Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Сибирское купечество
1. РАЗВИТИЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА В XVII в.
В наши дни, как никогда ранее, в российской исторической науке велик интерес к фигуре предпринимателя и его роли в экономической, общественной и культурной жизни страны. Особый интерес представляет период второй половины XIX — начала XX в., когда буржуазные реформы ликвидировали многие препятствия на пути развития предпринимательства, и в России шел процесс активного формирования буржуазии. История купечества, как главного предпринимательского сословия, составлявшего костяк отечественной буржуазии, по словам Н. А. Миненко «все более прочно утверждаются на историографическом поле». Появилось немало справочных изданий, монографий, статей и еще больше популярных работ по указанной проблематике. Особое внимание исследователей обращено купечеству Москвы и Центрального района, Петербурга, меньше — провинциальному купечеству.
Сибирское купечество представляло собою одну из значительных по численности и своеобразных по источникам формирования и деятельности групп российской буржуазии. Его историей занимались ученые крупных научных центров региона — Томска, Иркутска,
Новосибирска, а в последние годы и Барнаула, Омска, Якутска и других
городов. Усилия исследователей региона по данному направлению в 90-е годы
были объединены работой над «Краткой энциклопедией по истории купечества и коммерции Сибири», изданной в 1994–1999 гг. в 10-ти книгах в Институте истории Сибирского отделения Российской Академии наук. 90% статей этого издания посвящены
персоналиям — отдельным купцам или купеческим семьям. Собранный материал
представляет фактически банк данных, являющийся фундаментальной основой для
дальнейшего изучения купеческого сословия, подготовки аналитических
исследований по проблематике.
Уже первые шаги русских по Сибири сопровождались освоением ее богатств. Самым ранним хозяйственным занятием пришлого русского населения в Сибири стала торговля, которая способствовала не только промысловому освоению края, но и его политическому присоединению. Торговые связи нередко предшествовали колонизации правительства.
Развитие русской торговли за Уралом началось еще до присоединения Сибири. По данным С.В. Бахрушина, еще в XI в. Новгород, нуждаясь в пушнине для торговли с Готским «заморьем», овладел Печорским путем, который открывал ему дорогу «за Юг-ру и Самоядь». Установить точную дату начала поездок русских купцов за Урал не представляется возможным, но уже в середине XVI в. русские хорошо знали и путь на Обь, и характер приобского населения.
Однако до XVI в. продвижение на восток было медленным. Это было обусловлено сравнительно невысоким спросом на меха, который в связи с падением торговой деятельности Ганзы и закрытием Немецкого двора в Новгороде еще более сократился. Кроме того, путь по Печоре был слишком удален от крупных торговых центров Русского государства, а путь на Каму был закрыт казанскими татарами.
К середине XVI столетия в экономической жизни страны произошли изменения, которые вызвали повышение спроса на пушнину и, как следствие этого, более энергичное продвижение на восток. Усиление торговых контактов Русского государства со странами Запада и Востока со второй половины XVI в., по словам С.В. Бахрушина, «всколыхнуло русских промышленников и предпринимателей, толкнув их на открытие и захват новых соболиных мест». В приобретении и освоении пушных богатств Сибири были заинтересованы не только частные лица, но и само государство. «Стремление найти постоянный источник пушнины, - говорилось в «Истории Сибири», - составлявшей в то время немалую долю приходной части бюджета и ценившейся на внешнем и внутреннем рынке, усиливало попытки русского правительства к продвижению границ государства на восток».
Таким образом, первые торговые контакты с Сибирью прежде всего были обусловлены стремлением добраться до пушных богатств края. Огромные запасы пушного зверя, быстрый рост численности промышленников и торговцев привели к тому, что в XVII в. Сибирь становится главным поставщиком пушнины на русском рынке.
Развитие русской торговли в Сибири началось со скупки мехов у местного населения. В торговле в той или иной степени участвовали все, кто встречался с коренным населением Сибири, однако хозяевами пушных рынков очень быстро становились торговые люди - купцы из европейской части России. Лично или через доверенных лиц они скупали пушнину у промысловиков и вывозили ее в Европу.
Характерный пример такой деятельности - московский гость Гаврило Романович Никитин. Он начинал приказчиком, а в 1674г. получил звание гостя. В последующие 17 лет его торговля охватила всю Сибирь и достигла даже Китая, куда он посылал приказчиков. Крупные торговые операции в Сибири вели братья Гусельниковы. В 1630 г. один из братьев - Василий был включен в состав гостиной сотни Москвы, а среди гостей в Мангазее он занимал первое место. Одними из самых богатых торговых людей в первой половине XVII в. были братья Наум и Демид Глотовы, происходившие из-под Мурома. Глотовы имели приказчиков, которые скупали для них пушнину в Сибири. Они участвовали в общих предприятиях вместе с мангазейским воеводой Г.И. Кокоревым.
Торговля с аборигенами носила преимущественно меновой характер и вначале производилась, путем примитивной «немой» торговли. Обменивающиеся стороны часто торговали, не видя друг друга. Торговцы с той и другой стороны бросали друг другу предназначенные для обмена товары через стену острога или зимовья либо оставляли их в определенном месте и поочередно забирали. Теперь кажется удивительным, что установленные эквиваленты практически не нарушались, а взаимное доверие, необходимое при таком способе торговли, в отдельных местах просуществовало почти до конца XIX в. Впоследствии, когда между продавцами и покупателями устанавливалось взаимное доверие, скупщики начинали ходить «по юртам», а сибирские народы - приезжать к острогам и зимовьям. Пушнину выменивали на муку, медные котлы, топоры, посуду, украшения.
Государство, стремясь получить свою долю от пушных богатств Сибири, обложило коренное население особым налогом -ясаком, который, по сути своей, представлял собой дань побежденного победителю.
Чтобы наиболее ценные меха не уплывали в частные руки» торговцам разрешалось скупать меха у аборигенов лишь после окончания ясачного сбора и только на гостиных дворах. Однако это правило выполнялось далеко не всегда. Кроме ясачного обложения немалую прибыль казне давала и прямая торговля от имени государя. Наиболее ценные виды пушнины временами разрешалось покупать только для царской казны. Для того чтобы вывезти пушнину из Сибири, нужно было уплатить особые пошлины.
2 . ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО В XVIII - НАЧАЛЕ XIX в.
Период XVIII - первой четверти XIX в. включает в себя 2 этапа развития сибирского предпринимательства. В первой половине XVIII столетия происходит становление относительно самостоятельного торгово-промышленного предпринимательства как социально-экономического института. В это время расширяются внутренние и внешние границы потребительского рынка, упраздняются внутренние таможни и организуются внешние, появляются новые социальные слои потребителей. Кустарные ремесла перерастают в промышленность, юридически оформляются стихийно сложившиеся ярмарки в крупных городах Сибири, сибирский хлеб начинает вывозиться в Европейскую Россию.
Следующий этап, который охватывает середину XVIII - 1830-е гг., характеризуется созданием сети городских и сельских - ярмарок и включением их в общероссийскую систему ярмарок. Прокладывается Московский тракт и формируется сеть уездных и волостных путей сообщения. Создается: мануфактурная промышленность, как казенная, так и частная, организуются компании, совмещавшие торговлю и производство, открываются первые банки и даже появляется «сибирская» монета.
Новый этап развития предпринимательства, начавшийся в Петровскую эпоху, был связан с дальнейшим процессом хозяйственного освоения края. Оформлению торгового и промышленного предпринимательства в виде самостоятельного социально-экономического института во многом способствовала гилъдейская реформа 1727 г., по которой все предприниматели делились на 3 гильдии, различавшиеся юридическими правами, сферами коммерческой деятельности и размерами налогов.
В первой половине XVIII столетия в Сибири шел процесс формирования промышленного предпринимательства. Кустарные ремесла перерастали в мануфактурные заведения, которые в большей мере обеспечивали потребительский рынок товарами, которые ранее доставлялись из Европейской России. Первые сравнительно крупные частные промышленные заведения появились в Сибири в начале XVIII в., а в 1760-х гг. их число составляло примерно 25, не считая разного рода ремесленно-кустарных мастерских и кузниц.
Наиболее крупные промышленные предприятия относились к добывающей промышленности. Так, еще в XVII в. были основаны Троицкий, Усть-Кутский, Селенгинский и Усолъский солеваренные заводы. В 1704 г. в Забайкалье был построен казенный Нерчинский сереброплавильный завод.
На Алтае начальный период промышленного предпринимательства связан с именем Акинфия Никитича Демидова, представителя известной семьи тульских и уральских заводчиков. В конце 1710-х гг. на юге Западной Сибири были обнаружены месторождения полиметаллических руд. Однако пока бюрократический аппарат раскачивался, предприимчивый Демидов, воспользовавшись данной Петром I берг-привилегией 1719 г., разрешавшей добывать и плавить частным лицам руды, получил разрешение на добычу медной руды и строительство заводов в Томском и Кузнецком уездах и основал здесь несколько рудников и 2 медеплавильных завода - Колывано-Воскресенский (1728 г.) и Барнаульский (1739 г.).
С помощью связей в правительственных кругах А.Н. Демидову удалось захватить огромную территорию в бассейне Оби, на которой другим предпринимателям было запрещено вести какие бы то ни было работы. Как считают историки, организация выплавки меди не была подлинной целью Демидова, так как не приносила практически никаких доходов. По тогдашним законам заводчики были обязаны сдавать в казну 90% выплавляемой меди по фиксированной цене 4 руб. 50 коп. за пуд, а себестоимость пуда меди на Алтае составляла 5 руб. Однако алтайская медь содержала довольно значительную примесь серебра, которую Демидов тайно извлекал на своем Невьянском заводе на Урале, а затем построил специальные печи для выплавки бликового (т.е. содержащего золото) серебра на Колыванском заводе. Именно выплавка серебра давала основные барыши Демидову на Алтае.
Заводы Демидова были хорошо оборудованными для того времени предприятиями. На Колыванском (Колывано-Воскресенском) заводе была плотина на р. Белой; плавильня с вододействующими мехами для подачи воздуха в плавильные горны; обжигальная, где обжигали полученный после рудной плавки полупродукт - ропштейн; гармахерская для выплавки чистой меди; пильная мельница (вододействующая лесопилка); кузница; котельная, где выделывали медную посуду, и другие цехи. Плотина Барнаульского завода представляла собой грандиозное по тому времени сооружение: длиной свыше 500 м и шириной на дне 52 м, наверху - 26 м. Для защиты завода была сооружена крепостная стена из массивного заплота деревянных столбов с тремя башнями.
Вскоре после смерти А.Н. Демидова в 1747 г. императрицей Елизаветой Петровной был издан указ, по которому его алтайские заводы переходили в собственность царской фамилии. Этот указ свидетельствовал о полной незащищенности собственности заводчиков и фабрикантов в условиях феодальной России. Царская монополия на земли Алтая тормозила становление рыночных отношений в этом регионе. Алтайское население вынуждено было отбывать заводские повинности. Так, купцы и мещане, составлявшие основную социальную базу для предпринимательства, должны были служить на заводах в качестве счетоводов, конторщиков, писцов, а мещане выполняли и рудовозные работы. Все это затрудняло их участие в торгово-промышленной деятельности. К.Ф. Ледебур отмечал, что по количеству частных предприятий и предпринимателей Барнаул значительно отставал от других городов Томской губернии. Если в Томске их число в 1825 г. составляло 20, то в Барнауле только 4. По этому показателю Барнаул отставал даже от Кузнецка, где их было 7. То же наблюдалось в сфере торговли и в количестве лиц, занимавшихся торговлей или промышленностью. В Барнауле в этот период не было ни одного купца 1-й гильдии, 2-й гильдии - только 5 и третьей - 40 (в Томске, соответственно - 3, 1 и 77).
Несмотря на все стеснения частной инициативы, некоторые энергичные предприниматели все же стремились наладить свое дело. Правда, предпринимательская деятельность концентрировалась преимущественно на обслуживании потребностей горнозаводского хозяйства (администрация устанавливала ограничения на вывоз хлеба и масла из округа). Например, барнаульский купец Пуртов в компании с томским Шумиловым занимались перевоз кой свинца из Забайкалья на Алтай, поставляли продовольствие на заводы и рудники, в основном мясо и хлеб (маркитантский промысел).
Перевозка сибирской меди, выплавленной на кабинетских заводах, в Европейскую Россию обходилась дорого, однако от выплавки меди отказаться было нельзя, поскольку медь в больших количествах содержалась в полиметаллических рудах, из которых добывали серебро. Поэтому в 1763 г. было решено чеканить медную монету на Сузунском заводе на Алтае. Эта монета чеканилась с гербом Сибирского царства (два соболя), имела хождение только внутри Сибири. С 1781 г. монетный двор Сузунского завода стал выделывать монету общероссийского образца.
Частные предприятия в горно-металлургической отрасли в это время вынуждены были действовать в условиях нехватки квалифицированных рабочих кадров, большой конкуренции со стороны казенных и кабинетских предприятий и правовой незащищенности. Все это приводило к их неустойчивости. Так, в 1774 г. московский купец Иван Григорьевич Савельев, наживший капитал на казенных откупах в Сибири, приобрел у казны Ирбинский железоделательный завод. Однако, столкнувшись с большими сложностями в организации производства и с узостью местного рынки, к концу 80-х гг. он полностью разорился.
Формирование частнопредпринимательских предприятий в обрабатывающей промышленности представляло известную сложность. В регионе было мало капиталов. Капитал из России, которому хватало дел в метрополии, если и попадал в Сибирь, то направлялся в те отрасли, которые давали быструю и верную прибыль, например, в торговлю пушниной или винные откупа.
Охотно купеческий капитал в этот период шел в винокурение. В 1714г. указом Петра I в Сибири разрешалось курить вино людям всяких чинов свободно «с объявлением об этом начальству и в заклейменной посуде, полагая сбору со всякого ведра по полуполти не в год». Дешевизна хлеба, несложное производство, гарантированный сбыт - все это обеспечивало высокую и стабильную прибыль. В хлебных районах Сибири появились десятки винокурен, организованных на средства частных лиц. Самый крупный в регионе винокуренный завод того времени был построен в 1756 г. близ Иркутска генерал-прокурором А. Глебовым. Один из богатейших сибирских купцов Максим Михайлович Походяшин владел 5 винокуренными заводами в Тюмени, Екатеринбурге, Ирбите и других, местах. Выгоды винокурения были настолько очевидны, что в 50-х гг. XVIII в. государство превращает отрасль в казенную и дворянскую монополию. А в конце века государство прекращает и дворянское предпринимательство в этой отрасли. Винокуренные заводы были скуплены казной, а для повышения стабильности их работы власти стали использовать на них принудительный труд. Так винокуренная промышленность утратила капиталистические черты, которыми обладала прежде.
Таким образом, государство в ряде случаев сдерживало развитие частного предпринимательства, особенно в тех отраслях промышленности, которые обладали большой доходностью.
Тем не менее «безуказных» мануфактур капиталистического типа в сибирской обрабатывающей промышленности в конце XVIII в. было больше, а в первой половине XIX в. они решительно берут верх. С начала XIX столетия до отмены крепостного права их число выросло с 23 до 95, т.е. более чем в 4 раза.
В XVIII в. российские и сибирские купцы, разбогатев на торговле и винокурении, стремились вложить свои капиталы в промышленность. Тобольский купец Шайдуров совместно с дворянином Матигоровым основали в 1720-х гг. первые в Сибири стекольные заводы. Устюжанин Яков Бобровский в 1736 г. приобрел казенный Тельминский завод и переоборудовал его в суконную фабрику. Верхотурский купец Максим Походяшин вложил деньги в уральскую металлургию и винокурение. Другой верхотурец Осип Коновалов построил в начале 1760-х гг. под Туринском бумажною фабрику. Тобольские купцы Медведевы основали в 1744 г. первую в Сибири частную бумажную фабрику, а их родственник, купец Василий Корнильев, на ее базе в 1789 г, открыл типографию, а затем и стекольный завод. Под Иркутском посадский Степан Прокопьев в 1747 г. построил стекольную и шелковую мануфактуры, каргопольский купец Александр Баранов в 1784г. - Тальцинскую фаянсовую фабрику, а затем в Иркутске - водочный и салотопенный заводы.
Однако дефицит свободной рабочей силы, сильная конкуренция со стороны сибирских кустарей и промышленности Европейской России, узость местного рынка сбыта, неудовлетворительное качество местного сырья обусловили слабость и нестабильность частной сибирской промышленности. Частные предприятия постоянно переходили из рук в руки, большинство из них весьма быстро разорялись, обычно через 5-10 лет.
Говоря о количественных характеристиках частного предпринимательства в сибирском промышленном производстве, следует отметить его безусловный рост. Если в 1760-е гг. по всей Сибири действовало 25 частных промышленных предприятий, то к середине XIX в. в городах Тобольской губернии было 126 заведений, Томской - 77, Енисейской - 34, Иркутской - 34.
Промышленное предпринимательство в Сибири достаточно успешно справлялось с потребностями населения и казны. Оно было готово к технической модернизации производства, но развитие золотодобычи в начале XIX в., вызвавшее колоссальный отток капиталов и рабочих рук в эту отрасль, затормозило общее перевооружение промышленности.
В целом, по сравнению с XVII столетием, XVIII - начало XIX в. отличались большим размахом частнопредпринимательской деятельности в промышленности, однако, если исходить из потенциальных возможностей края, его природных богатств, это развитие нельзя было признать удовлетворительным. Отрицательную роль в этом процессе часто играло государство, стремившееся сосредоточить в своих руках наиболее прибыльные и выгодные отрасли. Хотя Сибирь не знала крепостного права в чистом виде, оно существовало в Алтайском и Нерчинском горных округах. Феодальные порядки тормозили развитие предпринимательства, объявляя, например, золотопромышленность монополией дворянства и верхушки купечества. Все это не только отрицательно сказывалось на формировании промышленного предпринимательства, но и порождало серьезные диспропорции в структуре народного хозяйства Сибири, усиливая колониальные черты ее развития.
В рассматриваемый период гораздо успешнее развивалось торговое предпринимательство, в котором выделялось несколько направлений. Жизненно важное значение для Сибири имела торговля с Европейской Россией. Русские купцы-оптовики закупали крупные партии товаров в Москве, Казани, Нижнем Новгороде, Ирбите и переправляли их в крупные города Сибири: Тюмень, Тобольск, Томск, Енисейск, Красноярск, Иркутск. Торговыми воротами Сибири был Ирбит. Отсюда в край поступали текстильные к бакалейные товары, в обмен на которые из Сибири шли пушнина золото, серебро, а впоследствии и разного рода сельскохозяйственное сырье. Торговля с Европейской Россией осуществлялась через местные ярмарки, число которых постоянно увеличивалось.
Ярмарки, особенно крупные, были сферой деятельности преимущественно гильдейского купечества, которое могло закупать большие партии товара и затем перепродавать мелким торговцам на местах. Вообще торговлю с Европейской Россией могли веса и только крупные купцы-оптовики. Для мелких такая торговля была недоступна в силу небольшого количества товаров и больших накладных и транспортных расходов.
Кроме торговли с метрополией, в Сибири развивалась и внутренняя торговля. Процесс общественного разделения труда между северными и южными территориями способствовал развитию внутрисибирских рыночных связей и становлению местных торговых центров. С севера на юг везли лес, деревянные изделия, рыбу, меха; с юга на север - хлеб, скот, сало, металлические изделия и пр. В Сибири формируются крупные торговые центры - Тюмень, Тобольск, Томск, Красноярск, Енисейск и Иркутск. В этих городах купцы-оптовики перепродавали свои товары местным предпринимателям, которые торговали ими через своих приказчиков в собственных лавках, а также мелким торговцам, развозившим товары по другим городам, деревням и улусам, проникая в самые отдаленные уголки сибирского края. Сбыв товар, мелкие торговцы скупали у местного населения сельскохозяйственное сырье и пушнину, которые затем продавали приказчикам крупных купцов. Последние, аккумулировав в своих руках значительные партии сибирской продукции, везли их на российские ярмарки, где вновь закупали промышленные изделия. Торговый цикл повторялся.
Большое значение для Сибири имела внешняя торговля, прежде всего с Китаем, которая шла преимущественно через Восточную Сибирь. Важнейшим транзитным пунктом этой торговли являлась Кяхта. Уже в середине XVIII в. доля Кяхты в торговле всей России с азиатскими странами составляла 67%. С 1762 г., после отмены монополии казны на продажу пушнины за границу, этот товар стал основным для торговли частных предпринимателей с Китаем. Кроме пушнины, купцы торговали скотом, кожами, грубошерстными сукнами, овчинами, металлическими изделиями. Китайцы меняли эти товары на шелковые и хлопчатобумажные ткани, фарфоровые изделия, чай, сахар-леденец. Ткани в это время составляли 2/3 всего ввоза. Оборот русско-китайской торговли постоянно рос, составляя в 1755 г. 0,8 млн руб., а в 1800 г. - уже 8,3 млн руб. Торговля с Китаем определяла и стимулировала развитие многих отраслей сибирской экономики, особенно в Восточной Сибири: пушного промысла, транспорта, скотоводства, земледелия, кожевенной промышленности (которая, кроме продукции на продажу, давала кожу для обшивки ящиков с китайским чаем).
На первых порах в русско-китайской торговле главную роль играло государство, которое фактически монополизировало ее, организовав в конце XVII - начале XVIII вв. посылку в Пекин казенных торговых караванов. Однако подобная практика оказалась неэффективной и стала приносить казне убытки. Поэтому государство дает свободу частной инициативе. В 1728 г. открывается частный торг с китайцами в Кяхте. В 1762 г. отменяются казенные караваны и провозглашается полная свобода торговли в Кяхте, в том числе и пушниной. После этого начался взлет иркутского и кяхтинского купечества, а Иркутск превращается в «сибирский Амстердам» - средоточие деловой активности всей Сибири. Не осталось в накладе и государство, которое получало значительный доход за счет таможенных поступлений (в 1775 г. пошлины с купцом, торговавших в Кяхте, составляли 38,5% всех таможенных поступлений в российский бюджет).
Организационные формы торговли были самыми разнообразными: периодическая (ярмарки), стационарная (лавки), развозная и разносная торговля.
Стационарная торговля велась в лавках и гостиных дворах. Этот вид торговли развивался в городах и обеспечивал ежедневные потребности горожан и крестьян близлежащей округи. В купеческих лавках можно было купить все, начиная от гвоздей и кончая драгоценностями. В большинстве сибирских городов функционировали специальные гостиные дворы, которые представляли собой комплексы складских, торговых, а также жилых помещений для продажи, хранения товаров и проживания приезжих купцов. Обычно это были четырехугольные здания с внутренним двором в один или два этажа, обнесенные со всех сторон галереями. Гостиные дворы были разделены на лавки, каждая из которых имела отдельную дверь наружу. Первые гостиные дворы строились в сибирских городах за счет казны, а впоследствии - городскими обществами, В XVIII в. гостиные дворы были преимущественно каменными. В 1706 г. было закончено строительство главного торгового здания Сибири - гостиного двора в Тобольске, который по своим размерам был почти таким же, как московский. Каменные гостиные дворы были построены в 1743 г. в Енисейске, в 1803 г. - в Верхнеудинске, в 1808 г. - в Ирбите, в 1820 г. - В Красноярске. К середине XIX в. в Тобольской губернии насчитывалось 11 гостиных дворов с 996 лавками, в Томской - 8 с 387 лавками.
Количество лавок, лабазов, магазинов постоянно увеличивалось. А в крупных торгово-промышленных центрах края число точек стационарной торговли насчитывало весьма значительное количество, В крупных городах, как правило, функционировало несколько специализированных торговых объектов. В 1730 - х гг. в Тобольске было семь « торжищ »: в верхнем городе - гостиный двор и мясной ряд, в нижнем - ряды для торговли китайскими, русскими, сибирскими и западноевропейскими товарами, а также сапожный, хлебный, мясной и рыбный ряды. В Томске к концу XVIII в. имелись деревянный и каменный гостиные дворы, мясной и съестной ряды. В Иркутске уже в конце 90-х гг. XVIII в. действовали 2 гостиных двора с 467 лавками, хлебный рынок, где располагалось 67 торговых точек, 13 харчевен, мясные и рыбные ряды. Торговля велась на рынках и в рядах, в купеческих и мещанских лавках. В 1823 г. помимо лавок гостиного двора в Иркутске торговля производилась еще в 199 лавках и 260 более мелких торговых точках (балаганах, столах, ларях). К 1820 г. в Красноярске было 2 гостиных двора, съестной и «толкучий» рынки. Насыщенность крупных городов торговыми заведениями была достаточно высокой. В конце XVIII в. в Тобольске одна торговая лавка приходилась на каждые 57 жителей, в Томске - на 31, Тюмени - на 34, Иркутске - на 22.
К периодической торговле относились еженедельные базары и торжки. Базары функционировали в городах и крупных селах по воскресным дням. На них торговали преимущественно крестьяне, которые продавали продукцию своего хозяйства: «разные хлебные, харчевые и другие съестные припасы, мочала, рогожи, веревки, телеги, сани и разного рода кожи, деревянную и глиняную посуду». Торговля на базарах велась в розницу и мелким оптом.
Особую роль для Сибири играла ярмарочная торговля. Ярмарка как форма организации рынка в значительной степени отражала характерные черты развития региона. «Ярмарку порождают, - писал Н.К. Дружинин, - своеобразные условия строя хозяйства - та эпоха, когда в силу отсутствия массового производства товаров, невысокого уровня развития населения и хозяйственной разобщенности различных территорий страны еще не могло иметься налицо почвы для сооружения какой-либо регулярно совершающейся торговой деятельности». Для Сибири с ее безобразными путями сообщения, малой плотностью населения, слабостью кредита и отсутствием крупных капиталов ярмарочная торговля сохраняла важное значение. Настоящий расцвет ярмарочная торговля в Сибири переживала во второй половине XVIII в., после того как по указу правительства 1783 г. каждый уездный город должен был иметь свою ярмарку, и на протяжении почти всего XIX в.
Крупнейшей сибирской ярмаркой становится Ирбитская. Ежегодно, в январе-феврале, на нее съезжались купцы со всей Сибири и России. В первой половине XVIII в. здесь торговали российскими, западноевропейскими, китайскими, сибирскими, среднеазиатскими, персидскими и турецкими товарами. Уже в конце XVII в. по своему обороту она догоняла знаменитую Нижегородскую Макарьевскую ярмарку. Особенно усилилось значение Ирбитской ярмарки после успешного окончания Северной войны, когда Россия получила Прибалтику и Ирбит стал доступен для западноевропейских купцов. В 1770 г, в Ирбите насчитывалось свыше 200 больших торговых лавок. Обороты Ирбитского торга постоянно росли. Если в начале XVIII в. ежегодно на ярмарку привозили товаров на сумму от 12 до 40 тыс. руб., то в 1790 г. оборот составил 3,5 млн руб., в 1815 г. - 7 млн руб., а в 1834 г. - 18,5 млн руб. Ассортимент товаров, представленных на ярмарке, был чрезвычайно широк. В описании 1801 г. говорилось; «Торговля славится потому, что с китайской границы привозят все известные китайские товары, а из отдаленных мест Сибири идет мяхкая рухлядь, с Оренбургской и Ишимской линий доставляют товары бухарские и хивинские, из Москвы московские, а из Архангельска и других российских мест привозят разные российские и иностранные товары, состоящие из сукна, шелковых и бумажных материй, серебряных и золотых вещей, также разные напитки, сахар и другое в довольном количестве ».
В конце XVIII в. численность городских и сельских ярмарок Сибири составляла 121, а в середине XIX в. только в Западной Сибири их было 94.
Развивалась в Сибири также развозная и разносная торговля. Купцы и их приказчики разъезжали по деревням и инородческим стойбищам с целью продажи своих товаров и скупки сельскохозяйственной продукции, скота и пушнины. Нередко товары продавались в кредит под высокие проценты, после чего покупатели, как правило, инородцы, оказывались в неоплатных долгах у купцов, разорялись и не были в состоянии выплачивать даже государственные налоги. Один из жандармских офицеров в своем официальном донесении конца 1820-х, гг. назвал таких купцов «пиявками, сосущими кровь». Попытки сибирской администрации ограничить подобное ростовщичество большого успеха не имели.
Одной из наиболее выгодных отраслей торговли являлась продажа вина. Система виноторговли в то время была построена на откупах, т.е. своеобразной системе аренды права на торговлю вином, за определенную плату, которая вносилась государству вперед и при условии предоставления залога. В 1767 г. винные откупа были введены в Сибири. Откупщикам были даны большие права и привилегии. Они приравнивались к дворянскому сословию, носили шпаги, имели право на обыск любого дома для розыска корчемного (незаконно выкуренного) вина. Право на винный откуп в определенной местности (округе, уезде или целой губернии) продавалось на торгах, которые происходили через каждые четыре года. Примером обогащения на винных откупах можно назвать деятельность верхотурских купцов Поповых, которым удалось в 1827 г. взять на откуп всю Томскую и часть Тобольской губерний. Только за право продажи вина в Томске А.Я. Попов в компании с Ф.И. Поповым обязывались выплачивать в казну 181250 руб. и продавать ежегодно по 48 тыс. ведер вина (1 ведро равнялось 12,3 литра). Вино отпускалось Поповым с Краснореченского казенного винокуренного завода по цене 2 руб. за ведро 40-градусной водки. Поповы должны были развезти эту водку по своим торговым точкам и складам и реализовать ее самостоятельно в установленных указом объемах по цене от 2 руб. 80 коп. до 3 руб. 30 коп. Всего в Томске у Поповых в 1827 г. было 17 питейных домов, а в Томской губернии еще 36 городских и 142 сельских заведений подобного рода.
С конца XVIII в. в Сибири стали возникать первые торговые компании. В частности, стремление предпринимателей к получению максимальной прибыли от пушного промысла порождало монополизацию этой сферы деятельности, что и привело к созданию крупных компаний. В 1781 г. рыльский, а позднее иркутский купец Григорий Шелехов вместе с курским купцом Иваном Голиковым образовали Северо-Восточную компанию для производства пушного промысла на Алеутских островах и у берегов Северной Америки. В компанию вошли крупные иркутские купцы: М. Сибиряков, А. Пахолков, И. Сизой, Мичурины и др. В острой конкурентной борьбе с другими компаниями (Лебедева-Ласточкина, Мыльниковых, Киселевых) Северо-Восточная компания начала планомерное освоение и заселение русскими людьми тихоокеанских островов и североамериканского побережья. Здесь закладывались поселения, торговые фактории, крепости и судостроительные верфи.
В 1797 г. основные компании, действовавшие в регионе, слились в одну Американскую Соединенную компанию, которая вскоре стала называться Российско-Американской компанией и в 1799 г. получила от правительства на 20 лет полную монополию на колонизацию северной части Тихого океана, включая северо-западное побережье Америки. Главное правление компании находилось в Петербурге, а многочисленные филиалы на местах: в Иркутске, Якутске, Охотске, Петропавловске, Русской Америке. На 1 января 1800 г. капитал компании составлял 2634,4 тыс. руб. За 1797-1820 гг. выручка от продажи мехов составила 7,6 млн руб. Российско-Американская компания действовала вплоть до 1867 г., когда русские владения в Америке были проданы США.
Необходимо остановиться на характере развития сибирского предпринимательства в этот период. На него негативно влияла слабая правовая защищенность российского предпринимательства, которая особенно наглядно проявлялась в Сибири, где купцы и промышленники, будучи людьми состоятельными, становились излюбленными объектами вымогательств и злоупотреблений со стороны государственных чиновников. Примером вопиющего произвола была деятельность следователя П.Н. Крылова в Иркутске в 1758-1760 гг., который, формально расследуя утайку от казны истинных доходов от продажи вина, имел тайное задание от обер-прокурора Сената А.И. Глебова заставить иркутских купцов отказаться от винного откупа в пользу самого Глебова. Прибыв в город, Крылов арестовал и заковал в цепи 74 купца, в том числе председателя и членов магистрата, опечатал их лавки, дома и другое имущество. В результате «следствия» Крылов «вымучил» у 120 иркутских купцов «добровольное приношение» на сумму 155 тыс. руб. От пыток на дыбе погиб один из самых богатых предпринимателей города Иван Бечевин.
Осложняли сибирское предпринимательство и ограничительные меры правительства. Долгое время существовал запрет на вексельный перевод денег из Сибири и в Сибирь, так как правительство опасалось злоупотреблений со стороны сибирских воевод и губернаторов, которые под видом купцов могли переводить свой деньги. Поэтому, в отличие от других районов страны, через Урал деньги можно было перевозить только наличными, заплатив таможенную пошлину.
Однако постепенно условия для развития сибирского предпринимательства улучшались. В целях облегчения транспортного сообщения в 1730-х гг. началось сооружение Сибирского тракта. Он начинался в Екатеринбурге, шел через Тюмень, Тобольск, Омск, Каинск, Колыванъ, Томск, Ачинск, Красноярск и Нижнеудинск до Иркутска. К 60-м гг. XVIII в, строительство тракта было закончено. Это была единственная в мире столь протяженная трансконтинентальная магистраль. Сооружение Сибирского тракта явилось могучим стимулом для развития торговых сношений Сибири с другими областями России. Вдоль тракта стали возникать городские и сельские ярмарки.
С 1769 г. появились более удобные для торговых операции бумажные деньги (ассигнации). После разрешения в 40-х гг. вексельного перевода платежей из России в Сибирь и обратно в торгово-промышленных операциях стал распространяться безналичный расчет. В 1753 г. была упразднена таможня в Верхотурье и ввоз-вывоз товаров стал беспошлинным. В 1762 г. были отменены казенные и частные монополии. В 1785 г. «Жалованная грамота городам» определила торговые права и привилегии купечества. Позднее, в 1820 г., были приняты «Подтвердительные правила о свободе внутренней торговли» для всех слоев сибирского общества, а в 1822 г. разрешен въезд торговцев в кочевья и стойбища инородцев. Принятое в 1824 г. «Дополнительное постановление об устройстве гильдий и о торговле прочих сословий» предоставило купеческие права торгующим крестьянам и мещанам.
С середины XVIII в. в России, а затем и в Сибири начинается становление банковской системы. В 1772 г. в Тобольске, а в 1779 г. в Иркутске были открыты государственные банковские конторы для кредитно-вексельных операций. В 1775 г. во всех губернских городах были учреждены приказы общественного призрения, получившие право принимать от населения вклады под проценты и выдавать ссуды под недвижимость, находящуюся в пределах данной губернии.
Положительные тенденции способствовали процессу накопления капиталов. Главную роль в этом играли пушная торговля, китайский и отчасти азиатский торг. На них составили свои капиталы многие иркутские, кяхтинские, тюменские и томские купцы. Значительную роль в становлении сибирского купечества в XVIII в. сыграли также казенные откупа и подряды, прежде всего на виноторговлю. Из виноторговцев вышли такие крупнейшие купцы, как верхотурец М. Походяшин, иркутяне И. Бечевин и И. Ворошилов, томичи Греченины, Поповы и Мясниковы, тюменцы И.А. Стукалов, Переваловы и Колмогоровы, тоболянин В. Корнильев и др.
Середина XVIII столетия стала рубежом в развитии сибирского предпринимательства. С этого момента в торговле все громче заявляли о себе купцы-сибиряки, которые постепенно вытесняли с местного рынка купцов из центральной России, брали сибирскую торговлю в свои руки и сами стали выезжать за товарами на крупнейшие российские ярмарки, в Москву, Нижний Новгород, Казань. Хотя в целом торговля продолжала оставаться делом рискованным и нестабильным, тем не менее многие местные предприниматели начинают устойчиво держаться на ногах. Ко второй половине XVIII в. относится появление сибирских купеческих династий, которые дожили до конца XIX - начала XX вв.: Басниных, Базановых, Дудоровских, Мыльниковых, Мясниковых, Немчиновых, Сибиряковых, Трапезниковых.
Следует отметить, что в рассматриваемый период движение капитала торгово-промышленных фирм сибирских предпринимателей не отличалось стабильностью. Как правило, «дело» переживало не более одного-двух поколений. Ярким примером этого служит история одной из крупнейших в Сибири торгово-промышленных фирм Поповых, которые занимались откупами, поставками в казну, торговали хлебом, являлись первооткрывателями сибирской золотопромышленности, но к середине XIX в. потерпели крах.
В целом в XVIII - начале XIX в. важнейшей сферой сибирского предпринимательства оставалась торговля, ассортимент которой постоянно расширялся, а объемы возрастали. Процесс хозяйственной специализации отдельных районов вел к возникновению и развитию рыночных связей между ними, что выразилось в расцвете ярмарочной торговли в начале XIX столетия.
Важным рубежом в развитии сибирского предпринимательства стала вторая половина XVIII в., когда тормозящие факторы ( неразвитая инфраструктура и денежная система, огромные расстояния, налоговая политика государства, слабая правовая защищенность купечества) уступают место факторам позитивным и стимулирующим предпринимательскую деятельность (строительство Сибирского тракта, выпуск бумажных денег, открытие банков, ликвидация монополий, отмена внутренних таможен, законодательное определение прав и привилегий купечества, развитие торговой инфраструктуры). Именно в это время зарождается собственно сибирское купечество.
Исследования последнего десятилетия не только ввели в оборот новые источники, собрали и систематизировали
огромный фактический материал, но и обозначили новые подходы. В советской
историографии в большей мере изучалась буржуазия (класс), а не купечество
(сословие). Тезис, во многом справедливый, что во второй половине XIX — начале
XX в. шло размывание сословий и формирование классов буржуазного общества,
определил слабое внимание к сословиям, которые до 1917 г. не только
сохранялись, но играли еще значительную роль в жизни российского социума.
Долгие годы буржуазия (и купечество в том числе) изучалась как класс
антагонистичный пролетариату класс, который не имеет исторической перспективы и
рано или поздно уйдет с исторической арены.
В силу этого, история российской буржуазии рассматривалась весьма односторонне. Так,
слабо показывалась созидательная деятельность буржуазии и купечества, которая
реализовывалась прежде всего в предпринимательстве. Весьма редко освещались
вопросы благотворительности купечества, его быта и тем более менталитета. Но эта тематика стала усиленно разрабатываться в постсоветский период.
Условия формирования и деятельности купечества Сибири в значительной степени отличались
от Европейской России. С одной стороны, Сибирь фактически не знала помещичьего
землевладения и феодальные пережитки в целом здесь были значительно слабее.
Не играло здесь такой значительной роли, как в Центре страны, дворянское
предпринимательство, что открывало более широкие перспективы перед гильдейским
купечеством. Вплоть до постройки Сибирской железной дороги (90-е гг. ХIХ в.)
иностранный капитал не имел большого значения в экономике региона, и это также
было на руку местному купечеству. Именно гильдейский купец в пореформенной
Сибири был главной фигурой в коммерческой деятельности, в то же время росла его
роль и в общественной жизни региона, особенно городов.
Но пореформенная Сибирь значительно отставала в социально-экономическом развитии
от центральных регионов Российской империи. Здесь еще не было железных дорог.
(Сибирская железная дорога была построена в конце 90-х годов ХIХ в. и только
Тюмень в 1885 г. была соединена веткой с Екатеринбургом). С опозданием в регионе
шло создание банковской системы, иностранный капитал также не особенно в то
время стремился в Сибирь, и это определяло нехватку капиталов, отсутствие правильного
кредитования промышленности и других сфер экономики и распространение в то же
время ростовщичества. Наконец, само государство, казалось, не было
заинтересовано в освоении огромных природных богатств Сибири и культурном
развитии региона, финансировало сибирские губернии совершенно
неудовлетворительно. Сибирь ассоциировалась у современников, со ссылкой,
пушниной и золотом. Не случайно в Сибири в середине ХIХ в. сформировалось такое
течение общественно-политической жизни, как областничество, идеологи которого
рассматривали Сибирь как колонию Центральной России.
Но именно в колониях или отсталых в экономическом отношении, но богатых природными
ресурсами окраинах, могли с фантастической быстротой складываться огромные
капиталы, но и столь же быстро теряться. О рискованности коммерческой
деятельности в Сибири со знанием дела поведал в своих воспоминаниях один из
крупнейших предпринимателей дореволюционного периода И.В. Кулаев. Да и его
собственная судьба с головокружительными взлетами и падениями тому яркий
пример.
Сибирь в данной статье нами рассматривается в территориальных границах губерний
Тобольской, Томской. Енисейской, Иркутской, областей Забайкальской, Якутской и Омского
уезда Акмолинской области.
Торгово-промышленная
деятельность купечества находилась в поле постоянного внимания государства, а забота
о развитии отечественных промыслов и торгов относилась к числу важнейших
функций государственной власти. Понимание того, что «купечеством всякое
государство богатится, а без купечества никакое и малое государство быть не
может», — как выразился Посошков, находило выход в указах, уставах,
положениях и других законодательных актах, издававшихся правительством. Р.
Пайпс справедливо заметил, что «Русское правительство впервые начало заботиться
о благосостоянии своего делового класса в середине XVII в. и с тех пор
неустанно поощряло частное предпринимательство и пестовало местную
буржуазию».
В Сибири, в отличие от европейской части России, купечество, как особая сословная
группа, появляется только в середине ХVIII в. При этом состав купцов-сибиряков
выглядел довольно пестро. Так, в 1-й гильдии числились как владельцы крупных по
тем временам капиталов (10–20 тыс. руб.), так и мелкие торговцы (100–200 руб.).
Среди записанных во 2-ю и 3-ю гильдии были такие, которых собственно купцами
было трудно назвать, поскольку они не только не занимались торгово-промышленной
деятельностью, но даже не в состоянии были выплачивать за себя подушную
подать.
Сословная организация гильдейского купечества окончательно была оформлена в результате
городских реформ 70–80-х гг. ХVIII в., которые положили начало новой
сословно-податной системе в городах. В соответствии с Манифестом 17 марта
1775 г. были четко зафиксированы размеры купеческих капиталов, необходимые для
причисления к гильдиям, подушная подать, выплачиваемая «на круг», была заменена
взносом в казну платы в размере 1% с объявленного капитала. Знаменитая
«Жалованная грамота городам» 1785 г. уточнила и расширила сословные права
купцов. В результате этих реформ купечество становится не только наиболее
сильной в экономическом отношении частью торгово-промышленного населения, но и самым
привилегированным после дворянства и духовенства сословием.
В целом во второй половине XVIII — первой половине XIX в., несмотря на постоянные
попытки правительства стабилизировать состав и правовое положение купечества,
оно, по выражению Р. Пайпса « пребывало в состоянии беспрестанных перемен ».
Верхушка купечества стремилась сочетать своих детей браком с дворянами ,
поскольку это давало им более высокий социальный статус, доступ к государственной
службе и право на покупку крепостных. Купцы, не уплатившие ежегодных
гильдейских пошлин, выбывали в сословие мещан. Мелкие предприниматели из
крестьян, мещан и ремесленников, сколотив минимальный капитал, необходимый для
перехода в купеческое сословие, вступали в гильдии, внуки их могли стать уже
дворянами. Таким образом, купечество в социальном плане являлось своего рода
перевалочным пунктом для всех, кто двигался вверх или вниз по общественной
лестнице.
Во второй половине ХIХ в. в правовом положении купечества происходят значительные
изменения. Отмена крепостного права и перемены в социально - экономической жизни
общества неизбежно повлекли за собой изменения в торгово-промышленной политике
и в правовом статусе предпринимателей. 1 января 1863 г. вступило в силу
« Положение о пошлинах на право торговли и других промыслов » , а законом от 9 февраля
1865 г. в него были внесены некоторые уточнения. В соответствии с этими
законодательными актами , права купцов предоставлялись гражданам, уплатившим
патентные и билетные торгово-промышленные сборы. Число купеческих гильдий
сокращалось до двух, соответственно торговые патенты, позднее получившие
название гильдейских купеческих свидетельств, подразделялись на 2 разряда —
гильдии. Открывать и содержать торговые и промышленные заведения можно было
только после получения гильдейского свидетельства. Свидетельство 1-й гильдии
давало право производить оптовую торговлю российскими и иностранными товарами
на всей территории империи, содержать фабрично-заводские заведения и принимать
повсеместно подряды без ограничения суммы. Соответственно купец 2-й гильдии мог
производить розничную торговлю в пределах города и уезда, содержать
фабрично-заводские заведения и принимать подряды на сумму не более 15 000 руб.
Только человек, выкупивший сословное гильдейское свидетельство, имел право именоваться
купцом. Купеческие свидетельства выбирались только в городах. Поэтому купец ,
живший и торговавший, например в с. Локтевском Бийского уезда и выбравший
гильдейское свидетельство в Бийске, именовался бийским купцом. Все города
Российской империи были разделены на 5 классов местностей. Стоимость
свидетельства зависела от установленного класса местности того города, где
купец записывался в сословие. В Сибири только Томск и Иркутск относились к 3-му
классу местностей, к 4-му классу относились такие города как Тюмень и Барнаул,
а большинство сибирских городов считались местностями последнего, 5-го класса.
Лица, не принадлежавшие ранее к купеческому сословию и выкупившие свидетельства,
могли либо причислиться к купечеству, либо сохранить свое прежнее звание.
Однако, поскольку сословные права купцов были значительными, правом сохранить
свое прежнее звание пользовались немногие, преимущественно дворяне. Наоборот,
стремясь получить сословные купеческие привилегии, в гильдии записывались лица,
не обладавшие крупными капиталами.
Кроме того, существовала категория так называемых «временных купцов». Во временные
купцы зачислялись предприниматели других сословий — крестьяне, мещане, дворяне.
Иногда в эту категорию записывались купеческие родственники, например
купеческие сыновья, представлявшие торговые интересы отцовской фирмы в другом
городе. Временные купцы, выбрав купеческое свидетельство, приобретали торговые
права, но при этом продолжали числиться в своем прежнем сословии. Многие из
временных купцов впоследствии пополняли состав гильдий.
В отличие от других сословий, пребывание в купечестве не было пожизненным. Купец
обязан был выбирать гильдейское свидетельство ежегодно. Если же в установленный
срок он не возобновлял свидетельство, то вместе с членами своей семьи выбывал
из гильдии. В сословном купеческом свидетельстве указывались все члены семьи
купца. При этом все родственники, записанные в свидетельство, считались причисленными
к купеческому сословию и обладали, таким образом, всеми сословными правами и привилегиями, к числу которых относились: освобождение от телесных наказаний, свобода
передвижения (так называемая паспортная льгота) , право при определенных
условиях получить личное или потомственное почетное гражданство, право на
участие в сословном самоуправлении и некоторые другие.
Законом четко определялся круг родственников, которые могли быть внесены в состав
купеческой семьи. Так, в сословное купеческое свидетельство, выдаваемое на имя
мужа, могла быть внесена жена, а в выданное на имя жены — муж внесен быть не
мог. При отце или матери могли быть внесены в одно с ними свидетельство их
сыновья и незамужние дочери. Внуки включались в состав семьи только в том
случае, если их отцы также числились в семействе и не производили торговлю от
своего имени. Все остальные родственники не могли быть внесены в состав
купеческой семьи и имели право состоять в сословии только от своего имени.
Членам купеческого семейства, записанным в одно свидетельство на имя «начальника
семейства», разрешалось заниматься его торговыми делами. Сын или дочь ,
достигшие совершеннолетия, могли выбрать свидетельство на свое имя, однако в этом
случае они должны были выписаться из свидетельств своего отца или матери и самостоятельно
несли ответственность по своим торговым делам. Столь детальная
регламентация состава купеческой семьи диктовалась фискальными интересами
государства для того, чтобы ограничить круг лиц, имевших право торговать
неразделенным капиталом и предотвратить, таким образом, возможность уклонения
от выплаты гильдейских сборов. Эта правовая система, с незначительными изменениями,
существовала вплоть до конца 90-х гг. ХIХ в.
Во второй половине XIX в. гильдейское купечество в Сибири продолжало составлять
основную по численности и значимости в коммерции часть предпринимателей. Но в результате
реформы 1863 г. и под воздействием новых социально-экономических явлений состав
купечества существенно изменился. Естественным следствием отмены в 1863 г. 3-й
гильдии стало сокращение числа купцов. В 1867 г. по Сибири насчитывалось только
236 купцов 1-й и 2737 купцов 2-й гильдии, т.е. по сравнению с 1851 г. (6694 чел.)
уменьшилось более чем в два раза. Но наряду с общей тенденцией сокращения
численности купечества в отдельные периоды наблюдался и его рост ( 90-е гг. ХIХ в .).
Значительные изменения в правовом положении купечества произошли после принятия «Положения о государственном промысловом налоге» от 8 июня 1898 г., которое вступило в действие с 1 января 1899 г. Закон 1898 г. разрешал занятие коммерцией и без выборки
гильдейских свидетельств. В 1912 г. в Сибири было учтено купцов 1-й гильдии
— 99, 2-й гильдии — 1005 чел. сокращения во второй половине ХIХ —
начале XX в., особенно после 1898 г., численности купечества была характерна и для
других регионов и для страны в целом, на это уже обращали внимание
исследователи.
Материалы Первой всеобщей переписи населения1897 г., дают возможность подробно
рассмотреть состав и численность купечества региона, так как перепись учла не
только купцов-глав семей, а всех представителей данного сословия. Всего лиц
купеческого сословия в регионе оказалось 7948 чел. Наиболее значительные его
группы проживали в городах: Иркутске — 1089, Томске — 886, Омске — 472 чел. В семи
городах число купцов составляло от 200 до 300 чел. ( Барнаул, Тюмень,
Красноярск, Курган, Тобольск, Верхнеудинск, Чита ). От 100 до 200 купцов имели
Троицкосавск, Нерчинск, Бийск. В прочих городах купцов было менее 100 чел., а в
отдельных маленьких северных городах региона в конце ХIХ в. купцов вовсе не
оказалось — в Сургуте, Верхоянске, Олекминске. В целом же процент купечества в составе
городского населения Сибири (1,4%) был близок к общероссийскому показателю
(1,3%). Но в некоторых торговых центрах Сибири этот процент был больше: в Нерчинске
— 2,5, Иркутске — 2,1, Чите — 1,8 и т.д. Численность купечества в том или ином
городе довольно точно отражала его значимость в экономической жизни, особенно
торговле. Именно Томск и Иркутск, где была наиболее значимая прослойка
купечества, были в пореформенный период самыми крупными городами и в то же
время крупнейшими торговыми центрами соответственно Западной и Восточной
Сибири.
Отличительной чертой ряда районов, где преобладало сельское население, в их числе был и Алтай, стало формирование сельского гильдейского купечества. В целом около 25% купцов
Сибири в 1897 г. проживали в сельской местности, но в Алтайском округе этот
показатель составил 43,7%. Здесь во многих торговых селах, таких как Камень,
Усть-Чарышская Пристань, Бердское и другие складывалось собственное гильдейское
купечество. Гильдейские билеты такие сельские купцы получали в Барнауле, Бийске
и прочих городах, но постоянно проживали в сельской местности. При этом, как
правило, купцы в сельской местности проживали в крупных селах, где проводились
ярмарки, имелись удобные пути сообщения, а в некоторых случаях и промышленные
заведения. Развитие некоторых из этих негородских торговых центров привело в дальнейшем
к преобразованию их в города (Новониколаевск, Боготол, Камень, Черемхово и др.).
Ярким примером такой ситуации является истории Винокуровых — крупнейших по
коммерческой деятельности купцов Алтая начала XX в. Основателем династии был
крестьянин из села Тюменцево Барнаульского округа Адриан Ильич Винокуров, в 90-х
годах ХIХ в. он переносит центр коммерческой деятельности и сам с семьей
переезжает в большое село на Оби — Камень ( с 1915 г. — город Камень-на-Оби ). Но
формально он, а позже и его сыновья числились барнаульскими купцами. Кстати,
обороты торговых и промышленных заведений Винокуровых накануне Первой Мировой
Войны достигали 10 млн. руб., что превышало показатели оборотов торговли
некоторых городов.
Перепись 1897 г. позволяет рассмотреть и такой важный показатель как национальный состав
населения (на основе данных о родном языке). В целом в Сибири превалировало
русское купечество (75,8%), довольно значительной оказалась прослойка
еврейского купечества — 20,3%. В числе прочих национальных групп были
представители коренных народов Сибири ( якуты, сибирские татары, « сибирские
бухарцы », буряты и прочие ), а также представители многих народов, населявших
страну — поляки, немцы и др. Однако в среде русских купцов из среды старожилов
было немало потомков « сибирских инородцев », детей и внуков из смешанных семей.
На это, например, обратил внимание И.В. Кулаев. Об одном из крупнейших
предпринимателей Восточной Сибири Михаиле Бутине он писал: «Внешность Бутина
выдавала его азиатское происхождение. Родом он был из Нерчинского округа
Забайкальской области, и, кажется, его предки принадлежали к тунгусам…».
Этот же автор характеризует томского купца Захария Цыбульского так: «Уроженец
Минусинского округа, он по своему физическому типу напоминал несколько местных
инородцев».
Наконец, известные забайкальские купцы Кандинские (Кондинские) вели родословную от
«инородцев» Западной Сибири. Именно из этой семьи вышел всемирно известный
художник, один из столпов русского авангарда, Василий Кандинский.
Значительная прослойка еврейского купечества в Сибири объясняется, прежде всего, ссылкой.
Многие высланные в Сибирь из «черты оседлости» или их потомки занимались
торговлей, часть торговцев становилась гильдейскими купцами. Доля купцов
еврейской национальности особенно велика была, по данным переписи населения
1897 г., в городах: Баргузине Иркутской губернии — 88% (30 чел.), Верхнеудинске
Забайкальской области — 55,6% (134 чел.), Мариинске Томской губернии — 54,8%
(51 чел.), Каинске той же губернии — 48,6% (35 чел.), Чите — 46% (97 чел.).
Городок Каинск современники даже называли «Сибирским Иерусалимом».
Особенно активно обновлялись ряды сибирского купечества в 60-х годах ХIХ в. и на рубеже
ХIХ–XX вв., что было связано не только с реформами промыслового обложения, но и
с переломными этапами в экономике страны. Так, по сравнению с 1867 г. к 1883 г.
купечество Бийска обновилось на 76%, Томска — с 1866 по 1872 г., на 43%,
Барнаула — 1867 по 1873 г. на 40% и т.д. Постоянное пополнение рядов
купечества новыми лицами и одновременно отток из купцов в мещане и другие
сословия были характерны не только для сибирских городов, но и для Москвы,
Петербурга и многих прочих городов страны. Как писал Д. Мирский: «В XIX в.
большинство купцов были сыновьями или внуками крестьян».
Важнейшим источником пополнения рядов сибирского купечества был приток предпринимателей ( или потенциальных предпринимателей ) из числа крестьян и мещан центральных русских губерний, особенно «текстильных», таких как Владимирская, Костромская, Тверская и др. Знакомство с текстильными промыслами, промышленностью и особенно торговлей текстильным («мануфактурным») товаром очень пригодилось многим
начинающим предпринимателям в Сибири, где «мануфактурная» торговля в пореформенный
период была одной из самых прибыльных сфер приложения капитала. Из мещан
Костромской губернии вышли Второвы — крупнейшие текстильные торговцы Сибири, из
крестьян Владимирской губернии — купцы Гадаловы, которые стали крупными
предпринимателями Енисейской губернии не только в текстильной торговле, но и в
пароходстве и других сферах, из крестьян Владимирской же губернии происходили
купцы 1-й гильдии Барнаула и Бийска Морозовы, для которых текстильная торговля
также в делах стояла на первом месте. Из мещан г. Ирбита — известного
ярмарочного центра — происходили купцы Е. Жернаков (г. Колывань), Н. Ассанов,
А. Васенев (Бийск) и т.д. Ряды сибирского купечества пополнялись и за счет
местных крестьян и мещан, особенно разбогатевших крестьян. Так, основателем династии
томских купцов миллионеров Кухтериных был крестьянин ямщик из деревни Щукино
Тюменского округа Тобольской губернии.
Фольклор (предания, легенды), публицистическая и художественная литература, а позже и историческая литература свидетельствовали, что многие сибирские купцы разбогатели не столько в силу счастливых обстоятельств или особого трудолюбия, а в результате «темных
дел», вплоть до уголовщины, т.е. фактически были «героями» первоначального
накопления капитала.
Так, легенды приписывают подобное происхождение капиталов у томских купцов
Кухтериных, Митрофановых, Стахеевых, каинских Шкроевых и других. «На Обрубе
Тихонов жил, купец, имел конфетную фабрику. Старики говорили: он на тракт с кистенем
выходил, грабил, вот и завел богатство». Впрочем, некоторые архивные дела
также подтверждают криминальный характер происхождения отдельных капиталов.
Так, бывший московский мещанин И. Федулов стал барнаульским купцом, подделав
завещание старой купчихи П. Щеголевой, у которой он служил управляющим. По явно
поддельному завещанию, все имущество было передано не родственникам, которых у купчихи
было довольно много, а молодому управляющему и его подельнику некому Огурову.
Нередко капиталы прирастали путем обмана, а иногда и почти неприкрытого грабежа коренных
жителей региона, так называемых «инородцев». Купцы обменивали ценную пушнину на
водку, спирт, порох и безделушки, обмен был совершенно неадекватным, ибо
охотники-промысловики не представляли истинной ценности мехов, рыбы и т.д. Так
происходило в Якутии, Бурятии, Горном Алтае, на Севере. Исследователь
Тобольского Севера Дунин - Горкавич сообщал: «Главная торговля между инородцами и
русскими проводится ночью во дворах последних с наглухо закрытыми воротами, и при
этом торг, которому предшествует угощение, инородцев обвешивают и обсчитывают».
Впрочем, неэквивалентный обмен, например, хлеба на мануфактуру и прочие
промышленные изделия производился торговцами и с русскими крестьянами.
Нередко взлет того или иного дельца, действительно, зависел от везения. Особенно это
было свойственно для золотопромышленности. Обнаружение богатой россыпи или жилы
на арендованном участке нередко приносило успех предпринимателю.
И все же нельзя связывать деятельность всего купечества с криминальной стороной
или случайной удачей. Анализ биографий отдельных купцов и купеческих семей
показывает, что успеха добивались те предприниматели, которые рассматривали
свою деятельность как особую миссию и соответственно серьезно относились к делу,
вели его «правильно», как тогда говорили. Со временем все большее значение
приобретали образовательный уровень и общая эрудиция предпринимателей. Если
основатели купеческих династий, как правило, были неграмотны или имели
начальное или домашнее образование, то своим детям и особенно внукам они стремились
дать лучшее образование.
Действительно, в первой половине XIX в. образование детей в купеческой среде ограничивалось в большинстве случаев элементарной грамотностью. Ярко отношение к образованию в купеческой среде передает монолог одного из иркутских торговцев, который приводит в своих
воспоминаниях М. Александров: «У нас в торговом быту больших наук не требуется.
Самое главное цифирь и счеты. Здесь и столбовое купечество не больше занимается
науками. Научился записывать приход и расход товаров, да и за прилавок. Тут уж
не избалуешься, не то, что в школе». Американский историк Р. Пайпс так
высказался по этому поводу: «Мысль о том, что сын может быть ученей отца, была
нестерпима для патриархальной натуры русского купечества, поэтому детям не давали
образования». Однако это высказывание известного ученого нужно признать
чересчур резким и не соответствующим действительности. Отношение купцов к образованию
менялось с течением времени. К концу XIX в. уже многие гильдейцы стараются дать
своим детям образование, в том числе и высшее. Колыванский 2-й гильдии купец
Петр Николаевич Чердынцев еще в конце 1860-х гг. неоднократно обращался с просьбами
разрешить его сыну Иннокентию поступать в университет.
Со временем в пользу школьного образования заработала и семейная традиция. Когда у
купцов, в свое время обучавшихся в учебных заведениях, дети достигали школьного
возраста, у них уже не было предубеждения против школ. Поэтому они охотно
отдавали сыновей в училища и гимназии. Можно привести примеры, когда с каждым
последующим купеческим поколением уровень образованности повышался.
Барнаульский купец 1-й гильдии Н.Т. Сухов был неграмотным, его сыновья —
грамотными, а один из внуков — Павел Дмитриевич — уже учился в Московском
коммерческом училище, правда, не окончил полного курса. Другой барнаульский
купец А. Ф. Ворсин имел домашнее образование, а его сын Николай окончил Рижский
политехнический институт, стажировался в Австро-Венгрии и Германии. Сын
барнаульского купца И. Федулова Петр окончил столичный технологический
институт, а другой сын стал медиком. Сын крупнейшего барнаульского
предпринимателя Константина Платонова (владел винокуренным, водочным,
стекольным заводами, мельницей) Иван учился в Петербургском университете и т.д.
Торговцы чувствовали, что образование может улучшить социальный статус их детей, однако
преобладающими тенденциями в образовании купеческих детей до конца XIX в. было
« безразличие к формальному обучению в торговле или любом практическом деле и восторг
от образования в таких бастионах классицизма как гимназия и университет ».
Рост общей грамотности и специальной подготовки в деле коммерции позитивно влияли и на
характер предпринимательства. Так, более грамотные купцы были, как правило,
инициаторами переоборудования своих промышленных предприятий, применения
новинок техники, более цивилизованно вели и торговые дела.
Главную роль в хозяйственной жизни региона, его освоении играли не «герои»
первоначального накопления, а представители формирующейся цивилизованной
буржуазии, ядро которой в пореформенный период составляло гильдейское
купечество.
Основные направления коммерческой деятельности местного купечества в это время —
торговля, золотопромышленность, некоторые группы обрабатывающей промышленности,
прежде всего мукомолье и винокурение, пароходство. Очень слабо в регионе были
развиты такие отрасли промышленности, как текстильное, машиностроительное,
металлургическое производства, получившие динамичное развитие в стране.
Характерной чертой деятельности большинства купцов Сибири были так называемые
«комплексы», т.е. соединение в одних руках промышленных, транспортных, торговых
предприятий самого разного профиля, что говорило и о слабой специализации.
Золотопромышленники зачастую одновременно имели предприятия обрабатывающей
промышленности, пароходы, вели лесной промысел и торговали. Винокуренные
заводчики, как правило, имели мукомольные предприятия и торговали не только
спиртными напитками, но и зерном. Торговля текстилем нередко совмещалась с хлебной
торговлей, скупкой скота и кож и т.д. Многопрофильность предпринимательской
деятельности позволяла купцам получать прибыль, даже если в каком-то
направлении этом деятельности случались и неудачи. Для Центральной России в это
время в большей степени была характерна специализация коммерческой
деятельности, особенно крупных фирм. Например, в текстильном производстве и торговле
— Морозовы, Рябушинские, Прохоровы, Э. Циндель, в парфюмерии — Г. Брокар, в чайной
торговле — «А. Губкин и А. Кузнецов» и т.д.
В Сибири были и более архаичные формы организации капитала. Если в Европейской
России в пореформенный период все большую роль играли паевые товарищества и акционерные
общества, что позволяло аккумулировать большие капиталы, те в Сибири
преобладали семейные торговые дома и товарищества, а нередко купцы вели дела и вовсе
в одиночку.
И тем не менее отдельным дельцам удавалось создавать гигантские (по капиталам и доходам,
территориальному охвату, числу наемных служащих и рабочих) компании в промышленности,
транспорте и торговле. А отдельные купеческие семьи вкладывали капиталы по всем
указанным направлениям одновременно. В винокурении и виноторговле, текстильной
торговле, в рыбном промысле отдельные купцы на территории больших районов (в
уезде или даже губернии) становились фактически монополистами, контролируя тот
или иной вид промышленности или торговли.
В золотопромышленности крупнейшими дельцами второй половины ХIХ в. являлись купцы
Восточной Сибири ( в основном иркутские ) И. Базанов, Сибиряковы, Я. Немчинов, И.
Трапезников, Бутины, в Енисейской губернии — красноярские купцы Кузнецовы и т.д.,
В то же время самая мощная золотопромышленная компания Сибири «Лензото»
( Ленское золотопромышленное товарищество ), основанная в 1861 г. иркутскими
купцами П. Катышевцевым и П. Басниным, в 1882 г. перешла в руки петербургских
капиталистов и в 1896 г. преобразована в акционерное общество.
Крупные золотопромышленные компании вытесняли мелких золотопромышленников или подчиняли их своему влиянию. Иногда мелкие предприниматели, расположившись около богатых и многолюдных приисков, только для вида занимались приисковым делом. Их главные
доходы составляли поставки продовольствия и снаряжения на прииски, тайная
торговля спиртным и скупка золота у старателей. В положении золотопромышленных
предприятий, особенно мелких, не было устойчивости. Существование многих из них
было кратковременным. Нередко золотопромышленники разорялись при переходе на
золотничный способ добычи золота. Наряду с концентрацией приисков происходило
их дробление.
В пореформенное время на сибирских золотых приисках стали вводиться некоторые
усовершенствования: машины для промывки песков, динамит, паровая оттайка
мерзлоты. В крупных золотопромышленных компаниях применялись паровые машины,
гидромониторы и даже строились железные дороги. Однако большинство
предпринимателей при хищнической добыче золота, зависевшей непосредственно от
степени его содержания в золотоносных песках, не решались на крупные
капиталовложения в технику. Добыча золота считалась прибыльным, но рискованным
делом.
По данным на 1894 г., крупнейшими золотопромышленными компаниями Сибири, с добычей
свыше 100 пудов, были: «Лензото» — 178 пудов, «Прибрежно - Витимская компания»
(И. Базанов, М. Сибиряков, Я. Немчинов, И. Трапезников) — 177 пудов, «Компания
промышленности» (тот же состав участников) — 125 пудов. Сибиряковы
одновременно являлись крупными пароходчиками (по рекам Ангаре, Амуру).
Александр Сибиряков имел также и предприятия обрабатывающей промышленности —
«Александро-Невский стекольный завод» и писчебумажную фабрику.
Известный нерчинский купец Михаил Бутин был не только золотопромышленником, но и владельцем крупнейшего в Сибири Николаевского железоделательного завода (в районе
Байкала), где не только выплавляли металл, но строили пароходы и баржи,
изготовляли прочие изделия из металла. В родном городе Нерчинске он открыл
также аптеку и типографию, но не столько для получения прибыли, а потому, что
подобных заведений в городе еще не было. В этой связи он писал: «Открывая
аптеку, и типографию, я отнюдь не смотрел на них, как на доходные
предприятия…».
И. Бутин был как и многие другие сибирские купцы сторонникам технического
прогресса и его деятельность в этом направлении стала более заметной после
поездки в 1872 г. в США, современники его даже прозвали «сибирским американцем».
В частности, на золотых приисках и металлургическом заводе он применил многие
новинки техники. Его предпринимательская деятельность была высоко оценена. В 1878
г. ему была вручена большая серебряная медаль Парижской всемирной выставки за
изделия Николаевского завода, в 1879 г. — золотая медаль Общества любителей
естествознания, антропологии и этнографии на Московской политехнической
выставке. Бутин был также ярым проводником идеи строительства железной
дороги через всю Сибирь. Сибирские купцы, особенно иркутские и красноярские,
вкладывали средства в исследование Северного морского пути. Многим из них было
далеко не безразлично, что регион отстает в своем экономическом и культурном
развитии от центральных районов страны и, тем более, передовых стран и делали
конкретные шаги для преодоления этой отсталости. Так, красноярский купец Михаил
Сидоров подготовил для Всемирной выставки в Париже 1867 г. «Каталог предметам
из севера России», включающий 108 экспонатов, в числе которых были альбом с видами
Красноярска, образцы полезных ископаемых, виды золотых приисков Енисейской
губернии и др.
Многие купцы были сторонниками технических новинок и в быту, например, применения
электроэнергии и телефона. Первая домашняя электростанция появилась в Сибири в
Красноярске в 1885 г. Об этом факте свидетельствовал известный дипломат советского времени
А.А. Игнатьев: «Пыльные, грязные, вылезли мы из нашей кибитки и очутились в каменном
двухэтажном „дворце“ купца Гадалова, освещенного электрическим светом, которого
я никогда до тех пор не видел. Ведь в Питере еще только хвастались новыми
керосиновыми горелками». А многие томские и барнаульские купцы электрифицировали свои мукомольные мельницы и винокуренные заводы в первой
половине 90-х годов ХIХ в. , когда во многих городах региона еще не было
электрического освещения. В их числе, например, томский купец Богомолов,
электрифицировавший мельницу в деревне Завьялове Барнаульского округа в 1890 г.,
барнаульский предприниматель Иван Платонов, электрифицировавший в 1892 г. мельницу
в том же округе, а также Иткульский винокуренный завод в Бийском округе в 1895 г.
Электрифицируя свои предприятия, что, кстати, стоило больших средств, купцы
стремились обезопасить их от пожаров.
Если среди владельцев золотых приисков Сибири наряду с местным купечеством были
широко представлены предприниматели из Европейской России, особенно Петербурга,
то в обрабатывающей промышленности и торговле здесь явно превалировало местное
купечество.
После введения в 1863 г. акцизной системы, все предприятия обрабатывающей
промышленности разделялись на не подлежавшие акцизному сбору и обложенные
акцизом. Из предприятий, не подлежавших акцизу, первое место принадлежало
мукомольным предприятиям, за ними следовали кожевенные и овчинные, салотопенные
и мыловаренные заводы, металлообрабатывающие, стекольные и фарфорово-фаянсовые
и др. предприятия. К предприятиям, обложенным акцизом, относились винокуренные,
дрожжевые, водочные, пивоваренные заводы, спичечные и табачные фабрики.
Переход от откупной продажи вина к акцизной, когда государством взималась определенная
пошлина с произведенного и проданного вина ( акциз ), а разница между стоимостью
проданного вина и акцизом шла винозаводчикам и виноторговцам, привел к увеличению
числа винокуренных заводов. В 1884 г. в Сибири действовало уже 28 винокуренных
заводов, а к концу века их число достигло 40. В 90-х гг. на них ежегодно
выкуривалось более 1,1 млн. ведер вина. Притоку капиталов в эту отрасль
способствовала богатая сырьевая база Сибири, простота оборудования, гарантированный
сбыт и высокие прибыли. По подсчетам современников, при дешевом сибирском хлебе
(35 коп. за пуд), при производстве вина больше 1 ведра с пуда хлеба, при низком
качестве водки, когда на морозе в ней образуются ледяные шарики-колобки (так
называемое «колобковое вино»), прибыль заводчика без натяжки составляла по 3 руб.
с ведра.
Среди крупнейших предпринимателей региона, чьи капиталы были вложены в винокурение
выделялись Поклевский-Козелл (700 тыс. руб.) в Ялуторовском округе Тобольской
губернии, И. К. Платонов и Е. И. Судовская на Алтае (400–500 тыс. руб.), братья
Ерофеевы в Каинском округе (300–380 тыс. руб.), А. Н. Пастухов в Томске (600 тыс.
руб.).
Львиная доля всех оборотов и прибылей в торговле принадлежала крупным торговцам. Мелкие
предприниматели находились в полной зависимости от оптовиков, играя фактически
роль их агентов. В отдельных же видах торговли, например в виноторговле,
монопольное положение крупных торговцев было особенно прочным. Наиболее крупные
винокуренные заводчики были одновременно виноторговцами. Из их числа выделялся
Д.И. Смолин, имевший в 1888 г. 6 складов спирта и 117 питейных заведений в Ишимском
и Курганском округах Тобольской губернии. А.Ф. Поклевский-Козелл держал 7 складов
спирта и 93 кабака в Тюменском и Ялуторовском округах той же губернии. На Алтае
настоящим «водочным королем» во второй половине XIX в. был И.К. Платонов. До
1893 г. он являлся монополистом в винокурении и его Иткульский завод (открыт в 1868
г.), расположенный неподалеку от Бийска, был единственным производителем спирта
на Алтае. В 1869 г. он открыл в Барнауле небольшой завод, где из иткульского
спирта производились водка, ликеры и наливки. В 80-х гг. помимо двух заводов у него
имелось 10 оптовых складов готовой продукции, два ренсковых погреба для продажи
виноградных вин (в Барнауле и Бийске) и 46 питейных заведений.
С развитием винокуренной промышленности и виноторговли было связано возникновение
первых монополий в Сибири. Уже в 1876 и 1887 гг. зафиксированы «стачки» (т.е.
договоры о совместных действиях) виноторговцев. Особенно крупной была «стачка»
томских винокуренных заводчиков и виноторговцев в 1887 г., сведения о которой
проникли в печать и по делу которой состоялся громкий судебный процесс. Цены на
вино поднялись тогда с 6 до 8–9 руб. за ведро и участники «стачки» получили
1,5–2 млн. руб. дополнительной прибыли.
Большую роль в распределении товаров в Сибири по-прежнему играли периодические формы
товарообмена — ярмарки, торжки, базары. До проведения железной дороги большая
часть товаров из Европейской России поступала в Сибирь через Нижегородскую и Ирбитскую ярмарки. Особо важную роль для Сибири играла Ирбитская ярмарка, обороты которой
возросли с 19,5 млн. руб. в 1864 г. до 69,8 млн. в 1885 г. Эта ярмарка по своим
оборотам уступала только «всероссийскому торжищу» — Нижегородской ярмарке.
Товары, закупленные на Нижегородской и Ирбитской ярмарках развозились по Сибири
и продавались на местных ярмарках, число которых постоянно возрастало. Если в 60-х
гг. XIX в. в регионе насчитывалось 184 ярмарки, то в 1894 г. — 668 ярмарок с оборотом
в 93 млн. руб. Большая часть ярмарок располагалась в Западной Сибири. Например,
в Тобольской губернии в 1862 г. их было 165, а в 1890 г. уже 567.
По мере удаления на восток, все большее значение приобретала лавочная торговля
купцов-оптовиков, которые монополизировали сбыт в целых районах Сибири.
Поскольку перевозка товаров на огромные расстояния при отсутствии
железнодорожного сообщения и закупке в кредит стоила очень дорого, то не все
мелкие и средние торговцы могли посещать Ирбитскую ярмарку и оптовая торговля
концентрировалась в руках сравнительно небольшого числа крупных фирм. В конце
XIX в. в Сибири можно было выделить районы господства одного или нескольких
купцов-оптовиков. В Курганском округе это были братья Смолины, на Обском Севере
— фирмы Плотникова и Корнилова, в Ялуторовском округе — купцы Колмаковы,
в Нарымском крае — Родюков, на Алтае — Платонов, Сухов, Морозов, в Енисейской губернии —
Некрасов, Тонконогов, Гадаловы, в Забайкалье — фирмы Бутина и Голдобина, на
Лене — фирмы Громова, Глотова и Пушкарева. Как правило, кроме торговли эти
купцы имели промышленные предприятия, транспортные средства — пароходы и баржи,
занимались ростовщичеством, были крупными владельцами недвижимости. Однако все же,
основой таких торгово-промышленных комплексов являлась торговля.
Во второй половине XIX в. происходят изменения и в торговле с Китаем. Открытие
Суэцкого канала облегчило и ускорило сношения европейских стран с Китаем. Чай и
другие китайские товары начинают поступать в Европу морским путем. Таможню из
Кяхты в 1861 г. перевели в Иркутск. С того же года китайцам было разрешено
производить беспошлинную торговлю в России на расстоянии 50 верст от границы. В
это же время русские купцы начинают завозить свои товары непосредственно в Китай
и закупать там чай, отправляя его морем в Одессу. Начиная с 1863 г. в Китае
возникают русские чайные фабрики и торговые конторы по вывозу чая. Монополия
Кяхты в русско-китайской торговле закончилась. Из главного центра этой торговли
Кяхта к 70-м гг. XIX в. превратилась в транзитный пункт. Тем не менее ввоз
китайского чая через Кяхту увеличился. Дело в том, что морским путем вывозили
главным образом более дорогой, байховый чай, кирпичный же и зеленый сорта,
ставшие предметом широкого потребления в России, продолжал в большом количестве
поступать по традиционному пути через Кяхту. Спрос на чай возрастал.
Во второй половине 70-х гг. бийские купцы начали торговать с Монголией через
Чуйский тракт. Фактории купцов - «чуйцев» были открыты в Калгане, Кобдо, Суджоу,
Улясутае. В Монголию вывозили сукна, бумажные, льняные и пеньковые ткани,
металлические изделия, юфть и другие выделанные кожи, хлеб, бакалею,
галантерею. Большую прибыль приносила торговля пантами (рогами оленя-марала).
Из Монголии бийские купцы получали шкурки сурка, рогатый скот и др. Торговля с Монголией
оказывала благотворное влияние на экономику Бийска и его округа. К концу XIX в.
общий оборот торговли с Монголией достигал 600 тыс. руб. в год. Крупнейшими
торговцами-чуйцами были купцы А. Д. Васенев, Н. И. Ассанов, Г. Г. Бодунов.
В 70–80-х гг. были сделаны попытки завязать прямые торговые сношения Сибири с Западной
Европой через устья Оби и Енисея. В 1879 г. англичанин Уиггис, представитель
Ливерпульского торгового дома, достиг устья Оби и произвел обмен товаров. В 1887
г. ему удалось добраться до Енисейска. В 1880 г. в Томск прибыло судно Кнопа ,
которое доставило иностранные тарелки, рюмки, стаканы, финики, рис, игрушки,
зеркала. Английская компания «Феникс» получила от русского правительства право
беспошлинного ввоза в Сибирь товаров в течение 3 лет. Английские торговцы
продали в Енисейске и Красноярске мануфактурных товаров на 30 000 руб., закупив
здесь хлеб, соль, кожи, шерсть и коровье масло. Однако установление
постоянных торговых связей через Северный морской путь тормозилось техническими
причинами и недоброжелательным отношением торгово-промышленных кругов
Европейской России, опасавшихся проникновения в Сибирь иностранцев.
Особенно большие капиталы складывались в винной и мануфактурной торговле. Крупнейшими
деятелями в сфере торговли спиртными напитками пореформенной Сибири (и Урала)
являлись предприниматели из польских дворян Поклевские-Козелл (Альфонс Фомич и его
семейство). В 60–80-е годы XIX в. Альфонс Поклевский-Козелл стал фактически
монополистом в торговле спиртными напитками в Тобольской и Пермской губерниях,
хотя питейные заведения предпринимателя были рассеяны от Вятки до г. Верного и Алтая.
На Алтае в этот же период монополизировал производство спирта и водки, а в
значительной степени и сбыт этой продукции владельцы единственного в Алтайском
горном округе Иткульского винокуренного завода, К.П. Платонов и Е.И. Судовская.
Завод, кстати, работает до настоящего времени.
Крупнейшими деятелями текстильной торговли Сибири стали Второвы. В 1862 г., 20-летний А.Ф. Второв, мещанин Костромской губернии прибыл в Иркутск. Путь «наверх» у молодого
предпринимателя начался с удачного брака с дочерью купца, с 1871 г. Второв —
купец 2-й гильдии, через 5 лет он стал купцом 1-й гильдии, а с 1895 г. —
потомственным почетным гражданином. В пореформенное время фирма Второвых стала
крупнейшей в Иркутской губернии и Забайкальской области по сбыту текстиля, а в
1900–1905 гг. она открывает отделения и строит большие магазины, в ряде случаев
пассажи, в Томске, Барнауле, Бийске, Новониколаевске, Камне-на-Оби, т.е. в Западной
Сибири. К этому времени Второвы перенесли правление торгового дома в Москву.
С течением времени эволюционировали формы сибирской торговли и ее характер. Во
второй половине XIX в. в Сибири начинают применяться новые методы торговли:
снижение цен как средство борьбы против конкурентов и достижения монополии в отдельных
отраслях, реклама как необходимое средство торговли, широкое применение
кредита, верность данному слову как обязательное условие работы в коммерции и т.д.
Сосуществование различных форм торговли ( от наиболее современной до ярмарочной
и разносной ) отражало многоукладность сибирской экономики. Одновременно с формированием современных форм торговли, как обособившейся части промышленного капитала, в Сибири сохранял относительную самостоятельность купеческий торгово-ростовщический капитал старого типа, паразитировавший на мелкотоварном и натуральном
крестьянском хозяйстве. Старокупеческие монополии господствовали в обширных
районах.
Развитие предпринимательства в пореформенную эпоху требовало дальнейшего развития
кредитной системы. В это время продолжали свою деятельность городские
общественные банки. Медведниковский банк в Иркутске выдавал ссуды
преимущественно иркутским купцам и мещанам из 6% годовых. Банк принимал к учету
векселя иркутских, а также иногородних купцов, имевших торговлю и постоянное
жительство в Иркутске, брал в залог каменные дома, фабрики и заводы, лавки в гостиных
дворах и базарах. В 1874 г. общая сумма его оборотов выросла до 6,8 млн. руб. В
Томске действовал Общественный банк имени Поповых. Общественные банки открылись
в Тюмени в 1864 г. ( капитал 13 тыс. руб. ), Тобольске — 1868 г. (10 тыс.),
Кургане — 1865 г. (20 тыс.), Таре — 1868 г. (35 тыс.), Омске — 1875 г. (10 тыс.)
и других городах. К концу XIX в. общественные банки действовали в 14 сибирских
городах. В начале 80-х гг. самыми крупными из них были Иркутский, Тюменский
(оборот более 4 млн. руб.) и Томский (более 3 млн.). Активно открывались в это
время отделения Государственного банка (Томск, Красноярск, Иркутск). В то же
время многие крупные города банков еще не имели.
Во второй половине ХIХ в. росла роль купечества и в общественной жизни Сибири.
Разумеется, не все представители купеческого сословия хотели или были способны
заняться общественными делами. У многих для этого не хватало кругозора и элементарной
грамотности. И хотя грамотность купечества в течение второй половины ХIХ в.
росла, о чем мы уже писали выше, ее нельзя признать высокой. Так, грамотность
купцов и почетных граждан, по данным переписи населения 1897 г., в Томской
губернии составила у мужчин 40%, у женщин 19,6%, со средним образованием
соответственно 6,6 и 15,5%, с высшим — 0,9 и 0.02%.
Рост активности купечества на общественном поприще во многом связан с городской
реформой 1870 г. Напомним, что в соответствии с Городовым положением 1870 г., в
городах избирались городские думы (совещательный орган власти) и управы
(исполнительный). Возглавлял и думу, и управу городской голова. Круг
избирателей определялся имущественным цензом и, естественно, не только в составе
избирателей, но и тем более среди гласных преобладали состоятельные горожане.
Доля купцов была особенно значительной в составах дум торговых центров. Так,
доля купцов и почетных граждан из купеческого сословия ( с правом личного голоса
и по доверенности ) в составе дум на 4-е четырехлетие составила в среднем по
городам страны 53,7%, в Томске — 72,2%, в Иркутске — 41,7%, Тобольске —
37,5%.Городовое положение 1892 г., которое увеличивало имущественный ценз
избирателей и одновременно сокращало их число, также определило в ряде городов
купеческий состав органов городского самоуправления, это, например, отчетливо
видно по составу городских дум Томской губернии на первое 4-летие после
введения Городового положения 1892 г. В среднем доля гласных дум из купцов и почетных
граждан составила по восьми городам губернии 37%, при этом в Томске -65,9, в Бийске
— 55, в Барнауле — 40,6%.
В таких городах как Томск. Барнаул, Бийск, Тюмень и др. купечество было наиболее
активной частью гласных. Из его же рядов чаще всего избирались и городские
головы. Так, после введения Городового положения 1870 г., городскими головами
Томска долгое время становились только купцы: Д.И. Тецков (1871–1875 гг.), Е.И.
Королев (1876–1879 гг.), З.М. Цыбульский (1880–1882 гг.), П.В. Михайлов
(1883–1894 гг.), А.П. Карнаков (1894–1902 гг.). Органы городского
самоуправления фактически стали представительными органами местной буржуазии.
Неудивительно, что городские думы уделяли большое внимание экономической жизни
не только самих городов, но и всего региона. В городских думах наиболее крупных
городов постоянно обсуждались вопросы железнодорожного строительства, тарифной
политики, открытия отделений столичных и создания собственных городских банков.
Особенно много внимания думы уделяли вопросам торговли и промышленности
собственных городов. Но и в развитии народного образования, здравоохранения,
санитарии, благоустройства в городах Сибири, особенно в Иркутске, Томске,
Красноярске, Тюмени отчетливо прослеживались позитивные сдвиги.
Работа в органах городского самоуправления способствовала формированию гражданской
позиции у многих представителей купеческого сословия. Надо признать, что
финансовое положение большинства сибирских городов не было «блестящим», денег
явно не хватало на многие цели. Так же, как, например, и в Москве, сибирские
купцы все в больших размерах выделяли средства в пользу городов на самые разные
цели. О побудительных мотивах такой благотворительности существуют в литературе
самые разные точки зрения. В числе главных причин называются: стремление купцов
перейти в сословие почетных граждан, желание получать ордена и медали за
благотворительную деятельности, религиозность ( традиции православия не поощряли
материальное богатство ), рост образованности и появление буржуа нового
цивилизованного типа и др. Думается, все перечисленные факторы имели
определенное значение и весьма сложно выделить главный из них.
Приведем некоторые сведения о благотворительности сибирского купечества. Редактор
иркутской газеты «Восточное обозрение» И.И. Попов в воспоминаниях отмечал:
«Иркутск был полон учреждениями, созданными на частные средства… Трапезников
оставил городу 10 миллионов и, кроме того, создал и обеспечил 9-классное
промышленное училище; на средства Хаминова содержалась женская гимназия и прогимназия;
Ел. Медведникова создала городской банк и сиропитательный дом; Ю.И. Базанова
помимо воспитательного дома и других учреждений построила в Иркутске детскую
больницу, равная которой имелась лишь в Берлине». Там же, о благотворительной
деятельности Михаила Бутина автор пишет, что он по завещанию оставил жене 100 тыс.
руб., а «все свои миллионы он завещал на нужды просвещения — на реальное
училище в Нерчинске и на 10 школ в селах. Богатый дом с прекрасной библиотекой
и замечательными нумизматическим и минералогическим кабинетами передал
Нерчинску…». Восемь иркутских купцов и купчих за огромные денежные
пожертвования в пользу Иркутска, других городов Сибири и Москвы были
представлены к званию почетных граждан города Иркутска. В их числе — Иван
Хаминов (пожертвовал более 1 млн. руб.), Александр Сибиряков (1,5 млн. руб.),
Александра Медведникова (4 млн. руб.), Юлия Базанова ( более 2 млн. руб. ) и уже
упоминавшийся выше — Александр Трапезников.
Заслуги Александра Сибирякова в финансировании научных исследований, в том числе
северных экспедиций, были оценены и на международном уровне. В 1878 г. этот
русский купец был награжден шведским королем почетным Крестом полярной
экспедиции, в 1893 г. — французским правительством — знаком отличия «Пальмовая Ветвь», а кроме того и серебряной медалью Русского географического общества.
Хотя благотворительность была присуща купечеству большинства сибирских городов,
именно в Иркутске она получила максимальное развитие. Иркутское купечество
слыло самым цивилизованным в регионе. Дело не только в огромных капиталах,
которые были получены в сферах золотопромышленности, пушной и чайной торговли.
Многие авторы обращали внимание на то, что Иркутск был центром политической
ссылки, которая позитивно влияла на местное общество, а многие политсссыльные,
начиная с декабристов, нередко работали в области народного образования, из их
среды появлялись домашние учителя, в том числе и в купеческих семьях, что рано
или поздно приносило свои плоды.
Любопытно отметить, что некоторые жертвователи на образование сами имели очень невысокий образовательный уровень, а некоторые были откровенно малограмотны, но тем не
менее не только отпускали крупные суммы на строительство школ, но и сами
участвовали в деле просвещения. Бийская купчиха Е.Г. Морозова, внесшая немалые
средства для развития школьной сети города, до конца своих дней не умела ни
читать, ни писать, и даже завещание за нее подписал ее доверенный.
О благотворительности купечества Томска — самого значительного города Западной
Сибири — пишет в своей монографии В.П. Бойко. В частности, он отмечает
впечатляющую по размерам благотворительность томского купца 1-й гильдии Захария
Цыбульского. Только на строительство первого в Сибири университета он
пожертвовал 140 тыс. руб.
Из ходатайства Тюменской городской думы о присвоении звания почетного гражданина
г. Тюмени купцу И.П. Колокольникову следует, что он вместе с супругой жертвовал
большие средства на развитие народного образования города. Назовем лишь
некоторые факты. Супругами Колокольниковыми было пожертвовано 50 тыс. руб. на
здание женской гимназии, 35 тыс. руб. на начальное училище, на их же средства
было открыто 8-классное коммерческое училище. Другой крупный благотворитель
Тюмени купец А.И. Текутьев , а он работал и в должности городского головы, в своем
завещании оставил городу очень солидные суммы в деньгах и недвижимое имущество,
в числе которого здание театра, 35 тыс. руб. на постройку места чрез реку Туру,
25 тыс. руб. на достройку хирургического корпуса больницы и 25 тыс. руб. на
обустройство и обеспечение этого отделения и т.д.
Аналогичные примеры благотворительности можно привести по другим городам региона —
Красноярску, Барнаулу, Бийску, Омску, Таре и прочим. Благотворительность
купечества Сибири не была региональным явлением, она была свойственна
купечеству и других регионов, особенно огромных размеров, как известно, она
приобрела в среде московского купечества.
В данной статье мы не касаемся вопросов взаимоотношений купечества с другими
сословиями и социальными группами общества, быта купечества, они могут быть
рассмотрены специально. В заключение отметим, что в пореформенный период
купечество Сибири достигло значительных результатов в коммерческой
деятельности, именно гильдейцы в регионе являлись ядром формирующейся
буржуазии. На смену методам первоначального накопления приходили более
цивилизованные формы хозяйственной деятельности. От поколения к поколению рос
уровень грамотности и культуры купечества, рост его консолидации и самосознания.
Это находило отражение, прежде всего, в участии купечества в органах городского
самоуправления, в благотворительности. Центральные кварталы таких городов как
Иркутск, Томск, Тюмень, Красноярск, Барнаул, Бийск, Минусинск, Верхнеудинск,
Троицкосавск были застроены купеческими особняками и магазинами. Купцы во
многом определяли стиль жизни указанных городов, которые без преувеличения
можно назвать «купеческими».
Сибирская железная дорога во многом изменила жизнь региона, она уменьшила его
коммуникационную оторванность от Центральной России и всего мира, в частности,
усилился приток капиталов в Сибирь и не только из Европейской России, но и зарубежных
стран. Местное купечество было потеснено более мощными фирмами в банковском
деле, горной промышленности, строительстве частных железных дорог, некоторых
видах торговли, например, скупке и вывозе за границу сливочного масла. Но
вплоть до 1917 г. сибирское купечество не исчерпало своего потенциала, как в предпринимательстве, так и в общественной деятельности.