Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Литература. С января 1987 в результате политики гласности страна переживает читательский бум. Тиражи литературно-художественных журналов возросли в десятки раз. Хлынула лавина, прежде всего, «возвращенной» литературы, ранее опубликованной на Западе или пролежавшей в столах до своего часа: проза М. Булгакова, Ю. Домбровского, Д. Гранина, А. Рыбакова, В. Шаламова, В. Набокова, Е. Замятина, А. Солженицына; поэзия И. Бродского, О. Мандельштама, М. Цветаевой, Н. Гумилева, А. Ахматовой.
Литература поднимала общество на новую ступень исторического мышления. Безостановочно шел процесс демифологизации общественного сознания, говоря словами критика Л. Аннинского: «…если “Чевенгура” не было, то это один народ, а если “Чевенгур” все-таки был, то это несколько другой народ».
На рубеже 80–90-х гг. лидирующую роль в литературном процессе заняли публицистика и критика. Выходят отдельные статьи (В. Селюнина «Истоки», О. Лациса «Перелом», Е. Евтушенко «Притерпелость», Ф. Бурлацкого «Какой социализм народу нужен», критические статьи Л. Аннинского) и целые публицистические сборники, такие как «Иного не дано», «Погружение в трясину», «На пути к свободе совести».
В работах писателей, поэтов, публицистов, критиков дискутируются самые злободневные исторические и политические проблемы (о демократии, реформах, состоянии русской культуры). Идет крайне острая полемика о войне, о судьбе деревни, о будущем нашей молодежи. Пожалуй, впервые, делается попытка понять умонастроение народа на разных исторических этапах, ответить на вопросы: «Почему соотечественник уничтожал соотечественника? Почему мы такие? И, вообще, какие мы?
Театр. В начале перестройки театр переживает настоящую эйфорию, ощущение праздника свободы. На сцене один за другим появляются «крамольные» спектакли: «Говори!» в ермоловском, «Диктатура совести» в Ленкоме, инсценировки возвращенной литературы («Доктор Живаго», «Белые одежды», «Дети Арбата», «Собачье сердце», «Жизнь и судьба», «Факультет ненужных вещей»). Интерес публики был чрезвычайно велик о чем свидетельствовали постоянные толпы у касс и переполненные залы.
В 1986 г. прошел учредительный съезд Союза театральных деятелей, где были приняты решения, обеспечивающие дальнейшее развитие театрального искусства. Предполагалось открыть новые студии, ликвидировалась театральная цензура. Съезд рассмотрел вопросы, связанные с социальной защитой актеров.
Однако очень скоро театр оказался в сложном положении, а точнее в состоянии глубокого кризиса. «Под цензурой мы были несвободны в главном – в самовыражении, – говорит Л.Е. Хейфец. – Теперь я могу выразить все, что хочу, но это почти невозможно практически». Театр не в состоянии заработать столько, чтобы покрыть расходы. Для спектакля необходимо сшить костюмы, изготовить декорации. Во всем мире театры находятся на попечении муниципальных властей или на частном содержании.
Стал ощущаться дефицит хороших режиссеров даже в Москве. Политические пьесы с запретными до недавнего времени персонажами были слишком поверхностны. Зрительский интерес к театру падает, часто спектакли идут при полупустых залах.
Кино и телевидение оказались в эпицентре борьбы старого и нового. На экранах появляется огромное количество документальных лент, исторических передач. Увидели свет «полочные» фильмы, ранее недоступные работы мирового кинематографа. Один за другим вышли «застойные» картины кинорежиссера А. Германа – «Лапшин», «Проверка на дорогах». Опальный режиссер стал лауреатом государственных премий СССР, РСФСР, заслуженным деятелем искусств.
Настоящей сенсацией справедливо называют «Покаяние» (режиссер Т. Абуладзе) и «Собачье сердце», с Е. Ефстигнеевым в главной роли. Популярнейшие актеры (В. Гафт, Л. Ахиджакова, О. Басилашвили, С. Немоляева, Л. Броневой, Н. Гундарева, В. Невинный, Р. Карцев) заняты в «Небесах обетованных» Э. Рязанова. Героями этой ленты стали на редкость интеллигентные бомжи, туповатые омоновцы, дурковатая советская власть, которую можно обвести вокруг пальца. На описанной режиссером помойке оказалось все наше общество, в котором освободиться можно лишь на «небесах обетованных».