Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Предупреждение: воспринимай мой рассказ отстраненно. Там, где тебе кажется, что я выражаюсь неправильно или совершаю ошибку, я делаю это нарочно. Так как именно это, я считаю, и есть основа моего творчества – все делать по-своему. Это один из путей моего самовыражения. И только так я могу донести до тебя свою мысль, свое чувство, свое настроение. Только так я могу поделиться своей творческой энергией с тобой и с другими. А всякая творческая энергия – созидательная. И если верить, что все в этом мире неслучайно, значит, то, что я создаю, должно вызвать внутри тебя что-то новое, раз уж ты открыл мой рассказ. Цель моего творчества – поделиться своим мироощущением с твоим внутренним миром.
Безымянный пока что рассказ
Издалека можно было видеть человека, стоящего на площади у высоко обелиска. Он был в плаще. Плащ был осенним. На шее у человека был повязан красный махровый шарф. На ногах – черные брюки. Уши покрывали каштановые волосы. А на ноготках у человека был накрашен прозрачный лак. Асфальт иногда отбивал звук его каблуков, когда он переминался с ноги на ногу. Немного нервно размахивая своими ресницами, человек выискивал в пространстве что-то. Или кого-то. Тогда он посмотрел на часы. Дешевые, ненужные часики на запястье у человека говорили ему об опоздании чего-то. Или кого-то. Он рассердился, незаметно нахмурив великолепные брови. Тем не менее, асфальт не перестал напоминать о существовании этого человека на месте у высокого обелиска.
Тем человеком была она. Умная, красивая и еще очень молодая девушка с хорошей осанкой и замечательной улыбкой. В груди у нее билось сердце, которое никогда не почувствовало бы ничего плохого по отношению к другому человеку, потому что его отзывчивое биение всегда становилось благом для людей. У сердца этой девушки был лишь один изъян. Сердце это было хрупким, как хрусталь, и ранимым, как солдат, вышедший из окопа. Это значит, что его нельзя было сберечь во время пожара: само воспламенится и будет гореть до конца. У обладательницы такого доброго и очень хрупкого сердца возник неожиданно пожар. Она влюбилась и знала, что навсегда.
С высоты птичьего полета можно было наблюдать, как другой человек уверенно направлялся в сторону высокого обелиска. Только пешеходы, проходящие мимо него и мешающие ему, заставляли его не бежать. На лице у человека была почти что уже седая щетина. Почти что седые волосы. Иногда морщины. Человек этот носил прямые джинсы и оранжевый свитер дорогой марки. Ему было, что курить, поэтому он курил сигарету. Можно было заметить, как он немного скрючился от расхлябанного ветра и проникающего холодка. Не смотря на это, человек продолжал двигать землю под ногами, чтобы побыстрее оказаться рядом с ней.
Этим человеком был он. Дорогостоящий хирург, у которого вместо глаз на самом деле алмазы и вместо рук на самом деле инструменты ювелира. И на этот раз он отыскал по-истине прекрасное ископаемое, у которого было все при себе: и блеск, и богатство тонов, и выверенные грани. Только одно мешало ему обладать своим сокровищем. То были жена и дети. Самый старший из детей каждое утро отправлялся в институт, когда у его отца только звенел будильник. Мужчина вставал почти что в одно время с сыном, чтобы отвезти малышку в школу. А что до жены, то она была счастлива, узнав о своей третьей беременности, в чем и поспешила сознаться мужу. Он воспринял это нормально. Но по-настоящему задумался над этим только тогда, когда повстречал ее.
В голове у Алисы бродило множество разных мыслей. Оказавшись внутри ее сознания на тот момент, можно было услышать несильный писк неуверенности. В его эхе были различимы всякие донимающие мысли. Алиса думала, не слишком ли она разоделась в такой обычный и туманный день. Ей также не давал покоя вопрос о том, не перетрудилась ли она с духами, ведь ей могло казаться, что нет, а в действительности – да. Колючий ветер потрепал ее прическу, а холод заставил прослезиться, из-за чего могла потечь тушь. Об этом она беспокоилась тоже. Однако все-таки самым важным ее переживанием был страх, что человек, в которого она влюбилась и которого так сильно ждет, вообще не явится.
Если бы кто-нибудь стоял рядом с этой парочкой, то он заметил бы, как жарко Олег поприветствовал Алису поцелуем в губы. Он не заметил ни потрепанных волос, ни потекший туши, ни даже запаха ее духов. На это ему было так же все равно в этот момент, как все равно было на свою вторую жизнь с детьми и беременной женой. Это можно было разглядеть в глазах Олега, когда эти двое только оправились от поцелуя. В его голубых глазах плавало безмятежное спокойствие, и теплый свет его улыбки освещал серое пространство вокруг высокого обелиска. Сокровище на целый неуловимый миг оказалось в его руках. Тогда Олег предложил Алисе поскорее поспешить в машину, потому что его схватил небольшой озноб от беспощадного ветра.
Хотя ей было интересно, почему он не надел куртку, прежде чем пойти ее встречать, она не хотела об этом спрашивать. Этот вопрос был из ряда повседневных, а значит, испортил бы наступившее сказочное мгновение.
Официанту, обслуживающему девушку и мужчину, сразу же бросилась в глаза их разница в возрасте. Но не меньше он ощутил любовную атмосферу вокруг них. Конечно, официант знал, сколько можно подзаработать себе в карман после такой парочки, и поэтому не преминул возможностью обслужить их правильно, как полагается. С явной доброжелательностью он обратился к ним за принятием заказа. Ему поручили подать два «Македонских салата», «Уху императорскую» для мужчины и два стейка «Рибай». После того как официант поклонился, он с алчным трепетом засеменил на кухню, чтобы проинформировать шеф-повара кое-о-чем. Ворвавшись на кухню, официант крикнул звонким голосом:
- Один стейк «Рибай» нужен средней прожарки, другой – почти прожаренным! Благодарю за внимание.
Некоторые из поваров устно послали его к чертям, молча повинуясь его указаниям. Остальные повара… а остальных не существовало. Официант вернулся к стойке, за которой мог наблюдать весь зал народу, собравшегося, чтобы приятно провести вечер. Парочка, которую он только что обслужил, больше всего привлекла его внимание.
У официанта было имя. Его звали Антон. Так назвал его отец, когда он только родился. Отцу тогда было около тридцати. Теперь отцу на двадцать лет больше. Наблюдая за парочкой, Антону мерещился отец. Ведь сейчас ему столько же лет, сколько этому мужчине. Но отчего-то он не был таким счастливым. Отец ненадолго испытывал радость лишь тогда, когда выигрывала его любимая команда по футболу. Или когда удавалось найти хорошую работу. Но только потом все равно приходилось увольняться из-за нетерпения плохого отношения к себе. Отец был далеко несчастлив, если сравнивать его и этого мужчину, уже практически так же поседевшего, но который сидел сейчас напротив чудесной девушки и ощущал себя молодым.
Олегу нравилось смотреть на нее. Алиса легонько брала бокал между пальцами и отпивала глоток вина. У нее были восхитительные руки. Когда она сняла свой плащ и размотала шарф, отдав вещи гардеробщику, он в очередной раз подметил это. Эти руки Олег любил ощущать на себе. Особенно на своем лице, когда они целовались. Алиса управляла ими с беспечной грацией. Мало у кого получается так легко и свободно двигать руками, думал Олег. И тем более не у всех можно наблюдать такую красоту их движений. Сейчас Алиса резала свой стейк средней прожарки, держа в правой руке нож, а в левой – вилку, и клала по кусочку в свой нежный рот. Пока она справлялась с едой, он ни разу не перестал любоваться ею.
Его взрослый любящий взгляд дарил ей уйму впечатлений. Все ее сомнения по поводу того, как она выглядит, улетучились в один миг, когда они еще встретились. И с каждой минутой Алиса ощущала себя более красивой и желанной. Она не знала, что более опасно для нее: его возраст или его ласковая любовь. Первое по разумным причинам должно отталкивать. А второе - безудержно притягивать, так что до пропасти останется всего шаг. Такие еле осознаваемые размышления приходили ей в голову даже тогда, когда все сердце полыхало огнем. Все это, подумала Алиса, похоже на неконтролируемый сон. Приятный, авантюрный сон, в котором опасность создавала интригу.
Прощаясь с парочкой влюбленных, Антон пожелал им удачи и поспешил за чаевыми. В папке со счетом лежало достаточно денег, чтобы он расплылся в довольной улыбке. Официанты, точнее самые мудрые из них, знают, что любовь, если она настоящая, не знает ни умеренности, ни скупости, поэтому влюбленные обычно диву дают, откуда у официантов, обслуживающих их, имеется столько доброжелательности и душевности.
В холл гостиницы, известной на всю Москвы, зашли двое влюбленных людей. Двухлетний ребенок сидел на коленках у матери, резвившейся с ним. Но его детский взгляд переметнулся на эту парочку сразу же, как только он почувствовал благоприятную ауру, витающую вокруг них. Мама естественным образом отвлеклась от игры и обратила свое внимание в одну сторону с дитем. Она пролепетала нарочито удивленным голосом:
- Кто там, дядя с тетей? Да-а-а! Дядя с тетей. Папа и доченька.
Ребенок как-то по-своему заулыбался и завопил звуками радости. Его пухлый пальчик указывал на парочку влюбленных, счастливых людей. Они импонировали ему, поскольку излучали волны гармонии на его чистоте.
Руки Олега и Алисы были неразрывно сцеплены. У нее было отличное настроение для того, чтобы воспринимать его немного циничные, но не без налета реалистичности шутки. А у него обволакивало все внутри, как только он слышал ее смех, утверждающий чувство его собственного достоинства. Алиса ценила в Олеге то, что у него не случалось припадков дикого смеха, как у остальных ребят ее возраста, после чего ей всегда было стыдно. В этой серьезной, мудрой и многозначительной улыбке Олега она находила что-то невероятно родное, связывающее его и ее вместе. Олегу же, напротив, осточертела чопорность взрослых дам, жены, ее подруг и его коллег, которые из принципа не могут себе позволить лишний раз улыбнуться. Чем ты взрослее, думал Олег, тем чаще тебе приходится оправдываться за свой смех, поэтому спокойней всего сохранять на непоколебимом лице мину претенциозной серьезности. Олег и Алиса остановились у лифтов. Они повернулись друг к другу и поцеловались.
Мама, следившая за парочкой влюбленных вместе со своим ребенком, раскрыла рот от удивления и произнесла:
- О Боже! Как некультурно.
Она взяла ребенка за подмышки и начала кривляться перед ним, обращая на себя его внимание. Но дите досмотрело картину до конца, пока целующиеся совсем не скрылись из виду, зайдя в лифт. Тогда малыш наконец сказал, устно обличив одно из проявлений реальности:
- Дядь и тотя цылуца.
Майка взметнулась высоко вверх, дотронувшись потолка, и в то же мгновение приземлилась на одинокий ковер. Это мальчишка вознамерился завладеть телом девчонки. Пуговицы на брюках вырвались из оков тесных тканевых петлей. Это женщина для своего мужчины открыла проход в свою эрогенную зону. Губы старались не пропустить ни одного участка молодого тела. Это дух дембеля истосковался по драгоценной плоти. Вытянутые руки вцепились в седую голову и осторожными движениями направляли ее по нужной траектории. Это страсть нашептывала женщине неоднозначный рецепт удовлетворения. Капля пота, как с облитой солнечным теплом сосульки, упала на румяные скулы. Это постаревший мужчина, словно впервые занявшись сексом, ощутил вкус молодости. Сильные, но приятные толчки энергии пронизывали хрупкое тело раз за разом. Это девушка, которой известно только пока о вечном цветении души и тела и неизвестно о страхе старения, чувствовала в себе энергию любви и света, зарождаемую близкой связью со взрослой и опытной душой.
Олег, всасываясь в фильтр сигареты, впустил в себя дымчатое скопление канцерогенов. Желание развеялось и превратилось в удовлетворительные электрические подергивания внутри его ног. Алиса в одно мгновение перестала для него существовать, даже если он и осязал, как чья-то голова прилегала к его груди или как чья-то рука обвивала его тело. Ему стала интересна масляная картина, висевшая на стене перед ним. На ней был изображен деловой пиджак на спальной кровати, сложенный, как футболка. И это привело его к размышлениям о жене. Последний раз она ощущала от него такой оргазм в тот день, когда и забеременела. После этого по мере разбухания живота Олегу становилось все сложнее справляться со своим чувством отвращения. Потому что оно вызывало в нем стыд: ему казалось, что на фоне бессознательного это символизирует его нежелание, чтобы ребенок рождался. Таким образом, жена была лишена нежной страсти мужа и не была готова возбуждаться только лишь по поводу монотонных движений внутрь нее и обратно. Ее мужу до сих пор было стыдно и он словно ненавидел себе об этом напоминать. Но зато не утруждался напоминать себе о любовнице всякий раз, как только кончит и она уже станет безликой, и, тем более, не испытывал за это стыд. А ей всегда было обидно…
Именно Олег научил Алису такой божественной кульминации. Впрочем, до этого она и понятия не имела, что такое настоящий оргазм. Это было похоже на взрывающееся солнце внутри нее. И ей даже казалось, что звездам, взрывающимся в космосе осколочной гранатой, так же приятно, как и ей в этот момент. Она чувствовала, как посредством этого взрыва энергетическое тело сбрасывает с себя всю накопленную шелуху, заслоняющую прилив чистой энергии, и наполняется любовным божеством.
В момент, когда шел этот процесс непрерывного накачивания энергии, Алисе больше всего была необходима та прелюдия, что была в начале. Естественно, тогда она в ней нуждалась не меньше: это был необходимый первый шаг. И в конце второго шага Олег доказал Алисе то, в чем не был уверен сам, то есть в себе. Поэтому она могла сказать, что он хорош в сексе. Но тот факт, что практического осуществления третьего шага не произошло, не позволял Алисе признать Олега хорошим любовником, потому как именно этот шаг указывает на истинные чувства мужчины. Однако все ее молчаливые ожидания проходили всегда бесследно. Если прелюдия основывается на страсти, то период после оргазма подразумевает нежность. Вместо нее Олег, когда лежал курил, использовал скучные поглаживания ее спины.
Когда Алиса залилась блаженством, она преисполнилась космической красотой. В это мгновение она демонстрировала женскую сущность, природу, начало. Но до этого уже никому не было дело. Ведь последний мужчина лежал курил и пялился в посредственную, неподвижную, безжизненную картину.
Если бы какой-нибудь невидимый дух философа находился в этом номере и наблюдал всю эту молчаливую сцену, то он, безусловно, пришел бы к следующей мысли. Вся прелесть женщины заключается в том, что она, в отличии от мужчины, не понимает мира своих внутренних ощущений – она их просто проживает. Из-за этого она жаждет продолжения даже после оргазма. Но мужчина привык оперировать умом и с рациональной точки зрения объяснять каждое свое приятное чувство, кроме, кажется, гнева, ревности и гордости. Поэтому он бывает умнее женщины и глупее одновременно.
Продолжение следует… :)