Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Глава VI ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО И СУДОПРОИЗВОДСТВО
Право в феодальном обществе было юридическим выражением гос подствовавшего сословного строя. Поэтому в его структуре лежало со словное начало. В этом смысле выделяют следующие разновидности права: вотчинное (поместное), крепостное, городское и церковное. Пер вые три разновидности, включая положение соответствующих им клас сов — сословий, рассмотрены выше в специальных разделах работы (см. с. 33—136).
Однако XVII век в истории России, тем более его вторая половина, характеризуется высоким уровнем развития феодального хозяйства и феодальной государственности, когда наряду с основными институтами собственно феодального строя получили значительное развитие сопутст вующие социально-экономические явления — товарно-денежное обраще ние, начало процесса образования всероссийского рынка, рост торгового капитала и политической роли крупного купечества. Эти явления значи тельно продвинули развитие права. Начинают принимать все более обще сословный характер такие его разновидности, как право залоговое, обя зательственное, в том числе обязательства из причинения вреда, долговое право и связанные с ними договорные отношения в области займа, поклажи, подряда. Поэтому принято выделять в составе феодального права формы, свойственные как развитому римскому праву, так и праву буржуазного общества, — право гражданское, уголовное и процессуаль ное. Однако нормы гражданского права не были полностью отделены от других смежных норм.
В самих источниках права нормы гражданско-правовых отношений еще тесно соприкасались со смежными нормами. Например, правомочия феодалов как собственников соседствовали с нормами государственного и административного права (обязательность военной или административ ной службы), нормы обязательственного права близко соприкасались с уголовно-правовыми санкциями (выдача головою до искупа долга, пра веж). Да и в целом дела гражданские не были строго отделены от уголовных. В некоторые гражданские дела вклинивались уголовные сан кции, и, наоборот, гражданские иски имели место в уголовных делах. Тем не менее наблюдалась тенденция к дифференциации основных форм права, как и к систематизации их.
^11 А. Г. Манькоп
Понятие о лице как субъекте права принимает все более четкие очертания. Субъектом права собственности на родовую вотчину все еще был род, семья, а в отношении пожалованных и купленных вотчин в качестве собственника выступает индивид. С другой стороны, общая ответственность супругов (и их детей) по обязательствам — показатель незаконченной дифференциации. '
Что касается самого процесса, то обвинительный (суд) и следственный (розыскной) порядки дел не совпадали с делением на гражданские и уголовные дела в нашем понимании. Здесь опять-таки не было полной дифференциации.
Гражданское право во второй половине XVII в. почти не претерпело изменений в сравнении с Уложением 1649 г., в то время как право уголовное существенно менялось. И в части процессуальной оно, как и прежде, имело значительно большую детализацию и законодательную регламентацию.
Система судебных органов, как обычно, соответствовала системе органов государственной власти и управления. Низшим звеном был воеводский суд в уездах (по уголовным делам — губные учреждения, подчиненные с 1669 г. сыщикам, а с 80-х гг. обретшие вновь самостоя тельное значение) (см. подробнее ниже, с. 186—207).
Ф. Дмитриев полагал, что пределы гражданского суда воевод были те же, что и по Уложению. Местные особенности и отличия определялись в этой части наказами воеводам и грамотами из Москвы. Суд осуществлялся главным воеводой с товарищами. Товарищи воеводы были ниже чином главного воеводы: с боярами назначались окольничие, стольники и дьяки, со стольниками — дьяки и подьячие. Суд производился в съезжих избах. Судить у себя на дворе запрещалось.^ По Уложению объем судебных полномочий воевод зависел от того, находились при них дьяки или нет. Без дьяков запрещалось судить по искам свыше 20 руб., а также дела вотчинные, поместные и холопьи. В больших городах воеводы судили только по искам до 10 тыс. руб.'
Несколько иное положение сложилось в Пскове после 1665 г. Выбран ные псковичами люди судили посадских и крестьян по всем делам, кроме уголовных. По делам между посадскими и служилыми людьми — дворя нами назначался сместный суд. Эти особенности судопроизводства Пскова связаны с воеводой Ордин-Нащокиным.^
Среднее звено судопроизводства представляли приказы, которые дели лись на приказы с общей судебной функцией (судные приказы) и приказы со специальной подсудностью (Поместный, Холопий, Стрелецкий и т. п.). Высшей судебной инстанцией были Боярская дума и царь. Суду подлежа ли «все люди Московского государства от большего и до меньшего чину». ' Однако право-привилегия господствующего класса пронизывала и подсуд ность. Для членов Боярской думы и по делам о местничестве Дума выступала в качестве первой инстанции.^ Дела поступали в Боярскую думу из приказов в тех случаях, когда последние не могли почему-либо решить их, а также по апелляциям сторон, недовольных решением дел в прика зах.^ Дума была, таким образом, апелляционной инстанцией для дел, решенных в приказах. С постепенным переходом сословно-представи тельной монархии к абсолютизму Дума все более утрачивала свое адми-
нистратинное значение и эволюционировала и направлении судебной коллегии. Б. Н. Сыромятников усматривал постепенное превращение Бо ярской думы в Расправную палату/ М. М. Михайлов отождествлял Золо тую палату — место заседаний Боярской думы — с Расправной палатой.^ Вопрос о времени возникновения Расправной палаты решен С. Богояв ленским. Как постоянная судебная комиссия при Боярской думе Расправ-ная палата возникла с начала 1681 г., временно прекратила деятельность в результате стрелецкого восстания 1682 г.. но с июля 1683 г. была восстановлена, затем деятельность ее стала затухать, и вновь она начала функционировать с 1689 по 1694 г.
Состав дел, рассмотренных Палатой, показывает, что она была высшей инстанцией по гражданским делам. Уголовные дела рассматривались только со стороны гражданского иска.'"
Внимание законодателя в области гражданского права было направле но на дальнейшую регламентацию и формализацию судопроизводства. Связано это с тем, что только по гражданским делам возможно было обжалование (апелляция) в вышестоящую инстанцию. По уголовным делам в практике встречаются лишь челобитные о помиловании. Законо датель строго регламентировал распорядок работы судо- и делопроизвод ственных учреждений, включая Боярскую думу. С целью упорядочить поступление дел в Думу из приказов, «которые в приказе вершить не мочно», устанавливался график поступления дел из приказов по дням недели. Указом 1669 г. предусмотрены дела 10 важнейших приказов," а спустя семь лет, указом 1676 г., предписан распорядок передачи судных дел в Думу 25 приказов по числам месяцев.'^ Такие изменения показывают увеличение числа приказов, рассматривавших судные дела, п несомнен ный рост количества самих судных дел. В. О. Ключевский отметил, однако, что твердый порядок приема дел в Думе из приказов установить не удалось. Роспись дел, заслушанных Думой 4—II августа 1676 г., расходится с порядком дел по указу 1669 г.'"
Указ 18 октября 1680 г. требовал «боярам, и окольничим, и думным людем сидеть в Палате и слушать изо всех приказов спорных дел», решать которые по указу и по Уложению.^ Соответственно из приказов при невозможности рассмотреть на месте судные и расправные дела (граждан ские), а также оспариваемые сторонами решения приказных судей пред писывалось передавать дела в Золотую палату Боярской думы. Если и бояре не смогут решить их по существующим законам, то дела подлежали передаче царям. Но и решение Боярской думы могло быть обжаловано на имя царей. Челобитные на решения приказов надлежало приносить в Золотую палату. Думные дьяки передавали их боярам. «Нижние чины» обязаны были выжидать на площади у Красного крыльца, когда у них примут челобитные."
Строгой регламентации было подвергнуто время работы Боярской думы. Оно варьировалось в зависимости от времени гола. В декабрьском указе 1669 г. предусматривалось «сидеть в Золотой палате за делы по вечерам, а съезжаться в 1 часу ночи». ^ Наоборот, по июльскому указу 1674 г. с 20 июля надо было приезжать «в верх» в десятом часу дня и слушать из приказов расправные дела. '" Аналогично регламентировалось рабочее время в приказах. В октябрьском указе 1658 г. предписывалось
дьякам и подьячим работать в приказах «во дни и нощи» по 12 ч." 6 декабрьском указе 1669 г. приказано судьям и дьякам сидеть «за делы» с J ч ночи до 8-го ч и «входить в верх пред бояры».'" Наконец, ноябрьский указ 1679 г. давал более полную картину режима работы приказов __ с утра «за час до дня» и до 6 ч дня, вечером с 1 ч ночи и до 6 ч.^" Указ определял порядок работы в приказах в дневное (от восхода солнца) и ночное (после захода солнца) время, по 6 ч.^ Ограничение рабочих часов в приказах для всего штата — от бояр до подьячих — было установлено в субботу до обеда, а в воскресенье после обеда. Исключение предусмат ривалось только для приказов — Разрядного, Посольского и Большого дворца." Приказы не работали в церковные праздники, в том числе в Рождество и Пасху и в дни памяти лиц царской семьи. Рассмотрение судных дел и исполнение приговоров, в том числе по искам, не соверша лось в течение сорока дней после смерти членов царствующего дома."
В приказах обычно было несколько судей. Судебные дела решались коллегиально («всем вообче»). При отсутствии кого-либо по болезни или по другой уважительной причине остальные судьи решали дела самосто ятельно.
Касаясь подсудности, следует указать, что суду, согласно Уложению, подлежали «все люди Московского государства от большего до меньшего чину» (X, 1). Однако закон не был для всех одинаков. Право-привилегия для господствующего класса — отличительная черта феодального законо дательства и судопроизводства. Подсудность была исключительно ведом ственная, по приказам, в соответствии с их профилем или территориаль ной компетентностью. Так, указом 1672 г. подтверждалась ранее установ ленная подсудность всяких чинов служилых и жилецких людей, включая мурз, татар, мордву и других ясачных людей понизовых городов. Приказу Казанского дворца. Указ принят в ответ на челобитную жителя Казани Дмитрия Аристова, который предъявил иск гостиной сотни Максиму Твердакову, но тот отказался отвечать в Приказе Казанского дворца, поскольку гостиная сотня ведома в приказе Большой казны." Правитель ство подтвердило прежний принцип, но тем самым отступило от другого общего правила — рассматривать исковые дела по подсудности ответчи ка. Подьячие приказов были подсудны по исковым делам своим прика зам.-"
При Алексее Михайловиче был предпринят еще один шаг в сторону обособления сословных прав в сфере подсудности. В октябре 1674 г. стольникам, стряпчим, дворянам московским и городовым и всяких чинов ратным людям, включая мурз, даровано право в период пребывания их в Москве «в государевых делах и в истцовых исках» судиться во всех приказах.^" Такой шаг несомненно влек за собой, хотя и временные, удобства для приказов и для их клиентуры, поскольку упрощал и ускорял прохождение дел. Иностранцы не имели права экстерриториальности, но подсудность их была также обособлена. Указом 1652 г. предписано ведать голландцев и англичан в делах с русскими подданными в Посольском приказе. "" Если не в 50-е гг., то несколько позднее этот порядок распрос транился на всех иностранцев. Такое предположение допустимо на осно вании указов 1679 и 1680 гг. В ответ на память Судного московского приказа в Посольский приказ о высылке дела об иске одного иностранца
к другому было указано, что по-прежнему все судные дела иноземцев рассматриваются в Посольском приказе." Аналогичным образом предпи сывалось ведать генералов и прочих начальных людей всех полков в исках судом и расправой в Посольском («Иноземском») приказе. Указ требовал передать дела таких лип из Московского судного приказа в Посольский приказ. "
Особое место занимает вопрос о подсудности духовенства. Уложение все светские дела духовенства и его крестьян перенесло из Приказа Большого дворца в специально учрежденный административно-судебный орган государственного аппарата — Монастырский приказ. И на местах, в уездах, духовенство было подчинено государственному суду. Это вызвало резко отрицательную реакцию церкви. Однако и правительство в отноше нии подсудности духовенства по гражданским делам не заняло решитель ной позиции. Дело в том, что Уложение (X, 153) отменило выдачу несудимых грамот городам, что следует увязывать с отменой частновла дельческих слобод в городах, включая слободы церковных феодалов (гл. XIX), но общей отмены несудимых грамот не содержало. Поэтому-то в 1651 г. была дана несудимая грамота на домовую вотчину новгородскому митрополиту Никону. В 1654 г. дана грамота Иверскому монастырю. В 1657 г. были подтверждены две грамоты вотчинам Троице-Сергиева мо настыря, а в 1662 г. дана несудимая грамота московскому Новодевичьему монастырю.'" Эти и другие им подобные грамоты не простирались на уголовные дела, по которым лица духовного звания подлежали государст венному суду.
Активно отрицательная реакция церкви и неустойчивая позиция пра вительства привели к церковному собору 1667 г. Он отменил подсудность государственному суду лиц священного звания и их людей и крестьян: «Архиереев, архимандритов и игуменов, священников и диаконов, мона хов и инокинь и весь церковный чин и их людей мирским людям ни в чем не судити, а судити их во всяких делах архиереем, коемуждо во своих епархиях, или кому повелят от духовного чина, а не от мирских».^ Это решение распространялось в равной мере на подсудность по гражданским и уголовным делам (о суде по уголовным делам см. ниже, с. 186—207). К суду епископов были отнесены и следующие дела недуховных лиц: 1) о незаконных браках и разводе; 2) об усыновлении; 3) о побочных детях; 4) о непослушании детей родителям. Туда же был отнесен и ряд имущес твенных дел: 1) свидетельствование духовных; 2) споры о духовных и рядных; 3) иски о разделе; 4) иски господ о возвращении им холопов и крестьян, поступивших в монастырские послушники."
По искам, предъявляемым духовенством мирским людям, последние отвечали по месту своей подсудности. Но в 1672 г. по просьбе патриарха Иоасафа рассмотрение таких дел было перенесено в Поместный приказ." В 1675 г. состоялся новый церковный собор, на котором наряду с разграничением ведомства епархий было повторено запрещение судить духовенство государственным судом. '"
В дальнейшем наметились некоторые изменения в процессуальной части. По указу 1692 г. предписывалось допрашивать духовных лиц и церковных причетников по искам от посторонних лиц в Патриаршем разряде, а свидетелей по этим делам — в Московском судном приказе. В
отношении исков духовных лиц к недуховным вернулись к прежнему положению — рассматривать их по месту подсудности ответчика. Дела о выморочном имуществе, рядных, сговорных и духовных записях, находив шиеся в компетенции Патриаршего разряда, предписывалось рассматри вать по-прежнему в Московском судном приказе.^ Это было отступлени ем от решений собора 1667 г. и в некотором роде возвратом к установкам Уложения.
Основным предметом состязательного или обвинительного процесса т. е. суда, было решение споров по искам. Иски были производными от многих сторон гражданских правоотношений того времени. Иски могли возникать в результате актов отчуждения вотчинных и поместных земель, включая мену, залог и продажу, нанесения ущерба собственности на объекты сельскохозяйственного производства и промыслов. С арендными отношениями были связаны иски по обязательствам из причинения вреда. Преступное повреждение чужого имущества, хищение влекли за собой уголовные санкции.
Возмещение ущерба, согласно иску в порядке обязательств из причи нения вреда, по судебному решению, как это видно из Уложения, следо вало в таких случаях: потрава хлеба скотом, покос сена, нарушение чужой птичьей привады и т. п. (X, 215—222, 286, 287). И во второй половине века в делах по обязательствам из причинения вреда различались умыш ленные и непреднамеренные действия, влекшие за собой разные правовые последствия.
Залоговое право получило применение главным образом в отношении залога (заклада) недвижимого имущества. Устанавливалась регламентация залога применительно к отдельным видам земельных владений и других объектов недвижимой собственности. Залоговое право, принимающее все более широкое развитие, в случаях нарушений условий залога разреша лось обычным путем подачи исковой челобитной в суд (в приказ или на местах городовым воеводам). Объект заклада мог оставаться в руках залогодателя или перейти в руки залогодержателя. В последнем случае кредитор получал право временного пользования закладом, что заменяло оплату процентов.
Просрочка выкупа заложенной вещи влекла за собой передачу права собственности на нее залогодержателю (кредитору). В данном случае и во второй половине XVII в. продолжали действовать нормы Уложения."
Иски возникали и из нарушений обязательственного права. Обязатель ства, вытекающие из договоров, распространялись не на само лицо, а на его имущество или на действия (отработка долга в случае несостоятель ности должника). Уже Уложение требовало письменного оформления договоров. В зависимости от характера сделки такие договоры именова лись заемными кабалами, записями, заемными памятями, крепостями.
Дореволюционные историки права делили иски на личные и вешные. По утверждению Ф. Дмитриева, в эпоху Уложения преобладали иски личные. Даже поместные и вотчинные дела, возникавшие обычно из договоров или преступного действия ответчика, относились к разряду личных. Чисто вещный характер имели дела межевые.
Существовало и другое разделение исков — на крепостные и не крепостные. К крепостным делам принадлежали дела вотчинные и помес-
тные, о крестьянах и холопах, почти все иски по обязательствам. Основой таких дел было составление акта, крепости, имеющей силу только при условии ее регистрации в приказе. Этими различиями оснований дел определялось и то обстоятельство, что одни из них рассматривались в Судном приказе, а другие — в Поместном."
Заемные кабалы и иные крепости писались площадными подьячими, они же вписывались в документы в качестве свидетелей сделки.^ Широкая практика договорных отношений порождала злоупотребления, в силу чего возникали иски.
Насколько эти отношения, в частности отношения заклада, были распространены, показывает такой факт, В законодательстве второй половины XVII в. имеется акт в форме приговора окольничих и дьяков (очевидно. Разбойного приказа), данного на имя дворского Дениса Уль янова, о запрете тюремным сидельцам Московского тюремного двора брать под заклад вещи у лиц, приходящих к ним на тюремный двор. Предписаны конфискация таких вещей в пользу Разбойного приказа и наказание кнутом тюремных сидельцев.""
Широкий размах кредитно-ростовщических операций порождал рост задолженности, в особенности в обедневших семьях, невозможность для вдов расплачиваться за долги мужей, а для детей — за долги родителей, что требовалось по существующим законам. Как часто бывало в законо дательной практике того времени, изменение правила начиналось с частных изъятий. Так, в 1657 г. патриарх Никон в ответ на челобитную вдовы посадского человека Нижнего Новгорода Марфы Степановой на основании выписки из «книги святых отцов» указал освободить вдову от правежа долгов мужа, поскольку она, кроме приданого и четвертой части имущества мужа, ничего не имела, а в заемных кабалах мужа не написана. Долги предписывалось править с поручителей."" Данное решение явилось прецедентом для ряда аналогичных решений в дальнейшем. В 1660 г. воеводам Нижнего Новгорода и Каргополя были посланы царские грамоты аналогичного содержания в ответ на челобитные опять-таки посадских людей. Грамоты посланы по помете на челобитных думного дьяка Алмаза Иванова с предписанием, если челобитчики после своих отцов остались в бедности, а в кабалах и таможенных выписях с отцами и с иными должниками не записаны, то они освобождаются от уплаты долгов."' И много позднее, в 1688 г., встречаем аналогичный именной указ о невзыс кании долгов со вдов и детей, если после умерших мужей и отцов имущества не осталось, а сами вдовы и дети в крепостях, кабалах и выписях в должниках не значатся. И в данном случае указ принят по челобитью вдов и детей посадских Вологды и Калуги."^ Хотя в каждом случае указы приняты применительно к отдельным казусам, их повторя емость на протяжении полустолетия говорит о выработке новой нормы. Новой потому, что по Уложению ответственность по обязательствам не была индивидуальной. Взаимно отвечали друг за друга супруги, родители и дети. Долги по обязательствам передавались по наследству (X, 132, 207).
Ряд указов повторял норму Уложения о порядке взыскания долгов. Иностранцы имели преимущество перед русскими людьми в сроке полу чения долга, а царская казна получала такие же преимущества перед частными лицами (X, 260). Любопытно, что повторения этого узаконения
появились после принятия Новоторгового устава 1667 г., когда финансо во-торговые сделки с иностранцами приняли наибольший размах. Указы последовали один за другим в 1671, 1673, 1674 и 1691 гг. Новым было предписание несостоятельных должников отдавать «взажив головою» до отработки долга не только русским, как это было ранее, но и иностран цам, причем мужей отдавали с женами, а жен с мужьями. Условия отработки долга были те же, что и в Уложении: мужчины — по 5 руб., женщины —по 2 р. 50 к. в год.^ Этот закон не касался служилых людей по отечеству вплоть до стольников, которые за долги ставились на правеж —на 100 руб. долга месяц правежа. При иных суммах долга время определялось из этого расчета. Если долг не погашался за время правежа взыскание накладывалось на движимое имущество. По Уложению взыс кание распространялось на пустые вотчины (X, 263). В 1656 г. наряду с пустыми вотчинами велено было отдавать в счет долга пустые поместья. Но они не шли в продажу. Разрешался только их выкуп родственниками ответчика. Указ 1678 г. подтверждал эти меры. В дальнейшем указом 1685 г. велено после указных месяцев обращать в погашение долга как пустые, так и жилые вотчины и поместья.^ В 1681 г. право служилых людей по отечеству ставить вместо себя на правеж своих людей и крестьян было ограничено думными чинами."'
Из сказанного очевидно, что основным предметом гражданского су допроизводства являлось рассмотрение материальных исков, происхожде ние которых было весьма различным. Поскольку процесс шел в сторону наибольшей формализации судопроизводства, при всем том что действу ющими оставались почти все нормы Уложения процессуального характе ра, законодатель внес во второй половине века помимо повторений немало дополнений и уточнений.
Следует учитывать, что право иска принадлежало не всем или, точнее, действовало не во всех случаях. Сословно-классовая природа феодального суда сказывалась и здесь. Не могли быть истцами крепостные против своих господ, дети в отношении родителей, отпущенные на волю холопы против своих господ или жен и детей умершего господина.
Кроме того, были общие основания для лишения права предъявлять иски. Это касалось детей (до 15 лет) и «бесных», т. е. психически ненормальных. Женщины могли предъявлять иски, но на суде их обычно заменяли доверенные лица. Вообще институт доверенных или подставных лиц был широко распространен. Ими могли быть родственники и сторон ние лица, которым доверяли тяжущиеся. Допускалась замена в ходе судебного разбирательства одних доверенных лиц другими, если первые затягивали ход дела по болезни или по другой уважительной причине. Требование противной стороны, чтобы довершали дело те, кто «засудил», не имело силы.^ За исключением некоторых частных случаев, законода тельство не вмешивалось в отношения доверителей к доверенным. И только указ 27 января 1690 г. потребовал от доверителей ставить на исковой челобитной свою подпись с указанием лиц, кому доверяется искать или отвечать за себя. ""
Поверенные по межевым делам не только отвечали на суде, но и были обязаны приложить руку к выписям из межевых дел."* В отношении крестьян, подлежавших суду в качестве истцов или ответчиков, сущест-
•68
вовало установленное законом принудительное назначение представляю щих лиц. По указу 24 апреля 1686 г. дворцовых крестьян на суде должен представлять дворцовый стряпчий. Он имел право сам назначать срок своей явки в суд, что оформлялось отсрочной челобитной, которая заносилась в книги приказа и на которой ставилась помета дьяка. Если стряпчий не являлся в суд к сроку, то с него взыскивали пошлины в соответствии с размером иска."'
В отношении вотчинных и поместных крестьян право представитель ствовать на суде принадлежало феодалам, поскольку они, согласно Уло жению, «за крестьян своих ищут и отвечают... во всяких делах, кроме татьбы и разбою...» (XIII, 7).
Состязательный процесс, т. е. суд, начинался с подачи истцом судье исковой челобитной, которая должна иметь подпись и содержать точ ное обозначение сути иска и его размера (X, 100—104).^ Одновре менно истец подавал приставную память, которая также должна содер жать подпись и данные об иске в полном соответствии с тем, что имелось в исковой челобитной. Без этих данных дьяк не имел права завизировать приставную память и занести ее в книгу. Затем она пе редавалась приставу, который должен был отыскать ответчика и отдать его на поруки с обязательством явки в суд к определенному сроку, Указ 1690 г. требовал заверять подписью истца факт соответствия за писи в книгу приставной памяти ее содержанию, а от пристава — срочного оформления поручной на ответчика «к суду в статье» и пе редачи ее в приказ не позднее следующего дня после оформления. Дьяк делал помету о времени поступления поручной, подклеивал ее к приставной, а истец и ответчик заверяли подписями тождественность этих документов. В случае поступления от сторон отсрочной полюбов ной челобитной о перенесении срока явки в суд она также заносилась в книгу.^' При нарушении условий полюбовной челобитной проигры вала та сторона, которая не явилась к сроку.
При неявке ответчика по приставной памяти и поруке с учетом льготной недели до 1653 г., а в дальнейшем до 1685 г. без льготного срока по просьбе истца из приказа на имя городовых воевод посылалась зазывная (государева) грамота с изложением сути дела и размера иска. Грамота выдавалась на руки истцу, который посылал ее со своим челове ком в нужный уезд. Воевода отыскивал ответчика, давал снова на поруки о явке в суд. Об исполнении он посылал в приказ отписку вместе с поручной «по ответчике»."
Допускался троекратный вызов ответчика в суд по зазывной грамоте. Только тогда неявка влекла за собой решение дела в пользу противной стороны. Иск при неявке ответчика удовлетворялся за счет его поручите лей. Согласно Ф. Дмитриеву, зазывная грамота по вотчинным и помест ным делам, возможно, и шире — по делам крепостным вообще была «едва ли не единственным способом вызова»." Неявка в суд к сроку или непредставление необходимых крепостей по поместно-вотчинным делам и в судебных спорах о крестьянах влекли за собой конфискацию части имения у виновной стороны (отписывать столько четвертей и дворов, сколько в спорном поместье).'" Аналогично решался вопрос в отношении беглых крестьян, посаженных под караул. Если истец не приходил за ними
12 А. Г. Маньков 169
в приказ в течение месяца, то беглых освобождали без рассмотрения дел в судебном порядке."
В необходимых случаях для предъявления суду крепостных людей и крестьян по исковым делам или крепостей на них предоставлялся повер стный срок. Это правило существовало с Уложения. Последнее его подтверждение относится к 1692 г. и связано с частным спором о крестьянине между Фроловским монастырем и А. Зиновьевым. Ему был дан срок для доставки крепостей, при этом оговаривалось, что «если крепости не правые, то за ложную сказку пожилые деньги брать вдвое».^
«Судоговорение» начиналось прочтением ответчику исковой челобит ной. Если он уклонялся от ответа без законных оснований, то подлежал обвинению (X, 101, 102). По Уложению в ходе судебного разбирательства истец мог предъявить ответчику другие иски безотносительно к тому, что они не указаны в приставной памяти. К. Д. Кавелин отметил, что такой порядок приводил к злоупотреблениям. Указом 1682 г. он был отме нен."
Закон регламентировал следствия неявки сторон в суд к сроку. Неявка без уважительных причин в течение недели (для истца с момента регист рации в приказе приставной памяти, для ответчика с момента оформления поруки) по Уложению влекла проигрыш дела той стороной, которая не явилась к сроку. К числу уважительных причин относились государева служба, посылки по временным поручениям или болезнь. Из срока явки исключались праздники и тезоименитные дни. Указ 1687 г. требовал от дьяков при приеме дел к судопроизводству выяснить, не находится ли одна из сторон на государевой службе, и при наличии такой дело не принима лось к производству.'* Были и другие временные изменения. Указ 1653 г. отменил обвинение сторон в неявке, а предписал взыскивать по Уложению за весь срок неявки проести и волокиты по гривне в день.-^ Такая мера продержалась довольно долго, и все же по причине разорительности для тяжущихся, поскольку и без того приходилось платить немалые судебные пошлины, была отменена. Своего рода итогом предшествующего законо дательства в области процессуальной стороны судопроизводства явились Судные статьи 1685 г. о порядке судопроизводства и взыскания проестей и волокит. Статьи были приняты в ответ на челобитные дворян и детей боярских разных городов с жалобой на то, что в результате «московской волокиты» часто за небольшие иски приходилось выплачивать пошли ны — проести и волокиты в крупных размерах. Дворяне просили восста новить норму Уложения: «кто, приставя к кому, не ищет неделю», тому отказать. С той же жалобой обращена и другая челобитная, исходящая от стольников и ниже, включая копейщиков и рейтаров. Многие, сказано в ней, «приставя», не ищут год, два и больше, уезжают из Москвы в деревни, а в Москве оставляют ставочные челобитные «за руками друзей своих». Проести и волокиты накапливаются, из-за уплаты их многие, стоя на правеже, лишаются поместий, вотчин и крестьян, служить стало не с чего. Это расхожий аргумент дворянства. По челобитным был сделан доклад, в котором помимо краткого изложения сути челобитных дана ссылка на Уложение (X, 108—III), где говорится о льготном недельном сроке неявки в суд. Указ 12 ноября 1685 г. в форме Судных статей установил
месячный срок неявки сторон в суд после приставной и поручной записей. Неявка сверх этого срока влекла за собой проигрыш дела в пользу другой стороны. Если ответчик находился в Москве, а по приставной не являлся, то задерживали его людей. Неявка в течение месяца влекла за собой обвинение без суда. При неявке ответчика после трехкратной посылки зазывных (государевых) грамот следовала санкция по ст. 117 гл. 10 Уложения, т. е. проигрыш дела в пользу истца и уплата пошлин. Неявка по трем зазывным грамотам могла повлечь за собой посылку пристава за ответчиком. Судебные пошлины выплачивала сторона, проигравшая дело. ^
Судные статьи 1685 г. явились итогом развития законодательства в области процесса по гражданскому праву. Вместе с тем они были в какой-то мере возвратом к нормам Уложения. Мартовский указ 1688 г. подтверждал действие Судных статей 1685 г., предписывая прекращение судных дел, не записанных в приказах до 1 января 1688 г."'
Прибегали и к практике взимания расписок сторон о своевременной явке в суд. При неявке взыскивались (или ликвидировались) иск и пошлины. "
За 80-е и 90-е гг. XVII в. таких указов появилось несколько. В одних из них оговаривалось, что в предписанный срок явки сторон в суд не входят дни праздников, первая и страстная неделя Великого поста и Пасхи, дни тезоименитств."
По закону карались попытки ответчиков уклониться от суда под ложными предлогами назначения на службу или при ложной ссылке на заболевание.^
С другой стороны, в случае стихийных бедствий предоставлялись отсрочки рассмотрения дел в суде. В 1690 г. специальным указом даны отсрочки в судебных делах на месяц для лиц, у которых в один из крупных пожаров сгорели дворы в Москве.
Отсрочка взысканий по искам отодвигалась на время сорокадневного поминовения со дня смерти членов царского дома." Взыскание исков и убытков иногда приостанавливалось до особого указа без объяснения причин.^ Не ставили на правеж на время четырехдесятницы неисправ ных плательщиков судебных пошлин." Иногда отсрочки рассмотрения дел возникали по непредвиденным обстоятельствам. Если истец и от ветчик подадут сказку (срочную) с обозначением срока явки в суд, а затем будут взяты в другие приказы по делам, то они должны в че лобитной объяснить, что у них суд по срочной сказке. По их осво бождении следовало произвести суд. В иных случаях отсрочка по сроч ным сказкам не допускалась, поскольку стороны били челом «из воли». ^ До какой степени детально регламентировался судебный про цесс по искам, показывает такой пример. Указом 1686 г. установлено, если всяких чинов истцы и ответчики после отправки пристава при несут полюбовные отсрочные челобитные с указанием нового срока суда, а затем к сроку придет кто-либо один и ставочное челобитье запишет, а другой к сроку не придет или придет, но скажет, что на обусловленный срок искать или отвечать не готов, то таких истцов и ответчиков в данном случае винить. Впредь указ обязывал в ставочных челобитных оговаривать условие, по которому сторона, не явившаяся
в полюбовный срок и не записавшая нового ставочного челобитья подлежит осуждению за нарушение срока явки.^
По Уложению предусмотрено несколько способов обеспечения исков. Одним из них являлось поручительство (X, 112, 113, 115—117). Уложение и последующее законодательство закрепили поруку как один из институ тов феодального права, возлагали на поручителей всю меру материальной и моральной ответственности за ответчика, взятого на поруки. В то же время узаконивалось право поручителей взыскивать с того, за кого ручались, сумму иска и судебные пошлины, включая проести и волокиты, если он нарушит условие поруки.
Помимо поручной записи о своевременной явке сторон в суд требова лась другая поручная о невыезде с места суда. Все же отлучка не более как на три дня допускалась (X, 112, 116).
Обвинение в иске мог понести и помещик, когда он ручался о свое временной явке в суд своих крестьян, а они нарушали условия поруки.^
Вторая акция обеспечения иска — личный арест ответчика. Он прак тиковался в отношении тех, кто не мог иметь поручителей. В таком случае с проигравшей дело стороны взимались помимо основных пошлин поже-лезное и прокорм в пользу пристава, державшего ответчика под арестом. В отношении задержания в приказе беглых крестьян указом 1690 г. было введено ограничение срока: неявка заинтересованного лица в течение месяца влекла за собой освобождение крестьян. Власти могли отдавать их и на поруки после недельного задержания."'
Обеспечение иска гарантировалось и арестом спорного имущества. До окончания судоговорения оно находилось у ответчика. Как правило, арест практиковался в отношении земельных владений. От судоговорения до вынесения приговора арестованное имущество обычно отдавалось на поруки.^
Наконец, иски обеспечивались правежом и отдачей должника «головой до искупа».
Предписания Уложения в отношении процедуры судебного процесса по гражданским делам сохраняли свое действие в течение XVII в. Как указывалось выше, исходным моментом была подача истцом исковой челобитной и приставной памяти, на основании которой ответчик при влекался к суду. Суд начинался с прочтения ответчику исковой челобит ной. Если он уклонялся от ответа без законных оснований, то проигрывал дело. По указу 1690 г. требовалась расписка ответчика на прочтенной ему челобитной." В ходе судоговорения истец мог в устной или в письменной форме представить новые доказательства в подтверждение своего иска. Ответчик также мог выдвигать доказательства в опровержение иска. Разрешалось подавать новые челобитные «для пополнки судного дела», но только до конца судоговорения. Судебный процесс был состязатель ным, в то же время строго формальным (X, 100—104). Указ 1682 г. подчеркивал требование удовлетворять иски, которые указаны в исковой челобитной и приставной памяти."^
Предъявлялись определенные требования к поведению сторон в суде. Шумное поведение, взаимные пререкания и ругань и тем более угрозы и избиение рассматривались не только как нарушение порядка в суде и нанесение бесчестья другой стороне, но и как бесчестье представителю
172
государственной власти — судье. Применительно к этим случаям дается понятие необходимой обороны. Здесь имело место внесение уголовно-правовых норм в рассмотрение процессуальных вопросов.
Стороны имели право отвода судей по мотивам вражды, дружбы, родственных отношений с одной из сторон. Подача челобитной об отводе судьи допускалась только до начала рассмотрения дела в суде. После суда такие заявления не имели силы. В дальнейшем были приняты новые положения. В указе 1663 г. запрещалось воеводам и приказным людям судить тех, от кого исходило подозрение в пристрастном к ним отноше нии. Предусматривалась передача дела в другой город в радиусе не более 150 верст, а за отдаленностью города — в Судный приказ.^ Указ 1681 г. о выходе из помещения тех судей, родственники которых проходили по делу в данный момент, касался только членов Боярской думы. "^ Но не исключено, что он распространялся и на низшие судебные инстанции. В дальнейшем все же намечается ограничение права ходатайства об отводе ряда официальных лиц. Указами 1680 и 1686 гг. запрещалось возбуждать подозрения в отношении писцов и межевщиков.^ По указу 23 февраля 1686 г. право отвода судей и переноса дела в другой суд теряла сторона, давшая уже «срочную сказку» (челобитье с указанием срока явки в суд). Указ 1686 г. ограничивал право отвода судей временем до подачи исковой челобитной.
Право отвода по тем же мотивам распространялось и на младшие чины судебного аппарата — дьяков и подьячих (X, 12—14). Помимо права отвода судей Уложение за несправедливое решение дела (не по закону) предусматривало наказание в зависимости от чина судьи — для думных чинов материальные взыскания и лишение чина, для недумных чинов — торговая казнь и лишение должности. Стороны по Уложению и последу ющему законодательству имели право примирения до суда и в ходе него до вынесения приговора. Если примирение состоялось до суда, то стороны должны были подать судьям мировые челобитные и уплатить пошлины.
Судебное делопроизводство состояло из двух стадий. Подьячий вел непосредственную запись хода рассмотрения дела в суде, показаний сторон, замечаний судей и т. п., составляя таким путем судный список, к которому по окончании слушания дела стороны прикладывали руки. Запрещались правки и подчистки в судном списке. Вторая стадия состояла в переписывании подьячим хода дела набело, сверке дьяком белового текста с первоначальным и его заверке. По завершении суда к делу подклеивался черновой экземпляр с рукоприкладством сторон. Защища лось выносить дело из приказа, тем более производить какую-либо правку и подчистку. Эти действия, совершенные подьячим по своей воле или по велению дьяка, влекли за собой уголовную ответственность (X, II—14).
С течением времени законодатель предъявлял все большие требования к формализации судопроизводства. По указу 1690 г. после записи в книгу приставной памяти надлежало ставить визу истца в том, что запись соответствует содержанию памяти. Получив поручную на ответчика о явке в суд, пристав обязан был в тот же день передать ее дьяку, который ставил на ней дату и приклеивал приставную память к поручной записи. Затем истец и ответчик подписями удостоверяли, что поручная с приставной сходится.
173
Основанием решения дела и вынесения приговора служило прежде всего признание. Оно с давних пор имело решающее значение в процессе и приводило к его прекращению. Признание погашало действие иска. Если оно было частичным, то иск погашался также частично. Остальное рассматривалось в судебном порядке (X, 136). Такое положение подтвер ждено указом 1678 г. Кроме того, признание, сделанное перед присягой, снимало ее необходимость.^ Основанием решения дела служили свиде тельские показания как вид доказательства. К показаниям свидетелей суд подходил с формальной стороны. Если они отвечали требованиям закона то проверкой их или поисками других доказательств суд не утруждал себя.^ Уложение, касаясь кредитных и долговых обязательств, устанавли вало решающий характер свидетельских показаний по ссылке одной из сторон на 10 человек из числа лиц от стольников до подьячих с указанием их имен и на сумму долга не выше 50 руб. Для суммы не выше 20 руб. признаны достаточными показания тоже 10 человек поименно из числа низших сословий — торговых, посадских людей, служилых по прибору и крестьян (X, 158—159). Другой формой свидетельских показаний была «ссылка из виноватых», когда сторона, назвавшая свидетелей, соглаша лась подчиниться обвинению, если свидетель, на которого она ссылалась, покажет против нее. «Ссылка из виноватых» и то обстоятельство, что ценность свидетельских показаний определялась в зависимости от сослов ного положения свидетеля, говорит о том. что в законодательстве был закреплен принцип формальных доказательств, вообще характерный для феодального права.*" Ссылкой называлось приведение доказательств сто ронами.
Следующий вид свидетельских показаний — повальный обыск, массо вый опрос населения округи. В XVII в. повальный обыск был необходи мой принадлежностью уголовных дел, когда преступление не могло быть доказано иначе. В гражданских делах он производился по требованию сторон. В крепостных делах, где возникало некрепостное основание иска, прибегали к повальному обыску (спор о старинном холопе, о межевых делах).
В XVII в. значение обыска упало в сравнении с прошлым временем. По Уложению предписано обращение к повальному обыску, когда другие доказательства недостаточны. При ссылке на повальный обыск одной стороны другая могла его отвести. В случае расхождения мнений у обыскных людей суд верил большей части опрашиваемых, но сторона, npoftiB которой были направлены показания большинства, могла требо вать дополнительного обыска." В. Н. Татищев приводит случай относи тельно повального обыска. Один из участников процесса созвал к себе к обыску до полутораста человек из дальних мест, не знавших спорной пустоши, три дня поил их, а в это время писались обыски. Обыскные люди не ведали о том, что написано, а попы и приказчики не знали, к чему прикладывали руки." Подобного рода явлениями и объясняется недоверие властей к повальным обыскам. " И все же обыск сохранял еще известные преимущества перед свидетельскими показаниями, хотя в законодательстве после Уложения 1649 г. он встречается всего один раз.
Этим же вызвано стремление жестче регламентировать процедуру повального обыска. Сыщикам предписывалось допрашивать обыскных
людей всякого чина лично и порознь. Опрашиваемые должны были скреплять показания подписями и обязательно при сыщиках, а не заочно. Запрещались опрос семьями, коллективно и рукоприкладство к незаполненным столбцам. В противном случае следовали пеня и жестокое наказание — отнятие поместий и вотчин. Указ распространялся и на воевод.^
Наибольшее значение из числа свидетельских показаний придавалось общей правде или общей ссылке, когда обе стороны ссылались на одних и тех же свидетелей. Такие показания признавались решающими в деле. Однако при всей своей роли общая ссылка не имела абсолютного значения. Стороны могли опротестовать и опорочить показания выстав ленных ими свидетелей.*'
Объектом общей ссылки могли быть свидетели до трех человек. При расхождении показаний преимущество отдавалось большинству голосов. Все свидетели должны были быть очевидцами события, а не теми, кто мог давать показания понаслышке (X, 169, 172).
По боярскому приговору 1678 г. по общей ссылке сторон в города посылали сыскные грамоты для допроса свидетелей.^ Но чаще было так, что по личным искам свидетелей вызывали, а по вещным (недвижимая собственность) допрашивали на месте, поскольку спорный объект мог быть там, где и свидетель.
Эволюция свидетельских показаний в судопроизводстве сводилась к тому, что менялось процессуальное назначение свидетелей. Вместо пре жнего их назначения подкреплять ту сторону, которая на них ссылается, возникает новая роль — сделать для суда очевидным самый спорный факт. Эти перемены роли свидетелей стали намечаться уже в XVI в. и получили дальнейшее развитие в Уложении 1649 г. Процесс шел и дальше, суть его заключалась в том, что свидетели из сторонников тяжущихся превраща лись в официальных лиц. Таковыми они выступают в Кратком изображе нии процессов 1716 г.: «...чин свидетеля есть явный чин». ""
В ходе изменения процессуального права — постепенного вытеснения состязательной формы следственной, розыскной формой — менялась и система доказательств. Из прежних форм «суда божия» наиболее живучей оказалась присяга, т. е. крестоцелование. Но и оно испытало значитель ные ограничения. По Уложению присяга допускалась только при отсут ствии других доказательств. Она исключалась из уголовной юрисдикции, из всех дел, в том числе и гражданских, которые подлежали решению на основании крепостей и иных документальных доказательств. Основные правоположения о крестоцеловании, сформулированные в Уложении, оставались и на будущее время.^ Во второй половине XVII в. были внесены лишь незначительные изменения. По Уложению принесение присяги из Архангельского собора переносилось в приказы. По указу 19 декабря 1678 г. присяга по исковым делам («посудным делам довелось в исках учинить вера») вновь была перенесена в Архангельский собор Кремля. Перед присягой священники должны были увещевать истцов и ответчиков, чтобы «они иски свои у веры сказывали в правду». И если истец и ответчик скажут правду «перед исковыми своими челобитными с убавкою», то в таком случае иск удовлетворять в этом размере, не прибегая к присяге и не ставя в вину завышение иска. Если признания не будет, то приводить к присяге.^ Двумя годами ранее предписывалось больных
служилых людей вплоть до стольников, освидетельствовав, приводить к вере в приходских церквах.""
Такие изменения следует, очевидно, связывать с разграничением сфер между светской и церковной юрисдикциями, имевшим место во второй половине XVII в., в частности с хронологически наиболее близким событием — церковным собором 1675 г. (см. выше, с. 165).
Дело, решенное на основе присяги, не могло быть возобновлено (X 154). Но если применение присяги как средства доказательства сильно сокращалось, то предварительная присяга (свидетелей, обыскных людей и т. д.) сохраняла свою силу."'
Уложение 1649 г. запрещало проигравшей дело стороне доставлять в суд какие-либо новые свидетельства в свою пользу после завершения разбора дела в суде и тем более после вынесения приговора (X, 21, 23), Во второй половине века это положение соблюдалось, но, как видно из указа 1683 г., имели место отклонения. По поместно-вотчинным делам практиковались очные ставки без взыскания судебных пошлин. После этого стороны приносили новые данные по делу. Указ 13 июня 1683 г. запрещал принимать «прибылые статьи» после суда и одновременно подтверждал указ 3 мая 1683 г., требовавший в Поместном приказе вместо очных ставок давать суд по всем делам, кроме тех, которые подлежали розыску, на том основании, чтобы пошлинные деньга не пропадали. Пошлины предписывалось собирать по Уложению с рубля по гривне (X, 124—131)"
Судебные пошлины в эпоху Уложения составляют целую систему." По Уложению 1649 г. печатные (гл. XVIII) и судебные пошлины шли в казну. Судебные пошлины взимались по гривне с рубля исковой суммы. Пред ставление лживых кабал и записей, иски за потраву хлеба и лугов, насильственный посев хлеба на чужой земле, ложные челобитья влекли за собой удвоение пошлины. За лживые иски пошлина взималась втрое. Кроме того, существовали пошлины в пользу судей и подсобного персо нала. К ним относились: 1) хоженое (10 денег) — за вызов стороны в городе, то же с истца и ответчика за вызов общей правды; 2) езд — за вызов из сельской местности, по полтине за каждые сто верст, за вызов общего свидетеля езд выплачивался пополам истцом и ответчиком, но по окончании суда проигравший дело возмещал выигравшей стороне полови ну стоимости езда, 3) пожелезное (3 деньги в день) и прокорм (4 деньги в день) — приставу, когда он держал кого-либо под арестом; эти пошлины взыскивались по окончании суда с виноватого;^ взимание пожелезного и прокорма отменено 1 марта 1658 г;"' 4) пересуд (6 алтын и 4 деньги) — пошлина в пользу судей не только во второй, но и в первой инстанции; 5) правый десяток (4 деньги) — в пользу сторожа. От уплаты судебных пошлин не освобождались представители ни одного из сословий. Неко торая льгота в плане ограничения суммы иска, с которого надлежало брать пошлину, предоставлялась только стрельцам. В указе 21 октября 1684 г. подтвержден на будущее существующий сбор «приводных денег», которые взимались с приведенных к властям «винных» людей дифференцирован-но: со служилых людей по отечеству, начиная со стольников и ниже, включая торговых людей гостиной и суконной сотен, — по 6 денег с человека, с людей черных, дворцовых слобод, посадов, с крестьян и со
3 алтына, с кулачных бой-
скотины — 4 алтына, с боярских людей цов — по 2 руб. с человека."^
Указом 1680 г., объявленным окольничим Языковым, отменялся сбор тюремщиками с приведенных в тюрьму людей пошлины под названием «влазного». Отмена мотивировалась тем, чтобы «бедным людем тяготства и мучительства не было». ""
Судебные пошлины были важным источником дохода казны. Отсюда требование неукоснительного сбора пошлин и их разветвленность. «Каж дый шаг в присутствии суда был куплен ценою денег».^ Закон требовал записи пошлин в специальные книги. В фискальных интересах правитель ство шло даже на отмену очных ставок, вошедших в практику гражданс ких дел, в особенности по земельным делам, подлежащих рассмотрению в Поместном приказе."" Воевод обязывали неукоснительно собирать пош лины.'"" Указом 1681 г. вводилось право держать в Московском судном приказе до уплаты пошлины крестьян и людей думных чинов, а стольни ков и чинов ниже их задерживать самих. Взыскание пошлин предписы валось проводить вплоть до продажи имущества и дворов.'"' Аналогичное требование содержится в Боярском приговоре 1676 г. — у лиц, не заплативших судебных пошлин, не имевших поручителей и уехавших из Москвы, пошлины взыскивать с их крестьян и холопов.'"^ Здесь срабаты вал закон взаимной ответственности — крестьян и холопов за господ, а господ за крестьян и холопов. Только следствия такой ответственности для каждой из сторон были различными.
Другой боярский приговор 1678 г. распространял взыскание исковых сумм и судебных пошлин со стольников и ниже, отстоявших срок на правеже по Уложению и не имевших вотчин, на их пустые поместья, которые оценивать «против вотчинной статьи». Поместье могли выкупить родственники должника, или оно шло в счет долга истцу при условии, что будут выплачены в казну судебные пошлины. Продажа поместья третьим лицам запрещалась. Если сумма, вырученная за поместье, превы шала суммы иска и судебных пошлин, излишек шел в пользу владельца поместья.'"'
Был еще один вид пошлин, принимавших форму штрафа, — проести и волокиты как форма компенсации убытков, понесенных сторонами в ходе судебного разбирательства исков. Их уплачивали проигравшая дело сторона или виновные в волоките приказные люди стороне, выигравшей дело, в размере гривна за день (X, 18). Поскольку на такой почве часто возникали взаимные претензии сторон, эти пошлины доставили немало хлопот законодателю. Уложение 1649 г. выделило две стороны вопроса — взыскание за ложные иски (X, 18) и за иски с завышенной суммой (X, 19). Санкцией служило взыскание проестей в размере гривны за день, а сверх этого завышенный иск карался взысканием государевых пошлин в тройном размере. Проести взыскивались за все время суда с момента оформления поручной на ответчика и до приговора.
Кроме того. Уложение предусматривало волокиту с рассмотрением принятого к производству дела. Предполагалось, что судьи прибегали к волоките для вымогательства взятки. Если жалоба подтверждалась, судье определялось наказание по усмотрению царя, а с дьяка и подьячего взыскивались проести с момента поступления дела до дня подачи жалобы.
При удержании проести за волокиту по Уложению исключались празд ничные дни, но в 1685 г. ведено было считать и их: «...и в те праздничные дни волокита бывает же»,
Боярский приговор 1651 г., повторяя требование Уложения взыскивать проести по гривне на день с истцов за поклепные ложные иски, предус матривал вариант, когда проести были больше суммы иска, и в этом случае они подлежали взысканию. Те же права приговор закреплял за истцами в случае признания правоты иска.'^ Указ 1678 г. предписывал взыскивать проести и волокиту с истцов и ответчиков из числа служилых людей, от стольников до городовых дворян и детей боярских, которые не явятся к сроку в суд и окажут сопротивление приставам.'"-' На окольничих, бояр и членов Боярской думы эта санкция не распространялась.
Последующие указы в отличие от Уложения, которое связывало воло киту с судейским приказным аппаратом, стали усматривать ее и в акциях сопротивления сторон требованиям суда. Итог этих установлений заклю чен в Судных статьях II ноября 1685 г., принятых в ответ на жалобу дворян о крайне разорительном для них порядке, когда многие лица, возбудив дело об исках, не являются в суд длительное время, в результате чего накапливаются большие суммы проестей и волокиты, которые нередко превышали размер иска. Судные статьи установили льготный месяц неявки в суд, после чего дело решалось в пользу явившейся стороны. Несколькими годами ранее боярский приговор снимал взыскание проес тей и волокит с истцов и ответчиков за время нахождения их на службе.'^ Двумя мартовскими указами с боярскими приговорами 1686 г. от сбора проестей и волокит по судным делам освобождены дворцовые, черносош ные крестьяне, посадские люди и ясашные народы Поволжья. И, наоборот, если иски будут предъявлены к ним, то и им не взыскивать проестей и волокит.'"
Почти в то же время дворцовым крестьянам была предоставлена отсрочка во всяких исковых делах для пашенной поры — с 25 марта по 1 ноября."" Норма в принципе не новая. Еще в Статейном списке 23 июля 1641 г. имеется такая клаузула: «А на пашенных и всяких людей в управных делах указал государь и бояре приговорили суд давати с октября с 1 числа до апреля по 1 число, а апреля с 1 числа октября по 1 число суда не давати для пашенного времени, кроме татьбы и разбою и поличново и смертных убойств».'^ Уложение 1649 г. трансформировало эту норму, уравняв сроки привлечения к суду по исковым делам пашенных крестьян и дворян. Нет сомнения, что сроки привлечения к суду по исковым делам для всех крестьян, включая поместно-вотчинных, были общими. Указ 1691 г. несколько удлинял срок пашенной поры в сравне нии с прошлым установлением. Несомненно и то, что феодал, получив право не отпускать крестьян в суд, чтобы не наносить ущерба хозяйству, мог представлять их интересы сам или поручить это другим доверенным лицам.""
Уложение 1649 г. распространило взыскание проестей и волокит на случаи судебного разбирательства ложных челобитий об утайке поместий и определило их размер в качестве меры наказания — по 2 гривны за день с момента подачи челобитной и до окончания суда. Эта пошлина, как обычно, шла в пользу оправданной стороны (X, 26).'" Указ 22 июня
1683 г. дополнил Уложение, распространив его норму на все случаи судебных конфликтов (не только о поместьях, но и о вотчинах), сохранив размер пошлины — 2 гривны за день, а за ложные челобитья предписал брать судебные пошлины в казну в двойном размере согласно указу 1683 г.' '2
Законодатель ставил целью закрепить определенную стабильность форм гражданского процесса и его итогов. Запрет пересматривать дела, решенные до Уложения, предусмотрен в его XV главе. Такой запрет принимал силу закона обычно в отношении каждого предыдущего царст вования. Так, указ 17 марта 1676 г. запрещал пересмотр поместных и вотчинных дел служилых чинов до стольников включительно, решенных при Алексее Михайловиче, с условием, что по этим делам не было челобитья до 29 января 1676 г. (дата смерти царя)."'
Стремление помещиков использовать смену царствований для пере смотра судебных дел было, видимо, широко распространено, что и вызвало появление ряда грозных указов. В 1684 г. указом 3 октября запрещалась подача челобитных о вершенных делах с утайкой прежних решений. Это касалось дел, решенных при Алексее Михайловиче и Федоре Алексеевиче и подписанных дьяками приказов. Указ содержал угрозу смертной казни за ложные челобитные. "^
Тот же запрет и та же санкция предусмотрены указом 1689 г. На этот раз речь шла о делах, поступивших из приказов в Боярскую думу и решенных в ней. Законодатель и здесь ставит условием наличие в делах определенных формальных признаков: помет о вершении дел, подписан ных указов и скреп думных дьяков."-' Только в полной мере оформленные дела не подлежали пересмотру.
Последствия восстания стрельцов 1682 г. поставили правительство перед необходимостью возвращения к пересмотру ранее решенных дел. Однако законодательство в этой части свидетельствует о растерянности в правительственных кругах, вызванной событиями 1682 г. Первой реак цией был именно указ с боярским приговором от 16 июня о «даче суда с головы», т. е. сначала по делам, документация которых пропала в Смутное время. Одновременно предписывалось прекратить действие грамот и правежных выписей. Указ пояснял, что в Московском судном приказе многие дела изодраны в смуту 1682 г., но в города по тем делам уже посланы грамоты и предписания о правеже пошлин (правежные выписи). Челобитчикам следует «давать суд по этим делам с головы», а приходные, расходные и другие книги завести вновь. "^
Однако в том же 1682 г. 17 ноября появился именной указ с боярским приговором иного характера. С дел, «подранных» в судных приказах 15 мая 1682 г., в города посланы грамоты с предписанием судов по этим делам «с головы» не давать, приговоры оставить в силе, иски взыскивать по выданным уже правежным выписям. Но если правежных выписей и поручных записей нет, то по искам суд давать «с головы». Засуженные, но нерешенные дела завершить по Уложению."^ Другой указ 1688 г. применительно к ведомству Земского приказа предписывал относительно дел, уничтоженных в 1682 г., приводить их в исполнение на основе сохранившихся памятей с оценкой дворов, если памяти помечены дьяка ми."* Наконец, указ 1684 г. требовал пересмотреть все дела в судных
приказах, привести их в порядок, выделить невершенные дела, в том числе присланные из других приказов, составить подробную роспись дел с указанием имен подьячих. С решенных тяжб необходимо было собрать пошлины.""
Судебное делопроизводство приказов было составной частью общего приказного делопроизводства. Один из указов 1677 г. предписывал во все приказы, где имеются думные дьяки, вместо памятей посылать из Разряда указы.'^ Тем самым исключались возможные погрешности памятей при изложении указов. Наряду с этим предпринимались попытки обособить делопроизводство судебных дел. По указам 1676 г. в Земском приказе должны были прикладывать к данным и иным крепостям государеву, а не судейскую печать.'^ Следовательно, для судебных дел употреблялась специальная судейская печать. Надо полагать, что такое положение было общим для всех приказов. Сохранялась установленная Уложением 1649 г. строгость предписаний приказному аппарату относительно правил веде ния дел. Например, указом 7 июля 1682 г. подьячий А. Бутурлин за то, что направил грамоту без дьячей пометы и многие дела выносил из приказа, был приговорен к наказанию кнутом и снятию с должности.'"
В рамках общих примет растущего абсолютизма укреплялась субор динация судебных инстанций. По именному указу с боярским приговором 1694 г. из всех приказных палат и съезжих изб в Московский судный приказ присылались ведомости о судных делах с обозначением взыскания пошлин. Подьячие должны были вписывать в книгу судные, допросные и приводные дела. Такие книги, завизированные дьяками, высылались в Московский судный приказ. Впредь книги требовалось высылать ежегод но.'" Подобные предписания и отчеты низовых судебных инстанций перед приказами практиковались и в прошлом. Однако требование указа о ежегодной высылке книг показывает, что в прошлом такая акция не была регулярной. Московский судный приказ стал занимать ведущее положение в группе судных приказов. Бюрократизация проникала и в сферу судо производства. Повышалась требовательность к официальному оформле нию указов. Так, по именному указу с боярским приговором 1690 г. надлежало крепить именные указы думным дьякам, а не приказным.'^
Повышение роли приказов сказалось в том, что с 80-х гг. на них стали официально возлагать правотворческие обязанности. Практика принятия указов на основе представления (докладов) приказов существовала и ранее. Такая практика относилась к сфере обычного права, имела сти хийный характер и касалась узаконений преимущественно по частным поводам. Иная картина просматривается в конце столетия. Указ 1681 г. предписывал приказам составить вновь проекты законов о таких делах, которых не было в Уложении и в Новоуказных статьях. Для этого определялись два пути: 1) выписать из ранее решенных дел такие указы Алексея Михайловича и Федора Алексеевича и боярские приговоры, которые содержат законы сверх того, что есть в Уложении и в Новоуказ ных статьях; 2) выработать новые статьи, которые к «вершению всяких дел пристойны». Выписанные из старых дел и вновь предложенные статьи требовалось присылать в Разряд в тетрадях за подписями дьяков.'"
Нет данных о том, что приказы проделали какую-либо работу по этому указу. Во всяком случае, почти полтора десятка лет спустя правительство
указом 6 июня 1695 г. без упоминаний о прошлом указе вновь потребовало от всех приказов составления проектов законов, дополняющих Уложение и Новоуказные статьи. '^ И опять неизвестны непосредственные результа ты этого указа. Но одно несомненно — появление таких указов знаменует новую ступень в правотворчестве государственной власти и отражает ее стремление иметь законодательство, отвечающее условиям времени. Это был как бы подготовительный этап к работе Палаты об Уложении, созданной указом 18 февраля 1700 г.'"
Подводя итог сказанному, отметим, что гражданское право и судопро изводство второй половины XVII в. претерпели незначительные измене ния в сравнении с Уложением 1649 г., в то время как уголовное право имело существенные перемены. Система судебных органов, как обычно, соответствовала системе органов государственной власти и управления. Низшим звеном был воеводский суд в уездах. Среднее звено составляли приказы, делившиеся на собственно судные приказы и приказы специаль ной подсудности (Поместный, Холопьего суда. Стрелецкий и т. д.). Высшей судебной и апелляционной инстанцией были Боярская дума и царь. Суду подлежали все люди «Московского государьства от большаго и до меньшаго чину въправду» (Соборное уложение, X, 1). Но и закон, и судопроизводство были пронизаны правом-привилегией господствующего класса — сословия. Во второй половине века заметна дальнейшая фор мализация судопроизводства, работы приказов и Боярской думы. Подсуд ность была исключительно ведомственной, по приказам, в соответствии с их профилем или территориальной компетенцией.
Во второй половине века произошло обособление подсудности духо венства. В отличие от Уложения 1649 г., по которому лица церковного сана и зависимые от них люди, включая крестьян, подлежали государст венному суду в лице Монастырского приказа, церковный собор 1667 г. подчинил их суду архиереев по епархиям.
Основным предметом обвинительного процесса, т. е. суда, было реше ние споров по искам, которые были производными от многих сторон гражданских правоотношений того времени. В ходе судебной практики в сфере взысканий по искам возникла новая норма. Если по Уложению материальная ответственность не была индивидуальной (взаимно отвечали друг за друга супруги, родители и дети), то к 80-м гг. устанавливалось новое правило: если после умерших мужей и отцов имущества не оставалось, а их вдовы и дети в крепостях и кабалах не были записаны, то они освобождались от уплаты долгов мужей и отцов. К тому же времени право служилых людей по отечеству ставить вместо себя на правеж за долги своих людей и крестьян было ограничено думными чинами. Получил дальнейшее юридическое подкрепление и развитие институт подставных лиц в гражданском судопроизводстве. Судопроизводство совершалось по Уложению. Отменялось, как влекущее злоупотребление, право подачи истцом дополнительных исков тому же ответчику в 'ходе судебного разбирательства первого иска.
Итогом законодательства в области процессуальной стороны судопро изводства явились Судные статьи 1685 г., регулировавшие порядок судо говорения и взыскания судебных пошлин — проестей и волокит. В
^
Статьях и в дальнейшем законодательстве устанавливались новые льгот ные сроки явки сторон в суд. Среди свидетельских показаний по граж данским делам заметно упала роль повального обыска. В законодательстве после Уложения 1649 г. он встречается всего один раз. В то же время ужесточилась сама процедура обыска. Вообще эволюция свидетельских показаний сводилась к тому, что менялось процессуальное назначение свидетелей. Из сторонников тяжущихся они превращались в официальных лиц, которые должны были сделать для суда очевидным самый спорный факт.
Существенное место в законодательстве занимало взыскание судебных пошлин, поскольку они были важным источником дохода казны. Ответ ственность феодалов и крестьян за уплату пошлин была взаимной. Вместе с тем ставилась цель закрепить определенную стабильность форм граж данского процесса и его итогов.
Судебное делопроизводство приказов было составной частью общего приказного делопроизводства, но с конца века предпринимались попытки обособления судебного делопроизводства и укрепления субординации судебных инстанций. Московский судный приказ стал ведущим в группе судных приказов. В него поступали донесения о судных делах со всех приказов. Наконец, повышение роли приказов сказалось в том, что на них стали возлагать правотворческие обязанности. Указанные особеннос ти эволюции гражданского права и судопроизводства свидетельствуют о появлении предпосылок абсолютизма.
' Исаев И. А. Структура имущественных отношений по праву Московской Руси // Развитие права и политико-правовой мысли в Московском государстве. М., 1985. С. 91—94.
2 Дмитриев Ф. История судебных инстанций и гражданского апелляционного судопро изводства от судебника до Учреждения о губерниях. М., 1859. С. 307—312. з Там же. С. 322. * Там же. С. 304—305.
" Соборное уложение 1649 года: Текст. Комментарии. Л„ 1987. С. 31, ст. 1. ^ Кладимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского нрава. Киев, 1903. С. 178. " Там же.
* Сыромятников Б. И. Очерк истории суда в древней и новой России // Судебная реформа. М„ 1915. С. 96.
" Михайлов М. М. Русское гражданское судопроизводство в историческом его развитии от Уложения 1649 г. до издания свода законов. СПб., 1856. С. 35.
'° Богоявленский С. Расправная палата при Боярской думе // Сборник статей, посвящен ных В. О. Ключевскому. М., 1909. С. 409—426. "nC31.Ns460. 12 Там же. II, № 656.
" Ключевский В. О. Боярская дума Древней Руси. 5-е изд. Пг., 1919. С. 406. '* ПСЗ II. М« 838. — Здесь повторение предписаний Уложения (Соборное уложение 1649 года. С. 31, ст. 2).
'-' ПСЗ III. № 1491 (указ 17 марта 1695 г.). ie Там же. 1. №461. '" Там же. № 582.
18 Там же. № 237.
19 Там же. № 462. 2» Там же. II. №777.
^l По современному счету времени приказы в ноябре работали с половины седьмого— половины восьмого утра до половины первого—половины второго дня, затем с 17—18 до 23—24 ч (ПРП. М., 1963. Вып. 7. С. 382). Режим работы был напряженным.
182
" ПСЗ 1. № 21 (указ 23 декабря 1649 г.). "Там же. III. № 1393, 1457, 14Н8 (указы 1692 и 1695 гг.). ^ Там же. 1. № 526. " Там же. III. № 1354, 1385. № Там же. 1. № 590. " Там же. № 88а.
"Там же. II. № 779 (указ 27 ноября 1679 г.), 805 (указ 12 марта 1680 г.). »Там же. III. № 1459 (указ 5 июня 1693 г.).
^Дмитриев Ф. История судебных инстанций... С. 325. Архангельский М. О Соборном уложении царя Алексея Михайловича 1649 г. в отношении к православной русской церкви. СПб., 1881. С. 120. ^ ПСЗ 1. № 412. С. 701—704.
^Дмитриев Ф. История судебных инстанций... С. 325—326. зз ПСЗ 1. № 505. м ААЭ. СПб., 1836. Т. IV. № 204. " ПСЗ III. № 1452.
"<' Тонстолес Н. Н. Сущность залога но русскому гражданскому праву // Журнал Минис терства юстиции. 1898. № 8. С. 141—146; Мейер Д. И. Древнерусское право залога. Казань, 1855; Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского нрава. С. 593; ЮшковС. В. История государства и права СССР. М., 1961.4. 1. С. 305. "•" Дмитриев Ф. История судебных инстанций... С. 359—371.
"'* Злотникон М. Ф. Подьячие Ивановской площади // Сборник статей, посвященных Александру Сергеевичу Лаппо-Дапилевскому. Пг., 1916. С. 126—127. 39 ПСЗ 1. № 448. "о Там же. №210. "i Там же. № 290. «Там же. III. № 1298.
*"• Там же. 1. № 497, 553, 579. — Приведем пример: по указу 1688 г. предписано тяглеца Новомещанской слободы Аничку Иванова с женой федоской отдать «взажин» думному дьяку Протасию Никифорову но иску в 70 руб. 9 алтын 3 деньш до искупа. Исходя из нормы годовой оплаты —7 р. 50 к., А. Иванов с женой отработают долг более чем за 9 лет (там же. III. № 1285). ""Там же. II. № 1135.
"' Беляев П. И. Заем и заклад но древнерусскому нраву // Русский исторический журнал. 1921. Кн. 7. С. 61; Дмитриев Ф. История судебных инстанций... С. 433—435.
-i" ПСЗ II. № 1158.
-"Там же. III. № 1363. "8 Там же. II. № 1178. ""Там же. № 1185.
'"Там же. № 1241 (боярский приговор 1687 г.). 51 Там же. N" 968; III. № 1363.
•'2 Акты юридические, или Собрание форм старинного делопроизводства / Изд. Архео графической комиссии. СПб., 1838. № 57; Кавелин К. Д. Собрание сочинений. СПб., 1904. Т. ]V. С. 285—286.
^Дмитриев Ф. История судебных инстанций... С. 392—393. '" ПСЗ II. № 1 165 (указ 22 февраля 1686 г.). •'•' Там же. III. № 1368 (указ 6 апреля 1690 г.). ^Там же. № 1448.
" Кавелин К. Д. Собрание сочинений. Т. IV. С. 278; ПСЗ II. № 968. "« ПСЗ II. № 1240.
I. № 109.
II. № 1140. № 1290. № 1156: III. № 1377, № 1386 (указы 1686 и 1690 гг.).
III. № 1369,1386. № 1337.
1. № 623; III. № 1407, 1488. III. № 1405,1456.
I. № 629.
II. № 1166. № 1172.
'" Там же. ^ Там же. ^ Там же. м Там же. ^ Там же. <>" Там же. ''' Там же. ^ Там же. ^" Там же. ее Там же. <» Там же.
183
^Там же. № 1222. "' Там же. III. № 136», 1396.
^Там же. II. № 1060, 1115 (указы 1684 и 1685 n-.). "Там же. III. № 1363. ^ Там же. II. № 968.
^ Михайлов М. М. Русское гражданское судопроизводство... С. 120; ПСЗ 1. № 33. __ Повторено в указе 1678 г. (Архив С.-Петербургского филиала Ии-та российской истории РАН, кол. 1 15, № 234, л. 125—126 об.). "(• ПСЗ II. № 885. "Там же. № 835. 1189. ^Там же. № 741, 742.
"^ Михаилов М. М. Русское гражданское судопроизводство... С. 129—130. ™П(^.'шaн С.Осудебиыхдоказательствахподревнемурусскомуправу.М., 1851.С. 177; Дмитриев Ф. История судебных инстанций... С. 404—405; Сыромятников Б. И. Очерк истории суда... С. 141—142; ПРП. М., 1957. Вып. 6. С. 154.
*' Соборное уложение 1649 года. С. 48—50, гл. X, ст. 161—165; Дмитриев Ф. История судебных инстанций... С. 413—416.
^ Татищев В. Н. Судебник государя, царя и великого князя Иоанна Васильевича, 2-е изд. М„ 1786. С. 147.
^ Подробно о повальном обыске см.: Соборное уложение 1649 года. С. 205—206. м ПСЗ III. № 1412.
*-' Сыромятников Б. И. Очерк истории суда... С. 141. «> ПСЗ II. № 742.
^Демченко В. Историческое исследование о показаниях свидетелей. Киев, 1859. С. 92—100; ПРП. М., 1981. Вып. 8. С. 579—601. ^Соборное уложение 1649 года. С. 70—73, 247—250. »" ПСЗ II. № 741. 9» Там же. 1. № 620.
^ Пахман С. О судебных доказательствах... С. 191—192; Дмитриев Ф. История судеб ных инстанций... С. 408—411; Сыромятников Е. И. Очерк истории суда... С. 139—140. 92 ПСЗ II. № 1010, 1022.
^Дмитриев Ф. История судебных инстанций... С. 426; ПРП. Вып. 6. С. 150. ^Дмитриев Ф. История судебных инстанций... С. 427—428. » ПСЗ 1. № 221. ""Там же. II. № 1094. " Там же. № 845.
^Морошкин Ф. Об Уложении и последующем его развитии. М., 1839. С. 56. ^ПСЗ 1. № 1010. 'мТам же. № 66. i»i Там же. 11. № 857. 1И Там же. 1. № 667.
"^Там же. II. № 717; Архив С.-Петербургского филиала Ин-та российской истории РАН, кол. 1 15, № 234. '»•* ПСЗ 1. № 55. '"•' Там же. № 740. l^ Там же. N» 760 (приговор 1679 г.). '"Там же. № 1173, 1180. '««Там же. III. № 1397 (указ 30 марта 1691 г.).
'^ Законодательные акты Русского государства второй половины XVI—первой полови ны XVII века: Тексты. Л., 1986. С. 198. ""Соборное уложение 1649 года. С. 70, 246. "i То же в указе 1682 г. (ПСЗ II. М« 966).
"2 ПСЗ II. № 1022, 1029. — Указ 13 июня 1683 г. ссылается на ст. 124 гл. Х Уложения, но которой судебные пошлины в казну за ложные кабалы и челобитья определены в сравнении с обычными пошлинами в двойном размере — с рубля по две гривны да с суда пересуд и правый десяток в общей сумме 14 алтын 4 деньга. '^ Там же. 1. № 636. i к Там же. II. № 1092. "•'Там же. III. № 1355. "«Там же. II. № 929. ""Там же. № 965.
"«Там же. № 1308. "9 Там же. № 1080. 12" Там же. № 677. 121 Там же. № 665.
'"рГАДА, ф. Поместного приказа. Записные книга указам, № 4708, л. II—12. 12? ПСЗ III. № 1494. 124 Там же. № 1372. 12? Там же. II. № 900. 12ьТам же. III. № 1513.
'"" Российское законодательство X—XX вв. Т. 4. Законодательство периода становления абсолютизма. М., 1986. С. 165—166; Богословский М. М. Петр 1. М., 1948. Т. IV. С. 192— 193; Калачов Н. В. Материалы для сводного Уложения 1701 г. // Архив исторических и практических сведений. СПб., 1863. Кн. 5.