Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Муштук О.З.
Политическая культура масс и перспективы демократического обустройства России
В изданной в 1998 г. объемной книге "Экономическая социология переходной России. Люди и реформы" ее автор отечественный социолог Р. В. Рывкина указывает на то, что "сегодня везде, от студенческой аудитории до серьезных научных конференций, ощущается дефицит понимания того, что произошло и происходит в стране. Для миллионов "простых людей" России и сами реформы, и особенно их последствия оказались неожиданными". Ибо, действительно, "российское общество, которое пришло на смену советскому, оказалось совсем не таким, какого ожидали реформаторы, к какому стремилось население страны. Никто не ожидал ни богатеющих за счет своих преступлений государственных чиновников, ни "отстрела" бизнесменов и журналистов, ни жульнических "пирамид" АО МММ, ни замерзающих северных поселков, ни беспризорных детей. Мы думали, что все будет иначе: претерпев 2-3 года "шоковой терапии", начнем жить, как в какой-нибудь Швеции или Норвегии. Теперь ясно, что эти ожидания были по-детски наивными".
Ставя далее вопрос о том, что же было причиной этой наивности, Р. В. Рывкина замечает: " Причиной было незнание всеми нами того общества, в котором мы жили в СССР, непонимание того, куда может привести его ускоренная либерализация. Именно из-за незнания всего этого реформаторы не предвидели, как поведет себя российское общество в условиях свободы, как оно среагирует на либерализацию экономики". Иначе говоря, речь идет о незнании того, что охватывается понятием "особая стать России", того, что уходит своими корнями в особую ментальность российского социума, того, что обусловливает особый "российский дух", самобытный российский характер и т.д., в том числе и особую, прямо противоположную западной, евразийскую массовую политическую культуру. В отличие от первой (т.е. западной), в этой культуре практически полностью отсутствуют традиции и опыт гражданских политических свобод, гражданского политического активизма и гражданской общественной самодеятельности.
Среди всего многообразия факторов, обусловливающих своеобразие отечественной политической культуры и создающих труднопреодолимые препятствия на пути демократизации, в качестве исходных следует выделить следующее:
Во-первых, доминанту если не рабской, то подданнической психологии маленького человечка, убежденного на генном уровне в том, что от него в этой жизни ничего не зависит, и воспринимающего окружающий мир, в том числе и государство с его политикой силы, как предопределяемую свыше реальность, изменить которую он не силах. Эта психология непротивления злу и насилию, проявляющаяся в таких формах неконвенционального массового поведения, как политическая пассивность и абсолютная индифферентность людей ко всему тому, что происходит в политической сфере, представляет собой вполне закономерный результат многовековой истории авторитаризма и тотального поглощения общества государством, того, что не только после Октября 1917 г., но и задолго до этого события власть имущие в России правили страной, отчуждая народ от политики, лишая его каких бы то ни было легальных каналов и возможностей влияния и контроля в этой сфере, равно как и права выбирать себе вождей и смещать тех из них, которые не оправдали доверия.
Здесь уместно привести оценки отечественной политической ментальности П. А. Чаадаева, который в этой связи писал: "В русском народе есть что-то неотвратимо неподвижное, безнадежно ненарушимое, а именно - его полное равнодушие к природе той власти, которая им управляет: И что бы ни совершалось в слоях общества, народ в целом никогда не примет в этом участия: скрестив руки на груди - любимая поза чисто русского человека, - он будет наблюдать происходящее и по привычке встретит именем батюшки своих новых владык, ибо - к чему тут обманывать самих себя - ему снова понадобятся владыки, всякий другой порядок он с презрением или гневом отвергнет".
То, что у нас действительно зрительское общество, которое предпочитает смотреть, а не участвовать в том, что происходит в политическом театре, особо наглядно подтвердили события августа 1991 г. и октября 1993 г. В оценках тех и других очень много говорилось о пролившейся на улицах столицы крови, как о самой трагичной их странице. Однако самая страшная правда состояла в том, что в эти тревожные для страны дни и часы громадное число россиян оставалось совершенно равнодушным и к законно избранному президенту, и к заговорщикам, и к конституции (август 1991 г.), равно как и к тем, кто защищал и кто штурмовал Белый дом (октябрь 1993 г.).
Во-вторых, харизматический тип общественного сознания, преобладание вождистских ориентаций, того, что отечественные психологи называют вождистским синдромом. В отличие от легитимности власти в западных странах, которая носит деперсонифицированный (структурный) характер, т.е. основана на доверии граждан к устройству государства и его институтам, в нашей стране эта легитимность всегда была и остается личностной (персональной). И политический интерес основной массы россиян всецело концентрируется не на государственных и партийно-политических структурах, которым народ традиционно не доверяет, а в на конкретном лидере-вожде, его харизме как волевой и сильной личности, способной, если нужно, и власть употребить, и железной рукой навести порядок, и поставить на место и наказать зарвавшихся чиновников, казнокрадов и т.д. Отсюда, говоря словами В.И. Ленина, наивное доверие к восклицаниям и выкрикам, к заверениям и клятвам заинтересованных лиц. Отсюда же поразительная способность поддаваться внушению, покупаться на обман (обещания манны небесной). А затем, когда обман обнаружен, воспламеняться лютой ненавистью к объектам былой всенародной любви. "Долой" - этот предельно краткий и лаконичный призыв следует отнести к числу самых любимых массой на Руси.
В-третьих, отсутствие сколько-нибудь развитой способности к самоорганизации и гражданской самодеятельности как результат все того же тотального отчуждения народа от политики и общественной деятельности, непризнания за ним права на групповую организацию и защиту своих интересов, в рамках которого могло бы формироваться гражданское общество. И хотя такое право сегодня декларируется конституцией, подавляющее большинство простых россиян по-прежнему образуют аморфную массу неорганизованных государству послушных (государство терпящих) подданных, стоящих вне общественных объединений, движений, партий и т. д. Более того, деятельность этих последних нередко воспринимается ими как бессмысленный, запутывающий и усложняющий действительность фактор.
В этой повальной неорганизованности, несомненно, сказываются последствия осуществленной социалистическим режимом атомизации общества и его превращения, говоря словами Альбера Камю, в муравейник, где кишат одиночки, а также последствия беспощадного уничтожения в течение первых 40 лет большевистской власти всех думающих, активных, способных протестовать людей, в силу чего возглавлять активные протесты в России сегодня некому: говоря словами Владимира Высоцкого, настоящих буйных мало, вот и нету вожаков. И хотя в стране нет недостатка во всякого рода партийных и околопартийных общественных структурах и организациях, все они (за редким исключением) представляют собой сугубо персонифицированные верхушечные образования, в деятельности которых на первом месте стоят личная выгода и притязания на самую высокую власть в системе их амбициозных лидеров, но никак не общественная польза и забота о народном благе. Даже КП РФ как самая массовая и хорошо организованная левая политическая партия, несмотря на радикальную фразеологию ее руководства, давно уже стала системной партией, склонной, скорее, договариваться с режимом, идти на компромиссы, чем последовательно отстаивать и защищать интересы народа. Следствием этой неорганизованности, по выражению А.И. Солженицына, и является массовая среди россиян беспомощность и покорность судьбе, превосходящая все границы.
В-четвертых, практически полностью отсутствует политически просвещенная масса, способная рационально-критически осмысливать политические явления и процессы, свободно самоопределяться и самоидентифицироваться в условиях политического выбора, не поддаваться обману и самообману в политике и т.д. В России традиционно были и все еще остаются две напасти: внизу - власть тьмы, а наверху - тьма власти. И подавляющее большинство людей (причем не только из низов, но нередко и из верхов) не имеет самого элементарного минимума современных политических и правовых знаний.
Между тем, демократия - это не диктатура, при которой, если сила есть, ума не надо. Демократия если и диктатура, то исключительно диктатура ума, диктатура знаний, в том числе знаний гражданами всех рычагов и механизмов, с помощью которых она действует и посредством которых они могут оказывать на нее влияние Известный французский политолог Р. Арон в этой связи справедливо замечает: западные страны не смогли бы жить в условиях той демократии, которая там существует, если бы граждане не ведали о правилах, по которым этот режим действует. Если же такие знания отсутствуют, то, следовательно, нет и необходимого для реальной демократии качества массы. А раз нет качества массы, то нет и качества вождей. И вместо участвующей демократии, основанной на осознанном и ответственном волеизъявлении народа, мы имеем дело с так называемой управляемой, или манипулятивной демократией, при которой политически невежественный (непросвещенный) народ предстает в виде стада, а облаченные властью манипуляторы и их ассистенты-политтехнологи и телевизионные киллеры - в роли его пастуха.
В-пятых, абсолютно не отвечает требованиям реальной демократии и низкий уровень правовой культуры, в которой в качестве полярных полюсов выступают, с одной стороны, правовой фетишизм, т.е. восприятие законов как панацеи от всех бед, а с другой - правовой нигилизм, т.е. игнорирование законов, которые для того только и существуют, чтобы их обходить. Уже упоминавшийся П.А. Чаадаев писал: "Идея законности, идея права - для русского народа бессмыслица". С тех пор мало что изменилось. Страна живет как бы в двух параллельных мирах: в мире фантомной легитимности, где вроде существуют, но не действуют ни закон, ни суд, ни прокуратура (а если и действуют, то только по отношению к массе, но не к сильным мира сего - для них закон что дышло: куда повернули, туда и вышло), и в мире кулачного права, права сильного.
А ведь демократии без массового (на уровне правового убеждения) законопослушания не бывает. Ибо демократия (как экономическая, так и политическая) - это не что иное, как свобода, упорядоченная рамками закона. Это такой миропорядок, который предполагает свободу как поведение, построенное не столько на внешних ограничениях, сколько на ограничениях внутренних, свободу, чьей основной функцией является ответственность, и не ограниченную ничем, кроме закона, стоящего на страже свободы других. Если же закон не действует, то демократия выливается во вседозволенность, в беспредел по принципу что хочу, то и ворочу.
В свое время идеолог мирного анархизма князь П.А. Кропоткин в своих биологически-политологических построениях исходил, вслед за Ж.-Ж. Руссо из предположения, что человек по своей природе добр, и люди в своей жизнедеятельности руководствуются не дарвиновским принципом выживания за счет пожирания себе подобных, а исключительно принципами взаимопомощи и сотрудничества. Отсюда он умозаключал, что стоит лишь упразднить государство как чуждый человечеству аппарат насильственной и неправильной его организации, и свобода, оплодотворенная приверженностью человека добру, устроит все сама.
Затевая реформы, мы надеялись, что придет рынок и все расставит по своим местам, все образуется, как надо. И, борясь за свободу, обратили свой основной удар против государства - этого веками державшего нас в несвободе и страхе тюремщика. И когда в одночасье пали оковы тяжкие и рухнули темницы темные, и свобода радостно встретила нас у входа, мы, будучи детьми неволи, буквально опьянели от нее и повели себя, как в доску пьяные, без каких бы то ни было тормозов и внутренних табу. Тем более что этот наш вековой тюремщик в лице государства в результате очередного (второго за одно столетие) разрушения старого мира оказался настолько ослабленным и дохлым, что человек биологический (с его врожденной агрессивностью, живущий на уровне подсознания и физиологических инстинктов) может спокойно его игнорировать и не обращать на него никакого внимания. В общем и целом пророчески оказался прав русский правовед и философ С.Л. Франк, назвав будущую демократию в России бесчинством разнузданности.
В-шестых, не соответствует демократическому укладу жизни и такая черта отечественной политической культуры, как конфронтационный тип общественного взаимодействия, нетерпимость к инакомыслию и инакодействию, отсутствие установки на компромисс и поиск консенсуса. Подавляющее большинство людей вне зависимости от их социального статуса не различают полутонов и видят мир исключительно двухцветным - через дихотомию свой - чужой, живя по принципу: кто не с нами, тот против нас. Любая уступка всегда воспринималась и воспринимается нами не как акт доброй воли, имеющий своей целью продвижение к взаимоприемлемому решению, а преимущественно как проявление слабости со всеми вытекающими отсюда действиями, направленными на дожимание противника.
В-седьмых, особо остро ощущается дефицит рационально осознанного понимания того, что помимо различных групповых и корпоративных интересов в обществе есть нечто, возвышающееся над ними. Это нечто порождается общей для всех россиян средой обитания и охватывается понятием "общенациональный, общегосударственный, общенародный интерес", которое включает обеспечение таких непреходящих ценностей, как национальная безопасность и независимость, экономическое благосостояние и развитие, свобода и конституционный порядок. Если демократия открывает широкий простор свободной игре сил, то необходимо, чтобы эти силы подчинили себя некоторому высшему: началу, - писал русский правовед и философ Павел Новгородцев. - Свобода, отрицающая начала общей связи и солидарности всех членов общения, приходит к самоуничтожению и разрушению основ государственной жизни. Это предостережение нашего соотечественника, высказанное им более 80 лет тому назад, сегодня более чем актуально. Если мы не достигнем общественного согласия по базовым ценностям постсоциалистического развития, то нам грозит политический апокалипсис, т. е. исчезновение России с политической карты мира в качестве великой и процветающей державы.
Этот реестр далеких от демократии черт нашей отечественной политической культуры и ментальности можно было бы продолжить, но и изложенного достаточно, чтобы заключить: построить цивилизованный рынок и демократию в России в сто (в тысячу) раз труднее, чем установить диктатуру. Ибо диктатура, которую в свое время установили большевики, по отношению к традиционному укладу народной жизни если и была инородным телом, то только в смысле западного происхождения марксизма, в остальном же практически нет. Как это более чем убедительно доказал в своих работах Н.А. Бердяев, она в значительной степени опиралась на него. В этой связи следует особо подчеркнуть его слова о том, что для своей победы большевизм умело воспользовался русскими традициями деспотического управления сверху, и вместо непривычной демократии, для которой не было навыков, провозгласил диктатуру, более схожую со старым царизмом. Он воспользовался свойствами русской души, во всем противоположной секуляризированному буржуазному обществу, ее религиозностью, ее догматизмом и максимализмом, ее исканием социальной правды и царства Божьего на земле, ее способностью к жертвам и терпеливому несению страданий: Он соответствовал отсутствию в русском народе римских понятий о собственности и буржуазных добродетелях, соответствовал русскому коллективизму, имевшему религиозные корни. Введение же рыночной экономической и политической демократии с ее приматом индивидуалистических ценностей, неотчуждаемых прав и свобод личности, с органически присущими ей гражданской активностью и гражданской самодеятельностью, воинствующим прагматизмом и коммерциализацией всей системы общественных отношений вплоть до частной и семейной жизни требует коренной ломки отечественного менталитета и необходимости выработки миллионами россиян новых ценностных ориентаций, новой психологической и мировозренческой оснастки. А это дело не одного и даже не 500 дней. Для этого потребуются поколения.