Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Социальная антропология.
Антропология в целом, как известно, изучает происхождение и историческую эволюцию человека. Существуют такие вполне сложив-шиеся отдельные ее направления, как физическая антропология, включающая в себя палеонтологию, учение об антропогенезе и мор-фологию человека, и философская антропология, исследующая об-щую природу человека в соотношении с его миром. Относительно недавно стала складываться и третья ветвь антропологии - соци-альная, или культурная, антропология, которая формируется на базе достижений прежде всего этнографии и этнической антропологии. Концептуальное се оформление, превращение в науку происходит сейчас, на наших глазах.
Известно, что человека изучают свыше двухсот наук, и каждая из них находит в нем свой предмет. Понятно также, что для гуманитарных наук общим объектом является не столько сам человек, сколько человек, взятый в соотношении с его социальным и при-родным окружением. Так, философия изучает соотношение <человек и мир", социология - "личность и общество>, социальная психо-логия - <личность и группа>, психология - <индивид и его лич-ность>, социальная экология - <человек и природа>, этнопсихология - <индивид и этнос>, психоанализ - <индивид и социальная жизнь> и т.д.
Социальная (культурная) антропология исследует вопросы взаимодействия человека с культурой, в рамках которой он существует и действует. Иными словами, она изучает человека через призму его культуры. Следовательно, в рамках соотношения <человек - куль-тура> ее интересует человек как природное существо, становление его личности в истории и конкретной социальной среде, типичные ситуации его взаимоотношений с другими людьми, принадлежащими как к <своей>, так и к иной культуре, отклонения его поведения и деятельности от принятых в данной культуре ценностно-норма-тивных координат и т.д. Это - микроуровень социальной жизни.
Однако понимание повседневной культуры человека невозможно без уяснения принципиальных положений о культуре вообще, ее функций, факторов развития, взаимодействия культур, развития символических систем и т.д. Эти вопросы изучает культурология. Но она исследует культуру так, как политэкономия изучает экономику, политология - политику, медицина - болезни человека и т.д., т.е. как области, обязанные своим происхождением и развитием активности человека, но рассматриваемые вне самого человека. Социаль-ная же антропология пытается исследовать самого человека в со-отношении с продуктом его же активности - культурой, стремится соединить социальное и культурное, изучить факторы, механизмы и степени оснащенности тех или иных социальных процессов куль-турными атрибутами: ценностями, нормами, образцами и т.д. Иначе говоря, она ставит цель интегрировать вокруг человека знания прежде всего по социологии, культурологии, психологии и этнографии[1].
Однако на этом пути исследователя ожидают большие трудности. Возникает необходимость преодоления традиции <растаскивания> человека по разным наукам путем синтеза их достижений в единые концептуально оформленные линии. Такое требование ставится и самой действительностью - людям необходимы знания о человеке для повседневной жизни. Во многом здесь господствуют либо сур-рогаты знаний, либо лишь собственный опыт самого индивида, что ведет в большинстве случаев к жизненным ошибкам. Кроме того, необходимо преодолеть слишком большую разноголосицу в понима-нии культуры как социального явления - многие под ней понимают лишь продукцию художественной и научной сфер. Между тем речь должна идти о глубинных основах жизнедеятельности миллионов людей.
Все эти трудности теоретического характера, стоящие на пути развития (социальной) культурной антропологии как исследователь-ской и учебной дисциплины, постепенно преодолеваются[2]. Предла-гаемый курс (1-я часть) лекций по социальной антропологии был прочитан впервые в МГУ на 3-м курсе социологического факультета в 1994 г. и встретил одобрение студентов и коллег. Это побудило автора к его изданию.
Целевая установка курса задумана следующим образом.
1. Наметившееся начало перехода нашего общества от <социоцентрического> к <человекоцентрическому> означает постепенный отказ от господствующей у нас позитивистской социологии, изучающей в основном лишь функции и эволюцию деперсонифицированных структур общества. Поскольку общество в своей основе является продуктом взаимодействия людей, теоретическое невнимание к че-ловеку как к источнику формирования и функционирования всех социальных, экономических и политических структур и процессов лишает социологию возможности проявлять свою прогностическую функцию (события последних лет еще раз показали, что революции совершают не абстрактные законы, а люди). Поэтому социальная (культурная) антропология впервые включается в структуру социо-логии как учебной дисциплины. Культурантропологические знания помогают анализировать общество как сложную социокультурную систему.
2. Человек рассматривается в аспектах <человек - культура> и <человек - человек в различных культурах>. При этом человек по-нимается и как индивид, и как группа (<общественный человек>), и как личность (культурная составляющая человека), и как родовое существо (<совокупный человек>). Конкретное применение термина зависит от контекста: такое расширение понятия <человек> позволяет повысить эвристические возможности основного термина и в то же время сохранить содержание категории <человек> на всех уровнях обобщения. Проблемное же поле культуры ограничивается антропо-логическим пониманием культуры прежде всего как ценностно упо-рядоченного и социально отобранного жизненного и профессиональ-ного опыта множества людей.
Курс лекций ставит целью привитие студентам навыков по интегрированию понятий человека и его культуры в одно целое, синтезу их в этой ключевой единице анализа.
3. Основное внимание уделяется культуре повседневной жизнедеятельности как первичной основе всякой культуры (профессиональной, политической, эстетическо-художественной и т.д.). В современ-ных условиях усилилось их взаимопроникновение. Содержание курса может явиться основой для обучения студентов применению методов прикладной социологии в исследовании деятельности собственно культурных институтов (науки, искусства, системы образования) и их влияния на повседневную культуру народа (этот раздел будет изложен во второй части курса лекций).
4. Предлагаемый курс систематизирует знания студентов о чело-веке, полученные в процессе изучения гуманитарных дисциплин (психологии, социальной психологии, демографии, истории, литера-туры и т.д.), усиливает гуманистические функции социологии, со-действует процессу гуманитаризации университетского образования.
Курс вооружает студентов и практическими знаниями о челове-ческом взаимодействии и межкультурном общении. Вступление нашего общества на путь социального расслоения и жесткой конкуренции требует вооружения студентов знаниями и умениями для жизненной борьбы.
5. Знания, которые дает настоящий курс лекций, могут быть использованы при работе с кадрами, в ходе деловых контактов представителей различных культур, при решении вопросов нацио-нальной и культурной политики государства, а также в сфере со-циальной поддержки человека, в социальной работе.
Объектом антропологии является человек, взятый в контек-сте его культуры[3]. Человек рассматривается в ней как родовое существо, прошедшее историко-культурную эволюцию. Объек-том же социальной антропологии является человек, жизнеде-ятельность которого протекает совместно с другими. Следо-вательно, в объект этой дисциплины включается также при-родное, социальное и искусственное окружение человека. Все это вместе можно представить в виде статического и дина-мического состояний: в первом случае мы имеем систему (картину) взаимоотношений человека с этим окружением, во втором - процессы его взаимодействия с ним. В обоих случаях есть нечто, упорядочивающее эти состояния. Этим нечто выступает культура.
Понятие <культура> многоаспектно. Многие авторы (Я. Уайт, К. Клакхон, А. Кребер) склоняются к пониманию ее как содер-жания совместной жизни людей, а общества - как структур-ного целого, охватывающего это содержание[4]. При таком подходе мы имеем весьма расплывчатое представление о культуре, ибо содержание общественной жизни весьма мно-госторонне, многоаспектно, в нем есть как позитивные, так и негативные, с точки зрения историко-культурного развития человека, явления. Чтобы вычленить собственно культурное из всего содержания социальной жизни, стали различать циви-лизацию и культуру. Цивилизация - это основное содержание общественной жизни в конкретно-исторический отрезок времени, а культура - лишь собственно человеческое, т.е. то, что направлено на историческое и конкретное выживание, благополучие, самоосуществление человека в истории и в конкретной жизни. Так, появление и угроза применения термоядерного оружия массового поражения, надвигающийся всемирный экологический кризис, демографические взрывы, рост неграмотности населения земного шара и другие реги- . ональные и глобальные проблемы, ухудшающие жизнь человека в эпоху индустриальной цивилизации, не относятся к явлениям культуры. Наоборот, культура ищет способы преодоления этих недугов человечества с помощью прежде всего научных знаний и нравственных факторов. Поэтому под культурой стали понимать ценностно отобранный и символике-семиотически организованный позитивный опыт совместной жизнедеятель-ности множества людей.
Отбор из всей общественной практики лишь того, что поддерживает, направляет, упорядочивает и одухотворяет со-вместную жизнь людей, означает, что мы рассматриваем куль-туру и как аксиологически окрашенную категорию, т.е. отде-ляем <добро> от <зла>, имея в виду, что под культурой понимается все то, что позитивно, полезно для человека как родового существа. В этом пункте рассуждений - наши труд-ности и разногласия. Максимальная <бессердечность> катего-рий науки - таково аксиоматическое требование естественных наук. Позитивистская социология также требует этого, ибо в основе математизации, акцента на эмпирические показатели количественного характера в исследованиях социальных явле-ний лежит аксиологическая нейтральность применяемых ме-тодов и позиций исследователей, истолковывающих те или иные данные. Именно этот критерий является, по мнению многих, показателем научности исследования. Ибо другое ведет якобы к произволу исследователя, снижает <трезвость> анализа социальных - в нашем случае - явлений. Поскольку это так, то нет, оказывается, нужды в различении цивилизации и культуры - показатели и критерии их классификации совпа-дают. Так поступает, например, и Ю.Н. Емельянов, когда вводит термин <культуральный> вместо термина <культура>, усиливая тем самым универсальность этой категории, пытаясь избавить ее от ценностного оттенка[5].
Такой подход в целом продолжает процесс снятия оценоч-ных оттенков с понятия <культура>, начавшийся в XX веке. До этого термин <культурный> означал <прогрессивный>, <вос-питанный> и т.д. Да и сейчас массовое сознание придержи-вается этого убеждения, заложенного усилиями мыслителей эпохи Просвещения, с одной стороны, и собственными наблюдениями и выводами - с другой. Но является ли такое <онаучивание> категории <культура> верным? Обладает ли она при таком подходе свойством быть практически полезной, эффективной как в анализе, так и в организации институци-ональных воздействий на массы людей в условиях невиданного расширения арсенала средств массовой коммуникации? Не исчезает ли поле напряженности между культурой повседнев-ной жизни людей и профессиональной культурной продукцией, т.е. научными знаниями, художественными образами, эстети-ческими символами и т.д.? Обладают ли последние притяга-тельной силой для миллионов, наделяют ли они их духовной энергией? И, наконец, может ли аналитик культуры быть сторонником какой-либо идейной позиции? Если ответ отри-цательный, то неясна практическая роль культурологии как науки в жизни общества.
Разумеется, невозможно культуры разных народов распола-гать на единой шкале прогресса. XX век с его грандиозныеми потрясениями (чего стоят две мировых войны с их неисчис-лимыми жертвами!) привел к убеждению, что любой народ имеет право на жизнь, на самобытную культуру, право быть равным в сообществе народов. Нет отныне <отсталых> и <передовых> народов - народы равноправны. Культуры на-родов могут быть оценены лишь функционально, по отноше-нию к своей популяции, обществу, т.е. с позиции того, насколько эффективно они упорядочивают, направляют, на-полняют смыслом жизнь того или иного народа. Культуры, следовательно, несравнимы друг с другом.
Основной фактор, которым мы руководствуемся при при-нятии такой позиции (а она есть позиция всех международных организаций в системе ООН), - высокая значимость каждого народа в мировом сообществе. Эта ценностная ориентация распространяется и на культуру народов. Единицей субъектнос-ти жизни при этом выступает человек. Следовательно, право народа на жизнь и самоопределение в системе государств трансформируется в права человека[6]. <Права человека> - явление культуры. Кодекс прав человека защищает его в жизни, наделяет его неотъемлемыми правами на успешную жизнь.
Теперь поставим вопрос - может ли культурология, <из-бавленная> от ценностных подходов и оценок, предложить нечто подобное, выработать и обосновать, например, права и свободы человека, необходимость их защиты, быть гуманной, выработать доктрину <человеческих отношений>? Нет, посколь-ку ее категории приспособлены для бесстрастного анализа реальности, люди для нее - объекты. Такой позитивистский подход, например, в социологии, обернулся для нашей страны социальной бедой, ибо перенося методы исследования природы на анализ человеческого общества, абстрагируясь от ценнос-тных ориентации людей, социология не смогла в решающий момент предложить нашему обществу никаких практически значимых рекомендаций по реформированию. А ведь люди, в отличие от электронов и атомов, обладают активностью, они мыслят и действуют по-своему в конкретных обстоятельствах и, стало быть, знание без его соединения с ценностью прак-тически бесполезно[7].
Итак, руководствуясь тем, что культура есть позитивный опыт организации и ведения совместной жизни множества людей, вернемся к вопросу об объекте и предмете социальной антропологии. Подводя итог, можно сказать, что объектом ее анализа является человек, взятый в его социальном и при-родном окружении и рассмотренный через призму культуры его общества (среды). Социальное окружение изучается с помощью знаний по социологии. Последняя изучает человека как деятельное существо, производящее и потребляющее в системе общественного разделения труда и расслоения общес-тва на группы, классы, этносы. Ключевая категория социо-логии - общество. Оно есть продукт взаимодействия людей (в конечном счете). В каждом обществе функционируют свои формы социальности, т.е. типы взаимодействия людей и их групп (конфликта, кооперации, эксплуатации, солидарности, социального равенства или неравенства, господства и подчи-нения и т.д.). Упорядочение социальных взаимодействий, придание им целесообразной ориентации, наполнение смыс-ловыми ориентирами, достижение взаимопонимания субъектов взаимодействия обеспечиваются культурой, ее нормами, ценностями, знаниями, образцами, знаковой системой, символикой и т.д.
Следовательно, мы имеем, с одной стороны, формы соци-альности, с другой - атрибуты культуры. Значит, исследуя социальные процессы (как социологи), мы, переходя на по-зицию социальной антропологии, изучаем степень оснащеннос-ти социальных процессов, вызываемых к жизни потребностями людей, атрибутами культуры. Поэтому ключевой категорией социальной антропологии выступает понятие <социокультур-ный процесс>.
Каково же соотношение психологии и социальной антро-пологии? Психология изучает, как известно, разделяемые членами общества психические характеристики, т.е. личност-ные черты, стереотипы поведения и восприятия, психические отклонения, типичные характеры. Если объект психологии - индивид, то необходимо развитие новой дисциплины, объектом которой должно выступать поведенческое взаимодействие индивида со средой. Если среда понимается лишь как соци-альная (т.е. человеческое окружение индивида), то диаду <индивид - среда> изучает социальная психология. К насто-ящему времени она является наиболее развитой из психоло-гических дисциплин в нашей стране. В отсутствие социальной антропологии как науки социальная психология взяла на себя ряд ее функций. Поэтому некоторые знания, добытые в области взаимодействия индивида со средой, могут и должны быть использованы и в социальной (культурной) антропологии. Особенно это относится к вопросам ролевого, нормативного и отклоняющегося поведения человека.
В объект социальной антропологии входит также географическая среда формирования и развития той или иной культуры. Одно дело - жизнь и культурные атрибуты эскимоса в условиях сурового Севера (образ и стиль жизни, культура жилища, утвари, костюма и т.д.), и другое - жизнь и культура члена племени пигмеев в Тропической Африке. Ныне развивается частная научная дисциплина, называемая геокультурологией. Обнаруживаются серьезные особенности степной, лесной и горной культур, что немаловажно для социальной антрополо-гии, ориентированной на изучение культур народов нашей страны.
Что же является предметом социальной антропологии? Что она изучает в своем объекте - ведь его изучают и многие другие науки?
Из предыдущих размышлений следует суждение о том, что социальная антропология является областью гуманитарно-на-учного познания. Она осуществляет связь человека как био-психосоциалъного существа, т.е. существа мыслящего, понимающего других, переживающего и творящего, с деперсона-лизированными сферами его окружения, нейтрально или враждебно чуждыми ему. Применяя, с одной стороны, обез-личенные методы анализа, а с другой - ценностный подход к выбору целей своих рекомендаций, она как бы объединяет результаты бесстрастного анализа с человеческой целью для внедрения своих знаний в жизнь. В этом ее практическая значимость, полезность для людей.
Из этой позиции следует и понимание предмета социальной антропологии. Ее предметом являются закономерности и механизмы взаимодействия человека с его социальным и природным окружением в условиях конкретной культурной системы. Окружение изучается в функциональных и символи-ческих аспектах.
Обрисуем категориальное пространство социальной антро-пологии. Ее границы обозначены в предыдущем анализе объекта этой науки. Содержательное пространство обозначено ее предметом. Теперь мы должны создать систему инструментов анализа этого содержания. Ею выступает система категорий. Ключевым понятием является <культура>. Она рассматривается в формах своего социального бытия.
Культура. В мировой и отечественной литературе насчиты-вается несколько сотен подходов и решений в отношении этой категории. Если их систематизировать, то можно выделить антропологический, философский и социологический подходы[8]. Раскроем их сущность.
Антропологический подход своим происхождением обязан изучению культуры малых или первобытных народов. Класси-ческим является определение, данное Э.Б. Тейлором в начале XX века: <Культура, или цивилизация... слагается в своем целом из знаний, верований, искусства, нравственности, законов, обычаев и некоторых способностей и привычек, усвоенных человеком как членом общества>[9]. Здесь цивилизация и куль-тура для автора тождественны, а определение их дано в описательной форме, тем не менее оно и сегодня не утратило своих эвристических возможностей ввиду ясности и точности указаний на конкретные феномены совместной жизни людей как членов общества.
В дальнейшем позиция Тейлора трансформировалась в социокультурный подход, лежащий в основе методологических и методических приемов современной социальной (культурной) антропологии. Чтобы проследить логику дальнейшего <оттачи-вания> категории культуры, необходимо остановиться и на остальных подходах к пониманию и определению культуры.
Философское понимание культуры в отечественной литературе реализовано в следующих направлениях:
- деятельностный подход культуры выражен в определениях <культура есть деятельность человека, направленная на пре-образование действительности и себя>, <культура есть специ-фика человеческой деятельности>;
- <технологический> подход представлен такими формули-ровками, как <культура есть инструмент развития, сохранения и передачи человеческого опыта>, <культура есть способ де-ятельности>;
- гуманистически-смысловой подход виден в определениях типа <культура есть характеристика развития творческих сил и способностей человека>, <выражение специфического един-ства человека с природой и обществом>;
- <достиженческий> подход сформулировал определения: <культура есть качественное состояние общества>, <культура выражает достигнутый человечеством уровень исторического развития, определяемый отношением человека к природе и обществу>, <культура включает в себя то, что человек создает, и то, как он создает> (т.е. различаются предметно-продуктивная и технико-технологические грани).
Самое общее сущностно-содержательное определение куль-туры дано в <Философском энциклопедическом словаре>: <Куль-тура (от лат. culture. - возделывание, воспитание, образование, развитие, почитание) - специфический способ организации и развития человеческой жизнедеятельности, представленный в продуктах материального и духовного труда, в системе соци-альных норм и учреждений, в духовных ценностях, в сово-купности отношений людей к природе, между собой и к самим себе>[10]. К сожалению, это определение страдает расплывча-тостью и сведением культуры вообще к цивилизации, хотя в целом оно вполне приемлемо и является шагом вперед для того времени, когда под культурой понимали в основном лишь художественную культуру.
Социологическое понимание культуры следует из предмета социологии. Социология изучает общество как организм (сис-тему), применяя диалектический и структурно-функциональ-ный методы анализа. Общество, взятое в динамическом аспекте, понимается как продукт взаимодействия людей. Сле-довательно, социология изучает (в этом аспекте) и обществен-ную жизнь людей, т.е. она изучает и человека, взятого в его общественных (социальных) отношениях. Человек при этом может быть подвергнут анализу[11] как <совокупный человек> (т.е. общество, олицетворяющее <общественного человека>), <сово-купный работник> (человек работающий, персонал учрежде-ния), человек как личность (внеприродное образование в человеке), человек как индивид, индивидуальность.
Сохранение понятия <человек> на всех уровнях социальной жизни позволяет <очеловечить> деперсонализированные анали-зом структуры общества, возвратить им человеческое начало и человеческий смысл. Здесь мы подходим к необходимости подключения к анализу категории <культура>. Рассматривая взаимодействие людей в процессе их деятельности и поведения, мы должны констатировать, что оно активизируется потреб-ностями участников этого процесса, но направляется, ориен-тируется, наполняется смыслом и упорядочивается средствами культуры, возникшими в опыте множества людей. В каких условиях протекает взаимодействие людей - например, соци-ального равенства или неравенства, солидарности и кооперации усилий или конкуренции и взаимной агрессивности, - оп-ределяет культура группы, класса, этноса, общества. И в то же время сама культура, а именно такие ее атрибуты, как ценности, знания, нормы и законы, возникают и утверждаются в процессах взаимодействия людей в типичных ситуациях.
Чтобы культура могла выполнять функции упорядочения и регулирования социальных процессов, придания им смысловой направленности, обеспечения преемственности поколений посредством научения культуре, интегрирования множества людей в едином культурном пространстве, где люди понимают и принимают друг друга, - для этого она должна быть упрочена в виде позитивного общественного опыта[12], основываться на социальном разуме и памяти. Эти рассуждения помогают понять, что культура возникает с появлением че-ловеческого мышления и разума (правда, есть ряд исследователей, считающих, что <человеку разумному> предшествовал <человек культурный>, т.е. нормированный, обученный навы-кам совместной с другими людьми жизни).
Действительно, любая продуктивная активность человека начинается с целеполагания. Потребности при этом составляют энергетическую базу активности, а осмысление и ориентация появляющегося интереса происходят в сознании, разуме. В нем необходимо выделить мышление как механизм творчества, данный человеку от рождения и развиваемый им в течение своей жизни. Разум, мышление вариативны, поскольку внеш-ний мир осмысливается человеком (совокупным или отдель-ным) в соответствии с собственными интересами и ценнос-тными представлениями (хорошо или плохо, приемлемо или нет и т.д.). Следовательно, этот отраженный мир и органи-зуется в духовно-целостный мир как модель восприятия, понимания внешнего мира и действования в нем (менталитет). Именно этот момент во многом объясняет существование множества культур в рамках одной цивилизации, одного и того же объективного материала истории. Отсюда возникают и временами даже обостряются, несмотря на внешне нивелирующий характер единых технологий и экономических систем, проблемы взаимодействия культур, их диалога и взаимовли-яния[13].
Утвердившись в мысли о том, что мир культуры созидается деятельностью общественного человека, зададим себе вопрос: что же формируется в процессе деятельности и поведения, что можно было бы выделить в качестве <субстанции> культуры, непрерывно возобновляющейся в бесчисленных актах социаль-ных действий? Известная дихотомия материальной и духовной культуры здесь мало что объясняет. Очевидно, есть нечто объединяющее оба эти класса явлений. Для обозначения этого <нечто> используем понятия немецкой классической филосо-фии - <опредмечивание> и <распредмечивание> (на языке психологии это - <экстериоризация> и <интериоризация>). Например, автор пишет книгу - он опредмечивает, т.е. превращает в видимый и понятный другим свой субъективный мир, мир своих мыслей и представлений. Читатель читает, т.е. распредмечивает мир знаков и значений, в котором зашиф-рован мир мыслей автора.
Что же связывает обоих субъектов в данном процессе? Это - <идеальное>[14]. Мир культуры созидается на основе пред-варительного, т.е. мысленно преобразованного материального, внешнего мира. Этот процесс осуществляется в сознании человека. Происходит мысленное реконструирование действи-тельности, в том числе и социальной реальности. Таким образом, в основе формирования и развития культуры лежит способность человека к оригинальной перестройке своего сознания с последующим опредмечиванием этого оригинального в продуктах деятельности и результатах поведения.
Расчленив идеальное, <перетекающее> в объективные формы и обратно в бесчисленных актах деятельности, поведения и взаимодействия людей, на знания, ценности, нормы, социаль-ные образцы и верования, мы увидим и их объективированные формы в виде мира знаков и символов, мира образов и звуков, мира человеческих действий. Мир же явлений в культуре представлен денотатами (<заместителями>)[15].
Итак, культура - это ценностно-отобранный и символико-семиотически организованный (структурированный) опыт множества людей, содействующий успешному решению общес-твенных и личных проблем. Она состоит из двух подсистем: нормативно-семиотической и материально-денотативной (се-миотическая и денотативная системы будут раскрыты в даль-нейшем).
Культура и человек - одно целое. Культура погружает в себя человека, предоставляет средства и орудия (символические и материальные), формы и способы, с помощью которых человек противостоит противоречиям совместной и индивиду-альной жизни[16].
Исходя из социальных функций культуры, определим круг категорий, теоретически отражающих формы и явления культуры, возникновение которых вызвано и постоянно вызывается общественной необходимостью выполнять ту или иную функ-цию:
- упорядочение жизни множества людей, происходящее путем структурирования и ценностного отбора их социального опыта. Анализ этого процесса может вестись с помощью таких понятий, как языки культуры (вербальный, образный, графи-ческий, телодвижений, машинный), письмо, традиция, обычай, обряд, закон, норма, знание, ритуал, институционализация (например, политических движений, научной школы, эстети-ческого направления, художественной жизни, половых отно-шений в виде брака и т.д.);
- придание смысловой направленности (ориентации) лю-бым социальным процессам (формирование смысловых кон-структов социальных действий). Содержание этих смыслов выражается обычно в таких понятиях, как ценность, идея, идеал. Основная категория в этом ряду - ценность. Ценности бывают инструментальные и смысловые;
- обеспечение преемственности поколений посредством их социализации, научения культуре. Основные понятия, с по-мощью которых анализируются процессы освоения индивидом данной культуры: ценностно-нормативные координаты пове-дения, деятельности и взаимодействия, идентификация (нор-мы-запреты, нормы-рамки, нормы-идеалы, нормы правовые и моральные), картина мира, маргинальность личности (группы), отклоняющееся (девиантное) поведение, аномия, конформность, социокультурный образец, этикет;
- интегрирование людей в единые социокультурные кон-тинуумы (общее культурное поле). Анализ этого процесса, а также противоположного ему - дифференцирующего - ведется обычно с помощью таких категорий, как язык (языки культуры), литература, искусство, знание, семиотическая сис-тема, ментальность, этнокультура, субкультура, межкультурное общение, взаимодействие культур (аккультурация, диффузия, экспансия).
Содержание этих и других понятий будет раскрываться в последующих темах.
Парадигмы культурантропологического познания. Научные парадигмы являются моделями объяснения и интерпретации поведения изучаемого объекта: природного, социального, пси-хологического или культурного явления. Эти модели обычно приняты в научном сообществе (научной школе). Со временем они, естественно, меняются, уступают место новым, более точно или по-иному объясняющим факты. В социальной (культурной) антропологии применяются, как показывает ана-лиз литературы, следующие парадигмы:
- диалектическая парадигма. Диалектика перехода культуры из одной формы в другую посредством активности человека (группы) ясно обнаруживает и объясняет оппозиционность подсистем культуры (семиотического космоса культуры и природного космоса, обладающего самостоятельным бытием)[17]. В определенной мере диалектическая парадигма помогает понять культуру и как организм, и как продукт деятельности людей (статический и динамический срезы культуры);
- структурно-функциональная парадигма, позволяющая по-нять и объяснить порождение и функционирование форм и структур социального взаимодействия. Объяснения возможны с позиций потребностей, социального действия, социальной системы[18];
- структуралистская парадигма, которая помогает исследо-вать символическую организацию культуры, т.е. трансформа-цию стимулов во внутренние концепты, а последние в знаки и значения. Исследование исторической эволюции семиотичес-ких систем дает знания об их трансформации в ходе движения человечества по ступеням цивилизаций. Структуралистская парадигма объяснения культуры позволяет утверждать, что опыт лишь тогда переходит в область культуры, когда он осмыслен, обозначен, представлен и нормирован в семиоти-ческом поле (системе данной культуры).
Все эти парадигмы выполняют функции моделей восприятия и объяснения явлений культуры в контексте социальной жизни. Известно, что в любой парадигме существует и разрешается соотношение <истина - ценность>. В указанных парадигмах добытые и добываемые истины согласуются с основной цен-ностью - значимостью человеческой жизни, ее успешностью в конкретных социальных условиях. С помощью этих (возмож-но, и других) парадигм исследователь изучает явления, обя-занные своим возникновением человеку, обнаруживающему уникальную способность накладывать на ценностно-нейтраль-ные причинно-следственные связи онтологических явлений и фактов свой ценностный порядок, в основе которого лежит (явно или неявно) защита человеческой жизни как высшей ценности в современных условиях.
1. Какие общественные причины стимулируют формирование социальной (культурной) антропологии в научную и учебную дисциплину?
2. Какое место занимает социальная антропология в системе наук о человеке?
3. Попробуйте сформулировать свое определение предмета социальной антропологии. Сравните с предлагаемым автором определением.
Содержание темы чрезвычайно обширно. Систематическое его изложение потребовало бы создания цикла лекций. Однако есть необходимость дать в качестве введения краткое и схематическое изложение основных ее положений.
До недавнего времени считалось, что первые люди появи-лись на Земле около миллиона лет назад. Кости таких перволюдей были найдены на востоке и юге Африканского континента, откуда, как полагали многие палеонтологи, эти существа, названные австралопитеками, распространились и по другим частям света. Внешне они мало отличались от высших обезьян, но уже были прямоходящими. Были найдены следы питекантропа, жившего в раннем палеолите (от 600 тыс. до 100 тыс. лет назад), неандертальца (от 100 тыс. до 40 тыс. лет назад - средний палеолит).
Кроманьонец уже в совершенстве владел техникой обработ-ки камня, из которого делал довольно тонкие и острые орудия для охоты. Кроманьонцы использовали ловушки, применяли лук, костяные крючки и гарпуны. Уже существовало разделение труда в зависимости от пола, возраста и способностей каждого: признавалось особое влияние старейшин, колдунов, шаманов и самых ловких и смелых охотников. Эта эпоха характеризуется появлением искусства - наскальной живописи, женских ста-туэток, тесно связанных с магией, ибо считалось, что они приносят удачу охотникам и способствуют размножению животных. Таким образом, искусство и магия играли важную роль в жизни первобытного человека, помогая ему добывать, пищу: они были столь же необходимы, как лук, копье или ловушка на зверя.
За 10 тыс. лет до нашей эры закончилась ледниковая эпоха (плейстоцен), изменились климат и окружающая среда, а вместе с ними - фауна и флора. Исчезли некоторые крупные мле-копитающие. Дальнейшая адаптация человека к природному окружению привела к крупному сдвигу в образе жизни первых людей - они научились производить продукты питания. Многочисленные палеонтологические находки позволили уточ-нить представления о ходе эволюции первых людей: покорение огня, прямохождение, изготовление первых орудий труда, производство продуктов питания - вся эта цепь достижений в области жизнеобеспечения человека реально происходила в истории, а ее логика укладывалась в парадигму <от простого к сложному>.
С появлением молекулярной биологии изложенная картина несколько изменилась. Со времен Дарвина антропологи по-няли, что линия, ведущая к Homo Sapiens, и та, что восходит к нынешним человекообразным обезьянам, имели общий корень. Предполагалось, что этот гипотетический предок жил 15-20 млн. лет тому назад. Биологи сравнили белки крови нынешних человекообразных обезьян с человеческими и об-наружили поразительное сходство. Было показано, что эти две линии не могли расщепиться ранее 4-6 млн. лет тому назад. Голая и волосатая обезьяны, появившиеся при этом (кстати, возможность нахождения в раскопках первого человекоподоб-ного существа, и притом самки, биологи назвали гипотезой Евы), должны были иметь очень близкое генеалогическое сходство, что и было подтверждено обнаружением в Эфиопии окаменелых останков, принадлежащих самому древнему из известных нам прямых предков человека, жившего 4,4 млн. лет назад. Взрослые особи должны были бы весить килограм-мов 30 и быть ростом 1 метр 20 сантиметров - существа сэтими данными <укладываются> между человеком и обезьяной. Так была предпринята попытка найти <недостающее звено> в теоретической схеме Дарвина.
Итак, новая, более доказательная схема появления и эво-люции первых людей следующая: существовал гипотетический общий предок человека и обезьяны: Afarensis (объем мозга 400-500 миллилитров, прямоходящий, жил семейными группа-ми на всей территории Восточной Африки, научная кличка - <Люси>); после него - Africanus - потомок <Люси> (объем мозга 400-500 миллилитров, длинные руки, ловкий и подвиж-ный, жил общественными группами); Robustus - кузен африкануса (объем мозга 530 миллилитров, потомства не оставил); Homo Habilis - первый известный вид, относящийся к семейству Homo, он первым стал использовать орудия труда (объем мозга 600-800 миллилитров); Homo Erectus - первый вид, вышедший за пределы Африки, колонизировал Ближний и Средний Восток вплоть до Китая (объем мозга 750-1250 миллилитров, жил 1,5 млн. лет тому назад); Homo Sapiens (современный человек), объем мозга - 1200-1700 миллилитров, <кроманьонец>. Найден в 1868 г. в Кроманьоне, Франция. Появился около 40 тыс. лет назад.
Эти данные добыты антропологической палеонтологией и представляют собой картину прогрессивной биологии и мор-фологической эволюции человека. Но какая природная сила способствовала такой эволюции? В 1860 г. в Лондоне появилась книга Ч. Дарвина <Происхождение видов путем естественного отбора, или сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь>. Книга вызвала острые дискуссии, не смолкающие до сих пор. Атаки на нее идут по двум направлениям. Ре-лигиозное направление, отстаивая тезис о божественном про-исхождении человека (<Бог создал человека по своему образу и подобию>), считает, что наука унижает человека, объявляя его продуктом эволюции животного мира. (В ряде штатов США дарвинизм даже запрещен как предмет преподавания в шко-лах.) Это направление под давлением все возрастающего числа научных фактов постепенно уходит в прошлое. Другое направ-ление, наоборот, время от времени чрезвычайно активизиру-ется. После выхода книги Дарвина в свет некоторые соци-ологи-теоретики ухватились за идею естественного отбора и в своих схемах общественного устройства объявили, что в условиях конкуренции побеждают наиболее приспособленные, добившиеся успеха в борьбе за существование, и что естес-твенный отбор является двигателем общественного прогресса. Следовательно, классы, <высшие> и <низшие>, суть продукты естественного общественного развития. Позже такое перене-сение идей Дарвина на человеческое общество было названо <социал-дарвинизмом>.
Действительно, на первый взгляд, сравнение устройства совместной жизни таких социальных насекомых, как муравьи, термиты, пчелы, с человеческим обществом дает картину внешнего сходства. Экономисты наших дней, невежественные в социальном плане, объявили, что спекулянты - это наиболее талантливые люди и что если кто-то сумел быстро разбогатеть, то, значит, он предприимчивый, умный человек вне зависимости от моральных, а то и криминальных моментов.
По поводу примитивного перенесения законов развития животного мира на человеческое общество Ч. Дарвин призна-вался, что, пожалуй, он сам не является дарвинистом. Даже рассматривая животный мир, он смягчал действие механизмов естественного отбора такими вечными свойствами живых организмов, как самозабвенная любовь матерей к детенышам, самопожертвование особи ради блага сообщества, феномен взаимопомощи, добавляя, что <естественный отбор был глав-ным, но не исключительным средством, вызывающим изме-нения>. Н.Я. Данилевский резко критиковал абсолютизацию закона естественного отбора при объяснении эволюции чело-веческого общества, считая, что отбор - это замена разума случайностью. П.А. Кропоткин доказывал, что взаимная по-мощь - такой же естественный закон, как и взаимная борьба, и что для прогрессивного развития вида первая несравненно важнее второй[19].
Развитие экологии как науки показало, что гармония эко-логических систем возможна лишь там, где имеет место уравновешенность взаимно противоположных по направлен-ности сил. В данном случае - это законы естественного отбора и взаимной помощи. Последний усиливается в человеческом обществе, поскольку оно существует и развивается, т.е. это не случайный отбор всего того, что содействует выживанию человека и как индивида, и как народа, и как сообщества. Законы естественного и искусственного отбора взаимно уравновешиваются за счет разума, рационального целеполагания, присущего человеку как существу разумному.
Отсюда следует и естественный принцип жизнеобеспечения современного общества: полагаясь на инициативность, пред-приимчивость и создавая условия для повышения экономичес-кой активности некоторых групп населения, необходимо ор-ганизовать государственную помощь социально уязвимым слоям населения. Так, шведский социализм основан на принципе, согласно которому максимальная разница в доходах между самыми бедными и самыми богатыми не должна быть больше, чем в 10 раз. В США эта разница достигает 100 и более раз и является одним из факторов непрерывного возрастания преступности в обществе, поскольку в основе многих преступ-лений лежат экономические мотивы, стремление во чтобы то ни стало и любым путем иметь денежный успех[20].
Отдавая должное дарвиновской теории естественного отбора в формировании вида Homo Sapiens, мы должны отметить и ее уязвимые аспекты. Принципиальное возражение состоит в том, что нельзя отождествлять человека с его внешним, ана-томическим обликом - ведь тогда необъясненным остается происхождение его разума. Судя по величине мозга, ее из-менениям, можно сделать вывод о том, что разум человека складывался постепенно, что именно труд, причем совместный, был основой формирования сознания человека. Но это лишь косвенный показатель, имеющий внешний характер и оставляющий в тени процессы исторического развития внутреннего мира человека. А именно с этим связано становление чело-веческой культуры.
Сегодня есть по крайней мере три подхода к этой теме. Во-первых, существует идея нисхождения духа на биологичес-кую субстанцию и преобразования под его влиянием тела обезьяны в тело человека (Ф. Шеллинг). Здесь многое надо принимать на веру. Во-вторых, есть <культурологическая> идея, трактующая происхождение человека не как процесс постепен-ного развития сознания человека, а как процесс, сущность которого задается извне, <проектом человека> данной культуры, и утверждающая, что нельзя говорить о человеке вообще. В-третьих, происхождение сознания человека объясняется воз-действием знаков, языка, общения. Современная семиотика установила, что связь внешнего и внутреннего планов человека осуществляется через знак, имеющий значение (внутренний план), и его включенность в деятельность человека как ее знаковое орудие и средство (внешний план)[21]. Есть еще один подход - гипотеза о пришельцах - представителях внеземных цивилизаций. Здесь, как и в случае с религиозным решением этого вопроса, для принятия такой позиции требуются изряд-ная фантазия и вера в сверхъестественное.
Объединим второй и третий подходы, ибо в обоих случаях главным фактором происхождения сознания человека высту-пает культура (ведь каждая культура имеет свой семиотический космос, систему). Такова культурологическая позиция в объ-яснении человека - в отличие от взгляда на него как на биологический вид, характерного для антропологической палеонтологии.
Можно попытаться объяснить происхождение сознания, а следовательно, и появление у человека способности к искус-ственному (разумному) отбору из своего опыта взаимодействия с природным и человеческим окружением лишь того, что его защищает, спасает и т.д. Такая способность, естественно, появляется лишь с формированием у человека абстрактного мышления, умения выходить за пределы конкретной ситуации, с появлением надситуационной фазы в процессе самоиденти-фикации человека со своим окружением (первоначальным слиянием человека с природой и социумом). Современные семиотические исследования позволяют утверждать, что в истории человека выживали лишь те особи, которые смогли выработать у себя так называемое <парадоксальное поведение>. В.М. Розин приводит эпизод из рассказа Э. Сетон-Томпсона <Тито>. Самку койота преследовали борзые. Они уже догоняли ее. <Но вдруг Тито остановилась и пошла навстречу собакам, приветливо помахивая хвостом. Борзые - совсем особенные собаки. Они готовы догнать и растерзать всякого, кто бежит от них. Но тот, кто не убегает и спокойно глядит им в глаза, сразу перестает быть им врагом. Так случилось и теперь... Борзые отказывались нападать на зверя, который вилял хвостом и не желал убегать>[22].
Тито сумела выйти за пределы ситуации погони и своим поведением (самоубийственным - с точки зрения среднего койота) полностью изменила ее. Кстати, во всех рассказах Сетон-Томпсона, посвященных <животным-героям>, так или иначе описываются отчаянные ситуации, когда животные спасались с помощью парадоксальных, неожиданных действий. Возможно, это и есть проявление зачатков абстрактного мышления у животных. В связи с этим вспоминается один эпизод из гражданской войны в нашей стране, описанный в документах, посвященных проблемам борьбы с паникой в войсках. Случай был такой. Под давлением врага один полк из дивизии В.И. Чапаева в панике бежал с позиций, Чапаев на коне пытался остановить красноармейцев, он приказывал, ругался, хлестал людей нагайкой - ничего не получалось: полк бежал молча, у людей от испуга даже глаза стали белыми. Тогда, видимо, от отчаяния Чапаев вдруг закричал: <Стой, снимай сапоги!>, и случилось чудо: бежавшие стали останав-ливаться и снимать сапоги. Командиры быстро привели людей в порядок. Как видим, парадоксальность приказа командира, которого они знали и уважали, вывела людей из состояния паники, и самоуправление личности, основа любого управления людьми, было восстановлено.
Подводя итог, можно сказать, что в истории становления человека <парадоксальное поведение>, свидетельствующее о силе абстрактного, обобщающего мышления (в том случае, если оно приводит к желаемому результату - спасению, успешной охоте и т.д.), становится нормой, закрепленной опытом. Это ведет к появлению у человека способности к мысленному наложению на бесстрастные факты реальности своего ценностно-смыслового порядка и к отбору для практики лишь того, что соответствует данному порядку. Этот момент и есть начало становления человеческой культуры[23]. Следовательно, истоки культуры лежат в самом человеке, в его природе.
Природе человека в истории философии, культуры и антропологии посвящены тысячи страниц различных, текстов. Любое учение непременно имеет свою позицию в этом вопросе. Систематизируем основные концепции.
Античность. Основными и противоречащими друг другу являются концепции Платона и Аристотеля. Платон сформу-лировал социоцентрическую модель <человек - общество>. Ее можно выразить математически: U = f(О), где U (индивид) - зависимая переменная, О (общество) - независимая перемен-ная. Иначе говоря, природа человека объясняется лишь через общество, т.е. берет свое начало вне человека - в его ис-кусственном окружении.
Аристотель сформулировал антропоцентрическую модель взаимоотношений <человек - общество>: О = f(U). Общество в соответствии с этим - зависимая, а человек - независимая переменная в этой системе. Все, что появляется в обществе, обязано своим существованием природе человека, т.е. исто-рически любое общество есть реализация потенциала заданной природы человека. В обществе - в прошлом, настоящем, будущем - не может быть ничего нечеловеческого. Это позволяет в любой момент истории людям настоящего пони-мать действия людей прошлого и обусловливает возможности прогнозирования развития общества[24].
Французский материализм (Ж.Ж. Руссо, П.А. Гольбах, Д. Дидро) исходил из того, что каждый человек с рождения обладает неотъемлемыми правами На жизнь, свободу и собственность. Люди равны и независимы - это продиктовано естественной природой человека. (Для любых обществ, по их утверждению, категория <естественного права> является эталоном при оценке действительных отношений.)
Марксизм утверждает, что человек есть <общественное животное> (Аристотель: <человек есть политическое живот-ное>), что общество есть <продукт взаимодействия людей>. Можно сказать, что марксизм понимает человека как <кентавр-систему>, где есть животное основание (тело) и человеческая (культурная) <надстройка> в виде личности человека.
Социал-дарвинизм. К наиболее известным авторам относятся Ж.А. Гобино - идеолог расизма; Ч. Ломброзо, который разра-ботал учение о влиянии анатомо-физиологических особеннос-тей людей на социальные процессы, ввел понятия <прирожден-ный преступник>, <атавизм> в социальных актах; О. Аммон, утверждавший, что <естественная природа человека диктует закон борьбы за существование и естественного отбора в органической природе>; Л. Гумплович, который считал, что <в уничтожении слабых проявляется естественный закон борьбы за существование>. Этому направлению присущи абсолютиза-ция биологического начала в человеке, отрицание прогрессив-ной роли культуры в жизни народов. Вспомним Геббельса с его фразой: <При слове "культура" моя рука тянется к пистолету>.
Фрейдизм. Человеческая природа в этом учении сводится к инстинктам и воле. Инстинкты, в свою очередь, сводятся к инстинкту смерти (танатос) и инстинкту жизни (эрос). Куль-тура формирует у человека <супер-эго> (внутреннюю <цензу-ру>), которая переориентирует энергию естественной агрессив-ности человека в направлении к самому себе (саморегулиро-вание, саморефлексия, самокритика). Это может порождать различного рода неврозы человека. Неофрейдизм (Э. Фромм, Г. Маркузе) переносит источники заболеваний и отклонений человеческого поведения в социальную среду.
Экзистенциализм. Различают религиозный экзистенциализм (Ясперс, Марсель, Бердяев, Шестов) и атеистический (Хайдеггер, Сартр, Камю, Мерло-Понти). Основные положения: личность - самоцель, коллектив - средство, обеспечивающее материаль-ное существование составляющих его индивидов. Общество призвано обеспечивать возможность свободного духовного раз-вития каждой личности, гарантируя правовой порядок. Религиозные экзистенциалисты придерживаются положения, что <личности нет, если нет бытия, выше ее стоящего>[25]. В человеке есть несколько слоев: природный (биофизиопсихологический), изучаемый естественными науками и составляющий его при-родную индивидуальность; социальный, изучаемый социоло-гией; духовный, являющийся предметом изучения истории, философии, искусствознания и т.д.; экзистенциальный, кото-рый не поддается научному познанию и который может быть лишь <освещен> философией. Модусами <экзистенции> (бытия, согласно атеистическому направлению, обращенного к <ничто> и сознающего свою конечность, согласно же религиозному - к Богу) являются забота, страх, решимость, совесть и т.п.; они определяются через смерть и представляют суть движения к ничто. От поисков спасения человека через <исторический разум>, <прогресс>, <эволюцию> экзистенциализм пришел к идеям самоспасения через обращение к <внутреннему голосу>, апелляции к человеческой подлинности, чувства человеческого достоинства как источнику мужества и нравственной стойкос-ти. (Особенно ярко это выразилось, согласно экзистенциалис-там, в годы Второй мировой войны.)
Культурантропологическое направление. Основной тезис: че-ловек есть <недостаточное животное>, т.е. он не <специали-зирован> заранее природой. М. Шелер - один из основателей философской антропологии, утверждал, что личность является носителем ценностей, которые постигаются благодаря любви, направленной на личность и представляющей собой интенциональное переживание. Среди актов переживания ценностей Шелер выдвигает соучастие, сочувствие, любовь и ненависть. Высшая форма любви - любовь к Богу. Трагичность, по Шелеру, присутствует в вещах, людях, во всем космосе бла-годаря их соотнесенности с ценностями. Предназначение человека - сверхиндивидуальное и антивитальное. Человек, будучи духовным существом, свободен от витальной зависи-мости и открыт миру. В этом кардинальное отличие человека от животного. Как видим, культурная антропология у Шелера превращается в религиозную.
А. Гелен, крупный представитель философской антрополо-гии, в своем главном труде <Человек. Его природа и место в мире> (1940) доказывает, что человек - <недостаточное> существо, он обделен полноценными инстинктами, поэтому на него ложится непосильный груз выживания и самоопределения. Главным оказывается <разгрузка>, человек призван не жить, как животное, а <вести жизнь>, планомерно, осмотрительно изменять своими действиями себя и окружающих. Прогресси-рующая разгрузка, понимаемая как деятельное самоосуществле-ние, все больше высвобождает действие из ситуативной оп-ределенности, и на высоком уровне необходимая функция выполняется уже лишь <символическим> образом. Действуя, человек создает культуру, которая принадлежит именно природе человека и не может быть <отмыслена> от нее. Возни-кающие при совместной жизни людей институты <разгружают> человека от опасностей, позволяют ему действовать инстинктоподобно, определяя его сознание и волю. Отсутствие вза-имосогласованности институтов между собой и с моральной жизнью человека означает для последнего тяжелый груз не-обходимости принимать решения по своему усмотрению.
Кратко подытожим сказанное о природе человека.
Все воззрения можно расположить в пределах континуума, где полюсами выступают суждения:
а) природа человека задана априорно, она неизменна в ходе истории (сюда относятся все религиозные воззрения, социал-дарвинистские абсолютизации животного начала в человеке, бихевиористские представления о человеке как существе, подчиненном лишь схеме <стимул - реакция>);
б) природа человека изменяется в ходе истории. В основе этой идеи лежат представления об эволюционном и револю-ционном характере развития культуры, общественном прогрес-се. Эту точку зрения наиболее ярко выразил К. Маркс, высказав мысль о том, что человек, изменяя внешнюю природу, из-меняет и свою. Понимая под изменением человека расширение его потребностей в истории, марксизм в то же время утверждает, что потребности человека в ходе истории возвышаются. Иначе говоря, человечество, постепенно избавляясь от нужды и опасности уничтожения, переходит к удовлетворению более высоких уровней потребностей (пятиуровневой системе пот-ребностей, описанной Маслоу, см. ниже);
в) концепции, претендующие на <бесстрастную> научность, акцентируют внимание на необходимости гармоничного сим-биоза в человеке биологического и социально-культурного начал, представляя его как <кентавр-систему>.
Эти концепции, в основе которых неявно лежит представ-ление о принципиальной непознаваемости всей природы человека, подчеркивают его духовную сущность, заданную извне, т.е. такую, истоки которой лежат за пределами мозга человека[26].
Все перечисленные концепции так или иначе рассматривают человека в его соотнесенности с миром, в котором он живет и действует (космосом, природой, социумом, культурно-сим-волическим миром). Следовательно, в основе понимания человека лежат парадигмы его взаимодействия с этим миром, их содержательные характеристики, указывающие на разнооб-разие проявлений природы человека в различных культурно-исторических ситуациях. Этот вывод ставит перед нами сле-дующую проблему.
Книга О. Тоффлера <Шок будущего> (1970) в свое время стала бестселлером. Автор сделал вывод о том, что ускорение социальных и технологических изменений создает все больше трудностей для адаптации внешней и внутренней среды че-ловека. 50 тысяч лет человеческой истории Тоффлер измерил числом поколений, каждое продолжительностью в 62 года. Таких поколений набирается приблизительно 800, 650 из них обитали в пещерах. Только 70 последних поколений узнали письменность, лишь 4 поколения научились более или менее правильно измерять время, только 2 последних пользуются электродвигателем. Подавляющее большинство материальных ценностей, с которыми мы имеем дело в повседневной жизни, впервые создано нынешним, восьмисотым поколением. Коли-чество окружающих нас предметов удваивается через каждые пятнадцать лет. В конце своей жизни нынешний подросток будет жить в предметном мире, в 32 раза превышающем предметный мир его родителей. Внутренний мир человека не сможет приспособиться и эффективно взаимодействовать с этим окружением. Отсюда - психологический шок, ожидаю-щий человека в недалеком будущем. Таков общий вывод автора.
Журналистский прием контраста, примененный О. Тоффлером, естественно, впечатляет. Но так ли мрачно обстоит дело в действительности? Чтобы выяснить это, не-обходимо хотя бы кратко ознакомиться с основными концеп-циями развития цивилизации (культуры).
Интеллектуальным источником всех концепций цивилиза-ции (культуры) является то или другое понимание тем или иным крупным автором исторического процесса - всемирного или регионального. Поэтому можно с полным основанием согласиться с афоризмом К. Маркса о том, что <история - это современная мысль о прошлом>[27].
Древнейшие из расшифрованных письменных памятников Египта и Месопотамии, трудности, с которыми встречаются исследователи из-за понятийных барьеров, говорят об одном универсальном явлении: подобно тому как природные условия, общественная структура, экономический базис и, вероятно, все другие аспекты цивилизации варьировали на протяжении времени, точно так же и мышление (менталитет) людей претерпевало изменения. Так, причинную обусловленность фактов древнее мышление видело в их божественной предопределенности (писцы перед описанием факта указывали его предзнаменование, исходящее от небесных сил).
Такой подход в классическую эпоху (Греция: Платон, Аристотель, Фукидид, Геродот) полностью изменяется: начи-нается поиск земных причинно-следственных связей фактов, отмечается направленность движения истории, ее цикличность. Платон в <Законах> и <Государстве> описывает эволюцию общества от догосударственных образований и примитивных государств до возникновения цивилизации[28]. Была доказана идея, что через понимание прошлого можно придти к пред-сказанию будущего. Фукидид обнаружил в истории повторя-ющуюся модель: взлет цивилизации неизбежно сменялся ее падением - результатом <непомерно возросшего высокомерия и гордыни>. Он говорил, что могущество вело к обогащению, обогащение влекло за собой спесь и потакание прихотям; последнее, в свою очередь, приводило людей к мысли о том, что они могут не подчиняться законам человеческого пове-дения (этот вывод Фукидид получил из анализа истории Персидского царства и предсказал Афинам ту же судьбу).
Более поздние греческие исследования истории направля-лись мыслью Аристотеля о том, что тот, кто рассматривает вещи в их становлении и происхождении - будь то государство или что иное, - получит о них самое ясное представление.
Позже бл. Августин (354-430) утверждал, что вся история есть линейный процесс, направленный божественным промыс-лом к единой (конечной) цели. Линейность (универсальность для всех цивилизаций единой цели) и необратимость истории, а также ее предопределенность - вот основные идеи, гос-подствовавшие в его время в понимании истории.
Дж. Вико (1668-1744) выдвинул идею исторического круго-ворота (теорию спирали) и утвердил греческую идею о цик-личном развитии цивилизации. Он перешел к исследованию элементов для определения общих моделей: так, он выработал принципы исследования таких культурных характеристик, как классовое сознание, мифы и техника.
Ж.Ж. Руссо (1712-1778) был убежден в том, что любая ци-вилизация является разрушителем всего доброго, заложенного в человеке от природы.
Г.В.Ф. Гегель (1770-1831) применил диалектический принцип анализа исторического процесса.
О. Конт (1798-1857) - основатель взгляда на социологию, социальную физику, - применяя сравнительно-историческийметод исследований, обосновал вывод о том, что на Земле можно одновременно наблюдать все разнообразные стадии эволюции, все социальные ступени развития человеческого общества.
Карл Маркс (1818-1883) обосновал концепцию исторического материализма (теорию формаций) и этим дал вариант универсального объяснения исторического развития: экономи-ческий прогресс - главный двигатель общественного развития; изменения в экономическом базисе приводят к трансформа-циям во всех надстроечных институтах общества.
О. Шпенглер (1880-1936) заимствовал у греков идею циклич-ности развития цивилизации. Он рассмотрел семь крупнейших цивилизаций (египетскую, китайскую, семитскую, еврейско-арабскую, греко-римскую, западную, мексиканскую) и обосно-вал вывод о том, что каждая цивилизация проходит стадии, аналогичные стадиям жизненного цикла человека, - рождение, детство, юность, зрелость, старость и смерть. Средний жизненный цикл каждой цивилизации, по Шпенглеру, - тысяча лет. Одним из первых он дал определение культуры: <Культура есть единство художественного стиля во всех проявлениях жизни народа>, предсказал гибель европейской культуры и цивилизации (в книге <Закат Европы>), стремился выделить в каждой культуре <гештальт>, т.е. общую форму и стиль, характерные для этой культуры.
П. Сорокин, Л. Роберт, Ф. Боас - все они отрицательно относились к попыткам антропологов построить универсальную историю культур (их позиция была, конечно, реакцией на теории эволюционизма в социокультурной области, распрос-транившиеся в конце XIX века).
А. Тойнби (1881-1975) является автором самого крупного в XX веке труда по истории цивилизации. После работ Гегеля и Маркса это наиболее значительная работа в области фи-лософии истории[29]. Тойнби выделил 21 цивилизацию, ввел понятие <вызова и ответа>. Каждая цивилизация сталкивается с необходимостью дать ответ на тот или иной <вызов> - состояние природной среды, демографическое давление, войну, экономический кризис и т.д. Он применил энвайронментальный метод к анализу истории цивилизации (энвайронмент - среда, окружающие условия). Факторами, стимулирующими развитие цивилизации, являются, по Тойнби, внешние при-чины (прежде всего географические, климатические, экологи-ческие), ослабление же и разложение цивилизации происходят в силу внутренних причин. Цивилизация распадается, когда для ответа на новые <вызовы> ей не хватает творческого руководства.
Т. Парсонс (1902-1979) обосновал концепцию <эволюцион-ной универсалии>. Она базируется на двухстадийной эволю-ционной модели, различающей <доисторические> и <истори-ческие> формы развития человечества. Стартовая стадия - примитивное общество, структура которого ограничивается се-мейными связями. Предпосылками дальнейшего социокультурного развития Парсонс считал родство, технологию, язык, религию. Две универсалии стали побудителями нарушения струк-туры социальных связей, на которых базировалась <примитив-ная> стадия социокультурной эволюции: а) система обществен-ного разделения труда, независимая от структур родства; б) система социальной стратификации, т.е. культурно обозначен-ного (маркированного) закрепления устойчивых границ между иерархически упорядоченными социокультурными группами, составляющими общество. На второй стадии появляются такие универсалии, как система рынка и денег, бюрократия, уни-версалистская правовая система, демократическая ассоциация.
Приведенный краткий обзор основных концепций истории и теории цивилизации (культуры) позволяет увидеть и оценить как разнообразие подходов, так и пестроту результатов иссле-дований. Это свидетельствует о сложности проблемы, а также, возможно, и о недостаточности осмысленного исторического материала и интеллектуального потенциала науки.
Кроме того, предпринятый здесь экскурс поможет молодым людям со знанием дела стать участниками развернувшихся ныне в стране ожесточенных теоретических и идейно-поли-тических споров о путях дальнейшего развития России. Речь идет о соотношении Россия - Запад - Восток в цивилизационном плане[30].
Схематически диспозиция достаточно самостоятельных идей-но-политических движений (<субкультур> в рамках российской культуры) следующая. Наиболее активным выглядит реформа-торское движение с упором на экономический монизм (т.е. на представление о том, что решение вопросов экономического процветания страны автоматически будет решать все остальные вопросы, в том числе и вопросы культуры и политики). Известны социальные последствия государственной политики с такой ориентацией: экономические реформы, проводимые <сверху>, без учета повседневных интересов трудовых масс, содействовали систематическому падению производства (еже-годные потери до 25%) и сепаратистским конфликтам. Другая субкультура (радикал-демократическая), уповающая на абстрак-тные лозунги демократии и полностью перечеркивающая весь прошлый опыт государственной жизни народа, считает, что интересы демократии выше интересов России как державы и что ради победы ее принципов можно пойти и на расчленение! России как единого государства[31].
Наряду с указанными течениями существуют еще два pecтавраторских: беломонархическое с его принципом <самодер-жавие, православие, народность> и идея восстановления СССР как государства единого советского народа. Относительно свежими выглядят <русская идея> и <евразийская идея>. Первая идея находит своих сторонников прежде всего среди нацио-налистов, в руках которых оказалась (по вине недальновидных руководителей вновь образованных государств - бывших частей Союза, подвергающих дискриминации этнических русских, т.е. приблизительно 25 млн. человек) идея-козырь - <русские имеют право на объединение>. Вспомним, что гитлеровская идея об объединении немецкой нации, победившая в Германии 30-х гг., привела Европу к катастрофе - история ныне повторяется. Она, видимо, мало кого учит, - ясно, что уроки истории полезны лишь для ответственных и исторически мыслящих людей.
В фокусе нашего дальнейшего анализа остается <евразийская идея>. Этой цивилизационной модели сегодня посвящен ряд работ, она находит политическую аудиторию, так или иначе реализуется в государственных решениях[32].
Обратимся к истории евразийского движения, возникшего в 20-е гг. Его теоретические и идеологические основы были заложены группой <евразийцев> в эмиграции (ее основными членами были Н.С. Трубецкой, Н.Н. Алексеев, В.П. Никитин, В.Н. Ильин, Л.П. Карсавин. М.М. Шахматов, Г.В. Вернадский). Они выпускали в 20-30-е гг. манифесты, монографии, издавали в Париже еженедельную газету <Евразия> (1928-1929).
Ряд следующих принципиальных положений этого течения русской мысли, думается, подтвердили прошедшие 70 лет (программный сборник <Исход к Востоку> вышел в свет в 1921 г.). Судите сами:
- Россия находится на стыке Азии и Европы, и именно это геополитическое положение определяет ее специфику. Как учел, соединяющий Азию и Европу, она несет в себе начало связи двух мировых культур - западной и восточной. Западная культура традиционно рационалистична, восточная же, скорее, иррационалистична с медитационным уклоном. Архетип куль-туры российского народа формировался в период образования государственности, основанной на степной культуре. Отсюда следует и специфика мироощущения и мировосприятия рос-сиянина: широта души, склонность к совершению поступков <на авось> и бытовая нерасчетливость, связанные с ощущением бесконечности степной шири, приверженность к упрощенной схеме жизни, привычка к неясностям, соборность (экстравертность в системе ожиданий-требований окружающих), мило-сердная солидарность в жизни, тяготение к идеократической государственности[33], определяющие восприятие людьми власти как власти собственного объединения. В основе идеократичес-кой государственности лежит <идея-правительница>. Она яв-ляется объединяющей идеей, и лишь благодаря ей социальное поле приобретает форму соборности, духовного братства, а не механической тотальности. Если идея утрачивается, начинается стремительный процесс разложения и распада. Говорить о ложности идеи бессмысленно, ибо всякая идея соответствует какому-то внутреннему переживанию массы и в подобном смысле всегда выступает как историческая данность.
- Центральная идея идеократического государства, тони-зирующая и окрашивающая культуру, является ее квинтэссен-цией, структурирующим фактором. Ей и принадлежит функция архетипа данной культуры. Он в конечном счете направляет, определяет перспективу развития культуры в сложном соче-тании географических, социальных, общественных, психичес-ких и иных факторов. Его черты отражают способность национального творчества, стиля мышления, свидетельствуют об агрессивности или сдержанности культурных традиций. <Идея-правительница> формирует скрытый источник культур-ной напряженности, которая переживается, но не осознается до конца.
- Российская революция имела мировой характер. Анализ приводит евразийцев к выводу, что если английская революция в свое время привела к формированию британской колони-альной империи, французская - к появлению в Европе на-полеоновской империи, то русская революция - к свободной федерации народов, населяющих Россию. (В стремлении к ней евразийцы видели продолжение революции.)
- <Догма коммунизма играет для России исторически-служебную роль>. <Рано или поздно эта идея изживет себя, и место марксизма займет новая культурно-историческая идеология - мы ее ищем>[34]. Нельзя забывать, говорят евра-зийцы, что <только марксизм - достойная внимания историческая концепция, хотя и ошибочная и односторонне материалистическая>. И в то же время, утверждают они, <едва ли мировая история знает другой, более яркий пример гос-подства идеи над социально-экономическими условиями, чем это мы наблюдаем в русской революции>.
Сегодня мы уже ясно видим, что в этом пункте евразийцы интуитивно предугадали развитие событий: идея социализма в той ее интерпретации, какую ей придавали советские теоретики и условия, потеряла свою экономическую эффективность и социальную направленность. Именно это и определило обваль-ный характер распада государства и изменение формы общес-тва. Утопизм для сегодняшних условий второй части марксизма (фазы коммунизма) был обусловлен недооценкой марксизмом, точнее, его интерпретаторами, социально-экономической эф-фективности свободы человека прежде всего в экономической, наиболее важной области человеческой деятельности.
- <Восток вошел в нас одним из слагаемых нашего ду-ховного типа. Восток в нас самих>. Более того, <знакомство с культурой Азии способствует нашему самопознанию>[35]. Исходя из этого принципа, Н.С. Трубецкой описал туранский духовный тип, Г.В. Вернадский обосновал согласованность развития судеб России и Азии. Евразийцы своей главной задачей считали воссоздание духовно-нравственного равновесия на новых на-чалах, отсюда внимательное и вдумчивое отношение к внутрироссийскому Востоку. Они пришли к выводу, что Евразия - это прежде всего особое многогранное культурно-историческое объединение, обращенное одновременно к Европе и Азии, в создании которого принимают участие самые разнообразные этнические элементы, объединяющиеся в процессе такого творчества. Это объединение, как показывает исторический опыт, экономически выгодно всем народам, населяющим Россию. В связи с этим евразийцы отмечали две исторических заслуги большевизма: а) став во главе великой державы, большевизм первым заговорил с азиатами как с равными (унич-ижение капитуляций, концессий, помощь центра окраинам и т.д.); б) в аморфную массу ввел организационные принципы[36].
- <Детской болезнью> евразийцев было, как замечали они сами, увлечение монархическими и православными идеями[37]. Взросление привело их к идее свободы. Но - к <свободе-равенству> в противовес <свободе-неравенству> Запада с его глубоким социально-классовым расслоением. Это - свобода в коллективе, соборность. В основе такого подхода лежат идеи своего дела и мироделания (а не миросозерцания, присущего индивидуализму). Этика основана на организационном долге человека-деятеля, а не человека-потребителя. В отношении своего времени они отмечали, что пафос обличительства должен вмениться пафосом ответственности. Надо знать, добавляли ими, что демократия, переставшая слушать правду о себе, перестает быть ею.
- Есть прямое указание евразийцев на то, как формировать управленческий слой. В него должен входить слой управля-ющих производством, его организаторы, ибо культура народа воплощается прежде всего в организации. Культура через организацию структурирует жизненный и профессиональный опыт людей и в то же время предоставляет людям средства имя удовлетворения своих текущих потребностей. <Правящий отбор> есть персонификация власти, но он должен руководствоваться <идеей-правительницей>. Архетипические черты должны поддерживаться прежде всего государством. Власть при этом сама должна знать пределы своей компетенции, поскольку она самоотождествляется с <идеей-правительницей>.
Итак, евразийская цивилизация есть объективно сформировавшееся вокруг России геополитическое культурное, духовное и экономическое пространство как особый мир, уникальная масть мировой цивилизации. В течение тысячелетия Россия и окружавшее ее евразийское пространство шли своим естествен-ным, органическим путем, базируясь на собственных социаль-но-экономических, духовных, бытовых, географических условиях, представляя собой некое историческое целое, сохраняя самобытность частей и регионов. Евразийское сообщество - однородная, исторически сложившаяся, спаявшаяся социокультурная общность. История соединила его этническими пере-сечениями, сходством хозяйственных укладов, взаимосвязан-ностью и взаимозависимостью экономик.
Россия стала стержнем, ядром этой цивилизации. Она прошла великую, как она сама, историю. Из крошечного княжества <московского пространства> она стала Русским царством, затем - империей, затем лидером социалистического лагеря - Советским Союзом. Будучи мостом между Западом и Востоком, Россия строила свои отношения как межэтнические, межго-сударственные и межцивилизационные. В то время как Запад-ная Европа раздиралась межгосударственными и религиозными войнами, Россия была единой и неделимой. История и про-странственное положение сделали Россию великой державой и обусловили великодержавность самосознания, и тем болез-неннее воспринимается современный геополитический и ду-ховный кризис.
Советский Союз с его политико-административной струк-турой и коммунистической идеологией распался. Экономика входивших в него государств находится в глубоком кризисе. Развязываются этнические конфликты, на границах временами вспыхивают гражданские войны. Региональные элиты изменя-ют структуру власти и формы собственности, противоборствуют между собой. Основная масса народов не ожидала геополи-тического обвала, самосознание народов не готово к сепара-тизму, не желает его. Основа евразийской цивилизации не разрушена, сохраняются ее глубокие материальные и духовные связи.
Складываясь где-то в первой половине нашего тысячелетия, евразийская цивилизация стала синтезом различных историчес-ких традиций: славянской, византийской, скандинавской, татаро-монгольской. Славянская Русь впитывала в себя опыт Византии, Запада и монгольской Орды. Евразийская цивили-зация складывалась как многонациональная структура, вклю-чавшая в себя множество этносов и конфессий. Национальный и религиозный факторы были на втором плане, и евразийская цивилизация до конца XXвека не знала религиозных войн.
Российское государство, структурировавшее эту цивилиза-цию, традиционно было многоэтническим. Русский народ был индифферентен к национальному вопросу, традиционная рос-сийская политика была этносберегающей. Для вошедших в историю России знаменитых литераторов, полководцев и государственных деятелей, имевших примеси шотландской, немецкой и др. крови, не существовало проблемы национальности. Показательно, например, что в XVII в. русская аристократия насчитывала 156 семейств татарского происхождения, 156 семейств Рюриковичей, 223 семьи польско-литовского происхождения и т.д. Российское государство проповедовало надэтническую идею и управлялось и русскими, и поляками, и немцами, и шотландцами, перемешавшимися с татарами и половцами. Император Николай I подчеркивал, что он не делит своих подданных на русских, евреев или немцев, а делит их на верных или неверных. Говоря об онемечивании русского и латышского населения и выступая против насильственной русификации, он замечал, что нужно <привлечь к себе немцев любовью. Без этого государство не создастся>.
<Советская империя> отличалась от классических колониальных держав Запада. Здесь отсутствовала привилегированная <белая элита>. По мере получения образования появились местная интеллектуальная элита и руководящие кадры. Коман-дные посты занимали и выходцы из местных этносов. Простой народ, как местный, так и русскоязычный, жил везде более или менее одинаково. Появились национальная наука и местная интеллигенция, связанная с русской. Разумеется, не следует идеализировать дружбу народов того времени, но такой ксе-нофобии, как теперь, не было.
СССР был и геополитической реальностью, и социокультурной общностью, где человек, будь он русским или тата-рином, христианином или мусульманином, идентифицировал себя с государством. Понятие <советский> в заграничном паспорте имело и общегражданское значение. Русский и якут, осетин и азербайджанец, татарин и ингуш представали как граждане Союза, оставаясь при своей национальности. Эта тенденция напоминает то, что происходит сейчас в ЕС, где вырабатывается такое понятие, как <европеец>[38].
В качестве выводов приведем складывающиеся в истории философии и культуры примерные исторические характерис-тики человека, соответствующие той или иной эпохе всемирной истории. Homo Naturalis (первоначальное единство, слияние человека с природой и социумом) R Homo Politicus (человек-гражданин - античность) R Homo Moralis (религиозно-фе-одальный этап развития человека) R Homo Esteticus (человек эпохи Возрождения в европейской культуре) R Homo Economicus (человек буржуазной эпохи) R Homo Exsistentialis (переход от односторонности личности к целостной, преодолевающей господство над собой экономических и политических факторов) R Homo Humanus (эволюция в направлении идеи единства человеческого рода, начало торжества движения за права и свободы человека). Появление последнего типа в ряду исторических типов личности знаменует собой вступление общества в эпоху информационной цивилизации. Это современный этап развития человека рационального - гомо сапиенс. Человек, создавая свой мир и изменяя его исторически, изменяет и свой внутренний мир, ориентации, тип мышления и круг значимостей. Умение накладывать свой смысловой и ценностный порядок на мир фактов и явлений распространяется на все большее число людей, что требует развития демократии, плюрализма мнений, взаимной терпимости, толерантности в ситуациях социального взаимодействия.
1. Перечислите основные этапы исторической эволюции мор-фологии человека.
2. Дайте обоснование исторической типологии личности гомо сапиенс.
3. Постройте систему аргументаций в пользу суждений: а) природа человека неизменна; б) природа человека изменяется в истории. Определите свою позицию.
4. Приведите доказательства однолинейности или многолинейности культурной эволюции человечества. Обоснуйте свою по-зицию.
5. Какая модель цивилизации (культуры) подходит к России в наибольшей степени? Аргументируйте свой выбор.
В этой лекции проанализируем вплетенности атрибутов культуры в ситуации социального взаимодействия. Единицей анализа является социальное взаимодействие, порождающее <социальность>. Упорядо-чение социальных действий людей, их смыслонаполнение, интегриро-вание людей посредством самоидентификации в общности различных уровней происходит именно в так называемых социокультурных процессах. Современное общество выступает как сложная социокультурная система.
Любой социальный процесс вызван к жизни стремлением людей удовлетворять свои жизненные потребности, будь то личного, группового или общественного масштаба. Взаимодей-ствуя друг с другом в преследовании своих конкретных целей, ) возникающих при этом, они так или иначе содействуют формированию типичных, стандартных <парадигм> такого взаимодействия, своеобразных алгоритмов совместного действия. Назовем их термином <социальность>. Взаимоотношения людей в таких случаях строятся согласно требованиям различных типов социальности. Учитель и ученики в ситуациях < обучения, работодатель и работник в ситуациях труда, власть и гражданин в сфере государственных дел, продавец и покупатель в ситуации обмена и потребления и т.п. руководствуются возникшими в культуре взаимными ожиданиями-требованиями, и упорядочивающими, нормализующими их взаимоотношения и действия.
Социальная дифференциация указанных ролевых фигур формирует определенную социальную дистанцию между ними, размер которой определяется ценностно-нормативными требо-ваниями, установившимися в данной культуре: общество, стремящееся к социальному равенству, сокращает эту дистан-цию, а общество, узаконивающее социальное неравенство, наоборот, пытается четко регулировать такое социальное расслоение между группами или их представителями. Например, социализм культивирует личные обращения типа <товарищ> или <гражданин>, а иной строй - <господин>[39].
Если мы подключим к анализу парадигм внешнего взаимодействия людей их внутренний план (картину мира), т.е., их личное отношение к возникшим стандартным взаимоотношениям, то могут возникнуть весьма различные оценки. Ог-лянемся на эпоху Возрождения. Настроения людей, у которых к тому времени созрели чувства достоинства и социальной справедливости, думается, лучше всех выразил У. Шекспир:
Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеяньи,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой,
И прямоту, что глупостью слывет,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока[40].
Подобное <братание противоположностей>, перевертывание человеческих отношений с ног на голову возможны лишь при таких типах социальности, когда люди либо лично зависимы (как в условиях рабовладельческих, феодальных отношений, а также в бюрократических или мафиозных структурах), либо вещно зависимы (как в рыночных отношениях, когда деньги приобретают колоссальную силу и господство над людьми). На человеческие отношения накладывается социальная или экономическая маска, порой до неузнаваемости искажающая их родовое естество. И если мы возмущаемся такой несооб-разностью, значит, мы, пусть интуитивно, улавливаем чело-веческое измерение данных социальных отношений <социаль-ности>, С полным основанием можно считать Шекспира пионером такой <экспертизы>, проделанной в поэтической форме.
Со времен Шекспира прошло более 400 лет, однако мало что изменилось в жизни в этом смысле. Попытка построения государственного социализма>, вначале романтическая, а затем и бюрократически-<чуждая>, решить проблемы прозрачности человеческих отношений оказалась лишь экспериментом, поставленным, возможно, слишком рано в историческом смысле. Господство над человеком продуктов его деятельности, а следовательно, и возможность его подавления с помощью этой силы (отчуждение человека), в истории пока усиливается[41].
Вспомним, что в культуру входит опыт жизнедеятельности людей, социально отобранный и ценностно упорядоченный, прошедший этап знаковой символизации. Именно в этом случае культура может передаваться, ей можно обучиться, ею можно руководствоваться в ситуациях взаимодействия людей. Следовательно, развитие внутреннего мира людей в целом совпадает с развитием их внешнего мира, уровнем их взаи-модействия. Это совпадение совершается за счет их взаимной поддержки, когда развитие одной стороны обеспечивает усло-вия для движения другой, сообщая ей стимулы для эволюции, создавая поле напряженности между сущим и должным.
Здесь находится поле нашего анализа. Традиционное общес-тво, формируя и стабилизируя рутинные типы социальности, т.е. парадигмы взаимодействия и совместной жизни множества людей, обрекает на застой и их внутренний мир. Энергия духа в таком обществе используется для формирования у масс напряженного следования <божественному>. Для отдельной личности при этом благом, видимо, является формирование в ее внутреннем мире поля напряженности между профанным и сакральным, обыденным и трансцендентным (повседневным, рутинным, с одной стороны, и священным, точнее, освящен-ным - с другой). Чувство вины перед высшим существом за совершенные грехи формирует у нее совесть религиозного характера, появляется идея спасения души, возникают надежды на продолжение жизни в других мирах или душах. Сказывается ли такой отрыв духа человека от условий его повседневной жизни на изменении социальности, на возникновении новь ее типов? Анализ библейских нравоучений показывает, что они адресованы индивиду, служат саморегулированию им своего поведения, своих внутренних отношений к людям, миру, обществу и себе. В то же время они проповедуют терпимость в жизни (<Бог терпел и нам велел>, <всякое начальство от Бога> и т.д.) заглушают естественный протест против эксплу-атации несвободы, зависимости, произвола случая, освящают существование социальной пирамиды с ее жесткими структу-рами, формирующиеся вследствие стихийно возникшего раз-личия людей в отношениях статуса, престижа, богатства, собственности, возможностей, санкций.
Как же появилась светская культура, как произошел поворот духа людей к Земле? Состояние духовной жизни основной массы людей в Средние века и в начале эпохи Возрождения явно выражено в картине Брейгеля-старшего <Падение Икара> (середина XVI века). Высоко в небе разыгрывается трагедия Икара, попытавшегося вырваться из сетей повседневности ввысь и обрести свободу. Однако, судя по картине, этот порыв к свободе никем на земле не был замечен - крестьяне пашут землю, пасут скот, лица людей обращены к своим повседнев-ным делам. Вырисовывается трагедия большого масштаба и характера - героический пример Икара не был, говоря со-временным языком, социально оценен и поддержан.
В эпоху Просвещения менталитет европейцев был разбужен усилиями целого сонма философов, прежде всего - француз-ских энциклопедистов. Постепенно были разрушены предрас-судки, которые якобы были виновны в воспроизводстве всех общественных зол. Критика началась с отрицания богословских объяснений мира и общества, религии как таковой за присвоенное ею право на безоговорочную власть над духовной жизнью людей и завершилась всеобъемлющей критикой всех законов и установлении абсолютистского государства. Попутно была решена и задача снятия ореола с <героической истории>. Святость традиций была серьезно поколеблена, они стали предметом выбора, а не безоговорочного следования им. Для того чтобы превратить время в созидательную силу, надо было открыть новые горизонты социального развития. А это было возможно лишь в случае соединения повседневной культуры с <высокой культурой> (И. Кант), т.е. создания поля напряжен-ности между нормами и ценностями повседневной жизни и ориентирами высокой культуры за счет возведения разума, творца <истины и прекрасного>, на <священный> пьедестал (сакрализация знания).
Талант и умение работать должны были прийти на смену родовитости, клановости при распределении между людьми видов деятельности, которыми по традиции могли заниматься тогда лишь люди <благородные> по крови. Эта эмансипация, говоря нынешними словами - демократизация, коснулась многих сторон общественной жизни. Особенно четко этот момент начал проявляться в ходе Великой французской революции. Общественная роль <случайного> человека (человека, обязанного своим общественным положением такой случайнос-ти, как рождение в родовитой или богатой семье) постепенно стала уходить в прошлое. Лозунг революции - <свобода, равенство, братство> - увлек многих, выступив ориентирую-щим и мобилизующим смыслом социальных изменений.
Новое соотношение разума и чувств (желаний) было кратко выражено еще в XVII веке формулой: <Свобода есть осознан-ная необходимость> (Спиноза). <Хочу> было ограничено рас-судком, стремящимся овладеть кругом жизненных необходимостей посредством их познания. Но для этого надо было также решить вопрос о свободе духа - было доказано, что лишь при свободном движении духа возможно творение новых ориентиров, т.е. универсальных ценностей, способных притя-гивать к себе и интегрировать в себя индивидуальные сознания. Видами деятельности, посредством которых рождались эти универсальные ценности и смыслы, были объявлены наука и искусство - сферы <высокой культуры>. Следовательно, и люди, занимавшиеся соответствующей деятельностью, должны были быть людьми благородными, честными, свободными, а потому - достойными социального подражания.
Так, по замыслу мыслителей эпохи Просвещения, челове-чество постепенно перешло бы от традиционного, застойного общества к культурному, причем без столкновений, социаль-ного хаоса и духовной дезориентации масс. Для этого надо было путем просвещения наделить людей разумом, <повернуть> лица крестьян с картины Брейгеля к солнцу, к свободному ощущению каждым человеком новых просторов для личной актуализации, открывающихся с помощью научного знания, т.е. нового понимания смыслов социальной и индивидуальной жизни.
Чем все это кончилось - читатель знает. Политическое самоосвобождение людей от отношений личной зависимости и замена их отношениями <вещной> зависимости принесли новые проблемы, более глубокие и сложные. Появилась даже поговорка о том, что революцию замышляют гении, совершают фанатики, пользуются ее плодами - проходимцы. Это озна-чает, что если люди ставят цель, основываясь лишь на разуме, то действует пословица: <Благими намерениями вымощена дорога в ад>. Поэтому позже разум был понят теоретиками прогресса лишь как <помощник интереса>. Иными словами, общество надо перестраивать не на основе разума, а с по-мощью разума, опираясь на интересы того или иного класса.
Любая принятая в данной культуре парадигма взаимодействия людей, если придать ей динамичность, выступает как социокультурный процесс. Аналитической единицей такого процесса является социальное действие. Классический вклад в теорию социального действия внес Т. Парсонс [<Структура социального действия> (1937), <Социальная система> (1951)]. В общественном целом он видит три главных компонента: личность, культуру и социальную систему. Пока сохраняются отношения взаимодействия (а не противоборства), система жизнеспособна. В ней наряду с другими выделяются главные, интегративные структуры, объединяющие в себе и ценностные представления людей, и регулятивные образцы, руководящие поведением и ограничивающие личную сферу интереса[42]. Общественное равновесие достигается, по Парсонсу, интегра-цией мотивов действий, гармонизацией ролей через норматив-ные культурные стандарты, общие для всех и являющиеся основной силой, мобилизующей единство социальной системы и социальную функцию культуры. В этом подходе заложено новое для своего времени понимание социального: оно есть единство субъективных мотивов и социальных ролей.
В настоящее время <интегративные структуры> Т. Парсонса понимаются как социокультурная структура и социокультурный процесс. Любое социальное действие содержит в себе куль-турные атрибуты. Любой поведенческий и деятельностный акт человека оснащен регулятивами и смыслами. Знание, ценности и нормы, ролевой алгоритм, законы, символы и знаковые обозначения, речь как главная семиотическая система, соци-альные образцы - все это входит в арсенал действий совре-менного человека. Эти элементы культуры преобразуют био-психофизическое основание действия в социокультурное яв-ление с ясной конфигурацией, обозначенными целями и принятыми в данной культуре мотивами и ориентацией. Именно с таким культурным оснащением одиночное или групповое действие может включаться в поток социокультурных процес-сов. Девиантное поведение лишь подтверждает общее правило, норму, диктуемую культурой.
Следовательно, когда мы ведем речь о социокультурном исследовании (культурантропологическом исследовании), надо иметь в виду, что основной его задачей является определение степени оснащенности элементами культуры конкретного социального (а также политического, экономического, межлич-ностного, семейного) процесса. Устанавливая меру такой оснащенности, социолог может посредством накопления количественных данных прийти к выводам о стабильности или нестабильности социальной системы, ожидаемых напряжениях и будущих парадигмах взаимодействия. Понятно, что в этом случае мера коррелирует со стабильностью.
Так мы выходим на повседневный уровень применения понятия <культура>, т.е. культурности того или иного человека, группы, поведенческого акта и т.д. Появляются понятия политической, семейной, экономической, правовой и т.п. культуры, позволяющие оценивать <культурность> тех или иных сфер жизнедеятельности людей.
1. Что понимается под <социальностью>?
2. Как оценить культурность той или иной формы социального взаимодействия?
3. Опишите какое-либо свое часто повторяющееся действие с обозначением элементов культуры в нем. Попытайтесь выяснить, откуда исходят эти требования, когда и как они Вами восприняты.
Существенным недостатком культурологии является ее абстрактность, не <опускающаяся> до уровня повседневной жизни людей. Социальная антропология пытается преодолеть этот разрыв. В данной теме будут рассмотрены некоторые подходы к объяснению культуры повседневности. Разумеется, этим не исчерпываются возможности и достижения теоретического анализа.
Повседневное - это привычное, обычное и близкое. Это тот жизненный порядок, в котором каждый человек, кем бы и каким бы он ни был, ориентируется свободно. Аналитическое проникновение в повседневное представляет собой серьезную трудность ввиду того, что все здесь кажется само собой разумеющимся. Так происходит потому, что человек в культуру повседневности включен и своим подсознанием, нерефлекти-рующей частью разума.
Повседневное - это сфера человеческого опыта, характе-ризующаяся особой формой восприятия и осмысления мира, возникающей на основе трудовой деятельности. Для нее ха-рактерно напряженно-бодрствующее состояние сознания, лич-ное участие в мире, представляющем собой совокупность видимых, не вызывающих сомнения в объективности своего существования форм пространства, времени и социальных взаимодействий. Все эти формы являются интерсубъективно (социально) организованными[43].
А. Шюц считает, что повседневность - это один из миров опыта, для которого характерны следующие черты: а) бодрству-ющее напряженное внимание к жизни; б) воздержание от всякого сомнения в существовании мира; в) преобладающей формой активности является трудовая деятельность. Среди всех видов активности последняя <играет важнейшую роль в конституировании реальности повседневной жизни>. Реальность и трудовая деятельность вступают в когнитивную функциональ-ную связь, детерминированную трудом. Трудящееся Я высту-пает как целостное, нефрагментированное Я, поскольку труд наиболее полно активизирует все потенциальные качества личности, наделяет их единством[44]. И это понятно, потому что основной функцией повседневности выступает жизнеобеспечение.
Естественно, в трудовой деятельности присутствуют и спон-танные физические проявления, и свойство созерцающей рефлексии (обзор результатов действия), и деятельность вооб-ражения (проектирование действия). Но главным остается действующее начало, чем повседневное и отличается от мира фантазии (литературного замысла, мира волшебной сказки, мифа и т.д.). В последнем нет труда, мотивированного ок-ружающим миром и в свою очередь воздействующего на его объекты, нет характерного для повседневности долженствова-ния, в силу чего и внимание к жизни ослаблено, напряженно-бодрствующая установка заменяется созерцательной, вообража-ющей, практикуется воздержание от суждения о существовании объектов этого мира (мира фантазии). Все воображаемые образы имеют право на существование в этом безграничном мире.
Ясно, что в основе когнитивного стиля, конституирующего повседневное, лежит принцип правдивости в коммуникациях людей, порождающий чувство уверенности в истинности происходящего. Принцип правдивости утверждается трудовой активностью людей. Поскольку в мире фантазии обнаружива-ется дефицит деятельности (личностной и социальной), напра-шивается вывод о том, что этот мир является трансформацией мира повседневности, а не представляет собой изолированную от нее и равноправную с ней реальность. Поэтому в искусстве главным принципом был и остается принцип жизнеподобия, а не отхода от него.
В повседневной жизни людям приходится изобретать, создавать свой мир. В <своем> мире люди участвуют и своим внешним планом (деятельностью, поведением), и внутренним (духовно-психическим) миром. Внутренняя жизнь стремится быть согласованной с внешней и наоборот, поскольку люди так или иначе хотят жить в согласии с собой, в состоянии душевного равновесия. Это возможно благодаря способности людей создавать и накладывать на мир фактов и процессов свой смысловой и ценностно-нормативный порядок и приво-дить оба эти мира в соответствие друг другу. Ясно также, что социальное взаимодействие невозможно без устойчивых сим-волических форм. Появляются артефакты - структурно сход-ные объекты. Культура повседневности организуется в таких символических формах, как позитивный опыт, имеющий свой-ство передаваться от человека к человеку, от поколения к поколению. Социокультурный опыт людей кодируется в ми-мике, жестах, телодвижениях, интонациях и словах, формулах, образах, технологиях. Эти проявления существуют в областях совместной жизнедеятельности людей, межличностной вербаль-ной и невербальной коммуникации, письменных текстах, сферах невербальных эстетических объектов. Для участия в такого рода коммуникациях человек должен обладать определенной куль-турной компетентностью[45].
Рассмотрим сказанное выше через призму семиотических систем повседневной жизни людей[46]. Эти системы объединяют внутренний мир людей и внешние факты посредством знаков, служат средством отбора фактов культуры из ряда социальных фактов и обеспечивают динамику культуры.
В повседневной жизни можно выделить по крайней мере 4 класса знаков, олицетворяющих: а) цельные предметы (ар-хитектура дома, дизайн утвари, костюм); б) управление дей-ствиями людей (меры, ориентиры, команды); в) знаки про-гностики (приметы, гадания, знамения); г) знаки искусств (музыка, хореография, изобразительные искусства).
На эти знаковые системы наложим еще один ряд: язык, обряды, средства исчисления, игры. Тогда картина эволюции этих знаково-символических систем в дописьменной культуре (I), в обществах индустриальной цивилизации (II) и культуре информационного общества (III) будет выглядеть следующим образом.
Архитектура: I - народная архитектура; II - архитектура культовых, крепостных, спортивных и дворцово-парковых сооружений; III - архитектура промышленная, транспортная, средств связи и других подобных сооружений.
Костюм: I - народный костюм; II - сословный костюм; III - современный костюм в его функциональных разновидностях.
Дизайн утвари (мебель, посуда, орудия труда и быта, оружие): I народная; II - утварь, изготовленная ремесленниками; III - утварь, изготовленная промышленностью в производстве.
Меры, средства и способы измерения: I - меры длины, равные длине фаланги указательного пальца (вершок), ладони, длине шага и т.п.; II - меры, стандартизированные в данной местности и соотнесенные друг с другом (большая сажень, маховая сажень, деньги и т.д.); III - международные стандарты мер, правила измерения.
Средства ориентирования: I - межи, местные предметы, тамги и подобные знаки; II - карты, планы, схемы, геральдика, реклама; III - компьютерные средства (компьютерная анимация и т.п.).
Команды: I - сигналы-команды голосом и жестом; II - сигналы музыкальными инструментами и звуками (выстрелы, петарды), зрительные сигналы (лампы, светофоры, подъем (флага, семафоры и т.д.); III - автоматическая сигнализация(робототехника, команды в языках информатики и т.д.).
Приметы: 1 - местные приметы (признаки болезни с ихнародными названиями, приметы поведения домашних и диких животных); II - астрология, симптоматика в медицине, фенология; III - прогнозы погоды по радио и телевидению, социальная прогностика, техника анализов (в медицине, ветеринарии, физике, химии, биологии и т.д.).
Гадания: I - гадания народные; II- мантические искусства:хиромантия, геомантия, каббалистика, гадания на картах,эксперименты в науке и технике и т.д.; III - моделированиесоциальных и природных ситуаций с помощью моделирующихсистем.
Знамения: I - явления природы, общества и состояниячеловека, не входящие в народные приметы и истолковываемые сведущими людьми; II - чудеса (описания в Библии и т.д.); III - манипуляция массовым сознанием средствами массовойкоммуникации (паблик релэйшнз, пропагандистские кампании в СМИ и т.д.).
Музыка: I - пение и игра на народных музыкальныхинструментах (музыкальный фольклор); II - музыка придворная, литургическая, сценическая, камерная; III -музыка популярная, в том числе и поп-музыка.
Изобразительные искусства: I - народная орнаментика, народная скульптура, живопись природными материалами; II - иконопись, станковая живопись, ваяние из дерева, камня, металла, стенные росписи; III - фотография, кино, телевизи-онное искусство, компьютерная художественная анимация.
Хореография: I - танцевальный фольклор; II - культовый, придворный, бытовой, бальный, сценический танец; III - массовый танец.
Проведем небольшой анализ показанной эволюции форм символизации мира повседневного опыта. Остановимся на предметах бытового обихода[47]. Они всегда обладали знаковым содержанием и потому характеризовали социокультурную принадлежность человека, пользовавшегося ими: тога римлянина, зипун крестьянина свидетельствовали о социальном положении, но не о психологическом состоянии человека. Сейчас положение меняется: комбинация берета, кепи, шляпы с гимнастеркой, пиджаком или свитером, сапогами, кроссов-ками или мокасинами дает возможность человеку выразить свое индивидуальное самоощущение и эмоциональное отношение к действительности. Повседневная жизнь и ее инвентарь все больше берут на себя функцию эмоционального общественного самовыражения, которая так долго была монополией идеоло-гии, слова, высокого искусства. Эстетика костюма преодолевает противоположность бытового и официального, соединяя воеди-но <волю> первого и <красоту> и <приличие> второго.
Жизненная среда становится реальной формой существова-ния искусства. Например, рок-концерт наряду с особой эмо-цией, возникающей от переживания музыкального произведе-ния, дает ощущение радости общения, ибо люди свободно передвигаются во время концерта, испытывая чувство возраст-ной и социокультурной солидарности. Происходит раскрытие смысла произведения через среду. Телевидение, радио, домаш-няя звуко- и видеотехника позволяют искусству раствориться в повседневной жизни. (В 1891 г. в зале Карнеги-холл Первый концерт Чайковского слушали 2 тыс. человек, а первое вы-ступление рок-группы смотрели и слушали благодаря теле-видению уже 73 млн. человек.)
Знание также <разливается> в жизненной среде. Обнаружи-ваются узость и непроизводительность любой специализиро-ванной деятельности, лишенной широкой культурно-гумани-тарной основы. Это вызывает поток научно-популярных жур-налов, телевизионных передач и т.д. Так решается кардиналь-ная проблема эпохи - проблема взаимоотношений высокой культуры с низовой, повседневной жизнью - с растворенными в ней и моделируемыми ею культурными смыслами. В то же время проблемой является потеря своих ориентиров так называемой высокой культурой. Начинается эпоха поиска новых смыслов. Возможно, смыслы изначально заложены в миро-здании и <распаковываются> множеством различных способов, в том числе и жизненным путем человека, проходящего через страдания[48].
Труд, сознание и членораздельная речь - главные свойства человека, возникшие исторически (в филогенезе) и формиру-емые при индивидуальном освоении культуры (в онтогенезе). В культуре повседневности язык является основной знаковой системой, позволяющей людям понимать друг друга в любых ситуациях социального взаимодействия. Язык существует в устной и письменной формах (вербальные формы), телодви-жениях и мимике (невербальные формы), искусственных формах (машинный язык, язык математических и других символов). В мире насчитывается свыше двух тысяч живых языков: от бесписьменных племенных языков, на которых говорят иногда лишь десятки человек, до национальных языков, которыми пользуются многие миллионы людей и на которых создана богатая литература. Принято выделять 15 языковых семейств (индоевропейская, семито-хамитская, кавказская, древнеиндий-ская, уральская, чукотско-камчатская, конго(нигеро)-кордофанская, нило-сахарская, койсанская, китайско-тибетская, тайская, австроазиатская, эскимосо-алеутская)[49]. Основная семья - ин-доевропейская, включающая в себя около 100 различных языков, на которых говорят почти 150 народов, живущих во всех частях света. Свыше 60% населения Земли говорят на десяти наиболее распространенных языках[50].
Жизнь языка в обществе - основная проблема социолин-гвистики. Социологическое направление в лингвистике связано с интересом к функционированию живого разговорного языка, его социальной и территориальной дифференциации. Основ-ными проблемами являются вопросы: кто с кем разговаривает, как средства массовой коммуникации говорят со слушателями, какова языковая политика государства? Кто и что говорит, с кем и на каком языке, при каких социальных обстоятельствах, с какой целью, каковы последствия речевого акта - вот предмет социолингвистики. Во внимание берутся ролевые, ситуационные и тематические типы речевого поведения (статус, роль, социальная ситуация).
Социальную антропологию интересуют, вопросы существо-вания и развития языка как главного семиотического средства, структурирующего и обозначающего опыт. В языке упорядо-чивается, структурируется, выявляет свое значение позитивный и негативный опыт людей: с помощью языка формируется единое культурное поле с типичными ценностно-нормативными координатами поведения и взаимодействия людей. Словарный состав языков содержит три слоя: а) неизменную массу основных слов (4000-5000 слов); б) технический словарь, отражающий эволюцию технического мира и насчитывающий десятки тысяч слов; этот словарь, однако, подразделяется на ряд специальных словарей, чем снижается ценность его куль-турного вклада в общество; в) узкий слой слов, включенных в язык творцов слов (литераторов, поэтов, журналистов, ораторов).
Степень <культурности> конкретного человека обычно оце-нивается по его словарному багажу, который он использует систематически. Следовательно, социокультурное расслоение людей в обществе определяется прежде всего типом языка, которым пользуется та или иная социальная группа. Тип языкового общения представляет собой нечто подобное айсбер-гу - <подводные> 9/10 складываются из уровня образования, вида деятельности человека, языковой культуры его непосредственной среды, личных способностей и т.д.
Анализ языка как элемента социокультурной жизни позво-ляет установить следующую его типологию:
- общий литературный язык: письменный (научный: эссе, трактаты, исследования; художественный: поэзия, проза), устный (театр, лекции, проповедь);
- общий утилитарный, или стандартный язык: письменный (пресса, реклама, коммерческая документация, любого рода корреспонденция); устный (радио, телевидение и кино);
- разговорный, фамильярный язык: письменный (письма, записки); устный (устная неформальная беседа в повседневных ситуациях, жаргон, арго, ненормативная лексика).
А. Моль делит общество на четыре категории, оказывающих различное влияние на язык в зависимости от своего положения в социальной пирамиде:
1. Категория творцов слов (ученые, писатели, инженерно-техническая интеллигенция).
2. Образованная публика, которая считает себя способной судить об этих словах.
3. Лица, использующие язык в профессиональных целях.
4. Пассивная масса. (Во Франции 60-х гг. относительно образованная публика насчитывала до 2 млн. человек, а слой, оказывающий влияние на язык, - около 100 тыс. человек[51]).
Словарный состав языка - это содержание языка, которое отражается в систематически составляемых словарях: Оксфор-дском словаре (Англия), Ларусса (Франция), Даля или Ожегова (СССР, Россия) и т.д. Словари включают в себя от 40 до 150 тыс. словарных статей. Человек <массы> оперативно использует лишь незначительную часть слов, имеющихся в этих словарях.
В речи человека различают грамматику и риторику. Первая имеет дело с правилами соединения слов. Эти правила строги. Грамматические формы образуют такой аспект общественной жизни, в котором требования цензуры, уважение к личности, и соблюдение условностей носят наиболее категорический характер. Риторика утверждает логику построения сообщений,используемых в межличностной речи. Здесь господствуют в основном инстинктивные способы употребления языка, усвоенные впроцессе овладения родной речью. В условиях широкого применения средств массовой коммуникации одними из наиболее распространенных методов убеждения людей, не имеющих навыков самостоятельного рассуждения, являются метод повторов, систематическая избыточность примеров, манипуля-ция статистическими данными и т.д. Такие сообщения - это передачи низкого культурного качества (реклама во всех ее формах, <промывание мозгов> перед выборами, формирование выгодного <имиджа> того или иного политического деятеля и т.д.).
К фактам культуры относятся также произведения языка, отобранные и хранимые специально. Рассмотрим эволюцию их форм в истории.
1. Устная дописьменная речь сводилась к диалогу, молве, фольклору.
2. Устная литературная речь развивалась в формах риторики (судебная, совещательная, показательная речь), гомилетики (учебная речь, проповедь, пропаганда), сценической речи (драма, чтение вслух, диктант).
3. Письменная речь развивалась в следующих формах: эпиграфика (надписи на надгробных памятниках), нумизматика(надписи на монетах, медалях), сигиллография (историческая дисциплина, связанная с печатью, геральдикой), палеография (эпистолы, т.е. письма, а также документы, рукописная литература в виде гомилетических произведений, гимнографий, житийной литературы, географических сочинений о путешествиях, исторических сочинений в форме хроники, сочинений по различным искусствам, развлекательных сочинений, нази-дательных сочинений).
4. Неография: художественная литература (эпос, лирика, драма), научная литература (рецензия, статья, монография, учебный курс, диссертация), журналистика (библиография, аннотация, рецензия, памфлет, статья)[52].
Формы фиксации речи эволюционировали от надписей на бересте, папирусе и камнях надгробий в письменных циви-лизациях до пластинок, пленок и дискет в информационном обществе.
Итак, обобщая, можно сказать, что в коммуникативных актах, сопровождающих ситуации социального взаимодействия, возникают речевые модели, адекватные конкретным ситуациям. Такое соответствие обеспечивается лингвистической компете-нтностью участников ситуации, что в свою очередь опреде-ляется их социальным опытом (представляется спорной точка зрения, отстаивающая врожденность такой компетентности). Лингвистическая компетентность определяется четырьмя пара-метрами: грамматической правильностью, реализуемостью, при-емлемостью, встречаемостью[53].
1. Что является <конституирующим началом> повседневности?
2. Как развивался костюм в истории? Дайте социокультурную характеристику современного костюма.
3. К каким последствиям в современных условиях ведет <рас-творение> искусства в мире повседневности?
4. Что означают понятия <грамматика> и <риторика>?
Совместная жизнь людей сопровождается появлением множества социальных образований, среди которых особенно выделяются группы, классы, этносы и расы. Что лежит в основе социального расслоения - биопсихическое разнообразие людей или же социокультурные, экономические, политические и иные факторы, действующие как бы принудительно, извне, распределяя их по группам и тем самым предопределяя статус, роли и судьбу конкретных индивидов? Попробуем найти ответы на эти важные вопросы.
Существует удивительное сходство между людьми. Оно составляет <человеческую природу>, которая всех нас объеди-няет и отличает от других живых существ. Но несмотря на сходство, наш повседневный опыт убеждает в том, что между людьми есть огромное количество различий: мы даже внешне различаемся - по росту, весу, цвету волос и кожи, чертам и выражению лица, осанке, походке и т.д. Об этом же говорят физические и психические достижения людей, фиксируемые в книге рекордов Гиннеса. Разумеется, такое разнообразие людей коренится в биологии человека - мы рождаемся с разными генами. В то же время биология человека является источником разнообразия людей потому, что именно она создала и возможность человеческого общества, и его необходимость. Дети рождаются беспомощными существами, и нужна соци-альная организация производства пищи, жилища, одежды и т.п., защиты слабых и получения знаний о мире для выживания людей. Поэтому разнообразие людей и изменчивость такого разнообразия возможны лишь в обществе и через общество. В результате появляется проблема соотнесения биологической изменчивости, которую люди наследуют от своих биологически различающихся родителей, с влияниями среды.
Итак, наследственность и среда - объекты нашего вни-мания. Читатель знает по опыту, что часто они противопос-тавляются. Существуют даже утверждения, что различия в IQ (коэффициенте интеллекта) на 80% определяются генами и на 20% - средой[54]. Однако такой плюралистический подход не-корректен, ошибка состоит в попытке приписать внешним и внутренним силам отдельные, не связанные друг с другом роли, которые они играют в формировании индивидов и общества[55]. Вопрос: <Я отличаюсь от соседа потому, что у меня другие гены, или потому, что у меня другой жизненный опыт?> - является с точки зрения биологии бессмысленным. Попытки четко отделить внешние и внутренние причины идут еще от Р. Декарта, представлявшего себе человеческий организм как машину. Дробление организма на части дало положительные результаты, например, в медицине (появление профессий хирурга, терапевта, невропатолога, окулиста и т.д.). Однако неудачи такого подхода, особенно в понимании того, как оплодотворенное яйцо превращается в мыслящего и действу-ющего человека, привели к следующим выводам: а) каждый организм является субъектом постоянного изменения на про-тяжении всей своей жизни и б) организм в каждый момент времени находится под совместным влиянием взаимодейству-ющих генов и среды[56].
В силу этого мы можем сказать, что внешняя изменчивость человека является продуктом общества, а именно: половые и географические, расовые и этнические различия обретают в обществе социальные формы ввиду развития общественного разделения труда и распределения видов труда среди людей по <родовитости>, <собственности> или по <способностям>.
Успехи генетики человека привели не только к безусловным достижениям в понимании его природы, но также и к ошиб-кам, вызванным абсолютизацией роли генов в развитии ин-дивида. Когда мы думаем о разнообразии людей, то основным различием, с точки зрения генетики, является различие между генотипом (<программой> эволюции организма) и фенотипом (всеми проявлениями организма, включающими в себя его морфологию, физиологию и поведение, в конкретные моменты его жизни). Есть несколько ошибок, которые ведут к негативным последствиям и в педагогический практике. Они сводятся к утверждениям типа: а) гены определяют фенотип; б) гены определяют предельные возможности и в) гены определяют предрасположенности[57].
Рассмотрим эти положения. Когда мы говорим, что гены определяют фенотип, то утверждаем, что по генотипу можно точно определить фенотип организма. Это ошибочно. Воспи-тание, место и характер работы, социальный опыт приводят к различиям в фенотипах. Ошибочно также утверждение, что гены определяют предельные возможности человека (организ-ма). Метафорически такое положение можно проиллюстриро-вать теорией <пустых ячеек>: генотип, мол, определяет коли-чество и размер ячеек, а опыт наполняет их содержанием. Среда может выступать при таком понимании лишь как <обедненная> или <обогащенная> с точки зрения возможности заполнения ячеек, заданных заранее, при рождении.
Так, выполнение тестов IQ основано на положении о том, что в <обедненной> среде все тестируемые будут равно плохо выполнять тесты, а в <обогащенной> среде их природные различия в способностях должны будут проявиться. Но еще не найдено доказательств того, что различные фенотипы имеют различные предельные возможности. Положение о том, что генотипы определяют предрасположенности организма (лич-ности), тоже является достаточно ошибочным утверждением. Идея предрасположенности (например, к полноте или худобе) предполагает, что тенденция проявляется в нормальных усло-виях. В отношении человека <нормальные средовые условия> выглядят чрезвычайно расплывчато, и здесь не помогают даже средние величины для популяции, взятые как эталоны.
До недавнего времени в нашей научной литературе много внимания уделялось генотипу человека как источнику асоци-альных отклонений, девиантного поведения. Такой интерес подпитывался и распространенностью иллюзии, что при со-циализме исчезают социальные факторы преступности. Однако резкий рост преступности, отмечаемый в стране вследствие изменения социально-экономических и политических условий, свидетельствует о слабой связи асоциальности личности с ее генами. Решающий фактор - социальные условия. Так же обстоит дело и со способностями людей: тест IQ измеряет, скорее, подготовленность человека, нежели его природные данные, а это, понятно, зависит от социокультурных условий социализации конкретного человека.
Мы подошли к вопросу чрезвычайной важности - к проблеме наследуемости тех или иных свойств и проявлений человеческой личности. Эта проблема связана с ошибочной дихотомией: природа или воспитание. Наследуемость в ее обыденном значении понимается как <нечувствительность к средовым условиям>. Практические выводы из этого носят порой комический характер. Недавно, например, один суд в США принял решение о признании рекламируемого средства от облысения мошенничеством, потому что появление лысины <обусловлено наследственностью>[58].
Когда мы ставим вопрос: <Чему обязано то или иное свойство личности - природе или воспитанию?>, то допускаем заведомую ошибку, не понимая, что эти факторы - нераз-делимые и взаимодействующие формы развития.
Для характеристик наследуемости ряда антропологических и личностных черт приведем следующую таблицу[59] (обследованы белые женщины в США).
|
Признак |
Коэффициент корреляции с родителями |
|
Рост |
0,94 |
|
Вес |
0,42 |
|
Длина рук |
0,87 |
|
Длина ступени |
0,81 |
|
Объем бедер |
0,66 |
|
Головной показатель (отношение поперечного размера головы к продольному) |
0,70 |
|
Маскулинность-фемининность (выраженность мужских или женских черт) |
0,85 |
|
IQ |
0,53 |
|
Экстраверсия |
0,50 |
|
Невротизм |
0,30 |
Острейшие дискуссии возникли по поводу наследуемости интеллекта. А. Дженсен внес серьезное недоразумение в эту проблему, поставив вопрос: <Можем ли мы повысить IQ и школьную успеваемость?> и ответив на него - <Немного>. Ошибка заключается в предположении, что интеллект устойчив на протяжении всей жизни человека. Внесем некоторую яс-ность сначала в термины: 1) врожденное не означает гене-тическое; 2) генетическое не означает неизменное - действие генов является прямым ответом на средовые сигналы; 3) врож-денное не означает неизменное. Как все это сказывается на жизненном успехе индивида? Следующая простая схема воз-можных путей, связывающих характеристики семьи, IQ и достигнутый социальный уровень, говорит об этом весьма ясно[60].
|
Социоэкономический статус родителей |
|
Доход или статус в зрелом возрасте |
|
Школьная успеваемость |
|
Генотип |
|
IQ в детском возрасте |
|
IQ в зрелом возрасте |
Эта схема подводит нас к поиску более важных факторов, обусловливающих расслоение общества и <разброс> людей по слоям и группам[61].
В начале XX века еще были в ходу воззрения типа: <Чем примитивнее общества, тем больше сходства между составля-ющими его индивидами>[62]. Часто цитировался Уллоа: <Кто видел одного туземца Америки, видел их всех>[63]. Дюркгейм утверждал, что у цивилизованных народов два индивида раз-личаются один от другого с первого взгляда и без всякого предварительного ознакомления[64]. Известный антрополог Р. Левонтин, уже в наши дни, рассказывает следующую исто-рию: <Однажды в Египте в холле отеля к моей жене подошел незнакомый человек, египтянин, который стал обсуждать с ней совершенно неизвестное ей дело. Она убедила его, что они видятся впервые, и он, наконец, посмотрев вокруг, заметил другую женщину, за которую принял мою жену. Нечего и говорить, что они не имели между собой ничего общего. Он принес извинения за ошибку, сказав в заключение: "Я прошу простить меня, но вы все так похожи">[65].
Дело, оказывается, не в <цивилизованности>, чем до не-давнего времени оправдывались колонизация, международная эксплуатация народов, наделение одних народов кличками <дикари>, <примитивные существа> и присвоение другими себе права на порабощение народов, менее приспособленных для военных и экономических экспансий. Все это постепенно уходит в прошлое.
Умение отличать друг от друга членов незнакомой группы - это не просто дело случая или тренировки и не только вопрос внимания или желания. Истинные причины запрятаны глубже, во многом они уходят в подсознание человека. В любой культуре существуют архетипы <своего>, они зафиксированы в сознании и подсознании. Это - своеобразные эталоны восприятия действительности, в том числе и людей <не своего рода>. Селекция происходит автоматически, мы видим лишь то, что мы <должны> видеть, и только сознательные усилия могут преодолеть этот архетип, превратившийся уже в пред-рассудок, стереотип воспитания. XVII-XIX века сформировали уже и другой стереотип - европейская колонизация в свое время успешно <лишила> представителей целых народов звания человека, имеющего свою индивидуальность, а следовательно, и его прав и свобод.
Этот пример указывает на самую видимую и социально оформленную часть биологических различий людей. Однако человека надо рассматривать не только внешне, но и внут-ренне. Любой человек по своему опыту знает об огромном внутреннем различии людей. Эти различия вызваны не только той или иной усвоенной культурой, но и способностями, пределами развития, предрасположенностями (призваниями) людей. Развитие и реализация людьми своих способностей протекают в рамках непрерывно развивающегося обществен-ного разделения труда. Основатель социологии (<социальной физики>) О. Конт видел в разделении труда <самое существен-ное условие общественной жизни>. С тех пор теория разде-ления труда серьезно продвинулась вперед, однако здесь придется изложить ее лишь схематически.
Различают несколько видов разделения труда: физиологи-ческое, технологическое, разделение труда человека, общес-твенное и главное. Под физиологическим разделением пони-мается естественное распределение видов труда среди населе-ния по полу и возрастам. Выражения <женский труд>, <мужская работа> говорят сами за себя. Существуют также области применения <детского труда>. Перечень последних обычно регулируется законом государства.
Технологическое разделение труда по своей природе бес-конечно. Сегодня в нашей стране существует около 40 тыс. специальностей, число которых с каждым годом растет. В общем смысле технологическое разделение труда есть расчле-нение общего процесса труда, направленного на производство материального, духовного или социального блага, на отдельные составные части в силу требований технологии изготовления продукта.
Разделение труда человека означает разделение труда мно-жества людей на физический и умственный - общество может содержать людей, занимающихся умственным трудом (врачи, люди науки, учителя, духовенство и т.д.) лишь на основе повышения производительности труда в материальном произ-водстве. В середине 70-х гг. 3 человека, работающих в ма-териальном производстве в нашей стране, могли содержать одного занятого в сфере умственного труда. Умственный труд (разработка технологий, образование, повышение квалифика-ции работников и их воспитание) составляет все более рас-ширяющуюся сферу. Так, прогнозы свидетельствуют о том, что к 2000 г. в США в области материального производства будет занято лишь 10% самодеятельного населения.
Общественное разделение труда есть распределение видов труда (результатов технологического разделения труда и раз-деления труда человека) между социальными группами в обществе. Какой группе и как выпадает та или иная жизненная <доля> в виде той или иной совокупности видов труда, а следовательно, и условий жизни - на этот вопрос отвечает анализ работы механизма распределения труда в обществе в данное время. Более того, сам механизм такого распределения непрерывно воспроизводит классы и социальные слои, функ-ционируя на фоне объективного движения технологического разделения труда.
Что это за механизм? В экономически развитых обществах таким механизмом выступает собственность, прежде всего частная. Имущий класс (группа) так или иначе сосредоточивает в своих руках те виды труда (деятельности), которые обес-печивают управление и организацию во всех сферах жизне-деятельности общества: руководство производством, государст-вом, просвещением, средствами массовых коммуникаций и т.д.
Возвращаясь к вышеприведенной схеме IQ ребенка, мы устанавливаем, что решающим моментом его развития является социоэкономический статус родителей. Так соединяются во-едино развитие способностей и уровень собственности, про-изводным от которых является как раз <социоэкономический статус родителей>[66].
Но как объяснить собственность в рамках теории разделения труда? Для этого используется термин <главное разделение труда>, впервые введенный в научный оборот А. Куреллой[67]. Это понятие обозначает процесс приобретения стоимостной харак-теристики трудом, расчлененным на прошлый и живой. Весь прошлый труд, концентрирующий в себе в опредмеченном виде силы, знания, способности, умения работников, поступает в сферу обладания, распоряжения и пользования частных лиц или организаций (кооперативов, акционерных обществ, госу-дарства) и приобретает статус собственности, охраняемой юридическими законами государства. Частная собственность при этом выступает как мера обладания прошлым трудом всего общества; ее форма, приносящая прибавочную стоимость, названа капиталом (финансовым, предпринимательским). Живой
труд в форме способности к нему тоже выступает как собствен-ность, но в виде рабочей силы как товара. В противополож-ности <капитал - рабочая сила> в концентрированном виде проявляется классовое, групповое расслоение общества, пос-кольку носители этих противоположностей выступают как представители разных классов - одни управляют, другие - работают. Так в истории общества переплетаются власть и собственность, взаимно развивая и укрепляя друг друга. Глав-ное разделение труда (раскол труда) обеспечивает функцио-нирование товарно-денежных отношений как оперативного механизма распределения и оплаты видов труда среди членов общества. Этот механизм является производным от форм собственности, функционирующих в конкретном обществе.
Но как развиваются отношения между группами людей, занятых теми или иными видами труда в силу постоянно развивающегося технологического разделения труда в общес-тве? Э. Дюркгейм считал, что наиболее поразительным след-ствием разделения труда является не то, что оно увеличивает производительность разделенных функций, а то, что делает их солидарными[68]. Механизм солидарности при этом отличается от механизма солидарности, вызванного сходством (этничес-ким, половозрастным, расовым). Большие общества могут удер-живаться в равновесии только благодаря специализации зна-ний; разделение труда - если не единственный, то по крайней мере главный источник общественной солидарности. На этой точке зрения стоял уже Конт, увидевший в разделении труда нечто иное, чем чисто экономическое явление, и утверждав-ший, что <именно непрерывное распределение различных человеческих работ составляет главным образом общественную солидарность и становится элементарной причиной возраста-ющей сложности и объема социального организма>[69].
Эти классики социологии утверждали, что разделение труда призвано также интегрировать социальное тело, обеспечить его единство. Время внесло серьезные коррективы в такое пони-мание. Классовые бои первой половины века показали, что существуют некие причины, начисто подрывающие ту форму солидарности в обществе, которую описывали О. Конт и Э. Дюркгейм. Идеи социального равенства, свободы и братства, лежавшие в основе Великой французской революции, в XX веке сменились своими противоположностями: классовые стол-кновения и появление на исторической арене государственного социализма, две мировых войны, серия национально-освобо-дительных войн, существующий до сих пор расизм заставляют
нас глубже всмотреться в проблемы расслоения обществ и народов.
Категория <солидарность>, имеющая моральную природу, уже не может удовлетворить потребности анализа враждебных отношений между группами или народами, выливающихся порой в борьбу, конфликты, войны. Она уступает место своей противоположности - категории <отчуждение>. Последняя связана с категорией <деятельность> - основной формой активности человека, которая только и делает возможной его жизнь.
В процессе деятельности (в которой различаются цель, средства, результат) продукт деятельности в условиях товарно-денежных отношений в той или иной степени отчуждается от производителя - без этого невозможен эквивалентный обмен продуктами в условиях технологического разделения. труда. Появляется первая в истории стадия отчуждения - продукт производителя выбрасывается в анонимную область, называ-емую рынком (экстраекция), и обменивается на деньги, пред-ставляющие собой идеальную сторону товара. Но отношения между порожденным и порождающим (творцом) еще не враж-дебны: они нейтрально-чужды друг другу.
Развитие производительных сил, а следовательно, и потреб-ностей людей в обществе ведет к постепенному установлению господства прошлого труда (в виде денег или недвижимой собственности) над живым трудом, т.е. человеком. Продукт начинает повелевать творцом. Подкуп, обман, коррупция чиновников, экономические преступления, эксплуатация человека человеком подрывают ту солидарность, которую воспевали классики социологии. Класс, сосредоточивший в своих руках средства производства, начинает с их помощью повелевать жизнью и деятельностью людей, представляющих собой класс наемных работников.
Наступает новая фаза в развитии отчуждения человека в истории - развивается <враждебное> отчуждение между иму-щими и неимущими людьми, членами одного и того же общества. Классовый антагонизм ведет к классовой борьбе, перманентно присущей обществу, развивающемуся стихийно. Но <необходимо пройти через эту содержащую противополож-ности форму совершенно так же, как человек должен в своем религиозном сознании противопоставлять себе свои духовные силы как независимые силы. Это - процесс отчуждения его собственного труда>[1].
Если сущностью экономического отчуждения является противоречие, достигшее антагонизма между капиталом и рабочей силой, то суть социального отчуждения заключается в том, что жизненные проявления человека, удовлетворение его исторически растущих потребностей, свобода и самоакту-ализация им своих способностей предопределены извне условиями того класса, группы, этноса, в составе которых он родился. Образ жизни, ее уровень и уклад и даже стиль жизнедеятельности (субкультура) ограничены пределами и возможностями группы, класса. Случайность рождения чело-века <принцем> или <нищим> предопределяет его жизнь. Взаимоотчуждение социальных групп постоянно подпитывается отчуждением человека от человека - людей, как и классы, разделяют перегородки в виде собственности, права на которую охраняются всеми силами государства. Люди делятся на господ и холопов, богатых и бедных. Девизом такого общества яв-ляется лозунг: <Деньги не пахнут!>.
Политическое отчуждение означает, что такой продукт взаимодействия людей, как государство, становится средством в руках господствующей группы, класса для проведения в жизнь лишь своих интересов и принудительного поддержания социального неравенства в обществе. Все это порождает ес-тественное чувство и сознание чуждости такого государства у большинства населения, т.е. трудящихся.
Экономический и политический виды отчуждения, раз воз-никнув, подпитывают духовное отчуждение. Сущность послед-него заключается в развитии различного рода <дымовых> завес в виде фетишей, религиозных верований, охранительных идеологий между сознанием индивида, группы, этноса и реальной жизнью. Иррационализм, социальный обман, манипулирование массовым сознанием в интересах собственников средств массовой коммуникации, властей и в целом имущего класса есть ясное проявление духовного отчуждения: при этом возникает миросознание и мироощущение человека, либо не нашедшего себя, либо потерявшего себя в жизни.
Идея коммунизма предполагает, что люди со временем построят бесклассовое общество, не раздираемое классовыми и национальными противоречиями, вызванными отчуждением человека в истории, т.е. господством над ним продукта его деятельности, следовательно, господством человека над чело-веком с помощью этого продукта. Благосостояние и свобода, всестороннее развитие способностей людей, по этому замыслу, могут наступить лишь в таком обществе. Является ли представление о нем социальной утопией? Распад системы государственного социализма, думается, еще не означает иллюзор-ности теории отчуждения.
Расоведение как наука в нашей стране развивалось слабо, поскольку искусственно затушевывалась государством острота проблемы. Ведущее место в его развитии занимают американ-ская социология и философия. Однако за годы плюралисти-ческого развития духовной жизни в нашей стране появились фашистские и другие крайне националистические движения, вобравшие в себя идеологические установки расизма. Поэтому требуется научный анализ проблемы рас. Является ли раса биологическим или социальным феноменом? Ниже мы попы-таемся ответить на этот немаловажный вопрос.
Расы - подразделения вида <человек разумный>. Расы человека характеризуются общими наследственными физичес-кими особенностями. Различают негроидную, европейскую и монголоидную расы - об этом пишут в школьных учебниках. К.Ф. Коттак, автор книги <Культурантропология>, выдержавшей 19 изданий, пишет, однако, что научное изучение расы как биологического образования является весьма проблематичным, т.е. вызывает много вопросов и недоумений. Исследователи испытывают большие трудности, применяя биологические представления к группам людей, в вопросе о том, какие же из множества физических черт являются наиболее существен-ными при отнесении людей, выглядящих по-разному, к разным расам. Если отдавать приоритет цвету кожи, то сами термины неточно описывают цвет. По этой классификации целые народы остаются вне ее: полинезийцы, народности Южной Индии, австралийцы, бушмены на юге Африки не могут быть отнесены ни к одной из трех названных рас.
Более того, смешанные браки, а количество их увеличи-вается, видоизменяют фенотипы рас, и в жизни проблема сводится прежде всего к определению статуса новорожденного ребенка. В американской культуре субъект приобретает расовую определенность при рождении, но ведь раса не основана на биологии или на простом наследовании. Возьмем случай, когда ребенок появился от смешанного брака. Доказано, что 50% генов ребенка - от одного родителя и 50% - от другого. В традициях американской культуры, пренебрегая наследствен-ностью, классифицировать ребенка как <черного>, тогда как по генотипу его следовало бы классифицировать как <белого>.
Правило наследования, приписывающее социальному стату-су наследственное основание, называется гипонаследованием. Оно ставит ребенка от союза между представителями разных социоэкономических групп в менее привилегированную группу. Гипонаследование делит американское общество на две нерав-ные группы по их отношению к власти, богатству и престижу. У других наций также имеются культурные нормы, регулиру-ющие данные отношения. Например, в Бразилии нет и следа гипонаследования - бразильское обозначение чьей-либо ра-совой принадлежности может выражаться одним из 500 раз-личных терминов. Американская же культура затушевывает множество фенотипических различий. Поэтому в Америке расовое деление есть социальное группирование и ничего не говорит о биологии.
Если же взять за основу идентификации расы состав крови (группу крови), то число рас может быть увеличено до миллиона, что абсурдно. Выводом из такой гипотезы будет положение о том, что все <расы> биологически полноценны для создания своей культуры и обладания общечеловеческими культурными универсалиями.
Внимательного рассмотрения требует и проблема <расы и интеллект>. Исследователи полагают, что в мире есть множество групп, обладающих властью и социально доминирующих в обществах, и все они пытаются оправдать свои привилегии объявлением меньшинств (расовых, этнических, социальных) нижестоящими по природе. Существуют апартеид, колониализм, эксплуатация. В США мнимое превосходство белой расы было установлено и утверждалось сегрегационной доктриной. Уверенность в биологически обоснованной отсталости корен-ных американцев явилось основанием для их истребления, переселения в резервации и т.д.
Однако антропологи знают, что большинство поведенческих вариаций среди современных человеческих групп основанобольше на культуре, нежели на биологии. Этнографические исследования приводят к выводу о том, что способности к культурной эволюции у всех популяций равны. Первоначальное деление народов на цивилизованных и дикарей ушло в прошлое. Более того, доказано, что в любом стратифицированном обществе различия социальных групп по экономическим, социальным, этническим и расовым параметрам отражают неравенство возможностей в большей мере, чем генетическое строение. Поэтому различия в богатстве, престиже и власти между социальными классами обусловлены общественными отношениями, собственностью.
Охранительная идеология имущих классов формирует оши-бочное утверждение, что несчастья и бедность есть результат низких способностей, прежде всего интеллекта[2]. Появились и наукообразные суждения. Так, А.Дженсен, интерпретируя наблюдение, в ходе которого выяснилось, что по сравнению с белыми черные американцы в среднем показывают более низкий уровень интеллекта при тестировании, делает следу-ющее заключение: белые американцы <умнее> черных. Объ-яснения сводятся к тому, что чернокожие наследственно не-способны показывать такой же уровень интеллекта, как белые. К. Коттак приводит примеры, когда измерения IQ индейцев США показали разительные результаты: индейцы, проживаю-щие в резервациях в условиях нищеты и дискриминации, показали в среднем IQ равный 0,87, а индейцы из более обеспеченных районов с хорошими школами для них - 1,04.
Мы уже останавливались на том, что тестирование IQ скорее измеряет степень подготовленности человека к решению задач, нежели оценивает <чистый> интеллект индивида. Понимание того, что гены и среда непрерывно взаимодействуют, составляя основу развития организма и личности, и что нет <чистого> интеллекта вообще, кладет конец невежественным представ-лениям об интеллектуальном различии рас. Этот взгляд, на-конец, победил. В организациях ООН, в ряде штатов США приняты законы, уголовно преследующие за тестирование IQ детей в начальных школах.
Каждое жестко стратифицированное общество имеет меха-низмы для удержания непривилегированных слоев <на месте>, эгалитаристские же общества, т.е. общества, исповедующие социальное равенство, наоборот, открывают духовный простор для самоактуализации каждого, независимо от материального и социального положения того или иного человека.
1. Какие факторы обусловливают человеческое разнообразие?
2. Какие виды разделения труда Вы знаете?
3. Возможно ли преодоление отчуждения человека в истории?
4. Чем определяется социальное положение индивида в клас-совом обществе?
5. В чем античеловечность расизма?
Недавно пережитый нами распад СССР на отдельные националь-ные государства не снимает проблемы политического самоопределения наций и сохранения этнических культур в рамках России. Взаимодействие этносов сегодня является одним из самых острых вопросов государственного и культурного строительства. В лекции будут рассмотрены узловые вопросы этнической проблематики.
В мире существует около 200 суверенных государств, а народностей насчитывается от 3 до 5 тысяч. Следовательно, нет государств <этнически чистых>, они, как правило, мно-гонациональны. В каждом таком государстве есть <титульная> нация и национальные меньшинства, народности, этнические группы. Отсюда следует необходимость проведения национальной политики, стремящейся укрепить единство государства путем защиты (в первую очередь и как правило) интересов <державной> нации и предоставлением территориальной и культурной автономии национальным меньшинствам. В основе национальной политики должна лежать определенная концеп-ция. Она обычно формируется на фоне общей теории - этнологии.
Россия - не исключение. В ней проживает (по переписи 1989 г.) свыше 130 наций, народностей и этнических групп (самая большая нация - русские - насчитывает 120 млн., самая малая группа - кереки[3] - около 100 человек). В силу того, что в 21 из 31 автономии русские численно преобладают над местным населением, концепция национальной политики должна сделать акцент также и на формирование культурно-национальных автономий, поскольку концепция ускоренной интернационализации межнациональных отношений, т.е. сбли-жения и слияния наций, реализовывавшаяся до недавнего времени, оказалась неточной. Кризис национальной политики в нашей стране подвел к пониманию того, что не все ладно в теории национального вопроса, и усилиями многих исследователей ныне формируются основы современной этнологии. В этой связи следует рассмотреть основные моменты форми-рующейся теории. К ним относятся: проблема этничности, структура национального самосознания и стадии самоиденти-фикации личности со своим этносом, показатели сохранности и развития этнокультуры, природа межэтнических конфликтов, методы их профилактики и преодоления, маргинальные группы и особенности их поведения в процессе межкультурного общения.
Этнос есть исторически сложившаяся совокупность людей, обладающих относительно стабильными особенностями куль-туры (в том числе языка) и психики, а также создающих свое единство и отличие от других таких же образований (В. Бромлей). Этническая культура - это ценностно-отобранный и органи-зованный жизненный и профессиональный опыт этноса. Границей, очерчивающей содержание этнокультуры, являются контуры ее самобытной семиотической системы (язык, символико-знаковая система); содержанием же - положительный социальный опыт, накопленный в формах ценностей, норм, традиций и образцов, обычаев, верований и знаний.
Развитый этнос имеет свое самосознание, Структура его состоит из представлений о характерных чертах народа (эт-нические автостереотипы), его происхождении, историческом прошлом, государственности, языке, ведущих образцах (<геро-ях>), нормах и ценностях народа. Видимо, кристаллизация форм этнического самосознания происходит по формуле: архетип R менталитет R формы общественного сознания. Принадлежность личности (группы) к этносу оценивается через понятие <этничность> и закрепляется самоидентификацией.
В объяснении природы этничности существуют два подхода: а) этничность изначальна; б) этничность ситуативна. В первом случае утверждается, что этничность является первоначальной характеристикой человеческого бытия, поэтому она есть не просто личная привязанность или тактическая необходимость. Этничность присуща человеку с рождения, сопровождает его до смерти и не может распространяться в обществе посред-ством социальной мобильности. Она имеет собственную ло-гику, часто независимую от других элементов бытия. Отсюда и известные выражения: <зов крови>, <родная земля> и т.д. Когда же говорят, что этничность ситуативна, то имеют в виду, что она используется как метка, тип репутации при достижении личностью (группой) своих целей. Иными словами, функции этничности зависят от сложившихся потребностей в конкрет-ных макро- и микроситуациях[4].
Некоторая мистичность первого подхода и неспособность второго подхода объяснить появление энергетических ресурсов при самоидентификации личности со своим этносом приводят к попыткам синтеза обеих позиций, т.е. изначальность этнич-ности (внеличностности) сопрягается с рациональным выбором личностью своего этноса (нации, народа). Такое объяснение возможно.
Весьма сложным вопросом является самоидентификация. Самоотождествление того или иного человека с какой-либо национальной (этнической) группой проходит по крайней мере четыре стадии: а) возникновение эмпатии по отношению к этнической группе; б) становление ситуационной идентичности на основе эмпатии; в) осознание ситуационной идентичности и формирование надситуационной идентичности (т.е. возни-кновение связей ценностей этноса со смыслообразующим ядром личности); г) принятие осознанной устойчивой идентичности в качестве личностной этнической идентичности. Таким об-разом возникает этничность личности как ее черта. Раскроем содержание этих стадий. Основным фактором этнической са-моидентификации является статус этноса. От него происходит этнический статус личности в социальной среде.
Структура этностатуса как части социального статуса состоит из: а) объективных факторов (включенность представителей этноса в систему управления, уровень доходов, образован-ность); б) феноменов этнического сознания: самооценки нации в целом и групп внутри этноса, оценки контактирующих этносов[5]. Степень самоидентификации людей со своей этни-ческой группой можно оценить также посредством измерения сохранности культуры и внутренней сплоченности (сохранность языка и отношение к нему, знание народных обычаев, обрядов и т.д.).
Типология самоотождествления (самоидентификации) по напряженности может быть определена как этноцентрическая, национально-интернационалистическая, индифферентная. Вы-сокая самоидентификация (она возрастает вследствие пропа-гандистских усилий по развитию всякого рода ксенофобий, деления наций на <коренные> и <некоренные>, сортировки людей без признания их личных достоинств, лишения <врага> человеческих прав и достоинства и т.д.) может привести к развитию шовинизма, расизма, национализма как идеологий порабощения одной нации другой. Кстати, религия, будучи феноменом культуры, в определенной мере <снимает> этни-ческий момент, ценностно ориентируя людей на единого Творца.
Разгул националистической пропаганды в 90-х гг. привел к резкому оживлению национальных предрассудков-стереоти-пов: в 1990 г. 31% российской молодежи всех национальностей был убежден в том, что некоторые отрицательные черты человека связаны с его национальной принадлежностью (40% убеждены в обратном, 28% затруднились ответить). Бытовым национализмом охвачены в основном малообразованные слои населения, поскольку недостаток собственного социального статуса они неосознанно компенсируют за счет искусственного возвышения статуса своей национальной группы, чему способ-ствуют этноцентрические мотивы, внедряемые в массовое сознание пропагандой.
Как происходит саморегулирование межнациональных отно-шений? На Западе существуют по крайней мере четыре те-оретических версии:
- модель ассимиляции. Она определяет модификацию поведения людей в сторону господствующих нормативных образцов, когда эти образцы сталкиваются с прессом новых для них социально-экономических и культурных норм (напри-мер, в случае иммиграции). Ассимиляционные процессы за-вершаются не ранее чем во втором поколении;
- модель <плавильного котла>. Она характерна для США. Социокультурная ситуация складывалась под влиянием многих этнокультур, причем произошла потеря изначальной этничности многими группами эмигрантов. Правда, англосаксонская составляющая культуры остается преобладающей;
- модель культурного плюрализма. Наиболее перспективное направление решения проблем взаимодействия этнокультур: различные типы этнической идентичности признаются как равноценные элементы единого социокультурного континуума;
- модель ядра (центра) - периферии и внутреннего колониализма. Выявляются противоречия между обладающим экономической и политической властью центром и отсталой, зависимой от него периферией. Возникает <этносоциальная стратификация>, являющаяся источником межнациональных конфликтов.
Гармонизации межнациональных отношений способствуют, по Г. Олпорту, четыре ситуации: одинаковый статус, единство целей, зависимость от сотрудничества, а не от соперничества, позитивная поддержка обеих сторон властями, законом, обы-чаем, т.е. придание интересам сторон легитимности.
Современные научные данные говорят о том, что этническая (национальная) принадлежность является продуктом полити-ческой, культурной, религиозной и языковой истории общес-тва, его традиций, обычаев, а иногда и мифов, а не общего происхождения[6]. Этническая принадлежность и борьба за национальное самоопределение сыграли в истории двойствен-ную роль: а) ведущего фактора в падении империализма, тоталитаризма и утверждении прав и свобод личности, б) причины разрушительных конфликтов, унесших жизнь милли-онов и причинивших огромный ущерб, а также оправдания ущемления прав и свобод личности <во имя нации> и уста-новления деспотических режимов.
Нет особой нужды указывать на примеры (трагедия народов бывших республик Югославии, народов Ближнего Востока, Чечни и т.д.). Нет никакой гарантии того, что этнические конфликты не охватят и регионы России. Все это требует внимательного анализа рекомендуемых теорией мер по проф-илактике и преодолению этнических конфликтов.
Конфликт есть разновидность социального взаимодействия. В пространстве социального действия можно выделить следу-ющую типологию социальных взаимодействий:
|
Конструктивное |
Деструктивное |
|
|
СОДЕЙСТВИЕ ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ |
Сотрудничество Конкуренция |
Сообщничество (банда, клика) Конфликт |
Источником этноконфликта могут выступать дискримина-ция, этноцентризм, социальная паранойя[7]. Разрешение кон-фликта выступает как движение от конфликтных форм вза-имодействия к сотрудничеству или конкуренции, т.е. к кон-структивному взаимодействию.
Рассмотрим социальную реальность в свете понятия <кон-фликт>. (Методология анализа - системно-деятельностный подход.)
|
Спортивное единоборство |
Дуэль |
Драка |
|
Признанный в дан-ной культуре способ выявления сильней-шего соперника в данном виде едино-борства. Обществен-но-полезная функция: вид физической куль-туры человека, эс-тетически и эмоци-онально насыщенное зрелище. |
Культурно-признан-ный способ разреше-ния морального кон-фликта между пред-ставителями дворян-ского и офицерского сословия в Европе и России. Способ вос-становления <чести и достоинства>, уваже-ния и самоуважения личности. |
Конфликт и противоправное деяние, с социокультурной позиции, ценностно бессодержательны (за исключением самообороны). Связан с базовыми инстинктами агрессии и враждебности, садистски-ми наклонностями и жестокостью (<игра без правил>). |
* Табл. взята из: Этнометодология. Вып.1. М., 1994. № 1. С. 47.
Драку можно рассматривать как модель этнического кон-фликта, где каждая сторона сама устанавливает для себя пра-вила. В итоге получается <беспредел>, и лишь силовое давление третьей стороны может его прервать (иначе он может тянуться десятки лет и привести к полному истощению сил противо-борствующих этносов).
Этноконфликт имеет по крайней мере четыре фазы (пери-ода): латентный период, проявление конфликта, активное течение конфликта, последствия конфликта.
Латентный период. Период, наиболее благоприятный для предотвращения конфликта. Во избежание конфликта властям следует:
- укреплять принцип единого и полного гражданства для всех жителей. Недостаточно принять законы - надо вовлекать национальные меньшинства в процесс принятия и исполнения законов (т.е. снять подозрения в несправедливости);
- вновь образованным государствам надо начинать с нулевого варианта гражданства, т.е. все живущие на территории государства должны получить гражданство. Это требование нарушено в некоторых государствах по отношению к русским, что чревато этнической напряженностью;
- осуществлять социально-экономическую политику, на-правленную на улучшение жизни и повышение статуса групп, ранее подвергавшихся дискриминации (однако учитывать, что <положительная> дискриминация может дать и негативные результаты, т.е. вызвать негативное отношение большинства к меньшинству);- реализовывать принципы федерализма, <распыления влас-ти>, <функционального> федерализма, например, в сферах об-разования и полномочий местной власти, культурно-языковой автономии, способствуя тем самым этнополитической стабиль-ности в обществе;
- включать в программы учебных заведений знания об опасностях этнических предрассудков, в том числе и в со-бственном сознании (это положение начинает реализовываться в ряде стран, например, в Англии);
- повышать ответственность журналистов (вплоть до уго-ловного преследования), пишущих на этнические темы: фор-мулировки этнических процессов должны быть точными, без угроз и обозначения врага; необходимо гласно обсуждать конкретные вопросы без подстрекательства и агрессивности. Главное требование к прессе - поддерживать поликультурность государства.
Особая роль принадлежит международным организациям: необходимо соблюдать объективность в освещении и оценке событий, сборе данных о поджигателях этнических войн для предания их со временем суду Международного трибунала.
Проявление конфликта. Этническая напряженность не всегда переходит в состояние войны. Война - прямое следствие пренебрежения мерами, необходимыми в латентный период конфликта. Социолог может установить приближение к насиль-ственной стадии по следующим сигналам: усилению взаимных обвинений в злонамеренности, ссылкам на этнические стерео-типы-предрассудки в общественных дискуссиях и политических акциях, появлению сообщений о зверствах, чинимых какой-либо этнической группой, требованиям чрезвычайных мер на благо и защиту этнических меньшинств либо для ограничения свободы тех, кто им угрожает. Здесь возможны провокации со стороны фанатиков. Не следует упускать из виду и миграцию населения по этническому признаку: такая перегруппировка создает напряженность и конкуренцию на новых местах рас-селения, что усиливает конфликтность. Пассивная позиция властей может быть понята как <зеленый свет> для накапли-вания оружия, создания отрядов.
Действия властей:
- укреплять общественный порядок. Необходимо создавать специальные полицейские отряды, нейтральное командование, усилить требования к дисциплинированности частей, ограни-чивать подстрекательскую пропаганду. Тщательно следить за сохранностью и движением оружия. Подстрекательство и участие в уличных беспорядках должны наказываться по всей строгости закона, а вынесенные приговоры неукоснительно выполняться. Одна из ошибок - вынесение после конфликта мягких условных приговоров зачинателям, которые ощущают в этих случаях, что ничем лично не рискуют;
- содействовать распространению точной и непредвзятой информации о конфликте в прессе.
Нужна активная деятельность по разоблачению слухов. Журналистам и редакторам надо дать почувствовать, что они несут прямую ответственность за свою профессиональную и этическую позицию: закон должен быстро и жестко реагировать на призывы к насилию, клевету и другие действия, выходящие за общепринятые рамки свободы слова. Следует дать понять обществу, что справедливость надежно защищается. Необхо-димо также привлечь ресурсы общественных наук для дости-жения согласия в формулировании предмета спора. Когда такое согласие есть, то появляется перспектива дальнейших перего-воров вокруг реальных разногласий.
Активное течение конфликта. Первая задача властей - остановить военные действия с целью добиться конструктив-ного решения этнических проблем в будущем. Необходимые меры:
- решительные заявления властей о нетерпимости насилия, сопровождаемые уверенными действиями армии и полиции. Поджигатели и вершители этнического конфликта должны быть задержаны, арестованы и по меньшей мере удалены из зоны конфликта;
- недопущение раскола по этническому признаку в струк-турах, обеспечивающих порядок. Если это необходимо, то следует заменить их войсками, вводимыми извне;
- твердый контроль за средствами связи и объективностью средств массовой информации;
- создание механизма прекращения огня и вступления в переговоры;
- минимизация потерь и материального ущерба (отвод войск, создание нейтральных зон, международный статус <свободных городов> и т.д.);
- предотвращение зверств и военных преступлений. Сбор данных для судебных разбирательств должен быть гласным.
Последствия конфликта. Любой конфликт рано или поздно заканчивается. Необходимо устранить реальные последствия конфликта и примирить вчерашних врагов. Для этого следует:
- сделать общее заявление об уроне и необходимости воссоздать единое гражданское общество на новой основе, т.е. в условиях национального примирения;
- придать восстановительному процессу этнически нейтраль-ный характер (освобождение заложников, предание земле погибших должны происходить без выделения героев, жертвы войны должны получить компенсацию, беженцы - вернуться домой, если, конечно, есть возможность); наладить медицин-ское обслуживание, особая забота должна быть проявлена о детях и женщинах, подвергшихся насилию; провести в жизнь запрет на присвоение собственности (борьба против мародер-ства);
- не допускать героизации террористов, не дать им воз-можности пожинать политический <урожай> своих подвигов, не допускать их на руководящие посты;
- начать общественный диалог на тему позитивных реформ;
- не драматизировать конфликт, ибо огромные страдания этносу, нации впоследствии принесут сохранение <священной памяти>, стремление к кровной мести, передаче <духа конфлик-та> следующим поколениям. Особая роль в этом принадлежит, школе и прессе. Для справедливого решения этих вопросов большое значение имеет своевременное расследование военных преступлений.
Целью всех этих мер является возврат страны к исходной точке и строительство долгосрочных взаимовыгодных и мирных отношений между населяющими страну различными этничес-кими группами.
Прикладная социальная антропология нуждается в различ-ного рода методических материалах, с помощью которых проводятся культурантропологические исследования. Ниже предлагается один из возможных рубрикаторов сведений об отдельном народе России[8].
В основу рубрикатора положена схема <общественного производства>, она включает в себя четыре основных тема-тических раздела, необходимых для полнообъемного описания характера воспроизводства жизни любого народа (этноса).
1 раздел. Производство и воспроизводство материальных условий жизни (естественно-природная и социогенная среды обитания человека). Естественно-природная среда раскрывается с точки зрения природоохранной, рекультивационной (восстановитель-ной) и регуляционной деятельности человека. Вещные факторы социогенной среды обитания включают в себя производство предметов индивидуального потребления и производство средств производства. Индивидуальное потребление воспроизводит человека как индивидуального субъекта общественной жизни (производство предметов потребления и средств производства сферы услуг). Производство средств производства служит для воспроизводства материальных условий жизни, социальных отношений, духовной жизни и сферы услуг.
2 раздел. Воспроизводство человека как субъекта индивиду-альной жизнедеятельности. Способы: семейно-бытовой, неспе-циализированный (внедомашний), специализированный, общес-твенно-организованный. Потребности, в удовлетворении кото-рых человек воспроизводит себя как индивидуальность и член общества, являются базовыми и расчленяются на биологичес-кие потребности (голод, жажда, покой и т.д.), потребности в безопасности (порядке и организации жизни, гарантиях жиз-ни), потребности в идентификации и общности (групповой принадлежности, приносящие человеку роль, статус, престиж, а также чувство свободы, независимость), культурные потреб-ности и потребности в самореализации (личностном воплоще-нии).
В соответствии с этими базовыми потребностями можно выделить три вида воспроизводства человеческой жизнедея-тельности: соматобиологический, духовно-культурный, социобиологический. Соматобиологически человек воспроизводит себя, окружая себя безопасной и комфортной средой (дом, одежда, общественный порядок и т.д.), восстанавливая энер-гетические силы (питание, отдых и т.п.), поддерживая физи-ческие силы (гигиена, физическая культура, лечение и т.д.). Духовно-культурно человек производит и воспроизводит себя в процессе образования (учение и просвещение) и воспитания (религиозное, светское), непосредственного общения (повсе-дневного, ритуального), а также эстетического отношения (не-посредственного, культурно-опосредствованного).
Социобиологическое воспроизводство человека предполагает очеловеченный способ удовлетворения базовых биологических потребностей, таких, как сексуальная (любовь) или релакса-ционная (туризм, зрелища и т.д.), и потребностей в воспро-изводстве себя как социального существа - профессионально-трудовая и гражданская активность, самодеятельность как условие личностного развития.
3 раздел. Производство и воспроизводство социальных отно-шений между людьми. Формально организованный способ воспроизводства (регуляции) социальных отношений осущес-твляется системой государственно-административного управле-ния, представительно-законодательной властью, судебно-правовой системой, политической жизнью и профессионально-ме-неджерским управлением. Нормальным образом регуляция осуществляется через посредство морально-нравственных норм, ценностных установок, традиций и обычаев, образцов, этикета и ритуалов.
4 раздел. Воспроизводство духовной жизни общества (этноса). Духовная жизнь формирует смыслы и ценности для ориентации всех видов и форм человеческой активности. Обычно выде-ляются три вида ценностей и смыслов: знания (истины и заблуждения), замыслы (реализуемые и утопические), эстети-ческие ценности (прекрасное - безобразное).
Каждый из видов ценностей связан со своей сферой и формой духовной активности. Познавательная активность существует, поддерживается в форме научного (общественные, естественные и технические науки), философско-мировоззрен-ческого (светского и религиозного), просветительского (мас-сово-информационного и научно-популярного), паранаучного (эзотерического) видов деятельности.
Сфера праксеологической деятельности прежде всего создает замыслы по поддержанию или изменению отношений: между людьми - общественная идеология (социальные, политические и этические учения, социальное проектирование и т.д.); между людьми и природой - экология (экологические учения и проекты); между людьми и социогенным миром второй при-роды - технологии (инженерия, проектирование, организация и управление и т.п.).
Сфера эстетической деятельности существует в формах профессионального и традиционного народного искусства.
Эта схема рубрикатора очерчивает контуры жизни народа как некоторой целостности. Выделим из нее тематические блоки собственно этнокультурного исследования, но уже с описанием индикаторов.
1 блок. <Родной язык>. Измеряются: а) языковая компе-тентность (степень владения родным и другими языками); б) языковое поведение (основной разговорный язык в школе, семье, в общении со сверстниками, профессиональный язык, язык в иноэтническом окружении); в) языковое предпочтение (выбор языка чтения книг, газет, прослушивания радио- и телепередач).
2 блок. <Культура>. Измеряются: а) знание фольклора (песни, сказки, легенды, танцы, названные респондентом); б) знание среды профессиональной культуры (имена национальных де-ятелей культуры: писателей, композиторов, художников, уче-ных); национальные предпочтения в выборе музыки, танцев, теле- и киносюжетов; в) индикаторы материальных форм национальной культуры - наличие в домашнем обиходе пред-метов национального быта, национальная кухня; г) частота соблюдения обычаев и традиций (национальные и религиозные праздники, ритуалы посвящения детей в общество, похороны, обряды почитания предков).
3 блок. <Национальное самосознание>. Измеряются: а) знание национальных героев, основных событий исторического про-шлого своего народа; б) степень идентификации (<Что Вас связывает со своим народом?>); в) роль социальных институтов в приобщении детей к этнической информации, передаче этнокультурных ценностей (это выясняется с помощью вопроса об источниках знаний о жизни своего и других народов).
4 блок. <Демография> (национальность, пол, возраст, социаль-ное положение, образование - свое и родителей, место прожи-вания).
Эти блоки информации позволяют косвенным образом выяснить также вопросы ассимиляции, маргинальности, аккультурации и инкультурации, оптации или депортации нац-меньшинств в данной системе.
1. Как понимать термины <этнос>, <нация>, <этнокультура>?
2. Каковы ведущие факторы этнической самоидентификации?
3. Какие фазы этнического конфликта Вы наблюдали? Опи-шите эти фазы.
4. Вы в роли Президента страны. Ваши действия по погашению активной фазы этнического конфликта?
5. Опишите логику составления анкеты культурноантропологического исследования.
Феномен Маугли, т.е. ребенка, оказавшегося в силу различных обстоятельств среди зверей и ставшего личностью вне контактов с людьми, обязан своим появлением лишь фантазии Р. Киплинга. Реальные случаи (а их в литературе описано 30) показывают, что никто не может стать личностью вне контактов с че-ловеческой культурой. Как протекает процесс социализации и инкультурации личности, какие фазы он имеет, какие факторы при этом взаимодействуют и какими бывают результаты? Попытаемся ответить на эти вопросы.
Становление личности человека сопровождается освоением им культуры своей среды. Человек живущий, т.е. действующий и познающий, немыслим без оснащенности элементами <своей> культуры, из которых главными выступают для него ценности и нормы жизни, деятельности и поведения. Они в совокуп-ности образуют мир его значений, целостный символический мир, непрерывно воспроизводящийся в бесчисленных <перетеканиях> изнутри вовне и наоборот: в повседневной жизни мы узнаем суть человека по его реальным действиям. Но как и каким образом человек становится способным свободно ориентироваться в своей среде, пользоваться культурными объ-ектами, выработанными до него, обмениваться результатами физического и умственного труда, устанавливать взаимопони-мание с другими людьми, без которого вообще невозможно социальное взаимодействие?
Существует достаточно большое количество теорий социа-лизации, каждая из которых по-своему пытается решить этот сложный вопрос. Прежде всего предстоит прояснить свойства культуры, обеспечивающие процесс социализации и инкультурации, соотношение мотиваций личности и стандартов куль-турной системы, характеристики социальной системы.
Культура как ценностно отобранный опыт жизнедеятельнос-ти множества людей обычно предстает в виде символико-знаковой системы. Этот опыт может быть накоплен, осмыслен и выражен на повседневном уровне, затем с помощью процедур науки переосмыслен и типизирован на уровне теории, причем общественные науки (в отличие от естественных) оказываются более тесно связанными со здравым смыслом людей. Культура может передаваться (социальное наследование, традиция), она есть то, чему обучаются (а не проявление генетической при-роды человека), она является общепринятой в конкретной социальной среде. Следовательно, культура в аспекте социа-лизации личности выступает, с одной стороны, продуктом, а с другой - детерминантой систем межличностного социального взаимодействия[9].
Говоря о соотношении личности, культуры и социальной системы, необходимо отметить, что между ними не может быть полного соответствия: девиантное, отклоняющееся поведение людей всегда будет будоражить и побуждать культурную и социальную системы к изменениям, хотя последние всегда будут стремиться к устойчивости, причем каждая из них обладает своими механизмами (стандартами) интеграции и стабильности.
Истоки теории социализации намечены в работах Тарда, описавшего процесс интернализации (освоения личностью) ценностей и норм через социальное взаимодействие. Подра-жание, по Тарду, является принципом, лежащим в основе процесса социализации, причем оно опирается как на физи-ологические потребности и вытекающие из них желания людей, так и на социальные факторы (престиж, повиновение и прак-тическая выгода).
Типовым социальным отношением Тард признавал отноше-ние <учитель - ученик>. В современных взглядах на соци-ализацию такой узкий подход уже преодолен. Социализация признана частью процесса становления личности, в ходе которого формируются наиболее общие черты личности, про-являющиеся в социально-организованной деятельности, регулируемой ролевой структурой общества. Обучение социальным ролям протекает в форме имитации. По Парсонсу, общие ценности и нормы осваиваются индивидом в процессе общения со <значимыми другими>, в результате чего нормативные стандарты входят в структуру потребностей личности. Так происходит проникновение культуры в мотивационную струк-туру индивида в рамках социальной системы. Социализатору надо знать, что механизмом познавания и усвоения ценностей и норм является сформулированный Фрейдом принцип удо-вольствия - страдания, приводимый в действие с помощью вознаграждения и наказания; механизм включает в себя также процессы торможения (вытеснения) и переноса. Имитация и идентификация обучаемого опираются на чувства любви и уважения (к учителю, отцу, матери, семье в целом и т.д.).
Социализация сопровождается воспитанием, т.е. целенап-равленным воздействием воспитателя на воспитуемого, ориен-тированным на формирование у него желаемых черт. Соци-ализация как часть формирования личности может быть за-частую противоречивой по отношению к линии воспитания, избранной воспитателем. Последняя может быть продиктована представлениями об образе человека, господствующем в данной культуре. И.С. Кон выделяет в европейской культуре по крайней мере четыре образа, направляющих воспитательный процесс в обществах.
В основе этих образов лежат следующие идеи-доминанты, характеризующие природу человека:
- идея первородности греха (христианский взгляд на природу человека). Педагогика основана на <изгнании> из человека греховности, изначально присущей ему. Отсюда следует и идея <спасения>, <очищения> души, но под воздействием примеров Христа, канонизированных святых. Педагогика, основанная на такого рода представлениях, достаточно репрессивна, действует угрозами, наказаниями и обещаниями вознаграждения <на том свете>;
- идея природной детерминированности <судьбы> человека, логики и линии его развития в личность. Генотип признается фактором, предопределяющим самоактуализацию личности. Отсюда - принцип <свободного воспитания>, вывод о том, что генотип проявится, несмотря на любые педагогические усилия и регуляцию факторов среды, влияющих на становление личности. Продуктом такой <дезертирующей> педагогики обыч-но является личность без устойчивых ценностных и норма-тивных ориентиров;
- идея педагогической детерминированности личности. Человек представляется чистой доской (), на которой воспитатель может начертать <любые письмена>, Такой образ человека способствует произволу воспитателя, отрыву от жизни и ведет, как правило, к формированию личности, слабо ориентирующейся в жизненных ситуациях;
- идея детерминированности развития личности лишь средой, ее культурой. Основанная на ней пассивная педагогика формирует иждивенческую психологию, нивелирует личность, не может активизировать индивидуальность.
В последние годы в нашей стране достаточно широкое распространение получили астрологические представления о судьбе человека, его характере и линии поведения. Пока такие представления носят ненаучный, более того, антинаучный характер. Но если система <ожидаемого поведения> от личности войдет в практику семейного воспитания и межличностных экспектаций (ожиданий-требований), то через два-три поколения астрологический взгляд на природу человека можно будет оценить как воспитательный фактор.
В условиях экономического раскрепощения человека, плю-рализма идеологий и свободы совести наиболее приемлемым представляется принцип воспитания, согласно которому <человек есть то, что он сам сделал из себя>. Этот взгляд экзистенциализма проверен эмпирическим путем: исследования Н.И Лапина показали, что такого взгляда при оценке своей личности придерживаются предприниматели, насчитывающие 10-15% от числа респондентов.
Научный взгляд сводится к пониманию того, что активная и развитая личность есть результат гармонии генотипа, условий среды, педагогических и аутогенных воздействий человека на свою личность. Основанная на нем педагогика требует высо-кого искусства от социализатора.
1. Надо знать стадии моральной социализации ребенка. Колберг установил, что существуют три уровня социализации (их реальность проверена эмпирически, как свидетельствует И.С. Кон, в 32 странах): доморальный, конвенциальный и моральный. Доморальный уровень характерен для взаимоотно-шений детей и родителей, основанных на внешней диаде <страдание - наслаждение>, конвенциальный - на принципе взаимного воздаяния[10]. Моральный уровень характеризуется тем, что поступки личности начинают регулироваться совестью (по Фрейду, суперэго, формирующегося под воздействием культуры среды). Колберг предлагает различать на этом уровне семь градаций вплоть до формирования личностью своей системы морали. Многие люди в своем развитии не доходят до мо-рального уровня. В связи с этим в ряде российских партийных программ появился термин <нравственный прагматизм>, означающий, что необходимо бороться за торжество морального закона в деловых отношениях людей. Общество постепенно скатывается к уровню <ситуационной морали>, девиз которой: морально то, что полезно в данной ситуации.
2. Надо знать стадии развития личности в целом. Детство характерно тем, что ребенок хочет быть, как все. Поэтому большую роль играют подражание, идентификация, авторитеты (<значимые другие>). Подросток уже ощущает свою индивидуальность, что ведет к появлению стремления <быть, как все, но лучше всех>. Энергия самоутверждения выливается в формирование смелости, силы, стремления выделиться в группе, не отличаясь в принципе от всех. Подросток весьма нормативен, но в своей среде. В этом возрасте энергия самоутверждения просыпающейся индивидуальности стано-вится социально значимым фактором: движение бойскаутов, пионерское движение, движение <хиппи> говорят сами за себя.
Юность уже характеризуется стремлением <быть не таким, как все>. Возникает четкая шкала ценностей, не демонстрируемая словесно. Стремление выделиться во что бы то ни стало часто ведет к нонконформизму, к стремлению эпатировать, поступать вопреки общественному мнению. Родители в этом возрасте уже не являются авторитетами, безусловно диктую-щими линию поведения. Юность расширяет свои горизонты видения и понимания жизни и мира зачастую за счет отри-цания привычного родительского бытования, формирует свои субкультуру, язык, вкусы, моды. Половое созревание тоже способствует <бунтарству>, порождая стремление к снятию запретов в регуляции половых отношений, установленных в данной культуре.
Стадия подлинной взрослости, социальной зрелости харак-терна тем, что человек уже перешагнул незрелые способы быть личностью: это значит, что он утверждает себя через общество, через ролевую структуру и систему ценностей, выверенную культурой. Значимым для него становится стремление продол-жить себя через других - близких, группу, общество и даже человечество. Но человек может вообще не вступить в эту стадию. Для обозначения людей, остановившихся в своем развитии и не обретших качеств социально зрелой личности, существует понятие <инфантильность>, означающее задержку в развитии на каком-то уровне. <Инфант>, если у него не хватит энергии и желания работать над своей личностью, может остаться таким навсегда: ему никто и никогда не будет доверять серьезные, ответственные роли и дела.
3. Надо знать основы мастерства педагогического воздей-ствия на воспитуемого. Человеческая культура в этом вопросе выделяет три типа отношений к другому, необходимых для формирования молодого человека: а) наставление примером[11] - пример дает модель поведения, освященная культурой (<Жития святых>, <Жизнь замечательных людей> и т.д.); б) наставление знаниями - передача знаний формирует обоснованную манеру поведения и картину мира, позволяющую ориентироваться в нем; в) наставление в трудности, вырабатывающее искусность, мастерство выхода из сложного положения, ситуации (сокра-товское техне). Американские исследователи говорят, что молодой человек, имевший в пору своего взросления настав-ника, лучше и быстрее достигает своих жизненных целей. Понятно, что незнание неспособно выйти за свои собственные пределы и что переход от незнания к знанию всегда осущес-твляется с помощью другого человека. Но недостаточно иметь учителя, наставника. Сенека говорил: чтобы выйти из состо-яния невежества, нужно обратиться к заботе о самом себе. Античная философия знала термин <стультус> (<глупец>), обозначающий человека, не умеющего управлять собой в процессе личностного развития. <Стультус> - тот, кто раз-бросан, кто позволяет себя увлечь, кто ничем не занимается, кто пускает свою жизнь на самотек и не направляет свою волю ни к какой цели. Его жизнь течет беспамятно и безвольно. Это тот, кто без конца меняет свою жизнь, открыт любым влияниям извне, воспринимает чужие представления некрити-чески, при этом происходит смешение объективного содержа-ния представлений с ощущениями, со всякого рода субъек-тивными элементами психической жизни.
Читатель, возможно, узнал себя в этих характеристиках. Это неудивительно, ибо любой человек в какой-то степени <стуль-тус>. Античные философы как наставники молодежи сформу-лировали эти предостережения, чтобы более четко обозначить контуры отрицательного в развитии личности, стремясь побу-дить юность к эффективной самоориентации. Новое время к этим советам добавило лишь понимание того, что подлинной целью человека разумного является искусство управлять собой для самореализации и что это искусство не сводится к примитивному индивидуализму (эгоизму), поскольку в заботе о себе необходимо присутствие другого, его вмешательство[12].
При социализации личности часто происходит не только освоение родной культуры, но и продуктов инкультурации. Этот термин обозначает процесс <врастания> личности в другую культуру и необходим для того, чтобы понять структуру и природу так называемой маргинальной личности, т.е. личности, сформировавшейся на стыке двух и более различных культур, одна из которых может являться родной. Вообще говоря, ребенок может формироваться в обстановке взаимодействия между культурами, в котором отчетливо выделяются <донор-ская> и <реципиентная> культуры (<инкультурация>). В зави-симости от исторических и общественных условий такой контакт может протекать в виде <акцептации> (взаимоприспособления путем взаимопроникновения) и <реакции> (отвержения средой элементов донорской культуры).
Формирующаяся в таких условиях личность, естественно, вбирает в себя элементы различных культур; этот процесс особенно ускоряется посредством массовых коммуникаций, межкультурных контактов межличностного и межгруппового характера. Развернувшаяся в нашей стране борьба за рост национального самосознания титульных наций в республиках проводилась зачастую, к сожалению, односторонне, и личности, выросшие на стыке культур, подвергались обструкции, а термин <маргинал> приобрел оскорбительный оттенок. Между тем реальность зачастую говорит о другом: люди, выросшие на стыке культур, как правило, отличаются более рациональ-ным видением мира, могут оценивать отсталое и передовое в своей и чужой культурах. Исследования показывают, что многие выдающиеся деятели государств, науки, искусства и военного дела либо были детьми представителей различных культур (наций), либо формировались в среде, пропитанной духом межкультурного сосуществования.
В условиях конфликтности культур маргинальная личность - это индивид, который, усвоив многие ценности двух или более конфликтующих социокультурных систем, <типически испыты-вает дискомфортные чувства и часто проявляет поведение, превращающее его в своего рода анафему для всех систем>[13].
Отметив особенности маргинальной личности, мы подошли к одному из весьма сложных вопросов - выделению оснований социокультурной типологии личности. Для социолога не пред-ставляет трудности найти критерии выделения социокультурных групп - они очевидны (уровень образования, демогра-фические, социально-классовые, этнические и профессиональ-ные основания). Труднее выделить другое, а именно - социальные характеры, формирующиеся в различных культурных и субкультурных средах. Читателю, возможно, известны первые попытки научной классификации личности, сделанные Фрей-дом: абсолютизация влияния детства на взрослую жизнь привела его к разработке орального, анального и генитального харак-теров. Его классификация основывалась на идее о том, что поведение человека является результатом его природных либидозных влечений.
Критика неофрейдистами (Э. Фроммом, Д. Рисменом) такой классификации оказалась конструктивной. В ее ходе было выработано понятие социального характера и дано его опи-сание в эпоху капитализма. Э. Фромм установил, что им является ядро структуры характера, свойственное большинству членов определенной культуры, тогда как индивидуальный характер - это то, чем люди, принадлежащие к одной и той же культуре, отличаются друг от друга. Социальный характер можно рас-сматривать в качестве посредника между социально-экономи-ческой системой и идеалами общества, способствующего ста-билизации и нормальному функционированию социальной системы. Э. Фромм описал тип, свойственный классическому капитализму: его ведущими чертами являются стремление к накоплению, индивидуализм, агрессивность. По Э. Фромму, в современном западном обществе возникает социальный харак-тер, ориентированный на рынок, в котором центральными оказываются стремление к потреблению, чувства неувереннос-ти, одиночества, скуки и озабоченности. Такому характеру (в особенности рабочему) присущи также пунктуальность, дис-циплина, способность к совместному труду и т.д.
Д. Рисмен описывает три исторических типа социального характера: ориентирующийся на традицию, внутренне ориен-тированный (<изнутри>) и внешне ориентированный (<извне>)[14]. У. Уайт описал новый тип личности - <человека организации>, отличающегося экстравертностью, духом корпоративности и усвоившего стереотипы потребительской идеологии. Исследуя основной тип личности европейской культуры, А. Кардинер (США) отмечает, что длительная эмоциональная забота матери, жесткая сексуальная дисциплина формируют в человеке пас-сивность, интровертность, неспособность найти новые формы адаптации к изменяющимся условиям. Т. Адорно в коллектив-ном труде <Авторитарная личность> (1950) анализирует структуру черт такой личности, связывая ее появление с утвержде-нием фашизма.
Из современных исследователей социокультурного характера следует остановиться на результатах, полученных группой Б. Катля. Ею определены 13 главных течений в социокультурном развитии современной Франции, которые можно объеди-нить в соответствующие им четыре вида <менталитета>[15]: ути-литаристский, безопасности, прогресса, перемен. Эти четыре микрокультуры отличаются друг от друга своими системами ценностей, установками, мотивами, поведением.
Утилитаристский менталитет характеризуется стандартным потреблением, стремлением к экономии, положительному соотношению <качество - цена>, индивидуализмом, ксенофо-бией, привязанностью к традициям и пассивным уважением к имеющимся структурам.
Менталитет, склонный к пассивной безопасности и уходу в личную сферу, отличается стремлением к равновесию в частной жизни, бесконфликтным межличностным и социаль-ным отношениям, естественному порядку в материальной и социальной сторонах жизни. Будучи чувствительным к пред-ложению услуг и информации, такой менталитет мало открыт к каким бы то ни было новациям и стихийному прогрессу.
Менталитет, открытый переменам, характеризуется стрем-лением получать удовольствия от жизни, склонностью к пу-тешествиям и инновациям, духом предпринимательства.
Менталитет, открытый прогрессу или рискованным пред-приятиям, мыслит категориями производства и потребления, отличается склонностью к разного рода непредвиденным расходам на мгновенное достижение желаемого и сиюминутные утехи. Люди с таким менталитетом хотели бы получить <все и сразу>, они питаются воображаемым, иррациональным, их любимое чтение - комиксы и научная фантастика[16].
Приведенные здесь характеристики менталитетов ориенти-рованы на использование в рекламном деле, сфере купли-продажи. Понятно, что такая направленность диктуется заказом рекламных организаций. Тем не менее у нас нет аргументов для оценки этих результатов как околонаучных.
Р. Мертон определяет девиантное поведение как результат нормальной реакции нормальных людей на ненормальные условия. Это верное определение, ибо в число людей с девиантным (отклоняющимся) поведением реально входят и революционеры в любой сфере жизнедеятельности общества, и преступники (злоумышленники), преступившие закон. Без отклонения от утвердившейся нормы нет творчества в соци-альной жизни. Все зависит от того, какова норма, закон, чьи интересы он обслуживает.
Однако теория девиантного поведения все свое внимание до недавнего времени обращала лишь на нарушителей уголов-ного кодекса. Почему - станет ясным из анализа кримино-генной обстановки в мире. В 1987 г. на 100 тыс. населения приходилось: в СССР - 690, в Англии - 7853, США - 5233, Японии - 1743 правонарушений. В последующие годы про-изошел скачок: в 1993 г. в США было совершено уже 14 млн. преступлений против личности, а экономический ущерб со-ставил 425 млрд. долл.[17] В России в 1993 г. на 100 тыс. человек было совершено 1866 преступлений. Рост преступности в России за последние четыре года удвоился. Средняя раскрываемость не превышает 50%. В 1993 г. произошло 29 тыс. убийств, в 1994 г. - 32 тыс. (это в 2 раза превышает число погибших в афганской войне). На охрану органов власти расходуется до 8 млрд. долл. ежегодно. Около 1 млн. молодых мужчин при-влечено к охране коммерческих структур[18]. Такого не было в истории России никогда. Между тем Министерство внутренних дел может контролировать примерно лишь 40 из 140 факторов делинквентного (преступного) поведения людей. Следовательно, истинные причины роста преступности лежат в основах общества, в котором мы сейчас живем. Рассмотрим современ-ные теоретические объяснения такого положения дел.
В центре внимания теорий насилия находится феномен агрессивности человека. Отметим по крайней мере четыре направления исследований и объяснений человеческой агрес-сивности:
- этологические теории насилия (социал-дарвинизм). Ос-новное объяснение следует из признания человека обществен-ным животным, а общества - носителем и воспроизводителем в своем устройстве инстинктов животного мира. Критика этого направления дана выше. Безбрежное расширение свободы индивида без необходимого уровня развития его культуры разрушает границы <моей и твоей> свободы, повышает агрессивность одних и беззащитность других. Такое положение в нашем обществе получило наименование <беспредел>, т.е. состояние абсолютного беззакония в отношениях людей и в действиях властей;
- фрейдизм, неофрейдизм и экзистенциализм объясняют агрессивность человека как результат фрустрации отчужденной личности. Агрессивность вызывается социальными причинами (фрейдизм выводит ее из Эдипова комплекса). Следовательно, основное внимание в борьбе с преступностью должно быть обращено на устройство общества;
- интеракционизм видит причину агрессивности людей в <конфликте интересов>, несовместимости целей;
- когнитивизм считает, что агрессивность человека есть результат <когнитивного диссонанса>, т.е. несоответствия в познавательной сфере субъекта (Л. Фестингер). <Неадекватное восприятие мира>, <конфликтующее сознание как источник агрессии>, <отсутствие взаимопонимания> связаны со строени-ем мозга (Х. Дельгадо, Б. Скиннер, Дж. Макконэл).
Исследователи выделяют два вида агрессии: эмоциональное насилие и антисоциальное насилие, т.е. насилие против свобод, интересов, здоровья и жизни кого-либо. Агрессивность чело-века, точнее, преступность как следствие ослабления саморе-гуляции поведения по-своему пытается объяснить генетика человека. В 1980-1990 гг. в нашей стране велись интенсивные разработки по этой проблеме[19]. Было выявлено, что отклонения в генотипе (когда число хромосом превышает норму) ведут к преступному поведению, если процесс воспитания пустить на самотек. Но последующие события указали на то, что в основе противоправного поведения лежат социальные условия: именно изменения в них вызвали скачок преступности в 1992-1994 гг.
Социальные условия, преломляясь во внутреннем мире человека, вызывают неврозы, фрустрации. К. Хорни описывает четыре великих невроза нашего времени:
- невроз привязанности (поиски любви и одобрения любой ценой),
- невроз власти (погоня за властью, престижем и обла-данием),
- невроз покорности (самоидентификация с харизмой лидера, религиозное поклонение, мазохистские отклонения)[20],
- невроз бегства от общества.
По мнению К. Хорни, все эти неврозы усугубляют самоотчуждение личности в обществе, выход же из положения он видит лишь в психотерапии. Кстати, все восточные религии основаны на борьбе личности с собой ради ухода от страданий - оказывается, достаточно изменить точку зрения, внутрен-нюю позицию, чтобы перестать страдать от язв общества. Разумеется, такой путь самый легкий, поскольку это позиция социального дезертира.
Вникнем с помощью Р.К. Мертона в современную амери-канскую культуру. Р. Мертон говорит, что она близка к по-лярному типу, когда акцентирование цели-успеха не сопровож-дается эквивалентным акцентированием институциональных (законных, легитимных, культурно-признанных) средств. Культ успеха символизирован богатством, последнее - деньгами. Денежный успех укоренен в американской культуре (<ты стоишь ровно столько, сколько у тебя денег!>). Институциональные средства заменяются инструментальными, эффективными в данной ситуации (т.е. мораль ситуативна - на этом обобщении настаивал еще Д. Дьюи, американский философ, представитель прагматизма).
В американской (принятой) культуре нет слова <неудача>. Неудачи относятся лишь к временным явлениям. Подобный подход преследует цель: не уменьшать притязаний за счет самоидентификации с равными себе, а самоотождествлять себя с <верхними> (<каждый может стать экономическим коро-лем!> - рефрен американских легенд о богатых). А это оз-начает, что индивид в своих неудачах обвиняет лишь себя, строй же критике не подвергается. Самокритика ведет к еще большей активизации субъекта, но в условиях, когда проис-ходит сильное акцентирование богатства как основного сим-вола успеха без соответствующего акцентирования законных способов его достижения, в обществе открывается широкая дорога преступности. Рост преступности за последние годы в США достиг таких размеров, что срочно была принята го-сударственная программа по борьбе с преступностью, в которой видное место занимают программы профессиональной ориен-тации с целью <предложить подросткам здоровую альтернативу преступным способам наживы>[21].
Наиболее характерно отклоняющееся поведение для низших слоев. К ним культура предъявляет несовместимые требования: с одной стороны, их ориентируют на богатство, с другой - они в значительной степени лишены возможности достичь его законным путем. В этой области Россия идет сейчас вслед за Америкой. Разрегулированность существовавшего в стране более или менее верного соответствия между мерой труда и мерой потребления привела к резкому расслоению общества, а мошенничества в сфере финансов, экономики и политики приобрели даже <узаконенный> характер. На это указывает отказ Госдумы <выдать> Генеральной прокуратуре ряд депу-татов для уголовного расследования. В печати даже появились статьи, в которых выражалось публичное восхищение этими <хитрыми, умными и успешными> людьми. Так <священная> цель фактически объявляет <священными> и средства ее достижения, какими бы они ни были: ведь люди, особенно молодые, легче ассимилируют акцентированные цели, но труднее усваивают институциональные нормы, регулирующие пути и средства их достижения.
Р.К. Мертон описывает пять форм приспособления личности к социальным условиям[22]. К ним он относит конформность, инновацию, ритуализм, ретризм (полную потерю жизненных целей, свойственную, например, фигуре бомжа в российских условиях), мятеж (внешний и внутренний бунт, направленный на изменение существующих целей, стандартов и норм, т.е. на установление новой законности и культуры, - революци-онные движения, политические движения радикального харак-тера, феминистские движения и т.д.).
Если культура определяет цели людей, то общественный организм контролирует пути и средства достижения людьми этих целей. Существует формальный и неформальный виды контроля. Первый связан с государством, которое имеет полицию (милицию), суды и тюрьмы. Эти организации при-званы укреплять конформизм и регулировать соблюдение правил. Задержанный полицией человек становится после осуждения заключенным - он уже является частью новой для него социальной системы, в которой формируются собственные статусы и роли. В последние годы наметилась тенденция к формированию кодекса требуемого служебного поведения и чувства долга у представителей органов контроля: ведь девиант полностью находится в их власти. Доверие к суду и полиции должно быть уравновешено безупречным служебным поведе-нием персонала полиции, суда, исправительного учреждения. Развивается наука <деонтология>, изучающая проблему взаи-моотношения людей вэтих системах для формирования точных кодексов поведения (полицейская и юридическая деонтология).
Однако формальный контроль, на котором мы останавли-вались, есть лишь вершина айсберга. Теория выделяет четыре механизма социального контроля: прямой контроль, осущес-твляемый извне посредством наказаний; внутренний контроль, основанный на интернализованных нормах и ценностях кон-кретной культуры (субкультуры); косвенный контроль, связан-ный с идентификацией с родителями, друзьями и т.д.; кон-троль, основанный на широкой доступности различных спо-собов достижения целей, удовлетворения потребностей (дина-мичность социальных структур, демократизм общества, стрем-ление в культуре к социальному равенству).
Если описать весь путь делинквента (девианта), то он состоит из изоляции (ограничение контактов с другими), наказания (суд, общественное порицание, бойкот, остракизм и т.д.), реабилитации (подготовка девианта к возвращению в общество в прямом и косвенном значениях). В связи с этим возникает необходимость в формировании служб социальной работы не только с социально уязвимыми слоями общества, но и с возвращающимися из заключения людьми. <Тюремная культура> искажает ценностно-нормативный комплекс, приня-тый в общей культуре. Обычно требуется специальное вме-шательство с целью возвращения личности в родной символический ценностно-нормативный мир, иначе такой человек становится рецидивистом и уходит от общества и его культуры навсегда.
Изучение источников возникновения и проявления агрес-сивности людей указывает еще на один фактор - средства массовой коммуникации: кино-, видео- и телефильмы. Сцены насилия в них, показ которых участился в связи с изменением политического климата в обществе, не могут не тревожить нашу общественность. Дети проводят у телевизоров до пяти-шести часов в сутки. Возникает опасность массового подра-жания подростков насильникам из фильмов, а следовательно, роста детской преступности и повышения духа агрессивности в социокультурном наследовании. Ясно, что здоровое общес-твенное мнение выступает против частых показов сцен насилия на экране.
Однако обратимся к научным исследованиям. Несомненный интерес в этом плане представляет исследование, проведенное одновременно в Австралии, Финляндии, Израиле, Польше и США в 1983-1986 гг. Его авторы пришли к двум любопытным выводам. Во-первых, частота, с которой мальчики-подростки смотрят фильмы с насилием, позволяет сделать статистически значимое предсказание о серьезности правонарушений, совер-шаемых в возрасте до 30 лет. Во-вторых, кумулятивный эффект экранного насилия может способствовать выработке у подрос-тков специфических установок и норм поведения, научить их насильственному разрешению конфликтов. Ситуацию не ме-няет тот факт, что ближе к 30 годам люди реже смотрят телевизор или ходят в кино. По мнению С. Кэмбпэлл, экранные образы могут достаточно долго сохраняться в памяти человека, не подвергаясь контролю со стороны критического самосоз-нания. Вполне возможно, что в реальной конфликтной ситу-ации, сходной с одной из увиденных на экране, человек поведет себя согласно <заученному сценарию>.
Эти выводы касаются России в большей степени, нежели упомянутых стран, - она стоит на пути возвращения к стихийно развивающемуся обществу внутренней нестабильнос-ти, ломки ценностно-нормативных координат поведения мил-лионов. Экранное насилие в этих условиях, думается, усиливает свою провоцирующую роль; показ насилия может очищать души людей (катарсис) лишь в случае его интерпретации как трагедии - но для этого нужно, чтобы на экранах чаще появлялись высокохудожественные фильмы.
1. Какие свойства культуры обусловливают процесс социали-зации индивида?
2. Перечислите образы человека в европейской культуре и связанные с ними виды педагогического воздействия.
3. Назовите стадии моральной социализации, попробуйте связать их со стадиями общего развития личности.
4. Чем отличается маргинальная личность от <эталонной>, принятой в данной культуре?
5. Существует ли социальный характер человека? Если <да>, то в чем он проявляется?
6. Какие формы приспособления индивида к обществу рассмат-ривает Р.К. Мертон?
7. В чем причины агрессивности человека? Какие концепции, объясняющие их, Вы знаете?
PAGE 58