Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Вместо предисловия.
В прошлое не оглядываться, о будущем не беспокоиться, настоящим наслаждаться - эту роскошь может себе позволить только беспечная молодость. Уверен, что в жизни каждого человека рано или поздно наступает момент, когда появляется желание или даже потребность остановиться, оглянуться назад, оценить происходящее вокруг тебя и вспоминать, вспоминать, вспоминать ..........
Скорее всего, это происходит в тот момент, когда твои личные потери достигают какой-то критической черты, и ты начинаешь чувствовать неотвратимость и неизбежность течения времени. Жизнь, как и прежде "бьет ключом", но это уже не твоя жизнь. Твой мир неуклонно сдает позицию за позицией, изнашивается и хиреет.
И ты начинаешь мучительно искать ответ на вопрос: "А куда денется все то, что происходило с тобой, твоими друзьями и близкими?" Все, что пока хранится в твоей памяти - переживания, мечты, достижения, ошибки? Канут в вечность? Обидно и несправедливо.
И чтобы этого не случилось, нужно об этом написать - рукописи не горят!
Вот по этой причине я и решил начать писать о своей жизни. Точнее о том, что происходило в ней, вокруг меня. Забавные, на мой взгляд, истории, свидетелем которых был я сам.
В моей жизни было (и верю, что еще будет) много прекрасного и удивительного, веселого и не очень. Меня всегда окружали очень интересные и замечательные люди.
Я счастливый человек - мне интересно жить.
И, хотя приключения начались практически со дня моего рождения, начну я с рассказа о своих студенческих годах, однокашниках по институту, с которыми мы уже вместе более 40 лет.
Давным-давно, еще в прошлом веке было такое государство - Страна Советов - Советский Союз. И был в нем замечательный, всеми любимый город – Ленинград. А в этом замечательном городе был очень хороший и престижный институт - Механический, который все называли по-старинке просто Военмехом, так как он раньше и назывался - Военно-Механический Институт. Даже на выдаваемых по окончанию ромбиках так и значилось - Военмех. Да и над главным входом так и остались следы от сбитых когда-то в угоду ретивым защитникам национальных секретов букв - Военмех.
В институт этот, да и на саму инженерную стезю, я попал совершенно случайно, по крайней мере, для себя. Так как к моменту окончания 10 класса средней школы я успел довольно серьезно позаниматься спортом, специализируясь в плавании и лыжах, то совершенно естественным продолжением обучения для себя считал сферу физкультуры и спорта, то есть институт имени Лезгафта. Но мой старший брат уже два года учился в Ленинграде в Военмехе и родители справедливо полагали, что им будет спокойнее, а мне лучше, под его крылом.
Поэтому, как только я приехал в Ленинград, он со своими товарищами постоянно очень интересно рассказывали мне о ракетах и прочих военных штуках, окруженных ореолом тайны. А потом по дороге в институт Лезгафта, как бы случайно завели меня в приемную комиссию Военмеха. В общем, я не успел ничего толком осознать, как стал поступать в Военмех. Поступил, через два года бросил, отслужил в армии и, значительно поумнев за время службы, восстановился на второй курс, и продолжил обучение. Так я попал в эту группу - 814.
Те первые дни не оставили в памяти особенных подробностей. Запомнились лишь несколько эпизодов.
Что вы несете,
Педагог?
Профессор – ну и рожа.
Куда вы прете,
Демагог?
Имейте совесть все же.
Когда вы руки
Заложив,
Идете меж рядами,
Сижу, от скуки
Еле жив,
Закрыв лицо руками.
Красиво жить
Не запретишь.
Вы с этим не согласны.
Скотиной быть
Не нужно лишь,
И будет жизнь прекрасна.
А сверху снег
И ветер в спину.
Свой путь стараюсь я найти,
Я человек,
А не скотина.
И с Вами мне не по пути!
Но подоспел Новый Год, а за ним и сессия. И вот наступил момент истины - мой первый экзамен после армии. Высшая математика.
Так уж получилось, что пока я отсутствовал, программа немного изменилась - дифференциальное и интегральное вычисления поменялись местами. То, что я успешно прогулял в первый раз на втором курсе, теперь изучали на первом и наоборот.
Так что интегралы я проходил по второму разу, а познакомиться с дифференциальными уравнениями оказалось не судьба! Но экзамен сдавать надо, а там ВСЁ.
Я понимал, что шансы выдержать этот экзамен у меня не велики. Голове, отученной за два года службы думать и рассуждать из-за слишком часто повторяемых - “Есть. Так точно. Никак нет" - такой объём информации давался нелегко. Ну а раз я не могу блеснуть знаниями, остаётся только использовать внешние эффекты. Раз я старше остальных и по возрасту, и по жизненному опыту - всё-таки армия за спиной, то должен чем-то отличаться. И я выбрал для себя образ решительного, немного простоватого, но уверенного в себе человека. Речь тоже должна быть соответствующей - говорить короткими фразами, не мямлить, на вопросы отвечать чётко, по-военному, типа: "Здесь я затрудняюсь ответить", "Этого я не знаю" и так далее.
Довершал мой образ значок Мастера спорта на груди.
И вот уже вытянут билет с абсолютно непонятными вопросами, затрачено всё мыслимое и немыслимое время на подготовку ответа с использованием всех доступных средств - подсказок, шпаргалок, подглядываний и пр..
Надо отметить, что с билетом мне страшно не повезло! Если в первых двух вопросах я хоть видел знакомые названия, то третий, казалось, был написан по-латыни. Никто из моих близкостоящих соседей, даже хорошо подготовленных, ничего вразумительного сообщить мне не смог.
Экзамен принимали два человека - наш лектор, Шалаурова Марина Михайловна (MM), и какой-то тщедушного вида старичок, похожий на испуганного суслика. Это была первая встреча с Подольным Иосифом Павловичем (ИП), с которым наша группа позднее познакомилась очень близко, так как он читал нашему потоку Теорию Вероятности, а в нашей группе вёл еще и практические занятия.
Я не испытывал особых иллюзий по поводу результата предстоящего экзамена, поэтому на его вопрос: "Готов ли я?" понял, что тянуть больше не имеет смысла и, ответив: "Да", отрезал себе пути к отступлению. Мои краткие и уверенные ответы на первые два вопроса особого энтузиазма у ИП не вызвали. И хотя, с учетом принятой мной уверенной формы подачи материала, это заняло совсем немного времени, по выражению его лица было заметно, что ему смертельно скучно. Кроме уверенности и решительности, в моих ответах ничего интересного для него не было.
Но если с первыми вопросами, пусть поверхностно, но я всё-таки был знаком, то с третьим была полная беда. Единственное, что я смог выжать из подручного справочного материала, это какие-то две загадочные формулы. Добавить к ним у меня ничего не было.
Перейдя к третьему вопросу, я только успел его зачитать и указать на первую из написанных формул, как ИП меня перебил: "Это неправильно". "Так нам на лекции давали" - почти автоматически вырвалось у меня. Уже на ходу выдавив из себя: "Минуточку", ИП удалился в дальний угол аудитории, где принимала экзамен ММ.
Их научная дискуссия длилась минут десять и была довольно оживлённой и бурной. Со стороны это выглядело довольно комично. ИП очень энергично жестикулировал, мотал головой, что-то выкрикивал и даже подпрыгивал.
Наконец он вернулся ко мне. Кивок головой означал, что я могу продолжать. Мне ничего не оставалось, как зачитать вторую формулу. "Это не правильно. Так нельзя говорить" - опять остановил меня ИП, не догадываясь конечно о том, насколько вовремя он это сделал – мысленно я уже стоял на самом краю пропасти и хватался руками за воздух, пытаясь удержать равновесие и не сорваться вниз. "А нам так на лекции давали"- схватился я за спасительную соломинку.
Всё повторилось - и прыжки, и яростная жестикуляция, и выкрики. Так как это была последняя крупица моих "знаний" по этому вопросу, и она была столь мала, мне стало понятно, что первый блин, то есть экзамен после армии, я не сдал. Следуя выбранной линии поведения, я решительно стёр с доски всё - номер билета, фамилию, свои научные изыскания и подготовился к вынесению приговора.
Когда ИП опять минут через десять вернулся и предложил мне продолжать, я уверенным голосом сказал, что я уже закончил. ИП отрешённо посмотрел на чистую доску, потом на меня и по его несколько растерянному виду я понял, что утомлённый научным спором с коллегой он уже не помнит, что я отвечал. "Удовлетворительно?" - как бы спросил он, и я поспешил утвердительно кивнуть.
Хоть это была всего лишь тройка, она была мне очень дорога, также как и ещё одна по металловедению на 3 курсе, но об этой истории чуть позже.
Один его внешний вид уже вызывал улыбку и настраивал на весёлый лад.
Он был невысокого роста, но при этом умудрялся сутулиться. Нескладный, очень худой, с вечно шмыгающим сопливым носом, на который были водружены маленькие круглые очки, он был всегда одет непонятно во что. Во время лекций он постоянно курил неизменный "Север" и периодически прикладывался к небольшой бутылочке (рожок с делениями для кормления малышей), доставаемой из внутреннего кармана пиджака, поясняя при этом, что он простыл и вынужден принимать микстуру.
Его старому, бывшему когда-то кожаным, портфелю мог бы позавидовать сам М.М. Жванецкий. Да и зимняя кожаная, как у офицеров ВМФ, шапка, была не лучшего состояния.
Он мог позвонить на кафедру и сказать, что читать лекцию не придёт, так как по дороге в институт в троллейбусе на него кто-то чихнул, и он вынужден вернуться домой, опасаясь, что заболеет.
В общем, он был необычайно оригинальный человек.
Однажды, опросив несколько человек и, получив неправильные ответы, он поднял старосту группы, Володю Бабкова, и попросил ответить его. Но Володя тоже оказался не готов и дал неправильный ответ. ИП в этот момент прикуривал. Его реакция была неожиданной - издав нечленораздельный рык, он через всю аудиторию швырнул в него своей зажигалкой и что-то размашисто черканул в журнале.
Во время перерыва, когда он вышел из аудитории, мы увидели в журнале жирную единицу, перекрывающую весь список группы. Это была его общая оценка наших знаний.
А ИП слушать было необычайно интересно. О будничном он умел сказать так, что было смешно. У него была необычная манера выражать свои мысли, многократно усиленная столь же необычной манерой двигаться и непредсказуемой реакцией.
Как-то раз, рассказывая о вероятности падения монеты решкой или орлом, он отметил, что теоретически вероятность меньше 50%, так как у монеты имеется и боковая поверхность. Но по опыту мы знаем, что монета всегда падает либо орлом, либо решкой.
Он попытался это доказать, достав из кармана пятак, видимо заранее приготовленный для этой миссии. Ну, так же как в кустах в нужный момент совершенно случайно оказывается рояль. Театральным жестом, абсолютно уверенный в том, что только что произнёс, он щёлкнул пятаком вверх.
Аудитория замерла. Все, затаив дыхание, следили за полётом монеты. Пятак описал дугу, упал на пол, покатился и, попав в небольшую, едва заметную трещину в половой доске, гордо замер ....... на ребре!
ИП "заело", как заигранную пластинку. Он беспрерывно снимал и надевал очки, не веря своим глазам и тупо уставившись на застывшую вертикально монету. Как бы пытаясь что-то сказать, он судорожно хватал воздух ртом, но не мог произнести ни звука.
А мы, мы просто умирали от хохота.
Методическое пособие, взятое мной на кафедре, оказалось очень объёмным, и работать с ним было неудобно и небезопасно, так как ИП почти беспрерывно двигался, и подглядывать удавалось лишь урывками, когда он поворачивался спиной.
Передо мной сидела Люба Исайкина, справа от неё Саша Вилихин. В какой-то момент Люба стала проявлять беспокойство. Беспомощно оглянувшись несколько раз, она о чём-то пошепталась с Вилихиным, и он передал мне её просьбу об учебнике.
Подгадав удобный момент, я достал из своей парты книгу и положил рядом с Любой на её сидение. В это время ИП неожиданно изменил траекторию своего движения и направился в нашу сторону. Не имея другой возможности скрыть наличие постороннего материала, Люба самоотверженно закрыла его собой, то есть попросту села на учебник.
Это был поступок! Люба пользовалась шпаргалками крайне редко, так как натура она была излишне впечатлительная, и сильное волнение мешало ей.
А ИП тем временем стремительно приближался.
По напряжённой Любиной позе было понятно, что она взволнована, как никогда.
ИП домчался уже до её парты и, знаками показывая ей, чтобы она поднялась, стал пробираться вдоль её парты. Люба не поднялась со своего места. Вытесняемая преподавателем она медленно перемещалась на книге к противоположному краю парты. Когда она таким образом "доехала" до края сидения, раздался громкий "БУМ" - это огромная книга упала на пол.
Люба была близка к обмороку и, конечно, не замечала, что ИП не обращает на неё никакого внимания. Его взгляд был устремлён в одну точку, и он уже неслышно крался вдоль стены к слегка приоткрытой двери аудитории. Это был хищник, подкрадывающийся к своей жертве.
Стремительный бросок, и торжествующий вопль ИП известил, что охота завершилась успешно. Он поймал Сашу Шейбина на месте преступления, когда тот подсказывал из коридора Саше Кирпичёву , стоявшему у ближайшей доски.
Так как ИП постоянно двигался, этот свободный конец беспорядочно болтался у него сбоку, повторяя бесконечные перемещения своего хозяина. В какой-то момент, когда он в очередной раз проносился мимо своего стола, ремень, которому, видимо, надоело выписывать немыслимые траектории, попал в зазор между стойкой и перемычкой спинки стула и зацепился там намертво.
Само по себе это было бы не так смешно, если бы стул при этом, как и предполагалось , поехал за ним подобно вагону, подцепленному к локомотиву. Но стул, самый обычный стул, который многие из нас могли поднять за спинку на вытянутых руках, остался неподвижным.
А сам ИП остановился как вкопанный, нелепо взмахнув при этом руками, пытаясь сохранить равновесие и не упасть на спину. В бесплодных попытках освободиться и двинуться дальше, он несколько раз дернулся всем телом, затем удивлённо обернулся и, смешно изогнувшись, под наш нарастающий хохот принялся освобождать застрявший конец ремня.
Лекции у первых курсов проходили в лабораторном корпусе (Бывшее здание Ленинградского Дома Офицеров). Здание было ветхое, ещё дореволюционной постройки, и знаменито было тем, что здесь в 1918 году выступал В.И. Ленин.
Видимо ИП нашёл свою гнилую доску, которая не выдержала даже его бесконечно малый вес. А скорее всего он просто притягивал к себе всё исключительное, и оно составляло часть его жизни.
ИП проходил мимо, попыхивая папироской. Держа руки в карманах, он внезапно остановился и, ткнув правой ногой в одну из формул, спросил у Вани: "Медведев, а это выражение вы откуда получили?"
Ваня был спокойный, молчаливый, слегка флегматичный юноша. Мы к нему такому привыкли, и его последующая реакция была неожиданной не только для ИП, но и для нас. Ваня медленно засунул руки в карманы и, тыкая ногой в написанные формулы, произнёс: "А это вот отсюда и отсюда".
Все, кто был в аудитории, замерли, а ИП расхохотался как расшалившийся мальчишка и довольным голосом выкрикнул: "Медведев, отлично".
И Ваня покинул аудиторию с неожиданной, но заслуженной пятёркой.
Когда я закончил, Ваня сказал, что у них в городе тоже такой случай был. "А из какого ты города?" - без всякой задней мысли спросил я его. "Из Североморска" - услышал я неожиданный ответ. Дальше был такой диалог.
- И я из Североморска. А на какой улице ты жил?
- На Сафонова.
- И я на Сафонова. А в каком доме?
- 19.
- И я в 19.
Удивлению нашему не было конца. Мы, конечно, разговорились, нашли даже общих знакомых, но друг друга так и не вспомнили. Видимо три года разницы в возрасте это слишком много, когда тебе всего пятнадцать.
Хотя мы с ним наверняка встречались, так как он дружил и учился вместе с сыновьями моего тренера по плаванию, Куровой Нины Николаевны. Она жила в соседнем подъезде, и я часто бывал в её квартире.
Наш преподаватель, капитан 1 ранга Самолетов . ., рассказывал о корабельном комплексе В-600. Отметив, что комплекс предназначен для стрельбы по низколетящим целям, он заметил, что Ваня задремал и не слушает его. "Медведев” - громко произнёс он: "Можно ли этой ракетой сбить торпедный катер?".
Губы его заранее скривились в сладострастной ухмылке, предвкушая неправильный ответ и последующее справедливое наказание. Ваня медленно, в свойственной ему манере, поднялся и, растягивая слоги, выдавил из себя: "Можно". И, всего на мгновение опередив победный преподавательский крик, после небольшой паузы добавил: "Если он будет невысоко лететь".
Это был просто шедевр, смеялись все. Надо отдать должное нашему суровому преподавателю - он смеялся громче всех.
Экзамен по курсу "Электрические машины" не вызывал у нас больших опасений.
Преподаватели кафедры Электротехники относились к студентам очень лояльно, особенно к нам - механикам. Они даже выходили из аудитории во время экзамена, так что условия для списывания, то есть для подготовки к ответу, были идеальные.
А иногда даже задавался вопрос: "Кто считает, что он на большую оценку, чем три балла, не готов?" Я однажды сделал попытку воспользоваться такой услугой, но желающих набралась целая очередь, и тех, у кого было хоть что-то написано на доске, отправили на место.
Полученная четвёрка была мне моральным удовлетворением.
А на доске у меня были написаны фамилия, номер билета и 3 вопроса.
Но по этой же причине лекции посещались нерегулярно, и конспекты писали единицы.
Поэтому, когда перед экзаменом я отправился в библиотеку за учебником, оказалось, что все книги удобного формата уже разобраны. Мне достался толстенный экземпляр, который с большим трудом мне всё-таки удалось разместить на себе.
Укомплектованный таким образом я терпеливо ожидал своей очереди и уже был готов войти в аудиторию, как дверь вдруг открылась, и в коридор вылетел Костя.
"Учебник есть?" - обратился он ко мне. Я подумал, что ему нужно срочно что-то посмотреть, и, не задумываясь, достал с таким трудом спрятанную библиотечную книгу. Костя, не дав мне опомниться, мгновенно разорвал её на две части и, засунув обе половинки под пиджак, тут же скрылся за дверью!
Всё произошло так быстро, что его действия остались без какого-либо возражения с моей стороны. А мне ничего не оставалось, как заходить на экзамен "неподготовленным" и рассчитывать только на студенческую взаимовыручку.
Так и получилось. Что-то я знал сам, что-то мне подкинули - процесс пошёл.
К этому времени Костя уже исписал всю доску довольно мелким почерком.
Это было, на мой взгляд, немного странно. Я считал, что при использовании шпаргалки с неё нужно списывать только основное - формулы, тезисы, а остальное запоминать и говорить потом своими словами. Так ответ будет выглядеть убедительно, а оценка соответственно будет выше.
Костя же, похоже, катал с учебника всё подряд, и говорить собирался языком учебника.
Когда настала Костина очередь, он только зачитал номер билета и первый вопрос, как преподаватель его остановил. Дело было в том, что вопрос в билете был по асинхронным двигателям, а Костя подготовил ответ по синхронным машинам. Когда экзаменатор указал ему на это несоответствие, тот, сославшись на своё плохое зрение, объяснил, что не заметил букву "а". При этом он мельком гордо оглядел аудиторию, что означало, ну, как я выкрутился?
Пикантность ситуации заключалось в том, что темы "Синхронные электродвигатели" в программе лекций не было, и мы их не изучали. Но Костя этого, конечно, не знал. А из-за условий спешки и скрытности, при которых и проходило у него знакомство с книжным материалом, он из учебника взял то, что первым попалось ему на глаза. Названия-то эти так похожи!
Отметив, что эта тема за пределами нашей программы, экзаменатор всё же разрешил ему отвечать, видя какой подробный ответ он подготовил. Мало ли какие студенты бывают? Попадаются и очень любознательные.
Костя опять подмигнул нам с гордым видом победителя и начал бодро и аккуратно зачитывать написанное. Когда он сообщил, что после подключения двигателя к электросети ротор начинает вращаться, экзаменатор поинтересовался у него, почему это происходит, имея ввиду физическую суть проблемы. Но Костя, видимо, чувствовал себя, будто уже ухватил удачу за хвост и, находясь как бы в состоянии лёгкой эйфории, несколько оторвался от действительности.
Поэтому с высоты своего эмоционального возбуждения он снисходительно посмотрел на преподавателя и многозначительно произнёс: "Так мы же его включаем" и, немного помолчав, для пущей убедительности добавил: "В сеть".
Все давились от смеха. Если вы представите себе, что вам рассказали очень смешной анекдот во время серьёзного официального мероприятия, когда смеяться хочется, но нельзя, вы поймете наше состояние.
Я при этом чуть не упал, оступившись на ступеньке перед доской, но в последний момент смог ухватиться за спасительный выступ на доске, предназначенный для мела.
Иначе эта история могла бы закончиться ещё веселее.
Когда мы расселись, преподаватель, а это был Захаров В.И., предупредил, что он сейчас проверит, чтобы в партах не было посторонних материалов. Костя засуетился и, подняв над головой конспект, удивлённо воскликнул:" Ой, а у меня парте какая-то тетрадь лежит". ВИ взял конспект, раскрыл его и зачитал: "Муратов, гр.814". Костя, как ни в чем, ни бывало, мгновенно парировал: “Вот он где, а я обыскался его, уже думал, что потерял".
Костя часто веселил нас своей находчивостью.
Нам она казалась очень пожилой женщиной, хотя ей тогда было всего 50! Как-то на одном из занятий, рассказывая об абразивных кругах и упомянув, что они изготавливаются на Ленинградском абразивном заводе "Ильич", НИ грустно добавила, что она родилась как раз в год смерти этого самого Ильича, в 1924 году.
Преподаватель она была строгий и спрашивала до такой степени подробно, что экзамен иногда затягивался, и студенты от неё убегали, опаздывая на последний поезд метро. Как она сама добиралась до дома неизвестно. Скорее всего, жила где-то неподалёку.
Это была одна из причин, почему мы решили сдавать этот экзамен досрочно. Во-вторых, в случае удачи, мы имели бы "окно", а значит и возможность подтянуть другие "хвосты". В случае неудачи оставалась вторая попытка, уже вместе с остальной группой.
Готовились к экзамену мы тоже вместе. Мы - это Костя Муратов, Миша Наймушин, Надя, тогда ещё Ершова, ......... и я. Костя снимал комнату на Васильевском Острове, где мы и собирались. Материала было много, мы не успевали, поэтому в ночь перед экзаменом не спали, стараясь прочитать как можно больше.
Я, по правде сказать, полночи провёл, сочиняя песню, на которую меня вдохновил вид огромного длинного стола в помещении лаборатории, где должен проходить экзамен, заваленного разнообразным инструментом. Чего там только не было, резцы, фрезы, протяжки, зенкеры, развёртки. Но самое ужасное было в том, что экзаменатор просил тебя вынуть из этой кучи что-нибудь этакое, фрезу, например, да не простую, а червячную, или долбяк чашечный.
В следующем семестре эта песня сослужила мне хорошую службу. Во время зачёта по металлорежущим станкам Тренер, то есть Виктор Смирнов, очень удачно, к месту, громко пропел строчку про червячную фрезу, и преподаватель поинтересовался, кто автор. Тренер указал на меня. По просьбе преподавателя я написал текст, аккорды и ..... получил "автоматом" зачёт.
Но главная польза от этой песни была в том, что благодаря ей я и мои товарищи на всю жизнь запомнили названия металлорежущего инструмента.
Вот текст этой песни.
Экзамен, как нарочно, решили все досрочно.
Не знают ничего, но каждый рвётся в бой.
И лекции достали, но так и не читали.
До истины попробуем своею головой.
Колёса абразивные, шершавые, противные
И разный зуборезный инструмент.
И никуда не скроешься, не спрячешься, не смоешься
И вот настал критический момент.
Дают протяжку, хуже нет вопроса,
Увижу зенкер, слёзы на глаза.
Куда ни глянь, зубчатые колёса.
А посреди червячная фреза.
А рядом с нею зубы как медали
Раскинув, замер чашечный долбяк.
Мою стипендию развёртки доедали,
Я был унижен и раздавлен как червяк
Гло-бо-и-даль-ный
Ночь тем временем прошла, и мы стали собираться в институт. Миша Наймушин уехал чуть раньше, сказав, что должен перед экзаменом успеть в баню - традиция у него такая. Костина очередь была передо мной. Когда я сел за стол готовиться к ответу, НИ уже "домучивала" его червячной фрезой.
Косте каким-то чудом удалось выудить требуемое ею из огромной кучи железа, но показать угол резания он не мог. Наводящий вопрос НИ о том, в какой плоскости замеряются углы металлорежущего инструмента, также поставил его в тупик. Разглядывая фрезу, что-то бормоча себе под нос, Костя как-то естественно и непринуждённо присел рядом со мной за стол и стал тихонько толкать меня под столом ногой.
Я понимал, что ему нужна помощь. Но как помочь, если экзаменатор сидит напротив и смотрит прямо на нас? Я стал смотреть ей прямо в глаза. В какой-то момент она отвела взгляд в сторону, и я успел шепнуть: "В нормальной". Костя громко повторил, и НИ попросила показать это сечение на фрезе. Костя снова "поплыл".
Не получив ответа и видя, как он беспомощно крутит фрезу туда-сюда, НИ с крайним удивлением в голосе спросила: "Ну, что такое нормаль?". Костя, окончательно сбитый с толку, уже не пытался соображать, а просто лихорадочно искал выход из положения. Он стал опять под столом толкать меня ногой.
"Перпендикуляр" - улучив момент, нашёл я односложный вариант ответа.
"Перпендикуляр" - как эхо повторил Костя. "Ну, так покажите этот перпендикуляр" - НИ уже почти перешла на крик.
Так как показать незаметно было невозможно, ответа она не дождалась.
Мобильных телефонов тогда ещё не было, и не было никакой возможности узнать, где он и что с ним случилось.
Наконец он появился, но в каком виде! Если бы мы не знали про экзамен, можно было подумать, что он собрался на карнавал, и будет изображать там бомжа. Какие-то грязные, огромные, явно не его размера, брюки, заляпанная рваная рубашка и такие же стоптанные башмаки.
К тому же он был явно навеселе! Времени на расспросы не было, и он зашёл в лабораторию.
Учитывая внешний вид, в котором он явился, "отстрелялся" Миша довольно быстро.
НИ оказалась на удивление сердобольным человеком и не мучила его долго.
А дело было так. Находясь в цейтноте, он решил сначала заехать в общежитие и собраться, чтобы из бани сразу ехать в институт. Миша был обладателем одной замечательной вещи. У него был необыкновенный, тёмно-жёлтый, под крокодиловую кожу портфель - предмет зависти многих. Одетый подобающим предстоящему событию образом, с этим ярким портфелем он и появился в бане.
Баня на улице Шкапина пользовалась не очень хорошей репутацией, но была ближайшей к общежитию, и все там частенько бывали.
В этот раз всё пошло не так, как хотелось. Когда Миша, помывшись и отдав дань традиции, вернулся на своё место, то обнаружил только пиджак и трусы, оставленные, наверное, из мужской солидарности. Хотя трусы были достойные - семейные, ярко-красные, в цветочек.
Народ у нас отзывчивый, и парня в беде не оставили. Банщик принёс откуда-то одежду и выдал бесплатно простынь, сосед, оказавшийся матросом с Камчатки, подкинул денег на проезд и налил водочки для снятия стресса. А стресс был, и ещё какой. Вместе с портфелем "ушли" и все документы: паспорт, студенческий билет, пропуска в институт и общежитие, проездной билет и, главное, зачётка. Как говорится, всё, что нажито непосильным трудом. Причём зачётка-то была счастливая - без единой четвёрки.
После этого случая Миша уже больше никогда повышенную стипендию не получал.
На Шкапина в бане картинки с натуры,
В пару как в тумане мелькают фигуры.
Вот с кислою рожею, как на показ,
С морщинистой кожей намыленный таз.
Наймушин в то утро решил отличиться,
Пошёл до экзамена в баню помыться.
Пока он в парилке парком наслаждался,
Ворюга тайком прямо в баню пробрался.
Увидел одежду: пиджак и рубашку,
Ботинки с носками, штаны на подтяжках,
Портфель жёлтой кожи. Он выждал момент,
Свирепая рожа, не интеллигент.
В портфеле исчезли ботинки, часы
И только не влезли пиджак и трусы.
Из красного ситца, в красивых цветочках,
Которые сшила мамаша сыночку.
А всё остальное, обидно до слёз,
Бандитская рожа с собою унёс.
И вот из парной открывается дверь,
Выходит Наймушин, что будет теперь?
Обмылся под душем, направился в зал,
Бандитская рожа уже убежал,
Висел одиноко пиджак на гвозде,
Он взял себе простынь по сходной цене.
С матросом камчатским залил он тоску,
И сел на пропахшую потом доску,
Сидел он завёрнутый, пьяный, в слезах,
Безумия искры бродили в глазах.
И формула Ридберга с формулой Ритца
Никак не могла в бесконечности слиться.
Улыбка ли лета, зимы ли печаль,
История эта имеет мораль:
Хотите остаться совсем без белья,
Ходите на Шкапина мыться, друзья!
Когда я закончил, Володя поведал, что он тоже пострадал в этой бане - у него украли болоньевый плащ. Положение было почти безвыходное - из песни слово не выкинуть, а оставить без внимания тоже как-то неправильно.
В общем, ночью появился ещё один дополнительный куплет, как бы примечание.
А месяцем позже Олексенко тоже
В той встретился бане с бандитскою рожей.
Он думал, что час испытаний прошёл,
Поэтому в баню в плаще и пришёл.
Попарился, веничком члены хлеща,
Домой же из бани ушёл….. без плаща.
Володя нас часто удивлял, в хорошем смысле этого слова. Он был и остаётся очень увлечённым человеком. Он прирождённый конструктор.
Сколько его знаю, он постоянно что-то придумывает, разрабатывает, рассчитывает. Все курсовики чертил и считал всегда сам, и дралоскопом, в отличие от нас, никогда не пользовался. Даже когда не успевал в срок, и "горела" стипендия, кропотливо и аккуратно вычерчивал всё, до последней гаечки.
А ещё он увлекался марафонским бегом, и мы иногда сопровождали его на велосипедах. Я через десяток лет тоже стал бегать марафон, но вместе нам побегать не удалось, к этому времени Володя уже пересел на велосипед. Он так и ездит до сих пор, регулярно до поздней осени, объезжая бесконечные автомобильные пробки, которые можно наблюдать каждый день в часы пик, и продолжает конструировать.
Миша позвал нас на совет. Решение виделось одно - отпилить верхушки. Чтобы не откладывать дело в долгий ящик, решили попробовать сами. Дело незнакомое, но и ребята мы грамотные. Забегая вперёд, скажу, что с задачей мы справились. Рассказ об этом получился в стихах, поскольку мы испытали в прямом смысле возвышенные чувства, проведя целый день почти под облаками.
Я не знаю, как получилось, но сосны в моём стихотворном повествовании почему-то превратились в ели. Пусть это будет художественный образ.
Стояли на участке ели
И были ели как игрушки.
Но вскоре ели надоели,
Точнее, только их верхушки.
Наймушин срочно сбор трубить,
Верхушки нужно отпилить!
От них ведь тень – не видно солнца.
И снег на крышу и оконца.
Вот мы на зов его собрались,
И, помня Мишкин инструктаж,
На ели с пилами забрались,
Там дух захватывало аж.
Рукой потрогать небо можно,
В груди волненье не унять.
Внизу стоящим очень сложно
Нас, воспаривших ввысь, понять!
У Вас и ценности какие?
Земные слишком, что с Вас взять.
А мы теперь уже другие,
Ведь мы готовимся летать! ….
Мы оторвались от Земли,
Мы воспарили, как смогли,
Я попрошу нас не судить,
Понять и, может быть простить.
День быстро к вечеру стремится
У нас, висящих на цепочке,
Одна проблема, не свалиться
На клумбу, в Надины цветочки.
Там – между небом и землёй.
Так пять часов и пролетело.
Душа потом уже не пела,
Она от страха онемела,
И, где-то в пятках холодела
Пытаясь выбраться из тела
Холодной, скользкою змеёй.
Но дело сделано, Ура,
На землю можно возвращаться.
В коленях дрожь унять пора,
И можно будет приземляться.
Нас ждёт родной, привычный мир,
Он обогреет наши души,
Сползаем вниз, а там Наймушин,
Хозяин дачи, бригадир!
Стоит, хмельной разинув рот,
Когда успел он так надраться?
«Как мне принять объём работ?
Ведь мне на ёлку не забраться.
Ведь не могу же, просто так,
Вам взять и на слово поверить,
Я что, по-вашему – дурак?
И что за идиотский смех?
Я, между прочим ВОЕНМЕХ
Закончил. Можете проверить!
А потому, мою полянку
Прошу освободить от дров.
Всех приглашаю на солянку.
Чтоб я был так всегда здоров!»
Нас уговаривать не нужно
Всех дел закончена рутина.
И через полчаса мы дружно
Сидели в бане, у камина.
Смотря на чистую полянку,
Хвалили Надину солянку!
Пришел в себя после парилки,
А дома из открытой банки
Подобно джину из бутылки
Распространялся дух Солянки.
Какой восторг я испытал
Когда солянку доедал!
Когда добрались до озера, солнышко вдруг скрылось за тучками, а немного погодя и дождик стал накрапывать. Мы стали срочно ставить палатку. Сказать, что мы были удивлены, когда её развернули, это ничего не сказать. Нас было восемь человек, а палатка была одноместная.
Валя оправдывался, что нашёл палатку на дороге, в лесу. Она упала с багажника проехавшего мимо него велосипедиста. И не разбирал её, так как она показалась ему большой.
К вечеру дождь уже полил по-настоящему, и приговор был суровым, но справедливым - места в палатке нет, и ночевать ему придётся у костра.
Саша Вилихин вызвался добровольно составить ему компанию, но, постояв пару минут под дождём у затухающего костра, где, укутавшись во что-то, устраивался на ночлег Валя, решил присоединиться к остальной компании. Он первым влез в дальний угол палатки и лёг поперёк. Оставшиеся шестеро тел каким-то непостижимым образом уместились вдоль этого маленького брезентового домика, уютно положив свои головы на поперёк лежащего Сашку.
Так как он всем телом был прижат к боковой стенке палатки, то уже через какое-то время вся его одежда полностью промокла.
Очень скоро мы чувствовали себя, как шпроты в банке, но при этом умудрялись ещё и переворачиваться на другой бок, правда по команде и все вместе. Вилихин же, не имевший такой возможности, утром был похож на скрюченного цыпленка, которого даже в суп было жалко класть. Всё закончилось, как и должно было закончиться - к утру, палатка завалилась. Но были молоды, а поэтому всё равно были счастливыми и радостными, верующими в своё бессмертие и свою исторически важную миссию для всего человечества.
Об этой поездке у нас остались замечательные фотографии.
Принимала экзамен Кирилюк З.О.. Узнав причину, она разрешила мне остаться в очках. Мне подобрали листочки с моими вопросами, и я стал думать, как мне исхитриться и переписать их.
И в это время мой ячмень лопнул!
Увидев, что я весь в крови и гное, ЗО разрешила мне выйти. Я спокойно привёл себя в порядок и вернулся в аудиторию, чтобы продолжить экзамен. Но как только я вошёл, она вручила мне зачётку, в которой красовалась пятёрка. Пока я отсутствовал, ЗО посмотрела листочки на моём столе и решила, что я готов на отлично. Воистину - нет худа, без добра.
Это был человек с очень непростой судьбой.
Еврей. Жил и работал в Ленинграде, руководил одной из групп центральной лаборатории Кировского завода. Под его руководством была разработана и освоена в производстве броневая кремнехромистая сталь марки "ПИ". Занимался изобретательством. 14 мая 1939 г. был арестован по обвинению в шпионаже и вредительстве вместе с большой группой специалистов Кировского завода. В 1941 г. оправдан по ст. 58-1а, 58-7, 58-11 УК РСФСР, но осужден по ст. 109 (злоупотребление властью или служебным положением) и приговорен к заключению в ИТЛ сроком на 6 лет без поражения в правах. Когда в начале войны "броня" советских танков пробивалась практически из винтовки, "отец народов" приказал найти специалиста по металлам. Вспомнили о Баранове С.М.
На Т-34 - его броня. За это он был выпущен на "свободу" и награждён сталинской премией. Когда Томсинский Иосиф Захарович писал книгу о Военмехе, СМ показывал ему фотографию, где он стоит рядом со Сталиным и Молотовым.
Но мы его недолюбливали и побаивались. Одной из причин к этому была его почти маниакальная страсть к контролю посещения лекций. Каждая лекция начиналась с переклички. В нашем потоке было более ста человек, так что времени уходило минут двадцать.
В случае отсутствия он требовал объяснительную записку, а некоторые ещё и зачитывал.
Одну же, написанную Толей Сорокиным, он вспоминал очень долго. Подлинный текст уже, конечно, не воспроизвести, но смысл был следующий. Толя писал, что проснулся, чтобы идти в институт на первую пару, но почувствовал сильное недомогание в области головы. Так как металловедение было второй парой, он решил ещё немного полежать, надеясь, что ему полегчает, и он с ясной головой сможет придти на вторую лекцию. Но, к его огромному сожалению, недуг оказался сильнее и он настолько крепко заснул, что проспал не только вторую, но и третью лекцию.
Такими методами любовь студентов заслужить трудно. На лекциях у него было откровенно скучно, потому что говорил он очень тихим голосом, а речь его была слишком монотонной.
Да и предмет был соответствующий. Аустениты, перлиты, мартенситы, цементиты, десятки марок сталей, чугунов, сплавов. Нужно было помнить не только процентные содержания многих элементов, но и степень их влияния на свойства материалов. Во время подготовки к экзамену я надевал зимнюю шапку-ушанку, завязывал уши и садился в дальний угол комнаты, упираясь головой в стены, чтобы не отвлекаться. С СМ у меня сразу не заладились отношения. Одно время я даже собирался сменить ВУЗ, чтобы с ним не встречаться, но потом как-то улеглось.
Нам предстояло сдавать теоретический зачёт по курсу "Основы металлургии". Курс читался два семестра подряд. В конце первого вместо последней лекции был показан фильм, состоящий из двух частей. Одна часть была в цветном изображении, другая в чёрно-белом. И вот на зачёте, прогнав меня по всему материалу и получив ответы на все вопросы, он спросил, был ли я на просмотре того фильма? Быть-то я был, о чём и сообщил СМ, но он своим вкрадчивым голосом задал следующий вопрос: "Рафинирование под слоем шлака" в каком изображении показывали?". Я не уверен, что если бы я даже смотрел на экран очень внимательно, смог бы уверенно ответить на этот дурацкий вопрос через полгода. Это было похоже на откровенное издевательство. Его совсем не интересовали мои знания самого процесса. Ему важен был только факт присутствия или отсутствия на мероприятии, что он и пытался выяснить таким изощрённым методом.
Вероятность правильного ответа была 50%, но я не попал и получил неуд. Я долго не мог успокоиться, но потом взял себя в руки и нашёл путь обойти его и сдать зачёт.
На консультации перед экзаменом он своим тихим голосом объявил, что если кто не готов, пусть лучше скажет об этом, и он ему назначит для сдачи другой день. Это смахивало на грозное предупреждение, и нервы у многих сдали. В основном это были претенденты на красный диплом и просто любители хороших оценок. Таким образом, человек восемь отказались от завтрашнего экзамена. А это были лучшие наши умы. Они обычно шли сдавать первыми, задавая тон и создавая у экзаменаторов хорошее впечатление о группе. Следуя за ними, мы уже могли рассчитывать на снисхождение. СМ разрушил нашу систему и внёс сумятицу в наши ряды. Из отличников, только Саша Кирпичёв решил пробиваться вместе с группой, но фортуна в этот день была явно не с ним. СМ сделал несколько попыток поставить ему неуд, но Саша оказался крепким орешком. Каждый раз, пока СМ шёл к столу, где лежали зачётки, чтобы поставить ему двойку, он продолжал что-то бубнить ему вслед. Видимо он находил правильные слова, потому что СМ опять возвращался к нему и продолжал опрос. Я думаю, что Саше это тройка досталась гораздо труднее, чем многие его пятёрки.
Я всё-таки решил на экзамен идти, решив про себя, что если мне не хватило 5 дней для подготовки, то и дополнительные два-три дня положение не исправят.
Так, на следующее утро наша группа начала сдавать экзамен значительно ослабленным составом. Точнее, не сдавать! Первые пять или шесть человек вышли с двойками. Настроение у ожидавших за дверью своей очереди было не из весёлых. В аудитории, когда я взял билет и занял место у доски, тоже царило уныние. Пока я готовился, с двойками ушли оба моих соседа, стоявшие рядом слева и справа. Мне тоже похвастать было особо нечем. Вопросы были обычные, но голова была ватная и ничего не соображала, мысли путались, и сосредоточиться было невозможно.
Когда настала моя очередь, ситуация накалилась до предела. Наверное, и СМ её понимал.
Он пропустил через себя уже половину группы, а положительных оценок всего две, да и то тройки. Вид у него был несчастный. Было очевидно, что он устал и не удовлетворён. Слушал меня он рассеянно и всё время вздыхал. Когда я в очередной раз замялся с ответом, он стал задавать наводящие вопросы.
Последний вопрос в билете был про силумины и их свойства, но я никак не мог начать. Пауза затянулась. СМ не выдержал первым. " Ну, что такое силумины?" - устало спросил он. "Сплав аллюминия с кремнием" - ответил я, удивившись, откуда я это знаю. "Сколько кремния?" - продолжал он. "Двенадцать процентов" - вырвалось у меня. Мой язык явно обгонял мои мысли. Но ответ был правильный и СМ в очередной раз вздохнул: "Ну, что же из вас всё клещами нужно тянуть?". "Почему у вас такое отношение к металловедению?" - продолжил он. В голосе его звучало отчаяние. Я почувствовал, что он как-то смягчился. " Такой трудный предмет, а на подготовку всего пять дней" - как можно искреннее постарался ответить я. Было видно, что я попал в точку. Мой ответ пришёлся ему явно по душе. Он оживился и несколько повеселевшим голосом поделился со мной сокровенным: "Да, конечно, но что я могу сделать, есть же и другие предметы". Мне показалась, что он готов был признать, что если бы его воля, он заменил бы все предметы металловедением.
Заметив значок на моей груди, поинтересовался, по какому виду спорта. Я ответил, что по плаванию, и он расчувствовался совсем. Стал вспоминать, как сдавал зачёт по плаванию при поступлении в институт. Я осторожно поддакивал. Так, разговаривая, он начал потихоньку двигаться к своему столу. Я не отставал, чувствуя, что должно что-то произойти.
Предчувствия меня не обманули. "Идите, три балла" - музыкой прозвучал его голос.
Это был переломный момент. За мной последовали только положительные оценки. В этот день тройка была самая популярная, но была и четвёрка.
Особенно эффектно выглядел Тренер, свободно ориентируясь в диаграмме "Железо-углерод" и уверенно отвечая на вопросы экзаменатора.
В честь этого знаменательного события мы вместе с Сарой (Игорь Сорочан) изготовили памятную медаль, которую вручили Тренеру на общем собрании группы.
Сопромат был, пожалуй, единственный предмет, который я сдавал без шпаргалок. Я его знал! И заслуга в этом была, безусловно, этого замечательного преподавателя. Читал он медленно, и записывать за ним лекции было одно удовольствие. Я успевал всё оформить, нарисовать и разукрасить.
Его чертежи были безукоризненны. Если он рисовал окружность, то это была именно окружность. Во время перерыва мы это неоднократно проверяли с помощью ниточки.
В общем, на эти лекции я ходил с удовольствием, слушал внимательно, и наградой мне были две пятерки на экзаменах. И, конечно, знания.
Экзамены по сопромату мы сдавали сидя по одному за партой в лекционной аудитории. Для подготовки нам выдавались листочки со штампом кафедры. Этим отсекалось любое присутствие на столах посторонних материалов. Рассаживали нас по списку. Так как буква "Н", с которой начинается моя фамилия, находится в середине алфавита, то оба раза мне выпадала первая парта среднего ряда - как раз напротив стола экзаменатора. Конспект, естественно, был со мной. Но это был скорее символический жест, так как воспользоваться им у меня не было никакой возможности.
В том, что на экзаменах по сопромату я своей спиной прикрывал других, была в какой-то мере определённая справедливость - я был готов. На лекциях я также старался сесть поближе к доске. ФЗ всё это, естественно, замечал и относился ко мне хорошо.
После ответа на билет обязательно давалась какая-нибудь задача. Курс заканчивался достаточно объёмной темой "Упругая линия балки". На консультации перед экзаменом мы разбирали задачу как раз по этой теме. На следующий день на экзамене ФЗ, видимо решив поощрить меня за усердие, дал мне решать эту же задачу. Несмотря на кажущуюся сложность, формула упругой линии довольно громоздкая, задача решалась просто - все значения даны. Необходимо только знать формулу. Но именно с этим у меня возникла проблема - я забыл эту чёртову формулу. Просидев так какое-то время, я решил начать с начала, то есть попробовать вывести её. В конспекте вывод занимал 4 страницы, поэтому листочек, выданный мне для задачи, я исписал довольно быстро и попросил ещё. ФЗ, с удивлением посмотрев на меня, выдал чистый лист. Я исписал и его. Когда я попросил третий лист, во взгляде ФЗ сквозила откровенная жалость. Но я успешно добрался до победного конца, вывел конечную формулу и смог решить задачу. Я не знаю, что думал об этом ФЗ, когда ставил мне в зачётку отличную оценку.
У меня был ещё один повод с благодарностью вспомнить ФЗ и его лекции. Уже учась на 4 курсе, я как-то встретил своего армейского товарища, Сашу Макарова. Он учился в инженерно-экономическом институте имени Пальмиро Тольяти, ныне ИНЖЭКОН. На мой вопрос, почему он такой грустный, он рассказал, что у него проблемы с учёбой - никак не сдать экзамен по сопромату. Я предложил ему свой конспект, но он ответил, что разбираться уже нет времени - завтра последний срок. Тогда мы решились на авантюру. На зачетках фотографии находятся на обложке с внутренней стороны. Сами зачётные книжки типовые. Мы заменили обложки, и зачётная книжка Саши Макарова приобрела лицо Саши Назарова. Предупредили ребят в группе, чтобы не удивлялись, и я пошёл сдавать за него экзамен.
Обстановка на экзамене была гораздо менее серьёзная, чем у нас. Я спокойно подготовился с помощью своего конспекта. Один из вопросов был по теориям предельных состояний. У меня в конспекте их было шесть. Отвечал я уверенно, и преподаватель удовлетворённо кивал головой, когда я рассказывал о теориях наибольших нормальных напряжений, наибольших деформаций и наибольших касательных напряжений. Когда я упомянул о четвёртой, энергетической теории, в его глазах появился живой интерес. Закончив, я объявил о пятой теории наибольших октаэдрических касательных напряжений, и к интересу во взгляде экзаменатора добавилось удивление, сменившиеся недоверием, когда я сказал о шестой теории предельного состояния Моро.
Как потом я выяснил, им в лекциях давали только первые три теории. Так что экзаменатор посчитал меня занудой и выскочкой и попытался "закопать" меня на задачах. Но в рамках программы того института я был неуязвим. Из вредности он поставил мне лишь "4", но это как раз не имело для нас никакого значения.
Захаров Владимир Иванович - читал курс "Взаимозаменяемость". Он выделялся своей аккуратностью и вежливым, очень предупредительным отношением к окружающим. О таких, сугубо прозаических вещах, как допуски и посадки, рассказывал очень увлечённо и этим увлекал нас. Спрашивал на зачете всегда очень подробно, добиваясь полного понимания. Редко кому удавалось сдать зачёт с первого раза, но он умел так объяснить, почему он не может поставить зачет, что на него никто не обижался. У него было одинаково приветливое отношение ко всем, и к отличникам, и к неуспевающим. Он любил студентов и никогда не выходил из себя.
Безручко ...... - читал курс "Обработка металлов давлением". Запомнилось, как он во время лекций очень правдоподобно показывал, как работают на молоте, нажимая при этом ногой на воображаемую педаль, а руками вращая воображаемые щипцы с заготовкой.
Печёнкин Герман Николаевич - читал курс "Теоретическая механика. Во время экзамена или зачета закрывался газетой, позволяя студентам использовать все доступные средства тайной подготовки. "Я переворачиваю” - звучал периодически его голос, и, выдержав паузу, он переворачивал очередной лист. Он часто выходил из аудитории, а возвращаясь, обязательно стучался перед тем, как открыть дверь. Но чтобы получить положительную оценку, было недостаточно ответить на вопросы билета. Он делал краткий опрос по всему материалу.
Кутько Александр Александрович -вёл у нас курсовой проект по деталям машин. Конечно, все его называли Сан Саныч. Зачётная неделя уже подходила к концу, и график уже пугал оставшимися незачеркнутыми квадратиками. Темп был очень напряжённый. В последний день мне нужно было получить два зачёта и защитить курсовик.
Так как днём всё время уходило на беготню по аудиториям и стояние в очередях к преподавателям, подготовка проходила по ночам. Уже под утро я обнаружил, что на листе с изображением зубчатого зацепления очень ярко и рельефно отпечатался рисунок нескольких дощечек паркета. Это были издержки процесса. Радиус зацепления зубчатых колёс был более 1 метра, и лист приходилось прикалывать к полу. Перечерчивать времени уже не было.
Но А.А. отнёсся ко мне лояльно. Причиной этому послужило то, что летом он отдыхал в нашем спортлагере, в Лосево, где я был на сборах. Поняв по моему запыхавшемуся виду, что дел у меня ещё много, он не стал даже разворачивать чертежи. Посмотрев в них как в телескоп, он сказал: "Всё нормально, вижу..... тройку". Меня что-то потянуло за язык: "Тройку нельзя, со стипендии снимут". "Подожди-ка, подожди-ка" - произнёс АА: "Сейчас подкручу". Он скрутил чертежи плотнее и, глядя в этот воображаемый телескоп, с улыбкой произнёс: " Нет, конечно, это же четыре".
И я побежал дальше спасать стипендию.
Лекции читались нам весь третий, четвёртый и пятый курсы. Материала было много, и темы слишком разнообразны. И если темы, связанные с "железом" нам, как механикам, были близки, то некоторые, связанные с расчетами баллистических траекторий, устройством и принципом работы систем наведения и других многочисленных электронных приборов, были, скажем мягко, далеки от понимания. Экзамен же был один в конце 5 курса и по всем темам сразу. Готовиться можно было только в институте, в специально отведённой для этого аудитории. В первый же день один из наших преподавателей озвучил предложение поработать на кафедре четыре дня за возможность получить положительную оценку на экзамене. Володя Олексенко, Тренер и я согласились. Точнее согласился Тренер и назвал наши фамилии. Остальные продолжили подготовку, а мы четыре дня помогали лаборантам кафедры 30 изготавливать и ремонтировать стенды, оформлять различные плакаты и прочее. На экзамене наша задача была вытянуть билет, отчётливо и громко зачитать вопросы для комиссии и начать что-нибудь тихонько говорить нашему преподавателю в течение 10 -15 минут. Ситуация дурацкая, если не знаешь, о чём говорить. Для пущей правдоподобности я стал рассказывать устройство шахты баллистической ракеты и даже чертил какие-то схемы на доске. Видимо со стороны это выглядело очень убедительно, и я удостоился отличной оценки.
Как-то раз в троллейбусе Вилихин решил подшутить над Филатовым и придавил его, как он думал, большой палец своей ладонью к поручню, за который мы держались. Филатов не подавал никаких признаков беспокойства, и Вилихин давил всё сильнее и сильнее. Мы тоже недоумевали. По лицу Вилихина было видно, что он развил максимальное усилие, на которое был способен, а Филатов продолжал улыбаться, как будто его ничего не беспокоило. Вдруг стоявший рядом с нами мужчина со стоном резко дёрнул руку и, освободив свой палец из плена, выскочил из троллейбуса. Оказалось, что руки переплелись, и Вилихин ошибся.
Шутка, конечно, удалась, но тому дядьке явно не понравилась.
Так, продолжая хохмить, мы немного продвинулись к задней площадке. Я оказался спиной по ходу движения и не придал значения тому, что моё положение не слишком устойчивое. Я опирался на поручень, огораживающий место, где должно быть кресло кондуктора, и он приходился мне чуть выше колена. В какой-то момент троллейбус резко затормозил, и я, не удержав равновесие, перевернулся через поручень и оказался в довольно неловком положении. Зад мой касался пола, ноги были подняты вверх и лежали на поручне. Головой пошевелить я не мог, так как затылок касался противоположной стенки, а лоб был прижат к коленям. Меня заклинило, и сам я выбраться не мог. Всё происходило под дружный хохот моих товарищей и пассажирок на заднем сидении. Да и сам я давился от смеха, насколько позволяло жизненное пространство. Так продолжалось довольно долго, пока мои друзья, насмеявшись вдоволь, помогли мне выбраться.
Племяннице Саши Вилихина было в то время года четыре. Мы с ней подружились и как-то раз она попросила рассказать, а лучше сочинить ей сказку. Я собрал под знамёна Бабы Яги целую армию всякой нечисти, которую мог припомнить. Сюжет усложнился, сказка затягивалась, а фантазия, в конце концов, начала иссякать. Да и нам уже надо было уходить. Нужна была эффектная концовка. В итоге я посадил всю эту армию на торпедный катер, вывез в открытое море, где они подорвались на мине и утонули. Баба Яга пыталась спастись и улететь в ступе, но была сбита крылатой ракетой.
Я был доволен, а моя юная собеседница явно расстроена. Глаза её наполнились слезами. "Мне жалко Бабу Ягу" - еле слышно выговорила она. Я был уверен, что в наших сказках Баба Яга резко отрицательный персонаж и не заслуживает жалости, в чём и попытался её убедить. "А мне всё равно её жалко" - повторила она и, шмыгая носом, добавила:"Она живёт в лесу одна, у неё никого нет, а теперь она утонула". Её искренность так тронула меня, что я захотел сочинить для неё песенку про бедную Бабу Ягу. Песенку-то я сочинил, но она оказалась какой-то не детской.
В двуногой убогой избушке
Жила одиноко старушка.
В дремучем лесу проживала,
На гуще кофейной гадала.
Волшебное зелье варила,
Метлою своей дорожила,
Летать даже в ступе могла,
Но все же несчастна была.
Смеяться она не умела,
Зимой очень часто болела,
Здоровьем была слабовата,
Немного слепа и горбата.
Бедная Баба Яга,
Болит костяная нога.
Никто ей не может помочь,
Вот сына бы ей или дочь.
Седая хромая старуха,
Глухая на левое ухо.
Всю жизнь просидела в лесах
В избе на куриных ногах.
Устало по лесу бредёт,
Грустную песню поёт.
Страшно в лесу ей одной,
Плохо быть Бабой Ягой!
Февраль, 1975 год, Винница
Пока я ходил за ложками, он всыпал мне в чай почти полстакана соли.
Когда я вернулся, по напряжённой тишине за столиком понял, что-то не так. Наймушины сосредоточенно жевали свои эклеры и изо всех сил сдерживались, чтобы не рассмеяться. Внешне всё выглядело нормально, и я приступил к пирожному с чаем. Чай был обжигающе горячим, поэтому я сначала не обратил внимания на несколько солоноватый привкус. И только сделав несколько глотков и увидев соль в стакане, всё понял, но виду не подал.
В это время из буфета крикнули, что кофе готов, и Вилихин удалился. На блюдце остался лежать его надкушенный эклер. Я ложечкой выбрал крем, начинил эклер горчицей и закрыл сверху кремом. Наймушиным ничего не оставалось, как продолжать напряжённо сдерживать смех.
Саша вернулся с чашкой кофе, пару раз отхлебнул и с наслаждением откусил хороший кусок эклера. Горчица тут же полезла во все стороны, а мы, конечно, дружно прыснули.
Дело в том, что один из наших товарищей, тоже Саша, был родом из этих мест, хотя и носил фамилию Миносян. Вот к нему в гости, в его родное село Гульрипши, мы и заехали.
Саша каждый раз после поездки домой привозил замечательные эвкалиптовые веники, и мы совершали с ними коллективный поход в баню. Эвкалипт для наших мест редкость, а Саша рассказывал, что деревья просто растут рядом с его домом. Теперь и я своими глазами увидел эти исполинские деревья, с которыми был заочно знаком уже несколько лет.
Судьба этих эвкалиптов, как и всех проживавших здесь людей, трагична. Много лет спустя по этим местам безжалостным катком прокатилась война, разразившаяся на Кавказе, поломав не только судьбы людей, но и эти мощные деревья. Эвкалипты погибли, а жителей эвакуировали в Грецию. Так наш товарищ стал беженцем и начал новую жизнь за границей, где и живёт до сих пор.
До Ижевска ехали поездом. На вокзале первым делом попробовали местного Жигулёвского пива. Первое впечатление было ужасным. После питерского это даже пивом трудно было назвать.
Но пиво Воткинского завода оказалось ещё хуже.
Хорошо, что человек привыкает ко всему, даже к плохому пиву. Уже через неделю, если кто-то шёл в магазин, можно было услышать просьбу купить пиво, но только Ижевского завода. Ещё через неделю подобные просьбы уже никакими условиями не обставлялись. Привыкли!
Воткинск оказался городком небольшим, скорее посёлком, расположенным по берегам реки с интригующим названием Вотка. Причиной пристрастия местного населения к алкоголю и могло быть сходство названия реки с популярным русским напитком. Однажды мы были крайне удивлены необычным зрелищем в кафе. Две старушки уже довольно преклонного возраста вылили в глубокую тарелку бутылку водки, покрошили туда чёрного хлебушка и, аппетитно причмокивая, принялись за обе щеки уминать эту тюрю.
На целых два месяца мы погрузились в жизнь этого провинциального городка, который, кстати, является родиной П.И. Чайковского. Видимо по этой причине лягушки в местном болоте не квакали, а пели, причём на два, a-то и на три голоса. Я специально ходил ночью слушать их пение и любоваться яркими картинами ночного неба. Было сказочно красиво, да и название этого места было не совсем обычное - Чёртово городище!
Почему эта часть крутого берега реки Вотка имело такое название, я не знаю. Я там ни разу чертей не видел. Местные же жители, особенно мужская часть, вполне могли там увидеть кого угодно, учитывая то количество спиртного, которое они выпивали регулярно день за днём.
По выходным вино привозилось в автоцистернах, как молоко, прямо к жилым домам и продавалось на разлив. Самые жаждущие так весь день и проводили - возьмут баночку 1-, 2- или 3-литровую, присядут в сторонке, выпьют и снова занимают очередь. И так по кругу, пока хватало сил. К вечеру очередь заметно редела, зато возрастало количество торчащих из ближайших кустов ног.
Местные власти делали всё возможное, чтобы работники имели полноценный отдых!
Когда в стране вышел Указ о продаже алкогольных напитков с 11 часов утра, завод по понедельникам простаивал до обеда. Никто не мог работать. Положение было катастрофическое. И Указ нарушать нельзя, и ракеты выпускать надо. И за то, и за другое можно лишиться партбилета. Решение было найдено достаточно оригинальное. В продажу поступил напиток под названием "Спортивный". Это была откровенная бормотуха, гораздо хуже "Солнцедара", которым, кто помнит, можно было заборы красить.
Продавался напиток "Спортивный” в 3-литровых банках с 7 утра во всех отделах бакалеи.
Рабочий ритм по понедельникам вошёл в своё обычное русло.
Я не стал даже пробовать его, потому что мнение смельчаков, попробовавших это зелье, было однозначное - это пить нельзя!
Наш образ жизни тоже, конечно, был далеко не идеальным, но и не таким откровенным.
В свободное время мы успевали всё, и выпить, и поиграть во многие спортивные и неспортивные игры. Я даже кроссы успевал побегать, пока готовился очередной стол.
За преферансом или тысячей засиживались иногда далеко за полночь. Спали урывками, да и тот короткий сон мог быть тревожным и беспокойным.
Помню, как однажды, во время очередной игры, наше внимание привлёк скрип кровати. Оглянувшись, мы увидели, что Стас Костенко сидит на кровати и удивлённо смотрит прямо перед собой. "Как же так"- вдруг неожиданно произнёс он: "Туз, король, дама, валет в червях, и без лапы"? И не ожидая ответа, упал на подушку. Мы подошли к нему, но он уже спал крепким сном. Когда мы его спросили утром, к чему он это сказал, он ничего не помнил.
Конечно, к концу практики мы уже откровенно скучали от этой монотонной и однообразной жизни и придумывали себе различные развлечения.
Одно из них называлось телевизор. Напротив дома, где мы размещались, было женское общежитие. И вот перед сном мы гасили свет, открывали окно и садились "смотреть телевизор".
Так что идея проекта "За стеклом" принадлежит нам.
Как-то в камышах мы нашли плот и решили отправиться в поход на другой берег водохранилища. Нам казалось, что там очень красивые места. Хотя, скорее всего нас охватила охота к перемене мест. Плот был не очень большой, и количество желающих отправиться в плавание явно превышало его возможности. Поэтому на плоту разместили самое ценное - женщин, алкоголь и шашлык. Остальные плыли рядом. Туда добрались без происшествий, но на обратном пути силы у многих были уже на исходе, и народ стал постепенно всё больше налегать на плот, который, естественно, неуклонно погружался в воду. Хорошо, что в этот раз всё закончилось благополучно.
Нам предстояло проводить капитальный ремонт деревянных домов - менять венцы, окна, двери, перестилать полы, крыши, пристраивать веранды и прочее.
Расположили нас в пустующем помещении детского садика. Здание находилось на холме, и с него открывался замечательный вид на ближайшие окрестности. Но работали от зари и до зари, так что времени любоваться местными красотами, особо не было. На обед ходили в поселковую столовую, а ужин и завтрак готовили сами по очереди. Дежурного отпускали с работы на 1,5 часа раньше для приготовления пищи.
Однажды отлаженная система дала сбой, и мы остались без ужина. Когда мы всей бригадой пришли на кухню в надежде получить горячую пищу, нашим взорам открылась дивная картина - наш дежурный, Валера Шишленков, сидел напротив открытой печки и аппетитно похрапывал. Из кастрюль и из сковородок валил дым - это догорал наш ужин. Когда с большим трудом нам удалось его разбудить, оказалось, что он в стельку пьян. Как потом выяснилось, он решил скрасить время приготовления ужина бутылочкой портвейна. Подготовить всё ему удалось, но пока он сидел напротив печки, ожидая готовности блюд, под влиянием алкоголя, усталости и жаркого пламени печи, его сморило, и он уснул.
В другой раз мы целую неделю не ходили на обед. Хозяин одного из ремонтируемых домов попросил нас удлинить веранду до туалета, чтобы ночные походы по нужде были более комфортными, особенно зимой. Это было сверх сметы, и за это он каждый день выставлял нам ведро отборной простокваши.
Чтобы попасть в наш дом, нужно было пройти по мосткам через небольшое болотце. Как-то раз мы увидели на мостках быка. Он стоял неподвижно, заполонив всё свободное пространство, и разойтись с ним не представлялось возможным. Но стоял он спокойно, и мы потихоньку приближались, в надежде, что он развернётся и уйдёт. Но бык был другого мнения. Он неожиданно наклонил голову и медленно двинулся на нас. Так как никаких сомнений в его воинствующем намерении не было, мы поспешили ретироваться. Причём передние ряды, находясь к быку ближе тех, кто был сзади, отступали гораздо быстрее. Возникла давка, толкотня, и у тех, кто был в первых рядах, нервы не выдержали. Несколько человек маханули через перила в болото. Остальным удалось благополучно отбежать на безопасное расстояние, откуда они со смехом и наблюдали, как их товарищи выбираются на берег по пояс в болотной жижи.
Бык же оказался миролюбивым. Он никого не преследовал, а спокойно отправился по своим делам. Видимо, пройти первым, для него было делом принципа!
Месяц пролетел быстро, мы успели сделать два дома, получили расчёт и ждали день отъезда. Чтобы скоротать время, наведались в местный магазинчик. Это был настоящий Клондайк. Чего только там не было - костюмы, куртки, джинсы, обувь, плащи, рубашки. И всё с фирменными этикетками. В глазах рябило от слов: “Made in USA”, “Made in Japan”. В общем, денег мы привезли не очень много, зато отоварились на славу.
Миша Наймушин и Костя Муратов даже решили ещё остаться на две недели, чтобы не возвращаться без денег. Они потом рассказывали, что после нашего отъезда продавщица жаловалась, что не может после нашего посещения разобраться с джинсовыми костюмами - оставшиеся куртки и джинсы были совершенно разных размеров, и пары никак не составлялись. Наверное, это мы перепутали всё, но у нас никто не жаловался.
В этом костюме Миша явился и в ресторан "Невский", где мы решили отметить окончание института. В этот раз пятнами не обошлось. Досталось и нам с Тренером, но в этом была какая-то высшая справедливость.
Вечер был в разгаре, повод был достойный, настроение прекрасное. Залов в ресторане было много, поэтому мы успевали потанцевать везде. В какой-то, не очень подходящий момент, мы натолкнулись на Мишку, который был уже изрядно навеселе. Рядом с нами официант низко наклонился и что-то убирал в самый нижний ящик небольшого шкафчика. Тренер жестом показал Мише, что классно бы отвесить хорошего пинка, и мы побежали дальше. Миша, к сожалению, не помнит, что оказало на него большее влияние, выпитый алкоголь или злосчастный костюм, но жест Тренера вдохновил его и он отвесил-таки пинка официанту.
Мишке, конечно бы, здорово досталось, если бы мы не увидели, как его волокут на кухню для расправы. Итог очевидный - драка, порванные рубашки, синяки, ссадины и милиция. Повезло, что в зале оказались знакомые Тренеру борцы, которые нас поддержали. В общем, для нас с ним вечер закончился под утро - процесс примирения затянулся и плавно перешёл........ в пьянку.
Когда мы наконец-то вышли на улицу, уже брезжил рассвет, Невский проспект гасил огни, начинался новый день.
Но каждые пять лет в середине февраля проводим общий сбор группы. Конечно, и нас годы не обходят стороной, и эти встречи уже не так многочисленны, как в первое время.
Кому-то приехать не позволяют обстоятельства, кому-то здоровье, а кого-то уже просто нет с нами. Светлая им память!
Серёжа Дёмин умер в 1986 году. Это была наша первая потеря. Мы готовили очередную встречу в феврале, и я позвонил, чтобы пригласить его, но он довольно грубовато меня оборвал и сказал, что никуда не поедет. Было немного неприятно, обидно и непонятно. Но вскоре после этого пришло известие о его смерти, и стало ясно, что он уже знал о своём страшном диагнозе - рак, понимал, что дни его сочтены, поэтому и реакция была столь резкая.
Костя Муратов (Кот) умер в 2006 году. Он последнее время страдал высоким давлением и даже пропустил нашу встречу в 2002 году. Очередного скачка давления сердце не выдержало.
Вася Борисов умер в 2011 году. Он каждый Новый Год обзванивал всех и мы подолгу болтали. В 2012 году звонков от него не было. На наши звонки его телефоны, и домашний, и сотовый, не отвечали. Когда мы, наконец, нашли его рабочий телефон, то узнали, что он умер ещё в сентябре.
Леша Марков (Марковь) умер 20 мая 2010 года. Смерть застала его в пути - он умер прямо за рулём своего автомобиля. Остановилось сердце.
Лёша был самой яркой и творческой личностью из нас. Это был очень разносторонний и талантливый человек. Он смог реализовать себя не только как учёный, но и как замечательный художник и поэт. Много работая по специальности, он защитил кандидатскую диссертацию.
При этом очень много времени проводил за мольбертом и регулярно организовывал выставки своих картин. У многих из нас есть дома его картины.
А его стихотворные поздравления были всегда наполнены глубоким смыслом и тонким юмором.
Это навсегда останется с нами.
Уже находясь в возрасте, когда обзаводятся внуками, Лёша в очередной раз стал отцом. И столько времени проводил со своей маленькой Лизонькой. Я любил приезжать на прогулки в Приморский парк и часто встречал их там гуляющими. Лешину фигуру трудно было не заметить. Он был высокого роста и был обладателем обуви огромного размера - 47!
К сожалению, я не смог припомнить историй, связанных с Алексеем в студенческие годы. Помню только его замечательные карандашные рисунки, которыми он нас радовал. Фантазия его была неистощима. Была такая игра - лист бумаги сгибался пополам, и на одной половине кто-нибудь что-то рисовал. На линию сгиба выводились только точки пересечения с линиями рисунка. Лист переворачивался чистой стороной вверх, и Леша дорисовывал от этих точек свой рисунок. Получались необыкновенно забавные сюжеты.
В феврале 2008 года меня угораздило попасть в больницу с очень не хорошей пневмонией. 24 числа я позвонил Леше поздравить его с днём рождения, и в разговоре обмолвился, что нахожусь в больнице. На следующий день он СМС-кой прислал мне короткое четверостишие с пожеланиями скорейшего выздоровления. Я ответил ему тем же, он написал мне новое.
Так мы переписывались с ним всю неделю. В результате, мы “создали” абсолютно новый метод восстановления здоровья.
Больничная переписка или ода моркови
|
Марков |
Назаров |
|
|
1. 25 февраля 2008, 11:12 |
1.1 25 февраля 2008, 14:00 |
|
|
Пора, мой друг, идёт весна И кровью наполняет вены. Пусть крепнут и твердеют члены, Воспрянь от тягостного сна! |
Воспрял. Всю ночь лежу без сна. Похоже, что идёт весна. Лежу на койке как герой. И кровь с напором рвётся в вены. |
|
|
Но не твердеют что-то члены, Лишь набухает геморрой! |
|
2. 26 февраля 2008, 10:10 |
2.1 27 февраля 2008, 12:00 |
|
|
Что говорить, всем нам порой, С какой-то начиная даты, Жизнь очень портят геморрой И своенравие простаты. |
Я от судьбы не жду подарков, И не надеюсь на любовь. Мне не поможет Лёша Марков. Одна надежда – на Марковь! |
|
|
Я слышал, способ есть простой Из интенсивного ухода: Поможет всем массаж прямой Кишки и заднего прохода. |
||
|
Я рад помочь в такой момент, Но не готов мой инструмент! |
|
3. 28 февраля 2008, 15:50 |
3.1 28 февраля 2008, 21:20 |
|
|
Морковь? Нормально. Витаминов рой. Вводи анально. Долой геморрой! |
Приятно получать советы Куда, когда и что вводить. Но как поэт, прошу поэта, Морковь сосиской заменить. |
|
|
И пусть в ответственный момент Всё будет жизненно, нормально, Как будто вводят инструмент. Морковь употреблю орально. Пусть необычна терапия, Но верю в правильный исход. Хоть эта стерва – пневмония Пока ещё меня сосёт! |
|
4. 29 февраля 2008, 08:46 |
4.1 29 февраля 2008, 11:00 |
|
|
Обидно мне на самом деле, Ну почему так не везёт? Вот я тружусь, а ты в постели Со стервой, что тебя сосёт. |
Оценил. На ответ - Сил пока нет. Не дают воду, еду. Гастроскопию жду. Трудность одна встаёт Для этого нужен рот. |
|
|
Какая дивная картина: Сосиску в жопу, в рот морковь. Вот ведь устроился, скотина. Но где ж высокая любовь? |
Придётся, не хмуря бровь, На время вынуть морковь. Но чтобы не портить картину, Сосиску из жопы не выну! |
|
4.2 29 февраля 2008, 15:00 |
||
|
Это словно не больница, И на помощь не зови. Процедуры, как девицы Легкомысленной любви. Ожидал гастроскопию, Получил флюорографию. С болью в лёгком и плече Увезли на УВЧ. Целый день не пил, не ел, Чуть с катушек не слетел. Доктор объяснил с улыбкой, Мол, произошла ошибка. Завтра повторим всё вновь. Вот и вся тебе любовь. Промолчал. Нахмурил бровь. Что же бестолку орать. Сунул в рот себе морковь И пошёл в палату спать. |
|
4.3 01марта 2008, 13:30 |
||
|
Вот, наконец, весна пришла, И всё на место сразу встало. Болезнь, по-моему, прошла, И мне гораздо легче стало. Выздоровленье уже близко, Мы скоро снова будем вместе. Мне помогли морковь с сосиской, Я спрячу их в укромном месте. |
||
|
Если станет тебе плохо, И в больницу попадёшь. Будь уверен, Марков Лёха, Что всегда их там найдёшь. А рецепт тебе известен: В рот морковь, сосиску в зад. Метод мы создали вместе, Так что пользуйся им, брат! |
|
5. 03 марта 2008, 11:20 |
5.1 03марта 2008, 13:00 |
|
|
Прими мой дружеский привет, Я рад, что у тебя всё встало, В тоннеле появился свет. И этого уже не мало |
Запахло в воздухе весной, Согнали зиму с пьедестала. Я рад, что мы вдвоём с тобой Добрались всё же до финала |
|
|
Ты прав, все процедуры – дуры, Морковь и Марков – молодцы. Взбодрят уставшие натуры, Поднимут павшие концы. |
Больнично-геморройной темы. Её давно кончать пора. Как почки набухают члены, Весна идёт, весне – ура! |
|
|
Час избавленья близко, близко, Прощай навек гастроскопия, Да здравствует морковь с сосиской. И не стихай стихов стихия! |
Писать старался без задержки Свои больничные записки. Тебе спасибо за поддержку, Отдельно, за морковь с сосиской! |
Группа 814 –А
|
N п/п |
ФИО |
Сред. балл |
Краткое жизнеописание |
|
1 |
Афанасовский Валера |
4,19 |
В Германии |
|
2 |
Бабков Володя |
3,74 |
В Вологде |
|
3 |
Борисов Вася |
3,71 |
|
|
4 |
Вилихин Саша |
3,54 |
Женился, двое детей, развёлся, встречался, эмигрировал в США, водил разные машины по Нью Йорку, женился, выучился на программиста...им же и работаю (пока), переехал из Бруклина в Нью Джерси, где и обитаю (пока), жив (пока). |
|
5 |
Глуханюк Гена |
4,19 |
Женился на 3 курсе. В 1974г. родился сын Сергей. Распределился в ЛТИ им. Ленсовета СКТБ «Технолог» мл. н. сотрудником. С 1981 по 1996 работал в ЛенНИИЛХ – зав. группой, ст. н. сотрудником, зам нач. лаборатории. Имеет 12 авторских свидетельств на изобретения (два внедренных). Награжден почетным знаком «Изобретатель СССР» и бронзовой медалью ВДНХ. В 1986г. родилась дочь Алина. В этом же году участвовал в ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. С 1997 по 2001 занимался бизнесом – зам. директора ООО «Торговый Дом «КОС-ПАР», ген. директор «Компания ВАЛЬД». В 2002-2003гг. был помощником детутата Законодательного собрания СПб. С 2004 по 2008 г. Работал в ОАО «Силовые Машины» ЛМЗ – вед. инженер отдела внешней кооперации. С 2009г по настоящее время вед. специалист ООО «АЛЬСТОМ Атомэнергомаш». Ветеран труда. С мая 2013г. получает пенсию. |
|
6 |
Дёмин Сергей |
4,12 |
|
|
7 |
Ильин Саша |
4,0 |
|
|
8 |
Исайкина Люба |
3,35 |
|
|
9 |
Кирпичёв Саша |
4,33 |
В Днепропетровске |
|
10 |
Костенко Стас |
3,8 |
|
|
11 |
Марков Лёша |
3,96 |
|
|
12 |
Медведев Ваня |
3,88 |
Распределился в Хотьково |
|
13 |
Миносян Саша |
до 4 курс. |
|
|
14 |
Муратов Костя |
3,37 |
|
|
15 |
Назаров Саша |
3,87 |
Распределился в ГИПХ. Два с половиной года работал начальником стенда на Опытном заводе в Капитолово, проводил стендовые испытания ТТ двигателей, заработал язву желудка и решил закончить с химией. Следующие 10 лет в Госинспекции Минвнешторга СССР по качеству экспортных станков и машин - старший госинспектор, начальник отдела. В 1983 окончил трёхгодичные Высшие Курсы иностранных языков при Минвнешторге. В 1984 вступил в КПСС, 4 года был секретарём первички. Далее 3 года в ЦНПО "Ленинец" - зам. начальника отдела зарубежных связей. Был в составе рабочей группы по созданию в СПб Совместного предприятия с фирмой Gillette. С 1991 по 1997 -на руководящих должностях СП "Kentavr Inc", ООО "Альпсервис", ООО "Ленальптурс". Подготавливал и принимал участие в ралли-рейдах по территории стран СНГ, “Трансильвания-троффи” , “Шанхай – Мюнхен”. В 1995 года принимал участие в экспедиции на Северный полюс. В 1996 операция на желудке - новая жизнь. В 1997 с с московскими партнёрами организовал свою фирму ООО "Торговый Дом "КОС-ПАР, (Оптовая торговля Shick, Rivoli) которую после экономического коллапса в 1998 г. пришлось закрыть. В 1999 году был одним из организаторов программы: "Путешествия по Ладоге под парусом". 2002 - 2008 - Зам. ген. директора, ген. директор ООО "Евроколор" (Производство лакокрасочной продукции), 2009 -2012 - главный энергетик ИНЖЭКОН. Женился в 1979, в 1980 родился сын. В 2008 году жена умерла , в 2010 женился второй раз. Ветеран труда. С декабря 2011 г. получаю российскую пенсию. С 27.06.2012 -проживаю в Канаде. Один год отработал на заводе на заточном станке, полгода - водителем-дальнобойщиком. Дальше – будущее………. |
|
16 |
Наймушина Надя |
3,94 |
|
|
17 |
Наймушин Миша |
4,3 |
|
|
18 |
Олексенко Вова |
3,71 |
|
|
19 |
Петржак Серёжа |
3,65 |
Спрятался |
|
20 |
Поляков Слава |
4,12 |
|
|
21 |
Протасов Вася |
3,60 |
|
|
22 |
Сорочан Игорь |
3,71 |
|
|
23 |
Смирнов Виктор |
Нет данн. |
|
|
24 |
Швецов Саша |
4,35 |
|
|
25 |
Шейбин Саша |
4,46 |
|
|
26 |
Шишленков Валера |
3,56 |
Нет данных. Последний раз был на встрече в 1997 |
|
27 |
Ципкин Коля |
до 5 курсa |
|
|
28 |
Сорокин Толик |
До 4 курсa |
7 человек со ср. баллом выше 4.