Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
ФОРМИРОВАНИЕ ЕВРОПЕЙСКОЙ ПОВЕСТКИ ДНЯ.
Москва должна изменить отношение к Варшаве как к третьестепенной столице
Ирина Кобринская
|
Ирина Кобринская - политолог, кандидат исторических наук, директор Московского центра Института Восток-Запад |
РОССИЙСКО-ПОЛЬСКИЕ отношения редко подвергаются комплексному и объективному анализу. Тем более в средствах массовой информации. Как правило, тема всплывает в связи с "негативными информационными поводами" (как-то: высылка дипломатов, нападение на консульство, резкая критика войны в Чечне и т.п.). И то правда, что о Польше говорится чаще и больше, нежели о других странах Центральной и Восточной Европы. ("Представляешь, разгадываю кроссворд - и забыла столицу Болгарии! Раньше каждый день по телевизору, в газетах..." - смеясь, рассказывала мне знакомая пожилая дама.) Варшава, конечно, больше на слуху. Польша остается региональным лидером. И все же третьестепенность ЦВЕ - устойчивая и принципиальная позиция официальной Москвы. Справедлив и оправдан ли такой подход? Зная, что многие со мной не согласятся, считаю тем не менее, что не оправдан.
За десять лет, прошедших со времени распада старых структур в ЦВЕ и СССР, в отношениях России с государствами региона произошли принципиальные и необратимые изменения. Можно констатировать, что к началу нового столетия произошла фиксация (по крайней мере, промежуточная) новой конфигурации региона, а также сформировался устойчивый новый набор разноплановых факторов, влияющих на дальнейшее его развитие. Одновременно кристаллизуется и новая повестка дня на ближайшие 10-20 лет. Настало время расставить приоритеты и акценты, определить круг наиболее острых проблем и противоречий, четко заявить намерения сторон и подкрепить их политическими шагами. В противном случае отношения России с Польшей и регионом ЦВЕ в целом в следующем десятилетии как минимум останутся раздражителем, как максимум - превратятся в серьезный барьер для российско-западных отношений.
Повторение пройденного
Первый этап независимости (до середины 1993 г.) ознаменовался в Польше закономерным и характерным для всего распавшегося постсоциалистического и постсоветского пространства ростом национального самосознания и антироссийских настроений. Естественный спад торгово-экономических связей из-за кризиса национальных экономик и ликвидации СЭВ был усугублен переходом по инициативе РФ на расчеты в СКВ. Аргументируя нестабильностью в России и бывшем СССР как угрозой ее безопасности, Польша добилась постановки вопроса о вступлении в НАТО. И одновременно, воспользовавшись романтическим периодом в отношениях РФ с Западом на Востоке, - публичного предоставления ей на это карт-бланш Борисом Ельциным. В России это наложилось на начавшееся отрезвление в российско-западных отношениях и неостывшую обиду на бывших союзников. Диалог, едва начавшись, сошел практически на нет. Москва сочла более эффективной используемую Польшей модель решения всех вопросов через Брюссель и Вашингтон. Результатом стало принятие Польши в НАТО и последующее замораживание отношений России с альянсом после начала бомбардировок Югославии. Жесткая внешнеполитическая канва тем не менее имела весьма насыщенный экономический фон. Миллионы россиян и поляков зарабатывали на жизнь челночной торговлей и ее обслуживанием, с годовым (теневым) объемом до 5-6 млрд. долларов. Польский бизнес активно проникал в российские регионы. "Газпрому", несмотря на сопротивление опасающихся энергетической сверхзависимости польских политиков, удалось "продавить" строительство трубы через территорию РП. Взаимодействие могло быть и шире: в 1995-1996 гг. шансы на развитие имело и военно-техническое сотрудничество. Все это рухнуло 17 августа 1998 г. и 1 января 1999 г., когда Польша, в преддверии вступления в НАТО, но, главное, готовясь к вступлению в ЕС и Шенгенскую зону, ужесточила визовый режим с РФ.
Могло ли быть инаЧе?
И нет, и да. Вряд ли существенно иной могла быть внешнеполитическая и торгово-экономическая динамика - мы пожинали плоды предыдущих десятилетий насильственного существования в соцлагере, социалистической "кооперации и разделения труда" при изолированности от внешнего мира. Неминуемы были обиды и отчуждение. Но за всем этим было разорвано интеллектуальное, культурное и общественно-политическое поле. Предав анафеме реформы Гайдара, "подстрекаемого" Лешеком Бальцеровичем, Мареком Домбровским и вдохновленного польской "шоковой терапией", российские политики и интеллектуалы раз и навсегда потеряли интерес к опыту польских реформ. А напрасно. Экономически успешно развивающаяся Польша проводит ряд небезынтересных для России реформ, причем с различным результатом. В частности, пенсионную (успешно), здравоохранения (неудачно), образования и две административные реформы, сначала разукрупнив и потом укрупнив административные единицы, с весьма интересными для России на нынешнем этапе политическими последствиями.
Априори низко оценивая эффективность диалога с Польшей, российские политики мало обращают внимания на сложный расклад внутриполитических сил в Польше по вопросам "восточной политики", на определение партнеров. А это важно не только для внешней политики, но и для продолжения демократических и экономических реформ в России. Мы плохо отдаем себе отчет в том, что в результате скандалов последних лет, отличающейся от 1995-1996 гг. позиции по Чечне, почти огульного сервилизма в отношении власти последних месяцев, российские демократы и либералы оказались едва ли не более скомпрометированы, чем государственные структуры. И на Западе, и в новых независимых государствах, и в ЦВЕ. В восприятии России извне стираются грани различия между властью и общественным мнением, институтами, группами. По сути, как оппозиция воспринимается лишь левый политический фланг. И то, что за сближение и сотрудничество с Россией как противопоставление связям с Западом в СНГ, ЦВЕ, в том числе в Польше, выступают преимущественно левые и националисты - сторонники автаркии, - таит в себе угрозу для российской демократии. Лишь отказавшись от примитивного разделения между прозападными и пророссийскими политиками, Москва может найти в Польше партнеров для диалога и сотрудничества, которые укрепят демократию и рыночные реформы в России и ее сотрудничество с западными интеграционными структурами.
И если российское руководство действительно не видит альтернативы сотрудничеству с Западом, то настала, по-видимому, пора и пересмотреть отношение к региону, одновременно более продвинувшемуся в западном направлении. Крупнейшие российские компании это уже поняли.
Что делать?
Мало кто задается вопросом, чем, собственно, вызвано повышенное внимание к России польских политиков. Несколько упрощая, попробую все же сформулировать основные причины. После достижения цели вступления в НАТО и бесспорного принятия всеми ведущими политическими силами в качестве главного приоритета вступления в ЕС в Польше растет осознание необходимости выработать долгосрочную и внятную стратегию развития отношений с ее главным восточным соседом. За последние годы Польша уже заявила себя как "куратор" интеграции в Европу Украины и сторонник независимого белорусского государства, что не дало там видимых позитивных результатов, но вызвало дополнительное раздражение Москвы. Становится все более очевидно, что политика "проведения линий и границ" все далее на Восток не ускорит продвижения Польши на Запад. Кроме того, на пути в Евросоюз Польша столкнулась с новыми проблемами внутри страны и за ее пределами. С одной стороны, растет число противников вступления в ЕС, так как это усугубит их и без того сложное экономическое положение (в частности, в сельскохозяйственном секторе). С другой стороны, принимая на себя обязательства члена ЕС и Шенгенского договора, Польша затрудняет связи не только с Россией, но и с Украиной. И пока внятного ответа на вопрос, какой видится "восточная политика" расширенного Евросоюза из Брюсселя, Варшава не получила. И сейчас, как представляется, Польша может убить трех зайцев: еще раз укрепить свои позиции как "эксперта по России" на Западе, найти точки соприкосновения с Россией по ряду вопросов, которые облегчили бы проблемы, возникающие в связи с членством в ЕС и Шенгенском договоре, добиться совместно с Россией принятия в Брюсселе таких решений. Вряд ли это противоречит интересам России.
Начав, наконец, конструктивный диалог с Польшей, можно будет приблизиться к решению калининградской головоломки, уменьшить политические спекуляции вокруг не имеющих практических оснований "альтернативных" транзитных путей, разработать приоритеты и механизмы взаимовыгодного торгово-экономического сотрудничества. России и ее центрально- и восточноевропейским соседям, в первую очередь Украине, остро необходима расширенная (с участием Евросоюза) дискуссия по вопросам европейской политики и безопасности, которая может помочь нивелировать негативные последствия дальнейшего расширения НАТО, предотвратить ухудшение российско-западных отношений.
Будучи заложниками выборов, официальные политики скованы в своих инициативах. (Впрочем, после осенних президентских выборов в Польше наступит момент, когда и официальная Варшава, и Москва, кстати, и Киев будут иметь солидный запас времени для политических подвижек). Но независимо от официального графика, не теряя времени, шаги в указанных направлениях должны предпринимать экспертные и заинтересованные предпринимательские круги, средства массовой информации.