Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Учреждение
Российской академии наук
Институт Европы РАН
ВЕЛИКОБРИТАНИЯ ПЕРЕД
ВСЕОБЩИМИ ВЫБОРАМИ 2010 г.
Доклады Института Европы
№ 250
Москва 2010
УДК [324:328](410)"2010"
ББК 66.3(4Вел),131"2010"
В27
Редакционный совет:
Н.П. Шмелёв (председатель),
Ю.А. Борко, Л.Н. Володин, Ал.А. Громыко,
В.В. Журкин, И.И. Иванов, С.А. Караганов,
М.Г. Носов, В.П. Фёдоров
Работа выполнена при финансовой поддержке
Российского гуманитарного научного фонда
Номер государственной регистрации: № 01200905001
«Комплексное исследование развития стран и регионов
Европейского континента на современном этапе»
Под редакцией Ал.А. Громыко (отв. ред.), Е.В. Ананьевой
В подготовке материалов к печати принимала участие
Е.В. Дрожжина
Великобритания перед всеобщими выборами 2010 г. = The UK before the general election 2010 / [под ред. Ал.А. Громыко (отв. ред.) и др.]. – М. : Ин-т Европы РАН : Рус. сувенир, 2010. – 144 с. – (Доклады Института Европы = Reports of the Institute of Europe / Учреждение Росcийской акад. наук, Ин-т Европы РАН; № 250). – Парал. тит. л. англ. – ISBN .
Не позже июня 2010 г. в Британии состоятся всеобщие парламент-ские выборы. Каковы итоги 13 лет правления лейбористов внутри Со-единённого Королевства и их внешней политики, серьёзно ли кризис 2008-2009 гг. повлиял на экономическое положение страны, насколько предпочтения избирателей повлияют на перспективу как ведущих, так и малых партий, сохранится ли цикличность пребывания лейбористов и консерваторов у власти или в Британии изменится политический ландшафт в случае формирования «подвешенного парламента» – эти и другие вопросы рассматривают авторы представленного сборника.
ISBN
© Учреждение Российской академии наук
Институт Европы РАН, подготовка текста, 2010
© Издательство «Русский сувенир», оформление, 2010
Russian Academy of Sciences
Institute of Europe RAS
THE UK BEFORE
GENERAL ELECTION 2010
Аннотация
Не позже июня 2010 г. в Британии состоятся всеобщие парламентские выборы. Каковы основные итоги правления Лейбористской партии с 1997 г.? Серьёзно ли мировой экономический кризис повлиял на ситуацию в стране? Насколько предпочтения избирателей повлияют на перспективу как ведущих, так и малых партий? На эти и другие вопросы отвечают авторы сборника. В сборнике статей, подготовленных по результатам круглого стола «Великобритания в год выборов», прошедшего в Институте Европы в декабре 2009 г., авторы анализируют сходство и отличия «Великой депрессии» 1930-х гг. и «Великой рецессии» 2008-2010 гг. Консервативная партия после 13 лет пребывания в оппозиции готовится придти к власти, но не имеет ясной программы. Сработает ли привычный «маятник» двухпартийной системы, или страну ожидает правление кабинета меньшинства, а, возможно, и коалиционное правительство, в которое войдут малые партии? Итоги социально-экономической политики лейбористов и реформ политической системы, положение малых партий, настроения избирателей, внешняя политика Великобритании, ставшая важным фактором политики внутренней, и возможные итоги предстоящих выборов – предмет размышлений участников круглого стола.
Annotation
Great Britain is on the verge of general election. The authors of this collection of articles analyze similarities of the «Great Depression» and the current «Great Recession» and differences between them in their economic characteristics as well as social and political implications for the UK. The Conservative party after 13 years in opposition is preparing for government, but doesn’t have a clear programme. Is the country is going to elect a «hung parliament» and have a minority or a coalition government with participation of third parties? The results of the economic and social policies of the Labour government and the reforms of the political system, the perspectives and activities of third parties, the attitudes of the demographically changing electorate, the foreign policy element is domestic politics – the impact of all these factors on the outcome of the 2010 parliamentary elections are the subject of this collection.
СОДЕРЖАНИЕ
I. Состояние партийной системы Великобритании
Ал.А. Громыко. Политические циклы Великобритании на фоне мирового экономического кризиса
C.П. Перегудов. Центробежные и центростремительные тенденции в предвыборном марафоне
Е.В. Ананьева. Партия тори между «прогрессивным консерватизмом» и «красным торизмом»
А.В. Бударгин. Националисты в британской политике: основные игроки в преддверии всеобщих выборов
II. Экономическое положение страны
В.П. Фёдоров. Пороки «неэкономического экономического роста»
Е.С. Хесин. Экономика Великобритании накануне выборов
Е.А. Суслопарова. Некоторые итоги антикризисной политики Великобритании
III. Аспекты внутреннего развития
А.А. Носкова. Палата лордов в ожидании второго этапа реформы
Г.С. Остапенко. Построение мультикультурной модели общества или наступление ислама?
Е.С. Шварц. Мультикультурализм в Британии: оборотная сторона
Н.М. Степанова. Политика Лейбористской и Консервативной партий по проблемам семьи, женщин и детей
IV. Внешняя политика Великобритании
Н.К. Капитонова. Некоторые аспекты внешней политики правительства Г. Брауна
А.А. Куликов. Внешняя политика Великобритании: основные итоги (1997–2009)
К.А. Годованюк. Преемственность внешнеполитического курса «новых лейбористов»: pro et contra
М.С. Бугрова. Соединённое Королевство, Шотландия и Китай: новые составляющие взаимоотношений в XXI веке
Н.В. Поздышева. Ближневосточное направление внешней политики лейбористов: цели и результаты
Ю.А. Сычугова. О проекте «Единое образовательное пространство Россия – Великобритания»
I. Партийная система Великобритании
Ал.А. Громыко*
Политические циклы вЕЛИКОБРИТАНИи
на фоне мирового экономического кризиса
Совсем скоро в Великобритании пройдут очередные парламентские выборы. Помимо множества факторов, которые определят их исход, одним из самых значимых будет влияние экономического кризиса на настроения избирателей. Когда в июне 2007 г. Гордон Браун вступил в должность руководителя Лейбористской партии (ЛПВ) и премьер-министра, ожидания в обществе относительно перспектив нового правительства носили в целом оптимистический характер. Казалось, что у интеллектуала Брауна, заработавшего себя блестящую репутацию на посту министра финансов, получится не только исправить ошибки и перекосы Тони Блэра, особенно во внешней политике, но и придать новое дыхание внутренней жизни страны. Особенно это касалось дальнейшего реформирования её политической системы, демократизации всех уровней власти. По прошествии двух с половиной лет от тех ожиданий мало что осталось, если осталось вообще. Конечно, Британия продолжает быть одним из самых благополучных государств на планете, но новую динамику её развитию придать не удалось.
Надо сказать, что вина Брауна в этом невелика. Он обнаружил, что руководство правительством – совсем не то же самое, что руководство министерством, пусть и самым важным. Да, с его стороны было допущено немало тактических промахов, многие его обещания так и остались нереализованными. Однако мало сомнений в том, что экономический кризис ответственен за львиную долю негатива в оценках деятельности правительства со стороны простых британцев. Это не означает, что любой экономический или иной кризис автоматические ведёт к смене власти в стране. Существует немало примеров, когда правящая партия или коалиция с успехом переживают кризис или даже зарабатывают на своей антикризисной деятельности очки. Такие случаи были и в новейшей истории Великобритании, когда, например, Маргарет Тэтчер выиграла выборы 1983 г., несмотря на жесточайший экономический кризис, или Джон Мейджор победил на выборах 1992 г., также проходивших на фоне экономического кризиса. Как бы то ни было, на 2010 г. эти примеры не распространяются, и лейбористы, в отличие от своих власть предержащих коллег во Франции или Германии, последние два года теряли поддержку электората.
Сравнение происходящего в британской экономике с Великой депрессией 1929–1933 гг. наталкивает и на другую параллель в политической жизни страны. Лейборист Рамзей Макдональд привёл свою партию к власти в 1929 г. также незадолго до вступления Британии в кризисный период. Тогда финансовые и экономические трудности способствовали тому, что в 1931 г. правящая партия фактически раскололась и, хотя Макдональд и продержался на посту премьер-министра до 1935 г. во главе правительства, контролируемого консерваторами, но для лейбористского движения в целом депрессия с электоральной точки зрения имела катастрофические последствия. На сей раз, несмотря на убедительные прогнозы, сулящие победу консерваторам на всеобщих выборах 2010 г., ЛПВ не грозит что-либо чрезвычайное. Высока вероятность, что они проиграют, но это поражение будет укладываться в привычные законы «двухпартийного маятника», движение которого приводит к власти то тори, то лейбористов вот уже 85 лет.
Вернёмся к параллелям с Великой депрессией, которые имеют непосредственное отношение к анализу ситуации в Великобритании. Здесь действительно много общего, хотя есть и существенные отличия. К первой категории относится то, что оба кризиса распространялись по миру из США, то есть от «ядра» к «периферии», а не наоборот. Во-вторых, в обоих случаях речь идёт о структурных и системных проблемах в мировой экономике, а совсем не о традиционном цикличном кризисе, и, тем более, не только о финансовом. В-третьих, для Британии продолжительность депрессии и текущего кризиса, скорее всего, будет схожей по длительности, то есть порядка трёх лет, а выход из кризиса будет иметь, как говорят экономисты, L-образную форму (выздоровление будет медленным, а его кривая – пологой). Наконец, Британия, как тогда, так и сейчас, выбирается из кризиса с помощью политики «дешёвых денег», а именно крайне низкой учётной ставки и массированной денежной эмиссии.
Что касается отличия ситуации Великой депрессии от кризиса 2008–2010 гг., то в первую очередь обращает на себя внимание разница в социальных последствиях экономических неурядиц. На сей раз они несравнимо менее болезненны, за что англичанам надо, безусловно, благодарить «подушку» социальной безопасности, которая была создана в стране после 1945 г. в рамках «государства благосостояния». В нынешнее время речь не идёт и о дестабилизации партийно-политической системы, как случилось в 1931 г., хотя в 2009 г. парламент и сотрясал «расходный скандал», вызванный нецелевым использованием членами Палаты общин казённых денег на депутатскую деятельность. Политическая дестабилизация 1931 г. была связана с финансовой зависимостью от США, а в начале XXI в. Британия зависит от воли мировых финансовых рынков. Разница и в том, что тогда фунт стерлингов ещё был мировой резервной валютой, а теперь он – лишь один из многих.
Вопрос о природе продолжающегося кризиса имеет принципиальное значение как для Британии, так и для других государств, включая Россию. Если перед нами – очередной циклический кризис, то адепты неолиберального уклада мирового хозяйства и мировой политики постараются вернуть всё на круги своя. Если перед нами структурный и системный кризис, то он, бесспорно, внесёт свою лепту в изменение прежних представлений о путях развития мира. Судя по всему, мы имеем дело с первым системным кризисом эпохи глобализации, который, более того, совпал, и не случайно, с кризисом политической модели устройства мира, в том числе с кризисом европейской системы безопасности. В результате набирает скорость дрейф мира от евроцентричной и америкоцентричной модели развития (точнее, однобокого развития). Одно из проявлений данной тенденции – постепенное превращение Группы восьми в Группу двадцати. В результате кризиса механизмы управления миром становятся более многосторонними и сбалансированными, что для одних государств – благо, а для других – утрата влияния. К последним относится и Великобритания, которая наряду с США последние два десятилетия воплощала англосаксонскую модель развития.
Что касается России, то к кризисным временам она подошла в относительно неплохой форме. Россия в начале XXI в. восстановила, а в чём-то и укрепила свой статус великой державы: энергетической, ресурсной, ядерной, научной, политической, космической, культурной, хотя по всем этим параметрам есть свои трудности. Россия сохранила способность к стратегическому, глобальному мышлению, что продемонстрировала инициатива Президента Медведева о заключении Договора о европейской безопасности. Главное потенциальное следствие кризиса для России имеет экономический характер – если благодаря болезненной встряске от него в стране, наконец, начнётся экономическая модернизация. Понятно, что в краткосрочном плане от кризиса проигрывают все. Вопрос в том, что случится после того, когда рано или поздно нанесённый урон будет преодолён.
Главное благоприятное потенциальное следствие кризиса для Евросоюза носит политический характер: если кризис подтолкнёт ЕС по пути осознания себя не только экономическим, но и политическим центром силы в мире. Если же говорить об отдельных странах Евросоюза, то здесь ситуация сложнее: одни страны утвердятся в жизнеспособности выбранной ими модели социально-экономического развития, как, например, государства Скандинавии или рейно-альпийской зоны, другие, в первую очередь Великобритания, будут вынуждены отказываться от ряда постулатов англосаксонской модели развития.
Для США главное потенциальное следствие кризиса – двоякое: и политическое, и экономическое. Кризис подчёркивает фундаментальный тренд, обозначившийся задолго до 2008 г. – снижение влияния США и Запада в целом в пользу других регионов мира. Поэтому в отличие от Евросоюза и России США в перспективе, скорее, проиграют от кризиса, чем выиграют. Однако разговоры о близком коллапсе США как доминирующей державы мира, о скорой смерти доллара – сильное забегание вперёд. В перспективе такой сценарий возможен и даже вероятен, но это дело нескольких десятилетий.
Всё последнее время, несмотря на явное нарастание проблем неолиберальной модели развития, которая в 1990-е гг., оперившись, вышла на мировой уровень из национальных гнёзд тэтчеризма и рейганомики, на информационном пространстве доминировали голоса рыночных ортодоксов, заверявших: «всё хорошо, а дальше будет ещё лучше». Материалы, например, британского журнала «Экономист» или передовицы ежегодного издания прогнозов аналитической группы того же журнала выглядели как панегирики доктрине свободного рынка. Предупреждения о том, что США вечно в долг жить не смогут, что мировой финансовый сектор несёт в себе опасные диспропорции, что существующая модель глобализации альтернативна, отбрасывались в сторону.
В 2001 г. окончательно стало ясно, что политического «конца истории» ожидать не приходится. В 2008 г. оказалось, что и в экономике, перефразируя Марка Твена, тезис о бессмертии неограниченной свободы рынка явно преувеличен. Уже во второй половине 1990-х раздавалось немало голосов и в Западной Европе, и в США, призывавших усилить регулирование международных финансов, изменить корпоративную этику, внимательнее присмотреться к опыту «экономики соучастия» (стейкхолдерства) и не относится к «экономике акционеров», как к священной корове. Говорили об этом поначалу и «новые лейбористы» в Великобритании, и социалисты во Франции, и почтенные американские экономисты, в том числе нобелевский лауреат 2008 г. по экономике Пол Крюгмен, но всё напрасно. Неолибералы слепо верили в непогрешимость своей доктрины, тем более что с начала XX столетия с ними сомкнули ряды американские неоконсерваторы, готовые ради идеи новой американской империи подкрепить финансовую и экономическую мощь США силой оружия. Идеологическая зашоренность неоконов дорого обошлась Америке, но идеологическая зашоренность рыночных фундаменталистов обходится миру ещё дороже.
Крах рынка необеспеченной ипотеки в США был не первой упавшей фишкой домино, запустившей цепную реакцию, а лишь тем разрывом, через который с оглушительным хлопком, повергая в ужас фондовые площадки мира, сдулся гигантский финансовый пузырь. Деривативы, другие сверхрисковые финансовые инструменты были лишь симптомами болезни, а не её причиной. Военные расходы США последних лет стали той последней каплей, после которой дутые финансовые обязательства хлынули через край. В американской экономической модели финансовая сфера не просто оторвалась от реальной экономики, но по существу превратилась из её надстройки в фундамент, а последний оказался шатким и ненадёжным.
Помимо отмеченных выше особенностей нынешнего кризиса, любопытно и другое – западный мир вновь вползает в эпоху стагфляции. Однако если стагфляция 1970-х гг. положила предел послевоенной модели развития государственно-монополистического капитализма и стала предтечей либерально-рыночного цикла в развитии мировой экономики, как и либерально-рыночного политического цикла в развитии ряда стран, включая Великобританию и США, то на сей раз идеи государственного регулирования в виде социал-демократического этатизма могут взять реванш.
Недооценивать происходящее крайне близоруко, в том числе с точки зрения «окна возможностей» для России, хотя переоценивать – не менее ошибочно. Из-за кризиса рыночная система не рухнет, но надо понимать, что рынок в постиндустриальных странах так же далёк от первоначального дикого рынка XIX в., как «навес» из деривативов – от реальной экономики. Да, бесспорно, идеи «государства – ночного сторожа», лессеферизма погибли под обломками «Леман Бразерс», но иные рыночные модели, например, модель европейского социального рынка или модель так называемого «авторитарного капитализма» составляют им реальные альтернативы.
Не надо обольщаться по поводу того, что мировой кризис автоматически преподнесёт России некие дивиденды – по ней он ударил не менее болезненно, чем по его непосредственным виновникам. Для России «окно возможностей» действительно существует, но ведь и после дефолта 1998 г. говорили об этом. Однако с тех пор мы как были сырьевым экспортёром, так им и остались. Все разговоры о России как о новом мировом финансовом центре; о рубле как о региональной валюте и тому подобном так и останутся сотрясанием воздуха и самообманом, если в России не будет возрождена современная промышленность (и тяжёлая, и обрабатывающая), если не будет побеждена коррупция, если государство не выберет себе в союзники конкурентноспособный бизнес.
Однако вернёмся к Великобритании. На примере современной политической истории этой страны интересно рассмотреть место текущего экономического кризиса с точки зрения динамики отношений государства и рынка. В начале XX в. в стране развился феномен «нового либерализма», когда государство признало важность своих социальных функций (реформы правительств Г. Кемпбелл-Баннермана и Г. Асквита). Первая мировая война привела к ещё большему усилению роли центральной власти. Однако 1920-е гг. прошли под лозунгом «назад к 1914 году», вновь укрепились рыночные начала, произошла определённая дерегуляция в социально-экономической сфере. Тем не менее, с 1931 г. начался окончательный демонтаж свободнорыночной модели (отказ от золотого стандарта, политика протекционизма), доставшейся Британии от XIX столетия. Вторая мировая война и реформы лейбористского правительства Клемента Эттли завершили эту работу.
Таким образом, после 1945 г., в отличие от ситуации после 1918 г., возврат в прошлое не произошёл. В то же время период с 1931 г. и особенно после 1945 г. можно в определённом смысле назвать «возвращением», если иметь в виду обращение к наследию «нового либерализма». В 1945 г. началась эпоха «нового либерализма с добавленной стоимостью». Роль государства в рамках рыночной модели развития увеличилась как никогда. В 1945–1979 гг. в Великобритании развивался социально-реформистский политический цикл, включавший такие составляющие, как государство благосостояния, смешанную экономику и социальное партнёрство (трипартизм).
Наступил 1979 г., и вместе с ним – эпоха тэтчеризма. Вновь как когда-то в начале XX в. в период «нового либерализма» и в период после 1931 г. произошёл разрыв с прошлым. Однако на сей раз его природу можно охарактеризовать как «усечённый классический либерализм», то есть сочетание принципов свободного рынка и сильного государства. На смену социал-реформистскому политическому циклу пришёл либерально-рыночный.
Победе «новых лейбористов» в 1997 г. с точки зрения соотношения между государством и рынком однозначную оценку дать сложно. С одной стороны, наряду с 1905 г., когда к власти пришли «новые либералы», и с победой в 1945 г. лейбористов во главе с К. Эттли, и с приходом тэтчеристов в 1979 г., парламентские выборы 1997 г. положили начало четвёртой реформаторской волне в истории Великобритании XX в. С другой, – не произошло полного разрыва с прошлым. Скорее, 1997 г. ознаменовал период «мягкого разрыва»: теперь правительство руководствовалось не формулой «новый либерализм с добавленной стоимостью» и не «усечённый классический либерализм», а формулой «рыночная экономика с добавленной стоимостью». Её ингредиентами стали квазитэтчеризм, квазисоциал-демократия и конституционные реформы – то, что стали именовать «третьим путём». Таким образом, на смену либерально-рыночному циклу пришёл социально-либеральный цикл, смысл которого можно передать словами: «рыночной экономике – да, рыночному обществу – нет». Главное отличие этого цикла от предыдущих в том, что в нём присутствует сильный интегралистский, синтетический элемент. Выборы 2010 г., наверняка, впишутся в этот цикл, и он получит своё дальнейшее развитие.
Из-за чего лейбористы, помимо негативного фактора мирового кризиса, наверняка проиграют всеобщие выборы 2010 г.? Свою роль сыграют фундаментальные причины. Во-первых, это исчерпанность идеологии «третьего пути». Несмотря на много-численные заявления, раздававшиеся в 1990-е гг., о «смерти идеологии», политические партии не превратились в безликие электоральные «пылесосы», собирающие голоса избирателей, где попало. Бесспорно, классовая структура общества за последние тридцать лет претерпела значительное изменение, однако партии не смогли отказаться от мировоззренческих элементов в своих программах, и их расположение в воображаемой системе ценностных координат сохранило для избирателя большое значение. Во-вторых, огромную роль в отношениях между партиями и электоратом играет фактор доверия. В настоящее время он играет против всей партийно-политической системы Великобритании, но больше всего – против правящей Лейбористской партии.
Помимо фундаментальных причин существуют и минусы «второго эшелона». Это психологическая усталость избирателей от партии, находящейся у власти уже 12 лет, и накопление в деятельности правительства негативных моментов. Каждый из них в отдельности не смертелен, но в целом они начинают довлеть над общей суммой достижений и неудач правящей политической силы. Свою роль играет и субъективный фактор, особенно в современную эпоху, когда политическое действо становится крайне персонифицированным. И здесь Г. Браун проигрывает и своему предшественнику Т. Блэру, и лидеру консерваторов Д. Камерону. На посту премьер-министра он явно уступает Блэру по гибкости, умению общаться с прессой и публикой, ораторским способностям, фотогеничности. Его первоначально высокая популярность растаяла, как снег, уже к концу 2007 г. Это яркий пример того, как человек в одном качестве выполняет свою работу блестяще, добивается признания и даже восхваления, а в другом – превращается в неудачника.
Вновь проводя параллели с последними перед Великой депрессией парламентскими выборами 1929 г., вспомним о том, что тогда тори проводили предвыборную кампанию под лозунгом «Осторожность прежде всего!», пытаясь выставить лейбористов в неприглядном свете как неопытных и безответственных новичков. В 2010 г. роли поменялись: теперь лейбористы уговаривают избирателей в истинности поговорки «коней на переправе не меняют», ведь кризис ещё далёк от завершения, а консерваторы ратуют за перемены.
И всё же у Лейбористской партии почти нет шансов удержаться у власти. Партия находится в растерянном и деморализованном состоянии. Похоже, что многие депутаты из лейбористской фракции в парламенте смирились с поражением. В ЛПВ немало и тех, кто не пал духом, однако считает, что уход партии в оппозицию пойдёт лейбористам лишь на пользу. Практически предрешён и уход Брауна с поста лидера ЛПВ в случае поражения лейбористов на выборах. Наиболее очевидный претендент на этот пост – Дэвид Милибенд, который с июня 2007 г. руководит Форин-офисом. Не случайно его решение отказаться от борьбы за новоиспечённую должность министра иностранных дел Евросоюза (верховного представителя Евросоюза по международным делам и безопасности), тем более что она всё равно досталась британскому политику – баронессе Эштон.
Конечно, власть ускользает из рук лейбористов не сама по себе. Кроме фактора «усталости» электората, экономического кризиса, ошибок правительства и лично Брауна, существенную роль в этом играет Консервативная партия, которая, после при-хода на пост лидера в 2005 г. Д. Камерона, довольно сильно преуспела в изменении непопулярного имиджа политической силы, стоящей на страже крупного бизнеса, бесконтрольного рынка и пренебрегающей интересами «простого человека». Камерон сумел сделать то, в чём в своё время преуспел Тони Блэр, – заставить значительную часть избирателей поверить, что ему удалось изменить партию, освободить её от груза прошлого, сделать её вновь способной к управлению страной. Консерваторы, судя по всему, выиграют предстоящие выборы, однако в отличие от ситуации на парламентских выборах 1979 г. и 1997 г., они придут к власти в основном благодаря непопулярности правящей партии, при отсутствии ясной идейной программы. Ничего похожего по идейной заряженности и популизму на тэтчеризм или «новый лейборизм» у тори нет. Однако это не испортит консерваторам праздник в ночь после голосования.
Помимо Камерона на небосклон британской политики поднимутся такие его ближайшие соратники, как Джордж Осборн (теневой министр финансов), Лиам Фокс (теневой министр внутренних дел), Майкл Гоув (теневой министр образования). Вновь замелькает имя Уильяма Хейга, бывшего лидера Консервативной партии, принявшего её в наследство от Дж. Мейджора, а теперь – теневого министра иностранных дел. Если после выборов он войдёт в новый кабинет в качестве руководителя Форин-офиса, то повторит опыт А. Бальфура, который в первой четверти XX столетия побывал и лидером партии, и министром иностранных дел (а ещё и премьер-министром). Также в большую политику может вернуться и политик-ветеран Кеннет Кларк.
Победа консерваторов в 2010 г. будет воспринята практическими всеми экспертами и избирателями как закономерное явление, которое в очередной раз покажет преимущества британской партийно-политической системы, в первую очередь – цикличность пребывания у власти двух ведущих партий – Лейбористкой и Консервативной, что позволяет вовремя устранять интеллектуальные и кадровые «застои» в той части политического класса, которая «засиделась» у власти.
С.П. Перегудов*
Центробежные и центростремительные
тенденции в предвыборном марафоне
Обстановка предвыборной борьбы вынуждает её участников рельефнее высвечивать не только свои стартовые позиции, но и идейно-политическую сущность своего курса, которая в обычное время не проявляется столь отчётливо. Открывается возможность лучше распознать тот новый или обновленный век-тор политического развития, который окончательно определится после смены нынешней управленческой команды. Главный вопрос заключается в том, «укладывается» ли это развитие в рамки политического центризма, возобладавшего после «тэтчеристской революции» конца 1970-х – начала 1990-х гг. (и особенно после выборов 1997 г.), или же страна вступает в принципиально новый этап своей истории.
Консерваторы и лейбористы
Среди факторов, определяющих ответ на поставленный вопрос, находятся отношения, которые выстраиваются между двумя основными партиями. Обострение межпартийных отношений в предвыборный период позволяет точнее выявить, насколько велик их конфронтационный потенциал и способен ли он придать новое качество сложившейся модели.
Пунктирно обозначим перечень расхождений в позициях двух главных партий на сегодняшний день.
В области экономики это, прежде всего, разница в области бюджетной и налоговой политики. Консерваторы достаточно определённо высказались за резкое снижение бюджетного дефицита путём сокращения государственных расходов и одновременно – известного повышения налогов. Лейбористы более определённо высказываются за повышение налогов, прежде всего на состоятельные слои населения. В то же время они заявляют о том, что в условиях кризиса и сразу после него невозможно сверстать бюджет, в котором бы расходы не превышали доходы, причём значительно.
Что касается путей выхода из экономического и финансового кризиса, то лейбористы, осуществив беспрецедентное вливание денег в финансовый сектор, делают упор на возрождение промышленного потенциала страны на современной технологической основе, тогда как консерваторы по-прежнему считают необходимым сохранить преобладающую роль финансового сектора и лондонского Сити.
В области социальной политики и социальных отношений чётко просматривается ориентация консерваторов на завоевание новых сторонников среди тех категорий избирателей, большинство которых до сих пор склонно поддерживать лейбористов. Отсюда резко возросла их деятельность на сближение с профсоюзами (что наиболее наглядно проявилось в участии их лидера на одном из форумов БКТ). Тори распространяют заявления о том, что консерваторы – партия «всего общества», и тем самым дают понять, что отходят от сугубо индивидуалистической идеологии тэтчеризма. Что касается социальной политики как таковой, то резко критикуя состояние системы социальных услуг в правление Лейбористской партии, консерваторы уверяют в своём стремлении поднять их качество на порядок и пытаются доказать, что одновременно сэкономят на их содержании.
Судя по тронной речи королевы, в ряду 16 биллей, которые правящая партия намерена внести в парламент, особый акцент лейбористы делают на законопроектах социальной направленности – это билль о равенстве (equality bill), билль о предотвращении детской бедности (child poverty bill), билль о совершенствовании системы образования и помощи семье (education and family bill), билль о помощи инвалидам на дому (personal care at home bill)3. Как полагают эксперты4, реализация заложенных в этих законопроектах обязательств потребует настолько больших бюджетных средств, что правительство вынуждено будет либо отказаться от части своих обязательств, либо обойтись паллиативами. Однако такого рода «заявки», как пишет пресса, ставят консерваторов в довольно сложное положение, поскольку любая критика с их стороны будет напрямую ухудшать имидж партии в глазах значительной части её реальных и потенциальных сторонников.
Стремясь переиграть партию тори, лейбористы пытаются продолжить свою экспансию на традиционно консервативном электоральном поле, и не в последнюю очередь в среде малого, среднего и большого бизнеса. Однако если консерваторы традиционно выступают своего рода рупором финансовых кругов и Сити, то лейбористы выдвинули лозунг реиндустриализации и возрождения Британии как промышленной державы в том числе на путях частно-государственного партнёрства. Такого рода «этатизм» консерваторы используют для обвинения лейбористов в попытках поставить государство выше общества, подчинив общественные интересы интересам бюрократии.
Пожалуй, наиболее острые разногласия между двумя партиями прослеживаются в сфере политической. Как было заявлено в тронной речи королевы, правящая партия намерена внести в парламент билль о конституционной реформе и государственном управлении (Constitutional reform and governance bill), нацеленный, в частности, на завершение начатой ещё в конце 1990-х гг. реформы Палаты лордов. На сей раз, скорее всего, будет предложено полностью ликвидировать не только категорию так называемых наследственных пэров, но и одновременно сделать вторую палату частично или полностью избираемой. Консерваторы возражали и будут возражать против такого рода радикализма и «попрания основ».
Лейбористы пытаются опередить консерваторов и в выдвижении инициативы по реформе Палаты общин, смысл которой, как они заявляют, заключается в том, чтобы «восстановить веру в парламент и политическую жизнь».
Главное предвыборное обязательство лейбористов – провести референдум по реформе системы выборов в Палату общин. Как известно, после прихода к власти в 1997 г. они отказались от своего обязательства осуществить реформу по замене мажоритарной системы выборов на систему, близкую к пропорциональной. Чтобы сохранить лицо, они ограничились тогда реформированием порядка избрания членов Европарламента и региональных ассамблей. На сей раз, как и в канун выборов 1997 г., они объявили на ежегодной конференции 2009 г., что впишут в предвыборный манифест обещание провести референдум по ре-форме системы выборов в парламент. Однако ныне они пошли значительно дальше и официально заявили о том, что в случае победы на выборах проведут через парламент закон об обязательном проведении референдума, причем не позже 11 октября 2011 г. По их планам, вместо нынешней мажоритарной системы будет введена система «альтернативного голосования», в соответствии с которой избиратель получит возможность ранжировать кандидатов в соответствии со своими предпочтениями. Бесспорным победителем в том или ином округе станет тот кандидат, которому удастся набрать 50 и более процентов голосов. Распределение всех других мест в Палате будет определяться на основе пересчёта голосов во всех таких округах, и каждая партия получит количество мандатов, пропорциональное полученной поддержке. Как утверждают сторонники системы, она позволит сохранить роль избирательных округов и их партийных организаций и не допустить «обезличивания», которая характерна для «чистой» пропорциональной системы, в соответствии с которой избиратель голосует не за конкретных кандидатов, а за ту или иную партию в общем списке.
В случае успеха реформа приведёт к окончательному разрушению традиционной партийной системы и ударит больнее всего по позициям консерваторов, неизбежно поставив последних в положение защитников статус-кво и, как полагают некоторые британские аналитики, вынудит их пообещать принять закон, блокирующий проведение референдума.
К числу менее существенных, но никак не второстепенных обещаний лейбористов относятся их планы, объявленные в конце ноября 2009 г., расширить полномочия парламента Шотландии (главным образом в сфере налогообложения). Консерваторы тут же выступили решительно против этого, что привело, как пишет газета «Гардиан», к развалу комиссии по деволюции, в которой представлены обе партии и главная цель которой заключается в противодействии шотландскому национализму5.
Выступая поборниками централизованного управления страной, консерваторы заявили о намерении ликвидировать «региональные экономические агентства», созданные в Англии после прихода лейбористов к власти. Естественно, лейбористы тут же осудили это заявление как нерациональное не только с точки зрения интересов экономики и экономического развития, но и как нарушающее права регионов.
Бросаются в глаза и расхождения между партиями по вопросу о возможных изменениях в гражданской службе (civil service). И та, и другая партия заявляют о необходимости сохранить расходы на госуправление и повысить его эффективность. Однако если консерваторы выступают за то, чтобы привлечь частный бизнес к реализации некоторых функций госслужбы (главным образом к управлению находящимися в её распоряжении имуществом и активами), то лейбористы заявляют о намерении перевести свыше 130 тыс. госслужащих в примыкающий к Лондону юго-восточный регион. Этой мерой они предполагают не только сэкономить на их содержании, но и способствовать реализации своей программы облагораживания «культуры управления» (culture of smarter government).
Объектом межпартийного соперничества стала и идеология. Стремясь освободиться от имиджа тэтчеристской «мерзкой партии» («nasty party»), консерваторы устами своего лидера заявили, что в отличие от лейбористов, которые якобы не отделяют общество от государства, они верят в самодостаточность общества, выступают за активизацию социальной активности граждан и местных сообществ, и в этих целях уже учредили пост теневого министра «коммунального сплочения и социального действия» (shadow minister for community cohesion and social action)6.
Со своей стороны, не отступая от своей приверженности ценностям сообщества, общины («community»), лейбористы всячески подтверждают верность принципам социальной справедливости, которую стали напрямую связывать с борьбой против непомерно высоких окладов и бонусов верхушки руководителей банков и других финансовых учреждений. Не ограничиваясь словесным осуждением безудержного обогащения финансовой элиты, они устами своего лидера проявили готовность ввести чрезвычайный налог на произвольно завышенные бонусы (так называемый «windfall tax», а также ввели ограничения на выплату таких бонусов в банках, перешедших в условиях кризиса в собственность государства. В их намерения входит и снижение окладов и бонусов высших государственных служащих7. Выступая с этими обязательствами, они опубликовали конкретные данные, свидетельствующие о непомерно высоких окладах чиновников высшего звена в центре и на местах, обязавшись впредь гарантировать прозрачность такого рода информации.
В начале декабря 2009 г. премьер-министр Г. Браун буквально атаковал лидера тори Д. Камерона, заявившего несколько ранее о намерении снизить налог на наследство, обвинив его в защите интересов и привилегий верхушки общества и, в частности тех, кто, как и сам Д. Камерон, принадлежит к потомственной аристократии.
И сами консерваторы, и почти вся пресса заговорили о «классовой войне», под знаменем которой лейбористы намерены проводить свою избирательную кампанию, после чего лейбористы заметно сбавили свой разоблачительный тон и стали вновь подчёркивать приверженность ценностям «нового лейборизма».
Внешняя политика, по крайней мере, до сегодняшнего дня, фактически остаётся сферой, незатронутой острыми политическими распрями. Исключение составляет отношение к Европейскому Союзу и Лиссабонскому договору, где налицо явное несовпадение позиций. Если лейбористы практически безоговорочно поддержали этот договор и содействовали его ратификации, то консерваторы отнеслись к нему резко критически, а их лидер поначалу даже пообещал в случае прихода к власти провести референдум, по результатам которого партия определится со своим отношением к договору. Консерваторы также настаивают на отказе Британии от социальных обязательств, записанных в документах Евросоюза.
Таковы, очень коротко, наиболее существенные расхождения между двумя главными партиями по ключевым вопросам экономической, социальной, внутренней и внешней политики. По мере приближения даты выборов полемика вокруг них становится все более острой, чему в немалой степени способствует выявившаяся в конце 2009 г. неопределённость их исхода.
Тем не менее, никакой «классовой войны» не происходит, а перечисленные выше расхождения не нарушают общих принципов, на которых базируется внешняя и внутренняя политика страны. Больше того, в целом ряде случаев можно проследить отказ обеих партий, и особенно консерваторов, от некоторых сделанных в пылу полемики радикальных заявлений. Так, после вступления в силу Лиссабонского договора Камерон вынужден был отказаться от своего предложения о референдуме как лишенном смысла. Спускается на тормозах и обязательство снизить или заморозить социальные расходы ради сокращения бюджетного дефицита. Явное замешательство наблюдается и в политике в области налогообложения.
При всем том нельзя сказать, что разногласия между двумя партиями носят лишь маргинальный характер. В некоторых случаях они достаточно серьёзны, и, прежде всего, это относится к вопросам конституционной реформы и промышленной политики. Разногласия свидетельствуют о том, что, преодолев большое расстояние на пути превращения в так называемые «партии для всех» («catch all parties»), обе партии сохраняют определённую специфику и остающиеся от прошлого лояльности и привязанности. Однако и специфика, и привязки не мешают им оставаться в общем поле политического центризма, на котором они взаимодействуют вот уже более десяти лет.
«Третьи» и «малые» партии
Представляется, что Либерально-демократическая партия (ЛДП) в нынешний предвыборный период не проявляет особой активности, хотя и пытается позиционировать себя как влиятельная и перспективная политическая сила. Никаких особых новаций в её позициях не просматривается, и она по-прежнему придерживается тех центристских и отчасти левоцентристских позиций, что и прежде. Остаётся, в частности, наблюдавшееся в недалёком прошлом смещение к более активной социальной политике. Она в чём-то более последовательна, чем социальная политика лейбористов, что особенно проявляется в её предложениях в области налоговой политики8. Сохраняет она и свою особую проевропейскую ориентацию.
Поддержка, которой, судя по опросам, ЛДП располагает, колеблется между 18–20%, и в случае, если ни одна из партий не получит на выборах твёрдого большинства, такая поддержка вполне может позволить ей претендовать на нечто большее, чем на не слишком заметное присутствие в Палате общин.
Тот факт, что рейтинги главных партий с конца ноября 2009 г. имеют тенденцию к сближению, а шансы консерваторов собрать более 40% голосов, необходимых для формирования правительства большинства, становятся менее надёжными, делает перспективу «подвешенного» парламента («hung parliament») до-статочно реальной. Лейбористы, скорее всего, не получат поддержки, которая позволила бы им придти к власти без посторонней помощи. Отсюда, чтобы остаться у власти, им придётся либо заключить «пакт» с либералами (как в 1977 г.), либо даже отдать им те или иные министерские посты. Однако некоторые наблюдатели не исключают, что в случае, если консерваторы получат явный перевес над лейбористами, им будет поручено формирование правительства меньшинства. Именно данное обстоятельство, судя по всему, заставило лейбористов ещё в декабре 2009 г. взять на себя твёрдое обязательство провести референдум по избирательной реформе (о чём ранее уже упоминалось). Учитывая кровную заинтересованность ЛДП в такой ре-форме (благодаря которой количество мест партии в парламенте может возрасти в 2-3 раза), лейбористы рассчитывают, и, видимо, не без оснований, что поддержка ЛДП им поможет остаться у власти в четвёртый раз. В то же время повторить свой «разворот на 180 градусов» (U-turn), т.е. отказаться от обещанной реформы, как они сделали после выборов 1997 г., им уже не удастся.
Правда, судя по заявлениям лидера ЛДП Ника Клегга, в случае, если выборы приведут к «балансу» в парламенте, либеральные демократы подержат ту партию, у которой окажется более основательный мандат («strongest mandate»). Иначе говоря, он не исключает той или иной кооперации с консерваторами. Однако если учесть, что тори и либерал-демократов разделяют принципиальные разногласия по таким ключевым для ЛДП вопросам, как конституционная реформа, отношение к ЕС и деволюции, а также тот факт, что за коалицию с консерваторами высказываются всего 16% её членов (при 31% – за соглашение с лейбористами)9, заявление Клегга, скорее всего, имеет «проходной» характер.
Создавшаяся в ноябре – декабре более благоприятная для лейбористов ситуация может подтолкнуть их, как полагают некоторые наблюдатели, к назначению даты выборов не на май-июнь, а на конец марта. Перенос выборов на более ранний срок позволил бы им избежать неотвратимого после формирования апрельского бюджета снижения их рейтинга (поскольку в бюджете обязательно будет заложено повышение налогов и сокращение некоторых социальных расходов) и тем самым не подвергать себя «ненужному» риску. Правда, Браун пока что даёт понять, что никаких выборов в марте не будет.
Перспектива далеко идущих изменений в расстановке партийно-политических сил и в партийно-политической системе становится более реальной и в связи с ростом влияния созданной в 1994 г. Партии независимости Соединённого Королевства (ПНСК – UK Independence Party). В течение довольно долгого времени эта отколовшаяся от консерваторов партия пребывала на отдалённой периферии партийно-политической жизни. Однако после того как она завоевала в 1999 г. три места на выборах в Европарламент (что стало возможным лишь благодаря переходу на этих выборах от мажоритарной системы к пропорциональной), её политический вес стал возрастать. В 2004 г. она добилась избрания на европейских выборах уже 12 своих кандидатов, собрав 16% (2,6 млн) голосов. В 2009 г., собрав 16,5% голосов, она вышла на второе место, опередив лейбористов, а число её членов в Европарламенте возросло до 13.
На общенациональных парламентских выборах 2005 г. партия собрала всего 610 тыс. голосов. Однако, судя по опросам, на предстоящих выборах за неё будут готовы проголосовать 4% избирателей – больше, чем за «зелёных» (3%) и националистов (2%)10.
На местных выборах 2009 г. ПНСК провела 97 своих представителей в состав муниципальных законодательных органов власти, что на 46 человек больше, чем на выборах 2008 г.11 В на-стоящее время в рядах партии – два члена Палаты лордов, в том числе её нынешний лидер.
Учитывая, что подавляющее большинство потенциальных избирателей ПНСК – это бывшие и нынешние сторонники консерваторов, даже сравнительно небольшой её успех на предстоящих выборах может заметно ослабить шансы тори на чистую победу. Тот факт, что значительная часть британцев обеспокоена перспективами дальнейшей федерализации ЕС в связи с вступлением в силу Лиссабонского договора, льёт воду на мельницу ПНСК. Может добавить партии голосов и её требование на 5 лет полностью запретить иммиграцию, а по истечении этого срока ввести такие же ограничения, как в Австралии и Новой Зеландии. По оценке некоторых наблюдателей, участие ПНСК в предстоящих выборах может обойтись консерваторам потерей 50 мест в Палате общин12.
При всём том, ПНСК остаётся «малой» партией, и даже если она собирается выдвинуть около 500 своих кандидатов на выборах 2010 г., провести ей в парламент хотя бы одного из них при нынешней избирательной системе наверняка не удастся.
Столь же нулевые шансы и у Британской национальной партии (БНП), придерживающейся ещё более радикальных позиций. Как и ПНСК, эта партия, благодаря действующей с конца 1990-х гг. пропорциональной системе выборов, смогла провести в 2009 г. двух своих членов в Европарламент. Там они в конце октября 2009 г. присоединились к крайне правой группировке «Европейские правые», насчитывающей 25 человек. Партия не только выступает с экстремистских националистических позиций, но и решительно осуждает инициативы и мероприятия по снижению выбросов в атмосферу в целях борьбы с потеплением климата. Как заявляют её лидеры, кардинального улучшения состояния окружающей среды можно достичь снижением числа «загрязняющих» страну иммигрантов.
Несмотря на протесты общественности, лидер БНП как член Европарламента был включён в состав делегации Евросоюза на Копенгагенскую международную конференцию по изменению климата (декабрь 2009 г.), что позволило ему и его партии более заметно, чем до сих пор, заявить о себе в британской и европейской политике.
Больно ударив по экономике Британии, экономический кризис осложнил проблему занятости, что позволило БНП активизировать свою националистическую пропаганду. Напомним, что по опросам общественного мнения, на предстоящих выборах за неё готовы проголосовать всего 2% избирателей, хотя не исключено, что по мере обострения предвыборной борьбы и роста антииммигрантских настроений доля эта может и возрасти. Тем не менее, ощутимой угрозы превращения БНП в «парламентскую партию», по крайней мере, в ближайшее время, нет.
Нет такой перспективы и у Партии зелёных. Занимая уже длительное время место на левом фланге британской политики, эта партия, как и противостоящие ей ПНСК и националисты, делает более «разноцветным» политический спектр Великобритании. Однако сколько-нибудь существенно потеснить политический центризм ни правые, ни левые партии после выборов 2010 г. будут не в состоянии.
Е.В. Ананьева
Партия тори между «прогрессивным
консерватизмом» и «красным торизмом»
Изменение «климата мнения» в Британии, приводящее к смене правящей партии, выражается в 10%-ном разрыве в рейтингах между ведущими партиями (в силу «несправедливости» мажоритарной системы). Ранее достигавший 20 пунктов и более, к концу 2009 г. разрыв снизился, колеблясь вокруг отметки в 10%. Перед консерваторами стоит трудная задача получить на предстоящих выборах 326 депутатских мест (т.е. на 120 мандатов больше, чем партия располагает сейчас). Только при таком масштабе победы они получат уверенное большинство в парламенте и сформируют правительство большинства.
Лейбористы рассчитывают, что к маю 2010 г. экономика выйдет из кризиса, а консерваторы – что фактор психологической усталости избирателей от ныне правящей партии и недовольство электората накопившимися ошибками правительства приведут их к власти. В отличие от трёх предыдущих выборов, когда победа Лейбористской партии, пусть и с убывающим преимуществом, по ряду обстоятельств (в том числе кризиса в партии консерваторов) представлялась очевидной, победу Консервативной партии с явным отрывом от соперников предсказать не решимся: вполне вероятна ситуация «подвешенного парламента» и формирования правительства меньшинства.
Предполагается, что депутатский корпус консерваторов сильно обновится, и лишь примерно 160 членов парламента будут обладать опытом работы в нём, причём в случае победы половину из них назначат в правительство или на должности парламентских организаторов (кнутов)14. Как бы там ни было, в партии тори под руководством видных её деятелей Френсиса Мода и Кеннета Кларка создана команда, которая готовит новое поколение консерваторов к управлению страной, проводя лекции и практические занятия по государственной службе.
Конечно, британцы ценят, прежде всего, компетентность партий – нация по природе своей чужда идейным шараханьям, и обе ведущие партии после идейной «реполяризации» конца 1970 – 1980-х гг. сдвинулись к центру, стремясь завоевать симпатии численно возросшего среднего класса, в основном занятого в нематериальном производстве (более ⅔). «Новые лейбористы» в 1990-х гг. перенимали идеи и политические технологии у «новых демократов» Билла Клинтона. Консерваторы же, не будучи идейно близкими с сильно поправевшей Республиканской партией (которая, к тому же, опирается на религиозную составляющую), обращают свои взоры на западное побережье. Именно там динамичная высокотехнологичная, «зелёная» экономика сочетается с гибким рабочим графиком, приспособленным к семейным обстоятельствам. Смотрят они на Калифорнию глазами директора по стратегии Консервативной партии С. Хилтона, который не столько обращается к книгам, сколько к живому опыту этого американского штата (хотя не понятно, в частности, как пример огромного дефицита бюджета Калифорнии впишется в идейные наработки британских консерваторов).
Согласно Камерону и Осборну, происходит процесс «гуглизации» («googlisation») политики, что совпадает с их пониманием современной миссии консерватизма – выравнивания социальной иерархии и наделения индивида возросшими возможностями. Интернет – не просто новый посредник, а революция, отбирающая власть у Флит-стрит. Супруга С. Хилтона, Уэтстоун, отвечает за связи с общественностью в «Гугл». Исполнительный директор «Гугл» Э. Шмидт входит в экономический совет при лидере Консервативной партии. Обзор по развитию малого бизнеса написал для неё Д. Ричард, ведущий калифорнийский предприниматель. Камерон и теневой министр финансов Дж. Осборн встречались с основателями «Гугл» Л. Пейджем и С. Брином, обсуждая способы дебюрократизации государства. Они общаются и с ведущими производителями компьютеров и компьютерных программ, разработчиками социальных сетей.
Интернет открывает гражданам доступ к информации, и консерваторы намерены ввести размещение данных о госрасходах свыше 25 тыс. ф.ст. (как во многих штатах США) в Интернете, что окажется более эффективной мерой контроля, нежели государственные инспекции. Они также намерены ввести стандартную форму электронной отчётности местных органов власти о расходах и о деятельности и тратах членов Палаты общин. Как писал обозреватель «Спектэйтор» Ф. Нельсон, задача состоит в том, чтобы открыть «джунгли» Уайтхолла и Вестминстера и городских ратуш любому охотнику15. Осборн уже создал сайт theyworkforyou.com, где обсуждаются данные, представленные парламентом.
Однако замысел консерваторов шире, чем дальнейшая компьютеризация, – они стремятся утвердить калифорнийский образ жизни и перестроить по его лекалу модель британской экономики. Осборн стремится создать калифорнийский треугольник (университеты, венчурный капитал и предприятия высоких «зелёных» технологий на местном уровне и с условиями, благоприятными для семьи) в Британии. Предполагается создать государственную биржу, чтобы направить инвестиции в «зелёные» технологии, разработанные в университетах. Камерон провозгласил, что Британия станет мировым лидером по производству электромобилей. Между тем, Осборн признаёт, что государство не в состоянии «назначать победителей». Многие страны пытались создать при поддержке государства Силиконовую долину. И в условиях кризиса Камерон не отказывается от идеи – совместить экономический рост с «зелёными» технологиями. Сказать, что лейбористы не желают того же, было бы неправильным.
Видные деятели Консервативной партии беспокоятся, что лидеру тори недостаёт политической тяжеловесности – громкие политические заявления могут уйти в свисток под грузом действительности. Так, газета «Миррор» высмеяла показуху экологических воззрений Д. Камерона, разместив фото, на котором он едёт на велосипеде, а лимузин везёт его ботинки и портфель.
Постоянный рефрен Д. Камерона – «разбитое общество» («broken society»). Камерон обещает новую разновидность консервативной политики: сострадательный, «голосуй за синих, становись зелёным» («voting blue, going green»), озабоченный бедностью и «разбитым обществом». С. Хилтон, беря пример с Блэра, пытается найти подход к избирателям и подстраивает идейную платформу партии к их вкусам. Отсюда неизбежна непоследовательность идейных воззрений. Уже привычные для политического дискурса страны оксюмороны (например, «радикальный реформизм» Блэра), пополнил и Камерон, выдвинув в качестве идейной платформы партии «прогрессивный консерватизм».
Отметим, что речь о «прогрессивном консерватизме» Камерон произнёс в «мозговом центре» Демос, который в своё время активно работал над развитием концепции «третьего пути» для «новых лейбористов», а в январе 2009 г. запустил новый проект «Прогрессивный консерватизм»16.
По Камерону, прогрессивный консерватизм подразумевает консервативные средства в прогрессивных целях. Прогрессивность касается цели построения благого общества и благой жизни (good society and good life), подразумевая четыре подчинённые цели: справедливое общество (помочь людям выбраться из бедности и выбраться навсегда); общество равных возможностей; «зелёное» общество (устойчивость окружающей среды); безопасное общество.
Лидер тори признаёт, что относительно этих целей в обществе сложился консенсус, их придерживаются и другие партии (лейбористы, либерал-демократы), занимающие широкий центр на линии политического спектра. Расхождение касается средств их достижения: «консервативные средства – лучший способ достичь общих прогрессивных целей». Отсюда вытекает важность практического применения консервативных средств для воплощения этой философии при непосредственном участии государства. Основной посыл – централизация государства, которую осуществили лейбористы, достигла своих пределов. Она подорвала социальную ответственность граждан и разрушает социальные институты, особенно семью.
Что же делать, с точки зрения тори? Первое средство – децентрализовать ответственность и власть, передав больше полномочий гражданам, общинам и гражданским институтам. В постбюрократический век следует опираться на социальные сети, а не на правила, влиять на поведение, а не издавать указы, создавать мелкие стимулы, а не жёсткие инструкции. Второе средство – государство должно укреплять институты гражданского общества, прежде всего семью. Важно отметить противоположность позиции Камерона мнению М. Тэтчер, заявлявшей, что «общества нет» (there is no such thing as society)17. Нынешний лидер тори считает, что «общество есть» (there is such a thing as society).
Основа социального прогресса и ответственного отношения к окружающей среде – экономический рост. План экономического роста не должен возвращать страну к старой экономике, а содействовать новой экономике, раскрепощая социальную мобильность, поощряя «зелёный» рост, повышая качество и уровень жизни каждого.
Однако неконтролируемые госрасходы и рост госзаимствований угрожают прогрессивному мировоззрению. Чтобы избежать «финансовой безответственности лейбористов», считает Камерон, государству следует жить по средствам и знать цену деньгам.
В планах консерваторов – радикальная школьная реформа (ради общества равных возможностей и децентрализации власти), направленная на уничтожение госмонополии на контроль над образованием. Ученикам из социально уязвимых семей будет предоставлена государственная поддержка. Радикальная ре-форма социального обеспечения жизненно важна при ухудшении экономического положения, особенно это касается Национальной службы здравоохранения (НСЗ). В планах и передача полицейских функций на уровень местной общины.
Консерваторы выступают против бюрократической регламентации на микроуровне (упрёк в адрес лейбористов), нацеливаясь на «духовные изменения», чтобы на всех уровнях власти чиновники исповедали одну философию – «прогрессивного консерватизма», то есть заранее знали, что предпринимать в непредвиденных обстоятельствах.
Самой серьёзной задачей консерваторы считают восстановление экономики. Камерон не считает, что консерватизм иррелевантен, поскольку рынки «провалились», или что пришло время вернуться к «большому государству». Он также не считает, что невозможно проводить прогрессивный курс, чтобы вновь склеить «разбитое общество», в условиях спада экономики: рецессия не оправдывает «большое государство», а «забивает последний гвоздь в его крышку» (страна в хаосе из-за раздутых при лейбористах долгов – банковских, личных, государственных). Лейбористы не могут помочь людям, поскольку исчерпали все деньги. Ответ консерваторов не может состоять в том, что бы занимать больше денег и делать государство ещё больше. Ответ консерваторов: бережливость, децентрализация, общая (разделённая) ответственность.
Ф. Блонд18, директор проекта «Прогрессивный консерватизм», летом 2009 г. вышел из «Демоса», обнажив расхождения с теми, кто выступал за радикальный вариант повестки дня тори. Верх взяли те, кто призывал Камерона не обнародовать слишком открытые и конкретные планы и стратегию до выборов. Вскоре Камерон присутствовал уже на открытии другого «мозгового центра» – «РесПублика» (ResPublica19) под руководством того же Блонда. Камерон заявил, что «мы все в одной лодке» и «есть такая вещь, как общество, но общество не совпадает с государством». Второй фермент идейных поисков консерваторов – мелкобуржуазная концепция «красного торизма» Блонда.
Красный торизм – не новый термин. Он ведёт своё происхождение от дебатов в канадском консерватизме, представляя левое его крыло в противопоставлении более ортодоксальному «синему торизму». В Британии Ф. Блонд стал его самым видным выразителем, написав статью в журнале «Проспект»20, а также книгу, выход которой ожидается в начале 2010 г. Блонд ставит задачу «смести прогнивший» послевоенный консенсус в британской политике, поскольку лейбористы агонизируют, а Камерон имеет шансы установить коммунитаризм «красного торизма» – социально консервативный, но скептический в отношении неолиберальной экономики.
«Красный торизм» утверждает, что и безграничное государство, и безграничный рынок уничтожают гражданское общество и ценности консерватизма: семью, институты посредничества, чувство общности. Общее между «прогрессивным консерватизмом» и «красным торизмом» – попытка освоить новые территории для освеженной концепции гражданского общества, не попадая в «ямы» рыночного и государственного фундаментализма. Оба пытаются вывести корабль консерватизма из длинной тени Тэтчер, и оба создают карикатуру на левых как сторонников этатизма и «государства благосостояния», чтобы отринуть их, хотя «красный торизм» широко заимствует из риторики левых. Более того, Блонд намерен поставить «синие танки на красные газоны». Различия между обоими течениями глубоки и широки. «Прогрессивный консерватизм» может говорить языком большей степени индивидуальной ответственности и «локальности», но всё же он – новый централизм в дружеском обличье. «Красный торизм» оперирует идеалами самоуправления, признавая, что власть государства и корпораций оставляет у людей чувство бессилия.
«Прогрессивный консерватизм» оставляет без ответа центральный вопрос торизма: отношение к наследию тэтчеризма. В этом отношении ему скорее присущи двусмысленность и смятение.
«Красный торизм» по этому поводу сомнений не имеет: тэтчеризм – часть проблемы, так как это идеология, выступающая за концентрацию власти, принижающая роль опосредствующих институтов (местных органов власти и добровольных организаций). Тэтчер провозгласила права индивида, «красный торизм» – права общины. «Взаимность», «владение на паях» (mutualism) – тема, которая утверждается в политических дискуссиях в предвыборные месяцы.
Основной тезис Ф. Блонда заключается в том, что индивидуализм периода тэтчеризма был оговоркой консервативной мысли, которая по сути своей носит коммунитарный характер в заботе о сохранении и преумножении общественного благосостояния посредством взаимосвязанных и наделенных ответственностью общин.
«Большая идея» Блонда состоит в том, что коммунитаризм может составить самую радикальную альтернативу глобализированной экономике капитала и кредитных потоков. Последняя и привела к монополиям и кричащему неравенству. Блонд предлагает политическую экономию местных общин, поскольку и большое государство (монополизированное государство), и свободный рынок (монополизированный рынок) служат лишь узкой элите – бюрократии и олигополии, «разоружая» простых людей. Альтернатива обоим покоится на двух взаимосвязанных опорах – «полнокровном локализме» и возрождённом гражданском обществе. Локализм должен заключаться в том, что центральное правительство должно ликвидировать супермаркеты и другие крупные предприятия, «удушающие местную торговлю» и разрушающие локальную идентичность. На этой основе Блонд призывает к «новому коммунитаристскому урегулированию», включая то, что он называет «релокализацией экономики» и «ре-капитализацией бедных». Практический путь – превратить, например, почту в народный банк, создав на основе почтовых отделений локальную финансовую сеть, изолированную от капризов глобального рынка, и предоставлять кредиты неимущим.
Привлекательность «красного торизма» в том, что он предлагает нечто радикальное в отношении существующей социальной реальности, которая людям знакома. Общины, почтовые отделения, локальные сети существуют – эти «свободные ресурсы» надо лишь задействовать, вызвав тем самым существенный сдвиг в способе функционирования экономики при наделении людей полнотой власти.
Однако загвоздка в том, что консерваторы обращаются к определённым общинам и к определённым сетям, навязывая обществу коммунитаризм Британии мелких городков, церкви, малого бизнеса. Однако в 1950-е гг. не вернуться – это безнадёжная ностальгия. Отсюда задача в том, чтобы создать некую разновидность коммунитаризма, которая не была бы привязана к узкой традиции и не выражала бы интересы «молчаливого большинства» (точнее – «голосистого меньшинства»).
Как соотнести желание упростить понимание нашего сложного мира и стремление не обеднить его разнообразие?
Блонд вышел из движения дистрибутистов – движения, которое пользуется поддержкой среди британских католиков. Оно выступает за множественность собственников (widespread own-ership), убеждено в неизбежной дегенерации свободного рынка, значимости гильдий. Блонд утверждает, что черпает поддержку своим идеям из папской энциклики «Caritas in veritate». Между тем, Папа не устаёт повторять, что в последние 40 лет в официальных документах католической церкви не содержится каких-либо моделей экономики – лишь оценка отдельных проблем в контексте нашего времени и в контексте теологии и нравственности в духе католической веры.
Насколько глубоко теологические воззрения влияют на политические концепции Блонда? Он говорит: «Мои религиозные верования пересекаются с политическими в одной точке, причём универсальной: я хотел бы, чтобы политика заботилась обо всех». C. Барроу из «мозгового центра» «Экклезиа» считает та-кой тезис сомнительным: сакрализация политики – плохая вещь, поскольку идеологизирует религию и мистифицирует политический процесс. Однако в качестве христианина, вовлечённого в политику для защиты интересов общины, заинтересованного в создании модели, радикально отличной от политии, движимой консюмеризмом, Барроу хотел бы не «христианской политики», а политики, которую проводят христиане, те, кто возмущён злоупотреблением властью институтами, претендующими на воплощение их идеалов. Однако подчёркивает С. Барроу, сочетать «красный торизм» с собственническими, социально иерархичными, социально авторитарными инстинктами партии в целом, партии, построенной на жёсткой защите привилегий и неравенства, – квадратура круга. В случае победы консерваторов во власть потечёт голубая (синий – цвет партии тори – Е.А.) кровь, и её поток, вероятно, смоет красных тори21.
Конструкции Ф. Блонда подверглись и критике справа. Так, Ф. Бут из правого Института экономических исследований22 предлагает свою оценку идей Блонда. Он считает, что если они и могут существовать в качестве самостоятельной политической философии, то не в качестве политической философии партии, которая в большинстве своём придерживается концепции свободного рынка.
Что беспокоит правых консерваторов, так это утверждение Блонда о поддержке со стороны теневого министра финансов Дж. Осборна при том, что проводник «красного торизма» демонстрирует непонимание либеральных аргументов в пользу рыночной экономики. Простой пример: Блонд выступает за то, чтобы местные предприятия заменили многонациональные монополии, к которым он относит торговые сети («Уолмарт», «Теско»). Однако они – продукт конкуренции, и исчезнут так же быстро, как и возникли, если начнут эксплуатировать потребителей. Блонд не понимает простейших вещей: торговые сети – многонациональные компании, которые не обладают монополией. Если местные предприятия займут их место, то миллионы мелких фирм по всему миру станут местными мелкими монополиями. Так делали покупки в 1970-х: от одной, неэффективной безликой местной с высокими ценами монополии к другой. Блонд путает «крупные» предприятия с «монополиями». Сеть «Теско» носит менее монополистический характер, чем единственный предприниматель-мясник в маленьком городке. Прежде чем определять предприятие как монополистическое, надо определить рынок: Теско – крупное предприятие на крупном рынке, мясник – маленькое предприятие-монополист на локальном рынке.
Блонд хочет, чтобы рынки преследовали моральные цели посредством государственного регулирования. Конечно, желательно, чтобы участники рынка вели себя нравственно, но рынки нельзя сделать нравственными просто мерами государственного регулирования.
В основе дистрибутистских воззрений Блонда – поддержка институтов, подобных гильдиям, хотя явно он об этом нигде не говорит. Это организации, исключающие аутсайдеров (особенно мигрантов), не позволяющие им начать восхождение по лестнице социальной мобильности. Многие иные аспекты дистрибутистского подхода носят исключающий характер и не способны привлечь никого, кроме «сливок» тори.
Дистрибутизм, считают правые, – не ответ на современные проблемы экономики. Достоинства Блонда – отдать индивидам, семьям, общинным организациям социальное обеспечение. Должен быть обеспечен доступ на рынок мелким фирмам, а институты гражданского общества не должны быть вытеснены. Однако важна конкуренция: дешёвые продукты «Теско» прежде всего выгодны бедным, и безработным дистрибутивные рынки не-интересны. Аргументы правых против «красного торизма» носят и более глубокий аналитический характер, но это – отдельная тема.
Критики «прогрессивного консерватизма» и «красного торизма» слева указывают: логика сводится к тому, что если государство (правительство) будет делать меньше, то люди на мест-ном уровне будут свободны нести больше ответственности. Установи свободный рынок в сфере социальной ответственности, и люди станут вести себя правильно.
Мозговой центр «РесПублика» и Центр социальной справедливости И. Данкан-Смита23 (занимается практическими разработками в области социальной политики в духе «прогрессивного консерватизма»), по всей вероятности, окажут большое влияние на политический курс тори, но не смогут добиться полного успеха. Причём не по своей вине. Как и все другие в этой области, они преследуют недостижимую цель и сталкиваются с непреодолимыми препятствиями24. Недостижимая цель: мечта тори – страна, сочетающая социальную гармонию 1950-х с экономическим динамизмом недавних десятилетий. Капитализм подрывает традиционные иерархии и социальную стабильность. Взрывая этот мир, капитализм позволил миллиардам людей наслаждаться прежде недоступными степенями свободы, процветания и продолжительности жизни, но за всё надо платить. Перефразируя Фрейда, можно сказать, что результат зачастую – капитализм и его недовольства.
Первые поколения промышленных рабочих отвечали на новые обстоятельства мечтами и насилием. Точно так же и постиндустриальное поколение: с 1960-х гг. идёт неуклонный упадок семьи и религии как социального цемента. Потребуется больше, чем деятельность «мозговых центров», чтобы навести порядок. Блонд религиозен, он хочет возрождения религии, но надеяться на это неразумно. Выход, иронизирует Б. Андерсон, в том, чтобы привлечь новые кадры социальных работников: домохозяйкам средних лет, отставникам полиции, бизнесменам-пенсионерам надо выдать по группе деклассированных матерей-одиночек, чтобы они превратили их в заботливых матерей, воспитывающих законопослушных детей.
Децентрализация, взаимность, добровольные ассоциации – социально привлекательны, но не имеют экономических опор, говорит известный левый политолог У. Хаттон25.
Причина бед – не «большое государство», как заявил Камерон в заключительной речи на конференции консерваторов 2009 г., а рецессия, несбалансированная экономики, потребительская задолженность, дефицит бюджета в 175 млрд ф.ст., 30 лет роста «большого финансового сектора», перед которым правительство выбросило белый флаг. Банкиры использовали свою мощь, чтобы ослабить правила регулирования в стране и за рубежом, выдавать рискованные кредиты, необеспеченные капиталом, пока пузырь не лопнул. Ущерб возник из-за навязчивого желания сохранить государство «малым», а финансовые рынки – большими. Отсюда слияния бизнес-структур, в результате которых возникли банки, слишком крупные, чтобы позволить им обанкротиться. Надо реформировать финансовую систему сверху до-низу, но, считает Хаттон, ни теневой министр финансов Дж. Осборн, ни теневой министр бизнеса К. Кларк об этом не задумываются. Их совместная атака на государство состоит в том, что оно слишком много занимает денег (Осборн), слишком много регулирует (Кларк).
Проблема консерваторов заключается и в том, что общественности известно – рынки могут рухнуть. Если бы не спасение банков на 1,3 трлн ф.ст., Британия была бы в депрессии более глубокой, чем в начале 1930-х гг. Брауна обвиняют не в том, что он сделал слишком много, а в том – что слишком мало. Финансовый сектор доказал, что рынки нуждаются в государстве. И для тори, и для лейбористов вопрос один: как при долгах государственного и частного секторов вернуть Британию на путь экономического роста.
Некоторые насущные меры созвучны настроениям консерваторов: снизить налоги, поощрив предпринимательство, усилить конкуренцию, стимулировать малый бизнес. Другие меры консерваторы будут расценивать как этатистские: построение финансовой системы, которая обслуживала бы фирму от зарождения до становления, финансирование исследований, создание сети институтов для внедрения новых технологий, регулирование для облегчения доступа на рынки новых компаний, развитие инфраструктуры.
Причина госдефицита не в ущербности «большого государства», как утверждают Камерон и Осборн, а в коллапсе налоговых поступлений из-за снижения выпуска продукции по вине «больших финансов» и в решении правительства об ограничении поддержки экономического роста. Структурный дефицит составляет 6% ВВП, и его надо снизить комбинацией из повышения налогов, замораживания госрасходов и зарплат в госсекторе.
Консерваторы говорят, что государство подавило местные возможности, но как снять людей с пособий, если в маленьких городках на местном уровне нет рабочих мест. Переселять? Не-обратимая деиндустриализация означает гибель местной общины. Именно государство может построить дома в местах, где есть работа, государство поможет им переехать и распределить экономические возможности равномерно по стране.
Гражданское общество, общество добровольцев, за которое ратует Д. Камерон, не справится со структурными проблемами национального масштаба, считает У. Хаттон. Государство может работать эффективнее, ответственнее отвечать на запросы граждан, но оно не станет меньше. В этом отношении у лейбористов есть шанс выиграть в борьбе аргументов у консерваторов.
Отметим, что Камерон привлекает к разработке платформы партии и более широкий круг идеологов. Помимо Центра социальной справедливости бывшего лидера партии И. Данкан-Смита, привлекаются и разработки «Полиси эксчейндж», а вот создавший идейные основы тэтчеризма Центр политических исследований стоит в тени, поскольку его считают слишком правым.
Другие идеологи партии выдвигают идеи «гражданского консерватизма» (Д. Уиллетс), «соседского общества» (О. Летвин, руководитель Исследовательского отдела Консервативной партии). Видный британский политический деятель, консерватор К. Паттен говорит о «больших гражданах и малом государстве». Все они подчёркивают значимость институтов гражданского общества, лежащих между индивидом и государством, в духе «маленького отряда» Э. Берка.
«Красный торизм» несовместим с основными положениями современного консерватизма: консерваторы Камерона представляют себя радикалами, оставаясь в русле консенсуса Тэтчер-Блэр (блэтчеризма). Это означает, что «синий торизм» по-прежнему будет преобладать во внутрипартийных дебатах и в случае их прихода к власти.
В интеллектуальном плане это свидетельствует о будущих разделительных линиях в британской политике. Они проходят не столько между левыми и правыми, сколько между авторитаризмом и радикальным децентрализмом. На стороне авторитаризма стоят Блэр, Браун и Камерон, а также большинство других партий. На стороне децентрализма стоят «красный торизм», а также левые лейбористы, такие как Дж. Круддас, лейбористы-реформаторы из группы «Компас», а также либерал-демократы.
А.В. Бударгин*
НАЦИОНАЛИСТЫ В БРИТАНСКОЙ ПОЛИТИКЕ: ОСНОВНЫЕ ИГРОКИ
В ПРЕДДВЕРИИ ВСЕОБЩИХ ВЫБОРОВ
Невзирая на потрясения последних лет, как глобальные (связанные с последствиями финансового кризиса), так и внутренние (скандал вокруг компенсаций личных расходов членов парламента, т.н. «расходный скандал»), вестминстерская система остаётся жизнестойкой. Британская демократия продолжает опираться на две ведущие политические партии – Консервативную и Лейбористскую. Её третий элемент – Либерально-демократическая партия – остаётся фактором обеспечения конструктивной парламентской борьбы.
Тем не менее, времена меняются, и результаты местных выборов, выборов в парламент Шотландии, национальные ассамблеи Уэльса и Северной Ирландии, а также в Европейский парламент указывают на тенденцию увеличения политического веса сил националистической направленности, на определённый прилив предпочтений избирателей в пользу последних. На поверхности – два основных фактора. Кризис, в первую очередь, резкий рост безработицы, вызвал к жизни призывы к социальным преференциям для граждан Великобритании. Акции протеста против неспособности правительства обуздать кризис проходили и под националистическими лозунгами («Работа в Британии – для британцев»). Одновременно, на фоне «расходного скандала», начавшегося с публикаций в газете «Дейли Телеграф», средний избиратель стал резко утрачивать симпатии к «среднему парламентарию». Последствия скандала ударили по всем членам парламента – и консерваторам, и лейбористам; впервые за триста лет был фактически смещён спикер Палаты общин.
Характерно, что именно националистические партии – Шотландская национальная партия (ШНП) и валлийская «Плайд Камри» (Партия Уэльса) – в июне 2009 г. внесли проект резолюции о немедленном роспуске парламента Соединённого Королевства. Против документа тогда проголосовали 340 парламентариев, за – 268. В случае одобрения подобной резолюции, поддержи её консерваторы и либерал-демократы, премьер-министр Г. Браун оказался бы перед перспективой проведения до-срочных всеобщих выборов.
Названные факторы объективно играют на руку партиям «второго эшелона» – либерал-демократам, Партии независимости Соединённого Королевства (ПНСК), а также националистам. Гибко лавируя, в ходе своих кампаний национальные партии эксплуатируют новые возможности, в регионах популярность их лозунгов растёт. Представляется вероятным, что по результатам всеобщих выборов 2010 г. они расширят своё представительство в Вестминстере. Усилившись на фоне деволюции и получив новые козыри в 2008–2009 гг., они стремятся участвовать в принятии политических решений на общенациональном уровне.
В спектре политических сил, эксплуатирующих националистические лозунги, особняком стоит Британская национальная партия (БНП). Приходится констатировать, что ультраправые националисты демократическим путём закрепились на политическом поле. С изначально незначительным представительством на местном уровне, в 2008–2009 гг. БНП вошла в Лондонскую ассамблею (партия набрала 5,3% голосов) и в целый ряд советов графств (до 60 представителей, прежде всего, в северных и северо-восточных графствах Англии, наиболее пострадавших от последствий финансово-экономического кризиса). Ввиду специфики политической традиции Великобритании БНП оказалась единственной политической силой, выступающей под лозунгом «защиты интересов британцев», а тяга к таким настроениям в период кризиса и социальной нестабильности более востребована. Собственно в Англии именно БНП первенствует среди националистических сил и, помимо борьбы с иммиграцией, на региональном уровне разделяет требование Партии английских демократов27 о создании в регионе собственного парламента.
Другой фактор успеха ультраправых – умелое использование патриотических лозунгов, тезиса о «гордости быть британцем». Здесь мы, опять же, имеем дело с исторически обусловленной, постимперской традицией, суть которой: «патриотизм – внутренний вопрос каждого человека». Таким образом, общебританскую, либо английскую, патриотическую риторику практически не используют «партии истеблишмента». Характерно, что эксперты и некоторые политики – с различными акцентами и консерваторы, и лейбористы – выражают опасения, что БНП фактически монополизирует британский и английский патриотизм.
На выборах в Европейский парламент 2009 г. британские националисты во главе с лидером БНП Ником Гриффином получили два места (другой депутат – Эндрю Бронс), и здесь они активно стремятся к блоку с другими ультраправыми (в частности, с французским Национальным фронтом). Сегодня для БНП статистика электоральных предпочтений позитивна на всех уровнях. Очевидно, что в борьбе за места в британском парламенте Н. Гриффин рассчитывает использовать все благоприятные факторы текущего момента.
В Уэльсе усиление националистических настроений пришлось на вторую половину 1960-х гг.: в 1966 г. победивший на довыборах представитель «Плайд Камри» Г. Эванс был впервые избран в Палату общин. В 1967 г. британский парламент принял Акт о валлийском языке, закрепивший его использование в государственных учреждениях Уэльса, с 1974 г. партия постоянно представлена в Палате общин.
На партийной конференции Плайд Камри в 2003 г. было единогласно поддержано заявление об основном политическом приоритете партии – борьбе за независимость Уэльса. Партия имеет весомую поддержку в сельских районах северного и западного Уэльса, среди населения, говорящего на валлийском языке. Сегодня активность и амбиции валлийских националистов, как и шотландских, вновь на подъёме.
Плайд Камри получила одно депутатское место в Европарламенте из 4 мест от Уэльса, 3 из 40 уэльских мест в парламенте Великобритании, 15 из 60 мест в Ассамблее Уэльса. Будучи второй по численности политической силой Уэльса, партия насчитывает порядка 10 тыс. человек. Лидер Плайд Камри Иан Вин Джонс – заместитель первого министра Уэльса.
Плайд Камри тесно сотрудничает с ШНП: они образуют коалицию в британском парламенте. Обе партии борются за независимое от Соединённого Королевства членство своих регионов в ЕС и принимают участие в деятельности Европейского свободного альянса. Депутат от Уэльса Джил Эванс возглавляет эту группу Европарламента, которая формирует блок с европейскими «зелёными».
ШНП во главе с Алексом Салмондом – ведущая политическая сила Шотландии. Её численность – около 12500 чел. Будучи «респектабельной» партией, партией социал-демократического толка, с 7 (из 59 для Шотландии) представителями в британской Палате общин и 2 (из 6) в Европарламенте, она выступает под лозунгом независимости Шотландии. На выборах в парламент Шотландии 2007 г. ШНП одержала победу именно на волне националистических настроений, и один из пунктов её программы – проведение референдума о независимости.
30 ноября 2009 г., в день Св. Андрея, Шотландия сделала первый шаг к референдуму, опубликовав «Белую книгу», согласно которой плебисцит должен состояться ровно через год – 30 ноября 2010 г. Первый министр А. Салмонд заявил, что независимость даст Шотландии возможность установить новое и соответствующее XXI в. «партнёрство равных», а также позволит местному правительству более эффективно строить свою экономику.
Деятельность парламента Шотландии была возобновлена в 1999 г., и в рамках Соединённого Королевства Шотландия имеет широкую автономию, решая вопросы в таких сферах, как юстиция, здравоохранение, образование. Однако сегодня, как заявляет лидер националистов, после десятилетия широкой автономии назрел вопрос о «дальнейших конституционных преобразованиях». Независимость позволит правительству Шотландии не просто самостоятельно бороться с последствиями финансового кризиса, за сохранение рабочих мест, напрямую общаться с Европой от собственного лица, но и предоставит возможность «убрать ядерные боеголовки “Трайдент” со своей земли».
«Белая книга» допускает возможность независимости и описывает процедуру референдума, однако документ также ставит вопрос о возможности расширения полномочий шотландского правительства в составе Великобритании. Данные опросов общественного мнения указывают: сегодня за полную независимость Шотландии готов голосовать каждый пятый шотландец, в то же время 46% поддерживают расширение автономии.
ШНП не имеет большинства в парламенте Шотландии. Для принятия закона о референдуме ей необходимо заручиться поддержкой других партий, а крупнейшие партии – лейбористы, консерваторы и либерал-демократы – выступают против него. Единственно, кто полностью поддерживает националистов, – это «зелёные», у которых в парламенте два места. Таких образом, ШНП, имея 47 мест из 129, нуждается в поддержке «зелёных» и ещё 16 депутатов.
Определяющим фактором деятельности национальных политических сил Северной Ирландии остаётся этноконфессиональное противостояние юнионистов-протестантов и националистов-католиков. Деятельность Стормонта (Североирландской ассамблеи) и исполнительной власти строится на принципе консоциативной демократии. Характерно, что демографическая статистика указывает на тенденцию к росту католического населения Ольстера и, следовательно, численному паритету этносов и конфессий.
Североирландский конфликт возвращён в политическое русло, но, в то же время, результаты выборов в Стормонт свидетельствуют об усилении радикальных сил. Парадоксально, что с началом мирного процесса в Ольстере их популярность неуклонно росла, а влияние «неэтнических» партий резко снижалось. На выборах 2007 г. наибольшее число голосов избирателей получила непримиримая Демократическая юнионистская партия: 30,1%, 36 из 108 мест в Ассамблее (дополнительно 6 мест по сравнению с выборами 2003 г.). Её лидер Иан Пэйсли стал первым министром Северной Ирландии (в 2008 г. его сменил Питер Робинсон). Вопреки прогнозам и надеждам миротворцев, Юнионистская партия Ольстера нобелевского лауреата мира Дэвида Тримбла стала лишь третьей (14,9% голосов), потеряв по сравнению с предыдущими выборами 9 мест.
В противоположном лагере – аналогичная картина. Ведомая Джерри Адамсом, Шинн Фейн (до недавнего времени – политическое крыло Ирландской Республиканской Армии), выступая под лозунгом единой Ирландии, укрепила позиции, получив 26,2% голосов избирателей и 28 мест в ассамблее (дополнительно четыре мандата). Социал-демократическая лейбористская партия, которую долгие годы возглавлял нобелевский лауреат Джон Хьюм, получила лишь 18 мест (потеря двух мандатов). Мартин Макгиннес, бывший командир ИРА, на посту заместителя первого министра Северной Ирландии сменил лидера СДЛП Марка Дуркана.
В британской Палате общин соотношение основных юнионистских и националистических сил Ольстера по количеству мандатов: 10 к 8. У ДЮП – 9 мандатов (дополнительно четыре по сравнению с результатами всеобщих выборов 2001 г.), у ЮПО – 1 место (минус 5 мандатов). В свою очередь, за Шинн Фейн, представители которой бойкотируют участие в работе британского парламента, закреплено 5 мест (плюс один мандат), СДЛП располагает 3 мандатами.
Любопытны итоги выборов в Европейский парламент 2009 г. Из трёх депутатов от Северной Ирландии наибольшее число голосов получила Барбра де Брюн, сохранившая место в Европарламенте за Шинн Фейн (входит во фракцию Объединённых левых Европы). Она, в частности, выступает в поддержку ирландского языка, будучи единственным депутатом, выступающим в Европарламенте на ирландском. Ещё два евродепутата – Диана Доддс от ДЮП и Джим Николсон от «Новой силы» (альянса консерваторов и юнионистов Ольстера).
Противоборство ольстерских националистов и юнионистов подстёгивает и финансово-экономический кризис, а рост безработицы стимулирует маргинальные вооружённые группы с обеих сторон к продолжению борьбы. По-видимому, акции Истинной ИРА и Преемственной ИРА, произошедшие в 2009 г., не станут последними. В этой связи, невзирая на кризис, правительство Г. Брауна выделяет на поддержание институтов самоуправления, в частности, полиции Северной Ирландии, крупные суммы; политическую и материальную поддержку оказывают США. Благодаря титаническим усилиям правительства лейбористов североирландский конфликт урегулирован, однако ситуация неустойчива. Политика в Ольстере останется приоритетом и для нового правящего кабинета.
Наблюдение за ходом выборного процесса 2009 г. и анализ результатов свидетельствуют: британцы всё больше думают об альтернативе, уходя от традиционного выбора между представителями двух ведущих политических сил. Таким образом, наблюдается крен от вестминстерской к плюральной модели демократии, одно из проявлений которого – усиление национального фактора. Его вес возрастает независимо от разнообразия путей, по которым националистические партии идут к выборам, их места в британской политической системе и особенностей политических программ.
II. Экономическое положение страны
В.П. Фёдоров*
Пороки «неэкономического экономического роста»
Экономический кризис лишает многих работы, но вот исследователям он работу задаёт. Кризис ощутимо задел все страны, за известными исключениями. Такие реалии западных стран, как инновационная экономика, социальное государство, гражданское общество, не уберегли их от материального и морального ущерба вследствие кризиса. Пострадала и Великобритания. Одной из причин её экономического срыва считается гипертрофированное развитие в последние десятилетия финансового сектора, тогда как промышленность не получала достаточных стимулов со стороны властей. По некоторым данным, ещё недавно около 10% британского валового продукта создавалось в пределах Сити, ныне эта доля упала до 6%. Страна оказалась в ловушке. Запущенное реальное производство требует финансовых вливаний, а это предполагает новое стимулирование выпуска финансовых инструментов. Как не без удовлетворения отмечает немецкая влиятельная газета «Die Zeit»29, потребуется, как минимум, десятилетие, прежде чем финансовая отрасль восстановит своё положение.
При всей своей ординарности каждый кризис имеет конкретную специфику, но центр тяжести не лежит больше на противоречии между производством и личным потреблением, и далеко не каждый спад является «марксовым», циклическим, т.е. кризисом перепроизводства. Формально говоря, происходящий ныне кризис можно назвать кризисом недопроизводства, поскольку разбухшая финансовая система в десять раз превосходит мировой валовый продукт. Однако это было бы неправильно с фактической точки зрения. Кто-то называет нынешний кризис перепроизводством услуг. Но всё дело в том, что эти услуги носят не производственный характер, а выполняют функцию спроса.
В реальности дело выглядит следующим образом: диспропорции между отраслями и сферами народного хозяйства, несоответствие их друг другу возрастают настолько, что перекрывают дорогу экономическому росту, сбрасывают его до нуля и ниже, не доходя до более поздней стадии общего перепроизводства. Циклический кризис не успевает развиться по классической схеме, когда за перепроизводством капитала в первом подразделении по схеме Маркса следует перепроизводство капитала во втором подразделении, и затем наступает перепроизводство потребительских товаров. Красивая и понятная картинка теперь нарушается.
Экспорт и импорт товаров служат наглядной иллюстрацией перекосов в экономике. По линии экспорта из страны откачивается излишняя энергия соответствующих отраслей, которая, оставшись дома, вызвала бы болезненное переформатирование внутреннего хозяйства. Благодаря экспорту страна выносит вовне свои структурные противоречия. Но всё имеет свою цену и своё время. Чем больше страна полагается на вывоз, казалось бы, успешно решая свои проблемы, тем опаснее для неё становится изменение конъюнктуры уже на самом мировом рынке, который не может быть чем-то вроде вечного отстойника и гасителя сбрасываемых на него проблем. Время от времени эта опасность воплощается в жизнь, экспортный канал закупоривается, и внутренняя экономика платит по счетам, предъявляемым ей внешним фактором.
Аналогично обстоит дело с импортом. Нехватка отечественных товаров возмещается зарубежными поставками, и сбой здесь, будь то ценовой или производственный, вызывает или усиливает диспропорции в экономике и может повлечь за собой абсолютный спад. Возникает вопрос: причём тут перепроизводство товаров по отношению к платёжеспособному спросу, этой единственной причине классических циклических кризисов? Такое перепроизводство ещё не созрело и не сформировалось.
Следовательно, если суть кризисов не сводится больше к перепроизводству товаров или к нехватке спроса, то возникает вопрос о целесообразности мер по увеличению потребительского спроса. Не всегда применима здесь и концепция предложения, ибо она может обострить диспропорции. Другими словами, должна измениться традиционная конструкция государственного регулирования. Государство стоит перед задачей действовать в экономике во многом по-новому, гасить противоречия на производственном, а не на последнем, потребительском этапе, способствовать переливу капитала. Может ли оно решить эту задачу? Само существование кризиса свидетельствует, что нет, не может.
Есть ещё одно свидетельство изменившегося характера кризисов. Как мы знаем, циклический кризис должен играть очищающую роль в хозяйстве, которое, освободившись от слабых и неэффективных производств, входит в фазу подъёма с новыми силами и потом показывает высокие темпы роста. Где они эти высокие темпы роста? Не обещает их и современное состояние мирового хозяйства в лице ведущих стран.
Что касается более дальней перспективы, то по распространённому мнению западных экспертов, прежние высокие темпы не только недостижимы, но и было бы ошибкой стремиться к ним. Следует отказаться от «неэкономического экономического роста», когда порождаемый им груз отрицательных последствий превышает приносимую им пользу. Призывается делать ставку не на количественные показатели, а на социальную справедливость, развитие и экономическую безопасность. Однако движение экономики будет определяться не моральным запретом на те или иные показатели, не нравственными и гуманитарными пожеланиями, а жёсткой конкурентной борьбой на международной арене, где победителем становится более динамичный партнёр.
Е.С. Хесин*
ЭКОНОМИКА ВЕЛИКОБРИТАНИИ НАКАНУНЕ ВЫБОРОВ
Как показывает исторический опыт, исход парламентских выборов в Великобритании во многом, если не в решающей мере, определяется состоянием экономики страны, оценкой различными слоями британского общества последствий социально-экономической политики правящей партии. Неслучайно, экономические вопросы оказались в центре предвыборной борьбы.
К весне 2010 г. экономическая ситуация в Великобритании принципиально отличается от условий, в которых происходили выборы 2001 и 2005 гг. Динамичный и самый продолжительный за весь послевоенный период подъём в хозяйстве в конце прошлого – первой половине нынешнего десятилетия сопровождался значительным ростом реальных доходов населения. По темпам роста ВВП и ВВП на душу населения Великобритания опережала другие ведущие государства Европы и Японию. Существенно усилились позиции этой страны в мировой экономике.
В ходе нынешней предвыборной дискуссии лейбористы стремятся убедить население в том, что именно им удалось излечить «больного человека Европы», а экономический подъём на протяжении большей части пребывания лейбористов у власти – следствие их экономической политики. В свою очередь, консерваторы уверяют электорат, что рост экономики в конце 1990-х – первой половине 2000-х гг., во-первых, лишь одно из проявлений общего экономического подъёма в мире и, во-вторых, во многом обязан реформам самих консерваторов ещё в период правления М. Тэтчер и её преемника.
Принципиально разнятся и оценки роли экономической политики в развёртывании кризиса, который начался как финансовый осенью 2007 г., а к маю 2009 г. охватил всё хозяйство. Консерваторы возлагают ответственность на лейбористов за глубину кризиса. Действительно, нынешний кризис в Великобритании оказался глубже, чем в большинстве развитых государств мира. Если в 2006 г. объём ВВП увеличился на 3%, то в 2007 г. он снизился до 0,7%, а в 2008 г. сократился на 4,8%. С предкризисного пика производства во втором квартале 2009 г. он упал на 6%. Налицо самое крупное падение производства со времени Великой депрессии начала 1930-х гг. (в её разгар в 1931 г. оно составило 5,1%). Больше была и продолжительность спада. Если в Великобритании производство непрерывно сокращалось в течение шести кварталов, то в Японии и Германии – в течение четырёх, а в Италии – пяти. Рецессия в США и Франции была также менее сильной, чем в Великобритании, и продолжалась четыре квартала.
Что касается лейбористов, то они не без основания утверждают, что современный спад представляет собой часть мирового экономического кризиса. В этой связи указывают и на то обстоятельство, что в ряде других ведущих стран падение производства было ещё глубже, чем в Великобритании. Так, в Японии оно составило 8,6%, в Германии – 6,7%, в Италии – 6,5%. Лейбористы подчёркивают также, что хотя за время кризиса безработица в стране существенно возросла (с 5,2% в феврале 2008 г. до 7,8% на конец 2009 г.), её уровень ниже, чем в США и в странах зоны евро. Подобным же образом они отвечают на критику консерваторов, обвиняющих их в значительном росте чистого государственного долга. В ноябре 2009 г. этот показатель по отношению к ВВП в Великобритании составил 60%, что ниже, чем в США (85%), Германии (82%) и Франции (83%).
Наконец, правительство акцентирует внимание на том, что в конце 2009 г. после полутора лет падения производства в экономике наметились признаки выхода из кризиса.
Оценивая характер предвыборной дискуссии по экономическим вопросам, важно подчеркнуть, что проблемы, лежащие в основе экономического кризиса в Великобритании, слишком сложны, чтобы их можно было решить за короткое время.
Одной из предпосылок спада производства стал долговой характер британской экономики. Дело в том, что в 2000-е гг. потребление превышало производство, инвестиции – сбережения. Подъём опирался на расширение внутреннего рынка. В первую очередь на рост потребительских расходов, в значительной мере на жилищное строительство. При этом жильё, как правило, потребители приобретали в кредит. В условиях, когда увеличивались доходы населения и повышались цены на дома, банки охотно предоставляли ипотечные кредиты. В том числе и рискованные кредиты малообеспеченным слоям населения. Когда же произошло резкое падение цен на жильё, выступавшее залогом, большое число заёмщиков оказалось в затруднительной ситуации. Резко подскочила потребительская, главным образом ипотечная, задолженность по отношению к располагаемому (то есть после уплаты налогов) доходу домохозяйств. К этому следует добавить, что обвал цен на недвижимость больно ударил по балансам кредитных учреждений. В результате фундамент, на котором покоился рост британской экономики, был серьёзно подорван.
Другой предпосылкой стало нарастание диспропорций в отраслевой структуре экономики. Последние полтора-два десятилетия в Великобритании характеризовались двумя разнонаправленными процессами: первый – опережающее развитие сферы обращения и услуг, прежде всего финансового сектора, по отношению к отраслям материального производства; второй – ускорение процесса деиндустриализации экономики.
Важнейшая особенность структуры экономики Великобритании состоит в том, что роль отраслей обращения и услуг в создании ВВП и занятости намного больше, чем в других ведущих европейских государствах. До недавнего времени эту особенность структуры британского хозяйства рассматривали как преимущество – третичная сфера развивалась достаточно стабильно при всех перипетиях мировой экономики. В этой связи важно подчеркнуть, что в последние годы в Великобритании бурно развивался процесс, получивший название финанциализация экономики – гипертрофированное расширение финансово-кредитной сферы, активное развитие фондового рынка. Происходило разбухание и усложнение денежно-кредитной надстройки, то есть виртуальной экономики. Она всё более отрывалась от реальной экономики.
Между тем финансовая отрасль более важна для Великобритании, чем для других европейских стран: её доля в британском ВВП составляет 8% по сравнению с 5% в еврозоне. По своим размерам она уступает лишь США и Японии. Ещё 3% ВВП создаётся в деловых услугах, тесно связанных с финансами, – аудиторских, бухгалтерских, юридических, консалтинговых и тому подобных. Именно этот сектор экономики, который ещё недавно был её мотором, в последнее время оказался в эпицентре мирового финансового кризиса. Мировой ипотечный и банковский кризисы обнаружили уязвимость подобной специализации.
Расширение сферы нематериального производства сопровождалось быстрой деиндустриализацией экономики. Речь идёт, в первую очередь, о снижении роли в ней обрабатывающей промышленности. С 1970 по 2007 г. удельный вес этой отрасли в ВВП упал с 32 до 13%. За это время число занятых в ней уменьшилось с 7 до 3 млн человек. Ускорилось перемещение британской промышленности в развивающиеся страны.
В этих условиях в стране всё более распространяется мнение, что процессы финанциализации экономики и её деиндустриализации зашли слишком далеко. Структуру экономики нужно диверсифицировать. Для этого стране, видимо, придётся вновь встать на путь реиндустриализации.
Изменилась и роль энергетического фактора. В предшествующие годы быстрому подъёму британской экономики способствовал рост добычи нефти и газа на шельфе Северного моря. Однако пик добычи уже пройден. По мере истощения месторождений нефти и газа, снижения их добычи и превращения Великобритании в нетто-импортёра энергоносителей положительное влияние энергетического фактора на экономику и внешнюю торговлю ослабевает.
На смене тренда в развитии экономики в Великобритании сказалось также своеобразие модели социально-экономического развития страны.
Во-первых, основная цель управленческой деятельности бизнеса – максимизация доходов акционеров, а эффективность работы менеджмента оценивает рынок, прежде всего фондовый. Эта цель в целом совпала с общей направленностью экономического подъёма 1990-х – 2000-х гг., для которого был характерен бум капитализации – её отношение к ВВП в Великобритании выше, чем в других ведущих развитых странах. С резким падением курсов ценных бумаг в мире ситуация в британской экономике резко ухудшилась.
Подобным же образом, во-вторых, в период подъёма Великобритания удачно «вписалась» в другой процесс, характеризующий воздействие глобализации на современный цикл, – беспрецедентную волну корпоративных, в том числе транснациональных, поглощений и слияний. Между тем как раз в этой стране при большой распылённости акций распространён корпоративный контроль через рынок ценных бумаг в форме частых слияний и поглощений. В самое последнее время волна корпоративных поглощений и слияний пошла на убыль, что не могло не отразится на масштабах деятельности этих компаний.
В последние десятилетия характерной чертой экономической политики в Великобритании стало дерегулирование хозяйства. В условиях благоприятного в целом экономического климата в мире британская система, в которой, несмотря на несомненный рост ориентации на социальные цели, велики элементы экономического либерализма, смогла успешнее, чем европейская континентальная «экономика соучастия», приспособиться к инновационным реалиям начала нового столетия. Особенно далеко этот процесс зашёл в сфере финансов. Однако в последнее время политика дерегулирования рынков, прежде всего финансового, обнаружила и негативную сторону. Огромные риски оказались вне должного учёта. Регуляторы не могли адекватно оценивать совокупность рисков в финансовых учреждениях и корпорациях. Пошатнулась стабильность финансовых институтов, прежде всего лондонского Сити, которые обеспечивают инвестирование накоплений. Неадекватное управление рисками и финансовыми потоками вело к общему кризису доверия, который в конечном итоге обернулся финансовым кризисом, а затем и свёртыванием производства.
Наконец, важный фактор – своеобразие положения страны в мировой экономике: британский бизнес глубже интегрирован в международное производство, чем ведущие государства зоны евро и Япония. Вследствие этого Великобритания больше них выигрывает в периоды подъёма в мировой экономике и проигрывает во времена спадов. Наличие большого числа крупных транснациональных банков и выдающаяся роль лондонского Сити в мировой финансовой системе делают британскую экономику чрезвычайно восприимчивой к кредитным кризисам в других странах и регионах мира.
К этому следует добавить, что хотя Великобритания экономически всё более тяготеет к континентальной Европе, в последние годы в ней прослеживается синхронизация производства с экономикой США. Не в последнюю очередь синхронизация объясняется близостью отраслевых пропорций их хозяйств (прежде всего, более высокая доля сферы услуг, в том числе финансовых, в ВВП). Зависимость Великобритании от состояния американского рынка капиталов и банковской системы гораздо выше, чем хозяйств партнёров по Сообществу. Сохраняются, хотя и в урезанном виде, англо-американские «особые отношения». Последствия финансового кризиса в США сказались на Великобритании быстрее и болезненнее, чем на большинстве других стран ЕС.
Природа нынешнего спада производства в Великобритании определяется, с одной стороны, характером современного мирового финансового и экономического кризиса и, с другой, особенностями развития и структуры самой британской экономики. Это обусловило неординарность мер, которые правительство, минфин и Банк Англии принимали для того, чтобы минимизировать негативные последствия финансового кризиса и обеспечить наиболее быстрый выход из него.
Первое направление политики – улучшение общих условий воспроизводства.
В этих целях базовая учётная ставка Банка Англии снижена с 5% в августе 2008 г. до исторического минимума 0,5% в марте 2009 г. Однако финансовые власти столкнулись с фундаментальной проблемой: по мере снижения уровня банковского процента падала и эффективность традиционных мер денежно-кредитной политики. В этих условиях в марте 2009 г. Банк Англии объявил о крупных вливаниях средств в национальную финансовую систему (quantitative easing). К концу того же года объём программы выкупа активов был доведён до 200 млрд ф.ст. К мерам, призванным расширить производство и спрос, относилось и снижение налога на добавленную стоимость на 13 месяцев (до начала 2010 г.) с 17,5 до 15%, а также удвоение до 40% налоговой скидки на капиталовложения. В то же время для наполнения бюджета правительство решило повысить налоги с самых богатых. В 2010 г. повышена максимальная ставка подоходного налога с 40 до 50% для 350 тыс. британцев, получающих доход свыше 150 тыс. ф.ст. в год. Эта категория налогоплательщиков теряет право на льготы при уплате походного налога.
Второе направление – поддержание стабильности и спасение банковской системы. Государство увеличило своё присутствие в банковском секторе – «святая святых» британской экономики: оно национализировало банки «Норзерн Рок» и «Брэдфорд энд Бингли». В январе 2009 г. под правительственный контроль попал «Ройал Бэнк оф Скотлэнд»: доля государственного участия в нём достигла 70%; британские власти получили контроль над 65% акций «Ллойдс бэнкинг групп». В конце года правительство объявило о новых вливаниях в банковскую систему. В результате доля правительства в капитале «Ройал Бэнк оф Скотлэнд» выросло с 70 до 84%. Практически государство вернулось в самый либерализованный сектор экономики. Таким образом, Великобритания стала лидером по темпам национали-зации банков в Европе.
Кроме того, правительство решило повысить конкуренцию на рынке банковских услуг. В этих целях ранее национализированные банки будут разделены на части и приватизированы. Программа фрагментации банковского рынка была принята в Лондоне под нажимом ЕС. Министр финансов А. Дарлинг, комментируя действия своего ведомства, заявил: «Мы создаём сильный и динамичный финансовый сектор для будущего». По его мнению, ситуация, при которой в Британии банковские услуги населению предоставляют «всего полдюжины крупных банков, неприемлема». Части национализированных банков в целях повышения конкуренции на банковском рынке Британии будут проданы только новым игрокам. Все нынешние участники банковского рынка из аукционов исключены. В рамках реструктуризации власти не разрешат ни одному из банков занимать более 15% любого из сегментов банковского рынка страны. При этом распродажа новых банков будет проводиться не сразу, а когда улучшится экономическая ситуация в стране. Введён 50%-ный налог на бонусы финансистов с суммы, превышающей 25 тыс. фунтов. Все эти меры должны обеспечить максимальную прибыль бюджету, который потратил десятки миллиардов долларов на спасение банков осенью 2008 г.
Активно идёт процесс совершенствования системы финансового регулирования. Министерство финансов ратует за ужесточение требований к капиталу «системно значимых компаний» и «изменения в культуре (ведения бизнеса – прим. ред.) банков и их советов директоров с целью поощрения долгосрочной стабильности, а не краткосрочной прибыли». Управление по финансовым рынкам предложило беспрецедентный пересмотр регулирования финансовой системы, по итогам которого британская политика минимального вмешательства в эту отрасль может отойти в прошлое. Повышены требования к раскрытию информации эмитентами ценных бумаг; ужесточены требования к дочерним компаниям и отделениям иностранных банков в отношении их ликвидных средств.
Значительное место в политике правительства занимает стимулирование бизнеса. Среди мер поддержки – отсрочка платежей по налогу на корпорации, частичный возврат налогов, уплаченных компаниями за последние три года. Правительство предоставило гарантии по кредитам малым и средним компаниям на 10 млрд фунтов. Оно работает над планами вливания средств непосредственно в реальную экономику, прежде всего в автомобильную промышленность. В частности, дотирует замену старых автомобилей на новые: выплачивает по 2000 ф.ст. владельцам автомобилей со сроком эксплуатации свыше 10 лет для покупки новых машин. Финансовая компенсация, по замыслам авторов схемы, должна стимулировать спрос на приобретение новых автомобилей.
Выделены три млрд ф.ст. для поддержания занятости и создания новых рабочих мест, подготовки и переподготовки кадров. Предполагается, что в результате будет сохранено и создано до 250 тыс. рабочих мест. При этом особое внимание уделяется трудоустройству молодёжи, в том числе выпускников средних школ и университетов, в наиболее перспективных отраслях экономики. Увеличены пособия по безработице, особенно для лиц, длительное время (более года) безработных. Возросли пособия на детей. Введены специальные сберегательные планы для малообеспеченных. Повышен максимальный размер государственной пенсии. Увеличиваются отчисления работодателей в рамках программы национального страхования на 0,5 процентного пункта с апреля 2011 г.
Следующее направление антикризисной программы – поддержка жилого сектора, набор мер, направленных на смягчение ипотечного кризиса. Речь идет о трёхмесячной отсрочке по выплатам основной суммы. Рассматривается вопрос об увеличении льготного периода до шести месяцев. Кроме того, предусматривается отсрочка платежей по процентам до двух лет, если речь идёт о безработных или тех, чей доход резко снизился, и до шести месяцев для остальных граждан.
Необходимо указать также на некоторые институциональные перемены в управлении хозяйством, которые в последнее время произошли в Великобритании.
Во-первых, министерство торговли и промышленности было преобразовано в министерство по делам бизнеса, предпринимательства и реформ в области государственного регулирования. Одна из важнейших задач ведомства – снижение бремени административного регулирования на бизнес и повышение его качества. На возрастание значения энергетических проблем в деятельности правительства указывает воссоздание министерства по энергетике и борьбе с климатическими изменениями.
Во-вторых, в октябре 2008 г. при кабинете министров сформирован Национальный экономический совет во главе с премьер-министром. В состав Совета входят представители крупного бизнеса. Как говорят сами британцы, это, по сути дела, «комитет военного времени».
В-третьих, создан специальный орган – Финансовые инвестиции Великобритании, который занимается управлением активами, перешедшими в собственность государства. Одна из его задач состоит в том, чтобы банки работали с прибылью для акционеров, то есть налогоплательщиков, а также в том, чтобы после улучшения ситуации на рынке ценных бумаг вновь продать акции банков частному сектору.
Наконец, предпринимаются шаги, чтобы улучшить координацию деятельности регулирующих органов – Минфина, Банка Англии, Управления по финансовым рынкам. С этой целью А. Дарлинг намерен учредить Совет по финансовой стабильности, в который войдут представители этих ведомств. В свою очередь, министр финансов теневого кабинета Дж. Осборн обещает упразднить трёхстороннюю систему финансового регулирования, учреждённую нынешним премьером Г. Брауном, когда он был министром финансов. Тогда надзор за банками и крупными финансовыми компаниями, который сейчас осуществляет Управление по финансовым рынкам, перейдёт к Банку Англии.
Наконец, обращают на себя внимание шаги государства, выходящие за рамки антикризисных мер и относящиеся к посткризисному периоду. В 2008–2009 гг. были опубликованы правительственные документы «Строительство будущего Великобритании. Новая промышленность, новые рабочие места», «Обрабатывающая промышленность: новые вызовы, новые возможности», «Государство инноваций», «Структура инвестиций в науку и инновации. 2004-2014 гг.». В них содержатся рекомендации по активизации инновационной деятельности. В апреле 2009 г. создан Фонд стратегических инвестиций для финансирования наиболее перспективных промышленных проектов, в частности в области электроники, информационных технологий и биотехнологии.
Одно из новых важнейших направлений политики – развитие «зелёной экономики». Британское правительство утвердило долгосрочную программу сокращения выбросов парниковых газов до 2022 г. на 34% по сравнению с 1990 г. Лидеры Великобритании напрямую связывают развитие и внедрение чистых технологий, призванных обеспечить это сокращение, с дальнейшим технологическим развитием страны, с переходом к устойчиво низкому потреблению углеводородов. Предполагается, что к 2030 г. в «зелёной экономике» будет занят, по меньшей мере, 1 млн человек.
Следует подчеркнуть, что многие из этих мер – национализация, усиление регулирования экономики, повышение налогов, печатание новых денег – противоречат идеологическим установкам тэтчеризма и «нового лейборизма», а также фундаментальным основам функционирования британской экономики и финансовой системы. Налицо практический отход от прежней монетарной ортодоксии, заключавшейся в том, что во время такого рода кризисов основной инструмент государства – это его денежно-кредитная политика. Фискальная же политика считалась главным образом средством структурных преобразований в экономике. Между тем в современных условиях налогово-бюджетное стимулирование стало важным инструментом антикризисной политики.
В этих условиях ряд британских экономистов заявляет о том, что экономическая модель тэтчеризма дискредитировала себя. Так, в статье под заголовком «Конец эпохи Тэтчер» обозреватель «Файнэншл таймс» Г. Рахман пишет о «провале 30-летнего эксперимента» и подчёркивает, что кейнсианство снова в моде. По мнению другого автора этой газеты Ф. Стифенса, последние события в экономике «отбросили Британию в прошлое». Однако многие эксперты не разделяют эту точку зрения. Они полагают, что принимаемые правительством антикризисные меры носят временный характер и – вне зависимости от того, какая партия будет находиться у власти после всеобщих парламентских выборов – будут отменены, когда экономическая ситуация в стране изменится к лучшему.
В настоящее время правительство бьётся над тем, в какой последовательности и с какой скоростью нужно отказываться от антикризисных мер. Если Банк Англии завершит программу стимулирования экономики слишком быстро, это может привести к новому витку кризиса. По мнению многих экономистов, значительная часть нынешнего роста обусловлена правительственными вливаниями денег. Если же сворачивание антикризисных мер будет происходить слишком медленно – может подскочить инфляция. Поиск стратегии выхода из кризиса осложняется сочетанием низких процентных ставок и высокого бюджетного дефицита. Судя по последним действиям правительства, оно склонно постепенно завершать программу стимулирования. Об этом свидетельствует заявление управляющего Банком Англии о приостановке программы выкупа активов у банков.
В целом экономическая ситуация в стране не благоприятствует победе Лейбористской партии. Экономические перспективы не очень обнадёживают. По оценке 28 независимых экономических центров Великобритании, в 2010 г. ВВП страны возрастёт лишь на 1,4%. В ближайшие два года ожидается сокращение расходов населения и производственных инвестиций. Острая проблема – снижение безработицы. Быстро ухудшается финансовое положение страны. Беспрецедентного за послевоенное время уровня достиг дефицит бюджета. Снижение государственных расходов представляет чрезвычайно трудную задачу. Чистый государственный долг по отношению к ВВП возрастёт с 36,5% в 2007/2008 фин.г. до 56 и 65% в два последующих года и 78% на конец 2014/2015 фин.г.
Если антикризисные меры правительства к весне 2010 г. не дадут ощутимых результатов (а они зависят не только от проводимой им политики, но – и главным образом – от общей экономической ситуации в мире), то лейбористов ждёт сокрушительное поражение.
Е.А. Суслопарова*
Некоторые итоги антикризисной политики Великобритании
Какие итоги в конце 2009 г. можно подвести после пребывания у власти лейбористской администрации, точнее после вступления в июне 2007 г. в должность премьер-министра нынешнего лидера партии Г. Брауна?
Первый правительственный срок «новых лейбористов» (1997–2001 гг.) прошёл под знаком надежд и ожиданий. Концепция «третьего пути» имела широкий резонанс, символизируя обновление социал-демократии на рубеже тысячелетий. Второй срок (2001–2005 гг.), на фоне широко обсуждавшихся в средствах массовой информации реформ в сфере здравоохранения и образования, в конечном итоге прошёл под знаком «иракской» темы. Громкие расследования, связанные с правомерностью начала военных действий против Ирака в 2003 г., проводимые во главе с лордом Хаттоном, а затем лордом Батлером, взбудоражили общественное мнение. В результате внешнеполитическая тема в определённой мере затмила на страницах британских газет все остальные сюжеты.
Третий же правительственный срок «новых лейбористов», несмотря на вызвавшее немалые споры антитеррористическое законодательство 2008 г., а также скандал с возмещением депутатам расходов из казны, прошёл под знаком экономического кризиса. Это главное, что останется в памяти от правления лейбористов. Экономика Великобритании, относительно стабильно развиваясь практически все предыдущие долгие годы пребывания Г. Брауна на посту министра финансов и закрепив за ним имидж «железного канцлера», с его переходом в новое качество, на должность премьер-министра, дала сбой.
К концу 2007 г. кризис ипотечного кредитного рынка США докатился до «туманного Альбиона». Широкомасштабное финансирование банками ненадёжных заёмщиков повлекло за собой весьма тяжёлые для британской экономики последствия. В сентябре 2007 г. на грани краха оказался «Нозерн Рок» – пятый по величине ипотечный банк Великобритании. Всего спустя полтора месяца после того, как Г. Браун занял премьерское кресло, акции «Нозерн рок» стремительно покатились вниз. В итоге рыночная стоимость банка, составлявшая до кризиса, в начале 2007 г., 5 млрд ф.ст., в конце 2007 г. сократилась до 430 млн.32 В феврале 2008 г. в качестве чрезвычайной меры «Нозерн Рок» был национализирован.
В марте 2008 г. начались проблемы в другом крупнейшем ипотечном банке Великобритании «Галифакс Бэнк оф Скотлэнд». Из-за появления на бирже панических слухов о его скорейшем крахе акции банка упали на 17%. Осенью 2008 г. государство объявило о национализации ещё одного, восьмого по величине банка Великобритании «Брэдфорд энд Бингли». Под ударом оказался ещё ряд крупнейших банков, таких как «Ройял Бэнк оф Скотлэнд», «Ллойдс ТСБ», «Барклайз», акции которых существенно упали в цене.
Стремительно стали ухудшаться другие экономические показатели Великобритании. Наблюдалось сокращение жилищного рынка, увеличились цены на газ, электроэнергию. Если во втором квартале 2008 г. изменение ВВП было фактически на нуле (-0,1%), то в третьем, впервые с начала 1990-х гг., было отмечено снижение на 0,7%, в четвёртом – на 1,8%. Тем самым правительство было вынуждено признать, что Великобритания официально вступила в состояние рецессии. Наконец, согласно подсчётам Национальной статистической службы, в первом квартале 2009 г., с января по март, падение ВВП Великобритании было зафиксировано на максимальном уровне 2,4%. Всего же с начала кризиса сокращение ВВП на декабрь 2009 г. составило примерно 5,9%.
Если обратиться к безработице и инфляции, то статистика также удручает. В августе 2008 г. количество безработных в Великобритании впервые в XXI в. поднялось до отметки 5,7% и составило 1 млн 790 тыс. человек – рекордный показатель с 1999 г. Более того, текущая динамика роста безработицы за последние месяцы оказалась наихудшей с 1991 г. Летом 2009 г. уровень безработицы достиг уже 2 млн 470 тыс. человек, что составило 7,9%33. Положение усугублялось тем, что ещё с апреля 2008 г. была отменена минимальная ставка налогообложения в 10%, что в условиях кризиса негативно отразилось на материальном положении наименее обеспеченных жителей Соединённого Королевства. Несмотря на то что основная ставка налога была одновременно сокращена с 22 до 20%, реформа вызвала неоднозначную реакцию в обществе. Инфляция по индексу потребительских цен в сентябре 2008 г. поднялась до рекордных с момента прихода «новых лейбористов» к власти 5,2%34. В дальнейшем началось её снижение.
Какие же меры предпринимало правительство Г. Брауна и Английский банк в плане борьбы с навалившимися финансовыми и экономическими проблемами? Прежде всего, лейбористы с самого начала поставили своей задачей не допустить крах банковской системы. Для этого колоссальная по масштабу государственная поддержка была предоставлена банковскому сектору, а целый ряд крупнейших банков страны был либо полностью, либо частично национализирован. Несмотря на то что некоторые экономисты высказывали сомнения в правомерности столь жёсткой меры, как фактическая национализация, в целом она позволила сохранить пострадавшие банки «на плаву», однако стоила государству огромных финансовых затрат. По предварительным данным Национальной аудиторской службы, к концу 2009 г. на поддержку банковской системы было потрачено более 850 млрд ф.ст.35
Беспрецедентные шаги были предприняты в отношении регулирования банковской процентной ставки. До кризиса она составляла 5,7%. Уже в декабре 2007 г. банковская ставка была снижена до 5,5%, а затем, в 2008–2009 гг. её новые показатели побили все возможные рекорды. К концу 2008 г. ставка была уже на уровне 2% (в декабре 2008 г.) – самое низкое значение с 1951 г. В феврале 2009 г. Банк Англии снизил процентную ставку до 1%. Такого последние 300 лет своей истории страна не знала. И, наконец, с марта 2009 г. банковская ставка упала до беспрецедентных 0,5%36. Чем был продиктован столь кардинальный шаг? Не имеющая аналогов в современной британской истории мера призвана была оживить экономику и реанимировать кредитный и финансовый рынок.
Ещё одной реформой, которая, по замыслу кабинета Брауна, должна была способствовать борьбе с кризисом, явилось сокращение на год налога на добавленную стоимость (НДС) с 17,5 до 15% с декабря 2008 г.37 Цель заключалась в том, чтобы стимулировать потребительскую активность населения. Тем самым Великобритания стала первой страной Евросоюза, снизившей ставку по НДС.
Более того, правительство лейбористов объявило о намерении увеличить с 2010 г. верхний предел налоговой ставки до 50% для тех жителей Великобритании, чей доход превышает 150 тыс. ф.ст. в год38. Таким образом, «новые лейбористы» впервые заявили о своего рода возвращении к традиционному курсу «старых левых» – налогу на богатых.
В результате, с одной стороны, огромные государственные затраты на поддержку экономики, снижение доходов от налоговых поступлений, сокращение НДС привели к тому, что бюджетный дефицит страны за последний 2008/2009 финансовый год достиг 90 млрд ф.ст.39 Государственный же долг Великобритании осенью 2009 г. составил более 820 млрд ф.ст. или примерно 59% ВВП40. Многие эксперты уже сейчас признают, что это существенно осложнит восстановление экономики страны на долгие годы вперёд.
С другой стороны необходимо признать, что в условиях серьёзного экономического спада лейбористское правительство не бездействовало. Выступая на последней ежегодной конференции британского конгресса тред-юнионов в сентябре 2009 г., Г. Браун неоднократно намеренно возвращался к экономическому кризису начала 1930-х гг., проводя параллели с нынешней ситуацией. В частности он подчёркивал, что важнейших урок «Великой депрессии» 1930-х гг., – идея о том, что в данных условиях активное, относительно жёсткое государственное вмешательство оправдано и необходимо. Есть основания полагать, что оно действительно оправдано. К этой же мысли Браун возвращался в своём программном выступлении на ежегодной конференции Лейбористской партии осенью 2009 г. Несмотря на все трудности, лейбористское правительство едва ли можно обвинить в бездействии или некомпетентности. Сложно сказать, привёл бы иной курс к более благоприятному результату.
Тем не менее, хотелось бы обратить внимание ещё на один момент. Свою роль в том, что шансы Консервативной партии на победу в 2010 г. гораздо выше, нежели в июне 2001 и в мае 2005 гг., помимо всего прочего, сыграло следующее обстоятельство. Г. Браун, придя к власти, с одной стороны, стремился дистанцироваться от предыдущей эпохи своего предшественника Т. Блэра, дав понять, что готов открыть новую страницу в истории Лейбористской партии. С другой, – равнозначного концу XX – началу XXI в. заряда идей новому кабинету явно недоставало. В этой связи к концу первого десятилетия XXI в. действительно можно говорить о некоей исчерпанности идеологической конструкции лейбористов. И экономический кризис в данной ситуации мало что изменил. Едва ли можно обоснованно утверждать, что именно рецессия не позволила «новым лейбористам» в конце нынешнего десятилетия обрести «новое дыхание». Проблемы у Лейбористской партии накапливались давно. Следовательно, неблагоприятная экономическая конъюнктура, скорее всего, будет лишь одним из факторов, хотя и существенным, который скажется в конечном счёте на исходе всеобщих парламентских выборов 2010 г.
III. Некоторые аспекты внутреннего развития
А.А. Носкова
Палата лордов в ожидании второго этапа реформы
Реформирование Палаты лордов оставалось одной из широко обсуждаемых проблем политической жизни Великобритании на протяжении всего ХХ в. Предметом дискуссии стали способ комплектования верхней палаты парламента, численность её членов, а также продолжительность работы её сессий.
Лейбористская партия вслед за либералами рассматривала Палату лордов как недемократический и архаичный институт. Традиционно её представители придерживались идеи ликвидации верхней палаты, но уже в 1980-х гг. проект обсуждать прекратили. С середины 1990-х гг. лидеры лейбористов выступали за преимущественно назначаемую Палату лордов. Они опасались, что в случае избрания её членов, она могла бы иметь больше возможностей по отклонению правительственных законопроектов. Межпартийные переговоры в конце 1998 г. привели к компромиссу, который позволил 92 наследственным пэрам участвовать в законодательном процессе до начала второго этапа реформы Палаты лордов. В 1999 г. по инициативе лейбористов был принят Парламентский акт, который исключал наследственных пэров из верхней палаты и рассматривался как первый этап реформы. Рекомендации по содержанию второго этапа были выработаны Королевской комиссией. Они предусматривали сокращение членов верхней палаты до 550 человек. Большинство из них назначались бы специальным комитетом, меньшинство – избирались бы на региональной основе. Срок работы верхней палаты планировалось ограничить тремя парламентскими сроками или 15 годами.
В ноябре 2001 г. правительство выпустило «Белую книгу», посвящённую реформированию Палаты лордов. Содержавшиеся в ней предложения отличались от рекомендаций Королевской комиссии несколько большей численностью членов новой верхней палаты.
Ранее Консервативная партия обозначила свою позицию по вопросу. Она выступила за преимущественно выборный состав Палаты лордов и подчёркивала, что полномочия палаты в законодательном процессе ни в коем случае не должны уменьшаться. Либеральные демократы поддерживали проект преимущественно избираемой на региональной основе верхней палаты парламента.
В феврале 2003 г. в Вестминстере прошло голосование по докладу объединённого комитета двух палат парламента, предложившего несколько вариантов второго этапа реформы верхней палаты. Палата лордов высказалась за полностью назначаемую верхнюю палату парламента, а Палата общин поддержала проект преимущественно выборной палаты. Стало очевидно, что среди членов парламента существуют серьёзные межпартийные и внутрипартийные противоречия относительно второго этапа реформы.
С мая 2006 г. проблемой реформирования Палаты лордов стал заниматься известный лейбористский деятель Джек Стро. Примерно в то же время разгорелся скандал вокруг продажи титулов пожизненных пэров. СМИ утверждали, что существовала возможность получить место в Палате лордов в обмен на крупное пожертвование в фонд Лейбористской партии. После этого скандала идея комплектования верхней палаты в основном из назначаемых членов была полностью дискредитирована. В 2007 г. правительство опубликовало третью «Белую книгу». После её обсуждения Палата общин проголосовала за полностью выборную верхнюю палату. Со своей стороны Палата лордов, как и прежде, высказалась за полностью назначаемую палату. Таким образом, лейбористскому правительству стала очевидна необходимость скорректировать прежний курс своих действий.
С марта 2007 г. в течение года лидеры двух важнейших политических партий вели закулисные переговоры по выходу из сложившейся ситуации. Обсуждаемый способ комплектования верхней палаты был ограничен вариантами, получившими наибольшую поддержку Палаты общин, которые предполагали 100 или 80%-ную выборность её состава. Достигнутый в ходе межпартийных консультаций компромисс позволил правительству опубликовать в июле 2008 г. новую «Белую книгу». В ней предлагалось сделать членство в верхней палате выборным на 100 или 80% и продлить срок её созыва до 15 лет. Лидеры всех политических партий продемонстрировали согласие с утверждением, что состав Палаты лордов должен избираться как минимум на 80%. Однако среди заднескамеечников правительственный проект так и не получил единодушной поддержки. Выражая их мнение, баронесса д’Cуза, руководитель фракции независимых пэров в Палате лордов, сделала следующее заявление: «Существует мнение, что предложенные меры окажут негативное влияние на функции данной палаты и, в частности, на процесс принятия законодательства. <...> Это первый случай со дня начала моей работы в Палате лордов, когда мнение, высказанное пэрами при голосовании, столь последовательно игнорируется»42.
Примечательно, что во время обсуждения «Белой книги» 2008 г. большое внимание было уделено проекту в контексте всего комплекса конституционных реформ. Политолог Мэг Рассел, один из ведущих специалистов по данному вопросу, полагает, что проведение реформы Палаты лордов будет, скорее всего, предшествовать введению новой избирательной системы для выборов в Палату общин. Это объясняется тем, что способы избрания депутатов в обе палаты не должны дублировать друг друга43.
В июле 2009 г. Лейбористская партия показала свою готовность к активным действиям, инициировав принятие законопроекта, вносящего некоторые изменения в систему управления государством44. Он предусматривает, что процедура сохранения численности наследственных пэров в количестве 92 человек будет приостановлена. Данная процедура неоднократно подвергалась критике. Лорд Стил, пэр от Партии либеральных демократов, обратил внимание на возможность злоупотреблений ввиду недостатков системы перевыборов наследственных пэров: у либерал-демократов было шесть кандидатов на перевыборах и четверо избирателей; а «перед проведением избирательной реформы 1832 г. к “гнилому местечку”, округу Олд Сарум, было приписано по меньшей мере одиннадцать избирателей. Лейбористская партия на перевыборах пэров имела одиннадцать кандидатов и только трёх избирателей. При объявлении результатов мы наблюдали спектакль, когда клерк парламента говорил, что новый член избран в британский парламент двумя голосами против одного»45. Первую попытку приостановить перевыборы наследственных пэров лейбористы предприняли в 2003 г., однако, натолкнувшись на сопротивление оппозиции, отступили. Частные инициативы отдельных пэров, например, либерал-демократа лорда Авебури в 2006 г., были признаны несвоевременными, так как не имели поддержки правительства. Наконец, в июле 2009 г., через год после публикации последней «Белой книги», лейбористское правительство представило на рассмотрение проект закона, позволяющий свести со временем на нет членство оставшихся наследственных пэров. Таким образом, оно показало свою готовность начать второй этап реформы.
Окончательные позиции политических партий по содержанию будущей реформы будут сформулированы в предвыборных манифестах. Их выработка началась ещё во время консультаций перед публикацией последней «Белой книги»46. Проекты во многом станут результатом межпартийного компромисса, и поэтому можно ожидать, что они не будут отличаться друг от друга кардинальным образом. Как и на выборах 1997 г., поддержка населения будет означать получение партией мандата на проведение преобразований, поэтому специальный референдум по вопросу проводиться не будет47. Уже сейчас известно, что в случае победы лейбористы намерены завершить реформирование Палаты лордов в 2011 г.48 Лидеры Консервативной партии также не видят смысла затягивать решение вопроса. Как известно, в 2011 г. исполнится сто лет со дня принятия Парламентского акта 1911 г., который впервые решительным образом изменил конституционное положение Палаты лордов. Таким образом, 2011 г. может стать вдвойне знаменательным в судьбе верхней палаты парламента Великобритании.
В целом опросы общественного мнения свидетельствуют о том, что для населения страны главным приоритетом является эффективность законодательной работы Палаты лордов, а не наличие в её составе выборных членов49. Эти данные подтверждают мнение о том, что по сравнению с более передовой элитой, рядовые избиратели чаще придерживаются традиционных взглядов по вопросам конституционного устройства государства.
Англичанам, вероятно, будет трудно полностью отказаться от идеи почётного членства в парламенте достойных представителей нации, например, бывших премьер-министров. Отсюда, наиболее перспективным можно считать проект смешанного состава верхней палаты. Соотношение между численностью выборных и назначаемых членов будет сильно зависеть от баланса политических сил в момент принятия окончательного решения по содержанию второго этапа реформы Палаты лордов.
Выдающийся политический деятель Герберт Асквит во время политического кризиса 1909-1911 гг. неоднократно повторял, что правильный способ действий в отношении Палаты лордов – это ждать, и потом уже смотреть, что делать дальше50. Данная линия поведения представляется актуальной и сейчас, накануне очередных парламентских выборов.
Г.С. Остапенко
Построение мультикультурной модели
общества или наступление ислама?
C 50-х гг. XX в. во многие европейские страны хлынули потоки иммигрантов. Большей частью – это выходцы из афроазиатских государств, по преимуществу исповедующие ислам. Наметившаяся тенденция к увеличению численности мусульман, как и причастность их представителей к терроризму, побуждает население Европы задумываться об угрозе исламизации их отечеств. Франция путём законодательства пытается оградить свою культуру и традиции от исламского влияния. Великобритания избрала более широкий спектр действий.
Вместе с тем, если мы посмотрим на состояние британского общества, то становится очевидным, что в решении исламского вопроса оно расколото.
В настоящее время в Соединённом Королевстве живут более 2,5 млн приверженцев ислама, или более 3% населения страны. Причём около половины из них – граждане Британии по рождению. Две трети мусульман имеют азиатское происхождение: пакистанцы (660 тыс.), индийцы и бангладешцы. Сюда же входят иранцы и иракцы. Отдельную группу составляют арабы.
По данным христианских исследователей, число мусульман, посещающих мечети, к 2010 г. превзойдёт численность прихожан англиканских храмов, а к середине XXI-го столетия мусульман в Великобритании станет больше, чем христиан52.
В Лондоне обосновались около 750 тыс. мусульман, и они говорят на 50 языках. К этническому разнообразию добавляется религиозное. В соответствии с этническим происхождением, интерпретацией Корана и типом организации мусульманское население представляет собой мозаичную картину. Разобраться в исламских течениях и их структурах довольно сложно. Особо выделяются реформисты, традиционалисты и одно из самых радикальных течений – джихадисты как сторонники «Аль-Каиды».
Из многочисленных и аморфных по своей структуре организаций наиболее представительным является Совет мусульман Великобритании (Muslim Council of Britain), объединяющий более 400 организаций и признанный правительством.
Обострение общественного внимания к исламскому вопросу в первое десятилетие XXI в. было вызвано терактами 11 сентября 2001 г. в США и 7 июля 2005 г. в Лондоне. После этих событий волна враждебности к исламу прокатилась по всей Великобритании. Нападению подверглись около десяти мечетей. Было ограничено функционирование ряда экстремистских мусульманских ассоциаций, но некоторые из них возобновили свою деятельность под другим названием или под видом правозащитных организаций.
Наибольшей известностью пользуется организация «Аль-Мухаджирун» («Эмигранты»), отличающаяся политической гибкостью, с отделениями в европейских, азиатских государствах и на Ближнем Востоке. Цель её идеологов – создание всемирного исламского государства, не признающего национальных границ. Главное препятствие к достижению поставленной цели – атеистический Запад. Подчинение его планируется путём «идеологического воздействия, без кровопролития», но не исключается и применение насилия. В годы чеченских войн организация содействовала подготовке британской мусульманской молодёжи для отправки в Чечню. Структура мимикрирует, но её идеи остаются востребованными53.
В последние годы страхи по поводу радикализации исламской общины породили и выступления министра внутренних дел Джона Рида, а также директора контрразведки МИ5 Элизы Маннингем-Буллер в августе и ноябре 2006 г. Дж. Рид объявил о раскрытии заговора по угону самолётов трансатлантических рейсов. Э. Маннингем-Буллер в одном из своих редких публичных выступлений упомянула о выявлении 200 незаконных группировок с более чем 1,5 тыс. участников и о раскрытии 30 заговоров54. Характерно, что в большинстве из них была задействована мусульманская молодёжь, родившаяся в Великобритании.
О растущей радикализации мусульманской молодёжи в возрасте 16-24 лет по сравнению с их родителями свидетельствуют опросы общественного мнения и, в частности, исследование 2007 г. по заказу научного центра, «Полиси эксчейндж» («Poli-cy Exchange») близкого к Консервативной партии.
Исследование показало, что почти треть из 320 тыс. молодых мусульман считает необходимым введение в Британии законов шариата. Подобных взглядов в возрастной категории старше 55 лет, то есть, как правило, первого поколения мусульманских переселенцев, придерживаются около 17%. К тем, кто изменил исламу, приняв другую веру, 31% представителей молодого поколения требуют применения смертной казни. Сторонников такой меры в старшей возрастной группе насчитывалось 19%. О предпочтительном ношении женщинами хиджаба – головного убора, закрывающего лицо мусульманок, – заявили 74% молодых людей, исповедующих ислам. Из старшего поколения такую точку зрения разделяли 28% респондентов. Около 13% молодых опрошенных не скрыли того, что они восхищаются организациями наподобие «Аль-Каиды». В возрастной группе старше 55 лет таких оказалось 3%. Таким образом, очевидно разделение в исламских общинах между умеренным большинством, лояльным или принимающим ценности западной демократии, и растущим меньшинством с враждебным отношениям к таким идеалам.
При данном опросе молодых мусульман, как и во многих других случаях, заметным было их ощущение отчуждённости от общества, недовольство несправедливостью со стороны работодателей, а также при найме жилья, устройстве детей в детские учреждения и школы.
Со времени вовлечения Британии в войну с Ираком мусульманское население активно проявляет себя в протестных акциях. Мусульманский вопрос остаётся и вопросом внешней политики.
Обескураживающим был вывод исследования «Полиси эксчейндж». Его авторы связывали радикализацию исламской молодёжи с политикой построения мультикультурной модели общества, усиленно внедряемой в Британии с 90-х гг. XX в. По их мнению, достижение культурного многообразия, то есть предоставление каждой этнической группе равных прав для политического, экономического и культурного участия в жизни государства, идёт в ущерб национальной идентичности британского населения и углубляет противоречия между исконными жителями Британских островов и их новыми гражданами55.
Упрёк был обращён в сторону правящего лейбористского кабинета. И действительно, после победы Лейбористской партии на выборах 1997 г. мусульмане вошли в Палату общин и Палату лордов, добились введения строки о религиозной принадлежности в перепись населения 2001 г., а мечети получили государственные субсидии. Все эти нововведения сопровождались появлением новых исламских газет, организаций, созданием специального телеканала и открытием исламского банка56. Лондон стал важным финансовым центром для исламского капитала.
Между тем, лидер оппозиционной Консервативной партии Д. Камерон оценил результаты опросов мусульманской молодёжи, проведённых исследовательской организацией «Полиси эксчейндж», как чрезвычайно тревожные. По его словам, стремление радикальных мусульман к созданию шариатского государства «зеркально отражает подходы Британской националистической партии, которая выступает за очищение британского общества от инородцев». Последнее означало выселение «цветных»57 иммигрантов, как именовали в Британии темнокожих переселенцев, с их новой родины.
Ответ на вызовы приверженцев радикального ислама Д. Камерон нашёл в проведении следующих мероприятий: в ужесточении контроля за иммиграцией, возведении барьеров против любого экстремизма, борьбе с бедностью и предоставлении молодёжи хорошего образования.
«Полиси эксчейндж» выдвинул ряд предложений, направленных на достижение национального согласия и адресуемых будущему консервативному правительству. Среди них: обеспечение подготовки имамов в самой стране и финансирование строительства мечетей за счёт британских организаций. Предложения были обоснованы, так как имамы, как правило, прибывали из стран Ближнего Востока и на их же средства на Британских островах возводились мечети. И то, и другое влекло за собой зависимость от экстремистских организаций, базирующихся в ближневосточном регионе.
В свою очередь лейбористские правительства Т. Блэра и Г. Брауна отнюдь не бездействовали. Заявления Д. Камерона свидетельствовали по существу о согласии консерваторов с курсом, проводимым лейбористами. После терактов в Лондоне 7 июля 2005 г. кабинет Т. Блэра ввёл суровые антитеррористические меры. Одновременно принимались законы, ограничивающие любую дискриминацию. К тому же, курс на борьбу с бедностью, провозглашённый лейбористами, предусматривал введение льгот для оздоровления и обучения детей иммигрантов. Сразу после терактов премьер-министр провёл ряд встреч с лидерами исламских организаций и священнослужителями. В результате 500 представителей мусульманского духовенства Великобритании подписали религиозный эдикт (фетву), который запрещал мусульманам проводить взрывы-самоубийства, а смертников назвал не мучениками, а преступниками58. С осуждением терактов выступило большинство мусульманских организаций.
В попытках организовать диалог с мусульманами власти организовали консультативные группы под названием «Вместе предотвратим экстремизм» (Preventing Extremism Together), учреждена Комиссия за равенство и права человека, учитывающая и религиозную дискриминацию59. Путь к диалогу постоянно ищет Церковь Англии.
При этом даже в сложной обстановке большинство политических деятелей избегают резких выпадов против ислама и его почитателей. Сказываются традиционные для британцев толерантность, политкорректность, а также опасения быть уличёнными левыми антирасистскими организациями в дискриминации приезжих.
Нельзя сказать, что усилия правительства не приносят своих результатов. Помимо старшего поколения последователей пророка Мухаммеда, значительная часть их детей вовлечена в политические и интеграционные процессы и благодаря им усваивает новые формы поведения в общественной и частной жизни. Но при всём этом они сохраняют верность исламу и оберегают свою идентичность. Наименьшие изменения произошли в положении женщин и отношении к ним в семье иммигрантов.
В сложившейся ситуации одна часть британцев ещё верит в целесообразность построения мультикультурного общества и возможности адаптации переселенцев к основным ценностям западной демократии. Другая опасается терактов и в разной форме проявляет своё недовольство.
В последнее время в прессе широко обсуждались три вопроса: о правомочности шариатских судов, реформе преподавания религии в государственных школах и ношении женщинами мусульманской одежды.
Обсуждение правомочности шариатских судов началось с сенсационного заявления Архиепископа Кентерберийского Рована Уильямса. В одной из лекций в феврале 2007 г. духовный лидер англиканской церкви выразил уверенность в неизбежности применения некоторых установлений шариата в юридической практике. По его мнению, шариатские суды могут выступать в качестве официальной альтернативы гражданским судам и, в первую очередь, в таких вопросах, как заключение или расторжение брака между супругами60. В подтверждение своей мысли Архиепископ сослался на то, что около десятка шариатских судов, не имеющих официального статуса, уже действуют на территории Великобритании. Мусульмане обращаются к ним, так как считают, что вопросы брака и развода находятся в ведении небесных сил61.
У Архиепископа нашлось немало противников среди религиозных и политических деятелей. Так, например, член Генерального синода Церкви Англии Элисон Руофф призвала Уильямса уйти в отставку. В более мягкой форме с осуждением сенсационного высказывания главы англиканской церкви выступили и министры.
Фактически же после заявления Архиепископа число шариатских судов в Великобритании заметно возросло. Так, например, Исламский шариатский совет, основанный в 1982 г. и функционирующий как судебный орган по гражданским делам, к февралю 2008 г. рассмотрел около 7 тыс. дел о разводе. Всё это, так или иначе, свидетельствует о стихийном возникновении параллельной судебной системы.
Внимание общественности также привлекло решение конференции Национального профсоюза учителей (март 2008 г.). Предметом обсуждения форума стало содержание общего урока по религиоведению, посвящённого в основном христианскому вероучению и включённого в программу государственных школ с 1944 г. Вместо него учителя предлагали ввести курсы отдельного религиозного обучения для англикан, католиков, мусульман, иудеев и других групп верующих. Для проведения подобных уроков школы должны приглашать представителей соответствующего духовенства, включая христианских священников, раввинов, имамов. Все эти преподаватели, по замыслу учителей, могут быть и наставниками своих учеников, что повлияло бы и на их нравственное воспитание. Подобный поход, как говорилось в документах конференции, положил бы конец социальному и этническому разобщению учеников. Вместе с тем тенденция отчуждения и изолированности от общества характерна для воспитанников религиозных заведений и в первую очередь школ при мечетях.
Лояльность проявили учителя и к ношению ученицами хиджаба. Более того, по их рекомендации, школам следует позаботиться о выделении времени и мест для индивидуальных молитв мусульманских учащихся, а также об их специальной еде.
Инициатива учителей вызвала неоднозначную реакцию. В её поддержку выступили некоторые представители интеллигенции и мусульманские организации. В свою очередь жёсткое неприятие новшеств последовало со стороны членов Национального светского общества, представителей англиканской церкви и ряда парламентариев. В итоге предложения конференции учителей остались нереализованными.
В преддверии Рождества 2009 г. в прессе появились призывы отказаться от пышных торжеств в связи проведением этого христианского праздника, поскольку Великобритания – многонациональная и многоконфессиональная страна. Кроме того, один из самых крупных британских телеканалов «Ченэл 4» планировал показать альтернативное королевскому телеобращение к нации. Его героиня – жительница Зимбабве, страны-члена Содружества, Хадиджа. Ожидалось, что на ней будет предписанный исламом никаб – одежда, полностью закрывающая тело.
В целом можно сказать, что значительная часть британцев готова примириться с внедрением некоторых правил ислама в их культуре и быте, что вписывается в модель мультикультурного общества. Однако очевидно и недовольство бездеятельностью правительства в связи с официальным и неофициальным отступлением от норм западной демократии и культурных традиций Британии. Недовольство проявилось в том, что на выборах 2009 г. в Европарламент два члена Британской националистической партии (БНП) впервые получили мандаты.
Кроме того, неприятие, особенно со стороны женских организаций, вызывает неравноправное положение мусульманок в семейной иерархии. Ставится вопрос и о малой эффективности воспитательных мер, направленных на приобщение мусульманской молодёжи к демократическим ценностям.
С требованием прекратить строительство мечетей и усилить контроль за их деятельность выступают христианские церкви. К открытым антиисламским акциям прибегают некоторые праворадикальные организации. Так, например, в последние месяцы 2009 г. Лига английской обороны провела антиисламские манифестации в разных британских городах. В них участвовало несколько сот человек. Манифестанты несли плакаты с надписью «Верните нам нашу страну». В ходе этих маршей произошли столкновения с антифашистскими организациями.
Ближайшее будущее покажет, удастся ли правительству ослабить проявления недовольства коренных британцев в отношении мусульман.
Е.С. Шварц
Мультикультурализм в Британии: оборотная сторона
Глобализация привела к выходу из географической изоляции культур, которые прежде относительно мало пересекались, а ещё менее сколько-нибудь длительно сосуществовали друг с другом в одном социуме. Современная Европа, с её демократическими ценностями и миролюбием, создала условия для того, чтобы в ней на равных встретились представители самых разных, прежде довольно удалённых и изолированных культурных миров.
Конечно, в Англии, так же как и в остальной Европе, в течение многих веков проживают небольшие иноверческие общины, однако они никогда не были сколько-нибудь заметны. Встретить человека в чалме или женщину в парандже на улицах британских городов прежде было экзотикой. Однако в ХХ в., а особенно после Второй мировой войны численность самых разных этнических и религиозных групп стала стремительно возрастать. Особенно велик был поток иммигрантов из Британской Индии, обретшей независимость в 1947 г. в лице собственно Индии и исламского Пакистана. Членство обоих государств в Содружестве Наций чрезвычайно облегчало въезд в страну индийцев и пакистанцев, поскольку им не нужны были визы.
Индийцы, в большинстве своём индуисты по вероисповеданию, в силу своих культурных особенностей не только добились экономического процветания63, но и стали вполне мирно уживаться как с коренными европейцами, так и другими иммигрантами. По данным на 2007 г., приверженцев индуизма в Великобритании около 1,5%, и они занимают третье место по численности после христиан и мусульман. Наиболее крупная индуистская община проживает в Лондоне, где в 1995 г. был построен самый большой за пределами Индии индуистский храм. С середины 2000-х гг. в Лондоне действует индуистская школа. Довольно часто на улицах Лондона можно увидеть индусов в традиционной одежде. Карен Хьюит в середине 1990-х гг. писала в своей книжке «Понимая Британию», среди прочего, о тяжёлом привыкании англичан к присутствию людей иных рас и культур. Очевидно, это «тяжёлое привыкание» относилось и к индусам, которые к 1990-м действительно начали встречаться в Англии в изобилии. Тем не менее, мне ни разу не приходилось слышать об «индусофобии». Несмотря на культурную и религиозную чуждость Европе, этим людям удалось неплохо вписаться в британское общество, и они не вызывают ни у кого ни страха, ни раздражения, не дают поводов для протеста и насилия. При этом нельзя сказать, чтобы индусы стремились к отказу от своих традиций – вплоть до того, что многие из них сохраняют верность кастовой системе, даже живя в Англии.
Мусульмане в начале своей массовой миграции в Великобританию тоже были ориентированы на интеграцию в британское общество. Так же как и индуистская община Англии, исламская община сформировалась в основном из выходцев из Британской Индии: из Пакистана, а после обретения независимости Восточным Пакистаном, и из Бангладеш. В Европе существует закономерность: мусульмане-иммигранты первой волны стремятся максимально интегрироваться в коренное общество, поэтому они не особенно ревностно соблюдают исламские обычаи и стараются внешне не слишком отличаться от большинства. Однако иммигранты второй-третьей волны, а также потомки переселенцев первой волны постепенно заражаются чувством национальной и, главное, религиозной озабоченности. Во многом, эта озабоченность возникает и под влиянием приехавших проповедников из арабских стран.
Любопытно, что британские политики (прежде всего, лейбористы) во многом сами способствовали (и способствуют) росту у мусульман интереса к своей религии. Так, в Соединённом Королевстве местные власти активно направляли средства на под-держание «мультикультурализма», что выражалось в создании религиозных школ (faith schools), храмов, культурных и религиозных центров, в программах социальной поддержки. Разумеется, поддерживались разные, в том числе, и христианские общины. Однако именно инорелигиозные общины (мусульман, индуистов, сикхов и пр.) стали адресатами специальных муниципальных программ. Цель этой политики – исключительно благая – устранить элементы дискриминации иммигрантов, интегрировать их в европейское общество и одновременное поддержать их в сохранении своей национальной и религиозной идентичности – некое «единство в многообразии».
Надо признать, что во многом эти усилия не пропали даром: некоторые депрессивные районы Англии, где большинство жителей представлено иммигрантами, словно обрели второе дыхание, а напряжённость между этническими группировками снизилась. И, несмотря на взрывы в июле 2005 г., которые очень сильно добавили исламофобских настроений, большинство бри-танцев сохранило положительное отношение к интеграционным программам64. Тем не менее, многие (не все, конечно) мусульманские общины Великобритании остаются очень закрытыми и «неинтегрируемыми», а интерес к исламу ведёт к росту численности сторонников радикального ислама и открытой враждебности к западным ценностям у ряда его представителей.
Западный стиль жизни с его секуляризмом, культом потребления и подчас весьма непристойными развлечениями вызывает раздражение у многих приверженцев традиционных религий, и не только у мусульман. Понимание проблемы проявил такой заметный британский политик, как Д. Камерон, написав в 2007 г. буквально следующее: «Многие британские азиаты видят общество, которое не слишком вдохновляет их интегрироваться в него. В самом деле, они видят такие черты современной Британии, которые представляют угрозу для дорогих им ценностей – ценностей, которые должны быть дороги и нам... И уже не в первый раз я ловлю себя на мысли, что это, скорее, коренные британцы должны более соответствовать азиатскому стилю жизни, нежели наоборот»65. Оценка ситуации, на мой взгляд, совершенно адекватна, хотя, к сожалению, одной корректировкой европейцами своего «поведения» проблему исламской радикализации не решить.
Несмотря на искренние усилия английских властей по инте-грации приезжих, вписаться полностью и на равных в окружающий социум у многих иммигрантов-мусульман все равно не получается. Они продолжают испытывать дискриминацию, пусть даже кажущуюся, и их социальная неудовлетворенность усугубляется. Согласно Палмеру и Кенуэю, уровень бедности среди пакистанцев и бангладешцев Британии составляет 5% и 65% соответственно.
Помимо личной неудовлетворенности, у многих британских мусульман, как успешных, так и не очень успешных, постепенно возникает чувство солидарности со своими собратьями на далёкой нищей родине предков. К этому добавляется нарастающий протест против тех антитеррористических кампаний, которые ведутся на Ближнем Востоке и в Афганистане66. И вся эта совокупность факторов: распаляющие воображение речи фанатичных проповедников, усилия английских властей по созданию «мультикультурального общества», социальная и экономическая неустроенность, раздражение от столкновения с западным стилем жизни, солидарность с соотечественниками и единоверцами в бедных и (или) подвергающихся западной агрессии странах заставляют наиболее отчаянных и энергичных из «пробужденных» мусульман вставать на путь радикального ислама.
Довольно типичный пример – известный британский проповедник-экстремист Анджем Чудари. Умеренные мусульмане пытаются откреститься от этого человека, обвиняя его в отступлении от исламской идеи и в ереси. Тем не менее, у Чудари не-мало сторонников, и ему уже не раз удавалось проводить самые одиозные марши в Лондоне, на которых лозунг «Свобода слова пусть идёт к чёрту» – без преувеличения самый мягкий и политкорректный67. Характерно, что А. Чудари – урождённый британец, он родился в Англии в 1967 г. в семье торговца. Однако его отец и мать – выходцы из Пакистана, как раз те самые иммигранты первого поколения. Сам Анджем получил, в целом, неплохое образование. Впрочем, в студенческие годы, особенно во время неудачной учёбы на медицинском факультете (откуда он быстро ушёл), Анджем вёл распутный образ жизни, пил алкоголь, принимал наркотики и мало интересовался вопросами религии – между прочим, ровно как и Усама Бен Ладен в юности. Тем не менее, он, в конце концов, стал юристом, пытался работать в фирме и был председателем Общества юристов-мусульман, пока в 2002 г. не лишился работы по специальности (судя по всему, из-за низкого профессионализма). Однако Чудари устроился преподавать английский язык иностранцам68.
Очевидно, высокие амбиции в сочетании с недостаточными способностями (или трудолюбием, что, в данном случае, одно и то же) и, вследствие этого, невозможность занять желаемое положение постепенно вели Чудари к разочарованиям в европейском обществе, «дискриминирующем» людей иного вероисповедания. Накопленная обида и огромная, нерастраченная на карьеру, внутренняя энергия очень скоро толкнули Анджема на путь радикального ислама. Именно поприще «проповедника ненависти», как его открыто называет британская пресса, ему подошло: оно позволяет ему и компенсировать свою социальную ущербность (или то, что он понимает как ущербность), и реализовать вдруг пробудившуюся религиозность. Воодушевил его своими проповедями, как и многих других молодых людей, один из самых известных мусульман-экстремистов Британии Омар Бакри Муххамад69. Вместе с ним Чудари создавал и играл заметную роль в экстремистской организации «аль-Мухаджирун» (Al-Muhajiroun), запрещённой в 2005 г. В 2008 г., уже после вынужденной эмиграции своего «духовного отца», он создаёт новую экстремистскую организацию «Islam4UK»70 («Ислам для Великобритании»). Таким образом, все эти годы Чудари вполне безнаказанно продолжает призывать к тотальной исламизации Соединённого Королевства и к введению законов шариата на всей его территории71, равно как и к самому грубому насилию в отношении «неверных». Есть подозрения, что этот человек причастен также к организации тренировочных исламских лагерей на территории Британии.
Чудари, конечно, лидер и, видимо, лидер талантливый. Далеко не все молодые люди, попавшие под обаяние проповедей исламских радикалов и разочарованные в своих карьерных возможностях, таковы. Но если лидеров и проповедников – единицы, то тех, кто готов, одевшись в белое, следовать за ними и выполнять любые их команды, тысячи. И с каждым годом число их растёт.
Мусульманская община (точнее, общины) в Великобритании растёт очень быстро. Так, согласно исследованию, опубликованному в 2009 г. в газете «Таймс»72, численность мусульман увеличивается в 10 раз быстрее, чем остального населения. За четыре года она выросла на 500 тыс. и достигла 2,4 млн человек. За тот же период христиан стало меньше на 2 млн. По мнению экспертов, главные факторы роста численности мусульман – иммиграция из исламских стран, высокая рождаемость в мусульманских общинах и переход в ислам представителей других религий.
Интересно, что находится немало коренных европейцев, охотно принимающих ислам. Особенно масштабно идёт процесс в континентальной Европе и Скандинавии. В том же 2009 г. информационные интернет-порталы (http://newsru.com/world/13fe b2008/muslim.html) сообщали: «ислам стал наиболее быстро растущей религией в Северной Европе, в то время как традиционная лютеранская церковь быстро теряет прихожан. Число последователей пророка Мухаммеда перевалило за миллион (в скандинавских странах), пишут «Новые известия». Последователи пророка Мухаммеда добились многого. Полиция, автобусные компании и вооружённые силы даже разработали специальную униформу для мусульман, включающую чалму для мужчин и плотный платок до бровей для женщин, из рационов солдат и школьников изымается свинина, а мусульманские праздники стали в ряде муниципалитетов официальной причиной для непосещения школы или службы...». А ещё раньше, в 2004 г., сообщалось: «В отчёте французской разведки, опубликованном в издании «Ле Фигаро», говорится, что только за последний год в ислам перешли от 30 до 50 тысяч французов. Особый рост в числе новообращенцев отметился после терактов в США 11 сентября 2001 г. Во-первых, потому, что те события были окутаны завесой особой «романтики», а во-вторых – в знак протеста против американской антитеррористической войны...». Подчеркну, речь идёт именно о «коренных», «белых», европейцах.
Вполне естественно, что в Европе параллельно нарастает и исламофобия. В Великобритании, в частности, она проявляется время от времени и открытым насилием – так, не далее как в июле 2009 г. в Глазго был подожжён штаб исламской организации «Исламик рилиф» («Islamic Relief»). В Швейцарии в конце 2009 г. разразился едва ли не планетарного масштаба скандал, когда больше половины жителей страны поддержали на референдуме предложение запретить строить минареты, – предложение, уже само по себе скандальное. Но и помимо актов «прямой» исламофобии, в коренном европейском обществе растёт озабоченность по поводу расовых и миграционных проблем73 и, как минимум, настороженность по отношению к мигрантам. Так, 4 из 10 белых жителей Великобритании отрицательно относятся к возможности появления «чернокожих соседей», и только 1% коренных британцев имеют близких друзей из инокультурных общин (среди самих представителей таких общин картина более пестрая – вне своего сообщества они поддерживают более широкие связи)74.
В 2005 г. правительство Т. Блэра, испугавшись нарастающих проблем, связанных с потоком мигрантов, ужесточило правила въезда в страну и устройства на работу для нерезидентов. Однако инокультурные общины уже давно стали частью Британии, и если экономические проблемы можно в какой-то мере сгладить ограничительными мерами, то проблемы растущей напряжённости между мусульманами и нетерпимыми к ним коренными англичанами решить чрезвычайно трудно. К сожалению, потенциальный будущий премьер-министр Великобритании и довольно продвинутый в понимании инокультурной проблемы Д. Камерон тоже это не вполне сознаёт75. Чрезмерное же «завинчивание гаек» в иммиграционной политике может привести сегодня, на мой взгляд, только к усилению протестного поведения внутри самой Британии.
Увы, в современных условиях подлинное решение проблемы, по всей очевидности, не лежит в пределах одной страны. Вероятно, должен быть постепенно пересмотрен весь комплекс британской и, шире, западной международной политики, в том числе, её подход к «антитеррористическим операциям».
Скажут, что тех, кто выбирает радикальный ислам и выходит на марши ненависти, в конечном итоге, меньшинство. Большая часть британских пакистанцев и бангладешцев – нормальные люди, не вовлечённые даже косвенно ни в какую экстремистскую деятельность. И большинство «белых» британцев вполне толерантно относятся к иноверцам. Однако историю делает энергичное меньшинство.
Н.М. Степанова
Политика Лейбористской и Консервативной партий
по проблемам семьи, женщин и детей
В преддверии приближающихся всеобщих парламентских выборов 2010 г. важную роль в политической повестке дня Великобритании играют проблемы семьи, женщин и детей. В период, когда в стране фактически ведётся неофициальная предвыборная кампания, эти проблемы, наряду с проблемой экономической компетентности партий, выдвигаются на передний план межпартийной борьбы.
Важность привлечения на свою сторону избирателей-женщин диктуется тем фактом, что перемена в их политических преференциях может стать решающим фактором, который повлияет на результаты предстоящих выборов. Так случилось на всеобщих выборах 1997 г., когда женщины от преимущественной поддержки консерваторов резко перешли на сторону лейбористов. Тогда лейбористам отдали свои голоса 44% избирательниц по сравнению с 32%, проголосовавших за консерваторов. На выборах 2001 г. это соотношение составляло уже 42 к 33%, а в 2005 г. – 38 к 32%77. Тенденция к сокращению электоральной поддержки женщин, которые в Британии составляют 51% избирателей, не может не тревожить Лейбористскую партию.
Опросы, проведённые в последние годы, показывают, что по отношению к ряду социальных вопросов женщины отличаются от мужчин. Женщины демонстрируют, хотя и ненамного, но всё же более высокую и устойчивую поддержку идеям социальной справедливости, гендерного равенства, необходимости сократить разрыв между наиболее высокими и наиболее низкими дохода-ми. Они проявляют больше интереса к политике государства в отношении семьи и детей78. Обе главные политические партии стараются учесть эти особенности, составляя свои программы.
Политика лейбористского правительства
В целом политику лейбористов по продвижению гендерного равенства следует оценить как позитивную. В период их пребывания у власти в Британии происходила модернизация и расширение механизма гендерного равенства. Во-первых, были назначены два министра по делам женщин – один на уровне кабинета, другой – в более широком составе правительства. Во-вторых, был создан Отдел женщин и равенства, включённый в 1997 г. в Министерство торговли и промышленности и переведённый в 2006 г. в Министерство общин и органов местного самоуправления. Отдел занимается широким кругом проблем, связанных с положением женщин, и осуществляет гендерный мониторинг работы отдельных министерств. Должность одного из министров по делам женщин занимает в настоящее время Харриет Харман, которая является одновременно лидером Палаты общин и председателем Лейбористской партии.
Представительство женщин в Палате общин после выборов 2005 г. достигло 127 человек (19,7%). В этом плане Британия по-прежнему отстаёт от многих стран мира, хотя для неё это наиболее высокий уровень в истории. В лейбористской фракции 96 женщин по сравнению с 17 – в консервативной. Более высокое представительство женщин в органе законодательной власти играет несомненную роль в привлечении внимания депутатов и правительства к широкому кругу социальных вопросов, связанных с положением женщин и детей.
В 2006 г. в Британии был принят Закон о равенстве, который ввёл «гендерное обязательство» для всех органов государственной власти, включая правительство, органы местного управления, армию и полицию (The Equality Act 2006). Для каждого из этих органов разработаны проекты, в которых идентифицируются цели гендерного равенства применительно к данной области и намечаются пути их выполнения. В целом Закон о равенстве развил основные положения Закона о дискриминации по признаку пола 1975 г.
В 2008 г. в Британии доля занятых вне дома женщин работоспособного возраста достигла 70%. Это объясняет, почему трудящиеся женщины и семьи с детьми, в которых работают и муж, и жена находятся в центре внимания основных политических сил страны. Правительство Г. Брауна продолжало в этом отношении политику правительства Т. Блэра. В октябре 2007 г., вскоре после выхода Т. Блэра в отставку, минимальная заработная плата была увеличена до 5,52 ф.ст. за час. Две трети работников, которые выиграли от увеличения минимальной заработной платы, были женщины. Эта мера рассматривается как один из способов преодолеть бедность женщин и зависимых от них детей, а также гендерный разрыв в заработной плате. В то же время 71% опрошенных высказывается за то, чтобы правительство делало больше для сокращения гендерного разрыва в заработной плате.
Правительство Г. Брауна проводило в жизнь рекомендации созданной при Блэре комиссии «Женщины и работа», которые предусматривали:
– создание специального фонда для поддержки инициатив, направленных на увеличение доступности качественной работы в течение неполного рабочего дня;
– вовлечение свыше 100 предпринимателей из государственного и частного секторов в программу «образцового предпринимательства», включающую широкий спектр лучших практик по гендерному равенству, в том числе равную оплату за равноценный труд (по образцу 100 лучших с гендерной точки зрения компаний в США);
– увеличение возможностей работать по гибкому графику для родителей с детьми до 6 лет, детьми-инвалидами, а также для тех, кто ухаживает за больными на дому.
Начиная с 1997 г. в Британии было создано свыше 1 млн мест в детских дошкольных учреждениях. Количество детских центров, обеспечивающих универсальные услуги миллионам семей по всей стране, в сентябре 2009 г. достигло 3000 единиц. Правительство Г. Брауна дало обещание в 2010 г. увеличить их количество до 3500 и обеспечить свободный доступ в детские учреждения двухлетним детям, проживающим в наиболее неблагоприятных районах.
Материнский отпуск, начиная с апреля 2007 г., был увеличен до 9 месяцев, а пособие по материнству поднялось до 112,75 ф. ст. в неделю. Правительство Г. Брауна планирует увеличить материнский отпуск до одного года ещё до окончания срока действия избранного в 2005 г. парламента.
Предоставляемые лейбористским правительством налоговые кредиты обеспечивают помощь в воспитании детей размером до 300 ф.ст. в неделю. С апреля 2009 г. правительство ввело дополнительную поддержку семьям посредством гранта «Здоровая беременность», который предоставляет каждой женщине, начиная с 25-й недели беременности, свободное от уплаты налога пособие в 190 ф.ст. в неделю.
Лейбористы создали более справедливую пенсионную систему для женщин, обеспечив возможность для большего числа женщин создавать накопления в государственной пенсионной системе по своему собственному выбору. Закон о пенсиях 2007 г. ввёл изменения, которые помогут женщинам, ухаживающим за членами семьи, обеспечить себе приличный доход в пенсионном возрасте. В результате реформы на 1 млн больше граждан будут получать от государства вторую пенсию. Примерно 90% из них составят женщины79.
При лейбористах произошёл прогресс по решению проблемы насилия в семье. После принятия в 2004 г. Закона о насилии в семье были введены новые правила, которые усилили позицию жертв в суде, было увеличено количество специальных судов, рассматривающих дела по домашнему насилию. Тем не менее, эта проблема всё ещё сохраняет свою остроту для британских женщин и детей.
Большое внимание лейбористам приходится уделять семьям с одним родителем, в которых на 2007 г. проживала почти четверть британских детей. Поскольку Британия является «столицей Европы» по разводам, количество таких семей неуклонно растёт. Всего в стране насчитывается 1,3 млн одиноких родителей, 9/10 которых – женщины. Большая часть семей с одним родителем (66%) проживает не в собственном, а в арендуемом жилье, часто не соответствующем минимальным стандартам проживания80. Эти семьи, в отличие от семей с двумя родителями, подвергнуты большему риску стать бедными. В то же время, поскольку пособия для таких семей достаточно высоки, матери склонны не работать и заниматься воспитанием детей. Лейбористское правительство взяло ориентацию на то, чтобы побудить отсутствующих отцов участвовать в финансовой поддержке своих детей. В своей политике оно учитывает тот факт, что состав одиноких матерей претерпел существенные перемены: одинокие матери, которые никогда не были замужем, составляют сейчас только 1/10 всех одиноких матерей. Повысился уровень их образования и соответственно способность, в случае выхода на работу, материально поддерживать себя и своих детей.
Проблема детства, тесно связанная с проблемами женщин и семей, занимает одно из центральных мест в политике лейбористского правительства. 28 июня 2007 г., на следующий день после ухода Т. Блэра в отставку, было создано новое министерство по делам детей, школ и семей. Было торжественно заявлено, что «цель министерства – сделать Британию лучшим местом в мире для детей и молодых людей». Ответственность министерства распространяется на вопросы, касающиеся граждан Британии в возрасте до 19 лет, включая образование и обеспечение социальной защиты. В ведении министерства находятся государственные школы страны. В его функции входит также защита детей от всех форм насилия – физического, морального, сексуального и психологического – и наблюдение за тем, как семья справляется с выполнением своих обязанностей в отношении детей. Во главе министерства стоит Эд Боллс, который входит в кабинет министров.
В июле 2007 г. Г. Браун объявил о начале кампании за предоставление каждому ребёнку возможности заниматься спортом 5 часов в неделю. Он высказался за то, чтобы спорт играл центральную роль в распорядке дня каждого школьника.
Самый суровый финансовый кризис после 1930-х гг., который переживает Британия с 2007 г., оказывает воздействие на социальную политику правительства Г. Брауна, заставляя его отложить выполнение некоторых ранее данных обещаний в отношении семьи и детства. Это вызывает недовольство женской части электората. Особо чувствительна для общественности проблема, которая перешла от правительства Блэра к правительству Брауна, – проблема борьба с бедностью детей. Учитывая, что уровень бедности детей в Британии один из самых высоких в Европе (4,4 млн человек в 1999 г.), Блэр пообещал к 2010 г. сократить их численность вдвое, а за 20 лет вообще ликвидировать проблему бедности детей в Британии. В период пребывания у власти Блэру удалось добиться определённых успехов в этом отношении. Однако в связи с. экономическими трудностями этот процесс затормозился. В 2006-2007 гг. численность детей, живущих в бедности, ежегодно увеличивалась на 100000 человек, достигнув 2,9 млн человек81, что вызвало широкое недовольство среди британцев. В стране развернулась кампания под лозунгом «Сдержать обещание», которая провела демонстрацию в Лондоне 4 октября 2008 г. Правительства отреагировало внесением в парламент законопроекта «Бедность детей»82. Его первое чтение в Палате общин прошло 19 ноября 2009 г., второе – 5 января 2010 г.
На женской конференции Британского Конгресса тред-юнионов, проходившей в Скарборо в марте 2009 г., был подвергнут критике ряд действий правительства по сокращению обязательств, связанных с женщинами и детьми. В своих выступлениях её делегатки подчёркивали, что обычные женщины не должны расплачиваться за безответственность немногих мужчин-банкиров. Они указывали, что намерение правительства Г. Брауна отложить увеличение пособия по материнству и расширение прав на гибкую занятость подорвёт обещание правительства ликвидировать гендерный разрыв в оплате труда и покончить с бедностью детей. На конференции было обращено внимание на такое явление, как продолжающаяся неприемлемая дискриминация матерей на рынке труда – «наказание за материнство». Обзор деятельности 122 агентств по набору рабочей силы показал, что их клиенты просят избегать найма не только беременных женщин, но и вообще женщин в детородном возрасте.
Одним из наиболее острых вопросов для трудящихся женщин остаётся связь между низкой заработной платой женщин и непропорциональным риском бедности. Как указывалось в докладе женской конференции БКТ 2008 г., женщины и дети значительно больше, чем мужчины, предрасположены к тому, чтобы стать бедными. Низкую заработную плату получают 29% трудящихся женщин по сравнению с 16,1% трудящихся мужчин. Среди занятых неполный рабочий день (в основном это женщины 45,7% относятся к низкооплачиваемым. В Британии разрыв между почасовой заработной платой женщин, не имеющих детей, и имеющих одного ребенка, составляет 8%, двух детей – 24%, троих – 31%. Это более высокий разрыв, чем в ряде других промышленно развитых стран. Особенно непропорционально высок риск бедности среди женщин и детей с тёмной кожей и выходцев из Азии. В бедности живут 51% детей в темнокожих семьях, 50% детей в семьях выходцев из Азии и 48 % детей из китайских семей. В семьях родителей с белой кожей бедными являются 27% детей83.
Большое внимание Конференция уделила проблеме насилия против женщин, рассматривая его как причину и следствие неравенства женщин. Она призвала правительство уделять больше внимания предотвращению насилия.
Продолжая курс на поддержку семьи, в которой оба родителя работают, правительство Г. Брауна дало обещание, помимо введённого Т. Блэром двухнедельного отцовского отпуска, к концу парламентского срока предоставить отцам новое право – брать дополнительный отпуск продолжительностью в 26 недель до достижения ребенком 1 года, чтобы дать возможность матери вернуться на работу в более ранние сроки.
В преддверии приближающихся всеобщих выборов 2010 г. и под нажимом критики снизу лейбористское правительство усилило свою законодательную активность по проблемам семьи и детей. Наряду с законопроектом «Бедность детей» 19 ноября 2009 г. в Палату общин были внесены для первого обсуждения ещё два законопроекта – «Дети, школы и семьи» и «О правах детей».
Цели законопроекта «Дети, школы и семьи» включают:
– обеспечение новых гарантий для учеников и родителей получения в школах наилучшего образования;
– возложение на школьные инспекции обязательства принимать во внимание потребности учеников-инвалидов и учеников, нуждающихся в особом подходе;
– создание новых полномочий для местных властей и курирующего министра с целью повышения стандартов школьного обучения;
– введение «лицензии на практику» для учителей с целью повысить их профессиональный уровень и системы регистрации для учителей на дому и др.84
Законопроект «О правах детей» предусматривает, что Конвенция ООН «О правах ребёнка» станет частью британского законодательства.
Позиция Консервативной партии
В преддверии всеобщих выборов 2010 г. обострилась публичная дискуссия между лейбористами и консерваторами по вопросам семьи и детей.
Консервативная партия всегда гордилась тем, что она защищает традиционные семейные ценности, и поддерживает идею невмешательства государства в частную сферу семьи. Однако драматические перемены, которые произошли в институте семьи в последние десятилетия, заставляют и эту партию пересматривать свои взгляды.
В последнее десятилетие усилилось течение «сострадательного консерватизма», которому в определённой степени не чужды идеи социальной справедливости. Консерваторы даже начали претендовать на то, что именно они, а не лейбористы, которые «провалились» в этом отношении, являются партией социальной справедливости.
На конференции Консервативной партии весной 2008 г. её лидер Д. Камерон заявил, что семья находится в центре политики партии. Он утверждал, что «дружественная в отношении семьи политика – это консервативная политика – истинно консервативная. Её цель состоит в решении наших социальных проблем на долговременный период. Она состоит в том, чтобы сократить требования к государству и показать, что способ сделать это – социальная ответственность, а не государственный контроль».
«Я стремлюсь сделать Британию более дружественно-настроенной в отношении семьи, – подчеркнул он, – улучшить в нашей стране условия для воспитания детей. Не просто потому, что так делать правильно, и не просто потому, что моя семья – самое важное в моей жизни, но потому, что семья должна быть самым важным в жизни нашей страны». Отражая упрёки в том, что Консервативная партия сосредоточивается на поддержке только традиционной семьи, состоящей из мужа и жены, Камерон заявил, что она «является партией всех семей – одиноких родителей, разведённых, вдов, и она будет поддерживать все эти семьи»85.
Основные предложения консерваторов по семье (наряду с предложениями по реформированию школ, профессионального обучения, системы социального благосостояния), изложены в документе «Исправление. План социальной реформы» (2008 г.). Обвинив лейбористов в том, что они «игнорируют семью», консерваторы дают обещание:
– ввести новую систему гибкого родительского отпуска, который предоставляет отцам и матерям право использовать вторую часть отпуска, который лейбористы предполагают увеличить до 12 месяцев в 2010 г., по своему собственному выбору;
– расширить право требовать гибкий рабочий график на всех родителей с детьми до 18 лет и превратить государственный сектор в мирового лидера по предоставлению возможностей гибкого найма;
– ввести универсальное медицинское обслуживание на дому, чтобы помочь семьям справиться с проблемами, связанными с рождением ребенка. Увеличить численность приходящих на дом медицинских работников на 4200 человек, чтобы матери были обеспечены гарантированным уровнем поддержки в течение первых пяти лет после рождения ребенка;
– перестроить систему налогов и пособий так, чтобы она «признавала» брак и не «наказывала» женатые пары. В документе приводятся цифры, которые показывают, что при системе налогов и пособий, действующей в период правления лейбористов, супружеской паре с двумя детьми необходимо зарабатывать 240 ф.ст. в неделю, чтобы иметь чистый доход в 295 ф. ст., тогда как родитель-одиночка с двумя детьми должен зарабатывать 76 ф.ст. в неделю, чтобы иметь чистый доход в 230 ф.ст., на 5 ф.ст. превышающий черту бедности;
– пересмотреть систему финансирования детских дошкольных учреждений таким образом, чтобы все их типы могли конкурировать друг с другом. Консерваторы утверждают, что при лейбористах многие частные, добровольные и независимые детские учреждения для дошкольников, которые обеспечивают 88% всех мест, сталкиваются с кризисом финансирования. Консерваторы обещают создать разнообразный рынок детских дошкольных учреждений, который включает приходящих на дом нянь, частные, добровольные и независимые детские учреждения;
– оказывать социальное давление на бизнесменов, чтобы они сознавали то воздействие, которое они оказывают на положение детей, и проводили ответственную политику86.
В своём выступлении на ежегодной конференции Консервативной партии в октябре 2009 г. Д. Камерон счёл необходимым специально разъяснить позицию партии в отношении семей. Он отверг упреки в том, что консерваторы находятся «в состоянии войны» с неполными семьями. Одновременно он критиковал лейбористских министров за то, что они подрывают брак через систему налогов и пособий. Он подчеркнул, что отношения между партнёрами и брак являются «хорошими вещами», и «мы как общество не должны быть нейтральными в их отношении».
Утверждения Д.Камерона вызвали ответную реакцию со стороны лейбористских деятелей. Заместитель лидера Лейбористской партии и министр по вопросам детей, школ и семьи Харриет Харман заявила, что государство не должно «диктовать» людям, как им строить свою жизнь. «Мы не отдаем предпочтения какому-то одному типу семейной жизни. Мы хотим поддерживать все семьи. Мы не навязываем ни одну модель семьи как правильную. Никто не хочет, чтобы политики указывали, как строить семейную жизнь»87.
В последние месяцы 2009 года дискуссия по семье между консерваторами и лейбористами продолжилась с новой силой. Д.Камерон в газете «Дейли Мейл» обвинил лейбористское правительство в том, что оно «патологически» настроено против семьи, и утверждал, что налоговая реформа тори таким же образом поощрит браки, как это делается в остальных странах ЕС. Его нападки стали ответом на комментарии министра по вопросам детей, школ и семей Эда Боллса, который заявил, что брак – не ключ к счастливой семье и что благосостояние детей не обязательно обеспечивается браком его родителей, а скорее прочными и продолжительными отношениями между ними.
С другой стороны, тори не хотят предстать людьми, не воспринимающими объективные перемены в структуре и составе современной семьи. Так, Камерон утверждает, что партнёры одного пола, зарегистрировавшие свои отношения (что с конца 2006 г. возможно в Британии), получат те же самые налоговые льготы, что мужчины и женщины, состоящие в законном браке88.
В заключение, следует отметить, что, хотя современная Консервативная партия и стремится выглядеть в глазах общественности защитницей социальной справедливости, даже в большей степени, чем Лейбористская партия, в её семейной политике прослеживается стремление руководствоваться традиционными семейными ценностями и отдавать приоритет тем семьям, которые она считает «правильными».
IV. Внешняя политика Великобритании
Н.К. Капитонова
Некоторые аспекты внешней политики правительства Г. Брауна
Нынешнее положение британского правительства незавидно. Уже больше года проводимые в Великобритании опросы общественного мнения с большой долей вероятности указывают на то, что на парламентских выборах 2010 г. скорее всего победят консерваторы, и мы станем свидетелями их возвращения к власти после 13-летнего (рекордного для правления лейбористов) перерыва.
Вместе с тем, до выборов остаётся ещё несколько месяцев, а как сказал в своё время Г. Вильсон, в политике даже неделя – большой срок. Во всяком случае, отмечавшийся не так давно 20% разрыв в популярности между консерваторами и лейбористами к середине декабря уже сократился до 6%.
В свете вышесказанного представляется возможным подвести некоторые итоги деятельности правительства Г. Брауна в области внешней политики. При этом надо помнить, что внешнеполитическая проблематика, как правило, не играет определяющей роли в ходе предвыборных кампаний, на первый план выходят социально-экономические проблемы, тем более сейчас, в условиях мирового экономического кризиса, серьёзно затронувшего многие страны, в том числе и Великобританию. Исключением, которое только подтверждает правило, были выборы 2005 г., когда, как известно, непопулярная война в Ираке и связанные с ней расследования привели к дальнейшему существенному сокращению представительства лейбористов в Палате общин и, в конечном счёте, заставили превратившегося в «хромую утку» Тони Блэра уйти в отставку.
Поначалу Брауну удалось дистанцироваться от политики своего предшественника в этой сфере, тем более что по распределению обязанностей в их тандеме внешняя политика была прерогативой премьер-министра, а канцлер казначейства занимался экономикой и финансами. Став премьером, Г. Браун обещал сохранить преемственность курса, но с учётом печального иракского опыта. Справедливости ради надо сказать, что план сокращения британского военного присутствия в Ираке разрабатывался ещё при Блэре, однако решение по нему тогда принято не было.
В сентябре 2007 г. было объявлено о сокращении британского присутствия в Ираке на 500 человек – до 5 тыс. военнослужащих, что входило в план по постепенному выводу оттуда британских войск. При этом оговаривалось, что график вывода будет зависеть от развития ситуации в этой стране. В 2008 г. в связи с тем, что заканчивался мандат ООН на пребывание воинских контингентов в Ираке, обещания сократить британский контингент вплоть до полного его вывода, звучали всё чаще. Вопрос о пребывании американских, австралийских и других сил в Ираке, был решён на двусторонней основе с иракским правительством. Что же касается британского присутствия, то в декабре 2008 г. иракский парламент большинством в 80 голосов против 68 высказался за прекращение британского мандата. Предвосхищая результаты голосования, Браун заявил, что начнёт быстрый вывод войск из Ирака с июля 2009 г., оставив там лишь 400 военнослужащих для оказания помощи иракским властям в подготовке военно-морского флота.
Эффект от проведённой Брауном «работы над ошибками», допущенными в этом вопросе предыдущим правительством, при других обстоятельствах мог серьёзно подправить его имидж в глазах британцев. Однако его серьёзно «смазало» новое, санкционированное руководством страны в июне 2009 г. расследование обстоятельств вовлечения Великобритании в войну с Ираком. Премьер вынужден был пойти на столь драматический для правительства лейбористов шаг под сильнейшим давлением общественности. Публичные слушания проводит комитет во главе с кадровым дипломатом сэром Чилкотом, получившим беспрецедентный доступ к правительственным материалам. Как утверждают, расследование призвано уберечь правительство от повторения подобных ошибок в будущем90. Наряду с высокопоставленными чиновниками и военными, свидетелем по делу проходит бывший премьер Т. Блэр, которому уже приходилось давать свидетельские показания в ходе предыдущих расследований по иракской проблематике, а также действующий премьер Г. Браун.
Много шума наделала публикация в прессе находящихся в распоряжении комитета секретных документов, в частности, аналитических записок британских военных. Они говорят о том, что Великобритания и США начали обсуждать вопрос о смещении Саддама Хусейна сразу после прихода к власти Дж. Буша-младшего, а подготовкой к нему британская сторона занялась ещё в феврале 2002 г. Это также подтвердил бывший посол Великобритании в США Кристофер Мейер, по существу повторив то, о чём он уже рассказал в своих нашумевших мемуарах91. (Согласно утверждению посла, к моменту своего визита в США в апреле 2002 г. Блэр уже принял решение о свержении Хусейна, но предпочитал не высказывать его публично)92. Однако в качестве официальной цели вторжения в страну было выдвину-то разоружение Ирака, а вовсе не смена режима.
Вместе с тем, состав комиссии позволяет утверждать, что её итоговый доклад постарается вывести из-под удара нынешнее правительство. Сам сэр Чилкот уже состоял в парламентской комиссии лорда Батлера, которая работала в 2004 г. и, спасая репутацию Блэра, по существу «замяла» скандал вокруг так называемого «иракского досье». В комитет входят: крупнейший британский историк, автор многотомной биографии У. Черчилля сэр Мартин Гилберт; один из ведущих военных историков, профессор Кингз Колледж сэр Лоренс Фридмэн; бывший посол Великобритании в России сэр Родрик Лайн; а также член Палаты лордов, правозащитник баронесса Уша Прашер. Вопреки мнению оппозиции, все они были назначены премьер-министром, а не избраны.
Уже в начале расследования заметно стремление «обелить» Блэра и его правительство, переложив ответственность за вовлечение в войну в Ираке на американскую администрацию. В ходе слушаний, безусловно, выяснится ещё немало неприятных для правительства лейбористов фактов, что ещё более усугубит его и так незавидное положение, хотя итоговый доклад комитета будет обнародован лишь в конце лета 2010 г., то есть уже после парламентских выборов.
Что касается отношений с Соединёнными Штатами, которые продолжают оставаться главным британским союзником, то «атлантист» Браун по существу продолжил линию своего предшественника, но не так безоглядно. Он многократно подчёркивал, что Великобритания не должна делать выбор между партнёрством с США или Европой – важнейшее значение для неё имеют оба направления внешней политики. Тем самым Браун пытался сгладить ощущение, что в контактах Лондона и Вашингтона наступил проблемный период. Некоторое внешнее дистанцирование, в частности, от политики Дж. Буша всё же произошло, что совершенно естественно, ибо именно безоглядная поддержка Вашингтона Блэром вызвала серьёзный кризис в британском обществе и Лейбористской партии и, в конечном итоге, привела к его отставке. Даже консерваторы, имевшие в своих рядах таких апологетов укрепления союза с США, как Черчилль и Тэтчер, в настоящее время подчёркивают, что англо-американские отношения должны быть прочными, но не подобострастными. Не случайно свой первый визит за рубеж в качестве премьер-министра Браун совершил не в Вашингтон, а в Берлин, что должно было создать впечатление некой корректировки внешнеполитического курса.
Вместе с тем, Великобритания по-прежнему остаётся самым надёжным партнёром Вашингтона во внешней политике, разделяя его взгляды на ключевые проблемы международных отношений, в том числе на ядерную программу Ирана, будущее Ирака, Косовскую проблему, положение дел в Афганистане, где британские военнослужащие находятся с 2001 г. Браун проявил готовность нести общее бремя союзников в военной операции в Афганистане и, откликаясь на призыв уже нового американского президента, заявил об отправке дополнительных британских сил в эту страну. Выступая в Королевском колледже оборонных исследований в начале ноября 2009 г. Браун подчеркнул, что правительство «не может, не должно и не выведет» войска из Афганистана, а в конце месяца он сообщил Палате общин о намерении довести численность британских военнослужащих в этой стране до 9,5 тыс. человек93. Кроме того, он подчеркнул, что в Афганистане находятся более 500 спецназовцев. Предполагается, что британские войска будут находиться там, по крайней мере, от 3 до 5 лет – до тех пор, пока афганское правительство не будет способно самостоятельно поддерживать стабильность в стране и полностью обеспечивать её безопасность.
Отметим, что Великобритания также предоставляет этой стране крупномасштабную финансовую помощь, став одним из её ведущих финансовых доноров; участились визиты британских официальных лиц. В Лондоне в январе 2010 г. прошла международная конференция по Афганистану. В ходе конференции определены условия передачи контроля над некоторыми провинциями афганским властям. Очевидно, что правительство Брауна перенесло главный приоритет на Афганистан. Оказывая помощь афганским властям, Лондон стремится не допустить при-хода к власти радикальных исламистских элементов в соседнем Пакистане; помощь последнему также постоянно возрастает.
Консерваторы обвиняют правительство в том, что его деятельность не соответствует военным задачам, которые должны быть решены в Афганистане, и обещают в случае прихода к власти создать военный кабинет, создать структуру, сравнимую с существующим в США Советом национальной безопасности, а также направить в Афганистан дополнительные войска.
Другое важное направление – политика Великобритании в ЕС. Здесь мы также можем отметить её определённую преемственность. Нынешний премьер известен как «архитектор и хранитель» пяти экономических условий присоединения страны к зоне евро. Известно, что именно Браун в своё время помешал Блэру форсировать переход на единую европейскую валюту. Правда, в июле 2007 г. в ходе визита в Германию он обещал, что Великобритания пересмотрит своё решение об отказе вступать в еврозону, но это вряд ли произойдёт, если иметь в виду неважные для лейбористов перспективы победить на ближайших парламентских выборах.
Последние выборы в Европарламент в июне 2009 г., на которых лейбористы заняли только третье место, уступив консерваторам и Партии независимости Соединённого Королевства (UKIP), а также проводимые в последние годы опросы общественного мнения показывают, что евроскептицизм по-прежнему характерен для более чем половины британцев. Тем не менее, время вносит свои коррективы, и сейчас уже более 60% полагают, что переход на евро всё равно когда-нибудь произойдёт. Таким образом, вхождение в еврозону является, по выражению га-зеты «Индепендент», «важным спящим вопросом»94, решение которого в долгосрочной перспективе будет зависеть от результатов обещанного лейбористами референдума.
Несмотря на то, что в своё время правительство лейбористов обещало вынести на референдум также и проект европейской конституции, при Брауне британский парламент проголосовал против его проведения. Летом 2008 г. законодательный орган страны ратифицировал Лиссабонский договор, представляющий собой видоизменённую европейскую конституцию, в разработке которой Великобритания, как известно, принимала активное участие. Результаты этой работы на 80–90% отвечали британским интересам, в результате чего проект даже назвали «британским». Правительству Брауна удалось сохранить для Великобритании особый статус и в Лиссабонском договоре – право вето в некоторых важных сферах, контроль за которыми она не желает передавать наднациональным органам (в частности, вопросы обороны и внешней политики, изменения договоров, определяющих будущее Евросоюза, вопросы налогообложения, границ и некоторые другие). При этом Браун даже прибегал к шантажу Евросоюза, вначале угрожая не подписывать, а позже не ратифицировать новый основополагающий договор ЕС, если британские требования не будут удовлетворены.
Что касается консерваторов, которые утверждают, что Великобритания и так отдала слишком много полномочий Брюсселю, то они последовательно выступали и против евроконституции, и против Лиссабонского договора. Лидер тори Д. Камерон обещал (дал «железные гарантии») провести референдум по договору, если он не вступит в силу до прихода к власти консерваторов. Поскольку договор уже ратифицирован парламентом, (а после урегулирования последних разногласий в ЕС он считается вступившим в силу с 1 декабря 2009 г.), то референдум уже не актуален. В любом случае, даже если тори победят на ближайших парламентских выборах, вряд ли правительство Камерона будет делать какие-либо резкие движения. Тем более что после избрания баронессы Кэтрин Эштон (в недавнем прошлом еврокомиссара по торговле) на пост главы внешнеполитического ведомства Евросоюза Лондону (какая бы партия ни победила на выборах 2010 г.), будет легче отстаивать там свои интересы. Что касается бывшего британского премьера, претендовавшего на пост Президента Совета ЕС, то ему нанесли удар особенно болезненный, если вспомнить, что при разработке европейской конституции британская сторона вела переговоры с расчётом именно на Блэра.
Что касается сферы российско-британских отношений, то они стали ухудшаться ещё в 2003 г. в связи с войной в Ираке. Затем возникло так называемое «полониевое дело» и связанные с ним обстоятельства, сопровождавшиеся резкими заявлениями с обеих сторон, что привело, как известно, к замораживанию двухсторонних отношений. Существенно сократился товарооборот, уменьшились британские капиталовложения в Россию. В 2009 г. начался процесс постепенной нормализации отношений: активизировались политические контакты, прежде всего на самом высоком уровне (Д. Медведев и Г. Браун встречались дважды, а главы внешнеполитических ведомств – 6 раз). Однако говорить о том, что отношения вернулись к прежнему состоянию, пока не приходится. Возможно, до выборов это и не случится. Впрочем, нормализация отношений может даже замедлиться в случае прихода к власти консерваторов, учитывая ряд резких заявлений с их стороны в адрес России. Впрочем, теоретически новое – консервативное – правительство может дистанцироваться от предыдущего и начать строить отношения с Россией, как говорится, «с чистого листа». Такие случаи в британской новейшей истории бывали (так, например, пришедшее в 1970 г. на смену лейбористам правительство тори во главе с Э. Хитом смогло разблокировать отношения с Францией после известного «дела Сомса»95).
Вместе с тем, к ужесточению британской политики в отношении России призывает доклад влиятельного парламентского комитета по обороне под выразительным названием «Россия: новая конфронтация?» («Russia: A New Confrontation?»), обнародованный 10 июля 2009 г. По мнению членов комитета, Великобритании следует ужесточить политику в отношении России, которая хотя и не представляет собой прямой угрозы безопасности страны, якобы угрожает британским национальным интересам посредством попыток установить сферу влияния на постсоветском пространстве (на примере Грузии). Комитет предлагает использовать в качестве рычага давления на Россию подписание нового соглашения о партнёрстве и сотрудничестве с ЕС. В отношении предложения российского президента по созданию новой архитектуры европейской безопасности британскому правительству рекомендовано сотрудничать с Москвой, но при этом ясно дать понять, что новое соглашение не должно противоречить обязательствам по НАТО и правам человека. В докладе уделяется место и проблеме европейской энергетической безопасности. Увеличивающаяся зависимость ЕС от поставок энергии (нефти и газа) из третьих стран, в первую очередь из России, которая якобы склонна рассматривать энергетику в качестве инструмента своей политики, вызывает у британских законодателей понятное беспокойство. Чтобы ослабить эту зависимость, они рекомендуют, в частности, не поддерживать строительство газопроводов «Северный поток» и «Южный поток». Учитывая, что Россия также зависит от ЕС как крупнейшего покупателя её нефти и газа (80% нефтяного и 60% газового экспорта России), Евросоюзу предлагается выработать единый подход в области энергетической политики и использовать зависимость России от покупателей как рычаг давления на её позицию в других вопросах.
Вместе с тем, в докладе признаётся, что Россия – один из ключевых игроков на международной арене и что наряду с Соединёнными Штатами и Китаем она оказывает решающее воздействие на глобальную политику. Следовательно, сотрудничать с ней необходимо, особенно в сфере борьбы с климатическими изменениями, экономическим кризисом, международным терроризмом и распространением ядерного оружия, а также на афганском, иранском и арктическом направлениях.
Члены комитета по обороне призывают Великобританию вести работу внутри НАТО в целях укрепления альянса, который, по их мнению, должен получить, согласно новой стратегической концепции, право вести операции за пределами своих границ.
Если посмотреть на внешнеполитическую повестку двух последних конференций Лейбористской партии, то можно выделить следующие проблемы, решение которых лейбористы обещают в будущем.
На конференции 2008 г.:
– содействовать укреплению демократии и стабильности в мире (в частности, восстановлению законности и демократии в Мьянме, Зимбабве и Дарфуре);
– достичь прочного ближневосточного урегулирования;
– укреплять отношения с Соединёнными Штатами и Европой;
– решать проблему бедности на планете.
На последней перед выборами конференции осенью 2009 г. Браун обозначил следующие проблемы:
– установление мира и безопасности в Афганистане (чего Великобритания будет добиваться совместно с США и другими странами);
– сокращение ядерных вооружений и сохранение режима нераспространения (в выступлении на 64-й сессии ГА ООН 23 сентября 2009 г. в Нью-Йорке Браун пригрозил Ирану и КНДР ужесточением санкций)96;
– ещё раз прозвучала тема бедности на планете, в частности, вопрос увеличения британской помощи на борьбу со СПИДом в беднейших странах. Последнее неудивительно, так как вклад Брауна в решение проблем бедности и задолженности стран «третьего мира», ключевая роль в котором принадлежит Великобритании, весьма весом. Лейбористы обещают законодательно оформить обязательство правительства увеличить расходы на помощь беднейшим странам до 0,7% национального дохода.
Хотя оппозиция и критикует Брауна за то, что он якобы не способен произвести «сильное впечатление» на мировой политической сцене, глобальный экономический кризис как раз предоставил ему такую возможность. И здесь фигура британского премьера смотрится вполне внушительно (по крайней мере, лучше неопытного лидера тори), так как он находится, как говорится, в своей стихии, ведь более 15 лет Браун занимал пост «теневого», а затем и действующего министра финансов. Выступая в роли «спасителя нации», он развил кипучую деятельность. Подчеркнув, что у глобальных проблем может быть только глобальное решение, британский премьер призвал мировое сообщество увеличить ресурсы Международного валютного фонда и других финансовых институтов для помощи странам, серьёзно пострадавшим от мирового экономического кризиса.
На финансовом саммите «Группы 20» в апреле 2009 г. в Лондоне было достигнуто согласие внести в МВФ дополнительно 1 трлн долл. Браун также предложил создать новый фонд в целях развития международной торговли, призвал к реформе системы принятия решений в международных финансовых институтах с тем, чтобы она лучше отражала мнение азиатских стран. На саммите «двадцатки» осенью 2009 г. он представил проект глобального соглашения об экономическом росте и занятости. Ещё в марте 2008 г. он заявил, что работает «в тандеме» с президентом Франции Саркози над реформой ООН, МВФ и Всемирного банка, которые, по их мнению, не отвечают современным вызовам. В своём выступлении в ООН в сентябре 2009 г. он выделил следующие важные проблемы, требующие немедленного решения: климатические изменения, международный терроризм, распространение ядерного оружия, бедность. Британский премьер предложил осуществить «глобальную сделку» по разоружению с участием как ядерных, так и неядерных держав. Он даже был подвергнут критике за то, что слишком увлёкся «спасением мира» от глобального экономического кризиса и забыл о реальных нуждах британцев.
В активе Брауна то, что именно Великобритания разработала и реализовала ряд мер, которые позволили избежать краха мировой финансовой системы (предоставление банкам огромных финансовых средств, что сопровождалось их частичной национализацией). Эту концепцию принял Евросоюз, а затем и Соединённые Штаты.
Другой вопрос – что его действия могут и не произвести впечатления на избирателей, которые просто устали от непрерывного 13-летнего правления лейбористов и желают смены лиц. Другими словами, может повториться ситуация 1997 г., когда британцы были просто «сыты по горло» длительным правлением консерваторов.
А.А. Куликов*
Внешняя политика Великобритании:
основные итоги (1997–2009)
Независимо от исхода, всеобщие выборы в Великобритании 2010 г. обещают быть знаковыми. Впервые своих соратников и сторонников поведут нынешние лидеры Лейбористской и Консервативной партий Г. Браун и Д. Камерон. Впервые за почти полтора десятка лет исход гонки выглядит для лейбористов неоднозначным. Кто бы ни победил весной 2010 г., можно сказать определённо: выигравший постарается сделать всё возможное, чтобы предстать именно как новый руководитель.
В результате, помимо актуальных различий, будут обозначены, с одной стороны, отличия от предыдущих правительств, с другой – отличия от предыдущих лидеров оппозиции. Попытка обеих ведущих партий обновиться и дистанцироваться от прошлого предоставляет возможность подвести итоги последних 13 лет – правления Лейбористской партии и пребывания в оппозиции Консервативной партии.
На протяжении всего периода обе партии строили планы и ставили цели. Они убеждали население, что поднимут Великобританию на новый уровень и принесут положительные изменения почти в каждую сферу, в том числе и в сферу внешней политики98.
Со времени У. Черчилля главными внешнеполитическими приоритетами Великобритании были трансатлантическое сотрудничество с США и контакты с западноевропейскими партнёрами, для которых Британия выступала в качестве посредника в диалоге с Америкой. Изменения на карте мира (прежде всего, в Европе) в конце 1980-х – начале 1990-х гг. естественным образом сказались и на позициях Форин-офиса. Придя к власти в 1997 г., лейбористы заявили несколько ориентиров, в том числе: укрепление связей с США, расширение ЕС и НАТО, утверждение центрального положения Великобритании в Европе.
Разумеется, они не были новыми. Основа «особых отношений» была сформулирована после Второй мировой войны. Поместить Великобританию в «сердце Европы» хотел ещё Дж. Мейджор. Не были эти идеи, как видно, и лейбористскими по происхождению. Однако то, что на первых порах отличало Т. Блэра от предшественников, – это большая решимость реализовать все начинания и наличие идейных соратников в других странах.
Разработка идей «третьего пути» позволила Великобритании выстроить превосходные отношения с США и Германией. Её всесторонняя поддержка странами «новой Европы» умножала ряды её сторонников. К концу 1990-х гг. Т. Блэр, казалось, вернул стране чувство уверенности и лидерские амбиции. Неудивительно, что именно он выступил с идеей «доктрины международного сообщества» и актуализировал принцип «гуманитарной интервенции». Они призваны были подтвердить и закрепить представление о том, что нравственная цель становится ориентиром в международных отношениях, а Великобритания – её ведущий носитель.
С 1997 до 2002 г. Великобритания последовательно реализовывала выбранную стратегию, добиваясь значительных успехов на основных направлениях. Причём создаётся ощущение, что все возникавшие вызовы только усиливали как её позиции на международной арене, так и позиции лейбористского правительства внутри страны. Ниже перечислены основные моменты, укреплявшие внешнеполитический вес Великобритании на Западе:
Приблизительно с 2002 г. положение Великобритании на международной арене начало всё чаще и по различным поводам подвергаться осложнениям. Пожалуй, главным разочарованием для британской дипломатии стало, несмотря на многочисленные заверения в обратном, охлаждение отношений с США. От доверительных, тёплых и дружеских при Б. Клинтоне отношения между двумя союзниками при Дж. Буше-младшем приобрели славу отношений подчинённости (в отношении Т. Блэра и Британии возникли метафоры «пудель Вашингтона» и «51-й штат») и, по словам одного из идеологов «новых лейбористов», прагматичных100. При Б. Обаме их скорее можно назвать по-прежнему прагматичными и ровными. От прежнего безграничного и полного доверия, по большому счёту, мало что осталось.
Скандалы и разочарование, сопутствующие войнам в Афганистане и Ираке («дело Келли» и последующие вопросы о фабрикации доказательств для развязывания войны в Ираке, жертвы среди британских военных из-за «дружественного огня» и в целом рост численности убитых в этих войнах, секретные тюрьмы и незаконная перевозка подозреваемых в терроризме), освобождение Шотландией виновника взрыва над Локерби и его передача Ливии, утрата связей между американскими и британскими политическими партиями привели к публичным проявлениям разногласий. Кульминацией можно считать такие факты, как прекращение Консервативной партии при М. Ховарде контактов с Республиканской партией США и почти сорванная встреча премьер-министра Г. Брауна с новым американским президентом-демократом Б. Обамой в сентябре 2009 г. Цель, которую Т. Блэр сформулировал в ноябре 1997 г. («развивать отношения с США на всех уровнях»), звучит сегодня для Британии не менее актуально.
Неудачей для британской дипломатии следует назвать и состояние дел на европейском направлении. Ни «единой Европы», ни «сердца Европы», к которым стремилась Великобритания, ей достичь не удалось. Кризис, спровоцированный войной в Ираке, показал, что Европа так и не стала единой. В ней по-прежнему есть «свои» и «чужие», она по-прежнему мыслится в категориях «старая» и «новая». Раскол на «коалицию желающих» (США, Великобритания, Италия и их восточноевропейские союзники) и «антивоенную» коалицию (Германия, Франция, Россия) был в этом смысле первым, заложившем основу будущих противоречий и обид. В 2007 г., выступая на заседании комитета по международным делам Палаты представителей конгресса США, эксперт Центра стратегических и международных исследований Дж. Смит говорила, что скандал с секретными тюрьмами ЦРУ имел двойные последствия: он привёл к размежеванию между «старой» и «новой» Европой и нанёс вред положению политиков в различных европейских странах101.
Выбор баронессы Эштон на пост Верховного представителя по международным делам и обороне стал слабым и неоднозначным утешением британскому истеблишменту, всерьёз рассчитывавшему на то, что президентом Европейского Совета будет избран Т. Блэр. Скептический настрой в отношении Великобритании, существовавший в европейском сознании ещё со времён Тэтчер, вновь подтвердилась. Неспособность британских политиков разобраться со своим отношением к Европе («Британия сама не знает, чего хочет», Йошка Фишер, 1998 г.102), неоднозначное применение силы в решении международных вопросов и действия в обход международного права103 лишили её возможности сформировать «большую тройку» вместе с Францией и Германией.
Другой причиной стало противоречие, родившееся из желания Великобритании обособиться и рассматривать себя как идейно-политический мост, соединяющий Европу и Америку. Её пример вдохновил остальных, и в этот период она оказалась не единственной, кто заявил об «особых отношениях» с США. Италия, Нидерланды, Португалия сообщили о таком же характере своих двусторонних контактов с Вашингтоном, поколебав смысл и вес коллективных действий всего Европейского Союза104.
Следует сказать несколько слов об отношениях с теми странами, которые не были приоритетом британской внешней политики, – о России и Китае.
После 1994 г., когда Россию посетили Дж. Мейджор и королева Елизавета II, между двумя странами установились добрососедские отношения. Их существенно не омрачили ни инициативы Т. Блэра, касавшиеся гуманитарных интервенций, операции в Югославии, расширения НАТО, ни постоянная критика российских политиков из-за Чечни. В 2003 г. государственный визит Президента В. Путина, нанесённый в Великобританию руководителем России впервые за 159 лет, знаменовал собой достижение высшей степени доверия и контактов.
Однако «дело Литвиненко» почти полностью нивелировало все прошлые успехи. Дополненное стабильным потоком «политических эмигрантов» в Британию, оно стало камнем преткновения и главным политическим фактором в диалоге двух стран. Состоявшийся в конце 2009 г. визит министра иностранных дел Д. Милибенда в Москву несколько улучшил общее впечатление, но ничего принципиально не изменил.
В то же время консерваторы о России отзывались последние годы скорее критически, а их дружба с националистическими партиями в различных странах (в том числе с восточноевропейскими в рамках Группы восьми в Европарламенте) бросает тень не только на итоги, но и на перспективы двусторонних отношений. Едва ли постоянная критика советского прошлого и одновременно защита ультраправых партий положительно скажется на российско-британских отношениях.
В свою очередь, отношения с Китаем переживают свой расцвет. В его адрес почти не звучит критика ни по политическим, ни по ценностным мотивам (разве что за исключением вопроса Тибета), а его геополитическое значение впервые официально признано Форин-офисом в стратегии, опубликованной в январе 2009 г.
В целом необходимо признать, что лейбористы не смогли достичь заявленных целей и не оправдали ожиданий. Более того, по ключевым вопросам скорее можно говорить о противоположном результате. В той или иной форме каждое из приоритетных направлений оказалось омрачено кризисом доверия, и именно с его последствиями придётся бороться будущему правительству.
Вину за допущенные ошибки здесь несёт и консервативная оппозиция, которая чаще поддерживала правящую партию, чем принципиально расходилась с ней. С другой стороны, пребывание «в тени» позволяет им держать в своём арсенале возможность «перезагрузок» сразу по нескольким проблемным направлениям в случае прихода к власти.
К.А. Годованюк
Преемственность внешнеполитического
курса «новых лейбористов»: pro et contra
Вначале несколько слов о курсе Форин-офис в годы правления предшественника Гордона Брауна. Линия Тони Блэра была жёсткой, подчас даже бескомпромиссной по отношению к внутренней критике, чем-то напоминая стиль «железной леди». Твёрдый курс Тэтчер даже в отношениях к самым близким союзником – США свидетельствовал о том, что она не всегда следовала в его фарватере. Даже по Берлинскому вопросу (два Берлина и две Германии) Тэтчер имела самостоятельный взгляд.
Три ключевых тезиса внешней политики Великобритании в период премьерства Тони Блэра заключались в активном использовании в международной практике принципа «интервенционализма», поддержании прочных связей с США и в стремлении участвовать в принятии ключевых вопросов развития Евро-союза. В период с 1997 по 2007 г. для реализации этих установок был предпринят целый ряд стратегических и структурных преобразований в системе формирования и реализации внешней политики страны. Если «особые отношения» с США всегда стояли во главе угла внешнеполитического курса Соединённого Королевства, многие аналитики указывают на то, что интервенционализм явился принципиально новым элементом его внешней политики106.
Поначалу Блэру сопутствовала популярность на волне сближения позиции Великобритании и стран ЕС. На фоне роста производства, экономического потенциала европейских стран, росло и благосостояние англичан. Однако позже кризисные явления в экономике Великобритании, как и государств континентальной Европы, совпали с возраставшей ещё с 2003 г. внутренней и внешней критикой внешней политики Лондона.
Блэр оставался верным себе: харизматичный, уверенный в своей правоте. Свою концепцию «гуманитарной интервенции» он провозгласил в апреле 2001 г. в Чикаго, накануне Вашингтонского саммита НАТО. На следующий день после своей отставки с поста лидера Лейбористской партии и премьер-министра Великобритании Блэр был назначен специальным представителем квартета международных посредников в урегулировании Ближневосточного конфликта.
Преемник фактически продолжил курс Т. Блэра лишь с одним отличием – Г. Браун является убеждённым евроскептиком.
Близкий Лейбористкой партии Институт исследований в области публичной политики (IPRR) заявил, что внешняя политика Великобритании в период пребывания Т. Блэра на посту премьер-министра являла собой «смешанную картину», а его преемнику потребуется отринуть худшие черты внешнеполитического курса своего предшественника. Казалось, есть все предпосылки к таким изменениям во внешней политике в пост-блэровский период107.
Новое правительство, по-прежнему рассматривая США как главного партнёра, казалось, желало дистанцироваться от администрации Дж. Буша-младшего. В ней, в свою очередь, зрело недовольства планами Г. Брауна сократить британский контингент в Ираке, хотя они вынашивались ещё при Блэре.
В сентябре 2007 г. Д. Милибэнд выступил с важным посланием на конференции Лейбористской партии, заявив о начале «второй волны» во внешней политике «нового лейборизма». Данная речь стала сигналом об отклонении во внешней политике от курса Т. Блэра108.
Если рассмотреть внешнюю политику при Г. Брауне с позиции трёх приоритетных направлений внешней политики «новых лейбористов», можно выделить ряд отличительных черт.
Правительство Г. Брауна предприняло попытку пересмотреть философию интервенционализма. Главные принципы были сохранены, однако произошли существенные изменения в тоне и акцентах.
В своей первой речи в качестве премьера, посвящённой вопросам внешней политики, Браун говорил о «трезвом интервен-ционализме», делал упор на реформе международных норм и институтов, а не на использовании жесткой силы или развитии универсальных ценностей109.
Ключевым во время дебатов о месте концепции интервенции во внешней политике Великобритании последних лет стала «либеральная интервенция», под которой стали понимать интервенцию не с целью свержения режима, а с целью защиты населения. Д. Милибэнд также внёс вклад в развитие дискуссии по принципу интервенционализма. В своей речи «Демократические императивы»110 в феврале 2008 г. в Оксфорде он с большим энтузиазмом говорил об «уверенном интервенционализме», о том, что, несмотря на противоречия в иракской и афганской компаниях, эффективность гуманитарных интервенций не стоит списывать со счетов. На практике эти принципы вылились в участии военных сил Великобритании в урегулировании ряда политических кризисов, например, в Дарфуре.
Вместе с тем, Лондон пошёл на существенное снижение военного контингента в Ираке. Одновременно с этим наблюдалось увеличение численности военного контингента Великобритании в Афганистане.
С весны 2008 г. Г. Браун начал проводить более согласованную политику с США. Казалось, что главной целью внешней политики страны в тот период было создание благоприятных условий для обновления «особых отношений» с США в период смены администрации Белого дома в январе 2009 г.
Что касается отношений с ЕС, то ещё в мае 1999 г. Браун, выступая перед Британским конгрессом тред-юнионов, заявил, что «Великобритания должна находиться не на границах Европы, а в её центре», «быть лидирующей силой»111. Тем не менее, большинство аналитиков предсказывали, что Браун будет «меньшим европейцем», чем его предшественник.
В ЕС Браун искал сторонников по тем международным вопросам, которые волновали в первую очередь его страну. Среди них: реформа ООН, изменение климата, развитие Африки и урегулирование Ближневосточного конфликта, в то время как сама Великобритания избрала очень острожный подход к евроинтеграции и институциональной реформе.
В июне 2007 г. Г. Браун свой первый визит в качестве премьер-министра нанёс в Германию, где провёл переговоры с А. Меркель. В ноябре 2007 г., выступая в Мэнсон-Хаус с традиционной речью, посвящённой внешней политике, Браун ещё раз подтвердил свои позиции убеждённого атлантиста, заявив, что отношения с США остаются для Великобритании ключевыми.
И всё же, как заявил один из исследователей, «Британия никогда не находила нужного баланса. Тони Блэр попытался сделать это, однако силы гравитации тянули его в сторону Америки. У Гордона Брауна больше возможностей сделать более правильный выбор»112.
Подписание Лиссабонского договора в конце 2009 г., пусть и с оговорками в части визовой и иммиграционной политики, не противоречит евроатлантическому курса Великобритании. Институциональные изменения в ЕС и введение нового поста верховного комиссара ЕС по внешней политике, который заняла лейбористка Кэтрин Эштон из Палаты лордов, в целом на руку Лондону.
Мировой финансовый кризис, больно ударивший по экономике Великобритании, менял в худшую сторону настрой общественности в отношении лидера Лейбористкой партии. На этом фоне набирала очки Консервативная партия.
Хотя некоторая трансформация во внешнеполитическом курсе и произошла с момента прихода Брауна к власти в 2007 г., принципиально подходы Соединённого Королевства не изменились.
В июле 1945 г. партия консерваторов, которую возглавлял У. Черчилль, проиграла выборы лейбористам во главе с К. Эттли. Без сомнения, Черчилль испытал глубокое унижение, получив вотум недоверия от избирателей. Вся его жизнь была подготовкой к той роли, которую он сыграл во Второй мировой войне. Подавляющая часть общества восторгалась Черчиллем как военным лидером. Но после окончания войны большинство британцев обратило свои взгляды в будущее в ожидании новой, социально справедливой жизни.
В 2010 г., накануне всеобщих выборов, ситуация иная. Г. Браун не У. Черчилль, а Д. Камерон – не К. Эттли. Объяснение потери доверия избирателей к лейбористам кроется в усталости граждан от правящей партии, в сложной экономической ситуации, в недовольстве жителей страны как внутренней, так и внешней политикой правительства.
М.С. Бугрова*
СоединЁнное Королевство, Шотландия и Китай:
новые составляющие взаимоотношений в XXI веке
В сфере британской внешней политики по азиатскому направлению в последние годы произошло несколько важных событий. Во-первых, в 2006 г. в Лондоне состоялась международная конференция «Азия 2015», во время которой Тони Блэр заявил, что согласно ожиданиям, финансовая помощь Азии с 2005 по 2008 г. возрастёт на 25%. Во-вторых, в 2007 г. Соединённое Королевство подписало соглашение о 10-летнем сотрудничестве с Афганистаном, Пакистаном и Вьетнамом. Помощь более эффективна, если она поддерживает собственную стратегию развития страны, а государства-партнёры и финансирующие стороны в равной мере ответственны за результаты, к которым они стремятся. В-третьих, Соединённое Королевство присоединилось в 2005 г. к Парижской декларации, выделившей пять принципов финансового сотрудничества с развивающимися страна-ми: процесс развития полностью в руках государств-партнёров114; расстановка приоритетов финансирующими сторонами; сбалансированность финансовой поддержки; взаимная ответственность финансирующих сторон и государств-партнёров.
На сайте британского посольства в Японии в разделе «Международное развитие», говорится, что «после Второй мировой войны была создана система институтов, которые исправно служили миру. Но вызовы, с которыми мы сталкиваемся в XXI в., отличаются от тех, которые были 60 лет назад. Соединённое Королевство работает над системой международного развития, которая направлена на повышение эффективности оказываемой помощи»115, «торговля, капитал, население, информация и культура становятся более глобальны и мобильны. Это открывает важные рынки для британских товаров и услуг»116. Соединённое Королевство следует принципам, утверждённым Парижской декларацией.
В современном мире многие вопросы, касающиеся международных отношений и распределения мировых финансовых потоков, неразрывно связаны с Китайской Народной Республикой (КНР) по той причине, что эта страна обладает на сегодняшний день огромными денежными резервами, самым многочисленным населением, а её экономика динамично развивается, что позволяет ей, несмотря на достаточное количество внутренних проблем, уверенно чувствовать себя при проведении внешнеполитического курса. Динамика, с которой развивается экономика КНР, заставляет ведущие европейские государства пересмотреть своё отношение к ней. Не исключение и Соединённое Королевство, чьи взаимоотношения с Китаем имеют многовековую историю. Сегодняшние отношения Великобритании с Китаем привлекают внимание практически всех, начиная с обывателей и заканчивая учёными, политиками, экономистами и международным банковским сообществом.
Интерес к отношениям между Соединённым Королевством и КНР на современном этапе возрастает и в связи с тем, что в январе 2009 г. (впервые за всю историю англо-китайских отношений) Великобритания опубликовала стратегию в отношении Китая117. Факт тем более примечательный, что в начале 2008 г., в момент обострения сепаратистских настроений в Тибете, свой план по Китаю опубликовала Шотландия118. Сопоставление двух стратегий и их анализ позволяет сделать некоторые выводы как о современном состоянии дел в самой Британии, так и о существующих тенденциях развития в связи с появлением нового сильного игрока на политической карте мира – КНР, и её роли в настоящем и будущем стран Европы и Азии.
Что представляет план Шотландии в отношении Китая? В нём отражены три аспекта современного состояния Шотландии. Во-первых, её экономическое положение в условиях мирового экономического кризиса. Принятый незадолго до кризиса, план может служить частью программы по выходу из него. Первая задача заключается в том, чтобы представители нового поколения шотландцев знали китайский язык (для чего его преподавание с 2008 г. введено в начальных школах Шотландии) и уважали китайскую культуру и традиции (чему должны способствовать образовательные программы на уровне среднего и высшего образования, распространение институтов Конфуция119 в Шотландии и т.д.). Вторая задача состоит в том, чтобы привлечь в Шотландию китайцев, которые будут там учиться и работать, покупать шотландские товары. В результате они смогут содействовать росту ВВП в этой части Соединённого Королевства и к 2017 г. вывести Шотландию по показателям ВВП на уровень малых независимых государств ЕС, ликвидировать разрыв между самыми бедными и благополучными районами Шотландии, повысив в целом уровень жизни населения. Росту ВВП должно способствовать и выполнение третьей задачи, а именно – развитие сферы туризма на китайском направлении. В 2007 г. специально для этого был создан сайт www.scotsagent.com на китайском языке. Более того, несмотря на прогнозы журнала «Нью Стейтсмен», что к 2050 г. численность населения в Соединённом Королевстве вырастет на 27%120, правительство Шотландии предвидит демографический спад и планирует избежать его за счёт осевших в Шотландии китайцев.
Во-вторых, план Шотландии касается развития её международных связей. В выполнении этой задачи расчет опять же делается на Китай, так как продвижение Шотландии и её товаров за рубежом планируется реализовать за счёт сотрудничества с Китаем. Взамен Шотландия готова сотрудничать с КНР в области низкоуглеродистых технологий использования возобновляемых источников энергии и наук о жизни. В Китае крайне заинтересованы в развитии генной инженерии, особенно после столь нашумевшей новости о клонировании овечки Долли в Рослинском институте в Шотландии. Большие надежды возлагаются на участие в предстоящей всемирной выставке «ЭКСПО-2010» в Шанхае121. Более того, Шотландия претендует на роль посредника между Соединённым Королевством и Китаем.
В-третьих, как известно, ровно через год должен состояться референдум о независимости Шотландии. Указанная стратегия пропитана идеей о том, что Шотландия – стремящееся к независимости, самостоятельное государство. Из текста плана очевидно, что Шотландия видит в Китае своего союзника. Однако нужно учитывать, что в перспективе, какими бы хорошими ни были отношения между Шотландией и Китаем, Китай скорее негативно отнесётся к её сепаратистским настроениям, как и к лозунгам Шотландии о защите прав человека в Китае под эгидой такой организации, как Международная амнистия.
Прежде чем перейти к рассмотрению британской стратегии по Китаю, хотелось бы поразмышлять, почему именно в 2009 г. появился этот документ? И почему именно в начале 2009 г. правительство Соединённого Королевства приняло решение представить документ на суд общественности, а во вступительном слове министр иностранных дел Д. Милибэнд, заявил: «Мы никогда ранее не решали вопросы, связанные с нашей политикой в Китае, публично и этим документом намерены начать более широкую дискуссию». Возможно, некоторые ответы мы найдём, если обратимся к истории. Чем знаменателен 2009 г. для Китая? Во-первых, в 2009 г. КНР отмечает 60-летний юбилей со дня основания Коммунистической партии Китая. Во-вторых, в 2009 г. исполняется 60 лет со дня присоединения Синьцзяна к КНР. В-третьих, в 2009 г. исполняется 50 лет со дня Тибетского народного восстания122, 10 лет со дня возвращения Аомэня под юрисдикцию Китая и успешного проведения в отношении Аомэня курса «одно государство, два строя»123 и, наконец, 10 лет со дня запрета в Китае такой организации, как Фалунь Дафа (Фалуньгун)124.
Кроме того, появлению британской стратегии способствовал мировой экономический кризис, с одной стороны, и колоссальный экономический рост КНР, с другой, что позволит КНР превратиться в нового мирового финансового донора. Сложность для Соединённого Королевства такого поворота событий состоит в том, что этот донор имеет красную окраску и далёк от современных принципов демократии. Если посмотреть тематику статей, касающихся Китая, например, в журнале «Нью Стейтмен» за 2009 г., то практически все они посвящены так или иначе событиям на площади Тяньаньмэнь в Пекине 1989 г. В этом контексте пункты стратегии уже приобретают несколько иное звучание.
В чём заключается суть стратегии Великобритании в отношении Китая? В отличие от шотландской, она носит не только экономический, но и политический характер. У этих двух стратегий есть общее: в обеих говорится о предстоящей выставке «Шанхай Экспо-2010», о правах человека, сотрудничестве с Китаем, изучении китайского языка и программах обмена в сфере образования между Соединённым Королевством и КНР. Британскую стратегию можно разделить на три блока. Первый: в чём (но не как – М.Б.) следует оказать помощь Китаю? Второй: как Китай должен в будущем относиться к Соединённому Королевству? Третий: каковы требования Соединённого Королевства к Китаю в ближайшее время и в долгосрочной перспективе?
В чём же Британии следует помогать Китаю? Прежде всего, помогать в управлении рисками, связанными с его стремительным развитием и всё возрастающим экономическим разрывом между КНР и развитыми странами. Речь идёт о ликвидации экономического дисбаланса. Подтверждение этого находим в статье заместителя начальника Центра исследования развития при Госсовете КНР Лю Шицзинь «Как долго может сохраняться “китайская скорость”?» от 23 декабря 2009 г. в газете «Жэньмин жибао». Автор акцентирует внимание на том, что высокая динамика развития Китая будет наблюдаться в течение последующих 10 лет, после чего прекратится, и «некоторые проблемы будет трудно скрыть». Возникает вопрос о развитии финансовых институтов и о предотвращении финансовых рисков. Лю Шицзинь пишет: «В нашей стране денежная политика не ослаблена, но в то же время количество кредитов резко возросло. Это… большая проблема всего механизма диверсификации рисков»125.
Британия намерена содействовать введению Китая в «глобальное управление». Правительство Соединённого Королевства заявляет, что готово помочь Пекину в достижении не только экономического, но и политического лидерства в азиатском регионе (на определённых условиях, конечно). Внимание уделяется существующим в Китае проблемам, связанным со здравоохранением, миграцией населения, с потребностями Китая в природных ресурсах, развитием наукоёмкого производства и особых зон, в которых представлены интересы ЕС. В заключение говорится о необходимости изучать китайский язык в британских школах, колледжах, университетах для лучшего понимания культуры и традиций Китая.
Ключевая мысль второго блока заключается в том, чтобы рассматривать Китай в первую очередь как рынок для экспорта британских товаров и внушить китайцам и китайскому правительству идею о том, что Соединённое Королевство является мировым центром, а Лондон может стать в перспективе центром китайских инвестиций и местом хранения внешних резервов КНР. Возможно, на первый взгляд, это заявление может показаться несколько наивным, однако, выработка указанной стратегии не была сиюминутным процессом, а в её подготовке были задействованы разные научные институты. В январе 2008 г. в Китае Лондонская фондовая биржа открыла своё представительство вслед за Нью-Йоркской биржей и американской НАСДАК126. В Лондоне же около 100 китайских компаний участвуют в биржевых операциях. Последний пункт второго блока, на который хотелось бы обратить внимание, – угроза криминальных элементов из Китая, связанная с нарушением прав интеллектуальной собственности, подделкой документов и мошенничеством.
Заявив о себе как о мировом центре, предложив помощь в различных областях, правительство Соединённого Королевства предъявляет в своей стратегии ряд требований Китаю. Прежде всего, китайское общество, бюджет и политика должны стать более открытыми для диалога с западными странами. В рамках открытости от Китая требуют сократить ядерные вооружения в восточноазиатском регионе, поддерживать программы по борьбе с терроризмом. С оглядкой, в том числе на право вето Китая в Совете Безопасности ООН, Соединённое Королевство выступило с инициативой придать новый вид структуре Совбеза. Отмечается, что Китай ратифицирует Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г. (подписан ещё в 1998 г., но не ратифицирован до 2009 г. по причине разногласий с Тайванем).
В КНР, действительно, происходят неафишируемые процессы. В частности, в 2007 г. впервые было принято решение о пересмотре Верховным Народным Судом КНР судебных решений о смертной казни и принятие двухлетней отсрочки в отношении их исполнения. В конце срока приговор смертной казни должен быть заменён пожизненным заключением, либо приведён в исполнение. В результате, в 2008 г. по неофициальным данным было приговорено к смертной казни на 15% меньше обвиняемых, чем в 2007 г., что составило около 5-6 тыс. человек. В качестве сравнения, газета «Вашингтон пост» отмечает, что в 2007 г. в США к смертной казни было приговорено всего 42 человека127 (даже если сделать поправку на разницу в численности населения двух стран).
Соединённое Королевство выразило свою озабоченность проблемой Тибета. В Китае же большой резонанс вызвало намерение британского премьер-министра Г. Брауна встретиться в марте 2008 г. с далай-ламой. Официальный представитель МИД КНР Цинь Ган заявил тогда: «Мы выражаем серьёзную озабоченность данным сообщением. Китайская сторона уже неоднократно указывала, что далай-лама является политическим изгнанником, долгое время промышляющим деятельностью, нацеленной на раскол родины и разрушение национальной сплочённости»128. В феврале 2009 г. в Лондоне состоялась акция протес-та, организованная сторонниками независимости Тибета, во время которой в китайского премьер-министра Вэнь Цзябао, выступавшего с речью в Кембриджском университете, один из слушателей бросил ботинок. Активист был арестован по обвинению «в нарушении общественного порядка», а китайскому представителю были принесены извинения.
Последнее важное требование к КНР в рамках третьего блока – ввести запрет пыток и уменьшить применение смертной казни в качестве высшей меры наказания. Пока речь идёт не о полной отмене, а лишь об уменьшении. Что означает это требование для Китая? В СМИ и сети Интернет можно найти многочисленные материалы о применении пыток в трудовых лагерях, таких как Фуксинь или Хулудао, в женской тюрьме Нанмусы (в провинции Сычуань). Высшая мера наказания в Китае применяется в отношении таких статей, как государственная измена, шпионаж, распространение и оборот наркотиков, экономические преступления в государственном масштабе, взяточничество и так далее. Однако постепенно политика китайского правительства меняется и в отношении смертной казни.
Шотландия, выступающая в защиту прав человека в КНР, поддерживает сепаратистские настроения в Китае. Ещё в 2004 г. парламентарии Шотландии, выступившие с петицией в защиту китайской секты Фалунь Дафа, писали: «Парламент осуждает китайское правительство за нарушение прав человека в отношении последователей Фалунь Дафа; требует, чтобы правительство Её Величества присоединилось к осуждению этих наруше-ний и признало, что последователи Фалунь Дафа преследуются в Китае и за его пределами; требует немедленного освобождения последователей Фалунь Дафа в Китае, и поддерживает мирную демонстрацию в Эдинбурге»129. Заметим, что официальное членство в Фалунь Дафа в 2009 г. достигло 70 млн человек, что превышает численность уйгурских и тибетских сепаратистов вместе взятых. Кроме того, состав участников организации не формируется по этническому признаку, а сама она добивается не автономии какого-либо района Китая, а претендует на смену власти в КНР130.
В 2009 г. вице-президент Европарламента Макмиллан-Скотт организовал в Лондоне пресс-конференцию «Молчаливый геноцид», посвящённую репрессиям в отношении практикующих Фа-лунь Дафа, где, в частности, сказал: «Моё расследование, мои встречи с людьми и мой опыт, всё привело меня к заключению, что уже десять лет тоталитарный коммунистический режим КНР преследует Фалуньгун, этих невиновных людей. Я считаю, что настало время привлечь коммунистический режим к суду за геноцид»131. В октябре 2009 г. активисты Фалунь Дафа, несмотря на протесты китайских официальных лиц, организовали демонстрацию в Лондоне. Демонстранты прошли через деловую часть города от китайского посольства до китайского квартала, в результате чего более двухсот китайцев написали заявление о выходе из КПК.
Таким образом, политика Соединённого Королевства в отношении Китая носит двойственный характер. С одной стороны, в рамках международных конвенций и договоров Британия готова оказывать Китаю поддержку, и существует немало перспектив для дальнейшего сотрудничества. С другой стороны, Британия, как другие европейские страны и США132, выступает сторонником соблюдения прав человека, даже если речь идёт о таком движении, как Фалунь Дафа. Политика Шотландии в отношении Китая, несмотря на сепаратистские настроения ШНП, не противоречит в целом британской стратегии и идёт в фарватере британской политики. Соединённое Королевство заинтересовано в том, чтобы в лице Шотландии иметь дополнительного партнёра с Китаем. К тому же, существует ряд вопросов, обсуждение которых правительству Соединённого Королевства было бы удобней вести от лица Шотландии. Возможно, именно об этом говорится в шотландском плане, когда речь идёт о том, что Шотландия может служить связующим звеном между Соединённым Королевством и Китаем. Но время рассудит.
Н.В. Поздышева
Ближневосточное направление внешней
политики лейбористов: цели и результаты
Период внешнеполитической активности Великобритании в 1997–2010 гг. по праву можно назвать эпохой Т. Блэра притом, что ему пришлось досрочно оставить свой пост, пережив период сильного упадка своего политического влияния, вызвав множество дискуссий об итогах и последствиях своих внешнеполитических мероприятий.
Однако несмотря на противоречивость как самой личности премьер-министра, так и результатов его деятельности, ему уда-лось стать одним из наиболее ярких представителей политической элиты Великобритании, не оставив своему последователю шансов на повторение своего политического успеха. Какие же факторы позволяют сейчас говорить об «эпохе Блэра», заставляя забыть о том, что вот уже почти 3 года и лейбористами, и страной в целом руководит его преемник?
Во-первых, именно в период пребывания у власти Блэра внешняя политика Соединённого Королевства впервые за долгое время стала ключевым вопросом для британского общества, оттеснив на задний план многие вопросы социального и экономического характера. Во-вторых, для самого премьер-министра внешняя политика стала самой яркой стороной его руководства страной. Во многом именно по внешнеполитическому курсу в мире оценивают качества Блэра как политического лидера. В-третьих, формирование внешней политики зачастую зависело от самого премьера, который мог позволить себе конфликт, например, с министерством иностранных дел, что шло в разрез с тем прагматизмом, который Блэр демонстрировал в своём подходе к внутриполитическим вопросам.
К тому же, принятые Блэром внешнеполитические решения имели долгосрочные последствия. Отчасти поэтому в свой недолгий период управления страной Г. Браун не смог проявить себя так же ярко на внешнеполитическом поприще, несмотря на свою активность в вопросах борьбы с мировым экономическим кризисом, глобальным потеплением и бедностью. Поначалу взяв на вооружение тактику ожидания политических перемен в США, затем Браун продолжил в целом плыть по течению курса, инициированного его предшественником.
Приоритетной внешнеполитической задачей лейбористов с момента их прихода к власти стало придание нового импульса англо-американским отношениям. В своём стремлении вернуть сотрудничество с Соединёнными Штатами на прежний уровень, правительство лейбористов сделало ставку на усиление взаимодействия с Вашингтоном в военной области. Подтверждением тому стал тот факт, что ни одно правительство в современной истории Великобритании не направляло войска в такое количество уголков мира, как Блэр. Политический курс Блэра в отношении среднего Востока не был исключением из общего русла внешней политики лейбористов.
Так, лейбористы одобрили решение о бомбардировках Афганистана в августе 1998 г. (в ответ на взрывы американских посольств в Кении и Танзании – Прим. ред.). Несколько месяцев спустя Великобритания без колебаний поддержала решение США о применении силы в отношении Ирака, приняв активное участие в военной операции «Лис пустыни». Великобритания и США наносили бомбовые удары по Ираку также в июне и августе 2000 г., а в феврале 2001 г. Вашингтон и Лондон заняли жёсткую позицию в СБ ООН по вопросу о снятии с Ирака экономических санкций. Блэр вписал своё имя в мировую историю прежде всего тем, что, вопреки многим голосам как внутри страны, так и в рамках Евросоюза, принял активное участие в военной операции в Ираке.
Население Великобритании в большинстве своём поддержало Блэра во время операции международной коалиции в Афганистане, предпринятой для уничтожения «Аль-Каиды». Однако вторжение в Ирак, официально начатое из-за угрозы применения Саддаом Хусейном оружия массового поражения (которое в итоге так и не нашли), а также настоящая гражданская война, разразившаяся после свержения Хусейна, стоили Блэру популярности и привели к серьёзным разногласиям внутри Лейбористской партии.
В действительности, стремление Великобритании быть ближайшим союзником Вашингтона не всегда означало, что она соглашалась со склонностью американской администрации к односторонним действиям. Дело в том, что «особые отношения» с США Великобритания традиционно рассматривала в качестве инструмента влияния на американскую внешнюю политику. Так, Т. Блэр тесно увязывал участие своей страны в иракской интервенции с рядом уступок со стороны Белого дома. Активизация процесса ближневосточного урегулирования и принятие резолюции ООН, которая санкционировала бы военную операцию в отношении Ирака, – наиболее значимые из них. В данном случае позиция Блэра шла вразрез с курсом американского президента на подготовку к военной операции даже при отсутствии поддержки международного сообщества. Согласие Совета Безопасности на проведении военных действий Блэр считал необходимым и надеялся повлиять на Дж. Буша-младшего. Британский премьер-министр также полагал, что поддержка американского подхода к иракской проблеме принесёт ему согласие Америки активизировать реализацию плана «дорожная карта» (решения арабо-израильского конфликта на основе создания двух государств). Он также рассчитывал на то, что Великобритания будет оказывать существенное влияние на процессы реконструкции послевоенного Ирака и налаживание отношений с соседями. Но влияние внутриполитического американского лобби на ближневосточную политику США перевесило. В итоге Блэру не оставалось ничего, кроме как обманывать себя тем, что эти уступки он получил.
В 2007 г. с уходом Блэра в отставку итоги его десятилетней деятельности на посту премьер-министра казались достаточно противоречивыми. Долгое время исследователи не решались дать им однозначную оценку точно так же, как считали невозможным говорить о закате «эры Блэра» или его политической карьеры. Приводя одни и те же аргументы, одни рассматривали её как успешную, другие называли застоем и «десятилетием не-реализованных возможностей». Однако примечательно, что никто не говорил о регрессе. Это связано, прежде всего, с тем, что большинство инициатив Блэра во внешней политике имели долгосрочную перспективу, что позволяло их оценить лишь по прошествии продолжительного времени.
В заслугу Блэру ставили то, что в период его руководства страной Британия чаще, чем позволял ей собственный международный вес, участвовала в ключевых внешнеполитических событиях. Такое положение дел было обусловлено тем, что Великобритания принимала активное участие в военных операциях США, а не ограничилась лишь их символической поддержкой, как это, например, сделал Г. Вильсон, отказавшись направить британские войска во Вьетнам, несмотря на просьбы президента Джонсона, и выразив лишь моральную поддержку Вашингтону. Великобритания, хоть и была согласна на роль «младшего союзника», всё же стремилась продемонстрировать свою силу и возможности, следуя формуле «лучше быть бульдогом мистера Буша, чем его пуделем».
Однако прошедшие со времени отставки Блэра три года заставляют пересмотреть результаты его деятельности. Этому способствуют следующие факторы:
1. в ходе операции в Ираке рухнул «мост» между США и «старой Европой», на роль которого с давних времён претендовала Великобритания;
2. война в Ираке осложнила международное положение Великобритании, хотя на первых порах позволяла Великобритании находиться в центре мировой политики и придавала ей бóльшую весомость, чем та, которой она обладала на самом деле;
3. несмотря на оккупацию Ирака и быстрое завершение активных боевых действий (по крайне мере, формально), на плечи Великобритании легла задача обеспечить безопасность внутри страны, а также проблема послевоенного восстановления Ирака, что существенно сказывалось на государственном бюджете;
4. внешняя политика обернулась для Британии проблемами внутреннего характера. Так, многие считают лондонские теракты 7 июля 2005 г. следствием внешней политики страны, как бы упорно британское правительство это ни отрицало;
5. покидавшему в 2007 г. Даунинг-стрит Т. Блэру пророчили блестящую карьеру на европейском уровне: он считался наиболее вероятным кандидатом на должность президента Евросоюза. Однако ещё до выборов президента ЕС 19 ноября 2009 г. стало очевидно, что в политической поддержке Блэру будет отказано. И то иракское болото, в которое Великобритания оказалась втянутой, сыграло в этом не последнюю роль;
6. 27 июня 2007 г. (в день, когда Т. Блэр подал королеве Елизавете II прошение об отставке), он был официально назначен специальным представителем «квартета» международных посредников по урегулированию ближневосточного конфликта. Однако можно констатировать, что за более период пребывания Блэра в этой должности сколько-нибудь существенного прорыва в разрешении палестино-израильского конфликта не произошло.
В свете этого пророческими стали слова одного из крупнейших английских биографов Т. Блэра профессора Э. Селдона: «Совершенно очевидно, что Т. Блэр чрезвычайно заинтересован в установлении мира между израильтянами и палестинцами, но реальность такова, что он не смог достичь его, будучи вторым влиятельнейшим человеком в мире, и я не думаю, что он способен добиться чего-либо значительного, будучи просто обычным человеком».
В целом, итоги деятельности правительства Т. Блэра на Ближнем Востоке весьма неутешительны: ни по одному из направлений ему не удалось достичь существенных результатов. Так и не увенчавшееся успехом вторжение в Ирак существенно снизило шансы на благоприятную развязку афганского и арабо-израильского клубков противоречий. Ведь, как справедливо отметил один арабский дипломат: «На Ближнем Востоке все процессы взаимосвязаны между собой». Справедливо это и в отношении Афганистана.
Ю.А. Сычугова*
О проекте «ЕдинОЕ образовательнОЕ
ПРОСТРАНСТВО Россия – Великобритания»
На протяжении всей истории отношения России и Великобритании не отличались постоянством: моменты противостояния, балансирование на грани холодной войны, сменялись моментами подлинного единства и взаимопомощи. Известен непростой путь, по которому развивались отношения двух некогда великих империй. На современном этапе происходит сложный процесс адаптации России и Великобритании к новым реалиям эпохи глобализации, активизируется участие двух государств в международном интеграционном процессе.
Последние годы для обеих держав характеризуются тенденцией развития экономических связей и одновременно постоянным ухудшением политических отношений. Во взаимном общении происходит процесс раздвоения образов как России, так и Великобритании: они утрачивают свою прежнюю целостность и однозначность, характерную для недавней эпохи холодной войны, но вместе с тем становятся всё более непонятными друг для друга. Причиной тому, может служить различная степень детализации образов государств, которая зависит от ряда обстоятельств – от территориальной близости с данным народом, длительности исторических связей с ним, от характера этих связей и их особенностей.
Различная степень восприятия народов и государств в целом формирует так называемый усечённый образ (то есть стереотип), который вбирает случайные черты подлинника. Именно в этом пространстве, на мой взгляд, возникают основные противоречия, эскалацией которых становятся конфликты различной этиологии. Сложенный в течение исторической эпохи образ государства проходит медленный путь трансформации. Устойчиво сформированный однажды, он нередко становится основой возникновения искажённых образов, или стереотипов, мешающих формированию благоприятного имиджа государства.
На данном этапе в условиях процесса глобализации и усиления международной интеграции государств расширяются рамки проникновения культур друг в друга. Стираются национальные рамки, всё острее встаёт вопрос поиска государствами своей идентичности. Именно сейчас резко возрастает участие государства в сфере гуманитарного сотрудничества, усиливается его роль не только в военно-стратегической, экономической, политической областях, но также и в образовательной.
Предлагаем создать «Единую образовательную зону Россия – Великобритания», в рамках которой будет происходить международная интеграция научных пространств двух государств. Необходимо создание стройной, компетентной и эффективно работающей системы – системы, которая смогла бы соединить два образовательных берега России и Великобритании.
Ежегодно около двух тысяч российских студентов поступают в университеты Соединённого Королевства. Выбор понятен, так как уровень высшего образования в Великобритании всегда занимал верхние ступени в рейтингах университетов. Большой популярностью среди выпускников российских ВУЗов пользуются годовые магистерские программы, студенты старших кур-сов выбирают летние языковые курсы в Великобритании. Однако очевиден тот факт, что уровень оплаты за обучение для российских студентов сильно отличается от уровня оплаты для студентов из стран ЕС.
С другой стороны, у иностранных студентов есть интерес к обучению в России, но нет той базы, которая смогла бы эту заинтересованность превратить в доступный процесс обучения. Выбирая страну для продолжения образования или же для получения первого высшего, иностранные студенты скорее выберут США или Великобританию, но не Россию. И причина не в низком уровне предоставления образовательных услуг, напротив, за многие века Россия зарекомендовала себя, как страна, чьи образовательные традиции могут быть примером для многих государств. Основная причина – сложившиеся на основании искажённых фактов упрощённые представления о нашей стране, укоренившийся стереотип, трансформирование которого происходит крайне медленно. Параллельно возникают менее долго-вечные имиджи, влияние которых также сказывается на степени привлекательности нашей страны для иностранных студентов.
В понятие «Единой образовательной зоны» вкладываем в первую очередь идею создания образовательных центров на базе российских университетов и университетов Великобритании. Расширение стипендиальных программ, обмен опытом в подготовке управленческих кадров, тренинге молодых специалистов, снятие барьеров для реализации исследовательских проектов, открытие фонда поддержки специалистов для исследования ключевых аспектов российско-британских отношений. Возможно также привлечь инвестиционную базу компаний, заинтересованных вкладывать средства в развитие наукоёмких отраслей, в подготовку квалифицированных кадров, применяющих опыт европейского сотрудничества. Данный проект направлен на подготовку и реализацию образовательных программ в сфере культуры, образования и науки. Одной из приоритетных задач данного проекта является укрепление благоприятного образа России в мировом сообществе.
Приоритетные направления, цели и задачи в рамках проекта «Единая образовательная зона Россия – Великобритания»:
Реализация проекта возможна в рамках государственной организации «Россотрудничество» и с помощью Фонда «Русский мир», воплощающих гуманитарную политику нашего государства на пространстве ближнего и дальнего зарубежья. Она реализует проекты, направленные на развитие международного гуманитарного сотрудничества, в том числе и в рамках межгосударственных многосторонних и двухсторонних интеграционных объединений, а также, активно занимается формированием благоприятного имиджа нашей страны в мировом информационном пространстве.
В рамках государственной политики в сфере образования и науки Министерство образования РФ могло бы оказать поддержку в создании новой системы взаимоотношений России и Великобритании. Возможно, проект будет интересен именно департаменту международного сотрудничества в образовании и науке, поскольку он занимается развитием международных образовательных связей. Подписанное в 1996 г. межправительственное соглашение России и Великобритании о научно-техническом сотрудничестве может создать благоприятные условия для развития и последующей интеграции образовательных сфер двух государств с учетом новых экономических и политических реалий.
Настал момент придать новое качество и институциональный формат всему комплексу взаимоотношений России и Великобритании в культурно-образовательной и гуманитарной сферах. В ходе интеграции образовательных сфер, расширения стипендиальных программ и взаимном студенческом обмене, упрощённый стереотип «непонятной» России сможет трансформироваться в полный, ясный и осязаемый образ динамичной современной России, показать силу и потенциал нашей страны, её молодого поколения. Появится возможность привести в действие механизм сотрудничества и кооперации, создать условия для конструктивного диалога, взаимовыгодных, перспективных отношений России и Великобритании.
* Громыко Алексей Анатольевич, д.полит.н., заместитель директора Института Европы РАН, руководитель Центра британских исследований.
* Перегудов Сергей Петрович, д.и.н., ИМЭМО РАН.
3 «The Guardian», 18.11.2009.
4 Brown J. The Great calculation machine. «The Economist», 19.11.2007.
5 «The Guardian», 01.12.2009.
6 www.conservative party.org.uk. An official cite. Social action.
7 www.times.online.uk, 7 dec. 2009; www.guardian.online.uk, 7 dec. 2009.
8 См. www.libdem.org.uk. A fresh start for Britain – New tax plan (30 Nov. 2009).
9 Harris J. Lib-Lab pact: deep down they know it makes sense. «The Guardian», 15.12.2009.
10 «The Guardian», 09.12.2009.
11 www.ukip.org.
12 «The Observer», 25.10.2009.
Ананьева Елена Владимировна, к.филос.н., с.н.с., Институт Европы РАН.
14 Parker G. Clarke willing to reinforce inexperienced frontbench. «The Financial Times», 21.05.2008.
15 Fraser Nelson. They wish we all could be Californian: the new Tory plan, www. spectator.co.uk/the-magazine/features/3388306/part_6/they-wish-we-all-could-be-californian-the-new-tory-plan.thtml.
16 Cameron D. «Making Progressive Conservatism a Reality». www.demos.co.uk/ files/File/David_Cameron_Making_progressive_conservatism_a_reality.pdf. На открытии присутствовал также У. Хаттон (разрабатывал для лейбористов концепцию «общества совладельцев» – stakeholders society). См. о проекте: www. demos.co.uk/projects/progressiveconservatism/overview.
17 Справедливости ради отметим, что слова Тэтчер относились к конкретному случаю (попыткам оправдать убийцу, которого-де «среда заела»).
18 Он преподавал теологию в Университете Кумбрии (University of Cumbria) и был видной фигурой в движении Радикальных ортодоксов, которое постмодернистский августинианизм смешало с элитарным христианским социализмом.
20 Blond Ph. The Rise of the Red Tories. Prospect, 28.02.2009. N 155. www.pros-pect-magazine.co.uk/article_details.php?id=10608; Blond Ph. Let us put markets to the service of the good society. «The Financial Times», 13.04.2009. www.ft. com/cms/s/0/1f1541c4-2859-11de-8dbf-00144feabdc0.html?nclick_check=1.
21 Barrow S. The onward march of progressive conservatism? www.ekklesia.co.uk/ node/8942/.
22 Booth Ph. Regressive Conservatism. 23.04.2009. http://blog.iea.org.uk/?p=370.
23 http://www.centreforsocialjustice.com.
24 Anderson B. Traditional Toryism does believe that there is society. www.indepe ndent.co.uk/opinion/commentators/bruce-anderson/bruce-anderson-traditional-tory ism-does-believe-that-there-is-society-1831124.html.
25 Hutton W. Sorry, David, if you roll back the state, you invite disaster. The Observer, 11.10.2009.
* Бударгин Алексей Валериевич, сотрудник Центра британских исследований, аспирант Института Европы РАН.
27 English Democrats Party, малая партия, выступающая за распространение деволюции на собственно Англию: создание английского парламента и органов самоуправления.
* Фёдоров Валентин Петрович, д.э.н., профессор, заместитель директора Института Европы РАН.
29 «Die Zeit», 2009, № 50. S. 37.
* Хесин Ефим Самуилович, д.э.н., профессор, г.н.с., ИМЭМО РАН.
* Суслопарова Елена Алексеевна, к.и.н., с.н.с. исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.
32 www.reuters.com/article/idUSL0716718220071207.
33 www.statistics.gov.uk/pdfdir/lmsbrief1009.pdf
34 www.parliament.uk/commons/lib/research/briefings/snep-03731.pdf
35 www.independent.co.uk/news/uk/politics/163850bn-official-cost-of-the-bank-ba ilout-1833830.html.
36 www.parliament.uk/commons/lib/research/briefings/snep-03731.pdf.
37 www.hmrc.gov.uk/pbr2008/measure1.htm.
38 http://news.bbc.co.uk/2/hi/8011321.stm.
39 www.guardian.co.uk/business/2009/apr/22/budget-deficit-record.
40 www.telegraph.co.uk/finance/economics/6385714/Public-sector-borrowing-wors t-since-1946.html.
Носкова Анна Андреевна, аспирантка Института всеобщей истории РАН.
42 Great Britain. The Parliamentary Debates. House of Lords. 6th series. L., 2008. Vol. 479 Col. 995.
43 House of Lords Library Note LLN 2009/007, House of Lords Reform Since 1997: A Chronology. L. 2009. P. 79. www.parliament.uk/documents/upload/HLL ReformChronology.pdf//
44 Constitutional Reform and Governance Bill. www.publications.parliament.uk/pa /cm200809/cmbills/142/09142/1-7.html/
45 Tyrie A. MP, Rt Hon Sir George Young Bt MP, Gough R. (editor). An Elected Second Chamber: A Conservative View L. J 2009. P. 12. Цит. по: House of Commons Library, Research Paper 09/73, Constitutional Reform and Governance Bill. P. 34. L. 2009. www.parliament.uk/commons/lib/research/rp2009/RP09-073.pdf.
46 Great Britain. The Parliamentary Debates. House of Сommons. 6th series. Vol. 473. L., 2007. Cols. 450-451. Ibid. Vol. 464. Col. 433w.
47 House of Lords Library Note LLN 2009/007, House of Lords Reform Since 1997: A Chronology. L. 2009. P. 61.
48 Great Britain. The Parliamentary Debates. House of Сommons. 6th series. L. 2008. Vol. 479. Col. 27.
49 House of Lords Library Note LLN 2009/007, House of Lords Reform Since 1997: A Chronology. P. 62.
50 Jenkins R. Asquith. L. 1964.
Остапенко Галина Сергеевна, д.и.н., в.н.с. Института всеобщей истории РАН.
52 По материалам: www.telegraph.co.uk.
53 http:/www.utro.ru/articles/2—4/04/19/299743.shtml.
54 www.agentura.ru./press/about/jointprojects/lemondediplomatique/britishmuslims/.
55 www.i-r-p.ru/page/stream-event/index-10910/html.
56 www.newsru.com/religy/10Aug2004/islamic_bank.html.
57 «Цветными» именовали в Британии темнокожих переселенцев из азиатских, африканских и латиноамериканских стран.
58 www. newsru.com/religy/20jul2005/downing_muslims.html.
59 www.agentura.ru./press/about/jointprojects/lemondediplomatique/britishmuslims.
60 http:/islam.com.ua/news/4660/.
61 http:/islam.com.ua/news/4682/.
Шварц Елена Семёновна, к.биол.н., эксперт Международного института гуманитарно-политических исследований.
63 По данным исследования Г. Палмера и П. Кенуэя, иммигранты-индуисты, в среднем, экономически благополучны (самые благополучные среди некоренного населения), их доходы приближаются к доходам «белых» британцев: уровень бедности среди британцев-индусов составляет 25%, как и для коренных британцев. Опубликовано на сайте «Joseph Roundtree Foundation». www. jrf.org.uk/publications/poverty-rates-among-ethnic-groups-great-britain.
64 «The Guardian», 19.04.2004, цит. по: Ирина Семененко. Управление государством: Проблемы и тенденции развития. Политическая наука: Ежегодник 2007. М., РОССПЭН, 2008.
65 Камерон написал эти строки после того, как прожил в 2007 г. 2 дня в мусульманской семье, и опубликовал в газете «Гардиан» от 13 мая 2007 г.
66 Такая схема – от изначального секуляризма через растущую религиозную озабоченность к исламскому радикализму – описана, например, для Франции. См. статью А. Кудрявцева «Мусульмане во Франции». РЖ «Россия и мусульманский мир», 2002, № 11. www.demoscope.ru/weekly/2003/0115/analit05.php.
67 Чудари известен организацией демонстрации около датского посольства в 2006 г. с призывами обезглавить тех, кто посмел издеваться над Пророком Мухаммедом. Фотографии же марша лета 2007 г. в Лондоне, похоже, обошли пол-Интернета. Одетые в традиционные белые одежды участники марша (все сплошь молодые мужчины и даже мальчики) держали плакаты с надписями «Зарежь тех, кто насмехается над исламом», «Европа, помни 11 сентября», «Пусть либерализм отправляется в ад» и т.д. и т.п. Чудари также призывал убить Папу Римского за неосторожные высказывания относительно посланий Пророка.
68 Относительно этой детали в прессе существуют разногласия: одни газеты пишут, что Чудари сначала работал преподавателем, а потом нашёл работу по специальности, другие – что преподавателем он стал после того, как лишился адвокатской работы.
69 В настоящее время Омар Бакри проживает в Ливане, и въезд в Великобританию ему запрещён.
70 Эта организация также была объявлена вне закона специальным постановлением от 11 января 2010 г., которое вступило в силу 14 января 2010 г. (http:// www.opsi.gov.uk/si/si2010/uksi_20100034_en_1).
71 К слову, английскую королеву предлагается одеть в чадру с головы до пят, а колонну Нельсона превратить в минарет.
72 «Muslim population 'rising 10 times faster than rest of society'» («The Times», Jan 30, 2009).
73 Так, в мае 2006 г. их считали «самыми важными» или «важными» 41% бри-танцев (в 1990-е гг. – только 5%) (www.mori.com/polls/trends/issuesl2.shtml); цит. по: Ирина Семененко. Там же.
74 YouGov Survey on Racial Equality 2004 (www.yougov.co.uk). Цит. по: Ирина Семененко. Там же.
75 В частности, в своей программе он выступает за ужесточение правил для иммигрантов, за введение квот для беженцев и даже за выход Соединённого Королевства из Женевской конвенции по беженцам 1951 г.
Степанова Наталья Михайловна, д.и.н., Институт всеобщей истории РАН.
77 www.ipsos-mori.com/researchpublications/researcharchive/poll.aspx?oInemId= 1231&view=wide.
78 Сampbell Rosie. Gender and Voting in Britain: How men and women think about politics today. L., Birkback University, 2007.
79 Labour’s achievements for women. http://labs.labour.org.uk/swc/200066/labours _achievements_for_women.
80 «The Independent», 11.04.2007.
81 Socialist Workeronline.04.10.2008.
82 Child Poverty Bill. www.publications.parliament.uk/pa/1d200910/1dbIlls/021/1 0021.i-iihtml.
83 TUC Women’s Conference 2009 – Women’s Committee Report. P. 10, 11.
84 Children, Schools and Families Bill 2009-2010. Bills before Parliament. www. parliament.uk.
85 Family at heart of Conservative policy, says Cameron. «The Guardian», 15.03.2008.
86 Repair Plan for Social Reform. L., Conservative Party. 2008.
87 www.dailymail.co.uk/news/article-1233939/Cameron-insists-Tories-support-sin gleparents-backl.
88 http://www.lifesitenews.com/1dn/2009/dec/09120111.html.
Капитонова Наталья Кирилловна, д.п.н., профессор МГИМО (У) МИД РФ.
90 www.iraqinquiry.org.uk.
91 Meyer Ch. DC Confidential. L. 2005.
92 Ibid. P. 241, 246.
93 Statement on Afghanistan. www.number10.gov.uk.
94 «The Independent», 28.10.2009.
95 Кристофер Сомс, посол Соединённого Королевства во Франции. Отношения между двумя странами обострились из-за предания гласности содержания переговоров генерала де Голля с послом Сомсом.
96 United Kingdom of Great Britain and Nothern Ireland, H.E.Mr.Gordon Brown, Prime Minister. General Debate of the 64th Session (2009). www.un.org/ga/64/genе
raldebate.
* Куликов Андрей Александрович, к.полит.н., сотрудник Центра британских исследований Института Европы РАН.
98 В качестве основных работ, где рассматривается внешняя политика Великобритании за последние 20 лет, следует назвать следующие: Капитонова Н.К. Зарубежная историография внешней политики правительств М. Тэтчер и Дж. Мэйджора (1980–1990-е гг.). Новая и новейшая история. 2006. № 5. С. 210-225; Великобритания: эпоха реформ. Под ред. Ал.А. Громыко. М., Весь мир, 2007. С. 339-466.
99 См. подробнее Simms B. Unfinest Hour: How Britain Helped To Destroy Bosnia. London, Allen Lane, Penguin Press, 2001.
100 Campbell A. Goodbye charisma, hello new politics. Observer. 2007. 05 Aug. P. 27.
101 Extraordinary Rendition in US. Counterterrorism Policy: The Impact on Transatlantic Relations [Electronic resource]. Foreign Affairs Committee. 2007. http://fo reignaffairs.house.gov/110/34712.pdf. P. 7.
102 Цит. По: Grant Ch. Can Britain lead in Europe. London, Centre for European Reform, 1998. P. 1
103 Напомню, что в начале ноября 2009 г. межпартийная группа британских парламентариев подтвердила участие Великобритании в незаконной транспортировке подозреваемых в терроризме, но указала, что в международном праве нет достаточных юридических оснований, чтобы привлечь кого-либо к ответственности.
104 Подробнее см.: Shapiro J., Whitney N. Towards a Post-American Europe: A Power Audit of EU-US Relations. Brussels, European Council on Foreign Relations, 2009.
Годованюк Кира Анатольевна, аспирантка Института Европы РАН.
106 British Foreign Police Since 1997. Research Paper 08/56 от 23 June 2008. House
of Commons Library. www.parliament.uk/commons/lib/research/rp2008/rp08-056.pdf.
107 www.number10.gov.uk/Page13736.
108 Речь Дэвида Милибэнда на конференции Лейбористской партии 2007 г. http://news.bbc.co.uk/2/hi/uk_news/politics/7012356.stm.
109 www.parliament.uk/commons/lib/research/rp2008/rp08-056.pdf.
110 www.dissentmagazine.org/democratiya/article_pdfs/d12Miliband.pdf.
111 http://archive.treasury.gov.uk/press/1999/p79_99.html.
112 www.deutsche-welle.com/dw/article/0,2144,2514155,00.html.
* Бугрова Мария Сергеевна, к.э.н., научный консультант проекта «Bumali Project».
114 Обратим внимание на то, что уже не используется терминология «страны третьего мира» или «развивающиеся страны», а речь идёт о «государствах-партнёрах».
115 http://ukinjapan.fco.gov.uk/en/working-with-japan/international-development/ importance/.
116 http://ukinjapan.fco.gov.uk/en/working-with-japan/uk-foreign-policy/.
117 www.fco.gov.uk/resources/en/pdf/4103709/5476465/5550005/uk-and-china.
118 The Scottish Government's Plan for Engagement with China. URL: www.scot land .gov.uk/Resource/Doc/222230/0059776.pdf.
119 Институт Конфуция – сеть китайских культурно-образовательных центров, создаваемых Китайским государственным комитетом по распространению китайского языка за рубежом совместно с зарубежными синологическими центрами. www.confucius-institute.ru/.
120 «New Statesman», 09.03.2009.
121 http://www.expochina.biz/spec/expo/.
122 Восстание в Тибете 1959 г. – восстание жителей Тибета в Лхасе против правления КПК, жестоко подавленное.
123 http://russian.news.cn/china/2009-12/19/c_13115259.htm.
124 Не запрещена в Гонконге и на Тайване.
125 http://russian.people.com.cn/95181/6850311.html.
126 www.chinanews.ru/news/economy/1735-19012008.html.
127 «The Washington Post», 24.12.2008. www.washingtonpost.com/wpdyn/content /article/2008/12/23/AR2008122302795.html?hpid=topnews.
128 http://russian.people.com.cn/31521/6376815.html.
129 www.scottish.parliament.uk/business/businessBulletin/bb-04/bb-07-19f.htm.
130 Казахстанская газета «Наш мир». 02.10.2009.
131 www.ohi.org.ru/654.html.
132 Российская Федерация не входит в их число.
Поздышева Наталья Владимировна, аспиранта Института Европы РАН.
* Сычугова Юлия Александровна, студентка РГГУ.
PAGE 12