Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
История одной беременности
Согласитесь, тусоваться в светском обществе скучно. Вместо того чтоб расслабиться и получать удовольствие, ты должен всем демонстрировать свою светскость или хотя бы интеллигентность. Ты должен следить за осанкой, ты должен быть приветливым и коммуникабельгым и, ни дай Бог, тебе даже скромненько пукнуть — засмотрят пренебрежительными взглядами до смерти. А ведь для многих всякие балы и приёмы являются жутким стрессом, который в свою очередь является катализатором жутких метеоризмов, которые являются катализаторами ещё более жутких стрессов, которые… ну, вы поняли. Не знаю, это только я вижу, а все просто тактично умалчивают, но выглядят такие действа фальшиво и скучно. По крайней мере, пока все трезвые.
И, по-моему, логично было предполагать, что мероприятие под названием «Коньяки и Бренди» закончится чем-то более ярким, чем нуднейшее выступление блюзменов и сухие рукопожатия резидентов «элитного клуба».
Короче, я был собой недоволен. Скучные кадры, где люди «светски» улыбаются белыми зубами, с чувством и расстановкой пьют напитки и с таким же глубоким пониманием слушают музончик. И ни капельки интересности. Если бы не обилие оставшейся на столах закуски, было бы мне горе-горюшко и кризис среднего возраста.
Как раз, когда я доедал бутерброд с красной икрой, в пустой зал зашел какой-то изрядно помятый дядька лет тридцати пяти в старой футболке и джинсах.
— Ты здесь шо забыл? — вежливо поинтересовался он.
— А ты кто такой?
— Хозяин этой гостиницы. Давай, вали отсюда.
Я еще раз внимательно оглядел дядьку, который, хоть и смахивал на старого хиппи, выглядел уверенно и уже начал внушать уважение.
— А можно бутерброды с собой взять? — спросил я наивно, а затем почему-то соврал. — Я не себе. Детям.
Дядька сначала насупил брови, а потом как-то по-доброму поднял.
— А у тебя что… дети есть?
Я понял, что покраснел и немого трясусь.
— Угу. Двое. Мальчик и… ещё мальчик.
Дядька ещё раз удивился и присел рядом со мной на красивый стул.
— А как так вышло? Ты ж сам ещё пацан? Залёт?
— Нет, почему? — как бы обиделся я. — Просто как-то не сильно парились по этому поводу. А потом бац — задержка месячных, центр планирования семьи, роддом… Как-то так.
— А второй так же? — улыбнулся дядька.
— Да нет… Просто подумали с женой — один уже есть, коляску выкидывать жаль, куча вещей просто так лежит. И за второго ребёнка ж денег дают побольше…
Я понял, что если дальше начну сочинять, обязательно спалюсь. Поэтому замолчал. А мужик, наверное, целую минуту смотрел на меня так, как будто пытался что-то определить.
— Тебя как зовут?
— Коля…
— Петя.
Петя протянул руку и я машинально сделал то же самое.
После крепкого рукопожатия Петя заметно подобрел.
— Коль, а давай выпьем?
Не дожидаясь моего робкого «Нет», он быстренько сбегал за недопитой бутылкой коньяка, нашел два больших почти чистых снифтера, наполнил их и протянул мне:
— Ну шо? За детей?
Я даже «э-э-э-э» сказать не успел, как мы чокнулись. Петя сначала заправски отпил маленький глоток, а потом осушил сосуд и довольно зажмурился, как начинающий алкаш.
Для меня подобная доза означала верную погибель, но почему-то именно Пете я отказать не мог и последовал его примеру. Как всегда, потекли слюни и немного слёзы. Но привычного уезда мозгов не последовало. Видать, правда хороший коньяк.
— Колян, вот ты мне скажи, — начал Петя, наливая вторую порцию коньяка. — Наполеон, это что?
— Торт! — незамедлительно ответил я.
Петя иронично поднял глаза вверх и помотал головой.
— А если подумать?
Я огляделся вокруг и понял.
— Коньяк!
— Вот и жена моя думает, что коньяк. А на самом деле это великий французский полководец.
Петя думал, что затроллил меня, но на самом деле нифига подобного.
— Думаю, что Наполеон бы обиделся за то, что его считают неодушевлённым предметом. Если бы вопрос стоял «Кто такой Наполеон», ответ бы был другим.
Петя улыбнулся.
— А я сказал «что»? — я кивнул. — Ну, сейчас уже Наполеон скорее «что», чем «кто»... у тебя, Коляш, какое образование?
— Высшее техническое.
— Значит, считаешь себя самым умным?
— Почему считаю? Я знаю.
Петя протянул мне полный снифтер.
— Ну, тогда давай за умных людей.
Мы почему-то встали, молча чокнулись и выпили залпом. Вторая порция мне пошла уже не так хорошо.
— Следующий тост за трезвость, — пошутил я.
— Шо, плохой коньяк? — спросил Петя, наливая по третей.
— Ну, я вообще не ценитель алькоголя.
— Тогда давай по последнему. За трезвость. И закуси, не бойся. А то ощущение, что тебе клизму сделали.
Я только начал есть мелко нарезанный сыр, когда прям перед носом опять появился коньяк.
— Я больше не буду. Я тупо домой не доеду.
— А ты шо, за рулём?
— Нееее, я до маршрутки не дойду.
— Так я тебя отвезу.
— Ты? — немного пьяненько улыбнулся я. — Да ты сам уже никакой!
— Ты мне шо, не доверяешь?
— Я тебя пять минут всего знаю.
— И шо?
Вопрос поставил меня в тупик. Умные мысли, будучи пьяными, витали где-то на поверхности, но всё как-то не улавливались.
— А если мы разобьёмся?
— И шо? — так же непринуждённо спросил Петя, но тут же спохватился. — Аааа! У тя ж дети!
— Да нету у меня детей, я пошутил. Просто жрать очень хотелось.
— Так жри давай, чо сидишь?
— Ты мне сам сказали, чтоб я валил отсюда.
— Ну да, точно. — Петя поднял снифтер, чокнулся с невидимым собутыльником и снова сел. — А чего ты тут вообще делаешь?
— Фотографирую. Фотографировал.
— Вот этих вот? — пьяным пальцем Петя описал фигуру, отдалённо напоминающую овал.
— Угу.
— А шо их фотографировать? Как они бухают?
— Угу.
— Ничо се! Вообще зажрались. Скоро будут снимать, как кто-то срёт! И сколько тебе заплатили?
— Нисколько.
— За еду, значит?
— Не, за опыт. Просто хотел проверить, что получится. Ну и может, с кем-то важным познакомлюсь.
— И как? Познакомился?
— Не.
— А я? — обиделся Петя.
Он почему-то стал похож на маленького ребёнка.
— А шо ты? Я тебя не знаю.
— Ты посмотри, какой борзый. — сказал Петя уже абсолютно ровным трезвым тоном. — Ладно, вали отсюда. Можешь объедки забрать. Мальчику и мальчику отдашь.
Стало очень неприятно. Как будто об тебя вытерли ноги.
Не сказав ни слова, я встал и пошёл к выходу. С пьяни нечаянно задел пару стульев, а у двери вспомнил, что забыл рюкзак с техникой как раз там, где сидел Петя. Не хотелось возвращаться, видеть эту наглую рожу, но там был цейс, который мне стал в последнее время родным.
Я молча подошёл к наблюдающему с интересом Пете, взял портфель и пошёл обратно.
— Обиделся что ли?
— Иди на#уй.
— Я тебе не грубил, пацан.
— Взгляд и тон всё сказали.
— Давай, я тебе заплачу, а ты фотки жене не будешь отдавать?
Я остановился.
— А зачем тебе это?
— Тебе деньги не нужны?
— Ну я ж здесь бесплатно работал.
— Тебе деньги не нужны?
— Нужны.
— Так что за глупые вопросы?
Я развернулся к Пете.
— На меня как бы рассчитывали.
— Если бы на тебя рассчитывали, мой друг, тебе дали хотя бы аванс, организовали отдельный столик с минералкой и бутербродами и позаботились о транспорте. Так что можешь успокоить свою совесть. Тебя ж даже не покормили?
— А тебе это зачем?
— Не хочу афишировать то, что в моей гостинице пьянствует всякий сброд.
— Ты канеш извини, Петь, но по сравнению с тобой тот сброд выглядит куда достойнее.
— И с чего это ты решил?
— А ты посмотри, как ты одет?
— А ты думаешь, одежда делает тебя достойным?
— А ты думаешь, одеваться как дворник очень достойно?
— Я думаю, что одежда должна выполнять прямую функцию одежды. И только людям, которые не в состоянии оценить человека по его собственному достоинству, нужно что-то попроще, вроде одежды или манер.
Я перестал тушеваться и немного вошёл в раж.
— А почему же все так старательно придерживаются дресс-кода?
— Потому что дураки!
— А ты умный?
— А я умный.
— Потому что одеваешься как дворник?
— Потому что я сам с нуля построил эту гостиницу и принимаю этих бездельников за свой же счёт.
— И при этом продолжаешь считать себя умным? — улыбнулся я.
— Я просто исполняю капризы своей жены.
— А почему ж она не одевается как дворник?
— Потому что дура.
— А ты, умный, её капризы выполняешь. Высокого ты о себе мнения. И о ней. Мне она показалась добрым и милым человеком.
— Мне сначала тоже.
— Так чо не разведёшься?
Петя опять налил себе коньяка и бахнул залпом.
— А хрен его знает. Сам не знаю, чего хочу. Всё, что хотел, всё есть. Детей хочу, а она не хочет.
— Ну, а как же вы «это»… ну…
— Вот так и «это». Я сам не знаю, как она умудряется. Вроде оба здоровые, а всё равно. Говорит, что не хочет пока рожать. Фигура, здоровье, все дела.
— А приёмного?
— Баран! Ты понимаешь, что говоришь? Переделать что-то готовое в сто раз сложнее, чем сделать с нуля. Тем более я привык сам всё делать. Кстати, она тоже хочет приёмного. Как эта, что Лару Крофт играла.
— Ну, да. Это ж щас модно. Даже и не знаю. Я бы развёлся.
— Не, я так не могу. Она со мной была ещё когда я был никем. Как ты, студентом обычным. А если брошу, то совесть будет мучить. Да и отдать много чего придётся. Не хочу.
— Мда, дела.
— Коль, а ты б хотел детей?
— Ещё как!
— А чо не заведёшь?
— Не с кем. Да и не потяну ещё наверное.
— Вот так всегда. Не понос, так золотуха. — Петя поколыхал остатки коньяка в бутылке и выпил уже с горла. — Так шо, удалишь фотки?
— Не, я так не могу. Я обещал, я сделаю.
— Сотню даю.
— Сотню чего?
— Гривен конечно же!
— Неее, за сотню гривен я на компромисс с совестью не пойду.
— А за сотню баксов?
— Тем более.
— Почему? — хихикнул Петя.
— Потому что для тебя это копейки, а для меня это уже много. А это классовое унижение.
— Ты смотри, какие слова знаешь. А за сколько удалишь?
— Десять штук.
— Гривен?
— Баксов!
— Нихера се! Да за десять штук баксов я сам их по Ялте расклею!
— Ну вот, значит так тебе это нужно. А жене твоей нужно. Это всё-таки память. Это она сама сделала. Неужели я за какие-то сто баксов буду лишать такого хорошего человека удовольствия?
— Хитрый, гадёныш. Ну, давай двести баксов, забираешь всю еду и в расчёте?
— Десять штук. И это пока я добрый.
Петя начал багроветь.
— Вали отсюда, сопляк.
— Нифига. Я хавчик заберу.
— Я сказал ВАЛИ!
— Будешь борзеть, обо всём жене расскажу. Хочешь?
Петя покраснел еще больше. То ли от стыда, то ли от гнева.
— Ты посмотри на него! А если я прям здесь твой фотик разобью, а тебе челюсть сломаю?
Хоть коленки и затряслись, я знал, что в таких случаях нужно идти до конца, и только в конце убегать как можно быстрее и дальше.
— А если я тебе?
— Пацан, ты меня уже бесишь. Попридержи язык.
— Сам рот закрой. Ишь ты, разошёлся, «владелец гостиницы». Я с тобой нормально, по-человечески общался, а не как с говном. А если ты считаешь всех вокруг говном, то это только твои личные проблемы. Жопу пусть тебе лижут жополизы. А с нормальными достойными людьми ты просто не достоин общаться. Доступно?
Вместо каких-то аргументов Петя резко вскочил со стула и хорошенько треснул меня по уху. Хотел попасть в нос, но я успел чуть-чуть увернуться. Я тоже не растерялся и пока Петя с вытянутой рукой, был чуть сзади меня, проделал удушающий захват, филигранно отточенный на детях, которые не хотели меня слушаться в лагере.
— Отпусти, сука! Отпусти, убью!
Было страшно, но весь я тогда управлялся каким-то звериным инстинктом, который говорил, что нужно действовать именно так.
Петя брыкался, но не особо сильно. То ли потому что был пьян, то ли из-за чего-то ещё.
— Попроси прощения, тогда отпущу.
Я сдавил шею Пети как можно сильнее и тот немного закряхтел. Но брыкаться не перестал.
Не знаю, чем бы всё закончилось, если бы в зал не зашла Анфиса. После пронзительного визга она подбежала к нам и начала бить меня по голове слабыми ручками и оттаскивать от Петра.
Через минуту мы сидели каждый под своим столом, злобно смотрели друг на друга и тяжело дышали.
— Вы чё, больные? — начала Анфиса. — Чё вы подрались?
До этого Анфиса никогда не говорила слов типа «чё» и вообще выражалась как можно мягче и корректнее.
— Коньяк не поделили, — буркнул я и Петя почему-то захихикал. Хотя и продолжал смотреть на меня налитыми кровью глазами.
— Вот придурки! Сказали бы, я бы вам ещё принесла. Ты же, — Анфиса посмотрела на меня, — ты ж сказал, что не пьёшь?
— Если мне не наливать. А этот пристал. Ну и сам напросился. Я и не дерусь, когда трезвый.
Анфиса присела ближе к Пете и начала его гладить. Так завидно стало! Кто б меня так погладил?
— Ну вот чего вы подрались? Из-за коньяка что ли? Глупый ты мой. А вдруг бы ты его покалечил? Или ножом там пырнул? Куда б мы потом труп девали?
Во мне прям вскипела жажда справедливости и я хотел отстоять своё превосходство, но Петя был быстрее.
— Да мы и не подрались. Просто дурачились. Да, Коляша?
— Если бы ты за жену не прятался, Петенька, я бы посмотрел, до чего…
Петя почему-то вдруг кинулся на меня (наверное, ещё подурачиться захотел), но Анфиса схватила его за ремень и Пётр, поскользнувшись на лакированном паркете смачно упал лицом прям в пол. Отчего завыл и начал всячески причитать и почему-то опять в мой адрес. Как будто это я его уронил.
Анфиса же начала серьёзно злиться.
— Если вы, придурки, не успокоитесь, я щас в милицию позвоню и упрячу обоих на пятнадцать суток. Понятно?
— А чё вы мне это говорите, Анфиса? — начал возмущаться я. — Я вообще остался покушать, а он меня хотел выгнать. Жлоб!
— Петя, тебе что, еды жалко? — Серьёзно спросил Анфиса, а я растаял от того, что заняли мою сторону. — Ты её всё равно собакам отдаёшь. А человек согласился мне помочь просто так. И вот не стыдно? Как ребёнок! Куда тебе своих заводить?
Петя был разбит в пух и прах. Вся его уверенность испарилась как лёгкий пук и представлял он из себя крайне жалкое зрелище. Почему-то захотелось ему помочь.
— Анфиса, а он мне денег предлагал. За то, что я на вас работал. Сказал, что нельзя работать бесплатно. А я не брал. Ну и из-за этого и подрались.
Анфиса улыбнулась.
— Ты правда хотел за меня заплатить?
— Да он всё врёт, — буркнул Петя и отвернулся в сторону.
Как бы говоря «ну, конечно же, мой хороший» Анфиса опять начала гладить Петра и тот, хоть и старался выглядеть обиженно, больше походил на довольного кота, который разрешил себя погладить.
Блин! Я тоже хочу, чтоб меня так гладили! У меня между прочим ухо болит!
— Ладно, — отряхиваясь поднялся я. — От вас ничего хорошего не дождёшься всё равно, поэтому я пошёл. И снимков я вам не отдам. Будете знать, как гостей принимать. Вот, смотрите.
Я поднёс Анфисе фотоаппарат, на котором была надпись «Форматирование карты» и оранжевая полоска, добежав до конца сообщившая, что карта пуста.
Анфиса расстроилась, хотя и понимала, что всё справедливо, Петя радовался, а я гордился тем, что отформатировал и без того чистую карту, так как карту с сегодняшними снимками сразу после съёмки я поставил на «Lock» (чтоб не стереть) и положил в специальный кармашек для карт, которые нужно слить на комп.
Все трое молчали как дураки. Никто не знал, что сказать и тем более что сделать.
— Ещё раз спасибо за гостеприимство, я пошёл. И вот это, — я взял полупустую бутылку какого-то бренди. — Я заберу с собой. До свидания.
И я ушёл. Пока я не сел в маршрутку и не поехал к себе в Артек, не пропадало чувство, что меня сейчас кто-то сзади схватит и надаёт по шее. Но пронесло.
Прошло два месяца.
— Алё?
— Анфиса?
— Коля?
— Да.
— Коля, ты сейчас где?
— А это смотря для чего.
— Уверена, тебе понравится.
Вообще-то я слил фотки Анфисе (кстати, клёвые), но попросил Пете ничего не говорить. Якобы в воспитательных целях. Поэтому отношения у нас были тёплыми и дружескими.
— Я в Артеке. На работе.
— Хорошо, я сейчас заеду.
Мы познакомились с Анфисой на кинофестивале. Она обеспечивала еду и питьё на банкете, а мы нагло взяли несколько блюд и утащили их к себе в проекционку, где начали жрать без каких бы то светских стеснений. Со стороны показалось, что мы их нагло спёрли и не хотим возвращать, поэтому Анфиса своей собственной персоной направилась к нам и начала возмущаться. Но мы конфликт быстро замяли, пообещали, что всё вернём и даже устроили небольшую экскурсию по нашим владениям. А потом как-то разобщались и пошло-поехало.
Анфиса почему-то не вышла из машины, зато пригласила меня залезть в её чёрный «Пежо».
— Коля, у меня есть для тебя подарок. Вот.
Анфиса протянула мне коробку рафаэлок.
— Шикарный подарок! — пошутил я. — Спасибо большое.
— Ну, я знала, что тебе понравится. Но я не по этому делу. У меня для тебя ещё одна хорошая новость. Я беременна!
Я сразу и офигел и удивился и не понял.
— А я тут причём?
— А у меня для тебя предложение есть.
— Какое?
— Можешь меня снимать каждую неделю в одном и том же месте в одной и той же позе? Хочу, чтоб получился мультик, как я полнею. Я видела такие в интернете.
Я немного подумал.
— Без проблем. Каждую субботу в пять вечера. Только меня нужно будет отвозить и привозить обратно. И поесть что-то. А ещё нужно помещение, где света много, но не в коем случае не солнечного, только искусственный. А то стробить будет.
— Нууу, хорошо. Только тебя забирать будет Петя. А то мне скоро уже нельзя будет ездить. Я же в положении дама.
— Нет. С Петей нет.
— Почему? Вы же поладили? Он, кстати, о тебе так хорошо отзывался. Говорил, что ты мужик хороший.
— Когда это мы поладили? Тем более он же «Директор гостиницы»! Ему что, больше нечего делать, как меня катать туда-обратно? Сложно такси заказать?
— Так он всё равно ничего не делает. Хоть делом займётся. Тем более он всё равно катается целыми днями без дела.
Я немного подумал.
— Ищите другого фотографа. В Ялте полно хороших мастеров.
— Но тех мастеров я не знаю, а ты нам теперь как родной.
— Почему это?
— Если бы вы тогда не подрались, не было бы никакой беременности.
Я усмехнулся.
— По-моему дети по-другому делаются.
— Не прикидывайся, Колька. Я когда его увидела слабого и беспомощного, так сразу разволновалась и, знаешь, как бы старые чувства разыгрались. У нас как бы был кризис отношений. Надоели друг другу, бизнесом себе занимались, интрижки на стороне, а тут «БАХ!» и как-то всё по новой. Ну и получилось.
— А Петя что по этому поводу думает? Хочет быть счастливым отцом?
— Боится.
— Да ладно?
— Как девка трясётся. Говорит «что я с ребёнком буду делать, когда я сам ребёнок?». А представь, месяц назад, буквально кипятил мне мозги, мол это я не могу и у меня не получается. А в итоге ему помог коньяк. На трезвую не может, оказывается. Есть такая патология. Но мы по врачам прошлись, нам сказали, что всё хорошо, скорее всего будет мальчик, но пока ещё рано судить. Времени мало прошло. Если мальчик будет, угадай как назовём?
— Наполеон?
— Почему Наполеон?
— Ну как бы тебе сказать… — я решил съехать со скользкой темы. — Только не говори, что в честь меня.
— А почему? Николай Петрович. Вполне солидно. Хотели сначала в честь дедушек назвать, но получается или «Семён Петрович» или «Дмитрий Петрович». Как-то неласково звучит. Как будто какой-то «завгар» или столяр пятого разряда.
— Мда. Вот так набей кому-то морду, и в твою честь назовут ребёнка. Куда мир катится?
— Так что, согласен?
— Мне всё-таки не очень бы хотелось с Петром встречаться. У меня с последней нашей встречи ухо неделю ныло. Это, между прочим, он первый на меня кинулся.
— Ах, ты ж мой несчастный! Но я тебя уверяю, он хоть и боится, видно, что тоже мультик хочет. И он правда как-то расцвёл. Начал бизнес расширять. Мы только за последние две недели шесть крупных банкетов обслужили и даже Киркорова принимали у себя. А это уже уровень, должна тебе сказать.
— Дааа, Киркор — это уровень. Но вы лучше другого фотографа наймите, мне что-то эта идея всё больше и больше не нравится.
— Вот ты тоже как девка себя ведёшь. Что ты теряешь?
— Два часа времени в выходной день. А если мне нужно куда-то уехать? Я вот хочу в сентябре уехать в Беларусь, а потом может вообще уволюсь?
— От не люблю, когда начинают «Та я это, та я то». Ты мужик или нет? Давай так: я тебе даю тыщу гривен авансом, а потом посмотрим, что будет получаться. Уедешь — ничего страшного. Попросим кого-то ещё. Просто мне нравится твой взгляд на вещи
Я широко улыбнулся.
— Заклей один глаз пластырем и у тебя будет такой же точно взгляд.
Свой глаз-пластмасс я показал Анфисе в первый же день нашего знакомства, поэтому шутку она поняла и улыбнулась.
— Коля, тысяча гривен и это только аванс. Просто ни за что. Не понравится — откажешься, а деньги оставишь себе. Тысяча гривен? У тебя есть минута на размышление.
— Нет! — твёрдо сказал я уже через секунду.
— Ну почему???
— Потому что ты на меня давишь. А значит, есть какие-то факторы, от которых ты меня пытаешься отвлечь.
— Ты как баран упёртый! Ты не овен по гороскопу? — я довольно кивнул. — Ну кто бы сомневался! Две тысячи гривен или я уезжаю.
— Если бы мне нужны были деньги, разве я согласился у тебя снимать тогда? Даже если ты меня пытаешься подкупить, то ты делаешь это совсем неправильно.
Анфиса сдулась.
— Хорошо. Чего ты хочешь?
— Чтоб там не было Пети.
— Нет, это исключено. Он же папа в конце концов! Что ты его так боишься?
— Да блин, не боюсь я его! Просто не нравится он мне и всё.
Анфиса закрыла лицо руками и начала недовольно бормотать.
— Вот за что мне два таких упрямых барана досталось? Одного уговаривала целый день, тоже ломался как девочка, еле уговорила. Теперь ты начинаешь.
— А он чё ломался?
Анфиса понимала, что врать уже бесполезно, спрятала глаза и немного покраснела.
— Скажем так, ваши чувства друг к другу взаимны… Да, я тебе немного наврала. И ему тоже про тебя сказала. Ну, что вы друг другу понравились. Вы ж у меня два взрослых дядьки? Только без мозгов совсем.
— Так это совсем дело меняет! — обрадовался я.
— В смысле?
— Я ж не знал, что он меня не любит. Будет как раз возможность отомстить за ухо.
Анфиса от безнадёги закатила глаза и вздохнула.
— Коля, тебе сколько лет?
— Сто венерианских! Тебе нужны услуги фотографа или нет? Чё ты мне тут начинаешь?
— Я уже сама не рада, что ввязалась. Но отступать уже глупо.
— Ну вот хорошо. Давай две штуки.
— Только при одном условии: вы не будете драться и конфликтовать.
— Ты врушка, я тебе не доверяю, и поэтому никаких условий с тобой заключать не буду. Ты мне за прошлую работу по-хорошему должна была заплатить баксов сто. А даже печенек не дала. Если бы я ту бутылку не забрал, даже дорогу не окупил бы. А я, к слову, бедный пролетарий!
— Ты на него посмотри, «пролетарий»! Ты самый худший партнёр, с которым мне приходилось работать!
— Скажи, где я неправ? — с претензией спросил я и Анфиса опять сдулась. — Ну вот и всё. Чтоб ты не переживала, скажу, что Петя меня крупнее и на него трезвого, я бросаться не буду точно. Я ж не дурак. Но тёплых дружеских отношений, если он конечно не поймёт, где был неправ, не жди.
— Ага, жди, поймёт он, — поиронизировала Анфиса. — Ладно, кровопийца, деньги после первой фотосессии.
— Ты сказала, что прямо сейчас.
— Не говорила я такого!
— Ну вот как с тобой можно работать? Ты даже не помнишь, что говорила пять минут назад!
Вообще-то я не был уверен, что именно она говорила, но решил на всякий случай тоже надавить. Всё равно она тоже точно не помнит наверняка.
— У меня сейчас с собой столько нет. Давай триста сейчас, а остальное потом?
— Ну, ладно, убедила.
На том и решили.
Первая суббота настала через четыре дня. Съёмок у меня обычно в такое время нет, поэтому пришлось отрабатывать триста гривен.
Петя приехал на старинном «Крузаке» синего цвета. Не сильно уж старинном, но я таких ещё ни разу не видел. Машина, конечно солидная, но выбор не совсем понятный. Сейчас же на такой хрен найдёшь запчасти. Наверное, это та из «Тайот», которые «совсем не ломаются», как работницы улицы красных фонарей.
— Ооо! Привет! — обрадовался я, завидев недовольную рожу Петра.
— Садись.
Сияя как красно солнышко, я залез на заднее сидение.
— Почему не вперёд? — подозрительно спросил Пётр, глядя на меня в зеркало заднего вида.
— А у меня ж рюкзак большой, на переднем неудобно с ним. А тут сзади комфорт! Тут диван целый!
Задние сидения у «крузаков» реально большие и там, даже не складывая ничего, можно запросто заниматься любовью или, например, в шахматы погонять.
Мы поехали. Молча. Петя тоже пытался держаться ровно, но явно нервничал. Наверное, думал, что в любой момент я могу повторить свой мастерский захват сзади. А может, это всё рисовало моё буйное воображение. Но почему-то меня распирало от счастья.
Мы приехали в тот же гостиничный комплекс. Только пошли не в банкетный зал, а в люкс, где была спальня размером с комнату в которой живёт по пятнадцать вожатых или грузчиков в нашем артековском ДПУ. Окна зашторивались до полной темноты, но приглушённого света, который был в спальной, явно не хватало. Поэтому в люкс были откуда-то принесены аж пять торшеров, и тогда стало вполне сносно. Кстати, бегали не служащие комплекса, которым и так хватало работы, а Петя. Ну, а мы в это время с Анфисой обсуждали все вопросы.
— Анфиса, если хочешь, чтоб получилось красиво, то торшеры переносить нельзя. Пусть тут все стоят. Лишний раз уборку не делать, потому что складки на кровати точно такие же потом не сделаешь. А если они будут гулять, будет создаваться впечатление, что вокруг вас с Петей происходит какое-то сумасшествие. Нужно что-то более постоянное. Ты подумай, может лучше это снять в менее претензионном месте? В какой-то комнатушке поставьте диванчик с натянутой обивкой без складок, лампы и всё. Там же не интерьер главное, а вы, ваша семья. Я даже боюсь представить, сколько будет стоит заморозить люкс на семь месяцев.
Анфиса подняла глаза вверх.
— Я даже не думала, что всё так серьёзно… Давай Петю спросим?
Петю спросили, когда он принёс последний светильник. От негодования он кипел, а я таял от счастья. Хотя мне его правда было жаль. Ясное дело, что от люкса отказались и решили переместиться на небольшой складик с запасной мебелью. Как оказалось, стулья и столы в виду чрезмерной полноты некоторых посетителей очень быстро приходят в негодность. А там были хорошие стулья! Я бы на таких даже разрешал студентам качаться! Это ж нада такой зад отъесть?
Мы с Петей освободили один угол и расставили светильники. На всякий случай обвели ножки мелом и начали фоткаться.
Если бы я снимал на обычный объектив, то однозначно получилась бы какая-то ересь, но с цейсом выходили одни лишь шедевры. Я даже не знал, на каком остановиться. Поэтому отдал флешку счастливой паре, чтоб они сами выбрали и оставили на карточке только один единственный снимок, который и будет первым кадром их мультика про беременность, от которого я уже потом буду отталкиваться.
Даже Петя перестал хмуриться и начал со мной нормально общаться. А я чё? Для хорошего человека мне ничего не жалко.
Ужинал я тоже с ними. Вот чему можно действительно позавидовать, так это тому, как эти ребята кушают. У них не столько гостиница даёт прибыль, сколько внутренняя кухня, которая отчасти может называться «полевой» и выезжать на какие-то мероприятия или готовить на какое-то мероприятие весь хавчик заранее. Ясное дело, что этих двоих я начал боготворить.
И так продолжалось месяца три.
У Анфисы пошёл пятый месяц. Начало проявляться «пузико» и все остальные прелести, которыми наслаждаются будущие мамы, а будущие папы страдают. Анфиса, мягко говоря, стала невыносима. Не всегда, конечно, но в моменты, где требовалось сосредоточиться и поднапрячь какую-то часть тела, попу или мозги, она могла закатить такое шоу, которому даже Киркор позавидовал бы. Именно поэтому мы с Петром стали товарищами по несчастью. Правда, мне требовалось её видеть всего пару часов в неделю (я даже от ужинов стал отказываться), а Петру постоянно. И волей-неволей я стал его личным психотерапевтом.
— Колян, ты прости, что тебе приходится всё это выслушивать, но я правда уже не могу. У меня скоро крыша сползёт. Она от скуки знаешь, шо придумала сегодня?
— Ну? — укусил варенную кукурузу я, продолжая смотреть на набережную.
— Хочет переехать в Малоречку. Это возле Алушты.
— Да, я в курсе. А нафига?
— Ну, типа там тихо, спокойно. Именно в таких условиях типа должен расти ребёнок.
— А ты шо?
— А я ей говорю: чем тебя Ялта не устраивает? В номере, где мы живём, пускай нет вида на море, но там тоже тихо и спокойно. И машин здесь практически не ездит. И вообще. Я вырос в Мариуполе, где была такая жопа, по сравнению с которой Ялта — колыбель благодати. А она знаешь, мне шо?
— Шо?
— Вот поэтому ты такой и получился, говорит. А я, говорит, хочу нормального спокойного ребёнка.
— А ты шо?
— Сказал, чтоб в тайгу ехала. Там и чисто и малолюдно. Только продукты редко сбрасывают с вертолёта.
— А она шо?
— Не разговаривает уже два дня. Может, хоть ты разговоришь? Я ж переживаю. Ей-то нервничать нельзя. А где я денег возьму на хату в Малоречке? Там знаешь как сейчас цены поднялись? А строить не вариант, потому что земли мало, нужно проводить кучу подготовительных работ, сама стройка — работы на год минимум. А мы уже через три месяца рожаем. Я себе машину уже лет пять поменять не могу, а она «дом на берегу моря».
Я с искренним сожалением посмотрел на Петю.
— Пётр, ты понимаешь, что вы с жиру беситесь? Вам бы сейчас завидовало 99% всех будущих родителей.
— Думаешь, не понимаю? Я всё понимаю! А она нет. Уткнулась и всё. И шо делать? Я ж, даже если захочу комплекс продать, это волокита года на полтора в лучшем случае. Сейчас гостиничный бизнес не особо востребован. Скорее для энтузиастов.
— Пётр, — я похлопал его по плечу. — Ты нормальный умный мужик, а она беременная. Эээ… Ну, ты понял, без обид. Ни в коем случае её не слушай.
— Вот ты, если такой умный, скажи, что мне делать.
— Нужно её просто отговорить. Давай, я напишу статью, что в Малоречке сбрасывались при союзе ядерные отходы и что там жить нельзя?
Пётр задумался.
— Ну, а чо? Но она ж начнёт где-то в другом месте искать жильё? И как закажет мне где-то в Тайланде, шо я буду потом делать? Малоречка хоть рядом.
— Не знаю, Петро, не знаю. Я предложил. Если она себе в голову вбила, что тут плохо, то дела твои плохи. Значит нужно её убедить, что тут хорошо.
— Да куда ж уже лучше? — Петя аж привстал.
— Вот и я не пойму. Ладно, пошли, будем действовать по обстоятельствам.
Анфиса уже ждала нас на складике, одетая в безобразное платье с дыркой, через которую должен был просматриваться живот. Живот просматривался, но не так сильно, как ей хотелось бы.
Я-то думал, что всё это дело вылазит уже месяца через два, а оно, оказывается, хорошо вылазит только за два месяца прежде чем вылезти окончательно.
Вопреки моим ожиданиям Анфиса не напоминала «Мегеру». Она точно так же приветливо поздоровалась со мной, хотя Петру не сказала ни слова. А ещё она как-то хитро улыбалась. Хитрее, чем обычно.
— Коля, как ты думаешь, в Ялте хорошо растить ребёнка? — спросила Анфиса, а Петя, чуть покраснев, подёргал ворот футболки.
— Думаю, моя дорогая, что об этом нужно спросить тех, кто в Ялте вырос.
Анфиса кивнула, как бы соглашаясь.
— А если бы ты выбирал такое место, то что б выбрал? Если бы у тебя было достаточно денег, конечно.
— Шахтёрск.
— Шахтёрск? — синхронно спросили оба. — Это где?
— Это там, где я вырос.
— А что там хорошего?
— Ничего. Вообще. Ну, может люди хорошие и всё.
Петя заулыбался, а Анфиса немного обиделась.
— Ты издеваешься? Этот уже нажаловался?
Она легонько замахнулась на Петра.
— Нажаловался. Но даже если бы и нет, я б ответил бы точно так же. Я ж человек с техническим и психологическим образованием, в отличие от вас гуманитариев, прекрасно себе представляю, от чего зависит то, какой получится личность.
Анфисе явно не нравился мой тон, и она начала идти на конфликт.
— И от чего же?
— Да от всего! Там столько факторов, что все учесть просто невозможно. Ну вот, к примеру я. Я умный, но нифига не здоровый. Ну, то есть здоровый относительно, но многими гадостями переболел. Особенно в детстве. А вот мой сосед моего же возраста из такой же точно семьи здоровый как бык, и такой же, как бык, умный. А росли приблизительно в одинаковых условиях. Почему?
Анфиса пожала плечами, а Пётр опять заулыбался.
— Ну, я не знаю, — начала размышлять Анфиса. — Может, ты чаще болел, поэтому меньше гонял на улице и читал книги, например?
— Может и так. А может и нет. Никто не знает. Нет мест, где рождаются одни гении. Ровно как и нет мест, где одни дураки живут. Кроме Артека, конечно. Хотя есть места, куда умные люди, когда поймут, что они умные, пытаются переехать.
— Например? — подняла брови Анфиса.
— Ну вот ты умная. А где родилась?
— Ээээ… В Белой Церкви.
— Ну так чего глупые вопросы задаёшь?
— А я тоже не местный! — решил встрять в разговор Пётр. — И, между прочим, большинство воротил здесь тоже приезжие.
— Вонючке слова не давали, — зашипела Анфиса, хотя и не очень злобно. — По-твоему, Коля, выходит, что нужно родиться в плохом месте, чтоб стать нормальным развитым человеком?
— Да нет же! — начал немного злиться я. — Нельзя учесть всех факторов. Главное — привить ребёнку ещё в детстве желание развиваться ещё на уровне подсознания. Не избегать сложностей, как это стараются сделают все нормальные люди, а развиваться. Вот тебе на примере мировой истории расскажу. Было два лагеря в обществе: Наука и Религия. Причём изначально они были далеко в неравных условиях. А теперь представь класс детей, где одна половина представляет религию, а вторая — науку. Ну, и чтоб окончательно разграничить лагеря, давайте условимся, что одни верующие, а другие — нет, так как одни всё пытаются объяснить Божьей волей, а вторые — чем-то ещё. Идёт урок физики на тему «электрический ток». Учитель спрашивает у аудитории: «А почему в проводнике ток бежит?». И первыми предлагает ответить ребёнку-атеисту. Ребёнок ещё маленький, не в курсе, только плечами пожимает. А верующая половина уже начинает довольно потирать руки. Спрашивают их, и, не задумываясь не на секунду, вся группа хором отвечает «На то воля Божья». А так как недавно приняли закон про оскорбление чувств верующих, учитель не может с ними поспорить, всем ставит пятёрки и окольными путями пытается объяснить остальным, почему ток всё-таки бежит. Сейчас это кажется смешным, но лет триста назад, если бы подобные вопросы задавались, подобный ответ никого бы не удивил. Детям-атеистам обидно, так как фактически из-за своих убеждений они потерпели неудачу, а дети-теисты радуются, так как привычным способом заработали ещё одну пятёрку. В рамках конкретной выдуманной ситуации конечно удобно быть верующим человеком, даже если ты таковым не являешься. Но если чуть-чуть заняться предсказанием и посмотреть в будущее, как вы думаете, из кого получится больший толк? «Ты почему всю партию макарон на заводе испортил? — На то воля Божья! — Значит Богу угодно, чтоб ты искал новую работу, всего хорошего». А человек привык использовать подобную стратагему ещё с детства и теперь не может понять, почему его третируют. Начинается психический надлом. А ребёнок-атеист приходит на завод, всё делает на совесть, понимая, что вся ответственность на нём одном и получает премии. Потому что ещё с детства так привык. И таких примеров можно привести уйму. Вместо того, чтоб дать сдачи, пацан зовёт маму (привлекает внешний админ-ресурс). Вместо того, чтоб учиться, дитё бездельничает, а учителя, чтоб не портить общую картину успеваемости, не ставят ему двоек. И так далее. Вот тут мы видим самое главное: задача родителей состоит, во-первых, в том, чтоб дитё доросло до зрелости (нужно всё-таки оберегать ребёнка от внешних факторов и особенно от самого себя), а во-вторых, чтоб у дитя сформировалась более или менее правильная система приоритетов. Чтоб он знал, куда ему двигаться, когда вырастет. Потому что сейчас, многие мои сверстники, родившиеся в другой стране с совсем другими ценностями и воспитанные родителями с совсем другими взглядами попросту не знают, что им делать. А систему приоритетов берут из кино, сериалов и прочих мест, пропагандирующих «Остров Дураков» из «Незнайки на Луне». Читали? — Я наконец посмотрел на Анфису с Петей. Они смотрели с небольшой опаской смотрели то на меня, то на друг друга. — Ладно, проехали. Анфиса, вот где бы ты хотела жить?
Анфиса секунд двадцать просто пыталась понять, о чём я её спросил.
— В Париже.
Петя побледнел.
— Почему? — как бы удивился я, хотя и знал приблизительный ответ.
— Ну там же так красиво! Ты видел, какие там замки? А природа какая? И океан рядом.
— И французы. — Пошутил я.
— Что французы?
— А ты не знаешь?
— Нет.
— Не помню, как точно звучит эта байка, но что-то вроде: «Бог создал Францию, создал её прекрасные побережья, луга, виноградники и прочие ништяки. Потом понял, что получилось слишком хорошо и создал французов, чтоб всё уравновесить».
— И чем же это тебе не угодили французы?
— Я, слава Богу, ни одного не знаю. Но что можно сказать о нации, самые известные представители которой бегут из страны, в Россию?
— Это ты про Депардье?
— Там ещё кто-то был. Но это не важно. Важно другое.
— Что?
— То, что человеку никогда не будет хорошо там, где он находится. И чем человек умнее, тем больше ему это будет не нравится. А если начинать с какого-нибудь Парижа, или даже с Ялты, то дальше насытить своё шило в заднице будет куда сложнее. Чем если начинать с Шахтёрска.
— То есть все должны переехать в Шахтёрск? — улыбнулась Анфиса.
— Я сюда пришёл фотографировать. А не отвечать на дурацкие вопросы. Может, всё-таки приступим?
— Тебе сложно ответить? — обиделась Анфиса.
— Нет.
— Так ответь.
— Не хочу.
— Вот, упрямый!
Анфиса уселась на диванчик в углу и задумалась. Пётр, немного опасаясь подзатыльника (она, кстати, частенько его била), тоже сел рядом и аккуратненько обнял жену. Я понял, что лишний, и удалился.
Хоть и пришлось добираться самому аж на двух маршрутках, я знал, что всё хорошо. Но на всякий случай черкнул Петру смс, чтоб справиться про обстановку. Ответ пришёл почти сразу:
«Она смотрит жильё в Шахтёрске».
Я не знал, плакать мне или смеяться. Почему-то я был уверен, что Анфиса просто издевается над Петром, но тень сомнения всё же оставалась.
В следующую субботу Пётр приехал ко мне немного возбуждённый.
— Коля, она реально хочет купить там недвижимость и заняться гостиничным бизнесом! Только не в Шахтёрске, а в каком-то СнЕжном!
— СнежнОм. А чё именно там?
— Говорит, посмотрела транзитные потоки из России и поняла, что там куча дальнобойщиков и торговых представителей постоянно катается. А в округе нет ни одной заточенной ночлежки. Хочет взять кредит и начать строиться там.
— А здесь что?
— А здесь я буду за всем следить. А она там.
— А ничо, что ей рожать скоро?
Пётр от злости немного затрясся.
— Вот кто тебя за язык тогда тянул? Лучше бы в Малоречке хату купили и не мучились.
— Пётр, спокойно. Ей кредит беременной дадут?
— Под гостиницу в залог ей хоть на девятом месяце дадут!
— Мда. Но я чёт не совсем понял. Она ж хотела переехать в спокойное место. Почему она вдруг захотела бизнес?
— Скучно ей видите ли! Надоело бездельничать.
— Только не говори, что ты ей сейчас не даёшь заниматься делами?
— Конечно нет! Она ж ребёнка носит!
— Уууу… — я отвёл взгляд.
— Что «уууу»? — ещё больше начал нервничать Пётр.
Я сложил руки и грустно посмотрел на него.
— Пётр, скажи, ты дурак?
— Чё-ё-ё-ё?
— Не чёкай мне тут! Ну вот скажи, как можно было так тупо поступить?
— Коля, не нервируй меня, ты знаешь, какой я щас нервный!
— Тогда езжай к жене один, раз такой умный.
Петя разозлился. Пошёл, было к авто, но затем развернулся.
— Что я не так сделал?
— Чем Анфиса сейчас занимается? Вообще, целыми днями?
— Ну… читает, телек смотрит. Не знаю.
— А работает?
— Конечно нет! Она ж беременная!
— Пётр. Вот представь, что ты сам забеременел, и тебя оторвали от дел. Что ты будешь делать? Только скажи, ты не будешь беспокоиться о том, что как происходит в твоей гостинице?
— Но гостиница ж никуда не делась? Анфиса точно так же ходит по ней, даёт указания там... ругает, если нужно.
— А чем она до этого занималась?
— Да тем же самым.
— А банкеты ты устраивал?
— А что банкеты? Мелочь.
— Я видел смету банкета. Нифига не мелочь. А даже если и мелочь, что в деньгах счастье?
— Счастье в том, что за деньги можно купить.
Я улыбнулся.
— Ну расскажи это Фредди Меркьюри или Айзеку Азимову, которые умерли от СПИДа в страшных муках. Или по-твоему у них было мало денег?
— А что, Азимов от СПИДа умер?
— Да. Когда кровь переливали. Обидно. Но деньги — это фигня.
— Хех. Ты извини, Коль, но так говорят те, кому лень поднять зад и заработать их.
— Я тебе конкретный пример привёл. Ты можешь контраргумент предоставить?
— Я знаю кучу случаев, когда деньги спасали жизнь. Сделать то же МРТ у нас стоит четыре сотни баксов. Это зарплата моей горничной. И это только диагностика, я не говорю про лечение.
— Люди всегда умирали и будут умирать. Я был недалеко от этого и знаю, о чём говорю. Но вот то же самое МРТ деньги не в состоянии придумать. Вот ты делал МРТ когда-нибудь. Ты сказал его изобретателю «спасибо»? Или инженеру, который его спроектировал? И неужели ты думаешь, что эти двое делали всё ради денег?
— Они явно не пухли с голоду, когда делали расчёты.
— Скорее всего, не пухли. Но у них и не было яхт с дорогими авто. В отличие от всяких бесполезных Киркоров, которых ты считаешь уровнем. Что ж их побудило сделать эту МРТ?
— Ну и что же?
— Фантазия. Фантазию ни за какие деньги не купишь. Любой учёный, бизнесмен или творческий (по-настоящему творческий, а не как Киркор) человек — фантазёр в первую очередь. И я тебе сто процентов даю гарантии, человек, который может реализовывать свою фантазию, всегда будет счастлив. И деньги тут являются лишь инструментом.
Пётр начал злиться.
— Ну так иди тогда в лес.
— Зачем?
— В лесу ж лучше фантазировать. Ничего не отвлекает, белки, зайчики, тишь да гладь.
— А меня и так всё устраивает.
— Ну тогда продай свой фотоаппарат, и компьютер и… что у тебя там ещё есть?
— Зачем?
— Ну ты же купил всё это за деньги. А если деньги не нужны, то значит всё, что за них можно купить, тоже не нужно.
— Глупости, Пётр, и ты это знаешь. Я купил компьютер, фотик и прочие ништяки не потому, что у меня были деньги, а потому что кто-то эти ништяки придумал. Двадцать лет назад, даже если бы я был самым богатым человеком в мире, я бы мог только мечтать об этом. Просто потому что тогда ещё этого всего не придумали.
Пётр немного затрясся, но потом закрыл глаза, досчитал до скольки-то и выдохнул.
— Это беспредметный разговор, Коля. С тобой проще согласиться, чем объяснить, где ты неправ.
— Ну да, как же, — захихикал я.— Ладно, мы с темы сбились. О чём мы до денег спорили?
— Ээээ, про Анфису. Про банкеты.
— Да! Ты говорил, что она нифига не делает.
— Да. Потому что я ей якобы зря запрещаю. Потому что это лишние переживания, которые того не стоят, не нужны. Там копейки получаются.
— А почему Анфиса думает по-другому? Ты мне сам говорил, что она бухгалтерию ведёт. Ты сам туда когда последний раз смотрел?
Петя сердился. Но уже не на меня.
— Ты предлагаешь ей опять разрешить заниматься делами?
— Я ничего не предлагаю. Просто я не пойму, нафиг было запрещать вообще? Она ж не мешки грузила?
— Вот будет у тебя жена на пятом месяце, я посмотрю на тебя.
— Каждый раз мне такое говорят. «Я поступил как дурак, не потому что дурак, а потому что у меня были оправдания, чтоб так поступить». Ну, блин, Пётр! Ты ж должен понимать, как будущий родитель: когда человеку скучно, он начинает искать себе развлечение. Подкинь ей пару банкетов и увидишь, ей просто будет не до гостиниц в Снежном. Идеально-счастливым считается человек, который хочет только одного — СПАТЬ. Доведи жену до такого состояния и будет тебе счастье. И между прочим, чем крепче человек спит, тем спокойнее он себя чувствует всё остальное время. А если она не устаёт, она и сама высыпаться не будет, так ещё и тебе не даст. Вот тебе и корень всех бед.
Пётр замялся.
Возможно, я говорил не совсем правильные вещи и он мог бы привести достойные аргументы против, но он был похож на загнанную мышь. И скорее всего он просто решил ухватиться за соломинку.
В этот раз мы тоже не поехали фоткаться. Петя быстренько насуетил заказ и напряг Анфису. Типа он не успевает, а такой вариант упускать нельзя, так как клиент очень перспективный.
В следующую субботу мы тоже не поехали фоткаться. Уже Анфиса написала мне что нет времени и что они свяжутся со мной на неделе. Но так и не связались.
Прошло некоторое время и я попал в больницу с острым гайморитом. Не могу сказать, что сильно переживал по этому поводу, так как реально хотелось отдохнуть. Но был один минус — там никто не догадался сделать вай-фай, и было очень скучно. Если в будние ещё можно было как-то себя развлечь, то в выходные, когда все местные уезжали домой, от скуки наступали адЪ и погибель.
Мои любимые студенты-практиканты как раз закончили практику и уехали домой, остальные друзья были заняты и выбор знакомых, которым можно было позвонить и предложить приехать в гости у меня был не особо большой. Тем более было интересно, как продвигаются дела.
Эти двое привезли мне еды столько, сколько я обычно съедаю за неделю, если сильно жирую. Причём не абы какой, а всяких морепродуктов, салатов и фруктов, названия которых я даже не знал. Конечно, я был в восторге, но у меня не было холодильника, а всё это добро уже через день превратилось бы в что-то страшное и съело бы меня само. Поэтому пришлось вернуть. Но это не главное.
— Ну чё, как у вас там дела?
Анфиса немного загорела, а Пётр наконец надел футболку не из секонд-хенда.
— Мы уезжаем на Гоа! — сообщила жена, а я подавился какой-то рыбкой.
— Как на Гоа?
— Так на Гоа.
— Вы прикалываетесь?
— Нет.
— А как же гостиничный бизнес?
— Мы будем акционерами, но основную часть продадим. Пусть кто-то другой управляет.
— И как же вы до этого дошли?
— А никак. Просто решили, что пока хватит. Что хотим отдохнуть.
— Обязательно на Гоа?
— А ты цены там видел? Там за одну квартиру в Ялте можно купить приличный домик недалеко от океана.
— А больницы вы себе сами там построите? И нормальную инфраструктуру тоже?
— Ты что? Там же здорово! Мы там уже были когда-то. — Петя мечтательно закатил глаза.
— А если твоё дитё ни дай Бог заработает какой-нибудь менингит, куда ты его понесёшь? К океану?
Анфиса хотела что-то сказать, но остановилась на полуслове. Ответил Пётр.
— Но там же есть клиники? Должны ж быть?
— Даже, если там они и есть — привёз ты ребёнка к врачу, который ни русского ни английского не знает. Что ты ему будешь говорить? А в детский садик когда нужно будет его сдавать, кому ты его отдашь? Макакам? Шоб как Маугли вырос?
— Коля, ну вот шо ты несёшь? — начала возмущаться Анфиса. — Всё там нормально. Там же люди живут? Рожают, воспитывают детей.
— И шо?
— Шо и шо?
— Местные почему-то ещё не организовали «Гоаанский Гуманитарный Университет» или «Высшую Школу Банковского Дела Гоа» или хотя бы радиотехникум. Как жили, так и живут. Только теперь не только за cчёт бананов на пальмах, а ещё за счёт понаехавших дауншифтеров. Как только там сделают развитую инфраструктуру, хотя бы такую же, как в каком-нибудь небольшом городке украинском, цены там будут как в Лондоне.
Минут пять двое молча смотрели, как я ел.
— Умеешь ты обломать, Коля, — язвительно заметила Анфиса. — Я с тобой больше никогда советоваться не буду. Мне уже и туда перехотелось.
Я вопросительно посмотрел на Петю.
— А что? Пусть денюжки капают, а мы бы там жили. Всегда ж можно что-то новое начать? Хотя… — Петя потянул ворот футболки. — Мне тоже не особо этот вариант нравился. Там всё дикое какое-то. Побухать — да, но ребёнка растить… страшно как-то.
Анфиса обиженно посмотрела на Петра, но тот погладил её по животику и все успокоились.
— Вы бы ферму себе завели здесь и жили бы. Чё вам куда-то переться? Выберите место почище, даже в степном Крыму здесь, выращивайте каких-нибудь страусов и будет вам счастье!
Анфиса улыбнулась.
— А я всегда хотела садоводством заниматься. Я ж на огороде фактически выросла. И знаю, как выращивать огурцы в теплицах. И помидоры. Зимой.
— Дааа, — вздохнул Пётр. — Нормальные помидоры зимой днём с огнём… — вдруг Петя подпрыгнул так, как будто ему в зад вставили палец. — Анфиса! Анфисочка!
И давай обниматься.
Я даже не понял, чему они так сильно обрадовались. Ну помидоры? Ну зимой? А оказывается, что для ресторанов где посетители просто неприлично сорят деньгами, свежие фрукты и овощи должны быть действительно свежими. То есть только что сорванными с куста. Если рыбу догадались класть в аквариумы и резать прям перед приготовлением, с мясом тоже что-то решали, то с растительной пищей всё было куда сложнее. Либо что-то «типа свежее» и заморское сомнительного качества и вкуса, либо ничего.
Минут двадцать они мне рассказывали свой гениальный бизнес-план, который придумывали на ходу, а потом быстро уехали, даже не забрав посуду.
Вот хавчик реально жалко.
Хотя с другой стороны… Во-первых, они решили проблему с тихим спокойным местом. В горах полно земли, которая под серьёзное строительство не подходит и там реально мало кто живёт. Хотя очень красиво. В основном там виноградники или плантации конопли, которую туристам пихают под видом афганской. Во-вторых, они таки придумали дело, которым можно заниматься в спокойном размеренном ритме. Помидоры с огурцами никуда не убегут. Если обеспечить воду и тепло, там вообще нужно будет просто контролировать и всё. Идеальная работа, во время которой можно будет заниматься ребёнком. И до моря на машине час езды. К тому же они будут работать сами на себя. Я толком не понял, но гостиницу они себе вроде оставили. И банкетный бизнес тоже.
Вообще, если честно, я нифига не понял. Вот сейчас дописываю этот абзац, а потом иду на прокол (страшно, писец!), а вы сами думайте, что почём. Но на примере этих двоих, я точно, по крайней мере, для себя уяснил, что человек будет искать место под солнцем, находясь даже на самом Солнце. Пока не сгорит. В прямом или переносном смысле. Но, может, не стоит так рьяно рваться вперёд? Может иногда нужно просто найти тенёк и отдохнуть? А может и нет? Проблема в том, что мы, люди, не знаем, что нам действительно важно. То есть есть какие-то шаблоны, вроде «Сын, Дом, Дерево» или «Машина, Квартира, Турция», но на практике это нифига не выход. Это просто временная заплатка из потребностей, которую чуть позже обязательно заменит что-то другое.
Для меня раньше эталоном счастья был достаток. Это когда ты можешь себе позволить то, что хочешь. Когда твои возможности сопоставимы с твоими потребностями. Я старался как мог и таки смог пробиться в общество, где вращаются неплохие (конечно, относительно) деньги. И шо вы думаете? Абсолютно такие же люди. Те же проблемы, те же стрессы, те же отчаянные попытки что-то наладить. Просто проблемы другого плана. Вот даже на примере машины. Мы с Петром обсуждали. Машина — это удобно. Это комфортно, оперативно и мобильно. Но это и хлопотно. Ей нужно топливо, обслуживание, уход и так далее. Чтоб не ухаживать самому, нужно платить кому-то, кто будет это делать за тебя. А на это тоже нужны какие-то средства, которые нужно заработать. В итоге мы не ходим пешком, зато делаем какую-то другую работу, которая не факт, что лучше прогулок пешком. За исключением тех случаев, когда ты живёшь в какой-нибудь Москве и салон твоего авто выглядит куда приятнее чередующихся депрессивных бетонных коробок. Да и вообще, отдыхом называется смена рода деятельности. Когда ты делаешь что-то, отличное от того, чем занимался раньше. А если постоянно заниматься одним и тем же, можно ж и головой тронуться?
У моей знакомой Лилии (я про неё писал) недавно какой-то замечательный человек ударил авто. Просто ехал чувак на своей девятке, уронил окурок в салон, нагнулся за ним, а поднялся от того, что основательно помял бок Лилиного авто. Там конечно «такая машина», что внешний вид кроме дизайнеров вряд ли кто-то сможет испортить, но согласно правил ГИБДД на такой ездить нельзя. А ещё и фирменная японка, ремонт дорогущий — очень неприятно было тогда Лильке. Она ж вообще ни в чём не виновата. И получается, что просто так попала на геморрой со страховкой и ремонтом. А в нашей и вашей стране страховые выплаты только в брошюрах красивые, а в жизни сами знаете.
Жизнь вообще очень подлая штука. Очень редко что-то хорошее происходит моментально. Можно, конечно, имея один шанс на миллион выиграть в лотерею этот самый миллион или случайно в кафе встретить человека, которому ты сразу признаешься в любви и будешь жить с ним долго и счастливо всю жизнь. Но денежные состояния в большинстве случаев зарабатываются далеко не сразу. За девушкой (или ни дай Бог парнем) тоже, как правило, можно ухаживать очень и очень долго. Зато гадости совершаются гораздо быстрее. Заразиться какой-нибудь болячкой можно за пару секунд, за пару дней ваш банк может полностью обанкротиться и все ваши сбережения уйдут неизвестно куда. Вообще, можно посмотреть «Пункт назначения», там про это хорошо рассказали. Это я к тому, что как бы ты не пытался себя защитить, от всего не спасёшься. Просто нужно найти то состояние, в котором твоя защита не является тяжёлым панцирем, который везде нужно таскать за собой, как черепаха. Так, чтоб тебе было комфортно. Никто не говорит, что быть черепахой плохо, особенно если тебе нравится неторопливость, стабильность и надёжность, но можно быть и как змея — проворным, юрким и всячески неожиданным. А можно чем-то посредине, вроде ящерицы с шипами. И в зависимости от того, в какой обстановке человек находится или любит находиться, нужно качать соответствующие скилы. Ведь змея на то и змея, а черепаха на то и черепаха, чтоб гармонично вписаться в свою... где они там живут. На северном полюсе обе отправились бы к своим друзьям-диозаврам. Значит, если и есть какой-то рецепт для выживания (а рецепт для выживания это и есть воспитание), он работает только в конкретной среде. Скажем, в конкретном лесу. Или на конкретном материке или климатическом поясе. Думаете, у людей что-то отличается? Да если бы я родился где-нибудь в Африке, вот такой, как есть, меня бы сразу же съели. Они там верят, что белые дети, которые родились у чёрных мам, очень полезны и питательны. Хотя если бы я родился где-то в Швеции, то вполне мог бы уже стать гитаристом в какой-нибудь очень перспективной группе и заниматься сексом чаще, чем лечением гайморита. Ну, а так как я родился в своей любимой стране, приходится писать рассказы и с нетерпением ждать, когда мировая общественность их признает, чтоб я мог поглумиться над Куэльо или Киркором.
Ладно, я пойду на прокол, а то врач ругается. А вам бы неплохо чем-то полезным заняться, мои дорогие. А то совсем обленились.
Николай Хлевицкий aka deathmetall © 2013
PAGE \* MERGEFORMAT 2