Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Геннадий Мамлин
Эй ты, - здравствуй!
Пьеса в 2-х действиях, восьми картинах
Действующие лица:
Валерка
Маша
Пантомима
Действие первое
Картина первая
Валерка фехтует с воображаемыми противниками. Слева, над забором, появляется голова Маши.
МАШКА. (с непосредственностью, свойственной доброжелательным людям). Эй ты, - здравствуй! Меня Машей зовут.
ВАЛЕРКА. (посмотрев на Машу, без энтузиазма). Учту.
МАШКА. А ты Валерка Дорохов — я знаю. Ты вчера с рыбаками за кефалью ходил, а до этого на два дня в больницу к отцу уезжал.
ВАЛЕРКА. В четверг, между прочим, я изволил посетить кинотеатр. Пригодится, если будешь мою биографию писать.
МАШКА. (не уловив иронии). Я только в пятницу приехала. Я здесь у бабки живу.
ВАЛЕРКА. У Таисьи, что ли?
МАШКА. Ага. Я и прошлым летом жила, только ты тогда в лагере был.
ВАЛЕРКА. Мать упекла... Пролезай
МАШКА. (пролезая в щель). Некогда мне, жильцы в магазин просили сходить... Что это у тебя?
ВАЛЕРКА. Шпага.
МАШКА. А, это чтобы глотать? Мне бабка говорила, что у тебя шпагоглотатель живет. (Читает афишу.) «Альберт Гвидо»... Испанец?
ВАЛЕРКА. Вообще-то он Семен Семенович Лещинский, но для цирка лучше, когда Гвидо.
МАШКА. Во фраке он на дирижера больше похож... (Словоохотливо.) Вчера по телеку из цирка передача была. Клоуны. Один — маленький, другой — с телеграфный столб. Маленький от этого столбаубегал, а потом остановился да торк его кулачком. Тот и опрокинулся, будто его трехпудовой гирей зашибло. (Смеется.) Смешно?
ВАЛЕРКА. Не знаю. Наверное, смешно.
МАШКА. (убежденно). Смешно. Бабка под стул со смеха сползла. (Прошлась по двору.) А этот у тебя живет, Николай, - он кто?
ВАЛЕРКА. Хомо сапиенс.
МАШКА. Кто?!
ВАЛЕРКА. Человек разумный
МАШКА. Чудной. Калитку нам починил. Бабка полтину вынесла — не берет. Сто — опять не берет. Я, говорит, вам так, за ваши красивые глаза починил. Представляешь?! Бабкины красивые глаза...
ВАЛЕРКА. Отдыхать он приехал, а не рубли собирать.
МАШКА. А если отдыхать, чего он второй день в сарае топором стучит? (Дотронулась до ящика, из-под распахнувшейся крышки выскочил цветок.) Господи!
ВАЛЕРКА. А ну растворись!
МАШКА. Прости. (Пытается водворить цветок обратно.)
ВАЛЕРКА. Говорить пришла — говори, руки не распускай. Семен Семеновича уговорили в клубе моряков выступить. Мы ему аппаратуру мастерим.
Машка полезла опять. Валерка ударил ее по руке.
Не лезь… Вообще не лезь! В сарае вон ящик. Будем в нем голову отделять. Сунешься в него и — привет. Голова профессора Доуэля. Усекла?
МАШКА. (заглянув в невидимую зрителям дверь сарая). Страсти-то! Вчера Вера — жиличка твоя — подходит к сараю и Николаю и говорит: «А что, у отца-то большая семья?» (Смеется).
ВАЛЕРКА. Ну?
МАШКА. Смешно. Он топориком тюкает, а она ему: «А что, у отца-то большая семья?» Так прям стихами и говорит.
ВАЛЕРКА. Слушай, ты откуда взялась?
МАШКА. Я? Из Воронежской области. А что?
ВАЛЕРКА. Ты свое чувство юмора шепотом проявляй. Спят у меня.
МАШКА. (шепотом). А-а-а. Ага. Вечером она сапожки надела и с Николаем под ручку по улице вниз. (Кричит). А дома у нее муж. (Опять тихо). Почтальонша говорит: телеграммы шлет через день.
ВАЛЕРКА. У тебя что, пункт наблюдательный там?
МАШКА. Ага. Я вчера весь день в щелку глядела. Помочь?
ВАЛЕРКА. (протягивает Маше вторую шпагу и тряпку). Не проглоти.
МАШКА. (смеется; отвечая на его недоуменный взгляд). Я когда остроумное услышу — обязательно засмеюсь. Иногда не смешно, а я все равно — из вежливости смеюсь... Ты всегда молчаливый такой?
ВАЛЕРКА. Я не молчаливый, а немногословный — разница.
МАШКА. А я, наоборот, поболтать люблю. Я рот раскрою, а из меня слова так и сыплются... Валерка, а правда, что у тебя мать на Мадагаскаре сейчас?
ВАЛЕРКА. (кивает). Штурман дальнего плавания она.
МАШКА. А почему у тебя отец так долго в больнице лежит?
ВАЛЕРКА. Не твое дело, курица. Работай давай.
МАШКА. Ой! (Вскочив, прислушивается.) Дверь хлопнула. Бабка встала. А мне еще розы срезать... Пока.
ВАЛЕРКА. Гуд-бай.
МАШКА. Ты доволен, что я к тебе в гости пришла?
ВАЛЕРКА. Вполне.
МАШКА. Я еще вчера гвозди из доски вытащила. Я давно хотела подружиться с тобой.
ВАЛЕРКА. Странная ты.
МАШКА. Чем?
ВАЛЕРКА. Не размышлял еще. Странная — и все.
МАШКА. Ты подружись сперва, потом про меня размышляй. А то меня невзначай и за дурочку можно принять. Пока.
ВАЛЕРКА. Прощались уже. Уползай
Машка нырнула в щель, задвигает доску. Валерка кладет шпаги и берет в руки какой-то прибор и инструмент.
МАШКА. (возникает в щели забора, шепотом). Валерка! (Громче.) Валерка! Ты бабке не говори, что я здесь была.
ВАЛЕРКА. Никогда!
МАШКА. (оглядывается, пролезает в щель, осторожно задвигает доску.) Сказать, почему у меня к тебе интерес?
ВАЛЕРКА. Валяй.
МАШКА. Потому что бабка не любит тебя. Она говорит: «Жильцы у него — кто первый постучался, тот и живи».
ВАЛЕРКА. Дурочка. Это у вас жильцы, а у меня — друзья.
МАШКА. «Друзья»! Какие же это друзья, если ты их до этого и в глаза не видел? А правда, что ты с них денег не берешь?
ВАЛЕРКА. Правда.
МАШКА. Ненормальный! А почему?
ВАЛЕРКА. Не знаю. У нас всегда кто-нибудь живет — то родственники, то друзья.
МАШКА. Мне нравится, а бабке нет. и еще говорит, проверить надо — берет он деньги с жильцов или нет.
ВАЛЕРКА. Проверяли уже. Милиционера тогда до калитки она довела.
МАШКА. Добра она тебе хочет. Непутевым, говорит, растет. Ты чего отвернулся?
ВАЛЕРКА. Да нет, слушаю. Цитируй давай.
МАШКА. В отца с матерью он, говорит, бесхозяйственным пошел. Иллюзионщик твой — знаменитый артист, говорят, а дома не нажил. На старости лет по чужим людям живет.
ВАЛЕРКА. (резко). Все?
МАШКА. (осеклась). Все.
ВАЛЕРКА. Змея — вот ты кто. Ты зачем приползла? Гадости говорить? А ну, ползи под свою колоду!
МАШКА. (оглянувшись на забор). Тшш! Валерка, ты что? У меня же к тебе интерес.
ВАЛЕРКА. Ну и сиди у своей щели, изучай.
МАШКА. Это не я странная, а ты. Я таких не встречала еще.
ВАЛЕРКА. Ходишь не там.
МАШКА. И в деревне у нас таких нет.
ВАЛЕРКА. Есть. Только они на другой улице живут.
МАШКА. А у нас одна улица. (Уходит. Остановившись). Валерка, ты не обижайся на мои слова... Ну не обижайся, а? Давай друг другу руки пожмем.
ВАЛЕРКА. Зачем?
МАШКА. Я дружить пришла. Чтобы мир.
ВАЛЕРКА. Простота. (Усмехнувшись, пожимает протянутую руку.) Довольна?
МАШКА. Ага. Я ведь тут одинокая, ни с кем не подружилась еще. И не кричи на меня, ладно? Никогда не кричи. У меня от крика мурашки по спине... На пляж пойдешь?
ВАЛЕРКА. Репетиция у меня. Я у Семен Семеновича главный ассистент.
МАШКА. А я у моря с приезда только раз была. Захлопоталась. А еще бабка говорит...
ВАЛЕРКА. Опять понесла?
МАШКА. Это не про тебя. И чего, говорит, к югу такое стремление у людей? Что в нем, в море-то? Медузы да соль. Мы, говорит смолоду в речках купались, не знали этого баловства.
ВАЛЕРКА. Лицемерка она, бабка твоя. Будешь при ней рот разевать, она и тебя в лицемерку превратит. Если бы люди речки предпочитали, кто бы ей за койку бы платил? Вон она – бабка твоя.
Маша испуганно оглядывается
Я имею в виду забор. Памятник бабкиному мировоззрению. На весь город один. Чтобы через него к нормальным людям попасть – доски тайком отрывать надо.
МАШКА. Тшш! Валерка, я считаю, мы уже подружились с тобой, да?
ВАЛЕРКА. Считай.
МАШКА. Значит, можно я буду к тебе приходить?
ВАЛЕРКА. Являйся. «Как мимолетное виденье, как гений чистой красоты».
МАШКА. (смеется). Чудики вы. А у нас тоже… старичок вчера песню запел. Мне минуло дескать семнадцать лет. Лысый, как ладонь, а минуло семнадцать лет.
ВАЛЕРКА. Чухлома. (Уходит.)
Маша прошлась по двору. Подходит к высокому ящику, ощупывает его. Оглянувшись, не видит ли ее Валерка, заглядывает внутрь, забирается в ящик. Осторожно приподнимает голову, огляделась, запела, пританцовывая: «Мне минуло семнадцать лет, семнадцать лет, семнадцать лет, Мне минуло семнадцать лет – ча-ча-ча». Услышав приближающиеся шаги, поспешно прячет голову. Входит Валерка. Услышал шум в ящике, догадался, что там Машка. Берет в руки шпагу
ВАЛЕРКА. Ты не курица, Машка, и не змея. Ты – овца. (Подходит к ящику и, вставив острие в незаметную издали щель, протыкает ящик насквозь)
МАШКА. А-а-а!
ВАЛЕРКА. И будешь ты у меня на вертеле поджариваться над огнем. (Хватает вторую шпагу, протыкает ящик)
МАШКА. А-а-а! (Вываливается из ящика, ощупывает себя). Псих!
ВАЛЕРКА. А ты лазутчик… лазутчик с вражеского двора!.. И будет тебе за это не дружба… а мучительная смерть!
Маша пятится к забору от наступающего Валерки, проскальзывает в щель.
(Вонзает шпагу в забор.) И пригвоздил ее к позорному столбу! Ура-а! (Хохочет.)
МАШКА. (появившись в щели забора). Дурак!
Картина вторая
Входит Маша. Она считает мелочь, усаживается и продолжает считать. Появляется Валерка, он замечает Машу и подкрадывается к ней.
ВАЛЕРКА. (подкравшись к Маше). Кошелек или жизнь?!
МАШКА. (вздрогнув, рассыпает деньги).Тьфу!
ВАЛЕРКА. Ух ты, наторговала! Интересно, чего будет, когда черешня кончится? Гляди, она тебя в рабство продаст.
МАШКА. (продолжая пересчитывать деньги). Не продаст, не в Америке живем.
ВАЛЕРКА. Разве что. Ух, Машка, утро какое – помереть! (Сложив ладони рупором.) Э-ге-гей, море-е!
МАШКА. Рехнулся, да?
ВАЛЕРКА. (так же). Э-ге-гей, люди-и!
МАШКА. Ну никогда не сходится. Бабка не верит - думает, я потихоньку от нее мороженое ем.
ВАЛЕРКА. Если подозревает – ешь. Назло. Давись, но ешь… (После паузы вдруг). Машка, дай мне до первого денег взаймы.
МАШКА. Зачем?
ВАЛЕРКА. Не дашь – утоплюсь.
МАШКА. Топись… У бабки моей попроси.
ВАЛЕРКА. Выпросишь у нее.
МАШКА. Тогда у жильцов.
ВАЛЕРКА. Еще чего – у жильцов. (Рассмеялся). Лихо ты вчера из ящика вывалилась. Акробатический этюд..
МАШКА. Спасибо скажи. Другая бы «караул» стала кричать. Я прошлой зимой под лед провалилась. Ты бы небось «тону» заорал, а я навалилась на льдину и лежала молчком.
ВАЛЕРКА. Художественный свист.
МАШКА. Ей-богу. Мальчишки недалеко в хоккей играли. Думаю: не может быть, чтобы люди не почувствовали беды.
ВАЛЕРКА. Ну и как?
МАШКА. Ничего, почувствовали. Правда, я потом две ночи в школьном чулане спала, домой боялась прийти. Меня мать за всякую вину ремнем бьет. По пятибалльной системе – от одного до пяти.
ВАЛЕРКА. Воспитаньице! Что же ты, как при старом режиме на лавку ложишься и ждешь?
МАШКА. Зачем? Бегаю я. Но она меня при входе в избу подкарауливает. Как ни изворачивайся, а сколько положено даст.
ВАЛЕРКА. Я бы от такой матери на полюс бы сбежал.
МАШКА. Когда виноват – наказанье не страшно. Мне главное, чтобы не кричали на меня.
ВАЛЕРКА. Отец воспитывает тоже ремнем?
МАШКА. Сбежал от нас отец.
ВАЛЕРКА. Куда?
МАШКА. Обыкновенно куда – в город сбежал. Самодеятельность из города приехала. Буфетчица у них частушки пела. (Запела.) «А мой миленький лукав – меня дернул за рукав…» (Оборвав частушку, улыбнулась.) Она пела, а отец ей на балалайку играл… Влюбилась она в отца, сманила от нас. Красивый он, в него влюбиться просто… Мы с сестрой в него пошли. И статью, и лицом.
ВАЛЕРКА. От скромности ты не помрешь.
МАШКА. А что? Гляди, какие глаза у меня! Я на ресницах пять спичек могу удержать. Теперь на улыбку гляди. (Старательно улыбается).
ВАЛЕРКА. Нос картошкой у тебя.
МАШКА. Ничего не картошкой. Курносый. А нынче все русское в моде, даже носы. Ты года через три на меня посмотри. Я соком нальюсь – меня от сестры не отличишь. А она девка видная, она где не пройдет, на нее мужчины глядят.
ВАЛЕРКА. (Кричит за парапет). Люди, эй, люди! Наш город почтила своим посещением знаменитая красавица века Мария…
Маша оттаскивает его от парапета.
Слушай, Машка, а как фамилия твоя?
МАШКА. Если на тебя находит – дома сиди..
ВАЛЕРКА. Нет, правда, как?
МАШКА. Балагуева.
ВАЛЕРКА. Вот ты мне, Балагуева, объясни. Если ты веришь, что люди не могут тебя в беде бросить, зачем ты над медяками своими, как Кощей Бессмертный трясешься? Жадные люди не верят в доброту.
МАШКА. Не жадная я.
ВАЛЕРКА. Добрая, да?
МАШКА. Расчетливая. Мы дома приучены деньги считать.
ВАЛЕРКА. И гордости в тебе нет.
МАШКА. Это почему?
ВАЛЕРКА. Ты после вчерашнего обязана была не разговаривать со мной.
МАШКА. А я не разговаривала. Это ты ко мне первый подошел.
ВАЛЕРКА. (удивленно посмотрев на нее). Правильно, я.
МАШКА. И вообще у нас, у деревенских, гордости больше, чем у городских. Нам иначе нельзя… Валерка, а зачем деньги тебе?
ВАЛЕРКА. Секрет.
МАШКА. (зло). Ну и катись!
ВАЛЕРКА. Что?!
МАШКА. Не навязываюсь, катись!
ВАЛЕРКА. Ха! Глядите, обиделась! (в спину). Эй!
Маша не отвечает
Эй, Джулия Робертс!
Оборачивается
Дядька приезжает ко мне.
МАШКА. Какой?
ВАЛЕРКА. А черт его знает какой. Матери двоюродный брат. Пойду на автостанцию встречать.
МАШКА. А как же ты его узнаешь?
ВАЛЕРКА. Фамилия у него материнская – Синько. Я около каждого автобуса буду кричать: «Синько!» Кто отзовется, тот и родня.
МАШКА. (подумав). Правильно. Ну а деньги зачем?
ВАЛЕРКА. У нас заведено – родственников или друзей обедами встречать. А я, понимаешь, в холодильник заглянул – ничего. Торричеллиева пустота.
МАШКА. Тебе мать на руки совсем денег не дала?
ВАЛЕРКА. Дала. Только вылетел я в трубу. Прогорел.
МАШКА. Куда же ты их?
ВАЛЕРКА. Не все ли равно? Были, да нет.
МАШКА. Опять?
ВАЛЕРКА. (вытягивается, чеканно). На приобретение необходимых мелочей для изготовления иллюзионной аппаратуры.
МАШКА. Пусть бы иллюзионщик из своего кармана достал.
ВАЛЕРКА. Откуда у него? На пенсию живет… Ты ему об этом не проговорись. Машка, а ты бы хотела, чтобы у тебя денег — куры не клюют?
МАШКА. А зачем? Все равно бы бабка отобрала. А ты бы хотел?
ВАЛЕРКА. (по секрету). А я бы, Мария Балагуева, хотел. Я бы их Таисье отдал. Пускай бы она вокруг себя каменный забор до небес возвела, чтобы даже голоса ее не слышно было.
МАШКА. Валерка! А я бы и в каменном заборе лазейку нашла. А правда, что ты в прошлом месяце мать с четырьмя детьми к себе запустил?
ВАЛЕРКА. Правда, а что?
МАШКА. Вот ты все смеешься, а я вижу, что-то невеселое в тебе сидит, гложет тебя.
Где-то вдали, на пляже, включили магнитофон. Маша начала танцевать.
ВАЛЕРКА. Ого, деревня дает.
МАШКА. Ой, Валерка, жилец-то наш новый — телепат. Ей-богу! Ты в телепатию веришь? Я, например, верю. (Поворачивается к нему спиной.) Смотри мне в затылок... Смотришь?
ВАЛЕРКА. Смотрю.
МАШКА. Думай теперь. Сосредоточенно думай. Предмет вообрази. (закрывает глаза, ощупывает руками воздух).
В это время Валерка прячется
Так... так... ага... круглое... ягоды... много ягод... Думай, думай... Ведро теперь... Черешня в ведре.
Машка открывает глаза, видит, что Валерки нет рядом, начинает его искать.
Валерка! Валерка...
ВАЛЕРКА. Ба! Свихнешься ты на базаре своем.
МАШКА. А ты думал про что?
ВАЛЕРКА. Про тебя. Чего в тебе больше — глупости или ума?
МАШКА. Ума. Я жутко умная. Только я как собака: все понимаю, а выразить не могу... Теперь ты повернись. Я буду думать, а ты старайся мою мысль поймать.. Потом усмехаться будешь, поворачивайся давай. (Сосредоточенно смотрит Валерке в затылок.) Ты волю расслабь. Глаза закрой... Возникло?
ВАЛЕРКА. Сова.
МАШКА. Почему сова?
ВАЛЕРКА. Не знаю — сова.
МАШКА. А я шпагу задумала.
ВАЛЕРКА. Контакт нужен.
МАШКА. Какой?
ВАЛЕРКА. Обыкновенный. Ладони мне на виски положи.
МАШКА. Ладони?..
ВАЛЕРКА. Ну да...
МАШКА. На виски?..
ВАЛЕРКА. Да. Ладони на виски.
МАШКА. Так?
ВАЛЕРКА. Попробуем — скажу. В затылок смотришь?
МАШКА. Ага.
ВАЛЕРКА. Внушай.
МАШКА. (засмеялась). Ой Валерка, уши горячие у тебя.
ВАЛЕРКА. Ну и что?
МАШКА. (Не сразу, тихо). Ничего. (Медленно опускает руки.)
ВАЛЕРКА. (постояв с закрытыми глазами, оборачивается). Чего же ты?
МАШКА. Не хочу.
ВАЛЕРКА. Гипнотизируешь меня?
МАШКА. А глаза-то у тебя зеленые. Как у кошки нашей... Смешно.
ВАЛЕРКА. Плевать. Давай еще раз попробуем. Вдруг произойдет. (Поворачивается к Маше спиной, закрывает глаза.)
Но Маша смотрит не на него. В странной задумчивости она посмотрела на море, опутила глаза... замечает валеркин портфель. Неторопливо достает из кармана деньги, кладет в портфель.
Катер... Погоди-погоди... Вырисовывается. Фрегат.
МАШКА. (отсутствующе). Ага.
ВАЛЕРКА. (Рассмеялся). Кошку я увидел. Вот тебе и «ага». Водят друг друга за нос, а притворяются, что научный эксперимент. (Посмотрев на часы). Купание побоку, а то на станцию не посметь. (Выгребает из портфеля мелочь, перекладывает в карман, нащупал бумажку, рассмотрел, присвистнул.) Материализация мечты! Машка, гляди — деньги! Ха-ха! А я, миллионер, унижался перед тобой. Весь дом перерыл, а в портфель не догадался заглянуть. Бумажечка завалялась — ничего себе. Будет у родственничка пир. (На радостях шлепнул Машку по затылку, убегает.)
Картина третья
Прошел еще день.
Часть пристани. Дощатый настил.
Намотав на палец леску, Валерка ловит бычков.
Входит Маша с хозяйственной сумкой, переброшенной через плечо.
Происшедшая в ней перемена заметна сразу. В походке, в манере произносить слова, в повороте головы появилась вызывающая независимость. На ногах туфли на каблуках.
Проходится красивой походкой рядом с Валеркой. Он не обращает внимания. Тогда останавливается возле Валерки, наблюдает за ним.
ВАЛЕРКА. Не выглядывай, рыба не любит, когда сверху глядят.
МАШКА. А ты?
ВАЛЕРКА. Ко мне привыкла... Сытые они, черти. К носу наживку подношу - не берут.
МАШКА. (помолчав, отходит, смотрит в море и вдруг запела истошно).
«Ах, что со мной ты понаделал,
какой беды понатворил,
Зачем ты в прошлый понедельник
Мне белый розан подарил?»
ВАЛЕРКА. (с недоумением наблюдавший за Машиными вокальными упражнениями). Режут тебя?.. Слушай, чего ты это вырядилась?
Маша, пританцовывая, притопывая каблучками, прошлась по настилу.
(Все более изумляясь.) Танцплощадка тебе здесь?
Маша садится рядом с Валеркой, свесив ноги с настила.
Уселась!.. Машка, на корм рыбам пойдешь!
МАШКА. (оправив кофточку). А, правда, мне голубое к лицу? Бабка ворчит-ворчит, а подарила вчера. В секондхенде купила.
ВАЛЕРКА. Озолотила.
МАШКА. Лучше, значит, как ты, всем в подарок палки выстругивать, да? (Запела.) «Ах, что со мной ты понаделал...»
ВАЛЕРКА. Сирена! (Перебирается подальше от нее, закидывает леску.)
МАШКА. Поинтересовался бы, почему я вчера ни разу не заглянула к тебе.
ВАЛЕРКА. (поглощен происходящим в воде). Почему?
МАШКА. Догадайся… Проверяла я тебя, вот почему. Загадала даже. Зайдет или не зайдет?
ВАЛЕРКА. К Таисье?
МАШКА. Не с ней у тебя дружба. Сказать, загадала о чем? (Запела.) «Какой беды понатворил...». Я в районной самодеятельности солисткой было. Ой, Валерка, Чего с мальчишками делалось потом! Один даже записку прислал — давай, мол, встретимся после кино.
ВАЛЕРКА. Встретились?
МАШКА. Ага. Он говорит: целоваться умеешь? я говорю: нет. Он говорит: чего же ты частушки про любовь поешь, обманываешь людей?.. Дальше рассказывать или нет?
ВАЛЕРКА. Если выдающееся — валяй.
МАШКА. Он говорит: давай целоваться научу. Я говорю: давай.
ВАЛЕРКА. Чего-чего?
МАШКА. Предлагает он: давай, мол, научу. Я говорю: давай.
ВАЛЕРКА. Тьфу!
МАШКА. Он меня в щечку поцеловал, вот сюда. Смешной такой, стихи пишет. Поцеловал и убежал. До самой осени при встрече глаза опускал. А то еще случай был. Мальчик из девятого класса на танцы меня пригласил. Простудилась я, а то бы пошла.
ВАЛЕРКА. Балаболка ты, Машка. (Замер над леской.) О! О!.. Глотай, голубчик, глотай!
МАШКА. (Смотрит вниз). Маленький какой. Наши рыбаки мелочью брезгают. У нас щука да лещ, по крайности окуньки. (Вопит.) Тяни, Валерка, тяни!
ВАЛЕРКА. (вытаскивает из воды крючок). Твоим бы голосом рыбу глушить. Чего под руку орешь?
МАШКА. Азартная, потому и ору...
Пауза. Маша искоса поглядывая на Валерку. Прошлась по мостику — туда, обратно; Прошлась, подражая взрослым женщинам, вызывающе вскинув голову.
ВАЛЕРКА. Цирк!.. Слушай, иди к нам ассистенткой. Погарцуешь перед людьми.
МАШКА. Не пойду, бабка убьет. Не любит она вас всех... Валера, а я тебе поесть принесла.
ВАЛЕРКА. Мне?!
МАШКА. Папа любил, когда я ему на речку завтрак приносила. Гляди — бутерброды и лимонад. Давай сядем здесь. Ты ешь, а я буду смотреть.
Усаживаются. Валерка, нетерпеливо потирая руки, ожидает, пока Машка расстилает салфетку, выкладывает из сумки бутерброды. Потом с жадностью набрасывается на еду.
Вкусно?
ВАЛЕРКА. У-у... Может, сегодня воскресенье у нас?
МАШКА. Сегодня? Среда.
ВАЛЕРКА. Чего же ты вырядилась с утра?
МАШКА. Ничего не вырядилась. Кофточка скромненькая, туфельки — вот и все... А что выходит, у меня такой вид?
ВАЛЕРКА. Какой?
МАШКА. Праздничный - «какой».
ВАЛЕРКА. Дурацкий у тебя вид. Кофточка вон велика.
МАШКА. На вырост — через полгода будет как раз.
ВАЛЕРКА. Вот через полгода и надевай. И на голове ерунда какая-то. Пугало ты.
Маша вырывает у него из рук бутылку, замахивается на него...
Эй, эй! Шуток не понимаешь?
Маша опускает руку.
Очень даже милая прическа. Фик-фок на один бок. (Завладевает бутылкой, пьет.)
МАШКА. (посмотрев на кофточку, вздохнула). Ярковата чуть-чуть.
ВАЛЕРКА. (продолжает жевать). Не в этом счастье — плюнь.
Маша снимает кофточку.
Другой разговор. Главное — не выпендриваться, через себя не прыгать, по возрасту жить... Пить будешь?
МАШКА. Давай. (Делает глоток из бутылки.) Интересно как! Ты пил, а теперь я... Не понимаешь? Горлышко-то одно. Смотри: Я отхлебнула (Протягивает бутылку), а теперь из этого же горлышка — ты.
ВАЛЕРКА. (сообразив наконец, плюнул). Ты про свидания эти свои дурацкие забудь. Противно мне. (Рассматривает бутерброд). Бутерброды...
МАШКА. Бабка припасла.
ВАЛЕРКА. (поперхнулся). Докатился! Ворованное ем.
МАШКА. (обидевшись). Слова выбирай. Одно дело украсть, другое — взять тайком. Тебе не все равно?
ВАЛЕРКА. (орет). Чурка с глазами — вот ты кто! тебе все «все равно». А я тайком ничего делать не привык. Оскорбляет это меня. Поняла?
МАШКА. Нет. Ты контрольную списываешь — на всю школу об этом кричишь?
ВАЛЕРКА. Сравнила. Контрольную с отношениями между людьми. (Подносит бутерброд ко рту, спохватывается, швыряет его в море.)
МАШКА. (взяв бутылку, смотрит на свет, выливает остаток. Тихо запела).
«Зачем ты в прошлый понедельник
Мне белый розан подарил?..»
ВАЛЕРКА. Ладно не дуйся... У дяди моего психология вырисовывается — вроде твоей. Вечером я к нему в комнату через окно заглянул, а он конфеты ест. Из-под подушки достает и ест. (Вдруг замечает, что Маша положила голову на его плечо. Отталкивает ее.) Ненормальная! Пляж рядом — знакомых полно. Хочешь, чтобы на всех заборах наши имена складывали? «...равняется любовь»?
МАШКА. Пускай.
ВАЛЕРКА. (вскочив). Язык у тебя отсохнет пускай! Задаточки! Бесстыдная ты!
МАШКА. (елейно). Валерик, а что у тебя в кармане лежит?
ВАЛЕРКА. (недоуменно). Ничего.
МАШКА. А говоришь — правдивый человек. Билеты у тебя в кармане лежат. Мне Славка с почтовой сказал, что ты для своей Веры билеты покупал. Лежат ли не лежат?
ВАЛЕРКА. (все еще в недоумении). Ясно лежат, раз покупал. (Достает из кармана билеты.)
МАШКА. (выхватывает билеты, кладет в рот, разжевывает, глотает). Вот!
ВАЛЕРКА. (в крайней степени изумления). Припадочная! Макулатуру ест.
МАШКА. (достав из сумочки деньги, протягивает ему). А деньги можешь своей Верке вернуть.
ВАЛЕРКА. (выбивает деньги). А ну топай отсюда!.. Сыпь говорю! (Вслед убегающей Маше.) Замри!
Маша замирает.
Ты что, может, влюбилась в меня?
МАШКА. (в нелепой позе). Очень мне нужно влюбляться в такого дурака.
ВАЛЕРКА. Так имей в виду — мне на всех на вас начхать. Вверх, вниз, туда и обратно... Отомри... Фик-фок на один бок.
МАШКА. (спокойно). Груби мне, груби. Если грубить надоело, давай за косу дерни меня. Этот способ тоже описан. Помогает чувства свои скрывать. (Достает из сумки брошюру.) Гляди, «Пора возмужания». Читай. Вот здесь.
ВАЛЕРКА. (с любопытством). «В шестнадцать лет, иногда немного раньше, иногда позже...»
МАШКА. (читает). «... ты начинаешь замечать женщин. Ты немного стыдишься этого чувства...» Так это не то... (Листает). А вот... (Повышая голос) «А если тебе нравится какая-нибудь девочка, то с ней стараешься быть угрюмым, грубоватым, резким». (Отходит на безопасное расстояние, декламирует, упиваясь.) «А если тебе нравится какая-нибудь девочка...»
ВАЛЕРКА. Полюбуйтесь! Будто молитву зубрит.
МАШКА. (торжественно). «... стараешься быть угрюмым, грубоватым, резким...»
ВАЛЕРКА. Тьфу!
МАШКА. Правильно, плюй на меня — мужай!
ВАЛЕРКА. (прыжком настигает Машу, вырывает книжку, зашвыривает в море). Слово скажешь — вслед полетишь!
МАШКА. (с неистовством мученика за идею). Правду не утопить!
Валерка толкает Машу в море. Всплеск воды.
Картина четвертая
Сарайчик, две стены. В одной из них дверь, снаружи закрытая на щеколду.
Поздний вечер.
Валерка осторожно, оглядываясь на спящий дом Таисьи, приближается к сарайчику. Открывает щеколду, просовывает голову в дверь, замечает Машу, которая читает, отвернувшись к стене. Стучится, входит.
МАШКА. (поспешно натянув одеяло на плечи). Зачем пришел?
ВАЛЕРКА. Я?
МАШКА. Я!..
ВАЛЕРКА. А правда — зачем пришел? Из спортивного интереса. У меня страсть — препятствия преодолевать. ( Однако, несмотря на внешнюю брваду, держится смущенно.) Доску-то Таисья приколотила?
МАШКА. Ага.
ВАЛЕРКА. Хотел плечом высадить — не отодрать.
МАШКА. (наблюдает за тем, как он изучает ее жилье; после паузы). Это я приколотила. Садись.
ВАЛЕРКА. Притерплюсь. Сильна старушка — по-спартански тебя воспитывает. Зимой у нее здесь куры живут.
МАШКА. Я сама напросилась. Я перед сном представляю, будто я в палатке, в лесу.
ВАЛЕРКА. Это тебя Таисья для романтики на щеколду закрыла?
Маша перелистывает книгу, не отвечает.
А я думал, ты не станешь со мной говорить.
МАШКА. (помолчав). Ты же нечаянно толкнул.
ВАЛЕРКА. Да? (Внимательно посмотрев на Машу). Интересное ты существо...
МАШКА. А ты, значит, не просто толкнул, а с целью, чтобы я в воду упала?
ВАЛЕРКА. (помолчав). Не знаю... Может, и без цели толкнул.
МАШКА. Конечно, без цели. Ты ведь не злой.
ВАЛЕРКА. (помолчав). В общем-то, я через забор перемахнул, чтобы тебе извинения принести.
МАШКА. Спасибо.
ВАЛЕРКА. Считай, что я встал и поклонился до земли.
МАШКА. Ладно... Это уже не важно теперь.
ВАЛЕРКА. Что же важно?
Маша не отвечает.
Ты сказала: это уже не важно теперь. Я спрашиваю: что?
МАШКА. Все.
ВАЛЕРКА. (кричит). Я к тебе в викторину играть пришел?
МАШКА. Бабку разбудишь.
ВАЛЕРКА. (встает, открывает дверь, кричит вызывающе).
«Белеет мой парус - такой одинокий на фоне стальных кораблей... »
Пауза
МАШКА. Ну? Дальше ори... Подумаешь, героизм — старушку разбудить.
ВАЛЕРКА. (с угрозой). Уйду.
МАШКА. Уходи.
ВАЛЕРКА. (остановившись в дверях). «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульете».
МАШКА. Балет?
ВАЛЕРКА. (усмехнувшись). Балет.
МАШКА. Это ты мне книжку прислал?
ВАЛЕРКА. Какую?
МАШКА. Тургенев. «Повесть о первой любви». Соседская Ленка бабке передала для меня. Я думала, это ты свой ослиный юмор проявил.
ВАЛЕРКА. Лично я ослов с чувством юмора не встречал. (Вскользь.) Бывает, в книжки записки кладут.
МАШКА. Зачем?
ВАЛЕРКА. Мало ли. Например, признание в любви.
МАШКА. Выдумают же. (Однако потрясла книгу над одеялом.) Значит это ленинградский Шурик прислал.
ВАЛЕРКА. Кто-кто?
МАШКА. Шурик. С мамой приехал. В угловом доме живут. Ты что же, не видел его? Высокий такой, в замшевом пиджаке.
ВАЛЕРКА. (неожиданно задетый). Я не на пиджаки, а на лица смотрю.
МАШКА. (спокойно). И лицо запоминающееся. Красивое лицо. Только кожа лезет с него — обгорел.
ВАЛЕРКА. (помолчав). У мужчины главное — характер.
МАШКА. Конечно... но и лицо. Он на физика учиться пойдет. (Интуитивно нащупав его болевую точку.) Я лично считаю, что физики самые главные люди на земле. А ты?
ВАЛЕРКА. Ерунда это все.
МАШКА. Атомный век. Кто атомной энергией владеет, тот и главней.
ВАЛЕРКА. Дура! Физика — это цивилизация. Сегодня — атомный век, завтра — какой-нибудь другой. Вчера в каретах ездили, сегодня — в автомобилях, а завтра на собственных ракетах полетят. Конца этому не будет. Главное, чтобы люди счастливыми стали. Кто это сделает — тот и главней... А этих, вроде Шурика твоего, я не очень люблю. Если он сведения «потоком информации» называет, он еще не Эйнштейн.
МАШКА. Не кто?
ВАЛЕРКА. Не Эйнштейн. Нашел с кем на философские темы рассуждать. В общем, дурак он, твой Шурик, и все.
МАШКА. (искоса посмотрев на Валерку, улыбнулась). Он смешной. Увидит, я мимо иду, - к турнику бежит. Подтягивается, чтобы внимание привлечь. Ой, до чего же смешно на вас, на мальчишек, глядеть. Один в четвертом классе влюбился в меня, так он себе все лицо чернилами вымазал и около доски на четвереньках ходил.
ВАЛЕРКА. Опять про свидания понесла?
МАШКА. В четвертом классе-то! Выгнали его. Он потом меня виноватой считал. Валенки у меня в раздевалке стояли — так он туда мышонка запустил.
ВАЛЕРКА. А почему ты решила, что это Шурик книжку прислал?
МАШКА. Кто же еще?
ВАЛЕРКА. (С оттенком брезгливости). Может, он влюбился в тебя?
МАШКА. Шурик? Что ты! Зачем ему влюбляться в меня?
ВАЛЕРКА. Красивая ты.
МАШКА. Ты так считаешь?
ВАЛЕРКА. Я? Не задумывался еще. Между прочим, знаешь, сколько Джульетте было, когда она умерла? Четырнадцать лет...
МАШКА. Сила — в восьмой класс перешла. Теперь от любви не травятся. Моя сестра от несчастной любви второго полюбила, чтобы первому назло. (Опять покосившись на Валерку, улыбнулась.) Про концерт расскажи.
ВАЛЕРКА. (небрежно). Все о'кэй. Мы — во втором отделении...Ха! Слушай, моего-то дядю, оказывается, Голиафом Петровичем зовут.
МАШКА. А ты не знал?
ВАЛЕРКА. Что Голиафом не знал... На сцену вызвался он. Николай спрашивает: «Вас как объявлять?» Он говорит: «Представитель публики — Голиаф Синько». Публика хохочет. Рядом с Николаем он больше на лилипута похож. Дальше — хуже. У нас номер есть — человека в ящик кладут и распиливают пополам.
Пила визжит, и из-под нее опилки летят. Публика дыханье затаила: страх и восторг! А дядя вдруг как вскочит да на весь зал: «Караул!» Из ящика выкатывается, по сцене мечется, сгоряча выход найти не может... Теперь в комнате закрылся, не разговаривает ни с кем...
МАШКА. А опилки от чего?
ВАЛЕРКА. Какие опилки?
МАШКА. Ну... «пила визжит, а из-под нее опилки...» Опилки от чего?
Валерка крутит у виска пальцем
МАШКА. Сам ты (тоже крутит пальцем у виска).
ВАЛЕРКА. Ты почему не пришла?
МАШКА. Не звал.
ВАЛЕРКА. Кто интересовался — пришел.
МАШКА. А кто интересовался?
ВАЛЕРКА. Кто интересовался?
МАШКА. у ты сказал «Кто интересовался - пришел...» Так кто интересовался? (После маленькой заминки.) Я сегодня вечером в кино обещала пойти.
ВАЛЕРКА. (с иронией). Ну да?
МАШКА. Честное слово. Шурик пригласил, я и пошла.
ВАЛЕРКА. (не сразу). В общем-то, иллюзион наш больше на самодеятельность смахивал. Аппаратура липовая, да и ассистенты — третий сорт... Между прочим, зря ты честное слово дала. Я, например, не бросаюсь по пустякам.
МАШКА. Не веришь мне?
ВАЛЕРКА. Верю, не верю — не в этом суть. Единожды солгавший, кто тебе поверит? поговорка есть такая. Учти.
МАШКА. (усмехнулась). Учту.
ВАЛЕРКА. Ха! Из оловянной миски кормят ее! (Рассмотрел пустую миску). Ну Таисья дождется она у меня!
МАШКА. Тшш!
ВАЛЕРКА. (орет). Не шипи на меня! Будешь при ней молчком — она, Салтычиха, в цепи тебя закует.
Вслед за дребезжанием покатившейся миски возникают звуки просыпающегося дома: хлопнула ставня, скрипнула дверь.
МАШКА. Доигрался, артист. (Бежит к двери. Испуганно.) Идет.
ВАЛЕРКА. Пускай.
МАШКА. Ой, Валерка, прячься!
ВАЛЕРКА. (не столь уверенно). Еще чего! Пускай любовники из комедии прячутся по шкафам.
МАШКА. Валерка скорее!
Валерка ныряет под раскладушку. Маша притворяется спящей. Пауза.
МАШКА. (прислушивается.) Ушла. (Улыбаясь) Валерка, а как же тебе гордость позволила под раскладушку залезть?
ВАЛЕРКА. Трусости твоей потакал.
МАШКА. (перелистывает книгу; вдруг). Подчеркнуто! Ой, Валерка, смотри! «Вы мне нравитесь». Красным карандашом. Другие мальчишки гадости говорят. Ни за что не признаются, что нравишься им. А он вот взяли подчеркнул. (Переигрывая.) Шурик вообще отличается от всех. В кино, например, местами поменялся со мной.
ВАЛЕРКА. (опешив). Шурика-то зачем приплела?
МАШКА. Так ведь он книжку прислал.
ВАЛЕРКА. А-а... (Встает.) Приятных вам сновидений, Мария Балагуева. Гуд-бай. (Лениво потянувшись, идет к двери)
Маша молча наблюдает за ним. Улыбается, с чисто женской проницательностью угадывая его желание продолжить разговор.
ВАЛЕРКА. (После паузы, не оборачиваясь.) Это я строчку подчеркнул.
МАШКА. (не сразу). Я знаю. Я с чердака видела, как ты Ленке книгу передавал...
ВАЛЕРКА. (все еще не смея обернуться). Больше ничего не скажешь?
МАШКА. Ничего.
ВАЛЕРКА. Зачем же ты вчера на пристань приходила?
МАШКА. (беспечно). Вчера — это когда было! Сто лет назад. Да я про вчерашнее и думать забыла. Пошутила — и все. Нужны вы мне! Половина мальчишек деревенских бегают за мной, так я на них если и гляну, так только за тем, чтобы отвращение проявить... (Помолчав, жестко) Жалости мне надо. Иди.
ВАЛЕРКА. Совсем уйти?
Маша не отвечает
Салют. (Кладет деньги на стол.) Таисье отдай.
МАШКА. Что там?
ВАЛЕРКА. Деньги.
МАШКА. С чего это тебе в голову взбрело?
ВАЛЕРКА. От тюрьмы откупись. Она если орет — весь город слышит. Мне Семен Семенович рассказывал, как она у тебя деньги требовала, а ты оправдывалась: потеряла мол. И как она грозилась, покуда не признаешься, куда дела, под замок тебя посадить. Не так?
МАШКА. Наши с ней отношения. Разберемся: родня.
ВАЛЕРКА. В кино ты вчера была? Шурик тебя пригласил?.. Гадюка она, бабка твоя, а не родня! (Показывает на деньги.) А этого я не люблю. Бесчестный поступок даже благородной целью нельзя оправдать.
МАШКА. Уходи.
ВАЛЕРКА. Ушел.
Действие второе
Картина первая
Справа появляется Валерка. Он кого-то ищет. Неожиданно он отбегает в сторону и усаживается.
МАШКА. (за кулисами слева). А вот цветы! Кому цветы?.. Гладиолусы всех оттенков. По полтиннику штука на двести рублей — пять.
Валерка бросив, быстрый взгляд направо, надевает черные очки. Входит Маша. В руке — плетеная корзина, в корзине — завернутые во влажную тряпку цветы.
ВАЛЕРКА. Сил ву пле... (выходит на авансцену).
Маша подходит к Валерке. Не узнав его, пытается объяснить на разных иностранных языках — сколько стоят цветы. валерка покупает один цветок. Маша собирается уйти...
Мадемуазель, прэнэ силь ву пле сэт бэль флер...
Маша, сильно смутившись, берет цветок из рук Валерки.
(старательно выговаривая). Сударыня, не откажите принять этот прекрасный цветок... (Уже без акцента) в знак расположения и неожиданного знакомства.
МАШКА. (Смутившись, швыряет деньги в Валерку, цветок забирает). Болван!
ВАЛЕРКА. Эй, Балагуева, стой! Сейчас здесь начнется бесплатная раздача...(после того, как Маша остановилась) раздача гениальных советов. Не прозевай.
МАШКА. (поколебавшись, возвращается). Ну?
ВАЛЕРКА. Внимай. О чем гласит первая заповедь частного торговца? (Торжественно.) «Деньги не пахнут». Поняла?
МАШКА. (равнодушно). Нет.
ВАЛЕРКА. Твое дело — торговать. А покупателя оскорблять не смей. Меняй товар на деньги, которые не пахнут. Если у меня деньги в руке, я тебе не друг и не враг — покупатель, и все. Давай мой цветок, Тем более я уже примирился с потерей этих восхитительных денег.
МАШКА. А примирился, так в море швырни.
ВАЛЕРКА. (замахнулся, сделал вид, что бросил). Лучше на мороженое обменять. Будешь мороженое?
МАШКА. Нет.
ВАЛЕРКА. Хорошо. Сейчас принесу.
Валерка уходит. Маша достает из кармана зеркальце, приводит в порядок прическу. Входит Валерка с двумя эскимо. Одно протягивает Маше.
МАШКА. (засмеялась). А я тебя за француза прияла.
ВАЛЕРКА. Мадэмуазель, прэнэ силь ву пле... Что это ты с прищуром меня разглядываешь?
МАШКА. Не виделись давно.
ВАЛЕРКА. Ну да?
МАШКА. Семь дней.
ВАЛЕРКА. Неужто семь? А по моему хронометру и двух не прошло. Впрочем, веду рассеянный образ жизни: мероприятия, морские путешествия типа, друзья. Уплотняю время. По тому же Эйнштейну. Тебе этого не понять.
МАШКА. (продолжая уплетать мороженое). Чего это ты будто представляешь передо мной?
ВАЛЕРКА. В артисты решил податься. Прикидываю, есть талант или нет.
МАШКА. Фальшь в тебе есть.
ВАЛЕРКА. Ощущаешь?
МАШКА. Будто песок на зубах... Ты здесь один?
ВАЛЕРКА. (небрежно). Набилась мне в компанию одна. То в кино с ней сходи, то на пляж. Теперь вот прогулка понадобилась ей. Суета... Соседка моя
МАШКА. Нина?
Валерка делает неопределенное движение головой
Красивая она.
ВАЛЕРКА. С ней по набережной, как сквозь строй идешь. Народ выстраивается на нее поглядеть
МАШКА. (встает, выходит вперед). «Не смотри, не смотри ты по сторонам. Оставайся сама собой, оставайся такой, как есть...» Другие специально приезжают на эту красотищу посмотреть. А ты и не ценишь, небось.
ВАЛЕРКА. (многозначительно). Что имеешь — не хранишь, потерявши — плачешь.
МАШКА. Стихи?
ВАЛЕРКА. Стихи.
МАШКА. Я потом запишу.
ВАЛЕРКА. И еще: люби меня, как я тебя, и будем мы с тобой друзья.
МАШКА. (повторив про себя). Запишу.
ВАЛЕРКА. Господи! Как допустил ты, что из всех девчонок — рыжих, белых, голубых... (Умолкает)
МАШКА. Ну?
ВАЛЕРКА. Жду ответа, как соловей лета.
МАШКА. Валерка, а о чем ты говорил?
ВАЛЕРКА. Ни о чем, баранья твоя голова.
МАШКА. (оглянувшись). Ой, Валерка, вон твоя Нина идет.
ВАЛЕРКА. Черт с ней.
МАШКА. Если дружишь — нехорошо к черту посылать. А хочешь я ее позову?
ВАЛЕРКА. Кого?
МАШКА. Нину твою. Ой, сюда идет.
ВАЛЕРКА. (спустившись на землю). Надоела. Пускай мимо пройдет
МАШКА. (усмехнувшись). Не бойся. Обратно пошла... Ну так о чем ты говорил?
ВАЛЕРКА. Проехали. Все это от тебя, как от стенки горох.
МАШКА. А тебе откуда известно? Может, я каждое твое слово в особую копилку кладу.
ВАЛЕРКА. Я, когда, услышал, как ты, будто зазывала ярмарочный свой товар расхваливаешь, - знаешь, что почувствовал? Стыд. Бежать хотел.
МАШКА. Беги. Стыд-то причем? Ты же знал, что на рынке стою.
ВАЛЕРКА. Я думал, черешня там, огурцы малосольные, кизил. Но чтобы цветы!
МАШКА. Здрасьте! Благородный товар. Лучше, чем в рассоле руки мочить. И покупатель особый. Радостный. С легкой душой.
ВАЛЕРКА. «С легкой душой»! Что же ты его по этой легкой душе — наотмашь: такие деньжища за цветок. Вот она — психология звериная твоя.
МАШКА. Поглядел бы ты, как бабка спину над этими цветами гнет, стал бы ты их задарма раздавать? Кто-то должен на рынке и цветы продавать. Скажешь не так?
ВАЛЕРКА. Не так.
МАШКА. А закон не запрещает цветы продавать.
ВАЛЕРКА. Смотри, Машка, проторгуешься! Будут у тебя, как у Таисьи, вместо друзей покупатели и жильцы.
МАШКА. (забирает корзину, идет, останавливается). А я думала, подружимся мы с тобой.
ВАЛЕРКА. Мало ли что ты думала... Стой! Сколько их там у тебя? Ну, гладиолусов всех цветов?
МАШКА. Штук пять осталось. А что?
ВАЛЕРКА. (достает из кармана деньги). На. Покупаю все.
МАШКА. Ты из себя капиталиста не строй.
ВАЛЕРКА. (Отнимает у Маши цветы, запихивает ей деньги в карман). Деньги за товар.
МАШКА. Ну, потешил себя? (убегает.)
Картина вторая
Прошел еще день. Двор Дороховых. На авансцене — мольберт. Рядом - на табуретке — коробка с красками и кисти. Валерка на холсте делает короткие мазки. Услышав шум за забором, во дворе Таисьи, поспешно подбегает к забору и рассматривает что-то в щель. Над забором появляется голова Маши.
МАШКА. Здравствуй.
ВАЛЕРКА. (Замер, затем, не поднимая головы, делает на заборе легкие мазки, медленно поднимает голову.) Из-под земли вынырнула?
МАШКА. Ага. Красишь?
ВАЛЕРКА. Творю. На изнанке вашего забора создаю абстрактный шедевр.
МАШКА. (кивая на мольберт). Это тоже ты рисовал?
ВАЛЕРКА. Шутка гения. Эскиз. (подходит к мольберту.)
МАШКА. А это у тебя что?
ВАЛЕРКА. Не «что», а «кто». Мальчик.
МАШКА. У тебя что — талант?
ВАЛЕРКА. А черт его знает. У одного чудака спросили: вы на скрипке играете? А он говорит: не знаю не пробовал. Так и я. Это мне вера свой мольберт оставила. Краски вот, холсты. Она час назад неожиданно уехала, ну и подарила, чтобы не забывал.
МАШКА. (продолжая рассматривать «картину»). А это его дед?
ВАЛЕРКА. Почему дед?
МАШКА. С бородой.
ВАЛЕРКА. (задумчиво). Пожалуй... Только вообще-то оно дерево, а не дед. Осенний пейзаж. (Рисует.) Между прочим, в странах капитала художники на тротуарах рисуют.
МАШКА. Это мы проходили.
ВАЛЕРКА. А если проходили, то деньги мне бросай.
МАШКА. (значительно). Ты уже и за это берешь?
ВАЛЕРКА. (с тем же легкомыслием). А как же — на пропитание и ночлег. (Заметив, что Машка полезла в карман.) Да ты что? Я ведь пошутил.
МАШКА. (без улыбки). И я. (Выворачивает пустые карманы). Вот.
ВАЛЕРКА. Слушай, что это ты моду взяла — рассматривать меня?
МАШКА. (не сразу). Твори. Я не к тебе, к Николаю. Голиаф Петрович велел его найти. Дома он?
ВАЛЕРКА. На пляже.
МАШКА. На пляж я его искать не пойду. Так своему Голиафу и передай.
ВАЛЕРКА. Машка, попробовал — не могу.
МАШКА. Чего не можешь?
ВАЛЕРКА. Ничего не могу. Бездарен. С чем поздравляю и человечество и себя.
МАШКА. (подходит к мольберту). Я слыхала, в Америке даже шимпанзе заставляют рисовать.
ВАЛЕРКА. Чего несешь-то, Балагуева? Человек в отчаянии, не добивай.
МАШКА. Учиться надо. (Поднимает кисть выбирает на палитре краску. Касается кистью холста.) Я когда первый раз маслом попробовала писать, наш учитель рисования за голову схватился. По рисунку я у него первой ученицей была. А тут — будто кошка водила хвостом. И ведь, кажется, знаю, какую куда краску хочу положить, а не получается. Не слушается рука.
ВАЛЕРКА. Машка, не подавляй. Поешь в самодеятельности — пой. В Ван-Гоги не лезь.
МАШКА. Я и не лезу. Теперь у меня картины дальше районных выставок не берут.
ВАЛЕРКА. «Теперь»! А раньше куда брали? В Париж?
МАШКА. Ага! И в Дели еще. Мне там, на выставке детского рисунка, премию присудили.
ВАЛЕРКА. (все это явно производит на него впечатление, которое он тщетно пытается скрыть под маской шутовства). Машка, может, ты и перпетуум-мобиле в состоянии изобрести?
МАШКА. Это вечный двигатель, что ли? В физике и математике я едва на четверку тянусь. Видел, как я деньги считаю?
ВАЛЕРКА. (стоя у Маши за спиной, присвистнул). Машка, преклоняюсь и дарю! Все забирай! Гений ты! Ван-Гог.
МАШКА. Так ведь учусь. Два раза в Дворец Культуры. Десять километров — если в оба конца.
ВАЛЕРКА. Очень просто, конечно. Главное — ноги иметь. (Помолчав.) В таланте главное, что он не от мира сего. Чокнутый он.
МАШКА. Какой?
ВАЛЕРКА. Вообще-то он не чокнутый, но нормальным людям кажется таким. Потому что на них не похож. А ты, Балагуева, нормальная, как табуретка эта. На четырех ножках. Как же это? И суетность в тебе есть и расчет. Ведь для таланта это погибель, смерть. Талант! - и гладиолусы.
МАШКА. Все выложил?
ВАЛЕРКА. Нет.
МАШКА. Тогда для другого раза прибереги. (Отдает ему кисть идет.)
ВАЛЕРКА. (вслед). И правды , между прочим только мелкие людишки боятся.
МАШКА. (останавливается; вдруг). Негодяй ты все-таки, негодяй!
ВАЛЕРКА. Ого! Машка, ты что?
МАШКА. Слово я себе дала — не вмешиваться. Будто не знаю, будто не касается меня. И ведь чуть не поверила в бескорыстие твое. Ты бабку мою поминаешь на каждом шагу. У бабки моей зарплата какая? Она из себя святую не строит — правильно говоришь — одни рубли у нее на уме. А ты скажи, сколько мать зарабатывает у тебя?
ВАЛЕРКА. (ничего не понимая). Что это на тебя нашло?
МАШКА. И пенсия у твоего отца побольше, чем зарплата у Таисьи моей.
ВАЛЕРКА. Не знаю. У нас разговоров о деньгах не ведут.
МАШКА. Чего же вести, если они есть. «Вера уехала неожиданно»! Будто и не знает, почему она в пять минут чемодан собрала.
ВАЛЕРКА. Что-то ты, Балагуева, невразумительно плетешь.
МАШКА. Невразумительное?! Прикидывайся, прикидывайся дурачком. Дядя твой этого ханжества лишен, он вчера вечером все выложил как на духу. Похвалялся перед бабкой моей. Дескать, сестра ему должна благодарность объявить, дескать, мужчина в доме объявился, племянника вразумил... Да у моей бабки воображения не хватило бы, чтобы за телефонные разговоры по червонцу брать. А ты с Голиафом своим допер!
ВАЛЕРКА. Какие червонцы?! Ты что несешь?!
МАШКА. Святая наивность!.. Ах, значит, не ты возле телефона ящичек к стенке приколотил.
ВАЛЕРКА. (недоумение его все возрастает). Отец приколотил. Для бумаг.
МАШКА. Был для бумаг. А теперь по телефону поговорил — червонец положи. В душе помылся — тридцатку гони.
ВАЛЕРКА. (орет). Кто гони?! Кому гони?!
МАШКА. Семен Семенович гони. Вера — гони. А кому — знаешь лучше меня. Не мне — тебе дядя вчера денег с доходов отвалил.
ВАЛЕРКА. (со смутным подозрением). Ты говоришь, Вера чемодан наспех собрала. Почему?
МАШКА. Артист! «Друзья у меня в доме живут»!.. Да потому, что вы с дядей ей такую цену за комнату заломили. А откуда у студентки такие деньги?
ВАЛЕРКА. (схватившись за голову). Машка! Стой!! (После паузы.) Это что же , дядя с Семен Семеновича, с Николая и с Веры деньги берет за жилье?
МАШКА. (теперь в недоумении она). Неделю уже. У за прошлое велел отдать.
ВАЛЕРКА. Подлец! Гад!
МАШКА. Ты что, и вправду про это не знал?
ВАЛЕРКА. Да за кого ты меня, дура, принимаешь? (Мечется по сцене.) О-о! Это же надо — да такого дойти! А я-то голову ломал: Думал, почему они все избегают меня? Жулик!
МАШКА. Он не себе. Он деньги на твое имя положил.
ВАЛЕРКА. Того не легче. (Орет.) Да ведь Семен Семенович От пенсии до пенсии едва дотягивает, а за выступления денег не берет!.. Ну ладно!.. Ну хорошо!.. (Посмотрев на часы.) На почту мне не успеть. Я в больницу еду к отцу, катер через полчаса.
МАШКА. (испуганно). Ой, Валерка, я и не рада, что сказала тебе.
ВАЛЕРКА. Я ты была бы рада, если бы я с тобой и Таисьей в одну шайку попал? (Убегает и почти тотчас возвращается с большим чемоданом, бросает его и убегает опять.)
МАШКА. Валерка, ты чего это задумал?
Валерка вносит ворох белья.
МАШКА. Рехнулся? Дядю-то из дома выгонять! Родного!
ВАЛЕРКА. Родного?! А из чего я должен понимать, что он мне родной? Родной — значит, близкий. По мыслям, по поступкам. Семен Семенович мне родной, Николай родной, Коперник, которого на костре сожгли, родной. А этот не родной мне — подлец! (Берет в руки мольберт, начинает что-то писать кистью на обратной стороне холста.)
МАШКА. Телефон.
ВАЛЕРКА. Тащи сюда.
МАШКА. (приносит телефон). Из больницы тебя...
ВАЛЕРКА. (продолжает писать. После паузы, когда до него доходит смысл сказанного, испуганно). Из больницы?!.. (Берет трубку.) Да?.. Да, доктор, это я... (Растерянно.) Когда?.. Машину? Какую машину?.. Не надо, я на такси... Сейчас... (Убирает телефон. После паузы — Маше, объясняя.) Отец... (Кивает на холст.) Передай... (Убегает.)
МАШКА. (читает). «Мой папа и я просим вас немедленно уйти из нашего дома. И забудьте, что мы вам родня».
Картина третья
Шесть часов вечера. Спиной к зрителям, облокотившись на жерди, стоит Валерка.
МАШКА. Валерка!..
Валерка неподвижен.
МАШКА. Валерка!..
И вот Маша появляется слева, отдуваясь после тяжелого подъема.
МАШКА. Высота!.. Мне Ленка сказала, что ты по этой тропинке пошел, а то бы я и не нашла... До чего мир устроен чудно: у нас холмика не найти, а тут горб на горбе... Если бы я была богом, я бы каждой равнине распределила по горе. И справедливо, и глазу было бы остановиться на чем... (Помолчав.) И еще Ленка сказала, что час назад отца твоего оперировать повезли. Мать у нее в больнице — хирургическая сестра.
Валерка, не оборачиваясь, замычал мелодию.
Ой, Валерка, а у меня ведь тоже беда. С твоей не равняю. правильнее сказать — огорчение даже, а не беда. Телепат-то наш жуликом оказался. Как ты дядю выгнал, он ведь к нам переселился. Чемоданчик-то маленький, который он всегда с собой носил, в шкаф запер, а ключ под подушку себе положил. Утром просыпается — ни чемодана, ни телепата нет. А бабка моя... Ну, одним словом, решение я приняла... Ты чего не слушаешь меня?
Валерка продолжает мычать.
Ну и ладно. В другой раз расскажу. (Помолчав.) Домик наш отсюда маленький какой!.. Весь город видать... (Помолчав, смотрит на Валерку.) Ты стой себе, стой. На слова мои внимания не обращай. Я ведь так для шума говорю. (Тяжело вздыхает.) Вот что значит — море! Стихия! Смотришь на него, и вроде бы, кроме него, ничего на свете и нет.
ВАЛЕРКА. (вдруг). «Он прянул в воздух и узкой лентой блеснул на солнце».
МАШКА. Ой! Плохо тебе?
ВАЛЕРКА. «Но не убился, а рассмеялся»!
МАШКА. Как бы тебе солнечный удар не схватить. (Надевает ему на голову панаму.)
ВАЛЕРКА. «Смешные птицы!» (Срывает панаму. Сбегает вниз. Покачнувшись удерживает равновесие.)
МАШКА. (поддержав пошатнувшегося Валерку). Валера, да ты напился никак?
ВАЛЕРКА. (Надевает панаму на Машу. Гордо). Напиваются алкоголики. А я юноша. Мне напиваться педагогика не велит... Здравствуй, Маша.
МАШКА. Виделись уже.
ВАЛЕРКА. Здравствуй в веках! Как звезды, как луна! Не подпирай меня. Достоинство обязывает человека стоять на двух, а не на четырех.
МАШКА. Господи! Да как же ты?
ВАЛЕРКА. За процветание военно-морских сил нашей родины, ура!
МАШКА. Ты даже на своем дне рождения маленькими рюмочками вино пил.
ВАЛЕРКА. А, в щель подглядывала за мной? Доносчикам и шпионам руки не подаю. Не подпирай!
МАШКА. Последнее дело — горести в вине топить.
ВАЛЕРКА. Резонерка ты, Машка. Позор. Объясняю. Друзья к отцу в больницу пришли. А их поперли. Вместе со мной. Операция сложная. Последний шанс. У врачей и без нас нервы напряжены. Мы тогда на набережную в шашлычную пошли. Сперва за благополучный исход выпили, потом — за маму мою. А когда тост за военно-морские силы подняли, я по ошибке вместо рюмки полный стакан взял. Пригубил, а в это время команда: Стоя и до дна! Я и осушил.
МАШКА. Ну осушил — и осушил. Чего же ты колобродишь? Пошел бы в сарайчик, уснул. Операция, говорят, долгая. Не на час, не на два.
ВАЛЕРКА. Писатель сказал: жить надо на людях, а умирать в одиночестве. Я, Машка, от тебя в отличие, начитанный человек... Как только почувствовал, что вот-вот с катушек долой, так из шашлычной и уполз. (Потряс голой.) Мерзость.
МАШКА. Сядь, Валера. Посиди — оно и пройдет.
ВАЛЕРКА. Не пройдет. Я здесь двадцать минут по часам стою. Главное — сознание не гаснет. Диктует волю собрать и круговращение побороть. А воля не может. Человеческая воля не может стакан жидкости побороть!.. Машка, давай я в пропасть прыгну. Выметем пьяниц из нашего здорового общества — ура! (Приподнимается.)
МАШКА. (придавливает его). Сиди уж, горе мое. Я тебе виски потру. (Растирает ему виски.) Должно полегчать.
ВАЛЕРКА. Машка, почему хорошие люди умирают, а скоты вроде дяди моего живут?
МАШКА. (помолчав). Валерка, ты не гордись передо мной — поплачь. Я понимаю: страшно тебе, беду ждешь
ВАЛЕРКА. (Кричит). «Смешные птицы!.. Что им там ясно?..»
МАШКА. Ты говори, Валера, говори.
ВАЛЕРКА. Три дня назад, когда ему совсем плохо стало, я ему говорю: «Батя! - он любит, когда я его батей зову, - давай я возле тебя поживу.» А он спрашивает: «Боишься помру без тебя? А ты не бойся. Покуда мать не увижу — концов не отдам.»
МАШКА. Надо было маму твою вызывать.
ВАЛЕРКА. В Атлантике она... И мысли какие-то мерзкие появились. На людей гляжу и вижу вроде бы облегчение у них на лицах. «Хорошо, мол, что не я на этот раз концы отдаю». А я, Машка, помер бы — клянусь! - если бы им это бессмертие принесло. Без страха, понимаешь? Помер бы — и все.
МАШКА. Это ничего, что от гордости у тебя.
ВАЛЕРКА. Опять ерунду понесла.
МАШКА. Ну, может, не от гордости. Может, от доброты.
ВАЛЕРКА. (привстав). А я не добрый, Балагуева. Я, если хочешь знать, эгоист. (Не сразу.) А глаза и правда у тебя красивые.
МАШКА. (как с малым ребенком). Ну вот и хорошо, вот и смотри.
ВАЛЕРКА. А помнишь, ты говорила, что можешь пять спичек на ресницах удержать? (Достает из кармана спички. Кладет ей на ресницы первую спичку.) Первую водворили. Дальше укладывай сама.
Маша укладывает спички.
Эй-эй, голову не задирай!.. Три.
Спички падают
Три, Балагуева, а не пять! Преувеличиваешь. Украшая себя, не брезгуешь и враньем. (Покачнулся.) А Шурик твой дурак.
МАШКА. А вот этого не надо.
ВАЛЕРКА. Повторяй! Мой Шурик дурак, бездарь и хвастун.
МАШКА. «Мой Шурик дурак, бездарь и хвастун.» Только какая же он бездарь, если он на физика пойдет учиться?
ВАЛЕРКА. Он же не Эйнштейн. И вообще все физики бездарны, как пробки. Повторяй!
МАШКА. «Как пробки. И Шурик и Эйнштейн»
ВАЛЕРКА. Эй-эй! Эйнштейна не касайся. Кто ты, и кто он? И вообще, Маша, где у тебя крылья?
МАШКА. Какие крылья?
ВАЛЕРКА. Для полета. Где? (Шарит у нее за спиной.) Нет. Ни тебе вот такусеньких, ни цыплячьих — нет...
МАШКА. Ой! У тебя крылья...
ВАЛЕРКА. Я, Машка, тоже вру. Когда за военно-морские поднимали, я из рюмки пил. Это я уже потом. Отвернулся и опрокинул стакан. А, думая, черт с ним со всем, пропадать так пропадать.
МАШКА. Подлец!
ВАЛЕРКА. Эй-эй, лежачего не бьют.
МАШКА. (встает, с силой). Господи, до чего же подлец! Друзей отца не постыдился. В такой день! Я за ради беды его с ним, как с малым дитем, говорю. Нянькаюсь с ним. Тебе жизнь в первый раз на плечи-то надавила. Ты и распластался. «Лежачего не бьют»... Сам придешь. (Идет.)
ВАЛЕРКА. (вслед). Машка!
МАШКА. (останавливается). Ну?
ВАЛЕРКА. Не приду. По пересеченной местности не могу.
МАШКА. (подходит к нему). Валера, от горя да от беды одни добреют, у других характер в злобу идет. Гляди, озлобиться просто, это как в колодец сигануть. Выбраться — нелегко.
ВАЛЕРКА. (с трудом приподнимается). А ты кто такая, чтобы мне морали читать?
МАШКА. Человек.
ВАЛЕРКА. Человек?! Да чего человеческого в тебе? (Подражая выговору Маши.) Ноги? Глаза? Эти предметы и у мартышки есть. Утешительница нашлась! А ну, катись отсюда! Ван-Гог.
МАШКА. (стараясь сдержаться). Валера, не надо. Это все нехорошее, все низкое в тебе говорит. Человек и в беде не должен себя забывать.
ВАЛЕРКА. Опять прописи понесла! А хочешь кубарем покатишься с горы? (Замахивается.) Я тебе ускорение придам!
МАШКА. Имей в виду, я забываюсь, когда кулаками машут передо мной.
ВАЛЕРКА. (не отдавая себе отчета). А мне на твои эмоции наплевать. Что ты, как привязанная, ходишь следом, азбучные истины твердишь? Гордости женской в тебе нет. Пальчиком тебя помани — ты и прибежишь.
МАШКА. (дает ему пощечину). Фашист.
ВАЛЕРКА. (с удивлением пощупав щеку). Гляди-ка, сыплет, как в кино.
Маша снова бьет его — по одной щеке, по другой.
ВАЛЕРКА. (падает). Дешевка!
МАШКА. Дурак!
ВАЛЕРКА. Ну все, Балагуева, молись!
Валерка пытается встать, падает, ударяется. Маша стоит над ним, потом садится и, закрыв лицо руками, плачет.
ВАЛЕРКА. (медленно подымается, ощупывает скулу). Мерзость какая-то со мной происходит... Прости. Это правда — пригнуло меня. До земли. Супермена разыгрываю из себя.
МАШКА. (вытирая глаза). А ты надейся, Валера. Медицина нынче чудеса творит. Главное в жизни — надежды не терять.
ВАЛЕРКА. Ну вот, понесла. (Почти ласково.) Дуреха ты у меня.
МАШКА. Пойдем, Валерик. А руку мне на плечо положи.
ВАЛЕРКА. (грустно). Смешные птицы...
Картина четвертая
Валерка спускается с мостика…
ВАЛЕРКА. (негромко, самому себе). ... И чтобы каждое утро всходило солнце. И чтобы быть честным перед собой и перед людьми... И добрым. Не добреньким, не всепрощающим, а добрым — от вечного. И быть во всем похожим на отца. Ненавидеть - как он. Верить — как он. Людишки вроде дядьки моего по земле с опущенной головой идут. А ведь главное, что весна... Главное голову не опускать, на звезды, на деревья смотреть. Главное — что почки на них. И чтобы люди были счастливы. Все...
(Обернулся, увидел Машу, которая появилась к финалу его речи.) Антре! Чего это тебя с петухами подняло?
МАШКА. (улыбаясь). А тебя?
ВАЛЕРКА. Меня ответственность подняла. перед всем рыбным хозяйством нашей необъятной страны.
МАШКА. Паясничаешь с утра?
ВАЛЕРКА. Нептуном клянусь. Вон, видишь, у причала сейнер стоит «Керчь»? Меня ждет. Вчера капитан сказал: «С нами уйдешь. Отдаем швартовы в шесть утра. До вечера не придешь — до вечера простоим»... Чего это ты улыбаешься?
МАШКА. (легко). Не знаю... Потому что утро... И ты... Я в сарайчик заглянула — тебя нет. Под навес — нет. На террасе твоя раскладушка застеленная стоит. Я и вспомнила, что утром ты отца собирался навестить.
Гудок парохода.
ВАЛЕРКА. «Керчь» зовет. (Кричит, подражая тембру парохода.) Иду-у!. (Дойдя до кулис возвращается.) Машка, я надолго, на целую неделю с рыбаками уйду.
Маша кивает.
Врачи сказали выживет. А отец требует, чтобы я и близко к больничному окну не подходил... Помнишь, ты первый раз в щель приползла? Ты еще сказала, что тебя невзначай и за дурочку можно принять?
МАШКА. (улыбаясь). Ага.
ВАЛЕРКА. Так вот: я тебя тогда за нее и принял.
МАШКА. Это мать так про меня говорит.
ВАЛЕРКА. А потом пригляделся к тебе. Поняла?
МАШКА. Ага.
ВАЛЕРКА. Что ты все «ага» да «ага»! И не улыбайся ты. Это еще не главное. Молчи. Ив глаза мне сейчас не смотри.
МАШКА. А куда мне смотреть?
ВАЛЕРКА. (взрываясь). На горы! (Увидев, что так Маша полностью отвернута.) Нет, лучше на море. И в общем всем грубостям, что я тебе за эти дни наговорил, не верь. У меня к тебе отношение такое... Ну в общем... (Смутился, умолк.)
МАШКА. (поворачиваясь).Полюбил ты меня, да?
ВАЛЕРКА. И как язык не отсохнет у тебя — с легкостью такие слова говорить?! А теперь не оборачивайся, пока я до угла не дойду.
МАШКА. (останавливая его). Валера!.. А я ведь знала. Я чувствовала, какое у тебя отношение ко мне.
ВАЛЕРКА. (несколько разочарован). Да?
МАШКА. Конечно. Все равно, хоть взглядом, а выдашь себя. Я люблю за мальчиками наблюдение вести.
ВАЛЕРКА. Нет, Машка, определенно в тебе что-то порочное есть.
МАШКА. Искренность во мне есть.
Пароходный гудок.
ВАЛЕРКА. Я в субботу вернусь.
МАШКА. Ладно.
Валера отходит.
Валера! А только в субботу не будет меня.
ВАЛЕРКА. В воскресенье после базара приходи.
МАШКА. И в воскресенье не будет меня. (Кивает на чемодан.) Через три часа у меня поезд.
ВАЛЕРКА. Куда же ты?
МАШКА. Домой.
ВАЛЕРКА. Ты же до конца лета должна была жить.
МАШКА. Я вчера рассказывала — не слушал ты... С бабкой я поругалась.
ВАЛЕРКА. Новости! Что вам с бабкой делить?
МАШКА. Телепат наш жуликом оказался. У дяди твоего деньги стянул.
ВАЛЕРКА. (почти с восторгом). Ну да?
МАШКА. Все, что было, стянул. В милицию заявили. Может, поймают.
ВАЛЕРКА. Так ведь не ты стянула — тебе-то чего уезжать?
МАШКА. А бабка кричать стала, что это, мол, я его в дом привела. Телепата-то. Ну, я тогда не утерпела. Вчера и билет купила. Завтра к вечеру домой доберусь.
ВАЛЕРКА. Глупо!
Опять нетерпеливые гудки парохода.
(Не повышая голоса.) Да бегу же, бегу... Машка, на моей терраске поселись. Николаю скажи, пусть тебя водит обедать с собой. Разберемся потом.
МАШКА. Да я уже и телеграмму отправила домой. Поеду я. И ты беги — ждут.
ВАЛЕРКА. Абсурд. (Убегает, возвращается.) Выходит, ты и на будущее лето не приедешь сюда?
МАШКА. Почему?
ВАЛЕРКА. Не простит она никогда.
МАШКА. Не простит. (Улыбаясь, как о давно решенном для себя.) А я к тебе приеду. У тебя буду жить.
ВАЛЕРКА. (на секунду опешил, потом радостно). Правильно! У нас комнат — как в Ливадийском дворце.
МАШКА. Я хозяйственная. Я маме твоей пригожусь.
Опять нетерпеливые гудки парохода.
ВАЛЕРКА. (отступая к кулисам). Адрес оставь.
МАШКА. У тебя под подушкой лежит.
ВАЛЕРКА. Ну, Машка, с тобой не пропадешь.
МАШКА. Так ведь говорю: хозяйственная я.
ВАЛЕРКА. (после паузы, потупившись). Ну а ты ко мне как?
МАШКА. (легко). А я к тебе так: просыпаюсь — первая мысль о тебе. Сдачу отсчитываю или по хозяйству вожусь, а в голове все то же свербит. Или, чего ты сказал, вспоминаю, или чего я ответила тебе.
Валерка старательно носком ботинка что-то выковыривает из земли.
Видишь, не надо было про это вслух говорить. Теперь между нами неловкость есть... Я отвернулась уже, иди.
Валерка поворачивает за плечо Машу к себе.
ВАЛЕРКА. Эй, ты, здравствуй!
МАШКА. Эй, ты, здравствуй!
Отходят подальше.
ВАЛЕРКА. Эй, ты, здравствуй!
МАШКА. Эй, ты, здравствуй!
В разных концах сцены.
ВАЛЕРКА. Эй, ты, здравствуй!
МАШКА. Эй, ты, здравствуй!