Тиккун в США резюмировал эти чувства в редакционной статье под название
Работа добавлена на сайт samzan.net:
МАРК ЭЛЛИС К ЕВРЕЙСКОЙ ТЕОЛОГИИ ОСВОБОЖДЕНИЯ
1
В декабре 1987 г. двадцатилетняя оккупация Западного берега и Газы привела к взрыву настоящей гражданской войны, и это со бытие толчком разбудило еврейские общины Северной Америки и Израиля. Возникло негодование по поводу того, что наше этичес кое свидетельство было предано, появилась решимость покончить с оккупацией. Микаэль Лернер, издатель еврейского журнала "Тик-кун" (в США), резюмировал эти чувства в редакционной статье под названием "Оккупация: безнравственная и бессмысленная".
Можно сказать, что Лернер и многие другие евреи приближа ются к позиции, почти немыслимой до палестинского восстания, -к солидарности с палестинским народом. Здесь уместно вспомнить слова Иоганна Баптиста Меца о совместном странствовании хрис тиан и евреев после Голокауста: "Мы, христиане, никогда уже не сможем вернуться к тому, что было до Освенцима. Но если вду маться, мы не можем идти дальше Освенцима в одиночку; идти дальше мы можем только вместе с жертвами Освенцима". Теперь, в перспективе восстания, эти слова приобретают новый смысл, их можно отнести к совместному странствию евреев и палестинцев. Для евреев этот вызов можно сформулировать так: "Мы, евреи, никогда уже не сможем вернуться к тому, что было до обретения нами политической мощи. Но если вдуматься, мы не можем идти Дальше обретения могущества в одиночку; идти дальше мы можем только вместе с жертвами нашего впервые обретенного могущест ва".
Я отнюдь не пытаюсь сравнивать израильско-палестинский конфликт с нацистским периодом или создать образ злых израиль тян и невинных палестинцев. Я также не подразумеваю, что изра ильтяне только и делали, что преследовали палестинцев. Я лишь исхожу из того, что в настоящий момент Израиль обладает силой
., Ellis M. Towards a Jewish theology of liberation. The uprising and the future. NY- 1989, с 123-136.
© С.В.Лёзов, перевод, 1994
и поэтому его ответственность очевидна. Далее, я считаю, что да. же справедливости недостаточно. Вперед мы можем идти только вместе с палестинским народом.
Конечно, проблема, с которой имеет дело еврейский народ в Израиле и во всем мире, включает переговоры о границах, призна ние ООП, прекращение экспроприации на оккупированных терри ториях и публичное признание преступлений против палестинцев (пыток и убийств), но проблема эта гораздо глубже. Израильско-палестинский конфликт затрагивает глубочайшие теологические предпосылки самопонимания еврейства после Голокауста. Если мы не осмыслим заново имплицитную и эксплицитную теологию на шего сообщества, то любое политическое, военное или экономичес кое урегулирование будет поверхностным, т.е. таким, которое можно будет нарушить, когда представится возможность. Я уверен в том, что сколько-нибудь надежное политическое решение в Из раиле и Палестине без движения к солидарности невозможно уже по самой природе конфликта.
Восстание прояснило, что нормативная теология сегодняшнего еврейского сообщества - теология Голокауста - не способна обосно вать этот путь солидарности. Стало видно также, что наиболее из вестные из еврейских теоретиков, которые создали эту теологию или работают в ее рамках, не в состоянии ясно продумать эту важнейшую тему. Причины неспособности обратиться к проблеме солидарности тоже понятны. Теология Голокауста, возникшая из осмысления опыта, приобретенного в лагерях уничтожения, пред ставляет нас, евреев, такими, какими мы были раньше, - беспо мощным и страдающим народом. Эта теология не говорит и не мо жет говорить о том, кто мы сейчас и кем мы становимся, - о на роде, обладающем могуществом и способном подавлять других. Теология Голокауста справедливо доказывает, что евреи нуждаются в политической мощи; однако у этой теологии нет понятийного аппарата и методов анализа для того, чтобы определить цену, которую пришлось заплатить за приобретение этой мощи. Теология Голокауста красноречиво говорит о борьбе за человеческое достоинство в лагерях смерти, радикально ставит вопрос о молчании Бога и о выживании евреев, но не может сказать практически ничего об этике еврейского государства, обладающего ядерным оружием, помогающего авторитарным режимам, экспроприирующего землю и применяющего пытки к тем, кто сопротивляется оккупации.
Одна из важнейших задач теологии - продумывать вопросы о будущем, которое создается сообществом. В свое время теология Голокауста справилась с этой задачей и смогла переориентировать еврейскую религиозную и светскую мысль. Но сегодня теология Голокауста далека от той истории, которую мы создаем, и поэтомз применяет старые категории к нынешней реальности. Интерпрета^ ция нашего поведения детерминирована этим понятийным аппзрз'
К еврейской теологии освобождения
297
том: того, что не может быть описано в его терминах, не сущест вует по определению. В такой ситуации критическая мысль атро фируется. В случае еврейского народа на карту поставлено нечто большее, чем мысль: нам грозит опасность стать такими же, каки ми были наши ненавистные гонители.
Поэтому диалектика катастрофы и политической мощи, очер ченная теологией Голокауста, должна встретиться с динамичным и опасным элементом солидарности. Солидарность, которую обычно понимают как проявление доброй воли по отношению к другим со обществам, подразумевает также и испытание своего собственного сообщества. Для проявления солидарности необходимо знание о другом; однако вскоре мы начинаем понимать, что требуется так же и более глубокое знание о нас самих. И вот сегодня мы видим могущественное и ущербное еврейское сообщество, которое совсем не похоже на невинную жертву, оставленную миром.
В результате палестинского восстания многие евреи начинают понимать, что за прошедшие два десятилетия наше историческое положение радикально изменилось и что с нами происходит нечто ужасное, почти трагическое. Как мы выскажем эту муку? Неуже ли мы настолько одиноки в мире, что нам лучше молчать о ней? Неужели те, кто заговорит об этом, будут осуждены как предатели либо удостоятся известной клички "евреев, ненавидящих свое ев рейство"? Или все же попытка сформулировать невыразимое побу дит сообщество нарушить молчание и преодолеть паралич, кото рый грозит погубить нас? И можем ли мы, евреи, чувствующие боль палестинцев, говорить об этом, не навлекая на себя обвине ния в создании условий для нового Голокауста?
Таково требование, предъявленное еврейскому народу. С этим требованием связана и задача создания новой еврейской теологии, ведущей к будущему, которое достойно того, чтобы завещать его нашим детям. Кончается ли все тем, что мы могущественны там, где некогда были слабы, непобедимы там, где некогда были беспо мощны? Или же мы сможем когда-нибудь сказать, что созданное нами могущество, необходимое и небезупречное, было просто сред ством для того, чтобы оставить его позади и идти дальше - к ос вобождению всех, страдающих за жажду справедливости, в том числе и тех, кого мы когда-то знали как врагов?
Теологическая концепция, которую нам предстоит создать, - не отказ от нашего исторического наследия, а обновление (и истолко вание в современном мире) центральных для нашей традиции мо-1ивов - мотивов Исхода и израильских пророков. Теология Исхода, еврейская теология освобождения - наша древнейшая теология, наш великий дар миру. Еврейская теология освобождения добавля-^ к темам Голокауста и политического могущества динамику со лидарности. Создавая связь между нами и всеми, кто борется за справедливость, еврейская теология освобождения в конце концов Поможет нам избавиться от чувства изоляции и покинутости, и
298
Марк Эллис
тогда начнется процесс исцеления, столь необходимый для буду щих судеб еврейского сообщества.
Если верно, что мы не можем вернуться к тому, что было до приобретения нами политической мощи, то верно и то, что мы не можем идти вперед в рдиночку. Перед нами - лица палестинцев, и в этих лицах мы видим будущее еврейского народа. Да, в центре борьбы за верность еврейскому идеалу сегодня оказываются стра дания и освобождение палестинского народа. Однако эта мысль до сих пор неприемлема для господствующих течений еврейской тео логии.
Таким образом, обнаружившаяся во время восстания готов ность палестинцев переносить пытки и умирать и готовность Изра иля убивать дальше - все это указывает на труднейшую ситуацию, которую многие предпочли бы не замечать. Оказалось, что некото рые важнейшие представления, на которых была основана еврей ская и христианская жизнь после Голокауста, не выдержали испы тания.
Теперь, когда оккупация в прежнем смысле кончилась, когда состояние "оккупация" перешло в восстание и гражданскую войну, некритическая поддержка Израиля в еврейской и христианской теологиях утратила какой-либо смысл. Таким образом, восстание стало кризисом и для теологии. Этот кризис, как и всякий другой, включает поражение и надежду. Сможем ли мы в сытой и безопас ной Северной Америке проявить то упорство и то мужество, кото рые есть у палестинских детей, погибающих на улицах Газы и на Западном берегу ради того, чтобы привлечь внимание мира к по ложению своего народа? Или нас остановят неизбежные обвинения в еврейской самоненависти и христианской юдофобии?
Не будет преувеличением сказать, что восстание ставит под во прос нравственное свидетельство и этические ценности иудаизма. Современная еврейская теология, возникшая из напряженности между Голокаустом и обретением политической мощи, красноре чиво говорит о жертвах Треблинки и Освенцима, но ничего не знает о Сабре и Шатиле. Она отдает должное восстанию в Варшавском гетто, но в ней нет места для тех, кто восстал в гетто, созданных Израилем. Теология Голокауста не в состоянии принять современную историю палестинского народа как часть нашей собственной истории.
Неоконсервативная идеология опирается на страх, озлоблен ность и растущее чувство изоляции. Можно подумать, будто весь мир по-прежнему против нас, будто поезда снова уходят в Освен цим, будто лагеря уничтожения снова ждут нас после почти пяти десятилетнего перерыва. Поэтому имя Ясира Арафата ассоциирУ" ется в еврейской общине прежде всего с именем Адольфа Гитлера.
К еврейской теологии освобождения
299
Когда-то Эли Визель написал: "Если бы ненависть могла по мочь, то мы, выжившие, выйдя из лагерей смерти, должны были бы испепелить весь мир". Разве нельзя предположить, что теоло гия, которая не замечает качественной разницы между Варшав ским гетто и Тель-Авивом, между Гитлером и Арафатом, способна легитимировать то, против чего предостерегал Визель?
Христиане, вошедшие в солидарность с еврейским народом, то-эке оказались в трудном положении. Путь к солидарности был про ложен христианским обновлением и теологией Голокауста. Вели чие и страдание еврейского народа были восприняты этими хрис тианами как призыв к покаянию и изменению собственных теоло гических установок. Едва ли они готовы к критике Израиля. А ка ким должно быть их отношение сейчас, если от христианских партнеров по диалогу требуется прежде всего безусловная под держка Израиля и всякая критика приравнивается к антисемитиз му? Смогут ли христианские теологи найти позицию критической солидарности с евреями, солидарности, признающей страдания и политическую силу еврейского народа? Сможет ли христианская мысль открыться - в духе критической солидарности - страданиям палестинского народа и понять солидарность с палестинцами как необходимое следствие нового понимания того, что значит быть христианином?
Восстание заставляет христианских теологов заново продумы вать свою теологию, оставив позади недоуменное молчание или патерналистское похлопывание по плечу.
Борьба палестинцев ставит нас перед вопросом: может ли ев рейский народ в Израиле, да и во всем мире, быть свободным без освобождения палестинского народа?
Таким образом, одна из главных задач еврейской теологии -деабсолютизация государства Израиль. Речь не идет о том, чтобы прекратить поддержку Израиля. Деабсолютизация означает новое, более зрелое отношение к Израилю как к важной еврейской общи не среди других еврейских общин. Евреи, живущие за пределами Израиля, не могут вечно раздваиваться, защищать политику, про водимую другими, предоставлять финансовую поддержку и прини мать чувство вины за то, что они живут не в Израиле. Это новое отношение подразумевает взаимную ответственность различных еврейских общин. Центром того, что значит быть евреем сегодня, Должна стать наша этическая традиция. Надежда состоит в том, Что нынешний кризис поможет нам преодолеть альтернативу "бе зоговорочная поддержка всего, что делает Израиль, или полное от межевание от него" на путях критической солидарности, где от ветственность и обязанности принадлежат всем сторонам. Окажемся ли в состоянии мы, американские евреи, открыто
300
Марк Эллис
заявить о том, что не можем и дальше просить Америку поддерживать политику, которая противоречит этическому центру нашей традиции?
Далее, мы должны понять, что постоянное использование сим волики Голокауста применительно к сегодняшнему Израилю озна чает отказ признать принципиальное различие в положении еврей ства до и после Голокауста. До Голокауста еврейство не имело ни государства, ни вооруженных сил; евреи были поистине беззащит ны перед нацистским ударом. А Израиль - государство с внуши тельным военным потенциалом. До Голокауста европейское еврей ство жило среди народов, чье отношение к евреям колебалось от терпимости до ненависти. После Голокауста евреи диаспоры, скон центрированные главным образом в США, Франции, Англии и Ка наде, живут в странах, где проявления юдофобии редки и не име ют политического значения. До Голокауста евреи жили среди христиан, которые на уровне сообщества (церкви) не чувствовали потребности ставить под вопрос христианскую враждебность к ев реям. После Голокауста евреи живут среди христиан, которые не однократно публично раскаивались в своем антиеврейском прош лом. Различия между положением евреев до и после Голокауста можно обнаружить и на других уровнях. Все это, конечно, не зна чит, что антисемитизм более не существует.
Даже применительно к Израилю (стране, где евреи сегодня подвергаются наибольшей опасности!) символический язык Голо кауста сейчас неуместен. Здесь живет страх, что однажды Израиль проиграет очередную войну и мирное население будет уничтожено, т.е. произойдет новый голокауст. На это надо ответить, что если все будет идти по-прежнему, то рано или поздно Израиль и в самом деле проиграет войну и столкнется с перспективой полного уничтожения. Не бывает непобедимых стран, никакая империя не может существовать вечно, нет наций, которым не приходилось бы испытывать страдания в результате жестоких поражений. Единственный способ предотвратить военное поражение - это заключить мир, пока ты еще силен. Конечно, здесь тоже нет абсолютной гарантии от возможности военного поражения в будущем, но в таком случае поражение не повлечет за собой новый голокауст и конец еврейского народа.
К деабсолютизации Государства Израиль и различению между историческим событием Голокауста и современным положением евреев надо добавить третью задачу еврейской теологии - новое определение еврейской идентичности. Это крайне трудная и запу танная проблема, и здесь я могу лишь коснуться ее очертаний. Од нако эта проблема связана с важнейшим вопросом, на который должно дать ответ каждое поколение: что значит быть евреем в со временном мире?
Прежде ответ на подобные вопросы давала раввинская теоло гия, которая была нормативной еврейской теологией почти два ты-
К еврейской теологии освобождения
301
сячелетия. И в наше время раввинская теология пыталась воспро изводить себя так, как будто ничего не произошло, будто Голока уст и Государство Израиль не стали центральными категориями для еврейского народа. Реформистский иудаизм тоже стремился обойти эти формативные события нашего времени. Однако затем -в особенности после Шестидневной войны 1967 г. - обе эти теоло гические структуры все же изменились: теология Голокауста на полнила их новым смыслом. Эти же события повлияли на картину мира секулярных евреев. Нет оснований полагать, что мировоззре ние ортодоксов, реформистов или секулярных гуманистов может вернуться к прежним позициям - тем, что существовали до Катас трофы и до возникновения еврейского государства.
Вперед мы можем идти, только утверждая Голокауст и Изра иль как важные элементы еврейской идентичности и в то же время настаивая, что этим еще не исчерпывается смысл того, что значит быть евреем. Ведь в обоих этих событиях скрыта тема солидарнос ти, похороненная под нашим гневом и нашей изоляцией. Разве нельзя предположить, что те, кто утверждал человеческое досто инство в лагерях уничтожения, и те, кто выступал и сегодня вы ступает за примирение с палестинским народом (принимая присут ствующий в этом выборе риск), предлагают единственное будущее, которое имело бы смысл передать в наследство нашим детям? Вы деляя мотивы человеческого достоинства и солидарности, мы вос принимаем формативные события Голокауста и создания Государ ства Израиль положительно и в то же время критически. Ведь в глубинном смысле выживание народа и сохранение нашего этичес кого свидетельства - это одно и то же. Если наша конститутивная нравственная традиция разрушена, то выживание теряет смысл.
Властный голос с Синая и голос Освенцима призывают нас вос становить этическое свидетельство еврейского народа.
2. Том 2 История Востока ~ 2 Л
3. темарский детский сад 1 Теремок Лямбирского муниципального района РМ Конспект занятия- Теа
4. Тема- ЭЛЕКТРОННАЯ ПОЧТА EMil Цель занятия
5. Реферат- Прогнозирование
6. На тему Поляризованное электромагнитное реле
7. ВВЕДЕНИЕ Повышение уровня жизни информационная осведомленность населения особенно в европейских страна
8. Ритуалы проводятся в местах Силы на кладбище в лесу в заброшенных церквях
9. Локальні мережі. Глобальні мережі. Мережеві папки та файли. Мережевий принтер. Пошук файлів та комп'ютерів у мережі. Спільне використання ресурсів- підєднання до каталогів (папок), файлів, принтерів
10. Административно-правовые аспекты деятельности исполнительной власти и органов местного самоуправления
11. Это обобщающая категория которая взаимосвязана с рядом показателей- Качество продукции Эффек
12. Во время кризиса у всех достаточно поводов для депрессии а она мешает продуктивно работать
13. Планирование маркетинговых мероприятий для фирмы
14. КОНТРОЛЬНА РОБОТА Робота з одним досліджуваним Психологічні труднощі у взаємозв~язку з особами про
15. Таблица 1 Фактор Результат в ст
16. 19 Утверждена постановлением Госкомстата России от 18
17. Просвещение на Руси в 18 веке
18. Марксизм 1. Какая деятельность рассматривается как основа познания действительности в марксистской фило
19. Симон Петлюра політичний діяч
20. Лабораторная работа 2 Изучение команд пересылки данных Цель работы- изучить способы адресации данн