Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Тема 6. Теории социальной мобильности.
Понятие социальной мобильности, ее основные виды и формы.
Социальная структура любого общества, какой бы моделью ее ни описывать не являет собою нечто на века отлитое в форму, неподвижное и незыблемое. Напротив, она находится в процессе непрерывного изменения. Эти изменения, происходящие в социальной структуре, их направление, темпы и характер представляют собою важнейшую часть общего процесса социальных изменений.
Любой из членов общества, занимая определенную статусную позицию, должен проявлять определенную активность, вести какую-то деятельность, определяемую соответствующей социальной ролью. Иначе он просто не сумеет сохранить за собою данного статуса, ибо бездействие или неправильная (с точки зрения окружающих людей, связанных с этим статусом) деятельность приведут к его потере. И наоборот, рациональные энергичные и целенаправленные действия могут привести к новым достижениям, а эти новые достижения тем или иным образом - повысить его статус. Так или иначе, человек не остается в одном уровне статуса в течение всей своей жизни; рано или поздно ему предстоит изменить его, перейдя на новую статусную позицию. Такого рода процессы, происходящие в любом обществе непрерывно и охватывающие практически всех его членов, описываются в социологии понятием социальной мобильности.
Итак, социальной мобильностью в самом общем смысле называется изменение статуса социального субъекта (индивида или группы). Этимология этого слова относится к движению индивидов между различными слоями социальной иерархии. Сам термин "социальная мобильность" ввел в научный оборот П. Сорокин в середине 20-х годов в своей работе "Социальная и культурная мобильность".
Следует отметить, что в социологической литературе иногда термин "мобильность" употребляется сам по себе, без указания на соответствующее явление. Здесь необходимо дать ряд концептуальных пояснений. Например, необходимо провести разграничение между социальной и географической мобильностью. Последнее относится просто к перемещениям людей в географическом пространстве (совокупность таких перемещений именуется миграцией) и не имеет какого-то особого отношения к социальной мобильности, которая описывает передвижения субъектов в социальном пространстве. Хотя определенная связь и взаимное влияние между ними, конечно, имеется. Так, повысив свой экономический статус (то есть, получив в свое распоряжение больше средств), человек может сменить место своего постоянного проживания - переехать в другую квартиру, более престижный район или даже город. Повышение по службе нередко сопряжено с переездом в другой город или, может быть, в другую страну. Американцы с гордостью отмечают в качестве одной из своих национальных черт высокую мобильность населения (имея в виду именно географическую мобильность), что называется, "легкого на подъем", и считают, что это качество весьма способствуют решению проблем занятости, а также структурных перестроек экономики.
Вероятно, можно было бы говорить также о демографической мобильности того или иного общества, имея под этим в виду изменения в структуре населения, связанные с рождаемостью, смертностью, заключением браков, разводами и т.п. Это понятие определенным образом характеризует процессы старения, омоложения, смены поколений, перспективы вступления в трудовой возраст или, наоборот, выхода из него. Однако здесь нас будут интересовать, главным образом, процессы, происходящие в обществе в связи с социальной мобильностью. Поэтому, опуская иногда из соображений удобства прилагательное "социальная", мы, тем не менее, в дальнейшем будем иметь в виду именно ее.
Говоря о типологии, классификации различных видов социальной мобильности, следует, прежде всего, выделить такие ее разновидности, как интергенерационная и интрагенерационная. Интергенерационная (между поколениями) мобильность сравнивает нынешние положения индивидов с положениями их родителей, то есть обозначает изменение социального статуса сына по сравнению с социальной позицией его отца. Интрагенерационная (в рамках одного поколения) мобильность сравнивает положения, достигнутые одним и тем же индивидом в различные моменты на протяжении его или ее жизни (как правило, имеется в виду трудовая биография, а значит - служебная карьера). Поэтому некоторые исследователи предпочитают называть ее "профессиональной мобильностью или мобильностью рабочей силы, потому что обычно она связана с родом занятий, а не с общественным положением, которое ею определяется".
Другое различие проводится в связи с направленностью мобильности. Здесь, прежде всего, выделяют вертикальную и горизонтальную мобильность. Строго говоря, лишь первая из них относится к социальной мобильности как таковой, то есть к повышению или понижению статуса в пределах стратификационной системы. Горизонтальная же мобильность имеет отношение к таким изменениям в социальной позиции, когда субъект ее остается в пределах одной и той же страты. Например, школьный учитель, который становится завучем или директором школы, претерпевает вертикальную мобильность. Но учитель, который меняет преподаваемый им предмет с математики на географию, подвергается горизонтальной мобильности, которая, по всей вероятности, не оказывает влияния на общий его ранг в стратификационной схеме профессии.
Вертикальная мобильность, в свою очередь, подразделяется на восходящую и нисходящую. Эти понятия во многом говорят сами за себя. Восходящая мобильность характеризует повышение социального статуса, переход в страту, расположенную выше по иерархической лестнице; нисходящая же означает, напротив, спуск по той же иерархической лестнице, понижение социального ранга. Следует отметить, что обе этих разновидности мобильности, несмотря на их противоположность (а может быть, как раз благодаря ей) тесно связаны и как бы взаимно дополняют друг друга. Простая логика подсказывает, что чем выше мы поднимаемся по "пирамиде" социальных статусов, тем меньше общее количество мест в каждом из последующих вышележащих слоев. Повышение статуса может, вероятно, произойти лишь в том случае, если соответствующее место наверху свободно. Это означает, что прежний владелец освободил его (если, конечно, оно не было создано специально, что случается значительно реже). Возможно, он также получил повышение и совершил восходящий скачок. Однако до бесконечности это продолжаться не может. Для того, чтобы места в вышележащих стратах освобождались, кто-то должен покидать их, претерпевая нисходящую мобильность (хотя бы, например, в связи с выходом на пенсию). Поэтому любому процессу восходящей мобильности должна сопутствовать мобильность нисходящая. Не случайно Сорокин, описывая эти процессы, так часто употребляет термин "социальная циркуляция", то есть дословно - "круговорот".
Наконец, проводят различие между индивидуальной и групповой мобильностью. Индивид может совершать свое восхождение на пирамиду социальных статусов, благодаря собственным усилиям и личным достижениям. Однако истории известно немало случаев, когда целые социальные группы вследствие каких-то событий резко изменяли свой статус. В результате изменяется и статус практически всех принадлежащих к этой группе индивидов. Сорокин приводит в качестве примера Русскую революцию. В результате ее целый привилегированный класс дворянства совершил коллективное социальное нисхождение: в двадцатые-тридцатые годы гордиться дворянским титулом и выставлять его на всеобщее обозрение в Советской России было не просто непрестижно, но и прямо-таки опасно для благополучия и самой жизни. Напротив, рабоче-крестьянское происхождение стало здесь признаком благонадежности и многим открывало дорогу к повышению социального статуса.
В целях сравнения характера социальной мобильности в различных обществах и на различных исторических этапах их развития Сорокин вводит два параметра, названные им интенсивностью и всеобщностью мобильности. Понятием интенсивности обозначается "вертикальная социальная дистанция или количество слоев - экономических, профессиональных или политических, - проходимых индивидом в его восходящем или нисходящем движении за определенный период времени". Под всеобщностью же "подразумевается число индивидов, которые изменили свое социальное положение в вертикальном направлении за определенный промежуток времени. Абсолютное число таких индивидов дает абсолютную всеобщность вертикальной мобильности в структуре данного населения страны; пропорция таких индивидов ко всему населению дает относительную всеобщность".
Предпринимаются попытки использования более строгого математического аппарата для расчетов социальной мобильности (в частности, в прогностических целях), опираясь на данные статистики. Так, вводят специальные индексы мобильности/стабильности, рассчитываемые на основе соотношения наблюдаемых и ожидаемых соотношений между долями мобильных и стабильных индивидов в той или иной социальной страте. Кроме того, проводятся расчеты коэффициентов корреляции мобильности между числом мобильных индивидов с одной стороны и некоторыми их групповыми характеристиками - с другой (полом, расой, национальностью, уровнем образования, состоянием здоровья и т.д.). Затем с помощью этих индикаторов составляют вероятностные матрицы. При определении реальной эмпирической мобильности и прогнозировании используют так называемые "марковские цепи", основанные на "марковском свойстве" социальных систем. Следует отметить, что получаемые результаты пока еще не очень совпадают с реальностью, и, по мнению самого Д. Бартоломью, возможно, это связано с тем, что "теоретически есть основания полагать, что процессы социальной мобильности не обладают марковским свойством".
Социальная мобильность и открытость общества.
Открытое общество — общество равных возможностей? Социальную мобильность правильнее было бы назвать обратной стороной той же проблемы неравенства, ибо, как отмечал М. Бьютл, «социальное неравенство усиливается и узаконивается в процессе социальной мобильности, функцией которой является отвод в безопасные каналы и сдерживание недовольства»5. Поэтому не случайно, при исследовании мобильности в центре внимания социологов оказался вопрос об открытом обществе, обществе равных возможностей, где каждый имеет все шансы подняться на самые высокие ступеньки социальной иерархии.
Закрытое общество, жесткой структурой препятствующее увеличению мобильности, тем самым противостоит и нестабильности. Гомогенность страт не вызывает здесь неизбежного антагонизма, вырастающего в классовые конфликты; ограниченные потребности и ценности способствуют сохранению статус-кво; низшая страта может быть совершенно несчастной в своих лишениях, но ощущать невозможность что-нибудь изменить до тех пор, пока мобильность вниз не превысит некоего предела, за которым перспективы могут мгновенно измениться, и революционные политические партии или движения получат мощную поддержку.
Что касается мобильности вверх, то в закрытом обществе она ограничена не только количественно, но и качественно, поэтому индивиды, достигшие верхов, но не получающие той доли социальных благ, на которую они рассчитывали, начинают рассматривать существующий порядок как помеху к достижению своих законных целей и стремятся к радикальным изменениям. Среди лиц, мобильность которых направлена вниз, и закрытом обществе часто оказываются те, кто по образованию и способностям более подготовлен к руководству, чем основная масса населения, — из них и формируются вожди революционного движения в тот период, когда противоречия общества приводят к конфликту в нем классов. Не обладая властью для проведения необходимых обществу изменений, они ищут поддержки масс, поэтому в проповедуемой ими идеологии обычно содержатся универсальные призывы к равенству и братству. Таким образом, в закрытой системе образуется две, в конечном счете объединяющиеся группировки, отвергающие существующий общественный строй.
В открытом обществе, где сохранилось мало барьеров, мешающих продвижению вверх, те, кто поднимаются вверх, имеют тенденцию отходить от политической ориентации класса, из которого они происходят, и принимать политическую окраску класса, в который они перешли. Аналогично выглядит поведение тех, кто снижает свое положение. Таким образом, те, кто поднимаются в высшую страту, менее консервативны, чем ее постоянные члены, но более консервативны, чем постоянные члены низшей страты. С другой стороны, «сброшенные вниз» являются более левыми, чем стабильные члены верхней страты, но не в такой мере, как стабильные члены низшей страты. Следовательно, движение в целом способствует стабильности и в то же время динамизму открытого общества.
Но пополнение правящего класса из лучших представителей всех слоев общества, теоретически не представляющее проблемы в наиболее открытой системе, на самом деле не может быть реализовано, так как господствующие обычно стремятся сохранять максимальный контроль над социальными благами, выдвигая барьеры законов и обычаев для сокращения возможностей продвижения выходцам из низов. При этом, естественно, возникают такие дилеммы, которые вытекают из понимания пользы, какую могут принести исключительно способные члены низших страт, если их допустить в верхние слои, и какую последним принесет социализация этих людей, или из понимания того, что максимальная закрытость правящего класса делает его неспособным к решению задач, стоящих перед обществом; наконец, из того, что при высокой степени закрытости верхов неизбежно появляются диссиденты, возникает угроза революционного движения.
Разница между открытыми и закрытыми обществами в этом плане лишь в большей или меньшей остроте проблемы соотношения между потребностью общества в неограниченной мобильности его членов и возможностью, предоставляемой правящим классом.
Многие западные социологи не склонны переоценивать ситуацию с равенством шансов в так называемом открытом обществе. Например, Б. Шефер, выражая уверенность в том, что в ФРГ действительно высока вертикальная мобильность, вместе с тем отмечал, что социально-профессиональная структура населения Германии имеет и к середине 70-х гг. «поразительное сходство» со структурой 1939 г. 6 Анализ тех же процессов, проведенный Л. Дуберман в США, не подтвердил тезиса, проповедовавшегося многими авторами, о наличии в этой стране больших возможностей для социального и экономического продвижения, чем в других индустриальных странах. «В течение целого столетия, — пишет Дуберман, — американская классовая структура сохранялась относительно неизменной в аспекте большей открытости или закрытости»7.
Специальные исследования образования классов и социальной мобильности в Англии также демонстрируют высокий и, очевидно, мало изменяющийся уровень социальной закрытости 8. В Великобритании, как отмечают Дж. Голдторп и Ф. Бивен, социальная неподвижность особенно заметна в местных сообществах, где в настоящее время происходит не процесс разрушения столетиями складывавшейся иерархической структуры, а модификация се. Это, по выражению английских социологов, структура морально обоснованного неравенства 9.
Резко отрицательную оценку возможностей индивида в области социальной мобильности в условиях французского общества дал Д. Марсо в книге «Классы и статусы во Франции», которая имеет красноречивый подзаголовок «Экономические изменения и социальная мобильность».
Социальная мобильность населения, подсчитанная в пределах жизни одного или двух поколений, подтверждает жесткую неизменность социальной структуры в стране, пишет Марсо. Миф о «равных возможностях» является мифом как для США, так и для Западной Европы, и опровергается конкретными исследованиями. Даже если считать профессиональную мобильность главным показателем социальной мобильности, то и в этом случае обнаруживается социальная малоподвижность, преобладание наследования профессий из поколения в поколение. Автор приводит убедительные данные, подтверждающие «закрытость» разных социальных групп в современной Франции. Вывод, к которому приходит Марсо: «В течение 30 лет экономического развития, с 1945 но 1975 г., здесь сохранялась в большей мере тенденция к неизменности на каждом уровне социальной и классовой структуры, чем к изменению; верхний и нижний слои иерархии оставались изолированными»10.
Эти выводы подтверждаются исследованиями Д. Берто, который в одной из своих ранних работ (Судьба людей и классовая структура, 1977) показал, что лишь небольшая часть служащих повышает свой социальный статус, а 41% детей служащих становятся рабочими. Кроме социального происхождения, во многом определяющего социальное положение людей, Берто указывает и на другие факторы, формирующие социальные биографии индивидов. Видный французский социолог Э. Претесей по существу объяснил эту иммобильность качественными разрывами в потреблении между социальными классами, закрепляющими их представителей в своей культуре».
Социальная инертность в современных обществах во многом определяется стратегией воспроизводящих свое господство высших классов или их консервативной части. Они используют в этих целях политическую систему, различные социальные институты (налогообложения, социального страхования и т. д.). Важную роль в этом отношении выполняет и система образования.
Исторические тенденции социальной мобильности (П. Сорокин).
В числе первых теоретиков социологии Сорокин ввел понятие социального пространства, которое представил научному миру как «вселенную неопределенного вида, состоящую из народов населяющих землю». Согласно его теории в пространстве индивидуум занимает определенное место, как в горизонтальном, так и вертикальном измерении. При этом позиция любого члена социума определяется Сорокиным как «социальное положение», которое в свою очередь представляет собой совокупность связей как внутри групп, так и внешних связей с группами, отличными от группы индивидуума. Ввиду этого вводятся такие понятия, как социальное восхождение и социальный спуск. Среди этих двух понятий образовалась группа горизонтальной мобильности, характеризующаяся движением индивидуума не влекущим за собой изменений в его социальном статусе. Причем горизонтальной мобильностью можно считать любые изменения такие как: изменение места жительства, веры исповедания и тому подобное. Только на основе этих понятий стало возможным выведение Сорокиным определения социальной стратификации, которое в его интерпретации имеет следующее значение: « дифференциация групп людей в классы и иерархические ранги посредством неравномерности распределения различных прав, обязанностей, привилегий, ценностей, власти и иных способов влияния одних индивидуумов на других как внутри, так и между группами. Проще говоря, согласно теории Сорокина, социальная стратификация – это пространство в социуме с неравными расстояниями по вертикали и горизонтали, где точками отсчета в пространстве являются статусы различных индивидуумов. Исходя из этого, становится очевидным, что нет ни одного общества, и вероятно не будет никогда без влияния стратификации из-за непрекращающегося социального неравенства, характеризующего каждый индивидуум.
Он вводит понятие социального пространства, называя этим термином совокупность всех социальных статусов данного общества. При этом он убедительно и настойчиво предостерегает не смешивать и не отождествлять социальное пространство (и социальную дистанцию, разделяющую статусы) с геометрическим пространством (и геометрической дистанцией, разделяющей физические тела индивидов). В то же время он прибегает к аналогии их, указывая, что “ определение более или менее удовлетворительного геометрического положения требует учета целой системы пространственных координат геометрической вселенной. То же относится и к определению "социального положения индивида” . Давайте воспользуемся этой аналогией и попытаемся для наглядности изобразить социальное пространство в осях декартовой системы координат (рис.3.2). Пространство это трехмерное - в соответствии с основными тремя формами социальной стратификации, определяемыми П.Сорокиным, и поэтому описывается тремя осями координат - экономический статус, политический статус, профессиональный статус.
Рис.3.2. Оси координат и координатные плоскости
социального пространства
Таким образом, социальная позиция (общий социальный статус) каждого индивида i, являющегося составной частью данного социального пространства, описывается с помощью трех координат (xi , yi , zi ) на этих осях. Совокупность индивидов, обладающих такими же (или близкими по значению), как у индивида i, социальными координатами (то есть экономическими, политическими и профессиональными статусами), образуют страту. Статус страты можно описать совокупностью координатных интервалов {(x2 - x1), (y2 - y1), (z2 - z1)}. Принимая такую "топологическую" логику изучения стратификации, необходимо иметь в виду следующие соображения.
Прежде всего, отметим, что выбранная нами система координат описывает исключительно обобщенные социальные, но отнюдь не личные статусы индивида. Кроме того, из множества самых разнообразных статусов мы вслед за П.Сорокиным выбрали основные, решающим образом детерминирующие социальную позицию индивида. И даже среди этих главных статусов ни одна из координат не сможет помочь описать социальный статус исчерпывающим образом. К примеру, профессиональный статус индивида может быть чрезвычайно высок, а экономический - являть собою жалкое зрелище (как это происходит сегодня со множеством преподавателей вузов и научных работников), и наоборот. При одном и том же экономическом положении люди могут иметь совсем не одинаковые политические и профессиональные статусы, а значит - принадлежать к различным стратам.
И еще один важный момент. Может сложиться ситуация, когда индивид, обладая высоким статусом по одной из осей координат, в то же время имеет невысокий статусный уровень по другой оси. Такое явление именуется в социологии статусной несовместимостью. Например, индивиды с высоким уровнем приобретенного образования, которое обеспечивает высокий социальный статус вдоль профессионального измерения стратификации, могут занимать плохо оплачиваемую должность и поэтому будут обладать низким экономическим статусом. Понятно, что люди, страдающие от статусной несовместимости, будут испытывать не просто неудобство, а прямое недовольство таким положением вещей. Поэтому большинство социологов справедливо полагают, что наличие статусной несовместимости будет способствовать росту возмущения среди таких людей, и они будут поддерживать радикальные социальные изменения, направленные на изменение стратификации.
Вообще от статусной несовместимости страдают не только индивиды, но и общество в целом: если она распространена в обществе достаточно широко, то это свидетельство его нестабильности, неустойчивости, и социальная система будет стремиться возвратиться в состояние более устойчивого равновесия. Это, например, отчетливо проявляется сегодня в стремлении многих российских нуворишей в политику: они более или менее ясно осознают, что достигнутый ими высокий экономический уровень ненадежен без совместимости со столь же высоким политическим статусом. Аналогичным образом небогатый человек, получивший достаточно высокий политический статус (будучи, скажем, избранным в депутаты Государственной Думы), неизбежно начнет использовать вновь обретенное положение для соответствующего "подтягивания" своего экономического статуса. В результате приведения различных статусов в соответствие требуемое равновесие восстанавливается, происходит статусная кристаллизация.
Статусная несовместимость (весьма слабо изученная в отечественной социологии) может при определенных условиях вырасти в довольно серьезную проблему. Сеймур Липсет, ссылаясь на многочисленные американские исследования, указывает, что "когда люди занимают несовместимые статусные положения, два взаимопротиворечивых статуса могут породить реакции, отличные от действий каждого из них, взятого само по себе, а иной раз даже вызвать к жизни более экстремистскую реакцию".
Таким образом, знание одной координаты не может описывать социального статуса в целом. Две координаты описывают статус уже более определенно и жестко. В системе координат социального пространства определение диспозиции интересующего нас объекта (будь то индивид или целая страта) могло бы происходить путем выявления координат эпипроекции какой-то точки (если речь идет об индивиде) или объемной фигуры (страта) на каждую из трех плоскостей: политико-экономическую, профессионально-экономическую или профессионально-политическую. Вероятно, именно в этих плоскостях может выполняться значительная часть исследовательской работы - двухмерный анализ: мы можем, к примеру, попытаться выяснить, каким образом политический статус влияет на экономическое положение человека или социальной группы, связаны ли между собою профессиональная и политическая диспозиция, каковы реальные границы страты в единицах измерения каждой из переменных и т.д.
Американские исследования социальной мобильности (Р. Бендикс, С. Липсет, О. Данкен, Р. Хаузер)
Интерес социологов к мобильности связан с рядом вопросов. СМ. Липсет и Р. Бендикс (Lipset and Bendix, 1959) полагали, что мобильность имеет существенное значение для стабильности современного индустриального общества, поскольку открытый доступ к позициям элиты позволяет способным и честолюбивым людям подниматься с низших социальных уровней. Мобильность действует как своего рода предохранительный клапан, уменьшающий вероятность революционных коллективных действий со стороны низших классов
Британские исследования социальной мобильности (Д. Гласс, Дж. Голдторп, Э. Хит)
Других исследователей больше интересовали вопросы эффективности и социальной справедливости. Так, утверждалось (Blau and Duncan, 1967), что мобильность, позволяющая обеспечить выполнение наиболее важной работы наиболее способными людьми, является необходимым условием эффективности современных обществ. Д.В. Гласс (Glass, 1954) полагал, что справедливость в демократическом обществе зависит от эгалитарной структуры возможностей. Различные теории индустриального общества также отводили социальной мобильности важное место. Конвергенции тезис, согласно которому все индустриальные общества движутся по мере экономического развития в направлении единой модели, уточняет следующие особенности мобильности в зрелых индустриальных обществах: ее высокий уровень; превосходство уровня восходящей мобильности над уровнем мобильности нисходящей в силу постоянного развития структуры занятости; все большее выравнивание возможностей мобильности для индивидов с различным социальным происхождением по мере того, как общества становятся более эгалитарными; растущие уровни мобильности и равенство возможностей. С этой точки зрения, различия между отдельными странами отражают различия в уровне экономического развития и со временем будут сокращаться. Напротив, согласно трудового процесса подходу, развитие капиталистического индустриализма порождает деквалификацию и пролетаризацию и, таким образом, ведет к крупномасштабной нисходящей мобильности, прежде всего женской. Теории кросс-национальных различий говорят о том, что несмотря на индустриализм национальные различия в мобильности будут сохраняться. Согласно другим теориям, индустриализованные нации обладают устойчивым сходством, в целом не связанным ни со степенью индустриализма, ни с уровнем экономического развития. Прежние представления об отсутствии социальной мобильности в Британии были оспорены в ходе исследования, проведенного группой по изучению социальной мобильности при Оксфордском университете, результаты которого были представлены в работе Дж. Голдторпа (Goldthorpe, 1987).
Эти данные свидетельствовали о том, что (1) уровни абсолютной мобильности во второй половине ХХ в. оказались выше, чем полагалось ранее; (2) наряду с мобильностью «небольшой дальности» существует значительная мобильность «большой дальности» от рабочего класса к высшему классу (обозначаемому в данном исследовании как «служебный»); (3) состав высшего («служебного») и промежуточного классов более изменчив, чем ожидалось. Феномен, который другие исследователи называют профессиональным переходом, — развитие профессиональных, технических, менеджерских и «беловоротничковых» (низшего уровня) видов занятости при сокращении доли физического труда во всех передовых индустриальных обществах — служит основным объяснением того, почему абсолютные уровни социальной мобильности являются высокими, а верхушка классовой иерархии представляется подвижной и открытой. Анализируя данные оксфордской группы, Голдторп (Goldthorpe, 1987) учитывает структурные изменения в системе занятости и выдвигает предположение о том, что классовая структура оставалась бы стабильной и без значительной открытости, если бы не эти изменения. Один из недостатков этого исследования состоит в том, что оно сосредоточивалось, главным образом, на мобильности мужчин. В современных исследованиях социальной мобильности проводится важное различие между абсолютными и относительными уровнями мобильности. Абсолютный уровень — это процентная доля мобильных (или немобильных) индивидов в пределах некоторой базовой категории. Относительный уровень мобильности выражает относительные шансы на доступ к различным классовым позициям для индивидов с различным классовым происхождением. В частности, относительные уровни мобильности известны как соотношения шансов и являются показателями статистической независимости Друг от друга категорий происхождения индивида и его мобильности. Например, соотношение, равное «1», указывает на полную статистическую независимость, которая, если бы это было возможно, означала бы «неограниченную (perfect) мобильность» или «полную открытость». Это свидетельствовало бы о том, что шансы индивидов на достижение определенной профессии или определенного класса совершенно не зависят от профессии или классового уровня их родителей (в случае с интергенерационной мобильностью). В рамках оксфордского исследования неограниченная мобильность или полная открытость определялась именно таким статистическим образом, при этом измерялась степень несоответствия между относительными уровнями мобильности и теоретической моделью. Результаты показали, что возросшие вследствие изменения структуры занятости уровни абсолютной мобильности сосуществуют с практически неизменными уровнями мобильности относительной. Из-за различий в структуре занятости трудно сравнивать уровни и образцы мобильности в различных индустриальных обществах. Однако использование относительных уровней мобильности позволяет ослабить влияние таких структурных различий и других специфических черт национальной экономической, демографической и политической истории. Р.Эриксон и Дж.Голдторп (Erikson and Goldthorpe, 1992), сравнив уровни мобильности в двенадцати индустриальных странах, находящихся на различных стадиях экономического развития, включая две страны государственного социализма, утверждают, что относительные уровни мобильности указывают на в целом сходные степени открытости и сходные образцы социальной подвижности в этих странах независимо от уровня экономического развития или типа экономической системы. Британия находится в середине этой группы наций. Эриксон и Голдторп приходят к выводу о сходстве и статичности уровней относительной мобильности в индустриальных обществах. Это говорит не только о том, что в настоящее время эти страны схожи, но и о том, что не существует признаков изменения уровней мобильности с течением времени.
Новые подходы в изучении социальной мобильности — трансмиссия социального статуса (Берто и Томпсон).
Эти выводы подтверждаются исследованиями Д. Берто, который в одной из своих ранних работ (Судьба людей и классовая структура, 1977) показал, что лишь небольшая часть служащих повышает свой социальный статус, а 41% детей служащих становятся рабочими. Кроме социального происхождения, во многом определяющего социальное положение людей, Берто указывает и на другие факторы, формирующие социальные биографии индивидов. Видный французский социолог Э. Претесей по существу объяснил эту иммобильность качественными разрывами в потреблении между социальными классами, закрепляющими их представителей в своей культуре».
Социальная инертность в современных обществах во многом определяется стратегией воспроизводящих свое господство высших классов или их консервативной части. Они используют в этих целях политическую систему, различные социальные институты (налогообложения, социального страхования и т. д.). Важную роль в этом отношении выполняет и система образования.
Исторический марксизм (Эдвард Томпсон) Еще в середине 1960-х годов против экономического детерминизма выступает представитель «исторического марксизма» Э. П. Томпсон.
Он делает упор на отношения, возникающие в процессе классовой борьбы. При этом, однако, призывает не преувеличивать роль революционных катаклизмов.
Вопросы
Литература
Берто Д. Берто-Вьям. Наследство и род: трансляция и социальная мобильность//Вопросы социологии. 1992. № 1. C. 106–122.
Радаев В. В., Шкаратан О. И. Социальная стратификация. 2-е изд. М.: Наука, 1996 (гл. 8).
Сорокин П. Социальная стратификация и мобильность//Сорокин П. Человек, цивилизация, общество. М.: Политиздат, 1992. С. 373–424.