Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
ВОПРОСЫ ТОЛКОВАНИЯ И ПРИМЕНЕНИЯ
ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВЫХ НОРМ <1>
Ю.Х. КАЛМЫКОВ
--------------------------------
<1> Печатается по: Хозяйство, право, управление: Межвузовский научный сборник / Саратовский юридический институт им. Д.И. Курского. Вып. 3. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1977. С. 85 - 94.
Калмыков Ю.Х., профессор, доктор юридических наук, заслуженный деятель науки РСФСР, заслуженный юрист Российской Федерации.
Применению норм права предшествует уяснение содержания юридического предписания - толкование права: "Процесс толкования должен облегчить переход от абстрактной нормы права к конкретным жизненным ситуациям" <2>. Уяснение подлинной воли законодателя ведет к правильному применению норм права, надлежащему урегулированию того или иного общественного отношения.
--------------------------------
<2> Черданцев А.Ф. Вопросы толкования советского права. Свердловск, 1972. С. 40.
В толковании норм гражданского законодательства могут принимать участие нормотворческие органы, органы властного правоприменения, организации и граждане, причем в процессе применения права толкованию подлежат все юридические предписания независимо от того, как они оцениваются - "ясные", "неясные" или "недостаточно ясные". Установление подлинной воли законодателя - необходимое и обязательное условие правильного применения всех без исключения норм; возможна здесь и такая ситуация, при которой правило, "неясное" для одних субъектов правоприменения, оказывается "ясным" для других. Нельзя сбрасывать со счетов разного рода субъективные факторы, которые могут влиять на выводы правоприменителя: склад его ума и темперамента, эрудиция, уровень профессиональных знаний, личные убеждения и принципы. Сказанное не означает, что совершенно ясные формулировки закона сплошь и рядом зависят от субъективных оценок конкретных правоприменителей. Речь идет о том, что индивидуальные особенности людей ведут в отдельных случаях к неодинаковому пониманию смысла юридического предписания. В целом же советское гражданское законодательство ввиду соответствия его потребностям общественного развития, своевременного и правильного отражения этих потребностей в юридических предписаниях, четкого формулирования прав и обязанностей участников общественных связей применяется достаточно единообразно.
Понятие толкования в литературе иногда сводят к разъяснению правовых норм, осуществляемому не правоприменителем, а другими органами <3>. Между тем толкование - это всегда уяснение смысла правовой нормы, его содержания и "духа"; толковать - значит "давать чему-то какое-нибудь объяснение, ОПРЕДЕЛЯТЬ СМЫСЛ (выделено мной. - Ю.К.) чего-нибудь" <4>. Разъясняющий всегда устанавливает смысл нормы сначала для себя, а затем дает соответствующую интерпретацию правоприменителю. Процесс уяснения закона может осуществляться с использованием различных материалов: научной литературы, справочных источников, официальных разъяснений и т.д. Таким образом, разъяснение по отношению к уяснению имеет вспомогательное значение: толкование, т.е. уяснение смысла закона, возможно как с использованием официальных разъяснений, так и без их использования (если разъяснений нет, смысл правовой нормы устанавливается самостоятельно). Разъяснение - один из способов уяснения содержания юридического предписания, оно представляет собой разновидность официального толкования. Пользуясь им, конкретный правоприменитель уясняет смысл закона для себя.
--------------------------------
<3> См.: Теория государства и права. М.: Юридическая литература, 1965. С. 460.
<4> Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1970. С. 788.
В процессе толкования правовой нормы иногда встает вопрос о соответствии подлинного содержания этой нормы ее словесному выражению. Как бы ни стремился законодатель к наиболее четкому и ясному изложению юридического предписания, не исключена возможность закрепления такой формулировки, которая не отражает действительного содержания правовой нормы; "причиной тому будет или недосмотр (упущение) законодателя, или небрежность в оформлении своих мыслей, или даже отсутствие в языке и законодательной технике "отработанных" терминов и конструкций" <5>. В подобных случаях говорят о необходимости использования ограничительного или распространительного толкования: ситуация, при которой действительный смысл правовой нормы уже текстуального его выражения ведет к использованию ограничительного толкования и, наоборот, ситуация, когда действительный смысл юридического предписания шире, чем это следует из текста, необходимо пользоваться распространительным толкованием.
--------------------------------
<5> Лазарев В.В. Применение советского права. Казань, 1972. С. 75 - 76.
Можно спорить относительно того, насколько часто оперирует ограничительным или распространительным толкованием правоприменитель <6>, однако полностью отвергать этот вид толкования со ссылкой на его противоречие закону <7> никак нельзя. Встречающееся несоответствие между текстом и содержанием закона - реальный факт, с которым нельзя не считаться. В подобной ситуации правоприменитель должен стремиться к урегулированию общественного отношения в соответствии с подлинной волей законодателя, а достигнуть этой цели нельзя, не воспользовавшись таким приемом, как толкование нормы права по объему. В гражданском законодательстве, как и во всем советском праве, нет прямых указаний по вопросу о возможности использования рассматриваемого приема, все известные приемы и способы толкования на основе анализа практики судебно-арбитражных органов разработаны юридической наукой. Не отражены в законе также основные принципы и пределы толкования правовых норм по объему.
--------------------------------
<6> А.Ф. Черданцев пишет, что являются "неправильными утверждения, содержащиеся во всех работах, посвященных толкованию, о том, что распространительное и ограничительное толкование - это исключительные случаи. Такое толкование - далеко не исключение, хотя и не общее правило" (см.: Черданцев А.Ф. Результат толкования советского права // Проблемы применения советского права. Свердловск, 1973. С. 85).
<7> См.: Минасян П.М. О распространительном и ограничительном толковании советских законов // Теоретические вопросы развития Советского государства и права в период развернутого строительства коммунизма. Ростов: Изд-во Ростов. ун-та, 1960. С. 61 - 63.
Применение права - творческий процесс. Правоприменитель, будь то гражданин, организация или компетентный орган власти, подводит под общее юридическое правило конкретный жизненный случай, от него зависит определение как самой возможности подведения данной ситуации под ту или иную правовую норму, так и определение других юридических последствий подобной акции (установление размера возмещения, определение доли, принадлежащей собственнику, и т.д.). Однако творческий характер правоприменения не означает такой свободы усмотрения, которая выходит за рамки права, приводит к нарушениям законности. В юридической литературе были подвергнуты обоснованной критике концепции "коррективы" и "гибкости" закона, исходившие из возможности отступления от содержания закона на основании правосознания или со ссылкой на необходимость борьбы с шаблоном, формальным применением права. Верно, что "существо творческого применения закона состоит не в том, чтобы один и тот же закон модифицировался применительно к различным ситуациям, а в том, чтобы в разных ситуациях, регулируемых данным законом, его применение было единообразным в соответствии с принципом социалистической законности. Советский закон должен применяться в строгом соответствии с его буквой и смыслом. Конечно, возможно и нужно расширительное или ограничительное толкование закона, если смысл и буква последнего не совпадают, но не на основе субъективного усмотрения о смысле закона, а исключительно в случаях, когда противоречие между смыслом и буквой вытекает из самого закона" <8>.
--------------------------------
<8> Курылев С.В. О применении советского закона // Советское государство и право. 1966. N 11. С. 28.
Трудность, однако, в том и состоит, что не всегда ясно, в каких случаях несоответствие между текстом нормы и ее содержанием "вытекает из самого закона". Подлинная воля законодателя должна, очевидно, устанавливаться прежде всего на основе буквального толкования закона. Если нет обстоятельств, подтверждающих необходимость распространительного или ограничительного толкования (об этих обстоятельствах будет сказано ниже), следует пользоваться буквальным толкованием. Буквальное толкование - основной вид толкования. Это обстоятельство иногда не учитывается органами властного правоприменения. Случаются, например, такие ситуации, когда из текста закона никак не вытекает необходимость распространительного или ограничительного толкования, но вышестоящие судебные инстанции этим приемом пользуются иногда таким образом, что меняется смысл правовой нормы.
Так, п. 5 ст. 306 ГК РСФСР закрепляет правило, в соответствии с которым договор найма жилого помещения считается расторгнутым при осуждении гражданина к лишению свободы, ссылке или высылке на срок свыше шести месяцев, если в жилом помещении не остались проживать члены семьи осужденного. А если в квартире или комнате остались проживать члены семьи осужденного? Логика подсказывает нам только один вывод - осужденный или семья осужденного сохраняет за собой право пользоваться жилым помещением. При этом закон не ставит подобное право в зависимость от субъективного отношения членов семьи к осужденному, от того, согласны они принять его назад или нет. Здесь достаточно наличия объективного факта - проживания в квартире членов семьи осужденного. Между тем Верховный Суд РСФСР указал, что право на жилую площадь лиц, осужденных к лишению свободы на срок свыше шести месяцев, может быть признано лишь при наличии согласия на это остальных пользователей жилой площади <9>. Верховный Суд РСФСР воспользовался в данном случае ограничительным толкованием: при буквальном толковании указанной нормы осужденный сохраняет за собой право на жилое помещение, при ограничительном - он теряет это право. Непонятно, какими критериями руководствовался в данном случае судебный орган, прибегая к ограничительному толкованию. Если нельзя, как отмечал С.В. Курылев, со ссылкой на устарелость законодательства по своему усмотрению менять смысл, совсем нет оснований произвольно пользоваться рассматриваемыми приемами, когда речь идет о сравнительно новых юридических актах. Гражданский кодекс РСФСР, равно как и гражданские кодексы других союзных республик, принят недавно, поэтому буквальное толкование, при отсутствии достаточно выраженных условий для использования других приемов, должно быть основным. В приведенном выше примере не было несоответствия между смыслом закона и его текстуальным выражением, поэтому использование ограничительного толкования не вызывалось никакой необходимостью.
--------------------------------
<9> Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1969. N 10. С. 3.
Для устранения ошибок, встречающихся при толковании правовых норм по объему, и для дальнейшего укрепления социалистической законности представляется целесообразным, во-первых, предусмотреть общую норму, обязывающую органы властного правоприменения использовать в качестве основного буквальное толкование юридических предписаний. Нужно исходить из презумпции, что каждый текст закона, при отсутствии очевидных несовпадений с его содержанием, свидетельствует о подлинной воле законодателя, которую нельзя истолковывать произвольно. Во-вторых, следует закрепить общее правило, официально допускающее возможность в порядке исключения пользоваться распространительным и ограничительным толкованием. Подобное правило, хотя и недостаточно четко сформулированное, имело место в прежнем законодательстве. Так, в ст. 5 Постановления ВЦИК от 11 ноября 1922 г. о введении в действие ГК РСФСР отмечалось, что "распространительное толкование Гражданского кодекса РСФСР допускается только в случаях, когда этого требует охрана интересов рабоче-крестьянского государства и трудящихся масс". В-третьих, необходимо юридически сформулировать основные принципы и критерии применения указанных приемов толкования. Можно, в частности, указать, что распространительное толкование правовой нормы используется при наличии в ней примерного перечня обстоятельств, случаев, предметов (например, ст. 454 ГК РСФСР); если же закон содержит исчерпывающий перечень, подобное толкование не допускается. Исчерпывающим является, например, перечень случаев возможного обращения взыскания на вклады граждан в сберегательных кассах (ст. 395 ГК РСФСР).
Распространительное толкование не должно использоваться в случаях, когда закон устанавливает исключение из общего правила. Это относится, например, к передоверию (ст. 68 ГК РСФСР).
Ограничительное толкование не может использоваться, если оно ведет к ущемлению прав и законных интересов граждан и социалистических организаций.
Подчеркнем главное: необходимо в самом законе установить как саму возможность, так и критерии, а следовательно, и юридические пределы использования распространительного и ограничительного толкования. Известное сходство с распространительным толкованием имеют аналогия закона и аналогия права; это сходство в том, что указанные категории определяют способы решения жизненных казусов при наличии пробела или иного несовершенства в действующем законодательстве. С учетом того что гражданские права и обязанности могут возникать и из действий, хотя и не предусмотренных законом, но не противоречащих ему (ст. 4 ГК РСФСР), ст. 10 ГПК РСФСР формулирует правило, согласно которому при отсутствии закона, регулирующего спорное отношение, суд применяет закон, регулирующий сходные отношения (аналогия закона), а при отсутствии такого закона суд должен исходить из общих начал и смысла советского законодательства (аналогия права). Отличие распространительного толкования от аналогии закона и права состоит в том, что в первом случае нет пробела в праве: ввиду определенного несоответствия между текстом и содержанием правовой нормы эта норма распространяется на более широкий круг отношений; аналогия же применяется при наличии пробела в праве. Пробелы в праве означают "отсутствие норм в отношении тех фактов, которые находятся в сфере нормативного правового воздействия" <10>, "неурегулированность конкретной нормой права отношений, которые закреплены в его общей норме" <11>. Так, в соответствии со ст. 1 ГК РСФСР гражданское законодательство регулирует имущественные и связанные с ними личные неимущественные отношения социалистического общества, а в случаях, закрепленных законом, - и иные личные неимущественные отношения. Если между субъектами гражданского права возникнут имущественные или связанные с ними личные неимущественные отношения, прямо не предусмотренные законом, но не противоречащие ему и подпадающие по своей сущности под признаки указанных отношений, нужно ставить вопрос о преодолении возникшего пробела. Способом преодоления пробела служит аналогия.
--------------------------------
<10> Лазарев В.В. Указ. соч. С. 108.
<11> Акимов В.И. Понятие пробела в праве // Правоведение. 1969. N 3. С. 112.
Пробела нет, и, следовательно, нельзя прибегать к аналогии, когда мы сталкиваемся с "квалифицированным молчанием" закона - ситуация, при которой законодатель намеренно не устанавливает правовых норм для урегулирования тех или иных общественных отношений. Пробел всегда обусловлен одним - невозможностью сразу определить все обстоятельства и случаи, подлежащие юридической регламентации. Возникновение пробела от законодателя не зависит, устранение же и восполнение его - во власти законодателя.
Исходя из сказанного, нельзя, во-первых, согласиться с таким пониманием пробела, которое охватывает ситуации, намеренно исключенные законодателем из сферы правового регулирования. В печати приводился пример, связанный с использованием аналогии права в целях возмещения ущерба, возникшего при спасении жизни человека <12>. Какие бы аргументы ни приводились в обоснование правильности указанного судебного решения <13>, оно незаконно. Гражданское законодательство, как уже отмечалось, является сравнительно новым. Оно восприняло все те положения, которые выдвинула жизнь и сформулировала судебно-арбитражная практика. До принятия Основ и республиканских кодексов в практике судебных органов встречались дела, связанные с возмещением ущерба, возникшего при спасании социалистического имущества, и дела, в которых ставился вопрос о возмещении ущерба, возникшего при спасении человеческой жизни. Однако законодатель предусмотрел норму, регламентирующую возможность возмещения лишь первого вреда, относительно второго ни в Основах, ни в кодексах ничего не говорится; значит, здесь имеет место "квалифицированное молчание" законодателя. Поэтому до тех пор, пока в законодательстве не решен вопрос относительно возможности правового урегулирования указанных отношений, судебные органы не вправе принимать к производству такие дела <14>.
--------------------------------
<12> См.: Стависский Г.П. Мужество и закон // Известия. 1971. 30 июня.
<13> См.: Лазарев В.В. Установление пробелов в праве в процессе его применения // Советское государство и право. 1973. N 2. С. 22.
<14> Затронутый вопрос в литературе является спорным. Более подробно об этом см. в кн.: Гражданско-правовая охрана интересов личности. М.: Юридическая литература, 1969. С. 194 - 200.
Во-вторых, нельзя признавать аналогией закона случаи применения к данным связям правовых норм о сходных отношениях, если имеется на то прямое указание закона. Так, О.А. Красавчиков, вслед за О.С. Иоффе <15>, считает, что "в некоторых случаях законодатель сам указывает на необходимость применения аналогичного закона". Например, отношения по купле-продаже и отношения по обмену определенного имущества весьма сходны между собой. В силу этого в целях недопущения излишних повторений ("нормативная экономия") республиканский законодатель установил в ст. 255 ГК, что к договору мены применяется целый ряд статей, касающихся отношений по договору купли-продажи (ст. 237 - 239, 241 - 252 ГК). Не менее характерными в рассматриваемом плане являются и указания ст. 342 ГК о том, что к договору безвозмездного пользования имуществом применяются правила ст. 276, 279, 281, 283, 285, 291 - 293 ГК (об отношениях по договору имущественного найма, который во всех случаях является возмездным) <16>. Об аналогии применительно к указанным случаям говорится лишь в силу сходства регулируемых правом отношений. Думается, однако, что здесь нет аналогии.
--------------------------------
<15> См.: Иоффе О.С., Толстой Ю.К. Новый Гражданский кодекс РСФСР. Л., 1965. С. 30.
<16> См.: Советское гражданское право. Т. 1. М.: Высшая школа, 1972. С. 52.
Одного сходства отношений недостаточно для использования указанной категории, необходимо также наличие пробела в праве. А, как уже было отмечено, пробел происходит помимо воли законодателя. Перечисленные и некоторые другие случаи использования правовых предписаний к сходным отношениям происходят не в силу аналогии (здесь нет пробела), а на основании отсылочных норм - прямого предписания закона. Законодатель предвидит (при аналогии этого нет) необходимость правового урегулирования соответствующих общественных отношений и закрепляет нормы отсылочного характера.
Имеет сходство с аналогией закона субсидиарное применение правовых норм. Оно проявляется в том, что в обоих случаях пробел в праве преодолевается посредством применения юридических предписаний к ситуациям, которые прямо ими не предусмотрены, но имеют сходство с теми, которые урегулированы законом. Однако между рассматриваемыми понятиями имеются и определенные различия. Основное отличие субсидиарного применения от аналогии закона заключается в том, что оно используется для преодоления пробела путем обращения к сходной норме из смежной отрасли права. Здесь недостаточно простого сходства общественных отношений, подлежащих правовому регулированию; "специфическим признаком субсидиарного применения является то, что оно основано также на сходстве в методах правового регулирования" <17>. Справедливо подчеркнув это обстоятельство, В.И. Леушин допускает противоречие, когда пишет, что "субсидиарным следует признать также применение В РАМКАХ ОДНОЙ ОТРАСЛИ (выделено мной. - Ю.К.), когда норма какой-либо подотрасли, правового института применяется соответственно к отношениям, являющимся предметом регулирования другой подотрасли или института" <18>. В.И. Леушин, в частности, считает субсидиарным применение отдельных норм, относящихся к договору жилищного найма, к жилищно-кооперативным отношениям. Такой вывод помимо того, что он не соответствует тем исходным положениям, которые сформулировал исследователь, противоречит прямому указанию закона, ибо в пределах гражданского права пробелы, в соответствии со ст. 10 ГПК РСФСР, преодолеваются либо на основании аналогии закона, либо на основании аналогии права. О субсидиарном применении может идти речь лишь в тех случаях, когда для урегулирования гражданско-правовых отношений используются нормы смежных отраслей права.
--------------------------------
<17> Леушин В.И. Способы применения права при пробелах в советском законодательстве // Проблемы применения советского права. Свердловск, 1973. С. 48.
<18> Леушин В.И. Указ. соч. С. 51.
PAGE \* MERGEFORMAT 1