Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Реферат выполнен студентом группы 1-Ю «б» филиала К.К.Т. Шиньковичем Юрием Владимировичем
Филиал Кировского кооперативного техникума
Киров 2001
Введение:
В блистательной плеяде имен русских поэтов начала века имя Николая Клюева стоит особняком, как бы в стороне от прочих. Его путь кажется нам неровным, неясным, более «скрытым», чем у других его современников, а его судьба – драматичней, безрадостней
«Народный поэт», чье имя гремело некогда по всей России, оказался с конца 20-х годов на полвека вытеснено из родной культуры и литературы.
Неотчетливость, размытость наших представлений о Клюеве объясняется тем, что жизненный путь его еще не изучен. Ореол тайны сопутствует имени поэта, его личность овевают легенды, догадки, домыслы. Биография Клюева намеренно затемнена самим поэтом, творившим легенды о своей жизни. Не понятый до конца жизни он кажется таким и поныне.
Начиная с 20-х годов, Николая Клюева не раз пытались вычеркнуть из литературы. В 1924 году пролетарский поэт Василий Князев писал в книге «Ржаные апостолы»: «Клюев умер. И никогда уже не воскреснет; не может воскреснуть: нечем жить…». Это была первая попытка изъять Клюева из литературы. В 1937 году Николая Клюева выслали в Нарымский край. Несколько десятилетий о Клюеве упорно молчали в нашей стране. И лишь в наше время благодаря исследователям творчества писателя, мы можем иметь представление о том, кто такой был Николай Клюев, каков был его жизненный и творческий путь, какой вклад он внес в родную литературу 2. Жизнь и творчество Николая Алексеевича Клюева
Детство и юность будущего поэта
Николай Алексеевич Клюев родился в небольшом селении Коштуги, расположенном Вытегорском уезде, Олонецкой губернии. Жители селения Коштуги отличались набожностью, так как ранее здесь обитали раскольники. В этом крае, расположенном на берегу реки Андомы, среди дремучих лесов и непроходимых болот прошло его детство. Родина Николая Клюева славилась своими певцами и сказателями. С Каштугской волостью Клюев расстался еще в раннем детстве. В 90-х годах его отец перебрался в деревню Желвачево Макачевской волости Вытегорского уезда. Получив место сидельца в казенной винной лавке. Отец Клюева был прежним простым, уверенным в себе крестьянином.
О матери Клюева следует сказать особо, хотя сведения о ней чрезвычайно скудны. Его мать родилась в 1851 году, и по свидетельству помнивших ее вытегорских сторожил. Была женщиной высокого роста, всегда одетой в платье темного цвета с черным платком на голове. Отличалась мягким приветливым нравом. Клюев обожал свою мать, называл ее «былиницей», «песенницей», и никогда не забывал отметить, что именно она обучала его «грамоте, песенному складу и всякой словесной мудрости. Однако образ матери, вырастающий в рассказах Клюева, сильно стилизован. Он создавался уже в 10-е годы, когда стало распространяться представление о Клюеве как о вождей и «страдальцев» русского раскола. Повествование о матери Клюев пытался обосновать и удостоверить свою родовую причастность к «праотцам» – старообрядцам. Будучи уже известным поэтом, Клюев неоднократно напоминал о древности своего старообрядческого крестьянского рода, возводя истоки его, и кровные и духовные, и литературные к неистовому аротопопу Аввакуму:
Когда свяжу свою вязанку
Словесных слов, медвежьих дум?
«К костру готовьтесь спозаранку» –
Гремел мой прадед Аввакум!
Поэт не раз пытался представить ее носительницей той культуры, которой он последовательно овладел сам, но отнюдь не в детстве, а позднее уже в зрелые годы. Старообрядческие корни семьи Клюевых – факт вполне правдоподобный, мать Николая Клюева была из семьи старообрядцев. Смерть матери в 1913 году была для Клюева страшным ударом Памяти матери посвящены «Избяные пени» – одна из вершин зрелой поэзии Клюева. «Мои «Избяные песни» отображают мое великое сиротство и святыню – мать». Эти замечательные строки о матери мы находим в автобиографическом очерке Клюева «Гагарья судьбина».
А.К.Гунтов, биограф поэта, полагает, что мать и отец были грамотными людьми, поскольку в доме находилось «немало старопечатных и рукописных книг».
У Клюевых было трое детей: кроме Николая (младшего) – сын Петр и дочь Клавдия. О Петре Клюеве известно, что он учился в Вытегре, потом стал чиновником в почтово-телеграфном ведомстве, служил в Кронштадте, а после Октябрьской революции – в Вытегре.
Сестра поэта, Клавдия, также училась в Вытегре, затем работала сельской учительницей и приблизительно в 1909–1910 годах вышла замуж за своего земляка Василия Расшеперина и уехала с ним в Петербург. Наезжая в 1911–1915 годах в Петербург, Клюев неизменно навещал Рашепереных и подолгу жил у них.
Напрашивается вывод, что семья Клюева, и тем более будущий поэт, неимела прямого отношения ни к земле, ни к какому-либо другому крестьянскому труду.
В 1893–1895 годах Клюев «учился в церковно-приходской школе, а затем в двухклассном городском училище». После окончания училища Клюев обучался в Петрозаводской фельдшерской школе, но спустя год был отчислен по состоянию здоровья. В1912 году Брихничев писал со слов Клюева «Совсем юным, молоденьким и чистым, попадает поэт в качестве послушника в Соловетский монастырь, где проводит несколько лет». Николай поражал своих современников своей начитанностью, своими обширными познаниями в различных областях.… Не приходиться сомневаться, что и в юном, и зрелом возрасте Клюев учился в основном самостоятельно, много читал, обдумывал и запоминал прочитанное. И своим необычайным развитием обязан только себе, своей исключительной жажде знания. Кроме того, Брихничев предполагал, что «на развитие поэта немало оказало влияния время от времени появляющиеся в селении ссыльные с Кавказа и других мест». Одно из самых загадочных мест в биографии Клюева – его скитания в юности по России, его пребывания на хлыстовском корабле, его связи с сектантами. В одном из своих очерков Клюев утверждал, что бывал на Кавказе, где виделся с разными тайными людьми, что исходил всю Россию с севера на юг от Норвегии до Персии. Клюев любил расцвечивать свою биографию яркими, но вымышленными эпизодами, часто «дурачил» своих слушателей» – подчеркивал А.К.Грунтов. Рассказы Клюева о себе – не сплошной вымысел, в них причудливым образом соединяются факты и фантазия. Используя, возможные подлинные события. Клюев на деле «обогащал», «расцвечивал» эту основу, превращая ее «сказ», который с годами обрастал у него подробностями, совершенствовался. Иначе говоря, Клюев создавал поэтический миф. Все его творчество явственно тяготеет к мифологическому!
Итак, все, что касается первых двадцати лет жизни Клюева, покрыто туманом, сомнительно. Неопределенно!
Поэзия и революция 1905 года
О настроениях и взглядах Клюева в 1903-1904 гг. позволяет судить его раннее стихотворение, носившее свободолюбивый характер. Первые стихотворения в сборнике «Новые поэты» в 1904 году. Это весьма наивные и горькие сетования поэта, остро ощущавшего царящие в жизни разлад, неблагополучие, нарушение естественных связей между Природой и социальным миром. Единственное отдохновение для страдающего поэта – сближение «вольной» и прекрасной Природой:
Я опять на просторе, на воле
И любуюсь красою небес
……………………………
В этом царстве зеленом природы
Не увижу рыданий и слез
Негодование и гнев поэта нарастает в стихотворениях 1905 года, вызванных к жизни начавшейся в стране революции. Они публиковались в сборниках «Народного кружка», состоявшего из писателей «самородков».
Многое в стихах молодого Клюева напоминает творчество крестьянских поэтов XIX-века и их последователей, поэтов «суриковцев», чья муза была жалобной и заунывной. Основной же темой их творчества была горемычная бедняцкая доля; ведущий мотив – безысходность. Гневные, бунтарские настроения усиливаются в его стихах, начиная с 1905 года. Освобождение народа от великого рабства – этим биографических пафосом проникнуты клюевские стихотворения революционной поры. Он верит, что жизнь изменится с приходом революции.
На революционные события Клюев откликнулся не только свободолюбивыми стихами, поэт с головой погружается в пропагандисткою работу: на собраниях и сходках крестьян призывает к неповиновению властям и разъясняет решения Всероссийского Крестьянского союза. Клюев берется за просветительскую работу, за организацию митинга народной самодеятельности, создание народного театра как одного из главных средств пропаганды массовой революции. Он читает на «красных вечерах» свои стихи, произносит речи, оказывая огромное впечатление на слушателей:
Распахнитесь орлиные крылья,
Бей, набат, и гремите грома, –
Оборвалися цепи насилья,
И разрушена жизни тюрьма!
В апреле 1905 года Клюев был привлечен к дознанию Московским жандармским управлением в связи с распространением в Кусково среди рабочих Московско-нижегородской железной дороги прокламаций революционного содержания.
В конце 1905 – начале 1906 гг. поэт продолжает свою деятельность в родных местах – Вытегорском уезде Олонецкой губернии. В январе 1906 года за антиправительственную пропаганду Клюев был арестован и заключен в тюрьму, где провел четыре месяца, а затем был переведен в петрозаводскую тюрьму, где пробыл еще два месяца. Это было его первое заключение. Благодаря милосердному решению суда, Клюев выходит на свободу после полугода тюрьмы.
Революционный дух Клюева не был подавлен в тюремных стенах. Оказавшись на воле, он немедленно вступает в связь со своими единомышленниками, продолжая писать стихи, проникнутые гражданским пафосом.
В 1905 году в сборниках «Волны» и «Прибой» увидели свет пять стихотворений: «Безответным рабом…», «Где вы порывы Кипучие…», «Народное горе…», «Слушайте песню простую…» и «Гимн свободе». В стихотворении «Слушайте песню простую…» поэт заявил о своем гражданском призвании:
Песни, про старые годы
Стыдно теперь распевать.
Новые песни свободы
Надобно миром слагать.
Сознательное противопоставление горьких «старых» песен новым, призывающим к борьбе, к мужеству, содержатся в стихотворении «Безответным рабом…». Основной мотив всех пяти стихотворений – «с бесстрашием ринемся к битве…». Одно из лучших стихотворений («Где вы, порывы кипучие») поэт посвящает преследуемым самодержавием борцам за свободу, подражая поэтам-демократам прошлого поколения:
Где вы, порывы кипучие,
Чувств безграничный простор,
Речи проклятия жгучие,
Гневный насилью упор?
Где вы, невинные, чистые,
Смелые духом борцы,
Родины звезды лучистые,
Доли народной певцы?
Родина, кровью облитая,
Ждет вас, как святого дня,
Тьмою кромешной покрытая
Ждет, не дождется огня!
Этот огонь очистительный
Факел свободы зажжет
Голос земли убедительный –
Все выносящий народ!
Даже в лирику природы, в тихий «сосновый край» врываются воспоминания о жертвах и «гулких казематах»:
Зимы предчувствием объяты,
Рыдают сосны на бору;
Опять глухие казематы
Тебе приснятся ввечеру.
В годы наступившей реакции Клюев остается певцом «святой мечты», «надежды на лучшую долю».
В 1906 году Клюев стремиться войти в связь с социал-демократами и революционерами. Молодой Олонецкий поэт уже не боец-одиночка. Ужев1905 году у него устанавливаются конспиративные связи с единомышленниками в других городах. Некоторые из них это Мария, и Александр Добролюбовы, Леонид Дмитриевич Семенов, Виктор Сергеевич Миролюбов. Это люди революционеры пропагандисты, охваченные народолюбивыми настроениями. Клюева они знали и ценили не только как активного борца за «народное дело», уже пострадавшего за свои убеждения. Олонецкий поэт-революционер вызывал у его петербургских знаковых доверие и сочувствие.
Клюев и Блок
В конце 1907 года у Клюева завязываются отношения с Александром Блоком. Это знакомство оказалось большим событием в жизни Николая Клюева.
Первое письма Клюева к Блоку было написано в конце сентября – начале октября 1907 года. Поэт-крестьянин мечтал печататься в известных журналах того времени, остро нуждался в покровителях, и, прежде всего, хотел видеть в этой роли Блока – поэта, чьи стихи были ему особенно созвучны.
Начавшаяся осенью 1907 года переписка между Олонецким и петербургским поэтами сразу же оказалась содержательной и нужной для обоих. Второе письмо Клюева к блоку было «программным». Олонецкий поэт как бы вступает в разговор с Блоком не от собственного имени, а от имени народа, насильственно отторгнутого от умственного труда и культурных ценностей. Клюев укоризненно и не без угрозы пишет о «дворянской везде сущности», о «необоримой стене не сближения», о «духовной зависимости» крестьян от «господ». Письмо Клюева было отчасти «спровоцировано» письмом Блока, содержащим «очень отвлеченные оправдания в духе «кающегося дворянина». В чисто народническом духе Блок полагал, Что русская интеллигенция находится в долгу у народа. Оторвавшийся от «почвы» интеллигент должен искупить свой «грех» приблизившись к народу, в котором якобы скрыта религиозная, правда.
Таким образом, Клюеву было нетрудно понять, что именно мучает Блока; он сразу же подхватил затронутую тему. Его второе письмо было насквозь проникнуто духом социального протеста, тон его резок, местами появляются обличительные нотки. Блоковские сомнения, бесспорно, пересекались с собственными мнениями Клюева той поры.
В течение нескольких лет Клюев продолжал воздействовать на Блока, пытался склонить его к разрыву с «культурой», увлечь с художественного пути на путь религиозного служения.
Кульминационный момент в отношениях Блока и Клюева – письмо последнего, написанное 30 ноября 1911 года. Оно открыто и резко как ни в одном из более ранних писем. Клюев выступает против «иноземщины», овладевшей, по его мнению, Блоком. И все же окончательно перейти на сторону Клюева Блок не мог и не находил нужным. Путь, на который призывал его вступить Клюев, Блок считал «не своим».
Клюев признавал в Блока как старшего в поэзии, восхищался его творчеством и постоянно присылал ему свои стихи для отзыва и публикаций в журналах. Блок же, со своей стороны, охотно помогал олонецкому поэту.
«Сосен перезвон» – промежуточный итог
Первым произведением Клюева, напечатанным в «Новой земле», было стихотворение «Под вечер». Начиная с февраля 1911 года участие Клюева в «Новой земле» становится систематическим. Стихотворения Клюева, иногда и проза, появляются теперь в каждом номере. В 1911-1912 годах Клюев публикует в журнале значительную часть своих стихотворений, составивших сборники «Сосен перезвон» и «Братские песни».
Стихотворения, составившие эти сборники, создавались в эпоху пост революционной реакции в 1906-1907 годах. Воспоминания о днях борьбы сочетаются в них с картинами безрадостного настоящего. Сборник полон скрытых намеков, его образы Символичны. Анализ стихотворений, составивших этот сборник, дает ясное представление не только о социально-общественных, но и религиозно-философических воззрениях молодого Клюева.
К 1911 году Клюев стал вполне сложившимся идеологом неонароднического склада. В октябре этого же года выходит книга «Сосен перезвон». Этот сборник был посвящен Блоку и не остался незамеченным у прогрессивно настроенных слоев общества. В конце 1911 и в 1912 году по страницам русской печати прокатывается волна откликов на первую книгу стихов Клюева – в основном одобрительных и даже восторженных. Так рождался экзотический образ «народного поэта», певца-сказателя, носителя «народной души» живущего единой жизнью с Природой и Богом. Неудивительно, что, едва появившись в 1911 году в петербургских и московских кругах, Клюев сразу вызвал к себе интерес, причем не только своими стихами, но и всей своей своеобразной личностью – внешностью, манерами, речами.
Итак, литературный дебют Клюева оказался, как видно, на редкость удачным. Со страниц ведущих русских газет и журналов было громогласно заявлено о появлении талантливого «народного» поэта.
В мае 1912 года были изданы «Братские песни» - вторая книга стихов Клюева. Критики разошлись во мнениях, оценивая этот сборник. Один из них утверждал, что в этой книге «не чувствуется трепета биения «огненной души» поэта, нет того страстного порыва, который придавал особую прелесть прежним стихотворениям Клюева. Потух внутренний огонь, освещающий стих поэта, и помертвели слова и образы его…»
Но все же в его сторону положительно высказывались такие критики как Гумилев, Брюсов и другие. Они говорили об оригинальности и необыкновенности первых клюевских книг, о ««народности» поэта, о провозвестнике новой силы, народной культуры».
Переход к фольклору
В творчестве Клюева периода с 1911–1912 гг. совершается перелом. Олонецкий поэт переходит от революционной поэзии к фольклору. В стихах поэта все более проникают мышление, быт, обычаи и язык русской церкви.
На смену Клюеву-литератору приходит Клюев-сказатель, собиратель и знаток русского фольклора, а также замечательный исполнитель народных былин и песен.
Первыми опытами в таком духе были «Песня о соколе и о трех птицах божьих», «Песня девушки». Оба этих народных произведения Клюев ввел в первое издание книги «Сосен перезвон». Переход Клюева от литературного языка к эпическому протекал постепенно. В 1908-1911 гг. его поэзия еще как бы раздваивается между лирикой и фольклором. Стилизация «под фольклор» получилась весьма удачно. Это в полной мере относится к «Братским песням», в основе которых лежали, конечно, не раз слышанные Клюевым старообрядческие песнопения и молитвы.
К сентябрю 1912 года помимо сборников «Сосен перезвон» и «Братских песен» у Клюева выходит в свет две маленькие книжки, обе были изданы по инициативе Брихничева в июле-августе 1912 года в серии «Библиотека «Новая земля»». Осенью 1912 года Клюев заканчивает работу над третьим сборником своих стихов и дает ему название «Лесные были». Издать его сборник взялся К.Ф. Некрасов.
Плавный разрыв с литературными кругами
В декабре 1912 года происходит разрыв между Брихничевым и Клюевым. Из-за вступления первого против Клюева с обвинением в плагиате и помимо этого в алчности, корыстолюбии и так далее.
Около 10 октября 1912 года Клюев из Москвы возвращается в Петербург. Где живет три месяца, поддерживая дружбу с Городецким. В середине 1913 года поэт покидает Петербург и до сентября 1915 года более нее появляется в столице. Его отношения с петербургскими литераторами на время затихают.
Итак, в 1913-1914 годах Клюев на время оказался вне литературных группировок, что отчасти скрашивалось для олонецкого поэта все еще растущей в России известностью. В феврале – марте 1913 года в издательстве К.Ф. Некрасова почти одновременно выходят в свет «Лесные были», и «Сосен перезвон» (второе издание) Их появление оказалось заметным событием в истории русской дореволюционной поэзии.
Осенью 1911 года в Петербурге Клюев завязывает отношения с редакцией журнала «Аполлон», где печатались и символисты, и будущие акмеисты. К этому времени Клюев был уже лично знаком с Ахматовой Гумилевым. Тогда же в 1911 году в Петербурге образовался «Цех поэтов» - поэтическое объединение во главе с Городецким и Гумилевым и другими акмеистами. Именно они пытались обратить в то время внимание читающей русской публики на молодого поэта из Олонии, всячески поддерживали его.
С 24 апреля 1915 года между Клюевым и Есениным завязываеться дружба. Они вместе посещают друзей, писателей, художников, много общаются с Блоком. Зимой в 1915-1916 годах Клюев и Есенин уверенно вступили в круг столичных писателей, Они посетили Гумилева, Ахматову, Горького.
В январе 1916 года Есенин и Клюев приезжают в Москву. В союзе с молодым Есениным, чей талант он оценил сразу же, как только увидел в печати его стихотворения, Клюев надеялся привлечь внимание публики к «крестьянской» поэзии. Публичные чтения в Москве и Петербурге были чрезвычайно важны для него. Влияние Клюева на Есенина в то время было огромным. Всячески опекая своего «меньшего брата» Клюев старался нейтрализовать воздействие, которое оказали на Есенина другие литераторы. Есенин же в свою очередь считал Клюева своим учителем, и очень любил его.
В 1916 году в издательстве М. В. Аверьянова выходит почти одновременно две книги: «Радуница» Есенина и «Мирские думы» Клюева. Этот четвертый сборник стихотворений Клюева, как и предыдущие его книги, имели двойственную структуру. В литературе бытует мнение, что «Мирские думы» проникнуты псевдорусским лжепатриотическим пафосом. Клюев пытается взглянуть на современные события глазами «народа», говорить о них «народной» речью, его восприятие русско–германской войны скорее отражает тот патриотический подъем, которым были захвачены тысячи крестьян, одетых в солдатские шинели. Герои Клюев сражаются не «за царя и отечество», но прежде всего - за родную русскую землю, и даже отношение Клюева к «чуждальщине» и «басурманской орде» передано в стилистике народных представлений о «германце»:
Народилось железное царство
Со Вильгельмщищей, царищем поганым.
У него ли, нечестивца, войска – сила,
Порядового народа – несусветно;
Они веруют Лютеру-богу,
На себя креста не возлагают,
В Семик – день веника не рядят …
Главное, Что привлекает и пленяет читателя «Мирских дум», - это образец родины, России, запечатленный поэтом выразительно, ярко.
В начале 1919 года поэт некоторое время остается в Петрограде. Но уже в 1919 году он едет в Вытегру, где 23 февраля на празднике – годовщина создания Красной Армии, выступает «с приветствием Красной Армии» и читает стихотворение «Гимн великой Красной Армии». Выступая перед земляками, Клюев особенно часто обращается с напутственными словами к бойцам, отправляющимся на фронт. Речи Клюева произвели на слушателей незабываемое впечатление.
В 1919 году Клюев переживал явный творческий подъем. Его произведения систематически печатались в уездной газете: стихи, статьи, рецензии, заметки. Однако с небывалой прежде энергией Клюев отдавал в тот год свои силы публицистической прозе.
Как и в годы первой русской революции, Клюев, своих произведениях, не перестает обличать врагов – «богачей и льстецов», «людей насилия и хитрости, пособников угнетения». «Проклятие – восклицает он – проклятие вечной этой прожорливой смрадной саранче, попирающей ногами кровь мучеников и насмешливо помавающей своим поганым рылом искупительному кресту, на котором нынче распинается красная Россия.
И все же для Клюева, прежде всего – религиозная великая мистерия: в ее очистительном огне сгорает старый мир и зарождается новый. Однако непомерный восторг и «огненное восхищение» Клюева, уже в те годы омрачилась реальностью. Клюев полагал, что первоочередная задача Советской власти – заботиться о красоте и культуре, о сохранении духовных ценностей русского народа. Народная культура в понятии Клюева была неотделима от религии и церкви, а как раз с ними и велась борьба, и все это тревожило Клюева. Он много размышлял о судьбах народного искусства и о «Великом Народном Зрении». Он собирал иконы по окрестным деревням, древние рукописные книги и предметы старины – возможно надеясь спасти их от уничтожения. Клюев не оставляет надежды на то, что в Советской России, где «правда должна стать фактом жизни», будет признано великое значение народной культуры, «её связь с культурой Советов». Но события развивались не так, как мечталось Клюеву. Гражданская война не затихала, усилилась разруха и голод, в деревнях становилось безлюдно. Апокалиптические предчувствия поэта, казалось, подтверждались; отчаяние, ощущение всеобщей гибели охватывали поэта.
В 1919 году выходит в свет двухтомник сочинений Клюева – «Песнослова». В него он включает ряд стихотворений, не попавших в его предыдущий сборник «Медный Кит», В частности цикл «Ленин». «Песнослов « был итоговым изданием: по нему можно проследить всё творчество Клюева от 1905 до 1918 года.
С февраля 1919 по май 1920 года Клюев не покидал Вытегры. Весной1920 года Клюева исключают из партии. Его религиозность посещение церквей и почитание икон вызывали недовольство у части вытегорских коммунистов. Сначала это было просто недовольство, в дальнейшем прения в партии приняли весьма бурный характер.
В 1919-1920-х. годах Клюевым овладевают противоречивые настроения. Ими проникнуты его стихотворения тех лет, большая их часть вошла в сборник «Львиный хлеб». В новой книге Клюева перед читателем развертывается картина горящей и гибнущей «неприкаянной» России. «Россия плачет пожарами», "Умирают звезды и песни», «Над мертвою степью безликое что-то родило безумие, тьму, пустоту» - эти и подобные строчки придают сборнику «Львиный хлеб» жуткую трагическую окраску. Звучат так же и традиционные Клюевские темы: отрицание Города, Запада, «мадам Культуры». «Не завите нас в Вашингтоны, В смертоносный, железный край»; «От Маркони, Радио вервий Саваоф не милует нас» и так далее. Но главное в этой книге – насыщенность образами Востока. «Львиный хлеб» это, в конце концов – судьба Запада Востока, - говорил Клюев о своей книге. Продолжаться в «Львином хлебе» и начатая еще в 1981 году полемика Клюева с пролетарскими поэтами.
В 1923 году выходит новый сборник Клюева «Ленин», состоящий из двух разделов: «Багряный лев» и «Огненный лик». Первый раздел образовал десять стихотворений цикла 2Ленин»; второй - революционные стихотворения Клюева. В этом же году Клюев перебирается в Ленинград. Литературная ситуация в Ленинграде в 1924 году была бы иной, нежели в первые революционные годы: на авансцену вышла целая плеяда талантливых молодых писателей. Со многими из них у Клюева устанавливаются дружеские отношения. Продолжается его общение с писателями старшего поколения (Ахматова, М. Кузьмин). Клюев вел довольно не замкнутый образ жизни. Он охотно посещал своих многочисленных знакомых, бывал на выставках, выступал на литературных вечерах. В 1923-1924 годах периодических изданиях появляются его стихи, но все же Клюева печатают неохотно. Отношение к нему уже в те годы во многом определяется статьей Троцкого и книгой В. Князева «Ржаные апостолы» с подзаголовком «Клюев и клюевщина». Все чаще соединяется с именем Клюева эпитет «кулацкий». Миф о Клюеве – «народном поэте» уступает новому мифу, закрепленному официальной критикой и стойко державшийся в советской печати более десяти лет.
В последние дни июля 1924 года Клюев уезжает из Ленинграда в Вытегру. Его провожают Есенин, И. Марков и прочие друзья. Последующие десять лет жизни Клюева до его ареста в феврале 1934 года – это период жестокой нужды. В июле 1924 года он просит о помощи Всероссийский Союз писателей которую он получает вместе с другими писателями.
К 1925-1926-м. годам относиться несколько стихотворений Кюева, где поэт пытаться перейти на «мажорный» лад. Это «Богатырка», «Ленинград», «Застольная», выдержанные в приподнятом духе советской поэзии 20 – х годов:
Как с волчьей метелицей споря,
По-лоцмански зорко лобат,
У лысины хмурого моря
Стоит богатырь Ленинград.
Гудят ему волны о крае,
Где юность и Мая краса,
И ветер лапландский вздувает
В граничных зрачках паруса.
Более точно отражает подлинные настроения Клюева 20 – х годов стихотворение «Наша собачка у ворот отлаяла…», чудом проникшее тогда в печать.
28 Декабря 1925 года умирает Есенин – «песенный брат» Клюева. Его смерть потрясла Клюева; до конца своих дней он вспоминал о нем с неизменной любовью. Истинным памятником ушедшему другу была поэма-реквием «Плачь о Сергее Есенине». Эта поэма характерна для «эпического» стиля позднего Клюева. В ней органически сливаются воедино оба потока клюевской поэзии: эпос и лирика, стилизация и «свое». Это произведение многоплановое, затемненное густым слоем метафор-загадок, сложной символикой. В течение 1926 года Клюев не раз выступал с чтением этой поэмы. Поэма «Плач о Сергее Есенине» была полностью напечатана ленинградским издательством «Прибой» в 1927 году.
Вторая поэма этого периода – «Деревня», вся поэма проникнута ощущением катастрофы, которая произошла с Россией, болью за ее судьбу:
Ты Рассея, Рассея-теща,
Насолила ты лихо во щи,
Насмолила кровушкой кашу…
Оптимистические нотки, которые звучат в начале, и в конце поэмы, - это неугасающая надежда Клюева на осуществление его крестьянской утопии – избы с «матицей пузатой» и «урожайным Богом». К тому же поэма содержала и весьма прозрачные угрожающие намеки. Не удивительно, что сразу же после появления «Деревни» в печати начались росные нападки на Клюева. Первым выступил известный «комсомольский поэт» А. Безыменский. Его статья послужила сигналом к атаке на Клюева.
С 1926 года начинается сближение Клюева с Сергеем Клычковым, живущим в Москве. Поэты познакомились еще до революции, ценили друг друга, но особой дружбы между ними не было.
В начале 1927 года Клюев пишет новую поэму «Погорельщина», которую считает вершиной своего творчества и охотно знакомит с ней своих слушателей. В начале января 1929 года он исполнял ее в ленинградском Доме писателей. В феврале 1934 года Клюев признается следователю, что читал «Погорельщину» «у Софьи Андреевны Толстой, у писателя Сергея Клычкова и в некоторых других местах…». Более чем другие поэмы 20 –х годов, «Погорельщина» обнажает красочную, изобразительную, «иконописную» манеру зрелого Клюева.
В марте 1928 года выходит в свет последний прижизненный сборник Клюева – «Изба в поле». Сборник состоял из трех разделов и посвящен был «Памяти матери». В него вошли стихотворения Клюева 1908-1922 годов; все они печатались ранее, однако некоторые из них появились теперь в переделанном виде.
Последние годы
Рубеж 20-30-х годов совпал с «революционным переворотом» в деревне. Сплошная коллективизация и новая политика в отношении кулачества, не могли не отразиться на «крестьянской» литературе. 1928 год стал переломным для «крестьянской» литературы. На пленуме Центрального Всероссийского Общества крестьянских писателей в мае 1928 года говорилось, что «крестьянский писатель должен неизбежно становиться пролетарским писателем деревни.
В июне 1929 года был созван 1 Всероссийский съезд крестьянских писателей прошедший под лозунгами: Очиститься от ненужного балласта и привлечь новые творческие силы. Развернуть активную творческую борьбу против кулацкой идеологии в литературе и так далее. На съезде с докладом выступил А.В. Луначарский, в котором подчеркивал, что «крестьянство расслоено, и его писатели так же. К ним мы относимся просто как к врагам…» Под «врагами» подразумевался, прежде всего, Клюев. Рядом с его именем имена Есенина, Клычкова, Орешина.
Не ме5ние резко говорилось о Клюеве и на 1 Всероссийском съезде крестьянских писателей. Клюева обвинили во вредном влиянии на вузовскую молодежь.
Подвергаясь не утихающей травле, Клюев полностью устраняется из литературы. С 1929 года его совсем перестают печатать; им явно интересуется НКВД. Невыносимая обстановка, сложившаяся в Ленинграде, заставляет Клюева искать возможности перебраться в Москву
В конце 20-х годов здоровье Клюева резко ухудшается, что заставляет его начать хлопотать о персональной пенсии. Спустя несколько месяцев после его запроса, в июле 1931 год, комиссия по перерегистрированию состава Союза писателей предлагает Клюеву представить в Союз «развернутую подробную критику своего творчества и общественного поведения». Клюев отказался и на заседании бюро секции поэтов от 9 января он был выведен из ее состава.
Осенью 1931 года Клюев получает от Литфонда путевку в сочинский Дом отдыха печатников. На Кавказе он проводит весь ноябрь.
В конце 1931- начале 1932 года Клюев живет в Москве, пользуясь гостеприимством артиста Большого театра А.Ф. Садомова. С ним и его женой, Н.Ф. Христофоровой, у Клюева устанавливаются доверительно близкие отношения. Наконец, к лету 1932 года при поддержке Союза писателей Клюев становиться московским жителем; он получает право занять две крохотные комнатки в Гвардейском переулке. Клюев обставляет их на свой обычный манер – деревенской утварью, предметами народного творчества, обвешивает стены иконами. Здесь он проводит около двух лет – последних в его «вольной» жизни.
Начиная с 1929 года, он уезжает отдыхать в Вятскую губернию, в село Потрепухино, расположенное на реке Вятке неподалеку от города Кураки (ныне г. Советск). Однажды, по рассказам А.Н. Яр-Кравченко, сопровождавшего Клюева, на Котельническом тракте Клюев увидел колону «раскулаченных» их гнали в ближайший город. Люди изнемогали, многие не могли идти, просили пить. Конвойные вели себя грубо, издевались над арестованными. Клюев, не отрываясь, с побледневшим лицом смотрел на этап. Сцена произвела на него неизгладимое впечатление.
Происходящие в стране события, как и свое изгнание из советской литературы, Клюев переживал очень болезненно. В 1932 году он пишет стихотворение «Клеветникам искусства» в котором гневно и горестно обрушивался на тех, кто в течение десяти лет душил, как ему казалось, русскую поэзию:
Пегасу русскому в каменоломне
Нетопыри вплетались в гриву
И пили кровь, как суховеи ниву…
Все попытки Клюева пробиться в печать остаться безрезультатными. Поэт готов даже идти на уступки, соглашаться на изменения в тексте своих сочинений, но и это не помогает. Единственная публикация 33-х годов цикл «Стихи в колхозе» - выразительный пример «перековки», перехода виднейшего «кулацкого» писателя на «социалистические» позиции. За 1932-1933 годы им было создано более десятка «длинных» стихотворений, характерных для его поздней манеры: взволнованные, иногда интимно-игривые повествования, выполненные как бы «вязью». Стихотворения представляют собой многострочные развернутые композиции, густо насыщенные метафорами и иносказаниями, редкими малопонятными словами.
В трудные дни, когда Клюева не печатали, ему помогал редактор «Известий» И.М. Гронский с пайком и одеждой, посылал его в творческие командировки. Он же, возмущенный выходками Клюева, его тайной ненавистью к большевикам, оказался инициатором репрессий против поэта.2 февраля Клюева арестовывают за разложение литературной молодежи и затем отправлен коллегией ОГПУ в административную ссылку сроком на пять лет в поселок Колпашев Нарымского края (Томская область). Во время своей ссылки Клюев пишет мало – быт, тяжелая нужда убивали всякую возможность работать.
В эти трудные годы Клюев пишет во ВЦИК прошение о помиловании, но его заявление не нашло своего адресата, все боялись Сталинского террора.
В 1936 году его здоровье резко ухудшается. В марте Клюева разбил паралич, и он надолго был прикован к постели. После болезни он снова старается восстановить переписку и в одном из писем к Яр-Кравченко уведомляет, что возвращается в Москву. Это и послужило первой версией его гибели, которая долго бытовала в советские времена. Версия заключалась в том, что у Клюева произошел разрыв сердца на станции Таежная, а чемодан с его рукописями пропал. Вторая же версия состояла в том, что Николай Клюев умер в Томской тюрьме. И лишь в начале 1989 года стало известно из секретных документов, что Клюев умер не своей смертью, он был расстрелян 25 октября 1989 года по приговору – за «контрреволюционную повстанческую деятельность». Это дело по «Союзу спасения России» было сфабриковано сибирским НКВД, Клюева обвинили вождем этого Союза. Все рукописи были конфискованы. Клюев предвидел свою неизбежную, безвестную смерть в далеком краю и могилу без креста и погоста.
Выходец из деревни, но не крестьянин. Человек религиозного склада и одновременно – радикально «левый» народник. Поэт, достигший высокого мастерства, и стилизатор, устремленный к фольклору и архаике. Все это, как и многое другое, совмещалось в Клюеве и по-разному проявлялось – то явственней, то слабей – в разные периоды его творческой жизни.
«Настоящее» в Клюеве – его поэтический дар. В истории русской литературы Клюев останется не только мастером-стилизатором, но и выдающимся оригинальным поэтом. В 10-е и 20-е годы им было сложено немало замечательных стихотворений, «песен» и «плачей». В фольклорной стилизации Клюев добился больше, чем другие русские поэты, избравшие тот же путь. Клюев достиг высокого мастерства внутри созданной им художественной системы. Он был талантлив, и ему удалось передать в своих лучших произведениях и обаяние народных «песен» и «былей», и самобытную прелесть уходящей древней культуры. Поэзия Клюева – не анархизм, но живое настоящее нашей культуры. И в словах поэта, что природа выше Цивилизации – заключен глубокий смысл.