Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Катасонов В.Ю. Лекция в Троице-Сергиевой Лавре. 9 июля 2013
Валентин Катасонов: Меня тут представляли, но не совсем точно представляли. Говорили о том, что я Член Консультативного Совета при Президенте Европейского Банка Реконструкции и Развития – это уже история минувших дней, это было в девяностые годы. Зато сейчас появились некоторые другие мои, будем так говорить, послушания, или обязанности – это Русское экономическое общество имени Сергея Фёдоровича Шарапова, руководить коим я имею честь – Председатель Русского экономического общества имени Сергея Фёдоровича Шарапова.
И плюс к этому хотел бы сказать, что занимаюсь, как главный редактор, изданием журнала "Наше дело", печатный орган Русского экономического общества. К сожалению, журнал не часто выходит – раз в два месяца, но это периодическое издание, в котором делается попытка давать некое такое православное духовное осмысление экономики, современных событий в мире экономики, говорить кое-что об истории русской экономической мысли и так далее.
И, наконец, можно представить журналы. Этот журнал называется "Переправа", раньше этот журнал назывался "Шестое чувство", этот журнал издаётся с 2007 года по благословению Патриарха Алексия II. Сравнительно недавно он был переименован на "Переправа". Это печатный орган духовно-просветительского общества "Переправа". Русское экономическое общество как бы входит в состав этого движения, духовно-просветительского движения "Переправа".
Вот формальные моменты, связанные с сегодняшней презентацией. Понятно, что даже презентация одной книги может продолжаться пять часов галопом по Европам, а тут надо хотя бы коротко сказать про каждую книжку.
Меня спрашивают по поводу первой книжки из этой серии последних моих публикаций. У меня были публикации (их было много) до 2010 года, но ваш покорный слуга в 2010 году работал в Центральном Банке и имел определённые ограничения для того, чтобы выступать открыто и публично со своими, будем так говорить, не стандартными мыслями. До этого тоже работал в разных организациях, которые накладывали на меня определённые ограничения в плане публичных выступлений. Поэтому у меня есть с десяток таких профессионально-прикладных вещей, в основном они связаны с такой тематикой, как инвестиции, проектное финансирование. Книги по проектному финансированию сегодня являются настольными во многих компаниях и российских банках.
Это как бы прошлая страница моей биографии, сейчас мне эти вещи уже менее интересны, они мне кажутся уже каким-то прошлогодним снегом. А вот духовное осмысление экономики мне кажется сейчас это крайне актуально для любого человека, независимо от того является ли он профессиональным экономистом, занимается ли он преподаванием, занимается ли он предпринимательством, учится ли он в духовной академии. Потому, что как ни крути, ни верти, а большая часть жизни современного человека в России, да и в любой стране, связана с экономикой.
Это некий такой дух времени, но этот дух времени, безусловно, перепрограммирует сознание, поведение человека и для многих людей как бы материальная составляющая жизни становится доминирующей, а духовная составляющая уходит на второй или третий план. Даже для тех людей, которые формально прослушали и сдали экзамены по догматическому богословию, основному богословию и всяким прочим дисциплинам. К сожалению, это так. Тем более что в течение двух лет Русское экономическое общество находилось на территории Донского монастыря. Мы немножко соприкасались с московской группой высших богословских курсов, примерно чувствовали, чем дышат слушатели этих курсов. Тут есть много интересного и такого, что действительно заслуживает уважения и внимания, но есть и некоторые, будем так говорить, вопросы, в частности – экономика обходится стороной. Может быть, я не прав и буду очень рад, если меня поправят.
Экономика это не наука. Хотя я представлен как доктор экономических наук, но могу сказать, что это чисто условное название "экономические науки", потому что в любой науке есть такие обязательные атрибуты, как чёткий, жёсткий понятийный аппарат. Я уже преподаю лет сорок и вижу насколько резко, кардинально изменился весь понятийный аппарат. Изменилась вся аксиоматика, так называемая, экономической науки. А главное – экономическая наука пыжилась и до сих пор пыжится, и пытается доказать, что она открывает и изучает какие-то законы. Законы, как меня ещё учили ещё в советское время, это некие устойчивые причинно-следственные связи. Какие, спрашивается, могут быть устойчивые причинно-следственные связи в экономике?
Некоторые со мной начнут сразу же спорить, говорить там – закон стоимости, ещё какие-то законы, закон спроса и предложения. Вы знаете, таких законов я могу насочинять сколько угодно. Вот смотреть направо и налево: закон, что за утром следует ночь, за ночью следует утро – тоже можно сказать закон. Но, понимаете, за такие законы ведь никому Нобелевских премий не дают. А у нас сейчас даже за более смешные вещи дают Нобелевские премии по экономике.
Несмотря на все недостатки высшей школы советского периода, несмотря на то, что мы изучали марксистско-ленинскую политэкономию, некоторые вещи были совершенно правильные.
Скажем, что такое экономика?
Было совершенно чёткое и однозначное определение: экономика это отношения между людьми, и дальше следовало, по поводу производства - распределение обмена и потребления.
Да, сегодня "экономическая наука" ушла далеко "вперёд", но, тем не менее, если так пытать преподавателей экономики (современного такого) он вам всё равно скажет, что да, экономика это отношение между людьми. Так, извините, а какие есть устойчивые причинно-следственные связи в отношениях между людьми? Есть только одна устойчивая причинно-следственная связь: если ты не нарушаешь законы божии, заповеди божии, то ты, соответственно, получаешь соответственные плоды уже в этой жизни, и, соответственно, в той жизни, которая следует за земной.
На самом деле, отношения между людьми регулируются некими нормами: писанными и неписанными. Вот я своим студентам объясняю: есть несколько уровней норм, которые определяют характер отношений между людьми, даже не обязательно по поводу экономики, любые отношения – по поводу политики, по поводу культуры и так далее.
Первый уровень и базовый уровень – это законы духовные религиозные законы. Собственно говоря, то, что записано в священном писании: большие заповеди, малые заповеди.
Второй уровень – это нравственные нормы. Я надеюсь, что слушатели высших богословских курсов уже прекрасно понимают различие между религиозными нормами и нормами нравственными и моральными. Они, конечно, корреспондируют, но не совпадают, безусловно, что нравственность может быть и даже в атеистическом обществе, причём, она имеет такие глубокие генетические корни, уходящие в религиозное прошлое человеческое. К сожалению, такие простые вещи приходится объяснять в светских аудиториях, потому что светские аудитории совершенно не знакомы даже с азами православия, с азами духовной жизни.
Третий уровень – это юридические нормы, законы. В современном мире я, как человек, достаточно соприкасавшийся с практической стороной жизни, могу сказать, что в мире финансов в основном отношения выстраиваются на неких неписаных нормах. Как говорят в некоторых кругах – "жизнь по понятиям". Эти понятия по-своему тоже нравственные, но эта нравственность отличается и от заповедей божиих, и она отличается и от тех общепринятых нравственных норм, которые были сформированы в гражданском и светском обществе.
Вот вроде бы простые вещи объясняю, но ведь этого ничего нет в учебнике. Ничего этого нет, потому что современный учебник по экономической теории, учебник по экономике, он сразу с места в карьер вам будет говорить, что экономическая наука это наука об оптимальном использовании и использовании ограниченных ресурсов. Если так определять экономику, то она не антологична, у неё нет бытийности у такой экономики, потому что получается, что как бы математики, которые занимаются оптимизацией распределения ресурсов, захватывают эту территорию и говорят: "Вот теперь это будет экономика". На самом деле это просто приложение математических методов к каким-то задачкам по распределению ограниченных ресурсов. Но это лукавство и когда я уже с такими профессиональными экономистами разговариваю, они признают, что на самом деле да, это просто экономико-математические задачки, но это не есть предмет науки, это не даёт основания для того, чтобы говорить, что экономика это самостоятельная наука.
Но при этом, экономика популярна во всём мире. Она входит в обязательные стандарты образования по очень простой причине – потому что, на самом деле, экономика это, прежде всего некая идеология.
А общество не может жить без идеологии, даже если мы записали в нашей Конституции о том, что наше общество не имеет никакой идеологии. Тихой сапой протаскивается идеология, её можно по-разному называть, а это даже не просто идеология, это определённое религиозное сознание, потому, что признаком религии является иррациональность. Когда я листаю эти учебники, то там иррациональность на каждой странице просто выпирает. Потому что задачи другие: не научить студента логически мыслить, а для того, чтобы произвести перезагрузку его сознания, нейролингвистическое программирование. Нейролингвистическое программирование начинается с того, что заменяются наши русские слова иностранными словами. Русские слова, как вы сами знаете, уходят в церковно-славянский язык, уходят в греческий язык. И на самом деле, у меня даже некоторые студенты и магистраты вдруг почувствовали вкус.
Говорю:
- ребята, прежде чем раскрывать какую-то тему, даже отвечать вопрос на экзамене, вы внимательно вчитайтесь и подумайте - что означает данное слово.
На самом деле здесь, конечно, современные экономические учебники полностью заменили адекватные слова те, которые отражают действительно реалии жизни, какими-то словами-суррогатами. На самом деле каждое слово в учебнике должно писаться с большой буквы потому, что "вначале было Слово и Слово было у Бога и Слово было Бог" – говорили на высших богословских курсах. И на самом деле это не красивая фраза. Если мы переведём вот этот птичий язык на наш русский язык, который корнями уходит в церковно-славянский и греческий, мы неожиданно начнём понимать многое. Мы сейчас находимся в некоем таком состоянии какого-то духовного помрачения.
Ещё раз возвращаюсь к вопросу – а почему же такое внимание уделяется экономическим дисциплинам? Если даже посмотреть статистику – сколько студентов учится на экономических факультетах, в экономических ВУЗах. Даже не экономические ВУЗы в качестве обязательных дисциплин предлагают студентам экономическую теорию. Ещё раз повторяю – переформатируют сознание. Фактически сформировать некие новые религиозные представления у человека.
Современная, так называемая экономическая наука, - это некая религия. Во всех своих книгах я пытаюсь об этом говорить. Я пытаюсь ещё и о другом говорить, о том, что если русский православный человек забывает о том, что он русский и православный, и начинает действовать вопреки своей совести (а иногда он даже и перестаёт ориентироваться на свою совесть), а больше ориентируется на, так называемый, "здравый смысл", то начинаются большие неприятности: лично для него, для его семьи, для страны, в конечном счёте для мира.
Вот первая моя книга "О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном". Так или иначе, и в Ветхом и в Новом Завете говорится о том, что ростовщичество это грех, о том, что это нарушение заповедей. Да. Это не большие, не главные заповеди, но если мы разложим по полочкам ростовщичество, мы увидим, что это и воровство, это и обман, это и лжесвидетельство, и всё остальное.
Современный человек, который кичится тем, что он рационален, что он логичен, ему ссылки на Священное Писание мало что говорят. С ним приходится разговаривать на его языке, так называемом языке рационального разума. И вот мне пришлось в шестистах с лишним страницах объяснить, используя его язык, к чему приводит ростовщичество.
Средства массовой информации каждый день нам говорят о том, что закончилась первая волна финансового кризиса, начинается вторая волна и так далее. На самом деле, средства массовой информации воспитывают в нас короткую память, что вообще наша история началась с 91-го года (правда в советское время нам говорили, что она с 17-го года началась) – это неизбежно. Поэтому мы должны как-то противостоять этой духовной интеллектуальной энтропии и понимать, что наша история она многотысячелетняя. Я даже не беру историю государства российского, потому что, если мы себя позиционируем как христиане и православные, то мы должны знать хорошо и историю христианства и даже дохристианскую историю.
На самом деле ростовщичество это болезнь, это вирус, который зародился за многие не только века, а тысячелетия до рождества Христова. Видимо наши предки были намного умнее, интуитивнее. Они понимали, что ссудный процент это опасно и не только для души.
Мы начинаем с материи, с тела, с экономики. Современная денежная система она базируется на кредитных деньгах. Раньше были, так называемые, товарные деньги, т.е. деньги, которые обладали внутренней стоимостью, прежде всего это золотые деньги. Сегодня это, так называемые, декретные деньги – это одна их сторона, а другая сторона, что эти декретные деньги, не имеющие внутренней стоимости, они попадают в обращение в результате выдачи кредитов. Либо банки выдают кредит государству, либо они выдают кредит другим, нижестоящим банкам, либо они выдают кредит физическим лицам, либо они выдают кредит каким-то нефинансовым компаниям.
Давайте себе представим такую вещь.
В некой экономике, абстрактной экономике (я имею в виду абстрактной национальной экономике), более менее замкнутой экономике, банки выдали кредиты на тысячу единиц – это основная сумма долга. Но ведь кредит выдаётся с процентами.
Для просто ты будем так считать: выдали на год под 20% годовых. Через год получатели кредита должны вернуть 120 единиц, если было 100 изначально. А денег сколько в обращении? 100 единиц, 20 единиц не хватает. Значит, возникает дисбаланс, дисбаланс который ведёт к тому, что, как в детской игре дети играют, детей десять, а стульев девять и кто-то остаётся без стула. В этой игре с деньгами происходит банкротство, потому что кто-то не в состоянии получить необходимую сумму денег в результате своей производственной деятельности, и просто банкротится.
Понятно, что банкротство и кризисы в так называемой рыночной экономике не происходят каждый день и каждый год. Банкиры иногда умеют выглядеть достаточно благодетельными и позитивными, они говорят;
-Ну, хорошо. Вы не можете вернуть нам долг, давайте мы рефинансируем ваш долг. Предположим, вы должны нам 10 единиц, с процентами будет 12 единиц, а мы вам дадим сразу 15. На следующий год вернёте побольше.
И вот так энное количество лет выстраивается долговая пирамида в результате рефинансирования долга, который возник в первый изначальный год. Но дисбаланс не уменьшается, они всё равно растут, и разница между денежной массой и денежными требованиями – это разница ровно равна величине начисленных процентов, никуда не денешься. Это элементарная задачка, это даже не высшая математика, это где-то в пределах неполной средней школы задачка.
Спросите любого профессора, спросите любого студента, который закончил курс наук экономического факультета, - он этих вещей не понимает. Он не понимает самых простых вещей, легче, наверно, домохозяйке объяснить эти вещи, чем человеку, который прошёл эту школу брейнвошинга (промывки мозгов по-английски). И таких вещей очень много.
Например, со студентами я провожу такой эксперимент, я говорю:
- Вы банками пользуетесь?
- Пользуемся.
Идёт тема кредит, предположим, там мы рассматриваем вопрос, как банк принимает решение о выдаче кредита. Безусловно, что банк должен оценить финансовое положение потенциального получателя кредита, он должен изучить кредитную историю, он должен изучить тот проект, под который клиент потенциальный берёт эти деньги. И, наконец, он будет изучать залоги и иные обеспечения по этому кредиту. Всё они прекрасно изучают. И всё это прекрасно написано в учебнике.
Я говорю:
- Теперь давайте с другой стороны посмотрим.
Вы приходите в банк, предположим, у вас есть деньги, вы хотите положить на депозит. Вы какую операцию при этом совершаете? Вы что, приходите в камеру хранения, или вы кредитуете банк, или вы инвестируете в банк, или ещё какой-то вид операций? Что это такое?
Как правило, сразу же говорят:
- Мы кредитуем банк.
Я говорю:
- А почему вы решили, что вы кредитуете банк?
- А потому, что нам банк проценты платит. Вот чисто такой формальный признак.
Я говорю:
- Хорошо. Если вы себя чувствуете кредитором банка, то вы, как настоящий профессиональный кредитор, что должны делать? Вы должны попросить баланс этого банка, вы должны заключить договор, в котором прописано: каково обеспечение обязательства банка по тем деньгам, которые вы ему даёте?
Я говорю:
- Вы, ребята, это делаете?
- Нет.
- А как же? Вы же сказали, что это кредитная операция, а почему вы так легкомысленно поступаете? Тем более, вы знаете, что банки иногда банкротятся.
Это очень интересные вопросы. Он не чисто технический, он психологический, он антропологический, я бы сказал. Современный человек перестаёт понимать самые простые вещи, он кичится своим рационализмом, практицизмом, утилитаризмом и прагматизмом, но при этом нет, ни того, ни другого, ни третьего, ни четвёртого. Безусловно, что именно такой и должна быть модель общества, в которой ростовщики чувствуют себя вольготно.
Иногда такие эпатажные вопросы задают студенты, они не привыкли, что профессора задают такие вопросы. Я говорю:
- Вот вы изучаете экономику рыночную. Скажите, пожалуйста, а какой самый ценный ресурс в рыночной экономике?
- А ещё какие-то ресурсы.
Я говорю:
- Нет. Самый ценный ресурс рыночной экономики – это дурак.
И дальше я начинаю объяснять, почему дурак.
Я говорю:
- Вы понимаете, господь так устроил, что люди, в основном, рождаются умственно здоровыми. Там есть какой-то процент отклонений, но это пусть вам богословы объяснят, почему эти отклонения происходят, но это буквально доли процента. А если доля процента, значит, надо организовать производство дураков на конвейере. А для этого создаётся, и уже создан, конвейер, причём, начало этот конвейер берёт где-то в детском саду, потом начальная школа, средняя школа, ВУЗ, аспирантура, магистратура, и всё. На каждом этапе видно как идёт формирование вот этого самого ценного ресурса рыночной экономики. И мои вопросы по денежно-кредитным проблемам показывают, что действительно конвейер работает достаточно успешно.
С моей точки зрения в проблематике денежно-кредитной нет ничего сверх сложного. Не надо даже высшую математику изучать, не надо сопромат изучать. И меня поражает – почему люди смотрят и не видят, слушают и не слышат. А потому что, какая действительно общая деградация человека: и физическая, интеллектуальная, духовная. Человек, который духовно более менее здоров (я понимаю, что таких людей сегодня нет), он как-то быстро начинает понимать то, что я ему говорю. Это – объяснение для тех людей, которые привыкли использовать привычный им язык. На выходе я говорю, что вот такая экономика, процентная экономика, ростовщическая экономика – она неизбежно будет приводить к таким последствиям, как инфляция, безработица, кризисы и так далее.
В своих других работах я продолжаю эту тему. Вот тяжеленная книга, на вес примерно три с половиной килограмма – "Капитализм. История и идеология денежной цивилизации". Эта работа вышла в институте русской цивилизации, Олег Анатольевич Платонов директор этого института очень сильно настаивал для того, чтобы была издана действительно тяжёлая книга.
Он говорит:
- Наш ответ "Капиталу" Маркса.
У меня изначально было четыре книги. Я говорю:
- Да никто не будет такую книгу покупать, читать.
Правда я ошибся, потому, что первый тираж разошёлся и сейчас Олег Анатольевич звонил и сказал, что мы будем допечатывать. Слава богу, я ошибся, и даже в рейтингах в центральных книжных магазинах по разделу "экономика" мои эти книги "Капитализм и религия денег" занимают первые и вторые места. Меня это очень радует, не то, что некая гордыня авторская, а потому что люди уже устали от всей этой неолиберальной жвачки, от всех этих учебников экономики. Так что есть такая жажда, к сожалению, я был бы очень рад, если бы эту жажду утолял не только ваш покорный слуга, но еще, хотя бы человек десять. К сожалению, вот я смотрю направо, налево и не вижу нигде никакой поддержки, приходится одному махать шашкой в поле.
Капитализм. Здесь я начинаю запевку с того (работа писалась как раз в самый разгар финансового кризиса), должен сказать, что люди начали думать, искать ответ на вопрос "почему же всё-таки кризис произошёл?"
Начался определённый ренессанс марксизма. Я увидел в книжных магазинах "Капитал" Маркса, увидел другие какие-то работы марксистского толка, даже ленинские работы появились. Наверное, это не плохо, но в каком-то смысле это меня насторожило. Потому что, казалось бы, почти два десятилетия жили в условиях неолиберализма и вдруг на тебе раз – опять марксизм, т.е. хрен редьки не слаще.
Те преподаватели, которые сегодня читают курсы экономик-с, они ведь учились ещё в то время, на генетическом уровне у них менталитет и восприятие мира марксистское. Мне надо было как-то объяснить людям популярно, что такое марксизм, тем более что ваш покорный слуга учился и работал в те времена, когда марксизм был единственно верной теорией, и других теорий не было позволено ни изучать, ни преподавать. Я не только изучал, но и даже преподавал, отчасти поэтому я лучше знаю сильные и слабые стороны марксизма. Должен сказать, что я вижу две наиболее слабые, даже опасные для современного человека стороны марксизма, которые он не видит, и в результате он может заглотнуть всю эту марксистскую идеологию. Она может быть в любой другой упаковке – это разновидности экономического материализма, но дух марксизма он остаётся.
Первое. Старшее поколение помнит в истмате, в политэкономии, в научном коммунизме: одна из ключевых категорий – общественно-экономическая формация. Вся история, весь исторический процесс рассматривался как смена общественно-экономических формаций. Такая не хитрая схемка там: первобытное общество, рабовладельческое, феодализм, капитализм, ну, и коммунизм с двумя его фазисами. А саму общественно-экономическую формацию определяли как базис и надстройку. Базис это экономический базис, а надстройка – всё остальное: культура, правовые отношения, идеология, политика, религия, церковь. У Маркса даже в одном месте я прочитал, что религия это есть продукт производства. Причём, наша русская интеллигенция вполне так воспринимала на "ура" подобного рода откровения. Понятно, что это перевёрнутая с ног на голову картина общества, картина мира.
Безусловно, что в любом обществе есть базис, и этим базисом является духовный базис, духовно-религиозный базис. В разговоре даже с либеральной профессурой, они соглашаются с этим. Но одно дело знать, а другое дело иметь убеждения. Всё равно это поверхностно и преподавание любой общественной науки оно ведётся с позиции именно экономического материализма. Это даже не только экономика, это и история, это и социология с позиции экономического материализма. Марксизм – наиболее яркая, наиболее убедительная форма экономического материализма. Есть и другие разновидности, я из-за экономии времени не говорю о других формах.
Другой момент связан с тем, что Маркс увидел основное противоречие капитализма в противоречии между капиталом и пролетариатом. Как он понимал капитал, прежде всего это промышленный и торговый капитал. Если внимательно читать его работу "Капитал", то ростовщический капитал он выведен за рамки. Соответственно, все конфликты, все противоречия, все дисбалансы порождаются именно ростовщиками, но они-то у него оказались за кадром. А есть целый ряд достаточно конспирологических работ, которые говорят, что классик марксизма уже во второй половине своей жизни он выполнял некий социальный заказ, и заказчиками были ни больше, ни меньше, как Ротшильды. Я не исключаю это потому, что мне даже интересно листать какие-то учебники по истории экономических учений, я обычно всегда смотрю конец учебника, где есть именной указатель. Как правило, половина тех имён, которые там указаны (без хвастовства могу сказать), я могу рассказать биографии этих гениев, это, как правило, гении, которые писали по заказу.
Взять того же Адама Смита. Адам Смит это был сотрудник Ост-индской компании, безусловно, что он выполнял заказ английского капитала.
Давид Рикардо – один из классиков английской политэкономии, между прочим, близкий друг Ротшильда Натана, вместе с ним спекулировали на фондовых биржах.
Мне уже в какой-то момент стало не интересно изучать биографии, потому что результат всё время один и тот же. Были, конечно, интересные случаи, когда люди писали не под заказ, но они находились в нужное время, в нужном месте. Ничего не могу сказать насчёт Джона Мейнарда Кейнса. Просто его идеи христианские появились в нужный момент, в нужное время, и кейнсианство стало использоваться для того, чтобы вытягивать западную экономику из ямы кризиса, который наступил в двадцать девятом году. Не было бы кризиса – не было бы кейнсианства, не было бы такой славы Джона Мейнарда Кейнса, и мы бы читали, может быть, в каких-то энциклопедиях, что он, да, был там достаточно высокопоставленный финансовый чиновник, но не более того.
Очень интересно изучать историю экономики именно через персоналии. С другой стороны есть действительно много интересных, самобытных авторов, которые незаслуженно забыты и которые, с моей точки зрения, должны действительно изучаться. Я понимаю, что в современных условиях некоторые из этих авторов не могут изучаться в светской высшей школе, но, скажем, в духовной академии и на высших богословских курсах они могли бы изучаться. Вот я упомянул Русское экономическое общество имени Сергея Фёдоровича Шарапова.
Я задаю вопросы историкам, философам, богословам, экономистам:
– Кто такой Сергей Фёдорович Шарапов?
Один из десяти сказал:
– Где-то что-то слышал.
- А что читал? "Бумажный рубль" читал?
- Нет, не читал.
А меня студенты аспиранты читали "Бумажный рубль" и после этого они уже не могут читать никакие другие книжки, которые пишутся западными авторами. Это интересный автор и на самом деле. Мы провели два с половиной года назад серию встреч, посвящённых столетию со дня смерти Сергея Фёдоровича Шарапова, были интересные доклады, и народ уже не хотел расходиться, и уже, как некий такой крик отчаяния, кто-то из аудитории сказал: "Давайте мы будем постоянно встречаться".
Вот так родилась идея общества - Русского экономического общества имени Сергея Фёдоровича Шарапова, потому что это общество родилось на шараповских чтениях. Первые полтора года наши заседания Русского экономического общества проходили промыслительно на территории Донского монастыря, правда, ни разу выступить на богословских курсах нам не удалось. Надеюсь, что бог даст, мы будем чаще встречаться.
Что ещё сказать?
"Религия денег" – это тоже очень интересная книга, с какой точки зрения? Не часто люди в России, которые пишут на темы духовные, на темы религиозные, на темы церковные балуют нас какими-то откровениями, касающимися понимания того, что такое капитализм, именно духовное осмысление. Наши отечественные православные авторы, к сожалению, чаще всего в качестве высшего авторитета рассматривают такого немецкого социолога, как Макс Вебер "Протестантская этика и дух капитализма".
Вот удивительно, что немцы написали, это было более ста лет назад, а потом появился Вернер Зомбарт, который написал "Евреи и хозяйственная жизнь". Кстати, Зомбарт и Макс Вебер они одно время преподавали в одном университете и постоянно спорили по поводу духовно-религиозных корней капитализма. Если говорить коротко, то из самого названия работы Макса Вебера видно, что Вебер считал, что корни капитализма это протестантизм. А вот Зомбарт говорил: "Нет, корни капитализма это иудаизм".
Забавно, конечно, мне было читать эту дискуссию и их работы, потому что на самом деле никакого противоречия нет. У наших святых отцов, может это у Феофана Затворника, а может это у Иоанна Кронштадского, где было прямо сказано, что протестантизм это, как бы сказать, незаконнорожденное дитя от блудодеяния иудаизма и католицизма. В этом смысле особых противоречий нет, а генетические родственные связи иудаизма и протестантизма они достаточно чётко просматриваются. Конечно, я считаю, что и Вебер и Зомбарт незаслуженно забыли католицизм, потому что, действительно, блудодеяние иудаизма и католицизма имело место быть, без этого не было бы реформации, без этого не было бы протестантизма. Это очень интересная часть нашей земной истории, к сожалению, она очень не полно освещена. Вот история взаимоотношений римского престола и еврейских ростовщиков – это интереснейшая тема, отчасти она высвечивается эта тема, скажем, в целом ряде романов, посвящённым тамплиерам. Тамплиеры, это по сути дела некий инструмент римского престола. Тамплиеры, которые занимались ростовщичеством, имели тесные бизнес связи с еврейскими ростовщиками. И на Западе, и в наших учебниках говорят: капитализм явился в результате буржуазных революций. Первая буржуазная революция – Голландия, вторая буржуазная революция – Англия.
Я тогда задаю вопрос:
- Если капитализм появился в 16-17 веках, что же тогда было в Италии, 13 век? Там было несколько десятков банков, которые занимались серьёзным достаточно бизнесом, ростовщическим бизнесом. Это что? Капитализм? Или это что? Был уже капитализм.
Когда я начал всё это раскручивать, выяснилось, что капитализм был не только в 19 веке, как обычно нам преподают, что вот промышленная революция в Англии и пошёл капитализм. Нет. Капитализм был гораздо раньше. Капитализм был в Италии. Когда я начал читать Теодора Моммзена "История Рима", вдруг я нахожу у Теодора Моммзена такое понятие, как древний капитализм, античный капитализм – меня это очень заинтересовало. Если мы исходим из такой методологической посылки, что основа капитализма это ростовщичество, то мы тогда должны признать, что и в древнем Риме было ростовщичество.
Откуда в древнем Риме взялось ростовщичество? Давайте внимательно почитаем Новый Завет, Ветхий Завет – ростовщичество было. Там много, кстати, интересного исторического материала, который, с моей точки зрения, недостаточно полно освещён и прокомментирован. Вот у меня есть рукопись одной неопубликованной книги, она частично вошла в этот том, называется "Иерусалимский храм, как международный финансовый центр". Уже там был капитализм, Христос ходил по Палестине, ходил по Иерусалиму и он был в этой самой среде. Там, конечно, нет слова капитализм, но если мы говорим про ростовщичество, как основу капитализма, то ростовщичество там было.
Вы знаете, что в рамках иудаизма сформировалась система двойных стандартов, т.е. можно и нужно брать процент с инородцев, иноверцев. Своим надо прощать, или не брать процент, а если уж ты взял, то есть такое понятие, как юбилейный год, каждые семь лет ты должен прощать, а каждые пятьдесят лет ты должен возвращать заложенную землю. Всё было продумано, всё было чётко и понятно. Другое дело, что те же самые мытари занимались ростовщичеством. А откуда они-то взялись? Если мы читаем жизнь ветхозаветных иудеев, то поначалу ничего этого не было.
Вавилонский плен. Они подцепили эту заразу ростовщичества именно в Древнем Вавилоне. Именно там возник капитализм. Я бы сказал, конечно, не там он возник, если глубже ещё копать, то это Шумерское царство. Но это уже для историков. И поэтому смешно читать Макса Вебера, что оказывается капитализм возник на волне протестантизма. Это уже какая-то фаза этого капитализма, не более того.
В своей первой книге я как раз говорю о том, что после уже реформации началась перманентная денежная революция. Вернее революция началась ещё в недрах западного католицизма. Сначала это была частичная легализация процента на чисто идейной основе, Фома Аквинский он частично реабилитировал ростовщичество. Если внимательно читать католиков. То мы увидим, что там уже идут отступления. А почему? Понятно почему, потому что надо было как-то обосновать если не откровенную прямую ростовщическую деятельность римо-католической церкви, то, по крайней мере, некие контакты этой римо-католической церкви с иудаизмом, который взял на аутсорсинг все эти не совсем благородные операции по ростовщичеству.
Поэтому первая фаза этой перманентной денежной революции - это частичная легализация. После реформации произошла уже полная легализация ростовщического процента – это вторая фаза. Третья фаза – это возникновение депозитных операций. Классический ростовщик, это ростовщик, который работает за счёт своего капитала. Есть у меня, предположим, тысяча единиц денежных, я их даю в рост. Но ведь можно по-другому работать. Можно брать на депозит какие-то деньги и под них выдавать некие бумажные расписки, поначалу соотношение один к одному, а потом, поскольку люди предпочитают бумажную форму денег металлической, через некоторое время появляется соблазн – золото у меня на сто единиц, а выпишу-ка я бумажек на двести единиц. То есть появляется уже не полное или частичное покрытие обязательств ростовщика. Он уже перестал называться ростовщиком, потому что депозитно-кредитные институты это уже банки. Не полное покрытие обязательств это фактически возможность делания денег из воздуха. Я не буду сейчас рассказывать, потому что люди в то время прекрасно понимали, что такое не полное или частичное резервирование обязательств. Прошло, наверное, сто, двести лет пока это стало нормой жизни.
А сегодня даже современный человек не задумывается – а почему, с какой стати банк не имеет полного покрытия своих обязательств. Если мы посмотрим на баланс банка, мы скажем – банкрот. Но Quod licet Jovi, поп licet bovi - что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку. Если бы такой баланс имела какая-то строительная компания или какая-то сельскохозяйственная компания, её немедленно бы обанкротили, потому что там нет полного покрытия. А здесь, на самом деле, это норма жизни и способ производства денег из воздуха. Это третий этап денежной революции.
Дальше. Тут хронологически не всегда в отдельных странах это совпадает такие этапы, как создание центральных банков. Первый такой полноценный Центральный Банк – это Банк Англии 1694 год. Надо сказать, что люди во многих странах достаточно хорошо понимали, в отличие от современного поколения, что такое Центральный Банк, поэтому там война шла не на жизнь, а на смерть, чтобы Центральных Банков не было. Особенно ярко эта борьба проявилась в Соединённых Штатах. Первые поселенцы в Соединённых Штатах это были люди пассионарные, люди, привыкшие к свободе, ли, которые прекрасно понимали, что такое деньги, и понимали что такое банк, и что такое Центральный Банк. Поэтому потребовалось почти полтора столетия для того, чтобы американскому народу навязать Центральный Банк. Там вся американская история, практически вся история от основания североамериканских соединенных штатов до 1913 года её нельзя понять без этой борьбы американского народа против навязывания Центрального Банка.
Я иногда так разговариваю с людьми, которые преподают историю Соединённых Штатов, они её не понимают до конца, всей этой драмы, всей этой интриги, борьбы президентов, борьбы против президентов. Скажем, Эндрю Джексон, это сороковые годы 19-го века, у него был один лозунг предвыборный кампании, он говорил: "Или Центральный Банк и никакого Эндрю Джексона, или Эндрю Джексон и никакого Центрального Банка"
Это интересная, конечно, история, можно несколько часов говорить о том, как велась эта борьба, и почему она завершилась поражением противников Центрального Банка в декабре 1913 года, всё-таки был создан Центральный Банк, правда назывался он и называется очень лукаво - Федеральная Резервная Система Соединённых Штатов. На самом деле, конечно, это не федеральная, и не резервная, и не система, по каждому слову можно отдельно говорить.
Не думайте, что промывка мозгов и конвейерное производство дураков налаживается только в России, в Америке оно давно уже налажено. В девяностом году вашему покорному слуге пришлось выступать в одном из престижных американских университетов Беркли, штат Калифорния, на экономическом факультете. Меня просили выступить по советской экономике, ещё Советский Союз существовал. Мне показалось продуктивным и интересным, если бы американские студенты слышали некий сравнительный анализ советской и американской модели экономики, тем более что по своей кандидатской диссертации я американист. Не хвастаясь, могу сказать, что американскую экономику я немножко знаю.
Когда я сказал, что у нас совершенно разные типы денежно-кредитных систем и что у нас государственная система, которая возглавляется Государственным банком, а у них частная, которая возглавляется частным федеральным резервом, они на меня посмотрели очень удивлённо и испуганно, они не поверили мне, это студенты американо-экономического факультета американского университета Беркли. Спор разгорелся, благо в аудитории находился телефонный справочник и по телефонному справочнику (они делятся на три раздела: жёлтые, белые и синие страницы, государственные организации в одном разделе) они с большим удивлением узнали, что Федеральная Резервная Система находится в разделе корпораций, а не в разделе государственных учреждений. Это к вопросу воспоминания двадцатилетней давности – что из себя представляет американская студенческая аудитория.
Возвращаясь к книге "Религия денег", я хотел бы сказать, что здесь я после такого векового молчания поднимаю этот вопрос – а каковы же действительно духовно-религиозные корни капитализма. Естественно, подвергаю критическому анализу и Макса Вебера, и Зомбарта, хотя у них много интересного фактического материала. Уже после того, как я опубликовал все эти свои книги, я продолжал додумывать вопрос корней капитализма, вышел на первопричину. Вся человеческая история представляет из себя две линии, или две цивилизации. И вот та цивилизация, которую мы ассоциируем с капитализмом, это каинистская цивилизация. Другая линия – это авелева цивилизация. Вот так совсем коротко.
На Русской народной линии (Информационно-аналитический портал) есть мой большой материал, он был опубликован в конце января или начале февраля текущего года, где я как раз объясняю, что такое человеческая история с точки зрения борьбы этих двух линий каинистской и авелевой цивилизации. Безусловно, что Авель он пал от рук убийцы Авеля, но, тем не менее, продолжателем этой линии был Сиф и с определённой долей допущения можно говорить, что это авелево-сифовая цивилизация.
И тут я перехожу логически и хронологически ещё к одной книге, которая, честно говоря, вызвала у меня немало негативных эмоций, это она сейчас так называется "Мировая кабала или ограбление по". Где-то прошлым летом я дал рукопись издательству "Алгоритм" с рабочими названиями. У меня там были такие рабочие названия, как "Заговор ростовщиков", "История денежной революции". Они мне звонят где-то в ноябре 2012 и поздравляют, говорят: "Ваша книга вышла". Без договора, без согласований. Я пошёл в магазин и вижу: книжка другое оформление, там какой-то поросёнок изображён. Они потом говорили, что это не поросёнок, а копилка, достаточно такой кич. Называлась книга "Мировая кабала, ограбление по-еврейски".
Я говорю:
- Я в принципе занимаюсь еврейским вопросом, но в этой книге я не о еврейском вопросе писал.
- Валентин Юрьевич, поймите, книга так лучше пойдёт.
- Это ваши проблемы. Вы со мной даже договор не заключили.
Короче говоря, пришлось мне советоваться с разными юристами, издателями. Кто-то говорил, что надо с ними судиться, кто-то говорил, что с ними судиться не надо, потому что если начнёшь судиться, то точно подольёшь бензинчика в огонь, и тогда точно разразится скандальчик местного масштаба. Короче говоря, мы договорились во внесудебном порядке разрешить наш конфликт и убрать слово "еврейски". Я написал небольшое предисловие, где я объясняю, почему надо убрать это слово, не потому, что я чего-то боюсь, не потому, что я отрицаю существование еврейской проблемы. И как раз кто-то из моих уже читателей сказал, что Валентин Юрьевич, никому ещё так лаконично на четырёх страницах не удалось объяснить, что такое еврейский вопрос. Мне просто не хотелось выступать в роли козла-провокатора, который ещё подливает масла в огонь. Так, в предисловии всё объясняется: кто такие евреи, и что такое иудаизм, какое это имеет отношение к православию. Я понимал, что утомлять читателя длинными исследованиями нельзя, поэтому на четырёх страницах я это всё изложил, а дальше – один к одному перепечатка той самой рукописи. Вот такая была забавная история, слава богу, что она закончилась так мирно и забавно.
Я на этом и кончаю, потому что по лицам вижу, что есть масса вопросов, тем более что уже и письменные вопросы пришли.
Вопрос: Какую модель экономики вы можете предложить вместо существующей?
Валентин Катасонов: Давайте мы всё-таки иметь в виду, что модель экономики создаётся под определённый тип человека, под определённое общество. Вот у человека есть какая-то фигура, он говорит: "Ты мне там купи в магазине костюмчик". Без размера, безо всего, и, как правило, вы понимаете – какой будет результат: либо костюмчик будет висеть, либо его одеть нельзя будет. Точно так же и здесь – говорить о модели экономики можно тогда, когда мы поймём кто мы и что мы. На данный момент мы должны понимать, что идёт необъявленная война. Вспомните Великую Отечественную войну – мы особенно не занимались экономикой, вернее, мы занимались производством, но строительством мы не занимались. Экономика в переводе с греческого – домостроительство. Вот кончится война – будем строить.
Возникает вопрос, а всё-таки, Валентин Юрьевич, на первое время какие сгодятся модели?
Я говорю:
- Вы знаете, на первое время сгодятся чертежи той экономики, которую мы имели в советское время.
- А почему вы так считаете? Это же была неэффективная экономика.
- А кто вам сказал, что она была неэффективная?
- Ну, как – везде пишут, что Советский Союз рухнул из-за неэффективной экономики.
Разговор был не просто с каким-то человеком абстрактным, а человеком православным.
Я говорю:
- Ты же вроде православный человек, ты понимаешь, как устроено общество: есть духовный фундамент, и есть надстройка, в том числе и экономика. Почему рухнул Советский Союз? Потому что был слабый, разрушающийся духовный фундамент. Экономика не соответствовала этому слабому фундаменту, экономика была гораздо более прочной, чем этот фундамент. Я это так говорю на таком философском, метафизическом уровне, могу перевести на более конкретный уровень. Поскольку я тут упомянул, что я тут немножко американист по своему образованию, по своему опыту, мне приходилось заниматься сравнительным анализом советской и американской экономики. Должен сказать, что наша экономика выглядела неплохо, более того, набирала очки по сравнению с американской. Американцы умели пускать пузыри, в том числе информационные пузыри, статистические пузыри и это – особая тема.
Некоторые наиболее добросовестные экономисты уже в конце семидесятых годов сами констатировали, что Америка начинает отставать экономически от Советского Союза. Поэтому я думаю, что чертежи тех стен и крыши они вполне сгодились бы.
Первое что необходимо, конечно, восстановление государственной монополии внешней торговли, страна открыта.
Я уж не говорю о том, что необходимо срочно денонсировать наше соглашение о членстве в ВТО. Я не понаслышке, я общаюсь с предпринимателями, вижу, что уже неполный год, прошедший с момента подписания протокола о присоединении, уже даёт свои отрицательные плоды.
Дальше. В середине прошлого десятилетия была проведена валютная либерализация – фактически свободная циркуляция капитала через границу. Безусловно, необходимо срочное введение запретов и ограничений на трансграничное движение капитала. И наконец, Last but not least - последний по списку, но не по значению – это срочная реорганизация Центрального Банка. Центральный Банк Российской Федерации на самом деле это филиал ФРС. Центральный Банк Российской Федерации это даже не Центральный Банк, это валютное управление. Есть такое понятие Currency board, это фактически валютный обменник. Денег в экономике ровно столько сколько валюты в резервах.
Центральный Банк не столько думает о том, чтобы подпитывать экономику деньгами, сколько он думает о том, чтобы покупать американский трежерис и фактически финансировать американский бюджет и военные приготовления. Центральный Банк работает на нашего геополитического противника. Я говорю де факто, я не говорю, как там говорит Путин, что это наши партнёры, это понятно. Это дипломатический язык, а если говорить в закрытых кулуарах, то это, конечно, наш главный и единственный геополитический противник и мы его продолжаем финансировать.
Я всё-таки десять лет проработал в Центральном Банке и за это время продумал немало по поводу того, что такое Центральный Банк, какова роль, место Центрального Банка в жизни любой страны. По сути дела это государство в государстве. Но это государство, которое скорее подчиняется Вашингтону, а если говорить точнее, то не Вашингтону, а главным акционерам Федеральной Резервной Системы.
И вообще мировую политику следует рассматривать через призму интересов главных акционеров Федеральной Резервной Системы. Условно говоря, главные акционеры ФРС это клан Ротшильдов и клан Рокфеллеров. Безусловно, в каких-то вопросах они консолидируются, скажем, в годы холодной войны была высокая степень консолидации усилий этих двух кланов по разрушению, обрушению Советского Союза и социалистического лагеря. Безусловно, что сейчас у них есть достаточно много разногласий, и я внимательно слежу и вижу, как эти разногласия проявляются в разных частях мира. Изначально вскрывали Китай Рокфеллеры, сейчас инициативу перехватили Ротшильды. Ротшильды пытаются направлять Китай в нужное им русло, в какой – это тоже особый разговор.
Говоря о выборе модели, давайте сначала думать о войне и о том, как в ней победить, а уже потом будем. На первое время у меня чертежи есть, дай бог мне дожить до этого времени, я готов тогда помогать выстраивать эту экономику.
Вопрос: Как функционировала экономика в царской России?
Валентин Катасонов: Тоже очень интересный вопрос. Я должен вам сказать, что сейчас у меня в издательстве Института Русской Цивилизации есть большая рукопись. К сожалению, уже почти год прошёл, как она лежит, к сожалению, денег на издание нет. Она называется "Сергей Фёдорович Шарапов и его эпоха". Там и о других государственных политических деятелях и экономических мыслителях, и об экономике дореволюционной России. Я вам должен сказать, что Россия и капитализм несовместимо. До начала первой мировой войны Россия пятьдесят лет существовала в условиях капиталистического эксперимента. Этот эксперимент довёл Россию до серьёзного экономического упадка. Есть люди, которые достаточно поверхностно оценивают, анализируют состояние России до начала первой мировой войны. Они говорят о том, что строили железные дороги, о том, что кипела жизнь в двух столицах, о том, что у нас появился золотой рубль.
Мне хотелось немножко остановиться на золотом рубле. Пожалуй, именно золотой рубль это и был тот опасный, смертельно опасный шаг, который привёл Россию к 17-му году. Я понимаю, что есть духовные причины, но есть и такой экономический срез проблемы. Любой грамотный финансист понимает, что если ты вводишь золотой стандарт, значит, ты подсаживаешь свою страну, свою экономику, свои финансы на иглу золотых кредитов.
Кто навязывал золотой стандарт миру в 19 веке?
Ротшильды.
Почему навязывали?
В результате наполеоновских войн Ротшильды сконцентрировали в своих руках львиную долю мировых запасов золота. Золото не должно лежать, золото должно работать. Для этого оно должно быть востребовано. Лучший способ востребования это предложить другим странам или навязать другим странам золотой стандарт. В Англии Ротшильды себя чувствовали хозяевами, они в 1819 году приняли закон о золотом стандарте, и Англия существовала уже в условиях золотого стандарта. Ни одна из других стран не хотела присоединиться к золотому стандарту, за исключением Австралии, Канады, понятно, это всё британское содружество. Там дана команда из Лондона, щёлкнут каблуками и введут всё, что надо.
А вот европейская континентальная экономика не хотела, ни в коем случае не хотела золотого стандарта. Здесь я должен упомянуть в этой аудитории имя Бисмарка. Обычно Бисмарка всегда называют железным канцлером, а я бы его назвал золотым канцлером. Почему? По очень простой причине. Вполне вероятно, что Бисмарк находился в определённой зависимости от Ротшильдов, вполне вероятно, что эта зависимость Бисмарка от Ротшильдов увеличилась в результате той сделки (я почти уверен, что такая сделка была), Бисмарк хотел объединить Германию, отдельные княжества. Безусловно, что нужна была некая экономическая и политическая поддержка, прежде всего со стороны Ротшильдов.
Ротшильды сказали:
- Хорошо. Мы окажем вам содействие, в обмен вы нам тоже окажите услугу – введите у себя золотой стандарт.
На что Бисмарк, разводя руками, говорит:
- Я не могу ввести золотой стандарт, потому что у меня нет золота".
Ротшильды говорят:
- У вас, господин Бисмарк, будет золото.
И тут начинается франко-прусская война. Франко-прусская война кончается победой Германии, и Франция должна заплатить контрибуцию в размере пяти миллиардов золотых франков. Откуда у Франции пять миллиардов золотых франков? Франция обескровлена. У Франции (я проверял по разным источникам) золота было не больше чем на 200-300 миллионов золотых франков. Ротшильды объявили подписку на заём Франции, золотой заём Франции. Все страны отдали под козырёк и подписались под золотой заём. Франции было предоставлено пять миллиардов золотых франков и эти пять миллиардов золотых франков перекочевали затем в Германию. Германия уже в 1873 году объявила о введении золотого стандарта.
Без учёта этих интриг историю западной Европы девятнадцатого века мы не поймём. Вся история девятнадцатого века это борьба за навязывание Европе золотого стандарта. Такие попытки навязывания золотого стандарта постоянно велись в отношении России, даже на историю Крымской войны можно посмотреть под этим углом зрения. Я боюсь увлечься.
Окончилось это тем, что в 1897 году благодаря усилиям реформатора министра финансов Сергея Юрьевича Витте Россия всё-таки получила золотой рубль. А дальше всё очень печально: дальше 905-й год, 907-й, февраль 17-го. Наши ура-патриоты говорят о том, что Россия накануне первой мировой войны уже занимала пятое-шестое места по многим видам продукции. А по внешней задолженности Россия находилась на первом месте. Потому что золотой стандарт в разных странах он совершенно разный. Слово "стандарт" немножко дезориентирует слушателей и читателей. Потому что в России золотой стандарт – это сто бумажных рублей под обеспечение ста единиц золота. А в какой-нибудь Бельгии тоже золотой стандарт, но там сто денежных бумажных единиц под обеспечение двадцати единиц золота. То есть мы оказались святее папы римского в очередной раз. Я думаю, что Сергей Юрьевич Витте, конечно, был масоном тридцать третьего градуса. Есть много достаточно таких серьёзных подтверждений этому. Даже если этого не знать и внимательно проанализировать все шаги, все решения, которые принимал реформатор Сергей Юрьевич Витте, это видно. Поэтому, конечно, ситуация с экономикой в России была просто ужасна. Формально, как бы, не всё было так плохо.
Любая экономика, любая, даже экономисты об этом забывают, имеет активы и пассивы. Как монета с двумя сторонами, как медаль с двумя сторонами. Вот ура-патриоты нам рассказывают про Россию до революции, рассказывая про её активы. Да, железные дороги, да, там металлургические заводы, да, там Путиловские заводы – это одна сторона медали, это называется в экономике активы.
Другая сторона называется пассивы – обязательства. Обязательства это государственный долг. Обязательства – это обязательства перед иностранными инвесторами, которые во многих отраслях уже захватили более половины всего уставного капитала. Параллели сегодняшней России с той Россией очень напрашиваются, только сегодня ситуация намного хуже. Она намного хуже по той простой причине, что в те времена не было оффшоров. Сегодня достаточно много говорят о том, удастся ли нам вернуть те деньги и те активы, которые наши олигархи и коррумпированные чиновники вывели за рубеж. Я по своим оценкам говорю – порядка трёх триллионов долларов. Некоторым кажется это завышенная оценка, но это порядка трёх триллионов долларов.
Я говорю:
- Постойте, у нас есть ещё более серьёзная проблема. У нас в оффшорах находится двадцать пять триллионов.
Говорят:
- Как? Откуда? Ни в одной статье, ни в одном выступлении.
- Постойте. У нас практически вся крупная экономика (я имею в виду крупные и средние предприятия) зарегистрированы в оффшорах. Это фактически экспорт активов, не экспорт капитала, а экспорт активов. Я примерно оцениваю наше национальное богатство и примерно представляю, какая часть этого национального богатства находится в оффшорах. Вот о чём надо сегодня думать – как нам вернуть эту экономику. Правда, физически она находится здесь, де-юре она находится там.
Поэтому я вам перечислял программу неотложных действий в условиях необъявленной войны, можно добавить ещё один пункт – немедленное принятие Указа Президента о переоформлении всех наших компаний в Российскую юрисдикцию в течение одного месяца. Я могу дальше расшифровывать, у меня даже есть проект такого Указа, который я готов передать президенту Российской Федерации.
Я немножко так увлекаюсь, поэтому, конечно, на все вопросы ответить не могу.
За каждым вопросом очень серьёзные пласты проблем.
Вопрос: Могли бы вы охарактеризовать научный мир учёных учреждений с точки зрения враждебности к нашей стране.
Валентин Катасонов: Вы знаете, мне трудно говорить про всех учёных, тем более что я экономику не считаю наукой, поэтому я не знаю чем там, в Российской Академии Наук занимаются доктора и кандидаты экономических наук. Я хотел бы тут немножко вспомнить русскую экономическую философскую мысль. Долгое время я, пожалуй, был таким чудаком, когда говорил, что нет экономической науки. Объяснял, что нет законов, нет понятийного аппарата. Но тут недавно сподобился полистать работу Владимира Соловьёва "Оправдание добра" и там где-то на пяти-семи страницах наш русский философ прямо говорит о том, что экономика это не наука, и я тоже говорю, что экономика это не наука, это сфера культуры, это сфера искусства.
Можно, конечно, говорить, что медицина это наука, но по большому счёту хороший врач это, прежде всего искусный человек, который действительно обладает какой-то интуицией, который не будет всем прописывать одни таблетки. Каждому пациенту своя программа лечения. А если проводить параллели с медициной, я могу сказать, что экономика действительно похожа на медицину. Только в нашей экономике, к сожалению, нет лечащих врачей. Вы знаете, что в медицине есть диагносты лечащие врачи, есть хирурги, есть анестезиологи, есть психотерапевты. У нас, пожалуй, есть только психотерапевты, которые говорят "всё хорошо, прекрасная маркиза", а диагностов нет. Есть такая организация, которая называется Высшая Школа экономики. Я думаю без комментариев, это не наука, тем более что у меня была где-то публикация на Русской народной линии "Экономический рост, как форма религиозного сознания". Это был мой ответ некоторым "учёным" из Высшей Школы экономики, которые там писали про связь экономики с религией, но это просто смешно, это просто детский лепет.
На самом деле экономический рост сегодня мало какой доктор или кандидат наук не будет использовать в своём выступлении или в своих публикациях слово "экономический рост". С моей точки зрения экономический рост это проявление болезни. Потому что экономический рост нужен той экономике, в которой процветает ростовщичество. Человеку не нужен рост, потому что это рост, будем так говорить, онкологический рост.
Не знаю, какие дружественные там есть институты, организации в Академии Наук, наверно есть физики, математики, химики. Экономика, это что-то такое, какой-то союз жрецов, некая такая парамасонская организация. Иногда говорят: "Валентин Юрьевич, вы столько книг написал, почему вы до сих пор не в Академии Наук?" Я говорю: "Я не хочу вступать. А почему вы меня не спрашиваете, почему я до сих пор масоном не стал, например. Не хочу я туда, потому что там я нутром своим и своей шкурой чувствую, что это не мой мир, это некая парамасонская среда.
Кстати, само слово "академия" тоже очень интересно. Есть одна из версий, что первая академия были академия тех самых иудеев, которые бежали из Иерусалима и основали свои академии в Вавилоне, где и писался их талмуд Вавилонский талмуд. Я задавал вопрос даже академикам, я говорю; "Вы можете рассказать, откуда произошла академия?"
Почему-то только Платона вспоминают, академия Платона, а то, что были ещё и другие академии. А в этих академиях, кстати, были доктора. Не могут объяснить – откуда "доктор" взялся. Но я грешным делом, узнал об этом уже после того, как стал доктором.
Вопрос: Формирование экономической политики в России имеет закрытый характер, не обсуждается публично. Например, при вступлении в ВТО мнение РАН никак не учитывалось. Как в этих условиях выбирать темы научных исследований в области государственного регулирования экономики?
Валентин Катасонов: А я даже не знаю что это такое научные исследования в области государственного регулирования экономики. Я только что говорил о том, что экономика это искусство. Для того чтобы понять, набить руку, и стать профессионалом в этой сфере искусства, ну, наверно, надо иметь какой-то минимальный практический опыт. Потому что, находясь в кабинете, и что-то такое сочиняя, конечно, сложно понять некоторые нюансы. Я не могу похвастаться, что у меня очень большой опыт работы, но с Минфином я работал, в Центральном Банке я работал, с Международными финансовыми организациями я тоже соприкасался, то есть, какой-то минимальный опыт необходимо иметь. Экономист без практического опыта это что-то такое школярство. Я уже сорок лет преподаю, в общем, сорок лет параллельно я чем-то ещё занимаюсь. Так вот как-то моя жизнь устроена. Быть чистым преподавателем, конечно, не безопасно, можно оторваться от реальной жизни. С другой стороны, находясь в реальной жизни, тоже достаточно тяжело. Вот десять лет я работал в Центральном Банке, но параллельно десять лет я руководил кафедрой. Потому что, находясь в Центральном банке, можно просто сойти с ума. Недавно одного видел достаточно серьёзного чиновника из Центрального Банка (не буду называть фамилию), он мне признался: "Да, - говорит, - атмосфера очень тяжёлая и гнетущая, но меня спасает только то, что я преподаю". Потому что находится всё время вот в этой давящей атмосфере невозможно.
Поэтому, кто формирует эту политику? Безусловно, что надо говорить, всё называть своими именами. Я с самого начала говорил о том, что если мы точно определим некие понятия, будет яснее, понятнее, мы скорее найдём некие пути выхода. Правительство? Ну, с моей точки зрения это колониальная администрация. Колониальная администрация должна чётко выполнять те команды, которые поступают из метрополии. И любые какие-то отклонения колониальной администрации от линии метрополии они создают определённые напряги, определённые конфликты, иногда это кадровые перестановки. С моей точки зрения, центр управления это даже не Вашингтон, а Федеральная Резервная Система. Это, к сожалению, очень сложно понять, к сожалению это почт нигде не прописано, но я в своих книжках как-то пытался объяснить хотя бы общую принципиальную схему, почему именно ФРС.
Посмотрите на президента Обаму, что, он самостоятельный? Нет, конечно. А от кого он зависит? От главных акционеров Федеральной Резервной Системы. Поэтому говорить, что мы зависим от Вашингтона, это не совсем правильно. Чтобы нам прервать эту зависимость, необходимо, прежде всего, заняться Неглинкой, Центральным Банком.
Мне, не скрою, приходится общаться с депутатами Государственной Думы, которые иногда справедливо возмущаются политикой Центрального Банка. Где-то в Интернете есть видеоролик, там собрался партийный актив КПРФ, они меня слушают, я им рассказываю, как устроены Центральные Банки. Потом съемка закончилась, началась такая неофициальная часть: "Валентин Юрьевич, что нам делать-то, нам как – за Набиулину голосовать или против?"
Я говорю:
- Ну, вы поймите, вы готовы положить живот свой? Потому что взять Центральный Банк это намного тяжелее, чем даже Суворову взять крепость Исмаил. Вы до конца осознали вообще, что такое Центральный Банк?
Мне кажется, что единицы в Государственной Думе понимают, что такое Центральный Банк, а может быть прикидываются – мне трудно сказать. Поэтому начинать надо с осады, захвата именно Центрального Банка. Даже ещё Ленин в апрельских тезисах писал что захватить: вокзалы и банк, там телеграф. Банк обязательно, без этого никак. Так что никакой своей самостоятельной политики пока я не вижу. Всё, что там озвучивается с высоких трибун – это просто сеансы психотерапевтического гипноза. Потому что мы судим по делам. Я, как экономист, смотрю статистику, я смотрю какие-то документы и, как врач, я ставлю диагноз, что самочувствие пациента ухудшается, что врач, который выполняет функции психотерапевта, пытается всем доказать, что он ещё и лечащий врач, он не является лечащим врачом.
Вопрос: Что произошло на Кипре?
Валентин Катасонов: На Кипре был пущен пробный шар. Кипр маленькая страна, но с Кипра начнутся большие дела. На Кипре, как на кошке, потренировались. На Кипре было произведено посягательство на священное, на священную корову, частную собственность – конфискация депозитов. Я не буду подробно говорить, там были посягательства на другие священные коровы, например, свободное движение капитала. Нам же доказывают, что мы такие нецивилизованные, в середине прошлого десятилетия мы провели полную валютную либерализацию. А на Кипре ввели жёсткие запреты на движение капитала.
На самом деле, сейчас в Европейском парламенте обсуждается европейский закон о том, что для спасения банков надо использовать не казённые деньги, как это было в 2008-2009 году, т.е. бюджетные вливания делать, а использовать деньги вкладчиков. То есть вкладчики, это не просто клиенты, которые положили там чемодан в камеру хранения, и это не кредиторы, которые могут требовать возврата своих денег с процентами. Нет. Вкладчики, это как бы добровольно-принудительные инвесторы. Вы становитесь совладельцем банка. Но при этом интересный момент. В Европе и в некоторых других странах, проценты по активным и пассивным операциям коммерческих и центральных банков стремятся к нулю. Скажем, в Швейцарии по депозитным операциям проценты стали отрицательные. Смотрите, что получается: депозитные средства в любой момент могут быть конфискованы под тем предлогом, что держатели депозитных средств должны участвовать в спасении банка, превращаясь в добровольно-принудительных инвесторов, и при этом проценты нулевые или отрицательные. Вы найдёте желающих пользоваться услугами такого банка? Думаю немного.
Поэтому, с моей точки зрения, мы сейчас с вами присутствуем в очень такой важный момент исторический, когда происходит либо стихийный, либо, скорей всего, планомерный процесс замены одной модели банковской на другую модель банковской системы. Я уже говорил про денежную революцию, выстраивание денежной кредитной системы на протяжении нескольких столетий. Но там эта модель строилась на чём? Проценты по депозитам, проценты по кредитам, а здесь на кредитных операциях банки сегодня ничего не зарабатывают.
Те же самые банки Уолл-стрит на чём они зарабатывают? Они зарабатывают на инвестициях и на спекуляциях, а не на кредитных операциях. Потому добровольно, наверно, люди перестанут пользоваться банками, но ведь кроме добровольности есть ещё и принудительность. И тут почему-то я всегда вспоминаю работу Гильфердинга "Финансовый капитализм" и его последующие работы, в которых он говорил, что капитализм он эволюционирует: был когда-то рыночный капитализм, промышленный капитализм, потом он стал финансовый капитализм. В этом финансовом капитализме доминируют банки над промышленными торговыми компаниями. Но банки это хорошо, потому, что банки ведут учёт и контроль, банки они регулируют всю экономику. Да, там двести лет, начиная с 1825 года в Англии кризисы перепроизводства, но банки всё учитывают, банки всё контролируют, не будет больше кризисов. Это назвали теорией организованного капитализма.
Даже старшее поколение, которое учило политэкономию, наверно ещё помнит, там есть раздел в политэкономии "критика буржуазных и социал-реформистских теорий", там вот как раз теория организованного капитализма. А между этим организованным капитализмом и социализмом никаких промежуточных ступеней уже нет.
То, что описывал Гильфердинг, он назвал тоталитарным обществом. Посмотрите Википедия, там происхождение слова "тоталитаризм". Я думаю, что не совсем правильно там говорят о первооткрывателях этого термина, всё-таки первым этот термин ввёл именно Гильфердинг сто лет назад, но не как негативное, а как позитивное явление. Он восхищался банками, он говорил, что банки ведут тоталитаризм в обществе и тоталитаризм это гарантия того, что все будут работать, не будет кризисов. Короче говоря, потом это уже Оруэл и другие писатели фантасты и футурологи описали, всё это мы видим. На самом деле, действительно, в ближайшее время мы можем лицезреть совершенно другую модель экономики, другую модель финансов и вообще другой мировой порядок.
Вот сейчас этот шпионский скандал разразился. Фактически, немножко приоткрыта вуаль этого процесса строительства нового мирового порядка. Там эта шпионская история, но это только маленькая часть того, что выстраивается в мире – электронный колпак. Причём, да, там шпионы ставят какие-то жучки, шпионы перехватывают телефонные разговоры. Но есть международная финансовая система.
А что такое международная финансовая система?
Это ещё информационная система, потому что современные деньги на 90% это безналичные деньги. Стало быть, они проходят через банки, стало быть, через банки проходит вся информация о самих сделках и о сторонах этих сделок. Эта информация в наиболее существенной части концентрируется в Центральных Банках и прежде всего в Федеральной Резервной Системе. А почему в Федеральной Резервной Системе? Потому что у нас сегодня главная мировая валюта это доллар. Да, может быть, в валютных резервах доллар где-то конкурирует с евро, но если мы возьмём евро как инструмент расчётов и платежей, то чаще всего используется пара: какая-то валюта и доллар, потому что все сделки совершаются в долларах. Нефтяные сделки, золотые сделки – любые сделки в долларах. А что это означает? А это означает, предположим, что какой-то наш предприниматель решил совершить какую-то сделку с украинским предпринимателем. Он совершает эту сделку в долларах, а любые долларовые транзакции проходят через корреспондентские счета в американских банках. А стало быть, Федеральная Резервная Система всё знает и о сторонах этой сделки, и о содержании этой сделки.
Поэтому шпионский скандал, связанный со Сноуденом, это просто детский лепет по сравнению с тем, что уже выстроено и о чём, к сожалению, средства массовой информации молчат. Это контуры мировой финансовой системы, мирового информационного колпака. Это что-то наподобие такого электронного концлагеря.
Я ещё сорок лет назад начал читать кое-какие книги римского клуба. И уже было видно по этим работам римского клуба, скажем, работа Медоуза "Пределы роста" или Форрестер "Мировая динамика" – куда они гнут. Слишком много людей в мире. И поэтому, когда я слышу какие-то разговоры насчёт золотого миллиарда, мне становится и смешно, и грустно. Потому что на самом деле планы немножко другие. Есть золотой миллион – это акционеры ФРС и какие-то их родственники. И есть грязный миллиард, а остальные просто не нужны. А грязный миллиард – это концлагерь. А концлагерю деньги не очень нужны. Поэтому деньги это категория историческая: когда-то денег не было, и когда-то их опять не станет.
Я не хотел бы нагнетать страсти, просто объясняю, чтобы люди понимали, что мы действительно находимся в условиях жёсткой и необъявленной войны. Для того чтобы мы понимали, кто есть духовный враг, кто есть политический враг, кто есть даже финансовый враг – мы их всех должны понимать, все уровни проблемы мы должны чувствовать.
Вопрос: История на Кипре будет повторяться?
Валентин Катасонов: Безусловно. Так не успели мы прийти в себя от Кипра, как началась история под названием оффшорликс, когда некая международная организация журналистов вдруг обнародовала данные о клиентах оффшоров, там гигантский массив информации. Я, как специалист в области оффшоров, могу сказать, что эта информация добывалась достаточно профессионально. Журналист её добыть не может. На чёрном или сером рынке цена этой информации, которую они обещают выбросить, составляет порядка одного миллиарда долларов. Они её выбросили. Понятно, что международный союз журналистов-расследователей это некое просто прикрытие, за этим находятся некие спецслужбы. Раскрыли какой оффшор? Британские Виргинские острова. А Британские Виргинские острова там каждый второй – наш.
Я уже пытаюсь как-то объяснять и депутатам, и предпринимателям о том, что ребята, вы уже всё проспали. Но, к сожалению, во что-то верят.
Вопрос: А как современная ситуация в мире, в данном случае в Сирии, связывается с теми планами финансовых групп?
Валентин Катасонов: Я тут не могу себя назвать большим специалистом в области геополитики. Я могу просто коротко сказать, ссылаясь на своих друзей, которые занимаются этим профессионально. Они говорят, что если сломать Сирию, следующими будем мы. Так что в этом смысле мы должны понимать, что Сирия, это достаточно для нас важный судьбоносный рубеж и оплот – вот это мы должны понимать.
Дестабилизация ситуации на Ближнем Востоке и приближение к южным границам России. Безусловно, что для хозяев Федеральной Резервной Системы главным противником является не Сирия, а Россия. Мы для них являемся главным противником.
Вопрос: Уже так сложилось, что наш Центробанк организовал в России и не так давно, и давно, и когда вы работали, наверно, эти качели: мировая валюта – рубль. И вот, то вниз доллар пойдёт, то пойдёт вверх. Сейчас просматривается тенденция, что мировая валюта идёт вверх. Чем это для рубля, и какое его здоровье будет из этого расти?
Валентин Катасонов: Я не особенно слежу за этими качелями потому, что за этими качелями в основном следят финансовые валютные спекулянты. Меня, как специалиста по фундаментальным вещам, больше интересует в целом – а каким должен быть курс рубля? А курс рубля, как в медицине – есть норма гемоглобина. Сейчас есть разные чудаки, которые говорят, что надо менять эту норму. Некоторые говорят – её надо повышать, некоторые наоборот – понижать. Я помню, в своё время Виктору Владимировичу Геращенко тоже задавали вопрос, он правильно ответил, совершенно правильно: "Валютный курс рубля должен соответствовать паритету покупательной способности рубля".
И ничего другого.
А паритет покупательной способности это соотношение цен двух экономик, скажем российской и американской по такой репрезентативной корзине товаров и услуг. И на сегодняшний день курс российского рубля, как вы знаете, занижен в два раза по отношению к ППС.
Есть много разных представлений о том, что такое золотой миллиард, что такое периферия мирового капитализма. Есть очень чёткий критерий - смотрите картинку: валютный курс и ППС. Если валютный курс выше ППС, то эта страна принадлежит к золотому миллиарду, если ниже, значит, извините, это лошадь, на которой едет наездник из золотого миллиарда. Потому, что через такие отклонения валютного курса от паритета и осуществляется основная, будем так говорить, эксплуатация одной страны другой.
Вопрос: Каким образом у нас оказалось такая ставка рефинансирования, такие сумасшедшие проценты по обычным кредитам, в то время как в других странах это в разы меньше?
Валентин Катасонов: Очень просто всё. Центральный Банк это филиал ФРС. Чтобы скупить в России всё по дешёвке, необходимо, чтобы всё обанкрочено было. В данном случае Центральный Банк выполняет чётко команды хозяев ФРС. Через высокие ставки рефинансирования всех опустить и обанкротить. Тогда можно купить за десять процентов, и процесс скупки идёт постепенно. Высокая ставка рефинансирования – кредиты дорогие.
В учебниках по экономике есть раздел "экономика предприятия". В экономике предприятия ключевой показатель себестоимость продукции. Откройте любой учебник, вы там увидите основной элемент себестоимости продукции: рабочая сила, сырьё, полуфабрикаты, энергия, амортизация, налоги. Всё, точка. Забыли один элемент. Какой, догадываетесь? Проценты, проценты по кредитам. Чем выше проценты по кредитам, тем выше эта компонента. Я знаю, что в Москве в коммунальном хозяйстве в девяностые годы половина всех издержек в коммунальном хозяйстве это были проценты на погашение банковских кредитов. Это была схема выстроена. Можно было из городского бюджета проплачивать, а можно было взять кредит, а потом из бюджета возвращать уже проценты. Эта схема банкирам была интересней.
С одним предпринимателем разговаривал на эту тему и неожиданно он мне сказал: "Это мой случай. Я банку плачу больше, чем своим работникам". Вот ответ на ваш вопрос.
Вопрос: Скажите, пожалуйста, а в духе работы комитета трёхсот, может ФРС сама является членом другого какого-то общества?
Валентин Катасонов: А зачем ей быть членом какого-то общества, если она находится на самой вершине? Зачем им устраивать заговоры против самих себя? Все остальные работают на них: трёхсторонняя комиссия, Бильдербергский клуб. В этом смысле уж если вы хотите такие точные расчёты, то возьмите тогда работу Цюрихского технологического института, которые посчитали на суперкомпьютере вот это самое ядро. На коленке это не посчитаешь. Это вы знаете, какие надо базы данных поднимать? Там база данных включала тридцать миллионов компаний по всему миру. И вот из этого они сумели вычленить ядро, по-моему, 147 корпораций. Насколько это ядро между собой связано, понятно, любой компьютер он не учитывает многих вещей.
Я в своё время писал даже статьи по поводу работы цюрихских учёных, хотя они не столько учёные, они компьютерщики. Они, грубо говоря, закладывают, что компьютер выдаёт, то выдаёт. Они учитывали только связи между компаниями через участие в капиталах. А ведь на сегодняшний день главная форма контроля это не акционерная форма контроля. А есть, так называемые, неакционерные формы контроля. Зачем мне, предположим, вкладывать какие-то деньги в уставной капитал российской компании и рисковать потом (попробуй, выдерни), я лучше дам кредит, а в кредитном договоре я припишу, что мы должны мониторить деятельность вашей компании. Я могу даже в кредитный договор прописать, что мы введём своего человека в совет директоров для того, чтобы контролировать условия выполнения кредитного договора. Сегодня неакционерные формы капитала являются главными. В этой работе цюрихских учёных этот момент не учитывался. Я уж не говорю про такой пикантный момент как кровнородственные связи, а это даже важней, чем участие в акционерном капитале.
Вопрос: Изменяется в худшую сторону экономика России.
Валентин Катасонов: Конечно, в худшую. Для этого даже не надо обладать какими-то секретными данными, просто откройте сайт Росстата и посмотрите экономическую динамику.
Вопрос: Есть сведения, что через два-три года вообще экономика России прекратит своё самостоятельное существование.
Валентин Катасонов: Вы знаете, вообще в экономике много тоже иррационального. Вы имейте в виду. С моей точки зрения, то, что экономика и наша страна существуют, это некое чудо, я так считаю. Вообще в экономике есть понятие чуда. Я могу много привести примеров, но это особая тема.
Я рассматриваю то, что мы ещё существуем, как некое чудо, потому что рационально это невозможно объяснить уже.
Вопрос: В начале встречи вы упомянули про вторую волну.
Валентин Катасонов: Вторая волна экономического кризиса. Первая волна экономического кризиса обычно определяется хронологическими рамками 2007-2009 года. Постоянно стали говорить, что накатывается вторая волна мирового финансового кризиса. Она действительно накатывается. Сказать точно, когда она накроет все страны мира, достаточно сложно. Тут действуют какие-то законы психологии. Потому что в 2009 году была встреча в Лондоне, в апреле, где собралась мировая элита, сказали, что дальше жить так нельзя.
Что значит "дальше жить так нельзя"?
Необходимо, чтобы, скажем, были ликвидированы всякие нерегулируемые операции с деривативами производными финансовыми инструментами, чтобы финансовые институты стали более прозрачными, чтобы разделить инвестиционные и кредитные операции в банках. Короче говоря, были сказаны правильные слова в 2009 году. Но, понимаете, как больной человек, который бьёт себя в грудь и говорит "всё, больше пить не буду, завязываю". Проходит некоторое время и всё возвращается на круги своя. Поэтому, если посмотреть сегодня, что творится в банковском секторе Соединённых Штатов, то это ужасная вещь – там пузыри идут и идут.
Другое дело, что сейчас Федеральная Резервная Система тоже занимается такими операциями, которые называются Quantitative easing (количественное смягчение), то есть они печатают и печатают, печатают деньги. Такое ощущение, что Бернанке он уже не понимает, куда он несётся, он не знает, что ему делать. Та часть акционеров Федеральной Резервной Системы, которую мы условно называем Ротшильды, они более внятные люди, потому что у них есть запасной аэродром. Они готовы даже пожертвовать печатным станком ФРС. У них есть запасной аэродром в виде золота.
Ещё десять лет назад я писал про золото, о том, что золото, как в пьесе Чехова, если ружьё висит в первом акте пьесы, значит, во втором акте оно должно выстрелить. Если Центральные Банки все эти десятилетия сидели на золоте и не продавали его, значит, кому-то оно нужно, значит, его для чего-то держали.
Поэтому, золотой стандарт, это альтернатива, запасной аэродром для Ротшильдов. У них даже есть такой вариант называется zero project или zero plan, то есть обнуление и долговых требований, и долговых обязательств. Они готовы предложить миру начинать всё с чистого листа. Но чистый лист начнётся с золотого стандарта. Обнуление и требований, и долгов.
Но дело в том, что у Запада долгов больше, чем требований. Есть тысяча и один способ как отказаться от этих долгов. Скажем, наши резервы – полтриллиона долларов. Прежде всего, это американские долги России. Они же не собираются выплачивать эти долги. Либо будет доллар обесценен – это самый такой вариант.
Другой вариант. 11 сентября 2001 года – начало борьбы с международным терроризмом. Я, как финансист, вижу, что всё это делается ради того, чтобы в какой-то момент времени сказать: "Ребята, всё, что в мире вращается, наличные и безналичные доллары, они все грязные". А Америка проводит реформу, она вводит новый доллар, говорит: "Мы готовы обменять, но только вы докажите, что ваши доллары они чистые"
У меня есть дома такой списочек позиций, по которым будут проводить опрос. Там и коррупция, там и связь с наркомафией, там и уклонение от налогов, там и финансирование терроризма – никто из нас не сдаст эти экзамены. Все сто процентов долгов будут просто аннулированы под предлогом того, что в России все полупреступники или преступники.
Вопрос: Какие шансы и предпосылки в России есть для того, чтобы начать по вашей концепции более менее здоровую или оздоровление экономики, в вашем понимании.
Валентин Катасонов: Оно должно начаться отсюда (душа).
Вопрос: А шансы есть?
Валентин Катасонов: А это вы мне ответьте. Не с Неглинки, и не с Министерства экономического развития.
Вопрос: А кредиты. У нас даже православные семьи живут из кредита в кредит. Как вы это оцениваете, вот эту жизнь.
Валентин Катасонов: Они живут, используя кредиты? Это опасное занятие. Это, знаете, можно, конечно, там выпить рюмочку, другую, но если это войдёт в систему, то… У меня была статья где-то на Русской народной линии "Кредитные убийства и самоубийства". Это не просто некая социальная проблема, это проблема, связанная с тем, что люди уходят из этой жизни. Уже много зафиксировано случаев, есть даже международная статистика самоубийств на почве склонности брать кредит. Это очень серьёзная вещь.
Вопрос: А как назвать ту науку, которой вы занимаетесь?
Валентин Катасонов: Я не занимаюсь наукой. То, чем я занимаюсь, это можно назвать сферой культуры, искусства, профессиональное, может быть, искусство. Но если мы попытаемся всё это изложить в некие формулы, то это будет с моей стороны шарлатанство. Это моё искреннее мнение – шарлатанство. Вся эта математизация экономики это шарлатанство в чистом виде. Считать надо уметь – да, особенно в уме хорошо, на калькуляторе – это да. Надо уметь знать свои интересы, но это всё в пределах средней школы. Когда начинаются уже всякие экстраполяции, всякие регрессии – это уже от лукавого.
Вообще русский человек это человек, который одинаково талантлив во всех сферах. В этом смысле и Менделеева можно назвать. В этом смысле можно назвать и генерала Нечволодова, кстати говоря, его работа "От разорения к достатку" 120 страниц, гениальная работа. Мы обычно гениальность, влияние и вес автора определяем по, извините, весу книги. А Нечволодов написал книжечку в 120 страниц. Но я думаю, что ни один из экономистов, кроме, может быть, Сергея Фёдоровича Шарапова, так глубоко не понимал суть тех проблем, которые переживала Россия в начале двадцатого века. Так что у нас было много талантов. А Игнтатьев, генерал Игнатьев. Он был генерал, но экономику он понимал лучше.
Я могу больше того сказать, что сегодня экономику понимают не экономисты. Экономистам бы профессиональным я не доверил экономику. Точно так же, как нам приходится общаться и с историками, они сами признают – профессиональные историки хуже понимают историю, чем люди, которые себя не считают профессионалами. Они свободны от неких догм, от неких предрассудков. Так что это очень серьёзная вещь на самом деле.
Экономика вообще не антологична, если выражаться богословским языком. Экономика, это нечто такое эфемерное. Мы можем разложить эту экономику, и экономики не останется, останутся одни люди, останется техника, средства производства, земля. А где она экономика?
И русский человек на самом деле уже в середине девятнадцатого века смотрел с удивлением – а что это нам такое там рассказывают про какую-то экономику. Не было учебников по экономике. В середине девятнадцатого века появились первые переводные работы английских политэкономов, которые начали русского человека учить экономике. Землю пахали, железо плавили, пушки делали, пространство осваивали, деньги были, экономику изучали в разделе этики. С чего я и начал, что экономика это отношения между людьми, а эти отношения регулируются некими нормами. А вот про эти нормы мы не хотим говорить, мы хотим какую-то формулу, чудесную формулу бином Ньютона, которая нам поможет разрешить все наши проблемы. А вот здесь мы не хотим трудиться, не хотим заповеди соблюдать, не хотим даже нравственные какие-то нормы выполнять. Или считаем, что это там где-то в семейной жизни, а вот в хозяйственных отношениях это как бы не обязательно.
18