Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Перевод: Maslinka
Редакция: lemonice2
Вычитка: Gwean
Оно Фуюми
Усопшие
к "Жребию"*
И сказал: что ты сделал? голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли;
и ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей;
Когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя; ты будешь изгнанником и скитальцем на земле.
Книга Бытия, глава 4.
Пролог
Деревня была окружена смертью. Она расширялась вдоль горного потока, окруженная хвойным лесом, что делало её похожей на треугольный наконечник гарпуна.
Хвойные деревья имеют красивую форму японского кедра, но меньше и толще. В то время, как кромка клена отчетливая и острая, как бы вырезанная отличным резцом, хвойные деревья по форме напоминают пламя, свободно возгорающееся у основания и распространяющееся, как по фитилю, к верхушке.
Ветви без изгибов, примыкая к прямой линии ствола, простираются повсюду и образуют коническую крону; листья-иголки растут не в определенном порядке, а, скорее, по спиралям, образующим сложные структуры. Как правило, хвойный лес считается не чем иным, как обычным лесом.
* - «Жребий» (оригинальное название книги: англ. 'Salem's Lot’, точнее всего отражает название вариант перевода «Салимов Удел») — роман Стивена Кинга - прим. пер.
Хотя это справедливо для большинства случаев, эти хвойные леса, в которых не было никаких других видов деревьев, поймали деревню в ловушку смерти. В лесах, покрывающих горные хребты, которые, в свою очередь, отграничивали деревню от других областей, простирался совершенно иной, потусторонний мир.
Деревья-великаны, глядя вниз на деревню из другого мира, порой достигали сорока метров в высоту, но их век был недолог – всего лишь полторы - две сотни лет. Это были деревья разрушения. Ели изменяли растительность на территории, истребляя другие виды, таким образом наступая и удерживая лидирующую позицию на местности.
Деревья разрушения, выращиваемые для покойников, заняли всю поверхность гор, окружающих поселение. В деревне постоянно использовали древесину, изготавливая деревянные таблички и гробы для умерших. С момента основания здесь производили различные предметы и принадлежности ритуальных услуг.
В лесах воцарилось королевство смерти, где деревья играли роль надгробных столбов. И до сих пор деревня остается погруженной в смерть. Жители бронировали себе участки на кладбище в горах. На этом кладбище не было надгробных камней. Деревянные колья на месте могил служили единственным признаком того, что место являлось обиталищем смерти. Но через 33 года после смерти и молитв за упокой души колья убрали, а на их месте посадили ели. Настало время забвения. И когда мертвецы спустились с гор, они не имели ничего общего с живыми.
Деревья погибели, посаженные для покойных, не позволяли выживать другим видам растений и создавали царство мертвых. Вот почему деревня, окруженная с трех сторон хвойным лесом, была оцеплена смертью.
Фактически участки, составляющие саму деревню, также были рассредоточены и отделены один от другого. С самого начала группа торговцев мебелью остановила свой выбор на хвойном лесу и иммигрировала сюда, очистив землю и основав деревню. Общины, не являясь кровными родственниками либо выходцами из одного города, не поддерживали связи друг с другом.
Возможно, отсутствие связей и было причиной того, что все решения всегда принимались внутри общины, и жители никогда не обращалась за помощью к внешнему миру. Внешний же мир касался деревни обходной дорогой, затрагивая лишь её южные окрестности. Этот путь вел к городкам крупнее, а дальше - к городам побольше, но даже доберись кто-нибудь до них, он не был бы в силах преодолеть осаду из хвойных деревьев, потому до этих пор горная деревня оставалась в полной изоляции.
Достаточно странно, однако, что даже за последние годы деревня в горах не сталкивалась с падением численности населения. Количество её жителей как радикально не увеличивалось, так и значительно не уменьшалось. Понемногу в глубинке население сходило на нет, в то же самое время росло число домов в южных окрестностях. Естественно, пожилых людей было немало, но когда они обретали вечный покой в хвойных лесах, на их места возвращалась откуда-то в деревню молодежь.
Маленькая община со своим устоявшимся, никем не нарушаемым равновесием кому-то казалась небольшим святилищем. Обычная жизнь деревни никогда не прекращалась, как человек никогда не переставал верить во что-то, и неважно, насколько забытой могла стать его вера, он вспоминал о ней время от времени, хоть на короткое мгновение.
И когда он вспоминал, то мог обратиться к безмятежности этой тихой горной деревни. Там существовал мост, соединяющий этот мир и загробный, грандиозно окружающий деревню - часть этого мира - смертью с трех сторон, также изолировав ее от всего мирского.
Там люди умирали, работали и молились за упокой души.
Таково было предназначение всего существования деревни с самого дня её основания.
***
8 ноября, после трех часов дня, на станцию пожарной части поступил первый доклад о подозрительном свечении, похожем на пожар в горной провинции Мизобе в северо-западном направлении.
Температура составляла 9,6°C, уровень влажности - 62,3 %, скорость ветра - 12,8 м/с, и не удивительно, что предупреждение в сухую погоду в результате превратилось в пожарную тревогу.
Услышав доклад, Ёшино сразу же отбросил журнал и выбежал со станции.
К северу от нее простирались чёрные, как смоль, горные гряды. В дневное время наблюдатель увидел бы пейзаж из зеленых гор, растянувшихся на фоне ясного осеннего неба. Там, на склонах, нагроможденных друг на друга и покрытых вечнозелёными лесами, повсюду были разбросаны кляксы ярких цветов осени; Ёшино так привык к этим пейзажам, что мог описать горы во всех деталях даже в темноте.
В тот момент полотно звёздного неба с несчётным количеством светящихся звёздных точек, рассыпанных по нему, казалось раскроенным тёмными силуэтами гор, виднеющихся вдали.
Маленькие огоньки можно было увидеть повсюду, как будто несколько звезд упали с небосвода, но было неясно, существовали ли эти огоньки всегда или нет.
- Току-сан, Вы что-нибудь видите?
Взволнованный голос коллеги донёсся позади, и Ёшино оглянулся.
- Нет.
Они дрожали от холодного ветра, дующего им в лицо. Поток воздуха спускался с гор к улицам города. Сухой ветер проник под униформу, и Ёшино инстинктивно приподнял воротник, продолжая пристально вглядываться в направлении гор.
Горные хребты простирались в северной части провинции Мизобе, занимая едва ли не две трети площади города. Население было сосредоточено преимущественно на оставшейся одной трети территории, в городской части Мизобе, но в равной степени можно было найти и поселения, разбросанные среди гор. Сейчас нужно было выяснить, являлось ли "подозрительное свечение, похожее на пожар" на самом деле пожаром в деревне или нет.
Вернее, даже не стоял вопрос о том, бушевало ли пламя в поселениях. С одной стороны, все они были отделены друг от друга участками в соответствии с формой гор, многие из них размещались в узких ущельях, а дома, вероятно, были старыми и тесными. Тем не менее, каждое поселение учредило собственную пожарную команду, которая обладала предельной осмотрительностью и подозрительно относилась к любому проявлению аномальной сухости воздуха. Пожарные были обеспечены гарантированным водоснабжением и достаточным количеством помощников, таким образом, вполне могли самостоятельно справиться с пожаром. Но в случае, если бы огонь перекинулся на горы, возникла бы настоящая опасность.
Ёшино сосредоточенно разглядывал горные хребты, всё время дрожа от холода. Ни одна вершина всецело не поглощала его внимание. Перед его взором стояли горы с несколькими подъёмами и спусками. Благодаря им создавалось ощущение того, что на вершины гор можно легко подняться, однако запутанное переплетение хребтов делало их на удивление неприступными. В горном районе преимущественно росли вечнозеленые деревья, такие как японский кедр, кипарис и ель, но подлесок давно высох и при прикосновении издавал характерный скрип. Вот почему была высока вероятность огромнейшего лесного пожара в том случае, если пламя достигнет гор. Ёшино вспомнил о крупных лесных пожарах в Окаяме и Нагасаки тем летом.
- Пожалуйста, пусть это будет просто пожар в одном из домов.
Услышав молитву Ёшино, его коллега приглушённо молвил:
- Нам повезёт, если не загорятся кустарники.
Ёшино кивнул. Если языки пламени доберутся до пересохшего подлеска, пожар распространится с невероятной скоростью.
Сильнейший ветер тотчас же подхватит пламя, и оно тотчас же перекинется от одного громадного склона на соседние вершины, в два счёта достигнет северных гор и поглотит находящиеся там поселения.
Как нарочно, ветер подул именно в направлении населённой территории провинции Мизобе.
Ёшино умоляюще посмотрел на горы, дрожа от озноба по всему телу, и сильнее приподнял воротник.
Скоростная дорога, проходящая через южную окраину горной территории, была введена в эксплуатацию. Ранее здесь можно было увидеть лишь рисовые поля, но теперь из-за построенной на границе с ними транспортной развязки, эти территории стремительно осваивались. Жилой район, вытеснивший поля, выходил за пределы равнин и простирался дальше на север, занимая территорию очищенного от деревьев заселенного горного склона. Гора и городская территория сливались, образуя единое земельное пространство.
Ёшино беззвучно произнёс: "Пожалуйста!" - особо ни к кому не обращаясь, и внезапно на станции зазвонил телефон. Вздрогнув от неожиданности, Ёшино резко повернулся к зданию, из которого выбежал пожарный - его молодой напарник.
- С вышки я увидел огонь! Горит Сотоба!
Пожарная машина направилась на север вдоль реки Оми, миновала город и выехала на горную территорию, северную часть провинции Мизобе. В горах не обнаружилось ничего аномального, по крайней мере, к данному моменту. Детали были едва заметны на чёрных, как сажа, горных силуэтах.
Под тёмно-синим ночным небом они катились вдоль нескончаемой последовательности вершин и подножий. Предрассветная автострада была пуста, и когда пожарная машина оставила позади улицы города, ни один автомобиль не ехал навстречу и ни один не обогнал их, и только ветер играл с ними в догонялки.
Ночь была тихой, и горы казались однообразными, но именно сейчас пожарная команда чувствовала нетерпение. Дорога в точности повторяла очертания реки и горных хребтов. Страстное желание вырубить леса на горных склонах и вырыть туннели, основанное всецело на том факте, что в районе не было избытка крутых гор, ослабло досрочно. И в результате, чтобы достичь северных поселений, необходимо было отправиться на юг. Чаще всего дело обстояло именно так. С другой стороны, большие пожары не имели никакого отношения к этим незначительным деталям - подгоняемые ветром, они прокладывали свой путь прямо к цели.
Именно эта мысль вызывала у Ёшино болезненные спазмы желудка при каждом новом изгибе дороги. По мере продвижения машины горы менялись, и вскоре вдали можно было заметить огни автострады. Ослепляющий свет вытягивался в линию, опоясывающую долину чистым сиянием.
Сотоба - бывшая деревня Сотоба - находилась на севере хребта, пересекающего автостраду и как будто таким образом пытающегося остановить рост долины. В долине, пролегающей вдоль горного ручья, стояло около четырехсот домов. Население составляло приблизительно тысячу триста человек и являлось наибольшим среди поселений в горной области.
- Слишком далеко, ничего не видно.
Ёшино кивнул.
- Ночь достаточно светлая, в конце концов, мы сможем разглядеть дым.
И внезапно он вспомнил необычное знамение. Журнал, который он читал до сигнала тревоги по радио! Тот был оставлен Маэдой, членом команды. Маэда жил в Сотобе, умер в прошлом месяце. Ёшино вспомнил, как полтора года назад Маэда принёс журнал, гордясь писателем-романистом, живущим неподалёку от него. Маэда радостно показывал им страницу журнала с опубликованным эссе о Сотобе, и даже вложил закладку. По какой-то случайности сегодня Ёшино достал этот журнал из самых дальних полок.
Ёшино сомневался в том, что Маэда умер естественной смертью, ведь тот был моложе его самого. Члены семьи Маэды пришли за вещами умершего и забрали все его личные принадлежности, оставив лишь журнал в глубине полок в разрушенной комнате.
В то время как в памяти Ёшино всплывали эти факты, он внимательно слушал радио. Казалось, руководство было не в состоянии не только выяснить подробности ситуации, но и точно определить место пожара.
Ёшино окликнул сидящего впереди пожарного:
- До сих пор нет связи с пожарной службой Сотобы?
Пожарный, пытающийся наладить связь, повернулся к нему.
- Похоже, на их станции никого нет.
- Бред какой!
В последнее время действовало предупреждение об аномальной сухости воздуха. Это означало, что в любой момент мог прозвучать сигнал пожарной тревоги. Каждая пожарная служба получила настоятельную рекомендацию все время пребывать в состоянии повышенной готовности, поэтому на станции должен был присутствовать хоть кто-то.
- Что с их начальником?
- Мы пытались дозвониться к нему домой со станции, но безуспешно.
- Насколько я помню, начальник пожарного отдела Сотобы недавно сменился. Вы пытались связаться с новым по месту его жительства?
- Да, конечно.
Ёшино тихо прицокнул языком. Собственно говоря, пожарный отдел и пожарная служба являлись отдельными организациями, но они были тесно связаны друг с другом. Пожарный отдел главенствовал, но не представлял из себя монолитной структуры; так, конечности не могли бы существовать без движущих ими нервов.
- А если случилось невероятное: и станция, и дом начальника в данный момент уже поглощены пламенем, что тогда?
В голосе молодого пожарного не было ноток страха или издёвки, и Ёшино насупился. Если бы ситуация сложилась таким образом, они бы получили доклад об этом из Сотобы до того, как приехали туда. Но эта тревожная догадка поселилась в его голове, и он не переставал о ней думать. Что, если Сотоба пребывает в ужасном хаосе и не имеет возможности связаться с внешним миром?
Машина снова повернула. Они огибали следующий горный хребет, двигаясь на северо-запад, и, наконец-то, поле обзора Ёшино существенно увеличилось. Теперь он мог видеть мост автомагистрали, возведенный над шоссе. Поперёк автострады, освещённой как в полдень, возвышалась чёрная груда гор. Это было то место, где он наблюдал необычное явление. В темноте, поглотившей дорогу, которая вела их к пункту назначения, кое-где были разбрызганы красные огоньки, как будто какой-то гигант рассыпал горящий порошок.
Не только Ёшино, но и все в машине застыли в оцепенении. Каждый знал, что они столкнулись с наихудшим. Это был не просто пожар в одном из домов. Очевидно, горел подлесок - вот что произошло. Более того, судя по тому, что они могли ясно видеть все очаги возгорания, кроме тех, что находились на дороге перед ними, пожар вышел за рамки обычного.
Кто-то пробормотал: «Должно быть, это шутка».
Пожарный, отвечающий за связь, уже экстренно докладывал по радио ситуацию хриплым от волнения голосом. Было ясно, что им нужно подкрепление, так как сами они не справятся с огнём такой интенсивности при ветре, дующем в их направлении.
Сколько часов понадобится, чтобы потушить этот громадный пожар (точнее, правильнее было бы сказать "сколько дней")? Сколько горных лесов погибнет от огня? А жертв будет сколько?!
Ёшино инстинктивно сжал кулаки, когда увидел огни авто, движущегося им навстречу, и дал команду водителю сбавить ход. Потом высунулся из окна грузовика и энергично помахал приближающейся машине.
Это был стандартный станционный фургон. Обе машины приблизились к центру дороги и остановились. Ёшино открыл дверь и высунулся наполовину. Водитель фургона опустил стекло окна.
- Вы начальник из Сотобы?
Порыв ветра заглушил и унес прочь голос Ёшино. В поле зрения дыма не было, но воздух значительно отдавал гарью.
Водитель равнодушно кивнул в ответ на вопрос Ёшино. Водителю на вид было около двадцати пяти-тридцати пяти лет. В темноте сложно было разглядеть выражение его лица, но было ясно, что он не выглядел смущённым. Всё его лицо и одежда были такими грязными, как будто он весь вывалялся в грязи. На мгновение Ёшино показалось, что эта грязь на его одежде была свернувшейся кровью. Но это была просто игра его воображения, так как при слабом освещении грязь может выглядеть как кровь. Конечно, это просто грязь, ничего больше.
- Что происходит в Сотобе? Вам что-нибудь известно?
Голос водителя, лишённый эмоций (или, возможно, просто подавленный), был тихим, но в то же время идеально слышимым, несмотря на ветер.
- Свирепствует лесной пожар. Он начался в северных горах и устремился вниз на деревню.
Ёшино издал стон.
- Насколько всё серьёзно?
- Чрезвычайно. Дождь из искр, похожий на снег.
Действительно, наихудшее из того, что могло случиться, во всех отношениях.
Было слышно, как кто-то проклинал отделение пожарной части в Сотобе за безделье. Пожарный на пассажирском сиденье докладывал о ситуации начальству. Ёшино слегка поднял руку и поблагодарил водителя станционного фургона. Водитель привёл фургон в движение. Пожарная машина также тронулась, и тут Ёшино, собиравшийся было захлопнуть дверцу, без какого-либо намерения бросил взгляд на заднее сиденье фургона. Внезапно у него перехватило дыхание. Там лежал гроб.
Ёшино видел его в течение момента, но это зрелище, крайне неестественное, отобразилось на его сетчатке в ярких подробностях. Гроб точно был из простого дерева. Каждая деталь врезалась в память: от того, как было согнуто заднее сиденье по всей длине, чтобы приспособить большой деревянный ящик, наполовину обёрнутый какой-то тканью; до маленького окошка на одной из сторон гроба; до украшения-кисточки на двойной двери, открывающейся как наружу, так и вовнутрь.
Ёшино с открытым ртом взглядом провожал машину. Короткий миг он горел желанием догнать её и потребовать, чтобы водитель остановился, но очень скоро это стремление испарилось, и он передумал. Да, это был гроб. Но переживать не о чем.
Сотоба с самого начала была деревней, специализирующейся в изготовлении деревянных табличек и гробов. Судя по внешнему виду водителя, Сотоба действительно впала в хаос. Возможно, он всего лишь взял первый предмет для продажи, который смог найти - гроб, - набил его драгоценностями и уехал, или, может, погрузил только гроб, собираясь доставить его куда-то, но до того, как Ёшино узнает об этом, огонь охватит всю деревню.
Несмотря на то, что Ёшино взволновало увиденное, на данный момент были дела поважнее. Больше, чем случайная встреча со станционным фургоном, нагруженным гробом, Ёшино заботило наличие на территории деревни большого количества лесопилок и магазинов по продаже деревянных изделий.
Пожарная машина мчалась на север. Наконец, она миновала мост автомагистрали, виднеющийся наверху, и сделала поворот, следуя изгибу реки, вниз по сужающейся автостраде. Перед взглядом мужчин предстала Сотоба.
Вся видимая поверхность северной горы была в огне. Пожарные увидели рыжие языки пламени, свободно господствующие над подлеском под посаженными людьми деревьями. Горный хребет выделялся чёткой чёрной линией благодаря тому, что его освещало пламя с северной стороны горы. Очаг возгорания, скорее всего, находился намного северней Сотобы, потому, вероятней, другой склон горы был полностью поглощён пламенем.
Дым достиг машины. Все пожарные с ужасом наблюдали за тем, как пламя охватывало часть горы. Ели были повалены отвесной силой огня. Соседние здания пылали, а фары машин тех, кто пытался спастись, превращались в блуждающие огоньки.
Всюду падали яркие искры. Хотя нет, "падали" – слабо сказано. Поток искр был больше похож на суровую метель, усиливающуюся за счёт ветра.
Всё было намного хуже, чем предполагали пожарные, и они все вместе издали стон. Что могла сделать единственная пожарная машина против пылающего ада?
Конечно, они ничего не могли предпринять.
Этот ужасный спектакль был не началом, а кончиной. Он стал кульминацией событий, которые разворачивались в Сотобе тем летом.
Хотя, согласно показаниям некоторых людей, всё пришло в движение ещё раньше - год назад, или даже ранее. В любом случае, летом начался неизбежный, необратимый и непреклонный ход событий. Если уж быть точными, то 24 июля, на рассвете.
В этот судьбоносный день обществу, именуемым себя Сотоба, и тысяче гектаров соседних лесов было предопределено оказаться стёртыми с лица Земли.