Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Крис Коламбус, Нед Виззини
Дом секретов
Chris Columbus, Ned Vizzini
House of Secrets
House Of Secrets
Copyright © Chris Columbus, Ned Vizzini, 2013
© Л. Садовая, перевод на русский язык, 2013
© ООО «Издательство АСТ», 2013
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
Монике, чья любовь к книгам и чтению вдохновила меня придумать эти приключения.
К.К.
Моему сыну Феликсу, которому, я уверен, понравится этот один день из жизни семьи.
Н.В.
1
Брендан Уолкер знал, что дом должен быть ужасен.
Первым предвестником стал чересчур жизнерадостный тон агента по недвижимости Дианы Добсон, который он сам использовал в разговорах с матерью.
– Это действительно самый удивительный дом из всех, что вы когда-либо видели, миссис Уолкер, – щебетал ее голос в динамике. – Прекрасное место для семьи с таким утонченным вкусом, как ваша. И, кстати, только что цена на дом была значительно снижена.
– Где он находится? – спросил Брендан.
Двенадцатилетний Брендан сейчас сидел рядом со своей старшей сестрой Корделией и резался в «Неизведанное» на обожаемой им игровой приставке. На нем были его любимая синяя футболка-джерси с пятнами от травы, рваные джинсы и потрепанные кеды.
– Простите, но кто это говорит? – донесся вопрос Дианы из айфона, стоящего на подставке на приборной панели.
– Наш сын Брендан, – ответил доктор Уолкер. – Я разговариваю по громкой связи.
– Так я говорю со всем семейством Уолкер разом! Какая честь. Что ж, Брендан, – голос Дианы звучал так, словно она ожидала одобрения за то, что запомнила его имя, – дом расположен на Си Клифф авеню один двадцать восемь, в окружении величественных домов, принадлежащих видным жителям Сан-Франциско.
– Таким, как Сорок девять и гиганты? – поинтересовался Брендан.
– Таким, как директора и банкиры, – поправила Диана.
– Пристрелите меня.
– Брен! – оборвал его мистер Уолкер.
– Вы почувствуете себя совсем иначе, как только увидите это место, – уверенно заявила Диана. – Это очаровательный дом в деревенском стиле, построенный из дерева, и абсолютно уникальный…
– Эй, постойте! – прервала ее Корделия. – Повторите еще раз, что вы сказали.
– С кем я имею честь говорить теперь? – спросила Диана.
«Имею честь? Серьезно?» – подумала Корделия, которая на самом деле сама использовала это выражение в моменты, когда хотела блеснуть интеллектом.
– Это наша дочь Корделия, – пояснила миссис Уолкер. – Наша старшенькая.
– Какое красивое имя!
«Не надо мне льстить», – хотелось сказать Корделии, но поскольку она была самой старшей среди детей, ей гораздо больше, чем Брендану, было присуще чувство такта. Корделия была высокой худой девушкой, с тонкими чертами лица, которые она прятала за густой челкой из грязных светлых волос.
– Диана, весь последний месяц моя семья ищет новый дом, и за это время я узнал, что агенты недвижимости говорят на своем языке, который я называю шифрованным.
– Уверена, что не понимаю, что вы имеете в виду.
– Извините, а что значит «уверена, что не понимаю»? – залепетала восьмилетняя Элеонора. У нее были пронзительные глаза, маленький точеный нос и длинные вьющиеся волосы точно такого же цвета, как у сестры, в которых иногда оказывалась и надолго застревала жевательная резинка, особенно если в этот день у Элеоноры случалось много приключений. Как правило, она была тихой, за исключением тех мгновений, когда вовсе не собиралась быть таковой, и это особенно в ней нравилось Брендану и Корделии. – Как можно быть уверенным, когда не понимаешь?
Корделия одобрительно кивнула сестре и продолжила:
– То есть, когда агенты недвижимости говорят «очаровательный», Диана, они подразумевают «маленький». Когда они говорят «в деревенском стиле», то имеют в виду, что он «расположен в среде обитания медведей». «Деревянный» значит «изъеденный термитами». А «абсолютно уникальный» – даже не знаю… Может быть, «низенький»?
– Идет, прекращаем быть просто игрушками в чужих руках, – не отрываясь от экрана, пробурчал Брендан, который был сейчас раздражен тем, что сам не придумал такую отповедь.
Корделия закатила глаза и продолжила:
– Диана, вы собираетесь показать моей семье маленький, низенький, изъеденный термитами дом в самом сердце места обитания медведей?
Через динамик послышался вздох Дианы.
– Сколько ей лет?
– Пятнадцать, – в один голос сказали доктор и миссис Уолкер.
– А звучит на все тридцать пять.
– Почему? – спросила Корделия. – Потому что я задаю уместные вопросы?
Брендан привстал с заднего сиденья и нажал кнопку сброса звонка.
– Брендан! – воскликнула миссис Уолкер.
– Это позволит нашей семье не до конца растерять вежливость.
– Но мисс Добсон собиралась рассказать нам о доме.
– Мы уже поняли, какой это дом. Как и все остальные, которые мы можем себе позволить, – плохой.
– Вынуждена согласиться, – сказала Корделия. – А вы знаете, как мне трудно соглашаться с Бреном.
– На самом деле ты любишь соглашаться со мной, – пробормотал под нос Брендан. – Особенно когда хочешь оказаться права вдвойне.
Корделия рассмеялась, отчего Брендан невольно заулыбался.
– Хороший Брен, – сказала Элеонора, быстро проведя рукой по его растрепанным волосам.
– Дети, давайте попробуем проявить побольше оптимизма в этом вопросе, – предложил доктор Уолкер. – Си Клифф есть Си Клифф. Перед нами откроется вид на Золотые ворота. Я хочу это увидеть, и интересно, что значит «цена была значительно снижена». Какой там адрес?
– Один двадцать восемь, – подсказал Брендан, не поднимая глаз. Он обладал пугающей способностью все запоминать, развившейся на почве увлечения спортивными состязаниями и использования чит-кодов в играх. Родители подшучивали над ним, говоря, что именно поэтому он может стать адвокатом (а также из-за умения вести спор). Но Брендан не хотел быть адвокатом. Он хотел стать одним из Сорока девяти или гигантом.
– Набери адрес в поиске у навигатора, пожалуйста, – сказал доктор Уолкер, протягивая телефон Брендану и одновременно продолжая управлять автомобилем.
– Но, пап, я прошел уже половину игры.
– И что?
– А то, что я не могу просто нажать на паузу.
– Разве там нет такой кнопки? – поинтересовалась Корделия.
– А с тобой никто не разговаривает, ясно? – ответил Брендан. – Можете просто оставить меня одного, пожалуйста?
– Ты уже фактически один, – заметила Корделия. – Ты все время занят своими глупыми играми, отказываешься ужинать вместе со всеми из-за занятий по лакроссу и избегаешь семейных поездок… как будто даже не хочешь быть частью семьи.
– Ты просто гений, – сказал Брендан. – Ты разгадала мой секрет.
Элеонора решительно протянула руку к айфону и, выхватив телефон, набрала адрес в строке поиска, но в обратном порядке – сначала номер улицы, а затем номер дома. Корделия уже собралась выдать Брендану очередную неприятную реплику, но напомнила себе о том, что он переживает трудный для мальчиков период, который заставляет их говорить ужасно саркастические вещи, потому что из-за возрастных изменений их тела выглядят так нескладно.
Но настоящей проблемой был дом. Даже Элеонора теперь сомневалась на его счет. Он должен быть достаточно ветхим, раз уж в нем состарились и умерли люди. Наверное, он готов развалиться на части, на окнах у него покореженные жалюзи, внутри слой грязи толщиной в дюйм, а перед домом стоит разросшееся дерево, и вокруг полно соседей, которые будут смотреть на Уолкеров и перешептываться: «Вот недоумки, которые собираются купить наконец эту развалюху».
Но что они могут сделать? В свои восемь, двенадцать и пятнадцать Элеонора, Брендан и Корделия были абсолютно уверены, что находятся в самом худшем из возможных возрастов, когда они абсолютно беспомощны и не в силах ничего изменить.
Поэтому Брендан продолжал играть, Корделия читала, а Элеонора возилась с GPS-навигатором, пока они не добрались до дома номер 128 по Си Клифф Авеню. Они дружно выглянули в окно и раскрыли рты от изумления. Ничего подобного они раньше не видели.
2
Район Си Клифф представлял собой холмистую местность с особняками, большая часть которых была выстроена на солнечной стороне улицы, засаженной ровным рядом деревьев с аккуратно подстриженными кронами. Но дом, предназначавшийся Уолкерам, находился в самом конце аллеи, на краю утеса, из-за которого район и получил свое название. Брендан даже поинтересовался, не стоит ли часть дома на сваях. От улицы его отделял изумрудный газон с тремя развесистыми соснами, отбрасывающими тень на траву. Дом был отделан золотисто-коричневым материалом, подчеркивающим королевский голубой тон его решетчатого фасада. Безупречно выложенная дорожка из гальки извивалась между деревьев к входной двери.
– Я проезжала здесь на велосипеде сотни раз, но никогда не видела этого места, – сказала Корделия.
– Это потому, что ты вообще ничего не видишь, кроме своих дурацких книг, – объяснил Брендан.
– И как ты себе представляешь чтение во время езды на велосипеде, умник?
– Аудиокниги?
– Дети, при агенте не драться, – тихо проговорила миссис Уолкер.
Она уже перезвонила Диане Добсон, извиняясь за выходку Брендана, и теперь они увидели женщину, похожую на Хилари Клинтон, стоящую в начале дорожки к дому.
– Должно быть, это она. Идемте.
Семья Уолкеров вышла из своей «Тойоты», при этом все неуклюже слегка натыкались друг на друга. Диана, оказавшаяся дамой со светлыми волосами, уложенными при помощи лака в некое подобие шлема, и в строгом, кораллового цвета костюме, поприветствовала их. Ее внешность придавала дому еще более впечатляющий вид.
– Доктор Джей Уолкер, – представился доктор Уолкер, протягивая руку. – А это моя жена, Беллами.
Миссис Уолкер скромно кивнула. Доктор Уолкер не озаботился тем, чтобы представить своих отпрысков. Сегодня утром он не побрился, хотя частенько указывал детям, что мужчина, не бреющийся каждый день, нарушает дисциплину. Но сейчас он уже не был тем образцом для подражания, как прежде. Диана оглядела поддержанный седан, принадлежащий семейству.
– А мы сможем держать здесь лошадь? – спросила Элеонора, дергая доктора Уолкера за брючину.
– Но у нас нет лошади, Нелл, – рассмеялся он. – Она переживает стадию покупки лошади, – пояснил доктор Диане.
– Но это прекрасно, папочка! Ты говорил, что я смогу получить лошадь на следующий день рождения…
– Так и есть, но только в случае, если мы купим дом в деревне, чего мы делать не собираемся. Ведь ты не можешь держать лошадь в городе.
– Почему нет? Здесь столько дорог, чтобы кататься! Парк Голден Гейт, Крисси Филд… Думаешь, я не помню того, что ты обещаешь…
Миссис Уолкер присела на колени рядом с дочерью и взяла ее за плечи:
– Дорогая, поговорим об этом позже.
– Но папочка все время…
– Успокойся. Это не вина папы. Все изменилось. Почему бы нам не поиграть? Давай-ка, закрой глаза и скажи, какую лошадь ты видишь в своих самых смелых мечтах. Ну же, я закрою глаза вместе с тобой.
Миссис Уолкер закрыла глаза. Элеонора последовала примеру матери. Брендан устало возвел взгляд к небу, считая все это глупостью, но соблазн присоединиться был велик и он едва ему не поддался. Корделия закрыла глаза в знак солидарности с сестрой и чтобы позлить брата.
– И… открывай! – объявила миссис Уолкер. – Какой он породы?
– Она. Калико. Светло-коричневая с белыми пятнами. Ее зовут Мисти.
– Чудесно.
Миссис Уолкер крепко обняла дочку, встала и отправилась смотреть дом с Дианой Добсон, терпеливо дожидавшейся, пока семейство решит все свои насущные проблемы.
– Восхитительно, не правда ли? – произнесла агент по недвижимости. – Совершенно уникальная конструкция.
– Меня все-таки кое-что беспокоит, – сказала миссис Уолкер.
Брендан заметил, что она перешла на очаровательный спокойный тон для переговоров, который воздействовал на людей удобным ей образом. Стоя перед домом, она выглядела сильной и красивой и более уверенной, чем за последние месяцы. Брендан подумал, что возможно сама судьба привела их к этому дому.
– Что вас беспокоит? – спросила Диана.
– Прежде всего, – начала миссис Уолкер, – дом стоит на краю утеса. Это кажется очень ненадежным. И что может случиться при землетрясении? Мы соскользнем вместе с домом прямо в океан!
– Дом пережил землетрясение тысяча девятьсот восемьдесят девятого года без единой царапины, – возразила на это Диана. – Инженеры выполнили работу превосходно. Зайдемте, посмотрим дом изнутри.
Заинтригованные Уолкеры проследовали за агентом по тропинке к дому мимо больших сосен. Брендану показалось, что газон выглядит несколько странно. Ему понадобилась целая минута, чтобы понять… здесь не было таблички: «Продается». «Какие же дома могут выставляться на продажу без таблички?» – подумал он.
– Это трехэтажный дом в викторианском стиле, – заявила Диана, – известный как Дом Кристоффа. Он был построен в тысяча девятьсот седьмом году джентльменом, выжившим после Великого землетрясения.
Доктор Уолкер кивнул. Его семья тоже пережила это Великое землетрясение в Сан-Франциско. Тогда они переехали, но работа привела доктора Уолкера обратно в здешние места. Работа, которой у него больше не было.
– Два восемнадцать! – воскликнула Элеонора, указывая на адрес над входной дверью.
– Один двадцать восемь, – мягко поправила Корделия.
Элеонора фыркнула и посмотрела себе под ноги. Диана уже окончила свой монолог на крыльце, но Корделия, не обращая внимания, развернулась и опустилась на колени рядом с сестрой. Это мог быть «учебный момент», как любила говорить преподавательница английского Корделии мисс Кавано. Поскольку одним из следствий дислексии Элеоноры являлось то, что она читала в обратном порядке, Корделия подумала, что должен быть простой психологический трюк, способный научить ее читать как полагается. Просто они еще не придумали его. Брендан задержался, желая понаблюдать за неудачей сестры.
– А ты можешь прочесть его в обратном порядке? – ободряюще спросила она.
– Это не так просто, дорогуша. Ты думаешь, что знаешь все!
– Ну, я читала книги об этом и пытаюсь помочь…
– Тогда где же ты была на прошлой неделе?
– В смысле? О чем ты говоришь…
– О дурацкой замене учителя на дурацком уроке английского, когда меня попросили прочесть вслух фрагмент из «Маленького домика в прерии». И у меня не получилось.
По мере того как Элеонора рассказывала все о происшествии, этот школьный день проносился перед ее глазами. Мисс Фитцсиммонс была на больничном, и Элеонора побоялась признаться заменявшему учителю, что у нее проблемы с чтением, поэтому, держа книгу в руках, она вышла и встала перед классом в ожидании чуда. Она подумала, что, возможно, хоть раз магическим образом ей удастся прочесть предложение как следует. Но слова, как всегда, были беспорядочны – не расположены в обратном порядке, как полагала Корделия, а беспорядочны, и когда она попыталась прочесть заглавие, то первые четыре слова получились правильно, а последние прозвучали как ругательство. Все засмеялись, и Элеонора, выронив книгу, выбежала из класса; учитель отправил ее к директору, а одноклассники продолжали дразнить ее этим ругательством.
Корделия заговорила тихим голосом:
– О, Элеонора… Прости меня. Но я не могу быть с тобой в классе.
– Нет, не можешь! Поэтому нечего притворяться, что ты можешь все исправить!
Корделия поморщилась. Брендан, забавляясь провалом сестры, решил было отпустить едкую ремарку, но прежде чем он смог это сделать…
– Что это? – воскликнула Элеонора.
Брендан и Корделия одновременно повернулись и увидели фигуру, метнувшуюся от одной из сосен в сторону дома. Промелькнувшая тень. Слишком быстрая для человека. Неподалеку от них машина просигналила на Си Клифф авеню.
– Наверное, это просто тень от машины, Нелл, – сказал Брендан. – Перепрыгнувшая с дерева на дом.
– Нет, не от машины. Это был человек. И он был лысый, – настаивала Элеонора.
– Ты видела лысого парня?
– Женщину. Старую женщину. Она смотрела на нас. А сейчас она за домом.
Брендан и Корделия переглянулись, каждый ожидал от другого гримасы в духе, какая же глупенькая эта Элеонора. Но они оба были абсолютно серьезны, как и сестра.
Дети посмотрели в сторону дома. Темный силуэт замеченной ими фигуры по-прежнему был там. Стоял и наблюдал за ними.
3
Брендан сделал глубокий вздох и попытался сохранять спокойствие и присутствие духа. Фигура оставалась неподвижной.
– Эй? – позвал он, сходя с дорожки и увлекая Элеонору за собой. Корделия последовала за ними. – Здесь есть кто-нибудь?
Он постарался придать голосу жесткость, но тот все равно звучал как у персонажа из «Улицы Сезам», а не как у Шварценеггера. Брендан откашлялся, пытаясь скрыть этот казус, пока они вместе с сестрами крались к дому.
Фигура оказалась просто старинной статуей. Готический ангел, высотой в шесть футов, высеченный из серого камня, покрытого зелеными и черными полосками. За спиной у него были сложены крылья, а руки протянуты вперед, но кисть правой руки была отломана. У ангела не была лица, подбородка и губ, ветры и влажность Сан-Франциско оказали свое разрушительное воздействие на скульптуру. Островки мха разрослись на месте глаз.
– Красиво, – сказала Корделия.
Брендан потер лоб и с удивлением обнаружил, что тот покрыт потом. Глупо, но он ожидал увидеть здесь фигуру, о которой сказала Элеонора, – лысую женщину, старуху. Он унесся в своем воображении и уже видел картинку, как эта старуха тычет в них пальцем и шипит: «Вот недоумки, которые собираются купить наконец эту развалюху».
– Видишь, Нелл? Это всего лишь статуя. Здесь никого больше нет, – сказал Брендан, положа руку на плечо Элеоноры.
– Она куда-то ушла.
– Это всего лишь игра теней. Обман зрения.
– Ничего подобного!
– Забудь. Ты просто испугалась.
– Не так сильно, как ты, – ответила Элеонора, убирая руку Брендана со своего плеча и указывая на мокрые потные следы, оставшиеся на одежде от его прикосновения. Но до того как Брендан успел возразить, чья-то рука схватила его сзади за шею.
4
– Помогите! – крикнул Брендан, извиваясь и брыкаясь изо всех сил.
– Уфф! – его отец упал на землю. – Боже, Брен, что с тобой? – спросил доктор Уолкер, поднимаясь на ноги и потирая крестец.
– Папа! Не надо так ко мне подкрадываться!
– Пойдем. Мама с Дианой ждут вас. Мы собираемся осмотреть дом изнутри.
Дети последовали за отцом. Брендан почувствовал ледяное дуновение, как только подошел к двери дома с табличкой «128», но в конце концов дом стоял на утесе. Каменный ангел настолько его зачаровал, что он почти упустил из виду – Дом Кристоффа дальней половиной действительно располагался на железных столбах, окруженных валунами на пляже далеко внизу. Под частью дома виднелась дюжина свай.
– Что это?.. – начал было Брендан, входя в дом. Но тут же был ослеплен красотой внутреннего убранства. Миссис Уолкер тоже была поражена и едва не потеряла свою маску переговорщика. Она была занята тем, что оглядывала антиквариат и рассматривала свое отражение в отполированных перилах. Доктор Уолкер тихо присвистнул.
– Ух ты, – сказала Корделия, – этот холл действительно можно назвать великим, и это ни разу не будет иронией.
– А это и есть великий холл, – сказала Диана. – Интерьер был восстановлен безупречно, прежние владельцы следовали оригинальному стилю. Неплохо для изъеденного термитами сарая, а?
Корделия покраснела. Холл был заполнен греческой керамикой – черной с красным рисунком и красной с черным («Копии, – подумала Корделия, – в противном случае им бы цены не было»), здесь же расположились железная стойка с завитушками для верхней одежды и мраморный бюст похожего на философа мужчины с волнистой бородой. Везде была подсветка, как в музее. Брендан задавался вопросом, как такое возможно – изнутри дом казался больше, чем снаружи.
– Этот дом предназначался для развлечений с самого момента постройки, – заметила Диана, делая широкий жест рукой.
– Кто здесь развлекался? – поинтересовалась Корделия.
– Леди Гага, – произнес Брендан с невозмутимым видом, стараясь скрыть беспокойство. «Сначала не оказалось таблички, потом эта жуткая статуя, а теперь дом с антикварной лавкой внутри…»
– Брен, – предупреждающе сказала миссис Уолкер.
– Никто не устраивал здесь вечеринок уже несколько лет, – продолжала Диана. – Предыдущими владельцами была семья, которая оплатила реставрацию. Они жили здесь недолго и после захотели съехать. Они переехали в Нью-Йорк.
– А до этого? – спросил Брендан.
– Пустовал десятилетиями. Некоторая отделка пришла в негодность, но, вы знаете, эти старинные дома строились на века. На самом деле этот был построен, чтобы плавать!
– Чего? – удивился Брендан.
– Вы шутите? – сказала Корделия.
– Первоначальный владелец, мистер Кристофф, хотел быть уверенным, что его дом выдержит не только землетрясение, которое довелось пережить ему самому. Поэтому в подвесном основании он разместил несколько баррелей воздуха. Если нечто подобное случится, дом спроектирован таким образом, что он упадет с утеса в океан и уплывет.
– Как же это здорово, – сказала Элеонора.
– Нет, это абсурд, – ответил отец.
– Напротив, доктор Уолкер, теперь по такому принципу строят дома в Нидерландах. Мистер Кристофф опережал свое время.
Диана провела семейство Уолкеров в гостиную, из которой открывался потрясающий вид на мост Голден Гейт. Брендану показалось, что этого не может быть – он думал, что мост должен быть виден с другой стороны дома, но потом понял, что они обошли дом по кругу, двигаясь по огромному холлу. Хрустальные вазы, алебастровые скульптуры и доспехи отвлекли его… как и каменный ангел, который, он знал, был там и протягивал свою руку с отломанной кистью, глядя сквозь мох.
В гостиной стояли стулья Честер, стеклянный кофейный столик с ножками из коряг и рояль «Стейнвей».
– Мебель продается? – спросила миссис Уолкер.
– Все продается, – улыбнулась Диана. – Все включено в стоимость.
Она отправилась дальше со всем семейством, кроме Брендана, который засмотрелся на вид из окна. Он вырос в Сан-Франциско и привык видеть мост каждый день, но с этого ракурса он был так близко, почти под ним, и сейчас лососевый цвет моста показался ему неестественным. Брендану стало любопытно, что первый владелец, мистер Кристофф, думал по поводу моста, когда тот был только построен. Потому что если дом был построен в 1907-м, – Брендан быстро начал перебирать в уме исторические факты и даты, – значит до того, как построили мост, дом уже стоял здесь тридцать лет, и тогда вид открывался на океанический простор, обрамленный двумя гигантскими скалами. Может быть, мистер Кристофф уже умер к тому времени, когда построили мост?
– Эй? – поспешно крикнул Брендан, осознав, что остался один.
Он выбежал из гостиной, чтобы найти Диану и свою семью.
Тем временем Корделия тоже размышляла о мистере Кристоффе. Она слышала это имя прежде, но не могла вспомнить где. Еще только заходя в следующую комнату, она уже поняла по запаху, куда они пришли: пыль, затхлые страницы, старые чернила.
– Добро пожаловать в библиотеку, – объявила Диана.
Библиотека была великолепна. Сводчатый потолок, книги, стоящие на полках шкафов красного дерева высотой во всю стену. Две латунные лестницы, обеспечивающие доступ к книгам на верхних полках шкафов. Между ними массивный дубовый стол, на котором стояло несколько зеленых ламп, разделяющих пространство библиотеки. Несколько пылинок кружилось у стола, словно птицы в восходящем потоке.
Корделия должна была посмотреть, какие книги стоят на полках. Она всегда так делала. Наклонившись к одной из книг, она поняла, где слышала о мистере Кристоффе.
5
Корделия могла читать везде. Она читала даже в машине на холмистом пути через Сан-Франциско к дому номер 128 по Си Клифф авеню, будучи зажатой между братом и страдающей дислексией сестрой, пытающейся справиться с GPS-навигатором.
– Нет ничего лучше, чем окунуться в книгу, – все время повторяла ее мама, но Корделия подозревала, что бабушка говорила то же самое Беллами, когда та была юной.
Корделия научилась читать рано. В возрасте четырех лет, сидя вместе с родителями в модном ресторане, она стала читать газету через плечо старой женщины, отчего та поставила ее в неловкое положение, воскликнув: «Эта крошка читает!» Когда Корделия стала старше, она принялась за родительскую коллекцию «Оксфордской библиотеки шедевров мировой литературы» с толстыми кожаными корешками. Теперь она перешла на малоизвестных авторов, таких как Бротиган, Пейли и Косинский, книги которых она выискивала в первом издании или старой мягкой обложке. Чем менее известный, тем лучше. Она чувствовала, что если прочтет автора, о котором никто не слышал, то ей в одиночку удастся удержать его или ее в живых, интеллектуально реанимируя каждого из них. В школе у нее были неприятности из-за того, что она прятала книги в учебниках (хотя мисс Кавано не возражала против этого). В прошлом году Корделия узнала, какого весьма плодовитого писателя, сочинявшего приключенческие романы в начале ХХ века, Говард Лавкрафт и Роберт Ирвин Говард называли автором, оказавшим влияние на них самих.
– Денвер Кристофф, – прочла Корделия имя на корешке. – Диана, этот дом построил Кристофф, Денвер Кристофф, писатель?
– Совершенно верно. Слышала о нем?
– Еще не читала, но определенно слышала. Его книги не появляются даже на eBay. Он писал фэнтези и научную фантастику… Его идеи отразились в работах людей, позже придумавших Конана-варвара, и способствовали появлению более современных представлений о зомби… Не имел серьезных критических откликов…
Она была вынуждена замолчать, так как Брендан стал особенно преувеличенно изображать, что его тошнит.
– Ты прекратишь?
– Прости, у меня аллергия на ботаников.
– Папа, мы могли бы жить в доме знаменитого малоизвестного писателя!
– Я приму это к сведению.
Диана пошла дальше, увлекая за собой семейство (доктору Уолкеру пришлось чуть ли не силком утащить Корделию из библиотеки), и привела их в первозданную кухню. Это была самая современная комната из уже осмотренных. Новая техника блестела в лучах света. Похоже, даже микробы опасались заявляться сюда. Над плитой на магнитной ленте висел впечатляющий набор ножей, от самых маленьких до самых больших.
– А мы сможем приготовить здесь печенье? – поинтересовалась Элеонора.
– Конечно, – ответил доктор Уолкер.
– А мы можем готовить здесь только печенье?
– «Викинг», «Электролюкс», «Саб-Зиро», – перечисляла Диана марки производителей техники, подводя семейство к двухдверному холодильнику из нержавеющей стали. Брендан подумал вдруг, что внутри может быть нечто странное, например отрубленная голова… он открыл дверцу, но не обнаружил ничего особенного, кроме абсолютной пустоты.
Диана поднялась вместе с Уолкерами по лестнице. Современный декор кухни мгновенно потерял актуальность, как только они оказались наверху спиралевидной деревянной лестницы, и теперь Элеонора порывалась побегать по ней вверх-вниз. Это была самая широкая винтовая лестница, которую Уолкеры когда-либо видели. Она соединяла первый и второй этажи. Наверху шел коридор во всю длину дома, заканчивающийся окном с видом на бухту и лестницей поменьше, ведущей обратно в холл.
На стенах висели старые выцветшие портреты, выполненные в пастельных тонах. На одном угрюмый человек с квадратной бородой стоял рядом с дамой в платье с оборками, сжимающей руками коляску. На другом та же дама смотрела через плечо на пристань, в то время как мужчина в кепке газетчика заглядывался ею самой. А на третьем была изображена пожилая женщина, сидящая под деревом и держащая ребенка, одетого в платьице и чепчик.
– Семья Кристофф, – пояснила Диана, заметив любопытство Брендана и Корделии. – Вот Денвер Кристофф (она указала на мужчину с квадратной бородой), его жена Элайза Мей (женщина на пристани) и его мать (женщина с ребенком на руках, сидящая под деревом). Ее имя сейчас вылетело у меня из головы, но так или иначе, картины висят просто для демонстрации, после переезда – если вы переедете сюда – сможете разместить здесь снимки своей собственной семьи.
Брендан попытался представить снимки семьи Уолкеров на стене: они с отцом, неправильно держащим клюшку, играют в лакросс; Корделия кричит на маму, потому что не хочет фотографироваться без макияжа; Элеонора очень широко улыбается, скосив оба глаза. Даже если прибавить к снимкам лет сто, будут ли они выглядеть такими же необыкновенными и жутко важными?
– На этом этаже располагаются три спальные комнаты, – сообщила Диана. – Самая большая…
– Только три? Вы, ребята, обещали мне, что у меня будет отдельная комната, – заявил Брендан.
– Четвертая наверху, в мансарде, – сказала Диана, указывая пальцем в потолок.
Люк откинулся, и послышались звуки шагов, сначала глухие, а после перешедшие в шлепки.
– Круто! – обрадовался Брендан. Он проворно взбежал по лестнице.
Корделия вошла в одну из комнат, не самую большую (с огромной кроватью и двумя прикроватными тумбочками), но довольно просторную, с обоями с рисунком из лилий.
– А эта будет моей, – сказала она.
– Тогда какая же моя? – спросила Элеонора.
– Дети, мы еще ничего не решили… – попытался урезонить ее доктор Уолкер, но Корделия уже ткнула пальцем на дверь третьей комнаты, похожей на комнатушку служанки или чулан.
– Мне вечно будет доставаться самое маленькое?
– Ты и есть самая маленькая.
– Мам! Это нечестно! Почему мне достается маленькая спальня?
– Корделия большая девочка, ей нужно пространство, – сказала на это миссис Уолкер.
– Слышала, Корделия? Мама сказала, что тебе пора сесть на диету! – отозвался Брендан с чердака.
– Брен, заткнись! Она имела в виду, что я старше!
Стоя один наверху, Брендан улыбнулся в ответ, но тут его внимание целиком захватила мансарда. У окна стояла раскладная кровать, здесь же располагались бюро с разнообразными безделушками и скелет летучей мыши на торчащей из стены полке. Скелет летучей мыши с распростертыми в стороны крыльями был закреплен на гладком черном камне. Голова ее была задрана кверху, будто она ловила жуков. Это было одно из самых жутких зрелищ, которые Брендану доводилось видеть… но он не испугался. Вместо этого он достал мобильный, чтобы сделать снимок.
– Брендан, извинись перед сестрой! – донесся крик миссис Уолкер.
– Ага, иди-ка сюда, Брен! – присоединилась Корделия.
Ну конечно же, когда он не проявил страха, никого не оказалось рядом, и его стойкость осталась неоцененной. Брендан спустился вниз. Корделия выжидающе посмотрела на брата.
– Прости, – сказал он. – Тебе не нужна диета. Гляди, что здесь есть наверху! Я сфотографировал…
Корделия выхватила у него телефон и удалила снимок.
– Эй!
– Теперь мы квиты.
– Но ты даже не посмотрела!
Диана пыталась спрятать свое раздражение за улыбкой.
– Мы можем продолжить?
Уолкеры последовали за ней по коридору; они миновали ручку, врезанную в квадратную нишу в стене.
– Что это? – спросила Элеонора.
– Кухонный лифт для подачи блюд на верхние этажи, – объяснила Диана.
Они пришли в конец коридора.
– Вот и все, – сказала Диана, глядя в окно на бухту, затем она перевела взгляд на подержанную машину Уолкеров и наконец посмотрела на доктора Уолкера. – Вы не задали самый главный вопрос.
– Какова цена, – печально произнес доктор Уолкер.
Истина заключалась в том, что когда он услышал слова «деревенский» и «очаровательный», то, как и Корделия, подумал, что стоимость дома будет превышать деньги, которые они могут потратить на его приобретение. Но двухэтажный дом с мансардой на Си Клифф авеню с полной меблировкой, библиотекой и видом на мост с бухтой… Да эта резиденция стоимостью в пять миллионов долларов.
– Владельцы просят триста тысяч, – ответила Диана.
6
Брендан увидел тень недоверия, пробежавшую по лицу отца. Но затем доктор Уолкер собрался и заговорил своим особым голосом. Это перемену было легко заметить. Брендан привык слышать этот голос, когда у папы брали интервью или когда он консультировал других хирургов, но в последний месяц, после «инцидента», доктору Уолкеру не представлялось случая применить его. Сейчас он говорил им целенаправленно.
– Мисс Добсон, мы покупаем дом. Пожалуйста, подготовьте все необходимые документы, чтобы мы как можно скорее покончили с формальностями.
– Чудесно! – Диана подала доктору Уолкеру визитную карточку, которую извлекла из серебряной визитницы.
Миссис Уолкер обняла мужа.
– Что это значит? Дом теперь наш? Мы станем здесь жить? – недоумевала Элеонора.
Брендан выступил вперед.
– А почему так дешево?
– Брен! – возмутилась миссис Уолкер.
– Цена такая же, как на квартиру. Даже меньше. Хотя должна быть гораздо больше. Что вы пытаетесь подсунуть?
– Пытливость ума – ваша семейная черта, – одобряюще заметила Диана. – Брендан, прежние владельцы пытаются избавиться от ненужной недвижимости. Как и для многих других семей, для них настали тяжелые времена, и они готовы пойти на снижение цены, чтобы продать дом, особенно если так можно помочь тем, кто оказался в трудном положении. Вы, наверное, заметили отсутствие таблички «Продается» на газоне. Владельцы не хотели продавать дом первой попавшейся семье – они искали особенную семью, нуждающуюся в доме.
Она улыбнулась. Брендану не нравилось быть объектом ее жалости. Одно дело, если бы она жалела лично его – с этим бы он мог смириться, – но она жалела их всех. А все из-за отца. От этой жалости Брендану становилось очень неловко. Доктор Уолкер решил реабилитироваться в обратной последовательности: восстановить репутацию покупкой впечатляющего дома, позволяющего получить впечатляющую работу в не менее впечатляющем госпитале, администрация которого окажется под впечатлением от его известности и закроет глаза на «инцидент». Но он не смог впечатлить даже агента по недвижимости. Брендану захотелось быть самому по себе или хотя бы учиться в школе-пансионе, как некоторые его друзья. Но родители не могли себе позволить отправить его в подобное учебное заведение.
Диана провела Уолкеров вниз по лестнице через огромный холл к главному входу.
– Думаю, Дом Кристоффа станет прекрасным жилищем для вашей семьи.
– Нам не следует его покупать. Здесь что-то не так, – шепнул Брендан Корделии. – И сама знаешь, что папа последние дни не может быть объективным.
– Ты просто испугался.
– Чего? Я? Нет.
– Конечно, испугался. Не хочешь жить рядом с этим страшным ангелом на газоне.
– Прости? Там в мансарде был скелет летучей мыши, и я нисколько не испугался.
– И что? Это ничего не доказывает. Нелл, Брен испугался той статуи?
Элеонора кивнула.
– Я была права.
Брендан не мог позволить Корделии насмехаться над собой. Когда его семья вышла из дома и направилась по тропинке к машине, он побежал к каменному ангелу. Он думал о том, как сейчас достанет телефон и сделает снимок, на котором обнимает статую и улыбается, демонстрируя всему миру, что не боится этого куска камня, поросшего мхом.
Но каменного ангела не было на месте.
Брендан подавил желание позвать кого-нибудь в свидетели. Может быть, он просто перепутал. Может быть, статуя на другой стороне дома. Но это абсурд: он точно помнил, что у ангела была отколота кисть правой руки и что он стоял в нескольких дюймах от наружной стены. Кто передвинул статую?
Брендан опустился на колени, чтобы осмотреть сосновые иглы, покрывающие землю в том месте, где стоял ангел. Должен остаться четкий след, иглы должны быть влажными и вжатыми в землю, наверное, там даже должны быть копошащиеся мокрицы, но все выглядело так, будто статуи здесь никогда и не стояло…
Внезапно в воздухе всего в нескольких дюймах от Брендана возникло лицо и прошипело, словно рой ос прямиком из ада:
– Вам здесь не место.
7
Это была мертвенно бледная старуха такого же роста, как и каменный ангел, лысая, с потрескавшимися губами и коричневыми зубами. Она уставилась на Брендана блестящими серебристо-синими глазами. Старуха была босой, на ногах ее были грязные тряпки, под желтыми ногтями виднелась забившаяся земля. Та самая старуха, которой испугался Брендан, но что было еще хуже, от нее разило, как из компостной ямы.
– Уходите!
Она схватила Брендана за запястье, и ему показалось, что его руку стянули веревкой. Он попытался вырваться, но старуха крепко держала его. Затем она посмотрела ему в глаза.
– Кто ты? – спросила она спокойно.
– Б-Брендан Уолкер, – ответил он.
– Уолкер? – повторила за ним старуха.
Еще никогда Брендан не был так напуган. Он был не просто напуган, а буквально парализован, будто кто-то впрыснул ему в спину адреналин. Брендан извернулся, вырвал руку и побежал, крича что есть силы:
– Мама! Папа!
Без сомнения, они видели ее: лысая старуха, ростом в шесть футов и весом едва ли больше собственного скелета, ее было трудно не заметить. Пробежав по лужайке, показавшейся ему бескрайним футбольным полем, Брендан добрался наконец до машины.
– Брен, что такое?
– Ты в порядке?!
– А… вы… не…? – Брендан обернулся.
Внезапно все произошедшее показалось ему далеким и безобидным. До того места было больше пятьдесяти футов. Все время, что он бежал, его сердце бешено колотилось в груди, и перед глазами стояло лицо той жуткой старухи.
Прошла всего пара секунд, и старуха исчезла.
На солнце наплыли облака. Дом Кристоффа теперь был в тени. Должно быть, каменный ангел стоит у дома, а может, и нет. Тень скрыла все.
– Брендан?.. Что-нибудь случилось? – спросила Корделия.
Она смотрела на него серьезно, понимая, что он напуган. Брендан начал было объяснять, но что он мог сказать? Он бы не смог ничего доказать. А выглядеть маленьким ребенком он не хотел.
– Ничего, – ответил он. – Я просто… подумал, что потерял это.
Он включил свою игровую консоль. Никогда еще он не был так счастлив видеть заставку «Неизведанного». Брендан проскользнул в машину, вернувшись в мир, где ему все было ясно и где все было под контролем.
На обратной дороге от дома 128 по Си Клифф авеню с ним приключилась странная штука. Чем больше проходило времени с момента столкновения со старухой, тем сильнее он убеждался в том, что она была не такой уж и страшной. Одетая в рубище, босая, с плохими зубами… очевидно, это была бездомная старушка. И чем больше Брендан думал о ней, тем яснее ему становилось, что она живет во дворе. Именно поэтому цена на дом такая низкая. Она следила за ними и спряталась, когда ее заметили, а Элеонора обратила внимание на ее тень. А еще старуха любила статую ангела и явно страдала психическим расстройством, может быть, она разговаривала с каменным ангелом и поэтому переставила его (неважно как), увидев, что Брендан с сестрами рассматривают ее друга. Затем, улучив минуту, она набросилась на Брендана, чтобы напугать его и всю семью, тем самым отвадив их от статуи и дома. И она спросила, как его зовут, потому что… потому что сошла с ума! Какая еще причина могла быть?
Брендан твердил себе, что все это было плодом его собственного воображения, и вскоре он был не только убежден в том, что старуха не опасна и не является чем-то сверхъестественным (сверхъестественное, да ладно!), но и был полон решимости вернуться и прогнать ее прочь от их собственности. В конце концов, Брендан был не из тех, кого можно просто отпихнуть. Он играл за команду по лакроссу.
8
Уолкеры снимали жилье с того самого момента, как произошел «инцидент». Их нынешняя квартира была гораздо меньше их старого дома, в особенности кухня, напоминающая скорее кухонный уголок, чем полноценную кухню. Поэтому они мало готовили и заказывали еду на дом. Вечером после осмотра Дома Кристоффа, во время ужина китайской стряпней в гостиной, доктор Уолкер созвал семейный совет.
– Ну что? – сказал Брендан.
– Я просто хотел убедиться, что все согласны с нашим решением приобрести Дом Кристоффа.
– Хочешь сказать, твоим решением, – поправил Брендан. – Мы не принимали в этом никакого участия.
– Хорошо, – ответил доктор Уолкер. – Можете сказать сейчас, если у вас есть какие-то возражения.
– Если мы переедем, это будет Дом Уолкера? – поинтересовалась Элеонора.
– Я думаю, нам следует назвать его «128 Си Клифф авеню», по его настоящему адресу, – заметила миссис Уолкер. – А то звучит, будто мы переезжаем в дом, который принадлежит кому-то другому.
«А он и принадлежит кому-то другому, – подумал Брендан. – Той старухе».
Но он не стал произносить все это вслух, не желая выглядеть перепуганным мальчишкой.
– Хорошо, – сказал он. – Мне нравится. Лучше, чем эта ерунда.
– Мне тоже нравится, – присоединилась к нему Элеонора.
Она набила свой ролл тертой морковью и сельдереем до предела, поэтому овощи торчали из него, как взъерошенные волосы.
– Чем скорее мы переедем, тем скорее мы сможем завести Мисти.
– Нелл, сколько раз мы через все это проходили…
– Но мама сказала, что у меня будет лошадь. Мама помогла мне представить ее…
– Когда-нибудь у тебя будет своя лошадь, – сказала миссис Уолкер, – только прекрати играть с едой и съешь свой ролл с весенним салатом.
Элеонора решила съесть ролл в четыре укуса. Глядя на маму, она говорила с набитым ртом:
– Я могу завести лошадь сейчас?
Все рассмеялись, даже Брендан. Стоило бы труда заставить Уолкеров признать, что им нравятся такие ужины, быстрые и не очень опрятные, а не чопорные чинные трапезы с тканевыми салфетками, продетыми в кольцо.
– А как по-твоему, Корделия? – спросил доктор Уолкер.
– Дайте я вам кое-что покажу, – ответила она.
Корделия вышла из комнаты и вернулась со старой книгой с черной обложкой без видимого налета пыли, на корешке которой проглядывала почти стершаяся золотая надпись.
– «Дикие воители» Денвер Кристофф, – объявила Корделия. – Первое издание, тысяча девятьсот десятый год. Я взяла ее в библиотеке. И смотрите! – Она вытащила свой макбук. – На Powell’s Books она продается за пятьсот долларов! Так что одна только библиотека стоит как целый дом!
– Корделия, – начал Брендан, – ты украла ее из библиотеки Дома Кристоффа?
– Из библиотек не крадут, а берут на время. Но этого ты можешь не знать.
– Нет, твой брат прав, – сказал доктор Уолкер. – Это еще не наш дом, и тебе не следовало брать книгу…
– Вот именно, не следовало! – подтвердил Брендан, вставая. – Кто-нибудь может очень злиться на тебя за кражу! Ты хоть подумала об этом?
– Серьезно, Брен? – ухмыльнулась Корделия. – С каких это пор у тебя появился моральный кодекс?
Брендан не ответил, отчасти потому, что не знал, что такое моральный кодекс, а отчасти потому, что был до ужаса напуган старухой. Возможно, она была бездомной, а может, и нет. Может, она жила в доме 128 по Си Клифф авеню. И, возможно, она была не очень добра к девочкам, крадущим книги из библиотеки. Брендан почти уже решил сказать о том, что видел старуху, что все еще может ощущать ее руку, сжимающую его запястье, и еще о том, какой холодной эта рука казалась даже теперь и как старуха произнесла имя «Уолкер», словно бы это значило что-то… но он не хотел, чтобы над ним посмеялись. Он разберется со старухой самостоятельно, когда они переедут. Как мужчина.
– Прости, – сказал он. – Просто… воровать неправильно.
– Это правда, – подтвердил доктор Уолкер, – и, Корделия, ты вернешь книгу на место на следующей неделе.
– А что случится на следующей неделе?
– Мы переезжаем.
9
«Спартанские перевозки» – так называлась транспортная компания из Сан-Франциско, и это название стало источником большого смущения для Корделии.
– Почему бы нам просто не воспользоваться услугами «Дешевых перевозок»? – спросила она у мамы.
Но как только Корделия увидела грузовик, она осознала, что слово «спартанский» в названии указывало вовсе не на суровость условий, а просто на жителя древней Спарты, который красовался на логотипе компании в шлеме с перьями.
Спартанский грузовик остановился перед домом Кристоффа, и из него вылезли трое крепких мужчин. Уолкеры уже были на месте в ожидании своих вещей. Брендан был полон энтузиазма: он представлял себе, как сделает из мансарды комнату пещерного человека, где он запросто сможет игнорировать всех членов своей семьи. Он начал маячить перед одним из грузчиков, несущим экипировку для лакросса.
– Это в мою комнату, в мансарду, – сказал Брендан.
– Нет проблем, – ответил грузчик, глядя на Дом Кристоффа.
Дом ничуть не изменился, разве что газон требовал ухода. Папа наверняка заставит Брендана косить.
– Хорошее место, – заметил грузчик.
Он явно был из тех людей, что любят поболтать.
– Большинство сейчас сокращает расходы, но вы, ребята, идете в гору.
– Возвращаемся на вершину, – уточнил, поправляя, Брендан, пока они шли по дорожке к дому.
Когда доктор Уолкер взглянул на него, Брендан широко улыбнулся, притворяясь, что помогает грузчику с ношей.
– Мы привыкли жить в таких домах.
– А что случилось?
– Инцидент, – ответил Брендан, прежде чем понял, что слишком много болтает.
– Правда? А что за инцидент? – спросил грузчик. – Твой старик проворачивал схемы на фондовом рынке и его поймали?
– Нет.
– Сидел за укрывательство налогов?
– Да нет.
– Надевал подводный костюм, чтобы проверить почтовый ящик? Разъезжал голым на велосипеде? Что случилось-то?
Брендан остановил свой выбор на последнем предположении:
– Да, да, вы попали в точку. Он разъезжал голым на велосипеде.
Грузчик кивнул и нахмурился, как будто понял, что Брендан больше не настроен разговаривать. Они вошли в кухню… и Брендан мысленно вернулся в тот день, после которого все изменилось.
Доктор Уолкер работал хирургом в медицинском центре Джона Мюира. Его специальностью являлось шунтирование желудка, отец выдвигался на руководящую должность, но в один прекрасный день он заснул во время смены в комнате отдыха, а очнулся над пациентом с окровавленным скальпелем в руках.
Он вырезал рисунок на желудке пациента.
Глаз с радужной оболочкой зрачка в центре и два полукруга сверху и снизу.
Брендан вернулся домой после школы и застал маму и сестер в слезах. Отец не мог вспомнить, как стал уродовать желудок пациента, поскольку доктор Уолкер принимал снотворное, чтобы отдохнуть, и таблетки превратили его в лунатика.
Разумеется, пациент подал в суд. Доктор Уолкер потерял работу. Судебное разбирательство длилось до сих пор, и Уолкеры потратили так много денег, отбиваясь от требований истца, что продали свой прежний дом и две машины. Это было настолько шокирующе, удивительно и неправдоподобно, что Брендану с трудом верилось, что это произошло, хотя с последствиями инцидента он сталкивался каждый день.
– Знаешь, я слышал странные истории об этом доме, – сказал грузчик, пока они шли по коридору на втором этаже мимо портретов семьи Кристоффа.
– Чего? – переспросил Брендан.
– Может быть, я не выпускник Гарварда, но я очень хорошо умею слушать, даже лучше, чем перехватчик связи. И я слышал, что этот дом проклят. Вот почему предыдущая семья съехала.
– И вы верите во все эти вещи? Проклятия?
– В Сан-Франциско? С бегающими повсюду хиппи и фриками? Да кто угодно может быть проклят.
В голове у Брендана возник вопрос, но он не был уверен, что сможет задать его и не показаться сумасшедшим. Он повернул рычаг и лестница мансарды опустилась. Грузчик и Брендан поднялись по ней наверх.
– Где поставить хоккейные вещи? – спросил грузчик.
– Это вещи для лакросса, – поправил Брендан. – Поставьте где угодно.
Грузчик разместил вещи у окна, и Брендан решился:
– А если место проклято, как я могу снять проклятие?
Грузчику вопрос не показался странным.
– Лучший способ снять проклятие – это найти того, кто его наложил, – ответил он, пожимая плечами.
Он удалился, оставив Брендана наедине с его размышлениями о призрачной старухе.
Выйдя на улицу, грузчик вернулся к грузовику за следующей вещью – белым чемоданом с бронзовыми полосами, металлическими уголками и стершимися инициалами РУ над большим замком.
– А что в чемодане? – спросила Корделия, стоящая рядом с отцом.
– Просто старые семейные записи, – сказал доктор Уолкер. – Ты никогда раньше не замечала? Я перевозил их с места на место в течение многих лет. В большую спальню! – сказал он грузчику.
Два часа спустя Уолкеры полностью заселились, не смея поверить в то, что теперь это их новый дом. Так как в стоимость было включено все, интерьер был таким же прекрасным, как и в их первый визит: керамика, доспехи, рояль…
Уолкерам казалось, что они недостойны этого места и своего нового окружения. Даже коробка с продуктами, которую они перевезли из старой квартиры, выглядела неуклюже на блестящей новой кухне Дома Кристоффа. После того как все семейство сфотографировалось на фоне моста Голден Гейт, миссис Уолкер отпустила детей погулять, пока она сделает чай в блестящей кухне, а ее муж задремал под солнечными лучами в гостиной, сидя на стуле Честер.
Корделия отправилась в библиотеку, чтобы поставить на место «Диких воителей», но была удивлена, заметив, что на полке нет свободного места для книги, как будто здесь прибавилось книг. «Ну что ж», – подумала она, кладя книгу на стол и снимая с полки другую под названием «Храбрый боец».
Элеонора поднялась наверх и смело прошла мимо жутких старинных портретов, направляясь к указанному Дианой Добсон кухонному лифту. Она потянула за ручку в стене, открывая маленькую, как у почтового ящика, дверцу. Она была достаточного роста, чтобы увидеть небольшой отсек, висевший наподобии велосипедных цепей. Ей захотелось забраться внутрь, но она знала, что лифт может понадобиться маме, поэтому она загрузила в отсек всех своих кукол и стала разбираться, как спустить лифт в кухню.
Брендан взял клюшку для игры в лакросс в качестве оружия на всякий случай и вышел из дома, решившись изучить каменного ангела. Он крался вдоль дома, покрываясь потом от волнения и презирая себя за это. Наконец он добрался до места, где стоял ангел.
Но статуи по-прежнему не было. Сосновые иголки и ветки равномерно покрывали газон.
«Это была она», – подумал Брендан. Он понятия не имел, откуда взялась эта мысль, но точно знал, что прав. Он помнил, что у ангела недоставало кисти правой руки. Брендан попытался припомнить, какой рукой старуха вцепилась в него. Он готов был поклясться, что левой. «Элеонора видела, как старуха спряталась за каменным ангелом. Теперь она может быть где угодно».
Брендан осмотрел территорию. Он слышал только трескотню белок и шум проезжавших по Си Клифф авеню машин. Через несколько минут он решил, что не сделал ничего полезного, и развернулся, направившись обратно к дому.
Старуха была там, стояла в огромном холле и беседовала с его семьей.
10
– Что ты здесь делаешь? – взволнованно произнес Брендан, размахивая клюшкой как топором. – Оставь мою семью в покое!
– Брендан! – воскликнула его мама. – Ты в своем уме? Опусти клюшку!
Старуха повернулась к нему лицом.
Она больше не была одета в грязные тряпки. Вместо этого на ней было свободное платье в горошек и косынка в цветочек, которая скрывала ее лысину, зубы были недавно отбелены и отполированы. В левой руке она держала яблочный пирог, а правая рука была засунута в карман платья.
– Что случилось, сынок? Ты чем-то озабочен.
Стиснув зубы, Брендан ответил:
– Я озабочен тобой. Теперь брось пирог, подними руки за голову и убирайся из нашего дома…
– Брендан! Немедленно отдай мне эту клюшку! Быстро! – приказал отец.
– Папа, эта старая перечница – настоящее зло. Бьюсь об заклад, она начинила пирог мышьяком…
– Ты слишком много играешь в видеоигры. Отдай мне клюшку!
В холле воцарилась тишина. Брендан вздохнул и отдал клюшку отцу.
– А теперь извинись, – приказала мама.
Брендан глубоко вздохнул, избегая взгляда старухи, и пробурчал себе под нос:
– Простите.
– Ты не отделаешься простым извинением. Ты под домашним арестом на месяц. Нельзя просто так угрожать людям, – сказал мистер Уолкер.
– Я не уверен, что она человек, – пробормотал Брендан.
– Брен, – сказала Корделия, – она наша соседка, зашла познакомиться.
– Отлично.
– Я прошу прощение за недопустимое поведение моего сына, – сказал доктор Уолкер, ставя клюшку на пол и прислоняя ее к стене. – Брендан, иди в свою комнату, мы обсудим произошедшее позже. Мэм, мы не имели шанса услышать ваше имя.
– Далия Кристофф, – ответила старуха. – И пожалуйста, не беспокойтесь насчет вашего сына. Я понимаю юных мальчиков. Особенно в такое время. Очень много раздражителей.
– Вы имеете какое-то отношение к Денверу Кристоффу, писателю? – затаив дыхание, поинтересовалась Корделия.
– Он мой отец.
«Был твоим отцом, – думал Брендан, сидя на лестнице, – лет двести назад».
– Я его поклонница, – сказала Корделия. Она показала экземпляр «Храбрый боец».
– Так приятно встретить библиофила. Ты взяла ее из библиотеки моего отца?
Несколько смущено Корделия кивнула, так или иначе теперь это была ее библиотека.
– Я помню, когда он закончил писать эту книгу. Я родилась здесь. Видели этого чудака у вас за спиной? – спросила Далия, кивая в сторону бюста философа в огромном холле. Я привыкла звать его Аризтодель. Никогда не могла правильно произнести его имя.
– Как давно вы здесь живете? – спросила Корделия.
– О, не слишком давно, – ответила Далия. – Я поездила по миру. Европа, Ближний Восток… Я жила в таких местах, в существование которых вы и не поверите. Но я всегда берегла в сердце память о Доме Кристоффа.
– А где вы теперь живете? – поинтересовалась Элеонора. – В доме номер 130 или 126?
Корделия похлопала ее по плечу. С цифрами у нее стало получаться.
– Ну разве ты не прелесть! – сказала ей Далия. – Мило окрашенный дом под номером 130, рядом с вами.
– Фиолетовый дом с белой отделкой? – спросила миссис Уолкер. – Он прекрасен.
– Спасибо. А вы… Уолкеры, правильно? – сказала Далия.
– Откуда вам это известно? – спросил несколько расстроенный доктор Уолкер.
– Соседи, – стала объяснять Далия. – Любят поговорить. Но они не сказали мне ваших имен…
– Она врет! – отозвался с лестницы Брендан, где он подслушивал. – Не слушайте ее!
– Брендан. Иди. В свою. Комнату, – сказал доктор Уолкер. – Простите, миссис Кристофф.
– Мисс.
– Мисс Кристофф. Мы действительно Уолкеры, – продолжал мистер Уолкер своим деловым тоном. – Я – Джейкоб, а это моя жена Беллами. Наши дочери – Корделия и Элеонора. А это… Брендан… который не собирается покидать лестницу.
– Вот именно!
Доктор Уолкер вздохнул.
– Очень приятно, – сказала Далия. – Ну и на чем же двинуты ваши дети?
– Простите? – спросил доктор Уолкер.
– Каковы ваши увлечения и интересы? Разве не так говорит современная молодежь?
– Чтение, – сказала Корделия.
– Лошади, – ответила Элеонора.
– А ваш брат? Как насчет него? Он рисковый парень?
– Не твое дело! – крикнул Брендан. – Почему вы позволяете ей оставаться здесь! Вы должны дать ей пинка…
– Брендан! Давайте так, – сказал доктор Уолкер. – Не хочу показаться грубым, мисс Кристофф, но мы собираемся поужинать. Мы очень счастливы соседствовать с такой добросердечной дамой, как вы, и мы с благодарностью принимаем ваш пирог.
Далия передала доктору Уолкеру подарок и посмотрела по очереди на каждого члена семьи. В ее глазах не было ничего, кроме невозмутимости.
– Знаю, что задаю слишком много вопросов. Это все оттого, что у меня почти не осталось друзей, да и времени не так много.
– О, мне так жаль! – посочувствовала миссис Уолкер. – А как ваше здоровье?..
– Не стоит беспокойства. Ничто не длится вечно. Мне не следовало даже упоминать об этом! Пожалуйста, наслаждайтесь пирогом, хорошего вам вечера.
Сказав это, старушка ушла, закрыв за собою дверь.
– Какая странная… – начала было Корделия, но отец прервал ее своим «Тссс».
– Чего?
– Когда прощаешься с человеком, всегда жди десять секунд, прежде чем заговорить о нем. – Он стал считать: – Раз… два… можно.
– Что за ненормальная, – сказал Брендан, подходя.
Доктор Уолкер вздохнул, тщетно пытаясь отправить сына в свою комнату.
– Спорю, она даже не больна. И лучше выбросить пирог. Определенно, он заражен сибирской язвой.
– На этот раз, Брен, я с тобой согласен, – сказал доктор Уолкер, выбрасывая пирог в мусорное ведро.
– Постойте-ка! – сказала Корделия. – Вы несправедливы. Возможно, у нее просто старческий маразм. Очевидно же, что она не дочь Кристоффа. Он построил этот дом в… Брен?
Ее брат задумался на мгновение.
– В тысяча девятьсот седьмом.
– Точно, значит сколько ей лет? Сто?
– Если она родилась в этом доме, значит сто шесть. И вам стоит взглянуть на то, как она выглядит до того, как примет душ. И наклеит отбеливающие полоски на зубы.
Брендан задумался над тем, как же он будет спать сегодня ночью. Клюшка для лакросса не годится – нужен огнемет.
– Она действительно немного странновата, – согласилась миссис Уолкер. – Мне не нравится мысль, что она жила здесь.
– Не волнуйтесь, это пройдет. – Доктор Уолкер обнял жену. – Давайте будем радоваться тому, что мы наконец переехали, и поужинаем.
Он поцеловал миссис Уолкер в щеку.
– Кто хочет попробовать пиццу на новом месте? – спросила миссис Уолкер. – Кажется, они называются «Пино». – Она уже искала номер в своем телефоне. – Думаю, она будет вкусной.
– Я пойду наверх, – объявила Корделия, а потом шепотом сказала Брендану: – Хочу узнать побольше о Далии Кристофф.
– Я иду с тобой, – прошептал в ответ Брендан, удивляясь внезапному желанию заниматься одним делом вместе с сестрой.
– Нет, тебе придется поговорить о своей выходке, – сказала Корделия, оставляя Брендана, который уже заметил, что родители нависают над ним, готовые провести долгую воспитательную беседу по поводу его угроз оружием.
Поднявшись наверх, Корделия сняла со стены старую фотографию, на которой, как сказала Диана Добсон, была запечатлена мать Кристоффа с ребенком на руках. Она зашла в свою комнату, достала пилку для ногтей и вернулась в коридор. Корделия воспользовалось пилкой, чтобы открыть рамку, аккуратно разжав держатели. Наконец она достала снимок, на обратной стороне которого, возможно, рукой самого Денвера Кристоффа, было написано: «Хелена К / Далия К, 70-летие матери, Площадь Аламо, 1908».
Корделия перевернула снимок, чтобы посмотреть на ребенка – Далия Кристофф. Это определенно была она, такой же холодный пронизывающий взгляд…
– Корделия!
Она едва не подпрыгнула. Это мама звала ее:
– Пицца приехала!
Корделия поместила снимок обратно в рамку, что оказалось не так-то просто, отчего ее порция пицца почти совсем остыла к тому времени, когда она спустилась к ужину. Она застала свою семью сидящей на полу в гостиной, поедающей пиццу с пепперони без тарелок и наливающей друг дружке газировку. Доктор Уолкер включил телевизор и выбрал фильм «Утиный суп» с братьями Маркс.
– Братья Маркс? Опять? Мы все время смотрим этих братьев Маркс! – возмутилась Элеонора. – Мы можем посмотреть какой-нибудь цветной фильм, актеры в котором до сих пор живы?
– Это семейная традиция, – ответил ей доктор Уолкер и был прав. Когда в семье что-либо праздновали, то смотрели классику с квинтетом Маркс. На экране появились начальные титры.
– Что ты нашла? – спросил шепотом Брендан у Корделии.
– Далия Кристофф есть на одной из фотографий наверху. И если дата на ней верная, то ей должно быть сто пять лет.
– Ты видела ее руки на снимке?
– Да, а что?
– Потому что в какой-то момент она лишилась одной кисти. Я должен кое-что тебе рассказать, Делия. Я не хотел говорить, потому что стеснялся, но…
Кто-то позвонил в дверной звонок.
11
– Наверное, этот звонок – ответ на все ваши капризы, – шутливо сказал доктор Уолкер Элеоноре.
Он вышел из гостиной и направился к входной двери через просторный холл. Доктор Уолкер открыл дверь, не посмотрев в дверной глазок, так как привык жить в безопасных районах.
Внутрь стремительно влетела Далия Кристофф. На ней по-прежнему было платье в горошек, но на голове отсутствовала косынка, а на ногах не было обуви. Далия оказалась совершенно лысой. Доктор Уолкер отпрянул назад при виде ее пятнистого красного черепа и желтых пальцев.
– Простите, что вам надо? Мисс? Вы не можете врываться в мой дом!
– Заткнись! – прошипела Далия, направляясь в гостиную.
Доктор Уолкер пошел следом за ней, вытаскивая телефон, чтобы набрать 911, но внезапно телефон выскочил из его рук. Он описал дугу в воздухе, словно его выхватило сильным порывом ветра, пока не налетел на бюст философа. Когда доктор поднял его, аппарат не включался.
– Кто это был, пап? – спросил Брендан, но вместо его отца в комнату вошла Далия Кристофф.
Брендан замер.
– Бог мой, – возмутилась миссис Уолкер, – что вы здесь делаете? Как вы посмели врываться в наш дом…
– Как вы посмели считать этот дом своим? – вскрикнула Далия, и в этот момент с ней начало происходить странное превращение.
Брендан поднялся из-за кофейного столика с изогнутыми деревянными ножками, наблюдая за происходящим; ему казалось, что события разворачиваются как в замедленной съемке. Все это было похоже на фильм в 3D, но ужас заключался в том, что это происходило на самом деле. Старуха вскинула руки. Как и предполагал Брендан, на месте кисти правой руки оказался лишь обрубок. Далия выгнула спину, и послышался треск, будто ломались кости ее позвоночника, а затем два серых крыла вырвались из платья!
Брендан был напуган, ошеломлен и удивлен одновременно. Только что его мир изменился до неузнаваемости. Но все, о чем он мог думать в настоящую минуту, было: «Я не позволю этой уродине причинить мне боль и не дам ей навредить моей семье».
Крылья Далии Кристофф взмывали и опадали, занимая все пространство. Они совсем не походили на крылья ангела, были пыльные и сальные на вид, и от них комната наполнилась гнилым, серным зловонием.
– Мама, что происходит? – закричала Элеонора.
– Я не знаю, дорогая, – ответила миссис Уолкер, беря младшую дочь на руки и прижимая к себе.
Далия рассмеялась хриплым смехом, жутко похожим на смех мертвеца.
– Убирайся! – закричал доктор Уолкер, вбегая в комнату, но старуха ударила его крылом по спине, так что он свалился на пианино, издавшее какофонический всхлип. А на экране тем временем Граучо Маркс скатывался вниз по горящему столбу.
Брендан хотел было броситься за оружием, но Далия, не переставая, взмахивала крыльями, создавая сильные ветряные потоки в доме, что помешало Брендану осуществить его план. Он всмотрелся в Далию. Что-то отвратительное произошло с ее лицом. Тонкие вены под старческой бледной кожей, едва заметные при первом столкновении с нею, теперь проступили на поверхность и пульсировали все сильнее с каждым взмахом крыльев. Вскоре они и вовсе стали кроваво-красными, словно линии на коре дерева. Брендан подумал, что Далию вот-вот может разорвать на части и они все окажутся в ее крови.
– Ты! – крикнула Далия, поворачиваясь к Корделии. – Ты украла книгу из моей библиотеки!
– Я просто… взяла на время…
Порыв ветра пригвоздил Корделию к стене. Теперь предметы в комнате начало закручивать в спиралевидный поток: коробка из-под пиццы, меню ресторана «Пино», пульт от телевизора. Брендану пришлось схватиться за диван, чтобы удержаться перед этой затягивающей силой.
– Ради чести моего отца! – взвыла Далия. – За все то зло, что обрушили на него Уолкеры! За повреждение великой книги! За трусливую консультацию с доктором Хейс! За Денвера Кристоффа, который снова жив, как и был жив всегда! Жизнь за жизнь, говорит Ведьма Ветра, пусть вырванная страница вернется на место свое!
Ба-бах! Ставни окон в гостиной с силой захлопнулись. Брендан услышал, как ставни хлопнули и на кухне, и в библиотеке тоже. Кофейный столик поднялся в воздухе и понесся на него. Брендан увернулся, но столик изменил направление и полетел на молящуюся стоя на коленях миссис Уолкер. Он врезался ей в голову.
– Мама! – крикнул Брендан.
Миссис Уолкер упала на пол, усыпанный битым стеклом, из ее лба сочилась кровь.
– Все на пол! – крикнул доктор Уолкер, бросаясь к своей жене.
Но ему помешало кресло Честер – то самое кресло, в котором он мирно дремал во время полудня, – стукнув со страшным хрустом доктора Уолкера по голове. Он упал навзничь. Почему-то Брендану вспомнилось, как мама спросила: «Мебель продается?», а Диана Добсон ответила: «Все продается».
Ведьма Ветра, как она сама себя назвала, сдула мистера и миссис Уолкер в угол комнаты. Они лежали друг напротив друга без сознания. Теперь Брендана, Корделию и Элеонору отделяло от родителей пианино.
Фундамент дома Кристоффа начало трясти.
Брендан подумал, что будет, если дом упадет со скалы и скатится в океан. Телевизор взмыл в воздух и полетел прямо на него с демоническими братьями Маркс на экране, пока шнур не выдернуло и экран не погас. Телевизор разбился о стену позади Брендана, осыпавшись на него осколками пластика и экрана, кружащимися в потоках воздуха…
– Нелл, закрой глаза!
Младшая сестра Брендана свернулась клубком на полу. По комнате летали библиотечные книги, колошматя Брендана и его сестер. Они атаковали их, как ужасные птицы в фильме Хичкока, который однажды видел Брендан. Каждый раз, когда книга приближалась к нему, она раскрывалась, и порывы ветра листали ее страницы, а Брендан слышал голоса, которые доносились изнутри и невнятно, с разными акцентами требовали освободить их.
– Эй! – позвал Брендан.
Все, о чем он беспокоился, было выживание – и спасение семьи. Его родители лежали без сознания на другом конце комнаты, и он не мог помочь им прямо сейчас.
«Но я должен защитить своих сестер!»
Он не мог видеть Корделию. Ветер, вихрем вертящий все предметы в комнате, не давал ему что-либо ясно увидеть. Брендан зажмурился, потер глаза и снова открыл их. Перед ним проплывали три книги, тома в кожаном переплете; внезапно они начали увеличиваться. Сначала они были размером с альманах, потом с энциклопедию.
«Но это же невозможно!»
Брендан закричал, хотя не слышал больше даже самого себя, и тут он заметил, что комната стала больше, от пола до потолка теперь было около пятидесяти футов и расстояние увеличивалось каждую секунду, как будто дом растягивался и деформировался. А потом, в то время как Ведьма Ветра, которая теперь была ростом до потолка и смотрела сверху вниз, словно ангел, перешедший на сторону зла и несущий месть, в комнату ворвалась еще одна вещь: библиотечный книжный шкаф. Массивный, невообразимо тяжелый даже без книг, выпадающих из него одна за другой и поднимающихся в вихре все выше и выше, пока, достигнув потолка, они разом не рухнули.
Стало темно и тихо.
12
Брендан пробирался сквозь груду развалин, раньше представлявших собой его новую гостиную. Наконец он выбрался из-под тяжелого стеллажа, под которым оказался, и ощупал себя на предмет возможных травм. Чувствовал он себя так, словно его запихнули в мешок с камнями и потрясли, но при этом ему посчастливилось избежать порезов и ушибов.
Он осмотрел гостиную. Она напомнила ему фотографии, на которых он видел запечатленные последствия жуткого цунами в Японии, с землей, усеянной обломками. То, что когда-то было стульями, столом и книгами, теперь превратилось в кучу мусора. Разве что ставни оставались до сих пор закрытыми.
– Мам? – позвал Брендан. – Пап?
Он заметил, как обломки зашевелились. Это было похоже на дождевого червя, высвобождающегося из земли. Брендан подбежал на помощь, когда из-под обломков вырвалась рука, и вытянул оттуда Корделию.
– Эй! Ты в порядке?
– Кажется, да… Я потеряла сознание. А как ты?
– Я тоже потерял сознание… после всего этого сумасшествия. Все эти книги возникли передо мною так внезапно, и они были такими тяжелыми, что… а после… не хочу произносить ее имя…
– Ведьма. Ведьма Ветра, – сказала Корделия. – Так себя назвала Далия…
– Ладно, хорошо. Эта Ведьма Ветра взлетела к потолку и вырубила меня. А где мама с папой?
Глаза Корделии расширились от испуга, и она стала отчаянно звать:
– Мама! Папа!
Брендан присоединился к ней:
– Мама! Пожалуйста! Эй! Где же ты?
Ответа не последовало. У Брендана навернулись слезы на глаза, но он не позволил себе раскиснуть.
– А как насчет Нелл? – спросил он.
– Нелл! Элеонора! – позвала Корделия.
Крича и осматриваясь, они разгребали груды деревяшек, спотыкаясь о разломанную мебель и стараясь не порезаться об осколки стекла. Брендан чувствовал себя виноватым – какой же из него старший брат? Он был не в состоянии уберечь от опасности даже младшую сестру.
Вдруг послышалось треньканье, как будто исходящее из музыкального инструмента, которое заставило его обернуться.
– Что это было? – насторожилась Корделия.
Звук повторился, приглушенный, похожий на позвякивание порванной струны. Брендан и Корделия пошли прямо на него.
– Нелл?
– Мама?
– Папа?
Они пробрались к покосившемуся роялю «Стейнвей», который пострадал меньше, чем вся остальная мебель, и хотя ножки его сломались, он все еще сохранял свою особенную форму. Треньканье раздавалось внутри. Брендан и Корделия вместе подняли крышку…
На струнах, свернувшись калачиком, лежала Элеонора. Она дернула струну.
– Я думаю, это ля.
– Ну-ка вылезай, – приказала Корделия, протягивая сестре руку, пока Брендан держал крышку.
Как только Элеонору вытащили наружу, все вместе они дружно обнялись так крепко, что рухнули на пол.
– Ты потеряла сознание? – спросил ее Брендан.
– Нет, я все видела.
– Что ты видела?
– Эта… ангельская штука выросла до потолка, весь дом тоже стал по-настоящему большим, а потом все померкло и потемнело.
– И мы это видели. Значит, ты тоже потеряла сознание.
– Нет, я все помню. Это мир потемнел, она сделала его таким. Я же говорила вам, что видела ее, когда мы приезжали в первый раз смотреть дом, а вы мне не поверили, помните? И смотрите что получилось!
– Откуда ты можешь знать, что это была она? – возмутилась Корделия. – Это мог быть кто…
Брендан прервал свою сестру:
– Я тоже видел ее. Ведьму Ветра.
– Что? Когда?
– Когда я выглядел испуганным и объяснил это тем, что потерял свою приставку, а на самом деле я столкнулся с ней. Она вцепилась в мою руку… и спросила, как меня зовут.
– Брен! – Корделия встряхнула брата за плечи. – Почему же ты ничего нам не сказал?
– Даже если бы я рассказал, разве вы поверили бы мне? Нет, вы просто сказали бы, что я пытаюсь привлечь к себе внимание.
– Неправда! Я прислушиваюсь к тебе, когда ты действительно говоришь важное. Что на самом деле случается крайне редко…
– Это и из-за тебя тоже мы оказались в этой ситуации, Корделия. Ты украла книгу…
– Взяла на время!
– Она определенно произнесла: «Ты украла книгу из моей библиотеки!» Помнишь это или ты уже была в отключке?
– Перестаньте ругаться! – закричала Элеонора. – Где мама с папой?
Брендан и Корделия задержали дыхание.
– Мы не знаем, – сообщил Брендан.
Корделия старалась не выдавать эмоций и сохранять спокойное выражение лица, чтобы Нелл не испугалась:
– Они исчезли.
– Тогда давайте искать их, – сказала Элеонора.
Они начали поиски у стены, возле которой в последний раз видели родителей. На окрашенной стене виднелись капли крови, но никаких следов присутствия родителей тем не менее не обнаруживалось. Элеонора начала плакать, когда увидела кровь, и Корделия, чтобы успокоить сестру, приобняла ее. Вместе они направились в огромный холл. Здесь все было перевернуто и неузнаваемо, как и в гостиной: стойка вешалки торчала из стены, а керамика была раздроблена на тысячи мелких осколков, похожих на зубы.
– Аристотель цел, – сказал Брендан, глядя на бюст философа.
– Потому что он нравился Ведьме Ветра, когда она была девочкой, – заметила Корделия. – Ей стало жаль его.
Какое-то время они молча смотрели на нетронутый кошмаром бюст, а после направились в библиотеку. Корделия поежилась: полки теперь были абсолютно пустыми, стеллажи просто исчезли, лестницы разбиты, а стол расколот на две части. Большая часть книг валялась в гостиной, но некоторые экземпляры все еще находились здесь, разбросанные в беспорядке. Корделия подняла одну из них с пола.
– Смотрите, да это же «Отважный летчик»! Я читала эту книгу, когда Ведьма Ветра напала на нас. Разве это не сумасшествие?
Брендан всмотрелся в книги, надеясь узнать одну из тех, что зависли прямо перед ним и начали увеличиваться в размерах, но вдруг подумал, что у них есть гораздо более серьезные проблемы.
– Да кого это волнует?
– Меня! – настаивала Корделия.
Брендан хмыкнул и повел Элеонору на кухню. Корделия аккуратно пролистала книгу до места, на котором остановилась, и заложила щепку в качестве закладки. Что бы ни случилось в Доме Кристоффа, книга «Отважный летчик» будет ей убежищем от любых невзгод.
На кухне оказалось еще больше разрушений, чем в тех комнатах, которые они уже прошли: холодильник был помят, и из него вытекала жидкость, решетка от плиты проломила шкафчик с посудой, и все блюда разбились, а громадная упаковка сухого завтрака «Cheerios» была прорвана на дне, и все содержимое высыпалось. Дети побежали вверх по лестнице, отчаянно взывая к родителям, но никакого ответа не последовало.
Второй этаж также был разрушен, за двумя исключениями. Портреты на стене были в идеальном состоянии. На них была изображена семьи Далии, она бы ни за что не стала их портить. Но Корделия обнаружила, что в большой спальне тоже кое-что осталось целым: чемодан с бело-бронзовыми инициалами РУ.
– Брен! Нелл! Глядите, все раскручено, но чемодан цел и на своем месте.
– Может быть, Ведьма Ветра сохранила его от разрушения, – предположил Брендан. – А может быть, там лежит нечто, что она хотела защитить.
– Или, – сказала Корделия, – этот знак магический и что-то защищает.
– Чего?
– Знаешь, магические знаки могут охранять от посягательств.
Корделия замолчала.
– Как насчет инициалов РУ? Думаете, это мужчина?
– Это может быть женщина, – сказала Элеонора.
– Резерфорд Уолкер, – проговорил Брендан, вспомнив имя. – Доктор Резерфорд Уолкер, если быть точным.
– Кто?
– Наш прапрапрадедушка. Папа однажды говорил мне о нем.
Корделия была впечатлена.
– Ты запомнил имя, хотя слышал его только раз? Как же так получается, что у тебя такие низкие баллы в школе?
– Потому что в школе нечего запоминать.
– Этот знак может быть ключом ко всему, – сказала Корделия. – Помните, Ведьма Ветра сказала: «За зло, причиненное ему Уолкерами».
– «За все то зло, что обрушили на него Уолкеры…»
– Брен, она имела в виду месть. Она говорила о своем отце, Денвере Кристоффе. Это месть за то, что произошло несколько веков назад. Может быть, Кристофф начал нам мстить.
– Но зачем он начал мстить?
– Не знаю, а почему люди мстят друг другу?
– Может, эта старая перечница тронулась? В гостиной она много все наплела. «За трусливую консультацию с доктором Хейс»? Кто это? Что вообще все это значит?
– Не знаю… но наша семья все время жила в Сан-Франциско.
– И ты думаешь, что какой-нибудь наш родственник был знаком с тем, кто построил этот дом?
– Не какой-нибудь родственник. Резерфорд Уолкер, наш прапрапрадедушка, которому принадлежал этот чемодан. Что папа рассказывал тебе о нем?
Брендан вздохнул.
– Он поселился здесь. Когда лодка причалила к берегу, он поспешил спрыгнуть, потому что Сан-Франциско показался ему очень красивым местом. В итоге он здесь и остался.
– Может быть, Далия Кристофф влюбилась в него.
– Ага, он встречался с лысой дамочкой.
– Тогда она не была лысой, очевидно…
– Эй! – закричала Элеонора. – Мы должны найти маму и папу!
– А мы этим и занимаемся, Нелл… Помоги-ка мне открыть этот чемодан…
– Нет! Мы должны найти их сейчас! – подбородок Элеоноры затрясся. – Вы не боитесь, что их убило? Разве вы не видели, как стол ударил маму, а кресло – папу? А эта кровь в гостиной? Я не хочу быть сиротой! Я хочу маму! Хочу маму!
Ее лицо исказила злость. Она согнулась и расплакалась, растирая слезы кулаками.
– Все в порядке, Нелл, – сказал Брендан, обнимая ее. – Закрой глаза, хорошо?
– Они уже закрыты!
– Хорошо, тогда не открывай их. И… да… подумай о счастливом времени.
– О времени до того, как родители исчезли?
– Ага, до того… эй, не хочешь помочь?
– Подумай о будущем, – сказала Корделия, мягко отнимая кулаки Элеоноры от лица. – Когда мы найдем маму и папу.
Элеонора сдержала новый приступ слез:
– А ваши глаза тоже закрыты?
Корделия взглянула на брата. Брендан закрыл глаза. Она последовала его примеру.
– Закрыты, – уверила сестру Корделия.
Втроем они представили одну и ту же картинку: их улыбающиеся родители живы и здоровы, порой они спорят, что раздражает, но тем не менее они полны любви.
– Хорошо, так, когда мы их откроем, мы собираемся выполнить нашу миссию – найти маму и папу. Согласны?
– Согласны, – ответили Брендан и Корделия.
Они открыли глаза и продолжили поиски.
В других комнатах и ванных они ничего не нашли (при этом Элеонора вытащила своих кукол из кухонного лифта, и это развеселило ее), единственным неисследованным помещением остался чердак. Брендан опустил рычаг, выдвинулась лестница, и они поднялись наверх.
На чердаке тоже царил хаос. Раскладная кровать была отброшена в угол.
– Сколько времени? – спросила Корделия.
– Не знаю, а что?
– Похоже, что на дворе день, – объяснила она, кивнув на окно.
Ставни, как и во всем остальном доме, тут тоже были закрыты, будто Ведьма Ветра пыталась скрыть малейшие следы произошедшего. «Неужели наступил другой день?» – подумал Брендан. Еще никогда в своей жизни он не был так счастлив, представляя рассвет. Он подошел к окну и резко нагнулся, когда маленькая черная тень атаковала его.
– Летучая мышь! – вскрикнул Брендан. – Осторожно!
Корделия закричала громче, чем Брендан и Элеонора могли ожидать.
Летучая мышь, которая была в длину не более трех дюймов, стремительно полетела в сторону Корделии и ударилась ей в лицо. Корделия выбежала из комнаты, хлопнув дверью, и едва не сломала шею, пока сбегала вниз по лестнице.
– Убейте ее! – закричала Корделия.
– Корделия? – позвал Брендан. – Это всего лишь мышь. В чем проблема?
– Я ненавижу мышей! – доносился голос Корделии снизу. – Откуда она там взялась?
Брендан посмотрел на полку, где находился скелет летучей мыши на подставке. Само собой, подставка была на месте, но скелета летучей мыши как не бывало.
– Помнишь, я видел скелет летучей мыши, о котором тебе рассказал? Ну… думаю, он ожил.
– Если это магическая зомби-мышь, вы не должны с ней связываться! – сказала Корделия, боязливо проводя рукой по волосам.
Она была уверена, что до сих пор чувствует, как жилистые крылья мыши бьются об ее голову.
На чердаке Брендан жестом попросил Элеонору помочь ему. Они подошли к окну, возле которого неистово билась мышь. Вдвоем они раскрыли ставни, и комнату залил солнечный свет. Мышь отлетела к потолку и спряталась в тени стропила.
– Она улетела? – спросила Корделия снизу. – Я могу подняться?
Но ни Брендан, ни Элеонора не отвечали. Они были слишком изумлены видом, открывшимся из окна.
У Дома Кристоффа простирался первобытный лес.
13
Стволы деревьев были толщиной с дом и уходили так далеко ввысь, что Брендан и Элеонора, как ни старались, не могли разглядеть их верхушки. Лучи света пробивались сквозь гигантские папоротники, которые были похожи на зеленые веера, раскрывшиеся у мшистого подножия деревьев. Зрелище напоминало декорацию, имитирующую жизнь динозавров, тихую и недвижную, но все равно искусственно созданную. Деревья уходили вдаль и сливались в одну непроглядную коричнево-зеленую массу.
– Где мы? – ахнула Элеонора.
Брендан открыл окно, и комнату тут же наполнили звуки: мычание коров, щебет птиц и дуновение ветра.
Стоя внизу, Корделия заметила, что брат и сестра неожиданно затихли, поэтому она поднялась обратно на чердак, чтобы посмотреть, что же случилось.
– Эй? – позвала она и подошла к окну. – Ого.
Всего в нескольких футах от дома начинался лес. Деревья поменьше стояли прямо под гигантскими, между веток которых прорывался медовый свет. Тонкая дымка застилала все на уровне глаз. Они могли слышать звук ручья, журчащего где-то вдалеке, а за мычанием коров и щебетом птиц различалось тревожное жужжание. Дымка проникла на чердак, принесся с собой запахи влажной земли и сосен, благоухающих цветов и сладкой пыльцы.
– А где же наша улица? – прошептала Элеонора.
– Может быть, Ведьма Ветра перенесла дом куда-то, – предположила Корделия.
– В Парк Юрского периода? – спросила Элеонора.
– В округ Гумбольдт.
– Разве в Гумбольдте есть такое? – сказал Брендан, указывая на одно из деревьев вдалеке.
Именно там находился источник жужжания – гигантские стрекозы с размахом крыльев, как у кондора, кружились вокруг ствола. Туловище стрекоз было тускло-зеленым, большие глаза размером с тарелку, а на крыльях ясно виднелась сетка жилок. Рой стрекоз то опускался, то поднимался, взвиваясь вокруг дерева, исчезая и появляясь вновь. Стрекозы были такими громадными, что дети могли подробно рассмотреть сложное устройство рта насекомого.
– Закрой окно! – крикнула Корделия.
Брендан высунулся из окна.
– Они не могут нам навредить. Они же… как это? Вегетарианцы?
– Травоядные. Брен, серьезно, закрой.
Но Брендан придумал кое-что получше, он засунул пальцы в рот и свистнул. Это был один из тех навыков, которым он гордился и который ненавидели сестры.
– Брен!
– Я просто хочу посмотреть, подлетят ли они поближе!
Усилившееся жужжание заставило летучую мышь покинуть свое укрытие. Она полетела к окну. Корделия взвизгнула, когда мышь пролетела мимо нее и оказалась снаружи дома. Дети наблюдали сквозь туман за ее зигзагообразным полетом между деревьев, а затем стрекоза поймала ее своим длинным языком.
Элеонора закричала, когда стрекоза спрятала язык с добычей обратно в рот и стала жевать. Гигантское жужжащее насекомое направилось в сторону дома, продолжая жевать на лету, его фиолетовые глаза остановились на Уолкерах, словно они были следующими.
Брендан захлопнул окно, и они побежали вниз с чердака на кухню с ее умиротворяющим ледяным блеском нержавеющей стали, несмотря на покореженную утварь и разбитые шкафы. Корделия быстро подняла жалюзи, чтобы открыть обзор, и взглянула на Брендана.
– Не совсем травоядные, – поправилась Корделия.
– Где же мы? – продолжала спрашивать Элеонора. – Жуки не должны есть мышей! Тут все наоборот!
– Видимо, во времена динозавров все было иначе, – рассудил Брендан. – Наверное, мы вернулись в доисторическую эпоху.
Он вспомнил о тех книгах, которые Корделия обычно читала для него, когда ему было пять лет. В одной из них рассказывалось о доме-дереве, путешествующем во времени.
– Я ничего не знаю о временах, когда стрекозы могли быть настолько большими, – сказала Корделия. – Я не могу сказать, где мы находимся…
Она замолчала, заметив черный уголок пластика своего мобильника, выглядывающего из-под холодильника. Корделия подняла его, аппарат был потрепан, но цел. Экран мобильного мигнул и включился.
– Он работает? – спросил Брендан.
Корделия закрыла глаза и загадала желание, но, открыв их, увидела то, что и ожидала увидеть.
– Не ловит сеть.
– Дай мне посмотреть! – сказала Элеонора, выхватывая телефон и набирая маме, но произошел сбой вызова.
Брендан вздохнул:
– Вот то, что вы получаете, имея 4G.
– Может быть, городской работает, – предположила Корделия.
Брендан снял трубку белого радиотелефона с базы на стене и посмотрел на сестер. Они выглядели так, словно готовы были разрыдаться, если не услышат хороших новостей. Брендан притворился, что набирает 911, давая таким образом крупицу надежды сестрам, но до того, как он поднес трубку к уху, в доме погас свет.
14
– Что ты наделал? – закричала Элеонора.
Вырубило не только верхний свет, погасли даже светодиодные лампы на микроволновой печи и плите.
– Ничего! – сказал Брендан, возвращая трубку на базу.
Солнечный свет, искажаясь, проникал сквозь шторы.
– Я боялась, что это может произойти, – призналась Корделия. – Мы должны были запустить резервный генератор сразу после нападения.
– У нас есть резервный генератор?
– Здесь должно быть что-то вроде него, наверное, в подвале. Не думаю, что здесь питание от сети.
– Ну, пойдем запустим этот генератор.
– Каким образом? Для этого необходимо топливо.
– Может, внизу есть баллоны с газом! Давайте же! Нужно сделать хоть что-нибудь. Без электричества мы умрем с голоду…
– А что, если в подвале есть кто-то еще? – спросила Элеонора.
– Например, мама и папа, – предположила Корделия.
Они переглянулись с надеждой и страхом во взглядах, воображая, как они найдут родителей, живых и здоровых… или лежащих на полу, уже мертвых.
– Мы должны быть сильными, а не внушать друг другу панику, – сказал Брендан, стараясь, чтобы его голос звучал храбро вне зависимости от обстоятельств. – Где-то здесь должен быть фонарик.
Он стал рыскать по ящикам, пока не нашел фонарик «Мэглайт» толщиной с руку Элеоноры. Брендан проверил его, фонарик включился, и он посветил им на ничем не примечательную дверь в конце комнаты.
– Кто идет первым?
– У тебя же фонарик, – безапелляционно заметила Элеонора.
Брендан неохотно открыл дверь. Шаткие деревянные ступени уходили вниз в прохладный, глубокий подвал, пахнущий кедром и пылью.
– А это не та часть дома, которая висит над обрывом?
– Думаю, да. Надеюсь, баллоны все еще здесь.
Брендан попеременно освещал левую и правую сторону, чтобы ничто не могло ускользнуть от света и наброситься на них. Корделия засунула ботинок в щель двери, чтобы их не смогли запереть.
Они спустились вниз. Штабеля банок, тачка и кувалда находились в одном углу подвального помещения, палатка и электроинструменты лежали в другом. В середине стояла черная коробка размером с небольшой холодильник, включенная в сеть.
– Это оно? – спросил Брендан.
– Скорее всего… – ответила Элеонора.
Она прыгала на одной ноге, не желая прикасаться другой, босой ногой к полу, но это все равно случилось и оказалось не так страшно. Пол был паркетным и почти что мягким. Брендан прочел надпись на желтом знаке на коробке:
– «BlackoutReady IPS 12 000». Звучит хорошо.
Брендан посветил на панель управления генератора, она была отключена.
– Куда идет газ? Может, здесь есть руководство.
Брендан стал светить по сторонам, и тут луч света выхватил что-то на полу. Брендан закричал.
Перед ним лежала человеческая рука.
15
Брендан подпрыгнул, сбив с ног Корделию и Элеонору. Фонарик упал на пол и покатился, остановившись возле старой ржавой швейной машинки. Луч света осветил манекен на полу, наполовину одетый в платье Викторианской эпохи. У манекена недоставало руки.
– Хороший Брен, – сказала Корделия.
Она подняла искусственную руку, сделанную из воска.
– Ага, – присоединилась к ней Элеонора. – Ты испугался куклы. Корделия по крайней мере боится настоящих летучих мышей.
– Плевать, – сказал Брендан, поднимая фонарик и светя им на генератор.
Инструкции он нашел наверху аппарата.
Брендан прочел вслух:
– «Генератор автоматически начинает работу, когда возобновляется подача энергии».
Он охнул:
– Точнее сказать, если возобновляется.
– Что же мы будет делать? – спросила Элеонора.
– Оставайся здесь и дожидайся, пока тебя укокошит ведьма или гигантская стрекоза, смотря кто появится первым.
– Эй, не говори так! Ты что?
– Не думаю, что мы можем что-нибудь сделать.
– Нет! – воскликнула Элеонора, выхватывая фонарик и с укоризной направляя луч света на брата с сестрой. – У нас миссия, помните? Найти маму и папу.
– Именно так, Нелл. Но мы проверили весь дом, включая подвал, их нигде нет.
– А что, если они снаружи? Мы еще не смотрели там.
– Потому что там гигантские стрекозы!
– Мне все равно, кто там. Мы должны их найти, пока у нас нет света. Вы можете оставаться тут, если хотите.
Элеонора стала подниматься по лестнице. Брендан и Корделия переглянулись и бросились за ней, вслед за единственным источником света.
Поднявшись обратно на кухню, Уолкеры раскрыли все ставни, чтобы впустить в дом как можно больше дневного света. Прежде чем отправиться на разведку за пределы дома, Брендан настоял на мерах предосторожности. Он вооружился громадным ножом, взяв его из магнитной стойки, валявшейся на полу, Корделию он снабдил ножом для стейка, а Элеоноре была вручена длинная вилка для барбекю.
– Держите свое оружие наготове, – инструктировал Брендан. – Лезвием от себя.
– Но у меня нет лезвия, – запротестовала Элеонора.
– Зато у тебя два зубца. В бою ты можешь также наносить удары рукоятью вилки, Нелл, ничего смешного. Встань прямо, ноги на ширине плеч. Вы вообще хоть что-нибудь знаете? А, ладно, забудьте.
Брендан вывел сестер из кухни, в холле они миновали лежавшие на полу доспехи.
– Постойте, – сказал Брендан и побежал обратно на кухню.
Он вернулся с клейкой лентой, которой обернул грудную клетку Корделии. Затем он сам надел шлем, а Элеоноре отдал рукавицы, которые оказались ей большими и закрывали руки до локтя. Вооружившись таким образом и будучи подготовленными к опасностям фантастического леса лучше, чем к Хэллоуину, Уолкеры вышли на улицу.
Брендан сощурился на ярком свету. Нацепить шлем было не слишком хорошей идеей: прорези для глаз располагались на слишком большом расстоянии. Он попытался стащить шлем с головы, но у него ничего не вышло. Корделия посмотрела на верхушки деревьев, находящиеся в сотнях метрах от земли. Из-за них небо невозможно было видеть целиком, только кусочками.
– Мама! – позвала Элеонора. – Мамочка, ты там?
– Папа! Эй, пап, ты слышишь нас? – кричал Брендан. – Мы в порядке! Вроде бы…
На мгновение птицы и насекомые затихли – но вскоре вновь вернулись к своим суетливым делам, заполняя звуками пустоту так, словно бы Уолкеров и вовсе здесь не было. Они гуськом обошли дом, держа наготове оружие и зовя родителей. Брендан пытался найти что-нибудь знакомое, хотя бы каменного ангела. Ему стало невообразимо страшно от дикой однообразности того мира, который их теперь окружал. Несмотря на то что с чердака они слышали шум ручья, в каком направлении он мог находиться, определить было невозможно. Единственным способом обнаружить ручей было ориентироваться по влажности земли, затененной многочисленными деревьями. «А что, если мы не сможем вернуться домой до захода солнца, как мы сможем определить, где в этом странном месте запад и восток и как здесь заходит солнце?»
Когда они вернулись обратно к входной двери, то обнаружили, что их зов привлек отнюдь не родителей.
Прямо перед их домом обнюхивал землю огромный волк, длиной от носа до хвоста около восьми футов.
16
Волк поднял голову. Его морду покрывали шрамы, а серебристые глаза светились бешенством. Он зарычал, растягивая пасть в фальшивой улыбке, обнажившей два ряда влажных, острых как бритва зубов.
– Брен! – прошептала в испуге Корделия. – Что же нам делать?
Брендан попытался припомнить, как учат бойскаутов вести себя при атаке диких животных – не следует двигаться, не издавать ни звука и быть спокойным, животное не тронет вас, если вы не напугаете его, – но все это не имело никакого значения перед безжалостным взглядом хищника, уставившегося на них так, словно они были его обедом. Все, что мог сделать Брендан, это напрячь каждый мускул своего тела и сглотнуть.
Волк склонил голову над Элеонорой, которая была ниже него на шесть дюймов. Он мог бы запросто проглотить ее целиком и даже не поперхнуться. Линия громадного рта волка нервно подергивалась, а в уголках собрались пузырьки слюны. Волк принялся обнюхивать Элеонору. Она прерывисто дышала, по ее щекам текли слезы. Волк раскрыл пасть, и Элеонора ощутила его хищное дыхание на своем лице. Она закрыла глаза…
Внезапно волк поднял голову, притих, вслушиваясь, и убежал.
Брендан не мог поверить в случившееся, он подхватил Элеонору, когда у нее подкосились ноги от пережитого. Используя все силы, что у него были, он все-таки стянул шлем и обнял сестру, целуя ее волосы.
– Что же произошло? – спросила Элеонора. – Я думала, что умру.
– Наверное, волк испугался нас.
– Чего он мог испугаться, нашего оружия? – сказала Корделия.
– Возможно, – предположил Брендан.
– Не будь глупцом. Он что-то почуял. Слушайте.
Из леса до них донесся стук копыт.
– Лошадки? – с надеждой произнесла Элеонора.
Стук становился все громче и дрожью отзывался в ногах.
– Все в дом, – тревожно сказала Корделия.
– Эй, – запротестовала Элеонора. – Я хочу…
– Сейчас же. Кто-то скачет сюда!
Корделия бросилась ко входу в Дом Кристоффа. Брендан последовал за ней, волоча за собой Элеонору. Они захлопнули дверь и защелкнули все замки. Брендан попытался поставить дом на сигнализацию и судорожно нажимал кнопки на панели управления.
– Брен! – крикнула Корделия. – Электричества нет.
– Точно, вот пакость.
Корделия подошла к окну, слегка приоткрыла ставни и посмотрела в щелку.
– Что ты видишь? – спросила ее Элеонора.
– Ш-ш-ш.
Правда была в том, что Корделия не представляла, как описать зрелище, представшее перед ее глазами, чтобы не показаться сумасшедшей.
Группа воинов скакала верхом на лошадях мимо дома. Это были мускулистые, крупные мужчины, внушающие страх. На их головах сверкали шлемы, а кожаные сапоги позвякивали острыми шпорами. У них были пышные, кучерявые бороды и большие, пластинчатые доспехи, на грозном фоне которых ее нагрудник из клейкой ленты казался игрушечным. Воины были вооружены мечами, топорами и луками. Их сапоги были облеплены засохшей грязью… в какой-то момент ей даже показалось, что это запекшаяся кровь.
– Сколько там лошадок? – настойчиво спрашивала Элеонора.
– Думаю, семь, Нелл, но это не имеет значения…
– Дай посмотреть! – Элеонора отпихнула сестру от окна. – О боже!
Брендан потеснил сестру.
– Что это, инсценировка «Властелина колец» или реалити-шоу?
Они боролись за место у окна, чтобы непременно лично увидеть внезапно возникшее возле их дома войско. Воины спешились и привязали коней к деревьям. С опаской они подошли к дому. Воин, по виду походящий на главаря, снял с головы шлем с темно-бордовым, как кровь, пером и обнажил рябую кожу со шрамом от уха до подбородка. Когда он обратился к своим соратникам, Уолкеры заметили блеск его черных глаз, источающих подозрение.
– Логово ведьмы. Вчера его не было на этом месте, – объявил он.
Один из воинов, рыжеволосый мужчина с рыжей бородой, обратился к вожаку, схватив его за руку:
– Убиен, милорд, это может оказаться ловушкой.
«Хорошее имя, – подумал Брендан, – он выглядит так, словно убил немало».
Убиен ухмыльнулся, показав почерневшие зубы, а его шрам скукожился, будто второй рот в улыбке.
– Если там есть ведьмы… мы должны пробраться внутрь. И убить каждую.
– М-м-м, могу я предложить спрятаться на чердаке? – прошептала Корделия.
Уолкеры ринулись прочь от окна.
Убиен дернул за ручку входной двери и обнаружил, что она заперта, тогда он обратился к другому рыжеволосому воину.
– Кром?
Кром передал ему боевой топор. Убиен качнулся и нанес первый удар, оставивший на двери зияющую дыру, после второго удара дверь была снесена с петель. Убиен и его воины вошли, держа в руках оружие.
– Великая битва случилась здесь, – заметил Убиен.
Выхватив меч, он нанес удар по останкам айпада Беллами Уолкер и поднял его с пола.
– И по крайней мере одна ведьма приняла бой. Кажется, это оккультная игрушка для детей.
Пока Уолкеры ютились на чердаке, Убиен провел своих воинов через гостиную и библиотеку. Уолкеры могли слышать их топот и грубые голоса, но ни слова из их речи разобрать не удавалось.
– Мы не можем сидеть тут просто так, – взволнованно сказала Элеонора. – Нам нужно понять, чего они хотят. Может быть, им известно, где мама с папой.
– И как ты предлагаешь это выяснить? – спросил Брендан.
– Гляди, – сказала Элеонора и, открыв дверь, стала спускаться вниз на второй этаж.
– Нелл, не надо!
– Остановись!
Но было уже слишком поздно. Элеонора открывала дверцу кухонного лифта, чтобы подслушать разговоры воинов, находящихся на кухне прямо под ее ногами. Их голоса и шум разносились по шахте. Ей казалось, что она в самом эпицентре толпы воинов, изучающих неведомые им предметы.
– Кажется, это камера пыток ведьм, – говорил Убиен.
Элеонора услышала, как открылась дверца микроволновой печи.
– Возможно, эта коробка для усохших жертв.
Элеонора подавила смешок.
Убиен открыл дверь холодильника на кухне и замолк. Содержимое невиданного предмета оказалось приятным сюрпризом изголодавшимся воинам, бессильным перед могуществом голода. Убиен бросил прочь яблоко и принялся за банку майонеза «Хеллманн», пока у него за спиной Кром разрывал коробку сухого завтрака «Капитан Хруст». Кром понюхал хлопья, съел горсть, после чего стал высыпать их себе в рот, приговаривая: «Эта хорошо». Убиен открыл банку майонеза и по-царски зачерпнул из нее.
Тем временем Брендан и Корделия показались наверху на лестнице в надежде получить от Элеоноры какую-нибудь информацию.
– Они едят нашу еду! – отрапортовала она.
Затем она услышала голос Убиена, разнесшийся по шахте.
– Этот белый соус мой, воины. Прикосновение к нему будет стоить жизни. Он так хорош, что клянусь, как только мы вернемся в Замок Корроуэй, я съем под него своего коня. Он уже постарел, пора заменить его юным жеребцом…
Воины дружно рассмеялись, что несказанно задело Элеонору.
– Они не могут убить коня!
Надев рукавицы и размахивая вилкой для барбекю, она забралась в лифт.
– Стой, Нелл! – крикнул Брендан, но Элеонора уже закрыла за собой дверцу кухонного лифта.
17
Внутри стояла непроглядная тьма и было так тесно, что Элеонора едва могла шевельнуться. Если бы она была чуточку выше, то ни за что не смогла бы протиснуться в этот кухонный лифт. Она извернулась, чтобы дотянуться до велосипедного вида цепи, при помощи которой лифт поднимался вверх и опускался. Элеонора потянула за нее, и лифт немного поднялся. Тогда она стала как будто вытягивать цепь, и лифт начал опускаться. Заржавленный механизм издавал скрип. Чем ниже опускалась Элеонора, тем громче звучали голоса воинов.
– Дай-ка мне этой вкусной еды, Кром!
– Найди себе сам!
– Мы могли бы устроить здесь лагерь и отправлять отряды на восток!
– Несколько рабов будут прислуживать нам здесь…
На полпути к кухне Элеонора подумала, что совершает ужасную ошибку. Рабы? Отряды? Это не телевизионная передача, эти воины порубят ее на куски. Но она не могла бросить затею и стать трусом. Только не сейчас, когда где-то наверху остались Брен и Корделия, надеющиеся на нее.
С металлическим стуком лифт остановился, достигнув кухни.
– Что это было? – насторожился Убиен.
Элеонора услышала, как он приблизился. Убиен находился всего в нескольких футах по ту сторону от убежища Нелл. И тут дверца кухонного лифта открылась.
Убиен встретился глазами с Элеонорой. На его бороде оставались капли майонеза, и от него исходил резкий горький запах пота.
– А это что за маленькая ведьма? – с ухмылкой обратился Убиен к своим воинам, поворачивая голову.
Элеонора решительно ткнула его в щеку вилкой для барбекю.
– А-а-а-ай! – вскрикнул Убиен и резко схватился рукой за лицо, ошарашенный тем, что девчонка напала на него. Затем он вонзил свой меч в лифт. Элеонора отшатнулась внутрь и закрылась рукавицей. Дзинь! Лезвие скользнуло по рукавице.
– Помогите!
Убиен размахнулся, чтобы нанести еще один удар. В этот момент Элеонора ощутила толчок, и лифт начал быстро подниматься. Последовавший удар меча скользнул по пустой шахте и саданул в стену, не причинив Элеоноре вреда. Она слышала разочарованный рев Убиена, пока лифт двигался вверх. Когда она поднялась на второй этаж, дверца лифта открылась, внутрь ворвался поток света, и показались Корделия с Бренданом.
– Выбирайся!
Они вытащили Элеонору из лифта.
– Воины поднимаются!
Дребезжание и грохот оружия доносились уже со стороны винтовой лестницы.
– Убейте ее! – ревел Убиен.
Уолкеры вбежали на чердак и закрыли дверь.
– Нелл, о чем ты только думала? – возмущалась Корделия.
Элеонора начала было объясняться, но тут они вдруг услышали стук топора, вколачиваемого в деревянную дверь. Они повернулись и узнали в торчащем кончике лезвия топор Крома. Лезвие пропало, и вновь послышался удар. Обломки дерева посыпались на пол, оставив щель в двери. Затем меч продолжил начатое, попеременно врезаясь наугад в деревянное полотно.
– Простите меня! Мне так жаль! – воскликнула Элеонора. – Я просто хотела быть отважной, а теперь мы все умрем!
18
Брендан подбежал к раскладной кровати. Оставалось не так много времени. Кром продолжал раздалбливать щель в двери – в любой момент отверстие могло стать достаточно широким, чтобы все воины пробрались внутрь. Брендан сбросил матрас на пол и придвинул металлический каркас кровати к окну.
– Здесь слишком высоко для прыжка вниз, но если мы сможем уцепиться за дерево…
Корделия и Элеонора поняли идею брата. Они открыли окно и помогли ему просунуть часть каркаса кровати наружу. Взявшись за другой конец, все вместе они пытались установить кровать на ветви дерева, соорудив нечто вроде моста, при помощи которого они смогут избежать встречи с ломящимися на чердак воинами.
– На счет три! – скомандовал Брендан. – Раз… Два…
Со всей силы, что была у них, Уолкеры поместили одну часть каркаса на ветви, а другую надежно зацепили за подоконник.
– Ура! – обрадовалась Корделия. – Мы сделали это.
– Вы идете первыми, – сказал Брендан, оглядываясь на дверь.
В некогда целой двери из массива дерева теперь зияла дыра, сквозь которую проглядывали покрывшиеся щепками ступени лестницы. Красное перо Убиена показалось в пробитой в двери дыре.
– Кром, ползи туда! Я должен задать этой чертовке!
Корделия решила преодолеть нелегкий путь первой. Она сбросила с себя нагрудник и ступила на кровать, балансируя на пружинах и заставляя себя не смотреть вниз. Двигаясь на ощупь, Корделия держала глаза закрытыми, доверившись чувству равновесия. Влажный воздух ударил ей в лицо, когда она приблизилась к дереву. Необычайно грубая кора имела достаточно большие выпуклости, за которые можно было ухватиться. Корделия начала спуск.
– Нелл! – позвала она. – Ты справишься! Главное, не смотри вниз!
Но Элеонора, присевшая на изголовье кровати, уже посмотрела. Высота была такой, что в случае падения она могла серьезно покалечиться, если не разбиться насмерть.
– Давай же! – подгонял Брендан.
– Я не могу, Брен!
– Тебе придется.
– Я не смогу, я уже посмотрела вниз!
– Тогда посмотри назад!
Элеонора оглянулась и увидела, как Убиен прорывается на чердак. Сжав все страхи в кулак, она стащила рукавицы, из-за которых собственные руки казались ей неуклюжими. Элеонора бегом преодолела всю длину кровати, так что почти врезалась в ствол и немедленно начала спускаться. Брендан последовал за сестрами.
Стоя внизу, Корделия призывала Элеонору, спустившуюся уже достаточно низко, спрыгнуть вниз. Брендан достиг ствола дерева и столкнул кровать, чтобы никто не смог воспользоваться их мостом. Элеонора закричала, когда кровать полетела вниз, и сама кинулась следом, опасаясь удариться слишком сильно о землю. Корделия бросилась к точке ее предполагаемого падения и поймала сестру. Металлический каркас рухнул на землю, сломав несколько папоротников и трухлявый пенек. Брендан спустился с дерева как раз тогда, когда из окна высунулся Убиен и прокричал:
– Бегите, ведьмино отродье! Посмотрим, как далеко вы сможете убежать, пока я вас не выпотрошил!
В окне показался лучник. Над ухом Брендана прозвенела стрела с бронзовым наконечником и воткнулась в землю. Корделия, Брендан и Элеонора побежали в лес, оскальзываясь на хвойной подстилке и влажном камне и не понимая, куда они направляются. Прохождение по каркасу кровати до дерева и спуск оставили заметные синяки и ссадины. Ни защиты, ни оружия у них не осталось. Они были в ужасе и не имели ни малейшего представления о том, как бежать по лесу, не оставляя следов. Они мчались молча и прислушивались к собственному дыханию. Через какое-то время до их слуха донесся стук копыт.
Воины скакали верхом на лошадях и нагоняли их. Корделия споткнулась о корень, но Брендан успел ее подхватить прежде, чем она упала. В дерево рядом с ним воткнулась стрела. Элеонора бежала настолько быстро, насколько только могла со своими короткими ногами. Мысли, проносившиеся в головах детей, были похожи скорее на мысли загнанных охотниками животных, чем на человеческие: «Нет! Бежим! Они здесь!»
Убиен, возглавлявший отряд воинов на своем могучем коне, мастерски закрутил кольчужную сеть и набросил ее на Брендана, Корделию и Элеонору. Сеть окутала их, словно тяжелая паутина. Убиен дернул за цепь, отчего их стянуло сетью вместе и они повалились наземь. Ударившись о камни и колючие ветки, дети закричали.
Остановившись, Убиен соскочил с коня с удивительной грацией для человека, представляющего из себя груду мышц.
Он спокойно прошелся вокруг своих пленников. Уолкеры слышали стук его сапог, лесную перекличку птиц, жужжание насекомых и биение собственных сердец. Воины Убиена оставались сидеть верхом на лошадях. Внезапно Убиен схватил Брендана за шиворот через железную сетку, кольца которой врезались в его лицо.
– Зачем вы здесь? – яростно спросил Убиен, одавая Брендана порывом едкого дыхания.
– Я не… Честно, я не знаю. Ведьма Ветра…
– Значит, вы признаетесь, что вы ведьмы?
– Нет, нет! Конечно, нет…
– И Ведьма – ваша владычица?
Он кивнул Крому и лучнику, который стрелял по ним. Они спешились и встали за Корделией и Элеонорой.
– Нет, нет же! Она заслала нас сюда! – восклицал Брендан. – Мы не…
– Вы вторглись на мою землю.
– Мы не виноваты в этом.
Кром и лучник наступили на Корделию и Элеонору, прижав их к земле. Корделия почувствовала, как по мочке уха ползет жук, и подумала, что может закричать.
– Не надо, не трогайте моих сестер. Пожалуйста, просто отпустите нас, и мы обещаем уйти с ваших земель.
– Вам известно, что полагается за вторжение?
– Нет…
– Для колдуна – смерть. – Убиен играючи сжал горло Брендана. – А для ведьмы… – Его глаза сощурились. – У нас свои способы убийства этих тварей.
Все воины посмеялись над его словами. Кром стал на колени, прикоснулся к волосам Корделии и понюхал их…
– Убери от нее руки! – крикнул Брендан, брыкаясь.
Убиен бросил его на землю и ударил кулаком в живот.
Брендан начал хватать воздух ртом, катаясь по земле, словно рыба, выброшенная на берег. Убиен направился к лежащей в ловушке Элеоноре.
– А что касается тебя, – сказал он, наклонившись к ней, – взгляни-ка на свою работу.
Убиен показал левую сторону своего лица.
– Мне очень жаль, – сказала Элеонора, увидев две дырки на его щеке, – но вы не должны есть лошадей.
Корделия и Брендан переглянулись. Несмотря на то что Брендан пытался отдышаться после удара в солнечное сплетение, они с Корделией улыбнулись храбрости младшей сестры.
– За ранение, – продолжил Убиен, – тебя ждет особое наказание. Ты будешь иметь дело с тем, кто гораздо менее прощающий и понимающий, чем я и мои люди.
– С кем? – спросила Элеонора.
– Королевой Дафной, – улыбнулся Убиен. – Она любит маленьких детей, даже ведьминых. Любит есть их живьем и пока они в сознании. Обычно она начинает с пальцев.
– Я видел, как она начинала с ушей, отрывая их прямо от головы, – добавил Кром с задумчивым кивком.
Элеонора вздрогнула, впервые в своей жизни лишившись дара речи от страха.
– Подождите! – воскликнула Корделия. – Королева чего? Где мы находимся?
– Тихо! – приказал Убиен.
Кром ткнул ногой Корделию в живот.
– Не смей раскрывать рта!
Корделия зажмурилась, заглушая боль и пытаясь осознать услышанное. Эти воины казались ей знакомыми, но откуда она могла знать их, вспомнить не удавалось. От испуга и боли она не могла высвободить память.
Убиен выхватил меч и вернулся к Брендану, который пытался сесть. Он приставил лезвие к его горлу.
– Я…
– Ш-ш-ш… – воркуя, Убиен прижал меч к горлу Брендана.
Он все еще был жив и понимал, что происходит. Брендан мог отчетливо видеть ту грань, которая отделяет его от другого мира, он погибнет в никому неизвестном месте. Он удивился, обнаружив, что думает о таких простых вещах. Жизнь проносилась у него перед глазами, и он начал размышлять над всеми теми делами, которые он не совершил, потому что умер в двенадцать лет. И мысленно он взмолился: «Нет, нет, Боже, останови это, сделай что-нибудь!»
Тр-тр-тр-тр-тр-тр-тр-тр-тр!
Брендану показалось, что это звук автомата. Убиен поднял голову, Кром сделал то же самое, и все посмотрели вверх.
– Биплан! – вскричал Брендан.
Брендан видел биплан в исторических книгах, посвященных Первой мировой войне. Знаковый для ранних британских войск истребитель – пропеллер, двойные крылья. Именно такой истребитель летел прямо на них.
Истребитель продирался сквозь кроны деревьев, с которых ссыпались на землю поломанные ветви и листья. Казалось, самолет вот-вот развалится на части. Черный дым валил из кабины пилота. Следом за истребителем в образовавшемся пространстве разорванных крон вспыхнули огни выстрелов.
– Немецкий триплан! – воскликнул Брендан.
Он уже видел раньше такой самолет. Именно на таком самолете Манфред фон Рихгофен, или Красный Барон, летал в старых фильмах, самолет с тремя крыльями, расположенными друг над другом, и черными крестами. Триплан преследовал биплан. Когда стало очевидно, что биплан терпит крушение, немецкий триплан взял резко вверх и, исполнив маневр, исчез в облаках.
Биплан стремительно падал. В плотном воздушном пространстве раздавалось завывание его двигателя. Воины наблюдали за ним в оцепенении. Теперь уже можно было ощутить запах дыма. Убиен убрал меч от шеи Брендана и удивленно произнес:
– А это что за создание тьмы?
19
Уолкеры и не думали отвечать на вопрос Убиена, зная наверняка, что он ни за что не поверит их словам. Остальные воины стояли бездвижно, ошеломленные видом крылатого монстра, изрыгающего из своего охваченного огнем зева черный дым и несущегося сквозь заросли гигантских деревьев. Биплан набрал высоту, будто бы собираясь взлететь, но затем вновь начал падать по угрожающей всем очевидцам траектории.
Воины припали к земле, пока Уолкеры трепыхались в сети. Самолет прогудел над ними, его заикающийся пропеллер прошелся в нескольких дюймах над их головами…
Через мгновение биплан ударился о землю.
Два передних больших колеса отпали, фюзеляж покорежился, и самолет по инерции вспахал усыпанную ветками землю своим грузным телом, оставив борозду, перед тем как врезаться в дерево в пятидесяти футах от воинов, пленивших Уолкеров. Двигатель продолжал работать, пропеллер судорожно взвизгивал, то останавливаясь, то вновь закручиваясь с прежней силой.
Из кабины вылез пилот и обессиленно упал. Он был весь покрыт черной сажей, на его голове красовался кожаный шлем, а на глазах были очки, защищающие от сильного ветра. На нем была пилотная куртка бомбер, надетая поверх военной формы. Пилот встал на ноги, такие тонкие и чудом не поврежденные в страшном крушении, и пошел прочь от самолета.
– Кто это? – ахнула Элеонора.
– Он выглядит как… обычный пилот, – в удивлении произнесла Корделия.
– Пилот времен Первой мировой войны, – объявил Брендан.
– Берегись! – крикнул пилот, падая на землю в то время, как самолет взорвался за его спиной.
Все упали на землю, спасаясь от осколков и фрагментов самолета, разлетевшихся от взрывной волны. Полоски ткани и настоящий дождь из сломанных веток падали вниз. На месте самолета теперь зияла черная тлеющая яма.
– Я всегда говорил слишком много об этом самолете на фронте, – произнес пилот с британским акцентом.
Он повернулся к воинам Убиена.
– А это что такое, вы участвуете в постановке на свежем воздухе?
Воины достали оружие.
– Я думал, только бог может спуститься с небес, – обратился Кром к Убиену.
– Он не бог, – усмехнулся Убиен.
– Откуда ты знаешь?
Убиен выхватил лук у одного из своих воинов и натянул тетиву:
– Бога нельзя ранить.
– Подождите! – взмолился пилот, вскидывая руки.
Но Убиен уже выстрелил, и стрела попала пилоту в правое плечо.
– А-а-а-а-а-ай!
Пилот рухнул на землю и в ужасе уставился на торчащую из него стрелу. Он схватился за нее и, морщась от боли, выдернул ее из плеча и отбросил в сторону.
– Дикари, – отплевываясь, пилот стал подниматься на ноги.
Он свирепо смотрел в глаза Убиена.
– Смертный, – ухмыльнулся Убиен. – Вы знаете, что делать.
Воины, держа мечи и молоты наготове, начали подходить к пилоту, внезапно выхватившему левой рукой револьвер и тут же выпустившему шесть пуль в своих противников…
БАХ! БАХ! БАХ! БАХ! БАХ! БАХ!
Уолкеры замерли: каждым выстрелом пилот ранил воинов в руку. Усмешка исчезла с лица Убиена, когда он увидел, что его воины, вскрикнув, побросали оружие и теперь истекали кровью. Уолкеры впервые заметили, как Убиен оцепенел от страха.
– Назад! Черная магия! Возвращаемся в Замок Корроуэй!
Воины бросились к лошадям и, неуклюже забравшись на них, ускакали вглубь леса. Каждый придерживал раненую руку – все, кроме Убиена, держащего уздечку двумя руками.
Когда воины скрылись, пилот перезарядил револьвер. Он медленно шел к Уолкерам, стискивая зубы от боли. Ни Брендан, ни Корделия, ни смелая Элеонора не знали, что ему сказать, пока он не приблизился и не направил на них свое оружие:
– Sprechen Sie deutsch?[1]
20
– Помогите нам! – закричала Элеонора.
– Чувак, ты так похож на персонажа из игры «Зов долга», – с восхищением произнес Брендан.
И только Корделия ответила на вопрос пилота:
– Нет, мы не говорим по-немецки.
Пилот снял шлем и стянул очки на шею. Он был всего на несколько лет старше Корделии, как она могла теперь заметить, с лохматыми русыми волосами и темно-голубыми глазами. Пилот напомнил ей молодого Скотта Фицджеральда.
– А вы, как кажется, понимаете немецкий, – заметил пилот.
– Конечно, я понимаю «Sprechen Sie deutsch». Я достаточно образована, и потом, эту фразу вообще все понимают.
– А я нет, – сказал Брендан.
– Тихо! – приказал пилот. – Вы понимаете немецкий, потому что вы сами немцы. Итак, кто были эти люди?
– Мы не знаем, – ответила Корделия.
– Я вам не верю. Я думаю, что вы – фрицы и шпионы.
– Эй, – возмутился Брендан. – Дэвид Бекхэм! Мы – американцы. Улавливаешь? Из Сан-Франциско.
– Разве это так? Я был сбит над Амьеном, а не над Сан – черт побери – Франциско. Вероятно, вы видели самолет?
Пилот кивнул в сторону тлеющей ямы, где покоились останки биплана. Пламя, охватившее крылья и хвост самолета, тщетно лизало могучую кору гигантского дерева.
– Любой человек, даже с одной извилиной, сможет увидеть, что мы не в Германии, – сказал Брендан.
– Конечно, нет. Город Амьен расположен во Франции.
– Да и не во Франции тоже! Эй? Разве во Франции есть такие деревья?
– Возможно, это галльский заповедник.
– Возможно, ты в специальном месте, я слышал, оно называется Проклятое.
– Брен! Прекрати!
– Послушайте, вы точно говорите как американцы, – ответил пилот. – Только янки могут так жалко шутить.
Пилот убрал револьвер в кобуру и пошел прочь. Он был совсем недалеко, когда споткнулся о корень дерева и схватился за плечо. Из-за непрекращающегося кровотечения форма пилота намокла. Он попытался вытащить обломок стрелы, оставшийся в ране, но боль оказалось слишком сильной.
– Давайте же! – сказала Корделия. – Мы должны помочь ему.
– Нет, не должны…
– Брен, ему больно. И он спас нам жизни.
Корделия осмотрела сеть и обнаружила способ выбраться из нее. Она держала сеть раскрытой, чтобы Брендан и Элеонора тоже могли освободиться. Вместе они направились к пилоту, хотя Брендан делал это очень неохотно. Пилот стоял на коленях и обвязывал раненое плечо оторванным от штанов лоскутом.
– Как вас зовут? – спросила Корделия.
– Дрейпер, мисс. Командир авиационной эскадрильи Уилл Дрейпер. Королевские военно-воздушные силы, семидесятый эскадрон.
– Я – Корделия Уолкер. – Она протянула ему руку и быстро представила своих брата и сестру: – А это мой брат Брендан и сестра Элеонора. Можем ли мы помочь вам, мистер Дрей…
– Зовите меня Уилл.
Он взял ее руку и легко поцеловал, обаятельно улыбаясь сквозь боль.
– О, – сказала она. – О, ладно. Ну…
Она отняла руку и быстро осмотрела ее.
– Наш дом неподалеку. Вы можете идти?
Уилл встал, покачиваясь, и в этот момент его повело в сторону, так как у него подогнулись коленки от слабости. Корделия подхватила пилота и помогла ему опереться на себя.
– Спасибо, – пробормотал он в ответ на ее помощь.
Вчетвером они направились обратно к Дому Кристоффа. Им не стоило особого труда разобраться, куда идти, поскольку лошади воинов оставили заметные следы в нужном направлении. Брендан угрюмо шел впереди, обрывая по пути листья папоротника и разрывая их на мелкие кусочки. Корделия шла рядом с Уиллом, поддерживая пилота под левое плечо и вдыхая дым вперемежку с запахами пота и крови, исходившими от него. Она пыталась объяснить ему, кто они на самом деле, из какого они времени и как оказались здесь (Уилл не поверил не единому слову). Элеонора шла позади и чертила грязным концом прутика на голени сестры слова: «Он тебе нравится!»
Через какое-то время среди зарослей показался дом. Уилл заморгал и потер глаза.
– Стрела была со смазанным галлюциногенами наконечником? У меня видения.
– Мы же сказали, что у нас здесь дом, – объяснила Элеонора.
– Но как он мог здесь оказаться? Был перенесен лесными существами?
Корделия вздохнула:
– Я же рассказывала вам…
– Он перенесся из Сан-Франциско, – ответил Брендан.
– Брось, не надо делать из меня дурака…
– Но мы не смеемся над вами, – продолжала Корделия. – Мы не знаем, как он здесь оказался, но внутри есть все необходимое, чтобы помочь вам обработать рану.
Уилл нахмурился.
– Он гораздо лучше моего дома, – признался он, прежде чем войти внутрь.
21
Когда они вошли в дом, то тут же повели Уилла на кухню. Солнце начинало опускаться за горизонт, и свет, проникающий через занавески, был не ярко-желтым, а янтарным. Элеонора забрала оставленную в кухонном лифте вилку для барбекю и сообщила, что собирается обойти дом и увериться, что теперь они точно в безопасности. Корделия посоветовала ей кричать в случае, если заметит что-нибудь странное. Элеонора ушла, а Брендан с Корделией помогли Уиллу сесть за стол.
– Я принесу вам лед, чтобы заглушить боль, – сказала Корделия.
Брендан проследовал за Корделией до холодильника и шепотом спросил:
– Ты соображаешь, что делаешь?
– А что?
– Пускаешь в дом незнакомцев? Нам предстоит провести ночь без электричества, у нас ограничены запасы еды. И мы не знаем, что это за парень и…
– Брен, – оборвала его Корделия с улыбкой, – тебе совсем не обязательно ревновать, если он выглядит лучше тебя.
– Вот и неправда! Он не…
Корделия изумленно вскинула брови, давая брату понять, что он чересчур преувеличивает свои качества. В этот момент Уилл аккуратно снял рубашку так, чтобы не задеть обломок стрелы.
– И что? – яростно прошептал Брендан. – У меня тоже будет шесть кубиков, когда я постарею.
– Мечтай.
Корделия открыла морозильник и достала лоток для льда, но вместо льда там оказалась вода, а полки внутри были заставлены подтекающими коробками с растаявшим мороженым.
– Простите, Уилл, – сказала Корделия. – Льда нет.
– Ничего страшного, – ответил обнажившийся по пояс Уилл. – Вы могли бы помочь мне достать кое-что из кармана?
Брендан округлил глаза от удивления, а Корделия подошла к Уиллу.
– Это для раны на плече, в правом кармане брюк. Вы могли бы…
– Конечно, – ответила Корделия, стараясь выглядеть так, будто для нее нет ничего сверхъестественного в ситуации общения с юным симпатичным солдатом британской армии.
Она просунула руку в карман, но сразу покраснела и поторопилась отвернуться. Кончиками пальцев Корделия нащупала нечто металлическое, но теплое от естественной температуры тела пилота.
– Ваш пистолет? – тревожно спросила она.
– Нет, не пистолет, он в другом кармане. Доставай, у тебя почти получилось.
Корделия вытащила из кармана пилота серебристую флягу.
– Вот же она!
Это была тонкая изогнутая фляга с выгравированной на ней фразой на латыни. Корделия покосилась на нее. Даже при том, что она была знакома с Уиллом всего лишь тридцать минут, ей ясно представлялось, что он героически повергает вражеские самолеты в небе, а не выпивает. Она отдала ему флягу, всем видом своим выражая неодобрение.
Уилл стал жадно отпивать из фляги. Пока пилот утолял жажду, в кухню вошла Элеонора, которая завершила свою миссию по осмотру дома. Округлив глаза от удивления, она возмущенно подбежала к Уиллу и выхватила флягу у него из рук.
– Эй! – воскликнул Уилл.
Но Элеонора уже перевернула флягу горлышком вниз, так что весь оставшийся алкоголь вылился на пол.
– И что же это ты такое делаешь? – закричал Уилл.
Он кинулся было на нее, но плечо свело такой болью, что пилота буквально скрутило.
Маленькая Элеонора протянула ему обратно уже пустую флягу.
– Обычно у нас такой дядя Пит, – объяснила она. – То есть он был такой, сейчас он совсем другой. Он начал слишком много выпивать. А однажды он съехал с катушек и кинул в тетю сырым стейком. Поэтому я не одобряю выпивку, и вам не разрешается пить, если вы здесь.
– Но это моя выпивка! – запротестовал Уилл.
– А это наш дом, – настойчиво заметила Элеонора.
Уилл обреченно вздохнул и посмотрел на свое плечо.
– Тогда как ты предлагаешь мне унять эту боль? Если ты не заметила, у меня тут торчит стрела!
– Верно, – вмешалась Корделия. – Мы должны извлечь ее. Есть какие-нибудь идеи?
– Нет! Меня учили сражаться с немцами, а не с варварами.
После того как Уилл вспылил, его лицо сразу побледнело, а над нахмуренными бровями выступили капли пота. Корделия прикоснулась к его лбу тыльной стороной руки. Ее обжег сильный жар, и она немедленно приняла крайне серьезный вид.
– Рана инфицирована. Нелл, пойдем со мной. Брендан, останься с Уиллом.
– Чего? И что ты хочешь, чтобы я…
– Смотри, чтобы он сохранял спокойствие и был расслаблен. Мы пойдем выясним, как его правильно лечить.
Она взяла Элеонору за руку, и они вышли из кухни.
– Тебе же он на самом деле нравится, правда? – спросила Элеонора в холле.
– Нет.
– Да. Потому что ты прячешь глаза, отвечая на мои вопросы. Вот почему я знаю, что ты говоришь неправду.
– Я просто хочу, чтобы он выжил. Он хорошо обращается с оружием, и он…
– Снова смотришь в сторону, – ухмыльнулась Элеонора.
Они вошли в гостиную и начали подбирать книги, которые были раскиданы по комнате после нападения Ведьмы Ветра. В несколько заходов они перенесли их все обратно в библиотеку, разложив на полу, и теперь книги по крайней мере находились в одном месте. В библиотеке творился настоящий хаос, книги беспорядочными кучами лежали посреди комнаты, отдельные экземпляры валялись в раскрытом виде, словно распятые и бездыханные, а у некоторых был сорван переплет, все это напоминало литературные дюны, пробраться через которые стоило большого усилия и труда. Между книг торчали обломки лестницы и проглядывал сломанный библиотечный стол.
– Теперь нам нужно рассортировать книги, – объявила Корделия. – Те, что написаны Денвером Кристоффом, складывай у двери, остальные отдавай мне.
– А зачем именно мы все это делаем, Делия?
– Затем что одна из этих книг может быть пособием по медицине! Сможешь помочь? Просто отбирай авторов на «К»…
– Я могу прочесть имя Денвера Кристоффа!
– Не злись, Нелл…
– Я осматривала весь дом сама, чтобы убедиться в нашей безопасности, а ты обращаешься со мной как с маленьким ребенком!
Корделия улыбнулась сама себе. Они с Бренданом была уверены, что в доме нет никаких опасностей, когда поручили Элеоноре это ответственное задание, вернувшись, они сами вдвоем проверили каждый этаж, прежде чем отправиться в ванную. К своему сожалению, они обнаружили, что водоснабжение, как и электричество, не работало, и им пришлось выбежать на улицу.
– Прости меня, Нелл, – сказала она. – Скажи, если найдешь что-нибудь интересное, а если мне понадобиться помощь, я тебя попрошу.
Сестры разошлись по разным углам библиотеки. Каждый раз, когда Элеонора натыкалась на книгу, написанную не Денвером Кристоффом, она деловито отправлялась к старшей сестре и передавала ей книгу. Корделия надеялась найти нечто вроде «Анатомии Грэя», но нигде не попадалось даже захудалого справочника. Она задавалась вопросом, как ей разрезать рану на плече Уилла, аккуратно извлечь наконечник стрелы и наложить швы без руководства. В конце концов она помнила советы, которые давал ей отец. Обычно он усаживал ее за кухонный стол и показывал, как он проводит операции, используя кастрюлю с лазаньей в качестве пациента и нож для масла в качестве скальпеля.
«Самое главное, – говорил он ей, – думать о своих руках как об инструментах. Руки – самые величайшие и ценные инструменты в мире, но ими нужно уметь управлять. Они будут работать так, как ты будешь направлять их».
Сестры возились с книгами уже двадцать минут. За это время Корделия нашла книги об оружии шотландцев, полинезийских оккультных практиках и собирании грибов, но ничего, что могло бы помочь с лечением Уилла. Между тем Элеонора притворялась, что Кристофф – это городок, расположенный неподалеку от Денвера, штат Колорадо, а она занимается поиском путеводителей по магазинам и ресторанам Кристоффа, так ей было легче правильно читать названия и имена авторов с корешка. Веселья ради она читала все написанное на книге подряд и вскоре наткнулась на нечто, что взбудоражило ее память.
– Эй, Делия! Это не та книга, которую ты украла из библиотеки?
Корделия сразу узнала первое издание «Диких воителей» и в ее голове немедленно возникла отчетливая мысль. Воспоминание, которое вспыхнуло и ускользнуло от нее, когда ее схватил Убиен.
Корделия взяла роман и принялась листать.
– Что? Что ты делаешь?
Долистав до семнадцатой страницы, она закричала.
22
– Брендан! Брендан! – Корделия вбежала в кухню, потрясая над головой книгой «Дикие воители». Элеонора показалась следом за сестрой.
Корделия замолчала на мгновение, увидев Уилла, который, опершись на стол, играл на игровой приставке брата.
– Чего? – возмутился Брендан.
Он сел рядом с Уиллом, кожа которого была болезненно бледна, но выглядел он при этом счастливым.
– Мы отдыхаем, – пояснил Брендан и обратился к Уиллу: – Стреляй в него!
– Оу, – воскликнул Уилл. – Как я могу пристрелить его?
– Думаешь, это и вправду хорошая идея в его состоянии играть в… «Red Dead Redemption»? – спросила Корделия.
– Ему нравится! Видеоигры полезны тем, кто страдает от боли. Как это называется? Тепирая?
– Терапия.
– Без разницы.
– Отдайте мне это, – Корделия забрала приставку у Уилла и выключила ее.
– А ну попроси прощения!
– Брен, ты должен беречь батарейки.
– Зачем?
– Они могут нам понадобиться. А что насчет вас, Уилл? Как вы себя чувствуете? Все еще думаете, что вы во Франции?
– Я не уверен, мисс Уолкер.
– А у меня есть предположение.
Корделия открыла «Диких воителей» на семнадцатой странице.
– Слушайте. «И затем из лесу показались семеро всадников. Величественные от рождения, но с течением времени превратившиеся в безжалостных убийц, они были одеты в стальные доспехи и скакали на громадных конях. Это были дикие воины, сеющие вокруг хаос и пожинающие плоды грабежами и разбоем. Они быстро расправлялись с мужчинами и особенно с женщинами». Ничего вам не напоминает?
– Ага, чуваки, которые едва не прикончили нас! – удивился Брендан.
– Это еще не все. Я чувствовала, что воины знакомы мне. Их вождя в книге зовут… Убиен.
– Как того, лицо которого я проткнула! – воскликнула Элеонора.
– Мы попали в книгу Денвера Кристоффа.
– Писателя, который построил этот дом, – объяснил Брендан Уиллу. – Постой-ка, а ты разве не догадалась об этом раньше? Ты ведь читала книгу?
– Я ее пролистала, ясно? Мне столько нужно прочесть.
– Но это нелепо, – сказал Уилл. – Кто-нибудь слышал о том, что люди могут оказаться внутри книги?
Вместо ответа Корделия протянула Уиллу еще одну книгу.
– «Отважный летчик», – прочел Уилл. – Что ты хочешь этим сказать?
– Открой и читай. Вслух.
Уилл раскрыл книгу и начал читать с самого начала:
– «Ему суждено было возмужать по возвращении, но сейчас он шел по аэродрому Фарнборо, было 22 апреля 1916 года, и офицер Уилл Дрейпер был всего лишь юношей, который хотел летать». Погодите-ка! Что все это значит?
– Ну, может, это про тебя? – предположила Корделия.
Уилл продолжил читать:
– «Перед тем как сесть в самолет, офицер Дрейпер вынул из кармана серебряную флягу. Сделав большой глоток, он взглянул на гравировку, нанесенную на металл – Per Ardua ad Astra, – и подумал о том дне, когда его брат Эдгар вручил ее…»
По мере того как Уилл читал, его голос становился все тише и наконец он выронил книгу из рук, словно она обожгла ему ладони. Брендан посмотрел на флягу, которая лежала рядом, и всмотрелся в надпись на латыни – Per Ardua ad Astra.
– А что оно означает?
– Девиз Королевских военно-воздушных сил, – ответил дрожащий Уилл. – Через тернии к звездам.
– Ничего особенного. Бьюсь об заклад, у всех летчиков есть такая.
– Но у всех ли летчиков есть братья по имени Эдгар? – тихо спросила Корделия.
Ошарашенный Уилл покачал головой, но через мгновение оживился, разозлившись оттого, что понял, насколько невыносимая несправедливость произошла по отношению к нему.
– Мисс Уолкер, во что вы меня втянули?
– Это не мы, у нас своя напасть, все дело в Ведьме Ветра…
– Именно вы втянули меня во всю это историю! Я выполнял миссию и должен был переломить ситуацию в Пикардии, но вдруг оказался вовлечен американскими детьми в дурацкую игру и пришел сюда, чтобы прочесть о себе в книге. Это несправедливо!
«Детьми? – подумала Корделия. – Да я почти одного с ним возраста! И гораздо умнее».
Брендан положил руку на плечо пилота, желая успокоить его. Уилл сделал глубокий вдох, чтобы продолжить негодовать, но зашелся кашлем. При этом на кухонный стол упало несколько капель крови.
– О боже… – проговорила Элеонора.
У пилота помутился взгляд, и затем он рухнул на подушки, которые принес для него Брендан. Корделия в волнении сглотнула и посмотрела на плечо Уилла.
– Нелл, убери эти подушки. Брен, неси кухонные ножницы, свечи и спички. Нам нужно заняться его плечом. Немедленно.
23
Единственные свечи, которые удалось отыскать Брендану, были ароматическими, поэтому кухня быстро заполнилась запахом трюфелей, пока Уолкеры готовились произвести операцию на плече пилота. Когда Брендан окунул кухонные ножницы в лужицу виски на полу, чтобы простерилизовать инструмент, запах ароматических свеч ударил ему в нос.
Корделия прекрасно знала, что у нее есть лишь один шанс извлечь обломок стрелы из плеча Уилла. Тем удивительнее был тот факт, что до того как он потерял сознание, она думала совершенно о другом: «Откуда он появился? Сможет ли он помочь нам найти родителей?» Сейчас Корделия размышляла только об одном: «Как побыстрее извлечь стрелу из раны? Точнее, – поправилась она, – как безопаснее это сделать?»
Потому что первое правило хирурга: «Не навреди», а при использовании кухонных ножниц в подобной операции это было трудновыполнимо хотя бы из-за опасности занести микробы в рану. Корделия нагрела лезвия ножниц над пламенем свечи. Ей пришла в голову мысль, что, придумав все эти правила для докторов, люди тем самым защищали себя от чувства вины.
– Как мы можем помочь? – спросила Элеонора.
– Поднимись наверх и принеси мамин набор для шитья, – сказала Корделия.
– Ты серьезно? – удивился Брендан.
– И немного парацетамола или ибупрофена. Любое болеутоляющее против мигрени и головной боли, которое найдете в кабинете отца, оно может понадобиться.
– Но мне запрещено заходить в кабинет отца.
– Сейчас можно.
– Но я не хочу что-нибудь пропустить!
– И не пропустишь, поверь мне.
Элеонора начала подниматься по винтовой лестнице, все еще находясь под впечатлением от делового тона сестры. Возможно, быть самой младшей не так уж плохо.
Брендан стал рядом с Корделией, в то время как она разжала ножницы, поднесла их к ране, но внезапно заколебалась.
– Чего ты ждешь?
– Тс-с-с! Я представляю, будто папа стоит здесь и направляет меня.
– Но это может только заставить тебя почувствовать давление…
Однако Корделия настроилась, помня о том, что говорил ей отец: руки – это инструменты, тело – машина. Иногда требуется исправить работу органов, как время от времени необходимо чинить посудомоечную машину. «Небольшой разрез, один рывок, и все будет кончено».
В кино в такие моменты обычно звучит тревожная музыка. Но сейчас Корделию окружала пугающая тишина, разве что до слуха изредка доносилось потрескивание горящего фитиля. Она слышала собственное дыхание. Когда Корделия приблизила раскаленные ножницы к коже Уилла, то волоски на ней вспыхнули, издав шипящий звук, и съежились. Даже ароматические свечи не смогли затмить запах сгоревшего волосяного покрова. Корделия потеряла хладнокровие и отняла ножницы от плеча своего первого пациента.
– Может быть, тебе лучше представить, что ты играешь в видеоигру? – предложил Брендан.
– Игру, где нужно оперировать?
– Видеоверсия настольной игры «Операция», представь, будто ты получишь много очков, если вытянешь эту стрелу из раны.
– А если не получится?
– Ну, тогда игра будет окончена.
Корделия освободила мысли от постороннего и представила индикатор очков, застывший на нуле возле плеча Уилла. По мере сближения ножниц с раной счетчик добавлял очки: десять, двадцать, тридцать… Она прижала кончики ножниц к плоти Уилла: сорок, пятьдесят… Опаленные волосы больше не беспокоили ее, ничего больше сжечь было нельзя, потому что – шестьдесят, семьдесят – она сделает это. Стиснув зубы, Корделия разрезала плоть в попытке достать наконечник. Тело Уилла пробила судорога, но он по-прежнему оставался без сознания.
– Здорово, ты почти достала ее!
Тем временем наверху Элеонора взяла из шкафчика в ванной комнате пузырек с обезболивающим и зашла в спальню родителей. Отыскав мамин набор для шитья, она задумалась, какого цвета нитки понадобятся Корделии, когда она станет накладывать швы на рану: «Черные будут выглядеть на нем как на пугале. Может быть, розовые?»
Элеонора взяла весь комплект, который находился в плетеной корзине, и поспешила на кухню. Она двигалась слишком быстро, чтобы обратить внимание на чемодан с инициалами РУ, стоящий посреди комнаты.
Между тем на кухне Корделия почувствовала, как жар раскаленных ножниц нагрел наконечник стрелы – восемьдесят очков… Она сжала ручки ножниц и потянула стрелу – девяносто очков… Пропитавшийся кровью обломок постепенно выходил из плеча Уилла…
– Почти! – воскликнул Брендан.
В этот момент наверху раздался возглас Элеоноры, и Корделия вздрогнула.
– Нелл?
Корделия дернула рукой, и обломок вышел слишком резко, отчего из раны хлынул фонтанчик крови.
Брендан бросился к винтовой лестнице, и хотя ему не было известно, что стряслось с Элеонорой, Дом Кристоффа уже достаточно убедил его в наличии большого количества смертельно опасных явлений. Корделия выронила ножницы и кинулась за кухонным полотенцем. Она испугалась, что повредила артерию, поскольку кровь вытекала в ритме ударов сердца. Она струилась по плечу и стекала под мышку… Внезапно Корделию охватило чувство вины и сожаления. Как она могла быть настолько непредусмотрительной? Как она могла подумать, что обладает всеми необходимыми знаниями для извлечения обломка? Теперь у нее на руках будет кровь этого умирающего парня, такого милого и симпатичного. Возможно, первым правилом хирурга должно быть: «Не пытайся, если не уверен».
– Брен! Вернись! – крикнула Корделия.
Она стояла, прижав полотенце к плечу Уилла, пока кровь стекала на пол. Брендан с Элеонорой вбежали на кухню.
– Прости, я врезалась в этот дурацкий чемодан наверху, – объяснила Элеонра. – О нет! Что случилось? – ошеломленно спросила она.
– Он умирает, – сказала Корделия, кивнув на пропитанное кровью полотенце.
Уилл пошевелился.
– Он приходит в себя!
– Едва ли он может делать это одновременно, – сказал Брендан и положил рядом с Уиллом швейный набор.
Он вытер рану полотенцем и бросил его на пол.
– Нам просто нужно остановить кровотечение.
Уилл застонал, а Брендан стал объяснять Корделии, что не следует унывать:
– Посмотри, какая она на самом деле маленькая.
Он вытер кровь, которой появлялось все меньше, но вместе с тем она не останавливалась.
– Наложи швы!
Корделия открыла набор и попыталась вдеть нитку в игольное ушко, но у нее так сильно тряслись руки, что ничего не получалось. Она не могла сделать даже такую мелочь и тщетно старалась унять дрожь. На мгновение Корделия отрешилась от всего происходящего, она делала так раньше и надеялась тем самым успокоиться.
Брендан стал копаться в корзине в поисках чего-нибудь подходящего для перевязки. Он нашел нужную катушку, зубами отгрыз нить необходимой длины и обвязал плечо Уилла чуть выше места ранения. Когда он закончил, то внезапно перед его воображением предстали жуткие артерии и набухающие вены Ведьмы Ветра во время нападения в холле.
«Это она стоит за всем этим, – вдруг подумал Брендан, – а мы даже не знаем, почему она это делает».
Гораздо проще было сфокусироваться на нависающем над ними злом, чем обдумывать текущую ситуацию и бороться с обстоятельствами.
Брендан перевязал рану так крепко, что ему на мгновение показалось, нить не выдержит. Наконец Корделия вдела нитку в иголку и повернулась к плечу Уилла.
– Вот! – крикнула Элеонора, подставляя поднос с растаявшими кубиками льда для промывания раны.
Корделия воткнула иголку в кожу, понимая, что обратного пути уже нет. Она сделала один стежок, два, три, четыре и, связав концы выбранных Элеонорой розовых ниток, отступила.
Дело сделано, швы наложены, рана закрыта. Но тут у Элеоноры возникла идея, показавшаяся ей полезной для выздоровления Уилла.
Она взяла свечу и стала поливать рану горячим воском.
– Нелл! – воскликнула Элеонора.
Горячий воск моментально застыл и превратился в белые капли.
– А разве это плохо? – удивленно спросила Элеонора, постукивая костяшками. – Очень похоже на корочку.
– Думаю, это может причинить ему боль, – предположил Брендан.
– Воск хорошо пахнет, – заметила Элеонора в свою пользу.
Уилл застонал, по-прежнему не приходя в сознание.
– Он умер? – поинтересовалась Элеонора.
– Ага, капли воска добили его окончательно, – ответил Брендан.
– Заткнись, он дышит, – сказала Корделия.
– Ну, он был бы мертв, – заметил Брендан, беря в руки рулон бумажных полотенец. – Даже не знаю, как мы это сделали, мы просто молодцы.
Он стал вытирать с пола кровь, которая теперь выглядела не красной, а черной. За суматохой и волнением во время операции они не заметили, как зашло солнце, и только сейчас Уолкеры с удивлением обнаружили, что кухню заливает лунный свет.
– А вот лекарство, – сказала Элеонора, передавая сестре пузырек с обезболивающим.
– Надеюсь, оно придаст ему сил, – усмехнулся Брендан.
Корделия поставила бутылочку рядом с головой Уилла.
– Мы дадим ему лекарство, когда он очнется. Нам придется дежурить, не отходя от него, всю ночь, и мы не сможем его перенести, есть риск, что рана откроется.
– Я здесь не останусь, – сообщил Брендан. – Если кто-то или что-то проберется в дом через входную дверь, я предпочту быть на чердаке.
– Ага, а мы не можем просто пойти спать? Я так устала, – это признание Элеоноры подействовало на всех, и Брендан и Корделия сразу ощутили, насколько сами устали после всех событий дня. – Давайте разбудим его и вместе дойдем до спальни мамы с папой, там и заночуем.
– Я не собираюсь спать с вами в одной кровати, – заявил Брендан. – Но мы должны его перенести. Уилл! Очнись!
– Так его не разбудить. Жаль, что у нас нет нашатырного спирта, – сказала Корделия.
– Погоди, а у него есть пистолет? – спросил Брендан.
– Да, он в его правом кармане, – сказала Корделия.
Брендан потянулся к карману Уилла.
– Брен! Ты в своем уме? Что ты делаешь?
– Я хочу выстрелить, чтобы он пришел в сознание.
– Ты не можешь просто взять чужой пистолет и выстрелить!
– Почему не могу?
– Слушай, – Корделия внимательно посмотрела на брата. – Ты не можешь игнорировать здравый смысл просто потому, что мы оказались магическим образом внутри действия книги. Ты понятия не имеешь, как пользоваться пистолетом, и потом, ты можешь нас всех перебить или ранить.
– А знаете что? Если бы у меня был пистолет, я бы не допустил ничего из того, что случилось с нами! Может быть, я смог бы пристрелить Ведьму до того, как она отправила нас сюда. Это тебе в голову не приходило?
– Не будь смешным. Я старшая, а значит, я принимаю решение. Никакого оружия.
Разозленный Брендан помолчал с минуту, а после разразился претензиями и возмущением:
– Да кому вы вообще нужны! Кому! Я один все делаю ради общего блага. Я запросто мог быть дома у своего друга Дрю и пропустить всю эту катавасию. И не думаю, что ты хотя бы чуточку скучала бы по мне! Тебе безразличен я, а мне до лампочки ты!
До того как Корделия с Элеонорой успели ответить, Уилл простонал:
– Что происходит? Почему эта женщина кричит?
24
– Это не женщина, – ответила Корделия. – Это мой истерический брат.
– Он подумал, что ты девочка, – сказала Элеонора, заходясь несдерживаемым смехом. – По крайней мере твои возгласы заставили его очнуться.
– Никакая это не истерика, – смущенно проговорил Брендан, стараясь, чтобы его голос звучал ниже.
Уилл потряс головой, приходя в себя, и посмотрел на свое плечо.
– Что вы со мной сделали?
Даже в темноте, мерцающей синим светом, он мог видеть, что оказанная ему медицинская помощь была далека от профессиональной. Уилл принюхался.
– Чем это пахнет?
– Трюфелями, – ответила Элеонора. – Но вы можете содрать воск с кожи.
Уилл начал было снимать присохшие капли, но вскоре бросил это дело.
– На самом деле это хорошая защита. Но, боже мой, какая адская боль. У вас есть что-нибудь против боли?
Корделия подала ему две таблетки обезболивающего.
– Что это, морфин для приема внутрь?
– Конечно.
Уилл взял таблетки и удостоверился, что его пистолет по-прежнему в кармане брюк. Брендан наблюдал за ним с завистью мальчишки, которому нужна была точно такая же игрушка.
– Вы сможете подняться наверх? – спросила Корделия. – Мы хотели бы немного вздремнуть.
– Думаю да, с небольшой помощью.
Корделия взяла под мышку том «Отважного летчика», чтобы почитать перед сном. Затем они с Бренданом подхватили Уилла под руки и помогли опуститься с обеденного стола на пол. Уилл стонал и жаловался, но все-таки мог идти. Элеонора шла впереди, проверяя, чтобы ничего не могло попасться им под ноги. Пока они поднимались по винтовой лестнице, Брендан был вынужден останавливаться на каждой ступеньке, потому что его кеды вымокли в крови, растекшейся на полу кухни.
– Спасибо вам, – тихо проговорил Уилл перед тем, как они вошли в спальню родителей, после чего не смог сдержать своего восхищения: – Вот это я называю кроватью!
Королевских размеров кровать с роскошными простынями и многочисленными подушками так и манила прилечь, несмотря на то что старинная рама была сломана и валялась на полу.
– Так как я ранен, я буду спать на ней, – объявил Уилл.
– Эй, мы все можем на ней поместиться, – ответила Корделия.
– Даже не думайте, это неприлично.
– И где же вы предлагаете нам спать, на полу?
– У меня есть идея! – радостно воскликнула Элеонора и стремглав выскочила из комнаты, после чего вернулась с надувным матрасом и спальным мешком «Hello Kitty». – Уилл может спать на матрасе, а Брендан – в спальном мешке.
Дети слишком устали для того, чтобы препираться с Элеонорой. Уилл расположил матрас рядом с кроватью и лег на него, а Брендан забрался в чересчур маленький спальный мешок. Корделия и Элеонора потратили последние силы на то, чтобы пройти по этажу и раскрыть все ставни на случай, если за ночь дом вновь переместится, и чтобы наутро им не пришлось бы заново гадать, где они оказались. Затем они вдвоем улеглись на громадную кровать, предназначавшуюся их родителям, но прежде Элеонора пнула чемодан с инициалами, снова оказавшийся у нее на пути.
– Вот обо что я споткнулась.
– Не делай этого… – наставительно попросила ее Корделия. – Это не вина чемодана… На самом деле нам следует посмотреть, что внутри, но лучше сделаем это завтра… определенно, лучше завтра… – Она положила голову на подушку и провалилась в сон. Корделия крепко спала, а комнату заполняла ночная прохлада.
Было удивительно ночевать посреди первобытного леса внутри романа Денвера Кристоффа. На самом деле ночной отдых дался всем легко исключительно от крайней усталости, только поэтому ни Уолкеры, ни Уилл не просыпались каждые пять минут от рева невиданных обитателей леса и жужжащих под окнами дома гигантских стрекоз. Каждый видел свой сон, а Корделию в эту ночь мучили нескончаемые кошмары о том, как Ведьма Ветра тащит ее при помощи силы ветра по коридору, по которому растекается кровь. Когда она в ужасе проснулась, комнату наполнял проникающий сквозь окна бледно-серый рассвет.
Корделия терпеть не могла просыпаться в самую рань, потому что после этого никогда не могла снова уснуть. Подобное произошло с ней на пижамной вечеринке в прошлом году. Ей снился дурной сон, и она проснулась в спальном мешке в комнате, где ночевала с пятью подругами, из-за чего не решалась пойти в уборную или взять книгу, так как могла разбудить кого-нибудь, кто стал бы дознаваться, отчего она вздумала встать так рано. А потом какая-нибудь подруга задала бы ей вопрос: «Почему ты такая странная?»
К счастью, на этот случай она прихватила с собой томик Кристоффа. Она открыла и начала стремительно читать. Корделия вообще читала очень быстро, но, кроме того, сейчас у нее была серьезная мотивация – ей хотелось знать, что случилось с Уиллом Дрейпером. Она читала о воздушных боях и тайных соглашениях армий, но самое тревожное обнаружилось в рассказе о Пенелопе Хоуп. Женщине, которая была гораздо старше, красивее и загадочнее, чем Корделия.
Когда Корделия приблизилась к концу романа, до нее донесся голос Уилла:
– А ты прямо вся в делах сегодня утром.
Он смотрел на нее и улыбался.
– Как вы поняли, что я проснулась?
– Я уже час слышу, как ты переворачиваешь страницы. Проснулся рано и никак не могу здесь закемарить. Что ты читаешь?
– Да так, ничего, – ответила Корделия, пряча «Отважного летчика». Ей бы не хотелось, чтобы Уилл узнал, что она читала о нем. Благодаря книге она теперь знала, что закемарить значит «уснуть». – Как ваше плечо?
– Как будто маленький человечек развел на нем костер. Но вы проделали удивительную работу, мисс Уолкер.
– Зовите меня Корделия.
– Как дочь короля Лир…
– Вообще-то как Корделия Чейз из сериала «Баффи – истребительница вампиров», моя мама любит его.
Уилл положил руку на кровать в дюйме от Корделии.
– А ты читала «Короля Лира»?
– По правде сказать, нет, я читала многое у Шекспира, но не эту пьесу.
– Американское образование удручает.
Корделия была рада тому, что брат с сестрой еще спят и не могут заметить, как она слегка покраснела. Быть названной малообразованной – худшее, что только могло случиться, а кроме того, что Уилл делает со своей рукой? Собирался ли он оставить ее на том же месте, считая, что Корделия совершенно не заметила этого? Однако она абсолютно точно заметила.
– Корделия, – начал Уилл, – была самой младшей дочерью Лира. В самом начале пьесы король просит дочерей высказаться о нем, все рассыпаются в витиеватых похвалах, и только она говорит правду, из-за чего ее изгоняют.
– На самом деле я знаю эту часть сюжета…
– Ты очень похожа на нее. Я вижу это по твоим глазам.
Он взял Корделию за руку так мягко, что она почти не заметила этого.
– Тобой управляют эмоции. Следуй зову своего сердца.
– На самом деле я предпочитаю следовать логике, – сказала Корделия, отнимая руку.
– Тогда почему твое сердце так бешено стучит?
Корделия заметила, что Уилл проверяет ее пульс. Она перевернулась на бок, держа руку у самого лица, и почувствовала под подушкой острые выступы томика «Отважного летчика». В книге Уилл был храбрым и смелым, и еще у него была куча подружек.
– Знаете, я и правда что-то вдруг очень устала, – сказала Корделия. – Постараюсь еще немного поспать, пока не все проснулись.
– Понимаю. Кстати, а кто такая Баффи?
25
На завтрак у них была упаковка крекеров, ветчины и сыра для сэндвичей. Никто, впрочем, не выразил к ним особого расположения, за исключением Элеоноры, хотя в холодильнике больше не осталось ничего съестного. Благо, Убиен и его воины были встревожены цветастой коробкой и решили не трогать ее. Корделия с Бренданом разложили закуску на тарелке и снабдили каждый крекер куском колбасы и плавленого сыра. Уилл осмотрел еду с презрением.
– Что это, солдатский паек?
– Не-а, школьный, – ответила Элеонора, мастерски сооружая себе сэндвич.
Уилл достал восьмидюймовый нож и воткнул его в кусочек колбасы.
– Какая громадина! – ахнула Элеонора.
– Не обращай внимания, – сказала Корделия, закатывая глаза. – Это его охотничий нож «Шеффилд», он повсюду носит его с собой.
– Откуда ты об этом знаешь? – удивился Уилл.
– Можно посмотреть? – спросил Брендан.
– Нет, – одновременно произнесли Уилл и Корделия.
Корделия повернулась к Уиллу и сказала:
– Я уже видела ваш нож до этого.
Разумеется, она лгала, все о ноже было вычитано ею в книге.
– Ну, так что, когда вы поможете мне вернуться? – спросил Уилл. – Я должен воевать.
– Как мы уже объясняли вчера, – сказала Корделия, – вы персонаж романа. А война, куда вы спешите вернуться, вымышленная.
– Вымышленная? Да она такая же настоящая, как я сам. Такая же настоящая, как эта… еда.
Уилл откусил колбасу с ножа.
– Она настоящая для вас, потому что вы персонаж романа Денвера Кристоффа, – сказал Брендан. – Мне не хочется говорить этого, но Корделия права.
– Послушайте! – продолжал Уилл. – Если я какой-то там персонаж книги, то хочу видеть ее! Или вы ее где-то прячете? Я хочу знать наверняка, что со мной случится… что, если я в конце умру?
– Я не знаю, где она, – солгала Корделия, хотя в этот момент думала о книжке, покоящейся под подушкой наверху, в спальне родителей.
Ей и самой хотелось знать достоверно, умрет ли он или останется жив. Поэтому она решила дочитать роман, как только они закончат завтрак.
Уилл спрятал нож и подошел к ней.
– Ты лжешь. Солдаты королевской армии не любят, когда их обманывают. Где она?
– Эй! Полегче! – сказал Брендан, вставая между ним и сестрой. – Вы угрожаете женщине? Я ожидал большей доблести от участника Первой мировой войны.
В какой-то момент казалось, что Уилл готов ударить Брендана, но через мгновение он отступил, осознав комплимент, сделанный всем солдатам той войны, в которой он отстаивал интересы своей страны. Брендан помнил, что все, кто сражался, не называли тогда войну мировой.
– Так или иначе, Уилл, не имеет значения, как заканчивается книга, – резюмировал Брендан, – потому что вы оказались здесь и встретили нас. И теперь у вас другая судьба.
– Я не хочу другой судьбы. Я должен вернуться обратно.
– Я понимаю, но рассудите сами – вы спасли наши жизни, мы обязаны вам. Если вы поможете нам попасть домой… не знаю… мы возьмем вас с собой! Вы сможете играть в «Red Dead Redemption» на большом экране, а не на этой мелкой приставке. Я гарантирую вам, что у вас будет намного больше развлечений, чем в довоенной Англии.
– Ну, там мы в основном подшучивали над овцами, – признался Уилл.
– Дело в том, что мы не знаем, как выбраться отсюда, – сказала Корделия.
– Может быть, я смогу помочь, – проговорил Уилл, – но сперва я хочу убедиться: там, откуда вы пришли, Англия все еще существует, так ведь?
– О да, – сказала Корделия.
– И вы сможете отправить меня туда?
– Конечно. Автобусы, самолеты, депортация… Найдем способ.
– Простите, – сказала Элеонора. – Извините, вы не могли бы подвинуться, Уилл, мне нужно мусорное ведро.
Уилл отошел в сторону. Элеонора открыла шкафчик под раковиной и выбросила упаковку от завтрака.
– Я хочу вам сказать, что, несмотря на стычки и гигантский нож, это был потрясающий завтрак.
Брендан, Корделия и Уилл помолчали, вдумываясь в слова Элеоноры. Ведь на самом деле они были в безопасности в теплом доме, и им не нужно было никуда идти – ни в школу, ни продолжать вести войну, но этот момент длился совсем недолго.
Над домом раздались раскаты грома.
Казалось, что молнией рассекло дерево. А затем послышался стук и скрежет обломков, натыкающихся на своем пути на ветви соседних деревьев, Брендан представил, как долго может падать вершина такого гигантского дерева, и наконец раздался звук, возвещающий о падении. Ворох веток и листвы, похожей на листья папоротника, посыпался за окном кухни. Сотрясая весь дом Кристоффа, от крыши отскочил кусок дерева.
– Кто же сбил его? – испуганно спросила Элеонора.
– Понятия не имею, – сказал Уилл, – но давайте выйдем наружу и посмотрим?
26
Когда они в прошлый раз выходили из дома, Брендан посчитал нужным как следует вооружиться, но теперь присутствие Уилла убедило его, что у них есть настоящая защита. Придерживая руку, Уилл в несколько заходов порывисто пересек холл. Хотя он все еще не мог двигаться свободно, Корделия находилась под впечатлением от того, что смогла спасти ему жизнь и привести в чувство. Отец гордился бы ею.
Снаружи с жутким грохотом упало второе дерево, дом задрожал.
– Что происходит? – снова спросила Элеонора. – Еще один самолет?
– Молитесь, чтобы это не был немецкий цеппелин, – ответил Уилл.
Вновь раздался треск, и за ним последовал долгий скрипучий стон сломанного дерева, внушительный звук которого обещал разнести дом до самого основания. Угрожающий стон разорвался последним вскриком рухнувшего у входной двери ствола.
– Никаких цеппелонов я не боюсь, – твердо заявила Элеонора. Она открыла дверь и вышла на улицу под удивленные протесты Корделии:
– Нет! Стой! Что ты…
– Ребята, выходите и посмотрите на это.
Брендан, Корделия и Уилл последовали за Элеонорой. Три громадных дерева лежали перед Домом Кристоффа. Брендан вспомнил о трех соснах, стоявших на лужайке возле дома там, в Сан-Франциско… но эти деревья были неправдоподобно большими, с очень прямыми стволами и грубыми крупными листьями на ветвях.
– Странно, – сказала Корделия. – Ни у одного нет корней.
Брендан подошел к основанию дерева – ствол оказался просто сломан поперек, будто бы это было и не дерево вовсе, а травинка, которую разорвали без видимых усилий.
– Кто же мог это сделать? – спросила Корделия.
– Не знаю… – сказал Уилл.
Откуда-то справа вновь послышался треск. Все вместе они повернули головы на звук, но тут уже послышался треск слева и немедленно затрещало в сотне ярдов впереди, а также одновременно где-то позади них стал раздаваться характерный хруст.
Внезапно четыре громадных дерева сломались и поднялись сами собой в воздухе на несколько десятков футов. Уолкеры и Уилл наблюдали в недоумении за происходящим, когда деревья начали вращаться. Их основания и кроны мелькали то вверху, то внизу, пока наконец они не раскрутились до такой степени, что ничего невозможно было разглядеть, кроме четырех угрожающих вертушек, словно из сюрреалистического балета в воздушном пространстве. Создаваемый ими ветряной поток дул с силой им в лица.
– Этого я не ожидал увидеть! – прокричал ошеломленный Уилл, и затем деревья начали падать.
– Бежим! – скомандовала Корделия.
Они ринулись прочь, в то время как деревья падали совсем рядом с ними. Каждый раз, когда дерево ударялось о землю, их накрывало ударной волной, и они вынуждены были не останавливаться и продолжать убегать, чтобы избежать гибели под тяжелым массивным стволом. Последнее дерево рухнуло буквально в нескольких дюймах от Элеоноры, чудом не задев ее.
– Ливень из деревьев! Пока просто накрапывает, – сказал Брендан.
– Кто это делает? – удивилась Корделия.
– Магия! – ответил Брендан.
Они остановились рядом с одним из рухнувших деревьев.
– Но мы никого не видели. Никакого мага. Единственный, кто мог совершить подобное…
– Не произноси ее имени! – предостерегла Элеонора, и стволы деревьев вновь начали двигаться.
Лежащее дальше всех, у раскрытой входной двери Дома Кристоффа, дерево начало подниматься, будто невидимый трос тянул громадный ствол за один его конец. Когда он был уже под углом в сорок пять градусов, он остановился, являя собой невозможную оптическую иллюзию, за ним поднялось и застыло в таком же положении другое дерево, образовав тем самым арку перед домом, похожем теперь на домик карликов. Вскоре все оставшиеся деревья стали так, что к дому вела величественная аллея, мистическим образом возникшая на глазах. Дом был на одной стороне от аллеи, Уолкеры и их новоиспеченный друг – на другой.
По этой невообразимой аллее в их направлении в аккуратной фиолетовой мантии шла Ведьма Ветра.
– Вход охраняет чертовщина, – проговорил Брендан.
27
Босая Ведьма Ветра ступала по лесному покрову. Не пряча свое увечье, она свободно держала руки, а на ее лице застыла блаженная улыбка. Она была по-прежнему лысая, с морщинистой кожей, усыпанной пигментными пятнами, на шее у нее красовались серебряное и золотое ожерелья, что придавало Ведьме королевский вид. Здесь она явно чувствовала себя уютнее, чем в Сан-Франциско.
– Друзья мои! – возвестила она. – Поздравляю вас с тем, что вы до сих пор живы!
Уилл выхватил пистолет.
– Стой! Ни шагу! Кто ты? Что тебе нужно?
– Какой смелый молодой человек, – сказала Ведьма Ветра, – угрожать пистолетом безоружной женщине.
– Безоружной? Ты едва не похоронила нас под этими деревьями! Я не виноват в том, что у тебя дурные намерения…
– Уилл, помнишь, мы говорили тебе о Ведьме Ветра? – прошептала Корделия. – Это она. Тебе не следует злить ее…
– Только у тебя одного дурные намерения, – сказала в ответ Ведьма Ветра. – Ты не сможешь никого даже задеть с пятнадцати футов.
Уилл зарычал от обиды, он не мог вынести лжи о своем мастерстве стрелка. Он дважды нажал на курок: БАХ! БАХ!
Ведьма Ветра продолжала двигаться им навстречу.
– Посмотрите-ка на это. Промахнулся. И что за темперамент у тебя! Корделия, неужели ты и правда втрескалась в него?
Корделия ужасно покраснела, но промолчала в ответ на вопрос. Она не понимала, как Ведьма Ветра смогла прознать то, о чем никому не говорилось. Уилл проверил магазин и в ужасе отступил, когда обнаружил, что пистолет заряжен.
Ведьма Ветра приблизилась на достаточное расстояние, чтобы каждый мог почувствовать запах серы, который она источала во время своего первого нападения в доме, только теперь к нему примешивался еще и компостный дух ее дыхания.
Брендан стоял прямо и уверенно.
– Ты хочешь убить нас? Попробуй еще, вонючка. Ты уже пыталась и проиграла. Мы гораздо сильнее, чем ты думаешь!
– Ты прав. Вы такие же стойкие, как я и предполагала, – сказала Ведьма Ветра. – Если бы я хотела убить вас, то уже сделала бы это. Я отправила вас сюда для того, чтобы проверить вашу храбрость. И вы, Уолкеры, блестяще справились!
– Что ты имеешь в виду? – спросила Корделия, вставая рядом с братом.
– Мир, в который вы попали, совсем не дружелюбный.
– Ты так думаешь? – попыталась съязвить Элеонора.
– Вы выжили, несмотря на атаку Убиена, более того, вы смогли избежать острых зубов существ, обитающих в здешней дикой природе. Вы даже начали догадываться, где именно находитесь. Вы преуспели там, где большинство потерпело неудачу.
– Мы не догадываемся, – запротестовала Корделия. – Мы знаем, что заключены в книги твоего отца.
– Где наши родители? – крикнула Элеонора, стараясь скопировать позу своего брата и сестры. – Куда ты их спрятала?
– О, они в безопасности, малышка, – ответила Ведьма Ветра.
– Я хочу видеть их сейчас же, – продолжала настаивать Элеонора. – Где они?
– Терпение, – сказала Ведьма Ветра. – Я воссоединю ваше семейство, как только вы начнете следовать моим инструкциям.
Ведьма Ветра махнула рукой в сторону арки из гигантских деревьев. Воздух замерцал, и там, куда указывали пальцы руки ведьмы, возникла книга.
Но это была не настоящая книга, она мерцала и сверкала, у нее был бордовый переплет без каких бы то ни было надписей. Книга была похожа на голограмму.
– Еще одна книга Денвера Кристоффа? – спросила Корделия.
– Не совсем, – ответила Ведьма Ветра, снова взмахивая рукой.
На переплете голографической книги стал разгораться символ, сперва появилось ярко-красное пятно по центру, словно наполненному энергией, затем возникли два полукруга, один – побольше – накрывал другой – поменьше – словно радуга. На малом полукруге была улыбка, между двумя дугами – радужка глаза…
– Это то, что папа вырезал на желудке у пациента! – выпалила Элеонора.
– Глаз Бога, использовался в древности для обозначения великой силы, – улыбаясь, объявила Ведьма Ветра. – Ваш отец вырезал этот символ, потому что книга призывала вашу семью. Она хотела быть найденной, а когда книга что-то хочет, она получает желаемое. Это самая могущественная книга в истории человечества, многие хотели бы обладать ею. Вам известно ее название?
Все отрицательно покачали головой.
– «Книга Судьбы и Желаний».
– Ее не было в моем списке летнего чтения, – заметил Брендан, – но зато я прочел сценарий фильма «Челюсти». О чем эта книга?
Ведьма Ветра не оценила юмора и ответила, огрызаясь и шипя:
– Это книга ни о чем. Если вы откроете страницы, то увидите, что они пусты. Но книга обладает силой, предназначенной богам. Однажды мой отец завладел этой книгой, но оказался слишком слабым для нее. Он спрятал ее, а я захотела вернуть.
– Что за силой наделена книга? – поинтересовался Брендан.
– А это не твоего ума дело! – вскрикнула Ведьма Ветра и дернулась так, будто собиралась вновь отращивать жуткие крылья. – Я занималась поиском книги еще до того, как вы, сорванцы, появились на свет. Я не могла ее найти, потому что отец, ошибочно желая защитить меня, наложил на нее заклятие. Каждый раз, когда я приближалась к ней, она исчезала. Поэтому вы нужны мне, чтобы найти эту книгу.
– Но почему мы? – спросила Корделия.
– Потому что вы – Уолкеры, – сказала Ведьма Ветра, – а Уолкеры и Кристоффы имеют сильную связь с книгой.
– Погоди-ка секунду, ты перенесла нас в жуткие старые истории своего отца, чтобы найти какую-то дурацкую книгу? – удивился Брендан.
Ведьма Ветра кивнула.
– Но на это могут уйти годы! – воскликнула Корделия.
– Не беспокойтесь, детки. Чтобы найти книгу, нужно просто слушать свое сердце, свои желания и самое важное… следовать своим собственным мечтам.
– Следовать своим собственным мечтам, что все это значит? – спросила Корделия.
– Делайте не то, что входит в интересы вашей семьи. Что-нибудь для себя… удовлетворите свои личные желания. Книга отзывается на них. Появляется для тех, кто тешит свое эго. Ищет читателей, которые жаждут власти.
– Как похоже на тебя, лысенькая, – заметил Брендан.
Тут внезапно заговорил Уилл:
– Ты, мерзкое троллеподобное существо, заставляешь несчастных детей делать за тебя всю грязную работу. В тебе столько же честности, сколько в картофельных котлетах!
– Я чиста, как серебряная корона, мистер Дрейпер, – сказала на это Ведьма Ветра. – «Книга Судьбы и Желаний» принадлежит мне, я была лишена ее путем черной магии и хитрости. Я заслуживаю ее, она должна быть возвращена мне.
– А как насчет всего того, что ты совсем недавно говорила в нашем доме? – начал Брендан. – Кто такой доктор Хейс?
– И если наши родители в безопасности, то можем мы их хотя бы увидеть? – наседала Корделия. – Похитители обычно показывают тех, кого лишили свободы, на фотографии или видеозаписи…
– Тишина! – отрезала Ведьма. – Найдите книгу – и я отправлю вас домой, и ваша семья воссоединится. Не раньше, таково мое слово. Если вы окажетесь в настоящей передряге, в ситуации, из которой не сможете выбраться… позовите меня. Возможно, я помогу.
– Мы никогда не попросим у тебя помощи! – заявила Корделия.
– Это ты сейчас так говоришь, но посмотрим, что произойдет в будущем.
– Скажите же! Мисс Ведьма! Как я могу поучаствовать в этом? – спросил Уилл.
Ведьма Ветра усмехнулась:
– Да какая разница, ты, самодовольная марионетка. Ты не больше, чем персонаж книги! Должна сказать, один из наиболее блеклых и неприметных протагонистов моего отца.
Уилл поник, а Корделия в отчаянии бросила ведьме:
– Неужели так необходимо было все это говорить?
– Ага, парень до сих пор в шоке от того, что он не настоящий человек, – заметил Брендан. – Без обид, Уилл.
– Без обид, – ответил летчик. – Возможно, я и создан для романа и не могу называться настоящим человеком, но моя ненависть к этому лысому отвратительному созданию очень реальна, как и мое обязательство защищать этих детей! Я им жизнью обязан.
– Тогда оставайтесь с Уолкерами, мистер Дрейпер. Помогите найти им книгу, и я отправлю вас в другой мир вместе с ними. Но попробуйте обвести меня вокруг пальца, и я сотру всех вас.
– Простите, – сказал Брендан, – вы не могли бы объяснить, что вы подразумеваете под «сотру»?
Ведьма Ветра фыркнула в ответ, но Брендан продолжал:
– Ну, к примеру… «сотру» значит, что ты свяжешь нас и живьем сожжешь на костре? Или это означает, что ты устроишь взрыв такой силы, что от нас не останется ничего, кроме пыли? Или это слово означает, что ты отправишь нас в открытый космос…
– Довольно! Я сотру вас самым ужасным способом из всех возможных.
– Ладно. Хорошо. Спасибо. Просто интересно…
Ведьма Ветра подняла руки над головой. Она шлепнула ладонью левой руки о культю правой и стала вращаться, как волчок, все быстрее и быстрее, превратившись в фиолетовое облако и оторвавшись от земли, а затем и вовсе растворилась в воздухе.
– Пусть эта женщина и чудовище, но у нее есть вкус к эффектным исчезновениям, – заметил Уилл.
Несмотря на то что Ведьма исчезла, «Книга Судьбы и Желаний» оставалась висеть в воздухе, поворачиваясь из стороны в сторону и напоминая рекламу продукта на телеканале «Магазин на диване». Корделия приблизилась к ней.
– Значит, чтобы вернуть родителей, мы должны поступать не так, как будет правильно.
– Эй? Что ты делаешь?
Корделия протянула руку к книге, но она прошла сквозь нее. В одно мгновение книга растворилась вместе со всеми чарами Ведьмы Ветра. Деревья потеряли устойчивость и рухнули на землю. Уолкеры и Уилл упали в самую грязь, закрывая голову руками, а Брендана едва не придавило гигантским стволом.
– Эй! Ты ничего не должна трогать! – завопил Брендан, вставая и отряхиваясь от пыли.
Жуки и птицы вновь наполнили звуками лес, возвращаясь к своей обычной жизни.
– Что нам теперь делать?
«Что-то эгоистическое. Удовлетворяющее наши желания. Импульсивное. Идущее вразрез с устремлениями всей семьи», – подумала Корделия.
Она понимала, что обещаниям Ведьма верить не следует, но ей понравилась речь ведьмы, ведь у нее был план. Может быть, если они послушаются ее и сделают, как она говорит, все можно повернуть вспять. В конце концов, зачем Ведьме Ветра дважды переходить им дорогу? Она не сумасшедшая, ей просто нужна книга. Корделия могла понять это.
Она повернулась и посмотрела прямо в глаза Уиллу. Он улыбнулся, но настойчивый взгляд Корделии заставил его смутиться.
– Корделия, почему ты так на меня смотришь…
Она притянула его руками к себе, обнимая за шею, и страстно поцеловала в губы.
28
На несколько секунд все замерло. Корделия целовала Уилла со всем возможным (так как это был ее первый поцелуй) чувством эгоистического наслаждения. От удивления и неожиданности Уилл буквально оцепенел. Брендан с Элеонорой раскрыли рты и стояли в полной неподвижности: Элеонора – с веселым изумлением, а Брендан – с отвращением на лице.
– Ужасно! Хватит! Эй…
Но Брендану не пришлось разнимать их, внезапно Корделия сама оттолкнула от себя Уилла.
– Что это было? – произнес Уилл, прикладывая ладонь к губам и проверяя ее на предмет возможных отпечатков помады.
Но его ладонь была чистой.
– Прости, – сказала Корделия.
Она отвернулась ото всех к лесу, чтобы скрыть свое покрасневшее от стыда лицо.
– Я просто подумала, что если сделаю что-нибудь совершенно безумное… импульсивное… то мы сможем найти книгу и вернуть наших родителей.
– Значит, все это время ты хотела поцеловать Уилла, – заметил Брендан.
– Да нет. Конечно, нет, – ответила Корделия.
– Обманщица! Тебе нравился Уилл с самого начала! – заулыбалась Элеонора. – У Корделии есть парень.
– Нелл, замолчи! Это совсем не так. Я просто была…
– Просто была эгоистична, аморальна и поддалась удовлетворению собственных желаний, – закончил Уилл.
– Именно. Прости меня. Я была в замешательстве и… – Корделия задрожала, и ее глаза наполнились слезами.
– Тс-с-с, – зашептал Уилл. – Это длилось всего несколько секунд. Не так долго, чтобы считаться аморальным. Вероятно, поэтому книга не появилась. На самом деле мне кажется, это было мило.
«Ох, – подумала Корделия. – Теперь он говорит со мной, будто я поступила как ребенок. Может быть, какое-нибудь дерево все-таки свалится на меня и избавит от этих мучений».
Но дело было не только в этом, Корделия испугалась. Когда она целовала Уилла, она больше не контролировала себя. Она думала о «Книге Судьбы и Желаний» и о том, как ее найти. Как если бы ее целью были не губы Уилла, а книга, о которой говорила ведьма.
Вместе они в абсолютной тишине направились к Дому Кристоффа, каждый погрузился в свои мысли.
Элеонора прервала молчание вопросом:
– Ну… теперь мы найдем маму с папой и вернемся домой?
– Мы попытаемся, – сказала Корделия.
– Но как?
– Сделаем то, о чем сказала Ведьма Ветра, – ответила Корделия, пожимая плечами.
– Ни за что, – встрял Брендан. – Я не верю ни единому слову старой карги. Ведите себя эгоистично и получите то, чего хотите? Очевидно же, что это ловушка. Тем более что ты попробовала и не сработало.
– Может, стоит попробовать тебе. Или всем нам. Похоже, в ее словах была по крайней мере какая-то логика. Нам следует воспользоваться ее рекомендациями.
– Это она поместила нас в такую ситуацию. Послушай, мы найдем другой способ вернуться домой.
– В этом я с Бренданом согласен, – заметил Уилл. – Ничего личного. Просто я не доверяю женщинам с гнилыми зубами.
– И он англичанин, – добавил Брендан, надеясь напомнить Корделии о его сногсшибательном акценте.
– Да послушайте же, мы должны последовать ее словам. Хотя бы до тех пор, пока не разыщем книгу, а после можем и перехитрить ее, – сказала Корделия.
– Ну уж нет. Это слишком опасно…
– Ты боишься!
– Не боюсь я…
– А вы в курсе, что в вашей семье особенное количество человек? – поинтересовался Уилл.
Элеонора топнула ногой.
– Больше никаких споров!
Все поморщились от ее крика, Элеонора могла быть очень громкой, когда хотела.
– Мы не знаем, кому верить, потому что мы ничего не знаем! Мы не знаем, в какой книге находимся, не знаем, почему Ведьма Ветра выбрала нас, и мы не знаем, вернутся ли эти варвары, убивающие лошадок! Пока мы этого не будем знать, нет смысла вообще что-либо делать.
– И как, ты думаешь, мы сможем узнать ответы на все эти вопросы? – спросил Брендан. – Ты видела где-нибудь здесь Википедию?
– Мы можем обо всем этом прочесть, – предложила Корделия.
– Прочесть где? – продолжал напирать Брендан.
– В романах Денвера Кристоффа, – ответила Корделия. – Прочтем все их.
– Должен признать, это хорошая идея, – сказал Уилл. – Так мы сможем понять, в какой именно книге находимся.
– Кое-что нам уже известно, частично произошедшие события повторяют «Диких воителей», – начала пояснять Корделия. – История Уилла лежит в основе романа «Отважный летчик», но, возможно, есть и другие романы, с которыми мы должны ознакомиться?
– Звучит здорово, – сказала Элеонора. – Но сначала… Уилл, ты бы мог подежурить у двери на случай, если снова появятся варвары…
– Или лысая вонючая карга, – добавил Брендан.
– Или этот громадный волк, который чуть не откусил мне голову, – продолжила Элеонора.
– Правильно, если кто-нибудь заявится, стреляй и зови нас, – резюмировала Корделия. – Необязательно в таком порядке.
Уилл отдал честь.
– Буду счастлив выполнить свой долг.
– Я пойду наверх, попробую открыть чемодан с инициалами, – объявила Корделия. – Внутри тоже может оказаться подсказка.
– Я сама хочу открыть чемодан, – начала было Элеонора, но, помолчав, сказала: – Хорошо. Никаких споров.
Элеонора с Бренданом пошли в библиотеку. Солнце находилось в зените и заливало дом ярким светом, так что можно было без труда найти все нужные книги. Элеонора уже отложила романы Денвера Кристоффа в сторону от других книг, поэтому сейчас она чувствовала себя экспертом, несмотря на то что Брендан считался за главного.
Брендан не возражал, он начал читать книгу под названием «Король Гладиуса». Он прочел двадцать страниц, когда понял, что это не та книга, в которую они попали (чему он был очень рад, так как в романе было много львов, которые постоянно поедали людей). Он посмотрел на Элеонору, читающую «Диких воителей».
– Сколько ты уже прочла? – спросил Брендан.
Элеонора поджала губы:
– Я на тридцатой странице.
Брендан был уверен, что она говорит неправду.
– Это здорово, Нелл. Почему бы нам не поменяться?
Брендан знал, что «Дикие воители» понравятся ему куда больше, это же небо и земля. Он передал сестре свой экземпляр «Короля Гладиуса».
– Думаю, здесь могут быть очень интересные вещи.
Элеонора обменялась книжкой с братом, и Брендан быстро погрузился в чтение «Диких воителей».
Роман был не только об Убиене и его воинах-варварах, но и об их покровительнице, злой королеве по имени Дафна, которая жила в Замке Корроуэй. Брендан узнал имена, которые слышал во время столкновения с Убиеном и его шайкой. Но в романе были и другие значительные силы, например, Сопротивление – группа свободных борцов против злой королевы Дафны, они пытались остановить ее. Это были простые горожане, они тайком шпионили и состояли на службе в качестве лучников и кузнецов, выковывающих оружие. Ими руководил генерал, но больше всего Брендана заинтересовала дочь генерала, героическая девушка Селин.
Она была хорошенькой, и у нее были темно-синие глаза, переливающиеся фиолетовым оттенком. Его поразил ее ум и абсолютное отсутствие страха перед кем бы то ни было, а кроме того, в ней было сильно чувство веры в себя. Именно с такого рода девушками Брендану никогда не случалось встречаться в школе, потому что все девочки, что учились вместе с ним, как правило, обсуждали друг друга. Брендан находил Селин потрясающей.
Он продолжал увлеченно читать, пока не дошел до части, в которой появилось существо, в тысячи раз превосходящее по силе Убиена, когда вдруг его позвала Элеонора:
– Брен! Книга, которую ты отдал мне, бесполезна! Здесь про всякий Древний Рим.
– Да ну, правда?
– Не прикидывайся дураком! Ты дал мне книгу, зная, что это не та книга, в которую мы попали, потому что я читаю медленно!
– Нелл, это не так…
– И ты продолжаешь меня обманывать сейчас! Я собираюсь помочь, веришь ты в меня или нет. – Элеонора отложила «Короля Гладиуса» и взялась за роман «Сердце и шлем», посвященный пиратам. – Может быть, нас заключили и в эту книгу тоже.
Брендан подошел к ней и обнял.
– Ты помогаешь, Нелл. Ты очень помогаешь.
Тем временем на втором этаже Корделия тайком дочитывала «Отважного летчика», но окончание книги шло с большим трудом. Как ни старалась она поскорее закончить чтение, все было напрасно.
«Ты просто смешна, – говорила себе Корделия. – Он всего лишь какой-то глупый мальчишка. Он даже не закончил школу».
В романе Корделия прочла о том, что Уилл солгал о своем возрасте, чтобы попасть в Королевский летный корпус, на самом деле ему было всего лишь семнадцать. Но сколько ни убеждала себя Корделия, она все-таки беспокоилась о судьбе Уилла.
Она отложила книгу и подошла к чемодану с инициалами РУ. С тяжелым замком невозможно было справиться вручную, поэтому она решила сбить его молотком. К своему сожалению, она смогла найти только крошечный молоточек с шарообразным бойком под раковиной в ванной. От такого молотка не было никакого толку, и она положила его на место.
Затем Корделия попыталась взломать замок, используя крючок… заколку… ржавый меч – оружие маленьких солдатиков времен гражданской войны из коллекции Брендана, разбросанную после нападения Ведьмы, но ничто не помогало открыть чемодан.
– Уилл! – позвала Корделия. – Мне нужна твоя помощь!
Спустя несколько мгновений Уилл оказался на втором этаже в родительской спальне вместе с Корделией, тщетно пытающейся взломать замок. Корделия стала объяснять:
– Я никак не могу открыть чемодан. У тебя есть какие-нибудь идеи, как можно его…
БА-БАХ!
Уилл улыбнулся и опустил револьвер. Его лицо обдало запахом пороха. Сбитый пулей замок лежал на полу рядом с чемоданом.
– Ненужное пижонство, – прокомментировала Корделия, на что Уилл просто пожал плечами.
В спальню вбежали Брендан и Элеонора.
– Круто, – сказал Брендан, увидев пробитый пулей замок. – Уилл, думаешь, я смог бы научиться стрелять из твоего пистолета?
Летчик назидательно поднял оружие вверх.
– Это не пистолет. Это револьвер «Уэбли», шестая модель. И оружие не игрушка, я не хочу, чтобы ты имел к нему отношение.
– Ладно, – ответил на это Брендан, пока Корделия открывала чемодан.
Это был превосходно сделанный чемодан, от которого приятно пахло дубом и латунью, но Корделию больше всего заботило то, что может находиться внутри.
– Ура! – победно закричала она. – Наконец-то мы хоть что-то нашли.
29
Брендан не понимал, почему Корделия так обрадовалась. Чемодан был доверху наполнен желтыми папками с какими-то бумагами.
– Документы? Но что мы будем с ними делать…
– Разве ты не видишь имя? – спросила Корделия. – Брен, ты был прав!
Она передала брату одну папку, наверху которой было напечатано: Доктор Рузерфорд Уолкер.
– Наш прапрапрадедушка… – сказал Брендан, медленно беря в руки папку и разглядывая ее.
Мысленно он вернулся к стене в коридоре, на которой висели фотографии семейства Кристофф.
«Время действительно делает некоторые вещи важными, – решил Брендан. – Раньше эти документы были просто информацией на бумаге. Теперь они часть истории. Часть моей истории».
Он чувствовал смутный страх и боялся взглянуть на бумаги, задумавшись о пропавших родителях. Брендан с горечью осознал, что и сам он пропал.
«Наверное, в этих бумагах есть новости о пропаже детей Уолкеров. А что, если моя история не продолжится, а закончится вместе со мной?»
– А что это за документы? – спросила Элеонора.
– Кажется, это медицинские записи, – объяснил Уилл.
– Правильно, – сказала Корделия, рассматривая одну из папок у себя на коленях. – Доктор Уолкер вел записи о каждом из своих пациентов. Давайте посмотрим… Миссис Мэри Уоркестер, проживающая по адресу: Дюбас авеню, Сан-Франциско. Дата первого визита: 16 марта 1899 года. Жалобы: неврозы. Лечение: один живительный тоник. Хм…
– Что за живительный тоник? Как «Ред Булл», да? – поинтересовалась Элеонора.
– Я так не думаю. Больше похоже на…
– Знахарство, – вдруг произнес Уилл.
– Прости, что? – сказал Брендан.
– Это же абсолютно ясно. Ваш прапрапрадедушка был трюкач.
– Был кто?
– Мошенник. Обманщик. Псевдоаптекарь.
– Аптекарь? Нет же. Он был доктором! Доктором, эй? – возмутился Брендан.
– Очень может быть. Но он прописывал людям панацею, которая…
– Пени… что? А это не часть суши, с трех сторон окруженная водой? – спросила Элеонора.
– Ты путаешь с пенинсулой, на латыни так называли полуостров, – объяснила Корделия.
– Панацея – это лекарство, которое, по замыслу людей, должно исцелять любые болезни, – сказал Уилл. – Посмотрите всю историю болезни миссис Уоркестер, ей назначался новый «живительный тоник» стоимостью в сорок центов каждые две недели против невралгии и… она продолжала посещать доктора в течение года, после чего муж сказал ей, чтобы она прекратила слушать то, что Уолкер ей талдычит…
– Эй, ты говоришь о нашей семье!
– Спокойно. Я не обвиняю вашего прадеда. Вы, янки, помешаны на «эликсирах», «добавках», «кока-коле». Прицепите к этикетке ярлык со знаком здоровья, и вы можете сделать целое состояние в Америке.
– Но у него были причины выписывать такие рецепты, – сказала Корделия. – Например, ягоды асаи. В любом случае, может быть, в записях есть указания на связь между Рузерфордом Уолкером и Денвером Кристоффом.
Они занялись тщательным просмотром найденных в чемодане записей. Ни Корделия, ни Брендан, ни Элеонора не хотели думать, что их родственник был обманщиком, и уж тем более им не нравилось вспоминать об инциденте с пациентом отца, но никаких опровержений они привести не могли. Помимо живительного тоника, пациентам Рузерфорда Уолкера назначалось лечение на основе «травяного нюхательного табака», «оксиена» и «таблеток измельченного индийского корня».
– Поглядите. Он официально являлся продавцом змеиного масла, – объявила Корделия, отыскав рецепт «Змеиного масла Линимента Стенли».
– Это удручает, – сказал Брендан. – Не хочу больше читать.
Он запустил руки в чемодан и обнаружил, что они почти добрались до самого его дна. Брендан выложил из чемодана все оставшиеся папки, готовый взорваться от негодования, но заглушил порыв эмоций от обиды и усталости и принялся рассматривать дно чемодана.
Прямо на дне лежала книга, о которой им рассказывала Ведьма. «Книга Судьбы и Желаний».
– Не может быть, – сказал Брендан. – Так легко и просто?
На обложке книги был изображен таинственный глаз, вырезанный отцом на желудке пациента и имеющий такое большое значение для Ведьмы Ветра. Брендан потянулся за книгой, но Корделия его опередила, схватив ее первой.
– Стойте! – вскричала Элеонора. – Это опасно.
– Расслабься, – сказала Корделия. – Это не та книга. Здесь просто похожий символ, видишь? И он черный, а не бордовый. Символ не выжигался, а был нарисован ручкой.
– Похоже, что это журнал, – сказал Уилл, заглядывая Корделии через плечо.
– Мне кажется, мы не должны его открывать, – заметила Элеонора. – Это может быть ловушка.
– Мы должны его открыть, – настояла Корделия.
Глубоко вздохнув, она раскрыла первую страницу найденного журнала, которая оказалась исписана тем же почерком, что и карты пациентов.
– Почерк Рузерфорда Уолкера, мы нашли его дневник!
– Журнал, – поправил Уилл. – Мужчины не ведут дневник.
– Какая разница, читай! – сказала Элеонора.
Они окружили Корделию, жадно внимая, будто она собиралась рассказывать увлекательную историю, сидя у костра.
– «Десятое апреля, тысяча девятьсот шестой год. Дорогой дневник, – Корделия взглянула на Уилла, который закатил глаза. – Сегодня мое пробуждение сопровождалось все тем же головокружением, а все благодаря прослушанной ночью лекции поразительного доктора Олдрича Хейса».
– Доктор Хейс! Ведьма Ветра упоминала этого чувака! – воскликнул Брендан.
– «Лекция называлась «Мифология и магические знания Калифорнии». Она более чем оправдала свое название. В течение предыдущих месяцев до меня то и дело доносились слухи о всяких секретных разговорах в салонах и сеансах, проводимых в городе. Лекция должна была пройти в Богемском клубе, куда мое менее чем убедительное аристократическое происхождение делало вход для меня закрытым. Я боялся, что никогда не увижу доктора Хейса, одновременно являющегося профессором Йельского университета и негласным лидером Хранителей Знания».
– Хранители Знания? Кто они? – спросила Элеонора.
– Здесь не сказано, – ответила Корделия. – Так, на чем я остановилась…
– Вот здесь, – сказал Уилл, указывая на место в тексте.
Он читал вместе с нею. Поняв это, Корделия улыбнулась и продолжила:
– «Когда казалось, что никакой надежды уже нет, я был приглашен моим замечательным другом, который обладает весьма широким кругозором, – Денвером Кристоффом».
– Кристофф! – воскликнул Брендан. – Ты была права, Корделия! Наш прапрапрадедушка знал его!
– Продолжай читать, – настаивала Элеонора.
– «Кристофф, как и я, был одержим вопросами оккультизма. Он считал, что пропустить лекцию доктора Хейса – настоящее преступление. Поэтому он придумал не менее преступный план посещения намечающегося мероприятия: нам двоим предстояло тайком проникнуть в Богемский клуб. Мы разбили окно, ведущее в подвал дома шесть двадцать четыре по Тейлор-стрит, и пробрались в здание словно червяки. Мы прошли в холл, где доктор Хейс читал свою поразительную лекцию. Он говорил о многих вещах, которые все «нормальные» люди отрицают: неиспользованные возможности человеческого разума, существование духов, населенные привидениями места в Калифорнии. Наиболее шокирующими были его высказывания о заселенном привидениями месте на нашем собственном заднем дворе – Козлином острове».
– А у нас есть Козлиный остров на нашем заднем дворе? – спросила Элеонора.
– Он говорит не буквально, – объяснил Брендан. – Говоря «на нашем собственном заднем дворе», он имеет в виду город. К счастью, я знаю много об истории Сан-Франциско.
– Ага, Брен, мы знаем это, – сказала Элеонора, в то время как Корделия закатила глаза, услышав такое высказывание от брата.
– Козлиный остров теперь называют островом Йерба-Буэна. Когда вы переходите через висячий мост над заливом, вы видите указатель на Остров сокровищ? Это связано с Йерба-Буэна.
Корделия стала читать дальше:
– «Согласно доктору Хейсу, некогда на острове жило коренное индийское племя Тачайнов, которые хоронили своих вождей в сидячей позе».
– Чтобы продолжать пресмыкаться, – резко заметила Элеонора.
– «Тачайны верили, что остров является местом соприкосновения мира людей с миром духов, через которое могущественные силы могут проникнуть на землю и устроить хаос. Они хоронили вождей сидящими под резным камнем в форме орла, чтобы отпугивать проникнувших в наш мир духов. Мы с Кристоффом настолько загорелись этим, что решили отправиться на Козлиный остров, найти там могилы Тачайнов и раскапывать их, пока не обнаружим скелеты!»
Корделия закрыла книгу.
– И это все? – спросила Элеонора.
– Это конец первой записи, – ответила Корделия.
– Круто. Наш прапрапрадедушка и Денвер Кристофф были охотниками за привидениями, – обрадовалась Элеонора.
– Больше похоже на осквернителей могил, – сказал на это Уилл. – Без малейшего уважения к усопшим! Представьте, выкапывать несчастного человека, который не сделал им ничего плохого.
– Ты не думаешь о его окружении, – ответил ему Брендан. – Сан-Франциско всегда был прибежищем для всяких чудаков и странноватых личностей. Спиритические сеансы и охота за привидениями распространились задолго до того, как это было написано. Медиумы были популярны, как рок-звезды.
– Как что? – переспросил Уилл.
– Следующая запись сделана две недели спустя, – объявила Корделия, вновь раскрыв дневник. – «Двадцать четвертое апреля тысяча девятьсот шестой год. Дорогой дневник, постигшая наш город трагедия слишком велика и ужасна для понимания и слишком свежа в памяти, чтобы ее описать… поэтому я вернусь к истории Козлиного острова и роли, которую я сыграл в ошеломляющем бедствии нашего времени!»
– Что он имеет в виду? – спросила Элеонора.
– Я знаю, – заметил Брендан. – Это…
Но Корделия не дала ему закончить и продолжила чтение:
– «Кристофф и я совершили наше путешествие семнадцатого апреля. Мы уехали глухой ночью. Кристофф делал все самым невозможным и захватывающим способом – мы прокрались на набережную Эмбаркадеро и угнали одну из лодок, пустившись по волнам. Учитывая мои навыки в морском деле, причин для тревог не было. Лунный свет отражался в воде, и было ясно, как днем. Сменяя друг друга на веслах, мы вскоре без помех добрались до Козлиного острова. Я развернул карту, купленную в сувенирной лавке Чайнатауна с указанием местонахождения камня в форме орла. С лопатами наперевес мы шли в течение двух часов. Камень имел витиеватые неровные очертания, а лунный свет падал таким образом, что отбрасывал множество причудливых теней на землю. Я чувствую, что нет нужды описывать эту тень, дорогой дневник, так как я нарисовал ее на твоей обложке, возможно, именно этот символ в своей загадочной манере повлиял на наши будущие находки».
Корделия повернула книгу, так что все могли видеть нарисованный в дневнике глаз.
– «Мы стали копать. Спустя четыре часа кропотливого труда мы продвинулись только на четыре фута, но когда я снова воткнул лопату, то это оказалось так просто, словно лезвие вошло не в землю, а в тончайшую воздушную массу. Кристофф столкнулся с таким же феноменом, и внезапно земля под нами разверзлась. Кристофф и я упали на земляной пол, получив несколько незначительных ушибов и царапин. Мы зажгли фонари и увидели, что находимся в комнате. Это была грубо выделанная полусфера шесть футов в диаметре, будто выкопанная каким-то гигантским насекомым. Здесь было прохладно и в то же время довольно сухо, а в центре восседал… сидящий скелет! Без сомнения, перед нами были останки вождя. Рядом с ним лежали вырезанный из птичьей кости свисток и пила из тазобедренной кости койота. Но самым поразительным было то, что находилось у него в руках. Это была книга. Казалось, что скелет читает – локти покоились на коленях, а во всей его позе чувствовалось едва ли не удивление содержанию книги! Кристофф подошел ближе, чтобы получше рассмотреть. На обложке был изображен тот же символ, что мы видели на земле».
Корделия замолчала.
– Что? Что случилось дальше? – начала допытываться Элеонора.
– Это все. Запись последняя, – Корделия показала всем, пролистав пустой дневник.
– Ты шутишь? – возмутился Брендан.
– На самом интересном месте, – фыркнул Уилл.
– Это была «Книга Судьбы и Желаний», – тихим голосом сказала Корделия. – Рузерфорд Уолкер и Денвер Кристофф нашли ее вместе. Парочка помешанных на оккультизме ботаников разрыла могилу коренного американца.
– И кое-что еще, – добавил Брендан. – Они спровоцировали все то, что случилось в ночь на восемнадцатое апреля тысяча девятьсот шестого года. Вы знаете, что произошло той ночью?
Все отрицательно покачали головой.
– Землетрясение в Сан-Франциско.
– Ну конечно! – Уилл хлопнул себя ладонью по лбу. – Даже я об этом слышал.
– Самое большое стихийное бедствие в истории Калифорнии. Весь город был разрушен. Три тысячи человек погибли. Я делал доклад на эту тему.
– На следующий день после того, как Уолкер и Кристофф нашли книгу… – задумчиво произнесла Корделия.
– Не на следующий день, а в пять утра. Если сведения из дневника верны, то землетрясение случилось сразу после того, как они забрали книгу.
– Нигде не сказано, что они ее забрали.
– А как, вы думаете, получилось так, что они с Денвером Кристоффом так плохо закончили? Зуб даю, они с дедом украли книгу, чем разозлили духов, которые решили отомстить, устроив землетрясение. Вот почему Рузерфорд чувствовал за собой вину.
– Наш прапрапрадед спровоцировал землетрясение в Сан-Франциско? – удивилась Элеонора.
– Не думаю, что он хотел именно этого…
Брендан резко замолк, так как комнату внезапно заполнила темнота. Уолкеры и Уилл посмотрели в окно, но чья-то темная фигура заслонила им обзор.
30
– Что это? – вскрикнула Элеонора. – Динозавр?
– Надеюсь, что нет, – ответил Брендан. – Всегда мечтал увидеть настоящего живого динозавра, но теперь перехотел.
Корделия бросилась к одному из окон спальни, надеясь выяснить, что происходит, выглянув с верхнего этажа.
– Это похоже на… стену, – сказала она.
Все кивнули, соглашаясь с нею. Казалось, что кто-то переместил в пространстве немного выгнутую стену, которая закрыла солнечный свет и теперь возвышалась на шесть футов над Домом Кристоффа… Стена была странной текстуры и темноватого оттенка, и ее поверхность напоминала наждачную бумагу. И хотя всего минуту назад стены не было, ее непоколебимость внушала уверенность в том, что она стояла здесь, прямо за окнами, с незапамятных времен.
– Постойте-ка, – произнес Брендан, – это выглядит как… не может быть.
– Как что? – спросила Корделия.
– Я читал об этом в «Диких воителях», у них были серьезные проблемы, когда они столкнулись…
– Следуйте за мной, – прервал его речь Уилл. – Давайте выбираться отсюда. Вы трое спасли мне жизнь, и теперь мой долг обеспечить вашу безопасность.
Уилл вывел их из родительской спальни. Когда они подошли к лестнице, то увидели, что и тут за окнами видна та же стена, которая была схожих размеров и цвета, но другой фактуры. Поверхность стены разрезали тонкие волнистые линии, отличающиеся от тех, что они уже видели на стене за окном спальни.
Внезапно стена задрожала.
– Ой! – вскрикнул Брендан, указывая на окно. – Смотрите!
Пока он все это говорил, стена исчезла, поднявшись куда-то вверх.
– Куда же она делась? – удивилась Элеонора.
С улицы до них донесся громкий хруст.
– Это снова Ведьма Ветра?
Хруст продолжился, но с каждым мгновением становился все тише и тише, а после жуки и птицы вновь стали заполнять своими звуками лесное пространство.
– Что это было? – спросила Корделия Брендана.
– Мне страшно предположить, – ответил он, – и я могу ошибаться. Пойду читать «Диких воителей», чтобы разузнать побольше.
Брендан со всех ног помчался в библиотеку. Еще никогда Корделия не видела, чтобы брат бегом отправлялся читать книгу.
– А я пойду дочитывать «Сердце и шлем»! – объявила Элеонора, следуя за братом.
– О чем эта книга? – поинтересовалась Корделия.
– О пиратах.
Корделия улыбнулась:
– Беги, Нелл, читай.
Ей было совершенно ясно, что никаких пиратов в лесу они не встретят.
Незаметно пришло послеполуденное время. Пока Уилл стоял на страже у входа в дом, Корделия присоединилась к брату и сестре, жадно читающим в библиотеке. Брендан продолжал листать «Диких воителей», а Элеонора просматривала столько книг, сколько могла. Она уже изучила «Рудник драгоценных камней» и «Великую змею», отыскивая персонажей или ситуации, подходящие к тому месту, в которое они попали.
– Знаете что, – сказал Брендан. – Во время нападения Ведьмы Ветра был момент, когда три книги зависли передо мною в воздухе и стали увеличиваться, становясь все больше и больше. Уверен, что в этих трех книгах мы и находимся.
– Это точно «Дикие воители» и «Отважный летчик», – проговорила Элеонора, – осталось найти третий роман.
– Точно! – согласилась Корделия. – Это имеет смысл!
Когда они не ссорились, то могли выполнить любую задачу.
– Проблема в том, что нам нужно просмотреть больше пятидесяти книг. По крайней мере, мы знаем, что попали в мир, где сочетаются сюжеты нескольких романов.
– Месиво из сочинений Денвера Кристоффа, – съязвил Брендан.
Они вернулись к чтению, но буквально спустя пять минут Брендан уже не мог продолжать.
– Слушай, ты можешь закончить «Диких воителей»? Становится страшно, и мне нужно сделать перерыв.
Теперь, когда он потратил так много сил, ему не хотелось переволноваться от страха, гораздо удобнее было отдать страшную часть книги на чтение Корделии.
Корделия взяла книгу, она понимала, как важно знать содержание и прочесть ее от корки до корки. В каждом предложении могла быть подсказка, как им выжить или, возможно, вернуться обратно домой в Сан-Франциско. Когда Корделия подняла голову, она увидела, что Брендан уже ушел.
Тем временем Уилл наблюдал у входной двери за тем, как тени деревьев становятся все длиннее. Он должен был быть глубоко сосредоточенным, чтобы уловить малейший шорох или потрескивание веток, любой запах или звук. Охранять что-либо – трудная работа.
– Уилл! – крикнул Брендан. – Можно я сменю тебя?
– Конечно, нет, – ответил Уилл. – Ты просто хочешь взять в руки мой револьвер.
– Это неправда! Я хочу взять в руки твой «Уэбли» шестой модели.
Уилл глубоко вздохнул.
– Почему ты так настырно хочешь заполучить этот револьвер, Брендан? Думаешь, это игрушка, как одна из твоих маленьких технологичных штуковин?
– То, что ты называешь игрушкой, я называю симулятором.
Уилл покачал головой:
– Там нет симулятора стрельбы. В стрельбе есть отдача и нужно суметь удержать оружие. Оно становится горячим и неприятным на ощупь… А что, если ты не справишься с ним во время стрельбы? Подумай о том, что ты можешь кого-нибудь ранить.
– Кого?
Уилл наклонился, приблизившись к Брендану:
– Люди не мигают и не исчезают затем. Они падают на землю и истекают кровью.
– Да ладно тебе! Я просто думал, что мы друзья.
Уилл расплылся в улыбке:
– Я ценю это. С того момента, как обнаружилось, что в действительности я только персонаж книги, я долго думал, является ли кто-либо из моих прежних знакомых – Франк Куигли или Торни Томпсон – настоящим другом, можно ли их считать таковыми. Но ты все равно не можешь взять револьвер.
Брендан обреченно вздохнул:
– А как насчет ножа?
Уилл скривил губы:
– Я так не думаю…
– Расслабься. Я же использую нож, когда обедаю!
– Совершенно верно…
– И мне не нужна лицензия для того, чтобы им пользоваться.
– Верно, лицензия не нужна.
– Ну и что такого?
– Ладно, бери, – сдался Уилл и передал Брендану большой охотничий «Шеффилд». – Стой на страже и будь очень осторожен. Понял? Я сделаю небольшой перекур.
– Спасибо, Уилл! – Брендан не мог поверить своему счастью, но внезапно ему пришла в голову еще одна мысль, и он спросил: – А что если на нас нападет какая-нибудь громадина? Тогда нож не поможет.
– Да, это возможно… О какой громадине ты говоришь?
– Скажем, восемьсот футов высотой?
Уилл рассмеялся:
– Если на нас нападет громадина такой высоты, то уже ничто не поможет.
– Согласен. Но твоя граната может все исправить.
– Моя граната? Откуда ты знаешь про это?
– Я знаю, что летчики в Первую мировую войну иногда имели при себе гранаты. Я не хочу, чтобы ты волновался, но я кое-что прочел… и у меня есть подозрение, что на нас охотится нечто чертовски огромное и только граната способна это остановить.
– Хорошо, – сказал Уилл, протягивая гранату овальной формы, которую достал из кармана куртки-бомбера.
У Брендана отпала челюсть от удивления и неожиданной готовности Уилла предоставить в его распоряжение такое оружие.
– Ты серьезно?
– Да. Выдерни кольцо, досчитай до трех и бросай. Я предполагаю, ты умеешь бросать?
– Четыре года Младшей Лиги, начинал с позиции шорт-стоп! – ответил Брендан.
Заметив недоумевающий взгляд Уилла, он добавил:
– Бейсбол?
– Просто будь осторожен, Брендан. И если заметишь что-нибудь необычное, позови меня.
Брендан отдал Уиллу охотничий нож и отправился занимать удобную позицию для осмотра местности, подбрасывая на ладони гранату, словно мяч.
31
Уилл зашел в дом и направился к Корделии и Элеоноре, продолжавшим изучать романы Кристоффа и теперь перебравшимся из библиотеки в гостиную, где было светлее.
– Брендан сменил меня и взял на себя обязанность охранять дом, – сообщил он.
Корделия закрыла «Диких воителей» и подняла на него глаза. Все это время она видела его боковым зрением, но продолжала читать, надеясь показать ему, что он для нее менее важен, чем книга.
– Ты доверил моему брату наши жизни?
– На короткое время моего перерыва. Нашли какие-нибудь подсказки?
Элеонора обстоятельно пересказала ему теорию трех книг, в мире смешения сюжетов которых они оказались, и показала, что продвинулась в чтении «Сердца и шлема» до пятидесятой страницы.
– Ух ты! – изобразил удивление Уилл. – Как много ты прочла!
– Ну, – начала засмущавшаяся Элеонора. – Я читаю не все подряд. Мне сложно читать, поэтому я прочитываю понемногу на странице и иду дальше.
– Но она великолепно справляется, – подбодрила ее Корделия.
– Не так уж и великолепно, – ответила Элеонора, – потому что ничего в этой книге не поможет нам.
– Тогда сделай перерыв, – предложил Уилл. – Нам необходимо оставаться начеку.
– Хорошая идея, – сказала Корделия.
– Ага! – согласилась, подпрыгивая, Элеонора. – Я иду играть со своими куклами в кухонный лифт!
– Подожди, Нелл, не залезай… – попыталась Корделия остановить сестру, но та уже выбежала из гостиной, бросив книгу на диван.
Корделия вздохнула и, взяв в руки перевернутый роман, выпрямила смятые страницы и поправила пыльную суперобложку.
– Мы должны относится к ним уважительно, – объяснила она Уиллу. – Все эти книги редкость, и очевидно, они очень могущественные. Если мы заключены в какие-то из этих романов, то вполне может быть, что неосторожно смятая страница способна вызвать тайфун или землетрясение.
– А ты прочла книгу обо мне? – спросил Уилл.
Корделия отвела взгляд и произнесла:
– Прочла.
– Отлично, тогда… мне может быть разрешено прочесть ее?
– Нет, это все равно что встретится с самим собой в фильме о путешествиях во времени, – объяснила Корделия. – Кроме того, мы думаем, что твоя судьба теперь изменилась.
Уилл слегка улыбнулся:
– Другими словами… я умираю в конце.
Корделия ответила на эту уловку каменным выражением лица.
– Или я влюбился в кого-нибудь?
Корделия тихо пробормотала, что никакой влюбленности у него не было. Ей не хотелось рассказывать ему о Пенелопе Хоуп.
«Если его судьба по-настоящему изменилась, это станет хорошей проверкой», – подумала она и в конце концов сказала: – Ты совершил множество героических поступков.
– В сражениях? Это не такой уж героизм, – заметил Уилл. – На войне все сражаются. Ты не против, если я присяду?
– Конечно… то есть нет, садись.
Уилл сел рядом с ней на диване, но не слишком близко. Места между ними было достаточно, чтобы сесть кому-нибудь еще. Он окинул взглядом комнату. Здесь по-прежнему царил невообразимый беспорядок: журнальный столик лежал на полу в груде осколков, рядом со столиком находились останки рояля, а на стене виднелось темно-красное пятно крови миссис Уолкер.
– Мне кажется, раньше это была красивая комната, – заметил Уилл.
– Была. Моя семья только въехала в дом. Мы даже не смогли пожить здесь по-настоящему.
Корделия вспомнила о том, каким прекрасным был Дом Кристоффа, когда они осматривали его с агентом.
– Мы могли бы разобраться с этим хаосом?
– Прямо сейчас?
Уилл кивнул.
– Не знаю, остались ли у меня силы для этого… Думаю, мы могли бы оставить пока все, как есть…
– Ясно. Если комната останется в таком состоянии разрухи, ты можешь притворяться, будто все это просто дурной сон и совсем скоро ты проснешься. Но если сделать уборку…
– То это станет напоминать мне об исчезнувших родителях, – закончила Корделия. – И если я буду думать о них слишком много, то…
– Это сделает тебя слабой, и ты боишься, что не сможешь продолжить поиски книги.
– Твое умение читать мысли людей впечатляет.
– Знаешь такое выражение: «Слушая, можно многому научиться»?
– Звучит как название очередной книги практических советов. Ты прочел его где-то?
– Нет, слышал от Фрэнка Куигли.
– Кого?
– Капитана королевских ВВС, одного из лучших пилотов семидесятого эскадрона. Он тоже канадец, так что я не был расположен слушать его, но он оказался настоящим человеком. Несмотря на всю свою популярность, он не произносил ни слова во время приема пищи. Однажды я спросил его почему, и он рассказал мне об этом выражении и добавил, что оно безмерно ему помогло. Мудрости именно этого выражения я стал следовать, встретив вас, Уолкеры. И я понял, что на тебе, Корделия, лежит бремя ответственности.
Она кивнула ему, поразившись его догадкам.
– Твой брат и сестра прислушиваются к тебе и уважают. Поэтому ты чувствуешь давление. Руководить, искать ответы… чтобы вернуть их жизнь в прежнее русло. Такого рода давление может быть огромно.
– Все верно, – подтвердила Корделия, облегченно вздохнув.
– Что ж, я сам участвовал в Первой мировой войне. Иногда ты не можешь вернуться к прежней жизни, но ты можешь вернуть ее.
На этих словах Уилл встал и протянул Корделии руку.
– На самом деле, – продолжал Уилл, – мы можем застрять в этом доме надолго. Это единственная опора, которую мы имеем. Нет смысла позволить ему гнить и захламляться. Мы станем сами добывать пищу, стирать свою одежду и делать регулярную уборку…
– И мы уберем эту комнату, – закончила Корделия.
– Я начну с тяжелых предметов и мебели, – сказал Уилл, указывая на безногий рояль. – А ты позаботься о щепках и деревяшках.
Они приступили к уборке. Корделия теперь не в силах была не смотреть на Уилла и то и дело бросала взгляды на него. Несколько раз она встречалась с ним глазами, он улыбался в ответ, и от этой улыбки веяло уютом и тем отношением, которое испытывает отец или учитель по отношению к младшему. «Он до сих пор считает меня ребенком, – подумала Корделия. – Может быть, будет лучше, если он вообще перестанет думать хоть что-нибудь на мой счет…»
В это время Брендан, не обнаружив ничего подозрительного и потенциально опасного на своем посту, переключил все свое внимание на гранату, решив обязательно взорвать что-нибудь.
«Это безумие, – размышлял он. – Я видел так много взрывов в фильмах и играх, но я никогда ничего не подрывал в настоящей жизни. И потом, сегодня я через многое прошел. Я даже едва не умер несколько раз. Я заслуживаю немного веселья».
Он ушел от входной двери в поисках подходящего объекта для подрыва. Теперь лес казался более безопасным: никаких волков, жутких гигантских стрекоз и жестоких варваров. Брендан прошел мимо покоящихся на земле стволов деревьев, которые остались после столкновения с Ведьмой Ветра. Он не думал уходить слишком далеко, но хотел отойти на достаточное расстояние, чтобы не рисковать, взрывая гранату.
Пока он шел, он удивлялся тому, что раньше боялся леса. Стояла прекрасная погода, воздух был чист и прозрачен и наполнен пряными запахами… «…напоминает рекламу шампуня», – подумал Брендан.
Он подошел к небольшой скале высотой в двадцать футов, которая вырастала из подлеска, а сверху ее накрывало холмом. Наверху скалы и рядом росли деревья, но на поверхности ничего не было.
– То, что нужно, – сказал Брендан.
Ему вспомнилась давняя семейная поездка в Колорадо и его восхищение, когда они ехали по коварной горной дороге. Их машина была в дюйме от скалы! Тогда он спросил отца: «Как они проложили здесь дорогу?» И он ответил: «Видишь эти небольшие цилиндрические выбоины в скале? Туда закладывался динамит».
Сейчас Брендан был готов сотворить нечто подобное с этой скалой. Он выдернул чеку из гранаты, метнул ее в скалу и, спрятавшись за деревом, зажмурился и крепко закрыл ладонями уши…
БУМ!
Даже несмотря на зажатые руками уши, его барабанные перепонки пронзило ужасным грохотом. В доме Корделия и Уилл немедленно прекратили убираться, как только услышали шум.
– Что это было? – спросила Корделия.
– Ух… ох, – сказал Уилл, бросаясь вон из комнаты. – Так и знал, что не нужно было давать ему гранату.
– Ты отдал Брендану гранату? – кричала бежавшая за ним следом Корделия. – Ты что, совсем свихнулся?
Немного придя в себя, Брендан открыл глаза и посмотрел на свою работу. В нижней части скалы образовалась дыра. Куски камня причудливо лежали рядом, словно указывая на нее. Дыра была не глубокой, размером не больше камина, но как только дым рассеялся, Брендан увидел, что внутри ямы лежит книга.
«Не может этого быть», – подумал Брендан. Но как только он приблизился, то стало ясно видно начертание на обложке: «Книга Судьбы и Желаний». «Это потому что я сделал что-то для себя, следуя и прислушиваясь к своим собственным желаниям», – догадался он.
Брендан вспомнил, как сам предостерегал Корделию, что поиск этой книги может быть просто ловушкой Ведьмы Ветра… но теперь это не имело никакого значения. Книга лежала перед ним. С первого взгляда чувствовалось, что от нее исходит магия, никогда не проявлявшаяся в его жизни прежде. Дело было ни в размере и ни в форме самой книги, это было нечто, не умещающееся в слова. «Могущество» было единственным словом, близким к тому, что ощутил Брендан.
«Что же внутри? Если там пустые страницы, то в чем заключается ее сила?» – гадал он.
Брендан бросился к книге и схватил ее в руки. Налипшая на переплет земля была горячей, и от нее шел дым. Брендан уже собирался раскрыть книгу, как вдруг совсем близко в лесу раздался оглушительный хруст чего-то очень большого.
«О нет…» – Брендан взглянул на книгу и подумал о сестре. Он сразу понял, что совершил большую ошибку. Но желание открыть книгу было таким сильным и таким странным. Уходя со своего поста ради того, чтобы найти скалу и взорвать ее, он оставил своих сестер без защиты – отказался от своего долга, как выразился бы Уилл. И теперь что-то угрожающе подбиралось к ним.
Брендан бросил книгу на землю.
– Держись от меня подальше, – пригрозил он. – Ты абсолютное зло.
Сказав это, Брендан побежал на помощь обратно в Дом Кристоффа.
32
Уилл и Корделия распахнули входную дверь и остановились как вкопанные, пытаясь понять, что видят перед собой. Две огромные, покрытые коркой ступни стояли на поляне, и каждая из них была размером с дом. Сами ноги были такими же гигантскими, как удивительные деревья в лесу, и такими же обнаженными, как ступни.
– Гигант, – произнес изумленный Уилл.
– Нет, больше, – не согласилась Корделия. – Колосс.
Она страшно боялась посмотреть выше и увидеть другие оголенные части тела, но когда она все-таки подняла голову, то обнаружила, что на великане надета набедренная повязка, похожая на подгузник, а сам великан даже выше деревьев, так что было невозможно разобрать невооруженным глазом, где начинается его талия.
Внезапно из леса выбежал Брендан. Он увидел стоящих на крыльце Уилла и Корделию, а прямо рядом с ними великана и побежал еще скорее. Хотя Брендан понимал, что великан может убить его, наступив своей громадной ногой, но хотел воссоединиться со своими сестрами и не рисковать еще больше, оставаясь вдали от семьи.
– Р-р-р-р-р-р… – над головой Брендана раздалось удивленное рычание, похожее на звук автомобильного двигателя, и одна нога великана поднялась.
Но Брендан был уже на крыльце и стремительно вбежал внутрь дома вместе с Корделией и Уиллом.
– Брен! Где ты был?
БУХ!
Нога топнула рядом с входной дверью.
– Простите, – сказал Брендан. – Меня оглушило взрывом гранаты…
– Оглушило? Ты ее взорвал? – закричал Уилл, а великан тем временем ударил рукой по земле рядом с домом, из-за чего в холле потемнело.
– Извини меня, – проговорил Брендан. – Это было то, что мне всегда хотелось сделать…
– Пожалуйста, скажи, что ты воспользовался гранатой и сейчас нам это поможет? – сказал Уилл.
– Не совсем, – ответил смущенный Брендан. – Я хотел увидеть, какой глубины дыру смогу сделать в скале.
– То есть ты истратил великолепную, замечательную гранату просто потому, что тебе хотелось посмотреть, как что-нибудь взрывается?!
– Ага, вроде того.
– Брен! – прикрикнула на него Корделия. – Может быть, эта граната помогла бы остановить великана!
Но прежде чем Брендан успел рассказать о том, что нашел «Книгу Судьбы и Желаний», раздавшийся грохот лишил их равновесия. Это было похоже на землетрясение – все дрожало и дребезжало, а затем пол наклонился. Корделия, Брендан и Уилл старались удержаться на ногах, но это было почти невозможно, казалось, будто они стоят на качелях, а источник притяжения сместился и располагался теперь где-то на кухне.
– Что происходит? – закричал Уилл.
Они с Корделией ухватились за стену после очередного толчка, когда Брендан, не удержавшись, упал.
– Это великан из «Диких воителей»! И он поднял дом с этого угла! – сказал Брендан, указывая в сторону, пока мимо него проносились вазы, книги и части разрушенной мебели.
– Нелл! – позвала Корделия. – Если ты в кухонном лифте… выбирайся!
Элеонора, однако, не отозвалась на крик сестры, и внезапно Корделия ухватилась за Уилла, так как пол накренился под таким углом, что устоять не удалось никому, и все они заскользили по полу в сторону кухни. Брендан был ошарашен тем, что пол вдруг принял вертикальное положение, из-за чего они все упали, единственное сравнение, которое приходило ему в голову, – это действие старой видеоигры «Castlevania». Но внезапно дом вернулся в привычное положение, и теперь все просто лежали на полу. Каждый вздохнул с облегчением – но тут они все заскользили в обратном направлении!
– Я должен увидеть, что происходит! – крикнул Брендан.
Он чувствовал себя ужасно виноватым во всем происходящем с ними теперь, так что чувство вины перекрывало его испуг, и Брендан направился к входной двери.
– Брен! Это небезопасно! – предупредила его Корделия, но он уже раскрыл входную дверь и вывалился наружу.
Он стоял у крыльца, там, где раньше лежал коврик. Вместо деревьев и лесной чащи он увидел перед собой гигантскую руку великана. Пальцы руки были плотно прижаты друг другу, и Брендан сразу понял, что именно кожу колосса они ошибочно приняли за стену.
Брендан подбежал и стукнул со всей силы ногой по руке гиганта.
– Прекрати! – пыталась остановить его Корделия, они с Уиллом выглядывали из дверного проема, но Брендан продолжал пинать ногами огромную ладонь.
– Я стараюсь заставить его поставить наш дом обратно! – объяснял он.
Между тем пальцы руки, будто ощущая удары, разжались. Корделия ахнула, ожидая самого худшего. Сквозь разжатые пальцы колосса можно было увидеть чистое синее небо. Брендан двинулся вперед – и его взору открылся бескрайний лесной полог, который расстилался прямо под ним.
33
– Эй! Сюда! – позвал чей-то голос.
Брендан, Уилл и Корделия посмотрели наверх и увидели Элеонору, наполовину высунувшуюся из окна второго этажа.
– Ребята, вы узнали этого большого волосатого парня, который крутит наш дом?
– Да! – выпалили они одновременно.
– Нелл, ты в порядке? – спросила обеспокоенная Корделия.
– Да, все хорошо.
– А откуда ты знаешь, что он волосатый? – удивился Брендан.
– Я вижу его отсюда! Он похож на того костлявого британца с обложки старого папиного диска… Этого парня, который поет о том, что не может получить достаточно удовольствия.
– Мик Джаггер? – спросил Брендан.
– Ага! Он выглядит как Мик Джаггер, объевшийся целым грузовиком «Сникерсов».
Дети забежали в дом и рванули на второй этаж, иногда останавливаясь и хватаясь за стены, когда пол начинало трясти и наклонять. Добравшись до комнаты, где находилась Элеонора, они с чувством облегчения вошли внутрь и обнаружили, что она смотрит в окно.
– Глядите!
Из окон второго этажа обзор был куда лучше, и они смогли увидеть, что четыре громадных пальца колосса, в сжатом состоянии походившие на стену, закрывали окно, через которое из-за этого едва просачивался свет. Дом стоял на необъятной ладони колосса.
– Он несет нас через лес как гигантский курьер «Domino’s pizza»!
– Нелл, – сказала Корделия. – Тебя может не обрадовать это зрелище.
– Почему? Может быть, он несет нас домой.
– Откуда тебе знать, что это он?
– Наверное, это может оказаться бородатая женщина, – ответила, пожав плечами, Элеонора, – но подойди и посмотри сама.
Она повела всех за собой в родительскую спальню. Именно отсюда можно было видеть колосса во всей красе. Вид открывался на основание кистевого сустава, который торчал из-под дома словно продолжение фундамента и уходил вверх, переходя в необозримую загорелую правую руку. Брендан прикинул размер дома и понял, что кисть колосса, который несет их дом, словно картонную коробку, должна быть размером примерно в пятьдесят футов, а сама рука приблизительно в шесть раз превосходит размерами кисть, значит…
– Его рука длиной как тридцатиэтажное здание!
– Ага, а он сам как горный человек, который сам размером с гору.
Колосс отбросил с лица пряди черных волос, доходящие ему до исполинских плеч. Его могучая фигура не внушала мысли, что он хоть когда-нибудь начнет лысеть, но на самой макушке головы проглядывала лысина, будто раньше на этом самом месте стояла карусель и с тех пор волосы перестали расти. Большие белые частицы, похожие на огромные хлопья снега, усеивали его голову.
– Фу-у-у-у-у-у-у-у! У него перхоть! – объявил, нахмурившись, Брендан. – Она такая же большая, как моя голова!
Густые волосы колосса закрывали большую часть его лица, но было видно, что у него определенно черные брови, широкий нос идеальной формы и безумно громадные губы. Он и в самом деле имел сходство с Миком Джаггером, которого подвергли процедуре увеличения.
– Что это за ужасный запах? – спросила Корделия, закрывая нос рукой.
– Это запах его тела, – объяснила Элеонора.
– Пахнет как мистер Бенджамин, мой учитель в третьем классе, – сказал Брендан. – У него была аллергия на душ.
Колосс не обращал внимания на пассажиров домика, которых он унес с собой, а просто продолжал идти сквозь лесную чащу, используя левую руку для того, чтобы отодвигать от лица верхушки деревьев, утопая в море их зеленых крон. Движения великана из-за огромности его фигуры казались замедленными, как если бы воздух стал плотнее и приходилось делать больше усилий, чтобы перемещать свое тело. Корделия ощутила головокружение. Она не понимала, как сердце этого великана может гнать кровь по всему телу. «Вдруг оно тоже размером с дом, хотя бы такой как Дом Кристоффа, и совершает один удар в минуту», – представила она.
– Думаю, нам придется дожидаться, пока он нас куда-нибудь не принесет, – заметила Корделия, – и надеюсь, там будет хоть какая-то еда.
– Если, конечно, он не принесет нас куда-нибудь, где едой будем мы, – сказал Брендан.
– Посмотрите на это с другой точки зрения – перед нами неисчерпаемые возможности, – объявил Уилл. – Мы пытались понять, где находимся, читая книги. Но сейчас у нас есть шанс осмотреть весь этот мир.
Опершись о подоконник, Уилл так резво высунулся из окна, что Корделия схватила его за талию, чтобы он не упал ненароком. Уилл выставил ладонь козырьком, защищаясь от слепящего солнца, и стал всматриваться вдаль, медленно обводя взглядом простор… но все, что он мог видеть, были угнетающие зеленые заросли и ничего больше.
– Забудьте об этом, – сказал Уилл, отходя от окна. – Никаких признаков цивилизации. Может, нам и правда лучше дожидаться, как предложила Корделия.
Брендан закатил глаза, услышав, что Уилл соглашается с Корделией, которая просияла и теперь победно улыбалась.
– А можно я буду смотреть? – спросила Элеонора.
Ей нравилось обозревать все с такой высоты, здесь она чувствовала себя в безопасности и даже надеялась посмотреть на волков. Расположившись у окна, Элеонора взглянула на гиганта, которого она уже воспринимала как своего доброго друга Толстяка Джаггера, ведь, в конце концов, он не сделал ей ничего плохого, во всяком случае пока. Дом задрожал, и движение прекратилось.
– Что случилось? – спросила Корделия.
– Я не уверена…
Толстяк Джаггер остановился. Он поднес левую руку к лицу, держа что-то между сжатыми средним и большим пальцами. Элеонора увидела, как это что-то извивается и жужжит, и закричала:
– Фу, это стрекоза!
Колосс положил ее в рот и, немного прожевав, проглотил. Жидкость, брызнувшая из насекомого от пережевывания, опрыскала верхушки деревьев.
– Никакой он не веган! Он ест мясо! – крикнула Элеонора, отскакивая от окна.
– Брен был прав! Он несет нас куда-то, чтобы приготовить и съесть! Ребята, если он любит есть жуков, насколько вкусными покажемся ему мы?
– Как сочный ананас, завернутый в бекон! – сказал Брендан. – Мы должны что-нибудь сделать.
– Очень плохо, что у нас нет гранаты, – многозначительно ответила Корделия, пока Элеонора побежала вниз в кухню.
Когда она вернулась, у нее в руках был пластиковый контейнер с куском мяса.
– Нелл, что это? – спросила Брендан.
– Свиная вырезка из морозилки.
– Морозилка не работает уже два дня, оно протухло.
– Он только что съел стрекозу!
Элеонора подошла к окну и открыла контейнер, неприятный сладковатый запах заполнил комнату.
– Эй! Мистер Колосс! Посмотрите!
Гигант посмотрел на нее, и они наконец смогли увидеть его лицо. Больше всего он был похож на бездомного участника войны, которого они видели в центре Сан-Франциско, с печальными налитыми кровью глазами и глубокими морщинами на лице.
– Попробуй это! От Уолкеров!
Элеонора бросила мясо, которое попало прямиком в раскрытый рот Толстяка Джаггера с лысиной.
– Молодец! – крикнула Элеонора. – Хочешь еще?
Великан кивнул, потрясая рукой и стоящим на ней домом. Элеонора бросилась в кухню.
– Я принесу еще!
– Нелл, подожди, это не слишком хорошая идея, ты ведь знаешь, почему нельзя прикармливать медведя? – спросил Брендан, но его сестра вернулась с контейнером замороженной рыбы.
Она высунулась из окна и стала бросать желтые тушки в ожидающе раскрытую пасть Толстяка Джаггера.
– Это от Уолкеров! Уол-ке-ров, запомнил? Мы твои друзья!
Элеонора продолжала приговаривать добрые слова, обращаясь к великану, но внезапно замерла.
– Ах… ох, ребята, вы должны это увидеть.
Все присоединились к Элеоноре. Великан уже ничего не ел, но держал наизготове у лица кулак. Похрустывая костяшками, он не мигая смотрел прямо…
Через лесную чащу к ним приближался другой великан.
34
– Думаешь, он хочет забрать еду у нашего колосса? – спросила Элеонора.
– Думаю, он хочет забрать его голову, – сказал Брендан.
Выражение лица у приближающегося колосса было совсем не таким добрым, как у Толстяка Джаггера. Он был похож на изнуренного вышибалу, абсолютно лысый, с резко очерченными рыжими бровями и козлиной бородкой, придающей ему вид злоумышленника. Лицо его искажала яростная гримаса, и он фыркал как дикий кабан, издающий угрожающие звуки. Одной рукой он защищал лицо от верхушек деревьев, а в другой зажимал огромный валун. Этот колосс был больше Толстяка Джаггера.
– Он выглядит как стероидный великан, – заметил Брендан.
– Может быть, все будет хорошо, – с надеждой сказала Корделия. – Может быть, они просто поговорят.
– Поговорят? Посмотри на его лицо! Он безумнее, чем дядя Пит после двенадцати бутылок пива!
Элеонора крикнула в окно, обращаясь к надвигающемуся великану:
– Мистер Колосс! Мы не хотим причинить вам никакого вреда! Мы Уолкеры! Уол-ке-ры!
Лысый великан никак не отреагировал, но тот, что держал в руке их дом, взглянул на Элеонору.
– Толстяк Джаггер! – закричала Элеонора.
– Звучит грубовато, тебе не кажется? – сказал Уилл.
– Что?
– Прозвище «толстяк».
– О, точно, – согласилась Элеонора. – Джаггер! Прости, что называла тебя толстяком. Ты совсем не толстый, ты просто немного… крепкий. В основном это значит мускулистый. Но ты ведь слышишь нас, так? Поэтому вот послушай, этот другой великан…
– Дай-ка попробую я, – сказал Брендан, отодвигая Элеонору от окна. – Джаггер! Этот лысый чувак, которому нужен шампунь «Клерасил», хочет устроить тебе взбучку, а мы находимся между вами двумя, поэтому прежде чем вы станете махаться друг с другом, почему бы тебе не поставить нас на землю?
– Р-р-р-р-р-р? – ответил рыком Толстяк Джаггер.
В его глазах достаточно ясно проглядывало замешательство и страх.
– Бесполезно, – сказал Брендан. – Думаю, у него отсутствуют способности к обучению.
– Ты просто не знаешь, как с ним нужно разговаривать, – объяснила Элеонора, отталкивая брата. – Джаггер! Если ты поставишь наш дом на землю, то обещаю, что в следующий раз я обязательно принесу тебе еще больше еды… приготовленной еды… вкусной-превкусной деликатесной еды! Пожалуйста?!
Толстяк Джаггер поднял бровь.
– Пожалуйста?! – умоляла Элеонора.
Джаггер кивнул и стал… опускать дом! При этом Уолкеры и Уилл ощутили себя так, словно находились в самом большом лифте в мире, и у них даже заложило уши.
– Он послушался! Я ему нравлюсь! – воскликнула Элеонора, но внезапно она заметила, что к голове Джаггера приближается громадное темное пятно валуна, и крикнула: – Джаггер! Наклонись! Злой великан бросил в тебя камень!
Толстяк Джаггер успел повернуться в тот момент, когда валун еще угрожающе летел прямо на него, будто брошенный спортсменом Высшей Лиги бейсбольный мяч. Великан отдернул каким-то танцевальным движением свою массивную голову в сторону, и Элеонора было обрадовалась, но несмотря на то, что Джаггеру удалось увернуться, спасая голову от удара, камень сильно стукнул его в плечо, произведя глухой звук.
Пронзительно взревев, Толстяк Джаггер схватился за ушибленное плечо, и тут вид из окна начал стремительно меняться. Пока Элеонора завороженно смотрела в окно, все, что находилось в комнате, и сама она заскользили по полу. Ей хватило мгновения, чтобы понять, что Дом Кристоффа поворачивается в воздухе, потому что Толстяк Джаггер выронил его.
Дом падал с ужасающей скоростью, от которой подташнивало. У Элеоноры скрутило живот, и она схватилась за кровать, чтобы не упасть. Брендан прижал к себе спальный мешок «Hello Kitty», Корделия сгруппировалась, как рекомендовали инструкции по поведению в экстренных ситуациях в самолетах, а Уилл, защищая, обнял ее.
Вдруг падение прекратилось. В окнах виднелись плавно покачивающиеся на ветру кроны деревьев, и тут возник глаз заглядывающего внутрь Толстяка Джаггера.
– Ты поймал наш дом! – воскликнула обрадованная Элеонора и повернулась к остальным. – Он поймал дом другой рукой! Хотя ему было больно, он спас нас! Спасибо тебе! – сказала Элеонора, поднимаясь с пола вместе с Уиллом и Бренданом.
В ответ Джаггер подмигнул, его веки были настолько огромны, что образовавшаяся в складках влага издала хлюпанье. Великан широко и обаятельно улыбнулся, открыв ряд гнилых кривых зубов цвета заплесневелых кукурузных конфет.
– Ай-яй, какой он милый, – сказала Элеонора.
Все уставились на нее недоуменно, услышав такой комплимент.
– Как дурнопахнущий персонаж «Маппет-шоу», – оправдалась Элеонора.
Брендан улыбнулся и подошел к окну, чтобы попросить Толстяка все-таки опустить их на землю, но замер на месте, как только увидел удивительную тень кулака, костяшки которого были похожи на острые пики, врезавшую по голове Толстяка. Лицо Джаггера исчезло, а Брендан закричал:
– Ребята, осторожно…
Времени объяснять у него не было, потому что злой лысый колосс бил наотмашь Толстяка Джаггера. В его кулаках таилась сила атлантов, и нанося удар, он делал это очень умело, так что на отдаче со всего маху угодил прямо в Дом Кристоффа.
Брендана отбросило в дальний конец спальни.
– Брен! – крикнула Корделия.
Окно разбилось, и осколки осыпались внутрь комнаты, стена вогнулась, с потолка посыпалась штукатурка, мебель поехала по полу, и дом снова начал падать и кружиться по траектории, заданной ударом злого великана. Корделия попыталась добраться до брата, но с таким же успехом она могла бы оказаться на луне, прыгая на одной ноге. Дом вращался, из-за чего невозможно было найти опору, сила притяжения перемещалась на стену, пол, потолок, все вокруг кружилось и плыло, казалось, вот-вот все достигнет состояния невесомости. Единственное, что могла сделать Корделия, это смотреть на скрюченное тело Брендана и тешить себя надеждой, что он до сих пор жив. Как только она подумала об этом, дом перестал крутиться в воздухе и просто стал падать свободно.
«Какая разница? Все равно падать осталось немного», – печально подумала она.
35
Всякий раз, когда Корделия смотрела фильмы «Пила» или реконструкции преступлений по телевидению, где жизнь покидала людей буквально по щелчку, у нее в голове мелькала мысль: «Неужели так просто?» Ведь жизнь такая долгая и трудная, даже у такой юной особы, как она, и требует большого переосмысления и длительного перебирания в памяти всей ее продолжительной последовательности, а это очень серьезная задача. Поэтому вместо этого она волевым усилием позвала сестру:
– Нелл!
Синее небо и облака проглядывали в окне, когда раздался голос Элеоноры.
– Давай же! – кричала она, подбегая к Корделии. – Мы забираемся в лифт, быстрее!
Корделия увидела, как Уилл вынес из комнаты Брендана, а затем вернулся и забрал все подушки, спальные мешки и стеганые ватные одеяла. Теперь замкнутое пространство походило на кокон. Корделия вскочила на ноги и рывком выбежала из комнаты вместе с сестрой, захлопнув дверь как раз в тот момент, когда Дом Кристоффа рухнул на крону дерева.
Дом продрал развесистую крону одного из огромных деревьев в лесу, отчего ливень сломанных веток, обломков и листьев осыпался вниз. Корделия билась о стенку ванной комнаты, издавая сдавленные крики, пока кора дерева угрожающе скрежетала об облицовку дома. Через несколько мгновений все стихло, и дом остановил падение. Корделия изумленно смотрела на собственные руки, с неимоверной силой сжимающие несколько неизвестно откуда возникших вешалок.
– Ну что, мы приземлились, – заметил Уилл, открывая дверь.
В спальне был настоящий кавардак: чемодан Рузерфорда был перевернут, прикроватные тумбочки и вовсе были перекошены и едва не рассыпались, матрас наполовину выглядывал наружу из разбитого окна.
«Если бы я осталась там, – думала Корделия, – меня бы проткнуло насквозь чем-нибудь».
– Кажется, мы застряли на очень большой ветви, – сказал Уилл, рассматривая вид, открывающийся на густую крону.
– Я всегда хотела домик на дереве, – мечтательно произнесла Элеонора.
Прямо у них под ногами раздался треск дерева, пол наклонился.
– Думаю, больше тебе его не захочется, – ответил Уилл.
У всех перехватило дыхание, когда ветвь, застонав, нагнулась, дав многочисленные мелкие трещины. Каждый раз, когда казалось, что дом принял устойчивое положение и падения на сегодня закончены, какой-нибудь предмет мебели медленно скользил вслед за чемоданом Рузерфорда в другой конец комнаты, отчего дом тихо продолжал сползать вниз, а ветвь вновь разражалась тревожным треском…
– Нам нужно выбираться отсюда! – крикнула Корделия. – Брен! Ты пришел в себя?
– Ох-х-х-х-х-х… – Брендан был в синяках и едва держался на ногах. По виду он напоминал персонажа из мультфильма, который стукнулся головой, и теперь вокруг него летают звездочки.
– Брендан! Просыпайся! Ты опоздал в школу! – прокричала Элеонора на ухо брату, отчего он тут же очнулся.
– Эй! – Брендан повернулся к Элеоноре. – Ты что делаешь! Где мы?
– На дереве, – ответила Корделия. – Нам придется спускаться самим, потому что ветвь не удержит нас…
– На дереве? – удивился Брендан, заглядывая в спальню.
Заметив заросли за окном, Брендан осознал, что их и без того незавидное положение может в любой момент стать необратимым. «Дом упадет, и мы разобьемся насмерть! – подумал он. – И я закончу свою жизнь под обломками, как все те жертвы жутких непредсказуемых землетрясений, регулярно происходящих в разных частях света».
Его губы задрожали, и он стал быстро-быстро говорить:
– О черт! Я должен выбраться отсюда!
– Не так быстро, Брен, успокойся…
Но Брендан уже выскочил из ванной комнаты. «Добраться до окна. Из окна выбраться наружу. Вне здания вы будете в безопасности». Он споткнулся, упал и покатился по замусоренному разнообразными вещами полу и закончил свое неожиданное путешествие, съехав в кучу поломанной мебели, скопившейся в углу у противоположной стены. Ему хватило мгновения, чтобы осознать, какую ошибку он допустил, поддавшись паническому состоянию, когда перенесенный вес его тела поставил окончательную точку в их ситуации…
Ветвь под домом сломалась, и он продолжил падение вместе со своими невольными заложниками.
Сумасшедшая скорость падения ужасала, но кроме того, их всех оглушал шум, раздававшийся от ударов. Дом шатало и бросало из стороны в сторону, по мере того как он врезался в стволы и ветви могучих деревьев.
– Я люблю вас! – внезапно раздался крик Брендана.
Элеонора судорожно обняла Корделию, которая в ожидании худшего закрыла глаза. Уилл стиснул зубы. Каждый готовился к неизбежно надвигающемуся столкновению с землей как только мог…
Дом Кристоффа ударился о землю – и неожиданно продолжил двигаться.
Корделия недоумевала и не могла понять – неужели она попала в загробный мир? После удара о землю все должно было измениться, но она до сих пор могла видеть через раскуроченное окно что-то размытое коричневое и слышать грохот и шум. Казалось, что они скатываются по холму.
– Бочки! – воскликнул Брендан.
– Чего? – переспросил Уилл.
– Защитные бочки от землетрясения! – поняла Корделия. – В основании дома, мы катимся на них!
Если бы они могли видеть происходящее со стороны, то их взгляду открылась бы удивительная картина: впечатляющий викторианский дом в три этажа буквально катился вниз по крутому необозримому склону, как бесконтрольно несущийся трамвай, сшибающий все на своем пути. Из-под дома летели куски папоротника, дерева, развороченных муравейников, некоторые бочки, слетевшие с основания, и в ужасе спасающиеся грызуны, норы которых вспахивал Дом Кристоффа. Находиться внутри дома было все равно что ехать на санях, не имея при этом никакой опоры или поручня, все это могло бы быть очень весело, если бы Уолкерам с Уиллом не угрожали мебель и вещи, потенциально опасные для жизни в условиях такой тряски.
– Вперед, кристоффское отродье! – кричал Брендан, карабкаясь обратно в стенной шкаф.
– О чем ты? – удивлялся Уилл.
– Кристофф спроектировал дом таким образом, чтобы в случае серьезного землетрясения он уплыл на бочках, скрепленных в основании дома, и теперь на этих бочках мы катимся с горы!
– На чем? – спросил Уилл.
– …Ух-ох, – простонал Брендан. – Ты же не видел, как устроен фундамент дома, да, Уилл?
Скалистый склон закончился, и Дом Кристоффа слетел с него, вновь оказавшись в воздухе. Уолкеры и Уилл знали, что им нужно делать, несмотря на то что они были напуганы, сейчас они должны были забыть о страхе и выйти за его пределы. Они закрыли дверь шкафа. Корделия слышала стук и нестерпимый присвист бочек, она взяла сестру и брата за руки, а Брендан с Элеонорой взяли за руку Уилла.
– Что бы ни случилось, надеюсь, это будет быстро! – храбро прокричала Элеонора. – Эта тряска и падения сводят меня с…
С оглушительным шлепком дом хлопнулся о водную гладь океана.
36
Брызги и потревоженная ударом морская вода схлынула, обрушившись на дом небольшим потоком. С минуту Уолкеры и Уилл оставались в шкафу и старались хоть как-то успокоить бешеный пульс. Они вышли из своего убежища и подошли к окну, за которым теперь простирался водный простор.
«Дышать – вот по-настоящему удивительная штука», – подумал Брендан.
– Мы тонем? – спросил он.
– Пока нет, – ответила Корделия.
– Так значит мы на плаву?
– Похоже на то.
Дом Кристоффа подбрасывало на качающихся волнах посреди громадного залива, к которому вела бесконечная лесная гряда, разросшаяся на крутом склоне с резким обрывом у самой воды. Заходящее солнце плавно опускалось за видневшиеся вдалеке заснеженные пики гор. Перспектива казалась странной: Уолкеры находились на приличном от гор расстоянии, так что основание каждой было ниже уровня горизонта, но горные пики пронизывали облака.
– А мы правда не в Сан-Франциско? Нас могло отнести к северу в Марин-Сити? – спросила Элеонора.
– В Марин-Сити нет таких гор, – сказала Корделия. – Эти больше, чем Эверест.
– Ох, ладно. Тогда, может, мы поплывем куда-нибудь, где есть еда? Я голодная и хочу пить. Очень-очень сильно.
– Не рассчитывай на это, – сказал Брендан. – Какие-нибудь калоссы заберутся сюда и первым делом схватят нас.
– Колоссы, – поправила Корделия.
– Ты перестанешь? Какая вообще разница? Даже если глупые гиганты не найдут нас, мы утонем.
– Утонем? – испуганно повторила Элеонора.
– Ты слышала, как несколько бочек слетели с общего крепления, пока мы скатывались по горе? – спросил Брендан. – Наверное, в основании осталась всего парочка из них, поэтому это только вопрос времени, когда мы утонем.
– Я скучаю по маме с папой, – тихо призналась Элеонора, и слеза скатилась по ее щеке. – И я хочу сок, и я боюсь.
– Иди сюда, – сказала Корделия, прижимая к себе сестру одной рукой. – Самое страшное позади. Теперь мы просто миримся с выкрутасами Брендана.
Она улыбнулась, и Брендан невольно улыбнулся в ответ.
«Продолжать дышать, – подумал он. – Разве это не сумасшествие?»
Они стояли бок о бок, когда последние лучи солнца скрылись за горами, им предстояло провести ночь в открытом море.
– Вы слышали это? – вдруг произнес Уилл.
Все прислушались. Поначалу они могли уловить лишь шум волн, бьющихся о стены дома, но после Корделия расслышала зловещие звуки, как от люминисцентных ламп в школьной душевой.
– Шипение, – сказала она.
– Точно. Тихое, но непрекращающееся. Давайте проверим.
Уилл взял руку Корделии, которая протянула руку Элеоноре, а Брендан прикрывал их тыл. Гуськом они отправились вниз на кухню, держась друг за друга крепко, как звенья цепи. Небо было полно сверкающими звездами, которых им еще не доводилось видеть, но даже в этом завораживающем свете звезд они должны были передвигаться осторожно, остерегаясь обломков и разбросанных предметов мебели. В Доме Кристоффа царил такой беспорядок, что трудно было представить, как раньше это место было благопристойным жилищем.
Оказавшись на кухне, Брендан подошел к двери, ведущей в подвал.
– Смотрите, – сказал он, открыв дверь и заглядывая внутрь, – дом затопляет.
– Дай мне посмотреть, – Корделия обреченно вздохнула, когда увидела, что вода подошла уже к самой верхней ступеньке.
Очень легко было излучать надежду наверху, сложнее оказалось сохранить ее, глядя на свое отражение в темной подступающей воде.
– О, нет. Остался всего фут, и вода станет заливать первый этаж!
– Не похоже на то, чтобы вода поднималась, – заметила Элеонора. – Может, больше не будет.
– Смотрите, – сказал Уилл, указывая на возмутившую поверхность воды. Пузыри воздуха поднялись и полопались у лестницы.
– Воздух из поврежденной бочки, – сказала Корделия. – Мы медленно погружаемся.
– Хочешь сказать, тонем? – спросила Элеонора.
– Именно, – ответила Корделия, усаживаясь прямо на пол в кухне.
– Эй, ты чего, зачем ты села на пол? – удивился Брендан.
– А почему нет? Ты был прав. Дом тонет, и нам придется плыть ночью к берегу, преодолевая половину залива и стараясь не быть съеденными акулами или колоссами, – монотонно проговорила Корделия.
– Какая же ты пессимистка, – сказала Элеонора. – А я думала, что нам нужно беспокоиться о Брене.
– Да, не хочется говорить вам это, но у меня больше нет никаких идей. Я понятия не имею, как горстка детей может спастись из тонущего дома посреди моря.
– Мы не можем построить лодку, – предложил Брендан, – и уплыть, как в этой песне, знаешь?
Он стал напевать известную песню «Come Sail Away» группы «Styx», стараясь рассмешить сестру, но она никак не отреагировала.
– Никто из нас не знает, как построить лодку. А ты, Уилл?
Уилл покачал головой в ответ, у него было каменное выражение лица, на котором не отображалось никаких эмоций.
– Видишь? Даже пилот не может спасти тебя, если ты потеряешься в море.
Корделия опустила глаза, отчего Брендан переглянулся с Элеонорой, у которой громко заурчало в животе.
– И еще это, – заметила Корделия. – Мы ничего не ели после завтрака.
– Больно… – застонала Элеонора, хватаясь за живот. – Я не хотела вам говорить об этом, но мне больно, как будто внутри пусто и что-то режется. Все, о чем я могу думать, это еда.
– Ну, тебе не придется волноваться об этом слишком долго, – объявила Корделия, но до того как она успела произнести еще что-нибудь в таком унылом духе, перед ней возник Уилл, и она не решилась продолжать.
– Я ошибся в тебе, – сказал он.
– А?
– Ты совсем не похожа на Корделию из «Короля Лира». Ты трусиха.
– Прости, что?
– Хныкающая маленькая слабая трусиха! – продолжал Уилл. – Я думал, что ты зрелый человек с внутренним стержнем. Но теперь, когда стало труднее, ты готова все бросить и потащить нас за собой! И я не принимаю этого. Я отказываюсь сдаваться!
Он взял Корделию и поставил на ноги.
– Знаешь, что сказал мне мой босс, полковник Реджинальд Расбоун в мой первый день в королевской авиации? Мы здесь, потому что кто-то где-то не сдается! Испанцы хотели править морями, но британцы не сдавались! Наполеон хотел захватить всю Европу, но ему противостояли смелые люди, которые не сдавались! Ваш отец однажды пригласил вашу маму на свидание, он не сдавался! Люди, которые сдаются, никогда не станут частью истории! А ты сдаешься!
– Но у нас нет никаких вариантов, – сказала на это Корделия.
– Нет вариантов? Да мы даже не исследовали дом!
– Ох, да мы его осматривали, – заметил Брендан. – Здесь одни книги и дорогая мебель, а теперь книги и куча хлама.
– А как насчет этого шипения?
Уилл притих, призывая всех прислушаться, чтобы уловить этот звук. Он до сих пор был отчетливо слышен – настойчивое высокое шипение.
Уилл прошел в коридор и приложил ухо к стене.
– Я скажу вам, что думаю по этому поводу, пока вы не подхватили бациллы трусости от Корделии. Я думаю, это еще одна полость, которая была повреждена, как и те бочки, благодаря которым мы все еще на воде. И эта полость располагается где-то внизу, и мы слышим шипение повсюду, потому что стены тоже полые.
– Полые? – удивилась Корделия.
Уилл постучал по стене, отчего звук отчетливо прокатился эхом, будто внутри скрывалась комната.
– Он прав, – сказала Корделия. – Там есть пустое пространство.
– Видали? – спросил Уилл. – Нет вариантов. Чепуха. Варианты есть всегда.
– Один вопрос, Уилл, – проговорил Брендан. – Я все время стараюсь оставаться позитивным и оптимистичным, когда мы заглядываем в лицо смерти, но как поврежденные бочки и полые стены могут дать нам варианты?
– Полые стены предполагают наличие проходов, проходы – тайные комнаты, а в тайных комнатах…
– Еда! – крикнула Элеонора, хлопая себя по животу. – Я надеюсь.
– И я надеюсь, – сказал Уилл. – Это самое главное.
Его взгляд пронизывал Корделию насквозь.
37
Уилл и Уолкеры принялись искать вход, который вел бы внутрь полых стен. Они зажгли несколько ароматических свечей и расставили их на полу, предварительно соорудив подсвечники из кусков фольги, что было небезопасно, по заверениям Элеоноры.
– Значит, следи за ними, – сказал ей Брендан. – Я официально назначаю тебя ответственным за пожарную безопасность.
Уилл прижался к стене и, постукивая костяшками, перемещался вдоль нее, будто вслушиваясь и следуя за стуком сердца дома. Наблюдая за ним, Корделия вспомнила свой приступ отчаяния и устыдилась собственной минутной слабости, когда Уилл указал ей на это, так что теперь она решила помочь и стала по его примеру простукивать стену.
– Пожалуйста, перестань, – вдруг произнес Уилл. – Я пытаюсь сосредоточиться.
– Прости? Ты сказал мне не терять надежды, и что же, вот я не теряю надежды… А в ответ получаю такое отношение?
Брендан и Элеонора скривили друг другу рожицы, подтрунивая над перебранкой.
– Я ценю твои старания, – сказал Уилл, – но я пытаюсь определить, где лучше пробить вход в стену, а ты просто создаешь беспорядочный шум.
– Я тебе помогаю!
– Ты меня отвлекаешь.
– А может быть, именно я найду проход, ты хоть подумал об этом?
Уилл улыбнулся и покачал головой:
– Моя дорогая, это невозможно. Мозг мужчины гораздо более совершенен, чем мозг женщины, в особенности когда дело доходит до визуализации физического пространства.
– Да ну? – сказала Корделия, краснея от приливающего гнева.
– Это научный факт, могу выслушать твои контраргументы.
Корделия и не думала подыскивать хоть какие-то аргументы против высказанного Уиллом утверждения. Она судорожно искала тяжелый предмет, который можно было бы бросить в него. На большую удачу под рукой оказалась часть доспеха, предназначенного для защиты стопы, который она немедленно запустила в Уилла.
– Бог ты мой! – крикнул Уилл, вскидывая руки, чтобы защитить лицо.
Доспех ударился в его предплечье, едва не угодив в перевязанное плечо, и, отскочив, пробил окно в коридоре. Корделия отчетливо различила, как рыцарская железка бултыхнулась в воду. Оконные шторы утянуло ветром наружу, и теперь они развевались над мерно бьющимися волнами, подгоняемыми морским бризом.
– Ты просто ведьма! – сказал Уилл, потирая руку. – Как ты посмела…
– Я не собираюсь выслушивать лекции человека, взгляды на женщину которого застряли на уровне начала двадцатого века в Британии, – кричала Корделия. – Особенно когда наш дом затопляет! Я собираюсь принять меры!
– Сомневаюсь в этом, – ответил Уилл.
Корделия с характерным движением развернулась и направилась прямо на кухню.
– Вот увидишь. Мой менее совершенный женский мозг непостижимым образом посетила идея!
Элеонора отправилась вслед за сестрой.
– Ты куда собираешься? – спросил ее Брендан.
– Мы должны держаться с сестрой вместе!
Элеонора поднялась вслед за Корделией по винтовой лестнице.
– Как ты с ними живешь? – удивляясь, спросил Уилл. – Должно быть, это невыносимо.
– Я много играю в видеоигры, – ответил на это Брендан.
Уилл повернулся к стене и продолжил простукивание. Пока он занимался поисками, Брендан обратил внимание на настенные лампы, установленные здесь. Когда он уже собрался поделиться возникшей у него идеей на этот счет с Уиллом, тот внезапно остановился и объявил:
– Здесь. В этом месте самая тонкая часть стены. Можешь принести мне молоток и карандаш, приятель?
Брендан пошел на кухню и, взяв найденные там карандаш и молоточек, который использовала Корделия, чтобы взломать чемодан Рузерфорда, вернулся в коридор. Когда он предложил добытые инструменты Уиллу, тот удивленно сказал, увидев молоточек:
– Это что? Я не собираюсь ломать стену кукольного домика.
– Это все, что у нас есть. Но знаешь что? У меня есть лучшее решение проблемы, – объявил Брендан.
– И какое?
С запредельной уверенностью Брендан схватил настенную лампу двумя руками и с силой дернул. Лампа оторвалась, и на лицо Брендана просыпалась штукатурка, а на месте, где прежде была лампа, осталась уродливая дыра с торчащими проводами.
– Ты забыл сюжет? – издевательски обронил Уилл.
Брендан разозлился.
– Послушай, дружок, может, ты и ас в том, что касается пилотирования, и в том, как рассердить мою сестру, но в остальном ты как столетний хрыч из «Новых приключений Скуби-Ду», а когда Скуби и его команде нужно найти скрытый проход, они всегда делают одно и то же – срывают лампу!
– Скуби кто? – переспросил Уилл.
– Скуби-Ду – говорящий пес, который расследует преступления.
Брендан схватился за другую лампу и дернул, сорвав ее, как и предыдущую. Уилл не сдержался и расхохотался.
– Ладно… Может, Денвер Кристофф не устанавливал в лампу рычаг, – разочарованно сказал Брендан, вытаскивая из волос куски облупившейся штукатурки.
Внезапно раздавшийся плеск воды заставил Уилла повернуться.
– Подрыватели – прочь! – услышал он возглас наверху.
Он высунул голову в разбитое окно и увидел часть стола, дрейфующего на воде. Взошедшая луна освещала пространство так, что казалось, волны пронизаны тонкими световыми нитями и от этого похожи на кристаллы.
– Берегись! – крикнула сверху Корделия. – Не хочу повредить твой совершенный мужской мозг!
Уилл убрал голову за мгновение до того, как из окна второго этажа на воду свалился сломанный стул и Уилла вновь окатило водой.
– Ты свихнулась? – крикнул он Корделии.
– Избавляем наш корабль от лишнего груза! – ответила Корделия. – Сбрасываем балласт, как сказали бы твои коллеги, морские офицеры!
– Это… это… – начал бормотать Уилл.
Брендан был уверен, что он готовиться высказать что-нибудь оскорбительное.
– Это просто феноменальная идея! Просто гениальное мышление! Продолжай в том же духе!
– Ты слишком добр! – ответила Корделия с ощутимой порцией сарказма, прежде чем швырнуть в воду потертые плетеные корзины.
Элеонора приносила ей бесконечное количество поломанных предметов из большой спальни.
– Видишь? – сказал Уилл, обратившись к Брендану. – Теперь твоя сестра действительно помогает, а все, что делаешь ты, это просто отрываешь от стены лампы. Поэтому стой в стороне и старайся не производить еще больше проблем.
– Но как же я могу помочь? – спросил Брендан.
– Просто исчезни, пока я не пробью стену, – сказал Уилл.
Брендан проворчал что-то себе под нос и пнул ногой лампу, а Уилл наметил карандашом место на стене, поставив крестик, и принялся стучать молоточком, стараясь сосредоточенно попадать в одну точку, пока за окном последовательно летели в воду будильник, распорка для обуви, пылесос… Брендан прошел в гостиную и уселся на рояль с отколотыми ножками. На полу лежали «Дикие воители», книга, которую Корделия начала читать по просьбе брата. Глядя на роман, Брендан вспомнил кое-что важное.
– Эй! Нелл! – крикнул он, взбегая по лестнице на второй этаж.
Корделия с Элеонорой улыбались тому, как брошенные ими книги, пресс-папье и держатели для книги попадали обратно в дом, увлекаемые ветром в разбитое окно коридора.
– Брен, видишь, как это работает? – сказала Корделия. – Мы становимся легче!
– Да, это здорово, но я забыл вам рассказать кое-что, – сказал Брендан. – Я видел «Книгу Судьбы и Желаний».
– Что? Где?
– До того, как появился великан. Я ушел в лес, чтобы подорвать гранату и нашел скалу, в которую ее бросил, а в дыре оказалась книга.
– Как же она туда попала? – удивилась Элеонора.
– Не думаю, что книга находится только в одном месте. Я думаю, она может перемещаться. Когда мы следуем за своими эгоистическими желаниями, книга показывается. Она будет нас искушать, чтобы мы открыли ее. Но вот мое слово – нет.
– Почему? – непонимающе спросила Корделия. – Ты ее открывал?
– Нет! Я собирался, но это было бы неправильно. Эта книга – настоящее зло.
– Откуда тебе знать это?
– Потому что… – Брендан пытался подобрать верные слова. – Как только я начал приближаться к ней, она все сильнее завладевала мной. Это было удивительно, по-настоящему необыкновенное чувство. Словно я могу все что угодно, будто я сильнее и могущественнее любого человека на земле. Похоже на то, о чем говорят на специальных собраниях в школе, когда объясняют опасность употребления наркотиков. Как они делают тебя одержимым и подчиняют твою жизнь, разрушив все. Книга точно такая же. Когда я держал ее в руках, я не мог думать ни о чем, кроме книги. И что самое ужасное… Я не заботился ни о ком из вас. Тогда я понял… Я должен сделать все, что в моих силах, чтобы не открывать книгу, и отбросил ее от себя. Потому что если бы я ее открыл… Я абсолютно уверен, что оставался бы в лесу до сих пор. Один.
Брендан сглотнул, представив себе весь кошмар, который ему грозил, открой он книгу.
– А я не хочу быть один. Ясно?
Элеонора обняла его, она не могла вспомнить момента, когда Брендан нуждался хоть в ком-то из членов семьи. Глядя на них, Корделия кивнула, хотя в голове у нее витали почти отстраненные от признания брата мысли: «Может быть, книга напугала Брена, потому что не ему предназначено открыть ее. Может быть, это я?»
– Ну… Вам нужна моя помощь? – спросил Брендан. – Надо ли выбросить это? – сказал он, указывая на портреты семейства Кристофф, расколотые рамы которых лежали на полу.
– Мне не кажется, что это правильно – избавляться от того, что кому-то напоминает о прошлом, – заметила Корделия, разглядывая портреты в лунном свете и особенно внимательно портрет с маленькой Далией. – Так странно, – проговорила она. – Далия была таким прелестным, симпатичным счастливым ребенком…
– Но она выросла и превратилась в Ведьму Ветра, – закончил Брендан.
– Да, но никаких признаков, что так будет, не видно. Руссо говорил, что мы рождаемся чистыми как лист и познаем зло только взрослея.
– Ф-ф-ф-ф, ничего подобного, – фыркнула на это Элеонора. – В моем классе дети уже стали злом. А один из них, Дэвид Симер, с кувалдой в руках напал на своего брата.
– Это просто смешно, – сказал Брендан, – Что восьмилетний вообще способен поднять… Стойте-ка…
Внезапно Брендан сбежал вниз по лестнице.
– Скоро вернусь!
Корделия с Элеонорой переглянулись:
– Что на него нашло?
Прибежав на кухню, Брендан стал рыться в кучах валяющихся на полу предметов. Услышав шум, Уилл вошел в кухню. Ему так и не удалось сколько-нибудь продвинуться в том, чтобы пробить стену молоточком.
– Что ты так остервенело ищешь?
Брендан не отвечал, он был слишком увлечен пришедшей ему идеей. Он взял несколько пластиковых пакетов для покупок, стопку одноразовых чашек и липкую ленту.
– Что ты делаешь?
– Делаю водонепроницаемые очки. Помоги-ка мне надуть эти пакеты.
Брендан продемонстрировал, надув пакет, как воздушный шарик, и перевязав его. Хотя воздух немного вышел, пакет сохранял форму. Уилл последовал примеру Брендана, впечатлившись его находчивостью.
Брендан открыл дверь, ведущую в подвал.
– Ты собираешься пойти туда?
– Я собираюсь погрузиться туда, – ответил Брендан.
Без каких-либо дальнейших объяснений он разделся до трусов и вручил Уиллу фонарик.
– Просто свети им здесь на воду.
С пластиковыми пакетами, прикрепленными к пальцам рук, и импровизированными очками на голове Брендан начал спускаться в затопленный подвал.
Луч света, направляемый Уиллом, прорезал мутную воду, но неожиданно самодельные очки не сработали, как изначально планировалось, и сразу наполнились соленой водой, из-за которой ничего нельзя было разглядеть. Брендан сощурился, стараясь хоть как-то сориентироваться в мутном пространстве полумрака: жуткий старый манекен, генератор… банки!
Брендан совсем забыл о стойке с консервными банками. Они до сих пор благополучно стояли здесь у стены, а никто из них ничего не ел с самого завтрака, не говоря об Уилле. Ему нужно достать несколько банок – неважно, что окажется внутри. Взяв пять штук, он стал осматривать подвал, разыскивая то, ради чего нырял. Он знал точно, что это должно быть на полу, слишком уж тяжелое, чтобы всплыть. Его легкие горели от долгой задержки дыхания, казалось, все внутри саднит и разрывается, когда он нащупал… кувалду.
Быстро работая ногами, с режущей болью в груди Брендан обвязал накачанные воздухом пакеты для покупок вокруг ручки кувалды. Затем из последних сил оттолкнулся от пола и поплыл наверх к свету, через несколько мгновений выплыв на поверхность к ожидающему его Уиллу.
– Я достал это! – прокричал он. – Настоящий молоток! И это!
Он передал консервные банки Уиллу.
– Корделия! Элеонора! – тут же позвал Уилл. – У нас есть еда!
Сестры примчались на кухню прежде, чем он успел договорить. Они быстро откопали среди бардака консервный нож и вскрыли банку кукурузы «Зеленый великан», которую раздобыл Брендан. Кукуруза была немного холодной и сыроватой, но никогда еще она не казалась им такой вкусной.
– М-м-м, сколько еще у нас есть таких банок? – поинтересовалась Корделия.
– Полно, – ответил Брендан. – Я не мог их все поднимать на поверхность, когда мы так голодны.
– А есть консервированные персики, на десерт? – спросила Элеонора.
Все рассмеялись, но маленькая Элеонора продолжала допытываться:
– Или питьевая вода в бутылках?
После этого вопроса все притихли. Их всех ужасно мучила жажда, а в доме не было никакой пресной воды, все, чем они сейчас располагали, был кукурузный сок из банки.
– Прости, Нелл, – сказал Брендан. – Может, когда сломаем стену, найдем воду.
– Так идем ломать, – предложил Уилл, направляясь с кувалдой в коридор. – Кукуруза придала мне силы!
Все последовали за ним. Уилл прицелился к месту, помеченному крестиком, и, отведя кувалду в размахе, сказал:
– Должен попросить вас, дамы, отойти подальше.
– Прости, что? – возмутилась Корделия. – Ты решил снова проявить сексизм?
– Это работа не для женщин, – ответил Уилл, и еще до того как Корделия успела огрызнуться, встряла Элеонора:
– А как же твое плечо? Наложенные на рану швы разойдутся.
– Ерунда, – сказал Уилл, хотя боль в плече была сильной и он прекрасно знал, что у него есть только одна попытка проломить стену. Стиснув зубы, он замахнулся и нанес сокрушительный удар.
Это был один точный удар прямо по отмеченному месту на стене, даже Корделия была впечатлена хирургической точностью Уилла. Как и ожидалось, в стене образовалась дыра, от которой пошла зигзагообразная трещина до самого потолка, а внутрь нее завалились обсыпавшиеся куски краски и штукатурки.
Все уставились на большое отверстие, откашливаясь от столетней пыли, которая вырвалась, потревоженная за столько лет ударом кувалды.
Когда облачко пыли рассеялось, взгляду открылся проход, темный и жуткий, с установленными на уровне глаз факелами. Проход уходил в обе стороны так далеко, что было невозможно разглядеть, куда он ведет.
38
Корделия подняла одну из оставленных ими для освещения свечей и поднесла пламя к ближайшему факелу. Зашипев, факел вспыхнул, и оранжевый огонь осветил проход мерцающим светом. Одна часть прохода уходила в сторону большой спальни, другая – в сторону кухни, но в любом из направлений мог быть скрытый поворот, ведущий в неизвестную комнату. Кроме прикрепленных к стене факелов, здесь ничего не было.
– Идем? – спросил Уилл, заходя в проход.
– Только если я смогу идти с фонариком, – заявила Элеонора. – Мне кажется, факелы ненадежны.
Корделия передала фонарик сестре, и они одновременно вошли в таинственный проход.
– В какую сторону? – спросила она.
Элеонора настаивала на считалочке эники-бэники, чтобы решить, куда им идти.
Уилл снял со стены факел и стал поджигать другие. Каждый зажженный факел все ярче освещал проход, отчего страх Элеоноры растворялся. Оглянувшись назад и посмотрев на пройденный путь, она сказала:
– Похоже на Гензеля и Гретель с хлебными крошками.
– А разве их не склевывали птицы? – спросил Брендан.
– Тс-с-с, – шикнула Корделия брату, но Элеонора уже успела его стукнуть так, что его волосы оказались в опасной близости с пламенем. У первого поворота коридор расширился в небольшую комнату в восемь футов. У стены стоял бледный книжный шкафчик, но вместо того, чтобы немедленно изучить содержимое его полок, Корделия в ужасе отпрянула.
– Он сделан из костей! – испуганно сказала она.
И в самом деле, всмотревшись повнимательнее, можно было обнаружить, что шкаф сконструирован из человеческих костей, извивающаяся система использовала вместо ножек узловатые бедренные кости, а полки заменяли голени, отчего книги стояли неровно. Брендан присмотрелся и постучал по шкафчику.
– Да это просто дерево.
Корделия снова всмотрелась в устройство и материал шкафа – он был сделан из белых коряг, скрепленных латунными винтами. Пляшущие отблески пламени факелов создали эффект оптического обмана. Смутившись, Корделия пробормотала:
– Простите.
– А что это за книги? – спросил Уилл. – Очередные халтурные романа Кристоффа? Этот эгоист был плодовитым писателем.
– Эти книги выглядят иначе.
Корделия сняла с полки одну из них в износившемся кожаном переплете и раскрыла, отыскивая заглавие книги, написанной, как оказалось, на французском языке. Изображение на титульном листе представляло собой ксилографическую гравюру Адама и Евы в саду Эдема, с тем лишь различием, что из разделенной на четыре части головы Адама изливались мозги, а из груди Евы росла иссохшая скукоженная третья нога. Корделия вздрогнула от увиденного ужаса и перевернула страницу, за которой обнаружился череп с четырьмя зияющими чернотой глазницами, а на следующей – розовощекий младенец с чахлыми ластами вместо рук…
– Фу-у-у-у! Похоже на медицинское пособие по аномалиям, – сказала она, захлопнув книгу и ставя ее на прежнее место.
– Круто! Дай мне посмотреть! – воскликнул Брендан, но как только он открыл том и взглянул на гравюры, то немедленно изменил свое мнение: – Совсем не так круто.
Уилл взял с полки другую книгу, которая на первый взгляд казалась испанской энциклопедией, но заголовки поражали воображение.
– «Жертвоприношение человека», – прочел Уилл, показывая Корделии и Брендану изображение в книге, на котором ацтекский жрец в роуче с красивыми перьями, имеющими вид короны, вырывал сердца из груди испуганных жертв.
Уилл держал книгу подальше от Элеоноры, опасаясь испугать ее картинками.
– Этот чувак Кристофф был больным на всю голову, – сказал Брендан, раскрывая книгу под названием «Боги Пеганы», написанную на английском языке, что было редкостью для здешнего собрания. – «Раньше, чем воцарились боги на Олимпе, и даже раньше, чем Аллах стал Аллахом, Мана-Йуд-Сушаи уже окончил свои труды и предался отдыху».
– Бог суши? О чем это? – удивилась Элеонора.
– Это редкая книга Лорда Дансейни – сборник новелл о сотворении божеств, – сказала Корделия. – Можно мне взглянуть?
Брендан отдал книгу сестре и взял другую под названием «Благоухающий сад». Корделия с большим любопытством стала листать «Богов Пеганы», прежде чем перейти к осмотру остальных экземпляров на полках. Было очень непросто определять тематику книг, так как написаны они были на самых разных языках мира – французском, арабском, немецком, – иллюстрации и гравюры давали понять, что перед ними сборники трудов по принятию родов у коренных народностей, собиранию трав, зельеварению, колдовству и демонологии, полные изображений кричащий духов и адского огня. Книги даже пахли дурно – ветхие пожелтевшие страницы и старинные чернила смешивались в гнилостный резкий запах.
– Пахнет гниющей плотью, – заметила Корделия.
– О, – удивился Уилл, – и когда это ты нюхала разлагающуюся плоть?
– Ну, на самом деле никогда… но я… хм… Я читаю много детективов, в которых говорится, что гниющая плоть пахнет как мясо, пролежавшее пять месяцев, или красный окунь, оставленный надолго на солнце, – призналась Корделия.
– Гниющая плоть пахнет совсем не так, как эти книги, – сказал Уилл. – Поверьте мне, однажды почувствовав этот запах, запомнишь его навсегда.
Корделия не стала расспрашивать Уилла о том, где ему довелось столкнуться с этим запахом, и хотя об этом не говорилось в прочитанном ею романе, она догадалась, что для войны такой опыт естественен, и принялась просматривать книгу с заголовком «Апокрифы бестиария». Она захлопнула том, насмотревшись на изображения человеческих мучений – мужчина, привязанный к дыбе и разрываемый на части, новорожденные, отбираемые у матерей заросшими шерстью чудовищами, окруженные морем трупов, пирующие вампиры. Корделия поняла, что сюжетов для ночных кошмаров ей хватит минимум на неделю. Все это время Элеонора спокойно смотрела в проход, ее совсем не беспокоило содержание книг, она тревожилась из-за того, что находилось в доме.
– Давайте пойдем дальше, – сказала Корделия, выхватывая из рук брата «Благоухающий сад».
– Эй! Я только добрался до главы «Ритуальные рисунки на телах женщин, приносимых в жертву».
– Ты же ненавидишь читать.
– Только не о таком!
– Нам нужно идти дальше и узнать, куда ведет коридор. От этих книг у меня мурашки по коже.
Они продолжили идти по таинственному коридору, поджигая висящие на стене факелы. Проход искривлялся то в одну сторону, то в другую, но никакого ответвления на своем пути они не встретили до тех пор, пока не набрели на ржавую металлическую дверь, врезанную в стену слева от них. Дверь выглядела серьезным препятствием, и они уже забеспокоились, что ни за что не смогут ее открыть, когда заметили, что она слегка приоткрыта. Брендан прервал всеобщее замешательство.
– Как-то слишком просто, – сказал Брендан. – Кто хочет пойти первым?
Повисла тишина.
– Уилл?
– Почему я?
– Ты старше всех.
– Не так уж сильно.
– Но у тебя есть пистолет, – аргументировала Элеонора.
– Какой толк от оружия, если меня могут атаковать духи?
– Мы доверились тебе, – резюмировала Корделия.
Уилл не мог ничего выдумать в противовес этому. Держа свой «Уэбли», наготове, он медленно стал открывать дверь…
– Винный погреб! Вот кто мои духи!
Погреб был в два раза больше маленькой комнатки с книжным шкафом. На стенах висели факелы, точно такие же, как и в коридоре, а в самом погребе находились несколько стоек, уставленных бесчисленным количеством бутылок вина. Уилл немедленно принялся изучать полки.
– Тысяча восемьсот восемьдесят девятый! Очень славный год! – с улыбкой объявил Уилл, взяв бутылку.
– Поставь ее на место, – сказала Элеонора. – А здесь нет какой-нибудь газировки?
– В винных погребах не держат газированных напитков, – ответил Уилл. – А там нет штопора?
– Она права, Уилл. Поставь ее на место, – согласилась с сестрой Корделия. – Почему бы вам с Бреном не продолжить исследовать коридор, пока мы с Элеонорой осмотримся здесь?
– Исследовать на предмет чего?
– Воды! – не сдержавшись, крикнула Элеонора. – Вино не годится!
– Ладно, – сказал Уилл.
Прежде чем выйти в коридор, Брендан предупредил сестер, чтобы они были начеку.
– Будьте осторожны, не закройте сами себя здесь. Похоже, эта комната запирается изнутри.
Он указал на металлический засов, проходящий через всю ширину двери.
– Спасибо, Брен, – поблагодарила брата Корделия и, включив фонарь, стала осматривать погреб вместе с Элеонорой.
Фонарь осветил великолепное убранство погреба в античном стиле. Старинное зеркало с трещинами, припорошенными пылью, стояло среди открывшейся взгляду роскоши.
– Наверняка жена Денвера Кристоффа проводила здесь очень много времени, – сказала Элеонора, оглядев пространства погреба. – Это похоже на комнату для девочек.
– Я думаю, Денвер был просто тщеславным, как и большинство писателей, – объяснила Корделия. – Наверное, он сидел тут и обрезал бороду или напомаживал усы, прежде чем отправиться в город с нашим прапрапрадедом и устроить землетрясение.
Чтобы подкрепить свои высказывания доказательством, она открыла один из ящиков туалетного столика и достала ржавую бритву.
– Видишь? Очевидно для такого человека.
– То есть… он тоже наносил макияж? – спросила Элеонора, поднимая бархатный мешочек с пудрой.
– А вот это действительно странно. Не думаю, что во времена Кристоффа мужчины продолжали пудрить лица.
Элеонора выдвинула еще один ящик, в котором оказались банка с кремом, картонная книжечка со спичками и старое пожелтевшее от времени фото, которое она передала старшей сестре. Корделия изучила фото и взглянула на оборотную сторону, где была надпись: «Хранители Знания, 1912. Богемский клуб».
На фото были изображены люди, стоящие в богато украшенном зале на широкой винтовой лестнице с высеченными из камня горгульями вместо перил. Все были облачены в черные мантии с напудренными париками в фут высотой на голове.
– Это клуб, о котором писал в дневнике Рузерфорд Уолкер! – воскликнула Корделия.
– А это Хранители Знания, о них он тоже упоминал, – добавила Элеонора.
– Какое нелепое представление о моде. Я просто хочу сказать, что парики были ретро даже в тысяча девятьсот двенадцатом году! – Корделия стала рассматривать лица на фотографии, на которой было около сорока мужчин. – Вот! Денвер Кристофф.
Она указала на мужчину с суровым выражением лица и идеально уложенной бородой, точно такое же выражение у него было на фотографиях, что висели на стене второго этажа. Взгляд Денвера пронизывал Корделию, словно был устремлен куда-то в пространство тех ужасов, которые им довелось только что увидеть.
– Видишь нашего прадеда где-нибудь? – спросила Элеонора.
– Не уверена. Попробуй найти кого-нибудь, похожего на нашего отца, – предложила Корделия, но как они ни вглядывались в лица, никто не подходил, а через некоторое время все лица слились в одно и у них замельтешило перед глазами.
– Бесполезно! Ненавижу это! – воскликнула Элеонора, схватив фотографию, чтобы разорвать, но была остановлена Корделией.
– Нелл, не надо. Это еще одна часть головоломки. Мы не можем позволить эмоциям управлять нами. Подумай. Денвер Кристофф и Рузерфорд Уолкер были друзьями в тысяча девятьсот шестом году, но ко времени, когда был сделан этот снимок, Уолкера не видно рядом с ним. Что могло произойти между ними?
Пока Корделия с Элеонорой размышляли над поставленным вопросом, Брендан и Уилл набрели на еще одну дверь, сделанную на этот раз не из металла, а из дерева, которое сгнило. Уилл снял один факел со стены и зажег его, огонь заиграл причудливыми образами на стене.
– На этот раз ты идешь первым, – предложил Уилл.
– Только если дашь мне свой револьвер, – ответил Брендан.
– Хорошая попытка. Я прикрою тебя.
Брендан в волнении подошел к двери и повернул ручку, дверь не поддалась.
– Ох, – вздохнул Брендан. – Думаю, она открывается в другую сторону.
Он открыл дверь и с диким воплем рухнул на пол, а сверху на него упал скелет. Уилл едва не выстрелил от неожиданности, но быстро осознал, что никакой угрозы эта груда клацающих костей, покрывших Брендана, не представляет. Брендан в ужасе выполз из-под скелета.
– Что это… что…
За дверью оказался шкаф, единственной вещью внутри которого был скелет с костями, скрепленными винтами и клеем. Теперь он, распластавшись, лежал на полу, как будто именно здесь скелет поскользнулся и упал. Неожиданный обитатель шкафа улыбался Брендану своей жуткой вечной улыбкой. Над левой глазницей скелета была отметина.
– Успокойся, – сказал Уилл, подняв скелет за череп, отчего кости тихо закачались. – Похоже, это старый образец для медицинских целей. Ты когда-нибудь слышал о скелетах в шкафу?
– Не смешно, – ответил Брендан. – Раньше это был живой человек.
Пожав плечами, Уилл пихнул скелет обратно в шкаф, когда к ним подбежали встревоженные криком брата Корделия и Элеонора.
– Скажи им, что мы увидели паука или что-то в этом роде, – прошептал Брендан. – Если Элеонора увидит скелет, ей понадобится двадцать лет психотерапии, не меньше.
– Что случилось? – спросила Корделия.
– Не беспокойтесь. Брендан открыл этот шкаф, а внутри оказался паук.
– Большой? – стала уточнять Элеонора.
– Громадный, – уверял Брендан. – Возможно, тарантул.
– Тарантул? – воскликнула Элеонора. – Я никогда не видела настоящего живого тарантула.
Она юркнула к двери так, что ни Брендан, ни Уилл не успели ее остановить.
И все повторилось снова, скелет выпал прямо на Элеонору, покрыв ее, будто кладбищенское костяное одеяло. Элеонора взвизгнула и попыталась сбросить с себя этот кошмар, но беспорядочные фаланги, кости и зубы накрепко вцепились ей в волосы и одежду. Она встряхнула скелет, надеясь таким образом освободиться от его хватки, но чем больше она двигалась и вертелась, тем сильнее запутывалась. На мгновение показалось, что это какой-то жутковатый номер из цирка «Дю Солей», когда наконец Элеонора, крича и размахивая руками, побежала по коридору, тщетно стараясь избавиться от скелета…
39
– Вернись! – крикнул ей вслед Брендан, но Элеонора не послушалась, она была слишком напугана. Она продолжала бежать без остановки, пока Корделия с братом и Уиллом не нагнали ее у книжного шкафа, как будто сделанного из человеческих костей.
– Нелл! Прекрати двигаться! Ты запутаешься еще больше! – объяснила Корделия.
– Он живой! – визжала Элеонора. – Он пытается меня задушить!
– Ты просто выдумываешь, – ответила Корделия, вставая на колени, как всегда делала миссис Уолкер, чтобы успокоить младшую дочь. – Успокойся. Все будет хорошо.
Корделия стала медленно снимать спутавшийся на Элеоноре скелет: сперва она отцепила скрепленные пальцы, а затем распутала руки и ноги. В два счета неожиданная вешалка из шкафа превратилась в небольшую груду костей, покоящихся на полу прохода.
– Он оставил следы от своих костей на моей одежде, видите? – сказала Элеонора, прерывисто дыша. По ее лицу текли слезы.
– Вижу, – ответила Корделия, послюнявив палец, она оттерла придуманные Элеонорой пятна с ее одежды. – Теперь все чисто, видишь?
– И кое-что здесь… – добавила Элеонора, вынимая совсем не выдуманный зуб из-за уха и передавая его Корделии.
– Фу, – сказал Брендан, наблюдая за происходящим вместе с Уиллом.
Корделия отбросила зуб и обняла Элеонору, жестом попросив пилота убрать останки подальше. Уилл поднял скелет и унес его, позабыв о валяющемся зубе.
– Прости, Нелл, – извинялся Брендан, приобнимая сестру. – Я выдумал историю с тарантулом, чтобы ты не увидела этой штуки.
– Миллион тарантулов не так страшен, как скелет мертвеца! – ответила Элеонора. – С этого момента всегда говори мне правду, я достаточно взрослая, чтобы понимать.
Брендан кивнул и взял сестру за руку, а Корделия за другую… Несколько минут спустя трое Уолкеров вышли из пробитого в стене прохода в таинственный коридор в обычную часть Дома Кристоффа, если в этом доме хоть что-нибудь могло считаться обыкновенным. Погасив факелы, за ними вернулся и Уилл.
– Ты закрыл шкаф? – спросила Элеонора.
– К сожалению, там нет замка, но скелет никуда не денется. Он такой же неподвижный, как дверной гвоздь.
– В этом доме? Я бы не рассчитывал здесь на это, – заметил Брендан.
– Именно поэтому сегодня ночью я буду спать с вами, ребята, – объявила Элеонора.
– Да, пора ложиться спать, – сказала Корделия. – Сегодня был долгий день.
– И мне так хочется пить, – пожаловалась Элеонора. – Мне тяжело даже говорить об этом, потому что мои губы сохнут еще сильнее. Будто мое тело постепенно высыхает, начиная с кожи и заканчивая внутренностями.
– Элеонора права, – согласился Уилл. – Нам нужно что-нибудь выпить, иначе мы погибнем от обезвоживания. У нас еще остался этот растаявший лед?
Корделия ответила кивком.
– И очевидно, что единственное, где могла остаться вода… Как насчет уборной?
– Ужасно, – сказал Брендан. – Я сделаю вид, что ты не говорила этого.
– В туалете все еще есть свежая вода? – спросил Уилл.
– Эй, какая свежая вода?! Это вода из туалета! – ответил Брендан.
– Лучше, чем морская вода, – продолжил Уилл. – И вы только-только переехали сюда? Значит, туалетом еще не пользовались.
Уилл направился в туалет, расположенный на первом этаже.
– Вы идете?
Уолкеры последовали за Уиллом. Разумеется, никто еще не успел воспользоваться этим туалетом, и Уилл смело опустил руку и зачерпнул воды. Сделав глоток, он сказал:
– Хорошо, – а выпив еще немного, добавил: – Вкус родниковой воды.
Рот Брендана наполнился слюной от наблюдаемой картины, но ему все еще невыносимо было думать о самой идее – пить из унитаза.
– Я не могу, – сказал он. – Хотя меня невыносимо мучает жажда, я не могу пить из унитаза.
– Просто представь, что это чаша с пуншем, – предложил Уилл.
– Но я не мочусь в чашу с пуншем, – ответил Брендан.
– А как насчет этого? – сказала Корделия, снимая крышку с бачка, внутри которого была кристально чистая вода. – Кажется, пить отсюда значительно проще.
– Согласна, – сказала Элеонора, сделав глубокий вдох, и стала пить из бачка.
Корделия присоединилась к сестре, последним не выдержал Брендан… В какой-то момент все Уолкеры пили воду из бачка так, словно это была единственная вода во всем доме, что на самом деле было правдой. Еще никогда Брендану не доводилось пить такую воду. Казалось, она приносила ему исцеление, протекая через горло внутрь, и очень быстро его живот наполнился, и Брендан ощутил сонливость.
– Этого должно хватить, чтобы пережить ночь, – объявил Уилл. – Завтра исследуем коридоры на предмет свежей пресной воды… и еды, какие бы консервы ни оставались в затопленном подвале.
– Мы будем чистить зубы перед сном? – спросила Элеонора.
– Конечно, нет, – сказала Корделия.
Элеонора покачалась на мысках, и они все вместе отправились в спальню, сопровождаемые плеском волн, доносившимся из окон. В сравнении с прошлой ночью условия стали значительно хуже. Вместо прежних спальных мест им предстояло уместиться на одном громадном матрасе, который еще необходимо было вытащить из окна. Остальные, очевидно, выпали через то же злополучное окно, когда гигант стукнул дом. По крайней мере других матрасов нигде не было. Им удалось с трудом расположиться на единственном имевшемся, хотя он и был внушительных размеров, почувствовав себя селедками в бочке. Брендан с Уиллом легли по краям, а сестры заняли середину.
– Надеюсь, завтра я буду ночевать в лучших условиях, – заметил Брендан.
– Почему? – удивилась Элеонора.
– Потому что на полу битое стекло, эй? А что, если я упаду с кровати? И проснусь с кусочками стекла, торчащими из моего лица!
– Ты такой ребенок! – стала дразнить брата Элеонора.
– И слабак, – добавила Корделия.
– И хитроумный изворотливый лис! – присоединился, смеясь, Уилл.
– Я вас ненавижу, – ответил Брендан, зевая.
Пока все хихикали, укладываясь поудобнее, Брендан вслушался в ночную тишину и посмотрел в окно на луну… он внезапно понял, что в этом доме, несмотря на необходимость пить воду из туалета, у него есть дружная семья и добрый друг. Снаружи безразлично висела луна, и раскачивались волны холодного океана. Невозмутимо и безучастно ко всему, что с ними происходит.
– Беру свои слова обратно, – сказал Брендан. – Я вас не ненавижу. Я бы не смог оказаться запертым в дрейфующем доме с кем-либо еще.
Элеонора, держа старшую сестру за руку, начала засыпать первой. Когда Брендан закрыл глаза, то услышал, что Уилл шепчется с Корделией.
– То, как ты заботилась о сестре, было очень трогательно. Это напомнило, как заботились обо мне… мой старший брат Эдгар.
– Я напоминаю тебе твоего брата? – обиженно спросила Корделия.
– Нет, нет, ты намного красивее! – исправился Уилл. – Эдгар замечательный парень, но ему не хватает благообразности.
Брендан открыл глаза и скривил гримасу.
«Спорим, эти двое в хороших отношениях…» – подумал он, осторожно переворачиваясь на бок так, чтобы ни при каких обстоятельствах не упасть на осколки.
Он вслушивался в тихое полуночное перешептывание сестры с Уиллом, пока они не заснули и до него не стало доноситься их ровное дыхание. А вот он уснуть никак не мог…
Брендан очень устал, его тело было покрыто синяками и ныло, словно он отыграл три матча подряд в лакросс. Разные мелочи не давали ему уснуть: сильные удары волн, бьющихся о стены дома, рыбы, выпрыгивающие из воды (или это были какие-то другие существа, гораздо хуже рыб?), непрерывное шипение, исходящее от стен дома. Он боялся спускаться на первый этаж, поэтому оставался в постели в полусонном состоянии, ворочаясь с боку на бок на том крошечном месте матраса, которое ему полагалось. И вдруг он услышал, как кто-то вошел в комнату.
Брендан немедленно закрыл глаза покрепче.
«Это просто воображение играет со мной. Если я долго буду держать глаза закрытыми, это все исчезнет», – уговаривал он себя.
Обычно он играл в такую игру сам с собой, когда был младше. Он представлял, что индусский бог Шива-разрушитель стоит в его комнате у кровати и готов лишить его жизни, если он испугается настолько, что откроет глаза. Брендан прочел о Шиве в энциклопедии, и откровенно говоря, именно поэтому он перестал читать энциклопедии вообще.
Звуки шагов стали приближаться, и, чтобы это ни было, оно пристукивало и клацало при ходьбе. Брендан лежал не шелохнувшись в полном оцепенении от ужаса.
«Не смотреть, не смотреть, – внушал он себе, стараясь взять под контроль разум, но вдруг подумал: – Ты должен посмотреть, если не хочешь быть убитым?»
Он моментально открыл глаза и увидел, что над ним стоит жуткий скелет из шкафа в тайном коридоре.
Скелет пристально вглядывался в Брендана, несмотря на то что в его пустых глазницах не было глаз, а над левым по-прежнему виднелась отметина. Лицевые кости проскрипели, когда скелет попытался улыбнуться, обнажив челюсть с отсутствующим зубом. Затем скелет медленно поднял руку, поднес палец к тому месту, где раньше находились губы, и тихо произнес:
– Тс-с-с-с-с-с-с-с.
40
Брендан предпочитал считать себя мужественным человеком, но когда он увидел скелет, склонившийся над ним, то смог выдавить из себя только охи и ахи, что не соответствовало образу ни одного стойкого мужчины. Его прерывистое испуганное дыхание больше походило на звуки человека, только что съевшего порядочную порцию острых чипсов «Dorito».
Скелет развернул кисть руки ладонью к Брендану и начал тянуться к его шее. Брендан попытался увернуться, но все его мышцы стали желеобразными и не слушались его, тогда он решил закричать, но у него перехватило дыхание и недоставало воздуха для того, чтобы крикнуть. Он знал, что рука приблизится и пальцы вопьются в его шею перед тем, как начать душить его…
Но вместо этого скелет коснулся костяной рукой его подбородка и поднял ее вверх, показывая на потолок, другой же рукой скелет указал в сторону лестницы, ведущей на чердак.
Брендан изо всех сил отпихнул от себя скелет и закричал как никогда еще не кричал в своей жизни. Его крик напоминал вопль громадного буйвола, в которого врезался бульдозер.
– Брен! Да что с тобой такое? – застонала Корделия.
Брендан растерянно моргал глазами – скелет исчез. Его лоб покрылся испариной, он судорожно трогал себя за лицо и грудь, стараясь убедиться, что это не сон.
– Не может быть, – сказал он. – Серьезно? Всего лишь сон?
– Видимо, – буркнула Корделия, переворачиваясь на живот. – Если это не была твоя практическая отработка пожарной тревоги.
– Ребята, будьте добрее. Ему приснился кошмар! – сказала Элеонора. – Ты как, в порядке, Брен?
– Думаю, да… Простите, что разбудил вас…
– Скорее всего, ты разбудил рыбу, – заворчал Уилл.
– А что тебе приснилось? – спросила Элеонора. – Что ты тонешь?
– Нет… – качая головой, ответил Брендан. – Я не спал, а скелет из того шкафа в коридоре… я его видел. У него недоставало одного зуба, а над глазом была та же отметина… он стоял прямо здесь.
– Так и знала, что эта штука – настоящее зло, – сказала Элеонора.
– Прекрати, Брен, – оборвала брата Корделия. – Ты пугаешь нашу сестру, и всем остальным нужно поспать! Оставь свои сны при себе.
– Да я не спал! И я уверен, что скелет до сих пор в комнате…
– Где?
Все оглядели спальню, но никаких признаков присутствия скелета не обнаружилось.
– Помнишь, как было в прошлом месяце? – спросила Брендана Корделия. – Ты мечтал об этом старом мультике с Микки-Маусом и начал плакать: «Мамочка! Мамочка!»
– Ладно, какая разница, – сказал Брендан, взглянув на Уилла. – Вы спите, а я позабочусь об остальном.
Корделия с Уиллом что-то пробормотали в ответ и немедленно улеглись спать, но Элеонора протянула руку брату:
– Я верю тебе.
Брендан сжал пальцы Элеоноры в знак благодарности, а вскоре и она мирно заснула, держа его за руку, и ее дыхание было спокойным и ровным. Когда Брендан удостоверился, что сестра спит, он аккуратно выпустил руку Элеоноры, а сам выскользнул из постели.
Брендан взял фонарь, тихо, на цыпочках подкрался к противоположной стороне кровати, где спал Уилл, и осторожно потянулся к кобуре. На этот раз он не собирался оказаться безоружным в момент опасности. Брендан помнил предупреждение Уилла об ответственности и серьезном отношении к револьверу и, так как с гранатой он оплошал, то на этот раз он решил быть более осторожным. Сейчас перед ним стоял вопрос не нарушения правил, а самозащиты и выживания.
Брендан предельно аккуратно извлек «Уэбли» из кобуры, чтобы ни в коем случае не разбудить владельца. Затем он вышел из спальни и стал спускаться вниз по спиралевидной лестнице, освещая себе путь фонариком и держа наготове револьвер в дрожащей руке, мысленно он перебирал все факты, связанные с астрономом Галилео Галилеем.
Галилео был самым любимым историческим персонажем Брендана. Когда он был взят под стражу инквизицией за утверждение, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот, как считалось в те времена, он отрекся от своего убеждения, виновато наклонив голову, но затем сказал себе под нос: «А все-таки она вертится!»
Позже ученые пришли к выводу, что Галилей не произносил эту фразу, ставшую крылатой, это не более чем легенда, но Брендан не обращал на это внимания. Галилей был слишком умен, храбр и мужественен, чтобы просто пойти на поводу у кучки жаждущих власти людей и отказаться от своих открытий. Иногда Брендан воображал, каково это находиться в комнате, где полно людей, верящих в нелепые идеи и знающих, что ты прав. Теперь, идя в одиночку по Дому Кристоффа к входу в таинственный коридор, подвергнутый насмешкам сестры и Уилла, он размышлял:
«Они могут говорить все, что угодно, но скелет двигался! И он показал мне что-то очень важное… Это что-то находится на чердаке».
На этот раз идти по таинственному коридору было легче, все-таки он уже бывал здесь, и это придавало ему уверенности. Брендан подошел к шкафу, куда Уилл бросил скелет, и открыл дверь, нацелив револьвер. Его палец нервно подрагивал на курке, и он с трудом мог совладать с весом оружия.
– Выходи с поднятыми руками!
Скелет рухнул к ногам Брендана.
– И что это такое было? – спросил Брендан, тыча револьвер в груду костей. – Почему ты хочешь идти на чердак?
Скелет бездвижно лежал на полу в полной тишине.
– Это был какой-то знак? Какая-то подсказка?
Скелет никак не отзывался.
– Отлично. Попробуем по-другому.
Он взвалил скелет себе на плечо и понес его обратно по коридору, кости впивались, постукивали и пощипывали кожу Брендана. Он остановился, когда заметил, что на полу что-то блеснуло – зуб, который Элеонора вытащила из своих волос за ухом.
– Тебе это еще понадобится, – сказал Брендан, подняв зуб с пола и положив его в карман.
Он заметил, что разговор с костлявым пассажиром успокаивает его и не дает бояться.
– Я знал, что я видел тебя не во сне, Скерет, поэтому я понял, что это было видение. И я подумал, если это было видение, значит, ты хотел мне что-то сообщить. А вдруг ты скелет той летучей мыши с чердака… и, может, если я тебя отнесу на чердак, ты оживешь. Может, это особая сила, которой обладает дом в этом измерении. А может, ты – Денвер Кристофф, или Рузерворд Уолкер, или кто-нибудь еще, кто сможет помочь нам выбраться отсюда!
Брендан поднялся на второй этаж, прошел мимо родительской спальни и направился прямиком на чердак. Войны Убиена раскурочили лестницу на чердак, и теперь на ступеньках были выбоины и дыры. Брендан поправил скелет на плече, располагая его понадежнее, и, кряхтя, стал расчищать осколки и весь тот мусор, что образовался после нападения варваров. Наконец ему удалось добраться до чердака, и сперва он забросил скелет в комнату, а затем влез сам. Он выключил фонарик и навел револьвер Уилла на ухмыляющийся череп.
– Ну что, только ты и я, мы проведем здесь так всю ночь. И когда ты почувствуешь, что возвращаешься к жизни, поднимись и расскажи мне все по порядку, а я буду готов выслушать.
Череп с отметиной, казалось, слушал внимательно. Наблюдая за своим ночным заложником, Брендан стал засыпать, когда вдруг вспомнил:
– Твой зуб! Точно, прости. Если уж ты заговоришь, мне бы не хотелось, чтобы ты шепелявил. Мне нужно понимать каждое твое слово.
Он вставил зуб в рот скелета, улыбаясь той ухмылке, которая теперь была восстановлена, а после улегся на деревянный пол, который показался ему даже мягче, чем подушка. Проблема со сном, которая так мучила его раньше, растворилась, и теперь, выполнив свою миссию, он легко мог заснуть под праздничный салют… но совсем скоро чердачную комнату заполнил свет утреннего солнца.
Брендан проснулся, перевернулся и ахнул в изумлении от увиденного.
За ночь скелет действительно вернулся к жизни. Но это был не Денвер Кристофф и не Рузерфорд Уолкер, перед ним была бледная, белокожая, абсолютно голая рыжая девушка.
– Ох… – обескураженно произнес Брендан. – Ты в порядке? Кто ты?
Рыжая девушка открыла глаза и, поняв, что обнажена, постаралась прикрыть себя руками. Она поспешила пнуть незнакомца своей голой ножкой и закричала громче, чем до смерти перепуганный в минувшую ночь Брендан:
– Помоги-и-и-и-ите-е!
41
Уилл немедленно проснулся от раздавшегося шума.
– Корделия! Элеонора! – позвал он.
– Что?
– Что такое? – отозвались, потирая глаза, девочки.
Сверху доносился крик, как если бы очень рассерженная молодая девушка защищалась, применяя весь диапазон децибелов своего голоса, а также бросаясь всеми предметами домашнего обихода, что попадались ей под руку. Брендан, в которого кидались всем, чем только можно, кричал от боли.
– Это же Брен! – воскликнула Корделия. – Судя по звуку, он в беде.
– Тогда кто девушка? – спросила Элеонора.
– Надеюсь, что это не та проклятая Ведьма Ветра! – сказал Уилл, спрыгивая с матраса. – Идемте!
Он схватился за кобуру и внезапно вспыхнул от злости.
– Брендан!
На чердаке Брендан, забившись в угол, старался уворачиваться от летящих в него предметов, украшений и частей разломанного бюро, которые швыряла ожившая рыжеволосая девушка. Она повернулась боком, прикрываясь, насколько только возможно, одной рукой, а другой активно бросаясь вещами.
– Прекрати разглядывать меня, ты, ничтожный ребенок!
– Прекрати бросаться в меня, и я не буду… ай!
– Что ты сделал с моей одеждой? Где мистер Кристофф?
– Он умер! Ай! Я попрошу своих сестер найти тебе одежду! Как тебя зовут?
– Здесь я задаю вопросы, а не ты!
Рыжеволосая подняла с пола фонарик.
– Стой! – крикнул Брендан, пытаясь придать своему трескучему голосу хоть какую-нибудь интонацию приказа. – У нас только один!
Трясущимися руками он навел револьвер на девушку…
БА-БАХ!
Брендан не понимал, как такое могло произойти, возможно, его палец соскользнул и вдавил курок. Как только он услышал выстрел, то сразу осознал, насколько глупо было брать револьвер Уилла. Отдача была такой сильной, что на мгновение могло показаться, будто это не револьвер, а разъяренный маленький зверек.
Брендан понятия не имел, как следует целиться, и пуля вошла в потолок, оборвав металлическую цепь, на которой держалась сферической формы лампа, тут же упавшая на рыжеволосую девушку. И хотя лампа стала легче, поскольку все вставные стекла были разбиты во время драки гигантов, девушка немедленно упала на пол.
– Нет! – прокричал Брендан, отбросив в сторону ставший горячим после выстрела револьвер, и подбежал к девушке. – Я прошу прощения, пожалуйста, очнись, я даже не думал… я не должен был брать револьвер… я даже не… о-о-о-ой!
Рыжеволосая ударила Брендана в пах.
Подражая Уиллу, Брендан произнес «Бог ты мой!» перед тем, как рухнуть на пол. Девушка встала над ним, подняв пострадавший светильник. Струйка крови побежала по ее лбу, но несмотря на это, девушка всем своим существом выражала готовность стукнуть Брендана светильником.
– Стой! – крикнул ей Уилл, прибежавший на чердак вместе с Корделией и Элеонорой.
Девушка взглянула на Уилла и, выронив лампу, стала прикрывать руками свою наготу.
– Оставьте меня в покое! – кричала девушка, вытирая кровь со лба. – Он пытался меня убить!
– Успокойтесь, – сказал Уилл, осторожно приближаясь к девушке.
Он накинул на нее свою летную куртку и достал платок, которым прижал рану на голове, чтобы остановить кровотечение. Разинув рот от удивления, Корделия наблюдала за происходящим, ей показалось, что она узнала эту девушку с рыжими волосами и зелеными, оливкового оттенка глазами.
– Кто ты? – спросила Корделия.
Но девушка не ответила на ее вопрос.
– Брендан! – властно обратился к нему Уилл. – Верни мой «Уэбли», ты вор!
Напуганный Брендан пристыженно отдал оружие.
– Я предупреждал тебя, чтобы ты не прикасался к моему револьверу, – отчитывал его летчик. – Почему ты совершаешь настолько безответственные поступки?!
– Я просто… Я хотел быть в безопасности, – ответил Брендан.
– Безопасности? – скептически повторил Уилл. – Украв мой револьвер, ты подверг опасности и себя, и всех нас!
– У меня была важная миссия. Мне было нужно мужское оружие.
– Револьвер не сделает из тебя мужчины. Кражей ты не сможешь придать себе мужественности. Ты понимаешь?
– Да, Уилл, – подавленно отвечал Брендан.
– Очень хорошо, – сказал Уилл, убирая револьвер в кобуру. – Итак, мисс, – обратился он к девушке, – Меня зовут Дрейпер. Командир Авиационного крыла Семидесятой эскадрильи Королевских военно-воздушных сил Уилл Дрейпер. А это мои компаньоны, с которыми мы путешествуем, – Брендан, Корделия и Элеонора. Откуда будете вы?
Корделия нахмурилась, припоминая: «Точно так же Уилл представился мне в лесу».
– Прежде всего, вам следует лучше следить за этим сумасшедшим лунатиком! – объявила рыжая девушка, вызывающе отбросив с лица прядь волос. – Если бы он прицелился как следует, то мог бы убить меня. Кроме того, мне не нравится, как он смотрит на меня.
– Эй, Пеппи Длинныйчулок, не смотрю я на тебя. Меня не интересуют рыжие с веснушками на…
– Довольно! – грозно прервал его Уилл.
Брендан тут же замолк.
– Мисс, – произнес Уилл, – Я полностью понимаю ваши неудобства и смущение. Кроме того, вы ранены. Корделия, не могла бы ты принести юной леди какую-нибудь одежду?
– Принести? – возмутилась Корделия. – Я тебе не дрессированная собака. И я знаю, как ее зовут. Это Пенелопа Хоуп.
42
Девушка ошеломленно посмотрела на Корделию.
– Ты знаешь, как меня зовут?
– Я вычитала это в книге Денвера Кристоффа, – объяснила Корделия. – Ты – Пенелопа Хоуп, медсестра, жившая в Фримли во время Второй мировой войны.
– Нет… – сказала совершенно сбитая с толку девушка. – Я даже не знаю, что такое Фримли. Да, меня зовут Пенелопа Хоуп, но я служанка, здесь, в Доме Кристоффа. И совсем не откажусь от одежды.
– Мы что-нибудь подыщем для тебя, – сказала Корделия, спускаясь по лестнице вместе с младшей сестрой.
Она думала о том, каким удивительным образом все закрутилось, в романе «Отважный летчик» именно Пенелопа Хоуп стала той девушкой, в которую влюбился Уилл Дрейпер.
На чердаке Уилл и Брендан держались несколько поодаль, пока Пенелопа, завернувшись в куртку пилота, смотрела в окно на подрагивающие волны.
– Мы плывем по морю? Как такое возможно?
– Прежде всего, расскажите, откуда вы взялись, – сказал Уилл.
– Шкаф, – ответил за девушку Брендан.
– Что? – не поверил Уилл.
– Еще вчера она была скелетом. Сегодня утром стала… девушкой.
– Вы меня запутали, – призналась Пенелопа. – Я была скелетом?
– Позволь мне, – сказал Брендану Уилл. – Пенелопа, вы знаете, какой сейчас год?
– Тысяча девятьсот тринадцатый.
– Боюсь, что нет. Согласно сведениям моих компаньонов, две тысячи тринадцатый.
– Это просто смешно.
– А вы когда-нибудь такое видели? – Уилл засунул руку в карман и показал Пенелопе нечто, что крайне изумило Брендана.
– Это моя приставка! Где ты ее взял?
– Ты украл мой револьвер, а я украл твои игры. Мисс Хоуп, есть какие-нибудь идеи?
– Понятия не имею, – ответила Пенелопа, вертя в руках устройство.
– Позвольте мне продемонстрировать.
Уилл включил игровую приставку, и у Пенелопы отвисла челюсть от удивления.
– Это похоже на фотографию… цветную?! И она движется?! Как?
В последующие десять минут они посвятили Пенелопу в подробности своих приключений, а Брендан пересказывал необходимые факты мировой истории. Это была продолжительная увлекательная беседа со множеством шуток и улыбок, и к концу Брендан простил Пенелопу за то, что она напугала и ударила его. К этому моменту вернулись Корделия с Элеонорой, они принесли фиолетово-зеленое платье с вязаным воротником и неуклюжими громоздкими наплечниками.
– Это гадкое платье тебе подарила на Рождество бабушка, – заметил Брендан. – Почему ты не дашь ей что-нибудь более красивое?
– Брендан влюбился в новую девушку! – поддразнила его Элеонора.
Брендан уже готов был начать оправдываться, но неожиданно получил поддержку Уилла:
– Ну и что? Пенелопа умна, она хорошо изъясняется, особенно для служанки, и очень красива. Твой братец мог выбрать кого-нибудь хуже.
От услышанного Брендан в ужасе посмотрел на Уилла.
– Вы двое, – начала Корделия, – не особенно очаровывайтесь этой девушкой. В романе Денвера Кристоффа есть персонаж по имени Пенелопа Хоуп, и наверняка именно она стала прототипом. Конечно, если вы не хотите втрескаться в ту же девушку, что и Кристофф…
– Я ни в кого не втрескался! – заявил Брендан.
– А я свободный человек и могу делать что пожелаю, – сказал Уилл.
Корделия удрученно посмотрела на Уилла. Вздохнув и положив руку ей на плечо, Уилл попытался как можно откровеннее объясниться с Корделией, подбирая самые точные слова.
– Корделия, – начал он. – Я намного старше тебя.
– Намного старше? – в ярости произнесла Корделия, отреагировав прямо противоположным ожиданиям Уилла образом. – Да тебе всего семнадцать! Ты на два года старше меня!
– Что? Но как ты…
– Ты солгал о своем возрасте, чтобы вступить в армию.
– Ты это знаешь?
– Я знаю о тебе все из книги «Отважный летчик», которую я прочла…
– Значит, ты читала обо мне! Как мило, что ты признаешь это.
– Стой, Уилл – такой же ребенок, как и мы? – спросила Элеонора. – Круто. Теперь все будет не так ужасно, когда мы вернемся, он сможет пойти на выпускной вечер с Делией…
– Я оделась, – отозвалась с чердака Пенелопа.
Все вместе они поднялись обратно на чердак, окутанные повисшим в воздухе напряжением от неразрешенного вопроса между Уиллом и Корделией. Пенелопа Хоуп выглядела изящно даже в этом жутком платье. Все то время, что она рассказывала о себе, сидя на подоконнике, Уилл не смотрел на нее, его взгляд нервно блуждал по комнате. Брендан открыто разглядывал девушку, Элеонора думала, что она симпатичная, а Корделии показалось, что она ничего так.
Меж тем Пенелопа рассказывала о себе:
– Я начала работать прачкой в Доме Кристоффа два года назад… э-э-э… то есть в тысяча девятьсот одиннадцатом году, моя комната была здесь, наверху. Конечно, когда я получила эту работу, я знала, что мистер Кристофф чудак. Даже когда он пожал мне руку во время разговора со мной, было в его взгляде что-то таинственное и странное. Я подумала тогда, что он размышляет о своих рассказах. После того как я была принята на работу, я узнала, что когда он сочиняет, то не ест и не спит.
– С вашим скромным образованием, – вставила Корделия, – вам, должно быть, было трудно понять привычки гения.
– Не могу сказать, что он много работал, – раздраженно ответила на укол Пенелопа. – Я имела в виду, что он буквально не ел и не спал.
Потом она добавила тише:
– Все стало хуже, когда Кристофф до одержимости увлекся своим «величайшим произведением», как он его называл.
– Величайшим произведением? – переспросила Корделия. – Что это?
– Поначалу я полагала, что он пишет новый роман, – сказала Пенелопа. – Но он больше не работал в своем кабинете, мистер Кристофф переместился на чердак и трудился там в течение нескольких месяцев, а после продолжил занятия в другом месте, скрытом ото всех. Он мог исчезнуть на несколько дней, а когда возвращался, его глаза были красными от лопнувших сосудов, не выдерживающих такой напряженной работы. На его лице всегда была безумная ухмылка. С этого момента он стал взращивать привязанность ко мне. Все это доставляло еще больше беспокойств, но я подыгрывала ему, потому что страшно боялась. Я могла разговаривать с ним и слушать о его тревогах и проблемах. Иногда он просто бормотал что-то бессвязное. А однажды, когда я поинтересовалась его величайшим произведением, он пришел в такую ярость, что ударил меня по лицу и сказал, что это не для таких тугоумных, как я. Величайшее произведение предназначено для высокого ума талантливого человека, такого, как он сам.
– Он ударил тебя? – возмутилась Элеонора. – Это ужасно.
– Это не самое худшее, что случалось со мной, – ответила Пенелопа, глядя на плещущиеся волны.
– Что ж, я могу уверить вас, что ничего подобного с вами больше не произойдет, – сказал Уилл. – Вы с нами, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить вас.
– Спасибо, – сказала Пенелопа и продолжила свой рассказ: – Я попыталась выбросить из головы мысли о Доме Кристоффа и величайшем произведении. Но год спустя я нашла скрытую часть дома.
– Ты нашла потайной коридор? – спросил Брендан.
– Коридор? Он далеко не один! – рассмеялась в ответ Пенелопа. – Этот дом полон тайн. Не думаю, что даже Кристоффу известны они все.
– Как же они стали известны тебе? – удивился Уилл.
– Я протирала пыль в библиотеке и ударилась о настенную лампу. Я попыталась было ее поправить, но когда я повернула ее…
– Открылась дверь, – закончил за нее Брендан.
– Откуда ты знаешь?
– Скуби-Ду, – пояснил Уилл.
– Кто?
– Говорящая собака, которая… не бери в голову.
Пенелопа продолжила:
– Я зашла внутрь и оказалась в проходе с факелами на стенах и ужасными книгами на полках страшных шкафов. За винным погребом и шкафом я обнаружила еще один проход… им не видно было конца. Каждую ночь я спускалась вниз и находила все новые потайные коридоры и комнаты. Дом был невообразимо больше изнутри, чем казался снаружи. А после – не могу поверить, что это было целый век тому назад, – я ушла так далеко, что могла слышать стук падающих капель, эхом разносящийся по тайным коридорам, как в глубокой пещере… и в этот момент я нашла Кристоффа.
– И чем он занимался? – спросила Корделия.
– Он был внутри… как бы это сказать. Я бы назвала это пещерой наслаждений.
– Пещерой наслаждений?
– Это выдолбленная в горе пещера, – продолжала свой рассказ Пенелопа, – заполненная всем, что только может пожелать мужчина. Красивые драгоценные камни, сокровища, женщины, вино, слуги. Кристофф пел и танцевал… он был похож на сумасшедшего, опьяненного радостью удовольствия. Происходящее напоминало рай или ад. Будто сон, происходящий наяву с такой отчетливостью…
– Невероятно захватывающе, – сказал Уилл.
Он перестал бороться с собой и избегать смотреть на Пенелопу. Было похоже на то, будто он знает ее уже очень давно.
– Ты удивительная рассказчица.
– Я мог бы слушать ее часами, – признался, соглашаясь, Брендан.
– Тогда помолчи и дай ей закончить! – съязвила Корделия.
– Спасибо, – сказала Пенелопа. – В центре пещеры на пьедестале, словно чудная статуя, лежала книга.
– Уверен, что знаю, какая именно, – вставил Брендан.
– Разумеется, я предположила, что это и есть величайшее произведение, над которым работал мистер Кристофф. На книге не было заглавия, только картинка на обложке…
– Дай угадаю, похоже на глаз, – сказал Брендан.
– Совершенно верно!
– Поглядите-ка, перед вами победитель викторины.
Пенелопа проигнорировала замечание, на самом деле она больше говорила для Корделии, которая, несмотря на всю свою колючесть, казалась самым внимательным слушателем.
– Когда я увидела книгу, я ощутила непреодолимое желание прикоснуться к ней. Я захотела немедленно открыть ее и посмотреть, что в ней кроется. Было очевидно, что ключ ко всему именно в книге. Я выступила из тьмы коридора и шагнула прямо к книге… в этот момент меня заметил Кристофф.
– Ох, – вырвалось у Элеоноры.
– Он потребовал объяснений, как я нашла его тайное место. Но что более важно, он был обеспокоен своей дочерью.
– Ведьмой Ветра? – в замешательстве спросила Элеонора.
– Нет… Ваш брат рассказал мне о Ведьме Ветра, но я знаю дочь Кристоффа как милую девочку по имени Далия. Мистер Кристофф обожал ее. Она была единственной, о ком он заботился больше, чем о сочинениях! Даже если Кристофф погружался на несколько дней в работу, всякий раз, когда Далия была с ним, он становился образцовым отцом, окружающим своего ребенка любовью и заботой. И когда он проводил время с Далией, в его глазах больше не было этого помешанного взгляда, а на лице не блуждала странная ухмылка.
– Ну и что случилось? – спросил Брендан.
– Мистер Кристофф кипел от ярости. Называл меня гадкими словами и утверждал, что из-за моей беспечности Далия могла пойти сюда за мной. А это место Далия не должна была видеть никогда! И она не должна была видеть его самого. Я пообещала Кристоффу, что этого больше не повторится. Я просила его поверить мне… и вдруг он стал абсолютно спокойным и сказал мне, чтобы я не двигалась и стояла не шелохнувшись. Он развернулся и подошел к книге. Кристофф постоял рядом с ней какое-то время, что-то вписывая в нее. Я никогда не узнаю, что он написал, потому что когда он развернулся, в его руках была горящая огнем булава.
– Горящая булава? – обрадовался Брендан. – Классно.
– О нет, эта булава не принесла мне никакой радости, – сказала Пенелопа. – Она была ужасающа, будто орудие самого сатаны. Несмотря на то что она была выкована из черного металла, булава горела, словно была сделана из дерева, и пламя не причиняло Кристоффу никакого вреда. Я не понимала, что вижу. И когда я взглянула на Кристоффа…
Пенелопа замолчала, словно ей было больно от воспоминаний.
– И что было с ним? – спросила Корделия.
– Его лицо… менялось на глазах. Одна половина улыбалась этой отвратительной ухмылкой, а другая – хмурилась, внушая страх, казалось, его рот не умещается на этом лице. Он сказал мне: «Ты разозлила Короля Бури», затем поднял булаву над головой, замахиваясь, и метнул ее в меня… и после я очнулась здесь, на чердаке.
43
– Король Бури? – переспросила Элеонора.
– Ага, как Ведьма Ветра, – сказал Брендан.
– Денвер Кристофф и его дочь оба попали под магическое влияние книги, – предположила Корделия. – Это многое объясняет…
– Как и отметину на твоем черепе! – объявил Пенелопе Брендан, отчего та посмотрела на него в недоумении, и он пояснил: – Когда мы нашли твой скелет, у тебя на лбу над глазом была отметина, которая скорее всего осталась после удара булавы, отколовшей часть кости…
– Прекратите это! Не напоминайте мне! Денвер Кристофф абсолютно хладнокровно убил меня! – прокричала очень расстроенная Пенелопа.
– Ну, ну. Не надо, – успокаивал Пенелопу Уилл, поглаживая ее по спине.
– Да, посмотри на это с другой стороны, – поторопился исправиться разволновавшийся Брендан. – Чердак исцелил и полностью воскресил тебя. Ты прекрасно выглядишь. То есть не красиво, а прилично. Знаешь.
– Спасибо, я надеюсь, – всхлипывая, ответила Пенелопа.
– Пенелопа… – обратилась к ней Элеонора.
– Секунду, Нелл, – прервала сестру Корделия. – Пенелопа, все, через что тебе пришлось пройти, ужасно, но у меня к тебе есть еще один вопрос: упоминал ли когда-нибудь Денвер Кристофф человека по имени Рузерфорд Уолкер?
– Вы имеете в виду своего предка? – спросила Пенелопа.
Корделия посмотрела на нее с подозрением.
– Брендан представился мне, и я подумала, что здесь есть связь. Я прошу прощения за то, что должна сказать, но Кристофф ненавидел Уолкера. Если он появлялся возле дома, то мы должны были немедленно сообщать в полицию. Разве он не какой-то врач-шарлатан?
– Он был нашим прапрапрадедушкой, – сказала Корделия, – и на самом деле мы бы не хотели больше слушать гадости о нем.
– Но что насчет… – начала было Элеонора, но на сей раз ее прервал Уилл:
– Доктор Уолкер был мошенником, который выписывал пациентам рецепты со всякими нелепыми предписаниями и тониками, но мы должны забыть прошлые…
– Замолчите! – внезапно крикнула Элеонора. – Вы все меня постоянно перебиваете, а я хочу сказать что-то важное! Не имеет значения, ненавидел ли Кристофф Уолкера или Уолкер Кристоффа! Что важно, так это найти наших родителей и вернуться домой! Вам все это уже без разницы?
Все сидели тихо, пока маленькая Элеонора переводила дыхание после своей отповеди.
– Ну, конечно, – сказала Корделия, – но мы все пытаемся разгадать тайну…
– Вашу тайну! Моя тайна – когда я смогу снова есть китайскую еду вместе с мамой и папой! Или гулять в парке Голден Гейт! Или увидеться с друзьями! Может, мне следует самой отправиться за этой дурацкой книгой из пещеры?
Элеонора побежала к дыре в полу чердака и прыгнула вниз.
– Нелл! Стой! – крикнули ей вслед брат и сестра, и когда они подбежали к дыре, то увидели, что Элеонора уже пересекает холл.
– Мы должны остановить ее, – сказала Уиллу Корделия. – Она не в себе.
Она стояла, ожидая какой-нибудь реакции от пилота, но он не пошелохнулся.
– Ты идешь? Вероятно, мы должны держаться вместе.
– Ох… – произнес Уилл и, взглянув на Пенелопу, тихо спросил: – Ты хочешь пойти вместе с Уолкерами?
Пенелопа отрицательно покачала головой.
– Я останусь здесь и буду защищать Пенелопу, – объявил Уилл.
– Да вы что, вдвоем повторяете друг за другом? – спросила Корделия. – Чего вы боитесь?
– Мистер Кристофф может оказаться внизу, – объяснила Пенелопа. – Если он увидит, что я жива, то может попытаться убить меня снова.
– Кристофф мертв! – встрял Брендан.
– И я тоже была мертва.
– В ее словах есть здравый смысл, – сказал Уилл, улыбнувшись Пенелопе. – Этот мерзавец Кристофф может вернуться за ней, и если он это сделает, я бы хотел поговорить с ним как мужчина с мужчиной, кем бы он себя ни называл, Королем Бури или королем Франции. У нас есть незаконченное дело.
– Вы знали Кристоффа? – спросила Пенелопа.
– Не совсем, – объяснил Уилл. – Но он знал меня. Забил мне голову якобы правильным и нужным, но когда я обнаружил, что являюсь всего лишь одним из его созданий, это заставило меня о многом задуматься.
– Что вы имеете в виду под «одним из его созданий»? – спросила Пенелопа.
– Я был персонажем одного из его романов, – сказал Уилл. – Позвольте мне рассказать вам об этом. Я летел, выполняя свою миссию…
Корделия усмехнулась и спрыгнула через дыру в коридор, Брендан последовал за ней. Когда они добрались до винтовой лестницы, пытаясь дозваться Элеонору, Корделия наконец сказала:
– Я не могу ему доверять. «Защищать», да как же. У него на уме только одно. Я заметила этот его блеск в глазах, старание подключить свое британское очарование…
– Не переживай, – подбодрил сестру Брендан. – У него и зубы тоже британские…
Корделия рассмеялась и обняла брата. Иногда она по-настоящему ценила его.
«Да кому вообще нужен этот Уилл?» – подумала она.
Они побежали вниз по лестнице и с удивлением обнаружили, что плачущая Элеонора сидит на нижней ступеньке рядом с банкой недоеденной кукурузы. Корделия подошла к ней, чтобы успокоить…
И в этот момент за окнами раздался взрыв.
Уолкеры уже слышали раньше грохот взрыва по телевизору и в кино. Они подняли головы на шум и не скоро осознали, что стену проломило выстрелом пушечного ядра.
44
Железное ядро, чуть меньше шара для боулинга, пробило стену и со свистом пролетело в кухню, ударившись о печь, которая издала звон, похожий на звук гонга. Панель печи смялась так, словно была сделана из бумаги. Дети, раскрыв рот, наблюдали за тем, как ядро выкатилось с кухни и плюхнулось в воду, покрывавшую сейчас пол на полдюйма. Вода заполняла через пробоины дом, медленно идущий ко дну.
– Пожалуйста, только не говорите мне, что все это действительно произошло, – сказала Корделия.
Но Брендан с Элеонорой не отвечали, пораженные случившимся, они бросились наперегонки к образовавшейся в стене дыре, чтобы посмотреть на то, что послужило причиной этой неожиданности. По краям дыры торчали щепки и порванные провода. Чтобы выглянуть в дыру, маленькой Элеоноре пришлось встать на цыпочки.
Снаружи на воде покачивался самый настоящий пиратский корабль.
Громадный, пятьдесят ярдов в длину, с шумно хлопающими парусами, нещадно терзаемыми ветром, корабль всем своим видом вселял ужас. У судна было три мачты, на той, что находилась в центре, развевался черный флаг с изображением скелета, держащего песочные часы. До ватерлинии корпус был сделан из светлого дерева, погруженная же в воду часть была обита медными листами, поблескивала и сверкала. По всей длине корпуса располагались двенадцать квадратных окошек, из которых выглядывали пушки, одна из них курилась дымом. Нос большого корабля украшало деревянное копье с резными серыми змеями, обвивавшимися вокруг него.
– Это «Морэй»! – воскликнула Элеонора.
– Кто?
– «Морэй»! Пиратский корабль из «Сердца и шлема».
– Что это?
– Книга, которую я читала! Она была о пиратах! – Элеонора выглядела более оживленной, чем минуту до того.
– Я думала, ты только листала книги, – сказала Корделия.
– Я пролистала до пятидесятой страницы! Этого было достаточно, чтобы знать, как выглядит нос корабля! И на нем такой ужасный капитан, капитан Сэнгрэй, у которого жуткий смех и который любит совершать эти страшные эксперименты…
– Должно быть, это третья книга, в мир которой мы попали, – сказала Брендану Корделия. – Помнишь? Три книги, которые зависли перед тобой: «Дикие воители» с Убиеном и гигантами, «Отважный летчик» с Уиллом и теперь «Сердце и шлем».
– Ребята! – крикнула Элеонора. – Посмотрите на них! Они все разглядывают наш дом.
Элеонора показала на собирающихся на палубе пиратов. Солнце выжгло их кожу, отчего она стала темно-коричневого цвета. На них всех были разнообразные фетровые шляпы, шарфы и банданы, а в ушах красовались причудливые серьги; большие шрамы, следы жестоких боев, пересекали лица пиратов, на месте потерянных зубов виднелись вставные золотые, и только один беззубо улыбался своей полусумасшедшей нездоровой улыбкой. В руках пираты держали сабли и топорики, и у каждого на перевязи болтались пистоли.
– Как странно, – сказала Корделия. – Ни один из них совсем не похож на Джонни Деппа.
Подплывая к дому, пираты плевались и покрикивали, каждое слово, которое долетало до ушей детей, было нецензурным и в своем роде уникальным.
– Эй! А это кто? – Пират, стоящий на палубе, показал на дыру, пробитую ядром. Хотя он носил повязку на глазу, это не мешало ему быть самым зорким. – Вы там, я вас вижу!
Брендан оттащил Корделию от дыры в стене, но теперь, когда они были замечены, он решил поговорить с нежданными гостями открыто.
– Мы дети, и нам нужна помощь! – крикнул он в ответ. – Мы тонем.
Одноглазый пират ухмыльнулся и кивнул кому-то в сторону носовой части корабля.
Прогремел еще один пушечный выстрел.
Дети вбежали по лестнице на второй этаж, чтобы избежать встречи с очередным ядром, пробившим стены кухни насквозь с обеих сторон. В страшном испуге Брендан посмотрел вниз.
– Обитатели плавучего дома! – донесся голос с судна. Голос явно принадлежал не одноглазому пирату, поскольку был более раскатистым и напыщенным. – Вы были замечены моим первым помощником Транкебаром! Вы заплыли на мою территорию! Готовьтесь к абордажу!
В доме потемнело, когда корабль вплотную подошел к нему.
– О нет! – вырвалось у Элеоноры. – Они здесь!
Сверху происходило какое-то движением и скрип, закончившийся победными возгласами и рычащими проклятиями главаря, затем застучали тяжелые ботинки.
– Они на крыше! – воскликнул Брендан. – Сейчас обнаружат Уилла с Пенелопой!
Дети рванули на помощь через холл верхнего этажа, самой первой у двери на чердак оказалась Корделия. Она уже готова была ворваться на чердак, когда раздался звон разбивающегося окна и Брендан увлек сестер в самую маленькую спальню на этаже.
– Они уже в доме! Иди сюда!
– Нет! Мы не можем оставить там Уилла и Пенелопу!
– У нас нет выбора! У Уилла есть револьвер, он сможет защищаться!
Брендан затаился с сестрами в комнатке, и в этот момент он услышал, как раздались выстрелы, последовавшие за криком Пенелопы и удивленными возгласами Уилла:
– Отпустите ее! Не трогайте меня! Кто вы, черт дери, такие?
– Не двигаться, – прервал Уилла громовой голос, который дети уже слышали. – Брось свой пистоль, коротышка! Только попробуй что-нибудь выкинуть, и я разрублю твою леди на куски и брошу их на съедение акулам, кроме тех, которые оставлю себе!
Говорящий визгливо расхохотался, неожиданно захватив верхнюю октаву.
– Это капитан Сэнгрэй, – сказала Элеонора.
– И это ты называешь жутким смехом? – удивился Брендан. – Да он звучит как четырехлетний малец, вдохнувший гелия из воздушного шарика!
Что-то с лязгом ударилось о пол чердака.
– «Уэбли» Уилла, – не веря в происходящее, произнесла Корделия.
Они все были уверены, что Уилл ни за что не даст себя обезоружить.
– Мы должны подняться туда! – прошептала Элеонора.
– Слишком поздно, – ответила Корделия на призыв сестры. – Они уже окружены.
– Но капитан Сэнгрэй будет проводить над ними эксперименты! Ты не понимаешь, в книге он хотел стать врачом, но был изгнан из медицинского училища за убийство профессора! Так что, став капитаном пиратского судна, он изучает анатомию человека, препарируя живых людей!
– Ничего больше не говори, – попросила ее Корделия. – Это все слишком ужасно.
Она удрученно опустила голову, ведь она убежала с чердака, чтобы помочь Элеоноре, и сейчас ей очень хотелось, чтобы их разговор с Уиллом был значительно добрее, чем вышло на деле. Теперь это могли оказаться последние слова, которые она ему сказала.
«И Пенелопе! – добавила она про себя. – Неужели мы воскресили ее из мертвых только для того, чтобы ее подверг пыткам злой пират?»
Не в силах что-либо изменить дети затаились в комнатке, прислушиваясь к происходящему наверху.
– Ой, – вскрикнула Пенелопа. – Так слишком туго! Вы сломаете мне запястья!
– Хорошо, – ответил капитан Сэнгрэй. – Со сломанными запястьями нельзя развязать веревки, – он снова зловеще расхохотался и спросил: – Где остальные?
– Здесь больше никого нет, – сказал на это Уилл. – Только мы двое.
– Лжец! – крикнул капитан. – Один маленький уродливый мальчик разговаривал с нами с первого этажа.
Брендан начал краснеть, и казалось, его лицо даже слегка опухло. Еще никому он не спускал с рук обзывательств в свой адрес. Уилл продолжал отрицать присутствие кого бы то ни было в доме.
– Понятия не имею, о чем вы говорите. Никого другого я в доме не видел.
Капитан отпустил парочку проклятий и обратился к своей команде.
– Фэнни, Фрауд, Огль, отведите этих двоих в мою каюту!
– А что насчет остальных комнат, Кэп? – спросил пират с дрожащим голосом.
– Займись этим, Стамп! Вы, ребята, можете брать любую побрякушку в этом доме, но будьте готовы найти более ценные сокровища, не каждый день можно встретить в водах плавучий дом. Подозреваю, что он заколдован. И когда увидите этого маленького уродца и его друзей, стреляйте на поражение.
Голос капитана Сэнгрэя принял почти философскую интонацию, и Элеонора представила, как он поглаживает подбородок. Читая книгу, она воображала, как должен был выглядеть капитан.
– Нос, коленная чашечка… импровизируйте. Я хочу, чтобы они остались изуродованными навсегда.
– Слушаюсь, капитан!
Шум сапог и лязгающего оружия говорил о том, что пираты бросились к чердачной двери.
– Давайте выбираться отсюда, – предложил Брендан. – Как я смогу разговаривать с девочками без носа?
– Но как же Уилл и Пенелопа? – спросила Корделия.
– Мы спрячемся в винном погребе, он закрывается изнутри, помнишь? А после вернемся с планом по их освобождению. Это единственный путь. Если нас убьют, то им грозит остаться в плену.
Брендан побежал с сестрами к двери, но притормозил, когда заметил, как через щель в проеме что-то блеснуло. Один пират уже шел по коридору второго этажа с саблей наготове.
Брендан подумал, что это, возможно, и есть Стамп. Ростом он был не более пяти футов, приземистый и мускулистый, с раскосыми глазами.
– В коридоре уже опасно. – Но еще до того как Брендан успел придумать новый план действий, дверь в спальню распахнулась, и Стамп оказался прямо перед ними.
– Капитан Сэнгрэй! Я нашел их!
Стамп выхватил пистоль и тут же начал его заряжать. Брендан резко повернулся к Элеоноре:
– Нелл, тебя учили в прошлом году в лагере плавать?
– Чего… да… чего?!
Брендан взял сестру на руки.
– Эй! Стой! – кричал Стамп, пытающийся заставить работать свой пистолет.
– Брендан, что ты делаешь… – кричала Корделия.
– За мной! – скомандовал Брендан и, крепко обняв Элеонору, прыгнул в окно, разбив его плечом.
45
Брендан с Элеонорой упали в воду. Прямо перед ними был корабль, а позади – дом, оккупированный врагами, у них не было времени на то, чтобы предвидеть, в какой ловушке они окажутся, им пришлось действовать быстро. Брендан крикнул: «Ныряем!» – и погрузился в воду.
Пираты, оставшиеся на палубе «Морэя», начали стрелять в сторону Брендана и Элеоноры, но брызги морской воды намочили порох в их пистолях, и стрельба вышла не особенно впечатляющей. Однако вскоре последовал еще один залп. Брендану и Элеоноре приходилось прилагать усилия, чтобы перемещаться под водой.
Брендан открыл глаза, которые сразу обожгло соленой водой, и подумал о том, как кстати были бы сейчас самодельные очки для ныряния. Вереница пузырьков рядом с ним обнаружила всплывающую на поверхность Элеонору. Брендан ухватил ее за лодыжку и, отрицательно мотая головой, указал в сторону дрейфующего Дома Кристоффа.
Из пустых бочек, прикрепленных к основанию дома, выходил воздух, и поток пузырьков устремлялся к поверхности. Элеонора кивнула на бочки, и вместе с братом они подплыли к ним вплотную.
Тем временем Корделия оказалась лицом к лицу с угловатым Стампом, отчаявшимся справиться с пистолем и выхватившим саблю, но Корделия была гораздо проворнее неуклюжего пирата и немедленно выпрыгнула в окно вслед за братом с сестрой. Вынырнув, она принялась звать их:
– Брен! Нелл!
И тут она поняла, что единственный ответ, который она сможет получить, будет от пиратов, оставшихся на палубе, и он явно не из приятных. Она погрузилась, в последний момент увернувшись от того, чтобы не заработать пулевое ранение или ожог.
Укрытая под толщей воды, Корделия избежала пиратских пуль, пролетавших всего в дюйме от нее. Сквозь мутноватую морскую воду она разглядела силуэты брата и сестры, находящиеся у бочек в основании дома. На минуту, показавшуюся ей кошмаром, она подумала, что они погибли, но тут она заметила, как они двигаются и перемещаются, по очереди подплывая к испускающей воздух бочке.
Корделия подплыла к брату и сестре и подставила лицо потоку воздушных пузырьков, ее легкие горели. Она непроизвольно сделала глоток морской воды, отчего в горле у нее запершило и она чуть всплыла. Брендан жестами и примером показал, как следует прижимать рот к отверстию в бочке, чтобы вдохнуть драгоценный воздух, а не глотать соленую воду. Впервые набрав таким образом кислорода, Корделия ощутила небывалое воодушевление и едва не раскрыла рот, чтобы рассмеяться. Она вытянула руки с поднятыми большими пальцами, давая понять брату и сестре, что теперь все в порядке, и, приподняв брови, сделала небольшой кивок, как бы спрашивая: «Что теперь?»
Брендан показал на место в основании дома, где зияла брешь. Он выдохнул остатки воздуха и припал к отверстию в бочке, чтобы наполнить легкие новой порцией кислорода. Затем он поднял руку вверх перед собой и пальцами изобразил отсчет, после чего поплыл с сестрами к бреши.
Они всплыли в подвале дома, в котором до того не бывали, это была вроде бы совсем другая его часть. Здесь стены были совершенно голые и темные. Они увидели свет, пробивающийся сквозь дыру над ними, и подплыли к ней.
Как только они выбрались через дыру и вновь ощутили под ногами опору, мир стал прежним. Дети оглянулись, и им показались знакомыми бледно освещенные стены помещения.
– Да это же потайной коридор! – воскликнула Элеонора, заметив ряд факелов.
– Разве не гениальный план я придумал? – заявил Брендан. – За это я должен получить немного одобрения!
– Как ты догадался, что мы сможем дышать под водой, вдыхая воздух из бочек? – спросила Элеонора.
– Это как в классической игре про ежа Соника, когда… нет, не знаешь? Ладно, забудь.
– Брендан, посмотри! – сказала Корделия. – Дом затопляет еще быстрее!
Вода поднялась на полтора фута в коридоре и заливалась через то самое отверстие, в которое дети снова забрались внутрь дома. Брендан оглядел стену и увидел дыру от пушечного ядра, к которой мало-помалу подбиралась вода.
– Второй выстрел! Ядро попало сюда из кухни под углом и пробило пол, от этого вода прибывает быстрее! Мы утонем еще скорее, чем думали!
Даже пока они говорили, вода заметно поднялась. По левую сторону от них находился вход в коридор, пробитый Уиллом при помощи кувалды. Оттуда просачивался свет, достаточный для того, чтобы хоть как-то различать предметы, находящиеся в тайном проходе. Мимо них проплыла книга медицинских аномалий, так сильно напугавшая Корделию.
– Хм, – произнесла Корделия.
– Чего? – спросил Брендан.
– Просто подумала, что даже самая страшная книга безобиднее ситуации, когда в тебя стреляют.
– Да, Гиллиам получит свое, – донесся чей-то голос.
Дети обернулись и увидели голову пирата, высунувшуюся через пробитое Уиллом отверстие в стене. Это был громадный лысый человек с осколками из слоновой кости вместо серег, а на одной стороне его лица красовалась татуировка, изображающая дельфина.
– И Гиллиам получает свое, – заключил пират.
Чувствуя себя особенно храбрым и смелым от хитроумного плана, при помощи которого удалось спасти сестер, Брендан заметил:
– Хотел бы посмотреть, как ты попытаешься.
– Брен, не стоит дразнить пиратов, – предупредила Корделия, но Гиллиам уже выхватил свой пистоль.
Дети поспешно бросились в воду, которая, поднявшись на два фута, позволяла свободно плыть. Брендан прыгнул в воду последним, и у него мелькнула мысль, что он был в миллиметре от неминуемой гибели. Вдруг жгучая боль пробежала по его левому уху; едва сдерживаясь и стараясь не открывать рта, Брендан застонал и прижал мочку уха. Кровь ленточкой закружилась в воде перед ним. Сестры уплыли уже далеко, и Брендану приходилось, превозмогая боль, следовать за ними, в глазах постепенно темнело. Каждый раз, когда они выныривали, чтобы набрать воздуха, до слуха детей долетали грозные приказания Гиллиама остановиться, пока они не доплыли до погреба.
– Меня подстрелили! – крикнул Брендан, прижимая ухо рукой.
Кровь заливала левую часть его лица.
– Дай-ка посмотреть, – сказала Корделия.
Она осторожно убрала руку брата, закрывающую ухо, несмотря на то что не была готова к тому, чтобы увидеть рану. Но оказалось, пуля задела лишь кончик мочки уха.
– Это всего лишь ранение мягких тканей, ясно? Просто обильное кровотечение. Тебе не стоит волноваться…
– А мне страшно! – закричал Брендан. – Я умираю! Теперь я умираю!
– Нет, с тобой все будет в порядке! – ответила ему Корделия. – Папа всегда говорил, что любая рана на голове вызывает обильное кровотечение, но не обязательно со смертельным исходом.
– Со смертельным исходом? – продолжал кричать Брендан. – В голову стреляют, когда хотят убить!
– Да тебя просто оцарапало! – урезонила его Корделия. – Едва ли ты даже ощущаешь, что тебе кое-чего недостает.
– Там чего-то недостает? Чего?
– Крошечного, малюсенького кусочка мочки.
– Кончика? Это была моя любимая часть!
– Да возьми себя в руки, Брен! – прикрикнула на брата Элеонора. – Ты даже не носишь сережки! Нам нужно что-нибудь сделать!
– Ты права, – сказал Брендан.
Боль была такой сильной, что Брендану представлялось, как его голову заполняет красный гул, но оказалось, бороться с этим сложнее, чем применять самые трудные приемы в матче по лакроссу. Он схватился за ручку и стал толкать дверь, но она не поддавалась, и только когда Элеонора с Корделией пришли к нему на помощь, дверь распахнулась, впуская воду в погреб. Дети вбежали в помещение погреба и захлопнули дверь прямо перед носом Гиллиама, тут же застучавшего в ярости по ней.
– Если вы сейчас сами выйдете, то составите Гиллиаму компанию, ае! Это будет лучшее приключение в море для каждого из вас!
– Приключение! – отозвался, крича, Брендан. – Ты отстрелил мне ухо, чувак!
– Извини, приятель, – сказал Гиллиам. – Если тебя это утешит, то в прошлом году мне снесло одну ягодицу!
– Отлично!
Туалетный столик, в котором Корделия нашла снимок Хранителей Знания, плашмя проплыл мимо. Корделия вспомнила о спичках, которые нашла в одном из ящиков, и поторопилась достать их, пока они не намокли. Затем она зажгла факелы на стенах погреба, осветив напуганные лица брата и сестры.
– Ну, вы собираетесь выходить? – продолжал беседу Гиллиам.
– Ни за что! – ответила Элеонора.
– Так и быть, – сказал Гиллиам. – Вы можете понадобиться живыми капитану Сэнгрэю, но он ничего не может поделать с тем, что происходит в пылу сражения. Сынок, я бы прикрыл твое второе ухо, раз уж ты хочешь прилично выглядеть перед тем, как отправишься кормить рыб!
Дети обменялись ошеломленными взглядами, и из-за двери послышался новый призыв Гиллиама:
– Ребята?
Всплески воды за дверью говорили о том, что Гиллиам был далеко не единственным пиратом, прибежавшим по их следу.
– Ае! – прокричали пираты и открыли огонь.
46
Спасаясь от пуль, дети бросились в мутную от крови Брендана воду. Но дверь была прочна, и ни одна пуля не смогла ее прошить насквозь. Бесчисленное множество выстрелов градом обрушились на дверь, оставляя вмятины на металле.
– Хорошо, что у этих пиратов устаревшее оружие, – заметил Брендан. – Придурки стреляют мелкими шариками из свинца в металлическую дверь. Хорошая попытка, ребята! Жаль, что Денвер Кристофф учел все исторические факты, придумав вас.
– Когда я доберусь до тебя, то откушу остатки твоего уха, – пообещал Гиллиам в ответ.
– Я тебя не боюсь, – сказал Брендан. – Как можно бояться человека с одной ягодицей и дельфином на щеке?
– Брен, перестань, – попросила Корделия. – Нам нужно найти способ выбраться отсюда, чтобы спасти Пенелопу и Уилла, помнишь?
Вся пиратская банда уставилась на щеку Гиллиама, внимательно изучая татуировку, а сам он вновь прокричал:
– А что, позвольте спросить, не так с моей татуировкой?
– Она убогая, – ответил Брендан с другой стороны двери.
Корделия начала судорожно оглядывать помещение погреба в поисках дополнительного выхода. «Мы должны вернуться к Уиллу и Пенелопе, – думала она. – Наверное, сейчас их уже доставили на пиратский корабль».
– Убогая? – прорычал Гиллиам.
– Особенно для пирата. Я ожидал что-нибудь устрашающе жестокое… может, змею, паука или даже скорпиона. Но дельфин? Это так по-детски.
– А я знаю, – злясь, отвечал Гиллиам, – что дельфин – самое подлое и жестокое создание океана! Мне говорили! Дельфин способен в одно мгновение сорвать плоть с человека!
– Ты идиот! Ты перепутал дельфина с акулой, – сказал Брендан.
Элеонора сердито прошептала брату:
– Брен! Перестать спорить! Это никак не поможет!
– Ничего я не путаю! Дельфины едят людей! Они убийцы! Хищники! – кричал Гиллиам.
Но тут он заметил, что окружающие его пираты стали переглядываться, а другие поднимали брови, что-то бормоча себе под нос.
– Чего уставился? – сказал Гиллиам одному из пиратов.
Тот откашлялся и проговорил:
– Мы собирались тебе сказать, Гиллиам.
– Что, Скурф?
– Дельфины – добрые, благородные и умные создания. Это была уловка Фенни и Кита, которые решили подшутить над тобой…
Гиллиам прервал объяснения Скурфа ударом в нос, на что тот пихнул Гиллиама в грудь – в мгновение ока между двумя пиратами завязалась настоящая драка.
Услышав, что за дверью в банде пиратов возникла потасовка, Брендан победно посмотрел на сестер.
– Видали? Все по плану.
– Никакой это не план! – ответила возмущенная Корделия. – Помоги нам найти другой выход.
Брендан вместе с сестрами стал вплавь искать запасной выход из погреба, но вскоре они услышали знакомый раскатистый голос капитана Сэнгрэя:
– Что происходит? Что за драка?
– Скурф назвал мою татуировку уловкой, капитан! – ответил Гиллиам.
– Это и есть уловка, безмозглый кретин! Меня достали ваши глуповатые идиотские шутки, полудурки! Мы должны вызывать страх в сердцах наших врагов, а из-за этой татуировки мы выглядим смешно!
– Ох, – удрученно произнес Гиллиам. – Понял, капитан. Я переделаю ее в настоящую акулу….
– Возможно, тебе не придется этого делать. Я сам удалю ее с твоей щеки. – Дети услышали, как лязгнула сабля, которую, по-видимому, выхватил капитан. – Но сейчас не время для этого! Я пробирался через этот коридор, как рыба, не для того, чтобы найти людей «Морэя» дерущимися друг с другом и тратящими пули на заколдованную дверь! Разве я не говорил вам, что этот дом зачарован?
– Ну… но… что ты хочешь, чтобы мы сделали, капитан? – спросил Гиллиам. – Этот уродец закрылся там.
– Тогда мы взорвем ее при помощи черного пороха, – сказал капитан Сэнгрэй.
Все одобрительно зашептались, кроме Гиллиама.
– Но как же он сработает, капитан? Если дверь заколдована?
– Ничто не может устоять перед черным порохом! – отрезал капитан. – Принеси его прямо сейчас, пока я не срезал твою татуировку!
Гиллиам и еще несколько пиратов поторопились выполнить приказание капитана и убежали, всплескивая воду, а дети тем временем спрятались за стойкой с бутылками вина.
– Что такое черный порох? – спросила Корделия.
– Порох для пистолетов, – ответил Брендан. – Только в большом количестве.
– Но он же не сможет подорвать дверь, верно?
Брендан не отвечал.
– Верно?
– Понятия не имею, – сказал он, сняв футболку и повязав голову, чтобы остановить кровотечение, – но, наверное, лучше бы нам не узнавать этого, оставаясь здесь.
– Мелкие букашки! Я вас слышу! – крикнул капитан Сэнгрэй. – Пока ваш терпящий крушение дом интересен мне и команде, надеюсь, вы охраняете что-то по-настоящему ценное, – за дверью раздался визгливый смех, заставивший детей вздрогнуть.
– Эй, капитан, – отозвался Брендан. – Твой смех еще более девчоночий, чем татуировка Гиллиама!
– Девчоночий? – повторил капитан.
– Ага, – продолжал Брендан. – Парню с дельфином и тебе следует открывать маникюрный салон.
– Брендан, – прошептала Корделия, – хватит.
– Сынок, – с яростью отвечал капитан Сэнгрэй, – ты знаком с живосечением человека?
– Нет…
– О, нет! – отозвалась Элеонора. – Брен, это то, о чем я рассказывала. Его…
– Когда я сломаю эту дверь, я разрежу тебя на кусочки. Я собираюсь использовать пилу для костей и буду делать это много часов и дней просто затем, чтобы слышать твой девчоночий голос предсмертной агонии.
– По крайней мере, если он угрожает нам, значит Уилл с Пенелопой в безопасности, – сказала Элеонора.
– А что, если он их уже убил? – встревоженно спросила Корделия. – Нам нужно найти другой выход отсюда!
– Сюда! – позвала Элеонора и поплыла за стойку с бутылками.
Брендан и Корделия последовали за сестрой, но все, что они могли видеть перед собой, это три кирпичные стены, покрытые поблекшими от времени гобеленами, на которых изображались сцены виноделия. На одном была полуодетая полная женщина, давящая виноградные гроздья босыми ногами, на другом – завернутые в тоги мужчины, пьющие вино из бочек…
– Но где может быть выход? – спросил Брендан.
– Я не знаю где, но точно здесь, – ответила Нелл. – Должен быть. Прощупайте кирпичи и стену, закрытую коврами, может, там?
Нижнюю часть гобеленов омывала соленая вода, поэтому их было легко отодвинуть и взглянуть на стену, но там ничего не оказалось.
– Поторапливайтесь, пока вода не поднялась слишком высоко, – приказывал за дверью капитан Сэнгрэй.
Копошась и чертыхаясь, пираты прижали к двери что-то большое и деревянное.
– Они собираются взорвать дверь! – закричала Корделия.
До их слуха доносилось шипение горящего фитиля и шлепание по воде бегущих прочь от винного погреба пиратов.
– Мы пропали! – в отчаянии произнес Брендан. – Что же нам делать?
«Спокойно, – думала Элеонора. – Вот что нам нужно делать. Успокоиться, не паниковать. Думать».
Элеонора понимала, что мысли, которые сейчас вертелись в ее голове, были правильными. Но все-таки чего-то не хватало. Ей казалось, что шипение фитиля становится все громче и громче, она подняла голову и заметила на одной стене небольшое углубление, оставленное в кирпичной кладке. Оно было похоже на одно из тех, что она видела в библиотеке, по ним перемещались лестницы от одного шкафа к другому. Углубление начиналось у винной стойки и уходило к гобелену, изображавшему громадную виноградную лозу…
Элеонора ухватила край гобелена и рванула его вниз. На высоте трех футов от уровня воды рядом с углублением в стене располагалась небольшая металлическая дверца.
Дверца кухонного лифта.
– Ребята! Смотрите! Я знала, что здесь что-то есть! Отсюда Кристофф переправлял бутыли из погреба наверх в кухню! Раньше здесь была лестница, видите, но сейчас ее нет…
– Неважно, Нелл! Отличная работа! – Брендан подпрыгнул и стукнул в дверь кулаком.
Дверца распахнулась и рухнула в воду, не выдержав такого сильного удара, от неожиданности Брендан едва успел увернуться от нее. Он подтянулся на руках и влез в шахту лифта. Покореженная кабина неуклюже покоилась на самом дне шахты, уходящей вверх наподобие дымохода, где-то на самом верху мелькал луч света. Им явно придется постараться, чтобы уместиться в таком маленьком пространстве. Брендан подал руку Корделии и помог ей влезть. Лицо Корделии уткнулось в кровоточащую голову брата, она протиснулась вперед и уперлась руками в стены шахты. Затем Брендан опустился на колени, чтобы помочь Элеоноре.
Элеонора подпрыгнула, но у нее не получилось ухватиться за руку брата, и она бултыхнулась в воду.
– Попробуй еще раз! – крикнул ей Брендан.
Сердце Элеоноры учащенно забилось, и в панике она начала судорожно хватать воздух ртом. Теперь она была в погребе совсем одна, за исключением колыхающейся воды. Ей становилось жутко от мысли, что сейчас пираты подорвут дверь и капитан Сэнгрэй схватит ее, но что всего хуже, ей грозило потерять Брена и Делию.
«Я не могу. Я не должна», – отчаянно подумала Элеонора.
Она подпрыгнула, ухватилась за руку брата, но ее рука выскользнула, и она снова упала в воду.
– Давай же, Нелл! Я никому не позволю препарировать свою сестру!
Страх переместился из живота в ноги, словно быстро стекающая вода, Элеонора повторила попытку…
На этот раз Брендан крепко схватил ее за запястья и сумел удержать хватку. Элеонора победно взвизгнула, ее ноги болтались на весу, но внезапно она закричала совсем иначе, когда раздался взрыв, встряхнувший весь погреб. Ноги Элеоноры обдало снопом искр и пепла.
47
Элеонора была уверена, что ее ноги стали ровно такими же, как если бы побывали в отцовском гриле Уэбер. Она будет вынуждена провести остаток жизни в инвалидной коляске! И тут она вспомнила: «В доме Кристоффа нет ни одной инвалидной коляски! Ты попадешь прямиком в руки капитана Сэнгрэя, и тебя разрежут на кусочки!»
Прежде чем Элеонора смогла представить свою будущность в деталях и красках, в лифтовую шахту ворвалась волна, вызванная взрывом. В ужасе Элеонора дрожащими руками коснулась своих икр… и пепел легко отстал от кожи и осел где-то в воде.
– Ты в порядке? – спросил Брендан.
– Да!
На коже Элеоноры остались маленькие красные точки, как будто она играла слишком близко у костра, но ей совершенно точно не понадобится никакая инвалидная коляска.
– Тогда поднимайся! – подгонял сестру Брендан. – Уилл и Пенелопа, мы идем за вами!
Элеонора поморщилась и, схватившись за брата, подтянулась и перебралась по его плечам в лифт. Как только она оказалась в шахте лифта, в погреб ворвались пираты.
– Вот те на! Это что ж, винный погреб, до верхов заставленный бутылками, а?
– Мы попали в рай, дружище!
– Эй, у кого есть штопор?
– Да кому он вообще нужен? Просто вынь пробку зубами!
– Да это же пино-нуар! Я не собираюсь отгрызать горлышко и отплевываться осколками неделю! Нет, нам действительно нужен настоящий штопор!
– А я расправлюсь с пробкой зубами! Ну, вперед…
Брендан замер и притих, с улыбкой наблюдая, как пираты превратились в животных, дерущихся за бутылки и барахтающихся в воде, борясь и проклиная друг друга.
– Посмотрите-ка сюда, что это может быть? Тысяча восемьсот девяносто девятый год? – удивленно произнес пират по имени Скурф. – Этот грог что, из будущего?
– Врешь ты все! – ответил ему Гиллиам с дельфином на щеке. – Это ничего не говорит о его качестве!
– Откуда тебе знать, Гиллиам? Ты же не умеешь читать!
– Всем тихо! – раздался приказ капитана Сэнгрэя.
Винный погреб немедленно погрузился в тишину. Брендан замер в лифтовой шахте.
– Скурф прав! Эти бутылки маркированы годами, которых еще не было! Что я говорил вам о колдовстве? Весь этот дом проклят! Вы не откроете ни одной бутылки, поняли?
Пираты переглядывались, ожидая, что кто-нибудь возразит капитану.
– Но, капитан Сэнгрэй, прошу прощения, вы отдали приказ брать все, что мы найдем на этом судне.
– Разве я так сказал? Гиллиам, твоя память просто великолепна! Ты помнишь что-нибудь еще из моих сегодняшних приказов?
Брендан состроил гримасу, услышав в голосе капитана угрожающие ноты, но, очевидно, Гиллиам этого не заметил.
– Приказали стрелять на поражение в мелких грызунов, капитан…
– Совершенно верно… что-нибудь еще? Помнишь ли ты о татуировке дельфина?
– О! Точно! Я должен ее свести… нет, постойте, я сам ее сведу… постойте, капитан! Не надо! Не сейчас, нет, дайте хотя бы мне выпить немного ви-и-и-и-и…
Брендан забрался в шахту так быстро, как только мог, все это время он слышал крик Гиллиама, переходящий в визг. Единственное, что перекрывало болезненный ор пирата, был фальцетный смех самого капитана Сэнгрэя.
– Скорей вперед! – прошептал Брендан сестрам, когда втиснулся в шахту лифта. – Сэнгрэй делает что-то ужасное со своим пиратом там, внизу.
Корделия с Элеонорой сидели у выхода в коридор второго этажа.
– Мы не можем, – прошептала в ответ Корделия. – Там Стамп!
Брендан заметил крохотного пирата, охраняющего коридор.
– И что? Он ростом всего лишь четыре с половиной фута! Мы сможем побороть его!
– Ни в коем случае. У него пистолет. Он его прочищает.
– Идеально! Сейчас самое время!
В этот момент Брендан случайно ткнулся головой в спину младшей сестры, что на самом деле оказалось довольно неприятно из-за его простреленного уха. Элеонора вскрикнула и толкнула Корделию, и та вывалилась из кухонного лифта прямо в коридор.
– Мелкие грызуны! – прокричал Стамп.
Он выстрелил в Корделию, едва успевшую отскочить в сторону. Пуля угодила в кирпичную кладку шахты лифта прямо над головой Элеоноры, которую обсыпало пылью и кусочками кирпича. Брендану пришлось задержать дыхание, прикусив язык, чтобы приложить все силы и удержаться от чиха.
– Капитан Сэнгрэй! Я поймал одного! – звал Стамп.
Пират нацелил другой пистолет в голову Корделии. Она попятилась, вжалась в стену и, сдаваясь, подняла руки.
– А где же твои друзья, мисс?
– За твоей спиной, – сказала Корделия, и она не шутила. В это время Элеонора выбиралась из кухонного лифта прямо позади ничего не подозревающего пирата.
– Ты думаешь, я на это куплюсь?
– Ты прав, – ответила Корделия. – Как глупо с моей стороны.
Элеонора стала осматривать пол в надежде найти хоть какое-нибудь оружие, но все, что она смогла обнаружить, это сувенирное пресс-папье из госпиталя отца. Это был шестиугольный каменный брусок размером с половину банки «кока-колы». Элеонора потянулась за пресс-папье, пока Корделия продолжала отвлекать пирата.
– На самом деле я уверена, что ты никогда за всю свою пиратскую жизнь не велся на такой дурацкий трюк, как этот. Очевидно, ты очень умен…
Стамп вскинул брови от удивления. Как его только ни называли, но умным еще никто и никогда. Он немедленно понял, что его пытаются обвести вокруг пальца. Стамп резко обернулся и увидел Элеонору!
Корделия закричала, а Элеонора толкнула пресс-папье, которое проскользнуло прямо между ног пирата. Стамп выстрелил в Элеонору, но пуля прошла выше, только слегка задев ей волосы. Корделия подняла пресс-папье и замахнулась. Стамп выругался и выхватил саблю, чтобы покончить с назойливой маленькой девочкой…
Подбородок пирата дрогнул, когда Корделия ударила его каменной штукой по макушке. Потеряв сознание, Стамп рухнул на пол. Корделия отбросила пресс-папье, а Брендан выскочил из лифта к сестре, затаившей дыхание.
– Ты как? Тебе нужна помощь? Ох…
– Ты немного опоздал, – сказала Корделия.
– Ничего себе, ты крутая! Как это называется – женская сила, да?
– Заткнись, Брен! – сказала Корделия, толкнув брата. – Ты чуть нас не убил!
– Мне очень жаль, – повинился Брендан, – но я знал, что вы с этим справитесь.
– Мы должны забрать его пистолет? – спросила Элеонора, кивая на один из пистолей пирата, лежащего без сознания в полной неподвижности.
– От него не будет никакого толку, – ответил Брендан. – Я видел в передаче о пиратах по каналу «Дискавери», что пистолеты, которыми они пользовались, были однозарядными. Им приходилось каждый раз по-новой заряжать пистолет после выстрела. А кремний, дающий искру, которая воспламеняет порох, при высокой влажности быстро приходил в негодность, и получалось много осечек. Поэтому пираты носили с собой сразу несколько пистолей.
– А как насчет его меча? – предложила Элеонора.
– Его мы можем взять и использовать, чтобы освободить Уилла с Пенелопой, – заключил Брендан. – Нам нужно хоть какое-нибудь оружие, когда окажемся на пиратском корабле.
Брендан потянулся к сабле, но в этот момент Стамп начал шевелиться.
Уолкеры дружно припустили по коридору. Пока Стамп с трудом поднимался на ватные ноги, дети уже были на чердаке и смотрели в окно, стараясь понять, как попасть на «Морэй».
48
Мощный корабль буксировал Дом Кристоффа при помощи толстых канатов, прикрепленных одним концом к крыше дома, другим – к корпусу корабля. На корме дети увидели кабину, витражные окна которой изображали коз и кричащих людей.
– Сэнгрэй наверняка сделает с нами что-то жуткое, – произнесла Элеонора.
– Не сделает, если мы спасем Уилла и вернем его револьвер «Уэбли», – сказал Брендан. – С ним мы запросто избавимся ото всех пиратов.
Голос Брендана звучал уверенно, но на его просветленном надеждой лице немедленно отразился ужас, как только снизу стали доносится возгласы пиратской шайки.
Спешащих на чердак пиратов сопровождал громогласный крик:
– Расстреляйте их так, чтобы от их тел остались одни ошметки!
– Это был капитан Сэнгрэй, – заметила Элеонора. – Мы не должны позволить им достать нас!
– Но что же нам делать? Снова прыгать в воду? – спросил Брендан.
– Может, нам и не придется, – ответила Корделия.
Она ступила на подоконник, когда в продырявленном полу чердака стали возникать цепкие руки пиратов, пытающихся дотянуться до детей.
– Сюда!
– Да-а-а!
– Ар-р-р-р!
Корделия ухватилась за лепнину над чердачным окном, оперлась ногами о внутреннюю сторону рамы, оттолкнулась и, подтянувшись, взобралась на крышу. Конечно, это далось ей совсем не просто, но тем не менее она была поражена тому, что может сделать с человеком резкий выброс адреналина в кровь.
– И как, ты думаешь, я смогу туда залезть… – начала было Элеонора, но брат подхватил ее на руки и высунулся вместе с ней в окно. Корделия схватила младшую сестру за запястья и вытянула ее на крышу. Следом наверх полез Брендан, он скрылся из оконного проема как раз в тот момент, когда негодующие пираты ворвались на чердак.
– Куда они подевались?
– Выпрыгнули в окно, капитан!
Дети забрались на самый верх крыши, щурясь от немилосердно палящего солнца, их ноги соскальзывали на не предназначенной для прогулок черепице. Они отчаянно искали место, чтобы спрятаться от капитана Сэнгрэя и его команды. Дети старались производить как можно меньше шума, поэтому ни один из пиратов, оставшихся на «Морэе», их не заметил. Корделия увидела большой шестиугольный конусообразный выступ из черепицы на углу дома. Это был орнаментальный эркер, венчающий окно коридора второго этажа.
– Мы можем спрятаться там.
– Что? – переспросил Брендан. – Но там же негде стоять! Мы просто упадем…
– Рингроуз, подсади меня! – позвал пират снизу, и Брендан немедленно согласился.
Вместе с сестрами он спустился к углу, где высился конус эркера и остановился у водосточного желоба. Несмотря на слепящие блики волн, дети осторожно, двигаясь маленькими приставными шагами по самому краю, зашли за эркер.
Они прижались спиной к его выступам, их одежду нещадно терзал морской ветер. Окровавленная футболка, которой Брендан обвязал свою голову, билась о лицо Корделии.
– Брен! Ты можешь убрать это куда-нибудь?
– Я пытаюсь не свалиться в океан…
– Постой-ка, – сказала Корделия. – У меня есть идея.
Она сорвала повязку и пустила ее по ветру. Изобразив бьющуюся подстреленную птицу, футболка упала на воду и исчезла среди волн.
– Эй, мне это нужно!
– Нет, не нужно! Кровотечение остановилось!
– Зачем ты бросила ее в воду?..
– У меня есть план. Когда… – начала было Корделия.
– Чш-ш-ш-ш! – зашикала Элеонора. – Там пираты!
Тем временем пираты забрались на самый пик крыши дома Кристоффа. Брендан осторожно выглянул из-за укрытия. Первым он увидел Транкебара, того самого пирата с повязкой на глазу, который заметил Брендана, когда тот смотрел из дыры в стене кухни, проделанной пушечным ядром. Транкебар оказался довольно старым человеком, с дряблым рябым лицом. Рядом с ним стоял очень высокий крепкий пират, отбрасывающий ужасающе длинную тень. Брендан подумал, что именно он должен быть капитаном Сэнгрэем.
У Брендана перехватило дыхание от внушительного вида капитана. Сэнгрэй был похож на рестлера, но не на тех, что развелись сейчас – начисто выбривающие свои тела, чтобы демонстрировать рельефную мускулатуру. Капитан скорее был похож на рестлера старой школы вроде Гробовщика. Почти семи футов ростом, он уверенно стоял наверху, расставив ноги по оба ската крыши. На нем были кожаные бриджи и вышитый золотом жилет. Капитан Сэнгрэй носил самую удивительную бороду, которую только доводилось видеть Брендану. Угольно-черная, она ниспадала вниз на целый фут, разделялась на две части, но не заканчивалась, а вплеталась в две полоски кожи, прикрепленные к рукояткам его сабель с лезвиями в форме полумесяца.
– Боже… Капитан Сэнгрэй привязал бороду к саблям! – сказал Брендан.
Элеонора медленно высунулась вперед, чтобы посмотреть.
– Ребята, аккуратнее, нас могут поймать, – предупредила Корделия.
Но было слишком поздно. Стоящий подле своего капитана одноглазый Транкебар указал в сторону эркера.
– Глядите-ка на это, капитан. Все трое!
49
Брендан сжал зубы и представил себе, как будет бороться с капитаном Сэнгрэем, он совсем не думал о том, что не имеет никаких шансов против его оружия, затейливо обвязанного бородой. Но вместо того чтобы броситься к эркеру и схватить детей, Сэнгрэй спросил:
– Ты о чем, Транкебар?
– Акулы! – ответил первый помощник капитана, одноглазый Транкебар. – Три плавника рядом, что-то рвут!
Корделия вгляделась в ту сторону, куда смотрели капитан и остальная команда. Поодаль от дома трио хищников, гладкая кожа которых отливала темно-серым, явно боролись между собой…
– Твоя футболка, Брен! Их привлек запах крови! – прошептала Корделия. – Мой план сработал!
– Какой еще план?
– Тс-с-с, слушай.
Транкебар достал подзорную трубу и посмотрел в нее. После продолжительного рассматривания возни акул, он отвел лицо от трубы, поднялся на носки и прошептал капитану на ухо:
– Капитан, акулы раздирают одежду грызуна.
– Ты уверен? – с любопытством переспросил Сэнгрэй.
– Разве мой глаз когда-либо подводил тебя, капитан? Это рубаха, которая была на том гадком ребенке.
Сэнгрэй присмотрелся к тому месту, где все еще виднелись акульи плавники, а затем пробормотал:
– Но, кроме куска рубахи, там больше ничего нет.
Теперь стало заметно, что борода капитана была уложена при помощи масла, которое блестело на солнце. Сэнгрэй перевел взгляд с океана на свою команду, жалующуюся на то, что им запретили пить вино. Пираты недоумевали, как трое маленьких детей ускользнули у них из-под носа, и едва верили в произошедшее…
– Команда, мелкие грызуны мертвы! – объявил Сэнгрэй. – Пошли на корм акулам, как я и предполагал. А теперь все внутрь, пусть каждый отпразднует это бутылкой чертового заколдованного вина!
Пиратская команда ответила диким ревом и скандированием:
– Сэн-грэй! Сэн-грэй! Долгой жизни капитану!
Сэнгрэй улыбнулся, зная, насколько шатка позиция у капитана, которого в любой момент может порешить команда, разуверившаяся в нем.
– За вас, за мою команду! За вас!
Капитан деланно расхохотался, а когда его команда стала залезать обратно на чердак, отвел в сторону Транкебара.
– Если ты мне солгал, мой старый друг, я вырежу твой последний здоровый глаз, пожую его и вложу обратно в глазницу, понял?
Транкебар кивнул:
– «Морэю» ничто не угрожает, мой капитан.
Дети дождались, пока Сэнгрэй и Транкебар последуют за остальными пиратами, давно забравшимися обратно на чердак, и вышли из своего укрытия. Изможденные и выбившиеся из сил, они уселись тут же на черепицу.
– Ребята, нам нельзя сидеть на месте… – сказала Корделия. – Заберемся внутрь через трубу, это безопасно. Видите?
Крыша возле дымоходной трубы Дома Кристоффа не была покатой и заманчиво предлагала прохладную тень. Из последних сил дети поднялись на ноги и добрались до трубы.
– Стойте, – вдруг сказала Элеонора. – А разве пираты не смогут увидеть нас с корабля.
– Мы пригнемся и замрем, – ответил Брендан, – и потом, я думаю, большинство пиратов сейчас внутри дома.
Словно в подтверждение его слов, внизу на первом этаже раздался звон разбитого окна. Элеонора высунулась, чтобы посмотреть на кричавшего пирата.
– Хоу, ребята! Пора облегчиться!
Элеонора не успела отвести глаза в сторону, когда пират начал мочиться прямо в океан через разбитое окно. Очевидно, он изрядно выпил вина.
– Ар-р-р-р-р-р! – прорычал пират, довольный своей выходкой.
– Ну! Чего же вы ждете! Вперед! – сказала Элеонора, совершенно напуганная.
Дети обступили трубу и пригнулись. От увиденного Элеонора почувствовала себя совсем дурно, у нее сильно забилось сердце, и ей стало тяжело дышать.
– Ребята, нам нужно выбираться отсюда, – произнесла она. – Не может ли кто-нибудь из нас совершить что-нибудь эгоистическое? Что-то из жадности? Тогда книга появится перед нами, и Ведьма Ветра отправит нас обратно домой.
– Мы не можем бросить Уилла с Пенелопой в беде, – ответила Корделия.
– Но у нас нет никаких шансов против этих пиратов, – возразила Элеонора. – Мы должны подумать о себе.
– Нелл… – начал было Брендан.
– Да знаю я! – прервала брата вспыхнувшая Элеонора. – Я знаю, как это ужасно звучит, и что хуже всего, я знаю получше вашего, на что способен капитан Сэнгрэй, но Уилл – лишь персонаж романа. А Пенелопа вернулась к жизни при помощи волшебства. Ну а я – ребенок, и моя жизнь настоящая. И я не хочу умереть здесь!
– Нелл, Уилл такой же настоящий, как и мы здесь, – ответила Корделия. – Ты знаешь, как сильно я люблю книги, но я никогда не испытывала таких чувств к персонажу, о котором читала…
– И я тоже, – подхватил Брендан.
С того момента, как все начали говорить то, что чувствуют, он решился следовать всеобщей установке.
– Пенелопа – самая настоящая девушка для меня.
– И мы единственные, кто может помочь им освободиться из плена капитана Сэнгрэя, – добавила Корделия. – Мы должны попытаться. Мы ни за что не сможем пробраться на корабль незамеченными при таком солнце. Нам нужно дождаться темноты.
Элеонора ничего не отвечала. Она только склонила голову и в отчаянии подумала: «Они ничего не понимают».
Что-то задребезжало под боком у Корделии.
– Мой телефон, – сказала она, вынимая трубку из кармана. – Окончательно сдох после соленой воды.
– И у тебя даже нет гарантии, – зевнул Брендан.
– Причем здесь гарантия, какой от нее толк здесь?
– Боже, да это просто шутка. Может, надо его просушить, иногда они начинают снова работать.
Корделия положила телефон рядом с собой прямо на солнце, давая ему высохнуть. События дня, погоня и палящие солнечные лучи сделали свое дело, и детей тут же сморило, как только они расположились у трубы. Тем не менее они просыпались каждые пять минут, вынужденно перемещаясь в тень и беспокоясь о том, чтобы не свалиться с крыши в воду. И хотя Элеонора до сих пор была зла и не желала засыпать даже на некоторое время, ей не удалось превозмочь сильную усталость.
Когда она проснулась, над ней простирало свое невозмутимое великолепие звездное небо.
Брат и сестра все еще спали глубоким сном. Сумерки принесли нестерпимый холод, от которого Элеонору начало знобить, и она обхватила себя руками, стараясь хоть как-то сохранить тепло. Пронизывающий ветер гулял над крышей и свистел в дымоходной трубе. Полная луна изящно висела над Домом Кристоффа. «Морэй» стоял на якоре, все еще держа дом на буксире. Пираты давно перебрались на корабль, откуда доносились их пьяные вопли в честь празднования неожиданной добычи винного погреба. Раздался треск и резкий взвизг, после чего последовал взрыв и небо озарило гигантским разноцветным одуванчиком. Пираты торжествовали, наблюдая за опадающими искрами фейерверка. На палубе кто-то играл на скрипке, а кто-то бил под эту музыку чечетку, хотя, возможно, все это одновременно делал один чрезвычайно одаренный человек.
«Я вижу сон?» – удивилась Элеонора, и тут она разом вспомнила нападение пиратского корабля, гоняющихся за ними пиратов, то, как она упрашивала брата и сестру.
«А что, если я сделаю что-то эгоистичное? Что-то, противоречащее главным интересам моей семьи. Что-то исключительно для себя».
Элеонора взглянула на брата с сестрой, спящих у трубы так, словно бы это было самое уютное место для сна.
«Скоро они проснутся и захотят, чтобы я отправилась вместе с ними на пиратский корабль ради спасения Уилла и Пенелопы, хотя это невозможно. Но только один небольшой толчок…»
Элеонора стояла над своей старшей сестрой Корделией. В этот момент, требующий немедленного решения, ее голову захватила извращенная логика.
«Если я столкну ее с крыши, я сделаю что-то по-настоящему эгоистичное. Та самая книга появится. Я смогу отдать ее Ведьме Ветра, а потом мы отправимся домой. Я буду героем!»
Разумеется, Элеонора понимала, насколько ужасной была эта идея, но внутренний голос подсказывал ей, что Корделия пробудет в воде совсем недолго. Старшая сестра была хорошим пловцом, ей потребуется всего несколько движений, чтобы всплыть, а потом… Китайская еда! Голден Гейт! Мама с папой!
Элеонора вытянула руки и осторожно положила их на спину сестре, готовясь столкнуть ее с крыши, когда что-то мелькнула неподалеку…
«Книга Судьбы и Желаний».
Она покоилась на пике крыши, идеально покачиваясь в такт волнам, медленно несущим Дом Кристоффа.
«Ух ты! – подумала Элеонора. – Мне даже не пришлось ее сталкивать! Нужно было просто подумать об этом!»
Элеонора отошла от Корделии и направилась к возникшей из ниоткуда книге. По мере того как Элеонора приближалась к книге, две фигуры начали проявляться рядом. Сперва это были просто полоски фиолетового цвета, вьющиеся в воздухе, но пока Элеонора в недоумении наблюдала за происходящим, в свете стали проявляться ноги, руки, лица…
Перед нею стояли родители.
– Мам! Пап!
Доктор и миссис Уолкер кивнули в ответ. На них была та же одежда, в которой Элеонора видела их в последний раз, когда они все вместе ели пиццу и смотрели кино, прямо перед тем как на них напала Ведьма Ветра. Они выглядели очень спокойными и умиротворенными.
– Это не сон?
Родители покачали головами и перевели взгляд на книгу. Элеонора подобралась еще ближе.
«Они хотят, чтобы я раскрыла ее. Это все меняет. Этого же хочет Ведьма Ветра».
Элеонора положила руки на книгу и вспомнила о брате с сестрой. Она повернулась:
– А что будет с ними?
Родители ничего не отвечали.
– Они тоже попадут домой, правда?
Мама покачала головой.
– Но они должны вернуться вместе со мной! Я не могу вернуться без них!
Мама прошептала:
– Тебе придется это сделать. Возвращаться можно только по одному. Ты должна быть первой. Ты наша малышка.
Элеонора нахмурилась:
– Но я не могу оставить их здесь…
– Ну конечно можешь. Они вернутся домой. В конце концов.
– Я не знаю…
– Просто открой книгу, Элеонора. Ты окажешься дома через мгновение, как обещала Ведьма Ветра. Мы закажем димсамы и мороженое и отведем тебя и твоих друзей в кино на новый мультфильм, а после вы все вместе вернетесь домой с ночевкой, и утром я приготовлю для всех вас французские тосты на завтрак…
Тепло стало просачиваться сквозь обложку книги, как только Элеонора стала ее открывать.
– Вот так… хорошая дочь, – в унисон сказали мама и папа. Их голоса немного задрожали.
– Что с вами такое? Вы так странно звучите, – спросила Элеонора, наполовину открыв крышку.
– Просто открой книгу, – сказали родители.
– Вы не похожи на моих родителей, – ответила Элеонора, медленно закрывая книгу.
– Конечно же мы твои родители, – отвечали фигуры как заведенные. – Просто открой эту треклятую книгу!
От этого Элеонора насторожилась еще больше.
– Мои родители никогда бы так не сказали. Кто вы такие?
Внезапно фигуры переменили тон и продолжили напирать:
– Открывай, говорят тебе! Что ты делаешь? Ты всегда была маленькой глупенькой девчонкой…
В этот момент Элеонора заметила, что зубы родителей начали желтеть, и только теперь осознала, где слышала этот голос. Она с силой захлопнула книгу. Фигуры, стоящие перед ней, взревели и, окруженные фиолетовым сиянием, начали крутиться и преобразовываться, их кожа потрескалась и состарилась, а волосы выпали, словно в ужасной замедленной съемке. Поднявшись в воздух, фигуры слились воедино на фоне ночного неба, и Элеонора увидела перед собой Ведьму Ветра.
Это была не настоящая Ведьма Ветра, она переливалась и подрагивала, словно магическая иллюзия или голограмма книги, которую дети видели в лесу. Но ведьма внушала страх совсем как настоящая.
– Открой книгу! – крича, приказала она.
– Нет, я ее не открою! Никогда!
– Тогда ты никогда не вернешься домой! Разве ты не понимаешь? Твои брат и сестра не хотят покидать это место. Они не любят маму и папа так, как их любишь ты! Они и тебя не любят!
Взвизгнув, иллюзия ведьмы взметнулась вверх и растворилась в ночном небе, словно комета. Книга выскользнула из рук Элеоноры, съехала по скату крыши и упала в океан – но вместо ожидаемого бултыхания волны бесшумно поглотили ее. Элеонора закричала.
– Что случилось? – тревожно спросила разбуженная Корделия.
50
Брендан и Корделия бросились к своей плачущей и дрожащей младшей сестре, до ужаса напуганной ночным кошмаром.
– Я… я… – не решалась сказать правду Элеонора, надеясь солгать, что видела страшный сон. – Я видела книгу. Она была здесь.
– Книгу? «Книгу Судьбы и Желаний»? – спросил Брендан.
– Да. И мама с папой были тут, просили открыть ее… но они не были настоящими мамой и папой. Это была магическая голограмма, которую сделала Ведьма Ветра, пытаясь убедить меня оставить вас здесь одних…
– Но ты этого не сделала, – заметила Корделия. – Ты победила ее, Нелл.
– Мы так тобой гордимся, – сказал Брендан, обнимая сестер.
– Не знаю, получится ли у меня сделать это в следующий раз, – продолжала Элеонора. – Она пообещала мне мою самую любимую еду. Ведьма умеет читать мои мысли…
– В следующий раз это будешь не ты, – сказал Брендан.
– Что ты хочешь сказать?
– Ну, книга пыталась соблазнить меня, – отвечал Брендан. – Затем тебя. И тебе, конечно, досталось больше всех, потому что ты видела эту ведьминскую голограмму. – Он покачал головой. – Эта книга – предвестник плохих новостей. Да я лучше прочту биографию Барби.
– Эй! – возмутилась Элеонора.
– В следующий раз книга попытается соблазнить Делию. Надеюсь, она такая же сильная, как и мы…
– Ха-ха, да у меня сила воли в два раза мощнее, чем у вас вместе взятых, – браво ответила на замечание брата Корделия, но, несмотря на это, в ее голосе присутствовали ноты неуверенности, и она тут же переменила тему: – Уже ночь. Мы должны пробраться на корабль и спасти Уилла и Пенелопу.
– Но как мы это сделаем? Перейдем по веревкам? – Брендан недоуменно указал в сторону абордажных снастей корабля, привязанных к Дому Кристоффа.
В отличие от сестер Брендан проснулся не столько от крика Элеоноры, сколько от леденящего холода, поскольку его футболка досталась трем разъяренным запахом крови акулам. Он едва удерживал челюсти от дрожи и вдруг обнаружил у себя на подбородке вскочивший прыщ. Как будто ему выпало недостаточно приключений.
– Я думаю, мы сможем, – ответила Корделия. – У нас нет другого выбора, дом тонет.
Она кивнула в сторону края крыши. Вода заметно поглотила дом и была значительно выше, чем в тот момент, как они мирно уснули.
– Первый этаж уже затопило.
– Как считаешь, где капитан Сэнгрэй может держать Уилла с Пенелопой?
– Скорее всего, в своей каюте, – ответила Элеонора, указывая на сооружение в задней части «Морэя» с витражом вместо окна.
Сквозь цветное стекло дети могли разглядеть громадный стол, на котором лежала катушка с цепью, а на дальней стене каюты были развешаны маски. Дети продолжали наблюдать за происходящим на палубе – пираты продолжали свой кутеж, они кричали, пели и запускали фейерверки. Вскоре три силуэта зашли в каюту капитана.
Первый неуклюжий силуэт должно быть принадлежал самому капитану, а два других были обмякшими телами, которые он нес на своих плечах. В долговязом Корделия опознала Уилла, а в силуэте с пышными плечами платья – Пенелопу.
– Это они! Неужели они мертвы?
– Я так не думаю, – ответил Брендан.
Словно в кукольной постановке, Сэнгрэй сбросил тела на стол и привязал цепями их руки и ноги.
– Что он с ними сделает?
– Он собирается проводить над ними свои жуткие эксперименты, – пояснила Элеонора, с трудом сглатывая.
– Препарирование живого человека, – произнес Брендан, вспомнив, как капитан грозно пытался запугивать его.
Меж тем капитан отступил от стола, на котором разместил и закрепил тела, и, подойдя к стене, снял маску с длинным острым носом. Он закрепил ее на своем лице и, откинув голову назад, громогласно и зловеще расхохотался.
– О нет, – воскликнула перепуганная Элеонора. – То же было в книге. И это было самое ненормальное и нездоровое, что я когда-либо читала….
– Вперед, – прервала ее Корделия.
Подойдя к веревкам, она едва не выронила свой телефон, который уже просушился как следует и вполне мог вновь заработать.
– Попробуй его включить, – предложил Брендан.
Корделия нажала на кнопку, и экран загорелся, отчего Брендан захорохорился, посмотрев на сестру торжествующим взглядом.
– Не слишком-то выпендривайся, сигнала по-прежнему нет, – уязвила брата Корделия и положила телефон в карман. – Идите за мной. Может быть, нам удастся отвлечь их и освободить Уилла с Пенелопой.
Дети приблизились к толстым абордажным веревкам, которыми корабль взял дом на буксир. Веревки тянулись над водой к самой корме, натяжение было таким тугим, что, казалось, это лезвие и одно неосторожное прикосновение неминуемо приведет к ранению.
Корделия сделала глубокий вздох и потянулась к веревке, но ее остановил брат.
– Дай я, – сказал Брендан.
Он сжал веревку рукой и убедился в ее надежности, она была крепко натянута, по ней можно было безопасно перебраться на пиратский корабль.
– Мы сможем это сделать, – ободряюще и воодушевленно сказал Брендан. – Да мы запросто справимся с этими парнями.
Он схватился руками за веревку, обхватил ее ногами и, вися вниз головой, направился к кораблю. Улыбнувшись, Корделия подумала: «Иногда мой брат кажется взрослее, чем есть на самом деле».
– Главное, не смотреть вниз, – подбадривала себя Элеонора, последовавшая за братом, ей стоило труда не обращать внимание на нещадно хлестающий ветер.
Корделия замыкала их небольшую переправляющуюся группу. Дети мало-помалу приближались к корме корабля, оставалось пятнадцать футов… десять… пять… Внезапно на палубе показался пират.
Дети мгновенно остановились, стараясь оставаться неподвижными.
– Не шевелитесь, – прошептала Корделия.
Пират был абсолютно пьян. Держа в руке зачарованную бутылку вина, он, спотыкаясь и качаясь из стороны в сторону, брел по палубе, распевая матросскую песню, веселый мотивчик которой никак не вязался с теми ужасами, о которых пелось в ней. Пират медленно удалялся к носу корабля.
– Отлично, – заметил Брендан. – Он уходит. Мы сделали это…
Пират споткнулся, и бутылка вина выскользнула из его руки. Описав дугу, она плюхнулась в воду. Пират грязно выругался и подбежал к борту.
– Ты забрал мою выпивку! Ты, жадный океан!
Затем он обмяк и, не выдержав, разрыдался прямо над волнами. Дети с трудом терпели боль в ладонях и в мыслях молились, чтобы пират поскорее ушел с палубы, но в самый напряженный момент он заметил их.
– Ах вы… ах вы, грызунишки! – произнес он, направляя на них свой пистоль. – Поднимайтесь на борт, и если вы хоть что-нибудь вздумаете сделать, я вышвырну вас в море!
У Элеоноры начала кружиться голова, но, несмотря на это, она сумела сказать:
– Я знаю, кто это! – прошептала Нелл. – Один из членов пиратской команды – Измаил Хайнд.
– Что еще ты помнишь о нем? – спросила Корделия.
– Он родом из Англии… И он бабник, но я не знаю, что это значит, – сказала Элеонора, стараясь припомнить что-нибудь еще. – Он ловок в стрельбе из лука, суеверен, верит во все потустороннее…
– Это хорошо, – ответила Корделия, мгновенно придумав план действий. – Давайте изобразим призраков, войте. У-у-у-у-у-у-уху-у…
– Чего? Как на вечеринке? – переспросил Брендан, находящийся на достаточном расстоянии и не расслышавший слов сестры.
– Молчать! Немедленно слезайте…
– Как на кладбище! Как будто мы только что вылезли из прогнивших старых гробов. Давайте же!
Элеонора тут же издала надрывный вопль, и Корделия загробным голосом заговорила с пиратом:
– Мы духи мертвых!
– Никакие вы не духи. Вы просто грызуны, каким-то образом спасшиеся от акульих зубов! Как вам это удалось?
– Мы при-и-и-и-израки! – продолжала убеждать пирата Корделия.
– Вы думаете, что я на это куплюсь просто потому, что пригрел несколько бутылок вина? Привидения летают!
– О-о-о-о-о-о-и-и-и-и-и-и, – завыл Брендан. – Все знают, что призраки не могут летать над водой, болва-а-а-ан-н-н…
Корделия прервала вой брата.
– Разве ты не Измаил Хайнд? – спросила она.
– Чего? – вырвалось у пирата. – Откуда ты знаешь мое…
– Отец! – воскликнула Корделия.
– Я не ваш отец, – отрезал Хайнд.
– Мы призраки твоих нерожденных детей, – объявила Корделия.
– Моих нерожденных детей?
– Почему ты покинул нас, отец? Почему оставил нас одних, почему мы, как неприкаянные, ищем защиты по всему свету?
– Нет, этого не может быть. У меня нет детей…
– Ты когда-нибудь был в Барселоне? – спросила Корделия.
– Да, – улыбаясь, ответил Хайнд. – Провел там пять великолепных дней!
– Я плод этих дней!
– Ты лжешь!
– А этот мальчик рядом? – продолжала Корделия, показывая на Брендана. – Плод твоего путешествия в Монако.
– Но я был в Монако всего несколько часов!
– И за эти часы он будет преследовать тебя вечно… – пока Корделия говорила все это, она достала из кармана телефон, – за то, что отец не платит алименты, то есть за то, что бросил нас…
Аппарат заскользил в руках Корделии и чуть не упал в воду. Она отпустила руки и, держась за веревку только ногами, начала отчаянно раскачиваться.
– Делия! Да ты… ой… о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о! – взвыл, глядя на пирата, Брендан.
– Вы не мои дети! – вскричал, прицеливаясь, перепуганный Хайнд. – Какому призраку нужно держаться, чтобы не упасть?
Вместо ответа Корделия положила включенный телефон себе на подбородок так, что свет от экрана осветил ее лицо, создавая впечатление настоящего потустороннего существа. Разумеется, расчет был на малообразованность и недалекость пирата, никогда не видевшего айфона. Голубоватый отблеск телефона придавал Корделии вид настоящего мертвеца, бледная холодная кожа лица, темные, почти черные круги вокруг глаз, искривленный рот. Она была похожа на зомби, пролежавшего столетия под толщей безжалостной воды.
– Почему ты так поступил с нами, о-о-оте-е-ец! – прокричала Элеонора.
– Детки мои! – воскликнул уверовавший Хайнд. Он протянул к ним руки, слезы лились по его щекам. – Пожалуйста, простите меня!
В отчаянии он прыгнул с борта корабля в их сторону с распростертыми руками, надеясь в своем прыжке обнять лжеотпрысков, но не смог даже коснуться их и рухнул в воду. Какое-то время он барахтался в воде, сопротивляясь волнам, и кричал:
– Простите меня-я-я!
Вскоре Хайнда окружили акулы, которые стали раздирать его тело на части, отчего ночь наполнилась криками боли. В конце концов хищники утащили тело пирата под воду.
– Фу, на его месте могли оказаться мы, – тихо произнес Брендан, прежде чем преодолеть остаток пути до корабля.
Когда оставалось совсем немного до борта, у Брендана соскочили с веревки ноги, и он раскачивался из стороны в сторону, держась на одних руках.
– Что ты делаешь? – возмутилась Элеонора. – Мы же все упадем!
– Держись крепче, сейчас мы ему устроим, – ответил Брендан.
Он раскачивался все сильнее, целясь ногами в окно, расположенное слева от каюты капитана Сэнгрэя. Взяв достаточный размах, Брендан разбил окно ногами и ухватился ступнями за оконную раму, слегка согнув колени и цепко держась ими. Но он не принял в расчет того, что может стукнуться головой о деревянную стену «Морэя».
– Ай!
Когда Брендан на мгновение повис вниз головой, перед его глазами пронеслись самые разные звезды – от заманчивых огоньков, которые можно видеть в небе, до мультяшных, россыпью кружащих вокруг. Тогда он напряг пресс, как обычно делал на самых последних минутах игры в лакросс, чтобы проявить всю принадлежащую ему силу, и подтянулся, заглянув через выбитое окно в каюту.
Брендан издал вздох.
– Что? – спросила Корделия.
– Да… просто… забудь. Ничего! – Брендан залез в каюту и высунулся обратно, чтобы помочь Элеоноре.
– Я сама, – отмахиваясь, сказала Элеонора.
Она схватилась за толстый ржавый болт, торчащий из стенки каюты корабля и, держась за него, спустилась на палубу. Затем Элеонора залезла в каюту и, как и брат, замерла на месте.
– Ох.
– Что такое? – спросила Корделия, забираясь через окно.
Они оказались в небольшой, восемь на восемь футов каюте, пол, стены и потолок которой были покрыты человеческими костями.
51
Пол каюты был усеян костями ног – берцовые и голени лежали на полу, словно жуткая плитка. Несмотря на то, что между костями было небольшое расстояние, дети инстинктивно стали переступать с ноги на ногу, отчего сдавливаемые кости заскрипели и затрещали.
– Что это за место? – недоуменно спросила Корделия.
Стены также были покрыты костями, но более тонкими, очевидно костями рук – плечевые и кисти составляли композицию, заменяющую обои. Казалось, что эти кости ничем не были закреплены.
– Как они держатся на стене?
– Магия, – ответила ошеломленная Элеонора.
– Давайте выбираться отсюда, – сказал Брендан. – Это всего лишь кости, они не причинят нам никакого вреда. Глядите-ка на это…
Брендан показал на абордажную саблю, висящую на стене, рядом было копье и много другого оружия. Это было единственное в комнате, сделанное не из костей. Брендан потянулся к копью и сабле…
– Брен, стой!
Но было слишком поздно. Брендан снял со стены саблю и копье, отчего что-то щелкнуло и комната стала двигаться, как будто оживая.
Движение началось возле ног Брендана и дрожью переходило от одной кости к другой, казалось, что-то перемещается волнообразно до тех пор, пока…
Брендан застыл. Несколько лет назад он видел документальный фильм, из которого сейчас ему вспомнились сцены в пещере, где жили летучие мыши. Пол пещеры был весь в помете, в фильме его называли удобрением гуано, но на самом деле это был помет, из-за которого образовался настоящий ковер из червей и жуков. С первого взгляда невозможно было понять, в чем дело, но если приглядеться, то сразу становилось очевидным, что это гуано-покрытие извивается и копошится. Это было самое причудливое зрелище, которое когда-либо доводилось видеть Брендану, и с полом в каюте сейчас происходило нечто похожее.
Одна бедренная кость поднялась посреди комнаты.
– Ложись! – крикнул сестрам Брендан.
Корделия и Элеонора едва успели послушаться брата и избежать удара костей, пронесшихся прямо над их головами.
– Что происходит? – испугалась Элеонора.
Похрустывая и щелкая, кости поднимались сами собой и взлетали, стремясь воссоздать ту конструкцию, которая была когда-то разрушена. Одни медленно крутились в воздухе, тогда как другие летели как стрелы. Оружие, висящее на стене, двигалось вслед за костями. Казалось, у каждой косточки была определенная цель и назначение, потому что все притягивалось к центру каюты, рядом с тем местом, где стоял Брендан. Он закрыл лицо рукой, уверенный, что может получить жесткий удар, когда кости и оружие стали скрепляться в одно целое. Полости соединялись друг с другом, образуя суставы, выпуклые части сцеплялись с вогнутыми поверхностями, с потолка посыпались зубы и фрагменты черепа. На секунду детям показалось, что перед ними воссоздается какое-то ужасное чудовище, но вскоре движение прекратилось и все стихло.
Теперь каюта представляла собой самую обычную комнату, отделанную деревом, посреди которой образовался прямоугольный костяной обеденный стол.
– Ты как? – спросила брата Корделия.
– Ну, на самом деле под впечатлением.
Брендан постучал кулаком по столу, все кости слились воедино, и его удары не заставили стол даже пошатнуться. Перед ними была идеально точная и крепкая конструкция, по периметру которой явно были предусмотрены места для едоков!
Тарелки заменяли лопаточные кости, перевернутые черепа на ножке из ребра служили кубками, а приборы были сделаны из ребер и фаланг пальцев рук и ног.
– Единственное, чего здесь не хватает, так это еды! – воскликнул Брендан и поднял голову вверх.
– Боже, пожалуйста, можно мы здесь поедим?
– Не думаю, что это Бог обратил кости в стол, – заметила Элеонора. – И потом, это же человеческие кости? Ты не сможешь есть костями!
– Эй, я голодный. Сейчас я готов съесть за компанию с Ведьмой Ветра мороженое с печеньем.
Корделия рассмеялась, а Элеонора схватилась за живот.
– Меня тошнит от одних мыслей об этом, – призналась она.
– Ты в порядке? – спросил Брендан.
В ответ Элеонора покачала головой.
– Я думаю, меня сейчас вырвет.
– Да у тебя морская болезнь, – сказала Корделия. – Корабль качает на волнах куда заметнее, чем дом. Подойди к окну, подыши свежим воздухом.
Элеонора направилась к окну, но было уже поздно, рвота подступила ко рту и она не могла сдержать эту массу. Нелл попыталась встать на цыпочки и направить неприятный позыв в окно… но все было тщетно. Тошнота отпустила ее.
– Ик! – вырвалось у Элеоноры, вытирающей рот. – Я так долго не ела, что даже не могу стошнить!
При этих словах Элеонора начала рыдать.
И тут на тарелках возникли три шипящих поджаристых стейка с картофелем и шпинатом.
– Ох, – изумился Брендан.
Кубки заполнились рутбиром, на поверхности которого лопались пузырьки. Брендан рванулся к столу.
– Не делай этого, – удержала его Элеонора. – За последние два дня я не ела ничего, кроме кукурузы, но даже я сейчас понимаю, что есть вот это нельзя. Об этом что-то говорилось в «Сердце и шлеме»… пираты создали все это, чтобы защищаться от врагов.
– Но это же не может быть так опасно, правда? – с надеждой спросил Брендан.
– Наверное, нет, – ответила Корделия.
На блюде возник поджаренный сыр. Манящий, жирный, оранжевый сыр…
Брендан оттолкнул от себя сестру, схватил вилку и принялся за стейк, закуски и поджаренный сыр, которым он набил рот настолько, насколько только позволяли его физиологические возможности, и тут же запил еще недожеванную пищу приличным количеством рутбира. Брендан даже не осознавал, что ел с закрытыми глазами, и когда он открыл их, то увидел перед собой довольную Корделию, отрезающую очередной кусок мяса.
– Корделия, – крикнула Элеонора. – Ты же должна мыслить логически!
– Я не дальзьна-а-а-а…. – промычала в ответ усиленно работающая челюстями Корделия. Проглотив кусок, она сказала: – Сомневаюсь, что от этой еды можно умереть после всего того, через что нам пришлось пройти.
– Да вы просто идиоты! – заявила Элеонора. – Как я рада, что у меня морская болезнь!
Она уже направилась к двери, когда Брендан рухнул на пол без сознания.
– Брен!
Корделия с Элеонорой бросились к нему. Его голова была откинута назад, а язык высунут наружу.
– Что я вам говорила! – воскликнула Элеонора.
И тут Брендан, хохоча, поднялся.
– Ты… – вскрикнула Корделия, наградив брата несколькими словами из тех, что она узнала от команды капитана Сэнгрэя.
– Расслабься! – сказал Брендан. – Можем же мы немного повеселиться?
– Ну не так же! Мы подумали, что ты умер!
– Какая разница, – бросил в ответ Брендан и поспешил вернуться к своей тарелке.
Корделия последовала за братом. Когда они оба закончили свою трапезу, едва сдерживая себя, чтобы не съесть слишком много и не уснуть здесь же, за столом, они подняли с пола саблю и копье, которые Брендан снял со стены.
– Чего ты так смотришь на меня? – спросила Корделия сестру.
– Жду, когда ты станешь маленькой, как муравей, или жутко громадной, как в «Алисе в Стране чудес».
– Очень смешно.
Дети вышли из каюты и спустились на нижнюю палубу корабля, держа наготове саблю и копье.
Передвигаясь осторожно, так, чтобы не привлечь внимание пиратов, которые не участвовали во всеобщем празднике и кутеже, дети преодолели таким образом несколько футов по направлению той каюты, где мог находиться капитан Сэнгрэй.
Над дверью капитанской каюты висела козлиная голова, глаза которой украшали цветистые изумруды. Из-за двери доносились приглушенные крики.
Брендан положил руку на дверную ручку, но тут она стала опускаться сама. Дети быстро спрятались за стоящей рядом бочкой, когда на пороге показался первый помощник капитана Транкебар.
– Капитан действительно начал терять хватку, – пробормотал он себе под нос.
Рассеянно почесывая повязку у себя на глазу, он медленно побрел вдоль палубы.
– Мы сможем это сделать? – спросил Брендан, когда Транкебар исчез из виду.
Он снова положил руку на дверную ручку, и дети переглянулись. Брендан держал саблю, Корделия – копье, потрепанные, грязные, с ушибами и порезами, они сами теперь походили на юных пиратов. В особенности потерявший кусочек мочки уха Брендан, своеобразно посвященный в морские разбойники.
– Давайте сделаем это, – сказала Корделия.
Брендан нажал на ручку и открыл дверь.
Каюта капитана Сэнгрэя напоминала комнату знахаря, на полу было расставлено множество свечей, на стене висели полинезийские маски, два больших черных котла с закипающей черной жижей стояли прямо рядом с дверью. Посреди комнаты высился серый каменный стол, на котором лежали Пенелопа и Уилл.
Прикованные к столу цепями, они были покрыты черной сажей, как будто их только что выловили из болота. Пенелопа и Уилл отчаянно извивались, пытаясь освободиться от оков, но они даже не могли вскрикнуть потому, что их рты были заткнуты тушами мертвых угрей.
Капитан Сэнгрэй стоял склонившись над ними в той маске, которую дети видели через окно – это была крысиная маска с громадными острыми зубами и длинным носом, заканчивающимся густыми усами, как у моржа. От одного ее вида начинала кружиться голова. Капитан держал кинжал с волнистым лезвием над грудной клеткой Пенелопы.
– Друзья мои! – прогремел его голос сквозь отверстие, окруженное выбеленными зубами. – Добро пожаловать! Вы станете отличным дополнением моей коллекции костей!
52
Дети буквально оцепенели от увиденного. Если бы капитан Сэнгрэй не скрывался за устрашающей маской и не приковал цепями Уилла с Пенелопой, как беспомощных големов, к столу, а его каюта не производила впечатление того места, где ты был не более чем песчинкой… возможно, тогда бы они атаковали его и вывели наружу. Но сомнения порождают еще больше сомнений. Капитан явно улыбался за маской.
– О, вы пришли посмотреть? Тогда препарирование начинается!
– Не-е-ет, – сдавленно взмолилась Пенелопа.
Сэнгрэй визгливо рассмеялся своим характерным смехом. «Его голос похож на крысиный», – пронеслась в голове Брендана мысль.
Пенелопа отчаянно металась из стороны в сторону в своих оковах, пытаясь прокусить угря, который мешал ей говорить.
Капитан Сэнгрэй воткнул кинжал в грудь Пенелопы.
– Н-н-н-н-н-не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет-т-т-т!
Кляп не смог заглушить крика.
– Сперва, – размеренным голосом начал говорить капитан, – мы вскроем грудную кле…
– Нет! – закричал Брендан, замахиваясь саблей.
Одним ударом он пронзил капитану руку, отчего тот вскрикнул и выронил кинжал. Корделия запустила в Сэнгрэя копье, но промахнулась, и оружие, которое она метнула, угодило в окно за спиной капитана.
– Разделяемся! – крикнула Корделия.
Вместе с Элеонорой они бросились по разным углам каюты. Капитан скинул маску, чтобы осмотреть полученную рану.
– Ты оставил во мне дыру, – в задумчивости простонал капитан, выставляя вперед покалеченную ладонь, истекающую кровью.
Сэнгрэй потянулся за оружием. Заметив реакцию капитана, Брендан стал медленно пятиться к входной двери каюты. Капитан дернул подбородком сначала вверх влево, а затем вверх вправо, вынимая таким образом прикрепленные к его длинной бороде кинжалы. Кинувшись к Брендану, Сэнгрэй сделал круговое движение головой, отчего кинжалы угрожающе завертелись в воздухе. У Брендана замельтешило в глазах от ярких отблесков лезвия. Защищаясь, он поднял перед собой саблю…
Но один из кинжалов в бороде капитана наскочил на саблю, и от удара Брендан выронил свое единственное оружие.
– Помогите! – позвал сестер Брендан, чувствуя, что эта странная дрожь может стать его последним ощущением в жизни. – Он порубит меня на котлеты!
В этот момент Элеонора опрокинула один из котлов с пузырящейся жидкостью. Шипящая черная жижа с шипением расползалась по деревянному полу каюты, отчего капитан обернулся. Вращающиеся лезвия его кинжалов были всего в сантиметрах от лица Брендана.
Брендан воспользовался возможностью и, вспомнив урок, который ему совсем недавно преподала Пенелопа, со всей силы пнул капитана в промежность.
Сэнгрэй рухнул на пол, его раскрученные кинжалы с грохотом стукнулись о деревянные половицы. Раненой рукой капитан угодил в растекшуюся жижу из котла.
– А-а-а-а-а-а-ай! – взвыл капитан, вскакивая на ноги. – Я убью вас всех! – крикнул он, глядя на Элеонору и встряхивая бороду.
Звук рассекающих с невероятной скоростью воздух кинжалов было невозможно терпеть, он был настолько громким, будто на полную мощность включили большой промышленный вентилятор. Элеонора наклонилась, но один из кинжалов задел ее плечо, оставив глубокий порез. Она закричала от пронзившей ее боли и упала. Заметив неподалеку копье, Элеонора сжала зубы и поползла к нему. Тем временем Корделия старалась освободить Уилла и Пенелопу от цепей.
Корделии уже удалось высвободить лодыжки Уилла из оков, и теперь она была занята его руками, чувствуя отвращение при мысли, что придется прикоснуться к этому противному угрю, заменяющему кляп.
– Э-э-э… хохош ах! – промычал Уилл.
Корделия закрыла глаза и, схватив угря за хвост, расположенный у шеи Уилла, дернула его, отчего склизкое тело рыбы упало на пол, разорвавшись на две части.
– Это похоже на реальность! – воскликнул Уилл, отплевываясь внутренностями угря, пока Корделия продолжала попытки высвободить от цепей его руки.
Сэнгрэй развернулся и направился к Уиллу, окруженный вихрем летающих вокруг него кинжалов. Пилот скатился со стола и упал на пол. Лезвия врезались в каменную столешницу, высекая яркие искры, и отскочили обратно на кустистую бороду капитана.
От искр борода занялась ярким пламенем, которое озарило лицо капитана Сэнгрэя.
Грязно выругавшись, капитан застыл и начал сбивать огонь своей громадной ручищей. Элеонора добралась до копья и, подняв его с пола, передала старшей сестре, которая вонзила его в грудную клетку капитана, словно надеясь проткнуть насквозь его злое сердце.
Но капитан был слишком рослым для того, чтобы его могла пронзить такая хрупкая девочка. Несмотря на то что комнату заполонил тошнотворный запах его горящей бороды, он схватился за древко копья и руку Корделии, которую тут же с силой вывернул. Корделия закричала от боли в вывернутом локте и выпустила копье. Капитан Сэнгрэй выдернул наконечник из своей груди. Тем временем Уилл медленно полз к сундуку, стоящему в дальнем углу каюты.
Капитан Сэнгрэй раскрыл стенной шкаф и достал из него серебряный пистоль, отделанный чернью. Это было изящное и искусно сделанное оружие, настолько красивое, что капитан на мгновение застыл, рассматривая его. Спустя секунду в ногу капитана впилась зубами улучившая момент Элеонора.
– Треклятые грызуны! – закричал Сэнгрэй.
Элеонора прокусила через одежду кожу до крови, а затем начала карабкаться по спине капитана.
– Иди-ка сюда! – продолжал неистовствовать капитан, стараясь ухватить маленькую Элеонору.
Схватив два ремня, торчащие из его разросшейся бороды, она спрыгнула на пол так, чтобы не попасть под раскрученные лезвия кинжалов. Оказавшись на полу, она тут же окунула ремни с оружием в остывающую смолу, которая вытекла из опрокинутого котла. Кинжалы мгновенно застыли. Капитан Сэнгрэй попытался вырваться, но был пойман в ловушку, как таракан, прилипший к лужице приторно-сладкого кленового сиропа.
– Ты… – закричал капитан, разражаясь ругательствами.
– Сам такой!
Капитан явно хотел немедленно пристрелить дерзкую девочку, но у него не вышло развернуться, потому что он увяз в смоле. Тогда Сэнгрэй прицелился в Уилла, лежащего возле сундука…
Но пилот уже выхватил оттуда спрятанный пиратами свой собственный верный «Уэбли».
Ба-бах!
Пущенная из револьвера пуля с ослепляющими искрами угодила в пистоль, выбив его из рук разъяренного капитана.
Опавшие вниз искры воспламенили остывшую смолу, отчего капитан Сэнгрэй оказался охвачен огнем.
– А-а-а-а-а-ай-й-й-й-й! – закричал капитан.
Сэнгрэй завертелся и закрутился, окутанный оранжевым пламенем. Он тщетно пытался сбить огонь, вспыхнувший от смолы, в которой застыли его кинжалы.
– Помогите ему выбраться! – крикнула Корделия. – Из-за него весь корабль сгорит!
Брендан стал судорожно озираться по сторонам в поисках какой-нибудь ткани или одежды, чтобы накинуть ее на капитана и потушить огонь. Но в считанные секунды пламя съело ремни, которыми крепились кинжалы, и Сэнгрэй высвободился из своей ловушки.
Капитан тут же рванулся вперед на своих врагов и обидчиков, словно циклоп из Одиссеи, издав ужасающий рев, в его черных глазах все еще виднелся отблеск пылающего позади огня.
В следующий момент он пробил окно и упал вниз!
Дети подбежали к раме. Мгновение, которое длилось целую вечность, размахивающий руками капитан Сэнгрэй походил на летящий метеор, который кричал и курился в своем полете.
Затем он с шипением рухнул в воду. Дети стояли, не произнося ни звука, так долго, что не могли сказать точно, сколько прошло времени.
Внезапно тишину прервал Брендан:
– Сегодня у акул будет вечеринка с барбекю.
– Помогите мне освободить Пенелопу! – донесся до них отчаянный голос Уилла.
Он нашел бочонок с водой, при помощи которой потушил горящую смолу. Теперь Уилл стоял над прикованной цепями горничной, лежащей на столе с воткнутым в грудную клетку кинжалом.
– Как она? – спросила Корделия.
Состояние Пенелопы обеспокоило всех, и дети немедленно подбежали к каменной столешнице, даже не задумываясь над своим успешным избавлением от зловредного капитана-садиста.
Пилот сбросил с себя военную форму и осторожно вытащил кинжал Сэнгрэя из грудной клетки Пенелопы. Туловище Пенелопы было испачкано смолой, а посреди груди зияла неприглядная кровоточащая рана.
Уилл соскреб присохшую каплю смолы с шеи девушки и медленно протянул свои трясущиеся пальцы, чтобы проверить пульс Пенелопы.
– Она жива! – воскликнул он. – Мы можем спасти ее!
53
Оказавшись у стола, дети переглянулись. Пенелопа не дышала и не подавала признаков жизни. Когда Брендан коснулся ее руки, та оказалась ледяной.
– Очнись! – произнес Уилл, потрясая Пенелопу за плечи. – Обещаю, что буду заботиться о тебе.
– Уилл? Я думаю, тебе нужно оставить ее, – тихо сказал Брендан.
Ему стало не по себе и было нелегко стоять рядом с Пенелопой, но Брендан проглотил свой страх. Накрыв ладонью ее лицо, он закрыл ей глаза.
– Нет! Почему? Она жива! Потрогай пульс!
Уилл схватил Брендана за руку и приложил ее к шее бездыханной Пенелопы, но все, что мог ощутить Брендан, была отчаянная дрожь, которую не мог скрыть отважный пилот.
– Она ушла, Уилл, – вкрадчиво сказала Корделия. – Ты ничего не можешь с этим поделать.
– Но это моя вина, – не соглашался Уилл. – Я должен был защитить ее. Я пилот Королевских военно-воздушных сил, а она гражданское лицо, она не способна защищать себя! Какой я после этого человек?
– Смелый человек, сделавший все, что только было в его силах, – сказала в ответ Корделия.
– Но этого недостаточно. И я не думаю, что когда-либо смогу встретить кого-то, хоть отдаленно похожего на такую девушку, как Пенелопа.
При этих словах Корделия отступила назад и отвернулась, не желая демонстрировать в такую минуту свою уязвленность. К тому же она немедленно ощутила вину за то, что ставит во главу угла свои собственные чувства и гордыню, тогда как всем им пришлось посмотреть в лицо суровой и жестокой реальности – на столе перед ними лежало тело женщины, которая только что снова умерла.
– Что-то не так, Корделия? – спросил Уилл.
– Нет, ничего, – ответила она, перестав прятать свой взгляд. – Я просто… не могу поверить, что весь этот ужас произошел с Пенелопой.
– И еще она не может поверить в то, что Пенелопа тебе нравится больше, чем она сама, – дерзко добавила Элеонора.
– Замолчи, Нелл! – крикнула на сестру Корделия. – Это неправда…
– Проявите уважение к усопшей, – повелительно произнес Уилл. – Без ссор!
Все тут же смолкли и, с трудом осознавая произошедшее, смотрели на тело Пенелопы, которое только что покинула жизнь. Корделия взяла одеяло с койки капитана и аккуратно накрыла им Пенелопу. Они почтили ее память минутой молчания, но и после дети не произнесли ни слова, занимаясь осматриванием собственных ран и повреждений. Плечо Элеоноры было серьезно и глубоко поранено кинжалом, но все-таки она могла двигать рукой. У Корделии ломило руку после того, как Сэнгрэй попытался вывернуть ее, но она ничего не могла поделать с этой болью. Брендан нашел для себя одежду – рубаху значительно большего размера, но он заправил ее в штаны, решив, что уж лучше ходить так, чем мерзнуть.
– Что нам теперь делать? – спросила Элеонора.
– Мы должны похоронить Пенелопу, – произнес сдавленным голосом Уилл, – но не в море, нужно дождаться, пока мы пристанем к берегу.
– И как же нам остаться до этого времени в живых? – сказал Брендан.
– Очень просто, – ответил Уилл. – Мы объявим меня новым капитаном «Морэя».
– Прости, что? – не поверила своим ушам Корделия. – С чего ты взял, что можешь стать капитаном?
– Потому что мы убили капитана, а я здесь самый старший. Кроме того, я родом из Англии, а это заставит пиратов принимать меня за своего.
– А разве мы вчетвером не можем быть капитанами одновременно? – спросил Брендан.
– Это не сработает, – сказал Уилл, направляясь к деревянному сундуку Сэнгрэя. – Но это не значит, что вы ничего не сможете делать. Вы втроем будете моими помощниками. И будете иметь право на любое найденное сокровище, которое мы поровну разделим между собой. Одно из первых дел нового капитана – завладеть всеми сокровищами, что есть на борту корабля.
Уилл открыл сундук, внутри лежала целая куча золотых дублонов, холщовый мешок, наполненный изумрудными камнями, богато украшенная корона, которая явно была изготовлена на островах Южно-Китайского моря… и несколько свитков пожелтевшего от времени пергамента.
– Здесь можно найти крайне удивительные монеты и драгоценные камни, – произнес Уилл.
– Если на них нельзя купить обратный билет до Сан-Франциско, они просто бесполезны, – заявил Брендан.
– А это что такое? – проговорил Уилл.
Он потянулся к одному из свитков и с немалым любопытством развернул его, внутри оказался мелко написанный текст на странном языке.
– Латынь, – произнес Уилл.
– Я помню, в книге рассказывалось об этом, – сказала Элеонора. – Это тайные магические свитки, написанные древними колдунами, которые Сэнгрэй обнаружил на одном острове.
– А как они работают? – спросила Корделия.
– До этого места я не дочитала, – ответила Элеонора. – Извини.
– Нам очень повезло, я изучал латынь в первом классе, – сказал Уилл. Он принялся читать с самого начала, где шрифт был самым крупным. – Terra ipsa fenerat viribus!
Мгновенно перед ними возникла каменная стена во всю длину и высоту каюты. Стена была сложена из каменных блоков, плотно подогнанных друг к другу. Казалось, для того чтобы ее преодолеть, пришлось бы вызвать бульдозер и снести ее.
– Боже… – сказала Корделия и сдобрила свое удивление парочкой крепких словечек из пиратского словаря.
– Сработало! – воскликнула Элеонора.
– То есть, чтобы заклинание сработало, достаточно прочесть заглавие свитка? – поинтересовался Брендан.
– Похоже на то.
– Это мгновенно воплощающиеся заклинания, – сказала Элеонора.
– Как удивительно, – восхитилась Корделия. – А что делают другие заклинания?
– Ага, только вот почему Сэнгрэй не применил заклятия к нам? – спросил Брендан.
– Может быть, он не понимал латынь. Но я… Вообще «Terra ipsa fenerat viribus» означает «Земля сама себе силы придаст». – Уилл развернул еще несколько свитков. – При помощи этого можно превратить корову в лягушку… А это заклинание заставляет расти волосы на голове…
– А там есть что-нибудь, что удаляет прыщи? – с надеждой спросил Брендан, касаясь набухшего и неприятно побаливающего места на подбородке.
– Пока не нашел такого, – ответил Уилл, разворачивая другие свитки с заклинаниями. – Хм… а этот может пригодиться, с его помощью создаются огненные шары.
– А как ты собираешься заставить эту стену исчезнуть? – спросила Элеонора. – Из-за нее мы оказались в ловушке.
– Должен быть способ отменить заклинание, – сказал Уилл, раскапывая необходимый свиток и пробегая глазами по мелкому тексту, расположенному внизу пергамента. – А вот и оно…
Уилл подошел к стене и прочел заклинание задом наперед:
– Viribus fenerat ipsa terra!
Стена растворилась в воздухе.
Брендан приблизился к сундуку, набитому дублонами (никогда не угадаешь, когда они могут пригодиться), и начал доставать оставшиеся свитки с заклинаниями. Уилл схватил его за руку.
– Что ты делаешь? – спросил Брендан.
– Я заберу их, – ответил Уилл.
– Но ты говорил, что мы разделим сокровища между собой, – заступилась Элеонора.
– Свитки заклинаний не сокровища, – парировал Уилл. – И какой от них толк? Вы же не знаете латыни.
Он взял все свитки и каким-то удивительным образом умудрялся удерживать их разом в своих руках.
– Уилл, – начала Корделия, – ты начинаешь всерьез захватывать власть. То есть… Я знаю, как сильно по тебе ударила смерть Пенелопы, и возможно, ты ощущаешь потребность в том, чтобы держать все под контролем и предотвратить возможные опасности, но… ты даже не поблагодарил нас за то, что мы вернулись и освободили тебя!
– Спасибо, – ответил на ее речь Уилл, подавив подступивший к горлу ком. – Я обязан вам жизнью. Я просто возьму эти свитки, чтобы защищать вас. Я не дам вам погибнуть… как это произошло с ней.
Неожиданно кто-то громко постучал в дверь.
– Кто там? – грозно спросил Уилл.
– Может, этот тот первый помощник капитана Транкебар, пришел посмотреть, какого черта здесь происходит, – предположила Корделия.
– Очень хорошо, – сказал Уилл, складывая все свитки обратно в деревянный сундук.
Он посмотрел на детей взглядом, который словно говорил: «К свиткам не прикасаться» и, подняв саблю, пошел открывать незваному гостю дверь.
– Ахой! – позвал он. – Дружище помощничек! Приветствую тебя в каюте капитана Дрей…
Но Уилл не закончил, потому что за дверью стоял не Транкебар. Он оказался лицом к лицу со скелетом, угрожающим ему мечом.
54
– Ох! – вскрикнул Уилл и выронил саблю без какого бы то ни было намека на капитанскую решительность. В ужасе он со всей силы захлопнул дверь, но ничего не вышло, дверь не закрылась, как если бы кто-то вставил палку в щель. Уилл заметил, что между проемом и дверью торчит костяная рука скелета, держащая меч и свирепо разрубающая воздух.
– Кто-нибудь может это объяснить? – спросил Уилл, прижимая дверь спиной.
Несмотря на то что скелет легко мог дотянуться до пилота и разрубить его на части, казалось, он стремится к кому-то другому, тому, кто стоит посреди каюты.
– Наверное, он пришел из костяной комнаты! – сказала Элеонора.
– Костяной комнаты? Что еще, черт дери, за костяная комната?
– Не беспокойтесь! Я знаю, что делать, – сказал Брендан и обрушился на дверь, припечатывая ее со всего маху левым плечом – к такому приему ему не раз приходилось прибегать во время матчей по лакроссу.
От натиска Брендана дверь прижала руку скелета, которая с диким хрустом отломилась и упала на пол.
– Хорошая работа, – сказал Уилл, глядя на кисть, продолжающую крепко держать меч.
Он бросился к сундуку, надеясь отыскать свиток с заклинанием, которое могло бы помочь справиться со скелетом.
Между тем костяная рука продолжала биться как живая, постукивая по деревянному полу.
Кисть оторванной дверью руки вскинулась и подняла вверх один из пальцев, словно бы проверяя что-то и приготовляясь к нападению, а затем стала ощупывать пространство рядом с мечом.
– Не может быть! – воскликнула Элеонора. – Это просто нечестно!
– И это тоже, – ответил Брендан, пиная костяную руку, полетевшую от удара через всю каюту. – Посмотрим, как вы справитесь с этой манорексией.
Рука скелета остановилась где-то в углу и стала ползти обратно к мечу при помощи пальцев, которыми отталкивалась от пола.
– Какая настойчивая, – произнес Уилл. – Здесь должно быть заклинание, способное остановить его, но все так перемешалось…
– Дверь! – крикнула Корделия, опасаясь, что скелет прорвется внутрь.
Уилл с Бреданом обернулись и увидели, что ручка поворачивается. Брендан тут же схватился за нее, надеясь помешать открыть дверь, но тот, кто схватился за нее с другой стороны, был явно гораздо сильнее, и Брендану не удалось даже чуть задержать ее движение.
– Помогите! – позвал Брендан.
Сестры вместе с Уиллом пришли ему на помощь, но несмотря на их старания, ручка медленно и беспрепятственно повернулась по часовой стрелке. Они могли слышать хруст и скрежетание костяшек и суставов того, кто пытался открыть дверь.
– Судя по звуку, там далеко не один скелет! – тревожно сказала Корделия.
– Они из тех самых костей, которые мы видели! – заметила Элеонора.
– Каких еще костей? – удивился Уилл.
– Из которых образовался стол, – ответила Элеонора.
– Я совсем запутался.
– Они сколотились обратно в скелеты! – продолжала Элеонора. – Теперь я вспомнила! Эту часть книги я просмотрела. Если съесть еду, расставленную на проклятом столе, скелеты придут за вами, чтобы отомстить…
– Теперь ты вспомнила! – закричал Брендан.
– Я пыталась вас предупредить…
– И они все пришли за нами?!
– Они пришли только за тобой и Делией, – ответила Элеонора. – Мы с Уиллом им не нужны. Мы же ничего не ели.
– Замок! – воскликнула Корделия, прервав пререкания между братом и сестрой. Она заметила ржавую стальную цепь рядом с дверью. – Я возьму ее, а вы придержите пока дверь!
Корделия отпустила ручку, чтобы взять так необходимую им цепь, которую можно было приспособить к двери и не дать скелетам совершить магическое возмездие. Но сдержать напор скелетов оказалось невозможно, их было слишком много, и как только Корделия отошла, скелеты в мгновение ока распахнули дверь и заполонили каюту, громко хрустя и стуча по полу своими страшными белыми костяными ногами.
Дети вместе с пилотом смотрели на них, трепеща от страха и ужаса. Два десятка скелетов, перемещающихся резко и стремительно, словно хищники, напоминали ожившие останки динозавров. Они были вооружены саблями, тесаками и копьями. Все скелеты притихли будто в ожидании, казалось, они даже принюхиваются к воздуху, хотя никаких органов чувств у них не наблюдалось. Безрукий скелет прошел в угол каюты, поднял свою отбитую дверью конечность и прижал к локтевому суставу…
С сухим всасывающим звуком конечность прикрепилась к прежнему суставу своего хозяина.
– Как прекрасно, – произнес Брендан.
55
Лицо скелета изобразило усмешку. Все эти магические скелеты обладали неправдоподобной способностью к мимике, что пугало еще сильнее.
– Секунду, – сказал Брендан. – У меня есть идея…
– У меня тоже, – произнесла Корделия.
Она встала лицом к скелетам, отчего те вздрогнули, будто от неожиданности, и детям показалось, что если бы у них были глаза, то эти создания, скорее всего, заморгали бы в растерянности.
– Ах, леди и… или джентльмены? Мы не хотели причинить вам никакого вреда, и нам очень стыдно за то, что мы ели ту еду в костяной комнате. То есть она была очень вкусной, и вы должны знать, что единственной едой, которую нам удалось съесть до этого, была холодная консервированная кукуруза…
Скелет, которому дети оторвали кисть и который был по-видимому главарем, приблизился к Корделии. Остальные, похрустывая, двинулись вслед за своим вожаком, который равнодушно оттолкнул со своего пути маленькую Элеонору. Остальные взялись за Уилла, который все еще копался в ворохе свитков. Скелеты приподняли пилота, который одновременно отстреливался и не оставлял отчаянных попыток разыскать нужный свиток, и швырнули в сторону витражного окна.
– Подождите… стойте, разве мы не можем договориться? – спросила скелетов Корделия.
– О чем договориться? – прошептал ей Брендан. – И это был твой грандиозный план?
– Это все, что я смогла придумать!
Скелеты окружили Брендана и Корделию, направив на них оружие. Корделия с трудом верила в происходящее, что она, вытерпевшая и прошедшая столько опасностей здешнего мира, находится на волоске от гибели из-за каких-то скелетов, которые сами мертвы и место им в могилах.
– Да ладно вам! – огрызнулась Корделия. – Если бы мы не съели ту еду, то сейчас выглядели бы так же, как вы…
– Может, тебе не следует оскорблять их внешний вид? – посоветовал сестре Брендан.
Скелеты приблизили свое оружие к их лицам, отчего Брендан и Корделия ахнули, осознав неизбежность расплаты за свою неосмотрительность.
– Они собираются разделать нас и зажарить на вертеле! – закричал Брендан.
– Нам очень жаль… пожалуйста, не надо! – взмолилась Корделия, закрыв глаза, чтобы не видеть оружие скелетов, которое неумолимо приближалось.
В ответ на мольбу Корделии главарь застучал зубами, и этот жутковатый стук заполнил всю комнату, каждый скелет двигал челюстью так проворно, словно находился в предвкушении момента, когда можно будет вонзить свой клинок в двоих осмелившихся покуситься на заколдованное кушанье. Брендан с Корделией уже представили, как лихо с ними расквитаются скелеты, которые, наверное, порубят их на мелкие кусочки и от них совсем ничего не останется…
– Ложись! – раздался приказ Уилла, и дети тут же послушались. Каюту огласил голос пилота: – Inter cinis crescere fortissimi flammis!
Громадный шар огня с ревом пролетел из угла каюты и обрушился на толпу скелетов.
Эта была впечатляющая огненная сфера размером с небольшую машину, обжегшая вжавшимся в пол Брендану и Корделии руки и спину. Шар расправился с толпой скелетов так, словно они были кеглями в боулинге. Достигнув противоположной стены каюты, он растворился, оставив только воронку обуглившегося дерева.
В течение последовавшей секунды тишины пол каюты был усыпан дымящимися костями, но затем они стали вновь собираться в скелеты и тут же браться за оружие.
Уилл засунул в карман несколько свитков с заклинаниями и, взяв саблю, направился вместе с детьми к выбитому окну.
– Им нужны мы, потому что мы ели их еду! – сказала Корделия. – Уходите, мы сами разберемся с ними.
– Нет, – не согласился Уилл. – Если я – капитан, то я должен заботиться о своих помощниках.
Он высунулся в окно и увидел выступ, на котором можно было устоять.
Указав на него Корделии, он произнес:
– Дамы вперед.
Корделия выбралась через окно каюты и встала на выступ. От морских брызг у нее на мгновение перехватило дыхание, а шум волн и крик птиц вызвали головокружение. На улице по-прежнему была ночь, и от этой темноты Корделии становилось еще страшней. Но она оставалась невозмутимой и задержалась взглядом на корме «Морэя».
Корделия оказалась в луче света, и ей пришлось пробраться вдоль освещенной части кормы корабля, держась руками за стену, чтобы избежать случайного взгляда какого-нибудь блудного пирата.
Следом за Корделией шли Брендан и Элеонора, и замыкал их группу Уилл, держащий наготове саблю на случай, если кто-то из скелетов бросится за ними вдогонку.
– Что мы делаем? – спросила Элеонора.
– У меня есть отличный план, – ответил Брендан, кивая в сторону абордажных веревок, которыми «Морэй» был связан с Домом Кристоффа.
– Но чтобы он сработал, мы должны перебраться по веревкам и успеть сделать это до наступления рассвета.
Корделия посмотрела на горизонт. Слабый розоватый отсвет медленно проникал в черную смоль, накрывшую небо. Она с трудом осознавала, что солнце всходит из-за горизонта, как и в любой обычный день.
– Я думала, что не увижу больше дневного света! – призналась она брату, пока они осторожно двигались по выступу.
– Возможно, это последний раз, – ответил Брендан, указывая на скелетов, которые выбирались по одному из окна и следовали прямо за ними.
Один из преследователей попытался ускориться, но не удержался и рухнул в воду. Поняв, что лучше перемещаться иначе, остальные скелеты опустились на четвереньки и, держа в зубах свое оружие, продолжали двигаться ползком.
– Хватайтесь за веревку, – скомандовал Брендан, как только они достигли канатов, перекинутых с судна к дому.
Покачав головой, Корделия сказала:
– Я не смогу, у меня болит рука, так что я даже карандаш удержать не в состоянии.
– Используй только одну руку, я тебе помогу, – ответил Брендан.
Как только Корделия схватилась за веревку, Брендан, удерживаясь за металлический болт корабля, подсадил ее, чтобы она могла перекинуть ноги и начать перемещаться к дому. Корделия рассмеялась, когда поползла по веревке, таким образом она невольно подбадривала саму себя, не обращая внимания на боль в руке.
Брендан дождался Элеонору, следом за нею шел Уилл, за спиной которого виднелись приближающиеся к ним, хищно похрустывающие суставами скелеты.
– Я не смогу! – воскликнула Элеонора, кивая на свое перевязанное плечо.
– Я знаю, – ответил Брендан.
Схватившись за веревку, он предложил Элеоноре обхватить его спину и таким образом добраться до дома. Элеонора обняла брата одной рукой за шею, а ногами зацепилась за его живот.
– Все на борту?
Брендан начал двигаться вперед над холодным утренним морем. Замыкал их цепочку Уилл, которому пришлось перебороть вспыхнувшую в раненом плече боль, прежде чем начать перемещаться по веревке. Буквально через несколько секунд главарь скелетов с почерневшим после встречи с огненным шаром черепом воткнул свой меч в то место, где только что стоял Уилл.
Элеонора, закрыв глаза, продолжала держаться за брата как маленькая коала. Они неотступно следовали за старшей сестрой Корделией. Веревка, по которой они перемещались, под их весом опустилась почти к самым волнам.
– Не останавливайтесь! – донесся до них голос Уилла.
Главарь скелетов ухватился за веревку своими костяными фалангами и продолжил преследование, передвигаясь по паучьи. Остальные скелеты наблюдали за ними, очевидно присматриваясь к тому, как следует перемещаться по веревке.
Уилл и дети добрались до Дома Кристоффа и сразу перебрались через окно с крыши на чердак. Почти мгновенно они услышали, как скелет зашумел снаружи, также благополучно достигнув дома.
– Ладно, – сказала Корделия, выглядывая в окно.
Вода уже затопила второй этаж, и чердак остался единственным этажом, пригодным для жизни.
– Осталось пятнадцать секунд. Ну и каков твой план, Брен?
56
– Ну же, – сказал Брендан, уводя всех за собой в дальний от окна угол чердака, и в панике проговорил: – А где мой матрас? Он лежал здесь…
– Его могли забрать пираты, – заметила Корделия.
Окно чердака задребезжало и дети увидели, как главарь скелетов, проявляя немыслимую для живого человека гибкость, забирается внутрь дома.
– Сюда! – Корделия дернулась в сторону отверстия, ведущего вниз с мансарды в коридор на втором этаже, где вода уже залила пол.
– Без матраса нельзя! – сказал Брендан. – Это и был план…
– Вон там! – указала наверх Элеонора.
Матрас мирно свисал со стропила.
– Наверное, он угодил туда, когда Толстяк Джаггер выронил дом!
Угрожающе наставив на детей меч, скелет достиг середины чердачной комнаты, а его команда уже протискивалась через окно по двое.
В мгновение ока Брендан выхватил саблю из рук Уилла и с криком «И раз!» ткнул ее в свисающий матрас.
Слегка качнувшись, матрас тяжяло упал со стропила прямо перед главарем, который, злобно заскрежетав зубами, шагнул на неожиданное препятствие в направлении Брендана.
В этот момент Брендан резко наклонился, схватил матрас и дернул его так, что скелет кувырком полетел, сделав впечатляющее сальто в воздухе и по дороге сбив с ног парочку своих приятелей. Три скелета были повержены, их конечности сплелись в крепкие узлы, но Брендан прекрасно осознавал, что не пройдет и нескольких секунд, как они оправятся и, восстановив свою структуру, встанут на костяные ноги. Он подтащил матрас к дыре и прыгнул в воду.
– Давайте сюда! – крикнул Брендан, всплывая и стряхивая с головы морскую воду. – Прыгайте вниз! Уилл… ты идешь последним, и заткни дыру матрасом!
– Но матрас не остановит этих костлявых болванов!
– Он сможет задержать их на какое-то время… – начал было объяснять Брендан, но самым действенным аргументом стал новый маневр скелетов, которые ринулись к Корделии, отчего та немедленно прыгнула следом за братом в затопленный коридор второго этажа. Следом за нею вниз спрыгнула Элеонора, а Уилл, бросив свитки заклинаний на пол на чердаке, чтобы не намочить их (в конце концов скелетам нечем читать, да и вряд ли они понимают латынь), и придерживая саблю, нырнул последним.
– Отлично, теперь хватайтесь! – прокричал Брендан. – Удерживаем его на месте!
Каждый схватился за матрас, стараясь прижимать его как можно плотнее к отверстию, спасаясь тем самым от скелетов.
– И что теперь? – спросила брата Элеонора.
Какое-то время все было тихо, все дружно одной рукой прижимали матрас, а другой удерживались на плаву. Но совсем скоро стало понятно, что такой работы ни Уилл, ни Элеонора с Корделией просто не вынесут, их ранения не давали им возможности двигаться без боли. И как будто этого было мало, расстояния между уровнем воды и потолком составляло не более фута. А вода…
– Вода прибывает! – закричала Элеонора. – Как же нам…
Внезапно матрас пронзил меч, едва не отрубив маленькой Элеоноре кончик носа. Вслед за этим из матраса выскочило копье, пройдя в паре сантиметров от плеча Уилла.
– Они сделают из матраса подушечку для булавок! – крикнула испуганная Корделия.
Но на этом атака не закончилась, скелеты принялись оттаскивать матрас в сторону, чтобы добраться до тех, кто осмелился съесть проклятую еду с магического стола.
– Держите крепко! – призвал всех Брендан. – И будьте начеку!
Скелеты обрушили шквал ударов на матрас, их мечи и копья то и дело выскакивали из его обивки, и дети уворачивались, как могли… Большая часть оружия застревала между тугими пружинами, и скелеты безуспешно пытались вытащить его обратно.
Между тем вода перестала прибывать, оставив просвет в шесть дюймов.
– Я вообще не могу дышать! – признался Уилл. – Нам не хватает воздуха!
– Еще несколько секунд! – подбадривал его Брендан. – Пока не взойдет солнце!
– И что потом?
Но Брендану не удалось ответить, потому что прорвавшийся сквозь матрас меч полоснул воздух прямо перед его лицом, задев набухший прыщ на подбородке.
– О-о-о-ой-й-й-й-й-й! – Брендан схватился за подбородок.
– А потом они превратятся в то, что мы сможем уничтожить!
– Какой ужас у тебя на лице! – заметила Элеонора. – Но я, кажется, поняла. Ты думаешь, что солнечный свет превратит скелеты обратно в людей, как это было с летучей мышью и Пенелопой.
– Именно так.
– И кто же станет убивать этих гадов, когда они снова будут людьми? – спросил Уилл. – Ты?
– Ну… конечно, – ответил Брендан, уворачиваясь от оружия, которым нещадно пронзали матрас.
– И ты готов это сделать? – спросила Корделия.
Брендан секунду поколебался, но вместе с тем он хотел быть храбрым.
– Слушай, не каждый из нас поучаствовал в войне, изменившей мир, как это удалось Уиллу. Но если я родился в другое время и в другом месте, это не значит, что я буду лишен всех возможных приключений, борьбы с нацистами, охоты на диких животных… и не буду настоящим мужчиной! Что случится, когда скелеты превратятся обратно в пиратов? Да я первым проберусь сквозь эту дыру и надеру каждому его костлявую задницу! Итак, вы со мной или нет?
Ответом ему было молчание. Без их ведома солнце уже встало и теперь освещало дом своими еще чуть теплыми лучами.
– Чего? – спросил недоумевающий Брендан.
– Либо скелетов впечатлила твоя воодушевляющая речь, либо случилось что-то другое, потому что они затихли, – объяснила Корделия.
Действительно, глухой пристук костей больше не доносился с чердака, и оружие больше не вонзалось в матрас.
– Значит, сработало? – спросила Элеонора.
– Не стоит торопиться с выводами, – заметил Уилл, отплевываясь соленой морской водой. – Я уже как-то поторопился с рукой. Кроме того, не знаю, что хуже – рыбий привкус воды или запах, исходящий от вас троих.
– Какая ирония, – ответила на его колкость Корделия. – Англичанин, жалующийся на гигиену. Разве вы, ребята, не принимаете ванну только по воскресеньям?
– И по средам! – с возмущением добавил Уилл.
Брендан отбросил матрас внутрь, не задумываясь о возможной опасности.
– Я иду туда!
– Нет. Я иду первым, – заявил Уилл. – Ты можешь думать, что ты способен убить, но я думаю, у тебя кишка тонка. И у тебя нет для этого никакого оружия.
В ответ на это Брендан выхватил саблю у пилота.
– Эй!
Брендан принялся решительно карабкаться обратно на чердак, держа легкую абордажную саблю зажатой между зубов. Корделия забеспокоилась, подумав, что брат может порезаться.
Но спустя мгновение Брендан позвал их:
– Давайте же! Вы должны на это посмотреть!
57
Элеонора, Корделия и Уилл по примеру Брендана забрались на чердак Дома Кристоффа. Два десятка абсолютно нагих людей стояли друг подле друга и кричали в гневе и растерянности, стараясь хоть как-то прикрыться.
– Что это за безумие? – недоумевал бледный толстяк.
– Мое платье! Моя юбка! – истерически взвизгивала темноволосая женщина. – Весь мир может лицезреть меня в таком виде!
Толпа, в которой большинство составляли мужчины, говорила с самыми разнообразными акцентами. Некоторые, самые грубоватые на вид, подняли с пола оружие.
– Мальчик, что здесь происходит? – сердито заворчал один мужчина, обращаясь к Брендану.
Казалось, он был родом с островов, возможно Полинезийских, так как его восстановившаяся кожа была покрыта характерными витиеватыми татуировками, повторяющими этнический узор. В одной руке он крепко сжимал меч, а другой прикрывал себя.
– Вы-ы-ы… вы все воскресли из мертвых, – отвечая, произнес Брендан.
– Это место не похоже на рай! – рассмеялся бледный толстяк, который совсем не беспокоился о своей наготе и даже не думал прикрываться, потому что его громадное пузо скрывало за собой промежность.
– Люди, такая дикость и гадость происходит на третьем кругу ада! – заявила темноволосая дама.
– Нет, вы все еще на земле, – сказал Брендан. – То есть не совсем на земле, но…
– Закрой свой рот! – грубо оборвал его татуированный мужчина. – Это какой-то колдовской трюк. Последнее, что я помню, это как капитан Сэнгрэй приковал меня к столу, прежде чем начать препарирование…
– Со мной было то же самое! – воскликнула женщина.
– И со мной! – сказал толстяк. – Хотя я лежал на полу, он сказал, что я слишком большой для стола…
– Говорю же, эти четверо в сговоре с Сэнгрэем. Мы перережем им горло от уха до уха, отомстив за жестокость капитана! – говорил татуированный мужчина, потрясая мечом перед Бренданом.
– Тихо! – раздался приказ Уилла. – Я – капитан Уилл Дрейпер! А это трое моих доверенных помощников: Корделия, Брендан и Элеонора.
– А вот и власть, – прошептала брату Корделия.
– Ты слишком молод для того, чтобы быть капитаном, – заметил бледный толстяк.
– Ага, капитанишка или кто? – присоединился к нему татуированный мужчина.
– Капитан «Кристоффа», судна, на котором вы находитесь, – ответил Уилл.
Забрав у Брендана саблю, он решительно прошелся с оружием в руках.
– Память вас не обманывает, друзья мои. Все вы стали жертвами капитана Сэнгрэя и после смерти продолжали существовать в образе скелетов. Но корабль «Кристофф», судно в виде дома, волшебный, и на этом чердаке посредством утреннего солнечного света активизируется магия, мы вернули вас к жизни в человеческом облике. Кроме того, мы свергли Сэнгрэя. И все, о чем мы вас теперь просим, это помочь нам захватить его корабль «Морэй»!
Услышав все это, люди переглянулись. Наконец татуированный спросил:
– Постой-ка, мы были мертвы, и ты вернул нас к жизни?
– Правильно.
– Ну… – он обернулся на остальных. – Мы все готовы поддержать его?
– Долгой жизни капитану Дрейперу!
– Капитану Дрейперу!
– Ура!
– Эм-м-м… не хотите одеться во что-нибудь? – спросил Брендан.
– Да!
– Конечно же!
– О, разумеется!
– Долгой жизни капитану!
– Сейчас принесу, – сказал Брендан, направляясь к дыре в полу. – В шкафу мамы и папы ее полно. Правда, одежда будет мокрой и просоленной, но хоть что-то.
Сделав глубокий вдох, Брендан нырнул в воду и поплыл по затопленному коридору к большой спальне. В комнате родителей он пополнил запас воздуха, но здесь вода уже порядком затопила этаж и почти касалась потолка, поэтому вдох оказался не таким эффективным, как Брендан рассчитывал. Несмотря на это, он быстро принялся вынимать из шкафа родительские вещи.
Тем временем на чердаке, заметив брошенные пилотом свитки с заклинаниями, толстяк поднял с пола один и развернул.
– Что это… латынь?
– Отдай мне это! – приказал Уилл, выхватывая пергамент. – Никому из вас не позволено прикасаться к свиткам. В них содержатся конфиденциальные приказы капитана!
Уилл торопливо поднял все остальные свитки.
Когда Брендан вернулся с кучей насквозь промокшей одежды, ожившие люди бросились напяливать на себя все подряд без разбору, лишь бы скорее закрыть свои нагие тела. Отчего многие мужчины оказались одеты в блузки и юбки миссис Уолкер, а некоторые женщины надели на себя мешковатые спортивные ветровки и клетчатые брюки для игры в гольф доктора Уолкера.
– А может быть, здесь есть какая-нибудь еда? – спросил толстяк, одетый в пижамные штаны доктора Уолкера и подаренную ему в шутку бермудскую футболку.
– Есть кукуруза в консервах, если хочешь за ними сплавать, – сказал Брендан.
– На «Кристоффе» нет свежей пригодной еды, – объяснил Уилл. – Но на «Морэе» полно того, что можно съесть. Все, что нам нужно сделать, это отобрать корабль у прежней команды Сэнгрэя.
Уилл вручил нож темноволосой женщине, на которой было две пары просторных штанов доктора Уолкера и его же рубашка от «Изод».
– И что я с этим буду делать? – недоуменно спросила она.
– Убивать пиратов, – ответил Уилл.
– Прошу прощения, но я жена торговца из Филадельфии. Я никогда в своей жизни не держала никакого кинжала и тем более никогда никого не убивала.
– Ну, у тебя это неплохо получалось, пока ты была скелетом, – встрял Брендан.
– Послушайте, – обратился к своей новоиспеченной команде Уилл, – вы все прошли долгий путь, чтобы оказаться здесь. Некоторые из вас при жизни были купцами, некоторые моряками, а некоторые…
– Я был фармацевтом! – отозвался сухонький старик, надевший на себя одно из платьев миссис Уолкер.
– Именно! Фармацевтом. Но теперь вы команда. Моя команда. И вы должны быть сильными, храбрыми и быстрыми. Капитан Сэнгрэй мертв, но его кровожадная шайка продолжает кутить! Разве вы не хотите отомстить тем, из-за кого вас выпотрошили?
В ответ раздались громогласные приветствия, и крики «Да!» огласили чердак.
– Тогда следуйте за мной! – воскликнул Уилл, направляясь к окну.
На полпути его остановила Корделия, которая прошептала:
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
– Этот дом тонет, – ответил Уилл. – Либо мы захватим «Морэй», либо нахлебаемся воды до смерти. Есть идеи получше?
Корделия попыталась придумать хоть одну, но ничего иного, кроме предложения Уилла, ей в голову не лезло. Она отступила, и пилот выбрался наружу через окно. За ним послушно последовала команда. Брендан с Элеонорой решили выбраться последними, но остановились, заметив, что их старшая сестра едва не плачет.
– Что не так, Делия? – спросил Брендан.
– Похоже, «Морэй» станет нашим новым домом, – сказала Корделия. – Я буду скучать по этому месту.
– Почему? – снова спросил Брендан. – Подумать только, через что нам пришлось пройти из-за этого дома! Дом Кристоффа отстой!
– Это правда, – согласилась Корделия, – но когда становилось по-настоящему трудно, Дом Кристоффа объединял всех.
– Всех нас, – присоединилась к сестре маленькая Элеонора.
– И… когда мы здесь, – продолжила дрожащим голосом Корделия, – мы словно ближе к маме с папой.
– Но мы сможем их увидеть, только если продолжим двигаться вперед, – сказал Брендан.
Все трое замолчали на какое-то время. Затем они взялись за руки и направились к окну.
Навернувшиеся на глаза Корделии слезы тут же сдуло сильным порывом ветра, как только они выбрались наружу. Дети ощутили в воздухе морскую соленую свежесть. Уилл первым полз по веревке к «Морэю», возглавляя команду, как настоящий капитан, и мужественно превозмогая боль в плече. Мужчины и женщины дожидались своей очереди, чтобы перебраться по веревке на судно к своим обидчикам. Теперь все они выглядели не так страшно и пугающе, как раньше, когда представляли собой просто кости… а от вида некоторых мужчин, одетых в откровенно женские наряды, можно было расхохотаться.
Вдруг один из пиратов «Морэя», увидев развернувшуюся на утреннем солнце картину, громко произнес с кормы:
– Эй! А это, черт возьми, что такое?
Уилл постарался, чтобы его голос звучал жестко и решительно:
– Я – капитан Дрейпер, и я приказываю тебе сдаться! Я отправил Сэнгрэя прямо к чертям собачьим и то же сделаю с тобой!
– Ба! Да ты просто маленький мальчик с кучкой смешно разодетых приспешников, – ответил пират, нацеливая свой пистоль на Уилла. – Убил капитана Сэнгрэя… правдоподобная история!
Пират наклонил пистоль, целясь прямо в голову Уилла, когда со свистом пронесшийся в воздухе нож воткнулся в его плечо. Закачавшись и потеряв равновесие, пират упал с корабля. Уилл оглянулся и заметил улыбающееся лицо татуированного человека, перебирающегося по веревке. Он мог бы быть одетым в синее платье, но все равно остался бы таким же смертельно опасным.
На палубе появились остальные пираты.
– Что они делают на веревке?
– Бэзил исчез!
– Пристрелим их!
Вся команда «Морэя» принялась угрожающе целиться. Темноволосая женщина, не выдержав напряжения перед стрельбой, отцепилась от веревки и с переходящим в визг криком упала в воду. Пираты с большим любопытством понаблюдали за ней, дав тем самым передышку и возможность высказаться Уиллу.
– Я – капитан Уилл Дрейпер… – начал было он снова.
– Нет, – прицеливаясь, сказал пират, который стоял позади всех остальных, – ты – корм для рыб.
– Пожалуйста! Не надо! Вы не можете!
Закричали дети, стоя на крыше. Они были в ужасе от происходящего, прекрасно понимая, что без Уилла они едва ли смогут выжить в этом мире. И потом, он стал им настоящим, преданным другом. Они не хотели даже думать о том, что его подстрелят и его тело безжизненно упадет в воду, которая невозмутимо поглотит его…
– Стойте! – прозвучал чей-то голос.
На палубе «Морэя» стоял Транкебар, высоко подняв голову и сверкая своим единственным глазом.
– Опустите оружие! – приказал он пиратам. – Пусть все они спустятся на борт корабля.
Недовольно ворча и перешептываясь, пираты убрали пистоли. Закрывший в ожидании смерти глаза Уилл посмотрел перед собой. Едва ли когда-нибудь он сможет признаться в том, что произошло с ним сегодня.
– Сэр, кто вы такой? – спросил он. – Кому мы обязаны своей жизнью?
– Мое имя Транкебар, – сказал капитан. – Первый помощник на этом судне. Раньше я служил капитану Сэнгрэю… а теперь, как оказывается, служу вам.
58
Очень быстро под руководством Транкебара Уилл, дети и вернувшиеся к жизни люди спустились на борт корабля. Транкебар увел с собой капитана Дрейпера и трех его маленьких помощников в каюту, чтобы объяснить ситуацию со своей точки зрения.
– У меня было очень насыщенное событиями утро. Не прошло и пяти минут как я собирался предстать перед капитаном со своим ежедневным отчетом и обнаружил, что капитана нет в его каюте, где все перевернуто вверх дном. Но что привлекло мое внимание больше всего… громадный след от огня на стене. И это мне показалось очень странным.
– Почему это? – спросил Брендан.
– На полу не было и крупинки пепла, – ответил Транкебар. – Как такое могло произойти? Я подумал, что все дело в магии. Затем я услышал крики и увидел вас, перебирающихся по веревке со своей… командой.
Он взглянул на Уилла:
– Ты действительно думаешь, что ты капитан?
– Именно так, – ответил Уилл. – Я вместе со своими помощниками победил капитана «Морэя». И поскольку я самый старший среди всех и самый опытный, я заслуживаю чести командовать этим кораблем.
Услышав такую речь от пилота, Корделия не сдержалась и закатила глаза. Эго Уилла росло с каждой минутой в геометрической прогрессии.
– Древние морские законы гласят, что вы правы, – сказал Транкебар. – Тот, кто убивает капитана, занимает его место.
– Великолепно, – произнес Уилл.
– До общего голосования, – добавил Транкебар.
– Голосования?
– Просто формальность. Все, что вам придется сделать, это произнести речь и пообещать команде пожизненные запасы рома, сокровищ и женщин. Тогда они поклянутся вам в вечной верности. Но прежде чем я соберу всех на голосование… объясните мне кое-что.
– Да?
– Как ты сжег эту стену без огня? Это была магия?
– Э-э-э… – заколебался с ответом Уилл.
– Да, – сказала Корделия. – Капитан Дрейпер владеет свитками с заклинаниями. Он использовал один из них, чтобы создать огненный шар, который и сжег стену.
Уилл посмотрел на нее сердито.
– Понятия не имею, о чем она…
– Свитки из сундука капитана Сэнгрэя? – продолжал напирать Транкебар.
– Откуда ты о них знаешь? – торопливо спросил Уилл, прежде чем понял, что сам выдал себя вопросом.
– Капитан Дрейпер, – начал Транкебар с хитрой улыбкой на губах. – Я знаю все об этом корабле. Я был здесь до Сэнгрэя… и надеюсь, буду после вас. Сэнгрэй украл эти свитки несколько лет назад во время нашего налета на Восток. К счастью, он так и не научился их читать. Я сделал все для того, чтобы этого не случилось. Каждый раз, когда он задумывался над тем, чтобы прочесть их, я отвлекал его при помощи виски и женщин.
– Почему? – спросил Уилл.
– Сэнгрэй был злым человеком и садистом, – объяснил Транкебар. – Он был ужасен со своей ненавистью из-за отчисления из медицинского училища, извращенным хобби, этими препарированиями… ему не нужно было изучать магию вдобавок к этому. Я делал это в целях безопасности команды корабля.
– Ты благородный малый, – заметил Уилл.
– Я уцелевший, – сказал Транкебар в ответ. – Итак, капитан Дрейпер… я бы хотел, чтобы вы вернули свитки.
– А я бы нет, – ответил Уилл. – Они могут оказаться нам полезными.
– Капитан… – Транкебар понизил голос. – Не принимайте меня за дурака. То, что я следовал за Сэнгрэем и повиновался его приказам, не значит, что именно он отвечал за корабль. Самые влиятельные люди чаще всего те, кто просто шепчутся со всеми. Я всегда защищал команду, и поэтому они слушаются только меня. И приказы выполняют только мои. Одно мое слово, и вас выбросят за борт.
Уилл обеспокоенно взглянул на детей.
– Я предлагаю вам отдать мне свитки, – продолжал Транкебар, – и я положу их обратно в сундук Сэнгрэя, где они будут в целости и сохранности. Затем мы отправимся на голосование и объявим тебя новым капитаном.
Уилл задумался, прикидывая другие возможности.
– Я думаю, что чертовски плохо быть выброшенным за борт, – прошептал Брендан. – Если хочешь знать мое мнение.
Молча Уилл протянул свитки первому помощнику.
– Отлично. Теперь давай приведем тебя в порядок, капитан Дрейпер. Дети, и вас тоже.
Но дети были очень скептически настроены и, прищурившись, продолжали смотреть на Транкебара.
– О, пожалуйста, – сказал Транкебар. – Если бы я хотел вас убить, то давно бы уже это сделал. Разве вы не думаете, что мы сами рады исчезновению Сэнгрэя?
Как только Транкебар закончил говорить, в каюту вошел пират Гиллиам с татуировкой дельфина на щеке, только теперь его голова была обернута бинтами, и он был похож на мумию.
– Спасибо за то, что разобрались с этим ужасным капитаном, – сказал он. – Хотите есть?
Дети едва поверили своим ушам. Вскоре им подали блюдо из соленой свинины и совсем теплые печенья, которые были вкуснее всего, что они когда-либо ели (за исключением еды, которую отведали Брендан с Корделией с заколдованного костяного стола, но они знали, что она не считается). У Элеоноры снова началась морская болезнь, но Транкебар научил ее справляться с приступами тошноты и головокружения, прохаживаясь по палубе и стараясь не отрывать взгляд от горизонта. Самым мрачным моментом был перенос тела Пенелопы в трюм, где было решено его оставить до того времени, как они пристанут к берегу и смогут похоронить его как положено. Потом они зашли в каюту корабля, где обнаружили разную пиратскую одежду, отобрали из нее самую новую и колоритную и надели на себя. У них даже появилась бесценная возможность принять ванну со свежей пресной водой, хотя фактически чистой и свежей ванна оставалась бы только для того, кто будет первым. Менять воду каждый раз было непозволительной роскошью. Они разыграли очередность посещения ванны, скинувшись в камень-ножницы-бумага, Брендану выпало идти последним, и он решил вообще не лезть в воду.
На протяжении всего дня Корделию преследовала одна и та же мысль, которая постепенно разрасталась в ее сознании. Она не знала, откуда она взялась, но помнила, что эта мысль возникла сперва как нечто, на что можно было случайно наткнуться, и стала стремительно захватывать разум, так что вскоре Корделия не могла найти вескую причину, чтобы не думать о ней.
Ей нестерпимо хотелось использовать какое-нибудь заклинание самой.
Отчасти в этом не было ничего особенного, только возможность продемонстрировать Уиллу, что он не такой уж всесильный. Отчасти ей хотелось узнать на деле, сработают ли заклинания, если их будет произносить она. Корделия умолчала об этом, но она ходила на уроки латыни в первом классе и всегда получала одни пятерки. Вероятнее всего, она могла перевести большую часть, если не все свитки.
«И если я смогу прочесть заклинания со свитков, я смогу использовать заложенную в них магию… – думала она. – Я смогу создать что-нибудь из ничего. Если Уилл смог вызвать огненный шар, то я смогу сделать что-нибудь покруче. Может быть, у меня получится вызвать снег или град, может быть, мне удастся изменить свою внешность до неузнаваемости… а потом вернуть все вспять, просто прочитав заклинание в обратном порядке. Просто так. Просто ради веселья. Просто для себя. Совсем ничего особенного».
59
На закате после краткого выступления Транкебара пираты единогласно проголосовали за Уилла как нового капитана корабля. Затем они отправились праздновать событие, на сей раз с меньшим количеством рома, чем накануне. Мясник зарезал в трюме несколько кур и зажарил их прямо на палубе под звездным небом. Когда все собрались, невозможно было отделить детей и возрожденных людей, прежде бывших ходячими скелетами, от старой команды корабля – теперь они вместе были одной командой «Морэя».
– За капитана Дрейпера! Пусть славно управляет нашим кораблем! – сказал Скурф.
– Да, и пусть он будет гораздо добрее, чем Сэнгрэй! – отозвался Гиллиам.
– Прошу, достаточно почестей, – сказал Уилл. – Вы все очень добры. Но я привык делать свою работу тихо и скромно.
Пираты кивнули и принялись за свои порции курятины.
– Ну, а теперь… Я не так уж серьезно все это сказал! Ну же, ни у кого больше нет комплиментов для меня?
– Эм-м-м-м-м-м, – протянул Скурф, который был такой же тощий, как Икабод Крейн из «Легенды о Сонной лощине» Вашингтона Ирвинга. – У вас очень милое лицо. Очень приятное.
Вся старая команда в молчаливом недоумении смотрела на Скурфа.
– Чего уставились? Да вы когда-нибудь встречали женщину или мужчину с такими голубыми глазами?
Пираты посмотрели на Уилла и в ответ только пожали плечами. Они не могли не согласиться с утверждением Скурфа.
– Кто-нибудь еще? – произнес Уилл, оглядываясь по сторонам в надежде получить очередной комплимент.
– Ваши волосы, – начала говорить одна женщина. – Как крученый шелк.
– А ваша челюсть, – сказал мужчина, – вы могли бы высечь с ее помощью Пьету.
– Так-то лучше, – усмехнулся Уилл, делая вид, будто знает, что такое Пьета.
Пираты засмеялись вместе со своим новым капитаном. Корделия повернулась к брату.
– Не могу смотреть на это. Он становится помешанным на власти, как сама Ведьма Ветра.
– Может, это пройдет, когда он подольше побудет капитаном. Ты будешь есть?
Корделия фыркнула и в этот момент осознала, что сейчас, когда все заняты едой и выпивкой, настало идеальное время, чтобы привести в действие свой план.
– Нет, Брен, ешь. Я сейчас вернусь.
Она отдала брату свою порцию курицы и направилась к трюму. Она не заметила, как Уилл посмотрел на нее с подозрением.
«Я просто возьму один свиток и произнесу одно заклинание. И все», – решила она.
Корделия шла по коридорам корабля.
«Потому что… да нипочему. Просто потому, что я так хочу».
В бывшей каюте капитана Сэнгрэя стол, на котором лежала Пенелопа, был черным от запекшейся крови. Цепи, которыми девушка была прикована вместе с Уиллом, как теперь было видно, крепились к столу при помощи двух металлических колец. Сундук оказался не заперт, и Корделия откинула его крышку. Внутри по-прежнему было полно драгоценных камней и золотых монет, но ей нужны были только свитки. Она достала все и принялась было по одному разворачивать их…
Но в эту секунду она заметила в сундуке кое-что еще.
«Книгу Судьбы и Желаний».
Корделия выронила свитки, которые держала в руках. Как только она увидела книгу, в ней осталось лишь одно желание. Открыть книгу и посмотреть, что там написано. Понять ту силу, которая свела с ума Денвера Кристоффа. Будущее не имело значения. Прошлое не имело значения. Единственное, что было важно, это книга.
Слегка приоткрыв рот от изумления перед представившейся возможностью, Корделия взяла в руки книгу и стала рассматривать ее, держа перед собой. Она не знала и не могла знать, что вся ее поза точь-в-точь повторяла позу скелета Тачайнов на Козлином острове. Она была готова окунуться в тайную материю и погрузиться в секреты…
«Я все выясню, я все выясню», – думала она как заведенная, зациклившись на одном единственном стремлении.
Корделия открыла первую страницу.
60
Сначала страница была абсолютно пустой. Надежда Корделии немедленно приняться за тайный текст не оправдалась, и она чуть не отбросила книгу прочь… но вдруг на бумаге проступили буквы. Они словно всплывали на поверхность страницы, как мелкие существа со дна заброшенного пруда, маленькие черные фигурки, крутящиеся и соединяющиеся в отчетливые, витиеватой формы слова, очень близкие к английскому языку, но Корделии приносил невыразимое наслаждение уже один их вид, пусть она пока не понимала их значения…
– Стой! – раздался голос у нее за спиной. – Что ты делаешь?
Уилл одним движением оказался рядом с Корделией и, схватив ее, повернул к себе.
– Корделия, твое лицо!
Как только она открыла книгу, с ней незаметно начали происходить изменения. Кожа Корделии стала постепенно растворяться и исчезать, будто страницы высасывали всю силу ее жизни, оставляя только пустую бледную оболочку. Словно в трансе, она посмотрела вниз на поток, состоящий из всех цветов радуги и стремительно утекающий из ее подбородка в книгу. Ее глаза потеряли былую яркость и стали серыми. А узоры вен начали проглядывать с ужасающей четкостью и выступали на ее щеках, как у Ведьмы Ветра…
– Закрой книгу!
Корделия ничего не ответила, ее кожа затвердела и превратилась в камень. Она была похожа на мраморную скульптуру.
Уилл сам с силой захлопнул книгу.
– Корделия! Ты меня слышишь?
Жизнь и дыхание вернулись к ней, и ее лицо просветлело. Вены спрятались, а кожа приобрела естественную мягкость. Даже несколько пятен от угрей вернулись на свои места. Но Корделия была в ярости.
– Отдай мне ее! – зарычала она, стараясь выхватить книгу.
– Нет! – крикнул Уилл, отбрасывая книгу в дальний угол каюты.
Затем он посмотрел на книгу. Было в ней что-то странно притягательное, какая-то неоспоримая причина, по которой он должен был ее немедленно открыть. Возможно, как мужчина он мог бы разобраться с ее содержанием значительно лучше, чем Корделия… но он выбросил все эти мысли из головы.
– Ты не должна даже находиться здесь, Корделия. Это каюта капитана…
– Прочь с дороги!
Корделия оттолкнула Уилла, пытаясь прорваться к книге, которая так одурманила ее сознание. Если она сможет взять ее, открыть и прочесть… то найдет ответы на вопросы. Но Уилл крепко схватил ее, подняв с пола. Она ударила его по ногам.
– Опусти меня!
– Корделия Уолкер, прошу прощения, но это ради твоего же блага, – сказал он. – Разве ты не помнишь, что случилось с Пенелопой? Эта книга заставила Кристоффа совершать необдуманные поступки! И я только что видел, как жизнь покидала твое тело, а лицо стало мертвенно бледным, когда ты открыла ее. Тебе нужно держаться подальше от этой книги. Тебе нужно остаться сегодня на ночь в каком-нибудь безопасном, надежно охраняемом месте.
– Чего? Где, например?
– Например, в тюремной клетке.
61
Дверь тюремной клетки с металлическим стуком захлопнулась за спиной Корделии после того, как ее втолкнул внутрь Уилл. Она приземлилась лицом на кучу сена. Корделия резко поднялась, отплевываясь сухой травой, и обернулась.
– Это нечестно! – гневно выкрикнула она. – Уилл Дрейпер! Ты… ты жалкое подобие человека, к тому же вымышленного!
Уилл переборол нахлынувшие эмоции, чтобы не отвечать на грубость. Его сопровождал Транкебар, который запер клетку на замок, и молодому капитану совсем не хотелось делиться с первым помощником своей личной историей. Если Транкебар узнает, что Уилл ненастоящий человек, то эта новость может стать причиной для снятия с него обязанностей капитана.
– Придержи свой язык! – сказал он в ответ. – Ни слова больше!
– И будь благодарна, что не разделяешь эту клетку со смердящими свиньями, – добавил Транкебар.
– Простите, что?
Корделия втянула воздух носом и вдруг поняла, что здесь пахнет далеко не только сеном.
– Как и любой достойный корабль, «Морэй» отплыл с двумя десятками свиней на борту, – пояснил Транкебар. – Их держали в этом загоне и каждую неделю забирали одну на убой для ужина всей команды… но теперь это самое подходящее для тебя место, чтобы ты подумала о должном уважении к своему капитану.
– Да никакой он не капитан! – закричала Корделия, хватаясь за решетку. Она сжимала прутья так крепко, что Уилл мог разглядеть форму костяшек ее напряженных пальцев. – Он вообще ничто! Он просто пилот из какого-то дешевого выдуманного романа! И знаете что? Он даже не такой уж хороший пилот!
Транкебар повернулся к Уиллу.
– Что все это значит?
– Она имеет в виду… хм… что я пилотировал самые разные машины и получил эти навыки из книги, – скороговоркой сказал Уилл. – Ну же, довольно уже этой ерунды. Пойдем, оставим эту безумную девчонку одну.
Транкебар кивнул, и они пошли прочь по коридору. Уилл оглянулся на Корделию, стараясь хотя бы взглядом показать, что ему жаль так поступать с нею, но она посмотрела на него с такой физически ощутимой яростью, что он вздрогнул.
– Она, кажется, сошла с ума, – заметил Транкебар. – Я рад, что ты принял решение запереть ее в клетку. А что насчет книги?
– Книга до сих пор в каюте и останется там, – ответил Уилл. – Я не буду говорить об этом ее брату и сестре. Эта семейка немного помешана на этой книге.
– Мой долг спросить, – продолжал Транкебар, – что она хотела сказать, называя тебя «вымышленным»?
– Она… э-э-э… говорила не «вымышленный», а «смышленый», потому что я весьма умен и находчив. Девчонка просто одержима мной.
– Правда? – спросил Транкебар.
– Правда, – сказал Уилл. – Это немного неловко. У нее сейчас период школьной любви на грани помешательства. Но так или иначе, как у капитана судна у меня имеются более важные проблемы. Например, я хочу знать, какого курса держался корабль?
Транкебар заметно ухмыльнулся.
– Я совсем забыл, что вы еще так молоды и наивны, капитан. Вы почти не знаете настоящей жизни. – На мгновение он замолчал. – «Морэй» держит курс на порт Тинц, где мы должны встретиться с торговыми партнерами капитана Сэнгрэя. Это очень проницательные люди, которые за несколько месяцев преодолели многие континенты ради встречи с Сэнгрэем. Это простая сделка. Они будут торговаться золотом за наши специи и листья какао… и кто знает, может быть, они заинтересуются приобретением дома, возвращающего скелетов к жизни. Невозможно предугадать, сколько такое может стоить на черном рынке.
– Когда мы встретимся с этими торговцами? – спросил Уилл.
– Завтра после полудня.
– А потом?
– А потом вы вольны делать что хотите! Может, увольнение на берегу? Я знаю, что на этом тропическом острове живут только женщины – великолепные и прекрасные богини, которые не носят ничего, кроме ракушек…
– Может быть, Транкебар. Но сейчас у меня есть только одно желание – отправиться в свою каюту и мирно поспать.
– Конечно, – сказал Транкебар.
Когда они дошли до каюты капитана Сэнгрэя, первый помощник проговорил:
– Но… здесь? Вы не можете спать здесь, капитан.
– Почему нет?
– Вся каюта разрушена! – ответил Транкебар, обводя рукой помещение. – Витраж должен быть восстановлен, застывшую смолу нужно вычистить, а принадлежности для пыток следует убрать. И эта скверная книга здесь. У меня приготовлена гораздо лучшая каюта для вас.
– Но я хочу спать здесь, – сказал на это Уилл, глядя на «Книгу Судьбы и Желаний». Она была здесь! Лежала на полу! Ожидая его возвращения!
– Капитан, в самые первые дни командования судном пираты будут внимательно следить за тем, сможете ли вы прислушиваться к советам вашего первого помощника. Если нет, они станут подозревать вас в упрямстве. Что вы слишком эмоциональны и поэтому ведомы. Что вы слишком горды, чтобы вести за собой.
Транкебар вышел и закрыл дверь каюты капитана Сэнгрэя одним из многочисленных ключей на связке. По мере того как он удалялся, Уилла посетила догадка, кто на самом деле обладает властью на «Морэе».
Между тем Корделия занималась поиском выхода из заточения. Но ничего дельного она не обнаружила. Под ворохом сена был простой деревянный пол без каких бы то ни было люков, а из одного угла, там, где пол был деформирован и чем-то вымазан, шел совершенно нестерпимый запах. Но самое ужасное случилось, когда Корделия принялась перебирать сено в надежде отыскать запасной ключ, оброненный здесь по неосторожности, а вместо него наткнулась… на отрубленную свиную голову.
«Как негуманно держать свиней в таком месте!» – подумала Корделия. Часть ее сознания обдумывала план побега из клетки, другая часть – возможность вернуться к Уиллу… и брату с сестрой. И как только Брен с Нелл не заметили, что она исчезла? Они наверняка ели и играли в кости с пиратами и выпивали с ними же за здоровье нового капитана. Если ей удастся добраться до них, первое, что она сделает, это запрет их в этой самой клетке. Потом она запретит им разговаривать друг с другом. А потом…
Вдруг ей показалось, что она кое-что заметила. Вот она, возможность выбраться из этой грязной вонючей клетки. Тяжелый замок, висящий на двери клетки, оказался на достаточном расстоянии, чтобы Корделия могла дотянуться до него и попробовать разобраться в его механизме. Она решила вскрыть замок при помощи собственных ногтей (не имея понятия, как это вообще делается), поэтому всунула ноготь глубоко внутрь скважины, но слишком резко дернула пальцем. ХРЯСЬ! – она обломала себе ноготь о металлические внутренности замка.
– А-а-а-а-ай-й-й!
Корделия испуганно посмотрела на свой палец.
Вид был не очень радужным – ноготь срезало нещадно, да и подушечка кровоточила так, что нельзя было разобрать, насколько глубокий порез. Боль заставила Корделию почувствовать себя ребенком.
– Пожалуйста! Помогите! Кто-нибудь! Хоть кто-нибудь!
Но никто не отозвался на ее призыв о помощи. В огорчении она швырнула свой мобильный телефон о стену.
«Все равно никто из списка контактов не придет мне на помощь», – горько подумала она.
Телефон стукнулся о стену клетки и упал в солому. И тут Корделия поняла, кто может ей помочь.
Один-единственный человек, обладающий настоящей магией.
– Далия! – позвала она. – Ведьма Ветра! Я потерялась, и мне нужна твоя помощь! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, приди и забери меня отсюда, а я обещаю достать для тебя «Книгу Судьбы и Желаний»!
Корделия еще не закончила свое воззвание, когда услышала шуршание. Ворох соломы, лежащий на полу, вдруг стал подниматься и вертеться в воздухе вместе с ее телефоном. Солома крутилась все быстрее и быстрее, создавая маленький смерч, похожий на вихрь или вертящийся кокон…
И наконец перед Корделией возникла Ведьма Ветра, от ее появления солома разметалась по полу клетки. Ведьма по-прежнему была совершенно лысая, в ее глазах блестела свирепая ярость, на ней была та же пурпурная мантия, но все-таки что-то в ее облике изменилось. Сначала Корделия не могла сообразить, что же это. Но потом она поняла.
На лице Ведьмы Ветра виднелась отчетливая, безобразно широкая самодовольная улыбка.
62
– Корделия, моя дорогая, – сказала Ведьма Ветра, пристрастно оглядывая клетку, – это место не похоже на комнату для такого человека, как ты.
Корделия на замечала, что стоит на коленях, низко склонив голову. В ужасе от ожившей соломы, вихрем закрутившейся в воздухе, она невольно опустилась на пол… и теперь, когда Ведьма Ветра была прямо перед ней, она ощущала, что лучше всего оставаться именно в таком положении.
– Согласна, – сказала Корделия, – но у меня не было возможности выбирать. Уилл запер меня здесь.
– Что ж, очевидно, что он думает о тебе как о свинье, – отвечала Ведьма Ветра, – которую нужно держать в загоне.
Услышав такие слова, Корделия задумалась над тем, действительно ли Уилл мог быть настолько жесток. Она сразу встала на его защиту.
– Уилл не плохой человек. Он просто не может понять…
– Он все прекрасно понимает! Мир всегда был слишком жесток к таким женщинам, как мы с тобой, Корделия. Думаешь, это случайное совпадение?
– Ну, я никогда по-настоящему…
– Ну, конечно нет. Мы угроза. И все мужчины это понимают. Изначально, от природы они были способнее нас в охоте за животными, и мы позволили им взять на себя эту ответственность. У них были достаточно сильные руки, чтобы управляться с луком. У них были достаточно сильные ноги, чтобы преследовать дичь. Но времена изменились – и это касается и моей жизни, и твоей. Охота превратилась в рутинное посещение супермаркета. Мы стали самостоятельно защищать дом. Мы больше не нуждаемся в мужчинах, и они это понимают. Поэтому они идут на все – ложь, уловки, убийство, – чтобы продолжать держать нас под контролем.
– Нас? – переспросила Корделия.
– Таких, как ты и я, – продолжала Ведьма Ветра. – Блистательных женщин мира.
Корделия улыбнулась, прошло очень много времени с тех пор, как ее называли так последний раз. Отец был слишком погружен в свои заботы, когда работал, и думал только о делах в больнице, а когда лишился работы, переживал, что уволен и стал безработным, поэтому у него совсем не хватало времени, чтобы просто похвалить Корделию за успехи. Мама говорила, что она умна… но матери всегда чересчур строги к своим дочерям. Учителя в школе обращали на нее внимание, но нет ничего хуже, когда тебя хвалят учителя. Другое дело, если бы она была в университете и искала бы одобрения своей научной работе.
– И как блистательные женщины, – продолжала тем временем Ведьма Ветра, – мы имеем право использовать эту могущественную книгу.
– Когда вы впервые узнали о ней? – спросила Корделия.
Деланно вздохнув, ведьма ответила:
– Ты действительно хочешь услышать эту историю? Разве тебя не утомят россказни такой старой женщины, как я?
– Конечно, нет, – сказала Корделия. – Пожалуйста, расскажите мне.
– Мне было восемь лет от роду, – начала свой рассказ ведьма. – Однажды вечером я выбралась из постели и, проследив за отцом, увидела, как он использует книгу. Как ты можешь себе представить, я была в восторге от того, что он может колдовать… но его очень огорчило мое присутствие. Он закричал на меня, отчего я расплакалась. Чтобы успокоить меня, он что-то сделал с книгой и… передо мной возникло чучело животного. Я поняла, что каким-то образом книга способна исполнять желания. Сначала я получила чучело животного, затем кукольный домик, потом шоколад… вот они, мечты маленькой девочки. Но он просил меня пообещать никогда не открывать книгу самой. Это обещание я держала несколько лет. До тех пор, пока мне не исполнилось тринадцать.
– И что случилось? – нетерпеливо спросила Корделия.
– У меня начались проблемы с некоторыми одноклассниками в школе, – продолжила Ведьма Ветра. – Была одна девочка, Шарлотта ЛеВерне, она была особенно жестокой. Она смеялась над тем, что я говорю, над тем, как я одеваюсь.
– Над вами издевались?
– Так это называют сейчас, – отвечала Ведьма Ветра. – В те времена это называли молодостью. Становилось все хуже и хуже, и так оскорбительно… что я не видела другого способа, кроме как проникнуть в скрытую комнату отца и воспользоваться книгой, воплотив свое желание в жизнь. Остановить Шарлотту.
– Я могу это понять, – сказала Корделия. – Наверное, я тоже желала нечто подобное, когда один ужасный парень обедал со мной за одним столом, мне было восемь…
– Я пожелала, чтобы Шарлотта потеряла голос, – продолжала рассказывать Ведьма. – Чтобы ее голосовые связки исчезли, и она никогда больше до конца своей жизни не смогла говорить, перестала причинять боль другим людям.
– Ух ты, – вырвалось у Корделии. – Это немного чересчур.
– Но это сработало, – сказала Ведьма Ветра. – И в результате я стала использовать книгу для реализации других своих желаний. Я желала популярности. Я желала самых симпатичных юношей. Внезапно я стала счастливой. Это могло бы продолжаться вечно, если бы не вмешательство отца.
Корделия смотрела на ведьму в ожидании, что она продолжит историю.
– Он был слаб, – сказала Ведьма Ветра. – И был обеспокоен тем, что книга превратит меня в кого-то другого, как превратила его в Короля Бури.
– И как же именно это случается? – спросила Корделия.
– Он считал, что сам факт того, что они забрали книгу из того места, где ей полагалось быть, стало причиной землетрясения в Сан-Франциско в тысяча девятьсот шестом году, – говорила ведьма. – И у него появилась идея: что, если бы у него была способность управлять погодой? Вызывать стихийные бедствия? Это дало бы ему абсолютную власть. Власть, сравнимую с властью бога. Он начал наколдовывать бури, одну сильнее другой. Его последнее коварно созданное бедствие унесло жизни тринадцати человек.
– Это ужасно, – сказала Корделия. – Зачем вам книга, которая заставляет людей творить такие вещи?
Ведьма Ветра проигнорировала вопрос, но Корделию это не удивило. Глубоко внутри своего сердца она знала ответ – власть.
– У нас служил жуткий старый садовник, который все время на меня смотрел, – продолжала ведьма. – От этого я чувствовала себя неловко. Поэтому я воспользовалась книгой и ослепила старика. Когда мой отец потребовал от меня ответа, я призналась ему в содеянном. Он был в ярости. Он заставил меня вернуть садовнику зрение, а после спрятал от меня книгу. Затем отец повстречал Олдриджа Хейса, одного из Хранителей Знания. Именно Хейс обучил отца той магии, которая помогла ему спрятать книгу внутри сюжетов своих романов. Но прежде чем он это сделал, я стала Ведьмой Ветра. Я хотела убедить его поделиться со мной тайной переданной ему магии. Чтобы он осознал – вместе мы можем господствовать и над любым городом, и над любой страной…
– Я предполагаю, что он отреагировал иначе, – заметила Корделия.
– Он был вне себя. На тот момент отец обладал гораздо большей силой, чем я, поэтому он изгнал меня из нашего дома. Он думал, что так сможет удержать меня подальше от книги. Но я была очень умна.
– И что же вы сделали?
– Я замаскировалась под мужчину, – сказала Ведьма Ветра, – и стала одним из членов общества Хранителей Знания. Они обучили меня сильной магии, и вскоре я узнала древние заклинания, которые позволили мне проникнуть в мир сюжетов романов отца. Я начала поиски книги…
– Но как только ваш отец понял это, – произнесла Корделия, – он наложил проклятие на книгу, чтобы вы не могли к ней приблизиться.
– Именно так. Но теперь у меня есть ты. И почему бы тебе не воспользоваться книгой? В отличие от брата с сестрой, ты была достаточно смелой, чтобы открыть ее.
– Не знаю, должна ли я была это делать. Но я чувствовала себя хорошо… только Уилл сказал, что она причиняла мне вред. Изменяла мое лицо.
– Откуда ему знать? Твои брат с сестрой и Уилл не заслуживают чести открыть книгу. Они не такие умные, как ты. Они мешают тебе.
– Это не так, – не согласилась Корделия. – Даже несмотря на то, что мои брат с сестрой могут драться со мной и почти ни с чем не соглашаться, они любят меня и заботятся обо мне.
– Перестать обманывать себя, – сказала Ведьма Ветра и взяла ее за руку. Корделия и не предполагала, что кожа этой женщины будет такой сухой и шершавой, как бумага, грубой и старой даже на ощупь и одновременно такой наэлектризованной от той силы, что исходила от ведьмы.
Волосы на руке Корделии встали дыбом, как будто она находилась вблизи от оптоволоконного кабеля высокой мощности, а ее пальцы задрожали от присутствия источника такого сильного энергетического излучения. Ведьма Ветра сильнее сжала руку Корделии, которая старалась оставаться спокойной, хотя вдоль ее позвоночника бегали мурашки и покалывало… затем что-то щелкнуло, и внезапно Корделия увидела себя вне собственного тела, наблюдая картину своего разума. Он был заполнен синим светом с рисунком из тонких голубых линий, там она могла увидеть все свои воспоминания, каждое из которых представляло собой подобие катушки киноленты с записью всего того, что беспокоило ее. Самые длинные и самые важные запечатлели отношения с братом и сестрой. Момент, когда она спасла Элеонору в их старом доме, вытащив малышку, затеявшую игру в сушилке. Момент, когда они вместе с Бренданом были застуканы за приготовлением чудодейственных эликсиров в ванной комнате. Момент, когда они все вместе отправились в «Диснейленд», а Брендан поймал мяч, вылетевший на трибуны во время игры «Гигантов», и потом говорил об этом событии целый месяц. Все эти воспоминания кружились перед Корделией, свернутые в небольшой пучок…
И вдруг они растворились, необъяснимым образом исчезнув. И с ними исчезла ее любовь к брату и сестре. На ее место пришло чистое верное знание, которое внушала Ведьма Ветра: Брендан и Элеонора – самые обычные дети, которым никогда не было дела до их старшей сестры и которые никогда по-настоящему не любили ее. Родители не смогли защитить своих детей, потому что были слишком слабыми. А Уилл? Он просто бледное подобие пилота, настоящего бойца.
Только одна-единственная вещь обрела теперь истинное значение в жизни Корделии – «Книга Судьбы и Желаний».
– Теперь все стало на свои места? – спросила Ведьма Ветра.
– Да, – ответила Корделия.
Вновь раздался щелчок, и они вернулись обратно, Ведьма Ветра по-прежнему держала ставшую послушной Корделию за руку.
– Хорошо. Без всего этого ты свободна и можешь сконцентрироваться на своих собственных мечтах.
– Книга, – произнесла Корделия.
– Она хочет к тебе в руки. Ты ей нужна. Это твоя судьба.
– Да, – сказала Корделия с застывшим в неподвижности взглядом. На ее лице возникла жуткая потусторонняя улыбка.
– И я обещаю, если ты возьмешь меня с собой в мир книги, мы обе станем свободными.
Корделия неожиданно резко ответила:
– Я могу взять тебя с собой. Но ты должна освободить меня. Ты достаточна сильна, чтобы снести эту решетку…
Ведьма Ветра покачала головой.
– Нам не нужно, чтобы кто-нибудь услышал шум.
– Конечно… – сказала Корделия.
С каждой секундой, что ведьма держала Корделию за руку, ее разум все больше погружался в туман. Ее пальцы немедленно заледенели. Сильный холод проникал и циркулировал в ее руках, груди, голове. Ноги Корделии начали замерзать, покрываясь коркой льда. Она заметила, что руки стали терять свой естественный цвет и трансформировались в нечто прозрачное и мерцающее.
– Что ты делаешь? – спросила она ведьму.
– Вытаскиваю нас отсюда.
Тело Ведьмы Ветра тоже стало изменяться. Корделия не могла решить, за чем увлекательнее и интереснее наблюдать – как ее собственная кожа затвердевает и леденеет или как ровно то же самое происходит с ведьмой. В минуту, когда они все еще могли говорить, их тела практически полностью преобразовались в…
– Лед! – воскликнула Корделия. – Ты превратила нас в лед. Зачем?
– Идем, – произнесла Ведьма Ветра, утягивая за собой Корделию. – Боль длится всего мгновение.
– Боль?
Но спрашивать было уже слишком поздно. Ведьма Ветра вместе с ничего не понимающей Корделией стремительно приближались к входной решетчатой двери. Рука к руке они наскочили на дверь, и как только столкновение произошло, они рассыпались на миллион мельчайших кусочков льда.
Осколки пролетели сквозь прутья решетки прямо в холл. Корделия, которая каким-то образом сохранила сознание и способность осознавать происходящее, подумала: «Я смешалась с осколками Ведьмы Ветра. Сейчас я часть ее, а она часть меня».
Ледяные осколки стали быстро скрепляться друг с другом, возвращаясь к жизни. Кусочек за кусочком Ведьма Ветра и Корделия вернула в прежнюю форму своим телам изо льда. Затем лед растаял, кожа порозовела, и они вновь стали людьми, за тем исключением, что Корделия продолжала чувствовать холод внутри себя, где-то в груди, но где именно концентрировался этот холод, она не могла определить.
– Не так уж и плохо, не правда ли? – сказала ведьма.
– Не так уж и плохо? Это было похоже на то, как если бы каждую частицу моего тела ужалила противная медуза. Как тогда во Флориде, где мы отдыхали вместе с мамой и папой, Бренданом и Нелл…
Корделия замолчала, к ней стала возвращаться ее прежняя память. Заметив это, Ведьма Ветра тут же схватила ее за руку, чтобы ввергнуть в состояние оцепенения, сфокусированного только на одном – удовлетворении своих эгоистических желаний.
– Итак, моя дорогая. Покажи мне дорогу.
Корделия повела ведьму за собой по коридору, она не знала дороги на память, ее вела книга, которая притягивала даже своим запахом. Спустя несколько минут они оказались у двери каюты капитана Сэнгрэя. Но внезапно рядом возникла фигура – это была ее сестра Нелл.
– Делия! – обрадовалась маленькая Элеонора. – Я так беспокоилась о тебе. Я пришла, чтобы… Почему ты держишь Ведьму Ветра за руку?
Корделия рванулась вперед. Это было движение практически на инстинктивном уровне, воспоминания о младшей сестре не были похоронены навсегда, как это казалось. Она посмотрела на ведьму.
– Зачем ты пугаешь мою сестренку…
Ведьма Ветра сжала руку Корделии так сильно, что та тут же почувствовала, как рука онемела, будто из нее разом выкачали всю кровь. Корделия вернулась в прежнее состояние околдованности от наложенного на нее заклинания.
– Не позволяй ей сдерживать тебя. Открой дверь!
Корделия нажала на ручку, но дверь оказалась заперта.
– Делия! Остановись! – прокричала испуганная Элеонора.
Ведьма Ветра взмахнула рукой, и Элеонору сшибло с ног порывом ветра.
Упав, Элеонора закричала, обращаясь к сестре:
– Корделия! Ты должна выслушать меня. Чтобы тебе ни наговорила эта старушка, чем бы ни забила тебе голову, все это неправда, ты должна бороться…
– Заставь ее замолчать, – приказала ведьма.
– Да, – произнесла загипнотизированная Корделия.
Она подошла к сестре и занесла над ней свободную руку, сжав кулак.
63
Несмотря на то что тело Корделии находилось во власти Ведьмы Ветра, она была в сознании и прекрасно понимала, что если она ударит сестру, это не произведет серьезного эффекта. Она знала, как уколоть маленькую Нелл гораздо сильнее.
– Ты хотя бы просмотрела «Сердце и шлем»? – спросила она. – Или ты просто притворялась, пока Брендан читал роман за тебя?
– Что? – удивилась Элеонора. – Ты же знаешь, что я читала! Ты была со мной в одной комнате!
– Я думаю, что ты делала вид, что читаешь, – продолжала наседать Корделия. – Мы все прекрасно знаем, что ты вообще едва ли способна читать. Ты не могла прочесть правильно даже адрес Дома Кристоффа. Иногда я думаю, что у тебя совсем нет дисклексии и ты просто тупа.
Элеонора разрыдалась от таких слов сестры. Ведьма буквально замурлыкала от удовольствия и, прижав к себе Корделию, сказала:
– Отлично. Я не могу приближаться к книге из-за заклятия отца, которое он наложил на нее. Поэтому теперь мне нужно, чтобы ты взяла вот это. – Старуха протянула Корделии листок бумаги. – Положи его в книгу. Сможешь сделать?
– Да… – послушно отвечала Корделия. – Но зачем? Что на нем написано?
– Тебе этого знать не нужно. Просто делай, как я говорю, и обретешь истинную силу книги.
Ведьма Ветра отпустила руку Корделии… но та продолжала находиться под колдовскими чарами. Как будто маленькая часть ведьмы оставалась внутри нее и совершала свое дело, управляя телом Корделии. Под тихий плач сестры она вошла в каюту капитана Сэнгрэя. С совершенно пустым взглядом, незамутненным ни чувством, ни мыслью, она направилась к книге…
Внезапно позади нее раздался глухой стук, она обернулась и увидела, что ведьма в ошеломлении сидит у стены коридора. Рядом с ней стоял Уилл, потирающий плечо как умелый игрок в регби, за ним показался Брендан.
– Что случилось? – спросила Корделия, у которой моментально прояснилось в голове.
– Мы услышали призыв о помощи, – сказал Уилл, – и я…
– Глупость! – прокричала Ведьма Ветра.
Она вскочила на ноги и взмахнула своим обрубком, из которого вырвался конусообразный вихрь ветра, спиралью разрезавший пространство каюты. Уилл упал на палубу, стараясь избежать столкновения с ответным ударом ведьмы, но на пути у магического вихря стоял Брендан. Словно куклу, его с силой подбросило вверх и пронесло через всю каюту к противоположной стене.
Бу-у-ух-х-х-х!
Брендан со всего маху ударился головой о потолок, его шея наклонилась под, казалось, невозможным для человеческой гибкости углом, и он рухнул, отпущенный магической хваткой воздушных масс, в кучу мусора.
– Нет! – испугалась Корделия и бросилась было к брату, но была вовремя остановлена Уиллом, который схватил ее за лодыжку.
– Стой на месте! – сказал ей он.
Перед телом Брендана, находившегося после такого удара в бессознательном состоянии, склонилась маленькая Элеонора.
– У детей такая короткая память, – тяжело дыша, произнесла Ведьма Ветра, и на ее лице и голове начали проступать жуткие узоры вен.
– Отвлеки ее разговором, – прошептал Уилл Корделии и пополз по полу, явно что-то задумав.
– Несколько минут назад ты согласилась с тем, что от твоей семьи нет никакого толку. А теперь ты их защищаешь? – продолжала Ведьма Ветра.
– Ты веришь в это гораздо больше, – ответила Корделия.
– Разве ты все еще не хочешь книгу?
– Нет, даже через миллион лет. Я была сама не своя. Это ты забралась ко мне в голову… ты обманула меня. Ты изменила все приятные воспоминания, которые у меня были связаны с людьми в моей жизни, на злые мысли и чувства.
– Эти злые чувства были твоими собственными, – отвечала ведьма. – Никто не способен заставить другого человека иметь злые мысли. Какая-то часть тебя была даже рада сейчас увидеть брата лежащим на полу, возможно, со сломанной шеей и никогда больше не способным ходить.
Ведьма Ветра сияла от жутковатой гордости и, как все люди, ослепленные чувством гордости, не обращала внимания ни на что, кроме себя самой. Понимая это, Уилл прокрался к сундуку капитана Сэнгрэя и достал несколько свитков. Когда ведьма заметила это, он уже развернул свиток с одним из любимых заклинаний:
– Inter cinis crescere fortissimi flammis!
Огненный шар со свистом полетел, как комета, в направлении Ведьмы Ветра, так что Корделии пришлось уворачиваться, упав на пол. Ведьма завопила, вскидывая своей увечной рукой без кисти и защищаясь от шара.
Внезапный ливень, обрушившийся на каюту, рассеял огненную сферу и заставил всех отпрянуть к разбитым витражным окнам.
– И кем ты себя возомнил? Магом? – закричала ведьма.
– Он лучший маг, не то что твой отец! По крайней мере, он не сумасшедший! – ответила взбешенной ведьме Корделия.
– Не смей говорить о моем отце!
Ведьма Ветра стала странно водить перед собой руками, ливень усилился, и в каюте стал задувать сильный ветер. Элеонора и Корделия ухватились за податливое тело брата, сопротивляясь урагану, устроенному ведьмой в каюте. Злость Ведьмы Ветра росла с каждым мгновением, питая ураганный ветер так, что сестры едва могли противостоять ему. Воздушный поток увлек их вместе с Уиллом и понес в сторону окна прямо в море.
– Terra ipsa fenerat viribus! – произнес Уилл.
Каменная стена материализовалась позади него. Вместе с сестрами и телом Брендана Уилл стукнулся о стену и упал на пол каюты.
Ведьма Ветра не обрадовалась тому, как очередное заклятие было сломлено ответным магическим действием. Она не могла найти слов, чтобы высказать свое недовольство, и просто издала пронзительный стон, огласивший каюту. Ведьма сделала шаг вперед и, опершись одной рукой о каменную столешницу, взмахнула обрубком. Молнии начали продираться на поверхность ее кожи, заставляя ее трескаться. Корделия понимала, что скоро разразится удар.
Она заметила железную цепь, извивающуюся на полу возле входной двери. Корделия взяла ее за один конец и подбросила ее в воздухе, когда яркий ослепительный луч света метнулся в ее сторону. Луч раздвоился и ударился в железную цепь. Молния с треском пробежала по всей длине цепи к кольцу, вставленному в каменную столешницу, о которую, прислонившись к металлическому ободу опиралась одной рукой ведьма.
Она даже не успела вскрикнуть от внезапности происходящего. Сила удара нарастала и становилась все яростнее, отчего свет стал настолько ярким, что всем пришлось закрываться рукой, защищая глаза…
Когда дети открыли глаза и посмотрели на то место, где прежде стояла ведьма, они ничего не обнаружили, ведьма будто растворилась в воздухе. Только дым кружился у каменного стола.
Все молча наблюдали за витиеватой дымкой.
– Мы ее… убили? – наконец спросила Элеонора.
– Сомневаюсь, – сказал Уилл, вставая и похлопывая по каменной стене.
– Она достаточно хитроумная. Думаю, она решила сделать отвлекающий маневр, потому что Корделия ее перехитрила.
– Да какая разница? – сказала Корделия, бросаясь к Брендану, до сих пор пребывающему без сознания.
– Ничто из этого не имеет значения, если Брендан ранен!
Она встала перед телом брата на колени и прижала его к себе. Пульс у него был нормальный, он по-прежнему дышал, но был без сознания.
Корделия опустила голову в отчаянии, было что-то ужасное в этой схватке с ведьмой, что-то, сделавшее эту борьбу самой тяжелой. Она ощутила абсолютную пустоту внутри себя – ни волнения, ни радости от того, что осталась в живых. Она услышала, как кто-то хлюпает носом, и, когда повернулась, увидела рыдающую Элеонору. Уилл держал руку на плече у Нелл.
– Помоги Брену, – сказала Уиллу Корделия, присаживаясь перед младшей сестрой. Горячая слеза упала ей на руку, и она сказала: – Прости меня, я была такой злой… когда говорила, что ты не способна читать… Я была не права. Все, что я знаю, так это то, что ты хорошо читаешь и однажды станешь самым прекрасным чтецом.
Элеонора отвечала кивком.
– Ты мне веришь?
– Я не знаю, чему мне верить.
– Верь мне.
Корделия обняла сестру.
«Мы должны убираться с этого корабля, иначе мы лишимся этого. Лишимся всего», – подумала она.
– Кхм-м-м, – прервал разговор сестер Уилл. – Брендан в порядке. Он просто сильно ударился, я видел и худший исход.
– Это все моя вина, – сказала Корделия. – Ты должен снова запереть меня в том свинарнике.
– Ерунда. Ты делала все, что ты делала, лишь из-за этого.
Уилл поднял с пола «Книгу Судьбы и Желаний». Он хотел избавиться от нее, но как только он взял ее в руки, то подумал про себя: «Может быть, я просто загляну…»
– Уилл! Что ты делаешь? – воскликнула Корделия.
– Ничего! – бросил в ответ Уилл и тут же осознал, что продолжает держать книгу в руках. – Я просто собираюсь выбросить ее в воду.
– Только ты сотворил каменную стену, закрывшую окно.
– Ах, да. Viribus fenerat ipsa terra!
Стена растворилась в воздухе, и разбитые витражные окна теперь снова позволяли видеть то, что происходит снаружи – Дом Кристоффа по-прежнему плыл на буксире следом за кораблем, привязанный к нему абордажными снастями, лунный свет омывал его крышу с трубой, ставшей пристанищем детям в тот момент, когда усталость поборола их невеликие силы. Крыша была единственной частью здания, еще не потонувшей в морской пучине.
Уилл бросил книгу в окно.
Во всем этом Корделию поразила удивительная легкость, с которой пилот совершил это столь простое действие. Всех этих бед и схватки можно было избежать благодаря этому до элементарности простому движению, следовало всего лишь выбросить книгу прочь, как если бы она была использованным стаканом из-под кофе или пустой банкой из-под консервированного тунца. В полете книга раскрылась, и ее страницы хлестко перелистывал морской ветер… но потом где-то в середине траектории книгу подхватил порыв и, взметнув немного вверх, позволил ей упасть прямо в дымоходную трубу Дома Кристоффа.
– Ба, – изумился Уилл.
– Это безумие! – возмутилась Элеонора. – Прямо в трубу? Ты не мог бы повторить это снова, как Леброн Джеймс?
– Книга не исчезла, – сказала Корделия, качая головой. – Она застряла где-то внутри, в сухом и безопасном месте, ожидая, что будет найдена. Теперь, когда я ее открыла, она не хочет исчезать.
– Ты открывала ее? – спросила Элеонора. – Что случилось?
– Я точно не помню, – сказала Корделия. – Я помню, что это было как прекрасная мечта, но что именно – не могу вспомнить.
– Случилось то, что ее лицо стало меняться, – заметил Уилл, – и совсем не в сияющее от счастья.
– А что ты держишь в руке, Делия? – спросила Элеонора.
Корделия посмотрела на кусочек бумаги, который ей вручила Ведьма Ветра, открыла его и прочла:
– «Далия Кристофф может открывать “Книгу Судьбы и Желаний”». Это все.
– Это все, что там написано? – удивился Уилл. – И что это, желание?
– Может быть, именно так работает книга, – предположила Корделия. – Может, если вложить внутрь листок с желанием…
– Оно исполнится, – закончила Элеонора за сестру.
64
На секунду Корделия, Элеонора и Уилл задумались над механизмом волшебства книги, за которой так настойчиво охотилась Ведьма Ветра. Книга, способная исполнять любое желание, написанное на листке и помещенное между ее страниц, – самая могущественная книга в целом мире. Такая сила может сделать из простого человека бога.
– Забудьте, – сказал Уилл. – Мы не будем разбираться в принципе работы книги, никто из нас не будет приближаться к трубе дома. Когда завтра мы достигнем суши, мы демонтируем весь дом и сожжем все, в том числе книгу. А сейчас… пойду найду немного нюхательной соли, чтобы привести Брендана в чувство.
Уилл направился к двери, но на полпути остановился и, обернувшись, сказал:
– И Корделия…
Она взглянула на пилота, глаза которого были наполнены теплотой и добротой.
– Я не должен был запирать тебя. Прости меня.
– Я принимаю твои извинения, – ответила Корделия, – и обещаю, что больше не буду вести себя так странно.
Вскоре Брендана привели в сознание при помощи ошеломительно отвратительной нюхательной соли, которую нашли на «Морэе» и которая, по заверениям Транкебара, была способна оживить даже мертвеца. Этот оборот речи заставил Корделию с сестрой и Уилла улыбнуться, поскольку опыт воскрешения из мертвых у них уже был приличным. Когда Брендан очнулся, он сразу попытался сесть, но все закричали на него, призывая не торопиться и опасаясь, что он мог сломать шею от полученного удара. Однако несмотря на крики окружающих, Брендан лихо вскочил на ноги.
– Я в порядке, ребята, – уверил он. – Да, я довольно сильно шибанулся о потолок, но меня ударяли и гораздо сильнее во время матчей по лакроссу.
И чтобы доказать свою состоятельность, он выполнил несколько впечатляющих танцевальных движений, в том числе вполне сносную и умелую лунную походку, которую показывали в специальных телевизионных передачах, посвященных памяти Майкла Джексона.
Час спустя все они благополучно лежали в своих постелях или, точнее, в том, что называли постелью на корабле. Уилл расположился было в каюте, приготовленной для него Транкебаром, но когда заползшая на него крыса стала топтаться на его лице и щекотать ноздри, он немедленно перешел в другую. Он улегся на койке рядом с Корделией, спящим Бренданом и Элеонорой. Пока он засыпал и его медленно увлекал в себя сон, Уилл слышал свое собственное ровное дыхание.
На следующее утро Корделия обнаружила, что проснулась самой последней. Она была ранней пташкой, и встать поздно для нее было нонсенсом, но борьба с ведьмой, заставившая ее изрядно поволноваться, и общее утомление, сопровождающееся тяжелым чувством измотанности за прошедшие несколько дней, сделали свое дело, и Корделия крепко спала почти до полудня. Очнувшись ото сна, она потерла глаза и, решив избежать процедуры чистки зубов, вышла на палубу. Морской ветер придал ей гораздо большую бодрость, чем это мог сделать обычный кофе, чашку которого она выпивала каждое утро перед тем, как отправиться на занятия в школу. Уилл с Бренданом и Элеонорой стояли у борта «Морэя».
– Чем занимаетесь? – спросила Корделия.
– Высматриваем Тинц, – сказал Брендан. – Мы должны скоро увидеть его где-то в той стороне, где земля…
– Земля? – удивилась Корделия.
Она посмотрела туда, куда указывал брат, и, к своему немалому удивлению, увидела на горизонте серую полоску суши.
– О боже! Земля!
– Неужели это правда? – произнесла Элеонора. – Я уже стала забывать, каково это!
– Транкебар заметил ее на рассвете, – сказал Уилл, кивая в сторону первого помощника, стоящего среди пиратов, забравшихся на самый верх грот-мачты. – И он наверняка также заметит первым Тинц. Но кто-нибудь из нас может оказаться вторым.
– Ае, ае, капитан! – проскандировала Корделия. – Но что же мы будем делать, когда доберемся до Тинца?
– У меня будет встреча с торговцами, – сказал Уилл. – Но прежде чем мы приплывем… есть кое-что, что мы должны с тобой обсудить.
– И что же? – спросил Брендан.
– У меня есть идея, как вы могли бы увидеться с родителями, – сказал Уилл, отходя от борта корабля.
Дети переглянулись между собой, у всех во взгляде возник проблеск надежды, затмеваемый волнением.
– Когда? – спросила Корделия.
– Скоро, – ответил Уилл. – Возможно, прямо сейчас.
– Ну же, продолжай, скажи нам, как это возможно… как? – в нетерпении спросил Брендан.
– Сначала вы должны задать себе один вопрос, – сказал Уилл.
– Какой вопрос? – спросила Элеонора.
– Готовы ли вы к последствиям?
– Что ты имеешь в виду? – недоумевала Элеонора. – Например, что если они мертвы? Я никогда не смогу быть готовой к такому!
Голос маленькой Элеоноры задрожал.
– Я тоже, – призналась Корделия.
Мысль о том, что, возможно, родители погибли, вгоняла ее, в отличие от младшей сестры, в состояние оцепенения.
– Но если мы можем узнать… то следует это сделать.
– Согласен с тобой, – не без деловитости произнес Брендан, хотя, как и сестры, чувствовал тяжесть.
– Думаю, и я тоже, – собрав все свое мужество, объявила Элеонора.
– Очень хорошо, – сказал Уилл. – Ждите здесь.
Уилл отправился к трюму, оставив детей высматривать очертания Тинца вдалеке. Они представили себе, что это может быть похоже на блики, которые можно видеть на стеклах, – блики от множества корабельных мачт, иглами уходящих в небо с развевающимися на немилосердном ветру флагами. Уилл вернулся на палубу вместе со свитком с заклинанием в дрожащих руках. Он медленно развернул его. Дети окружили Уилла, пытаясь рассмотреть магическое предложение на латыни.
– Постой-ка, – остановила его Корделия. – Это я могу перевести… если переводить с латыни, то здесь говорится: «Яви мне тех, кто привел меня в этот мир».
– Очень впечатляет, – сказал Уилл, он замолчал и оглядел детей. – Стоит ли нам попытаться использовать его?
65
Уилл проинструктировал детей, как им следует произносить заклинание на латыни, чтобы они смогли сделать это одновременно.
– Ostende mihi isti qui, introduxisti me terrarium, – произнесли совершенно идеально в один голос дети.
Перед ними возникла маленькая светящаяся сфера, Уилл закрыл ее своим туловищем от взора пиратов. Сфера увеличилась до размеров баскетбольного мяча. Дети посмотрели внутрь нее, и то, что они увидели, заставило их всех испытать шок.
Внутри шара перед ними предстало видение Дома Кристоффа, но не того, что был на буксире корабля, а того, полуразрушенного Ведьмой Ветра, что остался в их реальном мире в Сан-Франциско. Элеонора ахнула от такого зрелища.
Они смотрели на дом с воздуха, с приличной высоты, и здание выглядело так, словно дом по адресу Си Клифф Авеню 128 выпотрошило мощным торнадо. Деревянные балки первого этажа торчали как частокол, сбитый на разных уровнях, второй этаж был снесен полностью, а остатки и куски когда-то впечатляющей дорогостоящей мебели усыпали не только полы, но и прилегающую к дому часть газона.
– Не понимаю, – сказал Брендан. – Что это? Дом Кристоффа? Но ведь он здесь на буксире и почти совсем ушел под воду!
– Наверное, это второй дом, – предположила Корделия. – Очевидно, существуют две версии: один дом был перенесен сюда ведьмой, а другой остался в Сан-Франциско… в реальном мире.
– То есть это реальность? – спросил Уилл, показывая на картинку внутри сферы.
– Для нас – да, – сказал Брендан.
– Секунду… стоп, – произнесла Корделия, внезапно осознав, что видит кое-что, помимо руин дома.
– Terrarum me introduxisti, qui isti mihi ostende! – поспешил произнести заклинание в обратном порядке Уилл.
Но светящаяся сфера не растворилась, заклинание словно бы продолжало разворачиваться в своем действии.
– Что происходит? – удивилась Корделия. – Почему ничего не прекратилось.
– Видимо, пока заклинание не воплотилось полностью, его нельзя остановить! – ответил Уилл.
Внутри сферы видение разрушенного Дома Кристоффа приблизилось, и теперь можно было рассмотреть его во всех подробностях. Уилл и дети заметили желтую ленту, которой полицейские огородили место вокруг дома. В комнатах были аккуратно расставлены маркировки у предметов, обозначенных как улики. И там, посреди всего этого хаоса и расщепленной на мелкие кусочки деревянной мебели отчетливо виднелись на полу…
Две фигуры, очерченные белым мелом.
– Нет! – закричала Элеонора. – Нет! Пусть это прекратится!
Стало ясно, что вероломное нападение Ведьмы Ветра унесло жизни их родителей.
– Нет! – Элеонора расплакалась и обняла брата.
Брендан приложил всю свою волю, чтобы сдержаться и не присоединиться к плачу Нелл, он пытался казаться сильным и успокаивал сестру:
– Нелл, все в порядке…
Но когда он ощутил, что Элеонора буквально сотрясается от рыданий, то не смог долее сдерживаться и тоже заплакал.
– Ничего не в порядке! – кричала Элеонора. – И никогда не будет снова!
Корделия обняла ревущих брата с сестрой, продолжая всматриваться в сферу, сотворенную посредством заклинания, и разглядывать те мелкие вещицы, сопровождающие смерть, которые составляли интерьер реального мира: желтая лента, меловые фигуры в застывших позах и обломки.
– Попытайся снова, Уилл! – крикнула Корделия. – Нам больше не нужно этого видеть!
Уилл вновь прочел заклинание в обратном порядке, и на сей раз сфера исчезла. Дети в изнеможении опустились на палубу и посмотрели на море, где вздымались и оседали волны.
– Уилл, – тихо произнесла Корделия, – кажется, тебе лучше оставить нас одних.
Пилот кивнул, но, несмотря на просьбу Корделии, решил кое-что сказать перед тем, как уйти:
– Я просто… – он решил заговорить еще тише. – Я хотел применить это заклинание и к себе тоже. Чтобы увидеть своих отца и мать. Я не знаю, живы они или умерли. Я не знаю ничего.
Корделия хотела было ответить «нет» на все, что сказал Уилл, но затем, когда она осознала все его слова, она просто вытерла щеку, потому что сама безмолвно плакала. Она предпочла бы увидеть какую угодно картину взамен той, которую сейчас засвидетельствовал перед ними магический шар.
– Попробуй, Уилл. Посмотри на своих родителей.
Уилл произнес слова заклинания, но в нужном для сотворения шара порядке, и сфера снова возникла перед ним. Но внутри ничего не было, кроме пустоты. Только свет.
– Не понимаю, – сказал Уилл. – Это значит, что мои родители умерли?
– Я так не думаю, – торжественно ответила Корделия. – Я думаю, это значит, что у тебя нет родителей.
– Прости, что?
– Кристофф никогда не описывал твоих родителей. Их не существует.
Уилл вдруг рассердился, совершенно не думая о том, сколько скорби и боли чувствуют убитые горем дети, сидящие перед ним.
– Это чушь! Я прекрасно их помню! Я могу их представить!
– Ты уверен? – сказал Брендан.
– Ну, у папы… он был лысым, так? Нет, у него были седые волосы… или рыжеватые? А у мамы были… были голубые глаза… нет, подождите…
Уилл пытался выглядеть уверенным, но внутренне все его представления рушились с треском. Это было правдой. То место, где в его голове хранилась картинка родителей, которую он видел в себе раньше, и даже сама мысль о них, потому что у всех есть родители, сейчас были размыты и неясны.
– В любом случае кому они вообще нужны? – крикнул Уилл.
Но как только он выкрикнул все свое негодование одной фразой, он понял: они нужны детям. Нужны как никому другому во всем мире. И они никогда больше их не увидят.
Пилот присел на палубу рядом с ними. Они просидели так довольно долго. Так долго, что Транкебар уже успел объявить о появившемся на горизонте кусочке порта Тинц, который возвещал о себе высоким золоченным куполом самого крупного городского храма. Все молча наблюдали за тем, как город растет по мере приближения корабля к берегу. Город увеличивался так медленно, что казалось, он превращался по волшебству из крошечного пятнышка в грандиозный порт на глазах у всего экипажа. Дети и Уилл продолжали сидеть в молчании, глядя на деревянные дома, из труб которых валил дым, таверны, узкие улицы, где можно было разглядеть перемещающихся по ним лошадей, рынки и доки.
Как только они причалили к берегу, пираты свернули паруса и сразу принялись обсуждать, в какие таверны они нагрянут в первую очередь. Дети с Уиллом наблюдали за тем, как был брошен якорь и экипаж капитана Сэнгрэя, рассевшийся по маленьким лодкам, с гиканьем и криками в порыве энтузиазма стал грести к берегу. Наконец Корделия сказала:
– Мы должны двигаться. Тот факт, что наши родители погибли, не означает, что они желали бы, чтобы и мы остановились. Они бы хотели, чтобы мы продолжали жить, чтобы добились успеха, чтобы…
– Отомстили Ведьме Ветра, – хладнокровно и спокойно добавил Брендан.
Сестрам еще никогда не доводилось видеть его настолько полным решимости.
66
Элеонора с трудом верила в то, что вновь ходит по земле, и проверяла, действительно ли вернулось чувство опоры. Даже когда она перебралась вместе со всеми с «Морэя» в небольшую лодку, на которой они переправились под наблюдением Транкебара, и оказалась в доках и на самой полоске пляжа, ей все еще казалось, что под ногами происходит движение волн, подталкивающих и плавно оседающих. Как будто открывшаяся у нее морская болезнь перешла в другую форму, совершенно неожиданную и непонятную. Чтобы хоть немного успокоить это внутреннее чувство постоянного движения, она легла наземь.
– Что ты делаешь? – спросил Брендан.
– Песчаного ангела, – ответила Элеонора. – Помнишь, папа показывал нам, как его делать, каждый раз, когда мы отдыхали на пляже во время его отпуска.
Брендан улыбнулся… мгновение спустя он уже лежал на песке рядом с сестрой и, перепачкавшись влажным прибрежным песком, делал своего песчаного ангела. Каждый раз, когда он смеялся, он думал о том, как сражается с Ведьмой Ветра. Может, она убила родителей, а может, и нет. Пока нет.
Тем временем Транкебар бродил где-то вокруг. Он присматривал за Уиллом, а когда капитан со своими тремя помощниками явно пережив какое-то потрясение на «Морэе», оказался на берегу, стал держаться ближе.
– Партнеры по торговле прибудут в течение двух часов, капитан, – сообщил он. – Они захотят встретиться с вами… если вы в состоянии.
– В состоянии, – решительно ответил Уилл.
– А что насчет вас, помощник Корделия? Вы хотите отправиться в город?
Транкебар махнул в сторону раскатисто шумящего города-порта Тинц, из труб которого валил густой черный дым.
– Я пойду вместе с Уиллом, – сказала Корделия, подойдя к юному капитану.
Ей совсем не хотелось оставаться одной, она чувствовала острую потребность в том, чтобы быть рядом с тем, кто понимал, через что ей пришлось пройти.
Вскоре дети с Уиллом оказались на живописном пляже, где все было спокойно и размеренно, стояла прекрасная погода, но сквозь эту видимую безмятежность беспрепятственно проступали безрадостные мысли детей. Брендан сразу проявил беспокойство.
– Я не могу сидеть здесь целый день и думать о том, что мы только что выяснили, – заявил он. – Я иду изучать город.
– Я тоже! – присоединилась Элеонора.
– Нам не следует разделяться, – заметила Корделия. – Этот город может быть опасным.
– Да ладно тебе, Делия… когда хоть что-нибудь могло нас остановить? – сказала Элеонора. Внезапно она замолчала и в следующее мгновение в волнении закричала: – Лошадка!
Дети обернулись. На небольшом отдалении от пляжа кто-то ехал верхом на лошади, это был прекрасно-золотистый паломино с отчетливыми гладкими мышцами, переливающимися при движении.
Элеонора ринулась бегом в их сторону.
– Эй! Подождите! Сэр! Постойте же! Могу я посмотреть на вашу лошадь?
– Я за ней присмотрю! – крикнул пустившийся вслед за стремительно убегающей сестрой Брендан.
Уилл взял Корделию за руку.
– Пусть идут. Мы старше и должны остаться здесь, чтобы разобраться с этой торговой сделкой, а затем мы сможем продолжить путь. Если вы хотите отомстить.
«Хотим. И я не смогу успокоиться, пока не отомщу», – подумала Корделия.
Брендан догнал Элеонору уже в городе рядом с пекарней, она стояла и разглядывала лошадь. Верхом на удивительной красоты лошади сидел высокий мужчина, который с беспокойством смотрел на проявляющую такой необыкновенный интерес к животному девочку.
– Мисс, с вами все в порядке?
– О да, – сказала Элеонора. – Ваша лошадка… она прекрасна! Я всегда хотела именно такую. Как думаете, я смогу на ней прокатиться?
– Малютка, ты когда-нибудь ездила верхом на лошади?
– Один раз, – призналась Элеонора. – На карнавале. Нет, стойте… кажется, это был пони. Но это неважно – я не боюсь. И не буду бояться, если поеду вместе с вами.
Мужчина улыбнулся.
– Как же я смогу сказать нет? Ты знаешь, как забираться?
– Притормози-ка, чувак… – запыхаясь, сказал Брендан, но человек уже наклонился вниз, предлагая Элеоноре сильную руку.
Спустя мгновение она сидела на лошади за спиной добродушного мужчины.
– Нелл, ты уверена, что это хорошая идея? Ты не знаешь…
– Я – Джеки, – прервал его всадник, произнося свое имя с гордостью. – А это – Величество, я ее вырастил и дрессировал.
– А я – Брендан, и если ты только попробуешь причинить вред моей сестре, я тебя найду, – сказал в ответ Брендан, прищуриваясь.
Внезапно выражение лица Джеки изменилось.
– Стой… ты… ты с «Морэя»?
– Совершенно верно, – сказала Элеонора. – У нас было приключение с жуткими передрягами.
– Пожалуйста, – с мольбой в голосе сказал всадник, кланяясь Брендану, – не причиняй мне зла, могущественный брат. Я позабочусь о твоей сестре самым лучшим образом, преподам ей урок верховой езды и верну ее тебе и твоему лидеру шаману Транкебару.
– Шаману Транкебару? – рассмеявшись, повторил за испуганным человеком Брендан. – Никакой он не шаман. Он первый помощник…
– Нашему городу уже на протяжении многих лет известен шаман Транкебар, господин Брендан. Мы знаем и любим его. А теперь, если вы извините меня…
И Джеки отправился прочь с подпрыгивающей на ходу у него за спиной Элеонорой, которая вскрикивала от радости. Вскоре они скрылись в извилистых улицах, пронизывающих городок.
«Как странно, – подумал Брендан, – но здорово, когда тебя называют господином».
Брендан решил погулять по городу, желая посмотреть, что предлагают его переулки и улицы, и стараясь отогнать прочь мысли о погибших родителях. Он был начеку и сторонился пиратов с «Морэя», буквально оккупировавших те улицы, где были таверны, они смеялись и выпивали, и тут же, в канаве, их рвало от чудовищных порций рома.
Брендан наткнулся на лавку, где продавали сладости. Окошки лавки были на удивление разного размера и представляли весь сладкий товар в самом невообразимом виде. Заметив карамельные яблоки, Брендан поспешил зайти внутрь. В лавке он подошел к старому лавочнику и спросил:
– Простите, сэр, как вы думаете, мы могли бы сторговаться с вами – может быть, один золотой дублон за одно яблоко с витрины?
– Ты что, с «Морэя»? – спросил тут же перепугавшийся старик.
– Ну да…
– И вы друзья с шаманом Транкебаром?
Брендан пожал плечами в ответ.
– Я думаю, нас можно назвать знакомыми…
– Любой друг шамана Транкебара имеет право на все яблоки в моем магазине! Бери сколько хочешь, сынок! Это бесплатно!
– Хорошо… конечно, – сказал Брендан, – но одного будет достаточно.
Он выбрал самое крупное и, взяв его, поблагодарил лавочника.
– Спасибо вам, мистер!
Жуя вкусное яблоко и с интересом присматриваясь, Брендан приблизился к одной из следующих лавок. На витрине была выставлена внушительная коллекция оружия всех мастей: гигантский топор, невозможно острые ножи и такие мечи, что персонажи из «Властелина колец» пустили бы слюни, увидев искусную работу кузнеца. Брендан собирался уже войти в лавку, когда заметивший его лавочник захлопнул входную дверь перед самым его носом и юркнул, как белка, под стойку. Время от времени макушка лавочника показывал над поверхностью столешницы.
– Я вас вижу, – сказал Брендан и, бросив в канаву огрызок доеденного яблока, которое оказалось очень сладким, даже приторным, развернулся и ушел прочь.
Внезапно он подумал, что жители этого порта явно находятся под действием какого-то заклинания, либо не понимают, что говорят. Он прекрасно знал по школе, насколько быстро распространяются слухи, стоит только навострить ухо – и можно расслышать их свист в воздухе по коридорам. Именно такое чувство появилось здесь, в этом городе, как если бы Брендан был последним человеком, до сих пор не знающим и не понимающим, в чем дело и что происходит…
Но как только он набрел на базар под открытым небом, то забыл про все на свете.
Потому что увидел ее.
Селин. Увидел ту самую девушку, о которой читал в «Диких воителях». Казалось, с того момента, как он впервые прочел о ней, прошли столетия, но несмотря ни на что, перед ним была она, идеально воплощающая все те черты, которые так заворожили его. Селин была одного с ним роста, с короткими каштановыми волосами и маленьким слегка вздернутым носом, словно во всем его строении отражалось природное любопытство. У нее были умные глаза, искрящиеся прелестно янтарным оттенком, прямо как в романе, и Брендан смотрел прямо, не отводя взгляда, потому что Селин, отбирающая фрукты у прилавка, смотрела на него.
Брендан ни минуты не колебался. У него было странное чувство, что он уже знает ее.
«Да и потом, – подумал он, – разве может случиться что-нибудь более ужасное? Родители умерли, я в ловушке мистического мира… что она может сделать? Не смеяться моим шуткам? Вот уж большое дело!»
– Привет, – сказал Брендан, подойдя к ней.
– Привет, – ответила на его приветствие Селин.
Она продолжала выбирать фрукты, внимательно осматривая каждый плод и кладя обратно на прилавок перед торговцем, который с подозрением следил за ними обоими. Ни один фрукт не попал в ее холщовый мешок.
– Кажется, ни один из них не соответствует твоим стандартам. Какой у тебя критерий? – спросил девушку Брендан, обрадовавшийся возможности использовать одно из словечек старшей сестры.
– Идеальный внешний вид, – сказала Селин, беря в руки апельсин и возвращая его на прежнее место.
Брендан невольно подумал о своем внешнем виде, который уж точно нельзя было назвать идеальным, но он не собирался расстраиваться по этому поводу.
«Если я буду думать, что плохо выгляжу, то кто сможет подумать, что я выгляжу хорошо?»
– Я – Брендан Уолкер, – сказал он так уверенно, как только смог.
– Селин, – представилась в ответ девушка. – И я знаю, кто ты, Брендан.
– Правда?
«Погодите секунду… – подумал он. – Это я должен знать, кто она. И я знаю! Что происходит?»
Селин протянула руку к лимону, который, как казалось, ей приглянулся. Она передала его торговцу, положившему фрукт на весы… но вместе с тем Брендан отметил, что сам торговец подложил на весы к фрукту какую-то записку.
Брендан присмотрелся к торговцу и понял, что тот чересчур крепко сложен и осанист для обычного рыночного торгаша. Этот человек мог быть членом тайного общества, о котором Брендан прочел в том же романе.
Сопротивление – организация свободных людей, которые боролись со злой королевой Дафной, в чьем услужении находился Убиен. Селин тоже была тайным бойцом Сопротивления с тяжелым взглядом. Как только она расплатилась с подставным торговцем своими медяками, то сразу спрятала записку в карман. Брендан догадался, что не стоит так скоро упоминать о Сопротивлении.
– Похоже, много людей в этом городе знают меня, – справился с соблазном Брендан. – С чего бы это? Они никогда меня не видели.
– Твоя слава идет впереди тебя, – объясняла Селин.
– Наверное, это хорошо, ведь так? Если это не дурная слава. Я не чувствую, что сделал столько плохого, чтобы иметь дурную славу. Ну, то есть однажды я соорудил из соломинок мини-трубопровод от крана в кухне до комнаты Корделии и затопил весь дом и сломал ноутбук сестры, но…
«Стой, что ты делаешь?» – пронеслась мысль в голове Брендана.
– Но это было много лет назад, и теперь я стал взрослее.
– Как много лет назад? – поинтересовалась Селин.
– М-м-м-м-м-м-м-м… один год, – признался Брендан.
Они шли вместе, и Селин рассмеялась, показав все свои зубы. Брендан помнил из прочитанного в «Диких воителях» описания девушки, что один из ее верхних зубов рос криво, и так оно и оказалось на самом деле. Он просто обязан был по-настоящему развеселить ее.
Селин подошла к прилавку с рыбой и осьминогами. Перед Бренданом лежали создания с вытянутыми щупальцами, которые крепко прижимались к щупальцам соседа, отчего казалось, что на них надеты юбки. Запах был настолько мерзким, что Брендан задержал дыхание и совсем не обратил внимание на то, как Селин передала полученную только что записку рыботорговцу. Торговец выглядел практически так же, как тот, что продал им недавно лимон, словно он занимался продажей между делом, гораздо более важным, чем выторговывание медных монет.
«Еще один боец Сопротивления, – отметил Брендан. – И она передает сообщения для них, прямо как в книге».
– Так почему здешние люди знают меня? – спросил он.
– Потому что ты с «Морэя», – сказала Селин. – «Морэй» всегда приходит в наши доки для торговли.
Брендан попытался связать все услышанное в единую картину. Корабль был совершенно из другого, чем полагалось знать Селин, романа, из «Сердца и шлема», но очевидно из-за того, что сюжеты смешались, «Морэй» заходил в местный порт. Реальности всех книг перепутались между собой. Может быть, эскадрон Уилла скоро покажется в небе и спасет всех их.
– А кто заключает сделки с кораблем? – спросил Брендан.
– Почему я должна говорить тебе об этом? – бросила в ответ Селин. – Разве ты еще не прочел об этом, как читал обо мне?
– Постой-ка, – сказал Брендан.
«Кто она? Разве ей известно, что она заключена в книгу?»
– У меня не очень ладно с загадками. Пожалуйста. Скажи мне, что происходит. Я прошел через слишком многое, чтобы случайно попасться в еще одну ловушку или оказаться под действием очередного заклинания.
– Но разве тебе неизвестны все заклинания и секреты? Разве ты не чужой здесь?
«Она все знает, – понял Брендан, – Она так же умна, как и в книге».
Все, что он мог произнести вслух, было:
– Может быть.
Селин схватила его за руку:
– Существует пророчество, согласно которому вы способны нас освободить. Когда придет тот, кто не принадлежит этому миру, мы сможем наконец освободиться из-под рабства королевы Дафны и станем свободными. Ты должен помочь нам. Мне и моему отцу.
– Да, хорошо, я помогу, – сказал в ответ Брендан.
Он знал, что отец Селин – генерал, многого ожидающий от своей дочери.
– Но как я могу сделать это?
– Ты должен знать это своим сердцем, – сказала Селин. – Это твоя судьба – помочь нам и быть героем.
– Так вот почему в этом городе все странно на меня реагируют? Поэтому они бесплатно кормили меня и прятались?
– Потому что они боятся, Брендан. Могущественных людей с «Морэя» – Транкебара, капитана Сэнгрэя.
– Сэнгрэй мертв.
– Мертв? – удивленно произнесла Селин. – Кто убил его? Такой человек, как Сэнгрэй, не умирает своей смертью.
– Мой друг Уилл убил его. Он новый капитан «Морэя».
– У вас будут большие неприятности, когда брат Сэнгрэя узнает об этом.
– У Сэнгрэя есть брат?
– Конечно. Он один из тех, кто заключает сделки с «Морэем». Он сегодня здесь вместе со своими людьми, возможно, где-то на пляже…
– Кто он? – спросил Брендан, осознавая ужасающие обстоятельства.
Селин наклонилась и прошептала имя ему на ухо.
Брендан немедленно пустился бежать обратно на пляж, где оставил сестру и Уилла.
Селин осталась стоять на городском базаре, смущенно наблюдая за тем, как Брендан пронесся мимо прилавка с фруктами, а потом мимо оружейной лавки и далее миновал место, где взял наивкуснейшее карамельное яблоко, и углубился в узкие грязные улицы, заполненные ослами, лошадьми и надравшимися в соседних тавернах пиратами, он бежал обратно на пляж тем же путем, каким попал сюда. Все время, пока он бежал, он прерывисто дышал, и когда воздух с силой вырывался через рот, ему казалось, что он выдыхает сотни иголок.
«Я должен добраться туда, пока не стало слишком поздно. Я должен рассказать им. Я должен…»
Когда он добежал до пляжа, то первое, что он увидел, был Дом Кристоффа, практически полностью погруженный в воду, за исключением дымоходной трубы, которая возвышалась над морской поверхностью. В десяти ярдах находились Уилл и Корделия.
Связанные и с кляпом во рту.
А рядом с ними была Элеонора ровно в таком же положении. Коневод Джеки удалялся на Величестве одновременно с виноватым видом и облегчением на лице.
– Эй! – закричал Брендан. – Что ты сделал с моей сес…
Но он замолчал, когда к нему подошли люди.
Один из них был Транкебар, а остальные были одеты в блестящие доспехи и смотрели на него зло и сердито, они были вооружены мечами и топорами. У одного была рыжая борода, а у другого – свежий шрам на лице, след от удара вилкой для барбекю.
– Убиен, – произнес Брендан, и его тут же схватили.
67
– Ничто не может так порадовать, как возможность заполучить разом всех твоих врагов, – сказал Убиен, оглядывая Брендана и связанных неподалеку Элеонору, Корделию и Уилла, которые были надежно опутаны одной из сетей, сделанной из железных колец.
Детям уже посчастливилось попасть в такую ловушку, когда они убегали от погони в лесу.
Люди Убиена, которые в ужасе спасались бегством, испугавшись диковинного оружия Уилла, теперь пинали песок прямо в глаза взятым в плен обидчикам.
– Полегче, мы должны доставить их невредимыми королеве, – предупредил Убиен.
– Да, сэр, простите, – сказал Кром.
– Какой королеве? – удивилась Элеонора.
– Королеве Дафне, – пояснил Брендан.
Он стал рассказывать о жестокой правительнице из романа Кристоффа «Дикие воители», существование которой подтвердила ему Селин.
– Тихо! – раздался приказ Убиена.
Он опустился на колени перед Элеонорой и повернул свою пораненную щеку так, что шрам оказался перед ее носом.
– Помнишь, что ты со мной сделала?
– Думаю, так стало красивее, – ответила Элеонора.
– Я тебе отомщу за это, – прорычал Убиен. – Я отрежу твои пальцы, один за другим. И пока ты будешь за всем этим наблюдать, я опущу их в кабанье масло и поджарю. Это самая любимая закуска королевы Дафны – поджаренные детские пальчики в шоколадном соусе!
Услышанное перепугало Элеонору.
– Нет! – закричала она. – Отпустите меня!
Она билась о железную сеть, пытаясь освободиться и хоть чем-нибудь стукнуть жестокого Убиена, или укусить его, или поцарапать, но ее руки и ноги были крепко связаны, и она не могла сделать ничего, за исключением того, что тщетно биться, как пойманная в сеть рыба.
– Моя маленькая воительница, – сказал удивленный Убиен. – Я восхищен силой твоего духа. Держу пари, ты смогла бы выстоять сейчас против Крома. Но, к сожалению, у нас нет времени для игр. Есть более значительные вопросы для решения.
Убиен приподнял сеть и вытащил Уилла, ухватив того за щиколотки.
– Отпусти, ты, отвратительный гад! Ты – глупая скотина! А ты… – Уилл плюнул в Транкебара. – Ты лживый старый болтун!
– Я говорил вам, чтобы вы не держали меня за дурака, капитан Дрейпер, – невозмутимо ответил на это Транкебар. – После того как вы убили Сэнгрэя, я сразу стал подозревать, что у вас с компаньонами есть свои секреты. Мой друг Убиен рассказал мне, что ты колдун, защищающий сборище опасных ведьм. И поэтому… я получаю приличную награду, а вы отправляетесь с ним. Разве можно обвинять человека просто за то, что он умный торговец?
– Спасти нас и отправить на верную смерть? Ты лживое животное! – кричал Уилл. – Ты будешь гореть в аду!
Убиен оттащил Уилла от сети, оставляя след на песке, что напомнило Брендану о том, как совсем недавно они вместе с маленькой Элеонорой делали песчаных ангелов.
– Я хочу справедливого боя! – настаивал Уилл.
Убиен отпустил его, оставив лежать на песке. Пилот завертелся, пытаясь встать, но его ноги и руки были слишком крепко связаны, и единственной подвижной частью его тела были колени.
– Развяжи меня и дай мне меч! Или ты не настоящий мужчина?
В ответ Убиен продолжал просто стоять и смотреть на барахтающегося пилота.
– Я так и думал, – сказал Уилл. – Ты испугался, что я отправлю тебя на дно морское!
– Так же как и моего брата? – тихо произнес Убиен.
Уилл замер.
– Твой брат? Что, черт возьми, ты…
Убиен выхватил меч и, подцепив концом лезвия подбородок Уилла, приподнял его, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Капитан… Сэнгрэй, – медленно сказал Убиен.
– Ох-х-х-х… – вырвалось в ответ у Уилла.
Варвары из числа приспешников Убиена вместе с детьми молча смотрели на ошарашенного Уилла, но никто не был так испуган, как Корделия. Она видела, с какой силой упирается меч в горло пилота, и прекрасно понимала, что одно быстрое движение руки разгневанного варвара – и Уилл бездвижно рухнет на песок, и для него настанет темнота. Она уже потеряла родителей и не могла вдобавок потерять его.
«Проси прощения, тупица! Проси прощения и моли о милосердии!» – повторяла про себя Корделия.
– Я должен был догадаться, – с усмешкой сказал Уилл.
«О, нет!» – подумала она.
– Замолчи, Уилл! – крикнула она ему.
Но он продолжал:
– Такое же неуклюжее тельце, такое же противное лицо, которое может любить только мать…
– Прекрати! – кричала Корделия.
Но Уилл ухмылялся в лицо Убиену.
– О, точно. Ты наверняка никогда не знал своей мамочки. Она работала в…
Уилл надавил мечом на горло Уилла, и капли крови потекли из открывшейся раны, падая в песок.
– М-м-м-м! – вырвался сдавленный стон из горла Уилла, который понимал, что сейчас говорить нельзя, иначе он немедленно окажется на том свете. Поддавшись чувствам, он не подумал о возможных последствиях. Напугавший этих неотесанных и злых варваров там, в лесу, своим револьвером, теперь он сам трепетал в страхе перед открывшейся незавидной перспективой смерти от руки бездушного дикаря. Но острая боль прояснила мысли в его голове и заставила взглянуть на ситуацию иначе.
– Ты когда-нибудь в детстве разрывал на части паука? – спросил Убиен.
Уилл слегка покачал головой, несмотря на то что даже от такого осторожного движения рана стала только больше.
– А я рвал их. Больших волосатых пауков-волков. И с каждым я особенно любил этот момент, когда я держал первую ногу… прямо вот здесь.
Убиен сделал движение рукой. Уилл хотел воспользоваться моментом и рвануться в сторону, но если бы он сделал это, лезвие рассекло бы его горло на части.
– Когда я отрывал первую ногу, я всегда слышал голос в своей голове: «Ты не должен причинять боль паукам. Что он мог сделать тебе?» Это была проверка силы. Я игнорировал этот голос и… – Убиен снова произвел движение рукой, – отрывал еще одну ногу. Скоро я уже не убивал пауков. Я убивал голос слабости.
– Пожалуйста! Отпусти его! – взмолилась Корделия.
Убиен кивнул Крому, который немедленно пнул ее ногой в грудь, отчего Корделия упала навзничь под железной сеткой, чувствуя себя так, словно из нее выкачали весь воздух.
– Моя королева просила доставить ей твоих друзей живыми, – сказал Убиен, – но она не давала никаких распоряжений относительно тебя, мистер Дрейпер. И ты убил моего брата.
Перед Уиллом с ошеломительной скоростью стала проносится вся его жизнь. Он видел Пенелопу, Корделию, войну, своих товарищей, тренировочное поле, где проходили военные учения, но дальше этих воспоминаний его память тускнела, и все останавливалось.
«Я вообще человек? – думал он. – У меня нет ни матери, ни отца… Если я умру, кто это заметит?»
Но затем он осознал… троим настоящим людям будет не все равно, если он умрет. А одна из них, возможно, станет печалиться больше других. Он посмотрел налево прямо в глаза Корделии.
– Утоли свою жажду крови, – произнес Уилл. – Если мои друзья останутся в живых хотя бы на еще один день благодаря этому. Я дал обещание защищать их.
Убиен улыбнулся и с удовлетворением убрал свой меч от шеи Уилла. Он сделал это так, будто собирался положить его в ножны…
Но следом одним резким движением он ударил Уилла в спину.
Уилл рухнул на песчаный берег.
– Уилл! – закричала Корделия не в силах вырваться из-под железной сети.
Убиен вытер окровавленное лезвие меча о штаны пилота и отошел от него, оставив истекать кровью.
68
Дети еще долго кричали и не могли успокоиться. Их крики не затихли, даже когда Убиен оттащил тело Уилла к воде и бросил его в море. Они кричали и тогда, когда Транкебар получил свою награду – тачку, заполненную слитками золота. Первый помощник приказал команде поднимать паруса, «Морэй» отплывал в ночь в новое путешествие.
В это время Кром вместе с другими воинами подошел к детям с повозкой.
– Что это такое? – спросила Элеонора. – Это для нас?
Повозка была старой и полной лежалого сена, вокруг которого роились мухи. Воины оставили повозку на пристани и, вытащив детей из-под сети, одного за другим бросили на телегу.
– Помогите! – закричал Брендан.
– Отпустите нас! – голосила Элеонора.
Одна только Корделия не сопротивлялась и не звала на помощь. В молчании она продолжала видеть, как Уилл умирает. И продолжала слышать страшную тишину этого момента. Она знала, что там должно было что-то звучать… но она не могла больше этого слышать и не могла говорить.
– Свяжите их так, чтобы их скрутило от боли! – приказал воинам Кром.
Воины послушно связали детей, соревнуясь друг с другом в каком-то диком угаре. Запястья и щиколотки детей были обвязаны веревкой, спиралевидно закрученной вокруг их рук и ног.
Кром установил на повозку железную клетку, достаточно надежную для того, чтобы лишить детей какого-либо шанса на побег, вместе с другими воинами он стал толкать повозку по пристани. Убиен с Транкебаром отправились вместе на корабль. Находясь в своем заточении, Брендан крикнул Крому из клетки:
– Эй, как долго мы будем здесь заперты?
– Пока мы не окажемся в замке Корроуэй и королева Дафна не встретится с вами. Два дня.
– Два дня? – взволнованно произнесла Элеонора. – Но как же нам ходить по нужде?
– Для этого здесь есть сено! – хихикнул в ответ Кром.
Остальные воины рассмеялись вместе с ним.
– Я ни за что не буду ходить по-маленькому перед братом, – заявила Элеонора. – Я буду терпеть.
– Как хочешь, – сказал Кром. – Это вредно для почек.
– А как насчет еды? – спросил Брендан.
– Мы будет забивать коз на пути, – говорил Кром. – Мясо мы будем готовить для себя. А вы сможете насладиться почками, кишками и оставшимися свежими потрохами.
В конце пристани воины остановились и впрягли в повозку лошадь. Затем, оседлав своих коней, отряд отправился в путь.
Такое зрелище заставило затихнуть намертво и без того мирный городок Тинц. Бряцающее и сверкающее оружие Крома и остальных воинов говорило наблюдателям о том, что грозит каждому осмелившемуся приблизиться к клетке с детьми, запертыми, очевидно, против своей воли. Сначала Брендан с Элеонорой звали на помощь (Корделия все еще находилась в оцепенении от пережитого шока), но после того как Кром несколько раз стукнул их древком своего топора, они стихли.
– Что же нам делать? – шепотом спросила Элеонора.
Она не могла видеть лица брата, поскольку они были привязаны спина к спине, но его учащенное дыхание, говорящее о силе его гнева, давало маленькой Элеоноре надежду.
– Перевернись, – сказал он. – Мне нужно выглянуть отсюда.
Элеонора отодвинулась и развернулась прямо в кучу сена, соломины которого укололи ее в нос, так что она взвизгнула от неожиданности. Корделия также ткнулась лицом в сено, но не издала ни звука. Таким образом Брендан мог видеть через прутья клетки то, что происходит вокруг. И как раз вовремя, потому что они пересекали базар.
– Где же ты, где же ты? – бормотал себе под нос Брендан.
– Кто? – наконец спросила Корделия.
– Делия! Ты снова разговариваешь! – обрадовалась Элеонора.
– Мне нужно знать, кого пытается разглядеть Брендан, – сказала Корделия.
– Честно? Девушку, которую встретил.
– Девушку? – удивилась Элеонора. – Тебе нравится какая-то девушка?
– Ну… – произнес Брендан. – Я больше заинтересован в том, спасет ли она нас. Корделия, ты помнишь Селин из «Диких воителей»?
– Конечно, она умная и смелая, – сказала Корделия. – Давайте постараемся, чтобы ее не убили тоже.
– Закройте свои варежки! – крикнул им через решетку Кром.
Селин стояла на базаре, наблюдая за повозкой с клеткой в таком же недоумении, как и все остальные горожане, многие из которых выглядели как бойцы Сопротивления. Казалось, она удивилась еще больше, когда узнала Брендана, заключенного в клетку, который сказал беззвучно одними губами в полном отчаянии: «Помоги нам!»
69
Два дня спустя дети выглядели изможденными, и их энтузиазм и надежда значительно иссякли с момента начала путешествия до замка. Трудная дорога через сосновый лес под пристальным надзором Крома (не говоря о непригодных к пище остаткам козлиной туши) вымотала детей настолько, что они были бледны и у них впали щеки. Они почти не говорили, а если и говорили, то каждый разговор был наполнен безнадежностью.
– Брен, я думаю, твоя девушка не собирается нас спасать.
– Она не моя девушка, Делия.
– И мы скорее всего умрем в этой повозке.
– Нет, мы скорее всего умрем, встретившись с королевой Дафной…
Но когда они увидели замок Корроуэй, то затихли, рассматривая сооружение.
Замок возвышался над лесом, словно внушительное каменное дерево, его стены были построены из серого известняка, фактура которого напоминала кору березы. Дальние стены замка стояли у крутого обрыва, переходящего в ущелье, где в низине текла река. Кром и другие воины должны были миновать ее по пути. Вход в замок располагался на ближней к идущим воинам и повозке с детьми стороне. Огромные черные ворота входа, на которых высились ряды острых железных шипов, защищали замок от любых посягательств. Над стенами замка вздымались четыре башни, разделяющиеся на четыре небольшие башенки, каждая из которых венчалась остроугольной крышей. На многочисленных шпилях маленьких башен, парящих над лесным массивом, развевались фиолетовые флаги.
– Вы когда-нибудь видели что-то подобное? – сказал Брендан.
– Это шестнадцать флагов замка эрцгерцога из «Отважного летчика», – сказала Корделия. – Уилл бы узнал его и подорвал. Но конечно…
– Тихо! Не заставляйте меня бить вас перед тем, как предстанете перед королевой! – приказал Кром.
Но в этом не было никакой надобности, потому что Корделия уже притихла, думая о Уилле и тех знаниях, которыми он обладал и которые бы могли им сейчас так помочь.
Когда повозка подъехала к воротам, дети смогли рассмотреть Замок Корроуэй во всем его величии. Если они смотрели на него лежа, то справа и слева обзор прерывался парными башнями, а между ними открывалось синее небо. Дети должны были перекатываться, чтобы каждый из них мог оценить открывшиеся виды, поскольку их до сих пор связывали тугие веревки. За последние два дня они узнали друг друга так близко, что длить такое знакомство далее было уже не под силу.
– Приветствуем королеву Дафну! – крикнул Кром у ворот. – Это Кром, дикий воин Убиена, вместе с пленниками для королевы.
– Пароль? – отозвался охранник.
Кром откашлялся – и начал производишь странные звуки, больше похожие на то, как кошку тошнит комком собственной шерсти.
– Это и есть пароль? – спросила Элеонора, но тут Кром произнес:
– Простите, сэр! Один козел пошел не тем путем. Пароль: Тихоокеанская Панама.
Ворота заскрипели, открываясь.
– Странный пароль, – пробормотал себе под нос Брендан.
Он совершенно точно уже слышал его раньше, но никак не мог вспомнить где. Пройдя через ворота во внутренний двор замка, дети были поражены, увидев, какое оживление царит внутри такого холодного сооружения. Стайки кур бегали по двору, встревоженные одними им понятными опасностями. Женщины с чумазыми лицами вели оживленную беседу, развешивая свежевыстиранное белье. На огне с шипением жарилось мясо. Мужчины выкрикивали из самодельных холщовых палаток: «Заточка меча!», «Уроки стрельбы!».
– Это похоже на деревню из «Игры престолов», – заметила Элеонора.
– Тебе нельзя смотреть это! – сказала Корделия.
– Брендан разрешил мне, – ответила маленькая Элеонора. – Когда мама с папой уходили на вечерние свидания…
Она замолчала, осознав, что больше не будет вечерних свиданий.
– Помогите! – крикнул Брендан женщинам, развешивающим белье.
Они даже не шевельнулись в ответ. Никакой реакции на крик о помощи. Женщины продолжали сосредоточенно заниматься своим делом, а один из диких воинов шлепнул плашмя мечом Брендана по щеке.
– Ой. Много от них помощи, – прошептал Брендан, потирая ужаленную ударом щеку соломой, что, однако, совсем не помогло.
– Может быть, они слишком напуганы, чтобы делать хоть что-нибудь вообще, – предположила Корделия.
Она сама испугалась, как только повозка въехала внутрь замка, который скрывал нечто злое и темное, таящееся среди его стен. Воины остановились, вытащили детей из клетки и освободили их от стягивающих пут, так что теперь они могли хотя бы ненадолго ощутить облегчение, поскольку их сразу заставили идти на непослушных, будто желеобразных ногах вслед за охраной замка, которая провозглашала: «Все приветствуют королеву Дафну!»
Через несколько минут дети оказались в роскошном тронном зале с большими окнами и цветистыми гобеленами с причудливыми вышитыми узорами, которые висели на стенах. Охрана повторила: «Приветствуем королеву Дафну!»
Но дети не увидели королевы Дафны на троне зала, отделанном костью и аметистом.
Перед ними сидела страшно лысая женщина в пышной фиолетовой робе.
– Ведьма Ветра! – воскликнула удивленная Элеонора.
– Точно! – сказал Брендан. «Тихоокеанская Панама» – так называлась всемирная выставка в Сан-Франциско!
Сидя на своем троне, Далия Кристофф улыбнулась и оглядела детей одного за другим, будто выбирая, кого бы схватить первым. Корделия не могла сдержать себя.
– Ты убила наших родителей! – крикнула она, делая рывок вперед, но воины успели толкнуть в спину ее вместе с братом и маленькой сестрой прямо к ногам ведьмы.
– И тебе тоже привет, – ответила на это Далия Кристофф.
Обе ее руки теперь заканчивались обрубками – рука, которой ведьма направляла на детей молнию, была отсечена по запястье. На месте живых кистей были два протеза, украшенных бриллиантами.
– Вычурно, – сказала Элеонора.
– Ага, – согласился с ней Брендан, – ты думаешь, сможешь замаскироваться от нас, всего лишь изменив имя и нацепив на себя побрякушки?
– Меня знают во многих краях под разными именами, детки. Гораздо больше, чем вы способны себе представить. Если бы вы потратили столько же времени, путешествуя по воображаемым мирам моего отца, то ничего бы не могли чувствовать, кроме скуки. Мне нравится быть королевой Дафной, она правит и властвует классическим образом. Как Малефисента. Когда я отправляюсь в Древний Рим, там я ношу имя Пакуллы Анниа.
– Мы заставим тебя заплатить за смерть папы и мамы, – сказал Брендан.
– Косвенные повреждения. Не моя вина, что взрослыми сложнее манипулировать, чем детьми. На нашем пути случилось несколько неожиданных поворотов, Уолкеры, но вы дали мне то, ради чего я вызвала вас сюда, и я не знаю, что бы предпочли ваши родители. Мне действительно жаль, что я убила их и разрушила ваш дом…
– И убила Уилла! – прокричала Корделия.
– Его я не убивала, – ответила Ведьма Ветра, – это сделал ваш друг Убиен.
Она щелкнула языком и наверняка просто потому, что не могла сделать это искусственными пальцами. В тронный зал вошел Убиен, везя перед собой деревянную тележку, на которой стояла шкатулка из камня. Ведьма Ветра предупредила своего слугу:
– Смотри, чтобы она была от меня на расстоянии по крайней мере десяти футов! Если она окажется ближе, то начнет действовать заклятие отца и она исчезнет.
Охрана тронного зала тревожно наблюдала за тем, как Убиен поднимает каменную крышку шкатулки.
Внутри лежала «Книга Судьбы и Желаний».
– Убиен вместе с Транкебаром доставили вас сюда по реке, – говорила ведьма, дрожа от нетерпения. – Теперь пришло время, когда один из вас должен открыть книгу… и вложить это в нее.
Она подняла листок бумаги, который держала в одной из своих искусственных кистей. Дети отвечали молчанием.
– Какое дитя будет удостоено такой чести?
Никто не отзывался.
– Корделия? С каких пор ты избегаешь книг? Брендан? С каких пор ты не любишь романы? Элеонора? С каких пор ты едва способна читать?
– Никто из нас, – плюнула маленькая Элеонора.
– Ага, мы не станем доставлять тебе такого удовольствия, ты лысая летучая мышь, – присоединился Брендан.
– Отлично. Я попрошу одного из моих слуг открыть ее, – сказала Ведьма Ветра.
Она повернулась к самому крупному из своих стражников.
– Ты! Открой книгу!
Лицо верзилы побледнело, и он задрожал от страха.
– Я приказываю тебе открыть книгу! – крикнула ему ведьма.
Перепуганный страж кивнул и ступил вперед, направляясь к тележке. Он подошел к книге, его руки дрожали. Он коснулся обложки и начал открывать, когда его рука загорелась. Пронзительно закричав, стражник побежал в дальний конец зала, где окунул свою объятую пламенем руку в фонтан. Раздалось шипение, и облачко дыма поднялось над водой.
Дети в ужасе смотрели на все происходящее.
– Все будет в порядке, – холодно сказала стражнику ведьма и обернулась к детям: – Твой ход Далия… то есть Корделия.
– Не смей называть меня своим жутким именем! – ответила Корделия.
– Но ты напоминаешь мне меня саму. Такая умная, такая шустрая, такая проницательная. Такая маленькая… как это словечко… ботаничка! Иди же сюда. Сколько еще безвинных людей из моей стражи обожгут свои руки, пока вы не сделаете то, что мне от вас нужно?
Корделия ничего не отвечала.
– Ты понимаешь, что если ты откроешь книгу, я буду тебе кое-что должна? – продолжала ведьма. – У меня много собственных желаний, которые я хотела бы поместить между ее страниц, но я могу освободить место и для твоих. Я могу дать тебе все, что ты захочешь. Я могу сделать невозможное возможным. Все, что тебе нужно, это…
– Нет, – сказала Корделия. И потом добавила тише: – Я лучше умру.
– Правда? – сказал Ведьма Ветра. – Убиен!
Убиен предстал перед детьми.
– Начни с младшей!
Он схватил мизинец Элеоноры и прижал к полу.
– Нет! – закричала маленькая Элеонора.
Она надеялась, что в пути воин забыл о своем обещании отрезать все ее пальцы, а затем пожарить в кабаньем масле. Она стала задыхаться и дрожать, а потом вдруг почувствовала себя так, как будто поднялась над собой, над телом Элеоноры Уолкер, находящейся рядом с троном и вскоре рискующей стать жертвой пытки, которая должна была происходить где-то в другом мире.
– Стой! – закричала Корделия.
– Отпусти ее! – орал Брендан.
Но Ведьма Ветра покачала головой.
– Вы приняли решение. После того как я попробую первый палец, возможно, вы передумаете.
Убиен занес свой меч, но когда он уже готов был опустить его…
Шум громкого взрыва и скрежет заполнили тронный зал. Дети услышали крики и вопли. Стражи кричали «К оружию!», затем последовал лязг.
– Что происходит?.. – удивлялась Ведьма Ветра. – Ворота?
Горящая стрела, пробив окно, залетела в тронный зал и воткнулась в один из гобеленов, висящих на стене. Ткань моментально загорелась, и пламя начало захватывать все большую территорию.
Но никто этого не замечал. Все взгляды были устремлены в разбитое окно на нечто невозможное и удивительное – гигантская волосатая грудь перекрывала обзор, словно могучая стена еще одного замка.
– Толстяк Джаггер? – произнесла удивленная Элеонора.
70
– Что это такое? – ахнула ведьма, глядя на густую витиеватую черную шевелюру колосса.
– Э-э-э… колосс, – ошарашенно произнес Убиен.
– Я это знаю! Как он смог пробраться в мой замок?
– Я подозреваю, что он сорвал ворота…
– Возьми своих людей и убей его!
Убиен сердито кивнул и покинул тронный зал, не убирая свой обнаженный меч в ножны. Остальные дикие воины отправились вслед за ним.
– Кроме тебя! – гаркнула на Крома ведьма. – Ты остаешься здесь и присмотришь за щенками.
Кром с выжидающей тоской посмотрел на Убиена, с которым они убивали вместе с самого детства, но тот лишь пожал плечами, будто говоря: «Лучше слушаться ее». Кром остался на месте.
Ведьма Ветра обернулась в сторону гобелена, который продолжал гореть. Она подняла одну из своих культей с протезом, инкрустированным бриллиантами, и струя воды немедленно окатила горящую ткань и потушила огонь. Это было совсем не похоже на тот ливень, который ведьма наколдовала в капитанской каюте, это был напор струи воды из пожарного шланга.
– Она стала еще более сильной с двумя протезами? – сказал Брендан. – Вот это на самом деле несправедливо.
– Прочная сталь закаляется в самых жарких кузницах, – сказала Ведьма Ветра, глядя на свои поблескивающие искусственные кисти.
Происходившее вблизи окон зала движение привлекло ее внимание, и когда она обернулась, то увидела, как Толстяк Джаггер перебрасывает диких воителей через свое плечо, словно мелкую гальку. Криков людей не было слышно за всем тем шумом, который доносился из внутреннего двора.
– Полагаю, я там нужна, – произнесла Ведьма Ветра. – Стража! Отнесите книгу на корабль!
Два стражника закрыли каменную шкатулку, в которой хранилась «Книга Судьбы и Желаний», и покатили тележку в дальнюю часть тронного зала. В это время спина ведьмы изогнулась, и в позвоночнике раздался ужасный треск, который дети уже слышали раньше, после чего они увидели грязные скользкие крылья, которые сразу подняли сильный ветер. Вены пугающим узором проступили на ведьмином лице. Гогоча, она вылетела через разбитое окно, чтобы сразиться с колоссом.
– Что она собирается сделать с Толстяком Джаггером? – моляще произнесла Элеонора. – Он пришел за нами. Он знал, что мы в беде, и прошел через весь океан…
– Смотри! – отозвалась Корделия.
Три гарпуна влетели через разбитое окно в зал и воткнулись в каменную стену.
– Нарушители! – воскликнул Кром. – Взять их!
Пока Кром и двое стражников готовились схватить прорывающихся в тронный зал, в окна влезли трое бойцов в черном. А снаружи Ведьма Ветра попыталась налететь на Толстяка Джаггера, в ответ гигант проревел и прибил ее, словно комара. В мгновение ока замаскированные бойцы выхватили арбалеты и меткими выстрелами убили Крома и его помощников.
Брендан поприветствовал спасителей, которые выстрелили из своих арбалетов прямо в лица закованным в броню стражникам. Крича и извиваясь, Кром вертелся на полу, пытаясь извлечь стрелу из глаза. В конце концов он вытащил ее, но глазное яблоко, пробитое наконечником, вышло вместе со стрелой, и когда он увидел, что его собственный глаз насажен на стрелу, словно оливка на зубочистку для закуски, то закричал так неожиданно громко, что превозмог естественные возможности человеческого голоса.
– Кто вы? – спросила Элеонора у скрывающих свои лица спасителей в черных масках.
Брендан едва мог говорить, но сумел произнести: «Селин». Спасители отбросили капюшоны, и, как и ожидал Брендан, это оказалась Селин с двумя крепкими торговцами, которые передавали с ее помощью друг друг сообщения, все они были бойцами Сопротивления.
– Конечно. Сопротивление королеве Дафне, – заметила Корделия.
Бойцы направились к детям. Оставшиеся стражи пустились наутек к лестнице, ведущей из зала, в котором им бы не хотелось остаться лежать на полу с проткнутыми стрелами телами.
– Брендан? Ты в порядке? – спросила Селин.
Брендан, качнувшись, шагнул ей навстречу и обнял ее.
– Ты спасла нас! Спасибо!
– Пожалуйста, но мы…
– Это мои сестры – Корделия и Элеонора.
– Приятно познакомиться, но нам нужно скорее двигаться дальше, – сказала Селин. – Я должна вернуться к остальным бойцам, которые остались сражаться с охраной замка.
– Как ты нас нашла?
– Я догадалась, куда вас отвезут, когда увидела ту клетку, а потом… – Селин показала большим пальцем себе за спину, – появился большой парень.
Колосс топал и ревел снаружи, а Ведьмы Ветра нигде не было видно.
– Его зовут Толстяк Джаггер, – сказала Элеонора.
– Тогда я должна вам сказать, что вчера Джаггер пришел через море в Тинц и единственное, что он сказал, было «Уолкеры».
– Я знала, что он придет за нами! – воскликнула обрадованная Элеонора. – Я хорошо его покормила.
Селин недоуменно посмотрела на Элеонору, совершенно не понимая, о чем идет речь и что та имеет в виду.
– Сопротивление решило, что настало время вступить в схватку, так как главное оружие оказалось здесь, чтобы помочь нам. После победы мы изберем нового лидера и больше никогда не будем жить под гнетом тирании королевы Дафны. Но… – она взяла Брендана за руку, – сейчас вы должны забраться на самую высокую башню замка. Так Джаггер сможет увидеть вас и унести отсюда. Этот бой не становится легче, – она нахмурилась. – Я так думаю.
Со двора замка стали доноситься режущие слух звуки, издаваемые Толстяком Джаггером. Ведьма Ветра зависла в воздухе, хлопая жуткими крыльями и пуская в гиганта молнии. Одной брови толстяка уже не стало, и у него загорелись волосы, растущие в носу.
– Я вернусь к сражению, – сказала Селин. – Большой парень нуждается в любой помощи, на которую мы только способны.
– Но… – произнес Брендан, который с трудом ворочал языком, глядя на раскрасневшееся лицо Селин. – Я увижу тебя снова?
– Ты и есть девушка моего брата? – спросила Элеонора.
– Нелл!
Корделия рассмеялась, а смущенный Брендан сразу почувствовал себя маленьким мальчиком.
– Ничего не знаю насчет девушки, но я считаю вашего брата очень храбрым, – сказала Элеоноре Селин.
После Брендан мог бы рассказывать своим сестрам, что они с Селин обнимались. А Селин могла бы говорить своим соратникам, что они целовались. На самом же деле произошло то, что Селин потянулась к его щеке, но Брендан неловко повернул голову, и они сильно стукнулись скулами.
– Ой!
Селин прошептала:
– Может быть, мы увидим когда-нибудь друг друга снова. В твоем мире.
– Я собирался спросить тебя. Откуда ты знаешь о…
– В другой раз, – сказала Селин.
Она отступила от него и посмотрела на Уолкеров.
– Идите! Возьмите оружие!
71
Брендан подошел к поверженным стражам и, забрав у них мечи, передал их сестрам, а себе взял секиру Крома, который до сих пор в ужасе смотрел на собственный глаз, оставшийся на наконечнике стрелы.
– Постой! – умоляюще проговорил Кром и показал на свою секиру. – Убей меня, пожалуйста. Избавь меня от страданий.
– Не будь таким слабаком, – ответил Брендан. – Ходи с повязкой на глазу!
Дети выбежали из тронного зала, на всех парах спустились по лестнице и оказались во внутреннем дворе замка. Там на площади царил хаос. Черные ворота были сорваны и разломлены на две части, которые валялись на земле. Стража замка вела рукопашный бой с силами Сопротивления. Над всем этим возвышался Толстяк Джаггер, который стонал и пыхтел, отбиваясь от потока ледяного воздуха, который Ведьма Ветра направляла ему в лицо. Она зависла перед ним как хищная гарпия, пытаясь столкнуть его порывом в ущелье, над которым стоял замок.
Элеонора различила страх в глазах колосса, хотя стояла в самом низу, в его тени.
– Джаггер!
Колосс посмотрел вниз. Элеонора показала на башню у себя за спиной и жестом изобразила, что собирается туда подняться. Гигант слегка кивнул, хотя у него получился порядочный кивок, когда ледяная сосулька пронзила его лодыжку. Ведьма Ветра начала обстреливать ноги колосса сосульками! Еще несколько ледяных снарядов вонзились в его плоть, Джаггер закричал и поднял ногу, чуть не рухнув с утеса. Но колосс устоял и, вновь обретя равновесие, принялся за ведьму.
– Давайте! Она видела, куда мы направляемся, – сказала Элеонора.
Брендан с Корделией последовали за маленькой Элеонорой, отбиваясь по пути от стражников, оказывавшихся слишком близко. Вбежав во внутренний двор, они промчались мимо перепуганных лошадей и свиней, поднялись наверх и миновали еще более испуганных слуг, опочивальни, поставленные одна на другую дубовые бочки и понеслись дальше сквозь кошмарную комнату с развешанными на крюках вдоль стен гигантскими вялеными тушами… Затем дети продолжили подниматься, пока не ощутили головокружение после преодоления бегом очередного пролета. Они прибежали на площадку, где располагались четыре винтовые лестницы.
– В этом месте башня разделяется, – сказал Брендан. – На какую из четырех поднимемся?
Около одной из винтовых лестниц лежал мертвый страж.
– Смотри, – сказала Корделия, – вся его броня измята. Может, его кто-то убил наверху и он скатился вниз?
– И что? – ответил Брендан.
– А то, что, возможно, наверху есть бойцы Сопротивления.
– Здорово мыслишь.
Дети стали подниматься по лестнице. Эта башня была меньше, и на всем протяжении винтовой лестницы в стенах имелись специальные прямоугольные окошки для лучников. Каждое окно выходило на одну из сторон, поэтому дети каждый раз видели Джаггера со все более высокой точки.
– Вы заметили, что лестница идет против часовой стрелки? – задыхаясь, спросил Брендан. – Их построили именно так, чтобы человеку с мечом было трудно вести атаку.
– Почему? – спросила запыхавшаяся Элеонора.
– Потому что большинство бойцов правши. Защищающие замок от нападения имели преимущество, ведь когда нападающие наносили удар мечом, то попадали в стену. Википедия.
Дети почти добрались до вершины башни и уже могли рассмотреть лицо Джаггера и волну, идущую на него. Колосс был покрыт ожогами и синяками и весь перепачкан кровью от нападений Ведьмы Ветра.
– Мы почти на месте! – крикнула ему маленькая Элеонора.
Колосс кивнул, и в этот момент дети услышали дикий рев, доносящийся сверху. Они остановились, настороженные шумом, и в следующее мгновение в атакующем запале сверху выскочил дикий воин Убиен.
Его черные глаза сверкали яростью, а шрамы придавали его лицу еще больше злости, он угрожающе покачивал мечом.
– Когда же вы, ребятки, усвоите урок?
Инстинктивно защищаясь, Брендан поднял секиру, меч Убиена ударился о нее, и оружие, выпав из рук мальчика, звякнуло о стену и закончило свой путь на лестнице.
– Это же секира Крома! – не веря своим глазам, произнес Убиен.
– Почему ты прячешься здесь? – спросила Корделия.
– Я не прячусь! – прокричал Убиен, нанося удар, так что Корделии пришлось рухнуть на пол и откатиться на пару шагов, чтобы увернуться от меча. – Я жду подходящего момента, чтобы напасть!
– Ты лжешь! – обвинительно сказала Элеонора. – Ты трус. Единственные, кого ты не боишься, это маленькие дети!
– Умри!
Убиен рассек то место, на котором стояла Элеонора, тут же метнувшаяся в сторону к старшей сестре. Брендан тяжело сглотнул. Теперь только он преграждал Убиену путь к своим сестрам.
«Одно дело – обозвать этого парня трусом и совсем другое – ударить в схватке», – с горечью подумал он.
– Стой! – крикнул Брендан, поднимая секиру. – Разве ты не хочешь узнать, что случилось с твоим приятелем Кромом?
Убиен замер, разглядывая оружие, которым защищался Брендан.
– Если убьешь меня, то никогда не узнаешь, – сказал Брендан. – Если послушаешь, то я отведу тебя к нему.
– Где он? – наконец решился спросить Убиен. – Жив ли он?
– Скажем так, в ближайшем будущем ему не светит смотреть фильмы 3D.
– А? – недоуменно отозвался Убиен.
Брендан ринулся вперед. Он знал из лакросса, что если делаешь замах, то должен двигаться вместе со снарядом. Так ты не сможешь повернуть бедро и не сможешь двигать плечом, но в противном случае ты не выполнишь движения.
Он опустил секиру на ногу замешкавшегося Убиена и взбежал по ступеням, оттолкнувшись ногами, чтобы сделать сальто вперед. В ту же секунду он ощутил обжигающий болью меч Убиена…
Спустя мгновение он стоял над Убиеном, продолжая держать секиру.
– Ты истекаешь кровью, – торжествуя, произнес Убиен.
Корделия едва не выскочила из-за спины Брендана, чтобы отомстить за брата, но он остановил ее: «Я разберусь с этим».
– Ведь ты правша, – сказал Брендан.
– И что?
– Так защищайся!
Брендан метнул секиру в голову Убиена. Оружие произвело в воздухе певучее крутящееся движение. Убиен попытался отбиться от секиры, но его рука уперлась в стену! От меча посыпались искры, и секира ударила воина в лоб…
К великому сожалению, рукояткой.
Секира застучала по ступеням, скатываясь вниз по винтовой лестнице. Убиен улыбнулся и переложил меч в левую руку.
– А я и левой могу.
Со злорадным блеском в глазах он стал наступать.
Брендан хотел сказать, что все происходящее напоминает ему о его занятиях, особенно взгляд воина, который заставлял вспомнить, как повернутые на лакроссе отцы смотрели на своих сыновей, когда те разгромно обыгрывали команду гостей…
Но вдруг Убиена шатнуло в сторону.
Стоящая позади него Корделия крепко ухватила его за ногу.
– Это за Уилла! – прокричала она и дернула его что есть силы. Воин свалился в центр винтовой лестницы.
Он ударился о ступени пролетом ниже. Дзинь! Брендан посмотрел на сестру, в ее глазах лучился тот же блеск – смертоносный блеск. Убиен кричал, продолжая натыкаться на ступени лестницы, с которой скатывался кувырком. Дзинь! Звон эхом разнесся по всей башне. Дзинь! Крик. Дзинь! Крик. Так продолжалось какое-то время, пока все не стихло.
– Брен, ты ранен? – бросилась к брату встревоженная Элеонора.
Брендан держался за бок, где кровь скапливалась в небольшое пятно.
– Со мной все в порядке, – ответил он. – Корделия, как ты себя чувствуешь?
– Как будто я отомстила за Уилла, – сказала Корделия, вытирая лоб.
Далеко внизу тело Убиена вылетело на площадку, где располагались четыре входа на винтовые лестницы. Дзинь!
– Пойдемте, – сказал Брендан.
Дети поднялись на самый верх, но когда они увидели в окно Толстяка Джаггера, то он посмотрел на них с ужасающим выражением лица.
– Р-р-р-р-р!
– Что случилось? Ведьма Ветра поранила тебя? – спросила Элеонора.
– Р-р-р-р-р! Уол-ке-ры! Р-р-р-р-р-р-р-р-р!
– Где она, Джаггер? Где…
Дикий вой заставил Элеонору замолчать. Столп ветра поднимался к башне. Волосы Корделии стали дыбом на ветру и не опадали. Дети попятились к стене, когда истекающее кровью тело Убиена с открытыми глазами пронеслось мимо них и подскочило кверху. За ним взлетела, как оглушительная сирена, с жутким хлопаньем крыльев разъяренная Далия Кристофф.
– Она идет! – закричала Элеонора. – Что же нам де…
И вдруг все стало происходить слишком стремительно, чтобы хоть как-то быть осознанным.
72
Толстяк Джаггер обхватил гигантской рукой башню, отчего та затрещала. Обломки камня обрушились на детей, которым пришлось прильнуть к стене, чтобы избежать столкновения, где-то внизу Ведьма Ветра с гоготом отбросила летящие в нее осколки. Башня закачалась, по стенам побежали трещины и… гигант оторвал ее. Теперь дети смотрели прямо в лицо Джаггера на фоне небесных просторов.
– Р-р-р-р-р! – приказывающе зарычал гигант, протягивая огромную ладонь.
Верхушка башни с оглушительным грохотом рухнула во внутренний двор.
– Давайте же! – крикнула Элеонора, прыгнув на ладонь колосса.
Брендан с Корделией немедленно последовали за сестрой. Спустя пару секунд Толстяк Джаггер уже уносил их прочь от сломанной, словно игрушка, башни. Хватаясь за его кожу, дети смотрели вниз на разрушенный замок и находящееся у его подножия ущелье. Далеко внизу в зелено-голубой воде покачивался «Морэй», рядом с ним виднелась крошечная полоска крыши с трубой дымохода. С высоты пираты были похожи на мелких муравьев, бегающих по палубе.
– Глядите! Дом Кристоффа! – воскликнул Брендан. – Часть его еще не затонула!
Несмотря на действительно чудесные виды, открывающиеся с ладони гиганта, у детей не было времени для того, чтобы насладиться ими в полной мере. Ведьма Ветра в ярости кричала из разрушенной башни:
– Этот гигантский кретин не поможет вам!
– Это издевательство! – крикнула Элеонора, не понимая, что означает слово «кретин», но чувствуя его оскорбительный смысл.
Внезапно Ведьма Ветра подлетела прямо к ним, зависнув в воздухе при помощи своих размашистых крыльев, и протянула одну из своих фальшивых рук в направлении реки, протекающей внизу. Вода в реке ожила и забурлила, рой пузырьков устремился к поверхности, и столб речного потока извиваясь, начал подниматься к руке ведьмы. Джаггер замешкался, удивленно наблюдая за тем, как вода притягивается к ведьме и, моментально превратившись в лед, падает вниз!
Ледяные струи ударились в ноги Джаггера, будто кометы, сосредотачиваясь вокруг его щиколоток, уплотняясь и образуя единое целое. В считанные секунды Джаггер оказался заключен в ледяные кандалы, застывшие вокруг его ног, отчего он стал терять равновесие.
– Нет! Джаггер! Не падай! – молила Элеонора, но было уже слишком поздно.
Центр притяжения колосса явно находился где-то за пределами замка. Сейчас гигант напоминал Пизанскую башню и медленно, но неизбежно падал.
Джаггер согнул пальцы, чтобы защитить детей от удара, и поэтому на ладони, где они находились, стало темно. Когда колосс рухнул, детей подбросило и они стукнулись о кости его пальцев, чувствуя сотрясающий землю удар тела, от которого снесло одну из стен замка Корроуэй.
После этого они продолжили падение и все падали и падали вниз, пока где-то совсем рядом с ними не заплескалась вода.
Джаггер раскрыл ладонь, и дети в оцепенении вывалились из его руки. Они находились на самом дне ущелья, под замком, а рядом с ними в реке лежал Джаггер, стонущий и отплевывающийся водой.
– Да мы же на «Морэе»! – воскликнула Корделия, топая ногой по палубе.
– Боже, – сказал Брендан. – Я и не думал, что буду счастлив снова оказаться на этом корабле…
– Смотрите! – сказала Элеонора, показывая наверх.
С неба спускалась каменная шкатулка, в которой хранилась «Книга Судьбы и Желаний». А прямо за ней…
– Уолкеры! – завизжала Ведьма Ветра.
Она снижалась на сотворенном ею потоке воздуха, пока ее крылья, источающие зловоние, не коснулись корабля. На фоне живописного вида ущелья она смотрелась как разъяренный древний бог.
Шкатулка приблизилась к кораблю и опустилась на палубу. Элеонора повернулась к Толстяку Джаггеру, наполовину лежащему в речной воде, и прокричала в испуге:
– Джаггер! Спасайся! Прячься скорее!
Колосс кивнул и сделал такой глубокий вдох, что дети ощутили порыв ветра в волосах, после чего Джаггер ушел под воду. Корабль подскочил от внезапно поднявшегося уровня воды. Тело гиганта стало похоже на мерцающую темную фигуру, которая простиралась далеко вперед и назад под «Морэем».
– Дураки, – сказал Ведьма Ветра, приземляясь на палубу на безопасном от шкатулки расстоянии. – Вы не думаете, что я могу убить вашего жирного приятеля в любое время, которое мне понравится?
Она произвела сильный порыв ветра, чтобы открыть крышку шкатулки, и выставила «Книгу Судьбы и Желаний» на обозрение перед детьми. Затем она повернулась к ним и сложила свои жуткие крылья.
Теперь они остались одни наедине с ведьмой.
– У меня кое-что есть, – сказала Далия Кристофф, вкладывая листок бумаги в руку Брендана, – и я хочу, чтобы один из вас взял это и положил между страницами книги. Это несложно. Мое желание совсем простое.
Брендан прочел то, что было написано на листке: «Далия Кристофф правит миром вечно».
– Простое? – рассмеялся Брендан. – Ты говоришь как одна из тех ненормальных злодеек из фильма «Мстители».
– Да, – сказала Элеонора, прочтя ведьминское желание из-за плеча брата. – Это уже слишком! Управление миром очень трудная работа! А кто будет нести ответственность?
– Такие, как она, – сказала Корделия. – Люди с манией величия.
– А что такое магия веничия? – спросила Элеонора.
– Мания величия. У таких людей больная фантазия и стремление к безграничной власти, – пояснила Корделия. – Такими были Александр Великий, Адольф Гитлер…
– Тихо! – рявкнула Ведьма Ветра. – Кто из вас откроет книгу?
Корделия взглянула на Брендана. Брендан посмотрел на Элеонору, которая покачала головой, и ее брат и сестра повторили движение согласно с нею.
– Если вы не откроете книгу, я заставлю вас сделать это!
Ведьма подняла руку и направила ее на детей. Внезапно Корделия подлетела вверх, как будто вокруг нее были невидимые веревки, но на самом деле это были тонкие струи воздуха. Ведьма подняла руку над головой и сделала волнообразное движение – Корделию понесло смертоносным порывом ветра прямо на грот-мачту корабля!
– Откройте книгу!
Ведьма вскинула руку и швырнула беспомощную Корделию о деревянный столб.
– Откройте ее!
Ведьма стукнула Корделию еще раз, и издали показалось, что девочка покачала головой, но на самом деле ее голова просто свободно клонилась из стороны в сторону…
– Стой! – умоляюще вскрикнула Элеонора.
Ведьма Ветра опустила руки, обмякшая Корделия сползла вниз на палубу с прислоненным к мачте лицом.
– Ты!.. – Брендан подбежал к ведьме.
Ему было все равно, какой магией она обладает, он собирался разобраться с этой безжалостной зловредной старухой.
Ведьма Ветра насмешливо улыбнулась и стала делать пассы руками. Одна из бочек, стоящих на палубе, раскололась, и в воздухе завертелись изогнутые дощечки и два железных обруча. Деревянные дощечки полетели в Брендана, словно пущенные с немыслимой силой копья. Брендан пригнулся, но одна из деревяшек вонзилась ему в бок ровно в то место, куда его совсем недавно ранил Убиен.
– А-а-а-а-а-а-а-ай! – Брендан схватился за деревянную дощечку.
Кровь хлынула из раны и запачкала все вокруг него. Он пытался вынуть злополучный кусок дерева, но ведьма не позволяла ему сделать этого, удерживая его в ране мальчика при помощи магических потоков ветра. Кровь вытекала на палубу, расползаясь по доскам, как если бы лужу раздувал громадный вентилятор.
– Итак, младшая из Уолкеров, – сказала Ведьма Ветра, поворачиваясь к Элеоноре, – ты готова поступить правильно?
– Не делай этого, Нелл! – закричал Брендан.
Не двигаясь со своего места, Элеонора покачала головой в ответ на ведьминский призыв.
– Очень хорошо, – произнесла Ведьма Ветра. – Тогда ты должна мне пальчик.
Элеонора прикусила губу, стараясь оставаться смелой и ничего не бояться.
И вдруг небо затянуло темнотой.
Грозовая туча образовалась прямо над палубой корабля, застав врасплох Далию Кристофф. Туча была иссиня-черного цвета, с пепельным оттенком, почти как парящий кусок угля, и пока Далия смотрела на нее, темнота затянула не только небо, но и деревья и реку. Это было похоже на необъяснимые моменты затишья перед коварным штормом жарким летним днем, на моменты, в которые ночь вторгается в день.
И потом…
Из тучи раздался громовой голос.
Глубокий. Прохладный. Могущественный.
– Далия! Что. Ты. Натворила?
В самом центре черной тучи возникла темная фигура с блестящими оранжевыми глазами.
– Отец? – произнесла Далия.
– Ты никогда больше не будешь меня так называть! – ответила фигура. – Я Король Бури!
73
Столкнувшись лицом к лицу с таким внушающим страх явлением, Элеонора ничего не могла сделать – ни произнести ни слова, ни шевельнуться, ни даже моргнуть. Она стояла в абсолютном оцепенении. Если раньше то, что она видела, было Денвером Кристоффом, то теперь он явно не был простым человеком.
У Короля Бури было изуродованное фиолетовое лицо, напоминающее затвердевший свечной воск. Он выплыл из-за грозовой завесы, опускаясь вниз, его тело обволакивало черное струящееся облако, а вокруг него поблескивали тонкие сверкающие молнии. Его длинный рот имел неестественную для человеческого лица форму, одна половина загибалась вверх, тогда как другая опускалась, будто он одновременно улыбался и был недоволен. Элеонора вспомнила рассказ Пенелопы и то, как она описывала Кристоффа, – именно так он теперь и выглядел, но все-таки его нынешний вид не совсем совпадал с описанием, а скорее, ухудшился. Как бывает видна разница между ровным загаром и раком кожи. Нос Кристоффа представлял собой не что иное, как собрание кусков кожи, свисающих над губой. Один из его оранжевых кошачьих глаз располагался выше другого, где-то на уровне лба…
Но в этих нечеловеческих глазах блестела искра понимания. Как будто Денвер Кристофф был заключен внутри уродливого Короля Бури и знал, насколько он страшен и ужасен.
– Что с тобой случилось? – прокричал Брендан, который не собирался молчать даже в своем едва ли не предсмертном состоянии. – Ты был довольно красивым человеком, судя по тем фотографиям… Зуб даю, что дамочки постоянно увивались за тобой! Но сейчас какой же ты уродливый… фу!
Из руки Короля Бури выскочил сноп молний, окруживших лицо Брендана. Молнии вертелись и кружились вокруг его головы, причиняя ему нестерпимую боль, и он не удержался от крика. Когда молнии растворились, то результат их магии был ужасающим…
Лицо Брендана зеркально повторяло все уродства Короля Бури.
– О нет… нет… – ахнул Брендан, ловя свое отражение в железном обруче от разрушенной ведьмой бочки. – Что ты сделал со мной? Я хочу вернуть свое прежнее лицо!
– Мои черты лица стали следствием неуемного использования книги, – сказал Король Бури, – но я могу наградить тебя ими совершено безвозмездно. Кажется, ты уже на пороге смерти… почему бы не соблюсти старую традицию и не умереть молодым, оставив дурно выглядящий труп?
– Не-е-е-е-е-е-ет! – закричал Брендан, пряча лицо в ладони, но тут же отдернул руки от мерзкого ощущения, которая оставляла теперь кожа его лица.
Король Бури повернулся к Ведьме Ветра, которая судорожно размахивала руками, пытаясь наскоро сотворить порыв, способный снести ее отца прочь с палубы корабля.
– Глупая! – взревел Король Бури.
Две синие молнии вылетели из его руки и сбили ведьму, заставив упасть на палубу. Элеонора, спрятавшаяся за бочкой, в страхе наблюдала за всем.
– Почему ты продолжаешь искать книгу? – взвыл Король Бури. – Посмотри на меня! Мое лицо есть отражение того, что книга сделала с моей душой! Это то, чем ты хочешь стать?
Король Бури вскинул руки, и его облачный плащ раскрылся, обнажая его торс.
Элеонора никогда не сможет забыть такое жуткое зрелище – грудь Кристоффа походила на фиолетовый, чрезвычайно заплесневелый сыр горгонзола. Торс был словно изъеден, внушительных кусков плоти просто не хватало, а вместо нее эти места были покрыты язвами. Голубые искры, сверкающие сквозь трещины, пробегали по всему изуродованному телу Кристоффа.
– Использование этой книги может предоставить тебе все, что ты пожелаешь, – сказал Кристофф, – но за это ты заплатишь ужасную цену. Посмотри на меня!
– Но ты все еще жив, – возразила лежащая на палубе корабля Ведьма Ветра, пряча глаза, – а я умираю! Я не могу больше поддерживать себя обычной магией. Если могущество книги может дать мне бессмертие, разве не это самое желаемое и важное в сравнении с такой мелочью, как человеческий облик?
– Это только то, что книга сделает с твоим телом, – сказал Кристофф. – Но постепенно она будет уничтожать и твою душу, и все, что раньше было добротой и человечностью, скроется под чистым злом и темнотой. Вот почему я поклялся всегда защищать тебя от нее! Я любил тебя так сильно, что убил Пенелопу Хоуп, лишь бы уберечь тебя от книги!
Внезапно голос Далии стал приторно-сладким:
– Но папочка, помнишь, как мы использовали ее вместе? И ты помещал внутрь листок с любой моей просьбой… и я получала все эти прекрасные подарки… помнишь, какой счастливой я была? Помнишь, какими счастливыми были мы?
Грозный Король Бури немного смягчился. Далия не называла его папочкой уже много-много лет.
– Это была моя ошибка, – произнес он. – Я никогда не должен был показывать тебе силу книгу…
– Но это лучшие воспоминания моей жизни. Использование книги и воплощение моих желаний. Избавление ото всех дурных ситуаций. Почему бы нам не позабыть обо всем и не вернуться домой, в Дом Кристоффа? Я избавилась от родителей Уолкеров, то же мы можем сделать с детьми… Мы можем оставить дом себе, но теперь мы будем пользоваться книгой вместе… и править вечно.
Далия сделала паузу и мягко добавила:
– Я все еще люблю тебя, папа.
Король Бури вздрогнул, он не мог вспомнить, когда в последний раз хоть кто-нибудь говорил ему, что любит его. Элеонора подумала, что сейчас он заплачет…
Но в этот момент Далия взглянула на листок, который покоился на поверхности лужи крови Брендана на палубе. Ее глаза наполнились совсем другим чувством, нежели любовь – они излучали жадность вперемежку с корыстью.
Король Бури заметил, что его дочь смотрит куда-то.
– Что это? – с подозрением спросил он.
Элеонора посмотрела на «Книгу Судьбы и Желаний», до сих пор лежащую внутри каменной шкатулки, и вдруг ее осенило. Вот только у нее было совсем немного времени. Облако, обволакивающее тело Короля Бури, стало пульсировать, а сам Денвер – приходить в безумное состояние ярости.
– Не будь слабаком, папочка. Давай воспользуемся книгой вместе…
Король Бури послал кусочек черного облака вдоль палубы к листку бумаги.
– Папочка, стой. Не смотри…
Он притянул листок к себе, смахнул капли крови запястьем и прочел написанное.
– Я так и знал! – прокричал он. – Ты не любишь по-настоящему ни меня и никого вообще! Единственное, о чем ты беспокоишься, это книга!
При помощи крошечного черного облачка он разорвал листок с желанием на части, отчего Ведьма Ветра закричала:
– КАК ТЫ СМЕЕШЬ РУШИТЬ МОИ МЕЧТЫ?
Ведьма принялась совершать бешеные пассы руками, сотворяя громадную волну, которая угрожающе обрушилась на корабль.
– ТЫ СЛАБЫЙ, ОТЕЦ! – крикнула ведьма и, раскрыв зловонные крылья, полетела к грот-мачте. – СЛИШКОМ СЛАБЫЙ ДЛЯ ТАКОЙ СИЛЫ! И ОТНИМАЕШЬ ЕЕ У МЕНЯ!
Поток воды сшиб Короля Бури и прижал к борту палубы, удерживая на одном месте, вода лилась ему на лицо, затекая в рот и заполняя легкие. Корделия лежала без сознания у мачты, неподалеку истекал кровью Брендан, их уязвимые тела напоминали брошенные сломанные игрушки. Элеонору нигде не было видно.
Король Бури отвел рукой от лица захлестывающий его поток воды. Он резко подлетел прямо к Ведьме Ветра и раскрыл свой безразмерный рот. Он не нуждался в крыльях для того, чтобы летать.
Синяя полоса молнии вырвалась из лица Короля Бури, иссушая окружающий его воздух. Ведьма отбилась от молнии той, что сотворила сама. Короля Бури отбросило взрывом далеко ввысь, после чего он рухнул обратно на «Морэй». Ведьма взлетела на черное грозовое облако над ним.
Вода исчезла с палубы. Брендан обнаружил себя лежащим рядом с Корделией, он посмотрел на торчащую из его бока деревянную дощечку. В нескольких футах от него Король Бури готовился совершить атаку.
– Стой! – крикнул Брендан.
Король Бури посмотрел на мальчика.
– Послушай… Я знаю, что сейчас ты занят решением проблем со своей дочкой. Но прежде чем ты исчезнешь… пожалуйста… верни мне мое лицо…
– И зачем мне делать это?
– Затем, что, как ты говорил, глубоко внутри, – отвечал Брендан, – ты все еще Денвер Кристофф. Где-то внутри него все еще есть добро.
Проблеск человеческого понимания возник в глазах Короля Бури. Он вытянул руку. Черные струи потянулись от его пальцев, и Брендан почувствовал, как они заполняют его рот и затекают в носовые пазухи. Он заметил, что глаза Короля Бури наполнились ясным и ярким светом. Когда черное облачко унеслось прочь, лицо Брендана снова стало прежним.
Он поднял руки и, как только коснулся кожи вернувшегося лица, улыбнулся Королю Бури.
– Спасибо большое. Теперь, когда меня увидят лежащим в гробу, никто в школе не будет обзывать меня.
Король Бури медленно кивнул и полетел к туче, чтобы разобраться с Далией.
– Уф, – вздохнул Брендан и повернул голову в сторону, где лежала каменная шкатулка.
Однако «Книги Судьбы и Желаний» больше не было внутри!
Рядом стояла Элеонора.
– Нелл? – слабо позвал Брендан. – Нелл…
Он бесшумно двинулся к сестре, когда над его головой в черной грозовой туче раздался взрыв. Внутри нее Король Бури и Ведьма Ветра вступили в решающую безжалостную схватку.
74
Между тем неподалеку, на маленьком кусочке крыши Дома Кристоффа, который все еще находился над поверхностью воды с возвышающейся над рекой, словно флаг, трубой, стояла Элеонора, которая тоже смотрела на раскатисто грохочущую тучу. Черная пульсирующая масса, казалось, ожила, внутри нее вспыхивал сине-белый свет, и нестерпимый смрад горелого спускался вниз…
Но у Элеоноры было слишком много дел, чтобы продолжать наблюдать за битвой обезумевших колдунов.
В руках у нее была «Книга Судьбы и Желаний». Пока Король Бури и Ведьма Ветра бились друг с другом, маленькая Элеонора, удерживая книгу в руках, перебралась по абордажным веревкам на крышу дома и залезла в трубу. Теперь она была внутри узкого и довольно грязного пространства дымохода. «Иногда очень выгодно быть самой маленькой», – подумала она, поглаживая стенки. Сажа пристала к ее пальцам, отчего она улыбнулась. Это было частью ее плана.
Элеонора открыла книгу, не заглядывая внутрь, вырвала из нее страницу так быстро, как только возможно, и немедленно захлопнула ее. Смотреть в эту книгу было все равно что попасть в медвежий капкан, но Элеоноре удалось избежать этих магических чар. Она посмотрела на страницу – обычный чистый лист.
«Теперь самое сложное. Нужно все написать», – подумала она.
Элеонора вспомнила то ужасное, что с ней произошло в школе, когда она перепутала все во время устного чтения перед классом. Но она отбросила это воспоминание прочь. Сейчас ничто не имеет значения. Она приложила свой измазанный сажей палец к странице. Из черного облака, зависшего над кораблем, который буксировал дом, доносились крики. Элеонора закрыла глаза и вспомнила, что уже целую вечность назад говорила ей Корделия перед тем, как войти в Дом Кристоффа. Сестра говорила, возможно, ей следует читать слова задом наперед. Но ключ ко всему был не в том, чтобы читать задом наперед. Нужно было читать вслепую.
Она отстранилась от мира, от доносящихся криков, от смятения и эха стонов тех детей… и написала задуманное.
Затем она приоткрыла «Книгу Судьбы и Желаний», совсем чуть-чуть, так, чтобы вложить внутрь вырванную страницу со своим желанием.
И поместила листок в книгу…
Сильный порыв налетевшего ветра вытолкнул ее из трубы и понес прямо к двигающейся темной туче.
75
Элеонора подумала, что это дело рук Ведьмы Ветра или Короля Бури или это они оба почувствовали, как она вложила в книгу свое желание. Она была уверена, что они завлекают ее в тучу, чтобы искалечить молниями ее тело. Это будет жестокая и мучительная смерть, но Элеонора чувствовала покой, потому что она постаралась сделать что-то героическое и отважное. Она приближалась к туче…
И вдруг туча стала закручиваться.
Элеонора увидела маленькую точку в самом центре тучи, которая завертелась вокруг нее, изменяя форму и теперь напоминая громадный пончик без разноцветной глазури или сахарной пудры, и все это сопровождалось налетевшим ветром. Наблюдающую за необыкновенными изменениями тучи Элеонору тоже закружило вокруг «Морэя». Теперь корабль сдувало сильным ветром к ущелью. Элеонора увидела, что и Ведьма Ветра, и Король Бури пытаются выбраться из внезапно образовавшейся ловушки воздушного водоворота, но не могут этого сделать, потому что их увлекает на ту же орбиту вокруг точки, что и ее саму. Туча росла вместе с точкой, которая сейчас была размером чуть больше диска. Маленькая Элеонора перестала замечать, где она находится, и посмотрела вниз…
Замок Корроуэй остался в сотнях футах далеко на земле. Бойцы Сопротивления явно выигрывали сражение, но часть их убегала в ужасе от происходящего в небе над ними. Никого из людей замка не увлекло в вихрь, который очень избирательно втянул в себя только Элеонору, Денвера и Далию.
Туча поднималась все выше, вздымаясь ввысь и будто собираясь заполонить все небо от горизонта до горизонта.
– Корделия! – позвала Элеонора.
Рядом с ней сразу же появилась старшая сестра, болтающаяся в потоках вихря, поскольку она до сих пор была без сознания и ветер злорадно играл ее волосами. В какое-то мгновение Элеонора стала подниматься, ее увлекало все выше и выше по мере расширения тучи, которая расползалась по небу. Девочка посмотрела вниз и увидела то, что меньше всего ожидала увидеть…
Дом Кристоффа! Он больше не был привязан веревками к «Морэю» и теперь поднимался, вращаясь в воздушном потоке. Вид разбитых окон, налипших водорослей, трещин и вмятин, образовавшихся на его стенах, напоминал облик старого доброго друга, который вернулся из долгого путешествия.
«Это большой дом, – подумала Элеонора, – по крайней мере, с семьей внутри».
С оглушительным свистом он пронесся мимо нее.
Элеонора снова посмотрела вниз и увидела Толстяка Джаггера.
Тяжело дыша, он сидел в реке и, глядя на Элеонору, непонимающе улыбался. Он помахал ей и послал воздушный поцелуй.
– Спасибо, Джаггер! – крикнула ему маленькая Элеонора. – Надеюсь, что увижу тебя снова!
У нее появилась догадка, куда ее может уносить творящейся вокруг магией.
Дом Кристоффа достиг центра внутри облака, Король Бури и Ведьма Ветра кружились вокруг него, приближаясь к входной двери.
Внезапно что-то врезалось в Элеонору снизу.
Это оказался Брендан, взлетевший в воздух и кружившийся в ужасе.
– Что случилось? – закричал он.
Кровь, вытекающая у него из раны, не падала вниз, а улетучивалась куда-то вверх в образовавшемся вихре.
– Мы возвращаемся домой! – ответила Элеонора, а затем в ее голове произошло нечто странное, такое странное, что она сама бы не смогла описать.
Как если бы сломались барьеры в мире и внутри ее сознания. Сначала она видела Дом Кристоффа в центре гигантского вихря, а потом увидела маму, лежащую на больничной койке и держащую ее новорожденную, а над ними, склонившись, стоял отец – картинка, которую она никак не могла помнить, но внутренне она понимала и знала, что все увиденное было на самом деле. После она увидела Денвера Кристоффа, не как Короля Бури, а как человека с кустистой бородой, сидящего в чердачной комнате и готового открыть «Книгу Судьбы и Желаний», а затем она увидела еще более юных Корделию и Брендана и как они играют на качелях в Альта-Виста рядом с их начальной школой. За этой картиной последовал вид Дома Кристоффа по Си Клифф авеню, когда она впервые увидела его залитым солнечным светом, часть Сан-Франциско, часть ритма жизни его большого шумящего организма, и вдруг видение преобразовалось в очерченные мелом фигуры родителей на полу разрушенного дома.
Все это время она продолжала приближаться к Дому Кристоффа, пока наконец не зависла перед входной дверью, которая была раскрыта и с нее капала морская вода, а кое-где свисали скукоженные темно-зеленые водоросли. Внутрь дома влетело бесчувственное тело Корделии, следом проскочил Брендан, держащийся за раненый бок, и за дверью уже не было величественно украшенного холла, а только белая ровная поверхность – одного цвета с точкой, возникшей в центре облака и выросшей до размеров белого диска. В этот момент Элеоноре вспомнилось, как однажды она спросила папу: «А что находится в конце Вселенной?», а он ответил: «Конца Вселенной нет. Она все расширяется и расширяется…» Но у этой маленькой вселенной окончание явно было.
А затем Элеонора с невообразимой силой стукнулась об это белое начало, и весь ее мир стал абсолютно пустым.
76
Корделия не была уверена в том, что видит. Часть обзора перекрывали ее прикрытые веки, отчего она видела черноту. Но с каждой секундой чернота рассеивалась, и вместо нее перед ней отчетливо проступало чье-то лицо.
Это было мраморное суровое лицо с волнистой бородой.
«Я уже видела его раньше, – подумала Корделия. – Грек… Платон? Аристотель?»
Внезапно осознав, где она и что именно видит перед собой, Корделия вскочила на ноги: «Аристотель!»
Она поцеловала мраморный бюст философа, чье имя Далия Кристофф никогда не могла правильно произнести. Да, она была в большом холле Дома Кристоффа…
И дом не был разрушен!
Подсветка была на своем месте на потолке и работала как следует. Вешалка стояла у двери. Ничто не было сломано, порушено или обращено в кучу мусора благодаря усилиями Ведьмы Ветра. У Корделии закружилась голова.
«Что случилось?»
И тут она увидела Брендана и Элеонору.
Они лежали на полу, моргая и ошарашенно осматриваясь вокруг, как это делала она сама несколько минут назад. Все их раны исчезли! Будто ничего из тех приключений, через которые им пришлось пройти, и не было.
– Брен! Нелл! – радостно закричала Корделия, обнимая их.
Брендан издал неясный звук, нечто между смехом и всхлипом. Маленькая Элеонора обняла старшую сестру, прижав ее волосы.
– Ты сделала это!
– Ага, но… что случилось?
– Мы живы – вот что случилось! – ответил Брендан.
Он ощутил, как что-то впилось ему в бедро. Он вытащил из кармана свою игровую приставку и, посмеявшись над этим никчемным предметом, выронил его, продолжив обниматься с сестрами. Лицо Брендана расплылось в широкой улыбке, а по щекам текли слезы.
– Мы победили Ведьму Ветра с помощью этого громадного портала! Но… как?
– Ну, все началось с книги, – стала объяснять Нелл, но внезапно осеклась, почувствовав, что кто-то стоит рядом с ними. – Мамочка!
На Беллами Уолкер еще никто и никогда так не нападал – Элеонора обхватила ее за ноги, Корделия уткнулась в плечо, а Брендан сжал ее в своих крепких объятиях юного спортсмена так сильно, что она едва не свалилась на пол.
– Полегче, что происходит… что на вас троих нашло?
– Ты жива! – воскликнула Корделия, а затем посмотрела в сторону. – Папа!
Доктор Джейк Уолкер шел по холлу, неся в руках коробку с пиццей.
– Что здесь происходит?..
Корделия, Брендан и Элеонора набросились на отца с тройным медвежьим объятием, отчего мистер Уолкер вынужден был с трудом удерживать коробку, чтобы не выронить семейный обед.
– Эй! Да что… ой, вы такие милые ребята…
– И что вы сделали? – прервала их объятия миссис Уолкер.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Корделия, которая заметила на коробке логотип «Пино».
– Приготовили сюрприз с моим шампунем в ванной? – продолжала с подозрением спрашивать миссис Уолкер. – Разыграли кого-то по телефону? Обернули дом туалетной бумагой? Это ненормальное поведение. Вы наверняка нашалили.
– Хороший вопрос, – сказал доктор Уолкер. – Да и Брендан с Элеонорой, как вы здесь оказались, если еще минуту назад были в гостиной? Это что, телешоу «Подстава»?
– Ох… – Брендан взглянул на Корделию.
– Ага… – пробурчала в ответ Корделия, размышляя над тем, как рассказать родителям, что она вместе с братом и сестрой только что вернулась с победой за судьбу мира. И что они спасли их от смерти.
Ее размышления прервала внезапно заговорившая Элеонора:
– Мы провели эксперимент!
– Да? – спросила миссис Уолкер. – Как тот с соломинками, когда Брендан затопил весь дом?
– Нет, это эксперимент на степень любви к своим родителям. Мы видели его в передаче Андерсона Купера. Вы должны пойти в комнату и представить, что ваши родители умерли, а когда вы увидите их снова, обнимайте так, будто они вернулись к жизни. Как будто вы их больше никогда не отпустите.
– Ох… – произнесла миссис Уолкер.
– Андерсон Купер, – сказал доктор Уолкер.
– Важно то, что мы вас любим и совершенно готовы есть пиццу и смотреть телевизор. Любое шоу, какое захотите. Пока мы все вместе, – сказала Элеонора.
Доктор Уолкер сощурился:
– Вы уверены, что у вас все в порядке?
В ответ маленькая Элеонора обняла своего отца, доктор Уолкер переглянулся со своей женой, которая только пожала плечами: «Думаю, мы должны принять то, что можем от них услышать».
Доктор Уолкер взял за руку свою младшую дочь. Корделия подмигнула Элеоноре, а Брендан похлопал одобряюще ее по спине. По пути в гостиную им всем показалось, что дом как будто стал меньше или это они сами выросли за все то время, что провели в магическом мире сюжетов книг.
Только одно-единственное беспокоило Брендана, пока родители управлялись с проигрывателем, включая «Утиный суп», а он вместе с сестрами усаживался поудобнее.
Он наклонился к Элеоноре и прошептал:
– А что, если Далия вернется?
77
Элеонора ничего не ответила. На этот раз она ощутила, насколько хорошо обладать знанием, которое доступно только тебе. Она смотрела телевизор, незаметно улыбаясь, пока Брендан с Корделией продолжали расспрашивать ее все настырнее и пристрастнее.
– Что ты сделала?
– Давай, Нелл, расскажи нам!
– О чем это вы трое говорите? – спросила миссис Уолкер.
– Так, ни о чем, – быстро ответила Корделия, которая все продолжала ждать, когда прозвенит дверной звонок, прервавший их обед в прошлый раз… но было тихо.
«Утиный суп» закончился без визита Далии Кристофф.
– Это было весело, – сказал доктор Уолкер, но, заметив, что дети уходят из гостиной, поинтересовался: – А куда это вы трое направляетесь?
– Наверх. Читать, – ответила Корделия.
– Ага, я тоже, – сказал Брендан.
– И я, – прозвучал следом ответ маленькой Элеоноры.
– Так, – сказал доктор Уолкер. – С Корделией все понятно… Брен и Нелл?
– Книги могут быть увлекательными путешествиями, – сказал Брендан.
– Что? Кто ты и что ты сделал с моим сыном? – произнесла миссис Уолкер.
– Мам, – сказал Брендан, – вы должны поощрять чтение, а не высмеивать его. Делия, Нелл и я были так увлечены этими книгами, что, ну, мы хотели… эм-м-м… обсудить их.
Когда он закончил говорить, он осознал, что на самом деле не выдумал все это на ходу, а сказал правду.
– Ты сейчас говоришь мне о том, что вы организовали книжный клуб?
– Так и есть, – ответила Элеонора.
– Как это мило!
Миссис Уолкер сжала руку мужа.
– Хорошо. Идите наверх и начинайте заседание своего книжного клуба. А я откопаю свой ноутбук и оплачу несколько… – она печально посмотрела на доктора Уолкера, – счетов.
Дети почти поднялись по лестнице на второй этаж, когда Элеонора как ни в чем не бывало произнесла:
– Вы, наверное, хотите спросить, как мне удалось вернуть всех нас обратно домой.
– Нелл, – сказал Брендан, – если ты не выложишь нам все сейчас, я нашлю на тебя Ведьму Ветра.
– Сначала я поняла, что «Книга Судьбы и Желаний» может помочь нам… – начала Элеонора.
Она привела брата с сестрой в ту комнатушку, где она должна была жить и которая предназначалась ей, хотя по факту Элеонора уже привыкла к ней, потому что Дом Кристоффа не казался им новым и необычным.
– Я спряталась там, – продолжала маленькая Элеонора, указывая на потолок, – внутри трубы, с книгой в руках, и написала желание, чтобы мы были в безопасности.
– Как? – удивился Брендан.
– Потому что если Ведьма Ветра написала на бумажке, что хочет править миром, и ждала момента, когда это сбудется… то, может быть, если я напишу что-нибудь, оно тоже сбудется.
– Чем же ты писала? – интересовалась Корделия. – У тебя была ручка?
– Я использовала сажу, – ответила Элеонора.
– Сажу? – удивился Брендан.
– Изнутри труба покрыта ею. Сажа почти как уголь. Но я должна была подумать, что написать. И я должна была быть уверена, что написала все правильно и в нужном порядке, иначе мы могли бы оказаться в настоящей беде.
– Да, – сказал Брендан. – Как если бы ты хотела написать: «Брендан остановил Ведьму Ветра», а из-за дисклексии все перепуталось и вышло бы: «Ведьма Ветра остановила Брендана».
– Точно, – сказала Элеонора. – Это было очень трудно, но я сконцентрировалась как никогда в жизни и в конце концов написала: «Ведьма Ветра отправляется в самое жуткое на свете место, а Уолкеры возвращаются домой. Вечером, перед началом всего. А их родители живы».
– Как много! – удивлялся Брендан.
– Ага. Я убедилась, что все написано в нужном порядке, и вложила бумажку в книгу. А потом туча превратилась в вихрь, и дальше мы все оказались в одном месте.
– Ты использовала силу книги против нее самой! – воскликнула Корделия. – Я так тобой горжусь! Хотела бы я видеть это. Дурацкая бессознательность.
– Не переживай, – язвительно начал Брендан, – в следующий раз будешь в сознании.
– Никакого следующего раза не будет! Мы победили. Ведьма Ветра исчезла и отослана в самое плохое место в мире, – ответила Корделия.
– Вы думаете, я должна была написать, куда конкретно? – спросила Элеонора. – Что, если она где-то, откуда сможет выбраться?
– И правда. Мы не знаем, где это «плохое место» находится, – сказал Брендан. – Для меня это «Хот Топик».
– Для нее это ужасный роман Денвера Кристоффа, из которого она никогда не выберется, – сказала Корделия, – а я пропустила все самое интересное.
– Постой-ка, Делия, – сказала Элеонора. – Ведь именно ты определила, что мы попали в книги Кристоффа. Ты спасала наши жизни столько раз, что можно сбиться со счета. И ты встретилась с Уиллом. Ты не совсем пропустила все самое интересное.
– Но Уилл мертв, – ответила Корделия.
Волнение из-за возвращения домой не позволяло ей подумать о нем, но Корделии не хватало его улыбки, фицджеральдовской шевелюры и всегда верного взгляда на вещи. Не считая того времени, когда он стал капитаном, но вероятно, этого больше никогда не случится вновь.
– Было бы лучше, если бы я не встречала его вообще.
– Не говори так.
– Почему? – недоумевала Корделия. – Он все равно по-настоящему никогда не существовал. Он был всего лишь выдуманным персонажем. Теперь единственная возможность увидеть его – это прочитать «Отважного летчика».
– Должен быть другой способ увидеть его, – заметила Элеонора.
– Не пытайся меня разубедить. У Уилла…
Стук в окне заставил Корделию замолчать. Элеонора тоже стояла, не произнося ни звука. Затем в окно снова что-то стукнуло. Стало ясно, что кто-то на улице бросает камешки. Брендан подошел к Элеоноре.
– Ты же не…
– Я написала еще кое-что на том листочке, который вложила в книгу, – призналась Элеонора.
Корделия приблизилась к окну и чуть не пробила головой оконную раму.
Внизу в своей куртке-бомбере стоял Уилл Дрейпер.
– Корделия! – позвал он. – Посмотри на меня! Я здесь в реальном мире! Это же не глупый роман, так?
– Уилл! Что ты здесь… – Корделия резко обернулась на младшую сестру.
– Я написала: «И вернуть Уилла Дрейпера».
Корделия быстро сжала сестру в благодарных объятиях, прежде чем снова вернуться к окну.
– Уилл, ты в порядке? Что ты помнишь?
– Как Убиен ударил меня в спину, грязный трус. А потом я очнулся вон в тех кустах и увидел твой профиль в окне. Эй… а я в две тысячи тринадцатом году? В треклятом Сан-Франциско?
– Да! Моя сестра…
– Я не хочу ничего об этом слышать. Я знаю, какая удача видеть хотя бы одну из вас. Я могу зайти?
– Да… – сказала было Корделия. – Постой, нет! Мои родители дома!
– Ну и что? Я представлюсь, используя старый британский шарм, которому буду соответствовать один в один.
Уилл подошел к входной двери.
– Уилл! Они уже стали что-то подозревать! Ты не можешь!
Пилот остановился.
– Ты не хочешь, чтобы я заходил?
– Сейчас не время. Приходи завтра к школе, я закончу в три тридцать. Мы сможем поговорить.
Корделия попыталась на секунду представить себе обычный школьный день, ей казалось странным, что снова придется как ни в чем не бывало сидеть на занятиях, пытаться сосредоточиться на рассказе исторички об Утрехтском мирном договоре и всерьез обсуждать с одноклассниками, как несправедливо, что для прослушивания на телеконкурс «Американский идол» тебе должно быть шестнадцать. Как она сможет казаться обыкновенной и не рассмеяться, или разозлиться, или все одновременно? Но сознание того, что она увидит Уилла, поможет ей пройти через все это.
– Я напишу адрес, – сказала она, хватая ручку.
– Но куда же мне идти? Мне придется спать на улице?
– Вот, – сказала Элеонора, отталкивая в сторону сестру. – Ты можешь взять это.
Она выбросила в окно конверт, который подхватил ветер и мягко опустил на газон.
Уилл открыл конверт, внутри лежали деньги.
– Нелл! – сказал Брендан. – Разве это не те деньги, что тебе подарили на день рождения?
– Да, – ответила Элеонора, – но они мне больше не нужны.
– Почему? – удивился Брендан.
Между тем Уилл наблюдал за перемещениями красного «Корветта» с включенным дальним светом, который плыл по Си Клифф авеню.
– Посмотрите-ка на это! Автомобили действительно изменились!
– Вот адрес школы, – сказала Корделия, отправляя листок по ветру в руки Уилла. – Теперь иди в эту сторону до Калифорния-стрит, сядь на первый автобус до Даунтауна и поселись в мотеле «Дэйз Инн». Увидимся завтра.
Уилл кивнул и сделал вид, что по-джентльменски приподнимает шляпу, хотя на нем не было никакой шляпы, после чего ушел. Корделия ждала, что он обернется, но Уилл шел и шел по улице, потому что давно узнал от Фрэнка Куигли, что если вы прощаетесь с девушкой, особенно с такой хорошенькой, как Корделия, то нужно держаться строго и не посылать ей прощальные взгляды.
Как только он скрылся из виду, Элеонора сразу куда-то заторопилась.
– Куда это ты собираешься? – спросила Корделия. – Нам еще столько нужно обсудить.
– Да… – присоединился к сестре Брендан. – Например, что случилось с Королем Бури? Ты его тоже куда-нибудь отправила?
– Я забыла, – ответила Элеонора. – Но последним я написала еще одно желание.
– Какое?
Но прежде чем Элеонора успела что-нибудь сказать, с кухни донесся пронзительный крик миссис Уолкер. Дети стремглав помчались и обнаружили своих изумленных родителей за ноутбуком, без остановки обновляющих страницу.
– Ребята?.. – спросила Корделия. – Что случилось?
– Да какой-то… ох… какой-то глюк со счетом в банке, – сказал доктор Уолкер, держа трубку телефона. – Я разбираюсь с ними по телефону.
– Мам? – спросил Брендан.
Глаза миссис Уолкер были наполнены слезами счастья и радости. Она с надеждой произнесла дрожащим голосом:
– Похоже, что на нашем счету десять миллионов долларов.
Брендан с Корделией вопрошающе повернулись к младшей сестре.
Элеонора заговорщически улыбнулась, слегка кивнув, но тут же повернулась к маме и стала притворно изображать удивление и недоумение:
– Это просто безумие! Как такое могло произойти? Может, вы, ребята, сыграли в лотерею и забыли?
– Посмотри вот это, – сказал доктор Уолкер, продолжая выяснять с банком, что произошло с их семейным счетом, и положил конверт на кухонный стол. – Это наша первая почта по новому адресу.
Миссис Уолкер открыла письмо, которое касалось судебного процесса с Медицинским центром Джона Мюира, где работал мистер Уолкер.
– В обмен на сохранение происшествия в тайне истец обязуется выплатить… десять миллионов долларов? – удивленно прочла вслух миссис Уолкер.
– Да, спасибо вам, доброй ночи, – сказал в трубку доктор Уолкер и отключился. – Это правда?
– Посмотри на это, дорогой! Это правда! Я говорила тебе, что возможность встречного иска испугает его! Должно быть, деньги уже переведены!
Доктор и миссис Уолкер радостно обнялись, и дети присоединились к их объятию.
– Здорово, папа! – сказала Элеонора. – Теперь я могу получить лошадку? Пожалуйста?
– Почему бы и нет? – сказал доктор Уолкер.
– Ура-а-а! – обрадовалась Элеонора. – А мы сможем назвать ее Величество?
– Во имя всего святого, где мы будет держать эту лошадь? – спросила миссис Уолкер.
– С десятью миллионами в кармане мы сможем построить для нее стойбище на крыше! – сказал доктор Уолкер. – Со специальным лифтом, чтобы поднимать и опускать ее!
Пока вся семья радовалась, Корделия пыталась себе представить те чувства, которые охватили ее близких. Потому что не все было в порядке – она до сих пор чувствовала холодок. И когда она набросила старую шерстяную бабушкину накидку, холод по-прежнему мучил ее, как будто он исходил изнутри, а не снаружи. Но она была слишком уставшей и измученной приключениями, которые надолго поселились в ее жизни.
Все дело было в том, что когда Уолкеры не ссорились и не дрались друг с другом, когда им некуда было торопиться, когда они просто собирались вместе и им становилось настолько уютно и хорошо, что они не могли объяснить причин… все это случалось крайне редко. И большие деньги, полученные при помощи магической книги, могли сделать такое времяпрепровождение еще более редким. Это действительно было способно привести к проблемам, к очень неприятным проблемам.
Но сейчас, в этот вечер, все было так, как должно было быть.
Эпилог
Между тем далеко от Дома Кристоффа на скалистом берегу, известном как Бэйкер Бич, в месте, мимо которого дом неизбежно проплывет в случае, если когда-нибудь землетрясение заставит его съехать при помощи уникальной конструкции в воды океана, мокрая рука схватилась за вершину огромного валуна.
Толстую и крепкую руку обвивали водоросли, а острый валун едва ли был приспособлен для того, чтобы взбираться по нему, но рука принадлежала кому-то очень сильному и цепкому.
Следом за нею валун обхватила вторая рука, и со скрипящим хриплым стоном наверх поднялся человек. Позади него разбивались безжалостные волны сурового Тихого океана. Он очнулся в заливе после долгого путешествия между мирами, что заглушило и притупило чувства.
Затем человек быстро метнулся по песчаной тропе и подобрался к утесу, располагающемуся рядом с Домом Кристоффа. Человек стал карабкаться наверх, расцарапывая себе пальцы колючей растительностью, примостившейся на каменной почве, в то время как морская соль, проступающая на утесе, проникала в раны и царапины, но, казалось, ничто не причиняло боли, ничто не могло заставить руки этого человека дрогнуть. Боль была спрятана глубоко, и человека охватывало чувство ненависти, сияющее так ярко, как величественный мост Голден Гейт или как отражающееся бликами на солнце и похожее на слоистый оникс море.
В конце концов человек очутился на заднем дворе Дома Кристоффа и осмотрел знакомую конструкцию здания. Тем временем на кухне семейство веселилось за чашкой горячего шоколада.
«Я могу убить их всех, – подумал Денвер Кристофф. – Пара секунд – и они все умрут за то, что погубили Далию. Никто не отнимет у меня мою дочь».
Но сейчас было не время для мести. У Кристоффа было место, где он мог переждать, место, по сравнению с которым Дом Кристоффа выглядел как разваливающаяся лачуга бедняка. Линия его рта по-прежнему выражала неясную эмоцию, одновременно отображая два противоположных чувства, куски плоти закрывали дыру носа, но человек не нуждался в маске. Там, куда он собирался отправиться, его радушно встретят за принесенную им в прошлом жертву… там он сможет обдумать свой план и начать действовать.
Богемский клуб по Тэйлор-стрит, 624, дом Хранителей Знания, всего в нескольких кварталах от мотеля, где остановился Уилл Дрейпер.
Знаете, это абсолютно настоящее место в Сан-Франциско. Вы можете посмотреть на него в любое время. Это никакой не секрет.
Примечания
1
Вы говорите по-немецки? (нем.)