному из крестьян за пропажу коровы*(683). Иной, по-видимому, взгляд суда высказался по поводу следующего случая: лошадь М. пропала из стада, и М. приостановил за лошадь общественную сумму, так как пастух - крестьянин этого общества; суд постановил, чтобы М. уплатил обществу указанную выше сумму, а с пастухом поступить законным порядком, согласно сделанной старостою расписке*(684). Но в большей части случаев иск предъявляется не на общество, а прямо на пастухов, хотя они наняты самим обществом. Приведем еще один интересный случай, в котором также возбужден был вопрос об ответственности общества, но в том смысле, что свою вину пастухи сводили на нерадение самого общества: Г. жаловался на пастухов Ш. и В.,что они по неосторожности своей загнали в овраг корову, которая упала и убилась до смерти. Ш. и В. показали, что прогон для скота очень тесен,-с одной стороны овраг, с другой земля, засеянная хлебом; поэтому в столь тесном месте за всей скотиной усмотреть нельзя; притом овраг должен быть огорожен, а так как попечение об огорожении оврага лежит на обществе, то и отвечать должно оно. Суд предлагал тяжущимся сойтись по добровольному между собою соглашению. Один из пастухов, Ш., объявил, что добровольно платит Г. с своей стороны 3 р., но В. добровольно не согласился. Суд определил (1871 г.}: "так как присмотр за скотом обыкновенно лежит на пастухах, то взыскать с Ш. и В. за неосторожность и плохой присмотр по 3 р. и удовлетворить Г., а они пусть ведаются с обществом, как знают"*(685).

В заключение заметим, что за небрежность пастух подвергается иногда и наказанию телесному, но не столько за нарушение договора, сколько за дурное поведение и нерадение к интересам всего сельского общества. Так напр. С. жаловался, что из-под присмотра пастуха М. у него пропала лошадь, стоящая 15 р.; суд приговорил взыскать с М. 1.0 р. и "так как она поведения нехорошего и из-под его присмотра много пропадает скота," то наказать его 20 уд. розог*(686). Или, напр., сельский староста жаловался, что нанятый обществом пастух "не радеет нисколько к своей обязанности и стал уклоняться от оной"; суд постановил: за леность и нерадение ко взятой им обязанности наказать пастуха 20 ударами розог, и-чтобы обязанность свою выполнял до окончания срока пастьбы скота*(687).

II. Подряд

К обязательствам по найму личных услуг относится также, как известно, договор подряда. Относительно существа этой сделки известно только, что она имеет ближайшее сходство с договором личного найма и даже составляет как бы особый вид этого договора. Что же касается различия подряда от личного найма, то в этом отношении ни в законодательствах, ни в науке права не установилось какой-либо твердой разграничительной черты. Мы уже видели, что нельзя проводить между ними различие по свойствам или продолжительности самой работы, в том, напр., смысле, как различаются locatio-conductio operarum и operis, так что наем на единичную работу ничем, в смысле юридическом, не отличается от найма, обнимающего собою ряд каких-либо услуг. Тем менее можно признать за отличительную черту подряда от личного найма тот признак, указываемый в нашем законодательстве; что подрядчик берет на себя выполнение какого-либо труда на собственное иждивение; по крайней мере, в обычном нашем праве, насколько можно судить из известных нам случаев волостной практики, о таком признаке подряда народ наш не знает, и даже по тем же данным можно заключить, что подрядчик не на свой счет исполняет работы, а на счет нанимателя. Обращаясь же к тем воззрениям, которые существуют по этому предмету в вашем народе, нельзя не заметить, что обыкновенно подряд и личный наем отождествляются и в самом словоупотреблении, так что и в том, и в другом случае безразлично применяются выражения: "подрядились", "рядная плата" и т. п. II это словоупотребление даже не составляет особенности народно юридической терминологии, а свойственно и другим классам населена и не чуждо даже научным исследованиям по этому предмету. Так, напр., в одном из последних подрядом на, работы прямо называется тот случай, когда крестьянин для настройки мельницы нанимает нескольких рабочих за определенную плату, или, напр., нанимается плотник построить амбар, и притом так, что в том и другом случае нанявшиеся сами берутся исполнить работы без содействия других сторонних лиц*(688). Такое сопоставление двух различных сделок не лишено впрочем смысла: в нем ясно отражается то воззрение, что между ними есть действительно весьма много общего, так что, несомненно, начала, которыми определяется договор личного найма, относятся большей частию и к договору подряда, и потому выделение последнего представляется, по-видимому, совершенно излишни. Но из ближайшего сравнения между ними открывается один весьма немаловажный признак различия. Он заключается в том, что в договоре личного найма, по крайней мере по общему правилу, обязанность исполнения известной работы лежит непосредственно на том или другом лице, нанявшемся в работу, между тем как в договоре подряда личное исполнение вовсе не существенно. Напротив, подрядчиком и считается обыкновенно то лицо, которое обязывается выполнить какую-либо работу не лично, а посредством других нанятых им лиц*(689). В этом же смысле о подряде и подрядчиках и говорится обыкновенно в отличие от случаев личного найма. По крайней мере, к последнему редко применяются и означенные выражения. Таким образом можно сказать, что и по народным воззрениям отличительным признаком подряда является именно то обстоятельство, что работы выполняются не лично подрядчиком, а другими лицами; подрядчик является как бы посредником между нанимателем и рабочими, так что, как увидим ниже, наниматель не имеет никакого прямого отношения к этим рабочим: они для него совершенно сторонние лица. Из этого соображения видна уже сама собою та отличительная черта подряда, что эта сделка слагается из двух договоров личного найма: между нанимателем и подрядчиком с одной стороны и между подрядчиком и рабочими с другой. Имея это в виду, было бы, по-видимому, и излишним говорить о подряде особо, так как, очевидно, каждая из этих составных частей обсуживается просто по началам личного найма. Но дело в том, что эти части находятся между собою в тесной связи, которая отражается и в целом организме сделки. Поэтому, при всей скудости наших сведений о подряде, как он сложился именно в крестьянском быту, мы считаем возможным изложить здесь,по крайней мере, немногие начала, насколько о них упоминается в наших источниках собственно по отношению к подряду, и, сообразно той двойственности состава этой сделки, на которую мы указали выше, мы скажем сначала о той стороне сделки, которая обнимает собою отношения между нанимателем и подрядчиком, а затем о той, которою нормируются отношения между подрядчиком и нанимаемыми им рабочими.

I. Обращаясь к изложению начал обычного права по отношению к первой стороне подряда, мы коснемся здесь следующих вопросов: условий совершения, юридических отношений и прекращения сделки.

Что касается условий совершения подряда, то здесь, конечно, применяются те же начала, которые вообще свойственны и договору личного найма, и прежде всего то общее всем сделкам начало, что договор подряда совершается словесно, и не требуется для его силы ни письменной Формы, ни, тем менее, какого-либо засвидетельствования: об этом мы можем по крайней мере заключить из одного прямого по этому предмету указания наших источников: "подряды, говорится в них, совершаются частным порядком"*(690). Из некоторых решений волостных судов видно также, что признаком окончательного заключения договора подряда, как и в личном найме, является задаток, состоящий в денежной сумме, получаемой подрядчиком от нанимателя в смысле части рядной платы*(691): по крайней мере мы не знаем случаев, в которых задаток при подрядах состоял бы в чем-либо ином, кроме денег, и чтобы в обеспечение договора задаток был выдаваем самим подрядчиком нанимателю.

По вопросу о юридических отношениях между нанимателем и подрядчиком должно сказать, что они также определяются теми же началами, как н в личном найме, так что одна сторона обязуется выполнить условленную работу и притом в определенный срок, а другая-уплатить договорную плату. Самое соотношение между этими обязанностями в порядке исполнения с той и другой стороны не определяется какими-либо постоянными нормами, но судя по тем случаям, какие встречались в практике, можно полагать, что подрядчик получает не всю рядную плату при самом заключении договора, а лишь часть ее, и что полный платеж обусловливается окончанием t всей работы. Что же касается последствий. неисполнения договора, то мы имеем некоторые положительные указания о тех случаях, когда неисполнение происходит со стороны подрядчика. Эти последствия разнообразны. Так прежде всего неустоявший по договору подрядчик обязан возвратить нанимателю задаток*(692). Далее встречаются случаи, когда при неисправности подрядчика наниматель вправе удержать следующую ему плату, или сделать из нее вычет*(693). В ряду обыкновенных последствий неисправности подрядчика является также право подряжающего нанять вместо него другое лицо и притом с обязанностью неисправного подрядчика уплатить излишек против цены первого найма: по крайней мере об этом можно заключить из одного случая, который собственно относится к личному найму, в указанном нами смысле, но к которому применено именно название подряда. Так, М. "подрядился" свезти до города Н. 13 дерев, взял в задаток 5 р., а между тем к возке не явился; суд определил: предоставить просителю К. право нанять вместо М. других желающих свезти деревья до г. Н., не упуская времени настоящего пути, и в случае передачи в цене против найма М. взять с него таковую с задаточными деньгами, а при найме за одинаковую цену возвратить одни задатки*(694).

При этом следует отметить ту особенность, что подрядчик, не исполнивший своей обязанности в условленное время и тем давний повод подрядившему заключить договор с другими лицами, не лишается права на вознаграждение за убытки, если от его неисправности нельзя было предполагать какого-либо ущерба для нанимателя. Так, напр., в одном случае признано было, что нанимателю не было нужды торопиться наймом другого лица и что он должен был обождать подрядчика. Случай этот заключается в следующем: М. жаловался, что П., подряд его вывести из Нижнего Новгорода на Хол. пристань паром, не дождался его, М., и передал подряд другому, отчего М. и потерпел убыток в 3В р. Суд нашел, что М. не прав в несвоевременной (одним днем позже) явке, но в тоже время неправ и II., который не мог передавать подряда, а должен был выждать одни сутки и за это вычесть из ряды следующие по расчету деньги, и потому постановил: взыскать с П. 5 р. и удовлетворить М.*(695)

Независимо от указанных последствий неисправности подрядчика, на него падает также ответственность за убытки, причиненные нанимателю неисполнением договора*(696). Кроме того, обыкновенным последствием неисполнения договора является обязанность уплатить неустойку. О ней встречаются нередко прямые указания в различных местностях*(697). При этом имеется в виду только та неустойка, которая установлена договором. Так, в одной местности было высказано, что "за несвоевременное п неточное исполнение подряда неустойка взыскивается лишь тогда, когда она была условлена между договаривающимися"*(698). Если же неустойки условлено не было,*(699) то в некоторых местностях виновный в неисполнении подряда подвергается телесному наказанию*(700).

Что касается прекращения договора подряда, то само собою разумеется, что он прекращается выполнением обязательств с обеих сторон, и что к нему применяются вообще те же по этому вопросу начала, которые имеют силу и для личного найма.

II. Наниматель, как мы видели, имеет дело с самим подрядчиком, а не с нанимаемыми последним рабочими. Отношения между подрядчиком и рабочими обсуживаются особо, хотя и возникают по поводу подряда. Они слагаются в различных формах: или так, что у подрядчика есть уже наготове определенное число рабочих, даже целые артели (как увидим в своем месте), или же в каждом отдельном случае они приискиваются для данного дела, или же подрядившиеся и сами участвуют в работе, но берут к себе нескольких рабочих в помощь: в последнем случае принятые рабочие называются иногда и товарищами, но отношения и споры между ними и подрядившими обсуживаются по началам найма, а не товарищества. Приведем подходящий сюда случай: четверо крестьян жаловались суду, что они подрядились вспахать у помещика К. осенью 60 десятин земли и для совместной обработки той земли пригласили н себе в товарищи Н., С. и А; и выдали им задаток, с тем, чтобы работу эту окончить воем вообще безотлучно. По случаю ненастной погоды все они (ответчики) отлучились с работы; просители одни отправились. на работу, но не успели обработать 19 дес., за что К. удержал у них до весны 80 р. А так как цены на пахоту весною будут выше осенних, то жалобщики просят взыскать в пользу их с ответчиков убытки, происшедшие чрез оставление ими работы. Ответчики объяснили, что они взятый задаток заработали, а далее работу оставили по сырой погоде и по тому, что не обязывались кончать таковую всю сполна. "Имея в виду местные крестьянские обычаи, что лица, взявшие какой-либо подряд, навсегда принимают к себе в товарищи с условием на словах продолжать взятую работу до окончания всего подряда", суд определил: взыскать с ответчиков исчисленные в суде, на основании существовавших цен, убытки 27 р. и удовлетворить истцов*(701). Из приведенного случая видно, что отношения между подрядчиками и рабочими обсуживаются отдельно от самого подряда, как сделки между подрядчиком и нанимателем, и что наем рабочих отличается от отношений товарищества в собственном смысле; но вместе с тем, из него же открывается то органическое единство подряда, о котором мы говорили в начале, так как только в этом принципе находит себе ближайшее объяснение указанная волостным судом обязанность рабочих: по крайней мере из самого смысла решения выходит, будто эта обязанность в других случаях не разумеется сама по себе без особого о ней соглашения.

III. Доверенность

К разряду обязательств, относящихся к личным услугам, следует причислить также договор доверенности, как сделку, в силу которой одна сторона, поверенный, принимает на себя обязанность совершить за другую, доверителя, какоелибо гражданское действие. Под понятие доверенности подходят, конечно, всякого рода поручения, относящихся к совершению какого-либо юридического действия; но применение свое она получает преимущественно в сфере судебной, именно по отношению к поверенным, как судебным представителям тяжущихся лиц. В этом последнем смысле о поверенных будет еще речь при рассмотрении вообще судебного представительства, к которому и относится большая часть сведений, встречающихся в наших источниках.Но начала, которыми определяется договорное представительство на суде, примыкают к общим правилам о полномочии, поручении, доверенности. Останавливаясь здесь на договоре доверенности вообще, мы будем касаться и доверенности судебной, насколько это необходимо для уяснения общих начал, тем более, что'по отношению к последним, вообще говоря, встречающиеся в наших источниках данные весьма скудны.

I. Что касается условий совершения договора доверенности, то заметим сначала, что предметом доверенности может быть всякое гражданское действие, имеющее для доверителя имущественный интерес. Так, известны случаи полномочия на получение денег*(702), на размен денег*(703) и т. п.; в особенности же, как замечено выше, часты случаи полномочия на подачу просьб и хождение по делам доверителей в волостных судах. Относительно самой формы заключения договора доверенности следует сказать, что, подобно другим сделкам, всякое поручение или полномочие обыкновенно дается словесно, так что для юридической силы доверенности не требуется соблюдения каких-либо формальностей. Встречается только исключение для доверенности на хождение по судебным делам, так что требуется для этого письменный акт, который составляется, конечно не в форме обоюдной сделки, или договора, а в виде поручения, легитимирующего к судебному ходатайству.

Действительно, в большинстве случаев поверенный допускается к хождению по делу доверителя не иначе как по письменному акту-"по доверенности"*(704). В некоторых, по крайней мере, местностях она должна быть формальная, "в порядке написана"*(705) и засвидетельствована местным старостою*(706) или в волостном правлении*(707). Но нельзя сказать, чтобы для ходатайства по судебный делам везде и всегда требовался непременно письменный акт доверенности: встречаются случаи, когда такого акта вовсе не требуется, а наблюдается напр. такой порядок, что сам доверитель заявляет на суде словесно, что такое-то лицо избрано им в поверенные*(708) или и вовсе не требуется ни доверенности, ни заявления, а поручение предполагается. Порядок заявления суду об избранном тяжущеюся стороною поверенном применяется в некоторых местностях к делам между селениями или деревнями*(709). Впрочем в делах этого рода не везде существует однообразный обычай; так, иногда на суд являются целые деревни,при чем бывает или так, что особым выборным дело не доверяется*(710) или же так, что судоговорение поручается "выборным" или "уполномоченным" от каждой деревни по одному или по нескольку человек, или от каждого участка по одному*(711). Для таких дел, в некоторых местностях, поверенные допускаются не иначе, как по приговорам обществ*(712), засвидетельствованным старостою*(713). -Далее, Формального полномочия на ведение дела вовсе не требуется, когда представителем тяжущейся стороны является один из членов его семейства, хотя и здесь встречаются исключения, или опекун по делам опекаемых*(714). -Договор доверенности применяется также при найме прикащиков: есть указание, что им выдается особая доверенность, свидетельствуемая в волостном правлении*(715).

II. Обратимся теперь к вопросу о юридических отношениях, возникающих из договора доверенности, т. е. о правах и обязанностях доверителя и поверенного, хотя и по этому вопросу сведения наши весьма недостаточны.

Само собою разумеется, что, приняв поручение, поверенный обязан его выполнить, а в случае невыполнения по его вине он отвечает доверителю за убытки. Но если убыток для доверителя произошел не по вине поверенного, а от события случайного, то поверенный не подвергается никакой ответственности. Это положение можно вывести из некоторых решений волостных судов по делам подобного рода. Так, шесть крестьянок поручили крестьянке А. получить; из воспитательного дома деньги по билетам, но А.3 передавая обратно билеты, объяснила, что полученные ею деньги отняты у нее мошенниками. На суде А. и ея муж согласились заплатить половинное количество; просительницы же заявили, что они, не имея средств, не согласны получить половину. Суд определил: за непредставлением доказательств со стороны А. в ограблении ея взыскать с А., с мужем, все деньги сполна*(716). Другой пример: крестьянка Д. взыскивала с другой, К., 10 р.; ответчица созналась, что деньги эти взяла для размена, но потеряла. Суд определил: вследствие непредставления доказательств к убеждению суда в действительной потере денег, взыскать их полным количеством с К. и удовлетворить Д.*(717) Или напр. контора помещика Щ. принесла жалобу на кр. Л., что он утерял 35 р., полученных им от конторы для доставления в винокуренный завод. Суд постановил приговор, по которому оценена и продана пара быков Л. за 40 р., и из них долг уплачен означенной экономии*(718).

Что касается обязанностей доверителя, то из вышеприведенного решения по делу крестьянок, поручивших получить деньги из воспитательного дома, можно заключить, что договор доверенности не всегда является сделкою безвозмездно, так как за получение денег, в указанном примере, было обещано вознаграждение ("с пользою за получение денег за каждый месяц по 10 к., т. е. ежели получит по билету за один месяц, то 10 к., а ежели за два месяца, то 20 к.") - Таким образом можно полагать, что и судебные дела в тех местностях, где допускаются частные поверенные, ведутся ими также не даром, а за деньги или иное вознаграждение. Поэтому в тех случаях, когда поручение принимается не безмездно, само собою разумеется, условленное вознаграждение, если поручение исполнено, должно быть доверителем уплачено.

III. 0 прекращении договора доверенности или поручения не имеется никаких положительных сведений. Надо полагать, что в этом отношении и по обычаю приняты те же начала, которые указаны законом, т. е. исполнение того действия, на которое дано полномочие, смерть доверителя или поверенного, отказ с той или другой стороны и проч., так как эти начала вытекают из существа самого договора.

IV. В заключение упомянем о том правоотношении, которое можно сопоставить о договором доверенности в том смысле, что иногда в оказываемой одним лицом другому услуге можно усматривать предполагаемое поручение (quasicontractus): мы говорим о т. н. безоговорочном ведении чужих дел (negotiorum gestio). OEO проявляется напр. в том случае, когда одно лицо, не будучи уполномочено другим, платит за него долг третьему лицу, Спрашивается: имеет ли в таком случае уплативший за другого право требовать возмещения сделанного им расхода? По-видимому вопрос этот разрешается на основании общих правил о неправильном обогащении на чужой счет или об обязанности вознаграждения за понесенный ущерб. В нашем законе нет на этот вопрос положительного ответа, между тем как по обычаю означенное право пользуется судебною защитою. Подтверждением этого положения может служить следующий случай: К. уплатил, за брата своего Н., купцу 100 р. за землю, которую он арендовал с братом пополам,-и потому, представляя письменное о платеже удостоверение, просил взыскать с Н. уплаченные за него деньги. Н. ссылался только на домашние с братом счеты, по которым считает его своим должником. Суд, приняв во внимание, что Н. сознался в неплатеже им купцу денег, определил: взыскать с него в пользу К. 100 р., а в домашних счетах предоставить ему ведаться особо от этого дела, на том основании, что К. никакого сознания по этим счетам не сделал*(719).

IV. Поклажа

К сделкам о личных услугах мы относим и договор поклажи или отдачи вещей на хранение. Существо его заключается, как известно, в том, что одно лицо (депозитарий, поклажеприниматель) принимает на себя обязанность хранить отданную ему другим лицом (депонентом, поклажедателем) на сбережение какую-либо движимую вещь в продолжении определенного времени или впредь до востребования. В народном быту эта сделка также весьма употребительна, но, вероятно, потому, что из-за нее редко возникают споры, случаи судебного разбирательства, насколько можно судить по наличному материалу, весьма немногочисленны; поэтому и нам приходится ограничиться весьма немногими заметками по этому предмету.

I. Что касается условий совершения поклажи, то, прежде всего, из самого понятия этой сделки видно, что предметом ея могут быть только движимые вещи. Случаи судебной практики показывают, что на сохранение отдаются самые разнообразные предметы; так напр. упоминается об отдаче на сохранение одежды*(720), денег*(721), ситца*(722), яиц*(723), дегтя*(724), лошади*(725), и т. п. О самой же форме совершения сделки не находим никаких положительных указаний; можно полагать, что она совершается обыкновенно на словах, чрез передачу вверяемой на сохранение вещи, так что только с момента принятия этой вещи сделка считается совершенною.

II. По вопросу о юридических отношениях, возникающих из договора поклажи, сведения наши также не отличаются обилием. Прежде всего несомненно, что в обычном праве имеют силу, говоря вообще, те основные по этому предмету начала, которые вытекают из существа самой сделки. Они сводятся, естественно, к обязанности поклажепринимателя хранить вверенную ему вещь и, разумеется само собою, возвратить ее поклажедателю в целости. Последний в праве, во всякое время, потребовать отданную им вещь обратно, а в случае утраты или вообще гибели вещи или порчи ея, по вине или небрежности поклажепринимателя, может потребовать вознаграждения за убытки. Обязанность поклажепринимателя или хранителя чужой вещи отвечать за утрату или пропажу веща (по его вине или небрежности) заключается в том, что он обязан возвратить хозяину такую же вещь или стоимость утраченной вещи, Это прямо видно из нескольких по этому предмету решений волостных судов. Так напр. Д. просил взыскать с В. 24 р. за пропавший с его, В., двора деготь, 12 пудов, который был оставлен Д., с согласия В., "при его ручательстве в сохранении оного"; суд постановил: обязать В., в двухнедельный срок, возвратить Д. или 12 пудов дегтя того же достоинства или же деньгами, по стоимости его, 24 р.*(726) Еще примеры: П. взял у С. на работе полушубок (стоющий 3 р.) "на сохранение" и потерял; суд приговорил: взыскать с П. 3 р. в пользу С.*(727) В доме В. пропал ситец, отданный "на хранение"; суд определил: взыскать с В. в пользу I., по стоимости пропавшего, 2 р. 60 коп.*(728) У кр. Г. было "на сохранении" 700 яиц, отданных в его дом сыном просителя Р.; хотя Г. оправдывался тем, что он "не желает следить", кому отданы яйца, но суд постановил: взыскать с Г. за 700 яиц по цене, по которой скупал*(729). В этом случае, очевидно, яйца был отданы собственно не на хранение, а в продажу, но обязанность хранить вещь, впредь до продажи, разумеется само собою. Можно указать и на другой пример, что вещь была отдана собственно не для хранения, а для другой цели; так К. отдал Г. 31 арш. крестьянского сукна "для столчки", а так как оно утеряно, то просил взыскать 15 р. 50 коп. Мерошник Г. объяснил, что сукно, о котором просит К., было взято его хозяином из мельницы в дом и, куда девалось, не знает. Суд, находя, что сукно, принадлежащее К., действительно взято с мельницы "для хранения" в амбар и будто бы от него уворовано, определил: взыскать с Г. в пользу К. по стоимости сукна за каждый аршин 50 коп., всего 18 р. 50 коп.*(730) Приведем еще решение по делу об отдаче на хранение лошади: П. и К. выехали на одной телеге из Юрьевца. П. возвратился в подворье за забытой вещью, прося К. сохранить ему лошадь; возвратившись П. лошади не нашел, за что просил взыскать с К. 15 р. Суд, "принимаемая во внимание, что К. обязался хранить лошадь и, след,, виновен в небрежности", присудил с него 18 р. в пользу П.*(731)

Из того, что поклажеприниматель отвечает за утрату вещи только в случае собственной его в том вины или небрежности, следует, что на него не падает ответственность за утрату случайную, согласно правилу: casura sentit dominus. Мы не имеем в виду случаев, в которых бы этот вопрос был разрешаем судом именно по отношению к отдаче вещей на хранение. Но можно здесь привести случай из практики волостных судов юго-западного края, в котором вопрос о сохранении чужой вещи обсуживался по поводу найма услуг: крестьянин, взявший у купца перевезти рыбу, стоющую 80 р. 40 коп., обвинялся в растрате ея в пути; обвиняемый показал на суде, что в то время, когда он переезжал реку, провалилась повозка и утонула вместе с рыбой; суд решил сбавить требуемую купцом пеню на 32 р., так как крестьянин не виноват в растрате рыбы. Здесь, очевидно, принято во внимание, что потеря произошла от несчастного случая, но, как бы сообразно с правилом "грех пополам", суд сбавил ответственность крестьянина за понесенный купцом убыток*(732). Некоторое сходство с этим представляет и следующий случай: кр. К. ц Л. жаловались на М. и Б. в том, что при отъезде их с возом пшена будто положены были им,, М., два весовых коромысла,одно сверху воза, а другое в самый воз; одно из них пропало, за что М. и Б. удержали 2 р. 83 к.; но когда он клал те коромысла в воз, они не знали и он об этом не сказывал; притом привезенное ими пшено сами М. и Б. продали разным лицам и ссыпка возов производилась в разных местах без присутствия их, извозчиков, и кому они ссыпаны, они не знают. Суд нашел, что М. положил в воз коромысло, а не сказал об этом извозчикам, и они отозвались незнанием, и притом М. не имел накладной на весь воз, а потому определил: извозчикам уплатить М. за потерянное коромысло 1 р. сер., на что они согласились*(733).

О других юридических отношениях, возникающих из договора поклажи, нет никаких сведений; между прочим неизвестно, требуется ли по обычаю вознаграждение за хранение чужой вещи или это сделка безмездная.

III. Что касается способов прекращения договора поклажи, то находим в наших источниках прямые указания, что он прекращается возвратом взятой на хранение вещи, при чем самый Факт возврата может быть доказываем показаниями свидетелей. Сюда относится, напр., следующий случай: кр. Н., быв пьяным, отдал 92 р. "на сбережение" кр.-ну А., и пошли вместе в кабак; на следующее утро денег у А. не оказалось. А. показал, что он деньги на сбережение от Н. брал, но вечером того же дня Н. потребовал свои деньги обратно, которые и были ему отданы при двух свидетелях. Последние на суде подтвердили, что действительно Н. в присутствии их отданный бумажник с деньгами от А. получил обратно, и потому суд в иске Н. отказал*(734).

IV. С договором поклажи могут быть сопоставлены и те сохранные обязательства, которые возникают независимо от соглашения. Сюда могут быть отнесены, с одной стороны, те из вышеприведенных случаев, в которых обязанность хранения возникает сама собою по поводу другой какой-либо сделки, напр. поручения, найма услуг и т. п.3 а с другой и те случаи, в которых такая обязанность возникает независимо от какой-либо иной сделки; такова напр. обязанность находчика хранить найденную вещь. О ней есть несколько указаний по отношению к пригульному скоту: лицо, у которого оказывается такой скот, обязано содержать и хранить его, а затем возвратить его хозяину, а последний, с своей стороны, должен вознаградить находчика за прокорм и присмотр*(735). Понятно, что подобные же обязанности возникают и в других случаях, напр. при задержании чужого скота, пойманного в потраве, но о последней будет сказано подробно ниже, в главе шестой, при рассмотрении обязательств, возникающих от причинения ущерба.

Глава пятая

Союзы товарищества (артели)

I.    Существо и виды артели                                            

II.   Возникновение артели                                              

III.  Личный состав артели                                              

IV.   Имущество артели                                                  

V.    Управление делами артели                                          

VI.   Юридические отношения внутри артели                               

VII.  Внешние юридические отношения артели                              

VIII. Изменения в личном составе артели и прекращение ее                

В области обязательств совершенно особенное явление представляют те союзы, которым присвоено общее название товариществ. Во всех других Формах обязательств участники более или менее противопоставляются одни другим, так что даже в таких правоотношениях, каковы наем услуг, доверенность и т. и., резко различаются роли контрагентов. Здесь же является такой союз, в котором, на первом плане, представляется юридическое единение участников, так что члены товарищества, по крайней мере нормально, не состоят между собою в отношениях, каковы личная услуга, представительство, а действуют сообща. В союзах этого рода господствует конечно значительное разнообразие. Мы здесь не будем останавливаться на формах того случайного общения, которое является последствием совместной собственности или установляется ради совместного пользования какою-либо вещью, и обыкновенно ограничивается небольшим числом лиц, и на других случаях, с которыми мы встречались при изложении различных сделок. Здесь идет речь о той Форме союза, которая, независимо от владения или случайного обстоятельства, слагается ради какой-либо хозяйственной или промышленной цели, - о той организации труда, которая носит общее название ассоциации, а в нашем народном быту известна под именем артели. На этой Форме товарищества, как она сложилась у нас, мы и остановим здесь исключительно наше внимание.

Всем известно обширное развитие артельных товариществ особенно в быту нашего сельского населения, равно как и бесконечное разнообразие их по самому роду занятий или предприятии, так что артель обнимает собою даже союзы нищих, конокрадов и т. п. Притом, быть может, более всех других Форм обязательств, изучение артели представляет интерес как с хозяйственной стороны, так и с точки зрения этнографической и исторической. Вот почему издавна литератур.а наша обратила внимание на это своеобразное и замечательное явление, но сначала лишь по поводу различных других явлений нашей сельско-хозяйственной и промышленной жизни.Только в последнее время, не далее пятнадцати лет, исследователи русской истории и народного быта стали изучать артель, как самостоятельную Форму народного хозяйства и юридических отношений. Вместе с тем началось и деятельное собирание и издание материалов по этому предмету, и притом мы. имеем не одни лишь описания, составленные по местным расспросам, но и не мало уставов по разным предметам артельной промышленности*(736). Таким образом в настоящее время есть уже возможность и в этой отрасли обычного права выяснить, по крайней мере, основные начала нашего артельного порядка.

Сообразно задаче нашего труда, мы не будем здесь излагать истории наших артелей, тем более что она разъяснена уже в приведенных сочинениях; не будем также касаться собственно хозяйственной стороны этого вопроса, как по отношению к тем условиям, при которых существуют у нас артели, так и по отношению к влиянию их на народное благосостояние. Мы имеем в виду выяснить, по возможности, лишь юридическую сторону этого рода ассоциаций. Здесь конечно не место приводить и самые узаконения по этому предмету, тем более, что они весьма скудны и касаются преимущественно артелей биржевых или же относятся к найму артелей на те или другие работы. Что же касается собственно обычного права, то в "трудах комиссии о волостных судах" мы не встречаем почти никаких указаний об артелях, так что источником для изучения начал обычного права, впредь до издания других материалов, будут нам служить, кроме немногих описаний артелей, преимущественно артельные уставы*(737). При этом мы не будем рассматривать артели по роду их предприятий, как это обыкновенно делалось, но постараемся, из сравнительного их изучения, вывести общие начала по всем вопросам, на которые должно распадаться, в юридическом анализе, учение об артельном товариществе. В этом смысле мы предлагаем первую попытку систематического изложения юридических начал артельного права.

В этом изложении вое юридические вопросы, сюда относящиеся, будут рассмотрены в следующем порядки. Сначала мы попытаемся, в общих чертах, указать на юридическое существо артели и ея виды; далее обратимся к изложению условий возникновения артелей; укажем на личный состав и имущество артели; затем рассмотрим организацию управления делами артели, и переходя к юридическим отношениям, возникающим из артельного товарищества, остановимся сначала на отношениях внутренних, т. е. на правах и обязанностях членов артели; потом рассмотрим внешние юридические отношения артели (т. е. отношения ее к третьим лицам); наконец укажем на изменения в личном составе артели и на способы ее прекращения.

I. Существо и виды артели

Под общим названием "артели" известны самые разнообразные Формы общения, так что нет возможности видеть в них одну и ту же юридическуюорганизацию. Но при всем их разнообразии, нельзя прежде всего не заметить, что общение, именуемое артелью, относится собственно к разряду предприятий промышленных, и в этом смысле должно быть отличаемо от того общения, которое возникает из совместного землевладения, хотя бы между этими двумя Формами общения и могла быть усмотрена даже связь генетическая. С другой стороны, артель хотя и относится вообще к разряду тех Форм общения, которые носят общее название товариществ, но должна быть отличаема от товариществ в том смысле, как понимаются обыкновенно союзы, основанные на соединении имущественных средств, т.е. собственно товарищества капитала. В организации артели на первом плане стоит не капитал, а труд, общение личных сил, хотя и с целью материальной прибыли. Таким образом под артелью, говоря вообще, можно разуметь такой юридический союз, в котором несколько лиц соединяют свои личные, а иногда и имущественные средства, с целью извлечения из данного предприятия общей прибыли.

Такое определение артели, при всей его общности, соответствует самой действительности: в каждой артели, насколько они известны, прежде всего мы видим соединение личных сил ради предположенной прибыли, соединение же имущественных средств в виду той же цели, не составляет необходимого условия для признания данной формы общения артелью, хотя нередко, по самому свойству промысла или предприятия, для которого слагается артель, особенно при благоприятных экономических условиях, члены артели и соединяют те или другие имущественные средства в виде капитала или иных фондов, каковы напр. орудия производства, хозяйственные материалы и т. п. Таким образом, основной характер артели не устраняет соединения имущественных средств и общего имущества, равно как и возможности специальных фондов, предназначенных напр. для обеспечения операций артели, точно также как товарищество капитала не исключает возможности или даже необходимости участия личных сил для достижения известной цели. Тем не менее, очевидно, что понятие артели не может быть подведено под то определение товарищества, какое встречается в самой науке гражданского права. Под договором товарищества разумеется обыкновенно такой союз, в котором несколько лиц соединяют свои личные и вещественные силы", причем последние считаются непременным условием общения, а первые требуются не от всех членов союза*(738), или же такой союз, в котором несколько лиц соединяют свои вещественные средства или также личные силы*(739). При таком понимании товарищества нельзя не видеть различия его от артели по отношению к самому значению личных и имущественных сил, вносимых в общее предприятие. Во всяком другом товариществе, кроме артели, требуется прежде всего, по крайней мере по общему правилу, внесение каждым членом средств имущественных, между тем как внесение средств личных и вообще личный труд участника-дело второстепенное или по крайней мере не касается всех членов товарищества, что в особенности должно сказать о товариществах в Форме акционерной компании. Совершенно иное представляется нам в артели: она не мыслима без личного участия, без личной деятельности ее членов; в вей каждый член участвует в данном предприятии личным трудом, так что неспособность к продолжению работы может повлечь за собою самое исключение из артели*(740). Встречаются, конечно, и единичные уклонения от этого общего начала, в том смысле,что артельщик, не желающий работать лично, может поставить на свое место "заместителя", оставаясь однакож членом артели, но и в этом случае участие в труде остается в силе*(741). Точно то же должно сказать и о тех артелях, в которых сам предприниматель, в качестве хозяина, выделяется иногда из среды трудящихся членов: такое уклонение от основного принципа также не изменяет характера артели в общем ее составе. Таким образом, в отличие от других Форм товарищества, артель, как союз, основанный на личной деятельности членов, может быть названа товариществом труда.

Данное нами определение артели может показаться неполным в виду обще-распространенного мнения о ней, как о товариществе, существенное и необходимое условие которого состоит в т. наз. "круговой поруке"*(742). Насколько это мнение состоятельно, мы скажем в своем месте, т. е. при рассмотрении юридических отношений артели; здесь считаем достаточным упомянуть, что, судя по тем сведениям, какие мы имеем об артелях, круговая порука, в смысле ответственности "всех за одного и одного за всех", составляет далеко не общее явление в артельной организации*(743); можно только сказать, что в отношениях к третьим лицам, насколько известно из собранных материалов, артель является ответственною за действия как представителей своих, так и членов, так что стороннее лицо имеет дело не с ними порознь, а с целою артелью.

Признавая артель за товарищество, мы не можем не упомянуть, что в нашей литературе высказано мнение о ней в смысле обратном, т. е. отрицающее товарищеский характер артели*(744). Оно основано во первых, на том соображении, что в артели смерть одного или нескольких товарищей остается без влияния на существование целого союза, т. е. не влечет за собою прекращения самой артели, а с другой стороны - на том, что в артели представляются отношения не между самими членами, а отношения членов к артели, - между тем как оба указанные обстоятельства чужды понятию товарищества. Эти аргументы могут, действительно, иметь значение, если иметь в виду товарищество исключительно в смысле римской societas, так как по римским понятиям, и то лишь в societas privata, а не vectigalium, смертью одного из товарищей прекращается самое товарищество (raorte socii solvitur societas) и самое товарищество есть союз между товарищами (alligalio inter socios). Но если стать на точку зрения современного права и обобщить все известные Формы товарищества, то индивидуальность членов и союз их только между собой пришлось бы отнести к частным признакам той или другой Формы товарищества, а вовсе не к общим и существенным условиям всякого товарищества.

С другой стороны, не находя оснований отрицать товарищеский характер артели, мы вместе с тем сталкиваемся с вопросом о юридической природе того или другого рода товариществ. Но известно, что в определении этой их природы ученый спор коснулся и вопроса: не следует ли всякое товарищество, не только акционеров, считать лицом юридическим. Этого мало: самая Фикция юридического лица вообще подверглась сильным нападкам (Бринц, Беккер, Ранда и др.). Но, даже принимая такую Фикцию, было бы здесь излишним вдаваться в разрешение вопроса, насколько она применима к понятию артели. Недостаточно было бы, конечно, довольствоваться лишь тем воззрением, высказанным по отношению к товариществам вообще, что нет нужды в применении фикции юридического лица со всеми ея последствиями, и что степень применения ее зависит от свойства данного вида товарищества*(745). Судя по тем сведениям, какие мы имеем об артелях, нельзя сказать, чтобы они безусловно могли быть приравнены к тому, что принято называть лицом юридическим. Можно, конечно, и в артелях подметить признаки, свойственные последнему. Артель, как будет указано подробно в своем месте, обязывается пред третьими лицами как единое лицо; обладает известными правами, имеет свое имущество, управляется особыми органами, имеет представителей, отвечает за своих членов, не перестает существовать при перемене личного состава и т. п. Тем не менее она не юридическое лицо в техническом смысле, не корпорация, хотя ей и свойственны признаки последней. В самом деле, юридическим лицом, в смысле корпорации, называется самостоятельный юридический субъект, совершенно отличный от его членов; по отношению к артели, эта самостоятельность есть лишь формальная, и такое же значение имеет и самое единство ея членов: права, обязанности и функции артели относятся па самом деле к самим ея членам, а целость ея есть не более как агрегат составляющих ее частей. Артель напоминает собою скорее ту Форму общения, которую Унгер поставил в средине между societas и universitas и охарактеризовал названием товарищества с коллективно-личным (Формальным) единством*(746). Но, в виду неустановившихся понятий в самой теории права, нет надобности, по крайней мере здесь, долее останавливаться на этом вопросе впредь до более полного ознакомления с Фактическою стороною артельной организации.

Что касается видов артели, то всем известно громадное их разнообразие по самому роду занятий, промысла и т. п. Есть артели торговые, биржевые, промысловые, рыболовные, артели дрягилей, плотников, каменщиков, извозчиков, даже нищих и т. п. Нет сомнения, что различие промысла отражается более или менее на особенностях самой организации артели; но деление артелей по роду промысла не может служить критерием для исследования их юридической точки зрения, тем более, что при всем экономическом разнообразии всем артелям свойственны многие общие юридические черты. Это соображение не исключает важности специального исследования каждого рода артелей порознь, так как результаты такого исследования могут служить материалом для построения полной системы начал обычно-артельного права.-Тоже должно сказать о встречающемся нередко деления артелей на производительные, потребительные и кредитные (ссудосберегательные): народному быту знакомы, собственно говоря, лишь первые из них, а последние, хотя и вводятся в деревнях, но не привились еще к обычному строю народного быта. Потребительные ассоциации, вообще говоря, также чужды сельскому быту*(747), хотя а встречаются нередко так наз. "харчевые" артели. Притом, как бы ни было важно для науки права исследование всякого рода товариществ или ассоциаций, но по отношению собственно к области народно-обычного права нельзя упускать из виду, что не всякое товарищество, основанное на начале взаимной выгоды, может быть отнесено к разряду артелей*(748).

Гораздо важнее, в юридическом отношении, то различие между артелями, которое обусловливается степенью участия членов своими силами и средствами, так как ею может определяться самая мера прав и ответственности. Но едва ли и в этом смысле может быть проведена между артелями резкая грань, хотя попытки такого разграничения не могут оставаться без внимания исследователей обычного права. Одною из таких попыток является деление артелей на полные и неполные*(749). В артелях первого разряда, основанных на полном артельном начале, члены участвуют одними личными силами, или ташке и имущественными средствами, обыкновенно в равной доле, но так, что капитал, подобно труду, составляет полное и притом общее достояние всех членов артели, между тем как ко второму разряду относятся те промысловые артели, члены которых участвуют лишь трудом, а капитал вносится одним из артельщиков, или даже лицом не входящим в состав артели, и не составляет общего достояния его членов. Но такое деление едва ли состоятельно. Собственно говоря, артелей неполных нет: если стороннее лицо вносит в дело артели свой капитал, то здесь идет речь лишь о вступлении обыкновенной артели в договор займа или найма с третьим лицом; такая сделка, особенно в Форме т. н. "покрута", имеет немаловажное экономическое значение, но не изменяет юридического характера артели. Что касается в частности артелей первой группы, то по-видимому имеет значение подразделение ее на два разряда, именно на артели с равнодольным фондом и без всякого фонда. Но и это разграничение не может быть проведено строго: указывают, что от принципа равнодольного участия в капитале и вообще прибыли в артелях первого же разряда встречаются уклонения, так как есть артели, в которых участие в прибыли соответствует мере участия в самом капитале. На самом же деле, как нам кажется, это и не уклонение от общего начала, а напротив обыкновенное, весьма часто встречающееся явление в артельной организации, хотя и последнее не может быть также возведено на степень общего правила, так чтобы равнодольное участие в прибыли могло быть признано за исключение. Притом, как увидим ниже, и при равнодольном участии в капитале, участие в прибылях может определяться различными началами, каково напр. исполнение особых обязанностей, личное уменье в т. п. Точно также, едва-ли состоятельно и подразделение второй группы, признаваемой нами вообще сомнительною, на два разряда, т. е. артели, в которых лица, являющиеся органами управления, пользуются большею в сравнении с другими прибылью, и артели, в которых такого преимущества нет; действительно, начало полного равенства участия в прибылях иногда нарушается в пользу лиц, управляющих делами артели, но эта особенность встречается и в артелях первой группы, имеющих фонд, как напр. в поморских артелях для ловли трески*(750), след. и вообще не может служить твердым критерием для разделения всех артелей на две группы. Таким образом, едва-ли возможно вполне руководиться предложенною группировкою артелей. Но из этого не следует, чтобы она лишена была научного значения, напротив: сама история наших артелей указывает, что нельзя не различать той первоначальной их формы, которая была основана на начале полного юридического равенства членов, от тех позднейших форм, в которых означенное начало ослаблялось напр. главенством хозяев-предпринимателей. Это основное paзличие в организации артелей,равно как и другие частые между ними различия отразились несомненно и в самом строе юридических артельных отношений, как внутренних, так и внешних. Дело только в том, что означенные различия не могут служить основанием для систематики артельного права во всех его частностях, при громадном разнообразии наших артелей, начиная от самых простых, случайных и кратковременных и оканчивая развитыми Формами сложных, постоянных союзов, нередко выдающихся и по значительной численности личного состава.

II. Возникновение артели

Вопрос о возникновении артели касается не самих побуждении, вызывающих образование той или другой артели, а того Формального основания, в силу которого она является юридическим союзом. Таким основанием представляется договор, так что каждая артель возникает не иначе, как в силу договорного соглашения. По-видимому это начало нельзя считать бесспорным. По крайней мере нельзя не упомянуть об одном высказанном у нас мнении в смысле противоположном: артель, говорит один из исследователей обычного права, не всегда и не вообще можно отнести к договорным формам юридико-экономической деятельности, во-первых, потому, что поныне они сохранили у крестьян преимущественно характер первобытной, не столько произвольной и обдуманной, сколько инстинктивной ассоциации людей, не понимающих возможности работать в одиночку, преследуя одни личные выгоды, и во вторых, потому, что артели нередко составляются не по доброй воле ея членов, а волостным начальством с целью обеспечения заработками артели следующих с ея членов податей*(751). Оба приведенные аргумента едва-ли однако же могут ниспровергнуть верность выставленного выше начала. Инстинктивность стремления к совместному труду, к составлению трудовой ассоциации вовсе не исключает возможности и даже необходимости договорного начала для возникновения артели: она может конечно отражаться в неясном сознании всех подробностей и гарантий договорного соглашения, какие резко выступают в развитых юридических формах, но нет сомнения, что в основании артели лежит свободное и сознательное вступление в общий союз, С другой стороны, указание на случаи, в которых артели образуются как бы по принуждению, также не в силах поколебать мнения об артели, как о союзе договорном. Есть, правда, примеры, что иногда волостное правление принуждает крестьян наниматься в артели*(752), или сама дума назначает иногда членов артели из лиц, на которых числятся недоимки*(753). Здесь видны лишь уклонения от принципа свободного вступления отдельных членов в артель, но из этого вовсе не следует, что сама артель может образоваться помимо соглашения членов: случаев, в которых бы артель образовалась иначе, мы не знаем.

Обращаясь к самой обстановке соглашения, в силу которого возникает артель, нельзя прежде всего не указать на тот факт, что весьма нередко заключение артельного договора не сопровождается никакими определенными формальностями, так что действительно может иногда показаться, что артель слагается как бы сама собою, инстинктивно. Артельное начало до того привилось к природе русского человека и как бы сраслось с нею, что иногда одного условного знака или нескольких слов достаточно, чтобы стороны считали артель возникшею, без всяких предварительных и обстоятельных переговоров: отсутствие их восполняется само-собою началами обычного права, в которых каждая артель находит свою санкцию, и которые конечно общеизвестны в той среде, где они имеют силу. Достаточно напр. одному из крестьян, ищущих работы, сказать: "идем, ребята, работать вместе", и является спрос на их труд и слагается целое юридическое отношение в форме работы артелью. Вот, напр., как описывается возникновение артелей для охоты за птицами: "сбирается крестьянин на охоту и условливается с соседом или знакомым", одним или несколькими, идти промышлять вместе; вот и составляется артель, или: идет охотник на промысел один, н где-ни будь в лесу набредет на таких же охотников, и идут промышлять сообщаопять артель; или даже случайно столкнутся промышленники у одного дела, напр. у одного стада животных, бьют вместе, без всяких предварительных соглашений, которые не могут в данном случае иметь место, и эта партия промышленников, до окончания того дела, около которого она столкнулась, образует артель"*(754). Столь просто составляются артели и для ловли морских зверей, под названием "котлян", из соединения членов нескольких артелей: случится промышленникам из разных артелей съехаться у наледицы (стадо моржей, отдыхающее на льду), и о одного карбаса подают другому условный знак; если ответят тем же, то котляна готова*(755). Из приведенных примеров видно, что соглашение проявляется нередко одними знаками, выражающими предложение и принятие его, но все-таки возникновение артели обусловлено соглашением.

Независимо от того, предшествуют ли образованию артели предварительные переговоры, или же она возникает как бы внезапно, в большей части случаев артельный договор заключается словесно. Несколько лиц "сговариваются" работать вместе, и в силу одного словесного соглашения возникает артель. Иногда словесный уговор сопровождается известными обрядами. Вот, напр., как описывается заключение артельного договора для рыбной ловли в холмогорском уезде: "Артели для ловли семги, по обычаю, составляются в конце зимы, именно в течении четырех последних дней сырной недели, с четверга до конца масляницы. Желающие составить артель, в один из этих дней, сбираются в дом старшего из товарищей, и там заключается условие. Уговариваются сколько каждый товарищ должен приготовить сетей и каких, сколько веревок; условливаются также насчет карбаса-следует ли купить карбас, или взять у кого-нибудь в аренду и сколько заплатить арендной платы и т. д. Договор скрепляется тем, что все "паевщики" садятся одновременно на лавку, потом, крестясь, встают, молятся вместе и подают друг другу правые руки: этим скрепляется условие. Затем еще договариваются насчет того, чтоб "сделать начало-связать узлы", т. е. устроить общее угощение; каждый вносит по рублю или более, смотря по условию, покупают водку, приготовляют закуску ж сообща провожают масляницу*(756). И из других примеров видно, что заключение артельного договора скрепляется обыкновенно молитвой*(757). Понятно, что здесь, как и при других сделках, неизбежна и выпивка, даже в том смысле, что собственно ею и "скрепляется условие"*(758).

Артельные договоры облекаются иногда и в письменную Форму, напр. в тех случаях, когда необходимо определить, какую часть общих обязанностей должен исполнять тот или другой из товарищей*(759). Самою совершенною формою письменного договора являются так наз. артельные уставы. Известно, что по закону составление устава требуется только для товариществ акционерных. По отношению к биржевым артелям упоминается о том, что члены артелей подчиняются требованиям устава их*(760); общего же правила об артелях в этом смысле не существует. Но можно ли самый устав признавать актом договора? Некоторые ученые, напр. Рено, отрицают такое значение товарищеского устава, на том основании, что хотя правила, заключающиеся в уставе, проистекают из соглашения учредителей, но самый способ их возникновения нельзя считать договором, ибо здесь идет дело не о возникновении какого-либо юридического отношения, а о возникновении нового юридического объекта. Другие же не соглашаются с таким воззрением, на том основании, что самое понятие сделки или договора не зависит от его последствий, так как юридические отношения, порождаемые договором, могут быть весьма разнообразны*(761). Не смотря однако ж на очевидность договорного характера артельных уставов по отношению к их содержанию, т. е. относительно прав ж обязанностей членов, нельзя не заметить, что этот характер устава значительно заслоняется с одной стороны самою формою, а с другой-позднейшим, сравнительно с возникновением самой артели, составлением устава. Положения устава обыкновенно излагаются в третьем лице, напр. члены обязаны и т. п., хотя это относится собственно к уставам новым, между тем как в старых уставах, каковы напр. "постановления" биржевых артелей, представляется смешение договорной формы изложения с Формою устава; это объясняется конечно тем, что устав составляется не для настоящих только, но и для будущих членов; примером такой смеси и, вместе с тем, юридической неточности может служить след. Фраза: "мы нижеподписавшиеся (артельщики) и те, кои еще впредь будут к нам поступать, сделали между собою нижеследующее положение"*(762). Что касается того обстоятельства, что артельные уставы являются обыкновенно позже возникновения артели, то оно также говорит не в пользу договорного их характера. Действительно, для возникновения артели достаточно словесного соглашения, так как обычное право письменной Формы не требует; поэтому письменность не есть условие возникновения артели, а только форма, в которую может быть облечен договор, заключенный на основании юридических обычаев. Поэтому нередки примеры, что артель существует юридически задолго прежде чем члены ея заблагорассудят облечь свой договор в Форму устава. Так напр. устав одной из древнейших биржевых артелей написан был ровно чрез 143 года после ея основания*(763), устав одной дрягильской артели появился еще позднее*(764).

Требуется-ли утверждение устава артели со стороны власти общественной? В законе такого требования нет. Есть примеры в новейшее время, что эти уставы утверждались министром внутренних дел*(765), многие другие уставы, даже биржевых артелей, по-видимому, никем не были утверждены; известен, между прочим, и такой случай: одна биржевая артель еще в 1850 году составила для руководства своих членов общий устав и представила его для засвидетельствования городовому маклеру; последний затруднился сделать это и передал устав в думу, которая препроводила его еще куда-то, так что устав и поныне не засвидетельствован*(766).

Говоря о способах возникновения артелей, нельзя не указать, что во многих случаях артель образуется по явному почину того или другого лица или учреждения. Так 1) есть артели, которые образуются по почину какого-либо правительственного учреждения. Напр. горнозаводская артель т. н. старателей образуется таким образом: горное управление объявляет, что известный участок предоставляется для разработки старателям, или же объявляет, что предоставляется право отыскивать новые россыпи и разрабатывать их на свой риск. В том и другом случае между горнозаводскими рабочими образуются артели: в первом случае прямо для приобретения нужных инструментов и припасов и для совокупного производства работ, во втором для тех же целей и кроме того для взаимного обеспечения, так как дело открытия новых местонахождений золота сопряжено с риском*(767). Участие какого-либо учреждения в образовании артели проявляется иногда и более активным образом. Так напр. старинная дрягильская артель в Архангельске была преобразована, со времени утверждения министром финансов в 1827 г. положения о дрягилях, при непосредственном участии начальника архангельского таможенного округа: по собственному его выбору были назначены 25 человек из архангельских мещан благонадежных, которым уже предоставлено было право с общего согласия избирать остальных членов кампании, пока не наполнится комплект ее*(768). 2) Почин в организации артели идет иногда от сельского схода. Это мы видим напр. в сыроварных артелях ярославской губернии. Способ их образования описывается так: прежде всего составляется приговор местного сельского общества, выражающий собою желание общества открыть у себя сыроварню; на основании его, средствами земских управ или частных лиц, производится постройка самого здания сыроварни по условленной цене. По окончании постройки, лица подписавшие приговор (подписчики) должны принять из рук строителя здание сыроварни и выдать ему относительно этого особый приговор. Весь затраченный капитал обеспечивается таким образом этими приговорами с одной стороны и имуществом подписчиков с другой. Те же подписчики являются и первыми членами вновь образованной сыроварной артели, и в их интересах состоит приглашение других участвовать в сыроварне приносами молока*(769). Сельское общество принимает на себя почин также в образовании артелей для ловли сельдей; дело устраивается так: мир общим советом решает, сколько нужно работников для производства промысла, и затем вычисляется, со скольких душ приведется выставить по работнику, и соответственно этому назначаются члены артели*(770).-Но чаще всего артель возникает 3) по почину частных лиц, притом так, что лица, по почину которых образуется артель, или становятся ея контрагентами, или остаются ея членами. Первым способом обыкновенно составляются бурлацкие артели, тюленьи и др. Они основываются так: поверенные или приказчики хозяина разъезжают по деревням или по известным сборным пунктам в городах и сговариваются с каждым из рабочих порознь об условиях участия в труде, о плате за труд, об ответственности и т. п., словом: нанимают каждого рабочего порознь*(771). Но каждый из нанимаемых, изъявляя согласие вступить в наемное отношение, тем самым выражает свое согласие и на вступление в артель, а также на вступление составившейся уже артели в наемное отношение к хозяину. Согласие на образование артели, хотя и не высказывается прямо, но подразумевается, так как хотя наниматель вступает в сделку с рабочими порознь, но тем самим приобретает право по отношению к целому их союзу. Иногда, набирая рабочих, он прямо объявляет, что будет пользоваться услугами целой артели, что артель будет получать такое-то вознаграждение, по расчету числа работников, что харчи будут артельные или хозяйские,, что артель отвечает за действия своих членов и т. п. Таким образом, с единичным наймом работников соединяется соглашение на составление артели и на вступление самой артели в наемное отношение. Сговариваясь с каждым из них в отдельности, наниматель является прежде всего как бы в роли учредителя артели, определяя права и обязанности ея членов, затем уже вступает, в качестве третьего лица, в договорные отношения с образованною им артелью.-Что касается образования артели по почину одного или нескольких будущих ея членов, то такой способ составления артели встречается весьма часто. Так;ь напр. артель для возки треугольников по дорожному участку составляется обыкновенно так, что одно или несколько лиц берут на себя подряд и затем набирают товарищей, которые и вступают с ними в союз в качестве членов артели, разве они наняты в качестве рабочих*(772). Или же напр. артель охотников на медведя составляется обыкновенно так: крестьянин-охотник, заметив в лесу берлогу, кладет на близ стоящем дереве свое клеймо, закрепляя таким образом за собою право на зверя; когда наступит время удобное для охоты, он сзывает соседей, и образуется артель: целая партия идет на медведя и добыча делится между участниками поровну,, при чем некоторыми преимуществами пользуется только тот, кто открыл берлогу; иногда этот же охотник уступает за определенную плату свое право другому, и тот уже составляет артель*(773). Или напр. артель нежинских табачниц; она образуется обыкновенно так: две-три казачки или мещанки, условившись в совместной работе, отправляются, по местному выражению, искать огородов; найдя такой огород, т. е. владельца, плантации которого обрабатываются не наемным трудом и еще не сданы другим, и сойдясь с ним в условиях, просят изложить все условия на бумаге: заручившись таким актом, что служит залогом образования артели, они затем подбирают уже себе товарок и таким образом слагается артель*(774).

III. Личный состав артели

Личный состав артели слагается нормально из тех только лиц, которые знакомы специально с данною отраслью промысла и могут действовать в качестве представителей или членов союза. Поэтому им присваиваются, говоря вообще, в равной мере права и обязанности, соединенные с понятием представителя или члена артели. Одним словом, по общему правилу, нет юридического различия между лицами, образовавшими артель или входящими в ея состав. Но, по особенностям того или другого промысла, кроме указанных лиц, к составу артели причисляются также лица, готовящиеся только к поступлению в этот союз на правах членов-артельщиков, так что для них есть особые приготовительные или переходные ступени в личном составе артели. Деятельность каждой артели предполагает, конечно, знакомство с технической стороной промысла, которое усваивается не вдруг и требует иногда довольно продолжительного времени. С другой стороны, в каждой артели, как союзе труда, требуется в большей или меньшей степени физическая способность к труду. Наконец есть артели, в которых кроме личного труда требуется а участие в составлении капитального фонда, обеспечивающего ответственность артели, между тем как такое участие не каждому по силам. В виду указанных и иных соображений весьма естественно, что должен был, в некоторых артелях, выработаться особый институт, представляющий собою переходную ступень для лиц, не удовлетворяющих тем или другим из указанных требований.

В особенности эта приготовительная стадия сложилась в целую систему в артелях биржевых. Здесь мы встречаем особую градацию лиц, находящихся в таком переходном положении. Таковы: новики и мальчики. Новики составляют преобладающий элемент в личном составе артелей. Это лица, не внесшие еще полной суммы "вкупа". Так называется денежная сумма, взнос которой составляет необходимое условие вступления в число членов артели. Так как размер "вкупной суммы" бывает весьма значителен (до тысячи рублей и более), то допускается рассрочка. Кто вступает в артель с единовременным взносом полного вкупа, тот называется "полным артельщиком" или "стариком", а поступающий под условием рассрочки называется "новиком", но с тем, что часть вкупа, обыкновенно в размере трети всей вкупной суммы, должна быть внесена при самом вступлении в артель*(775). Такая часть носит название "передовых денег". При дальнейшем пребывании в артели остальная часть вкупа не вносится самим новиком, а постепенно удерживается посредством "вычета" из заработанных денег, но самый срок уплаты или вычета не определяется; поэтому новик остается в этом звании иногда весьма продолжительное время: бывает так, что уплата вкупной суммы тянется до двадцати лет*(776). Мы будем еще иметь случай говорить об условиях вступления в артель при рассмотрении вопроса о приеме новых членов; здесь же заметим только, что для всех вступающих в артель полагается особый срок для ознакомления с правилами и порядками артели, именно: считая с первого дня работы шесть месяцев или более; юридическое значение этого срока состоит в том, что лицо, желающее выйти из артели до истечения его, получает обратно, за некоторым вычетом, внесенные деньги*(777).-От новиков, как совершеннолетних, отличаются т. н."мальчики". Так как они не обременяются тяжелым трудом, а посылаются на работы легкие, по тому соображению, что мальчика надо "беречь", то кроме обыкновенного вкупа с них полагается особый взнос, называемый "береговыми деньгами", величина которого соразмеряется с возрастом мальчика, так что чем он моложе, тем эта прибавка больше, и простирается она до ста рублей и более за каждый год; впрочем далее четырех лет обыкновенно не продолжается это переходное состояние*(778), так как прекращение его обусловливается способностию работать наравне со взрослыми.

Нечто подобное указанной градации мы находим и в других артелях, напр. лоцманских. Здесь различаются также лоцманские ученики от лоцмана; но и первое звание дается не сразу: приучение к делу начинается с юного возраста; дети лоцманов подготовляются к нему самими отцами, так что только постепенно возлагается на них исполнение тех или других лоцманских обязанностей, даже поручается им, для навыка, и проводка мелко - сидящих судов с бара к гавани, и только по приобретении надлежащих практических знаний им дается уже звание ученика, и обыкновенно они поступают на места же отцов или братьев*(779).

Иногда кандидатами в артельщики являются лица, нанимаемые артелью для подмоги в работах, так что наемные работники составляют также как бы переходную ступень для вступления в число членов артели. Так, в артели ярославских крючников выбор членов артели из нанимаемых ею работников весьма распространен: обыкновенно работники нанимаются временно, вместо отсутствующих артельщиков, или когда предвидится много работы; из них более усердные и способные могут считаться первыми кандидатами на места выбывающих крючников; дорожа хорошими и честными работниками, артель принимает их в свои члены, даже несмотря на увеличение чрез то личного своего состава*(780).

В артели, как замечено выше, все ее члены, как артельщики, а не новики и т. п., пользуются одинаковыми правами; но при этом выделяются нередко лица, на которых возложено исполнение особенных обязанностей, напр. заведывание делами артели: о таких лицах мы скажем особо, в статье об управлении делами артели.

IV. Имущество артели

Без имущества артель не мыслима. Верность этого положения очевидна по отношению к тем артелям, в которых члены обязаны в определенное время вносит известную сумму денег, где орудия производства уже с самого образования артели приобретаются на общий счет, или вносятся орудия уже принадлежащие отдельным членам и т. п. Но в тех случаях, где никаких взносов в артельную кассу не полагается, и даже нет самой кассы, существование особого артельного имущества может быть подвергнуто сомнению. Сомнение такое оказывается однако же неосновательным, так как всякая артель имеет целью достижение имущественной прибыли, которое и осуществляется в приобретении денежных или иного рода ценностей. Возьмем для примера одну из самых простых форм артели-артель охотников, которая образуется нередко случайно при встрече их в лесу, когда они соглашаются стрелять вместе и разделить добычу поровну; имущество такой артели заключается в убитом звере и, в случае посягательства третьего лица на эту общую их собственность, все члены сообща имеют право требовать восстановления их права; даже присвоение зверя тем из охотников, чьим выстрелом он убит, считается нарушением общего права артели*(781). Другим примером могут служить артели для рубки леса: в случае ответственности артели пред третьим лицом (нанимателем) взыскание падает прежде всего на заработки артели, и только при недостатке их она отвечает и иным имуществом, так что сумма заработков и составляет очевидно общее имущество артели*(782). Говоря об имуществе артели, нельзя конечно упускать из виду, что, согласно общей характеристике артели, как субъекта права артель является самостоятельным обладателем имущества лишь с нормальной стороны, идеально, между тем как материально, реально собственники его-отдельные члены артели, так что каждый имеет в этом имуществе свою долю, которая в случае его смерти, выхода из артели или прекращения ея выделяется. Но, независимо от такой связи общего права собственности с правом собственности отвлеченной единицы, какова артель, не всегда легко разрешается вопрос: принадлежит ли данное имущество самой артели, как целому союзу, или же отдельным лицам, ее составляющим. Мы имеем в материалах факт, который с первого взгляда является противоречием артельному началу, на самом же деле такого противоречия не представляет. Существуют в архангельской губернии артели для ловли тюленей, которые организованы таким образом: артель занимается ловлей зверей сообща, занимает у промышленника лодку также сообща, но зверь, "выволоченный" тем или другим членом артели, поступает, как думают, не в общую собственность артели, а в личную самого ловца, и такое уклонение от артельного начала, вошедшее в обычай лишь с недавнего времени, объясняют теми трудностями, с которыми соединена самая выволочка зверя до становища или промысловой избы*(783). Устранение в этом случае основного артельного начала подтверждается, по-видимому, тем обстоятельством, что каждый член артели распоряжается выволоченным им зверем независимо от других"сам делится с хозяином на условиях, определенных предварительным договором". Но при этом замечено, что пай хозяину за лодку, а у иных хозяев еще особый пай за котлы и винтовки, артель платит сообща*(784). Спрашивается: из каких же средств платит это артель, если добыча идет в личную собственность ловцов, а не в собственность артели? Здесь, очевидно, есть недоразумение, которое впрочем может быть разъяснено. На самом деле, и в приведенном примере нельзя отрицать, что вся добыча есть имущество самой артели, и только благодаря простоте отношений, затемнено начало артельное. Если бы весь выволоченный зверь свозился в одно место и продавался гуртом тому же хозяину и на тех же условиях, а из вырученных денег уплачивалось бы каждому члену артели соразмерно количеству выволоченного им зверя, то результат был бы тот же. Следовательно то, что представляется личною собственностью, на самом деле есть прежде всего имущество артели, реализация которого может совершаться в той или иной Форме, и все дело здесь не в уклонении от артельного начала по его существу, а в ином распределении прибыли, в определении доли, на какую каждый член артели имеет право соразмерно своему труду, и потому в приведенном обычае нельзя видеть устранения прежнего принципа общей артельной собственности и замены его принципом личной собственности, а лишь замену равнодольного, независящего от индивидуального труда, распределения прибыли правом каждого члена артели на долю, пропорциональную его труду.

Но, с другой стороны, нельзя не указать на ряд случаев, в которых, действительно,известное имущество может казаться артельным, а на самом деле оно составляет личную собственность артельщика и не входит в состав общего имущества артели, так что не подлежит общему праву собственности ея членов. Так напр. в артелях биржевых нередко артельным имуществом называют ежегодные взносы членов, которые взимаются с них ради обеспечения их исправности и составляют особый фонд, называемый "капиталом обеспечения" или также "запасным". На самом же деле, они принадлежат каждому члену порознь, так что он получает с своего взноса проценты, и при выходе из артели ему выдается вся внесенная им сумма сполна; артель располагать ею по своему произволу не может и, только в случае ненадлежащего исполнения артельщиком своей обязанности и причинения артели ущерба, она может получить из этого имущества удовлетворение, так что это частное имущество находится во владении артели лишь в виде заклада*(785). Точно также иногда известное имущество, составляющее личную собственность членов, может казаться принадлежащим самой артели по тесной связи с ее промыслом. Так напр. в артелях для содержания почтовых станций (в арханг. губернии): на общий счет членов артели приобретаются все необходимые для дела принадлежности, как-то: повозки, сани, хомуты и пр.; все это несомненно артельное имущество, но лошади составляют личную собственность членов: каждый из них обязан, по установленной очереди, "стоять на яму" т. е. поставлять лошадей, так что лошади предоставляются артели членами ея, как третьими лицами, лишь в пользование*(786). То же самое мы видим и в малороссийских землепашных артелях: некоторые члены дают артели в пользование своих волов*(787).

Обратимся теперь к рассмотрению состава артельного имущества и укажем на его образование и назначение. Состав артельного имущества зависит как от рода промысла, так и от развитости самой Формы артели. В артелях менее развитых, каковы напр. артели для ловли семги (арханг. губернии)*(788), артельное имущество состоит прежде всего из орудий производства, напр. из сетей, веревок и т. п., и затем из добытого продукта (в данном случае--семги). Обыкновенно дележ добычи производится натурою между членами артели, или же она выменивается на товар*(789): в таких случаях о денежной выручке не может быть и речи. Если же добыча продается, то вырученная из продажи сумма составляет уже артельное имущество, так что предметом дележа служит не промысловая добыча, а вырученные за нее деньги*(790). Но в артелях иного рода, не производительных или промысловых, а наемных, все имущество артели заключается прежде всего в деньгах, т. е. в заработках, напр. в артелях бурлацких. Денежное имущество, в смысле постоянного фонда, является уже отличительною чертою более развитых Форм артельной ассоциации. В этом отношении в особенности приходится обратить внимание на состав имущества в биржевых артелях.

Имея в виду преимущественно устройство артелей последнего рода*(791), укажем на составные части их имущества, равно как на различие между ними относительно назначения. Сюда относятся:

1) Оборотный капитал. Он слагается из заработков или прибылей артели, из штрафов, сборов за летованье, за свадебное и других сумм. Но эта величина не постоянная, а непрерывно изменяющаяся, то убывающая, то нарастающая, между тем как другого рода капиталы являются в виде величин более или менее неподвижных, в виде фонда. Оборотный капитал, уже по существу своему, изменяется в своем размере смотря по требованиям самого промысла, между тем как другие капиталы употребляются лишь в определенных случаях, которые могут являться не часто.

2) Вкупные деньги. Они образуются, как мы видели, из специальных взносов при вступлении в артель, и предназначены для раздела между наличными членами артели; притом, если взнос сделан сполна, то раздел производится немедленно, если же вкуп уплачивается в рассрочку (новизна), то, по причислении его к оборотному капиталу, делится по частям при разделе дувана*(792). Но последний способ не составляет общего правила; так напр. в петербургской николаевской артели часть вкупных денег уплачиваемых при вступлении и называемых "передовыми", не разделяется между членами, а обращается (на запасный капитал) в билеты государственного банка, проценты с которых делятся между членами, самый же капитал идет в запас*(793).

3) Основной капитал. Он имеется лишь в производительных артелях и состоит из денежного капитала, орудий производства, материалов и т. п., обыкновенно вносимых в артель учредителями ее*(794). Особенно же этот род капитала встречается в виде орудий производства: он обыкновенно состоит из орудий, принадлежащих всем членам, т. е. каждому из них в известной соразмерности; так напр. одному принадлежит лодка, другому невод и т. д., но иногда орудия производства принадлежат лишь одному или нескольким членам, остальные же, как говорится у нас на севере, являются "с одним брюхом". Если в составлении такого капитала участвуют лишь несколько членов, то его нельзя назвать артельным, основным, так что в этом случае он чужой: члены, внесшие его, являются третьими лицами, давшими артели свои орудия за известное вознаграждение, которое им всегда и полагается. В случае взысканий, падающих на артель, эти вещи, как чужие, остаются неприкосновенными.

4) Запасный капитал. Это резервный фонд, предназначаемый на тот случай, когда, после раздела оборотного капитала между членами артели, касса ея опустеет. Но в некоторых артелях, напр. спасской, этот фонд как бы разделяется, так что является первый и второй запасный капитал. Он образуется иногда из одних особых взносов (кроме вкупа) при вступлении в артель (напр. в артелях полуярославской, спасской, амбургерской и др.); обыкновенно (в артелях биржевых) он не превышает 25 р,, только в одной спасской доходит до 100 р.; в ней и второй запасный капитал составляется из взносов при вступлении. Иногда же, кроме таких взносов, запасный капитал образуется посредством особых ежегодных вычетов из причитающейся членам прибыли (артель томсена, владимирская, гленова)*(795), а также из отчисляемых в него "передовых денег", из штрафных денег и т. п. Составляя собственность артели, запасный капитал хранится обыкновенно в виде билетов государственного банка, а проценты с него присоединяются к капиталу или разделяются между артельщиками.

5) Кроме указанных видов капитала, имеется в биржевых артелях еще капитал обеспечения, хотя далеко не во всех. Он бывает двух родов: капитал обеспечения артели и капитал обеспечения артельщика. Первый предназначен для покрытия убытков, взыскиваемых с артели хозяевами т, е. купцами, вступающими в юридические отношения с артелью; образуется он из ежегодных вычетов, а иногда еще (напр. в непоркиной артели) из штрафных денег. Располагать им артель решительно не может: он находится на сохранении у хозяина, и артель получает лишь проценты, которые или делятся между членами или присчитываются к капиталу. О капиталах обеспечения артельщика мы уже выше упоминали, говоря о частном имуществе артельщиков, соединенном с артельным: они не принадлежат самой артели.

6) Наконец, имеется в биржевых артелях капитал благотворительности, составляемый из правильных или случайных взносов*(796). К этой же категории могут быть отнесены имеющиеся в некоторых артелях пенсионные кассы, предназначенные для выдачи вспомоществования семьям умерших, также престарелым и увечным членам артели*(797).

V. Управление делами артели

Не в каждой артели необходимы особые лица для заведывания ее делами. Во многих артелях их вовсе нет, и такое отсутствие этих лиц объясняется, с одной стороны, несложностью промысла, а с другой-малочисленностью личного состава артели; в особенности это относится к тем артелям, которые, как мы видели, составляются случайно и на короткое время, напр. иногда охотники либо промышленники соглашаются сообща на ловлю зверей, поделятся добычей и расходятся: им нет нужды в распорядителях. В большинстве же артелей, как союзов, составляющихся на более или менее продолжительное время, встречаются и особые распорядители. Судя по личному составу многих артелей, между лицами, управляющими делами артели, можно различать заведывающих внутренними ея делами от лиц, которым вверяются дела внешние*(798), так что одни из них являются собственно распорядителями, а другие представителями артели. Конечно, в большей части случаев мы не встретим этого разделения, так что одно и то же лицо, избранное артелью, заведывает как внутренними, так и внешними ея делами. В редких лишь случаях, такие лица, если их несколько, соединяются в одно коллегиальное учреждение, как напр. в нижнетур. мех. артели*(799), в артелях для ловли тюленей*(800), и др.; тут распределяются работы и представителем артели является это учреждение. Встречаются артели, в которых существуют и "общие собрания" или "артельные сходы".

Лица, заведывающие делами артели, избираются конечно самою артелью. Но артель действует в этом отношении не всегда самостоятельно, и даже самое избрание происходит иногда помимо самой артели. Это бывает в тех случаях, когда сама артель находится в экономической зависимости от каких-либо сторонних лиц. Так, в артелях для ловли трески*(801), для моржевых промыслов*(802) и т. п., глава артели, распорядитель ея избирается т. н. "хозяином", т. е. лицом, которое в большей части случаев само набирает членов артели и дает ей в пользование орудия лова. Точно также в артелях "горних и карбасных", которые состоят при арханг. купеческих конторах, отправляющих товары за границу, староста назначается тою конторою, при которой артель состоит*(803). Иногда избрание управителей артели происходит как-бы само собой, по безмолвному согласию членов, когда самим делом выдвигается то или другое способное лицо, так что такие распорядители как бы сами себя избирают, напр. в нинежских артелях для рубки леса*(804); но нередко это самоизбрание является вследствие того, что предприниматель, составляя артель, сохраняет за собою права распорядителя и представителя артели, напр. в артелях "шкивидорских"*(805), рыбинских крючников*(806) и т. п. Впрочем, к такому самоизбранию члены артели нередко относятся не благосклонно; это видно уже из того, что, где есть к тому возможность, артель старается избавиться от этих управителей; так напр. в рыбинских артелях крючников, если главные их "батыри" окажутся недобросовестными, артель сменяет их и на их место уже "избирает" батырей из своей среды*(807). Наиболее, однако же, распространенным способом назначения управителей артели является избрание их самою артелью*(808). Начало это до такой степени свойственно артелям, что они отстаивают его даже при самых неблагоприятных условиях организации и хозяйственной обстановки. Подтверждением этого, кроме приведенного выше примера (рыбинских крючников) могут служить артели бурлацкие: работами распоряжают "десятники", в избрании которых артель безучастна, но в делах, касающихся продовольствия, они находятся под контролем лица, избранного артелью, "посыльного": для закупки провизии он отправляется вместе с десятником и проверяет расходные счеты*(809). Избрание происходит на общем сходе или в общем собрании членов*(810). Иногда правилами артели определяется, какое именно число членов необходимо для действительности выбора, так напр. в артели десятских (занимающейся браком льняных товаров) требуется не менее половины всего числа членов*(811).-Число лиц, избираемых для управления делами артели, весьма различно. Так, иногда избирают четырех лиц с одинаковыми правами и обязанностями*(812); но чаще всего одно лицо является главою артели и называется старостою, другие же лица состоят при нем помощниками или исполняют специальные обязанности, напр. писарь, кассир, повар и т. п.*(813) Обыкновенно об избрании этих лиц постановляется особый приговор; в особенности это необходимо в тех случаях, когда артель подчинена какому-либо правительственному учреждению; так, в лоцманских артелях избрание это утверждается портовым начальством*(814); в артелях дрягилей приговор об избрании в копии препровождается в таможню*(815); в артелях десятников (арханг. губернии) он представляется браковщикам, которые передают его в комитет для надзора за бракованием, присоединяя и свое мнение насчет благонадежности избранного лица*(816). Что касается самых условий, которым должно удовлетворять лицо, подлежащее избранию, то сведения наши о них весьма скудны; несомненно только, что при избрании представителя артели принимаются в соображение главным образом честность и вообще нравственные качества*(817), хотя и материальная достаточность нигде не упускается из виду*(818). При избрании же распорядителя работ сообразуются прежде всего с опытностью и уменьем избираемого*(819). Принадлежность к числу членов артели не составляет необходимого условия избрания; конечно, обыкновенно так и бывает, что выборы делаются из самих же членов артели, что и всего естественнее, но это далеко не общее правило; так напр. в артелях балластных в старосты, кассиры, и проч. могут быть избираемы и посторонние лица*(820); точно также артель вязчиков или "мещанская" избирает старосту не из среды своих членов (людей неимущих), а из более достаточных мещан*(821). В петерб. столярной артели два брата в одно и тоже время не могут быть избраны в старосты*(822). Лица, занимающие должности ниже старосты, чаще всего избираются не артелью, а старостой*(823). В некоторых биржевых артелях заведена очередь в замещении должности старосты*(824); но это лишь несколько видоизмененная форма избрания, ибо артель может и отступать от очереди, забраковав очередного старосту, так что вступление в должность старосты все-таки зависит от общего согласия.

Переходя к обзору прав и обязанностей лиц, заведывающих делами артели, заметим, что мы не будем вдаваться в рассмотрение технической или промышленной стороны этого вопроса. Прежде всего, и преимущественно, остановимся на правах и обязанностях главы артели, называемого обыкновенно "старостою". Староста распоряжает работами, т. е.он следит за тем, чтобы все члены артели (не исключая служащих лиц) исполняли, каждый, свои обязанности. Ниже мы рассмотрим эти обязанности членов артели, при чем выяснится и роль старосты. Здесь же заметим, что за нарушение кем-либо своей обязанности староста вправе подвергнуть его наказанию. Так, по уставам биржевых артелей староста может оштрафовать виновного не свыше 8 руб.; но он обязан доложить об этом ближайшему собранию артельщиков "у образа", а оштрафованный вправе принести этому собранию жалобу и в случае неудовольствия решением последнего перенести дело в общее собрание*(825). В артели рыбинских крючников староста делает членам выговоры за неисправность, но не иначе как по поручению артели*(826). Разумеется само собою, что в тех артелях, где, вследствие неблагоприятных экономических условий, староста становится начальником артели, он употребляет те или другие меры взыскания по своему усмотрению и даже, напр. в артелях "горних и карбасных", собственной властью исключает дурно-работающего члена*(827) (о чем мы будем еще иметь случай говорить подробнее). Но в иных артелях старосте запрещается грубое обращение с членами, за что он подвергается штрафу*(828); с другой стороны, за послабление и утайку небрежного или вообще ненадлежащего поведения артельщика в работе, он подвергается наказанию, по обсуждению артели*(829). Если от несвоевременного распоряжения старосты произойдет убыток для артели, то он за это также отвечает*(830).

Кроме надзора за работами и исправностью членов артели, староста заведывает имуществом артели, т. е. собирает поступления, хранит имущество артели, делает необходимые расходы, ведет капиталу счет и т. п. Всякая сумма, поступающая в артель, поступает в его руки*(831), если нет особого к тому назначенного лица, как напр. в артелях купорных*(832). Взносы каждого нового члена вручаются новопоступающим старосте, который дает в том расписку*(833). Все, имеющие дело с артелью, не в праве рассчитываться с отдельными ея членами, даже если пользуются, как напр. в биржевых артелях, услугами не всей артели в целом ея составе. Хранение артельного капитала лежит обыкновенно на обязанности старосты; если деньги отданы в банк на хранение или розданы в ссуду, то документы хранятся у старосты*(834). Но иногда денежный сундук артели хранится в правительственном учреждении; так напр. сундук дрягильской артели должен стоять в пакгаузе таможни за печатями старосты и кассира*(835). В расходовании артельных сумм староста, обыкновенно, более или менее ограничен. При этом следует различать расходы на общие нужды и выдачи прибыли членам впредь до общего раздела. Что касается первых, то в биржевых артелях староста производит закупки совместно с писарем и другими артельщиками*(836); в артелях бурлацких, как мы уже упоминали, десятника сопровождает при закупках т. н. рассыльный; в дрягильских артелях на одна закупка не может быть сделана старостою без согласия артели*(837); в других же артелях глава их делает издержки не испрашивая на то особого согласия артели, так напр. батырь в артелях рыбинских крючников*(838). Но иногда определяется цифра, в пределах которой староста может расходовать деньги, так напр. в нижнетуринской механической артели до 50 руб.*(839) Затем, что касается выдачи членам прибыли до раздела, то напр. в тех биржевых артелях, в которых пет кассира, староста не может выдавать прибыли собственной властью в произвольном размере, а должен совещаться о том с писарем*(840); вообще за выдачи сверх причитающегося, в артелях биржевых, староста не только обязан пополнить излишне выданное, но сверх того 'подвергается еиде штрафу, доходящему иногда до ста руб.*(841) В артелях дрягильских, где есть особый кассир, староста лишь наблюдает, чтобы члены не делали перебора т. е. не брали свыше причитающейся им доли*(842). В балластной артели (арханг. губ.) староста выдает лишь"по усмотрению" артели*(843).-Далее, староста ведет счет суммам т. е. записывает все, касающееся денежных и других имуществ, в особо заведенные книги*(844). В некоторых биржевых артелях старосте запрещено записывать в книгах собственноручно: это делает писарь под его диктовку*(845). Понятно само собой, что он отвечает, как говорится в уставе балластной артели (прим. к _ 7), "лично и имуществом" за неправильное ведение счетоводства. В этом отношении, по общему правилу, над старостою ведется контроль. Конечно, иногда этот контроль обращается в пустую формальность*(846); но обыкновенно в нем-то и выражается самостоятельность артели. Контроль этот проявляется: 1) в виде права каждого члена во всякое время требовать артельные книги для проверки*(847), 2) в виде отчета, который староста обязан дать всей артели по истечении известного расчетного периода*(848); 3) в виде проверки со стороны лиц, особо для того избранных; напр. в биржевых артелях, по окончании расчетов, староста просит артель на собрании у образа назначить нескольких лиц для обревизования книг и документов, п, когда лица эти окончат ревизию, назначает общее собрание артели*(849); этот же способ ревизования мы находим и в других артелях*(850). Если в суммах окажется недочет, то староста, напр. в биржевых артелях, прежде чем быть преданным суду,- может в течение определенного срока пополнить недостающую сумму*(851).

Далее, староста является представителем. артели. В артелях, которые находятся в экономической зависимости от старосты, где, след., он полный хозяин,-представительство это не стеснено ничем; но в артелях самостоятельных и более развитых представительство старосты весьма ограничено по отношению к кругу его действий от имени артели. Можно сказать, что он является представителем артели не столько в силу избрания, сколько в силу полномочия, даваемого ему специально в каждом отдельном случае. Весьма естественно, поэтому, что даже в тех действиях, которые он совершает самостоятельно, он находится, как сказано выше, под контролем артели. Мы видели, что даже самые ничтожные издержки староста может делать лишь с согласия артели. Если встретится такая надобность в согласии, полномочии артели, а дело не терпит отлагательства до общего собрания артели, то староста должен советоваться с старшими, особенно опытными артельщиками*(852). - Вообще в сношениях с третьими лицами староста, в силу одного "старощения", никакими полномочиями не пользуется. Так,в биржевых артелях ему запрещается давать долговые обязательства от имели артели*(853), также и в спб. столярной артели*(854). Наем рабочих от имени артели он производит (в артелях биржевых) на собрании у образа*(855); наем всей артели, т. е. переговоры с нанимателями ведутся старостою: напр. в артели рыбинских крючников, непременно в присутствии всей артели*(856). Словом, во всех более или менее развитых и независимых артелях, староста не вправе, без общего собрания, совершить ни одного сколько-нибудь серьезного дела. Для представительства на суде, по делам артели, в биржевых артелях ему выдается особая доверенность, нередко с правом передоверия. Казалось бы, что по отношению к биржевым артелям, легально признанным, для суда достаточно было бы документа, удостоверяющего, что данное лицо-староста артели,но сами артели считают иногда необходимым специальное полномочие для каждого дела порознь*(857).

Староста избирается обыкновенно на срок, так напр. в биржевых артелях, на год или на полгода*(858), в спб. столярной на полгода*(859), в сыроварных артелях (ярославской губ.)*(860) и в нижнетур. мех. артели*(861) на год, и т. п. В артелях, имеющих кратковременное существование, староста избирается, конечно, на все это время. Но как в том, так и в другом случае староста может быть смещен артелью за ненадлежащее исполнение обязанностей*(862). Если сама артель находится в зависимости от правительственного учреждения или иного лица, то и смещение старосты зависит вполне или отчасти от них*(863).

Что касается других должностных лиц артельного управления, то на них мы останавливаться se будем, а заметим только, что все они, как напр". помощники старосты, десятники, кассир, писарь и пр., состоят в зависимости от старосты, обыкновенно им же назначаются и разделяют с ним в том или в другом отношении обязанности управления.-Кроме отдельных должностных лиц иногда, как мы заметили выше, дедами управления артели заведывают целые коллегиальные учреждения; но последние только в одном известном случае представляют стройную юридическую форму, а обыкновенно являются в виде соединения трех*(864), иногда четырех старост*(865), исполняющих те же обязанности и облеченных теми же правами, которые мы очертили выше. Исключение, о котором упомянуто, представляет собою организация нижнетуринской механической артели: Функции старосты отделены в ней от Функций особого т. н. управления. Управление это сносится . с третьими лицами, назначает служащих, расходует суммы в размере вдвое большем против того, что в праве расходовать староста собственною властью, заведывает кассою и ведет счеты,-дела управления решает большинством голосов, и распределяет отдельные обязанности между своими членами, но все это-под общею всех членов ответственностью*(866).-Что касается вмешательства правительственных учреждений и других посторонних лиц в дела артельного управления, то этого предмета мы уже касались выше и будем еще иметь случай говорить о нем ниже.

Переходим к общему собранию артели. Деятельность его уже отчасти известна из предшествующего изложения: все дела управления, если артель самостоятельна, решаются им; оно избирает как новых членов, так и должностных лиц, а также может их удалять и т. п. Но исчерпать в немногих словах весь круг деятельности общего собрания невозможно, а в подробном перечислении отдельных предметов ея нет и надобности. Здесь мы остановимся еще только на внешнем устройстве общих собраний. В биржевых артелях имеются два рода собраний членов: собрание у образа и общее собрание артели. Собрания у образа, в месте артельной биржи, бывают ежедневно утром и вечером. В них участвуют все те артельщики, которые исполняют поденную артельную работу, но в нужных случаях приглашаются и артельщики, работающие у хозяев на дому или в конторе. Должностные лица сообщают здесь о всем случившемся за день и распределяют работу на следующий день. Тут же разбираются всевозможные жалобы и происходят совещания по всем внутренним делам артели*(867). Что касается собственно общих собраний или артельных сходок, то в артелях наиболее развитых они бывают очередные и чрезвычайные*(868). Первые созываются в определенное время, обыкновенно раз*(869) или два раза в год*(870). Чрезвычайные же собрания созываются лишь в особых случаях, не терпящих отлагательства*(871). Как те, так и другие собрания созываются старостою*(872), который и является в них председателем*(873). Все вопросы разрешаются в них по большинству голосов*(874). В некоторых артелях требуется еще наличность определенного числа членов, для того, чтобы общее собрание считалось состоявшимся и чтобы определения его имели обязательную силу; так напр. в архангельской балластной и в сибургской столярной артелях необходимо присутствие 2/3 всего числа артельщиков*(875). Но в некоторых биржевых артелях различаются, по числу явившихся, полные собрания от неполных: юридическое между ними различие состоит в том, что в первых разрешаются дела по большинству голосов, а во вторых единогласно, так что, в последнем случае, несогласие одного члена с мнением остальных лишает решение обязательной силы*(876).-Членами общего собрания с правом голоса являются обыкновенно все наличные члены артели*(877).-В биржевых артелях все члены должны являться в общие собрания, но правом голоса пользуются лишь те из совершеннолетних членов артели, которые пробыли в артели не менее трех лет*(878). В нижнетуринской механической артели представляется та особенность, что в общем собрании принимает участие лишь % часть всего числа членов. Лица, входящие в состав этой части, избираются предварительно на общем избирательном сходе, созываемом только для этой цели раз в год*(879).

В заключение очерка артельного управления заметим, что об упомянутых в начале его органах контроля мы особо говорить не будем, так так все известные нам о них данные нашли уже себе место в предыдущем изложении.

VI. Юридические отношения внутри артели

Юридическая жизнь артели слагается из отношений двоякого рода: внутренних и внешних. Обращаясь к первым, мы не будем здесь касаться тех отношений, которые уже рассмотрены выше в связи с вопросом об управлении делами артели. Здесь будет речь о правах и обязанностях членов артели, как лиц отдельных. Независимо от разнообразия тех и других, обусловливаемого самим свойством и характером той деятельности или той отрасли промысла, которой служит данная артель, есть возможность отметить те общие категории прав и обязанностей внутри артели, под которые может быть подведено все разнообразие юридических отношений, свойственных каждому роду артелей в особенности. Имея в виду выяснить именно общие начала, которыми определяются юридические отношения внутри артели, мы рассмотрим сначала обязанности, а потом права членов артели.

I. Обязанности членов артели. Общая и основная обязанность каждого члена артели заключается, конечно, в том, что он обязан действовать в интересах артели, и притом сообразно с теми правилами, которые освящены авторитетом обычая .или особенных артельных уставов. Эта основная обязанность, рассматриваемая с различных сторон, разветвляется на некоторые отдельные отрасли обязанностей, каковы: обязанность трудиться, обязанность охранять имущество артели, обязанность производить известные денежные и другие взносы, обязанность возмещать причиненные артели убытки и обязанность участвовать в общих делах артели. Рассмотрим все эти обязанности порознь.

1) Каждый член артели обязан трудиться. Это общее правило вытекает само собой из самого "факта существования артели и из тех невыгодных последствий, которыми сопровождается его нарушение. Свойства труда, требуемого от каждого члена артели, определяются, конечно, свойством артельного промысла; общие же свойства труда, как юридической обязанности, сводятся к двум главным правилам: что член артели обязан являться на работу, и работать надлежащим образом.

Обратимся сначала к вопросу о явке на работу. В биржевых артелях каждый артельщик утром, до начатия работ, должен явиться к артельному образу, который каждая артель имеет в биржевом гостином дворе у артельного амбара,другими словами, должен явиться в артельное собрание. Здесь обыкновенно происходит распределение занятий, т. е. назначение артельщиков на работу в те или другие места*(880). Староста отмечает имена артельщиков не явившихся на работу. - В "наказе старосте дрягилей" (_ 6) сказано, что староста обязан смотреть за тем, чтобы все дрягили каждое утро, в назначенное время, являлись на биржу (прилично одетые и в трезвом виде)*(881). В других артелях, конечно, также соблюдается правило о сборе членов артели в одно место для поверки и для распределения работ. Так напр. в женской шкивидарной артели (арханг. губ.) работницы ежедневно являются на квартиру шкивидарки и вместе с нею отправляются на работу, так как она распределяет их по кораблям, подлежащим выгрузке*(882), или, напр. в артели "десятских": староста заботится о том, чтобы в рабочее время десятские являлись па буян ежедневно и делает им перекличку за 1/4 часа до начала работ*(883). - Но для нас главнейшее значение имеет не самая явка, а неявка, так как с нею соединяются различные юридические последствия, смотря по различию ея причин. Причинами неявки могут быть: 1) болезнь: по общему правилу, даже в артелях менее совершенных, болезнь считается уважительной причиной неявки на работу, т. е. заболевший ее лишается всех прав своих, но лишь части их (о чем будет еще речь ниже). Но" разумеется, болезнь должна быть действительная, а не мнимая, поэтому, по правилам некоторых артелей, для удостоверения в действительности болезни посылаются артельным собранием несколько членов на дом заболевшего, и если окажется, что он здоров, то немедленно отписывается от работ*(884). 2) Домашние обстоятельства: эта причина неявки уважается, сколько известно, напр. в артелях биржевых. При этом, однако, делается различие, смотря по тому, продолжается ли неявка не более трех дней или же она длится долее трех дней. В обоих случаях следует брать отпуск; но в первом случае отпуск разрешается старостою, а во втором-артельщик должен "отписаться" от артели, т. е. заявить о своей неявке на артельном собрании, о чем староста отмечает в артельной книге. Отписка может продолжаться не более трех лет, а для новиков, во многих артелях, отписка ограничивается 1 1/2 годами. Пробыв в отписке три года, артельщик должен затем проработать в артели не менее шести летних месяцев, ранее истечения которых отписываться не может. Находящийся в отписке артельщик считается все-таки членом артели и, хотя не участвует в разделе заработков, но несет ответственность за действия артели. Отписавшийся не вправе наниматься в работы к артельному хозяину. Он обязан дважды в год извещать артель о своем желании или нежелании считаться ея членом. Артель может во всякое время потребовать отписавшегося обратно к работам: неповиновение влечет за собою исключение из членов артели. Обратная приписка происходит обыкновенно на собрании у образа. Она не может быть произведена ранее двух недель (иногда и месяца) после отписки; притом она производится не в любой день месяца, а лишь в определенные числа; это т. и. приписка "по пяткам" или "по десяткам"*(885), что имеет связь, как увидим ниже, с вопросом о разделении заработков. 3) Неявка на работу в силу приговора самой артели; это, в биржевых артелях, отписка в наказание; репрессивное значение ея заключается в лишении заработков; она может быть срочная (на определенное время) и бессрочная: последняя граничит с полным исключением и может продолжаться не долее 3 лет*(886). 4) К причинам неявки на работы относится выбор на общественную должность. В биржевых артелях дается в этих случаях, сверх трехмесячного срока, еще полугодовой отпуск. В иных артелях, напр. нижнетуринской механ. артели, член, выбранный на общественную службу, может поставить за себя, с согласия артели, другого работника, пользуясь во все время службы всеми правами полного члена артели*(887). 5) Препятствием к явке на работу является еще воинская повинность: в одних случаях (напр. в биржевых артелях) она влечет за собой последствия добровольной отписки*(888), в других - последствия, какие наступают в случае смерти*(889); о тех и других будет сказано ниже.

Неявка на работу без уважительной причины влечет за собою - в биржевых артелях вычет, называемый прогулом, а в артелях дрягильских и балластных - штраф, пеню. Первый является не столько карательною мерою, сколько гражданским последствием неисправности, состоящим в скидке с заработка. 0 значении прогула по отношению к дувану будет сказано в своем месте; здесь же заметим только, что полным паем считается заработок артельщика, не пропустившего ни одного рабочего дня и, следовательно, чем более пропущено рабочих дней, тем пай меньше. Если же артельщик не явится на работу в течение положенного числа дней, то подвергается отписке от работы*(890). В дрягильских артелях, за небытность на работе налагается, по приговору артели, особая пеня, рассчитываемая поденно и разделяемая между исправными членами*(891). В балластной артели неявляющийся на работу подвергается штрафу, а после троекратного штрафования исключается из артели*(892).

Другая сторона исправности в работе заключается в том, что каждый член артели должен работать надлежащим образом, т.е. так, чтобы труд его содействовал достижению цели артели-извлечению из него прибыли. Здесь идет речь не о технических качествах труда, а о тех общих требованиях, без выполнения которых труд не может приводить к успешному результату. Они сводятся, главным образом, к подчинению распоряжениям лиц, заведывающих работами, и к возможной старательности в работе.

а) Что касается подчинения распоряжениям лиц, заведывающих работами, то оно вызывается прежде всего необходимостью того порядка, без соблюдения которого невозможна никакая коллективная деятельность. Это в особенности неизбежно в тех артелях, промысел которых подвержен разным случайностям, напр. по промыслам моржевым. Опыт нескольких столетий, говорится в одном исследовании по этому предмету, укрепил в промышленниках представление о необходимости поддерживать в артели строгую дисциплину; малейший недостаток в дружном действии, какое нибудь ослушание или беспорядок может произвести полнейшую неудачу промысла; поэтому необходимость безусловного повиновения кормщику, как главе артели, настолько глубоко сознается промышленниками, что обыкновенно не допускается не только ослушание, но даже малейшее противоречие*(893). Конечно, в артелях, менее подверженных случайностям (каковы напр. биржевые), упомянутая подчиненность не столь безусловна; тем не менее в уставах некоторых артелей о полном подчинении главе артели находим положительные указания, как напр. в уставе одной московской артели говорится так: "старосту не считать всякому из нас себе равным, какого бы ведомства ни был, и почитать его всегда как начальника или старшину, управляющего нами"*(894). Точно также и в петербургских новейших биржевых артелях прямо предписывается их уставами, при исполнении работ, повиноваться беспрекословно распоряжениям артельщиков, заправляющих работами, хотя бы они летами были и моложе*(895).-Благодаря неудовлетворительности условий, в которые часто бывают поставлены артельщики, нередко самое незначительное ослушание артельщика лицу, стоящему во главе артели, может иметь для него тяжкие последствия, особенно в тех артелях, где староста полный хозяин; но на самом деле, насколько можно судить по наличному материалу, не заметно, чтобы случаи ослушания старосте были часты, точно также как и чрезмерная придирчивость с его стороны. Как бы то ни было, неповиновение его распоряжениям обставлено везде более или менее строгими мерами. Так напр. в артели вязчиков оно может иметь последствием исключение из артели*(896); в старинном морском уставе говорится, что в случае ослушания кормщику товарищи ослушника "должны дать кормщику помощь к наказанию по морскому обыкновению"*(897). В биржевых артелях, за неповиновение старосте налагается денежный штраф, напр. в одной из петерб. артелей 10 руб.*(898), в уставе московской бирж. артели просто сказано: "а с ослушников взыскивать"*(899), и т. д. Отдельные члены биржевой артели состоят в услужении у купцов, называемых хозяевами; по артельным же правилам служащий обязан подчиняться хозяину и оказывать всевозможное уважение, подвергаясь в противном случае более или менее высокому денежному штрафу*(900), а иногда и сразу отписке "покуда не исходатайствует прощение"*(901).

б) Член артели должен прилагать к работе всевозможное старание. Нерадение, леность, небрежное отношение к делу, явка на работу в нетрезвом виде и т. п., все это такие поступки, которые могут наносить вред интересам целой артели. Поэтому они везде обставлены более или менее сильными мерами взыскания, предоставленными главе артели. Возьмем напр. бурлацкие артели: там десятник, как полный распорядитель, может прямо удалить бурлака, оказавшегося ленивым, нерадивым и т. п.*(902) В артели десятских установлена постепенность в мерах взыскания: десятского; замеченного в лености, небрежности и т. п., сначала удаляют от работ на две недели, на месяц и на два месяца, а затем делают представление в комитет для надзора за бракованием о его исключении*(903). В дрягильских артелях, где право избрания членов разделено между таможней и артелью, за нерадение, леность и т. п. не таможне, а артели предоставлено право исключать членов*(904). В артелях биржевых принято вообще за правило, в случае нерадения артельщика, соблюдать, как указано выше, в мерах взыскания постепенность, начиная со штрафов и отписки (на срок или без срока) и оканчивая исключением из артели*(905).

2) Каждый член артели обязан производить известные денежные и другие взносы. Взносы эти могут быть как единовременные, так и постоянные. Первые, в свою очередь, разделяются на 1) взносы при вступлении, 2) во время нахождения в переходном положении, 3) при образовании артели (основный капитал), 4) штрафные взносы. Вторые же разнообразятся только смотря по их назначению, т. е. идут ли они на образование запасного капитала или капитала обеспечения и т. п. О взносах первых трех категорий, равно как и о взносах второго рода мы уже говорили в статье об имуществе артели. Здесь о них заметим только, что неисполнение обязанности взноса не везде обставлено точноопределенными последствиями за исключением немногих указаний; так напр. в нижнетуринской механической артели, кто не внесет в назначенный срок вступных денег, исключается из артели*(906); член биржевой артели, не внесший в срок перебранных в счет дувана денег, отписывается от работ или подвергается исключению*(907), и т. п. Остается сказать несколько слов об обязанности члена платить в известных случаях денежный штраф. Проступки, за которые он налагается, весьма разнообразны, так что в каждой артели, кроме общих, есть и свои как-бы специфические проступки, подлежащие наказанию. Из имеющихся данных, особенно из артельных уставов, видно, что денежные пени являются низшею мерою наказания, и что напр. в биржевых артелях штраф до 5 руб., как сказано выше, налагается самим старостою, а свыше того-артельным собранием. Размер штрафа в петербургских биржевых артелях не превышает 200 р. Наложение штрафа допускается в них обыкновенно не более трех раз в год*(908), а в балластных не более трех раз вообще*(909). В одной из петер. биржевых артелей, непоркиной, о каждом случае штрафования доводится до сведения хозяина, которыми может увеличить его, уменьшить и совсем отменить.

3) Каждый член обязан охранять целость артельного имущества, принадлежит ли оно самой артели или только доверено ей. По отношению ко всей массе этого имущества артельщик является как-бы лицом посторонним и отвечает как за небрежное отношение к нему, так и за всякое на него посягательство. По общему правилу, всякое нарушение упомянутой обязанности, будет ли то в виде растраты, кражи, мошенничества и т. п., подвергает виновного весьма строгой ответственности пред артелью*(910), тем более, что в случае какого либо ущерба, причиненного таким нарушением третьим лицам, отвечает пред ними, как увидим в своем месте, неартельщик, а сама артель. Виновный в том или другом из означенных проступков обыкновенно исключается из артели. Так, в нижнетуринской мех. артели, изобличенный в воровстве исключается без возврата сделанного им взноса*(911). То же встречаем и в артелях дрягилей*(912), извозчиков*(913) и т. п. Что касается биржевых артелей, то в них случаи присвоения редко влекут за собою безусловное исключение из артели (напр. в метелкиной артели); обыкновенно принимается во внимание самая ценность присвоенного: если она значительна, то виновный исключается, а если незначительна, то налагается на него штраф или он отписывается на время*(914); притом, в некоторых артелях, по маловажным проступкам различаются еще кражи от растрат: в первом случае виновный отписывается от артели на время, а во втором подвергается двойному против растраченного штрафу*(915).

4) Каждый член артели обязан, уже по общему закону, возмещать все причиненные им артели убытки. В артельной организации эта обязанность получает особенное значение в силу того, что артель возмещает все убытки, причиненные членом третьему лицу, и затем уже получает право требовать с виновного возврата уплаченной за него суммы. Обязанность эта, конечно, признана и в биржевых артелях*(916); в тех из них, в которых имеются вышеупомянутые капиталы обеспечения артельщика, эти капиталы являются именно обеспечением исполнения означенной обязанности. Выше мы имели случай заметить, что обеспечительный капитал артельщика является залогом со стороны члена артели в обеспечение исполнения его обязанностей. Наше официальное право знает такие залоги только в отношениях между частными лицами и казною; конечно в жизни этот институт практикуется весьма часто напр. при найме управляющего, приказчика и т. п., но закон его игнорирует. В сущности это не что иное как заклад, но в случае неисполнения обязанности, им обеспеченной, закладоприниматель имеет право оставить за собою заложенную вещь. Биржевая артель прямо делает вычеты из капитала обеспечения и, если нужно, присваивает себе всю сумму. Вообще обязанность члена возмещать убытки, причиненные артели, признается и в тех артелях, в которых нет особого капитала обеспечения артельщиков. Так, в дрягильских артелях, после уплаты третьему лицу за причиненные ему убытки, "компании предоставляется на волю взыскать с виновного в таковом убытке деньги"*(917). Волостные суды также признают это право артели; так, один из извозчиков-артельщиков, подрядившихся сообща доставить в город товар, оказался неисправным, за что подрядивший вычел с остальных извозчиков 46 р. из условленной платы; по жалобе их волостной суд определил: взыскать ту сумму с неисправного в пользу просителей*(918).

5) Наконец, член артели обязан, по общему правилу, принимать участие в управлении делами артели. О существовании этой обязанности мы знаем напр. из уставов биржевых артелей: каждый член обязан посещать общие собрания артели под страхом наложения штрафа*(919); точно также он обязан принять звание старосты, подвергаясь в случае непринятия этого звания особому взысканию "за нестарощенье"*(920). В других артелях встречается некоторое уклонение от означенного начала. Так, в с.-петербургской столярной*(921) и в нижнетуринской механич. артели*(922), если данное лицо в первый раз избирается в старосты, то обязано принять это звание безусловно, если же избирается вторично, то может от.него отказаться.

II. Переходя к изложению прав членов артели, остановимся только на главном из них-праве на прибыли артели. Каждый член имеет право на получение прибыли, и нашему рассмотрению может подлежать вопрос не о существовании этого права, а об объеме его, т. е. о размере участия члена в прибылях артели. Абсолютное равенство участия в прибылях артели нельзя считать за общее правило: в большинстве артелей мы видим лишь относительное равенство, т. е. члены, находящиеся в одинаковых условиях, имеют право и на одинаковую часть прибыли. К условиям, влияющим на размер участия в прибыли, насколько известно из имеющихся данных, могут быть отнесены: 1) исполнение особых артельных обязанностей, 2) размер участия в орудиях производства, 3) особенное знание данной отрасли труда, 4) количество продуктов труда, и др.

Прежде чем рассмотреть влияние этих условии, укажем сначала па случайные обстоятельства, оказывающие влияние на участие в прибыли независимо от того, основана ли артель на начале полного или неполного равенства.

Если член артели не является на работу, или он работает не надлежащим образом и подвергается штрафам, то очевидно должно бы происходить уменьшение его доли; даже в артелях с полным равенством в участии это должно бы оказывать влияние. Что касается неявка на работу, то она, как мы уже имели случай сказать, может происходить прежде всего по болезни. Какое же влияние имеет болезнь на размер доли в прибыли? Данных для разрешения этого вопроса у нас весьма немного; как видно, в одних артелях, напр. архангельских бурлацких, болезнь такое роковое событие в жизни артельщика, что она лишает его и заработка, и средств существования, а исход голодная смерть*(923). Но в других, даже не очень развитых артелях, она принимается во внимание, напр. в архангельских артелях для ловли семги: там добыча делится поровну между артельщиками, причем не берется в расчет, если какой нибудь артельщик не мог принимать участия в работе по болезни*(924). Но обыкновенно на его место нанимается другое лицо, напр. в мурманских артелях для ловли трески, в каждом становище бывает по нескольку бедных мальчиков, приходящих на мурман вместе со взрослыми промышленниками. Они называются "зуйками"; они сбирают подаяние рыбою и помогают в чем нибудь промышленникам, напр. разобрать промысловую снасть и т. п., за что получают вознаграждение рыбою. Зуйки представляют собою запас рабочих сил, из которого комплектуется артель в случае болезни кого-либо из ее членов. Им дается вознаграждение из доли заболевшего*(925). В волжских бурлацких артелях член заболевший получает полный расчет и оставляется в городе, деревне или селе*(926). В биржевых артелях, как в самой развитой Форме, видно уже более сложное разрешение вопроса. Уставы их различают болезнь по воле Божьей, или вследствие работы, от болезни вследствие распутной жизни, пьянства, драки и т. п. Неявка на работу по причине болезни первого рода остается без влияния на размер заработка в течение 6 месяцев или года. Но если за это время артельщик не выздоровеет, то отписывается от работы на общем основании, т. е. лишается заработка и по истечении трех лет исключается из артели. Во втором же случае болезнь влечет за собою взыскание прогула. Отписка от работы, будет ли она добровольная (по домашним обстоятельствам) или в виде наказания, а равно и прогул оказывают уже существенное влияние на размер участия в прибыли, о чем будет сказано подробно при изложении производства дувана.-Небрежность в работе, равно как и наложение штрафов вообще, служат также основанием для уменьшения доли в общей прибыли; самый же вопрос о степени такой сбавки разрешается различно для каждого отдельного случая.

Далее, прежде рассмотрения вышеуказанных условий порознь, скажем еще несколько слов о значении начала полного равенства по вопросу об участии в прибыли. Полным или абсолютным называется такое равенство, которое не может быть нарушено никакими обстоятельствами. Исполнение особых обязанностей, мера участия в орудиях производства, количество продуктов труда, особенное уменье в труде- все это не должно оказывать влияния на долю прибыли артельщика. Начало это довольно распространено в ваших артелях: его мы встречаем не только в северных промысловых артелях, как для ловли рыбы и зверей*(927), так и для охоты за птицами*(928), но и на юге, напр. в артели нежинских табачниц*(929), и др.*(930) Тем не менее сведения ваши о нем совершенно скудны: далее факта его существования они почти не идут.Объясняется это очень просто: начало абсолютного равенства главным образом проявляется в артелях наемных, а эти последствия являются самою несовершенною формою артели, стоящею вод сильным давлением неблагоприятных экономических условий и лишенною юридической определенности. Что начало это далеко не чужда простому строю русской жизни, это видно напр. из отношения к нему волостных судов: они смотрят на него как на правило, не подлежащее спору. Одному из них пришлось разобрать дело такого рода: несколько лиц отправились на охоту вместе, артелью, не сговорившись даже, чтобы все убитое кем-либо из них шло в общую пользу; один из охотников, выстрелом которого был убит зверь, вздумал его себе присвоить; артель жаловалась суду, который и заставил нарушителя общего права возвратить зверя артели*(931). Известен еще один подобный случай: два мальчика подали в кушевский волостной суд (арх. губ.) жалобу в том, что они загнали в воду лисицу и случившийся тут же крестьянин убил ее камнем, взял ее и не дает им никакой частя из добычи; суд, признав отношение между мальчиками и крестьянином за артельное, приказал: деньги, вырученные от продажи лисицы, разделить на три равные части и удовлетворить истцов причитающимися им двумя частями*(932).

Теперь мы можем перейти к вопросу о влиянии указанных выше условий на размер участия в прибыли.

1) Увеличение размера доли в прибыли вследствие исполнения особых артельных обязанностей встречается весьма нередко и находит себе объяснение отчасти в самой трудности исполнения этих обязанностей, отчасти в ответственности, которая лежит на лицах, несущих такие обязанности. Влияние этого условия на размер прибыли проявляется довольно однообразно. Так, в некоторых промысловых артелях севера,где на долю каждого артельщика приходится определенный пай, определенная часть добычи (наз. иногда ужною), кормщик, как первенствующее лицо в артели, получает в четыре или пять раз больше обыкновенного члена, называемого покрученником; затем полукормщик, второе лицо в артели, получает половину против кормщика, а полууженщик, третье лицо, половину против полукормщика*(933). Но иногда в этих артелях, сверх увеличенного пая, кормщик получает и особое денежное вознаграждение*(934). В артели рыбинских крючников, глава артели, батырь, получает обыкновенно вдвое против доли каждого крючника, и то, если он один в артели, если же у него есть помощник, называемый правою рукою, то каждый из них получает 1 1/2 доли*(935). В артелях арханг. вязчиков, носильщиков и десятских староста получает два пая*(936). Но в некоторых артелях староста получает не долю в прибыли, а определенное вознаграждение, размер которого зависит от усмотрения артели*(937). Насколько видно из имеющихся данных, увеличение доли вследствие исполнения особых обязанностей, хотя и весьма употребительно в наших артелях, но, по справедливому замечанию одного из исследователей артельного права, не может быть возведено в общее правило: в доказательство этого замечания приводится артель каменщиков из смоленской губ., в которой один из членов играл роль десятника, вел артельное хозяйство, бывал представителем артели в мировом суде, но тем не менее получал из общего заработка долю равную долям всех остальных; то же самое замечено и о старостах в некоторых артелях петербургских баньщиков*(938). Кроме того, можно бы привести не мало и других данных в подтверждение означенного замечания*(939).

2) Далее, относительное равенство участия в прибылях артели может быть обусловлено участием члена в приобретении орудий производства. В этом смысле, в описаниях артелей, напр. архангельской губернии, нередко говорится, что добыча распределяется по орудиям лова, или: кто их внес, получает лишний пай, и т. п. Да и сами промышленники смотрят на это, дело точно также. Но., собственно говоря,.. участие в орудиях лова оказывает лишь в ограниченном числе, случаев влияние на размер участия в прибыли, и притом лишь тогда, когда все члены в той или другой мере участвуют в доставлении орудий производства*(940); если же орудия принадлежат одним членам, а другие во взносе их не участвуют; то прибыль здесь вовсе не распределяется по указанному началу, а так называемый "лишний пай" является особым вознаграждением, эквивалентом данных артели некоторыми членами ея в пользование орудий лова; собственники вещи, данной в пользование, получают выгоды не как члены артели, а как третьи лица. В артелях, в которых все члены участвуют во взносе орудий, прибыль распределяется соответственно этому участию-всего чаще поровну, вследствие равнодольного участия в означенном взносе*(941).

3) Размер доли в прибылях обусловлен также уменьем, искусством в работе и т. п. Всего чаще это условие применяется в покручных артелях севера. Несмотря на разнообразие в устройстве этих артелей, во всех находим применение означенного начала. Все, добываемое промыслом, делится сперва на столько частей, чтобы их приблизительно было втрое больше всего числа членов артели; затем две трети всех этих частей идут лицу давшему артели в пользование орудия лова, и остальные части или паи делятся между членами, причем полный пай дается покрученнику, стоящему по способностям, уменью на обыкновенном уровне; затем покрученники, стоящие в этом отношении выше его, получают 1%, 2, 2% лая, а стоящие ниже 1/2, 1/3, 1/4 пая*(942). То же начало применяется и в лоцманской арханг. артели (заработок делится "по заслугам")*(943), в арх. артелях для тюленьей ловли*(944) и т. д.

4) Влияние количества продуктов труда на долю прибыли имеет весьма слабое применение в наших артелях. Мы уже имели случай выше указать на своеобразную Форму артели для ловли тюленей, где выволоченный зверь идет в собственность выволочившего; здесь заметим только, что именно в этой артели размер доли прибыли для каждого члена. зависит от количества продуктов его труда, т. е. от числа выволоченных им тюленей*(945). Приблизительно тоже мы встречаем, в артели для рубки леса: расчет прибыли каждого члена делается по количеству вырубленных им бревен*(946). В нижнетур. механической артели прибыль делится также соответственно заработку каждого члена артели*(947).

Таково, в общих чертах, влияние различных условий на размер доли члена в прибылях артели. Теперь мы обратимся в частности к биржевым артелям: мы выделяем их здесь в виду сложности, оригинальности и выработанности способа разделения прибыли между членами артели. Размер доли каждого члена в этих артелях обусловливается: 1) исполнением им особых обязанностей, 2) нахождением его на работе, 3) доходностью артельного труда во время нахождения его на работе и 4) временем нахождения его в числе новиков. Условия эти, вместе или порознь, влияют на размер пая т. е. на то частное, которого делимое есть оборотный капитал, общая сумма прибыли, а делитель-число членов и новиков. Но мы не станем здесь следить за влиянием каждого из этих условий на размер пая, а ради удобства рассмотрим расчет "дувана" сначала по заработкам и доходам артели, а затем по новизным деньгам. При этом изложении само собой выяснится влияние того или другого условия на размер пая. Перед наступлением срока производства дувана староста оканчивает все расчеты с хозяевами и собирает следуемые артели деньги. Затем он приступает к составлению т. наз. прокладных тетрадок. При составлении их принимается во внимание: 1) число артельщиков, бывших ежедневно на работе (на основании производимых ежедневно отметок), 2) число рабочих дней, в течение которых не происходило перемен в числе наличных, т. е. не бывших в отписке, артельщиков и 3) заработка артели за эти дни. Далее, с суммы заработков артели за каждый из периодов, образовавнихся от изменения личного состава артели, отделяется известный процент на расходы артели за это время, а остаток делится на число работавших в это время артельщиков и таким образом определяется пай каждого из бывших на работе за этот период. Затем, выведенные на этом основании паи складываются и получается размер пая артельщика работавшего круглый год. Этот пай и служит основанием для определения паев каждого из членов. Периоды, в течении коих не происходит перемен в личном составе артели, называются "пятками" и "десятками" и заключают в себе 5 и 10 дней; как приписка к работе, так и отписка от работ может происходить только по этим пяткам и десяткам, но неявка на работу без уважительной причины не входит в этот раз счет: артельщик неявившийся считается бывшим на работе и вычет с него за прогул делается после. Вся изложенная операция называется "прокладкою"; по окончании ее приводится в известность суша прочих артельных доходов, как то: прогулов, штрафов ж т. п. Доходы эти распределяются обыкновенно по равной части. Затем начинается "разводка" дувана т. е. определение части каждого артельщика поименно. Сначала из общего годового пая вычитается пай того периода, в те чтении которого данный член был в отписке, и производятся другие вычеты, т. е. штрафы и пр. Если член уже взял в течении дуванного периода более денег нежели ему следует, то он обязан внести эти деньги (иногда с%) в определенный срок*(948). Если член исполнял обязанность старосты, кассира, писаря и пр., то к его паю прибавляется определенная доля пая (напр. 1 1/2). Вообще вознаграждение должностных лиц артели явление сравнительно новое и выражается не только в виде прибавки доли, но и в виде заранее определенной цифры*(949). К числу доходов артели принадлежат и новизны. Мы уже видели, что вкупные деньги могут быть внесены и по частям и что они распределяются между членами и новиками, находящимися, во время поступления нового лица, в артели. Отсюда вытекают следующие положения: 1) новик, не уплативший сразу вкупа, подвергается вычетам в счет новизны, чем и уменьшается его доля; 2) в силу права новика на новизны с других новопоступающих, доля его, с другой стороны, увеличивается, и 3) доля старика увеличивается получением доли с уплачиваемых новизных. Доля старика в новизнах равняется сумме новизн всех поступивших при нем новиков, выбывших до получения новизн и наличных стариков и новиков, а доля новика, на основании вышесказанного, равняется сумме всех новизн с поступивших при нем новиков, разделенной также на число выбывших и наличных членов и новиков, без суммы следуемой с него в счет вкупа; в первое время пребывания в артели, при незначительном числе новопоступающих, разность эта может быть очень велика, а при отсутствии новопоступающих должна равняться полной сумме его платежа. Этим мы и оканчиваем очерк внутренних отношений артели.

VII. Внешние юридические отношения артели

При рассмотрении внешних юридических отношений артели мы остановимся на следующих двух вопросах: 1) о договорах, заключаемых артелью, и 2) об ответственности пред третьими лицами.

I. Договоры, заключаемые артелью. Соприкосновение артели с третьими лицами проявляется преимущественно в области договорного права. Артель, как формальное единство, как юридическое целое, может вступать в разнообразные юридические отношения с третьими лицами: она может приобретать имущество*(950), отчуждать его*(951), вступать в сделки личного найма*(952), имущественного найма*(953), доверенности*(954), займа*(955), поклажи*(956) и т. п. Само собою разумеется, что во всех этих случаях применяются те же нормы, какие имеют силу в подобных отношениях между лицами Физическими; но есть и некоторые в этом отношении особенности, касающиеся договоров, в которые вступают артели.

Заключает артель договоры большею частью словесно: крестьяне иногда сами не желают стеснять себя письменными договорами. Так напр. в артелях рыбинских крючников: сами крючники недолюбливают письменных условий; причина тому та, что цены на труд на бирже постоянно изменяются; наемник от этого почти всегда в выигрыше: ниже известного минимума, которым он доволен или, скажем, который хватает ему в обрез, плата редко падает, а возвыситься может в пять-шесть раз; такое колебание цен и заставляет судохозяев настойчиво вводить письменные договоры*(957). И вообще, случаи заключения письменных договоров нередки: иногда они заключаются порядком домашним, напр. договоры между артелями нежинских табачниц и владельцами плантаций; они пишутся последними сначала вчерне, и такая черновая запись выдается двум-трем учредительницам, затем, когда артель набрана, пишется уже домашний акт*(958); иногда же письменный договор свидетельствуется в волостном правление*(959). Заключение договоров с бурлацкими артелями сообразуется с определениями закона*(960). Артельные уставы, в некоторых частях своих, являются как бы договорами с третьими лицами, ибо в них также определены некоторые права и обязанности третьих лиц, как контрагентов артели*(961).

Договоры артели с третьими лицами заключаются иногда представителями ее, старостою и др.*(962), но, как мы уже имели случай заметить, всегда по специальному полномочию или под надзором самой артели. Но всего чаще третьи лица ведаются с артелью непосредственно. Мы говорили уже, что третьи лица договариваются иногда с отдельными членами будущей артели, как об образовании последней, так и о вступлении ея в договор с ними. Тут весьма интересен вопрос о том, какое значение имеют, при образовании артели третьим лицом, его переговоры касательно вступления уже образовавшейся артели в юридические с ним отношения. Вопрос этот разрешается различно, смотря потому, являются ли эти переговоры окончательною Формою соглашения или же имеют только значение предварительного условия. Обыкновенно хозяин-промышленник разъезжает по деревням и вербует рабочих в артель, т. е. заключает условия с каждым из них в отдельности и на этом переговоры оканчиваются*(963). Тут моменты возникновения артели и заключения договора артели с третьим лицом совпадают, и следовательно переговоры касательно отношения артели к третьему лицу являются окончательною формою и имеют значение и последствия заключенного уже договора. Но бывает и так, что эти переговоры облекаются в письменную Форму впоследствии, или же потом повторяются, так что третье лицо сначала образует артель, а потом уже заключает с нею договор. Так заключаются договоры напр. с новоземельными моржовыми артелями*(964) и другими*(965). Тут хозяин, договариваясь с каждым в отдельности, сообщает ему все отдельные условия договора, так что содержание договора, заключенного с каждым из членов артели, совпадает с содержанием договора, заключаемого с артелью. Понятно, что первый из них нельзя назвать ни договором в собственном смысле, ни сделкою о заключении договора (pactum de contrahendo), a это просто переговоры, сами по себе лишенные обязательной силы.

Переходя к отдельным своеобразным договорам, заключаемым артелью, остановимся прежде всего на так называемом покруте. Природу этой юридической формы определить не легко; несомненно только, что она примыкает то к личному найму, то к найму имущества, или наконец к той форме, в которой, по приведенному выше мнению, прибыль распределяется будто по участию во взносе орудий производства. Общее во всех этих видоизменениях покрута то, что он является договором между артелью и третьим лицом (которое может быть и членом артели), собственником орудий производства,-в силу которого он предоставляет артели в пользование принадлежащие ему орудия за известную часть улова. Рассмотрим сначала те признаки покрута, которыми он подходит к договору личного найма. Отношения между предпринимателем и артелью не ограничиваются промысловым временем. Хозяин, желая обеспечить за собою необходимое количество рабочих сил, уплачивает, задолго до промыслового времени, долги покрученников, даже дает средства существования семье покрученника. Этот вид задатка называется "забором" и является один из сильнейших орудий закабаления и обнищания обитателей нашего се вера. Размер забора неопределен и не ограничивается даже предполагаемою суммою заработка за один промысловый период, а иногда значительно превышает ее. Закабалив себя хозяину, покрученник забирает у него столько денег, сколько понадобится, отказа ему нет, но за то он должен вступить в собираемую хозяином артель и отрабатывает свой долг из пая, приходящегося на его долю. Судя по этому, забор есть средство обеспечения обязательства; являясь началом исполнения последнего и частью договорной суммы, он имеет все признаки задатка; но в нем мы видим и своеобразную черту: обязанность уплаты его со стороны хозяина вытекает не из соглашения предшествующего самому договору, а это обязанность, вытекающая из этого же договора, обязанность, к исполнению которой хозяин принуждается судом: так, один волостной суд (в арх. губ.) постановил (6 ноября 1866 г.) взять с хозяина забор для семьи нанявшегося, на продовольствие и одежду, 50 руб. сер.*(966)

Отношения между хозяином и артелью, сходные с отношениями по личному найму, различны до прихода и по приходе судна на место промысла. До прихода его, даже перед отправкою в путь, хозяин обязан дать артели (напр. в поморской артели для ловли трески): 1) хорошее угощение, 2) каждому члену артели по деревянной ложке, 3) каждому по куску толстого серого сукна для починки рукавиц и 4) так наз. заручку или запивку т. е. от 50 к. до 1 р. на каждого без отдачи. Покрученник иногда обязан совершить долгий и утомительный путь на своем содержании*(967). По прибытии судна на место, отношения изменяются, осложняются. Прежде всего хозяин обязан:

1) отвести артели надлежащее помещение, как для жилья, так и для производства известных работ и для сохранения рыбы;

2) предоставить ей все орудия лова и 3) передать в ея распоряжение съестные припасы на весь промысловый период*(968). По выполнении хозяином этих обязанностей артель принимается за работу."Во все время работ,говорится в одном договоре с новоземельными промышленниками, мы такие-то хозяина такого-то должны слушаться, повиноваться ему, исполняя в точности все его законные приказания, не делать ни под каким предлогом отнюдь ни малейшего ослушания и всячески заботиться об его интересе"*(969). Иногда артель, по благоусмотрению хозяина, должна идти "для продажи промысла". Размер продукта, получаемого хозяином, определяется долями промысла-1/2*(970), 1/3*(971) и т. д.*(972) Раздел промысла происходит обыкновенно так, как он описан нами выше.

Покрутный договор приближается и к найму имущества при некоторых видоизменениях тех признаков, которые указаны выше. Хозяин, очень часто, в предварительное отношение с покрученниками не входит, и отношения по поводу заборов между ним и артелью-явление далеко не общее; нередко он обязан только доставить артели в пользование или все орудия лова*(973) или часть их*(974); покрученники часто не зависят от него, работают на своем содержании и во время работ и не знают его*(975); в этих случаях он только наблюдает за работой или, как говорят покрученники, "тот злодей-от стоит над тобой и блюдет за каждым твоим выездом"*(976). Добыча поступает к хозяину в виде эквивалента, вознаграждения за пользование его орудиями лова. Иногда бывает так, что артель дает предпринимателю за орудия часть вознаграждения уловом, часть деньгами*(977). Иногда даже предприниматель просто отдает артели орудия промысла "в кортому" т. е. получает с артели одни деньги, вырученные ею из продажи улова*(978).

Наконец, покрут имеет и вид артели, именно когда орудия лова принадлежат одному из членов артели. Так, в арханг. артелях для ловли тюленей часто так наз. хозяин принимает личное участие в работе, ест с ними вместе и проч.*(979); иногда он исполняет обязанности кормщика*(980). Иногда самый простой, заурядный покрученник дает свои орудия лова и довольствуется небольшим увеличением пая; напр. в маленьких весноводных мезенских артелях, состоящих из трех-четырех человек, такой собственник орудий лова получает 1/4 пая за пользование ими*(981), в мезенских семужьих артелях- 1/2 пая*(982). Покрут этого типа, но больших размеров, является иногда со сложною организациею; так, напр., встречается покрут, состоящий из 262 человек, из коих сто-одному принадлежат орудия лова, причем каждый из них получает вознаграждение соответственно участию его в орудиях*(983). Нельзя отрицать действительного сходства этого покрута с артелью, в которой прибыль распределяется соразмерно участию в орудиях промысла. Но, чтобы признать его действительно таковою, придется считать членов неучаствующих в орудиях лова третьими лицами, с которыми артель заключает договор личного найма: они в таком случае наемники, получающие вознаграждение не деньгами, а натурою, и не определенное, а зависящее от улова.

Далее, своеобразным является договор, известный в иных местах также под названием забора*(984). По бытовому и экономическому значению это заем с обязательством заемщика возвратить не деньги, а весь лов с данного участка реки в течении определенного времени или же-часть лова до покрытия долга. С юридической точки зрения это скорее договор поставки с обязательством уплаты всей договорной цены вперед. Договор этот заключается между местными "богачами" и артелью, пользующегося своими орудиями лова. Богач дает артели или известную сумму денег или вносит за нее следуемые с ея членов подати. Артель обязуется предоставить ему или весь лов с благовещенья до петрова дня или часть его до погашения долга: то и другое в точности определяется в договоре. В первом случае, если улов даже покроет всю сумму долга, артель все-таки должна до петрова дня промышлять рыбу в пользу своего кредитора, т. е. в его присутствии продавать ее на суда и деньги вручать ему. Во втором случае, артель сдает кредитору самую рыбу по условленной цене. Если выловленная рыба за весь промысловый период не погасит долга, то артель обязана уплатить кредитору недостающую сумму деньгами. Если же долг погасится наловленною рыбою, то обыкновенно артель сдает ему по прежней цене всю рыбу, даже переловленную, обязывая его уплатить за членов артели подати за будущее полугодие; при этом, если окажется недочет в этой второй уплате - артель доплачивает, если же излишек - получает его с "богача" и делит "по рукам"*(985).

Что касается других договоров, заключаемых артелью, то они ничего своеобразного собою не представляют. Здесь достаточно лишь упомянуть еще об одном институте-о задатке. Дается он всем подрядным артелям при самом заключении договора, но в некоторых артелях размер его постепенно увеличивается, т. е. к нему делаются прибавки (также в счет договорной цены), напр. в подрядных артелях для сплавки товара прибавка делается уже в пути*(986), а в артелях для производства кирпича-при вырезке всего количества кирпича*(987).

II. Ответственность артели перед третьими лицами. Вступая в юридические отношения с третьими лицами, т. е. приобретая по отношению к ним права и обязываясь перед ними, артель очевидно отвечает за неисполнение или ненадлежащее исполнение принятых ею на себя обязательств; но, и независимо от отношений договорных, она может также подлежать ответственности пред третьими лицами. Всякое юридическое лицо, как правоспособный субъект, отвечает за свои действия; действия эти совершаются конечно не им, а его представителями, но члены его (личный его субстрат) являются пассивным Фактором, отдельным от самого юридического лица. Не то мы видим в товариществах с коллективно-личным единством, не то видим и в артели. Члены ея не являются простым субстратом, они активный Фактор; без деятельности их цель артели не может быть достигнута. Формально, по отношению к третьим лицам, приобретает права и обязывается артель, как юридическое целое; материально, как мы уже заметили в начале этого очерка, управомочены и обязаны, а след. и ответственны отдельные члены. Третье лицо, говоря юридически, не знает отдельных членов, оно знает лишь артель: артель обязывается, артель и отвечает. Конечно, иногда отдельный член очень близко соприкасается с третьими лицами, с контрагентами артели, но исполняя свои обязанности, совершение которых для него, как члена артели, обязательно, он в глазах третьего лица как бы исчезает; если он их не исполнил надлежащим образом, то третье лицо видит в этом ненадлежащее исполнение обязанности со стороны самой артели, и отвечает перед третьим лицом вся артель. Переходя на материальную почву, мы видим, что ответственность за ненадлежащее исполнение обязанности падает собственно на лицо не исполнившее ее, только оно отвечает не пред третьим лицом, а пред артелью. Отсюда понятно то начало, что артель отвечает за каждого из своих членов. Кроме того, артель отвечает 1) за своих представителей и 2) за сторонних лиц, нанятых ею. Относительно первых заметим, что здесь безразлично, принадлежат ли представители к числу членов артели или нет. В первом случае ответственность за них выводится из выставленного положения, а во втором из общего начала: qui mandat ipse fecisse videtur. Артельные уставы редко упоминают об этой ответственности; только в одном из них прямо сказано, что артель отвечает за старосту, также, как и за члена*(988). Что касается ответственности артели за своих наемников, то она естественно вытекает из существа артельной ответственности вообще: третьему лицу, если оно раз пользуется правом взыскивать ущерб с артели, безразлично, член ли ея нанес ему ущерб или стороннее лицо, поставленное артелью. Так, в положении о дрягилях сказано, что за наемных работников артель отвечает равным образом, как и за членов*(989).

К началу ответственности всей артели пред третьими лицами единственно и исключительно присоединяется еще другое начало-так назыв. круговая порука, если понимать под нею ответственность членов артели "друг за друга". Для существа артели существенно лишь одно (и это свойственно всем артелям): чтобы вся артель, как формальное целое, отвечала за каждого члена. К этому началу может конечно присоединяться и особый вид ответственности-не самой артели, а ея членов-одного за другого; но это не существенно, и будет-ли для третьего лица двойная гарантия (т. е. ответственность всей артели и сверх того, круговая порука ее членов), или нет-это безразлично. Из имеющегося у нас под рукою материала видно, что существует множество артелей и без этой двойной гарантии. К сожалению, знакомство наше с началом круговой поруки ограничивается чуть ли не исключительно знанием одних выражений: ручательство "друг за друга" и "одного за всех и всех за одного" и т. п. Двойственность ответственности выражается также нередко в артельных уставах и договорах; напр. сказано, что члены состоят друг за друга порукою и если будет что-либо утрачено или повреждено, то за всякий убыток отвечает вся артель*(990), или напр. говорится так: ручаемся мы перед хозяином друг за друга . . . и за все сие обязаны отвечать всею артелью*(991). Но в чем именно состоит существо этой ответственности друг за друга,-на этот вопрос едва-ли возможно ответить удовлетворительно. Несомненным кажется лишь одно: что ответственность членов друг за друга, в тех случаях когда она выговорена рядом с ответственностью всей артели за каждого члена, имеет характер субсидиарный: сначала отвечает самая артель, как целое, своим имуществом, а потом уже, когда этого будет недостаточно на удовлетворение претензии третьего лица, отвечает частное имущество каждого члена артели. Косвенно это подтверждается тем, что во многих артелях существуют особые капиталы, из которых могут быть удовлетворяемы требования третьих лиц, напр. в артелях биржевых*(992), дрягилей*(993), и др., а между тем в уставах этих же артелей, кроме указаний на существование означенных капиталов, упоминается и о круговой друг за друга поруке. И таких Фактов можно привести не мало. Во многих артелях низшей Формации притязания третьих лиц удовлетворяются сначала из заработной платы; поэтому наниматели, как мы уже упоминали, оставляют у себя часть платы, следуемой артели и, в случае неисполнения ею своих обязанностей, удовлетворяются из этой суммы; если-же ея будет недостаточно для погашения претензий, наниматель имеет право взыскивать с любого из членов, в какой захочет соразмерности*(994). Тоже самое мы видим и в некоторых подрядных артелях*(995). Нередки случаи, что предприниматели лишают членов артели не только заработков, но и заставляют еще пополнить причиненные убытки наличными деньгами, даже обязывают членов в будущем снова отрабатывать все тот же долг*(996).-С другой стороны нередко встречаются артели с крайне ограниченною ответственностью, напр. нижнетуринская механич. артель отвечает лишь своим артельным имуществом-частное имущество членов неприкосновенно*(997). В числе петербургских биржевых артелей мы встречаем одну, в уставе которой сказано: обязуемся, мы артельщики, для доверенности между нами друг по друге ручаться, но не свыше положенного вывода"*(998).

Понятно само собой, что артель отвечает не за всякий ущерб, причиненный ею третьему лицу. Но в силу экономической зависимости артели от третьих лиц, хозяев, ей зачастую приходится отвечать за последствия совершенно случайных событий. Это можно сказать напр. об артелях биржевых: каждая артель, из боязни что хозяин перейдет к другой артели, подчиняется беспрекословно всем требованиям хозяина относительно возмещения убытков*(999). Интересен договор одной артели порубщиков, в котором, между прочим, она обязывается отвечать, "если бревна разнесет бурею, хотя бы против этого приняты были все предосторожности"*(1000). Бывают случаи, когда народное правовоззрение, выражающееся в поговорке "грех по полам", применяется даже к ответственности артели; так, одна подрядная артель для сплава леса обязалась нести поровну с хозяином убытки, могущие произойти от того, что плот разобьет бурею*(1001). Произвол со стороны третьего лица, хозяина, является и в определении размера убытков, уплачиваемых артелью; только одни дрягильские артели находят себе защиту от чрезмерных претензий третьих лиц: сама таможня разбирает возникающие по этому поводу споры между артелью и третьими лицами*(1002).

Весьма важным, в деле ответственности артели за члена, представляется вопрос об ответственности ее за убытки, причиненные третьему лицу уголовным преступлением члена. В уставах одних. артелей вопрос этот решен утвердительно, ибо сказано, что артель отвечает за "похищения", "утраты" п т. п.*(1003); в других же говорится вообще, что артель отвечает за причиненный по вине члена убыток, без прямого указания на деяния преступные: вследствие этого возникали и споры. Вопрос этого рода доходил и до сената, по делу общества для заклада движимых имуществ с петербургскою полуярославскою биржевою артелью. Артельщик Горшков растратил вверенное ему обществом имущество; окружной суд признал его виновным в порядке уголовном, а коммерческий судъ, куда общество вчинило гражданский иск на артель, не желавшую возместить убытки, причиненные Горшковым, признал иск подлежащим удовлетворению. Однако же артель не признавала за собой ответственности по иску со стороны общества и подала жалобу в сенат. Приведем мотивы сенатского решения, так как в них вполне разъясняется выставленный нами выше вопрос. Поверенный артели доказывал, что юридическое лицо не отвечает за последствия уголовных преступлений ея членов и что круговая порука есть- вид поручительства и след. ответственность артели является лишь при несостоятельности члена. Доводы же сената заключались в следующем: 1) закон, определяя, что в делах уголовных каждый несет ответственность сам за себя, разумеет здесь только личную, а не имущественную ответственность, которая может быть возложена на лиц, не причастных к преступлению (ст. 15 уст, уг. суд., ст. 61 улож. о наказ., ст. 1570 и след. т. X ч. I) Здесь (продолжает сенат) преступление является совершенным одним из членов юридического лица-артели. Юридическое лицо, как лицо фиктивное, не может ни совершать преступлений, ни подлежать уголовной ответственности, но оно может быть субъектом гражданских правонарушений и может быть подвергнуто гражданской, имущественной ответственности. Эта ответственность может быть возложена на юридическое лицо, даже ив том случае, когда нарушение гражданского права произошло от преступного деяния, совершенного одним из Физических лиц, входящих в состав юридического лица, если это деяние, независимо от его преступности, заключает в себе неисполнение принятых на себя юридическим лицом обязательств. В этом случае личная уголовная ответственность падает на лицо виновное в преступлении, имущественная же ответственность за убытки, причиненные третьим лицам, должна падать на лицо юридическое. 2) Ответственность артели за убытки, причиненные растратою вверенного ей имущества, не может быть приравнена к ответственности по договору поручительства. Поручительство^ как обязательство обеспечивающее, представляется договором дополнительным, придаточным к главному договору, поэтому не должно быть смешиваемо с обязательством, основанным на круговой поруке, где каждый из обязавшихся является ответственным лицом в случае неисполнения, как за себя, так и за всех своих товарищей. Здесь нет поручительства в смысле добавочного договора, а есть ряд взаимно ответственных лиц, вступивших в обязательство. Артель, обязавшись, отвечает за убытки неисполнения и эти убытки падают на нее не как на поручителя, а как на сторону непосредственно участвующую в договоре; след. и применение к ней законов, касающихся поручительства, не имеет основания*(1004).

VIII. Изменения в личном составе артели и прекращение ее

Нам остается сказать еще об изменениях в личном составе артели, т. е. о вступлении в артель новых членов и о выходе из артели, а также о прекращении артели: последний вопрос находится в некоторой связи с первым, так как выход из артели, производя перемену в личном ея составе, может повести и к самому прекращению артели.

I. Обратимся сначала к вопросу о вступлении в артель новых членов. В этом вопросе следует отличать условия вступления от способов -его. Скажем сперва об условиях вступления новых членов. Понятно, что в каждой артели имеются в этом отношении какие-либо правила, и весьма естественно, что как бы несовершенна ни была сама артель, у наличных ее членов непременно сложились и существуют какие-либо определенные понятия об условиях, которым должно удовлетворять лицо, вступающее в их среду, каковы напр. уменье работать, добрая нравственность и т. п., или напр., в артели рыбинских крючников*(1005) при избрании в члены преимущество -отдается лицу работавшему вместе с артелью по найму. К сожалению, сведения наши по этому предмету довольно скудны, но в существовании каких-либо норм в этом отношении сомневаться нельзя. Так напр. нельзя в этом усомниться по отношению к тем артелям, в которых выбор членов принадлежит будущему контрагенту артели: лицо это, набирая "людей", соблюдает при этом, конечно, известные юридические правила, руководствуется известными соображениями; если их соблюдают и ими руководствуются при самой организации артели, то, очевидно, тоже делается и при дальнейшем пополнении наличного состава артели. Некоторые положительные по этому предмету данные известны преимущественно по отношению к артелям, имеющим свои уставы: на них-то главным образом нам и придется основать наши выводы.-Условия вступления в члены артели можно разделить на личные и имущественные. К числу личных условий относятся:

1) Условия нравственные: под ними понимается честность, благонадежность, трезвое поведение и т. п.*(1006) Доказательством их наличности иногда служит то, что лицо, желающее стать членом, не находилось под следствием и судом, не было оштрафовано или подвергнуто наказанию, ни замечено в пороках, пьянстве, плутовстве и других предосудительных поступках*(1007). Иногда в виде гарантии доброй нравственности новопоступающего требуется рекомендация одного*(1008) или нескольких членов*(1009), называемых поручителями. Но иногда, напр. в артели десятских, требуется особый аттестат специалистов, а именно торговцев льном и пенькою; в петербургских дрягильных артелях на аттестатах требуется подпись от 15 до 20*(1010), а в петербургских-шести торговцев*(1011). Эти аттестаты служат собственно гарантией нравственных, а не умственных качеств, ибо для гарантии последних (напр. в артели десятских) существуют особые средства.

2) Условия умственные. В некоторых случаях требуется от новопоступающего грамотность*(1012), в других знание ремесла или вообще той отрасли труда, которой посвящена артель. Гарантиею этого служат, напр. в артели десятских, особые испытания, которые производятся в присутствии русских или иностранных купцов, ведущих оптовой торг льном и пенькою, а также лиц надзирающих за браком*(1013). В лоцманских артелях арханг. губ., хотя особого испытания и не производится, но пребывание в числе штатных лоцманских учеников, "приобретающих навык к делу", является условием приема в число членов*(1014).

3) Условия Физические. Сколько известно из имеющихся данных, строго определенного возраста для вступления в число членов артели не полагается. В петербургских биржевых артелях, по заявлению г. Немирова, прием обусловливается не определенным возрастом, а телесным здоровьем, силою вообще, так что в числе членов имеются "старики" 18 лет*(1015). Отсутствие телесных недостатков иногда также составляет необходимое условие приема*(1016).

4) Условия общественные. Нередко прием в члены обусловлен принадлежностью к известному сословию. Так, имеется масса случаев, когда требуется, чтобы лицо, вступающее в число членов, принадлежало к мещанскому*(1017), к крестьянскому сословию*(1018) или же к купеческому или мещанскому, а в крайнем случае и к крестьянскому*(1019). В лоцманской арханг. артели принадлежность к мещанскому сословию стало по обычаю условием приема в артель*(1020).-Здесь можно упомянуть и о двух менее важных условиях приема, каковы: имение вида на жительство и уплата следуемых податей*(1021).

Переходя к имущественным условиям вступления в члены артели, заметим, что под ними мы понимаем требование взноса известной суммы денег, без чего принятие в число членов артели невозможно. Эти условия имеют место в тех артелях, которые обладают собственным капиталом, состоящим также из этих сумм. Главный, но не исключительный вид этих артелей-артели биржевые. Скажем сначала несколько слов о взносах при вступлении в небиржевые артели. В нижнетуринской механической артели мы встречаем весьма редкое в этом отношении явление: размер взноса заранее не определяется, а установляется по окончании каждого года общим собранием членов*(1022). В петерб. столярной артели, лицо, желающее вступить в артель, до принятия его в число членов считается кандидатом и обязано внести три рубля, но затем, становясь членом, вносит 25 руб.*(1023) В артелях промысловых, в коих члены владеют своими орудиями промысла, от новопоступающего требуется участие в составлении артельного имущества*(1024). - В биржевых артелях, к которым мы теперь переходим, как уже упомянуто, лицо, желающее вступить в артель, обязано внести так наз. "вкуп".-Размер его в одних артелях определяется уставами, одинаково для всех вступающих, и остается в течение более или менее продолжительного времени неизменным*(1025), в других же особым соглашением артели с каждым новопоступающим; кроме того, некоторые артели различают еще, вносит ли вступающий всю сумму сразу или требует рассрочки: приблизительный размер вкупных денег может быть определяем от 800 до 1600 р.*(1026) В этом размере вкуп берется как с новиков, так и с мальчиков; ,береговые деньги или надбавки берутся с последних обыкновенно в размере не менее 100 р. Вкупные и береговые деньги, как мы уже знаем, могут быть внесены и в рассрочку, причем одна часть вносится при вступлении (передовые деньги); другая-постепенно (вычет). Совокупность этих частей называется новизною. "Передовые" деньги приблизительно равняются 1/3 вкупа, но иногда артели, смотря по обстоятельствам, в известных пределах, увеличивают или уменьшают их размер*(1027); в одних артелях он точно определен*(1028), в других зависит от числа членов, ибо определяет размер их на каждого наличного члена артели, напр. новопоступающий должен внести по 2 рубля на каждого члена*(1029). Далее, вычеты делаются постепенно, обыкновенно только из заработков летних месяцев. Уплата их иногда тянется более 20-ти лет, но это-исключение: обыкновенно они уплачиваются в течении 2 или 3 лет, причем в некоторых артелях производится еще особый расчет, напр. в первые три года вносится по 200 руб. сер., а в четвертый вся остальная сумма, или же напр. каждый новик вносит ежегодно в счет вкупа 90 коп., 1 рубль и т. д. на каждого артельщика, вкупившись ранее его*(1030). Рассрочка береговых денег происходит по особому соглашению, по в большей части случаев она раскладывается па числу лет, в течении которых следует беречь мальчика.

Говоря о личных условиях вступления в члены, мы сказали, что иногда в виде гарантии нравственности новопоступающего требуется поручительство членов артели; теперь можем добавить, что один из поручителей берет на себя ручательство в исправном расчете новопоступающего с артелью, при чем, в купорных артелях, с поручителя берется 50 копеек на человека на попойку*(1031).

Кроме взноса вкупных денег, новопоступающий обязан произвести еще другие взносы, а именно: 1) взнос в артельный капитал: производится он обыкновенно сразу и редко в рассрочку и то на самое короткое время; размер его не превышает ста рублей; 2) взнос на угощение артели (от 20 до 40 р.); 3)взнос для св. иконы (от 8 20 р.); 4) взнос на "каталаж" т. е. на обзаведение артели (от 6 до 30 р.), 5) взнос на богоугодные заведения (около 15 р.), и др.*(1032)

Переходя к способам вступления новых членов в артель, заметим, что одни из них основаны на выборном начале, другие чужды его. Выборное начало здесь проявляется в том, что все наличные члены артели (общее собрание) избирают данное лицо в свою среду. Конечно, избираемый прежде всего должен удовлетворять всем требуемым артелью личным условиям вступления.В биржевых артелях, относительно которых нам только и известны некоторые подробности, по изъявлении артелью согласия на прием новика, он, помолясь перед иконою, подписывает обязательство подчиняться всем артельным правилам и решениям большинства, а равно и разделять с другими членами соединяющую их круговую поруку. Форма подпаски не во всех биржевых артелях одинакова: в одних она весьма проста, в других, напротив, в подписном листе выписываются все имеющиеся в артели письменные постановления; в иных даже подписки эти заменяют собою артельный устав; в некоторых опять подписка берется на самых правилах или уставах артели. В день отобрания подписки староста принимает от новопоступающего следующие с него по вкупу деньги. Затем новик записывается в особую вкупную книгу. Прием заканчивается общим угощением*(1033). В тех артелях, которые находятся в большей или меньшей зависимости от правительственных учреждений, избранием дело не оканчивается. Так, в дрягильских артелях, кроме обыкновенной присяги на верность службы, требуется еще проверка условий приема, и если окажется, что избрание сделано согласно положению 1827 года, то таможня утверждает избранного*(1034). В купорных артелях о новоизбранном заявляется в ремесленной управе*(1035).-Способы вступления в члены артели без избрания весьма разнообразны. Ближайшим к избирательному будет тот, когда, как напр. было в дрягильских артелях до положения 1827 года, правительственное учреждение само избирает члена, но требует отзыва о нем от артели*(1036). Тоже начало мы видим и в артели рыбинских крючников: избранный артелью представитель, так наз. батырь, набирает членов, но предварительно испрашивает мнение артели*(1037). Во многих случаях, артель, оставаясь по главным признакам своим таковою, совершенно лишена избирательного права, причем назначение новых членов зависит или от правительственного учреждения, как мы это видим в артели десятских*(1038), или от частных лиц, на которых артель переносит-очевидно под влиянием неблагоприятных экономических условий-свое избирательное право, напр. в артели вязчиков*(1039), в арханг. горних м карбасных и др. артелях, где назначение новых членов зависит от старосты, избранного артелью*(1040). В бурлацких артелях часто на самом пути оказывается, что нанятого сначала числа бурлаков недостаточно; тогда к этим "коренным" бурлакам, как они называются, хозяин судна нанимает еще "добавочных"*(1041). Тут вступление последних совершенно не зависит от артели, что конечно вытекает уже из самого существа организацию этого рода артелей.

В заключение скажем еще о двух способах вступления в члены артели без избрания, именно: о наследственном переходе прав члена и о продаже мест. Первый способ практикуется в архангельской лоцманской артели; в ней хотя и происходят выборы, пишутся приговоры об избрании и т. п., но все это обращается в пустую Формальность-лоцманы поступают "на отцово и братнее место"*(1042). И в других артелях мы видим, что, и при действительном избрании, правом преимущественного поступления в число членов пользуются наследники умершего члена*(1043).-Что касается покупки мест, то по уставам всех петербургских биржевых артелей она воспрещается*(1044) и встречается только в большинстве московских биржевых артелей (где стоимость места доходит до 1.300 р. с.)*(1045) и в спб. артелях биржевых рабочих, называемых заугорцами. К заугорских артелях имеется определенное число "мест", зависящее от числа лиц, первоначально согласившихся на образование артели. Каждое место составляет собственность одного из учредителей и может быть им продано независимо от артели, по частной сделке. Купивший место подписывает обязательство круговой поруки и вообще обязательство повиноваться артельным правилам. Такое условие излагается на письме и подписывается наличными членами артели ежегодно при начале работ*(1046).

II. Выход членов из артели. Он может быть добровольный и невольный, т. е. выйти из состава артели член может или по своей воле или помимо собственного желания, вследствие наступления обстоятельств или Фактов, делающих дальнейшее пребывание в артели невозможным; факты эти суть: исполнение известных государственных или общественных обязанностей, смерть, телесные повреждения и продолжительная болезнь, и исключение из состава артели.

1) Сначала остановимся на добровольном выходе. Судя по имеющимся у нас данным, право выхода члена из артели ничем не ограничено*(1047). Обыкновенно выходящий делает простое заявление о своем намерении, но в иных случаях выход сопровождается известными Формальностями, напр. в купорных артелях, выходящий подает так наз. отпускное письмо, в котором, кроме заявления о своем выходе, дает обязательство не вредить артели по выходе*(1048). Но более интереса представляют самые последствия выхода, к которым мы и обратимся.

Мы уже имели случай сказать, что, независимо от внешних признаков артели, материальными собственниками артельного имущества являются отдельные члены ея, и что, след., по выходе члена из артели принадлежащая ему част в артельном имуществе выделяется. Какую долю член имеет в этом имуществе, такую и получает при выходе. Из вышесказанного об артельном имуществе само собою вытекает, что выходящему возвращается также его капитал, хранящийся в артельной кассе в виде залога. Процесс выделения выходящему члену его части усложняется в артелях, обладающих различными, уже известными нам, видами капиталов. Отсюда попятно, что вопрос о выделении выходящему его доли является наиболее сложным в артелях биржевых. Но сперва скажем несколько слов о других, небиржевых артелях. Так, в спб. столярной артели, часть основного капитала, состоящего из денежных вкладов и мебели, не отдается выходящему члену: он получает лишь все остальное, внесенное им в артель, и часть запасного капитала*(1049); в нижнетуринской механической артели, наоборот, выходящему выдается его часть лишь в основном денежном капитале, из запасного же он ничего не получает*(1050) и т. п.

Что касается биржевых артелей, то из всех капиталов, за исключением вкупа (о котором речь впереди), выделяется выходящему члену та доля, какая ему причитается по числу артельщиков. По оборотному капиталу расчет с выходящим производится таким образом, что он получает следующую ему часть со дня последнего раздела до дня выхода*(1051). Более сложным является вопрос о последствиях выхода члена по отношению к деньгам вкупным. Относительно вкупа в собственном смысле следует заметить, что он возвращается члену лишь в одном случае: когда. член, внесший свой вкуп сразу, выходит из артели до срока, данного ему для ознакомления с правилами и обычаями артели; по миновании этого срока, вкуп ни под каким видом возвращаем быть не может*(1052). Теряя вкупные деньги, выходящий член однако не теряет с выходом права на новизные деньги, т. е. собственно на вычеты с лиц, вступивших в артель в его бытность членом ея. След. связь его с артелью выходом не прекращается, на его долю отсчитываются вычеты с новиков, вкупившихся при нем*(1053). В этом видно последовательное проведение артельного начала. Но в биржевых артелях выходящему, вместо потерянных вкупных денег, выдается особая сумма, называемая выводом. Вывод есть вознаграждение, даваемое артелью выходящему; размер его обыкновенно (владимирская, коломбиевская и др.) составляет 1/3 вкупа (т. наз. третной вывод по последнему новику); уплачивается он артелью или сразу (полуярославская, спасск. и др.), или рассрочивается иногда по соглашению (владимирская, шляпкина), иногда на определенные сроки от 1-15 лет (баронская, калужская и др.), иногда же срок совершенно не определен: смотря по заработкам артели (томсина, непоркина и др.)*(1054). - Выход новиков представляет много весьма важных особенностей, разнообразно проявляющихся в различных артелях. Из имеющихся данных видно, что в некоторых артелях расчеты при выходе новика весьма просты и в то же время суровы; так, в мейеровой артели выходящий новик получает по 130 р. с. с каждого года пребывания в артели, в козухиной по 12 руб. в месяц, в шляпкиной и вульфовой от 1/2-1/6 внесенных им денег и часть запасного капитала; затем-все расчеты его с артелью прекращаются. Вообще новик, выходя из артели, в большинстве случаев лишается права, как на получение своих новизных денег, так и с лиц, вступивших при нем. В некоторых артелях установлены две или три градации в объеме юридических последствий выхода: за критерии берется или 1) время, какое новик пробыл в артели (полуярославская, пинегская и др.), или же 2) часть, какую он внес в счет вкупа (владимирская, томсина и др.), или наконец 3) и то и другое, как напр. в непоркиной артели. Мы не станем здесь перечислять: какую часть какого взноса или капитала новик получает при выходе, после того или другого времени пребывания в артели*(1055). Из имеющихся данных можно только вывести то положение, что чем больше взнос, производимый новиком в счет вкупа и т. п., и чем долее оп находится в составе артели, тем ближе последствия его выхода к последствиям выхода полного артельщика. Правильность этого положения можно видеть па примере любой артели, напр. полуярославской: в ней расчет с новиком обусловливается временем пребывания его в артели. Если выходит новик, пробывший в артели не более года, то ему выдаются обратно передовые деньги и взносы на каталаж, и затем во всем, что ему следует получить ст" артели за работу, он рассчитывается, за вычетом 10 % вкупа, по 20 рублей в месяц; если выходит из артели новик, пробывший в ней от одного до двух лет, то ему передовых денег не выдается, а только часть запасного капитала и заработки по вышеизложенному расчету; наконец, если выходит новик, пробывший в артели более двух лет, то он обязан внести в артель числящуюся на нем сумму по вкупу и от артели получает полный вывод, наравне с полным артельщиком*(1056).

2) Обратимся теперь к вопросу о невольном выходе члена из артели. Некоторые артели не делают, относительно юридических последствий, никакого различия между разными родами невольного выхода, напр. спб. столярная артель*(1057). Но, сколько нам известно, это явление исключительное: в большей части случаев характер тех фактов, которые делают дальнейшее пребывание члена в составе артели невозможным, влияет на объем юридических последствий выхода. Так напр. если причиною выхода увечье, причиненное артельною работою, то самые последствия выхода, конечно, более благоприятны для выходящего, чем в том случае, когда причиною его-исключение за пороки.-По общему правилу, долг умершего члена вполне переходит к его наследникам*(1058); это положение высказано в старинном морском уставе так: "кому на судне умереть случится, принадлежащую ему из всего промысла долю передавать его ближним"*(1059). Иногда наследники умершего члена получают даже больше, чем бы получил наследодатель, если б остался в живых и вышел из артели по доброй воле: так, в нижнетуринской механической артели, член, выходящий по доброй воле, ничего не получает из запасного капитала, наследники же умершего получают его часть*(1060). В уставах биржевых артелей находим некоторые указания на сроки выдачи доли, причитающейся наследникам умершего. Обыкновенно расчет с ними производится не тот час же, а постепенно; так, в вульфовской артели, в первые два года по выходе выдаются одни новизные деньги, а остальная сумма на третье лето; в шляпкиной артели окончательный расчет делается на четвертый год*(1061). Относительно выдачи доли наследникам новика имеется в некоторых артельных уставах постановление, из которого видно, что и тут последствия смерти члена весьма благоприятны для наследников; так, в полуярославской артели новик, добровольно выходящий после пребывания в артели менее двух лет, не получает передовых денег, наследники же его получают часть их; подобное явление мы встречаем и в других артелях, напр. непоркиной*(1062). Что касается последствий других причин выхода члена из артели, как-то: увечья, болезни, продолжающейся долее положенного уставами срока, воинской повинности и т. п., то из имеющихся данных видно, что в одних артелях они тождественны с последствиями добровольного выхода*(1063), в других же сходны с последствиями смерти*(1064), с тем конечно различием, что право на получение части из имущества принадлежит самому выходящему. Выбор на общественную или мирскую должность не везде служит причиною выхода из состава артели; так напр. в артелях биржевых он не влечет за собою выхода; в других же напротив, напр. в артелях дрягильских*(1065). Остается еще сказать о выходе вследствие исключения из артели. Способ исключения из артели в большей части случаев совпадает со способом вступления члена в артель: обыкновенно, если артель сама избирает члена, то она сама же его и исключает, и наоборот. Бывают однако случаи, когда такого соответствия нет; так, в арханг. мещанской артели староста нанимает, назначает членов, а исключение их-дело артели*(1066). В артелях наемных, не только низшей Формации, хозяину принадлежит власть "карать и миловать", а след. и "гонять", хотя нередко, напр. в бурлацких артелях, за это платится сама артель: она обязана поставить другое лицо на место изгнанного. В некоторых подрядных артелях для сплава леса, подрядчик (хозяин) может лишь требовать, чтобы артель исключила члена*(1067). В артелях, в которых при избрании членов имеет место большее или меньшее влияние администрации, и в дела об исключении членов последняя вмешивается так или иначе, напр. в лоцманской арханг. артели общее собрание лоцманов исключает и постановляет о том приговор, но приговор этот еще должен быть утвержден таможнею*(1068); в дрягильских артелях не только сама артель, но и таможня может исключать членов*(1069); в артелях десятников, браковщики могут исключать членов, представляя о том комитету для надзора за браком*(1070). - Исключение члена вызывается, конечно, неисполнением уставов и вообще предосудительными поступками. В некоторых артелях юридические последствия исключения совершенно уравнены с последствиями добровольного выхода*(1071), в других же выход в силу исключения влечет за собою немедленное прекращение всяких расчетов с артелью*(1072); в-третьих, наконец, последствия исключения соразмеряются с характером преступления, из-за которого член исключен; именно в биржевых артелях, по заявлению г. Немирова, существует правило, в силу которого артельщик, совершивший преступление, нанесшее денежный ущерб артели и не возместивший ущерба в определенный срок, исключается из артели без расчета, в других же случаях-с расчетом подобно добровольно-выходящему*(1073). Это правило, однако же, вовсе не общее: в уставах некоторых биржевых артелей заключаются определения, из которых видно, что члены исключаются из артели и за такие проступки, которые не наносят артели имущественного ущерба, напр. в непоркиной артели член исключается без расчета за принесение жалобы на артель правительству, "помимо господ хозяев"*(1074), или еще по уставу вульфовой артели исключается из артели "немедленно" член, уличенный в краже, "как поступке наносящем позор всему обществу"*(1075):-тут безразлично, возвратит или он не возвратит украденную вещь или деньги. В спб. купорных артелях объем юридических последствий исключения члена зависит от того, как общее собрание выскажется в приговоре своем об исключении*(1076).

III. Прекращение артели. Самым естественным способом прекращения артели является достижение той цели, ради которой артель организована. Но большею частию цель эта может быть достигаема не сразу, а непрерывно, из года в год. Постепенное достижение цели, конечно, не прекращает артели. Иное дело, если достижение цели обставлено каким-либо сроком; так напр. промысловая артель прекращается с истечением промыслового времени, бурлацкая-с прибытием судов и т. п. Далее, артель прекращается выбытием всех членов: это вытекает само собой из активного значения личного состава артели. Затем, артель, как договорное правоотношение, может прекратиться и по воле всех членов. В более развитых артелях для прекращения артели требуется решение общего собрания, при чем напр. в арханг. балластной артели требуется приговор Уз всего числа голосов*(1077); в нижнетуринской механической артели избирается еще особая ликвидационная комиссия для окончания расчетов*(1078). По тем уставам, которые утверждены министром внутр. дел, требуется заявление министерству о прекращении артели*(1079). Наконец, артель может прекратиться в силу распоряжения самого правительства; это положение встречается впрочем только в одном из артельных уставов*(1080). Что касается последствий прекращения артели, то главное из них состоит в том, что все артельное имущество распределяется между наличными ее членами. Это как нельзя более естественно. Возьмем самую несложную промысловую артель: члены ея являются па промыслы, кто с своей лодкой, кто с своим неводом и т. п.; в общем, во время лова, все эти орудия промысла составляют артельное имущество; лов окончен: очевидно, всякий берет свою вещь обратно, ибо каждый из членов имеет на свою вещь материальное право собственности.Тоже самое видно в артели, имущество которой состоит из одной заработной платы: выше замечено, что хозяин такой наемной артели удерживает для своего обеспечения часть заработной платы; с прекращением работ, эта заработная плата распределяется по рукам. В более развитых артелях находим такую стереотипную фразу: оказавшийся (при ликвидации) барыш или убыток распределяются между всеми членами артели*(1081), т. е. все имущество, активное и пассивное, при закрытии артели делится между ея членами.

Мы изложили главные начала артельного права, насколько ими определяется юридическая природа артелей, как одной из Форм гражданских обязательств, при чем, по возможности, проводили параллель между самыми разнообразными по организации видами артельных союзов. Но во всем предшествующем изложении мы касались лишь мимоходом одного вопроса, относящегося также к артельному устройству, но не имеющего по-видимому никакого юридического значения,-мы говорим о численном составе артели. В самом деле, для юридической характеристики существа артели безразлично, как велико число лиц, входящих в ея'состав. Между тем несомненно, что важнейшие вопросы, на которых мы останавливались в очерке артельного права, каковы напр: управление делами артели, распределение прибыли, круговая ответственность и т. п., получают то или другое значение, смотря потому, состоит ли артель из немногих лиц или же она образует как-бы целое общество. Этого мало: с вопросом о численном составе артели находится в тесной связи и установление самого понятия артели. В этом отношении представляются, очевидно, два частные вопроса: о наименьшем и о наибольшем числе членов того союза, который принято считать артелью. Придавая этим вопросам некоторое значение, мы имеем здесь в виду сказать лишь несколько слов о том, насколько решение их затруднительно.

1) Что касается вопроса о наименьшем числе членов союза, как артели, то по-видимому он разрешается просто. Известно, что для понятия товарищества необходимо только, чтобы в состав его входило не менее двух лиц: тоже, конечно, следовало бы сказать и об артели, так как она принадлежит также к разряду товариществ. И действительно, в народном быту можно найти немало примеров, что артелями называются промышленные союзы, состоящие из весьма немногих членов. Мы уже встречались с артелями из трех-четырех лиц*(1082), но бывает и менее того. Таковы напр. артели жнецов: иная состоит из пяти и десяти человек, а иная из двух*(1083). Между южно-русскими артелями встречаются такие же явления: нередко три-четыре косаря составляют артель; в состав малорусских "кругов" входят обыкновенно от 7 до 15 человек*(1084). Плотничьи артели также обыкновенно не многочисленны; так напр. в вологодской губернии встречаются артели барочников по 8, по 10 человек*(1085). Тоже можно сказать и об артелях для звериной и рыбной ловли: встречаются между ними артели, состоящие из трех, пяти, семи человек и т. п.*(1086); и бурлацкие артели бывают из 4, 5 и 6 человек, артели крючников из 10 человек*(1087); точно также артели торговые (офеней, ходебщиков и др.): есть между ними артели от 6 до 10 человек*(1088). Как-бы то ни было, по народным понятиям, даже двух или трех членов достаточно для образования артели. Тем не менее, в самой литературе взгляды на это дело неодинаковы. Приведем здесь мнение по этому предмету г. Калачова. Приступая к обзору различных артелей, существующих в настоящее время, он начинает с следующего общего замечания: "самые простые и вместе с тем настоящие товарищества в значении артелей представляют складчины двух, трех, а иногда и более лиц, соединяющих свои капиталы и труды для какого-либо предприятия: земледельческого, хозяйственного вообще, торгового или промышленного". Но к этому присовокупляет: "из таких товариществ те, которые, состоят из незначительного числа лиц, напр. 2, 3, не называются обыкновенно артелями; напротив, рабочие, принимающие на себя исполнение какой-либо работы или вообще занимающиеся какою-либо промышленностию в большем числе лиц, носят обыкновенно это название: но в чистом виде, именно как ассоциации капиталом и трудом, артели существуют только в малых размерах"*(1089). Приводя это мнение, мы имели в виду только указать, насколько затруднительно установить тот minimura числа членов, пря котором промышленный союз может быть назван артелью в смысле особенной Формы товарищества и в значении самостоятельного субъекта права.

2) Не менее затруднений представляет и вопрос о наибольшем числе членов союза, как артели. И здесь, на первый взгляд, численность безразлична. Даже в артельных уставах, как напр. в уставе спб. столярной артели, встречается правило, что число членов не ограничивается*(1090). При этом, конечно, имеется в виду, что сама жизнь указывает приблизительно на предельную цифру личного состава артели. Так, напр., численность общего состава петербургских биржевых артелей в течении нескольких лет остается почти неизменною; в каждой из них в отдельности редко встречается менее 50 членов, а самая крупная из них заключает в себе с небольшим 250 человек*(1091). Подобная численность личного состава не чужда и другим артелям: таковы, напр., некоторые артели звериного промысла на севере, в особенности же артели составные, т. е. состоящие из нескольких малых артелей, и называемые ромшами, плотными котлянами и т. п.*(1092): из таких артелей, по тюленьим промыслам, замечательна особенно т. и. устьинская артель, в которой участвует до тысячи человек: в ея состав входят множество весьма небольших артелей, до 7 человек в каждой*(1093). Но, и независимо от соединения нескольких артелей в одну, возможно и самостоятельное образование большой артели, напр. в том случае, если целое сельское общество, или даже несколько селений вместе, составят промышленный союз в виде артели. Пример такой "артели-общины" представляет одна столярно-плотничная артель в ярославской губернии, составившаяся из крестьян нескольких селений в числе слишком 400 человек. "Пример этот-замечает г. Калачов-доказывает, какие широкие размеры может принять артельное начало"*(1094). Действительно, указанным способом, при других благоприятных условиях, могут образоваться весьма обширные промышленные товарищества, и, по-видимому, как-бы ни был велик численный состав подобной ассоциации, одно это обстоятельство не помешает ей сохранять характер артели. Но, спрашивается, возможно ли образование таких ассоциаций без примеси к договорному началу других каких-либо элементов? "Артель-община" захватывает целые селения, а с ними и монополию того или другого промысла, так что самая принадлежность к составу артели получает по необходимости характер принудительный*(1095). Очевидно, что, при таких условиях в самом. понятии артели могут преобладать признаки, чуждые началам чисто договорного права.

Глава шестая

Обязательства, происходящие от причинения ущерба

I.   Неправое владение                                                  

II.  Неправое пользование чужим имуществом                              

III. Потравы чужих угодий                                               

IV.  Различные случаи повреждения чужого имущества                      

V.   Особенные основания права на возмещение ущерба                     

Независимо от общих понятий о правонарушениях, как источниках обязательств, равно как и от тех случаев, в которых действия, причиняющие вред и убытки, обсуживаются как нарушения тех или других договоров, здесь мы рассмотрим важнейшие виды самостоятельных правонарушений, насколько они имеют значение в области гражданского права, причем главное внимание обратим на нарушения собственности, а затем укажем и на некоторые особенные основания права на возмещение ущерба.

I. Неправое владение

Из ряда нарушений чужой собственности мы рассмотрим сначала неправое владение, хотя не всегда можно его отличить от случаев неправого пользования, о которых будет речь особо. Как по-видимому ни шатки понятия наших крестьян о собственности, но неприкосновенность ея находит повсюду ограждение и в народно - обычном праве. Последствия нарушения чужого владения не везде одинаковы. Случаи такого рода обсуживаются различно, смотря по самой обстановке правонарушения. Нельзя сказать, чтобы в началах обычного права проводилось строгое различие между самими предметами неправого владения, во, в виду некоторых особенностей по самой их природе, мы рассмотрим неправое владение сначала по отношению к недвижимым имуществам, а потом по отношению к движимым*(1096). При этом, конечно, будем останавливаться преимущественно на чисто-гражданской стороне этого рода правонарушения.

1) Что касается недвижимых имуществ, и в особенности земель, то нельзя не заметить, что, по отношению к неправому владению народный суд сознает различие между случаями владения недобросовестного, т. е.когда завладевший чужим имуществом знал, что оно принадлежит другому лицу, и владения добросовестного,-когда владевший чужим имуществом предполагал, что он владеет им по праву, хотя, по отношению к последствиям, между этими двумя видами владения, не проведено строгой юридической грани.

Юридические последствия недобросовестного владения неодинаковы. По общему правилу, завладевший чужою землею обязывается возвратить ее настоящему хозяину со всем посеянным на земле хлебом или посаженными в огороде овощами. Но посаженные на чужой земле плодовые кусты и деревья завладевший имеет право пересадить на свою землю. Так, в разрешение одного из подобных случаев, волостной суд постановил: так как жалоба просителя справедлива и действительно ответчик завладел излишней землей в огороде, то заставить ответчика пересадить смородинные кусты и яблони на другое место ему принадлежащее, а засеянную коноплю отрезать от ответчика в пользу просителя, за его самовольное завладение земли*(1097), хотя, надо заметить, истец просил только о том, чтобы ответчик принял яблони и смородник и пересадил на другое место. В другом подобном случае суд определил: самовольно засаженный ответчиком огород со всеми овощами предоставить в полное распоряжение просителя*(1098). Если на земле, находящейся в неправом владении, завладевшим возведены постройки или какиенибудь сооружения, то он обязан их снести, в противном случае они сносятся полицейскими мерами. Так, В. жаловался, что сосед его М., в небытность дома В., захватил у него избою и городьбою на 1% сажени усадебного места. Волостной суд определил: обязать М. избу и городьбу принять и провести межник по прежней линии, в противном случае все это сельскими полицейскими мерами сломать и место очистить*(1099). Или, напр., крестьянка Б, с дозволения общества, по приговору сельского схода, продала Р. в вечное владение и полное распоряжение усадебное место, в чем Р. имеет от нее засвидетельствованное в волостном правлении условие; между тем под 6 июня крестьяне Н. и В. на купленной Р. усадьбе поставили избу. Суд определил: приказать И. и В. непременно 7 июня избу перенести и усадьбу Р. очистить*(1100). Вообще из многих решений видно, что имущество, находящееся в неправом владения, возвращается тому, кто имеет на него право*(1101), при чем настоящий хозяин может требовать возмещения убытков за все время неправого владения. В этом смысле встречаем, напр., следующее решение: землю, причитающуюся отставному рядовому М., отобрать от кр. Д. и выдать М., а за невыдел земли в течении двух лет взыскать с Д. в пользу М. убытков всего три рубля*(1102). Вознаграждение присуждается не только за убытки, причиненные повреждением имущества, но и за всякие вообще убытки, которые завладевший им причинил хозяину, напр. за потраченное на ведение дела время и т. п.*(1103)

Таковы последствия недобросовестного владения чужим имуществом. В некоторых местностях неправо-владевший подвергается еще уголовной ответственности, напр. штрафу*(1104) или аресту*(1105), но случаи такого рода вообще весьма редки.

Заметим при этом, что к случаям недобросовестного владения относятся не только те, в коих имущество находится во владении постороннего лица, но и те, когда им завладевает сам хозяин, передавший его в пользование, напр. посредством арендного договора, третьему лицу. Так, в одном из случаев этого рода, волостной суд определил: подвергнуть И. штрафу 1 р. за самовольное допущение постройки теплицы на сданной им земле*(1106). Впрочем, такие случаи относятся собственно к договору найма имуществ по вопросу о нарушении наймодавцем прав нанимателя.

Что касается владения добросовестного, то и здесь, конечно, применяется то правило, что имущество от владельца отбирается и возвращается настоящему хозяину*(1107). Если, однако, добросовестный владелец засеял или засадил овощами землю или огород, то в первом случае хозяин обязан возвратить ему семена*(1108), а во втором разделить овощи пополам*(1109). Возведенные на чужой земле добросовестным владельцем постройки он обязан снести*(1110).

2) Что касается неправого владения движимым имуществом, то сюда относятся случаи всякого рода завладения чужими вещами, будет ли то просто присвоение или кража, а также грабеж. Хотя в народном сознании различается собственно похищение от иных случаев присвоения, но по отношению к юридическим последствиям редко проводится строгое различие при обсуждении дел подобного рода. Относящиеся сюда случаи, если рассматривать их с точки зрения науки, большей частию принадлежит к области права уголовного; но они касаются и гражданского права по вопросу об обязанности вознаграждения хозяина или просто возврата вещи. С этой же точки зрения нет, конечно, надобности в научном разграничении случаев, влекущих за собою гражданскую ответственность, от случаев, в коих применяется и ответственность уголовная, тем более, что по преобладающему народному воззрению присвоение чужой вещи, даже в виде похищения, не всегда признается за преступление в собственном смысле и потому, в значительном- большинстве случаев, не влечет за собою никакого наказания*(1111), а имеет лишь то последствие, что на виновного возлагается обязанность возвратить украденное или отнятое, или же вознаградить за причиненный ущерб, так что, судя по содержанию напечатанных решений волостных судов, можно сказать, что по крайней мере две трети случаев подобного рода оставлены без всякого наказания.

Гражданские последствия кражи и присвоения заключаются прежде всего в обязанности виновного возвратить вещи их хозяевам, а если украденное или присвоенное растрачено виновным и возвращено быть не может, то волостные суды присуждают потерпевшему цену украденных или присвоенных вещей. Если украденная вещь находится в руках похитителя, но в испорченном виде, то она оставляется у него с тем, что он обязывается судом уплатить хозяину цену вещи*(1112).

Цена украденной вещи взыскивается не только в том случае, когда доказано, что вещь украдена тем лицом, на которое указывает потерпевший, но и в том, когда известное лицо подозревается в краже; при недостаточности улик ответчик освобождается только от уголовной ответственности. Так, по одному из подобных случаев суд определил: хотя Г. и заподозревается в краже у Е. имущества, но полных улик в виду не имеется, а потому, не подвергая Г. личной ответственности, взыскать с него 10 р. и удовлетворить Е.*(1113)

Из некоторых решений волостных судов видно, что с виновных в краже взыскивается не простая цена вещи, а, гораздо большая; так, по одному делу суд постановил: за ущерб г-ну С., сделанный Р. (украл восемь снопов овса) взыскать за каждый сноп по 3 рубля*(1114). Излишек против стоимости украденной вещи следует рассматривать как вознаграждение за убытки. На этом же, по-видимому, основании волостные суды присуждают иногда взыскать с виновного двойную цену украденной вещи*(1115), а иногда, весьма впрочем редко, обязывают виновного возвратить вещь и уплатить потерпевшему тройную ея цену; так, в одной местности записано следующее правило: "за воровство присуждают к общественным работам или штрафуют деньгами; кроме того вор обязан возвратить украденную вещь и тройную ее стоимость"*(1116).

Независимо от возврата вещи или уплаты ея цены, с укравшего или присвоившего вещь взыскиваются еще убытки, напр. заведение дела, на исправление украденной вещи и т. п. В пользу потерпевшего назначается иногда и особый штраф*(1117).

За воровство, учиненное несколькими лицами, виновные отвечают перед потерпевшим по правилам солидарной ответственности: каждый из виновных может быть подвергнут обязанности уплатить, за себя и за других, полную стоимость украденного, но с своей стороны имеет право требовать с остальных по соразмерности. Так, десять человек сделали покражу овощей; из них пойман один В.; суд постановил; взыскать с В. в пользу Ш. 33 руб., а В. пусть ведается с бежавшими*(1118). Когда же все виновные на лицо, то взыскание распределяется между ними поровну; так напр. суд решил: взыскать с четырех лиц, прикосновенных к делу, за шесть украденных дубков, распределив взыскание поровну с каждого*(1119).

Стоимость украденных вещей взыскивается не только с лиц, учинивших кражу, но и с тех, кто обязаны были смотреть за вещами и хранить их, как напр. с извозчиков, сторожей, если виновные не известны*(1120). За несовершеннолетних отвечают их родители*(1121), но иногда только в половинной части*(1122).

Независимо от гражданских последствий завладения чужими вещами, иногда на кражу и присвоение, - на последнее впрочем реже, - смотрят как на преступление и потому подвергают виновных наказанию, как напр, аресту, штрафу в пользу волостных сумм, училищ, богоугодных заведений и пр., а чаще телесному наказанию. Встречаются, хотя и редко, весьма оригинальные наказания за кражу; так напр. волостной суд определил подвергнуть крестьянку штрафу 1 р. в пользу мирских суш, и в пример другим, для стыда, провесть ее с курицею чрез село, а похищенных кур отдать по принадлежности*(1123), или: навесить вору на шею снопов (украденных им) овса и проводить улицею между крестьянами, дабы осрамить его*(1124), и т. п.; позорящие наказания подобного рода, известные и в других местностях*(1125), мало-помалу выходят из употребления.

II. Неправое пользование чужим имуществом

Случаи неправого пользования относятся большею частью к имуществам недвижимым, насколько, по крайней мере, можно судить по данным судебной практики. Сюда в особенности относятся: засев чужого поля, порубка леса, скошение травы и т. п. И здесь обращается внимание, совершено ли подобное действие недобросовестно, или же по ошибке; но также не проведено между случаями того и другого рода резкого различия по отношению к юридическим последствиям.

1) Начнем с случаев засева чужого поля, и притом сперва в смысле действия недобросовестного или самовольного. В таких случаях хозяину поля предоставляется право воспользоваться урожаем, но при этом, обыкновенно, он обязан возвратить нарушителю затраченные семена, в некоторых же местностях он обязан к такому возврату только тогда, когда посев сделан хорошо*(1126). Но встречаются реже местности, где засеявший чужое поле не получает ничего*(1127). Если хлеб уже убран с поля тем, кто его посеял на чужой земле, то он выдается хозяину земли, а если хлеба в натуре не окажется, то-его стоимость*(1128).-Когда истец требует вознаграждения за убытки, то он лишается права на урожай. Так, напр., Д. и Г. жаловались, что В. на загоне, посеянном ими просом, перепахал и посеял репу и чрез это сделал убытку на пять рублей; тяжущиеся дело это окончили миром, с.тем, чтобы В. уплатил Д. и Г. три рубля, а посеянную репу оставить в пользу В: суд мировую сделку утвердил*(1129). Встречается и такой обычай: если окажется, что ответчик сеял на чужой земле в течении нескольких лет, то истцу предоставляется засеять в свою пользу столько принадлежащей ответчику земли, сколько, по сложности всех лет неправого пользования, было запахано ответчиком*(1130).

В некоторых случаях, кроме семян, засеявший чужую землю получает также вознаграждение за обработку. Так, напр., суд определил: землю, cамовольно засеянную Б., предоставить во владение К., который обязан возвратить Б. семена, употребленные на посев, и за работу 3 руб.*(1131) В виде вознаграждения засеявшего за труд и употребленные на посев семена, в некоторых местностях, урожай делится между хозяином и засеявшим его поле пополам. Так, напр., X. самовольно запахал у Т. 1/2 десятины душевой земли, посеял на ней хлеб и убрал его в свою пользу; суд определил: убранные X. шесть копен хлеба разделить пополам и удовлетворить Т. тремя, причем строго подтвердить X., чтобы он на будущее время от таковых самоволий всеместно воздерживался, под опасением должной по закону ответственности*(1132).

Иногда волостные суды присуждают хозяину земли денежное вознаграждение, а засеянный хлеб оставляют в пользу засеявшего. Так напр., С. жаловалась, что Ф. засеял ея пашню овсом и просила предоставить овес тот убрать в ея пользу; суд постановил: взыскать с Ф. в пользу С. 1 р. SO коп., траву же с тех пашен должен скосить и убрать Ф. в свою пользу*(1133).

Если чужая земля была приготовлена для посева, но не была засеяна, то волостные суды присуждают истца к уплате вознаграждения за труд. В этом смысле в одном решении сказано: "как Т. самоправно выорал землю О., то должен получить от О. за оранку 2 р."*(1134).

В некоторых решениях есть указание, что семена возвращаются в том только случае, когда чужое поле засеяно было по ошибке или вообще когда засеявший действовал добросовестно*(1135); но этого указания нельзя считать за общее правило, так как, напротив, в большей части решений прямо постановлено, что семена возвращаются и такому лицу, которое засеяло заведомо чужое поле.

Укажем теперь последствия засева чужого поля по ошибке или вообще добросовестно со стороны засеявшего. В этих случаях хозяину земли присуждается денежное вознаграждение со стороны засеявшего, а урожай оставляется в пользу последнего. Так, напр., А. посеяла на огороде Б. коноплю: Б. просил взыскать в его пользу посеянные ею конопли; суд решил: посеянные конопли предоставить убрать А., а за землю взыскать с нее 80 коп.*(1136) Или, напр., И. запахал по ошибке землю К. и свез хлеб в свою пользу; суд постановил взыскать с И. за землю, так как, взамен уплаты вознаграждения, И. согласился расчесться покупкою запаханном им земли*(1137). Бывает и так, что урожай делится пополам, но это, быть может, в тех только случаях, когда сам хозяин земли сжал посеянный по ошибке на его земле хлеб. Так, G. посеял рожь по ошибке на земле 1., а А. по всходе ея сжал (шесть хрестцов); суд определил: разделить этот хлеб по ровной части обоим, так как С. обработал землю по ошибке, а А. сжал*(1138). Напротив, в других случаях засеявший получает только употребленные им семена*(1139).

Независимо от ответственности гражданской, виновные в самовольном засеве чужой земли подвергаются иногда аресту*(1140) или наказанию телесному*(1141).

2) Другой вид неправого пользования чужим имуществом, встречающийся также весьма часто в крестьянском быту, составляют порубки в чужом лесу*(1142). Обыкновенным последствием порубки является обязанность порубщика вознаградить владельца стоимостью порубленного леса, или по таксе, за каждое дерево, при чем вырубленный лес остается в пользу порубщика, или же просто взыскивается стоимость леса по оценке или по таксе, иногда вдвое, и даже втрое. Иногда нарубленный лес возвращается владельцу без всякой платы со стороны порубщиков, иногда же, сверх этого, нарушитель обязывается уплатить стоимость вырубленных деревьев или штраф в пользу владельца.-Если кража произведена в общественном лесу, то взыскивается штраф в пользу мирских сумм.

От порубки в чужом лесу отличается, конечно, похищение вырубленного уже леса, так как в первом случае является нарушение прав на недвижимость, между тем как во втором, собственно говоря, представляется нарушение прав на движимость (завладение). Но это различие не ведет, как кажется, ни к каким особенностям относительно последствий того и другого правонарушения. В одном только случае есть указание, что за порубку и похищение ответственность увеличивается тем, что на похитившего налагается, независимо от обязанности вознаградить владельца, еще уголовное взыскание. Но и это едва-ли может считаться отличительным признаком порубки и кражи нарубленного леса, так как уголовная ответственность налагается и за то и за другое, так что в этом отношении все эти случаи сводятся к одному понятию-похищения или кражи. Из наказаний, кроме штрафа в пользу владельца, встречаются: штраф в пользу кассы волостного правления или же в пользу церкви, арест и наказание розгами.

Порубка чужого леса, сделанная до ошибке, отличается по своим последствиям от порубки самовольной. Виновный в первой обязан возвратить нарубленный лес, но получает плату за труд. Так Л. нарубил по ошибке сажень дров не в своем участке, а в участке К., "следовательно должно быть ему вознаграждение за его труд;" поэтому суд определил: уплатить просителю Л. 3 руб., а сажень хворосту признать за К.*(1143)

3) Третий вид неправого пользования чужою землею, наиболее встречающийся в крестьянском быту, составляет кошение и уборка сена. Виновного присуждают к уплате хозяину земли, или тому, кто имеет право на землю по договору (наемщику), вознаграждения за убыток, скошенное же и убранное сено предоставляют в пользу того, кто скосил и убрал. Так напр. судом определено: взыскать с крестьянина Т. за самовольно скошенное и убранное сено у кр. Л. 3 руб. в пользу Л., а сено предоставить в полное распоряжение Т.*(1144) Впрочем, в большинстве решений волостных судов идет речь только о вознаграждении хозяина за убыток, но не постановляется, в чью пользу остается скошенное сено. Здесь также встречается указание, что косьба и уборка чужой травы бывает самовольная и совершаемая по ошибке; но нет достаточных данных для определения различия между этими двумя случаями по отношению к юридическим последствиям.

Приведенными тремя видами неправого пользования чужим недвижимым имуществом, конечно, не исчерпывается круг этого рода нарушений вещных прав в крестьянском быту. Можно только сказать, что, судя по количеству судебных дел, эти три вида встречаются чаще других; но можно найти немало указаний и на другие виды неправого пользования земельным имуществом. Сюда относятся напр. тягание мха на чужой земле ("натеребил моху"), вырытие камня, ловля рыбы в чужих водах, порубка капусты с чужих огородов, вырывание лука на чужой усадьбе, самовольная пастьба скота. Последний вид неправого пользования не отличается, впрочем, от потравы, о которой будет речь особо; но из относящихся к нему случаев не видно также, чтобы он вполне подходил к потравам, так как последние относятся не столько к вопросу о пользовании чужим имуществом, сколько к вопросу о порче его или повреждении. К случаям неправого пользования чужой землею относятся также: самовольный проезд по чужой земле и самовольный прогон скота чрез чужую землю.-Во всех приведенных случаях виновный подвергается взысканию в пользу хозяина вознаграждения за убытки, а если он от вознаграждения отказывается, то штрафу в пользу волостных сумм*(1145).

Что касается неправого пользования вещами движимыми, то случаев такого рода встречается весьма мало; но из тех, которые известны, видно, что виновных присуждают уплатить за убыток*(1146).

III. Потравы чужих угодий

К нарушениям собственности, занимающим как-бы средину между неправым пользованием и повреждением чужого имущества, относятся главным образом те весьма часто встречающиеся в крестьянском быту правонарушения, которые носят название "потрав", известных также под названиями: "попаса", "спаша", "шкоды", "побоя", "стравли" и т. п. Потравой называется повреждение чужих полей, лугов, садов и огородов скотом или домашнею птицею. Независимо от постановленных по этому предмету узаконений*(1147) и, конечно, ранее их сложилась в народном быту целая система более или менее однообразных правил об ответственности, сопровождающей потравы.

Ответственность за потраву, по общепризнанному обычаю, состоит в том, что владелец угодья, подвергшегося потраве, в праве требовать вознаграждения в размере действительно причиненного вреда. Размер этот определяется или непосредственно судом или на основании освидетельствования потравленного места добросовестными и сельским старостою, или же по таксе, утвержденной правительством, губернским по крестьянским делам присутствием или губернскою земскою управою. В последнем случае убыток, причиненный потравою, определяется количеством попавшегося скота или птиц: с каждой головы взыскивается определенная сумма, при чем суд не входит в рассмотрение вопроса о том, соответствует ли убыток определенному на изложенном основании вознаграждению или нет. Из имеющегося в виду материала не видно, зависит ли от истца требовать вознаграждения по оценке причиненного потравою убытка, и в. праве ли суд уклониться от определения вознаграждения по таксе, если истец требует, чтобы вознаграждение определено было именно этим способом.

Требовать вознаграждения за потраву имеет право хозяин поврежденных полей, лугов, садов, огородов и т. п., или же тот, у кого какое-либо из этих угодий находится в пользовании. В тех случаях, когда потерпевших от потравы много лиц, право на вознаграждение предоставляется непосредственно сельскому обществу с тем, конечно, что последнее удовлетворяет потерпевших по соразмерности причиненного каждому из них убытка. Так, кр. X. прогнал деревнею гурт овец и учинил потраву на поле хлеба; суд определил: взыскать с X. на удовлетворение сельского общества 12 р.*(1148)

Для обеспечения же вознаграждения он имеет право задержать попавшийся в потраве скот, с тем, что последний должен быть возвращен по уплате вознаграждения или по решении дела, притом и с приплодом, если он произошел во время задержания. Задержанный скот владелец потравленного угодья обязан кормить и иметь за ним надлежащий уход, за что также имеет право требовать вознаграждения от хозяина скота. Поэтому на задержавшего скот, пойманный в потраве, падает ответственность, если скот придет в худшее состояние., напр. вследствие дурного ухода или корма, или если признано будет, что порча скота есть следствие задержания. Так напр. М. жаловался на А., что он, загнав с потравы его корову, стоющую 25 р. и продержав дома до вечера, не дав о том знать ни ему, ни старосте, спустил со двора вечером, а ночью поранили корову вероятно волки; поэтому просил взыскать с А. 7 руб. за ее лечение. Свидетель со стороны А. показал, что А. выпустил корову еще до заката солнца нераненую. Тяжущиеся прекратили дело мировою сделкою, с обязательством А. заплатить М. три рубля. Суд эту сделку подтвердил*(1149). Задержание скота, причинившего потраву, не допускается в тех случаях, когда хозяин или владелец земли сами были причиною произведенной у них потравы, напр. если они сами разгородили изгородь или если потрава произошла по небрежности самого истца; в этих случаях потерпевшее лицо не имеет права также и за вознаграждение. Так напр. 3. загнал свинью С. с своего огорода, где посеял картофель, в закут и держал ее уже шесть дней: суд нашел, что так как огорожа разгорожена самим 3., то он не в праве загонять свиней в свой закут, и потому постановил: свинью сейчас же отдать хозяину без всякой платы*(1150). Или, напр., кр. Л. жаловался на других крестьян, что они причинили потраву его овиннику и изломали его загороду; суд определил: в просьбе Л. отказать, так как загорода изломана уже два года и Л. до сих пор не искал: тут видна собственная его нерачительность*(1151).

Задержание составляет общее правило. Но в некоторых местностях оно по-видимому не допускается. В подтверждение этого положения приведем следующий случай: К. загнал с парового поля у А. лошадь и продержал ее трое рабочих суток, а А., загнав лошадь К., продержал одни рабочие сутки. Суд постановил: оценив продержанные дни по 25 коп. каждый, взыскать с К., за исключением одних противоположенных суток, за остальные двое суток в пользу А. 80 коп. Лошади каждому возвращены*(1152). Из этого случая не видно однако ж, была ли лошадьми причинена потрава, так что самое задержание, судя по решению, не имело основания. Поэтому упомянутое изъятие из общего правила представляется мнимым.

Самовольно отбирать задержанный скот хозяин его не имеет права: за нарушение этого правила он подвергается штрафу в пользу мирских сумм*(1153). Равным образом, хозяин не должна сопротивляться тому, кто в праве задержать попавшийся в потраве скот, в противном случае также подвергается денежному штрафу*(1154).

По отношению к обязанности наградить за потраву представляется немаловажный вопрос: на кого именно падает эта обязанность - на самого ли хозяина попавшегося в потраве скота или же на пастуха, нанимаемого для стережения стада? Известно, что по одному из основных начал гражданского права, выраженному и в ст. 684 т. X ч. 1, ответственность за убытки несет то лицо, от действия которого или упущения они произошли. Уклонение от этого начала сделано, повидимому, в правилах 18 июля 1862, в силу которых ответственности за потраву подлежит сам владелец скота. Об отношении этого последнего правила к нашим обычаям высказано одним из исследователей обычного права мнение, что первое противоречит последним*(1155). Из некоторых данных он вывел заключение, что по народному обычаю ответственность за потраву падает не на хозяина, а на пастуха, и что в этом отношении законодательство не удовлетворяет потребностям народного быта. Такое, по-видимому, противоречие закона с обычаем он мотивирует так: "если закон 1862 года говорит только о владельцах скота, то это вследствие неверного предположения, что каждый владелец сам смотрит за своим скотом". Едва ли это справедливо: можно думать, что при начертании закона имелось (в виду не это предположение, и что указанное правило скорее вызвано практическою необходимостью доставить возможность потерпевшему получить скоро и верно то, что ему следует за убыток. Всякому известно, как трудно в сельском быту, в летнее время, вести процессы, которые, по потравам, встречаются довольно часто у каждого хозяина, и несколько трудно получить вознаграждение с пастуха, непосредственно виновного в потраве, у которого большей частию ничего нет. Поэтому закон, возлагая всю ответственность на хозяина скота, тем самым обеспечивает потерпевшее лицо в получении: вознаграждения, для чего предоставляет ему и право задержания скота, но в то же время, само собою разумеется, не снимает ответственности и с пастуха, который отвечает перед хозяином, а к этому присоединяется уже и то предположение, что, по мысли закона, ответственность хозяина должна служить для него побуждением иметь лучший надзор за скотом. Точно также нельзя согласиться и с тем, будто по народному обычаю ответственность за потраву падает всегда не на хозяина, а на пастуха, и что в виду этого пойманы в потраве скот крестьяне редко загоняют, а обыкновенно отнимают у пастуха одежду и держат ее, пока пастух или его хозяин придут за нею и вознаградят за потраву. Но такой забор одежды пастуха вместо скота встречается, кажется, только в южных местностях России, и притом вовсе не служит подтверждением указанного правила об ответственности пастуха, а не хозяина*(1156). Правда, в подтверждение его говорят и некоторые случаи судебной практики, но в виду немногих данных едва-ли справедливо делать то обобщение, на которое мы указали, и выводить отсюда, будто закон противоречит народному обычаю. Приведем все те данные, заключающиеся в решениях волостных судов, в которых поставленный вопрос разрешается в том или другом направлении.

Насколько видно из большинства решений волостных судов, вознаграждение обязан уплачивать сам хозяин попавшегося скота. В виду спорности вопроса, приведем ряд решений (в различных местностях), которыми прямо подтверждается это положение: за потраву, причиненную кр-ну Г. лошадьми 3., взыскать с 3. 2 р.*(1157); потраву 8 копен овса скотом Я. обратить ему Я., в уплату за снятую просителем К. у него, Я., землю*(1158); К., А., Ф. и Т. по недосмотрению допустили к чужому ржаному одонью своих лошадей, за которыми они были обязаны иметь надлежащий надзор, а потому взыскать с них в пользу истца, по числу находившихся в потраве лошадей, за каждую лошадь по 1/2 меры ржи зерном*(1159); ответчикам за потраву их лошадьми заплатить истцам 6 руб.*(1160); взыскать с ответчика в пользу просителя 2 руб. 75 коп. за потраву его лошадьми 5 1/2 копен проса, принадлежащего просителю*(1161); взыскать с каждого ответчика за потраву их лошадьми двух стогов сена*(1162); взыскать с O. и Ш. за потраву их лошадьми проса*(1163); у Г. в поле разбито проса 2 1/2 к. свиньями кр. Л., взыскать с Л. 3 р.*(1164); на суде Ч. согласился заплатить С. 1 р. 50 к. за потраву овощей его свиньями*(1165); взыскать с кр. С-вых в пользу А. 6 р. за потравленную на его земле скотом их рожь*(1166); взыскать с Д. за побой проса его лошади 75 к.*(1167); взыскать с кр. М. за потраву его лошадьми капусты 10 р. и удовл. просителя*(1168); взыскать с П. за потраву его лошадью 10р.*(1169); за потраву лошадью А. взыскать с него 75 к.*(1170); на земле, засеянной травой, поймано 13 лошадей, принадлежащих крестьянам дер. А.; взыскать с них и удовлетворить просительницу*(1171) ; заставить кр. В., К. и G. заплатить М. убыток за потравленную их скотом траву*(1172); крестьяне дер. П. согласились уплатить Н. 10 р, за потраву их скотом хлеба*(1173); взыскать с кр. С., Ф. и А.. за потраву их (пятью) лошадьми хлеба 5 руб.*(1174); взыскать за потраву хлеба лошадьми с их хозяев*(1175); взыскать с Б. в пользу Д. 2 р. за потраву его скотом хлеба Д.*(1176); взыскать с Г. за потраву его скотом дерев в саду 3.10 р. в пользу 3.*(1177); взыскать с Д. и А. 8 р. 50 к. з потраву их скотом сена*(1178); взыскать с Г. за причиненный свиньями его в току Б. убыток хлеба*(1179); взыскать с хозяев скота (их было шестеро) за потраву сложенного на гумне хлеба*(1180). Кроме указанных случаев можно привести множество других решений, в которых при взыскании за потраву вовсе не упоминается об ответственности пастуха, тем более что не всегда есть у хозяев и пастухи. Подтверждением правила об ответственности самих хозяев может служить приведенная в одном решении сделка: крестьяне деревни Т.-заключили между собою договор о пастбище скота следующего содержания: если кто из них не усмотрит скота во время пастбища и даст повод сделать потраву, то тот и отвечает сам за свою скотину, не привлекая к ответственности прочих домохозяев*(1181).

Из приведенных фактов можно, кажется сделать заключение, что в народном обычае ответственность самих хозяев за потраву, причиненную их скотом, составляет одно из общепризнанных правил, и в таком случае нельзя говорить о разладе закона с обычаем, напротив: первый служит лишь выражением последнего. Но, как замечено выше, указанным правилом не устраняется ответственность пастуха пред хозяином. Хозяин, уплативший вознаграждение за причиненную его скотом потраву, имеет право иска к пастуху или сторожу, с которых может требовать возврата уплаченного за потраву. Так, в одном решении прямо сказано: взыскать с Ч. и Ф. - за потраву их лошадьми проса и гречихи 15 руб. и удовлетворить просителя; что же касается ссылки ответчиков на сторожей (что лошади их были за караулом у четырех крестьян, которые и должны отвечать за всю потраву), то предоставить им право искать с таковых от сего дела особо*(1182). Еще пример: четверо крестьян просили о взыскании с пастуха К. денег, 10 р., заплаченных ими волт. крестьянам за своих свиней, упущенных К-вым из стада в хлеб названных крестьян и причинивших потраву; суд определил: взыскать с К. 10 р. и удовлетворить истцов*(1183). Подтверждением того, что за потраву отвечает не прямо пастух, а хозяин или наниматель, может служить и следующий случай: староста И. и доверенные от общества Ф., П. и И. заявили, что т-ий пастух X. потравил принадлежащий им покос; суд постановил: за потраву покоса, принадлежащего обществу крестьян деревни В., взыскать 30 руб. в пользу этого общества; взыскание обратить на т-ое общество с предоставлением ему права вычесть из положенного пастуху жалованья*(1184). По-видимому в результате ответственность за потраву сводится все-таки на пастуха, но понятно, что это не может служит аргументом против правила об ответственности непосредственно самих хозяев, тем. более, что в большинстве случаев с пастуха нечего было бы и взыскать.

Правило об ответственности самих хозяев за потраву, причиненную их скотом, действует однако ж, по-видимому не повсеместно. По крайней мере, можно указать на некоторые местности, где, судя по собранным данным, ответственность за потраву всегда падает на пастуха, как па лицо, непосредственно в ней виновное. Так, из расспросов крестьян некоторых волостей тамбовской губернии записано, что в одной из них "исков или жалоб па целые селения или одного селения на другое никогда не бывало, ибо в случае потравы скотом одного селения хлеба другого селения взыскивается за потраву всегда с пастуха"*(1185), в другой-"жалоб на-целые общества не бывает, так как за потравы всегда взыскивается с пастуха,а не с того общества, чья скотина"*(1186), в третьей-жалоб на целые общества не бывает, так как за потравы всегда отвечает пастух"*(1187). Но нельзя не заметить, что в приведенных показаниях идет речь об исках одного сельского общества против другого, и что об ответственности пастуха говорилось, быть может, в том же смысле, как указано выше, т. е. что он не избавляется от ответственности за потраву пред тем лицом или обществом, которое его наняло. Но, о другой стороны, можно указать и на решения волостных судов, в которых взыскание за потраву прямо обращалось на пастуха. Приведем примеры: по оплошности пастуха Е. (во время его сна) табун лошадей ушел в поле М. и сделал потраву хлеба; согласно жалобе М. определено судом: взыскать с Е. за потраву 3 руб.*(1188); Г. усмотрел на своем просе гурт овец: взыскать с пастуха С. в пользу Г. за потраву 1 р. 50 к.*(1189); кр. М. принес суду жалобу на пастуха Д., что он потравил принадлежащую ему, М., засеянную овсом полосу; сообразно с оценкой вреда, сделанной старостою и добросовестными, суд постановил: взыскать с пастуха в пользу М. за потраву 15 р.*(1190); за потраву хлеба скотом, бывшим под надзором пастуха П., взыскать с П. за каждую скотину (их было шесть) по 1 руб.*(1191) Встречаются и другие подобные случаи в разных местностях). Но, повторяем, ответственность пастуха непосредственно пред лицом, потерпевшим от потравы, далеко не общее правило, судя потому, что таких случаев встречается гораздо менее, чем случаев ответственности самих хозяев попавшегося в потраве скота.

Случается, что волостной суд разлагает присужденное вознаграждение за потраву на пастуха и хозяина скота по равной части, именно в том случае, когда нет ясных доказательств, что потрава произошла именно по вине пастуха. Так, пастух А. жаловался на крестьян деревни С., что они не отдают ему за пастьбу денег 16 р. Уполномоченные от тех крестьян объяснили, что они удержали у пастуха 15р. за то, что А. пас скотину на городских лугах, за что они оштрафованы мировым судьею на 18 р. А.. объявил, что скотину на тех лугах не пас. Суд определил: за непредставлением с обеих сторон никаких доказательств о пастьбе скота на упомянутых лугах, взыскать с общества крестьян дер. С. в пользу пастуха 7 р. 50 к.., а остальные 7 р. 50 к. употребить на пополнение штрафа, наложенного мировым судьею*(1192). Это решение, очевидно, не составляет какой-либо особенности правил о потравах, а заключает в себе лишь применение одного из общих правил о способе решения дел, по которым не имеется в виду несомненных доказательств, именно правила "грех пополам", о котором в своем месте будет сказано подробно. То же начало применяется и к тем случаям, когда затруднительно определить, который именно из нескольких лиц, стерегших каждый свой скот, виновен в потраве, которая однако ж помимо них не могла быть совершена. Так, М. жаловался на одиннадцать крестьян о том, что будучи в ночном всяк с своими лошадьми близ того места, где был его овес, в количестве 1S копен, потравили его лошадьми. При разбирательстве дела, ответчики сваливали вину друг па друга, а ни один из них не принимал ее на себя; поэтому суд постановил: разложить потраву на всех одиннадцать домохозяев по равной части, предоставив им, впрочем, разложить ее по количеству лошадей, и взыскать с них 75 коп. за копну овса, а всего 11 р. 25 коп.*(1193)

Бывают случаи, когда в потраве нельзя возложить ответственность ни на пастуха ни на хозяина скота, причинившего ее, именно, когда она произошла по вине третьего лица: в таком случае это лицо и отвечает. Так, К. просил о взыскании ему за убытки, происшедшие чрез потраву хлеба в одоньях, по причине разгорожения гумна Л-м. По осмотре места старостою и двумя крестьянами; суд решил: с Л., в виду несообразных его действий в разгорожении гумна, взыскать в пользу К. десять мер ржи й пятнадцать овса*(1194).

Вознаграждение, присуждаемое за потраву, определяется большею частию денежною суммою; но встречаются случаи, что оно состоит также из определенного количества хлеба, при чем обыкновенно взыскивается тем же родом хлеба, какой потравлен, соображаясь с количеством последнего*(1195). Вознаграждение, налагаемое на пастуха, взыскивается с него или лично или же посредством вычета из следующей пастуху рядной платы: такое удержание из нее делается в некоторых местах "пастушным старостою", который удержанную сумму и передает на удовлетворение потерпевшего от потравы лица*(1196).

Взамен взыскания с ответчика присужденного вознаграждения, судом предоставляется истцу удержать соответственную сумму из должной ответчику*(1197), или в обеспечение уплаты удержать принадлежащие ответчику вещи и притом последнее допускается не только в смысле relenlio, но и в смысле самовольного взятия у ответчика каких-либо вещей и держания их у себя, пока не получит вознаграждения за потраву. Так, В. жаловался па К. за "ограбление" его на дороге, при чем насильно взяты у него с воза два окна и две юбки, одна старая и одна новая, и из последней вынуто о р. К. в оправдание свое объяснил, что он взял окна и старую юбку за потраву В. сенокоса ответчика и взял "для того чтобы знать, кто такой крестьянин потравивший его сено"; при этом представил два свидетельства сельского старосты: одно-что К. предъявлял для оценки старосты означенные вещи, которые и оцепил в 2 р, 25 коп., а другое-что у К. сделана потрава сена на 3 р. Суд определил: К. обязав отдать В. взятые вещи тогда, когда В. уплатит К. за потраву сена*(1198).

Иногда в вознаграждение за потраву истцу предоставляется соразмерное с потравленным местом принадлежащее ответчику количество земли, засеянное таким же хлебом, с тем условием, что если потравленный хлеб до уборки поправится, то истец лишается права воспользоваться предоставленным ему участком земли ответчика. В этом смысле постановлено было волостным судом, напр., следующее решение: в вознаграждение истца, К. должен предоставить ему такое же пространство невыбитого ячменя, какое повредила скотина, а если до уборки хлеба ячмень оправится, то он не отвечает*(1199).

Говоря об ответственности за потраву, следует еще упомянуть, что она падает на виновного в потраве не вполне в том случае, когда виновным в том оказывается отчасти и сам хозяин потравленного угодья. Сюда относится, напр., следующий случай: несколько хозяев скота обвинялись в потраве сложенного на гумне хлеба; они отозвались, что им "платить нет никакого основания, потому что загородка гумна незаконная, так как в плетне не более двух четвертей"; суд, принимая во внимание, что гумно "загорожено неисправно и не так как бы следовало", определил: взыскать с ответчиков только половинную стоимость убытка*(1200). Встречаются и другие случаи сбавки взыскания, напр. по причине неумышленности*(1201). Наконец, в тех случаях, когда пойман на чужой земле скот, но потравы не оказалось,-взыскивается, за недосмотр, штраф в пользу хозяина земли напр. в размере 1 руб.*(1202)

В заключение заметим, что, сверх гражданских последствий, потрава иногда, довольно впрочем редко, влечет за собою и уголовную ответственность, которая состоит или в денежном штрафе в пользу волости*(1203), или в аресте на хлебе и на воде (за самовольный впуск скота в чужое поле)*(1204), или, наконец, виновный отдается на общественные работы на определенное время, напр. на шесть дней*(1205). Иногда еще делается виновному словесное внушение или подтверждение не травить чужих полей*(1206). Но вовсе не встречается случаев, в которых бы за потраву налагалось наказание телесное, применяемое, как мы видели, нередко при нарушении договорных отношений.

IV. Различные случаи повреждения чужого имущества

Кроме потравы чужих угодий, как правонарушения, относящегося отчасти к категории неправого пользования чужим имуществом, есть множество случаев, в которых, без всякого отношения к такому пользованию, правонарушение заключается лишь в порче или уничтожении предметов чужой собственности и притом также независимо от того причинения ущерба, который является следствием небрежного обращения с вещами, вверенными по какой-либо сделке. Останавливаясь здесь лишь на самостоятельных случаях порчи и уничтожения чужого имущества, нельзя не заметить, что случаи этого рода столь разнообразны и разнохарактерны, что не могут быть сгруппированы по какому-либо юридическому признаку, отличающему одни правонарушения от других. Различие действий намеренных и неосмотрительных, точно также как и различие delicta от quasidelicta почти вовсе не отражается в различии последствий, которыми определяется ответственность за те или другие действия. Все встречающиеся в практике волостных судов случаи повреждения чужого имущества касаются или земель или иных вещей.

I. Что касается порчи земельного имущества, то юридические последствия такого правонарушения заключаются, вообще говоря, в следующем: на виновного падает обязанность вознаградить за убыток; если повреждение может быть исправлено, то поврежденный предмет должно привести в прежний вид; притом иногда виновный подвергается взысканию штрафа в пользу мирских сумм или аресту. К правонарушениям, о которых здесь идет речь, могут быть отнесены следующие случаи: 1) истоптание травы, хлеба и вообще повреждение посева. Так, за потоптанный хлеб велено было судом взыскать с виновного вознаграждение за убыток деньгами в пользу владельца земли*(1207); за истоптание чужой травы постановлено взыскать с виновного 80 коп. в пользу волостной суммы*(1208); или напр. кр-ка Н. повредила бороною (по ея объяснению ошибочно) картофель на полосе М.; суд приговорил: взыскать с Н. или 27 четв. картофеля или деньгами в пользу М.*(1209) 2) Засыпание чужого рва. Так, напр., М. и Г. самовольно засыпали ров в леваде К.; суд постановил: понудить их вычистить ров, а за самоволие взыскать с них в мирской капитал по 1 руб.*(1210) 3) Порча межевых признаков. Так, С,, при самовольной порубке в чужом лесу, испортил там межевую грань; суд определил: взыскать с него за вырубленный хворост и дуб в пользу П. 6 р. и обязать его восстановить испорченную им в лесу грань, да, сверх того, за самоволие и порчу межевой грани подвергнуть на двое суток аресту*(1211). 4) Проведение дороги через посев. Так, напр., К. жаловался на С. за воровство сена и проведение дороги через озимые посевы, чем причинил К. убытки; суд приговорил: взыскать с С. штрафа в пользу К. за то и другое по 5 руб.*(1212) 5) Повреждение изгородей; пример: за сломку огорода суд постановил подвергнуть крестьян деревни Д. штрафу 3 р. в пользу крестьян дер. с.*(1213)

II. Гораздо многочисленнее случаи порчи и уничтожения чужой движимости. Перечисление их по различию самих вещей было бы бесполезно. В виде примера могут быть указаны следующие случаи: взорвание одежды, выбитие стекол , изувечение или убиение скота, напр. поросят, коз, коровы и т. п., или такое повреждение, вследствие которого животное пало, порча самовара , и проч. Общее последствие всякого рода повреждения и уничтожения чужих вещей заключается в том, что виновный обязан уплатить за убыток или же стоимость истребленной либо поврежденной вещи; в последнем случае самая вещь оставляется за ним. Иногда, для вознаграждения потерпевшего, отбирается у виновного такая же вещь и выдается вместо испорченной; в этом смысле решен, напр., следующий случай: А. нанесла корове, принадлежащей Ф., удар, от которого корова заболела; суд постановил: отобрать от А. собственную ея корову и передать Ф., а избитую корову Ф. отдать А., не принимая никаких от нее отзывов*(1214).

Нередки случаи, когда порча вещей причиняется чужими животными: за вред и убытки, от того происходящие, отвечают хозяева животных. Решений, постановленных в этом смысле, не мало. Так, напр. Н. и Г. показали на суде, что три собаки Ю. в овраге грызли их свиней, из которых принадлежащая Н. оказалась "похищенною совсем на смерть", а принадлежащая Г. - не совсем похищенною, а осталась живой с повреждением ног. Суд постановил: так как Ю. имел в слабой державе своих собак без привязи на цепи (по случаю их злости), то обязан удовлетворить Н. за похищение у него свиней 4 р. а также и Г. 1 р. 50 коп.

По отношению к порче или повреждению чужого имущества вообще встречается также применение того общего правила, что обязанность вознаграждения за убытки, причиненные малолетними, падает на их родителей. Так, напр. сын М. ударил до такой степени корову Д., что она сбросила теленка; суд определил; взыскать с М. 5 р. в пользу Д., или напр. за самовольное выдергивание груши (в виде кражи), подвергнуть Д. аресту, а девочку за несовершеннолетием освободить и строго внушить ея отцу, чтобы он детям своим на беспорядки потачки не делал, под опасением строгой ответственности. Означенное начало применяется, конечно, и к тем случаям, когда ущерб причиняется с согласия самих родителей; так напр. суд определил: взыскать с П., за самовольное дозволение дочери своей сломать клеть у Д-вой, 15 р. Встречаются впрочем случаи, когда за малолетством ответчика в иске об убытках было отказано; таково напр. следующее решение волостного суда: за малолетством виновных в вырытии яблонь (чрез что яблони те высохли) жалобщику отказать.-Наконец, упомянем еще о том, что в одном из решений волостного суда взыскание за убыток, причиненный женою, обращено было на мужа, хотя убыток причинен был без его ведома*(1215). Впрочем случаи ответственности мужей за жен, равно как и родителей за детей, относятся уже собственно к области права семейного.

V. Особенные основания права на возмещение ущерба

Кроме указанных выше нарушений собственности, как оснований прав на вознаграждение за причиненный ущерб, встречается немало правонарушений, которые непосредственно не касаются прав гражданских, но обставлены и в обычае, подобно закону, гражданскими последствиями. В виду последних, собственно говоря, безразлично самое свойство ущерба, будет ли он имущественный или нравственный, лишь бы из него проистекало право на вознаграждение. В этом смысле, в ряду правонарушений всякого рода, чаще всего встречаются личные обиды: по праву обычному, подобно закону, им присвоен не только уголовный, но и гражданский характер. С другой стороны, в большинстве случаев, в которых разрешаются волостными судами вопросы материального гражданского права, в состав взысканий вносятся обыкновенно и убытки, проистекающие от потери времени на ведение судебных дел и от других по ним расходов, словом, т. н. судебные убытки. Обзором указанных двух оснований права на вознаграждение мы и заключим, в настоящей главе, очерк обязательств, возникающих из причиненного ущерба.

I. Личные обиды. Нарушения прав личности не менее часты в крестьянском быту, чем нарушения прав имущественных. Об этом свидетельствует уже масса тех решений по делам о личных обидах, которые отпечатаны в "трудах комиссии о волостных судах": можно насчитать, по меньшей мере, до полуторы тысячи подобных дел, которые разрешались при посредстве суда, при чем не подлежит никакому сомнению, что еще большая часть случаев такого рода вовсе до волостного суда не доходят и оканчиваются при посредстве других органов народного суда или частным примирением. Таким образом, на основании одного напечатанного материала есть уже возможность раскрыть те свойственные массе населения воззрения, которые выражаются в юридической оценке личных обид. Но характеристика этих воззрений представляет интерес не столько в области гражданского,сколько в области уголовного права. Поэтому, хотя нам известно содержание всех вышеозначенных решений волостных судов по делам этого рода, но приводить их здесь все без исключения мы считаем излишним, тем более, что эти решения весьма часто совершенно одинаковы, да и самые случаи обид не представляют, в юридическом отношении, значительного разнообразия. В различных местностях встречаются одни и те же виды оскорблений и за них полагаются, большею частию, одни и те же взыскания; поэтому для вашей цели будет достаточно указывать по нескольку примеров, в которых находят себе подтверждение те или другие юридические начала. Скажем сначала несколько слов о видах личных обид, а затем укажем на юридические последствия обид, т. е. на различные формы взысканий, которым подвергаются виновные по решениям волостных судов.

Все случаи личных обид сводятся к оскорблению словом или действием. В той и другой форме существуют, конечно, весьма многие частные различия, но анализ их не имеет значения в области гражданского права. Здесь достаточно упомянуть, что обиды словом проявляются обыкновенно в брани и клевете, а к обидам действием, которые встречаются чаще первых, относятся побои, толчки., неприличные телодвижения, мазание ворот дегтем*(1216) и т. п. К разряду обид действием относятся и случаи лишения свободы. Известно, что тяжесть обиды, по закону, обсуживается различно, смотря по тому, кому она наносится. В этом смысле народ не делает, напр., различия между обидами, наносимыми посторонним лицам ж родственникам и даже родителям: в обоих случаях взыскания одни и те же и даже в том же размере. Различие между ними замечается только в том отношении, что в последнем случае, т. е. при обиде наносимой родственникам,вознаграждения обиженному большею частию не полагается, в виду, конечно, того обстоятельства, что у членов семьи редко есть отдельная личная собственность, а применяются обыкновенно взыскания личные; но в тех случаях, когда родственники не живут в одной семье, присуждается в пользу обиженного и вознаграждение. Впрочем, вдаваться в подробности по этому предмету здесь не станем; о случаях обид между членами семьи уместнее будет сказать при изложении семейного права.

Обратимся теперь к рассмотрению юридических последствий личных обид. Последствия эти различны даже независимо от различия самих обид; но они распадаются главным образом на два разряда: гражданские последствия и уголовные. Собственно говоря, только первые из них., т. е. вознаграждение обиженному и возмещение причиненного обидой убытка, должны входить в состав нашего очерка, так что об ответственности уголовного свойства можно бы здесь и вовсе не говорить. Но при совершенном выделении последней нельзя было бы иметь цельного представления о характере народных воззрений на значение того правонарушения, которое и с точки зрения уголовного права признается частным. Поэтому и в нашем очерке, имея в виду преимущественно гражданскую сторону личных обид, мы коснемся и уголовной их стороны. Такое сопоставление двух форм ответственности вызывается отчасти и тем соображением, что в самой практике волостных судов, в применении к делам о личных обидах, они не всегда разъединяются. В зтом отношении исследователю обычного права, в полном его объеме, следует обратить внимание на то, что во многих случаях применяется только один род ответственности, так что виновного в обиде присуждают только уплатить обиженному вознаграждение или же приговаривают только к наказанию; но ,не редки и случаи, в которых уголовная ответственность применяется совместно с гражданскою.

Скажем сначала об ответственности гражданской. За личные обиды всякого рода, будут ли это обиды словом или действием, волостные суды весьма нередко присуждают в пользу обиженного денежное вознаграждение, размер которого определяется или добровольным соглашением или судом. Когда стороны окончили дело мировою, то иногда с обиженного берется в том подписка, напр., следующего содержания: "1872 г., марта 21, я нижеподписавшийся дал сие мировое сведение (такому-то) в том, что сын его нанес мне побои; ныне я обиду прощаю и просить по присутственным местам нигде не буду, и предаю вечному забвению, за что получил вознаграждения 8 рублей, в чем и подписуюсь"*(1217). Но в тех .случаях, когда обиженный не соглашается за вознаграждение деньгами, виновный приговаривается к уголовному наказанию*(1218), точно также как и наоборот, когда по обычаю следует виновного наказать, обиженный может потребовать о назначении ему денежного вознаграждения.

Независимо от гражданского взыскания собственно за обиду, как нарушение прав личности, обиженный может требовать вознаграждения за убытки, которые являются следствием обиды,, напр., издержки, употребленные на лечение от побоев, за потраченное время на ведение дела и вообще за судебные издержки, а также и другие убытки, бывающие при нанесении обид; напр., за разбитые стекла, за изорвание во время драки или побоев платья и т. п.

Определяя меру вознаграждения обиженному, или и самое наказание, волостные суды различают, причинена ли обида обоюдно или нет, и в первом случае, при равенстве обиды с обеих сторон, в иске или отказывают, или налагают взыскание (уголовное или гражданское) на обе стороны*(1219). Если при этом с одной стороны обида была, по усмотрению суда, "более", то этого обидчика подвергают наказанию или гражданскому взысканию, но в размере меньшем, чем бы следовало, если бы обида была не обоюдная, напр., взыскивают только половину*(1220), или наказание налагают на обе стороны, но более виновную, т. е. виновную в более тяжком оскорблении, приговаривают к более строгому наказанию*(1221).

При наложении того или другого взыскания за личные обиды,, волостные суды обыкновенно не принимают в соображение, нанесена ли обида намеренно или же под влиянием опьянения, т. е. в положении бессознательном, или таком, когда обиженный не отдавал себе полного отчета в своих поступках. По крайней мере, есть не мало решений, в которых волостные суды приговаривали виновных в личной обиде, сделанной в состоянии опьянения, к денежному взысканию или к уголовному наказанию.-Почти тоже можно оказать и о малолетних: вообще они не подлежат ответственности или, по крайней мере, отвечают в меньшей степени сравнительно со взрослыми; но встречаются случаи, что принимается в соображение и обида, причиненная кому-либо.малолетним, именно при обоюдном оскорблении; так, волостной суд определил взыскать с У. в пользу мальчика К. 1 р. 50 к. (вместо 3 руб.), ввиду того, что К. "обесчестил У. тем, что ставал против него задом и забрашивал одежду и ввел У. в азарт"*(1222).

Кроме вознаграждения, присуждаемого в пользу обиженного, волостные суды нередко приговаривают виновных в обиде (словом или действием) к уголовному взысканию, и притом или так, что оно назначается совместно с первым или же так, что платы за бесчестье не полагается, а налагается . одно уголовное взыскание. Укажем на разные роды наказаний, налагаемых за личные обиды. Таковы:

1) Строгое замечание или выговор, как самостоятельное наказание. От выговора и замечания отличается внушение, которым сопровождается иное какое-либо наказание или взыскание*(1223).

2) Испрошение прощения у обиженного, по приговору волостного суда.

3) Арест: он довольно часто употребляется в делах о личных обидах. Арестом заменяется телесное наказание в тех случаях, когда виновный не может быть ему подвергнут, напр. по старости.

4) Денежный штраф: в делах о личных обидах он играет такую же видную роль как и в других, рассмотренных выше случаях правонарушений. Он назначается в таком размере, какой найдет необходимым суд. Во многих местностях денежный штраф назначается вместе с вознаграждением обиженному, так что половина его обращается в пользу обиженного, а другая идет в пользу мирских сумм, училищ, церкви и т. п.

5) Общественные работы. В некоторых местностях к этому наказанию приговаривают преимущественно женщин за брань, драку и неповиновение мужьям.

6) Чаще всего за личные обиды назначается волостными судами телесное наказание-розги. Размер этого наказания увеличивается иногда по желанию родителей лиц, причинивших обиду*(1224). К телесному наказанию волостные суды прибегают весьма охотно, так как розги не причиняют материального ущерба хозяйству обидчика, между тем как денежные штрафы ложатся бременем на семью.

7) Самостоятельное наказание за обиду составляет лишение, на определенное время (напр. на два года), права участвовать на волостных и сельских сходах. Наказание это употребляется весьма редко: о нем упоминается в решениях, насколько мы заметили, только один раз*(1225).

8) Наконец, встречается еще одно, оригинальное наказание: волостные суды, за клевету, предоставляют обиженному право бить обидчика по щекам в присутствии суда. Таковы следующие случаи: одна женщина обвиняла другую в блудной жизни; признав обвинение недоказанным, суд постановил, чтобы обвиняемая публично била обвинительницу по щекам*(1226); по поводу подобной же клеветы, пущенной другими двумя женщинами, суд постановил, чтобы обиженная "в публичности перед людьми оттрепала их по щекам, в пример другим"*(1227).

От наказания не всегда освобождает прощение вины обидчику или примирение. Так, несмотря на сделку с обиженным, обидчик приговорен был волостным судом к наказанию. Точно также за побои на суде стороны помирились (одни согласилась уплатить другой за бесчестье), но волостной суд определил, в пример прочим, и наказать виновных розгами.

В дополнение к наказанию, иногда обязывают виновного в личном оскорблении сказать на сельском сходе, что слова обидчика "сущая ложь"*(1228). Наконец, независимо от наказания к взыскания в пользу обиженного, с виновных в оскорблении берется в некоторых местностях подписка в том, что они впредь подобных поступков делать не будут*(1229).

II. Судебные убытки. Почти каждое судебное дело, независимо от тех или других взысканий, сопровождается тратою времени, которая в особенности ощутительна в быту крестьянском, так как она отзывается иногда значительным ущербом в самом хозяйстве. От хождения по делам терпят не только сами тяжущиеся, но и лица сторонние, призываемые в свидетели; поэтому не удивительно, что почти по поводу каждого дела возникает вопрос о вознаграждении за убытки, о которых здесь идет речь; но вопрос этот разрешается далеко не одинаково для тяжущихся и свидетелей.

1) Первое место занимают убытки, причиняемые одною из тяжущихся сторон другой вследствие неправильного вчинения иска. О такого рода убытках упоминается в весьма многих решениях волостных судов, в том смысле, что по отношению к стороне, которая в силу судебного решения оказывается правою по существу дела, бесспорно признается и право требовать вознаграждения за потраченное на хождение по делу рабочеевремя, за проезды, прогулы, отвлечение от занятий и т. п. Требование вознаграждения встречается по поводу самых разнообразных дел, хотя, разумеется само собою, с существом последних оно не имеет никакой связи. Размер вознаграждения обусловливается, конечно, как количеством потраченного времени, так и временем года, рабочею порою и т. п. Нередко вознаграждение назначается прямо за определенное число дней, напр. за три дня, за неделю, а иногда просто за потраченное на хождение по делу время. Но при определении количества вознаграждения принимается, конечно, во внимание действительно понесенный ущерб; этим объясняется, что вознаграждение присуждается иногда в довольно значительном по крестьянскому быту размере, напр. в количестве шести руб., десяти руб. и т. п., или напр. "по долгому процессу" (как сказано в решении) 20 руб. Но для того, чтобы воспользоваться правом на вознаграждение убытков, самое требование о нем должно быть заявлено суду своевременно; в противном случае суды отказывают в удовлетворении такого иска, хотя неизвестно, что именно считается своевременным: по всей вероятности, иск о вознаграждении должен быть предъявлен тотчас после объявления решения по делу. Так напр. крестьяне общества П. просили в 1871 г. взыскать с кр. М. 15 р. за утруждение общества вызовами на волостной суд в октябре прошлого года; однако же эта просьба не была уважена: суд постановил отказать им, "так как они в то время не заявили желания получить вознаграждение за путевые издержки".

2) Несколько сложнее вопрос о свидетелях, вызываемых в суд по тому или другому делу. По-видимому трата времени, претерпеваемая свидетелями, должна бы приниматься в соображение также безусловно, тем более, что свидетели привлекаются в суд по делам для них совершенно чуждым. Но, насколько право потерпевшей стороны на вознаграждение признается бесспорным, настолько право свидетелей представляется в практике волостных судов неопределенным и сомнительным, так что при обзоре заявлений и решений судов по этому вопросу мы встречаемся с самыми противоположными воззрениями: в одних местностях свидетелям в вознаграждении за убытки суды отказывают, а в других право на вознаграждение за ними признается.

Что касается первого, преобладающего воззрения, то причины, по которым суды не назначают свидетелям никакого вознаграждения, разнообразны. Из сделанных по этому предмету заявлений видно, что вознаграждение свидетелям не полагается или потому, что крестьяне признают это обязанностью того, кто вызывает свидетеля*(1230), или же платить свидетелям хотя считается справедливым, но не принято*(1231), да и не просят, или: не случалось, чтобы требовали, или: "не за что, так как кто правое дело знает, тот и показывать должен". Из иных заявлений видно, что вознаграждения не полагается потому, что свидетель убытков не несет, так как содержание в день суда получает с того, кто его вызвал, самый же суд происходит обыкновенно в праздничные т. е. нерабочие дни, или же свидетель получает, в виде вознаграждения с вызвавшего, магарычи, или наконец потому, что "это послуга взаимная", "дело обоюдное: сегодня он является по ссылке свидетелем, а завтра по его ссылке будет вызван другой в свидетели".

Напротив, в некоторых других местностях и свидетелям полагается вознаграждение, когда они его требуют. Но, во первых, есть заявления, что это случается весьма редко, во вторых, иногда определение вознаграждения свидетелям зависит от усмотрения суда, так что вознаграждение им иногда присуждается за потерянное время, но общих правил на это нет. Наконец, в иных местностях вознаграждение назначается только свидетелям, вызванным из других волостей.

Что касается размера вознаграждения, то оп определяется самим судом, сообразно с расстоянием, с количеством потраченного свидетелем времени и ценами поденной платы, так что свидетелю назначатся по 20, 25, 30, 50, 75 коп., а иногда и по 1 руб. в день.

Наконец, по вопросу о том, кем уплачивается вознаграждение свидетелям, практика волостных судов не одинакова: обыкновенно оно уплачивается виновною стороною, а иногда возлагается прямо на ответчика-в случае его неявки, или же взыскивается с того из тяжущихся, по ссылке которого свидетель вызван, а в одной местности вознаграждение свидетелям присуждается с обеих сторон.

Глава седьмая

Средства судебного охранения

I.   Суды и источники права                                             

II.  Тяжущиеся и их обязанности                                         

III. Судебное примирение                                                

IV.  Судебные доказательства                                            

V.   Особенные основания для решения дел                                

VI.  Давность                                                           

I. Суды и источники права

Средства охранения прав, как известно, весьма разнообразны, и мы уже имели случай говорить, более или менее подробно, о средствах т. н. предупредительного охранения, каковы укрепление и обеспечение прав. При изложении сделок и обязательств в отдельности мы не раз указывали, между прочим, й на т. и. заявление, равно как и на условия о сохранении за собою того или другого права и т. п, Кроме того мы останавливались также нa вопросе о самоуправной защите прав, особенно при рассмотрении случаев задержания чужого имущества, и видели, насколько она допускается в смысле средства охранения тех или других прав. Несомненно однако ж, что и по народным воззрениям самоуправство, говоря вообще, вовсе не признается за нормальное орудие для восстановления нарушенных прав, напротив, единственным правильным путем для достижения этой цели повсюду признается суд. Народные суды существуют исстари, а вместе с тем выработались в них, без каких-либо указаний закона, известные Формы самого производства суда и расправы,-своя система судебной процедуры. Останавливаясь здесь на судебном охранении прав, как оно сложилось в народном обычае, мы имеем в виду не столько внешнюю сторону процесса, составляющую собственно предмет теории судопроизводства, сколько материальную, т. е. те орудия и средства судебной защиты, которые имеют более или менее близкое соотношение с правами и интересами, входящими в сферу гражданского права. Во главе упомянутых орудий и средств стоят, конечно, суды, как органы процесса; но мы не будем касаться вопроса об устройстве судов, равно как и вопроса об их достоинствах и недостатках: задача наша ограничится лишь тем, чтобы указать, какие суды существуют в народном быту в силу самого обычая. С другой стороны, так как с понятием суда соединяется представление о таком учреждении, которого деятельность состоит в применении каких-либо норм к разрешению частных случаев, то мы сочли удобным, вслед за обзором органов суда, остановиться и на вопросе об источниках права, но не с тем, чтобы излагать учение о происхождении и применении права, а лишь для того, чтобы указать, какие воззрения о них существуют в самом народе, и какими именно источниками права руководятся суды при решении гражданских дел в крестьянском быту.

I. Суды. Известно, что со времени крестьянской реформы введены особые для крестьян судебные установления под названием волостных судов. Но задача этих судов, устройство их и юрисдикция определены самим законом, поэтому они не могут быть предметом нашего рассмотрения, так как мы имеем здесь дело лишь с теми началами и учреждениями, которые выработаны самим обычаем. Кроме волостных судов, как учреждений официальных, мы встречаем в крестьянском быту особые суды, которые существуют в силу обычая, и в которых возникающие между крестьянами дела большею частию и оканчиваются, хотя, с другой стороны, есть местности, в которых, насколько известно из многих расспросов, судов неофициальных не существует, а действуют одни волостные суды*(1232), или, по крайней мере, нет тех народных судов, которые существуют почти повсеместно, как напр. суд старосты со стариками и суд схода, а есть ли какие-либо другие, неизвестно. Иногда к обычным судам прибегают только те селения и деревни, которые удалены от волости, а ближайшие судятся волостным судом*(1233).

Останавливаясь теперь собственно на судах народных, заметим, что они далеко не отличаются однообразием, напротив: встречаются весьма различные и по составу и по юрисдикции формы народных судов. При всей скудости сведений по этому предмету, мы постараемся сгруппировать эти разнообразные суды, начиная с общих и простых и переходя к сложным и специальным*(1234).

1) Наиболее общею и простою Формою народного суда является суд сельского старосты. Почти повсюду крестьяне обращаются по своим делам прежде всего и преимущественно к нему. Исключительную задачу сельского старосты составляет примирение тяжущихся, так что если тяжущиеся не примирятся, то дело переходит в волостной суд. Это как бы первая, неофициальная инстанция народного суда. Но переходу дела в волостной суд предшествует еще разбирательство волостного старшины, которое имеет также целью достигнуть примирения тяжущихся. В некоторых местностях о суде сельского старосты не упоминается, а говорится о суде волостного старшины, который, как замечено, также старается примирять тяжущихся и уже затем, в случае неудачи, дело поступает в волостной суд. Есть также указания, что сельский староста не только мирит тяжущихся, но и решает предлагаемые ему дела; но в большинстве случаев от сторон зависит подчиниться его решению или-нет. В последнем случае дело переходит в волостной суд, или, если сельский староста не разберет дела, то стороны обращаются к волостному старшине и уже затем в волостной суд. Обыкновенно сельские старосты разбирают и решают дела маловажные: брань, драку и т. п., а для дел более важных собирают какой-либо другой, принятый в данной местности, обычаем суд, или же тяжущиеся обращаются прямо в волостной суд.

Единоличный суд сельского старосты и волостного старшины встречается, сравнительно, весьма редко. В большей части местностей обычаем установлены особые суды со старостою во главе. Из них наиболее распространен т. н. суд старосты со стариками или суд стариков. В этом суде участвуют наиболее опытные люди в деревне (потрезвее да потолковее), приглашаемые старостою в каждом отдельном случае, или же избираемые в определенном числе, отчего они называются иногда выборными. В суде стариков, в некоторых местностях, участвуют также и волостные судьи. Вообще задача этого суда состоит также в том, чтобы склонять тяжущихся к миру, так что уже в случае неуспеха они обращаются в волостной суд прямо или сперва к волостному старшине, который также старается помирить тяжущихся; в некоторых местностях суд стариков не ограничивается примирением, но и решает дела по существу, хотя, впрочем, решение этого суда не отнимает у недовольной стороны права начать дело в волостном суде. Есть местности, в которых судом стариков разбираются и решаются только некоторые дела, как то: о разделе, о наследстве и о потравах; эти дела также переходят в волостной суд, если стороны не желают подчиниться решению суда стариков.-Суд стариков крестьяне считают необходимым потому, что "если бы все прямо в суде .судиться, в волость ходить, то очень часто надо было бы бывать там, потому в крестьянском хозяйстве нельзя, чтобы каждодневно мелких дел не возникало; поэтому неужели из-за каждой малости в суде судиться"?*(1235). - Что касается производства дел в суде стариков, то они сперва разберут в чем заключается дело, и затем начинают мирить тяжущихся. Правый назначает виноватому то количество вина, за которое они соглашаются помириться; при этом старики, склоняя к примирению, убеждают виновного поставить вино и не упрямиться, а обиженный говорит: "ставь вино, а не то хуже будет, суду пожалуюсь"; виновный, если вина много требуют, просит сбавить: "сбавьте, старички, хоть сколько-нибудь". Дело кончается больше на том, что помирятся на % ведра водки, а самое большое на % ведра. Тогда староста приказывает сельскому писарю написать мировую и подписывает ее, удостоверяя, что такие-то тогда-та, в присутствии его, в становой избе помирились и обязаны друг на друга суду не жаловаться. Поставленное виновною стороною вино расписывается всеми теми, которые мирили, т. е. стариками и старостой*(1236).

К суду стариков близко подходит суд старосты с выборными. Мы уже заметили, что и суд стариков называется иногда судом выборных, так как старики иногда избираются, а не созываются старостою по его усмотрению. Но суд сельского старосты с выборными не одно и тоже что суд стариков: по крайней мере нет достаточных данных предполагать, что это одно и тоже учреждение. 0 суде старосты и выборных есть в виду лишь несколько указаний. Так, на расспросе крестьяне одной местности заявили: "прежде чем идти на волостной суд, разбираемся по всем без малого делам у себя на деревне в сельской расправе. В сельской расправе разбирают дела и постоянно мирят староста с выборными, которые избираются от десяти дворов по одному человеку для волостного схода; таких выборных староста приглашает человек пять или шесть; если удастся помирить, то стороны ставят магарычи и распивают их с выборными и со старостою; когда же мировой не состоится, то обращаются в волостной суд".

Как об особом суде, можно упомянуть также о суде старосты с добросовестными. Этот суд также близко подходит к суду стариков и выборных и даже быть может, этот суд есть то же, что и суд выборных, только под другим названием. В некоторых местностях добросовестные избираются на сто человек один и решают дела о разделе и наследстве, а иногда и другия. В случае нежелания сторон подчиниться их решению, дело доходит до волостного суда. К той же Форме суда добросовестных и выборных можно отвести еще следующие суды: суд старосты и уполномоченных, которых в каждом крестьянском обществе, где существует такой суд, около шести, а дела на этом суде оканчиваются большею частию миром, и - суд старосты и понятных; о последнем заявлено в одной местности так: "разбор дел всегда начинается у своего сельского старосты с понятыми, который, впрочем, тогда только разбирает дело, когда спорящие выразят желание подчиниться его решению; книги для записки жалоб и разборов у него нет; если же сельский староста не разберет, то разбираются у волостного старшины, который обыкновенно кончает дело миром, и таких дел больше, нежели разбираемых на суде; если же дело у старшины не кончится, то тогда только разбираются волостным судом; книги у него для записки жалоб и мировых нет".

Далее, как об особом суде, известно также о суде старосты и посредников: последние избираются сторонами, не менее двух каждою. Этот суд подходит более к суду третейскому. Он оканчивает дела миром; поэтому, если мира не состоится, стороны могут обратиться в волостной суд. Участие старосты в таком суде, кажется, не везде принято.

В некоторых местностях находим еще, хотя и не в смысле особого учреждения, суд старосты с волостными судьями: решению такого суда, впрочем, стороны не обязаны подчиняться. Встречаются местности, в которых староста с волостнымии судьями разбирает дело после того уже, как оно было на рассмотрении сельского схода и стороны не пожелал подчиниться его решению.

Наконец, есть местности, где в каждом селе избираются особые судцы, которые вместе с сельским старостою разбирают дела обыкновенно маловажные; судцов в селе избирается не менее трех, из стариков.

2) Вторую группу народных судов составляют сходы-сельские и волостные. О последних, впрочем, упоминается очень редко. На юге сход называется "громадою"; отсюда названия: суд схода и сход громады. От суда схода отличается суд сходки, или малого схода, в котором участвуют только выборные на волостной суд. В некоторых местностях сходом рассматриваются дела в таком лишь случае, когда старосте не удается помирать тяжущихся. Притом, как мы уже упоминали прежде, разбирательству схода подлежат преимущественно (но неисключительно) дела о разделе наследств, о разделе имуществ и о семейных разделах, да еще (впрочем редко) о потравах, о брани и побоях, о краже и по спорам поземельным. Дела эти обыкновенно переходят в волостной суд, если стороны не подчиняются решениям схода. Впрочем в некоторых местностях дела о разделе и о наследстве решаются сходом окончательно, так что эти дела до волостного суда почти никогда не доходят*(1237). Там; где сходом рассматриваются всякие вообще дела, обыкновенно мелкие дела решаются сходом или сходкою (малым сходом) окончательно*(1238). Сельские сходы рассматривают дела, в некоторых местностях, и при участии волостных судей*(1239). О суде волостного схода, как мы заметили, упоминается весьма редко; известно только, что юрисдикция его вообще та же, что и сельского схода*(1240).-Что касается до суда громады, и малой громады, то эти учреждения, как можно заключить из расспросов, имеют сходство о сельскими и волостными сходами: по крайней мере, не видно, в чем именно заключается различие между теми и другими; известно, между прочим, что громадским судом рассматриваются также споры, возникающие из домашних сделок и договоров*(1241).

3) Из беглого обзора описанных выше сельских судов нельзя не усмотреть, что организация их весьма разнообразна; но указанными формами разнообразие их не исчерпывается. Во многих местностях только упомянуто о сельских судах, но вовсе не указана их организация. Но в виду особенных указаний такого рода, приходится, впредь до ближайшего ознакомления с этим делом, выделить некоторые особые формы сельского суда. Так, напр., известно, что в некоторых местах сельский суд, в каждом селении, состоит из трех судей, или из добросовестных при участии проживающих в селе волостных судей, или из избранного судьи и пяти добросовестных , или из выборных и урядника либо старосты*(1242), или наконец, из старосты и нескольких домохозяев. В числе особых форм сельского суда следует упомянуть и о суде выборных, которые избираются обществом обыкновенно в числе трех или четырех лиц (по-видимому для каждого отдельного случая): они отправляются на место и стараются согласить спорщиков; в случае же неудачи, дела обращаются в волостной суд.

4) В ряду сельских судов встречаются еще некоторые суды, имеющие какое-либо особое назначение по свойству предмета или даже лиц, дела которых подлежат судебному разбирательству. К разряду такого рода специальных судов можно отнести, напр., особый суд для разрешения споров и пререканий, возникающих по поводу рыбной ловли на озере Неро (ярославской губернии): рыбаки выбирают себе каждую осень из своей среды особого судью на один год, который разрешает окончательно все дела по рыбной ловле. К той же категории могут быть отнесены особые суды для разбора дел между сельскими обществами. Эти суды состоят из сельских старост и добросовестных, высылаемых обществами на место, подлежащее осмотру; тут же старосты с добросовестными стараются окончить дело примирением (смиряют), а если мировой не состоится, то дело идет в волостной суд.

5) Кроме всех описанных судов существуют у крестьян также суды третейские, которые, однако, в весьма многих местностях вовсе не известны, так что крестьяне прямо заявляли, что "к третейскому суду они не обращаются" или: "третейского суда не знают" и т. п. В других местностях третейские суды встречаются, но не в большом употреблении. Вообще крестьяне, как видно, прибегают к третейскому суду неохотно. В некоторых местностях третейским судом крестьяне считают волостной суд, потому что на нем присутствует трое судей.

Третейским судам, где они в употреблении, могут подлежать дела всякого рода; но есть местности, в которых третейским судом разбираются только дела о разделе имуществ, по просьбе сторон, с подпискою (подчиниться решению). Дела о разделе и волостной суд разбирает, в некоторых местах, в порядке третейского суда.

Что касается организации третейского суда, то он составляется или так, что тяжущиеся избирают двух посредников, каждый своего, с обязанностию подчиниться их решению*(1243), или избирают их по взаимному согласию, подчиняясь их решению также безапелляционно*(1244), или же посредников избирает старшина*(1245). Кроме выбранных сторонами посредников выбирается по общему согласию еще один третейский судья*(1246).

Третейским судом, в некоторых местностях, разбираются только дела крестьян с мещанами или купцами (евреями)*(1247). Состав такого суда обозначается, напр., следующим образом: "избранные со стороны крестьян-собственников (таких-то) в судьи крестьяне (двое) и со стороны евреев-купцов (также двое) и общий посреднический судья, еврей такой-то, составляли сего числа третейский суд, согласно прав вышеспрошенных обеих сторон"*(1248).

Обыкновенно составляется и третейская запись*(1249); впрочем это принято не везде*(1250). Решение третейского суда заявляется в волости*(1251), а для приведения в исполнение представляется в волостное правление*(1252).

II. Источники права. Существование каждого суда предполагает, конечно, и существование каких-либо норм или правил, которые суд применяет при разрешении спорных дел. Известно также, что народные наши суды издавна руководятся, при разрешении таких дел, не писанным правом, а своими местными обычаями, и что это предоставлено, в силу крестьянской реформы, и судам волостным, так что существование обычного права признано у нас и официально. Наконец из всего предшествующего изложения можно уже прийти к заключению, что при всем разнообразии наших юридических обычаев существуют и такие начала, которые одинаково соблюдаются не только в одной, но и в различных, нередко весьма отдаленных одна от другой, местностях, так что заметна в них и значительная доля устойчивости. Такому заключению, по-видимому, противоречат те заявления, которые сделаны были по этому вопросу самими крестьянами. Нельзя не заметить, что на вопрос: "есть ли у вас какие-либо обычаи", по его отвлеченности, неграмотному и не знакомому с юридической техникой населению отвечать было весьма затруднительно: этим объясняется с одной стороны совершенное уклонение от ответа*(1253), а с другой неудовлетворительность большей части данных крестьянами ответов, но и в последних есть, конечно, свой смысл, если судить о них не до одной форме, в которой они высказаны.

1) Большею частию на предложенный вопрос крестьяне отвечали прямо отрицательно: "местных обычаев мы не знаем", "никаких обычаев у нас нет", "дел по обычаям не решаем", "особых обычаев при обсуждении и решении дел не соблюдается", "местных обычаев почти не существует" и т. п. Понятно, что такие ответы проистекали прямо из недоразумения. Давая такие ответы, крестьяне, быть мо/кет, полагали, что обычай есть нечто предосудительное, в роде дурных нравов, и т. п., или же руководились внешними признаками шаткости и неопределенности обычаев, хотя и не отрицали, как увидим ниже, что народный суд решает дела как следует. Как бы то ни было, нелепость означенных ответов сказывалась тотчас же в том, что по специальным вопросам они обстоятельно указывали на те или другие обычаи, напр. о разделе наследства, о различных сделках и т. п. Таким образом очевидно, что существо дела нисколько бы не изменилось, если бы как вопросы о существовании обычаев вообще, так и ответы на них остались бы незаписанными.

2) В более мягкой Форме представляются те ответы, в которых было заявлено, что особенных обычаев нет, кроме тех, которые соблюдаются по делам семейным и при разделах наследства*(1254). Здесь уже, по крайней мере, видно, что и крестьяне знают, что дела подобного рода разрешаются у них не на основании писанного права; но такие уступки или уклонения от общего отрицательного ответа объясняются, вероятно, тем, что и самый вопрос об обычаях вообще был предлагаем обыкновенно по поводу вопросов о семейных разделах и наследстве, так что первый служил как бы предисловием к последним.

3) Отрицая существование обычаев или, по крайней мере, сомневаясь в существовании их, как правил определенных и постоянных, крестьяне обыкновенно при этом заявляли, как-бы в смысле противоположения, что дела решаются "по справедливости", "по убеждению совести", "по человеку", "по обстоятельствам" и т. п. Но здесь, очевидно, к вопросу о существовании обычаев примешано понятие об их применении. Это смешение понятий послужило также поводом к заключению, что обычаев, как правил определенных, у нас не существует, и что при каждом конкретном случае суды как-бы впервые изрекают какое-либо начало или воззрение, а отсюда шаткость, неопределенность, субъективизм нашего обычного права*(1255). В основании каждого решения лежат, несомненно, какие-либо известные всем правила, или воззрения, сложившиеся под влиянием жизненной обстановки и след. имеющие всегда свое реальное, объективное основание, а применение тех или других правил к данному случаю зависит, конечно, от конкретных особенностей последнего; таков смысл слов "по справедливости", "по человеку" и т. п. Так как, в силу этого, дела однородные разрешаются не одинаково, то весьма естественно, если в таком разнообразии сами крестьяне видят если не отсутствие обычаев, то по крайней мере их неопределенность*(1256). Но и при этом им вовсе не чуждо понимание, что суды собственно не выдумывают обычаев, а только применяют к различным случаям и различные начала; это видно, напр., из следующих заявлений: "обычаи применяются различно, глядя по обстоятельствам дела и по человеку", или: "обычаи применяются глядя по человеку и сообразно с обстоятельствами" и т. п. Этого мало: крестьянам не чуждо и сознание, что в основании тех или других правил, применяемых судами, лежат причины реальные, т. е. самые потребности и вся общественная обстановка крестьянского быта. Так, напр. по их словам, "судьи соображают решения с местными крестьянскими обстоятельствами*(1257), или: "обычаи применяются по обстоятельствам дела, а главное в том, чтобы мужика не лишить возможности исправно платить подати, иначе обществу придется за него отвечать", или: "дела решают соображаясь с человеком и с пользою общества", или: "дела решают по совестя, применяясь к крестьянскому быту"*(1258) и т. и.

4) Заявляя об отсутствии или неопределенности обычаев, а также и о применении их в крестьянском быту*(1259), весьма нередко в своих показаниях крестьяне сопоставляли обычаи с законом; при этом высказывали иногда, что суды более руководствуются обычаем, чем законом, иногда же указывали, что обычаи в силе преимущественно на сельских сходах, но, чаще всего, имея в виду собственно волостные суды, заявляли, что последние решают дела не столько по обычаям, сколько по законам, при чем упоминали иногда и о самом своде законов или иных уставах. Действительно, в решениях волостных судов нередко помещаются ссылки и на законы, но большею частию не видно никакой связи первых с последними, так как не только для судей, обыкновенно неграмотных, но и для волостных писарей самое понимание смысла законов нельзя считать делом легким и доступным; поэтому и применение их к гражданским делам между крестьянами представляется, в большей части случаев, лишь мнимым: в одной местности было прямо заявлено, что "по закону судьи никогда не решают, потому что они люди темные, законов ее смыслят"*(1260).

II. Тяжущиеся и их обязанности

По отношению к юридическому положению тяжущихся лиц мы остановимся прежде всего на том вопросе, который имеет близкую связь с одною из форм гражданских обязательств, именно на вопросе о представительстве на суде, а затем рассмотрим те различные последствия, какие по обычаю связаны с неявкой того или другого из тяжущихся лиц на суд. На эти именно вопросы и было преимущественно обращено внимание при расспросах крестьян относительно прав и обязанностей сторон в гражданском процессе.

I. Представительство на суде. По общему правилу, имеющему полную силу и в праве обычном, тяжущиеся обязаны сами являться на суд. Но это правило не может оставаться без исключений: бывают обстоятельства, когда личное присутствие на суде оказывается для тяжущихся невозможным, или неудобным, напр. по малолетству, болезни, неопытности в ведении дел и т. п. Отсюда возникает необходимость в представительстве, которое бывает или необходимое или добровольное.

Прежде всего мы встречаемся с представительством одних членов семьи за других. Оно вызывается или малолетством или характером самих отношений между этими лицами. В большей части местностей члены семьи являются на суд без всякой доверенности. В качестве поверенных они являются только в весьма немногих местностях, по исключению. Доверенность от членов семейства не требуется иногда в тех случаях, когда поверенный-человек хороший. Необходимыми представителями на суде являются опекуны по делам опекаемых.

Что касается собственно договорного представительства, то следует прежде всего отметить тот Факт, что в весьма многих местностей поверенные вовсе не допускаются, а требуется личная явка тяжущихся в суд, или же поверенные встречаются весьма редко. В иных местностях истец может прислать поверенного, но ответчик обязан лично защищаться в суде. Далее, есть местности, в которых право быть поверенным ограничено известным кругом лиц-членами семьи доверителя, которые в данном случае имеют значение законных представителей: кроме них никому нельзя поручать ведение дел. В отношении ходатайства членов семьи друг за друга встречаемся с следующими положениями: допускается ходатайство сына за отца, отца и матери за детей, мужа за жену, жены за мужа (последнее весьма редко), и старших за младших. Наконец есть также местности, где не допускается ходатайство одних членов семьи за других, даже и там, где поверенные допускаются.

По отношению к представительству весьма любопытен тот взгляд крестьян, что поверенные на суде весьма вредны, в особенности занимающиеся хождением по чужим делам как ремеслом, известные в народе под названием аблакатов, брехачей или брехунцов. При расспросах в некоторых местностях было прямо высказано, что поверенных не допускают и допускать не следует, потому что они сутяжничество разведут, и пойдут в поверенные такие, которые половчее и поречистее, судей заговорят и дело запутают. Отсутствие поверенных в других-местностях считается за особое благополучие, "потому что эти ученые бездомные люди только подстрекают народ к ссорам".

Поверенные допускаются в иных местностях только по делам целых обществ, напр. одной деревни с другою, но и здесь поверенные не везде обязательны; дело нередко обходится без лих: приходит на суд целая деревня, а говорят выборные или кто попало.-Есть местности, в которых поверенные не допускаются только по некоторым делам, напр. по делам о личных обидах.

Но само собою разумеется, что во многих также местностях поверенные по гражданским делам существуют и допускаются. От поверенных по общему правилу требуется доверенность; в немногих лишь местностях доверенности не требуется, если поверенные люди известные. Затем, хотя в некоторых местностях поверенные и не допускаются/ но крестьяне сознают их необходимость, "так как многие крестьяне и на волостном суде не в состоянии объяснить толково двух слов".

II. Неявка на суд и ее последствия. Одним из условий правильного разбирательства дел представляется, без сомнения, явка на суд тяжущихся или их представителей. Между тем далеко не всегда выполняется это условие, так что случаи неявки той или другой стороны весьма нередки. Поэтому не только в законодательстве, но и по обычаю, существуют известные правила относительно того, как следует поступать судам в случаях подобного рода, другими словами: неявка на суд обставлена теми или другими последствиями, более или менее невыгодными для самих тяжущихся. При изложении их мы будем иметь в виду исключительно те правила, которые установлены обычаем и наблюдаются волостными судами. Большинство случаев этого рода, как видно и из наличного материала судебной практики, относится к неявке ответчика; гораздо реже случан неявки самого истца, так как лицу, обращающемуся в суд для защиты своих прав, нет никакого интереса уклоняться от суда. Поэтому мы - остановимся сначала на последствиях неявки ответчика, а затем укажем на последствия неявки истца.

1) Что касается неявки ответчика, то последствия ея, насколько известно из практики волостных судов, далеко не однообразны сами по себе и далеко не одинаковы в различных местностях. Попытаемся изложить их в системе, отделяя главные последствия от второстепенных.

а) Первое последствие неявки ответчика состоит в том, что разбирательство дела откладывается. Волостные суды, вообще, не считают возможным и правильным рассматривать дело не выслушав ответчика, и не смотря на то, что от него же зависело явиться в суд, дело не решается. Не трудно видеть невыгоды подобного порядка, если принять во внимание, что с неявкою во многих местностях не сопряжено никаких последствий, кроме того, что дело откладывается,-последствие очевидно выгодное для одного ответчика. И действительно встречаем такое заявление: "часто случается, что истец и свидетели ходят на суд раз десять, а ответчик все не является; наконец истец дело так и бросает", или: "иногда случается, что истец и свидетели ходят в продолжении семи, восьми месяцев на каждое заседание суда, а ответчик все не является; так дело и остается иногда неразрешенным". Поэтому в большей части местностей неявка в суд ответчика влечет за собою более или менее невыгодные для него последствия, хотя дело, по общему правилу, и не решается. Эти последствия заключаются в следующем: 1) на ответчика налагается денежный штраф. При неявке ответчика без уважительных причин (какие это причины, не сказано нигде) штраф составляет наиболее распространенное взыскание и налагается или за первую неявку или за неявку по вторичному вызову, или иногда и по третьему. Штраф обыкновенно взимается незначительный,-от нескольких копеек до рубля, редко более, а обращается в пользу мирских сумм, или училища и проч.; и даже иногда в пользу истца, впрочем весьма редко. Штраф налагается судом, но во многих местностях также волостным старшиною,-за ослушание т. е. за неисполнение приказания явиться в суд, как это прямо было высказываемо при расспросах крестьян, или наконец сельским старостою. Уход ответчика из суда до разбирательства приравнивается к неявке и также наказывается денежным штрафом. 2) За неявку в суд, в иных местностях, ответчик подвергается кратковременному аресту. Это наказание известно и там, где принято налагать денежный штраф, так что арест служит иногда заменою штрафа, если ответчик беден, вообще же выбор того или другого взыскания определяется глядя по человеку. Арест, как и штраф, налагается иногда не судом, а волостным старшиною. 3) Невыгодное для ответчика последствие неявки заключается иногда в том, что его отдают, за наказание, в общественные работы: этот вид взыскания за неявку встречается впрочем весьма редко, в виде исключения. 4) За неявку ответчик наказывается и розгами, что впрочем встречается, сравнительно, не во многих местностях. 5) Неявившегося ответчика во многих местностях подвергают приводу (и по гражданским делам) чрез сельское начальство. Случаев привода известно из волостной практики довольно много, так что это мера весьма распространенная: привод употребляется обыкновенно при упорном ослушании со стороны ответчика. Весьма часто привод употребляется независимо от того, налагаются ли притом штрафы или иные взыскания, но большею частию, где прибегают к приводу, никаких других взысканий с ответчика не бывает. В приводе ответчика крестьяне видят действительную гарантию окончания дела, именно там, где не установилось обычая решать дела заочно, о чем находим прямые заявления. Встречается и выговор за неявку.

б) Второе, более важное последствие неявки ответчика, - заочное решение. Заочные решения не пользуются у крестьян особым расположением: они смотрят на дело с той точки зрения, что из неявки ответчика нельзя еще выводить заключения, что истец прав. Тем не менее, во многих местностях заочные решения в полном ходу. При этом надо заметит, что заочное решение не избавляет ответчика, неявившегося на суд, нередко и от других указанных выше последствий неявки. Заочное решение есть, по взгляду крестьян, мера крайняя, и потому она применяется большею частию уже после вторичной неявки на суд. И вообще, как мы заметили выше., не везде принято прибегать к заочным или, как называют их крестьяне некоторых местностей, "заглазным" решениям; впрочем они встречаются и там, где высказывалось противное тому заявление крестьян при расспросах*(1261).

в) Третье последствие неявки ответчика-обязанность вознаградить истца и свидетелей за потерю времени. Обыкновенно такое вознаграждение не присуждается, но есть местности, где оно требуется, как последствие неявки*(1262). Заочных решений при этом не постановляют, но ответчик не освобождается от других последствий; напр. известно решение, по которому за неявку ответчик присужден был уплатить издержки истца на проезд и наказав розгами*(1263).

2. Следует еще сказать о последствиях неявки истца. Волостные суды смотрят на этот предмет таким образом, что всякий, заявивший иск, обязан довести дело до конца; поэтому прекращение иска не считается непременным последствием неявки истца. Последствия ее отчасти сходятся с теми, какие имеют место и при неявке ответчика.

а) Обыкновенно, в случае неявки истца, дело откладывается; но на истца налагаются определенные взыскания, - такие же вообще как и на ответчика, а именно: 1) денежный штраф; 2) арест; 3) наказание розгами, хотя впрочем в очень немногих местностях; 4) истец подвергается иногда замечанию со стороны суда: это наказание применяется, впрочем, в случае неявки истца в первый раз; 8) наконец, подобно ответчику, истец подвергается иногда и приводу.

б) Второе последствие неявки истца заключается в прекращении дела судом. Независимо от этого иногда волостные суды, кроме прекращения дела, налагают на истца денежный штраф.

в) Наконец, как последствие неявки истца, следует указать, что волостные суды не прекращают дела, но неявившегося без уважительных причин истца обязывают уплатить потребованное ответчиком вознаграждение за то, "что понапрасну явился в волостное правление и потерял время".

III. Судебное примирение

Неявка тяжущихся на суд, о которой мы сейчас говорили, есть, конечно, явление ненормальное: обыкновенно обе стороны являются к разбирательству в назначенное судом время, и первое дело суда, как мы видели при обзоре различных органов судебной власти, состоит в том, чтобы склонить тяжущихся к примирению: такова, между прочим, в силу самого закона, и обязанность волостного суда. Примирение между сторонами есть вместе с тем одна из Форм соглашения, так что, с точки зрения гражданского права, она сводится к понятию сделки: в этом смысле о примирении, как мировой сделке, мы уже не раз имели случай говорить по поводу различных договоров и обязательств и, между прочим, также при изложении обязательств, возникающих из правонарушений и других случаев причинения ущерба, Как сделка, примирение составляет ту форму частного охранения прав, при посредстве которой стороны разрешают, по обоюдному. согласию, спорное или сомнительное юридическое отношение, не прибегая к содействию суда. Но обыкновенно мировые сделки заключаются при посредстве самого суда, и даже большею частию по инициативе последнего. Становясь в такую связь с судебным разбирательством, мировая сделка как-бы заменяет собою судебное решение, является его суррогатом, так что решение служит лишь формальною санкциею добровольного между сторонами соглашения. Рассматривая примирение с этой последней точки зрения, мы не будем однако ж останавливаться на чисто-внешней, процессуальной стороне примирения, а ограничимся разрешением следующих двух важнейших вопросов, представлявшихся и в самой практике волостных судов: 1) какие юридические отношения могут быть разрешаемы примирением, и 2) когда, в каком положении дела, допускается примирение.

I. По отношению к вопросу о предмете примирения общее положение заключается в том, что примирение или, как оно называется в некоторых местностях, "мировая покладка" допускается по всем вообще гражданским делам без изъятия, о чем есть немало и прямых указаний.

Сами судьи заботятся, чтобы каждое дело, которое доходит до их разбирательства, было окончено миролюбиво. Для этого они всегда склоняют тяжущихся к примирению и редко безуспешно, так что по отзывам крестьян, в некоторых местностях, все дела обыкновенно кончаются миром*(1264), в других-примирением оканчиваются две трети дел, подлежащих решению волостных судов*(1265).

Для того, чтобы тяжущиеся оканчивали дела миром, в некоторых местностях принимаются даже особые меры, напр. если старания суда примирить тяжущихся оказываются безуспешными, то дело откладывается, "чтобы дать им (тяжущимся) одуматься"*(1266); или по окончании разбирательства не постановляется решения, а дается сторонам семидневный срок для мировой*(1267), или, наконец, "дело откладывается на другой, третий раз, до тех пор, покуда сторонам не наскучит и они не помирятся"*(1268).

Мировые сделки допускаются волостными судами не только в гражданских делах, н:о и в уголовных. Так напр. крестьяне одной местности показали, что дела по обвинению в воровстве, в нанесении побоев (хотя бы один другому глаз вышиб), мошенничестве оканчиваются на суде примирением*(1269). Равным образом и в другой местности оказалось, что "мировые допускаются даже в делах о краже, увечье, мошенничестве", и как основание к подобному образу действий крестьяне выставили, что "судьи боятся приговаривать виновных к наказанию из опасения их мести"*(1270). Но этот мотив, даже с точки зрения крестьян, едва ли выдерживает критику. Освобождение виновных в преступлении от уголовной ответственности вытекает из того. что на преступление крестьяне не перестали смотреть с первобытной точки зрения: не нарушение интересов общества видят они в нем, а лишь деяние, направленное исключительно против обиженного и не имеющее к обществу никакого отношения*(1271). При таком взгляде, само собою разумеется, и уголовное дело может быть окончено примирением: обиженный "простит лицо, виноватое в преступлении", и в таком случае суд не может считать себя в праве его наказывать. "Прощеное дело чего судить", говорили в некоторых местностях судьи. В особенности высказанное воззрение применяется к делам о краже, которые особенно часто встречаются в волостных судах. На это именно преступление, в весьма многих местностях, смотрят как на преступление частное, которое преследуется только в интересах пострадавшего, и за которое поэтому нет надобности подвергать виновного наказанию, если обиженный его прощает, прекращает дело миром. Допущение мировых сделок в делах о краже иногда мотивируется и тем, что "хотя писарь станет говорить, что по таким делам виновного наказать надо, не смотря на мир, судьи все-таки не наказывают из страха взять грех на душу и перед начальством ответить". Но этому соображению прямо противоречит понятие, выражаемое словами "простить вину". Мировые в делах о краже составляют дело обыкновенное; судя по расспросам крестьян, отпечатанным в наших источниках, - дела эти вообще приравнены к делам чисто-гражданским, так что в некоторых местностях, независимо от примирения, судьи приговаривают виноватого только к возвращению украденного или к уплате стоимости*(1272), и не налагают никакого наказания. В большинстве случаев дело о всякой краже может быть окончено примирением независимо от цены украденной вещи: хотя бы корову уворовал*(1273). - Однако взгляд на кражу, как на деяние, не имеющее преступного характера, далеко не общий: в некоторых местностях примирением могут быть оканчиваемы дела только о краже незначительных, малоценных вещей*(1274), так что кража ценных, с точки зрения крестьян, предметов, во всяком случае, подлежит наказанию, и наконец, есть местности (и таких не мало), где всякая кража наказывается, независимо от того, прощает ли виновного обиженный или нет , потому что, по объяснению судей, "ты вора простишь, а он придет да и у тебя украдет", следовательно, ради безопасности общественной. Примирение допускается только по отношению ко взысканию убытков (причиненных кражею), от платежа которых истец может освободить ответчика, во не избавляет от наказания*(1275). Впрочем, нельзя не заметить, что и в тех местностях, где за кражу вообще полагается наказание, примирение допускается под тем условием, если обвиняемый не~ известен как вор, а провинился в первый раз, но "коли человек уж вор, то прощенья ему нет и повадки не дают"*(1276). Вообще говоря, есть местности, в которых примирение допускается только в гражданских делах и в делах о таких преступлениях, по которым и закон не воспрещает оканчивать дело примирением, как напр. личные обиды*(1277); что же касается прочих преступлений, то примирение не освобождает от наказания*(1278), а только от обязанности доставить обиженному вознаграждение за вред и убытки.

II. Что касается вопроса о времени, в которое допускается примирение, то из самого понятия о мировой сделке, как о таком соглашении, которое имеет целью спорное или сомнительное юридическое отношение превратить в бесспорное, вытекает, что она не может иметь места после того, как относительно известного юридического отношения состоялось уже судебное решение, которым оно превращено в бесспорное и несомнительное. И действительно, это начало, по отношению к мировым сделкам, принято и в обычном праве: после постановления решения мириться уже нельзя.

Это начало, судя по количеству показаний в этом роде, следует считать за господствующее. Есть однако местности, где склонность судов оканчивать дела примирением тяжущихся послужила причиною, почему сделано от этого начала отступление, так что примирение может иметь место и после постановления и объявления решения, которое в таком случае не приводится в исполнение, или же примирение допускается после решения дела, но до записки его в книгу.

IV. Судебные доказательства

Суд старается, как мы видели, склонять тяжущихся к примирению. Но не всегда это удастся. В таких случаях задача суда усложняется: ему необходимо дело разобрать., т. е. войти в оценку данных, представленных сторонами, и взвесить основательность доводов, приводимых ими в подтверждение своих заявлений. Показания сторон могут быть принимаемы судом на веру лишь в том случае, если о них нет спору, в противном случае необходимы т. н. доказательства. При отсутствии доказательств суд отказывает в иске, именно по его "бездоказательности", и таких случаев в практике волостных судов не мало. Но это начало соблюдается судами далеко не во всей его юридической строгости. Весьма не редко волостные суды обходятся и без требования доказательств, именно в тех случаях, когда нет никакого основания не верить тому или другому заявлению. При каждом иске является прежде всего предположение, что истец не стал бы возбуждать дела без всякого основания, тем более, что каждый член общины на виду у всех и не стал бы рисковать потерею общего доверия. Этим объясняется, что коль скоро истец на самом деле прав, то ему нет нужды представлять и доказательства, так как по тем же соображениям и ответчик не станет защищаться лишь тем, что у истца нет доказательств. В этом смысле встречается, напр., такое заявление крестьян одной местности: "часто взыскиваются деньги и без всяких доказательств, потому что честные люди никогда не отказываются от своего долга"*(1279). Точно также не требуется доказательств и в таких случаях, когда можно предполагать, что данное дело известно всей общине, так как общеизвестные факты не доказываются (notorium non eget probalione). В подтверждение этого начала можно привести, напр., следующее заявление самих крестьян: "доказывать дело надо по свидетелям или по документам; впрочем, когда дело всему миру известно, то какие ж тут надо доказательства?"*(1280). Независимо от указанных обстоятельств, отсутствие или недостаточность доказательств далеко не всегда служит основанием, чтобы отказывать в иске "по бездоказательности". В случаях сомнительных суды весьма нередко, как , увидим ниже, прибегают к решению дела по принципу "грех пополам". И вообще, самая обстановка дела, обстоятельства его, на сколько из них можно заключить о справедливости того или другого показания, служат обыкновенно суррогатом доказательств в техническом смысле, этого слова, примером может служить следующий случай: кр П. просил о взыскании с кр. О., по подряду, недоплаченных за работу денег; суд, "имея в -виду, что О., в беспорядке, не произведя никакого рассчета, следуя с места работ и не дойдя несколько до места жительства, ушел неизвестно куда,-находит, что это выводит доказательство неучинения рассчета", почему и решил: взыскать с О. согласно просьбе истца*(1281). Одним словом, все то, что может служить к убеждению суда в достоверности какого-либо Факта или справедливости какоголибо показания, признается достаточным основанием для правильного решения дела. "Вообще дела решаем по убеждению и совести", говорят обыкновенно сами крестьяне*(1282). В этом заявлении скрывается, между прочим, и тот смысл, что крестьянскому правосудию всегда была чужда какая-либо Формальная теория доказательств, напротив: свободная оценка фактов и доводов всякого рода, в чем бы они ни состояли, допускается, сравнительно с началами, введенными впервые судебною реформою, в самых широких размерах. В справедливости этого положения можно убедиться из рассмотрения начал, относящихся к различным доказательствам в отдельности. Приступая теперь к их обзору, мы не станем конечно искать в нашем обычном праве какой-либо стройной системы средств доказывания: о ней не может быть и речи уже в виду широкого применения оценки фактов и доводов "по убеждению совести", и в виду того, что есть местности, где, по-видимому, не выработалось никакой теории доказательств, на сколько можно судит, напр., по следующему заявлению самих крестьян: "ничего нельзя сказать по каким доказательствам судят: больше на совесть полагаются, на смирение"*(1283). Но, с другой стороны, в самой практике волостных судов можно найти немало данных для характеристики различных средств доказательства в отдельности. Эти средства будут рассмотрены здесь в следующем порядке: самопризнание, показания свидетелей, документы и осмотр на месте; что же касается присяги и жребия, то они отнесены нами в категорию "особенных оснований" для решения дел.

I. Самопризнание. Повсюду, в делах гражданских, оно служит наилучшим доказательством существования какоголибо юридического отношения или справедливости показаний противной стороны. Это начало, само по себе бесспорное, было прямо высказываемо, в некоторых местностях, и при опросах крестьян. Так, в одной из них было заявлено, что "решения волостного суда основываются почти всегда или на собственном сознании или на отзыве свидетелей"*(1284); в другой высказано, что "доказательствами на суде признаются: coбственное сознание ответчика, свидетельские показания и письменные документы"*(1285); точно также и в третьей: "доказательствами на волостном суде принимаются: свидетельские показания, расписки и собственное признание ответчика"*(1286). Но, и независимо от этих заявлений, достаточно самого беглого знакомства с решениями волостных судов, чтобы убедиться, что в большинстве случаев единственным доказательством служит самосознание ответчика. Обыкновенно истцы являются в суд с совершенно голословными жалобами, и тем не менее, ввиду указанных выше соображений, весьма редко ответчик силится отвергнуть направленный против него иск, если последний основателен и справедлив, так что, по верному замечанию одного из наших исследователей обычного права, "личное сознание ответчика при отсутствии доказательств со стороны истца представляется явлением обыкновенным"*(1287). Это явление, заметим, встречается не в одних только малоценных делах, но даже в исках, которые по крестьянскому быту можно назвать значительными; так напр. по иску, предъявленному уже по миновании двух наших земских давностей, ответчик прямо сознался на суде, что он остался должен 100 р. за купленный сад, при совершенном отсутствии доказательств со стороны истца*(1288).-Признанию со стороны ответчика придается столь важное значение, что оно требуется, по-видимому, и тогда, когда против него предъявлен письменный акт; так напр. взыскивался долг в 8 р. по расписке; в решении по этому иску, между прочим, прямо отмечено: "ответчик в долге по расписке сознался"*(1289). Конечно, это сознание могло относиться не к расписке, а к существованию долга; но судя по другим данным, о которых будет речь впереди, можно полагать, что и доказательная сила письменных актов ставится иногда в зависимость от признания ее со стороны ответчика.Как бы то ни было, судебная сила самого признания такова, что на нем основывается и само решение по отношению к тем, конечно, обстоятельствам, о которых сознался тяжущийся на суде, так что самосознание служит не только доказательством, но и сур рогатом судебного решения: по крайней мере мы не встречали ни одного случая, чтобы решение постановлялось вопреки сделанному на суде сознанию, напротив: в решениях почти всегда говорится прямо: "так как сознался" или: "на основании сознания суд постановил" и пр.-В заключение заметим, что самопризнание волостные суды усматривают не только в тех случаях, когда оно делается прямо и без обиняков, но и в тех, когда тяжущийся в своих показаниях "заминается". Вот пример: 3. купил солому на 7 р., а ее увезли, вместе с своею, кр. А. Б. В. и Г. Ясных доказательств со стороны 3. не представлено. Ответчики в увозе соломы не сознались, но в показаниях своих спутались так, что первые двое обвиняли последних, а последние первых. Суд, основываясь на своем убеждении, определил: взыскать в пользу 3. с А. и Б., как более заминавшихся в своих показаниях, по 2 р. 50 коп., а с В. и Г. по 1 р. с каждого*(1290).

II. Показания свидетелей. В отличие, от самопризнания, как средства, устраняющего необходимость доказательств, показания свидетелей принадлежат к разряду доказательств в собственном смысле этого слова, и притом составляют наиболее распространенную форму этого рода средств судебного охранения прав. Из расспросов крестьян в различных местностях оказалось, что свидетельские показания принимаются за доказательство во всех делах: существование всякого рода Фактов, а между ними и сделок и т. п., доказывается нередко одними показаниями свидетелей, указываемых самими тяжущимися. При слабом развитии грамотности, кроме свидетелей, к другим доказательствам редко и прибегают. Встречается даже такое известие, что "при разборе дел верят только свидетелям, потому что доказательств письменных по крестьянским делам вовсе не бывает"*(1291). Но и там, где в употреблении и другия, кроме свидетелей, доказательства, в большей части местностей показаниям свидетелей отдается предпочтение даже пред письменными документами, которым народ, как увидим ниже, вообще не дает большей веры. Так, в одной местности прямо заявлено, что документы принимаются только тогда, когда нет других доказательств*(1292). В другой было высказано, что "при разборе дел верят больше свидетелям; даже если письменный документ есть, то все-таки вернее, если на документ и свидетели покажут"*(1293). Точно также и в третьей местности, крестьяне показали, что решают дела больше по свидетелям и тогда больше верят чем бумагам, для верности которых, хотя они и заверены в волостном правлении или сельскими старостами, все-таки требуют свидетелей*(1294). И в других различных местностях нередки заявления, что лучшим доказательством при решении гражданских дел служат показания свидетелей*(1295).

Что касается количества свидетелей, необходимых для того, чтобы показания их составляли полное доказательство, то, при господстве в крестьянских судах свободной оценки доказательств, не могло и сложиться правило об определенном числе свидетелей, так что во множестве случаев и показание одного лишь свидетеля принимается за основание решения. Но для большей достоверности заявлений тяжущихся требуется иногда, чтобы свидетелей было несколько, не менее двух. Так, в одной местности заявлено было крестьянами, что показания двух свидетелей, не заключающие противоречия, принимаются на суде за бесспорное доказательство*(1296). Точно также и в другой местности было высказано, что при решении дел за доказательство принимаются свидетельские показания но с тем, чтобы свидетелей было не менее двух*(1297). Но приведенных указаний далеко не достаточно, чтобы требование двух свидетелей считать за правило общее или распространенное. Что же касается показаний одного свидетеля, то ему дается вера только в таком случае, если он человек хороший*(1298).

Из последнего указания, между прочим, видно, что от свидетелей требуются определенные качества. Однако ж общих правил по этому вопросу также не встречается в наших источниках. В некоторых местностях требуется, напр., чтобы свидетели были всегда стоящие, хорошие, верные*(1299), т. е. были суду известны, как лица, которым можно верить. Есть местности, в которых преимущество отдается показаниям должностных лиц, каковы старосты, урядники и т. п. Свидетелями могут быть, хотя и не везде, и родственники против родственников, жена против мужа, двоюродные братья*(1300) и т. п. Иногда не дают веры свидетелю, если он состоит в дружбе с тем, в чью пользу должен показывать; точно также иногда обращается внимание и на преклонные лета свидетеля и т. п. Так, по одному делу суд не дал веры показанию свидетеля, ибо ему около 70 лет и он находится с данным лицом в дружественных отношениях и в день разбора дела был с ним в питейном заведении*(1301). Но понятно, что все подобные указания являются лишь мотивами, по которым суд в том или другом случае не находит возможным довериться показаниям свидетелей, и не могут быть рассматриваемы в смысле обязательных для суда правил, тем более, что, как уже замечено выше, нет в виду таких данных, из которых можно было бы заключить, что обычаи стесняют в чем-либо право судей решать дела "по убеждению совести".

Наряду с доказательством посредством свидетелей могут быть поставлены показания и других сторонних лиц. Известно что, при недостаточности других доказательств, суды иногда прибегают к опросу окольных людей, старост, соседей: и сведущих людей, и что отзывы отбираются старшиною; но других ближайших указаний о принадлежностях и силе этого рода доказательств в наших источниках не встречается.

III. Документы. Из ряда различных материальных знаков, свидетельствующих о существовании какого-либо права или юридического отношения, судебная сила придается и в крестьянском быту преимущественно письменным документам. Но, как замечено выше, они вообще не составляют в делах крестьян излюбленного доказательства. Письменные документы и мало между ними распространены, так что в большей части местностей они встречаются, говоря вообще, довольно редко и, по собственному объяснению крестьян, почти вовсе не представляются к судебному разбирательству дел. Ho даже там, где письменные доказательства встречаются чаще, им нередко не присваивается, как мы упоминали выше, того значения и той доказательной силы, какими пользуются на суде показания свидетелей.

Из сказанного не следует, однако ж, чтобы письменные доказательства вовсе и повсюду не пользовались авторитетом при решении спорных дел, напротив: во многих местностях документы, обыкновенно под названием расписок, являются уже делом более или менее обыкновенным, так что, вместе с свидетельскими показаниями, почитаются за главнейшие средства доказательства. Но, как мы видели, свидетельским показаниям, в некоторых местностях, дается более веры, чем даже письменным документам. Это явление объясняется конечно тем, что народ наш вообще мало грамотен. Так, при расспросах крестьяне одной волости прямо заявили, что при разборе дел верят более свидетелям, письменные же доказательства принимают неохотно, так как грамотных мало, а бумаги, написанные вместо дающего их другим лицом, всегда возбуждают споры. Тем не менее есть и такие местности, где письменным документам отдается предпочтение пред свидетельскими показаниями: доказательство посредством письменных документов считается более сильным, чем посредством свидетелей, даже так, что иногда свидетели допускаются только при отсутствии документов, или же в иске вовсе отказывают. Встречаются местности, где некоторые правоотношения, напр. заем и уплата долга, в случае спора, должны быть,. по общему правилу, доказываемы письменными документами, хотя и в этом случае допускаются также и свидетели ; но есть сведение, что в таком случае, т. е. при одних свидетелях, истцу присуждают только половину иска.

Что касается Формы письменных документов, то требуется, чтобы они были подписаны выдающим и в большей части местностей, кроме того, засвидетельствованы в волостном правлении или сельским начальством. Подпись на документе за неграмотного должна быть сделана тем, кому он руку дал (по рукоданной просьбе) и, в некоторых местностях, при свидетелях. В некоторых притом местностях такие документы получают силу доказательства только в том случае, когда выдачи их не отрицает то лицо, против которого документ представлен или не отрицает долга. Встречается указание, что за неграмотных расписывается сельский писарь, а сельский староста прикладывает печать. Неподписанные документы, по общему правилу, не имеют никакого значения; не имеют никакого значения документы, подписанные крестами (потому что, по заявлению крестьян, "так писать всякий умеет"), и почти не встречаются; если же и попадаются неподписанные документы или с крестами, то в некоторых местах имеют силу лишь тогда, когда не отвергнуты ответчиком, или засвидетельствованы начальством, или же, когда ответчик ее отвергает, что кресты поставлены действительно им, или, наконец, когда содержание документа подтверждено свидетельскими показаниями.

В некоторых местностях для силы документа неявленного, или неподписанного выдающим, требуется подпись свидетелей; в противном случае документ не имеет силы, или же, кроме документа, требуются еще свидетельские показания. Что касается других Формальных условий документов, то они относятся собственно к учению о сделках. Заметим здесь, что письменные документы, в смысле доказательств, представляются в суд чаще всего в Форме долговых расписок, причем упоминается и о векселях. Кроме письменных актов, к разряду документов, наряду с ними, могут быть отнесены и бирки, о которых мы упоминали при общем обзоре сделок и обязательств: они допускаются также в значении доказательств, хотя и не повсеместно.

IV. Остается еще сказать об осмотре на месте. Он причисляется также к разряду доказательств в том смысле, что также служит средством удостоверения в справедливости какого-либо показания. Случаи, в которых применяется это средство, довольно нередки в крестьянском быту*(1302). Это в особенности можно сказать о случаях потравы чужих угодий: мы уже видели в своем месте, что судам приходится весьма часто разбирать споры, возникающие по поводу потрав, и вместе с тем удостоверяться как в действительности правонарушения, так и в размере причиненного ущерба, так как иначе нельзя было бы в точности определить и количество причитающегося за ущерб вознаграждения. Удостоверение такое и невозможно без осмотра на самом месте, а так как он применяется чаще всего к случаям этого рода, то при опросах крестьян об осмотрах преимущественно и упоминается о потравах.Но это не единственный повод для осмотра: он употребляется также в иных поземельных делах или спорах, каковы напр: завладение, запахание чужих полей, закосы сена, порубки, раздел усадьбы, точно также по делам о правах соседских; так напр. был случай, что на месте произведено было освидетельствование яблонь, ветви которых свесились на усадьбу соседа, или: был произведен осмотр места, где постройка мельницы грозила чужой земле потоплением.

Что касается лиц, производящих осмотр, то обыкновенно он производится, по поручению суда, или старшины, или же, до суда, по первому заявлению просителя, старостою с добросовестными или с понятыми, реже отправляется для осмотра, "выезжает" волостной старшина, но также с понятыми или с старостою. По окончании осмотра староста или старшина доносит о результате суду и притом обыкновенно словесно, а иногда и письменно . В некоторых местностях для осмотра посылаются выборные со старшиною или старостою, или производят его судцы совместно со старостою. Но бывают случаи, когда и сами судьи отправляются для осмотра, слички или оценки: это бывает в делах о потравах и вообще в делах особенно важных, преимущественно по спорам поземельным, причем нередко там же, на месте, допросив свидетелей, судьи решают и самое дело. В некоторых местностях, по словам крестьян, суд никогда не выезжает на место происшествия, и наоборот, встречаются и такие заявления, что осмотры производятся чаще самими судьями. В случае спора между двумя сельскими обществами, с обоих сел высылаются на место, подлежащее осмотру, старосты н добросовестные, которые и решают дело по взаимному согласию, а если не последует мировой, то дело переходит в волостной суд.

Осмотр на месте причисляется обыкновенно к разряду доказательств и вместе с тем он служит одним из средств поверки доказательств. В виду этой двойственности его значения, по уставу гражданского судопроизводства инициатива относительно осмотра принадлежит или сторонам или самому суду*(1303). Между тем, по "общему положению о крестьянах", "в делах тяжебных осмотры местности при свидетелях и вообще поверку доказательств волостной суд производит не иначе, как по просьбе тяжущихся"*(1304). По некоторым из приведенных выше данных можно бы заключить, что волостные суды придерживаются более первого начала, чем последнего, так напр. в некоторых местностях было высказано, что осмотр на месте, в случае потрав, производится старостами до суда до первому заявлению просителя, а в других случаях по поручению суда*(1305); но, по всей вероятности, здесь речь лишь о том, что в первом случае считается необходимым немедленное удостоверение, не дожидаясь заседания суда и его распоряжений, а во втором можно предполагать,что суд делает распоряжение об осмотре также не по собственному усмотрению, а по просьбе одной из сторон.

V. Особенные основания для решения дел

В начале обзора судебных доказательств мы уже заметили, что из системы их выделены нами некоторые особенные средства открытия истины в делах судебных, каковы, присяга и жребий: исключительный характер этих средств, не только в законодательствах, но и в праве обычном, служит достаточным мотивом для означенного выделения. К разряду особенных оснований для решения дел мы отнесли также известное народнообычное правило "грех пополам". Такое соединение трех разнородных институтов в одну группу может быть оправдано тем обстоятельством, что все они применяются, более или менее, при отсутствии доказательств; притом оно соответствует также, хотя и совершенно случайно, содержанию одного из вопросов, какие комиссия о волостных судах предлагала лицам крестьянского населения; вопрос этот выделен ею в следующей форме: "не существует ли обычай решать дела по божбе, по жребию или по так называемому обычаю грех пополам"*(1306). Благодаря этому вопросу, сложился и, как-бы сам собой обособился, довольно обильный материал. Но из помещенных в нем данных нельзя не усмотреть, что первые два основания для решения дел применяются и в самой практике волостных судов довольно редко, чего нельзя сказать о третьем, наиболее интересном институте,-о правиле "грех пополам". Рассмотрим все три части вопроса порознь.

I. Божба. При отсутствии доказательств издревле одним из вернейших средств открытия истины признавалась присяга в самых разнообразных формах*(1307). В настоящее же время, не только в законодательстве, но и в обычном праве она далеко не пользуется прежним значением при решении судебных дел, хотя и поныне встречается, в форме божбы, в самой практике волостных судов.

Обыкновенно божба допускается судами только с согласия сторон; во в таких случаях она сводится, очевидно, к сделке в том же смысле, как принято самим законом в порядке гражданского судопроизводства. Однако ж с практической точки зрения, есть, кажется, и в этом отношении различие между законом и обычаем: если бы на предложение одной стороны решить дело присягой другая отказалась, то такой отказ остался бы без всяких последствий, так как по закону дело должно быть решено независимо от этого обстоятельства. В заявлениях же о волостных судах, правило, что божба допускается только по взаимному согласию, выражалось иногда и в такой Форме: божба принимается за доказательство, если одна сторона предоставляет другой побожиться"*(1308). Если иметь в виду заявляемое крестьянами постоянно правило, что судьи решают "по убеждению совести", то сомнительно, чтобы отказ от предложенной присяги оставался без всякого влияния на исход дела, так как отказ может быть принят и судом за явный признак неправоты. Впрочем, есть местности, где божба допускается и как доказательство, след. независимо от обоюдного согласия сторон, при отсутствии других доказательств или при разноречии свидетелей, так что она является как-бы самостоятельным средством доказательства: божбе верят. В особенности это встречается "при разногласии свидетельских показаний и невозможности добиться до истины": в таких случаях, по заявлению крестьян, в основание решения принимается совесть тяжущихся, для чего судьи предлагают им принять дело на свою совесть, заставляя кого-либо из них побожиться пред образом, и тогда уже дело решается на основании божбы. Но эти случаи, по крайней мере по числу местностей, довольно редки, точно также как не часты и случаи допущения божбы по обоюдному согласию сторон: "отдача на душу встречается весьма редко по несогласию на то сторон"*(1309); встречается в некоторых местах и такое известие, что отдача на душу допускается преимущественно в делах между женщинами*(1310).

Основание доказательной силы божбы, по народным воззрениям, заключается в том, что устами клянущегося говорит как-бы само божество: "когда человек божится, верят не ему, а Богу",-заявили судьи одной местности при расспросе*(1311). В этом заявлении нельзя не заметить отголоска тех времен, когда присяга могла быть причислена к разряду ордалий. Но встречаются и следы иного воззрения: в некоторых местностях верят божбе только "хороших людей"*(1312); поэтому божба дозволяется не всякому, а допускается "глядя по человеку"*(1313).-Простая божба имеет силу не везде: в некоторых местностях она сопровождается какими-либо обрядами, напр. крестным знамением перед образом, или требуется, чтобы тяжущийся побожился в церкви.-Что касается юридического значения присяги, то, коль скоро она допущена и дана, дело считается решенным, так что божба считается суррогатом решения: "кто перекрестится перед образом, с того уже нельзя ничего более искать" или: "кто побожится, тот и прав".

Но, как мы заметили выше, случаи применения божбы весьма редки даже при обоюдном согласии сторон. Есть указания, что она не считается за надежное доказательство; если она и бывает на суде, то ей не верят, так как часто оба тяжущиеся божатся,-"правды не узнаешь и только из божбы выходит грех"*(1314). Вот почему, при отсутствии обоюдного желания тяжущихся, в большей части местностей божба, как доказательство, вовсе не допускается, так что божба, учиненная без согласия другой стороны, не имеет силы, точно также предложение одной стороны решить дело божбой для другой не обязательно, да и сам суд ни предлагать, ни принуждать не в праве . В некоторых местах заявлено (без оговорки о согласии) даже, что "по божбе дел вовсе не решают", или: "за доказательство божба никак не принимается", "божбе не верят", "божбу не принимают" и т. п.*(1315) У менонитов, честному слову, которое заменяет божбу, также не дается веры: "менониты, по своим религиозным убеждениям, не допускают ни присяги, ни простой клятвы или божбы; вместо присяги менонит дает честное слово, но оно не принимается за судебное доказательство"*(1316).

II. Жребий. Известно, что в древнем нашем юридическом быту жребий применялся также к решению судебных дел, но допускался преимущественно взамен присяги, а иногда для решения вопроса, какой из сторон или свидетелей следовало дать присягу; но последняя вытеснила потом применение жребия, так что суд по жребию вышел из употребления*(1317). В обычном праве он сохранился и поныне, и применяется в различных случаях, о которых приходилось нам упоминать отчасти и по поводу других вопросов; так напр. при распределении сенокосов и т. п. Встречаются в решениях волостных судов и другие частные указания на жребий, напр., по поводу вопроса, кому из товарищей, как участников общего владения, должна достаться общая мельница*(1318), или кому из нескольких лиц должен достаться огород*(1319), или, напр., в присутствии суда был брошен жребий для определения, которая из двух частей десятины, засеянной одним из сохозяев, должна достаться каждому из них*(1320) и т. п. Но преимущественно жребием решаются дела о разделах и наследстве: им определяется напр., кому из наследников должна принадлежать та или другая часть наследства. О решении таких дел посредством жребия встречаются указания и в заявлениях крестьян различных местностей; встречается даже описание самого производства жребия при разделах: в шапку кладут "цифирки" или "грошики" по числу тяжущихся, и затем постороннее лицо вынимает для каждого из них одну цифирку: какую кто получит цифирку, такая часть ему и присуждается . Ho и эти дела решаются лишь сельскими сходама. Кроме этих дел, и вообще в практике волостных судов жребий не допускается, так что почти повсеместно было заявлено, что судебные дела жребием не решаются. При этом приводились иногда и мотивы, почему жребий не допускается, напр. "потому жребий глуп-обиженного обидеть может", или: "потому жребию верить никак нельзя", или: "потому что жребий слеп и виноватого оправдать может" и т. п. В одной местности сделано было крестьянами такое заявление: "к жребью не обращаемся для решения трудных дел, а руководствуемся в таких случаях обыкновением: грех пополам"; "впрочем (прибавили они к этому), если судьи не знают, как решить дело, то волостной писарь всегда приищет закон"*(1321). Следует однако ж упомянуть и о том, что жребий отвергается не безусловно. Так, в одной волости было высказано: "по жребию дел не решалось, по допустить можно, если и истец и ответчики на то согласны"*(1322). Наконец, встречается и такое заявление: "решают также и по божбе, а в трудных случаях даже и по жребию"*(1323).

III. Грех-пополам. Насколько первые два основания для решения дел представляются в судебной практике явлением редким, настолько, наоборот, самым обыкновеннымым и весьма распространенным основанием для разрешения сомнительных случаев является в нашем народном быту то начало, которое выражается обыкновенно в приведенной Формуле "грех пополам"*(1324). При изучении народнообычного права этот институт весьма резко выдвигается наружу, так что он не мог ускользнуть от внимания исследователей нашего народного быта; но, не смотря на то, нельзя сказать, чтобы он был рассмотрен во всей его юридической полноте. Оттого, с одной стороны, некоторые писатели преувеличивали юридическую важность этого института, признавая его как бы нормальным выражением истинного правосудия, основанного будто не на объективных нормах, а на субъективизме всего нашего обычного права, а с другой стороны, возможно, конечно, и такое воззрение, что означенное правило противоречит началам здравой судебной логики, а применение его поддерживает шаткость и неопределенность в деле самого правосудия. Оба эти воззрения представляются крайними. Имев случай в другом месте упомянуть о практическом значении начала "грех пополам"*(1325), мы имели в виду, что оно близко подходит к праву суда решать дела "по убеждению совести", но вместе с тем мы не думаем, чтобы и в общей судебной практике можно было ему усвоить то обширное применение, каким оно пользуется в практике волостных судов, тем более, что и в последней оно применяется далеко не во всех случаях сомнительности иска или притязания. Не место здесь входить и в дальнейшее обсуждение вопроса о важноcти или практичности указанного начала, так как и независимо от этого вопроса, в интересах самой науки, необходимо возможно близкое ознакомление с тем институтом, который представляется одним из самых излюбленных средств правосудия в нашем народном быту. Поэтому мы постараемся дать возможно-обстоятельный обзор тех данных, которыми характеризуется юридическая природа означенного начала. Есть указания, что решение судебных дел по началу половинной ответственности знакомо и другим народам, гак напр. оно было известно и в древне-германском обычном праве*(1326). Но на изложении подобных Фактов мы останавливаться не будем, тем более, что о каком-либо подражании или заимствовании в данном случае не может быть и речи: везде на любой ступени общественного развития, и даже независимо от судебной сферы, весьма обыкновенное явление разрешать сомнительные случаи разделом, уступкою, компромиссом и т. п. Тем более такое средство свойственно той ступени быта, к которой еще не привились строгие формальные начала правосудия. Самобытность в нашем народе правила о половинной ответственности видна уже отчасти и из самого названия. Выражение "грех", известное у нас в различных значениях, применяется в народной речи, между прочим, к обозначению ущерба или убытка, о возмещении которого возникает вопрос по поводу того или другого судебного спора: в этом именно смысле означенное выражение и применяется во всех случаях, когда истцу присуждается удовлетворение не в том размере, в каком предъявлено суду его требование, а лишь в половинном. Что касается самых случаев, в которых волостными судами применяется это начало, то общая их черта заключается, с одной стороны, в том, что самый иск не признается лишенным всякого основания или преувеличенным, а с другой в том, что обстоятельства, на которых он основан, не настолько вески или ясны, чтобы из них можно было бы сделать вывод, о полной ответственности лица, против которого направлено судебное притязание; одним еловом: Фактическая обстановка дела такова, что было бы несправедливо разрешить его исключительно в пользу той или другой стороны. Но самые случаи, в которых применяется означенное начало, довольно разнообразны. Постараемся разграничить эти случаи в самом изложении, выдвигая на первый плав те из них, которые встречаются чаще, и указывая на связь или сходство одних случаев с другими.

1) Начнем с тех случаев, в которых вообще представляется отсутствие пли недостаточность доказательств. Мы уже видели, что бездоказанность иска или заявления далеко не всегда служит основанием к тому, чтобы волостные суды отвергали самый иск, так как в крестьянском быту представление доказательств в большинстве случаев было бы затруднительно, и даже считается излишним, насколько можно предполагать, что, в виду опасения лишиться доверия со стороны односельцев, едва ли и возбуждались бы иски неосновательные или недобросовестные. Как бы то ни было, нередки случаи, когда со стороны истца не представлено полных доказательств в подтверждение требования, или когда иск вовсе не доказан, или вообще дело сомнительно. Вообще при недостаточности доказательств или улик судьи охотно пользуются правилом "грех-пополам", если по обстоятельствам дела есть вероятие, что иск не лишен основания, или по крайней мере нет возможности вполне отвергнуть и заявлений ответчика. Приведем несколько примеров. Д. жаловался, что Ф., под видом найма за 3 р. 50 коп., самовольно запахал и засеял его землю, которая по сдаточной цене стоит ему, истцу, 4 рубля. В доказательство найма земли, Ф. свидетелей не представил, но и со стороны Д. о самоволии Ф. в течении одиннадцати месяцев волостному правлению заявлено не было. Суд нашел, что так как заявление Ф. о найме земли у Д. "ничем не подтверждается, по е тем вместе нельзя допустить положительной мысли и на тот предмет, чтобы оная действительно была засеяна самовольно, без ведома Д., поводом чему служит долговременное Д. об этом молчание, почему и нельзя дать как той, так и другой стороне полного вероятия". Согласно предложению суда прекратить дело примирением, стороны согласились: "уродившийся на спорной земле Д. озимый хлеб разделить между собою пополам, без всякой одного другому уплаты"*(1327). К случаям, разрешенным независимо от примирения, относится напр. следующий: К. жаловалась на деверя Е., что он занял у нее 3 р, и не возвращаеть: суд решил взыскать с Е. только половинную часть, потому что ответчик не сознался, а просительница не представила улик*(1328). В этом же смысле решения волостных судов встречается довольно часто.

Из приведенных примеров можно уже заключить, что в ряду обстоятельств, склоняющих суды к подобным решениям, немаловажную роль играет несомненно самая личность истца или ответчика. Подтверждением этого могут служить те случаи, в которых, применяя правило "грех пополам" при полном отсутствии доказательств, суды руководились именно указанным соображением. Так, доверие к личности тяжущегося прямо видно, напр., из следующего случая: И. взыскивал с С. 30 р., данных взаймы; находя, что "хотя С. и не признал за собою долга просителю И., но принимая во внимание и то, что С. имел связь с И. по коммерции, и то, что И., как известно волостному суду, человек поведения хорошего и не согласится требовать с С. понапрасну", суд "на основании местных обычаев" определил: взыскать с С. половинную часть долга, т. е. 15 руб.*(1329) Точно также и наоборот: личностью тяжущегося обусловливается и недоверие к его показаниям, так что если напр. ответчик в чем-либо замечен, то с него присуждают взыскание, хотя бы со стороны истца и не было представлено доказательств. Это видно напр., из одного дела о краже сукна: - по жалобе истца в доме кр. Л. произведен был обыск, но "ничего не найдено и ясного доказательства нельзя доставить". Суд спросил свидетелей: какого поведения Л.; крестьяне его не одобрили; поэтому суд, "принимая во внимание, что хотя на похищение сукна (28 арш.) доказательств не доставлено, но как Л. неодобрительного поведения и под сомнением", определил: взыскать с Л. половинную часть, т. е. за 14 арш. по 30 коп., всего 4 р. 20 коп.*(1330)

Вообще, не только из указанных случаев, но и из многих других решений, равно как из расспросов крестьян, сделанных в различных местностях, очевидно, что при неясности, недостаточности или неполноте доказательств, или же когда дело запутанное, "которое как ни разбирай, толку не отыщешь", решение дел по принципу "грех пополам" встречается весьма часто. Подобные решения, как замечено было нами выше, объясняются отчасти тем, что в крестьянском быту Формальные сделки не в ходу; поэтому доказать существование обязательства или долга обыкновенно весьма трудно, а вовсе оставлять просьбы без последствий было бы, очевидно, невыгодно, потому что это могло бы послужить одним из важнейших поводов к неисполнению договоров. Так, напр., сделки по найму рабочих заключаются обыкновенно словесно, вследствие чего при расчетах хозяина с рабочим нередко возникают споры: при разборе таких дел, как заявлено было в одной местности, волостной суд и руководствуется правилом "грех-пополам"*(1331).

2) Кроме случаев бездоказанности иска, правило "грех-пололам" применяется также весьма нередко, и даже чаще, к случаям неумышленности в причинении ущерба. Те ж другие служат, несомненно, главными поводами к применению означенного правила. Это видно, между прочим, и из сопоставления их в самих показаниях крестьян по этому предмету. Так напр., в одной местности было заявлено: "если кто ищет за убытки,которые причинены нечаянно, или нет доказательств, что она причиневы именно вполне ответчиком, то рассуждают так, что грех пополам"*(1332). Точно также и в других местностях: "по обычаю грехъ-пополам судят в таких случаях, когда нет ясных доказательств в деле, или когда на половину вина, на половину несчастие"*(1333) или: "решение дел по правилу грехъ-пополам в общем употреблении при неясности и сбивчивости доказательств, или при взыскании за причинение неумышленного вреда"*(1334).

Неумышленность или нечаянность причинения ущерба служит основанием для применения половинной ответственности вообще в тех случаях, когда в ответчике нельзя предполагать намерения нанести убыток истцу или когда нельзя с точностью определить, причинен ли убыток намеренно или нет,-когда, как говорят, со стороны ответчика есть неполная вина. Так, при расспросах крестьяне одной местности сказали, что "в случае причинения одним другому убытков без умысла принимается грех пополам"*(1335). Равным образом и в другой местности заявлено, что "в делах, где убыток сделан нечаянно, присуждают всегда обоих: один должен другого вознаградить половиной убытков, а другую половину обиженный должен стерпеть"*(1336). Или напр. есть указание в такой Форме: "во всех случаях, где вред или убыток причинен без всякого умысла, по совершенной непредвиденности, нечаянности-принимается общим правилом грех пополам"*(1337). Тоже самое высказано было при расспросах крестьян и при разбирательстве дел во многих других местностях.-В некоторых ответах указана и сама причина, по которой ответчик присуждается к уплате половинной стоимости поврежденного имущества или вообще убытка истца, а именно: "чтобы обида меньше была", или: "чтобы обеим (сторонам) легче было", или: "чтобы обеим сторонам не так обидно было". Иногда применение правила грех пополам мотивируется и так: ответчик не виноват, а истца не удовлетворить нельзя.- Что же касается того, когда именно следует считать, что убыток причинен "нечаянно", то этот вопрос разрешается, в каждом отдельном случае, смотря по обстоятельствам.

К случаям нечаянного причинения ущерба относятся также деяния случайные или события, не зависящие от воли человека. Это высказано, напр., в следующем заявлении крестьян: "при нанесении вреда случайным образом грех делится между тяжущимися пополам". Точно также, при расспросе крестьян другой меткости о том, когда применяется правило грех пополам, они ответили, что "если кому-нибудь причинен убыток по нечаянности, то присудим взыскать половину убытка, потому что несчастие от воли Божией произошло и следует на обе стороны разложить, чтобы обеим легче было.- Или, напр., сделано было такое заявление: "если обвиняется человек в том, что нанес другому убыток не по своей вине, а по нечаянности, или если несчастие произошло от воли Божией, то оценим убыток и заставим его заплатить половину; напр. если мужик возьмет у соседа лошадь съездить в лес за дровами, а она грехом спотыкнется да ногу себе сломает, то заставим его отдать хозяину половину цены лошади".

Далее, к случаям нечаянного причинения ущерба относятся также те, когда убыток причинен без-намерения, а по неосторожности. Так, напр., в одной местности суд признал Г. с товарищами виновными в убитии елкой лошади Т., стоющей 35 руб. (они валили в роще лес, подрезали елку и не дали ему предосторожности, чтобы не ездить: елка упала на его лошадь) и постановил: положить грех пополам, т. е. взыскать с них в пользу Т. 17 р. 50 коп.*(1338) Или, напр., Б. отдала кр-ке В, узел с платьем для доставления дочери; по справке впоследствии не оказалось шали и сорочки. В. заявила, что она не спросила, что было в узле, а Б. ей не объяснила; суд постановил: так как с обеих сторон непредвидимый и неумышленный произошел случай, то примерно убыток положить в 3 руб. и взыскать с В. в пользу Б. 1 р. 50 коп.*(1339) Здесь неосторожность со стороны получившей вещи заключалась в том, что она неосведомилась, что находилось в узле, или же, быть может, предполагалось при этом, что она не смотрела за ним надлежащим образом.

К той же категории деяний неумышленных и случайных должны быть отнесены и те случаи применения правила грех пополам, о которых говорится, что "вина была, но уйти было невозможно". Так, в одной местности было разъяснено, что "обычай поделить грех пополам встречается постоянно в тех случаях, когда ответчика нельзя обвинить в полной вине, и когда видно, что хотя вина и есть, но больше не от него, а такая, что уйти ему от беды было невозможно"*(1340). Такой же смысл имеет, напр., и следующее заявление: "грех пополам часто раскладывается в таких делах, где вина ответчика, хотя и есть, да, не от него"*(1341).

3) Правило "грех-пополам" применяется также в тех случаях, когда обе стороны окажутся виновными в причинении ущерба, т. е. не только ответчик, но и то лицо, кому нанесен убыток. Это положение видно, напр., из следующего случая: А.. и Б. нанялись в 1871 г. к П. пасти стадо. "Когда стали пасти, то непривычная скотина бежит врозь; они же, А.. и Б., перевязав двум коровам задние ноги, до того скрутили, что у коров жилы от перевязи перервались; коровы и по настоящее время лежат на боку". П. представил акт об освидетельствовании коров, составленный сотским с понятыми, которые оценили обеих коров в 30 р. и в самом акте пояснено, что коровы едва-ли будут живы. Суд нашел в этом виновными как пастухов, так и П., потому что, когда пастухи вязали коров, П. видел их и не отвлек от этого, а потому решением положил грехъ-пополам: А.. и Б. обязаны уплатить П. за испорченных коров половинную часть стоимости, т. е. каждый по 7 р. 50 коп., коровы же тоже остаются в пользу П.*(1342) Равным образом, крестьяне одной местности заявили, что "есть в обычае грех пополам, т. е. дележ пополам между просильщиком и жалобщиком (ответчиком) таких убытков, которые причинились первому больше по его вине, нежели по вине последнего, но когда однако последний все-таки при чем-нибудь в этих убытках"*(1343). Тоже высказали крестьяне и в другой местности, а именно; "грехъпополам часто раскладывается в таких делах, где вина ответчика хотя и есть, да не от него, или когда истец не совсем прав"*(1344). Подобные же заявления сделаны были и во многих других местностях, напр. в такой Форме: "грех-пополам делят тогда, когда судьям сдается, что и проситель и ответчик оба равно виноваты"*(1345), или: "когда истец мог отвратить убыток да не отвратил "*(1346) и т. п.*(1347)

4) По правилу "грех -пополам "решаются дела также в тех случаях, когда нельзя с точностию определить количество ущерба. Так, в одной местности это начало высказано было крестьянами в такой Форме: "когда ущерб ясен, но нельзя определить точную сумму, чего он стоит*(1348). Примером может служить случай, в котором по поводу находки возник спор о количестве потерянных вещей: так как показание хозяина вещи расходилось с заявлением находчика, то суд присудил удовлетворить хозяина в половинной части показанного им количества*(1349).

5) Правило "грех-пополам" применяется также к случаям незаявления или несвоевременного заявления о причиненном убытке, по тому соображению, что если бы о нем было сделано немедленно надлежащее заявление, то можно было бы удостовериться в справедливости показания, или же по тому соображению, что при своевременном заявлении о каком-либо правонарушении можно было бы предотвратить и самое причинение ущерба. В первом смысле мы уже указывали, напр., на случаи, в которых пастуху вменялась в вину утрата скота*(1350). Во втором же смысле можно, в виде примера, указать на следующий случай: Ш. отыскивал с С. 45 руб. С. показал, что он брал у Ш. денег на покупку овса, которого накупил и представил Ш. в мае месяце, но он в то время не принял, овес пробыл у С. до августа, отчего часть овса сделалась гнилой. По счету С. такого овса оказывается на 34 рубля. Применяясь к местному обычаю, суд решил: так как С. своевременно не доложил о своих убытках начальству и не предъявил, что Ш. по договору не принял овса, то взыскать с С. в пользу Ш. половинную часть суммы, 23 рубля*(1351).

6) Наконец давность служит также иногда основанием для применения правила о половинной ответственности, именно в том смысле, что сумма иска, при всей бесспорности последнего, сбавляется на половину по причине несвоевременного предъявления жалобы, когда долг является уже давнишним, застарелым. Так, напр., М., поверенный солдатки В., представил в 1870 г. расписку, писанную в 1854 году, из которой видно, что кр. К. условился с Г., мужем В., торговать вместе: К. хлопоты, а Г. деньги на торговлю, пользу пополам, а убытков не делать; по сему условию К. получил 100 руб. с обязательством, если Г. умрет, деньги отдать жене его, а если она умрет, то отдать сыну ея. Суд, "признав расписку заслуживающею уважения, за давностью, в половинной части долга", приговорил взыскать с К. на удовл. В. 50 руб.*(1352) Приведем и другой пример: Ш. дал В. взаймы 50 руб., которых не взыскивал в течении десяти лет; суд постановил: взыскать с В. 25 руб., а остальные 25 руб, из взыскания исключить, потому что Ш. в течении 10 лет с жалобою не обращался*(1353). Впрочем, как увидим ниже, бывают случаи, что давность не препятствует полному взысканию долга, равно как и наоборот, за давностью иски остаются без всякого удовлетворения.

Таковы случаи, в которых, судя по имеющимся данным, применяется в волостных судах правило "грех-пополам". Нельзя, однако же, сказать, чтобы самые заявления о применении этого правила во всех местностях были одинаковы как относительно объема и условий его применения, так и относительно самого существования этого правила. Приведем наконец в этом смысле данные, встречающиеся в наших источниках.

1) В некоторых местностях не объяснены самые случаи применения рассматриваемого правила, а заявлено только, что оно применяется при решении гражданских дел*(1354). Но можно полагать, что и в этих заявлениях подразумевались те же случаи, о которых мы говорили выше, по крайней мере, случаи недостаточности доказательств или неумышленности в причинении ущерба.

2) Есть местности, где начало "грех-пополам" применяется, по-видимому, только к определенному роду дел, а именно, к делам об убытках, причиняемых пастухами хозяевам потерею или порчею скота.

3) Встречаются местности, где означенное правило имеет применение только с согласия тяжущихся т. е. обеих сторон; оно предлагается волостными судами только на мировую, так что если стороны не помирятся, то дело решается на основании доказательств. В других же местностях согласие сторон не требуется/о чем есть и прямые указания*(1355).

4) Встречаются местности, где правило "грех-пополам" применяется только в делах между христианами. Так, в одной волости было заявлено, что "по пословице грех пополам решают только в таком случае, когда тяжущимися являются христиане; если же спор идет между башкирами или татарами, то судьи решают дело смотря по тому, было ли исполнено условие при пользовании чужою собственностью или нет; в первом случае несет весь убыток хозяин, а во втором пользователь"*(1356). Почти тоже высказано было и в другой волости той же губернии, именно: "по пословице грех пополам решают дела только у христиан; у магометан на пользование чужою собственностью заключается всегда условие, при соблюдении которого весь грех несет хозяин, а при несоблюдении пользователь"*(1357).

5) О некоторых местностях находим прямые указания,. что правило грех-пополам применяется редко, Это заявлено было, напр., так: "если дело запутанное и сомнительное, то решаем грех пополам, но вообще случаи эти бывают редки"*(1358), или: "когда дело очень запутано-грех пополам, но случаи эти бывают редко"*(1359), или еще проще: "решение дел "грех пополам" бывает редко"*(1360), и т. п. Но встречаются и прямые показания, что это правило применяется часто*(1361), или: что этот обычай "общеизвестен и применяется постоянно в делах о неумышленном причинении вреда или убытка и при несчастных случаях"*(1362), и т. п.

6) Наконец, нельзя еще не заметить, что хотя правило "грех-пополам", вообще, весьма распространено при решении дел, но есть однако местности, где, судя по опросам крестьян, им вовсе не руководствуются, так что даже вовсе не существует обычая решать дела по этому началу. В этом смысле прямо заявлялось, напр., так: "по обычаю грех пополам дел никогда не решают"*(1363), или так: "обычая разделять грех пополам нет"*(1364), или так:" грех пополам не в обычае", и т. п.*(1365)

VI. Давность

Понятие о давности, как оно сложилось в законодательстве, почти вовсе неизвестно в юридическом быту нашего сельского населения. Это и понятно: учреждение давности вызвано к жизни потребностью в том, чтобы частные юридические отношения не оставались постоянно под опасением спора, так как по прошествии более или менее долгого времени было бы и затруднительно доказательное опровержение иска или притязания. Где еще не возникало серьезных затруднений в этом отношении, не могло привиться и учреждение давности, тем более, что из самого существа прав она новое не вытекает. Поэтому весьма естественно, если в той или другой местности понятия о давности, как по отношению к владению, так и по отношению ко всякого рода искам, вовсе не существует. В этом смысле, в одной местности было заявлено прямо, что "давности не приобретаются и не утрачиваются права; по объяснению судей время не влияет на право, которое и по истечении десяти лет все-таки остается правом, и отрицать это право потому, что прошло десять лет, также несправедливо, как и по прошествии одного года"*(1366). Встречается, напр., и такое заявление: "понятия о давности не существует, так как и собственности вне крестьянского надела почти не бывает"*(1367), или: что "понятия о давности нет, равно как и завладения*(1368), и т. п. Да и по отношению к другим местностям можно сказать почти тоже: обыкновенно волостные суды вовсе не обращают внимания на какую-либо давность*(1369) и присуждают взыскание или удовлетворяют требование сполна, или же, за давностью лет, подвергают ответчика лишь половинной ответственности, применяя сюда, как мы видели выше, правило "грех пополам".

Но самое применение половинной ответственности показывает уже, что крестьянские суды не всегда относятся безразлично к тем случаям, когда возбуждаются иски по делам или долгам давнего времени. Этого мало: такое обстоятельство служит иногда основанием и для полного отказа в иске, так что, по крайней мере в некоторых местностях, волостные суды прибегают и к давности. Обращаясь к тем случаям, в которых давность принимаема была ими во внимание, следует заметить, что все эти случаи относятся преимущественно к давности исковой: даже так, где, как можно бы полагать, обращалось внимание на давность владения, дело все-таки сводится к тому, что истец пропустил давностный срок, принятый для исков, и потому ему и отказывают. Во всяком случае применение давности владения гораздо реже встречается в практике крестьянских судов, чем применение давности исковой. Скажем несколько слов о той и другой порознь.

I. Начнем с давности исковой. Сущность ее состоит, как известно, в том, что истец утрачивает свое право вследствие непредъявления иска в течении определенного времени с момента его возникновения. Таким образом центр тяжести исковой давности заключается в истечении определенного со дня возникновения иска времени, в которое лицо; о, имеющее право иска, должно было предъявить его для защиты своего права. Срок этот, в праве писаном, установлен однообразный для всех вообще правоотношений, за весьма незначительными изъятиями; в обычном же праве такого однообразия не замечается. Так, в некоторых случаях, по всей вероятности под влиянием самого законодательства, истцу отказывают суды потому, что он не предъявил иска в течении десяти лет со дня нарушения его права. Но десятилетний срок исковой давности далеко не общий, так что суды отказывали не только в тех исках, которым минуло более 10 лет, во и в таких, которые предъявлялись ранее этого срока. Так, встречаются случаи, когда истец теряет право на иск вследствие непредъявления его "в течение более 25 лет времени"*(1370), или: истцу отказано в иске, так как иск уже 11-летний*(1371), или еще: истцу отказано в иске долга, потому что он не взыскивал его при жизни должника, и "с того времени прошло более 20 лет"*(1372). С другой стороны, есть местности, где принятый обычаем срок исковой давности короче 10 лет, хотя и не видно, каков именно предел этого срока. Так, один суд отказал в иске "за давно-прошедшим временем", а прошло всего 9 лет*(1373).

Из приведенных случаев можно сделать тот общий вывод, что в основании исковой давности лежит предположение о невозможности или затруднительности для ответчика, за истечением более или менее долгого времени, представить необходимые средства защиты против притязаний истца. С другой же стороны, как замечено уже выше, давность сама по себе не всегда служит, по народным воззрениям, основанием для отказа в иске, именно в тех случаях, когда истец может доказать свое право. Это подтверждается тем, что в некоторых из приведенных примеров истцу было отказано не на основании только истечения принятого обычаем давностного срока для предъявления иска, но и вследствие "непредставления доказательств"*(1374).

Последствия пропущения давности исковой заключаются в потере иска, а следовательно и права, которого иск касается. Встречаются впрочем случаи, когда пропущение давностного срока не было признано волостными судами за основание к совершенному отказу, а присуждаема была, как мы видели выше, половина долга.

Что касается случаев прервания давностного срока, то сюда относится, напр., сознание ответчика. При этом не требуется, чтобы это сознание учинено было на суде, лишь бы оно было истцом доказано. Так, К. просил на В. о том, что В. купил у К. тому назад лет 15 лошадь за 46 руб. и 1 р. на магарыч. В. отвечал: "я лошадь не покупал и не помню, потому что тогда был у меня старшим в семье покойный тесть". Но свидетели подтвердили, что действительно В. признавался в 1867 г. на ярмарке, что должен К. 47 руб. и просил обождать. Поэтому волостной суд и определил: хотя К., на основании 213 ст, 2 ч. Х т., и теряет право иска, так как прошло более десяти лет, но так как свидетели подтвердили (как сказано выше), то взыскать с В. 47 руб. на удовлетворение К.*(1375)

Причины, приостанавливающие течение давности, заключаются, судя по некоторым указаниям, в малолетстве лица, против которого течет давность, и в нахождении на военной службе. Так, что касается малолетних, то для них начало давности, как и по закону, считается по достижении ими совершеннолетия*(1376). Что же касается лиц, находящихся на военной службе, то в некоторых местностях право отыскивать свою собственность, не взирая на давность, предоставляется всем бывшим в отлучке на службе солдатам, или тем, которые откроют каким-либо образом существование имущества им принадлежащего и находящегося в чужом пользовании*(1377).

II. Остается еще сказать несколько слов о давности владения. Она встречается, как замечено выше, гораздо реже давности исковой, по крайней мере там, где почти нет у крестьян и отдельной от надела земельной собственности, и только в одной местности, именно в полтавской губернии, установились некоторые, более определительные, по этому предмету правила. Пользуясь немногими отрывочными данными, укажем сначала на условия давности владения.

1) Обыкновенный срок для давности владения десятилетний. В этом смысле встречаются следующие прямые заявления: "давностное владение недвижимым имением в течении 10 лет принимается за доказательство права собственности"*(1378), или: "в недвижимом и движимом имуществе принимается 10летняя давность владения"*(1379). - Тоже видно из судебных решений по делам этого рода. Так напр. в одном из них постановлено:" по прошествии 10-летней давности отказать в иске", так как ответчик провладел строением долее этого времени, именно 20 лет*(1380); в другом: "за истечением более 10-летнего времени", жалобу о завладении оставить без последствий*(1381), и т. п. Встречается, по-видимому, и более продолжительный срок давности; так, в одном случае суд, "имея в виду тридцати-двухлетнее владение усадебным местом", определил: "в домогательстве о возвращении усадебного места, за пропущением тридцатилетней давности, отказать"*(1382).

2) Встречается указание и на бесспорность владения, как одно из условий давности. Так, в приведенном сейчас примере упомянуто, что суд принял во внимание 32-летнее "бесспорное владение" усадебным местом*(1383).

3) Из некоторых указаний можно заключить, что требуется и правильное основание владения (justus titulus), так что, по-видимому, давностию не покрывается владение, приобретенное действием преступным. На это указывают, именно, следующие правила, написанные в полтавской губернии: "по имуществу проданному принимается 10-летняя давность"*(1384); "провладение 10 лет, хотя бы по словесному договору, укрепляет владение"*(1385).

4) Встречаются также указания на имущества, изъятые от действия давности. Так напр., в губернии полтавской, сюда относятся имущества наследственные, в случае неправильного пользования ими*(1386), и имущества, состоящие в залоге и находящиеся во владении залогодателя: право выкупа таких имуществ, в одних местностях, не ограничивается никакой давностью*(1387), а в других оно допускается в течении десятилетнего срока*(1388).

Что касается последствий давности владения, то оии заключаются, с одной стороны, в устранении права иска против давностного владельца, а с другой в том, что по истечении давностного срока владелец становится собственником имущества. Это видно, напр., из следующих положений: "давностное владение принимается за доказательство права собственности"*(1389), или: "провладение 10 лет укрепляет владение"*(1390), a также из приведенных выше решений*(1391).

Говоря о силе давности владения, следует еще заметить, что она принимается во внимание судами, конечно, лишь в том случае, если самый факт давностного владения может быть удостоверен надлежащим образом. Он может быть доказываем не только письменными документами, но и свидетельскими показаниями*(1392).

Равным образом, доказательством давностного владения может служить уплата за землю повинностей. Так, напр., по иску двух крестьян о праве собственности на усадебное место, занимаемое кр-ном одного с ними общества, суд нашел, что оно принадлежало с давнего времени самому обществу, а не им (истцам), доказательством же служит то, что они следующия в казну подати, за упомянутую землю, с начала 1867 г. и по настоящее время (1871 г.), каждогодно не платили, что видно из дел сельского управления*(1393).

Наконец, необходимо также обратить внимание на то, что по воззрениям, усвоенным крестьянскими судами, давность владения, при указанных выше условиях, принимается в соображение обыкновенно в тех лишь случаях, когда у самого истца нет надлежащих доказательств права собственности, напр. если у него нет акта укрепления. В этом смысле, в% некоторых местностях полтавской губернии, существует такое правило: "если представится документ, доказывающий принадлежность имения, то давность пользования не принимается в расчет"*(1394). Тоже начало имеет силу и в других местностях. Так, по одному иску о возврате дворового места, которым ответчики владели более 20 лет, суд основался в своем решении на давности владения, между прочим, по тому соображению, что "проситель не представил документов на владение означенным местом, говоря, что они сгорели"*(1395). Точно также, по поводу жалобы А.. на самовольный захват Б. лишней части огорода, суд нашел,что "Б. не имеет никаких доказательств на право владения полным огородом, а А.. имеет право на владение по давности лет"*(1396). Из этих фактов можно заключить, что владельцу отдается предпочтение пред истцом не столько в силу долговременного владения, сколько в силу того, что за давностию же лет у самого истца не оказывается доказательств в подтверждение своего права: с этой точки зрения, очевидно, не может быть уже и речи о давности владения, как о самостоятельном средстве судебного охранения.

Том II

Семейные права, наследство и опека

Предисловие                                                             

Глава I.   Общие черты семейного права                                  

Глава II.  Брачный союз                                                 

Глава III. Союз родителей с детьми                                      

Глава IV.  Право обычного наследования                                  

Глава V.   Общность имущества и разделы                                 

Глава VI.  Распоряжения на случай смерти                                

Глава VII. Опека                                                        

Приложение                                                              

I.  Заметки к I тому                                                    

II. Заметки ко II тому                                                  

Предисловие

Предмет настоящего тома - семейное и наследственное право, как было обещано, два года назад, при издании первого тома. В этих отделах гражданского права, по преимуществу, отражается бытовая сторона народной жизни и в особенности внутренний склад домашнего быта. Вот почему в исследованиях, посвященных юридическому быту наших крестьян, главное и почти исключительное внимание обращала на себя именно семья, со всей ее хозяйственной и юридической обстановкой, как уже замечено было мною в предисловии к первому тому. Но, сообразно общему характеру этих исследований, литература семейного и наследственного права носит почти исключительно характер нравоописательный; юридическая же сторона отдельных институтов разработана в весьма слабой степени, и даже некоторые из них, как напр. завещания и опека, не обращали на себя почти никакого внимания.

Причина неудовлетворительности юридических исследований о крестьянской семье заключается, конечно, в том, что исследователи руководились почти исключительно теми сведениями, которые собирались людьми, большею частью вовсе незнакомыми с юридическою стороною народных обычаев и воззрений. Между тем, самый богатый материал по настоящему предмету, заключающийся в "Трудах комиссии по преобразованию волостных судов" (1873-1874), оставался поныне почти без всякой научной разработки, благодаря недоверию к тому, что, говоря вообще, составляет, по нашему мнению, самой живой и достоверный источник для изучения начал народно-обычного права: таковы именно решения волостных судов, помещение в упомянутых "Трудах" в количестве многих тысяч*(1397).

Недостаточность близкого ознакомления с указанными источниками, быть может, главная причина того, что поныне даже общий характер юридического строя крестьянской семьи выяснен весьма неудовлетворительно. Не забегая вперед, замечу только, что представление о семейном быте крестьян, с юридической точки зрения, как об "особом мире", не имеющем "ничего общего" с бытом других классов народа и с началами права "писанного", не выдерживает строгой научной критики.

Задача нашего собственного труда достаточно выяснена и в предисловии к первому тому и еще более в первой главе настоящего тома. Главным материалом служило, как и прежде, упомянутое издание судебных решений и показаний крестьян; литературные же пособия, по указанным причинам, не могли служить значительным подспорьем.

В дополнение к помянутому материалу, мы получили от известного нашего исследователя обычного права, П. А. Муллова, сделанные им "Извлечения из решений волостных судов сергачского и балахнинского уездов нижегородской губернии" (с 1861 по 1870 включительно), которые уже отчасти, по поводу I тома, были им напечатаны в "журнале гражд. и угол. права" (1877 N 5); этот материал несомненно имеет также цену, тем более, что в "Трудах" (как замечено выше) помещены решения только по одному уезду той же губернии; но, так как он сообщен был нам уже во время печатания настоящего тома, то мы решились поместит некоторые из него выдержки в конце книги, под названием "Заметок", в состав которых, кстати, включены и некоторые другие сведения.

В заключение, считаю нелишним сделать такую же оговорку, какая сделана в предисловии к первому тому: в нашей книге следует видеть не более как первую попытку систематического изложения обычного права, совершенную притом под непосредственным давлением массы сырого материала. Целью труда было, по крайней мере, выяснить и установить самые приемы юридического исследования по отношению к предмету, мало сподручному для точного юридического анализа. Выводы наши требуют, конечно, тщательной проверки, а дальнейший успех дела обусловливается специальною разработкой всех вопросов настоящей книги порознь: справедливо замечено, что наука, в наши дни, строится лишь "из мелких кирпичей", хотя не следует забывать, что для годной стройки одних кирпичей не достаточно.

С.П.

20 апреля 1879 г.

Глава первая

Общие черты семейного права

I.   Семья и хозяйство                                                  

II.  Семья и артель                                                     

III. Семья и личность                                                   

IV.  Пределы общей теории семейного права                               

I. Семья и хозяйство

При изучении народно-обычного семейного права необходимо уяснить себе прежде всего значение самой семьи, как она сложилась в быту наших крестьян. Известно, что сфера семейного быта, говоря вообще, отличается от сферы чисто имущественных отношений таким элементом, который ярче и резче выступает в первой, чем в последней: мы говорим о праве личности, не только как об общем условии всех остальных прав, но и как о форме особого рода прав, имеющих самостоятельную природу. Но, как известно также, область семейного права далеко не исчерпывается правами личными; напротив, юридическая сторона семейного быта сосредоточивается, главным образом, в тех отношениях между членами семьи, которые касаются прав по имуществам. Отношения же последнего рода, по самому существу своему слагаются под неотразимым влиянием условий и интересов хозяйственного свойства, а самый строй этих отношений, в связи с хозяйственными условиями быта, отражается и на правах личности. С этой точки зрения можно сказать, что семья, со всеми наполняющими ее жизнь правоотношениями, есть как бы одна из форм хозяйственного быта. И действительно во всех классах и слоях общества, семейные отношения сводятся, хотя и не в одинаковой мере, но преимущественно к тому общению, которое обусловливается интересами материальными, и которым определяется юридическое положение членов семьи. Но в крестьянском быту, насколько можно судить по некоторым выдающимся его чертам, семейно-хозяйственное общение носит еще и особенный характер, мало или вовсе не свойственный быту других классов общества. В чем именно заключается эта особенность крестьянской семьи, какое имеет она значение в сфере отношений имущественных и в какой мере влияние ее отражается на самой личности членов семьи - вот те существенные вопросы, которые должны быть выяснены, по крайней мере в общих чертах, прежде чем мы приступим к изложению самых начал обычно-семейного, и, тесно с ним связанного, наследственного права.

Существенная особенность крестьянской семьи, насколько она поныне представляется преобладающею, особенно в среде собственно-русского населения, заключается в совместном хозяйстве более или менее значительного числа членов семьи, со включением в этот союз и таких лиц, которые в других сословиях живут обыкновенно своим отдельным хозяйством. Такое общение образуется вследствие того, что кроме детей, которым по самому их возрасту не наступила еще пора для самостоятельного хозяйства, в отцовской семье, в одном и том же доме, остаются нередко также взрослые сыновья, вместе с женами и собственными детьми, а иногда и замужние дочери также с мужьями и детьми. Все эти лица живут вместе, нераздельно, на общем хозяйстве, и притом иногда в течение весьма продолжительного времени. Даже смерть отца, главы семейства, далеко не всегда ведет к раздроблению семьи, так что общесемейное хозяйство остается в том же нераздельном виде, с заменою лишь прежнего домохозяина новым, хотя такое общение утрачивает уже значение естественной, природной семьи, и получает характер искусственного единения ради общности хозяйства. Как бы то ни было, семья, как единица хозяйственная, представляет собою, при указанных выше условиях, нередко совокупность нескольких семейств, живущих совместно в одной общей семье: эта то форма хозяйственного общения и составляет главным образом ту особенность, которая и поныне признается преобладающею в строе нашей крестьянской семьи.

Мы не будем останавливаться на вопросе о причинах, породивших такое явление в быту наших крестьян, как вопросе истории. Заметим только, что живучесть указанного строя семейного общежития в значительной степени обусловливается, с одной стороны, скудостью материальных средств жизни, как препятствием к образованию отдельных, самостоятельных хозяйств, а с другой-что не менее важно-отношением сельского населения к самой общине, как земельной, так и административной. На последнее обстоятельство мы уже имели случай указывать при рассмотрении имущественных прав, при чем мы видели, что, кроме общинного владения, самое хозяйство крестьян, все их имущество и трудовые силы имеют для сельской общины весьма важное значение, как источник и гарантия хозяйственных ее интересов, и потому она, считает себя в праве вмешиваться в сферу частных хозяйств и семейных отношений, не только наблюдая, чтобы хозяйства не расстраивались, но и препятствуя всяким распоряжениям которые могли бы повести к такому расстройству, сменяя иногда самих домохозяев и даже не допуская семейных, разделов, если от них может ожидаться упадок в крестьянском хозяйстве. Таким образом, и в глазах сельской общины, семья есть не более как хозяйственная единица, состоящая из работников, способных вести хозяйство и держать его в порядке, и потому указанный строй семьи находит себе, естественно, сильную поддержку и в условиях общинного устройства крестьянского быта*(1398).

Описанным характером крестьянской семьи, как союза хозяйственного, и ее отношением к общине, объясняются многие более или менее важные явления, имеющие отношение к области права. Не вдаваясь здесь в подробности, укажем лишь на главнейшие из этих явлений, насколько они могут служить к разъяснению основных сторон семейно-юридического быта крестьян:

1) Где господствует нераздельность семья, и связанная с этим фактом общность хозяйства, там частная, отдельная собственность развита слабо, так как все приобретения, говоря вообще, стягиваются к одному общему хозяйству. В этом смысле сами крестьяне многих местностей, при расспросах, прямо заявляли, что у членов семьи отдельной собственности нет*(1399), при чем имелась в виду преимущественно мужская туловища семьи, так как женщины в крестьянской семье состоят пак бы на особом положении, владея отдельным имуществом, состоящим из приданого и личного заработка. Фактом отсутствия или слабого развития в семье частной собственности объясняется, с одной стороны, то явление, что самостоятельные распоряжения, относящиеся к имуществу, доступны весьма немногим, так как сделки, заключаемые членами семьи, рассматриваются обыкновенно как сделки, заключаемые от имени самой семьи или домохозяина; с другой стороны, 0 распоряжения на случай смерти, составляющие сами по себе сравнительно редкое явление, также исходят почти исключительно от лиц, стоящих во главе целой семьи.

2) Общностью семейного хозяйства, и связанными с этим фактом интересами всех членов семьи и самой общины, обусловливается то явление, что и для отца семьи, несмотря на то, что все имущество считается принадлежащим ему на праве собственности, существуют различные, более или менее значительные, ограничения относительно права распоряжения имуществом. Власть отца, как главы семейства, хотя повсюду и признается; но нередко стесняется в тех случаях, когда его действия или распоряжения клонятся к ущербу семейного хозяйства или к явной обиде тому или другому из членов семьи. На этом основании, все сделки и распоряжения, ведущие к расстройству хозяйства, дают общине, как замечено выше, право по только об являть такие распоряжения недействительными, по даже устранять отца семьи от управления хозяйством. Точно также, хотя за отцом признано право, при жизни своей, выделять детей по своему личному усмотрению, но иногда общество вступается за тех членов семьи, которые могли бы сами основать отдельное хозяйство и стать самостоятельными и падежными членами общины. Наконец, и свобода распоряжения имуществом на случай смерти обыкновенно стеснена кругом лиц, принадлежащих к семье*(1400), так что воля завещателя относится не столько к выбору лиц, как преемников по имуществу, сколько к распределению его между темп же членами семьи, которые жили при отце и содействовании поддержанию общего хозяйства; этим объясняются и случаи, хотя и весьма редкие, что само общество не дает полной силы тем завещаниям, которые можно признать несправедливыми и которые явно расходятся с интересами будущих способных представителей семейного хозяйства*(1401).

3) Наконец, при совместном хозяйстве в крестьянской семье, несомненно важную роль играет личный труд лиц, входящих в ее состав. Сам по себе, этот элемент, в быту крестьян, не обращает па себя особенного внимания, потому что все члены семьи суть лица более или менее трудящиеся, так как сидеть сложа руки, в праздности, значило бы рисковать лишиться куска хлеба, да и община не потерпит нерадения к хозяйству, если в собственных ее интересах это окажется необходимым. Но, независимо от такого общего соображения, личный труд имеет в особенности то значение, что при распределении имущества между отдельными членами семьи иногда обращается внимание на меру труда ни участия в накоплении семейного имущества, так что одним дается предпочтение перед другими, или даже вовсе устраняется от дележа член семьи, оказавшийся вполне нерадивым. Вот почему, на самом деле, при выделе детей, отец нередко дает своему сыну на обзаведение меньшую долю сравнительно с его братьями, или даже и вовсе отказывает сыну в выделе, хотя, как мы заметили выше, крайняя несправедливость дает общине право вмешательства в права отца. С другой стороны, и при открытии наследства без завещания, хотя по общему правилу все ближайшие родственники имеют равные права на оставшееся имущество, но иногда, по распоряжению общества, это равенство нарушается, так что не трудившиеся в семье или получают меньшие доли или и вовсе устраняются от наследства, хотя и такой обычай далеко нельзя считать повсеместным.

Таковы; в общих чертах, те главные последствия хозяйственного строя семьи, с которыми мы не раз будем встречаться при изложении отдельных институтов семейного и наследственного права. Нельзя сказать, чтобы этими чертами исчерпывалось все значение крестьянской семьи; по, прежде указания на иные стороны семейного быта, имеющие также юридическое значение, считаем нужным остановиться еще на рассмотрении особенной теории крестьянской семьи, которая сложилась на основании той же хозяйственной ее обстановки.

II. Семья и артель

В строе нашей крестьянской семьи, как союза хозяйственного, издавна, особенно по поводу возникшего лет тридцать тому назад вопроса о порядке наследования в крестьянском быту, подмечена была такая черта, которая обрисовывает характер семьи совершенно в особенном виде; это - начало артельное. Взгляд на семью, как на "кровную артель", высказан был сначала более в смысле предположения, опиравшегося на некоторые выдающиеся черты семейно крестьянского быта*(1402). Но затем уже в недавнее время, при появлении научных попыток к разъяснению юридических обычаев нашего народа, указанная черта семейного быта крестьян возведена была в целую теорию всего народно-обычного права. В основание этой теории, краеугольным камнем, поставлена именно та мысль, что наша крестьянская семья, хотя и состоит преимущественно из лиц, связанных между собою узами крови, но, по существу своего строя, есть не более как ассоциация труда, основана на тех же началах, какие свойственны и артели*(1403). Сообразно такому характеру семьи, и вся теория народно-семейного права сводится к следующим основным началам: 1) кровная связь в семье не составляет ее существа, а является как бы элементом случайным; 2) власть главы семейства обусловливается лишь общностию хозяйства и потому сам домохозяин, не исключая отца или матери семьи, есть не более как распорядитель общего хозяйства, как бы на правах артельного старосты; 3) все имущество в семье принадлежит не домохозяину лично, а членам семьи сообща, как долыцикам "общей семейной собственности", к числу коих относится и сам домохозяин, хотя бы он был, вместе с тем, отец остальным членам семьи; 4) право долыциков на семейное имущество основывается не на узах или близости родства, а единственно на личном труде каждого и притом в размере действительного участия каждого из них в приобретении и накоплении семейного имущества; 5) означенное право принадлежит каждому независимо от усмотрения главы семьи и может быть осуществлено требованием выдела следующей каждому доли или полного раздела семейного имущества.

В приведенных главных началах обрисовывается все существо и логичная стройность артельной теории нашей крестьянской семьи. Риз них однако же вытекают и такие выводы, указанные большею частью самими последователями означенной теории, которые дают право усомниться даже в существовании в крестьянском быту, известных нам институтов семейного и наследственного права. В самом деле, если право каждого долыцика не зависит от усмотрения домохозяина-отца, то немыслимы пи выделы как распоряжения собственным имуществом, а завещания в общепринятом смысле, так что, если последние и встречаются, то состоят лишь в распределении того имущества, на которое члены семьи имели уже право при жизни родителя; на том же основании не может быть и наследства, ибо оставшееся после смерти отца имущество не было личною его собственностью, а принадлежало и прежде членам семьи по соразмерности трудовых долей. Далее, так как долыциками считаются лишь действительные работники, то и опеке, как охране имущества малолетних сирот, не может быть места, ибо за ними отдельной собственности не признается. Затем, понятие также, что кровная связь родственное начало "должны уступить началу трудовому", т. е., другими словами, не имеют никакого юридического значения. Таково же значение и союза родителей с детьми, ибо, помимо личного почтения к старикам, этот союз есть не более как - кровная артель, в коей отцу принадлежит лишь управление общим хозяйством, а право па имущество у него равное с детьми, как работниками; понятия, при этом, и участь союза брачного, как будет объяснено в своем месте. Таким образом, по строгой поверке, оказывается., что в т. н. "семейном" юридическом быту наших крестьян нет ни одного института ни семейного, ни наследственного права, ибо, собственно говоря, нет и самой семьи - так как родственный ее состав есть случайность, вовсе не исключающая иной, не родственной примеси в артельном строе семьи.

Если вся изложенная теория правильно схватывает юридическую природу крестьянской семьи, то нечего, конечно, и думать об изложении отдельных институтов семейного и наследственного права, а пришлось бы разве изложить юридическое устройство семьи приблизительно в той же форме, как изложено нами, в первом томе настоящей книги, учение об артелях по народно-обычному праву; вместе с тем, пришлось бы также "оставить всякую надежду" на возможное объединение права страны в предполагаемом "гражданском уложении", так как между обычным и "писанным" правом не оказалось бы ничего общего, - ничего, в чем, даже при взаимных уступках, можно было бы пойти на компромисс. Едва ли, однако же, такое опасение основательно.

Нельзя, конечно, отрицать, что в строе нашей крестьянской семьи действительно, по некоторым, особенно наружным признакам, можно усмотреть некоторое сходство с артелью, тем более, что на это указывают и различные данные, относящиеся к юридической стороне дела. Но, насколько возможно судить о юридическом строе крестьянской семьи по смыслу всей совокупности известных нам источников, мы полагаем, что преобладающими в этом строе являются такие черты, которые не имеют ничего общего с началом артельным. Конечно, впредь до полной проверки фактов, разрешение столь принципиального вопроса, быть может, еще преждевременно. Но мы думаем, что различие взглядов может лишь содействовать успеху дела, и потому считаем необходимым здесь же, не забегая в подробности, привести те главные основания, в силу которых артельная теория крестьянской семьи представляется несостоятельною. Основания эти могут быть сведены к следующим, преобладающим в наших источниках, главным началам:

1) Семья, и по понятиям крестьян, не может быть приравниваема к артели, ибо для понятия семьи существенно, чтобы она состояла из лиц, связанных между собою узами родства, между тем как для артели это безразлично; если же в составе крестьянской семьи н являются иногда также сторонние лица, не родственники, то они причисляются к членам семьи при тех же условиях, как и по праву писанному, т. е. если они приняты на правах детей или усыновлены, в противном же случае пользуются лишь правами наемных работников. С другой стороны, для понятия артели существенно, чтобы она была основана на договоре, чего нельзя сказать о семье.

2) При жизни отца, прочие члены семьи имеют право на жилье в его доме и содержание, а по отношению к семейному имуществу имеют лишь право пользования, права же распоряжения им, при жизни отца, не имеют; вместе с тем не вправе требовать и выдела, ибо, как и в праве писанном, выдел детей зависит вполне от воли и усмотрения отца, как главы семейства; случаи же, в коих общество заставляет домохозяина, и то лишь плохого, отделить или выделить того или другого из сыновей, объясняются лишь хозяйственным господством общины, о коем мы говорили выше, но вовсе не доказывают, чтобы, в смысле юридическом, дети имели на выдел самостоятельное право.

3) Право участия в наследстве основано, и в крестьянском быту, непосредственно не на праве труда, уже потому, что все члены семьи признаются вообще лицами трудящимися, а на родстве, ибо право наследования, и у крестьян, принадлежит только родственникам или, вообще, как замечено выше, лицам, входящим в состав семьи на правах ее членов. Притом ближайшие родственники, напр. сыновья, устраняют собою дальних, напр. родственников боковых линий. Что касается, затем, самого размера наследственных долой, то и здесь труд не играет главной роли, ибо по общему правилу, признанному повсюду, если призываемых к наследству не одно, а несколько лиц, то они участвуют в наследстве но равным долям, а не по соразмерности с количеством труда, потраченного каждым из них в общем хозяйстве. Случаи же, в коих встречается уменьшение доли того или другого члена семьи, или же и полное устранение от наследства, объясняются, даже независимо от вмешательства общества, тем, что в крестьянском быту, как и в писанном праве разных стран, при сохранении принципа равноправности, допускаются иногда изъятия из общего правила по тем или другим причинам, каковы напр. явное непочтение к родителям, нерадение к хозяйству, самовольное оставление родительского дома*(1404) и т. п.

4) В крестьянском быту существует, как начало юридическое, и общности имущества, но не при жизни отца семейства, а после его смерти., когда наследники, не приступая к разделу, остаются на совместном хозяйстве, до тех пор пока не пожелают разделиться. Но это уже и не семья в собственном смысле, а знакомая также писанному праву форма "общего владения"*(1405), которая, в силу, так сказать, искусcтвенного общения, может быть отчасти приравнена к типу артели, так как при разделе общего имущества принимаются во внимание не только доли, определяемые правом наследования, но и размер труда и капитала; вложенного каждым дольщиком в общее хозяйство. Но раздел, как выдел каждому участнику общего владения принадлежащей ему доли из общего имущества, не должен быть смешиваем, как это делают некоторые исследователи обычного права, с правом наследования, ибо первый относится к общему имуществу, а последнее к личной собственности наследодателя*(1406), а между тем это смешение различных юридических понятий и послужило, как можно полагать, главным подспорьем всего построения "артельной" или "трудовой" теории крестьянской семьи.

5) Наконец, следует еще заметить, что с воззрением на крестьянскую семью как на ассоциацию труда, весьма существенного, как мы видели, связано отрицание почти всякого значения в крестьянском быту родственных отношений, так что, по мнению последователей "артельной" теории семьи, кровная связь есть как бы случайные примесь этого союза, а в области права родственное начало оттесняется началом "трудовым " па задний план. На самом же деле, судя по весьма многим признакам, следует придти к заключению, что в крестьянском быту родство вовсе не игнорируется. Так, всем известно, что родственные связи у крестьян развиты в весьма значительной степени; родство сознается ими, по крайней мере, не в меньшей степени, чем в других классах общества, о чем, впрочем, не умалчивают и приверженцы чисто хозяйственной теории крестьянской семьи*(1407). В крестьянском быту известны не только те виды родства, которые знакомы и другим сословиям, но и некоторые особенные его формы. Главное место занимает, конечно, родство кровное, как связь между лицами по происхождению от одного общего родоначальника, другими словами, связь основанная на единстве крови. Кроме того, высоко ценится у крестьян также связь образующаяся чрез посредство брака и называемая обыкновенно "свойством ", т. е. связь между супругом и другими родственниками супруга, равно как и связь между родственниками обоих супругов: свойственники называются даже просто родственниками. Далее, известно у крестьян также родство "духовное", основанное на восприятии при св. крещении, и называемое обыкновенно "кумовством ": восприемники считаются между собою также родственниками. Затем, далеко не чуждо крестьянскому быту и т. п. "гражданское" родство, как связь, основанная на усыновлении: принятие в дом на правах родных детей - явление у крестьян весьма обыкновенное. Наконец, существуют у них и особые виды родства, каковы напр. братанье (побратимство) или крестованье, как связь лиц, между собою неродственных, установляемая посредством особого обряда - обмена крестами, отчего и обменившиеся крестами называются крестовыми братьями или сестрами. - Вместе с тем, в крестьянском быту, говоря вообще, хотя и неизвестны те способы измерения и счета родства и свойства, как сложились в праве писанном, но этот недостаток как бы восполняется значительным обилием и разнообразием названий для родственников и свойственников, так что каждому крестьянину хорошо известно, кто из них считается более близким, и кто более отдаленным. Такое сознание различия между членами по близости родства, по старшинству, проявляется в быту крестьянина почти на каждом шагу; так напр. известно, что на свадебных пирах, па девичниках, родственники как жениха, так и невесты рассаживаются за столом при строгом соблюдении их близости к родителям жениха и невесты*(1408). Точно также, вопреки указанному выше мнению, родство, по понятиям и обычаям крестьян,, далеко не лишено и юридического значения. Так, прежде всего родство имеет, как увидим в своем месте, значение при вступлении в брак и притом даже независимо от предписаний закона; далее, родство служит главным основанием права наследования при чем юридическую силу имеет не только родственная связь вообще, но и близость родства; значение его проявляется также и в опеке: все это мы увидим наглядно при изложении отдельных институтов семейного и наследственного права; к сказанному присовокупим еще только, что родство имеет юридическое применение также при устранении свидетелей*(1409), при отводе судей*(1410) и т. п.

Таковы, в общих чертах, те основные начала, которые проходят сквозь всю систему семейного и наследственного права в крестьянском быту. Выставив эти начала, мы далеки однако ж от мысли приписывать им столь безусловную силу, чтобы к вам могли быть сведены все частные положения, с которыми мы будем встречаться в дальнейшем изложении. Напротив, обычаи и воззрения, относящиеся к настоящей отрасли права, столь разнообразии в различных местностях, что полное внутреннее их объединение невозможно, не говоря уже об отсутствии в их той определенности понятий, какая необходима для приведения их в систему точных и несомненных выводов. Приводя те основные начала, которые мы признаем преобладающими в обычном праве, мы имели в виду только указать на крайнюю односторонность той теории, при которой не может быть и речи об известных нам институтах семейного и наследственного права, тогда как все они, по нашему мнению, существуют и в праве обычном, конечно, с теми особенностями, которые обусловливаются преимущественно хозяйственным строем крестьянской семьи.

III. Семья и личность

В каком бы, впрочем, смысле ни понимать хозяйственный строй крестьянской семьи, не подлежит сомнению, что этот строй должен, более или менее глубоко, простирать свое влияние на самую личность, на степень самостоятельности отдельных членов семьи. При самом поверхностном взгляде на указание в начале главы последствия хозяйственного строя семьи., нельзя не разглядеть, что личность ее членов стеснена и почти подавлена этой хозяйственною общностью: отдельной собственности у членов семьи почти нет, взрослые женатые сыновья состоят под главенством отца или иных старших лиц в семье, жены подчинены не только мужьям, но в общей семье и их родителям, личный труд женщины не идет вовсе в расчет при выделах и разделах семейного имущества, и т. п. Такими и подобными им чертами, главным образом, и ограничивается характеристика народного семейно-юридического быта, и должно сознаться, что такая картина крайне непривлекательна: вся ее сущность сводится к тому, что личность в крестьянской семье подавлена, поглощена хозяйственною общностью. Но, при ближайшем ознакомлении с фактами семейно-юридического быта наших крестьян, следует придти к заключению, что указанными чертами далеко не исчерпывается характеристика этого быта; мало того: многочисленные данные, выхваченные из самой действительности, свидетельствуют весьма убедительно о существовании таких явлений и начал в крестьянском быту, которые вовсе не гармонируют с теми, указанными выше, чертами народного быта, которые являются последствиями хозяйственной общности семьи. Укажем на важнейшие из тех явлений, которые служат подтверждением этого вывода:

1) Наряду с фактами замкнутой общности простых и сложных (больших) семей, мы встречаемся с многочисленными фактами, яз которых видно не только стремление членов семьи освободятся из этой замкнутости, но и действительное ее распадение. Чаще всего семьи делятся после смерти родителей, что видно из показаний самих крестьян весьма многих местностей*(1411); но нередки также случаи "разделов" и при жизни родителей*(1412). Таким образом, общность семьи постепенно разлагается и уступает место обыкновенной форме семьи, состоящей из супругов и малолетних детей.

2) Наряду с тем указанным выше фактом, что, при нераздельном общем хозяйстве, отдельной собственной у членов семьи пет, мы встречаем и факты противоположного свойства. Так, есть прямые заявления, что "отдельные члены семьи имеют иногда отдельную собственность, как то: лошадей, волов и т. п."*(1413), и что все, приобретенное детьми их личным трудом, считается их личной собственностью, хотя бы они жили вместе с отцом*(1414). Мало того: детское имущество не подлежит распоряжению родителей, да и самое пользование имуществом, принадлежащим детям, далеко не всегда предоставляется родителям, как ото, напр., прямо подтверждается и в судебных решениях относительно имущества, поступившего к детям от отца по выделу*(1415); на этом основании и долги родителей, образовавшиеся после выдела, обыкновенно не падают на имущество детей*(1416).

3) Наряду с фактами, указывающими на приниженное положение женщины в крестьянской семье, встречается немало указаний, свидетельствующих в смысле противоположном. Так, независимо от того общепризнанного начала, что у женщины есть свое отдельное имущество, состоящее из приданого и из того, что заработано ею личным трудом, встречаются факты, доказывающие, что далеко не везде женщина устраняется от участия в разделе имущества, принадлежащего главе семьи или накопленного общим трудом ее членов. Не говоря о приданом, которое заменяет собою выдел сыновей при жизни родителей, можно привести ряд примеров, из которых, как бы в опровержение взгляда, что женский труд у крестьян ценится невысоко, прямо видно, что старинное правило об устранении женщины от наследства уступает постепенно началу противоположному: так, известно, что во многих местностях дочь, и при сыновьях, получает часть отцовского наследства, иногда и равную с братьями*(1417); точно тоже должно сказать о женщине-вдове, в особенности бездетной, которой достается иногда не только часть имущества мужа, но и все его имущество, даже с устранением его боковых родственников*(1418), не говоря о пожизненном владении, которое представляется ей при детях*(1419), и т. п.

IV. Пределы общей теории семейного права

Приведенных нами фактов, кажется, достаточно для того, чтобы прийти к заключению, что хозяйственный строй семьи, о котором мы говорили выше, не может служить единственным основанием для правильной и всесторонней характеристики семейно-юридического быта наших крестьян. Тем менее весь строй этого быта возможно сводить, исключительно, на "артельную" организацию крестьянской семьи. Из сказанного следует заключить, что и юридические обычаи, относящиеся к семейному и наследственному праву у наших крестьян, не могут быть подведены под какую-либо цельную юридическую теорию.

В смысле общей теории семейно-обычного права можно бы только принять, что все основные институты семейного и наследственного права известны крестьянскому быту точно так же, как и праву писанному, и что, вместе с тем, общий характер каждого из них соответствует тем существенным признакам, какими каждый из них отличается от правоотношений, ничего с ними общего не имеющих. Что же касается отдельных начал, которыми определяется юридическая природа того или другого института, то полное, в этом отношении, обобщение было бы, конечно, напрасной работой, во-первых, уже потому, что обычаи, как нормы, образующиеся по преимуществу из самой жизни, всегда носят более или менее местный характер, как бы в соответствие поговорке: "что деревня, то обычай", так что местные различия, даже при сходстве общих воззрений, представляют собой явление нормальное,- во-вторых, и потому, что по условиям исторического развития права, как бы сильно ни было влияние тех или других изменений во всей обстановке гражданского быта, никогда новые начала не в силах сразу вытеснить того, что имело авторитет в течение продолжительного времени, так что не только разнородные, но и противоположные начала долго еще живут как бы совместно, в одно и то же время. Это явление весьма ярко выказывается, более или менее, во всех институтах семейного и наследственного права. В этом смысле можно сказать, что, независимо от громадного разнообразия частных начал, даже в основных началах обычного права, по отношению ко всем институтам, проявляется, до известной степени, та двойственность, которая свидетельствует о переходном состоянии народно-обычного права, о борьбе новых воззрений с отживающими началами старого времени. Эту-то, говоря вообще, двойственность мы и будем постоянно иметь в виду при изложении отдельных институтов по началам современного, ныне существующего народно-обычного права, и таковы, по нашему мнению, естественные пределы для всякого рода обобщений, какие возможны, по крайней мере в настоящее время, при небогатых пока средствах для полного ознакомления со всеми сторонами народно-юридического быта.

Против такого вывода могут возразить, да уже отчасти и возражали по поводу первого тома моей книги, что русское народно-обычное право, несмотря на местные различия, заключает в себе свою общую, цельную теорию, как совокупность начал, составляющих исстари произведение самобытной жизни народа, без примеси тех воззрений и начал, которые навеяны влиянием права писанного, особенно при посредстве "юридической мудрости волостных писарей", и противны "духу" народного быта и правосознания. Это возражение потребовало бы довольно пространного разбора, но я считаю уместным ограничиться лишь немногими беглыми замечаниями:

1) В этом возражении под юридическими обычаями разумеются, очевидно, только чисто-народные особенности юридического быта, сложившиеся самостоятельно и независимо от стороннего влияния. Обычаи, понимаемые в таком смысле, могут, действительно, составлять предмет тех исследований, которые имеют в виду розыскать в нынешних юридических обычаях народа лишь коренные, своеобразные особенности его воззрений, которые зародились еще в древнюю эпоху нашей истории и распознаются отчасти в таких памятниках, как напр. "русская правда" и "псковская судная грамота": следы таких начал действительно можно подыскать и в теперешнем юридическом быту народа. Но для исследования, которое имеет в виду выяснить, какие общие начала, помимо обязательной силы закона, действуют в настоящее время в юридическом быту народа, независимо от их происхождения и связи с временем давнопрошедшим, понятие обычного права шире; такова именно наша задача*(1420). Мы также обращаем внимание на "особенности", встречающиеся в народно-обычном праве, но излагаем не одни особенности, а всю совокупность его начал, тем более, что сами собиратели народных обычаев, уже лет двадцать назад, до отмены крепостного права, высказывали, что подмеченные ими во то время особенности народно=юридического быта, вероятно, в скором времени будут играть лишь роль "исторического памятника юридических понятий, живших и развивавшихся самобытно в крепостном сословии"*(1421).

2) Нет сомнения, что и систематическому изложению обычного права, во всем указанном объеме, не было бы чуждо разграничение тех начал, которые образуют, так сказать, его самостоятельное, самородное содержание, от тех начал и воззрений, которые занесены в быт народа как бы изчужи, из других сфер жизни и права. Но для такой задачи были бы необходимы подготовительные исторические работы, которых у нас почти вовсе не существует, и которые едва ли могли бы быть вполне успешны. Дело в том, что обычное право, несмотря на относительную стойкость в сравнении с законодательством, не остается в абсолютной неподвижности, а также с течением времени измеияется, развивается*(1422): не могли же, в самом деле, народные понятия и обычаи остаться неизменными поныне в том же виде, в каком они были напр. во времена "русской правды": несмотря на долговременные неблагоприятные условия, многое в течение веков должно было измениться в обычаях и правосознании народа. Но едва ли в этой области возможно провести резкую грань между теми началами, которые сложились, так сказать, естественно, органически, и теми, которые составляют инородную примесь. Даже сходство каких-либо начал с правом писанным не доказывает еще прямого заимствования; встречались мы и с такими началами, которые вовсе неизвестны нашему закону, а сходны с нормами римского права и иностранных законодательств, что будет видно и далее; но очевидно, что здесь еще менее можно говорить о каком-либо заимствовании. Понятны те затруднения, какие представились бы при историческом исследовании различных элементов, из которых сложилось народно-обычное право. Впрочем, такое исследование, как мы упомянули выше, вовсе и не входило в задачу нашей настоящей работы. Заметим только, что в разрешении столь важного вопроса едва ли уместно, как это вошло даже в обыкновение, ограничиваться ссылкой на влияние волостных писарей. Мы уже имели случай указать, насколько состоятелен такой взгляд*(1423). Правда, встречаются решения волостных судов, в которых явны следы собственных соображений их редактора; но в решениях этих судов следует иметь в виду не одни приговоры, но и их историческую часть,- те обстоятельства и мотивы, которые заявляются самими тяжущимися: - в них-то, по преимуществу, и отражаются народно-юридические воззрения, так что, в этом отношении, решения волостных судов действительно представляют самый живой и достоверный источник для изучения народно-обычного права. Если же мы в решениях этих встречаемся с такими воззрениями, которые идут прямо в разрез с нашей предвзятой теорией народно-обычного права, то нечего ссылаться огулом на писарей-законников, а следует взглянуть на дело поглубже. При исследовании такого рода воззрений должно, как нам кажется, иметь в виду, прежде всего, то обстоятельство, указанное выше, что условия народного быта не остаются в неподвижности, а с изменением их развивается и изменяется самое правосознание народа: взгляды его по многим вопросам далеко ушли вперед в сравнении с теми воззрениями, какие были ему свойственны при прежних, даже еще весьма недавних, условиях хозяйственного и юридического его быта.

3) В силу указанных выше затруднений, какие представляются при разграничении различных элементов народно-обычного права, мы не решаемся останавливаться долго и на вопросе о том: какие именно начала и воззрения следует считать противными "духу" нашего народа и его правосознания. Ограничимся только одним замечанием. Нам говорят, что в основе крестьянской семьи лежит "трудовое начало", т. е. что это - ассоциация труда, своего рода артель, в которой, следовательно, отец есть лишь распорядитель общего семейного имущества и хозяйства, а каждому члену семьи, в силу его личного труда, принадлежит, независимо от воли распорядителя, право на причитающуюся ему за труд долю имущества, которую он получает при жизни ли отца или после его смерти. Нет спору, что личный труд, как мы указывали и не раз еще будем указывать, играет немаловажную роль в быту крестьян; но мы не могли найти, чтобы это трудовое устройство, как юридическое начало, действительно существовало в нынешней крестьянской семье; напротив, из большинства фактов видно, что в основе этой семьи, как и повсюду, лежит прежде всего власть отца семейства и ему же одному принадлежит настоящее, хотя и ограниченное, право собственности на все семейное имущество. Быть может, указанные факты представились нам не в истинном их свете или же и самые факты недостаточны. Но едва ли это так: в подтверждение нашего вывода, мы считаем не лишним указать еще на одно весьма немаловажное обстоятельство.

Всем известно, что свободная ассоциация труда, какова артель, есть самая излюбленная форма труда и хозяйственного общежития у крестьян*(1424). Артельную общность, хоть и там есть власть, и подчас довольно суровая, крестьяне действительно любят, а любят ее, надо полагать, именно потому, что она дает на самом деле труду юридическое значение, дает право на заработанную долю имущества. Если такая общность осуществилась и в семье, значит, и семейная общность дает такое же право, и след. должна быть крестьянину по душе, он должен ее любить. Так ли это на самом деле? Действительно ли в строе крестьянской семьи обитает тот "дух", который, по мнению некоторых, проникает всю систему обычного права? Если судить даже по тем немногим фактам, которые мы привели выше, как явления, не гармонирующие с условиями хозяйственной общности семейного быт, то следует признать, что русскому народу вовсе не свойственно стремление к той замкнутости, которою обусловливается личная и хозяйственная зависимость; напротив, в них выражается скорее стремление к обособлению личности и собственности,- одним словом, к личной самостоятельности. Обыкновенно последняя черта приписывается по преимуществу малороссам. Но это едва ли справедливо. Верно только то, что в Малороссии гораздо ранее сложились те условия, которые благоприятны для развития самостоятельности в семейном быту крестьян. Если же великорусская семья держится еще и поныне той хозяйственной общности, которая препятствует образованию отдельных, самостоятельных хозяйств, то это явление можно объяснить только необходимостью, именно скудностью материальных средств и господством общины, а вовсе не тем, будто хозяйственная общность составляет свойственную духу народа форму семейного быта. Напротив, бесчисленные примеры семейных разделов служат красноречивым доказательством, что и великорусскому племени вовсе не чуждо стремление каждого лица к обособлению, к независимому хозяйству. В объяснении таких разделов приведенные выше источники наши указывают обыкновенно на тесноту помещений и семейные ссоры; исследователи указывают еще, как на главную причину семейных разделов, стремление замужней женщины высвободиться на свое хозяйство из той семьи, где она подчинена родственникам мужа*(1425). Но гораздо проще, кажется, искать причину разделов в стремлении самих мужей или вообще взрослых членов семьи выйти из той общности, где и личность несвободна и право на труд не обеспечено, и жить своим домом, своим собственным хозяйством: на эту причину прямо указывали крестьяне некоторых местностей, заявляя, что семейные разделы, при жизни отца, бывают часто "по желанию сыновей - жить хозяйством", "жить на воле, по-своему"*(1426).

Если так, то очевидно, что не артельное начало характеризует юридический строй крестьянина семьи. Семья эта, как и везде, основана на принципах власти и родства. Мало того: под влиянием хозяйственной общности, эти элементы выступают в крестьянском быту еще резче, чем в других классах народа, доходя иногда до крайнего подавления прав личности. Но несомненно также, что эксцессы такого рода мало-помалу уступают свое место иному порядку вещей, под натиском борьбы за личную самостоятельность. Эта борьба против подавляющих элементов семейной общности и составляет то выдающееся явление, которое отражается и в самых началах народно-обычного права. Понятно, однако же, что и эта черта не может быть последовательно проведена сквозь всю систему нашего обычного права, именно по той причине, что, в виду различных явлений иного рода, обобщение совершенно невозможно: по всем почти вопросам выказывается, более или менее, та двойственность, о которой мы говорили выше. В этом не трудно убедиться при ближайшем ознакомлении с теми разнообразными нормами, которыми обставлены отдельные институты семейного и наследственного права: к изложению их мы теперь и приступаем, начиная с союза брачного.

Глава вторая

Брачный союз

I.   Общий характер брачного союза                                      

II.  Условия вступления в брачный союз                                  

III. Предбрачные условия об имуществе                                   

IV.  Отказ от вступления в брак                                         

V.   Личные отношения между супругами                                   

VI.  Имущественные отношения между супругами                            

VII. Прекращение брачного союза                                         

I. Общий характер брачного союза

Известно, что юридическая природа брака издавна составляет предмет споров, так что и поныне господствует по этому предмету значительное разногласие. Неудача разных определений брака происходила, как кажется, преимущественно от того, что в юридическом определении этого союза не довольствовались, как бы следовало, указанием лишь тех признаков, которыми брачный союз отличается от других форм юридических отношений, а стремились уловить и исчерпать самую сущность брака, насколько она вытекает из той или другой цели, или из характера различных прав и обязанностей супругов, или даже из одной внешней обстановки заключения брака. Не удивительно, что, подметив одну из наиболее выдающихся сторон брачного сожительства, именно хозяйственную, старались и ее поставить в основу юридического определения брачного союза. Но, по отношению к существу этого союза у наших крестьян, случилось еще нечто особенное, именно: те исследователи народного быта, которые, как мы видели выше, нашли в нашей крестьянской семье артель, не преминули прийти к выводу, что и крестьянский брак должен носить и даже, по понятиям самих крестьян, действительно носит характер, вполне соответствующий этому особенному типу семейного быта. В силу такой теории, юридическая природа брака сведена к тому основному началу, что брак, по понятиям наших крестьян, есть не что иное как имущественная сделка. Начало это признается столь несомненным и бесспорным, что о нем говорят уже прямо в такой форме: "известно, что брак, по понятиям наших крестьян, имеет значение имущественной сделки"*(1427). А связь этого определения брака с общей теорией крестьянской семьи поясняется так: "семья в нашем крестьянстве имеет преимущественно значение хозяйственное; это своего рода ассоциация, хотя и не отрешившаяся от патриархальных взглядов, тем не менее преследующая почти исключительно экономические цели - общее производство и общее потребление; потому и брак у крестьян составляет не более как имущественную сделку, сопровождаемую, сверх специальных, всеми теми обрядовыми действиями, без которых в народе немыслимо заключение ни одного обязательства"*(1428). В чем же заключается существо этой "имущественной сделки" и на каком именно основании приписывается крестьянскому браку такое значение?

Существо брака, как имущественной сделки, объясняют так: "брак производит перемещение известной ценности из рук родителей невесты в руки жениха, и ценность эта есть не что иное, как рабочая сила женщины". А самое это перемещение "совершается при посредстве сватов - термин, одинаково применяемый к посредникам при покупке лошадей - и эти сваты ведут переговоры как о купле-продаже"*(1429). В подтверждение же того, что таково именно воззрение на брак самих крестьян, приводят обыкновенно то обстоятельство, что заключение брака всегда предшествует соглашение как о переходе рабочей "ценности" из одной семьи в другую, так и о тех имущественных взносах с той и другой стороны, которые необходимы для покупки рабочей ценности и для снабжения ее тем материальных подспорьем, которое носит обыкновенно название приданого: одним словом, брак является сделкой о приобретении рабочей силы и иного имущества, как средств семейного хозяйства. Такое воззрение подтверждают еще и тем соображением, что обыкновенно браки устраиваются не самими вступающими в брачный союз, а их родителями, которые сами "смотрят на своих детей главным образом как на рабочую силу"*(1430), причем жених и невеста играют роль пассивную, в особенности последняя, как предмет покупной сделки.

Несмотря на логическую стройность приведенной характеристики брачного союза, нельзя не заметить, что ею совершенно заслоняются те элементы брака, которые не имеют ничего общего с хозяйственной его стороной, вернее, что место брачного союза заступает нечто иное, ничего с ним общего не имеющее. Для разъяснения этого важного вопроса, мы считаем не излишним, хотя и не пространно, войти в разбор приведенного определения брака. В самих словах "имущественная сделка" невольно бросаются в глаза два основные элемента указанного воззрения, которые следует рассмотреть порознь, для более наглядного выяснения вопроса, действительно ли это воззрение свойственно быту и понятиям наших крестьян.

1) Брак, в приведенной дефиниции, выставляется как сделка имущественная: следовательно, это одна из форм соглашений об "имуществе", т. е. о вещи или вообще о меновой ценности. Такое значение, действительно, может быть придано различным предбрачным условиям, относящимся, как увидим в своем месте, к имущественным взносам со стороны жениха и невесты, в виде "кладки", "приданого" и т. п., равно как и условиям об обеспечении брачного соглашения. Но с условиями, заключаемыми по поводу брака, едва ли, в понятиях народа, отождествляется соглашение о самом браке и о лицах, вступающих в брак.

Правда, было время, когда брачное соглашение носило на самом деле характер покупки, так что невеста рассматривалась почти как вещь, как товар; но это было давно*(1431) теперь же, если и встречаются в устах самих крестьян выражения: "покупать невесту", "платить за невесту" и т. п., то из этого еще не следует, чтобы невеста действительно приравнивалась к вещам, за которые также платятся деньги; надо полагать, что приведенные выражения, независимо от скудости народной терминологии, составляют лишь остаток старинных воззрений без прежнего содержания. На самом же деле, судя по известным нам данным, в значительном большинстве населения вовсе и не встречается взгляд на невесту и вообще на женщину как на вещь, независимо конечно от грубых проявлений семейной власти. Повсюду, более или менее ясно, высказывается сознание, что соглашение о невесте касается не вещи, а личности. Так, хотя обыкновенно браки устраиваются по воле родителей или родственников, но можно привести немало указаний и на то, что и по воззрениям крестьян брак не может быть заключен без согласия невесты, о чем свидетельствует, между прочим, и тот часто встречающийся факт, что брак расстраивается именно потому, что невеста изъявляет свое несогласие*(1432), так что и суды, кроме принятого в этих случаях возмещения убытков, никогда не высказывались в смысле принуждения невесты к исполнению обещания. Очевидно, что "вещь", как объект чисто пассивный, не могла бы заявлять своей воли при "перемещении" ее из одних рук в другие; притом, как увидим также в своем месте, нередки случаи взыскания, при отказе от брака, за бесчестье в пользу невесты: об оскорблении чести не могло бы также быть речи, если бы это относилось к вещи, а не к личности.

В подтверждение вещного значения невесты у крестьян, приводят обыкновенно и то соображение, что при выборе невесты "обращается главное внимание не на склонность или красоту и т. д., а на состояние и трудолюбие"*(1433), словом, на годность рабочей силы; говорят даже, что любовь, как чувство нравственное, вовсе или почти вовсе не играет роли, у наших крестьян, при вступлении в брак или вообще в брачном союзе*(1434). Нет сомнения, что хозяйственный расчет в крестьянских браках, как и у других сословий, дело не последнее*(1435); но есть также положительные сведения, что и наружность невесты ценится у крестьян помимо ее имущественного состояния и мускульной работоспособности, и что в заключении браков играет немаловажную роль и "склонность", как можно заключить напр. из того, что нередко невеста отказывается от сговоренного брака потому, что жених ей "не нравится". С другой стороны, если бы крестьяне видели в невесте только вещь, годную для работы и хозяйства, было бы совершенно необъяснимо требование от нее при вступлении в брак целомудрия, нарушение которого обставлено почти повсюду более или менее позорными для невесты и ее родных последствиями*(1436), точно так же как и требование потом супружеской верности*(1437): подобные требования, очевидно, не имели бы смысла, если бы на женщину смотрели только как на рабочую силу; по крайней мере трудно допустить, чтобы эти требования обсулавливались, по понятиям крестьян, только тем свойством вещных прав, которое заключается в исключительном обладании предметом собственности. Наконец, нельзя упускать из виду, что, несмотря на признаваемый повсюду принцип мужней власти, нигде, даже в самых неразвитых слоях крестьянского населения, не встречается воззрений на жену как на вещь; напротив: признание ее личности видно уже из того, что и крестьян в общем употреблении названия "муж" и "жена",- названия, не заключающие в себе, конечно, ни малейшего намека на отношение к вещи. Этого мало: личное уравнение супругов высказывается и в тождестве названий: "хозяин" и "хозяйка", так что жена признается сотрудницей, помощницей мужа и даже нередко заменяет мужа в управлении домом на правах самостоятельной хозяйки.

Из сказанного, по отношению к определению брака, позволительно заключить, что соглашение о невесте не может быть приравниваемо к соглашениям об имуществе или о меновой ценности, и что, следовательно, первая половина определения брака совершенно неправильна и вовсе не соответствует понятиям крестьян.

2) В тесной связи с первой находится и другая сторона рассматриваемого воззрения, заключающаяся в том, что брак есть сделка. При всей шаткости нашей юридической терминологии, не было бы, до известной степени, ничего противного существу дела, если бы под сделкой разумелось вообще соглашение. Но, говоря о сделке по отношению к браку, разумеют под нею не соглашение о браке, а самый брак, и притом в смысле "договора" или "обязательства", как имущественного правоотношения. В виду такого смешения различных понятий, мы считаем здесь уместным, по крайней мере, заметить, что всякое договорное обязательство, как известно, обусловливается его исполнением, с чем вместе прекращается и самое обязательство, так что это, очевидно, отношение временное, срочное: с исполнением договора, или с прекращением права иска, правоотношение погашается. Таков ли характер брачного союза? Он заключается, как известно, не на время, не на определенный срок, а на всю жизнь: это союз постоянный; так разумеют его и крестьяне: по крайней мере мы нигде не нашли даже намека на то, чтобы крестьяне смотрели на брак как на временную или срочную сделку, подобно займу, найму и т. п., несмотря на то, что у них, как и в других сословиях, супруги нередко расходятся. Мнение о договорном характере крестьянского брака вызвано, главным образом, внешней, обрядовой стороной соглашений; но если бы формальные условия брака даже вполне совпадали с формой заключения имущественных сделок всякого рода (чего на самом деле нет), то и в таком случае форма не могла бы служить критерием для одинаковой характеристики всех правоотношений, составляющих предмет соглашений. Дело в том, что соглашение не должно быть смешиваемо с тем правоотношением, которого оно касается. Брачный союз, как замечено выше, не обязательство, и соглашение о браке не есть напр. договор о "перемещении рабочей ценности", а соглашение о вступлении в правоотношение особого рода, каким является брачное состояние лиц, т. е. такое право, которое нельзя ставить на одну доску с правами имущественными, и которого поэтому нельзя ни купить, ни продать.

Из сказанного само собой вытекает, что брачный союз не может быть, подобно сделкам или договорам об имуществе, рассматриваем как дело исключительно частное, ибо здесь идет речь о вступлении в новое состояние, о приобретении права личного, а не права на меновую ценность. Этот вывод подтверждается и тем, что, по понятиям самих крестьян, брак, помимо частного о нем соглашения, рассматривается как дело общественное. Это видно не только из особенной обстановки бракосочетания, состоящей, независимо от венчания, в устройстве и праздновании свадьбы, которая сама по себе составляет одну из наиболее выдающихся обрядностей в быту народном, не имеющую ничего общего с скромной обстановкой заключения разных сделок, но и главным образом из того обычая, что в свадебном пиру в праве участвовать все, весь "мир", званый и не званый, так как "при заключении каждого брачного союза действующим лицом, в той или другой форме, является все окружающее общество". Такое участие общества в заключении каждого брачного союза "выражается, во-первых в материальной поддержке, когда она бывает нужна, во-вторых в поддержке нравственной: каждое лицо из окружающего общества считает не только своим правом, но и обязанностью вмешиваться в дело советами, указаниями, сообщением сведений, касающихся дела и т. д., и наконец, в-третьих, прямым, непосредственным участием всех окружающих в отправлении свадьбы", а самая свадьба "имеет то значение в крестьянском браке, что посредством свадьбы брак как бы освящается общественным признанием, подобно тому, как религиозным обрядом он освящается церковью"*(1438).

Указывая на эту "общественную" сторону брака, исследователи народного обычного права касались ее, однако же, с совершенно иной точки зрения, имея лишь в виду доказать, что по понятиям народа брак есть союз "гражданский", т. е. светский: "акт общественного признания - говорят они - не только необходим для признания действительности брака, но совсем отстраняет на задний план церковное венчание, давая ему значение второстепенного и несущественно важного обряда; признание брака обществом важнее признания его церковью, общественная сторона важнее религиозной"; в подтверждение этого воззрения приводится, между прочим, и тот факт, что напр., у малороссов церковное венчание "не влечет за собой никаких последствий состоявшегося брака, не дает сторонам ни супружеских прав, ни обязанностей", до тех пор пока не будет отпразднована свадьба, хотя бы последнюю пришлось отложить на более или менее продолжительное время*(1439). Не входя в рассмотрение вопроса о том, какая санкция при заключении брака важнее в глазах народа - светская или церковная, мы должны заметить, что факт общественного участия в браке, в чем бы оно ни выражалось, имеет совершенно иное значение в понятиях самого народа: нам кажется, что он служит лишь аргументом, и весьма сильным, против указанного выше взгляда на крестьянские браки тех же исследователей, которые его выставили: общественное участие в заключении браков является, по нашему мнению, одним из самых убедительных доказательств того, что брак у крестьян не есть лишь частное дело или простая сделка, договор, и следовательно никоим образом не может быть отождествляем с "имущественными сделками" всякого рода; ибо таково существо брачного союза и по понятиям самих крестьян, что он ни в каком отношении не может быть приравниваем к сделкам о приобретении имущества. Брачный союз, как особая форма личного состояния, есть учреждение общественное, независимо от той формы, в какой выражается или требуется общественное признание - светской ли или церковной, ибо и в той и другой форме санкция брачного союза является делом общественным, а не частной сделкой. Такое значение брака подтверждается и тем, что в жизни крестьянина он составляет, на самом деле, один из самых крупных общественных фактов, и потому обставлен особыми обрядами и празднествами; вступление в брак есть столь важная перемена в положении лиц, что для нее сложилась даже целая отрасль народной поэзии, на которой с такой любовью останавливаются не только этнографы, но и исследователи народно-обычного права: существует ли что-либо подобное по отношению к договору купли-продажи, найму и другим частным сделкам?

На основании всего сказанного мы приходим к заключению, что брак, и по понятиям крестьян, есть не имущественная сделка, а особое юридическое состояние двух лиц разного пола, приобретаемое, хотя и под условием предварительного соглашения, но не на срок, а на всю жизнь, и скрепляемое санкцией общественного признания. Очевидно, что по отношению к общей характеристике крестьянского брака едва ли можно усмотреть в нем какое-либо существенное различие от того союза, который признается браком в быту других сословий и по смыслу права "официального". Если же так, то нет основания приписывать народу, несмотря на весьма невысокий уровень его развития, такие воззрения на брак и на женщину, которые ему не свойственны, и которые могут лишь ввести в заблуждение тех, кто вовсе не знаком с бытом и понятиями нашего народа. Народ наш, при всей его неразвитости, весьма толково сознает различие правоотношений, в которые приходится ему вступать, хотя и выражает свои юридические понятия в форме своеобразной; так, напр., к союзу брачному он всегда применяет выражение "состоять в законе", чего он никогда не скажет о всякой иной форме отношений между лицами двух полов, а тем менее о том отношении, в какое вступает приобретатель покупаемой лошади.

Нам кажется, что указанные недоразумения, относительно юридической характеристики брачного союза, происходят: 1) от смешения тех целей, в виду которых заключаются браки, с самим существом брачного союза: несомненно, что в ряду первых главную роль играет хозяйственный интерес, но из этого еще не следует, что и самый брак есть только хозяйственный союз; 2) от смешения понятий о договоре, как сделке имущественной, с соглашением о самом браке, как о праве личном; 3) от смешения брачного "состояния" с различными формами "сожительства", и 4) от смешения юридической природы брачного союза с формой совершения брака. Если брак не есть частная, имущественная сделка, а правоотношение, для которого требуется непременно общественное признание, то очевидно, что юридическое существо брака вовсе не зависит от формы, в которой будет требоваться такое признание: известно, что и там, где брак уже подвергся секуляризации, вовсе не устраняется общественная санкция, но эта санкция не имеет ничего общего с актами имущественных сделок, а относится к категории актов прав состояния (actes de l'etat civil).

Таков общий характер брака, как по существу самого дела, так и по понятиям наших крестьян. Элементарные разъяснения, которые мы сочли необходимым здесь изложить, были бы конечно излишни, если бы противоположное воззрение на брак не пользовалось довольно веским авторитетом: из этих разъяснений можно, по крайней мере, вывести, что существо брачного союза не исчерпывается хозяйственной стороной сожительства и что юридическая природа брака вовсе не зависит от тех хозяйственных побуждений, с которыми заключаются браки. Этим выводом, однако же, мы не устраняем той мысли, что хозяйственный строй семьи отражается и в организации брачного союза. Но это уже вопрос о тех отдельных условиях и нормах, которыми обставлены в крестьянском быту как вступление в брачный союз, так и юридические отношения между супругами и наконец юридические последствия прекращения брачного союза: рассмотрение этих отдельных вопросов, относящихся к юридической обстановке брачного союза, и составит предмет дальнейшего изложения начал обычного права.

II. Условия вступления в брачный союз

В обычаях наших крестьян, относящихся к порядку вступления в брачный союз, следует различать те общие условия, которые известны и в писанном праве, от тех предбрачных соглашений, свойственных крестьянскому быту, которые имеют также юридическое значение. Поэтому те и другие будут рассмотрены нами порознь, причем, в заключение, мы укажем и на некоторые особенные формы заключения брака.

I. Общие условия вступления в брак. Условия эти в крестьянском быту те же, какие установлены для всех вообще граждан самим законом, а именно: определенный возраст брачущихся, отсутствие между ними родства и свойства в тех степенях, в коих брак, по действующему закону, не дозволяет, и согласие самих брачущихся, а также и их родителей, буде находятся в живых, или других лиц, заступающих место родителей. Рассмотрим каждое из этих условий в отдельности, насколько для них встречаются подтверждения или же какие-либо особенности в народно-обычном праве.

1) Возраст брачущихся. В крестьянском быту для вступления в брак также, как и в быту других классов, необходимо, чтобы жених и невеста достигли брачного совершеннолетия. В источниках наших мы часто встречаем подтверждение этого положения*(1440). Брачное совершеннолетие здесь тоже самое, какое установлено законом, так как в крестьянском сословии, по отношению к совершению брака, действуют не их обычаи, а закон, по которому, в виде общего правила, не допускаются браки, когда жениху нет восемнадцати, а невесте шестнадцати лет от роду (т. X, ч. 1, ст. 4). Но с этим предписанием закона крестьянское население свыклось не вдруг: оно покорилось требованию закона лишь в силу необходимости, в силу того, что лиц, не достигших указанного для вступления в брак совершеннолетия, не венчают, сами же крестьяне, как кажется, далеко еще не сознают вредных последствий слишком ранних браков.

В прежнее, еще недавнее время, браки между лицами, не достигшими половой зрелости, и даже между детьми, встречались весьма часто*(1441). Соединение брачными узами детей в настоящее время не встречается*(1442); но, вообще говоря, крестьяне, по разным экономическим причинам, вступают в брак весьма рано,обыкновенно с наступлением установленного совершеннолетия. Так, в разных местностях нашего севера, именно в губернии архангельской, принято вступать в брак до двадцати лет, а девушка лет тридцати считается уже устаревшею; исключение составляют лишь те весьма немногие местности, где, благодаря невыгодным хозяйственным условиям, мужчины удаляются для занятий различными промыслами и вступают в брак лет тридцати и даже сорока*(1443). У раскольников мезенского уезда, принадлежащих к даниловскому толку, молодой человек начинает сватать невесту, когда ему минет 17 лет. Впрочем, на севере же вступают в брак, в виде исключения, в некоторых местностях, и до наступления брачного совершеннолетия, как напр. в шенкурском уезде, в тулгасском приходе, где православные живут вместе с раскольниками*(1444).

Обычай вступать в брак почти в юношеском возрасте следует признать общим для всей России, а не только для одной северной ее полосы, где, как замечает г. Ефименко, браки заключаются даже сравнительно позже, чем в средних и южных губерниях. Так напр. в каширском уезде невесту начинают сватать по достижении женихом 17-летнего возраста; в шадринском уезде пермской губернии молодой человек вступает в брак обыкновенно тотчас по достижении 18 лет. То же явление замечается и в других местностях средних и южных губерний. В Малороссии родители стараются как можно раньше выдать замуж дочь, из опасения за ее нравственность; но более или менее поздняя женитьба мужчин не составляет редкого явления, хотя родители советуют сыновьям жениться также до двадцати лет. В некоторых местностях подольской губернии девушка за двадцать лет считается устаревшей; на Дону девушка 18 лет считается уже забракованной*(1445).

Что касается поздних браков, то, независимо от установленного законом запрещения вступать в брак лицам, достигшим восьмидесятилетнего возраста, в крестьянском быту браки поздние встречаются редко, как исключение. Браков, когда жениху или невести лет пятьдесят, между крестьянами почти не бывает; в некоторых местностях такие браки считаются даже греховными: так, в литинском уезде подольской губернии признается грехом выходить замуж или жениться за 50 лет; поэтому старше такого возраста вступают в брак редко, и то вследствие хозяйственной необходимости, лишь вдовствующие*(1446).

В вопросе о возрасте для вступления в брак имеет немаловажное значение вопрос о соответствии в возрасте лиц, вступающих между собою в брак, и надо сознаться, что в крестьянском быту такое соответствие наблюдается более, чем в других сословиях. В этом отношении замечается полнейшее отступление от того старинного и без сомнения весьма вредного для народной нравственности обыкновения, когда вовсе не наблюдалось соответствия в возрасте брачущихся и когда нередки были случаи, что невеста в летах выходила замуж за жениха-ребенка. Теперь, напротив, как общее правило, повсеместно принято, чтобы жених был на несколько лет старше невесты; если же случается, что невеста старше несколькими годами жениха, то, напр. в литинском уезде подольской губернии, это ставится ему в укор*(1447).

Из указанного общего правила встречаются конечно и исключения. Так, в некоторых местностях, напр., архангельской, пермской, воронежской и могилевской губерний, принято, чтобы невеста была старше жениха двумя-тремя годами или и более. Причина подобного явления та, что женщина в летах, более или менее солидных, будет лучшей хозяйкой; чаще, однако, причиной тому сами родители, которые замедляют выход дочери замуж, чтобы более долгое время пользоваться ею, как рабочей милой*(1448). То же самое бывает, по экономическим причинам, и в отношении мужчин, напр. в некоторых местностях архангельской губернии, где жених бывает значительно старше невесты*(1449); но и в этих местностях обыкновенно не бывает случаев слишком большой разницы в летах жениха и невесты.

В виду того, что соответствие в летах вступающих в брак, почти повсеместно, признано как обычное явление, нередки случаи, что крестьяне, чтобы избавиться от насмешек, хлопочут о том, чтобы жениху было несколько лет прибавлено или невесте сбавлено, когда в возрасте их является более или менее значительное несоответствие,- когда напр. невеста несколькими годами старше жениха. Случается, напр. в губерниях архангельской, подольской и др., что крестьяне просят священника, если невеста другого прихода, чтобы в удостоверении о ее летах он сбавил год или два, так как считается предосудительным, если народ узнает, что она старше жениха. Равным образом, в некоторых местностях, напр. в губерниях нижегородской, могилевской и др., отцы, желая женить сына, не достигшего совершеннолетия, хлопочут о том, чтобы жениху прибавлено было до узаконенного совершеннолетия*(1450).

2) К общим условиям вступления в брак принадлежит также отсутствие родства или свойства, т. е. отсутствие между женихом и невестой таких степеней родства и свойства, в которых брак признается недозволенным. В этом отношении, как и в отношении возраста, при венчании священники руководствуются законом; поэтому, в силу ст. 23 т. X ч. 1, не допускают браков в степенях родства и свойства, церковными законами возбраненных. На основании же церковных законов, как известно, безусловно запрещаются браки между кровными родственниками прямой линии; что же касается родственников боковых линий, то запрещаются браки до четвертой степени включительно; до этой же степени включительно запрещаются браки между двухродными свойственниками. Брак в пятой, шестой и седьмой степенях родства и пятой и шестой двухродного свойства допускается не иначе, как с разрешения епархиального начальства, в силу указов 1787 и 1810 годов. Но в крестьянском быту, в некоторых местностях, особенно там, где много раскольников, на помянутые указы не обращается никакого внимания, и браков, этими указами допускаемых, не бывает, так как в кормчей книге подобные браки не одобряются; если же и встречаются случаи вступления в подобные браки, то они бывают как исключение*(1451). Сказанное здесь относится собственно к архангельской губернии, но и в других местностях встречаем подобные же воззрения. Так, напр, в Малороссии и в нижегородской губернии считаются недозволенными, по народному воззрению, браки между родственниками до восьмой степени включительно, в подольской и на Дону - до седьмой степени включительно, хотя и в этих местностях, как отдельные, исключительные случаи, встречаются браки в более близких степенях родства*(1452). - Что касается трехродного свойства, то в силу синодского указа 28 марта 1859 г. (N 2409) допускаются браки лиц, состоящих во 2, 3 и 4 степенях такого свойства, с разрешения епархиального начальства; но в архангельской губернии трехродное свойство до четвертой степени у крестьян считается препятствием к браку*(1453). В Малороссии свойство считается препятствием к браку до четвертого поколения включительно; в других местах считается дозволительным вступать в брак в 6 степени свойства и даже в пятой, с разрешения епархиального начальства, хотя такие браки считаются несчастными и вовсе не одобряются*(1454).

Говоря о влиянии родства на заключение браков, заметим еще, что хотя крестьянам неизвестны те способы исчисления родства, которые установлены законом, но и у них существуют, кроме изобилия различных названий, свои особые приемы для измерения близости родства. В виде примера укажем на способ такого исчисления, употребленный одним крестьянином для объяснения священнику степени родства между двумя лицами, намеревавшимися вступить между собою в брак: "старик встал, положил кисти обеих рук себе на голову и говорит: это отец - первая ступень, затем положил кисти рук себе на плечи: это родные братья, его сыновья - вторая ступень; потом, показывая в одно и то же время, противоположными кистями рук, на локтевые изгибы: это двоюродные братья - четвертая степень; наконец, указывая на изгибы кистей: это троюродные братья - шестая ступень, а дальше показывая на оконечность пальцев, седьмая, а там уже будет восьмая, там смело венчай, ни Бог, ни Государь не взыщут"*(1455).- Отметим при этом также любопытное воззрение на близость родства, замеченное на Дону: в некоторых местностях области войска донского та или другая степень родства имеет большее или меньшее значение, смотря по тому, приходится ли она между лицами, носящими одну фамилию или же между лицами с различными фамилиями, что не остается без влияния и на воззрения народа относительно дозволительности браков*(1456).

Кроме родства кровного, препятствием к вступлению в брак служит также родство духовное, основанное на восприятии от купели при св. крещении. Это родство носит в народе, как замечено уже выше, название кумовства. При венчании браков лиц, состоящих в духовном родстве, обращается внимание, само собою разумеется, лишь на то, воспрещается ли брак между такими лицами по законам церковным, или нет; но в народе на близость духовного родства выработались воззрения, не вполне согласные с церковными постановлениями. Так, по церковным законам запрещается вступать в брак только восприемникам с родителями воспринятых и с самими воспринятыми; поэтому брак между восприемником и восприемницей дозволяется, с разрешения, однако, в таком случае, епархиального начальства, "так как родство между этими лицами считается везде в нашем народе и сильно уважается", как сказано в синодском указе 31 декабря 1837 года. Таким образом, в этом указе сделана уже уступка народным воззрениям на значение духовного родства; и в самом деле, духовное родство служит, по народным понятиям, препятствием к браку не только в тех степенях, в каких брак не допускается церковными законами, но по мнению крестьян, напр. в архангельской губернии, нельзя вступать в брак детям восприемника с его воспринятым; далее, если девушку и парня принимал от купели один крестный отец, или когда отец девушки принимал от купели отца или мать парня или других членов семьи, то и такое духовное родство считается, равным образом, препятствием к заключению брака. Не дозволяется также вступать в брак со свойкою сына крестного отца*(1457). В нижегородском уезде вступают в брак в четвертой степени; тоже самое и в Малороссии, где между восприемником и родом воспринятого нельзя вступать в брак до четвертого колена. Во многих местностях, напр. в области войска донского, Малороссии, могилевской губернии, кум с кумою не могут вступать в брак. На Дону кум не может вступать в брак также с сестрою кумы*(1458).

Кроме родства кровного и духовного, в народно-обычном праве, известно родство, установляемое искусственно - чрез усыновление. Этого рода родство не оказывает, по народным воззрениям, никакого влияния на вступление в брак, так что усыновленные, равно как и приемыши вообще, могут беспрепятственно вступать в брак как с усыновителями, так и с их детьми*(1459). Равным образом, и другие, известные народу виды родства, напр. крестованье, братанье, также не имеют на браки никакого влияния, "тем более, что такое родство установляется обыкновенно между лицами одного пола"*(1460).

3) От возраста и родства переходим к тем общим условиям бракосочетания, которые в юридическом отношении имеют особенную важность: мы говорим о согласии на заключение брака, и прежде всего представляется здесь вопрос о согласии самих брачущихся.

Известно, что в старину браки у нас вполне зависели от воли родителей жениха и невесты, не в том лишь отношении, что требовалось их соизволение, а и в том, что браки устраивались самими родителями помимо согласия детей, причем вовсе не обращалось внимания на то, нравятся ли друг другу намеченные жених и невеста, или нет, и понятно, что в последнем случае браки заключались по принуждению. Законодательство Петра Великого восстало против браков по принуждению и вообще без согласия самих вступающих в брак; тем не менее, еще и в настоящее время, по воззрениям крестьян некоторых местностей, желанию или нежеланию самих вступающих в брак не придается никакого значения, так что женитьба сына или выход в замужество дочери зависит вполне от усмотрения родителей, которые, в случае несогласия детей с их выбором, считают себя в праве принудить их к заключению предположенного брачного союза. Такие обычаи замечены напр. в архангельской губернии, в городищенском уезде пензенской губернии, где в большинстве случаев браки являются сделками родителей жениха и невесты, в курской губернии, где также выбор невесты зависит от родителей жениха, в области войска донского, в восточной Сибири, где родители вовсе не спрашивают у детей согласия на вступление в брак, и в Малороссии, хотя там, как полагают, родители меньше чем где-либо стесняют своих детей при вступлении в брак*(1461). Само собою разумеется, что случаи принуждения детей к браку и вообще то воззрение, что родители имеют полное право, помимо воли детей, устраивать их браки, встречаются и в других местностях государства. Из множества решений волостных судов, относящихся к самым различным местностям, и преимущественно из дел, возникавших по поводу отказа от вступления в условленный брак (о чем будет речь ниже), очевидно, что лицами, устраивающими браки, являются большею частью не сами намеревающиеся вступить в брак, а их родители или те старшие члены семьи, к которым, по смерти родителей или по другим причинам, перешло главенство в семье. Сами брачущиеся играют, таким образом, как бы пассивную роль в собственном деле. Они являются действующими лицами, большей частью, лишь тогда, когда они самостоятельны, напр. когда вступают в брак вдовствующие, так как они сами, собственным лицом, вступают в соглашения о браке*(1462); во всех же прочих случаях непосредственное участие самих брачущихся в таких соглашениях, как увидим ниже, или вовсе устраняется или почти не заметно.

Из приведенных фактов можно по-видимому вывести заключение, что согласие самих брачущихся на вступление в брак, по понятиям крестьян, не требуется в тех по крайней мере случаях, когда они не самостоятельны, т. е. когда не имеют отдельного хозяйства. На эту мысль наводит и прямое указание источников; так напр. из одного решения волостного суда видно, что отец выбирает для дочери жениха, не спрашивая, согласуется ли выбор с ее желанием; из почтения к отцу дочь не противоречит, хотя жених ей не нравится, и свадьба расстраивается только вследствие смерти отца*(1463). И подобные случаи не составляют явления исключительного. Несмотря, однако, на столь широкое, как это кажется с первого взгляда, участие воли родителей при заключении браков детьми, встречается немало указаний и в пользу того вывода, что и по понятиям самих крестьян, во многих местностях, согласие брачущихся признается существенным и необходимым условием для вступления в брак, так что и в тех случаях, когда в соглашение о браке вступают сами родители жениха и невесты, согласие последних предполагается. Обыкновенно, прежде чем начать сватовство, родители жениха спрашивают его, нравится ли ему предлагаемая невеста, и самое сватовство начинается только по получении утвердительного ответа. Нередко родители жениха сватают выбранную им самим невесту. Точно так же родители невесты, предварительно изъявления согласия на вступление ее в брак, спрашивают, нравится ли ей жених и согласна ли она выйти за него замуж. Во многих судебных делах различных местностей встречаются прямые указания в особенности на то, что пред заключением брачного условия родители невесты или иные старшие в семье лица спрашивают предварительно о ее собственном согласии*(1464). В силу того же воззрения, сами волостные суды вменяют родителям в вину, если они напр. просватывают дочь не испросив на то ее согласия*(1465). В некоторых местностях согласие дочери на вступление в брак выражается даже с соблюдением особых обрядов*(1466). Если же и случается, что родители соглашаются на брак не спрашивая согласия детей, что конечно относится преимущественно к дочерям, то встречаются и случаи сопротивления их воле родителей, которые вынуждены бывают отказывать противной стороне и нести на себе все невыгодные последствия отказа. Случаи отказа, как со стороны невесты, так и со стороны жениха, по нежеланию вступить в брак, на самом деле весьма нередки, и служат явным подтверждением того, что собственное их согласие, и по понятиям крестьян, имеет существенное значение*(1467).

4) Независимо от вопроса о том, насколько, по понятиям крестьян, существенно для бракосочетания согласие самих брачущихся, не подлежит сомнению, что и в их быту согласие родителей во всяком случае считается необходимым: без воли и благословения родителей браки не устраиваются*(1468). Но нарушение этого условия не обставлено какими-либо строго определенными в крестьянском быту последствиями. В одних местностях самовольно вышедшая замуж дочь лишается приданого*(1469); относительно же других местностей мы не встречали указаний на то, чтобы самовольный, без согласия родителей, выход замуж сопровождался какою-либо карательной мерой. Напротив, есть некоторое основание думать, что таких мер, в смысле юридического обычая, не существует; это видно, напр., из следующего случая: отец жаловался на дочь, что она "самовольно вышла замуж и унесла у него одежду"; суд присудил только возвратить одежду, да и то не сполна*(1470). В одной местности было даже заявлено, что "если невеста изыщет сама себе жениха, то родители не вправе ее удерживать, хотя бы жених не соглашался на платеж выводных денег"*(1471). Из родителей, в некоторых местностях, первенствующую роль в деле заключения брака играет мать, жениха и невесты, так что ей первой принадлежит право изъявлять согласие*(1472); но едва ли такое правило, в виду главенства в семье самого отца, можно считать распространенным: по крайней мере есть указания на то, что согласие матери само по себе не имеет силы без соизволения отца*(1473). Когда же отца нет в живых, то согласие на брак дается обыкновенно матерью*(1474).

Кроме родителей, на браки изъявляют согласие старшие члены семьи, если родителей нет в живых. Так, встречаются примеры, что место умершего родителя заступает дед*(1475), братья выдают сестер замуж, просватывают их, или старший брат сватает невесту для младшего*(1476).

В некоторых местностях, по-видимому, и при жизни родителей братья играют роль в вопросе о выдаче сестер в замужество; их желание или нежелание выдать сестру замуж также принимается в расчет, хотя, как надо полагать, их голос не имеет самостоятельного значения. В подтверждение указанного положения о значении брата при выдаче сестры замуж, при жизни родителей, можно указать напр. одно решение волостного суда, из которого видно, что отец невесты вынужден был отказать жениху "по случаю происшедшего в доме его (отца невесты) в этом с сыновьями несогласия"*(1477). То же и при жизни матери: обыкновенно, когда отца нет в живых, то, как упомянуто выше, согласие на брак детей дается матерью; но если при этом в семье есть старший брат жениха или невесты, который, как старший член семьи, управляет хозяйством, то ему также принадлежит право голоса. Так, в одном решении волостного суда говорится, что "крестьянская вдова А. и сын ее Н. по собственному своему желанию сосватали первая за сына, а второй за брата девицу Е., - учинили по обычаю рукобитье, - а потом А. и Н. на другой день от невесты отказались"*(1478).

Что касается участия других родственников при заключении браков, то оно не имеет юридического значения. В некоторых местностях, когда у жениха или невесты нет в живых отца или матери, то место их занимает отчим или мачеха; напротив, в других, согласие отчима и мачехи не считается необходимым, благословение их испрашивается единственно только из уважения, также, как и других родственников, каковы дяди и тетки, братья и сестры, хотя брат имеет в некоторых случаях, по-видимому, решительный голос в деле устройства брака; также крестные отец и мать, и проч. Выбор того или другого родственника для благословения зависит в некоторых местностях, напр. в губернии могилевской, от сироты, вступающего в брак*(1479).

Место родителей заступает также опекун или попечитель; согласие на брак дают также воспитатели*(1480); иногда дают его хозяева у мастеровых, хотя неизвестно, насколько согласие последних имеет юридическое значение*(1481).

II. Порядок соглашений о браке. Соглашения, предшествующие в крестьянском быту совершению брака, довольно разнообразны. Здесь, однако же, не будет речи о различных предварительных переговорах и обрядах, весьма любопытных в смысле нравоописательном, но не имеющих по отношению к браку юридического значения*(1482): мы рассмотрим лишь те соглашения, которые можно назвать формальными, т. е. такие, после которых наступают для сторон известные юридические последствия.

Соглашение о браке носит весьма различные названия, каковы: сговор, рукобитье, смолвины, запой, пропой, запиванье, пропиванье, пропиванки, просватанье, винопитье, зарученье, и т. п.*(1483) Большая часть этих названий указывает на тот способ, каким совершается закрепляется брачное соглашение*(1484). - Самое это соглашение слагается обыкновенно из ряда действий, предшествующих его закреплению. Сюда прежде всего относится осмотр лиц, вступающих в брак*(1485): этот момент, совпадающий обыкновенно с т. н. "глядешками" или "поглядушками"*(1486), не имеет, как кажется, юридического значения, так что, если самое соглашение не состоялось, то стороны не могут заявлять друг к другу каких-либо претензий. Далее, собственно юридическую сторону соглашения составляет определение условий предстоящего брака, и наконец облечение этих условий в форму окончательного соглашения, т. е. скрепление его известными обрядами, которые сообщают ему юридическую силу*(1487). Рассматривая элементы брачного соглашения в отдельности, мы остановимся на следующих вопросах: о лицах, участвующих в таком соглашении, о предмете соглашения, о форме его, о средствах его обеспечения и о юридических последствиях, возникающих из брачного соглашения.

1) Лицами, участвующими в заключении брачного соглашения, обыкновенно являются родители жениха и невесты, или же другие родственники, когда родителей нет в живых, или когда они по каким-либо причинам не могут участвовать в брачном соглашении. Дело начинают обыкновенно сами родители жениха, но большей частью не лично, а через посредство третьего лица - свата или сватьи: в полтавской губернии такие лица называются старостами*(1488). Так как роль свата или сватьи заключается лишь в посредничестве, то участие их в заключении брачного соглашения не имеет непосредственного юридического значения, т. е. в самом этом соглашении они не участвуют, а только подготовляют его, разузнавая от родителей невесты, будут ли они согласны на предлагаемый брак или нет. Если получится ответ благоприятный, то дело ведется далее уже самими участниками соглашения*(1489).

Кроме родителей лиц, имеющих вступить в брак, брачное соглашение заключается иногда самим женихом с родителями невесты*(1490), а иногда, именно в тех случаях, когда невеста имеет самостоятельное хозяйство, напр. когда она вдова,- брачное соглашение происходит непосредственно между самими вступающими в брак*(1491). Впрочем, встречаются случаи, когда невеста-девица, и при живых родителях, сама заключает брачное соглашение с женихом*(1492).

2) Перейдем к предмету брачного соглашения. Главный и существенный его предмет составляет, разумеется, вступление жениха и невесты в брачный союз. При этом определяется и время, когда должно быть бракосочетание*(1493). Но, кроме этого основного вопроса, в состав брачного соглашения входят обыкновенно и другие условия, каковы напр. условия о свадебных расходах, условия о подарках с той и другой стороны*(1494), о приданом, о кладке, а также о неустойке на тот случай, если брак по вине какой-либо стороны не состоится. Этими общими указаниями относительно предмета брачного соглашения мы здесь и ограничимся, так как о средствах обеспечения будет сказано ниже, а предбрачные условия об имуществе, т. е. о кладке и приданом, будут рассмотрены особо.

3) Что касается формы брачного соглашения, то следует заметить, что оно большей частью заключается словесно, причем самое совершение этого соглашения, как и всякой иной сделки, сопровождается некоторыми символическими действиями, определяющими наглядно окончательный момент соглашения; так напр. известно, что договаривающиеся стороны, условившись относительно предположенного брака, бьют по рукам*(1495), молятся Богу*(1496) и пьют вино (могарыч), которым угощается сторона жениха. Отсюда вышеприведенные названия самого соглашения: "пропой", "запой"*(1497) и т. п.; также выражение: "пропили невесту",- в том именно смысле, что с этого момента наступает для пивших вино обязанность выдать невесту за данного жениха.

Но не всегда и не везде брачное соглашение совершается словесно: в крестьянском быту довольно распространена также письменная форма совершения этого рода соглашений. Так, в упомянутом сочинении г. Ефименко, о приданом, приведено несколько подобных соглашений. Для примера укажем здесь одно из них, относящееся к недавнему сравнительно времени: "1868 года июня 23 дня. Я нижеподписавшаяся крестьянская девица биричевской волости, пинежского уезда (арх. губернии) Анна Ивановна Кулешева условилась, с согласия своего родителя, поступить в супружество за крестьянина деревни ивановской-чернышевской Василия Яковлева Филина, немедленно по достижении им совершеннолетия, то есть не позже мая месяца будущего 1869 года; в обеспечение точного выполнения сего условия со стороны жениха моего, я получила от него, на основании особого сего числа заключенного мною с женихом и родителями нашими с обеих сторон условия, денег 100 рублей, в чем своеручно подписуюсь. К сей расписке крестьянская девица Анна Кулешева руку приложила"*(1498). Приведенное письменное условие о вступлении в брак, а равно и все прочие, указанные в том же сочинении, относятся к одной архангельской губернии; но обычай облекать брачные соглашения в письменную форму существует, наряду с формой словесной, и в других местностях: подобно вышеприведенному примеру, соглашения пишутся обыкновенно в тех случаях, когда они обеспечиваются залогом или неустойкой, и также называются расписками*(1499).

4) Способы обеспечения брачного соглашения суть те же, какие вообще применяются и к сделкам по имуществам*(1500), кроме поручительства: по крайней мере о последнем способе обеспечения сведений у нас не имеется. Способами обеспечения брачного соглашения, как видно из судебных дел и других источников, являются: неустойка, залог и задаток.

Что касается неустойки, то она определяется всегда денежной суммой*(1501). Этим способом обеспечивается брачное соглашение преимущественно между людьми сравнительно богатыми. Размер ее бывает, судя по крестьянскому состоянию вообще, обыкновенно весьма значительный, напр. от 100 до 300 рублей*(1502). Встречаются впрочем известия, что неустойка не достигает столь значительных размеров; так напр. из одного решения видно, что она была установлена в тридцать рублей*(1503). Иногда неустойка соединяется с другим способом обеспечения - залогом*(1504).

Залог, как обеспечение брачного соглашения, дается или стороной жениха стороне невесты или наоборот. Обыкновенно залог, также как и неустойка, состоит из денежной суммы, впрочем менее значительной чем неустойка. Но попадаются известия, что в залог даются какие-нибудь движимые вещи; так, из одного решения волостного суда видно, что в обеспечение вступления в брак, "в знак верности супружества", невеста дала в залог жениху свое новое атласное пальто*(1505). Есть мнение, что отцу невесты дается залог женихом только в тех местностях, где, как в архангельской губернии, кладка не в обычае, где же она господствует, там по-видимому и дается залог, а при заключении договора сторона жениха выдает отцу невесты всю кладку или часть ее*(1506): мнение это весьма вероятно; по крайней мере мы не встретили фактов, которые бы ему противоречили.

Задаток, состоящий обыкновенно из денежной суммы, выдается или стороной жениха стороне невесты*(1507) или, наоборот, стороной невесты стороне жениха*(1508). Впрочем, если задаток дается не как часть кладки либо приданого, то он подходит под понятие залога.

5) Что касается, наконец, последствий, возникающих для сторон из брачного соглашения, то на этом вопросе здесь долго останавливаться не будем, так как последствия неисполнения брачного соглашения изложены будут особо, в отделе, посвященном вопросу об отказе от вступления в брак. Здесь же упомянем, что в самом соглашении указываются последствия его неисполнения, напр. взыскание неустойки, или же эти последствия заключаются во взыскании с лица, нарушившего условие, убытков другой стороны. Убытки взыскиваются нередко независимо от потери залога*(1509).

Такова, в общих чертах, юридическая обстановка брачного соглашения или сговора. Само собой разумеется, что такое соглашение не есть еще совершение брака, так как для последнего требуется венчание. Встречаются однако же указания на то, что кое-где сохранились еще воззрения на сговор, как на акт окончательного заключения брака; так, в некоторых местностях Белоруссии, хотя церковный обряд считается также обязательным, но после сговора, жених и невеста признаются уже молодыми, новобрачными, и потому в праве, и до венчания, жить вместе на правах супругов*(1510). Это воззрение, напоминающее собой то время, когда венчание еще не вошло в общее обыкновение, представляется, судя по приведенному факту, явлением исключительным.

III. Рассмотрев как общие условия вступления в брак, так и общепринятый порядок соглашений о браке, упомянем еще о некоторых особенных формах заключения брака, известных в нашем крестьянском быту. Из таких форм обращает на себя внимание в особенности брак уходом, или, как говорят также, "уводом", "увозом", "убегом", "самокруткой", "самохоткой", в противоположность браку, заключаемому "добром"*(1511). Такая форма заключения брака, представляя собою воспоминание о существовавшем у нас некогда обычае "умыкания" невест, в настоящее время встречается в немногих лишь местностях; но в юридическом отношении она могла бы отличаться только отсутствием того соглашения между сторонами жениха и невесты, которое обыкновенно предшествует совершению брака. Между тем, сколько известно, самый уход или увод делается обыкновенно с предварительного согласия родителей, и следовательно имеет лишь значение обряда, соблюдаемого, большей частью, единственно для избежания издержек на празднование свадьбы; при таких условиях, разумеется само собою, брак уходом не имеет особенного юридического значения. Случаи же, когда уход совершается действительно без предварительного соглашения родителей, и в крестьянском быту весьма редки, но и в таких случаях согласие свое родители дают обыкновенно впоследствии, по заключении брака*(1512).

Другое уклонение от обыкновенной формы заключения браков представляют собой, как известно, браки раскольников. Они отличаются существенно только отсутствием венчания, а самое заключение брака состоит обыкновенно в изъявлении согласия женихом и невестой на брачное сожительство, и у некоторых в записке в т. н. брачную книгу. Не останавливаясь на описании различных обрядов, которыми сопровождаются подобные соглашения*(1513), заметим только, что до последнего почти времени, т. е. до издания положения о метрической записке браков раскольников, раскольничьи браки в глазах закона не признавались действительными, и что этому воззрению следовали также волостные суды, когда им приходилось разбирать те или другие дела между раскольниками-супругами. Так, напр., по поводу жалобы жены на мужа за нанесение побоев, суд склонял их к примирению, советуя, чтобы жена "принесла мужу своему покорность", но она согласия своего не изъявила и даже дала подписку в том, что "она его не признает своим законным мужем, поелику они обвенчаны по вере рогожского кладбища"; суд, как видно из решения, далее не настаивал на своем совете*(1514). Или, напр., другое дело: муж жаловался, что жена его, с которою он "женился по раскольничьему обряду", от него ушла, "не изъявив желания иметь с ним совместного жительства"; ответчица, отрицая брак, заявила, что "она никогда и нигде с ним не венчана", а отец ее и свидетельница, бывшая при браке, подтвердили, что она действительно "выдана по раскольничьему обряду"; суд в жалобе истцу отказал*(1515). Такое же отношение волостных судов к раскольничьим бракам видно и из следующего заявления крестьян одной местности: "бывают случаи, что раскольники обращаются в суд с просьбой развести их от сожительства, так как они более вместе пребывать не желают; такие прошения волостной суд принимает, и если удостоверится, что брак не был совершен в церкви по православному обряду, то дает разрешение на разлучную жизнь"*(1516). Следует однако же упомянуть, что не все волостные суды относились таким образом к раскольничьим бракам: встречаются случаи, в которых волостные суды принимали к рассмотрению дела между супругами-раскольниками, и тем как бы выражали взгляд, что и раскольничьи браки, заключенные по их обряду, имеют юридически значение действительного брака*(1517).- Заметим еще, что и у раскольников встречается похищение невесты женихом (с ее согласия), и даже у некоторых толков, оно считается условием действительности брака*(1518).

Говоря об особенных формах заключения брака, считаем нелишним еще упомянуть об одном воззрении, относящемся к значению крестьянской свадьбы. Мы уже имели случай коснуться этого предмета по поводу вопроса о юридическом характере брачного союза, указав на то, что из самой обстановки празднования свадьбы видно, что и по понятиям крестьян брак не есть только частная сделка, но прежде всего дело самого общества, которое призывается к участию в свадебном обряде, так что вступление в брак как бы освящается общественным признанием. Такому признанию, в форме свадьбы, придается, как некоторые полагают, и значение юридическое, в том смысле, что самый брак не признается действительным до тех пор, пока не будет освящен свадьбой. При этом указывают на обычай, существующий в Малороссии и в некоторых местах воронежской губернии, что новобрачные, до свадьбы, не вправе еще перейти в дом мужа, и что если бы она до свадьбы скончалась, то вовсе не считается вступившей в брак, а из этого делают заключение, что "церковное венчание не влечет за собой никаких последствий состоявшегося брака, не дает сторонам ни супружеских прав, ни обязанностей, которые вступают в свою силу только после свадебного пиршества"*(1519). Не знаем, насколько в действительности распространено такое воззрение даже в указанных местностях: нам кажется только, что недопущение, до свадьбы, к "фактическому супружеству" объясняется просто желанием заставить родителей, как можно скорее, отпраздновать свадьбу, от которой, быть может, они готовы были бы уклониться. Что же касается воззрения, будто новобрачная, умершая до "фактического супружества", не признается и бывшею замужем, как бы бракосочетания вовсе и не было, то такое воззрение можно было бы объяснить влиянием учения римско-католической церкви, по которому вступление в брак заканчивается юридически не совершением его, а консумцией; но такое объяснение требовало бы, конечно, достоверного подтверждения; правильнее было бы, кажется, предположить, что непризнание новобрачной, в указанном случае, вышедшей замуж имеет и в глазах народа лишь фактическое, а не юридическое значение.

III. Предбрачные условия об имуществе

Говоря о предмете брачных соглашений, мы уже упоминали, что, независимо от обещания вступить в брачный союз, они касаются обыкновенно и вопроса о тех или других взносах со стороны жениха и невесты. В первом случае взнос имеет, как увидим, разные названия, из которых, как более известное, мы избираем название "кладки", а во втором общеупотребительно слово "приданое", хотя, как увидим, оба эти выражения иногда смешиваются. Сопоставляя здесь эти два предмета предбрачных условий, мы имеем в виду, между прочим, и некоторую между ними юридическую связь и притом не только при самом заключении брачного соглашения, но также, как будет сказано в своем месте, и после прекращения брачного союза.

I. Кладка. Название предбрачного взноса, идущего со стороны жениха, "кладкою" представляется довольно употребительным в различных, даже весьма отдаленных одна от другой, местностях. Но для такого взноса существуют и довольно распространены также многие другие названия, как-то: "вклад", "столовые деньги", "деньги на стол", "выводные деньги", "вывод", "выговор", "выход", "рощеное"*(1520). Волостной суд, в одном решении, называет кладку "приданым"*(1521), быть может, потому что она идет иногда, как увидим, на справку невесте приданого; из другого решения видно, что жених называет кладку "наградой" невесте*(1522). Из такого разнообразия названий можно уже, помимо других фактов, заключить, что обычай давать кладку не только известен, но и весьма распространен в нашем крестьянском быту.

Вопрос о юридическом значении кладки разрешается, по-видимому, не одинаково. Укажем прежде всего, что в некоторых местностях с понятием о кладке соединяется представление о плате за невесту: сами крестьяне заявляли, что у них принято, чтобы жених платил за невесту отцу ее деньги, "кладку"; что жених покупает невесту платя за нее вывод*(1523); в том же смысле встречаются и такие заявления: "у нас если кто берет невесту, должен за нее заплатить, а даром не дадут"*(1524), или: "у нас каждую невесту надо купить"*(1525), или: "в волости есть обычай покупать невест, платя родителям т. н. кладку"*(1526), и т. п. Из всего этого можно бы заключить, что под именем кладки следует разуметь плату за саму невесту, как за рабочую силу, которой, с выходом девушки замуж, лишается семья; как бы в подтверждение этого заключения крестьяне одной местности объяснили обычай "выводных денег" тем, что "у них на женщину смотрят как на работницу"*(1527). Все эти данные, равно как и делаемое иногда сопоставление кладки с "калымом"*(1528), заставляют, по-видимому, смотреть на обычай давать кладку, как на продолжающую существовать в народе древнюю форму заключения брака посредством покупки невесты*(1529). В таком своем значении обычай кладки, как мы уже упоминали, мог бы служить в подкрепление и того воззрения, будто брак у наших крестьян есть только имущественная сделка. Но, согласно тому, что мы заметили и прежде, с выражением "плата за невесту", по крайней мере в настоящее время, у самих крестьян едва ли соединяется представление о покупке в таком же смысле, как это слово применяется к купле вещей: в нем сохранилось лишь стародавнее воззрение без прежнего содержания. Притом, не малое количество показаний самих же крестьян, приводимых нами ниже, свидетельствует о том, что в действительности кладка вовсе не представляется платой за невесту, о чем можно заключить отчасти и по ничтожному в большей части местностей размеру ее, а дается она обыкновенно на свадебные расходы и наряды для невесты*(1530). Сопоставляя оба приведенные воззрения, можно сказать, что и теперь в основе обычая лежит необходимость или вознаградить родителей невесты за лишение их трудовой подпоры или облегчить тягость свадебных расходов, след. та или другая хозяйственная причина. Но, по крайней мере, в последнем случае, с точки зрения юридической, под кладкой следует разуметь не плату за невесту, а дарение, делаемое со стороны жениха под условием заключения брака.

Говоря о кладке, как об одном из условий, входящих в состав брачного соглашения, мы рассмотрим следующие вопросы: о лицах, на обязанности коих лежит выдача кладки, о предмете и величине кладки, о лицах, получающих кладку и о способах ее употребления; что же касается вопроса о судьбе кладки в случае смерти мужа или жены, то о ней будет речь в отделе о прекращении брачного союза.

1) Кладка платится стороной жениха и передается обыкновенно его отцом или старшим в его доме или сватом. Сам жених обыкновенно не приносит кладки, потому что по обычаю, как объяснили крестьяне одной местности, перед свадьбой он не ходит в дом к невесте и она от него хоронится. Впрочем, есть местности, где кладка передается непосредственно женихом.

2) Кладка заключается обыкновенно в денежной сумме; но в некоторых местностях, кроме денег, даются также иные какие-либо предметы, напр., овцы, шуба и т. п.*(1531) Величина кладки, как увидим ниже, далеко не одинакова, что зависит, конечно, прежде всего от средств стороны жениха; но при назначении кладки имеют влияние и другие обстоятельства, в особенности личные качества невесты и притом не одна только способность к работе, но также красота и здоровье*(1532). На величину кладки имеют, равным образом, влияние и достоинства самого жениха и его семейное положение: чем оно хуже, тем больше и кладка*(1533); кладка бывает больше в том напр. случае, когда жених находится на очереди в солдаты*(1534). Но, вообще говоря, кладка дается по состоянию жениха или невесты и смотря по тому, "кто за кем тянется: невеста за женихом или жених за невестой"; в первом случае кладка бывает незначительна, а во втором больше*(1535).

Что касается самого размера кладки, то от весьма скромной цифры, в несколько рублей, он достигает иногда довольно значительной для крестьянского быта суммы. Так, из показаний, относящихся к различным местностям, видно, что кладка дается, напр., в размере трех рублей, пять рублей, или: рублей шесть или семь*(1536), или рублей десять, десять и не более двадцати*(1537) или от двадцати до тридцати*(1538), и даже сорока и пятидесяти*(1539). В иных местах кладка дается в количестве шестидесяти рублей и более*(1540) и даже ста и более*(1541), и доходит до трехсот рублей. Одним словом, цифра кладки иногда достигает довольно крупного размера, вследствие чего, по словам крестьян, случается, что кладка совсем разоряет жениха и вносит в семью с самого начала нищету и долги*(1542). При таких условиях, уплата кладки тем затруднительнее, если, как обыкновенно и бывает, она требуется вся сполна до свадьбы, но в некоторых местностях принято, что при помолвке жених дает только задаток, а остальную сумму он обязан уплатить после свадьбы.

3) Обыкновенно кладка дается родителям, - отцу невесты или матери, а если нет в живых отца (либо матери), то старшему в доме или семействе, напр. братьям невесты, которые выдают сестру замуж, или вообще кладка поступает в дом невесты, даже если б она жила не у родных, а у посторонних лиц*(1543). Есть также известия, что кладку получает сама невеста*(1544), и что кладка принадлежит только невесте, хотя и выдается старшему в семье; с другой стороны есть также показания, что кладка составляет собственность отца невесты.

4) Назначение кладки определяется или обычаем или тем условием, которое предшествует вступлению в брак. Обыкновенно, как мы заметили выше, кладка употребляется для покрытия свадебных расходов и на подарки или наряды невесте либо на приданое*(1545), а также, в некоторых местностях, на покупку подарков жениху (рубахи, полотенца и т. п.) и его родным*(1546). Есть даже местности, где на кладку покупают исключительно наряды жениху*(1547), так что невеста ничего не употребляет на себя из данных в кладку денег; но когда кладка дается невесте, то поступает, как сказано выше, исключительно в ее пользу. - Если кладка дана именно на расходы, то она употребляется на те предметы, на которые кладка дается по обычаю, или по усмотрению отца; не всегда однако вся она уходит на расходы: то, что останется за покрытием их, отец невесты, в одних местностях, оставляет в свою пользу, но дочь, после смерти отца, имеет право на оставшиеся деньги; в других же, что остается за обычными расходами, поступает прямо в пользу невесты и по выходе ее в замужество остается в доме мужа.

Таковы сведения наши о кладке, как одном из предбрачных условий об имуществе. Мы коснемся ее еще при других вопросах, именно, когда будет речь о последствиях отказа от вступления в брак и о последствиях прекращения брачного союза. Здесь же, в заключение, сделаем еще два замечания:

1) Хотя обычай кладки весьма распространен в губерниях великороссийских, но и здесь, во многих местностях, крестьяне сознают его невыгоды, и потому, сколько известно, он мало-помалу выводится из употребления*(1548). В некоторых местностях кладка дается только когда родители невесты бедны*(1549), в других кладка дается редко*(1550), и есть также местности, где обычай давать кладку вовсе неизвестен*(1551). Обычай этот неизвестен также в Малороссии*(1552), в харьковской губернии*(1553); точно то же замечено о киевской и екатеринославской губерниях, где кладка заменяется свадебными подарками*(1554), хотя и последние бывают предметом особого соглашения*(1555).

2) Встречается известие, что "столовые деньги", "деньги на стол" даются отцом жениха и отцом невесты друг другу*(1556). Какое они имеют значение в этом случае, из источников не видно: вероятно, первые составляют кладку на свадебные расходы, а вторые - часть приданого, передаваемую стороне жениха до свадьбы.

II. Приданое. В соответствие кладке, идущей со стороны жениха, принято давать за невестою приданое. Но точно так же как и кладка, приданое не составляет непременного, повсюду признанного условия, в крестьянском быту, для заключения брака; напротив, есть местности, где, по свидетельству самих крестьян, вовсе нет обычая давать за невестою приданое*(1557), или, если дается, то в редких случаях*(1558). Тем не менее, обычай этот распространен гораздо более, чем обычай кладки, между прочим и там, где последняя вовсе неизвестна.

Самое название "приданого" можно считать общим почти на пространстве всей России*(1559). В разных местностях употребительны выражения: "придано", "приданый живот" и т. п. Известны также некоторые особые названия, напр. платно, платенно придано (для обозначения приданого, состоящего из платья и других женских нарядов), скрут (также для обозначения приданого, состоящего из одежды), коробья, награда или награжденье, а также наделок*(1560).

Впрочем, "наделок", в понятии крестьян, не то, что приданое. Наделок отличается от приданого, по-видимому тем, что он состоит из той доли семейного имущества, которая, по числу лиц, между коими оно должно бы было разделиться после смерти родителей, досталась бы выдаваемой замуж дочери, т. е. имеет приблизительно такое же значение, какое, по закону, соединяется с понятием выдела. Но, кроме этого значения, под наделком разумеется также приданое, за исключением одежды (приданого в тесном смысле)*(1561). В виду столь различных значений слова "наделок", трудно определить, в чем именно, по своим юридическим последствиям, отличается наделок от приданого в тесном смысле этого слова; принимая же выражение "наделок" в последнем смысле т. е. в отличие от "платного" приданого, так что в его состав входят деньги, скот и другие хозяйственные предметы, можно сказать, что главное юридическое различие первого от второго состоит в том, что первое обыкновенно поступает в общее пользование семьи мужа, а последнее остается неприкосновенной собственностью жены, хотя, как увидим, это различие не везде проводится одинаково.

Говоря здесь о приданом, как об одном из условий заключения брака, мы остановимся лишь на следующих вопросах: 1) о лицах, дающих приданое, 2) об имуществе, которое дается в приданое, и 3) о способах установления приданого. Вопросы же о правах супругов на приданое при их жизни, и о судьбе приданого по смерти жены, будут рассмотрены: первый - в статье об имущественных отношениях супругов, а второй - в статье о прекращении брака.

1) Что касается лиц, дающих приданое, то обыкновенно оно дается родителями невесты, и притом по их усмотрению*(1562). Оно может быть даваемо и по односторонней воле матери. Так, об одной из местностей Малороссии есть указание, что мать, из полученного ею самой приданого, в праве половину его назначить дочери; впрочем, в некоторых частях той же местности, назначение матерью приданого для дочери делается не иначе как с согласия мужа, отца невесты*(1563). Такое участие матери в назначении приданого известно и в других местностях. Так, напр., в архангельской губернии (холмог. уезде) забота о снабжении дочери платным приданым лежит почти исключительно на матери невесты, так что она заблаговременно, мало-помалу, приготовляет материал для одежды и принадлежности постели, а сами девушки из готового уже материала шьют необходимые вещи; отец покупает только более дорогие принадлежности женского костюма, напр. шерстяные платки, драповые пальто и т. п. Обыкновенно и сами девушки, на свои собственные средства, т. е. на заработанные ими деньги, заготовляют себе приданое*(1564).

Кроме родителей, и другие родственники, которые воспользовались имуществом родителей невесты, или первого мужа невесты, также наделяют ее приданым, каковы: дяди, братья родные и двоюродные, зятья, свекры, девери и проч. Роль всех этих родственников обыкновенно иная, чем роль самих родителей. Назначение приданого со стороны родителей обусловливается, как замечено выше, вполне их усмотрением, так что от их воли зависит как самое наделение дочери приданым, так и размер приданого. На других же лицах лежит, большей частью, обязанность выдать невесте приданое, причем и самый размер получаемого ею приданого не всегда зависит от их произвола, а определяется заранее или родителями невесты, при передаче имущества, или размером причитающейся невесте доли из имущества*(1565). Так, в особенности братья, получающие наследство, обязаны, как увидим в главе о наследстве, снаряжать сестер приданым при выдаче их в замужество. Заметим еще, что иногда приданое делается сообща родными невесты и женихом*(1566), так как и кладка, как мы видели выше, делается иногда именно для этой цели.

2) По вопросу об имуществе, которое дается в приданое, можно признать за общее правило, что приданое состоит обыкновенно из движимого имущества, и притом только из одежды и вообще женских нарядов и украшений. Но, кроме одежды, приданое дается также скотом, и притом, в некоторых местностях, по заявлению крестьян, скот составляет единственный предмет приданого*(1567). Дается оно также деньгами, хлебом и другими движимыми вещами*(1568). Принято также давать в приданое постель*(1569). Наконец, в состав выдаваемого в приданое имущества входит обыкновенно и благословенная икона ("Божие благословение")*(1570); в некоторых местностях (арханг. губернии) таких икон бывает обыкновенно две: благословенная и так наз. запостельная, т. е. та, которую сваха привозит в дом жениха вместе с постелью и которая ставится в спальне молодых*(1571). Но, сверх того, есть местности (также в архангельской губернии), где в число приданого входит еще так наз. "банник". Под этим названием разумеются: ржаной печеный хлеб, который зашивается в скатерть перед девичником в присутствии родителей, и все, что кладется с ним: два крупчатых калача, столовая чашка, миска, тарелка, солоница с солью и две ложки - для молодого и молодой, а в некоторых местностях, у более зажиточных крестьян, также и для прочих лиц женского пола, принадлежащих к семье жениха*(1572).

Недвижимого имущества, вообще, в приданое не дается, или по крайней мере, случаи назначения такого имущества в приданое весьма редки*(1573). Оно составляет обыкновенно предмет особого рода письменных условий тестя с зятем, заключаемых иногда и под названием духовных завещаний. О такого рода условиях будет речь в своем месте; здесь же приведем некоторые любопытные данные, относящиеся собственно до архангельской губернии. Так, есть известия, что в шенкурском уезде был дан в приданое озадок двора (неизвестно, в собственность или в пользование), и что в том же уезде у бывших удельных крестьян входит в обычай давать в приданое землю, с тем, чтобы никогда ее не отбирать, след. в собственность. В прежнее время, до 1831 года, до которого у крестьян архангельской губернии существовало подворное участковое владение землей, с правом отчуждения, часто встречались случаи предоставления земли в приданое. Известно, что уже в межевой инструкции 1766 года (п. 8) сделано было распоряжение, чтобы "земель государственных крестьян так наз. поморских городов, на которых они в подушный оклад положены, за дочерьми, выходящими в замужество за людей другого звания и за государственных крестьян других селений, не отдавать, а оставлять при тех селениях, к которым они примежеваны будут". Но этот закон часто обходился на практике, так что по обычаю земельное приданое существовало до 1831 года, и теперь, с выкупом угодий, обычай давать в приданое землю снова готов возродиться и войти в силу*(1574).

В приданое, в тех же местностях, представляется также право пользования недвижимым имуществом, бессрочно или на определенное время. Так, в холмогорском уезде иногда отдают в наделок затьям чищеницы на сорокалетний срок. Известен также случай отдачи свекром зятю, будущему мужу его снохи, тяглой земли в количестве, какое принадлежало покойному его сыну, с обязательством уплачивать подати за душу покойного*(1575).

3) Что касается способов установления приданого, то в тех местностях, где приданое не составляет необходимого условия при заключении брака, а дается лишь по усмотрению родителей и других родственников невесты, оно обыкновенно просто передается жениху и его родным, если невеста выходит замуж в семью жениха, или же самой невесте. Но встречаются весьма часто случаи уговора жениха или его родных с родными невесты о предметах и количестве приданого, так что назначению приданого предшествуют переговоры и особое соглашение по этому предмету. Такого рода соглашения совершаются обыкновенно на словах*(1576), и редко на бумаге, причем самый уговор о приданом происходит или во время рукобитья, или же, как напр. в архангельской губернии, при самом сватовстве, через посредство свата или сватьи, которые поэтому являются и главными свидетелями при спорах о приданом*(1577). Но, в некоторых местностях, преобладает не словесное, а письменное заключение условий о приданом. Письменные условия о приданом носят различные названия: они называются дельными записями, деловыми росписями или просто росписями, росписями в приеме приданого, договорными или сговорными письмами, даже сговорными завещательными письмами, подписками, расписками и наконец просто условиями*(1578). Такие акты являются обыкновенно результатом окончательного соглашения, но иногда составляются предварительно стороной жениха или самим женихом в виде "описи" тому имуществу, которое он желает, чтобы дали в приданое невесте*(1579).

Условия о приданом заключаются обыкновенно между женихом или его родными с одной стороны, и родителями или родными невесты, или же самою невестой, если у нее есть собственное имущество, с другой. Из содержания известных нам письменных условий о приданом видно, что некоторые из них были заключены отцом или матерью невесты или ее бабкой с отцом жениха, другие - отцом или бабкой невесты с самим женихом, также свекром с зятем, а в других случаях условие было заключено между женихом и невестой. Но, вообще говоря, договор о приданом заключается самими вступающими в брак только тогда, когда у них нет в живых родителей*(1580).

Условия о приданом касаются большей частью только одежды, которая должна быть принесена со стороны невесты; о деньгах или о т. н. "награждении" договариваются редко, так как последнее большей частью от доброй воли родителей*(1581). Но, как мы видели выше, в состав имущества, даваемого в приданое, входят и разные другие предметы, напр. хлеб, скот и проч., что видно, между прочим, из содержания самих записей, в которых подробно обозначается количество разного рода вещей, поступающих в приданое, а равно из самих заявлений крестьян по этому вопросу; так, напр. в одной местности высказано, что в росписи, которую жених посылает родным невесты, "обыкновенно прописывается Божие благословение, причем обозначается, какая должна быть риза, деньги, платье, шубы, белье носильное, постель и т. д."*(1582).

Кроме договора, приданое за девицами назначается иногда также в духовных завещаниях ее родителей и других родственников. При этом в завещании указывается то имущество, которое должно поступить в приданое за девушкой, или же на наследника возлагается обязанность наградить ее приданым, справить свадьбу и т. п.*(1583) Но под формой завещания нередко заключаются сделки или дарственные распоряжения, в силу которых, согласно уговору, передача приданого происходит еще при жизни "завещателя". Таким образом, главным способом установления приданого является договор, который, большей частью, заключается и независимо от распоряжений об имуществе на случай смерти. Обыкновенно, принимая приданое по росписи, жених расписывается на ней же в принятии, самая же роспись остается в доме невесты с той целью, чтобы по ней можно было потребовать в известных случаях приданое обратно*(1584).

IV. Отказ от вступления в брак

Момент состоявшегося сговора или рукобитья, при заключении браков, признается столь важным, что самое соглашение считается как бы бесповоротным, тем более, что оно имеет характер торжественного обещания, сопровождаемого молитвой: "после такого обещания - как замечено в одной местности - свадьба расстроиться, по мнению крестьян, никогда не может, иначе грех будет великий, и та сторона, которая решилась бы на разрыв, не преминула бы навлечь на себя божье наказание и неудовольствие от всех знакомых и родных"*(1585). Тем не менее, и в крестьянском быту весьма нередки случаи отказа со стороны жениха или невесты от вступления в брак после того, как уже изъявлено было на то согласие, самих ли вступающих в брак или тех лиц, от согласия которых зависит выход девицы замуж или женитьба мужчины. Мало того: нарушение данного обещания сопровождается не одними только нравственными последствиями: отказ от вступления в брак влечет за собой, для той стороны, от которой он последовал, и определенные, более или менее, невыгодные для нее, юридические последствия. Последствия эти наступают конечно только после состоявшегося сговора, так как только с этого момента согласие на брак считается изъявленным окончательно. Они заключаются в обязанности вознаградить получившую отказ сторону за понесенные убытки или уплатить за бесчестье, а в некоторых местностях, в виду особых, сопровождавших отказ от брака обстоятельств, напр. обмана, на виновную в отказе сторону налагается также взыскание уголовного свойства.

I. Что касается вознаграждения за убытки, то сюда главным образом входит уплата той стороной, которая нарушила условие о вступлении в брак, издержек, сделанных другой стороной для свадьбы или по поводу свадьбы, каковы напр. издержки на так наз. пропой или запой, т. е. на угощение женихом своих и невестиных родственников во время сговора, расходы на угощение во время так. наз. глядешек т. е. осмотра лиц, которые намерены вступить в брак, также плата свату, покупки для свадьбы и т. п.*(1586)

Обязанность возмещения убытков, судя по данным, из которых выведено нами приведенное правило, падает на те лица, которые вступали в соглашение о браке, или непосредственно изъявляли свое согласие на заключение брачного союза, след. обыкновенно на родителей жениха или невесты. Поэтому, напр., в полтавской губернии принято за правило, что "иски предъявляются обиженной стороной к родителям стороны, обидевшей своим отказом; при неимении родителей, к тем лицам, от коих шло сватовство, ближайшим родственникам, опекунам и проч."*(1587). Встречаются однако же случаи, когда на родителей же падает означенная ответственность даже тогда, когда они прямого участия в соглашении о браке не принимали. Так, напр., волостной суд возложил на отца невесты уплату части убытков по тому поводу, что он участвовал в угощении женихом родственников, хотя выдача дочери замуж, по-видимому, от него не зависела*(1588).

С другой стороны, по общему правилу, как видно из тех же источников, обязанность возмещения убытков ограничивается лишь прямыми денежными тратами на угощение при сговоре, на покупку напитков и иных припасов и т. п. Но встречаются и такие решения волостных судов, в которых присуждается получившей отказ стороне вознаграждение не только за прямые, но и за косвенные убытки, напр. за потраченное на сватовство время*(1589); в том же смысле семейству жениха присуждается, напр., вознаграждение за то, что жених был вытребовал из другой местности*(1590), или, напр., кроме издержек на угощение, присуждены истцу также издержки на проезд*(1591). Случаи такого рода, однако же, не часты: обыкновенно волостные суды присуждают только к уплате прямых убытков, т. е. сделанных при сватовстве расходов, и отказывают в требовании вознаграждения за потраченное на сватовство время и вообще за косвенные убытки*(1592).

Что касается до количества действительно понесенных убытков, то само собой разумеется, что оно должно быть взыскателем доказано*(1593); в противном же случае та сумма, которую виновная в отказе сторона обязана уплатить в вознаграждение за убытки, определяется самим судом. Судя по решениям волостных судов, приведенным в цитате к общему правилу, лицо получившее отказ или его родные весьма часто требуют вознаграждения за убытки в значительно большем размере, чем бы им следовало; поэтому суды уменьшают требуемую сумму, присуждая в вознаграждение только ту сумму, израсходование которой доказано, или же принимая при этом в соображение, сколько в данной местности принято истрачивать на угощение при сговоре. С другой стороны, количество требуемого за убытки вознаграждения уменьшается иногда судом на том основании, что при сговоре были родные только одной стороны, или что родных одной стороны было больше, чем другой и, следовательно, на угощение истречена не вся требуемая сумма, а лишь часть ее*(1594). Наконец, при определении размера взыскиваемого за убытки вознаграждения, волостные суды принимают также в соображение средства той стороны, которая обязана их уплатить, и потому иногда сбавляют, в уважение недостаточности средств, требуемую взыскателем сумму*(1595). В виду бедности допускается даже совершенное освобождение от ответственности; так, по одному делу о взыскании вознаграждения за убытки, понесенные женихом вследствие отказа невесты-вдовы, волостной суд определил: хотя бы и следовало взыскать с нее 18 р., но в виду ее бедности, при трех малолетних детях, взыскать с нее только пять рублей, употребленных женихом на выправку брачных документов*(1596).

Обязанность вознаградить за издержки, употребленные на угощение при сватовстве, и другие расходы по поводу вступления в брак, налагается волостным судом, как кажется, независимо от причин, по которым последовал отказ; по крайней мере на это указывают следующие случаи: при решении дела о взыскании крестьянином убытков, которые он понес вследствие отказа невесты, суд не принял во внимание заявления последней, что он "очень беден и нерадив к хозяйству"*(1597); не обратил суд внимания и на заявление невесты, что она отказала жениху по причине замеченной у него болезни, равно как на подобное же заявление отказавшегося жениха по отношению к невесте*(1598). Точно также невеста не освобождается судом от обязанности вознаградить жениха за убытки и в том случае, если отказ был сделан вследствие замеченного пьянства жениха*(1599). Последнее обстоятельство не оставляется, впрочем, без всякого внимания, но в оправдание невесты суд прибегает иногда к тому мотиву, что вступать в брак без согласия воспрещается, да и то не для освобождения от обязанности вознаградить за убытки, а для удовлетворения просьбы о возврате залога*(1600).

Есть, однако же, случаи, в которых вознаграждение за убытки не взыскивается и по обычаям народным. Сюда не могут быть, конечно, отнесены те случаи, когда брак не мог состояться по независящим от сторон обстоятельствам, и мы упоминаем о них лишь потому, что и в таких случаях возникают иногда требования о вознаграждении за убытки. Так, напр., Н. показал, что он действительно просватал дочь свою за сына К. и готовился сам к брачному пиршеству, но дело остановилось от того, что дочь его оказалась по метрике пропущенною и священник отказался венчать, отчего он и сам терпит убытки; волостной суд постановил: объявить К., что суд в сем случае не признает Н. виновным; если же К. не согласен ждать, когда разрешит духовенство сочетать брак их, то он может сватать за сына другую невесту; Н. должен возвратить К. взятые денежные выговоры, а К. возвратить невесте платки и прочие подарки, угощения же друг с друга не взыскивать*(1601). К случаям, в коих виновная в отказе сторона освобождается от взыскания убытков, могут быть отнесены следующие: 1) когда убытки были обоюдные или равные, хотя виновной в отказе оказалась одна сторона*(1602); но случаи, в которых по этому поводу суды отказывают в иске об убытках, встречаются редко: обыкновенно, при отказе от брака без уважительной причины, суды не обращают внимания на убытки, понесенные той стороной, от которой последовал отказ; 2) в некоторых местностях полтавской губернии принято за правило, что "если отказ последовал после сговора не далее как на другой день после сватовства, то иск за убытки волостным судом не принимается"*(1603). Во всех прочих случаях, как мы видели, виновная в отказе сторона платит издержки другой: в этом отношении обычай повсюду одинаков. Встречаются лишь немногие местности, где, по-видимому, такие убытки не взыскиваются вовсе. Так, в одной местности было прямо заявлено, что "издержки на счет сватовства не принимаются ко взысканию"*(1604). Точно также, в другой местности, волостной суд, как видно из одного решения, оставляет жалобы об убытках без удовлетворения на том основании, что угощение родственников зависело от доброй воли сторон*(1605).

II. Другое последствие отказа от вступления в брак заключается в плате за бесчестье, называемое также "пороком", "опороком", "посрамлением". По народным воззрениям, во многих местностях, отказ от вступления в брак с лицом, получившим уже согласие другой стороны, считается для такого лица предосудительным; поэтому, если отказ последовал без особенно уважительных причин, то, кроме вознаграждения за убытки, взыскивается с отказавшей стороны некоторая, иногда для крестьянского быта довольно значительная, денежная сумма в удовлетворение другой стороны*(1606). Большею частью признается, что отказ предосудителен только для невесты, поэтому только в ее пользу присуждается "бесчестие"*(1607); что же касается жениха, то отказ не считается для него предосудительным, поэтому и плата за бесчестие ему не полагается, а только вознаграждение за убытки*(1608). Есть однако местности, где отказ жениха невесте также не считается для нее оскорбительным и потому платы за бесчестие вовсе не полагается*(1609).

Плата за бесчестие, по общему правилу, также не зависит от причин, по которым сделан отказ; впрочем, из некоторых решений волостных судов можно вывести заключение, что плата за бесчестье полагается в тех лишь случаях, когда отказом имелось ввиду нанести действительно оскорбление или когда отказавшаяся сторона распускала какие-нибудь предосудительные или невыгодные для другой стороны слухи*(1610).

Из одного решения можно вывести заключение, что, независимо от упомянутых обстоятельств, виновная в отказе сторона избавляется от платы за бесчестье, когда невеста вышла замуж, т. е. когда отказ жениха не имел влияния на ее брачную "карьеру". В этом решении волостной суд рассуждал так: "что касается подразумеваемого И. бесчестья к его родительнице по отказу от нее жениха, за выходом ее ныне замуж определить в пользу ее ничего не может, так как и на самом деле бесчестья противу поведения Е. никакого не сделано и она своей карьерой воспользовалась"*(1611).

III. В виду возможности отказа от вступления в брак, нередко самое соглашение о браке, как мы указывали в своем месте, обеспечивается неустойкой или иными способами обеспечения договоров, как-то: залогом и задатком. Последнего рода обеспечения имеют, впрочем, место, как кажется, преимущественно в тех случаях, когда условие о вступлении в брак заключается словесно, так что неустойкой обеспечиваются обыкновенно только соглашения, облеченные в письменную форму. В случае отказа от вступления в брак, с виновной стороны взыскивается неустойка независимо от платы за убытки*(1612). Когда же соглашение о браке было обеспечено задатком или залогом, то в случае отказа стороны, получившей тот или другой, она обязана, кроме вознаграждения за убытки, возвратить взятое обеспечение; задаток возвращается иногда в двойном количестве*(1613). Притом даже двойной задаток взыскивается независимо от вознаграждения за убытки*(1614). Если отказ последовал по причинам уважительным, то получившая отказ сторона, как мы видели выше, не вправе удержать залог в свою пользу*(1615).

IV. При отказе от брака, с какой бы стороны он ни последовал, со стороны ли жениха или со стороны невесты, подарки, сделанные невестой жениху и его родным при сговоре, возвращаются, и если бы их уже не оказалось в наличности, то возвращается их цена. Равным образом, невеста также возвращает жениху его подарки, или уплачивает их цену с вычетом лишь за понесенные убытки. Наконец, при разрешении просьб о вознаграждении за убытки, обыкновенно удовлетворяются и просьбы о возврате жениху "столовых денег" или "кладки", причем взыскиваются иногда от родственников невесты также проценты на кладку, за все время, в течение которого она находилась в их руках, если отказ последовал со стороны невесты*(1616).

V. Выше мы упоминали, что, кроме чисто гражданских последствий, отказ от брака в некоторых случаях, а именно когда он последовал без основательных причин или когда та сторона, которая отказалась, виновна в обмане, влечет за собой также уголовные последствия. Так, виновная сторона иногда подвергается аресту: в виде примера можно указать на одно решение, по которому отец невесты был приговорен судом к аресту на трое суток за то, что сосватал свою дочь, просватанную уже за другого. Чаще встречаются случаи наложения денежного штрафа в мирской капитал; по одному делу волостной суд, признав обе стороны виновными, наложил штраф как на родителей жениха, так и на родителей невесты, по 1 рублю, за преждевременное сосватание своих детей - до достижения ими брачного совершеннолетия*(1617). Иногда невеста, за отказ, приговаривается также к общественным работам. Но, говоря вообще, случаи, в которых та или другая сторона подвергается уголовному взысканию за отказ от вступления в брак, встречаются весьма редко: по крайней мере мало указаний находим по этому предмету в наших источниках.

V. Личные отношения между супругами

Личные отношения между супругами, по самой природе своей, не могут быть нормированы подробными юридическими правилами. Оттого и в писанном нашем праве такие правила сводятся к весьма немногим положениям юридического свойства, каковы обязанность жить вместе, обязанность доставлять жене пропитание и содержание, обязанность повиновения и т. п., скудость же чисто юридических норм восполняется некоторыми правилами нравственного характера, лишенными большей частью юридической санкции (т. X, ч. 1, ст. 103. 106. 107). Тем не менее можно ожидать и от народно-обычного права подробной юридической нормировки личных отношений супругов. Обычные правила по этому предмету, говоря вообще, сводятся почти к тем же немногим положениям, какие находим и в писанном праве. Но дело в том, что общие суды обыкновенно уклоняются от разбора дел, касающихся личных прав супругов, тогда как волостные суды, напротив, большей частью принимают такие дела к своему рассмотрению, разрешают споры, касающиеся личных прав супругов и нередко виновных в нарушении таких прав подвергают наказанию, чем, по заявлению крестьян одной местности, и поддерживаются личные права супругов*(1618). Понятно, вместе с тем, что большинство дел подобного рода заканчиваются в волостных судах такими решениями, которые выходят за пределы права гражданского, но и эта сторона волостной юрисдикции не может быть нами оставлена совершенно без внимания, так как в противном случае было бы не вполне ясно, насколько и в какой мере признаны и ограждены личные права супругов в крестьянском быту. Обращаясь к систематическому изложению этого предмета, следует, как мы думаем, иметь в виду, что сфера личных отношений супругов обнимает собою две категории прав и обязанностей: одну из них составляют те правоотношения, которые можно назвать лично хозяйственными, каковы: обязанность совместного жительства и обязанность давать содержание и жилище; другая же слагается из отношений чисто личных, каковы: обязанность супружеской верности, обязанность повиновения и обязанность уважения личности. В таком порядке мы и изложим те юридические начала, какие по настоящему вопросу встречаются как в решениях волостных судов, так и в показаниях самих крестьян. При этом, однако же, следует иметь в виду, что в основе всех личных отношений между супругами в крестьянском быту, точно также как и по началам писанного права, лежит принцип власти мужа над женой, и что он господствует даже в сфере тех правоотношений, которые заключаются существенно в обоюдных обязанностях супругов, так что преимущество оказывается почти всегда, более или менее, на стороне власти.

I. Из существа брачного союза вытекает, прежде всего, обязанность супругов к совместному жительству. Поэтому не только в писанном законе, но и в народных воззрениях, как видно из судебных споров и решений, одним из основных начал брачного права признается правило, что супруги обязаны жить вместе*(1619). Тем не менее, судя по количеству решений волостных судов, случаи самовольного оставления одним супругом другого повторяются весьма часто, обыкновенно вследствие семейных ссор и неприятностей, а также по причине развратного поведения того или другого супруга и жестокого обращения. Суды, в большинстве случаев, настаивают на строгом исполнении означенной обязанности, допуская, впрочем, иногда и уклонения от такого требования в особенно уважительных случаях.

Обязанность совместного жительства, по-видимому, есть обоюдная, но на самом деле она относится преимущественно к жене. Из массы дел, возникавших вследствие нарушения этой обязанности, видно, что жена не только не в праве оставлять своего мужа навсегда, но даже не должна и на время самовольно отлучаться из дома мужа, без его позволения, и что волостные суды обыкновенно требуют возвращения жен к мужьям и внушают не дозволять себе самовольных отлучек*(1620). Таких мер суды придерживаются почти постоянно, несмотря ни на жестокое обращение мужа с женой, ни на семейные ссоры, хотя эти обстоятельства, сами по себе, и не оставляются без последствий (о чем будет сказано ниже). Притом суды не довольствуются водворением и внушением, а нередко подвергают виновную в самовольной отлучке и уголовному наказанию,- чаще всего аресту на несколько дней, иногда общественным работам*(1621), а также, хотя и редко, наказанию розгами. В одном решении наказание розгами было соединено с арестом*(1622); впрочем судьи, постановившие такой приговор, за его противозаконность сами были привлечены к уголовной ответственности.

Родители и родственники виновной в самовольном уходе жены от мужа, принявшие ее к себе, также иногда подвергаются какому-либо наказанию. Так, по поводу жалобы свекра на сноху свою (жену сына), которая "без всякой причины" ушла к своему отцу, суд определил: отца, за делание потворства своей дочери, выдержать под арестом четыре дня и внушить ему, чтобы он ее к себе жить не принимал*(1623). Другие примеры: за "невыдачу" дочери своей, выданной в замужество, подвергнуть отца аресту на шесть дней и приказать выдать дочь*(1624); отец, уведший дочь из дома ее мужа, подвергнут был семидневному аресту, со внушением на будущее время не уводить дочь свою от мужа*(1625). Мать, признанная волостным судом виновной в расстройстве семейной жизни дочери, также была подвергнута аресту на три дня, со внушением отнюдь не ходить в деревню (такую-то) к дочери*(1626). В одном случае оказались виновными и мать и отец: первая, как более виновная в потворстве своей дочери быть непокорной мужу и его родителям, была подвергнута 5-дневному аресту, а отцу, "на первый раз", сделано "строгое внушение, чтобы он на будущее время не осмеливался приглашать к себе дочь без согласия ее мужа, в противном случае взыщется с него по закону"*(1627). В другом подобном случае отец и мать также оба оказались виновными в том, что "передерживая родную дочь свою, выданную в замужество, скрывали ее у себя, чем нарушили прямой закон бракосочетания, но наказан один отец: "за передержательство у себя дочери и за явное склонение ее бросить мужа", он подвергнут трехдневному аресту при волостном правлении*(1628). Укажем еще случай, в котором и мать и отец были наказаны: мать была подвергнута аресту на 7 дней, а отец наказанию розгами (20 уд.), с строгим внушением, "чтобы они на будущее время дочь свою от мужа ее не разлучали, под опасением наибольшего взыскания"*(1629). Точно так же и другие родственники, напр. сестра жены, уговорившие ее оставить мужа, подвергаются наказанию (аресту)*(1630).

Если принять во внимание все вышеприведенные факты, а именно: что самовольные отлучки жен влекут за собой уголовную ответственность,- что самовольно ушедшая жена обязывается судом возвратиться к мужу или водворяется в его или родителей его доме*(1631),- что суд постановляет о понуждении жен возвратиться в дом мужа через сельского старосту*(1632),- что даже поручается деревенскому десятнику "наблюсти за житьем жены", присужденной возвратиться к мужу в дом свекра*(1633),- то едва ли окажется правильным мнение, будто наши крестьяне ничего не знают о праве требовать жен для совместного жительства*(1634). Напротив, упомянутые решения волостных судов прямо показывают, что дела подобного рода возбуждаются по жалобам самих же крестьян, и что им вполне известно право мужа требовать привода жены в его дом, а на заявления жен, вроде того, какое было сделано одной крестьянкой, что она не знает закона, который обязывал бы ее жить в доме мужа*(1635), волостные суды не обращают внимания. Из одного решения можно даже заключить, что муж вправе, и не обращаясь к суду, принять меры к задержанию жены в случае ее самовольной отлучки*(1636). С другой стороны, однако же, не всегда и волостные суды удовлетворяют просьбу мужа о насильном приводе жены; так, в одном случае, суд не нашел оснований неживущую с мужем жену привлечь к нему насильно, а предоставил мужу право просить ее к себе добровольно*(1637).

На отдельное от мужа жительство, по народным воззрениям, жена имеет право только с его согласия. В практике волостных судов нередко встречаются случаи, что жена, вследствие несогласия с мужем и его родными, требует паспорта на отдельное жительство; но паспорт ей выдается лишь с разрешения мужа, в противном случае суд отказывает просительнице*(1638). Мужья, в большинстве случаев, соглашаются на выдачу жене отдельного вида на жительство, но при это обыкновенно ставят условием, чтобы она уплачивала мужу определенную денежную сумму на наем, вместо нее, работницы, или на одежду, приготовление которой лежит на обязанности хозяйки*(1639).

Впрочем, иногда и без согласия мужа, волостные суды удовлетворяют просьбу жены о выдаче ей отдельного вида на жительство. Это бывает, напр., в том случае, когда муж растратил имущество, продал его или отдал в чужие руки, и таким образом лишился возможности содержать при себе жену. Так, из одного решения видно, что жена просила волостной суд выдать ей на прожитье письменный вид сроком на один год; муж ее не изъявил на это согласия; - приняв во внимание, что на основании прежде состоявшегося приговора просительница обязана проживать вместе с мужем, но имея в виду обстоятельства, оказавшиеся впоследствии (муж продал свой дом и землю отдал в аренду), вследствие которых он не может содержать при себе жену, вол. суд определил: выдать на жительство в России письменный вид сроком на шесть месяцев*(1640). Точно так же, и в тех случаях, когда прекращение семейных раздоров представляется затруднительным, волостной суд иногда собственной властью, по требованию жены, разрешает ей отдельное от мужа жительство; так напр. крестьнка Г. жаловалась на грубое обращение мужа и просила дозволить ей жить с детьми отдельно, с тем чтобы получать достаточно деньгами и натурой на содержание детей: волостной суд удовлетворил ее просьбу и предписал ей жить отдельно от мужа, не беспокоя его более жалобами*(1641). Наконец, от обязанности к совместному жительству, по обычаям одной местности, жена освобождается вследствие неспособности мужа к брачному сожитию и, сверх того, вправе потребовать от него денежного вознаграждения*(1642). В других же местностях такое обстоятельство не дает жене права на отдельное жительство, даже в том случае, когда уже начато бракоразводное дело. Так, П. жаловался, что В. содержит в своем доме его П. сноху (а свою дочь) Л., чем расторгает брак с его сыном М.; В. показал, что Л. проживает в его семействе из сожаления, так как она, по болезни своего мужа и неспособности его к сожительству с женой, требует родительского призрения; в дополнение к этому В. заявил, что он неспособности мужа Л. к брачному сожительству им подано епархиальному начальству прошение, до решения которого он В. не желает отпустить дочь свою Л. в дом мужа. Вол. суд, находя, что В. не вправе отклонять дочь свою от сожительства с мужем и доказательств неспособности зятя не представил, приговорил: выслать Л. из дома В. через старосту, с тем, чтобы В. не осмеливался более держать Л. у себя*(1643).

Однако, судя по числу известных нам решений, в коих судом разрешено было жене, без согласия мужа, отдельное от него жительство, случаи подобного рода представляются исключениями из общего правила об обязанности супругов к совместному жительству, исключениями, к которым суды прибегают неохотно, не столько из уважения к главенству мужа либо из пренебрежения к правам личности женщин, сколько по тому соображению, что отдельное жительство жены лишает дом необходимой рабочей силы.- Но, с другой стороны, отдельное жительство жены по взаимному между супругами согласию - явление весьма обыкновенное. Независимо от тех указанных выше случаев, когда муж дает свое согласие на выдачу жене паспорта, между супругами составляются иногда особые по этому предмету договоры, которые записываются в книги волостных судов. С точки зрения народно-обычного права, такие договоры не заключают в себе ничего противозаконного, между тем как по закону прямо воспрещаются всякие акты, заключающие в себе условие жить супругам в разлучении и вообще клонящиеся к самовольному разлучению супругов (X, ч. 1, ст. 46 и 103). Вот образец подобного договора: "1871 г. мая 30 дня мы, нижеподписавшиеся, крестьянин И. и жена его Н. заключили между собой в волостном суде сию сделку в следующем: 1) я, И., добровольно, в отвращение наших семейных распрей, дозволяю жене моей получить из волостного правления годовой паспорт и жить ей там, где она пожелает, с тем, дабы она уплатила мне в течение года 12 рублей в следующие сроки: 6 июня 3 р., 20 июля 3 р., 1 окт. 3 р. и к пасхе 1872 г. 3 р.; 2) а я, Н., обязуюсь уплатить мужу моему 12 руб. в означенные в пункте 1 сроки, с тем, чтобы муж мой больше сего от меня требовать ничего не мог, в чем сию сделку и утверждаем нашим подписом"*(1644). Иногда такие соглашения, прямо со слов супругов, записываются в книги волостных судов. Указание на такие сделки находим напр. в следующем решении волостного суда: муж объяснил, что он действительно наносит жене побои за оскорбление его семейства неприличными словами и добавил, что он жить с ней более не желает, на что жена сказала, что и она с мужем своим жить также не желает и за притеснения ничего взыскивать с своих оскорбителей не желает, а потому суд постановил: миролюбивую сделку их записать в книгу приговоров"*(1645). Еще пример: "по делу о ссоре кр. Ф. с женой и сыновьями волостной суд утвердил полюбовную сделку, по которой жена с сыновьями обязалась жить от мужа отдельно"*(1646).

Говоря о праве мужа требовать совместной жизни с женой, следует упомянуть, что из того же права вытекает обязанность жены следовать за мужем при перемене им места жительства. Эта обязанность жены признается вполне и волостными судами, которые однако иногда освобождают жену от исполнения этой обязанности вследствие жестокого обращения с нею мужа и неуживчивого его характера*(1647).

До сих пор мы говорили о совместном жительстве, как об обязанности жены, но это, вместе с тем, и обязанность мужа, так что право требовать совместного жительства принадлежит не только мужу, но и жене. Поэтому она в праве требовать судебным порядком, чтобы муж не уклонялся от совместного жительства, и волостные суды признают такие требования уважительными; так напр. в одном решении прямо сказано: "объявить К., чтобы он не уклонялся от совместного жительства с женой своей"*(1648). Нельзя однако же не заметить, что означенным правом жены вовсе не обусловливается обязанность мужа просить дозволения жены на временные отлучки, как напр. для заработков или иных промышленных целей, так что о самовольном уходе мужа, в этом смысле, не может быть и речи. Право жены требовать совместного жительства относится собственно к тем случаям, когда муж, по каким-либо причинам, удаляет ее из своего дома; в таких случаях, если жена обращается к суду с просьбой о том, чтобы муж принял ее в дом снова, суд обыкновенно удовлетворяет такую просьбу, особенно если муж сам известен с дурной стороны. Так, по одному делу, на спрос волостных судей муж объяснил, что он с женой своей не живет вследствие развратной ее жизни, но ясных доказательств не представил; суд постановил: "так как все раздоры между ними происходят преимущественно от излишнего употребления мужем крепких напитков, и имея в виду, что жалоба на него принесена в первый раз, то обязать его подпиской, чтобы взял к себе жену в дом и жил бы с нею, как надлежит православному"*(1649). Хотя в этом решении суд сослался и на закон, но нет основания полагать, чтобы право жены требовать от мужа совместного жительства не соответствовало народным воззрениям по этому предмету, тем более, что случаи таких требований нередки и означенное право жены пользуется судебной защитой, как видно и из других, подобных приведенному, решений волостных судов*(1650). Встречаются, правда, и противоположные воззрения, отзывающиеся строгим принципом мужской власти, как напр. по обычаям, соблюдаемым в одной из малороссийских губерний, "муж имеет право, при безнравственном поведении жены, отказать ей от сожительства и отправить ее к родителям или родственникам"*(1651). Встречаются и другие случаи уклонения мужа от сожительства с женой*(1652). Но многие факты, относящиеся к разным местностям, свидетельствуют, что семейная власть мужа, о которой еще будет речь ниже, имеет и в крестьянском быту свои пределы по отношению к праву жены на совместную с ним жизнь. Так, кроме случаев, указанных выше, приведем еще один, в котором, по причине дурного поведения, муж просил даже дозволения "отделиться" от жены (вероятно - удалить ее от себя), именно: "А. жаловался на распутное поведение жены своей Д. и просил позволения отделиться от нее; суд постановил: арестовать Д. за дурное поведение на три дня, а потом она обязана опять жить вместе с мужем мирно и почитать его и его родителей"*(1653); очевидно, что по смыслу этого решения не только собственною властью муж не вправе удалить жену из своего дома, но даже просьба его о том оставляется судом без уважения.

II. Кроме совместного жительства, на муже лежит обязанность давать жене содержание. Эта обязанность обусловливается сама собой уже тем, что супруги живут вместе, общим хозяйством, и сводится, по крайней мере, к тому, что муж не вправе, как сказано выше, отказывать жене в жилище; поэтому и суды удовлетворяют жалобы жен в случае нарушения мужьями этой обязанности*(1654), понимая при этом под "содержанием" прежде всего доставление жене жилища*(1655). Но предполагается, что и сами средства жизни должны быть доставляемы мужем. В этом смысле волостные суды, в своих решениях, высказывают иногда, что муж обязан иметь о жене, равно как и о детях, попечение*(1656), и за небрежность в исполнении этой обязанности подвергают мужей наказанию; так, жена жаловалась, что муж изводит из дома все хозяйство, ежедневно пьянствует, а ей не дает хлеба на пропитание: суд подвергнул виновного наказанию розгами*(1657).- Бывает однако нередко, как мы видели выше, что мужья, не желая жить с женами, удаляют их из своего дома, прогоняют: в таких случаях, если суды и сами находят, что супругам не ужиться вместе, тем не менее обязывают мужей давать женам какое-либо помещение или, по крайней мере, средства пропитания. Так, в одном случае, суд обязывает мужа, выгнавшего жену, дать ей амбар на келью и на пропитание 10 пудов пшеницы и 5 пудов пшена*(1658); в другом случае, суд определил, по жалобе жены, обязать мужа навсегда, если не желает жить с женой, выдать ей с сыном ежемесячно два пуда муки и 6 руб. деньгами, в первых числах каждого месяца, по смерть жены*(1659); или, также суд обязывает мужа, не желающего жить с женой, отдать ей носильную одежду и давать на пропитание 25 р. сер. в год*(1660). Приведем еще несколько примеров: так, вследствие жалобы жены, суд постановил: "так как муж живет с женой отдельно и не воспитывает своих детей, то обязать его выдавать детям на прокормление ежемесячно по 2 р. 60 коп."*(1661); другой пример: суд, находя, что "по общим правилам муж обязан кормить жену с детьми и доставлять ей все жизненные потребности", постановил: "согласно местным обычаям, предоставить волостному и сельскому начальству обязательно заставить его купить избу для жены с детьми ее, а на продовольствие с озимых посевов отобрать от него на одну душу земли во всех полях и предоставить ей в полное распоряжение; а платеж податей и повинностей возложить на мужа впредь до возраста малолетних детей их"*(1662).

Точно так же, муж не освобождается от обязанности давать жене, при детях, содержание и в том случае, если она сама, по причине жестокого с нею обращения мужа, не желает с ним далее жить: в одном из подобных случаев, вследствие просьбы жены, чтобы суд назначил ей по своему усмотрению содержание на год из средств мужа, хотя на одних детей, суд постановил: "приняв в основание болезненное состояние жены, и в виде исправительной меры, выдать из средств мужа в распоряжение жены, на один год, для содержания малолетних, 2 четверти ржи и 2 м. пшена"*(1663). Из приведенных в этом решении мотивов видно однако же, что означенная обязанность не безусловно падает на мужа в том случае, если жена произвольно уклоняется от совместного с ним жительства: напротив, есть примеры, что суды прямо отказывают женам, в таких случаях, в просьбах о выдаче им содержания. Так, жена жаловалась, что муж "ведет противозаконную жизнь и не доставляет ей продовольствия по жительстве ее отдельно от него"; суд, "принимая во внимание добропорядочную жизнь мужа и то, что жена, за всеми убеждениями, на совместное жительство не согласилась", суд определил: "если она и впредь не убедится жить вместе, то чтобы продовольствие для себя приобретала своими трудами, имея пока еще здоровые силы; что же касается до прекращения противозаконной жизни ее мужа, то, если иметь ясные доказательства, обратилась бы в подлежащее место"*(1664). - Не так бывает в том случае, когда супруги желают разойтись добровольно: в одном из подобных случаев суд, дозволив супругам "разделиться", обязал мужа дать жене и дочери необходимое для пропитания*(1665). - Взамен постоянного содержания, суды иногда присуждают выделить какую-либо часть из имущества*(1666). - Неимение определенной оседлости также не освобождает мужей от обязанности давать жене с детьми содержание; так, в одном из таких случаев, суд определил: приказать, чтобы муж ежегодно уплачивал на содержание жены и малолетней дочери 15 р. в такие-то сроки, и "строго внушить ему, чтобы он не бросал свое семейство без всякого жизненного содержания"*(1667). - Наконец, иногда суд и сам делает распоряжение, чтобы из денег мужа, взысканных в его пользу или хранящихся в волостном правлении, сделана была жене, по ее просьбе, выдача на пропитание*(1668). - Заметим еще, что в состав содержания входит, и по обычаю, особые расходы, как напр. на крещение дитяти. Так, в одном случае, вследствие жалобы, что "муж отказывается от расхода при приведении в христианскую веру новорожденного младенца", суд постановил: "взыскать с мужа родильницы 2 р., и внушить, чтобы на будущее время не уклонялся от обряда христианского и расходов, имеющихся в обычае при крещении новорожденных"*(1669).

III. Обращаясь к чисто личным отношениям между супругами, следует, конечно, прежде всего, обратить внимание на то, что в жалобах об уклонении супруга от совместного жительства, о коих мы говорили выше, не всегда разумелось только нарушение обязанностей жить неразлучно, вместе, но и уклонение от "сожития", как обязанности "супружеской". В случаях подобного рода супруг в праве требовать и судебной защиты, и жалобы на уклонение супруга от сожития действительно принимаются волостными судами, как видно, напр., из следующего случая: по поводу жалобы крестьянки И. на обиды и побои, наносимые ей в семье мужа, и на то, что ее гонят из дома, она заявила в суде, что "все неудовольствия происходят от того, что муж ее не исполняет к ней супружеских обязанностей, на что он возразил, что на будущее время супружеские обязанности будет исполнять и жену свою вести как прилично добропорядочному мужу, на что изъявила согласие просительница И."; по выслушании всего, суд постановил: просительницу ввести в семейство к мужу, а старосте поручить "иметь за их семейным обращением строго наблюдение"*(1670).

К категории супружеских обязанностей относится и то, что супруги, как подтверждалось нередко и в решениях волостных судов, обязаны наблюдать в отношении друг друга супружескую верность. Право требовать верности принадлежит как мужу, так и жене, хотя, заметим мимоходом, нарушение супружеской верности, по-видимому, не считается волостными судами за важное нарушение супружеских прав: нарушивший ее супруг присуждается обыкновенно к сравнительно легкому уголовному наказанию. Большинство дел о нарушении супружеской верности возникает по жалобам мужей и жен, которые, если жалоба мужа подтвердится на суде, присуждается к кратковременному аресту, весьма редко к наказанию розгами, или к общественным работам. Что же касается изобличенных в неверности мужей, то за это им никакого, по-видимому, наказания не полагается, как это видно напр. из следующего решения: М. жаловалась, что муж ее И. живет в разврате, даже и пищу ведет от нее отдельно (по объяснению И. она сама того пожелала); волостной суд постановил: "И. обязать вести семейный быт с женой своей законным порядком*(1671).

IV. Как по закону муж, в силу своей супружеской власти, имеет право требовать повиновения от жены (т. X, ч. 1, ст. 107), так и по обычному праву жена обязана повиноваться мужу, оказывать ему почтение и жить с ним в согласии. В волостных судах, чаще прочих, возникают дела по жалобам мужей на жен за неповиновение и за нарушение семейного согласия. Обыкновенно волостные суды внушают женам, чтобы они повиновались мужьям*(1672), и присуждают их, за неповиновение и непочтение, к наказанию, чаще всего к аресту*(1673), а иногда и к наказанию розгами*(1674); встречаются случаи, что за неповиновение мужьям жены подвергаются и общественным работам*(1675).

Не следует однако же думать, что жалобы суду на жен вызываются одним непослушанием их или непокорностью: обыкновенно случаи неповиновения мужьям усложняются более или менее тяжкими нарушениями супружеских прав, напр. самовольной отлучкой, развратным поведением и т. п. В случаях же менее важных мужья обыкновенно сами расправляются с женами, унимают их, "учат"*(1676). Весьма нередки и случаи, что для исправления жены или для приведения ее к повиновению мужья прибегают к истязаниям и побоям. Нельзя сказать, чтобы по понятиям крестьян власть мужа над женой давала ему безусловное право жестоко обращаться с нею, обижать ее, несмотря даже на то, что она оказывает ему непочтение. Если бы убеждение в безусловности такого права было в крестьянском быту твердым и непоколебимым, то жертвы мужского произвола оставались бы постоянно безответными. Между тем, этому явно противоречит самый факт беспрерывного обращения к суду обиженных жен, и волостные суды почти повсюду, хотя и указывают в таких случаях на необходимость, чтобы жены повиновались мужьям, тем не менее присуждают последних, по жалобам жен, за жестокое обращение, побои и даже за обиды словами, к взысканию уголовному, обыкновенно к наказанию розгами*(1677). Даже и в том случае, если муж дает повод к дурному обращению с женой ее детям, он присуждается также к наказанию (розгами), как это видно, напр., из следующего случая: крестьянка А. жаловалась, что муж ее притесняет ее, а вследствие этого не слушаются дети, взятые под призор их обоих, со всем имуществом после первого ее мужа, по приговору сельского схода; волостной суд приговорил: за обиду жены-просительницы через ее детей наказать мужа розгами 15 уд.*(1678)

Кроме наказания розгами, муж, виновный в жестоком обращении с женой или в обиде ее, приговаривается волостными судами к аресту*(1679), который, в одном случае, был соединен с употреблением арестованного на общественные работы*(1680); иногда же отдается виновному на выбор - подвергнуться ли наказанию розгами или аресту*(1681). - Из других наказаний, за жестокое обращение с женой и обиды, виновные мужья приговариваются к денежному штрафу в пользу мирских сумм*(1682), или к выговору, замечанию либо внушению*(1683).

Надо полагать, что за дурное обращение с женой муж наказывается лишь с ее согласия; если же она не требует наказания мужа, виновного в жестоком обращении или обиде, или заявляет, чтобы были приняты какие-либо другие меры к водворению между ними согласия, то наказание не назначается. Волостной суд, как мы видели, ограничивается и одним внушением, чтобы муж воздержался от дурного обращения с женой на будущее время, к чему, по требованию жены, или по собственному усмотрению суда, обязывается иногда подпиской. Так, напр., К. жаловалась на нанесение ей мужем ее побоев, причем не желала объяснить причины их, а только просила обязать мужа подпиской, чтобы он на будущее время не бил ее: волостной суд исполнил просьбу жены, но "не наложил на мужа никакого взыскания, так как жена того не желала"*(1684). В другом случае, суд ограничился отобранием подписки, так как жена, в избежание семейных неприятностей, не желала чтобы муж ее был наказан*(1685); иногда и без всякой просьбы обиженной стороны суд, по собственному усмотрению, вместо наказания, обязывает мужа подпиской*(1686). Но иногда подписка отбирается также независимо от наказания; так напр., в одном случае муж, за нанесенные жене побои, был приговорен к наказанию розгами, с отобранием подписки не причинять ей никаких обид*(1687). Тем, что наказание зависит от потерпевшей стороны, главным образом и можно объяснить решения волостных судов, которыми на виновного в жестоком обращении супруга не налагается нередко никакого наказания, а делается ему, как мы видели, лишь внушение (с подпиской или без нее), или же супруги обязываются судом жить в согласии*(1688).

Иногда волостные суды не подвергают наказанию виновного в побоях мужа и в том случае, если сама жена подала к этому повод. Так, кр-ка М. жаловалась на своего мужа, что он бил ее кулаками и таскал за волосы (по его словам за то, что она оказывает ему непокорность), чрез что вытащил у нее значительное число волос на голове; волостной суд, видя, что она и в присутствии правления обходится с ним довольно дерзко и грубо, постановил отказать ей в иске*(1689). Впрочем подобные решения попадаются довольно редко: обыкновенно волостные суды относятся довольно строго к мужьям, которые позволяют себе жестокое и грубое обращение с женами, как показано выше. Даже и в случае взаимности обид между супругами суд иногда не оставляет жалобы без последствий, но наказывает и истца и ответчика*(1690), а также лиц, допустивших между ними несогласия, как это видно, напр., из следующего случая, в котором суд подверг наказанию розгами чуть не всю семью: "мужу дать 20 розог за то, чтобы не обижал жену напрасно, жене его 10 розог, чтобы не возражала против слов и говоров своего мужа, матери ее и отцу по 10 розог, чтобы не пущали свою дочь к спорам против своего мужа"*(1691).

Между тем как случаи жестокого и грубого обращения мужей с женами встречаются весьма часто и во всех почти местностях,случаи жестокого обращения жен с мужьями почти не бывают; но если до суда доходит жалоба о жестоком обращении с мужем, то виновная жена подвергается также наказанию. Так, в одном случае, муж жаловался, что жена связала его и высекла больно крапивой; жена объяснила, что муж пьянствует и гонит ее с детьми из дома: суд приговорил мужа за пьянство к аресту на трое суток, а жену его "за неприличное обращение с мужем" к аресту на двое суток*(1692).

Из приведенных фактов видно, что во многих местностях волостные суды, в случае обид, наносимых одним супругом другому, прибегают обыкновенно к наказанию виновного, чем, по заявлению самих крестьян, и поддерживают личные права супругов*(1693). Встречается, однако же, как мы видели, немало и таких примеров, что в делах по жалобам жены на мужа и наоборот, суды ограничиваются одними выговорами и внушениями, с отобранием при этом подписок или без них, словом - стараются оканчивать подобные дела примирением супругов, считая иногда и невозможным наказывать кого-либо из них, так как "кто их там разберет, прав ли муж или жена"*(1694), т. е. потому, что суду весьма не желательно вторгаться в область семейных отношений, а разбирая дела между супругами, он не всегда и может составить себе убеждение в правоте или виновности сторон. По этим же, как надо полагать, соображениям волостные суды, если и принимают к разбору дела между мужем и женой, то, в случае затруднений в их разрешении, отсылают их к высшим властям. Сюда можно отнести, напр., следующий случай: А. жаловалась, что муж ее М. постоянно бьет ее смертельно; сельский староста не одобрил ни того ни другую; вследствие этого, суд положил было обязать их подпиской,- жену, чтобы она, А., жила при муже должным порядком, а мужа, чтобы впредь не бил напрасно жену свою; но так как А. не согласна на это и не идет жить с мужем, то суд отказался разбирать их и передал дело высшему начальству*(1695). По показаниям крестьян некоторых местностей, волостные суды вовсе и не принимают к своему разбору дел по ссорам между мужем и женой, а разбирают такие дела соседи*(1696), или старшина, который старается окончить их примирением*(1697).- Встречаются известия и о полном равнодушии волостных судов к жестокому обращению мужей с женами. Так, в одной местности было заявлено, что волостной суд не принимает жалоб только от жен на мужей, "так как муж считается старшим над женой и ему предоставляется власть ее наказывать; муж даром бить свою жену не станет, а если бьет, значит - она того стоит"*(1698). Этим же принципом, по всей вероятности, руководствуется и волостной суд той местности, где было заявлено крестьянами, что "на дела между мужем и женой нет суда: один муж выколол жене глаз, суд за это мужа не наказал"*(1699). В другой местности было даже высказано что "жалоб на мужей от жен и не бывает, потому что общество худо смотрит на ту жену, которая жалуется на мужа"*(1700).

Приведенные тотчас факты, сами собой, весьма ясно свидетельствуют об угнетенном и даже безвыходном положении жен в случаях притеснений и обид со стороны мужей. Но, судя по количеству таких фактов, есть полное основание заключить, что местностей, в которых господствуют указанные воззрения на женщину, весьма немного. Напротив, как мы видели выше, в большей части местностей и случаев, волостные суды не только не уклоняются от разбора дел о личных обидах между супругами, но и весьма энергически защищают, в своих решениях, жен от деспотизма мужей. Одна уже масса случаев, в которых обиженные жены обращаются к защите суда, указывает довольно убедительно, что и воззрения самих крестьян весьма многих местностей о власти мужа над женой далеко не соответствуют приведенным выше заявлениям о ее безусловной силе. Очень может быть, что в таком повороте на пользу личных прав женщины сказывается и влияние волостных судов; но ведь волостные суды состоят из тех же крестьян, и притом из одних мужчин, которые не стали бы защищать интересы другого пола, если бы убеждены в безусловных правах мужей над женами. Некоторая доля влияния в этом деле, по-видимому, может быть приписана и "писарям-законникам", тем более, что в своих решениях суды иногда прямо ссылаются на закон, внушая мужьям, что по действующему закону "бить самоуправно жен" запрещается*(1701); но если и действительно, в этом направлении, оказывается успешным влияние самих писарей, то это следует, как кажется, приписать не столько их авторитету, сколько тому обстоятельству, что гуманные воззрения на женщину не совсем чужды и нашим крестьянам*(1702).

VI. Имущественные отношения между супругами

Переходя к изложению норм обычного права, которыми определяются имущественные отношения супругов в крестьянском быту, мы считаем удобным остановиться сначала на общих началах, а затем рассмотреть те особенные начала, которые относятся к вопросу о правах супругов на приданое.

I. В сфере имущественных отношений между супругами, по обычному праву, отражается та же двойственность начал, какую мы видели при рассмотрении личных отношений. Приводя все разнообразие данных, сюда относящихся, к общим выводам, можно сказать, что имущественные отношения между супругами в крестьянском быту различных местностей определяются, по-видимому, двумя главными началами: началом общности имущества супругов и началом раздельности имуществ. Рассмотрим оба эти начала порознь, хотя при этом следует иметь в виду, что нигде эти начала не разграничены со всею строгостью и последовательностью.

1) В некоторых местностях, по заявлению самих крестьян, имущество у мужа и жены общее*(1703). В состав этой общности входит, как увидим ниже, иногда и приданое, если относительно его не было особого условия. Но "общение" не означает полного равенства прав мужа и жены на принадлежащее им имущество. Напротив, так как главой семьи считается муж, то и по отношению к праву на имущество перевес на его стороне, так что общение сводится собственно на то, что все имущественные средства в семье подчинены господству мужа. На этом основании право распоряжения общим имуществом супругов всегда принадлежит мужу, как главе семьи*(1704). Но иногда, вследствие недобропорядочного поведения мужа, и нерадения его по хозяйству, жене передается большина, т. е. управление хозяйством; в таком случае и распоряжение имуществом переходит к ней*(1705), или, по той же причине, у мужа отнимается право распоряжения имуществом жены*(1706). В силу того же главенства мужа по отношению к имуществу, ему принадлежит также право на получение денег, заработанных женой по найму*(1707): право это основывается на том, что рабочей силой в семье становится менее, когда жена идет в работницы; поэтому ее заработок должен покрываться расход на наем работницы в семье мужа. Равным образом, и все нажитое женой с мужем считается принадлежащим ее мужу, так что, в силу этого начала, и в случае смерти жены, если нет у нее детей, не все ее имущество возвращается ее родителям или в ее род, а обыкновенно, как увидим ниже, только приданое*(1708).

Что касается обязательственных отношений, то в соответствие принципу общности, требуется согласие мужа на сделки жены. Из этого однако же не следует, чтобы сделки, заключенные женой без согласия мужа, не имели вовсе силы, а дело в том, что ответственность по такой сделке падает на мужа, так как жена, без его согласия, не вправе распоряжаться имуществом*(1709). Отсюда вытекает, что безразлично, было ли на самом деле дано мужем согласие на заключение женой сделки или нет: во всяком случае признается, что оно дано; ответственность же мужа обусловливается тем, что всякое распоряжение жены, касающееся имущества, признается за распоряжение мужа, а в силу общности имущества и ответственность является для мужа и жены общей. Такой вывод можно сделать, напр., из следующего случая: землевладелец А. жаловался, что кр. Б. снял у него в июне плодовый сад (с яблоками и разными ягодами) по договору за 20 р. с условием, чтобы при вступлении в сад Б. дал ему в задаток 5 р., а остальные деньги в разные сроки содержания сада, но договорная сумма должна быть уплачена прежде снятия остальных плодов; между тем Б. по настоящее время уплатил только 2 р. 50 коп., отзываясь по разным причинам неимением денег, и просил отсрочить ему до 20 прошлого июля, в чем как Б., так и жена его заверили клятвенным обещанием и что отдадут еще 10 р.; ответчик объяснил суду, что он не снимал у А. сада и не торговался, а сняла жена его, денег А. с него не требовал и он не обещался платить их, так как сад снят женой; жена Б. объяснила, что она действительно сняла у А. сад, без согласия мужа; - суд определил: 17 р. 50 коп. взыскать с нее и мужа ее, не устраняя последнего от взыскания потому, что он живет вместе с женой и согласие о снятии сада у А. во всяком случае было обоих, а не одной жены*(1710). Из этого видно, что, во всяком случае, муж не освобождается от ответственности по обязательствам, заключенным женой.

Общностью имущества супругов объясняется и ответственность жены по обязательствам мужа. Так, встречаются случаи, что по договорам, заключенным мужем, взыскивается с жены, если он сам не исполнит их*(1711); но, в некоторых местностях, взыскание должно быть обращено сперва на мужа, как на распорядителя семейного имущества*(1712). Точно так же и долги умершего мужа должна платить жена*(1713); но когда имущество умершего мужа переходит к его отцу (или другим родным), то с жены взыскивается только часть долга*(1714). Жена не платит долгов мужа лишь в том случае, когда они сделаны были для пьянства и т. п., а не на семейные нужды*(1715).

Началом общности имуществ объясняется, наконец, и наследование супругов друг после друга, которое по обычаю существует в некоторых местностях*(1716).

2) В некоторых местностях имущественные отношения между супругами определяются началом раздельности, так что имущество мужа составляет его отдельную собственность, и имущество жены считается принадлежащим исключительно ей*(1717). Нельзя сказать, чтобы при этой системе муж безусловно устранялся от управления имуществом жены*(1718); но и там, где это право ему по-видимому принадлежит, жена не лишается права потребовать от него свое имущество и распорядиться им по своему усмотрению*(1719), а в случае растраты муж не только подвергается имущественной ответственности, но иногда приговаривается даже к телесному наказанию*(1720). В исключительном заведывании жены находится обыкновенно некоторая часть ее имущества - коробья (сундук с платьем) и деньги за некоторые продукты, напр., от коров и овец, также за грибы, ягоды и т. п.*(1721); но этого рода имущество составляет исключительную и независимую собственность жены, обыкновенно, и при общности имущества супругов.

При полном господстве начала раздельности, все приобретенное женой считается принадлежащим исключительно ей; поэтому муж не вправе распоряжаться ее имуществом, продавать его, закладывать*(1722). Точно так же, жена лично отвечает по сделкам, заключенным ею в свою пользу; муж несет ответственность лишь в том случае, когда сделка заключена была не в ее личную пользу, а в пользу семьи*(1723). Начало раздельности имущества супругов соблюдается иногда до такой степени, что на хождение по делам жены муж должен иметь даже особую доверенность*(1724).

II. Переходя, в частности, к вопросу о правах супругов на приданое, необходимо прежде всего оговориться, что воззрения крестьян по этому предмету, даже на пространстве одной какой-либо местности, до того разнообразны, что весьма затруднительно уловить, по крайней мере на основании имеющихся у нас данных, те определительные начала, к которым сводится означенное разнообразие.

В некоторых местностях, именно там, где имущество супругов принадлежит им сообща, приданое считается обыкновенно также общим их имуществом*(1725), если не было особого предбрачного условия, по которому право собственности на приданое было удержано исключительно за женой*(1726). Но встречаются местности, где общность имущества супругов не распространяется на приданое, так что оно не входит в состав общности, а составляет отдельную собственность жены*(1727). Право же распоряжения общим имуществом, в том числе и приданым, принадлежит всегда мужу*(1728).

Но, и независимо от того, признается ли общность имущества за существенное условие брачного союза, приданое, обыкновенно, составляет исключительную собственность жены. Это начало, в виду тех положений, которые, как будет показано ниже, относятся к судьбе приданого по прекращении брака, следует считать преобладающим. При этом, однако же, отношение мужа к такому имуществу жены не везде одинаково. В некоторых местностях, хотя муж не устраняется от распоряжения и приданым, но за женой сохраняется право потребовать свое приданое обратно и право отчуждения его даже без согласия мужа. Это видно, напр., из следующего случая: А., при выходе во второе замужество за Б., внесла разное имущество, а потом заявила желание получить его обратно для передачи своей дочери; суд определил: Б. должен немедленно отдать жене своей требуемое ею имущество*(1729). Напротив, есть также сведение, что приданым, как своею собственностью, жена распоряжается самостоятельно, независимо от мужа, так что за ним вовсе не признается право распоряжения таким имуществом жены*(1730),- правило, очевидно, совпадающее с постановлениями законодательства о раздельности имущества супругов и о праве на приданое.

Кроме общих начал, следует указать и на одно особенное правило: в некоторых местностях, именно там, где приданое дается только скотом, оно становится собственностью мужа*(1731), так что на это имущество жена не имеет уже, очевидно, никаких прав. Впрочем, это правило, сколько нам известно, было указано только в немногих местностях, и в этом смысле является исключительным*(1732).

Наконец, подтверждением сделанного выше замечания, что разнообразие воззрений на приданое встречается даже в пределах одной и той же местности, могут служить в особенности те сведения по этому предмету, которые собраны в губернии архангельской. Приданое в тесном смысле этого слова (одежда, скрута) дается лицам женского пола, выходящим замуж, в полную их собственность; им же вручается и наделок, но иногда он передается их мужьям. В первом случае, надо полагать, право распоряжения принадлежит исключительно жене, а наделком распоряжается муж, если он передается ему. Что касается данных в приданое денег, то в отношении права на этого рода приданое в губернии обычаи также разнообразны. В некоторых местах такое приданое принадлежит исключительно жене, а в других входит в общее имущество мужа и жены. Остальное приданое напр. скот, входит в состав общего имущества, которым распоряжается муж*(1733). Недвижимое имущество, земля, поступившая в приданое, переходит, по догадкам собирателя означенных сведений, всегда в собственность зятя, а иногда и его отца, хотя, как можно полагать на основании собранных им же фактов, свекры завладевали приданою землей снох, не имея на это права. Равным образом, видно так же, что по крайней мере в прежнее время приданая земля не составляла полной собственности мужа, а лишь находилась в его пользовании, и на отчуждение ее необходимо было согласие жены*(1734).

Таковы те начала, которыми определяются имущественные отношения между супругами (при жизни). Выведенные из разнообразных и отрывочных сведений, они, очевидно, нуждаются в тщательной поверке при помощи новых, более обильных и достоверных данных.

VII. Прекращение брачного союза

Подобно заключению брака, прекращение его обусловливается теми фактами, которые указаны самим законом. Эти факты - смерть и развод. В том и другом случае, прекращение брака, независимо от изменения в личном положении остающегося в живых супруга, оказывает свое влияние и на право по имуществам: в этом отношении юридические последствия прекращения брака представляют в крестьянском быту некоторые своеобразные особенности.

I. Прекращение брака смертью. По народному воззрению, точно так же как и по закону, брак есть союз двух лиц разного пола, заключаемый ими не на время, а на всю жизнь; поэтому смерть супруга признается единственной нормальной причиной прекращения брака. С этим моментом связано, конечно, прекращение как личных, так и имущественных отношений между супругами. Но если после смерти супруга осталось имущество, то возникает вопрос о правах на него другого супруга. Вопрос этот разрешается на основании обычаев, относящихся к праву наследования, которому в настоящей книге отведена особая глава. Здесь же мы остановимся лишь на вопросе о судьбе тех имуществ, которые в силу предбрачных условий поступили в обладание того или другого супруга; мы говорим о кладке и приданом.

1) Что касается кладки, то судьба ее, в случае смерти того или другого супруга, различна в различных местностях. Так, в некоторых местах кладка никогда не возвращается в семью мужа*(1735). Даже, когда кладка дается невесте и составляет ее имущество, она возвращается в дом ее отца, если жена не долго прожила с мужем*(1736). Напротив, в других местностях, кладка после смерти жены возвращается мужу*(1737), и даже предоставлено мужу, до возврата кладки, удержать ее приданое*(1738). Право потребовать кладку, в некоторых местностях, признается за мужем только тогда, когда жена умерла вскоре после свадьбы*(1739). Встречаются также местности, где муж наследует купленным на кладку платьем жены*(1740). Взамен наличных денег, мужу предоставляют волостные суды иногда удержать некоторую часть приданого, равную, по ценности, внесенной кладке*(1741).- В случае смерти мужа, если он умер вскоре после свадьбы, кладка также возвращается его родителям*(1742). Кладку, состоящую из вещей, после смерти мужа берет вдова, или взыскивает с родственников мужа цену вещей*(1743).

2) Гораздо обильнее указания наших источников на те начала, которыми определяется судьба приданого после смерти одного из супругов. Рассмотрим сперва те начала, которыми она определяется после смерти жены. Эти начала, однако же, не во всех случаях одинаковы, а различаются смотря по тому, остались ли после нее дети, или же она умерла бездетной.

Если по смерти жены остались дети, то по общему правилу приданое переходит к ним. Это правило подтверждается не только прямыми заявлениями крестьян разных местностей, но и теми решениями, в которых волостные суды постановляли о возврате приданого в семью умершей (к ее родителям или в ее род) в тех именно случаях, когда после нее не осталось детей*(1744). Если дети несовершеннолетние, то приданое сдается в заведывание опекунов, избранных обществом*(1745), или оставляется у отца (иногда совместно с дедом, т. е. свекром умершей) на сохранение до совершеннолетия наследников, по описи, с распиской в получении*(1746). В архангельской губернии соблюдается такой порядок: отец умершей приводит приданое в известность, составляет опись и сам наблюдает, чтобы муж его умершей дочери не растратил приданого, не продал его и не заложил, иногда складывает в сундук и ключ берет к себе. Хлебом, деньгами и скотом, оставшимися после жены, муж может пользоваться и при детях*(1747).

Из указанного выше общего начала встречаются в некоторых местностях исключения в том отношении, что не все приданое остается в пользу детей, а только некоторая его часть. Так, по одному делу волостной суд постановил, чтобы К. взятое им в приданое имущество, оставшееся после смерти его жены М., возвратил ее матери, "оставив себе на дочь трех лет самую ничтожную часть"*(1748). Впрочем, только из этого одного решения можно было вывести то положение, что после матери к детям переходит лишь часть ее приданого, и притом это же решение было уничтожено мировым съездом; поэтому оно едва ли может ослабить значение общего правила.

Что касается тех случаев, когда жена умрет бездетной, то лишь в немногих местностях встречаем заявления крестьян о неизвестности, куда идет приданое, или вообще об отсутствии определенного правила*(1749). В прочих же местностях вопрос этот разрешается более или менее положительно на основании обычая. Преобладающим является то правило, что в случае бездетной смерти жены, муж или свекор умершей, или наследники мужа, обязаны возвратить приданое ее родителям, если же родителей нет в живых, то ее братьям, сестрам или другим родственникам, вообще передать в ее род. Это положение подтверждается как прямыми показаниями крестьян и других лиц*(1750), так и множеством судебных решений, в которых определялось о возврате мужем приданого после смерти бездетной его жены*(1751). Обыкновенно, и особенно если после умершей осталась лишь женская одежда, приданое переходит к ее матери, а если матери нет в живых, то к сестрам*(1752). Когда приданое было сделано родителями невесты и ее женихом сообща, то по смерти жены оно делится между родителями ее и мужем по жребию*(1753).

В тех случаях, когда приданого имущества, вполне или отчасти, в наличности не окажется, например, если оно мужем продано, подарено или заложено, то взыскивается его цена*(1754). В архангельской губернии, относительно денежного приданого и наделка, наблюдается обычай не требовать того, что прожито и продано при жизни жены, а возвращается только то, что находится налицо. Если наделок дан на платье жены или передан мужу, то он уже не возвращается. Равным образом, в той же местности, муж вправе удержать приданое, если жена носила заведенную им одежду и берегла свою; следовательно, в замен данной им одежды, муж удерживает приданое (платное) вполне или отчасти, смотря, как надо полагать, по стоимости приданого и изношенной женой одежды*(1755).

Не везде, однако, приданое после кончины бездетной жены возвращается в ее род: в некоторых местностях оно возвращается ее родителям или иным родным лишь в том случае, когда жена умерла вскоре после выхода в замужество; если же она прожила с мужем более или менее продолжительное время, то приданое или часть его, остается в его пользу или вообще в его семье, так как обыкновенно предполагается, что жена успела уже износить родительское приданое, а носила уже то, что приобрела от мужа или при нем*(1756). Сколько именно времени должна прожить жена с мужем, чтобы приданое осталось в его семье, обычаи различны. В одних местностях заявлено вообще, что требуется для этого "несколько лет"*(1757), или достаточно, если она прожила с мужем более года или двух лет*(1758); в других же - и трех, четырех или пяти лет недостаточно*(1759); есть, далее, местности, где приданое возвращается родителям только в том случае, если жена прожила с мужем менее семи или даже десяти лет, в противном же случае все ее имущество остается мужу*(1760); наконец, в одной местности было заявлено, что после смерти жены, если не осталось детей, приданое возвращается в семейство умершей, хотя бы муж с женой прожили вместе и 20 лет*(1761), а в одной местности полтавской губернии это правило выражено еще в более общей форме: "приданое умершей бездетной жены возвращается ее родителям или родственникам, несмотря на время сожития"*(1762).

Но и в тех случаях, когда приданое подлежит возврату, часть вещей остается, независимо от продолжительности брака, в пользу мужа. Так, ему всегда оставляется мужская одежда, если она входила в число вещей, принесенных в приданое*(1763), благословенная икона, постель, а также иногда ложки, веретье, белье и носильное платье покойной*(1764); в некоторых местностях ему оставляется и кольцо (обручальное) умершей*(1765), а в некоторых также все то, что было куплено на кладку*(1766). В архангельской губернии оставляется также подвенечное платье и разные вещи, находившиеся в так называемом баннике; но платье и кольцо оставляются в пользу мужа лишь в том случае, когда эти вещи были подарены еще женихом*(1767). Встречается так же правило, что если при выдаче замуж отец дал дочери в приданое скотину, то по смерти дочери вся скотина возвращается отцу, а приплод остается у мужа*(1768), а в некоторых местах, как уже было замечено выше, приданое, состоящее из скота, все остается после смерти жены у мужа, даже в том случае, если она умерла бездетной*(1769). Равным образом, не отбираются у мужа и "проценты на капитал, будь таковой принесен был женой в приданое"*(1770). В одной местности заявлено, что после бездетной жены муж получает какую-либо часть, по согласию с тещей; впрочем, и там "редко возникает об этом вопрос, потому что за женой не дается приданого, а постель стоит копеек 15"*(1771). В источниках наших находим также указание, что после бездетной жены мужу обыкновенно остается 1/4 часть ее приданого, а остальное идет в ее дом*(1772). Наконец, встречается и такое правило, что по смерти бездетной жены приданое возвращается к отцу, но если его нет в живых, то делится между мужем покойной и ее братьями*(1773).

Из всех вышеприведенных фактов видно, что после бездетной жены муж или вовсе устраняется от права на ее приданое, или же устраняется от него в том случае, когда брачное сожительство было недолговременно, или, наконец, получает из приданого лишь какую-либо часть. Но встречаются также местности, впрочем сравнительно немногие, где приданое после жены никогда не возвращается родителям ее, а обращается в пользу мужа*(1774), а в иных местностях, хотя и возвращается иногда родителям, но по заявлению крестьян следовало бы, чтобы оно всегда шло к мужу*(1775).

Возлагая на мужей или их семейство обязанность возвратить приданое родителям или родственникам жены, обычай некоторых местностей дает первым право потребовать обратно данные ими выводные деньги (кладку)*(1776). Точно так же, иногда волостные суды признают справедливым, чтобы возмещены были издержки на погребение и на поминовение покойной, и потому предоставляют мужу право, в размере таких издержек, удержать часть приданого в свою пользу или же, взамен ее, получить соразмерное вознаграждение*(1777). В одной местности указано даже в виде обычая, что "иногда приданое бездетной остается в собственность мужа, как вознаграждение за издержки на похороны"*(1778). Но из других сведений можно заключить, что это правило далеко нельзя считать общим*(1779).

Обязанность мужа возвратить приданое жены ее родителям предваряется иногда просьбой об уничтожении самого условия, по которому оно было предоставлено. Так, отец умершей просил суд "о нарушении" (т. е. уничтожении) условия, данного им в 1865 году своему зятю о предоставлении ему вместе с женой, а его дочерью, половины дома, в том уважении, что дочь его умерла, а зять не оказывает ему должного уважения; суд постановил: "так как по силе 1032 ст. (т. X, ч. 1) даже и духовные завещания могут подлежать отмене по усмотрению завещателя, то признать просьбу справедливой и потому востребовать от зятя условие и сделав на нем надпись о нарушении, хранить в волостном правлении"*(1780). Из этого решения не совсем ясно, по какому именно основанию отобрано было приданое, данное за женой отцом ее по особому условию, - вследствие ли нарушения условия зятем, или же вследствие смерти жены: первое основание кажется более вероятным, так как оно указано было прямо в самой просьбе отца; если так, то из приведенного случая можно вывести, как общее положение, что муж обязан возвратить приданое в случае нарушения им того условия, по которому оно было дано.

Наконец, следует еще упомянуть и о сделанном в одной местности заявлении, что "при сватовстве отец жениха и отец невесты заключают обыкновенно условие о том, каким образом следует поступить с приданым в случае кончины невесты: должно ли приданое остаться у мужа, или возвратиться к ее родителям"*(1781).

Такова, по народным обычаям, судьба приданого после смерти жены. Сообразно с ними разрешается этот вопрос и в случае смерти мужа. Обыкновенно вдова или ее родственники получают приданое обратно, особенно в том случае, если вдова не остается в семье покойного мужа, но, и независимо от этого обстоятельства, волостные суды признают за ней право собственности на приданое и, в случае захвата со стороны родителей или родственников мужа, обязывают их возвратить приданое вдовы; если же оно утрачено или заложено, то вознаградить ее, а заложенные вещи выкупить*(1782). Наделок также, по общему правилу, возвращается*(1783).

II. Что касается прекращения брачного союза разводом, то, по заявлению самих крестьян, случаи такого рода в их быту весьма редки или их и вовсе не бывает, и если иногда крестьяне обращаются в волостной суд с просьбами о разводе, то таких просьб они не принимают*(1784). Что касается последствий развода, собственно в личном отношении, то из одного решения видно, что дочь, рожденная после развода, но, судя по времени рождения, принадлежащая первому мужу, оставляется, будь он пожелает, у него*(1785). Последствия же расторжения брака в имущественном отношении состоят в том, что каждому из супругов принадлежит право на то, что он внес при вступлении в брак: по крайней мере из одного решения волостного суда видно, что, в случае расторжения брака, жене возвращается ее приданое, а она с своей стороны обязана возвратить мужу кладку т. е. деньги, выданные ей "на стол" на свадьбу*(1786).

Но, как бы взамен разводов, в крестьянском быту нередки случаи фактического разлучения супругов, как мы видели выше при рассмотрении вопроса о совместном жительстве, причем обыкновенно жена возвращается к родителям. Хотя эти "расходы" не имеют никакого юридического значения относительно брачного состояния, но в практике волостных судов они признаются иногда дозволительными*(1787) и влекут за собой более или менее определенные последствия в сфере имущественных отношений супругов, так что те или другие народные воззрения по этому предмету разделяются самим судом. Так, в случаях, когда супруги расходятся миролюбиво, по взаимному согласию, жена в праве взять с собой и свое приданое, а если оно у мужа, то он обязан его выдать. Напротив, если жены уходят от своих мужей произвольно, в таких случаях муж, если не потребует возвращения жены, имеет право оставить ее приданое за собой, так что родители жены не имеют права требовать его обратно, если жена ушла против воли мужа*(1788), что однако же не распространяется на те случаи, когда самим судом дано жене дозволение жить отдельно. Но и при самовольном уходе жены муж не всегда может удержать ее приданое, а лишь при доказанном развратном поведении жены; если же она в таком поведении не обвиняется, то, несмотря на уход без воли мужа, волостные суды требуют возвращения жене как приданого, так и прочего, принадлежащего ей, имущества. Так, в одном случае, жена объяснила на суде, что она, по жестокому обращению мужа с ней и с детьми, отошла от него с детьми, а между тем он "ничего не выделяет из имущества в наследство ей с детьми", а потому просила выделить ей хотя принадлежащее ей имущество, доставшееся ей от бывшего свекра, и кроме того взыскать с мужа употребленные на поправку избы 20 р., "заработанных трудами рук своих"; суд определил: предоставить просительнице собственное ее имущество, выделенное ей по выходе в замужество, и взыскать с мужа, в ее пользу, 20 р., взятых им у нее на поправку избы*(1789). Наконец, если при обоюдном желании супругов разойтись, не последует между ними соглашения насчет имущества, то муж, при расходе с женой, обязан, как видно из одного решения, возвратить жене, по крайней мере, все принесенные ею при выходе замуж вещи*(1790).

Таковы немногие сведения о разводе и фактическом разлучении супругов, какие мы встретили в наших источниках. В дополнение к ним, считаем нелишним привести и некоторые по этому предмету данные, собранные, в различных местностях, исследователями народно-юридического быта. Так, в архангельской губернии, разводов вовсе не бывает, не только при жестоком обращении мужа с женой, но и при нарушении супружеской верности; в случае же семейных раздоров, или притеснений со стороны родни мужа, жена уходит в родительский дом или скитается по чужим людям, или же сам муж оставляет жену в своем доме на произвол судьбы, уходит куда-нибудь далеко и там живет один иногда до самой смерти*(1791).- Точно так же и в Малороссии, "разводов, которые бы совершались законным порядком", в народе не бывает: чаще расходятся временно, и даже по несколько раз, причем родственники супругов не принимают никакого участия и даже не стараются уговорить враждующих, "точно они не родственники их, а самые чужие им люди"; этот "фактический развод" сопровождается тем, что "муж забирает свое имущество и уходит, жена забирает свое"*(1792).- Более обильные сведения по этому предмету касаются Сибири, и преимущественно томской губернии. Законных разводов у крестьян там почти также никогда не бывает, "так как достижение их сопряжено с хлопотами, превышающими средства крестьянина". Но весьма часты разводы добровольные или самовольные, а причина их - отчасти в распущенности нравов сибирского населения, отчасти же в дурном обращении мужа с женой. Иногда муж или жена "положительно объявляют на суде, что не хотят жить вместе, а потому просят разделить их имущество", и суды уступают этому требованию, опасаясь, чтобы "не вышло какого греха". Так, в одном случае, по жалобе жены на невыносимые притеснения от мужа и его родителей, суд решил: "отобрать от них и отдать просительнице принадлежащее ей имущество, чтобы она могла жить на квартире"; в другом случае, наоборот, муж объявил суду, что не хочет жить с женой, а потому просил, "отобрать от нее купленные ей на его деньги вещи, и разделить между ними, нажитые вместе, дом и овин": суд ничего не мог сделать к примирению супругов и удовлетворил просьбу мужа.- При сводных браках, между православными и раскольниками, "разводы" весьма часты: православная, выйдя замуж за раскольника и прожив с ним несколько месяцев, часто оставляет мужа и выходит за православного.- Вообще, принято у тамошних крестьян за правило, что, уходя от мужа, жена берет с собой и свое имущество; а дети, если они есть, по большей части, "остаются у отца или как случается"*(1793).

Глава третья

Союз родителей с детьми

I.   Общий характер этого союза                                         

II.  Личные отношения между родителями и детьми                         

III. Имущественные отношения между родителями и детьми                  

IV.  Отделы и выделы                                                    

V.   Особенные члены семьи на правах детей                              

I. Общий характер этого союза

Для правильной характеристики союза родителей с детьми, в быту крестьян, мы должны припомнить тот указанный нами в начале первой главы факт, что, в силу хозяйственной необходимости, крестьянская семья слагается не всегда из одних только родителей и их детей, несовершеннолетних или одиноких; но состав ее нередко усложняется, когда в ней остаются сыновья и дочери, с женами и мужьями и с собственными детьми, и все вместе живут на общем хозяйстве. В силу этого факта образовалось два типа семьи, так что обыкновенно и различают семью малую и большую*(1794), разумея под первою обыкновенную, отдельную семью, т. е. состоящую из родителей и не вступивших в брак детей, и живущую отдельным хозяйством, а под второю - совокупность семей соединенных общностью хозяйства, при одном домохозяине и живущих в таком соединении до тех пор, пока та или другая семья не выделится из общего семейного союза на свое отдельное хозяйство.

При взгляде на семью, как на своего рода артель, в которой все хозяйство и имущество является общим достоянием всех членов-работников семьи, обыкновенно считают безразличным, кто именно стоит во главе семьи, признавая домохозяином каждое лицо, в руках которого управление общим хозяйством, т. н. "большина", и который поэтому называется хозяином или большаком. На этом основании под "большою" семьей разумеют не только ту семью, которая состоит под властью естественного главы семьи - отца всем детям, в том числе женатым или замужним с их собственными детьми но и тот союз родственников, который образуется уже после смерти отца, при нераздельности общего хозяйства и имущества*(1795). Но если говорить о семье в общепринятом смысле, независимо от примеси артельного начала, то очевидно, что название семьи может быть приписано, как в хозяйственном, так и в юридическом смысле, только тому союзу, который состоит под естественным главенством отца либо матери, след. вообще родителей, будут ли в этом союзе одни не вступившие в брак дети (малая семья), или также и женатые сыновья либо замужние дочери (большая семья). Что же касается такого союза родственников, который образуется уже после смерти естественного главы семьи, то его никак нельзя приравнивать к семье в собственном смысле, разве только в смысле хозяйственном можно бы назвать такой союз семьей "искусственной", потому что, как мы указывали уже при рассмотрении общего характера семьи, и еще подробнее будем говорить об этом предмете в главе пятой, союз родственников, живущих после смерти отца семьи совместно общим хозяйством и при нераздельности имущества, есть не более как одна из форм "общего владения", при которой, до раздела, хозяйство состоит в ведении одного из родственников, но не на правах отца, а лишь в качестве уполномоченного распорядителя общего хозяйства и имущества. След. эта форма хозяйственного сожительства, носящая и некоторые черты артели, никак не может быть рассматриваема как союз семейный в собственном смысле слова и потому не имеет ничего общего с теми союзами, о которых идет речь в настоящей главе.

Обращаясь к юридической стороне тех союзов, которые мы, независимо от союза брачного, называем семейными, и которые сводятся юридически к понятию "союза родителей с детьми", заметим предварительно, что для различия тех двух видов семьи, которые входит в понятие этого союза, едва ли удачны общеупотребительные названия. В самом деле, названия "малая" и "большая" семьи указывают, собственно говоря, только на количественный союз семьи, как будто в первой членов семьи всегда менее, чем во второй, между тем как, в действительности, количественное различие двух указанных видов семьи нередко представляется в виде обратном: так наз. "малые" семьи, по количественному своему составу, бывают часто люднее так наз. "большой" семьи, если последняя состоит, напр., только из отца и одного женатого сына и т. п. Поэтому казалось бы более правильным ту семью, которая состоит из родителей и женатых сыновей либо замужних дочерей, называть сложной, как соединением нескольких семей в одной общей хозяйственной семье, а в отличие от нее семью, состоящую только из родителей и не вступивших в брак детей, называть простой или отдельной (либо отделенной). Впрочем, мы не настаиваем на изменении терминологии, знакомой отчасти и в крестьянском быту, тем более, что различие самых названий, не имеющее собственно юридического значения по отношению к общему понятию "союза родителей с детьми", будет необходимо только при указании тех или других оттенков в юридическом положении членов этого союза.- С другой стороны, считаем нужным упомянуть здесь же, что к составу крестьянской семьи, как форме хозяйственной, принадлежат не только те лица, которые и в писанном праве называют в собственном смысле усыновленными, но и другие лица, также на правах родных детей, каковы: пасынки, незаконнорожденные, приемыши, и в числе последних т. н. "зятья-примаки" или "влазени": все эти лица, в указанном смысле, войдут также в состав настоящей главы, как "особые члены семьи на правах детей".

Общие начала, которыми определяется юридический характер союза родителей с детьми, заключаются существенно в следующем:

1) Главою семьи, как простой, так и сложной, признается отец. Ему принадлежит не только родительская власть, но и власть домохозяина, управляющего всем хозяйством семьи по своему усмотрению. Но, в силу тесной связи частных хозяйств с хозяйственными интересами самой общины, бывают случаи, когда вследствие дурного поведения, напр. пьянства и разорения хозяина или нерадения о хозяйстве, отец, как домохозяин, не только подвергается ответственности пред обществом*(1796), и опеке, учреждение которой поручается иногда старшине, но и вовсе устраняется от заведывания хозяйством, по жалобам ли других членов семьи, или же по непосредственному усмотрению мира*(1797), или наконец по определению волостного суда: так, известны случаи, что от распоряжения хозяйством отец семьи устраняется судом по жалобе на нерадение его о хозяйстве со стороны сельского старосты*(1798). В таких случаях заведывание хозяйством, и соответствующее этому главенство в семье, или так наз. большина, передается кому-либо из других членов семьи, чаще всего жене устраняемого хозяина, которая заступает мужа и после его смерти, если дети малолетние, или старшему его сыну или вообще детям*(1799) и даже внукам*(1800). Независимо от внешнего вмешательства, большина, т. е. управление хозяйством, передается иногда добровольно самим отцом кому-либо из детей или внуков*(1801), или, что также случается нередко, зятю, как будет сказано об этом в своем месте. Но такое самоустранение отхозяйства, равно как и все указанные выше случаи принудительного устранения отца от хозяйства, имеют лишь отношение к управлению хозяйством и не изменяют ни сколько характера семьи по отношению к власти отца, как естественного главы семьи, хотя, само собой разумеется, власть эта, заслоненная главенством домохозяина, остается почти без всякого содержания.

2) Юридические отношения между родителями и детьми сводятся к власти родительской, не только в личном отношении, но и по отношению к имуществу. Власти этой, в первом отношении, соответствует подчинение не только детей, но и других членов семьи, живущих в одном хозяйстве. Что же касается имущества, то власть отца не ограничивается одним правом распоряжения: ему принадлежит все имущество на праве собственности, хотя значительно ограниченной в интересах семьи и общины. Остальным же членам семьи принадлежит лишь право на получение содержания от отца, по отношению же к имуществу они имеют лишь право пользования; причем само собой разумеется, что, в силу хозяйственного строя семьи, дети имеют в виду и самое право на имущество отца, тем более, что в накоплении его и они обыкновенно принимают непосредственное участие, но при жизни отца это право носит лишь нравственный характер, с юридической же стороны при жизни отца они не могут ни распоряжаться имуществом, как общесемейным, ни требовать себе выдела*(1802). Сами крестьяне, по этому вопросу, высказываются, напр., в такой форме: "отец полный хозяин в доме; сыновья при жизни отца никакой отдельной собственности не имеют и только с его благословения могут отделиться; часто в волостной суд поступают просьбы сыновей о выделе им части из имущества отца, но такие просьбы всегда остаются без уважения: власть родительскую надо соблюдать и поддерживать, а притом, пока сын живет при отце, исправнее уплачиваются и подати"*(1803). Конечно, бывают, как увидим ниже, случаи вмешательства самого общества в сферу власти родительской, как по отношению к личности детей, так и по отношению к имущественным их интересам, так что даже к выделу или разделу отец принуждается авторитетом самой общины. Но случаи такого рода, сами по себе исключительные, не изменяют семейного начала в его существе: и общество и суды признают за отцом власть над детьми и независящее от последних право на имущество, приобретаемое и скопляемое в семье. Не следует, однако, думать, чтобы этот принцип имел и в крестьянском быту безусловную силу. Независимо от упомянутого вмешательства, вызываемого интересами общины, и в понятиях крестьян о силе и пространстве власти родительской замены, как увидим, наряду с безусловным подчинением воле родителей, значительные уклонения в пользу личной и имущественной самостоятельности детей. В этом отношении высказывается, как будет видно из последующего изложения, та же двойственность начал, о которой мы говорили выше, и которая свидетельствует о переходе от старого, чисто патриархального строя семьи к порядку гуманных отношений и к ограждению личной самостоятельности членов семьи, подчиненных родительской власти.

II. Личные отношения между родителями и детьми

Личные отношения между родителями и детьми сводятся, главным образом, к власти первых над последними и к обязанности давать содержание.

I. Власть родителей над детьми. Право родительской власти принадлежит преимущественно отцу, как главе семьи и хозяину, но не исключительно, так что и при отце власть над детьми признается также и за матерью. Власть родителей, как право, проявляется в следующем:

1) Родители имеют право требовать от детей повиновения*(1804). В силу такого их права, дети обязаны исполнять все приказания родителей, все их требования, если, конечно, требования эти не заключают в себе чего-либо противозаконного или безнравственного. Поэтому, отец в праве, например, возлагать на детей те или другие работы*(1805) или распределить между ними, по своему усмотрению, выполнение каких-либо обязанностей; так, в одном случае, исполнение одного обязательства умершего сына отец возложил на других сыновей*(1806). За детьми, изобличенными в неповиновении родителям, волостные суды поручаются иногда наблюдать сельскому начальству - старосте*(1807). Право родителей требовать повиновения от детей до такой степени признается волостными судами, что в некоторых местностях даже неосновательные или несправедливые жалобы родителей на неповиновение детей не оставляются судом без последствий*(1808). Отделенные сыновья не приравниваются, относительно подчинения родителям, к детям неотделенным*(1809).

2) Родители имеют право требовать от детей почтения; поэтому дети не должны наносить им никаких оскорблений, ни словами, ни действием. Даже, если бы родители напрасно обижали детей, последние не должны оскорблять их*(1810). За непочтение к родителям, точно так же, как и за неповиновение, дети подвергаются наказаниям, как увидим ниже.

3) В силу власти, родителям принадлежит право принимать по отношению к детям домашние исправительные меры, право наказывать детей. Этим правом родители могут пользоваться не только по отношению к малолетним детям, но и по отношению к взрослым. Так, из одного решения волостного суда видно, что отец наказывал (бил) своего женатого уже сына за ослушание*(1811). Право родителей наказывать детей можно считать признанным повсеместно; крестьяне сами заявляли, что "отец всегда сам может наказать сына или дочь"*(1812). Это подтверждается и решениями волостных судов*(1813); в одном из них и прямо указано, что право родителей наказывать детей есть право общепризнанное*(1814). Бывают случаи, что волостной суд предоставляет отцу самому наказать сына*(1815), иногда даже в волостном правлении*(1816).

Кроме домашних исправительных мер, родители могут обращаться в волостной суд с просьбой о наказании детей*(1817). Подобные просьбы обыкновенно удовлетворяются волостными судами, так что они весьма нередко присуждают детей, по жалобам на них родителей, к телесному наказанию - розгами*(1818), и притом обыкновенно к высшей мере этого наказания, к 20 ударам, и даже, по желанию отца, иногда суд считает себя вправе увеличить эту меру наказания*(1819). Отец, как заявили судьи одной волости, "может, по власти родительской, назначить сыну столько ударов розог, сколько захочет": "мы так полагаем", объяснил один из судей, "что на то отцовская воля есть и что ей никто не должен перечить"*(1820). Есть, однако, местности, где волостные суды, хотя и признают за отцом право выйти из пределов установленной меры наказания, тем не менее в просьбе отца дать сыну более 20 ударов отказывают*(1821). Мало того, несмотря на многочисленные доказательства признания волостными судами власти родителей, равно как и поддержания этой власти посредством строгого наказания детей, встречаются также сведения, что родительская власть не везде находит себе полную поддержку со стороны волостных судов; так, об одном из них было указано, что он обыкновенно присуждает детей к весьма слабым наказаниям по жалобам родителей*(1822).

Чаще всего родители обращаются в волостной суд о наказании детей за неповиновение. В этом случае дети подвергаются, по приговорам волостных судов, по большей части, к наказанию розгами со внушением исполнить требования родителей, хотя следует заметить, что такое наказание налагается большей частью в тех лишь случаях, когда неповиновение соединяется с обидами и оскорблениями*(1823). За неповиновение дети подвергаются судом также общественным работам на несколько дней*(1824) или аресту*(1825).

Точно так же, за непочтение к родителям и оскорбления (словом либо действием) дети, по жалобе родителей, подвергаются наказанию преимущественно розгами*(1826), или же арестом*(1827), который, в одном случае, соединен был с наказанием розгами*(1828), кроме того,- общественными работами*(1829), которые также соединяются иногда с наказанием розгами*(1830), или даже работами у священника*(1831), и штрафами*(1832), иногда же наказание ограничивается одним выговором*(1833). Иногда, как уже замечено выше, волостные суды предоставляют самому родителю подвергнуть сына за непочтение наказанию розгами, не выходя из пределов установленной законом меры, или арестом не свыше недели*(1834). Но, в случае особо увеличивающих вину детей обстоятельств, сам суд приговаривает их даже к такой мере наказания, какие не представлена ему законом; так, в одном случае, суд определил: "крестьянина Т. за оскорбление и нанесение родительнице своей побоев, хотя на основании 102 ст. и следовало бы наказать 20 уд. розог, но так как Т. сделал тяжкое преступление, нанес побои матери со знаками на теле, что противно и закону Божию, то в пример прочим крестьянам наказать 50 ударами розог"*(1835).

Иногда, весьма впрочем редко, за непочтение суд ограничивается простым внушением, как надо полагать, по нежеланию самих родителей подвергать детей наказанию*(1836), или же обязывает детей испросить у родителей прощение в присутствии волостного правления*(1837). С другой стороны, встречаются решения, по которым за оскорбление родителей, несмотря на прощение с их стороны, дети подвергаются наказанию; так, в одном случае, суд определил: "за оскорбление сыном матери, хотя она ему и прощает; подвергнуть его аресту в течение двух суток на хлебе и воде"*(1838).- Дети освобождаются волостными судами от наказания за непочтение к родителям в том только случае, когда родители сами дают к этому повод*(1839).- Из некоторых решений видно, что непочтение детей, обиды и оскорбления, на которые жалуются родители, должны быть ими доказаны; в противном случае волостной суд отказывает в удовлетворении их жалоб*(1840).

Кроме случаев непочтения и неповиновения, родители приносят жалобы на детей за нерадение к хозяйству и дурное поведение (напр. пьянство, буйство), и дети подвергаются также преимущественно телесному наказанию - розгами*(1841).- Наказание, определяемое судом по жалобам родителей на неповиновение и дурное поведение детей, обыкновенно приводится в исполнение немедленно, не дожидаясь положенного законом срока обжалования, "так как при этих жалобах власть родителей как бы преобладает над властью суда"*(1842).

Оставляя на волю родителей применять к детям исправительные меры, волостные суды наблюдают, однако, чтобы к наказанию детей родители прибегали по какой-нибудь основательной причине; поэтому нанесение побоев детям без всякой с их стороны причины, напр. в пьяном виде, преследуется волостными судами, так что сам родитель, виновный в таком обращении с детьми, подвергается наказанию, как это можно усмотреть из решений, указанных нами выше в подтверждение положения, по которому волостные суды не дозволяют мужу жестокого обращения с женой: во многих из тех случаев, которых эти решения касаются, муж обвинялся также в нанесении побоев детям без всякой причины.

Далее, домашние исправительные меры, по воззрениям волостных судов, не должны носить следов жестокости: за жестокое обращение с детьми родители сами приговариваются волостными судами к наказанию. Так, в одном случае, за дурное поведение и за жестокое обращение с детьми мать приговорена судом к шестидневному аресту, соединенному с общественными работами*(1843). По другому решению, отцу, за нанесение побоев дочери, сделано было судом замечание*(1844).

С другой стороны, в некоторых местностях волостные суды, если при исследовании жалоб родителей на детей окажется, что поведение самих родителей не заслуживает одобрения, подвергают наказанию (обыкновенно розгами) как детей по жалобе родителей, так и самих родителей. В виде примера приведем следующий случай: отец жаловался на сына о неповиновении родительской власти и неисполнение его требований; сын объяснил, что он отцу своему во всем повинуется, а отец его, даже без всякой причины, замахивался косой, в поведении же своем представил одобрительное объяснение общества, из которого видно, что действительно в поведении сын оправдывается, а отец его в поступках своих обвиняется, а потому волостной суд находит, что и сам отец, "как неоправданный обществом, есть в своих поступках неправ", а так как с их стороны примирения не последовало, хотя сын и просил прощения у отца, не признавая себя виновным, но имея повиновение к родительской власти, то суд постановил: отца наказать розгами, как неодобренного обществом, до 10 ударов, а сына до 5 ударов*(1845).

4) Дети не имеют права подавать жалоб на родителей; но это ограничение признается, по-видимому, не повсеместно. Прямые на него указания встречаются лишь в Малороссии и в харьковской губернии*(1846). В других же местностях заметно и уклонение от этого начала. Так, некоторые волостные суды, хотя и принимают от детей жалобы на родителей к своему рассмотрению, но за подачу жалоб подвергают детей наказанию*(1847). Есть, наконец, местности, в которых жалобы детей на родителей допускаются не только без какого-либо взыскания за подачу таких жалоб*(1848), но даже отец, по жалобе сына на его притеснения и буйство, подвергается судом тому или другому наказанию*(1849); в одном случае волостной суд наказал розгами отца, по жалобе сына, за сожитие со снохой*(1850).

II. Обязанность давать содержание. Эта обязанность лежит, прежде всего, на родителях по отношению к детям, но при некоторых условиях, возлагается и на детей по отношению к родителям.

1) Что касается родителей, то, по общепринятому обычаю, они обязаны давать детям жилище и пропитание, и вообще иметь о них попечение*(1851). Положение это известно и закону, но дело в том, что общие суды не входят обыкновенно в рассмотрение вопроса, достаточно ли, по средствам родителей, содержание, которое они дают детям, или нет, между тем как волостные суды входят и в рассмотрение этого вопроса, и если, сообразив хозяйство родителей, находят, что даваемое детям содержание недостаточно или несоразмерно с потребностями последних, определяют размер содержания по собственному усмотрению*(1852). Обязанность давать детям содержание, при совместной жизни супругов, лежит на отце, как главе семьи, даже в том случае, когда он находится в отсутствии*(1853). Но если, вследствие семейных раздоров, супруги не могут ужиться друг с другом, и жена не отказывается кормить детей, не требуя от мужа средств к их содержанию, то волостные суды иногда не принуждают отца, в таком случае, давать детям содержание, а обязывают только, по требованию жены, дозволить ей с детьми жить в принадлежащем мужу доме*(1854). Но само собой разумеется, что из решений, в коих встречаются такие распоряжения, нельзя сделать общего вывода относительно вопроса, на ком должна лежать обязанность содержать детей при розной жизни супругов. Надо полагать, что обязанность содержать детей в подобных случаях, принимает на себя тот или другой из родителей, по взаимному соглашению, так как и розная их жизнь зависит, в большей части случаев, также от обоюдного соглашения; но когда такого соглашения нет, и волостные суды не принимают мер, чтобы супруг не уклонялся от обязанности совместной жизни с другим супругом (хотя обыкновенно такие меры принимаются), то содержание детей остается на обязанности отца, который, как видно из некоторых, приведенных выше решений, присуждается судом ежемесячно уплачивать определенную сумму деньгами или натурой на содержание детей, или же дети оставляются на попечение отца, если от совместной жизни с ним уклоняется мать.

В состав обязанности давать детям содержание входит, как замечено выше, и обязанность доставлять им жилище, что подтверждается также решениями волостных судов*(1855); если родители выгоняют детей, то суды обязывают принять их и иногда даже подвергают виновного отца телесному наказанию*(1856). В свою очередь родители имеют, конечно, право требовать, чтобы дети жили вместе с ними, чтобы они самовольно не оставляли родителей; но об этом речь будет ниже, в статье об отделах и выделах.

2) Дети, преимущественно сыновья, обязаны давать родителям жилище и содержание, по своим средствам, в том случае, когда родители сами не в состоянии прокормиться, по старости или по другим причинам*(1857). Эта обязанность, как видно из приводимых нами примеров, совпадает, большей частью, с теми случаями, когда отец по преклонности лет, а мать по причине беспорядочного поведения, вовсе устраняются от хозяйства, которое, вместе с тем, передается в распоряжение сына, с тем конечно условием, чтобы он доставлял родителям жилище и пропитание до самой их смерти; но и независимо от указанного обстоятельства, иногда, с обязанностью давать родителям содержание, суды возлагают на сына обязанность жить с ними вместе и самовольно из дома родителей не отлучаться. Нередко волостные суды сами определяют содержание, которое сын обязывается выдавать родителям. Так, в их решениях встречаем указания, что именно из съестных припасов и одежды сын обязан доставлять родителям*(1858), и причем обыкновенно подробно обозначается как род припасов, особенно хлеба, так и количество их, с указанием и самого срока, в какой они должны быть выдаваемы, ежегодно ли в определенном размере или на каждый месяц и т. п., и, сверх продовольствия, иногда возлагается обязанность построить избу или давать денежное пособие. Относительно последнего суды указывают также обстоятельно, какую именно сумму сын обязан давать на содержание родителей, особенно в тех случаях, когда содержание определяется именно деньгами, притом ежегодно или ежемесячно, и т. п.*(1859) Иногда волостные суды обязывают сыновей, сверх определенной денежной суммы, выдавать на содержание родителям, также определенное количество хлеба, дров, доставлять пастбище для их скота и т. п.*(1860) Встречаются также указания, что, по желанию родителей, волостные суды обязывают сыновей единовременно уплатить им определенную сумму*(1861). Равным образом, сыновья, находящиеся в отсутствии на заработках, обязаны высылать в дом деньги на ведение хозяйства*(1862).

Но если родитель сам не пожелает жить с сыном, то содержание ему, в некоторых по крайней мере случаях, волостные суды не присуждают, а обязывают сына внести в пользу отца определенную денежную сумму, по получении которой отец ничего более требовать от сына уже не вправе, и сверх того, предоставляют ему иногда право получить те вещи, на которые он указывал*(1863).

Обязанность содержать родителей лежит на всех детях; поэтому старшие обязываются давать родителям содержание до возраста младших, а на последних эта обязанность переходит, затем, по вступлении в совершенные лета*(1864).

Когда взрослых сыновей не один, а несколько, то некоторые волостные суды обязывают каждого из них кормить родителей по очереди*(1865). Если же обязанность содержать родителей принимает на себя один из сыновей, то на его долю, в некоторых местностях, дается при разделе из имущества несколько большая против братьев часть*(1866). Но те из сыновей, которые не получили от отца никакого имущества, от обязанности содержать родителей освобождаются волостными судами*(1867). От обязанности давать на содержание родителей освобождаются и сыновья, поступившие в военную службу*(1868).

При назначении содержания родителям волостные суды соображают средства сыновей и нужды родителей, принимая, независимо от этого, во внимание, имеют ли родители средства к существованию, помимо помощи от детей, и какие именно, способны ли они к работе или нет, и, наконец, какого родители поведения*(1869).

За отказ родителям в пище волостные суды подвергают сына наказанию розгами*(1870), или предоставляют отцу самому наказать сына розгами, не превышая 20 ударов, или арестом не более недели*(1871).

Что касается собственно жилища, то родителям, имеющим нескольких сыновей, предоставляется полная свобода выбора: они имеют право жить у любого сына и могут переходить от одного к другому с имуществом, если оно у них есть*(1872). Сыновья не имеют права выгонять отца или мать из дома, в противном случае наказываются розгами*(1873). Если мать не может ужиться в семье сыновей, например не может поладить с их женами, то сыновья обызываются волостным судом выстроить ей келью для жительства*(1874).

III. Говоря о личных отношениях между родителями и детьми, мы должны припомнить, что в доме родителей нередко сыновья живут с своими женами; поэтому считаем уместным сказать здесь несколько слов о личных отношениях снохи (невестки) к свекру и свекрови т. е. к родителям мужа. Положение снохи в семье мужа, как известно, бывает большей частью незавидно, тем более, что она находится в зависимости не только от родителей мужа, но и от других его родственников. Но, с юридической точки зрения, она находится к свекру и свекрови в таких же, вообще говоря, отношениях, как и их дети, в том числе и ее муж. Эти отношения могут быть сведены к следующим началам:

1) Сноха обязана повиноваться свекру и свекрови и оказывать им почтение*(1875), но, кроме родителей мужа, она обязана подчиняться также другим старшим членам семьи. За неповиновение и непочтение к родителям мужа и к старшим в семействе сноха подвергается волостными судами выговору либо внушению, или аресту*(1876), или же общественным работам.

2) В соответствии указанным обязанностям снохи, родители ее мужа не должны позволять себе сурового обращения со снохой, притеснять ее и наносить ей оскорблений и обид. За нанесение снохе обид свекор и свекровь подвергаются внушения, выговору*(1877), аресту и даже телесному наказанию*(1878), а иногда и штрафу*(1879). В случае замеченного судом притеснения снохи свекром, волостной суд иногда поручает сельскому старосте наблюдать, чтобы свекор не делал снохе обид*(1880). Мало того: свекор подвергается судом наказанию (аресту) даже и в том случае, когда допускает сына бить жену*(1881). Прочие родные мужа, например сестры, так же наказываются судом за наносимые ими невестке обиды*(1882).

3) Свекор и свекровь обязаны дозволить снохе жить у них и, сверх того, доставлять ей одежду и содержание наравне с прочими членами семьи. Свекор, выгнавший сноху, обязывается судом снова принять ее в дом*(1883); иногда же, за удаление снохи из дому, при живом муже, свекор подвергается и штрафу*(1884). Точно так же поступает суд и в тех случаях, когда сноху выгоняет свекровь или деверья: он обязывает их принять ее или же давать ей и ее детям содержание*(1885). - Давая снохе жилище и содержание, родители ее мужа имеют право требовать, чтобы она жила в их доме и не уходила от них произвольно; но об этом праве мы скажем ниже, в связи с вопросом об уходе и отделе детей от родителей.

III. Имущественные отношения между родителями и детьми

При взгляде на крестьянскую семью, как на хозяйственный союз, в котором имущество и зарботки образуют общесемейное достояние, не может быть, строго говоря, и речи об отдельном имуществе членов семьи и след. о каких-либо, в этом смысле, юридических между ними отношениях. На самом же деле, немало встречаем указаний на то, что и в крестьянском быту такие отношения представляются почти в таком же виде, как и по праву писанному, с некоторыми лишь уклонениями, обусловленными общим семейным хозяйством. Для уяснения этого вопроса рассмотрим имущественные отношения между родителями и детьми с двух сторон: сначала права и обязанности родителей, а затем права и обязанности детей.

I. Права и обязанности родителей. Здесь представляются два вопроса: 1) есть ли у детей отдельное имущество и имеют ли на него какое-либо право родители, и 2) ответствуют ли родители по обязательствам детей.

1) Судя по праву родительской власти, равно как и по встречающимся показаниям крестьян, что у членов семьи нет отдельной собственности, и что все, ими приобретаемое, составляет собственность семьи*(1886), следовало бы прийти к заключению, что дети, в семье, вовсе не имеют отдельного имущества. Но есть, однако, положительные указания, что они могут иметь и отдельную личную собственность, на которую родители не имеют прав, так что и право распоряжения детским имуществом им не предоставляется. Мы уже видели выше, что приданое, в случае смерти матери, может переходить к ее детям, и хотя оставляется у отца, но только на хранение, и даже весьма часто вещи, входящие в состав приданого, замыкаются, а ключ берут к себе родители умершей, впредь до совершеннолетия детей, или же такое имущество сдается в опеку*(1887). Кроме случаев подобного рода, можно привести и многие другие, из которых видно, что всякое вообще имущество, принадлежащее детям, каким бы образом оно им не досталось, напр., по наследству от отца, или посредством личного заработка и т. п., признается обыкновенно и у крестьян неприкосновенной собственностью, на которую не вправе посягать родители. В некоторых местностях встречаем даже прямые заявления, что приобретенное детьми их личным трудом признается их личной собственностью, хотя бы дети жили вместе с отцом*(1888). Указанными началами объясняются те случаи, в которых учиненная родителями продажа имущества, принадлежащего детям, признается судом недействительной*(1889).

Даже пользование имуществом детей не предоставлено родителям в тех, по крайней мере, случаях, когда оно принадлежит детям взрослым. Так, вследствие жалобы замужней дочери, волостной суд решил: устранить мать от части дома и огорода, принадлежащего дочери*(1890). Из одного решения видно, что мать может пользоваться и распоряжаться собственным детским имуществом (веротяно до их совершеннолетия), пока не вступит снова в брак: вступившая же в новое супружество от распоряжения детским имуществом устраняется волостным судом*(1891).

Таковы общие правила об отношениях родителей к имуществу детей. Из этих правил, по-видимому, представляет исключение следующее решение волостного суда: Д. взыскивал тулуп с брата И.; волостной суд определил: "на основании того, что тулуп отдан поступившему в военную службу И. отцом его, в просьбе Д. отказать"*(1892). Но, в сущности, это решение едва ли противоречит указанным выше положениям, так как при постановлении его, суд, вероятно, не был убежден, что вещь, о которой шла речь, составляла собственность истца, а потому признал действие отца правильным; впрочем, в самом решении никакого мотива не указано. Но подтверждением нашего предположения может служить и следующий случай: сын требовал лошадь от отца, так как она была куплена на собственные его деньги; но суд, согласно заявлению отца, что лошадь куплена не на деньги сына, а на собственные деньги отца, в иске сыну отказал*(1893).

Не только собственным трудом приобретенное, либо доставшееся детям по наследству, признается их исключительной собственностью, но также и то имущество, которое выделено им самими родителями: последние лишаются права вступаться в такое имущество детей*(1894) и вообще препятствовать их хозяйственным распоряжениям и извлечению из имущества выгод по их усмотрению. Так в одном решении волостного суда высказаны следующие соображения: "так как сын живет от отца отдельно и занимается отдельным хозяйством, то объявить отцу, чтобы сыну своему не препятствовал в его хозяйстве получать пользу из приобретенного им имущества"*(1895).

Из устранения родителей от права присваивать себе имущество детей, равно как и распоряжаться им в свою пользу, нельзя еще выводить заключения, чтобы им не было предоставлено пользоваться таким имуществом в том случае, если бы это было необходимо для содержания самих детей, особенно во время их несовершеннолетия: по крайней мере нет в наших источниках указаний в смысле противоположном; такое право, как увидим в своем месте, разумеется само собой в том случае, когда матери вверяется имущество детей в качестве опекунши. Вне случаев подобного рода имущество детей должно оставаться неприкосновенным и для самих родителей; поэтому, напр., отец не в праве присваивать себе денег принадлежащих сыну*(1896); на том же основании, за кражу детского имущества волостные суды подвергают родителей, по жалобе детей, наказанию, напр., аресту*(1897).

2) Что касается до ответственности по обязательствам, то родители отвечают за убытки, причиненные их малолетними детьми, отданными в наем*(1898). Равным образом они отвечают за долги детей, когда долги сделаны были на потребности семьи, а не на личные нужды заемщиков; так, в одном случае, волостной суд утвердил к продаже имущество отца за неплатеж сыновнего долга*(1899). Родители обязываются так же к уплате долга, самовольно сделанного сыном, если они должны были иметь за ним особый надзор и этот надзор оказался недостаточным; так, волостной суд определил взыскать с родителей в пользу извозчика, который вез их слепого сына, самовольно отлучившегося из дома*(1900). Сюда же могут быть отнесены и те случаи, когда родители присуждаются к уплате денежного штрафа в мирской капитал за недостаточный надзор за малолетними детьми*(1901), точно так же как и тот случай, когда за кражу, совершенную сыном, суд подвергнул отца, виновного в упущении надзора, внушению, "чтобы над своими детьми в грабеже имения имел строгую деятельность и строгость"*(1902). Встречаются также решения и другие указания, из которых видно, что взыскание падает на отца и за убытки, причиненные его совершеннолетними детьми, в том случае, если они живут с отцом вместе, и если с них лично взыскать нечего*(1903).

II. Права и обязанности детей. Здесь также мы изложим сперва те начала, которыми определяется право детей на имущество родителей, а затем укажем на различные случаи, в которых на детей возлагается ответственность по обязательствам родителей.

1) Подобно тому как родители не могут распоряжаться собственным имуществом детей, так равно и дети не в праве распоряжаться имуществом родителей. Так, в одном случае, волостной суд, по жалобе отца на сына, самовольно продавшего две десятины ржи, приговорил взыскать с него в пользу отца десять рублей*(1904). По другому делу волостной суд определил взыскать с сына в пользу отца 25 плах дров, самовольно взятых им у отца*(1905). Из одного решения видно, что за самовольную продажу принадлежащей отцу лошади сын был присужден к телесному наказанию, а сноха, за нанесение продать, к штрафу, и только по просьбе отца они были освобождены от означенных наказаний*(1906).- Но, с другой стороны, и родители не должны пренебрегать интересами семьи в хозяйстве, и потому сами ограничены в распоряжении имуществом; это видно, напр., из того, что продажа недвижимого имущества не дозволяется волостным судом таким домохозяевам, которые имеют несовершеннолетних детей, если продажа ведет к расстройству хозяйства*(1907). Такое же ограничение распространяется иногда и на иное имущество, так что напр. продажа, учиненная отцом во вред интересам семьи, по жалобе одного из сыновей, была судом уничтожена*(1908).

2) На сыновьях, живущих нераздельно с отцом, лежит обязанность уплачивать подати совместно с последним*(1909); но иногда волостные суды, возлагая на сына обязанность уплачивать подати за отца, предоставляют ему, в таком случае, пользование отведенной на душу отца землей*(1910); иногда же земля оставляется в пользовании родителей, но они обязуются волостным судом не отчуждать ее*(1911). Но когда сын не желает жить вместе с родителями или непочтителен к ним, суд, обязывая его платить часть оброка, не стесняет родителей никакими ограничениями относительно распоряжения имуществом; обязанность эта простирается иногда на все следующие с отца подати и повинности и возлагается даже независимо от обязанности давать родителям содержание*(1912).- За неоказание родителям помощи в уплате податей волостной суд подвергает сына наказанию розгами*(1913).

3) Что касается собственно ответственности за долги родителей, то в силу общих правил о посмертном преемстве, она падает на детей в качестве их наследников*(1914). Но есть указания, что и без этого условия они обязываются волостными судами к уплате долгов их родителей, когда долги были сделаны на общие семейные потребности, напр. для сына, который отправляется в военную службу*(1915). Сын, не желающий жить с родителями, иногда присуждается волостными судами к уплате половины семейного долга*(1916). До уплаты общего семейного долга волостной суд иногда обязывает сына жить вместе с родителями*(1917). С сына же взыскивается также недоимка отца*(1918). Отделенные сыновья за долги родителей не отвечают*(1919). Долги матери взыскиваются только с принадлежащего ей имущества, а не с имущества ее детей*(1920).

IV. Отделы и выделы

Говоря о личных и имущественных отношениях между родителями и детьми, мы не раз встречались с теми случаями, когда родители жалуются на оставление детьми дома или возбуждают иски против детей, живущих уже своим хозяйством, и т. п. Но мы сочли более удобным подвергнуть вопрос об отделении детей от родительского дома особому рассмотрению и притом в связи с вопросом о выделах, так как первое обыкновенно соединяется с последними, так что под "отделенными" собственно и понимаются те из детей, которые наделены особым имуществом. Тем не менее, в самом изложении мы остановимся сначала на "отделах" в смысле простого выхода из родительского дома, независимо от вопроса о "награждении" имуществом, а затем уже перейдем к изложению норм, относящихся собственно к выделам.

I. При рассмотрении личных отношений между родителями и детьми мы уже упомянули о праве родителей требовать, чтобы дети жили вместе с ними и самовольно их не оставляли. Положение это подтверждается многими свидетельствами наших источников, в которых положительно выражено, что дети не должны оставлять родителей без их воли и согласия*(1921), что сын не имеет права самовольно уйти из родительского дома, отделиться от отца, без его "благословения"*(1922). Несмотря, однако, на такое по-видимому, весьма твердо установившееся начало, в некоторых местностях крестьяне показали, что сыновья стараются отделиться от отца*(1923), и потому самовольные уходы от родителей нередки; но волостные суды в таких случаях становятся обыкновенно на сторону родителей и определяют, чтобы самовольно ушедший сын возвратился в дом отца*(1924), а иногда за самовольный уход подвергают наказанию*(1925). Право родителей требовать, чтобы сын жил с ними, распространяется по-видимому даже на те случаи, когда имущество разделено по согласию с родителями; так, в одном случае, мать требовала, чтобы сын жил с ней, несмотря на то, что ею был произведен раздел имущества: волостной суд оставил ее просьбу без уважения, но мотивировал свое решение тем, что сын хорошего поведения, а мать вздорного характера, и дозволил сыну жить отдельно, "в виде испытания"*(1926).

Если ушедшие от родителей сыновья не желают к ним возвратиться, то суд возлагает на них более или менее невыгодные последствия самовольного ухода. Последствия эти касаются, обыкновенно, платежа податей. Так, некоторые волостные суды обязывают самовольно отделившегося платить, более или менее продолжительное время, половину податей за отца*(1927); другие суды обязывают сына, не желающего жить в семье отца, уплачивать определенную сумму ежегодно и, сверх того, третью часть оброка за душу отца*(1928), или обязывают такого сына уплачивать ежегодно все подати и повинности, за исключением земского сбора*(1929), или, наконец, уплатить долг за отца, когда он будет потребован*(1930). В полтавской губернии самовольно отделившийся лишается права на получение наследства*(1931).

С другой стороны, если сын желает уйти из дома отца на время, напр., для того, чтобы заработать подати, суд обязывает отца "выправить" ему паспорт*(1932). Равным образом, по уважительным причинам, суд разрешает детям жить отдельно от родителей; так напр. один волостной суд, по жалобе дочери на отца в притеснениях, разрешил ей свободное проживание, где пожелает*(1933); бывает даже, что суд отделяет отца от сына, по просьбе последнего, напр. за снохачество*(1934).

Обязанности детей не оставлять родителей соответствует обязанность родителей давать детям жилище, о чем уже была речь в очерке личных отношений. Эта обязанность родителей, по-видимому, относится не только к малолетним детям, но и к совершеннолетним, так что родители не имеют права выгонять из дому ни тех, ни других. Удаление совершеннолетних детей из дома родителей совершается на основании судебного определения, по каким-нибудь уважительным причинам, напр. вследствие неповиновения и оскорблений со стороны сына*(1935). Но отдел сына от отца без имущества не должен, по воззрениям волостных судов, служить во вред третьим лицам; это можно заключить из того, что суды обязывают отца уплатить долг такого сына, сделанный им до отдела, так как "он ничем не награжден"*(1936). Сын, отделенный отцом без имущества, освобождается волостным судом от платежа причитающейся на него части оброчной недоимки*(1937).

II. Отделы сыновей от отца без имущества - явление сравнительно редкое: обыкновенно сыновья желают отделиться от родителей с получением части имущества, чтобы основать свое собственное, самостоятельное хозяйство. Предоставление сыну части имущества, со стороны родителей, называется выделом. Для понятия о выделе не существенно, живет ли выделенный сын отдельно от родителей, или помещается в одном с ним доме, а существенно, чтобы он имел свое имущество, свое отдельное хозяйство: подтверждением этого служат встречающиеся указания на тот факт, что выделенный сын живет вместе с отцом, но имеет особое хозяйство*(1938). С другой стороны, выдел, как особое понятие, относится только к сыновьям, так как выдел дочерей, при выходе их замуж, носит название приданого, о котором уже была речь в главе о союзе брачном, хотя назначение приданого имеет с выделом и много общего*(1939). Юридическая сторона выдела - один из капитальных вопросов народно-обычного права. Мы уже имели случаи указывать, насколько вообще состоятельна "артельная" теория крестьянской семьи, в силу которой каждому члену семьи принадлежит, как дольщику, право на соразмерную его труду часть общего семейного имущества. Поэтому здесь мы должны войти в обстоятельное изложение тех начал, которыми определяется юридическая природа выдела, насколько они могут быть выведены из известных нам источников.

1) Выдел, подобно отделу, зависит от воли отца: это начало подтверждается как многочисленными показаниями самих крестьян различных местностей*(1940), так и разрешениями волостных судов*(1941). В силу этого начала сыновья не имеют права требовать выдела*(1942); на том же основании и внуки, сыновья умершего сына, не могут требовать выдела от деда, против его воли, что подтверждается также и судами*(1943). Указанное начало не должно быть, как кажется, понимаемо в том смысле, что отец безусловно не обязан наделять детей тою или другой частью имущества; надо полагать, что в тех случаях, когда он сам дозволяет сыну оставить дом, то, взамен содержания, на которое дети имеют право в доме родителей, отец не может, по крайней мере по общему правилу, отказать в выделе сыну части имущества; но требовать выдела, особенно вопреки несогласию отца на отдел, сыновья никакого права не имеют, уже потому, что каждый выдел может, более или менее, повести к расстройству хозяйства. Впрочем, на такую связь выдела с правом на получение содержания, прямых указаний в наших источниках не имеется.- По заявлениям крестьян, отец выделяет своих сыновей большей частью в следующих случаях: когда семья станет очень велика, так что тесно всем вместе жить, или - когда семейные ссоры и неприятности сделают совместное хозяйство тягостным. Отец обыкновенно выделяет женатого сына, у которого есть уже своя семья, или же сына, оказавшегося непочтительным, задорного и буйного нрава либо нетрезвого поведения*(1944); но последнее обстоятельство иногда обращается сыну лишь во вред, так как в некоторых местностях "беспутного" сына отец не выделяет, т. е. не дает ему никакой части имущества*(1945). В некоторых местностях обычаем установлено, чтобы отец выделял всех сыновей, кроме младшего, или лучшего из них, который остается при отце, так что ему отдается и дом отца, а выделяемым обыкновенно дается часть только из движимого имущества*(1946).

2) От отца зависит и размер доли выделяемого сына; он может дать сыну столько имущества, сколько захочет: "на то его отцовская воля*(1947). Дети не имеют права жаловаться на отца, что он выделит одному сыну более, чем следовало бы*(1948). Встречается указание лишь на одно ограничение воли отца относительно размера выделяемой им доли: он не имеет права отдать одному сыну все имущество, когда у него есть еще другие сыновья*(1949). - В некоторых случаях, при выделе сыну имущества, отец, сохраняя за собой право собственности на тот или другой предмет (напр., некоторые постройки), предоставляет пользоваться ими также выделенному сыну*(1950). С другой стороны, в отношении выделяемого имущества, в некоторых местностях наблюдаем, что владение, т. е. недвижимость либо только усадьба, остается тому из сыновей, с кем остался жить отец. Живет же отец обыкновенно с младшим сыном. Следует еще заметить, что хотя размер выделяемой доли зависит от отца, но обыкновенно он дает сыновьям равные части, оставляя, конечно, соразмерные части также для себя и для младшего сына, который остается при нем.

3) Так как выделы зависят от воли отца, то, как сказано выше, жалобы на невыдел, или на малую долю при выделе, волостными судами не принимаются*(1951). Но это начало соблюдается лишь в том смысле, что детям не предоставлено права требовать от отца той или другой части имущества. Между тем есть случаи, в которых власть отца, во всей ее безусловной силе, могла бы стать в разрез с интересами самой общины, именно, когда его произвол мог бы повести только к упадку и разорению хозяйства. Этим преимущественно обстоятельством объясняются те, впрочем, немногие заявления, что выдел сына может последовать по распоряжению суда и без согласия отца*(1952). Но и в тех случаях, когда распоряжения о выделе сыновей, обыкновенно по их же просьбе, исходит от самого суда независимо от согласия родителей (отца или матери), они делаются не просто по усмотрению, а лишь по уважительным причинам, напр. если родитель дурного и нетрезвого поведения, жестоко обращается с детьми или с женами сыновей, выгоняет детей без причины и вообще не радеет о хозяйстве; при этом принимается также в соображение, заслуживает ли и сын того, чтобы суд мог решиться на исполнение его просьбы, есть ли он человек трезвый и трудолюбивый, помогал ли отцу в хозяйстве и т. п.*(1953) Можно однако же думать, что и при указанных условиях волостные суды прибегают к принудительным выделам крайне неохотно, так как в упомянутых случаях просьбы сыновей разрешаются не всегда прямым удовлетворением их, а иногда другим распоряжением - передачей всего имущества и хозяйства отца в руки сына, по тому, между прочим, соображению, что сохранить хозяйство в целости полезнее, чем раздробить его на части и оставив при этом самих родителей, на старости лет, без опоры в их собственном хозяйстве*(1954).- Разрешая сыну выдел, волостной суд иногда указывает и то имущество, которое он должен получить от отца*(1955). Встречается и такой случай, что суд присудил сыну плату, как годовому работнику: сын этот жил с малолетства при матери и, не получая никакого содержания от отца, пропитывался большей частью милостыней, и только с 18-летнего возраста поступил к отцу, который его и женил, но сын неоднократно уходил от отца и вообще жил у него "не в виде сына, а вроде работника"; поэтому суд и постановил, "чтобы отец вознаградил сына своего за четыре года по 70 р., а всего 280 р., за его работу"*(1956). Точно так же, в другом случае, суд приказал отцу выделить сыну часть скота и хлеба, для обзаведения хозяйством, на том основании, что хотя сын оказался виновным в самовольном уходе и заборе отцовского имущества, но управлял хозяйством отца в течение 20 лет*(1957). Сюда же может быть отнесено решение волостного суда, по которому было вменено отцу в обязанность выделить сыну-солдату часть хлеба, так как в обработке участка сын участвовал своим трудом, когда еще жил в доме отца*(1958).

Выдел предписывается судом не только по просьбе сыновей, но и по поводу жалоб родителей на детей, напр. за нанесение оскорблений и обид*(1959). С другой стороны, нельзя не заметить, что случаи выдела сыновей помимо согласия родителей представляются исключительными: обыкновенно родители сами выделяют сыновей, причем бывает и так, что выделы производятся по обоюдному согласию, хотя бы поводом и послужила жалоба сыновей на родителей; в последнем случае сделки о выделе между отцом и сыновьями утверждаются волостным судом*(1960), а такое утверждение вызывается, быть может, и необходимостью оградить интересы неотделенных еще детей на случай споров впоследствии о наследстве, так как выдел признается антицитированным наследованием и потому, как увидим в своем месте, отделенные в наследстве не участвуют.

4) Последствия выдела, еще при жизни отца, заключаются, во-первых, в том, что сын должен довольствоваться выделенным ему имуществом и, само собою разумеется, не имеет права самовольно взять те вещи, которые не поступают в его владение по выделу; самовольно взятое он обязан возвратить отцу. Но, с другой стороны и отец не имеет уже никаких прав на выделенное сыну имущество, как об этом уже сказано в очерке имущественных отношений между родителями и детьми; поэтому отец не вправе не только распоряжаться, но и пользоваться тем имуществом, даже совместно с выделенным сыном, если не выговорил себе такого права при самом выделе; на том же основании, если отец продаст какую-либо вещь из числа выделенных сыну, то волостной суд обязывает его дать сыну такую же вещь вновь*(1961); если что-либо отберет, то обязан возвратить*(1962). Недоимки, накопившиеся на имуществе до выдела, сыновья обязаны судом уплачивать по соразмерности полученных ими долей*(1963), между тем как на невыделенных детей такая обязанность обыкновенно не возлагается*(1964).

5) Выше мы видели, что выделы производятся иногда, помимо согласия родителей, по распоряжению волостного суда; но из некоторых решений видно, что просьбы о выделе разрешаются также сельским обществом*(1965). Волостные суды сами иногда уклоняются от разбора подобных дел, отказывая даже в просьбе отца выделить сына, на том основании, что этого рода дела подведомы не волостным судам, а сельским сходам*(1966): из этого видно, что суд не считает себя вправе разбирать дела, зависящие от воли отца, между тем как за сельским обществом признается право вторгаться и в юридическую сферу семьи, насколько это необходимо для охранения хозяйственных интересов общины.

III. Изложив обычные начала, относящиеся к отделам и выделам детей, мы считаем уместным и здесь сказать еще несколько слов о соответствующих этим вопросам юридических отношениях снохи, в дополнение к тому, что уже выше изложено о ее подчинении родителям мужа и о ее правах на получение от них содержания. Впрочем, мы ограничимся здесь лишь немногими положениями, так как сведения о правах снохи, как вдовы, будут еще предметом особого рассмотрения в главе о праве наследования.

1) Сноха должна жить в доме свекра и не имеет права уходить без его дозволения, даже в отсутствии мужа. Нежелающая жить у свекра сноха обязуется к тому подпиской*(1967) или водворяется в его дом*(1968), или же, до возвращения мужа, отдается на поруки сельскому старосте*(1969). За самовольный уход из дома свекра сноха подвергается иногда и штрафу в его пользу*(1970). Даже по смерти мужа сноха обязана жить в доме свекра определенное время (шесть недель), так наз. сорокоустный срок: за оставление дома свекра ранее истечения этого срока сноха подвергается также денежному штрафу в пользу свекра*(1971). При выходе снохи во второе замужество свекор не вправе удерживать у себя сына ее от первого брака*(1972).

2) Притеснения со стороны свекра служит иногда основанием для суда дозволить снохе жить отдельно, впредь до возвращения мужа; при этом на свекра возлагается и обязанность сохранить имущество снохи, какое у ней останется*(1973). По одному делу суд обязал свекра отделить снохе, не пожелавшей жить в общей семье, комнату в его доме для проживания вместе с детьми*(1974). Равным образом, по жалобе снохи на притеснения свекра, суд разрешил ей с мужем уйти из дома беспрепятственно*(1975).

3) Подобно тому как родителям, по общему правилу, не предоставлено право на отдельное имущество детей, точно так же и свекор не вправе присвоить себе собственное имущество снохи; это видно из тех случаев, в которых волостные суды обязывали свекра возвратить снохе, по ее требованию, взятое или удержанное им ее имущество*(1976).

4) Некоторые особенности представляются еще в положении снохи-солдатки. По уходе мужа она не обязана, как кажется, оставаться в доме свекра, а может жить отдельно и даже потребовать у него часть имущества, какая причитается мужу*(1977); часть эту она получает (в случае смерти мужа) в пожизненное владение или до выхода вновь в замужество*(1978). Если у солдатки были малолетние дети, то часть имущества, заключающаяся в деньгах, обращается для хранения в сберегательную кассу до их совершеннолетия*(1979). За имущественные права солдатки вступается иногда и сельское общество: так, в одном случае, по приговору общества, солдатка получила в свое владение участок земли мужа, отобранный свекром.

V. Особые члены семьи на правах детей

В состав крестьянской семьи, как уже замечено было выше, входят нередко и такие лица, которые не могут быть отнесены к числу необходимых членов семьи, но которые только встречаются в ней более или менее часто. В виду воззрений на семью, как на хозяйственную ассоциацию, личный состав которой безразличен, необходимо определить юридическое положение этих как бы случайных членов крестьянской семьи с возможной точностью, насколько позволят это сделать наши источники. К разделу таких членов семьи могут быть отнесены: пасынки, незаконнорожденные, приемыши, усыновленные и зятья-влазени.

I. Пасынки. Положение пасынков, равно как и падчериц, называемых также "детьми приведенными", может быть определено тем общим началом, что отношения их к отчиму или к мачехе обыкновенно обсуждаются точно так же, как и отношения детей к родителям. Началом этим, говоря вообще, нормируются как личные, так и имущественные отношения.

Что касается личных отношений между пасынками с одной стороны и отчимом и мачехой с другой, то пасынки обязаны оказывать им почтение и не должны оскорблять их. За оскорбление отчима или мачехи, напр. за грубость, нанесение побоев, волостные суды наказывают их обыкновенно розгами, если дело не кончается миром*(1980). Из одного решения волостного суда видно, что за нанесение мачехе обиды на словах пасынков подвергнут был судом денежному штрафу (50 коп.) в ее пользу, с внушением, чтобы он никогда не наносил никаких оскорблений мачехе*(1981). Пасынки и падчерицы обязаны также повиноваться отчиму и не имеют права без его позволения уходить из его дома, в противном случае водворяются по приговору волостного суда*(1982). Живя в семье отчима, пасынок обязан исполнять домашние работы, а если уходит на заработки, то заработанные деньги должен высылать отчиму. Когда пасынок высылает мало и этим обнаруживает нерадение, то, по жалобе отчима, волостной суд наказывает его розгами*(1983). Пасынку, не помогавшему своему отчиму и ушедшему из его дома, суд отказывает в выделе из имущества от отчима (кроме того, что отчим дал добровольно), несмотря на то, что он не воспользовался имуществом после смерти матери*(1984). Волостные суды признают пасынков так же обязанными содержать отчима и мачеху, т. е. давать им жилище и пропитание*(1985); поэтому пасынок напр. не вправе выгнать мачеху из своего дома*(1986). Если мачеха не желает по уважительным причинам (напр. вследствие оскорблений, наносимых ей снохой) жить с пасынком, то по ее требованию ей выдается пасынком на содержание определенная часть из имущества*(1987).

С другой стороны, отчим и мачеха не должны обижать пасынков и падчериц*(1988) и обязаны содержать их. Это последнее положение вытекает напр. из след. решения волостного суда: И. просил определения волостного суда о сохранении имущества на 120 рублей, оставшегося после смерти брата его, в пользу малолетних дочерей умершего; суд обязал мачеху содержать дочерей до возраста и для сего предоставил ей право пользоваться их имуществом, с тем, чтобы по достижении ими совершеннолетия или по выходе в замужество она, мачеха, отдела падчерицам 120 рублей в три срока, в шесть месяцев каждый*(1989). Отчим обязан также платить за пасынков подати*(1990).

Переходя к имущественным отношениям между отчимом или мачехой и пасынком, следует прежде всего отметить то начало, что отчим или мачеха не вправе распоряжаться принадлежащими пасынку вещами; так, проданные мачехой вещи малолетнего пасынка суд обязан покупщика возвратить, так как вещи куплены "у лица, не имеющего права продавать чужую собственность"*(1991). Принадлежащее пасынкам и падчерицам имущество, как наследникам после отца, суд отбирает от матери и отчима, а за недостающие вещи взыскивать с отчима, - и отдает опекуну*(1992); на том же основании, отчим, растративший имущество падчерицы, доставшееся ей по наследству после матери, обязан был, по решению суда, возвратить цену растраченного*(1993). Деньги, употребленные на свадебные издержки, отчим, как можно заключить из одного решения, вправе возвратить из имущества пасынка*(1994). Но вообще, при рассмотрении имущественных отношений между пасынком и отчимом, следует различать, был ли пасынок принять в дом отчима, или же, наоборот, отчим вошел в дом своей жены, матери пасынка. В первом случае, напр., пасынок, не желающий оставаться в семье отчима, за прожитое время рассчитывается как работник*(1995), а в последнем, если отчим по каким-нибудь причинам не желает жить с пасынком, пасынок оставляет все имущество, как наследник после отца, за собой, а отчиму волостные суды присуждают, за ведение хозяйства во время малолетства пасынка, часть хлеба*(1996). Есть, впрочем, заявление, что и в том случае, когда отчим принят женой в дом ее покойного мужа, пасынки ничего из имущества не получают, а рассчитываются отчимом как годовые работники, или отчим не устраняется от пользования принадлежащей отцу пасынков землей, а последние обязуются волостным судом жить вместе с отчимом на отцовской земле*(1997). Такие случаи - явление, надо думать, исключительное.

В заключение заметим, что в некоторых местностях пасынки и падчерицы приобретают положение детей отчима лишь в том случае, когда будут им усыновлены; с другой стороны, встречаются и такие местности, в коих пасынки по отношению к отчиму почитаются чужими, не родными ему. Оба эти положения подтверждаются данными, относящимися к наследованию пасынков и падчериц, о чем будет изложено в своем месте.

II. Незаконнорожденные. Для незаконнорожденных детей существуют и в крестьянском быту различные названия: они называются: журавыми, гулевыми, зазорными, пригульными, природными и т. п. Всматриваясь в сведения, имеющиеся у нас относительно положения незаконнорожденных в крестьянском сословии, нельзя не прийти к заключению, что незаконнорожденные, говоря вообще, пользуются несравненно лучшим положением, чем в быту других классов общества. Это положение подтверждается, между прочим, данными, относящимися к области наследственного права, где они и будут изложены, хотя и в этой области, наряду с правилом, по которому незаконнорожденные уравниваются в правах с детьми законными, или же, хотя и не уравниваются вполне, но все-таки получают часть имущества после отца, "яко отец родил", встречается и другое начало, по которому они от всякого участия в наследстве после отца устраняются, а рассчитываются как работники. В некоторых местностях, как будет указано также в своем месте, правами родных детей, по отношению к наследованию, незаконнорожденные пользуются только в том случае, когда отцом усыновлены.

Из начал, которыми определяется юридическое положение незаконнорожденных в крестьянской семье, обращает на себя особенное внимание одно, имевшее силу в прежнее время и в нашем законодательстве: в некоторых местностях принято, что права родных детей незаконнорожденные приобретают в том случае, если отец их вступит впоследствии в брак с их матерью*(1998), так что здесь является так называемое, со времен римского права, узаконение через последующий брак (legitimatio per subswquens matrimonium). Незаконнорожденные обыкновенно живут в доме отца*(1999), т. е. получают от него жилище и содержание, но фамилией отца не пользуются, а носят фамилию матери (называются по матери)*(2000). Впрочем, что касается обязанности отца незаконнорожденных давать им жилище и содержание, то здесь следует заметить, что в некоторых местностях незаконнорожденные воспитываются "ради Бога"*(2001), а это указывает, что на отце лежит лишь нравственная обязанность воспитывать их, а не юридическая. С другой стороны, есть также сведения, по которым незаконнорожденных должна воспитывать мать своим личным трудом*(2002). Встречаются случаи, что если незаконнорожденный прижит замужней женщиной, то волостной суд обязывает мужа принять его, предоставляя ему однако право, относительно нежелания принять в свой дом младенца, "обратиться с жалобой в общее судебное место"*(2003); но встречаются и противоположные решения; так, в одном случае, брат умершей матери двух малолетних детей просил суд, чтобы ее муж взял этих детей к себе; но муж отозвался, что "дети эти незаконнорожденные, прижитые его женой, когда он находился на службе", и потому "взять к себе детей не желает, да и негде ему покоить их, так как оседлости он никакой не имеет"; суд определил: в просьбе брата умершей отказать*(2004).

III. Приемыши. В крестьянской семье весьма часты случаи приема совершенно посторонних лиц, которые приобретают, вследствие этого, положение в семье, подобное, большей частью, положению детей принявшего или принявшей*(2005), и даже носят название приемного сына, приемной дочери, детища, приемыша, воспитанника, а принявшие, по отношению к ним, получают название приемников, приемного родителя, или приемного отца, воспитателя, приемной матери. Если приемыш имеет свою родную семью, то с поступлением в приемыши теряет в ней право на наследство. К такому выводу можно прийти на основании одного решения волостного суда, из которого видно, что приемыш мотивировал свой уход от приемной матери нежеланием лишиться впоследствии части родительского имения*(2006).

Пользуясь положением сына, приемыш несет по отношению к его приемным родителям обязанности, которые обыкновенно лежат на детях по отношению к родителям. Так, встречаются указания, что приемыш обязан повиноваться приемному отцу, как родному, а за неповиновение наказывается розгами*(2007); обязан быть к нему почтителен*(2008); обязан содержать приемных родителей*(2009) и платить за приемного отца подати и повинности*(2010).

С другой стороны, если у приемыша есть родители, то они обязаны вознаградить приемных родителей за воспитание приемыша в том случае, когда берут его к себе обратно. Так, по одному делу крестьянка К. объяснила на суде, что она взяла у своего деверя Е. К. родного его сына П. к себе в приемные дети и 17 лет ухаживала за ним, одевала и обувала на свой счет, а в настоящее время они (т. е. родители) от нее его свели и вознаграждения за это от них никакого не последовало; волостной суд, признавая жалобу К. справедливой, определил: за труды ее взыскать с Е. К. десять рублей*(2011).

Приемыш получает известные права по отношению к имуществу принявшего, не только после его смерти, о чем будет сказано в главе о наследстве, но и при жизни приемного родителя. Так, напр. приемную дочь (воспитанницу), выдавая замуж, приемные родители наделяют приданым. В одной местности было замечено, что при выходе замуж воспитанница получает корову, что указывает, по-видимому, на неодинаковость положения в семье приемной дочери и родных дочерей, так как последние получают в приданое так же белье и одежду*(2012).

Удаляя из своей семьи приемыша, приемный отец обязуется вознаградить его за работу с того времени, с которого приемыш, по возрасту, мог считаться работником (напр. с 15 лет), по день его ухода, за вычетом употребленных издержек на его содержание и уплату за него повинностей, а в противном случае суд присуждает некоторые вещи приемного отца в пользу приемыша*(2013). Женатому приемышу присуждается волостным судом плата за прожитое время не только за него, но и за жену*(2014).

Когда приемыш был принят по особому условию между ним и приемным родителем, то в случае нарушения условия приемышем, он по-видимому лишается права на вознаграждение за прожитое время и должен довольствоваться тем имуществом, которое дает ему приемный отец*(2015).

Приемный отец, не желающий более иметь в доме приемыша, делится с ним, в виде вознаграждения за прожитое время, имущество пополам, как видно из одного решения волостного суда*(2016), или обязуется волостным судом выделить ему третью часть*(2017). По одному решению, принявший был обязан волостным судом уступить приемышу, которого он прогонял от себя, часть огорода и дом и выдать пятьдесят рублей*(2018), или же он обязывается волостным судом выстроить для приемыша избу на своей усадьбу и не вмешиваться в его хозяйство*(2019).

Приемыш, прогнанный приемным родителем, имеет право потребовать, чтобы он возвратил собственное, принесенное им в дом приемного родителя, имущество. Так, один приемыш жаловался суду, что "он добровольно согласился идти в приемные сыновья к кр. Л., к которому принес с собой имение деньгами 22 р. и разной мелкой домашней утвари, между тем, не исполнив условия, Л. согнал его без всего; ответчик объяснил, что согнан им приемный сын собственно по непочтению; суд определил: обязать Л. деньги 22 руб. уплатить непременно 6 июня все сполна, утварь же всю возвратить немедленно"*(2020).

Принимая приемыша с имуществом, приемные родители иногда обязуются судом не только содержать и воспитывать его на свой счет, но также обрачить его, и выдавать приемышу, со времени его принятия, на руки некоторую денежную сумму ежегодно, а в случае нежелания приемыша жить у них, возвратить его имущество*(2021).

Что касается выдела приемыша его приемными родителями, то по этому предмету в одном решении волостного суда сказано, что приемыш "имеет право только на то имущество, какое воспитатели согласятся ему выдать"*(2022). Руководствуясь этим началом, суд отметил определение сельского схода о выделе части имущества приемышу. Из указанного начала вытекает, что приемыш не имеет права требовать от приемных родителей, чтобы ему была выделена какая-либо часть из их имущества, и поэтому выделенному, но недовольному выделом, суд отказывает в требовании имущества от приемных родителей*(2023). Но в некоторых случаях, напр. по раздорам между приемышем и приемным родителем, суд производит между ними раздел. Так напр. из одного решения видно, что по просьбе приемного отца, суд присудил выделить ему часть имущества приемыша*(2024); в других случаях суд выделяет приемышу часть имущества по его просьбе*(2025). Следует полагать, что в первом случае приемный отец сдал приемышу все имущество и хозяйство. Далее, из других решений видно, что волостной суд утверждает решение схода о разделе приемыша с приемным отцом, по жалобе первого на дурное обращение последнего*(2026), или сам производит раздел имущества приемного отца между ним и приемышем*(2027). Выделенным имуществом приемыш имеет право распорядиться, как своей собственностью, без всякого вмешательства со стороны приемных родителей*(2028).

Большей частью приемыши берутся в дом приемных родителей малолетними; но встречаются случаи, что совершеннолетние также идут в приемыши и нередко определяют свои отношения к принимателю особым договором ("условие", "расписка"), в котором устанавливается обязанность приемыша повиноваться и почитать принявшего, права приемыша на имущество принявшего, предусматриваются случаи отхода, по тем или другим причинам, случаи раздела, доля по смерти принявшего, условие о том, чтобы приемыш, которому передается хозяйство, кормил и похоронил принимателя и т. п. Такие договоры совершаются письменно, подписываются приемышами и приемными родителями, а также свидетелями, и свидетельствуются местным сельским старостой и волостным правлением*(2029).

IV. Кроме приема в семью, в крестьянском быту известен прием, соединенный с усыновлением, хотя между приемом и усыновлением нет, как кажется, в большинстве случаев никакого различия. Для усыновления, во многих местностях, не требуется даже ни особого акта, ни совершения каких-либо обрядов; напр. в ярославской губернии усыновление происходит посредством простой передачи усыновляемого его приемному отцу*(2030). Усыновленные также называются приемышами*(2031), а усыновители - приемниками или приемными родителями*(2032). Права и обязанности усыновленных одинаковы с правами и обязанностями приемышей. Усыновленные пользуются правами родных детей усыновителей*(2033) и обязываются волостными судами содержать своих приемных родителей*(2034) и платить за них подати*(2035). Если усыовленный отходит от усыновителя, то последний обязан выдать ему собственное его имущество*(2036). Что касается выдела усыновленных, то здесь применяются те же начала, какие указаны по отношению к выделу приемышей: усыновленный, отделившийся без уважительных причин, по своему желанию, получает из имущества усыновителя, если работал более или менее продолжительное время в его семье, то, что усыновитель даст ему*(2037). Если усыновитель прогонит усыновленного, то суд обязывает его выдать последнему то имущество, которое усыновитель обязался предоставить ему по особому условию*(2038), или же приемыш рассчитывается, за все прожитое у усыновителя время, как рабочий*(2039). Между усыновителем и усыновленным, по случаю несогласия их, суд производит раздел*(2040). Суд освобождает усыновленного от платежа долгов, сделанных усыновителем для надобностей всей семьи, в том случае, когда усыновитель на него одного возлагает обязанность уплаты*(2041).

Что касается условий, при коих допускается в крестьянском быту усыновление, то в некоторых местностях оно обыкновенно бывает лишь в тех случаях, когда у усыновителя нет родных детей*(2042), или когда сыновья отделились от отца и обзавелись своим хозяйством*(2043). Но вообще условие, чтобы у усыновителя не было детей или чтобы они были в разделе с ним, по-видимому, соблюдается не повсеместно, что видно напр. из того, что с усыновителя, в некоторых местностях, берется подписка о выделе усыновляемому равной части с родными детьми*(2044).

Усыновлять дозволяется как законнорожденных, с согласия родителей, если живы*(2045), так и незаконнорожденных; последних дозволяется усыновлять даже их отцу*(2046). Могут быть усыновляемы лица мужского и женского пола*(2047).

Обращаясь к вопросу о формах, в коих совершается усыновление в крестьянском быту, следует прежде всего заметить, что в некоторых местностях оно совершается просто приемом усыновляемого в дом усыновителя, порядком домашним*(2048). Но есть такие местности, где для действительности усыновления требуется соблюдение некоторых формальностей. Так, в одних местах усыновление совершается обыкновенно посредством объявления о том отца-усыновителя в волостном правлении, где усыновленный записывается в особую книгу*(2049), в других же не только требуется, чтобы усыновитель заявил об усыновлении в волостном правлении, но еще берется с него, как замечено выше, подписка в том, что он выделит усыновляемому равную с родными сыновьями часть*(2050). В некоторых местностях усыновление производится с разрешения общества*(2051), или по приговорам сельского общества*(2052), или с ведома волостного правления*(2053). В полтавской губернии усыновление делается припиской к семейству (при ревизии) или духовным завещанием*(2054); притом обыкновенно между усыновляющим и усыновляемым делается письменное условие, в котором излагаются взаимные обязанности: со стороны усыновителей обыкновенно дается обязательство передать усыновляемому все имущество или часть, а со стороны усыновляемого - быть почтительным, радеть о хозяйстве и призревать усыновляющих до смерти*(2055).

V. В крестьянской семье особенное внимание обращают на себя зятья-приемыши, или т. наз. "влазени", "примаки", "приемные зятья", "вхожие зятья", т. е. мужья дочерей, принятые в дом тестя, живущие с ним на одном хозяйстве. Случаи приема зятьев, сравнительно говоря, не часты: "зять с тестем", по заявлению крестьян, "весьма редко живут вместе"*(2056), так как большей частью, выходя замуж, дочь уходит из дома отца в дом его зятя. Различные причины, в особенности же недостаток в мужских рабочих руках, невозможность одному управиться с хозяйством, иногда ставят тестя в необходимость принимать зятя в дом, что обыкновенно случается тогда, когда у тестя нет сыновей*(2057): "если родной сын есть, то не для чего зятя в дом принимать"*(2058); поэтому случаи принятия зятя в дом тестя, при сыновьях, довольно редки, хотя встречаются в крестьянском быту. В некоторых местностях неохотно приимаются зятья в дом тестя даже и в тех случаях, когда у последнего, хотя и нет сыновей, но хозяйство таково, что не требует помощника, или же семья, по составу, немногочисленна, когда, следовательно, на попечении тестя немного лиц; поэтому зятьев принимают в дом тестя только тогда, когда семья большая*(2059).

При приеме зятьев, в некоторых местностях, обыкновенно или большей частью никаких условий не заключается, вероятно, потому, что их положение уже достаточно определено местными обычаями*(2060). Зятя принимают "на совесть", т. е., поступая к тестю в дом, зять рассчитывает, что не будет обижен*(2061). Напротив в других местностях зять поступает в дом тестя по условию, словесному или письменному, которое носит название "приемного условия", иногда "любовного письма" и т. п. Прием зятя на словах, т. е. по словесному с ним соглашению тестя или тещи, встречается во многих местностях*(2062), но и в некоторых из этих местностей принимаемые в дом зятья, особенно когда они поступают в дом богатый, стараются обеспечить свое положение в доме, упрочить свои в нем права письменным условием*(2063), и вообще, более или менее, вошло в обыкновение принимать зятьев в дом по письменному условию: "без письменного вида, на одну совесть, никто жить не пойдет", или: "словам и совести верить нельзя, измены много бывает", заявляли крестьяне*(2064).

Письменные условия совершаются в некоторых местностях обыкновенно при свидетелях*(2065) или в волостном правлении*(2066), или же свидетельствуются в волостном правлении*(2067); в других напротив, записка приемных условий в книги волостного правления не считается необходимой*(2068). Иногда такие условия пишутся в форме односторонних распоряжений тестя под названием духовных завещаний*(2069), о чем будет еще речь в своем месте.

Условия о приеме, будут ли они письменные или словесные, обыкновенно заключаются между зятем-приемышем и тестем; встречаются, однако, также известия, что контрагентами по таким условиям являются тесть с одной стороны и зять с женой, дочерью тестя, с другой*(2070).

Что касается содержания приемных условий, то, по словам крестьян, оно бывает вообще различно и зависит от доброй воли договаривающихся*(2071), что впрочем разумеется само собою. Из показаний, сделанных в некоторых местностях, видно, что содержание приемного условия большей частью заключается в том, что зять при жизни тестя получает половину дома, а после его смерти делается главою дома; но до тех пор всем хозяйством и имуществом распоряжается тесть, предоставление же зятю половины дома имеет только то значение, что этим зять обеспечивает себя на случай выхода из семейства тестя по раздорам или другим причинам*(2072). Точно так же и в других местностях, при заключении приемных условий на письме, помещается в них оговорка, что тесть удерживает за собой право распоряжения хозяйством без вмешательства зятя и дочери*(2073), и что только после смерти тестя зять становится домохозяином*(2074). В условии определяется та часть имущества, которую зять должен получить по прошествии известного числа лет, или в том случае, если тесть не захочет долее держать его у себя в доме*(2075). Но нередко зятю-приемышу, обыкновенно совместно с дочерью, его женой, передается тестем или тещей все их имущество, все хозяйство, с тем, чтобы они кормили тестя и тещу, похоронили и поминали, а при жизни оказывали им почтение и повиновение и не наносили оскорблений, а также платили за тестя подати и повинности; сверх того, зять принимает на себя обязанность кормить дочерей тестя, иногда также жену и дочерей брата его, до возраста последнего, если они живут в семье, и кроме того выдать дочерей тестя замуж и снабдить приданым*(2076). Но главную роль в условиях о приеме играют условия о наследовании зятя-приемыша после тестя, о чем будет сказано в главе о праве наследования.

Переходя к вопросу о положении зятя-приемыша в семье тестя, прежде всего заметим, что права его и обязанности определяются тем самым условием, по которому он принят; но и независимо от условия существуют более или менее определенные правила, коими определяется юридическое положение зятя-приемыша. Сведем к нескольким положениям те данные, которые относятся к настоящему вопросу.

1) Зять, принятый в дом тестя, по письменному условию, а иногда и без такого условия, в большей части местностей считается усыновленным: местностей, где прием зятя не признается усыновлением, сравнительно, немного*(2077). В качестве усыновленного, зять-приемыш уравнивается в правах с родными детьми усыновителя, с его сыновьями: положение его такое же, как родного сына, хотя и не везде, так как встречаются впрочем редко, и такие местности, где зять за родного сына не считается*(2078).

2) Положением зятя-приемыша, как сына, определяются и его личные отношения к тестю и теще. Весьма часто встречаются указания на обязанность зятя почитать тестя и тещу, и нередко также, как бы в награду за почтительность зятя, тесть отдает ему имущество как родному сыну*(2079). За непочтение тестю или теще, а равно и за нанесение им оскорблений, зять приговаривается волостными судами к наказанию. Так, по одному решению, зять, за нанесение побоев жене и теще, был подвергнут шестидневному аресту с употреблением на общественные работы, а по окончании ареста обязан был подпиской не проживать в доме тещи без особого письменного ее дозволения*(2080). По другому делу, зятю, виновному в нанесении побоев теще, сделано было внушение, чтобы он впредь не позволял себе подобного обращения, под опасением подвергнуться наказанию*(2081). В некоторых случаях, за нанесение теще оскорблений на словах и действием (побои), зять подвергается наказанию розгами*(2082); к этому же наказанию присуждается он за нанесение словесных обид или побоев тестю*(2083).

Зять-приемыш обязан также повиноваться тестю и теще, в противном случае подвергается наказанию - розгами; впрочем, из подтверждающего это решение видно, что зять был наказан не за одно только неповиновение, но и за расстройство вверенного ему хозяйства*(2084).

Зять, принятый в дом, обязан жить у тестя: за самовольный уход некоторые волостные суды наказывают зятя розгами*(2085). К личным обязанностям зятя может быть отнесено и то правило, что зять, живший у тещи, обязан, после смерти жены, дать теще жилище и содержание*(2086).

3) При рассмотрении прав зятя-приемыша, относящихся к имуществу тестя, прежде всего обращают на себя внимание те случаи, когда зять желает выйти, по каким-нибудь причинам, из семьи тестя. При этом весьма важную роль играет приемное условие, где, как замечено выше, подобные случаи обыкновенно предусматриваются; когда же не было заключено условия, то зять должен уйти ни с чем: дать или не дать ему имущество - зависит от отца. Однако, в некоторых местностях, когда зять жил у тестя без письменного условия, "на совесть", и вздумает отойти, то, в случае отказа тестя дать ему что-нибудь из имущества, волостной суд присуждает ему небольшую или напр. четвертую часть имущества тестя, или общество, в Малороссии громада, вмешиваются в подобные дела, так что если зять прожил в доме тестя несколько лет, не дают зятя в обиду*(2087). В некоторых местностях суд присуждает зятю-приемышу часть имущества тестя в том лишь случае, когда он прожил в доме не менее трех лет*(2088). Из одного решения видно, что зять, уходя от тестя, получает только часть тех денег, которые им самим были в разное время переданы тестю*(2089).

4) В тех случаях, когда сам тесть (или теща) не желают жить с зятем, имущество тестя распределяется между ними судом*(2090). Из одного решения видно, что зять-приемыш, оставляющий тестя по желанию последнего, получает часть хлеба и обещанное приданое*(2091). Вообще, при желании удалить зятя из своего дома, тесть обязан выделить зятю часть своего имущества*(2092); в некоторых, однако, местностях, обязанность эта падает на него, как и в приведенном выше случае оставления тестя самим зятем, лишь тогда, когда зять-приемыш жил в доме тестя не менее трех лет*(2093). По одному делу волостной суд присудил зятю даже половину имущества тестя*(2094). Из другого решения видно, что суд производит раздел тестя с зятем, так как тесть заявил о расточительности зятя и дурном поведении*(2095).

5) Независимо от оставления дома тестя в указанных выше случаях, в некоторых местностях отношения между зятем и тестем прекращаются со смертью дочери тестя, жены зятя: зятю выделяется в таком случае некоторая часть имущества (по решению одного волостного суда - третья)*(2096) и затем дальнейших прав на имущество тестя он уже не имеет.

6) По смерти тестя, если у него остаются малолетние сыновья, на зяте лежит обязанность жить с ними, вести хозяйство и воспитывать их; когда же они достигнут совершенных лет, то обыкновенно разделяются с зятем*(2097).

7) Права зятя на имущество тестя прекращаются также нарушением со стороны зятя условий*(2098), так что нарушенное условие уничтожается и тесть освобождается от принятых по отношению к зятю обязательств; односторонний отказ не имеет здесь значения, если не было согласия другой стороны. Так, в одном случае, тесть, давший в приданое за своей дочерью половинную часть усадьбы и выдавший зятю, находившемуся у него "в приймах", расписку на право пользования той частью, заявил суду, что желает отобрать ее назад и, кроме того, требовал сноса хаты, так как она построена на его, тестя, части; - судьи "распорядились отправиться на грунт", о чем были извещены истец и ответчики; явившись на грунт, постановили (в 1871 г.): "так как тесть сам доброхотно принял на половинную часть усадьбы зятя и выдал таковому расписку, то и в настоящее время не имеет права отбирать ее; тесть жаловался еще в 1868 г., и тогда суд постановил таковое же решение, и, по всей справедливости, переменять слов тестя, выраженных на бумаге и в решении 1868 года, не желаем; что же касается до хаты, то тесть должен перевезти таковую на свою часть или же перемениться частями усадьбы, что предоставляем на волю обеих сторон*(2099).

В дополнение к сказанному о положении зятя-приемыша в доме тестя или тещи, независимо от прав его на наследство, о чем будет речь в следующей главе, приведем еще некоторые, впрочем не обильные, сведения, относящиеся к Сибири, именно к томской губернии. Там также в обычае прием зятя в дом, хотя название зятя "влазенем", известное в некоторых местностях России, там не употребляется. Но такой прием "составляет факт усыновления" в таком лишь случае, когда у тестя и тещи нет детей мужского пола. Он сопровождается также иногда письменным условием, явленным в волостном правлении. В этом условии прописывается, что тесть и теща принимают зятя к себе в дом "в том виде, как родного сына", с тем, чтобы у них было общее хозяйство и общее приобретение; зять, с своей стороны, обязуется "жить у них честно, трудолюбиво, заниматься хлебопашеством и прочим хозяйством со всем старанием, усердием и ревностью, как должно хорошему и рачительному хозяину, отнюдь не пьянствовать и с людьми дурной и нетрезвой нравственности знакомства не водить; во всем у них, тестя и тещи, быть в полном повиновении и послушании"; наконец, в том же условии исчисляется все, что зять приносит с собой на новое хозяйство, дабы, в случае нежелания жить вместе, можно было знать, что ему принадлежит и что он, кроме общих прибылей, беспрекословно может взять с собой*(2100).

Глава четвертая

Право обычного наследования

I.   Общие начала                                                       

II.  Наследование нисходящих родственников                              

III. Наследование восходящих родственников                              

IV.  Наследование боковых родственников                                 

V.   Наследование жены после мужа                                       

VI.  Наследование мужа после жены                                       

VII. Наследование особых членов семьи                                   

I. Общие начала

При рассмотрении (в главе первой) вопроса о хозяйственном значении семьи мы видели, что по теории, допускающей общность семейного имущества при жизни родителей, каждому работавшему члену семейства принадлежит право считать некоторую долю этого имущества своей, так как она им заработана, им приобретена, и потому в крестьянском быту, строго говоря, наследования нет, как нет и различия между разделом общего имущества и разделом наследства. Смотря на дело с точки зрения юридической, никак нельзя согласиться с этим мнением, нельзя признать, что наследства в собственном смысле этого слова крестьяне не знают. Этому воззрению противоречит уже то положение, что главе семейства, как мы видели в учении о выделах, принадлежит несомненно власть в распоряжении имуществом семьи, а не только его долею, такая же власть, какая принадлежит каждому собственнику, и хотя власть эта отчасти стеснена как относительно выделов, так и относительно распоряжений на случай смерти, но в принципе все-таки признается, так что только в крайних случаях общество и суд решаются на вмешательство в распоряжения отца семейства. Если же имущество в семье считается принадлежащим отцу на праве собственности, хотя относительно распоряжения и ограниченной, то при жизни его другим членам семьи принадлежит лишь нравственное право на это имущество, а право на имущество отца, в смысле юридическом, принадлежит им только после его смерти. В силу этих соображений нельзя не прийти к заключению, что и в крестьянском быту право наследования известно. Посвящая наследованию по завещаниям особую главу, мы здесь сосредоточимся лишь на праве наследования по обычаю (suc. ab intestato), которое, по словам наших источников, и открывается только в случае отсутствия завещания. Изложению прав отдельных лиц на наследство мы предпосылаем здесь изложение некоторых общих начал: прежде всего коснемся вопроса об основаниях и порядке наследования, затем рассмотрим обстановку принятия наследства и заключим указанием тез правил, какими крестьяне руководствуются в тех случаях, когда имущество окажется выморочным.

I. Что касается оснований права наследования, то главным его основанием, как и по закону, признается в обычном праве родство*(2101). Только родственники, т. е. лица, связанные между собой узами крови или принадлежащие к составу семьи на правах родственников, имеют право на оставшееся после умершего имущество. Смысл этого начала тот, что право наследования не предоставлено лицам посторонним, не принадлежавшим к семье на правах ее членов. Этому выводу противоречит, по-видимому, то явление, что имущество в крестьянской семье накопляется трудом ее членов, и потому, как видно и из некоторых заявлений крестьян, право наследования признается только за теми членами семьи, которые участвовали в приобретении имущества*(2102). Согласно с этим, и по мнению многих исследователей нашего народно-обычного права, личный труд признается в быту крестьян единственным основанием права наследования*(2103). Нет спора, что личный труд и интересы хозяйства играют весь важную роль в строе крестьянской семьи и потому должны оказывать свое влияние и в порядке посмертного преемства, на что есть некоторые указания и в наших источникам*(2104). Но дело в том, что личный труд сам по себе не дает никому права на имущество, принадлежащее семье, а дает его только принадлежность к составу семьи на правах ее члена: доказательством этого могут служить те многочисленные случаи, приведенные уже в своем месте, что сторонние лица, живущие в крестьянской семье, но не принятые на правах ее членов, никакого права на имущество не имеют, а имеют лишь право на вознаграждение за труд и след. рассчитываются как работники по найму. Право же на вознаграждение за труд никак не должно быть смешиваемо с правом на самое имущество, принадлежащее семье; поэтому, если бы оно давалось и из имущества, оставшегося по смерти владельца, то никак не может быть приравниваемо к праву наследования. С другой стороны, хотя при распределении наследства между самими членами семьи, как наследниками, по заявлению крестьян некоторых местностей, и делается различие, так что иному дадут меньше чем другим, или даже вовсе устраняется от наследства тот из наследников, который вовсе не принимал участия своим трудом в накоплении семейного имущества, но, как увидим ниже, случаи подобного рода являются как бы изъятиями из признанного почти повсюду принципа равноправности наследников, без всякого различия между работавшими на семью и не работавшими*(2105). Но и существование такого различия вовсе не доказывает, что право наследования основано на труде, ибо различие делается не между членами семьи вообще, а между лицами, имеющими и по обычаю право на наследство, так что уменьшение доли или устранение от наследства касается только лиц, имеющих на него право в силу родства или принадлежности к семье на правах родственников. Подтверждением того начала, что не труд сам по себе признается основанием права наследования, а связь родственная, семейная, может служить, между прочим, и то обстоятельство, что нередко, при отсутствии нисходящих родственников, получают наследство братья умершего, вовсе не жившие в его семье и не принимавшие никакого участия в накоплении имущества, или, напр., что родитель получает, на правах отца, имение незамужней дочери, ею самой приобретенное, хотя она не получила от него никакого приданого и вовсе не жила в его доме.

Основание права наследования, кроме родства, может служить, по началам обычного права, и брачный союз; но в этом отношении обычаи далеко не одинаковы: обыкновенно вдова при детях наследства не получает, а имеет лишь право на содержание со стороны сыновей, но при малолетних детях вдова остается в доме хозяйкой, или же получает все имущество мужа в пожизненное владение; положение бездетной вдовы несколько иное, как будет разъяснено подробно в своем месте*(2106).

II. Перейдем к вопросу о самом порядке наследования. Нельзя сказать, чтобы он был обставлен какими-либо строго определенными правилами: по заявлению самих крестьян из некоторых местностей, нет на это каких-либо правил или обычаев, а распределяется наследство смотря по человеку, по его нравственности и трудолюбию, по хозяйственным соображениям и т. п. Но из этих заявлений нельзя заключить, чтобы в области наследственного права господствовала у крестьян полнейшая неопределенность или отсутствие всяких правил; в подобных заявлениях звучит лишь общая формула показаний, относившихся к существованию юридических обычаев вообще*(2107). Но из этих заявлений нельзя заключить, что бы в области наследственного права господствовала у крестьян полнейшая неопределенность или отсутствие всяких правил; в подобных заявлениях звучит лишь общая формула показаний, относившихся к существованию юридических обычаев вообще*(2108). На самом же деле, в ответах самих же крестьян на отдельные вопросы, касающиеся наследства, равно как и во множестве судебных решений, мы имеем значительный материал, на основании которого, при громадном разнообразии начал и воззрений по этому предмету в различных местностях, есть возможность выяснить, до известной степени, самую систему порядка наследования, и не только в общих чертах, но и в подробностях. В основании этой системы лежит то общее начало, в силу которого ближайшими наследниками повсюду признаются нисходящие родственники и притом с преимуществом, в одной и той же линии, ближайшей степени пред дальнейшими. Такое предпочтение нисходящих родственников остальным является как бы естественным последствием права на содержание, какое предоставлено детям при жизни родителей. При отсутствии нисходящих, в наследство обыкновенно вступают боковые родственники, и притом с предпочтением ближайшей линии дальнейшим; боковые родственники получают наследство, большей частью, в тех лишь случаях, когда не осталось в живых родителей или других восходящих родственников умершего; в противном случае восходящие предпочитаются боковым: нередки случаи наследования отца после бездетно умершего сына*(2109), что и составляет одну из особенностей нашего обычного права, так как по писанному закону, в отличие от обычая и иностранных систем наследования, родители после детей не наследники, а получают "яко дар" только то имущество, которое дано было ими детям или получают, при известных условиях, лишь пожизненное владение.- Затем, в смысле общего начала, следует заметить, что во всех линиях и степенях лица мужского пола пользуются преимуществом перед лицами женского пола*(2110), хотя это правило далеко не безусловное. В порядке наследования определяются так же, теми или другими началами, как мы заметили выше, права супругов, равно как и особых членов семьи, пользующихся правами детей. Права всех этих лиц, равно как и родственников в отдельности, будут рассмотрены ниже, причем выясняется, по возможности, и разнообразие комбинаций между лицами, за которыми обычай признает право наследования.

III. В вопросе о наследовании немаловажную роль играют также правила, коими обставлено самое принятие наследства, в особенности те начала, которыми определяются последствия принятия.

Принятию наследства предшествуют иногда меры охранения открывшегося наследства, которые, однако, совпадают большей частью с назначением опеки*(2111), поэтому эти меры будут указаны в главе об опеке. Для передачи наследства наследникам не установилось, по-видимому, каких-либо определенных правил: по крайней мере о них мы не имеем сведений; по по всей вероятности передача совершается, в случае споров, органами крестьянского управления. Когда наследник несколько, то имущество делится между ними сообразно их долям, с соблюдением особого порядка, который будет указан в главе о разделах имущества.

Принятие наследства влечет за собой, как и по закону, прежде всего 1) то последствие, что к наследнику переходит все имущество умершего, как наличное, так и долговое; мы видим, напр., что он получает заслуженное покойным (в должности старосты) жалованье*(2112) и взыскивает долги по принадлежавшим наследователю обязательствам*(2113). Но, 2) принимая все имущество умершего, наследник признается обязанным уплачивать долги его, какие окажутся*(2114); на ответственности наследников остаются так же все договоры умершего*(2115). Долги умершего наследники уплачивают соразмерно их долям, что можно заключить наприм. из того, что два родные брата, получившие все имущество после смерти их отца, обязаны были судом уплатить долги отца по равной части, и из других случаев*(2116). Точно так же и уплата податей за отца падает, так же по равной части, на сыновей*(2117); но из одного решения видно, что недоимки взыскиваются с общества, а не с наследников*(2118).

Но долги умершего, по-видимому, не составляют в большинстве случаев личных долгов его наследников, а взыскиваются прямо из оставшегося после него имущества*(2119), или в том случае, если не уплатят сами наследники*(2120).

Имущество умершего, не поступившее еще к наследникам, продается для удовлетворения его кредиторов; по решению суда, в этом случае кредиторы удовлетворяются только из имущества умершего*(2121).

Для принятия наследства, наследникам, судя по одному решению волостного суда, делается неоднократно (два раза) вызов, и неявившиеся по последнему вызову считаются отказавшимися от наследства*(2122). Бывают случаи и прямого отречения от наследства; так, из одного решения видно, что брат отказался от наследства в пользу жены умершего*(2123). Из некоторых случаев видно, что волостной суд отказывает в иске о наследстве по давности*(2124). В иске о наследстве, как видно из одного решения, было судом отказано наследнику впредь до достижения им совершеннолетия*(2125). Наконец, в иске о наследстве волостные суды иногда отказывают на том основании, что за наследника, до его совершеннолетия, сделаны были сторонним лицом затраты на уплату податей, исчерпывающие, по всей вероятности, стоимость наследства*(2126).

IV. В заключение общей характеристики наследования, скажем еще несколько слов о судьбе выморочных имуществ. Случаи выморочности имуществ в крестьянском быту, вообще говоря, довольно редки; в некоторых местах прямо заявляли, что выморочных имуществ вовсе не было; "всегда кто-нибудь найдется с правами на выморочное имущество"*(2127). Крестьяне неохотно признают имущество выморочным, "обмершим", и потому отдают после умершего его имущество, за неимением признаваемых обычаем наследников, самым отдаленным родственникам, тем более, что, по словам крестьян, "кто без родни умирает, тот богат не бывает", и даже посторонним лицам, которые ухаживали за умершим во время его болезни и похоронили его*(2128), или у кого умерший проживал и кто его похоронил*(2129). Но если некому отдать выморочное имущество, если после умершего не отыщется никаких наследников, то выморочное имущество в одних местностях поступает в пользу общества, в других оно продается, по распоряжению волостного правления или старшины, с публичного торга, и вырученные деньги обращаются в мирской капитал. В некоторых местностях часть денег или имущества отдается в церковь на поминовение умершего. Есть местности, где и все выморочное имущество или вырученные от продажи его суммы отдаются в церковь*(2130).

II. Наследование нисходящих родственников

В порядке наследования, как замечено уже выше, первое место принадлежит лицам нисходящим и притом так, что в одной и той же линии ближайшая степень устраняет дальнейшую. Сверх того, по общему правилу, лица мужского пола имеют преимущество пред лицами женского пола. Поэтому и в самом изложении порядка наследования нисходящих родственников следует остановиться сначала на вопросе о наследовании сыновей, а затем рассмотреть, насколько и дочерям предоставлено, по народному обычному праву, участие в наследстве.

I. Наследование сыновей. Сведения по этому предмету относятся преимущественно к наследованию сыновей после отца, и только немногие имеются указания, относящиеся к правам их на имущество, оставшееся после смерти матери.

Что касается наследования сыновей после отца, то, в смысле общего правила, следует заметить, что везде они признаются ближайшими наследниками умершего родителя*(2131) и, также по общему правилу, если сыновей несколько, то они получают равные части, притом как совершеннолетние, так и малолетние*(2132). Последнее начало служит подтверждением и того правила, что сыновья получают равные доли в большей части местностей независимо от того, работали они на семью или нет. Крестьяне прямо заявляли, что наследство после отца делится по равным долям, между всеми его сыновьями, независимо от того, в какой мере они участвовали в приобретении имущества, и даже между теми, которые вовсе не работали. Поэтому сыновья, работавшие не в доме отца, а на стороне, от наследства не устраняются*(2133), в некоторых местностях в том, однако, случае, если сын ушел из дома не самовольно, а по приказанию отца*(2134).

Общее правило о наследовании сыновей в равной мере, независимо от того, приобретали они имущество, или нет, встречается, во всей его последовательности, не везде; во многих местностях из этого правила существуют некоторые изъятия. Изъятия эти следующие:

1) В наследстве после отца участвуют только те из сыновей, которые приобретали имущество в семью, так что вовсе неработавшие для семьи, или недоставлявшие в дом своего заработка, от наследства после отца устраняются*(2135); пни получают лишь то, что дадут им братья из милости*(2136), и следовательно не имеют никаких прав на имущество, оставшееся после отца. Впрочем, в настоящее время даже и там, где не признается по обычаю права на наследство после отца за неработавшими на семью сыновьями, сельские сходы и суды, когда им приходится разбирать этого рода дела, присуждают и им некоторую часть, так что обычай не давать таким сыновьям никакой доли существует лишь в немногих местностях; обыкновенно неработавшим также дается часть из отцовского имущества, но только меньшая сравнительно с другими братьями; иногда недвижимое имущество суды делят поровну, а движимое только между теми, которые участвовали в приобретении имущества*(2137); иногда же, в случае спора, суды назначают им вообще равную долю с последними*(2138). Наконец, встречаются в некоторых местах лишь общие указания, что в вопросе о мере участия в наследстве играет роль мера участия каждого в приобретении имущества.

2) В некоторых местностях, наравне с неработавшими, отстраняются от наследства также солдаты, так как они также не работали на семью за все время службы и следовательно в продолжении всего этого времени не принимали никакого участия в накоплении имущества, подлежащего разделу между сыновьями умершего. Встречаются однако заявления, что наследства не получают те только солдаты, которые были сданы до издания закона о сохранении за солдатами, после возвращения из службы, всех прав по имуществу*(2139). Подобно неработавшим на семью, солдаты вовсе устраняются от наследства после отца не везде: во многих местностях им также дается часть из имущества, но меньшая, чем прочим братьям. Основанием для уменьшения долей солдат, по заявлениям крестьян некоторых местностей, служит то обстоятельство, что подати за солдата платились из общего имущества*(2140), т. е. что в заработке податей за себя солдат не принимал участия.

В других местностях солдаты получают меньше на том основании, что им посылаются обыкновенно деньги из дому во время их службы*(2141). В тех местностях, где по обычаю солдат не наследует, "в случае споров" общество дает им также некоторую, меньшую сравнительно с братьями, часть из имущества отца или матери*(2142). Некоторые волостные суды присуждают солдату половинную часть (когда их два брата) из того имущества, которое было при поступлении его в рекруты*(2143) или "только часть из того имущества, от которого ушел"*(2144). Наконец есть указания, что в случае спора суды присуждают всегда равную часть с другими братьями*(2145), и даже независимо от спора дается им такая же часть. Но обыкновенно общество обращает внимание на то, "каков он человек, стоит ли он того, чтобы дать ему часть из имущества отца"*(2146), так что последним обстоятельством обуславливается и самая величина уделяемой солдату части. Суды обращают также внимание, будет ли в состоянии брат, за выделом части брату-солдату, отбывать государственные подати, в противном случае солдату в наследстве отказывают*(2147), точно так же, как и в случае бедности братьев, от коих солдат требует своей части*(2148).- Впрочем, взгляд на солдат, как на членов неработавших и потому устраняемых вовсе или частью от наследования после отца, далеко не общий: напротив, более, как кажется, распространено между крестьянами воззрение, что и солдаты принадлежат к числу работающих членов семьи, а работа их заключается в том, что "они служили за семью, на службе страдали, службу царскую несли, а семья за них работала", и потому должны наследовать после отца наравне с сыновьями, жившими при отце*(2149). Мало того: труд солдата за семью, т. е. служба, ценится в некоторых местностях так высоко, что сын-солдат получает даже большую долю из наследства, чем его братья*(2150). Есть даже известие, что солдат получает "половину из всего наличного имущества*(2151): это известие не может однако служить для какого-нибудь общего вывода, так как известно, при каком числе братьев солдату выделяется такая доля. Далее можно указать, что, хотя солдату дают часть равную с братьями, но, по сознанию же крестьян, отставному солдату следует отцовскую хату дать, что так велось по старому завету*(2152). И действительно, в некоторых местностях усадьба отдается обыкновенно сыну-солдату. Наконец, предпочтение солдат прочим сыновьям умершего выражается в том, что из равных долей наследства право выбора той или другой из них предоставляется солдату*(2153).

3) Неравенство наследственных долей братьев обусловливается еще тем, что дается преимущество тому из них, кто берет к себе сестру, неполучающую обыкновенно наследства; доля такого брата бывает несколько более долей прочих братьев*(2154), напр. ему дается несколько более хлеба и скота*(2155).

4)Сыну, который похоронил отца на свой счет, дается из наследства доля вдвое большая против доли брата*(2156), или вообще большую долю получает тот сын, который содержал и похоронил отца*(2157): здесь увеличение доли есть как бы вознаграждение за издержки на содержание и погребение.

5) Встречается указание, что тот из сыновей, и вообще родственник, получает большую долю сравнительно с другими, имеющими одинаковое право на наследство, кто платил за умершего подати*(2158), равно как и тот из сыновей, который берет на себя уплату отцовских долгов*(2159).

6) Из оставшегося после умершего имущества дают большую долю тому из сыновей, который лучше, достойнее других*(2160). Впрочем, это правило относится не к одним сыновьям, и имеет значение не изъятия, а само по себе признается за общее правило в тех местностях, где, по заявлению крестьян, никаких определенных обычаев нет; притом, как видно из относящихся сюда показаний, это начало касается не столько права наследования, сколько передачи хозяйства по финансовым соображениям крестьянских учреждений: в этих показаниях прямо заявляется, что "имея в виду круговую поруку", крестьяне отдают большую часть имущества тому, кто, по их же словам, может исправнее "хозяйство держит и подати платит", а таким более исправным плательщиком будет без сомнения тот, кто лучше ведет свои дела, кто лучшей нравственности, причем также дается предпочтение тому из наследников, который обладая качествами хорошего человека, "беднее" прочих: предоставляя ему большую часть, общество дает ему возможность поправить свои обстоятельства.- В виду дурного поведения сына, волостной суд иногда оставляет вовсе без рассмотрения его просьбу о выделе части из наследства*(2161).

7) Изъятие из общего правила, по которому сыновья наследуют после умершего отца в равных долях, представляет наследование в родовом (дедовском) имуществе, которое в некоторых местностях поступает к старшему сыну*(2162), так что здесь, хотя вероятно лишь в весьма немногих местах*(2163), получает применение известное и писанному праву начало маиоратства.

8) Из общего правила о равном праве всех сыновей на наследство встречаются, в некоторых местностях, различные изъятия в пользу младшего сына умершего. Сюда, прежде всего, относится то правило, что младшему сыну достается отцовский дом (изба, хата)*(2164); но, получая это имущество, он обязан, в некоторых местах, оказать помощь старшим братьям своим при возведении новых строений, или же обязывается уплатить старшим половину или иную часть стоимости построек. Впрочем, правило о наследовании младшего сына домом умершего, хотя и довольно распространено, применяется в иных местах не во всей его силе; так, есть местности, где младший сын получает дом (хату) умершего, а пристройки достаются старшему*(2165). Наконец, в иных местностях вовсе нет обычая отдавать отцовскую усадьбу младшему сыну*(2166), или же отцовский дом или двор достается тому из сыновей, который находился при отце, хотя обыкновенно при отце остается младший из сыновей*(2167).- Есть также указания, что вся вообще движимость после отца ("батьковщизна", "батьководизна") идет младшему сыну, а земля делится между всеми сыновьями поровну*(2168).- Преимущество младшего сына перед старшими проявляется в некоторых местностях в том, что ему дают из имущества умершего больше, чем другим сыновьям*(2169), или ему достается вся отцовская движимость, когда он один только жил при отце*(2170). Бывает также, что и из недвижимого отец наделяет, преимущественно перед другими, младшего сына*(2171).

9) К числу изъятий из общего правила о наследовании сыновей после отца в равных долях может быть, наконец, отнесено и то положение, что в некоторых местностях после отца наследуют только неотделенные дети, а "отделенные дети после смерти отца никаких прав на его имущество не имеют*(2172). Это правило, как уже замечено было выше, объясняется тем, что выдел есть как бы предварение (антиципирование) наследства.

Место умерших сыновей, по праву представления, заступают его дети, которые после смерти деда получают следовавшую отцу часть*(2173).

Что касается наследования сыновей после смерти матери, то и они также получают ее имущество, по равным частям*(2174), за исключением, в некоторых местностях, женской одежды и утвари, которые достаются дочерям*(2175). Но встречаются местности, в которых после смерти матери все ее имущество делится поровну между сыновьями и дочерями*(2176), или же достается тому из ее детей, у кого она жила и кто ее похоронил*(2177), так что безразлично, будет ли это сын или дочь. Наконец, встречается в одной местности показание, что в приобретенном матерью имуществе наследуют ей дочери*(2178), так что, по-видимому, сыновья от наследования после матери в том ее имуществе, устраняются.Внуки наследуют по праву представления после бабки*(2179).

II. Наследование дочерей. Здесь так же, как и по отношению к сыновьям, рассмотрим сначала право наследования после отца, а затем после матери.

1) Что касается права наследования дочерей после отца, то сперва укажем на правила, коими определяются их права в том случае, когда после отца остались и сыновья. Как общее правило, относящееся к наследованию дочерей в имуществе отца, следует указать, что при сыновьях дочери вовсе устраняются от наследования после отца: дочь при сыне в наследстве не участвует, что выражается обыкновенно и в такой формуле: "сестра при братьях не наследница". К этому правилу сводится большая часть показаний крестьян различных местностей, причем приводились и различные основания к устранению дочерей от наследства; так напр. крестьяне объясняли: "из чего ей выделять, когда нам самим подчас есть нечего"*(2180), или: дочери не наследуют вовсе, потому что, по словам судей, "они, как женского пола, не имеют прав, а могут только надеяться на милость"*(2181), или: "потому что хозяйство вести не могут"*(2182). Кроме таких показаний, объяснение столь распространенного обычая можно видеть в том, что дочь в семье как бы чужая, во всякое время готовая выйти в другую семью, так что выделение ей части из имущества умершего было бы потерей для прочих членов семьи, которые должны продолжать хозяйство после умершего.- Взамен наследства, дочь получает содержание от братьев: обыкновенно она остается на жительстве у одного из братьев, который обязан кормить и одевать ее и при выходе замуж снабдить приданым по своему состоянию; брат заступает сестре место отца*(2183). Впрочем, эта обязанность братьев, в некоторых местностях, признается не столько юридической, сколько нравственной*(2184). Разве принявший на себя заботу о сестре получает, при разделе наследства, большую против остальных братьев долю*(2185).

Правило об устранении дочерей, при братьях, от наследства после отца, не везде имеет безусловную силу. Есть местности, где принято, чтобы братья уделяли незамужней сестре, после смерти отца, некоторую часть имущества, размер которой однако же не определен, а обозначается выражениями: "по усмотрению", "из милости", "малость", "малая часть", "малая толика", т. е. зависит вполне от воли братьев. Престарелым сестрам братья дают, в некоторых местностях, келейку для проживания и необходимое пропитание. Иногда некоторая часть имущества (движимости) выделяется дочерьми, при разделе после умершего, самими крестьянскими учреждениями; в таком случае величина ее зависит от их усмотрения, и определяется смотря по разделяемому имуществу, по хозяйству*(2186): обыкновенно размер выделяемой дочерям части, всегда меньший сравнительно с долями сыновей, обусловливается тем соображением, "чтобы не расстроить хозяйства".

От общего правила об устранении дочерей от наследования после отца встречаются уклонения и в смысле права, так что часть оставшегося имущества выделяется сестре независимо от желания или нежелания ее братьев: крестьяне некоторых местностей прямо заявляли, что дочь при сыновьях также наследует после отца*(2187). Столь резкое уклонение от общепринятого начала является, впрочем, по понятиям крестьн, несоответствующим их быту и приписывается даже влиянию органов крестьянского управления; так, в одной местности было заявлено: "крестьяне считают по своему обычаю, что только сыновья могут быть наследниками после родителя, и очень им (крестьянам) горько, что теперь посредник заставляет, чтобы и дочки наследовали, тогда как прежде они получали только частицу имения от милости братьев"*(2188) или "ничего не получали*(2189). В другом месте крестьяне заявили, что дочери стали требовать себе определенного участия в наследстве с тех пор, как заведены мировые судьи*(2190).

В некоторых местностях, быть может, отчасти под влиянием тех же властей и учреждений, установился и самый размер выделяемой сестре части отцовского имущества. Так, ей выделяется, а если сестер несколько, то всем вместе, напр. 1/14, 1/8, 1/7, 1/4 или 1/3 часть - большей частью только из оставшейся после отца движимости, причем однако же не устраняется вовсе обязанность братьев давать сестрам приют и приданое*(2191). Встречаются указания, что сестра получает, так же обыкновенно из движимого, а в некоторых местах и из недвижимого имущества, даже равную с братьями часть*(2192). Вообще, хотя крестьяне и признают, по тем или другим причинам, право дочерей наследовать в имуществе отца при братьях, но ограничивают это право одной движимостью, земли же дочерям не дают*(2193); однако и это правило не без изъятий: там, где дают дочерям определенную часть наследства, оговаривают иногда, что она получает и из недвижимого определенную часть*(2194), за исключением надела, который идет к сыновьям*(2195). У магометан дочери всегда получают определенную часть наследства после отца; доля их вдвое меньше сыновних частей*(2196).

В тех местностях, куда еще по-видимому не проникло воззрение, что и дочь должна наследовать в отцовском имуществе, только в пользу малолетних дочерей отделяется часть имущества (денег) умершего отца; наличные деньги умершего выдаются как сыновьям, так и дочерям поровну, по достижении ими совершенных лет. Часть из наличных денег получает так же и совершеннолетняя дочь*(2197). Есть указания, что между малолетними наследниками (в том числе и дочерьми) имущество (а не только деньги) распределяется пополам*(2198).

Обратимся теперь к случаям, когда у умершего сыновей не осталось, а остались только дочери. В этих случаях общее правило будет то, что все имущество после отца идет по наследству к дочерям*(2199); но, в некоторых местностях, дочь получает все имущество отца (движимое и недвижимое), "если только возьмется подати тянуть, от натуральных же повинностей освобождается"*(2200). Однако и это правило не безусловно: встречаются, хотя и редко, такие случаи, что после умершего без сыновей наследство (вместе с хозяйством) получает его брат, т. е. дядя дочери, а дочерям иногда дают 1/4 часть, а иногда и ничего не дают*(2201), или же, при братьях умершего, дочерям дается лишь незначительная часть на прокормление*(2202). Иногда имущество умершего предоставляется его вдове, а дочери его получают лишь незначительную часть*(2203), или же каждой дочери дается приблизительно равная часть со вдовой*(2204).

Дочери наследуют после деда по праву представления, когда от умершего их отца не осталось сыновей; все они вместе получают долю их отца*(2205).

В заключение следует заметить, что в праве наследования после отца крестьяне отдают преимущество незамужним дочерям пред замужними, так что последние или ничего не получают из наследства, потому что они получили свою часть при выходе замуж и в доме не работали*(2206), или же получают меньше незамужних*(2207). Можно даже сказать, что участие замужних дочерей в наследстве после отца явление весьма редкое, а устранение их от наследства, как "награжденных" уже приданым, равняется устранению от него и сыновей, которые при жизни отца уже выделены*(2208).

2) Перейдем теперь к вопросу о наследовании дочерей после матери. Не имея, по общему правилу, прав наследования после отца, дочь не устраняется от наследования в имуществе матери*(2209). Местностей, в коих за ними не признается право наследования после матери, немного*(2210), так что положение об устранении дочерей от права наследования в имуществе матери представляется лишь исключением из общего правила.

В имуществе, оставшемся после матери, дочери наследуют вместе с сыновьями и притом или в равных долях с сими последними*(2211), или же получают меньшую часть сравнительно с сыновьями*(2212). Чаще встречаются случаи, что дочери при сыновьях наследуют после матери не во всем ее имуществе, а только получают носильную одежду, в некоторых местностях также холст и хозяйственную утварь, в которых сыновья уже не имеют никакой доли; это имущество делится между дочерьми поровну*(2213). Вообще встречается указание, что женская одежда всегда идет в женскую половину семьи,- прежде всего к дочерям, а если их нет, то к другим женщинам в семье, напр. к снохе*(2214). В недвижимом имуществе матери дочь не наследует в тех местностях, где она допускается к наследованию вместе с сыновьями*(2215).

Во многих местностях, после матери наследуют исключительно дочери*(2216), так что сыновья в ее имуществе, в чем бы оно ни состояло, вовсе не наследуют. В этих случаях наследство делится между дочерьми также по равным частям. Равным образом, дочь наследует после матери во всем ее имуществе, если после умершей не осталось сыновей*(2217).

В наследовании после матери участвуют обыкновенно только незамужние дочери*(2218), так что замужние, точно так же как и в случае смерти отца, от наследства устраняются.

В заключение заметим, что есть местности, в коих, по заявлению крестьян, не установилось определенных начал относительно прав наследования дочери в имуществе матери, а всякий раз вопрос, кому должно достаться имущество матери, решается обществом (громадою) и стариками*(2219).

III. Наследование восходящих родственников

По вопросу о наследовании восходящих родственников сведения, заключающиеся в наших источниках, касаются преимущественно прав родителей, но и они, говоря вообще, весьма скудны. Имеются, правда, довольно обильные и более или менее определенные данные, относящиеся к наследованию родителей в приданом после смерти дочери; но они уже изложены выше, в главе о прекращении брака, и поэтому здесь останавливаться на них мы не будем, тем более, что возврат приданого родителям после смерти дочери следует рассматривать не как наследование в собственном смысле этого слова, а как возвращение дара, сделанного под резолютивным условием.

Что же касается наследования родителей после детей в собственном смысле, то встречаются указания, из коих можно заключить, что вопрос этот в обычном праве разрешается отрицательно; так напр. из одного решения волостного суда видно, что после смерти бездетного отделенного сына, оставившего вдову, суд присуждает имущество последней, а не отцу*(2220). Но в большинстве случаев находим указания, что родители наследуют после смерти детей. Рассмотрим случаи наследования матери и отца порознь.

I. Относительно прав матери укажем, прежде всего, на тот, признаваемый и волостными судами обычай, что после смерти замужней дочери ее имущество отдается матери, а не мужу покойной*(2221). Одежда умершей замужней дочери обыкновенно предоставляется волостными судами матери*(2222), даже, в некоторых местностях, и в том случае, когда после умершей остались дети, которым оставляется лишь некоторая часть*(2223). По одному решению, матери отдана была корова, подаренная умершей дочери двоюродным братом при выходе ее замуж*(2224). После смерти сына, оставившего детей, мать не наследует, если она вышла замуж*(2225); но вообще матери предоставляется часть имущества умершего сына на пропитание*(2226), напр. седьмая часть посеянного хлеба*(2227). По одному решению волостной суд выделил на пропитание матери третью часть усадьбы, с тем, чтобы она не могла ее продать и передать, так как после ее смерти усадьбы должна поступить к детям ее умершего сына*(2228). После бездетного сына, судя по одному решению, наследство получает мать, а вдове умершего выдается часть его имущества в виде вознаграждения за работу во время замужества*(2229). По другому решению, мать признана была наследницей после умершего малолетнего сына, а дядям с отцовской стороны, отыскивавшим наследство, судом было отказано*(2230). Наконец встречается случай, когда суд присуждает матери часть денег, вырученных от продажи имущества умершего сына, на том основании, что она помогла ему при постройке избы деньгами*(2231).

II. Равным образом, имущество умершей замужней дочери волостные суды, в некоторых местностях, отдают обыкновенно отцу*(2232). Приобретенное незамужней дочерью имущество точно так же предоставляется волостными судами отцу*(2233). Часть суммы, вырученная от продажи имущества сына, которому помогал отец, после смерти его предоставляется отцу*(2234). Имущество, приобретенное сыном после отдела от отца, волостной суд, после смерти сына, делит между его вдовой и отцом*(2235). По другому решению, наследником к имуществу умершего был признан отец, а не вдова*(2236). Наконец, во многих местностях крестьяне заявили, что после смерти бездетного сына наследником признается отец, а не братья умершего*(2237), причем крестьяне одной местности добавили, что если умерший сын ничего не нажил, то отец только свое и берет, а если что и нажил, то нажил с отцовского благословения*(2238). Право наследования отца, преимущественно перед братьями умершего, крестьяне в другой местности объяснили тем, что "он старше и умрет - все им же (т. е. братьям умершего) оставит"*(2239). Есть, однако, местности, где отец наследует после сына только в том случае, когда после него не осталось ни вдовы, ни детей*(2240).

Кроме родителей наследуют и другие восходящие; так, из одного решения волостного суда видно, что наследником, в одном случае, признан был дядя умершего, совместно с мачехой, получившей седьмую часть его имущества*(2241).

В заключение упомянем, что, в одной местности, наследства от нисходящих к восходящим почти не бывает. Родственник, не имеющий нисходящих, призывает восходящего и просить у него дозволения распорядиться своим имуществом, которое обыкновенно завещает миру продать и деньги раздать на поминовение, или, полагая цену имуществу, просить, чтобы принимающий его восходящий раздал соответственную цене имущества сумму на поминовение*(2242).

IV. Наследование боковых родственников

По вопросу о праве наследования боковых родственников наиболее сведений, в наших источниках, встречается относительно братьев и сестер; менее удовлетворительны данные, касающиеся племянников и племянниц, в особенности же скудны они по отношению к наследованию дядей и теток, равно как и двоюродных братьев и сестер и проч.

I. Относительно наследования братьев и сестер преобладающее правило заключается в том, что после смерти бездетного брата или сестры имущество их наследуют только братья; обыкновенно сестры при братьях не признаются наследницами*(2243), так что и нашему обычному праву свойственно то общее правило, по которому в боковых линиях сестра при братьях не наследует. Сестры получают наследство только в том случае, когда нет братьев*(2244). Основание к устранению сестер от наследования после бездетного брата или сестры, по показанию крестьян некоторых местностей, заключается в том, что братья платят подати, а сестры ничего не платят*(2245).

Обыкновенно братья делят имущество, доставшееся им по наследству после бездетных брата или сестры, поровну; в некоторых, однако, местностях, размер их долей зависит от усмотрения суда*(2246). Сестры также делят наследство поровну, но замужняя получает менее незамужней*(2247).

Племянники и племянницы умершего, дети умершего брата, наследуют после дяди по праву представления: они получают такую часть, какую получил бы их отец, если бы был жив*(2248).

В некоторых местностях, после бездетно умершего наследуют не все братья, а только те из них, которые жили с покойным в семье; отделенные не получают ничего*(2249).

Устранение сестер, при братьях, от наследования после бездетных брата или сестры не представляет, однако, безусловного правила; в некоторых местностях сестра также получает небольшую часть, по усмотрению братьев, сколько те ей дадут*(2250), или же сестре вообще дается "малая часть"*(2251), в некоторых местностях четырнадцатая*(2252). Обыкновенно сестра, при братьях, получает только из движимого имущества, а из недвижимого не получает*(2253).

Есть местности, где после бездетно умерших братьев и сестер братья и сестры наследуют по равным частям, как видно из одного решения волостного суда*(2254). В других местностях только неотделенные сестры наследуют поровну*(2255), или сестры невыданные замуж, а замужние не получают ничего*(2256).

Встречаются, наконец, местности, где после бездетного брата, братья, если они были разделены, не наследуют, а все имущество его поступает к сестрам*(2257); а также местности, в коих после бездетной сестры наследуют только сестры*(2258).

Из одного показания видно, что после бездетно умершей сестры имущество ее поступает в тот дом, где она жила*(2259), так что, если она жила в чужом доме, то наследства не получают ни братья, ни сестры.

Из некоторых показания можно вывести заключение, что братья и при сыновьях умершего брата участвуют в наследстве: "после смерти домохозяина имущество делится поровну между братьями и сыновьями"; но при ближайшем рассмотрении этих показаний легко заметить, что здесь дело идет вовсе не о наследовании, а о разделе общего имущества на две части, из которых одну получает брать умершего, как принадлежавшую ему во время совместного жительства с умершим братом, а другую наследники умершего -- сыновья.

Из одного показания можно по-видимому заключить, что в некоторых местностях и при сыновьях умершего брат наследует вместе с ними в "родовом имуществе"*(2260), но и здесь под "родовым" разумеется доставшееся от деда, и состоявшее в нераздельном владении отца с братом (дядей): родовое иногда и называется "дедовским"*(2261).

Есть, однако, сведения, что правило, по которому братья и сестры наследуют только тогда, когда после умершего не осталось детей, применяется не безусловно: встречаются случаи, когда и при детях умершего наследуют его братья и сестры. Так, по одному решению, сестры умершего, при сыне, получили часть имущества в виду того, что оно было приобретено при их содействии*(2262). По другому решению, наследство получил брат, хотя умерший оставил дочь*(2263). Наконец, из одного решения видно также, что отставной рядовой получил часть имущества после умершего брата, оставившего взрослых детей*(2264). Независимо от этих указаний источников, по заявлению одного мирового посредника, при жалобе на неправильность решения, встречаются часто определения волостного суда, в которых устраняются от наследства малолетние дети, и наследство предоставляется в пользу оставшегося в живых умершего домохозяина, таким образом поддержать хозяйство для более исправного отбывания повинностей общества, обязанного между собою круговою порукою*(2265). Надо полагать, что приведенный обычай относится лишь к области финансовых соображений общины.

II. Показания крестьян относительно наследования племянников отличаются чрезвычайною неопределенностью и сбивчивостью. К числу наиболее неопределенных принадлежит показание, по которому "племянник получает отцовскую часть"*(2266). Из этого показания можно вывести, кажется, то заключение, что после дяди племянник не наследует в принадлежавшем ему имуществе, а что племяннику выделяется только часть отца при разделе, так что это положение относится собственно не к праву наследования племянника после дяди, а к разделам; если же в означенных словах имелось в виду сказать, что племянник после смерти бездетного дяди получает, по праву преследования, ту часть, которая следовала бы его умершему отцу из наследства дяди, то это показание относится, как мы видели выше, к наследованию братьев. Что же касается права наследования племянника после дяди, то по этому вопросу мы встречаем следующие показания: при детях племянник не наследует после дяди*(2267); он получает только по завещанию: "чем его дядя благословит"*(2268). С другой стороны, есть также показания, что после дяди (при детях) племянник получает наследство, когда жил с дядею нераздельно, смотря потому, какого был поведения, помогал ли дяде, или нет*(2269). При сыновьях умершего дяди, племянник, в некоторых местностях, признается наследником, но получает часть, меньшую чем сыновья; так, в одной волости крестьяне показали, что если у умершего было два сына и один племянник, последний получает одну часть, а сыновья три части*(2270). В других местностях, неотделенный племянник получает вдвое меньше сыновей*(2271), или же получает вообще малую часть, сверх отцовской, если помогал дяде в хозяйстве*(2272); если же долго жил с дядею и помогал в хозяйстве, то племяннику выделяется даже равная с сыновьями умершего часть*(2273), а если короткое время, то только малая часть*(2274). Из одного решения видно, что племянница, воспитавшая наследника, своего двоюродного брата, получает после смерти дяди, отца наследника, часть его имущества (наугольник сарая с воротами) в виде вознаграждения за воспитание наследника*(2275).

Есть также показания, из которых видно, что в некоторых случаях племянник не получает и всей отцовской части; так, если он остался малолетним и дядя его воспитал, то он наследует наравне с его сыновьями*(2276) или получает третью (а не половину, как бы следовало) часть всего имущества*(2277).

Но, с другой стороны, есть показания, что племянник, живший нераздельно с дядей, без указанных выше условий, получает по наследству обыкновенно равную часть с его детьми*(2278). Равным образом, в некоторых местностях, волостные суды выделяют из имущества умершего дяди, после которого остались вдова и дочери, некоторую часть племянницам*(2279).

После бездетного дяди наследниками признаются племянники*(2280). В одних местностях они признаются имеющими равное право со вдовою умершего*(2281), а в других, как можно заключить из одного решения волостного суда, вдова умершего вовсе устраняется от наследования, а наследует племянник*(2282). Дети умершего племянника наследуют по праву представления*(2283). После бездетного дяди, за неимением по всей вероятности племянников, наследуют племянницы; но, как видно из решения волостного суда, из которого извлеченно это положение, свекрови племянницы также присуждена была часть имущества умершего: две сотни земли и четыре четверти ржи*(2284).

После бездетной тетки наследником признается также племянник, как видно из некоторых решений волостных судов*(2285), иногда вместе с другими родственниками умершей*(2286).

III. Когда после бездетно умершего не осталось ни братьев, ни сестер, наследуют дяди*(2287) с отцовской стороны*(2288), не смотря даже на то, что осталась в живых мать умершего. Последняя, по решению волостного суда, получила только вознаграждение за издержки на погребение и проценты с капитала сына, которые она имела право получать при его жизни на его содержание, но не получала*(2289).

После племянника признается также наследницею тетка (вероятно, когда нет дяди), и притом при матери умершего; тетка, по решению волостного суда, получила капитал умершего с процентами, а мать прочую движимость*(2290).

Из одного решения волостного суда видно также, что тетка с отцовской стороны признается наследницею ко всему вообще имуществу племянника, когда он не оставит ни детей, ни родственников восходящей линии, ни братьев и сестер*(2291).

После племянницы, ее имущество получает по наследству тетка*(2292), даже и в том случае, когда после нее останется муж*(2293). Следует полагать, что и после племянницы тетка наследует лишь при указанных выше условиях, и, быть может, когда нет у умершей дяди.

IV. Из других, кроме упомянутых, родственников боковых линий, к наследованию призываются двоюродные братья и сестры и двоюродные племянники*(2294), из коих первые, т."N"е. двоюродные братья и сестры, судя по одному решению волостного суда, наследуя совместно с теткою умершего, получают сравнительно с нею большие доли*(2295). Из одного решения волостного суда можно бы также вывести заключение, что двоюродные братья получают наследство даже преимущественно перед родными сестрами умершего, так как сельское общество передало землю двоюродному брату помимо родной сестры умершего*(2296). Но из этого решения едва ли возможно сделать какой-либо общий вывод, так как земля, переданная обществом двоюродному брату умершего с обязательством платить подати до ревизии, была оставлена за ним волостным судом на том основании, что, ко времени предъявления иска о наследстве сестрою умершего, двоюродный брат уплатил повинностей на сумму, равную стоимости отыскиваемого имущества.

Вообще говоря, права упомянутых родственников на наследство весьма ограничены; это положение подтверждается напр. тем, что по одному решению волостного суда двоюродная сестра получила наследство даже вместе с одним из свойственников умершего, братом его жены, по равной части*(2297).

V. Наследование жены после мужа

По вопросу о праве наследования супругов особенное внимание обращает на себя положение вдовы, так как оно несравненно более стеснено, чем положение вдовца. Поэтому мы изложим сначала наследование жены после мужа, а затем наследование мужа после жены, тем более, что и материалы наши гораздо обильнее по отношению к первому, чем по отношению ко второму.

Из предыдущего изложения мы уже знаем, каково вообще положение женщины в семье, и каковы в порядке наследования права родственниц во всех линиях и степенях, так что не трудно предугадать, что и права вдовы на наследство не могут быть значительны или, вернее, что они почти вовсе не признаются. Тем не менее, подобно тому разнообразию начал, какое мы видели относительно родственниц, и здесь, по отношению к правам вдовы, различие начал высказывается весьма наглядно и даже еще в более значительной степени, и притом в направлении постепенного уклонения от старого начала непризнания прав к более благоприятному для женщины разрешению вопроса. Это переходное направление отражается в весьма сильном колебании между противуположными началами,-- колебании, о котором свидетельствует даже количественная сторона судебной практики: ни по одному вопросу наследственного права не имеем мы в напечатанных решениях волостных судов и показаниях крестьян столь обильного материала, как именно по вопросу о правах наследования вдовы. Но, к сожалению, этот материал не особенно отличается определенностью начал, относящихся к настоящему вопросу; это должно сказать в особенности о показаниях самих крестьян, которые, по всей вероятности, вследствие краткости и беглости самих расспросов, до того неудовлетворительны, что из них нередко невозможно вывести заключения, при каких именно условиях вдова получает или не получает части мужнего имущества, так как часто не указано, напр., осталась ли вдова с детьми или без детей, относятся ли те или другие положения к вдове после мужа, жившего самостоятельным хозяйством, или же жившего в семье у отца или с братьями и т. п. К этому следует присовокупить, что в некоторых местностях сами крестьяне заявляли, что "относительно наследования вдовы нет ничего определенного: дают ей, как случится", или: "относительно наследования вдовы у нас есть обычай только по суду: что суд даст, за то и спасибо", или: "у нас тут порядка нет: в одной деревне одно, а рядом с нею другое"*(2298). Все эти обстоятельства, при скудости других достоверных данных, делают крайне затруднительным сведение материала к каким-либо, более или менее, определенным и точным положениям.

При изложении начал народно-обычного права, относящихся к наследованию жены после мужа, следует конечно различать права вдовы на наследство после отделенного мужа от прав на наследство после мужа неотделенного, уже потому, что положение вдовы в семье отдельной и общей не одинаково. Хотя, по отношению собственно к праву наследования, мы не нашли особенно резких различий в том и другом ее положении, так как обычные правила и в том и другом случае почти одинаковы, тем не менее, мы сочли также удобным разграничить эти вопросы. Поэтому мы изложим сначала те начала, которые относятся к наследованию вдовы в семье отдельной, т. е. по отношению к имуществу лично принадлежавшему мужу, а затем и те начала, которыми определяются права вдовы-снохи, тем более, что в семье сложной, общей, право вдовы на то имущество, которое бы в праве был получить ее муж по смерти родителей, сводится к праву требования такой доли от свекра или свекрови, а такое право снохи иногда сливается с правом наследования после самих родителей покойного ее мужа.

Далее, останавливаясь на изложении права наследования жены непосредственно после мужа, в имуществе ему лично принадлежащем, нельзя конечно не иметь в виду различия в положении вдовы бездетной и вдовы, у которой остались от мужа дети. И в этом отношении, даже независимо от упомянутой выше неопределенности самого материала для подобного разграничения правовых начал, мы встречали немало затруднений для того, чтобы указанное различие можно было последовательно провести чрез всю систему начал, определяющих право наследования жены после мужа. Но и здесь встречаются некоторые довольно веские особенности, которые вынуждают изложить права вдовы бездетной отдельно от прав вдовы, оставшейся с детьми. Наконец, в виду того сходства, какое представляется в положении той и другой, равно как и в положении вдовы-снохи, мы сочли удобным выделить и изложить в самом начале некоторые общие положения, тем более, что и в самом материале встречаются некоторые начала без точного указания, к какому именно положению вдовы они относятся. Таким образом, в дальнейшем изложении мы будем держаться следующего порядка: сначала представим общие положения, а затем рассмотрим порознь права вдовы, оставшейся с детьми, вдовы бездетной и вдовы-снохи. В систематике же отдельных начал мы будем, во всех этих отделах, следовать тому же порядку изложения, который, говоря вообще, соблюден нами по отношению к правам женщин-родственниц, так что мы будем излагать сначала те данные, из которых видно, что вдова не участвует в наследстве после мужа, а затем те данные, которые свидетельствует, что такое право, при тех или других условиях, ей предоставлено. При таком изложении нагляднее представится и самое колебание в началах обычного права при переходе от одного, по-видимому, отживающего направления к другому, клонящемуся к признанию самостоятельных прав жены на наследство после мужа.

I. В ряду общих положений, согласно указанному порядку изложения, следует прежде всего отметить тот, подтверждаемый многими указаниями, факт, что жена после мужа не наследует, что "вдове из наследства ничего не дают". Начало это, представляющееся в виде общей нормы, и само по себе вполне ясное, приводит невольно к вопросу: не облегчается ли в таком случае участь вдовы какими-либо иными средствами. Из многих показаний видно, что вдове выдается из хозяйства только ее собственное платье и то, что она получила от отца; она должна, по словам крестьян, идти к отцу, который опять выдаст ее замуж или же сама должна выйти замуж*(2299). Такие начала относятся, по-видимому, только к вдове бездетной; но встречаются указания, что и при детях положение вдовы не лучше; даже пребывание ее в доме мужа, после его смерти, по-видимому, зависит вполне от воли детей: "случается", показали крестьяне одной местности, "что дети прогонят ее и тогда она должна ходить по миру"*(2300), т. е. остается без всякого имущества, без всяких средств жизни. Но приведенные сведения о положении вдовы, как оставшейся с детьми, так и бездетной, далеко нельзя считать за явления общие: напротив, при устранении вдовы, в том и другом случае, от наследства положение ее, как увидим ниже, не остается безвыходным, так как, взамен наследства, юридический был успел выработать и для вдовы, особенно при детях, более или менее сносные средства материального обеспечения.

Наряду с весьма распространенным началом, что жена в имуществе мужа не наследует, встречается, и нередко, также другое начало, в силу которого вдова получает из мужнего имущества некоторую, в иных местностях, более или менее точно определенную часть. Впрочем, размер этой части меняется, смотря в особенности по тому, имеет ли она детей или осталась бездетною. Точно также и самое право вдовы на известную часть имущества, при действии указанного выше общего положения, не безусловно: она может, при известных обстоятельствах, ничего не получить, или же получает определенную часть, если находится в иных условиях. Так, напр., в некоторых местностях, ничего из имущества мужа не дается только молодой вдове, в том предположении, что она может снова выйти замуж, или заработать себе пропитание; напротив, старая вдова иногда получает какую-либо часть, напр. около 1/3 части хлеба*(2301); от этого же обстоятельства зависит также размер доли вдовы там, где ей, в силу установившегося обычая, дается часть из имущества мужа: молодая получает меньше, чем старая*(2302). -- Далее, участие вдовы в наследстве после мужа, равно как и мера такого участия, зависит от того, какого она поведения, работящая или нет, и сколько времени жила с мужем*(2303). Там, где вдове полагается часть, соблюдается и такое правило, что она получает эту часть под условием невступления снова в брак, так что вдова лишается своей части с выходом в новое замужество, теряет право наследования после первого мужа*(2304).

Размер вдовьей части, даже независимо от указанных выше условий, нельзя считать установившимся: в разных местностях, судя по заявлениям крестьян, вдова получает не одинаковые части. Часть ее "небольшая", "малая", говорят крестьяне*(2305). Во многих местностях было заявлено, что вдова получает после мужа "законную часть", часть принадлежащую ей по закону, для определения которой судьи, как замечено в одной местности, обращаются к волостному писарю. Вообще, размер вдовьей части весьма разнообразен; он определяется иногда соглашением с наследниками, но большею частию соблюдается какая-нибудь определенная доля. Так, во многих местностях вдова получает седьмую часть, которая назначается, как из движимого, так и из недвижимого имущества, по оценке, или же выдается седьмая часть хлеба*(2306), или, наконец, дается седьмая часть из одного недвижимого, а из движимого даже четвертая часть*(2307). Седьмую часть, в иных местностях, вдова получает в том только случае, когда остается при детях; если же отойдет от них, то ей ничего не дают, даже иногда одежды, "потому что дети остаются на иждивении общества", как объяснили крестьяне*(2308). Седьмой части, напротив, в других местностях, вдова бездетная не лишается даже и в том случае, когда выйдет замуж*(2309). Есть местности, в которых размер той части, какую получает вдова после мужа, значительно больше: он доходит до одной четвертой части всего имущества, т. е. движимого и недвижимого, или же четвертой части движимого (обыкновенно кроме платья мужа, которое идет к его родным), при чем иногда вдова получает также избу*(2310), или, наконец, четвертой части недвижимого -- земли*(2311). Размер вдовьей части, в иных местностях, равняется одной трети имущества мужа*(2312), и даже половине*(2313),-- в некоторых местностях, впрочем, только для бездетной вдовы, если притом не пойдет снова замуж*(2314). Вдова в праве, в одних местностях, воспользоваться половиною мужнего имущества, как движимого, так и недвижимого, но в других она получает половину только движимости, а из недвижимого части не имеет*(2315).

Размер вдовьей части определяется, в иных местностях, числом прочих наследников, напр. сыновей, пасынков, приемышей, братьев и сестер умершего: она получает такую же часть, как и остальные наследники. При этом иногда сами стороны, или же судьи, определяют часть вдовы деньгами или указывают самое имущество, которое должна получить вдова единовременно, или же в виде постоянных выдач, напр. съестными припасами. Относительно местностей смешанного населения заметим, что у магометан вдова (отделенного сына) получает свое приданое, калым, и одну восьмую из имущества умершего мужа*(2316); впрочем, из одного решения видно, что вдове дается четвертая часть, но по особому условию, именно по раздельному акту с деверем*(2317).

Во многих местностях, как увидим ниже, вдова (бездетная) наследует все имущество мужа. Таким образом, размер наследственной доли вдовы, от самой незначительной части, доходит до наследования в целом имуществе, исключая отсюда все те случаи, когда вдова получает, как будет сказано в своем месте, мужнее имение на малолетних детей, т. е. когда наследниками в собственном смысле являются дети.

Заметим еще, что иногда вдове предоставляется наследование в некотором имуществе мужа; так, ей отдается его дом или изба, или скарб и мужняя одежда.

В заключение считаем не лишним упомянуть также, что право отыскивать свою часть, как видно из одного решения, вдова теряет с истечением срока давности (десятилетнего)*(2318).

II. После общих начал, как предварительных сведений о праве наследования вдовы, в частности, к вопросу о наследовании вдовы при детях. Начало, по которому вдова устраняется от наследования после мужа, применяется в особенности по отношению к вдове, оставшейся после мужа с детьми и притом преимущественно мужеского пола: в этих случаях вдова не пользуется правом наследования, так как наследниками признаются дети (ее собственные или от другого брака)*(2319). Положение вдовы, вовсе устраненной от наследства, может быть весьма безотрадно, в особенности там, где, как уже замечено выше, участь ее зависит вполне от воли детей, которые могут даже удалить мать-вдову из дома. Но это -- явление совершенно исключительное. Напротив, из многих других ведений можно заключить, что устранение вдовы от наследства после мужа, во многих местностях, восполняется до известной степени различными средствами, которые делают положение вдовы не безвыходным и служат даже как бы суррогатами права наследования. Укажем на эти средства порознь.

1) Есть многие положительные указания, что при детях вдова имеет право остаться жить в доме покойного мужа, и притом не только при малолетних, но и при взрослых детях.

2) На сыновьях лежит обязанность содержать мать-вдову, если она в том нуждается*(2320). Обязанность эта, в некоторых местностях, лежит на младшем из них*(2321), так как весьма нередко, как мы видели, он один и остается в доме отца, или на том из сыновей, которому достается по разделу отцовская изба*(2322). Даже в тех случаях, когда вдова не пожелает жить с своими совершеннолетними детьми, последним, в некоторых местностях, вменяется в обязанность выстроить ей избу для жительства (келейку) и давать содержание*(2323). Встречается еще указание, что право вдовы требовать от детей содержания прекращается только с выходом ее снова замуж, т. е. тогда, когда она уже не нуждается в содержании от детей, так ка имеет его от мужа*(2324).

3) оставаясь при детях в доме мужа, вдова нередко заступает место покойного, обыкновенно при детях малолетних, и на правах хозяйки управляет домом, т. е. продолжает вести хозяйство и распоряжается имуществом, как своим, до совершеннолетия детей и раздела. Если она захочет оставить дом и хозяйство, то не может воспользоваться тем имуществом в свою пользу; но если по достижении совершеннолетия дети пожелают сами вести хозяйство, то обязаны содержать мать*(2325). Из некоторых заявлений видно, что до совершеннолетия детей мать управляет их имуществом как опекунша*(2326).

4) Во многих местностях вдова, оставшаяся с детьми, получает все имущество мужа, или его избу, в пожизненное владение, что иногда, по-видимому, не отличается от самого права наследования, но, разумеется само собою, не может быть с ним отождествляемо*(2327).

Кроме приведенных средств восполнения для вдовы наследственных прав, мы имеем множество указаний на то, что и при детях вдова не безусловно устраняется от участия в наследстве после мужа. Впрочем эти данные, большею частию, такого свойства, что участие вдовы в наследстве нельзя называть самостоятельным. Так, весьма многочисленны указания на то, что она получает мужнее имение, или часть его, "на детей". Хотя в подобных случаях сами крестьяне, насколько можно судить по записанным показаниям, иногда признают имущество мужа собственностью жены*(2328), но это, очевидно, неточность выражения, так как наследниками в собственном смысле являются дети, и потому вдова получает мужнее имущество не на себя, хотя, конечно, пользование им для нее не закрыто, даже, по-видимому, и в том случае, если бы она считалась лишь опекуншей. К случаям, в которых вдова получает на детей, могут быть, по своему значению, приравнены и такие, в которых волостные суды отдают наследство во владение второму мужу вдовы умершего, принявшему на свое попечение малолетних детей его, дочерей жены от первого брака*(2329). Следует еще заметить, что когда речь идет о детях, на которых вдове выдается мужнее имущество, то разумеются дети законные, так как незаконные дети вдовы не имеют права наследования после ее мужа, хотя, по добровольному соглашению, братья иногда выделяют вдове с незаконнорожденным часть мужнего имущества*(2330).

Независимо, однакоже, от тех случаев, в которых вдова получает мужнее наследство "на детей", в источниках наших встречается немало указаний и на то, что вдова имеет и самостоятельное право наследования в имуществе мужа, хотя предоставляемая ей часть, при детях, обыкновенно не выделяется, так что она пользуется своею частью совместно с детским имуществом. Размер этой части, как показано выше, в различных местностях не одинаков; есть и прямые указания, что при детях размер вдовьей части не установился*(2331). Он зависит, как уже замечено, от личных качеств вдовы, "какова она", и определяется обыкновенно волостным сходом, "как старики постановят", или сельским обществом по его усмотрению, причем, назначая часть, принимают в соображение поведение и лета овдовевшей*(2332). Но встречаются также местности, где вдова, имеющая детей, получает после мужа равную с ними часть*(2333), а после мужа, у которого остались дети от первого брака,-- половину всего его имущества*(2334). Заметим еще, что иногда вдове выделяется часть из мужнего наследства, с известными условиями. Так, по одному делу волостной суд присудил: отдать вдове вещи, оставшиеся после смерти ее мужа (захваченные деверем), с тем, чтобы она дала за это своей замужней дочери 20 р. и чтобы после смерти ее икона перешла в род ее дочери*(2335).

III. Обратимся теперь к вопросу о наследовании бездетной вдовы. Согласно общему правилу, ей также не предоставлено никакого права на имущество умершего мужа: много есть прямых указаний на то, что она мужу не наследница*(2336). Мало того: взамен наследства ей не дают ничего; она берет только свою одежду или вообще свои вещи*(2337), "как простая работница", добавили крестьяне одной местности*(2338), или: берет свою одежду и приданое*(2339), т. е. свое собственное имущество; иногда только получает какую-нибудь малость, напр. келью и корову*(2340). При таких условиях, положение бездетной вдовы, по-видимому, гораздо хуже положения вдовы, имеющей детей, так как последняя, и при устранении от наследства, пользуется, как мы видели, многими льготами, оставаясь при детях в мужнем доме и управляя всем хозяйством, получая иногда и право пожизненного владения имуществом мужа и т. п., чем очевидно не пользуется вдова бездетная, так как указанные права обусловливаются, насколько известно, именно тем обстоятельством, что у вдовы остались дети. Но при ближайшем ознакомлении с фактами оказывается, что по отношению к праву наследования после мужа положение вдовы при детях,. на самом деле, не только не лучше, но едва ли не хуже, чем положение вдовы бездетной, ибо к первой, говоря вообще, гораздо строже и последовательнее применяется начало полного устранения от наследства, чем к последней, так как в первом случае естественным препятствием для вдовы к получению наследства являются те же дети, как ближайшие и прямые наследники умершего, между тем как для вдовы бездетной такого препятствия, очевидно, нет, а конкуренция с другими, особенно боковыми родственниками, представляется, как можно думать, гораздо менее опасною. Приведем данные, которые могут служить подтверждением этого общего замечания.

Независимо от встречающихся указаний на то, что и бездетная вдова не лишается права остаться жить в доме покойного мужа*(2341), следует прежде всего отметить тот факт, что в тех местностях, где вообще нет безусловного устранения жены от участия в наследстве после мужа, бездетная вдова также признается наследницей в его имуществе*(2342). Она получает или точно определенную часть, или же определяемую числом прочих наследников, напр. равную с братьями умершего*(2343), или наконец какую-либо часть по соглашению с прочими наследниками умершего*(2344), либо назначаемую обществом или судом "по возможности": при обсуждении ходатайства вдовы о выделе ей части, сельский сход заботится, чтобы не произошло неисправных плательщиков и потому определяет наследственные части "по человеку"*(2345). При назначении вдове части обращается, в некоторых местях, внимание и на то, долго ли она жила с мужем*(2346), хозяйка она или нет*(2347), хорошо ли себя ведет*(2348), и т. п. Суд иногда указывает и самое имущество, которое должна получить вдова*(2349).

Бездетная вдова получает иногда половину мужнего дома, когда дом построен при ней*(2350), или келью и какую-нибудь часть на пропитание*(2351), или же какую-либо часть в размере, которой указан выше, напр. 1/7 из движимого и 1/14 из недвижимого, и притом только из дворового места*(2352), или 1/3 из движимого и 1/7 из недвижимого*(2353) и т. п. Но в некоторых местностях вдова бездетная наследует всем имуществом мужа, кроме земли, которая отдается тому из родственников мужа, хотя бы и самому дальнему, который возьмется платить с нее подати, а если таких не отыщется, то стороннему лицу, или же земля остается в распоряжении общества, которое принимает уплату податей на себя*(2354). В таких правилах относительно земли сказывается очевидно влияние общины, так как обладание землею составляет наиболее надежное ручательство за отбывание податей и повинностей, а так как обязанность эта лежит нормально на лицах мужеского пола, то обыкновенно им и передается земля в случае бездетной смерти хозяина. Но можно указать и на такие местности, где бездетной вдове отдают все имущество мужа, не исключая и земли, если, как показали крестьяне в некоторых местностях, она примет на себя и уплату податей*(2355); но от натуральных повинностей она в таком случае освобождается*(2356). Если же, однако, после смерти домохозяина недвижимость его поступила уже к кому-либо из родственников, который вместе с тем отбывал с нее повинности, то, в случае спора, права на недвижимость утверждаются за ним; поэтому, в одном случае, жалоба вдовы оставлена была судом без последствий в виду того, что брат умершего владел оставшимся после него недвижимым имуществом и платил подати и повинности*(2357).

Говоря о правах вдовы бездетной, следует еще заметить, что вдова, оставшаяся с одними дочерьми, обыкновенно приравнивается к бездетной, причем право вдовы на наследство после мужа определяется различно, смотря потому, признается ли вообще за вдовою такое право в той или другой местности: там, где бездетная вдова в наследстве после мужа не участвует, ей не дают также никакой части наследства после мужа ни на себя, ни на дочерей*(2358); там же, где бездетная вдова не устраняется вовсе от наследства после мужа, и вдова, у которой остались одни девочки, получает мужнее имущество на правах бездетной. это высказано, напр., в следующем показании крестьян одной местности: "бездетная вдова остается в доме мужа: живи и пользуйся всем добром, скотиной и огородом"; к этому прибавили, что "если у вдовы остались только дочери, то все одно, как без детей"*(2359). Подобные показания встречаются и в других местностях.

Указанные в предыдущем изложении особенности относительно прав вдовы бездетной обусловливается именно тем обстоятельством, что, не имея детей мужеского пола после мужа, она не имеет в них, как прямых наследниках, помехи для непосредственного наследования в имуществе мужа. Но детьми не исчерпывается, как мы знаем, ряд лиц, имеющих право на наследство в силу родственной связи с умершим: очевидно, что для бездетной вдовы не вполне еще обеспечен доступ к наследству мужа, если преимущество пред ней предоставлено боковым его родственникам. Мы действительно встречаемся с указаниями, для вдов крайне неблагоприятными. Так, в некоторых местностях, по показаниям самих крестьян, бездетная вдова наследует в имуществе мужа только в случае неимения ближайших наследников боковой линии -- братьев*(2360), или когда у умершего не окажется никаких наследников: "значит Бог ей отдал"*(2361), в противном же случае получает, в некоторых местностях, какую-нибудь незначительную долю*(2362). Но эти начала нельзя считать действующими повсюду и безусловно. Мы уже видели выше, что право боковых родственников не вполне устраняет собою права бездетной вдовы на наследство после мужа: так, при братьях умершего, она получает также какую-либо часть наследства, иногда даже равную с ними часть; указаны также обычаи, по которым она получает все имущество мужа, не исключая даже земли, если по обычаю или по распоряжению общества земля не предоставляется во владение кому-либо из родственников мужа или сторонних лиц. Таким образом следует заключить, что в народно-обычном праве нет безусловного повсюду правила об устранении бездетной вдовы от мужнего наследства в пользу боковых родственников*(2363). Но, предоставляя бездетной вдове мужнее имущество, волостные суды иногда отделяют незначительную его часть в пользу родственников умершего, которые после него не считаются наследниками; так, по одному делу, волостной суд определил: вдове умершего Г. выдать все состоящее ныне на лицо движимое и недвижимое имущество, приобретенное ею вместе живши с мужем в замужестве 35 лет; из вышеозначенного имущества -- часть малолетней сироте для воспитания ее по смерть*(2364). Встречаются указания и на права других членов по отношению к бездетной вдове, получающей наследство после мужа. Так, из имущества мужа бездетная вдова обязана была, по решению суда, выделить часть падчерице, дочери мужа от прежнего брака*(2365). При приемышах вдова получает дом и прочее имущество в свое распоряжение; но то имущество, которое захвачено приемышем, иногда оставляется в его владении*(2366). -- Говоря об ограничениях, которыми обставлено право наследования бездетной вдовы, можно бы здесь указать и на тот случай, который мы привели по отношению к вдове оставшейся с детьми, именно: что ей были по решению суда предоставлены вещи мужа с тем, чтобы она за это выдала своей замужней дочери 20 руб.*(2367): об этом случае мы упоминаем здесь лишь на том основании, что по понятиям народным, как замечено выше, вдова, оставшаяся с одними дочерьми, считается бездетною, тем более, что по смыслу самого решения, впрочем весьма краткого, можно заключить, что в данном случае других детей, кроме одной дочери, у вдовы не было, хотя и эта дочь была замужняя и след., по общему правилу, не имевшая права на наследство после отца.

В заключение, следует еще упомянуть, что бездетная вдова не лишена также права получать некоторое пособие и содержание от боковых родственников, которым досталось наследство в имуществе умершего ее мужа*(2368).

IV. Обратимся наконец к вопросу о праве наследования вдовы-снохи. Говоря о наследовании снохи, мы имеем в виду преимущественно случаи наследования после неотделенного сына; поэтому здесь будет речь о том, имеет ли сноха право потребовать от свекра какую-либо часть имущества, или нет.

Преобладающее начало, по отношению к наследованию снохи, тоже, какое мы указали выше, как правило общее, а именно: лично сноха права наследования не имеет, но если у нее есть дети, в особенности сыновья, то сноха может потребовать у свекра или свекрови отцовскую часть на детей*(2369). Впрочем, судя по некоторым решениям волостных судов, можно придти к заключению, что в долю детей входит также и доля снохи. Но, несмотря на это, в указанном случае все-таки наследует не сноха, а дети. Бездетная же сноха обыкновенно не получает от свекра никакой части из имущества, которое приходилось на долю ее умершего мужа: она берет только свое приданое и собственно ей принадлежащее имущество*(2370).

Сноха, оставшаяся с дочерьми, во многих местностях также не имеет права потребовать у свекра на них какой-либо части из имущества; но в других ей выдается в этом случае незначительная часть имущества*(2371), напр. четвертая, седьмая или восьмая часть доли умершего мужа*(2372). Наконец есть известие, что и при сыновьях снохе волостной суд отказал в выделе на них части на том основании, что имущество принадлежит свекру, а не ее умершему мужу*(2373): этот случай впрочем исключительный.

Бездетная сноха, по заявлениям крестьян некоторых местностей, устраняется от наследования на том основании, что по их мнению, она -- чужая свекру, так что, если наследников не отыщется, то имущество свекра должно отойти в общество, как "обмершее"*(2374).

Однако правило, по которому сноха не наследует, после смерти неотделенного мужа, из той части, которая приходится на его долю, далеко не общее; многие волостные суды признают за снохою право наследования и обязывают свекра или свекровь выдать ей некоторую, более или менее значительную часть имущества, как движимого, так и недвижимого (обыкновенно избу)*(2375), или же сноха, с детьми, если есть, и если она не выходит замуж, остается жить у свекра, который обязан содержать ее и детей*(2376), и, независимо от содержания, получает одежду мужа*(2377). Если свекор не отказывает снохе и ее детям в содержании, а сноха сама не желает жить у свекра, то волостные суды отказывают ей в выделе части имущества даже на сыновей. -- Что же касается размера выделяемой снохе части, то в одних местностях она получает одну седьмую часть сыновней доли, т. е. доли умершего мужа, если осталась бездетною и притом долгое время состояла в браке и помогала свекру в хозяйстве, или если она хорошего поведения*(2378); в других местностях сноха и при детях получает такую же, т. е. седьмую часть*(2379), или же получает "законную" часть*(2380). Есть местности, где, кроме указанной выше части, снохе дается дом мужа, если он его имел, и не оставил недоимок, так как в противном случае дом продается на их пополнение. Седьмая часть бездетной снохи увеличивается иногда до одной четвертой части; эту часть она получает также совместно с дочерьми. В некоторых местностях четвертую часть сноха получает в том только случае, когда брак продолжался более двадцати лет. Встречаются известия, что снохе выдается даже третья часть, но не из всего имущества, а только из хлеба. Заметим, что выдел снохе части имущества и размер выделяемой части обусловливаются преимущественно продолжительностью ее брачного сожития с умершим. Так напр., в некоторых местностях, если брак продолжался лет пять, то сноха получает третью часть доли своего покойного мужа, если года два, то только избу и небольшую часть движимости, а если более восьми лет, то всю мужнюю часть. По-видимому продолжительность брачного сожительства имеет влияние и на наследственные права сына, оставшегося после умершего: если брак продолжался напр. года полтора, ему не выделяется полной части отца. Есть местности, где бездетная сноха во всяком случае имеет право получить четвертую часть мужней доли и даже половину, а когда у свекра нет наследников, то и все его имущество, так как, в противном случае, следовало бы признать имущество выморочным и обратить его в пользу общества, что крестьяне делают неохотно и признают, что сноха свекру ближе мира*(2381). Однако, в некоторых местностях, и при наследниках, снохе выдается вся мужняя часть в пожизненное пользование*(2382), и даже в собственность; из одного решения видно, что до смерти свекра, сноха, получившая в собственность все имущество умершего мужа, не имеет права отчуждать недвижимости, которую должна пользоваться сообща со свекром, если же продаст, то обязывается судом выдать ему третью часть вырученных денег. Одним решением волостного суда имущество свекра было предоставлено в распоряжение его вдове и снохе*(2383). Есть также решения, из которых видно, что имущество свекра предоставляется снохе и дочерям свекра*(2384).

Не определяя, во многих случаях, размера наследственной доли снохи, волостные суды указывают нередко, какое именно имущество может получить сноха: сколько какого хлеба, какой скот и проч., или предоставляют ей одежду умершего мужа и ее собственную (но сделанную ей мужем), независимо, иногда, от прочих вещей*(2385); когда у снохи есть дети, то мужняя одежда выдается ей на детей.

В заключение заметим, что даже в тех случаях, когда сноха, при сыновьях, не имеет права потребовать выдела имущества, она все-таки не лишается права на имущество свекра, который поэтому ограничивается и в праве распоряжения имуществом: волостные суды запрещают ему продажу имущества, по просьбе снохи, на том напр. основании, что оно должно перейти к внуку его, сыну умершего*(2386).

Сноха, жена отделенного сына, наследует как вдова, и к имуществу свекра никакого отношения не имеет; она получает, и в этом случае, имущество свекра на детей, а именно на сыновей и незначительную часть на дочь.

У магометан сноха получает восьмую часть доли мужа*(2387) или берет свое приданое, калым и восьмую часть из имущества свекра, если ее умерший муж не был отделен*(2388). В других местностях она получает от свекра на прокормление и кроме того берет калым*(2389). Если у снохи есть сын, то он получает всю часть отца, дочь получает половину*(2390).

Из изложенного нельзя не заметить, что права наследования снохи отличаются такою же неопределенностью и разнообразием начал, как и вообще права наследования вдовы, что указывает на переходное положение к иным порядкам от безусловного правила, по которым вдовы и снохи не наследовали вовсе в мужнем имуществе. Волостные суды не признают более этого начала справедливым; но конечно практика волостных судов не могла, в короткое время, вытеснить старое начало и заменить его другим, более гуманным. Притом и сами волостные суды не успели еще твердо остановиться на том или другом из указанных выше начал, признающих за снохою право на получение от свекра, по смерти мужа, части имущества, чем и объясняется относительное обилие практики по вопросу о наследовании снохи.

VI. Наследование мужа после жены

Положения о наследовании мужа после жены далеко не так обильны и разнообразны, как положение о наследовании жены после мужа. О праве наследования мужа и размере его доли после смерти жены в приданом нами уже изложено в учении о прекращении брака; здесь, следовательно, остается только сказать о праве наследования мужа в прочем имуществе умершей жены, хотя начала, сюда относящиеся, также отчасти были уже изложены в статье о судьбе приданого по смерти жены, тем более, что в показаниях о последнем не всегда различается приданое жены от прочего ее имущества.

Здесь прежде всего укажем, что после смерти жены муж не признается волостными судами наследником; имущество ее, точно также, как и приданое, переходит к ее родственникам, если не осталось детей*(2391). Но в некоторых местностях мужу, при детях, после жены принадлежит право пользоваться оставшимся имуществом до вступления в новый брак; такой вывод можно сделать из показания, по которому "если вдовец женится, то имущество первой жены остается детям ее"*(2392); если же дети умерли малолетними, то имущество матери поступает к ее родным, а мужу, по одному решению волостного суда, оставлена была часть этого имущества "за воспитание дочери"*(2393).

Но в некоторых местностях мужу после умершей жены, у которой остались дети, присуждается волостными судами часть из ее имущества; так, по одному решению, все имущество умершей оставлено было в пользу ее детей от первого брака, а второму мужу присуждена 1/3 часть из ярового и озимого хлеба, скота, соломы и льняного семени*(2394). В другом решении упоминается о части, следовавшей мужу умершей по закону*(2395). Есть местности, в которых, по показаниям крестьян, мужу умершей дается седьмая часть из недвижимого и четвертая*(2396) или пятая*(2397) из движимого ее имущества. Впрочем, в этих местностях было показано, что волостной суд, при решении дел, руководствуется законами гражданскими. В других местностях, в пользу мужа остается то имущество, которое жена приобрела вместе с мужем*(2398), или что ею было приобретено после свадьбы или вообще во время замужества*(2399). Наконец, есть также показания, что после смерти жены, не оставившей потомства, имущество ее, без различия приданого от приобретенного ею самою, идет к мужу*(2400).

Имущество жены, купленное на деньги мужа, как видно из одного решения, всегда оставляется в пользу мужа после ее смерти*(2401), соответственно тому, выше указанному началу, что в некоторых местностях у мужа, в случае смерти жены, оставляется приданое, купленное на кладку*(2402).

VII. Наследование особых членов семьи

По изложении обычных норм, относящихся к праву наследования родственников и супругов, нам остается еще рассмотреть право наследования тех лиц, которые, как мы видели в главе третьей, не редко принадлежат к составу семьи "на праваж детей"; таковы: пасынки, незаконнорожденные, приемыши, усыновленные и зятья-приемыши. Правила, коими определяется право наследования всех этих лиц, находятся в тесной связи с указанными выше общими условиями их юридического положения в семье.

I. Наследование пасынков. Право участия пасынков и падчериц в наследстве после вотчима и мачехи, подобно тому, что мы уже видели относительно родственников и супругов, не обставлено в крестьянском быту какими-либо однообразными правилами: напротив, и здесь, говоря вообще, можно указать два противоположные начала.

По одному из этих начал, пасынки (приведенные дети) в наследстве после вотчима не участвуют*(2403): "пасынки не родство, а потому и нет им наследства", заявили крестьяне в некоторых местностях*(2404). Пасынки и падчерицы не наследуют также после мачехи*(2405). В некоторых местностях, хотя при разделе наследства пасынкам выдают часть равную с родными сыновьями, но права требовать наследства после вотчима они не имеют*(2406). Волостные суды, в некоторых местностях, не принимают от них даже просьб по делам о наследстве после вотчима*(2407).

Напротив, в других местностях, за пасынками признается право наследования после вотчима*(2408); они наследуют при следующих условиях:

1) Когда они долго в доме вотчима жили и работали*(2409). Так, в одних местностях, пасынки получают наследство после вотчима, если жили в доме и работали, по крайней мере, десять лет*(2410). В других местностях, чтобы получить наследство после вотчима, требуется, чтобы пасынок прожил в доме более десяти лет*(2411), или от десяти до пятнадцати лет*(2412).

2) Когда пасынки были приняты в дом*(2413) и работали на дом*(2414), или были приписаны к семейству умершего вотчима*(2415), или же были им усыновлены*(2416).

3) Когда между пасынком и вотчимом, при вступлении первого в дом последнего, или впоследствии, было заключено особое условие относительно наследования*(2417), или когда о наследовании пасынка сделана вотчимом "бумага" в волостном правлении*(2418).

4) Когда у вотчима нет родных детей: при них, пасынки не считаются наследниками*(2419). Есть местности, в коих после бездетного вотчима пасынки делят наследство с другими его ближайшими наследниками на равные доли*(2420), или же получают незначительную часть имущества*(2421).

В большинстве случаев, однако, пасынки наследуют и при родных детях вотчима; но только, в этом случае, размер их долей неодинаков. Так, в одних местностях, пасынок получает половину имущества умершего вотчима, если вступил в дом на правах сына и помогал ему вести хозяйство, когда детей еще не было или они были малолетние*(2422). В других местностях, пасынок получает часть вдвое меньшую против части родного сына*(2423), или получает часть по согласию прочих членов семьи*(2424). Вообще, во многих местностях, пасынки не наследуют наравне с родными детьми*(2425), а получают меньшую долю, и эту долю получают, в одной местности, только когда "ладно жили с родителем"*(2426).

Но большинство показаний крестьян сводится к тому, что пасынки получают наследство наравне с родными детьми вотчима, причем встречается и такое пояснение: потому что "они были такие же работники"*(2427). Равную с сыновьями часть пасынок, в некоторых местностях, получает в том случае, если он был работником или работал на дом*(2428), или жил в доме и участвовал в приобретении имущества*(2429). Иногда даже пасынку отдается преимущество перед сыном-солдатом, по тому уважению, что он платит подати*(2430).

Говоря об участии пасынков в наследстве после вотчима, крестьяне, большею частью, не делали указаний относительно того, в каком имуществе могут наследовать пасынки: отсюда можно заключить, что они получают по наследству после вотчима как родовое, так и благоприобретенное имущество; но есть также показания, что пасынки наследуют только то имущество, которое приобрел сам вотчим*(2431). Встречается также указание, что по наследству от вотчима пасынки получают одно движимое имущество, а недвижимого не получают, "так как землю велено хранить за потомством"*(2432).

Указав условия для наследования пасынков и размер долей, в заключение укажем, что пасынки, в некоторых местностях, получают из наследства после умершего вотчима такую часть, какую признает нужным дать им общество*(2433), или часть по решению громады*(2434), или же получает часть по услугам*(2435), или по мере участия в работе*(2436).

В тех случаях, когда пасынкам наследства не дают после вотчима, прожитое в доме последнего время все-таки не пропадает даром: пасынка рассчитывают как годового работника*(2437), или же, как видно из одного решения, временно, до совершеннолетия детей умершего, ему выделяют, в виде вознаграждения за работу, в пользование, третью часть земли умершего, с обязанностью платить за нее установленные повинности*(2438). С другой стороны, не получая наследства после вотчима, пасынки не устраняются от наследства в имуществе, принесенном матерью после первого мужа*(2439).

Что касается падчериц, то они также после вотчима не наследуют*(2440); они получают то, что принесла в дом второго мужа их мать*(2441). Но в некоторых местностях, падчерицы выдаются вотчимом замуж*(2442), и уже по этой одной причине, подобно дочерям, получившим приданое, на наследство после вотчима права иметь не могут. Но есть также местности, где падчерицам выдается часть из наследства после вотчима обществом или сельским сходом, который, при обсуждении дел этого рода, принимает иногда во внимание их личные качества и отношение к родителям*(2443). В других же местностях, за падчерицами признается право наследования наравне с родными детьми умершего вотчима, если они были работницами*(2444), долго жили в семье*(2445), или они получают часть из наследства по условию с вотчимом*(2446), или получают меньшую долю сравнительно с детьми умершего*(2447), или долю по согласию членов семьи*(2448), или, наконец, вообще, т. е. независимо от особенных соображений, падчерицы наследуют наравне с родными детьми вотчима*(2449), уравниваются в правах на наследство с его дочерьми*(2450).

II. Наследование незаконнорожденных. По вопросу о праве наследования незаконнорожденных детей в имуществе, оставшемся после их естественного отца, проявляются также два начала. По одному, незаконнорожденные дети после отца не наследуют*(2451). Впрочем, хотя они и не имеют права требовать какой-либо доли из оставшегося после отца наследства, тем не менее, в некоторых местностях, незаконнорожденные получают обыкновенно часть и притом равную с его законными детьми*(2452), или же сельский сход обыкновенно дает им часть*(2453), в некоторых местностях, смотря по их личным качествам и отношению к родителям*(2454). Но, и независимо от этих обстоятельств, в некоторых местностях, незаконные дети признаются наследниками после отца, при наличности некоторых условий, и даже безусловно.

Что касается помянутых условий, то они заключаются в следующем:

1) Незаконнорожденные признаются наследниками, когда у отца нет законных детей*(2455). При законных детях незаконнорожденные от наследника устраняются; мало того: в некоторых местностях незаконные дети не получают наследства после отца, когда у него остались пасынки*(2456).

2) Незаконнорожденные получают наследство в том случае, когда были приписаны к семье или приняты в дом*(2457) и работали на дом*(2458), или если долго жили в семье*(2459), напр. 10--15 лет*(2460).

3) Участие в наследстве предоставляется незаконнорожденным в том случае, если они были усыновлены*(2461). Впрочем, в некоторых местностях, усыновление имеет влияние лишь на размер доли незаконнорожденного: усыновленный получает наравне с законными детьми усыновителя, а неусыновленному дается "малость"*(2462).

4) Незаконнорожденные наследуют, когда об этом предмете между отцом и ими заключено было, при принятии их в дом, или впоследствии, особое условие*(2463), или же составлен отцом особый акт в волостном правлении*(2464).

5) В некоторых местностях незаконнорожденные приобретают право наследования после отца, когда он вступил в брак с их матерью*(2465), так как, по народно-обычному праву, чрез вступление родителей в брак, прижитые ими незаконные дети приравниваются к законным. Само собою разумеется, что если мать незаконнорожденных детей вступит в брак не с отцом их, то и право наследования после отца им не предоставляется, "разве дадут им что-нибудь из милости"*(2466); но, в некоторых местностях, незаконнорожденный, поступивший в рекруты за семейство мужа своей матери, имеет право наследования наравне с детьми ее мужа*(2467).

Есть местности, где, и независимо от изложенных условий, незаконнорожденные признаются наследниками после их отца*(2468), причем, однако, в некоторых местностях принято, что при детях законных они получают меньшую долю, чем последние*(2469), или получают из отцовского имущества небольшую часть*(2470), -- "яко отец родил", как объяснили крестьяне в одной местности*(2471). Но чаще незаконнорожденные приравниваются, как относительно права наследования, как и относительно размера долей, к законным детям отца*(2472).

В тех местностях, где за незаконнорожденными не признается право наследования после отца, они за прожитое в его доме время расчитываются как годовые работники*(2473) или же получают то, что себе заработали во время нахождения в доме*(2474).

III. Наследование приемышей. Приемыши, в некоторых местностях, не признаются после принявшего их лица*(2475), так что наследуют только по милости принимателя, когда хорошо жили*(2476), или участие их в наследстве зависит от усмотрения принимателя*(2477). Впрочем, хотя приемыши не признаются наследниками, тем не менее в некоторых местностях их делят наравне с родными детьми умершего*(2478), или же им выдается часть по усмотрению сельского схода*(2479), который руководствуется в своих решениях по делам о выделке части наследства приемышу, в некоторых местностях, личными качествами просителя и его отношениями к приемным родителям*(2480).

Правило об устранении приемышей от права наследования после принявших нельзя, однако, считать преобладающим; скорее следует таким признать то положение, что они вообще от наследства после принявших не устраняются*(2481), но в одних местностях наследуют после приемных родителей безусловно, а в других при следующих условиях:

1) Если были приписаны к семье принявшего*(2482) или приняты в дом и работали на дом*(2483), или если долго жили в доме, напр. не меньше шести лет*(2484), лет десять*(2485) и более, напр. до пятнадцати лет*(2486), и работали на дом*(2487) или же если с самого малолетства жили в доме воспитателя*(2488). Если жил приемыш в доме не долго, то полной части ему не выделяется*(2489), или он получает только вознаграждение за свою работу*(2490).

2) Если приемыши были усыновлены принявшими их*(2491).

3) Если, относительно наследования приемыша, между ним и принявшим было заключено особое условие*(2492), при отсутствии которого приемыш от наследования после принявшего устраняется*(2493).

4) Приемыши наследуют и в том случае, если у принявшего нет родных детей, так что при родных детях от наследства устраняются*(2494). В некоторых местностях, при отсутствии родных детей у принявшего, приемыш наследует не все имущество, а получает лишь часть, наравне с ближайшими наследниками умершего*(2495). Из одного решения вол. суда видно, что выделенный при жизни принявшего приемыш от наследства после него устраняется, а поступает оно к вдове умершего, хотя у последнего и не было родных детей; но самовольно захваченное приемышем имущество суд оставляет в его пользу*(2496).

Выше мы заметили, что приемыш получает, в некоторых местностях, наследство после принявшего независимо от указанных условий; но эти условия имеют влияние не только на самое участие его в наследстве после приемного отца, но и на размер доли. Так, при родных детях, в некоторых местностях, доля приемыша меньше долей родных детей*(2497). В других местностях они получают 1/3 и 1/5 часть, смотря по тому, долго ли жили у умершего и помогали ль ему в ведении хозяйства*(2498). Но в тех случаях, когда приемыш взят был на правах сына в то время, когда у принявшего не было родных детей, или когда дети были малы, и помогал вести хозяйство, он получает половину имущества принявшего*(2499).

В большинстве случаев, однако, приемыш наследует наравне с сыновьями умершего*(2500). Из одного решения волостного суда видно, что при дочерях умершего приемыш получает часть, равную с частью каждой дочери*(2501).

Приемная дочь также предпочитается родственникам умершего, так что последние от наследства даже вовсе устраняются; но не видно из источников, получает ли она наследство при детях умершего*(2502).

Говоря о праве участия приемышей в наследстве после принимателя и о размере этого участия, следует также остановиться на вопросе о том, какое имущество могут получить приемыши по наследству от принимателя. Так ка, большею частию, нет прямых указаний относительно имущества, переходящего по наследству к приемышам, то отсюда следует, что они получают по наследству всякое вообще имущество; но в некоторых местностях крестьяне показали, что приемыши наследуют только в имуществе, приобретенном самим принимателем*(2503), а из этого вытекает, что от наследования в родовом имуществе принимателя они устраняются.

В заключение заметим, что в некоторых местностях, судя по показаниям самих крестьян, относительно наследования приемышей не установилось никаких определенных обычаев*(2504).

IV. В связи с вопросом о наследовании приемышей находится вопрос о наследовании усыновленных, тем более, что приемыши и усыновленные, по-видимому, почти не различаются в наших источниках, и поэтому правила наследования первых можно считать применимыми к последним, но с тою однако разницею, что там, где прием отличается от приема с усыновлением приемыша, начало об устранении приемышей от наследства не применяется к усыновленным, которые, пользуясь правами родных детей, естественно, пользуются также правом наследования после усыновителей. Тем не менее встречаются указания, что в некоторых местностях усыновленные в наследстве после усыновителей не участвуют, и что они наследуют только тогда, когда в их пользу сделано завещание*(2505).

V. В ряду особых членов семьи, по отношению к праву наследования, самое видное место занимают зятья-приемыши (приемные зятья, приймаки, зятья-влазени). Права наследования зятя-приемыша после тестя довольно обширны. Но и здесь встречаются случаи, когда зять-приемыш не наследует, когда он не имеет права требовать наследства после тестя*(2506). Обыкновенно же зятья-приемыши устраняются от наследования после тестя не безусловно, а при следующих условиях:

1) Когда у тестя-приемника есть сыновья: при сыновьях, в некоторых местностях, зять-приемыш не считается наследником и в наследство после тестя не вступается*(2507).

2) Зять-приемыш не наследует после тестя, в некоторых местностях, даже тогда, когда у тестя остались дочери: в таком случае имущество тестя делится между дочерьми, и в том числе также и женою приемного зятя, поровну*(2508).

3) Есть местности, где зять не наследует и тогда, когда у тестя окажутся близкие родственники, или вообще родственники*(2509), а так как, по заявлению крестьян, родственники всегда найдутся, то обыкновенно зять не наследует*(2510).

Случаи, когда зятья-приемыши устраняются от наследования после тестя и тещи, следует считать, однако, более или менее исключительными: обыкновенно же зятья-приемыши наследуют после тестя и тещи, так как, вступая к ним в дом, заключают об этом предмете особое, обыкновенно, письменное условие, главное содержание которого и состоит в определении наследственных прав зятя на имущество тестя и тещи, а также и самой меры участия их в наследстве после приемного отца или матери: зятья наследуют смотря по условию*(2511). В некоторых местностях от этого обстоятельства, т. е. от заключения особого условия, и поставлено в непременную зависимость право зятя на наследство после тестя и тещи, так что без такого условия зятья от наследства устраняются*(2512). В одной волости крестьяне заявили, что "зять, принятый в дом, наследует по приемному условию, а ежели условия нет, то выкинут его из дома и так"*(2513).

Встречаются, однако, случаи, когда зять-приемыш наследует после тестя, не смотря на то, что об этом предмете между ними не было заключено никакого условия*(2514). Зятю, принятому в дом без условия, также дается часть, но при этом принимаются во внимание следующие условия: 1) долго ли зять прожил в доме тестя*(2515), напр. лет пять*(2516) или десять*(2517) и хорошо ли работал*(2518); 2) имеет ли он заслуги (неизвестно какие и по отношению к кому, к тестю ли, или к обществу, которое обыкновенно решает вопрос о наследстве)*(2519); 3) принес ли с собою в дом тестя какое-нибудь имущество, или нет*(2520).

Что касается размера наследственной доли зятя-приемыша, то, в некоторых местностях, при сыновьях он получает неравную с ними часть*(2521), так что на равную с сыном умершего долю он не имеет права*(2522). Есть местности, где право участия зятя в наследстве после тестя, после которого остались сыновья, определяется судом*(2523), от которого, в таком случае, само собою разумеется, зависит и определение его наследственной доли. Зятю, принятому без условия, дают в некоторых местностях часть, равную части дочери*(2524), или же ему дают часть скота, и прочей движимости, так что он не получает ничего только из недвижимого имущества тестя*(2525). В некоторых местностях крестьяне заявили, что принятый в дом тестя зять после смерти тестя наследует наравне с приемышем*(2526), а так как последний, когда у принявшего нет сыновей, наследует как сын*(2527), то отсюда следует, что и зять также наследует на правах сына. Вообще, наследование зятя, как сына, следует считать преобладающим; в большей части местностей, в коих за зятем-приемышем признается право наследования после тестя, было заявлено, что зять-приемыш наследует как сын*(2528) и поэтому получает, при сыновьях умершего, равную с ними долю, участвует в наследстве после тестя наравне с его сыновьями*(2529), иногда, впрочем, только отделенными*(2530). В некоторых местностях приемный зять (примак) наследует наравне с сыновьями тогда только, когда, при вступлении в дом тестя, сыновья последнего были малолетние, так что зять помогал умершему тестю в хозяйстве и в воспитании сыновей*(2531). Далее, есть местности, где зять-приемыш наследует, как сын, только в том случае, когда он приписан к обществу того лица, к которому был принят в дом*(2532). С другой стороны, есть также местности, где зять предпочитается отделенному сыну: последний, как не живший с отцом, не наследует в том имуществе, которое осталось у отца, за его выделом, а наследует зять отца*(2533).

Если после умершего не осталось сыновей, то зять, по выражению крестьян, является полным наследником после тестя; он получает весь дом, все хозяйство тестя*(2534). Но, при этом условии, право зятя наследовать после тестя, в некоторых местностях, обусловлено еще тем, что он еще при жизни стариков (тестя и тещи) обязан их кормить и быть к ним почтительным*(2535).

После тещи зять получает иногда в наследство ее вдовью часть*(2536). Здесь можно упомянуть и о том, что по смерти зятя имущество, полученное им по наследству от тестя, переходит к его детям, а теща получает часть на прокормление*(2537).

В таком виде предоставляется право наследования зятя-приемыша. Из сказанного видно, что право это довольно обширно, особенно, если принять во внимание, что даже в тех местностях, где он от наследования после тестя устраняется, ему все-таки дается часть имущества, после смерти последнего, из милости*(2538).

Дополнением к сказанному могут служить некоторые данные, касающиеся двух местностей, о которых в наших источниках нет никаких сведений. Так, в губернии архангельской, весьма нередки случаи, что если все хозяйство, при одних женщинах, остается на руках вдовы, то для поддержания хозяйства она принимает в дом к взрослой дочери жениха, в качестве приемыша, которому часто, еще при жизни своей, передает дом и хозяйство в распоряжение, с обязанностью иметь о ней самой попечение и похоронить с честью; за это зять, с женою, пользуется потом и всем имуществом умершей, и в случае смерти жены, к нему же переходит и все имущество, как родному сыну, и притом безразлично, есть ли у него дети или нет, с тем однако же, что если остались дочери, то собственные вещи матери отдаются им. Бывают случаи, что зять вступает в дом жены и при жизни тестя, когда дети последнего еще малолетни: по смерти тестя он становится равноправным членом семьи и участвует в наследстве наравне с родными сыновьями умершего. В некоторых местах той же губернии, если жена зятя умрет бездетною, он редко остается в доме тестя; если же от нее останутся дети, особенно малолетки, то он не теряет своих прав в доме тестя*(2539). -- Относительно другой местности, именно томской губернии, кроме того, что уже приведено выше*(2540), мы знаем только, что зять-приемыш "получает наследство наравне с сыновьями, если в течение нескольких лет (от пяти до десяти) участвовал в приобретении имущества"*(2541).

В заключение отметим еще заявление крестьян одной местности, что, относительно наследования зятя-приемыша, никаких у них обычаев не существует*(2542).

Глава пятая

Общность имущества и разделки

I.   Общие начала                                                       

II.  Предметы разделов                                                  

III. Размер долей при разделах                                          

IV.  Порядок производства разделов                                      

I. Общие начала

По обычаю, точно также и по закону, после смерти лица, оставившего имущество, наследники его могут требовать раздела, или оставаться в общем владении. Весьма нередко, на самом деле, наследники не делятся между собою, а остаются в общем владении, как прямо сказано и в показаниях крестьян некоторых местностей. таким образом, вперед до раздела, образуется особая форма совместного обладания имуществом, которая потом оказывает влияние и на самый раздел; поэтому эти два института должны быть рассмотрены параллельно, причем необходимо сначала остановиться на изложении некоторых общих положений, которыми определяется юридическое значение общности и разделов.

I. Что касается общности имущества, то она заключается в том, что, при совместном владении, каждому из владельцев принадлежит в нем определенная доля. Общение же по имуществу находится в тесной связи с общим хозяйством, так что управление первым касается и последнего. Управление общим имуществом и хозяйством, после смерти отца, принадлежит обыкновенно старшему члену семьи; так, нередко оно остается в руках его жены, особенно если дети еще малолетние, как мы видели ранее, при рассмотрении наследственных прав вдовы. Но чаще хозяйство вверяется старшему сыну умершего отца*(2543), или, после его смерти, брату, т. е. дяде другим наследникам, как старшему в доме, и т."N"п., но, хозяйственных интересах семьи или общины, управление хозяйством может быть поручено не тому лицу, которое занимает место домохозяина по обычаю, а другому члену семьи, напр. младшему сыну умершего*(2544), племяннику*(2545) или другому члену семьи, избрание которого иногда волостной суд поручает сельскому сходу*(2546).

Распорядитель хозяйства и общего имущества имеет то же значение, какое по закону имеет лицо, которому совместные владельцы поручают управление общим имуществом, хотя, в крестьянском быту, вследствие совместной жизни общих владельцев и общего хозяйства, члену семьи, "большаку", управляющему хозяйством, принадлежит и некоторая личная власть над прочими членами, напр. младший брат обязан повиноваться старшему, управляющему хозяйством, и исполнять его законные требования. Так, в одном случае, кр-н А. жаловался на старшего своего брата К., что "он, как главный член в семействе, отказывает ему в одежде, обуви и пропитании"; суд, по примирении сторон, постановил: "К. считать обязанным на будущее время, не доводя до новых жалоб, с братом своим обходиться благосклонно и не отказывать ему в жизненных потребностях, а А. считать обязанным не ослушаться в законных требованиях своего брата и помогать ему в работах, как в домашних, так и полевых, без всякого упорства*(2547).

Что касается прав, принадлежащих лицу, управляющему общим хозяйством, относительно общего имущества, то он не имеет права распоряжаться им исключительно по своему усмотрению и произволу; поэтому, напр., продать общее имущество не иначе, как с согласия прочих владельцев. Так, в одном случае, кр-н Л. просил суд "воспрепятствовать брату его Т. продажу нераздельного между ними имущества, так как им уже продана, без согласия его, лошадь"; ответчик объяснял, что он лошадь продал "на уплату обществу долга"; суд постановил: "воспретить кр-ну Т. продажу нераздельного их имущества, принадлежащего ему с братом Л., впредь до окончательного раздела"*(2548). Впрочем, это начало, по-видимому, признается не повсеместно; так, в сборнике обычном, относящихся к губернии полтавской, сказано: "старший в семье есть полновластный хозяин по имуществу; прочие члены семейства, участвую в общем труде, пользуются плодами оного, по усмотрению и назначению главы семейства".

Владельцы общего имущества, хотя оно и состоит в управлении одного из дольщиков, как хозяин, пользуются им сообща. Поэтому и долги, сделанные кем-либо из таких владельцев не лично на свои нужды, а для надобностей всей семьи, взыскиваются со всех членов семьи, состоящих в общем владении, а не лично с тех, кем сделан долг; признается же долг сделанным на общие семейные надобности в том лишь случае, если он был сделан еще в то время, когда семейное имущество находилось в общем владении, когда владельцы его жили еще общим хозяйством*(2549). Деньги, полученные одним из членов семьи недозволенным способом, если только они употреблены на семью, равным образом взыскиваются со всех членов семьи. Так, один крестьянин получил обманом с другого деньги за землю, которая была уже сдана третьему лицу; виновный в получении денег сознался, но объяснил, что "полученные им деньги 6"N"р. употреблены в семейство, когда еще не отделялся от братьев"; суд, независимо от наказания (виновный был подвергнут 6-дневному аресту), определил: "так как деньги употреблены на семейство, то взыскать с трех братьев по равной части, т."N"е. с каждого по два рубля"*(2550). Если владельцы общего имущества не уплачивают, каждый, приходящейся на его долю части общего долга, взыскание обращается на общее их имущество*(2551).

Из некоторых указаний наших источников можно вывести заключение, что обязанность нести ответственность за долги, сделанные для семьи, лежит только на совершеннолетних ее членах: так, в одном решении волостного суда определено: общий долг, сделанный братом-хозяином, взыскать только с пятерых совершеннолетних братьев, освободив от ответственности двух малолетних*(2552).

Из существа общего владения членов семьи, как и вообще из существа общего права собственности, вытекает, что в общем владении дольщики остаются лишь по добровольному их согласию; поэтому каждому наследнику или совладельцу принадлежит право требовать общего имущества. Насколько это право признается и осуществимо в действительности, увидим ниже. Но, предполагая пока, что препятствий к тому нет, скажем сначала несколько слов о причинах разделов и о случаях, в которых к ним обыкновенно прибегают.

II. К разделам общего имущества приступают, большею частью, по поводу семейных ссор, в особенности между женщинами, сторону которых обыкновенно принимают мужья*(2553). Но, кроме ссор, существуют и другие поводы к разделам, как-то: теснота, т. е. недостаток помещения, когда семьи, входящие в состав хозяйственной общности, разрастаются, когда число членов семьи увеличится чрезмерно*(2554); также - беспорядочное поведение тех или других членов семьи, приносящих вред общему хозяйству. Но все это одни поводы, а причину разделов, как мы уже замечали и прежде, следует искать в стремлении жить отдельно, своим собственным хозяйством*(2555), след. независимо от того общения, в котором крестьяне остаются, и нередко довольно долгое время, только по необходимости, т."N"е. по невозможности основать свое собственное хозяйство или, как увидим ниже, по причине недозволения со стороны общины.

Чаще всего разделы бывают между братьями. В некоторых местностях, по заявлениям крестьян, по смерти отца братья, т. е. сыновья умершего, редко остаются жить в одной семье; обыкновенно они тотчас приступают к разделу: на случаи этого рода встречается в особенности много указаний в наших источниках. Нередки также случаи раздела между дядей и племянником или племянницами, между двоюродной теткой и племянником, между деверем и невесткой*(2556). Точно также сюда могут быть отнесены и разделы между сыновьями и матерью*(2557), между матерью и дочерью*(2558), между бабкой и внучкой*(2559), между дедом и внуком, сыном дочери*(2560); встречаются и более сложные комбинации при разделах, напр. между отцом умершего, его дочерью и двумя братьями*(2561), и т. п.

III. Приступая к изложению тех норм, которыми по обычаю определяется юридический строй разделов общего семейного имущества, мы считаем необходимым, для устранения недоразумений, предварительно, в немногих лишь словах объяснить, что именно разделы, о которых идет здесь речь, отличаются от других сходных с ними понятий, так как выражение "семейный раздел", как мы замечали и прежде, употребляется нередко в смысле весьма обширном.

1) Раздел общего имущества не должно смешивать с выделом. В главе третьей мы уже объяснили, что "выдел", хотя нередко также называется разделом, происходит при жизни отца, между тем как раздел совершается после его смерти. С другой стороны, выдел происходит по воле и усмотрению отца, так что дети не имеют права требовать выдела; о случаях выдела крестьяне говорят: отец отпускает сына; вообще, при жизни отца, то, что крестьяне и суды называют иногда также разделом, зависит от его воли и производится по его усмотрению. Совершенно иное значение раздела: он совершается независимо от усмотрения кого-либо из членов семьи, так как и большак не отец, а лишь "первый между равными" и есть не более как распорядитель общего хозяйства; в общем имуществе каждому участнику принадлежит своя приобретенная доля, и потому каждый из них имеет право на выдел ему причитающейся на его долю части имущества, на таком же точно основании, как и по праву общей собственности: никто из совладельцев не обязан оставаться в общем владении и никому не может быть возбранено требовать выдела.

2) Понятие раздела общего семейного имущества находится в тесной связи с правом наследования и с разделами наследства. Связь эта состоит в том, что общее владение и образуется после смерти лица, оставившего наследство, и потому права на разделяемое имущество определяются прежде всего размером тех долей, какие каждому участнику общего владения принадлежат по праву наследования, так что, в этом смысле, раздел общего имущества есть раздел наследства. Но различие между всеми этими понятиями заключается, прежде всего, в том, что право наследования относится непосредственно к имуществу, принадлежащему наследодателю на праве личной собственности, между тем как право на выдел доли относится к имуществу, ставшему уже общим. С другой стороны, понятие раздела общего семейного имущества не всегда совпадает с понятием раздела наследства. Предмет последнего составляет лишь то имущество, которое осталось после умершего, между тем как при разделе общего имущества предполагается, что состав наследства может измениться; ибо нет необходимости, чтобы наследники произвели раздел тотчас после смерти наследодателя, и во время общего владения оставшегося имущества может увеличиться или уменьшиться; вместе с тем такому же изменению могут подвергнуться и доли каждого наследника, смотря по участию в общем хозяйстве трудом и капиталом. Но так как в основе права на ту или другую долю лежит право наследования, то и раздел общего семейного имущества может быть рассматриваем как раздел наследства.

II. Предметы разделов

В состав общности имущества входит, как мы видели, все то имущество, которое находится в общем владении наследников, со включением и тех приращений, которые последовали, со времени смерти наследодателя, в составе общего имущества. Теперь представляются два вопроса: 1) все ли, состоящее в общем владении, имущество подлежит разделу и 2) при каких условиях предметом раздела должны быть также и долги.

I. Обращаясь к первому вопросу, следует прежде всего заметить, что разделу подлежит только то имущество, которое принадлежит нескольким лицам именно на праве общего владения, хотя бы фактически те или другие предметы состояли в общем пользовании; поэтому имущество, приобретенное трудами одного брата, не составляет предмета общего дележа с братьями. Это заключение вытекает, напр., из след. решения волостного суда: вдова Д. жаловалась, что сын ее Я., находящийся около 9 лет в зятьях, пришел ныне к ней в дом и просит выделить ему из имения ее часть и отбивает яблонный сад, пахатную усадебную землю и ветловый лес; между тем, при уходе его, имения оставалось только на сумму не более 15 рублей и оно подверглось истреблению пожаром; после того имущество приобретено вторым сыном ее Е. на свои собственные деньги и труды, а не на труды и силу Я., потому что Д. Добровольно выделила Я. половинную часть яблонного сада и огорода с ветлами, имение же, как приобретенное Е., выделу Я. не подлежит; но Я. на это не соглашался; вол. суд определил: "яблонный сад, ветлы на огороде, и всю усадебную землю, как пахатную, так и сенокосную, разделить и предоставить владеть братьям Е. и Я. по равной части, а в имение, приобретенное Е., Я., как в чужую собственность, вступаться не должен"*(2562).

Что касается, затем, имущества, принадлежащего наследникам собственно по праву общего владения, то за общее правило следует принять, что разделу подлежит всякое имущество, как движимое, так и недвижимое; но это правило применяется неодинаково по отношению к земле; так как в одних местностях она делится между наследниками*(2563), в других же, наоборот, разделу не подлежит, а остается в общем владении. Есть также местности, где принято, чтобы в общем владении наследников оставалась усадьба*(2564). Иногда, при разделе общего имущества, оставляется в общем пользовании также изба, хотя это не препятствует разделу по оценке; так, в одном случае, по разделу, произведенному между племянником и дядей, кирпичная изба была оставлена в общем их пользовании, а спустя три года, племянник просил суд о разделе избы пополам; суд постановил: "избу положить в цену, которая обеими сторонами оценена в 60 руб., из числа коих дядя должен уплатить племяннику 30 р., а последнему к означенной избе не приступать, а оставить во всегдашнем пользовании дяди"*(2565).

Из вещей движимых разделу подлежат все предметы полевого и домашнего хозяйства. Что же касается одежды, то она разделу не подлежит*(2566), не в том, конечно, смысле, чтобы она должна была оставаться в общем владении: из одного решения видно: что при разделе между братьями каждый из них берет ту одежду, какая у него есть*(2567).

II. Между наследниками или участниками общего владения делится не только актив общего имущества, но и пассив, т. е. долги, которые распределяются обыкновенно пропорционально долям; поэтому тот, кто получает напр. половину всего имущества, обязывается уплатить и половину долгов. Из одного решения волостного суда видно, что в том случае, когда пассив превышает актив, суд не допускает раздела до уплаты долгов*(2568). Есть также указание, что разделу подлежит только остаток за вычетом семейного долга.

К уплате долгов, соразмерно долям, наследники обязываются только тогда, когда долги сделаны на общие нужды семьи; личные долги уплачивает тот, кто их делал: других членов семьи этого рода долги не касаются. Это видно, напр. из следующего случая: кр-н В. заявил, что по решению волостного суда, все имущество разделено между ним и дядей пополам, кроме дома, оставшегося у него, а как проситель должен в сельский банк и двум крестьянам 136 р., то и оплату долга его следовало бы возложить в половине на дядю его; ответчик объяснил, что В. "занимал деньги без согласия и употреблял оные исключительно с вою пользу, а потому и платить долги за него не обязан"; волостной суд постановил: "возложить платеж долга на одного В., дядю же его от участия в платеже долга освободить"*(2569). Это правило соблюдается однако же не строго, так как допускаются и изъятия; так, в одном решении в. суд выразил, что долги при разделе уплачиваются тем, кто их сделал, не делая при этом различия между личным долгом и долгом, сделанным для нужд семьи*(2570).

III. Размер долей при разделах

Раздел общего имущества предполагает, что каждый, кому приходится получать что-либо из этого имущества, имеет в нем определенную долю; эту долю он и получает при добровольном разделе, или она ему присуждается волостными судами и другими крестьянскими учреждениями, в коих производятся дела о разделе. Родственники, одинаково близкие к лицу, после смерти которого производится раздел, получают равные доли. Если в промежуток времени между смертью представителя семьи и разделом произошло увеличение имущества, то и всякое приращение также подлежит разделу между родными, вместе с оставшимся по наследству имуществом, и также на равные доли. На этих основаниях производится раздел напр. между братьями; за смертью их, между их детьми, т. е. между двоюродными братьями, которые получают отцовские доли. Что касается раздела между дядей и племянниками, то они делят имущество пополам таким образом, что на долю всех племянников, сколько бы их ни осталось после смерти отца, брата дяди,- достается половина всего имущества, т. е. часть, которую мог бы потребовать умерший.

Из этих общих правил встречаются изъятия двоякого рода: одни обусловливаются различием предмета раздела, а другие различием лиц.

1) Что касается предмета раздела, то из одного решения волостного суда видно, что при разделе усадьбы и огорода суд поступает иногда несогласно с изложенными началами. Так, Ш. самовольно разделились в 1867 году на два дома: брат просителя пошел с дядей (ответчиком) вместе, домашняя принадлежность разделена миролюбиво пополам, а запасный хлеб в гумне, поместье и огород остались неразделенными. Волостной суд определил: застойное ржаное одонье в гумне разделить по паям на три части, долговой хлеб в общественный магазин взнесть каждому по душам, поместье пополам на два года, а огород разделить по душам*(2571). Если бы к данному случаю применить указанные выше общие начала, по поместье должно бы быть разделено пополам таким образом, что одна половина должна была бы достаться дяде, а другая двум братьям вместе, так что просители, как отделившийся от дяди и брата, имел бы право, на свою долю, получить четвертую часть всей усадьбы; тоже и относительно огорода. Что же касается обязанности внести хлеб в магазин в равной доли по числу душ, то здесь на самом деле нет отступления от общего правила, так как предполагается, что каждый член семьи в одинаковой мере участвовал в потреблении занятого хлеба.--"|"Независимо от приведенного случая, изъятие из общего правила, допускаемое нередко при определении размера долей, заключается в том, что хлеб на корню и молоченый обыкновенно делится на равные доли не по числу самостоятельных представителей общего имущества, а по числу душ*(2572). Но и это правило нельзя, как кажется, считать действительным отступлением от выставленных нами общих начал, так как дележ хлеба по душам зависит от того обстоятельства, что надел отводится не по числу хозяев, а по числу душ, а потому получающий хлебапо числу душ мужеского пола более, чем другие, берет только свое, а вовсе не пользуется излишним. Впрочем, правило о разделе хлеба по числу душ соблюдается по-видимому не повсеместно, так как волостные суды применяют и другое правило, по которому хлеб делится также по числу наследников*(2573).

2) Что касается личных условий, оказывающих влияние на размер долей при разделе, то здесь прежде всего следует указать, что те из дольщиков получают большие доли, которые сделали особые издержки на общее имущество*(2574). Другие же изъятия обусловливаются, большей частью, теми или другими правилами о праве наследования. Приведем несколько примеров. В некоторых местностях брат-солдат получает при разделе меньше брата-крестьянина, напр. половину его доли*(2575). Братья получают большие доли сравнительно с сестрами*(2576), хотя, впрочем, и не безусловно, так как есть указания, что сестра получает равную долю с братом*(2577). Вдова, при детях, из общего имущества получает обыкновенно также некоторую часть, но из доли детей*(2578). При разделе между свекровью и снохой с детьми женского пола, каждое лицо получает одинаковую долю*(2579). размер доли уменьшается в том случае, когда на женитьбу одного из членов семьи были употреблены издержки из общего имущества: издержки вычитаются из его доли*(2580). Впрочем это правило необщее: в некоторых местностях издержки на женитьбу или на свадьбу при выдаче замуж лиц женского пола не изменяют размера долей: они принимаются на счет всей семьи*(2581). На размер доли не имеют влияния расходы на погребение, потому что, по обычаю, расходы на погребение должны быть приняты тем, кто жил вместе с умершим*(2582).

По заявлению крестьян некоторых местностей, общее имущество делится по числу работников, причем малолетние наследники не принимаются в расчет*(2583),- начало, несогласное с общими, указанными выше положениями; но этого начала нельзя однако считать преобладающим, так как оно применяется, по-видимому, в весьма немногих местностях. Есть также указание, что при разделе принимается во внимание, кто сколько внес труда в семью*(2584). Далее, применяется также во внимание, при разделе, поведение: лицу дурного поведения (озорнику и пьянице) дают меньше, чем другим*(2585). Наконец, судя по одному решению волостного суда, в разделе общего имущества участвуют только законорожденные родственники, а незаконнорожденным никакой доли не дается, когда они вошли в семью вследствие вступления в брак их матери*(2586). Впрочем, следует заметить, что все указанные здесь данные, относящиеся к размеру долей по соображению личных условий, не исчерпывают всех случаев, в коих, при общем владении, возможны изъятия из правила о равнодольном дележе; притом многие из этих изъятий находятся в тесной связи с теми началами, которые подробно указаны уже в предыдущей главе, при изложении прав тех или других членов семьи в порядке обычного наследования.

IV. Порядок производства разделов

По отношению к порядку производства разделов представляется прежде всего вопрос: в каком отношении находится свобода разделов к вмешательству или участию крестьянских властей; затем необходимо рассмотреть, какие приняты в крестьянском быту способы производства разделов, в какой форме совершаются разделы и как удовлетворяются просьбы о переделе.

I. По заявлениям крестьян некоторых местностей, разделы производятся ими самовольно, без участия крестьянских властей*(2587). Но уже самое название "самовольный раздел" показывает, что такой раздел - явление несоответствующее установившемуся порядку, в силу которого раздел должен быть производим с чьего-либо разрешения. Независимо от этого, встречаются указания, что самовольных разделов волостные суды не признают и разделившихся обязывают снова жить вместе*(2588) и даже подвергают их наказанию розгами*(2589). Из этого, однако же, не следует, чтобы у крестьян вовсе не было добровольных или полюбовных разделов; на такие разделы мы встречаем прямые указания*(2590), даже в том смысле, что бывают только добровольные разделы*(2591), для которых в некоторых местностях существует и особый, двухгодичный срок*(2592). Таким образом несомненно, что разделы не могут определиться сторонним принуждением; но дело только в том, что и на добровольные разделы требуется разрешение подлежащих крестьянских учреждений. Обыкновенно раздел разрешается сельским обществом*(2593) или производится с его согласия*(2594).

Так как добровольные разделы возможны лишь при полном согласии каждого на выделяемую ему часть имущества, то такие разделы бывают довольно редки: обыкновенно имущество делится крестьянскими учреждениями, большей частью - сельскими сходами. В некоторых местностях разделы производятся стариками, с правом недовольного обратиться к сельскому сходу, который таким образом составляет вторую инстанцию*(2595), или, в полтавской губернии, "избранными лицами", или же старостой и стариками, с тем, что недовольные их решением могут жаловаться в волостной суд*(2596). В некоторых, однако, местностях дела о разделе до волостного суда не доходят, или же случаи обращения к суду встречаются редко. Старики разбирают также дела о разделах на сельских сходах*(2597). В некоторых местностях разделы имущества производятся посторонними людьми при урядниках, т. е. при волостном старшине или судьях*(2598). наконец, в некоторых местностях разделы производятся сельским или волостными сходами, безразлично, или же одним волостным сходом.

Дела о разделах, в последней инстанции, решаются волостными судами. Так, стороны, недовольные решением сельского старосты и стариков или одних стариков, обращаются в волостной суд; равным образом стороны, не желающие подчиниться решению сельского схода, обращаются с жалобой в волостной суд. Но волостной суд, и прямо в качестве первой инстанции, решает дела о разделах*(2599), причем некоторые мировые съезды также признают подсудными волостным судам все разделы между крестьянами, независимо от ценности подлежащего разделу имущества*(2600); напротив, другие мировые съезды и к делам о разделах применяют общие правила о подсудности дел волостным судам по цене иска*(2601).- Еще есть указания, что по делам о разделе крестьян в некоторых местностях обращаются к мировому судье.

Волостной суд, а равно старики и сельский староста, производящие разделы, рассматривают вопрос только о распределении имущества между лицами, желающими разделиться, но не входить в рассмотрение вопроса о том, могут ли быть разделены семьи или нет, откуда можно прийти к заключению, что произвольные разделы дозволяются. Но такое заключение было бы неверно, так как прежде чем приступить к разделу, должно быть испрошено согласие или разрешение сельского общества или вол. суда; поэтому до суда и стариков, а также и сельского схода, доходят лишь дела о разделе имущества, на основании данного уже разрешения. Встречаются указания, что волостной суд назначает самовольно (т. е. без приговоров сельского схода о дозволении раздела) части имущества и тем упрочивает самовольные разделы*(2602), так что роль суда заключается в утверждении разделов. Но иногда волостные суды отказывают в разрешении на раздел*(2603) на том основании, что без раздела просителям жить лучше. В некоторых местностях раздел наследства, непосредственно после смерти наследодателя, не допускается в том случае, когда в числе наследников есть малолетние, так что можно просить о разделе не ранее как по достижении ими совершеннолетия*(2604). Точно также не всегда допускается волостными судами раздел между братьями при жизни их матери: встречаются именно указания, что если после смерти отца недвижимым имуществом пользуется его вдова, то суд отказывает детям в разделе этого имения, предоставляя матери пользоваться им не разоряя и не продавая; это видно, напр., из следующего случая: И. просил о даче ему части от оставшегося после отца имения, которым в настоящее время владеет его мать с другим сыном; суд постановил: "после смерти матери имение разделить между братьями пополам, а до тех пор предоставить матери пользоваться имением без продажи другому лицу и без разорения*(2605). В другом случае волостной суд также не дозволил братьям разделиться, вследствие нежелания их матери*(2606). Вообще можно заметить, что разделы во многих местностях явления до того обыкновенные, что, по отзывам крестьян, все или почти все переделились, и даже встречаются прямые заявления, что сельские общества разделам не препятствуют. Но, с другой стороны, встречаются и такие заявления, что разделы лишь терпимы сельским обществом и допускаются в силу необходимости, для того, чтобы водворить спокойствие в семье; что вообще семейные разделы допускаются лишь как неизбежное зло и крестьяне сознают, что от разделов не богатеют общества, а приходят в бедность*(2607). Во всяком случае отзывы, что разделы не приносят, вообще говоря, вреда, или даже бывают полезны, встречаются весьма редко.

В силу указанных соображений о вреде разделов, волостные суды, как мы заметили выше, неохотно соглашаются на просьбы о разделах и прямо им препятствуют. В подтверждение этого замечания считаем нелишним указать на одно, довольно любопытное, решение волостного суда, из которого можно вывести заключение, что имеющие право на раздел должны просить о нем в определенный срок, по истечении которого это право их прекращается. Вот это решение: А. просил понудить дядю У. выделить ему часть из имущества; У. заявил, что истец (32 лет) со дня совершеннолетия своего т. е. в течение 14 лет о выделе нигде не просил, след. потерял право на отыскивание; волостной суд, ввиду заявления, что А. пропустил законом определенный срок, определил: жалобу А. оставить без последствий*(2608). Какие-либо общие выводы из этого решения представляются излишними, так как подобные решения встречаются, по всей вероятности, весьма редко.

II. По отношению к порядку производства разделов имеет значение и вопрос о способах раздела. Для того, чтобы определить, какая часть имущества, предварительно разделенного на равные доли подлежащими учреждениями (сельскими сходами, и проч.), должна достаться тому или другому из дольщиков, обыкновенно бросают жребий. Нераздробляемые, по свойству своему, имущества (дворы, мельницы, сукновальни), в некоторых местностях продаются, если никто из наследников не пожелает оставить их за собой по оценке, и вырученная сумма делится соответственно долям. Способ раздела посредством жребия самый употребительный; по крайней мере, на другие способы указаний не встречается, несмотря на то, что было заявлено, что к этому способу раздела прибегают "иногда"*(2609), или когда тяжущиеся не согласны*(2610) . Впрочем, на волостных судах, по заявлениям крестьян, жребия не бросают; волостные суды прямо указывают имущество, которое получает каждый из дольщиков, причем старшему члену семьи в некоторых местностях предоставляется обыкновенно усадебная земля*(2611).

Есть известия, что для раздела суд выезжает на место, указывает наследникам их части и выставляет на каждой части грань*(2612), или, выехав на место, судьи поручают кому-либо разделить наследников, в своем присутствии, напр. матери наследников*(2613).

Когда имущество в натуре не может быть разделено на равные части, то получающий большую часть обязывается доплатить за излишек деньгами, или же, взамен получаемого излишка, вознаградить наследников иным образом*(2614). Заметим здесь также, что доля отсутствующего дольщика (напр. брата) оставляется обыкновенно во владении других, впредь до его прибытия*(2615).

III. Обыкновенно для совершения раздела не требуется какого-либо письменного акта, не только при добровольных разделах, но и в случае производства их при посредстве обществ. Но в некоторых местностях, когда раздел совершается не добровольно, составляется и раздельный акт, который записывается в книгу волостного правления*(2616), в других же местностях и при добровольном разделе составляется акт, который свидетельствует сельский староста*(2617).

IV. На произведенные в указанных нами выше учреждениях разделы допускаются жалобы, напр. сельскому сходу, волостному суду, где дело и рассматривается. раздел, производимый, напр. сельским сходом, по большей части оставляется в силе*(2618), иногда же производится новый раздел; но можно ли такой раздел подвести под понятие о переделе, из источников не видно. Относительно переделов встречаем прямые указания только в полтавской губернии, где, в некоторых местах, переделы вовсе не допускаются, а в других, наоборот, дозволяются в течение двухгодичного срока, или даже десятилетнего; для малолетних течение этого срока начинается со времени совершеннолетия*(2619).

Глава шестая

Распоряжения на случай смерти

I.   Общие начала                                                       

II.  Личные условия завещаний                                           

III. Предмет и содержание завещаний                                     

IV.  Порядок совершения завещаний                                       

V.   Сила и действие завещаний                                          

I. Общие начала

В крестьянскому быту известен посмертный переход имущества не только в силу обычая, но и на основании частных распоряжений. В распоряжениях об имуществе на случай смерти помещаются, однако же, обыкновенно и такие распоряжения, которые приводятся в исполнение, вполне или частично, уже при жизни завещателя. Но так как и в последнем случае акты распоряжений у крестьян называются также завещаниями, то мы будем рассматривать эти распоряжения совместно с завещаниями в собственном, техническом значении этого слова.

Завещательное право не могло получить у крестьян значительного развития, преимущественно следствие их бедности: в некоторых, по крайней мере, местностях крестьяне заявили, что у них завещаний нет, потому что им нечего завещать, так как все их имущество заключается в куске хлеба и рубахе*(2620), а отчасти вследствие того, что в некоторых местностях принято, чтобы имущество умершего оставалось всегда в пользу обычных наследников, вследствие чего не оказывается уже надобности оставлять завещаний. По этим причинам, во многих местностях, завещания совершенно неизвестны; о таких актах крестьяне, по их заявлению, даже и не слыхали. В других местностях говорили, что завещаний почти не бывает или бывает мало; совершаются они только в исключительных случаях, напр. если оставляемое имущество очень значительно, или завещатель хочет передать часть своего имущества сторонним лицам, помимо ближайших родственников. Напротив, есть также местности (впрочем немногие), где завещания не составляют редкого явления: крестьяне заявили, что завещания встречаются у них часто.

Завещания в крестьянском быту бывают не только письменные, но и словесные: те и другие существуют совместно и пользуются одинаковой силой. Изустные завещания во многих местах пользуются между крестьянами большим уважением, как "благословение" умирающего, так что исполняются беспреклословно, и дела по таким завещаниям доходят до суда редко. Допуская завещания словесные, обычное право очевидно расходится с законом, по правилам которого имею, как известно, силу только одни письменные завещания, а словесные или так называемые изустные памяти, по общему правилу, никакой силы не имеют (т. X ч. 1, ст. 1023).

Большей частью, у крестьян, письменные и словесные завещания существуют совместно и, как замечено выше, признаются в одинаковой силе как те, так и другие; но встречаются также местности, где та и другая из этих форм является преобладающей. Так, есть местности, где известна только одна форма завещания - словесные завещания (устные памяти, устные приказы), или же бывают обыкновенно только словесные завещания, а завещаний в письменной форме или вовсе не встречается*(2621), или же письменные завещания встречаются редко, а чаще бывают словесные.

Несмотря, однако, на значительное повсюду преобладание словесных завещаний в крестьянском быту, заметно стремление крестьян перейти исключительно к письменной форме. В некоторых местностях было заявлено, что словесным завещаниям не доверяют*(2622), или верят неохотно; поэтому завещатели заботятся о том, чтобы облечь свою последнюю волю в письменную форму, которая и является преобладающей формой для завещательных распоряжений, хотя в местности допускаются и словесные распоряжения, которые однако в силу этого обстоятельства, т. е. недоверия суда к подобным завещаниям, встречаются редко, и в некоторых местностях и вовсе не встречаются, а если завещатель и распорядится на словах о своем имуществе, то такие распоряжения не признаются волостными судами в силу, так что исключительной формой завещаний является письменная форма.

В крестьянском быту под завещанием разумеется, также как и по закону, распоряжение частной воли владельца; но так как имущество в семье рассматривается нередко как продукт общего хозяйства и личного труда ее членов, то отсюда следует, что крестьяне не могут располагать им так свободно, как лица других сословий, хотя, при жизни отца-домохозяина, как мы видели, он же считается хозяином имущества и в силу этого имеет значительную власть в распоряжении имуществом. И в самом деле, в источниках наших нередко встречаются показания, что завещатель не имеет права обойти в завещании своих родственников и завещать имущество постороннему*(2623), что завещания в пользу посторонних, помимо ближайших, обычных наследников, не признаются в силе*(2624), или не признаются по отношению к родовым имуществам, понятие о которых не чуждо и нашему обычному праву*(2625). Полной свободой распоряжения на случай смерти пользуются только бездетные*(2626), имеющие же детей и вообще нисходящих более или менее стеснены в передаче имущества после смерти, в чем, относительно имуществ благоприобретенных, обычай очевидно расходится с законом, так как последний предоставляет полную свободу завещательных распоряжений в пользу посторонних, помимо детей и других родственников, в имуществе благоприобретенном. Этой чертой наше обычное завещательное право отчасти сходно с началами тех законодательств, в которых также завещатель не в праве совершенно устранить своих ближайших наследников от наследования.

Этими немногими замечаниями мы закончим наше общее положение, более подробное развитие и разъяснение которых удобнее видеть при изложении отдельных вопросов завещательного права, причем мы будем руководствоваться на только показаниями крестьян и решениями волостных судов, но преимущественно самим содержанием тех распоряжений, которые, под именем духовных завещаний, напечатаны в наших источниках*(2627).

II. Личные условия завещаний

Обращаясь, прежде всего, к очерку личных условий, от коих по обычаю зависит действительность завещания, мы рассмотрим здесь два вопроса: кто может быть завещателем и кто может быть назначаем наследников по завещанию.

I. Отвечая сперва на вопрос, кто пользуется, по нашему обычному праву, правом оставлять завещания, мы должны прежде всего заметить, что завещания: как акты об имуществе, встречаются как в малой, так и в сложной семье, так как все имущество считается принадлежащим главе семьи - отцу, в том смысле, что никто из лиц, входящих в состав такой семьи, не может, или точнее, не в праве указать, что та или другая часть имущества составляет его личную собственность. В семье общей или искусственной, которая слагается уже после смерти отца семейства, также возможны завещания, в том смысле, что право завещательного распоряжения принадлежит каждому самостоятельному представителю известной доли имущества, по отношению в этой доле. Поэтому нельзя согласиться с мнением, что завещание возможно и бывает только в малой семье, и что в большой семье о духовном завещании не может быть и речи*(2628). При общем владении, конечно, никто не в праве сделать распоряжение о целом имуществе, но относительно своей доли, хотя и не выделенной, он в этом не стеснен. И действительно, из показаний крестьян видно, что завещания оставляют владельцы имений, родители-домохозяева, а также дольщики общего имущества*(2629).

Из указанного начала следует, что завещания, предмет коих составляют имущества, не принадлежащие завещателю на праве собственности, не должны иметь силу и потому волостными судами уничтожаются. По одному делу волостной суд уничтожил завещание, по которому муж завещал второй жене оставшееся после первой имущество, так как оно принадлежало по наследству, сыну его от первой жены*(2630). На том же основании уничтожено судом завещание, в котором завещательница отказала сарай, принадлежавший отделенному сыну*(2631).

В некоторых местностях, однако же, не все родители-домохозяева, по заявлениям крестьян, делают завещания, а только бездетные*(2632), так как лица, имеющие детей, должны, по обычаю, предоставлять свое имущество наследованию в порядке, установленном обычаем. В полтавской губернии бездетный завещатель только тогда может распределить свои имущество по завещанию, когда на то согласна его жена*(2633).

Есть местности, где завещатель не может обойти в завещании своих ближайших законных наследников иначе, как с их согласия; так, волостной суд при рассмотрении дела о вытребовании от мужа отцом умершей дочери завещанной ею мужу шубы, постановил, что "хотя покойница и отказывала шубу, но без согласия отца, чего не имела права завещевать или отказывать; по местным обычаям, принятым в крестьянском быту, за смертью жены все ее имущество должно обратиться в пользу отца, и потому шубу отобрать"*(2634).

В крестьянском быту встречаются случаи, что два лица, муж и жена, составляют завещание совместно*(2635), что по закону не дозволяется*(2636).

В связи с последним положением представляется, по отношению к завещаниям, и общий вопрос: признается ли, по обычаям крестьян, право завещательных распоряжений за лицами женского пола. Из одного решения видно, что жена составляет завещание с согласия мужа*(2637), но из многих других указаний видно, что женщины, вообще, не устраняются от права делать завещания; и действительно, встречаются завещания вдовы*(2638), тетки в пользу племянницы*(2639), двоюродной племянницы - в пользу двоюродной тетки*(2640), жены в пользу мужа и сына*(2641), и т. п.

Равным образом утвердительный ответ следует дать также на вопрос о том, требуется ли совершеннолетие лица для того, чтобы он мог оставлять завещание, так как и вообще несовершеннолетние не имеют права участвовать в качестве самостоятельных сторон в сделках или распоряжениях*(2642), к числу которых относятся и завещания, а с другой стороны имеют право делать распоряжения посредством завещаний только домохозяева, каковыми несовершеннолетние обыкновенно не бывают.

II. Что касается лиц, коим завещаются имущества, то здесь прежде всего отметим тот факт, что наследниками по завещанию, в некоторых местностях, по заявлению крестьян, могут быть только свои, т. е. родственники, которые могли бы получить наследство и без завещания, и что лицам посторонним не может быть завещено имущество; поэтому в завещаниях, помимо своих, посторонних наследниками не назначают. Притом, из числа своих родственников, завещатель по-видимому не может назначать имущество тому, кто, без завещания, не признается наследником при известных обстоятельствах. Так, в одной волости крестьяне показали, что у них завещания утверждаются на сельском сходе еще при жизни завещателя, и что сход не утвердил бы завещания в пользу дочери, если у завещателя остается "малосильный" сын*(2643). Крестьяне объясняли, что у них существует круговая порука, которая делает необходимым подобное правило. В подтверждение высказанного положения, что завещания не могут быть составляемы в пользу лиц, которые, при существовании других более близких, по отношению к праву наследования, родственников завещатели, к наследству не допускаются, мы можем указать еще следующий случай из практики волостных судов: по одному делу о духовном завещании, составленном в пользу пасынков, помимо брата умершего, суд постановил: "духовное завещание, как написанное на право пользования наследством лицам не принадлежащим, считать недействительным"*(2644).

В некоторых местностях завещатель не может обойти в завещании кого-либо из своих законных наследников; такие завещания или вовсе не принимаются, или же обойденному лицу, либо получающему по завещанию меньшую долю, чем бы ему следовало, определяется, по приговору сельского схода, из равной с другими части - половина.

Начало, в силу которого наследниками назначаются родственники завещателя, подтверждается содержанием самих завещаний. Из них мы видим, что имущества свои крестьяне завещают следующим лицам:

1) Сыновьям, - одним, или же совместно с другими родственниками. В некоторых местностях завещатель не имеет права совершенно обойти кого-либо из сыновей: "этой неправды общество допустить не может*(2645). Но выделенному сыну, как получившему свою долю при выделе, назначается лишь незначительная часть имущества, так что сравнительно с другими сыновьями он получает ничтожную часть*(2646), или же выделенный, иногда даже не в полной доле, вовсе устраняется от наследства после отца. Равным образом, устраняются от наследства те из сыновей, которые, по слабому здоровью и недостатку умственных способностей, не в состоянии управлять хозяйством*(2647), а также и те, которые были непочтительны к родителям*(2648); впрочем, из одного духовного завещания видно, что сын, устраняемый от наследства за непочтительность, был наделен, по приговору общества, частью имущества от родителей. Иногда сыну, отданному в военную службу, братья обязываются завещателем выдать некоторую денежную сумму*(2649); а иногда денежный выдел и ничтожная часть имущества назначаются в завещании также одному из сыновей, не находящемуся в военной службе*(2650). Начало, по которому из нескольких сыновей ни один не может быть вовсе устранен от наследства родителями применяется не повсеместно; в некоторых местностях, крестьяне заявили, что по завещанию отец может отдать все свое имущество одному сыну, а другим ничего*(2651).

2) Дочерям,- одной ли, или нескольким, или также совместно с другими лицами*(2652).

3) Жене,- так же одной, или вместе с другими наследниками*(2653). Завещания в пользу жены, вполне или в некоторой части имущества, встречаются довольно часто, и, как можно думать, не столько вследствие особого свойства отношений между мужем и женой, сколько потому, что относительно обеспечения жены по смерти мужа не выработалось еще определенных, более или менее постоянных и твердых обычаев.

4) Мужу,- причем в одном завещание, которое носит название условия, жена устраняет от наследства своих родных детей.

5) Внуку и внучке. По одному завещанию внуку предоставлено завещателем все его имущество, и устранены его, завещателя, сыновья и дочери*(2654).

6) Брату родному*(2655), и родному по матери*(2656).

7) Племяннику и племяннице. Племяннику может быть назначена в завещании часть имущества и в том случае, когда после завещателя остаются дочери*(2657).

8) Зятю. Зять назначается наследником иногда совместно с сыновьями завещателя*(2658), или совместно с дочерью (женой зятя) и внуками (их детьми)*(2659).

9) Встречаются также завещания в пользу двоюродной тетки*(2660), снохи*(2661), невестки (жены брата)*(2662), свояка (брата жены)*(2663), приемного сына или воспитанника, и т. п.

Стеснение завещателя в выборе наследников существует не повсеместно: по показаниям крестьн, в некоторых местностях, завещатель не может распоряжаться по произволу только родовым имуществом, которое всегда должно идти к его законным наследникам - детям, а его благоприобретенное может быть завещано и постороннему, по желанию завещателя, хотя по заявлению крестьян такие случаи редки.

Что же касается посторонних лиц, которым в завещании отказываются имущества*(2664), то здесь особого внимания заслуживают следующие, встречающиеся в завещаниях, распоряжения:

1) завещатели поручают душеприказчикам внести некоторую сумму в кредитное учреждение, с тем, чтобы проценты были выдаваемы священно- и церковнослужителям на поминовение, или же капитал завещается, преимущественно на поминовение в церкви.

2) движимое имущество (хлеб) завещается иногда в пользу монастыря на поминовение.

3) часть имущества отказывается на нищих и убогих.

В заключение, как на особенность нашего обычного права, укажем, что завещатели нередко, назначая наследников, предусматривают дальнейший переход имуществ, по смерти наследников (субституции). Таких завещаний встречается немало. Так, в одном из них, завещатель, назначая своей наследницей одну из дочерей, и предоставляя ей, после своей смерти, разделить с другой дочерью пополам, добавил, что часть, приходящаяся на долю наследницы, по смерти ее, должна поступить к ее дочерям. В другом завещании находим след. распоряжение: "а в случае А. (наследник) помрет, чтоб перешло сказанное нажитие моим внукам, детям А.". На основании одного завещания завещанное мужу имущество после смерти его должно перейти к сыну завещательницы от первого брака. К числу подобных завещаний можно отнести также следующие: завещательница делает распоряжение, чтобы в случае смерти сына отказанная ему часть имущества перешла к ее одноутробной сестре и мужу; завещатель распоряжается, чтобы по смерти сына (наследника) имущество перешло к его, наследника, сыновьям и "далее, прямолинейным наследникам в мужском колене; если же Богу угодно будет лишить их сих наследников и останутся все дети в женской линии, то все внуки мои, от наследника, должны разделиться всем имением по равной части"*(2665). Таким образом здесь предусмотрен целый ряд наследников - мужского пола, а не только случай смерти назначаемого наследника. Далее, завещатель установляет переход имущества, после смерти дочери без потомства, к сыновьям своим*(2666).

Дозволяется также в завещании назначать наследников на случай смерти одного из них; такие завещания принимаются в волостных правлениях к засвидетельствованию*(2667).

III. Предмет и содержание завещаний

Всякое завещание есть распоряжение об имуществе; поэтому следует рассмотреть, какое имущество может быть предметом завещаний. Вместе с тем, подлежат рассмотрению и вопросы о тех правах или обязанностях, какие устанавливаются завещанием, и о различных условиях и особых распоряжениях. Само собой разумеется, что главное содержание завещания составляет назначение наследника, но об этом мы уже говорили выше.

I. Из содержания разных завещаний и показаний крестьян мы усматриваем, что предметом завещания могут быть как движимые имущества, так и недвижимые.

Из движимого, в завещаниях упоминаются напр. следующие предметы: иконы (божие милосердие, как они названы в завещании)*(2668), хлеб*(2669), лошади*(2670), скот*(2671), пчелы*(2672), конская сбруя и телеги*(2673), сохи и бороны*(2674), платье*(2675), посуда*(2676) и вообще все принадлежности домашнего хозяйства, напр. весы, самовар*(2677), капитал, как наличный, так равно и заключающийся в обязательствах*(2678), зачетные рекрутские квитанции*(2679). В некоторых завещаниях строение называется имуществом движимым и перечисляется наряду с прочими движимыми вещами*(2680).

Что касается недвижимых имуществ, то в завещаниях упоминается о следующих из них; чаще всего встречаются в завещаниях постройки крестьянские: дома, избы, клуни, клети, сараи, амбары и т. п., и усадебная земля, иногда с произрастающим на ней хлебом*(2681); затем, собственно завещателю принадлежащая, по купчим или иным актам укрепления, пахотная и сенокосная земля, лес и проч., мельницы*(2682), маслобойное заведение*(2683), житница*(2684), кузница*(2685), и даже крестьянский надел*(2686), т. е. участок, состоящий только в пользовании завещателя. В одном завещании наследнику предоставлено право, если завещанное имущество (постройки) сгорит, получить страховые деньги.

Из представленного очерка завещаемых крестьянами предметов оказывается, что завещаются ими, по большей части, только их строения и необходимые принадлежности крестьянского хозяйства: о капиталах, приобретенных завещателем или доставшихся ему по наследству недвижимостях, фабричных заведениях или предметах, указывающих на значительный достаток завещателей, встречается весьма мало завещаний, потому что более или менее значительным имуществом владеют весьма немногие из крестьянского сословия.

Переходя, далее, к вопросу о свойстве завещаемых имуществ, заметим, что в некоторых местностях располагать в завещаниях предоставляется только одним благоприобретенным имуществом, т. е. нажитым самим завещателем, его нажитием*(2687); этим объясняется, что в большей части известных нам завещаний завещатели, перечисляя свое имущество, оговариваются, что оно у них или у тех лиц, от коих оно им досталось, благоприобретенное*(2688). Имения же родовые или вовсе не подлежат завещанию, или если подлежат, то не могут быть завещаны никому, кроме родственников завещателя, т. е. лиц, которым они должны были бы достаться и без завещания, по обычному порядку наследования.

В завещаниях, обыкновенно, завещатели указывают, с возможной подробностью, все свое имущество, исчисляя отдельные входящие в состав его предметы, и назначая каждый из них тому или другому из наследников; но встречаются и такие завещания, в коих завещатели не перечисляют отдельных предметов, а завещают все свое, как недвижимое, так и движимое имущество, как наличное, так и то, которое впредь будет приобретено завещателем*(2689). К этого рода распоряжениям относится и следующее: завещатель предоставляет наследнику дом с постройками, а равно и с теми товарами, какие будут находиться в завещанных постройках*(2690). Есть также завещания, где части наследников определены долями, т. е. указано, какую именно часть из остающегося после завещателя имущества должен получить каждый из назначаемых им наследников.

II. По вопросу о правах, предоставляемых завещателями на завещаемое имущество,- следует заметить, что они обыкновенно предоставляют имущество своим наследникам в собственность, в полное владение и распоряжение*(2691); но, иногда, завещатели оставляют имущество также в пожизненное владение и пользование тому или другому наследнику, по смерти которого оно должно поступить в вечное владение другого наследника. В пожизненное владение завещаются как благоприобретенные, так и родовые имущества. Так, в одном завещании завещательница, имевшая сына, назначила часть полученной от отца по наследству земли в пожизненное владение своему мужу*(2692). В пожизненное владение завещается как недвижимое, так и движимое имущество; напр. в одном из завещаний муж оставляет в пожизненное владение и распоряжение своей жене "все свое благоприобретенное движимое имущество и капитал в наличных деньгах, документах и всякого рода долговых обязательствах.

В числе особых предметов завещаний можно указать: 1) предоставление права жительства в доме завещателя, после его смерти, не стесняя хозяйственных распоряжений наследника*(2693); 2) завещатели иногда освобождаются от долга своих должников; впрочем в завещании, которое мы имеем в виду, неясно, действительно ли должник освобождается от долга, или же обязательство, принадлежащее завещателю, передается другому лицу; а именно в завещании сказано: "старшему сыну своему Иосифу следуемые от него долга шесть рублей отказываю ему для внука Ермолая"*(2694); 3) завещатели иногда в завещании указывают, что их имущество должно идти на покрытие их долгов, не делая более никаких распоряжений*(2695); 4) встречается в одном из завещаний передача арендного договора жене; 5) на наследника по завещанию возлагается обязанность дать жилище и содержание детям завещательницы и не причинять им обид; 6) в завещаниях иногда назначается приданое, о чем сказано выше, в статье о приданом; 7) иногда завещатели к малолетним наследникам назначают опекунов, не указывая, впрочем, кого именно*(2696); 8) к особым предметам завещания относится также назначение душеприказчика, и наконец, 9) исключительное содержание некоторых завещаний составляет устранение от наследства одного из обычных наследников*(2697). III. Изучая отпечатанные в наших источниках духовные завещания крестьян, не трудно заметить то почти общее всем им свойство, что наследник не назначается безусловно, а почти всегда назначение его обставляется некоторыми условиями, имеющими близкое сходство или с условиями в техническом значении этого слова (conditio) или с тем, что принято называть побочным обязательством или уговором (mpdus).

Некоторые из этих условий должны быть, по смыслу завещаний, осуществлены при жизни завещателей; наиболее обыкновенное из условий этого рода заключается в том, что наследник обязуется содержать завещателя и его жену или одного кого-либо из них до смерти их*(2698), а также содержать и выдать замуж дочерей завещателя и при этом снабдить их приданым по состоянию*(2699); равным образом, в некоторых завещаниях на назначаемого в завещании наследника возлагается обязанность давать содержание и другим родственникам завещателя, напр. жене умершего брата завещателя с детьми до их возраста*(2700), дочери с детьми*(2701), и т.п.

В большей части завещаний завещатели возлагают на наследников обязанность похоронить их по христианскому обряду и поминать по смерти, причем нередко указывают те церковные службы, которые должны быть отправлены (отслужить сорокоуст), и дни, в которые должно быть совершено поминовение*(2702).

К числу условий можно отнести также распоряжение завещателя о том, чтобы дети-наследники повиновались и оказывали почтение матери, и без ее согласия не приступали к разделу; того, кто будет непокорен матери, предоставляется лишить наследственной части*(2703).

В завещаниях иногда имущество предоставляется наследнику в вечное пользование или пожизненное владение с тем, чтобы он пожертвовал некоторую точно определенную, или же по средствам наследника, денежную сумму в церковь*(2704).

Кроме этого рода условий, мы видим в некоторых завещаниях условное назначение наследника, т. е. такое назначение, которое должно иметь силу лишь в том случае, если совершится определенное событие. Так напр. в одном завещании сказано: "я нижеподписавшийся, будучи в здравом уме и твердой памяти, при своем приходском духовном отце и при посторонних свидетелях изъявляю, что я желаю вступить в супружество с усманской мещанской девицей Ф. М., с тем условием, что если совершится по воле Божией наш брак с означенной девицей, то я предоставляю ей по смерти моей все движимое и недвижимое имущество".

К случаям этого рода принадлежит также назначение наследницы под условием невступления ее в брак. Так, назначая жене часть из имения, муж-завещатель говорит: "если жена моя снова вздумает выйти замуж, то вышеизложенное имение, следуемое поступить в ее собственность, должно быть отобрано от нее, и передано (тому-то)"*(2705).

К особым условным изъявлениям воли в завещаниях, мы относим также встречающиеся в некоторых завещаниях ограничения наследников в распоряжении завещанным имуществом. Так напр. в одном завещании завещатель запрещает наследнику продажу мельницы с постройками в посторонние руки и разрешает продажу не иначе как брату наследника и притом "не выше и не ниже 500 рублей"*(2706). В том же завещании установлено точно такое же ограничение для других наследников по отношению к завещанному им дому с постройками, дворами и огородом*(2707). В одном завещании завещатель разрешает продажу завещанного имущества только другому наследнику или его детям. Встречаются также и такие завещания, в коих вовсе воспрещается продажа завещанного имущества кому бы то ни было*(2708), и даже залог*(2709).

Завещая имущество, завещатели, как мы видели, вместе с тем определяют и дальнейший переход его в случае смерти наследника; иногда при этом от распоряжения имуществом, в случае смерти наследника, некоторые лица завещанием устраняются, напр. жена наследника*(2710).

Встречаются также завещания, в которых наследник обязывается завещателем жить в доме с другим лицом, по его возвращении из военной службы, и разделиться, если не пожелают жить вместе; но до возвращения этого наследника всем имуществом предоставляется владеть одному первому наследнику*(2711).

Имущество иногда оставляется наследнику с тем условием, чтобы он воспитал малолетних детей завещателя, с которыми "должен быть почтителен, добр и обходителен"*(2712).

Наследникам иногда завещатель предоставляет право, в случае расточительности одного из них, взять его часть в их опекунское управление и не возвращать до тех пор, пока расточитель не исправится*(2713).

Мы уже говорили, что под завещанием разумеются в крестьянском быту не только такие акты, в которых заключаются распоряжения, приведение коих в исполнение должно последовать после смерти завещателя, но и такие, по которым имущество передается еще при жизни, но вместе с тем делаются распоряжения также и на случай смерти завещателя. По этому в завещаниях этого рода завещатели иногда делают в свою пользу различные условия, напр. предоставляют себе, передавая имущество наследникам при своей жизни, получать от них, совместно с кем-либо из наследников (у которого, вероятно, завещатель намерен поселиться) определенную часть всех доходов с хозяйства*(2714).

К особым, встречающимся в некоторых завещаниях, распоряжениям относятся так называемые отказы, т. е. обязательства, возлагаемые завещателями на наследника, об определенных выдачах в пользу третьих лиц. Так, напр. в одном завещании на наследников-сыновей возложена обязанность выдать сыну, находящемуся в бессрочном отпуску, пятьдесят рублей. В другом завещании завещатель обязывает сына выдать внукам, одному пару волов с возом, пять овец и сто рублей из наличного капитала завещателя, и внучке корову и пять овец, при вступлении в супружество, с приличным награждением одеждой*(2715). Наконец, по одному завещанию, мать обязала сына, которого она назначила наследником, уплатить другому ее сыну 300 рублей, замужней дочери сто рублей и в крестовоздвиженскую церковь 50 рублей*(2716). О других случаях пожертвования на церковь, которые так же могут быть рассматриваемы как отказы, мы говорили уже выше.

IV. Порядок совершения завещаний

Завещания крестьян бывают, как сказано выше, двух родов: словесные и письменные; поэтому, обращаясь к вопросу о совершении завещаний, мы скажем о каждом из них порознь, так как формальные условия тех и других завещаний не могут быть одинаковы. Но предварительно заметим только, что относительно порядка совершения тех и других, по-видимому, не установилось, в некоторых местностях, более или менее твердых правил, как это можно заключить из того, что в одной волости, при расспросах "об условиях, при коих верят духовному завещанию, поднялось (по словам комиссии) столь громкое разногласие, что невозможно было разобрать установившегося порядка"*(2717).

I. Совершение словесных завещаний. Словесные завещания, устные памяти, устные приказы, совершаются обыкновенно перед кончиной завещателя, в присутствии его родственников, при посторонних свидетелях, число которых определяется различно. В некоторых местностях, для действительности словесного завещания, достаточно, чтобы завещатель объявил свою последнюю волю при священнике и двух свидетелях и даже только при двух свидетелях*(2718); напротив, в других, требуется кроме священника три свидетеля, или три свидетеля, без священника, и даже, кроме священника, двенадцать свидетелей*(2719). При совершении словесных завещаний, в некоторых местностях, необходимо, кроме священника и свидетелей, присутствие старосты. Объявление завещателем своей последней воли непременно при свидетелях не везде составляет необходимое условие для действительности словесного завещания: достаточно, если воля умершего удостоверена священником*(2720), участие которого в совершении словесных завещаний в некоторых местностях, по-видимому, безусловно необходимо, в других же, напротив, необязательно*(2721); или же требуется, при совершении словесного завещания, присутствие только священника и старосты*(2722), который, так же как и священник, присутствует при совершении словесного завещания, не везде*(2723). По одному показанию, требуется чтобы при совершении словесного завещания находился или священник, или волостной старшина*(2724), из чего можно заключить, что воля завещателя, объявленная только свидетелям, но не в присутствии указанных лиц, не имела бы силы завещательного распоряжения.

Что касается самого обряда совершения словесных завещаний, то, по заявлению крестьян одной местности, умирающий обыкновенно призывает священника, соседей, старосту и весь свой род и расскажет, кому что оставляет; случается, что грамотный из присутствующих запишет его последнюю волю, а кто при этом был - перепишет для памяти (что, конечно, не изменяет характера завещания); - когда завещатель распределит имущество, то все родственники кланяются ему в ноги, а он их благословляет; затем он обращается к присутствующим: "вы, люди добрые, будьте свидетелями на случай, если какие споры выйдут из-за моего имущества и приказ мой забудут", а к наследникам: "поделитесь так, как я приказал, ссор и неприятностей промеж себя не заводите, чтоб чужим людям вас разбирать не пришлось, не то Бог вам счастья на даст"*(2725). В другой местности, словесное завещание совершено было (в 1870 году) следующим образом: умирающий послал одного из сыновей своих за сельским старостой; на дороге попался случайно волостной писарь, пригласили и его, позвали человек пять стариков и священника, собрались и родственники умирающего, и тогда он начал делать предсмертные распоряжения, определил, кому чем владеть; - когда больной кончил, родственники поклонились ему в ноги, а он их благословил; затем присутствующим сказал: "вы, люди добрые, будьте свидетелями, на случай если, чего Боже сохрани, наследники мои заспорят и приказ мой забудут"; наследникам же умирающий сказал: "если вы против воли моей пойдете и приказание мое нарушите, Бог вас проклянет и не даст вам счастья на земле". После этого больной попросил у всех присутствующих прощения, причастился, а через несколько часов и помер*(2726). В третьей местности, порядок совершения "устной памяти" описан так: "умирающий призывает всех наличных наследников своих, пригласит старосту, если можно и старшину, соберутся ближайшие соседи, преимущественно старики, и тогда умирающий благословляет весь свой род и рассказывает подробно, "кому что взять после его смерти". Такой устный приказ имеет свою силу: "это святой закон, отцовское благословение; как закажет отец перед смертью, так и исполнить должно, чтобы костей его не тревожить; кто ослушается отцовскому предсмертному приказу, тому счастья не видать"; - в случае споров, которые, впрочем, бывают чрезвычайно редко, допрашиваются в качестве свидетелей, слышавшие предсмертные распоряжения умирающего*(2727).

В заключение упомянем о качествах свидетелей при совершении словесных завещаний. По этому вопросу мы находим одно только положение: - требуется, чтобы свидетели были лица, посторонние завещателю, а не родственники. Впрочем, если при совершении словесного завещания находились только родственники завещателя и они подтвердят сущность распоряжений, то и при этом условии, в некоторых местностях, завещание признается в силе*(2728).

II. Совершение письменных завещаний. Письменные завещания обыкновенно пишутся священником, иногда при свидетелях, или же пишутся при священнике и свидетелях, причем последние, как можно заключить из некоторых показаний, не подписываются под завещанием*(2729): для действительности завещания достаточно подписи или засвидетельствования одного священника, особенно, когда содержание его подтвердится свидетелями. В некоторых, однако, местностях, требуется, чтобы завещание было подписано священником, подпись которого безусловно необходима, и свидетелями, соседями*(2730). Число необходимых для силы письменного завещания свидетелей, которых обыкновенно приглашает сам завещатель, из соседей, большей частью не определено с точностью. В одних местностях их бывает всегда человека четыре, в других достаточно двух*(2731). Есть местности, в коих свидетелей при завещании должно быть не менее трех*(2732), или от трех до шести, или человек пять и более, так что в некоторых местностях завещания подписываются не менее как пятью свидетелями*(2733). С другой стороны, есть также местности, где свидетели не признаются необходимыми при совершении письменных завещаний; они требуются в числе не менее трех, только в том случае, когда завещатель неграмотен*(2734).

Мы заметили выше, что завещания большей частью пишутся священником; их пишут также сельские и волостные писари, иногда при священнике или мулле (у татар) и свидетелях*(2735), и сторонние писцы*(2736).

В некоторых местностях завещания свидетельствуются в волостном правлении, что необязательно, однако, для тех, которые писаны и подписаны священником, или им засвидетельствованы, а также подтверждены свидетелями*(2737). Есть так же местности, где свидетельствование всяких вообще завещаний в волостном правлении необязательно*(2738), независимо от того, кем они писаны и подписаны. Есть местности, в коих, действительно, завещания являются в волостном правлении редко, почти никогда, или даже совершенно нет обычая являть завещания*(2739). Напротив, в других местностях, завещания составляются или пишутся в волостном правлении, или же всегда в нем являются или им свидетельствуются, так что неявленные или незасвидетельствованные никакой силы не имеют, или таким завещаниям волостные суды не верят, когда они не подписаны священником. В волостных правлениях завещания дословно записываются в особую книгу и затем выдаются завещателю*(2740).

Крестьянам известны так же завещания, засвидетельствованные у нотариусов.

Духовные завещания обыкновенно пишутся на простой бумаге*(2741); но в некоторых местностях пишутся так же на гербовой низшего разбора.

Завещание подписывается завещателем, а в случае безграмотства он должен дать кому-нибудь руку, чтобы подписался за него. Неграмотный завещатель ставит вместо подписи также кресты*(2742). В некоторых местностях подпись завещателя не необходима*(2743).

На завещании подписывается так же тот, кто писал завещание со слов завещателя.

Относительно совершения письменных завещаний упомянем о следующих формах: в некоторых местностях завещания подписываются завещателями, свидетелями, и священником, с приложением церковной печати; свидетелей иногда, впрочем, не требуется. Такие завещания не нуждаются в явке в волостном правлении. Завещания свидетельствуются так же старостой, с приложением печати*(2744). В некоторых местностях крестьяне объявляют свою последнюю волю судьям во время заседания суда*(2745). Есть также местности, где завещания совершаются в форме условий, которые заключают крестьяне по семьям относительно того, кому какая часть имущества должна поступить после их смерти*(2746).

По заявлению крестьян некоторых местностей, завещания совершаются у них по указанию закона*(2747); но общий порядок также следующий: "завещатель, обыкновенно чувствуя приближение смерти, кличет соседей ближайших да старосту и грамотного человека: священника, дьяка, пономаря, учителя, кого придется; затем завещатель делает распорядок своему имуществу, а грамотный человек записывает с его слов эти распоряжения и перепишет всех присутствующих, чтобы в случае нужды их можно было допросить; акт этот подписывается писавшим его и свидетелями, обыкновенно не менее пяти человек; иногда подписывается и завещателем"*(2748).

В заключение укажем на качества свидетелей при письменном завещании. Требуется, чтобы свидетели были из посторонних завещателю лиц, а также не из числа тех, в чью пользу сделано завещание и даже не из их родственников*(2749).

V. Сила и действие завещаний

Независимо от изложенных выше начал, которыми определяются материальные и формальные условия действительности завещаний, следует еще сказать несколько слов о тех началах, которыми, говоря вообще, обусловливается приведение воли завещателя в действие; начала эти касаются вопросов: о хранении завещаний, об изменении и отмене завещаний и о порядке исполнения завещаний, хотя по всем этим вопросам мы можем привести лишь весьма немногие указания.

I. Чтобы воля завещателя могла быть после его смерти приведена в исполнение, необходимо, чтобы завещание сохранилось. Здесь идет, конечно, речь не об изустных завещаниях, которые обыкновенно делаются пред самой смертью завещателя и на основании показаний свидетелей немедленно приводятся в исполнение. Завещания, как письменные акты, хранятся обыкновенно или у самого завещателя*(2750), или у его жены*(2751), или у священника*(2752). В некоторых местностях завещания отдаются на хранение тому, в чью пользу они составлены*(2753), а если наследников несколько, то старшему из них*(2754). Встречается так же указание, что завещание отдается иногда на хранение старшему в роде*(2755).

II. В соответствие тому, известному и в писанном законе правилу, что до самой смерти воля завещателя свободна, в силу обычного права завещатель так же имеет право во всякое время изменить или уничтожить сделанное им завещание*(2756). Но, по обычаю некоторых местностей, завещания, выданные на руки наследникам, не могут уже быть изменены или уничтожены завещателем*(2757); поэтому обыкновенно, как заявлено в одной местности, завещания никогда на руки наследникам не выдаются*(2758), или только перед смертью завещатель выдает завещание назначенному в нем наследнику: "раньше нельзя отдать, а то зазнается"*(2759).

Вопрос о том, отменяется ли завещание, составленное ранее, завещанием позднейшим, разрешается, как можно заключить, по крайней мере, из сведений, касающихся одной губернии, в том смысле, что последнее по времени составления завещание отменяет собой все прежние*(2760). Но есть так же указание, что обыкновенно для каждого наследника составляется особое завещание*(2761): в таком случае, конечно, одно завещание не считается препятствием к исполнению другого, так что приводятся в исполнение совместно и несколько завещаний. Из одного решения, не совсем впрочем ясно видно, что суд принял к рассмотрению даже три завещания, составленные в разное время, по последовательно несколькими лицами по отношению к одному и тому же имуществу, хотя распределение частей этого имущества определено было судом, по-видимому, без нарушения воли всех трех завещателей*(2762).

Обыкновенно распоряжения завещателя признаются и исполняются вполне согласно его воле; но иногда волостные суды видоизменяют распоряжения завещателя по своему усмотрению, напр. для того, чтобы не роптали родственники завещателя*(2763), так что не дается полной силы тому, что еще в римском праве называлось "обидным завещанием"; или же отменяется судом такое распоряжение, которое, по мнению суда, касалось имущества, по отношению к которому завещатель не имел права распоряжения; так, в одном случае, суд отменил распоряжение завещателя о том, чтобы тетка его жила в завещанном брату доме, так как это, за силой 1018 ст. X т., не могло, по словам суда, составлять предмет завещания*(2764).

Что касается власти сельского схода, то иногда он утверждает завещания и при жизни завещателя*(2765), и вправе, как было уже упомянуто выше, вовсе уничтожать завещания, которые, по его соображениям, могут быть признаны несправедливыми. Судя по показанию, сделанному в одной местности, самое разбирательство дел по словесным духовным завещаниям принадлежит сельскому сходу, так что подобные дела до волостного суда не доходят*(2766).

III. Наконец, по вопросу о самом исполнении завещаний, следует упомянуть, что иногда завещания приводятся в исполнение еще при жизни завещателя; но это относится, как мы уже заметили выше, только к тем распоряжениям, которые носят смешанный характер, т. е. хотя и разрешают вопрос о посмертном преемстве, но собственно заключаются в передаче, тому или другому лицу, имущества, на известных условиях, при жизни самого распорядителя. Обыкновенно же завещания, в собственном смысле слова, вступают в силу лишь по смерти завещателя, о чем иногда, для устранения недоразумений, прописывается и в самом завещании; так, в одном завещании, в виде особого пункта, помещено такое распоряжение: "сие духовное завещание восприимет свою силу и действие не прежде как по кончине моей, а до оной вольна я в оном, что заблагорассужу, переменить, убавить или прибавить"*(2767). Приведение же завещания в действие лежит на обязанности самого общества, или же назначаемых к имуществу опекунов; иногда же назначается, для исполнения воли завещателя, особый "душеприказчик", как видно, напр., из одного завещания, в котором сказано: "распоряжения моего имения по смерти моей вверяю, согласно сему духовному завещанию, душеприказчику, моему родному брату, кр-ну И., а в случае его смерти избрать душеприказчиком кр-на П."*(2768); но в чем именно заключаются обязанности и права душеприказчика, об этом, почти так же как и в писанном законе, не находим мы в практике обычного права никаких положительных указаний.

Глава седьмая

Опека

I.    Общий характер опеки                                              

II.   Установление опеки                                                

III.  Обязанности по опеке                                              

IV.   Отчетность по опеке                                               

V.    Ответственность по опеке                                          

VI.   Вознаграждение опекунов                                           

VII.  Прекращение опеки                                                 

VIII. Особые виды опеки                                                 

I. Общий характер опеки

Известно, что опека, по самому свойству разнородных элементов, из коих она слагается, и в особенности по причине преобладания в ней общественного интереса над частным, принадлежит к разряду учреждений, правильная нормировка которых составляет и для закона одну из труднейших задач, не только у нас, но и в других странах. Тем менее можно ожидать, чтобы задача эта была разрешена в обычном праве наших крестьян, хотя им по закону и предоставлено разбирать дела об опеках по собственным обычаям. Притом, некоторые наблюдения над юридическим бытом наших крестьян привели даже к такому выводу, что при хозяйственных условиях этого быта, и в особенности в силу самой организации крестьянской семьи, не может быть и речи об опеке в собственном смысле этого слова. Мы уже упомянули об этом взгляде по поводу разбора т. н. "артельной" теории семьи. Существо этого взгляда сводится к тому, что в семье, как хозяйственном союзе взрослых работников, не может быть какой-либо определенной доли в общем семейном имуществе для лиц к работе неспособных, след. и для малолетних; если же за смертью родителей и осталось для малолетнего какое-либо имущество, то оно поступает в руки кого-либо из родственников, или посторонних людей, кто возьмет на себя попечение о сироте, за что у него же остается имущество малолетнего в собственность. Приведенное нами воззрение, в смысле общего и единственного начала, высказано, напр., в следующей форме: "если в семье, по какому-либо случаю, останутся одни малолетние, неспособные к работе, и кто-нибудь из посторонних берет на себя как бы роль опекуна,ведет хозяйство, распоряжается всем и воспитывает малолетних, то, когда эти последние вырастут, они могут взять в свои руки хозяйство и свое имущество, пока не умрет опекун или не передаст его сам в их руки; по понятиям крестьян, он своим трудом на пользу наследников, во время их малолетства, приобрел право старшинства, право считаться настоящим распорядителем дома и имущества, помимо законных наследников; поэтому крестьяне отдают преимущество опекуну, представителю труда, перед законными наследниками - представителями капитала"*(2769). Таким образом, опека сводится вся к призрению малолетнего, а все имущество сироты поступает к т. н. опекуну в вознаграждение за труд, так что опеки над имуществом, судя по приведенному мнению, у крестьян вовсе не существует. В том смысле еще решительнее высказывается другой исследователь обычного права: "опека и попечительство (говорит он), как это ясно видно из устройства крестьянской семьи, не имеют в ней значения того юридического института, который мы видим в них, и потому незачем посвящать особую рубрику предмету, который, как оказывается, даже и не существует в народном юридическом быту"*(2770). Это мнение, по-видимому, подтверждается и прямыми показаниями самих крестьян многих местностей, что у них "опеки вовсе нет", или что "опек никогда не бывает"*(2771). Но, в виду многих положительных данных противоположного свойства, мы не можем согласиться с приведенными выше мнениями: не вдаваясь в полемику, мы ограничимся здесь лишь некоторыми общими замечаниями.

1) Показания крестьян, что у них нет опеки, высказаны были, быть может, вследствие того, что самое слово "опека" незнакомо, в той или другой местности, в том смысле, в каком она понимается в законе, или, быть может, под опекой разумелось какое-либо особое присутственное место, или, вернее всего, что в означенном заявлении разумелось только, что опеки случаются весьма редко. В смежных местностях, действительно, давемы были показания в том именно смысле, напр. в одной из них показано: "к имуществу малолетних опекуны назначаются весьма редко; всего один случай опеки был в три года"*(2772). Этим объясняется, что в некоторых местностях, по заявлению крестьян, не выработалось по отношению к опеке никаких обычаев, так что, в случае надобности, волостные суды руководствуются законом*(2773).

2) Редкость случаев назначения опеки объясняется тем, что, хотя по понятиям крестьян, как и по закону, опека относится не только к имуществу, но и к личности малолетнего, но если у последнего особого имущества нет, то, как и в других классах народа, опека считается ненужной, и обыкновенно не назначается. Если же принять во внимание, что в крестьянском сословии зажиточных семей вообще немного, то будет само собой понятно, что у малолетних сирот редко оказывается такое имущество, которое нуждалось бы в особых мерах попечения*(2774). Бывает иногда так, что об оставшихся без имущества сиротах заботится само общество: "мир назначает известный клочок земли на долю сироте, обрабатывает его своими общими силами; получаемые произведения тот же мир продает, вырученные деньги отдает для приращения процентами в какое-либо общественное учреждение; таким образом мир принимает на себя все заботы опекуна и попечителя, делает даже больше, имея в виду ту цель, чтобы оставшиеся сироты, достигнув совершенного возраста, не увидели себя бобылями, нищими, и не только не были бы в тягость обществу, а напротив, сделались бы самыми деятельными его членами*(2775). Но бывает и так, что сирот никто не принимает на свое попечение, если родители не оставили им никакого имущества, так что есть местности, где сироты существуют одним мирским подаянием, и общество об них нисколько не заботится, предоставляя их на волю судьбы*(2776). Если же, в подобных случаях, кто-либо и принимает к себе сироту на попечение, добровольно, или по распоряжению общества, то такое попечение уже совпадает с мерами призрения*(2777); оттого, быть может, и опекун, в некоторых местностях, носит название "призрителя"*(2778), а призреваемый сирота обращается иногда просто в приемыша; да и самая опека, вообще говоря, не резко разграничивается от призрения, в тех случаях, когда опекун берет сироту к себе в дом.

3) Указание на редкое в крестьянском быту назначение опеки объясняется также тем, что по словам крестьян, в большинстве местностей, опекуны назначаются только над такими малолетними, у которых не осталось в живых ни отца, ни матери, т. е. над круглыми сиротами*(2779). Следовательно, в этих показаниях опека, очевидно, понимается в более тесном смысле. Между тем, из других показаний видно, что опека принадлежит так же оставшемуся в живых родителю, который становится опекуном в силу родительской власти*(2780), и обыкновенно предоставляется она матери. При жизни отца опеки над детьми обыкновенно не бывает, хотя, впрочем, и это положение нельзя принимать безусловно, так как есть указания, что отцу отдается имущество малолетнего на хранение на праве опекунском, напр. приданое умершей жены, если у нее остались дети*(2781), а в случае его неблагонадежности назначается другой опекун - из родственников или посторонних лиц; так, по одному решению, волостной суд устранил отца от опеки над сыном, передав все имущество, оставшееся сыну в наследство после матери, сестре ее, т. е. тетке сироты, причем поручил ей смотреть и за племянником*(2782). Как бы то ни было, по общему правилу, опека принадлежит прежде всего оставшемуся в живых родителю, и понятно, что в таком случае особой опеки не назначается*(2783), точно так же как и в том случае, когда у малолетнего остался в живых дед с отцовской стороны*(2784).

4) Кроме опеки природной, принадлежащей оставшемуся в живых родителю, крестьяне знакомы также с опекой по назначению общества, и наконец, встречаются случаи назначения опеки по завещанию. Таким образом, все три формы опеки, известные еще со времен римского права (tutela legitima, testamentaria и dativa), можно встретить и в нашем народно-обычном праве. В дальнейшем изложении будет, впрочем, речь преимущественно об опеке по назначению общества, так как сведения о других видах опеки весьма скудны. Притом, мы будем иметь в виду лишь опеку над несовершеннолетними, и только в конце главы упомянем о некоторых особых видах опеки, назначаемой по иным основаниям.

5) Что касается прав и обязанностей опекунов, то нельзя безусловно, в смысле общего правила, согласиться с приведенным выше мнением, что имущество малолетнего поступает в собственность опекуна, и что, следовательно, по отношению к имуществу, опека безотчетна: из дальнейшего изложения будет видно, что на опекуне лежит обязанность не только по отношению к личности малолетнего, но и по отношению к целости его имущества; с другой стороны, существуют некоторые нормы и относительно отчетности опекунов и ответственности их за растрату вверенного их попечению имущества.

6) Наконец, следует еще упомянуть, что, при неразвитости института опеки вообще, назначение опекуна обыкновенно совпадает, у крестьян, с мерами охранения наследства, как видно из самих показаний, относившихся к этим двум вопросам; по этой, быть может, причине нередки, как увидим, случаи, что общество, не избирая особого опекуна, само выполняет опекунские обязанности, напр. отдает землю малолетнего в арендное содержание и т. п.

II. Установление опеки

Обратимся, прежде всего, к вопросу о том, как устанавливается опека в крестьянском быту; вопрос этот распадается на два: кем назначается опека и кто назначается опекуном.

I. По вопросу о том, кем назначаются опекуны, следует сперва указать, по чьей инициативе они назначаются. Об этом предмете сведения наши необильны. Из некоторых показаний крестьян видно, что после смерти домохозяина опекуны к малолетним детям назначаются по предложению старшины*(2785), или же об имуществе, подлежащем после чьей-либо смерти опеке, сельский староста доносит волостному правлению или волостному старшине для принятия мер охранения. Охранение имущества лежит на обязанности родственников умершего, или сельского начальства*(2786). Принятие охранительных мер составляет так же обязанность сельского старосты или старшины, по указанию схода*(2787). В некоторых местностях опека над малолетним учреждается только по просьбе о том родных*(2788).

Что касается самого порядка назначения опекунов, то обыкновенно они назначаются, по приговору, сельским обществом или сельским сходом, а в губерниях киевской и полтавской - громадой. Иногда особого приговора об избрании опекунов не составляется. Назначение опекунов сельским обществом или сельским сходом представляет нормальный способ назначения; но есть местности, где опекуны назначаются сельским старостой, или старшиной, иногда вместе с сельским старостой и стариками, а так же волостным правлением*(2789), волостным сходом и волостным судом*(2790). В тех же местностях, где при матери-опекунше принято назначать соопекунов, последние избираются близкими родственниками опекаемого и стариками на сходе*(2791).

Опекуны назначаются так же в духовном завещании*(2792).

У менонитов, по смерти отца, или матери, или обоих родителей, опекуны к малолетним избираются ближайшими их родственниками совместно с сельским управлением и утверждаются сиротским управлением*(2793).

II. По вопросу о том, кто назначается опекуном, необходимо иметь в виду, что у крестьян, как мы видели, понятие об опеке отождествляется иногда с понятием о призрении сирот; поэтому большей частью опекуны избираются из числа родственников опекаемого. В частности, из наших источников видно, что опекунами бывают следующие лица:

1) Отец малолетних - в силу родительской власти. Он может быть, однако, устранен от опеки вследствие дурного поведения.

2) Мать, которой так же, без особого назначения, принадлежит опека, после смерти мужа, над малолетними детьми*(2794). Общество может, однако, избрать другого опекуна, вместо матери, из родственников опекаемого и даже из посторонних лиц, если мать дурного поведения, или не желает оставаться в доме умершего мужа, а также и в том случае, когда она выйдет замуж. В некоторых местностях, когда мать малолетних оказывается женщиной "ненадежной", она от опеки не устраняется, но назначаются другие опекуны для наблюдения, чтобы имущество малолетних не было ею растрачено*(2795). Есть так же местности, где одной матери не доверяется опека над малолетними, а всегда назначаются один или два соопекуна, или матери предоставляется попечительство, а в опекуны избирается одно или два лица из мужчин, или же, наоборот, матери принадлежит опека, но при ней назначается попечитель*(2796). В одном решении волостной суд определил к имуществу малолетнего назначить двух опекунов, отнюдь не вручая его матери, из опасения, чтобы оно не было ею растрачено*(2797).

3) Родственники опекаемого и притом ближайшие. В некоторых местностях, из числа родственников, опека принадлежит тому, который возьмется обрабатывать принадлежащую малолетнему землю и платить за него подати. Обычай назначать опекунов из ближайших родственников опекаемого в такой мере общепринят, что в некоторых местностях, если у малолетнего нет близких родственников, опеки не назначают, а малолетний, со всем его имуществом, отдается обществом на попечение "того, кто его к себе примет"*(2798). Есть местности, где опеки не назначается, а имущество малолетнего берут родственники, принявшие его к себе, так что, по заявления крестьян, малолетний, придя в возраст, ничего не получает из имущества, так как оно достается родственникам в вознаграждение за воспитание*(2799). Из числа родственников, которые назначаются опекунами, в источниках упоминаются следующие: старшие братья опекаемого*(2800), дядя, если отец сирот жил с ним вместе, в одном с ним доме*(2801); дядя малолетних назначается так же опекуном в том случае, когда мать малолетних женщина дурного поведения. Опекуншей назначается так же тетка малолетних*(2802).

4) Посторонние лица: большей частью они назначаются опекунами, когда у малолетнего нет родственников, или когда родственники опекаемого оказываются лицами неблагонадежными*(2803). Из числа посторонних в опекуны назначается ближайший сосед*(2804). Есть местности, где опекуном всегда назначается посторонний, а не родственник малолетнего*(2805).

Так как в представлении крестьян понятия об опеке и призрении не всегда разграничиваются, то и из числа посторонних малолетнему лиц опекуном считается тот, кто возьмет сироту к себе в дом, "всегда - по словам крестьян - отыщется хоть отдаленный родственник, выищется какая-либо бездомная старушка", которые возьмут сироту к себе*(2806). Но само собой разумеется, что такие лица не признаются опекунами в строгом смысле этого слова, несмотря на то, что им предоставляется имущество малолетнего.

В заключение заметим, что в опекуны назначаются лица, имеющие пребывание в месте нахождения имущества; так, к имуществу малолетнего, находящемуся в городе, опекуном избирается один из живущих в городе крестьян того же общества*(2807).

Что касается числа опекунов, то их назначается или один, или несколько; так, в некоторых местностях принято назначать двух опекунов*(2808), или трех, причем, в последнем случае, в числе опекунов должны быть отец или мать малолетнего*(2809), или, наконец, несколько опекунов, так же с тем, чтобы в числе их были отец или мать опекаемого. В последнем случае посторонние опекуны сохраняют свои опекунские права до достижения детьми десятилетнего возраста, а затем единственными опекунами остаются отец или мать*(2810).

У менонитов, опекунов избирается всегда два, из коих по крайней мере один должен иметь свое постоянное местопребывание вблизи места жительства сирот*(2811).

Обращаясь к вопросу о качествах, которые должно иметь лицо, избираемое в опекуны, заметим, что особенным по этому предмету правил не имеется. Из наших источников видно лишь, что лицо, избираемое в опекуны, должно быть благонадежно. Затем, крестьяне одной местности показали, что выбор в опекуны производится из числа собственников, или других благонадежных лиц*(2812), так что, по-видимому, обладание собственностью почитается одним из признаков благонадежности избираемого в опекуны. Далее, было так же заявлено, что в опекуны выбирается хороший человек*(2813). Из одного решения видно, что в опекуны выбран один из однообщественников "хорошего поведения"*(2814). Наконец, в некоторых местностях наблюдается, чтобы опекуном был всегда мужчина*(2815), хотя по общему правилу лица женского пола от опеки не устраняются, как мы уже видели при указании лиц, которые бывают опекунами.

По вопросу об отказе опекунов от опеки мы не имеем почти никаких сведений. У менонитов обязанности опекунов принадлежат к числу обязанностей общественных; поэтому отказ от опеки вовсе не допускается, кроме того случая, когда лицо, назначаемое опекуном, уже состоит опекуном над тремя*(2816) или над двумя*(2817) семействами. В некоторых местностях и русское население высказывает воззрение на опекунские обязанности, как на обязанности общественные, и поэтому так же не освобождает от исполнения этих обязанностей избираемых в опекуны лиц*(2818), но нет сведений о том, в каких исключительных случаях опекун мог бы быть освобожден от опеки. Из одного только решения волостного суда видно, что по просьбе опекуна, вследствие преклонности его лет, суд назначает другого опекуна*(2819).

III. Обязанности по опеке

В народно-обычном праве, точно так же как и по началам писанного права, обязанности по опеке касаются как личности опекаемого, так и его имущества, хотя обыкновенно главная обязанность опеки сосредоточивается преимущественно на последнем.

I. Попечение о личности опекаемого. Обязанности опекуна, в этом отношении, заключаются прежде всего в заботах о содержании малолетнего и о его воспитании. Само собой разумеется, что на содержание малолетнего опекун употребляет собственные же средства малолетнего, напр., часть денег, вырученных от продажи его имущества*(2820), или проценты с капитала*(2821), или опекуну оставляется, для содержания малолетнего, часть принадлежащей ему земли и выдаются арендные деньги, уплачиваемые арендующим за другую часть, кроме той суммы, которая необходима для уплаты податей и повинностей*(2822). В полтавской губернии круглые сироты отдаются опекунами на содержание родственникам, или в обучение, или же в наймы*(2823), так что, в первом случае, а так же в случае отдачи в обучение, очевидно, обязанность заботиться о содержании малолетнего сама собой и переходит к родственникам, принявшим малолетнего, и к лицам, взявшим его в обучение. Отданные в наймы, обыкновенно, так же поступают на содержание к нанимателю, пока договор продолжается. Отдача опекаемых подростков в наймы их опекунами встречается так же в других местностях*(2824).

Из одного решения видно так же, что опекуны, получившие имущество опекаемого в свое управление и пользование, обязываются иногда волостными судами выдавать опекаемому на руки определенную сумму, кроме содержания, и по достижении совершеннолетия обрачить опекаемого*(2825).

Что касается воспитания малолетнего, то обязанность опекуна состоит, главным образом, в заботе о его нравственности; на дурное поведение опекаемого опекун может жаловаться суду, который наказывает виновного розгами.

Опекун заменяет малолетнему родителей; поэтому последний обязан повиноваться опекуну и оказывать ему почтение; без позволения опекуна опекаемый не имеет права уходить от него. За неповиновение, непочтение, а так же за самовольный уход и за укрывательство от опекуна, опекаемый наказывается розгами, или арестом, с употреблением на мирские работы,- причем самовольно ушедший от опекуна обязывается судом жить у него*(2826).

Считаем нелишним упомянуть здесь, что у менонитов возложена на опекунов обязанность заменять малолетним родителей и иметь попечение о их благосостоянии и христианском воспитании, следить за их нравственностью в том случае, когда опекаемые находятся при отце или при матери, принимать меры к устранению замеченного опекунами дурного влияния на малолетнего его отчима или мачехи, а также к исправлению малолетнего, который ведет себя дурно. Опекуны обязаны отдавать малолетних на воспитание или в услужение; но сами не могут принять их на воспитание или в услужение без разрешения сиротского управления и окружного приказа*(2827).

У татар опекун так же заменяет опекаемому родителей, поэтому опекаемый обязан повиноваться опекуну как отцу*(2828).

В заключение, говоря об обязанностях опекуна по отношению к лицу опекаемому, следует заметить, что в некоторых местностях эти обязанности лежат на обществе, которое опекунов не назначает. На расспросы, в одной волости, крестьяне рассказали следующий случай: остались сиротами девочка и мальчик; имущество их волостной старшина продал и вырученные деньги сто пятьдесят рублей внес в кассу на приращение процентами, а обществу предложил пристроить сирот; общество на свой счет отдало мальчика в медное заведение, а девочку в золотошвейное*(2829).

II. Попечение об имуществе малолетнего. Главный интерес опеки сосредоточивается в отношениях опекунов к имуществу лиц, находящихся под опекой; поэтому понятно, что относительно этого предмета сведения наши более обильны и разнообразны. Обязанности опекунов по отношению к имуществу опекаемых, как показывают заявления крестьян и имеющиеся у нам под руками решения волостных судов, сводятся к заведыванию этим имуществом, к сохранению его в пользу малолетнего и к приращению. Предварительно представляя имущества малолетнего в управление опекуна, ему производится опись и иногда оценка, кроме того случая, когда у опекаемого осталась в живых мать*(2830); впрочем, последнее положение, судя по тому, что указание на него сделано в одной только волости, едва ли может быть рассматриваемо, как правило общее и безусловное.

Опись производится обыкновенно сельским старостой при посторонних лицах: понятых или свидетелях, иногда вместе со стариками или с "людьми". В различных местностях опись составляется старшиной*(2831), стариками*(2832), сельскими сходами, волостным правлением*(2833), самим опекуном*(2834), посторонними людьми*(2835), и одним сельским старостой*(2836).

Опись производится так же писарем при старшине, волостных судьях, понятых и оценщиках, или в присутствии всего общества, или же производится (не сказано, кем) только при судьях и старшине*(2837). В полтавской губернии опись составляет писарь при волостном старшине*(2838); затем эта опись проверяется сельским сходом*(2839). У татар опись и оценку делает мулла*(2840).- Опись имущества малолетнего хранится обыкновенно в церкви*(2841) или в волостном правлении*(2842). Впрочем, имущество малолетних описывается не везде: есть местности, где описи не составляется.

По составленной, указанным выше порядком, описи, имущество сдается опекуну сельским сходом, волостным правлением, старостой или старшиной при стариках*(2843), или при понятых*(2844) или при сельском сходе*(2845),- последнее, конечно, в том случае, когда сдача имущества производится не самим сходом.- Точно так же, как в некоторых местностях не составляется описи имущества малолетнего, есть местности, в коих имущество не сдается опекуну*(2846).

Впрочем, в большинстве случаев движимое имущество малолетнего, а иногда и недвижимое продается, по решению схода, с публичного торга. Продаже, в некоторых местностях, из движимого имущества подлежат только такие предметы, которые пришли в ветхость*(2847), или подверженные порче и тлению*(2848), или вообще, которые не могут быть сохранены*(2849).

Вырученные от продажи имущества малолетнего деньги, а также наличные, вносятся, в некоторых местностях, до совершеннолетия опекаемого, на хранение в церковь*(2850), или сдаются так же для хранения родственникам*(2851); но чаще отдаются в волостное правление или в кассу волостного правления, или в сельский ссудный банк или кассу*(2852), или в сельскую сберегательную кассу, или наконец в банк (вероятно - сельский). В кассу волостного правления, в некоторых местностях, деньги вносятся с разрешения посредника*(2853).

Деньги, внесенные в показанные учреждения, обыкновенно отдаются в оборот из процентов; местности, в коих они лежат в волостном правлении без оборотов, сравнительно говоря, редки*(2854). В кредитные учреждения они сдаются, само собой разумеется, для обращения из процентов; а из волостной кассы или волостного правления отдаются, в некоторых местностях, по распоряжению волостного старшины, или старшиной с разрешения схода*(2855), в займы благонадежному крестьянину*(2856). Обыкновенно заемщик должен, в обеспечение возврата, представить поручителей*(2857), напр. двух на каждые сто рублей*(2858), а чаще по одному поручителю на каждые десять рублей.

Из банка деньги малолетних выдаются, в некоторых местностях, только под залог застрахованных домов*(2859).

Таким образом, по большей части, капитал малолетних не находится в руках опекуна; он выдается опекуну, как видно из одного решения волостного суда, для устройства хозяйства малолетних или на женитьбу опекаемого*(2860). Но само собой разумеется, что и из указанного положения встречаются изъятия; в некоторых местностях, в числе имущества опекаемого, опекуну передаются так же деньги на хранение*(2861), или на содержание и воспитание малолетнего*(2862), или в пользование, с обязанностью уплачивать за малолетнего повинности*(2863).

Что касается недвижимого имущества малолетнего, то оно обыкновенно сдается в аренду*(2864); в некоторых местностях в аренду сдается не все недвижимое имущество, а только часть земли, для уплаты податей и повинностей и для содержания малолетнего*(2865). За исправностью арендаторов наблюдает обыкновенно не опекун, а волостное правление*(2866).

Независимо от изложенных обязанностей, опекун обязан предъявлять от имени малолетнего иски на суде, что, конечно, так же входит в число его обязанностей по попечению об имуществе.

За убытки, причиняемые малолетними, опекуны удовлетворяют потерпевших из собственного имущества опекаемого*(2867).

Так как на опекунов возлагается управление имуществом лиц, состоящих под опекой, то само собой разумеется, что они совершают и все сделки, касающиеся помянутого имущества; сами опекаемые совершать таких сделок не имеют права. Поэтому напр. продажа имущества лицами, находящимися под опекой, по жалобе опекунов, уничтожается судом, купивший вещи подвергается наказанию*(2868), а самые вещи отбираются, причем опекаемый обязуется судом возвратить полученные деньги*(2869).

В заключение упомянем, что у менонитов заведывание сиротскими капиталами лежит на сиротской управе (Waisenamt)*(2870), а в других местностях заведывание всем вообще имуществом опекаемых возложено на сиротского старшину*(2871).

IV. Отчетность по опеке

Сведения об отчетности опекунов, какие мы встречаем в наших источниках, довольно разнообразны. Укажем прежде всего на тот факт, что во многих местностях, во время управления имуществом малолетних, опекуны вовсе не представляют отчетов, так как, по заявлениям крестьн, никаких отчетов от опекуна не требуют*(2872): опекун распоряжается имуществом малолетнего, как хочет и как знает*(2873). В виду такого обыкновения нельзя не удивляться тому, что, несмотря на отсутствие контроля в управлении имуществом малолетних, случаев растраты имущества опекунами, по заявлениям крестьян, не бывает*(2874), или жалоб на растрату в волостные суды не поступает*(2875). В некоторых местностях отчеты от опекунов требуются в том лишь случае, когда до сведения общества дойдет, что они "ведут хозяйство малолетнего не ладно", когда общество увидит, что опекун "худо стережет чужое имение", "худо им управляет", наконец в некоторых местностях обязанность опекунов давать отчет обуславливается тем, доверяет ли им общество, или нет*(2876). Из числа лиц, назначаемых в опекуны, отец и мать обыкновенно распоряжаются имуществом безотчетно, как естественные опекуны, но в некоторых местностях, только до достижения детьми десятилетнего возраста*(2877).

Точно такое же разнообразие замечается и по отношению к срокам представления опекунами отчетов, конечно там, где они требуются. Есть показания, что опекунов учитывают только однажды - по достижении малолетним совершеннолетия, да и то не безусловно,- а лишь в том случае, когда достигший совершенных лет сам потребует отчета от опекуна. По заявлению крестьян, "другого учета и не к чему, так как земля сдается в аренду и деньги всегда вносятся в правление, а если опекун не внесет, так сейчас общество узнает"*(2878), или, по другому заявлению, иных отчетов не требуется, так как "учитывать нечего, потому что земля сдается в общество и деньги за нее хранятся в волости, а другое именье всегда самое нестоящее"*(2879). Но с другой стороны, и до совершеннолетия опекаемого опекуны предоставляют отчеты в некоторых местностях, напр. по сборе хлеба, если потребует волостное правление*(2880), или когда общество найдет нужным потребовать от опекуна отчет*(2881). Есть местности, где опекуны обязаны представлять отчет ежегодно*(2882), или два раза в год, по полугодно и даже три раза в год*(2883), через каждые четыре месяца*(2884).

Отчеты могут быть даваемы на словах; но в некоторых местностях отчеты по управлению имуществом малолетнего опекуны обязаны записывать в особую книгу, или давать письменные отчеты.

Что касается учреждений и лиц, которым обязаны опекуны давать отчеты, то таковыми обыкновенно являются: сельский сход*(2885), куда отчеты представляются через сельского старосту или через сельского писаря, а также волостное правление, и наконец волостной старшина, который обязан спрашивать у опекуна отчет ежегодно, и сверх того опекун должен представить отчет сельскому сходу, когда сход увидит в этом надобность*(2886). Когда имущество опекаемого находится в аренде, опекун представляет отчет обыкновенно не сельскому сходу, а волостному старшине.

Об учете опекунов сельский сход, через сельского старосту, доносит волостному правлению*(2887), или же, в некоторых местностях, приговоры схода об учете опекунов хранятся в волостном правлении*(2888). В некоторых местностях результаты учета опекунов вносятся в особую книгу, в волостном правлении, старшиной.

V. Ответственность по опеке

По общему правилу, опекуны отвечают за целость имущества малолетнего*(2889) и, в случае растраты, отвечают своим собственным имуществом*(2890). Малолетний, по достижении совершеннолетия, может потребовать от опекуна отчет, и если окажется растрата его имущества, то может взыскать с опекуна за растраченное, в некоторых, впрочем, местностях не иначе, как по приговору волостного суда.

Наблюдение за действиями опекунов и ответственность за целость имущества малолетнего принимает на себя обыкновенно сельское общество, которое их назначило, так что опекун заведует имуществом малолетнего обыкновенно под надзором общества; но, по мнению крестьян, было бы лучше подчинить опекунов старшине, так как случается, что при надзоре у малолетних растащут все имущество и взыскивать не с кого*(2891). И действительно, в некоторых местностях, за опекунами следит староста, который о замеченных им злоупотреблениях доводит до сведения схода*(2892). В других местностях за опекунами наблюдает старшина*(2893), или волостное правление*(2894), или наконец старшина и староста*(2895). Впрочем, по заявлению крестьян некоторых местностей, в наблюдении за опекунами нет вообще никакой надобности, так как растраты быть не может вследствие того, что земля сдается в аренду и деньги передаются в волость*(2896); поэтому, как надо полагать, и жалоб на опекунов за растрату, по показанию старшины и волостных судей одной местности, не бывает*(2897).

Выше замечено, что опекуном у крестьян многих местностей считается тот, кто возьмет к себе сироту, который, по достижении совершеннолетия, может потребовать свое имущество*(2898): принявший его, следует предполагать, так же отвечает за растрату.

За нерадение в управлении делами малолетнего, в некоторых местностях, опекуны подвергаются, независимо от имущественной ответственности, уголовному взысканию, а именно штрафу в пользу мирских капиталов*(2899).

VI. Вознаграждение опекунов

По вопросу о вознаграждении опекунов, за управление имуществом малолетнего и за заботы о его лице, преобладающее положение заключается в том, что опекунам никакого вознаграждения не полагается, и никакими льготами они не пользуются*(2900).

Есть однако местности, где опекуны, хотя и не получают вознаграждения, но освобождаются от разных общественных послуг, как-то: от обязанности поставлять подводы и от обязанностей службы по выборам*(2901). Встречаются так же местности, в коих опекуны получают за свои труды вознаграждение. Так, опекуну, в виде вознаграждения, отдают землю малолетнего для обработки, а иногда дают так же вознаграждение и деньгами*(2902). Опекуну предоставляется так же, как бы в вознаграждение, некоторая часть из денежной суммы, вырученной от продажи имущества малолетнего*(2903).

Наконец заметим, что в некоторых местностях, по показанию крестьян, родственники малолетнего, в вознаграждение за его воспитание, берут все принадлежащее малолетнему имущество*(2904): в случае подобного рода, по всей вероятности, имущество малолетнего незначительно.

VII. Прекращение опеки

В вопросе о прекращении опеки различаются два случая: прекращение опеки вследствие достижения опекаемым совершеннолетия, и затем прекращение опеки для данного опекуна сменой его по каким-либо причинам.

О прекращении опеки по первому из указанных оснований можно вывести из тех показаний, по которым опекуны отдают отчеты по достижении опекаемым совершеннолетия*(2905), совершеннолетие же, в отношении прекращения опеки, считается у крестьян различно, напр. для лиц мужского пола по достижении четырнадцатилетнего возраста, а для лиц женского пола - семнадцатилетнего*(2906).

В полтавской губернии, когда опекаемых несколько, пришедшему в совершенные лета выделяется из имущества его часть во временное пользование (до совершеннолетия других опекаемых), так что отец обязан выделить совершеннолетнему сыну часть состоящего в его опекунском управлении наследства*(2907).

Что касается прекращения опеки по другому основанию, то опекуны сменяются сельским сходом*(2908) или волостным судом*(2909), вследствие неблагонадежности*(2910), дурного поведения*(2911), а так же за употребление принадлежащих малолетнему денег на свои собственные надобности*(2912) и вообще за дурное управление имуществом малолетнего*(2913). Из числа опекунов, мать удаляется от опеки также в том случае, когда снова вступит в брак*(2914).

Из одного решения волостного суда видно, что, за нерадение в управлении имуществом малолетнего, опекун не был сменен вследствие того, что заявил обещание давать опекаемому приличное содержание*(2915).

В заключение заметим, что, независимо от указанных оснований, в полтавской губернии опека прекращается с выходом дочери замуж, хотя бы даже против воли родителей*(2916).

VIII. Особые виды опеки

До сих пор мы говорили об опеке над несовершеннолетними и преимущественно над круглыми сиротами: к этим лицам, главным образом, и относятся сведения, собранные в наших источниках. Но встречаются так же и другие случаи, в которых, помимо несовершеннолетия, принимаются в крестьянском быту особые меры попечения о личности или имуществе, когда оказывается необходимость в восполнении недостаточной дееспособности или в охране имущественных средств того или другого лица. Впрочем, случаи такого рода, насколько мы можем судить по нашим источникам, несравненно реже случаев назначения опеки по поводу несовершеннолетия. Сделаем перечень всех случаев, в которых представляются особенные виды опеки.

1) Поводов к назначению опеки над имуществом бывает нередко отсутствие того или другого из наследников, доля которых в наследстве определена или выделена. Обыкновенно наследственная часть такого лица вверяется кому-либо из сонаследников или иных родственников на хранение, впредь до прибытия или возвращения отсутствующего лица; чаще всего это касается наследников, находящихся в отсутствии по обязанностям военной службы: обыкновенно часть, причитающаяся солдату, доверяется его же братьям, с тем, что по возвращении она может быть востребована обратно, а в вознаграждение за попечение предоставляется пользование оставшимся имуществом*(2917), или же для охранения наследственной части отсутствующего лица назначается особый опекун*(2918).

2) В числе поводов к назначению опеки следует указать так же на физические недостатки лиц. Сюда относятся, напр., слабость сил по преклонности лет или болезненное состояние. Так, в одном случае, опека была назначена для совместного содержания вдовы-свекрови преклонных лет и снохи с больной дочерью 15 лет*(2919). Точно так же, опека назначается над глухонемыми и лишенными умственных способностей*(2920).

3) Наконец, основанием для назначения опеки бывает нередко беспорядочная жизнь. Так, встречаются случаи назначения опеки над расточителями*(2921), причем самое назначение делается не иначе как по приговорам сельских обществ*(2922); впрочем, в одной местности заявлено, что вообще "над расточителями опеки учреждаются редко"*(2923), быть может, потому, что, как мы видели выше, обыкновенно у лиц, замеченных в такой слабости, отбирается самое управление хозяйством*(2924). Чаще случаи назначения опеки над лицами, известными вообще дурным поведением. Так, по отношению к одному из таких лиц, судом было прямо подписано: имущество описать и сдать под надзор попечителей. По той же причине назначается иногда опека и над женщинами; так, в одном случае, была назначена опека над вдовой*(2925); в другом, по жалобе пасынка на буйство мачехи, было над ней поставлено особое лицо вроде опекуна, на которого была возложена обязанность усмирять ее и "не допускать к разорению"*(2926). Иногда опека, назначаемая за беспорядочную жизнь, сопоставляется прямо с наказанями; так, в одном случае, вследствие донесения волостного старшины об одном крестьянине, что он "ведет себя нетрезво, отчего в году бывает более пьян нежели трезв, и делается несостоятельным к платежу казенных податей и прочих денежных сборов, а так же в хозяйстве своем производит ущерб", суд определил: "в пример и страх другим, наказать розгами семнадцатью ударами, при этом предупредив его, что если и за сим он будет продолжать подобную жизнь, то на имение его будет определен опекун"*(2927).

Заслуж. профессор С.-Петербургского  С.В. Пахман

Университета  

Приложение

I. Заметки к первому тому

1) К стр. 39-43 (о находке.) В подтверждении высказанного нами мнения, что по народным понятиям найденная вещь не считается приобретенной в собственность нашедшим (стр. 39), можно указать следующее решение волостного суда (нижегор. г., балахн. у., бурцовск. в. 1869): крест. И. нашел в лесу старый валявшийся пустой улей и поставил его "на лес" (на дерево - борт); крестьянка Б. улей со пчелами (привившимися, конечно, впоследствии) сняла и увезла к себе в дом, так как улей принадлежал ей; суд постановил такое решение: хотя улей и принадлежал Б., но валялся без всякого внимания, а И. его починил и поставил на лес, поэтому следовало бы рой пчел разделить пополам; но как пчел разделить невозможно, то кому-нибудь следует "дать сдачу" 1 руб. сер., а кто сдачи дать не может, тот должен лишиться пчел; Б. сдачу дать не согласился, поэтому улей отдан И., с тем, чтобы он Б. уплатил 1 рубль.- В соч. Кн. Кострова: "Юридические обычаи кр. томской губ." (Томск, 1876) находим по этому предмету следующие любопытные сведения (стр. 43-44): "Находкой, обыкновенно, считается вещь, найденная на дороге. Она принадлежит тому, кто ее найдет. Если при этом было два человека, то она достается тому, кто первый заметил ее, взял в руки и сказал: "чур одному"; но если товарищ скажет в то же время "чур вместе", то находка делится пополам. Если находка заключается в вещи незначительной ценности, то вознаграждение со стороны хозяина нашедшему, обыкновенно, ограничивается вином; но если она ценна, то нашедший получает известную плату, напр., одну треть стоимости вещи. При находке домашних животных, домашних птиц, улетевших пчелиных роев, принимается в соображение - сделана ли она случайно, следовательно без всякого труда со стороны нашедшего, или же он предпринимал для отыскания ей какой-либо труд, напр. ездил куда-либо, отвлекался от домашних занятий и т."N"п., в первом случае, вознаграждение нашедшему ограничивается угощением вином, во втором, ему уплачивается, кроме того, ценность употребленного им труда и издержек. В местностях, прилегающих к большим рекам, напр. Оби, Томи и др., течение воды очень часто уносит гусей и уток. Во многих селениях, лежащих вниз по течению, мальчики и старики постоянно занимаются перениманием этой птицы, и потом возвращают ее хозяевам за условное вознаграждение. Перехваченный на реке, снесенный у кого-нибудь, лес - продается и половина вырученных за него денег оставляется поймавшему, а другая остается хозяину леса, или хозяин леса платит перехватившему за труды известную сумму, по приговору общества. В ноябре 1872 г. кр-н алейской волости, бийского округа, Митин заявил волостному суду, что весной 1870 г. он выдолбил в лесу осиновый пень для привлечения пчел, и летом 1872 г. прилетел туда рой; между тем кр-н Плотников пень этот срубил со пчелами и продал другому кн-ну Плотникову же. Так как пень этот не был "запятнан", т. е. замечен, и Митин о существовании его никому не объявлял, то волостной суд признал, что Плотников сделал находку; но как Митин указал место, где находился пень, и описал приметы его,следовательно, мог действительно выдолбить пень,- то положил вырученные Плотниковым за пчел деньги 1 р. 50 коп. разделить пополам, как будто бы он и Митин нашли находку вместе. Утайка найденных вещей рассматривается крестьянскими судами почти также, как воровство: нашедший вещь должен возвратить ее хозяину, а последний имеет право всегда ее потребовать и представить виновного в утайке суду, для наложения меры наказания. За необъявление о находке в течение трех дней, виновный подвергается штрафу. У Алтайцев, найденная на дороге вещь, если хозяин ее известен, непременно возвращается, при свидании, по принадлежности, хотя бы даже по прошествии долгого времени".

2) К стр. 43-47. Здесь, по поводу вопроса о приобретении прав на имущество, я коснулся и вопроса о юридическом значении труда. Я указал, что труд имеет несомненно великое значение в области народного хозяйства, и что, по тесной связи хозяйственного быта с правовым, труд имеет и значение "юридическое"; но указал, вместе с тем, что приобретение права, и в тех случаях, когда получает свое применение личный труд, сводится не к труду непосредственно, а к другим юридическим основаниям, каковы не только договоры, но и такие юридические отношения, которые возникают как бы в силу договора (quasi-contractus), напр. если кто засеял мое поле, без полномочия с моей стороны, то я обязан его вознаградить, но не за труд (ибо труд не всегда может оказаться полезным), а за ту прибыль, которую я получил от чужого труда и материала, если я желаю ей воспользоваться; следовательно, приобретая прибыль, я обязан поступить точно также, как если бы я заключил предварительно договор, ибо юридические последствия в том и другом случае неодинаковы. В этом смысле я и сказал, что труд не имеет "самостоятельного" юридического значения, ибо приобретение права сводится к основаниям чисто-юридическим.Г-жа Ефименко, в ст. "Трудовое начало в народном обычном праве" (Слово, 1878 N 4), отстаивая безусловно самостоятельное, в народном быту, юридическое значение личного труда, особенно по отношению к праву наследования, подвергла, с этой точки зрения, и выше приведенные мои замечания. Я не намерен входить здесь в препирательство по поводу общего воззрения на юридическое значение трудового начала, тем более, что этого предмета я коснулся довольно обстоятельно по отношению к вопросам настоящего (второго) тома; считаю здесь уместным указать лишь на два воззрения, сделанные г-жой Ефименко по отношению к I том моей книги: 10 мотивируя юридическое основание вышеприведенного мною случая (засев чужого поля), я заметил, что, и независимо от уподобления его договору, обязанность вознаградить за прибыль, доставленную мне сторонним лицом, если это сделано им без явного намерения доставить ее даром, вытекает из того общеизвестного, формулированного впервые римскими юристами, начала, что "никто не должен обогащаться к чужому ущербу" (nemo cum alterius damno aut detrimento locupletior fieri potest). Г-жа Ефименко говорит (ст. 171), что это "юридическая тонкость", которую я преподнес нашему мужичку в виде "лести", но которая чужда его понятиям. Смею думать, что эта "тонкость", на самом деле, столь простая, нехитрая вещь, что ее отменно понимает каждый крестьянин: во всех случаях, подобных приведенному, хотя он и скажет, что платит за труд, но спросите его: почему, и он наверно ответит вам: "ведь это моя же выгода, прибыль (чужие семена, запашка и т. п.); как же не заплатить, не вознаградить (деньгами или иным предметом), иначе я сделал бы обиду, нанес бы ущерб тому, кто мне эту прибыль доставил". Едва ли даже можно подыскать более простое и общедоступное юридическое начало: с ним в уровень можно поставить разве еще одно начало, что "никто не может передать другому более прав, тем сам имеет"; это начало также высказано впервые римскими юристами (nemo plus juris in alium transferre potest, quam ipse habet) и, подобно разным "юридическим правилам" (requlae juris), само собою разумеется, но в юридической науке формулировано ради точности логических выводов, точно также как в математике формула: "дважды два - четыре, и т. п. 2) Другое возражение (ст. 171-172) заключается в том, будто мнение мое, высказанное на стр. 45 и след., что право на вознаграждение, в указанном выше случае, основывается не на труде, а на ином начале, я сам же разрушаю, в пользу трудового принципа, в другом месте книги (стр. 344 и след.), где "к удивлению, труд, вопреки заявлению автора, вознаграждается". Но, на самом деле, никакого противоречия не оказывается: в статье о неправом пользовании чужим имуществом (стр. 344-346) я привожу ряд примеров словами же источников, напр. "за оранку", "за семена и за работу" и т. п.: но во всех этих случаях подразумевается то, что уже сказано заранее, на стр. 45-47, так что мне незачем было повторять, в каком смысле говорится о вознаграждении за труд в самих источниках, а между тем г-жа Ефименко, указывая противоречие, которого на самом деле нет, делает еще такую оговорку: "право", как-то даже неловко писать это"; с этим замечанием мы согласны.

3) К стр. 55. Из некоторых решений волостных судов нижегородской губернии видно, что совершеннолетним считается лицо, признанное способным тянуть тягло, нести повинности (приблизительно 16 лет). См. Жур. гр. и угол. права, 1877 кн. 5, стр. 193.

4) К стр. 72. Встречаются, в нижегородской губернии, решения вол. судов, на основании которых для удовлетворения долга или в вознаграждение за причиненные убытки истцу представляется взять у ответчика какую-либо вещь, соответствующую ценности его иска; или взять какую-либо вещь по выбору и продать и из вырученной суммы получить удовлетворение. Имущество ответчика для уплаты долга не всегда продается, а иногда суд предоставляет взыскателю то или другое имущество должника, напр. отдает за долг принадлежащую ответчику корову (нижегор., сергач., у., болобановск., 1864). Далее, для уплаты долга, принадлежащее ответчику имущество присуждает не продать, а заложить ему, истцу (напр. озимый посев) (там же, вол. ивковск., 1867), т. е. установляет только способ обеспечения долга, куда следует отнести также случай воспрещения выдавать ответчику, до уплаты долга, вид на жительство (нижегор., балахн., пуреховск., 1862).

5) К стр. 72, 73. В подтверждение того, что уголовное наказание, в случаях неисполнения обязательств, налагается не за самое неисполнение, а за недобросовестность, обман и проч., насколько в этого рода фактах заключается причина неисправности по договорам,- можно привести следующие указания из решений вол. судов нижегор. губ.: по одному решению должен был наказан розгами за запирательство в долге и за разноречивые показания на суде (балахн., 2-го городецк., 1862); по другому решению ответчик был наказан за упорство в неисполнении договора (балахн., смольковск. в., 1865).

6) К стр. 73. В нижегородской губ. рассрочки делаются волостными судами весьма часто на весьма продолжительные сроки; рассрочки на 5 и 10 лет не редкость, иногда увеличивают их до 15 и 20 лет См. ст. (Муллова, в Ж. гр. пр. 1877, N 5, стр. 196.

7) К стр. 85 и 218. Поручители за нанявшегося ответствуют перед нанимателем, в случае ухода рабочего, платежом забранных рабочим денег, которые им предоставляется затем с нанявшегося. Так, напр., К. И. "за поручительством общества" порядился в работу к И. И., но забранных денег не заработал и сбежал: суд присудил деньги взыскать с общества, предоставив последнему взыскивать их с ответчика, который, кроме того, наказан розгами (нижегор., балахн., 1-го катунск., 1862).

8) К стр. 88-96 (о залоге). Говоря об условиях совершения залога, мы заметили (89), что предметом залога служат обыкновенно только вещи движимые, случаи же залога недвижимостей встречаются редко; относительно последних приведем следующие два случая из практики волостных судов нижегородской губ.: крестьянин И., из собственной земли, 1/2 десятины продал крестьянке М., а другую 1/2 десятины заложил ей на один посев, с условием, если денег не заплатить, то земля обращается в собственность М. Так как прошло 4 года (2 посева) и И. денег не заплатил, то вол. суд землю присудил М. (сергач., знаменск., 1868). Другой пример: Н., с товарищами, заложили мещанину Т. за 30 руб. собственную землю, приобретенную на имя помещика, а потом утвержденную за ними мировым посредником, каковою землею они были введены во владение в 1865 году; земля заложена в 1864 году по долговому обязательству, совершенному в волостном правлении, с условием, что, в случае неплатежа денег, она поступает к залогодержателю;--"|"за неуплатой денег в срок и согласно просьбе Т., волостной суд заложенную землю "отрешил в вечное, потомственное и непосредственное распоряжение Т.". По другому делу между теми же тяжущимися о земле, заложенной с таким же условием, но по простой расписке, созданной ответчиком, суд землю также "отрешил" в собственность залогодержателя (сергач., староахматовск., 1866). По вопросу о том, отвечает ли залогодержатель, когда от продажи заложенной вещи не выручится сполна занятая сумма, из практики волост. судов нижегор. губ. можно заключить, что если залога от продажи не хватит на удовлетворение, недостающая сумма взыскивается с ответчика продажей другого принадлежащего ему имущества. Право о продаже с публичного торга заложенной вещи подтверждается сведениями из нижегородской губ., где заложенные вещи продаются в вол. правлении, иногда при посторонних торговцах-оценщиках, вырученная сумма идет на удовлетворение кредитора, а излишек возвращается. Точно также, в подтверждении положения, что в некоторых местностях, при неплатеже в срок, заложенная вещь оставляется в собственность залогодержателя, встречаются в нижегор. губ. решения волостных судов, которыми предоставляется иногда право перезаложить вещь или уплатить долг в назначенный срок, а при неисполнении вещь отдается в собственность залогодержателю (Муллов, там же, стр. 199).

9) К стр. 158. Относительно отдачи на наем коров из определенного числа телят, волостные суды нижегор. губ. держатся следующего правила: если корова оказывается яловою, без приплода, то хозяин ее должен дать другую корову или заплатить за прокорм первой. Примером может служить следующее решение: Д. взял у И. в испольное содержание корову из четырех телят; корова жила у Д. 6 лет; когда И. стал требовать корову обратно, Д. отозвался, что она принесла только двух телят и стельна третьим, а два года "яловила". Имея в виду, что в яловке не виноваты ни И. ни Д., суд решил эти годы зачесть за одного теленка, а за четвертого недожитого И. должен заплатить Д. 2 рубля, так как корова в. старшиною была уже возвращена И. (сергач. у., кошкаровск., 1868).

10) К стр. 167 и сл. (наем земли под посев). В ливенском уезде, орловской г., при найме земли под пасев, обеспечением платежа условленных денег всегда служит выросший и убранный хлеб, и это обеспечение в словесных договорах о найме земли имеет по большей части такое значение и силу, что на нем держится весь договор до того, что в случае неурожая хозяин земли получает вместо договорной цены гораздо менее, или даже и вовсе ничего не получает; дозволение же хозяином земли нанимателю везти к себе убранный уже хлеб всегда есть доказательство того, что или получены за землю все деньги, или, в случае неполной уплаты, образовавшейся от сего долг облечен в какое-либо обязательство, по большей части простую расписку. Этот обычай и был принят в основание решения одного дела, в 1874"N"г., на съезде мировых судей ливенского округа. См. ст. Муллова, в Жур. гр. и угол. п. 1877, кн. 5, стр. 206.

11) К стр. 188. Бывает и так, что работы производятся вовсе без предварительного условия о плате, которую и определяет суд, в случаях спора. Подтверждением служит след. решение вол. суда: Крестьянин И. Ив. с сыном работали в каменной работе у крестьянина М. Ш. "без ряды". Первые полагали себе рядной платы за лето - отец 150 руб., сын 35 руб.; М. Ш. рассчитывал заплатить отцу 110 р., сыну 25 р. Дело дошло до суда, и суд, имея в виду, что спор идет о 50 р. разности платы, определил деньги 50 р. разделить между истцами и ответчиком поровну, т. е. решил дело на основании правила, "грех пополам" (балахн., вершиловс., 1867).

12) К стр. 200. Относительно способа вычета из жалованья рабочего, если хозяин не согласится, чтобы рабочий жил то время которое был болен, из практики в. судов нижегородс. губер. видно, что кроме количества недожитых дней принимается во внимание и ценность как прожитых, так и непрожитых дней. Так напр., в одном случае, работник служил дорогое страдное время, а осенью заболел, забрав деньги; суд, положив в цену дни прожитые и дни непрожитые, обязал рабочего возвратить только незначительную часть забранных денег. И наоборот, рабочий, работавший только дешевое время, получает уменьшенную плату; напр. М. нанялся у К. в работники "по сапожной части" по 1 руб. в неделю с пасхи по 14 октября, но отработал только дешевое время до 7 августа; суд решил: М. рассчитать по 37 коп. вместо рубля (балахн., катунск., 1867).

13) К стр. 220. Покушение на честь хозяйки со стороны работника может служить основанием для прекращения договора личного найма. Это видно, напр., из след. случая: татарин, нанятый для полевых работ, стал склонять хозяйку к любовной связи; суд лишил его того вознаграждения, которое приходилось ему за произведенную работу и присудил взыскать с него полученный им задаток (сергач., шараповск., 1866).

14) К стр. 367. К числу особых оснований вознаграждения за убытки относятся и такие случаи, когда от действия виновного не произошло непосредственно никакого убытка для истца, а убыток является делом случайным. Это можно видеть напр. из след. решения: кр-н С. жаловался на кр-на В. (промышлявшего мясничеством), что последний вошел к нему во двор, без его дозволения, посмотреть телушку, которая после того на другой день умерла (сглазил, что ли). Суд присудил взыскать с В. один рубль за телушку и внушить ему без дозволения хозяев на чужие дворы не ходить (нижегор., балахн., смольковск., 1864).

15) К стр. 383. В доказательство того, что волостные суды смотрят неблагосклонно на угощение вином, если оно дает повод по неправосудию, можно указать на след. случай: крестьяне дер. Чертас (нижегор., сергач., ивковсков.) постановили приговор (1867 г.), по которому от крестьянина Герасимова отрезали часть усадебной земли в пользу поселенного рядом, "на прогалине" к-на Одинокова с матерью. На этот приговор общества Герасимов жаловался в суду, который признал этот приговор неправильным. При производстве дела, из объяснений тяжущихся и из показаний свидетелей обнаружилось, что Одинокова угощала крестьян водкой. Хотя Одинокова объяснила, что она угощала крестьян не за составление приговора, а "из чести" за хлопоты, хотя тем же оправдывались командированные обществом на суд крестьяне, но в. суд эти объяснения не принял в уважение. Затем, определив отношения тяжущихся по владении усадьбами, суд постановил также: "а за неправильное определение чертасским обществом на предмет отбития у Герасимова усада приговора и за выпивку с Одиноковой полведра вина, как это доказано, взыскать с каждого подписавшегося к приговору по 10 коп. штрафу" (Жур. гр. п., 1877 N 5, стр. 219).

16) К стр. 385. Состав суда бывает и случайный; так, напр., свинья И. потравила картофель у Н.; по осмотре потравы "приказано было И. посторонними добросовестными" за потраву заплатить рубль, что впоследствии было утверждено и вол. судом (нижегор., сергач., александровск., 1867).

17) К стр. 394. Малолетство не служит всегда основанием к замене малолетнего, на суде, в качестве истца, его представителями. В нижегор. губ. встречаются случаи, что малолетние сами являются на суд, который и разбирает их жалобы. Так, малолетние солдатские дети, Анна и Василиса, жаловались на "не-родного" отца своего (вотчима?) солдата Б., что не отдает им имение матери; суд из имущества умершей их матери присудил им половину (нижегор., сергач. гагинск., 1867); другой случай: на суд явился крестьянский мальчик с жалобой на крестьянина С., что последний состоит ему должен, как наследнику своей матери, 150 р. сер.; суд обязал С. деньги заплатить в 4 года по равной части (там же).

18) К стр. 408. В подтверждении замечания, что волостные суды нередко обходятся без требования доказательств, в том предположении, что истец не стал бы возбуждать дела без всякого основания, можно привести след. случай: между крестьянками К. и Ф. шел спор о праве собственности на корову; хотя у суда для разрешения спора и не было доказательств, но, имея в виду, что К. почти два года больна (на суде вместо нее были ее племянницы) и, вероятно, не пожелает сделать фальшивого показания, суд решил взыскать с Ф. в пользу К. 40 руб. асс. (нижегор., сергач., ларионовск., 1868).

19) К стр. 414-415. Из практики волостных судов нижегор. губ. видно, что свидетельские показания малолетних и родственников тяжущихся в уважение не принимаются (балахн.6 катунск., 1865).

20) К стр. 416. Иногда, не только свидетельские показания, но даже клятва ставится выше документов. Так, С. взыскал с Б. по расписке 1855 г. 125 р.; ответчик объяснил, что состоял должным означенную сумму, но уплатил, что подтвердил клятвой; по неимению других доказательств, "174"дело предано суду и воле Божией, а расписка признана ничтожною"175" (нижегор., балахн., 1-го городецк., 1863).

21) К стр. 421. В дополнение к имеющимся об осмотре сведениям, можно узнать, что в сергач. и балахн. уездах нижегор. губ. при обвинениях в краже предметов, составляющих обычную принадлежность сельского хозяйства, напр. сена, конопли, муки и т. п., производится сличение похищенных предметов с другими, находящимися у обвинителя или у обвиняемого. далее, допускается также экспертиза в крестьянских судах, напр. при спорах о качестве произведенных плотничьих работ, работы свидетельствуют чрез посторонних плотников (балахн., никольск.-погостинск., 1863).

22) К стр. 422-426. Относительно судебной силы божбы, из решений в. судов сергач. и балахн. уездов нижегор. губ. видно, что божба, клятва перед судьями, перед образами, пользуется большим значением, хотя принимается во внимание при отсутствии других доказательств; так, напр., в одном случае, ответчик "под клятвой пред судьями побожился", что уплатил деньги истцу; последний на это заявил: "Бог с ним, я чрез его божбу не ищу", и суд решил деньги не взыскивать (сергач., гагин., 1868 г.). Когда же божатся обе тяжущиеся стороны, то дело решается по правилу "грех пополам" (балахн., смольковск., 1869 г.), хотя и не всегда: в одном случае, несмотря на божбу ответчика, долг с него присужден (сергач., кошкаровск., 1866).

23) К стр. 426. К случаям применения жребия можно отнести и следующий: при недостаточности представленных тяжущимися доказательств (о принадлежности отцы), суд велел тяжущимся тряхнуть между ними жребий (нижегор., балахн., федоровск., 1867). См. еще Кн. Кострова "Юр, об. томск. губ.", стр. III. "жребий допускается преимущественно в делах по разряду имуществ, когда делящимся сторонам кажется - одной, что достающееся другой лучше, другой же наоборот, и когда обе стороны не решаются поменяться частями делимого, боясь обмануться и завидуя одна другой; тут судьи бросают жребий - кому что достанется; что выпадет по жребию, на том суд и порешает".

24) К стр. 439. Из решений вол. судов сергачского уезда, нижегор. губ., видно, что правило "грех-пополам" применяется и к разрешению дел между татарами, напр. в ендовищенской волости. Ср. еще Кн. Кострова, в пр. соч., стр. 111: "грех пополам" существует как особая форма судебных решений, но только по бездоказанности и при видимом злоумышлении которой-нибудь из тяжущихся сторон, но которой именно - неизвестно. В апреле 1865 г. обыватель зыряновского рудника З. заявил волостному суду, что, в бытность его общественным табунщиком, вместе с обывателями М. и П., из табуна потерялась лошадь, за которую он заплатил хозяину ее деньги, а от товарищей своих не получил еще причитающихся на их часть 3 рублей; поэтому он просил о взыскании с них в его пользу этих денег. Так как М. и П. в течение одного лета поступили табунщиками один вместо другого, и каждый считал, что лошадь потерялась из табуна в то время, когда тот и другой еще не служили табунщиками, то волостной суд, признавая это дело довольно темным, потому что нельзя положительно дознать, кто из них был табунщиком, когда потерялась лошадь,--"|"решил, чтобы искомые 3-м 3 р. были разделены на три части, из коих 2 р. М. и П. должны уплатить З-ну, а остальной рубль он должен принять на свой счет. В декабре 1871 г. обыватель того же рудника Б., получив из рудничного управления задельную плату и выдав из нее, сколько следовало, трем товарищам по работе О., О. и Г., оставшиеся у него 5 руб. положил в расчетную книжку и пошел с теми же товарищами в кабак; тут деньги эти у него пропали, вследствие чего он изъявил подозрение, что их украли товарищи; волостной суд решил: так как Б. с товарищами, получив задельную плату, "не имел никакой основательной причины заходить в кабак и пьянствовать", то половину из потерянных денег, 2 р. 50 к. Б. должен принять на свой счет, а остальные 2 р. 50 к. О. и другие должны заплатить Б-ву, который по равной части. Подобная форма судебных решений нередко применяется в том случае, когда падет лошадь после холощения и хозяин обвиняет в этом коновала".

25) К стр. 443 (о давности). За давностью лет волостные суды отказывают иногда в иске о наследстве: VI, 254 N 109. VI, 629 N 3.- См. еще IV, 645 N 23 (полт., г., коб., у., оз.): съезд отменил решение волостного суда о взыскании долга, так как суд не принял во внимание, что прошла давность.

II. Заметки ко второму тому

1) К стр. 40-42 (о влиянии родства на заключение браков). В ст. свящ. Борисовского: "Приметы, обычаи и посл. в пяти вол. нижегор. уезда" (Нижегор. сбор. т. III), сказано по этому поводу следующее (стр. 214): "В простом народе в браки вступают в родстве по крови в 8 степенях; по двоюродству в семи, по троюродству и свойству или сватовству в шести; с разрешения же духовного начальства брачатся по первому родству в 7-ми степенях, по второму в 6-ти, по третьему в 5-ти степенях. Впрочем, последние степени считаются в народе влекущими за собой кару и гнев Божий не только на лица вступившие по родству в брачный союз, но и на всех детей их, и в такие браки вступают немногие и, большей частью, по крайней нужде. Степени родства разбирает и определяет местный священник, как коротко знающий родословную своих прихожан. Духовное или крестное родство имеет важность одинаковую с родством кровным".-В соч. Кн. Кострова: "Юрид. обычаи кр. томской губ." (Томск, 1876) находим по этому предмету следующие сведения: "Сибирь прежнего времени была бедна русскими женщинами; поэтому некоторые колонии русских размножались исключительно путем брачного сожития родственников. Здешний крестьянин-старожил мало заботится о том, в какой степени родства и свойства он вступает в брак, и если бы не встречалось препятствий со стороны духовного ведомства, то браки с ближайшими родственниками были бы весьма часты. было несколько ходатайств о разрешении браков в 4-й степени родства. При определении степеней родства и свойства руководствуются обыкновенно метрическими книгами; впрочем, генеалогия всех лиц, проживающих в известном околодке, так немногосложна, что она хорошо известна почти каждому причетнику. Кумовство не считается в народе ни малейшим препятствием к браку, лишь бы последовало только разрешение на то со стороны епархиального начальства. Побратимство, хотя существует здесь, но встречается редко и не повсеместно: оно бывает в тех случаях, когда двое мужчин, преимущественно молодых, чувствуя особенную приязнь друг к другу, меняются крестами, в знак вечной, неизменной дружбы, и называются "братьями крестовыми" или "названными". В брачных союзах побратимство не имеет никакого значения (стр. 12-13).

2) На стр. 43 сказано, что усыновление не оказывает никакого влияния на вступление в брак. По этому вопросу г. Матвеев (очерки юр. быта сам. г., стр. 29-30) говорит, что, в самарской губернии, "народный обычай не допускает браков между приемышами и принимателями по причине разницы в возрасте, и кроме того, такие браки очевидно нарушали бы издавна установившиеся в крестьянском быту семейный склад: вдова, выходя замуж за молодого приемыша, взятого в дом ее первым мужем, стала бы от него в зависимости, то есть, из хозяйки дома, распоряжавшейся приемышем, как рабочей силой, стала бы его подчиненной;- вот причина, почему такие браки не допускаются в народном быту, а не духовное родство, которое будто бы установляется между приемышами и их принимателями;поэтому приемыши могут совершенно свободно вступать в брак с детьми своих принимателей, которые часто с этой именно целью и берут себе в дом мальчика-приемыша: именно, когда у крестьянина есть дочери и нет сына, он берет себе приемыша, чтобы женить его на дочери".- П. А. Муллов сообщил нам по этому предмету следующие сведения: В липецком уезде (тамбовской губернии) приемыши не считаются в родстве и свободно женятся на своих близких родственниках лица их принявшего. В балашовском уезде (сарат. г.), в с. зубриловке, касательно приемышей существует такой обычай, что крестьянин, принимая приемыша в свой дом, обыкновенно просит священника об усыновлении, и усыновленный таким образом приемыш ни в каком случае не может жениться на дочери принявшего его лица, на том основании, что он в церковной книге записан в качестве сына и называет принявшее лицо батюшкой или матушкой. В волости же северской, на браки приемышей с дочерьми принявших их, мир смотрит как на обстоятельство, не имеющее ничего особенного и предосудительного; бывали здесь случаи, что приемыши брались с той целью, чтобы воспитать хорошего работника и таким образом приготовить пригодного для дочери мужа. В бронницком уезде (моск. г.), крестьянское общество не одобряет браков приемышей с детьми принимателя; впрочем, был случай, что приемыш женился на дочери его, но на это спрашивалось разрешение пастыря (архиерея). В Сибири и в отзейских губерниях приемыши, по замечаниям гг. Щукина и Шульца, не считаются родней и потому вступают в брак с детьми принявших их.- В статье свящ. Борисовского: "Приметы, обычаи и пословицы в пяти волостях нижегородского уезда", помещ. в Нижегор. сборнике, т. III, говорится на стр. 214: "Приемыши, взятые в дети в возрасте младенческом, считаются наравне с детьми родными и не могут вступать в брак с детьми лиц принявших; взятые же в возрасте юношеском, возмужалом, пользуются правом зятьев, принятых в дом, и могут вступать в брак с детьми лиц принявших".- В Ветлуге же (нижегор. сбор., III, стр. 131), "в крестьянских семействах случается, что приемыши вступают в брачный союз с детьми принявших их на воспитание лиц, так как приемыши здесь не считаются за родню и никем, при приеме чужого детища на воспитание, не совершается положенного правилами церкви усыновления".- В соч. Кн. Кострова: "Юридические обычаи крестьян-старожилов томской губернии" (Томск, 1876 г.), на стр. 13 читаем: "Приемыши здесь не считаются родней и потому могут вступить в брак как с принявшими их лицами, так равно и с детьми их; последнее, впрочем, случается чаще".

3) К стр. 75 (отказ от вступления в брак). Х. жаловалась на Б., что он не отдает свою дочь, просватанную за ее сына; велено взыскать с него за убытки 10 р., а дочери его "дозволить отказаться от брака" (сергач. у., гагинс. вол. пр., 1862 г.). И засватал у М. дочь за сына; невеста отказалась: за убытки и бесчестье взыскано 3 р. (знам. вол. пр., 1869 г.). М., по смерти своей жены, "усватал" вдову А. и по обычаю, по окончании сватовства, созвал ее ближних родственников для угощения в своем доме (что называется "смотреть дом"), которых и было человек 15, впоследствии А. почему-то от вступления в брак отказалась: велено взыскать с нее в пользу М. за убытки 3 р. (александр. вол. пр., 1866 г.). С. усватал у И. дочь; так как брак не состоялся по вине последнего, то и присуждены с него свадебные издержки (шапар. вол. пр., 1864 г.). Б. усватал за своего сына у Л. дочь; при сватовстве Б. употребил на обычные расходы около 3 р.; дочь за Б. замуж идти не пожелала: присуждены с Л. расходы (кошкар. вол. пр., 1868 г.). Л. сосватал вдову С., угощал ее с родственниками, что ему стоило 8 р.; после того уговорились в "кладке": 5 р. деньгами и определенное количество разного хлеба. Л. с С. (отцом невесты) ударили по рукам, а последний даже дал честное слово, что его дочь будет за Л.; С. получила и кладку 5 р., но впоследствии от брака отказалась, объясняя на суде, что ей не понравился дом Л., а также недостаток у него хлеба и многочисленности детей; суд приговорил взыскать в нее в пользу Л. за расходы, за долгую проволочку времени и отвлечение от занятий - 25 руб. (кошкаровск. вол. пр., 1870 г.). Мать, просватав дочь за Б., потом от выдачи дочери замуж отказалась: присуждено взыскать в пользу Б. убытки 2 р. 94 1/2 к. сер. (паново-асановс. вол. пр., 1862 г.). Иногда дело кончается лишь возвратом взятого в обеспечение имущества; так, С. присватался к дочери Ф. и принес ей водки, а у отца ее взял на сохранение шубу; потом присватался к другой невесте, не возвращая шубу и требуя 3 р. "за пивку"; так как отказ последовал от С., то приказано ему шубу возвратить (чукальс. вол. пр., 1866 г.). за отказ жениха от свадьбы взыскано с него за бесчестье 15 р. (исуп. в. пр., 1867 г.). С невесты за отказ жениха, в виде бесчестья, взыскано 2 р. (кашкар. вол. пр., 1868 г.). После соглашения о браке, невеста отдала жениху свою женскую одежду на 10 р.; потом ее отец отказался выдать ее замуж; одежду велено возвратить невесте, а с отца взыскать 6 р. 30 к. в пользу жениха (балахн. у., митроф., вол. пр., 1863 г.).

4) К стр. 85 и сл. (личные отношения между супругами). Муж жаловался на жену за непочтение к нему и его семейным; на суд она явилась почти без одежды и обуви; на предложение одеть и обуть жену, муж на суде и при свидетелях сказал ей: "мне тебя не надо, ступай куда глаза глядят, ты меня не знай и я тебя, вечно"; жена, поклонившись свекру и мужу в ноги, сказал: "простите меня, я тем остаюсь весьма довольна";--"|"тем суд и окончился (сергач., шарап., 1866 г.). По жалобе мужа на жену, за неповиновение, обиды ему и нежелание жить вместе, она наказана 10 уд. (там же, 1867 г.). Муж жаловался, что жена с ним не живет, а живет неизвестно где, суд приговорил: супругам жить вместе, наказав жену "за нежитье" 10 уд. (сергач., асан., 1869 г.). Жена несколько раз без причины, по показанию соседей, бегала от мужа; в последний раз была в отлучке пять недель; ей дали 20 уд. (балахн., митроф., 1863 г.). За уход от мужа к матери жена наказана 20 уд. (там же, 1864 г.). Свекровь с сыном жаловались, первый на сноху, а второй на жену, что она два раза убегала к матери, причем во второй раз унесла из сундука свою одежду, а в сундук положила камни; жена объявила, что она "почему-то мужа не любит" и что "замуж вышла (в сем году) по принуждению матери"; на первый раз она наказана 20 уд. в присутствии судей , "со внушением"; праздничную же одежду ее, впредь до добропорядочного житья с мужем, велено хранить в сельском или волостном правлении (балахн. у., 2 городец., 1867 г.). Жена, за распутную жизнь и грубости против мужа, посажена под арест на 7 дней (балахн., вершил., 1866 г.). За непослушание мужу жена посажена на 6 дней в общественные работы, и велено ей у мужа испросить прощение (балахн., 1 город., 1868 г.).

5) К стр. 88 (самостоятельные отлучки жен). Муж жаловался, что жена ушла в другую деревню и к нему нейдет и не возвращает взятой одежды его; решено: выдержать виновную 3 суток под арестом или отдать на такой же срок в общественные работы (балахн., 2 город., 1869 г.). За самовольный уход к отцу от мужа, жена посажена на 7 дней под арест на хлеб и воду (балахн. у., пурх. в., 1869 г.). За неоднократное укрывательство от мужа, без его вины, жена наказана 15 уд. (балах., больше-песошин.6 1864 г.). Жена обвинялась в том, что бегает от мужа, тащит всякую одежду и укрывается у А., за что наказана 20 уд.; менее чем через месяц за то же снова наказана 20 уд. (там же, 1867 г.).

6) К стр. 91 (отдельное жительство жены). Жена жаловалась, что муж, свекор и вообще все семейство делают ей притеснения, и что поэтому она не желает с ними жить. Суд, "по неподсудности", не вошел в рассмотрение вопроса, жить или не жить ей с мужем, советуя однако жить; мужу велено выдать жене из приданого необходимые для ношения вещи, а остальные хранить в доме мужа (балах., 1 катунск., 1864 г.).

7) К стр. 101 (жалобы мужей на жен). Жена, по жалобе мужа, за распутство, пьянство и нерадение к хозяйству, наказана 10 уд. (балах., 1 город., 1862 г.). По жалобе мужа, жена наказана 20 уд. за то, что ведет распутную жизнь, не ночует дома и не наблюдает за детьми (балахн у., горд. в., 1866 г.). По жалобе мужа, жена наказана, за любовную связь, 20 уд. розог (балахн. у., полянск., 1866 г.).

8) К стр. 103 и след. (жалобы жен на мужей за обиды). По жалобе жены на обиды и пьянство, муж выдержан под арестом 6 суток (нижегор. г., балах. у., 1 город., 1862 г.). За пьянство и буйство муж, по жалобе жены, наказан 20 уд. (балах., горд., 1863 г.). Муж, по жалобе жены, за пьянство и буйство, как наказанный уже два раза розгами, посажен под арест на 6 дней с употреблением на чистку улиц и волости (там же, 1865 г.). За дерзкие поступки и разврат, муж, по жалобе жены, наказан 20 уд. (балах., полян., 1868 г.). Чаще жалобы жен за побои и жестокое обращение. За жестокое обращение с женой муж наказан 20 уд. (сергач., знам., 1864). Жена жаловалась на мужа, что он избил ее железным аршином; по освидетельствовании, на ней оказались знаки побоев на руках, боку и голове; муж на суде не только отрицал нанесение жене побоев, но и говорил, что она ему не жена;- за побои он наказан 20 уд., а как волостному суду известно, что он бродяжничает и отрекается от жены, то за эти поступки велено отдать его в работу на 6 дней при волостном правлении (сергач., кошкар., 1868 г.). По жалобе жены муж, за пьянство и побои ей и детям, наказан 15 уд. (балахн., горд., 1863 г.). За жестокие побои жены муж наказан 20 уд. (балах., павелк., 1865 г.). Муж, за побои жены, по жалобе матери, наказан 20 уд. (балах., митроф., 1863 г.). Жена жаловалась на мужа, что притесняет ее, не дает пищи и гонит вон из дому, хотя она живет с мужем 10 лет "по третьему старообрядному браку": велено выдать ей все ее вещи, а мужа посадить под арест на 3 суток (балах., 2 город., 1868 г.). жена жаловалась на мужа и свекровь: первый, постоянно пьянствуя, бесчеловечно избил жену, а свекровь не только не унимала сына, но и поощряла его к тому; муж наказан 20 уд., а свекровь посажена под арест на 7 дней; кроме того, для избежания подобных столкновений на будущее время, велено мужу и свекрови "загородить ход", ведущий через сени в верхние комнаты жены (балах., 2 город., 1868 г.). По жалобе жены на побои и оскорбления, муж наказан 20 уд., а свекровь недельным арестом на хлебе и воде при волостном правлении (балах., смольков., 1864 г.). Муж избил жену: голова проломлена, тело избито, черные пятна, половина косы вырвана, правое бедро прокусано зубами; "по обыску", муж в поведении не одобрен, а жена одобрена: велено наказать его 15 ударами и взять с него "подписку" не чинить жене побоев (балах., пурех., 1869 г.). За пьянство и нанесение сильных побоев жене, муж посажен на 6 суток под арест (балахн., катунск., 1870 г.). Муж, за побои, безвинно причиненные жене, наказан 20 уд. (балах., н-погост., 1862 г.). Муж и свекровь, за невинные побои, постоянно наносимые жене и снохе, наказаны по 20 уд. (балах., б-песош., 1868 г.); за то же, первый приговорен на общественную неочередную работу, а свекровь на 4 дня в арестантскую (бал., 1 город., 1861 г.).

9) К стр. 108 (о ссорах между супругами). Суд подвергает иногда наказанию обоих; напр.; в одном случае, за ссоры и взаимную брань суд присудил мужу 10, а жене 15 розог (балахн. у., кубинц. в., 1868 г.). Муж и жена, за несогласное между собой житье, выдержаны по 6 дней под арестом (балахн. у., 1 городец., 1862 г.). Судились муж и жена; суд нашел, что хотя муж и бранит иногда жену, но за дело, замечая ее знакомство с распутными женщинами, а как между мужем и женой трудно узнать, кто из них прав, кто виноват.6 то велел посадить их на 3 дня ни мирскую неочередную работу, "чтобы жили ладнее и друг друга уважали" (балах., 1 город., 1863 г.). супруги были она наказаны, по 10 уд., муж за пьянство, жена за сварливость (балах., горд., 1861 г.). Перессорились между собой муж, жена его и мать: первый наказан 5 ударами, а последние посажены на хлеб и воду на 3 дня (балах., смольк., 1865 г.). Мужу, за развратную жизнь, дано 20 уд., а жена его, за то же самое, посажена под арест на 7 дней (балахн. у., николо-погостинс. в., 1869 г.). Иногда жена, и при жестоком обращении с ней, все-таки подвергается наказанию. Так, муж за жестокое обращение с женой наказан 20 уд., а жена за неповиновение мужу - 10 уд. (балах., б-песош., 1865 г.).

10) К стр. 118 (о том, что муж не в праве распоряжаться вещами, лично принадлежащими жене, напр. закладывать их). Жена жаловалась, что муж Ш. самовольно взял ее вещи из сундука и заложил вдове Ю.: вещи велено от последней отобрать, так как она, зная слабость Ш., не должна была принимать их в залог, без согласия жены, а чтобы и Ю. не обидеть, взыскать с Ш. 2 руб. и, кроме того, за этот поступок, и за пьянство, наказать 20 уд. розог (балахн., 1 город., 1865 г.).

11) К стр. 123 (судьба приданого после смерти жены). Д. просил отдать ему имущество, оставшееся после смерти его дочери, бывшей замужем за Г.; велено отцу взять всю женскую одежду, а мужу всю мужскую (сергач., юр., 1866 г.). После бездетно-умершей дочери Н., бывшей замужем за К., велено из приданого всю женскую одежду возвратить отцу, а мужскую и два платка оставить мужу (серг., исуп., 1863 г.). После смерти жены (через 4 месяца после свадьбы), велено у мужа отобрать вещи, купленные на деньги отца, и возвратить последнему (серг., больше-мож., 1864 г.). Приданое, купленное на кладку, остается в пользу мужа, а теще выдана незначительная часть (сергач., тарх., 1868 г.).

12) К стр. 125 и сл. (возврат приданого). После смерти дочери, бывшей замужем один год, и не оставившей детей, мать требовала от ее мужа имущество дочери: суд велел все имущество отдать матери беспрекословно, "а что между ними было договорено в кладке", то матери в это не вступаться (сергач., шарап., 1867 г.). После бездетно умершей дочери Н., бывшей замужем за К., велено из приданого всю женскую одежду возвратить отцу умершей, а мужскую и два платка оставить мужу, "применяясь с местным обычаем" (сергач., исуповс., 1863 г.).

13) К стр. 140 (об устранении отца от хозяйства по жалобе других членов семьи). Сын жаловался на отца, что он безобразно пьянствует и истощает имущество, и потому просил отобрать от отца "большину" и предоставить ему. Суд нашел, что отец по слабости "испивает частенько", и потому решил большину от него отобрать и передать сыну, обязав последнего поить и кормить отца до смерти и оказывать ему достодолжное уважение (балах. у., смольк. в., 1866 г.).

14) К стр. 145 (личные отношения между родителями и детьми). Отец жаловался на четырех сыновей, из коих один несовершеннолетний, за неповиновение, обиды и дерзости, и просил дозволить ему наказать их "в полное свое удовольствие"; дозволено наказать детей, сколько ему будет угодно (сергач., алекс., 1866 г.). За явное непочтение родителям, сын наказан 20 уд. (серг., старо-амх., 1866 г.). Мать жаловалась на сына и его жену за непочтение и грубости; обвиняемые отвергали обвинение; мать не желала помириться; суд обязал сына построить для матери особую келью, давать ей для пропитания 1 1/2 п. ржи в месяц и 2 меры гречневой крупы в год (сергач., тархан., 1868 г.). За непочтение к матери и ругательства, сын наказан 12 уд. (сергач., ст.-ахмат., 1869 г.). За непочтение и неповиновение отцу сын наказан 20 уд. (сергач., еделевск., 1869 г.). Иногда, за особенные оскорбления, напр. побои, суды усиливают наказание; так, за непочтение и побои отцу сын наказан 30 уд. (серг., ивк., 1868 г.). Сын и жена его, за причиненные матери побои, наказаны: первый 20, а последняя 15 уд. (сергач., ст.-ахмат., 1866 г.). Сын и жена его, за непочтение к матери, наказаны: первый 20 уд., а последняя 3 днев. арестом (там же, 1867 г.). Сын, за обиду родителям, нак. 15 уд. (серг., тар., 1862 г.). Сын, за побои отцу и за обругание его скверными словами, а также за название судей "безумными", наказан 25 уд. (серг., исуловск., 1864 г.). За непослушание матери и побои, сын наказан 20 уд. (сергач., ключ., 1867 г.). Сын, за злословие отца, наказан 20 уд. (балах., 1 город., 1864 г.). Л. и его жена жаловались на сына и его жену, что без причины выгоняют их из дому и ругают неприличными словами; сыну дано 10 уд., а жена его посажена на сутки на хлеб и воду (балах., смольк., 1865 г.). Сын, за оскорбление отца словами и действием, нак. 20 уд. (балах., 1 город., 1869 г.).

15) К стр. 154 и след. По вопросу об обязанности детей давать родителям пропитание и содержание, приведем несколько случаев из практики волостных судов нижегородской губернии. Отделенный сын присужден был к даче своему отцу, живущему с другим сыном, ношеного белья и платья и на пропитание 1 р. в месяц; в приговоре поименовано, что сын должен сшить отцу (полушубок, рубашки и т. д.) и на какой срок, по истечении которого вновь сшить (балахн. у., 1 городец., 1862 г.). Сыновья, уже отделенные, были присуждены, по жалобе отца, платить 25 р. на содержание его с женой (их мачехой) и троими детьми (балахн. у., стриг. в., 1867 г.). Отец жаловался на сына за отказ ему во вспоможении: сыну дано 20 розог и велено выдавать отцу ежегодно по 7 руб. (там же, 1870 г.). По жалобе отца, что сын не дает ему пропитания, хотя он за сына "поступил в прежнее время четвертью рекрута", велено сыну платить отцу на пропитание 25 коп. (не сказано в какие сроки), и сверх того, состоялось на суде такое соглашение: сын построит отцу новую избу, а отец в течение года не требует присужденной ему платы на пропитание и платит половину оброка за усадебную оседлость (балахн., 1 город., 1865 г.). Отец жаловался на сына, что он ушел в дом к теще, оставив и его и мать без помощи: суд велел сыну или возвратиться в дом отца, или платить на содержание родителей по 4 р. в месяц (балахн. у., смольков. в., 1869 г.). По жалобе отца на сына, за непропитание его в старости, велено давать отцу на содержание по 1 пуду в месяц до его смерти (балахн. у., андр. в., 1869 г.). Мать жаловалась на сына, что не дает ей пропитания: на суде предложено было ей ходить к сыну обедать и ужинать, но она не согласилась; тогда суд присудил получать ей с сына в неделю по 25 коп. (балахн. у., 1 катунск., 1863 г.). По жалобе матери-вдовы на сына, суд решил: по несогласию матери жить вместе с сыном, велеть последнему давать на пропитание матери по 1 четверти ржи в год и высевать для нее на своей земле по одному четверику семени (балах. у., кирюш. в., 1869 г.).

16) К стр. 161 и 184 (отношение снохи к свекру). Обыкновенно до суда доходят жалобы на обиды, наносимые снохе, но бывает и наоборот. Свекор жаловался на сноху и внука за непочтение, заявляя, что не хочет с ними жить: почитать его велено, а относительно раздела, на основании 51 ст. общ. пол. о кр., указано обратиться к сельскому сходу (балах., 1 город., 1863). В., за побои снохе, и за пререкания с судьями, наказан 15 уд., по неимению средств заплатить штраф; в другой раз, он же, "за опасные без разбору побои снохи", присужден к штрафу в 2 р., с рассрочкой (сергач., китовского вол. правления). Свекровь жаловалась на сноху в нанесении ей побоев: так как драку начала сама свекровь, то обеим дано по 20 уд. (серг., федор., 1867 г.). Свекровь, за притеснение снохи, в отсутствие мужа последней, посажена на 7 дней на хлеб и воду (балах., 1 катун., 1863 г.). Свекор, за побои снохе и сестрам ее, наказан 20 уд., а его жена за то же посажена на 3 дня под арест (балах., смольк., 1864 г.). Свекровь, за сильные притеснения снохе своей, наказана 20 уд., причем внушено ей вести жизнь спокойную (балах., андр., 1865 г.). За побои, нанесенные свекрови, сноха наказана 20 уд. (сергач., федор., 1867 г.).

17) К стр. 169 (об ответственности детей за долги родителей). Отец был должен стороннему лицу по расписке 335 р. ас.; суд определил взыскать с него эти деньги в течение 10 лет, а в случае его несостоятельности взыскание обратить на трех его сыновей (балахн. у., город. в., 1867 г.). С отца взыскивали 100 р. асс.; суд нашел, что так как отец при старости лет долг заплатить не в силах, то т определил: деньги платить отделившемуся по непочтению к родителю сыну, на что и последний согласился (сергач., ивков., 1862 г.).

18) К стр. 173 (выделы детей). Иногда распоряжения о выделе детей, хотя исполняются при жизни родителей, носят название завещаний. Из одного решения видно, что отец, за неповиновение и грубости, отделил сына "по завещанию своему 10 июля 1868 г." (сергач., ивк., 1868 г.).

19) К стр. 186 (выдел снохи). Из имущества свекра Ч., "на пропитание" жены и детей отданного в солдаты сына его, велено выделить часть, в виду неодобрительного поведения свекра и невозможности снохе жить совместно с ним (сергач. у., ивков. в., 1869 г.).

20) К стр. 187 (пасынки). В судебных книгах разных волостей балахнинского уезда (нижегор. губ.) неоднократно встречается слово "падчерик", в значении пасынка (сообщено П. А. Мулловым).

21) К стр. 192 и след. (отношение приемышей к воспитателям). Приемыш жаловался на "воспитательницу", что не дает ему его одежду; суд решил: так как он ушел от воспитательницы без ее согласия, оставив ее без призрения и помощи, то в выдаче одежды отказать; если же он возвратится к ней в дом и будет ее призревать и покоить, то одежда будет его неотъемлемой собственностью (балах. у., смольков. в. 1869 г.). Чаще случаи, в коих возникают жалобы на непочтение или обиды со стороны приемышей. С. оказывал грубость и неповиновение воспитателю своему М. Суд предоставил последнему самому избрать меру наказания; М. назначил своему воспитаннику 15 уд. розгами и просил исполнить это через старосту (сергач., тархан., 1863 г.). За неповиновение воспитателю, воспитанник наказан 20 уд. (балахн. у., николо-погост. в., 1869 г.). Б. жаловался на воспитанника за оскорбление его жены: дозволено ему наказать воспитанника в присутствии волостного старшины, но не более как 20 уд. (балах. 1 катун., 1862 г.).

22) К стр. 193 (о приемышах). Из судебных решений видно, что отдача "на воспитание" происходит с разрешения суда, от которого выдается в том удостоверение, а с воспитателя берется подписка; на этих основаниях, напр., Ш. отдал рядовому К. приемную умершего сына своего девочку Н. 13 лет (балах., 1 город., 1861 г.). Из одного дела дяди с племянником (незаконным сыном его сестры) видно, что, при разделе, приемыш получает часть из имущества воспитателя, "награждение", но не по праву родства, а за работу (сергач., ларион., 1869 г.). До волостного суда доходило и следующее дело: Н. жаловался, что он два года назад был взят в приемыши к Я., и при нем поступило к Я. имущество: хлеба 2,800 снопов, 60 овец, 6 гусей и 50 руб. денег, что после Я. выгнал его из дому, не возвратив имущества и не заплатив за 2 года работы; Я. возражал, что он содержал Н., с его сестрой, два года, как детей, поил и кормил их и платил подати; суд решил: взыскать с Я. 30 руб. денег, 3 овцы и 3 гуся; что же касается 50 р., то в иске воспитаннику отказать, так как Я. их не получал (сергач. ендовищ., 1867 г.).

23) К стр. 197 (об усыновлении). Приводим случай, из которого видно, что усыновлять может и женщина: Ч. отдал ротнической вдове М. "в усыновление" внука своего К.: суд согласился на это с тем условием, что К. наследует ей во всем ее движимом и недвижимом имении (балах., 1 город., 1861 г.).

24) К стр. 200 (отношения зятя-приемыша к тестю и теще). Зять, принятый в дом тестя, искал на последнем имущество, назначенное по условию; суд решил: дом с надворным строением, срубы, сарай, лошадь с упряжью, корову и овцу передать зятю (балахн., полянск., 1868 г.). Теща выгнала из дому своего приемного зятя вместе с женой, удержав у себя всю их одежду и заработанные ими деньги 30 р.; волостной суд определил: вещи и деньги теща обязана выдать зятю (сергач. у., юрьевс. в., 1866 г.). Тесть жаловался, что зять делает ему грубости, ослушание, называет неприличными словами и хочет самовольно разделиться; зять на суде представлял неосновательные отговорки, и потому суд решил наказать его за неповиновение тестю 20 уд. (сергач., старо-берез., 1864 г.). За побои тестю, зять наказан 20 уд. (серг., ключ., 1867 г.). За обиду тещи скверными словами, зять наказан 15 уд. (там же). За нанесение теще побоев, дано зятю 20 уд. (балах., кирюш., 1869 г.).

25) К стр. 216 (долги умершего). На умершем был, по казенному взысканию, долг в 25 р.; вдова просила взыскать с деверя, так как он воспользовался имением брата: имея в виду, что имением умершего воспользовались и жена его и брат, суд присудил взыскать долг с обоих поровну (сергач., ивков., 1864 г.). К. по расписке был должен Ш-ву 16 р. и до уплаты долга умер: так как он оставил дом и все имущество своей жене, то и означенный долг присуждено взыскать с нее (балахн., вершил., 1866 г.).

26) К стр. 219 (наследование сыновей). Малолетние не устраняются от наследства: вдова А. жаловалась на свекра и на деверя о невыдаче ее малолетнему сыну доли из имущества умершего мужа: так как три брата жили вместе в одном доме, то малолетнему велено дать 1/3 часть (сергач., федор., 1864 г.). После Я. осталось 4 дес. земли: суд разделил землю по равным частям между двумя сыновьями и внуком, за смертью третьего сына (сергач., кошкар., 1868 г.). По смерти А. осталось усадебное место и три сына: так как отец проживал у сына П. и оставшийся на душу отца участок он же обрабатывал, то суд предоставил место под двором и усадьбой сыну П., устранив других сыновей (серг., б.-мож., 1869 г.). После Т. осталось 4 дес. земли, которой завладел всею сын В., не выделив частей двум братьям, и одну десятину отдал в аренду под посев, получив за нее и деньги: по решению волостного суда земля разделена на три части между всеми братьями, а арендатору определено дать 1 дес. земли, доставшейся В. из мирской земли по жребию (серг., кошкар., 1868 г.). Дети умершего П., три брата, получили по равной части оставшуюся после отца их землю; дом же с строением оставлен их матери (серг., ассан., 1868 г.).

27) К стр. 238 (наследование родителей). Из имущества кр-на Г. отцу "на пропитание выделена третья часть, а все остальное отдано жене (сергач., кечас., 1868 г.). Оставшееся после Г. имущество разделено пополам между его сыном и матерью умершего (сергач., едел., 1870 г.). По смерти сына имущество велено оставить у его жены с малолетними детьми, а матери умершего получить "в награду" 60 р. и более никому не вступаться (балах., стригин., 1870 г.).

28) К стр. 241 (наследование боковых). После В. остались: жена и 3-летний сын: все имение передано в распоряжение вдовы, за исключением лошади, переданной брату умершего (сергач., старо-берез., 1864 г.). Т. жаловалась, что оставшуюся по смерти ее отца келью сельское начальство отдает не ей, а сестрам умершего: келью велено отдать Т., как прямой наследнице, а сестрам выделить из нее пятую часть (сергач., знам., 1869 г.). По смерти И. принадлежащая ему земля отдана его дочери и жене только в пожизненное владение, а в собственность его двум братьям (сергач., алекс., 1862 г.). Рядовой Щ. искал от снохи имущество умершего своего брата: присуждено отделить ему 1/3 часть из всего движимого имущества (серг., старо-ахм., 1866 г.). После бездетноумершей имущество ее получила ее сестра, за выделом некоторой лишь части мужу (там же). После З. осталась земля: за неимением других наследников, суд присудил отдать ее, по равной части, двум племянникам умершего (сергач., паново-асан., 1865 г.). Имущество кр-на Т. оставлено за женой его и дочерью, а брату его присуждено получить со снохи 3 руб. (балахн., павелк., 1867 г.).

29) К стр. 261 (наследование бездетной жены после мужа). Е. жила с мужем С. 30 лет и вместе с ним хлопотала по хозяйству; поэтому суд признал справедливым все имущество мужа предоставить ей, а не двум его братьям, так как они были им уже отделены, один 18, а другой 9 лет назад (сергач. у., тархан. 1868 г.). Деверь не отдавал снохе (невестке) имение, оставшееся по смерти его брата, отзываясь тем, что у брата не было детей; суд нашел такой отзыв несправедливым и велел ему выделить снохе то, что принадлежало ее мужу по разделу с братьями (сергач., старо-ахмат., 1864 г.). По смерти кр-на Г., отцу его выдана, на пропитание, третья часть, а все прочее жене, а было имущества всего на 18 р. (сергач., кечасовск., 1868 г.). Жене отказано в наследстве после мужа, так как она снова вышла замуж, а разделено оставшееся имущество между матерью и сыном (сергач., едел., 1870 г.). После мужа осталась оцененная в 20 р. келья, за которую не были уплачены долги; суд присудил выдать жене из кельи 10 р., а остальные на уплату долгов (серг., старо-берез., 1865 г.). После смерти М. остались жена и две дочери от первого брака - падчерицы: все имущество (изба, сарай и проч.), оцененное в 25 р., велено отдать дочерям, с выдачей матери 5 р., т. е. 1/5 части (серг., федор., 1869 г.). А. жаловалась, что из имущества ее мужа племянник не дает ей части, хотя имущества осталось на 420 р.; с согласия сторон, вдове выделено: не молоченной ржи одно одонье в 13 телег, на келью 15 р., четверть полбы, четверть гречи, мера проса, две овцы (серг., алекс., 1869 г.). А. жаловалась на деверя, что не выдает ей имущества, оставшегося после ее мужа и состоявшего в хлебе, пчелах и проч.; деверь объяснил, что после покойного брата не осталось наследников мужского пола и незамужних дочерей, и что сноха получила уже носильное платье мужа, два улья с пчелами и три четверти гречи; суд, согласно местным обычаям, приказал дать А. еще три четверти ржи (серг., федор., 1864 г.). Случаи, относящиеся к балахнинскому уезду: после смерти Р. во владении его жены остался дом; родная тетка умершего Е., просила дом отдать ей, а жену покойного отстранить; суд сказал: хотя Е. и тетка, но по обычаю в праве наследования ей отказать, а дом оставить жене (балахн., 1 кат., 1864 г.). После смерти мужа, вдове, как оставшейся без детей, признано достаточным дать лишь половину имения мужа, а другая присуждена двум сестрам покойного брата (балахн., 2 город., 1864 г.). Второбрачная жена просила о выделе ей части из имения первого мужа; суд приказал, чтобы ее "падчерик) (пасынок) дал ей, из посеянного на 3 души, хлеба на 1 душу, 4 1/2 четверика ржи и за обработку земли на половину души 1 р. 50 коп. (балах., смольк., 1869 г.). По смерти С., в его семействе остались налицо жена, мать и племянник: в уважение "убожества" жены, и по существующему издавна обычаю, велено выделить ей баню и 3 овцы, а остальное все отдать матери и племяннику (балах., полян., 1863 г.). Вдове А. выдана часть имущества умершего ее мужа, "с согласия" деверя; при постановлении приговора принято во внимание, что она бездетная и то, что "сама живет нехорошим поведением" (балах., павелк., 1862 г.). После А. остались: вторая жена и сын от первого брака: она жаловалась, что при выходе в замужество принесла довольно приданого, из которого шила мужу кое-какую одежду, но что пасынок не возвращает ей одежды и не дает на продовольствие хлеба: хотя она и была замужем 6 лет, но как детей у нее не осталось, то "по обычаю" должна оставить дом и получить только собственно ей принадлежащую женскую одежду, а всю одежду мужа оставить детям мужа от первого брака; пасынок же должен дать ей 2 п. ржаной муки (балах., кубинц., 1866 г.).

30) К стр. 257 (наследование вдовы при детях). Обыкновенно вдова при детях получает не на себя, а на детей. Вдова С. жаловалась на пасынка П. за невыдачу части из имения ее мужа: так как имение нажито мужем С., по смерти которого остались пасынок П. и другой родной ей сын, то выделить ей половину (сергач., села антиг., 1867 г.). Вдова М. жаловалась на деверя, что делает ей притеснения и с малолетним ее сыном не допускает ее к разделу имущества: велено имение разделить пополам (серг., федор., 1867 г.). М. купил землю, которую его жена, после его смерти, отдала в аренду на 16 лет; по истечении срока найма, земля присуждена дочери умершего, а вдове не досталось ничего (сергач., паново-асан., 1865 г.). У дяди была общая земля с племянником; по смерти последнего осталась жена его и дочь: из 7 дес. пашни и 2 дес. лугу велено жене и дочери отделить только 1 дес. 800 саж. указной меры (серг., гагинс., 1862 г.). После А. остались жена и две малолетние дочери: опекуну над имением умершего велено выдавать матери "на воспитание" детей по 4 р. в месяц (сергач., семен., 1866 г.). По смерти Н. остались жена и три сына; жена пользовалась всем наследством: 3 десят. 2 осминниками земли и домом с надворным строением; разрешая спор о наследстве между матерью и детьми, суд постановил: землю по равным частям разделить между тремя сыновьями, а дом со строением оставить матери (сергач., асан., 1868 г.). Приведем еще несколько случаев из практики судов балахнинского уезда. По смерти кр-на Г. остались жена и дочери Д. и А.; оказалось, что А. замужем уже более 25 лет, а "девка" Д. отделена уже более 20 лет; поэтому они, как не участвовавшие в приобретении имущества отца и не представившие его духовного завещания, устранены от наследства, которое все отдано жене (балах., андр., 1863 г.). После Ш. осталось имущество: дом, баня, сарай и корова; семейство: жена и 3 дочери, из коих одна малолетняя; решено: дом продать по вольной цене и деньги разделить всем поровну, а корову малолетней (балах., вершил., 1864 г.).

31) К стр. 267 (наследство вдовы-снохи). При вступлении в брак сына, мать предоставила ему с женой в вечное пользование движимое и недвижимое имение - дом с надворным строением и земли в трех полях 4 1/2 осминника; через месяц новобрачный умер; по краткости времени замужества, вдове дано только 1/2 осминника, с тем, что если ее отец этим недоволен, то ей предоставляется жить у свекрови, после смерти которой она уже может воспользоваться всем, что дано при браке (сергач., обаимовск., 1869 г.). Спорили свекровь со снохой о доме, оставшемся после мужа первой: по обычаю велено дом разделить пополам (сергач., знамен., 1865 г.). Со свекра и трех его сыновей велено взыскать в пользу снохи-солдатки, бывшей замужем за четвертым сыном свекра, 15 руб. за келью (сергач., села аткил., 1866 г.). Из практики волостных судов балахнинского уезда приведен следующий случай: Ш. судилась со свекром об имуществе ее мужа: в пользу Ш. велено отдать на снос баню и некоторые вещи, а остальное все предоставить свекру (балахн., павелк., 1868 г.). Н. просила о выделе ей части из оставшегося по смерти ее мужа, а также и по смерти свекра имущества, находившегося у ее свекрови: велено, чтобы свекровь выдала снохе 400 штук "околотков" немятого льна, 3 фунта шерсти, полмеры льняного семени и кафтан (балахн., смольк., 1869 г.). Свекру велено, для снохи-солдатки, построить "сиротскую избушку" или отдать полевую баню и выдать одежду мужа (бал., полянск., 1868 г.).

32) К стр. 285 (наследование зятя-приемыша). Ш. был взят около пяти лет назад, в дом И-ва, для поддержания хозяйства, где проживал и по смерти жены: дом велено отдать дочери умершего И., а Ш-ву плетневый сарай (сергач., семен., 1868 г.).

33) К стр. 293 (о повиновении брату). З. жаловался на трех родных братьев в непослушании ему и грубостях, несмотря на то, что он воспитывал их с малолетства; все трое посажены под арест на 3 дня, а двоим, сверх того, за грубости дано по 10 уд., и велено быть в полном повиновении у старшего брата (сергач., федор., 1866 г.).

34) К стр. 301 (наследство и разделы). У братьев Я. и И. было неразделено имущество: долг с надворным и гуменным строением и скот; до раздела Я. сдан в солдаты и умер, оставив жену Т. и малолетнего сына; солдатка Т. ищет с деверя имения; суд решил: так как по крестьянскому обычаю раздел имущества должен быть сделан между владельцами поровну и у солдатки Т. есть наследник сын, то все имение братьев Я. и И. разделить на две части, и одной из них удовлетворить просительницу (балах., пурех., 1868 г.).

35) К стр. 310 (разделы, жребий). По спору между свекровью и снохой о доме, оставшемся после мужа первой, велено судом дом разделить пополам, и бросить жребий, кому остаться в доме, кому из него выйти; выходящая получает 100 р. (сергач., знам., 1865 г.).

36) К стр. 322 (завещание в пользу жены). После Н. осталось 1000 р., которые взял его брат и купил на эти деньги пшеницу; вдова просила отдать ей как прямой наследнице и засвидетельствовать завещание мужа; деверь согласился возвратить деньги по продаже пшеницы; завещание, как ни кем не оспоренное, велено записать в книгу (балахн., 1 город., 1863 г.).

37) К стр. 334 и сл. (завещания). Словесные завещания считаются действительными, если распоряжение подтверждено свидетельскими показаниями лиц, бывших при объявлении завещателем своей воли; это видно, напр. из дела между Р. и его братьями о завещанной ему матерью коровы (сергач., ивков., 1869 г.). По делу брата с сестрой, словесное приказание умершего отца о выделе части, подтвержденное свидетелями, признано обязательным (балахн., 1 город., 1862 г.). П. отыскивала с З. четыре овчины русских овец, завещанных будто бы ей матерью; суд отказал ей в просьбе на том основании, что ею не предоставлено ни завещания, ни свидетелей (балахн., вершил., 1867 г.). Кр-н Г. не отдавал сыну своему солдату имущество, завещанное последнему его дедом; имущество присуждено выдать, так как завещание было явлено в волостном правлении (сергач., ивковс., 1868 г.). По одному делу, незасвидетельствованное завещание не принято в уважение и наследство разделено по закону; в приговоре волостного суда сделана ссылка на 1063 ст. X т. 1 ч. (балахн. у., 1 катун., 1862 г.). По делу братьев с сестрой о разделе, приведено в исполнение, при участии суда, духовное завещание их отца (балахн., пурх., 1862 г.).

38) К стр. 345 и сл. (опека). Отчиму отданы были на сохранение 500 снопов, принадлежавшие малолетнему сыну его жены от первого брака (пасынку); по небрежности отчима снопы частью сгнили, частью съедены мышами: велено взять у него собственных 500 снопов в пользу малолетнего (сергач., ендовищ., 1869 г.). Опекун Н., за упорство в выдаче денег опекаемому им лицу на постройку нового дома вместо сгоревшего, оштрафован 3 р. в пользу мирской казны (балахн., 1 катун., 1863 г.). Вдова К. заявила, что все имущество ее дочери, по муже М., приобретено ею, матерью; по розыску оказалось, что вещи приобретал М. на сей счет: велено вещи описать и назначить опекуна, до возраста сына М. (балах., вершил., 1862 г.). По смерти жены Б. осталось двое малолетних детей; имущество умершей, заключавшееся в разной одежде и других вещах, было заложено ее мужем: суд приказал ему вещи выкупить и хранить их до возраста его детей (балахн., катун., 1870 г.). Для охранения имущества малолетней, оставшегося после умершей ее матери, велено было сделать ему опись, запереть в сундук под замок, запечатать и отдать на сохранение ее дяде до совершеннолетия, с передачей ему и ключа (балахн., никольско-погост., 1864 г.). Малолетнему достался по наследству амбар и деньги 30 р. сер.; амбар велено продать и вырученные деньги, вместе с 30 р., внести в волостное правление, которое отдавало бы их в торговлю из процентов благонадежным лицам до совершеннолетнего возраста, т. е. до 18 лет (сергач., шарап., 1867 г.). Малолетнему досталось все имущество его отца; хотя родная мать была в живых, но суд назначил опекуном отчима, обязав его, на имущество малолетнего, оцененное в 48 р., накоплять ежегодно по 5 р. процентов, не вычитая за воспитание и содержание малолетнего (серг., ивковск. 1869 г.). Опекуну над малолетними вменено было в обязанность выдавать матери их, на воспитание детей, по 4 руб. (семеновск., 1866 г.). Над малолетними учреждается опека по распоряжению волостного суда (семен., 1868 г.).

——————————————————————————————

*(1) В цитатах мы будем указывать большею частию и самые местности, в которых встречается то или другое начало; но для облегчения справок в тех случаях, когда местность не указана, приведем здесь перечень губернии, которых касаются "труды комиссии по преобразованию волостных судов". Они изданы в шести томах: I, тамбовская губ. (стр. 1-810) и одна волость рязанской (812-820). II, владим, г. (1-90) и моск. г. (91670). III, ярославск. г. (1-298), костр. (299-438) и нижегор. (439-458). 1Y, харьк. г. (1-234) и полт. (23S-701). V, киевск. г. (1380) и екатериносл. (381-567). YI, самарск. г. (1-346), сарат. (347--664), вологодск. (66S-710) и новгор. (711-754). Сверх того, особый том (который мы назовем VII) заключает в себе "Отзывы различных мест и лиц".

*(2) Напр. в Малороссии. Ср. П. Чубинского, очерк нар. юрид. обыч., в. Труд. этнограф.-стат. эксп., т. VI, и в Зап. и геогр. общ., по отд. этногр., т. II.

*(3) Напр. VI, 138 N 18 ("купил десятину земли под посев ярового хлеба") VI, 175 W 44 ("продал землю под посев пшеницы"), и др.

*(4) Эта черта весьма верно подмечена Оршанским: "Нар. суд", в ж. гр. и уг. права 1875 N 4 стр. 161-162, и др.

*(5) Труды II, Ш N 7, 481 N 2 (моск. губернии, 46 N 89. 49 N 18. 65 N 26 яросл. г.), и др.

*(6) I, 647 N418 (тамб. г.). Ср. также III, 341 N 15 (костр. г.), и др.

*(7) См. труды: I (тамб. г.), стр. 3. 342 N30. 378 N16. 390. 416.429 N 6. 430 N 15 и 16. 431 N 20. 437 N 7 н 11. 439 N 2. 4и2. 460. 465. 505. 817. II (влад. г.), 34 N 2. 52. 68 N 1. 78 N 54. II (моск. г.), 82 N 112. 93. 98 N 22. 101 N 47. 103 N 85 и 86. 104, N 90 и 92. 105 N 115.165 N 16, 264 N 30. 276 N 14. 337 N 35. 488. 539 N 22. III (яросл. г.), 148 N 19. 151 N 32.162 N5.208 N13.228 N 59. III (костр. г.), 302 N 1. 393 N 26. V, 883 (екат. губ.), и мн. др.

*(8) См. П. Ефименко. юр. обыч. арх. г., стр. 46 и др. Г.Потанин, в статье "Никольский уезд" (вологод. губ.), говорит, между прочим, о том, что в этой местности господствует общинное землевладение, что значение человеку придает единственно труд, и к этому присовокупляет: "старики, или старуха, потерявшие силы и не работающие уже наравне с другими, теряют свое первенствующее значение: как только старик начинает слабеть силами, он уже не большак; большаком становится его сын, который и распоряжается домом, в его руках деньги, он назначает отцу дневную работу". Древн. и новая Россия, 1876 N 10 стр. 143. 149.

*(9) При изложении наследственного права мы коснемся и этого вопроса, и рассмотрим подробно, насколько означенное начало простирается на вдов, дочерей, и проч.; заметим здесь только, что старинное правило: "сестра при брате не вотчинница" вовсе не чуждо и обычному праву.

*(10) Заметим, что того же режима держались и помещики (при крепостном праве): "решая дела о наследстве, они заботились о сохранении благосостояния крестьян и присуждали наследство не тому, кому бы оно по родству следовало, а часто постороннему лицу, которое было способно поддержать благосостояние дома и обеспечивало исправное отбывание повинностей" (е. Сабанеева, "Крестьянские юридические обычаи", Век 1862 N 5-6, стр, 31).

*(11) См. напр. II 205 (моск. г., серп. уез., высоц. вол.): "После смерти отца семейства, имущество его остается обыкновенно в общем владении, так как общество почти никогда не допускает раздела, ведущего, в большинстве случаев, к совершенному разорению семьи". III, 189 (яросл. г., роман. у., хопыл. вол.): "Разделы бывают часто, больше по несогласиям и разделы эта просто бедствие-, однако-в случае желания делиться со стороны ненадежных плательщиков, сельский сход не допускает разделов, из боязни, что, в случае раздела, разделившиеся не будут в состоянии платить повинностей,; в ущерб всему обществу, которое связано круговою порукою"; и др. Ср. еще М."3арудного, законы и жизнь, стр. 55. 118 и 147. В колониях петерб. губернии, по словам г. Клауса, разделы двора и семейств давно уже не допускаются, а с тем вместе прекратилась и переделы угодий общинного землевладения: подворный надел получил для каждого хозяйства значение почти полной личной собственности Община-собственник", в Вест. Евр. 1870 N2, стр. 606).

*(12) См. напр. статьи г. Кавелина об общинном владении в "Неделе" 1876 года. Не упоминая пока о других исследованиях, заметим, что и в соч. кн. Васильчикова "землевладение и земледелие" мы не нашли, в этом отношении, обильных данных. Весьма интересен очерк общинного владения в ст. Макензи-Уоллеса "сельская община в России", перев. Е. Безак, в Вест. Евр. 1876, N 8, стр. 649-677, по и в нем даются лишь общие черты без точного указания местных особенностей.

*(13) Франц, Физиология государства, стр. 132. Унгер, Syst. des ost. Privatr. 1, 338, и др.

*(14) Ср. напр. И. Беляева, "крестьяне на Руси"; А. Градовского, "русская община", в книге "Политика, ист. и адм". (1871), стр. 377378. Иванишева, "о древних сельских общинах в юго-западной России", в Русской Бес. 1857 (кн. III) и в собр. его соч. (Киев 1876), стр.233-235. 250-251. 234, и др.

*(15) О значении круговой поруки в связи с общинным землевладением см. напр. Кавелина, общинное владение, в "Неделе" 1876 N4 3-3, стр. 141.

*(16) Ср. Кавелина, там же, стр. 130.

*(17) См. Победоносцева, курс гражд. права I, стр. 471.

*(18) См. Васильчикова, землевл. и земледилие, I, стр. 515.

*(19) Ср. Кавелина, взгляд на рус. сельскую общину (сочинения его, т. IV, стр. 258).

*(20) Кавелин, там же, стр. 132.

*(21) _ 30. J.2,1. "Si quis in alieno solo suamateria domum aedificaverit, illius fit domus, cujus et solum est.".

*(22) Ср. Кавелина, ibid. стр. 132.

*(23) М.-Уоллес, "Сельск. община в России", Вест.Евр. 1876, N 8, стр. 132.

*(24) Напр. в смоленск. губ. кр. у., орлов. г. и у., и др. Си. Доклад выс. учр. комиссии для иссл. сельс. -хоз. и пром., прилож. I, свод. замечаний (общинное и участковое пользование землею), стр. 164. 182 и др.

*(25) Ср. Ю. Самарина, в Рус. Беседе 1857 (т. IV). Спб. ведом. 1874 N 188.

*(26) Корф, о влиянии общинного владения на крестьянский быт, в Спб. вед. 1869 N 83.

*(27) Доклад комиссии, прилож. I, (в губ. влад., влад. и ковровс. у. и др.), стр. 167. Ср. еще М.-Уоллеса, у. соч., стр. 655.

*(28) А.Л-ш,"Сельская община в олон. губ.", в Отеч. зап. 1874, N2, стр. 228.

*(29) Кавелин, у. соч., стр. 139.

*(30) Заметим здесь, что община, в силу закона, в праве обращать наделы, при известных условиях, и в постоянные участки, u что такое землевладение называют также общинным (Голос 1873 N 32); нельзя однакоже придавать ему такого значения, так как это противоречило бы тому признаку общинного владения, что каждый общинник, став домохозяином, имеет право на землю, осуществление которого было бы, при распространении означенных участков, совершенно парализовано, так что, с точки зрения обычного права, раздел на подворные участки, делаемый иногда ради избавления от круговой поруки, (напр. в симб. г. сенгел, у., орлов. г. мценск, у. см. Доклад ном., прил. I, стр. 171.182), не соответствует существу общинного владения. Ср. еще статью: "Сохранится ли общинное владение?" в Отеч. зап.1877, N81, стр. 233-236.

*(31) Доклад ком., прил. I (влад. г., ковр. у.), стр. 167.

*(32) Ср. Голос 1872 N 215.

*(33) Ср. Спб. вед. 187S N 160.

*(34) Доклад ком., прил. I (яросл. г. и у.), стр. 168.

*(35) Напр. в камыш. у. сарат. губ. Сиг. Доклад ком., прилож. I, стр. 176.

*(36) Попытка М.-Уоллеса (у. соч., стр. 656-657) установить правило, что где земля однокачественная, там и переделы часты, а где она разнокачественна-редки, требует фактической поверки.

*(37) Васильчиков, землевлад. и земледелие, II, 739-141. По словам г. Уманца, частые переделы мало по малу выводятся: "обыкновенно переделы совпадают с ревизиями"; "переделы общинной земли па долгие сроки и в настоящее время преимуществуют в нашей сельской практике" ("Сельская община в России", в От. зап. ]863 N 10, стр. 493, 494). О переделах земли у колонистов: см. А. Клаус, наши колонии, Спб. 1869. А. Посников, общ. землевладение (Яросл. 1875), стр. 77 и след.

*(38) Душевой надел и подворное пользование, в Голосе 1873 N 32.

*(39) См. Спб. вед. 1875 N 160.

*(40) Напр. в симб. губ. сызр. у. (Доклад. ком., прил. I, стр. 171: "наемная цепа земли при общинном владении (при сдаче целыми наделами), в среднем выводе, вдвое ниже наемной цены земли, находящейся в личной собственности, при подворном пользовании").

*(41) Это встречается повсюду; относительно арханг. губ. см. П. Ефименко, юрид. об. арх. г. стр. 77-78.

*(42) Напр. в уезде царскосельском.

*(43) См. ниже, в статье о мене.

*(44) Напр. в твер. губ. корчев. у, (Доклад ком., прил. I, стр. 162).

*(45) Там же.

*(46) Ср. статью "Выгодность общинного землевладения для мелкой крестьянской собственности" в Голосе 1872 N 2 215.

*(47) Такой характер права на сенокосы вытекает напр. из того обычного правила, что при отдаче земли в наймы право пользования пашнею распространяется и на сенные покосы, хотя бы при заключении сделки о последних не было упомянуто: "кто хлеб сеет и жнет, тот и траву косит". Труды кол. о вол. судах, III, стр. 21 (яросл. г.).

*(48) Напр. в губ. калужской, тверской, казанской и др. См. Докл. комиссии, прилож. 1.162.165.170. Также в арханг. губ., см. Ефименко, п. соч., стр. 76 (здесь же описан и самый способ раздела между крестьянами сенокосных лугов по участкам или жеребьям).

*(49) М.-Уоллес, п. соч., стр. 661.

*(50) Никольский уезд и его жители, ст. Потанина, в журн. "Древняя и новая Россия" 1876, N 10, стр. 151-153.

*(51) Землевладение и земледелие, т. II, стр. 732.

*(52) Напр. в полт. губ. См. Докл. ком., прил. I, стр. 186.

*(53) М.-Уоллес, п. соч., стр. 661 А. Посников, Общинное землевладение (Яросл. 1875), стр. 144 и след.

*(54) Труды, 1,484 N 1.

*(55) IV, 313 N 95.

*(56) III, 324 N 36.

*(57) III, 213, V, 486, и др. Ср. Оршанского, стр. 203. О последствиях рытья ям и неисправности в огораживании полей см. ниже в гл. VI, об обязательствах, происходящих от. причинения ущерба.

*(58) II, 11 (влад. г., ковр. у., всегод. вол.).

*(59) II, 150 N 32 (моск. г., богор. у., буньковс. вол.).

*(60) V, 209 N 27.

*(61) IV, S44 N 54.

*(62) I, 372 N 40 (тамб. г., козл. у., ил.-дом. вол.).

*(63) I, 529 N100.

*(64) III, 285 N 14.

*(65) I, 783 N 27 (тамб. г., лебед. у., добринск. вол.)() V, S7 N 20. (киевс. г., вас. у., гр. вол).

*(66) V, 57 N 20 (киевс. г., вас. у., гр. вол).

*(67) III, 324 Na 36 ( костр. г., нерехт. у., остр. вол).

*(68) IV, 74 N 38; 8S N 35.

*(69) Оршанский (у. ст. стр. 204), на основании этого же случая, указал только на обязанность срубить ветви, между тем как по решению суда она отнесена к самим деревьям, хотя истец на последнем не настаивал.

*(70) I,360 N 6 (тамб. г., козл. у., сеслав. вол.).

*(71) VI, 384, реш. 4 окт. 1871 (самар. г. и у., спас. вол,).

*(72) IV, 177 N 10 (харьк. г., купянс. у., тарас. вол.).

*(73) VI, 355 (сарат. г. и у., тепловск. вол.).

*(74) I, 452 N 5 (тамб. г., борис. у., павл. вол.).

*(75) I,110 N 16 (тамб. г., морш. у., алг. вол.).

*(76) I, 719 N 67 (тамб. г., лип.у., бут. вол.).

*(77) II, 622 N 6 (моск. г., ор. вол.).

*(78) III, 26 (яросл. г. и у., н. вол.).

*(79) III, 142 N 53 (яросл. г., мол. у., м. вол.). Ср. еще IV, 465 N 2.

*(80) I, 356 N 16 (тамб. г., козл. у., чур. вол.).

*(81) VI, 564 N 32 (сарат. г., петр. у., малосерд. вол.).

*(82) I, 780 N 16 (тамб. г., лебед. у., добр. вол.): "так как проситель с ответчиком был товарищ и работал одним плугом, то и заработанные деньги должны делиться между ними, как товарищами, поровну".

*(83) Подтверждение этих начал, заключается в вышепривед. двух случаях: I, 356 N16, и III, 142 N 53.

*(84) I, 719 N 67 (тамб. г., лип. у., бут. вол.).

*(85) VI, 564 N32(сар. г., петр. у., мал. вол.).

*(86) III, 24 N 28 (яросл. г., и у., норс. вол.).

*(87) III, 27 N28 (яросл. г. и у., норс. вол.): крестьянки Я. и Л. имели в доме равную часть и жили вместе, но Л. стала держать постояльцев без согласия Я. Суд постановил: "Л. постояльцев без согласия Я. не держать и настоящих сослать".

*(88) III, 72 N 58 (яр. г, н у., ш. вол.): В. жаловалась, что К. и Ф., без ее согласия, отдали кр. И. за 24 р. в аренду общую с нею землю; суд постановил: часть земли причитающуюся на долю В., возвратить от И. в ее владение, и возвратить И. следующие за эту часть арендные деньги.

*(89) III, 46 N 89 (яр. г. и у., крест. вод,): дело шло о продаже хижины, состоявшей в общем владении.

*(90) III, 39 N 21 (там же).

*(91) I, 388 N 37 (тамб. г., козл. у., х.-б. вол.).

*(92) III, 384-385 N 3 (костр. г., кинеш. у., воздв. вол.).

*(93) II, 622 (моск. г., ор. вол.).

*(94) I, 676-677 N1 (тамб. г., лип. у., сок. вол.) "мельницу в полном ее составе оставить в распоряжении Л., которого обязать уплатить К. 96 р.

*(95) См. напр. IV, 384 N 1; 458 N 18, и др.

*(96) См. напр. Муллова, о нар. юрид. об., в Веке 1862, N15, стр. 12, и в жур. М. Юст. 1863, N 1,стр. 31.

*(97) Там же. Ср. еще П. Ефименко, юр. обычаи арх. губ. (1869) стр. 83-84. В Малороссии находка дает право собственности в том только случае, если не найдется хозяин. См. Чубинского, очерк юр. обыч., в Зап. геогр. общ. II (1869), 701-703. По сельскому уставу, если хозяин не отыщется, то найденные вещи отдаются нашедшему (т. XII, ч. 2, уст. благ. в каз. сел., ст. 272).

*(98) II, 83 N 29 (влад. г., ковр. у., всегод. вол.). См. также II, 80 N 83. 370. 650N 13. III, 21, 387. IV, 320 N 44.V, 294. 309. 341. 342. VI, 220, 361. См. еще П. Ефименко, обыч. арх. губ., стр. 83.

*(99) II, 53, 370. III, 21. 387. V, 294. 309. 342. VI, 275. За Находку вещи незначительной стоимости не требуется почти ничего, или хозяин вещи предложит угощение, или скажет нашедшему спасибо. См. Ефименко, ib. стр. 83.

*(100) II, 255. 331. 363. 385. VI, 4. 83 и др- По сельскому уставу, в вознаграждение за находку дается 1/3 цены вещи или по взаимному согласию (т. XII, ч. 2, ст. 271).

*(101) I, 502 N 1.

*(102) II, 57 N 1 (влад. г. и.у., ст; вол.): дело шло о продаже найденной лошади - третья часть выручки (6 р. 66) присуждена пастуху за находку лошади и другому крестьянину за ее прокормление пополам.

*(103) См. П. Ефименко, "юридические знаки", в ж. мин. нар. просв., 1874, окт., стр. 68.

*(104) I, 109, N 11 (тамб. г., морш. у., алг. вол.).

*(105) I, 110 N 15 (тамб. г., морш. у., алг. вол.). Относительно возврата пчел хозяину, в ст. г. Муллова "клад и находка", сказано: "По обычаю, хозяин считает себя в праве преследовать улетевший из улъя рой пчел на чужой собственности; если он успел покрыть рой, он восстановляет свое право собственности. Завладевший вылетевшим роем. пчел в виду преследующего его хозяина обязан возвратить добычу последнему. По обычаю, дается поймавшему вознаграждение, по взаимному согласию. Когда рой потерян из виду или не преследуется, он делается собственностью поимщика, но и здесь часто бывает, что хозяин, узнав кем пойман рой, обращается к нему и просит возвращения и рой возвращается за вознаграждение, за выкуп, мера которого установляется или по взаимному соглашению, или при участии посредников" (жур. М. Юст. 1863., N 1, стр. 82-83).

*(106) Об обязанности хранения пригульного скота и т, п. сказано ниже в связи с обязательствами об отдаче вещей на хранение (в конце гл. четвертой).

*(107) См. Муллова, "клад и находка" там же, стр. 31, и жур. "Век" 1862, N 15-16 стр. 12. О находке кладов см. еще Записки геогр. общ. по отд. этногр. т. I. (1867) стр. 707 и 740. II (1869), стр. 703. П. Ефименко, обыч. арх. г., стр. 84. В юго-западном крае, находка возвращается хозяину, а клад составляет собственность нашедшего; если же рытье клада происходит по уговору с хозяином земли, то последний получает половину (Труды этн.-стат. эксп. VI, 62).

*(108) VI, 83, 93, (сам. губ.), 649 (сарат.), и др.

*(109) П.Ефименко, ib. стр. 84-85.

*(110) Ср. Оршанского, народ. суд, в жур. гр. и уг. пр. 1875, N3, стр. 127 и след.

*(111) Здесь мы не касаемся и значения труда в семейном быту, так как это вопрос семейного права, но и о нем мы уже выше заметили, что труд членов семьи имеет юридическое значение не безусловно, насколько такое его значение определяется условиями общинно-сельского быта.

*(112) Старинное правило: nemo locupletior fieri potest cum alterius damno aut detrimento" может быть подведено у нас под ст, 574 т. X. ч. 1.

*(113) I, 532 N 109 (тамб. г., кирс. ум ип. вол.).

*(114) II, 176 N 17 (моск. г., серпух. у., киясовск. вол.).

*(115) IV, 384 N 1 (полт. г., коб. у., к. вол.): "из посеянного Д. на земле К. (нанятой последним у М.) хлеба половинную часть должен снять К., а другую Д.".

*(116) VI, 609 N 22 (сарат. г., балаш. у., три-остр. вол.).

*(117) IV, 107-108 N 5 (харьк. г., богод. у., полковоникитс. вол.). Оршанский, указывая на этот случай, передал его ошибочно в обратном смысле: будто дрова присуждены в собственность нарубившего, с вознаграждением хозяина леса (у. с., стр. 135), хотя в существе дела это безразлично.

*(118) IV, 458 N 18 (полт. г., коб. У., кишенск. вол.).

*(119) IV, 326 N 5 (полт. г., коб. у. и вол.).

*(120) Последнее замечание мы сделали особенно в виду того, что Оршанский несколько односторонне обрисовал юридическое значение труда, как бы игнорируя те случаи, в которых и народ не придает ему безусловной юридической силы; так, напр. он говорит, что, в силу воззрений наших крестьян на труд, "всякие абстрактные правовые и другие начала должны уступить место идее труда со всеми ее последствиями" (См. в. у. статью, стр. 127, 131, 135).

*(121) Подробные сведения об этом предмете, послужившие основанием и настоящих заметок, заключаются в статье П. Ефименко, "Юридические знаки"," Жур. мин. нар. просв. 1874 г. N 10-12, Указания о различных знаках встречаются и в решениях волостных судов.

*(122) Там же,N 10, стр. 57.

*(123) Там же, стр. 72 и след.

*(124) Там же, стр. 60-63.

*(125) Там же, стр. 63.

*(126) Там же, стр. 58-59.

*(127) Там же. Труды ком. I,149, 426, 795. О мете на овцах: VI, 22.

*(128) I, 69. 426. 534. 818 (тамб. г.). VI, 5, 57, 70, 105 (самар. г.). и др. Ср. также о найме пастуха (в главе четвертой).

*(129) Ефименко, там же, стр. 66. Ср. VI, 32 (сам. г.).

*(130) Там же, стр. 64.

*(131) Там же, стр. 60.

*(132) Там же, стр. 67. Труды, I, 69.149. 426.762. 795. 818. III, 9 N 58 IV, 346 N 7, и др. См. еще о повреждении чужих вещей в главе шестой.

*(133) Там же, стр. 69-71.

*(134) IV, 663 п. 5 (полт. г. и у.).

*(135) IV, 44 N 5 (харьк. г., валк. у., люб. вол.).

*(136) Встречается указание на 18 лет (II, 35 N 14).

*(137) II, 80 N 69 (влад. г., ковр. у., вс. вол.).

*(138) См. о личном найме в гл. четвертой.

*(139) См. вышепривед. VI, 663 п. 5.

*(140) II, 285, N 2 (моск. г., мож, у., бор. вол.).

*(141) II, 432 (моск.) III, 18 N1 (яросл.) V, 23 (киевск.) VI, 199 N 11 (сам. г.), и др.

*(142) II, 359 N 70 (моск. г., рузс. у., судн. вол.) решение 1869 года.

*(143) IV, 663, п. 4 (полт. г., конст. у.).

*(144) Иногда, независимо от уничтожения сделки, контрагенты подвергаются еще наказанию, напр. V, 217 N 3 (киевс. г. черк. у., в. вол.: "наказать О. 7 уд. розог, дабы он на следующий раз у пьяного человека не смел ничего покупать". В одном решении (V, 286 N 38) говорится: "волостной суд единогласно рассудил, что пьянство-дьявольское навождение, чрез него-то, проклятое, все худое происходит".

*(145) См. напр. II, 340 N10 (договор, заключенный под влиянием обмана или заблуждения, не имеет силы).

*(146) См. напр. VI, 21, 22, 25.

*(147) I, 385 N 1 (тамб. г., козл. у., ник. вод.).

*(148) Ср. Оршанского, п. ст., стр. 162.172.

*(149) III, 21 (яросл. г. и у., н. вол.); см. ниже о найме имуществ.

*(150) VII, 224. См. также V, 25. 533 и др.

*(151) VII, 503. О том, что совершение сделок сопровождается рукобитием, будет сказано при изложении отдельных договоров. Общеупотребительная принадлежность всяких сделок-угощение вином, называемое литками, могарычами, давасами и т. п. Последнее название встречается напр. в самарс. губернии: "за выпитые давасы (т. е. за вино при найме пастуха (VI, 118, N 34).

*(152) V, 517 (екат. г., алендров. у., покр. вол.).

*(153) V, 529 (екат. г., алек. у., александ. вол.).

*(154) V, 533 (екат. г., павлогр. у. и вол.), 541 (павлогр. у., алекс. вол.).

*(155) II, 385 (моск. г., подол. у., мол. вол.).

*(156) III, 20. 440.

*(157) VI, 210.

*(158) V, 25 (киевс. г. и у., к. вол.).

*(159) V, 512 (киев. г., александр. у.).

*(160) Чубинский, в зап. геогр. общ. т. II (1869) стр. 701.

*(161) I, 425. 475. 487. 499. 505. 523. II, 53. 219. III, 31. 210. VI, 193, и др.

*(162) III, 2.13. 51. 58. 67. 74. 79. 84. 91.103. 387. V, 309. 341, и др.

*(163) VI, 195.

*(164) Напр. VI, 401 (сарат. г. и у., усовс. вол.). См. еще о доказательствах.

*(165) I, 391 VI, 275, 293 и др. Об этом подробно также в статье о доказательствах.

*(166) III, 210.

*(167) II, 284.

*(168) II,331.385.

*(169) VI, 401 (сарат. г.).

*(170) II, 331.

*(171) II, 363. 370.

*(172) I, 244 N 8 (тамб. г., спаc. у", др. вол.).

*(173) VII, 164 (отзыв суд. следователя колом. у. моск. г.).

*(174) См. Сев. обозр. 1850, N 3, стр. 613; мою книгу о суд. доказ., 1851, стр. 205. Энгельмана, о пск. суд. гp., 1855, стр. 16, и др.

*(175) Приведенные сведения о бирках ем. в ст. П. Ефименко, "юридические знаки" в ж. м. нар. просв. 1874, нояб. стр. 154-159. Его же, юрид. обычаи арх. губ., стр. 97. Труды ком. I, 145, 153, 180 и др. О бирках упоминается и в ст. г, Муллова, "о нар. юрид. обычаях": здесь говорится, между прочим, что бирки известны у нас повсюду и употребляются не только как заемные росписки, но и в расчетах с лесниками, пастухами, работниками, а также, вместо росписок, при отдаче материй в краску, мехов для выделки, что в губерниях костромской, тульской и калужской бирки называются "жеребьями", и что они делаются обыкновенно четыреугольные (Век 1862 N 15). В одном решении упоминается о бирке, как о "палке, на которой ведутся деревенские рубешки" (III, 9 N 58, яросл. г.).

*(176) О самом обычае, как источнике обязательств, здесь речи не будет, тем более что о некоторых из подобных обязательств, каковы сервитуты, было уже сказано в первой главе.

*(177) I, 497 N 8 (тамб. г., кирс. у., рж. вол.).

*(178) II, 316 N 67 (моск. г., мож. у., бор. вол.).

*(179) II, 317 N 46 (там же).

*(180) III, 348 N 52. V, 18 N 29 (ср. сказанное об этом предмете в главе шестой).

*(181) I, 686 N 41(тамб. г.).

*(182) X, ч.1 ст. 569.

*(183) V, 128 N 3 (киевс. г., бердич. у., махн. вол.).

*(184) IV, 358 N 3 (полт. г., кобел. у., ново-сенжаровс. вол.).

*(185) III, 109 N 25 (ярослав. г. и у., вел. вол.).

*(186) Напр: III, 17 N 28.

*(187) I, 89 N 16, III, 168. 440.

*(188) III, 168 (яросл. г., углич. у., нов. вол.).

*(189) Ср. напр. Муллова, о нар, юрид. обычаях, в "Веке" 1862 N 15, стр. 14. Суворина, очерки (1875), кн. 2, стр. 56-57.

*(190) Так напр. в одном решении сказано прямо: "взыскать с каждого по 5 р. в удовлетворение Б. за понесение им от невыполнения договора убытков" (I, 131: тамб. г., ел. у., карг. вол.).

*(191) Ср. Зарудного, законы и жизнь, стр. 132.

*(192) Право "править" и "грабувать", известное в Малороссии, ныне не в обычае. Ср. Наблюдения посредника в "Основе" 1862 N 2, стр. 26-28.

*(193) Напр. I, 719 N 67 (несколько лиц сняло землю, а потом некоторые из них отказались, за что подверглись наказанию). Или напр: III, 393 N 10 (1 (костр. г., кип. у., ес. вол.): М. жаловался, что Н. не платит ему денег за амбар; суд постановил: взыскать с Н. в пользу М. 2 р. и наказать Н. 10 уд. розог. II, 417 N 23. III, 373 N 1 и др.

*(194) Об отдаче в работники в губ. арх. сы. Ефименко, стр. 9798.

*(195) Ср. Якушкина, обыч. право, стр. XXXVII.

*(196) VI, 205 (сам. г., бугурусл, у., бакл. вол.).

*(197) VI, 275. 277. 293. 321.

*(198) VI, 509 N 3, 4, 75. 510 N 9,10,12, 26, 61. 535 N 11. 538 N 46. 533 N 15.

*(199) I,108, 391.

*(200) II, 8 34 N 6. 38 N 4. 53. 68 N 1. (1866 г.). 74 N 23. 77 N 52.

*(201) II, 180 N 9 ("так как ответчик имеет большое семейство и не имеет. заплатить теперь весь долг").188 N 81.220 N 1.241 N 70.286N15.289 N 42. 307 N 111.310 N 134. 311 N 147, 385, 464, 415 N 3. 518 N 27.

*(202) III, 2.13. 20. 24 N 33.106 N 16.139 N 65. 143 (здесь, в примеч. к N 22 сказано: "рассрочка присуждаемых по гражданским делам взысканий усматривается весьма часто". 154 N 3.237 N 17 и 19. 252 N 5. 278 N 9. 284 N 7.

*(203) III, 321 N 5, 387.

*(204) IV, 214 N 5.

*(205) IV, 490 N 11. 498 N 49. 526 N 20.

*(206) II, 16 N 178.

*(207) II, 109 N 67.188 N 84. 257 N 1. 258 N 6 и 7. 260 N 16. 266 N 38. 315 N 178. 424 N 99. III, 54 N 14, 222 N 10. 352 N 75. 399 N 8. IV, 214, N 5. 490 N 11. 498 N 49.

*(208) VI, 27 (сам. г, и у., старобуян. вол.).

*(209) III, 284 N 5 (яросл. г., рост. у., зверинц. вол.

*(210) II, 109110 N 67 (моск. г. в у., зюз. вол.).

*(211) II, 448 N 8 (моск. г., брянс. у., у. вол.).

*(212) VI, 398, 26 марта(сарат. г. и y., нееловс. пол.).

*(213) I, 418 N 2 (тамб. г., бор. у., б.-ал. вол.).

*(214) II, 109 N 67.

*(215) VI, 84 (самарс. г., никол. у., балак. вол.).

*(216) VI, 664, ст. 2. п. 13 (полт. г., золотонош. у.).

*(217) VI, 649 (сарат. г., камыш. у., золотовс. вол.).

*(218) VI, 93 (самар. т., новоуз. у., покр. вол.).

*(219) VI, 84. 664.

*(220) VI, 538 N 42 (сарат. г., кузнец. у., наверк. вол.).

*(221) I, 66 N 28 (тамб. г., морш. у., перк. вол.).

*(222) VI, 202 N 6 (сам. г., бугурусл. у., сок-карм. вол.).

*(223) VI, 117 N 25 ("на это у них между собою условие, а потому суд определил" и т. д).

*(224) VI, 214 N 5 (сам. г., бугур. у., султанг. вол.).

*(225) VI, 217.N 16 (сам. г., бугур. у., султ. вол.).

*(226) См. Судеб. вестн. 1876 N 42 (разные известия).

*(227) VI, 117 N 25.196 N 3. 428 N 9.

*(228) I,767 N 2.

*(229) VI, 520 N 25 (сарат. г., кузнец. у., канад. вол.).

*(230) I, 767 N 2 (тамб. г., лебед. у., добр. вол.).

*(231) VI, 4.

*(232) VI, 84. 93.

*(233) VI, 427 N 4.649 и др. См. еще Ефименко, обыч. арх. г., стр. 86.100.

*(234) VI,14.

*(235) VI, 308 N 6.

*(236) VI, 235 N 3.566 N 8.559 N 10.

*(237) VI, 427 N 4 Ефименко, там же, стр. 100.

*(238) VI, 179 N 54.

*(239) II, 18 N 42.V,401, и др.

*(240) II, 56 N 12 (влад. г. и у., ст. вол.).

*(241) III, 139 N 69 (яросл. г., молог. у., мар. вол).

*(242) См. следующее примечание.

*(243) VI, 14, 19 июня 1872 г. (сам. г. и у., екатер. вол.).

*(244) Там же.

*(245) VI, 179 N 54 (сам. г., бузул. у., борс. вол.). В этом случае, очевидно, является особое обязательство (constitutum debiti alieni); указание на подобный случай находим и в общей нашей судебной практике (кас. реш. 1872 N158).

*(246) VI, 308 N 6 (сам. г., бугульм. у., спирид. вол.).

*(247) II, 119, N 53, (моск. г. и у., тр.-голен. вол.).

*(248) Савиньи, Obligat. II, _ 79. Виндшейд, панд. II _ 77. Ферстер, preus. Privatr. I,81. Code civil, art. 1590, и проч. В курсе Мейера (рус. гр. право _ 26) задаток понимается в смысле части следующей по договору денежной суммы, если же задаток не составляет такой части, то подводится под понятие залога.

*(249) X, ч. I, ст. 1513, 1318, 1685-1689, и др. Ср. еще Пестржецкого, о купле-продаже, в жур: гражд. и уг. пр. 1874 N 1, стр. 76 и след.

*(250) Ср. Муллова, о нар. юрид. обыч., "Век" 1862, N 15, стр. 13.

*(251) См. ниже стр. 140-146.

*(252) I, 391. II, 331. III, 20. 387. V, 294, и мн. др.

*(253) I, 398 N 23.764 N 29, и др.

*(254) I, 475. IV, 664 ст. 2. V, 322. 432. VI, 84. VI, 26 (7 марта): подрядчик должен возвратить задаток "в полуторном размере", а нанимателю предоставить нанять другого пильщика "на свой уже счет"; и др.

*(255) I, 684 N 40. IV, 221 N 26, и др.

*(256) См. напр. VI, 84. 93. 649.

*(257) V, 294. 309 (киевс. г.) и др. Зап. геогр. общ. II, 701 (Малороссия).

*(258) I, 271. N 41.

*(259) I,138.

*(260) I, 629 N 10.

*(261) II, 325 N 15.

*(262) См. еще Ефименко, арх. г., стр. 85.100. Залог земли встречается лишь в смысле владения до уплаты долга (IV, 317 N 4.663 п. 7: полт. г.). Ср. еще Зап. геогр. общ. II, 701-702, и Труды этн.-стат. эксп. в запад. край, VI, 65 и 394.

*(263) I,138 (тамб. г., ел. у., мокр. вол.).

*(264) II, 310 N 136. III, 154 N 2. 180 N 5. VI, 427 N 4.

*(265) II, 437. IV, 44 N9.

*(266) II, 437 (моск. г., бр. у., чапл. вол.).

*(267) Обычаю известен только залог, возникающий из договора. Другие виды залога, как напр. законный залог, вовсе не известны обычному юридическому быту.

*(268) II, 331. III, 183 N 5.229 N 60.

*(269) III, 18 N 22 (яросл. г. и у., пл, вол.).

*(270) V, 342 (киевс. г., липец. у., д. вол.).

*(271) II, 325 N 15 (моск. г., волокол. у., серг. вол.).

*(272) II, 310 N 136. (моск. г., можайск. у., бор. вол.).

*(273) III, 142 N 13 (яросл. г., мологс. у., м. вол.). См. еще VI, 289 N 10. Ефименко, арх. г., 85.

*(274) II, 385. VI, 233. 267. 649.

*(275) III, 53. 387. VI, 275.

*(276) II, 205 (моск. г., серп. у., выс. вол.). 284 (мож. у., бор. в.). 363 (рузск. у., хат. вол.), 370 (кл. вол.) II, 385. (моск. г., подол. у., мол. вол.). III, 20 (яросл. г. и у., н. вол.) V, 294, (киевс. г., звен. у., н. вол.). VI, 195. 211 (отсрочка). 258. 262. 267 (отсрочка). 293. 305. 321.

*(277) V, 309 (киев. г., ум. у. и вол.).

*(278) "2".

*(279) III, 204 N 22. VI, 211. 577 N 6.

*(280) III, 55 N 4 (яросл. г. и у., к. вол.).

*(281) III, 204 N 22 (яросл. г., рыбин. у., уг. вол.)

*(282) I, 629 N 10 (тамб. г., липец. у., с. вол.).

*(283) III, 112 (яросл, г. и у., в. вол.).

*(284) VI, 288 N 4, и др. Ефименко, арх. г., стр. 85.

*(285) IV, 44 N 9 (хар. г., валк. у., л. вол.).

*(286) См. выше, стр. 90 прим. 2.

*(287) I, 271 N 41 (там. г., темн. у., стр. вол.).

*(288) Ср. напр. Виндшейда, панд. II, _ 351 N 3.

*(289) III, 16 N 19 (яросл. г. и у., пл. вол.). См. еще, напр., VI, 288 N 4. 435 N 37.

*(290) I, 306 N 53 (тамб. г., темник. у., ат. вол.). См. еще II, 442 N 4.

*(291) I, 414 N 20 (тамб. г., бор. у., пр. вол.).

*(292) II, 436 N 26 (моск. г., бр. у., чапл. вол.). См. еще VI, 393 (июня 20): за долг взят был самовольно тулуп; суд нашел, что он взят "в виде заклада".

*(293) I, 584 N 9 (тамб. г., усм. у., кул. вол.).

*(294) I, 795 N 62 (тамб. г., лебед. у., добр. вол.). Бывает и наоборот: задерживаются вещи работника до уплаты забранных вперед денег: II, 191 N 100.

*(295) I, 183 N 2 (тамб. г., шацк. у., барк. вол.).

*(296) IV, 429 N 4 (полт. г., коб. у., с. вол.).

*(297) IV, 321 N 63 (полт. г., з. у., кр. вол.).

*(298) VI, 566 N 8 (сарат. г., петр. у., малосерд. вол.).

*(299) I,708 N 34 (тамб. г., лип. у., бут. вол.).

*(300) I, 534 N 117 (тамб. г., кирс. у., ин. вол.).

*(301) II,135 N 39. 502. V, 132 N 21. Ср. также труды этн.-стат. эксп. в западнорусский край, т. VI (1872), стр. 15.

*(302) I, 698 N 7 (тамб. г., лип. у., бут. вол.): Д. попросил у И. телегу доехать до сел. К., но отправился в сел. Г. и телегу не возвращает И. за неотдачу заработанных у него 15 руб.; суд определил: взятую Д. у И. злоумышленно телегу отдать И., а за самовольное присвоение чужой собственности наказать Д. розгами.

*(303) I, 586 N 0. II, 26 N 24 и др.

*(304) I, 4 N 10 (тамб. г. и у., покр. вол.): Д. снял у К. землю на посев за 43 р., но не доплатил 25 р.; поэтому после жатвы, когда Д. убрал рожь, К. самовольно свез эту рожь к себе на гумно и обмолотил ее, так как за неотдачею 25 р. он "считал себя вправе взять рожь"; суд постановил взыскать в пользу Д. за утечку ржи при перевозке 5 р., остальные 20 р. Д. должен уплатить К., а рожь взять. См. также I, 427 N 11. VI, 30 и др.

*(305) I, 698 N 7. II, 489 N 3 (взятые за долг самовольно дрова возвратить, а долг взыскать). II, 135 N 39 (взятый самовольно полушубок возвратить, а долг взыскать). III, 142 N 18 и др.

*(306) Особый вид дарения составляют пожертвования на какое-либо общеполезное дело, также приношения в церковь и т. п. Случаи такого рода весьма часты в народном быту. Приношения, делаемые вещами в пользу церковного дохода, обыкновенно тут же обмениваются на наличные деньги и притом по цене, предлагаемой самими покупателями, так как и эта выручка считается также за приношение. Ср. Ефименко, обыч. арх. губ. стр. 111. В старину было в общем обычае делать подарки хозяину, устраивавшему пир; иногда такие пиры делались именно с тою целью, чтобы потом получить от гостей подарков гораздо на большую сумму, чем стоило самое угощение; в известные праздники крестьяне обыкновенно делали посильные приношения господам, которые в свою очередь их отдаривали, и т. п. Ср. Костомарова, очерки домашней жизни великорус. народа в XVI и XVII стол. (Соврем. 1860, N 9, стр. 81.101).

*(307) Напр. II, 573, N 49.

*(308) Обычай взаимного дарения соблюдается напр. в случае т. y. крестового братства двух лиц (Ефименко, ib. стр. 91-92), называемого в народе также крестовым родством.

*(309) VI, 83 (самар. г.).

*(310) VI, 649 (сарат. г., камыш. у., золот. вол.).

*(311) VI, 83 (самар. г., никол. у., балак. в.). Также VI, 4 (самар. г. и у., екатер. в.): "дареная вещь никогда не возвращается, что разъяснилось и решениями мировых судей".

*(312) II, 573 N 49 (моск. г., клин. у., давыдк. в.).

*(313) Муллов, о нар. юрид. обычаях (Век 1862, N 15-16, стр. 12).

*(314) В одной местности прямо заявлено, что мена встречается вообще весьма редко: VI, 83 (сам. г., ник. у., бал. вол.).

*(315) Напр. I, 355 N 2; 548 N 17, и др.

*(316) В одной местности прямо отмечено, что мена лошадей бывает часто: VI, 93 (сам. г., новоуз. у., покр. вол.). В архангельской губернии мена недвижимых имуществ случается редко, а домашним скотом часто. Ефименко, стр. 87. Предметы меновой торговли с самоедами, ib. стр. 95-96. 97. В юго-западном крае мена производится большею частью скотом: лошадьми, коровами, волами, свиньями, овцами и т. п. Труды эти. эксп. VI, 61.

*(317) III, 52 N 4 VI, 113 N 7 (сменяли избу на лес).

*(318) II, 357; 403 N26, и др. В арх. губ. мена недвижимых имуществ делается большею частию без придачи, а домашним скотом -с придачею денег, хлеба, сена и пр. Ефименко, стр. 87. В юго-западном крае в придачу обыкноввенно идут деньги; она отдается или при самой мене или с рассрочкою на известное время. Труды этн. эксп. VI, 61. Случаи жалобы на невыдачу условленной придачи: ib. стр. 330-331; также VI, 114 N 11 (сам. г., буз. у.).

*(319) III, 52 N 4 (яросл. г. и у., козмод. вол.).

*(320) IV, 103 N 21 (харьк. г., богод. у., с. вол).

*(321) Правило о мене "чужого" имущества не применяется к участкам земли, состоящим в постоянном пользовании крестьян или в наделе, так как это пользование подводится под понятие собственности, конечно, не по отношению к самой общине, а по отношению к ее членам.

*(322) II, 403 N 26 (моск. г., бр. у., гж. вол.).

*(323) II, 337 (моск. г., рузск. у., суд. вол.).

*(324) IV, 86 N 40 (харьк. г., богод. у., богод. вол.).

*(325) I, 335 N 2 (тамб. г., козл. у., чур. вол.).

*(326) VI, 83 (сам. г., ник. у., бал. вол.); 649 (сарат. г., кам. у., зол. вол.).

*(327) VI, 93 (сам. г., новоуз. у., покр. вол.). В архан. губ. соблюдается, при мене рогатого скота, такой обычай: "берут из того стойла, где стояла скотина, немного навозу, уносят его с собой и бросают его в стойло, в которое имеет поместиться вымененное животное: это делается для того, чтобы вымененная скотина была здорова и хорошо плодилась". Ефименко, стр. 87.

*(328) I, 548 N 17 (тамб. г., усм. у., у.-пр. вол.).

*(329) I, 278 N 3 (тамб. г., темп. у., боб, вол.).

*(330) IV, 526 N 22 (полт. г., хор. у. и вол.).

*(331) VI, 67 N 50 (самар. г. и у., алекс. вол.).

*(332) I,355 N 2 (тамб. г., козл. у., чур. вол.).

*(333) VI, 649 (сарат. г., камыш. у., золот. вол.).

*(334) Напр. VI, 175 N 44 ("продал землю под посев пшеницы"); 132 N 18 и др. Такое же отождествление двух возмездных сделок-купли и найма имущества-встречается не только у нас, но и у других народов на первых ступенях юридического быта. См. напр. Bechmann, Der Kauf. (Erlangen 1876) I, стр. 23 и др.

*(335) Литература этого договора заключается лишь в немногих отрывочных заметках. В статье Оршанского "Народный суд", ему посвящено всего две страницы (жур. гр. п. 1875 N 4, стр. 171-173).

*(336) Т. X, ч. 1, ст. 1384.

*(337) Т. Х,ч. 1, ст. 1385-1401.

*(338) I, стр. 582 N 5 (тамб. г., усман. у., кул. вол.). Ср. также IV, 102 N 41 (хар. г., бог. у., с. вол.): кр. Ж. В. и Ш. продали К. двух гусей, принадл. кр-ке Т., которая и отобрала их от К. Суд, по жалобе К., определил оштрафовать продавцов по 50 к.

*(339) II, 566 N 32 (моск. губ., каляз. у., дав. вол.).

*(340) Ш, 61 N 25 (яросл. губ. и у., к. вол.).

*(341) I, 565 N 20 (тамб., усманс. у., д. вол.).

*(342) I, 323 N 64 (тамб. г., козл. у., ж. в.).

*(343) III, 39 N 9 (яросл. г. и у., став. вол.).

*(344) См. напр. I, 565 N 20.

*(345) I, 582 N 5.

*(346) Т. X, ч. I, ст. 1512.

*(347) Code civil, art. 2280. А. L R. I, Tit XI, __ 153-160.

*(348) По ст. 3838 т. III свода зак. губ. остз., если покупщик не знал, что продавец не имеет права продать вещь, то может требовать от него вознаграждения за убытки.

*(349) I, 323 N 64 (тамб. губ., козловс. у., жид. вол).

*(350) III, 3 N 9.

*(351) II, 73 N 10 (владим. г., ковровск. у., вс. вол.).

*(352) III, 65 N 26 (яросл. г. и у., к. вол.).

*(353) II, 431 N 2 (моск. г., брянс. у., чапл. вол.).

*(354) VI, 113 N 5 (продажа дома вопреки согласия общества). 133 N 20.

*(355) II, 224 N 7 (моск. г., серпух. у., пущ. вол.).

*(356) I, 468 N 8 (тамб. г., борис. у., ув. вол.). См. еще II 454 N 1 (моск. г., бр. у., мих. вол.): А. продал самовольно свою вышку; суд положил наказать его розгами (10 уд.). II. 354 N 10. В одной местности не допускается продажа дома или скота в чужое общество без вызова охотника из своего (нижегор. сбор. III, 218).

*(357) I, 126 N 3 (тамб. г., елатом. у., н. вол.).

*(358) I, 468 N 8. (тамб. г., борис. у., ув. вол.). См. еще VI, 115 N 15.

*(359) II, 431 N 2 (моск. г., брянс. у., чапл. вол.).

*(360) I, 615 N 9 (тамб. г., усман. у., н.м. вол.).

*(361) III, 134 N 31 и (яросл. г., мологск. у., м. вол.).

*(362) V, 217 N 3 (киевс. г., черк. у., в. вол.).

*(363) V, 23 N 1 (киевс. г. и у., м. вол.).

*(364) См. напр, решение кас. доп. 1870 N 1202.

*(365) Cod, civil, art. 1583.

*(366) Ср. Пестржецкого, о договоре купли-продажи, в жур. гр. и уг. права 1874, N 4, стр. 73.

*(367) Ср. напр. Виндшейда, Lehrb. d. Pand. II, _ 142.

*(368) Свод зак. губ. остз., ч. III, ст. 3872 и след.

*(369) Это касается преимущественно вещей движимых; но при покупке лошадей, если продавец лицо неизвестное, требуется в некоторых местностях удостоверение станового пристава, напр. VI, 646 (сарат. г., калыш. у. и в.), 649 (ib., золот. в.). Также VI, 83(сам. г., никол. у., балак.в.): "покупка движимоq собственности совершается словесно, исключая покупки лошадей, которая совершается письменно в виду ограждения от конокрадства". При покупке и продаже в долг заключаются иногда письменные условия и свидетельствуются в волостном правлении; см. Этногр. сбор. I (1853) "быт кр. тверс. губ., твер. уезда," стр. 197.

*(370) См. П. Ефименко, сборник юрид. обычаев арханг, губернии (Архангельск, 1869 г.), стр. 86.

*(371) Там же, стр. 87. Такое название контрагентов встречается и в других губерниях (напр. в харьк., IV, 86 N 40), равно как и рукобитье и могарычи.

*(372) Там же, стр. 90.

*(373) II, 251 N 3 (моск. губ., можайс. у., гл. вол.).

*(374) Продажа недвижимостей совершается и сдовесно, напр. III, 272 N 94.

*(375) II, 208 N 8 (моск. г., серпух. у., выс. вол.).

*(376) II, 365 N 7 (моск. г., рузск. у., хат. вол.).

*(377) VI, 646 (сарат. г., камыш. у., кам. вол.).

*(378) IV, 243 (полт. г., и у., ел. вол.). Пример домашней сделки о продаже дома см. также V, 493 (екат. г., в.-дн. у.). VI, 93 (самар. г., никол.у., балак. вол.): "покупка недвижимой собственности совершается всегда письменно и договор свидетельствуется в волостном правлении". В юго-западном крае купля земли, строений и других угодий совершается (в последнее время) не на словах, а на бумаге за подписью продавца и покупщика и двух или трех свидетелей и за скрепою волостного суда (Чубинского, очерк обычаев, в Трудах этногр. стат. эксп. VI, стр. 58-59).

*(379) См. напр. VI, 79 N 24 (сам. г. и у., бобр. вол.).

*(380) III, 40 N 22 (яросл. губ. и у., кр. вол.). См. еще VI, 11 N 104.

*(381) I, 583 N 8 (тамб. губ., усман. у., кул. вол.).

*(382) I, 736 N 31 (тамб. г., лебедян, у., к. вол.).

*(383) I, 645 N 13 (тамб. г., липец..у., ромен. вол.), В юго-западном. крае также, если проданное поступило уже во владение купившего, продажа не отменяется, хотя бы деньги были уплачены не сполна: труды этн. эксп. VI, 59-60.

*(384) I, 619 N 42 (тамб. г., усман. у., н.-м. вол.).

*(385) I, 616 N 14 (тамб. г., усман. у., н.-м. вол.).

*(386) I, 113 N 24 (тамб. г., морш. у., алг. в.).

*(387) П. Ефименко, сборник нар. юр. об. арх. губ., стр. 87.

*(388) Этногр. сбор. I (1853): быт кр. тверс. губ., тверск. уезда, стр. 197. См. также Этногр. сбор. II, 95 (село липицы, тульс. г., кашир. у.): "при покупке лошади, ее отдают из полы и принимают в полу". Пермский сбор. I (1859), очерк шадр. уезда, стр. 40.

*(389) I, 113 N 24 (тамб. губ., морш. у., алг. вол.).

*(390) II, 98 N 21 (моск. губ. и у., зюз. вол).

*(391) I, 352 N 2 (тамб. г., козл. у., выш, вол.).

*(392) I, 619 N 44 (тамб. г., усман. у., н.-м. вол.).

*(393) I, 731 N 5 (тамб. г., лебедян. у., куйм. вол.).

*(394) II, 520 N 40 (моск. губ., дмитр. у , подч. вол.).

*(395) II, 49 N 7 (влад. губ., вязник. у., мст. вол.).

*(396) III, 17 N 33 (яросл. г. и у., пл. вол.). См. еще VI, 130 N 7.

*(397) III, 246 N 8 (яросл. г.. рост. у., пор. вол.). См. еще VI, 233.

*(398) III, 17 N 26 (яросл. губ. п у., пл. вол.).

*(399) III, 147 N 11 (яросл. г., мол. у., кр. в.).

*(400) I, 22 N 1 (тамб, г. и у., гор. вол.).

*(401) III, 17 N 28 (яросл. г. и у., пл. вол.). Также I, 545 N 10, и др.

*(402) Любопытные сведения о таких сделках при хлебной торговле можно найти в соч. В. Безобразова (труды экспед. II, 1872. стр. 506, 511-512). Ю. Янсона (хлеб. торг. в одес. районе, 87-93,103,124-126,140, 213-217, 275-279), и др. Эти сделки сопровождаются всегда выдачею задатка. См. еще Ефименко, обыч. арх. г. стр. 94. О задатках под будущую дичь (деньгами, хлебом или другими продуктами) в олонец. губ., см. Зап. геогр. общ. III, (1873), стр. 409-410.

*(403) IV, 484 N 37 (полт. г., мирг. у., сор. вол.): покупщик в течении года не заявлял о неполном количестве доставленных дров.

*(404) II, 78 N 55 (влад. г., ковр. у., вс. вол.): купленная лошадь оказалась неспособною, но так как продавец отказался взять ее обратно, то суд решил: недоплаченных 8 р. не взыскивать.

*(405) I, 372 N 37 (тамб. г., козлов. у., ип.-дм. вол.).

*(406) II, 232 N 20 (моск. г., можайс. у., гл, вол.).

*(407) I, 475 (тамб. г., борис. у., подч. вол.).

*(408) II, 255 (моск. г., можайск. у., кук. вол.).

*(409) III, 55 N 11 (яросл. г. и у., к. вол.).

*(410) III, 121 N 6 (яросл. г., молог. у., б. вол.).

*(411) III, 132 N 15 (яросл. г. и у., м. вол.).

*(412) II, 324 N 2 (моск. г.. волоколам. у., серединской вол.).

*(413) V, 10 N 6 (киевс. г. п у., х. в.).

*(414) V, 117 N 4 (к. г., скв. у., п. вол.).

*(415) Кроме ст. 706 т. X ч. I, сюда ближайшим образом относится ст. 1518, хотя в ней не предусмотрены случаи, когда за проданную вещь деньги уплачены сполна, а сказано только: "если в суде признано будет проданное движимое имущество по доброте своей несоответствующим условию и образцам, то оно отдается обратно продавцу, который обязан возвратить покупщику полученный от него задаток;" а вопрос о скрытных недостатках вещи, по отношению к купле-продаже, не разрешен положительными правилами.

*(416) Ср. Оршанского, нар. суд, ж. гр. и уг. п. 1875 N 4 стр. 173.

*(417) IV, 600 N 76 (полт. г., хор. у., ен. вол.). Ср. еще IV, 456 N 10.

*(418) V, 203 N 2 (киевс., кан. у., кв. вол.).

*(419) V, 484 N 24 (екат. г., в.-дн. ум в. вол.).

*(420) См. выше стр. 86-88.

*(421) Муллов, о нар. юр. обыч. (Век, 1862 N 15), стр. 13. Ефименко, в. п. соч., стр. 86.

*(422) Это начало указано во многих местностях: I, 391 (тамб. г., борис. у., приг, вол.), 425 (больше-гр. вол.), 451 (павл. вол.), 456 (зап. вол.), 487 (кирс. у., ржакс. вол.), II, 205 (моск. г., серп. у., выс. вол.), 331 (моск. г., волох. у., бухол. вол.), II, 511 (моск. г., дм. у., решение). Ш, 20 (яросл. г. и у., н. вол.); 387 (костр. г., кин. у., ес. вол.), V, 294 (киевск. г., звен. у., н. вол.), VI, 205 (сам. г., бугур. у.), 258. 262. 293. 301. 321. Исключение: если вещь окажется негодною: VI, 233.

*(423) I, 507 N 4 (тамб. г., кирсан. у., инж. вол.).

*(424) I, 509 N 12 (тамб. г., кирсан. у., ииж. вол.).

*(425) I, 654 N 40 (тамб. г., липец, у., ром. вол.).

*(426) IV, 221 N 26 (хар. г., куп. у., п.-ек. вол.).

*(427) II, 53 (влад. губ. и у., ст. вол.). VI, 275 (но он уже не вправе продать другому).

*(428) I, 764 N 29 (тамб. г., лебедян. у., тр. вол.).

*(429) I, 398, N 23 (тамб. г., борис. у., пр. вол.).

*(430) I, 409410, N 18 (тамб. г., борис. у., пр. вол.).

*(431) I, 505 (тамб. г., кирсан. у., инжав. вол.).

*(432) I, 723 N 80 (тамб. г., липец. у., бут. вол.).

*(433) II, 205 (моск. г., серп. у., выс. вол.), 219 (пущ. вол.). V, 383 (екат. г. и у.): "задаток остается в пользу продавца, если покупщик не явится в срок или откажется от покупки". Тоже и в других местностях (см. ниже).

*(434) II, 301 N 64 (моск. г., можайс. у., борис.вол.).

*(435) III, 229 N 68 (яросл. г., рост. у., уг. в.).

*(436) II, 385 (моск. губ., подольс. у.).

*(437) III, 40 N 22 (яросл. г. и у., кр. вол.).

*(438) I, 475 (тамб. г. борис. у.). См. также IV, 664 ст. 2, п. 11 (полт. г. пирят. у.): "неустоявший на условии возвращает задаток вдвое". V, 309 (киев. г., ум. у. и вол.): "если продавец отказывается, не смотря на полученный им задаток, то обязан возвратить задаток и, кроме того, заплатить неустойку". V, 342 (киев. т., лип. у., д. вол.): "если покупщик отказывается, без причины, от вещи, им купленной, то он теряет свой задаток; если же продавец отказывается от продажи, то обязан возвратить задаток и, кроме того, заплатить неустойку." V, 342 (киев. г., ум. у., л. вол.): "если продавец, получив задаток, отказывается от продажи, то с него взыскивается в пользу покупателя, кроме задатка, штраф или неустойка в размере 1/3 задатка; если же покупатель, давший задаток, отказывается от покупки, то теряет задаток". VI, 195 (сам. г., бугур. у., с.-к. вол.): "получивший задаток может только в таком случае отказаться от продажи, если возвратит задаток и уплатит неустойку".

*(439) II, 365 N 7 (моск. г., рузск. у., хат. вол.).

*(440) V, 487 (екатериносл. губ., верхнеднепр. уезда, вольнохуторс. волости) Ср. Оршанский, стр. 172.

*(441) I ,645 N 11 (тамб. г., липецк. у., ром. вол.

*(442) Ср. выше стр. 143.

*(443) III, 132 N 11 (яросл. у., мол. у., VI, 57 N 3.156 N 38; или если вещь не понравится: VI, 140 N 55. 380 N 3. 530 N 10).

*(444) II, 78 N 55 (владим. г., ковровс. у. вс. вол.).

*(445) II, 358 N 34 (моск. г., рузск. у., суд. вол.).

*(446) I, 168 N 19 (тамб. губ., шацк. у., тар. вол.).

*(447) I, 668 N 5 (тамб. г., липецк. у., фащ. вол.).

*(448) II, 416 N 20 (моск. г., брон. у., спас. в.): продан стог сена во вторые руки-решено "поднять сено" первому покупщику. IV, 170 N 21 (хар. г., луп. у., двур. в.): решено устранить второго покупщика от владения избою и передать ее первому. VI, 321. У Оршанского (стр. 172) указано одно только это воззрение на двойную куплю-продажу, между тем как оно не только не единственное, но едва ли даже может считаться преобладающим, как это будет видно из дальнейшего изложения.

*(449) I, 467-468 N 6 (тамб. г. борис. у., ув. вол.).

*(450) I, 723 N 80 (тамб. г., липец. у., бут. вол.).

*(451) II, 306 N 108 (моск. г., можайс. у., бор. вол.).

*(452) Ш, 272 N 94 (ярос. г., рост. у., бор. вол.). Пример взыскания задатка и вознаграждения за убытки: Я. и И. запроданные Е. 84 турки перепродали в другие руки; суд решил: взыскать с них задаток 25 р. и за убытки 15 р. (III, 363 N 28: костр. г., мак. у., з. вол.). Также II, 303 N 84 (моск. г., мож. у.). VI, 37 N 14 (сам. г. и у.).

*(453) I, 398 N 23; 764 N 29.

*(454) I, 409-410 N 18.

*(455) I, 505 (тамб. г., кирс. у., ипжав. вол.).

*(456) I, 512-513 N 26. (тамб., кирс. у., инж, вол.). См. еще VI, 632 N 26.

*(457) I, 723 N 80. II. 306 N 108. Ср. выше стр. 144. Оршанский, стр. 172.

*(458) III, 327 N 2 (костр. г., нер. у., г. вол): суд присудил 20 уд. и вознаграждение деньгами лицам понесшим ущерб.

*(459) IV, 663 п. 9 (полт. губ., золот. у.) Ср. Оршанского, стр. 171.

*(460) VI, 132 N 18 ("купил десятину земли под посев хлеба"); VI, 99 N 12 ("продал под посев хлеба шесть десятин земли"), 114 N 13.175 N 44, и др.

*(461) I, 267 N 22. 304 N 38. 738 N 46, и др.

*(462) I, 671 N 14. 710 N 39.

*(463) I, 710 N 41.

*(464) I, 28-29.

*(465) II, 47.

*(466) II, 21 N 19.

*(467) VI, 133 N 19. Об отдаче в аренду рыбных промыслов в арханг. губ. см. Ефименко, стр. 256-258.

*(468) IV, 103 N 46.

*(469) I, 305 N 48; 367 N 15.

*(470) II, 401 N 60.

*(471) II, 271 N 12. III, 7 N 42 и 46, и др.

*(472) I, 43 N 10. Особый вид найма составляет наем судов для перевозки груза: о сделках подобного рода см. напр. Ю. Янсона, о хлебной торг. в одесском районе (труды эксп. II, 1870, стр. 381, 386), и его же, Пинск и его район (там же, вып. 3-й, 1869, стр. 220-222).

*(473) Т. X, ч. I, ст. 1692.1693. Труды I, 671 N 14. 710 N 39. Встречается наем дома на 15 лет (VI, 115 N 16); наем ("запродажа") рощи на 20 лет (VI, 621 N 2).

*(474) II, 21 N 19 (влад. г., ш. у., ив. вол.).

*(475) В законодательстве пожизненное владение совершенно отделено от договора найма и подходить под правило ст. 514 т. X, ч. 1, хотя кроме дарения и завещания не указано, каким "актом" оно может быть установлено в смысле сделки возмездной.

*(476) I, 304 N 38; 788 N 41.

*(477) I, 732 N 10.

*(478) I, 710 N 41.

*(479) II,410 N 60.

*(480) IV, 103 N 46.

*(481) 367 N 15 (тамб. г., козл. у., ил.-дм. вол.).

*(482) III, 7 N 42 и 46 (яросл. г. и у., ст. вол.).

*(483) 1, 647 N 18; 652 N 33; 677 N 4, 682 N 21; 714 N 52, и др. Ср. также выше, о сделках вообще.

*(484) II, 47 (влад. г., вязн. у., мст. вол.).

*(485) I, 267 N 22 (тамб. г., темн. у., стр. вол.).

*(486) V, 545 (екатер. г., п. у;, н. вол.). V, 533 (екат. г., павл. у. и вол.): "аренда совершается по словесному договору .при свидетелях". Си, еще VI, 663 п. 6 (полт. г., луб. у.): "наем земель под пахать производится без особых условий и свидетелей". VI, 646 (сарат. г., кан. у. и в.): "наем имущества большею частию совершается словесно". VI, 649 (сар. г., кам. у., золот. вол.): "аренда земель на посев совершается или в сельском правлении или в вол. правлении". VI, 83 (сам. г., никол. у.): "аренда совершается письменно и при этом договор обыкновенно (но не обязательно) свидетельствуется в волостном правлении". VI, 93 (сам. г., новоуз. у.): "наем квартир и аренда поземельных участков совершается большею частию письменным частным порядком". Случай отдачи в пользование участка земли по словесному договору, но при свидетелях, см. VI, 199 N 11 (сам. г., бугур. у., сок-кар. в.). Об отдаче в аренду земель (запасных) при посредстве мирского схода см. Ефименко, обычаи арх. губ. стр. 203-207. В юго-западном крае отдача в аренду происходит на словах, а иногда и при свидетелях; если отдается в аренду питейное заведение и притом еврею, то заключают формальное условие, см. Чубинского, юр. обычаи в Труд. этногр.-стат. эксп. VI (1872), стр. 63.

*(487) См. напр. I, 671 N 14 (тамб. г., липец. у., фащ. вол.).

*(488) Ш, 7 N 42.

*(489) III, 7 N 46 (яросл. г. и у., ст. вол).

*(490) I, 710 N 39 (тамб. г., липец. у., бут. вол.).

*(491) III, 21-22 (яросл. г. и у., н. вол.).

*(492) I, 754 N 9 (тамб. г., леб. у., тел. вол.): "Г. снял у крестьян села П землю, из которой 5 десятин отдал в наймы К. и Ш., взял в задаток 12 р., а указал им одну. Согласно желанию просителей, суд определил взыскать с Г. задаток 12 р., за обман же наложить на Г. в пользу мирских сумм штраф в 2 руб.".

*(493) I, 710 N 41 (тамб. г., липец. у., бут. вол).

*(494) VI, 133 N 19 (сам. г., бузул. у., вилов. вол.).

*(495) I, 738 N 46 (тамб. г., лебед. у., к. вол.).

*(496) I, 551 N21 (тамб. г., усм. у., у.-пр. вол.).

*(497) I, 671 N 14 (тамб. г., липец. у., фащ. вол.).

*(498) II, 21 N 19 (влад. г., ш. у., ив. вол.).

*(499) I, 710 N 41 (тамб. г., лип. у., бут. вол.) VI, 216 N 17, и др.

*(500) I, 677 N 4 (тамб. г., лип. у., сок. вол.). Ср. также I, 714 N 52 (бут. вол.).

*(501) I, 652 N 33 (тамб. г., лип. у., ром. вол.); таr;е 682 N 21; 732 N 10; 738 N 44, и др.

*(502) I, 682 N 21 (тамб., лип. у., сок. вол.): "как расписка, данная И. сдатчиком (земли) Ф., по своему значению старее, чем просителя Д., то в настоящем году должен владеть И., а Д. должен воспользоваться в будущем 1872 году." О предпочтении первого наемщика см. еще VI, 493 N 3 (сарат. г., серд. у., сап. в.), но здесь сказано только, что Я., передавший Л. землю, сданную ранее другим, дал суду обязательство удовлетворить их землею, "как первыми было снимаемо".

*(503) I, 714 N 52 (тамб. г., лип. у., бут. вол.).

*(504) I, 616 N 16 (тамб. г., усм. у., н.-м. вол.).

*(505) I, 788 N 41 (тамб. г., леб. у., добр. вол.).

*(506) III, 16 N 25 (яросл. г., и у., пл. вол.).

*(507) VI, 132 N 18 (сам. г., бузул. у. вил. вол.).

*(508) I, 616 N 16 (тамб. г., усм. у., н.-м. вол.): здесь, впрочем, сказано: "за безнравственную и распутную жизнь наказать розгами"; в других случаях прямо указывается на обман: I, 652 N 33; 677 N 4; 732 N 10.

*(509) I, 714 N 52 (тамб. г., лип. у., бут. вол.).

*(510) VI, 518 N 8 (сарат. г., кузнец. у. канад. в.). Понятно, что в подобных случаях важно для наймодавца собственно не то, что земля останется не обработанною, а то, что он опасается не получить наемной платы. Поэтому наймодавцы, вместо отдачи в другие руки, просят иногда суд прямо взыскать эту плату, так напр. С. снял у М. траву для косьбы, дал задатку 20 коп., а травы не косит; по жалобе М. суд постановил: взыскать с С. в пользу М. по договоренной цене 2 р. 30 коп., траву же оставить в пользу С.: VI, 571 N 11 (сарат. г., петровс.у., савк. вол.). См. так же VI, 643 N 31 (сарат.г., балаш. у., ром. в.).

*(511) IV, 663 п. 6 (полт. г., лубян. у ): "наем земель под пахать производится за деньги или за часть урожая (с снопа); при разрешении споров, если наем сделан за деньги, присуждается плата по цене, по какой земля нанята ближайшими соседями; если наем сделан за часть урожая, присуждается эта часть (скопщина) в размере, существующем в том селении, где сделан наем". См. также I, 305 N 48; 367 N 15. В некоторых местах плата за наем земли деньгами преобладает; так напр. об одной местности саратовской губ. мы находим следующее известие: "прежде обыкновенно земля нанималась из мешка; теперь чаще и чаще отдается за деньги; последнее ввели немцы-колонисты..; наем за деньги для мужиков гораздо невыгоднее" (Кавелина, письма из деревни, в Моск. вед. 1860 N 192); в других местностях той же губернии встречаем и наем земли из-полу, напр. VI, 519 N 15 (сарат. г., кузнец. у., канад вол.). Об отдаче пахатных земель и сенокосов из-полу, в архангельской губернии, см. Ефимеико, обыч. арх. губ., стр. 78. 261. Нанимающие землю из-полу называются иногда "половинниками" (там же); но, конечно, такая сделка не должна быть смешиваема с "половничеством", как одной из старинных форм поземельных отношений, хотя жившие на чужой земле половники также платили хозяину половину или иную часть урожая (в 1876 г. эта форма землевладения упразднена законом); точно также наем земли из-полу должен быть отличаем от личного найма для "испольной" обработки земель, как от особой формы хозяйства, появившейся вскоре по освобождении крестьян, при которой крестьяне за обработку землевладельческих полей своим инвентарем получали половину урожая и равным образом исполу убирали луга (см. Доклад выс. учр. ком. для исслед. сельск. хоз., Спб. 1873, стр. 6 и приложение I, свод сведений о способах ведения хозяйства). Впрочем, и наем крестьян на испольную обработку земли понимается в некоторых местах как наем ими земли, см. напр. Нижегород. сборник, изд. под ред. А. Гацинского, т. II (1869), стр: 48 и 60. О найме земли из половины или иной части урожая см. еще Чубинского очерк нар. юрид. обычаев и понятий в Малороссии, в зап. и. геогр. общ. по отд. этногр. II (1869), стр. 705-706, и его же, нар. юр. обычаи (в юго-запад. крае), в трудах этногр.-стат. эксп. VI (1872), стр. 63-64, 73-74. Ю. Янсона, Крым, его хлебоп. и хлеб. торг., в труд. эксп. для иссл. хлеб. торг. II (1870) стр. 12-13. Н. Принтца, аренда земельных имуществ (Хар. 1874), стр. 81. Ср. также В. Майнова, юрид. быт болгар (по Богишичу), в зап. и. геогр. общ. IV (1871), стр. 603.

*(512) I, 788 N 41 (в счет платы наемщик отдал 1 1/2, пуда ржаной муки при самом заключении договора). Бывает наем жилья людьми бедными из-за домашних услуг (Ефименко, обыч. арх. губ. стр. 102).

*(513) I, 304 N 38 тамб. г., темн. у., ат. вол.).

*(514) I, 28 и 29, (тамб. г., и у., гор. вол.).

*(515) I, 401 N 60 (моск. г., бр. у., гж. вол.).

*(516) I, 43 N 10 (тамб. г. и у., черн. вол.).

*(517) IV, 103 N 46 (харьк. г., богод. у., с. вол.).

*(518) Напр. лошадь, чтобы съездить в известный город (II, 43 N 1) или проехать на ней определенное число верст (II, 232 N 19).

*(519) I, 463 (тамб. г., борис. у., н. вол.).

*(520) I, 532 N 109 (тамб. г., кирс. у., ин. вол.).

*(521) II, 43 N 1 (владим. г., вязник. у., ст. вол.).

*(522) Заметим, что по обычному праву болгар, еслн ссуженная вещь пропала, то ссудоприниматель обязан за нее возвратить новую, как бы стара ни была пропавшая вещь. Си. В. Майнова, юрид. быт болгар (по Богишичу), в зап. геогр. общ. IV (1871), стр. 606.

*(523) II, 232 N 19 (моск. г.} можайск. у., гл. вол.).

*(524) II, 180 N 17; 201 N 55. III, 60 N 12.

*(525) II, 197 N 19 (моск. г., серпух. у., хат. вол.).

*(526) I, 136 (тамб. г., ел. у., иокр. вол.).

*(527) III, 125 N 16 (яросл. г., молог. у., б. вол.).

*(528) Х, ч. 1, ст. 2069.

*(529) Напр. VI, 83; 125 N 11; 553 N 15.

*(530) VI, 125 N 11.

*(531) Так напр. в арханг. губернии, кроме денег и хлеба, в заем даются: соль, сено, солома, садовые овощи, лен, конопель и т. п, Ефименко, стр. 99-100.

*(532) III, 160.178. 243. V, 141. 517. VI, 603 N 3.

*(533) I, 451. 456. V, 8.

*(534) Так заявлено самими крестьянами напр. в киевск. г. и у., х. вол. (V, 8). У инородцев севера встречается даже заочный заем с оставлением своего клейма или бирки: Ефименко, юр. знаки, в журн. мин. нар. пр. 1874, N 11, стр. 153.

*(535) V, 492 (екатер. г., новомоск. у. и вол.).

*(536) III, 109. 160. 440. IV, 118, и мн. др.

*(537) VI, 83. 93.

*(538) Впрочем, по условию долг может быть возвращен и предметом иного рода, напр., за соль рыбою. Ефименко, стр. 99.

*(539) IV, 352 N 25 (полт. г., кобел. у., б. вол.). В арханг. губернии хлеб дается в ссуду с условием возвратить за один пуд два или же деньгами в том же размере: Ефименко, стр. 99. Есть местности, где двойная цена назначается к возврату лишь в том случае, если уплата происходить не ранее года со времени займа. Пермский сбор. I, 41; ср. Муллова, о нар. юрид. обычаях,- "Век" 1862, N 15-16, стр. 14. Об одной местности нижегородской губ. (балахнинс. уезда) находим указание, что денежные займы между крестьянами делаются за проценты, иногда очень высокие, по причине отсутствия мирских капиталов и вспомогательных касс, а займов хлеба вовсе не бывает: Нижегор. сборник, изд. под ред. А. Гациского, т. II (1869), стр. 239-240. Но редко где-либо встречаются столь высокие проценты, как в юго-западном крае, особенно по займам крестьян у евреев: денежный рост доходить иногда до 150% в год; см..труды этногр.-стат. эксп. т. VI, стр. 70.

*(540) V, 383. Ср. еще Ефименко, стр. 100.

*(541) III, 109 N 25 (яросл. г. и у., вел. вол.): здесь указано на 14 однородных решений. Займы заключаются именно под условием уплатить долг трудом, отработать, напр., уборкою хлеба. Они в ходу, напр., в юго-западном, крае; см. Чубинского. очерк юрид. обычаев, в трудах этногр.-стат. экспед. т. VI (1872), стр. 68-69; автор называет эти сделки "займом денег с уплатою трудом"; но они, кажется, скорее подходят к сделкам личного найма, заключаемого с выдачею задатка или всей рядной платы вперед.

*(542) I, 126 N 2 (тамб. г., ел. у., нест. вол.).

*(543) III, 160 (яросл. г., угл. у., покр. вол.).

*(544) III, 168 (яросл. г., угл. у., нов. вол.).

*(545) V, 281 N 9 (киевск. г., звен. у., л. вол.): "взыскать с Е. 50 коп. за то, что он, рассчитываясь с П., не получил росписки".

*(546) Колмогорова, особенность займа в Сибири, в газ. "Золотое Руно" 1857 г. N 13.

*(547) Отдельной монографии по этому предмету также нет. У Оршанского ему посвящено лишь несколько общих соображений (жур. гр. и уг. п. 1875 N 4 стр. 168-171).

*(548) Ср. Виндшейд, учебн. панд. права (обязательства) _ 154. Данквард, Der Arbeiter-Vertrag (в Jahrb. f. Dogm. etc. B. XIV, 1875, стр. 228 и сл.). Мейер, pyc. гражд. право _ 42, и др.

*(549) Т. X, ч. 1, ст. 2224, 2230. Ср. Данквардт, 1. с. стр. 277 (Der Lehrcontract). Мейер, ib.

*(550) Ср. напр. Труды II, стр. 393, реш. N 9 (моск. губ., бр., гж.): отданного в обучение (по выделке чайников) отец, по решению суда, должен был отпустить к хозяину "в работу" для дожития до срока; также II, стр, 447, N 55 (моск., бр., у.), 466, N16 (моск., кол., неп.). Случаи, когда ученик отдается именно "в обучение", а не в работу, и потому не получает от хозяина платы, встречаются редко; см. напр. IV, 327, реш. N 9 (полт. губ., коб. у. и вол.). Ср. еще II, 395 N 21. VI, 164 N 5. 244 N 35 и др.

*(551) Ср. труды II, 565, реш. N 29 (моск., кл., дав.): по слабости здоровья крестьянин был освобожден судом от обязательной работы.

*(552) I, 484, N 8 (тамб., бор. у., подг. в.): "отец пустил своего сына в работники"; 686, N 42 (тамб., лип. у., сок. в.): "отпустил сына в работники", "свел сына (от нанимателя) за недоставлением обуви"; 701 N 14 (тамб., лип. у., бут. в.): "крестьянка Ш. отдала своего сына в работники". II, 242, N 75 (моск., мож., гл.): "отдала свою дочь в работницы", и др. Ср. выше стр. 56.

*(553) I, 701 N 12 (тамб., лип., бут.): "В. Р. был отдан большим братом П. купцу С. в чернорабочие". В арханг. губернии также требуется согласие родителей, а старшие братья могут отдавать в работники младших: Ефименко, стр. 102. См. еще Нижегор. сбор., т. V (1875), стр. 169: члены семьи не могут заключать условий найма без согласия старшего в семье.

*(554) См. напр. III, 235 (яросл., рост. у., в. в.): "наем рабочих совершается обыкновенно словесно"; 251 (яр., рост., ш.): "условия по найму рабочих заключаются почти всегда на словах и без свидетелей". IV, 664 _ 59 (полт. губ.): "договоры о личном найме по преимуществу суть словесные". В арханг. губ. условия о найме в работы большею частию бывают словесные, но заключение их сопровождается общей молитвой, рукобитием и попойкой. См. Ефименко, стр. 102.

*(555) См. предыд. примечание.

*(556) III, 251 (яросл. г., рост. у., ш. вол.).

*(557) См. напр. V, 545 (екатер. губ., п. у., н. в.): "условия о найме рабочих заключаются письменно"; 342 (киевс., лип., д. вол.}: здесь упоминается о письменной форме этого договора, как об условии лучшей гарантии прав нанимателя (о чем ниже). VI, 646, (сар. г., кам. у., зол. вол.): "наем работников совершается письменно". Ср. также след. примечание.

*(558) I, 484, N 8 (тамб., бор. у., подч. в.): К. отдал своего сына в работники "по условию, засвидетельствованному старшиною" 701 N 12 (тамб., лип., бут.): "по условию, засвид. волостным правлением". V, 492 (екатер. губ., н.-м. у. и в.):"условия о найме рабочих большею частию совершаются по письмен. условиям, которые вносятся в книгу волостного правления". VI, 84 (сам. г., пик. у., бал. в.): "наем работников и прикащиков совершается большею частию письменно, а условие записывается в книгу волостного правления". VI, 93 (сам. г., новоуз. у., покр. в.): "договоры о личном найме большею частию совершаются письменно нотариальным порядком".

*(559) См. напр. вышеприв. V, 342 (киев., лип., д. в.): при отказе от работы ранее срока, работник принуждается дожить до срока или заплатить неустойку, но только в том случае, если у хозяина есть письменный с работником договор (или же показания его подтверждаются свидетелями). О последствиях нарушения договора см. ниже.

*(560) II, 202, N 83 (моск., серп., хат.); 211 N 27, (моск. г., серп. у., выс. вол.).

*(561) Напр. II, 211 N 27 (моск., серп,, выс.): рабочие жалуются на подрядчика о невыдаче им паспортов.

*(562) I, 367, N 13 (тамб., козл., дм.); 493 N 18 (тамб., кирс., рж.); 783, N 26 (тамб., леб., добр.): "подрядились вспахать, при наемке получили в задаток"; 301 N 15 (тамб., темн., ат.). III, 343 N 27 (костр. ю., м.). IV, 259 (полт., кр., н.), 321, N 81 (полт., зол., кр.), 579 N 23 (полт., кл. в.).

*(563) VI, 4 (сам. г. и у., екат. вол.). VI, 93 (сам. г., нов. у., покр. в): "при найме извощиков берется с них задаток".

*(564) I, 590, N 19 (тамб., усм., кул.): из решения видно, что в счет платы за работу (31 р.) была отдана работишку корова (за 12 р.). Плата, вместо денег, определенною долею прибыли, встречается напр. при найме рабочих из-полу (см. выше о найме имущества); также при т. п. "покруте", т. е. найме для рыбной ловли не из денежной платы, а из определенного пая в улове, о чем см. И. Данилевского, о северном рыболовстве, Ефименко, юрид. об. арх. губ., 106, 113-115. П. Матвеева, отзыв об этой книге в Заре 1870 N 2; стр. 161); о найме покрутчиков будет сказано также в главе об артелях.-Заметим еще, что иногда плата за личные услуги заменяется угощением, и нередко весьма обильным; это относится к т. п. "помочи" или "толоке"; но такие услуги, хотя оказываемые и не безмездно, не подходят под понятие личного найма, и потому, не смотря на обилие сведений по этому предмету, о них здесь речи быть не может. См. напр. П. Ефименко, там же, стр, 108- 109. 263. Этногр. сбор. II (1854), стр. 25-27. 238. Нижегор. сбор. II, 72-73, и др. Основа 1862 N 2 (о крем. у., полт. г.).

*(565) III, 142 N 17 (яросл., мологс. уезда, м. волости): решение, сост. в 1869 г.

*(566) См. выше стр. 187. Пример получения всей платы вперед см. в вышеприведенном решении I, 590 N 19 (тамб.): "С. нанялся в работники к Ф. и получил от него все договорные деньги вперед".

*(567) I, 586 N 12 (тамб., усм. у., кул. вол): Б. нанялся в годовые работники к Ч. и, кроме денег, получил (а потом самовольно унес) для ношения в его доме одежду и обувь; 686 N 42 (тамб., лип., сок.): из решения видно, что отец свел сына от нанимателя "за недоставлением обуви".

*(568) II, 211 N 27 (моск., серп , выс.): рабочие жаловались на подрядчика, между прочим, за невыдачу "харчей, которые должны быть от него" (подрядчика).

*(569) II, 124 N 60 (моск. г. и у., наг. в.): "по местному обычаю лица, нанимаемые в работники и работницы, пользуются пищею от нанимателя без всякого вычета". В полтавской губ. тоже: см. Наблюдения посредника, в Основе 1862 N 2, и др.

*(570) Ср. II, 211 N 27 (вышепривед.): суд постановил, что наниматель, не имея возможности выполнить условие найма рабочих и содержать их по условию, не в праве задерживать их паспорты.

*(571) I, 377 N 67 (тамб., козл., ил.-дм. вол.): С. жаловался на Щ., что он прогнал его с работы и не уплачивает за заработанные семь дней; суд определил взыскать в пользу С. с сыном и товарищами по 30 коп. в день на каждого. VI, 38 N 18 (сам. г. и у.): Н. жаловался, что Г., наняв его на пять месяцев (за 30 р. и 10 пудов ячмени), после 7 недель согнал его и за работу никакой платы не отдал; хотя Г. ссылался на самовольную отлучку Н., но, за отсутствием доказательств, суд определил: имея в виду, что в то время цена одного работника в месяц была 6 р., взыскать с Г. в пользу Н. 10 руб. 50 коп.

*(572) II, 253 N 91 (моск., мож., гж.): Л. просил па Д. за неотдачу 7 р. 30 коп., забранных под работу; вол. суд., принимая во внимание недобросовестное распоряжение просителя в прогнании от работы Д., без всяких к тому причин, чрез что он, Д., должен потерпеть убыток в приискании другого места, определил: в жалобе Л. отказать (реш. 1872 г.).

*(573) II, 242 N.75 (моск., мож., гл.): Г. жаловалась, что отдала дочь свою в работницы к Т. за 17 р., но он до срока расчел ее, а потому просила взыскать с него за время по договору; вол. суд определил: за самовольный без времени расчет (по словам Т., по случаю неурожая хлеба у него работы для нее не было), совсем напротив договора, взыскать с Т, в пользу просительницы 3 р. II, 310 N 139 (моск., мож., бор ): вол. суд определил: если Т. не желает дочери Н. держать до условного срока, то во всяком случае обязан уплатить сполна договорные деньги; II, стр. 385 (моск., под., мол. вол,): "если хозяин отказывает работнику прежде условл. времени, то обязан заплатить работнику всю условленную сумму" (из опросов). IV, 664 _ 61 (полтавс. г.): "хозяин, отказавший работнику без уважительных причин, обязан заплатить ему все заработанные деньги (в уездах прил., ром. и пир.: всю договоренную сумму, ib, ст. 2, п. 1). IV, 532 N 8 (полт., н.-абр. вол.): вол. суд определил: взыскать с К. за самоправное распоряжение его (не пожелал держать сына солдатки Л. в услужении) за весь год (тот прослужил 9 месяцев) причитающуюся сумму.

*(574) II, 339 N 60 (моск.. волокол., бух. вол.).

*(575) VI, 60 N 16 (сам. г. и у., алекс. вол.).

*(576) I, 79 N 7 (тамб., морш., о. вол.).

*(577) I, 530 N 102 (тамб., кирсан. у., ип. в.). Разумеется само собою, что наниматель не должен покушаться и на честь работниц. Известен случай, когда договор личного найма был прекращен по требованию работницы вследствие того, что хозяин имел намерение соблазнить ее. (Оршанский, стр. 166).

*(578) Особенный предмет найма рабочих составляет перевозка: напр. II, 410 N 20. О сделках этого рода см. Янсона, хлеб. тор. в одес. районе, стр. 111. 112. 132. 204. 218-219. 300-302; его же, Крым, стр. 14 и след. Также В. Безобразова, хлеб. торг. в северовост. крае: Труды эксп. II, 512, и др. О найме бурлаков и для рыболовства см. ниже--артели.

*(579) См. вышеприв. II, 211 N 27 (моск., серпух. у., выс. волости).

*(580) II, 574 N 50 (моск., кл. у., дав. вол.).

*(581) II, 308 N 121 (моск., мож., бор.): пастух объяснял на суде, что он брался пасти с тем, чтобы, в отсутствии его, место его заступало другое указанное им лицо.

*(582) I, 703 N 19 (тамб., лип., бут. в.): пастух вместо себя нанял другого. II, 339 N76 (моск., вол., бух.): пастух нанял, для исправления своей должности, другое лицо, которому и должен был наниматель, по определению суда, отдать следующую ему плату.

*(583) I, 564 N 18 (тамб., усман. у., д. вол.). См. также IV, 44 N 1 (хар., валк., л. в.): Д. должен уплатить нанимателю К. за небрежное смотрение погибшей лошади (при работах) 3 руб. (однород. под N 10). IV, 373 N 13 (полт., коб., ч.): в случае утери, падежа, а также повреждения здоровья овец от недосмотра пастуха, за все это отвечает пастух. VI, 547 N 67 (редкое полотно-за работу не платить).

*(584) V, 149 (киев., берд., б. в.).

*(585) IV, 423 N 1 (полт. г., коб. у., оз. вол.).

*(586) V, 234 N 48 (киев. г., черк. у., г. вол.).

*(587) II, 233 N 23 (моск. г., мож. у., гл. вол.).

*(588) VI, 49 (сам. г. и у.; елш. вол.): за нечистое жнитво (у помещика) наказать К. 15 уд. розог (решение суда 21 авг. 1866 г.).

*(589) II, 403 N 69 (моск., бр., гж.): работника на заводе М., "за ослушание и пьянство" наказать розгами (10 уд.) и послать на заработку к М. на фабрику. IV, 58 N 18 (харьк., валк., ог. в.): за дерзкое обращение к сыну хозяйки и к ней самой и вообще за неповиновение к хозяевам-наказать розгами. IV, 253 N 1 (полт., крем., кр.): за оставление хозяина до срока, а также за грубость и дерзость подвергнуть работника 3-дневн. аресту и внушить, чтобы не делал никаких дерзостей и оскорблений хозяину. V, 132 N 21 (киев., берд., м.): оштрафовать В. 1 р. в пользу мирских сумм за нанесение оскорбления своему хозяину. V, 164 N 17 (киев., кан., т.): наказать С., в пример прочим, розгами 10 уд. и внушить ему, дабы он более не упорствовал и отрабатывал исправно (три однород. решения).

*(590) Рабочими не считаются все те дни, на которые выпадают установленные по закону или обычаям праздники. В такие дни работа не только не обязательна, но в некоторых местностях даже преследуется: так, напр., в киевской губ. работающие в большие праздники наказываются денежным штрафом или розгами (V, 38. 41 N 2. 82 N 26. 323 N 3. 324 N 4), также в екатериносл. г. (V, 513 N 5). Ср. еще М. Зарудного, законы и жизнь, стр. 162, N 5. О строгом соблюдении правила не заниматься рыболовством в праздничные дни; см. П. Ефименко, юр. об. арх. губ., стр. 154.

*(591) I, 432 N 9 (тамб., бор. у., б.-гр. вол.) реш. 1868 г.; также 510, N 16 (тамб., кирс. у., инж. вол.); за прогульные три дня взыскать в пользу нанимателя 3 руб.; 701 N 12 (тамб., лип., буг. вол.): взыскать за шесть прогульных дней 3 руб. (согласно предварит. условию). II, 118 N 37 (моск. губ. и у., тр.-гол. в.): за прогульные 11 дней вычесть по расчету из жалованья. IV, 345 N 4 (полт., коб., б.}: обязать ее за прогульные дни прослужить двойное время. V, 541 (екат., павл., ал.): "в случае нарушения условия вол. суд побуждает работника исполнить условие, с тем, чтобы он за прогульные дни прослужил вдвое". VI, 38 N 19 (сам. г. и у.}: за прогульные дни вычесть из рядной суммы.

*(592) См. привед. I, 432 N 9.

*(593) См. привед. I, 701 N 12.

*(594) II, 103 N 70 (мосв. г. и у., зюз. вол.): конторщик завода жаловался на рабочего за прогул 12 дней и пьянство; суд определил наказать 15 ударами розог. Впрочем, быть может, он подвергся и денежной ответственности на. самом заводе, чего из решения не видно.

*(595) II, 104 N 97 (моск. г. и у., зюз. вол.): по жалобе на рабочего в самовольной отлучке от работ с завода и пьянстве, через что принес убыток хозяйственному интересу, вол. суд опред. наказать его розгами (10 уд.). II, 118, N 37 (моск. г. и у., тр.-гол. вол.): за самовольную отлучку с работы в течение 10 дней наказать розгами 20 уд. III, 70 N 21 (яросл. г. и у., гл. вол.): так как Д. отлучился самовольно (не конча срока), не спросясь хозяина, у которого служил в работниках,-подвергнуть его трехдневному аресту. IV, 141 N 67 (харьк. г., куп. у. и вол.): за самовольную отлучку от хозяина взыскать с К. в пользу мирского капитала того общества, к которому он принадлежит, 50 коп. V, 266 N 11 (киев., черк., в. в.): за самовольное оставление работы, вопреки условию, наказать В. и 3. розгами по 10 ударов.

*(596) V, 244 N 12 (киевск., черк., см. вол.): за самовольную отлучку от должностей кучеров по найму П. и М. наказать розгами и взыскать с каждого из них трем судейчикам по 50 коп.

*(597) III, 369 N 11 (костр. г., к. у., кин. в.): внушить П., чтобы он жил у хозяина Ф. до срока и самовольно без спроса его никуда не отлучался.

*(598) II, 103 N 70 (моск. г. и у., зюз. вол.): за прогул и пьянство наказать розгами (15 уд.). II, 104 N 97 (там же): за самовольную отлучку и пьянство наказать розгами (10 уд.). II, 403 N 69 (моск., бр., гж.): за оcлушание и пьянство-тоже. III, 324 N 42 (костр., пер., о. в.): подрядчик жел. дороги жаловался на рабочего за лень и пьянство-вол. суд присудил к семиднев. аресту (реш. 1870 г.). IV, 311 N 55 (полт., зол., иркл.): за пьянство и нерадение к службе у пом. С.,-трехднев. арест. V, 287 N 10 (киевск., зв., б. в.): кучер бросил службу и лошадей и завел с крестьянкою пьянство-наказать розгами (реш. 1870 г.).

*(599) См. вышеприв. II, 403 N 69 (моск., бр., гж.): фабричного работника, за ослушание и пьянство-наказать розгами и послать на заработку к М. на фабрику.

*(600) IV, 349 N 15 (полт., коб., б. вол.).

*(601) Т. X, ч. 1, ст. 2239.

*(602) Разумеется само собою, что требование исполнения не может относиться к тем случаям, когда в таком исполнении нет уже и нужды, напр., когда время полевой работы уже прошло.

*(603) I, 186 N 4 (тамб. г., шац. у., ван. вол.): наниматель не доплатил рабочему (23 р.) за все время болезни (14 недель) последнего; рабочий признавал этот вычет справедливым, спор шел только об одной неделе-неделе св. пасхи: суд признал, что обычай-не считать ее в рабочие недели.

*(604) I, 367 N 13 (тамб., козл., ил.-дм. вол.): отец отдал сына в услужение с условием заменить его, на случай болезни, другим сыном.

*(605) I, 324 N 83 (тамб., козл., жид. вол.)-реш. суда 1872 г. VI, 42 N 9.

*(606) I, 27 (тамб. г. и у., горельской вол.): рабочий не мог несколько времени вовсе работать по причине болезни руки, которую искусала собака ответчика; суд взыскал в пользу работника 5 руб. (в 1871 т.).

*(607) IV, 579, N 23 (полт., хор., кл. вол.).

*(608) I, 410 N 13 (тамб., бор. у., ув., вол.): решение волостного суда 1868 г.

*(609) I, 586 N 12 (тамб., усман. у., кул. вол.).

*(610) I, 469 N 3 (тамб., бор. у., ув. вол.).

*(611) I, 420 N 9 (тамб., бор. у., б.-ал. вол.): за (пьянство, буйство и) неотжитие срока у купца А. (наказать розгами и) внушить, чтобы ныне же отправился к А. для отжития остального срока. I, 391 (тамб., борис. у., приг. вол.): при отказе работника ранее срока найма, его заставляют дожить у хозяина до условленного срока (и сверх того, иногда подвергается телесному наказанию); ср. еще 404 N 30 (обязать до срока отжить); тоже в других волостях: больше-гр. (425), зап. (456), богд. (499), инж. (505), вячк. (517), инок. (523). I, 153 N 27 (тамб., шац. у., каз. в,): обязать дослужить. I, 320 N 7 (тамб., козл. у., н.-я. вол.): приказать дожить до срока, а за самовольство и прогулки времени наказать розгами. I, 331 (ib., хм. вол.): А.. нанят был на год, но ушел до истечения условл. срока; имея в виду, что в настоящее время рабочие дни состоят для всех жителей самые ценные и при таком тесном времени другого работника сыскать будет трудно, суд определил (1868 г.): заставить А. беспрекословно отслужить условленный срок. I, 498, N 15 (тамб., кирс. у., рж. в.): К. нанялся к Г. в работники до 6 дек., забрал 10 р. и ушел с работы; обязать дожить до срока и за неисполнение договора пак. 18 уд. II, 195 N 43 (моск., серп., хат.): работник И. самовольно отлучился от Г. до договорного срока в самое рабочее время; вол. суд приговорил-обязать И. дожить у Г. до договорного срока (решение 1872 г.). Из опросов в той же волости видно, что если работник отказался ранее условленного времени, то его заставляют дожить до срока и взыскивают с него за прогул (II, 178); тоже высказано в выс. волости, но о последнем взыскании не упомянуто (11,205). II, 298 N 41 (моск., мож., бор.): крестьяне Я., А. и П. подрядились сработать плотницкую работу, которую не сработали и ушли; определено: должны на работу идти и окончить, а не пойдут, наказать каждого по 20 уд. II, 363 (моск., русск., хат.): "в случае неисполнения работником личного найма; его заставляют дожить до срока". II, 391 N 2 (моск , бр., гж.)-- забранные вперед деньги Д. (самовольно ушедший) должен заработать на заводе Г. и до того времени с завода от работы не уходить; также 393 Na 8 (там же). Н, 518 N 26 (моск., дм., под.): М. забрал от Н. 11 р. 60 к., но не заработав ушел без расчета; взыскать, а если неуплатит, то сесть к Н. в заработок. III, 48 N 70 (яросл. г. и у., кр. в.): А. подрядившись п раб. по кузн. мастерству, отошел ранее срока, забрав вперед жалованье; обязать А. дослужить до времени ряды и сверх того заработать прогульных 34 дня, и тогда он может требовать от хозяина Окончат. расчета. III, 323 N 25 (костр., нер., о. вол.): по жалобе подрядчика железной дороги на побег рабочего до срока, в. суд присудил рабочего к 1S уд. роз. и предоставил его обратно к подрядчику. IV, 253 N 1 (полт., крем., кр.): за самов. уход до срока (и за грубости) подвергнуть 3 дн. аресту и внушить, чтобы дослужил срок по условию. IV, 2?9 (полт,, кр., н.): на разбирательстве вои. суда один судья, между прочим, заявил, что никак нельзя допустить, чтобы рабочие могли по своей воле безнаказанно уходить с работы,неокончив срока, забрав, притом задаток. IV, 288 N 44 (полт., зол. у. и в.): немедленно представить к истцу сына для заслужения условл. срока, в случае же неисполнения взыскать в пользу истца за весь год условную сумму 14 р., за искл. 1р. П к. за прослуженный месяц. IV, 348 Na 4 (полт., коб., б.): велеть К-ой дослужить С. годовую службу и затем обязать ее за прогульные дни пробыть двойное время. IV, 391 N2 4 (полт., коб., бр.): заставить Т. продолжать у г. И. услужение по условию, и строго внушить, чтобы он на будущее время исполнял свои обязанности в точности, под опасением более строгого взыскания по законам. IV, S81 N2 38 (полт., кл. вол.): должна срок дослужить, а если и впредь отлучится произвольно,-употребить в общ. работы па 7 дней и заставить служить. V, 25 (киев. т. и у., к. вол.): "работника, не доработавшего до условл. срока и ушедшего с работы, заставляют доработать, но не наказывают за нарушение условия. V, 127 N 1 (киев., берд., м.): заставить Б. добыть срок своей службы у Р., а за неустойку по условию оштрафовать в пользу сумм волости (2 р.); 136 N217 (там же): за самоуправство и отказ без законных причин от службы наказать розг. 18 уд. и затем приказать непременно дослужить до срока (реш. 1872 г.). Y, 309 (киев.,ум. у. ив.): "если наемный работник отказывается до условленного времени от найма, то его заставляют или дожить до срока, или же заплатать хозяину неустойку и, сверх того, с него взыскивается штраф" в пользу мирской кассы. ?,322 (киевск.,ум., л. вол.): "работника, за отказ от условл. лич. найма до срока, вол. суд или присуждает дожить до срока, или лишает его права на получение naesraott платы за прожитое у хозяина время; но если забрал вперед денег более того, что ему следовало по расчету за прожитое время, то его заставляют отработать денеж. забор. ?,401 (екатер. г. и у., х. в.): крестьянка М. должна тотчас вступить в услужение у Д. и выслужить определенный срок (реш. июля 2). V, 473 N17 (екат., с. пол.):,добыть ответчику свое служение. V, 541 (екатер., павл., ал.): в случае нарушения условия волостной суд побуждает работника исполнить условие, с тем, чтобы он за прогульные дни прослужил вдвое. V, 845 (екат., павл., н.): в случае неисполнения условия рабочим, он принуждается к работе под страхом денежного штрафа. VI, 64 N 32 (сан. г. и у., алек. вол.): наказать розгами и завтра же заставить приступить к пилке леса у Б. VI, 93 (сам. г., нов. у., покр. вол.): "за неисполнение условия работник наказывается и иногда после того принуждается исполнить условие". VI, 19S (сам., бугур. у., с.-к. в.): "заставляют дожить до срока". VI, 211. 258. 267. 293. 301. 305. 321. VI, 649 (сар., кам. у.).

*(612) IV, 597 N 54 (полт., хор. у., ек. вол.).

*(613) V, 96 N 23 (киевск , тар., ст.): М. договорился с А. на летние работы, получил в задаток 13 р., но, пробыв у него несколько недель, оставил работу тайно; волост. суд определил: чтобы М. возвратил задат. деньги или же нанял на свое место кого-либо к работе. V, 430 Ns 4 (екат., в., б.): взыскать с Д. в пользу К. задаток 3 р. и за самовольное оставление службы 1 р. штрафа в пользу мирского сбора.

*(614) IV, 321 N 81 (полт., зол., кр.): волост. суд определил (в 1870 г.) взыскать с К. в пользу П. 6 р. (двойной задаток) за неисполнение условия по перевозке товара.

*(615) I, 287 N 11 (тамб. г., темп. у., бор. вол.;-реш. 1871 г.

*(616) I, 783 N 26 (тамб., леб., добр. вол.).

*(617) I, 793 N 55 (там., леб., добр. вол.).

*(618) I, 791 N 51 (там же).

*(619) Напр. 1, 590 N 19 (тамб., усм., кул. вол.): работник получил вперед всю договорную сумму З р., из коих обязан был возвратить незажитые 16 р. 74 к.; других убытков заявлено не было.

*(620) II, 395 N 27 (моск., бр., гж.).

*(621) III, 36 N 1 (яросл. г. и у., кр. вол.)- В таком же смысле решено дело и в другой волости той же местности; см. III, 109 N 23 (ярос. г. и у., вел. вол.): из удержанных нанимателем Ж. 4 р. 50 к. выдать плотнику С. 2 р., а 2 р. 50 к. оставить в пользу Ж. за неокончанием С. всей взятой работы. Также IV, 526 N 17 (полт., хор. у. и вол.): Г. согласился поступить к К. на работу, взял у К. 6 р., но на работу не поступил, и К. нанимал на его место работника целый месяц по 30 коп.: суд определил: взыскать с Г. не 6, а 9 руб. IV, 602 N 87 (полт., хор., ек.): буде И. не смолотит в условленное по договору время 18 коп хлеба Г. и Г. наймет на его место молотильщиков, то убытки должен дополнить И.; убытков оказалось (IV, 603 N 91) на 6 руб.

*(622) V, 342 (киевс., лип., д. вол.): здесь по опросу прямо заявлено, что "если работник, забрав деньги вперед, отказывается от работы, то его присуждают к отдаче денег с процентами".

*(623) I, 823 N29 (тамб., темп. у.,. ат. вол.): М. поступил к А. в работники на год и получил всю плату вперед, но не дожил 5 месяцев; суд определил: взыскать в пользу А., за недожитое, в особ. самое рабочее время, 13 р. 85 к. (реш. 1871 г.). 1,371 N 28 (тамб., козл. у., пл.-дм. вол.): А. нанялся к. И. в работники на два месяца, получил 10 p. пo условию сполна и еще 3 р. взял за поденную работу, но не дожил половины срока (по домаш. обстоятельствам); И. просил суд, чтобы А. зажил деньги или взыскать эти деньги по стоимости рабочего времени: суд определил взыскать 81 руб. I, 3~С NI (тамб., усм., подд. вол.): взыскать с II. в пользу Т., согласно условию (по которому, между прочим, II. обязывался за каждый зимний прогульный день отжить один летний день, а за каждый летний-два зимних дня), лишние забранные деньги 5 р. 62 к. и за ущерб, причиненный его уходом (до срока) из работников, за март 3 р., а за апрель, как уже более рабочий, 5 р. (реш. 1872 г.). IV, 400 N 9 (полт., коб., бр.): за неотработок у П. 14 дней взыскать с Б. по существ. в 1870 г. цене на рабочих. См. еще VI, 14 (самар. г. п у., екат. пол.): работник нанялся к священнику на год за 37 р. 50 коп.; по по прошествии 4 месяцев сошел от него собственно потому, что не получил требуемых денег вперед, сошел же в ту пору, когда цена много дороже против зимних месяцев; суд определил: "в виде штрафа взыскать с пего в пользу священника 8 р., а так как он нарушил свой договор и ушел безвременно, то, в отвращение на будущее время проступков и неустоек против договоров, наказать его розгами 20 ударами".

*(624) II, 836 N 35 (моск., вол., бух. в.).

*(625) I, 403 N22 (тамб., бор., пр. в.): взыскать с Ф. (ушедшего до срока) перебранные вперед деньги 12 р. 25 к. и удовл. Е. I, 439 N4 (тамб., бор., бог. вол.): взыскать перебранные деньги 3 р. I, 469-470 N 3 (там же, ув. в.) Т., отошедшего до срока, следовало бы заставить опять шить, а как хозяин-ь, не надеясь, чтобы он мог верно жить, пожелал учинить расчет, по которому оказалось за Т. незажитых 25 р., то суд определил: немедленно взыскать 25 р. I, 410 N 4 (там же): К. самовольно ушел от хозяина до срока, забрав вперед 42 р., из коих незажил 22 р. 20 к.; суд определил: следовало бы заставить К. опять жить или взыскать сполна 42 р., не полагая нисколько зажитое время; но хозяин взять его к себе не согласен, не надеясь, чтобы он хорошо служил и уже нанял другого, а из денег согласен взять, из убеждения бедности, только незажитые 22 р. 20 к. I, 470 N 5 (там же): П. самовольно ушел от хозяина, забрал вперед 13 р., а зажил только 7р. 80 к.; следовало бы заставить дожить, но хозяин отказывается принять его и согласился взять с него незажитые 7 р. 80 коп. I, 618 N 12 (тамб., усм., н.-м. вол.): нанялся в годовые работники, а прожил только 4 месяца и забрал вперед 12 р.; определено: если не останется жить, то взыскать с него 12р., а если добровольно не отдаст, то взыскать еще 1 р. штрафа. 1,705N 23 (тамб., лип., бут. в.): ушел до срока и снова жить не согласен-возвратить хозяину перебранные и незажитые 15 р. 50 коп. I, 705 N 23 (тамб., лип., бут. в.): самовольно ушел до срока-взыскать незажитые 5 р. 1, 802 N8 (там же, б. -х. вол.): тайно ушел до срока-взыскать перебранные вперед за недожитое время деньги. II, 38 N 5 (влад., ш., к.): взял вперед 7р. 40 и не заработав ушел,-взыскать эту сумму. II, 39 N 8 (там же): самовольно ушел, взяв вперед I р. 60 к. и потеряв взятую у хозяина сибирку;-взыскать 1 р. 60 к., а за сибирку 6 р. II, 392 N 5 (моск., бр., гж.): рабочий ушел с завода самовольно-взыскать оставшиеся за ним 38 р. IV, 288 N 44 (полт., зол. у. и вол.): заcлужит условленный срок, иначе взыскать за весь год 14 р., исключая 1 р. 17 к. за прослуженный месяц. VI, 646 (сар. г., кам. у., зол. в.): "в случае отказа работника он рассчитывается с хозяином-тем дело и кончается".

*(626) I, 470 N4 (см. предыд. прим.). I, 475 (тамб., борис., у., подг. в.): "если работник уходит от хозяина без причины раньше условленного срока, то он теряет право на вознаграждение за прожитое у хозяина время" I, 835 N 6 (т., бор., русановс. вол.): суд присудил (в 186!) г.) с М. в пользу священника П. 33 р. за неотжитие в работниках срочного по условию времени, не положив ничего за прожитые С месяцев. II, 385 (моск., под., мол.): "если работник отказывается ранее срока от личного найма, то он остается без расчета, а хозяин не обязан платить ему даже за прожитое время". IV, 38 N 1 (полт., хор., к. вол.): так как Б. отказалась от взятого ею на прокормление грудью дитяти и взяла другое, то лишить ее следующего ей за прокормление в течение 5 месяцев жалованья за искл. взятых ею 3 р., с отобранием от нее свитки. IV, 664 _ 60 (полт. г.): "работник, оставивший хозяина без уважительных причин до срока, может быть лишен всех заработанных денег, если бы таковых не получал"; не видно, вправе ли наниматель, в означ. случае, потребовать обратно уплаченную за прожитое время сумму. V, 121 N 3 (киепск., рад., г.-п.): должен дослужить годовой срок или возвратить нанимателю взятые вперед 3 р., "не уважая, что прослужил 3 месяца". V, 294 (киевс., зв., н.): "если работник ушел от хозяина ранее условленного срока, то теряет право на вознаграждение за все прожитое время; иногда же рассчитывается за прожитое время по той цене, которая тогда существовала". V, 322 (киев., ум., л.): за отказ дожить до срока работник лишается права на получение платы за прожитое у хозяина время; если же забрал вперед более того, что ему следовало по расчету за прожитое время, то (как сказано выше) должен отработать денежный забор. Ср. еще Труды этн.-ст. эксп. VI, 77.

*(627) I, 586 N12 (тамб., усм., кул. в.): в частные заработки, если не исполнит обязательства (т. е. не отслужит забранных денег). II, 396 N 28 (моск., бр., гж.): работник самовольно ушел, не заработавши взятых вперед 12 р.,-взыскать эту сумму в течение 3 месяцев по равной части, а если не будет исправно платить долга, то отдать кому-либо в заработки, с тем, чтобы новый наниматель высылал по 4 р. в месяц на удовлетворение прежнего. VI, 86 N 7.

*(628) I, 607 (тамб., усм, бр. вол.)-решение 1869 г. (сент.). Или напр. I, 686 N 42 (тамб., лип., сок. в.): работник нанялся с 6 апреля по 14 ноября за 23 р., взял вперед 19 р., а 6 августа самовольно ушел, чем причинил убыток на поденные работы 2р. и на наем работника по 14 ноября 10 р. 30 к.; суд определил: взыскать 12 р. 80 к. в пользу нанимателя.

*(629) II, 313 N 21 (моск., русск., кл. в.): работник ушел не учинив расчета, за самовольный уход с работы взыскать в пользу нанимателя 2 руб IV, 325 N 1 (полт., коб. у. и в.): за самовольный уход до срока взыскать в пользу нанимателя 2 руб.

*(630) I, 737 N 40 (тамб., леб., к. вол.): вследствие невыполнения братьями Е. и Ф. работы, взятой у Б., староста нанял на их счет крестьянина Т. за 5 р.; суд определил взыскать с них эту сумму в пользу Т. IV, 330 N 21 (полт., коб. у. и в.): внушить П. н К. вымолотить рожь Л., как по уговору следует, а если они в течении одной недели этого не исполнят, то предоставил Л. вымолотить рожь на счет виновных. IV, 563 N 136 (полт. г., хор. у., и.-авр. в.): Б. договорил Я. и А. построить камору за 14 р., дал в задаток 9 р., но Я. и А. каморы недостроили; суд определил: предоставить Б. нанять за остальные 5 р. других мастеров; если же тех денег будет недостаточно, то взыскать с Я. и А. недостающее количество и уплатить другим мастерам. Впоследствии (IV, 563 N 136) и было с них довзыскано еще 3 руб.

*(631) II, 230 N 39 (моск., мож., гл. вол,): И. нанялся к К. в работники, забрал вперед 20 р. и, не сказавши, ушел до срока; вол. суд постановил: поступить с И. согласно данной им расписке, взамен его дожить до срока сыну его Ф. на тех же кондициях, а в случае неужива Ф., дать ему расчет с возвратом забранных его отцом денег.

*(632) V, 96 N 23 (киев., тар., ст.): М. договорился с А. на летние работы, получил в задаток 13 р., по, пробыв несколько недель, оставил работу тайно; вол. суд решил: возвратить задат. деньги или нанять на свое место кого-либо к работе.

*(633) I, 391 (борис. у., приг. вол.), 425 (больше-гряз. в.), 451 (павл. в.), 456 (зап. волости).

*(634) II, 178 (моск., серпух. у., хат. пол.), 203 (выс. вол.), 219 (пущ. вол.), 285 (мож. у., кук, вол.), 331 (вол. у., бух. вол.), 363 (русск. у., хат. вол.), 370 (русск. у., кл. вол.).

*(635) III, 21 (яросл. г. и у., н. вол.), 387 (коcтр. г., к. у., ес. вол.). V, 294, (киевск., звен. у., н. вол.). VI, 193 (самар. г., бугур. у., с.-к. вол.); 211 (сул. вол.); 258 (богол. в.); 262 (ново-як. в.); 267 (боров. в.); 275 (серг. в.); 293 (бугульм. у., карат. в.); 301 (елис. в.); 305 (спирид. в.}: "рассчитывают так, что он получает только половину суммы, которая ему следует за прошлое время"; 312 (куз. в.): "рассчитывается за прожитое время по цене тогда существовавшей; 321 (микул. в.): "по цене рабочего времени".

*(636) I, 499 (кирс. у., богд. вол.), 505 (инж. вол.), 517 (вячк. вол.), 823 взыскать с него "по расчету".

*(637) II, 53 (влад., вл., ст. вол.).

*(638) I, 484 N 8 (тамб., бор., подг. вол.): отец увел сына из работников до срока, получив деньги сполна при поступлении сына в услужение; суд постановил (в 1872 г.): за неотжитое время, считая 5 1/2 мес., самые рабочие, взыскать в пользу нанимателя за 4 мес. двойную плату причитающегося жалованья, т. е. 16 р. асс. в месяц, и за остальное время (1% мес.) 12 р. асс.

*(639) См. предыд. примеч.

*(640) I, 392-393 (тамб., бор. у., приг. вол.)-решение 13 авг. 1872 г. См. также IV, 421, N 12 (полт., коб., оз. вол.): за упорство в нежелании продолжать служение взыскать с Н. в пользу нанимателя штраф 7 р. 20 к. V, 133 N 23 (киев., берд., м.): приступить к починке корчмы за договорную плату или же возвратить задаток и уплатить неустойку в виде штрафа 3 р.

*(641) II, 303 N 79 (моск., мож., бор.).

*(642) Так напр. в вышепривед. решении I, 484 N 8, взысканию перебранных денег и штрафа подвергнут отец рабочего. Точно также II, 417 N 24 (моск., бp., сп.): отец увел сына, без ведома нанимателя (сапожного мастера), домой и на работу к нему не отпускает; суд постановил: немедленно отослал сына на работу, а самого отца за таковой поступок, в пример прочим, наказать розгами (20 уд.). III, 407 N 2: наказан арестом отец, уведший сына ранее срока найма.

*(643) I, 607 (тамб., усм., бр. вол.): за уход до срока, между прочим, 1 р. штрафа в пользу мирского капитала. V, 309 (киев., ум. у. и в.): штраф в пользу мирской кассы; 127 N 1 (киев., берд., ы.): оштрафовать в пользу сумм волости 2 руб.; 430 N 4 (екатер., в.-д. б. в.): 1 р. штрафа в пользу мирского сбора.

*(644) IV, 391 N 4 (полт., коб., бр.): оштрафовать в пользу больницы 2 руб.

*(645) См. выше стр. 198 прим. 1.

*(646) См. напр. I, 193 N 12 (тамб., шац. у., ван. в.): рабочий ушел тайно до срока; суд нашел (1871 г.), что он сделал это по баловству и присудил наказать; 820 N 7 (тамб." козл., н.-и. вол.): за самовольство и прогулки наказать розгами 15 уд.; 334-335 (тамб., козл., из. вол.): за неисполнение и за мошенничество наказать розгами (реш. 1872г.). V, 136 N17 (киев., берд., м.): наказать розгами (15 уд.) и приказать дослужить до срока (реш. 1872 г.); V, 157 (киев., берд., с. вол.): наказать 20 уд. роз. и велеть выполнить договор (реш. 1867 г.); 270 N 8 (киев., черк., ц.-сл. вол.): за невыполнение условий с разными лицами по найму и вообще за безнравственное поведение наказать розг. 20 уд.; 285 N 6 (киев., зв., б. вол.): наказать крестьянку К. розгами (8 уд.) за самовольное оставление службы до срока (замечена несколько раз в подобном поступке). Иногда вол. суд в присуждении к наказанию ссылается на законы; напр. V, 286 N 18 (киев., зв., б. вол.): так как Ш. оставила свою службу без согласия священника (хозяина), то на основании временных правил о найме сельс. раб. и служит. понуждается непременно выслужить свой срок, а на осн. 101 ст. общего положения наказать ее розгами 20 уд. (решение 1861.); и др. IV, 60 N 16. 64 N 32. 246 N 44. 557. 602 N 1. Ср. еще Труды этн.-стат. эксп. VI, 77.

*(647) V, 132 N 19 (киев. губ., берд. у., м. вол.).

*(648) IV, 665, ст. 2 п. 2 (полт. г., гадяч. у.).

*(649) Из местных показаний об обычном праве можно упомянуть, в виде примера, об одной волости.где "работника, недоработавшего до условленного срока и ушедшего с работы, заставляют доработать, но не наказывают за нарушение условия" (V, 25: киевс. губ. п у., к. вол.). См. также VI, 655 (сар. г., цариц. у., песк. вол.): "за неисполнение условий о найме рабочих наказаний не полагается, но самое условие в таких случаях считается уничтоженным".

*(650) Оршанский, в ж. гражд. и уг. пр. 1875 N 4, стр. 166-167.

*(651) I, 197-198 N 11 (тамб., шац. у., вап. вол): решение 1871 г.

*(652) I, 188 N 23 (тамб., шац. у., ван. вол.): решение 1870 г.

*(653) II, 368 N 9 (моск., русс. у., хот. вол.): решение 1872 г.

*(654) См. выше случаи ухода и отказа от работы; что же касается неисполне ния со стороны нанимателя, то см. напр. II, 211 N 27 (моск., серп., выс.): под рядчик не в праве был удерживать рабочих и их паспорты, так как не имел работы, на которую нанял, да и не давал харчей по условию. При этом иногда прекращение договора не сопровождается каким-либо взысканием с нарушителя. Так напр. суд решил: предоставить М. право отобрать от Г. из учеников своего сына (отданного на шесть лет для обучения сапожному мастерству), а условие считать потерявшим силу, по случаю невыполнения Г. условл. кондиций: V, 283 N 45 (киевс. г., черк. у., г. вол.).

*(655) II, 304 N 90 (моск., мож. у., бор. вол.).

*(656) I, 583 N 12 (тамб. г., кирс. у., ии. вол.). Ср. еще о прекращении обязательств вообще.

*(657) Напр. V, 412 N 8 (екатерин, г., в,-д., с. вол.): рабочий заболел, не дослуживши 3 месяцев; суд определил: от обязанностей годового найма его освободить.

*(658) II, 565 N29 (моск., кл., дав. вол.). Ср. выше стр. 198-200.

*(659) II, 596 N 20 (моск., ии., сог. вол.).

*(660) V, 443 N 5 (екатер., в.-д., в. вол.): вол. суд, находя Д. виновным в покушении на прелюбодеяние с работницею Г., определил: отпустить ее из годового служения теперь же, до истечения годового срока, и уплатить ей установленную годовую плату полностью.

*(661) V, 484 N 23 (там же) решение 1872 г.

*(662) См. напр. I, 99 N 18; 213 N 16. II, 186 N 70; 187 N 76; 321 N 44. VI, 67 N 53. 118 N 34; 227 N 21, и др. Также в юго-западном крае: см. Труды этногр.-стат. эксп. VI, 76.

*(663) Ср. Кавелина, письма из деревни (сарат. губ.), в моск. вед. 1860, Na 194. П. Матвеев, в Зап. геогр. общ. I (1867), стр. 650, и в "Заре" 1870 N2, стр. 162.

*(664) См. Записки и. геогр. общ. IV (1871), стр. 246 (деревня княжья гора-в лужск. у. с.-петербург. губ.). В некоторых деревнях новгородской губернии, кроме денег, получаемых с миру по раскладке, иногда по условию с деревнею, пастух получает от нее и одежду, обувь, пропитание и ночлег, и всем этим крестьяне снабжают его по очереди. См. Кедрина "об уходе за рогатым скотом", в новгор. сборнике, вып. III (1855), стр. 11. Почти тоже в арх. губ. См. Ефименко, 107-108. В Малороссии (полт. губ.) плата за "выпас", в течении лета, рогатого скота состоит обыкновенно из денег и коробки или пуда хлеба (ржи) на зимнее продовольствие пастуха ("Основа" 1862 N 2, стр. 33). Есть указание и на такое обычное правило: "если хозяин дома и не будет пускать скотину в стадо, а будет выгонять на улицу, то и с того брать наравне с прочими пастушные деньги" (II, 202 N 139: моск. г., серп. у., хот. вол.)

*(665) II, 172 N 43 (моск., серп., кияс. вол.).

*(666) I, 218 N 11 (тамб., спас. у., ач. вол.) - решение 1871 г.

*(667) IV, 373 N 13 (полт., коб., ч. вол.).

*(668) I, 213 N 16 (тамб., сп. у., г. вол.): взыскать с крестьянина Р. (который был нанят обществом пасти стадо) в пользу М. и Л. за утрату их овец (реш. 1872 г.). I, 336, N 16 (тамб., козл., из. в.): М. нанялся пасти скот, но в один день отлучился от стережбы скота; в это время корова К. ушла в лес, где была попорчена волком, но между тем она могла дойти до двора хозяина, который зарезал ее и как мясо, так и кожу взял в свою пользу; суд определил: признавая стоимость коровы в 25 р., взыскать с пастуха 8 руб. (решение 1868 г.). I, 355 N 8 (тамб. г., козл. у., чур. вол,): Ч. заявил, что у О. находилась в стаде телушка, которая была упущена из стада и съедена волком; суд решал: взыскать с О. 9 р. в пользу Ч. I, 356 N 17 (там же): за пропавшего барана Т. взыскать с Б. и О. (у которых он находился в стаде) по одной молодой овце с каждого и удовл. Т. (Б. и О. отозвались, что баран съеден волком, но в доказательство ничего не представили). II, 305 N 97 (моск., мож., бор.): на подножном корму волк съел овцу; суд определил: за овцу вычесть с пастуха 15 коп. II, 308 N 121 (там же): по недосмотру пастуха волк "похитил" двух коров-взыскать с пастуха 8 р. V, 146 N 6 (виев., берд., б. вол,): в вознаграждение Я. за пропавших свиней обязать пастухов И. и М. заплатить ему 7 р, V, 443 N 3 (екатер., в. д., бор. в".): за утерянную овцу пастух должен уплатить П. 1 р. V, 518 N 4 (екат. г., ал. у., ц. в.): взыскать с Л. за утерю овцы с ягненком (из стада, которое пас Л.) в пользу Г. 6 р. V, 533 N 1 (екат. г., павл. у. и в.): за утерю бычка М. взыскать с чередников 11 р. VI, 78 n 17 (сам. г. и у., бобр. вол.): взыскать за потерянную лошадь. VI, 105 N 52 (см. г., бузул. у.,мало-мал. вол.): тоже. VI, 113 N 6, 557 N 9, 571 N 9: тоже. В арх. губ. "пастух за смерть скотины не отвечает, хотя бы она последовала от его неосторожности, при переправе через реку, или съедена была медведем": Ефименко, стр. 107. В саратовской губ., как сказали там г. Кавелину, пастух не отвечает, если волк (бирюк) зарежет скотину, но отвечает за потерю ея и потраву" (письма из деревни, в моск. вед. 1860, N 194).

*(669) II, 521 N 44 (моск-, дм. у., подч. вол.): крестьянин К. жаловался па крестьян.всей деревни Т., что у него пропала летом из стада корова и он просил их остановить у пастуха за это деньги, но они разочли его, не удержав у него за это денег; уполномоченные от общества, А. и Г., объяснили, что они удержали у пастуха 5 р., ибо так заявлял им К. Вол. суд определил; приказать обществу деревни Т. сверх удержанных у пастуха 5 р. уплатить К. еще 5 руб.

*(670) I, 89-90 N 19 (тамб., морш., пит. вол.).

*(671) II, 289 N 43 (моск., мож., бор. вол.)- См. еще I, 400-401 N 36 (тамб., бор. у., пр. вол.): в решении вол. суда высказано между прочим, что потеря коровы в данном случае не может быть вменена пастуху в умышленный поступок, взысканию же он подвергнут по другому основанию (о котором скажем ниже). VI, 227 N 21 (сам. г., бугур. у., завьял. вол): корова утонула от независимых (от пастуха) причин-оправдать его.

*(672) I, 426 N 2 (тамб., бор. у., б.-гр. вол.).

*(673) I, 374 N 53 (тамб., козл. у., ил.-дм. вол.).

*(674) II, 311 N 144 (моск., мож., бор.). См. еще VI, 9 N 66 (сам. г. и у., екат. вол.): лошадь завязла в трясину, где и пала, а пастух не принял мер к освобождению ея оттуда; с него взыскана за лошадь половина показанной истцом цены.

*(675) I, 400-401 N 36 (тамб., бор. у., пр. вол.). См. также II, 311 N 143 (моск., мож., бор.): К. удержал пастушных 1 р. 40 к. за пропавшую овцу, объяснив па суде, что если бы похитил волк, то пастух должен бы заявить старосте; суд определил: так как о пропаже овцы пастух никому не заявил, то К. в праве удержать 1 р., а 40 к, возвратить пастуху. II, 312 N 181 (там же): здесь также наниматель ставил пастуху в вину,.что он о пропаже овцы никому не заявил. VI, 151 N 24 (сам. г., бузул. у., заплав. вол.): незаявление хозяину о падеже коровы.

*(676) I, 432 N 12 (тамб., бор. у., б.-гр. вол.)-реш. 1869 г.

*(677) VI, 5-6, N 48 (сам. т. и у., екатер. вол.). Си. также VI, 57 N 4 (сам. г. п у., алекс. вол.). VI, 70, N 77 (там же) VI, 105 N 52 (сам. г., бузул. у., маломал. вол.).; I, 69. 426. 534. 818 (тамб. г.), и др. Непредставление доказательств со стороны пастуха указывается иногда прямо, как основание, почему суд не избавляет его от ответственности, напр. в том случае, если, по показанию пастуха, скотина съедена волком; см. вышеприв. реш. I, 356 N 17 (тамб., козл. у., чур. в.}. В некоторых местах архан. губ., если скотину съест зверь, пастух обязан отыскать "костье", в противном случае платит половину стоимости съеденной скотины. См. Ефименко, стр. 108 и 262.

*(678) II, 312 N 151 (моск., мож., бор.). В одной местности был уговор общества с пастухом такого рода: "если пропадет скотина из табуна, то пастух отвечает (по оценке посторонних лиц), а если утонет где-либо в воде или болоте, то он не отвечает" (VI, 372: сарат. г. и у., карб. в.).

*(679) VI, 113 N 6 (сам. г., бузул. у., больше-мал. вол:). 248 N 52. 432 N 24. 451 N 17. 535 N 17.

*(680) II, 187 N 76 (моск., серп., хат. вол.). См. также II, 519 N 36 (моск., дм., подч.): ,с пастуха Я. удержать из следующей ему за пастьбу суммы 2 р. за то, что он взялся пасти лошадей, но отказался.

*(681) II, 186 N 70 (моск., серп., хат. вол.).

*(682) VI, 61 N 21 (сам. г. и у., алек. вол.).

*(683) II, 521 N 44 (моск. г., дм. у., подч. вол.).

*(684) II, 410 (моск. г., бр. у., вохр. вол.).

*(685) I, 99 N 18 (тамб. г., морш. у., ч. вол.).

*(686) VI, 42 N 4 (сам. г. и у., степно-шепт. вол.).

*(687) VI, 652 N 57 (сарат. г., камыш. у., золот. вол.) - См. еще VI, З58.

*(688) Труды этногр.стат. эксп. в западно-русский край, т. VI, 68.

*(689) В одном кас. решении сената (14 янв. 1876 г., см. Суд. вест. 1876 N 152) предложено различать подряд от личного найма так, что предмет первого составляет какое-либо "предприятие", тогда как второму этот признак чужд: едва-ли такое разграничение удачнее.

*(690) VI, 93 (сам. г., новоуз. у., покр. в.).

*(691) I, 413 N 6 (тамб. г., бор. у., пр. вол.). VI, 109 N 77 (сам. г., бузул. у., мало-мал. вол.).

*(692) I, 413 N 6. VI, 109 N 77.

*(693) См. напр. Вест. и геогр. общ. I, отд. IV, стр. 15 (о шуйском уезде, влад. г.и: "ответственность за срочную доставку товара и за его сохранность лежат на подрядчике, который, -в случае неисполнения условий, подлежит денежным вычетам из платы за провоз".

*(694) I, 413 N 6 (тамб. г., бор. у., пр. вол.).

*(695) II, 48 N 14 (влад. г., вязн. у., мет. вол.).

*(696) V, 309 (киевск. г., ум. у. и вол.): "в случае неисполнения подряда виновный обязан вознаградить потерпевшего за убытки, происшедшие от отказа". I, 732 N 11 (взыскано за утраченные во время провоза вещи). Ср. еще I, 108 N 7; 413 N 6; 743 N 69. II, 29 N 3.

*(697) I, 523 (тамб. г., кирс. у., инок. вол.). II, 205 (моск. г., серп. у., выс, вол ). II, 385 (моск. г., под. у., мол. вод.). V, 309 (киев. г., ум. у, и вол.).

*(698) I, 391 (тамб. г., бор. у., приг. вол.).

*(699) II, 383 (моск. г., под. у., мол. вол.).

*(700) II, 383 (моск. г., под. у., мол. вол.).

*(701) I, 744 N 71 (тамб. г., леб. у., куйм. вол.). Подобный этому, случай си. IV, 228 Na 57 (хар. г., куп, у., ново-ек. вол.): подряд о перевозке мельничных камней.

*(702) II, 589 N 1 (моск. г., клин. у., сог. вол.).

*(703) I, 598 N 35 (тамб. г., усм. у., кул. вол.).

*(704) См напр. I, 358 (тамб. г., козл. у., сесл. вол.); 474 (борис. у., подг. в).; 539 (усм. у., усм.-пр. в.). III, 287 (яросл. г., рост. у., бер. в.); 321 и 322 (костр. г., нер. у., о. вол.); 396 буйс. у., молвит. в.) IV, 280 (полт. г, золот. у. и вол.).

*(705) Напр. IV, 12 п 13 (харьк. г.и у., дв. вол.); 464 (полт. г., мирг. у. и вол.), 470 (с. вол.).

*(706) III, 386 (костр. г., кин. у., ес. вол.). I, 622 (тамб. г., лип. у., с. вол.).

*(707) IV, 19 (харьк. г. и у., б. вол.).

*(708) Напр. VI, 18 (сам. г. и у., стар. в.).

*(709) Напр. III, 300 (костр. г. и у., б. вол.), 356 (мак. у., з. вол.).

*(710) Напр. II, 2 (влад. г., шуйс. у., ив. вол.): "были случаи, что все сельское общество само является на суд, не доверяя своим выборнымъ". II, 183 N 53 (моск. г., серп. у., хот. вол.).

*(711) I, 316. 321 (тамб. г.) II, 2. 32. 42. 71 (влад. г.). III, 300. 322. 336. 367. 03. 410 (костр.), и др.

*(712) Напр. III, 314. 386 (костр.).

*(713) III, 440 (нижег. г., сем. у., б. вол.).

*(714) См. ниже о представительстве на суде.

*(715) VI, 84 (сам. г., никол. у., балак. вол.).

*(716) II, 589 N 1 (моск. губ., клин. у., сог. вол.).

*(717) I, 598 N 35 (тамб. г., усм. у., кул. вол.).

*(718) IV, 10 N 1, 1862 г. (хар. г. и у., жихар. вол,). См. также II, 420 N 61.

*(719) I, 118 N 1 (тамб. г., морш. у., рыбинс. вол.). Ср. Оршанского, стр., 196.

*(720) III, 75 N 3.

*(721) VI, 200 N 14.

*(722) III, 272 N 101.

*(723) 111, 289 N 35.

*(724) I, 422 N 1.

*(725) III, 365 N 7.

*(726) I, 422 N 1 (тамб. г., бор. у., б.-ал. вол.).

*(727) III, 75 N 3 (яросл. г. и у., сер. вол.).

*(728) III, 272 N 101 (яросл. г., рост. у., бор. вол.).

*(729) III, 289 N 35 (яросл. г., рост. у., бер. вол.).

*(730) IV, 65 N 13 (хар. г., валк. у., огульч. вол.).

*(731) III, 365 N 7 (костр. г., макар. у., з. вол.).

*(732) См. Чубинского, нар. юрид. обычаи, в Трудах этн.-стат. эксп., т. VI, стр. 63.

*(733) VI, 87 N 11 (сам. г., ник. у.., бал. вол.).

*(734) VI, 200 N 14 (самар. г., бугурусл. у., сокъ-карм. вол.

*(735) IV 486 N 41 (полт. г., мирг. у., с. вол.)- V, 115 N 1 (киев. г., скв. у., п. вол.). См. еще о находке в главе первой.

*(736) Первый научный обзор артелей сделан г. Калачовыми: "артели в древней и нынешней России". СПБ. 1864. (93 стр.): здесь же помещены и некот. артельные уставы. Из других статей и заметок (на которые будем указывать в своем месте) в особенности достойны внимания: очерк артелей, сделанный г. Дитятиным в книге: "устройство и управление городов России (СПБ. 1875), стр. 268-287; также г. Немирова "Биржевые артели в С.-Петербурге" (СПБ. 1876), и др. Оршанский в своей статье "парод. суд и парод. право" коснулся этого предмета лишь слегка (ж. гр. и уг. п. 1873 N 4, стр. 180-189). В ряду сочинений, заключающих в себе собрание материалов, важнейшим по ныне является "Сборник материалов об артелях в России" (издание с.-пет. отделения комитета о сельских, ссудосберегат. и промышл. товариществах). Вып. 1. 1873. Вып. 2.1874, и вып. 3 (потребит. общества) 1875 г.

*(737) Некоторые указания на артельные обычаи можно найти в издании П. Тура "Практика с.-петерб. коммерческого суда": вышло 4 выпуска (1873-1876).

*(738) ср. Мейера, рус. гр. право. II, _ 44.

*(739) Forster, Theorie und Praxis des gem. pr. Privatr. II, _ 143. стр. 332, 342 (1866).

*(740) Так напр. в биржевых артелях, в случае болезни артельщик отписывается от работ, но если болезнь продолжается болев трех лет, то он вовсе исключается из артели. Немиров, бирж. артели, стр. 70.

*(741) Таковы напр. "заугорские" артели, занимающиеся работами на буянах. Там же, стр. 166-167.

*(742) Ср. напр. Гринвальда, Юрид. сторона артели, в жур. гражд. п угол. права 1876, N 2, стр. 221.

*(743) Ср. доклад г. Яковлева, чит. в И. В. Экон. Обществе: Голос 1872 N 8.

*(744) См. Гринвальд, в. с. стр. 222-223.

*(745) Писемский, акц. компании с точки зрения гражданского права. М. 1876 стр. 24.

*(746) Unger, syst. d. allg. ost. Privatr. I, 332.

*(747) Потребительные товарищества отнесены к разряду артелей в соч. Калачова стр. 83, также в сборнике мат. об артелях (вып. 3-й), и др.

*(748) В статье "Южно-русские артели" (Неделя 1876 N 43) к разряду артелей отнесена и т. н. "толока" или "помочь".

*(749) Эта попытка принадлежит г. Дитятину: устр. и упр. городов России, I, стр. 273-280.

*(750) Сбор. мат. II, стр. 30.

*(751) Оршанский, нар. суд и нар. право, в ж. гр. и у. п. 1875 N 4 стр. 180.

*(752) В соч. г. Калачова (стр. 37) есть такое указание о бурлацких артелях на Дону.

*(753) Напр. об этом упоминается по отношению к артелям вязчиков (в арх. губ.). Сбор. матер. II, 125. Г. Якушкин говорит также, что артель "образуется иногда без предварительного согласия составляющих ее лиц, являясь обязательною формою товарищества, как напр. в тюремной артели" (Обыч. право, стр. XXI).

*(754) А. Ефименко, артели в арханг. губ., в сбор. мат. II, 99.

*(755) Сбор. мат. 1, 17.

*(756) Сбор. мат. II, 70-71.

*(757) Сбор. мат. I, 41: "покрученники получают только то, на что молились Богу с своим хозяином".

*(758) Сбор. мат. II, 105.

*(759) Так водится обыкновенно в артелях для содержания почтовых станций. Сбор. мат. II, 158.

*(760) Т. XI., уст, торг., ст. 2413.

*(761) Ср. Писемского, акц. комп. 93-94.

*(762) См. постановление метелкиной (биржевой) артели (1812 г.), в прилож. к соч. Калачова, стр. 66.

*(763) Немиров, бирж. артели, стр. 43 (спасская артель была основана в 1725 г., а устав ее составлен в 1868 г.).

*(764) Сбор. матер. I, 109. (Дрягильская артель в Архангельске основалась, вероятно, уже в 16 стол., и не имела устава до 1812 года).

*(765) Так, устав спб. столярной артели утв. в 1864 г., устав балластной артели мещан г. Архангельска утв. в 1867 г. (Сбор. мат. II, 224).

*(766) Немиров, стр. 45.

*(767) Cбор. мат. I, 189-190.

*(768) Сбор. мат. I, стр. 115.

*(769) Сбор. мат. I, 158.

*(770) Сбор. мат. II, 46-47.

*(771) Ср. Калачова, стр. 34. Сбор. мат. I, 42 (тюленьи артели).

*(772) Сбор. мат. II, 162-163, ср. также 158.

*(773) Сбор. мат. II, 100.

*(774) Сбор. мат. II, 251.

*(775) Немиров, стр. 48-49. По ст. 2412 т. XI уст. торг. новиком называется вступивший в артель без взноса вкупной суммы, но, по замечанию Немирова, таких случаев не бывает, а требуется от каждого взнос той или другой части вкупа.

*(776) Там же, 49-50.

*(777) Там же, 54.

*(778) Там же, 49.

*(779) Сбор. мат. I, 83-84.

*(780) Сбор. мат. II, 249.

*(781) Сбор. мат. II, 101.

*(782) Сбор. мат. II, 109.

*(783) А. Ефименко, артели в арханг. губ.: сбор. мат. I, 39.

*(784) Там же, 40.

*(785) Немиров, бирж. артели, стр. 81 и след.

*(786) Сбор. мат. II, 155, 161.

*(787) Южно-русские артели: Неделя 1876 N 41 (стр. 1344).

*(788) Сбор. мат. II, 69.

*(789) Сбор. мат. II, 39.

*(790) Сбор. мат. II, 32.

*(791) Немиров, стр. 81-84.

*(792) Ib., стр. 47. 88.

*(793) Ib., стр. 82. 84.

*(794) Уст. стол. арт. _ 4, уст. ниж. механ. арт. _8-10, Сбор. мат. об артелях I, стр. 112.

*(795) В арх. бал. артел. 10% (уст. _2), в бирж. артелях около 15%, в спб. стл. артели 5% дивиденда (уст. _ 4).

*(796) Немиров, стр. 78-84.

*(797) Сбор. мат. об арт. I, стр. 91. II, стр. 125.

*(798) Сбор. мат. II, 31. 71. 156, и др.

*(799) Уст. ниж. мех. арт. _ 28.

*(800) Сбор. мат. I, 46.

*(801) Сбор. мат. II, 29.

*(802) Сбор. мат. I, 28.

*(803) Сбор. мат. II, 129.

*(804) Сбор. мат. II, 105.

*(805) Сбор. мат. II, 178. Ср. еще Д. Мордовцева, "Народные женские артели", в "Молве" 1876 N 1.

*(806) Сбор. мат. II, 246.

*(807) Сбор. мат. II, 247.

*(808) Сбор. мат. I, 51. 80. 117. 159. 191 и др. II, 105. 123. 126. 155. 254 и др.

*(809) Калачов, стр. 35.

*(810) Если, как напр. в подрядных артелях, подряд берет целое сельское общество, то выбор совершается сельским сходом. Сбор. мат. II, 157.

*(811) Сбор. мат. II, 123.

*(812) Сбор. мат. I, 81.

*(813) Сбор. мат. I, 80. II, 194. Немиров, стр. 60.

*(814) Сбор. мат. I, 80.

*(815) _ 16 положения о дрягилях: Сбор. мат. 1,132.

*(816) Сбор. мат. II, 123.

*(817) Сбор. мат. II, 123. 129.

*(818) Сбор. мат. I, 159. II, 105. 126.

*(819) Сбор. мат. II, 105.

*(820) _ 5 уст. бал. арт.

*(821) Сбор. мат. II, 126.

*(822) _ 26 уст. стол. арт.

*(823) Уст. стол. арт. _ 27; уст. бал. арт. _ 6, и др.

*(824) Немиров, стр. 59.

*(825) Немиров, стр. 88, 78.

*(826) Сбор. мат. II, 247.

*(827) Сбор. мат. II, 129.

*(828) Немиров, стр. 76.

*(829) Немиров. стр. 77.

*(830) _ 16 уст. бал. арт.

*(831) _ 7 уст. бал. арт. _ 20 полож. о дрягилях. Сборник мат. I, 139. II, 126 159, 247 и др. Немиров, стр. 40.

*(832) Немиров, стр. 147.

*(833) Немиров, стр. 53.

*(834) Немиров, стр. 86.

*(835) _ 23 наказа стар. дряг., см. сбор. мат. I, 139.

*(836) Немиров, стр. 59.

*(837) _ 4 наказа стар. дряг.

*(838) Сбор. мат. II, 247.

*(839) Устав арт. _ 31, см. сбор. матер. II, 184.

*(840) Немиров, огр. 59.

*(841) Немиров, стр. 63.

*(842) _ 28 нак. стар. дряг.

*(843) _ 7 п. г. уст. бал. арт., см. сбор. II, 225.

*(844) _ 7 уст. стол. арт. Сбор. мат. I, 159, 191. II, 247, и др.

*(845) Немиров. стр. 58.

*(846) Сбор. мат. II, 126.

*(847) Немиров, стр. 59.

*(848) Сбор. мат. II, 248.

*(849) Немиров, стр. 93, 95.

*(850) $ 7 п. д. уст. балл. арт. Сбор. мат. I, 159, 191. II, 126, 248 и др.

*(851) Немиров, стр. 59.

*(852) Немиров, стр. 59.

*(853) Там же.

*(854) _ 28 спб. стол. арт.

*(855) Немиров, стр. 54.

*(856) Сбор. мат. II, 248.

*(857) По одному делу артели с правлением железной дороги, спб суд. палата высказала, что староста, как представитель артели, в праве являться на суд, лично или чрез поверенного, защитником ея интересов и без особого на то полномочия. Суд. Вест. 1876 N 222. Объем полномочия определяется принятым в данной артели порядком. См. "Практика спб. ком. суда за 1872 г.", стр. 29; за 1873 г., стр. 48-53.

*(858) Немиров, стр. 59.

*(859) _ 25 уст. спб. стол. арт.

*(860) Сборн. мат. I, стр. 159.

*(861) _ 41 уст. ниж. мех. артели.

*(862) _ 20 пол. о дряг. _ 14 уст. балл. арт. Сбор. мат. II, 247, и др.

*(863) _ 2 нак. стар. дряг. Сбор. мат. II, 127.

*(864) Сбор. мат. I, 46.

*(865) _ 23 уст. спб. стол. арт.

*(866) Уст. ниж. мех. арт. _ 32. 35. 36.

*(867) Немиров стр. 55.

*(868) В некоторых артелях общие собрания не подлежат такому разделению, а созываются вообще лишь в случае надобности. См. напр. _4 нак. стар. дряг. Сборн. мат. I, 88.

*(869) _ 50 уст. ниж. мех. арт.

*(870) _ 30 уст. спб. стол. арт. _ 19 уст. арх. балл. арт. Немиров, стр. 56.

*(871) _ 22 уст. арх. балл. арт; _ 51 уст. ниж. мех. арт. Немиров, 56.

*(872) _ 54 нак. стар. дряг. _ 50 уст. ниж. мех. арт. _ 19 балл. арт. и др. Немиров, стр. 57.

*(873) Немиров, стр. 57.

*(874) _ 32 уст. спб. стол. арт. _ 23 уст. балл. арт.

*(875) _ 23 уст. бал. арт. _ 11 уст. спб. сгол. арт.

*(876) Немиров, стр. 57.

*(877) _ 5 пол. о дряг. _ 19 уст. арх. балл. арт., и др.

*(878) Немиров, стр. 57.

*(879) _ 44 и 45 уст. ниж. мех. арт.

*(880) Немиров, стр. 66.

*(881) Сбор. мат. I, стр. 136.

*(882) Сбор. мат. II, стр. 179.

*(883) Сбор. мат. II, стр. 123.

*(884) Немиров, стр. 77.

*(885) Немиров, стр. 67-69.

*(886) Немиров, стр. 75.

*(887) _ 23 уст. ниж. мех. арт.

*(888) _ 4 уст. стеварт. арт., и др.

*(889) _ 24 уст. ниж. мех. арт.

*(890) Немиров, стр. 74.

*(891) См. наказ старосте дряг., в сбор. мат. I, 137. Тоже в артели вязчиков. II, 123.

*(892) _ 17 уст. бал. арт.

*(893) А. Ефименко, артели в арханг. губернии, в сбор. мат. I, 29. См. также морской устав новоземельских промышленников _ 12 ("о бытии в послушании у кормщика), ib. стр. 66.

*(894) См. "постановление ильинскомазуринской артели" (1864) _2 (у Калачова, стр. 83).

*(895) Немиров, стр. 66.

*(896) Сбор. мат. II, 127.

*(897) См. вышепр. уст. _ 12, в сбор. мат. I, 66.

*(898) Постан. метелкиной артели п. 3 (у Калачова стр. 67).

*(899) _ 15 моск. бирж. арт. (там же, стр. 79).

*(900) Немиров, стр. 76.

*(901) _ 4 уст. новокорпусной арт. (Калачов, стр. 70).

*(902) Калачов, артели, стр. 34.

*(903) Сбор. мат. II, 122.

*(904) Сбор. мат. I, 132.

*(905) Немиров, стр. 74, 75.

*(906) _ 8 уст. ниж. мех. арт.

*(907) Немиров, стр. 95. _ 12 новокорн. артели (Калач. 71) и др.

*(908) Немиров, стр. 74.

*(909) Сбор. мат. II, 205.

*(910) Сбор. мат. I, 123. 196 и др. Немиров, стр. 71.

*(911) _ 21 ниж. мех. арт.

*(912) _ 23 пол. о дрягилях.

*(913) Сбор. мат. I, 196.

*(914) _ 9 уст. коломб. арт. _ 2 новокорп. арт. _ 19 стеварт. арт. (Калачов, стр. 66. 69. 75).

*(915) Немиров, стр. 77.

*(916) Немиров, стр. 71.

*(917) _ 35 полож. о дрягилях.

*(918) Труды комм. о вол. суд. IV, 558 N 114 (полт. г., хор. у.). Ср. Оршанского, стр. 193. Впрочем, в привед. решении прямо об артели не упоминается, а лишь о совместном подряде.

*(919) Немиров, стр. 77.

*(920) Немиров, стр. 59.

*(921) _ 24 уст. с.петербургской стол. арт.

*(922) _ 41 уст. нижнет. мех. арт.

*(923) Сбор. мат. II, 114-115.

*(924) Сбор. маг. I, 14. 51.

*(925) Сбор. мат. II, 32.

*(926) Калачов, стр. 86.

*(927) Сб. мат. I, 42. 44. II, 40. 47.

*(928) Там же II, 100.

*(929) Там же II, 253.

*(930) Напр. в артелях плотников. См. Нижегор. сбор. т. V (1875), стр. 195.

*(931) Там же II, 101.

*(932) Там же II, 102.

*(933) Сбор. мат. I, 28. Калачов, стр. 28.

*(934) Там же II, 32.

*(935) Там же II, 248.

*(936) Сбор. мат. II, 120. 124. 126. Тоже и в крымских солепромышл. артелях: см. "Неделя" 1876 N 29.

*(937) Там же I, 132. 160. II, 201. _ 30 уст. нижнет. мех. арт.

*(938) Дитятин, устр. и упр. городов, стр. 277. Ср. также заметку П. С,: "Артель баньщиков в Петербурге", в спб. вед. 1865 N 220.

*(939) Сб. мат. I, 14. 44. 82. II, 39. 124. 127. 157.

*(940) Сбор. мат. II, 79. 81.

*(941) Сбор. мат. II, 53. 137. 163. 179, и мн. др.

*(942) Собр. мат. I, 27.

*(943) Там же I, 87.

*(944) Там же I, 49-50.

*(945) Там же I, 39.

*(946) Там же II, 110.

*(947) _ 55 уст. нижн. мех. арт.

*(948) Немиров, стр. 87-96.

*(949) Там же, стр. 59.

*(950) Собр. мат. II, 71.

*(951) Там же II, 37.

*(952) Там же II, 113.

*(953) Там же II, 38.

*(954) Там же II, 105.

*(955) Там же II, 192.

*(956) Немиров, стр. 86.

*(957) Сбор. мат. II, 245.

*(958) Сбор. мат. II, 253.

*(959) Там же I, 194. 196. II, 107.

*(960) Ст. 336 и след. уст. пут. сообщения (т. XII ч. I).

*(961) Напр. __ 2, 3, 4 уст. новокор. арт. _ 27 уст. моск. бирж. арт.

*(962) Калочов, стр. 39. Немиров, стр. 58. Сбор. мат. II, 105.

*(963) Калачов, стр. 37. Сбор. мат. I, 104.

*(964) Сбор. мат. I, 28-29.

*(965) Там же II, 104, 251.

*(966) Сбор. мат. II, 35.

*(967) Там же II, 28.

*(968) Там же II, 29-30.

*(969) Там же I, 73.

*(970) Там же I, 49. 50.

*(971) Там же I, 38. II, 32.

*(972) Ср. также заметку в спб. вед. 1867 N 334: "Покрут-нечто в роде половничества, ассоциации между трудом и капиталом,-явление искони знакомое па нашем севере. Покрут собственно значит снаряжение, снабжение. Покрутчики снабжаются от хозяина всем необходимым для промысла, и за это половина дохода, выпадающего на долю каждого, поступает к хозяину". Ср. еще II. Ефименко, юрид. об. арх. губ., стр. 113-115.

*(973) Сб. мат. I, 43.

*(974) Там же I, 58.

*(975) Там же I, 43. 58.

*(976) Максимов, Год на севере, стр. 50.

*(977) Сб. мат. II, 38.

*(978) Там же II, 32. 71.

*(979) Там же I, 38.

*(980) Там же I, 42.

*(981) Там же I, 51.

*(982) Там же II, 72.

*(983) Сбор. мат. II, 36.

*(984) В некоторых местностях под "забором" понимается задаток, а еще в иных-часть реки, пользование которою принадлежит артели.

*(985) Сбор. мат. II, 37-38. 62.

*(986) Там же II, 107. 112. 170.

*(987) Там же II, 165.

*(988) _ 16 уст. арханг. балласт. артели. Это обусловливается уже тем, что официальные учреждения имеют обыкновенно дело прямо со старостами. Сбор. "_ 16 уст. арханг. балласт. артели. Это обусловливается уже тем, что официальные учреждения имеют обыкновенно дело прямо со старостами. Сбор. мат. I, 193. II, 143. Ср. Орш., 181.

*(989) _ 37 положения о дрягилях.

*(990) _ 16 уст. арханг. балластной арт.

*(991) _ ult. уст. метелкиной арт. _ 2 пост. новокорп. арт., и др.

*(992) Немиров, стр. 29.

*(993) _ 36 полож. о дрягилях.

*(994) Сбор. мат. об арт. II, стр. 107. 108. 196, и друг.

*(995) Там же стр. 165.

*(996) Там же стр. 109.

*(997) _ 56 уст. нижнетур. мех. арт.

*(998) Немиров, стр. 34.

*(999) Там же стр. 29.

*(1000) Собр. мат. об арт. II стр. 108.

*(1001) Там же II, стр 166.

*(1002) Там же I, стр. 125.

*(1003) _ 2 уст. новокорпусн. арт., _ 36 полож. о дрягилях.

*(1004) См. "Практика спб. ком. суда за 1873 г.", стр. 62-66; за 1874 г., стр. 110-116. Финанс. Обозр. 1874 г. N 37 стр. 193.

*(1005) Сбор. мат. об арт. I, стр. 196.

*(1006) Немирова, стр. 52.

*(1007) _ 10 п. 8 и 4 полож. о дряг.

*(1008) Немиров, стр. 52, 148. Сбор. мат. об арт. I, стр. 201.

*(1009) _ 16 уст. нижнетур. механич. артели.

*(1010) Немиров, стр. 175.

*(1011) Сбор. мат. II, стр. 121.

*(1012) Там же I, стр. 83.

*(1013) Там же I, стр. 121.

*(1014) Там же I, стр. 84.

*(1015) Немиров, стр. 49.

*(1016) Там же стр. 52.

*(1017) _ 3 устава балластн. арт. См. также сбор. мат. об арт. II, стр. 125.

*(1018) Сбор. мат. об арт. II, стр. 129.

*(1019) Там же I, стр. 110.

*(1020) Там же I, стр. 83.

*(1021) _ 10 п. 2 и 5 полож. о дряг.

*(1022) _ 17 уст. нижнетур. мех. арт.

*(1023) __ 7 и 10 уст. спб. столяра. арт.

*(1024) Сбор. мат. II, стр. 69. 77.

*(1025) _ 4 полож. москов. бирж. арт.

*(1026) Немиров, стр. 48.

*(1027) Немиров, стр. 50.

*(1028) _ 1 постановл. метелкиной арт.

*(1029) _ 2 постан. томсиной арт.

*(1030) Немиров, стр. 51.

*(1031) Там же стр. 52. 148.

*(1032) Немиров, стр. 51.

*(1033) Там же стр. 52. 53.

*(1034) __ 9-10 полож. о дрягилях.

*(1035) Немиров, стр. 148.

*(1036) Сбор. мат. I, 110.

*(1037) Там же II, стр. 249.

*(1038) Там же II, стр. 121.

*(1039) Там же II, стр. 125.

*(1040) Там же II, стр. 129.

*(1041) Калачов, стр. 34.

*(1042) Сбор. мат. об арт. I, стр. 83.

*(1043) _ 26 уст. нижнет. механ. артели.

*(1044) Немиров, стр. 120.

*(1045) Калачов, стр. 26.

*(1046) Немиров стр. 167.

*(1047) _ 14 спб. столярн. артели. _ S пост. коломб. арт. _ 7 уст. метелк. ар, Сбор. мат. об арт. I, стр. 123. II, стр. 249 и др.

*(1048) Немиров, стр. 151.

*(1049) _ 4 уст. спб. столярн. арт.

*(1050) _ 20, уст. нижнетур. мех. арт.

*(1051) Немиров, стр. 110.

*(1052) Немиров, стр. 110.

*(1053) Там же, стр. 111.

*(1054) Там же, стр. 112.

*(1055) Подробное изложение этих расчетов см. у Немирова стр. 114-119, 152.

*(1056) Немиров, стр. 115.

*(1057) __ 15, 18 и 19 уст. спб. столярн. артел.

*(1058) Немиров, стр. 119, _19 уст. спб. столяр. арт., _ 9 уст. новокорпусой арт. и др.

*(1059) _ 11 старинного морского устава.

*(1060) _ 20 и 23 уст. нижнетур. мех. арт.

*(1061) Немиров, стр. 119.

*(1062) Там же, стр. 115-118.

*(1063) _ 24 уст. нижнегур. мех. арт.

*(1064) Немиров, стр. 116.

*(1065) _ 23 полож. о дрягилях.

*(1066) Сбор. мат. II, стр. 125.

*(1067) Там-же II, стр. 111.

*(1068) Там-же I, стр. 87.

*(1069) __ 21 и 23 полож. о дрягилях.

*(1070) Сбор. мат. II, стр. 122.

*(1071) _ 18 уст. спб. столярн. арт.

*(1072) _ 35 полож. о дрягилях.

*(1073) Немиров, стр. 75. Ср. "Практика спб. ком. суда" за 1872 г" стр. 25; за 1873, стр. 43. 55-60; за 1874 г., стр. 97-108; за 1875 г., стр. 53-54.

*(1074) _ 29 уст. непорк. арт.

*(1075) _ 16 уст. вульф. арт.

*(1076) Немиров, стр, 150.

*(1077) _ 25 уст. арханг. балластн. арт.

*(1078) _ 52 уст. нижнетур. механ. арт.

*(1079) _ 58 уст. спб. столярн. арт. _ 25 у. арханг. балластн. арт.

*(1080) _ 58 уст. нижнет. механ. арт.

*(1081) _ 25 уст. арх. балл. арт. _ 38 уст. спб. стол. арт., и др.

*(1082) См. напр. стр. 310.

*(1083) Кавелина, письмо из деревни (сарат. г.), в моск. вед. 1860 N 192.

*(1084) Южно-русские артели, в "Неделе" 1876 N 37.

*(1085) Потанин, Никольский уезд и его жители, "Древ. и нов. Россия", 1876 N10, стр. 153.

*(1086) Сбор. мат. I. 27. 42. 51 и др. Калачов, стр. 28.

*(1087) Калачов. стр. 34. 36.

*(1088) Там же, стр. 39.

*(1089) Калачов, артели, стр. 18.

*(1090) Калачов, там же, стр. 49.

*(1091) Немиров, стр. 16.

*(1092) Сбор. мат. I, 33. 51 и др.

*(1093) П. Ефименко, сбор. нар. юр. об. арх. губ., стр. 265.

*(1094) Калачов, стр. 46. 55-57. (сведения об этой артели помещены в ст. И. Аксакова, "о ремесл. союзе в яросл. губ.", в Рус. Беседе 1858 г.).

*(1095) Там, где существует упомянутая "устьинская" артель, производство тюленьего промысла помимо артели воспрещено под страхом денежного штрафа в количестве 23 р. с каждой лодки и отобрания всей добычи в пользу артели. См. Ефименко, юрид. обыч. арх. губ., стр. 169.

*(1096) О самоуправном завладении чужим имуществом, как средстве обеспечения обязательств, см. в главе второй, и ниже в статье о потравах; об утайке находки-в главе первой.

*(1097) I, 42 N 9 (тамб. г. и у., черн. вол.).

*(1098) I, 73 N 36 (тамб. г., моршан. у., п. вол.).

*(1099) I, 400 N 33 (тамб. г., бор. у., пр. вол.).

*(1100) I, 421 N 11 (тамб. г., бор. у.,б.-ал. вол.). См. еще I, 483 N 3. I, 532 N 108. III, 285 N 24.

*(1101) I, 472 N 16; 491 N 11; 702 N 16; IV, 45 N 22, и др.

*(1102) I, 382 N 23 (тамб. г., козл. у., ил.-р. вол.). См. еще I, 491 N 11; 545 N 8; III, 164 N 20; IV, 45 N 22; 365 N 4; V, 131 N 14.

*(1103) I, 670 N 70, и др.

*(1104) II, 101, N 51.

*(1105) III, 285 N 24.

*(1106) II, 101 N 51 (моск. г. и у., зюз. вол.).

*(1107) I, 306 N 49.

*(1108) I, 230 N 9.

*(1109) I, 494 N 3.

*(1110) II, 15 N 145. VI, 24 N 8.

*(1111) Ср. напр. Ефименко, обыч. арх. губ., стр. 221. 223. 227. 231-232. Труды этн.-стат. экс. (статья г. Кистяковского) II, 18. Ср. также статью: "Волостные суды в витебской губернии", в спб. вед. 1863 N 187, и др. о самовольном займе хлеба см. Е. Якушкина, обыч. право, стр. XXXIII. П. Ефименко, обыч. арх. г., 221. 22S. 227.278; впрочем ср. там же стр. 231-232.

*(1112) I, 491 N 9, 10 и др.

*(1113) I, 545 N 9 (тамб., усм. у., усм.-пр. вол.).

*(1114) I, 607 (тамб. г., усм. у., бр. вол.).

*(1115) V, 163 N 11 (киев., кап., т. вол.]; 179 N 8 (киев., кап., м. вол.)- VI, 13 N 3 233. 427 N 2.

*(1116) V, 294 (киев., звен., п. вол.).

*(1117) I, 618 N 33 (тамб., усм. у., н.-м. вол.): "за кражу Л. должен заплатить и штрафа 3 р. в пользу А.".

*(1118) V, 116 N 9 (киев., скв. у., п. вол.).

*(1119) V, 30 N 2 (киев. г. и у., к. вол.).

*(1120) V, 40 N 1; 336 N 6, и др.

*(1121) I, 412 N 17. II, 15 N 121. IV, 98 N 9. V, 56 N 17; 391; 440.

*(1122) V, 473 N 15 (екатер. г., в.-дн. у., с. вол.): "взыскать с К., как не подлежащего полной ответственности, за убитую (дочерью его) свинью в удовлетворение Ш. 1 р. 50 к. (вместо 3 руб)".

*(1123) V, 157 (киев. г., берд. у., с. вол.).

*(1124) V, 227 N 16 (киев. г., черк. у., св. вол.).

*(1125) См. напр. вест. геогр. общ. VI, 28 (инородцы астрахан. губ.). Е. Якушкина, обыч. право, стр. ХХХVIII. П. Ефименко, обыч. арх. г., 277.

*(1126) I, 733 N 23 (тамб. г., леб. у., куйм. во.и.): "взыскать семена, употребленные ответчиками, если овес по всходе окажется хорошо посеянным, а в противном случае семян не возвращать".

*(1127) I, 25; 370 N 26; 616 N 17. II, 82 N 25. IV, 47 N 39. Ср. выше, стр. 46. Также Труды этн.-ст. эксп. VI, 66.

*(1128) I, 209 N 8; 568 N 36; 643 N 4; 700 N 10.

*(1129) I, 303 N 26 (тамб. г., темп. у., ат. вол.).

*(1130) I, 472 N 17 (тамб. г., бор. у., ув. вол.): "находя И. виновным в самовольной запашке земли У., двух саженей в течении 15 лет, суд определил (в 1872 г.): предоставить У. запахать 30 сажень земли в двух местах единовременно".

*(1131) I, 680 N 13 (тамб. г., лип. у., сок. вол.). См. еще V, 447 N 24 (екатер. г., в.-дн. у.,бор. в).

*(1132) I, 801 N 6 (тамб. г., леб. у., б.-х. вол.). VI, 64 N 28.

*(1133) II, 176 N 17 (моск. г., серпух. у., киес. вод.)-реш. 1872 г. См. еще IV, 302 N 25 (полт. г., з. у., ж. пол.): "за спаш и за искошение на земле С. сена самовольными действиями В., взыскать с В. в пользу С. 30 руб".

*(1134) V, 39 N 7 (киевс. г. и у,, к. вол.).

*(1135) Напр. I, 643 N 2 (тамб., лип., ром. вол.).

*(1136) I, 336 N 5 (тамб. г.,козл. у., из. вол.). Ср. выше, стр. 46.

*(1137) I, 552 N 25 (тамб., усм. у., у.-пр. вол.).

*(1138) I, 231 N 11 (тамб., сп. у., сп.-е. вох).

*(1139) I, 497 N 7 (тамб., кирс. у., рж. вол.).

*(1140) III, 285 N 24 (яросл,, рост. у,, зв. вол.). IV, 326 N 5 (полт. г., коб. у, и в.).

*(1141) I, 700 N 10 (тамб., лип. у., бут. вол.).

*(1142) В статье г. Ржевского "о самовольных порубках" (архив истор. и практ. свед., изд. Калачовым, кн. IV, 1859, стр. 34-58) можно найти, кроме соображений законодательных, некоторые указания на бытовую обстановку лесных порубок. См. также Е. Якушкина, обыч. право, стр. XXXII. Порубка леса, большею частию, и не считается за воровство, как преступление, между прочим потому, что она предполагает приложение труда, а труд считается главным основанием приобретения. Чубинский, в зап. геогр. общ. (по отд. этн.), И, стр. 681 и 701. См., впрочем, его же статью, в Труд. этн. эксп. VI, 79.

*(1143) IV, 107 N 5 (харьк. г., б. у., п. вол.).

*(1144) I, 524 N 84 (тамб. г., кирс. у., ин. вол.). См. еще IV, 311 N 47 (полт. г., з. у., и. вол.).

*(1145) См. напр. привед. IV, 593 N 28.

*(1146) II, 81 N 109; 120 N 58.

*(1147) Ср. статью В. Ржевского "о потравах" (материалы для сельского устава) и разъяснение к пей г. Калачова (в арх. истор. и пр. свед., кн. V, 1860 г. стр. 33-74). Также правила 1862 г. 18 июля.

*(1148) II, 187 N 74 (моск. г., серп. у., хат. вол).

*(1149) I, 305 N 40 (тамб. г., теши. у., ат. пол.). См. также I, 596 N 32.

*(1150) I, 566 N 28 (тамб. г., усм. у., д. вол.).

*(1151) III, 27 N 57 (яросл. г. и у., н. вол.).

*(1152) I, 257 N 17 (тамб. г., спас. у., х. вол.).

*(1153) IV, 584 N 55 (полт. г., хорол. у., кл. вол.). 642 N 30.

*(1154) IV, 596 N 42 (полт. г., хор. у., енох. вол.).

*(1155) Оршанский, "народный суд", жур. гр. и уг. п. 1875 N4, стр. 199-202.

*(1156) Оршанский сослался на статью, помещенную в "Основе" (1862, кн. 2) под заглавием: "Наблюдения мирового посредника о некоторых юридических обычаях у крестьян полтавской губернии кременчугского уезда". В ней, действительно, говорится, что "пойманные на потраве скота редко зогоняют, а по большей части отнимают у пастуха одежду и держат ее, пока пастух или его хозяин не придут за нею" (стр. 84); но относительно ответственности за потраву здесь указано, что народ держится следующего правила: за потраву отвечает не тот, кто пасет, а кто попался ("но той платить за спаш, хто пасе, а той, хто пиймавсь"), что "применение этого правила во многих случаях явно несправедливо, напр. когда хозяину коровы, взошедшей только один раз и то на весьма короткое время на ниву соседа, приходится вознаградить за потраву хлеба на целой десятине и больше" (стр. 33), но что "рядом с строгими и часто отяготительными для поймавшегося хозяина решениями крестьянских судов можно встретить примеры, что общественные власти, в разрешении жалоб о потравах, стараются обходить это правило, выискивая хозяев, которых скот видели прежде на месте потравы и привлекая их к ответственности вместе с владельцем пойманного скота; тем не менее народ и урядники верят в силу упомянутого правила и не упускают случая попугать им небрежных хозяев скота" (34).

*(1157) I, 536 N 122 (тамб. г., кирс. у., ин. вол.).

*(1158) I, 480 N 7 (тамб. г., бор. у., подг. вол.).

*(1159) I, 218 N 7 (тамб., сп. у., ач. в.).

*(1160) I, 295 N5 (тамб., темн. у., стр. вол.).

*(1161) I, 31 N 16 (такб. г. и у., горельск. вол.).

*(1162) I, 30 N 14 (там же).

*(1163) I, 356 N 18 (тамб. г., козл. у., чур. вол.).

*(1164) I 375 N 55 (тамб., козл. у., ил.-дм. вол.).

*(1165) I, 597 N 33 (тамб., усм. у., кул. вол.).

*(1166) I, 608 N 2 (тамб., усм. у., бр. вол.).

*(1167) I, 763 N 25 (тамб., леб. у., тр. вол.).

*(1168) I, 793 N 56 (тамб., леб. у., добр. вол.).

*(1169) II, 188 N 82 (моск., серп. у., хат. вол.).

*(1170) II, 529 N 14 (миск., дм. у., и. вол.).

*(1171) II, 607 N 13 (моск., кл. у., сел. вол.).

*(1172) III, 43 N 48 (яросл. г. и у., кр. вол.).

*(1173) III, 138 N 57 (яросл., мол. у., м. вол.).

*(1174) III, 156 N 11 (яросл., июд. у., пов. вол.).

*(1175) III, 173 N 25 (яросл., угл. у., н. вол.).

*(1176) III, 436 N 10 (нижегор., с. у., вл. вол.).

*(1177) IV, 60 N 27 (хар. г., вал. у., л. вол.).

*(1178) IV, 169 N 18 (харьк., куп. у., дв. вол.).

*(1179) IV, 469 N 8 (полт. г., мирг. у. и вол.).

*(1180) VI, 80 N 25 (сам. г. и у., бобр. вол.); также VI, 136 N 32 (там же, виловат. вол.). 153 N 28 (сам. г., бузул. у., заплав. вол.). 225 N10 (там же, завьял. вол.). 228 N 28. 308 N 8. 365 N 2. 423. 427 N 3. 373 N 14. 614 N 46. 639 N 15. 642 N 30.

*(1181) III, 132 N 13 (яросл. г., мол. у., м. вол.).

*(1182) I, 792 N 5З (тамб. г., лебед. у., добр. вол.).

*(1183) I, 742 N 65 (тамб. г., леб. у., куйм. вол.).

*(1184) II, 398 N 44 (моск. г., бр. у., гж. вол.).

*(1185) I, 2 (тамб. г. и у., покр. вол.).

*(1186) I, 11 (тамб. г. и у., ар. вол.).

*(1187) I, 14 (тамб. г. и у,, лыс. вол.).

*(1188) I, 219 N 13 (тамб. г., спас. у., ач. вол.).

*(1189) I, 373 N 47 (тамб. т., козл. у., ил.-дм. вол.).

*(1190) II, 119 N 54 (моск. г. и у., троицко-голенищ. вол.).

*(1191) III, 9 N 65 (яросл. г. и у., ст. вол.).

*(1192) II, 521 N 43 (моск. г., дмитр. у., подчерк. вол.).

*(1193) I, 566 N 29 (тамб. г., усм. у., демшинс. вол.).

*(1194) I, 187 N 10 (тамб. г., шац. у., ван. вол.).

*(1195) 1, 187 N 16; 218 N 7; 617 Na 24. IV, 563 N 135. V, 55 N 8. VI, 80 N 25. Ср. еще Ефименко, обыч. арх. губ., стр. 232.

*(1196) VI, 38 N 16 (caм. г. и у.). Ср. также VI, 67 N 52 (сам. г. и у., алек. вол.).

*(1197) II, 584 N 24 (моск., кл. у., серг. вол.): признать удержание кр-кою И. 1 р. (за потраву) правильным.

*(1198) IV, 321 N 63 (полт. г., з. у., вр. вол.).

*(1199) V, 471 N 7 (екатерин. г., верхнеднеп. у., с. вол.).

*(1200) VI, 80 N 25 (сам. г. п у., бобр. вол.).

*(1201) VI, 153 N 28 (сам. г., бузул. у., запл. вол.): лошади попали на чужие гряды с капустой и попортили до 200 корней. VI, 244 N 39.

*(1202) VI, 225 N 10 (сам. г., бузул. у., завьял. вол.).

*(1203) V, 55 N 8 (киев. г., вас. у., гр. вол.); 394 (екат. г. и у., м. вол.).

*(1204) I, 806 N 17 (тамб. г., леб. у., б.-х. вол.).

*(1205) V, 209 N 29 (киев. г., канев. у., квит. вол.).

*(1206) III, 213 N 13 (яросл. г., рыб. у., г. вол.).

*(1207) I, 740 N 54 (тамб. г., леб. у., к. вол.).

*(1208) IV, 597 N 52 (полт. г., хор. у., енох. вол.) VI, 17. Из одного решения видно, что во время богомолья можно итти не только по лесу, но и по хлебу и за это взысканий не полагается: VI, 433 N 30 (сарат. г., атк. у., кол. вол.).

*(1209) III, 43 N 52 (яросл. г. и у., кр. вол.).

*(1210) V, 77 N 29 (киев. г. и у., ком. вол.).

*(1211) IV, 346 N 7 (полт.-г., коб. у., б. вол.).

*(1212) V, 281 N 3 (киев. г., звениг. у., лысян. вол.).

*(1213) III, 136 N 49 (яросл. г., мол. у., м. вол.).

*(1214) III, 347 N 49 (костр. г., ю. у., м. BOJ.). При нечаянном повреждении чужой вещи суды иногда освобождают вовсе от ответственности, напр. VI, 373.

*(1215) II, 419 N 49 (моск. г., бр. у., сп. вол.).

*(1216) Это считается одною из самых тяжких обид, так как ее цель обесчестить девушку: см. напр. I, 295 N 7. 322. VI, 25. 33 N 2. 189 N 6, и др.

*(1217) I, 749 (тамб. г., леб. у., куйм. вол.). См. еще I, 819 (рязанс. г., ран. у., с. вол.): "1871 г., сент. 12, крестьяне М., Г. и В. заключили сию мировую запись со своим старостою X. в том, что мы, М., Г. и В., за свою глупость и за побои его, старосту, должны уплатить ему 2 руб".

*(1218) I, 104 N 11.

*(1219) III, 24 N 35 (яросл. г. и у., н. вол.): кр. Е. бил Г., а Г. обносил Е. неблагопристойными словами; суд определил первого подвергнуть в пользу благотв. заведений З р., а второго подвергнуть аресту на З суток. III, 393 N 3 (костр. г., кин. у., ес. вол.): кр-ка Ф. жаловалась, что А. зашиб ее за то, что она обругала его; суд постановил: оштрафовать Ф. 1 р., а А. наказать 20 уд. розог. IV, 5 N 16 (харьк. г. и у., ал. вол.): суд присудил М. уплатить О. (за драку) 3 р. и штрафа 1 р., и с самого 0.1 руб.

*(1220) V, 288 N 28.

*(1221) I, 106 N 2; 154 N 3 IV, 437 N 14. V, 523.

*(1222) V, 288 N 28 (киевс. г., звен. у., б. вол.)- См. еще I, 138 N 1 (тамб. г., ел. у., мокр. вол.); за личное оскорбление подвергнуть К. и Д. телесному наказанию, а П. "по малолетству" 3-х днев. аресту.

*(1223) I, 138 N 1 и З; 216 N 26; 243 N 2: "со внушением, что если он еще дозволит себе оскорбить кого-либо, то будет изгнан в конец селения и поставлен перед правительством, как человек нетерпимый в обществе" (тамб. г., спас. у., др. в.). III, 290 N 39. VI, 749 п. 1 (арест и внушение).

*(1224) IV, 13 (харьк. г. и у. дерг. в.): сыновья некоторых крестьян вымазали дегтем ворота, чтобы опозорить девушку; сверх назнач. по суду 20 уд., родители прибавили виновным по 50 и более розог.

*(1225) II, 436 (моск. г., бр. у., чапл. вол.).

*(1226) V, 201 (киевс. г., кап. у., кв. в.).

*(1227) V, 212 N 8 (там же).

*(1228) III, 280 N 25 (яросл. г., рост. у., пр. вол.).

*(1229) V, 518 N 5 (екатер. г., ал. у., покр. в.).

*(1230) I, 58 ("если свидетель обижается, то пусть платит тот, кто его призывает").

*(1231) I, 14, 37 ("следовало бы давать"). 117 ("следовало бы назначать, так как иные, вследствие дальных расстояний, уклоняются от явки"). 142.153. III, 396. 404. IV, 236. VI, 709. 711 ("желательно постановить вознаграждение, так как они часто по пустому отвлекаются от занятий").

*(1232) I, 579 (тамб. г., усы. у., кул. вол.): "обычая разбираться на миру, через стариков, у нас нет и со всеми делами идем на волостной суд". III, 19 яросл. г. и у., и. вол.): "все дела поступают прямо на разбирательство к во- лостному суду; на сельских сходах никаких дел не разбирается". Также III, 127.143.182.189.167.177.194. 209 (яр. г: "никакого другого суда, кроме волостного не существует". IV, 111 (хар. г., бог. у., хр. вод.). 692 (хар. г. валк. у.): "мирского суда нет". V, 43 (киевс. г., вас. у. и вол.): "крестьяне всегда обращаются прямо в волостной суд и суда стариков нет". V, 188 (киевс.), V, 442 (екатер. г., в.-днепр. у., б. вол.): "по всем своим делам кр.-не обращаются только к волостному суду и другого разбирательства не существует, глав. образом потому, что вся волость состоит из одного села". VI, 635. В некоторых местностях только дела о разделах и наследствах разбираются сельскими сходами, а остальные поступают прямо в волостной суд: II, 227 (моск. г., мож. у., гл. вол.). 369 (русск. у., кл. вол.).

*(1233) I, 279 (тамб. г., темн. у., кушк. вол.).

*(1234) Г. Якушкин (обыч. п., стр. XXIV) насчитывает восемь форм таких судов, причисляя к ним и "самосуд", но их несколько более; впрочем разграничение одних судов от других, при наличных данных, весьма затруднительно.

*(1235) I, 284 (тамб. г., темн. у., бар. вол.).

*(1236) I, 572 (тамб. г., усм. у., подд. вол.) См. еще I, 726 (тамб., лип. у,, к. вол).

*(1237) I, 12. 21. 326. 11, 204(моск. г., серп .у., выс. вод.). 218 (пущ. вол.).384 (моск. г., под. у., мод. в.),и др. III, 1. (яросл. г. и у:, ст. вол,). 12 (пл. вол.). V, 283 (киевск. г., звен. у., б. вол.) VI, 262, и др.

*(1238) I, 389 (тамб. г., бор. у., пр. вол.). 423 (б.-гр. вол.).

*(1239) V, 537 (екатер. г., павл. у., упл. в.). 544 (н. вол.).

*(1240) II, 38 (влад. г., шуй. у., к. вол.). IV, 9 (хар. г. и у., ж. вол.) V, 21 (киевск. г. и у., иг. вол.). VI, 44. 348, и др.

*(1241) IV, 2 (харьк. г.). IV (полт.); 237. 243. 247. V (киевс.), 5. 38. 137. 139. 277. 283. 288. 293. 298. 321. 329. 333. 390.

*(1242) V, 329 (киевс. г., лап. у., с. вол.). Сюда же подходит и т. н. "завод" (в губ. полт. и черн.), состоящий из 5, 6 и более соседей, а также иногда из выборного, старосты или урядника, особенно для разбора дел, требующих осмотра причиненной "шкоды". См. Чубинского, нар. юрид. обычаи, в Труд. этн. стат. эксп. VI, 79, и в Зап. геогр. общ. по отд. этн. II, 712.

*(1243) V, 6. 333. 340.

*(1244) V, 38. (киевс. г. и у., к. вол.).

*(1245) V, 271. 330.

*(1246) V, 418 (екат. г., в.-днепр. у., пуш. вол.). Ср. еще 1,183 N 2.

*(1247) V, 59 (киевс. г. и у., б. вол.).

*(1248) V, 97 (киевс. т., таращ. у., ставищ. вол.).

*(1249) V, 183. 188. 220. 229.

*(1250) V, 418 (екат. т., в.-дн. у., пуш. вол,): "все происходит на словах и третейских записей не составляется".

*(1251) V, 71 (киевс. г., таращ. у., вол:).

*(1252) См. вапр. V, 190 (киевс. г., кан. у.).

*(1253) V, 414 ("на вопрос об обычаях крестьяне уклонились от ответа"). V, 138. 139. V, 390 ("бог их знает").

*(1254) I, 142. II, 94. 143. III, 219. 220. 233. 243. 250.267. 283. 307. V, 138. 492. S32. 541. VI, 360. 647. 666. 721. Впрочем и относительно дел о наследстве встречаем заявления, что "местных обычаев почти вовсе нет; суд решает эти дела по рассудку, глядя по делу и человеку" (III, 405), или: "местных обычаев по наследству почти нет; никто не знает, что ему из наследства дадут; кому суд что даст, тот то и получает" (III, 411), или: "в делах о наследстве более спрашиваем писаря: как закон позволяет и кому какая награда из наследства следует" (III, 449). Также III, 31.51. 58. 67. IY, 211. YI, 710 ("если при разрешении дел о наследстве или на сельском сходе кто-нибудь может указать закон, то дело решается на основании закона, в противном случае дело решается, по совести").

*(1255) Такое заключение высказано было отчасти Оршанским (ж. гр. п. 1875 N 5, стр, 4-12), но еще решительнее в ст. А. Ефименко (Неделя 1876, N 3-5) "Одна из наших народных особенностей".

*(1256) I, 347 ("нет особенных местных обычаев, которые бы постоянно применялись и соблюдались судом"). II, 65. IV, 25. VI, 360. 705. 709.

*(1257) I, 387. См. также II, 71.

*(1258) V, 537. Тоже V, 538 ("применяясь к крестьянскому быту, так чтобы никому не было обидно"). VI, 744 обычаи разные, ... главное, стараются, чтобы никому не было обидно").

*(1259) Можно указать на ряд заявлений, в которых вовсе не отрицалось существование обычаев, а напротив, указывалось прямо на то, что суды ими руководствуются: ср. след. примеч.

*(1260) VI, 232 (самар. г.).

*(1261) См. напр. I, 260 (тамб. г., темп. у., стр. вол.): по опросу было заявлено, что "заочных решений нет", а по проверке книг решения волостного суда оказалось,что заочные решения бывали; так, за 1811 г. их оказалось восемь, за 1872 г. два. Также I, 274 (баб. вол.).

*(1262) II, 330 (моск. г., вол. у., бух. вол.). III, 147 N 9.

*(1263) III, 147 N 9 (яросл. г., мол. у., кр. вол.).

*(1264) V, 543 (екат, г., павл. у., в. вол.).

*(1265) III, 309 (костр. г. и у., кр. вол.) VI, 709 (волог.).

*(1266) I, 2 (тамб. г. и у., покр. в.). 11 (ар. вол.).

*(1267) I, 124 (тамб. г. ел. у., нест. в.).

*(1268) II, 458 (моск. г., кол. у., санд. в.).

*(1269) V, 5 (киевс. г. и у., ст. вол.).

*(1270) II, 255 (моск. г., мож. у., кук. вол.). Ср. VI, 348.

*(1271) Ср. Оршанского п. с., стр. 219-222.

*(1272) II, 458 (моск. г., кол. у., санд. вол.). См. еще выше в гл. VI, о присвоении чужого имущества.

*(1273) I, 813 (ряз. г., ран. у., солнц. вол.).

*(1274) I, 2 (тамб. г. и у., покр. п.): "мирят по всем делам, также в кражах, если кто малость какую украл". I, 416. 442. I, 450 (тамб., бор. у., павл. в.): "примирение допускается даже при краже в таком случае, если ценность украденной вещи не превышает нескольких копеек". I, 455. 474. II, 470. III, 243 (яросл. г., рост. у., пор. вол.): "в делах о мелких кражах хотя и допускается в некоторых случаях примирение, но дело о краже во всяком случае записывается в книгу, хотя бы наказание и не полагалось, чтобы все знали о поступке, который считается хуже пьянства". VI, 469. 473 (сарат.) 701 (волог.).

*(1275) II, 413 (моск. г., бр. у., сп. вол.).

*(1276) III, 128 (яросл. г., мол. у., м. вол.).

*(1277) I, 434. См. еще в гл. VI, о личных обидах.

*(1278) I, 37. III, 2. 13. V, ЗЗ4: "в делах о проступках суд обыкновенно не склоняет тяжущихся к миру; тут смирения не требуется, а мы уж прямо наказание пишем, чтобы впредь не баловались".

*(1279) IV, 8 (харьк. г. и у., жихар. вол.). Ср. еще III, 316 N 1.

*(1280) IV, 112 (харьк. г., богод. у., хр.-ник. вол.). V, 8.

*(1281) I, 185 N 1 (тамб. г., шац. у., ван. вол.).

*(1282) I, 725. 729 и др.

*(1283) V, 498 (екатер. г.,. новомоск. у., ман. вол.).

*(1284) III, 20 (яросл. г. и у., н. вол.).

*(1285) V, 399 (екатерин. г. и у., х. вол.).

*(1286) I, 386 (тамб. г., козл. у., х.-б. вол.).

*(1287) Оршанский, жур. гр. п., у. с., стр. 208. Здесь приведена, из одного решения, и следующая отметка: "ответчик сознался, что ондействительно поступил с истцом против совести" (I, 685).

*(1288) II, 109 N 67 (моск. г. и у., зюз. вол.).

*(1289) II, 180 N 9 (моск. г., серп. у.).

*(1290) I, 119 N 2 (тамб. г., морш. у., рыб. вол.)- Ср. еще VI, 649 N 6 (сарат. г.): "сбивчивость в словах С. в некоторой степени может служить доказательством виновности".

*(1291) IV, 280. Ср. еще I, 102. 117. 134 и др.

*(1292) I, 241 (тамб. г., спас. у., др. вол).

*(1293) IV, 90 (харьк. г., богод. у., м. вол.). См. еще I, 48. 58. 77. 85. 95. 142. и др.

*(1294) V, 502 (екатер. г., новомоск. у., к. вол.). См. еще I, 129. 665. 694. 750. 757. 766. 797. 813, и др.

*(1295) V, 511 (екатер. г., алекс. у., п. вол.). 532 (павлогр. у. и в.). 544 (павл. у., н. вол.) и др.

*(1296) V, 6 (киевс. г. и у., ст. вол.).

*(1297) V, 51 (киевс. г. и у., гр. вод.)- Си. также I, 234 (тамб. г., спас. у., у. вол.): "в тяжбах, где нет документов", требуют двух стоящих свидетелей".

*(1298) V, 89. 72. (киевск.).

*(1299) I, 234. 358. V, 93. 100, и др. См. еще предыдущее прим.

*(1300) I, 265 N 11. Встречается отвод по родству: I, 589. 674, 765 и др.

*(1301) VI, 199 N 11. Ср. еще I, 267 N 19 (А. не может свидетельствовать в пользу Б.: был у него в работниках). I, 578. 611 (отвод по приязни), и др.

*(1302) Только в двух волостях было заявлено, что случаев осмотра на месте не было ("VI, 141. 461), в некоторых весьма редко (напр. VI, 709).

*(1303) Уст. гражд. судопр. (1864 г.), ст. 119. 507.

*(1304) Общ. пол. 19 Февр, 1861 г. ст. 106.

*(1305) VI, 368. 381. 449. VI, 28, и др.

*(1306) Труды. т. I, предисл., стр. VI.

*(1307) Описанию этих форм посвящены были и отдельные монографии: Митр. Евгения, о разных родах присяг у славеноруссов (в Вести. Евр. 1813 N 13 и в Труд. общ. ист. и древ. рос. т. III). Федорова, о форме присяги в России со времен язычества до царств. Петра В. (Отеч. зап. 1824 ч. XVII, N 47, и, в извлечении, в чтен. о. п. и др. год 2-й, N 1, смесь стр. 53-57). Макарова, Древние и новые божбы, клятвы и присяги русские (Тр. о. ист. и др. IV, 184218). Муллова, несколько слов о материалах для объяснения народного юрид. быта (Зап. и. геогр. общ. т. 1,1867, стр. 617 и след., обзор различных форм и обрядов присяги в народном суде, стр. 622-632). Зарудный , 3ак. и жизнь, стр. 109.133. Ш. П. Ефименко, обыч. арх. губ., стр. 223. 229. 231. 238. 279. О присяге у самоедов: Этн. сбор. IV, стр. 78-79. См. еще мою книгу "о судеб. доказат.", стр. 81-103, и 187-197.

*(1308) Напр. I, 326. 333. 338 и др.

*(1309) III, 219 (яросл. г., рост. у., уг. вол.) VI, 5O. 300. 709, и мн. др.

*(1310) III, 243 (яросл. г., рост. у., пор. вол.). В одной волости замечено также, что к божбе прибегают больше женщины (III, 168).

*(1311) V, 393 (екатер. г. и у., м. вол.).

*(1312) I, 212 ("как доказательство допускается от хорошего человека божба"). II, 440 ("допускается и божба, если желает побожиться человек хороший"). 452. IV, 280. 303. 315. 666, ст. 2 п. 7 (полт.) V, 15. 72 (киевс.).

*(1313) V, 6 (киевс.). I, 280 ("допускается и божба, но судьи знают, кому можно на божбу поверить, кому нет").

*(1314) III, 128. 153. IV, 243. См. еще I, 14 ("иной раз так бывает, что оба божатся и па образ крестятся: как их тогда разобрать?"). I, 253 ("божба не допускается, потому что оба забожатся, не знаешь, кому и верить"). I, 540 ("божбе на суде не даем никакой веры: один побожится, а другой забожится еще крепче"). I, 813 ("божба не принимается за доказательство, потому что иные божатся понапрасну: Бога с полки снимают, а лгут").

*(1315) I, 48. 58. 77. 101. 124. 203. 223. 247. 233. 261. 274. 285. 313. 317. 321. 344. 330. 354. 358. 364. 380. 383. 386. 486 ("на совести тяжущихся приговор никогда не основывается"). 523 ("совесть тяжущихся т. е. божба никогда не служит основанием решения"). 540. 559. 579. 605. 612. 623. 641. 665. 675. 694. 726 ("божба хоти на суде я бывает, но мало ей верят и даже воспрещается божиться, чтобы человека в грех не вводить"). 729. 757. 797 ("божба хотя и бывает на суде, но судьи никакого внимания на нее не обращают"). II, 23. 28. 37.46. ("божба не имеет силы доказательства"). 92. 128. 142. 155. 228. 283. 389. 406. 413. 429. 459. 463. 470. 479. 487. 501 ("судьи даже запрещают божиться"). 513. 527. 533. 344. 553. 579. 602. Подобные же указания встречаются и в других томах (см. примеч. 2). Ср. еще III, 100 N 4 (Л. предложил окончить дело присягой; суд отказал, говоря, что не имеет права приводить к присяге).

*(1316) V, 399 (екат. г. и у., х. вол.).

*(1317) См. Васильева, "Суд жребий", в Вестн. Евр. 1826, N 6, стр. 81-93. Снегирев, русские в своих пословицах, кн. III (1832), стр. 210218. См. также мою книгу "о судеб. доказ.", стр. 117-120 и 197-198. Дмитриев, история судеб. инстанций (М. 1859), стр. 262 и 411, и др.

*(1318) I, 388 N 37. Ср. III, 95 N 35. 384 N 83 См. также стр. 37.

*(1319) VI, 136 N 29.

*(1320) IV, 483 N 10 (сарат. г., сердоб. у. и в.).

*(1321) II, 155 (моск. г., бог. у., ямк. вол.).

*(1322) I, 234 (тамб. г., сп. у., у. вол.).

*(1323) VI, 585 (сарат. г., балаш. у., ново-покр. вол.).

*(1324) Ср. Е. Якушкина, "Волостные суды в яросл. губернии", в Юрид. вестн. 1872 N 3 (обычай этот, по его словам, постоянно и однообразно применяется волостными судами к делам о вознаграждении за ущерб и убытки). Встречаются и сделки о половинной ответственности за случайный ущерб: см. выше, стр. 316.

*(1325) См. мою "Историю кодиф. гражд. права", II, стр. 27.

*(1326) Ср. Оршанского, нар. суд, в жур, гр. права 1875, стр. 6.

*(1327) I, 600 (тамб. г., усм. у., кул. вол.).

*(1328) I, 353 N 16 (тамб. г., козл. у., вышн. вол.).

*(1329) I, 108 N 8 (тамб. т., морш. у., алг. вол.).

*(1330) I, 319 N 9 (тамб. г., козл. у., ново-ник. вол.). Встречается и такое заявление: "решают и так, что грех пополам, больше тогда, когда ни проситель, ни ответчик, доказать своего дела не могут, а оба люди хорошие, а значит сами ошибаются, а не ложно показывают" (I, 280: тамб. г., темн. у., к. вол.).

*(1331) III, 220 (яросл. г., рост. у., уг. вол.).

*(1332) II, 212, (тамб. г., спас. у., ач. вол.).

*(1333) IV, 502 (полт. г., мир. у., х. вол.). 511 (з. вол.).

*(1334) V, 161 (киевс. г., кан. у., т. вол.).

*(1335) I, 203 (тамб. г., спас. у., кир. вол.).

*(1336) I, 241 (тамб. г.. спас. у., др. вол.).

*(1337) IV, 665 _ 62 (полт. г.: системат. свод обычаев).

*(1338) II, 645 N 19 (моск. г,, мож. у., елм. вол.).

*(1339) II, 616 N 25 (моск. г., мож. у., бор. вол.).

*(1340) I, 253 (тамб. г., сп. у., хилк. вол.).

*(1341) 1, 274 (тамб. г., темн. у., баб. вол.).

*(1342) I, 162 N 6 (тамб. г., шац. у., тар. вол.).

*(1343) I, 247 (тамб. г., спас. у., жук. вол.).

*(1344) I, 274 (тамб. г., темн. у., баб. вол.).

*(1345) II, 240 (моск. г., бр. у., у. вол.) I, 45. 58.

*(1346) II, 452 (моск. г., бр. у., мих. вол.)-Си. также I, 241. 432 N 17. II, 645 N 22. III, 71. VI, 80 N 25, и др.

*(1347) К случаям, когда потерпевший убыток сам в том виновен, можно отнести и те неумышленные с его стороны действия, которые происходят по ошибке; так напр. засеявший чужое поле по ошибке получает не весь урожай, а иногда половину и т. п.; впрочем, сюда привходят и другие юридические основания. См. выше, стр. 45-46 и 344-347.

*(1348) III, 128 (яросл. г., мол. у,, м. вол.) VI, 407 (сарат. г., атк. у.): когда обе стороны не помнят взаимных расчетов, напр., количества дней работы; 418 (также).

*(1349) I, 109 N 11. Ср. выше, стр. 41-42.

*(1350) См. выше, о найме пастуха, стр. 225.

*(1351) I, 376 N 61 (тамб. г., козл. у., ил.-ди. вол.).

*(1352) II, 202 N 78 (моск. г., серп. у., хат. вол.).

*(1353) III, 282 N 2 (яросл. г., рост. у., ш. вол.).

*(1354) IV, 20 (харьк. г. и у., б. вол.). V, 3 (киев. г. и у., д. вол.). V, 415 (екатер. г. и у., н. вол.), и др.

*(1355) I, 3 (тамб. г. и у., покр. в.): "по обычаю грех пополам часто решают дела и без взаимного на то согласия сторон". 11 (ар. вол.), и др.

*(1356) VI, 194 (самар. г., бугур. у., сок-карм. вол.): в этой волости (2150 душ) русских не более 1/3 населения, остальные же мордва, татары и башкиры.

*(1357) VI, 311 (самар. г., бугулмин. у., кузайк. вол.): здесь живут башкиры, татары и мордва. См. еще VI, 321.

*(1358) I, 579 (тамб. г., усм. у., кул. вол.).

*(1359) I, 757 (тамб. т., леб. у., тр. вол.).

*(1360) II, 533 (моск. г., дм. у., оз. вол.) VI. 447. 461 (сарат.): более у малороссов.

*(1361) VI, 161 (сам. г., бузул. у., борс. вол.).

*(1362) VI, 187 (сам. г. бузул. у., страх. вол.).

*(1363) I, 124 (тамб. г., слат, у., н. вол.).

*(1364) II, 41З (моск. г., бр. у., сп. вол.).

*(1365) III, 116 (яросл. г., мол. у.,б. вои.) 144. (кр. вол.). 153 (пов. вол.). 160 (угл. у., п. вол.). 168 (н. вол.). 178 (б. вол.). 188 (ром. у.,х. вол.): "небывало". 195 (пр. вол.): "не знаемъ". 200 (рыб. у., ив. вод.); "обычая гр. поп. не встречалось". 210 (г. вол.): тоже. 337 (костр. г., ю. у., м. вол.): "решать дела грех пополам нам никогда не доводилось. 356 (костр. г., мак. у., з. вол.): "грех пополам нам вовсе неизвестен". 440 (нижег. г., с. у., б. вод.): тоже. См. также, 464. 470. 488 (полт. г., мнрг. у.): "по обычаю гр. поп. дел не решаем". VI, 53 (сам. г, и у., алекс. вол.}: "не существует обычая решать дела грех-пополам". 74 (бобр. вол.): "грех пополам при решении дел вовсе не допускается).

*(1366) IV, 400 (екатерин. г. и у., хортиц. вол., в колонии менонитов).

*(1367) VI, 4 (самарс. т. и у., окат. вол.).

*(1368) VI, 649 (сарат. т., камыш. у., золот. вол.).

*(1369) Ср. напр. VII, 279 (отзыв мирового посредника нижегор. губернии сергачского уезда): "волостные суды, разбирая иски даже на сумму более 100 руб., иногда не обращают внимания на земскую давность". Что сами тяжущиеся не обращают на нее внимания, ср. напр. II, 109 N 67.

*(1370) I, 593 N 25 (тамб. г., усм. у., кул. вол.).

*(1371) II, 357 N 55 (моск. г., русс. у., суд. вол.): иск о долге за купленный дом.

*(1372) III, 252 N 2 (яросл. г., мол. у., пов. вол.).

*(1373) III, 379 N 16 (костр. г., кин. у., д. вол.). См. также IV, 600 N 74 (полт. г., хор. у.)-. в жалобе за спаш гречихи, "как этому миновало 3 года", отказать. IV, 473 N 10 (мирг. у.): "в течении почти года не хлопотал" о взыскании за спаш.

*(1374) II, 306 N 106 (моск. г., мож. у., бор. вол.): "за истечением 10-летней давности и за непредставлением доказательств (долга) в иске отказать". II, 357 N 55. IV, 600 N" 74.

*(1375) I, 562 N 6 (тамб. г., усм. у., демш. вол.).

*(1376) IV, 661 (плт. г., в уездах кобелянском, кременч. и золотоношском). В некоторых местностях золот. уезда для малолетних вовсе нет срока для отыскиния своей собственности. См. также IV, 438 N 1.

*(1377) IV, 662 _ 5 (подт. г., хорол. и лихв. у.).

*(1378) VI, 93 (самар. г., новоуз. у., покр. вол.).

*(1379) IV, 661 _ 50 (свод юр. обыч. подт. губ.). Ср. там же, стр. 662 (полт. г., зодотон. у.): "провладение 10 лет... укрепляет владение".

*(1380) VI, 254 N 18 (самарс. г., бугурусл. у., пригор. вол.).

*(1381) I, 632 N 20 (тамб. г., лип. у., сырс. вол.). I, 397 N 17 (со времени раздела прошло 20 лет: "за 20-летнею давностию в просьбе отказать). 483 N 5 ("пропустил узаконенный срок иска"). IV, 15 N 3 (не заявлено в теченин 10 лет о неправом владении).

*(1382) II, 125 N 67 (моск. г. и у., наг. вол.). Ср. еще II, 184 N 62 ("в течении 15 лет о завладении не было принесено жалобы").

*(1383) II, 125 N 67.

*(1384) IV, 662 п. 6 (полт. г., миргор. у.).

*(1385) IV, 662 п. 8 (полт. г., золотонош. у.).

*(1386) IV, 661 п. 2 и 6. Ср. еще Труды этн. - стат. эксп. VI, 61.

*(1387) IV, 661 _ 51.

*(1388) IV, 662 п. 5 и 8.

*(1389) VI, 93 (сам. г., нов. у., покр. в.).

*(1390) IV, 662 п. 8 (полт. г., зодот. у,).

*(1391) II, 125 N 67. VI, 254 N 18, и др.

*(1392) VI, 662 п.7 (полт. г., лохв. у.).

*(1393) VI, 614 N 44 (сарат. г., балаш. у., три-остр. вол.).

*(1394) IV, 661 п. 1 (полт. г., полт. и ромен. у.).

*(1395) VI, 254 N 18 (самар. г., бугур. у., пригор. вол.).

*(1396) VI, 629 N 5 (сарат. г., балаш. у., бол.-кар. вол.).

*(1397) Так как это главный и почти исключительный материал нашего труда, считаем не лишним снова указать на содержание означенных "Трудов ", тем более что они цитируются в книге нередко без означения местности. Они отпечатаны в 7 томах. Первые шесть заключают в себе показания крестьян и решения; волостных судов следующих местностей: I) тамб. губ. (стр. 1-810) и одна волость рязанской (811-820); II) владим. г. (1-90) и моск, г. (91-670); III) яросл. (1-298), костромская (299-и38) и один уезд (семеновский) нижегородской г. (439-458); IV) харьк. (1-234) и полт. г. (235-701); V) киевск. (1-380) и екатер. (381-567); VI) самар. (1-346), сарат. 348-664), волог. (665-710) и новг. (711-754). В особом, седьмом томе помещены "отзывы различных мест и лиц". Мы цитируем обыкновенно только том и страницу; указания на N относятся к решениям.

*(1398) Ср. "Обыч. гражд. пр." т. I, стр. 3-8. 119 и др.

*(1399) II, 156 (моск.). V, 539 (екат.). VI, 83 (самарск.). VI, 646 (сарат.).

*(1400) III, 145. V, 399, одр.

*(1401) VI, 466 N 4.

*(1402) См. статью г. Барыкова "о наследовании у госуд. крестьян", в Журн. М. Г. И. 1862 г. Также ст. г. Калачова "юридич. обычаи крестьян в некот. местностях", в Архиве истор. и практ. свед., отп. до России, 1889, кн. 2. стр. 128.

*(1403) Такое воззрение высказалось в статьях покойного Оршанского "Народный суд и народное право" (Ж. гр. и уг. п. 18TS N 2 3 и 4); также в трудах г. Ефименко, посвященных преим. народно-юрид. быту арх. губ., каковы: Сборн. юрид. обыч. (1869), Семья крест. в арх. губ. (1873) и др.; равные образом в статьях г-жи Ефименко, особенно в ст. "Трудовое начало в народном обычном праве" (Слово 1878 N 1). Той же теории придерживается и г. Матвеев, в ст. "Очерки народного юрид. быта самарской губ.". С.-Пб. 1877, и многие другие.

*(1404) См. напр. IV, 654 (полт. г.): "самовольно отделившийся сын лишается права на получение наследства", след. не получает ничего и за прежний свой труд.

*(1405) См. т. X, ч. 1, ст. 1313: "Наследники, когда их осталось два или более, могут, буде того пожелают: 1) остаться в общем владении наследственным имуществом, и в сем случае применяются к ним все правила о праве собственности общем, и 2) требовать раздела наследственного имущества". В этом смысле мы уже имели случай упомянуть (т. I, стр. 33), что и по обычному праву одним из способов установления общего владения является наследство.

*(1406) Смешение это находим напр. в ст. Оршанскаго, Жур. гр. и уг. права, 1875 г., N4 4, стр. 142-144, и след. А. Ефименко, "Трудовое начало", стр. 159. Матвеев, очерки юр. быта сам. губ., стр. 23, и мн. др. Руководясь теорией "общей семейной собственности", и признавая долевое на нее право членов семьи как при жизни отца, так и по смерти его или, лучше сказать, независимо от того, кто стоит во главе общего хозяйства, в чьих руках большинства, исследователи совершенно логично утверждают, что "собственно" наследства в крестьянском быту нет, a является оно обыкновенно в виде раздела общей собственности, общего имущества, по праву личного труда. Так напр. А. Ефименко (там же, стр. 161), в подтверждение "трудового" принципа приводит, в смысле права наследования, раздел дядей с племянниками, говоря, что те и другие "получают поровну на правах равных работников, или дяди получают больше, если больше работали на пользу общего имущества", и т. д., заключая, что "и тут родовое начало совсем устраняется", приведенный здесь пример, относительно юридической его обстановки, не совсем ясен; но, судя по принятому и у крестьян порядку наследования, "племянник " получает отцовскую часть, следовательно вовсе не "по праву равного работника", а по известному и в народном быту "праву представления", совершенно независимо от доли дяди, т. е. по праву родства. Если же при "общем владении" наследственная доля изменится, так что напр. дяде перепадет несколько более, в таком случае, конечно, не может быть и речи о "родовом начале" (т. е. о праве родства), но вовсе по потому, что оно "устраняется трудовым началом", а потому что оно здесь и немыслимо, ни по писанному, ни по обычному праву, а немыслимо по той простой причине, что в настоящем случае идет речь не о наследовании, а о разделе общего имущества.-Правда, и в понятиях крестьян встречается иногда смешению права наследования с разделом общего имущества, по это смешение, как увидим в своем месте, проявляется более в словоупотреблении, чем в понимании существа дела.

*(1407) См. напр. П. Ефименко, "Семья арх. крестьян.", в Суд. Жур. 1873, кн. 4, стр. 33.

*(1408) Ср. указ. ст. г. Ефименко, где помещены и подробные сведения о видах родства и указаны различные названия родственников и свойственников (стр. 54-62). названия эти приведены также у г. Победоносцева, в Курсе гражд. права, т. II, стр. 223. 660.

*(1409) См. напр. I, 559. 674. 765. VI, 29, и др. Ср. "Обыч. гр. право", т. I, стр. 415, прим. 3.

*(1410) I, 174. VI, 18. 28, и др.

*(1411) I, 3 (тамб.): "по смерти отца семейство очень редко остается в одной избе". 10: "семьи все переделились". 13: "семьи почти все переделились". 20: "семьи переделились". 34: "все семьи делятся". 86: "семьи делятся часто", II, 407 (моск.): разделы бывают. III, 114 (яросл.): "семьи делятся весьма часто". 126: "разделы часты". 143.181: очень часты. 139: "почитай, что все уже переделились". 167: "семьи на волости все поразделились". 176: "семейные разделы происходят часто; семей неразделившихся есть на половину". 189: "разделы бывают очень часто". 195: "разделы часты". 201: "разделы встречаются постоянно. 210: "разделы часты". 220: тоже. 299 (костр.): семьи в волости почти все переделились". 313. 324: "семьи почти все переделились". 317: "семьи на волости все уже переделились". 320: тоже. 328: тоже. 333: "семьи на волости больше живут переделившись". 35S: "семейные разделы весьма часты". 376: "теперь случаются редко, чтобы братья жили вместе". 395. 403. 409: "семьи почти все переделились". III, 439 (нижег.): "семьи все уже переделились". 446. 452: тоже.-IV, 69 (хар.): "семейные разделы бывают часто". 96: "весьма часто". 106: "постоянно". 113: "весьма часто". 119: "на волости мало семени, живущих одним домом; все переделились". 174: "семьи почти все уже переделились". 183. 212: тоже. V, 492: "весьма часто". 512. 530: тоже. 539: тоже. VI, 649 (сар.): бывают.

*(1412) I, 204 (тамб.): "семейные разделы при жизни отца бывают часто". 212: "постоянно". 224: "часто". 234: "постоянно". 241: "часто". 253: "в обычае". 261: "часто".275:тоже. 280: тоже. 285: тоже. 293: тоже. 298: "сплошь или рядом ". 542: "часто".-II, 389 (моск.): "очень часто". 407: "очень часто". 430: "часто". 4иО: "часто". 452: "очень часто". 459: "часты". 464: "очень часты".-IV, 90 (хар.): "весьма часты". 252 (полт.): "часто, напр., если оба сына женаты, то одного непременно выделяют ". 257: "разделы постоянны". 266: "очень часто". 271. 281. 296. 306: "постоянны". 316; "весьма часты". 464. 503: "очень часты". 522: "почти все семьи переделились, многие и отцов побросали".-V, 47 (киев.): "разделы при жизни отца постоянны". 52: тоже. 60: "очень часты". 67. 72. 87 93.101.108: "постоянны". 114: "очень часты". 499: "постоянны; если в семействе два сына, одного непременно выделяют". 503: "бывают постоянно".- Сюда же могут быть отнесены и те показания, отмеченные в предыд. примечании, в коих говорится просто: "переделились".

*(1413) V, 492 (екат. г., новомоск. у. и в.).

*(1414) V, 141. 847 N 1.817.

*(1415) I, 721 N 74 458 N 20. VI, 19-21.

*(1416) VI, 246 N 45. 288 N 6.

*(1417) II, 464. III, 374 N 2. IV, 119 и др.

*(1418) I, 205. 213. 214. 235. 242. 262. 280. 286. 294. 299. 339. 360 N 18. 432 N 11. 560. 572. 606. 613. 624. 642. 665. 676. 695. 727. 751. 833 N 1.-II, 71. 129. 336 N 28. 390. 407. 414. 430. 453. 460. 471. 479. 488. 603. 656 N 14.-III, 65 N 22. 82 N 15. 165 N 23. 273 N 7. 323. 411. 441. 454. 499.-IV, 29. 238. 267. 272. 234. 311 N 67. 614 N 12.-V, 179 N 11. 189 N2, 202. 208 N 26. 327 N 5, 347. N 14. 399. 419. 499. 511.-VI, 322. 354. 412 N 2. 457. 467 N 8. 484 N 13, 558 N 5. 591. 620. 628.

*(1419) II, 53. 61. 164. 178. 229. 248 N 108. 256. 323. 628.-III, 327. 381. 387.-IV, 14. 224.-V, 69 N 9. 127.

*(1420) См. т. I, предисл., стр. XI-XII.

*(1421) См. в. п. ст. Калачова, в Арх. 1859, кн. 2, стр. 16.

*(1422) Заметим здесь кстати, что и г-жа Ефименко, хотя в своей статье "Трудовое начало в народном обычном праве", игнорирует все те начала, которые противоречат "трудовой" (артельной) теории крестьянской семьи, однако же в другом сочинении ("Крестьянская женщина", в журн. "Дело" 1873, N 2, стр. 175) весьма правильно замечает, что "народное обычное право является результатом совокупности как умственного и нравственного развития народа, так его истории, его экономического положения и разнообразных внешних условий", и что "оно развивается и видоизменяется соответственно изменению его бытовых условий; одним словом, всякий новый элемент, входящий в жизнь народа, находит свое отражение и в обычном праве".

*(1423) Т. I, стр. 393-394.

*(1424) См. наше "Обыч. гр. право", т. I, стр. 248, 258 и др.

*(1425) Оршанский, ж. гр. и уг. п. 1875 N 4, стр. 157.

*(1426) I, 224. 275 и др.

*(1427) Оршанский, "Нар. суд и нар. право", в Жур. гр. и угол. п., 1875 N 3, стр. 133.

*(1428) П. Ефименко, "Семья арх. крестьянина по обыч. праву", Судеб. Жур. 1873, кн. 4, стр. 33.

*(1429) Оршанский, там же, стр. 131Ю 133 и друг.

*(1430) Оршанский, там же, стр. 131.

*(1431) Г. Кавелин, Сочинения, т. IV, стр. 171, говорит, что в народе нашем две первые формы развития брачного союза, похищение и покупка, уступили издавна свое место другим понятиям о браке. Взгляд на невесту как на товар, подлежащий продаже, по-видимому и в настоящее время господствует у многих инородческих племен в нашем отечестве: ср. Смирнова, Очерки сем. отн. по обыч. праву рус. народа, М. 1877, стр. 158 и след.

*(1432) См. ниже, стр. 45-46.

*(1433) Оршанский, там же, стр. 131.

*(1434) Г-жа Ефименко, в ст. "Крестьянская женщина" (Дело, 1873 г. N 3), говорит по этому предмету следующее: "нежные и утонченные чувства, которыми блещет малороссийская народная поэзия, совершенно чужды как нравам, так и поэзии нашего северного крестьянства; любовь, напр., почти не играет никакой роли в жизни крестьян и для супружеских отношений кажется вещью не только не необходимой, но положительно лишней и даже вредной" (стр. 77), и далее: "местные крестьяне (в арх. губ.) слову любовь, применяемому к взаимным отношениям молодых людей, придают всегда неудобное значение; выходить замуж по любви считается для девушки постыдным" (стр. 80); а между тем ниже приводит два рассказа из уст крестьянок, из коих видно, что у каждой из них муж, вскоре после брака, "без всякой видимой причины", стал к жене холоднее и даже начал чувствовать к ней отвращение: "задумывается все, молчит да сохнет, рук ни к какой работе приложить не может, говорит: сердце болит; уж я рада, чтобы он сбегал посмотреть на нее, на окаянную", а все дело, по словам одной рассказчицы, произошло от "порчи", колдовства, а по словам другой, у мужа которой "сердце болело",- от того, что "любовница деверя (на которой он потом женился) приворожила к себе и ее мужа". (стр. 81 и 83); рассказы эти г-жа Ефименко заключает так: "и столько горя слышалось в этих наивных словах молодой женщины, что невольно забывалась вся вздорность и нелепость причин, которыми оно обусловливалось" (стр. 83).

*(1435) Ср. напр. Нижег. сбор., т. V, стр. 293: здесь говорится, что брак есть одно из средств приобрести в дом работника или работницу.

*(1436) См. напр. г. Кистяковского, "К вопросу о цензуре нравов у народа", в зап. И. Р. Геогр. общ. по отд. этн., т. VIII (1878 г.). стр. 161-191.

*(1437) См. ниже, стр. 101.

*(1438) А. Ефименко, "Народные воззрения на брак", в Жур. "Знание", 1874 N 1, стр. 32-33. Ср. также Оршанского, в п. ст., стр. 104.

*(1439) А. Ефименко, там же, стр. 34-35.

*(1440) I, 432 N 13: жених оказался несовершеннолетним. II, 279 N 6; совершение брака отложено до достижения женихом 18 лет. 631 N 15: несовершеннолетие невесты.

*(1441) См. напр. Терещенко, "Быт русского народа", т. II (1848), стр. 38: "еще в недавнее время между поселянами совершалось супружество в юношеских и даже в детских летах".Этногр. сборник, изд. рус. геогр. общ., вып. II (1854), в статье: "Быт белорусских крестьян" (стр. 155): в витебской губернии, в прежнее время, "женили 16-летних мальцев и 14-летних девок".- А. Смирнов, Очерки сем. отп. по обыч. праву. М. 1878. Вып. 1, стр. 119.

*(1442) Ср. Кострова, Историко-стат. описание городов томской губернии, 1864, стр. 98: "у кизильцев существует обыкновение условливаться о браке детей еще тогда, когда они едва вышли из пеленок"; но "свадьбы празднуются не прежде, как по достижении женихом и невестою 17 л. возраста" (стр. 99).

*(1443) П. Ефименко, Семья арханг. крестьянина по обычному праву. Судеб. Жур. 1873, кн. 4, стр. 99. Здесь находим не лишенные также интереса статистические сведения относительно возраста вступающих в брак лишь по разным уездам архангельской губернии.

*(1444) П. Ефименко, там же, стр. 85; но в другом его соч., "Сбор. юр. обыч. арх. губ." (1869), стр. 27, сказано о тулгасском приходе наоборот: что там не достигшие законного возраста не вступают в брак.

*(1445) П. Чубинский, очерк юр. об., в Труд. Этн.-стат. эксп. в западно-рус. край, т. VI (1872), стр. 39.Смирнов, там же, стр. 124-126.

*(1446) Смирнов, там же, стр. 126.

*(1447) Там же, стр. 127.

*(1448) Муллов, о нар. юрид. обычаях, Век 1862 г. N 15. Победоносцев, курс, т. II, стр. 24. П. Ефименко, там же, стр. 108. Смирнов, стр. 127.

*(1449) П. Ефименко, там же, стр. 104.

*(1450) Смирнов, там же, стр. 128.

*(1451) П. Ефименко, там же, стр. 64.

*(1452) Смирнов, там же, стр. 116.

*(1453) П. Ефименко, там же, стр. 65.

*(1454) Смирнов, там же, стр. 117. К сожалению, здесь не указано, о каком свойстве идет речь - двухродном или трехродном.

*(1455) П. Ефименко, там же, стр. 63. В пермской губ. (шадр. у.) степень родства считают от колен однокровных и двукровных; см. Муллова, о нар. юр. об., Век 1862 г. N 15, и Перм. сбор. I, 35.

*(1456) Смирнов, там же, стр. 115.

*(1457) П. Ефименко, стр. 65-67. Смирнов, стр. 117.

*(1458) Смирнов, стр. 188.

*(1459) П. Ефименко, стр. 68. Смирнов, стр. 118. Ср. также Труды: II, 174 N 56. 250 N 65 (родители сосватали за сына питомку воспитательного дома, состоявшую у них на воспитании).

*(1460) П. Ефименко, стр. 68. В самарской губернии, по замечанию г. Матвеева очерки стр. 29), "крестное братство" считается препятствием для брака.

*(1461) Смирнов, там же, стр. 194-196. В прежнее время браки решались даже на сходках: Калачов, Арх. 1859 г., кн. 2, стр. 25.

*(1462) I, 69 N 38. 172 N 16. 322 N 60.-II, 20 N 113. 472 N 10.-V, 265 N 8. 438 N 8.-VI, 439 N 69.

*(1463) I, 819 (ряз. г., раненб. у., солнц. в.): невеста отказалась от вступления в брак, устроенный ее покойным отцом; брат ее пояснил на суде, что он, брат, "не может насильно заставить сестру свою выйти замуж за такого жениха, который ей не нравится, и если она прежде шла за В. (жениха), то это потому только, что она исполняла волю своего отца".

*(1464) I, 381 N 15: "с согласия своей дочери выдал ее за К.". 502 N 1. II, 149 N 20. 474 N 31: "изъявила желание вступить в брак". V, 195 N 3, и др.

*(1465) Напр. V, 172 N 1 (киевск., кап., таран.): "за то, что отец не спросил согласия у своей дочери, желает ли она выйти за Д. в замужество (она же потом отказалась), взыскать в пользу Д. 5 руб." См. еще Смирнова, стр. 130.

*(1466) Смирнов, там же, стр. 146 и след.

*(1467) Случаи отказа самой невесты: I, 151 N 20. 153 N 30. 300 N 4. 314 N 9. 315 N 54. 388 N 50. 495 N 4. 502 N 1. 535 N 118 ("не пойду, откажусь под венцом"). 567 N 33. 655 N 42. 819.-II, 58 N 1. 149 N 20. 174 N 56. 191 N 97. 250 N 65. 346 (1870 г.). 474 N 36. 657 N 16.-V, 172 N 1 ("не пойду, лучше повешусь"). 255 N 13.-VI, 12 (апр. 21). 208 N 23. 255 N 57.-Случаи отказа со стороны жениха: II, 259 N 10. VI, 613 N 38, и др.

*(1468) III, 219 (яросл., рост., уг.): "для заключения брака необходимо согласие родителей как жениха, так и невесты; случаев заключения браков посредством увоза невест или вопреки воли родителей не было". Также: III, 233 (яр., рост., в.). 244 (пор. в.) и др. Ср. ниже, стр. 56.

*(1469) IV, 654 парагр. 34 (полт. губ.).

*(1470) III, 85 N 7 (яросл. г. и у., пут. в.).

*(1471) III, 376 (костр., кин., д.).

*(1472) Смирнов, стр. 141. 184.

*(1473) II, 342 N 2: "крестьянка К. объяснила суду, что она действительно просватала дочь свою за сына А. и ныне отказалась - по несоглашению на выдачу дочери мужа ее, проживающего в Москве".

*(1474) I, 88 N 12. 152 N 25. II, 191 N 97, и др.

*(1475) I, 356 N 19: К. сосватал у О. дочь его за своего внука.

*(1476) I, 388 N 50 (брат сосватал невесту для родного брата). 655 N 42 (то же), и др.

*(1477) II, 448 N 67 (моск., бр., у.).

*(1478) VI, 286 N 42 (сам. г., бугур. у., серг. в.). Это решение, равно как и предыдущее, указаны также в соч. г. Смирнова, стр. 188.

*(1479) Смирнов, стр. 189.

*(1480) II, 250 N 65.

*(1481) Смирнов, стр. 189.

*(1482) См. по этому предмету напр. статью г. Смирнова, "Народные способы заключения брака", в Юрид. Вестнике, М., 1878, N 5, стр. 661-693.

*(1483) I, 69 N 38 (сговор). 229 (рукобитье), 256. 284 (то же). 386 (пропой). III, 288 N 9 (рукобитье). 365 N 5 (сговор, богомолье). VI, 286 N 42 (рукобитье). 392 (запой и рукобитье), и др. См. еще А. Ефименко, в жур. "Знание" 1874 N 1, стр. 12. Смирнова, стр. 243.

*(1484) IV, 649 парагр. 1. Названия: "сват" и "сватья" применяются не только к посредничеству при заключении сделок всякого рода, но и к самим договаривающимся сторонам: см. Обыч. гр. п., т. I, стр. 124.

*(1485) II, 604 (моск., кл., сел.): "отец жениха посылает свата к отцу невесты и, если он против свадьбы ничего не имеет, то говорит: милости просим, затем приезжает жених с отцом "смотреть невесту", а потом со стороны невесты (но невеста сама остается дома) едут смотреть дом жениха, его добро, как он живет, и если он не односелец, то делают опрос у его соседей, какой это дом и что за человек жених".

*(1486) I, 314 N 9Ю 315 N 54. 655 N 42, и др.

*(1487) Есть сведения, что "рукобитье" и "сговор" суть различные моменты в порядке брачного соглашения; см. напр. Нижег. сбор., т. V, стр. 214: "сватанье завершается молитвой и рукобитьем; затем бывает сговор в доме невесты и потом девичник". Не везде, однако же, встречается такое разграничение; притом, с юридической точки зрения, имеет значение лишь последний момент соглашения, какое бы название он ни носил. Есть также мнение, что, по воззрению наших крестьян, способом заключения брака является не договор (соглашение, рукобитье), а так наз. "обручение" (внецерковное), т. е. "обрядовое сближение жениха и невесты", которое следует за заключением брачного соглашения: такого мнения г. Смирнов, в соч. "очерки сем. отн.", стр. 246 и след., и в ст. "Народные способы заключения брака", в Юр. Вест. 1878, N 5, стр. 688 и сл. В чем, однако, заключается юридическое значение "обручения", как "сближения жениха и невесты", не видно; поэтому нам кажется более правильным отнести такое обручение к числу разнообразных в нашем крестьянском быту брачных обрядов, имеющих значение этнографическое и историческое, но лишенных значения юридического. Если же под обручением разумеется тоже, что называется обыкновенно "помолвкой", на которой благословляют жениха и невесту, то встречаются также указания, что она совпадает с заключением соглашения (I, 314 N 9. 315 N 54. 381 N 15, и др.).

*(1488) IV, 649 парагр. 2.

*(1489) Ср. А. Ефименко, там же, стр. 11, 12.

*(1490) А. Ефименко, там же, стр. 11.

*(1491) См. выше, стр. 44.

*(1492) П. Ефименко, Приданое по обыч. праву кр. арх. губ. СПБ., 1873, стр. 36, N 14.

*(1493) Так, в одном решении (II, 279 N 6) замечено, что "в расписке (о неустойке на случай отказа от брака) не сказано срока о времени свадьбы". В сочинении г. Ефименко, "Приданое по обыч. праву" и проч., помещено несколько подобных соглашений; между ними встречаются и такие, которые касаются лишь обещания вступить в брак с обеспечением этого обещания, без каких-либо иных условий об имуществе, напр. на стр. 36 N 14.

*(1494) См. напр. IV, 649 парагр. 3 (полт. губ.)- Нижегор. сбор., V, стр. 214: "начнут говорить о кладке; в это же время жених выговаривает своей родне дары; дары никогда не превышают кладки женихом столовых денег: много кладки - много даров, и наоборот".

*(1495) II, 259 N 10. 346 (1870 г.): ударили по рукам. Нижегор. сбор. V, стр. 156. См. еще "Обыч. гр. право", т. I, стр. 60. 124 и др.

*(1496) III, 2688 (жених взыскивал с матери невесты за убытки, так как она отказала ему "после того, как он помолился Богу с ее дочерью"). II, 259 N 10 ("ударили по рукам, помолясь Богу").

*(1497) I, 88 N 12. 152 N 25. 386. 509 N 15. 535 N 118. 567 N 33. 840 N 5: пропиваем за другого жениха. II, 174 N 56. 324. 377. 383. 386. VI, 392 и др. Ср. выше, стр. 49, примеч. 2.

*(1498) П. Ефименко, "Приданое", стр. 36 N 14.

*(1499) См. напр. II, 279 N 6.

*(1500) См. "Обычн. гр. право", I, стр. 78 и след.

*(1501) См. напр. II, 279 N 6.

*(1502) А. Ефименко, в ж. "Знание" 1874 N 1, стр. 17.

*(1503) См. привед. II, 279 N 6.

*(1504) А. Ефименко, там же, стр. 17.

*(1505) II, 149 N 20.

*(1506) А. Ефименко, там же, стр. 19.

*(1507) II, 58 N 1. III, 17 N 2. 365 N 5.

*(1508) VI, 392 (задаток в 10 руб.).

*(1509) А. Ефименко, там же, стр. 18.

*(1510) А. Ефименко, там же, стр. 13-14.

*(1511) Такие браки встречаются в разных местах, напр. в олонецкой губ., нижегородской, у инородцев и др., и называются также "воровскими свадьбами". См. напр. статью А. Кордатова "Самокрутка", в Нижегор. сбор. т. III, стр. 139-149. М. Поспелова "Свадебные обычаи ветлужского края макарьевского уезда", в Нижег. сбор. т. VI (1877 г.), стр. 151-154: в этой статье говорится, что воровские свадьбы устраивают преимущественно бедные крестьяне, а соглашаются обыкновенно те девушки, родители коих удерживают их, как рабочую силу, у себя в доме, хотя им уже иногда бывает далеко за двадцать; предварительное же обещание скрепляется всегда тем, что жених и невеста обмениваются своими крестами; и что, после венчания, все подобные случаи оканчиваются почти всегда примирением с родителями. См. еще С.-П. б. Вед. 1867 N 249: "свадьбы самохотки распространены в мордовских селах пензенской губернии; одна из причин их - желание избежать больших свадебных издержек; один священник венчал самохотки без всяких недоумений". Н. Калачова, "заметки об Инсаре и его уезде", в Арх. кн. II, пол. 2-я, стр. 41 (самокрут, как форма похищения невест у Мордвы).- Пермский сборник, т. I, ст. Успенского.- П. Муллов "о нар. юрид. обычаях, Век 1862 N 15: "в шадринском уезде свадьбы совершаются двумя способами: добром, т. е. с предварительного и обоюдного согласия как вступающих в брак, так и родителей их, и убегом, т. е. будто бы без ведома родителей невесты".- Толковый словарь Даля, т. IV, под словом "Самокрутка".- Смирнов, стр. 155. 208-215. 218-221.

*(1512) См. напр. III, 233 (яросл., рост., в.): "для признания брака действительным необходимо согласие на брак родителей, и если были отдельные случаи заключения браков посредством увоза невест, то родители благословляли молодых впоследствии, чем и выражали свое согласие на брак уже заключенный". См. выше, ст. 46.- Ср. еще Смирнова, стр. 149. 186.

*(1513) См. по этому предмету: А. Ефименко, там же, стр. 35. 36. Никольского, Семейная жизнь в русском расколе, т. I. Победоносцева, курс гр. п., т. II, стр. 65 и др. См. также статью г. Муллова, "как заключаются иногда сводные браки", в Арх. Калачова, 1860, т. I. Из указанных статей видно, что "сводные браки" (без венчания) распространены во многих местностях, не только на севере, но и на юге, даже между православными, но преимущественно там, где живут раскольники.

*(1514) II, 151 N 24 (моск., богор., бун. в.): реш. 1869 г.

*(1515) II, 153 N 15 (там же): реш. 1872 г.

*(1516) II, 156-157 (моск. г., богор. у., ямк. в.): здесь, к приведенным в тексте словам, еще добавлено: "В этих случаях дети всегда остаются при матери, а на отца налагается обязанность давать детям содержание до достижении ими рабочего возраста". Из этих слов Оршанский (стр. 112) вывел заключение, что "народный суд совершенно правильно различает юридическую сторону брака от религиозной и потому признает юридическую силу раскольничьих браков, хотя бы с церковной точки зрения и недействительных". С таким выводом согласиться нельзя, во-первых, потому, что он противоречит ясному смыслу первой половины приведенного показания, а во-вторых, и потому, что обязанность содержать прижитых детей вытекает вовсе не из брачного состояния, которое в данном случае юридически не признается и судом, а из того же основания, какое указано в ст. 666 т. X ч. 1.

*(1517) См. напр. II, 120 N 66 (моск. г. и у., т.-гол. в.): по поводу жалобы жены на побои со стороны мужа, за которого она вышла "по обряду старообрядчества рогожского кладбища", муж объяснил, что он ее "женою своей не признает"; суд определил: за отказ в признании ее своей женой подвергнуть его 7-дневному аресту. II, 121 N 1 (там же): суд также, против заявления мужа, принял удостоверение старосты, что В. по старообрядческому обряду действительно жена, причем сослался на ст. 90 т. X, ч. 1, "по которой дозволяется вступать в брак каждому племени и народу, по правилам его закона или по принятым обычаям", хотя, как замечает и Оршанский (стр. 112), это правило, по смыслу закона, к раскольникам неприменимо.

*(1518) См. напр. Смирнова, "Народные способы заключения брака", в Юр. Вестн. 1878, N 5, стр. 663.

*(1519) А. Ефименко, там же, стр. 34-35. См. также Чубинского, юрид. быт Малороссии, в Зап. Геогр. общ. т. II, стр. 689, и в трудах этн.-стат. эксп. в западно-рус. край, т. VI, стр. 41.- Г. Смирнов также придает свадьбе юридическое значение: "основание юридической силы народной свадьбы - говорит он - лежит в том, что свадьба, в существенных своих моментах, имеет целью действительным образом или символически, так сказать, ввести брачущихся в новое для них состояние, состояние брачное, установить это состояние фактическим образом, наглядно, осязательно, и притом в присутствии общества, свидетельствующего и признающего совершающийся факт" (Юр. вест. 1878, N 5, стр. 682). Тот же обычай, что до свадьбы между повенчавшимися не бывает супружеских отношений, существует и в макар. уезде костр. губ.; см. там же стр. 685, и С.-П.б. вед. 1874 N 238.

*(1520) Название кладки "рощеным", сколько нам известно, употребляется в некоторых местностях олонецкой губернии и означает, что платится родителям невесты за то, что воспитали дочь, "выростили".

*(1521) I, 314 N 9: возвратить жениху 5 р., отданные невесте в приданое. Ср. также Нижегор. сбор. т. V (1875), стр. 153: здесь говорится, что предметом предбрачных совещаний "бывают обыкновенно деньги и приданое, которое дается здесь женихом невесте". Там же, стр. 214: "присядут и говорят о кладке, т. е. сколько жених положит невесте приданого - денег и одежды".

*(1522) I, 655 N 42. Название "награда", "награждение" применяется также к приданому, выделам детей и т. п.

*(1523) III, 376 (костр., кин., дюп.).

*(1524) III, 319 (костр., пер. од.).

*(1525) III, 323 (костр., пер., остр.).

*(1526) VI, 258. 349. Ср. еще II, 642 N 8 (моск., мож.); проситель жаловался, что "при разделе имущества старший брат не выдал ему половинной части денег, потраченных им на покупку невесты" (за нее было заплачено 50).

*(1527) II, 65 (влад., ковр., зим.).

*(1528) У татар и башкир с жениха берут калым, под которым разумеется плата жениха за невесту ее родителям: VI, 195.- Ср. Кострова, томск. г. (1864), стр. 99. В местностях, где русское население живет вместе с татарами, крестьяне заявили, что кладка есть тот же татарский калым, т. е. плата за невесту: VI, 48-49. 195-196.

*(1529) См. напр. Нижегор. сбор., т. V, стр. 153: здесь также говорится, что деньги, платимые женихом (в горб. у., олен. в.),- "это нечто вроде древнего выкупа или покупки невесты".

*(1530) Г. Матвеев (очерки юр. б. сам. г., стр. 16), кроме указанного значения кладки, находит, что она есть выкуп женихом коробьи невесты: в наших источниках мы не встретили подтверждения этого тезиса.

*(1531) VI, 51. 322. 331. 580 N 6.- II, 654 N 7: при выходе в замужество был договор дать дочери "в накладку" пальто - со стороны жениха.

*(1532) I, 242 (тамб., спас., уст.): "сумма увеличивается соответственно красоте и здоровью невесты". VI, 48-49: чем лучше невеста, тем больше кладка. 628: смотря по достоинству невесты.

*(1533) Нижег. сбор., т. V (1875), стр. 294: "общее правило при выговоре кладки состоит в том, что чем нужнее по домашним обстоятельствам женить молодца и чем незавиднее его домашняя обстановка (напр. бедность, рекрутская очередь, злая и сварливая свекровь или неласковый свекор, дурное поведение жениха или его физическое уродство), тем труднее бывает найти ему невесту и тем большую, сравнительно с другими, кладку он бывает обязан давать за нее".

*(1534) I, 727 (тамб., лип., куз.).

*(1535) I, 676 (тамб., лип., сок.). VI, 55: размер кладки зависит от состояния невесты. 457: по состоянию жениха.

*(1536) VI, 123: от семи рублей и выше. 263: менее шести, семи рублей не бывает.

*(1537) I, 254, 392. 542. 561. 573. 606. 624. 727 (не более 20, но если жених на очереди в солдаты, то и до 40). III, 382. VI, 208 N 23. 411: от 10 до 20 руб.

*(1538) I, 524 (рублей 25). 614. 666. VI. 276: жених платит за невесту рублей двадцать, тридцать. 628: тоже.

*(1539) I, 213. VI, 123 (от 7 до 50 р.). 457.Нижегор. сбор., т. V (1875), стр. 293: от 5 до 40 руб.; напр. "если невеста выходит в соседние селения к крестьянам-рогожникам, то цифра кладки восходит до 40 р.; причина та, что кр-н-мочальник, взявши к себе в дом сноху, ставит ее к мочалам, т. е. на мужскую работу; здесь невеста ценится как будущая семейная работница, которая своим личным трудом может добыть данную за нее кладку" (стр. 294).

*(1540) VI, 51 (сам. г. и у., кам.).

*(1541) II, 33 (вл. ш., сер.): от 10 до 100 р. 71: от 50 до 100 р. III, 376 (костр., кин., д.): "иногда в размере до 100 р.". VI, 44. 55: от 10 р. доходит иногда до 150 р.

*(1542) II, 33 (влад., шуйск., серг.): "случается, что жених занимает выводные деньги, и таким образом свадьба с самого начала приводит к бедности". VI, 48-49 (сам. г. и у., елш.).

*(1543) VI, 55: если отца невесты нет в живых, то кладку получает хозяин того дома, из которого невеста выходит замуж, причем безразлично, брат ли это невесты, родственник ее, или совершенно постороннее лицо. См. также VI, 123.

*(1544) I. 205. 213. II, 441: "здесь бывают кладки, т. е. деньги, которые жених исключительно дает в ее пользу". VI, 587: "кладка дается собственно в награду невесте и отец до нее не касается". 695: "жених дает невесте кладку собственно в ее распоряжение".

*(1545) I, 205. 224. 235. 254. 262. 276. 280. 286. 294. 506. 518. 524. 542. 561. 573. 580. 606. 614. 624. 676. 727.-II, 3. 26. 28. 33. 43. 71. 165. 206. 220. 229. 284. 331. 353. 363. 370. 377. 383. 386. 407. 414. VI, 55: кладка назначается лишь на покрытие издержек на свадьбу. 123. 195: у татар половина калыма идет на наряды невесте, а другая остается ее отцу. 206: кладка идет на наряды невесте. 258. 268. 276: "вклад идет на украшение невесты". 294. 301. 312: на наряды невесте. 322: "выдается на руки невесте". 353. 628. 637.- Нижегор. сбор. V, стр. 295: "большая часть кладочных денег затрачивается невестой на покупку себе и своему мужу нарядов; кроме того, на эти деньги невеста покупает дары (платки), которыми оделяет свою новую родню при вступлении в дом своего мужа".

*(1546) I, 542, 614. VI, 411: жених выговаривает, чтобы на часть этих денег невеста купила ему рубашку, шаровары и полотенце.

*(1547) I, 392, 425. 435. 442. 451. 456. 461. 475.- II, 324. (моск., волок., серед.): "вывод, который платится женихом за невесту, идет обыкновенно на наряды жениху".

*(1548) II, 61 (влад., вл., бог.). II, 71. III, 368 (костр., кин., д.): "обычай этот, по словам крестьян, очень разорителен". III, 376.

*(1549) II, 3 (влад., шуйск., ин.): "большею частью выводные деньги берутся лишь в тех случаях, когда невеста бедная, когда ей не с чем выйти замуж". II, 407. 414 (моск., бр. у., вох. и спас. в.).

*(1550) I, 752 (тамб., леб., тел.). II, 93 (моск. г. и у., зюз. в.).

*(1551) II, 47 (влад., вяз., мст.). 604 (моск., кл., сел.).

*(1552) IV, 325 (полт., коб. у. и в.): "обычай получать кладку при выдаче дочерей в замужество не существует и никогда не существовал, насколько запомнят старики; на другой день свадьбы делаются подарки жениху и невесте".

*(1553) IV, 20 (хар. г. и у., б. в.). 29 (хар. г., валк. у., стар. в.).

*(1554) V, 177. 202. 285. 290. 396. 419.

*(1555) См. напр. V, 203 (киев. г., кан. у., квит. в.): когда родители невесты дадут согласие на сватовство, то сваты "уговариваются" о том, какие подарки должен дать жених родственникам невесты; невеста же обязуется отдарить, а именно дать матери жениха, его теткам, сестрам и пр. платки, но с тем, чтобы ценность их соответствовала ценности данных женихом подарков; - отцу невесты жених должен поднести пшеничный хлеб, испеченный в форме бороды, медный грош и рюмку водки, "такой закон уже исстари ведется и вся отцу тут плата за то, что дочку замуж выдает". То же и в Малороссии; ср. статью И. Г. "Украинская свадьба" (Киевск. Телегр. 1866 г. N 29): когда состоится между отцами предварительное согласие на брак, то в доме невесты "назначается день брака и определяется, кто кому и что должен подарить".

*(1556) VI, 602 (сар., балаш., три-остр.).

*(1557) Напр. в разных местах тамб. губ.: I, 205. 213. 224. 235. 242. 254. 262. 276. 280. 286. 294. 392. 417. 425. 435. 442. 451. 456. 461. 465. 475. 506. 518. Также в моск. губ.: II, 220 (серп. у., пущ. в.). 370 (руз. у., кл. в.), и др.

*(1558) II, 441 (моск. г., бр. у., ул. в.). 453 (мих. в.). 460 (кол. у., санд. в.). 471 (пр. в.). 480 (парф. в.), и др. I, 21. 36. 38 (бывает немного, самая малость).

*(1559) В Малороссии и вообще на юге приданое носит название "скрина". Ср. напр. V, 499 (екат. г.). IV, 29 (харьк.): "невеста получает приданое из своего дома, скриню, т. е. сундук с бельем, разною одеждой и холстами". См. еще Чубинского, очерк юрид. об., в Труд. этн.-стат. экспед. в западно-рус. край, т. VI, стр. 54: кроме "скрини", которая составляет собственно приданое, дается в приданое также скот, деньги, а иногда и земля.

*(1560) Ср. П. Ефименко. Приданое по обыч. праву кр. арх. губ. СПБ. 1873, стр. 3-7. Здесь подробно объяснено значение каждого из приведенных названий.

*(1561) См. Ефименко, т. же, стр. 5. 6. Здесь указываются еще два значения слова "наделок": известная сумма денег, выдаваемая сыну или дочери вместо выдачи имущества, и затем - доля имущества, хотя бы и платного (т. е. заключающегося в одежде), выделяемого сестре братьями по смерти отца, взамен приходящейся ей части общего имущества. Но эти особые значения наделка, очевидно, совпадают с первым его значением, указанным в тексте.

*(1562) См. напр. I, 314 (тамб., козл., гр.-стр. в.).- II, 93 (моск. г. и у., зюз. в.). VI, 312 (сам., бугул., куз.): "приданое дает отец невесты".-Ср. также Кострова, томск. г., 1864, стр. 107: "ни дочь, ни жених не в праве требовать приданого: оно зависит совершенно от воли родителей".

*(1563) IV, 656 п. 11 (полт. г., золотонош. у.).

*(1564) Ефименко, т. же, стр. 9. 21. 22.

*(1565) Ефименко, т. же, стр. 9.

*(1566) Ср. I, 97 N 9.

*(1567) I, 299 (тамб., темн., атюр. в.). VI, 305 (сам., бугур., спир.): "приданое состоит обыкновенно из скота".

*(1568) I, 341 (тамб., козл., ст.-ю.). II, 604 (моск., клин., сел.). IV 246 N 2 (полт. г. и у., ел. в.): присуждено выдать приданое деньгами.

*(1569) Напр. II, 604. В арх. губ. постель называется "местом". П. Ефименко, т. же, стр. 12.

*(1570) Напр. II, 604.

*(1571) П. Ефименко, стр. 12.

*(1572) П. Ефименко, стр. 12-13.

*(1573) См. напр. IV, 653 (полт. губ.): здесь прямо указано, что предметом приданого может быть и недвижимое имущество. Ср. Чубинского, у. с., стр. 55.

*(1574) П. Ефименко, стр. 17. 82-102.

*(1575) П. Ефименко, стр. 17. 34 (N 11). 35 (N 13).

*(1576) II, 645 N 20 (моск. г., мож. у.): "суд нашел, что между сельскими обывателями свадьбы производятся без всяких документов и росписей".- IV, 649 (сбор. обыч. полт. губ.) парагр. 4: "Условия о приданом всегда словесные, дающие право на иски, кои разрешаются волостным судом на основании свидетельских показаний". 653 (там же) парагр. 30: "приданое жены ничем не обеспечивается; состав и ценность оного, при спорах, определяется свидетельскими показаниями". 653 (полт., золот. у.): "недвижимое имущество, включаемое в приданое, укрепляется словесным соглашением при свидетелях".

*(1577) Ефименко, там же, стр. 23. 24.

*(1578) Там же, стр. 37.

*(1579) II, 604 (моск., кл. у., сел. в.).

*(1580) П. Ефименко, там же, стр. 25-38 (здесь помещено несколько записей о приданом).

*(1581) П. Ефименко, прид., стр. 23. А. Ефименко, "Знание", 1874 N 1, стр. 15. Костров, томск. губ. (1864), стр. 106-107: "приданое заключается единственно в одежде и домашних вещах, служащих для хозяйства". Его же, "Юр. обычай кр. томск. губ." (1876), стр. 20 и 21: "относительно приданого не заключается никаких условий; рядиться о нем перед свадьбой считается неприличным, и размер его всегда зависит от воли родителей невесты".

*(1582) II, 604 (моск., кл. у., сел. в.).

*(1583) П. Ефименко, прид., стр. 10.

*(1584) II, 604. Ефименко, т. же, стр. 38.

*(1585) Нижегор. сбор., т. V (1875), Село Оленино (горб. у.), стр. 156.

*(1586) I, 69 N 38. 88 N 12. 151 N 20. 152 N 25. 172 N 16. 300 N 4. 314 N 9. 315 N 54. 322 N 60. 356 N 19. 381 N 15. 388 N 50. 417. 425. 432 N 1 и 13. 435. 442. 451. 456. 495 N 4. 502 N 1. 509 N 15. 518. 524. 535 N 18. 567 N 33. 655 N 42. 819. 840 N 5.-II, 20 N 113. 54. 58 N 1. 93. 165. 174 N 56. 178. 191 N 97. 206. 220. 229. 250 N 65. 256. 259 N 10. 284. 324. 332. 342 N 2. 346. 353. 364. 370. 377. 383. 386. 448 N 67. 472 N 10. 474 N 31. 542. 639 N 8. 657 N 16.-III, 17 N 2. 268. 288 N 9. 323 N 3. 342 N 22. 365. N 5. 382. 388.-IV, 6. 7 N 8. 22. 43 N 4. 55 N 6, 7 и 13. 77 N 79. 78 N 1. 97 N 2. 206 N 4. 248 N 6. 291 N 136. 307 N 2. 376 N 2. 408. 481 N 30. 482 N 32. 483 N 34. 605 N 103. 649 парагр. 5 и 6.-V, 13 N 14. 19. 39. 41 N 7. 57 N 23. 62 N 13. 63 N 22. 165 N 25. 195 N 3. 226 N 5 и 7. 295. 300. 301 N 22. 310. 317 N 25. 320. 323. 332. 343. 387 N 6. 391. 438 N 8. 451 N 49. 464. 468. 484 N 22. 557 (мировой съезд отменил решение о взыскании убытков и даже признал, что вол. суд принял и разобрал дело, по свойству ему неподсудное).-IV, 12. 13. 23. 69 N 68. 146 N 9. 196. 206. 223. 234. 258. 263. 268. 276. 287 N 5. 294. 305 (в случае отказа жениха, у татар, в пользу невесты остается калым). 312 (только невеста платит жениху за убытки, а жених за убытки не платит, а платит за бесчестие). 316 N 2. 322. 376 N 2. 380 N 6. 392. 439 N 69. 578 N 10. 582 N 14. 624 N 13.

*(1587) IV, 650 парагр. 8.

*(1588) VI, 208 N 23 (сам., бугур., бокл.): кр. А. заявил, что он засватал за брата своего Ф. племянницу Т. девицу А., причем он заплатил 20 р. на кладку и 4 р. на угощение; впоследствии же невеста от брака отказалась. Суд определил: 5 р. взыскать с отца невесты, так как он участвовал при угощении просителем. См. также VI, 255 N 57.

*(1589) I, 88 N 12 ("за проволочку").

*(1590) I, 174 N 56 (моск., серп., кияс.): "вытребован из Москвы".

*(1591) VI, 225 N 9 (сам., бугур., зав.).

*(1592) I, 322 N 60 ("за прогулку"). 315 N 54 ("за прогульные дни").

*(1593) См. напр. I, 152 N 25 (подтвердили два свидетеля). IV, 649 парагр. 6 (полт. губ.): "если возвращение издержек не последует по добровольному соглашению, то приговаривается волостным судом на основании свидетельских показаний; при неимении свидетелей, волостной суд основывается на показании обиженной стороны, т. е. той, которой было отказано в браке".

*(1594) I, 153 N 30 (тамб., шац., каз.): С. требовал с Д., дочь которого отказалась выйти замуж за его сына, 14 рублей, употребленные им, С., на харчи; волостной суд, принял во внимание заявление Д., что при сосватании были только родные С., присудил взыскать с Д. только 9 руб.-См. также I, 314 N 9.

*(1595) II, 342 N 2 (моск., вол., бух.): суд определил "взыскать с кр-ки К. в размере убытков, понесенных от сего А., и соображаясь со средствами кр-ки К., 6 руб. и удовлетворить просителя А.". Впрочем, такое снисхождение сделано было судом во внимание к тому обстоятельству, что нельзя было признать вполне виновной ту сторону, от которой последовал отказ, так как, по объяснению кр-ки К., хотя "она действительно просватала дочь свою за сына А., но отказала по несогласию, на выдачу дочери, мужа ее, приживающего в Москве".

*(1596) VI, 288 N 6 (сам., бугур., серг.).

*(1597) I, 69 N 38 (тамб., морш., пек.).

*(1598) I, 509 N 15. III, 342 N 22 (у невесты на лице заметили лишай).

*(1599) II; 20 N 113 (яр. г. и у., нор. в.).

*(1600) II, 149 N 20: "жених стал приходить к невесте в нетрезвом виде и даже на другой день после благословения напился у ней до того пьяным, что она, не желая вступить с ним в брак, просила возвратить ей пальто, отданное ему в знак верности супружества"; суд постановил возвратить залог на том основании, что "законом воспрещено вступать в браки по принуждению или без согласия сочетающихся".

*(1601) II, 343 N 13. См. также VI, 288 N 29. 564 N 31. 631 N 15 (жених оказался несовершеннолетним).

*(1602) VI, 252 N 69 (сам., бугур., приг.). 353 (февр. 10).

*(1603) IV, 650 ст. 1 (сбор. об. полт. губ.).

*(1604) III, 16 N 21 (яр. г. и у., пл. в.).

*(1605) IV, 580 N 30 (полт., хор., кл.).

*(1606) I, 88 N 12. 356 N 19.-II, 93. 324. 377. 383. 386.-III, 388 (бесчестье от 10 до 30 р.).-IV, 7 N 8. 78 N 1. 206 N 4. 248 N 6. 291 N 136. 307 N 2. 481 N 30. 650 парагр. 7 (полт. г.): "сверх возвращения издержек, волостной суд имеет право приговаривать отказавшуюся сторону к штрафу за опорок, т. е. за нанесение бесчестья невесте, от коей отказался жених, или жениху, от которого отказалась невеста; в пользу невесты штраф полагается более".-V, 13 N 14. 39.-VI. 196. 206. 223. 234: за бесчестье не менее 25 р. 258: "если свадьба расстроится по вине жениха или невесты, то виновная сторона обязана заплатить другой рублей 20 или 25". 276. 376 N 2. 392 (янв. 24). 471 (за бесчестье 75 р.).

*(1607) I, 425. 435. 451. 456. 465. 475. 506. 518.-II, 165. 178. 206. 220. 256. 284. 332. 353. 364. 370.-IV, 295 300. 310. 320. 323. 332. 343.-V, 265 N 8. 347. N 21. 513 N 4. VI, 294. 312. 322. 353 (февр. 10). 471 (янв. 24). 613 N 38: "за конфуз невесты в пользу С. 10 рублей".

*(1608) I, 172 N 16. II, 165. 206. 220. 256. 284. 332. 353. 364. 370.-IV, 564 N 138 (полт., хор., н.-авр.): отец жениха жаловался на отца невесты, что он, отказав жениху, тем обесчестил его, и потому просил взыскать 15 р.; суд постановил: так как отец невесты убытков и вреда никакого не сделал, то в просьбе отказать. IV, 580 N 30: отец жениха жаловался на отца невесты, что, чрез отказ ее, "он получил убыток и конфуз"; суд оставил жалобу без последствий. V, 484 N 22 "в иске за бесчестие 10 р." отказать, так как она была сговорена против воли и не нанесла жениху никаких особенных оскорблений". VI, 294. 312. 322.

*(1609) II, 295 N 10. VI, 263 (сам., бугур., н.): "за бесчестие никогда не платится".

*(1610) IV, 350 N 20. V, 255 N 13: она хотела только "навести срам" на жениха. 484 N 22 и др.

*(1611) VI, 286 N 42 (сам., бугур., серг. в.).

*(1612) II, 279 N 6 (моск., мож., кук.): Н. сосватал у кр-ки А. за сына своего дочь ее, а в случае невзятия обязался распиской уплатить А. неустойки 30 р. См. еще Ефименко, стр. 17. Оршанского, стр. 110.

*(1613) I, 432 N 13. II, 58 N 1. III, 365 N 5. VI, 582 N 14. Ср. Оршанского, стр. 110. Ефименко стр. 18.

*(1614) III, 17 N 2 (яросл. г. и у., пл. в.).

*(1615) II, 149 N 20.

*(1616) VI, 69 N 68 (сам. г. и у., ал. в.).

*(1617) VI, 380 N 6 (сам. г. и у., гол. в.).

*(1618) V, 533 (екат. г., павл. у. и в.): "личные права супругов поддерживаются волостным судом посредством наказания виновного супруга за обиду".

*(1619) Напр. III, 324 N 34 (костр., пер. у., од. в.): "вол. суд обязал мужа и жену жить вместе". 339 N 10. 340 N 14 (к., ю., м.), и др.

*(1620) I, 342 N 43 (тамб., козл. у., ст-ю. в.): "водворить в место жительства мужа, со внушением, чтобы она самовольно не отлучалась". 402 N 6 (т., бор. у., пр. в.): "водворить в семейство мужа". 819 (раз., ран., с.): "не имела никакого права отходить от мужа с детьми,- заставить жить всем опять вместе".-II, 21 N 22 (вл., ш., ив.): "водворить жену". ,, N 4 (вл., ковр., зим.): "водворить на жительство в дом к мужу". 223 N 28 (моск., серп., пущ.): "идти в дом своего мужа". 250 N 59 (моск., мож., гл.): жена заявила желание отойти от мужа прочь, с отобранием приданого, так как он обращается с нею весьма дерзко; свидетели и староста показали, что они не видали за ним "худых качеств и нетрезвой жизни"; суд определил: "не возвращая приданого, обязать жену находиться у мужа". 261 N 20 (моск., мож., кук.): "внушить, чтобы жила с мужем и предписать десятскому наблюсти". 394 N 14 (моск., бр., гж.): "немедленно должна отправиться к своему мужу и жить с ним вместе". 490 N 12 (моск., дм., мор.): "отправить ее в дом к мужу и внушить ей, чтобы она отнюдь самовольно никуда не отлучалась. 511 (моск., дм., мит.): "водворить ее для совместного с мужем жительства, причем внушить ей, чтобы впредь она не бегала от своего мужа". 557 N 9 (моск., кл., дов.): "водворить в семейство". 649 N 10 (моск., вол., яр.): "приказать возвратиться немедленно (из дома отца) в дом мужа своего". III, 11 N 75 (яр. г. и у., ст. в.): "принимая во внимание, что закон разлучаться не дозволяет, в. суд постановил: жена непременно обязана идти к нему (мужу) жить". 16 N 14 (яр. г. и у., пл. в): "заставить немедленно от отца своего перейти к мужу". 28 N 28 (н. вол.): "жить ей вместе с мужем". 77 N 34 (т. в.): "взять ее вторично в дом". 98 N 56 (д. в.): "должна возвратиться в дом к своему мужу". 100 N 25 (д. в.): "водворить к мужу". 339 N 10 (костр., нер. у., од. в.): жена более года не жила с мужем и стала просить о выдаче ей мужем ее приданого; суд постановил: "в просьбе отказать и "строго внушить, чтобы она не смела более уклонять от совместного жительства с мужем своим". 378 N 4 (костр.,кин., д.) "обязать жить с мужем". 378 N 5 (то же): "жить с мужем вместе". 392 N 25 (костр., кин., ес.): "водворить в место жительства к мужу". 407 N 4 (костр. б., б.): "обязать ее, чтобы она тотчас отправилась к своему мужу". IV, 110 N 42 (хар., бог., п.-н. в.): "понудить через сельского старосту сего же дня отправиться в деревню Г. в дом мужа ее". 292 N 155 (полт., зол. у. и в.): "велеть возвратиться к мужу своему". V, 439 (екат. г., в.-дн. у., ив. в.): "жить ей с мужем до смерти, не делая никакого между собою супружеского развода". VI, 228 N 23 (сам., бугур., завьял.): "жену выслать из дому отца к мужу для совместного житья". 282 N 19: жену, ушедшую от мужа, определено водворить в дом свекра по жалобе его и мужа. 378 (июл. 11): суд обязал жену жить в доме мужа. 458 N 5: суд обязывает жену идти в дом мужа и охранять его от припадков, которые делаются с ним с малолетства.

*(1621) III, 100 N 25 (яр. г. и у., д. в.): в общественную работу на 6 дней".

*(1622) II, 511 (моск., дм., мит.).

*(1623) II, 261 N 20 (моск., мож., кук.).

*(1624) III, 70 N 15 (яросл. г. и у., ш. в.).

*(1625) III, 16 N 14 (яросл. г. и у., пл. в.).

*(1626) III, 77 N 34 (яр. г. и у., сер. в.).

*(1627) II, 213 N 3 (моск., серп., выс.). См. еще IV, 116 N 27.

*(1628) IV, 110 N 42 (харьк., богод., полк.).

*(1629) III, 407 N 4 (костр., шуйск., бор.). См. еще IV, 203 N 12: родители жены, принявшие ее в дом, и не настаивавшие на водворение ее в дом мужа, подвергнуты штрафу.

*(1630) VI, 33 N 32 (сам. г. и у., елх. в.).

*(1631) I, 342 N 43. III, 233 (яр., рост., в.): бывают случаи, что жена без воли мужа уходит из дома; "в таких случаях муж может потребовать возвращения жены через волостной суд". 244 (яр., рост., пор.): то же.-VI, 648: "если жена отлучится произвольно от мужа, то волостной суд, по жалобе мужа, возвращает ее обратно к нему". III, 392 N 25, (костр., кин., ес.): "жена самовольно ушла из дома мужа к своему отцу не от притеснений от мужа и свекрови (как она утверждала), а собственно по своему грубому характеру; "суд постановил: выдержать ее под арестом трое суток, а потом "водворить в место жительства к мужу". Ср. выше, стр. 87.

*(1632) IV, 110 N 42.

*(1633) II, 261 N 20.

*(1634) Мнение это высказано в ст. А. Ефименко, в жур. "Знание" 1874, N 1, стр. 38.

*(1635) I, 31 N 17 (тамб. г. и у., гор. в.).

*(1636) IV, 62 N 25 (сам. г. и у., алек. в.): кр-ка А. жаловалась, что, когда она шла из деревни в Самару, на дороге насильно задержал ее кр-н Б. (один из плотников); муж ее объяснил на суде, что она "вследствие семейного раздора от него скрывалась", и что он "сам просил плотников", в случае встречи кого-либо из них с нею, доставить ее к нему, почему он и не считает виновным плотника Б. в задержании его жены"; волостной суд, усматривая из показания мужа, что "просительница в день задержания находилась в самовольной отлучке и что Б. задержал ее с согласия мужа", не признал Б. виновным в задержании.

*(1637) VI, 77 N 12 (сам. г. и у., бобр. в.). Ср. VI, 562 N 23: жена обязывается судом возвратить мужу взятые ею вещи и сама "должна жить у мужа, если пожелает".

*(1638) II, 129 (моск. г. и у., пех. в.): "на отдельное жительство без требования мужа, отца или брата, женщинам и девушкам паспортов не выдают". 100 N 37 (моск. г. и у., зюз. в.): жена, не желавшая жить с мужем, просила суд о выдаче ей паспорта; муж был спрошен, "не будет ли он согласен выдать жене паспорт"; он не согласился и суд отказал. 498 N 67: вследствие жалобы жены на жестокое обращение, муж согласился выдать жене паспорт на отдельное жительство (а теще, которую обязан был условием содержать, по 2 р. в месяц). 564 N 26 (моск., кл., дав.): "что касается до выдачи М. паспорта, то она за испрошением на это дозволения должна обратиться к мужу". III, 62 N 41 (яр. г. и у., к. в.): "А объяснила, что она не желает жить с мужем, потому что он не имеет дома, и желает получить увольнение навсегда, на что муж изъявил согласие, а потому суд постановил: миролюбивую сделку записать в книгу приговоров". Вероятно, это "увольнение навсегда" ограничилось выдачей срочного вида на жительство.

*(1639) II, 555 N 5 (моск., кл., дав.). 557 N 8 (там же). 563 N 24.-III. 62 N 45. 384 N 2. О сделках такого рода см. так же ниже, стр. 93.

*(1640) II, 126 N 105 (моск. г. и у., наг. в.).

*(1641) III, 157 N 8 (яросл. г., мол. у., пов. в.). См так же III, 303 N 4 (костр. г. и у., б. в.): хотя муж и согласился принять жену после долгого с нею "развода", но по жалобам ее на грубое обращение и по другим причинам (само общество желало удаления ее из деревни), суд постановил: "дозволить ей выдать надлежащий вид, из в. правления, на прожитие, где она пожелает изыскивать себе пропитание", и такие "виды выдавались ей на прожитие на известное время". 384 N 2 (костр., кинеш., в.): так как она жить с мужем не желает, то "обязать ее платить мужу ежегодно по 5 р., чтобы он на лето мог нанять себе работника".

*(1642) IV, 652 п. 7 (полт. г., золот. у.).

*(1643) II, 214 N 13 (моск. г., серп. у., выс. в.).

*(1644) II, 563 N 24 (моск. г., клин. у., дав. в.).

*(1645) III, 62 N 45 (яросл. г. и у., к. в.).

*(1646) III, 215 N 19 (яросл. г., рыб. у., г. в.).

*(1647) II, 505 (дек. 15) (моск., дм., мит.): суд, приняв во внимание жестокое обращение мужа с женой, освободил ее от следования за мужем на поселение.- III, 352 N 78 (костр., ю., м.): суд освободил жену от следования за мужем в Сибирь по жестокому с нею обращению.- V, 53 N 2 (киевс., вас. у., греб. в.): суд также дозволил жене не следовать за мужем, а остаться на прежнем месте жительства, вследствие жестокого с нею обращения мужа; впрочем такое постановление, по словам самого суда, сделано им в силу предоставленной ему выс. повелением 17 сент. 1862 г. 2 п. власти. V, 325 N 7: суд освободил жену от обязанности следовать за мужем в ссылку на поселение, в виду его жестокого с нею обращения. V, 387 N 7 и 479 N 9: суд также освободил жену и малолетних детей от следования в ссылку за мужем, в виду его развратного поведения и жестокого с нею обращения, и потому, что она имеет возможность содержать детей. V, 504 N 11: суд освобождает жену с 5-летним сыном от следования за мужем в ссылку в виду его жестокого с нею обращения. VI, 313 N 2: суд освободил жену от обязанности следовать за мужем в ссылку, за его дурное обращение, и предоставил ей просить разрешения у высшего начальства о дозволении ей вступить, если пожелает, в новый брак. VI, 698 N 7: суд дозволил жене не следовать за мужем в ссылку в виду его дурного обращения с нею.

*(1648) III, 340 N 14 (костр., ю., м.).

*(1649) II, 10 N 32 (влад., шуйск., ив.).

*(1650) См. напр. II, 10 N 24 (влад., ш., ив.); "обязать его подпиской, чтоб он жену свою взял к себе". 568 N 36 (моск., кл. дав.): "жена просила приказать ее мужу не наносить ей оскорбления и не выгонять из дома; суд постановил: ввести ее в семейство к мужу, а старосте и ее матери поручить иметь за их семейным обращением строгое наблюдение". II, 174 N 69 (моск., серп., кияс.): по жалобе жены, что муж гонит ее из дома и не дает ей пропитания, суд определил: "жену свою взять в свой дом и давать ей пропитание". III, 11 N 75 (яр. г. и у., ст. в.): суд указывал, что "закон разлучаться не дозволяет", и потому обязал мужа взять жену в дом свой. III, 340 N 14: по жалобе жены, что муж ее прогнал, суд постановил: "объявить мужу, чтобы не уклонялся от совместного жительства с женой". VI, 279 N 12 (сам., бугур., серг.): "жену с сыном ввести в дом мужа с тем, чтобы он не имел никакого права выгонять их из дому, а если не пожелает жить вместе, то может без ссоры купить себе другой дом".

*(1651) IV, 652 (полт. губ.).

*(1652) См. напр. II, 575 N 52 (моск., кл., дав.): жена не желала жить в семействе мужа, по причине наносимых ей оскорблений, и просила суд "вменить мужу ее в обязанность взять ее с сыном к себе", так как он живет в Москве; - суд, имея в виду, что и муж ее согласился выдать ей паспорт на жительство, если она не пожелает жить в его семье, но без выдачи содержания, постановил: в выдаче паспорта волостное правление не должно препятствовать, но в просьбе ее (о жительстве у мужа) отказать, и содержания от мужа ей не требовать.

*(1653) II, 35 N 14 (влад. г., шуйск. у., серг. в.).

*(1654) См. напр. II, 444 N 30 (моск., бр., у.): жена жаловалась, что муж согнал ее из дома, вместе с сыном восьми лет, прижитым с ним, да еще с сыном ее от первого брака, и не дает ни одного гроша на воспитание малолетнего, и просила, чтобы он хотя пустил ее в дом свой для жительства с детьми и более она ничего не желает, а будет пропитываться с ними; суд постановил: в доме суда перегородить на две половины и в одну допустить жить жену с детьми, каковую перегородку она должна сделать на свой счет.

*(1655) III, 94 N 26 (яр. г. и у., д. в.): "предупредить Д. содержать жену свою и детей, которая обязана возвратиться (от отца) на жительство к своему мужу".

*(1656) IV, 64 N 36 (хар., валк., огул.). II, 99 N 31 (моск. г. и у., зюз. в.): вследствие жалобы жены на мужа "в неоказании ей содержания и пропитания", суд, имея в виду, что "муж обязан дать жене своей посильное содержание", определил: обязать его давать жене своей на содержание по 1 р. в месяц.

*(1657) II, 275 N 26 (моск., мож., кук.).

*(1658) VI, 72 N 88 (сам. г. и у., ал. в.).

*(1659) VI, 98 N 5 (сам., бузул., мал.).

*(1660) VI, 388 (мая 13). (сар. г. и у., алекс.).

*(1661) I, 287 N 10 (тамб., тем., бар.).

*(1662) I, 341 N 5 (тамб., козл., ст.).

*(1663) I, 345 N 2 (тамб., козл., подг.).

*(1664) I, 554 N 62 (тамб., усм., у.-пр. в.). См. еще II, 57 (влад., вл., ст.): на просьбу жены о выдаче ей с детьми от мужа содержания, суд определил: жить ей с мужем; если не пойдет, то не выдавать ей никакого пособия".

*(1665) IV, 727 N 20 (новг., чер., яг.). См. так же I, 369 N 30 (тамб., тем., стр. в.): по жалобе о недаче жене с детьми содержания мужем ее, суд, с общего согласия самих тяжущихся, постановил: выдавать ей на содержание с детьми ежемесячно по 1 п. ржаной муки.

*(1666) V, 388 N 1 (екат. г. и у., с. в.): "во избежание могущих встретиться семейных раздоров и худых последствий, суд присудил: из семейного имущества выделить просительнице корову и четверть хлеба, а дом и прочее хозяйство оставить во владении мужа ее и сына".

*(1667) I, 458 N 1 (тамб., бор., зап.).

*(1668) III, 181 N 10. VI, 124 N 1.

*(1669) I, 345 N 1 (тамб., козл., подг.).

*(1670) II, 568 N 36 (моск. г., клин. у., давыд. в.).

*(1671) III, 11 N 79 (яросл. г. и у., ст. в.).

*(1672) II, 223 N 28 (моск., серп., пущ.): "идти в дом мужа и жить в полном его повиновении и послушании". 490 N 12 (моск., дм., мор.): "внушать ей, чтобы она имела к мужу полное повиновение и послушание". 649 N 10 (моск., вол., яр.): "возвратиться в дом мужа и находиться в полном повиновении". III, 340 N 14: суд определил, между прочим, чтобы жена "была в должном повиновении мужу". IV, 556 N 106 (полт., хор. п.): "внушить ей быть в повиновении мужу и семейству, как долг велит". IV, 374, окт. 11 (сар. г. и у., карб. в.): суд обязывает жену слушаться мужа. VI, 398, июля 21 (там же, неел. в.): суд обязывает жену повиноваться мужу и жить с ним.

*(1673) II, 215 N 3 (моск., серп., выс.): "за неповиновение свекру, свекрови и мужу подвергнуть аресту при в. правлении на пять дней". 239 N 61 (за "неповиновение"). 348 N 8 (за "ослушание" и самовольную отлучку). 490 N 12 (за "постоянное ослушание"). 609 N 23 (за "непокорность" мужу). III, 16 N 14 (за непокорность). 56 N 18. 77 N 34. 82 N 32 (за ослушание против мужа). 89 (1870 г. 28 янв.). 320 N 4 (за непослушание мужу). 372 N 31 (за неуважение к мужу). IV, 489 N 1 (тоже).

*(1674) III, 383 N 1 (костр., кин., воздв.). "кр-ка В. наказана за неповиновение мужу и распутство 20 ударами розог (решение вол. суда 1864 г.). Впрочем, по этому делу, как видно из приведенного текста, жена оказалась виновной не только в неповиновении мужу, но и в развратной жизни; поэтому, как надо полагать, и была присуждена к более тяжкому наказанию. И вообще, едва ли везде волостные суды считают себя вправе подвергать жен телесному наказанию; это можно заключить, напр., из того, что в одной приволжской местности, населенной удельными крестьянами, некоторые из них, при расспросах, заявили желание, чтобы волостному суду, по жалобам мужей, разрешено было наказывать жен розгами "как прежде бывало", поясняя, что "тогда была и семья, и хозяйство, и порядок, а нонче такой разврат пошел, что удержу нет": VI, 648 (сар., кам., золот.). Ср. Зарудного, законы и жизнь, СПБ. 1874, стр. 132. Заметим, что если суды и прибегают иногда, взамен ареста, к телесному наказанию, то, быть может, потому только, что аресты особенно продолжительные, были бы невыгодны и для домашнего хозяйства; да и сами крестьяне, по-видимому, эту форму наказания предпочитают вообще всяким другим мерам взыскания, особенно штрафам (о которых здесь конечно не может быть речи), как мы уже заметили прежде, в I т. "Обыч. гр. пр.", стр. 374.

*(1675) V, 321 (киев., ум., л.). Ср. "Обыч. гражд. п." I, стр. 373.

*(1676) По свидетельству прокурора белозерского окружного суда (новг. губ.), "заведенный в домашнем крестьянском быту порядок поддерживается правом хозяина приказывать и учить (бить) свою жену и детей" (VII, 488).

*(1677) I, 295 N 3 (тамб. г. и у., стр. в.): приняв во внимание, что Ф. "не в согласии живет с женой М., бьет ее часто до полусмерти", суд определил: "наказать его 20 ударами, и объявить, чтобы оставил все свои дурные поступки и жил бы в своем семействе смирно". I, 440 N 4 (тамб., бор., бог. в., 1872 г.): "за оскорбление жены своей и грубые поступки против брака наказать розгами". I, 443 (тамб., бор., м.-ал. в., засед. 14 авг. 1872 г.): "дать А. 20 ударов розгами", за то что колотит жену и детей, постоянно пьянствует и разоряет хозяйство. II, 10 N 24 (влад., шуйск., ив.): "за нанесенные жене побои без всякой причины наказать розгами 20 уд. и обязать его подпиской, чтобы он жену взял к себе и жил бы с ней как следует, не причиняя ей никаких обид". II, 66 N 4 (влад., ковр., зим.): "за оскорбительные побои жене (он "привязал ее к припрягу к телеге с малым ребенком и поехал до дома деревней, ударяя кнутом по лошади и по ней", за то, что в отсутствие мужа, по промыслу, ушла из дома свекра) наказать розгами 20 уд.". 72 N 1 (влад., ковр., вс.): "за пьянство, нерадение по домохозяйству и за обиду, делаемую жене, наказать розгами 15 уд." 108 N 2 (моск. г. и у., зюз. в.): "за нанесение побоев своей жене нак. розгами 10 уд.". 138 N 35 (моск., бог., шал.); "наказать С. (по жалобе его жены) розгами 20 уд. за нетрезвую жизнь, расстройство хозяйства и причинение жене своей побоев". 140 N 31 (так же): "за причинение побоев жене нак. 10 уд. розог". 160 N 14 (моск., бог., ямк.): "кр-ка Т. жал. на жестокое обращение с нею мужа ее (он привязал жену к столбу и сек по всем частям тела ременной супонью без всякой пощады); суд приговорил: за побои жене и самоуправство нак. розг. 20 уд.". 239 N 61 (моск., мож., гл.): "И. жал., что муж ее сильно буйствует, не дает ей никакого житья; суд опр. наказать его розг. до 19 уд.". 274 N 24 (моск., мож., кук.): "жена жаловалась о зверском с нею поступлении мужем ее в нанесении побоев"; суд опр. наказать его 1-й раз 20 уд. роз., "с внушением жену не бить". 275 N 25 (там же): жена жал., что муж изводит хозяйство, пьянствует, обижает ее словами; суд пост. наказать его розгами 10 уд. 360 N 15 (моск., раз., суд.): муж связал жене руки и ноги и остриг на голове все волосы (по его словам - за прелюбодеяние); суд определил: "за острижку волос, как публичное поношение и наругание спокойствия, наказать 20 уд. роз." 418 N 29 (моск., бр. сп.): жена жал., что "муж постоянно наносит ей побои совершенно безвинно"; суд приговорил: "в пример прочим, за самоуправство нак. розг. 20 уд. и строго внушить самоуправства отнюдь не учинять, а заявлять с. старосте", а жене - "быть в полном повиновении и послушании у мужу". 425 N 105: по жалобе жены, за разорение шубы в пьяном виде и безобразие в доме, муж наказан 20 уд. розог.- III, 72 N 49 (яросл. г. и у., ш. в.): "жена жалов., что муж ее А. в пьяном виде причинил ей жестокие побои и выдрал косу"; суд постановил, "крестьянина А., по жалованию его, или наказать 10 уд., или выдержать под арестом 3 дня". 183 N 12 (яр., уг., б.): "жена жаловалась на мужа, обвиняя его в пьянстве и жестоком обращении; суд постановил: наказать его розгами 20 уд." (однор. дело, 185 N 24). 208 N 87 (яр., рыб., ив.): "за притеснение жены нак. 20 уд. роз., внушив ему притеснения и обид жене не причинять". 225 N 39 (яр., рост., уг.): "за нанесение жене синяков нак. розгами". 236 N 10 (яр., р., вор.): по жалобе жены, что муж постоянно пьянствует и делает в доме буйство, наказать его розгами 20 уд., и "внушить ему, что если еще какая-либо жалоба дойдет от жены до вол. суда, то подвергнется более тяжкому наказанию". 237 N 15 (там же): за нанесение жене побоев наказать розгами. 263 N 152 (яр., рост., ш.): "за жестокое обращение с женой наказать Н. розгами 15 уд. и строго внушить, чтобы он вел себя хорошенько, был к хозяйству рачителен и жену отнюдь не оскорблял". 263 N 158 (там же): по жалобе жены на жестокое обращение с нею мужа, суд. опр. наказать его розгами 20 уд., "со внушением, чтобы жену и никого не оскорблял". 264 N 4 (там же): "за нерадение к хозяйству, пьянство и оскорбление невинно жены нак. розг. 20 уд." 272 N 110 (яр., рост. б.): за буйство с женой нак. розг. 20 уд. 354 N 1 (костр., ю., м.): крестьяне целой деревни жаловались, что Е. жестоко обращается с женой и "чинит в доме дебоширство"; суд приговорил к нак. 20 розг., внушив ему дебош. не делать. 383 N 14 (костр., к., в.): за причинение обид жене нак. розг. 20 уд. 389 N 3 (к., кин., ес.): "за нетрезвость и притеснения жены своей (выгоняет ее из дому вон) наказать 10 уд. розгами и внушить ему, чтобы он вел жизнь трезвую, а жену свою из дому не выгонял". 444 N 15 (нижег., сем., б.): за нанесение побоев жене своей без всяких законных причин нак. розг. 20 уд.- IV, 109 N 30 (хар., б., а.): "за нанесение своей жене побоев нак. розг. 20 уд. и предупредить его с женой жить мирно". 260 N 2 (полт., кр., н.): "за сильно жестокое с женой обращение наказать 20 уд. р., предупредив его" и пр. V, 91 (киев., тар., л.): "дать 20 роз. за то, чтобы не обижал свою жену напрасно". 132 N 22 (к., берд., м.): за жестокое обращение с женой наказать розгами. 190 (к., кан., к.): "за нанесение постоянных побоев" нак. мужа розгами 20 уд. "для примера".

*(1678) I, 819 (ряз., ран., с.).

*(1679) I, 32 N 1 (тамб. г. и у., гор. в.): по жалобе жены на побои и дурное обращение мужа (сильно избил и много вырвал из головы волос), подвергнуть его аресту на 7 дней.- III, 101 N 48 (яр. г. и у., д. в.): в данном случае муж жаловался на уход жены из дома, но на суде обнаружилось, что причиной ухода было жестокое обращение мужа (постоянно бьет и выгоняет жену из дома) и пьянство; поэтому суд приговорил истца к 3 дн. аресту. 414 N 19 (костр., б., тр.): за нанесение побоев жене и дурное с ней обращение подвергнуть 5-дн. аресту. IV, 39 N 42 (хар., в., л.): за нанесение жене побоев - арест на 6 суток. 83 N 27 (хар., бог. у. и в.): тоже. 489 N 1 (полт., мирг., сав.): за жестокие побои жене 5-дн. аресту.VI, 279 N 12 (сам., бугур., серг.): муж заявил суду, что "действительно много раз бил жену и даже уморился бить, и потому она не живет с ним, но что он ее не выгонял с сыном, а если и бил жену, то не знал закона, что нельзя бить жену, но жить с женой никогда не согласен, и почему именно, сам объяснить не может и проступков за ней никаких не имеет"; вол. суд определил: "хотя следовало бы унтер-офицера Г. за дерзкую распутную жизнь с женой предать уголовному суду, но принимая во внимание 20-летнюю беспорочную его военную службу и знаки отличия военных достоинств, подвергнуть 7-дневному аресту при вол. правлении". VI, 568 N 18 (сар., петр., малос.): жена жаловалась, что муж постоянно бьет ее и ругает, а раз, "выпросив у сидельца кнут, запер свою комнату и бил ее самым бесчеловечным образом"; за жестокое обращение с женой муж приговорен к аресту при вол. правлении на 5 суток.

*(1680) II, 10 N 29 (влад., ш., ив.): за нанесение побоев жене (и теще) подвергнуть 6-днев. аресту с употреблением на общественные работы.

*(1681) III, 72 N 49 (яр. г. и у., ш. в.): ср. выше, стр. 104, прим.

*(1682) IV, 93 N 2 (хар., б., м.): муж подвергнут штрафу 1 р. 50 к., а вместе с ним и любовница его также штрафу (1 р.) за подстрекательство к ссорам с женой. Иногда штраф взыскивается в пользу жены, напр. V, 89 N 3; "как поступок Г. бесчеловечный (Г. нанес жене побои и впихнул ее в сажалку), взыскать в ее пользу на излечение 20 р.".

*(1683) III, 257 N 34 (яр., рост., ш.): "внушить, чтобы не дозволял себе оскорблять жену". 260 N 87 (там же): "чтобы отнюдь не делал оскорблений жене". II, 68 N 7 (вл., ков., зим.): "поручить старосте наблюдать, чтобы жену не бил, иначе будет подвергнут наказанию". II, 261 N 20: "десятскому наблюсти, чтобы не обижал ее муж". II, 557 N 9 (моск., кл., дав.): "внушить мужу обращаться с женой как следует, обид и оскорблений отнюдь ей не наносить". III, 324 N 34 (костр., пер., о.): "обязать мужа обращаться с женой хорошо". V, 64 N 25 (киев., вос., б.): "внушить Ф., чтобы он впредь не наносил своей жене побоев, в против. случае будет подвергнут строгому наказанию". 205 N 10 (киев., кан., кв.): "Д., сделать строгое замечание, внушить на будущее время воздерживаться от насильственных действий над женой". 223 N 23 (киевс., черк., хл.): за побои, наносимые жене, сделать Г. строжайший выговор в присутствии всех чинов волостного правления". VI, 85 N 5: мужу внушено, чтобы не обижал жену под опасением подвергнуться ответственности. VI, 228 N 23: за дурное обращение с женой на первый раз простить, но внушить, что в другой раз он будет подвергнут ответственности. VI, 280 N 15: обязать мужа взять к себе жену и не обижать ее самоуправно". 727 N 1 (новг., череп., яган.): "вразумить мужа".

*(1684) II, 44 N 3 (влад., вязн., ст.).

*(1685) II, 531 N 13 (моск., дм., и.).

*(1686) III, 290 N 43 (яр., рост., бер.): этим решением, впрочем, внушено обоим супругам "жить между собой миролюбиво, о чем их и обязать подпиской".

*(1687) II, 10 N 24 (влад., шуйск., ив.).

*(1688) II, 223 N 28 (моск., серп., пущ.): "идти в дом мужа и жить в полном его повиновении и послушании, а он также ничем не должен оскорблять ее". 238 N 53 (моск., мож., гл.): "упредить как просительницу, так и ее мужа, чтобы они жили миролюбно". 531 N 13: "от мужа взять подписку, а жене объявить, чтобы подчинялась мужу". III, 208 N 89 (яр., рыб. ив.): "обид друг другу не делать". 240 N 32 (яр., рост., в.): жена жаловалась на жестокие побои от мужа; суд постановил: внушить супругам - первому (мужу) взять жену свою к себе в дом и обращаться с ней как следует, а последней сегодня же отправляться в дом к своему мужу и повиноваться ему как следует". 378 N 4 (костр., кин., д.): "обязать мужа поступать с женой справедливо и по-человечески, а ее обязать жить с мужем и работать по силам". VI, 563 N 26: супруги оказались виновными во взаимных обидах; поэтому суд сделал обоим замечание "с предупреждением, чтобы впредь жили, как требует того брачный союз".

*(1689) II, 151 N 24 (моск., бог., б.).

*(1690) II, 239 N 61: мужа за жестокое обращение с женой наказать розгами, а жену, за неповиновение, подвергнуть аресту. 108 N 2: то же. II, 140 N 3 (то же). VI, 281 N 16: за семейные несогласия (за кляузную между собой жизнь) оба супруга подвергнуты аресту. Иногда мужа наказывают розгами, а жене делается только внушение быть в повиновении у мужа, напр. II, 418 N 29. Случаи, когда обоим супругам делается лишь внушение, указаны выше.

*(1691) V, 91 (киев., тар., л.).

*(1692) III, 88 N 6 (яросл. г. и у., п. в.): решение 1864 года. См. также VI, 378: суд приговорил жену за "грубое обращение с мужем" к аресту на 7 дней. Впрочем, случаи подобного рода обсуждаются обыкновенно как случаи неповиновения мужу, о чем сказано выше.

*(1693) V, 533 (екат. г., павл. у. и в.).

*(1694) II, 93 (моск. г. и у., зюз. в.): "дела по жалобам мужа на жену за неподчинение ему, и жены на мужа за дурное обращение, вол. суду приходится рассматривать весьма часто, но такие дела суд старается оканчивать примирением". II, 129 (моск. г. и у., пех. в.): "в делах по жалобам мужа на жену, напр. за распутное ее поведение или по жалобам жены на мужа, напр. за дурное с ней обращение, вол. суд всегда заставляет стороны "смириться". II, 143 (моск., бог., б.): "в вол. суде производится много дел по жалобам жен на мужей за жестокость; дела такие суд старается оканчивать примирением: наказать мужа по делу домашнему суду не приходится, да кто их там разберет, прав ли муж или жена". VI, 237 N 8: за жестокое обращение с женой, хотя и следовало бы наказать мужа розгами, но, так как виновный испросил у обиженной прощение, то наказанию не подвергать. VI, 592, N 4: суд оставил без обсуждения прошение жены на жестокое обращение мужа, потому что они помирились. VI, 616 N 57: жалоба жены на побои и обиды, нанесенные ей мужем, за примирением, оставлена без рассмотрения.- В одной местности, на вопрос об обычаях, один из волостных выборных, выказал (наедине, без свидетелей), что дела о ссорах между мужем и женой "всегда кончают миром да наставлением: жене велят мужа слушаться, а мужу жену не тиранить; а если (вопрос был о годности волостных судов) по таким делам пойдут к мировому, то всякому супружеству конец будет: мировой судья присудит от мужа женин сундук отобрать, а это значит то же самое для жены, что я могу с ним и не жить; недавно еще два такие случая были у нас на волости": IV, 120 (хар., куп. у. и в.).

*(1695) II, 151 N 17 (моск., бог., б.). См. также III, N 157 N 17 (яросл. г., мол. у., п. в.): жена жаловалась, что муж ее при всем сельском обществе наказал ее розгами и вообще много бьет; волостной суд, затрудняясь решить дело, положил представить его мировому посреднику.- VI, 605 N 1 (сар., балаш. у., триостр. в.): по жалобе жены на жестокое обращение и по заявленному ею нежеланию жить с мужем, суд определил: "так как обстоятельство этого дела подлежит разбирательству степени высшего суда, то предоставить ей право разбираться в подлежащем судебном месте". Дела по обвинению крестьян в жестоком обращении с женами доходят иногда до окружного суда; так, за нанесение жене побоев поленом, причинивших ей тяжкую болезнь, муж был приговорен к отдаче в арестантские роты на 2 1/2 года. См. Суд. Вест. 1876 N 100; там же приведены еще два дела о причинении тяжких побоев и ран, окончившиеся также осуждением виновных; но в одном случае (там же N 284), крестьянин, истязавший жену, был судом оправдан. Впрочем, по замечанию одного судебного следователя дмитровского уезда (моск. губ.), "для обиженных супругов (и родителей) удовлетворительнее расправа волостных судов, нежели окружных, так как волостной суд накажет виновных, внушит им хорошенько, да затем и возвратить в семейство работников-кормильцев, а окружной лишает обиженных жен (и престарелых родителей) насущного хлеба, ссылая виновных в Сибирь": VII, 172.

*(1696) IV, 244 (полт. г. и у., ел. в.).

*(1697) V, 127 (киевс., берд., м.).

*(1698) V, 33 (киевс. г. и у., г. в.). Ср. еще VI, 254 N 46: по жалобе жены на жестокое обращение мужа, волостной суд приговорил ее же к аресту на трое суток на основании свидетельских показаний о развратной ее жизни. VI, 650 N 19: по жалобе жены на дурное обращение мужа, суд, в виду ее дурного поведения, определил подвергнуть ее общ. работам на 6 суток. VII, 472 (новг. г., белоз. съезда): по известным съезду решениям волостных судов, жалующаяся на жестокое обращение с нею мужа, вместо законного удовлетворения, приговаривается к телесному наказанию, "потому что, по мнению крестьян, разделяемому их судом, жена составляет собственность мужа". В таком же смысле мы имеем известие и о другой местности: по словам одного мирового посредника ветлужского уезда костр. губ. (VII, 223), "к числу преобладающих народных воззрений относится представление мужа о жене как о животной рабочей силе, поступившей к нему в собственность, как о рабе, вещи", прибавляя, что волостной суд поддерживает это воззрение, а в доказательство приводит одно, доходившее до мирового съезда, дело: по требованию мужа, избившего, вместе с своим отцом, жену, суд взыскивает с отца жены (тестя) 12 руб. за время, которое избитая прожила, для поправления здоровья, у своего отца и, сверх того, 2 руб. штрафа в пользу мужа; или другой случай: по голословному известу мужа, суд обвиняет жену в любовных связях и приговаривает к телесному наказанию, исполнение которого поручается самому мужу.

*(1699) V, 3 (киевс. г. и у., д. в.).

*(1700) V, 141 (киевс., берд., б.).

*(1701) II, 10 N 32 (вл., шуйск., ив.): "обязать его подпиской, чтобы взял жену в дом и жил с нею как надлежит православному, причем внушить ему о силе закона в брачном союзе ст. 106 и 107 т. X, ч. 1.- VI, 280 N 15 (сам. г., бугур. у., серг. в.): по поводу жалобы на обиды и притеснения со стороны мужа, суд внушил последнему "относительно ныне действующих законов, по невозможности бить самоуправно жен", и за "неуступчивость и грубое упорство против внушения суда по поводу невозможности драться с женами", подвергнул обвиняемого мужа на первый раз, в уважение его молодости, штрафу в пользу мирского капитала.

*(1702) Замечу здесь мимоходом, что приведенное в предыдущем примечании указание волостного суда на закон, запрещающий "бить жен самоуправно", Оршанский (в п. ст., стр. 115) назвал "оригинальным заблуждением". В этом отзыве очевидно отражается довольно распространенное у нас мнение, что по русскому закону, помимо жестокого обращения (ран, увечий и т. п.), личные обиды между супругами ненаказуемы и потому не подлежат уголовному преследованию. Такого мнения держится, напр., г. Неклюдов, в "Руководстве для мировых судей" и в "Руководстве к особенной части русского уголовного права" С.-ПБ. 1876, т. I, стр. 12). Несколько отступает от этого воззрения проф. Таганцев (говоря об этом, впрочем, мимоходом в примеч. к ст. 130 изд. им в 1873 г. Устава о нак., нал. мир. судьями; в 2-м издании, 1879 г., собственные мнения составителя не помещены): он не придает "строго-юридической силы" статье 106 т. X ч. 1, говорящей об обязанностях мужа по отношению к жене, но замечает, что не всякая обида ненаказуема и что молчание о том уголовного закона (в разделе преступлений против союза семейного) не может еще служить доказательством противного. Мы, конечно, не берем на себя разрешения вопроса, в котором поныне господствует разномыслие в среде самих криминалистов; считаем только нелишним, по отношению к смыслу ст. 106 т. X ч. 1, заметить, что в этой статье не один лишь нравственные наставления: в словах "муж обязан уважать свою жену" заключается, по нашему мнению, ясное "юридическое" указание на то, что муж не в праве наносить жене ни оскорблений, ни обид, точно так же (если не более), как и каждому постороннему лицу, т. е. что брачный союз не уполномочивает относиться к жене хуже чем к другим лицам; если так, то, по нашему мнению, всякое оскорбление жены подчиняется общим карательным нормам об оскорблениях и обидах, и дает обиженной стороне право на судебную защиту. Опасение, будто подобное толкование могло бы на практике привести к подрыву семейных уз, едва ли основательно, ибо даже в крестьянском быту ни одна жена, ради собственного же интереса, не пойдет с жалобой в суд из-за пустяков. Позволю себе еще одно замечание: разномыслие по настоящему вопросу коренится, быть может, в том обстоятельстве, что уголовные постановления о "жестоком обращении между супругами" попали, как нам кажется, не на свое место, ибо с законами "о нарушении обязанностей супружества" (т. е. обязанностей лиц, как супругов) они не имеют ничего общего: в научном изложении такое совмещение первых с последними бывает пригодно для указания тех или других особенностей, установленных законом или обычаем по поводу брачного состояния лиц, но в кодексе оно может вести лишь к практическим недоразумениям.

*(1703) V, 21 (киев. г. и у., м. в.): "имущество мужа с женой считается общим. 400 (екат. г. и у., хорт. кол. менон.); "имущество супругов считается общим". 492 (екат., н.-м. у. и в.): "имущество супругов общее". 516 (екат., ал., покр.): "имущество мужа и жены общее". 525 (ек., ал., г.): то же. 533 (екат. г., павл. г. и у.): "между супругами существует полная общность имущества". 544 (ек., п., н.): "имущество мужа и жены общее". VI, 92 (сам., новоуз., покр.): "имущество мужа и жены по обычаю общее".

*(1704) V, 525 (екат., ал., г.): "имущество мужа и жены общее, но распоряжается имуществом муж". Ср. II, 44 (1868 г.) N 1 (влад., вязн., ст. в.): слова этого решения см. ниже, стр. 116 прим. 1. Жене принадлежит, однако же, право распоряжения во время отсутствия мужа; так, в одном случае жена была освобождена от ответственности, по жалобе мужа, за приданое, во время его отсутствия, для уплаты податей имущество: III, 166 N 1.

*(1705) III, 244 (яросл., рост., пор.). 415 (1872 г.) N 1 (костр., б., тр.).

*(1706) VI, 309 N 4: по этому решению суд отказал мужу (башкирцу) в выдаче имущества жены, оставляя его у отца последней, до разрешения дела духовным судом, так как он "растрачивает свое имущество и прожил уже часть имущества жены".

*(1707) См. напр. III, 139 N 62 (яросл., мол., м.): "Д. заявил, что жена его находится в работницах у кр. П., и он вместо ее имеет тоже работницу, почему и желает, чтобы заработанные ею деньги последовали ему на уплату работнице и на прочие потребности; суд постановил: "после окончания срока службы жены получить Д. заработанные ею деньги".

*(1708) II, 94 (моск., г. и у., зюз. в.).

*(1709) II, 44 N 1 (влад., вязн., ст. в.): здесь, по одному делу, решение свое волостной суд мотивировал так: "в крестьянском быту каждая женщина, по выходе в замужество, передает все свое имение в полное распоряжение мужа, а сама без его воли ничем не может распорядиться".

*(1710) I, 28 N 29 (тамб. г. и у., гор. в.).

*(1711) V, 485 N 26 (екат. г., в.-днепр. у., в. в.).

*(1712) II, 62, N 18 (влад., г. и у., бог. в.).

*(1713) I, 98 N 14 (тамб. г., морш. у., ч. в.).

*(1714) II, 214 N 6 (моск. г., серп. у., выс. в.).

*(1715) V, 485 N 26 (екат., в._дн., в.): ответчик просил, чтобы, в счет его долга, зачтена была истице пропитая ее мужем водка на его деньги (1 р. 30 коп.); суд определил: "так как муж истицы взял эти деньги для пьянства, то жена и дети не обязаны уплачивать этого долга".

*(1716) V, 21 (киев. г. и у., м. в.): "имущество мужа с женой считается общим, так что муж после жены и жена после мужа наследники". О наследовании супругов будет сказано подробно в главе четвертой.

*(1717) Это видно, напр., из следующих судебных решений: IV, 190 N 20 (хар. г., куп. у., к. вол.). V, 213 N 1 (киевс., кан. у., кв. в.). VI, 280 N 15 (сам., бугур., серг.): деньги (15 р.), уплаченные женой по делам мужа, постановлено взыскать с него в пользу жены, как ее личную собственность. VI, 197 N 6: из этого решения видно, что жене принадлежала изба на праве отдельной собственности. VI, 565 N 40: из этого решения также видно, что суд различает имущество мужа и имущество жены.

*(1718) IV, 654 парагр. 31 (полт. губ.): "муж, при жизни жены, распоряжается, как полный хозяин, имуществом ее недвижимым и движимым (скот, овцы и проч.)".

*(1719) IV, 190 N 20.

*(1720) V, 213 N 1 (киев., кан., квит.): муж взял тайно у жены 199 руб. и растратил их на пьянство и проч.; суд приговорил: "наказать его розгами 20 ударами".

*(1721) См. напр. Чубинского, очерк юр. обыч., стр. 683. Матвеева, очерки стр. 14.

*(1722) III, 18 N 5 (яросл. г. и у., пл. в.): "запретить Г. продавать иконы, приобретенные его женой, так как они должны считаться ее собственностью". 138 N 59 (яр., мол. у., м. в.): "К. не имел никакого права покупать лес у мещ. А., так как пустошь, по дарственной записи, принадлежит жене А., а потому лес возвратить ей".

*(1723) II, 175 N 4 (моск., серп. у., кияс. в.): Р. наняла у В. для запахивания земли лошадь, но от жестокого обращения лошадь сдохла; по просьбе В. определено: "взыскать с Р., а если у нее не окажется никакого имущества, то с мужа ее, ибо она производила работу семейную".

*(1724) III, 48 N 82 (яр. г. и у., кр. в.): "в иске Д. (о выдаче ему части из имущества умершего отца его жены) отказать, потому что он не имеет доверенности от жены своей на хождение по делу".

*(1725) V, 21 (киев. г. и у., м. в.). 400 (екат. г. и у., хорт. в. менон.). 516 (екат., ал., покр.). 525 (ек., ал. г.) 533 (ек. г., павл. у. и в.). 544 (ек. г., павл. у., н. в.).

*(1726) V, 400 (екат. г. и у., хорт.).

*(1727) V, 492 (ек. г., н.-м. у. и в.). VI, 93 (сам., нов., покр.): "приданое есть собственность жены". VI, 645 и 648: "имущество мужа и жены общее, кроме приданого". VI, 655: приданое, и все то, что жена приобретает на деньги, данные ей в приданое, составляет ее исключительную собственность. Ср. еще I, 649 N 24 (тамб., лип., р. в.). Ср. Чубинского, очерки юрид. обыч., стр. 691. П. Ефименко, об. арх. г., стр. 41. Кострова, том. г. (1864), стр. 107.

*(1728) V, 525 (екат., ал., г.).

*(1729) IV, 190 N 20 (хар., куп. у., к. в.). См. также VI, 92 (сам., новоуз., покр.): "в случае ссор и притеснений муж обязан возвратить жене приданое или вообще обеспечить ее участь".

*(1730) III, 219 (яр., рост. у., уг. в.): "приданое остается отдельной собственностью жены и она распоряжается им по своему усмотрению, без всякого вмешательства со стороны мужа". 233 (там же, в. в.). 244 (там же, пор. в.).

*(1731) I, 299 (тамб., темп. у., атюр. в.): "приданое бывает только скотом, который во всяком случае делается собственностью мужа". В некоторых местностях киевской губернии приданое, состоящее обыкновенно из скота, остается после смерти жены, даже бездетной, у мужа: V, 279. 285. 290.

*(1732) Ср. напр. IV, 124 N 15: по этому решению, корова, данная в приданое, признана неотъемлемой собственностью жены.

*(1733) П. Ефименко, Сбор. юр. обыч. арханг. губ., стр. 41. 47 и др. Его же, о приданом, стр. 11. 51. 52.

*(1734) Там же, стр. 53. 89. 102.

*(1735) II, 71 (влад.). 165. 363. 370 (моск.).- III, 368 (костр., кип.).- VI, 19 (сам. г. и у., стар. в.): "кладка в случае смерти бездетной жены идет к ее отцу, а в случае смерти отца к ее братьям". 68 N 60. 195: "кладка и калым никогда не возвращаются". 206. 211: кладка не возвращается, а у татар возвращается только в таком случае, если жена сама уйдет от мужа. 234. 258, 294: кладка не возвращается, а калым, у татар и башкир, возвращается в случае смерти жены или когда она уходит от мужа. 301. 305: "кладка не возвращается, если даже после смерти жены или мужа не осталось детей; у татар калым возвращается в таком случае, если после смерти мужа не осталось детей; если же остался сын, то он получает весь калым; дочь получает половину калыма". 312: "кладка не возвращается, а у татар калым возвращается, если по смерти одного из супругов не осталось детей". 322. 620 (сар., был., несч.): "столовыми деньгами, в случае смерти тестя, наследуют его сыновья".

*(1736) VI, 596 (сар., бал., каз.).

*(1737) II, 54 (вл., вл., ст.): "столовые деньги возвращаются в случае бездетной смерти жены мужу или его наследникам". VI, 244 N 33. 264 N 3 (добровольно возвращена половина кладки).

*(1738) II, 33 (влад., ш., серг.). 319 N 130 (моск., мож., бор.): Н. должен возвратить приданое покойной жены отцу ее Ж., если Ж. возвратит кладку 20 р. III, 3 (яр. г.) 27. 64 N 65. 79. VI, 649: "кладка оставляется мужу".

*(1739) II, 43 (влад., вязн., ст.).

*(1740) VI, 123 (сам., бузул., павл.).

*(1741) II, 56 N 11 (влад., вл., ст.): "отдать имущество покойной И. матери ее М., за исключением платья на 12 р., которое оставить у Т. (мужа) для пополнения данных им столовых денег".

*(1742) II, 229 (моск., мож., гл.). 331 (моск., вол., бух.): "выговор возвращается родным мужа только в случае немедленной его смерти по заключении брака".

*(1743) VI, 331 (4 дек.) (сам. г., дуб. в.): самарский мир. съезд утвердил это решение, как основанное на местном обычае. См. также I, 841 N 8 (тамб., кирс. у., приг. в.): данная в кладку шуба по смерти мужа отобрана от его матери и отдана вдове.

*(1744) II, 20 N 90. 82 N 6. 327 N 1. 390. 407. 414. 431. 453. 460. 471. 480.III, 189. 196. 201.- IV, 69. 91. 96. 106. 113. 253. 258. 267. 272. 297. 306. 316.- V, 48. 52. 60. 68. 73. 88. 94. 101. 108. 114. 419. 525.- VI, 376 N 13 (сар. г. и у., карб.): приданое получает дочь (сыновей не было). Ефименко, прид., стр. 64. См. ниже о наследовании нисход. родственников.

*(1745) II, 20 N 90 (влад., ш., ив.): "так как от первого брака умершей находится в живых мальчик, то поручить старосте, чтобы предложил обществу избрать опекунов из благонадежных лиц, возложив на них обязанность вытребовать от мужа приданое, оставшееся после матери малолетнего".

*(1746) II, 82 N 6. 390. 414. III, 189. V, 332 (киев., лип., с.): если остались дети, то все приданое остается у мужа. VI, 376 N 13: приданое оставлено на хранении для малолетней наследницы.

*(1747) Ефименко, прид., стр. 64.

*(1748) V, 555 (1868, март 11) (екат. г., в.-днепр. у., м. вол.).

*(1749) III, 117 (яросл. г., мол. у., бор. в.): "куда идет приданое жены, ежели она умрет бездетной, мы не знаем, и никакого обычая по этому делу у нас нет". III, 315 (костр., пер., ног.): "куда поступает приданое жены, ежели у нее не осталось детей, не знаем". 401. 411. 449: то же. I, 49. 59: "по смерти жены сундук с приданым идет или ее родителям, или мужу - как придется". III, 301: "более к родителям, но и разно бывает". 319: "обыкновенно остается у свекра, а иногда идет в ее дом". 327: "приданое бездетной жены хороший свекор всегда отдает назад". 338 (костр., ю., ж.): "относительно приданого бездетной жены прежде в уделе были правила, а теперь нет никаких".

*(1750) I, 4 (тамб.). 12. 130. 134. 143. 392. 541. 560. 573. 580. 606. 613. 624. 642. 666. 676. 695. 727. 752 (в родит. дом, в отцовский дом, т. е. "туда, откуда она получила приданое", или: "в тот дом, откуда была взята", "к отцу, а не к мужу"). II, 3 (влад. г.): отцу. 47: родителям или брату умершей. 54: родителям. 71: родителям или брату: 129 (моск. г.): родителям. 165: родным. 206: родителям. 229. 256. 324. 331. 377. 383: то же. 390. 407. 414. 431: отцу. 460. 471. 480: то же. 488: в родит. дом. 603 и 604: то же.- III, 3 (яр. г.): ее родственникам. 14: то же. 21. 32. 51. 58. 68. 75. 85. 92. 104: то же. 27: отцу. 145: в ее же дом. 169. 178: то же. 189. 196: родителям. 201: то же. 219: в ее род. 233: в семейство умершей. 310 (костр. г.): в тот дом, из которого жена была взята. 330 (костр., ю., с.): "приданое бездетной жены идет в ее дом, потому что у нас за невест не платят ничего". 397: "возвращается к ее родителям". 441 (ниж.): в дом родителей. 454: то же.- IV. 3 (хар. г.): возвр. ее родным. 14: родителям или братьям. 29: в тот дом, откуда его получила. 69. 91. 96. 106. 113: отцу. 174: в дом ее родителей. 244 (полт. г.): отцу или братьям. 248: в тот дом, из которого была взята. 253. 258. 267. 272: отцу. 297. 306. 316: в дом отца. 324: в тот дом, из которого была взята. 523: ее родственникам (также, как и казацкая земля). 654 парагр. 32: ее родным или родственникам.- V, 48 (киевск. г.). 52. 60. 68. 73. 88. 94. 101. 108. 114: к отцу. 139: ее родным. 177: в родит. дом. 319. 323: ее родителям. 383: отцу и братьям. 396: отцу. 419 (екат.): в ее отц. дом. 492: в ее род. 499: к отцу. 516: в ее род. 532: к ее родителям.- IV, 29 (сам.): отцу. 44: в тот дом, откуда она взята. 51: родителям. 55: то же. 123: в отц. дом. 206: родителям. 211: то же. 223: то же. 258: ее родственникам. 263: то же. 301: то же. 411 (сар.): в тот дом, из которого вышла замуж. 457: в то семейство, из которого происходит. 492: в ее дом. 591: отцу или братьям. 596: отцу. 602: в дом отца. 620: отцу. 637: то же. 646: в ее род. 648: ее сестрам. 723: родителям. VII, 601 (вит. дин.): приданое умершей жены имеют право требовать обратно ближайшие ее родственники.

*(1751) I, 168 N 22. 170 N 27. 334 N 16. 411 N 9. 432 N 27. 634 N 26. 652 N 34. 653 N 37. 655 N 41. 656 N 43. 657 N 50. 680 N 12.- II, 56 N 11. 57 (12 июня). 126 N 41. 138 N 28. 139 N 5. 162 (1872 г.). 185 N 65 и 66. 213 N 41. 316 N 52. 373 N 17 и 1870 г. 538 N 17. 642 N 6. 656 N 12.- III, 28 N 23. 49 N 11. 64 N 65. 87 N 47 и 50. 89 N 6. 215 N 6. 230 N 4.- IV, 246 N 2. 335 N 9. 538 N 33. 609 N 2. 640 N 3.- VI, 31 (22 марта): отцу. 68 N 20: отцу. 538 N 43: сестре. 79 N 19: отцу. 230 N 3: брату.

*(1752) III, 153 (яр., мол., пов.): всегда к матери. 161 (яр. г., угл., п.): матери, а ежели умерла, то сестрам. В самар. губ., если нет сестер, имущество умершей идет к неженатым братьям (Матвеев, 19).

*(1753) I, 97 N 9 (тамб., морш., ч.).

*(1754) I, 635 N 29 (тамб., лип. у., с. в.). II, 509 (23 сент.) (моск., дм. у., мит. в.): жених подарил невесте шубу умершей его жены; суд определил: "так как шуба уже отдана невесте, то вместо нее взыскать с жениха 6 р.". III, 17 N 35 (яр. г. и у., пл. в.): согласно заявлению мужа покойной, определено взыскать с него, в пользу ее отца, за все приданое 8 р.- III, 89 (яр. г. и у., пут. в.). IV, 311 N 72 (полт. г., золот. у., и. в.): за приданную мужем покойной корову, которая дана была ей в приданое, взыскать с него 19 р.

*(1755) Ефименко, прид., стр. 62.

*(1756) I, 15. 21. 124. 161. 174. 175. 205 (приданое возвращается в родительский дом, если умершая прожила с мужем недолго, в противном случае - достается мужу). Ср. еще 342 N 8.- II, 178 (моск., серп. у., хат. в.). 206 (ib., выс. в.). 363 (моск. г., руз. у., хот. в.). 488 (моск., дм., мор.): "если замужем долго была, так что и имущество ее трудно разыскать, то зачастую все без разбора остается у мужа". III, 327 (костр., нер., г.). 376 (к., кин., д.). IV, 119 (хар., куп. у. и в.) 238 (полт. г. и у., м.): ибо могла уже сносить приданое. V, 539 (екат. г., павл. у., б. в.).

*(1757) V, 295 (киев., звен., нем.): "когда после смерти жены не осталось детей, то приданое оставляется у мужа, если брак продолжался несколько лет; если же жена умерла после кратковременного брака, то приданое возвращается ее родителям". 300 (киев., звен., ольх.): "приданое бездетно умершей жены возвращается ее родителям, если брак был непродолжителен; в противном случае оно остается у мужа".

*(1758) I, 342 N 8. II, 66 (если более 2 лет). 363. 373 (1870 г.). Ш, 411 N 9: недостаточно полгода. I, 334 N 16: недостаточно, если немногим более года. I, 341: если не более года, то муж не получает. III, 357: получает, если два года и более, "потому что считается, что родительское уже все поизносилось и носила мужнино". IV, 9: если не менее года, ибо предполагается, что приданое свое сносила. V, 310 (киевс., ум. у. и в.): если брак продолжался более двух лет. 383 (екат. г. и у., с.): если жили вместе не более года, то муж не получает. VI, 29 (сам. г. и у., елк. в.): то же. 51 (кам. в.): если умерла года через два после брака, то он не получает. 322 (сам., бугул., м.): если брак продолжался более 2 лет, приданое не возвращается.

*(1759) I, 634 N 26. 652 N 34. 656 N 45. 657 N 50. II, 94 (моск. г. и у., зюз. в.): "после смерти бездетной жены, жившей с мужем недолго, приданое возвращается ее родителям; но если она жила с мужем лет пять, то приданое остается невозвратно у мужа". IV, 654 п. 4 (полт., золот. у.): "после бездетной жены, если она прожила более 5 лет, приданое ее остается в пользу мужа". V, 343 (киевс., ум., д.): если брак продолжался более 5 лет. 393 (ек. г. и у., м.): если жила с мужем менее 5 лет, то он не получает.

*(1760) II, 178. 206. Семи лет мало: III, 244. IV. 538 N 33. См. еще I, 313: муж получает все имущество жены, если прожил с ней лет 8 или 10, "в том предположении, что родительское приданое она сносила". IV, 654 (полт. г., миргор. у.): "приданое, если жена прожила с мужем менее 10 лет, возвращается родителям или родственникам". V, 335 (киевс., ум., пл.): если брак продолжался не менее 10 лет. 396 (ек. г. и у., сол.): если прожила с мужем лет десять. 415 (п. в.): если прожила с мужем не менее 10 лет. VI, 357 (сар. г. и у., сух.): если прожила с мужем долгое время, примерно лет десять. 364 (вс. в.): то же.

*(1761) III, 233 (яр., рост., в.).

*(1762) IV, 654, п. 6 (полт. г., зеньк. у.).

*(1763) I, 652 N 34. 653 N 37.

*(1764) I, 15. 21.. 36. 38. 341. 541. 560. 573. 580. 606. 613. 624. 642. 695. 752. См. еще 98 N 11. 655 N 41. II, 126 N 41. 206 (постель и одежда). 229 и 256 (только постель). III, 32. 51. 58. 68 (яр. г. и у.): только постель и носильное платье. Только иконы и постель: II, 47. 129. 603. 604. III, 27. 178. 230 N 4.- III, 441 (ниж., сем., б.): "образ остается мужу". III, 312 N 15: постель оставить мужу, "в знак памяти, как единственное после жены наследство". IV, 29: образ и постель. 324 то же. V, 177: то же. VI, 29: постель и белье. 44: образ и постель. 55: то же. 123: то же. 223: постель. 301: постель и образ. 322: постель. 364: образ и постель. 411. 457: то же. 723: постель. Ср. еще VI, 163 N 3 (сам., бугур., бор.): некоторые вещи оставлены у мужа. VI, 376 N 13 (сар. г. и у., кор.): по решению суда мужу оставлены постель и зеркало.

*(1765) III, 100 N 46 (яр. г. и у., д. в.).

*(1766) I, 573. 642. 695 ("если только можно доказать это"). III, 310: образ, постель и то, что было куплено на кладку. VI, 123 (сам.): то же. 411 (сар.): то же. 457: то же.

*(1767) Ефименко, прид. стр. 57.

*(1768) I, 676 (тамб., лип., сок.). IV, 29 (хар., вал., ст.). 654 п. 5 (полт. г., мирг. у.). VI, 457 (сар., атк., м.-дм.): приданое, кроме образа и постели, возвращается в дом отца; при этом крестьяне указали на следующий случай: отец дал в приданое своей дочери корову, через два года после свадьбы дочь его умерла; суд присудил отцу корову, а приплод от коровы остался у вдовца. VI, 652 N 67 (сар., кам., зол.): по решению суда, мужу оставлена из приданого одна овца.

*(1769) V, 279. 285. 290 (киев., зв. у.).

*(1770) IV, 654, п. 2 и 5 (полт. г., полт. и мирг. у.).

*(1771) I, 814 (ряз., раненб., солнц.). Ср. III, 262 N 145 (яр., рост., шул.): имущество после умершей делится между матерью и мужем. См. еще I, 220 N 22 (тамб., сп., ач.): зять отыскивал с тещи выдела имущества на 70 р.; на суде примирились: выделенной частью зять остался доволен.

*(1772) IV, 183 (хар., куп., к.).

*(1773) IV, 258 (полт., кр., п.).

*(1774) I, 72 N 1. 77. 85. 95. 102. 117. 185.- II, 284 (моск., г., мож. у., бор. в.): "приданое никогда не возвращается родителям, а остается мужу умершей". 353 (моск. г., руз. у., судн. в.): "приданое бездетной жены остается после ее смерти мужу". III, 178 (яр., угл. у., б. в.): "бывает, что и мужу его (приданое) отдают". 323 (костр., пер., о.): "приданое бездетной жены всегда достается ее мужу, потому что он за нее деньги заплатил". 368 (костр., кин., г.): "приданое оставляется у мужа, хотя бы жена умерла бездетной и вскоре после замужества". 388 (ес. в.): "остается у мужа". V, 21 (киевс. г. и у., м. в.): "муж после жены и жена после мужа наследники". VI, 41 (сам. г. и у., ст. в.): приданое жены, в случае беспотомной ее смерти, остается у мужа. 48 (ельш. в.): то же. 586 (сар., бал., и.): "приданое, после смерти жены, редко отдают тестю: тут всего больше мировая". VI, 255 N 34 (сам. г., бугур., приг.): по суду приданое не возвращено, потому что изношено. VI, 312 (сам., бугур., куз.): приданое никогда не возвращается родителям (а у татар возвращается, если не осталось детей).

*(1775) III, 130 (яросл. г., мол. у., м. в.): "по смерти бездетной жены ее приданое поступает, как придется, или к мужу, или к родственникам ее; следовало бы, чтобы приданое жены всегда шло к мужу".

*(1776) II, 33 (вл., ш., серг.). III, 27 (1868 г.) (яр. г. и у., п. в.). 64 N 65 (к. в.). 79 (т. в.).См. еще II, 645 N 20: суд отказал отцу умершей в возврате приданого, потому что муж дал 25 р. кладки и истратил 5 р. на угощение под тем условием, чтобы приданое осталось в пользу мужа. VI, 55 (сам. г. и у., алек. в.): здесь заявлено противоположное начало - что "внесение женихом кладки не дает ему права получить после смерти жены ее приданое, так как кладка не есть плата за приданое, а назначается лишь на покрытие издержек на свадьбу". VI, 264 N 3 (сам., бугур., н.): по мировой мужу выдана 1/2 кладки, а он возвратил отцу приданое.

*(1777) II, 138 N 28 (моск. губ., бог. у., шал. в.). 162 (ямк. в.): суд определил: приданое возвратить отцу покойной, с тем, чтобы он уплатил мужу ее 20 р. за ее поминовение.

*(1778) IV, 654 п. 3 (полт. г. и у.).

*(1779) Во многих местностях суды не принимают во внимание заявлений об издержках на похороны и поминовение, напр. I, 635 N 29. II, 509 (23 сент.) III, 100 N 46, и др.

*(1780) II, 50 N 8 (влад. г., вязн. у., мст. в.).

*(1781) III, 382 (костр., кип., в.).

*(1782) I, 619 N 48 (там., бор. у., б.-гр. в.). IV, 262 N 5 (полт., крем., недог.): вдова жаловалась на свекра "о невозврате ей купленной братьями ее, ей в приданое, коровы с теленком; суд постановил: отобрать корову от свекра отдать просительнице, а теленка оставить свекру за его присмотр в течение года за коровой". VI, 33 N 53 (сам. г. и у., елх.): "шубу, принесенную женой в приданое, возвратить ей".

*(1783) Ср. Ефименко, прид., стр. 58.

*(1784) I, 819 (ряз., ран., с.): по поводу жалобы жены на стеснения мужа, суд определил: наказать его розгами, а ей объявить, что если представит ясные доказательства против стеснений мужа, то может жаловаться о разводе их высшему начальству. См. также I, 554 N 62. II, 156 (моск., бог., ям.): здесь упоминается, что с такими просьбами обращаются к суду и раскольники; так как их браки не венчаны, то суды охотно дают "разрешение на разлучную жизнь", ибо о разводе в собственном смысле здесь не могло быть и речи (ср. выше, стр. 57). См. также VII, 598: "волостные суды не препятствуют старообрядцам разводиться".

*(1785) I, 272 N 14 (тамб., темн., стрел.): "суд разбирал дело о том, кому должна принадлежать малолетняя дочь умершей кр. А., вышедшей замуж по разводе с первым мужем; развод этот был в июле 1866 года, а малолетняя дочь родилась 14 апр. 1876 г.; принимая во внимание время развода и время рождения малолетней дочери, а именно 8 мес. и 24 дня, определено: малолетняя дочь должна принадлежать первому мужу; но взять дочь, однако, первый муж отказался, на том основании, что дочь эта родилась уже от второго брака".

*(1786) III, 69 N 8 (яр. г. и у., ш. в.).

*(1787) Ср. VII, 183 (яросл. г.): тут, в смысле превышения власти волостными судами, замечено, что "бывали решения о разделе супругов": это сомнительно.

*(1788) III, 233. 244.- IV, 654 (полт.): "если жена бросит мужа, муж имеет право удержать у себя ее приданое; если же муж удалит от себя жену (выгонит), то обязан возвратить ей приданое". II, 183 N 55 (моск., серп., хат.): поверенный жены просил взыскать с мужа 80 р., перину, подушки и одеяло, данные за ней при выходе в замужество, так как она не желает жить с ним "по случаю его изнурения и побоев"; суд постановил: "в иске отказать, так как деньги и вещи даны в приданое, а не на подержание". См. также III, 88 N 2 (яр. г. и у., пут. в.): жена желала взять приданое из дома; за недобропорядочное поведение суд в требовании отказал.

*(1789) I, 444 N 3 (тамб., бор. у., м.-ал. в.). III, 52 N 2 (яр. г. и у., к. в.): "жена жаловалась на невыдачу ей мужем разного рода одежды и вещей, принесенных ею в приданое,- по случаю нахождения в самопроизвольной разводной; суд определил: означенные вещи отобрать у мужа и возвратить жене. III, 215 N 2 (яр., рыб., г.): по жалобе жены на мужа за захват собственного ее имущества, суд постановил: "так как она жить с мужем отказалась, то принадлежащее ей имущество возвратить".

*(1790) VI, 249 N 59 (сам., бугур., приг.).

*(1791) П. Ефименко. Собр. нар. юр. об. арх. губ., стр. 31.

*(1792) П. Чубинского, Очерк нар. юр. об., в Трудах этн.-стат. экспед., т. VI, стр. 42.

*(1793) Кн. Кострова, Юрид. обычаи крестьян-старожилов томской губ. Томск, 1876, стр. 24-28.

*(1794) См. напр. Оршанского, Нар. суд и нар. право (в ж. гр. и уг. п. 1875 г.). П. Ефименко, Сбор. юр. об. арх. губ., и др.

*(1795) Г. Матвеев, в ст. "Очерки народ. юрид. быта самарск. губ.", этот только союз и называют "большою" семьей, противополагая ей "малую" семью, как состоящую только "из мужа, жены и холостых сыновей" (след. не включая сюда почему-то незамужних дочерей), и где глава дома отец, а ту семью, в которой отец живет с своими женатыми сыновьями, называет "малою семьей смешанного типа" (стр. 13. 14. 21, и в зап. Георг. общ. т. VIII, где помещена та же статья, стр. 11-46). Здесь, очевидно, под "малою семьей смешанного типа" разумеется то, что другие называют "большою" семьей: такое нововведение представляется бесполезным.

*(1796) Обыкновенно за нерадение к хозяйству домохозяин подвергается наказанию розгами: I, 390. 416. 429. 430. 431. 437. 438. 439. 442. 460. 465. 505. 517. II, 34 N 2. 52. 68 N 1. 82 N 112. 98 N 22. 101 N 47. 104 N 90 и 92. 103 N 85 и 86. 105 N 115. 165 N 16. 264 N 30. 337 N 35. III, 6 N 32. 176 N 8. 264 N 4, и др.

*(1797) См. напр. II, 21 N 22. IV, 2 (хар. г. и у., ал. в.): "за дурную жизнь, распутство, домохозяин, по просьбе семьи, может быть устранен от заведывания хозяйством". Ср. еще "Обыч. гр. право", т. I, стр. 7.

*(1798) II, 264 N 30 (моск., мож.). VI, 100 N 18 (сам., бузул., малом.): отец устранен судом от распоряжения хозяйством.

*(1799) I, 3. 342 N 30.- II, 93. 156 (моск., бог. у.): "по приговору общества хозяйкой назначается мать, а если матери в живых нет, или в хозяйки она не годится, то хозяйство поручается старшему сыну", предполагая, конечно, чсто по летам он в силах управлять хозяйством. 264 N 30. 276 N 14. 488-489. 593 N 22. 603.- III, 244 (яр., рост., пор.): "отец управляет всем хозяйством; но если по жалобе жены окажется, что муж пьянствует и разоряет семью, то общество может постановить приговор, по которому большина, т. е. управление хозяйством, передается жене". См. также решения: III, 148 N 19. 228 N 59. 302 N 1.- IV, 25 (хар. г. и у., осн. в.): "в случаях, когда хозяин начнет заниматься распутством, да хмелем зашибаться, и хозяйство от этого приходит в расстройство, то громада (сельский сход) отстраняет хозяина и передает все хозяйство в распоряжение или хозяйке, когда женщина хорошая, или сыну, когда он в возрасте". V, 383 (екат. г. и у., сур. в.): "если отец сделается человеком распутным, пьяницей, то громада домашнее хозяйство поручает старшему сыну". VI, 122 (сам., бузул., павл.): "если отец дурного и нетрезвого поведения, то все хозяйство передается сыну, который обязан содержать отца при себе". 455-456 (сарат., аик., мало-дм.): "если будет доказано, что отец-хозяин двора сшибся совсем, запился, и этим привел в упадок свое хозяйство, то были случаи устранения отца и передачи всего хозяйства сыну, с тем однако, чтобы он кормил отца и отбывал за него подати; на волости примеры эти очень редки, и такое устранение хозяина допускается только в крайних случаях. 384 (сар. г. и у., алекс. в.): "от пьяницы отца может быть отнято хозяйство и передано или старшему сыну или жене, если она женщина хорошая". 630 N 10: "за беспутство и пьянство лишить права хозяйства и предоставить сыновьям его". VII, 488: "право распоряжения хозяйством принадлежит отцу; после его смерти, если дети малолетни, в права его вступает мать, пока старший сын не примет хозяйства или зять-приемыш, если нет сыновей".

*(1800) I, 378 N 16 (тамб., козл., пл.).

*(1801) I, 395 N 9 (тамб., бор., у., пригор. в.): "кр-н Л., по случаю преклонных лет, посвятив себя молитвам, для достижения вечной жизни, находит уже невозможным пребывать среди семьи своей, т. е. сына и шести внуков,- и потому заблагорассудил устранить себя от семьи, для уединенного пребывания, в особом покое, с тем, чтобы ему взять из благоприобретенного им имения, в пользу свою, две ветхих избы, одно одонье хлеба, двух лошадей и корову, а более ни во что не вступаться, и все остальное имение предоставляет в полное распоряжение сына и внуков, семейный же долг 180 р. прощает"; суд (1871 г.) это распоряжение утвердил.

*(1802) См. напр. I, 224. 253. 573. 580. 624.- II, 533 N 15.III, 18, N 3. 49 N 49. 269 N 44. 309.- IV, 9. 29. 237. 263 N 3. 325.- V, 55 N 11. 141. 177. 419.- VI, 19. 29. 44. 46. 54. 122. 348. 352. 408. 455. 628.- Ср. II, 562 N 22 (моск.): неотделенный сын, живший с женой у родителей, соглашался уплачивать отцу часть из своих заработков, "с тем, чтобы дом и все имение были общими" на что изъявил согласие и отец: значит, без особой "сделки", имущество не признается общим.

*(1803) II, 156 (моск., бог., ямк.).

*(1804) II, 576 N 54 (моск., кл., дав.): "вменить сыну в обязанность быть у них (родителей) в полном повиновении".

*(1805) IV, 651 парагр. 12 и 13 (полт.): "неотделенные сыновья находятся в полном подчинении отца"; "отец имеет право отдать неотделенного сына в работники, для умножения своих материальных средств".

*(1806) VI, 251 N 67 (сам., бугур., приг.): из четырех сыновей, один подрядился на молотьбу к одному кр-ну, но вскоре умер, не выполнив молотьбы на 12 р. и, сверх того, не доставив одной сажени дров; отец умершего возложил уплату 12 р. на старшего сына, на него же, с другим сыном, доставку дров, освободив от последней третьего сына.

*(1807) II, 290 N 53 (моск., мож., бор.).

*(1808) II, 444 N 32 (моск., бр.6 у.): случай этот приведен ниже, стр. 151.

*(1809) IV, 651 парагр. 16 (полт.): "отделенные сыновья находятся в полной независимости от своих родителей".

*(1810) См. напр. V, 463 (авг. 29) (екат., в.-дн., ал.): "если она своего сына ругала бы и понапрасну, а также и жену его, то, как она есть родственница, должен во всякое время смолчать, равно и жене запрещать наносить ругательства".

*(1811) II, 15 N 140 (влад., ш., ив.). См. так же I, 14 (тамб. г. и у., лыс. в.). II, 600 N 37 (моск., кл., сог.).

*(1812) II, 143 (моск., бог., б.): "а если обращается в суд с жалобой, то, стало быть, потому, что не хочет наказывать своей властью". VI, 233 (сам., бугур., пригор.): "отец имеет право наказывать своего сына по своему усмотрению помимо приговора волостного суда".

*(1813) III, 446 N 4 (ниж., сем., б.): "предоставить родителям наказать сына по усмотрению".- V, 286 N 64 (киев., зв., б.): "каждая благоразумная мать должна детей за худые дела наказывать".

*(1814) IV, 287 N 37 (полт., зол. у. и в.): суд нашел, что ответчица, содержа сестру мужа, не могла за дурное ее обхождение не наказать "по примеру, как вообще родители наказывают своих детей".

*(1815) VI, 727 п. 1 (новг., череп., яг.). II. 657 N 18 (моск., подольск. у.): крестьянину Т. наказать сына Ф. по его усмотрению, не превышая 20 ударов розог или ареста не выше недели.

*(1816) V, 235 (киев., черк., б.): "бывали случаи, что отец жаловался на сына за грубость, пьянство, ослушание ему и т. п., и суд обыкновенно предоставляет отцу право самому наказать сына розгами в волости". 254 (к., чер., к.) "в случае уважительной жалобы отца на сына суд обыкновенно предоставляет отцу наказать сына розгами при волостном правлении".

*(1817) III, 188 (яр., уг., у.): по просьбе родителей вол. суды подвергают детей наказанию. VII, 196 (яр. г., мышк. у.): родители предпочитают "учить" своих детей здесь же (т. е. в волостном суде).

*(1818) I, 12: "случается, что сына наказывают розгами по просьбе отца". 14. 21: "по просьбе родителей часто наказывают". 35. 358. 617 N 25.- II, 25. 46. 170 N 35. 277 N 23. 288 N 34. 358 N 23. 600 N 37.- III, 52 N 6. 72 N 45. 134 N 32. 148 N 12. 156 N 9.- IV, 13, 651 парагр. 17 (полт.): "по жалобам родителей на детей, подтвержденным свидетелями, дети подвергаются аресту, а при большей виновности и телесному наказанию".

*(1819) I, 14 (тамб. г. и у., лыс. в.): "часто наказывают детей по просьбе родителей; случается, что отец приводит в волость 25-летнего сына: его приговаривают по закону к 20 ударам, а сам отец может потом надбавить". В другой волости замечено (I, 21): "не секут до 17 лет и от 50 лет".

*(1820) I, 358 (тамб., козл., сесл.). См. так же II, 46 (влад., вязн., мст.): "случается, что отец просит вол. суд наказать сына за дурное поведение и неповиновение; тогда наказывают розгами по его отцовской воле, сколько укажет". III, 72 N 45 (яр. г. и у., гл.): по жалобе отца на оскорбления и жестокие побои, суд постановил: "наказать сына розгами, по желанию отца, без ограничения". IV, 13 (хар. губ. и у., дерг. в.): "родителям не воспрещается, сверх назначенного по суду числа розг, прибавить от себя число ударов, по желанию,- на то и власть родительская".

*(1821) II, 143-146 (моск., бог., бун.): отец просил вол. суд "всыпать сыну полсотенку", на что двое судей высказали: "если вы хотите дать больше двадцати ударов, так можете сделать это по-домашнему, но мы тогда постановление в книгу не запишем".

*(1822) VII, 593-594 (витеб. г., динаб. у.).

*(1823) I, 291 N 50. 762 N 22.- II, 15 N 140. 143-146. 164. 211 N 26. 241 N 73. 316 N 146. (влад. г., пер. у.).

*(1824) III, 147 N 11 (яр., мол., мар.): "за ослушание родителям, кр-н Н. подвергнут общественным работам при волостном правлении на три дня".

*(1825) V, 231 N 15 (киев., черк., гор.): по этому решению сын был подвергнут 7-дневному аресту "за неповиновение родительской власти и за ложное показание (несознание о скрытых им деньгах)".

*(1826) I, 81. 104 N 10. 257 N 12. 291 N 50. 471 N 17. 667 N 2. 746 N 8. 762 N 22.II, 38 N 1. 67 N 6. 69 N 1. 72 N 8. 80 N 87. 81 N 95. 143-146. 167 N 25. 206 N 1. 208 N 11 ("в ограждение отцовских прав"). 182 N 13. 237 N 15. 256 N 27. 305 N 3 (костр.): за оскорбление матери ругат. словами розги, со внушением, что если и впредь будет наносить матери подобные обиды, то за каждый раз наказать его 20 уд. роз., "без составления на то особого приговора"

*(1827) I, 231 N 10. 405 N 55. II, 216 N 19. III, 29 N 5 и 22. 85 N 8. 150 N 30: за оскорбление матери сын наказан арестом на 7 дней.- V, 294. 306 N 12.

*(1828) V, 116 N 6 (киевс., скв., павл.): за буянство против родителей, а также за неоднократное нападение на соседа, выдержать под арестом 1 сутки и нак. 15 уд. р.

*(1829) V, 294 (киев., зв., нем.).

*(1830) V, 347 (киев., лип., даш., 1866 г.): по жалобе отца, что "сын осмелился ругать его самыми несносными словами и, кроме того, ударил свою тещу при свидетелях", суд определил: "за нанесение ругательств отцу своему, наказать 20 розгами и отдать на 6 дней на общественную работу".

*(1831) V, 188 (киев., кан., корс.): "старшина заявил, что еще недавно за обиду отцу или матери суд приговаривал к работам у священника".

*(1832) IV, 540 N 42 (полт., хор., ново-обр. в.): сын, за то, что оказал отцу, бывшему в пьяном виде, неповиновение и толкнул его, был судом подвергнут штрафу 1 р. 50 к. в пользу отца. V, 294 (киев., зв., нем.). 326 N 10 (киев., ум., л.): за ссору с отцом оштрафовать в пользу волостной кассы 2 р.

*(1833) III, 226 N 46 (яр., рост., уг.): "за его дерзкий и характерный поступок (толкнул мать, так что она упала) сделать в присутствии суда строгий выговор".

*(1834) I, 688 N 51 (тамб., лип., сок.). II, 657 N 18 (моск., под.).

*(1835) II, 138 N 26 (моск., бог., шал.).

*(1836) II, 61 N 6. III, 64 N 66 (яр. г. и у., к.): "родителей своих почитать, а отнюдь их не бранить, иначе с него (сына) будет строго взыскано".- 65 N 82. 259 N 79.

*(1837) V, 223 N 23 (киев., черк., хл.): суд постановил, что сын "должен взять прощение у своего отца и у своей матери за нанесение грубых слов в присутствии волостного правления".

*(1838) V, 13 N 12 (киев. г. и у., хат.). Впрочем, бывает и иначе: I, 257 N 15: замужняя дочь оскорбила мать словами; на суде мать предъявила прощение, и потому дочь не была подвергнута наказанию.

*(1839) II, 152 N 66 (моск., бог., б.): "хотя за непочтение родителей следовало бы наказать розгами, но так как с. староста заявил суду, что отец сам находится не в порядке, т. е. бывает иногда не в трезвом виде, то освободить сына от телесного наказания".

*(1840) III, 37 N 5. 256 N 28.

*(1841) См. напр. VI, 372 (июн. 15). 380 N 5. 649 N 8. 746 N 2. VII, 97.

*(1842) VII, 97 (отзыв одного мирового посредника переясл. уезда).

*(1843) III, 175 N 13 (яр., угл., нов.).

*(1844) III, 142 N 35 (яр., мол., мар.).

*(1845) II, 444 N 32 (моск., бр., у.).

*(1846) IV, 2 (харьк. г. и у., ал. в.): "сын на отца никогда не может жаловаться". 9 (ж. в.): "на родителей от детей никаких жалоб не принимается, хотя бы родители своим дурным поведением разорили хозяйство". 25 (о. в.): "жалоб на отца от детей волостной суд не принимает". 237 (полт. г. и у., м. в.): "жалобы детей на родителей не допускаются". Ср. Чубинского. Очерк нар. юрид. обыч., в Трудах этн.-стат. эксп., т. VI, стр. 38: "по народным понятиям (во всей Малороссии), дети должны беспрекословно слушаться родителей". Но, в губернии полтавской, есть и уклонения от этого начала: ср. стр. 152 прим. 1.

*(1847) III, 142 N 35 (яр., мол., м.): отец ударил дочь за непослушание: по жалобе дочери ему сделано замечание, а дочь присуждена на 6 дней к общественным работам.

*(1848) VI, 348 (сар. г. и у., н.-бур. в.): "если отец крепко испивает, тогда сын может жаловаться волостному суду: бывает, что отец все пропьет до нитки, а сыну приходится все вновь выкупать своим трудом". См. еще Кн. Кострова, Юрид. обычаи кр. томской губ., 1876 г., стр. 31: "из книг на записку решений волостных судов видно, что крестьяне, старшие в семье, весьма часто жалуются судам на непочтение, неповиновение, даже побои своих детей, а те, в свою очередь, приносят жалобы на делаемые им отцами притеснения, обиды и т. п., причем нередко пускают в ход даже клевету", так напр., "дочь показала на отца, что он растлил ее, а после созналась, что сделала это по злобе", и т. п.

*(1849) II, 445 N 35 (моск., бр., у.): сын жаловался на отца, что он делает разные противозаконные притязания и выгоняет его с женой и детьми без всего; отец объяснил, что он властен как отец и потому делает что знает; суд, "усматривая, что хотя отец над сыном своим и властен поступать, но не делает без вины притязаний сыну", постановил: наказать отца розгами до 15 уд. II, 424 N 98: по жалобе сына, суд наказал отца за пьянство и буйство. 426 N 120 (м., бр., сп.). III, 47 N 111 (яр. г. и у., кр. в.): сын жаловался на отца о делаемых ему и жене его притеснениях; суд определил: "о прекращении семейной вражды и ссоры и притеснения обязать отца подпиской", а за нетрезвую жизнь и буйство подвергнуть аресту на двое суток.- IV, 652 парагр. 18 (полт. г.): "по жалобам детей на родителей, сии последние получают внушения, а в особых случаях притеснения, или жестокого обращения, подвергаются аресту".

*(1850) III, 394 N 8 (костр. г. и у., ес. в.).

*(1851) III, 94 N 26 (яросл. г. и у., д. гг. в.): по поводу жалобы мужа на самовольный уход жены к родителям, она объяснила, что он, "в бытность на промышленности" в течение всего лета и зимы, не высылал на уплату податей и "на нее с двумя малолетними детьми содержание, кроме только 9 р. 50 к., а потому она вынуждена была идти на жительство к отцу"; сверх того, муж признан виновным в нетрезвом поведении и в нерачительности к домохозяйству; поэтому суд постановил: наказать его розгами 20 ударами, предупредив его содержать жену свою и детей".- IV, 556 N 104 (полт., хор., ново-арб.): по жалобе сына на отца "за притеснения и невыдачу ему для одевания и прокормления средств", суд определил: отобрать у отца четвертую часть хлеба и некоторые вещи и вручить их сыну. VI, 64 N 36 (сам. г. и у., ал. в.): по причине стеснений в семействе мужа, жена, принужденная жить у отца, просила суд "заставить мужа выдавать на прокормление двух сыновей достаточное количество хлеба"; суд постановил: внушить мужу, "чтобы имел попечение к жене и детям своим". VI, 75 N 1: по жалобе свекрови, сноха обязывается доставлять своим детям (муж ушел в солдаты) одежду. VI, 279 N 12 (сам., бугур., серг.): "пропитание сыну обязан (муж просительницы) давать в размере необходимой потребности".

*(1852) II, 570 N 42 (моск., кл., дав.): теща просила суд приказать зятю давать, на его трех малолетних детей, находящихся при ней, содержание; суд постановил: "обязать отца выдавать детям на содержание ежемесячно по 1 р. 50 коп.".

*(1853) II, 268 N 48: из этого решения видно, что отец, находясь на заработках, обязан высылать заведующей, в его отсутствие, хозяйством жене деньги на подати и на хозяйство.

*(1854) II, 444 N 30 (моск., брон., ул. в.). 575 N 52 (клин., у., дав. в.): "если пожелает взять на свое содержание сына, то в этом ей предоставляется полное право, на содержание же от мужа сыну требовать не должна".

*(1855) IV, 72 N 23 (харьк., бог. у. и в. в.): сын (отставн. рядовой) жаловался на отца за недозволение жить вместе и суд определил: дозволить жить вместе с отцом"; но из решения же видно, что дом считался общей собственностью отца с сыном, и что суд, давая дозволение жить в нем вместе с отцом, определил при этом "считать дом этот собственным просителя" в таком лишь случае, если он отца с матерью будет кормить и уплачивать ежегодно числящиеся на отце подати и другие сборы.

*(1856) V, 304 N 13 (киев., зв., ольх.): "наказать отца 5 уд. розог за то, чтобы не прогонял от себя своей дочери, что родному отцу неприлично делать".

*(1857) I, 343 N 20 (тамб., козл., ст.): отец стар и слаб здоровьем, а мать пьянствует и расточает хозяйство; суд: "предоставить сыну распоряжение по хозяйству, а родителей кормить и покоить до самой смерти". 675 N 11 (тамб., лип., сок.): "что касается до доставления продовольствия сыном отцу, то он может требовать, смотря по доходу и состоянию его, или также вправе взять к себе в дом для общего жительства.- II, 61 N 6 (влад. г. и у., бог. в.): отец просил, чтобы суд понудил трех его сыновей уплачивать ему ежегодно 10 р. для пропитания; сыновья не соглашались на это, изъявив желание, чтобы отец жил с ними вместе; суд отказал в просьбе отца, "предоставив ему жить вместе с сыновьями". 82 N 12 (влад., ковр., вс.): по старости отца, сельский сход передал хозяйство сыну, возложив на него платить подати и содержать семейство, и решил не делить имущество, чтобы не расстроить хозяйства; отец (65 лет) просил дать ему часть из семейного имущества, но сын, ссылаясь на приговор общества, на это не соглашался, считая себя лишь обязанным давать отцу нужное для пропитания; суд постановил: "обязать сына, согласно приговору общества, прокармаливать отца". 138 N 26 (моск., бог., шал.): по жалобе матери, сын был наказан за оскорбления и объявлено ему, "чтобы он мать свою довольствовал". II, 143 (моск., бог., бун.): "если отец слаб, а сын человек трезвый и рабочий, то ему иногда передается все отцовское имущество, с условием, чтобы он давал отцу содержание и прокормление". 152 N 66 (м., бог., б.): отец жаловался, что сын самовольно ушел в чужой дом и не дает пропитания; суд: сын "должен жить вместе с отцом и давать ему пропитание". 277 N 23 (м., мож., кук.): "заставить сына жить в доме родительском и давать родителям пропитание". 301 N 67 (м., мож., бор.): отец жал., что сын отказывает ему с женой (второго брака) и детьми в хлебе и харчи держит на заперти; сын объяснил, что запирает хлеб не от отца, а от мачехи, и жить с ним не будет; суд определил, что о разделе он может просить сельское общество "с тем только, чтобы обеспечить родителя содержанием". 576 N 54 (м., кл., дав.): "вменить сыну в обязанность давать родителям по силе содержание и одежду".III, 124 N 9 (яр., мол., б.): "отца своего должен до смерти содержать в своем доме и прокармливать". 163 N 8 (яр., уг., покр.): "вменить сыну в обязанность давать матери пропитание и одежду". 256 N 27 (яр., рост., ш.): "обязать, чтобы доставлял отцу все необходимое для существования". 256 N 30 (там же): сын обязан покоить отца и доставлять все необходимое к его существованию. 335 N 2 (костр., ю., с.): "обязать сына жить с матерью мирно и содержать ее работой".- IV, 441 N 14 (полт., коб., бр.): "по долгу сыновней покорности к родителям своим, дети должны поддерживать при старости и невозможности их содержать самих себя". 490 N 6 (полт., мир., с.): "внушить сыну, чтобы он родителю своему, как человеку слепому, делал почтение и кормил его".- VI, 170 N 23 (сам., бузул., бор.): выдавать матери ежегодно деньгами и устроить ей небольшую избу. 339 (июля 21) (сар. г. и у., неел.): "матери иметь у сыновей проживание и пищу". 505 N 5 (сар., серд., бак.): "по старости и болезни выдавать отцу ежемесячно хлебное продовольствие". VII, 601 (вит., дин.): сын выгонял увечную мать-вдову из дому и отказывал ей в содержании, так что она принуждена идти по миру; волостной суд постановил: "если сын не желает жить с матерью вместе, то должен построить для нее домик, отвести часть огорода и на два пуда высева ржи (2/3 дес.) и ежегодно, до ее смерти, давать ей по два пуда ржи, по одному пуду ячменя, по полупуда гороха и по полупуда бобу".

*(1858) I, 685 N 35 (тамб., лип., сок.): "обязать сына предоставить матери своей ежегодно по 3 четв. ржи и 6 м. пшена, потребное количество соли и обуви". 690 N 60 (там же): по жалобе отца, что сын ушел в другое село, оставив его без продовольствия, суд обязал сына доставлять ежегодно отцу на продовольствие 1 четв. ржи и 4 м. пшена. 737 N 39 (т., леб., к.): отец жаловался, что сын ушел от него из дома и не кормит его при старости лет; сын отозвался, что не желает жить в доме отца из-за мачехи, а готов выдавать ему хлеб на продовольствие; суд определил: обязать сына выдавать ежегодно своему родителю по 6 м. ржи и по 1 м. пшена, с тем, чтобы он отдал сыну на его душу в посеве хлеб и паровую землю с усадьбой.- II, 326 (1867 г.) (моск., волок., сер.): "обязать сына, чтобы ежегодно давал своему отцу для пропитания: ржи одну четв. с половиной, 20 ф. солода, полмеры конопли, наличных денег 25 к. с.; все эти вещи обязан отдавать осенью в сентябре без недоимок". 499 N 73 (м., дм., мор.): по жалобе матери, что сын оставляет ее на старости лет без всяких средств, суд определил: "назначить ей получать с сына ежемесячно пуд рж. муки и 1/2 меры круп".- III, 72 N 64 (яр., г. и у., ш.): обязать двух сыновей давать их отцу на прокормление по две меры ржи. 101 N 25 (д. вол.): отец жал., что сын отказывается от выдачи ему хлеба на прокормление, так как он, отец, не желает жить с ним вместе; суд обязал сына давать отцу, до его смерти, по 15 п. рж. муки ежегодно. 214 N 22 (яр., рыб., г.): "сын обязан (по определению суда) выдавать матери на содержание каждогодно куль ржаной муки или четверть ржи, или деньгами по настоящей цене, овса мешок, на приварок в год по четыре рубля и кадочку творогу". 303 N 5 (костр. г. и у., б.): "дать ей от сына на содержание в месяц 1 п. 10 ф. рж. муки и дать ей свободное проживание в доме вместе с сыном".VI, 505 N 5 (сар., серд., бак.): выдавать отцу ежемесячно хлебного продовольствия ржаной муки по 2 пуда, крупы или пшена по одной мере. 536 N 25 (сар., кузн., нов.): мать жал., что дети ее (трое сыновей) не кормят ее и жить с собою не берут; они объяснили, что действительно, по несогласию жен с матерью, она сама не желает у них жить; суд определил: "выдавать матери на содержание в месяц по 2 п. рж. муки, 30 ф. круп и 5 ф. соли и построить келью ей". См. так же предыдущее примеч.

*(1859) I, 548 N 15 (тамб., усм., у.): по жалобе отца, суд обязал трех сыновей, каждого, выдавать отцу ежемесячно по 1 р. 782 N 25 (т., леб., добр.): по жалобе отца, что сын не оказывает ему пособия в пропитании, при старости лет и неспособности к работам, суд обязал сына "выдавать отцу и матери на обувь и одежду по 1 р. в месяц до конца жизни их".- II, 57 (влад., вл., ст.): взыскивать с сына в пользу отца, на его содержание, каждогодно по 25 р.- 62 N 23 (вл. г. и у., бог.): "приказать сыну помогать отцу платить подати, выдавать ему ежегодно 5 р.". 81 N 95 (влад., ковр., вс.): взыскивать с сына в пользу отца, в пособие на его содержание, в течение 5 лет по 30 р. в год. 115 (моск. г. и у., т.-гол. в.). суд обязал сына уплачивать матери, на прокормление, по 2 р. в месяц до совершеннолетия ее детей от второго брака. 122 N 83 (там же): обязать сына выдавать матери ежемесячно по 2 р. впредь до возраста 18 лет второго его сына. 189 N 87 (м., серп., хат.): обязать сына платить подати за одну душу его и на прокормление отца каждогодно по 4 р., а землю на одну душу пользоваться ему, сыну. 223 N 27 (м., серп., пущ.): обязать сына платить матери по 2 р. в месяц (1 р. 50 к. на хлеб и 50 к. на квартиру), за месяц вперед безостановочно. 391 N 10 (моск., кл., сог.): взыскивать на продовольствие отца и матери по 5 р. в месяц. 475 N 39 (м., кол., пр.): на прокормление отцу и матери взыскивать с сына ежегодно по 20 р. и кроме того обязать его уплачивать за одну душу все подати, что будет причитаться. 546 N 8 (м., дм., б.): обязать сына ежемесячно давать на содержание родителям по 2 р. 562 N 22 (м., кл., дав.): отец требовал, чтобы сын заработки, которые получал в год на 168 р., отдавал ему все сполна; сын заявил согласие уплачивать отцу из заработков по 9 р. в месяц, с тем, чтобы дом и все имение были общими, на что изъявил согласие и отец. 646 N 24 (м., мож., бор.): сын ушел совсем из дома по ссоре с братьями; вследствие просьбы отца, суд обязал сына ежегодно, по смерти родителя, уплачивать ему 35 р., а по смерти матери 15 р., и кроме того третью часть оброка платить за душу родителя. 650 N 6: сыновья обязуются судом давать каждый, на содержание матери по 30 р. в год.- III, 48 N 71 (яр. г. и у., кр.): выдавать отцу на пропитание по 1 р. в месяц. 92 N 2 (д. в.) взыскивать с сына по 10 р. в год на содержание отца впредь до его смерти. 124 N 9 (яр., мол., бор.): взыскивать на прокормление отца 10 р. в два срока, с обязат. содержать его до смерти. 143 N 22 (арх. мол., м.): обязать сына выдать матери (78 лет) ежемесячно по 1 р. 236 N 5 (яр., рост., в.): вз. с двух сыновей ежегодно по смерть родителя 5 р. на хлеб, в первых числах января. 254 N 20 (ш.): вз. в пользу отца по 15 р. в год. 258 N 49 (там же): "в вознаграждение" отца (73 л.) с матерью (70 л.) (взыскивать ежегодно по 100 р. 279 N 13 (пр. в.): выдавать отцу каждомесячно на содержание по 2 р. 50 к.VI, 170 N 23 (сам., бузул., бор.): матери каждый месяц по 2 р. 50 к. 241 N 21 (сам., бугур., приг.): матери каждомесячно 1 р. 50 к. 377 (июн. 3) (сар. г. и у., карб.): выдавать отцу ежемесячно по 6 р. по смерть и платить подати за его душу, 399 (янв. 2) сар. г и у., неел.): обязать сыновей платить отцу на содержание по 1 р. 50 к. в месяц. 543 N 6 (сар., кузн., нав.): уплачивать отцу по 5 р. ежемесячно (сын писарем с жал. 200 р.). 548 N 14: мать-вдова жаловалась на сына своего, что от не дает ей и снохе-солдатке, с малолетней ее дочерью, "на продовольствие хлеба и других потребностей"; староста объяснил, что у сына есть средства; суд обязан его выдавать престарелой матери с семейством ежемесячно по 2 р.

*(1860) II, 648 N 5 (м., вол.): отцу 3 р. и 3 п. муки в месяц. III, 38 N 8 (яр. г. и у., кр.): выдавать отцу 1 р. 50 к. в месяц по смерть и хлеба 2 четв. в год. 137 N 51 (яр., мол., м.): отцу (ок. 80 л.) ежегодно 96 р. и сверх того пастбище для коровы и дрова для отопления.

*(1861) II, 506 (моск., дм., мит.): за прокормление матери взыскать с сына 20 р. 555 N 4 (м., кл., д.) "и выдать в пособие родителям единовременно 20 р., с тем, чтобы отцу больше с него ничего не требовать"; это впрочем, решение составлялось в смысле согласия самого сына, и в уважение того, что он от отца никакого выдела не получил и "сам едва в состоянии себя пропитывать".

*(1862) См. напр. II, 268 N 48.

*(1863) II, 44 N 2 (вл., вяз., ст.): согласно его (отца) желанию получить от сына поименованные им вещи и 30 р., по 10 р. в год, с тем, что он ничего более от сына требовать е вправе.

*(1864) II, 115 (моск. г. и у., т. в.): "сын завсегда должен матери помогать - таков уж закон", говорил один из судей; суд постановил: "присудить ответчика к уплате в пользу матери его по 2 р. в месяц, до совершеннолетия ее детей от второго брака". 122 N 83 (там же).

*(1865) II, 317 N 33 (моск., мож., бор.).

*(1866) II, 654 N 5 (моск., подол., вор.): сын В., живущий от брата отдельно, в собственном доме, обязался мать свою кормить и покоить в своем доме, не спрашивая на то помощи от брата, за что при разделе с ним и получил лишнего строения на часть матери ригу; но потом не исполнял своей обязанности и потому суд, по жалобе матери, постановил: ригу от него взять обратно его брату, которого и обязать кормить и покоить мать в своем доме.

*(1867) III, 38 N 8 (яр. г. и у., кр.): из трех сыновей, один, старший, освобожден от обязанности давать отцу пособие, так как он "части из имения от отца никакой не получил"; другой сын должен буквально исполнять данное им при разделе имущества обязательство жить вместе с отцом, не должен изгонять и притеснять, а содержать на своем иждивении, а третий должен выдавать отцу пособие по 1 р. 50 к. в месяц и хлеба 2 ч. в год. 48 N 71 (там же): отец просил обязать отделенных его двух сыновей выдавать ему пропитание; суд нашел, что старший, при отделе от отца, получил некоторую часть имущества, за что и обязался выдавать отцу на пропитание по 1 р. в месяц, а другой сын отошел из дома без всякого выдела и потому освобождается судом, по бедности, от выдачи отцу пропитания. III, 72 N 64 (яр. г. и у., ш.): суд обязал двух сыновей давать отцу на прокормление, а землю, отданную отцом в аренду в посторонние руки, разделить между сыновьями, за ту же цену, какую платили арендаторы.- Относительно средств самих родителей и других условий ср. предыдущие примечания.

*(1868) См. напр. III, 92 N 2 (яр. г. и у., д.).

*(1869) III, 28 N 11 (яр. г. и у., п.): "так как мать дурного поведения, а сын хорошего, и так как она может еще сама добывать себе пропитание, то обязать сына выдавать матери только по 1 п. рж. муки".

*(1870) II, 396 N 21 (моск., кл., сог.): за отказ отцу в пище сын наказан розгами 20 уд. 421 N 74 (м., бр., сп.): за то, что не давал родителям денег на прокормление и "на уплату разных сумм не дает", сына нак. 20 уд.- III, 44 N 62 (яр. г. и у., кр.): за отказ отцу в содержании и за оскорбления, два сына наказаны розгами 20 уд.

*(1871) II, 657 N 18 (моск., под.): в данном случае, отец жаловался, что "сын не оказывает ему почтения и отказывает в содержании", и потому просил, чтобы сын дал ему часть имущества, но суд в этой просьбе отказал, предоставив подвергнуть сына наказанию.

*(1872) См. напр. II, 344 N 20 (м., вол., бух.): мать перешла от одного сына к другому. 650 N 6: "мать может жить у того из сыновей, у кого пожелает. VI, 109 N 78: вследствие непочтения сына, отец может перейти к старшему сыну.

*(1873) II, 290 N 53 (м., мож., бор.): выгонять мать из дома не должен, за непочтение нак. 20 уд. розог. III, 23 N 8 (яр. г. и у., п.): мать жал., что сын позволяет себе буйные поступки против нее и выгоняет вон из дома; суд: наказать его розгами 20 уд. и внушить, чтобы мать свою не смел выгонять из дома. Однородные решения NN 9. 18. 27.

*(1874) VI, 536 N 25 (сар., кузн., пав.).

*(1875) I, 342 N 43.- II, 35 N 14. 583 N 15.III, 259 N 79.- IV, 556 N 106. VI, 64 N 36. Та же обязанность лежит и на ее детях, т. е. внуках по отношению к деду и бабке; см. напр. III, 134 N 33.

*(1876) I, 31 N 17. 548 N 15. II, 230. N 4. 237 N 47. 564 N 26. 594 N 17; в этом решении, независимо от ареста, суд определил внушить снохе, что в случае повторения с ее стороны оскорблений она будет отвечать по закону т. е. обязана будет уплатить бесчестье от 1 до 50 руб. III, 81 N 15. 372 N 31. VI, 136 N 3.

*(1877) II, 66 N 4. IV, 500 N 61 ("за плюнутие в лицо" выговор свекрови).

*(1878) I, 745 N 3 (тамб., леб., к.): наказать свекровь за побои снохе. IV, 100 N 29: свекру и брату его 20 уд. розг. V, 191 (киевск., кап., к.): "наказать свекровь 20 уд. роз. за нанесение постоянных побоев".

*(1879) III, 179 N 2 (штрафу у р. в пользу мирских сумм). 222 N 8 (штрафу 3 р. в пользу училищных сумм). 456 N 5 (2 р. в пользу обиженной снохи). В одном случае (II, 461 N 8) кончили мировой, заплатив снохе 5 р., "с тем, чтобы прекратить дело, не заводя вновь ни в каком присутственном месте".

*(1880) II, 261 N 20 (моск., мож., кук.).

*(1881) II, 274 N 24 (моск., мож., кук.).

*(1882) II, 66 N 4 (строгий выговор).

*(1883) II, 94-96. VI, 504 N 1. У татар свекор, прогнавший сноху, должен возвратить калым (VI, 315 N 2).

*(1884) IV, 203 N 12 (харьк., куп., новогл.): сноха обвинялась мужем в самовольном уходе из дома свекра (во время болезни мужа); оказалось, что сам свекор выгнал невестку и даже настаивал на ее удалении ("пущай убирается вот из дому, она мне не нужна"); суд: "за самовольное и без всякой заслуживающей вины устранение невестки своей из дому, взыскать 3 р. штрафа (в пользу школы) и предупредить опасением на будущее время более строгого взыскания".

*(1885) III, 40 N 30 (яросл. г. и у., крест.).

*(1886) V, 490. 533. 539. VI, 83. 648. Ср. так же II, 160 N 38. 650 N 7.- IV, 651 парагр. 14 (полт.): "женатый сын неотделенный, живущий при отце, служит только помощником в его хозяйстве, но всякое его личное приобретение, исключая одежды, вносится в общее хозяйство".

*(1887) См. выше, стр. 124.

*(1888) V, 141 (киевск., берд., б.): "отец не распоряжается имуществом, которое приобрели сами дети своим личным трудом". 517 (екат., ал., покр.): "все то, что сын приобретает на собственные, заработанные им самим деньги, составляет его личную собственность, хотя бы он и жил в одном доме с отцом". 347 N 1 (киев., лип., д., 1865 г.): "дети что приобретут, то должно принадлежать им".

*(1889) См. напр. II, 77 N 47 (влад., ковр., всегод.): мать запродала, за 40 р., дом с постройками, принадлежащие ее сыну, без его ведома (в его отсутствие); по жалобе его тетки, суд постановил: "воспретить покупателю вступать в право чужой собственности и присваивать строения с усадебной землей, принадлежащей Г. (сыну продавицы), так как мать не имеет никакого права распоряжаться продажей как строений, равно и усадебной земли, впредь до прибытия сына".

*(1890) IV, 458 N 20 (полт., коб., киш.).

*(1891) IV, 372 N 8 (полт., коб., ч.): "сиротскими землями мать, вышедшая во второй брак в замужество, не имеет никакого права распоряжаться".

*(1892) III, 25 N 40 (яр. г. и у., п. в.).

*(1893) VI, 86 N 9 (сам., ник., бал.).

*(1894) III, 353 N 80 (костр., ю., м.): "внушить" родителям, "чтобы они никогда в имение отделенного своего сына не вступались, потому что он отошел в особый дом не по желанию своему, а по воле своих родителей".

*(1895) V, 300 N 1 (киев, звен., ольх.).

*(1896) II, 339 N 68 (моск., вол., бух.): отец жаловался, что сын не отдает ему части из 19 овец, бывших неразделенными во время жительства в одном семействе: сын отозвался, что он удерживает часть овец по причине неуплаты ему отцом денег "из числа полученных долгов из денег, даваемых заимообразно разным лицам, живши нераздельно в одном семействе"; суд постановил: с отца, по всем расчетам долгов, взыскать в пользу сына 15 р., а от сына отобрать в пользу отца 9 овец и ягненка.

*(1897) VI, 630 N 10 (сар., балаш., б.-кар.).

*(1898) IV, 665 п. 3 (полт., г., крем. у.): "за наем несовершеннолетних ответствуют их родители".

*(1899) IV, 497 N 46 (полт., мирг., сав.): впрочем из самого решения не видно происхождения долга, который определено взыскать с имущества родителей.

*(1900) VI, 32 (28 июня) (сам. г. и у., елх. в.).

*(1901) V, 512 N 2 (екат., г., алекс. у., павл. в.).

*(1902) III, 351 N 71 (костр., ю., м.).

*(1903) I, 306 N 50.- IV. 651 парагр. 15 (полт.): "за обиду, нанесенную неотделенным сыном, присуждаемый штраф взимается с отца".

*(1904) VI, 522 N 9 (сар., кузн., верх.).

*(1905) VI, 555 N 22 (сар., кузн., верх.). См. так же II, 125 N 24 (моск., г. и у., наг. в.): суд обязал сына, самовольно отлучившегося из дома отца, возвратиться в дом и возвратить отцу все взятое им во время отлучки отца. I, 667 N 2 (тамб., лип., фащ.), сын забрал у родителей произвольно разное имущество: суд: взятое имение отобрать и возвратить в дом отца.

*(1906) VI, 509 N 7 (сар., кузн., ульян.).

*(1907) II, 78 N 54. Ср. еще "обыч. гр. пр." т. I, стр. 119.

*(1908) II, 354 N 10 (моск., руз., суд.).

*(1909) III, 166 N 3 (яр., угл., покр.).

*(1910) II, 189 N 87 (моск., серп., хат.): отец жаловался, что сын подпиской обязался платить ему, на прокормление, ежегодно по 12 р., но ничего не платит; сын объяснил, что платить отцу эту сумму он не в состоянии, а обязуется платить каждогодно за его душу подати; суд: "обязать платить подати за одну душу отца его и на прокормление ежегодно по 4 р., а землей на одну душу пользоваться ему, сыну".

*(1911) II, 391 N 10 (моск., кл., сог.).

*(1912) II, 646 N 24 (моск., мож., борис.): суд обязал сына уплачивать отцу, по смерть, ежегодно 35 р., а по смерть матери 15 р. и "кроме сего третью часть оброка платить за душу родителя". II, 475 N 39 (моск., кол., пр.): суд обязал сына давать ежегодно на прокормление отцу и матери 20 р. и кроме того "уплачивать за одну душу все подати, что будет причитаться". III, 154 N 1 (яр., мол., пов.): суд обязал сына "давать отцу ежегодно на жизненное содержание и платить подати и повинности за его душевой надел".

*(1913) II, 238 N 54 (моск., мож., гл.): по жалобе отца, что сын не помогает платить подушные подати. 241 N 71 (там же).

*(1914) См. напр. II, 192 N 103. IV, 664 п. 14. Ср. ниже, в главе о наследстве.

*(1915) III, 37 N 6 (яр. г. и у., кр.).

*(1916) III, 76 N 2 (яр. г. и у., сер.): мать-вдова жаловалась на самовольный уход из ее дома сына и неплатеж состоявшего на ней долга 32 р.; суд определил уплатить сыну долг пополам с матерью.

*(1917) III, 93 N 20 (яр. г. и у., д. в.): отец жаловался, что сын его самовольно отошел от него жить отдельно и не хочет уплачивать состоящего на них долга 200 р., занятых ими на постройку дома и на его женитьбу; суд постановил: жить сыну вместе с отцом впредь до уплаты долга 200 р. и возраста меньших братьев своих, предоставив отцу, в случае неповиновения сына, приносить жалобы сему же суду для взыскания с него по закону.

*(1918) III, 112 N 40 (яр. г. и у., в.): взыскать с сына 9 р. на удовлетворение значащейся за отцом его недоимки.

*(1919) IV, 664 п. 14 (полт. г., золот. у.). VI, 551 N 7 (сар., куз., верх.).

*(1920) VI, 288 N 6 (сам., бугур., серг.).

*(1921) II, 125 N 24 (моск. г. и у., наг. в.). IV, 444 N 20 (полт., коб., бр.).

*(1922) II, 143 (моск., бог., буп.). 156 (моск., бог., ямк.). V, 9 (киев. г. и у., х.): "старший сын может быть отделен при жизни отца не иначе, как с его согласия". VI, 357 (сар. г. и у., сух. в.): "при жизни отца сын не может от него отделиться, если нет родительского благословения, а суд не принимает таких дел к разбору, ибо власть отца выше всего". 402 (сар. г. и у., ус. в.): "при жизни отца, сын без его согласия не может отделиться". 405 (елаш. в.): "сын без отцовского благословения не может отделиться от семьи".

*(1923) II, 154 (моск., бог., ямк.): "сыновья, по достижении совершеннолетия, тотчас же норовят отделиться от отца, а от этого теперь в волости все одиночки и хозяйства обессилились, неисправность в платеже податей".

*(1924) II, 125 N 24 (м. г. и у., наг. в.): суд определил: "приказать Г. немедленно возвратиться в дом отца". IV, 72 N 18 (хар., бог. у. и в.): сын самовольно отделился от семейства; суд постановил, "чтобы он жил вместе с отцом". 88 N 15 (там же): отец жаловался, что сын вышел из семейства без отцовского позволения; суд постановил: "обязать сына жить вместе с отцом". 441 N 14 (полт., коб. у., брод. в.): отец просил суд заставить сына, с его женой, жить при нем, как при отце; суд постановил: "перейти непременно на жительство к отцу своему". 444 N 20 (полт., коб., бр.): мать жаловалась, что сын не дает ей продовольствия и притесняет; суд определил: "велеть ему выделить своей матери третью часть хлеба" и проч., "с обязанностью его жить вместе в доме отца, с тем, чтобы и мать сына своего из дому никогда уже не вытесняла".

*(1925) IV, 73 N 34 (харьк., богод. у и в.): "за самовольный уход от отца и укрывательство наказать 19 уд. роз., предупредив, чтобы он вместе с отцом своим жил в одном семействе".

*(1926) VI, 242 N 24 (сам., бугур., приг.).

*(1927) II, 82 N 21 (влад., ковр., вс.): отец жаловался, что старший сын его, самовольно отделившийся от него, не помогает ему в платеже податей; суд обязал сына, в виду преклонности лет отца, платить половину податей до совершеннолетия его младшего брата, т. е. в течение 5 лет.

*(1928) II, 646 N 24 (моск., мож., борис.): отец жаловался, что сын самовольно ушел и "не является для крестьянской работы"; сын заявил, что по ссоре с братьями и так как они прогнали из дома, то жить в доме не желает"; суд обязал сына "уплачивать ежегодно по смерти родителя 35 р., а по смерти матери 15 р., и кроме сего третью часть оброка платить за душу родителя".

*(1929) IV, 72 N 18 (хар., бог. у. и в.): "уплачивать все подати и повинности за четыре ревизские души".

*(1930) IV, 88 N 15 (хар., бог. у. и в.); "если сын не пожелает жить вместе с отцом, то обязан заплатить долг за отца, 36 р., тогда, когда потребуют эти деньги лица, дававшие взаймы".

*(1931) IV, 655 парагр. 34 (полт. г.).

*(1932) II, 294 N 7 (моск., мож., бород.).

*(1933) III, 303 N 3 (костр. г. и у., б.).

*(1934) III, 394 N 8 (костр. г., кишинев. у., есип. в.).

*(1935) I, 405 N 55 (тамб., бор., пр.): "за непочтение к родителям вменить арест в наказание (сын был до суда под арестом), а как отец его не желает иметь его в своем семействе, то приказать отцу, чтобы он не осмеливался более являться в дом своего сына, предоставив ему пользование душевою его землей, с обязательством платить подати и прочие повинности". IV, 450 N 1 (полт., коб., киш.): "устранить сына из дома матери без малейшего от нее пособия". V, 281 N 6 (киев., зв., л.): "за неуважение родителей и нанесение им обид, сына наказать розгами, а жену его подвергнуть аресту на два дня и, вместе с тем, приказать им, за открытием теплого времени, согласно воле отца, выйти из собственного его дома и усадьбы". V, 478 N 6 (екат., верхнедн., вольн.): сын, по просьбе матери, удален из ее дома с женой.

*(1936) III, 291 N 59 (яр., рост., бер.): сын, живши не в раздел, но в одном семействе, задолжал 4 р. (стороннему лицу); суд определил: "как сын отделен, но ничем не награжден", то взыскать 4 р. с отца.

*(1937) II, 152 N 65 (моск., богор. у., бун.): "недоимку возложить на отца, так как он, отделяя от семейства сына своего, никакой доли из имущества ему не дал".

*(1938) III, 98 N 59 (яр. г. и у., д.): "сын два года находится от отца в отделе, хотя и проживал в одном доме, но особым хозяйством". Заметим, что в литературе не установилось определенного взгляда на различие между выделом, отделом и разделом. Некоторые писатели (П. Ефименко, юр. об. арх. губ., стр. 60) различают разделы и отделы так, что под первыми разумеют совершенный выход из дома, а под последними развод по комнатам под одной крышей; разведенные стараются приобрести личную собственность и распоряжаются ею по произволу; они пользуются сообща хозяйственными принадлежностями (баней, постройками и проч.). Таким образом в приведенном сочинении выдел, по-видимому, не отличается от раздела; правда, нередко говорят о "семейных разделах" и по отношению к выделам, но правильнее, в смысле техническом, относить понятие "раздела" только к "общему имуществу" (см. ниже главу пятую). Другие (П. Матвеев, очерки юр. б. сам. г.) находят различие между выделом, отделом и отходом: различие это заключается в том, что при выделе дается полный пай, а при отделе - часть пая, по усмотрению отца - главы семейства; когда же сын при жизни отца-хозяина уходит из семьи по собственной воле, то это будет отход. В источниках наших мы ничего не нашли в подтверждение этого взгляда. Напротив, на народном языке под "отделом" разумеется обыкновенно уход или оставление сыном родительского дома без "награждения" т. е. без выдела: эти выражения встречаются и в судебных решениях; см. выше, на стр. 173 примеч. 2 и 3. Нередки случаи, что сын "отделяется" без всякого выдела, а чтобы отдел означал выдачу части пая, этого мы не встречали.

*(1939) Ср. напр. IV, 9: "выдел сына и назначение дочери приданого зависит от усмотрения отца". Ср. выше, о прид., стр. 69.

*(1940) I, 204 (тамб., спас. у., кир. в.): "при семейных разделах все зависит от воли родителя, который может отпустить от себя сына, но ничего не дать ему из своего имущества". 212 (ачад. в.): "семейные разделы при жизни отца производятся только по его усмотрению". 234 (уст. в.): "выдел делается только по усмотрению отца". 313 (тамб., козл. у., гр. в.): "выдел детей при жизни отца не допускается без согласия последнего". 317 (ново-ник. в.): "выдел детей при жизни отца возможен только с согласия отца". 326 (хм. в.): "выдел детей при жизни отца не допускается" (т. е. без его согласия). 542 (усм. у., усм. в.): "помимо воли отцовской выделить сына никак нельзя - каков бы ни был батька, сын должен ему покоряться". 573 (усм. у., под. в.): "помимо воли отцовской выделить сыновей никто права не имеет". 642 (лип. у., ром. в.): "выделы и разделы при жизни отца зависят от его воли". 752 (леб. у., тел. в.): то же.- III, 309 (костр. г. и у., кр. в.): "выделы из имущества при жизни отца семейства крестьянами безусловно не допускаются: сына помимо воли отцовской выделить нельзя".IV, 29 (хар., валк., ст.): "выделы и разделы при жизни отца семейства зависят вполне от его воли". 325 (полт., коб., у. и в.): то же.- V, 177 (киев., кан., м.): "выделы и разделы при жизни отца зависят вполне от его усмотрения". 419 (екатер., в.-дн., п.): то же.- VI, 19 (сам. г. и у., стар. в.): "выдел сына при жизни отца может последовать не иначе как с согласия последнего". 29 (елх. в.): "если отец не выделяет при жизни своей сына, не благословляет его по своей воле, то суд не может его заставить". 44 (тен. в.): "отец может выделить сына при жизни своей, если сын хороший человек". 46 (част. в.): "если старик-отец пожелает выделить сына при жизни своей, то может это сделать; но ни сходы, ни волостной суд принудить его к тому не могут". 54 (алекс. в.): "выдел имущества сыну при жизни отца допускается, но не иначе, как с согласия отца". 122 (сам., бузул., павл.): "при жизни отца выдел имущества сыну возможен только с согласия отца: помимо воли отца выделить нельзя никак". 348 (сар. г. и у., н.-бур. в.): "сын при жизни отца может быть выделен только по отцовской воле". 352 (сар. г. и у., тепл. в.): "выдел сыновей при жизни отца может последовать только от воли последнего, когда он благословит". 408 (сар., атк., атк.-пр.): "при жизни отца никакие разделы имущества помимо его воли не допускаются". 455 (сар., атк., м.-дм.): "по общему правилу, раздел при жизни отца возможен лишь с его согласия: свыше воли отцовской никак нельзя, и сам отец приступает к разделу преимущественно по доброму согласию". 628 (сар., балаш., б.-кар.): "семейные разделы при жизни родителя дело его".

*(1941) V, 55 N 11 (киев., вас., гр. в.): старший сын с женой, согласно желанию родителей, должен выступить из их дома и построить себе сам без помощи родителей где найдет место, причем родители объявили, что добровольно уступили сыну во всегдашнее пользование часть из их надела, а также другому их сыну после женитьбы такую же порцию земли, как и старшему; равно ему же дарили в вечность особый дом, построенный на собственные средства матери.

*(1942) I, 224 (тамб., спас., сп.): "сыновья не имеют права требовать (раздела) от отца, а должны подчиняться его милости". 253 (хил. в.): "если сын желает отделиться от отца, а отец на это не согласен, то сын не может ничего требовать от отца, который волен дать или не дать". 736 N 39 (тамб., леб., к. в.): "в дом отца сын вступаться не должен, а может получить его по смерти родителя". III, 269 N 44 (яр., рост., б.): "в просьбе отказать, так как по закону не имеет права требовать от отца выдела".- IV, 237 (полт. г. и у., м.): "просьбы о выделе детей при жизни отца не допускаются, равно не допускаются всякого рода жалобы детей на родителей". V, 177 (киев., кан., м.). "принудить отца к выделу крестьяне считают немыслимым, даже в том случае, если отец пьянствует и разоряет хозяйство: "не хай его, на то батька, сын запрету положить не может". VI, 628 (сар., бал., б-кар.): "сын не может требовать раздела".

*(1943) III, 371 N 28 (костр., кин., гор.).

*(1944) I, 606 (тамб., усм., бр.): "отец, при жизни, обыкновенно выделяет женатых, чтобы от баб какой беды не было". 727 (лип. у., куз. в.): "выделы при жизни отца бывают редко; разве только тесно жить станет, то отец выделит женатых сыновей, а холостых не выделяет". 752 (леб. у., тел. в.): "отец выделяет обыкновенно женатых, чтобы не было ссор между бабами, отделяет также и беспутного сына и пьяницу, который от рук отбился". II, 440 (моск., брон., ул.): "семейные разделы при жизни родителей часты, обыкновенно по тесноте, или по непочтению, или за пьянство сыновей". IV, 29 (хар., вал., ст.): "отец обыкновенно выделяет старшего, женатого, плохого работника, непокорного ему". 69 (хар., богод. у. и в.): "семейные разделы бывают часто или в случае ссор, или когда у кого два семейных сына". V, 177 (киев. г., кан. у., март. в.): "выделяет отец обыкновенно старших женатых сыновей, чтобы от бабьих ссор какой беды не приключилось; холостых никогда не выделяет, разве только пьяницу и беспутного и дает ему тогда какую-нибудь малость и прогоняет". V, 499 (екат., новом., ман.): "разделы при жизни отца бывают или из-за ссор, или когда в семействе два сына - одного тогда непременно выделяют". VI, 408 (сар., атк., атк.-пр.): "выделяется отцом обыкновенно женатый сын, у которого семья уже есть, или буйный, задорливый сын".

*(1945) I, 727 (тамб., лип., куз.). IV, 651 парагр. 12: (полт.) "за непокорность, грубость, дурное поведение, отец имеет право ничего не дать сыну из своего имущества". VI, 44 (сам. г. и у., тен.): отец выделяет сына при жизни своей, если он хороший человек".

*(1946) V, 47 (киев., вос., квас.): "здесь принято, чтобы отец выделял всех сыновей, кроме младшего, давая первым части только из движимого имущества". 52 (греб. в.): "при отце остается только младший сын, а остальные выделяются, причем отец дает им часть только из движимого имущества". 60 (бел. в.): "при отце остается только тот, которого он считает за лучшего, а остальные" и пр. 68 (тар. у., керд. в.): "остается только младший сын" и пр. 72 (кош. в.): то же. 87 (лис. в.): то же. 93 (став. в.): то же. 101 (скв. у., чуб. в.): то же (с пояснением: земля никогда не делится"). 108 (скв. у., нов. в.): то же. 114 (скв. у., павл. в.): "вообще отец не живет с сыновьями и делит между ними движимое, оставляя у себя лучшего или младшего из сыновей; землю же не делят, так как это запрещено положением". 177 (киев., кан., мар.) "младший сын обыкновенно остается при отце и считается наследником в отцовском дворе". V, 419 (екат., верх. п.): "младшего сына отец обыкновенно оставляет при себе".

*(1947) I, 560 (тамб., усм., дем.): "если отец, при жизни, выделяет сыновей, то награждает их глядя по тому, кто как из них его уважал; может и ничего не дать, на то отцовская его воля". 573 (тамб., усм., под.): "отец наделяет сыновей глядя по тому, у кого больше потребности и кто больше его уважал". 606 (усм. у., бресл. в.): "когда отец, при жизни, выделяет сыновей, то награждает из как кого захочет по своей отцовской воле". 580 (усм. у., кул. в.): "если отец, при жизни, вздумает разделить сыновей, или выделить кого из них, то награждает как захочет: в том его отцовская воля". 624 (лип. у., сыр. в.): "отец наделяет по тому, как кто его уважал, случается, что ничего не дает и на то его отцовская воля".- IV, 9 (хар. г. и у., ж. в.): "при выделе сына, назначение выделяемой части зависит от усмотрения отца". 325 (полт., коб. у. и в.): "отец наделяет сыновей по тому, как кто его уважал и у кого больше потребностей, напр. сыновьям женатым дает больше". V, 141 (киев., берд., б.): "отец руководствуется своей волей при выделе детей: тому то дает, что захочет".- VI, 408 (сар., атк., у. атк.-приг.): "дает при выделе отец сколько захочет - на то его воля, и никаких по сему предмету жалоб не принимается".- То же начало поддерживается и в судебной практике; см. напр. III, 18 N 3 (яр. г. и у., плещ. в.): вследствие заявления сына, что он "не желает отделяться от отца, не получив следующей ему части имущества, отец объяснил, что сын его получил от него следующую ему часть, наравне с братом, когда он отделился от него 9 лет тому назад"; суд постановил: "владеть сыну тем, что получил от отца, и в имущество отца и брата не вмешиваться". III, 49 N 49 (яр. г. и у., кр. в., 1872 г.): вследствие жалобы сына, что он "наделен меньшей частью против меньшего брата", отец заявил, что "сын его не должен обижаться его распоряжением, сделанным в здравом рассудке"; суд постановил: "так как при жизни владельца имущества суд не вправе разбирать споры о делах оного, то объявить сыну, чтобы он отнюдь не вступался в часть, выделенную отцом его меньшему брату". IV, 263 N 3 (полт., крем., пед.): вследствие жалобы отца, "все соседние жители отозвались, что ответчик пред отцом совершенно непокорен и все показанное жалобщиком имущество забрал своего силою"; суд постановил: "все показанное истцом, забранное у него насильно его сыном движимое имущество на сумму 98 р. 90 к., отобрать от него и возвратить истцу".

*(1948) Ср. привед. выше: III, 49 N 49. VI, 408, и др. То же правило относится и к дочерям: IV, 655 п. 7 (полт., золот. у.): "если мать уделила уже дочери часть своего имущества, то дочь не имеет права требовать более".

*(1949) III, 376 (костр., кин., д.): "при выделе отцом при своей жизни сыновей, он может дать любимому сыну большую часть имущества, но не вправе отдать все, если есть еще у него сыновья".

*(1950) II, 335 N 22 (моск., волок., бух.): из этого решения видно, что шел спор о принадлежности овина выделенному сыну; отец заявил, что при выделе сыновей овин между ними "делен не был, а оставлен в собственном его (отца) распоряжении", и что "на нем он дозволил им производить молотьбу хлеба вместе с собой"; суд определил: "предоставить овин в распоряжение" отца с сыновьями.

*(1951) IV, 257 (полт., кр., н.): "волостной суд никогда не примет к своему разбору жалобу сына на отца за нераздел или за малую долю при разделе". V, 419 (екат., в., п.): "выделы зависят от усмотрения отца, и никаких жалоб на это не принимают". Ср. еще цитаты, привед. выше на стр. 177 и 178.

*(1952) VI, 41 (сам. г. и у., ст.): "выдел сына может последовать по распоряжению суда и без согласия отца". 54 (сам. г. и у., ал. в.): "выдел допускается не иначе как с согласия отца или в том случае, если судом будет признано, что отец поведения нетрезвого, безнравственного, жестоко обращается с детьми, разоряет хозяйство; впрочем случаи эти бывают очень редко".

*(1953) I, 219 N 12 (тамб., спас., ачад.): по поводу жалобы сына на отца за невыдел ему части имущества, суд нашел, что сын, "живущий постоянно при доме, как человек трезвый и трудолюбивый, с самого своего прибытия из военной службы и доселе поддерживает хозяйство, по преклонности лет отца и несовершеннолетию другого брата, выполняя все казенные и мирские лежащие на семействе повинности", и потому постановил: выделить на долю просителя третью часть всего имущества. I, 730 N 2 (тамб., леб., к. в.): сын заявил, что родитель без всякой причины выгнал его с женой и малыми детьми из дома, не дал ничего из хлеба урожая 70 года; суд определил: из убранного хлеба (80 к. ржи и 40 к. овса) выделить сыну 10 к. ржи и 5 к. овса. IV, 31 N 9 (хар., вал., ст.): "отделить сына от его отца, разделить их имущество по равной части". 43 N 10 (хар., в., л.): "за дерзкое обращение с сыном сделать отцу замечание, и обязать его выделить сыну, как имеющему свое семейство, часть движимого и недвижимого имущества". 603 N 90 (полт., хор., ен.): "заставить ответчика выделить сыну четвертую часть хлеба и дать хату для помещения в ней семейства его".- IV, 652 парагр. 19: "при неуживчивости между родителями и детьми, вследствие несходства характеров или других причин, суд может определить выдел сыну, с удалением его из родительского дома". V, 166 N 39 (киев., кап., таг.): "так как отец положительно о сыновьях не заботится, а лишь о том, чтобы приискать покупателя на усадьбу и уже продал другим крестьянам 900 кв. саж.", и "тем лишить сыновей оседлости", то суд решил: разделить усадьбу на 5 равных частей между отцом и 4 сыновьями. V, 302 N 24 (киев., зв., ол.): для спокойствия в семействе отец должен отделить сына своего (женатого), уделив ему третью часть хлеба, а из земель третью часть огорода и поля. См. еще V, 503 N 3. VI, 370 (февр. 17). 371 (февр. 19). 579 N 8.

*(1954) I, 343 N 20 (тамб., козл., ст.): по поводу жалобы отца на сына за оскорбления, суд нашел, что сын "поведения хорошего, трезвой жизни и к домостроительству усерден", а отец "стар и здоровьем слаб, мать же пьянствует и расточает хозяйство", и потому постановил: "не подвергая сына никакому наказанию, предоставить сыну полное распоряжение по хозяйству, а родителей кормить и покоить до самой смерти, по разделе имения их во всяком случае запретить, ибо родители по старости лет сами кормиться и управлять хозяйством не могут". II, 143 (моск., бог. бун.): случается, что "сын, заявляя суду, что более не желает жить с отцом, просил о выделе ему части из имущества отца; в таком случае суд и соображает: если сын распутный, "слабый", то он оставляется при отце и выдел ему не разрешается; но если, наоборот, отец слаб, а сын человек трезвый и рабочий, то суд разрешает ему отойти от отца, а иногда передает ему все отцовское имущество, с условием, чтобы он давал отцу содержание и прокормление". II, 603 (моск., кл., сел.): "если сын жалуется на отца, просит себе выдела, и окажется, что отец пьяница, больно распутный и хозяйство опускает, то были случаи, что все хозяйство передавали сыну с тем, чтобы он подати тянул и отца своего кормил". III, 309 (костР г. и у., прив. в.): "если отец поведения не трезвого, растрачивает имущество, запускает крестьянское хозяйство и жестоко обращается с детьми", то вместо выдела "крестьяне допускают передачу, при жизни отца, всего имущества, т. е. всего дома, хозяйства, сыну".

*(1955) V, 302 N 24 (киев., зв., ол.).

*(1956) VI, 371 (19 февр. 1871 г.) (сар. г. и у., карб. в.).

*(1957) VI, 208 N 3 (сам., бугур., бакл. в.).

*(1958) II, 328 N 11 (моск., вол., серг.).

*(1959) См. напр., I, 343 N 20. III, 384 N 1: впрочем из этого решения видно, что мать сама изъявила желание выделить сына; суд же обязал ее выделить сыну лошадь, а жалоба ее на оскорбление ее сыном на суде не подтвердилась.

*(1960) II, 530 N 16 (моск., дм., ил. в.): по поводу жалобы двух сыновей, отец изъявил на суде согласие взять часть всего имения и перейти жить в дом меньшего сына и затем ничего более от детей своих не требовать: суд эту "мировую сделку утвердил".

*(1961) VI, 19-21 (сам. г. и у., засед. староб. в. суда.).

*(1962) I, 721 N 74 (тамб., лип., бут.): сын жаловался, что отец "отделил его от себя, а части хлеба на его душу не дает", и сверх того отобрал "после дележа телегу, корову и жеребенка"; суд определил: из 12 копен ржи выдать просителю 3 копны и возвратить телегу и жеребенка, "отобранные у просителя после дележа".

*(1963) IV, 246 N 45 (сам., бугур., приг. в.).

*(1964) IV, 149 N 13 (хар., куп., п.): "что касается до уплаты податей за отца, то в этом сына освободить, по тому уважению, что отец не дал ему ничего как из одежды, так и из хлеба".

*(1965) II, 301 N 67 (моск., мож., бор.): "за неприличное обращение против родителя наказать сына розгами, а относительно раздела он (сын) может просить сельское общество". II, 152 N 65 (моск., бог., бун.): из этого решения видно, что сын, отделенный отцом без имущества, не обязан платить причитающейся на него части оброчной недоимки. III, 289 N 27.

*(1966) II, 585 N 30 (моск., кл., серг.): при разборе дела по жалобе отца на попечение со стороны сына, отец объявил, что "не желает жить с сыном и отделить его без постройки с одной коровой и овцой", на что суд объявил ему, что "семейные разделы ведут к крайнему разорению", так как сын его, "не имея ни стройки, ни лошади, должен совершенно бросить хозяйство, отчего может быть в тягость обществу", и потому, "дав приличное словесное внушение сыну уважать отца", суд объявил, что "не имеет права разрешать семейные разделы". II, 657 N 18 (моск., под. у.): отец, в жалобе на сына, просил суд отделить его от сына, дав ему часть дома и имущества; суд постановил: за непочтение и отказ отцу в содержании пищей подвергнуть сына наказанию, "а в разделе имения и вообще семейства - отказать, так как это разрешение зависит от сельского схода, а не от суда".

*(1967) III, 255 N 22 (яросл., рост. шул.): свекор просил суд "о понуждении снохи, чтобы жила при нем в доме и не уходила на родину к матери"; суд признал ее виновной в самовольном уходе и в неуважении к свекру и определил: "обязать ее подпиской жить в доме свекра и повиноваться как ему, так и свекрови, а за самовольный уход на родину, без позволения свекра, подвергнуть 3-дневному аресту".

*(1968) I, 31 N 17. 342 N 43. II, 66 N 4: по причине обид от свекра, невестка ушла с двумя малолетними детьми из его дома во время отсутствия (по промыслам) мужа; суд водворил ее туда же по прибытии мужа. II, 194 N 1 (моск., серп., хат.): "приказать тотчас перейти (от матери) жить к свекру" (в отсутствии мужа), а "матери объявить, чтобы отнюдь не держала свою дочь". II, 564 N 26 (моск., кл., дав.): "водворить в семействе свекра для совместного жительства, причем внушить ей, чтобы к свекру имела должное уважение и все законные его распоряжения (по семейному хозяйству) исполняла в точности, а матери ее поставить в непременную обязанность дочь к себе не привлекать". II, 170 N 33 (моск., серп., к.): за самовольный уход из дома свекра в дом родителей подвергнуть сноху аресту на двое суток и после того "водворить в дом замужества".

*(1969) III, 393 N 7 (костр., кин., ес.): свекор жаловался, что сноха "не повинуется ему и просит отпустить ее в заработки до приезда мужа"; суд постановил: "отдать ее на поруки сельскому старосте впредь до приискания ей заработка, а в случае приезда мужа, он обязан возвратить ее в дом свекра".

*(1970) II, 329 N 16 (моск., вол., бух.): по жалобе мужа, находившегося в тюремном замке, суд нашел, что жена его виновна в самовольном уходе, во время отсутствия мужа, из дома свекра, через что последний лишился на летнее время работницы, и потому постановил: наложить арест на жалованье, которое она получает от хозяина, у которого находится в работницах, и передать свекру (муж просил, по крайней мере, оставить зажитое жалованье и отдать его отцу).

*(1971) I, 283 N 11. 831 N 7: "взыскать с И. штраф 5 р. за то, что после смерти мужа, не прожив в доме мужа шесть недель, самовольно ушла к своему родителю"; мировой съезд отменил это решение, "как не основанное ни на каком законе и совершенно противное здравому смыслу". См. также I, 278 N 4.

*(1972) I, 563 N 13 (т., усм., дем.): "отдать ей сына бесспорно, как родной матери, на воспитание".

*(1973) III, 289 N 24 (яр., рост., бер.).

*(1974) II, 270 N 46 (моск., мож., бор.).

*(1975) III, 19 N 46 (яр. г. и у., пл. в.): сноха жаловалась на свекра о разных притеснениях и объявила, что она с мужем хочет отделиться с каким-либо наделом; свекор объяснил, что он сыну своему ничего не даст; суд постановил: "пусть сын идет в раздел от отца своего, и отец его в отходе препятствия не должен иметь".

*(1976) VI, 207 N 5 (сам., бугур., бокл.): сноха жаловалась, что свекор "сослал ее из дома и не дает ей с малолетними детьми никакого пропитания и распродал принадлежащее ее мужу имущество"; свекор показал, что шубу продал ее муж, а остальное имущество сноха взяла сама и добровольно ушла к отцу"; на основании показания свидетеля, суд определил: "отобрать от свекра показанное свидетелем имущество и вручить просительнице". 573 N 15 и 16. 580 N 5. См. еще II, 475 N 38 (моск., кол., пр.): свекровь не отдавала платья, принадлежащего снохе, "потому, что сын (снохи) не дает ей ничего на прокормление"; суд постановил: платье отобрать и возвратить снохе, что же касается заявления о недаче сыном на прокормление, то пусть заявит об этом жалобу "от сего особо".

*(1977) III, 43 N 51.- IV, 652, парагр. 24 (полт. губ): "жена отданного в солдаты, если не может оставаться у родителей мужа, вследствие дурного с нею обращения, имеет право выйти из дому и требовать выдела имущества".- VI, 565 (1870 г.): из этого решения не видно ясно, от кого именно солдатка требовала выдела мужней части. Из других решений видно, что отдельное жительство снохи и выдел ей имущества обусловливается согласием мужа; см. напр. I, 355 N 4 (тамб., козл., чур.): А. взыскивала с Ж. часть из общего имения на долю мужа ее, находящегося на военной службе; суд, "имея в виду, что муж просительницы, как видно из его письма, запрещает оставаться здесь, а следовать за семейством", решил: в жалобе снохе отказать, а на продовольствие выдать ей две четверти ржи и две четверти пшена". I, 355 N 7 (там же): М. взыскивала с В. часть из имения, причитающегося на мужа ее, находящегося в военной службе; суд, имея в виду, что "она остается здесь добровольно, не имея на то дозволения от мужа", решил: в жалобе ей отказать, и хотя В. и дает ей добровольно ржи три четверти и деньгами 20 р., то это его желание".

*(1978) VII, 374 (полт. г. и у.).

*(1979) VI, 565 (1870 г.).

*(1980) III, 135 N 38 (яр., мол., м.).

*(1981) III, 345 N 41 (костр., ю., м.).

*(1982) VI, 259 N 4 (сам., бугур., богол.).

*(1983) II, 358 (1869) N 23 (моск., руз., судн.).

*(1984) II, 594 N 18 (моск., кл., сог.): "просителю в иске имущества от отчима, сверх даваемого из оного надела (омшанника и угольника сарая, стоющих 12 р. 50 к.), отказать, на том основании, что отошел самовольно 18-тилетний, оставил отчима хромого и ничего не помогал.

*(1985) II, 561 N 19 (моск., кл., дав.).

*(1986) III, 25 N 43 (яр. г. и у., н.).

*(1987) II, 561 N 19 (моск., кл., дав.).

*(1988) VI, 259 N 4 (сам., бугур., бог.).

*(1989) III, 142 N 19 (яр., мол., мар.).

*(1990) VI, 259 N 4 (сам., бугур., бог.).

*(1991) II, 18 N 41 (влад., шуйск., ив.).

*(1992) I, 669 N 7 (там., лип., фащ.): опекун заявил суду о невыдаче отчимом имения, принадлежащего четырем сиротам, которое он забрал к себе во время взятия за себя в замужество матери их; отчим отозвался, что он не отдает имения за то, что жена нейдет к нему жить, равно и сироты, "так как в замужество он брал со всем имуществом и сиротами"; суд определил: "как имение принадлежит не матери, а собственно сиротам, то отобрать его от отчима и вручить опекуну, если же не окажется какой-либо вещи, то взять из имущества отчима".

*(1993) I, 462 N 5 (тамб., борис., нижн.).

*(1994) VI, 424 авг. 9 (сар. г. и у., дан.).

*(1995) I, 457 N 3 (тамб., борис., запл.): мать жаловалась на мужа о невыделе части из имения сыну ее от первого мужа; суд положил: "соображая обстоятельства настоящего дела с местным обычаем, так как таковые дети с отца не получают части из имения, то он вместо части из имения должен ему (пасынку) уплатить деньгами 60 р., полагая за каждый рабочий год по 15 р., в два срока".

*(1996) IV, 239 N 11 (полт. г. и у., мач.).

*(1997) VII, 600 (витеб. г., динаб. у.).

*(1998) IV, 324 (полт. г., кобел. у. и в.): "незаконные дети приравниваются к законным по отношению к наследству, если отец женился на их матери". V, 202 (киевск., кан., кв.): "незаконнорожденные дети считаются законными и полными наследниками лишь в том случае, если отец их женился впоследствии на их матери".

*(1999) III, 220, 234. 244 (яросл., рост. у., угод., вор. и пор. в.).

*(2000) V, 202 (киев., кан., квит.).

*(2001) III, 376 (костр. г., кинеш. у., дюп. в.).

*(2002) III, 140 N 73 (яросл., молог., мар.).

*(2003) II, 649 N 10 (моск., вол., сер.): муж требовал, чтобы жена, проживавшая у своего отца, возвратилась в его дом "без младенца, которого она незаконно прижила"; она же заявила, что "в дом мужа своего идти не желает, потому что терпела и будет терпеть побои, а муж не желает принять ее с младенцем, прижитым без него"; суд: приказал ей возвратиться в дом мужа, а ему принять ее с младенцем".

*(2004) I, 514 N 33 (тамб., кирс., инж.).

*(2005) VI, 3 (сам. г. и у., екат. в.): "приемыш пользуется одними правами с сыном". VII, 599 (вит. г., дин. у.): по свидетельству мирового посредника, "воспитанники всегда считались в крестьянских семьях наравне с сыновьями, а воспитанницы наравне с дочерьми".

*(2006) I, 75 N 26 (тамб., морШ., перк.).

*(2007) III, 311 N 8 (костр. г. и у., красн.): "за непослушание к воспитателю наказать розгами 20 удар.". IV, 159 N 7 (хар., куп., покр.).

*(2008) I, 682 N 23 (тамб., лип., сок.). VI, 591 N 30 (сар., бал., м.-сем.).

*(2009) IV, 116 N 30 (харьк., бог., хр.): так как приемыш принят "вместо родного сына", то не должен допускать приемного отца "бедствовать в пище и одежде". VI, 117 N 30 (сам., бузул., б.-мал.): так как приемный отец "престарелых уже лет и не может себя пропитывать", то суд обязал "приемного сына доставлять ему хлеба на прокорм".

*(2010) VI, 117 N 30 (сам., буз., б.).

*(2011) I, 75 N 26 (тамб., морШ., п.).

*(2012) VII, 601 (витеб., динаб. у.).

*(2013) I, 414 N 23. 734 N 24.- IV, 195 N 7 (харьк., куп., каб.): В. принят был на воспитание А., у которого прожил 9 месяцев, но так как А. делает разные притеснения и даже нанес побои, то "желая рассчитаться" приемыш просил о взыскании за прожитое время; суд определил: взыскать с А., за прожитие у него просителя В. девять месяцев, 5 р. 60 к. и два мешка ржи.

*(2014) VI. 502 N 22 (сар., серд., бак.): кр. Р. жаловался, что К. не выделяет ему следуемой части имения за прожитые лета в приемышах с 7-летнего возраста по 22 год; в том числе прожил он с женой 5 лет; суд "за прожитые лета у К., считая с 15-лет. возраста, за два года без жены и 5 лет с женой, остальные же года полагая за призрение, взыскать с К. в пользу Р. 30 р. сер. и любую копну ржаного хлеба.

*(2015) IV, 159 N 7 (хар. г., куп. у., покр. в.).

*(2016) I, 396 N 15 (тамб., борис., пригор.).

*(2017) IV, 620 N 5 (полт. г., решет. в.). V, 105 N 5 (киев., сквир., чуб.).

*(2018) V, 348 N 16 (киев., лип., даш.).

*(2019) IV, 98 N 11 (хар., богод., сен.).

*(2020) I, 682 N 23 (тамб., лип., сок.). VI, 633 N 36 (сар., бал., ю. кар.).

*(2021) VI, 289 N 14 (сам., бугур., серг.).

*(2022) III, 215 N 17 (яросл., рыб., георг.).

*(2023) VI, 591 N 1 (сар., балаш., м._сем.).

*(2024) VI, 637 N 1 (сар., бал., ром.).

*(2025) VI, 270 N 4 (сам., бугур., бор.). 294 N 1 (сам., бугур., кар.).

*(2026) III, 384 N 3 (костр., кин., воздв.).

*(2027) IV, 180 N 24 (хар., куп., тар.).

*(2028) II, 599 N 32 (моск., клин., сог.).

*(2029) IV, 159 N 7 (хар., куп., покр.): в этом решении помещен, между прочим, и самый текст условия, заключенного между приемышем и приемным отцом; приведем его здесь, в виде примера, целиком: "1864 г. апр. 27 дня, мы нижеподписавшиеся Х. и К. заключили сие условие в следующем: 1) я, Х., принимаю его, К., к себе вместо сына, и по смерти меня и жены, должно остаться ему все мое имущество, в случае же он, К., не проживет 15 лет, то должен отойти без всякого моего вознаграждения, а если по истечении 15-летнего срока отойдет, то я обязуюсь отдать со всего моего имущества третью часть, а в случае докормить до смерти,- то все имущество; 2) я, К., добровольно согласился жить у него, Х., и повиноваться во всем как отцу, в чем и подписуемся; к сему условию Х. и К., а вместо их неграмотных, по их личной рукоданности, подписал госуд. кр. О.". "Каковое условие учинено при подписавшихся под оным свидетелях и засвидетельствовано местным сельским старостой, а также и вол. правлением".

*(2030) Якушев, Обыч. право, стр. XIV. Как на особую форму усыновления, указано в этом сочинении на обряд т. наз. "перерождения", совершаемый над вступающими в некоторые раскольничьи толки; но при ближайшем ознакомлении с характером и целью этого обряда не трудно видеть, что к усыновлению он вовсе не относится.

*(2031) VI, 648 (сар., кам., золот.).

*(2032) II, 226 N 10 (моск., серп., пущ.).

*(2033) III, 244 (яр., рост., пор.).- IV, 653 п. 4 (полт.).- VI, 3 (сам. г. и у., екат. в.). 648 (сар., кам., зол.).

*(2034) II, 226 N 10 (моск., серп., пущ.).

*(2035) II, 496 N 55 (моск., дм., мор.).

*(2036) II, 496 N 55 (м., дм., м.).

*(2037) VI, 434 N 34 (сар., атк., кол.).

*(2038) IV, 198 N 26 (хар., куп., коб.): К. принял Г. "в усыновление докормить до смерти и воспользоваться за это его имуществом"; Г. прожил у него три года, ныне же К. выгоняет его из дому, почему он просит "взыскать с К. имущество, назначенное ему при сходе"; в виду того, что "К. принимал Г. в усыновление, чтобы жил с ним до смерти и воспользовался его имуществом, что видно из условия, заключенного 4 янв. 1870 года", суд определил: "означенное выше имущество (лошадь, телегу, пять овец, пять штук гусей, двух свиней и пополам хлеб) с К. взыскать".

*(2039) IV, 653 парагр. 28 (полт. губ.).

*(2040) IV, 177 N 12 (хар., куп., тар.).

*(2041) II, 368 N 15 (моск., руз., хот.).

*(2042) III, 219 (яросл., рост., угод.). 234 (ворж. в.).- IV, 652 (полт. г.): усыновлять имеют право только неимеющие детей, а в гадячском уезде - неимеющие детей мужского пола. VI, 648 (сар., кам. зол.).

*(2043) III, 234 (яр., рост., вор.).

*(2044) V, 177 (киев., кан., март.).

*(2045) IV, 652 п. 2 (полт.): "желающий принять приемыша заявляет об этом его родителям, а за смертью их родственникам и сельскому обществу для получения их согласия".

*(2046) См. напр. III, 234 (яр., рост., вор.).

*(2047) IV, 652 парагр. 25 (полт. г.).

*(2048) V, 525 (екат., алекс., гул.). 105 N 5 (киев., скв., чуб.).

*(2049) III, 233 (яр., рост., вор.). 244 (пор. в.).

*(2050) V, 177 (киев., кан., март.).

*(2051) V, 532 (екат., павл., у. и в.).

*(2052) V, 539 (екат., пав., бог.).

*(2053) III, 376 (костр., кин., дюп.).

*(2054) IV, 653 п. 4 (полт. г., золот. у.).

*(2055) IV, 652 парагр. 26 (полт. г.).

*(2056) V, 533 (екат. г., павл. у и в.).

*(2057) I, 262 (тамб., темн., стрельц. в.). 294 (стрельн. в.).- II, 430-431 (моск., бр., чап. в.). 441 (ул. в.).- III, 244 (яросл., рост., переч.).- IV, 113 (хар., бог., хр.). 267 (полт., крем., град.). 272 (полт., крем., мозол. в.).- V, 516 (екат., алекс., покр.). 525 (екат., алекс., гул. в.).

*(2058) II, 430 (моск., брон., чап.).

*(2059) VI, 29 (сам. г. и у., елх. в.).

*(2060) II, 129 (моск. г. и у., пех. в.). V, 383 (екат. г. и у., ник. в.). 516 (екат. г., алекс., покр.). VI, 19 (сам. г. и у., стар. в.).

*(2061) I, 542 (тамб., усм. у., усм. в.). 580 (кул. в.). 614 (н._матр. в.).

*(2062) I, 606 (тамб., усм., бресл.). II, 603 (моск., кл., сел.). V, 38 (киев. г. и у., коп. в.). 419 (екат., в.-дн., пушк.). VI, 29 (сам. г. и у., елх. в.). 51 (кам. в.).

*(2063) II, 603 (моск., клин., сел.).

*(2064) I, 281. 294. VI, 411 (сар., атк., у., атк.-приг.).

*(2065) IV, 244 (полт. г. и у., елиз. в.).

*(2066) I, 235 (тамб., сп., уст.). 281 (тамб., темн., куш.).

*(2067) IV, 20 хар. г. и у., баб. в.).

*(2068) VI, 353 (сар. и у., тепл. в.).

*(2069) См. напр. I, 576 (тамб., усм., под.). 673, тамб., лип., фащ.). IV, 410 (полт., кобел., бриг.). V, 426 (екат., верхн., пушк.).

*(2070) IV, 411 (полт., коб., бригад.).

*(2071) V, 396 (екат., г. и у., сол. в.).

*(2072) III, 234. 244 (яр. г., рост. у., вор. и пор. в.).

*(2073) IV, 20 (хар. г. и у., баб. в.).

*(2074) VI, 648 (сар., кам., зол.).

*(2075) VI, 123 (сам., бузул., павл.).

*(2076) I, 576 (тамб., усм., под.). 673 (тамб., лип., фащ.).- III. 234. 244 (яр., рост., у., в. и пор. в.).IV, 411 (полт., коб., бриг.).- V, 426 (екат., верхн., пушк.).VI, 648 (сар., кам., золот.).

*(2077) I, 213 (тамб., спас., ачад.). VI, 591 (сар., балаш., мало-сем. в.).

*(2078) VI, 620 (сар., балаш., песч.).

*(2079) I, 299 (тамб., темн., атюр.).

*(2080) II, 10 N 29 (влад., шуйск., иван.).

*(2081) V, 64 N 26 (киев., вас., бел.).

*(2082) I, 248 N 7 (тамб., спасск., жук.). II, 131 N 14 (моск., г и у., пех. в.): зять назвал тещу старой ведьмой. См. еще V, 124 N 1.

*(2083) II, 118 N 35 (моск. г. и у., тр.-г.). 298 N 34 (моск., мож., бор.). 324 N 3 (моск., вол., сер.). III, 372 N 29 (костр. кип., г.).

*(2084) II, 105 N 112 (моск. г. и у., зюз. в.).

*(2085) VI, 331 (сам. г., 16 апр. 1869 г.): это решение отменено мировым съездом, так как "в нем волостной суд не вывел никакой законности своего рассуждения по заявлению старосты в отсутствии разбора и оценки условия, между зятем и тестем существовавшего", и судьи были подвергнуты денежному штрафу.

*(2086) VI, 390 (сар. г. и у., алекс. в.).

*(2087) I, 580 (тамб., усм., кул.). IV, 248 (полт. г. и у., супр. в.).

*(2088) VI, 411 (сар. г., атк. у. и в.).

*(2089) VI, 199 N 12 (сам., бугур., сок-карм.).

*(2090) III, 373 N 5 (костр., кип., гор.).

*(2091) IV, 480 N 28 (полт., мирг., сороч.).

*(2092) V, 383 (екат. г. и у., сур. в.). VI, 243 N 29 (сам., бугур., приг.): тесть добровольно выдал зятю часть при сельском старосте и сотском. VI, 276 N 2 (сам., бугур., серг.): тесть согласился на суде дать зятю третью часть.

*(2093) VI, 411 (сар. г., атк. у. и в.).

*(2094) IV, 189 N 17 (харьк., куп., к.).

*(2095) VI, 566 N 9 (сар., петр., малосерд.).

*(2096) III, 379 N 16 (костр., кин., дюп.).

*(2097) V, 492 (екат. г., повом. у. и в.). VI, 645 (сар., кам. у. и в.).

*(2098) IV, 238 (полт. г. и у., мач. в.).

*(2099) V, 74 N 5 (киевс., тар., кош.).

*(2100) Кн. Кострова, "Юрид. обычаи крестьян-старожилов томской губернии", Томск, 1876, стр. 34.

*(2101) III, 227 N 51: в этом определении прямо сказано: "все сие предоставить после покойной в полное распоряжение по степени родства".

*(2102) См. ниже. IV, 96. 106, и др. Другие заявления в этом роде будут указаны ниже, особенно в отделе о наследовании сыновей.

*(2103) См. напр. Оршанского. "Народный суд и нар. право", в Жур. гр. и уг. права 1875 N 4, стр. 144: "все здание наследственного права построено у крестьян из одного элемента и этот элемент есть личный труд". П. Ефименко, "Семья арх. крестьянина", в Судеб. журн. 1873, кн. 4, стр. 84: "Крестьянство выработало иное основание для права наследования; оно построило систему наследования главным образом на трудовом начале, в силу которого родственникам по столько дается право на наследуемое имущество, по сколько они участвовали своим трудом в создании его". А. Ефименко, "Трудовое начало в народном обычном праве", в Слове 1878 N 1, стр. 157 и след.

*(2104) См. напр. III, 21. 31. 51. 58. 67 (яр. г. и у.): во всех заявлениях крестьян, здесь приведенных, указывается на то, что при распределении наследства они руководствуются преимущественно хозяйственными соображениями, принимая во внимание и меру участия каждого из наследников в приобретении имущества. См. также VII, 462.

*(2105) См. напр. II, 284, 385 и мн. др.

*(2106) По свидетельству г-жи А. Ефименко, в ст. "Крестьянская женщина" (Дело 1873 N 3, стр. 73-74) право на наследство, в архангельской губернии, дает фактическое половое сожительство: "если б девушка или женщина жила с мужчиной без венчания продолжительное время, то после его смерти она признается наследницей, помимо всяких родственников, все равно, есть ли у нее дети, прижитые с ним, или нет; - даже право на пользование земельным участком до ревизии переходит иногда к такой сожительнице: тогда как оно не всегда передается даже законным женам, а часто идет в семью мужа, его отцу или брату; - в архангельской губернии решения волостных судов подтверждают, что этот обычай принадлежит к прочно установившимся обычаям". В наших источниках мы не нашли подтверждения этого обычая.

*(2107) III, 21 ("обычаев при распределении имущества между наследниками никаких нет"). 31. 51. 58. (то же). 67. ("их перезабыли"). III, 319. 323: "местных обычаев не знаем, но при решении дел о наследстве смотрят, что за человек, и сообразуются с круговой порукой". 411 (костр., буйск., троиц. в.): "местных обычаев по наследству у нас почти что нет; у нас никто не знает что ему из наследства дадут; кому суд что даст, тот то и получает". IV, 120 (харьков, куп. у. и в.): "насчет наследства никаких обычаев нет: судят просто как в голову придет - раз по закону, другой - по тому, кто угостит; иной раз так насудят, что хоть вон беги" (это говорил, наедине один из волостных выборных). V, 390 (екат. г. и у., петр. в.); на вопрос об обычаях по наследованию, у крестьян, судьи не могли или не желали дать ответа, говоря: "Бог их знает". VI, 709 (волог., гряз., раст.): "хорошему человеку дают (из наследства) больше, а другому меньше, а иногда ничего".- Напротив, у менонистов существует особый устав о наследстве и разделах, напр. в самарской губ.; см. VI, 341-346.

*(2108) Ср. наше "Обыч. гр. п.", т. I, стр. 391.

*(2109) См. напр. I, 541.

*(2110) См. напр. II, 414. Вообще, как замечено об одной местности, лица женского пола наделяются, по обычаям крестьян, "самой ничтожной частью имущества по той причине, что они не ревизские души и податей не платят": VII, 539 (самар. г. и у.).

*(2111) См. напр. I, 542. 614. 727 и др.

*(2112) II, 454 N 5 (моск., брон., михал.).

*(2113) III, 37 N 2 (за проданный отцом дом - 64 р.). 237 N 17 (15 р. должные ответчиком покойному мужу истицы). IV, 231 N 72) взыскать 5 р., занятые у покойной матери наследника). 590 N 7.- IV, 444 N 1 (сарат., атк., переезд.): из этого решения видно, что дочь, в качестве наследницы, взыскивает должные покойному ее отцу деньги. II, 645 N 21: после отца наследство получила дочь, причем долг, числившийся на братьях умершего, хотя и подлежит взысканию, но оставлен им "на помин души". VI, 558 N 5 (сар., петр., мал.); вдова, признанная после отдельно жившего от отца сына наследницей, взыскивает деньги, данные мужем в заем отцу.

*(2114) I, 188 N 27 (долг по расписке 77 р. взыскать с наследников умершего). II, 102 N 103 (моск., серп., хат.): долг по расписке умершего, на 18 р., взыскать с его двух сыновей. 201 N 52. 341 (1867). 408 N 14. 468 N 24 (долг взыскан с жены умершего). 540 N 32 и 34 (так же). III, 10 N 66 (вдова об. уплатить долг покойного ее мужа). 382 N 1 (тоже). IV, 75 N 62 (так как М. получила все имущество, оставшееся после смерти мужа, то взыскать с нее 50 р. в вспомогательную кассу, а не с поручителей). 277 N 51 (за все долги умершего отвечают наследники). 350 N 17. 375 (1871). 398 N 1. IV, 664, п. 14 (полт. г., золот. у.): "ответственность детей по долгам их родителей признается только в таком случае, если они получили от них какое-либо имущество".- V, 222 N 13. 230 N 7. 401 (июн. 16). VI, 125 N 10. 126 N 16. 151 N 23 (за смертью ответчика обратить взыскание долга на отца, у коего все наследственное имущество осталось). 246 N 47 (сам., бугур., приг.): вознаграждение за убытки, причиненные наследодателем, взыскивается с его наследников. 250 N 63 (там же): долги умершего взыскать с наследников. VI, к стр. 326 N 3 (сам. г., бузул. у.). 412 N 2 (сар., атк.): долг взыскать с наследников. 524 (июн. 27, сар., кузн., кан.): долг уплатила наследница. 611 N 33.

*(2115) IV, 277 N 51 (полт., крем., мозол.).

*(2116) V, 230 N 7 (киев., черк., г.). См. так же V, 222 N 13 ("отцовский долг должен быть пополнен тремя его сыновьями поровну").

*(2117) V, 221 N 13 (киевс., черк., хлыст.).

*(2118) III, 203 N 18 (яр., рыб., иван.).

*(2119) II, 536 N 6.- III, 68 N 1.- IV, 137 N 55. 216 N 16: из этого решения прямо видно, что из оставшегося наследства сперва вычитаются долги умершего, а затем уже остаток делится между наследниками. 352 N 26. V, 421 N 7. VI, 399 (июл. 21).

*(2120) III, 382 N 1. IV, 350 N 17.

*(2121) VI, 564 N 33 (сар., петр., мал.-серд.).

*(2122) III, 273 N 36 (яр., рост., борисогл.).

*(2123) VI, 412 N 2 (сар., атк.).

*(2124) IV, 629 N 3 (полт., крем., св.). VI, 254 N 109: в иске о наследстве за давностью лет отказать, так как продажа дома совершена 20 лет назад.

*(2125) VI, 629 N 1 (сарат., балаш., б.-кар.).

*(2126) VI, 260 N 4 (сам., бугур., богол.).

*(2127) VI, 4 (сам. г. и у., екат. в.).

*(2128) II, 29 (влад., шуйск., богор.).

*(2129) III, 376 (костр., кип., дюп.).

*(2130) I, 580: "кто без родни умирает, богат не бывает, а какая малость останется, отдаем в храм Божий".- V, 541: выморочное имущество продается и вырученные деньги поступают в пользу церкви".

*(2131) Это начало высказывается весьма часто: I, 261. 275. 280. 285. 299. II, 389. 414 (сыновья, а не дочери). IV, 155 N 35 (сыну, а не брату умершего). 324 ("в отцовском имуществе наследуют сыновья"). V, 532 (всегда сын, а не брат). VI, 51. 222. 262. 267. 301. 404. 410. 586 (наследниками после отца считаются только сыновья). 590. 602 (тоже). Сюда же относится и множество других показаний, где сыновья сопоставляются с дочерьми или иными родственниками (как будет видно из последующего изложения); то же самое можно усмотреть и из цитат, приведенных в следующем примечании. См. так же решения: I, 449 (1872 г.) N 1. III, 165 N 24. V, 263 N 4. 295 N 1. 444. N 10. 471 N 5. 496 N 2. 534 N 4. VI, 283 N 23. 361 (июн. 29). 387 (июн. 17). 621 N 2.- VII, 374.

*(2132) V, 525 (екат., ал., г.): "малолетние наследники (сыновья) получают равную часть с совершеннолетними". См. впрочем: V, 4 N 4 (киевс. г. и у., д. в.): в этом решении определено, что хотя бы и следовало трем сыновьям назначить каждому по 1/3 части имущества, но так как двое участвовали в приобретении имущества и должны платить подати, то малолетнему дать из движимого 1/5 часть.

*(2133) I, 261. 275. 280. 285. 294: "сыновья, жившие на стороне и занимавшиеся своим делом, получают наравне с братьями, помогавшими отцовскому хозяйству, так как может быть, что отсутствовавший брат и убытки терпел от своего дела". 299: "сыновья, жившие на стороне от отца и не работавшие в доме при жизни его, получают наравне с другими сыновьями, жившими с отцом, работавшими, помогавшими в доме при жизни отца". II, 219: сыновья, не участвовавшие в приобретении имущества получают наравне со своими братьями, постоянно жившими с отцом". 284: "наследство делится поровну между сыновьями, причем не обращается внимания на то, в какой мере тот или другой участвовал в приобретении имущества". 331. 352. 363. 370. 385 (то же). 414: "поровну, если бы даже которые из них не работали в доме". 464: "дают и тем, которые при жизни родителя жили на стороне сами по себе". 417: "сыновья наследуют в равной степени, даже если не работали в доме при жизни родителя". 479 (то же). IV, 69 (хар., бог. у. и в.): "все сыновья наследуют поровну без всякого различия". 90 (ib., м. в.): поровну "несмотря на то, работали ли они на дом при жизни отца или нет". VI, 51: "в наследстве участвуют сыновья, которые в дом ничего не вносили, как напр. занимавшиеся торговлей или промыслами на стороне". 54: "занимавшиеся торговлей или промыслами на стороне имеют равное с прочими участие в наследстве после отца". 349: "брат, не работавший на дом, или пьяница, не лишается права на равную долю имущества, оставшегося после отца". 352: "сыновья всегда считаются наследниками, хотя бы не работали на дом и ничего в семью не вносили". 357: "при определении долей наследства не принимается в расчет участие наследников в работе на дом". 586. 602. 628: "ушедшие из отцовского дома при жизни родителя для своих занятий считаются наследниками наравне с другими братьями".

*(2134) I, 606 (тамб., усм., бр.): "сын, который в доме не работал, а занимался промыслом на чужой стороне, получает отцовскую часть, если он из дому ушел не самовольно, а по приказанию отца".

*(2135) I, 204. 224. 235. 254. 642.- II, 390. 407. 430. 453. 460.- IV, 96. 106. 113. 324.- V, 48. 52. 60. 73. 87. 93. 101. 108. 177. 278. 284. 290. 294.- VI, 41. 48. 195. 234. 364. 402. 410. 590. 596. 636.- Ср. еще III, 254 N 20 (яр., рост., ш.): по этому решению, суд обязал сына, жившего отдельно, выдавать в пользу отца по 15 р. в год, и "поэтому", хотя бы и в случае смерти отца, считать наследником к имуществу отца.

*(2136) IV, 113 (хар., бог., хр.).

*(2137) V, 499 (екат., н.-м., м.): так, по показанию мирового посредника, и по показанию крестьян, вообще те только из сыновей наследуют отцу, которые вместе с отцом платили повинности.

*(2138) V, 60 (киевск., в., б.): "если возникает спор, то волостной суд присуждает братьям всегда по равным частям".

*(2139) II, 390 (моск., бр., гж.).

*(2140) I, 294 (тамб., темн., стр.).

*(2141) VI, 15 (сам. г. и у., спас. в.).

*(2142) I, 235. 242. VI, 254 N 4. 272 N 24 (сам., бугур., бор.).

*(2143) I, 406 N 2 (тамб., борис., приг.).

*(2144) VI, 646. 649 (сар., кам. у., кам. и зол. в.).

*(2145) V, 52 (киев., вас., греб.).

*(2146) II, 94 (моск. г. и у., зюз. в.). 135 (моск., богор., шал.).

*(2147) VI, 254 N 89 (сам., бугур., приг.).

*(2148) VI, 254 N 102 (сам., бугур., приг.).

*(2149) О праве солдата на равную часть можно заключить, между прочим, из того случая, когда при самом вступлении в военную службу ему было двумя братьями обещано, по возвращении из службы, выдать третью часть всего имущества: II, 219 N 145.

*(2150) IV, 266 (полт., кр., гр.). 324 (полт., коб. у. и в.): "так как за все семейство службу нес, и ему уважение делается".

*(2151) VI, 655 (сар., цар., песк.).

*(2152) V, 419 (екат., верхн., пушк.). В других местах встречается указание, что солдату дается часть жилого строения: VI, 512 N 19 (сар., кузн., ул.).

*(2153) IV, 306. 316 (полт., зол. у., и. и кр. в.).

*(2154) I, 541. 613. 665. 676.- II, 377. 383.- VI, 54. 123. 410 (берет обыкновенно старший брат, "большак"). 456 (сар., атк.): "брат, который принимает к себе сестру на время до ее замужества, получает большую, против других, часть из отцовского наследства".

*(2155) II, 229. 377. 383. VI, 410: "ему на сестру хлебца, а по состоянию и скотинку дадут".

*(2156) V, 342 (киевс., л., д.).

*(2157) IV, 252 (полт., кр., кр.).

*(2158) IV, 119 (хар., куп. у. и в.).

*(2159) I, 118 N 2 (тамб., морш., рыб.). 413 N 7 (борис. у., приг. в.).

*(2160) III, 21. 31. 51. 58. 67. 301. 315. 319. 323. 441. VI, 195: "хозяйство получает тот из сыновей, который понадежнее".

*(2161) III, 175 N 5 (яр., угл., нов.).

*(2162) IV, 247 (полт. г. и у., с. вол.).

*(2163) IV, 542 N 44 (полт. г., хар. у., н. в.): из этого решения видно, что и предковское имение после отца делится между сыновьями по равной части.

*(2164) I, 541: отец, умирая, всегда благословляет "меньшего на корню сидеть". 560. 572: "в отцовском доме почти всегда остается меньший сын, а старшие сходят". 606. 613. 642. 727.- II, 94: "если он человек исправный". 135. 205.- III, 310: "младший сын на корню сидит".- IV, 258: усадьба.- V, 3. 16. 38. 120. 154. 309. 319. 331. 393. См. еще V, 14 N 16 (киев. г. и у., х. в.): из этого решения также видно, что младший сын получает отцовский грунт.- VI, 410 (сар., атк. у. и в.): "в отцовском дворе обыкновенно остается младший сын; народная поговорка - младшему на корню сидеть, а старшему новоселье - хорошо известна всем и обыкновенно наблюдается". VI, 456 (сар., атк. у., м.-д. в.): "отцовский корень (двор) достается обыкновенно младшему сыну, а старший переезжает на новоселье".

*(2165) V, 6 (киев. г. и у., ст. в.).

*(2166) II, 603 (моск., кл., сел.).

*(2167) I, 560 (тамб., усм., дем.). IV, 324 (полт., коб. у. и в.). V, 311 N 19 (киев., ум. у. и в.): из этого решения видно, что грунт и сад отдаются меньшему сыну после отца, за то, что он ухаживал за ним, держал у себя и похоронил на свои средства. VI, 29 (сам. г. и у., елх. в.).

*(2168) V, 48 (киевск., вас. у., кс. в.). 82 (гр. в.). Ср. еще V, 68 (киев., тар., к.): "младший получает, кроме недвижимого, которое делится между всеми братьями, и всю движимость; бывает однако, что из недвижимого отец наделяет преимущественно младшего" (последнее относится, конечно, к выделу, а не к наследству, но может служить указанием, что то же самое соблюдается и при наследстве".

*(2169) V, 93 (киев., тар., ст.).

*(2170) V, 60 (киев., в., б.).

*(2171) V, 68 (киев., тар., к.).

*(2172) III, 442 (нижег., сем., б.): приведенное в тексте правило, как соблюдавшееся исстари, изложено здесь в особом приговоре общества государственных крестьян борской волости.- VI, 48.

*(2173) I, 628 N 7 (тамб., лип., сыр.). V, 421 N 9 (екат., верх., п.). 532 (екат., павл., у и в.): "дети пользуются правом представительства".

*(2174) I, 425. 435. 475. 500.- II, 33. 229. 256. 331. 370.- Ср. еще II, 11 N 39. 626 N 10. VI, 150 N 20.

*(2175) I, 488. 505.- II, 33. 206. 331 (платья и женская утварь дочерям, а деньги сыновьям). 377. 383. 385.- VI, 258. 262. 322.

*(2176) II, 324 (моск., вол., сер.). IV, 292 N 60 (полт. г., зол. у. и в.): из этого решения видно, что после смерти матери "грунт" делится поровну между ее сыновьями, дочерьми и внуками (вероятно по праву представления), а отцовский- только между сыновьями.

*(2177) II, 284 (моск., мож., бор.). V, 300 (киев., зв., о.). 310 (уман. у. и в.). 343 (лип. у., д. в.).

*(2178) VI, 267 (сам., бугур., бор.).

*(2179) IV, 244 N 12 (полт. г. и у., елиз.).

*(2180) I, 130 (тамб. г., елат. у., карг. в.). Так же I, 134 (мокр. в.): "да и нельзя по бедности". II, 414 (моск., бр., сп.): "по бедности народа наследства хватает только на хозяйство братьев".

*(2181) II, 479 (моск., кол., пар.).

*(2182) I, 579 (тамб., усм., кул.).

*(2183) IV, 9 (хар. г. и у., ж. в.).

*(2184) IV, 272 (полт., кр., м.): "на сыновьях лежит нравственная обязанность, выдав ее замуж, вознаградить ее". IV, 9 (хар. г. и у., ж. в.): "если она (сестра) хорошо живет, то выдает (брат) ее замуж и выделяет ей небольшую часть из движимого имущества". V, 141 (киев., берд., б.): "хороший брат заботиться выдать сестру замуж и наградить приданым".

*(2185) См. выше, о насл. сыновей.

*(2186) III, 117. 130. 145. 153. 201. 220. 245. 301. 315. 323. 330. 449.- IV, 144.- V, 13 N 13. 14 N 16. 33. 38 (часть из скота и вообще из движимого имущества). 139. 141. 163 N 9. 177 (какую-нибудь безделицу, но земли им никогда не дают). 202. 319 (если сестра желает отделиться, то получает от братьев только малость худобы, т. е. скота и прочей движимости; землей и строением дочь никогда не наделяется). 335. 532.- VI, 352.

*(2187) II, 464 (моск., кол., неп.): "наследниками считаются как сыновья так и дочери, но последние в меньшей степени против первых; впрочем твердо сказать (волостной старшина, шесть судей, волостной писарь и девять домохозяев) не могут, так как общество лучше знает, что кому следует". IV, 119 (хар., куп. у. и в.): "если дети малолетни, то и сыновья и дочери наследуют поровну; если же дочери несовершеннолетние, то имущество делится поровну между сыновьями, а дочь получает, что дает брат". Встречаются и решения волостных судов, в коих, по-видимому, подтверждается то же правило, напр. IV, 538 N 30 (екат., павл., б.): "сестрам (при братьях) выделяется часть из наследства". III, 374 N 2 (1865 г.) (костр., кин., г.): "так как сестра никаким после своего отца имуществом не воспользовалась, а все поступило в непосредственное распоряжение ее брата, который ныне поступает охотой в военную службу, то присудить сестре, как прямой наследнице после отца, дом с пристройкой" (впрочем, здесь не видно, признается ли дочь наследницей и при братьях, или только при отсутствии их).

*(2188) VI, 590 (сар., бал., мало-сем. в.).

*(2189) I, 124 (тамб., елат., нест.).

*(2190) IV, 522 (полт. г., хор. у.).

*(2191) I, 124 (всем дочерям вместе выделяется 1/7 часть). 213 (то же). I, 337 N 8: из этого решения видно, что при сыновьях дочь получает после отца 1/14 часть.- II, 389 (моск., бр., гж.): "наследниками считаются сыновья, а дочери непристроенные получают из движимого 1/4 часть, но из земли никогда ничего не получают".- III, 234 (не более 1/3 части). 338 (1/7 или 1/14 часть).- IV, 13 (1/4 часть). 257 (то же). 503 и 511 (иногда 1/4 часть).- V, 60 ("дочери после отца не наследуют; впрочем, если о наследстве возникает спор, то дочерям дают 1/7 часть"). 101 (киев., скв., ч.): "после отца наследники только сыновья; впрочем, в случае спора о наследстве, волостные судьи присуждают всегда и дочерям части: при 4 братьях - 1/4 часть, при трех 1/3 часть, кроме земли, которая никогда дочкам не достается". 492 (1/7 или 1/5 часть). 511 (1/3 часть). 516 (сестры при братьях получают после отца 1/14 часть недвижимого и 1/8 движимого имущества). 525 (то же). 556 (решение вол. суда 1869 года: "дочери покойного выделить из движимого 1/3, из недвижимого 1/14 часть"). VI, 41 (1/4 часть). 205 (сам., бугур., бок.): после смерти отца дочери получают обыкновенно 1/7 часть. 349 (сар. г. и у., н.-бур. в.): "сестра при братьях получает только 1/7 часть". 492 (сар., серд., сап.): "дочери получают из отцовского имущества 1/7 часть, а в редких случаях ничего не получают". 620 (сар., бал., песч.): сыновьям при сестре отделяется 6/7, а ей 1/7 часть. 712 (новг. г. и у., медв. в.): дочери получают 1/7 часть.

*(2192) I, 142 (тамб., шай., каз.): "по смерти отца наследство делится поровну между всеми детьми, причем дочери получают столько же, сколько сыновья". II, 603 (моск., клин., сел.): "дочь участвует в равной части с сыновьями только в движимом имуществе, напр., в деньгах, скоте, хлебе и т. д.". III, 234 (яросл., рост., в.): "если после смерти отца остались два сына и одна дочь, то может случиться, что дочь получит равную часть с сыновьями". 432 (костр. г., кин. у.): суд постановил (в 1866 г.): - "имение, оставшееся после смерти кр. Д., разделить между наследниками его (жена, дочь и два сына, из коих один находится в военной службе) на 4 равные части". 454 (нижег., сем., вл.): "относительно наследования сыновей и дочерей, сельский староста показал, что дочери получают наравне с сыновьями, судьи же - что такого порядка нет и разно бывает". IV, 174 (хар., куп., т.): "имущество умершего отца поступает к его детям, причем дочери и сыновья наследуют поровну". 212 (хар., куп., н.-ек.): "по смерти домохозяина имущество делится поровну между сыновьями и дочерьми" (там же, на стр. 211 замечено: "судьи наши всегда делят наследство частями по закону". М, 299 (киев., звен., щ.): "мизерия т. е. скот и одежда делятся поровну между сыновьями и дочерьми". 331 (киев., лип., сарн.): "худоба т. е. скот и прочая движимость делится поровну между матерью-вдовой, сыновьями и дочерьми". 399 (екат. г. и у., х. кол. менон.): сыновья и дочери наследуют в равных частях". VII, 578 (витеб. г., себеж. у.): "в случае смерти родителей, сыновья и дочери наследуют имущество в равных частях".

*(2193) II, 389. 407 ("дочери из недвижимого не получают ничего"). IV, 237.- V, 177. 319.- VI, 647 ("женщина в земле не наследница").

*(2194) IV, 522 (полт., хор. у.): дочерям выделяется из отцовской земли 1/4 часть. V, 516 (екат., ал., покр.): сестра при братьях получает после отца 1/14 часть недв. имущ. 525 (г. вол.): то же. 556 (екат., верх., с.): решено - дочери выделить из недвижимого 1/14 часть.- VI, 41 (сам. г. и у., ст. в.): "на долю дочерей (всех вместе) дается 1/4 часть всего имущества" (не сказано - какого).

*(2195) III, 201 (яр., бы., ив.). Но есть так же указание, что в случае смерти отца земельный надел переходит к дочери: VII, 578 (витеб. г., себеж. у.).

*(2196) VI, 195 (сам., бугур., сок-кар.). 293 (кар. в.).

*(2197) V, 418-419 (екат., верхн., пушк.): "после отца, сестра при братьях отдельной части не получает; если же оставшееся имущество, или часть оного заключается в деньгах, то сестре выделяется всегда отдельная часть; но при этом крестьяне точно не определили, какая именно часть: некоторые утверждали, что седьмая, другие - что четвертая, а большинство показало, что какую-нибудь малость, по согласию братьев, которые сестру обижать не станут".

*(2198) IV, 488 (полт., м., сав.): "если дети малолетние, то имущество распределяется пополам между сыном и дочерью; если же взрослые, брат обязан только выдать сестру замуж". См. так же IV, 119 (хар., куп. у. и в.): "если дети малолетние, то и сыновья и дочери наследуют поровну".

*(2199) II, 308 N 117 (моск., мож., бор.). II, 509 (23 сент.) (моск., дм., мит.). III, 117. 130. 145. 153. 158 N 9 (яр., молог. у.). 161. 169. 178 (яр., угл. у.). 319. 323. 326 (костр., нер. у.). 330 (костр., ю. у.). 384 N 1 (костр., к. в.): кроме дома с постройками (не отделенному брату умершего), все остальное имение присуждено дочерям. 390 N 17 (костр., кин., ес.). IV, 241 N 16 (полт. г. и у., м. в.). V, 202 (киев., кан., кв.). VI, 178 N 54 (сам., бугур., бор.). 399 (сар. г. и у., неел.). 444 N 1 (сар., атк., пер.). 522 N 35 (сар., кузн., кан.). 560 N 16 (сар., петр., малос.).

*(2200) II, 603 (моск., кл., сел.). 632 (1870 г.). 644 N 18: имущество родителей получает дочь, а не дядя ее.

*(2201) IV, 503 (полт., м., х.). 511 (з. в.).

*(2202) I, 541 (тамб., усм., у. см.-приг.): "на что ей много, пусть лучше к хозяину пойдет, который хозяйство держать может". 613 (ниж. в.). IV, 687 (отзыв одного из мировых посредников змиевского уезда хар. губ.): "есть обычаи безобразные и диаметрально противоположные и общим законам и истине, напр., в одних местах, по смерти крестьянина брат забирает все имущество и, как бы из великодушия, дает что-нибудь дочерям умершего".

*(2203) VI, 466 N 6 (сар., атк., салт.).

*(2204) VI, 494 N 26 (сар., серд., сап.). Ср. II, 645 N 21: по решению, дочь получает после отца наследство, а вдова указанную часть. IV, 241 N 16 (вдова получила часть наравне с дочерьми).

*(2205) III, 107 N 9 (яр. г. и у., вел. в.): "взыскать в пользу несовершеннолетней девицы, оставшейся после одного из четырех братьев, 1/4 часть из общего имущества". 112 N 44 (там же): "к имению умершего Д. оказались наследниками три сына его (из них один отданный в рекруты) и две дочери четвертого умершего сына; суд постановил: имение разделить на 4 равные части (двум дочерям вместе 1/4 часть). 384 N 1, и др.

*(2206) I, 378 N 33 (тамб., козл., ник.): суд отказал в просьбе о выдаче части из отцовского имения на том основании, что "дети женского пола, по выходе в замужество, не пользуются наследством в крестьянском быту". 468 N 7 (тамб., борис., увар.): в этом решении отказ в просьбе мотивирован судом так: "по нашему крестьянскому обычаю, сестра при жизни брата наследовать имением никакого права не имеет, а особенно выданная в замужество, так как она вполне тогда награждается". II, 389 (моск., брон., гж.): дочери "непристроенные" получают из движимого часть, обыкновенно же они "награждаются" братьями при выходе в замужество (из этого видно, что замужние, получившие уже награждение, в наследстве после отца не участвуют). II, 407 (моск., бр., вохр.): "находящиеся замужем дочери после смерти отца не получают ничего". III, 373 (костр., кин. у. и в.): "волостной суд признал, что истице не должно принадлежать никакой части из имения, оставшегося после отца (и доставшегося мачехе), так как она выдана в замужество тому более 20 лет с наградой и в приобретении имения не участвовала и не помогала". IV, 257 (полт., кр., н.): "после отца наследуют, при замужней дочери, сыновья, а при незамужних - и дочери".

*(2207) III, 441 (нижег., сем., б.). Ср. II, 431 N 1.

*(2208) См. выше, о наслед. сыновей.

*(2209) II, 135 (моск., бог., шал.): "после смерти матери наследуют дочери". 253 (моск., руз., суд.). 363 (хот. в.). III, 397 (костр. б., м.): "после смерти матери имущество идет ко всем детям". V, 499 (екат., н.-м., м.): "после отца наследуют только сыновья, а дочери наследуют только в движимом имуществе от матери". Ср. еще I, 462 N 5. 567 N 31.

*(2210) V, 279 (киев., зв., л.): крестьяне заявили, что в их волости имущество покойной матери, приобретенное ею самой, получают сыновья, "даже и в том случае, если они выгнали ее из дома"; дочери из имущества матери ничего не получают. V, 285 (киев., зв., б.): "после смерти матери имущество, ею самой приобретенное, делится поровну между сыновьями, дочери ничего не получают".

*(2211) IV, 257 (полт., кр., н.): "после матери дочери наследуют наравне с братьями".

*(2212) V, 319 (киев., ум., т.): "имущество матери, приобретенное ею самой, делится между ее детьми таким образом, что сыновья получают большую, а дочери меньшую часть".

*(2213) I, 488 (тамб., кирс., рж.): после смерти матери, имущество ее, состоящее из одежды, делится поровну между ее дочерями; если же мать оставит деньги, то они делятся поровну между сыновьями". I, 505 (кирс. у., инж. в.): "имущество матери, состоящее из женской одежды и утвари, делится поровну между дочерями; прочее же имущество распределяется по равным частям между сыновьями". II, 33 (влад., ш., серг.): имущество после матери делится между сыновьями, но одежда ее идет всегда к дочерям. 253 (моск., руз., суд.): "после смерти матери имущество, ею накопленное, состоящее обыкновенно из женского платья и утвари, поступает к дочерям по равным частям". 363 (хот. в.): то же. 603 (моск., кл., сел.): после смерти матери, дочь получает "все ее добро, а именно холсты, платки и всю женскую одежду, но птица и огородные произведения идут в общий раздел". III, 189 (яр., ром., хоп.): дочери наследуют после матери в одежде. 196 (пр. в.): то же. 201 (яр., рыб., ив.): то же. IV, 29 (хар., вал., ст.): "дочь получает все оставшееся после матери, напр., холсты, платье, и братья в разделе этого имущества не участвуют". VI, 422 (апр. 27) (сар., атк., дан.).

*(2214) III, 189 (яр., ром., хоп.).

*(2215) V, 295 (киев., зв., н.).

*(2216) II, 135 (см. выше). IV, 296 (полт., зол., ж.): "после матери наследуют только дочери всю материнскую часть ее приданого, сыновья же в имуществе матери ничего не наследуют". 324 (полт. г., коб. у. и в.): "по отношению к наследованию различается всегда имение отцовское и материнское; материнским имение считается приданое ее, холсты, женская одежда; имущество это, за редким исключением, переходит все к дочерям". В пример таких исключений указан следующий случай: "умерла мать, оставивши значительное имущество, полученное ею в приданое; наследниками ее явились 3 сыновей и 1 дочь, имущество было разделено сельским сходом на две части, - одну часть получила дочь, а другую разделили между собой сыновья". 464 (полт. г., мирг. у. и в.): "по смерти матери все имущество, движимое и недвижимое, идет в собственность дочерей". 471 (с. в.): "по смерти матери все имущество идет дочери". 488: то же.- V, (3 киев. г. и у., д. в.): "материнское имущество делится между дочерями". 120 (киев., зад., г.-п.): "дочери получают лишь то, что осталось после смерти матери" (здесь собственно выражена мысль, что дочь не получает после отца, но не видно, чтобы и сыновья получали после матери). VI, 305 (сам., бугул., спир.): "материнское имение, приобретенное ею, делится между ее дочерьми". 275 (бугур., серг.): то же.

*(2217) I, 353 N 6. 567 N 31. VI, 486 N 4 (сар., серд. у. и в.). 653 N 81 (сар., кам., зол.): дочь, по решению суда, получила не только одежду, но и три меры пшеницы.

*(2218) VI, 267 (сам., бугур., бор.).

*(2219) V, 332 (киев., ум., л.).

*(2220) VI, 558 N 5 (сар., петр., малосерд.).

*(2221) III, 289 N 33 (яр., рост., бер.).

*(2222) III, 223 N 23 (яросл., рост., у. г.): мать жаловалась о неотдаче оставшейся одежды после умершей дочери ее; суд постановил: одежду от мужа умершей отобрать.

*(2223) VI, 535 N 14 (сар., кузн., наверк.): имущество платяное умершей дочери отдано матери (кроме 120 аршин пестряди), несмотря на то, что после покойной остался сын.

*(2224) VI, 467 N 7 (сар., атк., салт.).

*(2225) I, 396 N 14 (тамб., борис., приг.).

*(2226) I, 353 N 17. VI, 684 N 5.

*(2227) VI, 393 (июл. 2) (сар. г. и у., алекс.).

*(2228) V, 384 N 3 (екат. г. и у., с.).

*(2229) III, 157 (1869) N 3 (яр., мол., пов.).

*(2230) I, 382 N 11 (тамб., козл., ник.).

*(2231) IV, 144 N 1 (хар., куп., покр.).

*(2232) III, 230 N 4: в этом решении сказано, что "по местным обычаям, у крестьян, за смертью жены все ее имущество должно обратиться в пользу отца. 351 N 70. IV, 595 N 41. VI, 530 N 8 (оставшаяся после умершего шуба). 581 N 10 (сар., петр., кам.): отец умершей дочери требовал от мужа ее принадлежавшее ей имущество (платье и проч.); суд, "по нашим крестьянским обычаям", приговорил: имущество от мужа отобрать.

*(2233) I, 544 N 5 (тамб., усм., у.-пр.): по определению суда, после дочери (жившей отдельно от отца) "А., как отец родной, должен получить наследство".

*(2234) V, 346 (1863) (киев., лип., даш.).

*(2235) III, 55 N 31 (ярос. г. и у., к.); имущество умершего, о котором шел спор, составляли: дом, корова и одежда.

*(2236) VI, 565 N 40 (сар., петр., малосерд.).

*(2237) I, 541: "потому что не братья, а отец образом благословлял". 580. 613: "отец старше детей; отец возьмет не только то имущество, которое он сыну при выделе дал, но и все, что сын после того прижил, потому что он прижил это с отцовского благословения". 624. 642: "отец старше детей". 666. 676. 727: "потому что он старший в роде и умрет - все опять детям оставит". 752: "так как отец воспитал и дорогу дал". II, 603. IV, 29. 248. 324.

*(2238) IV, 324 (полт., коб. у. и в.).

*(2239) II, 603 (моск., кл., сел.).

*(2240) II, 603. V, 177. У кизильских татар, если у умершего нет никого наследников в нисходящих и боковых линиях, наследство переходит в восходящую (Костров, томск. губ., 1864 г., стр. 107).

*(2241) I, 414 N 13 (тамб., бор., приг.): из этого решения видно, что на имущество умершего предъявили притязание и его тетки, но им, "как вышедшим замуж", судом отказано.

*(2242) VII, 374 (полт., мирг., у.).

*(2243) I, 359 N 7. 468 N 7. 392. 451. 456. 475. 488. 500. 505. 518. 524. 735 N 29: после брата имущество его делится между братом и вдовой. II, 33, 54, 66. 610 N 25. III, 2. 13. 87 N 41. 104. 117. 130. 145. 154. 161. 169. 178. 301. 315. 319. 323. 327. 330. 338. 382. 388. 397. 405. 455. IV, 656, п. 15. V, 279. 290. 295. 310. 319. 343. VI, 195. 206. 211: у татар. 223. 236 N 4. 258. 267. 275. 294. 297 N 9: братья, за выделом части вдове умершего. 312: у христиан имущество идет после смерти бездетного брата в мужской род. 488 N 7. 646. 648.

*(2244) I, 411 N 20. 568 N 35. III, 55 N 26. 101 N 2. 405: "а если братьев нет, то, кажись, должно бы все идти к сестрам". VI, 155 N 34. 538 N 43.

*(2245) III, 323. 327 (костр. г., нер. у., остр. и гор. в.).

*(2246) III, 397 (костр., буиск., мол.).

*(2247) VI, 155 N 34 (сам., бузул., зап.).

*(2248) IV, 656, п. 15 (полт. г., золот. у.).

*(2249) III, 441 (нижег., сем., б.).

*(2250) II, 66 (влад., ковр., зим.).

*(2251) III, 169. 301: "случается, что дают и сестрам". 315: "только малая часть из движимости". 319: "дают иногда и сестрам частицу". 330: "дается малая часть". 338: то же. 455: "сестрам тоже дают, сколько придется, а то и ничего, коли имущество небольшое". VI, 294: "сестры получают только малость". 312: у татар две части наследства поступают к братьям, а одна к сестрам.

*(2252) III, 75. 79. 85. 92.

*(2253) III, 315 (костр., нер., п.).

*(2254) III, 136 N 44 (яр., мол., м.): "имущество после умершего Ф. распределить на три равные части: брату умершего и двум его сестрам". Ср. также VI, 646. 648.

*(2255) III, 441 (пиж., сем., б.).

*(2256) III, 449 (ниж., сем., к.).

*(2257) I, 435 (тамб., борис., бог.).

*(2258) I, 392. VI, 263. 268.

*(2259) III, 397 (костр., б., м.).

*(2260) III, 220 (яр., рост., уг.): "Из родового имущества одну половину получает сын, а другую его дядя (брат умершего)".

*(2261) IV, 247 (полт. г. и у., с.).

*(2262) VI, 104 N 40 (сам., бузул., м.-мал.).

*(2263) I, 407 N 5 (тамб., борис., приг.).

*(2264) VI, 432 N 26 (сар., атк., кол.).

*(2265) VI, 97 (влад. г., переясл. у.).

*(2266) I, 417. 435. 442. 451. 456. 461. 465. 475. 487. 500. 505. 518. 523. II, 53. 178. 229. 256. 284. 324. 370. 377. 383. 385. V, 279. 299. 310.319. VI, 195 211. 263. 267. 275 (племянник, живший нераздельно с дядею, получает отцовскую долю). 293 (у магометан). 301 (племянник, неотделенный от дяди, берет отцовскую долю). 312 (тоже). 322 (племянники получают отцовскую долю).

*(2267) III, 101 N 49. VI, 305 (у магометан).

*(2268) VI, 293 (сам., бугул., кар.).

*(2269) V, 332 (киев., лип., с.).

*(2270) V, 322 (киев., ум., л.).

*(2271) VI, 305 (сам., бугул., спир.).

*(2272) V, 279. 284. 290. 310. ("малое награждение").

*(2273) V, 295 (киев., зв., п.).

*(2274) V, 295 (там же).

*(2275) II, 335 N 24 (моск., вол., бух.).

*(2276) II, 219 (моск., серп., пущ.). 331 (моск., вол., бух.). 352 (моск., вол., бух.). 352 (моск., руз., суд.).

*(2277) II, 363 (моск., руз., хот.).

*(2278) I, 391. II, 164. III, 79. 84. 92. 1047 3817 3877 V, 335: если трудился и помогал дяде в хозяйстве. VI, 195. 205. 223. 234. 258.

*(2279) VI, 494 N 26 (сар., серд., сапож.).

*(2280) I, 499 N 1. IV, 598 N 57. VI, 306 N 2. 746 N 7.

*(2281) I, 787 N 38 (тамб., леб., добр.).

*(2282) IV, 217 N 19 (хар., куп. н.-ек.).

*(2283) IV, 598 N 57 (полт., хор., епох.).

*(2284) III, 157 (1868) N 20 (яр., мол., пов.).

*(2285) II, 537 N 11 (моск., дм., озер.): "избу после умершей взять ее племяннику". 537 N 12 (там же): из этого решения, впрочем не совсем ясного, видно, что племянник требовал за то, что тетку хоронил на свой счет.

*(2286) II, 212 (1867) N 30 (моск., серп., выс.).

*(2287) VI, 646. 648 (сар., каш., каш. и зол. в.).

*(2288) VI, 482 N 6 (сар., серд. у. и в.).

*(2289) VI, 482 N 6 (там же).

*(2290) V, 475 (июл. 30) (екат., верхн., сакс.): в этом решении определено: "устранить мать как не наследницу", а выдать капитал (40 р.) тетке, "как прямой наследнице"; но, быть может, мать устранена потому, что, как видно из решения, она вступила во второй брак и получила вдовью часть и некоторое имущество после того же сына (овец и одежду).

*(2291) VI, 104 N 40 (сам., бузул., м.-м.).

*(2292) VI, 184 N 69 (сам., бузул., бор.).

*(2293) I, 740 N 58 (тамб., леб., куйм.).

*(2294) III, 276 N 36 (яр., рост., бор.).

*(2295) II, 327 N 5 (моск., волок., серед.).

*(2296) IV, 57 N 15 (хар., варк., огульч.).

*(2297) III, 53 N 12 (яр. г. и у., коз.).

*(2298) I, 3. 12. III, 161. 178. 310. 405. 411 и др.

*(2299) I, 15. 185 (обыкновенно выходят чрез шесть недель по смерти мужа).

*(2300) I, 59 (тамб., морш., перк.).

*(2301) I, 77 (тамб., морш., от.).

*(2302) I, 3 (тамб. г. и у., покр. в.). 12 (арап. в.). 313 (козл. у., гр.-стр.): "если можешь еще выдти замуж, то дают меньше".

*(2303) I, 3. 12. 161. 174. 175. 413 N 11 (тамб., бор., пр.): "наследия она в столь короткое время замужества (с 22 окт. 1869 г. до масленицы 1870 г.) никакого не заслуживает". III, 161 (яросл., угл., покр.): "смотря по человеку, по семейству, сколько жила в доме, как работала". III, 319 (костр., пер., од.): "смотрят более, сколько времени жена прожила с мужем, долго или мало". IV, 244, (полт. г. и у., ел. в.): "вдова, безразлично, при детях или без детей, получает все оставшееся после умершего мужа имущество, если ведет себя хорошо и живет честно; в противном случае получает только небольшую часть, менее 1/3". V, 296 N 8 (киев., звен., нем.): "так как жена умершего прожила с ним только 2 1/2 года, то и не следует ей отбирать у законных наследников (ее пасынков) имущество, оставшееся после смерти отца их". 314 N 1 (киевс., ум. у. и в.): "принимая в уважение, что жила с покойным мужем более 20 лет, оставить в полном ее пользовании половинную часть сада, другая же половина должна поступить в полное владение его наследников". VI, 48 (сам. г. и у., елш. в.): "вдова при детях и вдова без детей получают долю из имущества умершего, глядя по их поведению". 51 (кам. в.): "вдове, как при детях, так и без детей, дают поддержку: келью, корову, часть хлеба; если худо себя ведет, то дают меньше, но все-таки дают".

*(2304) 241 N 17 (полт. г.): "матери сирот, как вышедшей в замужество вторым браком, из имения первого мужа выделить ничего не подлежит". IV, 541 N 11 (полт. г. и у., м.): "ответчица, по выходе в замужество вторым браком, не имеет права на наследование имением первого ее мужа (при двух дочерях последнего)". Ср. V, 514 (екат., ал., п.).

*(2305) I, 161. VI, 51: "дают поддержку". Ср. I, 118 N 2.

*(2306) V, 40 N 5 (киев. г. и у., к. в.).

*(2307) I, 618 N 36 (тамб., усм., ниж.). VI, 648 (сар., кам., зол.). VII, 500 (новг. г., устюж. у.): По замечанию одного мирового судьи, "здравый ум крестьянина никак не поймет, почему бездетная вдова его, прожившая с ним 30 лет в замужестве, получает после его смерти 1/7 недвижимого и 1/4 движимого, вместе нажитого, или, говоря проще, благодаря ей нажитого ими имущества".

*(2308) III, 117. 129.--IV, 252: седьмая часть выдается вдове по совершеннолетии детей. V, 492 (екат., н.-м. у. и в.).

*(2309) IV, 258 (полт., кр., н.).

*(2310) III, 161 (яр., угл., покр.).

*(2311) IV, 467 N 12 (полт. г., мирг. у. и в.).

*(2312) II, 333 N 11. 334 N 12.--V, 62 N 42. 230 N 8. 415.--VI, 338 N 12. 482 N 4: вдова, с дочерьми, получила, при пасынке умершего, 1/3 часть имения.

*(2313) III, 393 N 19. VI, 118 N 35.

*(2314) IV, 258 (полт., кр., н.). 272 (полт., кр., м.).

*(2315) II, 473 N 24.--IV, 464 (полт. г., мирг. у. и в.).

*(2316) VI, 293, 322.

*(2317) VI, 521 N 31 (сар., кузн., канад.).

*(2318) II, 334 N 21 (моск., вол., бух.).

*(2319) См. напр. II, 219. 284. 363. V, 177. 202.--Ср. еще II, 509 (23 сент.): из этого решения видно, что после отца все имущество получила дочь (от первого брака), вдова же (ее мачеха) должна была взять только свое имущество, а от падчерицы получила плату как работница.

*(2320) I, 391. 417. 425. 435. 442. 451. 456. 461. 465. 475. 487. 500. 518. 523. 560. 572. 617 N 26.--II, 219. 284. 352. 363. 370. 385.--V, 41 N 4.--VII, 601 (витеб., дин., у.): сын выгонял мать (вдову) из дому и отказывал ей в содержании; суд: "если не желает жить с матерью вместе, то должен построить для нее домик, отвести часть огорода и ежегодно, до ее смерти, давать ей по два пуда ржи" и проч.

*(2321) V, 335 (киев., лип., илин.).

*(2322) V, 6 (киев. г. и у., ст. в.).

*(2323) I, 541. 613. 665. 727. 751.

*(2324) I, 695 (тамб., лип., бут.).

*(2325) I, 579. 624. 676.--II, 377. 382. 488. 603.--III, 411 (не видно, управляет ли она только хозяйством, или становится пожизненною владелицею). IV, 569 N 160, VI, 55. 123. 402. 410, 457.

*(2326) VI, 364. 404.

*(2327) II, 53. 61. 164 178. 229. 248 N 108. 256. 323. 331 ("все имущество мужа поступает в пожизненное пользование его вдовы, которая почитается хозяйкою"). 628.--III, 327 (из этого показания также не видно, идет ли речь об управлении хозяйством или о пожизненном владении). III, 381. 387. IV, 14. 224 (из этого, впрочем, показания можно придти к заключению, будто вдова при детях наследует, устраняя их). V, 6 ("изба пожизненно принадлежит матери"). 69 N 9. 127.--II, 473 N 24: после смерти мужа, суд предоставил жене пользоваться половиною усадебной оседлости (другая половина предоставлена пасынку), так как жене было предоставлено означенное пользование еще при жизни мужа. IV, 268 N 3: имущество мужа оставлено судом во владении вдовы при малолетних детях.--VII, 374: в полт. губ. вдова пользуется всем имуществом мужа пожизненно или до выхода в замужество, а по смерти ее наследство поступает в распределение, как бы по смерти мужа.

*(2328) III, 373 N 4 (киев. г. и у., каг. в.).

*(2329) V, 30 N 4 (киев. г. и у., каг. в.).

*(2330) I, 318 (тамб., козл., повон.).

*(2331) IV, 20. 29 (хар., волк.): "вдова при детях остается с ними в доме и кроме того получает частичку из мужнина имущества".

*(2332) II, 28. 43. 65. III, 368. 376. VI. 44.

*(2333) IV, 238. 267. 272. 324.

*(2334) V, 399 (екат. г. и у., хорт. в.).

*(2335) III, 316 N 1 (костр., нер., пог.).

*(2336) II, 26. 28. 43. 47. 61. 600 N 33.--III, 201, 319. 368. 376.--IV, 9.--V, 3. 38. 48. 52. 60. 73. 88. 94. 101. 108. 114. 120. 127. 168.--VI, 19. 44. 565 N 40.

*(2337) II, 28. III, 368. IV, 9. V, 38. 120.

*(2338) V, 3 (киев. г. и у., д. в.).

*(2339) VI, 357. 402. 404.

*(2340) VI, 29 (сам. г. и у., елх. в.).

*(2341) II, 182 N 50 (моск., серп., хат.).

*(2342) V, 189 N 2 (киев., кан., корс.). VI, 297 N 9 (сам., бугул., кар.). 679 N 22 (вологод. г. и у., сем. в.). VII, 196 (яросл., люб. у.).

*(2343) III, 454 (ниж., сем., вл.). V, 179 N 11 (киев., кап., март.). VII, 196.

*(2344) II, 71 (влад., ковр., всег.). III, 165 N 23 (яр., угл., покр.).

*(2345) I, 339. II, 129 (моск. г. и у., пех. в.). V, 208 N 26 (киев., кан., кв.). 532 екат. г., павл. у. и в.).

*(2346) III, 178. 327. Впрочем, иногда отказывают вдове в наследстве и в том случае, если она прожила с мужем более или менее продолжительное время: II, 600 N 33.

*(2347) V, 7 (киев. г. и у., хот.).

*(2348) V, 16 (киев. г. и у., гвозд.). Часть бездетной вдовы, не жившей с мужем, укрывавшейся от него, бывает меньше, чем бы ей следовало; см. напр. I, 407 N 6.

*(2349) III, 344 N 34. VI, 421 (окт. 17).

*(2350) III, 441 (ниж., сем., бор.).

*(2351) I, 560. 572. 613. II, 336 N 28 (моск., вол., бух.).

*(2352) VI, 352. 646.

*(2353) VI, 703 (вол., тот., погор.).

*(2354) I, 205. 213. 224. 235. 242. 254. 262. 280. 286. 294. 299. 606. 624. 642. 665. 676. 695. 727. 751.--IV, 311 N 67. 324.--V, 419.--VI, 457. Здесь также применяются общие правила: право бездетной вдовы на все имущество мужа зависит иногда от того, долго ли она жила с мужем, напр. достаточно, если прожила с ним более года (V, 9), или: бездетная вдова наследует в целом имуществе мужа в том случае, если не выходит замуж в другое село или в другое общество, в противном случае земля отбирается (V, 22. 177. 204 N 5), и вообще, с выходом вдовы в замужество, право ее в имуществе мужа прекращается, и имущество переходит к брату умершего (V, 21).

*(2355) I, 360 N 18 (решение вол. суда о праве вдовы воспользоваться клетью мотивировано тем, что она похоронила мужа на свой счет, сделала по нем поминовение). 432 N 11 (не видно, были ли у нее дети или нет). 642. 676. 695. 727. 751. 833 N 1.--II, 390. 407. 414 430. 453. 460. 471. 479. 488. 603. 656 N 14.--III, 65 N 22. 82 N 15. 273 N 7. 323. 411. 441. 499.--IV, 29. 614 N 12.--V, 202. 327 N 5 (из этого решения, впрочем, не видно, осталась ли вдова бездетная или с детьми). 347 N 14. 419. 499. 511.--VI, 332. 354. 412 N 2 (здесь, впрочем, высказано, что братья суть наследники, а имущество отдано вдове по соглашению на это одного из них, и отчасти в уважение того обстоятельства, что уходя в солдаты муж просительницы не оставил ей ничего). 457. 467 N 8. 484 N 13. 558 N 5. 591 (если хорошая женщина). 620 (не ясно, при детях или бездетная). 628.--VII, 578 (витеб. г., себеж. у.): в случае смерти мужа земельный надел переходит к жене.

*(2356) II, 603 (моск., кл., сел.).

*(2357) V, 209 N 30 (киев., кан., кв.).

*(2358) II, 441. IV, 267. V, 52. 88. 94. 101. 108.

*(2359) I, 606 (тамб., усм., бресл.).

*(2360) IV, 183 (хар., куп., баб.).

*(2361) I, 613. VI, 55. 123.

*(2362) VI, 123 (сам., бузул., павл.).

*(2363) VI, 29 (хар., валк.); "бездетная вдова получает все имущество мужа, и братья покойного в наследство не вступаются". VI, 484 N 13: после отделенного брата (по разделу между братьями), наследство присуждено его вдове, а не брату. VII, 175 (моск., дм. у.): после брата, умершего бездетным, отделенные братья не наследуют, а наследует вдова. Ср. еще стр. 263, примеч. 5.

*(2364) III, 334 N 8 (костр., юр., соб.).

*(2365) VI, 466 N 6 (сар., атк., салт.). См. еще VI, 659 N 3: по решению суда, наследство мужа получить вдове, а падчерице ее -- отказанный отцом пенек пчел и кое-что из одежды.

*(2366) II, 477 (1872 г.) (моск., кол., пар.). VI, 60 N 33 (сам. г. и у., ал. в.).

*(2367) III, 316 N 1 (костр., пер., ног.).

*(2368) V, 211 N 50 (киев., кап., кв.); из этого решения видно, что вдова осталась калекою.

*(2369) I, 189 N 36. 205. 213. 224. 235. 242. 254. 262. 276. 280. 286. 294. 299. 399 N 29. 406 N 3. 407 N 7. 425. 433 N 16. 435. 442. 451. 456. 461. 465. 475. 487. 500. 505. 518. 523. 573. 619 N 47. 686 N 43 и 44. 688 N 52. 695. 714 N 54. 716 N 59. 752.--II, 39 N 14. 53. 164. 172. 178. 205. 219. 229. 256. 271 N 8. 280 N 15. 284. 320. 324. 331. 353. 363. 370. 377. 383. 385. 390. 407. 414. 430. 441. 453. 460. 464. 471. 479. 731 N 6.--III, 55 N 21. 189. 201. 381. 384 N 6. 387.--IV, 29. 69. 96. 99 N 18 и 24. 106. 113. 150 N 16. 258. 267. 272. 296. 306. 316. 490 N 7. 493 N 22. 687: сноха с сыновьями получает из имущества ее живого еще свекра половину, треть и четверть, смотря по тому, сколько на лицо у мужа братьев и не принимая в расчет, что у живого свекра могут еще родиться дети. V, 51. 78. 88. 94. 101. 108. 114. 177. 202. 299. 310. 386 N 1.--VI, 55. 67 N 54. 123. 195. 206. 208 N 1: взамен части на сына, суд обязал деверя уплатить за сноху недоимку. 211. 223. 234. 258: внук кормится дедом и когда достигнет 18 лет, ему выделяется вся часть покойного отца. 267. 275: по достижении совершеннолетия сыновьям выделяется часть их отца. 293. 294. 305. 312. 322. 410. 483 N 9. 493 N 2. 591. 596. 602. 620. 628. 642 N 29.

*(2370) I, 426 N 1. 500. 518. 523. 580. 624. 642.--II, 164. 178. 205. 219. 229: приданое, женскую одежду, подаренную ей мужем, и немного хлеба. 256. 284. 324. 331. 352. 363. 370. 385. 390. 407. 414. 430. 441. 453. 460. 464. 471. 479. 511 N 19 и 21. 534. 647 N 1.--III, 92. 381.--IV, 29. 113. 252. 296. 306. 316.--V, 128 N 2. 177. 202. 393. 419. 499.--VI, 123. 195. 301 305. 312. 364. 602. 620. 666.

*(2371) I, 417. 442. 752.--II, 66 N 6: свекор обязан уплатить на долю дочери умершего тридцать рублей в течение 4 лет. 152 N 14: в обеспечение содержания дочери снохе выдана шуба ее мужа. 229. 284. 311 N 142: на долю дочери 10 рублей. 324. 363. 370. 444 N 33.--III, 189. 381.--V, 299.--VI, 206. 258: на долю внучки дед выделяет столько, сколько ему угодно. 312: на долю дочери получает на пропитание ее. 410. 596: получает только из жалости.

*(2372) I, 391. 399 N 27. 425. 451. 456. 477 N 10: в этом решении любопытна ссылка на 1130 ст. I ч. X т., руководствуясь которой волостной суд присудил дочери умершего восьмую часть имущества свекра, а из остального снохе тоже восьмую часть.-- III, 387.--VI, 223. 628. 637.

*(2373) VI, 563 N 27.

*(2374) I, 642 (тамб., лип. у., ром. в.): "наследует ли бездетная и вдовая сноха после смерти свекра, не знаем, но полагаем, что она ему чужая" и т. д. 727 (кузьм. в.): после смерти свекра, вдовая сноха ему наследницей не будет".

*(2375) II, 280 N 30. 326 N 4. 356 N 38. 377. 383: немного хлеба и несколько голов скота, если брак продолжался более двух лет.--III, 4 "186" 11. 165 N 22.--IV, 149 N 14: из этого решения видно, что часть имущества дана была снохе с согласия свекра, чтобы оградить его от нападений снохи. V, 35 N 14: сноха получает от свекра хату, с обязательством платить подати за умершего мужа. 143 (мая 22). 180 (1863). 494 N 3.--VI, 3: размер вдовьей части зависит от добросовестности старшего в семействе лица. 42 N 10. 234.

*(2376) I, 213. 417: получает келейку и пропитание. 448 N 6. 487. 511 N 19 и 21: этими двумя решениями свекор обязывается судом выдать снохе, живущей у своих родных, хлеба на содержание. II, 44 N 1. 256. 284. 464: да и не к чему, потому либо у свекра живет, либо замуж выйдет. 619 N 5. 638 N 4. III, 162 N 3. V, 319.--VI, 32 (14 нояб.): свекор обязан поддерживать сноху. 205. 206: избушку и необходимое для ее пропитания. 267. 275. 301.

*(2377) II, 53 (влад. г. и у., став.).

*(2378) I, 425. 435. 461. 465. 475.--II, 53--54: если жила с мужем не менее 7 лет. III, 75. 79. 84--85. 189. 196.--V, 310.--VI, 223. 263: если жила с мужем не менее 7 лет. 322. 586.

*(2379) III, 2. 13. 104. IV, 252. 655, п. 5: невестка, оставшаяся у родных мужа до замужества, получает седьмую часть; п. 6: жена отданного в солдаты имеет право на равную часть с братьями (неизвестно, при жизни мужа, или после его смерти). VI, 393 (июл. 2).

*(2380) II, 3 (влад., шуйск., ив.): "вдова-сноха при детях получает следующую ей часть по закону".

*(2381) II, 603 (моск., кл., сел.): бездетная сноха считается наследницей после свекра, если у него нет других наследников, потому что некуда деть имущество, а в мир отобрать непригоже: она свекру ближе мира".

*(2382) V, 323 (киев., ум., лещ.).

*(2383) II, 476 (1867) (моск., кол., пр.).

*(2384) II, 445 N 38. III, 56 N 5.

*(2385) I, 432 N 1. 472 N 17: снохе выдан мужний тулуп, кроме других вещей, потому что сын покойного мужа находится у нее на воспитании. 601 (1867 мая 7). II, 234 N 26. 326 N 4. 647 N 1.--III, 394.--VI, 484 N 12.

*(2386) I, 422 N 3 (тамб., бор., б.-ал.).

*(2387) VI, 195. 211. 305.

*(2388) VI, 293 (сам., бугул., кар.).

*(2389) VI, 312 (сам., бугул., куз.).

*(2390) VI, 312 (там же).

*(2391) III, 339 N 5 (костр., юрьевск., морд. в.). 432 (1867 окт. 16, костр., кинеш., кинеш. съезда): мужу возвращена кладка. V, 139 (киевс., берд., коз.): "имущество, оставшееся после бездетной жены, забирает родня умершей". 230, N 3 (сам., бугур., завьял. в.). VI, 395 (сар. г. и у., неел. в.).

*(2392) V, 120 (киевск., радом., горн.-польск. и воздвиж. в.). I, 72 N 1 (тамб., морш., перк. в.).

*(2393) IV, 56 N 12 (харьк., валк., огульч. в.). У татар (томской губернии) вдовец получает пятую часть из всего имущества умершей (Костров, 1864, стр. 108).

*(2394) III, 335 N 3 (1872 г.) (костр., юрьев., собол. в.).

*(2395) III, 348 N 55 (костр., юрьев., морд. в.).

*(2396) V, 516 (ек., алекс., покр. в.).

*(2397) V, 525 (ек., алекс., гул. в.).

*(2398) IМ, 3 (харьк. г. и у., ал. в.). 15 (дв. в.).

*(2399) IV, 324 (полт. коб. у. и в.). IV, 654 пар. 32 (полт.): "имущество бездетной возвращается ее родителям или родственникам, кроме прижитого при жизни".

*(2400) VI, 48 (сам. г. и у., елш. в.). Ср. выше, стр. 130 прим. 4.

*(2401) VI, 375 (1863 г.) (сар. г. и у., кар. в.).

*(2402) См. выше, стр. 123.

*(2403) I, 213. 339. 341. 454 N 1.--II, 61.--IV, 3. 14. 29. 258. 267.--V, 52. 73. 141.--VI, 41. 195 (у магометан). 211. 223. 305. 322 (у магометан). 636.-- VII, 374.

*(2404) IV, 3. 14.--V, 141.

*(2405) V, 141.--VII, 374.

*(2406) VI, 620 (сар., бал., песч.).

*(2407) VI, 636 (сар., бал., ром.).

*(2408) IV, 252.--V, 205 N 11. 219 N 25.

*(2409) I, 425.--II, 430.--IV, 9. 20.--V, 393.--VI, 591. 648.

*(2410) I, 425.--VI, 628 (сар., бал., б.-кар.).

*(2411) II, 430 (моск., брон., чап.).

*(2412) VI, 591 (сар., бал., м.-сем.).

*(2413) I, 665 (тамб., лип., фащ.).

*(2414) I, 665.--V, 3. 141.--VI, 44.

*(2415) I, 391. 435. 500. 518.--II, 53. 205. 256. 284. 324. 352. 377. 383.--III, 201. 211.

*(2416) I, 235. 242.--III, 196.-- VI, 596. 602. 628.

*(2417) I, 417. 442.--II, 53. 363. 390.--VI, 46. 123. 258. 275.

*(2418) IV, 69 (хар. г., богод. у. и в.).

*(2419) II, 471. 479.--V, 94. 541.

*(2420) V, 73. (киев., тар., кош.).

*(2421) VI, 489 N 9 (сар. г., серд. у. и в.).

*(2422) V, 343 (киев., лип., даш.).

*(2423) V, 396 (екат. г. и у., сол. в.).

*(2424) VI, 646 (сар., кам., золот.).

*(2425) I, 313.--II, 219 (не видно, при детях или без них). 324. 385.--IV, 91.--VI, 312 (у магометан).

*(2426) IМ, 91 (хар., богод., матв.).

*(2427) I, 541. 560. 579.

*(2428) II, 29.--VI, 352. 364. 402. 404.

*(2429) V, 323 (киев., ум., лещ.).

*(2430) VI, 526 N 66 (сар., кузн., кан.).

*(2431) IV, 238 (полт. г. и у., мач. в.). 243 (елиз. в.).

*(2432) V, 88 (киев., тар., лис.).

*(2433) II, 3 (влад., шуйск., иван.).

*(2434) V, 16 (киев. г. и у., гвозд. в.).

*(2435) V, 492 (екат. г., новомоск. у. и в.).

*(2436) V, 516 (екат., алекс., покр.).

*(2437) V, 279. 284. 290. 299. 310.

*(2438) V, 152 (1872 г. март. 4) (киев., берд., быстр.).

*(2439) I, 254. 262. 286.--IV, 272. 306. 316.--V, 38. 48. 52. 60. 68. 393.

*(2440) I, 235. 242. 262. 275. 280. 294. 286. 299.--II, 430.--IV, 96. 113.-- V, 73. 88 (не наследуют из недвижимого). 94. 101. 108. 114.--VII, 374.

*(2441) II, 407. 414. 430. 441. 460.--VI, 622. N 6 (сар., бал., песч.).

*(2442) VI, 648 (сар., кам., зол.).

*(2443) I, 224 (тамб., спас., с.-гор.). II, 3 (влад., шуйс., ив.).

*(2444) II, 29 (влад., шуйск., богор.).

*(2445) V, 393 (екат. г. и у., мих. в.).

*(2446) II, 390 (моск., брон., гж.). VI, 123 (сам., буз., павл.).

*(2447) IV, 91 (хар., богод., матв.).

*(2448) VI, 646 (сар. г., кам. у. и в.).

*(2449) II, 488. 603.--V, 177.--VI, 3. 29. 54.

*(2450) VI, 410 (сар., атк. у., атк.-приг. в.).

*(2451) I, 213. 451. 456.--II, 324.--V, 335.--VI, 19. 41. 223. 636: даже не принимают просьб о наследстве.

*(2452) VI, 620 (сар., бал., песч.).

*(2453) М, 16 (киев. г. и у., гв. в.).

*(2454) I, 224 (тамб., спас., сп., сп.-гор.).

*(2455) II, 43.--V, 48. 52.

*(2456) V, 499: показание это, однако, не совсем ясно.

*(2457) I, 500. 518. 391. 435. 665.--II, 205. 352. 363.--V, 323. 343.--VI, 123 (если были приняты в семье и выросли в ней). 648.

*(2458) I, 665.--III, 75.--VI, 44 (сам. г. и у., тен.).

*(2459) V, 393.--VI, 586 (если они в доме сызмала).

*(2460) VI, 591 (сар., бал., м.-сем.).

*(2461) I, 235, 242. 254. 262. 276. 280. 286. 294. 299.--V, 299. 310.--VI, 596. 602.

*(2462) V, 299. 310.

*(2463) I, 417. 442.--II, 390. 441.--VI, 267.

*(2464) IV, 69 (хар. г., богод. у. и в.).

*(2465) IV, 324 (полт., коб. у. и в.).--V, 202 (киев., кан., кв.).

*(2466) IV, 324 (полт., коб. у. и в.).

*(2467) IV, 654, ст. 8 (полт. г.).

*(2468) I, 613.--II, 164. 178. 488, и др.

*(2469) IV, 91 (хар., бог., мат.).

*(2470) V, 202. 299. 310.

*(2471) М, 202 (киев., кан., кв.).

*(2472) I, 465. 505. 523. 541. 560. 572. 579. 606. 613. 624. 727.--II, 26. 47. 61. 164. 178. 603.--III, 2. 13. 79. 84. 92. 104. 381. 387.--IV, 29. 96.--V, 177: "один батько был, так и по батьке получают -- все одно". 499.--VI, 29. 48. 51. 205. 234. 258. 263. 275. 301. 410 (здесь говорится не только о наследовании после отца, но и после всякого, принявшего незаконного ребенка в дом, и право наследования его выводится из права наследования приемыша). 456. 586. 646.

*(2473) V, 284 (киев., зв., буж.). 295 (киев., зв., нем.).

*(2474) V, 279 (киев., зв., лыс.).

*(2475) I, 213. 341.-- II, 61.--IV, 272. 296. 306. 316.--V, 73.--VI, 92. 195 (у магометан). 211. 223. 305. 322 (у магометан). 364. 402. 404. 620. 636: даже просьбы о наследстве не принимаются.

*(2476) IV, 113 (хар., бог., хр.).

*(2477) III, 368 (костр., кин., гор.).

*(2478) VI, 620 (сар., бал., песч.).

*(2479) I, 224. 339: если работали на дом.--II, 3.

*(2480) I, 224 (тамб., спас., сп.-гор.).

*(2481) IV, 252. 258 (полт., кр. у., кр. и пед. в.).

*(2482) I, 391. 435. 465. 500.--II, 53. 205. 256. 377. 383.--III, 201: если включены в семейство по бумаге. 211.

*(2483) I, 665 (тамб., лип., фащ.).

*(2484) I, 3. 12.

*(2485) I, 15. 21. 36. 38. 425. IV, 174.

*(2486) I, 77. II, 430. VI, 591.

*(2487) I, 425. IV, 20. VI, 44.

*(2488) III, 189 (яр., ром., хоп.).

*(2489) I, 85. IV, 174.

*(2490) VI, 234 (сам., бугур., пр.).

*(2491) I, 235. 242. 254. III, 178. 196. V, 516. VI, 596. 602. 628.

*(2492) I, 417. 442. 505. 518. 523. II, 53. 363. 390.--II, 284. 324. 331.--IV, 69. 267. VI, 46. 123. 258. 275.

*(2493) II, 407. 441. 460. 464.

*(2494) II, 43. 471. 479. III, 145. 153. 319. 411. 441. 449: при родных детях должен получить награду. IV, 324. 523. V, 48. 52. 60. 68.

*(2495) V, 73 (киев., тар., кош.): "приемыши не наследуют после отца; но волостной суд, разбирая возникающие в таких случаях споры, присуждает им, при отсутствии родных детей, но равным частям с теми родными, которые остаются ближайшими наследниками".

*(2496) VI, 611 N 33 (сар., бал., т.-ост.).

*(2497) IV, 91: получают меньше сыновей и то когда ладно жили с родителем. V, 332: в данном случае получают наравне или меньше, по усмотрению громады и стариков. V, 335. VI, 312: у магометан.

*(2498) V, 335 (киев., лип., ил.).

*(2499) V, 343 (киев., лип., даш.).

*(2500) I, 48. 59. 95. 102. 117. 124. 130. 134. 142. 160. 174. 175. 185. 451. 456. 541. 560. 572. 579. 606. 613. 624. 727.--II, 26. 28. 33. 47. 66. 71. 164. 178. 219. 229. 370. 488. 603.--III, 2. 13. 79. 84. 92. 104. 117. 129. 169. 323. 326. 357. 376. 381. 387. 454.--IV, 96. 119. 183. 212. 503. 511.--V, 177. 279. 284: получают наравне с сыновьями, но в том лишь случае, если приняли на себя обязанность воспитать и кормить малолетних детей умершего. 332. 492. 499.--VI, 29. 48. 51. 54. 205. 263. 267. 301. 312. 322. 357. 410. 456. 492. 586. 646.

*(2501) I, 45 (тамб. г. и у., черн.).

*(2502) III, 96 N 38 (яр. г. и у., диев.).

*(2503) IV, 243 (полт. г. и у., елиз. в.).

*(2504) III, 161. 301. 315. 330. 338. V, 532.

*(2505) V, 399 (екат. г. и у., хорт. в.). 525 (екат., алекс.. гул.).

*(2506) I, 213 (тамб., спас., ач.). IV, 253 (полт., крем., кр.). VI, 620 (сар., бал., песч.).

*(2507) II, 441. 471.--III, 319.--IV, 297. 306.--V, 73. 310. 319.

*(2508) IV, 316 (полт., золот., крап.).

*(2509) II, 480.--V, 48. 52. 60.

*(2510) II, 480 (моск., кол., парф.).

*(2511) I, 48. 59. 294.--II, 348 N 15. 460.--III, 145. 178. 323. 330. 338. 357. 397. 411. 441. 449. 454.--IV, 96. 119. 183. 212.--V, 21. 48. 68. 499 (екат., новом., ман.): "прием зятя в дом всегда совершается с тем, что тесть заявляет соседям сделать зятя наследником; иначе никто в дом не пойдет".

*(2512) I, 215.--II, 460.--III, 145. 161. 169. 319. 330. 338. 357. 397. 411. 441. 449. 454.--IV, 96. 119.--V, 68.--VI, 637.--См. также предыдущее примеч.

*(2513) III, 319 (костр., пер., одел.).

*(2514) III, 178. 315. VI, 19.

*(2515) II, 464. 603.--III, 323.--IV, 119.

*(2516) III, 323.--VI, 586.

*(2517) II, 603.--VI, 586.

*(2518) I, 36. 38. 102. 117. II, 390. 453. VI, 492. 586.

*(2519) VI, 591 (сар., бол., м.-сем.).

*(2520) II, 407. 414 (моск., бр. у., вохр. и сп. в.).

*(2521) II, 464 (моск., кол., неп.).

*(2522) IV, 69 (хар., бог. у. и в.).

*(2523) IV, 258 (хар., куп., н.-ек.).

*(2524) III, 145 (яр., мол., кр.).

*(2525) V, 295 (киев., звен., нем.).

*(2526) I, 77. 85. 95. 124. 130. V, 310. 319.

*(2527) V, 310 (киев., ум. у. и в.).

*(2528) I, 102. 117. 224. 254. 505.--II, 407. 411.--III, 117.--IV, 91; нужно чтобы хорошо жил с тестем. !06: при условии почтения и повиновения тестю. 113.--VI, 19: "зять принимается в дом без всяких условий: примут как сына и наследство ему получить как сыну".

*(2529) I, 3. 12. 21. 134. 142. 160. 174. 175. 185.--II, 219. 407. 414. 430.--III, 326 (костр., Нер., горк.): "зять, принятый в дом, получает весь дом, если у покойного не осталось детей; при детях же -- зять делит наравне с сыновьями; впрочем, такие дела суд разно решает, смотря по человеку". V, 88. 114. 299. 400: "зять наравне с сыном наследует после тестя, у которого только одна дочь" (жена зятя).

*(2530) V, 73 (киев., тар., кош.).

*(2531) V, 323 (киев., ум., лещ.).

*(2532) III, 130 (яр., мол., мар.).

*(2533) V, 108 (киев., скв., нов.). VII, 172 (моск. г., дмитр. у.).

*(2534) II, 655 N 8.--III, 27 N 14.--V, 68. 94. 101.--VI, 602.

*(2535) VI, 602 (сар., бал., т.-остр.).

*(2536) I, 407 N 5: часть эту оспаривал у зятя брат умершего мужа тещи.

*(2537) I, 372 N 38 (тамб., козл., ил.).

*(2538) I, 213. IV, 253.

*(2539) П. Ефименко, сбор. нар. юр. об. арх. губ., стр. 68--69.

*(2540) См. стр. 208.

*(2541) Кн. Кострова, Юрид. об. кр. томской губ., стр. 44.

*(2542) III, 153 (яросл. г., молог. у., пов. в.).

*(2543) III, 220 (яр., рост., уг). 449 (ниж., сем., к.).- IV, 650 парагр. 10 (полт.): "по смерти отца главой семейства делается мать, по смерти ее старший брат, если прочие братья не отделены". V, 294. 331. 309. 516. 525.

*(2544) III, 162 N 5. 449 (по желанию матери передают иногда хозяйство младшему сыну). IV, 651 п. 5 (полт.): "главенство в семействе переходит за смертью или продолжительным отсутствием одного брата к другому".

*(2545) III, 151 N 32 (яросл., молог., крюк.): племянник "жаловался на тетку, живущую в одном доме, что она из дому другой год начинает разными вещами таскать, именно: мукой, крупой и маслом, неизвестно куда"; суд, "усматривая, что она делает разорение дому", определил: "от всего хозяйства в доме вовсе отстранить, а отдать в полное распоряжение все имение, кроме ее одежды, племяннику".

*(2546) III, 208 N 13. (яросл., рыб., иван.): суд, отказав кр-ну Я. войти в разбор его дела о разделе, по неподсудности цены иска, постановил, вместе с тем, что в виду известной суду дурной нравственности Я., предложить сельскому сходу отстранить его от хозяйства и передать старшинство в доме другому члену его семейства".

*(2547) I, 217 N 1 (тамб., спас., ячад.). IV, 650 парагр. 9 (полт.): "главенство в семействе принадлежит старшему в оном".

*(2548) II, 185 N 64. (моск., серп., хат.).

*(2549) I, 67 N 33. 165 N 6. 187 N 13. 229 N 20. 645 N 14. 655 N 43. 742 N 66. 795. N 60. II, 192 N 106. 365 N 19. 372 N 11.- IV, 61 N 30. 344 N 1: один брат не отвечает за личные долги другого.- V, 231 N 13. -VI, 42 N 10: уплата долга возложена на одну свекровь, но потому, что она при разделе получила большую часть.

*(2550) I, 659 N 4. (тамб., лип., роман.).

*(2551) II, 647 N 3. (моск., волок., яроп. в.).

*(2552) II, 432 N 5 (моск., брон., чапл.).

*(2553) См. напр. II, 283: "женщины в большинстве случаев причина разделов, которые окончательно разорили крестьян и привели их в самое бедственное положение". III, 320: "семьи на волости все переделились: согласия нет, более из-за баб; дома не хочет жить, уйдет от мужа: где день, где ночь и сутки прочь; розгами бы их хорошенько; да, впрочем, нельзя на баб сваливать, и мы виноваты: сами пьем, а баб-то бьем".

*(2554) См. выше, стр. 15 прим. 1.

*(2555) Ср. выше, стр. 24.- См. также "Доклад выс. учр. комиссии для исслед. сельс. хозяйства" (1873), прил. I, стр. 253-256. Встречается также, в "Трудах ком. о вол. судах", т. VII, стр. 598, заявление, что "разделы бывают по двум основаниям: 1) когда члены семейства, имеющие участие в хозяйстве, не могли ужиться вместе и 2) по искам о наследстве. Но второе отношение разумеется само собою, самостоятельное же значение может иметь лишь в том случае, если кто-либо, не состоя с другими членами семьи в общем владении и хозяйстве, предъявляет претензию на имущество, которое считает принадлежащим ему по праву наследования.

*(2556) III, 8 N 52. 360. N 9.-VI. 129 N 3. 480 N 1. 482 N 5 (невестка получила часть умершего мужа на дочь). 482 N 7. 483 N 8. 495 N 4.

*(2557) VI, 502, N 5. 575 N 6. 684 N 5. 684-693 (засед. кубенского вол. суда, волог., г. и у.).

*(2558) II, 350 N 77 (моск., вол., бух.).

*(2559) VI, 501 N 3 (сар., серд., бок.).

*(2560) VI, 580 N 6 (сар., петр., кам.): внук получил имущество своего отца, принесенное им в дом тестя (деда) и кладочное (шубу).

*(2561) IV, 216 N 16 (хар., куп., у., н.-ек. в.): за каждым из этих лиц признано равное с другими право на получение наследства.

*(2562) I, 529 N 101 (тамб., кирс., ин.).

*(2563) V, 299 (киевск., звен., о.).

*(2564) VII, 404-406 (киевск. губ.).

*(2565) II, 622 (моск. г., орешк. в.). Ср. "Обыч. гр. право", т. I, стр. 33.

*(2566) II, 340 N 6 (моск., вол., бух.).

*(2567) II, 650 N 6 (моск., вол. у.).

*(2568) I, 144 N 3 (тамб., шац., каз.): долг превышал оставшееся имущество, по оценке, на 2 р. 60 коп., а потому суд определил: "приказать наперед уплатить долг, а после уплаты долгов, если они (спорящие) пожелают, то дозволить приступить к разделу остального имущества".

*(2569) II, 82 N 7 (влад., ковр., всег.).

*(2570) II, 340, N 6 (моск., вол., бух.).

*(2571) I, 408 N 10 (тамб., бор., приг.).

*(2572) I, 588 N 16. 732 N 12. 784 N 30. II, 346 N 43: по этому решению брат, имевший взрослого сына, получил 10 четвертей овса лишку против другого брата. 347 N 35. Vi, 117 N 27. См. также Труды этн.-стат. в зап. край, VI, стр. 51: в Малороссии, "по смерти отца, дети делят скот и землю поровну поколенно, зерновой же хлеб - подушно". Ср. еще т. X, ч. 1, ст. 1322, примеч., по Прод. 1876 года: раздел хлеба в закавказском крае между крестьянами (христианского исповедания) производится по числу душ, составляющих семейство.

*(2573) VI, 631 N 14: между двумя братьями, из коих один солдат, хлеб разделен пополам; впрочем, как видно из решения, на том основании, что брат-солдат согласился уплачивать подати за две души, из тех четырех, за которые платил другой брат.

*(2574) I, 449 N 6 (тамб., бор., пав.).

*(2575) VII, 175 (моск., г., дм., у.).

*(2576) II, 35 N 17, III, 23 N 17.

*(2577) I, 54 N 16. 324 N 73. Из последнего решения не видно, впрочем, ясно, получила ли сестра равную долю с братьями.

*(2578) I, 617 N 28: дети обязаны судом оставить матери корову. 319 N 6: получила 1/7 часть. II, 49 N 1, 367 N 6. 517 N 24: получила 1/7 часть. 642 N 9. III, 4 N 10.

*(2579) III, 157 N 2 (яр., мол., пов.).

*(2580) II, 347 N 35 (моск., вол., бух.).

*(2581) I, 317 N 2 (тамб., козл., н.-цик.).

*(2582) I, 739 N 53 (тамб., леб., куйм.).

*(2583) V, 241. 545 (екат. г., павл., у., ново-ив. в.): "имущество делится всегда по числу работников". VI, 649 (сарат., золот.): "имущество делится по рабочим, и малолетние наследники при этом не принимаются в расчет".

*(2584) VII, 196 (яросл., г., люб. у.). Это начало, при общем владении, представляется не менее важным, чем приведенное выше правило об особых издержках на общее имущество.

*(2585) VI, 384 (сар. г. и у., ал. в.).

*(2586) I, 319 N 6 (тамб., козл., новоп.).

*(2587) I, 408 N 10. III, 143. 159. 189. 210. 234. 244. V, 533, 541.

*(2588) II, 584 N 22 (моск., кл., серг.).

*(2589) I, 53 N 12 (тамб., морш., кул.).

*(2590) IV, 656, ст. 13. VI, 55. 92-93. 123. 645. 649.

*(2591) VI, 457, 649 (сарат., кам., зол.): "разделы бывают только добровольные, помимо волостного суда".

*(2592) IV, 656, ст. 13 (полт. г.).

*(2593) II, 205. 318 N 74. III, 25 N 2: впрочем, в этом решении идет речь об отдельном от отца жительстве сына. 189. 195.

*(2594) III, 220 (яросл., рост.6 угол.).

*(2595) I, 204. 261. 275. 280. VI, 375. 619. 628. 712. VII, 461-462 (отзыв съезда мир. поср. кирилловск. уезда, новг. г.).

*(2596) I, 293, 298, II, 178. VI, 357. VII, 461-462 (отз. съезда мир. поср. кирил. уезда, новг. г.).

*(2597) II, 112 (моск. г. и у., тр.).

*(2598) IV, 316 (полт. г.).

*(2599) I, 54 N 16. 434. 475.-II, 3. 301 N 69.-IV, 656, ст. 14.-VI, 55. 232. 233. 293 (у магометан разделы производятся духовным судом). 411. 601. 636. 648.

*(2600) III, 436 (17 авг. 1871).

*(2601) III, 438 (2 ст., 2).

*(2602) VII, 97 (заявл. мир. посредника переясл. у. влад. губ.).

*(2603) III, 25 N 1. VI. 255 N 16. VII 172 (отз. суд. след. 2 уч. дмитр. уезда).

*(2604) III, 197 N 3 (яросл., рост., приг.): в этом решении сказано, что мальчика Ф. "считать старшим относительно наследства", очевидно лишь в том смысле, что остальные наследники должны дожидаться его совершеннолетия. См. еще IV, 651 парагр. 11 (полт.): семейства, до совершеннолетия детей, не раздробляются".

*(2605) II, 17 N 29 (влад. г., шуйск. у. иван. в.).

*(2606) VI, 16 N 4. Ср. тоже II, 18 N 31.

*(2607) II, 643 N 11. III, 189. VI. 706. См. также отзыв суд. след. серп. уезда: VII, 158-159. Нижегор. сборн. V, (1875), стр. 188. Г. Матвеев, указывая на вред от разделов, приводит в доказательство этого такой пример: "в крестьянском доме на 4 мужских души одна корова, а в поделившемся их две; но несомненно, что это уже будут не коровы, а коровенки" (очерки юр. б. сам. г., стр. 21): пример не совсем ясен.

*(2608) I, 733 N 17 (тамб., леб., куйм.).

*(2609) I, 416 (тамб., борис., б.-алаб.).

*(2610) I, 390 (тамб., борис., приг.).

*(2611) IV, 501 N 65 полт., мирг., сав.).

*(2612) IV, 292 N 160 (полт., золот., v и в.).

*(2613) VI, 264 (1870) N 3 (сам., бугур., и.-як.).

*(2614) I, 617 N 28 (тамб., усм., ниж.).

*(2615) IV, 16 (март. 11) (хар. г. и у., дерг.). 468 N 17 (полт., мирг. у. и в.).

*(2616) VI, 649 (сар., кам., золот).

*(2617) VII, 225 (отз. мир. поср. ветлуж. у. костр. г.).

*(2618) III, 441 (нижег., тем. у.).

*(2619) IV, 656, ст. 16 (полт. г.).

*(2620) B, 393 (екатер. г. и у., мих. в.).

*(2621) I, 517. 280: крестьянам известен всего один случай письменного завещания.-III, 381. 387.-VI, 258. 262. 267. 268. 305. 427.

*(2622) I, 606.-VI, 456. 462: в волости в прежнее время устные памяти были в большом употреблении, но теперь стали выводиться, так как словам нет прежней веры, да и грамотных много больше стало. 648.

*(2623) См. напр. III, 145.

*(2624) См. напр., V, 399.

*(2625) II, 53 (влад. г. и у., став. в.).

*(2626) II, 525 (моск., дмит., подч.).

*(2627) В "Трудах" Комиссии помещено до тридцати текстов духовных завещаний, напр.: I, 555-558 (семь зав.). 673-674) два зав.). 692-693) два зав.). IV, 365-367 (три зав.). V, 521-225 (четыре зав.), и др. только в III томе они не встречаются.

*(2628) Такого мнения напр. г. Матвеев, стр. 23.

*(2629) I, 555 N 1: в этом случае муж завещал своей жене (по поводу вступлений в брак) свою долю, которая еще не была выделена из общего с братом его имущества.

*(2630) II, 147 N 15 (моск., богор., бун.).

*(2631) II, 646 N 27 (моск., мож., елм.).

*(2632) I, 298-299 (тамб., темн., атюр.).

*(2633) IV, 659 (золот. уезд).

*(2634) III, 230 N 4 (яросл., рост., угод.).

*(2635) I, 811.- V, 276 Т 2. 521 N 17.

*(2636) Ст. 1032. т. X, ч. I.

*(2637) VI, 185 N 10 (сам., бузул., бор.).

*(2638) II, 586-587. 525 6. IV, 65-66.- 353.

*(2639) II, 345 N 8 (моск.6 вол., бух.).

*(2640) III, 226 N 49 (яросл., рост., угод.).

*(2641) III, 230 N 4; IV; 367.

*(2642) См. "Обыч. гр. п.", т. I, стр. 55-56.

*(2643) III, 129 (яросл., мол., мар.).

*(2644) V, 526 (скат., ал., гул.).

*(2645) II, 143 (моск., богор., бун.).

*(2646) I, 663 (тамб., лип., ром.).

*(2647) I, 692 (тамб., лип., сох.).

*(2648) V, 488 (дух. зав.).

*(2649) II, 500 (моск., дмит., мороз.).

*(2650) II, 531 (моск., дм., ил.).

*(2651) VI, 349 (сар. г. и у., н.-бур. в.).

*(2652) I, 724: отец отказал дочери все свое движимое и недвижимое имение, "с тем, чтобы никто из родственников не вступался". 810: имение завещано двум дочерям.- II, 499.- V, 174. 267. 527 (2 ст.) - VI, 185 N 10. 389 (авг. 15). 445 (дух. зав.).

*(2653) I, 551 N 1. 555 - 6 N 2. 557: здесь впрочем, имущество передается жене завещателем за долг. 609. 640. 663. 673.- II, 497 N 57. 525 N 3. 532.- V, 267. 427 N 2.- VI, 332 (28 июня). 466 N 4. 611 N 33. 741 N 22.

*(2654) I, 557 (тамб., усм., у.-приг.).

*(2655) II, 525 N 6 (моск., дм., под.).

*(2656) V, 522 N 6 (екат., ал., покр.).

*(2657) I, 724 (тамб., лип., бут.).

*(2658) IV, 34-35 (харьк. г.).

*(2659) I, 620 (1-й ст.) (тамб., усм., ниж.).

*(2660) III, 226 N 49 (яросл., рост., угод.).

*(2661) VI, 741 N 2. 742 (11 апр.).

*(2662) II, 525 N 6 (моск., дм., под.).

*(2663) VI, 467 и 468 (сар., атк., салт.).

*(2664) II, 525 N 6, V, 276 N 1. VI, 268. У инородцев, см. Кострова (1864 г.), стр. 107.

*(2665) IV, 405 (дух. зав.).

*(2666) VI, 445 (дух. зав.).

*(2667) VI, 468 (ноябр. 6).

*(2668) II, 525 N 3. V, 272 N 1 (духов. зав.).

*(2669) I, 556. 610 (2 столб.). 673 (духов. зав.). 663, N 22. 810 (1871, март 22), II, 531 (духов. зав.). 532 (2 столб.). 525, N 6.- VI, 185 N 10.

*(2670) I, 556 (март. 14) 620 (1 столб.). 673 (2 столб.) 577 (1 столб.). 663 (1869 г.). 663 N 22. 810 (1871 г., март 22). II, 532 (1 столб.). 532 (2 столб.). 551 (дух. зав.). IV, 35 N 2.- V, 272 N 2.

*(2671) I, 556 (март 14). 557 (1 столб.). 557 (2 столб.). 577 (1 ст.). 610 (2 столб.). 620 (1 столб.). 663 (1869 г.). 663 N 22. 673 (дух. зав. 1-2). 810 (71 г. март 22 и апр. 15).- III, 532 (1 столб.). 532 (2 столб.).- IV, 34 N 1 35 N 2. 66 N 2. 405 (духов. зав.).- V, 246 (духов. зав.). 272 N 2. 276 N 2. 488 (духов. зав.).- VI, 185 N 10.

*(2672) I, 663 (1869 г.). 663 N 22. 810 (1871 март 22 и апр. 15).- IV, 34 N 1. 35 N 2 (сто пятьдесят колод). V, 224 (дух. зав.).

*(2673) I, 556 (март 14). 557 (1 столб.). 663 N 22. II, 551 (духов. зав.).

*(2674) I, 557 (1 столб.). II, 551 (духов. зав.).

*(2675) I, 557 (1 столб.). 610 (2 столб.). 640 (духов. зав.). II, 532 (2 столб.). II, 525 N 6. IV, 337 (духов. зав.). V, 224 (духов. зав.).

*(2676) I, 557 (1 столб.). 640 (духов. зав.). 663 N 22. II, 525 N 6.

*(2677) I, 557 (2 столб.). 620 (1 столб.). II, 587 (1 столб.). IV, 65 N 1. 66 N 2. 461 (духов. зав.). V, 224 (зав.). 272 N 1 и 2. 426 N 1. 488 (духов. зав.).

*(2678) I, 558 (1 столб.). 609 (духов. зав.). II, 531 (духов. зав.). II, 586, N 8. IV, 337 (духов. зав.). 405 (духов. зав.). V, 272 N 1 (духов. зав.). 272 N 2. 427 N 2.

*(2679) IV, 337 (духов. зав.).

*(2680) См. напр. I, 810 (71 г. апр. 15). I, 609 (зав.).

*(2681) I, 555. N 2. 556 (март. 14). 557 (1 столб.). 557 (2 столб.). 558 (1 столб.). 557 N 1. 609. 620. 640. 663 (1869 г.). 663 (авг. 13). 673. 692. 724. 810. II. 532 (1 столб.). 532 (2 столб.). 525 N 3. 6. 551 N 4. IV, 34 N 1. 35 N 2. 65 N 1. 66 N 2. 337. 353 (1 столб.). 365. 366. 405. 461. V, 174. 224. 241. 246. 267. 272 N 2. 276. 426. 488. 527 (июл. 12). VI, 185 N 10. 445.

*(2682) I, 557 (2 столб.). IV, 337 (духов. зав.). 405. V, 272 N 2.

*(2683) I, 556 (март. 14).

*(2684) II, 532 (1 столб.). 551 N 4.

*(2685) IV, 337 (дух. зав.).

*(2686) I, 610 (1 столб.). V, 241. 246.

*(2687) II, 53. IV, 659, парагр. 5. I, 811 (здесь благоприобр. названо нажитием).

*(2688) См. напр. завещ.: I, 640. 692. 673. II. 525 N 3. 525 N 6. 531. 551, и др.

*(2689) См. напр. I, 692 (дух. зав.).

*(2690) IV, 337 (дух. зав.).

*(2691) См. напр. I, 556, N 2.

*(2692) IV, 367 (1 столб.).

*(2693) I, 673 (2 столб.).

*(2694) V, 224 (дух. зав.).

*(2695) II, 543 (дух. зав.).

*(2696) I, 811. См. ниже об опеке.

*(2697) I, 620 (2 столб.).

*(2698) I, 556 (март 14). 557 (1 столб.). 576 (дух. зав.). 620 (1 столб.). 673 (2 столб.). IV, 35 (II). 45 N 13. 65: сверх того, завещатель о обязует наследника повиновением себе до смерти. 66 N 2: завещатель обязывает жену-наследницу признавать его до смерти. 360 (1 столб.). 461 (дух. зав.): наследник обязывается завещанием иметь попечение о завещателе и оказывать ему уважение. V, 276, N 1. 427 (1 столб.): завещательница, сверх доставления ей содержания, обязывает наследника-зятя оказывать ей уважение и почтение. 488 (дух. зав.).

*(2699) I, 556 (март 14). 576 (дух. зав.).

*(2700) I, 576 (дух. зав.).

*(2701) I, 692 (дух. зав.).

*(2702) I, 557 (1 столб.). 558 (1 столб.). 610 (2 столб.). 620 (1 столб.). 673 (2 столб.). 692 (дух. зав.). 810 (дух. зав.): в этом завещании обязанность похоронить и поминать завещателя возложена на двух дочерей и добавлено: "а в случае их между собой спора и перекорки исполнить мое духовное завещание относительно похоронения, читания псалтыря и сорокадневного помина, то под заклятием даю все имение тому, кто мое завещание исполнит". IV, 35 N 2. 66 N 2. 353 (1 столб.). 360 (1 столб.). 406 (1 столб.). 461 (2 столб.). V, 276 N 1. 427 (1 столб.). 427 (2 столб.). 488 (дух. зав.). 527 (2 столб.).

*(2703) I, 609 (дух. зав.).

*(2704) IV, 367 (1 столб.). V, 427 (2 столб.).

*(2705) II, 532 (2 столб.).

*(2706) IV, 337 (дух. зав.).

*(2707) IV, 337 (дух. зав.).

*(2708) V, 272 (дух. зав.).

*(2709) VI, 445 (д. зав.).

*(2710) IV, 405 (2 столб.): "на случай, не дай Бог, смерти сына моего Митрофана имением сим не должна распоряжаться по своему смотрению жена его Екатерина, т. е. ни продавать, ни расточать, но оное должно переходить по наследству их сыновьям".

*(2711) V, 174 (коп. с дух. зав.).

*(2712) V, 272 (дух. зав.).

*(2713) V, 273 (2 столб.).

*(2714) V, 273 (1 столб.).

*(2715) IV, 405 (дух. зав.).

*(2716) V, 527 (2 столб.).

*(2717) IV, 266 (полт., крем., град.).

*(2718) VI, 619 (сар., балаш., песч.).

*(2719) V, 3 (киев. г. и у., дым. в.).

*(2720) I, 341. 814. IV, 3. VI, 352. 619: духовным отцом.

*(2721) I, 541: призовем соседей, а иногда и священника. 665.- II, 488: если можно и священника. 602: но завещатели наипаче заботятся, чтобы при завещании был священник. V, 511. VI, 3.

*(2722) II, 94 (моск. г. и у., зюз. в.).

*(2723) I, 579: иногда пригласит и старосту.

*(2724) III, 189 (яросл., ром., хоп.).

*(2725) I, 751 (тамб., леб., тел.).

*(2726) IV, 323-324 (полт. г., коб. у. и в.).

*(2727) VI, 409 (сар., атк., а.-приг.).

*(2728) VI, 596. (сар., балаш., каз.): "словесным завещаниям верят тогда, когда родные все подтвердят, что такое завещание действительно сказано покойным в присутствии их".

*(2729) I, 3. 12. 204. 212. 285. 299. 313. 391. 417. 425. 434. 442. 451. 456. 460. 465. 475. 487. 505.- II, 53. 164. 178. 205. 219. 256. 323. 331. 352. 363. 407. 414.- III, 13. 21. 31. 51. 58. 67. 74. 79. 84. 91. 103. 117. 153. 161. 169. 323. 326. 330. 338. 357. 368. 376. 405. 441. 449. 454.- IV, 96. 144. 174. 247. 271: должны быть писаны непременно священником. 306.- V, 6. 9. 21. 33. 68. 72. 87. 93. 101. 114. 141. 294. 299. 309. 319. 322. 331. 334. 342. 503.- VI, 195: у магометан завещания пишутся муллой. 211: у магометан пишет мулла, в присутствии старосты и посторонних свидетелей. 233. 275. 312: обыкновенно священником или муллой. 702. 723.

*(2730) I, 285. 317. 540. 606. 612. II, 53: пишутся священником и подписываются свидетелями. 71. 40. 414. III, 117, 201. 220. 234. IV, 28. 316. 659 парагр. 3 и 39. V, 503. 539. 541. VI, 54. 122-123. 352. 456. 462: кроме свидетелей, священником и старостой или старшиной. 646.

*(2731) I, 285. II, 602-603: не менее двух и священник. III, 234: двумя или тремя свидетелями и духовным отцом. VI, 54: не менее двух и священника.

*(2732) I, 606. III, 145. 309: требуется подпись священника и не менее трех сторонних свидетелей. IV, 211. 666, п. 4.- V, 517. VI, 384: три свидетеля и священник. 409. 648.

*(2733) V, 176 (киев., кан., март.).

*(2734) VI, 48 (сам. г. и у., елш. в.).

*(2735) III, 178. IV, 28. V, 21. VI, 122-123. 321. 456: подписывается так же старостой.

*(2736) III, 319 (костр., пер., одел.).

*(2737) VI, 619 (сар., бал., песч.).

*(2738) I, 212: тверже, когда завещание посвидетельствовано в волостном правлении. 425. 523: иногда свидетельствуются в волостном правлении. II, 323. 331. 352. 363. III, 84. IV, 96. 243. 247. 257. 323. 659 парагр. 39. V, 45. 331. 342. VI. 195. 233. 275. 321.

*(2739) I, 540. 541. 560. 606. II, 430: засвидетельствованных в волостном правлении не бывало. V, 114. VI, 92. 590.

*(2740) VI, 462 (сар., атк., баланд.).

*(2741) I, 540 (тамб., усм., у. пр.).

*(2742) V, 202 (киев., кан., квит.).

*(2743) V, 176 (киев., кан., март.).

*(2744) V, 202 (киев., кан., кв.).

*(2745) V, 342 (киев., лип., даш.).

*(2746) V, 544-545 (екат., павл., н.-ив.).

*(2747) VI, 655 (сар., цар., песк.).

*(2748) V, 176 (киев., кан., март.).

*(2749) VI, 54 (сам. г. и у., ал. в.).

*(2750) I, 606 (тамб., усм., бресл.). II, 602 (моск., кл., сел.).

*(2751) V, 176 (киев., кан., март.).

*(2752) II, 602. V, 202 (киев., кан., кв.).

*(2753) IV, 28. V, 202. VI, 462.- I, 676: иногда отдают.

*(2754) V, 176. VI, 409 (сар., атк., ат.-приг.).

*(2755) VI, 456 (сар., атк., малодм.).

*(2756) II, 602. IV, 28. (хар., валк., стар.). Ср. II, 526: в этом завещании даже оговорено такое право самим завещателем.

*(2757) V, 176. VI, 409 (сар., атк., атк.-пр.).

*(2758) II, 602 (моск., кл., сел.).

*(2759) I, 606 (тамб., усм., бр.).

*(2760) IV, 660 парагр. 10 (полт. г.).

*(2761) VI, 443 (сар., атк., пер.).

*(2762) II, 22 N 16 (влад., шуйск., ив.).

*(2763) VI, 466 N 4 (сар., атк., салт.).

*(2764) III, 452 N 1 (нижег., сем., кон.).

*(2765) III, 129 (яросл., мол., мар.).

*(2766) VI, 646 (сар., кам. у. и в.).

*(2767) II, 526 (моск. г., дмитр. у., подч. в.).

*(2768) II, 526 (там же). Ср. выше, стр. 323.

*(2769) А. Ефименко, "Крестьянская женщина", в жур. Дело, 1873 г. N 2, стр. 189.

*(2770) Г. Матвеев, в "Заре" 1870 N 2, стр. 159, в библиограф. статье, напис. по поводу сочинения П. Ефименко, Сборник юр. об. арх. губ., 1869 г., где, на стр. 57-58, изложены немногие указания, относящиеся к опеке у крестьян арх. губернии. В статье "Очерки нар. юрид. быта сам. губ." (1877), г. Матвеев, хотя и говорит о семейном быте, но об опеке вовсе уже и не упоминает.

*(2771) I, 77. 130. 134. 293.- II, 256. 407.- III. 315. 319. 382. 404.- IV, 20. 25.- V, 48. 52. 60. 120. 279. 285. 290. 295. 300. 390 (на вопрос об опеке судьи ответили: "Бог их знает").- VI, 402. 405. 586. 590. 596. 636.

*(2772) II, 441 (моск., брон., ул.). См. так же II, 453.- III, 454.- V, 21.- VI, 46.

*(2773) См. напр. II, 47 (влад., вязн., мст.). В одной местности (VI, 357) крестьяне заявили, что, благодаря отсутствию определенных правил, сиротам приходится нередко бедствовать.

*(2774) V, 3: бывает так, что сироты, особенно небогатые, остаются и без опекуна.

*(2775) См. Муллова, о народ. юрид. обыч., Век 1862, N 15.

*(2776) См. напр. Кострова, юр. об. томской губ. (1876), стр. 38.

*(2777) VI, 364 (сар. г. и у., всев. в.): "опека учреждается вообще тогда, когда у сирот есть какое-нибудь имущество; неимущих сирот разбирают добрые люди". 406 (елш. в.): "малолетних неимущих берут родные и чужие добрые люди, если найдутся".

*(2778) V, 3 (киев. г. и у., дым.).

*(2779) См. напр. IV, 3. 9. 14. 238. 321 N 12. 660 N 45.- V, 139 и мн. др.

*(2780) II, 28.- IV, 660 парагр. 42 (полт. г.): "отец по смерти жены, жена по смерти мужа, суть природные опекуны".

*(2781) См. выше, о прекр. брач. союза, стр. 124.

*(2782) См. Кострова, юр. об. том. губ. (1876), стр. 37.

*(2783) В одной местности пояснено, что при жизни матери к имуществу малолетних опекунов не назначают, "так как по здешнему обычаю вдова, оставшаяся с малолетними, непременно берет к себе, без промедления, нового мужа": VI, 636 (сарат., балаш., ром.).

*(2784) VI, 563 N 27 (сарат., петр., малосерд.).

*(2785) I, 3 (тамб. г. и у., покр. в.).

*(2786) III, 201 (яр., рыб., ив.).

*(2787) III, 211 (яр., рыб., георг.).

*(2788) III, 153 (яр., мол., пов.).

*(2789) I, 285 (тамб., темн., бар.).

*(2790) I, 147 N 11 (тамб., шац., каз.).- V, 21 (киев. г. и у., мир.).

*(2791) V, 399 (екат. г. и у., хорт. в.).

*(2792) III, 244. VI, 258. См. так же Кострова, том. губ. (1864), стр. 105.

*(2793) V, 404 парагр. 14 (екат. г. и у., хорт. в.).

*(2794) I, 317. 326. 341.- II, 129. 135.- III, 368. 376.- IV, 3. 14. 238. 248. 522.- V, 3. 9. 16. 33. 53 N 2: мать назначена к малолетним попечительницей. 142. 154. 383. 399. 415. 525.VI, 364. 384. 404.

*(2795) II, 129 (моск. г. и у., пех. в.).

*(2796) VI, 92 (сам., новоуз., покр.).

*(2797) V, 4 N 4 (киевск. г. и у., д.).

*(2798) II, 93 (моск. г. и у., зюз. в.).- VI, 46.

*(2799) V, 285 (киев., звен., буж.).

*(2800) III, 376 (костр., кин., дюп.). IV, 660, ст. 3 (полт. г.).

*(2801) III, 376 (костр., кин, дюп.).

*(2802) V, 33. (киев. г. и у., герм. в.).

*(2803) III, 117 (яросл., мол., бор.).

*(2804) V, 383 (екат. г. и у., сур. в.).

*(2805) V, 114 (киев., скв., павл.).

*(2806) I, 814 (ряз., ран., солн.).

*(2807) III. 161. 169. 178: если имущество находится в городе, то общество выбирает опекуна городского из своих же крестьян.

*(2808) III, 14.- V, 516 (екат., алекс., покр.).

*(2809) IV, 660, ст. 1 (полт. г.).

*(2810) IV, 660, ст. 2 (полт. г.).

*(2811) V, 404 парагр. 14 (екат. г. и у., хорт. в.).

*(2812) III, 145 (яр., мол., кр.).

*(2813) V, 396 (екат. г. и у., сол. в.).- VI, 44 (сам. г. и у., тен. в.).

*(2814) VI, 283 N 23 (сам., бугур., серг.).

*(2815) VI, 92 (сам., нов., покр.). 655 (сар., цар., песк.).

*(2816) V, 404 парагр. 15 (екат. г. и у., хор. в.).

*(2817) VI, 341 (положение о разделах у мен. сам. губ.).

*(2818) III, 120 N 2 (яросл., мол., бор.).

*(2819) VI, 570 N 8 (сар., петр., сав.).

*(2820) II, 65. IV, 9. VI, 29 (сам. г. и у., елхов. в.): в этой же волости, между прочим, крестьяне заявили, что иногда вырученные от продажи имущества малолетнего деньги общество пропивает.

*(2821) V, 3. VI, 349 (сар. г. и у., н.-бур. в.). VI, 36 (сам. г. и у.): у менонитов.

*(2822) IV, 238 (полт. г. и у., мач. в.).

*(2823) IV, 661 парагр. 49 (полт. г.).

*(2824) V, 3 (киев. г. и у., дым. в.).

*(2825) VI, 289 N 14 (сам., бугур., серг.).

*(2826) III, 164 N 16 (яр., угл., покр.).

*(2827) V, 405 парагр. 16-21 (екат. г., хорт. в.). VI, 341. 342 (сам. г. и у.).

*(2828) Костров, том. губ., 1864, стр. 105.

*(2829) II, 604 (моск., кл., сел.).

*(2830) I, 15 (тамб. г. и у., лыс. в.).

*(2831) I, 26 N 10. 204, 212-213. 464. 471. 479. 542. 561. 573. 580. 604. 614. 624. 642. 666. 672: при понятых. 695. 727: при понятых. 752.- III, 92. 301. 322. 326. 330. 339. 357. 397. 411. 448.- IV, 248: вол. старшина приводит имущество в известность. VI, 55. 123. 726 N 28.

*(2832) IV, 106 (хар., бог., полк.).

*(2833) I, 456. II, 459. III, 75, 79. 85. VI. 92: приводится в известность. 628: с понятыми.

*(2834) II, 3 (влад., шуйск., ив.).

*(2835) IV, 266. 271 (полт., крем. у., гр. и моз. в.).

*(2836) VI, 19 (сам. г. и у., ст. в.). 236 N 4 (сам., бугур., приг.).

*(2837) IV, 471. 488 (полт., мирг., у., сор. и сав. в.).

*(2838) IV, 252. 257 (полт., крем. у., кр. и нед. в.).

*(2839) IV, 252 (полт., крем., крюк.).

*(2840) VI, 305 (сам., бугул., спир.).

*(2841) I, 275. 280 (тамб., темн. у., баб. и куш. в.).

*(2842) I, 506 (тамб., кирс., инж.). VI, 275 (сам. бугур., серг.).

*(2843) VI, 601 (сар., балаш., три-остр.).

*(2844) I, 285 (тамб., темн., бар.). II, 604 (моск., кл., сел.).

*(2845) II, 464. 479 (моск., кол. у., неп. и пар. в.).

*(2846) V, 68 (киев., тар., керд.).

*(2847) II, 3 (влад., шуйск., ив.).

*(2848) IV, 660 парагр. 45 (полт. г.).

*(2849) III, 368 (костр., кин., гор.).

*(2850) II, 129 (моск. г. и у., пех. в.). 135 (бог. у., шал. в.).

*(2851) II, 135 (моск., бог., шал.).

*(2852) I, 124, IV, 464: в кассу на проценты. 471. 488. 503.

*(2853) I, 12 (тамб. г. и у., арап. в.). IV, 522 (полт., хор. у. и в.).

*(2854) I, 48 (тамб., морш., кул.).

*(2855) III, 441 (ниж., сем., бор.).

*(2856) II, 42 (влад., вяз., ст.).

*(2857) III, 441 (ниж., сем., бор.). VI, 492 (сар., серд., сап.).

*(2858) I, 124 (тамб., елат., нест.).

*(2859) VI, 51 (сам. г. и у., кам. в.).

*(2860) VI, 581 N 13 (сар., петр., кам.).

*(2861) I, 95. 160. 174: все сиротское имущество, не исключая наличных денег. II, 33. III, 368. V, 139.

*(2862) II, 65 (влад., ковр., зим.).

*(2863) V, 142 (киев., берд., быстр.).

*(2864) III, 201 (яр., рыб., ив.). IV, 257 (полт., крем., нед.).

*(2865) IV, 238 (полт. г. и у., мач.).

*(2866) IV, 257 (полт., крем., недог.).

*(2867) III, 148 N 17 (яр., мол., кр.).

*(2868) III, 107 N 6 (яр. г. и у., вел. в.).

*(2869) III, 262 N 146 (яр., рост., шул.).

*(2870) V, 404 парагр. 8 (екат. г., хорт. в.).

*(2871) VI, 36 (сам. г. и у., кол. алекс.).

*(2872) I, 392. 417. 425. 443. 524. 542. 561. 573. 614. 676. 695.- II, 26: хотя староста и обязывает опекуна отчетностью, но в действительности опекун заведует имуществом безотчетно. 284. 324. 414. 411.- V, 68. 87. 93. 101. 499. VI, 234, 411.

*(2873) V, 127 (киев., берд., махн.).

*(2874) I, 573 (тамб., усм., под.).

*(2875) II, 143 (моск., бог., бун.).

*(2876) IV, 252 (полт., крем., крюк.).

*(2877) IV, 660, ст. 2 (полт. г.).

*(2878) I, 299 (тамб., темн., атюр.).

*(2879) II, 414. 430 (моск., брон. у., сп. и чап. в.).

*(2880) V, 72 (киев., тар., кош.): "опекуны учитываются неопределенно, а по сборе хлеба, по требованию волостного правления, или если общество заметит с опекуном что худое".

*(2881) I, 224, 235: "когда слух какой пройдет". II, 275: "коль скоро общество увидит, что опекун распутничать начал, сейчас его и на учет". 479.

*(2882) I, 204. 212. 241. 275 ("учет бывает опекуну каждый год и чаще даже, смотря по тому, как опекун ведет чужое хозяйство"). 285. 488. 506.- II, 54. 165. 459. 464. 471.- IV, 69. 91. 96. 113. 266. 271. 661.

*(2883) I, 261 (тамб., темн., стрел.).

*(2884) VI, 211 (сам., бугур., султ.).

*(2885) I, 224. 235. 241. 261. 275.-,II, 165. 178. 459. 464. 471. 479.- III, 211. 388: опекун обязан давать отчет обществу. IV, 69. 91. 96. 252. 271: опекуны учитываются обществом. 296: то же. 306. 316. VI, 48.

*(2886) I, 241-242 (тамб., спас., др.).

*(2887) I, 261 (тамб., тем., стр.).

*(2888) IV, 91 (хар., бог., матв.).

*(2889) IV, 661 (полт. г.). V, 16 (киев. г. и у., гвозд. в.).

*(2890) IV, 661 (полт. г.).

*(2891) II, 61 (влад. г. и у., богол.).

*(2892) V, 114 (киев., скв., павл.).

*(2893) VI, 234 (сам., бугур., приг.).

*(2894) VI, 258 (сам., бугур., богол.).

*(2895) VI, 263 (сам., бугур., новояк.).

*(2896) III, 201 (яросл., рыб., ив.).

*(2897) II, 124 (моск. г. и у., наг. в.).

*(2898) IV, 25 (хар. г. и у., осн. в.).

*(2899) IV, 661 (полт. г.).

*(2900) III, 301 (костр. г. и у., баш. в.).

*(2901) III, 411 (костр. г., буиск. у., тр. в.).

*(2902) V, 38 (киев. г. и у., кап. в.).

*(2903) V, 383 (екат. г. и у., сур. в.).

*(2904) V, 285 (киев., звен., буж.). Ср. выше, стр. 354.

*(2905) См. напр. I, 280 (тамб., темн., куш.).

*(2906) III, 129 (яросл., молог., мар.).

*(2907) IV, 661 (полт. г.).

*(2908) V, 114 (киев., скв., павл.).

*(2909) VI, 283 (сам., бугур., серг.).

*(2910) VI, 283 N 23 (сам., бугур., серг.).

*(2911) I, 326 (тамб., козвл., хмел.).

*(2912) III, 28 N 7 (яросл. г. и у., нор. в.).

*(2913) V, 114 (киев, скв., пав.).

*(2914) II, 93 (моск. г. и у., зюз. в.).

*(2915) VI, 744 N 1 (новг., кирил., вол.).

*(2916) IV, 661 (полт. г.).

*(2917) См. напр. I, 110 N 14 (тамб., морш., ал.): часть брата-солдата оставалась у двух других братьев.

*(2918) I, 225 N 26 (тамб., спас., с.-гор.): имущество, причитавшееся по разделу солдату, отдано в распоряжение опекуну.

*(2919) I, 332 N 12 (тамб., козл., хмел.).

*(2920) II, 11 N 40 (влад., шуйск., ив.).I, 379 N 38 (тамб., козл., ил.-дм.): опека над "малоумной".

*(2921) IV, 660, п. 4 (полт. г., мирг. у.).

*(2922) VI, 3 (сам. г. и у., екат. в.).

*(2923) VI, 92 (сам., новоуз., покр.).

*(2924) См. выше, стр. 140.

*(2925) V, 400 (26 февр.) (екат. г. и у., хорт. в.).

*(2926) IV, 542 N 47 (полт., хор., ново-абр.).

*(2927) VI, 597 N 4 (сар., балаш., казач.).




1. Политология
2. 071994 N 9ФЗ см
3. 17
4. Электричество и магнетизм
5. РЕФЕРАТ дисертації на здобуття наукового ступеня доктора наук з державного управління
6. Тема Моделювання теплового потоку нагрівача при вимушеному русі повітря
7.  2013 г. Декан факультета Салыгин Е
8. то тихо говорит Ей своей невесте
9. повторное пробегание коротких отрезков от 10 до 60 метров; челночный бег 2 х 10 м 4 х 5 м 4 х 10 м 2 х 15 м; бег 15м
10. УТВЕРЖДАЮ