Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Геосид. Теогония. Поэма
Ранее был Хаос. Возникла земля, Тартар, Эрос. От Хаоса родился Эреб (олицетворяющий Вечный мрак) и Никта. От Никты-ночи + Эреб → Гемера и Эфир. Гея-земля породила Урана-небо, родила высокие горы, бесплодное море. Гея +Уран →Океан, Койс, Криос, Гиперион, Япет, Тия, Рея, Фемида, Мнемозина, Феба, Тетис, Кронос. Гея родила киклопов, сторуких чудовищ: Котоса, Бриареоса, Гиеса, имевших по 50 голов. Кронос совершил нападение на отца, из капель которого Гея родила Эринний (богиней мщения), нимф и гигантов. Части Урана упали в море, взбилась пена: так родилась Афродита. Дети только Никты (ночи): Керра - насильственная смерть, Фанатос – смерть, Гипнос – сон, Онейры – сновидения, Момос – позор, Ойзос – бедствие, Мойры, Керры (исполнительницы воли судеб), Немезида, Обман, Старость, Эрис – распря, Клятва. Гея → Понт + Гея → Нерей, Фаумус, Сильный Форк, Кето, Еврибия (титанида). Дорида (дочь Океана и Тетии) + Нерей → нереиды: Прото, Евкранта, Сао, Амфитрита, Фетис, Еврода, Галена, Глаука, Кимотоа, Спейя, Фойя, Галлия, Мелита, Евлимена, Пазифея, Ерато, Евника, Дото, Прото, Феруса, Динамена, Несайе, Актея, Протомедея, Дорис, Паноптия, Галатея. Всего 50 дочерей. Фаумас + Електра (дочь океана) → Ирис, Гарпии. Форк + Кето → Граи, Горгоны: Стено, Евриале, Медуза. Когда Персей Медузе голову отсек, из не вылетел Пегас, вышел Хрисаор, родивший трехголового великана Гериона (убит Гераклом) от океаниды Каллирое. Каллирое родила Ехидну (наполовину нимфа, а наполовину змея). Ехидна + Тифаон (сын Геи и Тартара) → Ортос (духголовый пес Гериона), трехголовый Цербер, Аид медноголовый пес, Гидра (убита Гераклом), Химера (3 головы льва, козы и дракона и таким же телом) (убита Беллерофонтом). Ехидна + Ортос → немейский лев (убит Геркалом). Океан + Тетис → реки: Нил, алфей, Еридан, Стримон, Меандр, Истр и другие, родила Тетис племя священных дев, что на земле из юношей делаю мужей: Плуто, Урания, Калипсо – нимфы. Титанида Тейа (дочб Урана) + Гиперион → Гелиос (бог солнца), Селена (богиня луны), Эос (богиня утренней зари) родила звезды. Рея (мать богиня) + Кронос → Гестия( богиня домашнего очага), Деметра, Гера, Аид, Енносигей, Зевс. Этих детей Кронос сжирал. Рея обратилась к родителям (Урану и Гее), и она послали ее в Ликтос (местность на Крите), где Гея укрыла Зевса в пещере, а Кроносу вручила камень. Потом Зевс заставил своего отца извергнуть своих братьев и сестер. Титан Иапет + океанида Климена → Атлас, Менетий (которого Зевс извергнул), Прометей (зевс связал его неразрывными узами и послал орла клевать ему печень, отраставшую за ночь, но этого орла убил Геракл), Епиметей. Гефест по приказанию Зевса сделал подобие девы, придал ей обольститенный вид, и Зевс в облике этой женщины Пандоры принес людям беды – открыла ящик с бедами (осталась лишь Надежда в кувшине). Титан боролись против Зевса, но ему помогли сторукие боги,имевшие по 50 голов. Сражение закончилось тем что титаны оказались загнанными под землю (в Тартар) туда, куда медная наковальня будет лететь 9 дней и 9 ночей. В Тартаре живут Аид и Персефона, Цербер, река Стикс. Гея породила после свержения титанов последнего сына Тифона, чудовище с сотней змеиных голов, изрыгающих пламы, издающих разные звуки, его сбросил Зевс в Тартар. После того, как победили боги всех титанов, они попросили Зевса править на Олимпе. 1-ая супруга Зевса Метис, он спрятал ее в чреве, и она родила Афину. 2-ая супруга Фемида → Ор и Мойр. Евринома + Зевс → Хариты: (богини красоты и радости): Аглая, Евфросинья, Талия. Деметра + Зевс → Персефона. Мнемозина + Зевс → Мнемозина → девять муз. Лето + Зевс → Аполлон, Артемида. Гера + Зевс → Геба (богиня юности), Арес, Эйтилия (богиня деторождения). Гера родила Гефеста. Амфитрита + Енносигей (Посейдон) → Тритон. Афродита + Арей → Фобос, Деймос. Атлинтида Майя + Зевс → Гермес. Семела (дочь Кадма) + Зевс → Дионис. Алкмена + Зевс → Геракл. Аглая (младшая из Харит) + Гефест. Дионис + Ариадна. Геба + Геракл. Гелиос + Киркейя (океанида) → царь Аэтас + Идия (дочь океана) → Медея (волшебница) + Ясон. Деметра + Ясион (герой) → Плутос (бог богатства). Фетида + Пелей → Ахилл. Киферея + Анхиз (герой) → Эней.
Гомер. Илиада. Поэма
Троянская война. Повод – похищение Елены – жены царя Спарты Менелая. В гости к Менелаю приехал Парис (сын царя Трои Приама). Когда Менелай уезжает, Парис похищает Елену. Товарищи Менелая поклялись выступить в поход против Трои и отомстить царю Приаму и его сыну. Вождем над ними стал брат Менелая, царь Микен – Агамемнон. Было предсказание, что первый, кто ступит на троянский берег, будет убит. Одиссей обманул товарищей (ступил на щит), а Протесилай ступил на берег и был убит Гектором (брат Париса). Так началась первая битва. Греки расположились на равнине Скамандра. У Скийского мыса – шатры Ахилла. У Ретейского – Аякса, в центре – Агамемнона и Одиссея.
Действие Илиады охватывает 50 дней войны и начинается на 10-ом году.
Песнь 1. Язва. Гнев. Бог мудрости наслал болезнь на греков, за то, что Агамемнон обесчестил жреца Аполлона – Хриза. Хриз приходил к кораблям в надежде, что ему за выкуп отдадут его дочь (Хризеиду), которую захватили в результате одного их походов рядом с Троей. Греки были согласны, но Аг-он не согласился. Хриза молился Аполлону, и он внял, обрушив кару на греков. На 9 день прорицатель Калхас объясняет Аг-ну, почему такое происходит. Аг-он гневается и решает вернуть Хризеиду, забрав у Ахилла его добычу Бризеиду. Греки в Фивах приносят жертву Аполлону и возвращают дочь отцу. Бог прекращает мор. Бризеиду отбирают у Ахилла, он жалуется своей матери Фетиде. Она, услышав сына, обещает выполнить его просьбу – уговорить Зевса помочь в битве с греками троянцам, чтобы Аг-он узнал, как безрассудно он обидел Ахилла. Ее разговор с Зевсом происходит на 20 день после сих происшествий. Зевс соглашается помочь, Гера противится решению мужа, на что он угрожает ей расправой, но Гефест улаживает ситуацию, примиряя их.
Песнь 2. Сон. Беотия или перечень кораблей. Зевс не спал, он решает послать Аг-ну пагубный Сон, тот помчался к нему и, приняв облик Нестора, сказал, что Гера преклонила богов на Олимпе и Зевс угрожает троянцам бедой, и повелел немедленно собирать греков на бой. Аг-он собирает греков на общее собрание. С ним соглашаются остальные старцы. Аг-он по традиции проверяет твердость духа бойцов. Чуть не повернув к кораблям и не отправившись домой, греки останавливаются. Одиссей выступает с речью. Греки решают начать действия.
Песнь 3. Клятва. Смотр со стены. Единоборство Александра и Менелая. Встреча войск. Парис вызывает на бой кого-либо из греков. Выступает Менелай, Парис отступает за спины друзей. Гектор стыдит брата за трусость. Парис соглашается: кто из двоих победит, тот жену и богатство увозит с собой. Приносят клятву. Елена выходит по башню, чтобы наблюдать поединок. Менелай почти побеждает Париса, но в этот момент вмешивается Афродита, спасает его и, укрывая туманом, переносит домой в брачные покои. Сама, уподобившись старухе, спешит к Елене, та понимает, что перед ней богиня, дерзко отвечает ей. В ответ Афродита угрожает разжечь ненависть к Елене и у греков и у троянцев. Елена подчиняется. Аг-он обращается ко всем с тем, что все видели, как Менелай победил и требует трофеи.
Песнь 4. Нарушение клятв. Обход войск Агамемнона. На Олимпе происходит совет. Гера уговаривает Зевса не мешать ее планам, Зевс посылает к троянцам Афину, чтобы они нарушили клятву и обрекли бы себя на гибель. Афина уговаривает предводителя ликийцев (лучника Пандара) убить Менелая, и сама же отклонила посланную стрелу (она лишь задела его). Его рану залечил сын бога врачевания Асклепия – Махаон. Аг-он воодушевляет войско, говоря, что клятвоотступникам Зевс помогать не станет. Происходит сражение.
Песнь 5. Подвиги Диомеда. Афина дала силу Диомеду Тидиду, чтобы отличить среди прочих Он поверг одного из сынов Дареса, жреца, служащего Гефесту, а второго – обратил в бегство. Троянцы дрогнули. Афина уводит Ареса. Много подвигов совершили Аг-он, Менелай, Мерион и другие, но лучшим был Диомед. Пандар ранил его в правое плечо. Афина подбадривает его и дает ему сил, теперь он может отличить смертного от бога. Она говорит, что против бессмертного бога он не может выступить, но Афродиту ему позволено тронуть. В битве участвовал сын Афродиты Эней, которого ранит Диомед, она пытается спасти сына, но он ей мешает. Теперь Энея охраняет Аполлон. Она вынуждена уйти. Зевс так же велит ей удалиться от войны, так как ее дело браки, а военные дела решают Афина и Арес. Диомед рвется к Энею (неудачно), Аполлон обращается к Аресу: «Не удалишь ли ты из боя Диомеда? А то он, кажется, уже готов сразиться с самим Зевсом…»Арес ведет троянцев в битву. Гера проситься у Зевса, пустить ее «отхлестать Ареса позорно и прогнать с поля боя». Ее не отпускают, отправляя Афину, но она идет вместе с ней. Афина позволяет Диомеду напасть на Ареса – Арес ранен. Он жалуется Зевсу, на что тот отвечает, что Арес более всех ненавистен ему. Ареса излечивают. Вскоре на Олимп возвращаются Гера с Афиной.
Песнь 6. Наступление греков. Прощание Гектора с женой. Греки теснят троянцев. Предсказатель Гелен сказал принести жертву Афине и собрать самых почтенных женщин Трои, чтобы они молились. Гектор идет к Парису, находит его с Еленой и укоряет, что тот не сражается. Елена также укоряет его в том что, он не чувствует стыд. Гектор решает увидеть свою жену (Андромаху) и сына. Супруги предчувствовали, что это их последняя встреча. Парис нагоняет Гектора, и они отправляются на бой.
Песнь 7. Поединок Гектора и Аякса. Перемирие. Аполлон предлагает Афине прекратить на сегодня битву. Гектор должен сразиться с кем-нибудь из греков в поединке. Греки боялись принять вызов, вызвался Менелай, но Аг-он убедил брата не идти на верную смерть. Кинули жребий – он выпал Аяксу Теламониду. Они бьются на равных, но Гектор падает, и Аполлон его поднимает. Тогда глашатаи прекращают поединок. В знак признания силы соперники обмениваются дарами: Гектор дарит меч, а Аякс – пояс. На ночь войска расходятся. Греческие вожди приносят жертву Зевсу, устраивают пир и решают возвести для укрепления стену. Один из троянцев предлагает вернуть грекам Елену и богатства грекам, Парис возражает против отдачи Елены. Греки отказываются принять и Елену и богатства. Погребают мертвых. Греки воздвигают стену, ворота и ров.
Песнь 8. Собрание богов. Прерванная битва. Зевс собирает богов и приказывает не вмешиваться в сражение. Тот, кто будет помогать грекам или троянцам, будет им бит и на Олимп не вернется. Афина лишь попросила дать грекам полезный совет. На следующий день Зевс бросает на весы два жребия смерти. Жребий греков касается земли, а троянцев взлетает. Зевс кидает в греков молнию. Ими овладевают страх. Трижды прогремел Зевс, посылая троянцем знаки победы. Греки загнаны на полосу земли меж стеной и кораблями. Аг-он молится Зевсу о спасении. Зевс пожалел его и подал знак – послал орла с детенышем лани в зубах. Орел бросает добычу перед алтарем греков Зевсу. Греки ободрились. И снова Зевс отважил троянцев. Гера с Афиной хотят вмешаться, но Зевс посылает к ним Ириду с предупреждением, и они возвращаются. Наступает закат и битва прекращается. Троянцы заночевали в поле, разведя костры, опасаясь того, что греки уплывут.
Песнь 9. Аг-он предлагает бежать. Послы к Ахиллу, отказ. Аг-он предлагает возвращаться домой, но Диомед не соглашается. Нестор предлагает устроить пир. Посылают гонцов к Ахиллу с просьбой помочь в битве, в обмен обещают кроме богатых даров 7 женщин с острова Лесбос, а с ними Бризеиду. Одиссей говорит с Ахиллом, но ни ему, ни Аяксу не удается уговорить его.
Песнь 10. Вылазка Одиссея и Диомеда в стан троянцев. Аг-он с Нестором решают проверить охрану. Посылают Одиссея и Диомеда в лагерь троянцев, чтобы узнать, что те замышляют. Троянцы же тоже не спят. Гектор решает проверить охраняют ли греки корабли, и посылает Долона. Как только он покидает лагерь, натыкается на Одиссея и Диомеда. Просит пощады и рассказывает про положение троянцев, что фракийцы (союзники) спят отдельно. Рассказывает все, но это его не спасает. Оба героя отправляются в лагерь фракийцев и устраивают резню и успешно уходят от погони.
Песнь 11. Битва, подвиги Диомеда и Гектора. Зевс отправляет Богиню Распрю к грекам. Та вдохновляет в них силу и желание сражаться. Снова войска сходятся. Зевс в отдалении наблюдает за битвой. Много подвигов совершил Аг-он. До самой Трои гнали греки врагов. Гектору было больно смотреть на это, но он получил от Зевса послание через Ириду, чтоб он не вступал в битву пока Аг-он не уйдет к кораблям, а пока только вдохновлял товарищей словом. Один из троянцев поражает Аг-на в руку, и он уходит к кораблям, так как рана разболелась. Увидев это, Гектор смело вступил в битву, убивая многих греков. Диомед пытается убить его, но не может пробить его шлем, что подарил Аполлон. Парис поражает Диомеда в ногу, и он вынужден уйти к кораблям. Одиссей остается один, будучи раненым, он просит о помощи. Аякс помогает ему, а Менелай выводит из битвы. Парис ранит Махаона, сына Асклепия, и раненого увозят к судам. Гектору сообщают, что на другом краю битвы троянцы в смятении, гонит их Аякс. Гектор мчится на врага, Зевс послал на Аякса испуг, он отступает. Ахилл наблюдает за битвой со своего корабля, просит Патрокла узнать насчет Махаона. Нестор просит Патрокла уговорить Ахилла помочь грекам. На обратном пути Патрокл встречает Еврипида, который говорит, что «нет грекам спасения. Наши храбрейшие мужи раненые лежат под кораблями, а сила троянцев растет непрерывно».
Песнь 12. Бой у стана греков. Собрав последние силы, греки отбиваются от врагов, сбившись в кучу у кораблей. Гектор побуждает троянцев перейти ров, но они не решаются. Тогда Полидамас советует воинам спешиться и, разделившись на 5 отрядов, штурмовать стену в разных местах. Гектор слушается совета. Тут в небе появляется орел, несший в когтях исполинского змея. Змея ужалила орла, и он ее бросил, уронив в середину троянского войска. Троянцы приходят в ужас, увидев в этом знамение Зевса. Полидамас говорит Гектору, что дальше идти нельзя, что боги сами гибель троянцам готовят. Гектор не слушает и пригрожает убить за неучастие в битве. Троянцы кидаются в битву. Зевс поднимает ураганную бурю, неся пыль на суда, также отправляет в битву своего сына – властелина Ликии, союзной троянцам, Сарпедона. Гектор берет огромный камень и пробивает им ворота. Часть троянцев продолжает пробивать стену, а часть ринулась в открытые ворота. Испуганные греки бегут к своим кораблям.
Песнь 13. Бой у судов греков. Приведя троянцев в стан врага, Зевс оставляет их. Этим пользуется Посейдон, помогая грекам, ободряя уставших воинов. Начинается жестокая сеча. Погибли многие греки, в том числе и внук Посейдона Креатид. Посейдон гневается и так сильно поднимает дух греков, что они убивают массу троянцев. Особенно отличаются локрийцы – лучники. Видя, что удача сопутствует грекам, Полидамас обращается к Гектору, советую собрать храбрейших воинов и решить, будут ли они нападать на корабли. Выясняется, что многие троянцы уже погибли или ранены. Гектор укоряет Париса в трусости, и они оба отправляются в гущу битвы. Гектора вызывает Аякс, говоря тому, что скоро наступит день, когда он будет молиться Зевсу, чтобы его кони быстрей несли его в город. На это Гектор говорит, что тот является самохвалом и что нынешний день несет им несчастья, и что Аякс погибнет, и ведет троянцев на решающий штурм.
Песнь 14. Гера обманывает Зевса. Греки наступают. Гера решает обмануть Зевса: одеться как можно лучше и красивей, чтобы соблазнить мужа. Она берет у Афродиты ее ремень, вмещавший любовь, обольщение. Также Гера просит в Лемносе бога Сна усыпить Зевса, обещая взамен в жены самую юную из сестер – богинь радости, Пасифею. Ее план удается, Зевс засыпает, а Сон отправляется к Посейдону, дабы тот оказал помощь грекам, и он ведет греков на врагов. Аякс попадает камнем в Гектора с такой силой, что тот падает, и его уносят с поля к берегу, где позже он придет в себя.
Песнь 15. Зевс просыпается. Снова бой у кораблей. Греки прогоняют троянцев до рва. Тут пробуждается ото сна Зевс. Видит все, ему становится грустно за Гектора. Зевс обвиняет Геру в кознях против троянцев, она клянется что ни при чем, а во всем виноват Посейдон. Зевс посылает к Посейдону Ириду с приказом покинуть сражение, а Аполлона послал за Гектором, чтобы бог позаботился о герое, внушая ужас грекам. Посейдон гневается на Зевса. Аполлон вдохнул силу в Гектора, и тот возвращается. Впереди троянцев идет Аполлон со сверкающей косматой эгидой в руках, которую Зевсу подарил Гефест, которой бояться греки. Аполлон обрушил край рва, выровняв путь для троянцев, и разрушил стену. Бой снова разгорается у кораблей. Гектор кричит, чтоб ему дали огня поджечь корабли, чтобы грекам не на чем было вернуться домой.
Песнь 16. Подвиги Патрокла и его гибель. Патрокл, наблюдая ход битвы, не выдерживает и бежит к Ахиллу, прося его помочь грекам. Просит доспехи, чтоб троянцы приняли его за Ахилла и прекратили бой, испугавшись. Ахилл разрешает только спасти суда, но запрещает вести войска мирмидонян к Трое. В это время троянцы поджигают судно Протестилая. Патрокл облачается в его доспехи, а Ахилл снаряжает войско. Ахилл обращается к воинам с речью, чтоб каждый из них показал, на что способен. Он обращается к Зевсу, чтоб он помог отогнать троянцев от кораблей и дал силу Патроклу вернуться невредимым. Зевс принимает первое, а второе отвергает. Свежие войска ударяют в середину, у корабля Протестилая, троянцы с ужасом бегут. Патрокл тушит пламя на корабле и бросается преследовать противника. Патрокл убивает многих, в том числе сына Зевса Сарпедона. Зевс хотел спасти сына, но Гера не позволяет ему, говоря, что тогда и другие боги захотят спасти своих сыновей. Патрокл гонит троянцев и забывает наставление Ахиллеса. Аполлон трижды сбрасывает Патрокла со стены, в четвертый раз он говорит, чтоб Патрокл отступил. Не желая гневить Аполлона, он слушается. Аполлон повелевает Гектору направится на бой с Патроклом. Патрокл убивает возницу Гектора Кембриона. Завязалась битва за мертвое тело. К закату греки одолели троянцев. Труп Кебриона увлекли. Патрокл убивает трижды по 9 мужей, но 4 раз Аполлон ударил его, и тут его поразил меж плеч дарданский воин Евфорб, сразу вырвав пику и смешавшись с толпой. Не посмел открыто сразится с безоружным Патроклом. Патрокл не погиб, а быстро к друзьям удалился, но ему не удалось спастись. Его увидел Гектор, пробрался сквозь ряды и ударил его копьем в живот и Патрокл пал. Гектор похваляется, на это Патрокл говорит, что боги его победили, а не он и что Гектор умрет от руки Ахилла.
Песнь 17. Подвиги Менелая. Увидев, что Патрокл убит, Менелай выступает из рядов и охряняет тело героя. Евфорб кричит ему, чтоб отступился от тела, так как он его убил и слава принадлежит ему. Менелай говорит, чтоб он скрылся. Евфорб не испугался и бросился на Менелая, но Менелай пробивает копьем шею Евфорба, хочет снять снего доспехи, но Аполлон навлекает на него Гектора. Он боится отступить, но так как с Гектором сражается бог, находит это возможным и зовет Аякса сражаться за тело друга. Гектор уже снял с Патрокла доспехи и тащил мертвое тело, чтобы обезглавить и отдать на съедение собакам. Аякс набрасывается на Гектора, тот отступает, но забирает доспехи, отдает их троянцем, чтоб они отвезли их в город. Тело защищают Аякс и Менелай. Предводитель ликийцев Главк обвиняет Гектора в трусости, что тот не может отбить тело. Гектор оскорбился, поскакал к Трое, забрал у товарищей доспехи Ахилла и поменял на свои. Зевс, увидев это, удивился и решил, что возложит в него великую силу, но из сражения Гектор домой не вернется. Гектор обходит фаланги троянцев, обещая за тело Патрокла половину своей добычи и славы, воины бросаются на греков, Мерион и Менелай берут тело и выносят его из боя, остальные прикрывают их отход.
Песнь 18. Изготовление оружия. Антилох, сын Нестора, приходит к Ахиллу и сообщает, что Патрокл убит. Ахилл скорбит. На берег выходит Фетида, Ахилл рассказывает ей о гибели друга и что он должен отомстить за него. Мать жалеет его и обещает принести на рассвете доспехи Гефеста взамен утраченных. В то время греки бежали от Гектора, унося тело, тот трижды схватывал его, но греки отражали атаки. Гектор почти добился победы, но Гера тайно послала к Ахиллу Ириду, чтоб тот выступил за друга. Тот говорит, что у него нет доспехов, но ему отвечают, что он должен просто выйти и показаться врагам. Он выходит, Гера спускает нал его головой золотое облако, и пламя делает защитой и кричит вместе с ним. Троянцы в смятении. Воспользовавшись этим. Греки увлекают тело. Гера велит солнцу зайти раньше и наступает ночь. Бой прекращается. Полидамас предлагает вернуться троянцам в город, но Афина лишает разума, и они отказываются, чтобы утром принять бой здесь у кораблей. Ахилл клянется Патроклу, что не погибнет раньше, чем умертвит Гектора и не обезглавит у погребального костра 12 лучших воинов Трои. Фетида достигает Гефеста, он внимает ее просьбе и выковывает новый крепкий щит, панцирь и шлем.
Песнь 19. Отречение от гнева. Фетида находит сына у тела Патрокла и отдает ему доспехи. Ахилл долго любуется работой и говорит, что это оружие от бога. Фетида говорит ему, чтоб он пошел и сказал, что больше не гневается на Агамемнона, и вооружался на битву. Ахилл объявляет, что усмирил свой гнев. Все узнают об этом, Агамемнон готов хоть сразу отдать все обещанные подарки, но Ахилл говорит, что не время. Одиссей предлагает перед долгой битвой укрепить греков вином и едой, а на пиру чтобы Аг-он поклялся, что не был с Бризеидой. Аг-он соглашается, Ахилл покоряется, но от еды и питья отказывается, так как горюет о друге.
Песнь 20. Битва богов. Зевс собирает богов и говорит, что больше не будет вмешиваться в битву, остальным же бессмертным разрешает помогать, кто кому хочет. За греков направились Гера, Афина, Посейдон и Гермес. Так же Гефест. За троянцев – Арес, Аполлон, Артемида, Афродита, Латона и бог реки Скамандра – Ксанф. Вмешиваются они в толпы людей. Против Посейдона выступил Аполлон с крылатыми стрелами, против Ареса – Афина, Гера – Артемида. Против Латоны – Гермес, а Гефест сражался с Ксанфом. Ахилл желал встретить в бою Гектора, но Аполлон послал на него Энея. Ахилл бы убил Энея, но тот был приятен Посейдону (хотя он и сражался за греков) и Зевсу. Посейдон вынес его на окраину боя и сказал не искать схватки с Ахиллом. Когда герой погибнет, он может сражаться с кем угодно. Ахилл убивает брата Гектора – Полидора. Гектор метает в него копье, но Афина отклоняет его. Ахилл бросается на Гектора, но того укрывает туманом Аполлон. На 4 попытку Ахилл решает извергнуть свой гнев на других.
Песнь 21. Приречная битва. Спасаясь, часть троянцев бросается к городу, другая – в реку. Вода покраснела от крови. Ахилл выбрал 12 юношей и велел отвести их к кораблям для жертвоприношения. Когда Ахилл идет обратно к реке, Ликаон просит оставить его в живых за богатый выкуп, но он все-таки умирает. Ксанф обращается к Ахиллу, о том, что воды реки уже переполнены трупами и что Ахилл должен гнать троянцев в поле. Ахилл обещает прекратить избивать троянцев, но только после того, как загонит их в Трою и сойдется с Гектором. У Ксанфа лопнуло терпение и он выбросил трупы на берег и отправил поток на сушу преследовать Ахилла. Ахилл взмолился Зевсу, Гера призвала на помощь Гефеста. Он разжег огонь, все высохло, загорелось все по берегам, Ксанф взмолился прекратить это, разрешив делать Ахиллу все, что заблагорассудится. Между другими богами продолжались споры. Зевс видел это с Олимпа и смеялся. Арес кинулся с копьем на Афину, та отступила и кинула в него камень, Афродита повела его прочь, но Гера велела Афине догнать их. Афина толкает их, и Афродита и Арес падают. Посейдон издевается над Аполлоном, спрашивая, будут ли они драться. Аполлон знает, что он слабее и не может бить брата своего отца. Артемида укоряет его за трусость. Гера гневается на нее, бьет ее и Артемида убегает. Аполлон удаляется в Трою, прочие возвращаются на Олимп. Приам, стоя на башни Трои, видит, как бегут троянцы от Ахилла, и приказывает открыть ворота, чтобы пустить людей, Аполлон принимает облик троянца и бежит в поле, отвлекая Ахилла.
Песнь 22. Умерщвление Гектора. Троянцы вбежали в город, Гектор же остался в поле. Аполлон открылся Ахиллу, и тот понял, что его одурачили, и помчался снова к Трое. Отец и мать, видя, что Ахилл приближается, просили Гектора укрыться за стеной, но Гектор был горд и не послушался. Он хотел вернуть себе славу, умертвив Ахиллеса. Когда он видит Ахилла близко, в его сияющих доспехах, его обуял страх, и он побежал от ворот. Они трижды обегают город вокруг стены, на 4 раз Зевс бросает жребий, Жребий Гектора опускается вниз. Он приказывает Аполлону отойти, а Афина говорит Гектору, чтоб тот принял бой. Гектор ставит условие, что победитель не будет предавать тело побежденного бесчестью. Ахилл отказывается заключать какие либо договора и посылает в Гектора копье, он уворачивается, но Афина возвращает оружие. Гектор радуется промаху и говорит, что видимо не у Зевса Ахилл узнал жребий, метает копье, но оно далеко отскакивает. Никого рядом нет, и некому подать ему оружие. Тогда он понимает, что боги против него, в, и нанес смертельный удар. Гектор умоляет Ахилла не отдавать его тело на поругание, обещая выкуп, но Ахилл отказывается, тогда он говорит, что Парис и Аполлон убьют Ахилла в Скейских воротах. К мертвому телу сбегаются остальные греки, каждый хотел нанести удар в мертвое тело. Ахилл снял с трупа оружие, проколол на ногах сухожилия, продернул ремни, привязал к своей колеснице и поехал. Все это видели родители Гектора и жена Гектора Андромаха.
Песнь 23. Погребение Патрокла. Игры. Когда мирмидонцы возвращаются в лагерь, они оплакивают Патрокла, объезжают трижды вокруг его трупа на колесницах. Труп Гектора кидают рядом в пыль. После устраивают похоронный пир. На следующий день Аг-он приказывает везти лес для погребального костра. Возводят сруб шириной в сто ступеней и длиной. Закладывают много овец и быков. 12 троянцев Ахилл зарезал и бросил в костер. Труп Гектора он отдает собакам, но они не трогают его, так как Афродита псов отгоняла и мазала тело розовым пахучим маслом. Пир длился всю ночь. На рассвете греки сооружают могильный холм, и Ахилл устраивает поминальные игры для наездников. Приз – женщина, искусная в работах, и треножник в 24 меры. Победителем становится Диомед.
Песнь 24. Выкуп Гектора. После игр греки расходятся, лишь Ахилл не спит, а плачет о друге. Утром он запрягает колесницу, привязывает к ней труп и трижды протаскивает вокруг погребального холма. Он до сих пор жаждал мести. Боги уже стали жалеть тело Гектора и просили Гермеса похитить его, но Гера, Афина и Посейдон были против. Аполлон возражает им, но они отвечают, что Гектор был человеком, а Ахилл рожден богиней. Но Зевс жалел Гектора, он велит Фетиде передать Ахиллу приказ – немедленно выдать тело родным, а к Приаму посылает Ириду, чтоб тот взял богатые подарки и выкупил тело. Ахилл говорит, что пусть все будет так, как велит Зевс. Ирида приносит весть Приаму, тот собирается ехать. А его жена считает, что он лишился разума, но ему все равно умереть или жить, лишь бы увидеть сына. Он берет в спутники Идея и они выезжают. Зевс отправляет Гермеса, дабы тот проводил их незаметно для остальных греков. Гермес обращается в юношу, напускает на стражу сон, отодвигает засовы и ввозит Приама в стан, где и говорит, что послан Зевс (открывается). Напутствует, что тот обхватил колени Ахиллу и умолял его именем отца, чтоб взволновать ему сердце. Приам делает, как ему велели. Ахилл изумляется, увидев старца. Оба плачут, каждый о своем. Успокоившись, Ахилл предлагает сесть, Приам отказывается, говоря, что не сядет, так как он приехал за сыном. Ахилл приказывает ему более не волновать ему душу. Он выходит, приводит Идея к Приаму, забирает дары, оставляя лишь мантии, чтоб прикрыть тело Гектора. Зовет рабынь омыть тело и натереть пахучим маслом. Тело Гектора одели в новый хитон и прикрыли сверху мантией, сам Ахилл положил его на повозку, извиняясь перед Патроклом за отдачу тела и обещая ему часть даров. Ахилл возвращается к гостям и приглашает их на ужин. За ужин оба удивлялись друг друга, считая богоподобным собеседника. Ахилл устраивает гостей на ночлег и спрашивает, сколько дней им надо для погребения, в это время он удержит греков. Старец отвечает 11, а на 12-ый они будут готовы сражаться. Ахилл соглашается. Ночью Гермес вывозит троянцев, опасаясь, что остальные греки могут пленить старца и потребовать за него выкуп. На рассвете Приам привозит тело Гектора в Трою. Скорбит весь троянский народ.
Гомер. Одиссея. Поэма.
Одиссей провел десять лет под Троей, десять лет в странст виях. Дейст вие «Одиссеи» начинается на 10 год его странствий. Боги держат совет, и Афина заступается перед Зевсом за Одиссея. Он находится в плену у влюбленной в него нимфы Калипсо, на острове в самой середине ши рокого моря. На острове Итаке, все уже считают его погибшим, и вельможи требуют, чтобы царица Пенелопа избрала себе из них нового мужа, а остро ву — нового царя. Их больше сотни, они живут в Одиссеевом двор це. Пенелопа пыталась их обма нуть: она сказала, что дала обет объявить свое решение не раньше, чем соткет саван для старого Лаэрта, Одиссеева отца. Днем она у всех на виду ткала, а ночью тайно распускала сотканное. Но служанки выдали ее хитрость. С ней сын Телемах, с которым не счита ются. К Телемаху приходит незнакомый странник, называет себя старым другом Одиссея и дает ему совет: «Снаряди корабль, обойди окрестные земли, собери вести о пропавшем Одиссее; если услы шишь, что он жив, — скажешь женихам, чтобы ждали еще год; если услышишь, что мертв, — скажешь, что справишь поминки и скло нишь мать к замужеству» (являлась Афина). Женихи противились, но Телемаху удалось уйти и сесть на корабль незамеченным. Телемах плывет на материк: сперва в Пилос к Несто ру, потом в Спарту к Менелаю и Елене. Нестор о судьбе Одиссея он ничего не знает. Менелай рассказывает, как он на египетском берегу подстерег вещего морского старца Протея, умевшего обращаться и в льва, и в вепря, и в барса, и в змея, и в воду, и в дерево; как борол ся он с Протеем, и узнал у него обратный путь; а заод но узнал, что Одиссей жив и находится на острове нимфы Калипсо. Здесь действие снова о Одиссее. Зевс посылает к Калипсо Гермеса: время настало, пора отпустить Одиссея. Нимфа го рюет, но ослушаться не смеет. Корабля у Одиссея нет — нужно сколотить плот. Посейдон, увидя ускользающего от него героя, снова мешает ему. две бо гини помогают Одиссею: добрая морская нимфа бросила ему волшебное покрывало, спа сающее от потопления, а Афина уняла три ветра, оставив четвертый нести его вплавь к ближнему берегу. Его выбрасывают на сушу. Это была земля феаков. У царя была дочь Навсикая; ночью ей явилась Афина. На берегу она встречает Одиссея. Он идет в город, рассказывает царю о своей беде. Алкиной обещает, что феакийские корабли отве зут его. На пиру мудрый слепой певец Демодок развлекает пирующих песнями о Троянской войне. Растрогавшийся Одиссей рассказывает кто о и поведывает о своих приключениях. девять приключе ний: у лотофагов, у киклопов, на острове бога ветров Эола, у лестригонов, у волшебницы Кирки, спуск в царство мерт вых, пролив между чудовищами Сциллой и Харибдой, остров Солнца-Гелиоса. Одиссей взошел на феакийский корабль, погрузился в очарованный сон, а просыпается уже на ту манном берегу Итаки. Здесь его встречает Афина. Она касается его, и он делается неузнаваем: стар, лыс, нищ, с посохом и сумою. он в глубь острова — просить приюта у старого доброго свино паса Евмея. На другой день приходит и сам Телемах. Перед ним Афина возвращает Одиссею настоящий его облик. Телемах отправляется в город, во дворец. У дворцового порога совершается первое узнание: Одиссеев пес из последних сил под ползает к нему и умирает у его ног. Одиссей входит в дом, обходит горницу, просит подаяния у женихов, терпит насмешки и побои. Женихи стравливают его с другим нищим, моложе и крепче; Одиссей неожиданно для всех опрокидывает его одним ударом. Пенелопа зовет чу жестранца к себе, спросить об Одиссее. Пене лопе не верит. Она велит старой служан ке омыть страннику перед сном его пыльные ноги, а самого его приглашает быть во дворце на завтрашнем пиру. И здесь совершает ся второе узнание: служанка вносит таз, прикасается к ногам гостя и чувствует на голени шрам, какой был у Одиссея после охоты на каба на в его молодые годы.Пенелопа созывает женихов и говорит, что они должны натянуть лук, ни у кого не получается. Одиссей просит дать ему лук. Он попадает во все кольца, а потом убивает женихов.Пенелопе рассказывают о происшедшем, но она не верит в возвращение мужа. Тут происходит третье узнавание. Пенелопа говорит служанке вынести кровать, которую невозможно сдвинуть, о чем Одиссей и говорит. У умерших женихов остается родня, которая хочет отомстить. Но Афина прекращает столкновение.
Софокл. Антигона. Драма.
Действие начинается перед царским дворцом в Фивах. Ангитона и Исмена являются дочерьми Эдипа. Их братья Этиокл и Полиник убили друг друга. Этиокла Креонт разрешил похоронить, а Полиник остался лежать посреди поля. Антигона решает похоронить Полиника и спрашивает сестру, поможет ли она ей, но Исмена отказывается, боясь гнева Креонта. Исмена говорит, что она безумна, но для родни настоящая родня. Креонт, как ближайший родственник погибших царей, унаследовал престол. Своей властью он разрешает похоронить с почестями Этиокла, павшего в сражении за страну, а Полиника, изгнанного и вернувшегося отомстить, он запрещает хоронить и почитать плачем и речами. Появляется страж, который говорит, что труп Полиника был захоронен, Креонт приказывает разрыть труп снова и проследить за тем, кто посмел нарушить его приказ. Страж приводит Антигону, которая вторично пыталась похоронить брата. Креонт снимает со стража обвинение. Креонт приказывает привести Исмену, подозревая сестер в заговоре. Исмена соглашается разделить участь сестры, но та говорит, что она была против замысла и не причастна к происшедшему. Исмена укоряет Креонта в том, что он хочет казнить невесту сына (Гемона). Гемон узнает о казни Антигоны и приходит к отцу просить о прощении. Отец спрашивает, что ему дороже брак или сыновне почтение. Гемон отвечает, что второе. Креонт говорит, что казнить ее его обязанность, иначе он может прослыть лжецом среди граждан, а мятеж ему не нужен. Он должен следить за исполнением законов. Гемон говорит, что напротив некоторые называют поступок Антигоны подвигом. Креонт возражает, что Гемон покорился жене, упрекает его в споре с отцом и грозит убить невесту прямо у него на глазах. Гемон уходит. Антигону ведут в окружении стражи из дворца. Она говорит, что собралась в последний путь, в последний раз водит солнце и теперь Аиду она невеста. Она говорит о роке рода Лабракидов, она искупает горе. Ее не сопровождает никто из друзей. Выходит Креонт и велит увести ее в склеп, таким образом, отлучив ее от мира, а она сама решит умереть ей или жить во мраке. Антигону уводят. Приходит слепой старик, прорицатель Тиресий. Он говорит Креонту, что тот идет по лезвию, и рассказывает о предзнаменованиях, советует похоронить Полиника и освободить Антигону, чтоб не навлечь гнев богов. Креонт отказывается его слушать, и Тиресий уходит. Но даже Корифей советует Креонту послышаться прорицателя. Тогда Креонт берет слуг и идет по направлению к полю, где хоронит Полиника, подходя к склепу Антигоны, они слышат вопль из гробницы. Оказывается, Гемон пришел и увидел, что его невеста повесилась, проклинает суд отца и убивает себя мечом. О происшедшем жене Креонта и матери Гемона Евридике рассказывает вестник еще до возвращения мужа. Выслушал, она молча уходит во дворец. Корифей и вестник озабочены ее уходом, и вестник идет за ней. Возвращается царь с телом Гемона. Он винит себя в происшедшем и называет себя убийцей. Из дворца выходит домочадец и говорит, что царя ожидает новое горе: царица Евридика убила себя, проклиная мужа.
Аристофан. Лизистрата. Пьеса.
Афиняне и спартанцы снова воюют. Хозяйство приходит в упадок, гибнут мужи, казна опустошена, но мужчины не останавливаются. Тогда афинянка Лизистрата решает действовать. Она собирает женщин (Клеоника, Лампито, Миррина) с округи на собрание (также из Спарты и союзных государств: Беотия, Коринфяне). Она говорит им, что знает средство, благодаря которому они смогут вернуть мужей домой. Женщины хотят узнать и говорят, что они готовы заложить одежду, разрезать себя, забраться на горный хребет. Лизистрата отвечает, что они просто должны сдержаться от супружеского ложа. Женщины сначала не согласны, лишь спартанка Лампито соглашается с ней, что такие средства нужны для мира. Лизистрата объясняет, что если муж захочет вернуть жену, то ему следует запретить воевать. Лампито спрашивает, как же они смогут успокоить афинскую толпу, но Лизистрата отвечает, что найдет способ: ее старухи захватили храм Афины, где хранились запасы золота. Женщины пьют чашу с вином и произносят клятву. Тем временем, старики афиняне несут дрова и угли к храму: им было приказано сжечь женщин, которые вступили в заговор и захватили храм. Женщины и старики сталкиваются и оскверняют друг друга (женщина обливает старика водой). Появляется Пробул (член афинской чрезвычайной коллегии). Он говорит, что от женщин одно распутство и женщин они сами распустили. Он говорит своим стрелкам тащить таран и крушить ворота. Из храма выходит Лизистрата. Пробул приказывает схватить ее. Но женщины оказывают сопротивление (у них 4 вооруженных отряда). В драке женщины оказываются сильнее. Мужчины решаются на переговоры. Они спрашивают, зачет те захватили храм. Женщины отвечают, что теперь они сами будут вести счет деньгам и на войну денег не дадут. Говорят, что они достаточно натерпелись. Мужчины возникают, что они их защищают, но женщины отвечают, что они сами их защитят. Растерявшийся Пробул спрашивает, чего же они хотят. Женщины требуют не таскать с собой везде оружие, так как это смешно выглядит. На что Пробул говорит, как же они остановят беспорядки. Лизистрата отвечает, что они распутают их как моток пряжи (очистить город от грязи, вех спорщиков, кто стремится к власти вытолкать, оставить тех, кто готов крепить дружбу, колонии принять в дружеский круг). Пробул возмущается, что государственные дела сравнивают с клубками шерсти. Лизистрата обвиняет мужчин в том, что они страдают из-за них, стареют на глазах. Женщины злятся на Пробула, напяливают на него венок и обматывают лентами. Обиженный Пробул клянется пожаловаться на женщин в совет. Старики думают, что это происки врагов и обещают побить старух. Женщины возвращаются в храм. Некоторые из них пробуют хитростью уйти из храма (спасти шерсть от моли, вычистить платье, мешают спать совы, пора рожать). Лизистрата говорит, что было пророчество, что если они выдержат, то победят. К храму вместе с сыном идет муж Миррины Кинесий. Он умоляет позвать ему его жену. Выходит Миррина, он просит ее сойти к нему, она отвечает отказом. Тогда Муж говорит, чтоб она сына хотя бы пожалела и говорит сыну позвать маму. Миррина отвечает, что ей жаль сына, но у него отец шалопай, но все-таки спускается к ним. Кинесий жалуется, что дом остался без присмотра, шитье заброшено, ему без нее плохо. Миррина возражает, что пока войну не окончат, она не вернется. Он просит лечь с ним, она делает вид что соглашается, но в последний момент убегает. У стен храма встречаются спартанский Посол и член афинского городского совета – Притан. Посол рассказывает, что Лампито научила всех женщин в Спарте злодейству: не подпускают к себе и требуют мира. Притан просит его поспешить обратно в Спарту и снарядить скорей полномочную делегацию, чтобы поскорей официально оформить мирный договор. Собираются делегации, Лизистрата напоминает им о том, что каждый кому нибудь когда нибудь помог, но они продолжают спорить насчет раздела территории. В конце концов, они приходят к соглашению. Лизистрата торжественно говорит, что женщины решили угостить мужчин, после они дадут клятвы верности и могут идти по домам. Мужчины соглашаются со всем.
Аристофан. Облака. Комедия.
В Афинах живет мужик Стрепсиад, у него есть сын, который тянется за знатью, увлекается скачками и разоряет отца долгами. Отца мучают мысли о кредиторах. До него доходят слухи, что в Афинах появились новые мудрецы, которые умеют доказательствами неправду сделать правдой, а правду — неправдой. Стрепсиад отправляется учиться. Дом Сократа, на нем вывеска: «Мыслильня». Ученик Сократа объясняет, какими здесь занимаются тонкими предметами. Вот, на пример, разговаривал ученик с Сократом, куснула его блоха, а потом перепрыгнула и куснула Сократа. Далеко ли она прыгнула. Это как считать: человеческие прыжки мы мерим человеческими шагами, а блошиные прыжки надо мерить блошиными. Пришлось взять блоху, отпечатать ее ножки на воске, измерить ее шажок, а потом этими шажками вымерить прыжок. Он просит научить его таким речам, чтоб долгов не платитьСократ говорит, что у них новые боги: Вихрь, Облака и Язык. хор Облаков слетается на сцену, славит Небо, славит Афины и рекомендует публике поэта Аристо фана. Так как же отделаться от кредиторов? «Проще простого: они тебя в суд, а ты клянись Зевсом, что ничего у них не брал; Зевса-то давно уже нету, вот тебе ничего и не будет за ложную клятву». Так что же, и впрямь с правдой можно уже не считаться? «А вот посмот ри». Начинается главный спор, На сцену вносят большие корзины, в них, как боевые петухи, сидят Правда и Кривда. Вылезают и налета ют друг на друга, а хор подзуживает. «Где на свете ты видел прав ду?» — «у всевышних богов!» — «Это у них-то, где Зевс родного отца сверг и заковал в цепи?» — «И у наших предков, которые жили чинно, смиренно, послушно, уважали стариков, побеждали вра гов и вели ученые беседы». — «Мало ли что было у предков, а сейчас смирением ничего не добьешься, будь нахалом — и победишь! Иное у людей — по природе, иное — по уговору; что по природе — то выше! Пей, гуляй, блуди, природе следуй! А поймают тебя с чужой женой — говори: я — как Зевс, сплю со всеми, кто понравится!» Слово за слово, оплеуха за оплеуху, глядь — Кривда и впрямь сильнее Правды. Стрепсиад с сыном радехоньки. Приходит кредитор: «Плати долг!» Стрепсиад ему клянется: «Видит Зевс, ни гроша я у тебя не брал!» — «ужо разразит тебя Зевс!» — «ужо защитят Облака!» При ходит второй кредитор. «Плати проценты!» — «А что такое процен ты?» — «Долг лежит и прирастает с каждым месяцем: вот и плати с приростом!» — «Скажи, вот в море текут и текут реки; а оно при растает?» — «Нет, куда же ему прирастать!» — «Тогда с какой же стати и деньгам прирастать? Ни гроша с меня не получишь!» Креди торы с проклятиями убегают, Стрепсиад торжествует, но хор Обла ков предупреждает: «Берегись, близка расплата!» Расплата приходит с неожиданной стороны, Стрепсиад побранил ся с сыном: не сошлись во взглядах на стихи Еврипида. Сын, недолго думая, хватает палку и колотит отца. Отец в ужасе: «Нет такого зако на — отцов колотить!» А сын приговаривает: «Захотим — возьмем и заведем! Это по уговору бить отцов нельзя, а по природе — почему нет?» Тут только старик понимает, в какую попал беду. Он взывает к Облакам: «Куда вы завлекли меня?» Облака отвечают: «А помнишь Эсхилово слово: на страданьях учимся!» Наученный горьким опытом, Стрепсиад хватает факел и бежит расправляться с Сократом — под жигать его «мыслильню». Вопли, огонь, дым, и комедии конец.
Аристофан. Лягушки. Комедия.
Лягушки —хор в комедии одет лягушками и песни свои начинает квакающими строчками: «Брекекекекс, коакс, коакс! Брекекекекс, коакс, коакс! Болотных вод дети мы,Затя нем гимн, дружный хор, Протяжный стон, звонкую нашу песню!» Но лягушки эти живут и квакаютв адской реке Ахероне, через которую ло дочник Харон перевозит покойников на тот свет. Театр в Афинах был под покровительством Диониса. Дионис, забеспоко ившись о судьбе своего театра, думает возвратить Еврипида, чтобы сцена не опустела. Он расспрашивает Геракла — ведь Геракл о том, как попасть на тот свет. Дионис не один, при нем раб с поклажей, модно ли ее переслать с попутчиком. Как раз идет похоронная процессия, но покойник не соглашается дешево перевозить вещи. Дионису грести непривычно, он кряхтит и ругается, а хор лягушек издевается над ним. Встречаются на другом конце сцены, обмениваются загробными впечатлениями: «А видел ты здеш них грешников, и воров, и лжесвидетелей, и взяточников?» — «Ко нечно, видел, и сейчас вижу», — и актер показывает на ряды зрителей. у ворот царства Аида сидит Эак. Дионис накидывает львиную шкуру, притворяясь гераклом. Эак рассерженный, говорит, что сейчас напустит на него за Цербера всех чудовищ. Дионис и раб меняются платьями. Тут приходит служанка царицы, чтобы отдать гераклу еду, посланную царицей. Снова обман одеждой. Приходит Эак и не может понять, кто есть кто. он решает стегать их по очереди розгами, — кто первый закри чит, тот, стало быть, не бог, а раб. Бьет. «Ой-ой!» — «Ага!» — «Нет, это я подумал: когда же война кончится?» — «Ой-ой!» — «Ага!» — «Нет, это у меня заноза в пятке... Ой-ой!.. Нет, это мне стихи плохие вспомнились... Ой-ой!.. Нет, это я Еврипида процитировал». Он понимает, что ему не разобраться кто раб, а кто господин. Оказывается, на том свете тоже есть свои соревнования поэтов, и до сих пор лучшим слыл Эсхил, а теперь у него эту славу оспаривает новоумерший Еврипид. Дионис будет судьей. Вокруг судящихся уже новый хор —это души праведников. Еврипид обвиняет Эсхила: «Пьесы у тебя скучные: герой стоит, а хор поет, герой скажет два-три слова, тут пьесе и конец. Слова у тебя старинные, громоздкие, непонятные. А у меня все ясно, все как в жизни, и люди, и мысли, и слова». Эсхил возражает: «Поэт должен учить добру и правде. Гомер тем и славен, что показывает всем при меры доблести, а какой пример могут подать твои развратные герои ни? Высоким мыслям подобает и высокий язык, а тонкие речи твоих героев могут научить граждан лишь не слушаться начальников». Эсхил читает свои стихи — Еврипид придирается к каждому слову. Дионис их разнимает: пусть говорят по одной строчке, а он в какой больше весу. Дионис спрашивает у поэтов их мнение о политических делах в Афинах: «Один ответил мудро, а другой — мудрей». Дионис решает вывести Эсхила.
Аристофан. Всадники. Комедия.
Дом хозяина Народа, а перед домом сидят и горюют два его раба-прислужника, Никий и Демосфен: были они у хозяина в милости, а теперь их оттер новый раб, негодяй кожевник, Они двое заварили славную кашу в Пилосе, а он выхватил ее у них из-под носа и поднес Народу. Тот хлебает, а кожевнику бросает все лакомые кусочки. Что делать? Посмотрим в древних предсказаниях! Война — время тревожное, суеверное, люди во множестве вспомина ли (или выдумывали) старинные темные пророчества и толковали их применительно к нынешним обстоятельствам. Пока кожевник спит, украдем у него из-под подушки самое главное пророчество! Украли; там написано: «Худшее побеждается только худшим: будет в Афинах канатчик, а хуже его скотовод, а хуже его кожевник, а хуже его кол басник». Политик-канатчик и политик-скотовод уже побывали у власти; теперь стоит кожевник; надо искать колбасника. Вот и колбасник с мясным лотком. «Ты ученый?» — «Только ко лотушками». — «Чему учился?» — «Красть и отпираться». — «Чем живешь?» — «И передом, и задом, и колбасами». — «О, спаситель наш! Видишь вот этот народ в театре? Хочешь над ними всеми быть правителем? Вертеть Советом, орать в собрании, пить и блудить на казенный счет? Одной ногой стоять на Азии, другой на Африке?» — «Да я низкого рода!» — «Тем лучше!» — «Да я почти неграмо тен!» — «То-то и хорошо!» — «А что надо делать?» — «То же, что и с колбасами: покруче замешивай, покрепче подсаливай, польстивей подслащивай, погромче выкликивай». — «А кто поможет?» — «Всадники!» На деревянных лошадках на сцену въезжают всадники, преследуя Клеона-кожевника. «Вот твой враг: превзойди его бахваль ством, и отечество — твое!» Начинается состязание в бахвальстве, перемежаемое драками. «Ты кожевник, ты мошенник, все твои подметки — гниль!» — «А зато я целый Пилос проглотил одним глотком!» — «Но сперва набил утробу всей афинскою казной!» — «Сам колбасник, сам кишочник, сам объ едки воровал!» — «Как ни силься, как ни дуйся, все равно перекри чу!» Хор комментирует, подзуживает, поминает добрые нравы отцов и нахваливает гражданам лучшие намерения поэта Аристофана: были и раньше хорошие сочинители комедий, но один стар, другой пьян, а вот этого стоит послушать. Так полагалось во всех старинных коме диях. Но это — присказка, главное впереди. На шум из дома заплетаю щейся походкой выходит старый Народ: кто из соперников больше его любит? «Если я тебя не люблю, пусть меня раскроят на ремни!» — кричит кожевник. «А меня пусть нарубят на фарш!» — кричит колбасник. «Я хочу твоим Афинам власти над всей Гре цией!» — «Чтобы ты, Народ, страдал в походах, а он наживался от каждой добычи!» — «Вспомни, Народ, от скольких заговоров я тебя спас!» — «Не верь ему, это сам он мутил воду, чтобы рыбку поло вить!» — «Вот тебе моя овчина греть старые кости!» — «А вот тебе подушечка под зад, который ты натер, гребя при Саламине!» — «У меня для тебя целый сундук благих пророчеств!» — «А у меня целый сарай!» Один за другим читают эти пророчества — высокопарный набор бессмысленных слов —' и один за другим их толкуют самым фантастическим образом: каждый на пользу себе и во зло противни ку. Конечно, у колбасника это получается гораздо интересней. Когда кончаются пророчества, в ход идут общеизвестные поговорки — и тоже с самыми неожиданными толкованиями на злобу дня. Наконец дело доходит до присловья: «Есть, кроме Пилоса, Пилос, но есть еще Пилос и третий!» (в Греции действительно было три города под таким названием), следует куча непереводимых каламбуров на слово «Пилос». И готово — цель Аристофана достигнута, уже ни один из зрителей не вспомнит этот Клеонов «Пилос» без веселого хохота. «Вот тебе, Народ, от меня похлебка!» — «А от меня каша!» — «А от меня пирог!» — «А от меня вино!» — «А от меня жаркое!» — «Ой, кожевник, погляди-ка, вон деньги несут, поживиться можно!» — «Где? где?» Кожевник бросается искать деньги, колбасник подхваты вает его жаркое и подносит от себя. «Ах ты, негодяй, чужое от себя подносишь!» — «А не так ли ты и Пилос себе присвоил после Никия и Демосфена?» — «Не важно, кто зажарил, — честь поднесше му!» — провозглашает Народ. Кожевника гонят в шею, колбасника провозглашают главным советником Народа. Хор подпевает всему этому куплетами во славу Народа и в поношение такого-то разврат ника, и такого-то труса, и такого-то казнокрада, всех — под собст венными именами. Развязка — сказочная. Был миф о колдунье Медее, которая броса ла старика в котел с зельями, и старик выходил оттуда молодым чело веком. Вот так за сценою и колбасник бросает старый Народ в кипящий котел, и тот выходит оттуда молодым и цветущим. Они шествуют по сцене, и Народ величественно объявляет, как теперь хо рошо будет житься хорошим людям и как поделом поплатятся дур ные (и такой-то, и такой-то, и такой-то), а хор радуется, что возвращаются старые добрые времена, когда все жили привольно, мирно и сытно.
Эсхил. Прометей.
Действие происходит, в Скифии. Два демона, Власть и Насилие, вводят на сцену Прометея; бог огня Гефест должен приковать его к горной скале. Гефесту жаль товарища, но он должен повиноваться судьбе и воле Зевса. Дело сделано, Власть бросает презрительно: «Ты — Промыслитель, вот и промысли, как самому спастись!» Только оставшись один, Прометей начинает говорить. Он обраща ется к небу и солнцу, земле и морю: «Взгляните, что терплю я, бог, от божьих рук!» И все это за то, что похитил для людей огонь, от крыл им путь к достойной человека жизни. Является хор нимф — Океанид. Это дочери Океана, другого тита на, они услышали в своих морских далях грохот и лязг Прометеевых оков. «О, лучше бы мне томиться в Тартаре, чем корчиться здесь у всех на виду! — восклицает Прометей. — Но это не навек: силою Зевс ничего от меня не добьется и придет просить меня о своей тайне смиренно и ласково». — «За что он казнит тебя?» — «За ми лосердие к людям, ибо сам он немилосерден». За Океанидами входит их отец Океан: он когда-то воевал против Олимпийцев вместе с ос тальными Титанами, но смирился, покорился, прощен и мирно пле щется по всем концам света. Пусть смирится и Прометей, не то не миновать ему еще худшей кары: Зевс мстителен! Прометей презри тельно отвергает его советы: «Обо мне не заботься, позаботься о себе: как бы тебя самого не покарал Зевс за сочувствие преступнику!» Океан уходит, Океаниды поют сострадательную песню, поминая в ней и Прометеева брата Атланта, который вот так же мучится на за падном конце света, поддерживая плечами медный небосвод. Прометей рассказывает хору, сколько доброго он сделал для людей. Они были неразумны, как дети, — он дал им ум и речь. Они томились заботами — он внушил им надежды. Они жили в пещерах, пугаясь каждой ночи и каждой зимы, — он заставил их строить дома от холода, объяснил движение небесных светил в смене времен года, научил письму и счету, чтобы передавать знания потомкам. Это он указал для них руды под землей, впряг им быков в соху, сделал телеги для земных дорог и корабли для морских путей. Они умирали от бо лезней — он открыл им целебные травы. Они не понимали вещих знамений богов и природы — он научил их гадать и по птичьим кри кам, и по жертвенному огню, и по внутренностям жертвенных жи вотных. «Воистину был ты спасителем для людей,— говорит хор, — как же ты не спас самого себя?» «Судьба сильней меня», — отвечает Прометей. «И сильнее Зевса?» — «И сильнее Зевса». — «Какая же судьба суждена Зевсу?» — «Не спрашивай: это моя великая тайна». Хор поет скорбную песню. В эти воспоминания о прошлом вдруг врывается будущее. На сцену вбегает возлюбленная Зевса — царевна Ио, превращенная в корову. (На театре это был актер в рогатой маске.) Зевс обратил ее в корову, чтобы скрыть от ревности своей супруги, богини Геры. Гера догадалась об этом и потребовала корову себе в подарок, а потом на слала на нее страшного овода, который погнал несчастную по всему свету. Так попала она, измученная болью до безумия, и к Прометеевым горам. Титан, «защитник и заступник человеческий», ее жалеет; он рассказывает ей, какие дальнейшие скитания предстоят ей по Ев ропе и Азии, сквозь зной и холод, среди дикарей и чудовищ, пока не достигнет она Египта. А в Египте родит она сына от Зевса, а потом ком этого сына в двенадцатом колене будет Геракл, стрелок из лука, который придет сюда спасти Прометея — хотя бы против воли Зевса. «А если Зевс не позволит?» — «Тогда Зевс погибнет». — «Кто же его погубит?» — «Сам себя, замыслив неразумный брак». — «Какой?» — «Я не скажу ни слова более». Тут разговору конец: Ио вновь чувствует жало овода, вновь впадает в безумие и в отчаянии мчится прочь. Хор Океанид поет: «Да минет нас вожделенье богов: ужасна их любовь и опасна». Сказано о прошлом, сказано о будущем; теперь на очереди страшное настоящее. Вот идет слуга и вестник Зевса — бог Гермес. Прометей его презирает как прихлебателя хозяев Олимпийцев. «Что сказал ты о судьбе Зевса, о неразумном браке, о грозящей гибели? Признавайся, не то горько пострадаешь!» — «Лучше страдать, чем прислужничать, как ты; а я — бессмертен, я видел падение Урана, падение Крона, увижу и падение Зевса». — «Берегись: быть тебе в подземном Тартаре, где мучатся Титаны, а потом стоять тебе здесь с раною в боку, и орел будет клевать твою печень». — «Все это я знал заранее; пусть бушуют боги, я ненавижу их!» Гермес исчезает.
Эсхил. Орестея.
Три продолжающие друг друга трагедии: «Агамемнон», «Хоэфоры», « Евмениды». «Агамемнон» — самая длинная трагедия из трех. Она начинается необычно. В Аргосе, на плоской крыше царского дворца, лежит до зорный раб и смотрит на горизонт: когда падет Троя, то на ближней к ней горе зажгут костер, его увидят через море на другой горе и за жгут второй, потом третий, и так огненная весть дойдет до Аргоса: победа одержана, скоро будет домой Агамемнон. Он ждет без сна уже десять лет под зноем и холодом — и вот огонь вспыхивает, до зорный вскакивает и бежит оповестить царицу Клитемнестру, хоть и чувствует: не к добру эта весть. Входит хор аргосских старейшин: они еще ни о чем не знают. Они вспоминают в долгой песне все бедствия войны — и коварство Париса, и измену Елены, и жертвоприношение Ифигении, и нынеш нюю неправедную власть в Аргосе: зачем все это? Видно, таков миро вой закон: не пострадав, не научишься. Они повторяют припев: «Горе, горе, увы! но добру да будет победа». И молитва словно сбыва ется: из дворца выходит Клитемнестра и объявляет: «Добру — побе да!» — Троя взята, герои возвращаются, и кто праведен — тому добрый возврат, а кто грешен — тому недобрый. Хор откликается новой песней: в ней благодарность богам за по беду и тревога за вождей-победителей. Потому что трудно быть пра ведным — блюсти меру: Троя пала за гордыню, теперь не впасть бы нам в гордыню самим: малое счастье верней большого. И точно: яв ляется вестник Агамемнона, подтверждает победу, поминает десять лет мучений под Троей и рассказывает о буре на обратном пути, когда все море «расцвело трупами» — видно, много было неправед ных. Но Агамемнон жив, близится и велик, как бог. Хор вновь поет, как вина родит вину, и вновь клянет зачинщицу войны — Елену, се стру Клитемнестры. И вот наконец въезжает Агамемнон с пленниками. Он и впрямь велик, как бог: «Со мной победа: будь она со мной и здесь!» Клитем нестра, склоняясь, стелет ему пурпурный ковер. Он отшатывается: «Я человек, а пурпуром лишь бога чтут». Но она быстро его уговаривает, и Агамемнон вступает во дворец по пурпуру, а Клитемнестра входит за ним с двусмысленной молитвою: «О Зевс-Свершитель, все сверши, о чем молю!» Мера превышена: близится расплата. Хор поет о смут ном предчувствии беды. И слышит неожиданный отклик: на сцене осталась пленница Агамемнона, троянская царевна Кассандра, ее по любил когда-то Аполлон и дал ей дар пророчества, но она отвергла Аполлона, и за это ее пророчествам никто не верит. Теперь она отрывистыми криками кричит о прошлом и будущем аргосского дома: людская бойня, съеденные младенцы, сеть и топор, пьяная кровь, собственная смерть, хор Эринний и сын, казнящий мать! Хору страшно. И тут из-за сцены раздается стон Агамемнона: «О ужас! в доме собственном разит топор!.. О горе мне! другой удар: уходит жизнь». Что делать? Во внутренних покоях дворца лежат трупы Агамемнона и Кассанд ры, над ними — Клитемнестра. «Я лгала, я хитрила — теперь говорю правду. Вместо тайной ненависти — открытая месть: за убитую дочь, за пленную наложницу. И мстящие Эриннии — за меня!» Хор в ужасе плачет о царе и клянет злодейку: демон мести поселился в доме, нет конца беде. Рядом с Клитемнестрой встает Эгисф: «Моя сила, моя прав да, моя месть за Фиеста и его детей!» Старцы из хора идут на Эгисфа с обнаженными мечами, Эгисф кличет стражу, Клитемнестра их разни мает: «уж и так велика жатва смерти — пусть бессильные лаются, а наше дело — царствовать!» Первой трагедии — конец. Действие второй трагедии — восемь лет спустя: Орест вырос и в сопровождении Пилада приходит мстить. Он склоняется над могилой Агамемнона и в знак верности кладет на нее отрезанную прядь своих волос. А потом прячется, потому что видит приближающийся хор. Это хоэфоры, совершительницы возлияний, — по ним называется трагедия. Возлияния водой, вином и медом делались на могилах, чтобы почтить покойника. Клитемнестра продолжает бояться Ага мемнона и мертвым, ей снятся страшные сны, поэтому она прислала сюда с возлияниями своих рабынь во главе с Электрой, сестрой Орес та. Они любят Агамемнона, ненавидят Клитемнестру и Эгисфа, тос куют об Оресте: «Пусть я буду не такой, как мать, — молит Электра, — и пусть вернется Орест отомстить за отца!» Но может быть, он уже вернулся? Вот на могиле прядь волос — цвет в цвет с волосами Электры; вот перед могилой отпечаток ноги — след в след с ногою Электры. Электра с хоэфорами не знает, что и думать. И тут к ним выходит Орест. Узнание совершается быстро: конечно, сначала Электра не верит, но Орест показывает ей: «Вот мои волосы: приложи прядь к моей го лове, и ты увидишь, где она отрезана; вот мой плащ — ты сама со ткала его мне, когда я был еще ребенком». Брат и сестра обнимают друг друга: «Мы вместе, с нами правда, и над нами — Зевс!» Правда Зевса, веление Аполлона и воля к мести соединяют их против общей обидчицы — Клитемнестры и ее Эгисфа. Перекликаясь с хором, они молятся богам о помощи. Клитемнестре снилось, будто она родила змею и змея ужалила ее в грудь? Пусть же сбудется этот сон! Орест рассказывает Электре и хору, как проникнет он во дворец к злой ца рице; хор отвечает песней о злых женщинах былых времен — о женах, из ревности перебивших всех мужяин на острове Лемносе, о Скилле, ради любовника погубившей отца, об Алфее, которая, мстя за братьев, извела родного сына, Начинается воплощение замысла: Орест и Пилад, переодетые странниками, стучатся во дворец. К ним выходит Клитемнестра. «Я проходил через Фокиду, — говорит Орест, — и мне сказали: передай в Аргос, что Орест умер; если хотят — пусть пришлют за прахом». Клитемнестра вскрикивает: ей жалко сына, она хотела спасти его от Эгисфа, но не спасла от смерти. Неузнанный Орест с Пиладом вхо дят в дом. Нарастание трагизма перебивается эпизодом почти коми ческим: старая нянька Ореста плачется перед хором, как она любила его малюткой, и кормила, и поила, и стирала пеленки, а теперь он умер. «Не плачь — может быть, и не умер!» — говорит ей старшая в хоре. Час близок, хор взывает к Зевсу: «Помоги!»; к предкам: «Сме ните гнев на милость!»; к Оресту: «Будь тверд! если мать вскрикнет: «сын!» — ты ответь ей: «отец!». Является Эгисф: верить или не верить вестям? Он входит во дво рец, хор замирает, — и из дворца доносятся удар и стон. Выбегает Клитемнестра, за нею Орест с мечом и Пилад. Она раскрывает грудь: «Пожалей! этой грудью я тебя вскормила, у этой груди я тебя баюка ла». Оресту страшно. «Пилад, что делать?» — спрашивает он. И Пилад, до этого не сказавший ни слова, говорит: «А воля Аполлона? а твои клятвы?» Больше Орест не колеблется. «Это судьба судила мне убить мужа!» — кричит Клитемнестра. «А мне — тебя», — отвечает Орест. «Ты, сын, убьешь меня, мать?» — «Ты сама себе убийца». — «Кровь матери отомстит тебе!» — «Кровь отца страшней». Орест ведет мать в дом — на казнь. Хор в смятении поет: «Воля Аполло на — смертному закон; скоро минует зло». Раскрывается внутренность дворца, лежат трупы Клитемнестры и Эгисфа, над ними — Орест, потрясающий кровавым покрывалом Агамемнона. Он уже чувствует безумящее приближение Эринний. Он говорит: «Аполлон велел мне, мстя за отца, убить мать; Аполлон обещал мне очистить меня от кровавого греха. Странником-просите лем с масличной ветвью в руках я пойду к его алтарю; а вы будьте свидетелями моего горя». Он убегает, хор поет: «Что-то будет?» На этом кончается вторая трагедия. Третья трагедия, «Евмениды», начинается перед храмом Аполлона в Дельфах, где середина земного круга; храм этот принадлежал сперва Гее-Земле, потом Фемиде-Справедливости, теперь Аполлону-Вещате лю. У алтаря — Орест с мечом и масличной ветвью просителя; во круг хор Эринний, дочерей Ночи, черных и чудовищных. Они спят: это Аполлон навел на них сон, чтобы вызволить Ореста. Аполлон го ворит ему: «Беги, пересеки землю и море, предстань в Афины, там будет суд». «Помни обо мне!» — молит Орест. «Помню», — отвеча ет Аполлон. Орест убегает. Является тень Клитемнестры. Она взывает к Эринниям: «Вот моя рана, вот моя кровь, а вы спите: где же ваше мщение?» Эриннии пробуждаются и хором клянут Аполлона: «Ты спасаешь грешника, ты рушишь вечную Правду, младшие боги попирают старших!» Аполлон принимает вызов: происходит первый, еще короткий спор. «Он убил мать!» — «А она убила мужа». — «Муж жене — не родная кровь: матереубийство страшней мужеубийства». — «Муж жене — родной по закону, сын матери — родной по природе; а закон всюду един, и в природе не святее, чем в семье и обществе. Так положил Зевс, всту пив в законный брак с своею Герою». — «Что ж, ты — с молодыми богами, мы — со старыми!» И они устремляются прочь, в Афины: Эриннии — губить Ореста, Аполлон — спасать Ореста. Действие переносится в Афины: Орест сидит перед храмом бо гини, обняв ее кумир, и взывает к ее суду, Эриннии хороводом во круг него поют знаменитую «вяжущую песнь»: «Мы блюдем кровавый закон: кто пролил родную кровь — тому поплатиться своей; иначе не станет рода! Он бежать — мы за ним; он в Аид — мы за ним; вот голос старинной Правды!» Афина предстает из храма: «Не мне вас судить: кого осужу, тот станет врагом афинянам, а я этого не хочу; пусть же лучшие из афинян сами свершат суд, сами сделают выбор». Хор в тревоге: что решат люди? не рухнет ли древ ний порядок? Выходят судьи — афинские старейшины; за ними — Афина, перед ними — с одной стороны Эриннии, с другой — Орест и его наставник Аполлон. Начинается второй, главный спор. «Ты убил мать». — «А она убила мужа». — «Муж жене — не родная кровь». — «Я такой матери — тоже не родная кровь». — «Он от рекся от родства!» — «И он прав, — вмешивается Аполлон, — отец сыну родней, чем мать: отец зачинает плод, мать лишь взращивает его в утробе. Отец и без матери может родить: вот перед вами Афина, без матери рожденная из головы Зевса!» — «Вершите суд», — говорит Афина старейшинам. Один за другим они голосуют, опуская камешки в чаши: в чашу осуждения, в чашу ^ оправдания. Подсчитывают: голоса разделились поровну. «Тогда и я подаю мой голос, — говорит Афина, — и подаю за оправдание: милосердие выше озлобления, мужское родство выше женского». С тех пор во все века в афинском суде при равенстве голосов подсудимый считался оправданным — «голосом Афины». Аполлон с победою, Орест с благодарностью покидают сцену. Перед Афиной остаются Эриннии. Они в неистовстве: рушатся древ ние устои, люди попирают родовые законы, как покарать их? На слать ли на афинян голод, чуму, смерть? «Не нужно, — убеждает их Афина. — Милосердие выше озлобления: пошлите афинской земле плодородие, афинским семьям многодетность, афинскому государству крепость. Родовая месть цепью убийств подтачивает государство из нутри, а государство должно быть прочным, чтобы противостоять внешним врагам. Будьте милостивы к афинянам, и афиняне будут вечно чтить вас как «Благих богинь» — Евменид. А святилище ваше будет меж холмом, где стоит мой храм, и холмом, где судит вот этот суд». И хор постепенно умиротворяется, принимает новую почесть, благословляет афинскую землю: «Прочь раздоры, да не будет крови за кровь, да будет радость за радость, да сплотятся все вкруг общих дел, против общих врагов». И уже не Эринниями, а Евменидами, под во дительством Афины, хор покидает сцену.
Софокл. Царь Эдип.
В городе Фивах правили царь Лаий и царица Иокаста. От дель фийского оракула царь Лаий получил страшное предсказание: «Если ты родишь сына, то погибнешь от его руки». Поэтому, когда у него родился сын, он отнял его у матери, отдал пастуху и велел отнести на горные пастбища Киферона, а там бросить на съедение хищным зве рям. Пастуху стало жалко младенца. На Кифероне он встретил пасту ха со стадом из соседнего царства — Коринфского и отдал младенца ему, не сказавши, кто это такой. Тот отнес младенца к своему царю. У коринфского царя не было детей; он усыновил младенца и воспи тал как своего наследника. Назвали мальчика — Эдип. Эдип вырос сильным и умным. Он считал себя сыном коринфско го царя, но до него стали доходить слухи, будто он приемыш. Он пошел к дельфийскому оракулу спросить: чей он сын? Оракул отве тил: «Чей бы ты ни был, тебе суждено убить родного отца и женить ся на родной матери». Эдип был в ужасе. Он решил не возвращаться в Коринф и пошел, куда глаза глядят. На распутье он встретил колес ницу, на ней ехал старик с гордой осанкой, вокруг — несколько слуг. Эдип не вовремя посторонился, старик сверху ударил его стрекалом, Эдип в ответ ударил его посохом, старик упал мертвый, началась драка, слуги были перебиты, только один убежал. Такие дорожные случаи были не редкостью; Эдип пошел дальше. Он дошел до города Фив. Там было смятение: на скале перед го родом поселилось чудовище Сфинкс, женщина с львиным телом, она задавала прохожим загадки, и кто не мог отгадать, тех растерзывала. Царь Лаий поехал искать помощи у оракула, но в дороге был кем-то убит. Эдипу Сфинкс загадала загадку: «Кто ходит утром на четырех, днем на двух, а вечером на трех?» Эдип ответил: «Это человек: мла денец на четвереньках, взрослый на своих двоих и старик с посохом». Побежденная верным ответом, Сфинкс бросилась со скалы в про пасть; Фивы были освобождены. Народ, ликуя, объявил мудрого Эдипа царем и дал ему в жены Лаиеву вдову Иокасту, а в помощни ки — брата Иокасты, Креонта. Прошло много лет, и вдруг на Фивы обрушилось божье наказа ние: от моровой болезни гибли люди, падал скот, сохли хлеба. Народ обращается к Эдипу: «Ты мудр, ты спас нас однажды, спаси и те перь». Этой мольбой начинается действие трагедии Софокла: народ стоит перед дворцом, к нему выходит Эдип. «Я уже послал Креонта спросить совета у оракула; и вот он уже спешит обратно с вестью». Оракул сказал: «Эта божья кара — за убийство Лаия; найдите и на кажите убийцу!» — «А почему его не искали до сих пор?» — «Все думали о Сфинкс, а не о нем». — «Хорошо, теперь об этом подумаю я». Хор народа поет молитву богам: отвратите ваш гнев от Фив, по щадите гибнущих! Эдип объявляет свой царский указ: найти убийцу Лаия, отлучить его от огня и воды, от молений и жертв, изгнать его на чужбину, и да падет на него проклятие богов! Он не знает, что этим он прокли нает самого себя, но сейчас ему об этом скажут, В Фивах живет сле пой старец, прорицатель Тиресий: не укажет ли он, кто убийца? «Не заставляй меня говорить, — просит Тиресий, — не к добру это будет!» Эдип гневается: «уж не сам ли ты замешан в этом убийст ве?» Тиресий вспыхивает: «Нет, коли так: убийца — ты, себя и казни!» — «уж не Креонт ли рвется к власти, уж не он ли тебя под говорил?» — «Не Креонту я служу и не тебе, а вещему богу; я слеп, ты зряч, но не видишь, в каком живешь грехе и кто твои отец и мать». — «Что это значит?» — «Разгадывай сам: ты на это мастер». И Тиресий уходит. Хор поет испуганную песню: кто злодей? кто убийца? неужели Эдип? Нет, нельзя этому поверить! Входит взволнованный Креонт: неужели Эдип подозревает его в измене? «Да», — говорит Эдип. «Зачем мне твое царство? Царь — невольник собственной власти; лучше быть царским помощником, как я». Они осыпают друг друга жестокими упреками. На их голоса из дворца выходит царица Иокаста — сестра Креонта, жена Эдипа. «Он хочет изгнать меня лживыми пророчествами», — говорит ей Эдип. «Не верь, — отвечает Иокаста, — все пророчества лживы: вот Лаию было предсказано погибнуть от сына, но сын наш младенцем погиб на Кифероне, а Лаия убил на распутье неведомый путник». — «На распутье? где? когда? каков был Лаий с виду?» — «По пути в Дельфы, незадолго до твоего к нам прихода, а видом был он сед, прям и, пожалуй, на тебя похож». — «О ужас! И у меня была такая встреча; не я ли был тот путник? Остался ли свидетель?» — «Да, один спасся; это старый пастух, за ним уже послано». Эдип в волне нии; хор поет встревоженную песню: «Ненадежно людское величие; боги, спасите нас от гордыни!» И тут в действии происходит поворот. На сцене появляется неожиданный человек: вестник из соседнего Коринфа. Умер коринф ский царь, и коринфяне зовут Эдипа принять царство. Эдип омрача ется: «Да, лживы все пророчества! Было мне предсказано убить отца, но вот — он умер своею смертью. Но еще мне было предсказано жениться на матери; и пока жива царица-мать, нет мне пути в Ко ринф». «Если только это тебя удерживает, — говорит вестник, — ус покойся: ты им не родной сын, а приемный, я сам принес им тебя младенцем с Киферона, а мне тебя там отдал какой-то пастух». «Жена! — обращается Эдип к Иокасте, — не тот ли это пастух, ко торый был при Лаие? Скорее! Чей я сын на самом деле, я хочу это знать!» Иокаста уже все поняла. «Не дознавайся, — молит она, — тебе же будет хуже!» Эдип ее не слышит, она уходит во дворец, мы ее уже не увидим. Хор поет песню: может быть, Эдип — сын како го-нибудь бога или нимфы, рожденный на Кифероне и подброшен ный людям? так ведь бывало! Но нет. Приводят старого пастуха. «Вот тот, кого ты мне передал во младенчестве», — говорит ему коринфский вестник. «Вот тот, кто на моих глазах убил Лаия», — думает пастух. Он сопротивляется, он не хочет говорить, но Эдип неумолим. «Чей был ребенок?» — спра шивает он. «Царя Лаия, — отвечает пастух. — И если это вправду ты, то на горе ты родился и на горе мы спасли тебя!» Теперь нако нец все понял и Эдип. «Проклято мое рождение, проклят мой грех, проклят мой брак!» — восклицает он и бросается во дворец. Хор опять поет: «Ненадежно людское величие! Нет на свете счастливых! Был Эдип мудр; был Эдип царь; а кто он теперь? Отцеубийца и кро восмеситель!» Из дворца выбегает вестник. За невольный грех — добровольная казнь: царица Иокаста, мать и жена Эдипа, повесилась в петле, а Эдип в отчаянии, охватив ее труп, сорвал с нее золотую застежку и вонзил иглу себе в глаза, чтоб не видели они чудовищных его дел. Дворец распахивается, хор видит Эдипа с окровавленным лицом. «Как ты решился?..» — «Судьба решила!» — «Кто тебе вну шил?..» — «Я сам себе судья!» Убийце Лаия — изгнание, оскверни телю матери — ослепление; «о Киферон, о смертное распутье, о двубрачное ложе!». Верный Креонт, забыв обиду, просит Эдипа ос таться во дворце: «Лишь ближний вправе видеть муки ближних». Эдип молит отпустить его в изгнание и прощается с детьми: «Я вас не вижу, но о вас я плачу...» Хор поет последние слова трагедии: «О сограждане фиванцы! Вот смотрите: вот Эдип! / Он, загадок разре шитель, он, могущественный царь, / Тот, на чей удел, бывало, всякий с завистью глядел!.. / Значит, каждый должен помнить о последнем нашем дне, / И назвать счастливым можно человека лишь того, / Кто до самой до кончины не изведал в жизни бед».
Софокл. Эдип в Колоне.
Колон — местечко к северу от Афин. Там была священная роща бо гинь Евменид, страшных блюстительниц правды — тех, о которых писал Эсхил в «Орестее». Среди этой рощи стоял алтарь в честь героя Эдипа: считалось, что этот фиванский герой здесь похоронен и охра няет эту землю. Как оказался прах фиванского героя в афинской земле — об этом рассказывали по-разному. По одному из этих рас сказов и написал трагедию Софокл. Он сам был родом из Колона, и эта трагедия была в его жизни последней.
От кровосмесительного брака с матерью у Эдипа были два сына и две дочери: Этеокл и Полиник, Антигона и Исмена. Когда Эдип ослепил себя за грехи и ушел от власти, оба сына отшатнулись от него. Тогда он покинул Фивы и ушел странствовать неведомо куда. Вместе с ним ушла верная дочь Антигона — поводырем при дряхлом слепце. Ослепнув, он прозрел душою: понял, что добровольным самонаказа нием искупил свою невольную вину, что боги его простили и что умрет он не грешником, а святым. Это значит, что на его могиле будут совершать жертвы и возлияния, а его прах будет охраною той земле, где будет погребен. Слепой Эдип и усталая Антигона выходят на сцену и присажива ются отдохнуть. «Где мы?» — спрашивает Эдип. «Это роща лавров и маслин, здесь вьется виноград и поют соловьи, а вдалеке — Афины», — отвечает Антигона. Навстречу им выходит сторож: «Прочь отсюда, это место запретно для смертных, здесь обитают Евмениды, дочери Ночи и Земли». «О счастье! Здесь, под сенью Евменид, боги обещали мне блаженную смерть. Ступай, скажи афинскому царю: пусть придет сюда, пусть даст мне малое, а получит многое», — просит Эдип. «От тебя, слепого нищего?» — удивляется сторож. «Я слеп, но разумом зряч». Сторож уходит, а Эдип возносит мольбы к Евменидам и всем богам: «Исполните обещание, пошлите мне долгожданную смерть». Появляется хор колонских жителей: они тоже сперва рассерже ны, видя чужеземца на святой земле, но его жалкий вид начинает внушать им сочувствие. «Кто ты?» — «Эдип», — выговаривает тот. «Отцеубийца, кровосмеситель, прочь!» — «Страшен мой грех, но не волен; не гоните меня — боги справедливы и вас за мою вину не на кажут. Дайте мне дождаться вашего царя». Но вместо царя появляется еще одна усталая женщина с дальней стороны — Исмена, вторая дочь Эдипа. У нее дурные вести. В Фивах распри, Этеокл изгнал Полиника, тот собирает в поход Семерых про тив Фив; боги предрекли: «Если Эдип не будет похоронен в чужой земле — Фивы устоят». И вот за Эдипом уже отправлено посольство. «Нет! — кричит Эдип. — Они отреклись от меня, они изгнали меня, пусть же теперь они погубят друг друга! А я хочу умереть здесь, в афинской земле, ей на благо, врагам ее на страх». Хор тронут. «Тогда соверши очищенье, сделай возлиянье водой и медом, умилостиви Евменид — только они могут простить или не простить убийство роди ча». Исмена готовит обряд, Эдип в перекличке с хором оплакивает свой грех. Но вот и афинский царь: это Тесей, знаменитый герой и мудрый правитель. «Чего ты просишь, старец? Я готов помочь тебе — все мы равны под взором богов, сегодня ты в беде, а завтра я». — «Схорони меня здесь, не дай увести меня фивинцам, и прах мой будет стране твоей защитой». — «Вот тебе мое слово». Тесей уходит распорядить ся, а хор поет хвалу Афинам, Колону и богам, их покровителям: Афине-владычице, Посейдону-коннику, Деметре-земледелице, Диони су-виноградарю. «Не обманите! — молит Антигона. — Вот уже идет фиванский посол с воинами». Это Креонт, свойственник Эдипа, второй в Фивах человек при Эдипе, а теперь при Этеокле. «Прости нашу вину и по жалей нашу страну: она тебе родная, а эта хоть и хороша, да не твоя». Но Эдип тверд: «Не по дружбе ты пришел, а по нужде, мне же нет нужды идти с тобою». «Будет нужда! — грозит Креонт. — Эй, схватить его дочерей: они наши фиванские подданные! А ты, ста рик, решай: пойдешь ли со мной или останешься здесь, без помощи, без поводыря!» Хор ропщет, девушки плачут, Эдип проклинает Креонта: «Как ты меня бросаешь одного, так и тебе на склоне лет ос таться одному!» Это проклятие сбудется в трагедии «Антигона». На помощь спешит Тесей. «Оскорбитель моего гостя — оскорби тель и мне! Не позорь свой город — отпусти девушек и ступай прочь». — «За кого заступаешься? — спорит Креонт. — За грешни ка, за преступника?» — «Мой грех — невольный, — со слезами от вечает Эдип, — а ты, Креонт, по своей воле грешишь, нападая на немощного и слабых!» Тесей тверд, девушки спасены, хор славит афинскую доблесть. Но испытания Эдипа не кончены. Как его просил о помощи фиванский Креонт, так теперь к нему пришел просить о помощи из гнанник сын Полиник. Тот был нагл, этот — трогателен. Он плачет о своей беде и об Эдиповой беде — пусть несчастный поймет несчаст ного! Он просит прощенья, сулит Эдипу если не трон, то дворец, но Эдип его не слушает. «Вы с братом меня погубили, а сестры ваши меня спасли! Будь же им честь, а вам смерть: не взять тебе Фив, убить вам брат брата, и да будет на вас проклятие Евменид-Эринний». Антигона любит брата, она молит его распустить войско, не гу бить родину. «Ни я, ни брат не уступим, — отвечает Полиник. — Вижу смерть и иду на смерть, а вас, сестры, да хранят боги». Хор поет: «Жизнь коротка; смерть неотвратна; горестей в жизни больше, чем радостей. Лучшая доля — вовсе не родиться; доля вторая — ско рее умереть. Труд гнетет, смуты губят; а старость средь мук — как остров средь волн». Приближается конец. Гремит гром, блещет молния, хор взывает к Зевсу, Эдип призывает Тесея. «Пришел мой последний час: теперь я один с тобой войду в священную рощу, найду заветное место, и там упокоится мой прах. Ни дочери мои, ни граждане твои не будут его знать; лишь ты и твои наследники будете хранить эту тайну, и доколе она хранится, будет Эдипов гроб защитою Афинам от Фив. За мной! а меня ведет Гермес, низводящий души в преисподнюю». Хор, павши на колени, молится подземным богам: «Дайте Эдипу мирно сойти в ваше царство: он заслужил это муками». И боги услышали: вестник сообщает о чудесном конце Эдипа, Он шел как зрячий, он дошел до урочного места, омылся, оделся в белое, простился с Антигоною и Исменою, и тут раздался неведомый голос: «Иди, Эдип, не медли!» Волосы зашевелились у спутников, они по вернули и пошли прочь. Когда поворачивали, Эдип и Тесей стояли рядом; когда оглянулись, там стоял один Тесей, заслоняя глаза, как от нестерпимого света. Молния ли вознесла Эдипа, вихрь ли его умчал, земля ли приняла в свое лоно — никто не знает. За вестником воз вращаются сестры, оплакивая отца, за сестрами — Тесей; сестры от правляются в родные Фивы, а Тесей с хором повторяют завет Эдипа и его благословение: «Да будет оно нерушимо!»
Еврипид. Медея. Трагедия.
«О, если бы никогда не рушились те сосны, из которых был ско лочен тот корабль, на котором отплывал Ясон...» — начинается траге дия. Это говорит старая кормилица Медеи. Ее госпожа только что узнала, что Ясон женится на царевне, но еще не знает, что царь велит ей покинуть Коринф. За сценой слышны стоны Медеи: она клянет и Ясона, и себя, и детей. «Береги детей», — говорит кормилица старо му воспитателю. Хор коринфских женщин в тревоге: не накликала бы Медея худшей беды! «Ужасна царская гордыня и страсть! лучше мир и мера». Стоны смолкли, Медея выходит к хору, говорит она твердо и му жественно. «Мой муж для меня был все — больше у меня ничего. О жалкая доля женщины! Выдают ее в чужой дом, платят за нее прида ное, покупают ей хозяина; рожать ей больно, как в битве, а уйти — позор. Вы — здешние, вы не одинокие, а я — одна». Навстречу ей выступает старый коринфский царь: тотчас, на глазах у всех, пусть колдунья отправляется в изгнание! «Увы! тяжко знать больше других: от этого страх, от этого ненависть. Дай мне хоть день сроку: решить, куда мне идти». Царь дает ей день сроку. «Слепец! — говорит она ему вслед. — Не знаю, куда уйду, но знаю, что оставлю вас мертвы ми». Кого — вас? Хор поет песню о всеобщей неправде: попраны клятвы, реки текут вспять, мужчины коварнее женщин! Входит Ясон; начинается спор. «Я спасла тебя от быков, от драко на, от Пелия — где твои клятвы? Куда мне идти? В Колхиде — прах брата; в Иолке — прах Пелия; твои друзья — мои враги. О Зевс, по чему мы умеем распознавать фальшивое золото, но не фальшивого че ловека!» Ясон отвечает: «Спасла меня не ты, а любовь, которая двигала тобой. За спасение это я в расчете: ты не в дикой Колхиде, а в Греции, где умеют петь славу и мне и тебе. Новый брак мой — ради детей: рожденные от тебя, они неполноправны, а в новом моем доме они будут счастливы». — «Не нужно счастья ценой такой обиды!» — «О, зачем не могут люди рождаться без женщин! меньше было бы на свете зла». Хор поет песню о злой любви. Медея сделает свое дело, но куда потом уйти? Здесь и появляется молодой афинский царь Эгей: он ходил к оракулу спросить, почему у него нет детей, а оракул ответил непонятно. «Будут у тебя дети, — говорит Медея, — если дашь мне приют в Афинах». Она знает, у Эгея родится сын на чужой стороне — герой Тесей; знает, что этот Тесей выгонит ее из Афин; знает, что потом Эгей погибнет от этого сына — бросится в море при ложной вести о его гибели; но молчит. «Пусть погибну, если позволю выгнать тебя из Афин!» — говорит Эгей, Больше Медее сейчас ничего не нужно. У Эгея будет сын, а у Ясона детей не будет — ни от новой жены, ни от нее, Медеи. «Я вырву с корнем Ясонов род!» — и пусть ужасаются потомки. Хор поет песню во славу Афин. Медея напомнила о прошлом, заручилась будущим, — теперь ее забота — о настоящем. Первая — о муже. Она вызывает Ясона, про сит прощения — «таковы уж мы, женщины!» — льстит, велит детям обнять отца: «Есть у меня плащ и повязка, наследие Солнца, моего предка; позволь им поднести их твоей жене!» — «Конечно, и дай бог им долгой жизни!» Сердце Медеи сжимается, но она запрещает себе жалость. Хор поет: «Что-то будет!» Вторая забота — о детях. Они отнесли подарки и вернулись; Медея в последний раз плачет над ними. «Вас я родила, вас я вскор мила, вашу улыбку я вижу — неужели в последний раз? Милые руки, милые губы, царские лики — неужели я вас не пощажу? Отец украл ваше счастье, отец лишает вас матери; пожалею я вас — по смеются мои враги; не бывать этому! Гордость во мне сильна, а гнев сильнее меня; решено!» Хор поет: «О, лучше не родить детей, не вести дома, жить мыслью с Музами — разве женщины умом слабее мужчин?» Третья забота — о разлучнице. Вбегает вестник: «Спасайся, Ме дея: погибли и царевна и царь от твоего яда!» — «Рассказывай, рас сказывай, чем подробнее, тем слаще!» Дети вошли во дворец, все на них любуются, царевна радуется уборам, Ясон просит ее быть доброй мачехой для малюток. Она обещает, она надевает наряд, она красует ся перед зеркалом; вдруг краска сбегает с лица, на губах выступает пена, пламя охватывает ей кудри, жженое мясо сжимается на костях, отравленная кровь сочится, как смола из коры. Старый отец с кри ком припадает к ее телу, мертвое тело обвивает его, как плющ; он сидится стряхнуть его, но мертвеет сам, и оба, обугленные, лежат, мертвы. «Да, наша жизнь — лишь тень, — заключает вестник, — и нет для людей счастья, а есть удачи и неудачи». Теперь обратного пути нет; если Медея не убьет детей сама — их убьют другие. «Не медли, сердце: колеблется только трус. Молчите, воспоминанья: сейчас я не мать им, плакать я буду завтра». Медея уходит за сцену, хор в ужасе поет: «Солнце-предок и вышний Зевс! удержите её руку, не дайте множить убийство убийством!» Слышатся два детских стона, и все кончено. Врывается Ясон: «Где она? на земле, в преисподней, в небе? Пусть ее растерзают, мне только бы спасти детей!» — «Поздно, Ясон», — говорит ему хор. Распахивается дворец, над дворцом — Медея на Солнцевой колеснице с мертвыми детьми на руках. «Ты львица, а не жена! — кричит Ясон. — Ты демон, которым боги меня поразили!» — «Зови, как хочешь, но я ранила твое сердце». — «И собственное!» — «Легка мне моя боль, когда вижу я твою». — «Твоя рука их убила!» — «А прежде того — твой грех». — «Так пусть каз нят тебя боги!» — «Боги не слышат клятвопреступников». Медея ис чезает, Ясон тщетно взывает к Зевсу. Хор кончает трагедию словами: «Не сбывается то, что ты верным считал, / И нежданному боги на ходят пути — / Таково пережитое нами»,
Еврипид. Ифигения в Тавриде.
Действие — в Тавриде перед храмом Артемиды. Ифигения выхо дит к зрителям и рассказывает им, кто она такая, как спаслась в Авлиде и как служит теперь Артемиде в этом скифском царстве. Служба тяжела: всех чужеземцев, каких занесет сюда море, здесь приносят в жертву Артемиде, и она, Ифигения, должна готовить их к смерти. Что с ее отцом, матерью, братом, она не знает. А сейчас ей приснился вещий сон: рухнул аргосский дворец, среди развалин стоит одна лишь колонна, и она обряжает эту колонну так, как обряжают здесь чужеземцев перед жертвой. Конечно, эта колонна — Орест; а предсмертный обряд только и может значить, что он умер. Она хочет его оплакать и уходит позвать для этого своих прислужниц. Пока сцена пуста, на нее выходят Орест с Пиладом. Орест жив, и он в Тавриде; им назначено похитить кумир вот из этого храма, и они присматриваются, как туда проникнуть. Они сделают это ночью, а день переждут в пещере у моря, где спрятан их корабль. Туда они и направляются, а на сцену возвращается Ифигения с хором при служниц; вместе с ними она оплакивает и Ореста, и злой рок своих предков, и свою горькую долю на чужбине. Вестник прерывает их плач. Только что на морском берегу пасту хи схватили двух чужеземцев; один из них бился в припадке и закли нал преследовательниц Эринний, а другой пытался помочь ему и защитить его от пастухов. Обоих отвели к царю, и царь приказал обычным чином принести их в жертву Артемиде: пусть Ифигения приготовится к положенному обряду. Ифигения в смятении. Обычно эта служба при кровавой жертве в тягость ей; но сейчас, когда сон сказал ей, что Орест погиб, сердце ее ожесточилось и она почти раду ется их будущей казни. О, зачем не занесло сюда виновников Троян ской войны — Елену и Менелая! Хор горюет о далекой родине. Вводят пленников. Они молоды, ей жаль их. «Как тебя зовут?» — спрашивает она Ореста. Он мрачно молчит. «Откуда ты?» — «Из Аргоса». — «Пала ли Троя? Уцелела ли виновница Елена? а Менелай? а Одиссей? а Ахилл? а Агамемнон? Как! он погиб от жены! А она от сына! а сын — жив ли Орест?» — «Жив, но в изгнанье — всюду и нигде». — «О счастье! сон мой оказался ложным». — «Да, лживы сны и лживы даже боги», — говорит Орест, думая о том, как они послали его за спасением, а привели на смерть. «Если вы из Аргоса, то у меня к вам просьба, — говорит Ифигения. — У меня есть письмо на родину; я пощажу и отпущу одного из вас, а он пусть передаст письмо, кому я скажу». И она уходит за письмом. Орест и Пилад начинают благородный спор, кому из них остаться в живых: Орест велит спастись Пиладу, Пилад — Оресту. Орест пересиливает в споре: «Я погубил мать, неужели я должен по губить еще и друга? Живи, помни обо мне и не верь лживым богам». «Не гневи богов, — говорит ему Пилад, — смерть близка, но еще не наступила». Ифигения выносит писчие дощечки. «Кто повезет их?» — «Я, — говорит Пилад. — Но кому?» — «Оресту, — отвеча ет Ифигения. — Пусть он знает, что сестра его Ифигения не погибла в Авлиде, а служит Артемиде Таврической; пусть придет и спасет меня от этой тяжкой службы». Орест не верит своим ушам. «Я дол жен передать это письмо Оресту? — переспрашивает Пилад. — Хо рошо: передаю!» — и он вручает писчие дощечки товарищу. Ифигения не верит своим глазам. «Да, я твой брат Орест! — кричит Орест. — Я помню тканное тобой покрывало, где ты изобразила зат мение солнца, и прядь волос, которую ты оставила матери, и праде довское копье, которое стояло в твоем тереме!» Ифигения бросается ему в объятия — подумать только, она чуть не стала убийцей брата! Ликующими песнями празднуют они узнание. Сбылось нечаянное, но осталось главное: как же Оресту добыть и увезти кумир Артемиды из таврического храма? Храм под охраной, и со стражей не сладить. «Я придумала! — говорит Ифигения, — я об ману царя хитростью, а для этого скажу ему правду. Я скажу, что ты, Орест, убил свою мать, а ты, Пилад, помогал ему; поэтому оба вы не чисты, и прикосновение ваше осквернило богиню. И над вами и над статуей нужно совершить очищение — омовение в морской воде. Гак и вы, и я, и статуя выйдем к морю — к вашему кораблю». Ре шение принято; хор поет песню в честь Артемиды, радуясь Ифигении и завидуя ей: она вернется на родину, а им, прислужницам, еще долго тосковать на чужбине. Ифигения выходит из храма с деревянной статуей богини в руках, навстречу ей — царь. Служение Артемиде — женское дело, царь не знает его тонкостей и послушно верит Ифигении. Очищение куми ра — это таинство, пусть же стража удалится, а жители не выходят из домов, а сам царь займется окуриванием храма, чтобы у богини была чистая обитель. (Это тоже правда: богиню нужно очистить от крови человеческих жертвоприношений, а чистая обитель ей будет в афинской земле.) Царь входит в храм, Ифигения с молитвою Арте миде следует к морю, за ней ведут Ореста и Пилада. Хор поет песню в честь вещего Аполлона, наставителя Ореста: да, бывают лживы сны, но не бывают лживы боги! Наступает развязка. Вбегает вестник, вызывает царя: пленники бе жали, и с ними — жрица, и с нею — кумир богини! Они, стражни ки, долго стояли отворотясь, чтобы не видеть таинств, но потом обернулись и увидели у берега корабль, а на корабле беглецов; страж ники бросились к ним, но было поздно; скорее на суда, чтобы пере хватить преступников! Однако тут, как часто бывает в развязках у Еврипида, возникает «бог из машины»: над сценою появляется боги ня Афина. «Остановись, царь: дело беглецов угодно богам; оставь их в покое и отпусти вслед им вот этих женщин из хора. А ты смелей, Орест: правь к афинской земле и там на берегу воздвигни святилище Артемиде; человеческих жертв ей больше не будет, но в память о Тавриде в главный праздник на ее кумир будут брызгать кровью. А ты, Ифигения, станешь первой жрицей в этом храме, и потомки там будут чтить твою могилу. А я спешу вам вслед в мои Афины. Вей, по путный ветер!» Афина исчезает, таврический царь остается колено преклоненным, трагедии конец.
Еврипид. Ифигения в Авлиде.
Начинается действие разговором Агамемнона со своим верным стариком рабом. Ночь, тишь, безветрие, но в сердце Агамемнона нет покоя. Хорошо рабу: его дело — послушание; тяжело царю: его дело — решение. В нем борются долг вождя: повести войско к побе де — и чувство отца: спасти свою дочь. Сперва долг вождя пересилил: он послал в Аргос приказ привезти Ифигению в Авлиду — будто бы для свадьбы с Ахиллом. Теперь пересилило чувство отца: вот письмо с отменой этого приказа, пусть старик как можно скорее доставит его в Аргос к Клитемнестре, а если мать с дочерью уже выехали, пусть остановит их в дороге и вернет назад. Старик уходит в путь, Агамем нон — в свой шатер; всходит солнце. Появляется хор местных жен щин: они, конечно, ни о чем не знают и в долгой песне искренне прославляют великий задуманный поход, перечисляя вождя за вож дем и корабль за кораблем. Песня хора обрывается неожиданным шумом. Раб-старик недале ко ушел: при выходе из лагеря его встретил тот, кому эта война нуж нее и дороже всего, — царь Менелай; недолго думая, он отнял тайное письмо, прочитал его и теперь осыпает Агамемнона укорами: как, он изменил себе и войску, он приносит общее дело в угоду своим семейным делам — хочет сохранить дочь? Агамемнон вспыхи вает: не Менелай ли затеял все это общее дело в угоду собственным семейным делам — чтобы вернуть жену? «Тщеславец! — кричит Ме нелай, — ты домогся командования и слишком много берешь на себя!» «Безумец! — кричит Агамемнон, — много я беру на себя, но греха на душу не возьму!» И тут — новая пугающая весть: пока бра тья спорили, никем не предупрежденная Клитемнестра с Ифигенией уже подъехала к лагерю, войско уже знает об этом и шумит о царев ниной свадьбе. Агамемнон поникает: он видит, что одному против всех ему не выстоять. И Менелай поникает: он понимает, что конеч ный виновник гибели Ифигении — все-таки он. Хор поет песню с любви доброй и недоброй: недоброй была любовь Елены, вызвавшая эту войну. Въезжают Клитемнестра и Ифигения, сходят с колесницы; почему так печально встречает их Агамемнон? «Царские заботы!» Точно ли Ифигению ожидает свадьба? «Да, ее поведут к алтарю». А где же свадебная жертва богам? «Ее я и готовлю». Агамемнон уговаривает Клитемнестру оставить дочь и вернуться в Аргос. «Нет, никогда: я — мать, и на свадьбе я — хозяйка». Клитемнестра входит в шатер, Ага мемнон идет в лагерь; хор, понимая, что жертвы и войны не мино вать, заглушает печаль песней о грядущем падении Трои. За всем этим остался забыт еще один участник действия — Ахилл. Его именем воспользовались для обмана, не сказавши ему. Сейчас он как ни в чем не бывало подходит к шатру Агамемнона: долго ли ждать похода, воины ропщут! Навстречу ему выходит Кли темнестра и приветствует его как будущего зятя. Ахилл в недоуме нии, Клитемнестра — тоже; нет ли здесь обмана? И старик раб раскрывает им обман: и умысел против Ифигении, и мучения Ага мемнона, и его перехваченное письмо. Клитемнестра в отчаянии: она с дочерью в ловушке, все войско будет против них, одна надежда — на Ахилла, ведь он обманут так же, как они! «Да, — отвечает Ахилл, — я не потерплю, чтобы царь играл моим именем, как раз бойник топором; я воин, я повинуюсь начальнику на благо дела, но отказываюсь от повиновения во имя зла; кто тронет Ифигению, будет иметь дело со мной!» Хор поет песню в честь Ахилла, поминает счастливую свадьбу его отца с морской богиней Фетидой — такую непохожую на нынешнюю кровавую свадьбу Ифигении. Ахилл ушел к своим воинам; вместо него возвращается Агамем нон: «Алтарь готов, пора для жертвоприношенья» — и видит, что его жена и дочь уже все знают. «Ты готовишь в жертву дочь? — спра шивает Клитемнестра. — Ты будешь молиться о счастливом пути? и о счастливом возврате? ко мне, у которой ты отнимаешь невинную дочь за распутницу Елену? к ее сестрам и брату, которые будут шара хаться от твоих кровавых рук? и даже не побоишься правой мести?» — «Пожалей, отец, — заклинает Ифигения, — жить так радостно, а умирать так страшно!» — «Что страшно и что не страш но, я знаю сам, — отвечает Агамемнон, — но вот в оружии стоит вся Греция, чтобы чужеземцы не позорили ее жен, и для нее мне не жаль ни своей крови, ни твоей». Он поворачивается и уходит; Ифиге ния жалобной песней оплакивает свою судьбу, но слова отца запали ей в душу. Возвращается Ахилл: воины уже знают все, весь лагерь кипит и требует царевну в жертву, но он, Ахилл, будет ее защищать хотя бы один против всех. «Не нужно! — выпрямляется вдруг Ифигения. — Не обнажайте мечей Друг на друга — сберегите их против чужеземцев. Если речь идет о судьбе и чести всей Греции — пусть я буду ее спасительницей! Правда сильнее смерти — я умру за правду; а мужи и жены Греции почтят меня славой». Ахилл в восхищении, Клитемнестра в отчаянии, Ифигения запевает ликующую песнь во славу кро вожадной Артемиды и под эти звуки идет на смерть.
Аристотель. Поэтика.
Состояла из двух частей, но до нас дошла только одна. Аристотель полемизирует с Платоном. «Искусство – подражание». Подражание полезно: подражая, человек учится. Подражание приятно. В основе искусства – творческое подражание - разводит искусство и ремесло.Виды искусства различаются в зависимости от: - объектов подражания - способов подражания - средств подражания. Самый совершенный вид искусства – поэзия. Поэзия лучше истории, т.к. поэзия более философична. Три вида поэзии: - эпос – лирика - драма = эпос + лирика + наглядное изображение. Все поэты делятся на: - серьёзных. Трагедия (в основе – дифирамб) и эпос. - легкомысленных. Комедия (в основе – фаллические песни) и поэзия. «Смешное – не безобразное, а лишь часть его: смешное – некоторая ошибка, никому не причиняющая страдания и ни для кого не пагубное». Даёт определение: Трагедии – подражание действию важному и законченному. Комедии – подражание худшим людям, однако не в смысле полной порочности. В трагедии шесть основных элементов: - фабула – характеры – мысли - словесные выражения - музыкальная композиция - сценическое оформление. Наиболее важные – фабула и характер. Фабула должна быть целостной и законченной. Фабула может быть: - перипетия (поворот) – изменение от одного состояния к другому - узнавание (кого-то или чего-то) – естественное, подготовленное всем ходом трагедии. Вводит элементы литературной критики. Характеры: - благородные (соответствие + последовательность) или статичность – подходящие – естественные – последовательные. Сущность трагедии зависит от характера главного героя. Герой – хороший, совершающий какую-то ошибку, за которой следует наказание => катарсис (религиозное – очищение души). Словесное выражение: - тропы - части речи. В эпосе фабула может быть более разветвлённой, чем в трагедии. Поэтика не нормативная, а описательная. Одно единство – единство действия (по сравнению с классицизмом).
Гесиод. Труды и Дни.
В основе обращение к брату. Делится на две части: теоретическую и практическую. В первой эпические рассуждения о необходимости честной жизни (она угодна богам, за нечестную покарают). Зевс является самым сильным, защитником справедливости и порядка. Необходимость тяжелого труда является его карой за несовершенство людей, результат преступления Прометея, но это и единственная возможность честно выжить. Во второй части Гесиод дает практические советы по земледелию и организации хозяйства: уроки по с/х работам, рекомендации по выбору батраков для работ, советы по приобретению домашнего скота, наставление по ведению домашнего хозяйства и женитьбе, примеры счастливого и несчастливого числа.