Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
87
Глава 1. Июнь, 1996 год. Хогвартс.
МАЛФОЙ
День не задался с самого утра.
Все начиналось, как обычно. Настроение испортилось в одно мгновенье, когда в Большой зал влетели совы, разносящие почту. Филин принес новости из дома и свежую газету.
Письмо от мамы было чересчур лаконичным: «У нас неприятности. Встретимся на вокзале Кингс-Кросс. Все подробности при встрече». Сердце сжалось от неприятных предчувствий. Она никогда прежде не писала так кратко, каждое ее письмо занимало не меньше пяти страниц. Я всегда был в курсе всех домашних новостей, начиная от поведения домовых эльфов и заканчивая разговорами семейных портретов в фехтовальном зале. Светские сплетни доходили до меня в таком расширенном объеме, что «Ведьмополитен» отдыхает!
Скорее всего, дело касалось отца. Последние дни в Хогвартсе не стихали разговоры о возвращении Темного лорда, о мятеже дементоров и о каких-то событиях в Министерстве. Гриффиндорцы шептались по всем углам, но стоило пройти мимо, как разговоры мгновенно стихали, и на меня устремлялись наполненные ненавистью глаза.
Я развернул газету и углубился в чтение. Передовица гласила «Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся». В глаза сразу же бросилась фамилия Поттера. Мило! Мальчик-выживший-в-который-раз опять превратился в героя. Этому гриффиндорскому выскочке несказанно везет.
Я пробежался по всей статье. «… В четверг вечером Тот-Кого-Нельзя-Называть и банда его ближайших приверженцев, известных как Пожиратели смерти, прорвались внутрь Министерства…» Так вот что скрывается за короткими строчками маминого письма! У отца действительно серьезные неприятности.
Я отложил газету в сторону и задумался. Что же случилось в Министерстве, и чем грозит отцу эта неудачная вылазка? То, что она была неудачной, я абсолютно уверен, иначе «Пророк» не стал бы трезвонить об этом по всему свету. Скорее всего, отцу и его друзьям удалось скрыться. Стало быть, по их следу идут Мракоборцы, и следовательно, отец вынужден прятаться… Что ж, это очень похоже на правду. А может быть, отец уже в Азкабане? Нет, вряд ли, Министерство не упустило бы такой замечательной возможности покрасоваться перед читателями своими успехами в борьбе с Темным Лордом.
Вторым ударом за день стало экстренное собрание для пятикурсников, назначенное Дамблдором на полдень. Нас собрали в Большом зале. Мы устроились за своим столом: я, Крэбб с Гойлом, чуть дальше Паркинсон с девчонками, Нотт и другие. Забини притащился последним, сел в стороне, поджав под лавку ноги. Все еще дуется вчера он проиграл мне в магические шахматы две бутылки огневиски.
Я обвел взглядом зал все расселись согласно купленным билетам. Никто не пропустил возможности послушать кудахтанье вернувшегося в Хогвартс Дамблдора. Гриффиндорцы сидели тесным кружком и выглядели слегка потрепанными. Поттер, почувствовав мой взгляд, поднял голову. Блеском его глаз можно было разжечь огонь в камине. Я послал ему воздушный поцелуй, Крэбб с Гойлом заржали. Поттер, сжимая в руке палочку, вскочил на ноги, рыжий и грязнокровка поднялись вслед за ним, пытаясь успокоить. Как все предсказуемо!
В зал вошел Дамблдор, за ним на свои законные места прошествовали Снейп, МакГонагал и другие. Директор подождал, пока все рассядутся. Он выглядел неважно, постарел что ли? Ха! Видимо, мысли об избавлении человечества от Темного лорда не дают ему спать спокойно.
Дамблдор поднял руку, и в зале наступила полная тишина.
- Итак, друзья мои, я вынужден сообщить вам, что чародей, именующий себя Темным лордом, полностью возродился и снова находится среди нас…
В зале возник легкий шум, по рядам пошли перешептывания и вздохи. Директор снова поднял руку. Но эти «бла-бла-бла» меня абсолютно не интересовали, я отключился, изучая поттеровскую компанию. Мои откровенные разглядывания всегда заставляли его нервничать.
- В такое трудное для всех нас время необходимо проявлять бдительность и осторожность. Но, смею вас уверить, жизнь на этом не заканчивается, и ваша учеба тоже. Все вы сдали СОВ, надеюсь, вполне успешно, результаты экзаменов придут вам по почте в середине августа…
Я пришел в себя, когда Паркинсон нервно выдохнула. На нее зашикали. Я осмотрел зал. Не одна она выглядела напряженной. Все с тревогой и недоумением вслушивались в слова директора. Неужели, я упустил что-то важное? Что еще придумал этот старый маразматик?
- Но есть еще нечто новое для вас. Начиная с этого года, все студенты-пятикурсники, сдавшие СОВ, обязаны будут пройти практику…
В зале воцарилась могильная тишина. Каждый молча переваривал услышанное, стараясь понять, что все это значит и чем это грозит. Но Дамблдор не проронил ни слова, он стоял, наблюдая за нами, и улыбался своей идиотской улыбкой. Первым не выдержал староста с Когтеврана, Бут, кажется:
- Сэр, объясните подробнее, что все это означает.
Дамблдор снял очки, протер стекла рукавом мантии и, наконец, заговорил. Все затаили дыхание.
- Если вы думаете, что это лично моя прихоть, то ошибаетесь. Это решение Министерства, подписанное сегодня утром новым министром магии Руфусом Скримджером. Корнелиус Фадж вчера единогласно был снят с занимаемой должности. Предупреждаю сразу: условия практики не легкие. Она заключается в том, что вы должны с головой окунуться в неведомый вам раннее мир. Первые три недели нечистокровные студенты проведут в семьях чистокровных волшебников, познакомятся с их обычаями и нравами, традициями и законами. И попытаются выяснить для себя, что такое родовая магия. После недельного перерыва все изменится с точностью наоборот. Чистокровным студентами предстоит побольше узнать о жизни маглов, почувствовать себя, так сказать, в их шкуре. О волшебных палочках на магловской территории придется забыть.
Сказать, что я почувствовал шок, - не сказать ничего. Ополоумели они все, что ли?
- Для чего все это, профессор? послышался чей-то голос.
Дамблдор вновь улыбнулся:
- Познавая чужой мир, вы сможете лучше понимать друг друга. Надеюсь, это поможет изжить и вечную вражду между факультетами
Хм, всем понятно, какие факультеты он имел в виду. Наивный мечтатель подружить льва со змеей невозможно ни при каких условиях! Это просто глупо!
- Кстати, - продолжил Дамблдор, - ваша практика должна вылиться в большую курсовую работу «Два мира две реальности», которую необходимо сдать к рождеству в новом учебном году. Точные сроки практики с первого августа по девятнадцатое сентября. Двадцатого числа первого осеннего месяца всех вас я жду в Хогвартсе. Более точные инструкции вы получите завтра утром у своих деканов.
- А кто с кем будет проходить практику? не выдержала Ханна Аббот, староста Пуффендуя.
Ей то чего волноваться? Она же чистокровная. Пусть лучше грязнокровка Грейнджер трясется от страха. Вряд ли она вернется в Хогвартс после такой заварушки.
- Этим вопросом займется Распределяющая шляпа. Сразу после собрания.
- А кто гарантирует нам безопасность, профессор?
Ага, лохматая грязнокровка все-таки не выдержала и поднялась со своего места. Страшно ей, небось, гриффиндорской зубрилке…
- Министерство, Аврорат, педагоги Хогвартса и я лично. На всех вас будут наложены специальные Защитные чары. За каждым закреплен отдельный Мракоборец. О всех мерах защиты говорить вслух не имеет смысла. Многое зависит от вас самих: защищен тот, кто предупрежден. Ну, если у вас больше нет вопросов, то … Прошу вас разойтись по гостиным и спокойно обдумать услышанное. В своем кабинете прямо сейчас я жду представителей Когтеврана для проведения процедуры распределения. Остальных пригласят деканы. Пароль «Слезы феникса». Все свободны.
Едва Дамблдор, преподаватели и представители факультета умных покинули Большой зал, как тишина взорвалась. Зал наполнился криками возмущения и гнева. Еще вчера каждый из нас радовался окончанию учебного года и перспективе провести последние дни семестра в свое удовольствие. Но сейчас все изменилось.
Я сидел, закинув нога на ногу. Глупо изображать из себя испуганного. Ничем особенным лично мне эта выходка Министерства не грозит. Я представитель старинной чистокровной семьи. Пусть боятся грязнокровки и осквернители крови, типа рыжего Уизли.
Я взглянул на гриффиндорский стол. Поттер явно не в себе. Похоже, ярость раздирает его изнутри, на него смешно смотреть. Он что-то гневно объясняет Грейнджер, та пытается сдерживать его, но ничего не получается. Да, Поттер, не все в жизни так гладко, как тебе этого бы хотелось!
Я встал и направился в слизеринские подземелья, намеренно повернув к гриффиндорскому столу.
- Дамблдор сошел с ума, если пошел на это! голос Поттера срывался и дрожал. Какая защита от Министерства! Мы видели его во всей красе несколько дней назад! Нас снова сталкивают лбами! Неужели не понятно, что после этой практики не все смогут вернуться в школу.
- Странно, но ты прав, Поттер! хмыкнул я, подходя ближе. Ряды Гриффиндора к сентябрю заметно поредеют. В Хогвартсе останется один факультет - Слизерин.
Он бросился на меня, но я был готов к нападению. Палочка, крепко зажатая в руке, была направлена ему прямо в сердце.
- Поттер!
Под сводами зала раскатилось громкое эхо. В дверях вырос Снейп и направился прямо к нам.
- Что вы делаете, Поттер? холодно, как всегда поинтересовался он. Немедленно уберите палочку! Вижу, как всегда, ищите приключений на свою… Хм… Ступайте в свою гостиную, и прихватите с собой ваших друзей!
Поттер свирепо засунув палочку в карман, бросился вон из зала. Грейнджер и Уизли кинулись следом.
- А вам, мистер Малфой, - Снейп обернулся ко мне его взгляд прожигал насквозь, - я настоятельно рекомендую подняться в кабинет директора. Вас ждет распределение.
Мне не надо было повторять дважды, сунув палочку в карман, я направился к дверям. За спиной послышались тяжелые шаркающие шаги Крэбб и Гойл, как всегда, тащились следом.
Идея снова встретиться с Распределяющей шляпой меня не совсем не привлекала. Вполне хватило одного раза. Хотя тогда, на первом курсе, я, в принципе, и не проходил никакого отбора. Шляпа, едва коснувшись моей головы, тут же заорала: «Слизерин!» Иначе быть и не могло.
Дело в другом. Тогда, на первом курсе, перед самым распределением, я совершил самую ужасную ошибку в своей жизни - я протянул руку дружбы знаменитому Гарри Поттеру, а он ее даже и не заметил. Как хотелось бы стереть эти воспоминания из памяти. Попросить что ли отца, чтобы он избавил меня от этого стыда.
- Проходите, мистер Малфой, садитесь! Дамблдор указал мне на стул, где расположилась Волшебная шляпа.
Я уже и забыл, как она выглядит: потертая, ужасно грязная, вся в заплатках. Даже в руки взять противно, не то что на голову надевать. Я откинул назад длинную челку, и Дамблдор нахлобучил на меня эту старую рухлядь.
- Хм-м-м, - задумчиво произнес тихий голос мне прямо в ухо. Мистер Малфой? Непростой вопрос. Очень непростой. Ты слишком самоуверен, слишком нагл и слишком помешан на чистоте своей крови. Хотя вижу, что ум у тебя весьма не плох, есть амбиции и желание выделиться. А еще вижу борются в тебе две силы…
- Какие силы? не понял я. Чего ты тут мелешь? Давай, распределяй быстрее.
- Как пожелаешь, - хмыкнуло в ухе. Все равно, достойная кандидатура, способная противостоять тебе на равных, только одна… ГЕРМИОНА ГРЕЙНДЖЕР!
От неожиданности я подпрыгнул и прикусил губу.
- Это что, извращенная форма издевательства? Кто тебя надоумил?
Шляпа недовольно пропищала:
- Никто, магическая интуиция.
- Слушай, а ты часом не ошиблась, старая ведь уже. Может быть, есть еще кто-нибудь, более подходящий для меня?
- Ты забываешься! рявкнула Шляпа. Чего ты боишься, Малфой, что Гермиона Грейнджер умнее тебя, что она более могущественная волшебница, чем ты? Хотя… могу предложить тебе еще Гарри Поттера.
- Ну уж, нет! рявкнул я, вскочил со стула, содрал с головы драную шляпу и бросил ее на пол.
- Негодный мальчишка! донеслось снизу. А может быть, просто послышалось.
Я выскочил за дверь директорского кабинета, пролетев мимо удивленных однокурсников. Вслед мне донесся голос Дамблдора:
- Не забывайте, мистер Малфой, Магический контракт заключен!
Я мчался по коридору, не видя и не слыша ничего и никого. Черт бы побрал эту идиотскую Шляпу с ее распределением, черт бы побрал старого маразматика Дамблдора с его практикой, черт бы побрал гриффиндорскую выскочку Грейнджер… И без них в последнее время свалилось множество проблем: отец скрывается от Мракоборцев, ему грозит Азкабан, мать осталась в замке совсем одна и, видимо, хандрит понемногу. Возможно, теперь Темный лорд по-другому посмотрит на Люциуса Малфоя и нашу семью, он не любит, когда его планы нарушаются. Чем это для нас выльется пока не понятно, но что наказание не за горами и дураку понятно…
В гостиную возвращаться не хотелось, там начнутся расспросы: что, да как, да почему. Я рванул на стадион, на ходу призывая метлу. Запрыгнув на нее, стал наматывать круги над квиддичным полем, стараясь прийти в себя и ни о чем не думать. Фигуры высшего пилотажа холодили кровь и нервы, но успокоения не приносили. В голове все смешалась: мать, отец, Дамблдор, Темный лорд, Поттер, Грейнджер…
- Надо взять, наконец, себя в руки, - думал я, возвращаясь в Хогвартс. Но не тут то было.
- Малфой! проклятая гриффиндорка тут как тут. Видимо, и она прошла это идиотское распределение. Нам нужно обсудить сложившуюся ситуацию.
- Еще одно слово, Грейнджер, - и ты труп!
Из всех возможных кандидатур Шляпа выбрала именно эту грязнокровку, поттеровскую подружку. Наказание? Насмешка судьбы? Провести с ней вместе бок о бок шесть недель такой кошмар не мог присниться и в самом ужасном сне.
- Когда придешь в себя, найди меня, - крикнула она мне вслед. Много неясных деталей…
Я даже не обернулся - много чести для таких, как она.
- Иди, знаешь куда…
- Сам иди туда! послышалось мне в спину. Ха, осмелела! Ничего, скоро все изменится.
Глава 2. Июнь, 1996 год. Хогвартс.
ГРЕЙНДЖЕР
- Сам иди туда! Скоро оба там окажемся, - я накинула на плечо сумку и отправилась по коридору в противоположную от слизеринца сторону. - Тоже мне… И он еще расстроился…. Это мне в пору взвыть, а я его еще и уговаривать должна…
Ситуация, действительно, складывалась очень непросто. Только вчера, за три дня до окончания семестра, мы с Роном вышли из больничного крыла. Я только-только начала чувствовать себя более или менее здоровой после заклятия, нанесенного Пожирателем смерти в Министерстве. Последнее, что я помню языки пурпурного пламени и резкая невыносимая боль в груди. Эта боль не прошла до сих пор, просто она стала не такой навязчивой и сильной.
А сегодня Дамблдор, который благополучно вернулся к выполнению своих директорских обязанностей, преподнес нам такой «удивительный» сюрприз.
Как он сказал? «Пора отказаться от предрассудков и предубеждений о превосходстве «чистокровок» и о низком положении «полукровок» и «грязнокровок». Такое отношение аналогично расизму и другим видам дискриминации в магловском мире. Считается доказанным фактом, что магловское происхождение никак не влияет на магические способности. Количество маглорождённых волшебников в магическом сообществе по последним данным Министерства магии увеличивается, а древние чистокровные роды угасают, и количество чистокровных уменьшается. Но могу вам сказать вполне достоверно, что по-настоящему чистокровных семей в данный момент не существует: те, что считают себя таковыми, просто вычеркнули маглов и сквибов из своих родословных. И возможно, кто-нибудь из вас не знает, что печально известный волшебник, именуемый себя гордо лорд Волан-де-Морт, так активно ратующий о чистоте крови, по своему происхождению полукровка (по залу прошел тревожный и недоумевающий шепот). Пора и нам отказаться от мнения, что есть люди «высшего» и «второго» сорта. Человек должен оцениваться не потому, какой он крови, какого цвета кожи, какой национальности, какого сословия, а по его действиям и поступкам. Пришла пора вам узнать друг друга поближе… Надеюсь, это поможет изжить и вечную борьбу между факультетами»
Мерлин! Как много умных слов и все на ветер. Неужели Дамблдор не понимает, что дружба между слизеринцами и гриффиндорцами не возможна в принципе. Ведь не настолько же он наивен, или?..
Я невольно хмыкнула. Ох, уж это его извечное утверждение «Любовь сильнее магии». Нет, я с ним согласна, конечно, вот только - умеют ли слизеринцы любить? Они вообще знают, что такое любовь?
МАЛФОЙ
Еле сдерживаясь от ярости, не замечая ничего вокруг себя, я промчался по гостиной Слизерина. Захлопнувшаяся за мной дверь чуть не слетела с петель. Казалось, звук удара заставил трепетать стены Хогвартса.
Письменный стол, неудачно оказавшийся на моем пути, отлетел в сторону, вещи, лежавшие на нем, рассыпались по полу. Первым в руку попался учебник по трансфигурации. Он незамедлительно полетел в сторону, страницы выпали и разлетелись по комнате. За учебником последовали перья, карандаши, свитки с выполненными заданиями… Настольные часы, стукнувшись о стену, вдребезги разбились, и пружинный механизм, распавшись на крохотные частички, веселым градом зазвенел по полу. Чернильница, отправленная вслед за часами, перевернулась в воздухе и оросила пушистый ковер у кровати темными каплями, по ковру расползлись некрасивые чернильные кляксы.
- Черт! я стукнул по многострадальному столу кулаком, и одиноко лежавшая на нем фотография в рамке упала, стекло разбилось.
На меня со снимка удивительно красивыми голубыми глазами взглянула мама. Она приветливо помахала мне рукой, но ее взгляд был укоризненным и строгим. Она словно не одобряла моего поведения. Так и слышалось, как она шепчет мне на ухо: «Следи за своим поведением, сынок».
Чушь, мама! Следить за поведением незачем, да и не перед кем. Я не собираюсь метать бисер перед свиньями. Я их всех ненавижу! Ненавижу нашего «мудрого директора» Дамблдора! Ненавижу Поттера и его грязнокровную подружку! Ненавижу всех этих рыжих придурков Уизли! Ненавижу весь Гриффиндор! Ненавижу Хогвартс! Ненавижу Снейпа с его вечно недовольной миной! Ненавижу Кребба и Гойла за их тупизм! Ненавижу Паркинсон с ее сплетнями, пошлыми приставаниями и намеками! Ненавижу всех, кто лебезил и пресмыкался, когда отец был в почете, а теперь будут лицемерно соболезновать, втайне радуясь нашим неудачам!
Рука раз за разом ударяла по гладкой поверхности стола, рамка с фотографией подпрыгивала, Нарцисса морщилась, словно удары приходились по ее лицу.
- Я ненавижу Темного лорда! От него все проблемы!
Нарцисса побледнела, сощурила глаза, словно предупреждая, чтобы я не забывался.
Но я уже не мог остановиться:
- Ненавижу!
Рамка с фотографией слетела со стола, и стекло рассыпалось по полу мелкими осколками.
Я осторожно поднял рамку, провел по родному лицу дрожащей от еще не отступившего гнева ладонью и почувствовал, как маленький осколок разбитого стекла вонзился в палец. На безупречное лицо матери капнула алая капля. Нарцисса поморщилась и с насмешливым взглядом, откровенно говорившим: так, мол, и надо, удалилась со снимка.
Чертыхаясь и проклиная все вокруг, слизывая с порезанной руки соленую кровь, я направился в ванную, но по дороге наступил на рассыпавшиеся пружинки, и, неуклюже взмахнув руками, грохнулся вниз.
Это было последней каплей! Впервые в жизни я понял, что значит истерика: состояние, когда и слезы, и безудержный смех овладевают тобой, ты не управляешь своими мыслями, эмоциями, чувствами, ты вне себя. Сидя на полу, я смеялся до слез, до нервного тика, до дрожи во всем теле и не мог остановиться. Я, наверное, сошел с ума…
Внезапно в комнату и в мой истерический смех ворвался неизвестный резкий звук это разгромленный часовой механизм не сдался до конца. Сработал будильник, что-то захрипело, запищало, и комнату наполнил мелодичный материнский голос: «Вставай немедленно, засоня!» Он подействовал на меня, как пощечина, отрезвил и мгновенно привел в чувство.
Смех отступил так же быстро, как и начался. Я замер. Вслед за мной и будильник словно поперхнулся, закашлялся, захрипел, и наступила тишина.
- Что за чушь?! С чего бы вдруг я так разошелся?! Было бы из-за кого, а то из-за какой-то грязнокровки…
Нет, дело было вовсе не в проклятой гриффиндорке. Она всего лишь сработала катализатором. Грейнджер никогда не была для меня неразрешимой проблемой, так, назойливая муха не более. Ее прихлопнуть не составит большого труда. Всему свое время.
Просто я устал. Год выдался не из легких: придурковатая Амбридж со своими прибабахами, Инспекционная дружина, экзамены, отнявшие неимоверное количество сил, страх за отца и мать, теперь еще Дамблдор со своей идиотской практикой. И этот придурок Поттер… Нелегкое дело изводить Поттера! Тут каждый раз нужно придумывать что-нибудь новенькое. Хотя нет, вру сам себе, Поттер в любой ситуации заводится с пол-оборота, достаточно произнести одно-единственное слово - «грязнокровка», и оно действует на него как красная тряпка на быка.
Если подумать, директор прав: эта борьба изматывает, отнимает силы. И ради чего все? Кровь-то у все одного цвета алого! Взять хотя бы жидкость, струящуюся сейчас по моей руке. Она алая, такая же алая, как цвет этого проклятого львиного факультета! Почему отец так помешан на чистоте крови?
Вот мама, она совсем другая, ей нет дела до крови. Ее род гораздо древнее и знатнее рода Малфоев. Нарцисса Блэк звучит гордо! Почему же она относится к вопросам чистоты крови гораздо проще, чем отец? Да, мама совсем другая, чем отец, она не страдает фанатизмом идей Темного Лорда, как ее старшая сестрица Беллатриса, но и она по уши увязла во всем этом дерьме.
Дверь в комнату заскрипела и слегка приоткрылась, и в проеме появилась темная копна волос Пэнси Паркинсон:
- Драко, что произошло?
Я не ответил, только пожал плечами. Паркинсон временами может быть невыносимо навязчивой. Лезет куда ее не просят. Сует везде свой нос. У нее удивительная способность появляться в ненужном месте в ненужное время.
- Ужас! девушка нагло просочилась внутрь и с удивлением рассматривала устроенный мной беспорядок. - Что тут было? Торнадо? Извержение вулкана?
- Землетрясение! я устало улыбнулся, махнул в сторону однокурсницы рукой жест, означающий то ли просьбу уйти, то ли нежелание разговаривать на эту тему, медленно поднялся и направился в ванную: порезанный палец еще кровоточил. Злость испарилась, осталось желание побыть одному и подумать над всем произошедшим в этот длинный и не по-летнему хмурый день.
Но если я и рассчитывал на понимание и чувство такта у Пэнси Паркинсон, то ошибался. Она потащилась за мной в ванную:
- Слушай, тебе не кажется, что у Дамблдора совсем съехала крыша? Это же надо придумал практику, и это в свете произошедших в Министерстве событий. Он же не идиот, должен понимать, что никто не гарантирует безопасность грязнокровок. И вообще, я совершенно не желаю приводить в свой дом кого бы там ни было. Надо же такое придумать! Кстати, ты ведь уже прошел распределение. Кто тебе достался? Ко мне едет… этот… Джастин… все время забываю его фамилию…. Финч-Флетчли. Грязнокровка с Пуффендуя. Представляю, как мама обрадуется! Ну, я найду способ от него избавиться! Хорошо, хоть не Поттер или Грейнджер! Я бы тогда такую истерику закатила! Никому бы мало не показалось!
Девушка без умолку болтала, абсолютно не замечая моего состояния. Как обычно, думая только о себе любимой, Пэнси не заботилась о душевном состоянии других. И как хорошая сплетница, она первой узнавала все новости:
- Нотту досталась Лаванда Браун, белобрысая вертихвостка с Гриффинора, к Забини едет Чжоу Чанг, ловец, ты ее знаешь, Миллисенте придется нянчиться с Майклом Корнером, Гойлу с Мариэттой Эджком, той, которая выдала Амбридж Отряд Дамблдора, к Крэббу отправится Лайза Турпин. Угадай, кто достался Дафне Гринграсс? Всеобщий очкастый любимчик, национальный герой Поттер! «Повезло» нашей тихоне… Остался один ты, Малфой! Не томи душу, открой секрет!
- Пэнси! кажется, мой голос прозвучал достаточно грубо.
Но она не поняла намека:
- Кому из этих ублюдков повезло отправиться в Малфой-мэнор?
Паркинсон, не могла бы ты выйти вон?
Девушка испуганно замолчала, услыхав в моем голосе гневные нотки. Я таким бывал редко, и никогда со своими. Я вообще старался пореже проявлять какие-либо эмоции, будь то положительные или отрицательные.
- Что случилось, Драко?
Я попытался смягчить интонации, но напряжение так и не спало, и привести свои чувства в равновесие не удалось. А Паркинсон выводила меня из себя одним своим назойливым присутствием.
- Пэнси, иди в гостиную! Мне не до тебя!
- Но, Драко…
- Пошла к черту!
Голос был как лед. Она испуганно отшатнулась и медленно попятилась к дверям.
- Проваливай!
Девушка быстро вышла, прикрыв за собой двери ванной. Нет, ей никогда не понять меня. Сколько бы она не пыталась приблизиться ко мне за эти годы, сколько бы не пыталась соблазнить меня, повеситься мне на шею, я всегда держал дистанцию. В принципе, она неплохая девчонка. С ней можно весело провести время и непринужденно поболтать. Она наверняка строит какие-то планы насчет меня. Но она не та, кто нужен мне в спутницы жизни. И если она имеет какие-либо иллюзии на счет меня, то все напрасно. Нам с ней не по пути. Хотя я сам не знаю, кто мне нужен. Отец поможет сделать выбор. Он всегда знает, что лучше для семьи.
Никто в мире не мог похвастаться, что знает, кто такой Драко Малфой, разве только мама и отец. Никто не мог уверенно заявить, что является моим другом, что знает, чем я дышу или о чем думаю. Ни Крэбб, ни Гойл, ни Нотт, ни Забини. Никто. Я «милостиво» разрешаю им входить в свою свиту, сопровождать себя, помогать. Но все равно я один. Всегда один. Потому что лучше
быть одному, чем с кем попало.
Если не хочешь, чтоб тебя предавали не заводи друзей! Так в детстве учил меня отец. Он и сам живет по этому принципу доверяй только самому себе. Все, что ты делаешь делай во благо семьи! Так меня учила мама.
Где-то завалялось огневиски, выигранное вчера у Забини. Сегодня оно будет как нельзя кстати.
Глава 3. Июнь, 1996 год. Хогвартс
ПОТТЕР
Ряды Гриффиндора к сентябрю заметно поредеют. В Хогвартсе останется один факультет - Слизерин. Так сказал Малфой. И я готов был с ним согласиться.
В гостиной мы продолжили обсуждать предстоящую практику.
- Вы оба с Малфоем не правы, представители Гриффиндора в любом случае останутся в Хогвартсе, - Гермиона невесело улыбнулась и указала на Рона. Вот он, например, выживет, он же чистокровный, и ему явно ничего не грозит.
- Точно, - я взглянул на друга. Рон ты наша единственная надежда.
Тот заметно приободрился, выпятил грудь колесом:
- Приятно быть чьей-то надеждой.
Мы засмеялись.
- Слушайте, - в мою голову пришла шальная идея. А что, если ты, Гермиона, попадешь именно в дом к Уизли. Такое вполне возможно, ты магловского происхождения, он самых чистых волшебных кровей.
- Звучит, почти как оскорбление, - Рон криво усмехнулся. Хотя, все возможно, почему бы и нет. Гермиона, будешь каждый день мыть за нами посуду.
- Да без проблем, а как ты будешь мыть посуду в моем доме без волшебной палочки, а, Рон?
- Не-е-е, я к ней не поеду, замучает, заставит все лето книжки читать…
Мы снова рассмеялись, и снова смех получился не очень то веселым.
- Почему-то кажется, что мне, по закону подлости, выпадет проходить практику с Малфоем, - я посмотрел на друзей. Судьба, определенно, захочет столкнуть нас лбами.
- Скорее уж Малфой выпадет мне, - покачала головой Гермиона. По той же самой причине.
Рон испуганно переводил взгляд то на нее, то на меня.
- Вы что, совсем того? он покрутил пальцем у виска. Ну почему вы решили, что обязательно попадете в семью слизеринца, он что, у нас один такой? Да их еще, кроме него, девять человек. И на Когтевране, и на Пуффендуе есть чистокровные. Макмиллан, например, сестры Патил, наш Лонгботтом и другие. Так что шансы попасть в Малфой-мэнор приближаются к нулю.
- Хотя, если честно, то мне ужасно хочется побывать в какой-нибудь чистокровной семье, - произнесла задумчиво Гермиона.
Мы посмотрели на нее, как на больную.
- Эй, у тебя с головой все в порядке?
- Если тебя так привлекают чистокровные, то давай я напишу маме, и она пригласит тебя на все каникулы в Нору.
- Нет, мальчики, вы меня не совсем правильно поняли, Гермиона покачала своей каштановой гривой. Я действительно хотела бы попасть в какую-нибудь чистокровную семью, но только с целью ее изучения. Это же реальный шанс узнать жизнь слизеринцев с изнанки. У них есть чему поучиться. Одна родовая магия чего стоит! И, Рон, прости, но твоя семья не очень то для этого подходит. Вы хоть и чистокровные, но как бы это выразить…
- Предатели крови, - подсказал ей Уизли.
Гермиона смущенно кивнула.
- Ладно, - Рон успокаивающе похлопал ее по плечу, - я не обиделся. Только ты все равно сумасшедшая, Гермиона!
Процесс распределения, мысли о котором доставили столько неприятных минут, прошел вполне удачно. Шляпа предложила мне кандидатуру слизеринки Дафны Гринграсс, симпатичной и скромной девушки. Как она умудрилась попасть на Слизерин с таким то спокойным характером, ума не приложу.
Рон вышел из кабинета Дамблдора гордый собой до безобразия.
- Мэнди Броклхерст, когтевранка, - довольно промурлыкал он.
Осталась одна Гермиона. Она неуверенно шагнула за дверь. Мы ждали ее долго, а она все не выходила и не выходила. Сердце сжималось в тревожных предчувствиях. Я держал за нее кулак. Только бы все для нее сложилось хорошо!
Гермиона вышла из кабинета Дамблдора бледная, с вымученной улыбкой.
- Кто? чуть слышно прошептал я, боясь услышать ответ.
Губы ее дрожали, она изо всех сил пыталась держать себя в руках.
- Кто? не выдержал и Рон.
- Закон подлости, - так же тихо ответила она.
Гермиона подняла на нас глаза и попыталась улыбнуться.
- Ничего, я сильная, я справлюсь. Дамблдор обещал мне надежную защиту. Кроме того, разве я сама не мечтала попасть в самую что ни на есть чистокровную семью. Вот и домечталась. Получила, что просила.
Она побрела по коридору. Рон бросился за ней, пытаясь успокоить ее, а я уверенно взялся за дверную ручку.
- Профессор, Вы намерены отправить Гермиону в это бандитское логово? И это после всего, что ей пришлось пережить? После заклинания, которое попало в нее в Министерстве? Она еще не совсем поправилась. Малфоевское поместье это же проходной двор Пожирателей. Вы что, не представляете всех опасностей, которые ее там ожидают?
Мой голос звенел от негодования.
- А сколько оскорблений ей придется выслушать?! Она может не выдержать, она сломается в этом ужасном доме. Мы…, - мое сердце дрогнуло от предчувствий. Мы можем ее больше никогда не увидеть… А я не собираюсь терять еще одного близкого мне человека. Их у меня не так и много.
- Я понимаю, что ты чувствуешь, Гарри… - произнес Дамблдор.
- Ах, понимаете! То же самое вы говорили мне пару дней назад. Только Сириуса уже не вернешь, а Гермиона вот она, живая. Пока…
Я почти кричал, чувствуя, как ярость сжигает меня изнутри, наполняя желанием покарать директора за его бездействие.
- Нужно что-то делать, профессор, принимать меры, спасать Гермиону.
- Гарри, - глаза Дамблдора с любопытством смотрели на меня из-за очков-половинок. Я понимаю твои чувства. Но мы уже ничем не сможем помочь мисс Грейнджер. Решения Распределяющей шляпы не обсуждаются и не меняются.
- Почему?
- Заключен Магический контракт. Его нельзя разорвать, это чревато гибелью обеих сторон.
- Но ведь в свое время Шляпа приняла во внимание мою просьбу не распределять меня на Слизерин…
- Да, как и просьбу мисс Грейнджер не отправлять ее на Когтевран.
- Так почему же сейчас…
- Да потому, что вы сами попросили Шляпу об этом.
- Но Гермиона…
- Мисс Грейнджер может плакать сколько угодно, а мистер Малфой может в гневе перебить всю мебель в своей спальне, только итог останется тем же самым: ни он, ни она и не думали просить о чем-либо Распределяющую Шляпу. Они безоговорочно приняли ее решение, пусть с тяжелым сердцем, но приняли. Теперь менять что-либо поздно. И тебе, Гарри, остается принять это как данность. А я со своей стороны обещаю, что Министерство примет все необходимые меры предосторожности….
- Мы несколько дней назад видели Министерство во всей его красе, профессор, Вы не забыли? Разве можно им доверять жизни людей? я загнул рукав рубашки, где четко виднелся ярко-красный рубец: «Я не должен лгать».
- Тогда, Гарри, давай посмотрим на эту ситуацию с другой стороны. Мистер Малфой-старший в бегах, его ждет Азкабан, вряд ли в ближайшее время он появится в поместье, это слишком опасно для него. Малфой-мэнор перестал служить для Пожирателей надежным убежищем, они попрятались по норам зализывать свои раны после поражения в Министерстве. Кроме того, поместье Малфоев служит им напоминанием о том, что милость Волан-де-Морта может однажды кончиться, ибо я уверен, что Люциус из фаворитов перешел в разряд изгоев. Он не справился с заданием, а Темный Лорд не прощает подчиненным их ошибок. Мистер Малфой попал в опалу. Осталась Нарцисса… Насколько мне помниться, в школе Нарцисса Блэк была неплохой девочкой. Конечно, время откладывает на людей свои отпечатки, но, я думаю, что именно она станет тем препятствием, которое удержит Малфоя-младшего от совершения необдуманных поступков. Вряд ли она захочет усугублять и так достаточно шаткое положение своей семьи в обществе и пойдет на дополнительный конфликт с Министерством магии. Нарцисса все поймет и постарается смягчить пребывание Гермионы в своем доме. Она не любит скандалов.
- Откуда вы знаете, сэр?
- Поверь, знаю. За долгие годы преподавания в школе я неплохо изучил человеческую натуру. Кроме того, Гарри, во всем этом для мисс Грейнджер есть и положительные стороны. В Малфой-мэноре огромная библиотека, которая вполне может соперничать с хогвартской. Гермиона будет довольна.
Я хмыкнул. Это точно. Малфои просто потеряют Гермиону в своей библиотеке. Это ее и спасет.
- Что касается защиты, - продолжил Дамблдор, не замечая моего сарказма, - то тебе я могу доверять и посвящу тебя во все ее детали. Кроме наложенных Защитных чар, за каждым практикантом будет установлен негласный Надзор и закреплен отдельный Мракоборец. В случае в мисс Грейнджер это будет сам Аластор Грюм, ты доволен?
Я кивнул, внимательно вслушиваясь в слова директора.
- Каждому из студентов нечистокровного происхождения дадут односторонний Портал, который вы сможете использовать в минуту опасности. Также все члены чистокровных семей, в дома к которым попадут практиканты, будут обязаны дать Непреложный обет о защите своих гостей. После этого они не смогут нанести им вреда. Это же ждет и Нарциссу Малфой. И еще… если тебя это немного утешит, то я лично возьму под контроль пару Малфой-Грейнджер.
Я вышел из кабинета Дамблдора растерянный и опустошенный. Мне нечего сказать Гермионе кроме слов утешения.
Едва я повернул за первый поворот, чтобы направиться в гостиную, как навстречу мне попался Драко Малфой собственной персоной. Я стал, как вкопанный; замер и слизеринец, недружелюбно рассматривая меня. Зловещую тишину между нами нарушали лишь крики и смех, доносившиеся через неплотно прикрытые двери.
Малфой оглянулся, словно проверяя, нет ли кого-либо поблизости, потом снова повернулся ко мне и тихо проговорил:
- Ты покойник, Поттер.
Я удивленно повел бровью:
- С чего бы это вдруг?
Таким злобным Малфоя я еще никогда не видел. Его бледное, остроносое лицо было искажено яростью.
- Я заставлю тебя заплатить за то, что ты сделал с моим отцом, голос парня был чуть громче шепота.
- Ой-ой, я весь дрожу, насмешливо отозвался я, осторожно нащупывая в кармане волшебную палочку.
- Еще задрожишь… Скоро твоя грязнокровная подружка будет в моих руках. Посмотрим, кто будет смеяться последним…
Меня мгновенно захлестнула лютая ненависть к этому белобрысому хорьку.
- Если Гермиона пострадает, то покойником будешь ты!
Малфой сделал резкое движение, но я опередил его выхватил свою палочку раньше, чем рука Малфоя нырнула в карман мантии.
- Молодые люди!
Под сводами коридора раскатилось громкое эхо. На лестнице, ведущей в кабинет директора, стоял сам Дамблдор и внимательно наблюдал за происходящим:
- Я думаю, на сегодня достаточно негативных эмоций. Мистер Поттер, мистер Малфой, в такой прекрасный день вам просто необходимо и очень полезно подышать свежим воздухом. Раздельно друг от друга, разумеется, голубые глаза улыбнулись за стеклышками очков-половинок.
Я сунул палочку обратно в карман мантии и, не оглядываясь на своего противника, пошел к себе, где меня ждали Рон и Гермиона. Я прекрасно понимал, что этот разговор со слизеринцем далеко не последний. Мы еще не раз встретимся с ним на узкой дорожке, и разминуться будет ой как сложно.
Глава 4. Июнь, 1996 год. Хогвартс.
ГРЕЙНДЖЕР
Сказать, что я боялась распределения не сказать ничего. У меня со вчерашнего дня на душе появилось какое-то смутное тревожное чувство. Вернее сказать, тревога давно поселилась во мне, но вчера она проявилась в полной мере.
Вчера вечером перед сном Джинни в шутку гадала нам на кофейной гуще. Она изображала из себя профессора Трелони так похоже, что мы с девчонками катались со смеху по полу:
- Итак, мои милые, перед тем как приступить к гаданию, надо сосредоточиться и четко сформулировать вопрос, ответ на который составляет смысл переживаемого вами момента. Возьмите ваши кофейные чашки и налейте в них только что сваренный кофе.
Мы действовали согласно ее инструкциям. Хохоча и сталкиваясь лбами, обжигали руки горячим кофе.
- Дайте напитку отстояться в течение трех-пяти минут и выпейте его, но не до конца на дне
чашки должна остаться примерно столовая ложка жидкости.
Лаванда принялась ходить по кругу и усиленно дуть в наш кофе. Это вызвало у всех новый взрыв эмоций.
- Возьмите чашку, - вещала Джинни замогильным голосом, - за ручку в левую руку и, сосредоточившись еще раз на своем вопросе, сделайте ею три круговых движения по часовой стрелке, чтобы осадок равномерно распределился по стенкам. Вращать чашку надо довольно энергично, так, чтобы остатки недопитого вами кофе достигали ее краев.
Теперь быстро опрокиньте чашки вверх дном на блюдце и медленно сосчитайте до семи. Переверните чашки и внимательно всмотритесь в образовавшиеся на ее стенках пятна. Ну-с…
Джинни поправила несуществующую шаль на своих плечах, и уставилась на нас, выпучив глаза и не моргая. Точно, как Трелони.
Мы наклонились к своим чашкам. Каждая пыталась рассмотреть что-то особенное.
- У меня бабочка, первой закричала Лаванда. Точно, огромная бабочка с раскрытыми крыльями!
Джинни заглянула в учебник про Прорицанию:
- Вас, мисс Браун, завтра ждет любовное послание.
- Вот здорово, - завизжала та, подпрыгивая в кровати. Знать бы, от кого.
Она не могла не думать о парнях. Она всегда только о них и мечтала. По-моему, сразу обо всех.
- А у меня что-то похожее на лебедя, неуверенно пробормотала Парвати Патил, вглядываясь в пятна на стенке. Вроде бы…
Джинни склонилась к ее чашке:
- Точно, лебедь, нечего сомневаться. Лебедь к неожиданному получению денег. Тебя определенно ждет какое-то непредвиденное наследство.
Парвати пожала плечами.
- Ну, мисс Грейнджер, а что у вас?
Рыжая голова Джинни Уизли склонились ко мне:
- Что-то непонятное. Вроде бы, голова человека, но повернута как-то вниз, не разберешь. Это означает будьте осторожны: впереди вас ждет опасность. А если так посмотреть, то свернувшаяся змея злой знак, обозначающий коварство, лживого друга или недоброжелателя.
Джинни поворачивала чашку во все стороны:
- А так я вижу верхушки деревьев, лес. Лес - это ошибка в выборе жизненного пути или спутника жизни. Да, Гермиона, как не крути, а ничего хорошего тебе не светит. В целом получается, что тебе скоро подвернется некто, с кем тебе придется идти по жизненному пути, но с ним нужно быть очень осторожной, ибо он коварен и лжив. Тебе не позавидуешь.
Я невесело рассмеялась, еще не ведая в тот момент о предстоящей практике.
- Джинни, ты же не Трелони, и у тебя нет настоящего дара предвидения. Я не верю ни одному твоему слову. Я вообще не верю в предсказания. Каждый сам строит свою жизнь, как захочет.
- Ты уверена? Лаванда покачала головой, сомневаясь в моих словах. Я всегда верю в предсказания. И они всегда сбываются…
Ночью я долго не могла уснуть, размышляя о жизни. Девчонки мирно похрапывали, а я лежала без сна, вглядываясь в ночную тьму за окном.
Я вспомнила вчерашний разговор, когда надела на голову Распределяющую шляпу и услышала тихий голос:
- Сегодня я уже сделала выбор для вас, мисс Грейнджер. Это Драко Малфой.
- Н-е-ет, - слезы брызнули из моих глаз. Ну, почему именно он?
- Разве не вам хотелось узнать как можно больше о чистокровном магическом мире? Я даю вам этот шанс. Шанс пополнить свой багаж знаний. Он гораздо больше, чем вы могли бы себе представить.
- Но почему не Рон Уизли, например?
- Кхе-кхе…Уизли-младший? засмеялась Шляпа. Что он может вам дать, мисс Грейнджер? Чаще он использует вас и ваши знания, вместо того, чтобы самому пользоваться своей головой. Мистер Малфой самая подходящая для вас кандидатура. Он сильный маг, вы одна сможете в полной мере противостоять ему. Никто другой просто с этим не справится. Вы двое дадите друг другу гораздо больше, чем сами подозреваете об этом. Одно но… Вы смелая девушка, мисс Грейнджер, но вы очень доверчивы. Это от нехватки жизненного опыта. Не верьте всему, что видите, еще меньше тому, что слышите. Пытайтесь вникнуть в самую суть проблемы. Это поможет вам выжить.
- Спасибо, учту, - я сняла Шляпу и бережно положила ее на стул.
Кажется, пришло время начинать верить во все гадания, предсказания и прогнозы. Как там Джинни сказала? Скоро появится некто, с кем мне придется быть очень осторожной, ибо он коварен и лжив. А еще мне на кофейной чашке выпала змея. Змея символ дома Малфоев, можно сразу было догадаться об этом.
Я подняла голову и встретилась с голубыми глазами директора школы. Он внимательно смотрел на меня, словно видел в первый раз. И он уже знал, с кем мне предстоит провести лето. Я сразу поняла это.
Разговор с Дамблдором получился тяжелым. Он пытался придать мне уверенности, говорил о защите. Я внимательно вслушивалась в его слова, но легче от этого не становилось. С тяжелым сердцем я покинула директорский кабинет. Гарри и Рон ждали меня в коридоре. Только вот слушать их утешения это уже выше моих сил. При них нужно сдерживаться, а так хочется дать волю слезам.
Гарри устремился в кабинет директора, а Рон поплелся следом за мной. Я ускользнула от него, едва появилась такая возможность.
Я вышла из замка. Со стороны квиддичного поля прямо на меня несся Малфой собственной персоной. Жизнь сталкивала нас лбами снова и снова. Но, похоже, он был жутко чем-то раздражен промчался мимо, не заметив меня. Распределение не привело его в благоприятное расположение духа!
- Малфой! крикнула я вслед ему. Нам нужно обсудить сложившуюся ситуацию.
- Еще одно слово, Грейнджер, - и ты труп!
Я брела в сторону озера и размышляла о своей жизни. Когда в душе наступит мир? Кругом война, война, война…
Летом долго не темнеет. Я потеряла ощущение времени и реальности. В замок возвращаться совсем не хотелось, но Гарри с Роном будут волноваться. Пора…
- Грейнджер, стой!
Впереди раздался знакомый до холодного пота голос. Я нащупала в кармане волшебную палочку и крепко сжала ее. Медленно подошла к нему:
- Да, Малфой, я тебя внимательно слушаю.
- Нет, это я тебя слушаю. Кажется, ты собиралась обсудить сложившуюся ситуацию.
Видимо, отошел. Стал таким разговорчивым. Даже не оскорбил меня, как обычно.
- Просто я хотела предложить тебе во время практики вести себя, как цивилизованные люди.
- Это как?
- Например, как мы будем обращаться друг к другу?
Слизеринец нагло захохотал:
- Я могу называть тебя ласково «грязнокровка».
- Здорово, - согласилась я и смело посмотрела ему в глаза, но при условии, что ты будешь отзываться на «слизеринского хорька».
- Ты… - прошипел он, медленно вытягивая палочку.
Я тоже вынула палочку, но, держа ее наготове, направлять на Малфоя не стала.
- Вижу, ты не согласен, тогда и я тоже. Выход есть достаточно называть друг друга по фамилии, без оскорблений. Следующее предложение дать друг другу жить спокойно на протяжении всего вынужденного совместного пребывания.
- Ты не будешь донимать меня своим гриффиндорским занудством?
- А ты меня своим слизеринским высокомерием и хамством!
- Ах, какие мы нежные!
- Ах, какие мы скользкие!
Малфой, пошатываясь, подошел ко мне ближе. Я невольно попятилась. От него пахло алкоголем. Так вот в чем дело он пьян! Поэтому и снизошел до разговора со мной.
- Слушай, Грейнджер, я не собираюсь нянчиться с тобой полтора месяца. И мне плевать вернешь ты после практики в Хогвартс или нет. Мне вообще на всех наплевать. Запомни одно если ты встанешь на моем пути ты умрешь. Так что сиди тихи, и не суй свой нос, куда не просят. Твое место библиотека. На большее не рассчитывай!
- Как ты благороден, Малфой, как гостеприимен, просто дух захватывает!
Но он уже повернулся ко мне спиной и шатающейся походкой направился к замку. Потом повернулся, посмотрев куда-то мимо меня, и крикнул:
- Первого августа, ровно в двенадцать, в «Дырявом котле».
Прямо, как свидание назначил. И было бы смешно, если бы не было так тревожно.
ПОТТЕР
Наша очередная стычка с Малфоем состоялась даже намного раньше, чем я предполагал. Наступил последний день этого такого трудного и очень горького учебного года. Все ученики с чемоданами стекались к главным воротам Хогвартса. Младшекурсники смеялись и шутили, старшие студенты шумно переругивались друг с другом, и только бывший пятый курс выглядел каким-то притихшим. Мысли о предстоящей практике не сулили ничего хорошего, все чувствовали себя словно не в своей тарелке. Ближайшее будущее тревожило и пугало. Наконец, все расселись по вагонам «Хогвартс-экспресса», и суета стихла сама собой.
Я возвращался из туалета, когда навстречу с палочкой в руке вышел Малфой. Стычка была неизбежной. Но Малфой неосмотрительно выбрал место для выяснения отношений, как раз напротив купе, в котором сидели Эрни Макмиллан, Ханна Аббот, Терри Бут и Сьюзан Боунс все члены Отряда Дамблдора. Малфой не успел вымолвить ни слова, как на него оказались нацелены четыре волшебных палочки. Слизеринцу пришлось отступить, но, проходя по вагону, он случайно наткнулся на Рона, выглянувшего из купе на шум. Малфой взмахнул палочкой, но Рон оказался быстрее, и слизеринец отлетел в дальний конец коридора.
- Спасибо! я кивнул соратникам по сопротивлению и подошел к Рону, удивленно почесывающему затылок. Рыжий явно не ожидал от себя такой мгновенной реакции: видимо, сказались упорные тренировки в роли вратаря.
- Ты молодец! я потрепал друга за плечо. Только Гермионе ничего об этом не говори.
Я кивнул на сидевшую в углу купе девушку, углубившуюся в чтение «Ежедневного Пророка»:
- Лучше ее не расстраивать. Ей еще практику с этим слизняком проходить. Ой, боюсь, несладко ей придется... Он отыграется на ней за нас.
Рон хмуро кивнул. Мы вошли в купе, отводя в сторону смущенные взгляды. Но, похоже, никто в купе не обратил внимания на шум в коридоре. Гермиона усердно продолжала изучать газету, рядом Джинни разгадывала кроссворд.
Мы скоротали большую часть дороги за игрой в шахматы. Гермиона время от времени зачитывала вслух выдержки из «Пророка». О практике никто, словно сговорившись, не заговаривал.
- Скоро все начнется всерьез, мрачно вздохнула Гермиона, закрыв последнюю страницу. Ждать уже недолго…
Она свернула газету, убрала ее в сторону, затем уставилась в окно, напряженно разглядывая пробегающий пейзаж.
- Такое чувство, - прошептала она словно сама себе, - будто все это вижу в последний раз. Зря Дамблдор затеял эту практику.
Мы с Роном тревожно переглянулись. Она озвучила наши мысли. Мы очень переживали за нее.
ГРЕЙНДЖЕР
Я слышала шум в коридоре и видела виноватые глаза мальчишек, словно они в чем-то провинились и хотят улизнуть от наказания. Но я сделала вид, что ничего не заметила. Догадываюсь, что произошла очередная разборка с Малфоем.
На перроне вокзала Кингс-Кросс всех ожидал сюрприз: кроме стоявших в стороне и напряженно оглядывающихся Дурслей, нас встретили устрашающий Аластор Грюм, Тонкс с ее ярко-розовыми волосами и Люпин с бледным уставшим лицом. А возглавляли всю честную компанию супруги Уизли с Фредом и Джорджем в придачу. Они все пришли поддержать нас после печальных событий в Министерстве. Уизли выглядели вполне счастливыми и довольными, они, наверное, еще ничего не знали о нашей летней практике.
Пока шли обмены рукопожатиями, крепкие обнимания и лобызания, Грозный Глаз Грюм отвел меня в сторону:
- Тебе, девочка, достался самый сложный участок работы. И самый опасный. Но хочу тебя предупредить, что за ходом твоей практики я лично буду наблюдать и вести Надзор. Поэтому, ничего не бойся. Главные Пожиратели сейчас либо в бегах, либо в Азкабане. Они прячутся и ведут себя тихо. Темный Лорд после боя в Министерстве «зализывает раны» где-то в Румынии. Он, несомненно, вынашивает новые планы, но я уверен, что раньше зимы он действовать не начнет. Да и Малфоев бояться не стоит. Люциус попал в опалу, скрывается, но в свое поместье и носу не сунет знает, что за ним ведется наблюдение. Так что, все в порядке…
- Спасибо, - я с благодарностью посмотрела в лицо мракоборца. Постараюсь справиться.
- Непременно справишься, - Грюм потрепал меня по плечу, и мы вместе подошли к многочисленным Уизли.
- Скоро увидимся. Рон и Гарри обменялись рукопожатием.
- Ну, не так скоро, как раньше. я грустно улыбнулась друзьям. Теперь только к концу сентября. Обещайте, что будете писать, где бы вы не находились!
Я требовательно посмотрела сначала на Рона, потом на Гарри. Те смущенно кивнули. Гарри шагнул ко мне и крепко обнял:
- Гермиона, пусть у тебя все будет хорошо!
Я смахнула со щеки предательскую слезинку:
- Все и так будет хорошо, я обещаю!
Кивнув Рону из-за плеча Гарри, я смущенно улыбнулась и взмахнула рукой:
- Всем до скорой встречи!
Решительным шагом я направилась к родителям, ждавшим меня в стороне. Мама раскрыла мне свои объятия, отец с волнением обнял нас обеих. Я оглянулась. Друзей уже не было. Но на перроне я увидела высокую, стройную, удивительно красивую, одиноко стоящую женщину со светлыми волосами, уложенными в идеальную прическу, с горделивой осанкой, выдающей в ней высокородную аристократку самых чистых голубых кровей. Я узнала ее, я видела ее уже на чемпионате мира по квиддичу два года назад. Это была Нарцисса Малфой. Она встречала своего сына.
Глава 5. Август, 1996 год. Малфой-мэнор.
ГРЕЙНДЖЕР
Июль в родительском доме пролетел быстро и как-то незаметно. Все выглядело бы вполне мирно и счастливо, если бы в «Пророке» не появлялись ежедневные сообщения о загадочных несчастных случаях и убийствах. С каждой новой газетой на душе становилось все неспокойнее. Мою тревогу слегка сглаживали лишь письма друзей, которые не забыли своего обещания писать почаще.
Приближался август, и я начала собирать чемодан. Заставляла себя не думать о предстоящем испытании, но… опять все тот же чертов закон подлости: чем больше стараешься не думать, тем больше думаешь! Волнение на душе росло как снежная лавина в горах. Легко было обещать, что все будет хорошо. Только - как справиться с поселившимся в душе животным страхом за собственную жизнь?! Повезло Живоглоту - он остается дома, ему не надо отправляться в логово врага.
Тридцать первого июля я отправила с совой подарок Гарри на его шестнадцатилетие, а первого августа с раннего утра направилась в Косой переулок.
Я не разрешила родителям провожать меня - не хотелось казаться слабой перед высокомерным Малфоем. Разлука с папой и мамой будет недолгой. Надеюсь, через три недели я снова буду сидеть в любимом кресле в гостиной отчего дома, есть мамины капустные пирожки и вести долгие разговоры с отцом. Если… выйду живой из малфоевского поместья.
Мама и папа были готовы принять в сентябре моего однокурсника. Из Хогвартса прилетела сова со всеми письменными указаниями и советами. С самим Драко Малфоем познакомить их должна была я сама.
Кое-какое представление о своем будущем госте они уже имели. Естественно, не очень лестное. Правда, подробности наших с ним отношений остались за кадром. Зачем родителям знать о моих проблемах? Я привыкла решать их сама.
Да и кто он вообще такой Драко Малфой? Что я знаю о нем, кроме того, что он из чистокровной семьи, учиться на Слизерине и у него мерзкий характер? За пять лет совместной учебы у меня не нашлось и пары добрых слов в его адрес. Как шестнадцатилетний парень может быть настолько плохим?! Попробую выяснить это в Малфой-мэноре, если успею…
Первое августа, раннее утро. День выдался дождливый. Я стояла на площади у банка Гринготтс, накинув капюшон мантии на голову, но это не спасало меня от холодных капель, бьющих по лицу. Можно было бы достать магловский зонт - он лежал в сумочке, но мне не хотелось выделяться из толпы хмуро бредущих волшебников, а зонт так или иначе привлек бы к себе внимание.
Я торопилась поменять в банке магловские деньги на галеоны, чтобы успеть до отбытия в Малфой-мэнор купить себе всё необходимое для нового учебного года другого раза у меня могло и не быть.
К одиннадцати часам все покупки были сделаны, и, сидя в «Дырявом котле», в котором впервые на моей памяти было так пусто, я сквозь мутные стекла окон разглядывала Косой переулок.
Он сильно изменился. Пестрые сверкающие витрины с выставленными в них книгами заклинаний, котлами и ингредиентами для волшебных зелий были наглухо заклеены плакатами Министерства магии. На большей части этих мрачных темно-фиолетовых плакатов были размещены черно-белые фотографии известных Пожирателей смерти, скрывающихся от поимки. Среди них я узнала Люциуса Малфоя и Беллатрису Лестрейндж. Сердце сжалось от воспоминаний о Сириусе Блэке. Бедный Гарри! Он так надеялся обрести крестного отца, который стал бы его семьей! Теперь он лишен этого навсегда!
Мои мысли перелетели на Тисовую улицу. Как там Гарри? Все ли у него благополучно? Как жилось ему последние недели у мерзких Дурслей? Что ждет его у Гринграссов?...
За окном раздался непонятный шум, и я вновь устремила взгляд сквозь мутное стекло. По Косому переулку промчалась богатая карета редкое зрелище в здешних местах. Люди предпочитают ходить пешком, и в свете последних событий мало кто решится на проявление такого безрассудства. Никто не стремится привлекать к себе внимание.
Улица вновь выглядела пустынной. Я всматривалась в унылые серые здания Косого переулка и не узнавала его. Закрылось кафе-мороженое Флориана Фортескью, его окна были заколочены, а самого хозяина, если верить «Ежедневному пророку», Пожиратели смерти уволокли в неизвестном направлении. Жив ли он еще? Святой Мерлин, как хрупка в это смутное время человеческая жизнь!
И лавка Олливандера пустовала. Никаких следов борьбы, все покрыто толстым слоем пыли. То ли Олливандер перешел на сторону темных сил, то ли его тоже похитили… Одно не лучше другого. Кто теперь займется изготовлением волшебных палочек? Олливандера сложно заменить он был лучшим!
Я невольно нащупала в кармане мантии тонкий и гибкий стержень палочки - 12 дюймов, виноградная лоза и жила дракона, сделана под видом дерева, 24 грамма. Она не раз выручала меня в самых сложных ситуациях. Она моя подруга, моя сестра, она часть меня самой…
В течение коротких каникул я каждый день читала «Пророк» и была в курсе последних событий. Новости день ото дня становились все печальнее. Темный лорд, не смотря на неудачу в Министерстве, продолжал набирать силы; количество его сторонников увеличивалось. Каждый день происходили ужасные происшествия, которые затрагивали не только волшебников, но и ни о чем неподозревающих маглов. Пожиратели смерти действовали все наглее, патрули мракоборцев не успевали отслеживать и скрывать следы от их вылазок. Было даже два-три случая нападения дементоров на простых людей. Количество погибших и пропавших без вести увеличивалось с каждым днем. Рон писал, что мистера Уизли не было дома круглыми сутками, а волшебные часы, висевшие на стене гостиной «Норы» с девятью стрелками, на каждой из которых было написано имя кого-нибудь из Уизли, постоянно указывали на смертельную опасность для всех членов семьи без исключения.
С каждой ужасной новостью в газете мое сердце сжималось от страха, постоянная ноющая боль в груди напоминала о событиях в Министерстве в начале лета, а мысли о предстоящих неделях в поместье ненавистного слизеринца не давали спать по ночам. Из-за тревожных предчувствий и неопределенного будущего я стала нервной и дерганой.
Вот и сейчас, сидя за столиком в пустом «Дырявом котле», положив голову на руки и устремив взгляд в никуда, я ощущала жуткую панику. Во что ты вмазалась, девочка? Что ждет тебя? Увидишь ли ты еще своих родителей и друзей?
- Куда ты уставилась? Долго еще тебя ждать? гневный мальчишеский голос ворвался в мое сознание.
Я резко подняла голову. Драко Малфой собственной персоной. Явился не запылился! Я даже и не заметила, когда он появился в «Дырявом котле», как подошел к моему столику, а, может, подкрался? И не он ли это пронесся на карете несколько минут назад по булыжной мостовой Косого переулка. С него станется… Он же у нас слизеринский принц!
- Ты давно здесь, Малфой?
- Уже час рассматриваю, как ты пялишься в окно.
Я взглянула на маленькие часики на левом запястье подарок мамы на прошлый день рождения. Обычно я носила их только в родительском доме, но сегодня из-за спешных сборов забыла снять. Стрелки на часах показывали 12.05. Врет, что давно пришел…
- Ты опоздал…
- Был по делам в лавке Горбина и Бэрка. Прикупил кое-что… возможно, для тебя…- Он хмыкнул.
Лавка «Горбин и Бэрк», располагающаяся в Лютном переулке, имела дурную славу. Она предлагала покупателям весьма зловещие предметы, связанные с Темными искусствами. Я удивленно подняла бровь:
- Зачем ты мне это говоришь?
Малфой усмехнулся:
- А чтобы жизнь не казалась сахаром…
- Я не боюсь тебя! я попыталась вложить в эту фразу всю свою уверенность. Но, всматриваясь в наглую слизеринскую рожу, понимала, что вера в собственные силы тает с каждой минутой. Лицо Малфоя не предвещало ничего хорошего. Его ухмылка стала еще шире:
- Что, сама себя утешаешь? Поднимай быстрее свой гриффиндорский зад и топай за мной. Я не собираюсь вечно торчать тут, маячить с тобой перед всем миром. Еще увидит кто-нибудь из наших… Стыда не оберешься.
«Наши - это, естественно, Пожиратели смерти», - я молча проглотила оскорбление, но прекрасно поняла намек.
- А мои вещи?
- Домовики заберут…, - Малфой уверенным шагом направился к камину и даже не оглянулся на меня.
- Ясно, я направилась за ним, и резко отпрянула, когда внезапно вспыхнувшие и взметнувшиеся выше человеческого роста изумрудно-зеленые языки пламени ударили мне прямо в лицо. Вот сволочь! Исчез в каминной сети, ничего толком не объяснив.
Я неуверенно вступила в камин вслед за своим однокурсником. Ничего не поделаешь отступать поздно.
- Малфой-мэнор! Огненный вихрь завертел меня волчком, со стремительной силой увлекая в неизвестность. Свист пламени оглушительно бил по барабанным перепонкам. Нет, я никогда не привыкну к магическим способам передвижения. Метла, камин, гиппогрифы, фестралы это не для меня, они вызывают страх и отвращение. Карета единственное, на что я согласна. А еще лучше велосипед, мотоцикл или автомобиль. Магловские средства передвижения гораздо надежнее!
Я вышла из камина вся в саже. Хорошо, что приземлилась на ноги, а не выпала из камина, словно мешок с отрубями. Вот бы для Малфоя была потеха!
Зря переживала, все равно меня встретила ядовитая усмешка в серых глазах. Отряхнувшись, я осмотрелась вокруг. Маленькая пустая комната, где нет ничего, кроме огромного камина. Удачно, что не пролетела мимо цели, а то попала бы … Моргана ведает куда.
Малфой, снова ничего не объясняя, молча развернулся и вышел. Я отправилась следом за ним, готовясь подставить свое лицо порывистому ветру и дождю.
Странно: за открытыми дверями в лицо мне ударило яркое солнце. Я невольно зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, то пришла в изумление от открывшегося вида: огромный белый замок предстал передо мной во всем своем великолепии.
Только вчера я думала о родовом поместье Малфоев. В мое воображение оно являлось хмурым и мрачным чудовищем, этаким архитектурным уродом, таким же гадким, как и его хозяева. Признаюсь, я сильно ошибалась! Он был чудо, как хорош!
Мне показалось, что я попала в сказку. Широкая, вымощенная желтым камнем дорожка, вдоль которой стояли высокие кованые фонари, вела к главному входу. Повсюду виднелись старинные статуи античных героев. Слышался шум журчащей воды где-то рядом прятались фонтаны. Замок утопал в огромном саду, меж деревьев виднелись ряды ухоженных розовых кустов. Воздух благоухал волшебным ароматом. Из-за кустарника прямо на нас, расправив яркий, переливающийся всеми цветами радуги хвост, важно вышел павлин.
Белые башни замка возвышались над верхушками деревьев и устремлялись прямо в небо. Все строение было легким, светлым и каким-то нереальным. Это был замок моей мечты, замок из сказки. Наверное, в одной из этих башен была погружена в сон Спящая царевна…
- Какая красота!
Я перевела взгляд на парня, и сказка кончилась. Малфой с любопытством наблюдал за моей реакцией на свое родовое гнездо. Мой неприкрытый восторг отражался в его глазах чувством удовлетворения и превосходства. На губах играла знаменитая малфоевская улыбка. Самодовольная до безобразия.
- Удостоверилась, что это не та дыра, в которой ютятся несчастные Уизли?! ухмыльнулся он.
- Не место красит человека…
- Заткнись и наслаждайся мгновением, - грубо прервал он меня, - в первый и в последний раз в твоей жизни. Такого великолепия ты больше нигде и никогда не увидишь.
- Никогда не говори «никогда», Малфой!
- Даже не надейся… Вряд ли ты еще когда-нибудь попадешь сюда.
- Ты самовлюбленный кретин! проворчала я.
Вот гад, испортил все впечатление от увиденного. Теперь белый замок казался мне сосредоточением зла. Я вспомнила, что именно здесь Темного лорда принимали как дорогого гостя, а Пожиратели смерти находили себе кров и пищу. Красота так обманчива. Я зябко поежилась на минутку показалось, что откуда-то повеяло ледяным могильным холодом.
Малфой на мое ворчание только рассмеялся, он уверенным шагом направился по вымощенной дорожке к дому. Мне ничего не оставалось, как снова семенить следом за ним, подстраиваясь под его шаг. Сволочь, он и есть сволочь! Никогда не считается с другими.
Перед главным входом слизеринец резко остановился и повернулся ко мне. Я, не успев вовремя затормозить, врезалась ему в грудь.
- Смотри, куда идешь, грязнокровка, - прошипел он мне прямо в лицо.
- Сам виноват, не надо было…
Я не успела договорить фразу до конца. Холодный голос резко прервал меня:
- Слушай, Грейнджер! Не я придумал эту дурацкую идею с практикой. Скажи спасибо нашему любимому директору, который всегда отличался изощренной фантазией. Будь моя воля, ты никогда в жизни не переступила бы порог этого дома. Поэтому тебе, прежде чем ты войдешь в него, необходимо запомнить…
Малфой замолчал, подбирая слова. Я напряженно застыла, готовясь выслушать свой приговор. Только зря он решил, что я буду жить здесь по его условиям.
- … Если ты хоть раз, находясь здесь, произнесешь слово в адрес моей семьи, или что-нибудь из увиденного и услышанного тобой случайно выйдет за границы замка, то клянусь тебе: ты больше никогда не увидишь своего ненаглядного Поттера.
- Не пугай меня, я уже пуганная, знаешь ли…, - я с усилием заставила себя поднять на него взгляд.
- Да неужели? ядовитая усмешка на его губах заставила меня поежиться. Но я понимала, что ни в коем случае нельзя показывать свой страх и свою неуверенность этому холеному хлыщу.
Ты идиотка, если не осознаешь, что находишься сейчас абсолютно в моей власти. И стоит мне захотеть…
- Нет, - я изо всех сил старалась, чтобы голос не дрожал, - это ты чего-то недопонимаешь, Малфой… Возможно, тебя не уведомили, или ты прикидываешься, что забыл, но за практикантами ведется специальный Надзор. Никто: ни ты, ни твои родители не смогут причинить мне вред.
- Дура! Наш замок ненаносим! Никто не придет тебе на помощь! Нас просто никто не найдет!
- Причем здесь замок, если дело во мне. На меня наложена некая защита, в подробности которой я не собираюсь тебя посвящать. Если кто-то из вас надумает причинить мне вред, то пострадаю не столько я, сколько те, кто меня окружает. Кроме того, об этом сразу же узнают в Аврорате. Я не думаю, что тебе или твоей матери после июньского происшествия в Министерстве нужны лишние неприятности с законом. Так что держи свои негативные эмоции под контролем.
- Заткнись, Грейнджер! в его голосе стальной ноткой прозвучала ненависть. Или я за себя не отвечаю!
- И не подумаю! я не отвела глаз. И еще… Я не хотела говорить, но ты меня вынудил: твоя мать дала Дамблдору Непреложный обет… Она обещала, что не допустит причинения мне вреда, пока я нахожусь в вашем поместье. Надеюсь, ты знаешь, что за собой влечет несоблюдение данного обета?
Ясно, что про Непреложный обет, данный его матерью, Малфой слышал впервые, но вот о его последствиях он прекрасно осведомлен это я поняла по яростному блеску стальных глаз и гневно сжатым кулакам.
- Сучка…, - его губы выплюнули мне в лицо это слово.
- Кажется, мы выяснили все неловкие моменты. А теперь, - я едва сдержалась, чтобы не врезать по наглой слизеринской роже, и продолжила свою речь, словно не услыхав его оскорбления, - я выслушаю все, что ты хотел мне сказать. Надеюсь, ты собирался мне предложить перевести наши с тобой отношения в более цивилизованное русло. Проще говоря, в присутствии миссис Малфой и ты, и я делаем вид, что мы… ну, скажем, приятели…
Я несла полную чушь. Мне никогда не преодолеть своей ненависти к этому проклятому слизеринцу. Он всегда вызывал во мне массу негативных эмоций, и этот барьер невозможно преодолеть ни за коротких двадцать дней, ни за долгих двенадцать месяцев. Даже всей жизни не хватит - я никогда не перестану презирать его. А по его лицу было видно, что мое чувство взаимно. Если бы взглядом можно было убить… В серых бездонных глазах откровенно читалась «Авада…»
Но его самообладанию можно было позавидовать. Он быстро взял себя в руки:
- В нашем доме присутствуют определенные правила поведения. От тебя требуется полное беспрекословное подчинение им.
- Хорошо, я согласна на любые ваши правила, но с одним условием: на все время практики мы с тобой заключаем перемирие.
-МЫ-Ы-Ы?!
- Да, мы ты и я. Можешь называть меня «магловкой» или «грязнокровкой», если тебе это нравится - мне к этому не привыкать, но других унижений и оскорблений от тебя я не потерплю. Я в ответ тоже буду держать язык за зубами. Клянусь!
Малфой хмыкнул:
- Перемирие, говоришь?
Я кивнула. Всматриваясь в каменное лицо своего собеседника, я надеялась, что он со мной согласится. Тогда можно с уверенностью сказать, что мой первый маленький бой закончился победой.
Но ответа не последовало: входная дверь распахнулась, и навстречу нам по широкой мраморной лестнице шагнула очень красивая женщина. Если бы не удивительно светлого оттенка волосы, то ее можно было бы спутать со старшей сестрой Беллатрисой, той, которая без сожаления отправила своего двоюродного брата Сириуса Блэка в Арку смерти.
Не считая нашей последней встречи на перроне, я помнила только один-единственный случай, когда могла близко лицезреть эту безупречную холеную аристократку. Два года назад на чемпионате мира по квиддичу, на финальной игре - матче между Ирландией и Болгарией. Тогда мне запомнились ее великолепные светлые волосы, тонкая талия и дорогой шерстяной костюм. Женщину можно было бы назвать безумно привлекательной, если бы она тогда не смотрела свысока на окружающий мир, и в ее взгляде не отражалось бы неприкрытое высокомерие и брезгливость ко всем и всему.
Сегодня миссис Малфой выглядела совсем по-другому, как-то уютно, по-домашнему. На ее лице была искренняя улыбка радости от встречи с сыном:
- Драко, дорогой! Ты так быстро вернулся. Я ждала тебя только к ужину.
Она порывисто обняла его:
- Ты так редко бываешь дом, а я скучаю по тебе.
Такое простое движение и такие простые слова безумно удивили меня. Я вдруг вспомнила свою маму. Она также заботится и волнуется обо мне. Странно слышать родные интонации в чужом доме. Тем более, в Малфой-мэноре. А мне казалось, Малфои лишены всех без исключения эмоций.
Парень попытался выскользнуть из материнских объятий:
- Мама, может быть, ты не заметила, но у нас гости.
Взгляд Нарциссы наткнулся на чужеродное тело в окружении ее сына. Зрачки ее чуть расширились, ресницы дрогнули, она выпустила парня из кольца своих рук, не спеша подошла и оценивающе посмотрела на меня. Внутри у меня все сжалось: сейчас то уж точно услышу свой приговор…
Но я, кажется, ошиблась. Миссис Малфой улыбнулась самой милой улыбкой, на какую только была способна, немного искусственной, но все же:
- Так вот ты какая, Гермиона Грейнджер! Я много слышала о тебе.
- Надеюсь, не только плохое? мой голос слегка дрожал. От этого разговора многое зависело. Часто первое впечатление о человеке решало все.
- Разное…, - уклонилась от прямого ответа Нарцисса. Она, не стесняясь, в упор разглядывала меня. - А ты симпатичная девушка, у тебя красивые волосы, отличная фигура, стройные ноги. Ты очень привлекательная, Гермиона Грейнджер!
Внезапно я почувствовала себя породистой жеребицей, которую выставили на продажу и теперь производят оценку всех ее достоинств. Разве что только в рот не заглядывают: зубы не проверяют. Хотя, кто его знает, может быть, все еще впереди…
Малфой, словно прочитав мои мысли, презрительно фыркнул. Я сделала вид, что не услышала смешок за спиной хозяйки замка. Я пыталась держать себя в руках и не отводила взгляда от голубых глаз Нарциссы. Словно игра в гляделки: кто кого?
Женщина недовольно обернулась к сыну:
- Драко, я думала, что научила тебя правильно вести себя в присутствии гостей, видимо, ошибалась.
Малфой усмехнулся:
- Я умею быть гостеприимным, но не к тому, кого нам навязали…
Аккуратная черная бровь Нарциссы приподнялась в недоумении:
- Дорогой, я вижу, что ты где-то растерял все свои хорошие манеры. Будь добр, пройди в дом и сделай необходимые распоряжения для домовиков, нам необходимо устроить мисс Грейнджер со всеми удобствами. Думаю, что в ближайшее время наша жизнь во многом зависит от того, понравится ли у нас нашей гостье.
Ухмылка Малфоя стала еще шире: он прекрасно понял намек матери. Но и я его тоже отлично поняла. Малфои всегда жили так, что при любом раскладе сил в предстоящей войне у них останутся пути к отступлению. И я - один из этих путей.
Нарцисса отвернулась от сына, который не собирался уходить, не смотря на просьбу матери, и вновь уставилась на меня:
- Мисс Грейнджер, ты умная девушка, поэтому я буду с тобой абсолютно откровенной. Не скажу тебе, что мы безумно рады твоему присутствию здесь. Это доставляет нам массу хлопот и неудобств. Кроме того, ты понимаешь, что это опасно как для тебя, так и для нас… Но поскольку именно так сложилась ситуация, то мы вынуждены с ней смириться. И ты, и я мы обе чувствуем себя не в своей тарелке, и вряд ли мы встретимся с тобой когда-либо еще после окончания практики…. Но…
Миссис Малфой вновь улыбнулась, и на этот раз ее улыбка была по-настоящему доброжелательной. Мне вдруг безумно захотелось улыбнуться ей в ответ.
- … Я… Нет, мы, - она оглянулась на сына, - попытаемся сделать твое пребывание в замке достаточно приемлемым.
Женщина взмахнула рукой по направлению к парадным дверям замка:
- Добро пожаловать в Малфой-мэнор, мисс Грейнджер!
- Спасибо, миссис Малфой! я облегченно вздохнула и шагнула ко входу: кажется, в маленьком противостоянии с Драко Малфоем победа все-таки осталась за мной!
Но улыбка на лице ненавистного слизеринца говорила об обратном. Его губы едва слышно прошептали: «Это мы еще посмотрим!» Я же в ответ просто пожала плечами.
- Пойдем, я проведу тебя к твоей спальне. А позже, когда ты отдохнешь, Драко покажет тебе замок.
Нарцисса ввела меня в огромный холл. Мне безумно хотелось осмотреться, но, помня реакцию слизеринца на мое восхищенное лицезрение Малфой-мэнора, с трудом сдержалась. У меня еще будет время это сделать. Три недели приличный срок.
- Драко, дорогой, ты тоже можешь подняться к себе! Встретимся за обедом.
Я почувствовала, как тяжелый взгляд прожигает мне спину. Ничего, пусть побесится, ему это полезно.
Гостевые апартаменты (иначе не назовешь), куда хозяева поместили меня, свою незваную гостью, располагалась на втором этаже. Все здесь было безупречным: и стены в нежных персиковых тонах, и старинная мебель, и изразцовый камин, и огромные тяжелые портьеры.
- Располагайся! Нарцисса быстрым взглядом окинула комнату. Удовлетворенная тем, что все в идеальном порядке, она обернулась ко мне. Твои вещи уже доставлены. Слева дверь в гардеробную, справа ванная комната, прямо спальня. Надеюсь, ты будешь чувствовать себя здесь по-домашнему уютно. Обед подадут через час в малой столовой.
В дверях миссис Малфой обернулась:
- Я пришлю к тебе эльфа-домовика. Ее зовут Хелпи. Она поможет тебе разобрать чемоданы и переодеться к обеду. Ей даны на твой счет все необходимые указания. Хелпи в твоем полном распоряжении на все три недели.
Двери за женщиной закрылись, и в комнате остался легкий цветочный аромат ее духов. Я облегченно вздохнула: наконец-то одна. Эти люди отнимают у меня много душевных сил; они, как вампиры, высасывают мою энергию и душевное равновесие. Мне, действительно, пора отдохнуть и восстановить силы.
Я шагнула по ковру, ноги утонули в высоком пушистом ворсе. Устало опустившись на широкий удобный диван, я откинулась на одну из многочисленных диванных подушечек, рассыпанных вдоль спинки. Красивая комната, безупречная, как и сама хозяйка, только какая-то чужая. Мне тут как-то не по себе. Малфой-мэнор давит к земле своей изощренной вычурностью, напоминая лишний раз о моем нечистокровном происхождении. Все словно кричит: «Тебе здесь не место!»
Только мне теперь все равно! Будь, что будет! Если выживу, то непременно буду рассказывать своим внукам, какая мне выпала честь - побывать в знаменитом на весь волшебный мир Малфой-мэноре! Гордись, Гермиона, до пенсии!
Я в изнеможении прикрыла глаза. Какой тяжелый день! Он еще нескоро закончится, а я уже как выжатый лимон. Что будет дальше?
Нужно проанализировать сложившуюся ситуацию. На первый взгляд, все идет не так уж и плохо. Нарцисса пытается держать себя в руках. Хочется верить, что она сможет и сына удержать в рамках дозволенного. Но в гостеприимство миссис и мистера Малфоя-младшего верится с трудом: мерзкая грязнокровка в доме к бо-о-ольшим неприятностям.
Глава 6. Август, 1996 год. Малфой-мэнор.
МАЛФОЙ
Мерзкая грязнокровка в доме! Еще месяц назад я вряд ли бы поверил в эту чушь. А сегодня это реальность… Кажется, мир перевернулся с ног на голову!
Я ходил по комнате взад и вперед и никак не мог прийти в себя. И как мама может так спокойно реагировать на все это?! Меня просто рвет на части!
«Драко покажет тебе замок» Как же! Прямо сейчас, бегу и падаю… Да я видеть ее не могу, она одним своим существованием отравляет мне жизнь!
Надо успокоиться и взять себя в руки. Голову под холодную воду, еще холоднее, еще…
Мама права, придется смириться с ее присутствием здесь. Хорошо, что отец ничего не знает. Представляю, что бы было, вернись он домой. Ни мне, ни маме мало бы не показалось. Мерзкая грязнокровка в доме!
А Грейнджер неплохо держится, надо отдать ей должное. Другая на ее месте, возьми хоть ту же Паркинсон, давно от страха впала бы в истерику или в ступор. А эта, хоть и ощущает себя не в своей тарелке, но ерепенится чувствуется поттеровская дрессура. Не зря же они в Выручай-комнате весь год проторчали.
Ладно, пусть пока живет, а там видно будет. Кто знает, чем закончится война. Нужно быть готовым ко всему. На всякий случай…
Отец… Где он сейчас? Скорее всего, во Франции, там у нас пара домов на побережье. В любом из них он может скрываться достаточно долго. Дома записаны на французских родственников отца по линии матери, вряд ли Аврорат и Министерство пронюхали о них.
Что теперь будет? Яснее ясного, что за неудачу отца в Министерстве придется расплачиваться, хотя я до сих пор не знаю, что же там произошло. Спросить не у кого. Мама тоже не в курсе. Отец мало что рассказывает ей. Тетка Беллатриса тоже в бегах. Да от нее и не дождешься внятного ответа она же помешана на Темном лорде, каждое его слово - для нее закон. Она любое наложенное им наказание почитает за великую честь для себя. После Азкабана у нее реально поехала крыша.
Что ждет нас: меня, маму, отца? Пару дней назад от Темного лорда прилетела сова. Впервые письмо от Лорда было адресовано лично мне. Мама побледнела, но промолчала. Она понимает: на карту поставлена честь семьи. Отступать нельзя, да и уже поздно.
«Мистер Драко Люциус Малфой. Сим посланием уведомляю Вас о том, что лично Вы и Ваша семья в самые короткие сроки вынуждены возместить мне ущерб, нанесенный Вашим отцом в начале лета. Вы будете обязаны явиться для уплаты долга по адресу, о котором Вас уведомят позднее» Подписи не было, да она и не нужна, итак понятно, от кого пришло это письмо.
Не скажу, что мне страшно. Скорее, тревожно… Мама проплакала всю ночь, я понял это утром по ее опухшим глазам. Ей труднее всех: она переживает за отца, за Беллу, а теперь еще и за меня. И за грязнокровку Грейнджер в придачу… Вот счастье-то привалило!
ГРЕЙНДЖЕР
Хелпи оказалась миловидной особой. Она была небольшого роста, с огромными ушами, напоминающими крылья летучих мышей. В знак рабства она, как и все домовики, не имела права на нормальную одежду. Хелпи была одета в чистую, но выцветшую от многочисленных стирок наволочку. Эльфиха смотрела на меня огромными песчаными глазами, в который читалось и послушание, и испуг, и интерес.
«Хелпи» - значит «помощница» - отметила я про себя. И вспомнила свою яростную борьбу за права домашних эльфов на четвертом курсе, за их освобождение от рабства, о ГАВНЭ. Правда, нужно честно признать, моя идея с треском провалилась. Я так и не встретила поддержки ни от Гарри с Роном, ни от Джинни, ни, очень странно, от Хагрида.
Идея - стать рабовладелицей, находясь в поместье Малфоев - меня абсолютно не прельщала. Я не забыла о том, как здесь обращались с Добби. Но Хелпи с надеждой заглядывала мне в глаза, и выбора у меня не оставалось.
- Здравствуй, Хелпи! Меня зовут Гермиона Грейнджер, я здесь в гостях.
Моя помощница наверняка была добродушной и умелой эльфихой, но вот только чуточку болтливой:
- Хелпи знает все о своей новой хозяйке. Хелпи очень-очень рада. Хелпи готова служить молодой госпоже Гермионе верой и правдой.
В искренности ее слов сомневаться не приходилось. Она в сложившейся ситуации была лицом незаинтересованным. Хоть кто-то в этом доме был мне по-настоящему рад.
Вспомнив последние слова Нарциссы, я тихо спросила:
- Хелпи, скажи, пожалуйста, какие необходимые указания тебе отдали на мой счет?
- Пункт первый, маленькая женщина загнула пальчик, - исполнять все приказы мисс Грейнджер. Пункт второй заботиться о мисс Грейнджер. Пункт третий если мисс Грейнджер будет угрожать опасность, спасти ее ценой своей жизни. Не сомневайтесь. Хелпи справится. Хелпи хорошая служанка. Молодая хозяйка будет мной довольна.
М-да! Как это похоже на Малфоев - заставлять эльфа рисковать своей жизнью ради человека! И что будет делать бедная Хелпи, если угрозой для меня послужат сами хозяева замка?
Перечисляя все приказы, наложенные на нее, эльфиха успела распаковать стоявшие у двери чемоданы.
- Спасибо, Хелпи, но я справлюсь сама. Иди, отдыхай!
Видимо, бедное маленькое существо впервые слышало нечто подобное. Она стала как вкопанная, уставилась на меня непонимающе, кончики ее огромных ушей мелко задрожали, и глаза наполнились крупными, как утренняя роса, слезинками.
- Хелпи чем-то разгневала молодую госпожу? Хелпи надо непременно наказать!
Она подбежала к стене и начала биться об нее головой. Я опешила: абсолютно не ожидала от нее такой реакции. Вскочив с дивана, я бросилась к своей маленькой помощнице. Как можно было забыть о странной привычке домовиков истязать себя страшными наказаниями из-за неверно выполненного приказа или невольно вырвавшегося слова о своем господине!
- Хелпи, прекрати, пожалуйста!.. Хелпи, я умоляю тебя!.. Хелпи, я приказываю тебе перестать!.. Хелпи, ты обязана меня слушаться!
Маленькое существо с надеждой во взгляде и подобострастием повернулось в мою сторону:
- Что прикажет молодая хозяйка? Прошу, не надо отсылать Хелпи прочь. Хелпи накажут!
Я тяжело вздохнула: кажется, придется изменить своим жизненным принципам. В идеологической войне с Драко Малфоем проиграно одно сражение. Хорошо, что сам слизеринец об этом пока не знает.
Я в изнеможении рухнула в кресло. Голова начинала наливаться свинцовой болью. Виски ломило.
- Хелпи, развесь мои вещи в шкафу и приготовь, пожалуйста, ванну.
Маленькая помощница рванула в ванную комнату, боясь, что ее новая хозяйка передумает. Она родилась для того, чтобы исполнять малейшие прихоти людей, и слово «отдых» было ей незнакомо.
В считанные минуты все было готово: одежда аккуратными рядами висела в гардеробной, белье разложено по ящичкам и полочкам старинного комода, из ванной тяжелыми клубами валил туман горячего, пахнущего розовыми лепестками, пара.
Хелпи вновь стояла передо мной в ожидании очередного пожелания.
- Спасибо! я протянула ей руку. Женщина-домовик с недоумением уставилась на нее. Удивление отразилось в широко распахнутых эльфийских глазах.
- Ну же, Хелпи, дай мне свою руку!
Маленькое существо неуверенно протянуло мне шершавую натруженную ладонь, и я с удовольствием пожала ее крошечные теплые пальчики.
- Спасибо, Хелпи, за твою заботу. Только мне не нужна ни нянька, ни служанка. В этом доме мне нужна подруга. Будешь со мной дружить?
Легкий шок, непонимание, сомнение, и вдруг…улыбка.
- У Хелпи никогда не было подруги, и снова крупные слезинки на щеках.
Я погладила ее по голове:
- Не плачь, Хелпи! Теперь у тебя есть подруга! Знаешь, что…, - я резво вскочила на ноги и бросилась к маленькой сумочке, в которой хранила разные нужные и не очень мелочи. Там должен быть красный атласный бант. Его когда-то заплетала мне в косу мама. Долгие годы он оставался теплым воспоминанием о детских годах в родительском доме. Но пришло время с ним попрощаться - я решила подарить его маленькой помощнице.
- Я знаю, предмет одежды от меня ты бы не приняла. Но это не одежда, это просто бант. И это мой подарок тебе. Давай, я повяжу его тебе на ухо.
От удивления, радости, моря слез и рыданий Хелпи долго не могла прийти в себя. Я смотрела на свою новую подругу и улыбалась. Головная боль исчезла, незаметно растворившись сама собой. Нет, не все так плохо, как казалось в начале. И бой не проигран, и позиции не сданы.
В это мгновение я впервые почувствовала себя на вражеской территории уверенно и спокойно. Теперь у меня здесь есть союзник, верный и надежный друг.
После принятой ванны, чистая и благоухающая, с заплетенными в замысловатую косу (Хелпи постаралась) волосами, я стояла перед зеркалом. Мне предстояло решить, в чем отправиться на обед. Я не знала, что в таких случаях требовал проклятый этикет.
Ну и черт с ним, с этим этикетом! Лучшая одежда на все случаи жизни школьная мантия. Гриффиндорская эмблема послужит мне амулетом. А Малфой пусть удавится от злости!
Я представила, как перекосит лицо слизеринца. Но никто не смеет диктовать мне свои условия! Я не собираюсь ни под кого подстраиваться, и пусть Малфои принимают меня такой, какая я есть. А если их что-то не устраивает, то это их проблема, а не моя!
МАЛФОЙ
Похоже, обед для Грейнджер стал сущим наказанием. Столовых приборов оказалось значительно больше, чем она могла себе представить. Я предполагаю, что она знала только вилку для салата, а о предназначении других предметов даже и не догадывалась. Могла бы и прочитать что-нибудь подходящее по этикету, подготовиться, потренироваться, знала ведь, куда отправляется!
Как всегда выставила себя на посмешище. Приперлась в своей школьной форме, ей что, надеть нечего? Гриффиндорская эмблема так и бьет в глаза, очевидно, чтобы позлить меня.
И ведь разозлила же! Выскочка, нет ни вкуса, ни чувства такта, ни умения себя правильно подать, а самомнения хоть отбавляй! Прекрасно понимает, что она здесь лишнее, абсолютно инородное тело, а ведет себя так, словно всю жизнь здесь провела…
- Прошу прощения! Грейнджер отвернулась в сторону и крикнула в воздух:
Хелпи!
Эльфиха материализовалась ниоткуда, с подобострастием уставившись на гриффиндорку. Гиппогриф меня задери! Мои приказания эта маленькая дрянь выполняет гора-а-аздо медленнее! И какая любовь в глазах, того и гляди, что-нибудь вспыхнет на столе от пламенного подобострастного взора! Когда Грейнджер успела переманить ее на свою сторону, у нее и было то чуть больше часа? А этот идиотский красный бант на ухе… Продалась за тряпку!
- Хелпи, будь добра, убери лишние приборы. Сегодня мне будет достаточно этой вилки и этого ножа, Грейнджер выбрала ту, которую знала, а все остальное отодвинула в сторону. Она уверенно принялась за еду.
Я посмотрел на маму. Голубые глаза словно спрашивали: «Она, что, всегда такая?» Я закатил глаза к потолку: «А то, я же тебе говорил….»
Грейнджер старательно жевала свой лист салата. Нет, наверное, я все-таки ошибся она точно не в своей тарелке. Спокойствие явно давалось гриффиндорке с большим трудом. Еще бы, я сидел прямо напротив и в упор разглядывал ее. А свои мысли я скрывать не собирался.
Какое убожество приходится терпеть за одним столом! Куда катится мир! Она даже правильно вилку держать не умеет! Отец прав надо избавляться от них, и как можно скорее! Эти люмпены захватили власть, они принимают свои законы, они господствуют повсюду: в Министерстве, в Хогвартсе, в стране, в то время, как чистокровные волшебники вынуждены прозябать в Азкабане или находиться в бегах…
Она подняла взгляд, и наши глаза встретились. Взаимная ненависть как грозовой разряд сверкнула в ее зрачках. Немой разговор как удар грома перекатывался от одного края стола к другому:
- Чертов аристократ!
- Грязнокровка!
- Слизеринский хорек!
- Гриффиндорская сучка!
- Снейповский прихвостень!
- Поттеровская подстилка!
- Ублюдок!
- Сволочь!
Мама внимательно наблюдала за нашим молчаливым поединком. Она прекрасно понимала, что происходит, поскольку знала, как я отношусь к этой гриффиндорской выскочке, которую нам навязал Дамблдор. Но что-то в ее взгляде мне не понравилось. Похоже, она меня не одобряет.
Молчание за столом неприлично затянулось. А мама терпеть не может, когда что-то выглядит неприлично.
- Мисс Грейнджер, ты уже получила оценки за СОВ?
Та перестала жевать и подняла на нее удивленный взгляд:
- Нет, а что Мал… Драко уже получил?
Чуть не поперхнулась, произнося мое имя вслух. Я ехидно улыбнулся. Уж я то точно никогда не назову ее по имени. Много чести для грязнокровки! И никакое перемирие не поможет.
Мама покачала головой.
Действительно, после экзаменов прошел уже целый месяц, и результаты должны были бы уже прийти. Кажется, Дамблдор упоминал что-то про август. Не скажу, чтобы меня особо интересовали оценки, но тут дело принципа. Малфой не может быть хуже какой-то там Грейнджер!
Мама старалась быть вежливой и продолжала вести светскую беседу:
- На какие отметки ты рассчитываешь?
Пока Грейнджер собиралась с ответом, я отложил вилку в сторону:
Ты прекрасно знаешь, что мисс Грейнджер (я придал голосу стальной оттенок) лучшая на курсе по всем предметам без исключения. Абсолютно по всем.
Маме явно не понравилась усмешка на моих губах. Она считает, что я переигрываю? Так я и не играю, я действительно презираю эту непрошенную гостью, сидящую напротив.
- Дорогой, это похвальное стремление быть лучшей во всем! Хорошо, если бы ВСЕ это понимали.
Я ее прекрасно понял. Она меня все-таки осуждала. МЕНЯ? Но за что? За враждебность к этой замухрышке? Что я сделал не так?
ГРЕЙНДЖЕР
Еще один такой обед, и я предпочту умереть от голода. Малфой на протяжении получаса прожигал меня взглядом насквозь, Нарцисса же отмалчивалась, изучая свою непрошенную гостью сквозь длинные ресницы. Долго этого я не выдержу. В следующий раз попрошу Хелпи принести еду в мою комнату.
Обещанной экскурсии по замку я так и не дождалась. Была нужда! Обойдусь и без них.
- Хелпи!
Эльфиха материализовалась из воздуха и подошла ко мне, склонившись в глубоком поклоне.
- Хелпи, ты покажешь мне, где библиотека?
- Конечно, молодая госпожа. Это рядом.
Отлично, пора изучить вражескую территорию и научиться ориентироваться здесь без посторонней помощи.
Утром, войдя через парадную дверь, мы попали в огромный холл. Малфой отправился вправо. Хелпи подтвердила, что часть западного крыла отведена для нужд молодого господина, там же расположена сауна с бассейном. Неплохо устроился!
Нарцисса, указывая мне путь, поднялась по широкой мраморной лестнице на второй этаж. Здесь располагались апартаменты для гостей, библиотека, малая гостиная и фехтовальный зал. Обедали мы внизу, на первом этаже, в малой столовой. Если это у них называется «малая», то ума не приложу, что подразумевается под словом «большая».
Там же на первом этаже разместились основная гостиная, танцевальный зал и зимний сад. Все восточное крыло принадлежало Нарциссе и Люциусу. Под мраморной лестницей в холле был спуск в подземелья, где находились комнаты для эльфов, огромная кухня и еще что-то, о чем Хелпи предпочла умолчать.
Да, предки Малфоев определенно страдали гигантоманией. Все помещения замка поражали своей масштабностью и великолепием. Повсюду взгляд натыкался на старинную мебель, картины, персидские ковры, хрустальные люстры… Роскошь, роскошь, повсюду роскошь… Невольно почувствуешь себя Золушкой.
Всю оставшуюся часть дня я провела в библиотеке, бродя вдоль книжных шкафов, заставленных древними фолиантами в кожаных переплетах с золотой или серебряной отделкой. С душевным трепетом снимала я книгу за книгой, листала их, откладывая для себя наиболее интересные. От волнения захватывало дыхания. Каждая книга была настоящим шедевром. Дамблдор прав библиотека Малфой-мэнора легко могла соперничать с хогвартской. Естественно, что большая часть книг была по Темной магии, каждый второй том можно было бы занести в Запретную секцию.
На ужин я не пошла, по моей просьбе Хелпи принесла стакан персикового сока прямо в библиотеку. Меня никто не тревожил, и это вполне меня устраивало. Хозяев, видимо, тоже. Замок словно вымер.
Я уснула под самое утро, зачитавшись книгой «Магия и любовь» французской волшебницы Абигейл ДеФей, вейлы по происхождению. В библиотеке Малфоев оказалось достаточное количество книг на разных европейских языках, большей частью на французском. Наверное, сказывались корни Малфоя-старшего.
Проснулась поздно, за плотно задвинутыми шторами угадывалось яркое солнце. Я откинула одеяло, спустилась с кровати и, ступая босыми ногами по мягкому ковру, подошла к окну. Шторы поползли в стороны. Сегодня никто не мешал мне в полной мере насладиться великолепием малфоевского сада. Я сладко потянулась. Все-таки совсем неплохо, что я попала сюда. Звучит немного кощунственно. Гарри с Роном вряд ли бы меня поняли, но… Мне здесь начинало нравиться. Правильнее было бы сказать: мне нравилось здесь все, кроме хозяев.
Глава 7. Август, 1996 год. Малфой-мэнор.
ГРЕЙНДЖЕР
Хелпи тихо постучалась в дверь, и, убедившись, что я уже встала и приняла душ, пригласила меня на завтрак.
Неторопливыми шагами, внутренне подготавливая себя к встрече с хозяевами, я направилась к столовой. Сквозь неплотно прикрытую дверь слышались голоса матери с сыном.
- Дорогой, мне совсем не понравилось, как ты вел себя вчера за обедом. Бедная девочка чувствовала себя ужасно неловко.
- Ты предпочитаешь, чтобы она чувствовала себя тут как дома?
- Драко, я не прошу тебя о многом, просто отстань от нее. Через три недели все вернется на круги своя, мы заживем по-прежнему, и ты забудешь эту практику, как тяжелый сон.
- Мне предстоят еще одни три недели на территории грязнокровок, не забыла?
- Я помню об этом. Поэтому и прошу тебя взять себя в руки. Я волнуюсь за тебя. Эта практика пугает меня. Боюсь, отец бы не одобрил нас, а Темный лорд… Темному лорду вообще не стоит об этом знать. Но и с Дамблдором я ссориться не собираюсь. Поэтому, я решила, пусть все идет своим чередом. На три недели мы закроем дом для посетителей, причина есть отсутствие Люциуса. Надеюсь, нас поймут. А ты, прошу, будь терпимее с мисс Грейнджер.
Сын фыркнул:
- Я не собираюсь расстилаться перед этой выскочкой! Ты видела, как она себя ведет: самоуверенная, наглая замухрышка! Ни кожи, ни рожи а туда же!
- Драко! Нарцисса повысила голос. Выбирай выражения! Ты вульгарен! Никогда не думала, что мой сын может вести себя подобным образом!
- Ага, - он не собирался сдавать свои позиции. Еще вчера за обедом я понял, что ты мной недовольна. Но чего ты хочешь от меня, мама? Эта дрянь вместе с Поттером и Уизли пять лет отравляла мне жизнь…
Я зажала рот от изумления: кто кому и что отравлял? Вот гаденыш, снова все переврал.
-… а сегодня я должен расстилать перед ней красные дорожки, и кричать во все горло: Добро пожаловать к нам в гости!
Он передразнил нашу вчерашнюю встречу с Нарциссой.
- Замолчи, сейчас же! голос матери дрогнул. Ты прекрасно знаешь, все, что я делаю это во благо семьи. Драко, ты жесток!
Тот уже осознал свою ошибку:
- Прости, не хотел! Но и ты пойми меня, находиться с ней под одной крышей выше моих сил.
Я вздохнула тяжело: и моих тоже.
- Драко, - мягко произнесла Нарцисса, не собираясь заканчивать неприятный для сына разговор. Знаешь, а мне понравилась эта гриффиндорка.
Вот это да ахнула я. Надо же - я понравилась миссис Малфой. Ушам своим не верю!
- Да-а-а? И чем же? Мама, ты меня безмерно удивляешь! Чего же такого замечательного я упустил в ней за пять лет совместной учебы?
- Твои глаза затуманены ненавистью к этой девочке, поэтому ты все видишь в несколько искаженном свете. А в ней чувствуется некий стержень, и она не так проста, как кажется вначале. Мисс Грейнджер смела иначе ни за что бы не переступила порог нашего замка…
- Гриффиндорское безрассудство, да и только…
- … Она умна, выдержана, терпелива и скромна, - перечисляла Нарцисса мои достоинства, - стойко противостоит всем невзгодам. Она не подстраивается под обстоятельства и идет вперед, чего бы ей это не стоило. Она остается сама собой в самых неловких ситуациях. И еще она умеет располагать к себе. Один этот бант на ухе у Хелпи чего стоит… Ох, уж эта Гермиона Грейнджер!
Я почувствовала ее улыбку.
- Мама, похоже, ты влюбилась в нее! Никогда бы не поверил, что ты так восхищенно будешь отзываться об этой грязнокровке!
- Драко, дорогой, я просто объективно смотрю на нашу гостью. И знаешь, она напоминает мне моих сестер: у обеих внутри крепкий стержень; правда, Белла с детства была довольно взбалмошной и нервной, а Азкабан и вовсе сделал из нее истеричку, а вот Андромеда, определенно, обладала таким же твердым характером, как эта гриффиндорка. Она никогда не строила из себя жертву, она была такая, какая есть. Сестра никому не позволяла манипулировать собой, даже родителям.
- Ты все еще скучаешь по ней?
- Конечно, дорогой, ведь она моя сестра. Только отцу не говори, пожалуйста, он злится, когда я упоминаю ее имя.
- И она симпатичная, эта Грейнджер, ты не находишь? - Нарцисса ловко перевела разговор с одной темы на другу.
Раздался стук, возможно, Малфой гневно вскочил от услышанной фразы и что-то неловко зацепил рукой.
- Ты что, специально меня злишь? Как же, симпатичная… Помню, заявилась на первом курсе: грива косматых волос, длинные передние зубы, и ничего больше. Только на третьем курсе она стала выглядеть более-менее, и то, благодаря мне. В нее срикошетило заклинание «Дантисимус», пущенное мной в Поттера. Видела бы ты ее в тот момент: передние зубы этой выскочки выросли чуть ли не до подбородка. Это уж потом, в Больничном крыле Помфри дала ей зеркало, уменьшающее зубы, и велела подождать, пока те не станут прежнего размера. Тоже мне красавица…
Вот гад! Я готова была ворваться в комнату и придушить Малфоя собственными руками. Как таких сволочей носит земля?!
За спиной послышался легкое покашливание, и я, вздрогнув от неожиданности, оглянулась. Хелпи стояла с подносом в руках.
Я прижала палец к губам и усиленно замотала головой. Эльфиха уставилась на меня немигающими глазами и, ничего не говоря, постучалась в дверь столовой. Голоса в комнате стихли. Надеюсь, она поняла, что я просила не выдавать меня хозяевам. Иначе мне несдобровать.
- Входите, - послышался голос Нарциссы Малфой. А, это ты, Хелпи, поставь поднос на чайный столик. Мисс Грейнджер уже встала?
Я испуганно сжалась, ожидая худшего.
- Да, мисс Гермиона уже направляется сюда.
Я с облегчением вдохнула и расслабилась. Молодец, Хелпи. Настоящая подруга. Она и не солгала, и не выдала меня своим настоящим хозяевам. Умница!
- Надеюсь, ты вчера позаботилась о том, чтобы накормить нашу гостью ужином?
- Хелпи предложила, мисс отказалась. Только персиковый сок.
Я взялась за дверную ручку и с усилием заставила себя войти внутрь.
- Доброе утро!
Три пары глаз уставились на меня.
- Доброе утро, мисс Грейнджер.
Нарцисса держала себя сдержанно, словно и не было только что подслушанного мной разговора. Малфой сразу же отвернулся и отошел к окну. Он пытался спрятать свои эмоции догадалась я.
- Как спалось? светская беседа продолжалась.
- Спасибо, я отлично выспалась.
Нарцисса указала мне на место за столом, приглашая к завтраку.
- Я знаю, ты вчера поздно легла. Засиделась в библиотеке?
Я кивнула в ответ.
- Надеюсь, Вы не против?
Плечи Малфоя дрогнули. Это заметила не я одна.
- Дорогой, завтрак стынет, - обратилась мать к сыну. И, разливая по чашкам крепко заваренный чай, продолжила разговор:
- Нет, мы не против.
Нарцисса искоса взглянула на сына. Тот повернулся в нашу сторону и пожал плечами, показывая тем самым, что у него нет другого выхода. Лицо было абсолютно безразличным. Пустым и равнодушным.
- Простите, миссис Малфой, могу ли я от вас отправить письма своим родителям и друзьям? - отложив в сторону свежую хрустящую булочку, намазанную клубничным джемом, неуверенно поинтересовалась я.
- Конечно, мисс Грейнджер. Но надеюсь, ты понимаешь, что ответ получить не сможешь.
- Понимаю, - я снова взялась за недопитый чай.
Ответ мне и не нужен. Главное - сообщить всем знакомым, что со мной все в порядке.
МАЛФОЙ
Разговор с матерью меня озадачил. Никогда бы не подумал, что она может встать на защиту этой грязнокровки. Это так было на нее непохоже.
Мама всегда отличалась повышенной мягкостью и терпимостью к людям. Хотя по той высокомерной маске, которую она нацепляет в обществе в угоду отцу, об этом и не скажешь. Но чтобы так активно броситься защищать Грейнджер от собственного сына это перебор!
Нарцисса никогда полностью не разделяла взглядов отца на чистокровность. Для нее не было большой разницы, кто перед ней магл или волшебник. Наверное, сказывались внутренние отношения в многочисленном семействе Блэков. Была Андромеда ее старшая сестра, вышедшая замуж за маглорожденного, с которой Нарцисса в детстве дружила и по которой всегда очень скучала. Была дочь Андромеды - метаморфка Нимфадора Тонкс, вступившая назло всей родне в ряды Мракоборцев. Никуда не делся и Сириус Блэк, двоюродный брат матери, связавшийся с предателями крови Поттером-старшим и его дружками. Был среди Блэков и некий дядюшка Альфард, завещавший Сириусу, сбежавшему из родительского дома, небольшое наследство, за что, как и все остальные, был удален с гобелена, иллюстрирующего генеалогию дома Блэков.
Отец прекрасно знал все эти нюансы и хитросплетения, но поскольку Нарцисса никогда не стремилась открыто выражать свои мысли и идеи, закрывал на них глаза. Но любые попытки своемыслия жестко пресекались. Мама никогда не имела права общаться со своими отвергнутыми семьей родственниками. И сколько себя помню, если в моем присутствии заходил вопрос о чистоте крови она либо отмалчивалась, либо кивала, во всем соглашаясь с отцом. Может быть, по этому тот и не настоял о ее вступлении в ряды Пожирателей смерти она никогда полностью не разделяла их идей. А для Люциуса чистокровность всегда стояла на первом месте. Его кредо по жизни: Reine Blut - über alles! Чистая кровь превыше всего! (Слова, высеченные на могиле моей бабушки - Регины фон Вестфаллен - в семейном склепе Малфоев.) Бабка была по происхождению высокородной немецкой аристократкой. Она получила образование в Дурмстранге и сразу же после окончания школы вышла замуж за Абраксаса Малфоя. Люциус плохо помнил родную мать она умерла, когда он был еще младенцем. Но, воспитанный отцом и эльфами-домовиками, он часто повторял слова с могилы матери. Судя по портрету в гостиной, она была редкостной красавицей, мне от нее достались серые глаза.
Мама, мама! Как можно было увидеть в гриффиндорской зануде нормальную девчонку?! Неужели она не доверяет моему сложившемуся за годы мнению о ней? Ведь яснее же ясного, что Грейнджер была и останется книжным червем, мало разбирающейся в жизни и людях, вечной выскочкой и зазнайкой, которая смотрит в рот Поттеру и Дамблдору и не замечает ничего из-за страниц своего учебника. Она в детстве начиталась сказок с хорошим концом и все делит только на два цвета: черный и белый. И я, быть может, ненавижу не столько саму Грейнджер, сколько ее обывательское благополучие, ее ограниченность в суждениях, ее неспособность видеть в людях глубже, чем она видит. У меня от всего этого сводит зубы, и язык наполняется ядом. И я буду жалить ее, пока буду жив. И пусть меня считают жестоким, гордым, злопамятным, самолюбивым… любым… Мне все равно. Я и на самом деле такой плохой. Очень плохой! И пусть Грейнджер меня боится!
Глава 8. Август, 1996 год. Малфой-мэнор.
ГРЕЙНДЖЕР
Меня, похоже, оставили в покое. Мы встречались только в столовой, и все разговоры сводились к «доброе утро», «да», «нет», «спасибо, хорошо», «спокойной ночи». Малфой старательно избегал встреч со мной - прятался на своей половине, да и я не особенно горела желанием общаться с ним.
Дневное время я проводила в библиотеке, вечером гуляла по саду - либо одна, либо в сопровождении Хелпи, если у той не было неотложных дел. Сад был огромным мне и за неделю не обойти все его уголки и закоулки.
За замком я нашла уютную беседку, увитую разросшимся плющом, и старые скрипучие качели. Это стало моим любимым местом в замке Малфоев. Было немного странно видеть детские качели в доме, где не было маленьких детей. Обычно это детская привилегия качаться высоко-высоко. И Драко Малфой выглядел бы тут совсем не к месту - сколько я не старалась, так и не смогла представить его в младенческом возрасте.
Так незаметно пролетели несколько дней. Жизнь, казалось, остановилась на одном месте. Голубое небо над головой, яркое солнце, легкий ветерок в Малфой-мэноре никогда не наступала осень, только вечное лето. Мне это не нравилось словно затишье перед бурей. А моя интуиция меня редко подводила. Не подвела она и на этот раз. Вечером к ужину заявился… Снейп.
…Декан Слизерина собственной персоной. Выполз из своего холодного и неуютного подземелья, чтобы пощекотать мне нервы. Все те же сальные, давно немытые волосы, желтоватая, болезненного цвета кожа и широченная черная мантия, делающая его похожим на гигантскую летучую мышь.
Нарцисса, еще недавно собиравшаяся закрыть свой дом для всех без исключения посетителей, словно забыла об этом и несказанно обрадовалась неожиданному гостю.
- Здравствуй, Нарцисса! вежливо приложился он губами к ее руке. Как всегда отлично выглядишь!
- Спасибо, Северус, - лучезарная улыбка осветила лицо женщины.
- Здравствуй, Драко!
Малфой кивнул в ответ. Меня словно не было, или Снейп искусно сделал вид, что меня не заметил. Как и всегда на занятиях по Зельеварению, когда он категорически отказывался замечать мою поднятую руку.
- Здравствуй, Северус! Безумно рада тебя видеть. Ты как глоток свежего воздуха из большого мира!
Прозвучало так, словно она вынужденно находилась в замке, и виной этому была я.
- Не знаю, кто я для вас сейчас, криво усмехнулся Снейп. Но от глотка чего-нибудь покрепче я бы не отказался.
- Присаживайся, - Нарцисса пригласила гостя к столу. Отужинаешь с нами? Я попрошу эльфов принести еще один прибор.
- С удовольствием!
Она поднялась и направилась к дверям, чтобы сделать необходимые распоряжения.
- А у вас ничего не изменилось с моего последнего визита.
Снейп обвел внимательным взглядом столовую, и его глаза, холодные и пустые, напоминающие темные туннели, наконец-то, остановились на мне.
- Гермиона Грейнджер собственной персоной! Как чувствуете себя в стане врага? А? Вижу, жива здорова… Никто Вас тут не съел?!
Малфой, сдержанный при матери, издевательски захихикал, прикрывая рот ладонью.
Я решительно настроилась игнорировать их насмешки. И если Малфой был здесь хозяином, то Снейп не имел никакого права вести себя подобным образом. Мы не в Хогвартсе, и я сейчас не его студентка. Тоже мне, великий профессор!
Нарцисса вернулась в столовую, и атмосфера снова превратилась во вполне дружелюбную и благопристойную.
Эльфы быстро накрыли на стол, и вся наша четверка мирно расселась на свои места: Малфой, как всегда, напротив меня, Нарцисса - напротив Снейпа. Миленькая компания! Кажется, мне пора отвыкать от ужинов, иначе скоро будет несварение желудка.
- Прошу меня извинить, Нарцисса, что я ворвался к вам без приглашения, но эта не моя прихоть…
- А чья же? женщина подняла глаза на собеседника. Постой, не говори. Я догадаюсь сама… Тебя направил сюда Дамблдор?
Малфой фыркнул:
- Это же ясно, мама. Директор нам не доверяет, и никогда не доверял. Мы же слизеринцы - жестокие и беспощадные звери, коварные и безнравственные чудовища…
Нарцисса сморщилась от услышанного, посмотрела на меня, потом перевела взгляд на Снейпа:
- Это из-за мисс Грейнджер?
Тот склонил голову в знак согласия.
- Мило, - смущенно улыбнулась женщина, а потом, подумав, добавила:
- А, впрочем, Дамблдор прав, переживая за девушку. Мы на разных сторонах баррикады. И я, оправив своего сына к чужим людям, тоже безумно волновалась бы за него. Для директора же каждый студент как собственный ребенок.
- Мама, ты всем находишь оправдания! Малфой гневно взглянул на мать.
Она промолчала. Каждый молча уткнулся в свою тарелку.
В дверь постучали, в столовую вошел эльф-домовик, неся на подносе бутылку вина и четыре бокала.
- Нет, не сюда, - покачала головой хозяйка замка. - Отнеси вино в гостиную на втором этаже, мы выпьем его у камина.
После ужина мы поднялись наверх. За все это время я не произнесла ни слова, внимательно наблюдая за происходящим.
В гостиной Снейп разлил по бокалам густое кроваво-красное вино, напоминавшее кровь. Я пригубила его чуть-чуть, чтобы проверить свои ощущения. Вино оказалось превосходным. Как, впрочем, и все в этом доме.
Снейп о чем-то тихо переговаривался с Малфоем, Нарцисса погрузилась в размышления, подойдя поближе к камину и всматриваясь в яркие языки пламени. Огонь горел, но не грел. В этом и не было надобности за окном бушевал теплый летний вечер.
Я чувствовала себя лишней и очень одинокой. Сидела в высоком кресле, сжимая в руке бокал с вином, и думала о Гарри и Роне. Как они там?
- Кстати, чуть не забыл! резко произнес Снейп.
Я вздрогнула от неожиданности. Обычно он говорил чуть слышно, почти шепотом. Снейп, один из немногих педагогов в школе, обладал способностью без каких-либо дополнительных усилий заставлять себя слушать. И никто из студентов при этом не отваживался заниматься на его уроках посторонним делом.
- У меня в кармане результаты ваших экзаменов. Пришли вчера из Министерства.
Я судорожно поставила бокал на стол. Что же он молчал, слизеринец чертов! Боже мой! Я так долго ждала эти результаты, что сейчас совершенно оказалась к ним не готова. Мои мысли лихорадочно путались. Наверное, я провалила древние руны и сделала серьезную ошибку в переводе. Защиту от темных искусств вообще сдавала через пень-колоду. Может быть, хоть трансфигурация прошла более-менее нормально, или?... Боже, боже мой!
Если бы я находилась в своем доме, то, наверное, бегала бы из угла в угол, заламывая от отчаяния руки. Но здесь…
Я нервно поднялась и отошла к окну, чтобы не видеть серых, голубых и черных глаз, смотрящих на меня презрительно, удивленно и снисходительно. Мне все равно, что они обо мне думают.
Снейп вытащил, наконец-то, белые квадратные конверты из объемных карманов своей мантии. Один протянул Малфою, другой мне. Я взяла его дрожащими от волнения руками и снова отошла к окну. Долго пыталась успокоить нахлынувшие чувства и, поэтому никак не могла справиться с долгожданным посланием.
В гостиной стояла мертвая тишина. Потом послышался легкий вздох облегчения, видимо, Малфой успел развернуть пергамент, изучить свои оценки и остаться ими довольным.
Я, наконец-то, развернула конверт. Затуманенные от слез глаза с трудом различали написанные на бумаге буквы…
Все не так уж и плохо. Совсем неплохо. Да нет же, все просто замечательно!
Я не заметила, как Малфой подкрался сзади и вырвал пергамент с результатами из моих рук.
- Отдай!
- Ого! глаза слизеринца опасно сверкнули. Десять «превосходно» и одна «выше ожидаемого».
Он посмотрел на меня с насмешкой:
- Я так и думал. Только одного не пойму, как наша несравненная отличница, староста Гриффиндора, Гермиона Грейнджер, после годичных занятий с вездесущим и всемогущим волшебником всех времен и народов Поттером, умудрилась сдать Защиту от темных искусств лишь на «четверку»? Он никуда негодный учитель, а, Грейнджер? Или у тебя таланта не хватило?
- Заткнись, - огрызнулась я. Мне хватило таланта на то, чтобы остаться в живых в Министерстве. Спроси у своего отца, когда встретишься с ним.
И я вспомнила черные силуэты, возникшие неизвестно откуда в тот миг, когда мы нашли пыльный стеклянный шарик с Пророчеством - Пожиратели отрезали нам путь к бегству, их глаза агрессивно блестели сквозь прорези накинутых на головы капюшонов. Припомнила и ледяной голос Люциуса, просивший Гарри: «Отдай его мне!» У меня в ушах эхом отозвался пронзительный мальчишеский голос: «Бежим!», и топот наших ног по гулким коридорам министерского зала, и одновременный взрыв сотен маленьких стекляшек… Мне никогда не забыть, как луч красного света, вылетевший из моей палочки, угодил одному из Пожирателей прямо в грудь, как тот повалился назад прямо на каменный пол. А позже мир вокруг меня озарился пурпурным пламенем, резкая боль пронзила мою грудь, и я обмякла, потеряв сознание.
- Я выжила благодаря Гарри и тому, чему научилась у него за этот год. И теперь я здесь, а где сейчас твой отец, а, Малфой?
Я говорила очень тихо, почти шептала, но парень прекрасно расслышал меня. Он дернулся, словно от удара. Серые глаза потемнели от нахлынувшей ярости.
- Либо ты закроешь свой грязный рот, либо я за себя не ручаюсь…
- Драко, - Нарцисса встала между нами. Возьми себя в руки!
- Она сама его спровоцировала, - вступился за своего любимчика Снейп. Что бы ни произошло, он всегда оставался на стороне своего подопечного. Чувство справедливости было ему не ведомо.
- Кстати, мисс Грейнджер, может быть, Вы соблаговолите нам рассказать, поставить нас, так сказать, в известность, что же произошло в Министерстве в июне? А то, я полагаю, «Ежедневный Пророк» не совсем точно излагает факты, или, если быть честнее, просто нам врет.
Я покачала головой:
- Нет, профессор, не расскажу.
- Ну, хотя бы поведайте о том, как погиб наш славный Бродяга, незабвенный Сириус Блэк.
Нарцисса резко повернулась к Снейпу:
- Что? Сириус?! Он погиб?
Тот пожал плечами:
- Так пишут в газетах.
- Я не читаю газет, от них у меня одна головная боль.
Миссис Малфой повернулась ко мне:
- Это правда?
Я молчала, опустив голову. Тогда она подошла ко мне, и, положив руку на плечо, заглянула в глаза:
- Это правда, Гермиона?
Легкий кивок, и ничего больше.
- Как?
- Я не знаю, не видела. Гарри рассказывал мне, что Сириусу прямо в грудь попало смертельное заклятье, он исчез в глубине Арки смерти… А оттуда не возвращаются…
Маленькая, едва заметная слезинка покатилась по щеке миссис Малфой, она стерла ее тыльной стороной ладони.
- Кто?
Вопрос яснее-ясного. Только зачем ей это? Готова ли она услышать ответ?
- Беллатриса Лестрейндж, - прошептала я.
- БЕЛЛА?
Наступила давящая тишина. Нарцисса медленно, не прощаясь со Снейпом, вышла из гостиной. Тот понял, что дальнейшее его пребывание в замке будет неуместным, кивнул Малфою и отбыл в неизвестном направлении. Скатертью дорога, дорогой профессор! Век бы Вас не видать!
Перед сном я заглянула в библиотеку, чтобы взять книгу для легкого чтения «История древнейших волшебных семейств», давно уже хотела разобраться во всех их хитросплетениях и тонкостях. Прошлепав босыми ногами по каменному полу, я осторожно толкнула тяжелую дубовую дверь и вошла. В библиотеке было тихо и темно.
- Люмос!
На конце палочки загорелся маленький огонек и осветил помещение. Достаточно, чтобы иметь возможность оглядеться. Темнота медленно отступала. Блики света побежали по высоким стенам, принимая причудливые очертания несуществующих животных. Немного жутковато, но Гермиона Грейнджер и в детстве не боялась темноты.
Я подошла к книжной полке и потянулась за книгой.
Внезапно за моей спиной раздался звук очень похожий на всхлип. От неожиданности я вздрогнула, но не растерялась:
- Люмос максима!
Палочка устремилась в угол, откуда только что послышался непонятный звук. Библиотека осветилась, словно в ней одновременно зажглись тысячи свечей, и я невольно зажмурилась.
- Мисс Грейнджер, - попросил меня тихий знакомый голос. Притушите свет, пожалуйста. Бьет по глазам.
У окна в высоком кресле, откинувшись на спинку и прикрывшись ладонью, сидела Нарцисса Малфой. Несколько минут назад она плакала я заметила на ее щеках мокрые разводы.
МАЛФОЙ
Вечер был окончательно испорчен. Снейп откланялся и возвратился в Хогвартс. Грейнджер отправилась черт знает куда. Мама закрылась у себя в спальне и не откликалась на мой настойчивый стук. Сообщение о смерти Блэка стало для нее неожиданным ударом. Вот уж не думал, что она до сих пор так привязана к своему двоюродному братцу. Они же не виделись со студенческих времен!
Я вернулся к себе. Решил написать письмо Забини - интересно узнать, сколько СОВ он получил за экзамены. Вполне возможно, что его результаты будут лучше, чем у меня он же не участвовал в рейдах Инспекционной дружины, и у него было больше времени на подготовку. Остальным однокурсникам писать нет смысла - оценки Крэбба и Гойла меня никогда не интересовали, им самим на них наплевать, а мне и подавно. Получат «тролль», и этого будет достаточно. Зачем гоблинам оценки?! Сила есть ума не надо! А Паркинсон не выдержит и завтра сама пришлет мне сову. Сдержанность не ее сильная сторона.
Выпив пару банок сливочного пива, я, наконец-то, дописал письмо. О грязнокровке в нем не было ни слова. Знаю я их, любителей перемыть чужие кости: Забини сообщит все мои новости Нотту, тот поделится с Миллиссентой Булстроуд, та черкнет пару строчек Гринграсс, и, когда дело дойдет до Паркинсон все, прощай, спокойствие! Весь волшебный мир будет в курсе моих дел!
Незаметно стемнело. Я направился в душ, чтобы смыть грязь прошедшего дня, но потом передумал залез в ванную. Люблю полежать в горячей воде, благоухающей всевозможными ароматами это расслабляет и успокаивает. Лежишь себе с закрытыми глазами, наслаждаешься и ни о чем не думаешь!
Эльф услужливо расстелил мою постель и стоял у дверей ванны, заботливо протягивая халат.
- Свободен! отпустил я его. Хлопок и я снова один.
Я лег в постель с открытой книгой по истории квиддича. Нашел место, на котором остановился в прошлый раз и попытался вникнуть в содержание. Но буквы расплывались перед глазами, и смысл главы не доходил до сознания. Десять раз пройти по одной и той же строчке это перебор! Пора спать!
Я выключил свет и откинулся на подушку. Перевернулся на левый бок, потом на правый… Сон не шел. Уснуть мешали неприятные мысли о прошедшем ужине. Поведение мамы настораживало. Она всегда учила меня сдерживать свои эмоции, а сегодня сама открыто при чужих людях проявила слабость. Гиппогриф меня задери, и все из-за какого-то сумасшедшего придурка, сначала сбежавшего из Азкабана, а потом отправившегося в Арку смерти!
Нет, о сне можно забыть. Я поднялся с кровати, накинул халат и направился на родительскую половину. Постучал в дверь маминой спальни:
- Мама, открой!
В ответ тишина, я дернул за ручку дверь поддалась и медленно, с легким скрипом, отворилась.
- Мама!
Комната была пустой. Нарцисса явно не собиралась ложиться спать кровать стояла не расправлена, на ней валялись какие-то бумаги, альбомы и фотографии. Черт! Где же она?
Я побрел по замку, заглядывая в те места, где она могла бы находиться. Но ни в кабинете отца, ни в зимнем саду, ни в столовой, ни в гостиной ее не было. Оставалась библиотека.
Подойдя поближе к массивным дверям, я прислушался кажется, там кто-то разговаривал. Осторожно потянул за ручку, заглянул в образовавшуюся щель и замер… Над массивной книгой в старой кожаной обложке склонились две головы светлая и темная, Нарцисса Малфой и Гермиона Грейнджер! Сидят едва ли не в обнимку, уместившись на одном кресле. Мерлин, как это может быть?! Что у них общего?!
- Мама!
Обе вздрогнули от моего голоса. Нарцисса смущенно посмотрела на меня:
- Драко, дорогой! Ты почему не спишь? Уже поздно.
Грейнджер пялилась на меня с любопытством и каким-то особым интересом, словно знала обо мне что-то, о чем не должна была знать.
Что это у них в руках? Красный кожаный переплет? О, нет! Похоже, мама вытащила наш старый альбом. Этого еще не хватало! Она сошла с ума!... Драко Малфой в чепчике и детских панталонах с кружевными оборками это что-то!… Грязнокровке будет о чем рассказать своим дружкам. Я стиснул зубы, быстрым шагом направился к ним и вырвал семейную реликвию из ее рук.
Грейнджер не успела среагировать альбом мгновенно оказался в моих руках. Сегодня я промолчу, но завтра… Не завидую ее жалкой участи!
Я повернулся к матери:
- Мама! Что вы здесь творите?
Но Нарцисса уже пришла в себя и мило улыбнулась мне:
- Драко, мы завтра с мисс Грейнджер идем в театр. В магловский.
Я тут же забыл о злополучном альбоме. Куда-а-а? Кажется, мир перевернулся!
Глава 9. Август, 1996 год. Малфой-мэнор.
ГРЕЙНДЖЕР
Я заметила, что миссис Малфой недавно плакала. Терпеть не могу, когда кто-то плачет - чужие слезы разрывают мне душу. Я и себе самой не позволяю этой роскоши плакать. С детства помню мамины слова «Слезами горю не поможешь».
- Добрый вечер, - чуть слышно поприветствовала она меня.
- Миссис Малфой, не беспокойтесь, я сейчас уйду. Вот только возьму книгу и уйду, - скороговоркой проговорила я.
- Не спеши, - женщина рукой указала на кресло рядом с собой. Садись, Гермиона.
Я села в указанное кресло, запахнув плотнее халат на коленях. Босые ноги зябли, и я невольно потерла одну об другую.
От Нарциссы не укрылись мои нехитрые телодвижения.
- Забирайся в кресло с ногами, будет теплее, - улыбнулась она. Я сама в детстве любила так делать. Хотя мама и делала мне замечания.
Я послушалась хозяйку замка и с удовлетворением заметила, что она оказалась права ноги, оторванные от каменного пола, перестали мерзнуть.
- Я вижу, ты любишь книги? голубые задумчивые глаза внимательно изучали меня.
- Да, очень люблю, - согласилась я. И всегда любила, сколько себя помню.
- Расскажи мне о себе, Гермиона, - тихо попросила Нарцисса, и вдруг добавила: - Пожалуйста!
Я замерла в изумлении. Никогда бы не подумала, что такая женщина, как миссис Малфой, будет интересоваться моей скромной биографией.
- Моя жизнь ничем не примечательная, - начала я. Вы ведь знаете, что я родилась в магловской семье. У нас небольшой домик в пригороде Лондона.
Нарцисса прикрыла глаза, и, казалось, меня не слушала.
- Мои родители - стоматологи.
Нет, я ошибалась - она не только меня слушала, но и слышала, и изучающе смотрела на меня сквозь длинные густые ресницы.
- Стоматологи? Что это значит?
Я улыбнулась:
- Конечно, Вам трудно в это поверить, но у маглов очень часто болят зубы. А мои родители врачи, которые помогают им с этой болью справиться.
- А-а, - кивнула она. Обезболивающее зелье, понятно.
- Нет, - я покачала головой, - не зелье, а бормашина. Ею сверлят зубы, а потом мои родители накладывают своим пациентам пломбы. В общем, я сама толком не знаю всех этих процедур, поэтому объяснять буду долго и запутанно. Однажды в детстве, мне было лет пять или шесть, я оказалась в мамином стоматологическом кресле и это осталось одним из самых неприятных детских воспоминаний.
- Маглы…, - хмыкнула женщина, но это прозвучало весело и ничуть не обидно.
- Ага! согласилась я.
- А братья или сестры у тебя есть?
- Нет, я одна.
- Не скучно было в детстве? Нас, например, было три сестры - вечный шум, гам, споры, ссоры, примирения…
- Нет, ни капельки. А Ваш сын, он тоже один ребенок в семье... Ему не было одиноко в таком огромном замке?
Нарцисса удивилась моему вопросу:
- Одиноко? Нет, у Драко были эльфы. Он никогда не оставался один.
Понятно, подумала я, почему Малфой относился к эльфам как к вещам. Он с детства привык ими командовать и помыкать. Они стали для него игрушками - а их так легко сломать и выбросить!
- У меня в детстве были книги! я открыто посмотрела своей собеседнице в глаза. И не жалею об этом! Книги лучше эльфов-домовиков, они дарят тебе огромный мир - мир приключений, подвигов, любви, мир смелости и отваги.
Нарцисса улыбнулась:
- Истинная гриффиндорка. Такая же сумасшедшая как Сириус…
Она снова откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Я не знала, стоит ли продолжать наш разговор дальше, или уйти. Была не была. Я решила остаться. Прекрасный шанс узнать Нарциссу получше. Да и ее сына тоже, так, на всякий случай.
- Сириус Блэк Ваш брат?
- Двоюродный. Мы выросли вместе.
- Вы часто с ним виделись?
- Нет, после окончания школы я не видела его ни разу. Он ушел из семьи, и нам запретили с ним общаться.
- Я видела семейное древо Блэков в доме на площади Г…, - я резко осеклась и замолчала. Святой Мерлин, я чуть не выболтала место, где расположен штаб Ордена Феникса! Площадь Гриммо, 12. Язык мой враг мой! Разболталась и забыла, где нахожусь! Наивная Гермиона Грейнджер! Теперь нужно более тщательно следить за каждым сказанным словом!
- В общем, на том древе вместо имени Сириуса было лишь маленькое обугленное отверстие, словно прожженное сигаретой.
Нарцисса сделала вид, что не заметила моей запинки, а может быть, просто не обратила на нее внимания.
- Да, - кивнула она на мои слова. Его имя выжгли из всех генеалогических древ нашего рода. Всех, без исключения. Сразу после того, как он в 16 лет сбежал из дома.
- Почему он это сделал?
Женщина пожала плечами:
- Ну, для меня его побег не стал сюрпризом. С самого детства все шло к этому. Сириус рос шумным и неуправляемым ребенком. И очень самостоятельным. Родители хлебнули с ним горя в его комнате ежеминутно что-то взрывалось, падало, гремело. Его часто наказывали, иногда абсолютно беспричинно. Сириус спорил с родителями, дерзил, убегал из-под домашнего ареста, в общем, протестовал, как мог, против ущемления своей свободы. Он все делал им назло. Его младший брат Регулус был совсем другим, тихим и послушным мальчиком, за что родители горячо его любили. И постоянно приводили в пример Сириусу это послужило серьезным разрывом между братьями.
Она задумалась.
- А знаешь, я тогда была совсем юной девочкой и плохо разбиралась в людях, но, не смотря на то, что мои косички не раз страдали от атак старшего взбалмошного брата, он мне был ближе, чем тихоня младший. Мы много времени проводили вместе с Сириусом. Играли в саду. Катались на лошадях. Он учил меня летать на метле правда, у него так ничего из этого и не вышло. Он часто гостил у нас родители Сириуса были рады его длительному отсутствию дома.
Нарцисса запустила руку в пряди длинных светлых волос. Косички ушли в прошлое. Как и сам Сириус. Навсегда.
- А потом он уехал в Хогвартс и сблизился с Джеймсом Поттером. Они и раньше были знакомы, но тут нашли друг друга в полной мере. Две отчаянных сорвиголовы!
Я напряглась эта часть истории меня очень волновала. Как и все, что было связано с Гарри.
- Разве они были знакомы до школы?
- Конечно, мальчишки часто встречались на светских мероприятиях. Разве ты не знала, что Поттеры древнейший чистокровный род? Сириус и Джеймс даже связаны родственными узами посредством брака Чарльза Поттера и Дореи Блэк бабушки Сириуса. Род Поттеров ничуть не уступает по своей исторической значимости Краучам, Яксли, Ноттам, Уизли… У всех нас есть общий знаменитый предок Финиас Найджелус Блэк.
- Бывший директор Хогвартса? удивилась я. - Я видела его портрет в кабинете Дамблдора.
Нарцисса кивнула.
- Все, ну или практически все, чистокровные волшебники связаны между собой родственными связями.
Я потрясенно молчала. Потом посмотрела на «Историю древнейших волшебных семейств», лежащую на подлокотнике кресла и шмыгнула носом. Почему я не взяла эту книгу раньше? Теперь бы не пришлось задавать глупых вопросов.
- И Джеймс, и Сириус оба попали на Гриффиндор. Родители Поттера восприняли это как очередную шалость любимого сыночка, а вот в семействе Блэков не все прошло столь же гладко. Орион и Вальпурга не простили сыну отступления от их нравственных устоев. С этого времени более-менее мирное существование Сириуса в отчем доме закончилось. Родители презирали и третировали его.
Мне вдруг припомнился огромный портрет грозной старухи в черном чепце в доме Сириуса на площади Гриммо, 12 и ее ужасный, пронзительный, душераздирающий крик: «Мерзавцы! Отребье! Мутанты! Уроды! Осквернители крови! Проклятые грязнокровки!» Воспоминания были на столько реальны, что я невольно зажмурилась и прикрыла уши руками. Кажется, ту противную старуху на портрете звали Вальпурга Блэк.
- Так что в шестнадцать лет Сириус бежал из дома и поселился у Поттеров, где его встретили как родного сына с распростёртыми объятиями, - закончила свой рассказ женщина.
Эта часть истории была мне уже знакома: Поттер влюбился в Лили Эванс, женился на ней, у них родился Гарри. Потом Сириуса обвинили в смерти лучшего друга и его семьи, двенадцать лет Азкабана, побег… И Арка смерти… Безумно печальная история!
Перед глазами туманным облаком встал образ опустошенного и поверженного Гарри, винящего себя в гибели крестного. А знает ли Гарри, что он по своему происхождению стоит ничуть не ниже чистокровного зазнайки Малфоя? Сомневаюсь…
- Значит, Вы не виделись с ним с детства?
- Почему же, виделась. В Хогвартсе. Мы учились приблизительно в одно время. Но близко уже не общались…
Я догадалась, о чем она умолчала: ей запретили с ним общаться.
- А у Вас есть его юношеские фотографии? Хотелось бы взглянуть на молодого Сириуса.
Нарцисса удивилась:
- Ты была знакома с ним?
Я кивнула:
- Мы с Гарри спасли его от нового заключения в Азкабан. Он был крестным Гарри, Вы знали?
Миссис Малфой задумчиво уставилась в противоположный угол библиотеки, наполненный хитросплетением причудливых светотеней:
- Нет, не знала. Но это вполне предсказуемо. Думаю, он был хорошим крестным.
- Нет, покачала я головой. Он не успел.
Она перевела на меня взгляд, потерянный и глубоко несчастный, хотела что-то добавить, чем-то поделиться, что-то рассказать. Но промолчала, печально и виновато улыбаясь.
- Ты хорошая девочка, Гермиона. Жаль, что вы с Драко не нашли общего языка. Может быть, когда-нибудь…
Я поперхнулась: ну уж, нет! Этому не бывать никогда!
Она все прочитала по моим сжатым губам:
- Поверь, Драко неплохой парень. Он совсем не злодей, каким вы его представляете. Он скрытен, немного сумасброден, возможно, злопамятен. Но это все по молодости. Это пройдет. Он просто мальчишка…
Кажется, пришла пора расставить все точки над «i», даже если ей это и не понравится:
- Миссис Малфой, Вы мать Драко и Вы все видите иначе, чем я, нечистокровная девушка из простой магловской семьи. Я и ваш сын мы не просто студенты двух разных факультетов, мы представители двух совершенно разных, абсолютно противоположных миров. Нам никогда не понять друг друга, мы слишком непохожие. Я буду честной с Вами до конца, миссис Малфой, нам с Вашим сыном не по пути. Между нами огромная пропасть. И каждый прожитый день делает ее все шире. Не думаю, что будущее может что-нибудь изменить. Посмотрите, что происходит за стенами Вашего замка. Это здесь все время светит солнце, а там уже давно собирается сильная гроза. И молния ударит не по таким, как Драко, а по таким, как я.
Нарцисса отклонилась на спинку кресла, нервно покусывая нижнюю губу. Она молчала, и я почти физически ощутила, как она собирает все свое мужество в кулак:
- Ты жестока, Гермиона.
Я услышала свой голос как бы со стороны, он звучал спокойно, чертовски спокойно:
- Жестока не я, жесток мир. Идет война, и мы по ее разные стороны.
В синих глазах мелькнули капли слез:
- Как все запутанно! Как все страшно!
Нарцисса сжала свои красивые аристократические руки так, что даже костяшки пальцев побелели. При этом она умудрялась говорить ровным спокойным голосом:
- Я не думала, что все зайдет так далеко, и что в эту страшную мясорубку будут втянуты дети.
- Мы уже не дети. Я почти совершеннолетняя.
- Почти?... грустно прошептала женщина. Она медленно поднялась с кресла и подошла к книжной полке. Ведя рукой по корочкам старинных книг, Нарцисса зачем-то вглядывалась в их названия. Потом вдруг резко обернулась ко мне и улыбнулась:
- Ты, кажется, хотела посмотреть наш семейный альбом?
Я удивилась резкой смене ее настроения:
- Да, если это возможно.
Она пожала плечами:
- Почему бы нет?! Акцио, альбом!
Тяжелый том в старом красном кожаном переплете упал мне на колени. Я неуверенно провела рукой по малфоевскому гербу на титульной странице и проглотила тяжелый ком в горле - на моих коленях лежала сама история! Нарцисса подошла и присела на подлокотник кресла. Я с волнением перевернула первую страницу.
Маленькая белокурая девочка скачет верхом на пони и машет нам приветливо рукой.
- Это я, - прокомментировала женщина, хотя комментария и не требовалось сходство было на лицо. Мне пять, и это мой первый верный «конь» Шоколад мне подарил его отец на день рождения.
Три девчонки в коротких бальных платьях, толкаются перед зеркалом, хихикают, поправляют подолы. Три сестры Блэк: Андромеда, Нарцисса и Беллатриса. Такие юные, такие смешные, такие счастливые в своих детских восторженных мечтах о будущем, которого пока еще не знают.
Опять Нарцисса в школьной мантии с эмблемой Слизерина. Ужасно довольная собой и своим факультетом ее рука нет-нет и коснется заветной змеи, свернувшейся кольцом.
- Первый курс, рождественские каникулы, - пояснила хозяйка альбома. И, тыча пальцем в следующую фотографию, спросила:
- Узнаешь?
На фото стоял высокий стройный темноволосый парень. Веселая улыбка, насмешливые глаза.
Светлые пряди упали мне на плечи и коснулись моей щеки - Нарцисса подсела ко мне на кресло и наклонилась совсем низко, всматриваясь в знакомые с детства черты:
- Сириус Блэк… В те времена он был просто неотразим, за ним увивались самые красивые девушки Хогвартса.
Я с удивлением посмотрела на парня: это Сириус? Ни за что бы не узнала. Годы сильно изменили его, исчезли легкость и беззаботность, остались безысходность и безвыходность.
Я медленно переворачивала страницу за страницей. А вот и Малфой собственной персоной… Смешной! Младенец в кружевном чепце… Первая улыбка… Верхом на маленькой игрушечной метле… Один… В окружении эльфов… Первый выпавший зуб… С родителями… Нарцисса, любующаяся юным сорванцом… Люциус, взирающий на сына холодным самодовольным взглядом собственника…
Эти фотографии сказали мне о многом. Пожалуй, впервые Драко Малфой предстал передо мной человеком, которому свойственны обычные чувства, радости и наслаждения, а не жестоким, коварным, аморальным гордецом, стыдящимся своих слабостей и готовым переступить через любого для достижения своих целей.
Я перевернула еще один альбомный лист. Небольшая фотография совсем юной девочки, черные кудряшки рассыпались по плечам, мягкие ямочки на щечкам. Ангелочек, а не девочка. У ее ног вертится смешная лохматая собачонка, пытающаяся схватить шнурки от ботинок на маленькой ножке.
- Это кто? любуясь фотографией, спросила я.
Нарцисса промолчала. Я невольно подняла на нее глаза.
Ее голос дрогнул, слова прозвучали робко и неуверенно:
- Никто, просто знакомая…
Она явно ничего не хотела мне объяснять. А я не собиралась напрашиваться.
- Она очень похожа на Дороти…
- На кого? удивилась миссис Малфой.
Ах, да! Они же не читают магловские книжки!
- На Дороти, девочку из сказки "Удивительный Волшебник из Страны Оз". Это была первая мной самостоятельно прочитанная книга самая любимая… Вот и Тотошка тут, - я показала на лохматую собачку у ног малышки.
- Волшебник Оз? снова удивленно переспросила Нарцисса.
- Угу! кивнула я. Магловская сказка. Маглы обожают писать про волшебников. Порой выходит не так уж и плохо.
Нарцисса удовлетворенно кивнула и, пытаясь увести разговор прочь от старого пыльного альбома, спросила:
- А еще какие книги ты любишь?
- Все, - улыбнулась я. Каждая интересна по-своему. Люблю хроники и мемуары, люблю дневники путешествий, люблю научные трактаты. С удовольствием читаю стихотворения. Но только магловские Бернс, Байрон, Шекспир. И современные тоже. А стихи волшебного мира мне кажутся какими-то слащавыми и напыщенными: О, приди, помешай мое варево, и, если все ты сделаешь правильно, то получишь котел полный крепкой, горячей любви. Жуть!
- Я студенткой в Хогвартсе пробовала сочинять стихи, - смущенно призналась женщина. Глупые, наверное. Теперь и самой смешно вспоминать. Гермиона, а посоветуй-ка мне что-нибудь из ваших магловских книг.
Сказать, что я удивилась ничего не сказать. Я была поражена!
- Миссис Малфой, не думаю, что Ваша семья одобрит это желание.
Женщина гордо вскинула голову:
- Во-первых, мое желание никого из семьи не касается, во-вторых, об этом никто, кроме нас с тобой не узнает, а в-третьих…, - она весело засмеялась. В-третьих, Гермиона, прекрати называть меня «миссис Малфой». Я сразу чувствую себя древней старухой. Зови меня просто «Нарцисса». Это звучит гора-а-аздо моложе. Я буду рада, если мы перейдем с тобой на ты. Так, какую книгу ты мне порекомендуешь?
От удивления я открыла рот… и закрыла его.
- Хорошо, …Нарцисса. Для начала я дам тебе Шекспира. Думаю, «Король Лир» не оставит тебя равнодушной. У меня и книжка с собой в сумочке.
- Король Лир? Звучит заманчиво?
- По книгам Шекспира поставлено множество спектаклей. В прошлом году на летних каникулах я была с мамой в театре и смотрела «Укрощение строптивой». Мне очень понравилось!
- Театр? Я никогда не бывала там. Но слышала об этом. Кажется, мне писал Сириус, что вместе с Поттером и Лили Эванс они ходили в магловский театр. Если мне не изменяет память, этот поход оставил у братца неизгладимое впечатление. Слушай, Гермиона, а своди меня, пожалуйста, в театр!
- В театр?
Да, сегодняшняя ночь полна сюрпризов. Даже не знаю, что мне делать Нарцисса похожа на глупую, совсем еще юную наивную девчонку, которая хватается за любую возможность вырваться за стены ненавистного, опостылевшего ей дома, и которая из-за своего сумасбродства готова забыть о грозящих нам за этими стенами опасностях. Хотя… Почему бы и нет! Если продумать все до последней мелочи, то вылазка на спектакль может оказаться абсолютно безобидной. Представляю лицо Малфоя, когда он об этом услышит!
- Мама!
Мы обе вздрогнули от внезапно раздавшегося в библиотечной тишине звонкого голоса. А вот и Малфой! Легок на помине…
Нарцисса смущенно посмотрела на сына:
- Драко, дорогой! Ты почему не спишь? Уже поздно.
Не знаю, о чем он подумал, застав нас вдвоем, но только Малфой резко рванул в нашу сторону. Я зажмурилась, ожидая от разъяренного парня чего угодно, но он всего лишь вырвал альбом из моих рук. Я не видела выражения его лица думаю, оно не сулило для меня ничего хорошего!
Малфой повернулся к матери:
- Мама! Что вы здесь творите?
Но Нарцисса уже пришла в себя и мило улыбнулась ему:
- Драко, мы завтра с мисс Грейнджер идем в театр. В магловский.
Он открыл рот от изумления точно так же, как и я несколько минут назад.
- Куда-а-а? Это твоя затея? на меня сердито посмотрели пронзительные серо-стальные полные ненависти глаза.
- Нет, моя! беззаботно рассмеялась его мать. Гермиона тут совсем ни причем. Если хочешь, идем с нами!
- Чего я там забыл?
- Хорошо, мы пойдем вдвоем.
- Мама, ты сошла с ума! А защита? Ты понимаешь, как это опасно?
Нарцисса равнодушно пожала плечами:
- Не вижу никакой опасности. Мы пойдем инкогнито. О нас никто не будет знать. Это же магловская территория. Не будем махать палочками не будет никаких проблем.
- Мне абсолютно наплевать на Грейнджер. Она со своим гриффиндорским безрассудством когда-нибудь сама себя в петлю загонит, но ты, мама…
- Я решила, и я пойду! И ты не сможешь удержать меня здесь!
- А ты подумала, что скажет на это отец?
- Люциуса нет, и я сама в праве решать, что мне делать!
Я с интересом наблюдала за противоборством двух Малфоев. Как они сейчас похожи друг на друга! И яростные взгляды, и гневно сжатые кулаки, и твердость каждой сказанной фразы.
- Если ты боишься оставайся в замке, - усмехнулась я.
- Заткнись, грязнокровка! Вы чокнутые, обе!
Он бросился к дверям. Тяжелые дубовые створки с громким стуком сомкнулись за его спиной. Грохот было слышно по всему замку. И отголоски эха еще долго разносились по ночным коридорам.
Мы с Нарциссой переглянулись. Она пожала плечами, словно ничего не произошло:
- Что ж, решено, идем в театр!
Мы уже собирались отправиться по своим комнатам, как дверь в библиотеку снова распахнулась: да, вряд ли Малфою удастся сегодня уснуть! Как впрочем, и мне.
- Я иду с вами! его голос как кремень.
- Замечательно, Драко, - резвой козочкой Нарцисса подбежала к сыну. Я так надеялась на это, дорогой!
А уж я то как надеялась так и рвалось у меня с языка. Но лучше не дразнить разъяренного зверя. Себе дороже будет!
На меня Малфой даже не взглянул, понятно - все разборки ждут впереди.
- Гермиона, дорогая…
Вот я уже и дорогая. Физиономию Малфоя свело так, как если бы он съел кислого щавеля.
- … а что обычно маглы одевают в театр?
- Вечерний наряд, Нарцисса. Это как выход в свет все только самое лучшее!
Глава 10. Август, 1996 год. Малфой-мэнор
ГРЕЙНДЖЕР
На следующий день по разрешению хозяйки замка я отправила малфоевского филина к моим родителям с письмом, в котором содержалась просьба купить билеты в оперный театр и заказать нам такси на вокзал Кингс-Кросс в день спектакля.
Филин вернулся обратно только к вечеру. На ужин Малфой заявился хмурый и, не поднимая глаз, сунул мне в руки белый четырехугольный конверт письмо.
Мама писала, что дома все благополучно, отец жив - здоров, что они оба с нетерпением ждут моего возвращения под крышу отчего дома и надеются на скорую встречу. Также она сообщала, что мне несказанно повезло - в кассах Ковент-Гардена оказались свободные билеты. «…Обычно они раскупаются или заказываются задолго до представления, особенно, если в спектакле участвуют мировые знаменитости, но сейчас в августе театральное затишье, ажиотаж немного спал и входные билеты купить гораздо легче…»
По крайней мере, для нас билеты нашлись, и даже в ложу, что было немаловажно, поскольку я собиралась вывезти в свет аристократов самой высшей пробы. Из конверта выпало несколько белых продолговатых листков бумаги билеты, реклама и репертуар театра на август. Нам предстояло пойти на «Мадам Баттерфляй» итальянца Джа́комо Пуччи́ни. Знаменитая «Чио-Чио-сан»!
Я не знала, что у меня есть подходящего из одежды для такого случая. Пара-тройка платьев… Не думаю, что они подойдут для оперы. Тут уж меня не спасет никакая школьная мантия. Похоже, снова предстоит попасть под град противных малфоевских насмешек. Сама себя загнала в капкан - кто меня тянул за язык, когда я уверенно заявляла: «В театр - все только самое лучшее!»
М-да! Ситуация нелепая.
Я, еще не теряя полностью уверенности в успехе, направилась в гардеробную изучать собственную одежду, аккуратно развешанную Хелпи в день моего появления в Малфой-мэноре. Но, увы и ах! Золушка, наверное, не чувствовала себя более униженной, чем я. И почему у меня нет крестной матери прекрасной феи, которая легким взмахом волшебной палочки превратила бы мои лохмотья в прекрасный бальный наряд?!
В мире магии все не так просто, как в магловской сказке. Законы Элементарной Трансфигурации Гампа еще никто не отменял. Согласно им, существует пять «принципиальных исключений», в том числе еда и одежда, которые нельзя создать из ничего. Тут никакая трансфигурация не поможет! Иначе и Рон Уизли всегда ходил бы в новых мантиях, и мадам Стебль каждый день создавала себе новую, абсолютно чистую робу, а я прямо сейчас придумала бы себе фасон сногсшибательного вечернего платья.
Хотя!.. У меня же осталось еще то платье, в котором я ходила на рождественский бал в прошлом году во время проведения Тремудрого турнира! Надеюсь, моя фигура не сильно изменилась за этот год, и оно придется мне впору.
Я с трудом пыталась натянуть на себя прошлогодний наряд, когда в дверь постучали.
- Добрый вечер, Гермиона! Ты еще не спишь?
- Нарцисса?! Входи!
Она вошла и неслышно притворила за собой дверь. Подошла ко мне и оценивающим взглядом окинула меня.
-У тебя хороший вкус! Вот только, похоже, твоя грудь несколько увеличилась за последнее время. Платье чуть узковато тебе! Девочка, ты взрослеешь!
Я и сама это уже заметила. Да и трудно было не заметить! Уф! Молния на спине того и гляди разойдется!
Снимать платье оказалось еще труднее, чем одевать. Что же теперь делать, ума не приложу?!
- Гермиона! Женщина посмотрела на меня несколько виноватым взглядом. Прошу, не пойми меня неправильно, я вовсе не хочу тебя обидеть, но у меня только что возникла одна идея….
Я удивленно взглянула на нее - о чем это она?
- Я хотела бы кое-что предложить тебе… Платье…
- Платье?! Какое?
- Я одевала его один только раз, на бал по случаю окончания Хогвартса. С тех пор оно висит в моем шкафу, как напоминание о прошедшей молодости.
- Я не могу принять его, Нарцисса…
- Почему нет?
- Это твоя память…
- Я уже давно не девочка. Юность не вернуть, сколько не тереби кружевные оборки подола… А тебе оно будет в пору. Мне будет приятно увидеть его на тебе, а?...
Я чувствовала неуверенность. Надеть платье миссис Малфой? При других условиях никогда, но теперь.… Похоже, у меня нет иного выбора.
- А Драко? Он видел это платье?
Нарцисса покачала головой:
- Откуда? Оно уже много лет висит в моей гардеробной.
- Хорошо, - кивнула я. Если оно подойдет мне, то я надену его.
Стыдно, но что делать?
- Хелпи! крикнула хозяйка замка в воздух. Домовиха материализовалась ниоткуда, Нарцисса подробно объяснила ей, что нужно принести, и спустя несколько минут маленькое существо вернулось, бережно неся платье на своих ручках.
Мерлин! Да оно ярко-красное! Никогда в своей жизни я не носила одежды такого безумно-огненного оттенка.
Нарцисса почувствовала мои сомнения.
- Не волнуйся, красный твой цвет!
- Не уверена. Я никогда не экспериментировала с такими расцветками. Слишком ярко для меня.
- Гермиона, поверь мне, у меня в этих делах наметанный глаз. Надевай, ты сама все увидишь! И поймешь, что я права.
Я взяла платье в руки легкий шелк заструился по пальцам. Божественное ощущение!
Материал плавно растекся по моим плечам. Платье легло по фигуре идеально, словно было сшито для меня на заказ. Открыты шея и руки. Но это не портит общее впечатление, а придает мне дополнительный шарм и сексуальность. Я никогда еще не видела себя такой удивительно красивой. Может быть, зеркало врет?
- Ну, что я говорила! Нарцисса удовлетворенно засмеялась. - Этот цвет изумительно подходит к твоим каштановым волосам. К платью еще прилагаются перчатки. А знаешь ли ты, Гермиона, что каштановые волосы в себе несут энергию Юпитера, наделяют людей властью и способностью оказывать влияние на окружающих. Я увлекалась одно время изучением влияния цвета волос человека на его судьбу. Это подраздел Прорицания. Поэтому вполне уверенно могу гарантировать тебе в будущем успех в сфере политики, финансов, науки и управления.
- Политика и финансы?! Никогда этим не интересовалась. Они меня абсолютно не привлекают. Мне ближе наука. А на что еще влияет цвет волос?
- Разве ты не посещала Прорицания? Ну, там гадания по чаинкам, хрустальный шар, хиромантия, расшифровка снов, астрология …?
- Нет, - замотала я головой.
- Жаль, это очень интересный предмет.
Разве? Вот уж не думала. Профессор Трелони на третьем курсе отбила у меня всякое желание им заниматься. Однажды я сбежала прямо с урока и больше никогда уже не возвращалась. Прорицания такой зыбкий и ненадежный предмет, я всегда считала его довольно туманным. Не очень то верю во все эти астрологические прогнозы и предсказания. Многие наши студенты относятся к этому предмету с таким же пренебрежением, как и я, на уроках часто говорят первое, что взбредет в голову, а сны так просто выдумывают. Мне намного интересней заниматься Древними Рунами и Нумерологией.
- А, так у тебя рациональный, логический склад ума!
- Да уж, порой слишком трезвый. Трелони сказала, что у меня сухое сердце…
- Чушь! Я лично не знакома с этой Трелони, но, похоже, она и в правду не очень хороший преподаватель. Настоящий прорицатель, глядя на тебя, никогда бы не сделал такого идиотского предсказания. Цвет твоих глаз, например, - это смесь энергии Солнца и Марса, и поэтому ты можешь любить очень самоотверженно, хотя и обладаешь сильной волей и решительным характером. Люди, с такими глазами как у тебя, порой очень ревнивы. На кареглазых всегда можно положиться вы не подведете. Особенностью вашего характера можно считать индивидуализм, стремление делать все самостоятельно, вы способны достигать больших успехов. И вы совершенно не переносите давления со стороны.
- И если глаза это зеркало души, - задумчиво продолжила Нарцисса, - то цвет волос это характер человека, его судьба. Хочешь поменять свою жизнь измени цвет волос.
Я улыбнулась, не поверив ей. Если бы, действительно, так легко можно было вершить свою судьбу!... Звучит слишком нереально. Что-то из области фантастики.
Женщина заметила мою недоверчивую улыбку:
- Можешь смеяться надо мной, Гермиона, сколько захочешь, но только я абсолютно права. Эта теория появилась еще в древние века. Например, почему обладательницам рыжего цвета волос в Средневековье зачастую с рождения грозила смертельная опасность? Ответ прост - рыжина считалась верным признаком ведьмы. Рыжая бесстыжая. Рыжий - был цветом дьявольского огня. Поэтому многие из рыжеволосых попадали на костер совершенно несправедливо. И сейчас нередко услышишь «Не верь рыжим да красным - обманут». А мнение, что все блондинки дуры.… С чего бы это вдруг?! В астрологии светлым цветом управляет Меркурий. Именно эта планета отвечает за интеллектуальные способности человека, а также за любознательность. К положительным качествам Меркурия относят ум, умение договариваться и общаться с людьми, к негативным поверхностность суждений, нежелание проникать в суть явлений, а также болтливость. Узнаешь некоторые черты, приписываемые светловолосым? Так вот естественные блондины, то есть те, у которых светлый цвет волос является натуральным, как правило, имеют в своем характере ярко выраженный Меркурий. А сильную планету человек редко в себе развивает зачем, когда и так все хорошо? Таким образом, женщина, родившаяся со светлыми волосами, имеет прекрасные интеллектуальные способности, но не склонна их развивать!
- А что на счет других цветов?
Нарцисса довольно улыбнулась ей удалось разбудить во мне интерес.
- Если цвет волос темный, то Меркурий не так ярко проявился в гороскопе. Значит, планета не имеет очень значительного влияния, и дает уровень интеллектуальных способностей от ниже среднего до выше среднего. Но ведь каждый из нас развивается и имеет свободу выбора! Причем подсознательно человек стремиться развивать как раз посредственные способности, и, не в обиду тебе будет сказано, темноволосым приходится больше учиться, а, следовательно, сильнее развивать Меркурий! В то время как блондинам могут ставить оценки, делая снисхождение на цвет волос. Темноволосых представителей рода человеческого природа сделала более решительными и организованными. А людей с волосами цвета каштана, как у тебя, решительней остальных, они часто идут на риск, быстро находят выход из трудной ситуации. Это так похоже на одну знакомую мне девушку с Гриффиндора, не находишь? Причем, заметь, чем жестче и непослушнее волосы, тем более напористым и непримиримым характером обладает человек. Прямо, как ты…
- Теперь перейдем к окрашиванию волос, - уверенно продолжала Нарцисса Малфой.
Вот кого (шальная мысль внезапно пришла мне в голову) Дамблдору нужно было пригласить в школу преподавателем Прорицания. Такой учитель определенно имел бы успех у студентов, и не только у девчонок. Парни со всех без исключения факультетов ходили бы на занятия, чтобы полюбоваться ее безупречной немного холодной красотой.
- Если ты, например, перекрасишься в светлый цвет, то тем самым усилишь Меркурий в собственном гороскопе. Если он у тебя уже стоит гармонично, то тем самым ты привлечешь в свою жизнь удачу, если же нет, то в твоем характере могут появиться негативные проявления планеты, и в судьбе могут произойти не самые приятные изменения…. Красный и любые оттенки красного усилят положение Марса, а значит и такие качества характера, как смелость, решительность и напористость в отношении с противоположным полом…. Черные и очень темные тона находятся под управлением Плутона, который означает власть, а также показывает уровень страсти и внутренней сексуальности. Как раз Плутон связан с роком, а поэтому жгучих брюнеток так часто называют роковыми женщинами….Рыжий цвет волос управляется Солнцем, а значит, усиливает творческие способности и яркость. Говорят, что рыжие женщины наиболее стервозны, что также говорит о проявлении низких качеств Солнца, среди которых эгоизм и эгоцентризм. Ведь стерва думает в первую очередь о себе, так что если ты перекрасишься в рыжий цвет и почувствуешь, что становишься более эгоистичной, то лучше вернуться к естественному цвету волос…. Такие оригинальные цвета, как зеленый, фиолетовый или синий, связаны с планетой Уран, который отвечает за все современное и нетрадиционное. Так что если хочешь почувствовать себя более свободной, анархичной, независимой и ультрасовременной, смело крась волосы в один из этих оттенков!...
Нарцисса уверенно устроилась на диване в моей комнате и продолжала свою лекцию. Во мне она нашла благодарного слушателя. Я всегда рада узнать что-нибудь новенькое, тем более из такой абсолютно неизвестной мне области знаний.
- Современные ученые-астрологи неоднократно проводили исследования о связи цвета, структуры и фактуры волос с характером человека и пришли к выводу, что волосы МОГУТ говорить о характере человека и, следовательно, влиять на его судьбу. Гермиона, я принесу тебе книгу Лилит Колор «Магия цвета». Она должна быть где-то в библиотеке. Там все так понятно написано…. Кроме того, наш характер зависит и от цвета глаз тоже. Вот ты, например, обладательница карих глаз. Тебе, поставив перед собой цель, не нужно готовить себя к изнурительному труду, а, прежде всего, сделать ставку на умение нравиться людям. У тебя должно хватать мудрости не бросаться в бой с открытым забралом. Помни: тебя всегда будет тревожить недостаток собственных сил. Следовательно, обладать привлекательностью, быть капризной и уметь выжидать - три твои козырные карты.
Ну, это явно не про меня. Я не считаю себя жутко привлекательной, а уж капризной тем более. Ждать умею, но не люблю лучше действовать!
- Научись умело ими пользоваться, - закончила Нарцисса свою просветительскую лекцию, - и окружающие перессорятся за право преподнести тебе все, чего ты только хочешь.
- Как я в этом сомневаюсь!
- А ты не сомневайся, ты поверь. Просто поверь в себя, в свои силы. И у тебя все обязательно получится.
- Нарцисса, обязательно найди для меня эту книгу.
Голубые глаза лукаво улыбнулись.
- Ты же рационалистка, Гермиона, неужели ты так быстро согласилась со всей этой астрологической чушью?
Я шмыгнула носом и смущенно пожала плечами:
- Не знаю, ты меня заинтриговала это точно!
- Я постараюсь найти книгу. А платье все-таки оставь себе. Мне ничуть не жалко с ним расставаться. Так что же нас ждет завтра в театре? она умела, как настоящая светская дама, сглаживать острые углы в беседе и быстро переходить с одной темы на другую.
Она меня уговорила. И вечером я вновь стояла перед зеркалом, облаченная в кроваво-красное платье, материя которого плавно облегала все изгибы моего тела.
Хелпи снова соорудила из моих непослушных волос замысловатую прическу локоны мягкой волной струились по щеке и затылку. Я невольно заглянула в зеркало и восхитилась умелым рукам эльфихи: даже такая ничем не выдающаяся мордашка как у меня могла выглядеть очень даже ничего. Да что греха таить выглядела я просто супер!
Заметит ли это Малфой? Впрочем, о чем это я?! Мне безразлично, что он обо мне думает. Вот еще! Как будто это я для него так разрядилась!
Но тут откуда-то из затаенного уголка моего сознания просочились нежданные и очень неприятные угрызения совести. А для кого же еще ты так вырядилась, Гермиона Грейнджер? Именно, для Драко Малфоя, наглого слизеринского принца. Ты до сих пор помнишь его перекошенный от злости и брезгливости взгляд, когда ты заявилась в школьной мантии на первый обед в малой столовой. Именно поэтому ты хочешь доказать этому хорьку и всему белому свету, что ты не жалкая гриффиндорская дурнушка, а вполне привлекательная и уверенная в себе девушка. И будет безумно жаль, если все усилия по приведению себя в порядок пропадут даром. Так что не лги хоть сама себе, что тебе безразлично его мнение. Черт бы побрал, этого аристократа с его белой костью и голубой кровью!
Я неторопливо спустилась по лестнице в холл на первом этаже. Оба Малфоя были уже там. Нарцисса, одетая в темное блестящее платье, выглядела просто великолепно. Как бы я хотела быть в ее возрасте такой же ослепительной красавицей!
Женщина обернулась ко мне и дружелюбно улыбнулась. Она запахнула дорожную мантию на груди, накинула на голову капюшон и уверенно направилась к выходу.
Малфой тоже услыхал стук моих каблуков по мраморной лестнице. Он обернулся на звук, и его взгляд наткнулся на меня, серые глаза распахнулись в немом удивлении…
Хорошо, что я не успела удовлетворенно вздохнуть! Меня во время остановил его ледяной голос:
- Надо же, я тебя и не узнал, Грейнджер! Богатой будешь! Сразила бы Поттера наповал! У него бы встал на тебя непременно!
Сукин сын! Сволочь! - Во мне все кипело! - Ненавижу его! Ненавижу! Ненавижу!
Я пролетела мимо него, выскочив на свежий воздух вслед за Нарциссой.
Постой-ка, Гермиона, не заводись понапрасну снова влезла в мои мысли совесть, а может быть, уже и не она, а просто здравый смысл. Ты хотела, что б он тебя заметил? Хотела! Он заметил? Да! Что и требовалось доказать! А оскорбляет он тебя только из-за своей беспомощности, из-за своей злости на себя самого, что ты смогла поразить его своим внешним видом.
Я решительно выдохнула. Больше никогда не позволю ему довести себя до белого каления. Пора привыкнуть к его наглым выходкам и держать себя в руках.
- Гермиона, все в порядке? миссис Малфой заметила напряженное выражение моего лица.
- В полном порядке, - я мило улыбнулась ей. Просто Драко сделал мне комплемент, а я к этому не привыкла!
- Дорогой, я так рада! Нарцисса обратилась к ничего не подозревающему сыну, который только что появился в дверях. Я так надеялась, что ваши с Гермионой отношения станут помягче. Похоже, мои надежды начинают оправдываться!
Челюсть Малфоя отвисла. Что ж, мы с ним квиты!
На карете мы добрались до вокзала Кингс-Кросс и через платформу девять и три четверти попали в магловскую часть Лондона. Город встретил нас тяжелым промозглым туманом и нудным затяжным дождем. Мои спутники недовольно скривились, а я с радостью подставила лицо мелким холодным каплям соскучилась по ним за те несколько дней, что провела в Малфой-мэноре. Но наслаждаться долго не пришлось. Не нужно забывать о прическе, да и о конспирации тоже, будь она неладна! На каждом из нас поверх парадной одежды была надета мантия, по виду очень похожая на магловский плащ. Это позволило нам не только скрыть от прохожих наши лица, но и укрыться от дождя.
Такси ждало нас у главных ворот вокзала.
- Говорить буду я! предупредила я своих спутников. Вам лучше притвориться приезжими и молчать.
Нарцисса согласно кивнула, а Малфой просто пожал плечами. Промолчал? Странно!
Я села на переднее сиденье рядом с водителем. Малфои молча влезли на заднее. Нарцисса явно чувствовала себя не в своей тарелке, но крепилась, не подавала виду, ее сын выглядел вполне уверенно, хотя не думаю, что раньше ему уже приходилось рассекать по Лондону на магловском такси. Вот, чертов слизеринец!
Водитель лениво повернул ко мне равнодушное лицо:
- Куда?
- Ковент-Гарден, Королевский оперный театр.
- Понял, - шмыгнул тот и резко рванул с места, вероятно надеясь на неплохую выручку. Он, наверняка, опытным взглядом таксиста с долголетним стажем разглядел дорогую ткань наших костюмов.
Я рада, что мы направляемся именно в этот театр. Знаменитый лондонский «Ковент-Гарден» - крупнейший оперный театр в Англии, один из самых уважаемых и интересных музыкальных театров мира. Многие звезды мировой величины выступали на этой прославленной сцене. Роскошен и интерьер самого театра, выдержанный в пышном сочетании красного, белого и золотого цветов. Я уже дважды была там. Нарциссе должно понравиться. А ее сыну? А мне наплевать на то, что ему нравится! Увязался за нами хвостом пусть помалкивает!
Я периодически оглядывалась на своих спутников. Нарцисса с любопытством разглядывала мелькающие за окном дома, витрины магазинов, памятники, скверы, толпы людей. Она изредка поворачивалась ко мне, в ее глазах читалось удивление. Но она не решилась задать ни одного вопроса. Малфой тоже уставился в окно и также за весь путь не проронил ни словечка. У водителя определенно осталось ощущение, что я вывезла на экскурсию немых иностранцев.
Я решила воспользоваться случаем и взять на себя роль гида.
- «Ковент-Гарден», в который мы сейчас направляемся, - один из лучших театров не только Лондона, но и всего мира, - начала я свою лекцию голосом преподавателя по Магловедению. Два первых года в Хогварсе я посещала этот предмет, а потом забросила. Какой смысл тратить время на то, что все равно знаешь лучше других?
- Его название происходит от наименования района Лондона, в котором расположен театр, - продолжила я. - Здесь выступают самые яркие исполнители, а с гастролями регулярно приезжают самые интересные коллективы со всего света.
Водитель прислушивался к моему рассказу. Я видела, как он внимательно сквозь зеркало заднего вида рассматривает своих пассажиров. Пожалуй, после поездки нужно на всякий случай стереть ему память. Думаю, Нарцисса вполне с этим справится. Мне самой нельзя применять магию я пока еще несовершеннолетняя.
- Первый театр на этом месте был построен еще в 1732 году, - моя лекция продолжалась. - После пожаров 1808 и 1856 годов он было полностью уничтожен, нынешнее здание театра было построено по новому проекту в 1858. В отличие от Лондонского Колизея (Национальной оперы), где все партии исполняются на английском языке, независимо от оригинала, в Королевской опере все исполняется на том языке, на котором опера была написана. Эта традиция появилась с конца XIX века. Сегодня нас ждет итальянский…
Кажется, о театре я сама больше ничего не знала. Не густо, но вполне достаточно. Теперь несколько слов об опере, на которую мы, собственно говоря, и выбрались из древнего волшебного замка.
- «Мадам Баттерфляй» - это японская трагедия в двух действиях и трёх частях; в ее основе лежит новелла американского писателя Джона Лютера Лонга, переделанная Давидом Беласко в драму «Гейша», а музыку написал итальянский оперный композитор Джа́комо Пуччи́ни. Вот такой сплав национальных характеров! На первом представлении, состоявшемся 17 февраля 1904 года в Милане, опера провалилась и была снята с репертуара. Публика не поняла ее содержания и была возмущена чрезмерной продолжительностью второго акта. Тогда композитор сократил некоторые номера, разделил второй акт на два самостоятельных действия. Исполненная с этими незначительными изменениями спустя три месяца, опера имела триумфальный успех и быстро завоевала прочную репутацию одной из популярнейших современных опер.
Нарцисса отвлеклась от изучения лондонских картинок и внимательно слушала меня. Ее сын продолжал делать вид, что меня не существует.
- Действие оперы происходит в Нагасаки в конце XIX века. Но Пуччини не ставил перед собой специальную задачу воспроизведения в музыке национального японского колорита. Главным для него оставалось изображение трогательной человеческой драмы.
Фу, выдала все, что знала! Не зря вчера внимательно изучила рекламный проспект, заботливо вложенный мамой в конверт с билетами. Сюжет им пересказывать не буду! Сами все прекрасно поймут.
Театр своим великолепием поразил даже привыкших к роскоши Малфоев. И если Драко еще старался казаться равнодушным, то на лице Нарциссы было написано то же самое выражение, что и у меня, когда передо мной в первый раз предстал Малфой-мэнор. Знай наших: не только волшебники, но и маглы могут создавать настоящие произведения искусств!
Едва мы расположились в ложе, как свет люстр начал медленно гаснуть, в зале воцарилась тишина, и началось волшебство театра, настолько захватывающее и магическое, что на пару часов зрители совершенно забывают о реальном мире.
«Японский дом на одном из холмов близ Нагасаки. Американской лейтенант морского флота Пинкертон собирается жить здесь с юной гейшей Чио-Чио-сан. «Срывать цветы, где только можно» такова жизненная философия американца. А Чио-Чио-сан горячо любит будущего мужа. Она готова отречься ради него даже от своей религии. Дядя японки узнал о намерениях племянницы перейти в христианство и проклинает её. Пинкертон всех прогоняет и уводит свою жену в дом. Оставленная близкими, девушка горько плачет; любимый утешает ее…»
Во время всего первого действия я внимательно наблюдала за Нарциссой. В ее руках омнинокль - волшебная разновидность бинокля, который позволяет повторить любой эпизод оперы в нормальной или замедленной скорости, может приблизить или удалить изображение. У меня был такой на Чемпионате мира по квиддичу Гарри купил для себя, и для нас с Роном. Такой прибор стоит довольно дорого галеонов десять за пару.
Женщина взволнована, это видно по ее рукам, нервно сжимающим омнинокль. Заметно, что опера уже увлекла ее за собой, полностью поглотила и очаровала музыкой. Нарцисса напряженно следит за сюжетом и с упоением внимает наполненному негой и любовью дуэту главных героев. А мелодия звучит то мужественными, волевыми чертами, то смирением и покорностью, то приобретает оттенок зловещей угрозы.
Лицо Малфоя-младшего мне не видно - он сидит ко мне вполоборота, почти спиной. Его плечи напряжены. Впрочем, мне абсолютно все равно, какое на его лице выражение и что он чувствует.
Действие второе, часть первая.
Прошло три года. Пинкертон уехал вскоре после свадьбы, Чио-Чио-сан страстно ждет его возвращения. Брошенная мужем, покинутая родными, она живет со служанкой и маленьким сыном, о существовании которого Пинкертон даже не подозревает. Чио-Чио-сан терпит нужду, но надежда не оставляет ее.
Слышится пушечный выстрел это в порт входит американский корабль, на котором должен прибыть Пинкертон. В радостном волнении Чио-Чио-сан украшает домик цветами и, ожидая мужа, всматривается в огни приближающего судна. Она еще не знает, что он женился на американке. Никто из знакомых не решается сказать об этом молодой женщине. Наступает ночь. Баттерфляй ждет любимого.
Начало первой картины второго акта насыщено горестной скорбной взволнованной музыкой. Нарцисса с тревогой и беспокойством вглядывается в происходящее на сцене. На ее лице отражается то тоска юной Баттерфляй об уехавшем муже, то ее страстные мечты о счастье, то печаль о маленьком сынишке. Заключительный хор, поющий без слов, передает безмолвие ночи…
Нарцисса закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Она словно отгородилась от всего мира, не замечая ничего вокруг. О чем она сейчас думает? Может быть, о своем муже и своем сыне? Малфой обеспокоено поворачивается к ней:
- Мама?!
- Все хорошо, дорогой! она накрывает его руку своей. Я просто наслаждаюсь музыкой.
Действие последнее.
Прошла ночь, но напрасно Чио-Чио-сан ждет любимого. Усталая, она отрывается от окна и, укачивая ребенка, засыпает. Раздается стук в дверь. Входит Пинкертон, и вместе с ними незнакомая дама: это Кэт его американская жена. Узнав, что у него есть сын, Пинкертон приехал, чтобы забрать его. Услышав голоса, Чио-Чио-сан выбегает из своей комнаты. Наконец она все поняла. Потрясенная до глубины души, молодая мать выслушивает волю отца ребенка. Она согласна отдать мальчика, но не может пережить крушения всех своих надежд. Нежно простившись с сыном, Чио-Чио-сан убивает себя ударом кинжала.
Оркестровое вступление своим драматизмом предвосхищает роковую развязку. Следующий за ним светлый и спокойный оркестровый эпизод изображает восход солнца.
На лице Нарциссы отчаяние и слезы. Но она ничего не замечает настолько потрясена происходящим на сцене. Скорбно-величественно звучат заключительные аккорды оперы. Музыка стихает.… В зале медленно загорается свет…
Весь обратный путь в Малфой-мэнор прошел в гробовом молчании. Каждому из нас было о чем подумать. Я уверена, что Малфой был потрясен оперой ничуть не меньше матери, но старательно прятал от нас свои эмоции за обычной ледяной маской, которая насмерть прилипла к его лицу. Я рада, что хоть чем-то сумела задеть его замороженную душу, что хоть на пару часов заставила исчезнуть из его глаз цинизм и равнодушие. Беспокоило лишь одно - я чувствовала, что гнев огненной лавой все еще клокочет внутри него: он так и не простил нам с Нарциссой этой вылазки в театр.
Но если матери он простит все, то мне нет! Готовься, Гермиона Грейнджер! Час расплаты приближается! За все удовольствия нужно платить!
Когда я вылезла из ванны, разомлевшая и теплая, обернувшись огромным мягким полотенцем, Хелпи ждала меня у кровати. Она протянула мне книгу - «Магия цвета», автор - Лилит Колор. Нарцисса не забыла о своем обещании. Как мило!
- Хелпи должна это передать мисс Грейнджер.
- Спасибо, Хелпи, ты большая умница. Ты можешь сказать, где сейчас миссис Малфой?
- Да, она пишет в своей комнате.
- А Драко?
- Хозяин у себя, он принимает ванну.
- В замке все спокойно?
- Да, мисс, все спокойно! она удивленно посмотрела на меня.
Слава Богу, а я уже напридумывала себе много чего такого. Ждала каких-то разборок со стороны Малфоя, выяснения отношений. Видимо, все отложено назавтра. Не думаю, что он ворвется ко мне поздним вечером, лучше это сделать на свежую голову. Утро вечера мудренее. Прекрасно, хотя бы высплюсь.
- Иди, Хелпи, ужинать я не буду. Не голодна.
- Может, как всегда стакан сока?
- Хорошо, - согласилась я. - Персиковый с мякотью.
Эльфиха послушно кивнула и испарилась.
Она появилась также внезапно, как и исчезла. Стакан сока перекочевал из ее рук на маленький прикроватный столик.
- Спасибо. На сегодня ты свободна, Хелпи.
Хотела сказать: иди, отдыхай, но вовремя одумалась. Вспомнила нашу первую с ней встречу.
Я забралась на кровать и раскрыла книгу на первой попавшейся странице:
…К примеру, темноволосые люди психологически более выносливы, а блондины - любители покапризничать…
Вот как? Интригующее начало. Ясно! Значит, Малфои - любители покапризничать?
Откроем книгу сначала. Сперва Джинни Уизли со своим гаданием на кофейной гуще, потом Нарцисса… Кажется, я начинаю действительно жалеть, что в свое время отказалась от Прорицаний. Возможно ли теперь на шестом курсе, когда предмет будет вести кентавр Флоренц, продолжить уроки? Вернусь в Хогвартс и непременно поинтересуюсь об этом у профессора МакГоннагал.
Глава 1. Умение распознавать людей по глазам.
Характер человека, его нрав и даже состояние здоровья включает в себя множество направлений. О человеке многое могут поведать его манера речи, жесты, походка, черты лица, предпочитаемые цвета в одежде, цвет волос. Однако самым информативным источником сведений о человеке являются его глаза зеркало души.
Все древние трактаты о физиогномике советуют начинать изучение лица именно с глаз. Ученые-астрологи убеждены, что в глазах отражена вся цветовая палитра планет гороскопа рождения, которые, в свою очередь, свидетельствуют о тех ил иных пристрастиях и наклонностях человека. Значение глаз в исследовании характера подтверждается и современными научными исследованиями: у каждого человека глаза неповторимы по своей окраске.
Ну, это все сухая теория, когда же начнутся конкретные практические рекомендации? Я пролистнула пару страниц. А-а-а, вот…
…Обладатели черных глаз… Черные глаза свидетельствуют о… Нет, у меня нет знакомых с таким цветом. Пропускаем еще чуть-чуть.
…Те, кто обладает карими глазами…, - это, кажется про меня. Про себя знать не так уж и интересно. Меня больше интересуют те, с кем сейчас так непредсказуемо столкнула меня судьба. Чего мне ждать от этих людей, от обладателей голубых и серых искр во взгляде? На что рассчитывать? Вот, кажется, нашла…
…Голубоглазые люди (цвет соответствует планете Венере) это романтики, люди очень эмоциональные, чувственные. Основной недостаток - надменность и высокомерие, а их настроение напоминает непредсказуемый весенний ветерок. Голубоглазые натуры склонны помнить обиды, причем даже тогда, когда в душе они их уже давно простили. Голубые глаза нередко таят обман. Иногда их обладатели переживают приступы сильного гнева или беспричинной депрессии. Но такие перепады настроения встречаются крайне редко. Чаще голубоглазые люди имеют спокойный характер, однако однообразие их угнетает.
Вот и не верь после этого прогнозам и гороскопам! Все, что я только что прочитала, полностью соответствует характеру миссис Малфой. И страстность, и высокомерие, и непредсказуемость.
Обладатели серых глаз очень решительны и умны. Они не прибегают к «страусиному методу», если у них появляются проблемы. Наоборот, решают их без промедления. Серые глаза являются приметой чувствительности и любознательности. Таким людям все интересно. А потому это глаза везунчиков: им везет и в карьере, и в любви. Владельцы серых глаз (а серый цвет присущ Меркурию) упрямы и смелы. Они самоотверженны, обладают сильной волей и решительным характером. Эти люди зачастую ревнивы. Если у Вашего спутника жизни серые глаза, то Вам повезло, ведь такие люди почти всегда однолюбы. Обладатели таких глаз притягивают к себе людей, оставаясь для них загадкой.
Вот те на! Ну, то, что Малфой по жизни везунчик и дураку понятно, но то, что он еще и чувствительный, и ревнивый и однолюб… Как то все это одновременно вкупе с самим слизеринским принцем не укладывается у меня в голове. Потом перечитаю еще раз…
…Зеленоглазые люди это сама нежность…
Это Гарри. Гарри Поттер. Обладатель таких же зеленых глаз, как и у его матери Лили Эванс.
…Зеленоглазые любят всегда искренне, горячо и отличаются верностью тем, кого выбрали. Зеленые глаза нередко присущи настоящим рыцарям. Друзья ценят их за надежность и доброту, враги ненавидят за принципиальность и твердость. Они хорошие слушатели и собеседники. Вообще, люди с зелеными глазами наиболее благополучная категория. Они не лишены воображения. Отлично справляются с руководящими должностями…
Еще бы, я помню, как он отлично справлялся с выпавшим на его долю руководством отряда Дамблдора.
…Но обладатели зеленых глаз натуры порой строптивые, могут проявить в решении важных для себя вопросов жесткость, а в исключительных случаях даже жестокость…
Да… есть о чем подумать, над чем серьезно поразмышлять. Несколько часов, уютно устроившись на постели и совершенно забыв про сон, я читала книгу. Серьезно меня заинтересовала еще одна глава «Совместимость». А именно, совместимость карих глаз с другими цветами:
…Наиболее надежным фундаментом для создания семьи для кареглазых станут обладатели голубых или серых глаз. Находясь рядом, ты сможешь почерпнуть от них столько энергии, что любое житейское море покажется тебе не глубже, чем по колено…
А вот это все полная чушь. Мне ближе зеленые!
Я уснула, размышляя о только что прочитанной книге. Утром так и не смогла вспомнить своего сна, только осталось ощущение небесно-голубого пространства вокруг меня, которое постепенно превращалось в серую туманную пропасть.
Глава 11. Август, 1996 год. Малфой-мэнор.
МАЛФОЙ
Чтоб ее гиппогрифы разодрали, эту проклятую грязнокровку! Она медленно, но верно перетягивает мать на свою сторону! И сводит меня с ума боюсь, что в один прекрасный момент я просто придушу ее своими собственными руками! Пора положить этому конец!
А она та еще штучка, эта Грейнджер! Когда она медленно спускалась по лестнице в холл, я не узнал ее. Как может преобразить такую замухрышку красивое платье! Красное ей идет она выглядит отпадно. Просто секси. Хотя это и звучит по-идиотски: Грейнджер и сексуальность! Скажи кому из наших подняли бы на смех. Будь тут Поттер, или Уизли, или Лонгботтом на крайний случай она сразила бы их наповал! Но только я не Поттер и не собираюсь падать к ее ногам. Не дождется!
Как блестят от гнева ее глаза точно два маленьких уголька не подходи, обожжешься. Какая ненависть во взгляде! Какое презрение! Обожаю, когда она так бесится. Гриффиндорское ничтожество! За эту выходку с театром она мне еще ответит. Непременно. И с мамой нужно серьезно поговорить. Она видимо сходит с ума от безделья. Не понимает, что отец разорвет ее на части, когда узнает обо всем. Если узнает…
Вся эта поездка в Лондон отняла у меня много душевных сил, я постоянно чувствовал напряжение и тревогу. Пока Грейнджер без умолку болтала, рассказывая о театре, блеща как обычно своей эрудицией и памятью (хорошо, хоть руку как в школе вверх не тянула и не подпрыгивала на месте от нетерпения), я нервно сжимал в кармане брюк волшебную палочку. Мне не понравилось, как рассматривал нас этот магл в машине - рожа наглая и очень подозрительная, как на нас пялилась толстая тетка в униформе, проверяющая на входе билеты. Меня беспокоили толпы людей в холле театра не знаешь, чего ждать от этих магловских недоумков.
В ложе я сел с краю, чтобы входные двери были постоянно в поле моего зрения. Так, на всякий случай! Это безрассудные женщины могут забыть обо всем и полностью раствориться в музыке. Я нет! Я не мог не чувствовать ответственность за маму, и за эту чертову Грейнджер тоже, будь она неладна!
А опера и в правду была замечательная. Я не заметил сам, как напряжение отступило, и страх быть обнаруженным куда-то исчез сам собой. Музыка заставила забыть обо всем.
Я увидел слезы на маминых ресницах. Нарцисса закрыла глаза и откинулась на спинку театрального кресла. Она словно отгородилась от всего мира, не замечая ничего вокруг. О чем она думала? Где витала ее душа? Я обеспокоено пододвинулся к ней:
- Мама?!
- Все хорошо, дорогой! она накрыла мою руку своей. Я просто наслаждаюсь музыкой.
Я тоже…. Только в этом я никогда не признаюсь проклятой грязнокровке. Ни за что.
Весь обратный путь в Малфой-мэнор прошел в гробовом молчании. Каждому из нас было о чем подумать. Я размышлял о предстоящем разговоре с матерью. Пора положить конец гриффиндорскому беспределу на моей собственной территории.
Сразу по прибытию в замок Грейнджер смылась в свою комнату. Чувствует собака, чью кость сгрызла! Мама, так и не промолвив за обратную дорогу ни единого слова, ушла на свою половину.
Я тоже направился к себе, чтобы принять душ. На ужин никто из них не спустился. Я ел в гордом одиночестве, мне прислуживала эльфиха Хелпи с уродским красным бантом на огромном ухе. Никуда не скрыться от присутствия этой грязнокровки. Она везде.
Долго не мог уснуть, готовясь к завтрашнему неприятному разговору с матерью. Сон все не шел и не шел, его отгоняли тяжелые мысли обо всем произошедшем со мной и моей семьей в последнее время. А когда, наконец, я задремал, в голове немыслимым хороводом заплясали лица придурка Поттера, отца, Снейпа, Дамблдора, запел хор, сначала тихо, потом все громче и громче, в нем солировала Грейнджер в красном вечернем платье, а дирижировал сам Темный лорд.
Я проснулся поздно сказалась длинная, бессонная ночь. Вскочил с кровати, накинул халат и уверенным шагом направился на родительскую половину. Нельзя откладывать неприятный разговор на потом. Необходимо все разрешить здесь и сейчас.
- Мама!
В ответ тишина, я дернул за ручку дверь поддалась и медленно, с легким скрипом, отворилась.
- Мама!
Комната была пустой.
Полное ощущение дежавю.
Все это уже со мной было. Причем, совсем недавно. Нарцисса снова куда-то пропала. Черт! Где же она?
Кажется, я знаю ответ на этот вопрос.
Я не стал напрасно бродить по замку, как вечером два дня назад, а сразу же пошел в библиотеку. И вновь ошибся. Меня встретила мертвая тишина книжных стеллажей.
Тогда я уверенным шагом направился в гостевую комнату, отведенную для Грейнджер. Я ни разу не был там с тех самых пор, как она там поселилась. Я вообще предпочитал обходить стороной эту часть замка.
Но и в этой комнате не было ни души. Да где же они, черт побери?!
- Хелпи!
Звук моего голоса пролетел по гулким коридорам замка, и эхом вернулся обратно.
- Что прикажет молодой хозяин?
- Объясни мне, наконец, что происходит в этом замке? Где миссис Малфой и мисс Грейнджер? И почему я всё всегда узнаю в последнюю очередь?
- Хелпи расскажет молодому хозяину. Две хозяйки рано встали, позавтракали и долго сидели в гостиной. Они разговаривали. Старая хозяйка просила не будить мистера Малфоя. Потом они ушли.
- Ясно, но куда?
- Миссис Малфой и мисс Грейнджер уехали на конную прогулку.
- Куда-а-а? я никогда не перестану удивляться маминой выдумке и изобретательности. Она опять на шаг обогнала меня и снова не дала возможности поговорить с ней, обсудить ее поведение и проблемы с этим связанные.
Мне ничего не оставалось, как сесть и выпить спокойно чашечку чая наедине со своими невеселыми мыслями.
После завтрака я вернулся в мамину комнату с намерением непременно дождаться ее. Она придет сюда, и уже не сможет увильнуть от неприятного разговора. Я уселся в высокое кресло, откинулся на спинку и задумался. Все опять идет не моему плану.
На каминной полке я заметил небольшую книжку, потянулся за ней и не спеша открыл первую попавшуюся страницу.
27 октября 1990 год. Весь день готовилась к Хеллоуину. Много работы. Огромная подготовка. Эльфы сбились с ног, я тоже. В «Пророке» уже появилась большая статья о предстоящем празднике. Бал-маскарад в Малфой-мэноре. Это такая ответственность - принимать у себя всю элиту волшебного мира! Люциус хочет, чтобы все было на высшем уровне!...
Вот те раз, мама ведет дневник! А я этого и не знал. Отлично помню тот осенний вечер. Все было организовано просто супер. Тогда еще ничего не омрачало веселого праздника не было ни Хогвартса, ни Поттера, ни грязнокровки Грейнджер, ни Темного лорда. Я в костюме пирата пропрыгал между взрослых до самого утра. Мама хотела отправить меня в постель, но отец уговорил ее, и я остался… Утром у меня болел живот от огромного количества съеденных сладостей, попало домовику Добби, который должен был присматривать за мной, но не доглядел. Я так и не посмел сознаться отцу, что наложил на эльфа заклятие «Петрификус тоталус», и тот весь бал пролежал в моей комнате маленьким толстым поленом.
Нехорошо читать чужие записи, тем более родной матери, но рука сама по себе невольно перелистнула страницу.
1 сентября 1991 год. Проплакала весь день. Сегодня Драко отправился в Хогвартс. Люциус собирался послать сына в далёкий Дурмстранг, где Тёмные искусства изучаются глубже и нет нечистокровных студентов, но я уговорила оставить сына в Англии. На душе будет спокойнее, если он будет поближе к дому. Тем более, что Люциус является попечителем школы и сможет чаще видеться с сыном.
Я отлично помню и этот день. Еще бы… Перед поступлением в Хогвартс мы с родителями отправились в Косой переулок, чтобы приобрести школьные принадлежности. И там, в магазине мадам Малкин, я впервые встретил всеобщего любимца, святого очкарика Поттера, хотя тогда еще и не догадывался, кто он. Позже, в Хогвартс-экспрессе я в открытую предложил дружить, но он отверг мою протянутую руку, предпочел мне рыжего замухрышку Уизли. Такого оскорбления я - представитель древнего чистокровного рода волшебников - не прощу ему до конца своей жизни. И никому никогда с тех пор Драко Малфой не предлагал своей дружбы. Мне легче быть одному, чем с кем-то, мне никто не нужен. А с 1 сентября 1991 года у меня нет ближе и роднее врага, чем Гарри Поттер.. В этот день моему самолюбию был нанесен сокрушительный удар.
8 июня 1992 года. Самый черный день в моей жизни. Почему ушла она, почему не я… Все равно от меня нет никакой пользы… Я хочу умереть… Девочка моя, возьми меня с собой…
Скорее перелистнуть страницу, подальше от этой черной даты.
Но воспоминания уже нахлынули на меня. Мне тогда только три дня как исполнилось двенадцать. 5 июня в замке отмечали веселый праздник мой день рождения, были приглашены все мои однокурсники. Мы объедались мороженым и придумывали разные смешные игры. Пэнси, например, пыталась разрисовать прислуживающего нам домового эльфа магическими несмывающимися красками. Хорошо, что мама вовремя вмешалась. Кто-то подарил мне новую метлу кажется, «Нимбус - 2000». Не сказать, чтобы я был особо рад подарку у Поттера такая появилась еще в прошлом учебном году, когда его незаконно прямо на первом курсе взяли ловцом в гриффиндорскую команду. Но ничего, куда-нибудь сгодится и этот подарок! Потом с пацанами мы летали по саду, играли в «сбей-меня», в общем, метлу я поломал в тот же самый день. Отец подарил мне коня - красивого, породистого жеребца. Мы долго придумывали ему имя. Крэбб предложил назвать его «Поттером»: «Будешь ездить на нем, когда захочешь, можно пнуть в любое время или дернуть за гриву, или проорать в ухо какое-нибудь матерное оскорбление». Кто-то даже зааплодировал этой удачной шутке. Мне тогда тоже жутко понравилась идея Винсента. В общем, праздник удался на все сто! Было безумно весело.
Когда друзья разъехались, мы с отцом отправились объезжать подарок. Жеребец оказался очень нервным, капризным, но отца он слушался беспрекословно, а вот меня все время норовил скинуть. Ну, точно такой же, как Поттер чуть что не так, взбрыкнет!
Конь по кличке «Поттер» прожил в наших конюшнях ровно три дня, потом отец казнил его, собственноручно. А на домовика Тори наложил «Аваду» - за неисполнение наложенных на него обязанностей, за безответственность и беспомощность. 8 июня стал черным днем в нашей семье. Я думал тогда, что мама умрет от горя. Все лето я старался не отходить от нее. Именно в это время мы стали с ней особенно близки. Отца в те дни часто не бывало дома - он не мог выносить маминых слез.
Что еще? А... Вот и последняя запись, вчерашняя:
9 августа 1996 года. Сегодня я была в театре…
…Наверное, во мне умерла великая актриса. Когда мне было 16 я готова была любить весь мир, но мир оказался не готов любить меня. И я научилась играть разные роли: высокомерия, брезгливости, жестокости… Лишь в одном я не играю я не играю мою любовь к сыну. Моя любовь к нему слепа. Я люблю его всякого: нежного и мягкого, злого и неблагодарного. Ради него я пойду, не задумываясь, и на убийство, и на предательство, и на смерть. И я желаю ему счастья, мне так хочется, чтобы мир не повернулся к нему спиной. Я хочу, чтобы он в своей жизни узнал, что это такое кого-то любить, забывая обо всем на свете, полностью растворяясь в любимом человеке.
А он ведь тоже актер. Я же вижу, как старательно он играет однажды выбранную им роль ненависть к Гарри Поттеру. Она впиталась в жилы Драко и медленно отравляет ему кровь. Вот и мисс Грейнджер видит его совсем не таким, какой он есть на самом деле. А он вовсе не жестокий, не вероломный, не агрессивный. Он не сноб, не лицемер, не злодей. Он не предатель и не убийца. Я хорошо знаю своего сына, хоть и смотрю на него глазами матери. Он просто умеет хорошо притворяться, отлично играет выученную однажды роль, но иначе, наверное, и нельзя в нашем бездушном мире. Каждый защищается, как может. Только бы все обошлось…
Ах, мама, мама! Что за чушь она тут понаписала? Я играю ненависть к Поттеру?! С чего она взяла?! Я не играю, я живу этим. И меня не волнует, что обо мне думают окружающие, тем более «мисс Грейнджер».
- Мистер Малфой! Мистер Малфой! тоненький крик достиг моих ушей и ворвался в мое сознание.
Хелпи влетела в комнату, рыдая и на ходу глотая соленые слезы. Красный бант развязался и тащился за ней по каменному полу. Но она ничего не замечала вокруг себя. Такого я еще никогда не видел. Видимо, произошло что-то из ряда вон выходящее.
- Там… там… там… - она не могла выговорить ни единого слова.
- Хелпи! не выдержал я. Заткнись же, наконец!
Она словно поперхнулась и замолчала, схватившись руками за горло, откуда продолжались вырываться непонятные, едва различимые булькающие звуки.
- Теперь объясни, что произошло, - приказал я. Но спокойно, без лишних воплей.
Эльфиха замотала головой, размазывая слезы по сморщенным щекам, пыталась что-то произнести, но ее рот открывался и закрывался как у рыбы, продолжая издавать только какие-то хрипы.
- Хелпи! строго произнес я. В мою душу медленно начала прокрадываться непонятная тревога. Что произошло?
Вот маленькая дрянь! Глупо задавать вопросы этой ополоумевшей эльфихе.
- Что-то с мамой?
То, что она изобразила, было похоже на «нет».
- Что-то с Грейнджер?
Она яростно закивала.
Я вскочил на ноги. Еще этого не хватало! Мало с ней вчера было хлопот, так еще и сегодня что-то новенькое. Нам только не хватало появления Мракоборцев в замке и разборок в Аврорате!
- Где они?
- За…за…за конюшнями!
Мерлин, хоть что-то она сумела выдавить из себя.
Я выскочил в холл, до конюшен далеко, даже если бежать изо всех сил - уйдет минут десять, не меньше.
Я внезапно вспомнил, что новехонькая метла, еще даже не распакованная, прямо из магазина, лежала сейчас в моей комнате.
- Акцио, метла!
Она упала мне в руки, я выбежал из замка, на ходу срывая с рукоятки промасленную бумагу.
У конюшен их не было. Я сделал несколько кругов, с каждым разом расширяя радиус полета. Они оказались чуть левее, у кромки леса, который примыкал к нашему поместью. Две женщины и лошадь. Белая мамина кобыла по кличке Снежинка. Второго коня поблизости не было.
- Мама!
Я спрыгнул с метлы, отбрасывая ее в сторону. Торопливо подбежал к ним.
Грейнджер лежала на спине, широко раскинув руки. Волосы растрепались по ее лицу, ветер играл мягкими каштановыми прядями. Она молчала. Ее лицо было белым, без единой кровинки. Я потрогал жилку на шее, она билась, но очень слабо. Девчонка жива, но, видимо, в глубоком обмороке.
Нарцисса сидела возле девушки на коленях, гладя грязнокровку по руке. Ее сухие губы что-то шептали.
- Мама! Что с тобой?
Мне в ответ тишина. Жуткая тишина. Лучше бы она рыдала! Она даже не заметила моего присутствия рядом с собой. Это очень плохой знак.
- Мама!
Я схватил ее за плечо. Она дернулась, но головы не подняла.
- Мама! Что произошло, черт побери!
Я опустился рядом с ней на колени, рванул ее за худенькие плечи и заглянул ей в лицо. Но она меня не увидела. На меня взглянули два пустых голубых бездонных колодца, таких же безумных, как у Беллатрисы Лестрейндж.
- Не-е-ет! Мама!
- Марго… моя девочка… моя малышка…
Она меня не узнала. Скользнула по мне ничего не выражающим взглядом и перевела его обратно на распластанную по земле Грейнджер.
- Мама! я прижал ее к себе, тряся изо всех сил ее все еще стройное, словно девичье, тело, и продолжал горячо шептать ей прямо в ухо. - Мама! Мама!
Наверное, мой упрямый шепот дошел-таки до ее воспаленного сознания:
- Драко!
Она впервые осмысленно посмотрела на меня, но ее слова вновь убивали:
- Драко... Моя девочка, моя дочка… Она умерла… Марго… Я не смогла спасти ее…
В это мгновенье гриффиндорка еле заметно шевельнулась. И я готов был расцеловать ее за это. Именно от нее сейчас зависела жизнь и здравый рассудок моей матери. По крайней мере, я очень на это надеялся.
- Грейнджер! Ты меня слышишь?
Я наклонился над медленно приходящей в себя девчонкой.
- Грейнджер!
Я откинул волосы с ее лица, положил ей голову на грудь, вслушиваясь в еле слышные удары ее сердца.
- Малфой, ты что, собрался собственноручно удавить меня?
Она медленно открыла глаза и вдруг улыбнулась мне:
- Ты испугался за меня?
И я вдруг, как последний дурак, чувствуя огромное облегчение оттого, что она жива, улыбнулся ей. Наверное, потом мне будет ужасно стыдно за это, но сейчас я действительно, был безумно рад видеть ее живой и, кажется, вполне здоровой. Даже если и сломана пара костей это пустяк, залечить их не составит труда.
- Что с Нарциссой?
Грейнджер неловко села, опираясь рукой на землю. Невольно ойкнула каждое движение доставляло ей боль.
- Подай же мне руку! Чего стоишь, как статуя?
- Обойдешься, - по привычке огрызнулся я. Если с ней все хорошо, то ради чего я буду вмешиваться и помогать ей?
- Эгоист несчастный, проклятый слизеринец, - бурчала она себе под нос.
Только мне все равно. Я вновь склонился над матерью.
Нарцисса еще не пришла в себя. Она все также сидела на коленях, мерно раскачиваясь взад-вперед и, кажется, что-то напевала.
- Это колыбельная, - догадался я. Она пела ее когда-то мне, а потом и Маргарите.
Грейнджер на коленках, постанывая, подползла ближе:
- Что с ней?
Я промолчал.
Гриффиндорка села прямо перед Нарциссой и, заправив матери за ухо белую растрепанную прядь, заглянула ей в глаза:
- Нарцисса, ты слышишь меня?
- Марго?...
Девчонка отпрянула от пустого ничего не выражающего и ничего не понимающего холодного взгляда.
- Драко, она в шоке. Если ты хочешь до нее достучаться, то непременно должен мне все рассказать. Я лучшая в школе по колдомедицине, ты помнишь?
Я присел рядом. Вчерашней злости на грязнокровку не было, похоже, она вся куда-то растворилась за последние полчаса.
- Хорошо, Грейнджер, я расскажу… Но предупреждаю, если хоть что-то…
- Заткнись, идиот! устало прервала она меня. - Я уже однажды пообещала тебе, что буду молчать, запомни же раз и навсегда я держу свои обещания, чего бы мне это не стоило! Всегда!
Я кивнул. Еще никогда в жизни мы с ней не разговаривали вот так запросто, и вряд ли в будущем это повторится. Но, кажется, у меня не было выбора. И если она действительно сможет помочь почему не использовать этот маленький шанс.
- У меня была сестра, младшая. Ее звали Марго.
- Что с ней случилось? прошептала удивленная Грейнджер.
Я отвернулся, сорвал завядшую под августовским солнцем травинку, засунул ее в рот.
- Она умерла. Погибла, когда ей было пять.
- Как?
- Разбилась насмерть, упав с лошади…
- Боже мой! голос девчонки дрогнул.
Я обернулся: она плакала. Смешная гриффиндорка - она ведь даже и не знала Маргариту Малфой. Мою сестру почти никто не знал. Родители не успели представить ее в свете. От нее остались лишь короткая статья в «Пророке» о рождении, крошечный некролог в той же самой газете и наши воспоминания о ней.
- Я видела ее! внезапно вскрикнула Грейнджер.
- Где же? усмехнулся я. Во сне?
- Нет, - замотала она своей косматой гривой. В альбоме.
Я тоже вспомнил тот злополучный альбом, который выхватил из ее рук, а затем надежно спрятал в закромном уголке своей комнаты.
- У нее черные кудряшки и мягкие ямочки на щечках. Я еще подумала, что это ангелочек, а не девочка. Там на фото с ней была смешная лохматая собачонка.
Я кивнул:
- Ириска.
- Нарцисса тогда сказала, что это просто ее знакомая девочка.
- Она никогда ни с кем не говорит о Марго, даже с нами. Мама очень тяжело пережила ее смерть.
Грейнджер смахнула слезинку со щеки:
- А где теперь Ириска? Что-то я не видела ее в замке.
- И не увидишь. Ее больше нет, также как и ее маленькой хозяйки.
Мне не хотелось рассказывать Грейнджер эту часть истории, но она своим внимательным требующим взглядом и мертвого достанет.
- Из-за Ириски все и произошло. За три дня до несчастного случая был мой день рождения. Отец подарил мне коня. Молодого и очень горячего. Марго убежала из дому и решила самостоятельно проехаться на моем подарке. Он понес, ему под копыта попала Ириска и…
- Понятно, не продолжай, - Грейнджер прижалась головой к плечу ничего не соображающей Нарциссы и снова заплакала. Какая печальная история.
Представляю, что бы она сказала, узнав, что случилось потом с конем, с собачкой и эльфом-нянькой, который не уследил за сестрой. Нет, пожалуй, ей не стоит этого знать. Ни к чему.
- Кстати, - усмехнулся я. У того коня была замечательная кличка.
- Какая? на меня устремился ее заплаканный взгляд.
- «Поттер».
Она уставилась на меня:
- Глупо! По-детски!
И вновь отвернулась к Нарциссе.
- А мне нравилось!
Но Грейнджер отмахнулась от меня, как от назойливой мухи. Она все свое внимание обратила на голубоглазую женщину напротив.
- Значит, это психологическая травма. Сегодня повторилась та же самая трагедия, что и много лет назад. Мой конь понес,я сорвалась с него на землю, потеряла сознание. Нарцисса спроецировала образ погибшей дочери на меня, и вот последствия, - произнесла она, всматриваясь в бездонные зрачки Нарциссы. Значит, лечить мы ее будем тоже психологически…
- Ка-а-ак?
- Заткнись, Малфой! Умоляю тебя, помолчи. Ни единого слова, пока я не разрешу. Иначе все испортишь.
Надо же, указывает, словно и на самом деле целительница из клиники святого Мунго. Потом разберемся, кто тут главный.
- Мама!
Я вздрогнул от неожиданности: Грейнджер назвала Нарциссу мамой? Я замер.
- Мама! Это я, твоя Марго, мамочка, мамочка…
Я вдруг понял ее стратегию - грязнокровка трясла мою мать за плечи и звала ее, пытаясь достучатся до ее материнских чувств..
- Мамочка, почему ты не отвечаешь своей маленькой девочке? Проснись же… Я тут… Я с тобой…
Сначала ничего не происходило, потом Нарцисса вдруг медленно подняла голову, она словно отошла от глубокого продолжительного сна, проснулась. В ее небесно-голубых глазах вспыхнул огонек разума:
- Марго, деточка моя. Ты жива?
Она обняла Грейнджер. И вдруг горько-горько заплакала.
Гриффиндорка сначала растерялась, потом взяла себя в руки и, гладя Нарциссу по спине, начала тихо уговаривать ее:
- Все хорошо, все хорошо, не плачь.
Она обращалась со взрослой женщиной, как с маленьким ребенком.
- Ну же, Нарцисса, не плачь. На, вытри слезы.
В ее руке появился неизвестно откуда взявшийся носовой платок. Им она принялась усердно вытирать грязные соленые разводы. Я заметил, что на щеках Нарциссы начал проступать легкий румянец.
Она, наконец-то, подняла взгляд на меня:
- Драко? Что тут произошло?
Теперь впору было разреветься мне. Я не сдержался и хмыкнул носом, Грейнджер покосилась на меня, но не улыбнулась. Похоже, я сейчас перед ней весь как на ладони. Ну и пусть.
Она вдруг поднесла указательный палец к своим губам и помотала косматой каштановой головой, мол, не надо ничего объяснять пришедшей в себя Нарциссе. Тоже мне, нашлась советчица, я и без нее это прекрасно понял.
- Все отлично, мама, все просто замечательно!
Глава 12. Август, 1996 год. Малфой-мэнор
ГРЕЙНДЖЕР
- Нарцисса, как ты утром нас напугала!
Женщина опустила голову и задумалась.
- Драко рассказал тебе о Маргарите, - она толи спросила, толи констатировала факт. Моя маленькая девочка, она была такая добрая, такая наивная… Не могу понять, почему ушла именно она, а не я…
Я испугалась, как бы не начался рецидив.
- Ты нужна Драко.
- Драко? она подняла на меня взгляд, полный слез. Ты серьезно? Зачем я ему, он уже взрослый парень, и мало прислушивается к моему мнению.
- Я же вижу он любит тебя, мне кажется, что ты единственная, кого он любит.
- Любит… Конечно, он меня любит. Только я все меньше значу в его жизни. Все больше влияния приобретает Люциус.
- Это нормально, - я удивлялась сама себе: подумать только защищаю Малфоя перед его собственной матерью. Мальчишкам ближе отцы.
- Мне не всегда нравится, что Люциус предлагает нашему сыну. Ты не подумай, что я жалуюсь, вовсе нет. Люциус хочет для семьи только лучшего. Конечно, мы оба любим своего сына, тем более что он у нас теперь единственный. Но при этом каждый из нас любит Драко по-своему. Если я люблю его просто потому, что я его мать, то для Люциуса большую роль Драко имеет как продолжатель рода, наследник, преемник имени и чести семьи. А еще как борец с «грязнокровками». Он хочет, чтобы мальчик шел по его стопам, но зачастую не думает о том, куда это может привести. Это я настояла, чтобы Драко учился в Хогвартсе, а не в Дурмстранге, где Тёмные искусства изучаются глубже, и нет маглорожденных студентов. Я на первом курсе каждую неделю отсылала ему всевозможные лакомства, чтобы сын мог поделиться ими со своими друзьями - настоящими друзьями, которых у него так и не появилось. На втором курсе я умоляла Люциуса не покупать летающие мётлы всей команде Слизерина, но он все равно сделал по-своему. Разве Драко стало от этого легче? Разве у него стало меньше недоброжелателей? На третьем курсе просила подумать, прежде чем подписывать смертный приговор какому-то гиппогрифу, не помню, как его звали…
- Клювокрыл, подсказала я.
Она кивнула:
- Но мои слова ушли на ветер. На пятом я умоляла сына не вступать в Инспекционную дружину, но опять повлиял отец и снова ненависть окружающих. Я ничего не могу сделать. Драко с детства восхищался отцом и, как мог, старался быть похожим на него. Знаешь, какая любимая пословица у Люциуса: Если не хочешь, чтоб тебя предавали не заводи друзей! Поэтому Драко всегда один. Я боюсь за сына. А мне так хочется видеть его счастливым. И я на все пойду, чтобы уберечь его от несчастий.
Я удивилась, насколько она откровенна со мной. Было и приятно, и немного не по себе.
- Знаешь, Гермиона, - Нарцисса вдруг резко сменила тему. - Ты должна понять, что когда ты уедешь отсюда, то в следующий раз, если вдруг мы снова встретимся, я не узнаю тебя, я не буду иметь права тебя узнать.
- Хорошо, - кивнула я. Тогда и ты заранее извини мое равнодушие.
- Ты должна забыть все, что с тобой… с нами здесь происходило, все, что ты видела, и слышала, и поняла…
- Хорошо, я забуду.
- Но, если честно, мне очень жаль.
- Да, жаль.
- Ты хорошая девушка, мне больно думать, что мы с тобой по разные стороны войны.
- Страшной войны, бессмысленной. Люди убивают друг друга только потому, что в их жилах течет разная кровь. А она одинаковая у нас всех алая!
- Ты мне очень нравишься. Я надеюсь, что и Драко когда-нибудь изменит свое отношение к тебе.
- Вряд ли.
- Да, вряд ли, согласилась она. Может быть, зря я с тобой так откровенна. Меня ведь тоже в детстве учили: Не открывай никому своего сердца и на него никто не наступит! Но знаешь, я ни о чем не жалею. Я уже так давно ни с кем не говорила по душам. Я все время одна, и так же одинока, как и мой сын.
- А мне мама говорила «Черствое сердце мертвое сердце». Я сознаюсь, Нарцисса, что раньше была о тебе не очень лестного мнения помнишь нашу встречу на Чемпионате? Я рада, что ошибалась. У тебя не мертвое сердце.
Да, оно у нее живое, и оно кровоточит.
- А хочешь, я покажу тебе могилу Маргариты? предложила вдруг она. Ты ведь еще не видела наш семейный склеп.
И миссис Малфой потянула меня за руку.
В фамильном склепе Малфоев было жутко холодно, даже не смотря на огромное количество горящих свечей. По каменным надгробиям можно было изучать родословную семьи. Нарцисса вела меня мимо роскошных могил и рассказывала о тех, кто здесь захоронен.
- Фамилия «Малфой» - французского происхождения, известна с очень давних времен. В средние века так (malefica) называли ведьм. Я сама мало кого тут знаю я ведь из Блэков. Мой сын смог бы перечислить гораздо больше своих родственников - до десятого или двенадцатого колена, я - нет. Первым из известных мне представителей нашей фамилии я могу назвать Гипериона Малфоя, прадеда Драко. Вот его могила. А здесь покоится его жена Друэлла Малфой, урожденная Крэбб. Тут похоронен Абраксас Малфой, мой свекор. Очень жесткий и требовательный мужчина, даже деспотичный, должна я тебе сказать. Он заболел драконьей оспой в уже зрелом возрасте, а это почти всегда смертельный исход. Его жена умерла молодой, оставив мужа одного воспитывать маленького сына Люциуса. Вот и она Регина Малфой фон Вестфаллен, немка по происхождению. Так что в крови Драко намешаны и английские, и французские, и немецкие корни. Регина была очень красива. Кстати, у Драко ее глаза пепельно-серые.
Я остановилась у надгробия немецкой аристократки. На могиле бабушки Малфоя-младшего были высечены слова: Reine Blut - über alles!
- Как это переводится? я подняла взгляд на Нарциссу.
- «Чистая кровь превыше всего!»
- Понятно.
Что-то типа «Полюбите грязнокровок!» здесь вряд ли бы появилось! Стоп!... Нечто подобное про чистую кровь я уже где-то видела. Причем, не так давно. Вот только где? А! Точно! В доме Сириуса. На огромном гобелене золотой ниткой было вышито «БЛАГОРОДНЕЙШЕЕ И ДРЕВНЕЙШЕЕ СЕМЕЙСТВО БЛЭКОВ», а чуть ниже шел девиз «Чистота крови навек». Везде одно и тоже.
- Здесь оставлены места для меня, Люциуса, Драко и его детей, - Нарцисса продолжала свою странную экскурсию. Она говорила так спокойно о таких жутких вещах. Меня пробрала внутренняя дрожь - я вообще старалась никогда не думать о смерти.
- А это последний приют моей маленькой Марго, - женщина остановилась у могилки, украшенной живыми цветами. На ней сидели и пялились на нас пустыми глазами-пуговками плюшевые медвежата и куклы с фарфоровыми лицами.
Нарцисса поправила венок, посадила поближе к другим игрушкам упавшего зайца с грустными глазами.
- Знаешь, я хорошо помню, как она родилась. Роды в чистокровных волшебных семьях это сложный многодневный магический ритуал. Время предполагаемых родов всегда окружено тайной. Об ориентировочной дате появления ребенка на свет знает очень ограниченное количество человек сама роженица, ее мать или свекровь, и повитуха, которая приравнивается к домашнему доктору. Нашу семейную акушерку зовут Патрисия Долсон, ей уже более ста пятидесяти лет, она потомственная повитуха и приняла не одно поколение Малфоев.
Я заинтересованно слушала ее вдруг вспомнила, что Дамблдор просил нас выяснить, что такое родовая магия чистокровных семей. И то, что сейчас мне рассказывает Нарцисса, может пригодиться для написания курсовой после окончания практики.
- Женщина в момент родов открыта, и в это время и ей, и ребенку может быть нанесен огромный вред. Поэтому их и прячут от посторонних глаз. Я рожала Маргариту в одном из наших поместьев на берегу океана, подальше от городского шума и людей. Дом и стены несут в себе родовую защиту и помогают уберечь младенца от сглаза. Она родилась такой крошечной и сморщенной, как старушка. Я первое время даже боялась к ней прикасаться, не то что брать на руки. Если бы не миссис Долсон и не эльфы, не знаю, как бы справилась. А потом она стала такой милой, очень резвой и безумно отчаянной шалуньей. Ей все сходило с рук из Люциуса веревки вила. Не уберегли мы ее…
Нарцисса уже не плакала. Просто как-то сразу постарела, прямо на глазах.
- Пойдем! я потянула ее к выходу. Тяжелая атмосфера склепа и пропитанный плавленым воском воздух давил на нервы.
Женщина послушно направилась за мной.
Я привела ее к своей любимой беседке в саду и старым скрипучим качелям. Теперь я знала, кому они принадлежат, кто качался на них высоко-высоко, до самого синего неба.
- Нарцисса, объясни мне, пожалуйста, что такое родовая магия? Я много слышала об этом, но разрозненные кусочки мозаики никак не укладываются в общую картинку.
Она задумалась, медленно раскачиваясь:
- Ох, и задала ты мне задачку, Гермиона! Хорошо, объясню, как сумею. Я понимаю так, что родовая магия это некая информация, которая переходит из рода в род, от поколения к поколению. Она не дается извне, а передается в древних чистокровных семьях с молоком матери. Это определенные правила и обычаи, традиции и магические ритуалы. Они пронизывает нашу жизнь насквозь. Это как замкнутый круг, однажды сомкнутый; цепь, из которой нельзя удалить ни одного звена. Все взаимосвязано: рождение, имянаречение, взросление, занятия при жизни, любовные связи и брак, дети, их воспитание, смерть с погребальным обрядом. Всего не объяснишь вот так, за пять минут. Нужно родиться в чистокровной семье, чтобы понять это.
- Значит, родовая магия это просто жизнь в семье?
- Нет, не так, это значительно шире, чем проживание под одной крышей, это проблема взаимодействий и влияний внутри семьи и рода. Родовая магия это наука любви, проходящая через поколения.
- Как сложно!
- Нет, не очень, если знаешь это с детства. Для нас это обыденность. Спроси меня, откуда я знаю тот или иной ритуал не отвечу, потому что не помню.
Нарцисса отклонилась назад и подставила солнцу свое бледное, не знающее загара, лицо. Я присела рядом на низенькую скамейку с кованными железными ножками:
- Расскажи о своей семье…
Женщина внимательно посмотрела на меня:
- Зачем это тебе, не пойму. Я обычная волшебница, ничего особенного.
- Ну, я же тебе рассказывала о своих родителях!
- Хорошо, послушно согласилась она. - Меня воспитывали так, что я с самого раннего детства готовилась к главной своей миссии в жизни стать женой и матерью чистокровного мага. В моей семье главным всегда был отец. Мама выступала в роли хранительницы домашнего очага и занималась домом и детьми. Она никогда не перечила мужу и во всем его слушалась. Слово старших в нашей семье закон. Кто в молодости соблюдал заповедь "почитай отца и мать ", тот в старости получает щедрые дивиденды от своих детей. В древних чистокровных семьях воспитывают инициативных и заботливых сыновей и послушных дочерей.
- А как же тогда Андромеда, твоя сестра? не поверила я ей.
- Я не осуждаю сестру ее безумная любовь сломала все препоны и запреты. Она, наверное, сошла с ума, если решила порвать со своей семьей. Я бы никогда так не поступила я не такая.
- Не такая смелая?
- Не такая глупая. Жить без защиты рода страшно.
- Но это же патриархальные устои, девятнадцатый век! Женщина имеет право на голос, на свое мнение.
Нарцисса покачала головой:
- Не знаю, не уверена в этом! Гермиона, не смотри на меня такими удивленными глазами! Пусть ты назвала нас патриархальными, но именно в наших семьях нет конфликта авторитетов и мнений между супругами. Жена всегда подчинена мужу. Поэтому чистокровные мужчины из древних магических родов выбирают женщину только из своего круга, воспитанную подобным образом. Жена в такой семье более защищена, чем в иных условиях.
- Это почему?
- Потому что наши семьи дают женщине стабильный брак с заботливым мужем, признают только серьёзные отношения. Мы женимся или выходим замуж один раз - "доколе смерть не разлучит нас". Брак это навсегда. Мы не разводимся! Покажи мне хоть одну чистокровную семью, где супруги бы развелись. Даже среди предателей крови таких нет. Жене не нужно бояться, что муж бросит её его с детства научили нести ответственность за своих близких.
- А если измена?
- Прелюбодеяние одного из супругов не является причиной для развода, также как и психическое заболевание. Изменщика ждет жестокое наказание…
Да уж, представляю себе, одним «Круциатусом» тут явно не обойдется!
- … А сумасшедшего клиника, - Нарцисса продолжала свой рассказ. - Но муж не оставит больную жену, и наоборот. Он всегда будет заботиться о ней.
- В наших семьях, - продолжала защищать свои устои миссис Малфой, - дети получают хорошее домашнее воспитание. Возьми, к примеру, Драко. Он отлично знает немецкий и французский это языки его предков по отцовской линии, с детства занимался танцами, верховой ездой, музыкой. В обучение входили этикет, полеты на метле, основы волшебных наук зельеваренье, травология, заклинания. Кроме того, чистокровная семья воспитывает в мужчине настоящее лидерство, столь необходимо для успеха в жизни.
- А вы сами выбираете себе мужей?
- Долг любящей дочери выйти замуж за парня, предложенного родителями, даже если она и не чувствует к нему влечения.
- Значит, Люциуса Малфоя для тебя выбрал отец? не удержалась я и задала-таки мучавший меня вопрос.
- Да. Это была хорошая партия во всех отношениях.
- А как же любовь?
- А кто сказал, что в наших семьях нет любви?! Нарцисса весело рассмеялась, видя мое недоуменное лицо. - Ведь, что такое любовь - привязанность к человеку, доверие и уважение. Я люблю своего мужа, не сомневайся! А есть еще материнская любовь, тебе пока не понять этого ты так молода. Но поверь мне любовь к своему ребенку ничуть не уступает по силе любви к мужчине, а может быть она даже глубже.
МАЛФОЙ
Наконец-то я застал ее в гостиной совершенно одну. Без Грейнджер.
- Привет, мам, как ты себя чувствуешь?
- Спасибо, дорогой, хорошо.
- Замечательно, тогда…,- я не знал, как начать неприятный разговор. - Я давно хочу с тобой серьезно поговорить. Но тебя не возможно поймать, ты не уловима.
- Догадываюсь о чем, - тихо проговорила она. - Драко, не волнуйся, все в порядке!
- В порядке? я начал медленно заводиться. - Что ты называешь порядком Грейнджер, которая хозяйничает здесь, словно в своем доме, или эти ваши задушевные беседы до утра, или бесконечные проблемы, которые создает в замке ее присутствие? Словно у нас без нее нет других забот!
- Успокойся, Драко! Нарцисса тоже на полтона повысила голос. - Возьми себя в руки! Скоро все будет по-старому. Я тебе обещаю.
- Я одного не понимаю, зачем ты вообще связалась с этой девчонкой?
- Что ж тут непонятного, - пожала она плечами, вы с отцом постоянно оставляете меня одну. Я устала от одиночества. А тут новый человек - почему бы с ним не пообщаться, не поговорить?!
- Нашла с кем общаться! вспылил я.
- Драко, скоро ты вновь уедешь, - она снова заговорила тихо и абсолютно спокойно, - а я опять останусь одна в огромном замке. Неужели ты не можешь понять и простить мне мои маленькие слабости?
- Слабости?! А ты подумала, что мы расскажем отцу, когда он вернется домой? О милой гриффиндорской девочке в гостевой комнате на втором этаже? мой голос был словно пропитан ядом. - О поездке в магловский театр? О конной прогулке ранним солнечным утром? Или, например, поведаем ему о твоих маленьких слабостях?!
- Не кричи! Сядь! она указала мне на место рядом с собой на диване. От твоего крика у меня начинает болеть голова.
Я сел, она крепко обняла меня за плечи:
- Дорогой, давай решим следующее: если вся эта многодневная практика закончится спокойно, то не зачем нам ставить в известность отца о нашей невольной гостье. Ты сам сказал, что у него и без этого проблем хватает.
- Знаешь, мама, о чем я сейчас думаю. Однажды вы случайно встретитесь с ней, и эта полоумная девчонка просто подставит тебя бросится к тебе навстречу с поцелуями и обниманиями. У нее же на лбу написано, как она обожает тебя. И тогда вся наша конспирация не будет стоить ни кната! Да она вообще сдаст нас с потрохами!
- Нет, Драко, не бросится и не сдаст. Гермиона - умная девочка, и она правильно понимает ситуацию. Сегодня мы с ней все обсудили, я уверена, что она не наделает ошибок.
- В ней что, тоже умерла великая актриса?!
- Ты читал мой дневник?! поразилась она.
- Читал! откровенно признался я. На, руби мою виноватую голову!
Я улегся к ней на колени.
- Повинную голову и меч не сечет! она начала перебирать руками мои волосы, мурашки побежали по моей спине. Обожаю, когда она так делает! Сегодня я тебя прощаю, негодный мальчишка! Но никогда больше к нему не прикасайся! Это слишком личное!
- Не буду! пообещал я и тихо добавил:
- Я тоже тебя люблю, мама, и очень за тебя волнуюсь.
ГРЕЙНДЖЕР
Я сидела в библиотеке с книгой в руках, как обычно поджав под себя ноги. Солнце за окном уже садилось, в просторном зале становилось темнее, но было еще достаточно светло, чтобы разбирать буквы. Я торопилась успеть дочитать последнюю главу, чтобы не тащить пыльный том с собой в спальню.
Я вздрогнула от неожиданности, когда совсем рядом кто-то чуть слышно кашлянул. Испуганно оторвала голову от книги передо мной стоял Малфой.
- Ну, - спросил он тихо, - как будем дальше жить?
Я спустила ноги вниз и выпрямилась:
- Не поняла, чего ты от меня хочешь?
Он отошел в сторону, взял стул с резной спинкой, принес и поставил его прямо напротив меня. Удобно откинулся на спинку и уставился своими серыми глазищами. Я отложила книгу в сторону дочитать сегодня уже вряд ли удастся, и тоже поудобнее устроилась в кресле. Он смотрел на меня, я на него, он не произносил ни слова, я тоже молчала.
Я первая не выдержала:
- Так чего ты хочешь, Малфой?
Он оторвался от спинки стула, протянул руку, чтобы взять недочитанную мной книгу.
- «Родовая магия: обычаи и обряды»? Не знал, что у нас есть такая.
Слизеринец неторопливо принялся перелистывать страницу за страницей, но я видела, как он сквозь ресницы продолжает пялиться на меня. Что за игру он затеял?
- С самого первого дня твоего пребывания здесь, - начал он, - я усиленно думал, что сделать, чтобы ты отсюда сбежала?
- Что, так ничего и не придумал?
Он не прореагировал на мою колкость, словно и не заметил.
- Потом я начал строить в голове разные планы твоего убийства: придушить тебя где-нибудь в саду, чтоб никто не видел, столкнуть с качелей, чтобы ты переломала себе все кости, утопить в фонтане, подлить тебе за обедом что-нибудь из последних ядов, разработанных мной и отцом…
- У тебя изощренная фантазия, не проще ли Авадой…
- А еще лучше было бы затащить тебя вниз в подземелья и попробовать на тебе все те железные штучки, которые остались там с древних времен, и которые отец использует для наказания недобросовестных эльфов. Авада - это слишком быстро, хочется, чтобы ты помучалась хорошенько…
Я побледнела.
- Ты говорила, что не боишься меня…
- Не боюсь! я пристально смотрела на него и не отводила взгляда, хотя внутренне вся напряглась и невольно сжала в кармане халата волшебную палочку. Не известно, что придет в голову этому гаду.
- Зря! Ведь все, что я говорил сейчас, может реально воплотиться в жизнь.
- Так почему же ты не воплотил до сих пор столь заманчивые планы?
Он не ответил. Я сама знала ответ Нарцисса. А он знал, что я знаю.
- Так чего ты боишься, Грейнджер? А? На чердаке, где валяется всякий хлам, есть замечательный не очень маленький шкафчик, старинный такой, весь источенный жуками. В нем живет один миленький боггарт. Никто не знает, как он там поселился и почему до сих пор не ушел. Видимо, ему нравится у нас. Ты знаешь, что это такое боггарт, Грейнджер? Конечно, знаешь, ведь ты же у нас лучшая ученица! У тебя по СОВ одни «превосходно»! - его голос звучал издевающе-насмешливо. - Мне безумно хочется посмотреть, чего же ты боишься больше всего на свете…
Если бы я не чувствовала себя сейчас так омерзительно, то, наверное, рассмеялась бы ему в лицо. Милое привидение боггарт попался мне на экзамене по Защите от темных искусств на третьем курсе. Тогда Люпин приготовил нам массу сложных испытаний. Что бы Малфой сказал на то, что Гермиона Грейнджер больше всего на свете боится профессора МакГонагал, сообщающую, что ее лучшая студентка благополучно завалила все экзамены. Вот уж по полу бы катался от истерического смеха, услышав это!
- Малфой, почему ты так ненавидишь меня? Что я тебе сделала?
- Я не ненавижу тебя, ты ошибаешься, я презираю. Ненавидят равных, презирают низших. Я ненавижу твоего дружка Поттера. И презираю тебя, его грязнокровную шлюшку…
- Не смей так говорить, ты, злобная слизеринская дрянь!...
Хлоп! Я давно хотела это сделать врезать ему по наглой усмехающейся роже. Но то, что сделал он не влезало ни в какие рамки. Его рука резко размахнулась и… Моя щека заполыхала огнем. Он ударил меня в ответ! Сволочь! Из моих глаз невольно брызнули слезы. Я прижала руку к раскаленной щеке и сжалась в кресле.
Малфой злобно сощурил глаза:
- Больше никогда не смей прикасаться ко мне своими грязными руками! В следующий раз я прикончу тебя, не задумываясь! Кстати, это тебе за Нарциссу, не зачем было запудривать ей мозги и перетягивать ее на свою сторону!
Хороша благодарность! Я еле сдерживалась от охватившей меня ярости и беспомощности! Подонок! Как мог у такой матери родиться такой сын?!
- Замечательно, - его лицо расплылось в довольной ухмылке. Вот, кажется, мы все с тобой и выяснили, за все расплатились. А теперь я буду так добр, что закрою двери с той стороны и дам тебе возможность дочитать столь интересную книгу. У тебя осталось не так много времени находиться у нас в гостях, боюсь - не успеешь!
Он швырнул в меня довольно увесистым томом и вышел из библиотеки, довольный исходом нашей «милой» беседы.
Ночью я снова не могла заснуть все думала, думала, думала. Почему он так обошелся со мной? Ведь он специально спровоцировал меня на пощечину. Зачем? И что плохого в наших беседах с Нарциссой?
До самого утра я размышляла о том, что слизеринский принц признает Гарри за равного себе, о том, как миссис Малфой несчастна в собственном доме, и о том, как ненависть убивает в людях все самое лучшее. Но сильнее всего меня в ту ночь мучил вопрос «А чего больше всего на свете боится сам Драко Малфой?». Ответ напрашивался один-единственный он боялся, он безумно тревожился за мать. Вот его самое слабое место!
Глава 13. Август, 1996 год. Малфой-мэнор.
ГРЕЙНДЖЕР
Утром под глазом у меня всплыл здоровенный синяк. Чтобы вывести его самостоятельно не могло быть и речи: не было под рукой никаких подручных средств. Мне приходилось обходиться старым магловским способом каждые пять минут бегала в ванную, смачивала под холодной водой носовой платок и прикладывала его к нижнему веку. Помогало плохо синяк приобретал лиловый оттенок и расцветал прямо на глазах.
- Хелпи! я нырнула обратно в кровать, повернулась на бок, чтобы прикрыть травму, натянула повыше одеяло и позвала свою подругу и помощницу.
Та появилась немедленно, словно ждала моего приказа прямо за дверями.
- Что прикажет молодая хозяйка?
- Скажи, пожалуйста, миссис Малфой, что я не буду завтракать. Мне немного нездоровиться.
- Мисс заболела? Хелпи принесет Бодроперцовое зелье.
- Нет! Просто я плохо спала ночью.
- Тогда Умиротворяющий бальзам.
- Нет, Хелпи, нет. Спасибо! Я немного отосплюсь и приду в норму, а ты скажи Нарциссе, что я спущусь к обеду.
Эльфиха исчезла, а я вновь нехотя вылезла из уютной постели и направилась в ванную. Нужно искать решение не могу же я появиться в столовой в таком виде. Нарцисса испугается, а у Малфоя будет новый повод поднять меня на смех.
Всю первую половину дня я безуспешно пыталась ликвидировать синяк, делавший мое лицо похожим на крупную недозревшую сливу. К обеду не оставалось ничего другого, как плотно замазать его тональным кремом, вынутым из сумочки и затушевать рассыпчатой пудрой. Будь, что будет, пойду на обед такая, как есть! Надеюсь, что и Малфой будет выглядеть не лучшим образом.
Все мои ухищрения были напрасными проглядывающая сквозь толщу косметики синева не укрылась от внимательного взгляда миссис Малфой.
- Что случилось, Гермиона?
- Вчера поздно возвращалась из библиотеки, - врала я прямо на ходу, - и случайно наткнулась на дверной проем.
Объяснение шито белыми нитками, но другого у меня нет.
- Что, и ты тоже? воскликнула удивленная Нарцисса.
Тоже? Что она имеет в виду?
- Драко вчера неосторожно оступился и тот же результат, Она подозрительно посмотрела на меня:
- Слушай, а вы случаем не подрались? Какое-то слишком странное совпадение!
-Нет, - замотала я своей непослушной гривой, - что ты! Драко сама гостеприимность! Он хорошо воспитан, и никогда бы не поднял руку на девушку!
Она не услышала издевки в моем голосе я постаралась придать ему максимальную честность. И, кажется, мне поверила, потому что дополнительных вопросов не последовало.
Малфой приперся на обед чуть позже, прошел мимо, словно не заметил, уселся на свое место напротив меня и принялся за еду. Под его глазом виднелась довольно заметная припухлость.
Мы ели в полном молчании, Нарцисса, чувствуя возникшую за столом напряженность, недоуменно переводила взгляд с одного на другого.
- Чем займемся сегодня? - решилась она начать разговор, повернувшись ко мне.
- Я с самого утра села за написание курсовой, - покосилась я на Малфоя. Кажется, он хотел от меня именно этого сидеть в своей комнате и не высовываться? У меня появились некоторые мысли и нужно записать их, пока не выветрились.
- Замечательно, - кивнула женщина и как-то заметно сникла. А ты, Драко?
- Я? он отвлекся от рисового пудинга. Пора испробовать в деле мою новую метлу. В этом году кубок Школы будет наш. Поскольку некоторые игроки из команд противников распускают руки и завязывают драки с членами Инспекционной дружины, то теперь они пожизненно отлучены от игры в квиддич. У Слизерина появился реальный шанс на победу. Так что я займусь тренировкой…
Я поняла, что он имел в виду Гарри. В целях наказания Долорес Амбридж запретила до конца жизни играть в квиддич ему и братьям Уизли (хотя Фред и не участвовал в драке). Ловцом Гриффиндора вместо дисквалифицированного Поттера стала Джинни Уизли. Но и она успешно справилась со своей задачей! Поэтому Малфоя так и коробит.
- Хорошо, - грустно согласилась Нарцисса, - все сегодня будут чем-то заняты, придется и мне сесть за вышивку никак не могу закончить давнишний узор.
Едва миссис Малфой вышла за дверь, как ее сын обратил свой взор на меня:
- Кто это тебе глаз подбил, а, Грейнджер? с издевкой спросил он. - Я хочу послать ему цветы!
Благоразумие шептало мне: не связывайся с ним, не стоит он того, но чувство оскорбленной справедливости требовало возмездия:
- Пошлем вместе, Малфой, я тоже подготовлю букетик для того, кто тебя приложил по полной!
Он потрогал свой глаз и засмеялся, видимо, ему понравилась моя шутка.
- А у тебя, Грейнджер, тяжелая рука! Помню еще с третьего курса. Это врожденное, или как?
- Нет, до Хогвартса боксом занималась.
- Че-е-ем? не понял он.
- Надо было в свое время на Магловедение ходить!
- Ясно. Опять история из жизни маглов…
Он вновь потрогал свой синяк, потом повернулся в мою сторону:
- Значит, ты сегодня работаешь над курсовой, Грейнджер? Мудрое решение. Надеюсь не увидеть твоей лохматой гривы до самого ужина.
Надейся, надейся, Малфой, сегодня я пойду тебе навстречу, а вот завтра, когда синева с глаза сойдет мы еще посмотрим!
Я постаралась побыстрее смыться и до самого вечера просидела в своей комнате, обложившись книгами, свитками и перьями.
МАЛФОЙ
Пару часов я усердно наматывал круги вокруг замка, тренируя все известные мне пике и кульбиты. Уставший и мокрый, бегом промчался к себе, мечтая только об одном прохладный душ и свежая одежда. И минут сорок сна.
Когда приблизилось время ужина, я, не торопясь, отправился в столовую. Но, еще не дойдя, почувствовал острую досаду издалека до меня донесся разговор двух женских голосов. Вот, проклятая грязнокровка, значит, она не хочет понимать по-хорошему, что ж, придется, видимо, по-плохому…
Я уверенно направился на голоса, потом вдруг замер от неожиданности: одной из говорящих была без сомнения мама, а второй голос… он явно принадлежал не Грейнджер, хоть и показался мне очень знакомым. Я прибавил шагу, но в зал не вошел, а только заглянул внутрь сквозь щель приоткрытых дверей.
У камина в кресле-качалке удобно, совершенно по-хозяйски, с бокалом красного вина в руке устроилась моя «любимая» тетушка Беллатриса. Темноволосая, в отличие от своей белокурой сестры, с тяжелыми веками и выступающим подбородком, она неотрывно смотрела в мерцающий огонь. Какие они все-таки разные! Как черное и белое, как день и ночь, как пламя и лед…
Я хотел войти, но не мог сделать и шагу. Прислонился к стене. Вот принесла ее нелегкая. Мысли мои перемешались. Первое, что пришло в голову - сейчас в столовую притащится Грейнджер, и вся наша более или менее спокойная жизнь в замке пойдет псу под хвост. Надо ее как-то предупредить. Но беседа двух сестер удерживала меня на месте:
- Белла, как ты могла? Он наш брат…
- Цисси, ты дура, если полагаешь, что меня это остановит.
- Ну почему, Белла? Мы в детстве были так дружны с ним, столько времени проводили вместе, он хороший парень.
- Был.
- Но почему?
- Потому, что он не с нами. А кто не с нами, тот против нас - это вечный закон войны!
- Я не понимаю тебя, сестра, и никогда не смогу понять… Мы вместе росли, мы одной крови.
- Именно поэтому, Цисси. Сорняки со своего поля нужно удалять с корнем.
- Объясни, почему именно ТЫ? Ты, Белла, а ни кто-то другой?!
- Ты сама сказала, что это наша кровь. Я ни о чем не жалею и не остановлюсь ни перед чем. Никогда не становись у меня на дороге, Нарцисса! Если нужно будет для нашего общего дела, то я переступлю и через тебя! А еще я сделала это потому, что Сириус дразнил меня, он издевался надо мной…, он крикнул мне: Ну, Белла! Посмотрим, на что ты способна! Он не верил, что я способна на очень многое. А Лорд верит в меня! Верит! - тетка еле сдерживала себя и почти кричала.
- Успокойся, Белла!
Голоса замолчали, но между сестрами чувствовалась недосказанность и недопонимание.
- Драко!
Я вздрогнул от неожиданности.
Войди же, наконец, в столовую, хватит прятаться, я давно чувствую твое присутствие.
Мерлин! У нее нюх, как у волчицы! А я так и не успел предупредить Грейнджер! Но выбора не было - я вошел в зал.
Беллатриса распахнула свои объятия:
- Дорогой! Иди сюда и обними свою любимую тетку. Мы не виделись сто лет!
Я подошел и обнял ее за худые плечи.
- Привет, Белла! Ты чего к нам так поздно, без предупреждения?
С чувством выполненного долга я прошел в зал, сел у ока.
- Вижу, не рад мне.
- Рад! хмыкнул я. Но разве ты не в бегах?!
Она захохотала:
- Кто тебе это сказал?
- Я слышал о событиях в Министерстве. Ты была там? я скорее утверждал, чем спрашивал.
Она резко замолчала:
- Что ты слышал об этом?
Я пожал плечами:
- Так, немного, кое-что…
- Ты слышал о позоре своего отца?
- Позоре?!...
- Разумеется, он не справился с порученным заданием; пророчество, так необходимое Темному лорду, разбилось. Теперь Люциуса ждет наказание.
- А тебя? Ты ведь тоже была там.
- Я?! Белла отдернула высокий ворот платья и показала широкий воспаленный порез, который протянулся от самого уха до ключицы.
Мама ахнула, а тетка довольно улыбнулась:
- Я была милостиво прощена. Я лучшая сторонница Темного лорда. Хозяин знает об этом, он верит мне.
Большая стрелка настенных часов медленно приближалась к цифре двенадцать если Грейнджер будет пунктуальной, а это именно так, то через пять минут она войдет в столовую.
Я видел, что Нарцисса выглядела встревоженной, она не находила себе места, то и дело поглядывая на дверь. Белла не могла не обратить на это внимание:
- Ты кого-то ждешь, Цисси?
- Нет, - мама неуверенно покачала головой.
Ситуация складывалась нелегкая. Неизвестно, чем может закончиться встреча гриффиндорки и правой руки Лорда. Вряд ли, взаимными объятиями.
- Драко, дорогой, тебе нужно сделать кое-какие распоряжения, там…
Нарцисса кивнула в сторону двери я понял ее прозрачный намек, поднялся и направился к выходу.
- Какие распоряжения? На счет ужина? Я с удовольствием останусь. Беллатриса сладко потянулась. - Ваши эльфы прекрасно готовят в Азкабане я не раз вспоминала об этом.
- Да, Драко! голос тетки остановил меня в дверях. Я оглянулся на нее. Постой-ка, я забыла кое-что. У меня для тебя письмо. Тебя приглашают на встречу.
Она с благоговейным трепетом достала из кармана мантии белый конверт. Не стоило труда догадаться, от кого это послание. Нарцисса побледнела. Я, наверное, тоже. Сердце сжалось от неприятного предчувствия. В это время двери в столовую широко распахнулись, и в проеме показалась каштановая шевелюра:
- Добрый вечер! Надеюсь, не опоздала?
В зале воцарилась тишина, жуткая, мертвая, напряженная, опасная.
Улыбка Беллатрисы медленно растворилась, глаза расширились от изумления и гнева. На лице Грейнджер отразилась смесь презрения, удивления и страха. Они обе мгновенно узнали друг друга. Атмосфера резко накалилась, в воздухе запахло грозой.
- Что эта дрянь делает здесь? прошипела тетка. Она поднялась со своего места, не сводя горящих ненавистью глаз с гриффиндорки. Белла облизала кончиком языка сухие губы верный признак предвкушения предстоящей схватки. Ее глаза наливались яростью она напоминала огромную черную пантеру, приготовившуюся схватить и растерзать свою жертву.
Но Грейнджер не походила на жертвенного агнца, принесенного на заклание, готового сдаться врагу без боя. Если она и была в первые секунды неожиданной встречи в шоке, то теперь уже полностью взяла себя в руки. Я чувствовал, как она вся дрожит от негодования, затылком ощущал ее участившееся дыхание. Я очень надеялся на то, что она не успела растерять всех своих гриффиндорских качеств: безрассудной смелости, выдержки и находчивости, что она не теряет зря время за моей спиной и старается найти хоть какой-нибудь выход из этой тупиковой ситуации.
Все произошло стремительно. Красный луч, вылетевший из палочки Беллы, пересек столовую и ударился во входную дверь. Та соскочила с петель, расколовшись и разлетевшись по коридору мелкими щепками. Грейнджер удалось увернуться в сторону. Она тоже успела выхватить свою палочку.
- Не-е-т! - пронзительно закричала мама и бросилась к своей сестре. Нет, Белла, нет!
Но Беллатриса не слышала уже ничего. Она хрипло захохотала, ее безумные глаза блестели. Второй красный луч летел прямо в девчонку, но той сегодня несказанно везло. Она секундой раньше успела поставить Защитные чары: - Протего! и заклятие сумасшедшей тетки было успешно отклонено. Хотя не думаю, что это защитило бы ее от более сильного натиска соперницы.
- Не-е-ет! новый крик потряс замок. Кто это кричал мама, Грейнджер, или я сам?
- Подожди, Белла! Нарцисса повисла на руке сестры, не давая ей возможности нанести новый удар. Ее нельзя убивать!
- Как она оказалась здесь? завизжала тетка, брызгая слюной. - Почему вы терпите это грязнокровное ничтожество в своем замке?
Азкабан иссушил лицо обезумевшей Беллатрисы в свете вечерних ламп оно выглядело худым и похожим на череп, и лишь глаза сверкали лихорадочным, сумасшедшим блеском.
- Драко… - прошептала мне мать, из последних сил сдерживая натиск более сильной сестры, которая змеей извивалась в ее объятиях.
В этом шепоте было все просьба, приказ, мольба… Я и сам знал, что Белла не должна нанести Грейнджер никакого вреда, иначе… Иначе нам всем наступит конец.
Из палочки Беллатрисы вновь вырвался красный луч, но я отклонил его заклятие угодило в бокал с вином, оставленный теткой на каминной полке. Стекло вдребезги разлетелось, и красная тягучая струя растеклась на полу, напоминая кровавое пятно.
- Белла, не смей! Ты погубишь нас и себя заодно!
Кажется, последняя фраза вызвала в ее воспаленном мозгу хоть какой-то отзвук. Она обернулась к матери, а я в это время бросился к дрожащей Грейнджер, схватил ее в охапку и вытащил в коридор.
Мы мчались с ней сломя голову. За первым поворотом я швырнул ее в сторону, прижал к стене и прошипел, с трудом переводя дыхание:
- У нас считанные секунды, Грейнджер. Где она, твоя хваленая защита? Ты же не хочешь умереть?!
В ее остолбеневших от страха и неожиданности глазах вспыхнуло надежда.
- У меня есть портал, односторонний, - прошептала она.
- Тогда почему ты еще здесь?
В том конце коридора, где находилась столовая, послышался какой-то шум, звуки борьбы. Похоже, наше время на исходе…
- Вали отсюда, как можно скорее!
- А как же вы? ее испуганные глаза с болью смотрели на меня.
- Дура!
По коридору послышались бегущие в нашу сторону шаги. Сомневаюсь, что это мама!
- Гермиона! Послушай! прошептал я ей прямо ухо. С тобой мы в большей опасности, чем без тебя! Беги же!
И она, наконец-то, решилась. Выхватила из-за ворота какой-то шнурок со странным кулоном в виде сердца, сжала его в руке.
Белла неожиданно появилась из-за поворота на ее лице играла мерзкая ухмылка:
- Что, птички, допрыгались?
- Портус! - девчонка, наклонившись к самому кулону, прошептала заклинание, с помощью которого создается портал, и исчезла, растворившись в воздухе.
По замку разнесся вопль хищника, в который раз упустившего свою жертву.
Глава 14. Август, 1996 год. Где-то в пригороде Лондона.
МАЛФОЙ
- На, - она швырнула письмо Темного лорда мне в лицо. Он хотел помиловать вас, но я вижу вы недостойны этого. Вы не смеете рассчитывать на его милость. Вы предатели чистокровных!
- Белла, одумайся, что ты говоришь! взволнованно прошептала Нарцисса. Ты же не желала слушать нас. Ее нельзя было убивать в этом доме.
- Почему? Надеюсь, вы сейчас объясните мне, что такого особенного было в этой грязнокровке, раз вы оба с таким усердием кинулись защищать ее от меня.
Нарцисса рассказала сестре о практике, о Непреложном обеде, данном Дамблдору, о защите, наложенной на грязнокровку. Беллатриса слушала молча, потягивая из бокала густое виноградное вино.
- Ясно! Но не надо упрекать меня в поспешности. Жизнь научила меня одному простому правилу: Сначала действуй потом думай! Только поэтому я жива до сих пор. Люциус знает?
- Нет! ответили мы одновременно с мамой.
- Ну, хоть он то здесь ни причем, усмехнулась Беллатриса. А что будет, когда узнает?
Нарцисса побледнела, с ее лица схлынула вся краска она представила реакцию мужа.
- Но вы понимаете, что я обязана доложить Лорду обо всем произошедшем здесь?
Мы оба кивнули. Яснее ясного. С Беллой невозможно договориться все, что касается Темного лорда, для нее свято. Она никогда не пойдет против него. Да и солгать ему невозможно он прекрасно владеет заклинанием легилименции, которое без проблем позволяет проникать в любой разум и читать чужие мысли.
Выхода нет. Остается только надеяться… На что?
ГРЕЙНДЖЕР
Я оказалась в пустынном городском парке в магловской части Лондона. Совершенно одна, без денег, без вещей, в школьной мантии, ужасно голодная, напуганная и сбитая с толку промчавшимися за считанные секунды событиями, с волшебной палочкой в кармане. Осмотрелась вокруг местность была незнакомой. Но мне было уже все равно. Сказалась навалившаяся усталость и еще не прошедший шок. Главное я в безопасности.
Заметила в стороне длинную деревянную скамью, с трудом дотащила до нее дрожащие ноги и в изнеможении опустилась, откинувшись на спинку.
А подумать было о чем…
Зачем Беллатриса Лестрейндж заявилась в Малфой-мэнор? Какую цель она преследовала? Почему Малфой так вел себя? Даже сквозь страх и чувство безысходности я отчетливо услышала и запомнила его тихое: Гермиона! Беги! Это был единственный раз, когда он назвал меня по имени. Что теперь грозит Драко и Нарциссе? А я была уверена на все сто, что о моем присутствии в замке уже сегодня будет поставлен в известность сам Тот-кого-нельзя-называть. Сердце сжалось от ужасных предчувствий.
Я пробыла в замке Малфоев почти две недели, они показались мне длинными и довольно трудными. Практика вымотала меня, забрала много душевных сил, но еще труднее будет пережить следующие пятнадцать дней, пока Драко Малфой не появится в моем доме, чтобы отработать свою часть задания. Я не выдержу этого тянущего ожидания, этой тревоги и волнения за двух совершенно чужих мне людей. Я умру от страха за них.
Я сидела неподвижно, уставившись на тусклый фонарь. Было еще довольно светло, но фонарь уже горел, выделяясь на небе мутным желтым пятном. Я никак не могла прийти в себя, сердце до сих пор колотилось как сумасшедшее.
Не знаю, сколько прошло времени мне показалось долго, в реальности, наверное, не больше десяти минут. Я нашла, наконец, в себе силы, чтобы подняться и направится к выходу из парка. Нужно попасть домой, к родителям. И как-то отправить сообщение Дамблдору, что со мной все в порядке.
Бумс!
Я испуганно заморгала глазами еще одного нападения я просто не перенесу. Сил осталось только на то, чтобы с трудом передвигать ноги по асфальту. Но рука привычно нащупала в кармане спасительную палочку.
- Спокойно, мисс Грейнджер! Это я, - передо мной стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в черную дорожную мантию. Из-под капюшона выглядывало страшное, испещренное рубцами лицо и грива темных с проседью волос. Один глаз смотрел прямо на меня, другой магический - непрерывно двигался, внимательно осматривая ближайшие окрестности.
- Здравствуйте, мистер Грюм. Вы за мной?
- Сработал Надзор, что произошло, девочка? он положил мне руку на плечо, внимательно вглядываясь в мое усталое лицо. Голос у него был низкий и сиплый.
- Белла… В замок заявилась Беллатриса Лестрейндж, - объяснила я.
Он понял. Это объясняло все.
- Ты в порядке?
Я кивнула в ответ.
- Мне надо домой, - устало прошептала я. И еще… сообщите профессору Дамблдору.
Грюм вновь потрепал меня по плечу:
- Не беспокойся!
Он проводил меня до дороги и остановился у обочины. Я поежилась от медленно опускающейся на землю ночной прохлады. Чего он ждет?
Вдруг он выкинул руку вперед и взмахнул палочкой. Впереди раздался жуткий рев, который чуть не оглушил меня. Аластор Грюм стоял, как ни в чем не бывало, словно с такими звуками он сталкивается десять раз на дню. В лицо мне ударил яркий свет. Я невольно зажмурилась. Что это?
Трехэтажный автобус возник прямо из воздуха. Даже не прочитав надписи на лобовом стекле, я поняла, что передо мной «Ночной рыцарь» - автобус для ведьм и волшебников, попавших в затруднительное положение.
Из машины выскочил лопоухий кондуктор и подбежал к нам. Наверное, он собирался что-то сказать, но осекся, увидев устрашающий вид моего спутника.
- Приветствую тебя, Стэн! - прорычал Грюм.
Тот вперился взглядом в магический глаз мракоборца и, икнув, кивнул:
- Добро пожаловать в «Ночной рыцарь», мистер Грюм!
- Не я еду с вами, а мисс Грейнджер, - Аластор указал на меня, кондуктор перевел взгляд с одного на другого и нашел в себе силы, чтобы улыбнуться.
Я скорчила кислую мину, выдавив из себя нечто, похожее на улыбку.
- Мисс Грейнджер необходимо доставить к «Дырявому котлу», понятно? Сколько стоит проезд?
- Двадцать пять сиклей, - заикаясь, произнес Стэн, пожал плечами, потом словно извиняясь перед нами, добавил:
- Цены растут каждый год, инфляция - ничего не поделаешь.
Но мистер Грюм уже не слушал его. Он наклонился ко мне, вытащил из глубокого кармана мешочек с деньгами и сунул его в мою руку:
- Тут найдешь и галеоны, и магловские бумажки. Хватит, чтобы добраться до дому. И давай, девочка, без приключений!
Словно от меня это зависит подумала я.
Мракоборец подошел к автобусу и заглянул в кабину водителя:
- Эрни, дружище, если я узнаю, что ты опять нарушаешь правила, пеняй на себя…На тебя вновь поступали жалобы!
Эрни Прэнг, пожилой волшебник в очках с толстыми стеклами, испуганно кивнул и дрожащими руками схватился за руль.
Грюм снова повернулся к кондуктору:
- Надеюсь, вы доставите мисс Грейнджер до «Дырявого котла» словно дорогую хрустальную вазу.
Он погрозил Стэну пальцем, и магический глаз угрожающе завращался в своей глазнице.
Прыщи на лице парня побелели, он поскорее прыгнул на подножку автобуса, чтобы избавить себя от возможности лицезреть такое страшное зрелище.
Я поднялась в автобус и помахала на прощание Аластору. Меня вновь охватило ощущение усталости и безнадежности.
В тяжелых раздумьях я и не заметила, как мы очутились у невзрачного паба, связывающего между собой два мира. Только мне не надо обратно в его волшебную часть, просто отсюда легче будет добраться до родительского дома.
Я расплатилась, поблагодарила кондуктора за поездку и спустилась с подножки; кажется, Гарри рассказывал о каких-то ужасах, связанных с «Ночным рыцарем». Мне, видимо, повезло.
Я зашла в «Дырявый котел» и осмотрелась. Здесь все было по-старому, ничего не изменилось с того памятного августовского дня, когда я отправилась в Малфой-мэнор, разве пыли на окнах прибавилось. А мне показалось, что прошла целая жизнь.
- Здравствуйте, Том! я обратилась к хозяину паба. Можно у вас перекусить? Что-нибудь горячее. И чаю с сахаром, пожалуйста.
Том показал мне на пустующий у окна столик. Я устроилась за ним, ожидая своего заказа. За окном было уже совсем темно. Я вглядывалась уставшими глазами в ночной сумрак, и мне казалось, что я вижу там голубые печальные глаза Нарциссы. На душе становилось все тревожнее…
МАЛФОЙ
В зале стояла жуткая тишина, не было слышно даже шороха мантий. Вокруг нас с матерью, словно грозовые тучи, сгустились безмолвные черные фигуры пожирателей смерти. Все они были в масках, с накинутыми на голову капюшонами. Я знал, что где-то здесь, среди этих безмолвных теней стоит мой отец. Но от этой мысли мне становилось еще страшнее и горше.
Внезапно по кругу пробежал тихий шорох, как будто все стоящие в нем одновременно вздрогнули. В том месте, где круг был разорван, как раз напротив нас появилось темно-багровое облако, внутри которого стали медленно проявляться очертания высокого стройного человека.
- Темный лорд! - прошелестело вокруг.
Он запрокинул к потолку свое ужасное лицо и с шумом втянул в себя затхлый запах зала. Его щелочки-ноздри раздулись.
- Я чувствую, что воздух вокруг вас насквозь пропитан виной, - тихо произнес он. От этого голоса слабели ноги, и холодный липкий пот выступал между лопаток.
Стоящие в кругу вновь вздрогнули. Никто не произнес ни слова. Я чувствовал, что все уставились на нас. Мама тихо дрожала, крепко стиснув зубы, чтобы не раздавался их предательский стук.
Один из пожирателей неожиданно бросился вперед и рухнул к ногам хозяина. Капюшон откинулся назад, черные волосы рассыпались по плечам моя «милая» тетушка спешила преклонить колени перед своим господином.
Он склонился к ней, протянув к ее лицу свои неестественно длинные тонкие руки:
- Встань, моя самая преданная, самая верная слуга… Открой мне свой разум!
Тот-чье-имя-нельзя-называть положил ей на голову свою правую кисть, похожую на безобразного белого паука. Беллатриса неуверенно подняла лицо на своего господина, чтобы после не сводить с него восхищенного, полного любви и повиновения взора.
То, что Темный Лорд читал в ее безумных глазах, ему явно не нравилось. В мутных зрачках все ярче и ярче отражался кровавый багрянец.
- Люциус, подойти ко мне, мой скользкий и ненадежный друг, - прошипел он, не отрывая зрительного контакта с Беллой. Ты видимо давно не был дома и не знаешь, что творится в твоем замке.
Черная фигура вырвалась из тесного круга и плавно приблизилась к хозяину.
- Милорд, - послышался из-под капюшона хриплый голос отца. В нем чувствовались напряжение и тревога, - я старался воспитывать сына в лучших традициях чистокровных семей, и моя жена предана мне. Я уверен в этом.
- Мне известно гораздо больше, чем тебе. Твой сын и твоя жена глубоко разочаровали меня сегодня. Впрочем, как и ты сам. Я ожидал от вашей семьи более верной службы.
Отец склонился в почтительном поклоне и молчал. Ему нечего было ответить.
- Пока ты скрывался от Мракоборцев после провала в Министерстве, твоя семья принимала у себя грязнокровную девчонку, подружку Поттера!
- Не может быть! прошептал Люциус, боясь поднять голову. Он отказывался верить в услышанное.
- Может! Твоя семья предала тебя, подставила тебе подножку!
По залу прошел легкий шепот. Лорд обвел взглядом своих рабов, и вновь наступила мертвая тишина, от которой звенело в ушах, и рвались нервы.
- Кто еще из вас посмел без моего ведома принимать в своем доме нечистокровных студентов?
Каждый из пожирателей боялся сейчас оказаться на месте моего отца, но никто из них не посмел утаить от хозяина правду. Из круга появилась еще одна фигура и пала перед Темным лордом ниц, за ней еще одна, и еще, и еще, и еще… Тесный круг все больше редел, одна за другой в нем образовывались маленькие бреши.
- Паркинсон… Нотт… Гойл…Забини… Булстроуд… Крэбб… Это заговор?!
- Хозяин! прохрипел один из коленноприклоненных. Прости нас, мы делали это ради своих детей!
Из-за спины владыки раздалось жуткое шипение, огромная змея выползла из темного укрытия и свернулась у ног своего господина.
- Нагайна чувствует вашу слабость, мерзкие предатели,и вашу холодную рыбью кровь! Дамблдор напугал вас Непреложным обетом?! Как мило! Не думал, что среди моих слуг есть те, кто боится смерти!
- Мы боимся не за себя - за своих детей!
- Круцио! Темный лорд навел палочку на говорящего и захохотал:
- А я думал, я смел надеяться, что вы боитесь за мою жизнь!
Пожиратель смерти упал на пол и начал извиваться и кричать от боли. Капюшон слетел с головы, и я с ужасом узнал в нем отца Миллисенты.
- Каждый из вас, - продолжал Темный лорд, не обращая внимания на жуткие пронзительные крики у своих ног, - понесет наказание, не один не избежит своей участи.
Он повернулся к скорчившемуся на полу слуге:
- Встань, Булстроуд, сегодня еще не твой день. Расплата придет позже. А сейчас нас ждет маленькое представление - семейный спектакль с участием Люциуса и Нарциссы Малфой, а также их сына Драко, послушного ученика «великого» Дамблдора. Подойди сюда, Люциус! приказал Лорд.
Отец покорно приблизился.
- Я думаю, что ты сам разберешься со своей женой и сыном. Это ваше семейное дело, а мы только сторонние наблюдатели.
- Хорошо, мой господин, - голос отца был удивительно спокоен и холоден.
Он осмотрел зал: пожиратели, только что стоявшие перед своим хозяином на коленях, отползли в сторону. Сегодня им повезло, но никто из них не сомневался, что завтра и их участь будет брошена на чашу весов жизни или смерти.
Отец подошел к нам ближе, его светлые длинные волосы колыхались при каждом шаге.
- Драко, отойди! приказал он мне. Я беспрекословно выполнил его волю я всегда делал то, что он от меня хотел.
- Мы поговорим с тобой позже! бросил он в мою сторону.
Его взор обратился к безмолвной, испуганной, сидящей на каменном полу Нарциссе:
- Это правда, что ты в нашем доме принимала грязнокровку?
- Люциус, я тебе все…
Фраза осталась оборванной на полуслове. Он склонился к ней и не дал договорить - его сильная мужская рука ударила по нежной щеке, на белой коже осталась рваная рана от старинного фамильного перстня. По подбородку матери тонкой струйкой побежала кровь.
Я бросился к ней:
- Мама!
Но меня удержали крепкие руки пожирателей за моей спиной.
- Ты поняла за что?
- Да, Люциус, я виновата…
- Отец, она здесь ни при чем, - в отчаянье крикнул я. Я оставался в семье за старшего, с меня и спрашивай!
Он даже не повернулся ко мне.
- Ты будешь наказана, Нарцисса! голос разносился по залу, словно отколовшаяся с айсберга ледяная крошка.
- Да, Люциус…
- Прямо сейчас.
- Да…
Я приготовился услышать знакомое Круцио! но ошибся. В руке отца появилась плеть. Я вырвался из рук пожирателей и бросился к матери.
- Остолбеней! отец уверенно, не раздумывая, послал в меня заклятие.
Мое бесчувственное тело ничком свалилось на пол. Теперь я уже ничем не мог помочь несчастной, абсолютно ни в чем невиноватой матери. Оставалось лежа наблюдать, как с каждым новым ударом плетью ее нежная белая кожа превращается в лохматые рваные раны, как кровь густыми каплями разлетается во все стороны, как роскошные светлые волосы грязными спутанными сосульками стелются по каменным плитам ледяного пола.
Сначала она кричала, выгибаясь от каждого удара, словно от тяжелейшей судороги, временами ее голос превращался в нечеловеческий визг, от которого звенело в ушах, и плавились мозги, потом она затихала, теряя от невыносимой боли сознание, и тогда с ее окровавленных, искусанных губ срывался дикий, протяжный стон. Я ничего не мог сделать, лишь горячие слезинки струились по моим окаменевшим щекам.
- Хватит, Люциус, звучный голос прокатился под каменным сводом. Довольно, я тебе сказал! Заканчивай спектакль! Ты и ты, поднимите ее!
Двое пожирателей бросились к бесчувственной матери и приподняли ее с пола. Она почти висела на их руках, болталась, как тряпка, едва упираясь слабыми, подкашивающимися ногами в пол.
- Дорогая, надеюсь, ты поняла, как виновата перед Господином?
Люциус заглянул в окровавленное лицо ничего уже не понимающей жены.
- Просишь ли ты прощения у Великого лорда?
Из последних сил Нарцисса подняла лицо на мужа:
- Да…
Ее голубые глаза замутились. Святой Мерлин! Сделай так, чтобы разум не покинул ее! Иначе ее не сможет спасти никакая Грейнджер.
Огонек в глазах матери погас она вновь обессилено повисла на руках своих палачей.
- Унесите ее, залечите раны, - приказал Темный лорд. Пусть все знают, что милость вашего повелителя не знает границ.
Нарциссу уволокли, я проводил ее взглядом - за ее обмякшим телом оставалась широкая кровавая полоса.
- Я доволен тобой, Люциус! прошипел лорд. Ты порадовал меня умеешь наводить порядок в своей семье и зорко стоишь на страже против грязнокровок.
Люциус согнулся в низком поклоне:
- Спасибо, мой господин!
А взор Темного лорда обратился ко мне. Только во мне уже не осталось страха. После того, что сделали с Нарциссой, я был готов ко всему. Мне было все равно.
- Люциус, приведи его в порядок!
Отец направил на меня свою любимую трость с набалдашником в виде змеи и снял заклятие. Я поднялся на ноги.
- Подойди ко мне ближе, Драко Малфой.
Я уверенным шагом направился к нему. Спокойно и даже нагло ответил на взгляд его красных змеиных глаз. Будь, что будет!
Он долго стоял, внимательно разглядывая меня и читая мои мысли. Мерзкое ощущение - как будто кто-то реально роется в твоих мозгах. Смотри же, там нет ничего, что бы тебя заинтересовало!
- А ты мне нравишься! Люблю наглых! Сегодня я оказал великую милость для твоей семьи я пощадил вас. Ты смелее своего отца! За твою уверенность в себе я хочу возвысить тебя ты будешь принят в ряды моих верных слуг и встанешь наравне со своим отцом. Драко Малфой - первый несовершеннолетний пожиратель в стране!
Беллатриса взвизгнула от восторга:
- Какая честь!
Ее охватило какое-то гнусное возбуждение.
Я не видел лица Люциуса. Только его склоненную, накрытую капюшоном голову. И мне безумно захотелось получить ответ на один-единственный вопрос: О чем думал в этот миг он, мой отец?
Высокий, худой, в черном капюшоне, с жутким змеиным лицом, бледным и иссохшимся, с багровыми глазами с узкими щелками зрачков, Темный лорд стоял, возвышаясь надо мной:
- Подойди поближе, Драко Малфой! Протяни свою левую руку, ближе, еще ближе…
Он направил свою волшебную палочку на мое левое предплечье, вычерчивая над ним в воздухе некую неведомую мне пентаграмму, обескровленные узкие губы прошептали чуть слышно: Морсмо́рдре!… На конце палочки появился короткий, тоненький язычок пламени, сперва узкой скользкой змейкой он обвил мою руку, а затем словно острый клинок врезался в кожу, делая на ней магические надрезы. Казалось, кожа на предплечье лопнула, взорвалась безумной дикой болью, на миг мне показалось, что я умираю. Это была самая адская боль в моей жизни - глубокая, обжигающая, нестерпимая. Сначала рука еще оставалась чистой, потом все ярче стали проявляться то тут, то там темные, иссиня-черные линии, превращаясь в зловещий, знакомый с детства рисунок - безобразный человеческий череп со змеей, выползающей изо рта. Черная метка. Клеймо раба. Мерзкая татуировка на всю оставшуюся жизнь.
С сегодняшнего дня Драко Малфой раб Темного Лорда. Как погано звучит!
За окном замка полыхал кроваво-багряный закат, ждущий, когда на смену к нему придет непроглядная тьма ночи. Ну, новая «прекрасная» жизнь, здравствуй!
Глава 15. Август, 1996 год. Дом семьи Гермионы Грейнджер
ГРЕЙНДЖЕР
Я прибыла в родной домой далеко за полночь, расплатилась с таксистом и тихонько вошла внутрь. Родители уже спали. Уставшая и совершенно измученная тревожными мыслями о Нарциссе и Драко, на цыпочках, чтобы не разбудить папу и маму, я поднялась в свою комнату на втором этаже. Свет зажигать не стала. Не раздеваясь, кинулась на кровать и, уткнувшись лицом в подушку, зарыдала взахлеб.
Когда слезы кончились, я еще продолжала лежать какое-то время, разглядывая на высоком потолке раскачивающиеся тени деревьев. Спустя несколько минут все-таки потянулась рукой к выключателю и зажгла свет в комнате. Тусклая лампочка под низким оранжевым абажуром устало осветила знакомую с детства комнату, в настенном зеркале, расположенном как раз напротив кровати, отразилось мое заплаканное, слегка опухшее от слез лицо с глазами, полными тоски и безысходности. Я отмахнулась от отражения мне теперь все равно, как я выгляжу я дома, здесь меня примут любой.
Нехотя поднялась, медленно спустилась на кухню и поставила на плиту чайник. Подошла к окну. Подышала на стекло и пальцем нарисовала на нем нелепую фигурку точка, точка, запятая, вышла рожица смешная - которая грустно улыбнулась мне. Прижалась носом к гладкой стеклянной поверхности и посмотрела на спящую глубоким сном улицу звезды спрятались меж тяжелых облаков, и месяца не было видно - только абсолютная ночная темнота.
Где-то в умершем до утра городе тревожно завыла одинокая собака...
Чайник напомнил о себе внезапным свистком. Я невольно вздрогнула. Начав наливать кипяток в чашку, оглянулась на настенный календарь 13 августа, оторвала и отбросила в сторону листок с ушедшим в прошлое днем. В это время кипяток полился через край чашки прямо на стол. Чертыхнувшись, поставила чайник обратно на плиту, бросилась вытирать разлитую по столу воду, обжигая крутым кипятком пальцы. Тяжело вздохнула все сегодня против меня!
Чай был настолько горяч, что казалось, сжигает всё внутри, доходя до самого сердца. Сделав несколько осторожных глотков, я прислушалась: в тишине дома раздались знакомые неторопливые шаги, которые я научилась с детства узнавать из миллиона точно таких же шагов…
- Мама!
- Доченька! Ты дома! А я думаю, кто здесь хозяйничает?!
Она обняла меня за хрупкие плечи, прижала к себе. Мы не виделись две недели, а казалось, что целую вечность.
Горячий пар распространился по кухне, и нарисованная мной рожица на окне вдруг заплакала - ее улыбку смыла прозрачная влага. А у меня слез на сегодня больше не осталось…
На следующее утро я встала поздно сказалась бессонная ночь и долгая, до самого утра, беседа с мамой. Рассказала ей все-все-все: и о Нарциссе, и о ее безумной сестре и о наших запутанных отношениях с сероглазым парнем, который вчера спас мне жизнь. Я лежала на мамином плече, прижавшись щекой, и слышала мерный успокаивающий стук ее сердца. Ласковые пальцы скользили по моим непослушным волосам. Она вздыхала вместе со мной, ахала и охала, улыбалась и дрожала от негодования. Она даже дышала в одном ритме со мной. Милая мамочка!
Утро напомнило о себе невыносимой головной болью, и новым приливом безумного отчаяния, и отсутствием сил и желания вставать, чтобы вновь открыто смотреть в глаза реальности.
В доме было тихо родители рано ушли на работу, бесшумно и аккуратно закрыли за собой скрипучие двери, стараясь не потревожить вернувшуюся под отчую крышу блудную овечку - невезучую, но горячо любимую дочь. Стыдно, но я даже не слышала их осторожных шагов.
Как зомби я ходила по родному дому из угла в угол, из комнаты в комнату, не находя себе места. Мысли вновь и вновь возвращались в замок к его серо-голубоглазым обитателям. Стены родного дома не успокаивали, наоборот, оказавшись в полной безопасности, я еще острее почувствовала свою ответственность за оставленных там людей и вину за доставленные им неприятности. Здравый смысл подсказывал, что после моего исчезновения в Малфой-мэноре должен был наступить более или менее хрупкий мир, что Беллатриса не настолько безумна, чтобы пойти против родной сестры и племянника. Но сердце не слушало доводы разума, оно твердило обратное: Вспомни Сириуса Блэка - он был двоюродным братом! Вспомни, что случилось с родителями Невилла!
Я попыталась читать, но отложила книгу в сторону буквы сливались воедино в сплошную черную нечитаемую линию; я включила телевизор, но не различала ни лиц, ни голосов…
Так можно сойти с ума! Что же произошло в Малфой-мэноре после моего исчезновения? Как узнать об этом?
Я тщетно перебирала в голове всевозможные варианты, понимала, что не имею права отправить в замок сову, да и сама не могла вновь вернуться туда это стало бы последним поступком безрассудной гриффиндорки остаться живой мне там вряд ли удастся.
Пришли домой родители, и все было как всегда совместный вечерний чай и игра с отцом в магловские шахматы, просмотр любимого маминого сериала и споры об искусстве у камина, тихое «Спокойной ночи!» и ритуальный поцелуй перед сном…
Все как всегда, но все-таки не так, как раньше! Что-то незримо изменилось в моей жизни.
Мама и папа тревожились за меня, тихо переглядывались за моей спиной, шептались и замолкали, едва я появлялась рядом, словно боясь задать мне неловкий вопрос и огорчить меня еще больше. Так прошел первый день дома весь заполненный тревожной неизвестностью.
МАЛФОЙ
Окна в комнате были задернуты тяжелыми шторами, отчего пространство вокруг казалось темным и душным.
Мама лежала на огромной кровати, она выглядела такой маленькой, хрупкой и очень одинокой. Я подошел поближе:
- Как ты?
Она улыбнулась мне мутно-голубыми, потемневшими от боли глазами. Силы, не смотря на тщетные усилия эльфов, усердно лечивших свою хозяйку всю ночь, еще не вернулись к ней. Попыталась протянуть ко мне руку, но не смогла. Каждое движение доставляло ей невыносимые страдания. Летейский элексир доктора Лето лечебная мазь, залечивающая самые страшные раны, еще не начал действовать.
- Лежи! я взял ее за легкую, словно пушинка, обессиленную руку и прижал ее к своим губам.
В ее глазах блеснули слезы. Она, превозмогая себя, прошептала искусанными бескровными губами:
- Дорогой, с тобой все в порядке?
- Да, - уверенно кивнул я. Со мной ВСЕ в порядке.
Не стоит ей пока знать о Черной метке и о том задании, которое дал мне Темный лорд. Сначала она должна набраться сил.
ГРЕЙНДЖЕР
Новое утро началось с сильного проливного дождя. Все плакало город на глазах погружался в траур цвета грязи. Бесконечная пелена воды - словно полный сожаления плач об уходящем лете, детстве и несбывшихся мечтах.
Оставаться в пустом доме не было ни сил, не желания. Тишина оглушала и пугала. С улицы в приоткрытое окно доносился шум ливня, и я устремилась на его зов. Схватила зонт и прочь из замкнутых стен. Брела по мокрому асфальту, в моих туфлях хлюпала вода, но я не замечала этого.
Под дождем так легко можно спрятать свои слезы... Дождь плачет, и я плачу и нас уже двое, не так одиноко и пусто, и верится, что вместе с небесной водой прольется и уйдет прочь щемящая душу тревога.
Я слизнула капли, случайно упавшие мне на лицо, они показались солеными…
Вернулась обратно в тишину родного дома.
- Живоглот! Иди сюда!
Тот лениво повернулся, подозрительно посмотрел на меня, и нехотя, словно это не я позвала его, а он сам милостиво соизволил, вальяжной походкой подошел и запрыгнул ко мне на колени, устроился поудобнее.
Я нежно потеребила его за ухом, погладила по густой шерсти:
- Все будет хорошо!
Кот косо посмотрел на меня, словно ухмыльнулся: мол, сама-то веришь в то, что говоришь.
Четыре дня подряд нескончаемый дождь…
Я мерила шагами гостиную родного дома, туда-сюда, туда-сюда, пока мама не брала меня за плечи и не уводила смотреть телевизор. Но сменяющиеся на мерцающем голубом лица дикторов, комментаторов, актеров, певцов переплетались и превращались в одно сплошное туманное пятно.
Я всматривалась в пешеходов, бегущих по мокрым улицам города, надеясь, что увижу знакомую фигуру Малфоя или его матери.
Я вскакивала на любой стук в дверь.
Я часами сидела у окна, напряженно глядя в небо в ожидании увидеть красивого филина, несущего на своей лапке короткую весточку из покинутого мной в такой поспешности дома. Но ничего! Ни одной строчки, ни единого письма!
Голоса прохожих на улице, шум проезжающих машин, стук дверей, вой сигнализации, далекая музыка все не то, не то, не то…
И вновь я брела вечером по залитому дождем парку… Ничего не изменилось за эти долгие дни, все те же грусть и печаль…
Под кустом вдруг раздался тоненький визг, я вздрогнула от неожиданности, наклонилась совсем крошечный щенок сидел под мокрой акацией. Он был голоден и дрожал от холода. Я взяла его в руки смешной грязный пес, милая мордашка, если его согреть, отмыть и накормить, то получится вполне симпатичная собака. Прижала его к себе, он перестал скулить, принюхался ко мне, полизал непромокаемую ткань плаща, потом мои руки, и затем, норовя вывалится из ненадежного укрытия, попытался лизнуть меня в подбородок.
Сомнений не было нельзя оставлять щенка здесь одного. Примет ли его Живоглот?
Кот посмотрел свысока на маленького гостя, который сразу успел оставить в коридоре небольшую лужицу, милостиво разрешил обнюхать себя и с высоты своего кошачьего роста лениво, но вполне приветливо наблюдал за щенком.
- По-моему, это девочка, - прошептала мама.
Отец взял щенка в руки:
- Ты права.
- Пусть остается, - вынесли они общий вердикт.
Родные мои, они были согласны на все, чтобы только удалось развеселить свою печальную дочку.
- Гермиона, девочка моя, а как ты ее назовешь?
- Не знаю, - я пожала плечами.
Хотя, нет, наверное, знаю. Да, я уверена:
Я назову ее Ириска.
- Что за собачья кличка, в первый раз такую слышу? удивленно приподнял брови папа.
- Хорошее имя, - прошептала я.
- Пускай, - согласилась мама. Ириска, так Ириска.
А Живоглот, запрыгнув на кресло, внимательно рассматривал своего нового соседа. Похоже, что и он был согласен на нового друга, вернее подружку.
Неделя как я дома, а от Малфоя ни слуху, ни духу. В один прекрасный момент ловлю себя на мысли, что все время думаю о том, что же произошло в замке, и почему-то совершенно не забочусь, как проходит практика Гарри или Рона?! Сухая черствая эгоистка - Трелони права. Зависла на своих проблемах и тревогах, и забыла о лучших друзьях. Хорошо было бы написать им письма, вот только куда - не знаю.
МАЛФОЙ
Мама откинулась в кресле и задумчиво смотрела на меня. Вопрос, который я задал, ей не понравился. Но я, не смотря ни на что, собирался дождаться ответа. Сегодня она выглядела вполне здоровой, еще немного болезненной, но уже достаточно сильной, чтобы начать смотреть правде в глаза.
- Почему он так поступил с нами?
Она досадливо поморщилась я впервые ставил под сомнение действия отца.
- Ты не должен осуждать его, Драко! Мы его семья, он спасал нас.
- Но почему он обошелся с тобой так жестоко?
- И с тобой? грустно улыбнувшись, спросила она.
- Речь не обо мне.
- И о тебе тоже, - она уже знала о том, что я вступил в ряды пожирателей. - Не злись на него, сынок. Отец прав! Если бы не он, то сегодня не было бы уже ни тебя, ни меня, ни Люциуса. Темный лорд не прощает обид ты же знаешь. У отца просто не было другого выбора раны заживут, а род Малфоев не пропадет, останется… ГРЕЙНДЖЕР
20 августа. Сегодня после обеда наконец-то выглянуло солнце. Я собралась-таки с мыслями и написала письмо Джинни Уизли, сообщила ей, что я уже дома, но в подробности своей практики вдаваться не стала. Попросила ее сообщить о том, что известно о мальчишках. Под предлогом, что письмо нужно непременно отправить в «Нору», улизнула от родителей - отправилась в «Дырявый котел», оттуда забежала в Косой переулок, заглянула на совиную почту.
Купила там «Ежедневный Пророк», быстро перелистала страницы. Искала знакомую фамилию. Но в газете не было ничего, ни единого словечка о Малфоях. Зато обнаружила множество кричащих заголовков, типа «Гарри Поттер избранный?», «Руфус Скримджер надежда волшебного мира», «Как защитить свой дом и свою семью от темных искусств», «Министерство гарантирует безопасность школьников»… Закопошились, наконец-то…
Возвращаясь домой, я взяла в киоске магловскую газету, пробежала ее глазами:
...Брокдейлский мост, которому не было еще и десяти лет, вдруг разломился ровно посередине, отправив дюжину машин на дно реки. Эксперты считают…
...Два зверских убийства в северной части города…Личности установлены Амелия Боунс и Эммелина Вэнс…Убийства в помещении, запертом изнутри…Очередная загадка для полицейских…
...Внезапный ураган в нескольких графствах к юго-западу от Лондона… Большие разрушения… Человеческие жертвы… Сотни миллионов долларов материального убытка… Метеорологи считают: появление урагана напрямую связано с глобальным потеплением климата…
...Прогноз погоды… Июльский промозглый туман в августе сменился проливными дождями... В ближайшее время погода существенно не изменится…
Милые, глупые простецы! Если бы они только знали, что стоит за всем этим. Новая война медленно, но верно набирает свои обороты. Похоже, что теперь на темной стороне не только пожиратели смерти, но и великаны, и дементоры, и оборотни…
Вечером того же дня я вывела на прогулку Ириску, правильнее сказать вынесла. В парке было много народу. Каждый радовался долгожданному солнцу: тут - мамы с неуклюжими малышами, лепившими в сухой песочнице кулички; там - пожилой джентльмен, кинувший зерна голубям и наблюдавший, как наглые серые воробьи шмыгали мимо неуклюжих увальней и воровали у них корм прямо из-под носа; шустрый мальчуган на велосипеде пронесся мимо птиц и разогнал их; пожилая пара он и она: кавалер шел, опираясь на зонт как на трость, а дама нежно держалась за его локоть.
Я присела на скамью и спустила Ириску на траву. Та, виляя хвостом и, не подозревая о том, что снова может легко потеряться, отправилась обследовать окрестные кусты. Я поднялась и двинулась следом за ней. Вот неугомонная псина!
- Привет, Гермиона Грейнджер! Не виделись сто лет!
Я обернулась Каспер Бейкер, мой бывший одноклассник. Мы учились с ним в начальной школе до моего поступления в Хогвартс. Он сильно изменился я с трудом узнала его. Высокий, несколько полноватый, в джинсах с дырами на коленках и какой-то обшарпанной футболке. Надпись на груди едва просматривалась «Я хорош в постели». Волосы длинные, сальные, собраны сзади в хвост. Фу, терпеть не могу таких! Что за мода у маглов ходить неопрятными?!
И глаза маслянистые, наглые, цвета конопли.
- А из тебя прикольная чувиха получилась!
Кто-о-о? Везет же мне этим летом на хамов!
- Извини, Каспер, не могу с тобой задержаться!
Он подошел ближе и пнул щенка под живот носком кроссовки:
- Из-за него, что ли?
Ириска завизжала и невольно прижалась к моим ногам.
- Да! Мне нужно идти, чтобы накормить ее.
Я взяла собаку на руки и прижала к себе. Песик немного успокоился и принялся за свое любимое занятие лизать меня в шею.
Но Бейкер преградил мне дорогу:
- Ты и раньше была большой задавакой, Грейнджер, а теперь и вовсе задрала нос. Думаешь, я ничего о тебе не знаю? Ошибаешься! Я слышал, что о тебе говорят в городе. Ты учишься в школе для полоумных придурков. Ты ведьма!
- Ведьма? Каспер, ты в своем уме? На дворе двадцать век, а ты все еще веришь в сказки?! Фильмов насмотрелся?
Я звонко рассмеялась, пожалуй, в первый раз после моего возвращения из Малфой-мэнора.
Он шагнул в мою сторону, я почувствовала резкий неприятный запах из его рта и отшатнулась. Ему это не понравилась.
- Выпендриваешься, да? Валила бы ты обратно в свою идиотскую школу!
- Нужно твое особое разрешение, чтобы жить здесь?
- Разумеется, я здесь не последний человек.
Он снова двинулся ко мне, я невольно отступила назад, и не заметила, как за моей спиной оказался ствол дерева.
Каспер схватил меня за локоть я едва не уронила собачку. Ну, все, он меня достал!
Я наклонилась к его уху, превозмогая в себе брезгливость, и прошипела:
- Пошел вон! А то сейчас достану свою волшебную палочку… Я ведь ведьма…
Потом резко оттолкнула его от себя и рванула прочь по аллее.
Сзади донеслось сдавленное:
- Вот, сучка, точно - ведьма! Попадись ты мне еще!...
21 августа. Сегодня у меня появилась крохотная надежда. Я вдруг вспомнила о своей маленькой помощнице домовом эльфе Хелпи. Если мне не изменяет память, то ей было велено исполнять все пожелания мисс Грейнджер. Ведь могла же Нарцисса забыть отменить свой приказ!
Попытка не пытка!
- Хелпи! я щелкнула в воздухе пальцами, призывая домовика.
Она появилась, сначала встревоженная, удивленно осматривающаяся по сторонам, потом радостная, при виде меня расплывшаяся в улыбке, и, наконец, горько зарыдавшая, вытирающая слезы подолом старого заношенного платья.
- Мисс жива! Мисс жива! Хелпи так надеялась, что с мисс Грейнджер все в порядке!
Красного банта на ее голове больше не было.
- Хелпи! Как здорово, что ты здесь! Ты еще можешь выполнять мои просьбы?
- Мисс прикажет, Хелпи сделает, - кивнула она.
- Спасибо, Хелпи! Все ли спокойно в замке?
Она снова разразилась рыданиями, что-то бормоча сквозь слезы. Но я не смогла разобрать ни словечка. В душу вновь закралась тревога - значит в замке не все так хорошо, как я смела надеяться.
- Тише ты, тише, - я боялась, что рыдания услышат родители. Они и так в последнее время сильно переживают за меня.
Хелпи походила на большую растрепанную куклу: крупные градины слез на морщинистых щеках, дрожащие руки и ко всему прочему - нервная икота.
Ей с трудом удалось справиться и со слезами, и с икотой. Она подняла на меня свои огромные¸ блестящие и еще не успевшие окончательно просохнуть и, поэтому, словно изумрудные глаза.
- Как Нарцисса? С ней все в порядке?
Эльфиха сначала замотала головой, потом, словно одумавшись, начала усиленно кивать:
- Хорошо, теперь все хорошо…
- Что значит «теперь»? удивленно переспросила я.
- Хелпи не имеет право говорить о своей хозяйке.
Она устремилась к стене, пытаясь удариться об нее головой. Но я успела перехватить ее, подбежала и удержала ее в своих объятиях.
Хотелось спросить: Как Драко? но я не посмела. Подумаешь, совершил один хороший поступок в жизни это не причина менять к нему свое отношение.
- Ты сможешь отнести письмо для Драко?
В глазах мелькнул огонек счастья:
- Хелпи все сделает для молодой хозяйки!
МАЛФОЙ
Во время ужина в столовую ворвалась взволнованная эльфиха. Она держала в руке белый лист бумаги. Мама испуганно посмотрела на меня за последние дни мы отвыкли получать хорошие новости.
Я развернул письмо:
«Привет. Надеюсь, та история закончилась благополучно. Намерен ли ты продолжать практику? Если да, тогда сообщи, когда и где тебя встретить? Г.»
Тоже мне конспираторша могла бы и полным именем подписаться.
- Это от Грейнджер, - ответил я на мамин немой вопрос.
Она печально улыбнулась милая гриффиндорская собеседница осталась для нее не просто в далеком прошлом, а даже в другой жизни. А вот для меня эта лохматая возмутительница спокойствия еще впереди!
Вдруг поймал себя на мысли о том, что должен был бы винить Грейнджер за все, произошедшее с нами неделю назад, но странно - злости на грязнокровку не было. В моей памяти появились ее широко открытые испуганные глаза и безумный вопрос «А как же вы?» в тот самый момент, когда она сама находилась на волосок от гибели…
ГРЕЙНДЖЕР
Хелпи обратно не вернулась. Вечером в мое открытое окно влетел красивый филин. Я сразу узнала его.
Птица принесла записку из замка - всего лишь несколько слов: «29 августа, 6 вечера, «Дырявый котел». Вот несносный мальчишка! В этом весь Малфой! Как будто не понимает, что я от волнения за них не нахожу себе места. Одно хорошо он жив! И Нарцисса стало быть тоже.
Глава 16. Август, 1996 год. Дом семьи Гермионы Грейнджер
ГРЕЙНДЖЕР
Наш двухэтажный, словно игрушечный домик, был бы похожим и ничем не выделялся бы от других таких же строений на улице, если бы не огромное количество цветов вокруг него. Синие, красные, желтые - они были повсюду: и на аккуратных клумбах, разбитых прямо перед входной дверью, и в ящиках под окнами, и в круглых кашпо, висящих на цепочках под навесом крыльца.
В теплый солнечный день от сладкого цветочного аромата кружилась голова. Мама всегда была заядлым цветоводом и очень любила свой маленький садик: здесь во всем чувствовалась умелая женская рука и отличный вкус. С ранней весны до поздней осени она неустанно заминалась им, что-то высаживала, рыхлила, полола, поливала…. И цветы отзывались на уход буйством красок и ароматов.
Мамины цветники были предметом зависти многих наших соседей. Они поговаривали меж собой, что таких легких, «зеленых» рук, как у миссис Грейнджер не было ни у кого на двадцать миль в округе, и, что любая палка, воткнутая ею в грунт, вскоре пускала корни, затем листья, а в последствии радовала взгляд и обоняние благоухающими бутонами. Теперь понятно, откуда у меня магические способности вероятно, они проявились уже у мамы, вот только так и не открылись в полной мере.
«Зеленые руки»?! Смешно! Конечно, это преувеличение, но только я всегда ужасно гордилась маминым садиком и, сколько себя помню, любила посидеть с книгой на крыльце, наслаждаясь этим великолепным разноцветьем.
Сюда совсем не стыдно будет привести слизеринского принца. Сколько бы он не строил из себя чистокровного высокородного аристократа, пусть знает, что и мы не лыком шиты - и маглы могут жить в красоте и уюте, которые созданы ими самими, а не эльфами-рабами и не толпой умерших много веков назад предками.
Значит, Малфой прибудет вечером двадцать девятого в «Дырявый котел»?!
Прекрасно, у него есть неплохие шансы познакомиться с переполненным городским автобусом и знаменитой лондонской подземкой как раз в час пик.
Я усмехнулась, представив себе живописную картину: слизеринец, с изрядно подмятым в толпе высокомерием и в одежде без пуговиц вываливается из автобуса... Не упущу возможности доставить ему это удовольствие! В Хогвартсе Малфою будет о чем написать в своей курсовой!
А у меня есть еще несколько дней, чтобы приготовиться к его прибытию. Нужно обеспечить «дорогому» гостю торжественный прием и тщательно продумать наполнение его «трудовых» будней, ну, чтобы не заскучал!
НАРЦИССА МАЛФОЙ
Я с трудом нашла ее. Седьмое чувство, а может быть кипящий в душе гнев и страх за судьбу Драко, помогли мне обнаружить ее логово.
- Привет, Белла!
- Сестренка?! Как ты меня нашла? Привет! А ты не плохо выглядишь! Немного бледна, правда. Знаю неплохое заклятье, чтобы улучшить цвет лица. Хочешь, научу?
- Издеваешься? выдохнула я. Мне сейчас не до красоты. Знаешь, зачем я здесь?
- Разумеется. Не можешь простить меня?
Я печально улыбнулась:
- Что ты! Я не Беллатриса Лестрейндж и не умею затаивать обиды на родных.
- Собираешься мстить мне?
- Мстить? Тебе? Своей сестре? Упаси меня Мерлин! Это удел слабых. А я сильная! Жаль, что ты не понимаешь: самая сладкая месть - прощение! Тот, кто замышляет мщение, лишь растравляет свои раны. Я пришла к тебе за долгом.
Белла весело рассмеялась:
- Я тебе что-то должна? Не припомню!
- Разве?! Из-за твоего вмешательства жизнь моего сына пошла наперекосяк.
- Драко должен гордиться, - равнодушно сказала она, - ему оказана великая честь. И между прочим, как мне показалось, он не собирается уклоняться от своей почетной обязанности.
Я не смогла сдержать эмоции:
- Белла! Почему ты так жестока? Ему всего шестнадцать! Он еще совсем мальчик!
- Он уже не мальчик, он мужчина, - она смотрела куда-то мимо меня. В тебе говорит слепая материнская любовь.
- Не тебе рассуждать о моих материнских чувствах! У тебя нет детей, ты одна. А я мать! Я уже потеряла одного ребенка и не собираюсь терять второго!
- Если Драко добьется успеха, его ждет слава, какая и не снилась другим Пожирателям смерти.
- С чего ты взяла, что он добьется успеха?! я с трудом сдерживала себя, чтобы не разрыдаться. Белла, у него еще так мало жизненного опыта! Ему никогда не осилить Дамблдора! Ты сама прекрасно понимаешь это! Он так юн!
- Чего же ты хочешь от меня? сестра все так же отводила взгляд, как будто мои слезы казались чем-то неприличным для нее.
- За тобой должок, - повторила я, стараясь взять себя в руки. - Если бы не ты, девчонка уехала бы тихо-мирно, и все в нашей жизни осталось по-старому. Мы были и остаемся верными сторонниками Темного лорда. А теперь, когда Люциус в Азкабане…
Белла невольно вскинула голову и повернула красивое лицо в мою сторону:
- Что ты сказала?
- В Азкабане, - тихо повторила я. Вчера прилетела сова от милорда, он принес нам свои соболезнования по данному поводу и попросил нас набраться мужества.
- Вот видишь, как милостив наш господин!
Я наклонила голову, чтобы она не могла увидеть моих глаз, полных слез, и продолжила:
- Сестра, я приняла решение! В счет уплаты долга ты пойдешь со мной к Северусу Снейпу. Прямо сейчас. Только он может нас выручить в этой нелегкой ситуации - он присмотрит за моим сыном в Хогвартсе и поможет ему, если что-то пойдет не так.
- Не делай этого, Цисси, Снейпу нельзя доверять…
- Другими словами, тебе все равно, пускай Драко убьют! я потеряла последние остатки самообладания. Белла! Очнись же! Мы твоя семья!
- Ты должна гордиться своим сыном! безжалостно отрезала она. Будь у меня сыновья, я бы с радостью отдала их на службу Темному лорду!
- Но у тебя их нет, - прошептала я, - а у меня есть… один-единственный…
Она промолчала в ответ.
Жаль, а я думала, что у нее проснется совесть, и что у меня еще осталась хоть одна родная душа. Но оказалось, моя сестра Беллатриса Блэк умерла давным-давно, может быть несколько лет назад в Азкабане, может быть еще раньше, когда только-только встала в ряды Темного лорда.
Что ж, коли Белла отказывает мне в сестринской поддержке, коли она полностью отрекается от меня и от своего племянника, коль она не желает прийти мне на помощь, отправлюсь к Северусу одна…
Я накинула на голову капюшон мантии и аппарировала в Паучий тупик, где в настоящее время проживал Снейп.
Неожиданно за моей спиной послышался негромкий хлопок. Я испуганно оглянулась. Беллатриса догнала меня и, тяжело дыша, схватила за руку:
- Цисси! Постой! Послушай же меня!
Я вырвалась:
- Уходи! Слушала уже! Оставь меня в покое!
Она не отставала от меня ни на шаг:
- Хорошо, сестра, я отправляюсь с тобой. Зря ты обвиняешь меня в бездушии я люблю Драко. Идем к Снейпу, я сама с ним поговорю. А там посмотрим…
ГРЕЙНДЖЕР
- Привет!
Парень медленно поднял на меня глаза. Я ожидала очередной вспышки гнева или раздражения, но ошиблась туманно-серый взгляд не выражал ничего. Странно!
- Ты опоздала, - спокойно констатировал он.
- Да, - согласилась я, - в городе пробки.
- В городе что? недоуменно переспросил Малфой.
- Неважно! качнула головой я. Позже сам все поймешь.
- Опять что-то из магловских заморочек? усмехнулся он.
Я в ответ пожала плечами.
- Пошли отсюда, не стоит здесь долго задерживаться, - слизеринец поднялся со стула, подхватил с пола маленький рюкзачок и закинул за спину.
- Нас может увидеть кто-нибудь из ваших? передразнила я его, вспомнив нашу встречу здесь же больше трех недель назад.
Быстро окинула взглядом «Дырявый котел» - ни души, даже Тома не было за барной стойкой - все словно вымерло. Из-за событий последнего времени люди старались реже покидать свои дома, но и там они не были в полной безопасности.
- Умная девочка, сама все понимаешь. Здорово, что тебе не нужно ничего объяснять! усмехнулся Малфой. Он уверенным шагом направился к выходу.
Вот чертов слизеринец! Почему последнее слово всегда остается за ним?!
- Ладно, пошли! Хотя…
- Ну, чего еще? недовольно оглянулся он.
- На, - я достала из сумки теплый мужской свитер ручной вязки и протянула его парню.
Он подозрительно покосился на меня:
- Что это? Зачем?
- Свитер. Ты же не собираешься идти по Лондону в мантии. Люди начнут шарахаться от тебя как от прокаженного. Здесь другая мода и другие порядки.
Малфой взглянул на протянутый мной предмет одежды, и в его глазах промелькнула брезгливость. Вот теперь передо мной был прежний слизеринец, а то я уже начала думать, не заболел ли он.
- Бери, пока дают! я швырнула сверток ему в руки, он невольно подхватил его. Да не бойся, не с чужого плеча. Совсем новый, только что из супермаркета. Надеюсь, придется в пору.
- Очередной идиотизм! пробурчал он, но спор продолжать не стал, скинул на пол рюкзак, не спеша снял мантию, аккуратно свернул и уложил ее, затем натянул через голову теплый свитер. Рукава его рубахи сползли и обнажили выглядывающие из-под манжет бинты на левом предплечье.
- Что это? испугалась я.
Страшная догадка напрашивалась сам собой: Драко Малфой вступил в ряды пожирателей. Он же еще несовершеннолетний! Это не может быть правдой! Или может? Сам ли он этого захотел, или его заставили? Куча вопросов мгновенно пронеслась в моей голове и самый неприятный из них не я ли послужила причиной всего этого?!
Он резко одернул рукава свитера:
- Не твоего ума дело! Не суй свой нос, куда не просят целее будешь. Пошли что ли?
И все равно слизеринец сегодня какой-то странный… Я просто не узнавала его. В другой раз он непременно добавил бы свое любимое «грязнокровка», а сейчас промолчал. Что же произошло в Малфой-мэноре после моего исчезновения?
- Пошли.
Мы вышли из «Дырявого котла» и направились вдоль по улице. Вечернее солнце уже не грело, воздух стал прохладнее, и я заметила, как мой спутник поежился наверное, отвык от холода за стенами своего замка, наполненного вечным летом. Купленный мной теплый свитер пришелся как раз кстати. Только вряд ли Малфой в этом признается.
- Тут недалеко есть миленькое кафе, зайдем туда. Можно заказать мороженое, - предложила я.
- Не понял, Грейнджер, ты что, с первой секунды моего пребывания здесь решила посвятить меня во все тонкости магловской жизни? Может, оставим что-нибудь на завтра? в голосе звучала скорее насмешка, чем недовольство. Твоя задача привести меня в свой дом. Так веди же, наконец!
- И поведу, - огрызнулась я, - но чуть позже. И вообще, тут я диктую условия!
- Да ну?! засмеялся он. Кто это тебе сказал?
- Умная девочка сама догадалась! я ускорила шаг, чтобы не видеть его насмешливых глаз.
У входа в кафе остановилась и оглянулась на своего белобрысого спутника. Удивительно, - отметила я про себя, - но Драко Малфой прекрасно вписался в окружающую его толпу маглов. Самый что ни на есть обычный лондонский парень. Спасибо свитеру, или у него есть способность к мимикрии?
Он зашел следом за мной в кафе, мы устроились за столиком у окна. Подошел официант и принял мой заказ каждому по мороженому и по кока-коле. Малфой и бровью не повел словно все происходящее было для него обыденным и знакомым, и слово «кока-кола» звучало в его жизни также часто как «сливочное пиво». Я внимательно наблюдала за ним, а он - за спешащими за окном по своим делам лондонцам.
- Как Нарцисса? мне не терпелось задать этот вопрос с самого начала нашей встречи. Я с трудом сдерживала себя все это время.
Он даже не повернулся в мою сторону:
- Отлично.
- Нет, честно?
- Куда уж честнее, Грейнджер?! он, наконец-то, удосужился взглянуть на меня. С ней все просто замечательно!
Но ни его взгляд, ни голос не убеждали. Я ведь помнила, как оговорилась Хелпи: «Теперь все хорошо». Теперь…. Значит, раньше было плохо. И он нагло лжет мне сейчас.
- А Белла?! не отступала я. Как все закончилось?
Парень молчал, пристально разглядывая меня. Но я не отвела взгляда я действительно волновалась за них: за приветливую голубоглазую глубоко несчастную женщину и за ее отвратительного и наглого сына, будь он неладен!
- Чего ты привязалась со своими расспросами? Я же сказал, все нормально!
- Хам!
- Достала ты меня, Грейнджер! Видеть тебя целых три недели это же сколько терпения еще понадобится! Говори быстрее, что хотела, и валим отсюда.
Я махнула рукой:
- Да ну тебя!
Подошел официант, принес заказ. Мы молча принялись за мороженое. Но мое гриффиндорское нетерпение так и рвалось наружу:
- Страшно небось, а, Малфой?
- Еще чего, - хмыкнул он.
- Попасть в чужой тебе мир, мир маглов, который ты не любишь и презираешь тебе не позавидуешь. Да еще и без волшебной палочки. Кстати, куда ты дел свою?
- Упаковал поглубже, чтобы не было соблазна кого-нибудь прикончить.
- Меня, например, да?
- Угадала с первого раза.
Он уже закончил с мороженым и презрительно косился на бокал с шипящей кока-колой.
- Не бойся, пей! засмеялась я. Не отравишься.
Он сделал небольшой глоток. Кажется, ему понравилось.
- Это мой мир, Малфой, моя территория, - продолжала я. - Ты не можешь здесь ориентироваться также хорошо, как в Малфой-мэноре. Я вхожа в оба мира, а ты нет. Тебе должно быть страшно!
- Чушь, - он смаковал незнакомый ранее напиток. - Я отлично справлюсь и без тебя, и без палочки.
Пришла моя очередь хмыкать:
- Ну-ну, хотела бы я посмотреть на это: Малфой и трамвай, Малфой и телевизор, Малфой и посудомоечная машина…. Ты же самостоятельно без помощи эльфов и шнурки на ботинках завязать не умеешь.
- Ты-ы-ы, - прошипел он, отставив в сторону пустой бокал. - Говори, говори, да не заговаривайся! Я многое умею, чего ты не знаешь например, испортить до конца практики жизнь тебе и твоим родителям.
- Ты не посмеешь!
- Еще как посмею. Я же слизеринец, ты забыла? А мы, слизеринцы, хитрые, коварные, подлые… Такими, кажется, вы нас представляете? Да, мы такие и есть! Я переступлю через тебя, если понадобится. Ты что, плохо изучила меня за все эти годы?
- Да я совсем тебя не знаю…
- Короче, Грейнджер, я однажды пошел у тебя на поводу и согласился заключить перемирие…
- Вот как?! Что-то не припомню…
- Напряги мозги!
- А, по-моему, это я в замке пошла на компромисс и старательно соблюдала все ваши требования.
- Как же, соблюдала она…, - он захохотал.
Люди в кафе стали оборачиваться на нас.
- Да, соблюдала! настаивала я.
- Ну-ну! Устал я от тебя неимоверно. Все равно, каждый из нас останется при своем мнении, он замолчал, а потом вдруг ни с того, ни с сего добавил:
- А знаешь, я согласен…
- На что? не поняла я.
Он пожал плечами:
- Да на все, что ты хотела мне сказать и ради чего затащила сюда, - он обвел взглядом кафе. Не отрицай, не надо у тебя на лбу это написано. В общем, мое предложение такое - почему бы и сейчас нам не жить спокойно и не перестать портить друг другу нервы?
Я не верила своим ушам: Драко Малфой собирается жить в мире и согласии с грязнокровкой. Расскажи кому не поверят. Или, действительно, я очень плохо знаю сидящего передо мной парня. Или он что-то задумал, что больше походило на правду.
- Ты, Грейнджер, помогаешь мне освоиться в вашем мире, а я цивилизованно веду себя в твоем доме.
- Что под всем этим подразумевается, Малфой?
- Вот ненормальные гриффиндорцы, - наигранно вздохнул он. - Во всем ищут подвох и потайное дно, а его нет. Хочешь - верь, хочешь - нет.
Он определенно сегодня какой-то странный.
Драко словно прочитал мои мысли:
- Вижу, напридумывала себе уже невесть что. Все остается по-прежнему: ты - грязнокровка, гриффиндорка, я со Слизерина, и чистокровен до кончика мизинца. Мы враги. Но в любой войне есть минуты затишья. Так почему бы ими не воспользоваться?!
- И все равно - ты хам!
- Сам знаю, и что?
- Ненавижу тебя, - сказала это, но гнева на него не было.
- Твое чувство взаимно.
МАЛФОЙ
Смешно, но я обрадовался, увидев Грейнджер за последние дни вокруг меня не было никого, кроме матери и эльфов. Общение с Нарциссой не располагало к разговорам, она все чаще уходила в себя, уединялась на своей половине, постоянно о чем-то размышляя и что-то записывая в своей дневник. А эльфы… «Да, молодой господин», «Нет, молодой господин» - самое большее, на что способны эти тупоголовые создания.
Сегодняшние споры и беззлобные переругивания с грязнокровкой как бальзам на сердце, все так привычно и так знакомо. Кажется, я соскучился по ним. Не по ней Боже упаси!
С первой минуты нашей встречи гриффиндорка храбрилась, держалась дерзко, огрызалась, но меня не обманула ее бравада девчонка безумно хотела, чтобы мне понравился ее магловский мир. Все мысли отражались на ее лице, как в зеркале, тут даже окклюменцией владеть не обязательно и идиоту было бы все понятно.
Святая Грейнджер! Она, как всегда, продумала все до мелочей. Притащила на встречу свитер. С виду так себе ни фасона, ни цвета, что-то бесформенное и безликое. Но с ним, признаюсь, она угадала. Он и согрел, и позволил мне не выделяться среди этих простецов. Может быть, заберу его потом себе, так, на память о трех неделях летне-осенней каторги.
В магловском кафе она, вероятнее всего, хотела попросить меня «вести себя культурно в ее доме». Но начала издалека и опоздала, я успел опередить ее. Мое предложение не мотать друг другу нервы вызвало у нее если не шок, то легкое замешательство. «Драко Малфой предлагает перемирие!» Пришлось-таки объяснить этой дурочке, что это не перемирие, а лишь короткий антракт, как в театре. Положенное время истечет, и снова кто-то займет свое место согласно купленному билету, а кто-то будет играть только ему одному отведенную роль. Мне, например, досталась драма, где заведомо не предвидится счастливого конца.
Потом был большой город… Конечно же, он производил огромное впечатление, но я изо всех сил сдерживался, стараясь не крутить головой по сторонам и не держать от удивления рот открытым. Строил из себя бывалого парня, много поездившего по миру и уставшего от географического многообразия. И чем спокойнее я казался, тем больше Грейнджер бесилась. Ее так легко можно вывести из себя, даже абсолютно ничего не предпринимая для этого. Достаточно пренебречь ее магловским миром.
Лишь одно вывело меня из наигранного равновесия то, что она назвала «метро». Долгий спуск под землю вызвал приступ паники из-за разыгравшейся ни на шутку фантазии. В голове непроизвольно стали одна за другой появляться жуткие картины: я раздавленный в лепешку от мощного натиска давящей со всех сторон толпы; я задыхающийся от рухнувшей на меня и сдавившей грудь массы земли; я потерявшийся в запутанных переплетениях этих магловских подземелий без надежды когда-нибудь вновь увидеть солнце... Спроси меня кто-нибудь, чего больше всего боится Драко Малфой, ответ был бы прост лондонская подземка. Только Грейнджер этого знать не стоит умрет от смеха!
Ее дом… Я скорчил недовольную мину она оскорбилась. Подумаешь, море цветов. В Малфой-мэноре и не такое увидишь. И домишко так себе. Конечно, лучше, чем «Нора» (кстати, подходящее название) этих рыжих придурков Уизли, но и только то… Из глаз Грейнджер едва не брызнули слезы огорчения. Она с трудом сдержалась, чтобы не наброситься на меня с кулаками. Так ей и надо! Нечего было строить из себя магловскую всезнайку.
Но если быть честным, дом Грейнджеров мне понравился на вид вполне жилой и уютный, разве что несколько маловат. Надеюсь, там есть подходящая для меня комната, достаточно комфортная, чтобы чувствовать себя как дома.
Девчонка открыла дверь своим ключом, некая мелкая псина бросилась нам под ноги и принялась до лакового блеска облизывать мои ботинки.
- Как ее зовут?
Грейнджер замялась. Я недоуменно уставился на нее: что-то новенькое первый вопрос, на который наша знаменитая отличница боится ответить. Наконец, она решилась:
- Ириска.
Я насмешливо посмотрел на нее:
- Ах, какая сентиментальность!
Она покраснела.
- Ну, наконец-то, мы вас уже заждались, - миловидная женщина среднего возраста с густыми каштановыми волосами, собранными на затылке в тугой узел, и высокий кареглазый мужчина вышли нам навстречу.
- Знакомьтесь, - повернулась ко мне Грейнджер. - Мои родители. А это мистер Малфой, мой однокурсник.
- Здравствуйте! вежливо поздоровался я и протянул руку мужчине.
Тот крепко пожал ее:
- Здравствуйте, мистер Малфой!
- Можно просто Драко.
Я повернулся к женщине:
- Здравствуйте!
Она улыбнулась мне знакомой улыбкой: передние зубы чуть длиннее, чем надо.
- Здравствуй, Драко Малфой! Как добрались?
Я вежливо прикоснулся к протянутой мне руке губами. У Грейнджер-младшей, кажется, отвисла челюсть. А мама, думаю, в этот миг гордилась бы моими безупречными манерами!
- Спасибо, хорошо. Ваша дочь отличный гид, она показала мне город.
Щеки грязнокровки покрыл легкий румянец. Сердится на меня?! Естественно! Как забавно!
- Пойдем, Драко, я покажу тебе твою комнату. Ты голоден?
Я направился вслед за миссис Грейнджер по лестнице, теперь уже не скрывая своего любопытства и откровенно рассматривая все вокруг. Ее дочь не пошла за нами, думаю, ей нужно время, чтобы прийти в себя. Как, впрочем, и мне.
- Нет, спасибо, мы перекусили в кафе.
- А чаю с вишневым пирогом?
Урчание в животе выдало меня с головой.
- Хм…С удовольствием.
Мы поднялись на второй этаж.
- Здесь комната Гермионы, - хозяйка показала на первую от лестницы дверь. - Следующая твоя. Ванна и туалет там.
Она махнула рукой в конец коридора, потом отворила комнату, предназначенную для гостей, и пригласила меня войти:
- Располагайся. Надеюсь, Драко, тебе здесь понравится.
Женщина вновь приветливо улыбнулась мне:
- У нас все по-простому. Минут через десять спускайся вниз.
Я кивнул. Она вышла.
Комната, предназначенная мне, оказалась достаточно просторной. Оформлена в выдержанных светло-коричневых тонах, простая добротная мебель, ничего лишнего думаю, сойдет!
Швырнул рюкзак на кровать и подошел к окну: на город спускался ночной сумрак. Надеюсь, три недели не покажутся мне невыносимо долгими?!
ГРЕЙНДЖЕР
Пока все шло хорошо.
Малфой понравился родителям. Мама по моим рассказам знала о нем достаточно много и хорошего, и плохого, гораздо больше, чем отец. Но слизеринец весь вечер вел себя на удивление тактично, чем окончательно расположил их. Что ж: худой мир всегда лучше хорошей войны. Но вот только меня ему не обмануть!
Ночь прошла тревожно мне что-то снилось, сны перебивали один другой, сплетались в тугой непонятный клубок, исчезали, оставляя в памяти смутные необъяснимые обрывки. Я просыпалась, отгоняя остатки неприятных сновидений, потом засыпала вновь и так несколько раз.
Но под самое утро тревога растворилась, и я уснула крепким спокойным сном. А проснулась от громкого стука в дверь. Не понимая, где я и что со мной происходит, села в кровати. Часы показывали час. С ума сойти проспать до самого обеда! А в дверь, наверняка, колотится голодный Малфой.
Повторный настырно-уверенный стук. Я поднялась, накинула халат, провела по взлохмаченным волосам лежат нормально, вчера перед сном заплела их в косу, и открыла дверь.
Что ж, была права, Малфой собственной персоной!
- Чего тебе?
- Ну, ты даешь, Грейнджер! Не разбуди я тебя проспала бы до самого вечера.
- Ну, и?...
- Не груби тебе не идет. Вставай, пошли завтракать!
- Ты что, приготовил завтрак? моему изумлению не было предела. Неужели, его задели за живое мои слова, что он самостоятельно и шнурки на ботинках завязать не сумеет?! Совесть проснулась, что ли?
Он ничего не ответил, пожал плечами и направился вниз.
На лестнице оглянулся:
- Кстати, мне нужно прикупить что-нибудь из вашей магловской одежды. Не могу же я вечно ходить в твоем уродском свитере.
Пару часов я таскала его по магазинам, а может быть, он меня. Причем, он делал это с каким-то прямо садистским удовольствием. Ноги гудели от усталости, а ему хоть бы хны. Перемерял все, что было. Набрал себе кучу шмоток, словно девица на выданье. Чертов аристократ!
Обедали дома. Потом, сидя в гостиной, долго и бурно обсуждали предстоящий вечер. Малфой собирался играть с моим отцом в шахматы, я настаивала на походе в кино.
Готовясь заранее к приезду слизеринца, я притащила кучу афишек из кинотеатров города. Бросила ему на колени мол, выбор фильма за тобой.
Он с кислой физиономией принялся перебирать бумажки:
- «Загадай желание», - прочитал Малфой, - американская волшебная комедия 1996 года. Две сестры: одна умная, другая красивая, учились в одной школе, и думали, что у них нет ничего общего. Но однажды, проснувшись утром, с ужасом обнаружили, что поменялись друг с другом телами…»
- Волшебная комедия?! хмыкнул он. Чушь! Похоже, девчонки просто выпили Оборотного зелья. Хотя откуда маглам знать об этом?!
Он отшвырнул рекламу в сторону и принялся за другую:
- «Богус» - премьера канадского фильма. Это что еще такое? Богус - похоже на какое-то заклинание, - он уставился на меня.
Я пожала плечами. Ничего подобного в книгах не встречала.
- «Фильм рассказывает историю мальчика, придумавшего себе воображаемого друга по имени Богус, французского мага, который поддерживает ребенка в трудных жизненных ситуациях...» Опять магия?
Он подозрительно покосился на меня:
- Я всегда думал, что в случае утечки информации о магическом мире маглам стирают память.
- Угу, - кивнула я. В Министерстве есть специальный отдел, который этим занимается.
- Тогда это что? он показал на афишку.
Я промолчала.
Он взялся за следующий листок:
- «Матильда». Премьера фильма 28 июля 1996 года. Это история о гениальной девочке, у которой в школе открылись невероятные магические способности - она открыла в себе дар перемещать предметы и людей, если её или кого-нибудь обижали…» Ну, это уж слишком!
Малфой нервно встал и прошелся по комнате:
- Любой волшебник может произвести изменение памяти с помощью заклинания Забвения. Чем занимаются, черт побери, в Министерстве?!
- Успокойся ты! Это просто совпадение.
- Совпадение?! Три случая подряд?!
Я покачала головой:
- Ну, не знаю, возможно, они догадываются. Мы живем среди них - нельзя скрыть всего, кое-что все равно просочится.
Он мерил комнату шагами:
- Это все из-за вас - грязнокровок. Вы вносите в наш мир сумятицу и разногласия. Лучше бы вам вообще не рождаться…
Я гневно вскочила и уставилась на Малфоя:
- Может быть, ты запретишь нам рождаться?! Или еще лучше перебьешь всех нас, что б не мешались под ногами…
- И перебью, - прошипел он, - если понадобится.
- Конечно, ты же у нас теперь почетный пожиратель…, - мой голос звенел сталью.
- Заткнись, сучка! Пожалеешь о каждом сказанном тобой слове, - его голос отдавал ядом.
Мы стояли друг напротив друга, яростно сжимая кулаки, еще секунда, и худой мир грозил обрушиться в тартарары. Каждый мечтал лишь об одном достать волшебную палочку и нанести врагу сокрушительный удар.
Живоглот вонзился острыми когтями в ногу слизеринца. И тем самым спас накалившуюся за одно мгновенье обстановку. Умное животное! Он всегда чувствует опасность, грозящую его хозяйке. Он как человек все понимает, да только сказать не может!
Малфой пронзительно заорал от боли и упал в кресло, растирая пораненную ногу.
- Злорадствуешь? покосился он на меня.
- Нет, идиот, сочувствую…
МАЛФОЙ
Мы все-таки потащились в кинотеатр. Грейнджер сама выбрала фильм - какой-то американский боевик, где крутой супер-пупер-герой спасает мир, ну прям как наш несравненный Поттер, который готов день и ночь рисковать своей жизнью ради других.
Возвращались домой поздно, уже стало совсем темно. Фонари, белыми прозрачными шарами свисающие со столбов, тускло освещали тихую, словно вымершую улицу.
Мы молчали говорить было не о чем, все, о чем думали, высказали друг другу днем. Спорить не хотелось, хотелось просто спать!
А еще было бы неплохо сжать сейчас в руке волшебную палочку ночная улица пахла опасностью, хотя вроде бы ничего не предвещало угрозы. Просто весь этот магловский мир сплошная проблема для меня. И без палочки я чувствовал себя здесь беззащитным ребенком, да и Грейнджер, похоже, тоже.
Я посмотрел в ее сторону. Косматая каштановая грива прикрыла ее лицо, но по ее медленной походке, по ее устало опущенным плечам было заметно, что и она удручена не меньше меня.
Впереди аллея. Из-за деревьев послышались голоса. Мы молча направились туда другого пути не было.
- О-о-о! Какая встреча! Какие люди!
Я почувствовал, как сразу же напряглась гриффиндорка. Она высоко вскинула голову, непослушные пряди рассыпались по спине.
- Здравствуй, Каспер! тихо поздоровалась она.
Тот, кого звали Каспером, отделился от толпы и неторопливым уверенным шагом подошел к нам. От него пахло спиртным, дымом сигарет и еще какой-то дрянью.
- Ну что, ведьма! Я, кажется, предупреждал тебя, чтобы ты не попадалась на моем пути.
- Позволь нам пройти, Каспер! Грейнджер начала терять терпение.
- Нам? он повернул свою пьяную рожу ко мне и попытался сосредоточить взгляд на моем лице. У него это выходило с большим трудом, глаза отказывались фокусироваться в одной точке; в другой раз я, наверное, весело посмеялся бы над нелепостью ситуации. Только сейчас мне было вовсе не до смеха. Это твой дружок?
Она пыталась говорить с ним спокойно:
- Нет, Каспер, он просто у меня в гостях.
Парень пьяно икнул:
- Тоже что ли ведьмак?
- Он студент Королевского колледжа, - зачем-то соврала она.
- Да ну? Королевского? Круто! парень ткнул мне в грудь коротким как обрубок пальцем. Тогда вали отсюда! А вот с ней, - он показал на Грейнджер, - мы еще поговорим.
Ее глаза превратились в узкие гневные щелочки, но она нашла в себе силы, чтобы кивнуть мне:
- Ты иди, Малфой, я тебя чуть позже догоню.
Идти?! Я шагнул в сторону, но уходить не собирался. Пусть она думает обо мне, все что хочет, но я не из тех подонков, которые могут бросить девчонку в трудной ситуации, даже если она и не разделяет моих взглядов на жизнь. И я не трус! Жалею только об одном о маленьком кусочке дерева в моем рюкзаке.
Толпа пьяных подростков окружила гриффиндорку.
- Ну что, поговорим, маленькая шлюха?
- Я не шлюха, и никогда ею не была!
В ее огромных карих глазах мелькнула паника. Она бешено искала выход из сложившейся ситуации.
- Ах, не была! Так сейчас будешь!
Парень схватил Грейнджер за воротник платья и резко рванул на себя. Ткань на груди не выдержала и лопнула, обнажая нежные плечи и белую бретельку бюстгальтера.
Она оттолкнула Каспера от себя, и тот неловко упал, ударившись головой об асфальт.
- Ах, ты, сука! Пацаны, покажем ей, кто ее хозяева!
Толпа тесным кругом сжалась вокруг стройной девичьей фигурки. Они тянули к ней свои грязные жадные руки, щипали ее, хватали за плечи, грудь, колени, задирали подол платья, раздирая в клочья его остатки. Их было слишком много для нее одной, но она молча боролась с ними в меру своих угасающих сил. От усталости ее руки и ноги словно налились свинцом, она задыхалась, ее искусанные губы запеклись кровью. А я вдруг вспомнил другую женщину, с голубыми, как небо глазами, с такими же окровавленными губами, которая молча, безропотно сносила все издевательства над собой. Вспомнил и поразился похожестью ситуации и отличием их поведения.
- Эй, парни!
Возня вокруг Грейнджер прекратилась. Они тупо уставились на меня, не узнавая и не понимая, чего от них хотят.
Я подошел ближе.
- Хочешь присоединиться? Каспер вновь дохнул мне в лицо смачным перегаром. Или уже поимел ее и пришел требовать свое?
И я без замаха всадил кулак левой руки прямо ему в печень и тут же почти одновременно врезал справа в солнечное сплетение. Он кульком рухнул к моим ногам.
Получилось здорово! Я сам не ожидал от себя такого удара. Грейнджер, оборванная и избитая, смотрела на меня широко открытыми глазами, которые так и кричали «Зачем ты вернулся?» Ей никогда не угодишь!
Беги же, дура!
Нет, пресловутое гриффиндорское безрассудство не позволит ей уйти. Я еще не забыл ее тихое «А как же вы?»
А потом был удар, и полное ощущение, будто внутри меня взорвалась бомба. Ноги моментально подкосились, и я рухнул на колени, пытаясь остановить разрастающуюся по всему телу боль. Я мучительно пытался вдохнуть хоть глоточек воздуха и, стоя на коленях, находясь на грани сознания и полной отключки, с ощущением, что мои уши плотно забиты ватой, я не мог поверить, что это сейчас происходит со мной.
Я попытался подняться, но не смог - удары сыпались на меня со всех сторон. Я закрывал голову руками, чтобы не видеть, не слышать, не ощущать - только это не помогало. Они продолжали пинать мое обмякшее тело. Жизнь медленно и верно покидала меня. Глупо умирать в шестнадцать лет!
А потом она закричала такого мощного звука я еще ни разу не слышал. Что это выброс магической энергии? Казалось, что ее крик дошел до самых дальних городских окраин, от него вибрировал и дрожал воздух, звенели в окнах стекла. В домах начал загораться свет, люди выглядывали на улицу, чтобы узнать, в чем дело. Кто-то закричал:
- Позвоните в полицию!
- Ну, все, сволочи, вам конец, - прошептала Грейнджер и опустилась на колени рядом со мной.
Ее осторожная рука пробежала по моему телу, проверяя целость костей. На миг остановилась на шее, где еще с трудом, но пульсировала маленькая жилка. Горячая слеза упала мне на щеку и обожгла ее. Волосы, пахнувшие то ли медом, то ли яблоками рассыпались по моему лицу.
- Драко, ты меня слышишь?
- Не кричи в ухо….
Я сказал, или это только бред моего воспаленного мозга?
Она прижала мою голову к своей груди:
- Зачем… зачем ты вернулся?
Губы не слушались, сознание медленно отключалось, я нашел в себе последние силы, что бы выдавить:
- Ты… наша, а они… маглы…
Это стоило мне неимоверных усилий. Черная мгла засасывала в свои страшные объятия.
Глава 17. Сентябрь, 1996 год. Госпиталь.
ГРЕЙНДЖЕР
Я не понимала, что происходит вокруг меня: все слилось в сплошное смешение лиц, голосов, криков, всхлипываний, сирен…. Какие-то люди окружили нас, что-то накинули на меня, шептали на ухо слова утешения. Потом подъехала машина скорой помощи, Драко осторожно опустили на носилки, я цеплялась за них из последних сил, меня оттащили. Кто-то вложил мне в руку телефонную трубку, я с трудом набрала номер домашнего телефона и, глотая глухие рыдания, сообщила встревоженной маме, где я нахожусь.
Родители приехали быстро, меня усадили в машину, мама прижала меня к себе, пытаясь успокоить и согреть теплом своего тела. Они ни о чем не расспрашивали я все равно не смогла бы выдавить из себя ни слова.
Но дома мне стало еще хуже: не помогли ни капли валерианы, ни сладкий чай, ни успокаивающие объятия мамы. Зубы стучали о край бокала, руки тряслись, меня знобило и лихорадило:
- Где он, мама? Что с ним?
Ну же, девочка, крепись, успокаивала она меня, хотя я с трудом различала ее слова. Его забрали в центральный госпиталь. Я отвезу тебя туда. У меня есть там знакомые врачи. Я попрошу, и тебя пропустят к нему.
Первое, что поразило меня в хирургическом отделении городской больницы, была белизна. В столь девственно-белом помещении мне не приходилось бывать никогда раньше. Двойные двери, распахивающиеся в обе стороны, плавно закрылись за мной и мамой, когда мы вошли внутрь. Я съежилась, мгновенно возненавидев это место, сияющее мрачной, как мне показалось, чистотой. Флуоресцентные лампы в коридоре ослепляли. Их свет беспощадно бил в глаза.
Мне вдруг захотелось повернуться и убежать отсюда прочь, однако мама крепко держала меня за плечи, успокаивая и обнадеживая. Человек в белом халате, сидевший за письменным столом, поднял глаза от бумаг и тут же встал нам навстречу. Мама легонько подтолкнула меня вперед.
Миссис и мисс Грейнджер, добро пожаловать в наш госпиталь.
- Здравствуй, Роберт! Гермиона, познакомься, это мистер Симпсон, очень хороший хирург. Мой давний знакомый.
- Здравствуйте, мистер Симпсон.
- Здравствуй, мисс Гермиона. Рад с тобой познакомиться. Много наслышан о тебе от твоих родителей.
- Роберт, мы разыскиваем одного молодого человека, его совсем недавно доставили к вам на скорой. Нападение на улице.
- Да, его сейчас готовят к операции, он в очень тяжелом состоянии. При нем не было никаких документов. У него есть страховка?
Я замотала головой. Откуда у него может быть страховка, он же маг.
- Жаль.
- Мы заплатим за его лечение, - успокоила мама врача. Он однокурсник моей дочери, приехал к нам в гости на каникулы, а тут такое… Мы несем за него ответственность.
- Хорошо, - кивнул удовлетворенно мужчина. Жаль, что все так вышло. Он очень симпатичный парень. Надеюсь, выживет.
- Что значит «выживет»? прошептала я. Он что, умирает?
Мама и мистер Симпсон переглянулись. Я выжидающе переводила взгляд с одного на другого. Но они молчали.
- Скажите мне правду. Я имею право знать.
- Ладно, - решился мужчина в белом халате. Ты уже вполне взрослая девушка, ты поймешь. Как его зовут?
- Драко, Драко Малфой…
- Странное имя, впрочем, чего только не услышишь в наше время. Гермиона, он в очень плохом состоянии можно сказать, где-то посередине между жизнью и смертью. Но ко второму чуть ближе. По дороге в госпиталь он пережил клиническую смерть. Его откачали. И сейчас все зависит от исхода операции и от него самого. Он молод, у него крепкий организм, здоровое сердце, но я не Господь Бог.
- Значит, Вы будете его оперировать? я подняла на него взгляд.
Мужчина кивнул.
- Мистер Симпсон, я не прошу от Вас ничего особенного, только одно: пообещайте, что Вы будете биться за его жизнь до последней возможности; Вы сделаете все, что в Ваших силах, чтобы он выжил.
- Это так важно для тебя, девочка?
Я уверенно кивнула:
- Очень важно. Так Вы обещаете?
- Хорошо, - он не отвел глаз в сторону, и это меня обнадеживало. Я постараюсь. Я обещаю тебе.
- А могу я сейчас его увидеть?
Он не отказал мне и в этом.
Мистер Симпсон ушел готовиться к операции, а пожилая медсестра проводила меня в предоперационную палату. Мама осталась ждать в коридоре.
Драко лежал на высоком столе, накрытый белой простыней до самого подбородка. Лицо, уже отмытое от сгустков крови, было мертвенно-бледным. Синяки еще не приобрели своего зловещего сине-лилового оттенка и пока проявлялись лишь неяркими красными пятнами на скулах. Казалось, что он просто уснул. Его лицо выглядело абсолютно безмятежным. Но я знала, что он без сознания. Мало того, он медленно умирал. Под белой тканью прорисовывались контуры его тела. Не думаю, что я хотела бы увидеть то, что с ним сделали эти подонки.
Меня вновь начали сотрясать глухие рыдания, и, чтобы сдержать их, я прикрыла рот ладонью.
Драко, невольно позвала его я, и мой шепот прозвучал слишком громко в этом безмолвном девственно-стерильном помещении.
Наверное, я наивно ожидала, что он сейчас откроет глаза и посмотрит на меня, вновь ядовито улыбнется. В серых глазах мелькнет знакомая насмешливая искорка. Вот-вот прозвучит его презрительный смех. Пусть, пусть все будет именно так. Лишь бы он открыл глаза и вновь вздохнул полной грудью.
- Вам нужно уйти! медсестра взяла меня за руку. Я покорно пошла вслед за ней, но потом обернулась:
Подождите! - и подбежала обратно к столу.
Мой еле слышный голос жутковатым эхом прозвучал в стенах, выложенных кафелем:
- Драко! Миленький, не умирай, ты слышишь меня, не умирай…
Медсестра бережно обняла меня за плечи и повела к выходу. Я больше не сопротивлялась.
Мама, он умирает…, слезы обильно текли по моим щекам. Я робко протянула маме руки, она крепко сжала их в своих ладонях.
- Мы будем молиться за него, доченька, - прошептала она, успокаивая меня.
И я, уже не сдерживая рыданий, рухнула в ее объятия. Она довела меня до кушетки, нам не оставалось ничего иного, как просто ждать.
МАЛФОЙ
- Ты… наша, а они….маглы…
Сказать это стоило мне неимоверных усилий. Черная мгла засосала меня в свои страшные объятия. На какое-то мгновение я потерял ощущение пространства и времени. А потом…
Потом я открываю глаза и медленно поднимаюсь. Боли нет, она внезапно отступила. Тело приобрело непонятную легкость и плавность движений. Воздух улицы кажется теплым и умиротворяющим.
Вокруг меня толпа народа, все смотрят куда-то вниз и тревожно перешептываются. Я заглядываю сквозь чужие плечи, прошу людей подвинуться, но меня никто не слышит. Тогда я просачиваюсь сквозь тесно сжатый круг: на земле сидит и плачет девушка, склонившаяся над неподвижно лежащим телом… моим телом! Меня охватывает недоумение: как же так? Я же чувствую себя здесь, между тем и там тоже я...
Я хочу осязать себя, взять правой рукой левую, но моя рука проходит насквозь; пробую охватить себя за талию рука вновь проходит через корпус, как по пустому пространству. Я хочу прикоснуться к плечу этой девушки, чтобы сказать ей, что я жив, но не могу к ней притронуться. Я не могу общаться ни с кем из окружающих меня. Это жуткое ощущение одиночества, ощущение полной изоляции. Я понимаю, что совершенно один, наедине с самим собой.
Я смотрю еще раз на свое лежащее на холодном асфальте тело, и только тут впервые передо мной является мысль: не случилось ли со мной того, что на языке живых людей определяется словом "смерть"?
А потом в ушах появляется неприятный шум, то ли громкий звон, то ли жужжание, и я чувствую, что куда-то двигаюсь, все дальше и дальше от тесной толпы незнакомых людей и от рыдающей девушки, обнимающей меня. Или уже не меня?
Скорость все увеличивается, и вот я уже мчусь сквозь длинный темный туннель…
Внезапно боль возвращается, резкая, пронзительная, прямо где-то в области сердца. В сознание врываются чужие голоса:
- Еще разряд?!
- Нет, он дышит! Есть показания на мониторе.
- Пульс?
- Слабый, неровный.
- Реакция зрачков на свет?
- Реагирует…
В руку впивается тонкая игла, и я вновь забываюсь, тону в беспамятье, но уже как-то по-другому - тяжело, чувствуя каждую ноющую клеточку моего израненного тела. Постепенно ощущения выравниваются, и наступает облегчение.
Но проходит какое-то время, и боль снова напоминает о себе громким голосом, она заполняет всего меня, нервно пульсируя в голове, она рвет в клочья душу…
И вновь передо мной длинный темный тоннель, по которому я плыву на встречу неземному свету.
Я вижу тени каких-то людей, они зовут меня к себе, от них исходит такая любовь и душевная теплота, какой я никогда прежде не встречал. Я вижу, что приближаюсь к некоему барьеру или границе, представляющей раздел между земной и последующей жизнью. Я не боюсь этого момента я стремлюсь к нему всеми фибрами моей души. Я переполнен ощущением радости, любви и покоя.
Но вдруг в мое сознание врывается чужой незнакомый голос:
- Драко, вернись!
Кого это зовут? Кто такой Драко?
- Вернись! Не уходи! Ты нам нужен!
В какое-то мгновенье я понимаю, что это зовут меня. Я обнаруживаю, что должен вернуться обратно на землю, что час моей смерти еще не наступил. Я не хочу возвращаться, я сопротивляюсь мне так хорошо здесь. Но голос требует, зовет, настойчиво торопит. Ему невозможно не подчиниться. И я понимаю, что еще не пришло мое время. Этот голос не даст мне уйти. И пока он зовет я не умру…
Свет вдруг померк, и наступила тьма…
Но кто-то плачет на моей груди…
Кто эта девушка?
Скажите, кто она,
молящая меня:
- Не уходи!
Агония… и сумрак…и печаль…
Уже не бьется сердце….
Стынет кровь….
- Постой! Не уходи! Не покидай!
Та девушка мне шепчет вновь и вновь.
И губы жаркие,
И блеск зовущих глаз,
И узкие запястья нежных рук,
И плечи хрупкие…
- Не умирай!
Кто я тебе? Не муж, не брат, не друг.
- Вернись! ее мольбы. И смерти нет.
И на волшебный голос я стремлюсь.
Пусть тьма отступит, и вернется свет.
Я не смогу уйти, я остаюсь!...
ГРЕЙНДЖЕР
Операция длилась долго, наверное, несколько часов. А может быть, я просто потеряла ощущение времени и реальности.
Вдруг на какое-то краткое мгновение в пустом и тихом коридоре стало неимоверно тесно и шумно. Мимо пробегали какие-то люди в белых халатах, одни вбегали в операционную, другие выскакивали из нее.
- Что происходит, мама?
Но и она не могла ответить на мой вопрос.
Мимо неслась знакомая медсестра, я схватила ее за карман халата, и чуть было не оторвала его.
- Что происходит, мэм?
Медсестра остановилась, хотела сказать что-то резкое, но узнала меня и не решилась.
- Что происходит? я уже в третий раз задавала один и тот же вопрос.
- Операция прошла успешно, но пациент потерял слишком много крови, у него резко падает давление.
Я недоуменно обернулась на маму:
- Что можно сделать?
- А переливание не помогает? еле слышно спросила она медсестру.
Та покачала головой:
- Все дело в том, что в госпитале нет сейчас нужной группы крови. Мы послали машину на донорскую станцию, но пока она вернется… Время то идет.
Я ничего не понимала из их разговора: о чем это они говорят, что значит переливание, и кто такие доноры? Мама поняла мой немой вопрос, но отвечать не стала - не было времени даже в двух словах объяснять сложившуюся ситуацию.
- Какая у него группа? вновь родные мне глаза посмотрели на женщину в белом халате.
- Третья.
- У моей девочки тоже третья, - мама попыталась улыбнуться. Может, подойдет?
Она ничего не спросила у меня, точно зная, что я пойду на все, чтобы спасти этого белобрысого мальчишку.
Медсестра ухватилась за эту идею, как за спасательный круг:
- Что ж вы раньше не сказали. Сидите тут, никуда не уходите, сейчас все выясню...
Она исчезла в операционной. Я крепко обняла самого близкого мне на земле человека:
- Спасибо, родная. Ты дала ему шанс.
Я сама ведь даже и не догадывалась, что у меня третья группа крови; вот магла несчастная - я вообще не знала, что у людей есть какие-то группы крови. Хоть снова не записывайся на курс Магловедения!
Потом меня провели в палату, уложили на кушетку, окутали какими-то то ли проводами, то ли трубками. Я не понимала, что со мной делают, что происходит вокруг меня. Я видела только, как красная кровавая ниточка связала мою руку и руку Малфоя, я смотрела на его синюшные пальцы, на едва видимые жилки на запястье и, хотя он вряд ли меня слышал, молила его:
- Не умирай!
Когда мне разрешили подняться, Драко в операционной уже не было. У меня слегка кружилась голова, и немного подташнивало, но я старалась не показывать виду, и на все вопросы о самочувствии отвечала: Нормально.
Меня пустили к нему в палату.
Я не замечала ничего вокруг, мне все было безразлично, кроме его бледного лица в окружении белоснежных бинтов, обескровленных губ и впавших глаз с синими кругами вокруг. Я вдруг отчетливо поняла: жизнь покидает его. Он уходит туда, откуда не возвращаются.
- О, Мерлин! я стукнула рукой по спинке больничной кровати, но боли не почувствовала. Неужели они ничем не смогли ему помочь? Неужели и моя кровь ничем ему не помогла?
Я осторожно села на край кровати и всмотрелась в знакомое лицо: это и он, и не он. Кожа прозрачна, черты обострены. Он совсем не похож на лощеного высокомерного аристократа, образ которого так лелеял в школе. Сейчас он похож на маленького мальчика, маленького умирающего мальчика…
И теперь он такой же грязнокровка, как и я.
И тогда я беру его руку в свою. Тонкие длинные пальцы холодны. В них почти не осталось жизни. Еще чуть-чуть, и прервется последняя тонкая нить, соединяющая его с жизнью. Я глажу его руку, сжимаю ее в своих горячих ладонях, мну, пытаясь вернуть в нее тепло, подношу к своим губам, тихонько дую. Но ничего не меняется. Он медленно умирает, мне чудится, что его душа вырывается из бренного тела, уже ничего не держит ее на этой земле.
Но я не желаю мириться с этой безысходностью, я трясу его за ледяную руку, глажу его холодную щеку:
- Не уходи… Ты слышишь, противный гадкий мальчишка, ты все всегда делаешь мне назло, ты дразнишь меня, пугаешь, презираешь меня, ты ненавидишь меня, но прошу тебя… я умоляю тебя…не умирай! Прислушайся ко мне один-единственный раз в жизни! Не уходи!
Ничего не происходит. Я плачу: все мои попытки безуспешны.
- Я обещаю тебе, я клянусь, что никогда не буду обижаться на тебя, не буду говорить о тебе плохо, никогда не причиню тебе вреда!
Нервы оголены, натянуты, как струна. Я наклоняюсь к его холодеющему лицу, шепчу слова, как молитву, прямо в ухо, пытаюсь достучаться до его затуманенного мозга:
- Драко, миленький, не умирай!... Я тебе этого никогда не прощу…
Жгучая соленая слезинка подает на его бескровную щеку:
- Не уходи же! Ты нам всем нужен!
Пролетели три дня, три долгих дня ожидания. Общее состояние Драко потихоньку улучшалось. Но он до сих пор не пришел в сознание.
Я каждый день навещала его, подолгу сидела на краешке его кровати, всматриваясь в знакомые черты и шепча молитвы, которым меня научила мама.
В этот сентябрьский совсем не по-осеннему теплый день меня встретил в коридоре мистер Симпсон.
- Могу поздравить тебя, Гермиона, наш пациент пришел в себя.
Я почти вбежала в палату.
- Ты кто? серые глаза уставились на меня.
Вот те раз, это что-то новенькое. Не успел прийти в себя, как придумал очередную пакость?
- Ты кто? Малфой снова уставился на меня, не узнавая.
Но, похоже, он и не думал шутить. Я непонимающе взглянула на мужчину в белом халате, склонившегося над медицинскими приборами мистера Уайта, лечащего врача Драко.
Мужчина почувствовал мой немой вопрос и повернулся ко мне:
- Возможно, амнезия. Такое бывает…
- Что значит «амнезия»? Как это понимать?
Доктор вновь склонился к своим приборам.
- Амнезия это отсутствие воспоминаний у пациентов… или неполные, избирательные воспоминания о событиях, переживаниях определенного периода жизни. Он словно читал лекцию неопытной студентке. В данном конкретном случае причиной амнезии послужила травма головы.
- Он что… ничего не помнит, абсолютно ничего? я с ужасом всматривалась в лицо лежащего передо мной парня. Тот смотрел на меня с большим любопытством и какой-то наивной детской непосредственностью. Прежний Малфой никогда так на меня не смотрел. И от этого становилось немного жутковато.
- Я и говорю амнезия…
Понимание не приходило.
- А что значит «отсутствие воспоминаний» и «неполные воспоминания»?
Врач посмотрел на меня, как на дуру:
- Что же тут непонятного, девочка?! Это значит, что он забыл либо всю свою прошлую жизнь, либо какой-то конкретный период - детство, например…
Осознание происшедшего медленно проявлялось в моей голове:
- А это надолго? Как быстро проходит это состояние?
Мужчина пожал плечами:
- Ну, по-разному. Может быть - завтра, а может быть - никогда…
Врач закончил изучение данных на экране монитора, записал что-то в свой журнал и подошел к пациенту, чтобы проверить показания градусника.
Я медленно опустилась на край кровати. Ответ мистера Уайта потряс меня до глубины души. Что значит «навсегда»? А как же Хогвартс? Нарцисса? Люциус? Я зябко повела плечами. Малфой-старший никогда не простит мне этого… И как я буду смотреть в глаза Дамблдору? Я не смогла защитить однокурсника на своей магловской территории. И как мне жить дальше с мыслью, что по моей вине память этого парня превратилась в чистый лист бумаги. Для него теперь нет ни семьи, ни друзей, ни врагов, нет никого и ничего… Вместо воспоминаний сгусток тумана!
Перед глазами абсолютно реально пронеслась картина: я в кабинете директора, тут же чета Малфоев, от меня ждут объяснений, а я неуклюже топчусь, пытаюсь что-то рассказать, заикаюсь, краснею, молчу… Я выгляжу глупо… Но никто не смеется надо мной… Дамблдор потрясен… Он больше не доверяет мне… Малфои разгневаны… Они практически потеряли своего сына он не помнит их… Нарцисса с упреком и болью смотрит на меня своими небесно-голубыми глазами… Люциус яростно сжимает в руке свою трость с набалдашником в виде змеи… Он сотрет меня в порошок…
Нужно что-то делать! Что?
- Тут ничего не сделаешь, - словно услышав мой вопрос, ответил врач. Он поправил одеяло на пациенте, свесившееся с края кровати, потрогал его лоб, заглянул в зрачки. Память может вернуться внезапно по любой причине…
Я что, говорила вслух? Или доктор умеет читать чужие мысли?
- … Например, новый удар по голове может все изменить. Попробуй, вдруг поможет, врач рассмеялся своей шутке.
Я не обиделась на него сегодня всем уже можно было смеяться. Состояние Драко стабилизировалось, его жизни ничего не угрожало. После нескольких бессонных ночей не грех и расслабиться.
- А если серьезно..., - мистер Уайт обошел кровать и приблизился ко мне. Я невольно поднялась к нему навстречу. Он подошел совсем близко и положил мне руку на плечо:
- Не нужно отчаиваться, Гермиона. Он очень молод, у него крепкий натренированный организм (чувствуется спортивная закалка), здоровое сердце и заботливая сиделка. Я уверен, что все будет хорошо. Стоит ему чуточку набраться сил, и память сама вернется к нему.
Доктор направился к дверям, но перед самым выходом обернулся:
- А вообще, мисс Грейнджер, в моей практике были случаи, когда воспоминания возникали внезапно, абсолютно спонтанно, от какого-нибудь очень сильного душевного потрясения, от всплеска у пациента положительных эмоций. И, если ты можешь обеспечить ему эти эмоции, то, значит, все в твоих руках…
Я сильно сомневалась в своих способностях создавать мистеру Малфою-младшему положительные эмоции, скорее наоборот. Нет, эмоций у меня по отношению к нему всегда было слишком много, только вот помочь они вряд ли смогут.
Мужчина открыл дверь, но вновь обернулся:
- Знаешь, Гермиона, я давно практикую, многое повидал на своем веку, но этот случай ни на что не похож. Еще пару дней назад пациент практически умирал у меня на руках, находился, прямо скажу, одной ногой в могиле… Что я тебе рассказываю, ты сама все помнишь… Если бы не ты, не твоя кровь, мы бы его потеряли… А сегодня, взгляни на него, он улыбается, на его щеках играет румянец… И если бы не бинты, и не эта амнезия, я легко мог бы сказать, что он очень близок к выздоровлению… очень… Настолько близок, что я просто развожу руками… Чудо, да и только!
Он вышел, неслышно прикрыв за собой дверь. А я усмехнулась про себя - если бы доктор знал, кем является его пациент. Это последний отпрыск древнего знатного волшебного рода, магия передавалась в его кровь через многие поколения предков. Он защищен родовыми заклинаниями своей семьи, он очень сильный маг, он Пожиратель смерти… Что скажет медик завтра, когда Драко спокойно встанет на ноги, и его придется выписывать из больницы?!
Я оглянулась на Малфоя, беспомощно лежащего на больничной кровати и с недоумением рассматривающего меня.
Так, значит, у него нет памяти??? Так ведь это же здорово! Кажется, не все в жизни складывается плохо…
- Привет, Драко! Ты помнишь меня?
Он покачал головой:
- Нет, но твое лицо кажется мне знакомым. Ты кто?
- Меня зовут Гермиона Грейнджер. Мы с тобой однокурсники, учимся в Хогвартсе. Это школа такая.
Я всматривалась в его напрягшиеся черты лица. Он напряженно вспоминал, казалось, был слышен даже скрип его мозгов. Но ни моя фамилия, ни название учебного заведения не вернули ушедших в туман воспоминаний.
- Какой он симпатичный, - вдруг ни с того, ни с сего подумалось мне. Сейчас он не выглядел надменным, скорее походил на обиженного ребенка: глаза не отливали свинцом, высокомерно сжатые губы разгладились, на щеках играл легкий румянец. Ангел, да и только.
Я невольно покраснела от своих мыслей. Мне никогда прежде не приходилось размышлять о Драко Малфое как о человеке противоположного пола только как о враге. А у врагов не бывает ни пола, ни цвета кожи, ни национальности это просто враг и все! А я всегда его ненавидела и презирала, почти с первого дня пребывания в школе.
Нет, он определенно красив, невообразимо красив. Не зря половина девчонок Хогвартса откровенно пялилась на него, а вторая половина тайно рассматривала его сквозь прикрытые ресницы. У него очень нежные очертания подбородка, высокий лоб, прямой нос - все безупречно, как у истинного аристократа. И глаза… Какие у него глаза! Не глаза, а два бездонных омута, в которые так и затягивает…
Я почувствовала, что еще больше покраснела, смущенно отвернулась, чтобы спрятаться от его взгляда. Что-то уж слишком сильно разыгралось сегодня мое воображение, это совсем на меня не похоже. Надо взять себя в руки ведь это же всего только Малфой, Драко Малфой. Он так же красив, как и жесток, и он вовсе не ангел.
Но сейчас он лежал передо мной такой беспомощный, такой уязвимый, и он был полностью в моей власти могу внушить ему все, чего только не пожелаю!
Я заметила, как едва заметная синяя жилка тоненько билась на его шее, и вдруг непроизвольно потянулась рукой, чтобы прикоснуться к ней, потрогать ее… Это было как наваждение.
Я вздрогнула: его холодные, как лед, пальцы перехватили мою горячую ладонь.
- Гермиона! Он вновь назвал меня по имени, как в тот ужасный вечер в Малфой-мэноре, когда шептал мне на ухо, чтобы я убегала. Мне очень хорошо знакомо твое лицо. Мы дружили в школе?
- Ну… Не совсем…
Я попыталась вытянуть свою руку, но ничего не выходило.
- Мы просто учимся на одном курсе ты на Слизерине, а я на Гриффиндоре. У нас часто проходят совместные занятия. Мы оба старосты, и нам иногда вместе приходится выполнять поручения. А еще мы в паре с тобой проходили практику…
Я с трудом подбирала слова. Зачем ему рассказывать о нашей взаимной ненависти, о стычках, оскорблениях и ссорах, о боли, которую он причинял мне все эти годы.
- Когда-нибудь сам об этом вспомнит, - с сожалением подумала я.
С сожалением?! Мерлин, что же со мной сегодня происходит?! Это же Малфой! Гадкий белобрысый хорек! Слизеринский принц! Очнись же, Гермиона!
- Но сейчас он совсем другой, - я пыталась спорить сама с собой. И пока длится эта амнезия, можно попробовать узнать о нем чуточку больше.
Но более всего меня волновал тот факт, почему Драко Малфой дважды за последний месяц бросался на мою защиту, и ценой своей жизни пытался спасти меня. И если с первым разом все более или менее было понятно, то второй случай просто не укладывался у меня в голове.
- Расскажи мне о школе, он крепко сжал мою горячую ладонь в своей.
- Нет, не хочу, я покачала головой. Сам все когда-нибудь вспомнишь.
- Хорошо, покорно согласился он. - А ты красивая, Гермиона Грейнджер. Наверное, поэтому я так хорошо помню твое лицо.
Румянец смущения покрыл мои щеки. Я попыталась встать.
- Не уходи! попросили и его голос, и его взгляд. И я не смогла им отказать. Я осталась.
- Драко, а хочешь, я тебе почитаю?
- Хочу! Очень!
Я порылась в своей сумочке - где-то у меня был старенький, зачитанный до дыр томик. Я любила эту сказку.
- Это книга называется «Маугли», ее автор Редьярд Киплинг.
- Маугли?! Звучит заманчиво…
Глава 18. Сентябрь, 1996 год. Дом Гермионы Грейнджер.
МАЛФОЙ
Кто-то теряет вещи, кто-то смысл жизни, а я потерял память.
Я ничего не помнил. Совсем ничего, кроме того, что мне рассказали. Но и это я тоже не помнил, просто знал по рассказам врача и медицинской сестры и верил им. У меня не было другого выхода. Доктор Уайт, например, поведал, что меня зовут Драко Малфой, что привезли меня в больницу прямо с улицы; была какая-то потасовка, где мне сильно досталось, и если бы скорая помощь опоздала больше чем на три минуты меня бы уже не было на этом свете. Пожилая медсестра твердила, что я обязан жизнью одной славной девочке, которая, не задумываясь, бросилась спасать меня, и которой это удалось.
Ко мне почти никто не приходил, только девушка с густыми каштановыми волосами и иногда женщина, похожая на нее. Я не помнил их обеих, но мне было приятно, что обо мне кто-то помнит и заботится.
Женщина расспрашивала меня о самочувствии, я отвечал, что со мной все в порядке, что я совершенно здоров. Как объяснить ей, что все мои проблемы заключаются в том, что я не знаю, кто я такой, откуда я, почему я здесь и кто все эти люди вокруг меня… По моей памяти будто растекся густой белый туман, воспоминаний не было, они исчезли, испарились, растаяли… Неприятное и неуютное ощущение… Я словно появился ниоткуда, упал с небес на землю.
Я рассказал этой женщине, что мой лечащий врач верит в благоприятный исход, что состояние безысходности пройдёт, и что моя память вернётся, только неизвестно когда. Просто нужно набраться терпения. Женщина кивала, украдкой смахивая слезинки с кончиков ресниц. Она оставляла на моей прикроватной тумбочке фрукты, сладости, домашнюю выпечку и уходила. Женщина уходила, а ее дочь оставалась.
Она была красивая эта девушка, только немного странная, тихая и печальная, к ней я проникся особой симпатией, сам не зная почему. Она садилась на край моей кровати, грустно смотрела на меня и молчала; молчала, думая о чем-то своем, и я тоже молчал, наблюдая за ней.
На тумбочку возле кровати она поставила вазу с букетом цветов из белых лилий. Лилия белая - оберег на счастье. Стоп! Откуда я это знаю?... Нет, не помню…
Но цветы мне нравились, и девушка тоже.
В свое первое посещение она сказала, что ее зовут Гермиона.
Необычное имя, по-моему, старинное, и с ним непременно должна быть связана какая-нибудь легенда. Я напрягся, пытаясь хоть что-нибудь отрыть из закоулков своей памяти, но так и не смог.
- Привет, Драко! Ты помнишь меня?
Я покачал головой.
- Меня зовут Гермиона Грейнджер. Мы с тобой однокурсники, учимся в школе Хогвартс.
Я напряженно пытался вспомнить, но ни ее фамилия, ни название учебного заведения не вернули мне воспоминаний.
Она всматривалась в мое лицо, словно пытаясь что-то прочесть на нем. Но что можно увидеть на чистом листе бумаги?!
Я попросил ее рассказать о моей прошлой жизни; она смутилась, покраснела и отвернулась в сторону, пряча глаза.
- Мы учимся на одном курсе ты на Слизерине, а я на Гриффиндоре... Мы оба старосты… Мы вместе проходили практику…
Рассказ давался ей с трудом, она старательно подбирала слова, но у меня почему-то создалось впечатление, что она не вполне искренна со мной и что-то скрывает.
- Расскажи мне о школе, я крепко сжал ее ледяную и дрожащую руку.
Она не ответила.
Что же кроется за ее молчанием и недосказанностью?
Девушка хотела уйти, но я попросил ее остаться мне было одиноко и скучно в этих белых и холодных больничных стенах. И она сдалась осталась.
О чем можно говорить с совершенно незнакомым человеком? Человеком, которого, как тебе кажется, ты видишь первый раз в своей жизни?
Она нашла выход - порылась в своей сумочке и вынула оттуда небольшую книжицу со старым потертым переплетом. Девушка начала читать, время от времени отрываясь от книги и поднимая на меня глаза. Она словно что-то искала во мне и не находила ответа на свои вопросы.
Я прикрыл глаза, слушая удивительный рассказ о жизни человеческого детеныша, попавшего в волчью стаю, и повторял про себя вслед за ней: "Мы с тобой одной крови, ты и я".
У нее был мягкий, чистый, удивительно бархатный голос.
Кто она такая, Гермиона Грейнджер? И почему она здесь со мной? Что нас связывает с ней?
Ее ответы не удовлетворили меня. Похоже, она была удивлена моей амнезией даже больше, чем я сам, и не только удивлена, но и сильно напугана этим обстоятельством.
Выходя из палаты, она обернулась в дверях и посмотрела на меня с сожалением, виной и печалью. Интересно было бы узнать, что таится в ее душе, о чем она думает, так грустно глядя в мои глаза…
Каждый день Гермиона Грейнджер приносила в мою однообразную жизнь, заключенную в четыре стены больничной палаты, тепло и домашний уют. А еще непонятную тревогу, когда она раз за разом медленно открывала двери, боясь увидеть в моих глазах что-то новое (или старое?) и неприятное ей.
Я научился узнавать ее шаги в коридоре, отличал их от топота вечно спешащих медсестер, приходивших поставить очередной укол… бррр…
Вчера после обеда, когда я лежал, тупо уставившись в потолок и в очередной раз размышляя о моей кареглазой сиделке, услыхал знакомые легкие шаги. Я притворился спящим. Из-под прикрытых ресниц увидел ее. Она как всегда зашла очень тихо, неуверенно, словно стесняясь, но увидела, что я «сплю», расслабилась и с облегчением вздохнула.
Что же ее тревожит?!
Стоя у дверей, она долго смотрела в мою сторону, затем решилась, подошла ближе; я затаил дыхание, чтобы она не заметила моего притворства. Я кожей ощущал, как она склонилась надо мной, заглянула мне в лицо. Моей щеки коснулось ее легкое дыхание. Я едва не вздрогнул от неожиданности теплая девичья рука осторожно коснулась моего левого предплечья. Дрожащие тоненькие пальчики пробежали по странной татуировке в виде черепа.
Я никогда прежде не испытывал ничего подобного… по крайней мере в моей сегодняшней жизни… мурашки побежали по всему телу, а сердце застучало быстрее, не столь тоскливо и скучно, как раньше, а напряженно и глубоко, отдаваясь пульсацией в каждой клеточке.
Она глубоко вдохнула, будто ей не хватало воздуха. Мне показалось, что она прошептала: «Прости…»
Я лежал и чувствовал ее непонятное волнение, и мне было больно оттого, что она грустит, хотелось ее пожалеть, успокоить, но я не смог… не решился …
Я не знал, за что она просит прощение. Такая добрая светлая девушка, как она, вряд ли могла принести горе в чью-то жизнь. Скорее, наоборот ее может обидеть всякий.
В дверь тихонько постучали, она резко отпрянула от кровати и быстро отошла к окну.
В палату просочился доктор в белом халате.
- Здравствуй, Гермиона! Как всегда на боевом посту? Рад тебя видеть!
- Здравствуйте, мистер Уайт.
- Как наш пациент?
- По-моему, хорошо. Он спит.
Врач склонился надо мной и потрогал мой лоб. Я решил не раскрывать себя и продолжил притворяться спящим. Интересно послушать, что о тебе говорят присутствующие, когда думают, что их не слышат.
- У меня отличная новость…, - мистер Уайт подошел к стоящей у окна девушке, - завтра мы его выписываем.
- Уже завтра? изумилась она.
- А что тут удивительного, - пожал плечами доктор. Я же говорил, что он быстро поправится и встанет на ноги. Парень прекрасно себя чувствует. Ему не терпится вырваться отсюда и вздохнуть полной грудью. Конечно, он еще не вспомнил ни самого несчастного случая, ни всех событий, предшествовавших ему. Но он вполне способен заниматься повседневными делами и понимать все, происходящее вокруг него. Он абсолютно нормальный адекватный человек, только пока без прошлого.
- При такой форме амнезии, - врач продолжал размышлять вслух, а Гермиона внимательно слушать его, - люди ведут себя как обычно, ничем не выделяясь от других. Они не теряют даже своих профессиональных навыков. Например, если музыканта подвести к роялю, он тут же сыграет мелодию, хотя напрочь позабыл нотную грамоту. Ученый не узнает своей напечатанной диссертации, но будет прекрасно понимать, о чем в ней идет речь. Даже все привычки возвращаются автоматически. Если человек курил, то, не задумываясь, хватается за сигарету.
Девушка посмотрела в мою сторону. Я слишком внимательно вслушивался в их разговор как бы она чего-нибудь не заподозрила. Но она вновь повернулась к окну, так ничего и не заметив:
- Мистер Уайт, а потеря памяти меняет людей?
Доктор весело рассмеялся:
- Знаешь, мне не раз приходилось сталкиваться с тем, что родственники пациента поначалу не нарадуются: “Надо же, как изменился в лучшую сторону! Стал такой скромный, застенчивый…” Но это, скажу я тебе, ненадолго: как только восстановится память, к человеку вернутся и все его недостатки… Что-то наша с тобой научная беседа затянулась, - он бросил быстрый взгляд на наручные часы. - Прости, я должен идти, у меня на сегодня много дел.
Врач направился к выходу. Но Гермиона остановила его:
- Еще один вопрос, мистер Уайт, последний…
Тот доброжелательно улыбнулся:
- Спрашивай отвечу! Слушай, а ты случайно не собираешься учиться в медицинском? Думаю, твои родители были бы рады.
Девушка пожала плечами. Потом нерешительно спросила:
- А бывали случаи, что благодаря потере памяти человек начинал новую жизнь?
Я резко выдохнул. Но они были настолько поглощены беседой, что не заметили этого.
Что означал ее последний вопрос? Ей не нравилась моя предыдущая жизнь? Ее что-то не устраивало в ней? Именно по этому она не торопилась посвящать меня в ее подробности?
Мужчина задумался на мгновенье:
- Редко. Как правило, едва пациенты узнают, что у них есть дом и родственники, то стараются поскорее к ним вернуться. Кроме того, эти люди крайне неохотно идут на контакт. У них навсегда остается настороженность, чувство, что с ними произошло нечто из ряда вон выходящее. Кстати, интересный факт: когда к больному возвращается память, то он забывает все события, которые происходили с ним, когда он страдал амнезией…
Дверь за белым халатом закрылась, и мы остались одни. Гермиона подошла к моей кровати, мне уже надоело притворяться, и я открыл глаза.
- Привет, - улыбнулся я ей.
- Привет, - она тоже попыталась мне улыбнуться.
ГРЕЙНДЖЕР
- Мама, Драко завтра выписывают…
Мой голос слегка дрожал. Но она не заметила этого. Она была вся в повседневных заботах - с маленькой лейкой спешила к своему любимому садику:
- Это же хорошо, очень хорошо. Дочь, нам нужно приготовиться к его приходу. Давай испечем яблочный пирог? Как ты думаешь, он их любит?
И все это торопясь, на бегу.
Я промолчала она все равно не услышала бы меня.
Сидя в гостиной, я наблюдала, как Живоглот, удобно устроившись на диване, махал из стороны в сторону рыжим пушистым хвостом, а Ириска, пытаясь его поймать, носилась за ним, поскальзываясь на паркете. Туда-сюда, туда-сюда…
Но мне не было смешно, мне было неуютно: будто воздух комнаты был пропитан предчувствием чего-то неизбежного, чем-то, что вызывало у меня страх и панику. Что будет, когда Драко вновь пересечет порог моего дома? Что ждет нас в будущем?
Я все время наблюдала за ним в больнице, пыталась проверить, действительно ли он не помнит прошлого, ведь прежний Малфой был искусным актером и не упустил бы случая доставить мне неприятности. Но сегодняшний Драко ни разу не дал повода усомниться в себе - он смотрел на меня серыми наивными ничего не понимающими глазами и улыбался.
Он все время улыбался. А ведь никогда в прежней жизни он не улыбался мне. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
Парень в больничной палате был настоящий, искренний и непосредственный. Не слизеринский принц, гордый и самодовольный аристократ, а обычный самый что ни на есть простой мальчишка. Немного робкий и неуверенный в себе. Именно это и пугало с таким Малфоем я не знала, как себя вести.
- Как мне страшно, мамочка!
Но никто не услыхал меня в пустом доме. Я была в нем совершенно одна.
В удобном мягком кресле я сжалась маленьким комочком, обхватив и крепко прижав к животу колени мне было зябко, я мерзла, хотя за окном стоял теплый сентябрьский вечер.
Мы в ответе за тех, кого приручили…
А он начал привыкать ко мне. Готова ли была я принять это?
Для него не существовало прошлого: ни голубого цвета глаз его матери, ни стального отблеска глаз отца; он не помнил Хогвартс, Гарри, меня. Он не знал, с какого он факультета, кто его друзья, на чьей он стороне. Он потерял ориентацию, что для него хорошо, а что плохо; где черное, а где белое; с кем ему рай, а с кем ад. Он забыл о нашей взаимной неприязни и вражде, о наших ссорах и конфликтах, о презрении к грязнокровкам. Он не помнил, кто он такой. Даже метка пожирателя превратилась для него всего лишь в нелепую татуировку на руке, смысла которой он не понимал.
Он напоминал маленького несмышленого ребенка, который привязывается к тому, кого постоянно видит перед собой, кто проводит с ним много времени, кто добр с ним и заботится о нем. Его память была девственна, как чистый лист, как первый выпавший на землю снег, как прозрачное небо в ясный летний день.
Готова ли я взять на себя такую ответственность, чтобы ответить на мучавшие его вопросы?
Нет, не готова пора признать это. Я, конечно, постараюсь найти в себе силы и рассказать ему обо всем, но не сейчас… чуть позже… а может быть никогда…
Я легко могла противостоять тому Малфою, дерзкому и наглому а этот слизеринец начинал мне нравиться, я уже не держала на него зла, я перестала его ненавидеть. Мне было его искренне жаль. И осознание этого настораживало меня и пугало.
Он мой враг, но дважды за последний месяц спасал мне жизнь. А сейчас он доверчиво тянулся ко мне, инстинктивно ища помощи и поддержки. Что-то незаметно переменилось в этой жизни, она по-новому расставляла свои приоритеты. И я запуталась…
…Мы в ответе за тех, кого приручили сказал Экзюпери, а сам разбился…
Что будет, если Гермиона Грейнджер вдруг подружится с Драко Малфоем? Звучит нелепо и смешно. Но выбора у меня не было, я уже взяла ответственность за него, когда приняла его в своем доме. Так пусть же все идет так, как идет. Хотя от этих мыслей голова кругом, но... будь, что будет.
Нужно ли сообщить Дамблдору о случившемся?
Почему-то эта мысль пришла ко мне только сейчас когда опасность для жизни слизеринца миновала. Думаю, не за чем зря тревожить директора школы все ведь обошлось. А потом в Хогвартсе я ему объясню, подробно расскажу, как за одну тревожную бесконечно длинную ночь чистокровный аристократ превратился в грязнокровку Малфоя. Как смешно звучит! Вот она - ирония судьбы. Вчера бы я добавила «Так ему и надо», но сегодня промолчу эта ночь изменила и его и меня.
Драко выписали, и ничего страшного произошло. Он вновь переступил порог нашего дома и, с интересом разглядывая все вокруг, прошел внутрь. В этот раз ему у нас понравилось, особенно мамины роскошные цветники не удивительно: в его памяти стерлись восхитительные виды, открывающиеся из окон Малфой-мэнора. Парню просто не с чем было сравнивать свои ощущения.
- Это твоя комната, - я открыла дверь. Располагайся.
- А где живешь ты?
Я показала на соседнюю дверь, первую от лестницы, ведущей из гостиной на второй этаж.
- Мы будем соседями. Туалет и ванная там.
Он кивнул, открыл дверь, почти вошел, но оглянулся на меня:
- Спорим, что в твоей комнате полным-полно мягких игрушек?!
Я открыла от изумления рот: он никогда не был в моей комнате, только однажды заглянул, чтобы разбудить меня. Вспомнил что-то?
Драко усмехнулся, прочитав мои мысли:
- Нет, память не вернулась. Просто ты сама похожа на большую грустную куклу. А куклы обычно дружат с плюшевыми мишками и зайцами.
Он подмигнул мне и исчез за дверями.
А я продолжала стоять возле его комнаты и не могла прийти в себя. Никогда еще студентку Гриффиндора Гермиону Грейнджер не называли большой грустной куклой. Я что, действительно, на нее похожа?
Папа предложил нам проехаться на автомобиле организовать, так сказать, экскурсию по городу для нашего выздоровевшего гостя. Драко пришел в восторг, мама кивнула, мне же ничего не оставалось, как согласиться с общим решением.
Отец сел за руль, слизеринец с удовольствием забрался на первое сиденье, мы с мамой устроились сзади. Малфою было все интересно, его глаза светились любопытством и желанием узнавать и открывать для себя что-то новое. Он с удовольствием разглядывал сквозь опущенное стекло местные достопримечательности, пешеходов и пробегающие мимо автомобили. Отец рассказывал своему внимательному собеседнику историю родного города, зданий и людей, проживающих в них. Он тут родился и вырос, и ему с детства была знакома здесь каждая тропинка. Мы с мамой переглядывались меж собой, с удивлением наблюдая за ними: по истине, такую картину увидишь не каждый день. Я бы назвала ее «Мирно беседующие маг и магл». Жаль, что не умею рисовать!
- А трудно научиться водить автомобиль, мистер Грейнджер? - парень повернулся к нашему водителю, и по совместительству гиду.
- Нет, - ответил отец, не отрывая глаз от дороги.
- А я бы смог?
- Конечно, ты смышленый малый, - папе определенно доставляла удовольствие эта милая беседа. Только ты еще несовершеннолетний. Думаю, тебе стоит начать с чего-нибудь другого, с велосипеда, например.
- Вело… что?
- Велосипед, - засмеялся отец, он все время забывал, что парень вышел из другого мира. В гараже у нас найдется парочка, как раз для вас с Гермионой. Раньше, до покупки машины, мы с женой любили выезжать на природу.
Он посмотрел на маму в зеркало заднего вида и улыбнулся ей. А она ему.
- Нет ничего лучше, чем, крутя педали, мчаться с крутого склона горы. Над головой простирается огромное синее небо, в глазах отражается солнце, в ушах свистит ветер, а перед тобой открыт весь мир! Кажется, что нет ничего невозможного!
- О нет, - простонала я. Снова как на фестрале. Боже упаси!
Я вспомнила свой первый и, надеюсь, последний опыт полета на этом животном. Настоящее безумство под тобой внизу скользят горы, ущелья, дороги, маленькие огоньки деревень, а ты, уцепившись рукой за шелковистую гриву, припав к костистому крупу невидимого под тобой коня, мчишься на сумасшедшей скорости навстречу кроваво-красному закату. Словно сам летишь над бездной. Даже Рону, привыкшему к полетам на метле, не доставило это большой радости. А что уж говорить обо мне!
- На чем? - три пары глаз недоуменно уставились на меня.
- Следи за дорогой, - одернула мама забывшего про руль отца. Нам еще аварии не доставало.
Кроме того, у меня уже был маленький опыт общения и с велосипедом тоже. Давным-давно, в детстве, папа учил меня держаться в седле железного двухколесного коня. И мне тогда это не понравилось. Осталось в памяти смутное ощущение боли в разбитых коленках.
- Я научу тебя, - отец повернулся к Малфою. Нет ничего проще. Ты не пожалеешь, уверяю.
Ну-ну. Значит, мне предстоит увидеть еще одну незабываемую картину «Магл учит мага управлять велосипедом».
- А Гермиона умеет? Драко с любопытством обернулся к нам с мамой.
Мама улыбнулась ему:
- Ее учили в детстве. Должна уметь.
А я в этом искренне сомневалась. Сумасшедшая отцовская затея мне совершенно не нравилась.
- Кто один раз научился никогда не забудет! папа упорно стоял на своем, несомненно, он поставил перед собой цель вновь усадить меня за руль велосипеда.
Что ж, попробую еще раз. Но если у меня не получиться пусть пеняют на себя!
Вечером в доме было тихо: отец с Малфоем отправились в парк учиться покорять двухколесное чудовище, мама в гостиной смотрела любимый сериал. Оставшееся до сна время я решила посвятить любимым книгам. Уже давненько не удавалось полистать учебники, а ведь совсем скоро новый учебный год.
По привычке уселась на крыльце, положив книгу на поджатые колени - «Древние Руны: углубленный курс». Один из моих самых любимых предметов. Я выбрала его на третьем курсе и ни разу не пожалела об этом. И даже достигла в его изучении определенных успехов.
Руны - это древние магические знаки, пиктографически представляющие основные силы природы. Рунические символы использовали для предсказаний и магии северные народы, верившие в контакт с природными силами, с помощью Рун они способствовали выращиванию урожая, лечили, благословляли, предсказывали. Позднее произошло превращение Рун в алфавит. С введением христианства в Европе и распространением латинского алфавита руническое письмо и руническая магия быстро потеряли свое значение, хотя просуществовали после этого достаточно долго, вплоть до пятнадцатого века. Мне всегда доставляло особое удовольствие знак за знаком, символ за символом расшифровывать это древнее письмо, открывать тайну бытия древних магов. Захватывающее занятие!
Оно увлекло меня и в этот раз, я не заметила, как начало темнеть фонарь под навесом, заботливо включенный мамой, еще позволял различать магические надписи.
Малфой подошел сзади и заглянул через плечо. Я не слышала его шагов, но почувствовала на плече чужое дыхание и, вздрогнув от неожиданности, оглянулась на него.
- Испугал? Прости!
Он сел рядом со мной на крыльцо, взял учебник из моих рук и прочел название. Заинтересовался и принялся листать страницы учебника.
Вспомнит ли он?
Малфой уверенно водил по строчкам указательным пальцем и читал, словно знал наизусть: «Руны победы, коль ты к ней стремишься, вырежи их на меча рукояти, дважды пометь именем Тюра! Руны пива познай, чтоб обман тебе не был страшен! Нанеси их на рог, на руке начертай руну Науд. (Речи Сигрдривы, 6-7)
- Мне знакомы эти строки, - он поднял на меня взгляд, в сумерках его глаза казались почти черными. Только не спрашивай, откуда - не знаю.
Да, он все помнил, мистер Уайт оказался прав.
- Я изучал это в школе?
Я кивнула.
- Гермиона, расскажи мне о Хогвартсе, - неуверенно попросил он.
Он просит невозможное я не готова.
- Нет, - покачала я головой. Не сегодня.
- А когда будет подходящее время?
Я молчала не знала, что ему ответить.
- Я обижал тебя в школе? вдруг тихо спросил он.
- С чего ты взял? я бросила на него испуганный взгляд.
Малфой задумался, внимательно рассматривая меня. Потом отвернулся.
- Как успехи в овладении велосипедом? поспешила я перевести разговор в другое русло. Но он словно не слышал меня.
Я хотела встать, начала медленно подниматься, но не успела Драко не дал мне уйти, его теплая ладонь схватила мои пальцы. Я вырвала руку. Учебник сорвался с колен и упал на нижнюю ступеньку. Я бросилась поднимать книгу, схватила ее и рванулась к входным дверям. Малфой поднялся на секунду раньше, и спасительная для меня дверь осталась за его спиной:
- Что происходит, Гермиона? его взгляд прожигал меня насквозь. - Ты все время убегаешь от меня, от моих расспросов, отмалчиваешься, что-то скрываешь, ты не хочешь рассказывать мне о школе, о том, что было раньше, кто я, и какие отношения нас с тобой связывали. Что все это значит?
Какие странные у него глаза сегодня утром, когда я показывала ему его комнату, они были лукавыми-лукавыми и теплыми, как речной песок в солнечный день; раньше в Хогвартсе, всякий раз, когда Малфой гневался, они отливали сталью и были холодными как айсберг; когда же он сердился они приобретали темный перламутровый оттенок; когда проявлял надменность становились цвета мокрого асфальта. Сейчас же они походили на два бездонных озера такие же глубокие и опасные...для меня. Или на болото оно засасывало меня, медленно затягивало, и выбраться оттуда самой не было надежды...
Он сам Дьявол. Я знала точно, что в нем не было других достоинств, кроме этих глаз. Да и они достались ему, себялюбивому и эгоистичному, вероятно, по ошибке. Тогда почему же, я стояла сейчас перед ним, словно нашкодившая первокурсница, боясь поднять на него взгляд, чтобы не запутаться в этой пепельно-серой паутине.
- Пропусти меня! тихо попросила я.
Ждала от него чего угодно, но он снова удивил меня беспрекословно подчинился моему требованию и отошел в сторону.
Я подошла к дверям, но не вошла внутрь. Стояла возле двери, держась за ручку, знала, она открыта - это мой спасительный путь от сероглазого мальчишки, от его расспросов, стоит ее толкнуть и войти, но... Я стояла и чего-то ждала.
Я ждала шагов за спиной, его шагов, а их не было.
Я оглянулась Малфой сидел на ступеньке крыльца там, где несколько минут назад сидела я. Он опустил на колени голову, обхватив ее руками. Поза безысходности.
Что же я делаю с ним?
Хватит молчать! Он должен знать все!
Никогда раньше Гермиона Грейнджер не искала для себя легких путей и не бегала от трудностей! И лгать не в моей привычке.
Неизвестность всегда несет в себе опасность, и порой она превращается в настоящую ловушку для человека, которая хлоп! - замкнет за ним дверь, и, оставшись в полной темноте, он станет слепым котенком. Разве я хотела бы сама оказаться в такой ситуации? Нет! Пусть лучше неприятная правда, чем бесконечное молчание и тревожная недосказанность.
Может быть, мне стоит к нему присмотреться поближе, подружиться с ним, попробовать дышать с ним в один такт, не бояться раскрыть ему свою душу, отпустить свои страхи и сомнения?
Конечно, я об этом еще пожалею, возможно, проведу много бессонных ночей и пролью много горьких слез, но...
Я вновь оглянулась на Малфоя, он сидел точно также задумавшийся, одинокий и несчастный.
Я сделала неуверенный шаг в сторону от входных дверей. Как легко все решить и как тяжело на это решиться...
Боже, дай мне мудрости не ошибиться, не сделать больно ни себе, ни кому-либо другому.
Я подошла к Малфою и легонько дотронулась до его плеча, он вздрогнул, но не поднял голову с колен. Я села рядом - положила свою дрожащую руку на его. Мне пришлось собрать все силы, чтобы голос не выдал моего волнения:
- Драко, давай поговорим.
Я услышала свой голос как бы со стороны, на удивление он звучал спокойно, чертовски спокойно:
- Все очень сложно... все так запутанно...
Он поднял на меня взгляд, а в нем смятение, непонимание и осмысливание того, что происходит.
Я попытаюсь объяснить, рассказать тебе все, что знаю сама: и о твоих родителях, и о школе, и о твоих друзьях…
Внезапно его лицо озаряется слабой улыбкой:
- А о нас с тобой?!...
Я поперхнулась от удивления и закашлялась. Нет никаких «нас с тобой», да и никогда не будет. Нужно сразу расставить все точки над «i».
- Я, возможно, огорчу тебя, но мы с тобой не друзья и даже не приятели, а в школе мы почти не общались. Мы просто однокурсники.
Я задумалась на мгновенье, но решилась правда не может быть частичной. Сказав «а», нужно говорить «б»:
- И мы с тобой всегда враждовали. Ты ненавидел меня, а я тебя.
Он непонимающе уставился на меня:
- Ты так шутишь?
Я покачала головой.
Малфой не сводил с меня задумчивого взгляда:
- Тогда кое-что становится понятным...
- Что, например?
- Что ты избегаешь меня - ненависть не легко преодолеть.
Я вновь покачала головой:
- Я больше не ненавижу, поверь. Я изменила свое мнение о тебе. Похоже, я немного ошибалась в тебе раньше.
В его глазах загорелся огонек:
- Правда?! Здорово, значит, еще есть шанс!
О чем он говорит какой шанс? На что?
Сидя в гостиной, мы проговорили с ним до глубокой ночи это было время откровенных бесед.
Глава 19. Сентябрь, 1996 год. Дом Гермионы Грейнджер.
ГРЕЙНДЖЕР
На улице было еще довольно темно. Тихо шумел ветер ветки деревьев задевали оконные стекла, легонько постукивая по ним. Мне не спалось. Я лежала в уютной кровати под мягким теплым одеялом и прислушивалась к тишине дома. Ни единого лишнего звука - все спали.
А мой сон пропал совершенно спутанные мысли о вчерашнем разговоре не давали Морфею вернуться в мою спальню. Уставившись в темный потолок комнаты, я задумалась о своей жизни.
Мысли… мысли… мысли…
Спустя какое-то время стало ясно, что мне больше не уснуть. Оставалось одно - тихо выскользнуть из теплой постели, чтобы не разбудить домашних, и, накинув халат, крадучись, словно кошка, обойти скрипучие половицы и спуститься в кухню. По пути я подхватила оставленную вчера вечером в гостиной книгу лучше читать, чем вновь и вновь разбирать запутанные в тугой клубок мысли. На диване разлегся Живоглот, он открыл один глаз, посмотрел на меня удивленно: мол, и куда это ты собралась так рано, но с места не сдвинулся, продолжая мирно посапывать. Счастливый…
Включила кофеварку, приготовила себе кофе. Кухню заполнил легкий горьковатый аромат. Прихлебывая обжигающий ароматный напиток, удобно устроилась за столом. Честно попыталась прочесть пару страниц напрасная трата времени. Чтение не шло: глаза пробегали по одной и той же строчке, а думы вновь и вновь возвращались к парню, спящего в соседней со мной комнате.
Мы проговорили с ним до глубокой ночи, я рассказала ему очень многое: о его семье, о Хогвартсе, о Слизерине, о его приятелях и однокурсниках, об учебных предметах, которые мы изучали, о преподавателях, которые делились с нами своими знаниями, даже об его игре в квиддич в составе сборной факультета... О многом, но не обо всем. Я старательно избегала в своем рассказе острых углов, умолчала о его мнении о нечистокровных волшебниках, о характере их взаимоотношений с Гарри Поттером, о нашей многолетней взаимной неприязни. Вполне достаточно и того, что он уже знал об этом. Малфой внимательно слушал, не прерывая меня и не спрашивая ни о чем. Я видела, что мое повествование потрясло его до глубины души.
Когда я замолчала, он задал мне один-единственный вопрос:
- Ответь, мы с тобой, действительно, были врагами?
Я опустила голову: ответ был очевиден.
- Понятно, - кивнул он, поднялся и вышел из гостиной. Наверху обернулся:
- Спокойной ночи. Хотя не думаю, что для меня она будет спокойной…
Я слышала звук его тяжелых шагов на лестнице. Сердце защемило было искренне жаль его. Каково чувствовать себя гадом, не зная своей вины, не помня о себе вообще ничего?! Не хотела бы я оказаться в его ситуации.
Броситься за ним? Утешить? Но что это даст?! Ничего. Однажды память вернется к нему, и жестокая реальность снова расставит все по своим местам.
Почему все эти годы я ненавидела его? Ненависть мешала справедливому суждению о нем, застилала мне глаза. Сейчас, когда я почти излечилась от слепого негативного чувства, я могла рассуждать вполне объективно и здраво.
Малфой всегда обладал очень сложным характером. Вздорный самовлюбленный эгоист - он казался надменным, циничным и амбициозным, порой жестоким, все время изображал из себя «крутого парня». Он упорно цеплялся за те качества, которые ему прививал в семье отец, словно не замечая влияния матери, которую, безусловно, любил. Драко купался в ее любви, ничего не беря для себя из ее характера. Но реальная опасность, нависшая над Нарциссой, выдёрнула его из неопределенного подвешенного состояния и заставила переосмыслить многие вещи. Конечно же, в первый раз он спасал вовсе не меня дураку понятно. Но вот второй раз…
Если с Драко-младшего сорвать годами формировавшуюся скорлупу отцовского влияния, то под толстой непробиваемой оболочкой окажется ранимый подросток, взращенный на столь неплодородной почве бескорыстной материнской любовью. Он просто мальчишка, который запутался, что хорошо, а что плохо…
Тот второй раз показал, что Драко Малфой совсем не такой, каким пытался все время казаться.
- Ты… наша, а они… маглы…
В тот раз в нем говорил не Люциус, это наконец-то прорвалась Нарцисса. Кто же победит в нем тьма или свет, отец или мать? Родители рвут его на части, каждый тянет в свою сторону, запутывая еще больше.
Основное лекарство от ненависти - принять человека таким, какой он есть, не осуждать и самое главное - суметь простить. Теперь я с уверенностью могла сказать, что я простила Драко Малфоя. А значит излечилась.
Драко нужно жалеть, так же, как я всегда жалела Гарри, как бы кощунственно это не звучало. А все потому, что они, нельзя не признать, чем-то похожи оба неистовые, непреклонные, скрытные и не желающие принимать ничью помощь. А еще ненавидящие друг друга. Их взаимная неприязнь изъела их, как ржавчина изъедает железо, медленно источила изнутри, затуманила сознание и рассудок.
Ненависть странная штука. Она всегда полна страданий для того, кто ее ощущает. Что она несет в себе? Программу самоуничтожения. Истоки ненависти берутся из самой темной половины человека. Это самая тяжелая и самая отвратительная цепь, какой один человек может связать себя с другим, ибо кольца этой цепи пропитаны злобой.
А еще ненависть - это человеческая слабость, которая делает людей предсказуемыми, ими легче управлять, это вредная привычка, которая входит кровь и медленно отравляет ее. Я сумела помочь сама себе, но как помочь им, глупым враждующим мальчишкам?
В доме царила тишина. Я подошла к окну и настежь открыла его в кухню ворвалась свежесть наступающего утра. Вдали за парком медленно поднималось солнце, первые лучи уже начинали пробиваться сквозь верхушки деревьев. Картина, написанная кистью волшебника по имени Утро, завораживала и уносила туда, где не нужно думать о жестокой реальности.
Я взяла со стола забытый мной, недопитый и уже остывший напиток, сделала пару последних глотков. Кофе закончилось, я поднялась, собираясь пойти к раковине, чтобы помыть за собой чашку, и от неожиданности чуть не выронила ее.
Парень, о котором я только что думала, стоял в дверях кухни, одетый в шорты и футболку, и смотрел на меня серыми широко открытыми глазами.
- Ты? удивилась я. Почему не спишь? Еще рано.
- А сама?
- Не спится что-то.
- Вот и мне.
Я сполоснула чашку, повернулась вновь к нему:
- Кофе будешь?
- Лучше чай, ответил он.
Малфой прислонился к косяку двери, молча наблюдая за моими действиями.
- А знаешь, я вообще ночью не сомкнул глаз все думал о том, что ты мне рассказала. Сложно сразу поверить в услышанное, все за раз переварить. Кажется, что это ты не мою жизнь поведала, а про чью-то чужую. Жизнь незнакомого незнакомца…
- А ты не сразу, ты постепенно, - улыбнулась ему я, заваривая свежий чай. У нас впереди есть целых десять дней. Ты успеешь привыкнуть.
- Тревожно как-то… Неизвестность томит.
- Ничего, пройдет.
Что я несу?! У меня самой на душе кошки скребли при мысли о возвращении в Хогвартс.
- А как я буду колдовать? Я же ничего не умею. Ты меня научишь?
- Сейчас нельзя над нами установлен магический Надзор, разве потом… в школе… Хотя мало вероятно…
- Разбежимся по разным факультетам?
- Угу, - кивнула я. И не только это…
Он исподлобья посмотрел на меня:
- Из-за наших прежних отношений?
Я промолчала, старательно делая вид, что занята делом: поставила перед ним чашку с чаем, сахарницу и пиалу со сливками.
- Бутерброды будешь?
- Спасибо, не нужно. Что же я буду делать в школе Магии, если ничего не помню?
Он сел к столу. Я устроилась напротив, старательно избегая его взгляда:
- Мистер Уайт сказал, что основные навыки при амнезии не теряются. Стоит тебе взяться за палочку, как рука сама вспомнит, что нужно делать. И мозг сработает автоматически…
- А если не вспомнит и не сработает? - настаивал он.
- Непременно сработает! Откуда такой пессимизм?
Он печально усмехнулся.
Зачем он так смотрит на меня? Чего ждет? Я ничего не могу пообещать ему там, в Хогвартсе все изменится, у него найдутся совсем другие учителя и советчики. В голове возник образ слизеринского декана воспоминания заставили меня неуютно поежиться. А еще есть куча его однокурсников тоже все сплошь «приятные» типы, особенно Крэбб с Гойлом. И «милая» слизеринская староста Пэнси Паркинсон. И другие…
Я изо всех сил заставляла себя не думать о возвращении в Хогвартс. Странная, абсолютно нелепая ситуация: я и хотела и не хотела, чтобы к Драко вернулась память. Возвращаться в школу с таким изменившимся и незнакомым Малфоем было страшно, но общаться с прежним - то еще удовольствие. М-да, душевный покой мне только снился…
- Гермиона, пообещай мне…
Ну, вот, началось… Легко сказать пообещай.
- …что ты в школе поможешь мне вспомнить магические приемы.
Я вздохнула, наклонилась на стол, оперлась руками в подбородок, задумчиво разглядывая своего собеседника. Он пил чай маленькими глотками, держа горячую чашку обеими руками, словно пытаясь согреть их, и не сводил с меня напряженных вопросительных глаз.
А! Чем черт не шутит была, не была. Ведь, так или иначе, отношение в школе к нему измениться. Да и ко мне тоже. Пока не знаю, как, но точно изменится. Возможно, новый Драко Малфой останется единственным студентом в Хогвартсе, разумеется, после Гарри и Рона, кто вообще будет со мной общаться. Вся моя жизнь внезапно окажется разорванной на две части до его амнезии и после.
- Обещаешь? пытали меня наивные серые глаза.
- Хорошо, обещаю, кивнула я, хотя сама с трудом верила в свои обещания.
Радостный огонек мелькнул во взгляде. А я тяжело вздохнула что там нагадала мне Джинни Уизли в начале лета, когда мы еще ничего не знали о предстоящей практике?
«Гермиона, как не крути, а ничего хорошего тебе не светит. В целом получается, что тебе подвернется некто, с кем тебе придется идти по жизненному пути, но с ним нужно быть очень осторожной, ибо он коварен и лжив…»
Что будет со мной, когда к Драко Малфою вернется память?
Весь день мы посвятили борьбе с велосипедом. Слизеринцу, упорно тренировавшемуся в квиддиче на протяжении нескольких лет, все давалось достаточно легко, зато мне, не слишком большой любительнице физических упражнений, пришлось изрядно попотеть. Но ни он, ни я не привыкли отступать. Все наши труды постепенно увенчались успехом к обеду Малфой намотал уже достаточное количество кругов на заднем дворе, а я начала более или менее уверенно держаться в седле, так что во второй половине дня мы осмелились вывести наших «коней» в парк.
К ужину наши ноги были в сплошных синяках, но лица сияли от успешно выполненного задания. На следующий день решено было начать самостоятельное исследование близлежащих пригородных деревень, полей и рек.
Родители на целый вечер уехали в гости. Мы остались дома одни: сидели на диване в гостиной, пили горячий шоколад у телевизора и рассматривали избитые и израненные коленки.
- У меня их больше, - Малфой нагнулся вниз, изучая свои синяки и ссадины.
- Нет, у меня, - я провела рукой по ноге. Я девушка - у меня кожа нежнее и тоньше, поэтому и ран больше.
- Неженка, - засмеялся он.
Я швырнула в него диванной подушкой, чтоб не обзывался. Он увернулся.
- Будешь дразнить меня пожалеешь!
- Ой, боюсь, боюсь, боюсь, - весело рассмеялся он. Что ты сделаешь тогда со мной?
- Внушу тебе ложные воспоминания…, - выдала я, сама не ожидая этого от себя.
Он шутливо нахмурился:
- Например?
- Ну-у-у …, - я задумалась, - …скажу тебе, что ты каждый день в прошлой жизни готовил мне по утрам завтрак.
Он рассмеялся:
- Напугала, я и сейчас с удовольствием это сделаю.
- Тогда…. Ты всегда мыл за меня посуду…
- Да не вопрос!
Мерлин, этого Малфоя такими пустяками не напугаешь, что бы еще придумать?
- Ты был снобом, любил таскаться по магазинам и пялиться на смазливые мордашки.
- Да-а-а? Разве это плохо? Еще скажи, что мне нравились блондинки!
Черт! А разве нет?! Никогда бы не подумала, что ему могут нравиться брюнетки. Уж не Паркинсон ли?
- Ты вообще-то предпочитал мальчиков…
Глаза парня округлились. Я расхохоталась: неужели он поверил в эту бредятину?!
- А вот это ты врешь! Такого просто не может быть! Ты маленькая лгунья!
- Не смей меня так называть!
- Послушай, ты просто невыносима! улыбнулся он. - У тебя такой тяжёлый характер!
- Это у тебя тяжёлый, а у меня самый нормальный! Более того, у меня он пре-крас-ный. И
согласись, очень терпеливый.
- Скажи ещё, что мне повезло, что у тебя такой характер! - не мог остановиться он.
Я вновь запустила в него подушкой:
- Конечно, повезло!
Малфой уверенно схватил ее (он же ловец) и отправил назад - в меня. Я увернулась от летевшего в мою сторону снаряда, перехватила его в полете и вновь направила в своего противника, но промахнулась. Жаль, что никогда раньше не играла в квиддич сейчас пригодились бы полученные навыки. При виде второй подушки в его руках я вскочила и едва успела спрятаться за спинку дивана. Она вновь пролетела мимо, сшибая на журнальном столике оставленный из-под шоколада бокал. Я обернулась на шум: стакан упал, но удачно - не разбился. В это время третья подушка, не замеченная мной, попала точно в цель, то есть в меня; я не устояла на ногах и с грохотом рухнула за диван. Кажется, ко всем моим старым синякам прибавилась парочка новых. Хотя, винить некого сама виновата!
Малфой подбежал ко мне. Я хихикнула, увидев его испуганное и виноватое лицо.
Он понял, что со мной все в порядке, подхватил с пола подушку, которая только что сбила меня с ног, и вновь замахнулся ею на меня.
- Так нечестно, - закричала я. Лежачих не бьют.
Парень откинул боевой снаряд в сторону. Одной рукой ловко подобрал упавший бокал, ставя его обратно на стол, другую протянул мне. Я ухватилась за нее. Рывок и я на ногах. Но движение вперед было настолько резким, что я не удержалась и прямо таки упала на Малфоя. Он быстро среагировал и успел ухватить меня за плечи, не дав упасть.
Его глаза были близко-близко, легкое дыхание достигало моей щеки. Я застыла...
Эта внезапная близость к Драко была неожиданной и поэтому пугающей. Она путала мысли и заставляла сильнее биться сердце.
Малфой убрал руки с моих плеч.
- У тебя на губах усы от шоколада, - чуть слышно проговорил он.
- Где? я невольно потянулась рукой ко рту.
- Постой, я сам, - он осторожно прикоснулся к моим губам, но на мгновенье замер. Затем его пальцы вновь робко дотронулись до моего лица. А мне вдруг показалось, что мое сердце остановилось. Стало трудно дышать, в голове помутнело. Странно, что я не потеряла сознание…
Мы стояли друг напротив друга, боясь поднять глаза. Казалось - прошла вечность, хотя пролетели считанные секунды. Я первой пришла в себя, рванулась и бросилась вверх по лестнице в свою комнату, с трудом переводя дыхание.
Что это было? И почему так сильно бьется сердце?
Я прижалась спиной к захлопнутым дверям и попыталась отдышаться.
- Гермиона, с тобой все в порядке? - за дверями раздался его встревоженный голос.
Я едва нашла в себе силы, чтобы ответить:
- В полном.
Хотя совершенно не была в этом уверена. Глупая, глупая девчонка…
МАЛФОЙ
Мистер Грейнджер оказался прав. Мчаться с горы на велосипеде, когда ветер треплет твои волосы, адреналин бешено кипит в крови, а за плечами хлопает расстегнутая рубашка словно рвущиеся раскрыться навстречу бескрайнему простору крылья от всего этого захватывает дух.
И вдруг как вспышка - знакомые ощущения, со мной это уже бывало. И не раз.
Я оглянулся Гермиона не отставала от меня, уверенно накручивая педали. Чуть притормозил, поджидая ее. Погладил металлическую раму велосипеда, а руке на миг показалось лакированную деревянную рукоять.
Девушка догнала меня:
- Что случилось? Почему ты остановился?
- Кажется, я что-то вспомнил…
- Что? удивленный взмах ресниц.
- Это ощущение полета…
Она улыбнулась:
- Квиддич и полеты на метле. Такое невозможно забыть. Это у тебя в крови.
Нет, ничего не помню, сколько не напрягайся.
- Я был хорошим игроком?
- Неплохим, - согласилась она. Судя по голосу, она мне не льстила.
- Я приносил команде победу?
Подумав, она покачала головой.
- А ты говоришь «неплохой».
- Просто твой главный соперник был чуточку удачливее тебя.
- Кто он?
Гермиона задумалась, словно взвешивая: сказать или нет.
- Гарри.
- Гарри Поттер?
- Да, - кивнула она.
- Гриффиндорец?
Наверное, мой вопрос прозвучал как-то странно, потому как она подозрительно покосилась на меня. Ей что-то явно не понравилось в моей интонации.
- Так это он мой главный соперник?
Вопрос был двусмысленным, хотя, чего греха таить - я рассчитывал именно на этот эффект. Но девушка лишь недовольно поморщилась и, ничего не ответив, нажала на педали.
- Догоняй! донес до меня ветер.
Я рванул следом за ней. Но догнать ее оказалось нелегко.
Сумасшедшая девчонка! Такая же сумасшедшая, как этот дикий свежий ветер. А говорила, что не любит ощущение полета. Еще как любит! Полет это свобода!
Я с трудом настиг ее. Ее волосы, выбившиеся из резинки, потерявшейся где-то в пути, рассыпались по спине. Она запыхалась от быстрой езды. Щеки раскраснелись, в глазах блестели маленькие искорки, вдоль уха по шее пролегла мокрой тропинкой каштановая прядка. Хотелось пальцем пройтись по этой зовущей тропке, но я не решился вспомнил вчерашний вечер. Зачем вновь пугать ее…
- Отдохнем здесь? Гермиона показала рукой на поляну. Смотри, сколько здесь цветов. Уже осень, а они не вянут.
Она спустилась с велосипеда и направилась к влекущей зелени. Остановилась под густым тенистым деревом, прислонила к нему велосипед и осмотрелась вокруг:
- Здесь так хорошо, что можно забыть обо всем. Жаль, что лето не длиться вечно!
- А как ты думаешь, в нашей стране есть места, где вечное лето?
- Есть, - отрезала она, потом, вернувшись к «железному коню», отцепила от багажника клетчатый плед и раскинула его на траве:
- Садись, отдыхай.
Я сорвал первую попавшую в руку травинку, засунул в рот, наслаждаясь кисловато-молочным вкусом, и улегся на предложенном ложе, закинув руки за голову. Надо мной раскинулось огромное голубое небо.
Гермиона отошла в сторону, и спустя какое-то время вернулась с охапкой цветов. Уселась рядом со мной и, растрепав на коленях свой разноцветный букет, принялась плести венок. Я наблюдал за ней сквозь ресницы. Загадочная девушка! Она не перестает меня удивлять. То холодная как лед, то мягкая словно шелк, то острая, как лезвие ножа не подходи порежешься. Странная она, такая же неуловимая, как только что принесенный ею с поля одуванчик вроде бы вот он перед тобой красивый и пушистый, но едва дотронешься до него, нечаянно вздохнешь и нет его, он исчез, ускользнул из твоих рук, оставив ощущение потери и недосказанности.
- Так как же попасть в вечное лето? вновь тихо спросил я.
Она повернулась ко мне:
- Я думала, ты заснул.
- Нет. Ты не ответила на мой вопрос…
Она усмехнулась:
- Вот настырный! Да слышала я твой вопрос - не глухая. Вечное лето в твоем родовом поместье в Малфой-мэноре. Там всегда светит солнце, словно время остановилось на середине июля.
Я выдохнул. Опять ошибся в ней: думал, она что-то скрывает, а, оказалось бережет меня от неприятного ощущения пустоты, которое неизбежно, когда не помнишь элементарного. Как это нелепо забыть свой родной дом.
- Смотри, какое чистое небо - голубое-голубое, глубокое… нет, даже не так - бездонное, - прошептал я.
Гермиона вновь отвлеклась от плетения и подняла голову вверх:
- Да… Не каждый день увидишь такую красоту. Как огромное озеро, перевернутое вверх дном.
- Такое же голубое, как глаза моей матери, - невольно вырвалось у меня.
Она резко выпрямилась:
- Ты вспомнил ее?
Я поморщился и устало потер лоб:
- Нет, просто мне так показалось. А что, она, действительно, голубоглазая?
- Да, - кивнула девушка.
- Значит, у меня не ее глаза. Тогда, чьи? задумчиво спросил я.
- Бабушкины, - уверенно ответила она. Я видела ее на портрете. Невероятная красавица.
- Расскажи, какая она, моя мама?
Гермиона на миг задумалась:
- Нарцисса? Она хорошая… очень красивая, добрая, еще совсем молодая, - перечисляла она, совсем не скажешь, что у нее такой взрослый сын. И она тебя очень любит.
- А мой отец? Какой он?
Я заметил, как она нервно поджала губы и покосилась на мою татуировку на руке. Разве они как-то связаны между собой?
- Я не знаю твоего отца, - соврала она, не моргнув глазом.
- Сейчас ты врешь, Гермиона. Ты не умеешь этого делать. У тебя так смешно сморщился нос.
Она рассмеялась:
- Тебя не проведешь. Но я и, правда, не знаю твоего отца с той стороны, с которой бы ты хотел узнать его.
- Он был дурным человеком?
Девушка промолчала. Понятно, молчание знак согласия. Когда она не хотела о ком-нибудь говорить, то выбирала одинаковую тактику молчала, словно набрав в рот воды и слова из нее не вытянешь.
Она доплела свой венок, скинула оставшиеся цветы на траву и нахлобучила свое творение мне на голову.
Я приподнялся, потрогал венец, возложенный на меня он оказался чуть великоват. Пришлось подниматься, чтобы пристроить его на более подходящую макушку. Разноцветный убор прекрасно смотрелся бы на фоне каштановой копны. Я почувствовал, как девушка затаила дыхание, когда я приблизился к ней. Боится? Что же такого я натворил в своей прошлой жизни, что она так негативно реагирует на меня? Я не помнил за собой никакой вины.
Венок оказался на положенном ему месте. А я устроился рядом с ней, прилег у ее ног, уверенно положив голову на ее колени. Этого она от меня точно не ожидала ничего, пусть привыкает. Я не страшный, не кусаюсь.
Прикрыл глаза, чтобы не смущать ее еще больше. И вдруг почувствовал, как она неуверенно провела по моим волосам. Нежные, чуть дрожащие пальчики взлохматили пряди на макушке по спине приятной волной побежали мурашки. И снова безумно знакомое чувство словно я не раз в своей жизни испытывал нечто подобное. Вот только когда и при каких обстоятельствах?
- У тебя волосы как у девушки мягкие, - тихо произнесла Гермиона.
- Это оскорбление или комплемент?
- Дурак ты, Малфой, а не лечишься. Конечно, комплемент. И если бы в Хогвартсе ты не зализывал их назад, было бы намного лучше.
- Учту!
Она взлохматила мои пряди, и наслаждение новой волной покатилось вниз по спине.
- Чувствую себя котом.
- В смысле? не поняла она.
- Дикое желание замурлыкать.
-Так мурлыкай, сколько вздумается, все равно здесь никого нет, и никто тебя не услышит, - хихикнула она.
Я открыл глаза и посмотрел на нее снизу вверх, глаза в глаза:
- Расскажи мне о себе, Гермиона. Что ты любишь? Чем интересуешься? Мне очень хочется знать о тебе как можно больше.
Так и думал: она смутилась, ее щеки заалели.
- Зачем? Я простая девчонка, ничего особенного…
- И все-таки?
- Хорошо… Я люблю свою жизнь, ведь другой такой у меня не будет, - начала она тихо и неуверенно. - Люблю маму и папу, люблю их просто так, просто потому, что они есть. Люблю своих друзей, со всеми их минусами и плюсами... ведь они всегда рядом и в радостях, и в горести, всегда придут на помощь, утешат, позаботятся обо мне. Люблю читать книги, потому что в них открывается огромный неизведанный мир. Люблю быть такой, какая я есть, потому что другой быть просто не умею. Люблю молчать, потому что иногда молчание значит намного больше, чем тысячи произнесенных, но абсолютно пустых слов. Люблю бродить с зонтом под дождем. Однажды я где-то прочитала, что дождь - это слезы ангелов, которые плачут, потому что мы сами обрезаем им крылья. Люблю, когда люди вокруг меня улыбаются. Люблю мамины цветы: лилии, гвоздики, садовые ромашки. Люблю свою школу, потому что она открыла для меня, простой магловской девушки, чудесный мир магии и волшебства. Люблю все времена года: в каждом из них есть что-то особенное. Но больше всего, наверное, все-таки осень с ней каждый год возвращаются в мою жизнь и Хогвартс, и друзья. И вообще, я осенняя девушка у меня день рождения осенью.
- Девушка-осень? Здорово звучит! Особенно сейчас, когда на тебе этот венок.
- А хочешь знать, что я ненавижу больше всего? она не сводила с меня глаз. На миг показалось, что она сейчас произнесет «тебя»… Нет, я вновь ошибся.
- Ненавижу войну, потому что на ее полях гибнет много ни в чем не повинных людей. Ненавижу ложь, от нее бывает очень больно. Ненавижу жестокость, от нее постепенно кусок за куском отмирает сердце, она выжигает душу, превращая ее в пустыню. Ненавижу лесть от нее просто тошнит. Ненавижу предательство и измену. Ненавижу, когда прячутся за чужой спиной…
В этот миг я видел в ее огромных карих глазах боль. Мне хотелось ее защитить. Я мечтал, чтобы она научилась мне доверять. Я не хотел причинять ей мучения и приносить в ее дом несчастья.
Я сел рядом с ней и приобнял ее за плечи. Она чуть дернулась, но не вскочила и не убежала.
Тихо-тихо, медленно-медленно, кирпичик за кирпичиком между нами росло чувство взаимопонимания. Пусть пока еще не совсем видимое, малозаметное, но оно все-таки появилось, крепло и, как я надеялся, оно могло бы перерасти в нечто большее.
ГРЕЙНДЖЕР
Каждый новый день походил на предыдущие и в то же время разительно отличался от них.
Сегодняшний день начинался, так же как и другие, предшествующие ему. Мы долго ехали, сами не ведая куда туда, куда глядят глаза. А смотрели они в сторону широкой незнакомой реки.
Синяя лента мелькнула сквозь густую пока еще листву деревьев, требовательно поманив к себе.
- Давай пробежимся по берегу, - предложил Малфой, спускаясь с велосипеда. Интересно, а вода теплая?
- Ты что, собрался купаться?
- Почему бы нет?
- Сумасшедший! Уже осень, ты можешь заболеть.
- Пусть! У меня снова будет заботливая сиделка. Ты же не дашь мне умереть?
Он подмигнул мне и повернулся в сторону реки, но внезапно остановился и замер. Недалеко от берега на поляне мальчишки запускали воздушного змея.
- Подержи! Малфой прислонил свой велосипед к моему и рванул туда.
Я не собиралась оставаться наедине с двумя «железяками», опустила их на траву и бросилась догонять слизеринца.
Наверное, детям надоело сражаться с воздушной стихией, они с радостью одолжили нам своих картонных птиц.
Воздушный змей на ниточке словно чужая жизнь в моих руках. Немного страшно за его судьбу а вдруг не сумею, не удержу…
- Отпускай его! Выше, выше! Смотри в небо, лови ветер!
Нет, мне не справиться со строптивым воздушным драконом. Я передала тонкую бечевку в сильные и уверенные мальчишеские руки.
Мы, радостно смеясь, бежали по пружинистому травяному склону бок о бок. Малфой схватил мою ладонь в свою, чтобы я была рядом с ним, чтобы не отставала. Змей пытался вырваться на свободу. Сопротивляясь ветру, разноцветный дракон то взмывал вверх, то нырял вниз. По бокам трепетали пестрые игривые ленточки.
Я забыла обо всем в тот миг существовали только мое щенячье чувство восторга, улыбка светловолосого мальчишки и его ободряющий голос. И солнце, бьющее прямо в глаза, слепящее, отливающее золотом. Его лучи прятались в листьях высоких деревьев у подножия холма. И зовущий плеск реки где-то совсем рядом.
Я была взволнована. Во мне воедино сплелись самые разные чувства душевный трепет, восторг, наслаждение, а еще благодарность Малфою, который подарил мне этот кусочек счастья. Я оглянулась на него его глаза лучились неподдельной радостью.
Разноцветный дракон, послушный тонкой нитке, то парил, то плясал высоко над нами, временами останавливаясь, покачивался, слегка подрагивая, будто готовился к падению, затем вновь взлетал и устремлялся в небо в отчаянно красивом полёте.
Кружилась голова, затекала шея… Но восторг не отступал я никогда не видела столько неба вокруг! Или видела, но не замечала. Одно небо для нас двоих… для меня и этого сумасшедшего слизеринского «Дракона». Скажи мне кто-нибудь раньше, что общение с ним может принести мне столько радости - рассмеялась бы в лицо.
- Давай отпустим его! Пусть летит! предложила я.
- Давай, - согласился он.
Мы не опускали головы до тех пор, пока воздушный змей не превратился в маленькую черную точку на лазурном небосклоне. Грустно словно вдаль от нас улетало беззаботное детство.
- Побежали к реке?!
- А велосипеды? я оглянулась назад.
- Да что с ними будет, пусть лежат тут. Побежали, Гермиона!
И мы устремились к реке. Он вновь держал в своей руке мою ладонь уверенно, надежно, крепко. По крайней мере, мне очень хотелось в это верить.
- Снимай кроссовки, босиком гораздо приятнее, - посоветовала я.
Мы шли вдоль берега, наслаждаясь прохладным бархатом прибрежной травы под ногами. Шли, держась за руки, и молчали. В этот самый миг мы понимали друг друга без всяких слов, как никогда раньше и, возможно, никогда в будущем.
Говорят, что от любви до ненависти всего один короткий шаг. Надо всего лишь сменить знак чувства с плюса на минус. Всего лишь. Так просто. Но от ненависти до взаимопонимания трудная каменистая дорога. И, кажется, мы ее начали понемногу преодолевать. Пусть это была всего лишь иллюзия - к Драко в любой момент могла вернуться память, но пока этот момент не наступил, я наслаждалась каждой минутой общения с ним.
Да, я была знакома с «этим» слизеринцем не так давно, и, возможно, еще не успела узнать его как следует... Но за такой короткий срок я вдруг поняла: когда он уйдет из моей жизни, мое сердце без него будет биться гораздо медленнее, без него перестанет улыбаться солнце, и равнодушные хмурые облака закроют звезды... Без него мне будет грустно, скучно, безрадостно, но только он об этом никогда не узнает - я ему не скажу...
Мы сели на деревянный мостик, уходящий прямо в речную гладь. Малфой опустил ноги в воду, я не решилась села рядом с ним, обхватив руками колени. Можно бесконечно смотреть на текущую воду это зрелище завораживает, кажется, что вода уносит прочь все тревоги и неприятности.
- Здесь край света смотри, - Драко показал рукой на линию горизонта. Туда, где небо сливалось с землей, где синева накрепко переплеталась с уже слегка позолоченной зеленью леса.
Я кивнула. Как тонко может он замечать эти удивительные мелочи.
- А ты пошла бы со мной на край света? он оглянулся на меня.
Его глаза требовали правды, я не смогла им солгать:
- Пошла бы…
Мой голос прозвучал хрипло и чуть слышно, но он услышал меня. И улыбнулся.
Да, сейчас я пошла бы за ним куда угодно, хоть в рай, хоть в ад. Хотя, как раз ад он и может мне обеспечить. Утопая в сером омуте его глаз, я чувствовала себя на краю пропасти еще шаг, и все, пропала, сорвалась и разбилась вдребезги.
Драко встал и протянул мне руку. Я взяла его ладонь в свою. Он помог мне подняться.
- Я все время хочу к тебе прикоснуться это как наваждение, - прошептал он.
Верно, подумала я, точнее не скажешь наваждение.
На жизненном пути очень сложно определить, какой мост переходить, а какой избежать. Кажется, я выбрала свой, и не важно, что на середине ему суждено оборваться. Это будет потом… Не сегодня… А сейчас время остановилось…
Драко заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос, и мои мысли разлетелись в стороны, словно испугались чего-то. Пальцами осторожно дотронулся до моего лица, и мне захотелось, чтобы это продолжалось вечно, никогда не кончалось. Я закрыла глаза, наслаждаясь нежностью его рук. Чувство было новым, незнакомым. Горячими губами он едва прикоснулся к моим губам, я вздрогнула от неожиданности. Медленно, но настойчиво провел языком по моему пересохшему от волнения рту, перейдя в поцелуй, полный тепла... Мне вдруг показалось этого мало. Я подняла свои руки, двигаясь по его плечам, нашла его лицо и, вплетая пальцы в его волосы, ответила на его поцелуй со всей нерастраченной страстью... В голове зашумело, все завертелось, закружилось. Словно наступило солнечное затмение. Словно мир ушел из-под ног. Если бы не его крепкие руки, надежно державшие меня, я бы потеряла сознания от нахлынувших ощущений.
И вдруг… как вспышка в мозгу, как кадры из старого забытого кинофильма: холодный презрительный взгляд и жестокое «грязнокровка».
Как будто я неожиданно оказалась под ледяным душем, острые колючие капли застывшей на морозе воды вонзились мне прямо в сердце…
Я оттолкнула его:
- Нет!
- Почему? умоляли его глаза.
- Нет!
Я вырвалась из его объятий, на ходу надевая на ноги босоножки, побежала прочь, подальше от затягивающего плена пепельно-серых глаз. Как я могла забыться? Я действительно сошла с ума… Драко Малфой не тот человек, ради которого можно отдать жизнь. Он человек призрак, человек, которого в реальности нет. Заколдованный слизеринский принц, который ждет своего пробуждения и освобождения из магловского плена. О чем я думала, когда целовала его?! Я не имела права так поступить - обманывать и его и себя. Так нельзя! Это неправильно! У наших отношений нет будущего, так зачем их запутывать еще больше?!
Глупая… безрассудная… чокнутая гриффиндорка…
Только почему я вряд ли когда-нибудь смогу забыть его горячее дыхание, его трепетные поцелуи, его восхищенный взгляд?... Так на меня еще никто не смотрел, ни Рон, ни Гарри, ни кто-либо другой из хогвартских парней. Разве что Виктор Крам, но его взгляды и его поцелуи оставили меня равнодушной. Меня никогда не считали просто девушкой, только подругой, у которой можно списать домашнее задание, ходячей энциклопедией, занудной, любящей читать нравоучения старостой, зубрилкой, этаким «синим чулком». А я живая! И у меня есть сердце!
Я мчалась, размазывая предательские слезы по щекам, не оглядываясь, все дальше и дальше от слизеринца, туда, где могла бы забыться от горьких мыслей. Только разве от себя убежишь?!
Я оглянулась его не было за моей спиной, он не побежал за мной, он остался стоять там, на краю света покинутый и обиженный мной… Так кто, спрашивается, жесток?
От этих мыслей на душе сделалось еще горше.
Я резко остановилась. Что делать? Идти вперед или вернуться назад?
Вперед твердили рассудок и здравый смысл.
Только кому это нужно? Мне?! Наивной и смешной девчонке, которая так соскучилась по нежности, которой уже все равно, кто он и как его зовут, которой наплевать на войну и на завтрашний день?!
Есть только мы, и только сейчас…
МАЛФОЙ
Она вернулась я услышал за спиной ее легкие шаги. Подошла чуть слышно и села рядом, прижавшись к моему плечу:
- Прости меня…
Крохотная слезинка скатилась по ее щеке, сорвалась вниз и разбилась о колени.
- Не плачь…
- А я и не плачу, тебе показалось…
Я обнял ее за хрупкие плечи:
- Гермиона, разожми же, наконец, свою ладонь и отпусти в небо воздушного змея… Ты понимаешь, о чем я?
Она подняла на меня заплаканные глаза:
- Мне страшно…за нас…
- И мне…
В ее глазах сомнение и тревога. Но я ей не солгал - я сам боюсь этой томящей неизвестности. И себя боюсь. И своего прошлого. И своего будущего.
Глава 20. Сентябрь, 1996 год. Дом Гермионы Грейнджер.
МАЛФОЙ
Мы шли по дорожке парка, расположенного недалеко от ее дома, держась за руки. Гермиона показала на одиноко стоящую скамью в тени деревьев:
- Присядем.
Она подняла голову к вечернему небу. Небосвод сиял розовыми всполохами заходящего солнца.
- Какая красота. Я так редко вижу все это в Хогвартсе.
- Почему?
Она задумалась:
- Не знаю, возможно, слишком много времени уделяю учебе и обязанностям старосты. На восхищение природой просто не остается свободных минут.
Девушка опустила голову от сияющего неба и посмотрела на меня. Смутилась, поспешно отвела взгляд в сторону,вдруг удивленно вскрикнула, наклонилась к земле, и в ее руке оказался маленький голубой цветок.
- Незабудка? восторженно выдохнула Гермиона. Не может быть! Откуда она здесь? Цветет обычно в июне, а сейчас сентябрь. Неужели, из-за теплой осени она повторно набрала цвет? Чудо, да и только!
- Vergissmeinnicht, - прошептал я.
- Что ты сказал? встрепенулась она, отрываясь от цветка.
- По-немецки название «незабудка» звучит как «не забудь меня».
- Ты помнишь немецкий?
Я пожал плечами.
- Однажды в одной замечательной книжке, - задумчиво произнесла она, - я прочитала занимательную легенду - историю происхождения названия этого на вид неприметного растения. Много лет назад одна влюбленная пара гуляла вдоль реки. Вдруг девушка увидела на краю крутого берега прелестный голубой цветок. Юноша полез вниз, чтобы сорвать его, но не удержался и упал в поток. Сильное течение подхватило парня. Едва он успел крикнуть любимой: "Не забудь меня!", как вода накрыла его с головой. С тех пор нежный голубой цветочек с желтым глазком в середине и получил такое грустное имя.
Она поднесла цветок к лицу, понюхала его:
- У нее запах луга, запах весны. Незабудку с древних времен считали колдовской травой: венок из незабудок, надетый на шею любимому человеку или возложенный ему слева на грудь, где бьется сердце, привораживает его и держит крепче всяких цепей. Такую же силу приписывают и корням растения.
Я вспомнил венок, возложенный ею на мою голову, жаль, что он был не из незабудок.
- Vergissmeinnicht, - вновь чуть слышно прошептал я.
Она грустно улыбнулась:
- Это ты не забудь меня.
- Никогда…, - уверил я, заглядывая ей в глаза.
- Посмотрим, - не поверила она мне.
- А хочешь, Гермиона, я покажу тебе, как выглядит настоящее ночное небо, не это?
- Да, хочу, не задумываясь, согласилась она.
- Тогда идем со мной, идем! воскликнул я, увлекая ее за собой.
И мы шли и шли, шагали по дороге до тех пор, пока яркие огни ночного города не остались за спиной. Я попросил ее не поднимать головы и не смотреть на небо до тех пор, пока сам не скажу ей сделать это. Я хотел, чтоб небосвод предстал пред ней во всем своем великолепии, внушающем благоговейный трепет и ужас величии, усеянный миллиардами звезд, созвездий и туманностей.
- Куда ты меня ведешь, ненормальный? Уже почти ночь.
- Ты не доверяешь мне?
- Доверяю, - и она крепче сжала мою руку.
Когда, наконец, мы дошли, я осторожно прикрыл ей ладонью глаза, слегка, за подбородок, приподнял ее голову кверху и торжественно произнес:
- Вот оно, небо, настоящее ночное небо. Смотри!
То, что мы увидели там, в вышине, не поддавалось ни какому описанию. Необозримо далекий космос, не затуманенный ничем. Перед нами предстало незабываемое грандиозное зрелище мириады ярких таинственных звезд, ощущение бесконечности и глубины. Увиденное вызывало одновременно и восторг, и благоговейный трепет, и ужас…
Мы долго стояли, задрав к небу голову, моя рука лежала на ее плече, давая и ей и мне небольшое ощущение реальности происходящего. Тишина вокруг была такой глубокой, что мы могли слышать биение сердец друг друга. Она обвила меня за талию и доверчиво прижалась ко мне. Я обнял ее еще крепче. Меня переполняло чувство радости: как долго я ждал этого. Наконец-то, она не убегает от меня, она доверяет мне, она хочет быть со мной.
Домой мы вернулись далеко за полночь.
ГРЕЙНДЖЕР
Вчерашний теплый день сменился пасмурным утром. Я проснулась от шума дождя. Лето окончательно уступило место своей ненастной сопернице. Но ничего на свете не могло испортить моего хорошего настроения.
Я вскочила с кровати, чувствуя во всем теле необычайную лёгкость, подбежала к окну, раздвинула шторы, открыла настежь створки рамы и впустила в комнату прохладу наконец-то пришедшей в город осени. Села на подоконник, наблюдая, как моросит дождик, высунула ладони на улицу и стала ловить холодные крупные капли. Они отскакивали от протянутых рук, попадая мне прямо в лицо. Я слизывала их с влажных губ. Я была счастлива! Как там пишут в дамских романах «в ее душе цвели цветы и пели птицы»?!
- Мама, посмотри, какое сегодня замечательное утро!
Та удивленно отвернулась от плиты и покосилась на меня, как-то слишком уж долго и внимательно задержался на мне ее недоверчивый взгляд. Затем она посмотрела в окно, словно проверяя мои слова. По оконным рамам бил косой дождь, оставляя мокрые кривые разводы на стекле.
Вновь обернулась ко мне:
- Гермиона, да ты вся словно светишься! Что произошло?
Я пожала плечами:
- Ничего особенного.
- Вы поздно вернулись?
- Да, мы гуляли, а еще... считали на небе звезды.
Мама улыбнулась мне:
- Девочка моя, по-моему, ты влюбилась!
Что?! Я не ослышалась? Она сказала, что я влюбилась? В кого? В Драко Малфоя? Как такое может быть?! Радость от волшебного утра куда-то испарилась. Осталось недоумение.
- С чего ты взяла, мама?
- Тебя выдают глаза. Они лучатся неземным светом, они полны надежды.
- Впрочем, все идет так, как и должно быть, грустно продолжила она. Я видела, как Драко на тебя смотрит, с того самого первого дня, когда мы навестили его в больнице. Он еще ничего не знал, ничего не помнил, а его отношение к тебе уже тогда было трепетным и осторожным. Ты мне рассказывала о вашей взаимной неприязни в школе, но я не заметила даже малейших ее признаков. Я внимательно всматривалась в вас обоих, стараясь понять, кто такой этот мальчик, что вас связывает, и как ты относишься, что чувствуешь к нашему незадачливому гостю.
- Поняла?
Она кивнула.
- Сначала я видела в твоих глазах тревогу за него, потом интерес, позже смятение оттого, что он начал тебе нравиться. Все, что угодно, только не ненависть. А сейчас вижу - ты влюбилась.
- Этого просто не может быть!
- Почему же?
- Потому, что у этой истории не может быть хэппи-энда. Я реалистка, мама, и прекрасно понимаю, что память рано или поздно вернется к нему. Тогда все будет по-старому. Вернутся и ненависть, и презрение. Я не имею права влюбляться в него.
Мама тихонько засмеялась:
- Какая же ты глупенькая, дочка. Разве сердце спрашивает нас, кого выбрать?! Оно просто любит.
- Мама, но разве можно любить таких, как он?
Она обняла меня за плечи:
- Наивная...
Мои каштановые пряди коснулись ее лица.
- Ох, уж эти твои волосы! шутливо пожаловалась она. Дорогая, с ними нужно что-нибудь сделать. Заплети их, наконец, в косу или стяни резинкой на затылке.
- Любить можно кого угодно. А плохих, чтобы они стали хорошими, нужно любить в два раза сильнее, - продолжила мама, заглядывая мне в глаза. - Да Драко не такой уж и плохой парень. В нем есть много светлого...
- О чем ты?
- Ты смогла разглядеть в нашем госте что-то, чего раньше не замечала. И пусть это произошло во время потери памяти - неважно, семена доброго были заложены в нем изначально, только маскировались, прятались за грубостью и цинизмом. Его амнезия помогла тебе понять, каким он мог бы быть в реальности. И ты поверила ему. Разве я не права? она пытливо вглядывалась в меня. - Я не хочу, дочь, лезть не в свои дела, но постарайся помочь ему остаться таким, какой он сейчас.
- Я думаю, он разобьет мне сердце…
- Удивительная штука человеческое сердце. Оно может биться точно и размеренно, как часы, и разбиваться от любви, как хрупкий хрусталь. А для чего еще нужно сердце, как не любить и страдать? Вот только не надо жалеть себя.
И мама вдруг всхлипнула, гладя меня по голове:
- Девочка моя, я и не заметила, как ты выросла. Слишком уж быстро. Такая большая стала, взрослая совсем. Доченька, знай, как бы трудно не пришлось тебе в жизни у тебя всегда есть родной дом. Мы с папой очень любим тебя.
- И я вас!
Я слышала, выходя из кухни, как она прошептала мне в след:
- Господи, благослови мою девочку. Спаси и сохрани ее от всех жизненных невзгод.
Ах, мама, мама, если бы это было так легко помочь Драко Малфою...
Любовь! Я часто задавала себе вопрос, как она выглядит, та - самая настоящая, которую все хотят познать, почувствовать, увидеть... Я спрашивала себя, как я ее узнаю. Вдруг пройду мимо, не замечу, не пойму, обознаюсь...
Это мог быть кто угодно... . Кто угодно, только не ОН.
Но кто бы мог подумать, что любовь заявится ко мне вот так, нежданно-негаданно, ворвется в мою жизнь незваной гостьей, спутает все планы, затянет в серый омут его глаз, оплетет своей тугой липкой паутиной, из которой нет спасения.
Все думают, что любовь окрыляет, что поднимает с постели больного, что кормит голодного, что дает теплоту и покой нищему и бедному... А если любовь - это боль, если это отсутствие веры и надежды, если это грусть и страх за будущее...
Каждый мечтает о большом светлом искреннем чувстве длинною в целую жизнь, а если у тебя есть только несколько дней, несколько кратких ярких незабываемых мгновений, но нет никаких шансов на счастье...
Почему я готова мчаться за ним хоть куда, почему я не могу без него дышать, почему задыхаюсь от нежности к нему. Знаю, что все это всего лишь сказка, для которой никогда не будет счастливого конца, всего лишь мираж, который растает однажды, но все равно мчусь к нему навстречу в его широко распахнутые руки.
Каждый заслуживает счастья, и разве я не заслуживаю этого? Так почему я... почему он... почему мы...
МАЛФОЙ
Весь день мы провели вместе с ней. С самого утра она казалась какой-то странной, избегала разговоров, отмалчивалась на мои расспросы, то украдкой сквозь ресницы наблюдала за мной, то резко отводила смущенный взгляд. Какая резкая перемена. Значит, все возвращается на круги своя - она вновь не доверяет мне? Или этим тоскливым утром случилось что-то недоступное моему пониманию. Что же?
Из-за проливного дождя мы не смогли выйти из дому. До самого вечера, пока не вернулись с работы ее родители, проторчали в гостиной, листая книги. Это долгое молчаливое сидение она назвала «подготовкой к школе». Хороша подготовка, если на все свои вопросы я получал одно и то же тихое «Посмотри в учебнике». Я устал от ее сухих и кратких «да» - «нет», надоело, что она обращается со мной как с больным или умалишенным.
А вечером прилетела сова - хогвартская почтовая красавица-неясыть. Она уверенно постучалась клювом в оконное стекло. Миссис Грейнджер отворила раму, и сова спланировала в комнату, приземлившись на спинку дивана. Она подняла правую лапку, к которой был привязан небольшой квадратный конверт. На послании я заметил надпись: письмо было адресовано одновременно и мне и Гермионе.
Родители девушки напряженно застыли словно вспомнив о моменте, когда нужно будет прощаться с дочерью. Даже собачонка притихла в своем углу, печально наблюдая за нами. Животные предчувствуют расставание гораздо раньше, чем люди.
- Письмо от Дамблдора, - тихо прошептала девушка срывающимся от волнения голосом. Открывай же, а то я не смогу у меня дрожат руки.
В комнате стояла мертвая тишина. Я неловкими пальцами принялся отвязывать белый конвертик от птичьей лапы. И у меня это выходило не совсем гладко, волнение давало о себе знать. Сова нетерпеливо вертелась и дважды попыталась клюнуть меня в непослушные пальцы.
Наконец, я кое-как отвязал конверт, поскорее разорвал его и развернул пергамент, лежавший внутри.
- Читай же, - торопила меня Гермиона. Она стояла возле меня и пыталась заглянуть в послание через мое плечо.
Листок оказался исписанным тонким косым подчерком.
- Точно, от Дамблдора, - прошептала она.
«Мистер Малфой и мисс Грейнджер!
Уведомляю вас о том, что двадцатого сентября с вокзала Кингс-Кросс отправляется специальный поезд для студентов-шестикурсников, проходивших летнюю практику. Отправление «Хогвартс-экспресса» назначено на двадцать два часа. Прошу вас не опаздывать, в противном случае иной возможности попасть в Хогвартс у вас не будет.
Также напоминаю, что ваша семинедельная практика должна вылиться в большую курсовую работу «Два мира две реальности», которую необходимо сдать декану своего факультета не позже Рождества.
До скорой встречи в Хогвартсе!
Искренне ваш,
Альбус Дамблдор».
- Гермиона! осторожно позвал я задумавшуюся девушку. Ты как?
- Н-нормально, - слабым голосом откликнулась она. Я знала, что практика заканчивается, но все равно... это письмо... так неожиданно... У нас остался всего один свободный день. А двадцатое сентября уйдет на сборы его можно уже не считать.
Похоже, она расстроилась.
Довольным во всей нашей компании выглядел один Живоглот ему то уж точно не придется расставаться со своей хозяйкой.
Оставшуюся часть вечера мы провели за разговорами о том, что нас ждет в школе. Подавленное настроение Гермионы по-тихоньку улетучилось, и хотя на душе оставалось неспокойно, она выглядела веселой и неунывающей, и уверенно строила планы на два последующих дня.
ГРЕЙНДЖЕР
Девятнадцатого сентября снова с самого утра зарядил дождь - нудный, тоскливый. Лето закончилось окончательно, прошло-отзвенело. Погода словно плакала, прощаясь со мной. Через сутки я покину гостеприимный родительский дом и отправлюсь в Хогвартс. Думать об этом пока не хотелось. Как там говорила Скарлетт О'Хара: «Об этом я подумаю завтра»?
Я сладко потянулась. Вчера легла поздно заранее начала упаковывать чемоданы, чтобы не было вечной суматохи в последнюю минуту. Сегодня мой день рождения, и мне позволительно остаться в кровати подольше. Посмотрела на часики ого, дело приближается к обеду. Ничего себе поспала. Из кухни уже вкусно пахло яблочным пирогом. Запах манил, дразнил, звал, и ничего не оставалось, как нехотя спустить ноги на пол, нащупать тапочки, натянуть халат и направиться в ванную.
Внизу раздавались приглушенные голоса. Я перегнулась через перила лестницы, чтобы посмотреть, что же происходит в гостиной.
Меня ждала невероятная картина: праздничный стол был наполовину накрыт, а его сервировкой занимался никто иной, как Драко Малфой собственной персоной. Отец подносил с кухни стопки вымытой и вытертой насухо посуды, а слизеринец расставлял приборы на столе согласно этикету. Я хмыкнула, вспоминая свой первый обед в Малфой-мэноре. Кому, как не Малфою знать все тонкости сервировки.
Кажется, меня пока не ждали, явно готовили какой-то мудреный сюрприз. Я торопливо вернулась в свою комнату, чтобы переодеться к праздничному обеду.
Это платье мне подарила Нарцисса. Она просила надевать его только в исключительных случаях, когда нужно будет произвести на кого-нибудь неизгладимое впечатление. Кажется, этот день настал. Вряд ли в Хогвартсе я у меня появиться еще одна такая возможность.- Гермиона, деточка, пора просыпаться. Какая же ты засоня. Спускайся вниз, все тебя уже ждут, мягкий голос отца заставил меня поторопиться.
- Папа, я уже не сплю. Сейчас спущусь.
Мама что-то расставляла на праздничном столе, Драко и отец сидели на диване у камина и тихо беседовали. Удивительная картина! Жаль, что больше не повторится. Завтра все это закончится.
Я спустилась на первую ступеньку, доска под ногой скрипнула. Три головы повернулись в мою сторону. Три пары восхищенных глаз встречали меня. Что ж, мама и папа всегда смотрели на меня с любовью и нежностью, а Драко… Удивленный взгляд пепельно-серых глаз заставил меня трепетать каждой клеточкой тела, я чувствовала, что нравлюсь ему, что он от меня просто без ума.
Я с трудом заставила себя отвести от него глаза и посмотреть на маму. Та неожиданно подмигнула мне, улыбнулась, лукаво косясь на слизеринца, и я, улыбнувшись ей в ответ, расслабилась. Мне всегда казалось, что свои магические способности я получила именно от нее. Мама как никто другой в нашей семье чувствовала состояние людей, а порой казалось, что она умеет читать наши с отцом мысли.
А потом мы танцевали. Отец пригласил маму, а Драко меня. Подняв на него нерешительный взгляд, я поняла, что окончательно пропала, мне вдруг захотелось, чтобы этот танец длился вечно и никогда не кончался. Что я чувствовала в тот миг? Наверное, то, что люди называют счастьем. Его руки скользили по моей талии, глаза сверкали, он согревал меня своей солнечной улыбкой. И наши сердца колотилось в унисон. Это был мой самый лучший день рождения!
Вечером я сидела одна под навесом крыльца. Последний день дома. Впереди только неизвестность. Там война, там Тот-кого-нельзя-называть, там Пожиратели, там жестокая реальность. А еще там Хогвартс и мои друзья.
За спиной раздались тихие шаги. Я оглянулась за моей спиной стоял Драко и протягивал мне длинный белоснежный цветок:
- Лилия белая - оберег на счастье. С днем рождения!
- Где ты ее взял? удивилась я.
- Наколдовал, - усмехнулся он.
- Не может быть! Как тебе это удалось?
Он счастливо рассмеялся:
- Твое вчерашнее «Смотри в учебнике!» не прошло даром. Я вынул из рюкзака волшебную палочку, нашел подходящее заклинание. Очень хотел, чтобы у меня все получилось. И вот…
А как же Надзор - сигнальное заклинание, которое накладывается на юных волшебников, колдующих на территории маглов? В Министерстве это называется «контроль за разумным ограничением магии несовершеннолетних».
Стоп! Если мне не изменяет память, то Надзор накладывается не на самих несовершеннолетних, а на то место, где они живут, если это место район проживания маглов и поблизости нет ни одного взрослого волшебника. Так Гарри получил предупреждение от Министерства магии за применение заклинания Вингардиум Левиоса, которое на самом деле сотворил эльф Добби. Однако… Я с сегодняшнего дня уже совершеннолетняя! Именно поэтому Драко и не сделали предупреждение. Его наивное колдовство не несло в себе агрессии против маглов и,возможно, в Министерстве решили, что это именно я применила магию, а не он. Вполне разумное объяснение. Надеюсь, обойдется без последствий.
- Какой красивый цветок! Спасибо!
МАЛФОЙ
Глубокая ночь. Но мне не спится.
Я заранее собрал свои вещи в рюкзак. Сверху положил теплый свитер ручной вязки, который не раз согревал меня прохладными осенними вечерами. Надену его завтра утром, когда на машине с мистером Грейнджер отправлюсь в «Дырявый котел». От Гермионы я получил все надлежащие инструкции: как добраться до замка через каминную сеть и что взять с собой в школу. Она вручила мне письмо для моей матери, в котором объяснила той все, что со мной произошло. Оставалось надеяться на благоразумие этой самой Нарциссы Малфой, которой я совсем не помнил.
Я сел в кресло, откинув назад голову и запустив руки в пряди волос. И думал, думал, думал. Скоро голова вспухнет от этих дум, а выхода все равно не видно.
В коридоре раздались легкие, едва слышные шаги. Кому еще, кроме меня, не спиться по ночам? Я подошел к дверям и осторожно приоткрыл дверь:
- Гермиона!
Она вздрогнула от неожиданности.
- Почему не спишь?
Пожала плечами.
- И мне не спится, - вздохнул я.
- Пошли на кухню, выпьем чаю, поговорим, - предложила она. Или в гостиной посидим, там должна идти какая-нибудь ночная передача.
- Твоих родителей разбудим. Я и так принес вам немало хлопот.
- Чушь, - не согласилась девушка. Никаких хлопот. Не переживай, все нормально.
Я хмыкнул: куда уж нормальнее.
- Нет, правда, Драко, все хорошо, - она коснулась моей руки.
- Завтра рано утром я уеду, и все измениться, так?
Она кивнула.
- Кто знает, будет ли у нас с тобой еще возможность пообщаться. Так жаль…
- И мне, - прошептала она.
- Иди ко мне, - я протянул ей распахнутые руки.
Она неуверенно шагнула мне навстречу. Я крепко обнял ее.
- Ненормальный, - прошептала она мне в ухо. Так мы точно разбудим моих родителей. У мамы чуткий сон.
Она решительно толкнула рукой дверь в свою комнату впервые впускала меня в свой маленький мир:
- Входи!
Гермиона вошла первой, я следом за ней. Она щелкнула выключателем я зажмурился: яркий свет заполнил все помещение.
Здесь все кричало о ней: и ярко-оранжевые шторы на окнах, и мягкий плед с орнаментом из ромашек, и группа маленьких ангелочков, уютно устроившихся на призеркальном столике, и круглая люстра в форме солнца. И я был прав! - куча игрушек, разноцветных, больших и маленьких, всевозможных цветов и мастей, мишки, зайцы, куклы со стеклянными глазами.
Она заметила мой удивленный взгляд и покраснела:
- Как видишь, на счет игрушек ты оказался прав.
- Да уж, по-моему, с ними ты порядком переборщила.
Я засмеялся.
- Наглец! она схватила первого попавшегося медведя, готовясь запустить им в меня.
- Только попробуй, - пригрозил я ей пальцем. Не стоит испытывать судьбу еще раз, ты об этом пожалеешь. Ты помнишь, чем закончилась прошлая наша битва?
- И чем же по-твоему?
- Моей безоговорочной победой. А ты просто-напросто трусливо сбежала с поля боя.
- Я-я-я? Сбежала? возмущению девушки не было предела. Да ты... Знаешь, кто ты после этого... Ты... Ты... Зря я пригласила тебя сюда. Иди к себе! Спокойной ночи, мистер Малфой! Наилучших вам сновидений!
Она направилась к выходу. Но я одним прыжком достиг еще не открытой двери и прижал Гермиону спиной к ней:
- Так кто я, по-твоему? Кто? Скажи!
Она попыталась вырваться, но не смогла. Пыталась гневно взглянуть на меня, но у нее не вышло. Девушка перестала сопротивляться, стояла, внимательно изучая меня.
- Драко, отпусти меня, пожалуйста, - тихо попросила она.
- Нет, уже не могу, - ответил ей я. Ты снова убежишь от меня.
Я прижался губами к ее губам. Никогда бы не подумал, что прикосновения к ней могут сотворить со мной такое.
- Драко..., - с мольбой прошептала Гермиона. И это прозвучало, как «Еще!» Я выполнил просьбу зовущих карих глаз.
У ее поцелуя вкус ромашкового чая. Он опьяняет и сводит с ума. От ее губ невозможно оторваться, невозможно, но надо...
Я почувствовал, понял, что еще немного, еще секунда, еще мгновение, и я не смогу уйти от этой удивительной девушки.
- Мне пора...
Я попытался открыть входную дверь.
И вдруг раздалось ее тихое:
- Не уходи!
Я, словно не веря в услышанное, резко повернулся к ней:
- Что ты сказала?
- Не уходи... пожалуйста... останься со мной этой ночью...
- Ты сама не понимаешь, о чем просишь.
- Понимаю, - она взяла мою руку в свою. Ее ладони были горячи, словно раскаленный уголь.
- Я должен уйти. Ты потом пожалеешь, если я останусь.
- Я пожалею, если ты уйдешь...
- Спокойной ночи, Гермиона, я взялся за дверную ручку, намереваясь выйти, но она не отпустила меня.
- Останься... Прошу тебя...
Ее халат упал к моим ногам.
И я остался...
Конечно же, завтра она непременно пожалеет об этом, но ведь это будет только завтра...
А сегодня ее тяжелые волосы, освобожденные от заколки, рассыпались на моей груди, ее губы с нежностью прошептали мое имя.
Завтра мы оба пожалеем, но сегодня... наша ночь.
ГРЕЙНДЖЕР
На улице темно, в окно светит яркая луна... а мы так близко друг к другу, что захватывает дыхание. Я, словно канатоходец, иду по тонкому канату высоко над землей шаг, еще чуть-чуть. Мои руки словно крылья, они помогают мне удерживать шаткое равновесие. И страшно посмотреть вниз, и пугает мысль, что канат может оборваться, и манит к себе заветная цель...
Нет ничего вокруг, только ночная мгла, укрывающая нас от любопытных глаз, и мы. Вдвоем.
Мы это его говорящий взгляд. В безумных глазах огонь и желание. В сумасшедших глазах любовь. Эти глаза не врут. И я им верю.
Мы это его чуть слышный с хрипотцой от нахлынувшей страсти шепот: «Не бойся, я не причиню тебе боли». И он не лжет - мне хорошо с ним, как никогда.
Мы это его обжигающие, как пламя, губы, это нежность чуть дрожащих рук, его ласковые прикосновения, которые заставляют мое тело трепетать и выгибаться к нему навстречу.
Мы это его взволнованное неровное сбивающееся дыхание, это наше дыхание одно на двоих.
Мы - это вскипающая в жилах кровь, это стук наших сердец. Когда он обнимает меня, я слушаю, как бьётся сердце в его груди... тук-тук, тук-тук... оно бьется быстро-быстро, так же неистово и сильно, как мое. И я улыбаюсь, просто улыбаюсь...
МАЛФОЙ
Она заснула на моем плече, тихо посапывая носом. Незабываемая картина. Лунный свет пробился сквозь штору и упал на ее спокойное лицо и разбросанные по подушке волосы. Она была прекрасна; легкая улыбка скользила по губам - ей снился сон, самый прекрасный и удивительный сон в ее жизни...
Я осмотрелся в комнате. На столе небрежно лежит забытая ею книга. Здесь она отдыхает, читает, мечтает и просто иногда стоит у окна и смотрит по ночам на звезды. Здесь все напоминает о ней.
Тишина в доме. Только ее легкое дыхание.
Клянусь, она не пожалеет, что доверилась мне. Я никому не дам ее в обиду. Я люблю эту девушку с каштановыми волосами, пахнущими медом и яблоками. В окно смотрят небо, звезды и луна и пусть они будут свидетелями моих обещаний.
ГРЕЙНДЖЕР
Утро наступило неслышно. Но едва первые лучики солнца попытались проникнуть внутрь комнаты через плотно прикрытые шторы, как я уже открыла глаза.
Попыталась осторожно выбраться из постели, но не смогла: рука Драко, крепко обнимавшая меня всю ночь, утром не хотела отпускать из сладкого плена.
Я не могла оторвать взгляда от мирно спящего парня. Его лицо безмятежно, как у младенца. Его дыхание ровное и спокойное. И он чему-то улыбается во сне.
Я снова попыталась выбраться из его объятий. Он пошевельнулся, но глаз не открыл. Я выскользнула из постели. На носочках, стараясь не создавать лишнего шума, поспешила к входным дверям. На ходу остановилась, обернулась на Драко: спит.
В ванной включила воду, засунула под нее голову. Пора приходить в себя. Вчера закончилось, и наступило сегодня. Нас ждал Хогвартс и все, что было связано с этим словом. А еще Гарри и Рон при воспоминании о них мои щеки вспыхнули румянцем.
Теперь мне предстоит объясняться с ними... Мерлин!
Только я ничуть не жалею о прошедшей ночи. Может быть, раскаяние наступит позже, когда мне придется заставить себя взглянуть в до боли знакомые глаза друзей. Может быть, мне будет стыдно... Но пока нет! Пока я счастлива.
Я подняла глаза к зеркалу. Как выглядят глаза счастливой девушки?
Наверное, так, как у меня.
МАЛФОЙ
Мне приснился удивительный сон, будто я и грязнокровка Грейнджер... Я усмехнулся: вот уж поистине, чего только во сне не увидишь.
Потянулся, сгоняя остатки сна с расслабленных за ночь мышц, и открыл глаза.
Ошарашено сел на кровати и закрутил головой. Что за дурацкая комната! Словно попал в помещение, объятое языками пламени. Гиппогриф меня задери, где я и как сюда попал?
Дверь распахнулась, и в комнату вошла девушка с полотенцем, накрученным на мокрые волосы.
- Грейнджер! А ты какого лешего здесь делаешь?
Ее лицо исказила гримаса боли, она покачнулась, словно теряя сознание. Только не доставало сейчас приводить в чувство эту чертову гриффиндорку.
- Вообще-то это моя комната, - чуть слышно произнесла она.
- Тогда, что я тут делаю?!
Я видел, как она стиснула зубы, а руки сжала так, что побелели костяшки пальцев. Но при этом умудрялась говорить ровным спокойным голосом, который, вероятно, давался ей с трудом:
- Сам виноват! Напился вчера до зеленых соплей и перепутал мою комнату со своей.
- Напился? С чего ради? я сжал голову руками: она, действительно, раскалывалась от боли. Что-то я ничего не помню.
Голос Грейнджер гневно задрожал:
- Еще бы! Вчера был мой день рождения. И ты, видимо, решил надраться, чтобы не видеть наши мерзкие магловские рожи. А тут еще эта травма. Вот ты и отъехал...
Травма? Точно! Я все вспомнил: поход в кино, темная аллея, драка. Как звали того выродка, Каспер, кажется?... Я провел рукой у виска.
- Да цел ты, цел. А теперь будь добр, подними свой чистокровный аристократический зад и покинь мою комнату. И так пришлось из-за тебя спать на диване в гостиной. Чувствую себя разбитой, словно принцесса на горошине.
- Кто-о-о?
- Слушай, Малфой, - ее голос звенел сталью, - сегодня вечером нам предстоит долгая дорога до Хогвартса, а сейчас у тебя есть час, чтобы собраться. Мой отец отвезет тебя до «Дырявого котла». Я рада, что ты все вспомнил меньше проблем! Надеюсь, наши с тобой «теплые» отношения закончатся сегодня раз и навсегда.
Я хотел соскочить с постели, но в последний момент понял, что абсолютно голый. Мои вещи были разбросаны по всему полу.
- Грейнджер, будь так добра, выйди из комнаты, пока я одеваюсь.
Она смотрела на меня в упор, не делая ни малейшей попытки сдвинуться с места:
- Еще чего! Нечего тут командовать, не в Малфой-мэноре! Здесь моя комната, а не твоя, поэтому, большее, на что ты можешь рассчитывать..., - и она демонстративно отвернулась к окну.
Я рассмеялся:
- Да ты, я вижу, та еще штучка... Извращенка, не иначе. Любишь подглядывать за парнями?
Уши Грейнджер приобрели пунцовый оттенок, но она промолчала.
Я вскочил с кровати, начал спешно натягивать плавки.
- Хотя, чего тебя стесняться... Ты, думается, пока я болел, насмотрелась на меня на всякого.
- Была нужда!
- А что, у меня красивое тело. Я всегда им гордился.
- Ты самовлюбленный индюк!
- Сама ты курица!
- Гад!
- Сучка!
- Слизеринский хорек!
- Заткнись, грязнокровка!
Я пулей устремился к выходу, на ходу застегивая рубаху. Ее сдавленный шепот догнал меня у самых дверей:
- А сам-то кто?! Теперь такой же грязнокровный, как и я...
- Что-о-о? Повтори, что ты сказала! не поверил я своим ушам.
Но дверь уже захлопнулась передо мной, не ломать же ее в самом деле? Мы и так, наверное, своими криками подняли на уши весь дом.
Я рванул в свою комнату. Гнев переполнял меня. Да как она посмела! В Хогвартсе она у меня еще попляшет, ответит за каждое свое слово!
В пустой комнате на кресле лежал собранный к отъезду рюкзак. Сверху черный идиотский, купленный гриффиндоркой свитер. К черту его!
Домой! Скорее домой! Подальше от этой противной девчонки...
ГРЕЙНДЖЕР
Я медленно сползла по стене на пол ноги больше не держали меня. Сжала зубами кулаки, чтобы заглушить судорожные рыдания. Мир из цветного внезапно стал черно-белым, из многоголосого монотонным, из объемного плоским. Несколько жестоких слов и нет никаких «мы».
Еще вчера я таяла как воск в его руках, а сегодня в моей душе минус пятьдесят по Цельсию... Сказка кончилась. Здравствуй, реальность!...
Ничего, я сильная, я выдержу! Малфой не должен видеть ни моих слез, ни моего отчаяния...
Но соленые горячие капли не слушались меня, стекали вниз и обжигали щеки.
Хотелось кричать во все горло, но голос хрипел, а дыхание сбивалось. Воздуха резко не хватало. В душе родился маленький сгусток боли, который с каждой минутой становится всё сильнее и невыносимее, он рвался изнутри на свободу, стремясь разорвать меня на части. Приходилось кусать до крови губы, чтобы хоть немного почувствовать облегчение, переключив мозг с душевных мучений на физические. Но легче не становилось.
Я тихо завыла так воет волчица, вернувшаяся в свое логово и не нашедшая там ничего, кроме растерзанных волчат, так воет загнанный в ловушку зверь, который в панике мечется в поисках выхода!
Все правильно, некого винить, все так и должно было случиться. Тогда почему же мне так больно?
Я усилием воли заставила себя подняться с пола. Взгляд, как предатель, как вражеский лазутчик, медленно заскользил по комнате. Видимо, чтобы окончательно меня добить, память тщательно восстанавливала прошедшую ночь. Здесь мы стояли спиной к двери, и он целовал меня, тут я сидела на его коленях, там я обнимала его...
По моим искусанным губам засочилась кровь... Я слизнула соленые капли. Точно также кровоточило сейчас мое сердце.
Я сильная! Я все выдержу!
Натолкнулась взглядом на коварное и лживое зеркало. Оно солгало мне вчера совсем не так выглядят глаза счастливой девушки.
Я схватила первое, что попалось мне в руку фарфоровый ангелочек. Зачем он здесь? Ангелам тут не место они здесь больше не живут. Что было силы швырнула хрупкую статуэтку в предательское стекло.
- Будь ты проклят, Драко Малфой! Как я тебя ненавижу!
Лживое зазеркалье вдребезги раскололось на миллионы мелких блестящих осколков. Это разбилась моя душа...
Только к обеду я заставила себя выйти из комнаты, которая за короткое утро из надежного убежища превратилась в камеру пыток.
Дверь в комнату Драко была распахнута настежь. Я шагнула туда меня оглушила звенящая пустота. Его больше нет, он ушел отсюда... навсегда...
Я больше не буду плакать он не стоит моих слез. Хватит! Надо жить дальше, как бы трудно ни было! Вновь жить своей жизнью, той самой, которой и жила все семнадцать лет до него. У меня есть друзья, есть Хогвартс, есть цель в жизни. Я пойду своей дорогой, в которой Драко Малфою не было и нет места. И никто никогда не узнает о том, как Гермиона Грейнджер провела летнюю практику девяносто шестого года.
На полу возле кровати лежал знакомый свитер. Я подняла его, на ковер выпал маленький белый лист бумаги мое письмо Нарциссе. Оно потеряло свою ценность, в нем больше не было надобности. Теперь оно стало таким же ненужным для Малфоя, как и одна наивная девчонка.
Я прижала свитер к щеке. Он пах Драко. Запах, который уже не выветриться из моего сознания. Мне предстоит долгий путь длиною в жизнь - словно голыми ногами по выжженной огнем траве. Прощай, детство, - мне пора взрослеть!
Глава 21. Сентябрь, 1996 год. Хогвартс.
ГРЕЙНДЖЕР
Мы доехали до вокзала Кингс-Кросс минут за сорок. Я промолчала всю дорогу, чертя пальцем на оконном стекле автомобиля какие-то даже самой себе непонятные фигуры.
Отец и мама тревожно переглядывались, не понимая, что успело измениться за одну-единственную короткую сентябрьскую ночь. Папа отвез Драко рано утром к «Дырявому котлу», парень был чернее тучи, за всю дорогу не проронил ни единого слова и ушел не попрощавшись. А вечером история повторилась, но уже со мной.
Мы расстались на вокзале у барьера, разделяющего девятую и десятую платформу. Я поцеловала отца, обняла маму. Та смахнула со щеки маленькую слезинку:
- До свидания, доченька.
Она ни о чем не спрашивала знала, я расскажу ей все сама.
- Он все вспомнил, мама..., - прошептала я. Все вспомнил, а меня забыл...
Она прижала меня к себе крепко-крепко:
- Девочка моя...Бедная...
- Все хорошо, мамочка, - я попыталась улыбнуться ей. Я справлюсь.
- Знаю. И очень горжусь тобой. Держись! Помни, что у тебя есть мы...
Милая, милая мама!
- Я буду писать вам часто-часто, как только смогу! Мы увидимся на Рождество.
- Мы с папой будем ждать тебя, дорогая. Ты, уж, пожалуйста, береги себя, Гермиона, и... будь осторожна!
Я, удерживая подмышкой Живоглота, толкнула тележку с чемоданами прямо на сплошной барьер, разделяющий два таких разных мира, и секунду спустя без особых помех попала на платформу девять и три четверти. Ярко-алый «Хогвартс-экспресс» стоял наготове, извергая черный дым и пыхтя паром. Я вдохнула знакомый запах паровозной гари, и почувствовала, как уверенность медленно возвращается ко мне. Надо же я все-таки возвращаюсь. Не смотря ни на что. А ведь в начале лета у меня такой уверенности не было.
На перроне толпились кучками мои однокурсники и провожающие их родственники. Я окинула взглядом платформу ни Рона, ни Гарри. Где же они? Одно хорошо, Драко Малфой тоже не попал в поле моего зрения.
Я двинулась по платформе, высматривая знакомые лица в окнах вагонов. Лаванда и Парвати помахали мне, я ответила им, но не остановилась, а уверенно продолжила свой путь вдоль поезда. Чуть в стороне заметила несколько угрюмых бородатых мужчин в темных магловских костюмах; должно быть, Министерство после июньского происшествия озаботилось безопасностью студентов и прислало этих головорезов защищать нас. Только к чему это нелепое переодевание, если от них за версту несет аврорской выправкой?! И никакая магловская экипировка не помогает.
В следующем вагоне наконец-то мелькнула знакомая рыжая шевелюра:
- Гермиона! Рон тоже заметил меня. Он высунул голову в форточку и громко крикнул:
Иди сюда.
- Привет! А где Гарри?
Но он уже не слышал меня бросился к выходу, чтобы помочь мне втащить внутрь вагона тяжелые чемоданы.
- Тише, мисс Грейнджер, не надо так кричать, - раздался у меня над ухом знакомый голос. Я резко подняла голову. Возле меня, замаскированный под носильщика, с низко нахлобученной на вращающиеся в разные стороны глаза, стоял Аластор Грюм.
Кого они пытаются обмануть? Любой, даже самый неопытный студент-первокурсник, глядя на это обезображенное ужасными шрамами лицо и на деревянную ногу, узнал бы в их владельце одного из самых известных в волшебном мире мракоборцев, неоднократно сражавшегося против пожирателей смерти и лично арестовавшего значительное число теперешних узников Азкабана. Подозрительный, бескомпромиссный, грубоватый, иногда даже жестокий Грозный Глаз Грюм стоял сейчас передо мной и бесцеремонно рассматривал меня своим страшным оком.
Он был назначен Дамблдором моим личным защитником на время практики, следящим за тем, чтобы мне не грозила опасность. Ха! Да, я осталась жива. Да, я возвращаюсь в Хогвартс в целости и сохранности. Только это не является личной заслугой Аластора Грюма. Не он был моим Ангелом-хранителем все это время. И спасать ему меня тоже не пришлось. Да и как бы ему удалось спасти Гермиону Грейнджер от нее же самой?! А ведь я влипла... влипла по полной. Увязла по самые уши в одном сероглазом омуте...
- С Поттером все в порядке, он уже в Хогвартсе.
- Почему? удивилась я. - С Гарри что-то случилось?
- С ним то нет, а вот с вами, мисс Грейнджер, пока еще не все понятно, - прорычал он, внимательно вглядываясь в меня. - Надеюсь, вторая половина практики прошла благополучнее первой?
Как же, лучше просто не бывает!
Его волшебный глаз, словно оптический прицел, был направлен прямо на меня. Нужно выдержать его пронзительный взгляд! Нужно глубоко спрятать свою боль и разочарование! Нужно суметь удержать себя в руках! Никто не имеет право копаться в моей душе и моих мыслях!
Я справилась, не отвела глаз в сторону, не смутилась и не покраснела. Просто кивнула на его вопрос:
- Все хорошо, сэр. У вас нет причин для беспокойства!
А может быть, меня спас Рон Уизли, вовремя спрыгнувший с подножки вагона на перрон, подбежавший к нам и крепко обнявший меня:
- Слава святому Мерлину! Гермиона, с тобой все в порядке! Я так волновался!
Я отвернулась от недовольного мракоборца и улыбнулась так удачно подоспевшему другу:
- И не надейся от меня избавиться, Рон. Не получится! Кто тогда будет проверять твои домашние работы?
- Что ты, - замахал он на меня руками, - я на самом деле очень переживал провести столько времени с хорьком тебе же памятник при жизни поставить надо. Кстати, ты случаем Малфоя Авадой не пришибла? Что-то не видно в толпе его белобрысого затылка?
Он внимательно осмотрел платформу, заполненную студентами:
- Нет, ошибся. Он где-то здесь…
Я вдруг смутилась:
- Где?
- Не знаю, вижу только его мамашу. Наверное, слизеринец уже прошел в вагон.
Я оглянулась действительно, чуть поодаль от шумной толпы стояла Нарцисса Малфой.
Мистер Грюм вслед за нами повернул голову в сторону одинокой женской фигуры:
- Наглая семейка. Муженек в тюрьме, а она разгуливает здесь, как ни в чем не бывало. И все им с рук сходит.
Я резко повернулась к нему: про Азкабан слышала впервые. Значит, Люциус в тюрьме? Знает ли об этом его сын? Хотя, о чем это я?! Конечно же, знает! Он сегодня весь день провел с матерью.
Я вновь посмотрела на Нарциссу. Она ничуть не изменилась, такая же высокомерная и гордая, также хорошо одета, как и раньше, только в голубых глазах чуть больше тоски, чем в те дни, когда мы с ней общались. Но вряд ли это кто-то заметил кроме меня.
Ее взгляд натолкнулся на меня, скользнул мимолетно длинные черные ресницы слегка дрогнули и она... равнодушно отвернулась. Что это игра или желание обезопасить себя и сына? Я вспомнила ее жестокие условия: «Если мы вновь встретимся с тобой я не знаю тебя, не имею права тебя узнать...». А жаль...
Машинист дал предупредительный звонок. Стоявшие на платформе школьники засуетились, хватая сумки и рюкзаки, заторопились занять свои места в купе. Рон подхватил мой тяжелый чемодан и протиснул его сквозь узкую вагонную дверь. Затем второй.
- Ради всего святого, не вмешивайтесь в этом году в какую-нибудь новую передрягу! крикнул нам на прощание Аластор. Без вас справимся! И Поттеру передайте мои слова!
Посчитав свою миссию исполненной до конца, он не спеша направился к стоявшим в отдалении мракоборцам. Уизли криво усмехнулся на его последний совет, а я промолчала не люблю давать обещаний, которые вероятнее всего не смогу выполнить.
Мы прошли, волоча за собой тяжелый багаж, в свободное купе, примеченное и занятое Роном раньше. Впихнули во внутрь чемоданы. Уизли принялся размещать их на верхней полке, а я, выпустив из рук довольного Живоглота, прижалась носом к окну хотя бы взглядом попрощаться с Нарциссой. В начале поезда вновь раздался протяжный свисток машиниста, и поезд медленно тронулся с места. Женщина проводила меня тревожным взглядом, потом помахала кому-то в окне соседнего вагона и скрылась из виду локомотив сделал поворот.
Итак, практика осталась позади. Впереди Хогвартс!
Рон откинулся на спинку сидения, закинув руки за голову и свободно вытянув в проход ноги.
- Классно, что не надо тащиться в вагон старост и следить за порядком в коридорах, - лицо парня озарилось довольной улыбкой. И малышня не бегает и не орет. Блаженство!
- Ты неисправим, - усмехнулась я.
Мне же наоборот хотелось скорее заняться делом, чтобы отвлечься от неприятных мыслей.
Поезд набирал скорость, за окном сквозь опускающиеся на землю сумерки замелькали дома, лесные насаждения, речушки и поляны.
В вагоне загорелся верхний свет заботливый машинист подумал о благополучии своих пассажиров.
- Ну что, рассказывай, как дела, спросил Рон, удобнее усаживаясь на сидение.
- Нечего рассказывать, - ответила я. Не хочу ничего вспоминать, это неприятно. Практика, как практика - ничего особенного. Я, как видишь, цела и невредима, и Малфой жив - здоров. Так что, жизнь продолжается.
- Теперь снова за учебу? - засмеялся Рон. А отдохнуть по-настоящему так и не успели.
- Тебе то чего переживать, на уроках отдохнешь.
- Шутишь? Теперь на ЖАБА идем... Правда, я безумно рад, что Снейпа в этом году не предвидится. И Зельеваренья тоже, будь оно не ладно!
Я промолчала. Рон бросил на меня быстрый беспокойный взгляд. У меня появилось ощущение, что он меня как-то слишком уж внимательно разглядывает, словно изучает.
В коридорах было необычайно тихо и пусто. Шестикурсники расползлись по всему поезду. Казалось, что во всем этом длинном вагоне мы с Роном совершенно одни. Появилось предательское чувство одиночества и тревоги ехать в Хогвартс без Гарри было ужасно непривычно.
Рон словно прочитал мои мысли:
- Знаешь, мне без Гарри как-то не по себе. Что с ним? Почему он не с нами?
У меня не было ответа на его вопрос.
- Гермиона, ты не против, если я пройдусь по поезду и поищу наших? Не заскучаешь?
- Нет, не против. Иди!
- Может, и ты со мной? Я заметил Лаванду Браун где-то неподалеку.
- Не сейчас.
Парень пожал плечами и направился вдоль по коридору, заглядывая сквозь стеклянные двери внутрь соседних с нами купе. Он пошел искать Невилла Долгопупса, Дина или Симуса.
Разговоры с Лавандой или Парвати меня совсем не интересовали. За пять лет совместной учебы мы так и не стали подругами, просто однокурсницами не более. Сейчас больше тревожило, как там Джинни и Полумна, и что произошло в Хогвартсе за время нашего отсутствия? Кто отвечает за порядок в школе? И как МакГонагалл справляется с первокурсниками в отсутствии старост?
Круглолицый Невилл появился в вагоне со стороны, противоположной той, в которую удалился Рон. Одной рукой парень тащил тяжеленный темно-коричневый много повидавший на своем веку кожаный чемодан, а в другой - многострадального Тревора, свою жабу, которую имел привычку все время терять. Кажется, Долгопупс стал еще выше с того времени, как мы распрощались с ним в июне. И сутулиться начал больше, видимо, пытаясь выглядеть не таким длинным.
- Привет, заходи, мы тут с Роном одни, пригласила я парня. - Как дела? Как практика?
- Привет, Гермиона, все нормально. Только прошу - про практику не слова!
Как, и он тоже? Все точно сговорились.
- Где наши? поинтересовался Невилл, передав Тревора в мои руки. А сам принялся усердно заталкивать чемодан под сидение дело не из легких, судя по тому, что его поклажа имела неимоверно громоздкие размеры. Что он там везет? Надеюсь, не кучу парадных мантий?!
- Рон отправился их искать. А Гарри уже в школе нам Грюм на платформе сказал.
- Ясно. Это, наверное, в целях безопасности, предположил он. Чемодан не собирался сдаваться без боя. Я с тревогой наблюдала за продолжающейся борьбой.
- Возможно, - согласилась я. В Хогвартсе узнаем, в чем дело. Аластор сказал, что беспокоиться не о чем.
- Они всегда пытаются успокоить нас, словно мы маленькие и ничего не понимаем. Хотя... Знаешь, я думал, что, когда бабушка узнает про наше июньское приключение в Министерстве магии, то ужасно рассердится, а она, наоборот, очень обрадовалась. Сказала, что я становлюсь похожим на отца. Удивительно, правда? Надеюсь, в этом году мы продолжим заниматься в ОД. Как ты думаешь?
Он, на минуту забыв о злополучном чемодане, поднял на меня глаза. Мне самой хотелось бы знать ответ на этот вопрос.
- Не знаю, захочет ли Гарри и дальше продолжать наше обучение ему не нравится рисковать жизнью своих друзей. Да и вроде бы больше нет необходимости в деятельности отряда - ведь мы избавились от Долорес Амбридж и Инспекционной дружины.
Я пожала плечами и задумалась. Невольно вспомнила одного слизеринца активного участника прошлогодних рейдов против нашего оборонного движения. Только почему-то в моих воспоминаниях он мчался на велосипеде с высокой горы, подставив лицо солнцу и ветру...
- Что с тобой? Тебе нехорошо? встревоженно спросил Невилл, вглядываясь в меня.
Я вздрогнула от неожиданности. Надо взять себя в руки хватит распускать слюни!
- Нет, все в порядке.
Погода за окном поезда была такая же неровная, как и все нынешнее невыносимо долгое лето - сперва начинал бить по стеклу мелкий дождь, потом он превратился в ливень, затем в молочный промозглый туман.
Возвратился Рон Уизли:
- Привет, Невилл, вот ты где, а я высматривал тебя по всему поезду.
- Привет.
- Интересно, а тележка с едой приедет, или нет? Помираю с голоду! воскликнул Рон, плюхнувшись на сиденье и потирая урчащий живот. Он повернулся ко мне:
Видел твоего Малфоя.
Я невольно напряглась:
- Что значит «моего»?
- Не придирайся к словам, Гермиона, хочешь, расскажу про «мою» Броклхерст?
- Нет, не стоит. С меня хватит и того, что мне придется проверять твою итоговую работу на наличие ошибок. Там и узнаю всю правду о вас с Мэнди.
- Ловлю тебя на слове ну, на счет ошибок, - довольно засмеялся Рон. - Так вот, на счет твоего... на счет слизеринского хорька. Он засел у себя в купе со слизеринцами: Гойл, Крэбб как обычно, Нотт с ними и, кажется, Забини. Все бурно обсуждают прошедшую практику, а он уткнулся в окно, словно его это не касается. Но когда я проходил мимо, он заметил меня и изобразил...
Рон собирался показать неприличный жест, но я резко остановила его:
- Прекрати, мне это совсем не интересно.
Парень покосился на меня. А Невилл добавил непринужденно:
- Похоже, у Малфоя на уме нечто более важное, чем пережевывание прошедшего лета.
Я выпрямилась на сидении:
- Невилл, что ты имеешь в виду? Ты что-то знаешь о нем?
Тот пожал плечами:
- Нет, это я так, к слову.
Я немного расслабилась:
- Тогда я прошу вас, ребята, нет, умоляю, ни слова о Малфое. Я ничего не желаю о нем слышать.
- Ясно, - сказал Невилл равнодушно, поглаживая жабу. Просто, мы с бабушкой видели его сегодня днем в магазине мадам Малкин. Он был там с матерью, примерял новую мантию. Взвился, когда продавщица неловко прикоснулась к нему. Странный он какой-то, дерганный...
Я отвернулась к окну, пытаясь скрыть от мальчишек свои эмоции.
- Надо непременно рассказать Гарри, - добавил Рон, словно пытаясь доконать меня, - что Малфой ведет себя как-то очень уж подозрительно. Ты, Гермиона, не заметила за ним ничего такого во время практики?
- Нет, - ответила я довольно резко, демонстративно встала и вышла в коридор. Уж лучше Лаванда с ее невинной болтовней, чем Рон с его разговорами о слизеринце.
В коридоре никого не было. Все разошлись по своим местам, надеясь выспаться до приезда в Хогвартс. Впереди еще целая ночь.
Я медленно брела, заглядывая внутрь купе сквозь стеклянные двери. Многие студенты уже дремали, уютно устроившись на сидениях.
Где-то здесь должны сидеть слизеринцы. Я прибавила шагу, заставляя себя не коситься в сторону раздвижных дверей. Но судьба была сегодня явно не на моей стороне купе, в котором засели Малфой и компания, было озарено ярким светом и невольно привлекло к себе мое внимание.
Похоже, они собрались здесь все. Крэбб листал комиксы, Нотт и Миллисента Булстроуд играли в волшебные шахматы, растрепанные Гойл и Забини сцепились друг с другом, дурачась и грозя смести резные фигуры с игровой доски однокурсников. Дафна Гринграсс в углу у окна читала свежий номер «Ежедневного пророка». А Малфой... Малфой устроился на сидении, положив голову на колени Пэнси Паркинсон, слизеринской старосте. Она перебирала волосы Драко с такой самодовольной улыбкой, что я невольно сглотнула ком в горле.
Я рванула по коридору, стараясь не дать воли слезам. Я весь день пыталась держать себя в руках. И все мое спокойствие рухнуло в считанные секунды, стоило мне увидеть его.
МАЛФОЙ
Забини развлекался тем, что доставал всех расспросами:
- Ну что, Теодор, может, поделишься с нами, как ты провел лето в обществе такой сексапильной гриффиндорской красотки, как Браун?
Нотт, оторвавшись от шахматной доски, покосился в сторону чернокожего:
- Блейз, ты надоел. Я не собираюсь докладывать тебе итоги своей практики. Ты не Снейп, и не Дамблдор. Достаточно того, что придется не один свиток исписать об этом сумасшедшем лете.
Ответ, похоже, не понравился Забини.
- Тогда, может быть, ты, Крэбб? - требовательно спросил он.
Винсент поднял голову от журнала с комиксами:
- И что конкретно тебя интересует?
- Все!
- А нечего рассказывать. Три недели у нас в поместье, потом три у Лайзы. Походы в кино, экскурсии в магловские музеи, катание на речном трамвайчике. Все, как у всех.
- Да уж, сыта простецами по горло, - вздохнула Миллисента. Хотя с Майклом Корнером было весело. И представьте себе, у него «превосходно» за СОВ по Зельеварению! Хоть кто-то с нашего курса будет учиться у Снейпа. А то наш любимый декан вполне мог бы остаться без работы и заскучать от безделья...
- У меня тоже «превосходно», - хмыкнул Забини. И, кажется, у Драко. Так что Снейпу не будет скучно на занятиях. А если туда еще добавиться гриффиндорская грязнокровка тогда вообще туши свет!
Он оглянулся на меня:
- Ну, молчун, скажи хоть словечко. У нее ведь по зельям наивысший балл?
- Отстань, Блейз! я даже не повернул головы в его сторону.
Забини пожал плечами и обратил свое внимание на Гойла.
- У нашего Грегори была самая трудная миссия. Мариэтта Эджкомб вечно хихикающая белобрысая дурочка, украшенная кучей прыщей. Даже толстый слой косметики не скрывает слово «ябеда» на ее лбу. Гойл, как ты мог общаться с ней? На нее даже смотреть противно, тем более появляться на людях.
- Заткнись, - разозлился Грегори. Еще одно слово, и ты пожалеешь об этом.
Он со всей силы наступил чернокожему на ногу, Блейз заорал от боли. Они сцепились друг с другом, грозя упасть на соседнее сиденье, где Нотт и Булстроуд играли в шахматы. Миллисента, похоже, выигрывала.
- Хватит! заорал на них Теодор, и растрепанный и недовольный Забини рухнул на сиденье рядом со мной.
Мне пришлось потесниться, Пэнси показала на свои колени, и я улегся головой на ее тесно прижатые к стене ноги. Она запустила свои длинные пальцы в мои волосы. Я чуть не подпрыгнул от неожиданности. Всегда любил, когда мама перебирала мои пряди, но чтобы этим занималась Паркинсон... Бррр! С трудом сдержал себя, чтобы не вырваться из ее цепких рук.
- Кажется, только что по коридору промчалась Грейнджер, - сказал обиженный Забини. Вот ненормальная, вероятно, снова почувствовала себя старостой и бросилась на выполнение своих обязанностей. А наши старосты что-то прижались, как голубки, и в ус не дуют.
- Ну что, Драко, может, все-таки расскажешь нам подробности своей практики? Общение с грязнокровкой ничего романтичнее я просто не могу себе представить.
Я резко сел, сбросив руку Пэнси в сторону.
- Забини, а разве твой дядя не рассказал тебе все «романтические» подробности пребывания Грейнджер в моем доме?
- Нет, - парень недоуменно уставился на меня. Он то откуда может их знать?!
Я обвел взглядом замолчавших и встревоженных однокурсников. Ни Нотт, ни Крэбб, ни Булстроуд никто из них не отвел взгляда, а ведь их отцы были там, когда за израненной и униженной Нарциссой тянулся по каменному полу широкий кровавый след. Значит, никто из них не был осведомлен о моих летних «приключениях». Одна Паркинсон старательно смотрела в окно, словно внезапно увидела там что-то очень интересное. Я повернулся к ней:
- Что ж, Пэнси, может быть, ты просветишь их на счет моей практики?
- Драко... я..., - девушка отвела взгляд в сторону, - я не могу...
- Почему же? Наверняка, твой отец поведал тебе все подробности одной безумно увлекательной ночи?
Она молчала, но по ее выразительному взгляду я понял, что она действительно знает правду. Удивительно, что Паркинсон еще никому не выболтала о Черной метке на моей левой руке.
Звенящая тишина в купе затянулась. Все сидели с открытыми ртами, не понимая, что происходит.
Тогда я обратился к Забини:
- Еще вопросы будут?
Блейз покачал головой.
- Если что, спрашивайте у нее, - я кивнул на Пэнси, - она вас просветит.
Я встал, отодвинул Паркинсон от окна и сел на освобожденное место, прижавшись лбом к холодному стеклу. И закрыл глаза, чтобы не видеть их недоумевающие и встревоженные лица.
Всю оставшуюся дорогу я делал вид, что спал. Погода испортилась, по вагонным стеклам вяло брызгал дождь. Ночь была безлунной, и сквозь мутное от паровозной копоти оконное стекло с неровными дождевыми потоками невозможно было ничего рассмотреть. Только собственное отражение. Я старался ни о чем не думать. И ни о ком.
Где-то в районе пяти утра поезд начал замедлять ход, и отовсюду стали долетать обычные для прибытия на конечную станцию звуки: студенты стягивали с полок свои чемоданы, переодевались в школьные мантии и готовились к выходу.
Мы вышли в коридор, здесь уже ощущалась холодная предутренняя свежесть. Все зябко поежились, предусмотрительная Пэнси, не ставшая укладывать в чемодан легкое меховое манто, теперь уютно куталась в нем, ища спасения от влажного воздуха.
Студенты дружной толпой медленно двинулись к двери вагона. Хмурые, недовольные и не выспавшиеся. На перроне нас встретили фонари вокзала, знакомый запах сосен и мелкий нудный дождь. А еще куча мракоборцев, усердно принявшихся рассматривать нас, словно среди толпы сонных шестикурсников они надеялись обнаружить спрятавшегося Пожирателя, или, в крайнем случае, сбежавшего дементора. Тут же была и моя кузина Тонкс.
Я отвернулся, сделав вид, что не заметил ее, накинул на голову капюшон и шагнул с подножки вагона. Через перрон и здание вокзала толпа молчаливых и злых студентов направилась по мокрой, раскисшей от мерзкого дождя дороге на станцию Хогсмид, где нас ждали несколько карет, запряженных фестралами.
Где-то в стороне раздался испуганный крик «Мамочка, какие чудовища!», я оглянулся, чтобы посмотреть на того, кто впервые воочию увидел этих полулошадей полудраконов. Для меня уже давно (после смерти младшей сестры) кареты не казались безлошадными. Но представляю себе реакцию человека, кто только сейчас смог внимательно рассмотреть их ужасающего вида пресмыкающиеся парнокопытные, которые стояли совершенно беззвучно, словно призраки из кошмарного сна.
Я повернул голову на испуганный девчоночий голос. Мерлин, да это же Грейнджер! Не помню, чтобы в прошлом году она так истошно верещала. Значит, она видела смерть именно этим летом. Интересно, и кто это был? Я провел с ней половину лета, и что-то не припомню ни одной подходящей кандидатуры на роль покойника.
ГРЕЙНДЖЕР
- Невилл, а где Живоглот?
- У Рона. Я ему отдал, а то мне сразу с двумя животными не справиться. Тревор так и рвется сбежать.
Рон с извивающимся котом в руках вынырнул из толпы:
- Гермиона, забери скорее от меня это чудовище, умоляю.
Я приняла кота, который в моих руках сразу успокоился и затих. Двинулась к ожидающим нас у обочины экипажам.
- Мамочка, какие чудовища! я не сумела сдержать эмоции при виде существ, стоявших между оглоблями.
- Ты куда уставилась? удивился Рон.
Я показала на жутких лошадей. Он проследил за движением моего указательного пальца, но ничего не заметил.
- Там нет никого, только кареты, - с раздражением заметил парень.
- Нет, есть, это...это фестралы, - догадалась я. И мне сразу вспомнился наш полет в Министерство на невидимых, но вполне ощущаемых чудо - лошадях.
Так вот вы какие, фестралы! Голова как у дракона. Круп как у обычной лошади, только очень худой лошади, тощей как скелет. А огромные крылья напоминают летучую мышь.
- Ты видишь их? изумился Рон. Он вдруг встревожился не на шутку:
- Гермиона, ты пугаешь меня. Мало того, что ты приехала из дому со взглядом побитой собаки, так ты еще видишь этих костлявых чудовищ! Что произошло с тобой этим летом?
Я пришла в смятение. Мне нечего было ему ответить.
- Она видела, как Сириус Блэк отбросил лапы..., - резкий, до боли знакомый голос заставил меня вздрогнуть.
- Заткнись, гадина, вали отсюда и оставь нас в покое, - мгновенно вскипел Рон.
- А то что? скривил губы Малфой. Затем язвительно усмехнулся:
- А может, она была свидетелем того, как кто-то очень темный уничтожил этим летом нашего героя, прославленного на весь мир несравненного Поттера? Что-то не видно его сегодня...
За спиной слизеринца загоготали его неизменные соратники Крэбб и Гойл. Они всегда ходили следом за ним.
Рон сжал кулаки, дернулся, собираясь броситься на Малфоя. Мы с Невиллом с трудом удержали его и потащили в сторону карет.
- Не связывайся с ним, Рон, умоляющим голосом попросила я, - пожалуйста. Хотя бы ради меня.
Еще не успокоившись до конца, парень полез в кузов крайнего пустующего экипажа. Долгопупс забрался вслед за ним, я была последней.
Поднимаясь за Невиллом, я не удержалась и оглянулась назад. В тусклом свете фонарей Драко Малфой казался точной копией своего отца - светловолосый, с острым резко очерченным гордо поднятым подбородком, с бледно-матовой кожей. А мне вспомнилось вдруг его мертвенно-бледное лицо, синюшные губы и кровь, алая, ярко-красная кровь повсюду... В тот самый день, когда жестоко избитый он лежал на асфальте у моих ног... и медленно умирал...
Так, черт побери, почему же он тогда не умер?!
Наконец, показались высокие каменные столбы по обе стороны ворот с фигурами крылатых вепрей наверху. Хогвартс!
Мы все вымокли, замерзли и проголодались. И все очень хотели спать. Сон был нужен сейчас даже больше, чем еда.
На входе нас встречали деканы. Профессор МакГонагалл как всегда требовательно и строго разглядывала своих студентов. Вид у нее, не смотря на ранний предутренний час, был торжественный и немного суровый. Волосы собраны в тугой пучок, сквозь очки на нас смотрели острые и живые глаза. Под ее взглядом я, да, наверное, и все остальные мои однокурсники, чувствовали себя всегда немного виноватыми.
- Рада приветствовать всех вас в полном составе в стенах родной школы. Долго задерживать вас не буду, сообщу главное. Завтра у вас выходной, можете заниматься своими делами, отсыпаться, если хотите, но запомните: это последний выходной день на этой неделе. Далее вам предстоит очень напряженная работа. Сейчас вы подниметесь в свою гостиную, там вас ждет легкий ужин. Завтра в три часа дня старост прошу прийти ко мне в кабинет для получения необходимых инструкций и расписания учебных занятий. А теперь все свободны.
Ребята загалдели, довольные предстоящей перспективой отдыха на полдня. Шумной цепочкой, возглавляемые Роном Уизли, студенты потянулись в направлении гриффиндорской башни.
- Мисс Грейнджер! я остановилась, обернувшись на голос декана. - Вас просил зайти в свой кабинет профессор Дамблдор!
Я на мгновение задержалась перед высокой дубовой дверью. Неужели разговор нельзя было отложить до завтрашнего дня? Длинная дорога вымотала меня, в поезде я не смогла ни на минуту закрыть глаз. Сейчас, по прибытии в Хогвартс, усталость сказывалась особенно сильно. Я просто валилась с ног. Хотелось скорее добраться до родной гостиной, подняться в свою комнату и с головой забраться под одеяло. И забыться, забыться, забыться... Но выбора не было директор ждал меня по ту сторону стены. Я с усилием толкнула дверь и вошла в кабинет Дамблдора.
- Доброе утро, мисс Грейнджер!
Я невольно посмотрела на окно за мутным стеклом рассвет совсем не чувствовался. Было еще очень рано, и скорее ночь, чем начало нового дня.
- Здравствуйте, профессор!
Мне давно хотелось побывать в директорском кабинете - в этом самом таинственном и закрытом месте Хогвартса, среди такого множества древних артефактов и книг. По рассказам Гарри я представляла себе ее именно такой, какой она открылась сейчас передо мной. Здесь все было пропитано запахом истории. В другой раз я с удовольствием осмотрелась бы, но только не теперь. В этот миг у меня была одна-единственная мечта уютная и теплая постель.
- С благополучным возвращением в стены родной школы! Надеюсь, практика прошла удачно? Даже не смотря на Ваши августовские приключения?! голубые глаза директора доброжелательно рассматривали меня.
- Да, профессор, все хорошо.
Дамблдор внимательно изучал меня:
- Мне думается, Вам есть о чем поведать мне, мисс Грейнджер?
Что он хочет узнать от меня? Мне нечего ответить ему.
- Не торопитесь, подумайте. Наверняка, есть что-то, о чем я должен знать...
Я нахмурилась. Я не собиралась рассказывать никому, в том числе и Дамблдору, о характере своих взаимоотношений со слизеринцем. Это никого не касается. Возможно, раньше я и намеревалась рассказать директору о нападении на нас, о переливании крови, об амнезии, но теперь, после того, как память к Малфою благополучно вернулась, я не видела в этом необходимости.
- Нет, сэр, мне нечего рассказать Вам.
- Нет?! Жаль!
В его голубых глазах промелькнуло разочарование.
А я вдруг снова почувствовала безмерную усталость. Я едва стояла на ногах. Тяжелый груз долгих семи недель практики давал о себе знать. За такое короткое время прошло так много событий. Как будто целая жизнь пролетела.
Дамблдору ничего не пришлось объяснять. Он и сам все прекрасно понял:
- Иди, девочка, отдыхай. Думаю, Гарри уже ждет тебя.
- Он в школе?
Директор кивнул:
- Он прибыл еще вчера. Гарри помог мне уговорить одного моего бывшего коллегу нарушить свое уединение и вернуться в Хогвартс. К концу года у нас снова не хватало одного преподавателя. Слава Мерлину и спасибо Гарри, теперь педагогический коллектив школы укомплектован полностью.
Я направилась к двери, но на полпути остановилась и оглянулась на директора, устало склонившегося над письменным столом. Я вдруг поняла, ЧТО была обязана ему сказать, чего он так ждал от меня.
- Драко Малфой стал Пожирателем смерти.
Седая голова резко взметнулась вверх, и голубые глаза пронзительно посмотрели на меня из-под очков-половинок:
- Что?!
- Я видела метку на его руке.
От внимательного взгляда не укрылось мое волнение.
- Только, сэр, Вы не подумайте, будто он сам этого хотел. Нет. Я полагаю, что это было наказанием за то, что я несколько дней провела в их замке.
- Да... я склонен согласиться с Вами, мисс Грейнджер. Не думаю, что мистер Малфой мог добровольно пойти на это. Вы правы, это наказание. Но не столько Драко за ваше пребывание в Малфой-мэноре, сколько Люциусу - за промашку с пророчеством в Министерстве. Вот только наказание какое-то незначительное, что ли... Вы не находите? А значит, есть еще что-то...
- Что вы имеете в виду? я испуганно уставилась на задумавшегося директора. Я ничего об этом не знаю.
- А? он вскинул голову и непонимающе уставился на меня, словно видел впервые. Нет, ничего. Так, просто мысли вслух. Идите, мисс Грейнджер, отдыхайте. Пароль в Вашу гостиную «Sursum corda!»
Как? «Выше голову!»? Да уж, Дамблдор знает, как меня утешить...
Полная дама, открывая передо мной дверь, сонно проворчала:
- Все уже давным-давно прошли, а где Вас нелегкая носила?
Я не собиралась вступать с ней в дебаты и молча прошла внутрь. В гриффиндорской гостиной было тихо. Все спали. Девчонки, наверное, уже уютно устроились в теплых постелях и видели десятый сон. Одна я бродила по пустынным хогвартским коридорам. Филча на меня нет...
- Гермиона! Гарри с распростертыми объятиями бросился мне навстречу. Как ты? Все в порядке?
Он нежно обнял меня.
- Я так волновался за тебя!
Он не спал, он ждал меня. Я незаметно смахнула непрошенную слезинку, покатившуюся по щеке. Наконец-то, эта мучительно долгая практика осталась позади, и я снова дома. Теперь все будет по-прежнему.
- Я в полном порядке, Гарри!
Отвела глаза в сторону, попыталась взять себя и свои чувства в руки. Рано расслабляться, ох, рано. Удивительно родные и такие знакомые глаза заглядывали мне прямо в душу. От них трудно что-либо скрыть, они всегда понимали меня все без лишних слов. Это глаза верного друга, брата, товарища. Сердце сжалось от любви к этому темноволосому мальчишке.
Голос Гарри дрогнул:
- Гермиона, с тобой, действительно, все в порядке?
- Нет, не совсем. Я очень устала...
- Пойдем, - он потянул меня за руку к уютному креслу. Садись, отдыхай.
Я опустилась в любимое кресло, откинулась на спинку и прикрыла глаза. И снова воспоминания Нарцисса, сероглазый парень, метка на руке, тревожные слова директора... Когда же, наконец, все это закончится?! Я провела рукой по лицу, отгоняя прочь навязчивые видения.
Гарри вглядывался в мое лицо так настойчиво, так пристально, что мне стало не по себе. Ведь я должна была сейчас солгать ему, хотя нет, не солгать, а всего лишь скрыть правду. Впрочем, в моей ситуации это одно и тоже.
ПОТТЕР
- Ты задержалась...
- Меня Дамблдор вызывал.
- Зачем?
- Спрашивал о практике.
Я присел рядом с Гермионой, внимательно всматриваясь в знакомые черты подруги. Вроде бы все, как обычно, но в то же время что-то не так. В ней что-то незримо, неуловимо изменилось: во взгляде, в голосе, в движениях, и даже в этом затянувшемся молчании. Она как будто стала старше. Но как такое возможно? С момента нашей последней встречи прошло только два с половиной месяца. Люди не меняются так быстро... если только их не вынуждают на это обстоятельства. Рон сказал, что у нее взгляд побитой собаки. Кажется, он прав.
- Не смотри на меня так! тихо попросила она.
- Что, все было так ужасно? Он обижал тебя?
Имя Малфоя не прозвучало: мы оба прекрасно знали, о ком идет речь.
Не открывая глаз, девушка покачала головой. Заколка в тяжелых волосах не выдержала и отлетела в сторону. Пушистые каштановые пряди рассыпались по лицу. Она не стала убирать их - словно спряталась от меня.
- Ничего выходящего за рамки его обычного поведения. Все, как всегда.
Я не сводил с Гермионы встревоженных глаз. На миг показалось, что она собирается рассказать мне о чем-то важном, но она сдержалась, промолчала, и объяснения не последовало. Я понял, что еще не скоро узнаю о том, через что пришлось пройти ей этим летом.
- Ох, уж этот Дамблдор с его неуемными идеями примирения факультетов.
- Не знаю, как это получилось у других, - тяжело вздохнула девушка, - но в моем случае он глубоко просчитался. Стало хуже. Лето выдалось премерзкое!
Я согласно кивнул:
- Весь год был премерзким! Вспомни Амбридж, Инспекционную дружину и Министерство.
- И Сириуса? прошептала она.
Я отвернулся. Эта тема до сих пор оставалась для меня очень болезненной.
- Надеюсь, сейчас дела пойдут лучше...
Девушка горько усмехнулась:
- Гарри, ты наивный мечтатель! Даже не обязательно читать «Пророк», чтобы понять, что спокойные времена прошли. Идет война... и самые страшные дни еще впереди...
Я резко встал и отошел к камину - протянул руки к огню:
- Все прекрасно понимаю. Но надо продолжать жить и не думать о плохом. Иначе впору сойти с ума от всего этого. Одно пророчество чего стоит...
- Пророчество?
- То самое, которое Пожиратели собирались украсть из Министерства.
- Но теперь никто не знает, о чем там шла речь: пророчество разбилось, - Гермиона поднялась с кресла, подошла ко мне и встала рядом.
- В том стеклянном шаре, который разбился, была не единственная запись о пророчестве. Я слышал его целиком в кабинете у Дамблдора.
Гермиона испуганно смотрела на меня:
- И что же там было?
Я сделал глубокий вздох:
- Там говориться, вроде как я тот человек, который должен прикончить Волдеморта. Ни один из нас не сможет жить спокойно, пока жив другой...
Она внимательно смотрела на меня, долго не отводила взгляда и молчала. Потом спросила чуть слышно, словно выдохнула:
- Тебе страшно?
- Сейчас уже нет.
- А Рон знает?
Я покачал головой:
- Нет, позже ему расскажу. Он спит. Мы почти не успели пообщаться при встрече.
Гермиона обняла меня за плечи с надеждой поддержать.
- А как прошла твоя практика?
Я пожал плечами:
- На удивление спокойно. Я не знал, что мистер Гринграсс является одним из совладельцев банка Гринготтс. Их семья очень богата. Но в целом, они оказались вполне приличными людьми, безо всяких чистокровных заскоков. Мы прекрасно поладили как с Дафной, так и с ее младшей сестренкой Асторией. Вторую часть практики провели в магловском приюте для брошенных детей. К Дурслям я отправиться не мог причину сама знаешь. Кстати, Дафна вполне адекватная девчонка. Жаль, что слизеринка.
Гермиона невольно улыбнулась:
- За практику тебе надо поставить «тролль».
- Это еще почему? мои брови удивленно поплыли вверх.
- Ты не выполнил главного завета Дамблдора изменить отношения между факультетами. У тебя врожденная ненависть к Слизерину.
Я невольно хмыкнул. Гермиона хмыкнула в ответ.
- Кстати, ты получил результаты СОВ?
Я кивнул:
- Все не так плохо, как я думал. Завалил историю магии и прорицания. По всем остальным получил проходные баллы. У Рона также я спрашивал. А как у тебя?
- Нормально.
- Нормально?! И это все?! Не узнаю Гермиону Грейнджер!
- Да ну тебя! девушка шутливо хлопнула меня по плечу. У меня достаточно проходных баллов, чтобы стать мракоборцем.
- Все «превосходно»?
Гермиона покраснела:
- Почти...
Мы засмеялись. Все не так уж и плохо. Жизнь-то продолжается...
ГРЕЙНДЖЕР
Наконец, я в постели. И, наконец, одна. Девчонки спят. В комнате раздается лишь их мерное сопение. Теперь можно спокойно окунуться в свои мысли, не боясь, что кто-то прочтет их. Мысли - это моя частная собственность, запретная зона для посторонних.
Почти утро. Вот-вот взойдет солнце и начнется новый день: шум, крики, суета, топот ног по коридору. Но пока в Хогвартсе царит тишина и покой... и я одна... а так хотелось бы быть сейчас... с ним! С тем, с кем я провела вчерашнюю ночь, кто заполнил все мои чувства, кто не выходит у меня из головы!...
Глаза почти слипаются, но я еще не сплю.
Ну почему все вышло именно так?... Почему именно со мной? …Почему жизнь так несправедлива ко мне?... И почему все мои мысли только о нем... о нем одном?!...
Он... он больше никогда не будет со мной... и от этого как-то холодно и одиноко... Он разрушил все мои мечты о счастье... и нанес болезненный удар в самое сердце!...
Но я почему-то не держу на него зла... А должна ведь, должна... Все-таки какие же мы девчонки наивные дуры!...
Мои мысли начали путаться, и я поняла, что засыпаю.
Глава 22. Октябрь, 1996 год. Хогвартс
ГЕРМИОНА
Дни полетели за днями. Сентябрь давно остался позади. Я, едва вернувшись в Хогвартс, усердно взялась за учебу, изо всех сил старалась позабыть неудавшиеся летние каникулы. Друзья больше не пытались расспрашивать меня ни о чем, удовлетворившись моими скупыми отговорками. Лишь время от времени я ловила на себе их внимательный изучающий взгляд.
По итогам СОВ я получила от профессора МакГонагал разрешение на продолжение курса по заклинаниям, защите от Темных искусств, трансфигурации, травологии, нумерологии, древним рунам и зельеварению. Свободные уроки, которые появились у нас в этом году, оказались вовсе не временем блаженного ничегонеделанья, как вначале семестра предполагал и на что безумно надеялся Рон, а единственной возможностью худо-бедно справляться с чудовищным объемом работы, которая на нас навалилась. Преподаватели, словно сговорившись, задавали столько домашнего задания, что личного времени у студентов-шестикурсников совсем не оставалось. Я разве что не ночевала в библиотеке.
Кроме того, я активно продолжила выполнять обязанности старосты, возложенные на меня в прошлом году директором. Мой день был расписан по минутам с раннего утра и до позднего вечера. И если бы не курсовая работа по итогам практики, висевшая над всеми шестикурсниками дамокловым мечом, я с удовольствием постаралась бы забыть обо всем, что произошло в моей жизни прошедшим сентябрем. Но, работая над курсовой, я невольно раз за разом возвращалась к своим неприятным воспоминаниям.
И еще кое-что тревожило меня все это время пронзительный взгляд цвета стали. Я ловила его на себе всякий раз, когда приходилось невольно сталкиваться со слизеринцем на занятиях, в Большом зале за обедом или на заседании старост. Он словно издевался надо мной, всюду ведя за мной свое тайное наблюдение. Этот внимательный взгляд и ледяная презрительная усмешка на губах… Чего он хочет от меня? Зачем так смотрит? Неужели он никогда ничего не вспомнит?
И сколько я еще выдержу?!
Однажды мы столкнулись с ним в коридоре нос к носу. Точнее, опаздывая на урок по Защите от темных искусств, который в этом году вел Снейп, безумно торопясь и не замечая ничего вокруг себя, я просто воткнулась в стоящего посреди коридора Малфоя.
- Смотри, куда идешь, гр... Грейнджер!
- Извини, - буркнула я в ответ и, обойдя его стороной, поспешила дальше.
- Слушай, Грейнджер! вдруг окликнул он меня. Давно хотел тебя спросить: тебе не надоело?
- Не надоело что? не поняла я.
- Следить за мной?
- Что? я резко развернулась и удивленно уставилась на слизеринца. Что ты сказал?
- Что слышала... Ты пялишься на меня все то время, как мы вернулись в Хогвартс. У меня вырос хвост , или я покрылся шерстью?
Я не верила своим ушам. Он посчитал, что я за ним наблюдаю?! Все было как раз с точностью до наоборот.
- Ну, чего вылупилась своими глазищами? Что, я опять выгляжу как-то не так?
- Нет, как всегда…
- Тогда что?
- Слушай, Малфой, с чего ты взял, что я за тобой слежу? Мне абсолютно наплевать на тебя и на твой внешний вид.
- Уверена?
Внутри меня начала подниматься волна ярости: наглый, самоуверенный индюк, ничто на свете не изменит этого невыносимого парня. И как я могла подумать, что он может быть другим с нежностью смотреть на меня, улыбаться мягкой, наивной улыбкой, спорить по-доброму и шутить? Наверное, мне все это просто приснилось.
- Малфой, я спешу! Если у тебя еще раз возникнут какие-нибудь бурные фантазии на мой счет, сходи к мадам Помфри, она пропишет тебе Успокаивающие капли.
Хватит травить себе душу смотреть в его глаза и видеть в них совсем не то, что я вижу. Хватит! Ему больше не вывести меня из равновесия!
Я поправила сумку на плече и, не оглядываясь, поспешила на урок. Занятие уже началось, и теперь мне придется оправдываться и выслушивать гадости в свой адрес от профессора Снейпа. А еще я боялась услышать любимое малфоевское «грязнокровка». Это было бы слишком больно.
Странно, но за спиной стояла тишина.
Мерлин! Неужели он прав, и со стороны заметно, как я наблюдаю за ним? Надо взять себя в руки! Пора перестать думать о нем, выбросить из головы ту ночь, забыть то утро. Он же не помнит ничего этого, так почему я должна страдать и мучаться? Жаль, что амнезия не приходит по заказу...
МАЛФОЙ
Сам не понял, зачем затеял этот разговор с гриффиндоркой. Но меня действительно все время преследовал взгляд ее глаз. И это открытие совсем не раздражало. Странно... А ведь должно было бы раздражать! Должно!
Я смотрел ей вслед, пока она шла по коридору. Видел, как она поправила копну непослушных волос, как неуверенно остановилась у дверей кабинета Снейпа, как помедлила перед тем, как войти, как набралась смелости и чуть дрожащей рукой открыла дверь. Да, трудно вынести Снейпа. А кому сейчас легко?
Что за наваждение?! Почему я стоял здесь и смотрел вслед поттеровской подружке? Я же ненавидел и презирал ее. Всегда. И практика ничего не изменила.
Тяжелая дверь захлопнулась за девчонкой, я остался один на один со своими запутанными мыслями.
А может быть, я ненавидел и презирал ее раньше, а практика все-таки что-то изменила в отношениях между нами. Но что?
В голове возникла тупая, мерно отдающаяся в висках боль. Она появлялась каждый раз, когда я пытался восстановить день за днем два прошедших месяца. Что же я помнил из того, что произошло с нами за то время?
Помню ее широко открытые изумленно-восторженные глаза, когда она впервые увидела Малфой-мэнор, помню две склоненные над нашим семейным альбомом головы светлую и темную, свой гнев по поводу поездки в магловский театр, потом ее распластанные по земле руки и мертвенно-белое лицо в тот день, когда она упала с коня...
Я помню, как не сдержался и ударил ее, за что до сих пор виню себя, и не потому, что прикоснулся к грязнокровке, а потому, что ударил девчонку. Я так стремился оторвать ее от Нарциссы, что готов был в тот момент пойти на любую низость...
Я помню, как во время атаки сумасшедшей тетки бросился к дрожащей Грейнджер, схватил ее в охапку и вытащил в коридор. И звук шагов Беллатрисы, и бешеный стук сердца гриффиндорки и ее испуганный шепот: «А как же вы?»
Я помню все, хотя многое хотел бы навсегда вычеркнуть из своей памяти: и наказание ни в чем не повинной Нарциссы, и ледяной безжалостный взгляд отца, и Метку, и невыносимую боль в руке и тяжесть на душе. Помню и задание, которое я должен выполнить для Темного лорда жизнь за жизнь, человека за человека, жизнь Дамблдора в обмен на благополучие Нарциссы. Да, за ошибки надо платить. А за такую ошибку, как живая и невредимая Грейнджер в Малфой-мэноре, надо платить вдвойне!
Я помню свое появление в доме гриффиндорки и ее безумное желание, чтобы мне понравился ее маленький магловский мир. И наши с ней споры и беззлобные переругивания возможность забыться от суровой реальности, от дурных постоянно преследующих меня мыслей.
Последнее, что я помню - злополучный поход в кино, отчаянную борьбу Грейнджер с маггловскими переростками, панику в карих глаз, но дальше... Дальше в моей голове была огромная черная дыра. И только какими-то неясными огрызками в нее врывался пронзительный крик девичьего голоса «Драко, не уходи!» Но это не мог быть голос гриффиндорки, это не могла быть она. Зачем ей тревожиться за меня я ее враг.
А потом было утро того дня, когда нам нужно было возвращаться в Хогвартс. Я наговорил ей кучу гадостей, она не осталась у меня в долгу. Все как всегда, все как обычно понятно и вполне предсказуемо. Почему же тогда осталось в душе что-то необъяснимое, какое-то смутное чувство недосказанности и вины перед ней?
И почему этим октябрьским утром я, как дурак, стоял в длинном сумеречном коридоре и смотрел вслед упрямой девчонке, пока она уверенно, не обращая на меня внимания, направлялась на урок? Какое мне дело до нее?
...Сумерки коридора вдруг начинают светлеть, пространство расширяется, в глаза бьет яркое солнце. Я на миг зажмуриваюсь, а когда приоткрываю ресницы, вижу в ярких лучах стройную девушку, идущую по берегу реки, в белом, развевающемся на ветру платье. Она наклоняется, чтобы сорвать маленький неприметный цветок и вдруг оборачивается ко мне. Я не различаю ее лица яркие лучи мешают разглядеть ее черты. Она стремительно убегает от меня по кромке воды. Брызги воды попадают на мою кожу...
- Драко! С тобой все в порядке? голос Пэнси Паркинсон безжалостно ворвался в сознание, разбив в осколки солнечный день.
Я пришел в себя, провел рукой по лбу, отгоняя прочь странное видение, которое оказалось настолько реальным, что оставило ощущение влаги на сухих губах. Что это было?
Грейнджер права, мне пора в больничное крыло, а еще лучше, сразу в клинику Святого Мунго в отделение для душевнобольных.
- Драко, ты здоров? Ты такой бледный!
- Да, Пэнси, абсолютно. Просто задумался, слишком много проблем в последнее время.
- Это? - она показала на мою левую руку.
Еще никто с нашего факультета не видел у меня Черную метку, но Пэнси знала о ней от своего отца.
Да! кивнул я, не собираясь ничего ей объяснять.
- Завидую тебе! Это такая честь! Ты первый, кто не достигнув совершеннолетия, стал Посвященным. Драко Малфой Пожиратель смерти! Звучит обалденно! Тебе все завидуют!
МНЕ?! Чему, черт побери, тут можно завидовать?! Что они могут знать об этой самой чести, возложенной на меня?!
- Ты что, уже всем разболтала?
- Драко, ты же знаешь, как быстро разносятся сплетни! Не бойся! Знают только наши!
Я улыбнулся. Но улыбка вышла кислой. Паркинсон, кажется, этого не заметила.
Вот уж кого я терпеть не могу больше лохматой гриффиндорки! С той хотя бы не надо притворяться, не надо скрывать свои истинные чувства можно быть грубым, дерзким, циничным, любым, главное - самим собой. А при этой «сладкой прилипале» всегда нужно держать ухо востро и следить за тем, что и как говоришь. Если, конечно, не хочешь оказаться в дерьме по самые уши. Тем более сейчас, когда я уже почти там нахожусь!
ГРЕЙНДЖЕР
Две последние недели мне везло ни одного совместного занятия со Слизерином. Наверное, МакГонагал прочитала мои немудреные мысли и решила временно избавить нас от тесного «плодотворного» сотрудничества со змеиным факультетом.
Но сегодня везение закончилось. В расписании первым уроком стояла совмещенная Защита от Темных искусств. Две неприятности одновременно и Снейп, и Малфой в одном флаконе. Да, утро выдалось на славу!
Я неохотно покинула родную гостиную и вместе с Роном и Гарри направилась по лестнице четырьмя этажами ниже во владения Снейпа. Студенты неспешно заходили в темный кабинет с развешанными по стенам зловещими картинами и рассаживались по партам. Мы с друзьями разместились на последнем ряду чем дальше от Снейпа, тем лучше для нас. Те слизеринцы, которые получили разрешение на продолжение обучаться по Защите, уселись практически у учительского стола. Малфой устроился первым, швырнув сумку на стол, к нему подсел Забини. Но чуть задержавшаяся Паркинсон подлетела к однокурсникам и, оттащив Блейза в сторону, уверенно заняла освободившееся место. Тот ехидно рассмеялся, но сопротивляться не стал и сел на соседнюю скамью.
Реакцию Малфоя на происходящее я не видела, но, судя по его расслабленной спине, ему было абсолютно все равно, кто будет его соседом по парте.
Я нервно сглотнула парень, спину которого я только что внимательно изучала, внезапно обернулся и обвел взглядом аудиторию. Я отвернулась, когда он посмотрел на меня, но успела заметить его противную насмешливую улыбку.
Возможно, он почувствовал мой внимательный взгляд на себе и теперь пытался доказать мне свою правоту. Видимо, он, как и я, не забыл нашего с ним недавнего разговора. С того времени я усиленно старалась не смотреть в сторону слизеринца. И мне это неплохо удавалось, по крайней мере, до сегодняшнего дня. Но стоило мне немного забыться как он тут же доказал мне несостоятельность моих же собственных утверждений. Он вновь удостоверился, что я не выпускаю его из поля зрения.
Гарри тоже заметил язвительную усмешку Малфоя, но, слава Мерлину, отнес ее на свой счет:
- Рон, - он толкнул друга в бок, - смотри, похоже, хорек опять что-то замышляет.
Уизли бросил взгляд в сторону слизеринцев и повернулся к нам:
- Кстати, Гарри, я рассказывал тебе, что узнал о Малфое Невилл? Он видел его с матерью летом в магазине мадам Малкин. А тот...
Но он не успел договорить, дверь в классную комнату резко распахнулась, и пред нами предстал Снейп. Все разговоры моментально стихли.
Словно огромная летучая мышь, он пролетел к своему столу:
- На предыдущих уроках мы выяснили, что такое невербальные заклинания. Сегодня у нас практическое занятие. Я проверю, как вы на практике освоили изученный материал. Слизерин атакует, Гриффиндор защищается.
Он многозначительно обвел взглядом аудиторию, и я вдруг поняла, почему у нас сегодня сдвоенный урок именно со слизеринцами. Тем понадобятся груши для битья, а уж если на этом месте окажутся студенты нашего факультета...
Но Снейп, видимо, забыл, что многие из нас были в ОД, и Гарри весь год обучал нас всему, что знал сам. Кроме того, он понятия не имел, что после первых неудачных использований невербальных заклинаний на его уроках мы с друзьями уходили на квидиччное поле, еще не занятое под тренировки, и там усиленно практиковались выполнять Щитовые чары без слов.
Я оказалась права. Пары для проведения упражнений оказались предсказуемыми: Поттер Малфой, Уизли Нотт, Лонгботтом Блейз... А я, естественно, против Паркинсон.
- Что же, Грейнджер, это тебе не учебники листать, - глаза Пэнси прожигали меня насквозь. Она взмахнула палочкой. Я приготовилась отбиваться. Но заклятия не последовало невербальное заклинание у слизеринки не получилось. «А это тебе не чужие волосы перебирать», ехидно про себя отметила я, громко рассмеявшись. Все вокруг, забыв о тренировке, начали оглядываться на нас. Только Гарри продолжал уверенно отбивать атаки Малфоя.
Паркинсон побагровела, она высоко подняла волшебную палочку, с конца которой вырвался маленький серебристый лучик. Но я легко отразила ее нападение. Куда ей до Беллатрисы Лестрейндж, которая этим летом пыталась убить меня и не смогла.
Новое заклятие пролетело в нескольких дюймах от меня, срезав с моей головы клок волос. Так, что-то я отвлеклась, нужно быть повнимательней с этой девицей. Эти чертовы слизеринцы не всегда действуют по правилам, от них можно ождать чего угодно.
- Кажется, я чуток подстригла тебя, Грейнджер? Тебе пора сменить прическу!
Слизеринцы вокруг нас довольно заржали. Даже на лице Снейпа появилось нечто похожее на кривую улыбку.
Паркинсон, готовясь к новому нападению, вдруг невольно оглянулась на Малфоя.
Зря она это сделала, ох, зря! Потому что в ее быстром, едва скользнувшем по однокурснику взгляде я уловила нечто такое, что мне безумно не понравилось: она ждала его одобрения, его поддержки, его согласия. Неужели, между ними что-то есть? И я что, ревную ее?!
Пэнси резко взмахнула палочкой, целясь мне прямо в сердце. Я среагировала мгновенно, и мое встречное атакующие заклинание оказалось на сотые доли секунды быстрее. Паркинсон отлетела назад и врезалась в стену.
Снейп, злобно нахмурившись, посмотрел на меня:
- Вы, кажется, не слышали задания, мисс Грейнджер. Ваша задача была отбиваться! Минус двадцать баллов с Гриффиндора.
Да как он смеет!
- А разве Вы, профессор, нас не этому учили уметь заставать противника врасплох? я практически дословно повторила его же собственные слова, сказанные им на первом занятии.
Это Снейпу безумно не понравилось:
- Еще минус двадцать за пререкания с преподавателем.
Ну и пусть подавится своими драгоценными баллами. Я легко заработаю их на другом уроке, и даже больше, чем потеряла сейчас.
Я повернулась к друзьям, которые смотрели на меня с немым восторгом. Но еще больше меня удивил взгляд серых глаз. В них читалось удовлетворение, нет, даже больше - откровенное восхищение моим заклинанием против Паркинсон. «Наконец, хоть кто-то дал отпор этой зазнайке». Мне показалось, или он на самом деле так подумал?
Я оглянулась на поверженную соперницу. Паркинсон переводила изучающий взгляд с меня на Малфоя и обратно. Такой жгучей ненависти по отношению к себе я не чувствовала еще ни разу в жизни. Если бы взглядом можно было убивать, то меня уже не было бы в живых! МАЛФОЙ
Наконец, хоть кто-то дал отпор этой зазнайке!
Как злилась Паркинсон! Какими противными багровыми пятнами покрылось ее лицо! Класс! Грейнджер молодец!
Мне с трудом удавалось скрывать довольную ухмылку. Никто из наших так и не догадался, почему весь вечер я был в хорошем расположении духа. Блейз косился на меня, Гойл и Крэбб недоумевающее переглядывались. Нотту вообще было на меня наплевать. А Паркинсон скрылась на девичьей половине и не вышла даже на ужин.
И почему в последнее время она вызывает у меня только негативные эмоции? Раньше мы с Пэнси неплохо ладили. Что же сейчас переменилось в наших отношениях? Почему теперь я ее терпеть не могу? Сам не знаю, но, похоже, с прошлого года она воспылала ко мне нежными чувствами. Причем начала проявлять их как-то слишком уж навязчиво и откровенно. Кроме того, меня безумно раздражала ее привычка - совать свой нос туда, куда не просят, а затем распространять сплетни по всему Хогвартсу. В этом ей нет равных!
В общем, вечер проходил неплохо, но только до тех самых пор, пока в окно не постучалась сова.
Письмо пришло поздно вечером, сова влетела в открытое окно вместе с резкими порывами ветра, которые опрокинули фотографию матери, стоящую на столе, и разбросали по полу свитки, перья и карандаши.
Я неторопливо отвязал свиток от ноги птицы и прочитал адресованное мне послание.
Похоже, решение одно необходима помощь декана. Как бы мне хотелось избежать этого, но без него не справиться. Остается дождаться ночи.
Перед тем, как постучать в высокую дверь, я торопливо оглянулся в коридоре никого не было.
Я откинул капюшон с головы.
- Драко! Снейп приоткрыл дверь. Свет из кабинета упал на мое лицо. Что ты делаешь здесь так поздно? Тебя могли увидеть. Бродить поздно ночью по коридорам Хогвартса без провожатых в высшей степени глупо и неразумно.
- Мне наплевать на это, профессор. Нужно с Вами поговорить. Это очень срочно.
Он отступил в сторону, пропуская меня внутрь, затем, выглянув в коридор и удостоверившись, что за мной никто не идет, плотно захлопнул дверь.
Декан жестом пригласил меня сесть:
- Итак, Драко, я внимательно слушаю тебя. Причина твоего столь позднего визита должна быть достаточно серьезной, если ты, нарушив большое число школьных правил, решил прийти сюда.
- Ни за что бы не пришел к Вам, не будь мне так необходима Ваша помощь.
Я не стал откладывать дело в долгий ящик:
- Мне завтра необходимо выбраться за пределы Хогвартса.
- Зачем?
Я промолчал.
- Если ты не ответишь мне, я не смогу тебе помочь. Что ты скрываешь от меня?
- Я ничего от Вас не скрываю, сэр, просто не хочу, чтобы Вы влезали в это дело.
- Я уже успел в него влезть, намного раньше, чем ты можешь себе это представить. Я многое знаю, Драко, даже то, что ты так упорно скрываешь от меня с самого приезда в школу, - он показал на мою руку.
Значит, он знает о Метке. А о задании?
- Да, - согласно кивнул декан, прочитав мой немой вопрос, пристально всматриваясь в мое лицо, - в окклюменции ты слабоват. О твоем задании я тоже знаю, хотя и не от тебя.
- И что Вы думаете об этом?
Снейп отвернулся и отошел к письменному столу.
- У меня много разных мыслей по этому поводу.
Он явно не собирался делиться ими со мной.
- Так зачем тебе нужно в Хогсмид?
- Вы же читаете мои мысли, так узнайте и остальное.
- Тебе пришло письмо, в котором назначена встреча, так?
Я кивнул.
- От кого?
Я пожал плечами об этом можно было только догадываться. Почерк на письме был незнакомым. Всего несколько строчек, от которых становилось как-то не по себе.
Я вынул белый оисток из кармана мантии и протянул его Снейпу.
«Мистер Малфой.
Жду вас завтра в «Кабаньей голове» в десять вечера для обсуждения взятых вами на себя обязательств. Также сообщаю, что ваша матушка чувствует себя неплохо, но ее дальнейшее самочувствие зависит только от вас»
- Как видите, профессор, у меня нет выбора, мне необходимо выбраться из школы.
Снейп не торопился соглашаться со мной, он задумчиво всматривался в строчки письма, потом медленно повернулся ко мне:
- Я знаю человека, который писал это послание, мне знаком этот подчерк.
- Так кто же это?
Снова молчание в ответ.
- Так кто, сэр? - не выдержал я. От этого зависит жизнь моей матери!
- Ты не знаешь его. Могу сказать одно, это человек абсолютно беспринципный, без моральных устоев, предательство стало его профессией.
Снейп вновь на мгновенье задумался.
- Я помогу тебе, Драко, но ты должен посвятить меня во все подробности вашей встречи. Я должен знать все. Этот человек способен на любые гадости ради милости своего господина. Будь осторожен, следи за всем, что говоришь. К счастью, читать чужие мысли он не умеет в этом можешь быть уверен.
Я кивнул: предупрежден значит, вооружен. Хоть что-то.
- Так кто же он?
- Питер Петтигрю, человек, который помог возродиться Темному лорду, готовый на все ради своего господина.
Я слышал это имя. Но легче от этого мне не стало.
В «Кабаньей голове» было грязно и темно, свет уличных фонарей едва пробивался сквозь годами немытые окна. Не отличалась особой чистотой и подаваемая здесь посуда. Я брезгливо поморщился, окинув взглядом неприятное помещение. По собственной воле я вряд ли бы здесь появился. Неудивительно, что у этого трактира давняя и устойчивая репутация самого стрёмного в Хогсмите заведения. Плюс в одном здесь никто не обратит внимания на твой надвинутый на самые глаза капюшон, и никто не спросит, зачем ты заявился сюда поздней ночью. А еще Блейз частенько затаривался здесь контрабандным огневиски, он сам недавно признался мне в этом.
Зал был пуст, если не считать застывшего за столиком у самого окна низенького человека, он втянул голову в плечи, словно пытаясь казаться еще меньше и малозаметнее.
Я подошел ближе:
- Не меня ждете?
- Тебя, присаживайся.
У него были маленькие бегающие водянистые глазки, острый нос, похожий на крысиный и неприятная подобострастная улыбка. Левой рукой он поглаживал правую, которая выглядела так, словно была затянута в блестящую серебряную перчатку.
Я не собирался распивать с ним чаи. И присаживаться рядом тоже не собирался.
- Слушаю.
Я не мог заставить себя обратиться к этому человеку на «Вы», будь он хоть трижды помощником Темного лорда. Он вызывал чувство омерзения, чего-то склизкого, липкого и очень неприятного.
- Меня просили напомнить о твоем задании.
- Я помню о нем.
- Время идет, а все остается на прежнем месте. Хозяин приказал...
- Что же приказал мне Темный лорд?
Человек вздрогнул, как будто я швырнул в него тяжелым булыжником.
- Не откладывать выполнение задания на потом, - неуверенно закончил он.
- Передай своему хозяину, что я обо всем помню, я все сделаю так, как он хочет, только не надо меня торопить.
- Обязательно передам, - пропищал он, стараясь не смотреть мне в глаза.
Я отвернулся, накинул капюшон на голову и торопливо направился к выходу.
- Наглый сопливый мальчишка, - послышалось сзади, - ты еще пожалеешь о своем высокомерии...
Я обернулся на сдавленный шепот, но человека за столом у окна уже не было он аппарировал к своему господину.
Что будет дальше никому не известно, но чувствую, что жить осталось недолго. Мне никогда не справиться с поставленным передо мной заданием. И что самое противное - моя смерть не улучшит жизнь Нарциссы. Уйду я, уйдет и она. И все будет напрасным.
«Драко, не уходи!» - девчоночий голос донесся из моего воспаленного сознания. Неужели, я так и не успею понять, приснился мне этот зовущий голос, или все было на самом деле?!
Черт побери! Я не собираюсь уходить. Ни за что! Я должен придумать, как справиться со сложной задачей, поставленной передо мной Темным лордом.
ГЕРМИОНА
В октябре профессор Дамблдор начал проводить индивидуальные занятия с Гарри. А тот, благодаря учебнику Принца-полукровки, взятому им из шкафа профессора Слизнорта, неожиданно для всех стал лучшим учеником по предмету, который раньше жутко ненавидел.
Раньше я обязательно проявила бы недовольство по данному поводу, но теперь от всей навалившейся на меня работы я так уставала, что на неудовольствие не было ни времени, ни сил. Каждый вечер я еле дотаскивала ноги до своей кровати. И даже общение с близкими друзьями в последние дни октября сократилось до минимума. Рон и Гарри азартные игроки в квиддич - часто по вечерам и по выходным оставляли меня одну, отправляясь на изнурительные тренировки. Прежде Джинни Уизли помогала мне коротать скучные часы, но теперь и она тренировалась в составе сборной команды Гриффиндора. Я оставалась наедине со своими мыслями и воспоминаниями. И только Живоглот мог посочувствовать мне участливо потереться о ноги, забраться на колени или промурлыкать колыбельную песенку.
А мысли были очень неприятными.
Учебный год еще только начался, а я ощущала себя словно выжатый лимон. И это была усталость не только физическая.
Меня убивали страшные вести, приносимые «Ежедневным пророком» из большого мира о нападениях дементоров, о новых смертях, о наложенных на кого-то заклятиях Империус, о пропажах людей, об арестах Пожирателей смерти. А ведь я знала одного новоиспеченного Пожирателя... Драко Малфоя.
Я чувствовала себя виноватой, ведь именно из-за меня он получил то, что получил. Кажется, Гарри догадывался о новом статусе Малфоя, но я делала вид, что мне ничего не известно.
Меня беспокоили слова профессора Дамблдора в день моего возвращения в Хогвартс «А значит, есть еще что-то...», сказанные им в адрес слизеринца. И это «что-то» безмерно тревожило и заставляло гадать, что же скрывается за всем этим.
Меня пугала судьба голубоглазой женщины из вражеского стана, которая так душевно отнеслась ко мне, и которой я так же, как и ее сыну, была обязана жизнью.
Но что самое страшное, все эти дни я испытывала постоянные угрызения совести, что не могу рассказать своим друзьям всей правды о своей летней практике. Я боялась их непонимания, осуждения, презрения. Мне было стыдно, что я лгу им, но я вновь и вновь откладывала неприятный разговор на потом, в глубине души надеясь, что потом никогда не наступит.
В конце октября пришло время первого похода в Хогсмид. Впервые в этом году мы вместе с друзьями выбрались из замка. Вот только с погодой нам не повезло в тот день был шквальный ветер, безжалостный дождь со снегом крупными холодными каплями неприятно хлестал лицу. Такая ожидаемая прогулка до Хогсмида на деле оказалась малоприятной. К тому же, магазин волшебных шуток «Зонко» был заколочен досками. Не везет, так не везет.
Мы не нашли ничего лучшего, как вернуться в Хогвартс. По дороге домой заглянули в «Три метлы» к мадам Розмерте и купили сливочного пива, чтобы выпить его в уютной хорошо натопленной гриффиндорской гостиной, где весело потрескивают дрова в камине и непринужденно текут легкие, ни к чему не обязывающие беседы.
Но обратный путь домой вышел невеселым. Со студенткой нашего факультета Кэти Белл произошло ужасное происшествие: кто-то подсунул ей проклятое старинное ожерелье. Девушка кричала не переставая, испытывая страшную нестерпимую боль. А мы ничем не могли ей помочь.
Позже в кабинете профессора МакГонагал Гарри решился предположить, что проклятое ожерелье девушке подсунул Малфой. Оказывается, летом он видел слизеринца, заходящего в лавку «Горбин и Бэрк».
Это было очень серьезное обвинение, оно повергло меня в шок.
Я отлично помнила тот первый августовский день, когда Драко Малфой зашел за мной в «Дырявый котел», чтобы препроводить в свое поместье. Он сказал тогда, что был в «Горбин и Бэрк». «Я прикупил кое-что... возможно, для тебя, грязнокровка, чтобы жизнь не казалась сахаром...» - именно это бросил он мне в лицо.
Я боялась верить в услышанное. За шесть недель практики я многое поняла в характере слизеринца: он легко мог говорить гадости, оскорблять, причинять людям боль своими словами, но он не был убийцей. Он только играл роль мальчика, пытающегося доказать всему миру, что он плохой, очень плохой. Это смешно, по-детски, но это не преступление!
А что, если Малфоя заставили это сделать? А что, если это и было его «что-то еще», то, о чем говорил директор? На что Драко может решиться пойти ради своей матери? Судя по их взаимоотношениям, за которыми я наблюдала в замке, на многое...
Но профессор МакГонагал тоже не поверила Гарри Поттеру. Весь этот день Малфой отбывал наказание у нее в кабинете, он отрабатывал свой долг по трансфигурации и не мог выбраться в Хогсмит.
Я облегченно вздохнула: не поверила в вину слизеринца, и оказалась права. Но как убедить в этом друзей? У меня не повернется язык сказать слова защиты в адрес Малфоя, друзья просто меня не поймут.
Ругая себя за малодушие и беспринципность, я отправилась в девичью спальню. Прихватила с собой бутылочку пива, решив выпить ее в уже вошедшем в привычку одиночестве, поскольку желание поболтать с друзьями в гостиной бесследно растаяло.
МАЛФОЙ
Как только стала известна история с гриффиндорской охотницей, Снейп вызвал меня к себе. Он посвятил меня во все подробности случившегося. Добавил, что только благодаря исключительному везению девчонка осталась жива.
- Она спаслась чудом.
- Зачем Вы рассказываете это мне, профессор?
Снейп задумчиво разглядывал меня:
- Как, ты еще не догадался? В этом маленьком происшествии обвинили тебя.
- Меня?! А я то тут при чем? Весь день я просидел в кабинете МакГонагал, она завалила меня письменными работами по трансфигурации подумаешь, пропустил пару ее занятий! Я не был в Хогсмите, после той последней вечерней прогулки он меня не особенно привлекает.
- Но ты был летом в «Горбин и Бэрк» - тебя видел Поттер, и ты легко мог купить там проклятое ожерелье.
- Я, действительно, был там в начале августа, но я не покупал никакого ожерелья. Тогда я еще и не догадывался, что ждет меня в будущем. Я не ясновидящий.
Снейп кивнул:
- Понимаю. И все-таки...
- Я не понимаю, профессор, что происходит. Я тут не причем. И я рассказал Вам все подробности нашей встречи с Пе... Петтигрю, уверяю Вас.
Декан подошел к дверям, отворил их и выглянул в коридор. Ясно, проверил, не подслушивал ли кто наш разговор.
- Драко, ты должен уяснить себе, что все это очень, повторяю, очень серьезно. Тебя обкладывают со всех сторон, как при охоте на волка, расставляя повсюду красные флажки. Через них не уйдешь, над ними не перепрыгнешь и под ними не пролезешь. Выход один идти вперед, туда, где тебя ждет смерть. Я не пугаю тебя...
- А я и не испугался.
- Зря, - Снейп поморщился от моих слов, словно от зубной боли. Бояться есть чего.
Я почувствовал себя так, словно на мои плечи опустился тяжелый груз, который мощно придавил меня до самой земли.
- Что же мне делать, профессор?
- Нужно быть осторожным, Драко! И главное, нигде не появляться одному. Постарайся постоянно находиться среди людей, чтобы не было возможности заподозрить тебя.
- А что же делать с моим заданием, которое возложено на меня, как великая честь?
Декан усмехнулся моей невеселой шутке:
- Вместе подумаем, как нам быть.
- Нам? изумился я.
- Нам, - кивнул Снейп. Я дал Нарциссе Непреложный обет, что помогу тебе, чего бы мне это не стоило.
ГРЕЙНДЖЕР
Школа готовилась к Хэллоуину. Все неприятности и разговоры о происшествии с Кэти Белл уходили на второй план, жизнь продолжала свой размеренный ход вперед.
В последний перед праздником день у нас была травология совместно с пуффендуйцами. Рон, Гарри и я спустились к теплицам и окружили узловатый пень растения цапень из семейства бешеных огурцов. Для работы нацепили защитные очки и перчатки. Разговор с друзьями не клеился, у меня с самого утра жутко болела голова. На завтрак я не ходила есть совсем не хотелось, кроме того, меня неприятно мутило и слегка подташнивало. Похоже, вчера в Хогсмите нам продали несвежее сливочное пиво. И досталось оно как раз мне, поскольку парни чувствовали себя отменно.
Я самоотверженно боролась и с бешеным огурцом, который никак не хотел сдаваться, и со своей слабостью, которая никак не хотела проходить. Но едва первые семечки растения, похожие на зеленых червяков, упали на дно миски, как я медленно сползла по ножке стола на пол и потеряла сознание.
Я пришла в себя от сильного резкого запаха, ударившего в нос. Профессор Стебль растирала мне виски соком какого-то вонючего растения. Видимо, эти меры и помогли привести меня в чувство.
В теплицах никого не было, только Гарри, Рон и преподаватель травологии. Три пары глаз с тревогой наблюдали, как я медленно возвращалась к реальности.
- Мисс Грейнджер, как Вы нас напугали!
- Гермиона, как ты?
- Профессор? Гарри? Рон? Что произошло?
Гарри, поддерживая меня за локоть, помог подняться. Рон подтащил ящик для рассады. Друзья усадили меня на это неудобное сидение. Подниматься было сложно голова кружилась, в глазах мелькали черные точки.
- У тебя был обморок.
- Я что, свалилась прямо здесь, на виду у всех? я с тревогой осмотрелась вокруг. О, Мерлин, хорошо, что занятие проходило не со слизеринцами. Представляю, что вышло бы из этого. Вот бы Паркинсон обрадовалась.
- Вы не о том думаете, мисс Грейнджер, - рассердилась профессор Стебль. - Вам срочно нужно попасть в больничное крыло. Мистер Поттер, мистер Уизли, надеюсь, вы поможете ей дойти к мадам Помфри, самостоятельно она туда не доберется.
- Разумеется, профессор Стебль.
Гарри подставил мне свое плечо, я медленно поднялась. Рон поспешил отворить дверь теплицы. Кажется, боль, еще недавно пульсировавшая в голове, медленно отступала. Я постепенно приходила в себя. Наверное, была еще бледна, но чувствовала себя уже намного лучше.
По дороге в больничное крыло никаких происшествий не произошло. Мадам Помфри, пропустив меня в палату и уложив на больничную койку, выставила моих друзей за дверь:
- Придете завтра, сегодня вы ей уже ничем помочь не сможете.
Те недовольно вышли.
Медицинская сестра внимательно осмотрела меня, смерила пульс и частоту дыхания, и, видимо, ей не понравилась мой вид. Она что-то недовольно бурчала себе под нос. Я разобрала только что-то вроде «...болезненная бледность... синюшные губы... дрожащие конечности и явная худоба...»
Наконец, она обратилась ко мне:
- Давно Вы так изводите себя, мисс Грейнджер? Неужели, у Вас, как и у остальных, заскок на почве идеальной фигуры? На какой диете сидите? Когда в последний раз плотно ели?
Я покраснела:
- Я ем.
- Сомневаюсь в этом. При Вашей кипучей общественной деятельности и активной умственной работе Вы должны есть за троих.
- Я пропускаю только завтрак, меня просто тошнит от этой овсянки. И от тыквенного сока тоже. Терпеть его не могу!
Мадам Помфри с подозрением уставилась на меня:
- Тошнит? Из-за овсянки? А чем же Вы тогда завтракаете?
- В последнее время я пристрастилась по утрам к крепкому кофе, мне в комнату приносит его Добби, домовик.
Медсестра задумалась, потом покачала головой:
- Мисс Грейнджер, Вы лучшая на курсе по магической медицине, Вы идеальная студентка, о которой любой преподаватель может только мечтать. И если бы я не знала очень хорошо Вас и Вашу огромную работоспособность, не была бы наслышана о Вашей честности, принципиальности и порядочности, я запросто могла бы предположить, что Вы беременны...
Мне на мгновенье показалось, что я ослышалась. Я ошарашено уставилась на медицинскую сестру:
- Я что?...
- ... Но зная Вашу безупречную репутацию, - Поппи Помфри оставила мой вопрос без внимания, - я ставлю Вам следующий диагноз: сильное физическое, а возможно и душевное истощение. В ближайшие дни Вам просто необходимо пересмотреть свой режим дня, меньше сидеть над книгами, больше отдыхать, гулять на свежем воздухе. А еще я пропишу Вам особую диету, и извольте, милочка, ее неукоснительно соблюдать!
Я кивнула, хотя не поняла ни одного сказанного ею слова. Я не могла думать ни о чем другом, кроме как «могу предположить, что Вы беременны». До меня медленно начал доходить смысл этой фразы. На смену белой краске на моем лице пришла красная. Я покраснела от стыда, но еще больше от мысли, что слова медсестры могут оказаться пророческими.
- Завтра же я сообщу о Вашем состоянии декану Гриффиндора. Сделаю Минерве выговор, что она совсем не следит за здоровьем своих студентов. Завалила бедную девочку работой, и довольна...
Но я уже не слышала недовольного ворчания медсестры. Я думала.
Сейчас я была абсолютно уверена в том диагнозе, который вынесла мне ничего не подозревающая и верящая в мою «незапятнанную» репутацию мадам Помфри. Конечно же, вот оно то, что со мной происходит в последнее время беременность. Поэтому и изменились мои вкусовые пристрастия, поэтому и преследовала меня угнетающая усталость, поэтому и появилась ежедневная утренняя тошнота. А еще пустота в душе, тоска и постоянная депрессия.
Я беременная?.. От Драко Малфоя?.. Звучит, как приговор. И выхода из этой ситуации нет. Мне осталось сделать только одно умереть. И умереть прямо сейчас, пока еще никто на свете не знал о моем позоре.
А я то думала, что тем кошмарным сентябрьским утром все закончилось. Оказывается, нет все только началось.
Мамочка, но почему все это произошло именно со мной?! Чем я так прогневала судьбу?!
Ночь, словно предчувствуя что-то ужасное, никак не хотела наступать. В замке долго не стихали голоса студентов, откуда-то издалека доносились крики, стук, странные шорохи и скрипы. Казалось, никто не хотел спать. Завтра Хэллоуин, и весь Хогвартс стоял на ушах из-за предстоящего праздника.
- Куда смотрят преподаватели и старосты факультетов? мрачно подумалось мне. Наверное, уже за полночь. Как будто обязанности старосты неукоснительно соблюдаю я одна.
Я приподнялась, чтобы увидеть из-за ширмы настенные часы. Как же долго тянется время всего только десять.
Нужно еще чуть-чуть подождать. Совсем чуть-чуть. Я откинулась на спинку кровати: что ж, мне торопиться некуда. А уже завтра меня ждет вечность...
Прикрыла глаза и задумалась. Обида на несправедливость судьбы прошла. В душе царила пустота и умиротворение от принятого решения.
Как же я сама не поняла, что беременна?! Ведь это же яснее ясного. Сентиментальная, романтически настроенная дурочка Гермиона Грейнджер совсем забыла, что после плотских наслаждений с господином Малфоем могут случиться дети.
Я вновь раз прокрутила в голове последние дни: по утрам я вставала безразличная ко всему, проглатывала свой кофе, не почувствовав ни голода, ни сытости, ни вкуса. Во мне что-то неуловимо изменилось исчезла легкость в походке, уже с самого утра чувствовалась усталость, удручала тяжесть в груди, которую я списывала на последствия событий в Министерстве в июне. Каждое движение требовало усилий, в ногах пульсировала ноющая боль. Тем не менее, я была в постоянном движении: после уроков бежала в библиотеку, затем на собрание старост, после на стадион посмотреть тренировку друзей, но задерживалась там недолго меня снова ждала библиотека, дополнительные занятия с первокурсниками, пятиминутка в кабинете декана с раздачей рекомендаций и заданий на следующий день, и снова библиотека. И так ежедневно. Прямо замкнутый круговорот получается! Наверное, я сама придумывала себе несуществующие проблемы, трудности и множество вопросов, требующих незамедлительных ответов и решений. Зачем? Ответ прост чтобы забыться, чтобы уйти от неприятных мыслей, чтобы не вспоминать ушедший в небытие сентябрь. А когда вечером я поднималась в гриффиндорскую гостиную, то совсем не чувствовала под собой ног, но шла и шла и шла...
Я не заметила, что месячные непривычно задержались, но даже если бы и заметила, то не придала бы этому значения. Я даже предположить не могла, что со мной может случиться подобное. Мерлин! Ну почему же именно со мной?! Ведь это была одна-единственная ночь, только одна...
Наверное, за счастье, пусть даже такое короткое, нужно платить. Вот и пришел мой час расплаты.
Шум в Хогвартсе наконец-то стих.
В комнате мадам Помфри погас свет, и вскоре оттуда послышалось легкое равномерное похрапывание. Я встала с кровати, аккуратно заправила одеяло и направилась к выходу. Но перед дверью оглянулась: а что, если звук открывающей двери разбудит медсестру? За годы медицинской практики у той выработалась привычка прислушиваться к каждому звуку, доносящемуся из палаты пациента.
- Нет, - я покачала головой, - мне никто не должен помешать.
Два дня назад я сама ругала Гарри за применение заклинания Оглохни. Он вычитал его в учебнике принца-полукровки. При применение этого заклинания у всех находящихся поблизости людей начиналось непонятное жужжание в ушах, что позволяло спокойно разговаривать, не боясь, что тебя подслушают. Я не одобряла все эти штучки и напрочь отказывалась разговаривать, когда заклинание действовало. Но сейчас я уверенно направила палочку в сторону кабинета мадам Помфри Оглохни! это давало мне шанс покинуть больничное крыло незамеченной.
Астрономическая башня встретила меня холодным ветром, который в считанные мгновенья изранил лицо острыми ледяными дождинками. Но я не почувствовала боли: душевные раны были гораздо сильнее физических. Умереть не страшно страшно жить.
Я зябко поежилась школьная мантия не согревала.
- Ничего, - пыталась успокоить сама себя, - сейчас все закончится. Только один-единственный шаг, шажок, маленький такой, малюсенький... И все... Больше не будет ничего...
Я шагнула к каменным перилам и заглянула вниз. Там внизу меня ждала ночная чернота, смертельная затягивающая мгла. Мурашки жуткого страха пробежали по спине.
И как я могла думать, что умирать не страшно?! Очень страшно! Безумно страшно! Но другого выхода нет...
Я прижалась щекой к холодной стене башни, словно прощаясь с Хогвартсом. Соленые слезы катились по щекам, я глотала их, и они тяжелым камнем вставали где-то в горле.
- Прости меня, Гарри... Я предала тебя... предала нашу дружбу... Прости и ты, Рон... ты всегда был мне надежным товарищем... Простите, мама с папой... я не оправдала ваших надежд... Драко, прости... я не хотела приносить проблемы в твою семью... так уж вышло... я мечтала совсем о другом...
Я подошла очень близко к краю. Ветер растрепал волосы, и они спутанными мокрыми прядями хлестали меня по заплаканным щекам.
- И ты прости меня, Джинни... Пойми и прости...
Все, последний шаг...
Надо решиться и сделать этот последний шаг...
Прощайте все!
- Ге-е-ер-ми-и-и-о-о-она-а-а!
Меня кто-то зовет? Но этого не может быть! Я здесь одна, совсем одна... Весь Хогвартс спит безмятежным сном.
- Гермиона!
Нет, просто послышалось, показалось... Наверное, где-то в подсознании мне очень хотелось, чтобы меня кто-нибудь позвал... остановил... спас...
- Гермиона! Что ты делаешь? Ты сошла с ума?
Крепкие руки схватили меня за плечи и утащили в глубь башни, подальше от страшной бездны. Джинни Уизли прижала мое обмякшее замерзшее тело к себе:
- Как ты могла? Дура! Дура! Дура!
Она со всей силы била меня по щекам, но я совсем не чувствовала боли. Я металась в истерике на хрупком плече моей рыжеволосой спасительницы.
Глава 23. Ноябрь, 1996 год. Хогвартс
ДЖИННИ УИЗЛИ
Мы сидели на ступеньках лестницы, ведущей наверх, подальше от роковой бездны.
- Идиотка! Я люблю тебя! Ты моя лучшая подруга! Почему ты пошла на такое, Гермиона?
Но она упорно молчала, уставившись в одну точку.
- Ты представляешь себе, что ты только что собиралась сделать?
Каштановая голова медленно кивнула.
- Нет, ты не понимаешь! Кто мне говорил, что нет неразрешимых проблем? Кто? ТЫ!!! ТЫ!!!
Хриплый шепот искусанных до крови губ:
- Оказывается, бывают...
И снова тишина.
- Гермиона, не окажись я здесь случайно...
- Зачем ты здесь, Джинни?
Наконец, хоть что-то. Я понимала, что подругу нужно непременно разговорить. Иначе... иначе она может повторить задуманное. Я принялась тараторить, боясь остановиться даже на секунду:
- Сегодня мы, как обычно, поцапались с Роном. Он застал нас с Дином на потайной лестнице в башню Гриффиндора. Мы просто целовались. Он же воспринял это, как личное оскорбление. Начал кричать на весь Хогвартс, что не желает видеть, как его родная сестра лижется с парнем прямо при всех. Да там никого не было, пока они с Гарри не приперлись!
Я украдкой наблюдала за подругой. Та сидела на ступеньках, сжав руками колени до посинения костяшек пальцев. Взгляд направлен неизвестно куда, вся словно сжатая пружинка, чуть задень и взорвется.
- Короче, я выпроводила Дина. Он сбежал, явно радуясь предоставленной возможности ускользнуть от скандала. Тот еще трус! Пора расстаться с ним. А любимому братцу я высказала все, что о нем думала: что он бесится из-за того, сам не может заарканить ни одной девчонки, что с ним никто не хочет целоваться, кроме нашей тетушки Мюриэль, что прежде, чем он решится на активные действия, ему было бы не плохо попрактиковаться сначала на своем Сычике.
Гермиона издала какой-то неясный хлюпающий звук. На смех не похоже, но все же это была моя первая маленькая победа.
- Я ненавижу Рона! Он ведет себя так, будто поцелуи это какая-то гадость, а все потому, что у него самого опыта, как у младенца. В общем, я психанула и убежала. Когда наши девчонки легли спать, я ускользнула сюда. Хотелось наплакаться вдоволь.
- Почему? едва слышно прошептала Гермиона.- Рон всегда был таким.
Я пожала плечами.
- Сама не знаю. Нет, я, конечно, привыкла к глупым выходкам братца, но порой его зашкаливает. А самое обидное: похоже, что и Гарри с ним солидарен.
Гермиона покачала головой:
- Нет, не солидарен. Он просто сгорает от ревности, когда ты с Дином.
-Кто-о-о? Гарри? Гарри Поттер?
Гермиона кивнула.
- Чушь! Ты это говоришь, чтобы успокоить меня. Ты знаешь, что Гарри всегда нравился мне, вот и стараешься.
- Нет, Джинни, я говорю правду. Дай ему еще немного времени. Он скоро созреет.
- Как же, созреет он... Когда я перезрею.
Гермиона хмыкнула. А я незаметно вздохнула: кажется, кризис миновал.
- Гарри дико тебя ревнует, я точно знаю. А это уже что-то.
- Хорошо! я пожала плечами. - Подожду еще чуть-чуть. Надеюсь, процесс его созревания не затянется навечно, пока я не стану старой и дряхлой старухой. А Рон? Что мне делать с ним? Найти ему какую-нибудь смазливую куклу? Может, когда он сам начнет лизаться с кем-нибудь, то отстанет от меня?! Как ты думаешь? Ему этот процесс должен понравиться. Вот ты, например, целовалась с Виктором Крамом, и тебе понравилось.
- Целовалась с Крамом, спала с Малфоем...
Я испуганно зажала рот ладошкой: этого просто не может быть. Может быть, я ослышалась?
- Ты серьезно?
Гермиона в первый раз за долгий разговор подняла на меня взгляд, пронзительный и обжигающий:
- Серьезнее не бывает. Мало того, я жду от него ребенка...
Не знаю, чего она ожидала от меня крика, вспышки ярости, ненависти, осуждения, брезгливости.
- Так ты поэтому... ну... там..., - я мотнула головой в сторону астрономической башни. Крупные градины слез покатились по моим щекам.
Гермиона кивнула.
- Эх, ты! я обняла подругу за плечи, крепко прижала ее к себе и вдруг зарыдала, громко, горько, как-то по-бабьи. Гермиона тоже заплакала.
Две быстро повзрослевшие девушки оплакивали свое уходящее детство. Что ждет нас завтра, когда начнется война? Выживем ли мы в кровавой мясорубке? Как не хочется умирать! Как хочется выжить, чтобы любить, рожать детей, видеть, как они растут. И Гермиона лгала самой себе, когда хотела уйти. Я знала, что она очень хотела жить! Жить, не смотря ни на что.
- Ну, все, все, успокойся, я первая взяла себя в руки и принялась вытирать грязные разводы от слез на щеках подруги.
- Джинни, ты, наверное, меня презираешь?
- Я?! Да кто я такая, чтобы давать оценку твоим поступкам?
- Ты моя подруга, ты имеешь на это право.
Я заправила выбившуюся каштановую прядь непослушных волос за ухо.
- Знаешь, Гермиона, ты можешь мне не поверить, но я почему-то подозревала нечто подобное. Вернувшись после практики, ты заметно изменилась.
- Разве?
- Угу! Ты стала какая-то другая, молчаливая, нервная, напряженная, как струна.
- Неужели? Но я всеми силами старалась показать, что все в порядке.
- Видимо, в этом все и дело - перестаралась.
- Джинни, что же мне теперь делать? Как с этим жить?
- А никак! я вздохнула и погладила подругу по голове. Просто жить... Ты слышишь, Гермиона, жить!
- Но как жить? Как? В моей голове все смешалось, все запуталось...
Я взяла ее руку и начала тихонько поглаживать пальцы, один за другим, потом остановилась и посмотрела ей прямо в глаза:
- Ты его любишь? Малфоя?
- Да я его ненавижу! Я его терпеть не могу! Урод! Выродок! Хорек! Сволочь! Грейнджер вскочила на ноги. Она походила на разъяренную фурию.
Я поднялась на ноги вслед за ней. С интересом наблюдала за подругой. Потом подошла поближе и влепила ей звонкую пощечину. Гермиона схватилась за обожженную внезапным ударом щеку:
- За что?
- За то, что ты собиралась сделать сегодня на астрономической башне. Никогда, ты слышишь, никогда больше не смей так поступать! Особенно теперь, когда у тебя будет ребенок.
- Я ненавижу этого ребенка так же, как и его отца..., - прошептала Гермиона. - Я не хочу, чтобы он рождался!
Я яростно сжала кулаки, в моем голосе звучала едва прикрытая неприязнь:
- Замолчи, Грейнджер! Ты самая большая дура, которую я знаю. Как ты смеешь так говорить! Ненавидеть собственного ребенка?! Как у тебя язык поворачивается такое сказать?! Он уже есть, он живой! Его маленькое сердечко уже бьется! Скоро ты почувствуешь его... Дети это самая большая радость в жизни. У нашей мамы нас семеро. И мы не ангелы. Один Перси чего стоит... А Фред с Джорджем... Да что я тебе рассказываю, ты сама все знаешь. Но никогда, ты слышишь, Гермиона, никогда, ни разу в жизни, мама не говорила, что не любит нас. Мы, даже когда творили самые отвратительные пакости, чувствовали в ее взгляде любовь! А как ты смеешь говорить о своем ребенке, что ненавидишь его? Он же ни в чем не виноват!
Я с укором смотрела на кареглазую девушку, которая с каждым моим гневным словом все сильнее вжималась в каменную стену. Каждая произнесенная мной фраза была для нее как новая пощечина. Еще никогда в жизни я не чувствовала себя такой рассерженной. Для всех в Хогвартсе я была веселой, никогда не унывающей девчонкой, меня считали немного взбалмошной, безбашенной, как говорил Рон, помешанной на квиддиче, избалованной вниманием парней, тайно боготворящей Гарри Поттера, никогда особенно не задумывающейся о будущем, живущая как мотылек только сегодняшним днем. Но как они все были не правы! Я просто умело играла роль легкомысленной девочки. Так было легче жить никто не лез к тебе в душу и не топтался в ней неуклюжими тяжелыми сапогами.
А сейчас маленькая Джинни исчезла, испарилась, уступив место настоящей Джинерве Молли Уизли, в груди которой билось живое, умеющее чувствовать и любить сердце. Я стояла перед Гермионой, сложив руки на груди, и читала ей гневную проповедь:
- Твой малыш может и не знать своего отца, но он знает и уже любит тебя, свою мать. Никогда не смей даже думать о том, что ненавидишь его. Ты об этом потом тысячу раз пожалеешь!
Я подошла к подруге близко-близко, Гермиона сжалась, ожидая новой оплеухи, но я лишь положила ей руки на плечи и заглянула в глаза:
- Гермиона, это же просто здорово, что у тебя будет ребенок! Значит, война, которую мы ведем с Темным лордом, не напрасна. Нам есть ради кого сражаться, и ради кого жить... Понимаешь?!
Она подняла на меня ошарашенные и не верящие глаза:
- Ты действительно так думаешь, Джинни?
Я улыбнулась ей:
- Конечно. Я думаю именно так. И никогда не передумаю, даже не надейся!
Гермиона бросилась мне на шею:
- А я так боялась... так боялась, что ты не поймешь меня... И знаешь, ты так походишь сейчас на свою мать... Она, я думаю, сказала бы мне тоже самое, что и ты.
- Обязательно сказала бы.
Мы обнялись.
- А Гарри? шепотом спросила Гермиона, наклонившись к моему уху. Сможет ли он меня понять? Простить? И Рон тоже?
Я неуверенно пожала плечами:
- Надеюсь, смогут.
- И я на это надеюсь. Спасибо тебе, Джинни.
- За что?
- За жизнь...
ГРЕЙНДЖЕР
Мадам Помфри, видимо, не забыла о своем обещании поговорить с профессором МакГонагал о состоянии здоровья ее студентки. Через несколько дней после того злополучного обморока на травологии декан Гриффиндора остановила меня в коридоре:
- Мисс Грейнджер, зайдите ко мне в кабинет после занятий!
- Мне кажется, Гермиона, - начала она без всяких предисловий, едва я переступила порог кабинета, - Вы в последнее время слишком много времени уделяете учебе и обязанностям старосты. Конечно, это похвально, и я, как ваш декан, должна быть довольна данным обстоятельством. Только за последнюю неделю Вы одна прибавили более 150 рубинов своему факультету. Ваше рвение не оставило равнодушным даже профессора Снейпа. Но..., - она тревожно взглянула в мою сторону, - меня не может не волновать Ваше состояние...
- Мое состояние? тихо переспросила я, испугавшись того, что она может знать об этом. А что именно Вас беспокоит, мэм? Я отлично себя чувствую.
- Гермиона, Гермиона, - покачала головой профессор, - Вам нужно взглянуть на себя со стороны. Вот, возьмите, - она протянула мне зеркало, - загляните в него, и оно вам честно сообщит, что думает о Вашем отражении.
Я неуверенно заглянула в магическое стекло. В последнее время я старательно избегала любых зеркал, прекрасно понимая, что не увижу там ничего хорошего. Сейчас пытки видеть свое отражение избежать не удалось. Это зеркало всегда говорило правду, порой очень беспощадную:
- Посмотри, на кого ты похожа! Бледная, как моль! Синие круги под глазами! Безумный блеск в глазах! Губы дрожат! Глаза слезятся! Ты довела себя до ручки, детка! Пора привести себя в порядок! Настоящие леди не должны так выглядеть!
Я, нервно улыбаясь, положила зеркало на письменный стол стеклом вниз. Все это я хорошо знала и без магического предмета. Но понимала и то, что в ближайшее время мой вид не претерпит существенных изменений: причин для улучшения не было и нет. Хорошо было бы вообще избежать нервного срыва!
«Настоящая леди должна хорошо выглядеть». Да где оно увидело эту самую леди?! Уж меня то ни в коем разе нельзя так назвать: где это видано, чтобы настоящие леди, не выйдя замуж, беременели, да еще и от своего врага, и собирались рожать в семнадцать лет...
- Что с Вами происходит, мисс Грейнджер?
Я опустила глаза:
- Ничего особенного, мэм. Просто, я хочу хорошо подготовиться к ЖАБА.
- Что-о-о? И все дело в экзаменах, до сдачи которых еще полтора года?! Девочка, Вы меня пугаете! У Вас, Гермиона, достаточно времени, чтобы успешно подготовиться. Но не надо ради учебы превращаться в древнюю старуху! Вы так молоды, и Вас в Вашем возрасте должно привлекать совсем другое: мальчики, например, прогулки при луне, красивая одежда, модные журналы, танцы, сплетни, наконец.
- Вы ошибаетесь, профессор, - я покачала головой, - у меня совсем нет времени на все эти глупости. Его слишком мало.
«Оставшиеся семь с половиной месяцев пролетят очень быстро. А там прощай Хогвартс!» - пронеслось у меня в голове.
- Мало? Мисс Грейнджер, Вы меня определенно беспокоите! Вы должны понять, что если Ваша подготовка и дальше пойдет такими же темпами, то вместо ЖАБА Вас ждет клиника Святого Мунго. И поскольку я вижу, что Вы не собираетесь ничего менять в своей жизни, я вынуждена применить к Вам серьезные меры. Если, начиная с завтрашнего дня, Вы не пересмотрите режим Вашей подготовки к экзаменам, я ограничу Ваше пребывание в библиотеке до одного часа в день и сниму с Вас обязанности старосты.
- Профессор, Вы не имеете права!
- Нет, мисс Грейнджер, имею, и я обязана была сделать это намного раньше! Кроме того, Вы завтра повторно посетите больничное крыло. Мадам Помфри просила Вас подойти к ней за необходимыми Успокаивающими и Восстанавливающими зельями! Профессор Снейп помог ей в их приготовлении.
Я молчала, опустив глаза на свои ботинки. Слезы были где-то рядом. Надо их удержать, чего бы мне этого не стоило. Профессор МакГонагал почувствовала мое состояние, и это, вероятно, встревожило ее еще больше.
- Мисс Грейнджер, Вы ничего больше не хотите мне сказать?
- Нет! я покачала головой, не отрывая взгляда от своих ботинок. Губы мелко дрожали, глаза наполнялись слезинками, но я изо всех сил пыталась сдержаться, чтобы не разрыдаться прямо в кабинете декана. Моим желанием оставалось в этот миг одно поскорее исчезнуть отсюда, убежать подальше от пытливых глаз Минервы МакГонагал.
Слезы в последнее время вновь стали моими постоянными спутниками. Хотя и убеждала себя постоянно, что я сильная, что все вынесу. Только на словах одно, а на деле совсем другое. МакГонагал права: мне срочно необходимо Успокаивающее зелье. Но идти еще раз к Помфри, или о, Мерлин! принять помощь от Снейпа нет! Я на это никогда не пойду! У меня хватит здравого смысла уберечь свою тайну от чужих глаз и ушей. Пока хватит...
МАКГОНАГАЛ
Состояние мисс Грейнджер действительно было подозрительно удручающим. У меня никогда за долгие годы работе в Хогвартсе не было любимчиков, я всегда относилась к своим ученикам ровно, не выделяя никого из них. Бог не дал мне своих детей. Все свои силы, свое здоровье, свою жизнь я положила на алтарь служения школе и студентам. Но стоявшая сейчас передо мной девочка, эта неистовая, настойчивая, упрямая, серьезная, трудолюбивая студентка, с пытливым умом, с огромной работоспособностью, с обостренным чувством справедливости всегда вызывала у меня неизведанное чувство материнства. Я гордилась Гермионой Грейнджер, любовалась на уроках ее поднятой рукой, наблюдала за девушкой на переменах, восхищалась ею, старалась незаметно помогать ей. На третьем курсе именно я предложила ей воспользоваться Маховиком времени и убедила Дамблдора пойти на это ради исключения. И мисс Грейнджер всегда оправдывала все мои ожидания. При взгляде на копну каштановых волос в моем сердце таяли льдинки, даже голос становился мягче и теплее, а сердце просто сжималось от нежности к этой неутомимой маглорожденной девочке.
И сейчас, глядя на нее, я искренне переживала за девушку. Я не владела легилименцией, позволяющей проникать в чужой разум и легко читать чужие мысли, и именно в этот момент горячо жалела об этом. Мне очень хотелось узнать, что скрывает от меня мисс Грейнджер за густой стеной опущенных ресниц, узнать, чтобы хоть чем-то помочь ей.
Я не сдержалась, подошла к стоявшей у стола девушке и приобняла ее за плечи.
Наверное, было бы лучше, если бы я повысила на мисс Грейнджер голос, накричала на нее, сделала выговор, назначила отработку у Филча или устроила любую другую выволочку. Но именно этот, мой неуверенный, но по-матерински нежный жест выдернул девушку из ее оцепенения. Она, вероятно, совсем не ожидала от своего декана такого проявления заботы о своей персоне и, упав ко мне на плечо, горько разрыдалась.
Увидев слезы Гермионы, я вконец растерялась. И поняла: мне одной с ситуацией не справиться. Необходимо немедленно привлечь директора к решению этой проблемы. Жаль, что он так часто отсутствует в последнее время. Но по его прибытию в Хогвартс я сумею настоять на том, чтобы он нашел время для моей лучшей студентки!
МАЛФОЙ
Мне приснился сон:
Хрупкая стройная девушка стоит на высокой скале, на окраине ночного города, простое ситцевое платье хлещет ее по ногам, темно-каштановые волосы растрепались на ветру. Она, задрав высоко голову, всматривается в звездное небо. Мне кажется, я давно знаю эту девушку. Я лезу по скалистому склону вверх,стремлюсь добраться до нее, из-под ног выскальзывают и катятся вниз мелкие камни, острые края скальных пород режут в кровь мои ладони. Но я не сдаюсь: образ прекрасной, такой знакомой незнакомки влечет меня. Звезды исчезают, скрываясь за плотным туманом, становится заметно холоднее. Я почти добираюсь до вершины скалы. Девушка наклоняется ко мне и протягивает руку, ее волосы падают на мое лицо. От них пахнет медом и яблоками. Я хватаю за ее тонкое запястье, но... кожа ее руки вдруг бледнеет и медленно покрывается страшными гнойными язвами, струпьями и слизью, одежда распадается на куски, обвисает черными грязными лентами, превращаясь в балахон. Волосы скатываются в мерзкие склизкие сосульки. Она наклоняется ко мне так близко, что я чувствую ее смрадное дыхание, вижу темные пустые глазницы, оскал зубов. А еще ощущаю необъяснимый приступ страха и отчаянья. Дементор наклоняется ко мне все ближе и ближе и внезапно вонзается острыми, как нож, зубами в руку...
Я проснулся в холодном поту посреди ночи. Резко сел. Левая рука нестерпимо ныла от невыносимо дикой боли. Метка Темного лорда выделялась на белой коже красным безобразным рубцом.
Я медленно направился в ванную, открыл кран и сунул руку под ледяную струю воды. Боль стала чуть меньше, но ощущение страха и отчаяния, пришедшее во сне, не отступало.
Тогда я засунул голову под кран. Холодные струи потекли по спине и плечам, прогоняя последние остатки сна. Я поднял взгляд на висящее перед глазами зеркало: Что со мной происходит? Кто эта девушка, образ которой преследует меня в последнее время? И что означает боль в метке?
Я вернулся в комнату, подошел к столу и достал письменные принадлежности. Нужно срочно написать Нарциссе, спросить, все ли в порядке в замке. Мелкие строчки одна за другой ровными линиями ложились на белый лист пергамента.
Филин, вызванный свистком, выглядел взъерошенным и очень недовольным. Я погладил птицу по мягким перышкам на голове, пытаясь успокоить ее и вернуть ей прежнее расположение духа.
- Мне нужен ответ. Сегодня! - тихо приказал я, наклонившись к крылатому почтальону, и открыл окно. Птица взмахнула крыльями и скрылась в ночной черноте.
Я взбил подушку и приклонил к спинке кровати, прилег, закрыв глаза. Хотя вряд ли снова усну.
Так кто же эта девушка? Почему она кажется такой знакомой, хотя я ни разу не видел ее лица? Я словно помню запах и мягкий шелк ее волос, нежный бархат кожи. И еще откуда-то из подсознания доносится легкий девичий шепот: Драко, Драко... Что за наваждение? Неужели я медленно схожу с ума? Или на меня наложено чье-то заклятие?
Я зябко поежился. Нет, я в норме. Может быть, эти видения - последствия нанесенной метки? Хотя вряд ли. Темный лорд придумал бы что-нибудь более действенное, чем образ прекрасной незнакомки. Что-нибудь такое же ужасное, как эта еле терпимая боль в левом предплечье.
Я принялся растирать руку боль не отпускала.
Так кто же все-таки эта девушка? Она так реальна, как если бы существовала на самом деле. Но почему же я не помню ее? Отец, наверное, посмеялся бы над моими снами, не упустив случая добавить, что сын наконец-то вошел в пору полового созревания.
Девушки никогда не были моей навязчивой идеей. Конечно, они пялились на меня, но их отпугивали мои холодность и цинизм. Взять хотя бы того же Забини - он бросался в очередную любовную интрижку, забыв обо всем на свете, а потом ругал себя почем свет, не зная, как избавиться от назойливой подружки. Зачем мне такие проблемы? У меня и других навалом.
Нет, девушки не интересовали меня, ни одна из них не задела моей души, не завладела мыслями. Я никогда не влюблялся ни в одну из них, к чему? Конечно, однажды я женюсь, создам семью, будут дети, внуки только, причем же здесь любовь?
Любовь это слабость, она лжива и продажна, и только ненависть всегда искренна и постоянна. Я не собираюсь становиться слабым. Малфои никогда не проигрывают, как бы круто не поворачивалась жизнь.
Я уверен, будущую жену мне назовет отец. Ему виднее, кто более всего подходит для нашей семьи.
Ночь показалась мне нескончаемо длинной: уснуть так и не удалось, а неутешительные мысли клубились в голове, как кучевые облака. Много вопросов ни одного решения.
Долгожданное письмо пришло под утро. Всего несколько слов: «Ты срочно нужен дома для решения неотложных проблем». Писала Нарцисса - подчерк был ее, но явно под чужую диктовку. Империус? Сердце сжалось от неприятных предчувствий.
Предатель сказал, что я пожалею о своем высокомерии. Но неужели так скоро?
Я соскочил с кровати и быстро оделся. На ходу застегивая меховую мантию, поспешил в кабинет Снейпа. Вся надежда на него. Только он поможет незамеченным выбраться из школы и прикроет на время отсутствия от расспросов преподавателей. Лишь бы это отсутствие не затянулось...
ГРЕЙНДЖЕР
Приближался очень важный матч по квиддичу со Слизерином. Весь Хогвартс бурлил на поле должны были выйти две самые яростные команды школы вечные противники и в спорте, и в жизни.
Гарри в последнее время просто не находил себе места из-за отвратительной игры Рона на тренировках. Рон Уизли всегда играл очень неровно, но после последней ссоры с Джинни он, обозлившись на весь мир, стал играть еще хуже.
Из-за огромных нагрузок, связанных с постоянными тренировками, мы с друзьями почти не виделись пересекались только на совместных занятиях. Возможно, именно поэтому они и не обратили внимания на мое самочувствие, а если и заметили что-то необычное в моем поведении, то, по крайней мере, не задавали вопросов, на которые бы я все равно не смогла ответить. Мою тайну знала только Джинни, мы подолгу сидели с ней в гриффиндорской гостиной у камина, и я поведала ей о своих летних приключениях, все-все, день за днем. Но последнюю неделю и она все чаще покидала меня неимоверно уставала после изнурительных упражнений на квиддичном поле. Гарри гонял их, не делая никаких поблажек для девочек.
Утро в день игры выдалось идеальным во всех отношениях. Не подкачала погода, на безоблачном небе светило яркое солнце, воздух был слегка морозен и свеж. Кроме того, внезапно выяснилось, что ни Вейзи - лучшего бомбардира слизеринцев, ни Драко Малфоя на игре не будет. Эту новость принесла Джинни Уизли. Она подслушала ее, проходя мимо слизеринской раздевалки.
- Урхарт, новый капитан слизеринцев, просто рвет и мечет, - сообщила она нам. Вейзу вчера на тренировке неловко, но довольно сильно съездили бладжером по голове, а Малфой...
Я насторожилась, Джинни бросила быстрый взгляд в мою сторону:
- А с Малфоем вообще ничего не понятно. Похоже, никто из слизеринцев не знает, где он. Так что, сама госпожа Удача благоволит нам сегодня.
Последние слова она сказала, чтобы попытаться успокоить нервничающую перед матчем команду. Особенно капитана, который при упоминании о слизеринце как-то слишком уж натянуто улыбнулся. Гарри явно не понравилось отсутствие на поле своего главного врага. Это выглядело очень подозрительно.
Но только квиддич ждать не будет, и игроки гриффиндорской сборной бросились в бой. Я, конечно же, желала им победы, но...
Было одно непонятное и тревожное «но». Что с НИМ случилось? Где ОН?
Я поднялась на трибуну и внимательно осмотрела поле. Одна половина стадиона была красной с золотом, другая сплошь зеленое с серебром. Но нигде: ни на игровом поле, ни на трибунах я не заметила Драко Малфоя. Сердце неприятно защемило. Неужели что-то стряслось?
Я была абсолютно уверена, что мое пребывание в Малфой-мэноре не осталось безнаказанным ни для слизеринского принца, ни для его матери. И если судьба Драко волновала меньше, то судьба Нарциссы просто пугала. Я не хотела приносить несчастье этой, как оказалось, совсем неплохой женщине.
Это меня-то мало волнует судьба Драко Малфоя?!
Наверное, пора перестать врать самой себе и честно заглянуть в свою душу, в которой поселился постоянный страх за светловолосого парня с ядовитой насмешкой на губах, ледяным взглядом и черной меткой на левой руке, меткой, в которой вероятнее всего была виновата именно я.
А еще, черт бы его побрал, он отец моего будущего ребенка!
Я поплелась обратно в Хогвартс, чтобы попытаться узнать, где же Малфой. Я плохо представляла себе, что у меня получится из этой затеи. Но кто его знает...
За спиной шумел, ревел, бесновался стадион. Кажется, Рон не плохо справлялся с игрой. Гарри будет непременно доволен. И, если они победят, то, вполне возможно, Гарри решится подойти к Джинни.
Я невесело улыбнулась. Гарри, Гарри... Кажется, он наконец-то заметил рядом с собой рыжеволосую смешную девчонку, готовую пойти за ним хоть на край света. Джинни стала бы ему и верной преданной подругой и надежной соратницей в борьбе, тем более сейчас, когда я собираюсь покинуть школу. Они прекрасная пара и достойны друг друга.
Хогвартс встретил меня тревожной тишиной. Он словно вымер. Каждый звук отдавался в пустых коридорах глухим эхом. Никого и не могло быть все с раннего утра умчались на стадион.
Я прошла в Большой зал и в растерянности остановилась: что дальше? Села за обеденный стол, опершись головой на руки, и задумалась. Глупо было полагать, что кто-нибудь выбежит мне на встречу с новостями о Драко Малфое.
В раздумьях я наколдовала стайку щебечущих желтеньких птичек прямо из воздуха и наблюдала со стороны за их легким порханием. Они походили на странную оперенную модель Солнечной системы. Такой же странной и непонятной была сейчас и моя жизнь.
Да, как все запуталось! А ведь еще четыре месяца назад все было ясно и понятно: здесь друзья, там враги. А сейчас там Нарцисса Малфой разве она враг? И Драко... Кто он теперь мне?..
Я сжала руками голову, в которой нервной пульсацией медленно появлялась боль. Птички невольно напряглись вместе с о мной они летали над головой плотной кучкой, время от времени натыкаясь одна на другую.
В пустой тишине Хогвартса словно выстрелы раздались звонкие удары женских каблучков. В дверях появилась Пэнси Паркинсон собственной персоной. Ее лицо перекосило от гнева, едва она заметила меня:
- Ты! прошипела она, с ненавистью вглядываясь в мое лицо.
Я медленно поднялась ей навстречу:
- Я, и что?...
- Я видела, как ты слиняла со стадиона, и специально направилась за тобой. Тебя убить мало... но ничего, сейчас я исправлю эту ошибку!
- Паркинсон, объясни, в чем дело?
- Ах, святая невинность, она даже и не знает…
- О чем я не знаю? я начала проявлять нетерпение.
Слизеринка в упор смотрела на меня:
- Из-за тебя все его проблемы...
Я не выдержала:
- Чьи? Объясни, наконец, в чем дело!
- Вчера Драко вызвали домой... Подумать страшно, что будет..., - голос Пэнси дрожал от негодования и злости.
Я побледнела.
- Что это значит? Ему что-то угрожает?
Слизеринка промолчала, гневно сжимая губы.
- Что грозит Малфою? нетерпеливо повторила я свой вопрос.
- Не твоего ума дело! прошипела Паркинсон.
- Ты непостоянна, Пэнси. Если я в чем-то виновата, то хотя бы должна знать, в чем.
- Во время практики Лестрейндж застукала тебя в Малфой-мэноре.
- Это я знаю и без тебя.
- Ничегошеньки ты не знаешь, дура гриффиндорская. После твоего бегства и мать и сына подвергли наказанию. Нарцисса едва выжила после той ночи.
Я тихо ахнула.
- А Драко...
Она замолчала, не зная, стоит ли продолжать. Но я сама догадалась о продолжении этой истории:
- Малфой стал Пожирателем.
- Откуда ты знаешь? не поверила в услышанное слизеринка.
- Я не слепая, знаешь ли, видела летом Метку на его руке.
- Только попробуй об этом кому-нибудь рассказать! прорычала Паркинсон, угрожая мне.
Но я не боялась ее угроз:
- Я всегда сама решаю, что мне делать. Если посчитаю нужным, то и расскажу, кому следует...
- Ты! она решительно шагнула в мою сторону. Но я не отступила.
- Может, поделишься со мной, и расскажешь, как прошла твоя летняя практика, - она вдруг резко сменила свою тактику, и ее голос стал слаще сахарной ваты.
- А что тебя интересует, Пэнси? Спроси конкретно, и я отвечу.
- Все, - промурлыкала она. Почему, например, Драко не промолвил о лете ни единого слова, почему он вернулся в Хогвартс чернее ночи, почему пялится на тебя не переставая?
- С чего ты взяла?
- Я не слепая, знаешь ли, - передразнила она меня.
Ее голос из мягкого вновь превращался в стальной:
- Почему, наконец, вчера вечером Нарциссу вновь пытали заклятием Круциатус? Может быть, ты знаешь ответ на этот вопрос?
Мои ноги подкосились, я едва не упала. Ответ напрашивался сам собой - чтобы повлиять на сына. Только что же он должен сделать такого, чтобы давление на Нарциссу прекратилось?
- Как ты узнала? прошептала я.
- Мне отец прислал сову, - выдавила из себя слизеринка.
Я молчала. Новость действительно напугала меня.
- Это ты во всем виновата! Если бы ты летом не потащилась в Малфой-мэнор ничего бы не было! Могла бы и отказаться тебе бы все простили. Ты же у нас в любимчиках ходишь!
Я пропустила мимо ушей ее ядовитые насмешки. Сейчас волновало одно: что с Драко?
- Я сама решила наказать тебя, раз Малфой отказался это сделать, когда у него был такой исключительный шанс, - Паркинсон вытащила палочку и направила на меня. Одной грязнокровкой меньше на свете. Никто и не заметит. А он потом сам поймет, что ему стало легче дышать.
Слизеринка вновь сделала шаг по направлению ко мне.
Но я не испугалась блеска ее горящих ненавистью глаз. Меня напрягла интонация, с которой Паркинсон сообщила мне о своем решении. Похоже, она, действительно, неравнодушна к Малфою.
- Зачем тебе все это, Пэнси? Твои расспросы о нашей с Драко практике? О наших с ним отношениях? Они заставляют о многом задуматься.
При слове «наших» ее словно передернуло. А я удостоверилась в правильности своей догадки.
- Ты приревновала Малфоя ко мне? Ты любишь его?
- Что-о-о? Да как ты смеешь?!
Паркинсон явно не ожидала такого поворота событий.
- Так любишь или нет?
- Не твое дело, грязнокровка! Заткнись, слышишь! Нет, я сама сейчас заткну твой поганый рот...
Палочка взлетела вверх, но я, как и тогда на уроке, оказалась на мгновенье быстрее. Медленная реакция всегда была моей слабой стороной. Но события, происшедшие со мной за последние полгода, научили меня действовать более решительно. Тем более теперь, когда мне есть, кого защищать.
- Оппуньо! пронзительно крикнула я, и желтенькие птички ринулись к слизеринке, словно толстенькие золотые пульки, выпущенные из пистолета. Пэнси вскрикнула от боли и закрыла лицо руками, но птички не отставали от нее, клевали и рвали везде, где только могли достать.
- Убери их! завопила она, отбиваясь, что есть силы, от ненавистных тварей.
Но я уже не слышала ее, я рванулась в сторону гриффиндорской гостиной. Мне нужно было подумать, понять, что происходит в этой странной запутанной жизни.
Так кто кого приревновал к Малфою?! С ума можно сойти!
Я рванула тяжелую дверь на себя и скрылась за ней. Но прежде чем дверь затворилась, птички взорвались и рассыпались по залу легким желтым пухом.
Кажется, я становлюсь жестокой...
ПОТТЕР
Гриффиндор праздновал победу. Рон всю игру был в ударе, он легко, как будто безо всяких усилий брал все самые сумасшедшие мячи, а Джинни забила большинство из голов. Я умудрился схватить из-под самого носа слизеринского ловца крохотный крылатый мячик, и все внутренние распри, сотрясавшие гриффиндорскую команду во время тренировок, были забыты. Игроки ушли с поля в обнимку, радостно потрясая в воздухе кулаками и махая своим болельщикам. Все направились в гриффиндорскую гостиную праздновать победу.
Я брел к замку один: как-то так получилось, что ни Рона, ни Джинни, ни Гермионы рядом не оказалось. Рон в окружении своих новых, внезапно появившихся фанаток, ошеломленный от свалившейся на него популярности, наслаждался победой. Джинни убежала вперед, ее как всегда ждал Дин.
Стоп! От появившейся в голове мысли мой шаг сбился. Я остановился, вспоминая: Гермионы, похоже, вообще не было на стадионе во время игры. По крайней мере, я не видел ее на трибуне рядом с Невиллом, Лавандой и Парвати. Куда она пропала?
Что вообще с ней происходит? Может быть, она серьезно больна, но скрывает это от нас, отмалчивается, чтобы не пугать?
Да, Гермиона очень изменилась, она как-то потихоньку отдалилась от нас с Роном за последнее время, только я не понимал причину таких перемен. Когда все это началось? Похоже, сразу после практики. Она вернулась в школу понурая и уставшая, «со взглядом побитой собаки». А после обморока в теплицах вообще старательно избегала наше общество.
Я не увидел ее и в гостиной, где царило безумное веселье по поводу победы. Пытаясь прошмыгнуть к столу с напитками, столкнулся с Джинни. Сестра Рона прекрасно выглядела, щеки ее раскраснелись, волосы пушистыми прядями обрамляли лицо. Красивая, как никогда...
На плече у нее сидел карликовый пушистик Арнольд, у ног с надеждой на кусок мясного пирога мяукал Живоглот. Разглядывая Джинни, я невольно покраснел. Я, наверное, никогда не осмелюсь подойти к ней. А жаль!
- Ищешь Рона? спросила девушка, обернувшись ко мне. Она кивнула головой в сторону камина. Вон он, гнусный лицемер. Отрабатывает технику поцелуев.
В углу, на виду у всех, Рон стоял в обнимку с Лавандой Браун, они целовались.
Я пожал плечами и отвернулся от сладкой парочки. Осмотрел всю плотно заполненную народом комнату, но нигде не увидел непослушной гривы каштановых волос. Взял на руки Живоглота и вновь повернулся к Джинни:
- Гермиону не видела?
Живоглот уверенно залез ко мне на плечо и уютно устроился на нем, наверное, в надежде, что я отнесу его к любимой хозяйке.
Девушка внимательно посмотрела на меня:
- Она в девчоночьей спальне. А зачем тебе?
- Джинни, - я с тревогой заглянул ей в глаза, - ты не знаешь, что с ней происходит?
Та медленно, словно неуверенно, покачала головой.
- С ней что-то произошло во время практики, я уверен. У нее часто заплаканные глаза. Она избегает нас в последнее время. И если это из-за Малфоя...
- Тебе, наверное, показалось, Гарри, Джинни взяла меня за руку, пытаясь успокоить. Прикосновенье было как удар молнией она резко разжала пальцы и удивленно подняла на меня глаза: что это было?
Я не выдержал ее взгляда и покраснел. Чем не шанс поговорить с Джинни откровенно. Вот только страшно немного вдруг она меня отвергнет. И что на все это скажет Рон?
Джинни первая отвела глаза и нервно вздохнула. Потом вновь посмотрела на меня, спокойно и как-то... наверное, этот взгляд можно было бы назвать обреченным.
- Не спрашивай меня о Гермионе, я тебе все равно ничего не скажу. Иди, поговори с ней, Гарри! Сам спроси ее обо всем. Только умоляю, не наделай ошибок!
Я кивнул. Каких ошибок? Вновь оглянулся на Рона, но тот и не думал отрываться от своего увлекательного занятия. Тогда я, стянув кота с затекшей шеи, взял его в руки и направился к лестнице вверх. Джинни права, нужно непременно поговорить с Гермионой и выяснить всю правду. И если тут замешан Малфой ему несдобровать!
Глава 24. Ноябрь, 1996 год. Хогвартс.
ДАМБЛДОР
- Здравствуйте, Гермиона!
- Здравствуйте, профессор! Как хорошо, что Вы мне попались! Мне срочно нужно с Вами поговорить.
- Отлично. И у меня есть к Вам серьезный разговор, мисс Грейнджер, который невозможно отложить на потом.
Она невольно насторожилась, напряглась, и не совсем вежливо поинтересовалась:
- О чем, сэр?
- О разном, - я внимательно посмотрел на стоявшую передо мной девушку. В основном, о жизни.
Я приветливо улыбнулся ей:
Приглашаю Вас вновь к себе. Выпьем чаю, обсудим интересующие нас обоих проблемы.
Она послушно, но как-то обреченно, направилась следом за мной.
- Садитесь! мы вошли в кабинет, и я жестом указал ей на одно из кресел, стоявших у камина.
Гермиона села, поджав колени и сложив на них руки, сомкнутые в замке. Видимо, в последнее время это стало ее излюбленной позой она отвыкла расслабляться. Да, Минерва права, с мисс Грейнджер что-то происходит. Тут не нужно быть великим магом, чтобы понять это. Напрягшиеся плечи, усталая походка, встревоженный взгляд, который девушка настойчиво пыталась спрятать от меня.
Она редко бывала в моем кабинете, в последний раз сразу после практики. Еще тогда я заметил ее любопытный взгляд, осторожно скользнувший по тяжелым фолиантам в книжных шкафах, волшебным портретам, прислушивавшимся к каждому произнесенному в этих стенах слову, чаше Омута памяти, магическим артефактам, расставленным на полках, Фоуксу, радовавшему взгляд своим удивительным оперением. Сегодня же она не видела ничего, кроме носков своих поношенных школьных туфель.
- Гермиона! я подошел к девушке и сел в кресло напротив. Наши головы оказались на одном уровне, но я видел только копну тяжелых каштановых волос, рассыпавшихся по опущенным плечам студентки.
- В прошлый раз в этом же самом кабинете я попросил Вас быть откровенной со мной. Но Вы не решились пойти на это. Давайте, начнем наш разговор с самого начала. Итак, мисс Грейнджер, я повторю свой вопрос: Вам есть о чем поведать мне?
В ответ - тишина. Крепкий орешек. Попробую подойти к ней с другой стороны:
Профессор МакГонагал очень беспокоится о Вас. Она попросила меня поговорить с Вами и узнать причину Ваших недавних слез.
- Не стоило..., - Гермиона не подняла глаз от пола. Со мной все в порядке.
Она, вероятно, так часто за последнее время повторяла эту фразу, что та начала казаться ей искренней и правдоподобной.
- Я полагаю, что и Ваши друзья тревожатся о Вас.
- Гарри? Рон? Гермиона бросила на меня быстрый удивленный взгляд. Они тоже разговаривали с Вами?
Я покачал головой.
Каштановая макушка резко опустилась, и девушка вновь принялась что-то сосредоточенно рассматривать на полу. Но и секундного зрительного контакта было вполне достаточно, чтобы понять всю серьезность ситуации.
- Гермиона, пришло время расставить всё по своим местам. Вы сами понимаете, что в одиночку не справитесь со своими проблемами. Вы умная девушка, и, надеюсь, придете к правильному решению: то, которое устроило бы и Вас, и меня, как директора школы. Я не хочу терять такую замечательную студентку. Мы все возлагаем на Вас огромные надежды. И Вы, я думаю, не хотели бы расстаться с Хогвартсом навсегда.
Девушка медленно подняла глаза, глубокие и темные, словно туннели:
- Так Вы в курсе моих проблем, сэр?
- Нет, но надеюсь, Вы поделитесь ими со мной.
Гермиона сглотнула появившийся в горле ком:
- Понимаете, профессор, я не могу...
- Я даю Вам слово, что ничего из сказанного Вами не выйдет за стены этого кабинета, если только Вы сами не захотите этого.
- Профессор, Вы же умеете читать мысли людей. Вы можете все узнать и без моего рассказа.
- Умею, согласился я. - Но не пользуюсь этой способностью без разрешения. Это как войти в чужой дом без приглашения, Вы меня понимаете? Каждый человек вправе иметь свои маленькие секреты и тайны.
Гермиона молчала.
- Хорошо, - я встал и отошел к письменному столу. Давайте поиграем в игру «Вопросы-ответы». Я спрашиваю Вы отвечаете. Если Вы молчите это тоже воспринимается как ответ.
Она не проронила ни слова. Я устало потер виски.
- Итак, мисс Грейнджер, в Вашей жизни произошло что-то необычное, выходящее за рамки Вашего обычного состояния. Весь август и первую половину сентября Вы проходили практику. Значит, это что-то произошло либо в поместье Малфоев, либо в доме Ваших родителей.
Я не спрашивал я утверждал.
- Вам пришлось несладко в Малфой-мэноре? Видимо, Драко так и не смог удержать ситуацию под контролем, а влияние Нарциссы оказалось слабым...
- Сначала практика в доме Малфоев проходила без эксцессов, - не выдержала девушка. Это только потом, после появления Беллатрисы, все пошло наперекосяк.
- Об этом «потом» я наслышан от Аластора. Он подробно поведал о Ваших злоключениях. А о последствиях того дня я узнал от Вас самой. Значит, Драко познакомился с Черной меткой?
Гермиона неуверенно кивнула. И вдруг покраснела до кончиков ушей она даже не заметила, как прервала свой обет молчания.
- Мисс Грейнджер, - я попытался ее успокоить, - раз уж Вы заговорили, то думается, мы могли бы мирно продолжить нашу беседу. Без нажима с моей стороны.
Она посмотрела на меня и вдруг негромко рассмеялась:
- Профессор, Вы обвели меня вокруг пальца. Я вовсе не собиралась вести с вами откровенный разговор. Хотя тут мне стыдиться нечего: вы - хороший психолог, знаете людские слабости как никто другой, и я по сравнению с Вами наивный ребенок.
Я улыбнулся. Гермиона - умная девочка: и знает себе цену, и умеет признавать свое поражение.
- Так, Вы будете со мной разговаривать, мисс Грейнджер?
- Буду, - согласилась она. Хотя и не уверена в своем решении. Спрашивайте, сэр, я попробую ответить на Ваши вопросы.
- Что Вы сами думаете обо всем происшедшем в замке?
Она пожала плечами:
- Только сегодня я достоверно узнала, что Малфои серьезно пострадали из-за меня. И мне кажется, сэр, что Драко дали какое-то задание, как новоиспеченному Пожирателю. Но не спрашивайте какое я не знаю. Я так испугалась, когда услышала историю с проклятым ожерельем. Правда, профессор МакГонагал объяснила, что Драко не мог сделать этого он был в ее кабинете на отработке.
Я кивал головой на каждое ее слово. Удивительно, девушка переживала за парня, который издавна считался ее заклятым врагом. Я чувствовал, что за ее словами крылось нечто большее, чем просто забота об однокурснике.
- В замке меня приняли лучше, чем я ожидала, - продолжила она. - Нарцисса отнеслась ко мне по-доброму, мы много времени проводили вместе. А Драко... он просто не мешал нам, хотя и вел себя порой не лучшим образом. А потом, когда появилась Лестрейндж, они оба, и мать, и сын, бросились защищать меня. Я понимаю, что они в большей степени беспокоились друг за друга, но это ни в коей мере не умоляет их поступка все-таки я осталась жива.
- Хорошо, мисс Грейнджер, кажется, с Малфой-мэнором мы кое-что прояснили, а как насчет той части практики, которая проходила в доме Ваших родителей? Что интересного случилось тут?
Мне показалось, что я услышал звук захлопнувшейся двери. Она вновь замолчала, опустив глаза вниз и занявшись пристальным изучением своих туфель.
Итак, придется начинать все с самого начала.
ГРЕЙНДЖЕР
Я ни с кем не собиралась обсуждать события прошедшего сентября. Даже с директором школы.
Я понимала, что моя репутация загублена раз и навсегда. На меня все будут показывать пальцами, надо мной будут смеяться, меня будут осуждать. Отвернутся друзья. А один наглый сероглазый слизеринец будет глумиться, не зная, что он главный виновник произошедшего. Мне придется покинуть школу. И я никогда больше не смогу открыто посмотреть в глаза Гарри, обнять за плечи Рона, весело поболтать с Джинни. У меня нет будущего. И вряд ли Дамблдор сможет мне помочь.
Я нерешительно подняла голову. Мудрые глаза директора смотрели на меня доброжелательно и как-то по-отечески. И я вдруг решилась:
- Во время практики в сентябре с нами произошел несчастный случай.
Дамблдор невольно отметил:
- С нами?
Я кивнула, не отводя взора от голубых глаз:
- С нами, с Драко Малфоем и со мной. Хотя точнее сказать, с одним Малфоем. Я ничего никому не сообщила об этом инциденте. Я не могла сообщить. У меня просто не было такой возможности. Вы же знаете, сэр, нам было запрещено колдовать. Я оказалась связанной по рукам и ногам...
Рассказ давался мне с трудом, но Дамблдор не торопил. Он понимал, сколько душевных сил понадобилось мне, чтобы продолжить этот очень откровенный разговор.
- Но, Гермиона, с вами не могло случиться ничего плохого: над вами стоял магический Надзор. Я бы узнал о происшествии через несколько минут.
- Вы не могли об этом узнать, сэр. Нападение было неподнадзорно. Надзор сработал бы только при условии незаконного применения волшебства несовершеннолетними или при нападении на нас магами. Но мы выполнили условия практики: о магии не могло быть и речи.
- Что же все-таки произошло?
- Мы возвращались из кинотеатра поздно вечером, переругивались, как обычно, поэтому и не заметили компанию агрессивно настроенных подростков. Это были мои бывшие одноклассники, с которыми я училась до Хогвартса. Они попытались выразить мне свое «дружеское» (я хмыкнула) расположение и начали оскорблять меня. Малфой вступился.
- Вот как? Бровь Дамблдора удивленно поползла вверх.
- Да! я покраснела и отвернулась. Он считал, что оскорблять меня имеет право только он, что это его привилегия.
- Ах, вот в чем дело! Дамблдор лукаво улыбнулся. Ну, конечно же, я мог бы догадаться сам.
- Все закончилось большой потасовкой. У нас не было палочек, мы оказались беззащитны. Их было много, нас только двое. В общем, драка не самая сильная сторона слизеринского принца.
Я попыталась пересказать происшествие так, как если бы передавала содержание интересного боевика, увиденного мной в кинотеатре. Мне не хотелось вновь переживать ужас того вечера, который до сих пор иногда снился по ночам: умирающий на моих руках парень и его липкая ярко-красная кровь. Кровь, кровь.. повсюду...
Дамблдор видел, что каждое слово дается мне с огромным трудом. Мудрый педагог понимал, что я изо всех сил пытаюсь держать себя в руках. Душа Гермионы Грейнджер была сейчас для директора Хогвартса как открытая книга.
- Он умирал у меня на руках...
- Как умирал? Гермиона, но почему я узнаю об этом только сейчас? Вы ничего не могли мне сообщить, но Ваша мама, миссис Грейнджер, она могла выйти со мной на связь в любую минуту дня и ночи. У нее была такая возможность.
- Мама? я удивленно и непонимающе уставилась на Дамблдора. Так она могла связаться с вами? Я ничего не знала об этом.
- Разумеется, нет. Вы и не должны были знать. Ответ на этот вопрос я выясню позже. Так что же все-таки произошло с мистером Малфоем?
- Его доставили в магловскую больницу. Там у него остановилось сердце, но врачи сумели вернуть его к жизни. Он потерял много крови, понадобилось переливание. У маглов нет Кровевосстанавливающего зелья.
- У них получилось?
Я кивнула:
- Представляете, профессор, у нас с ним одинаковая группа крови! Третья. И я выяснила, что у нашего чистокровного слизеринского аристократа в жилах бежит не голубая кровь, а точно такая же алая, как и у всех...
Я невесело рассмеялась:
- Смешно получилось: магловские врачи перелили ему мою кровь. Теперь у несравненного слизеринца Драко Малфоя течет по жилам грязная кровь гриффиндорки Гермионы Грейнджер. Умереть не встать! Хотелось бы видеть его лицо в тот момент, когда он узнает!
- Действительно, смешно получилось, Дамблдор даже не улыбнулся. - А Драко знает, что Вы спасли ему жизнь?
Я нервно повела плечами:
- Нет, и, надеюсь, узнает не очень скоро. День, когда все выплывет на свет, может оказаться для меня последним.
- Я не согласен с Вами, но спорить не буду, - директор снова сел напротив меня и заглянул мне в глаза. Все, что Вы рассказали мне сейчас, мисс Грейнджер, очень серьезно, очень. Вы даже не представляете себе, на сколько... Я думаю, нет, я абсолютно уверен, что поведение мистера Малфоя через некоторое время изменится, а может быть и уже меняется. Ведь получив Вашу кровь, он вместе с ней получил и часть Вас самой. Мир вокруг будет восприниматься им чуть иначе, чем до переливания. Наша кровь это наша душа, наша одухотворенная сила. Кровь материальный держатель огня, энергии и информации в человеческом организме. Не зря вся самая по-настоящему темная магия замешана на крови. При переливании крови от одного человека к другому происходит внедрение чуждой человеку программы жизни. Кровь, оказавшаяся в теле другого человека, не только оздоравливает его на физиологическом уровне, но еще и влияет на его эмоциональное состояние, психику и интеллектуальные способности. У него могут даже поменяться обоняние и вкус. Если Вам интересна данная тема, мисс Грейнджер, то я кое-что могу предложить… - Дамблдор тяжело поднялся, подошел к книжному шкафу и провел рукой по корочкам древних магических книг. А, вот она, держите!
Толстая пыльная книга упала в мои руки. «Древнейшая магия на земле - Магия крови» - гласило ее название. Я с благодарностью взглянула на директора школы:
- Спасибо, сэр. Я обязательно ее прочитаю.
- Не сомневаюсь. А что касается Драко Малфоя, то я с удовольствием буду наблюдать за теми изменениями, которые ему подарили Вы, Гермиона. Надеюсь, у него проснется неудержимая тяга к знаниям, он станет более терпимым к людям, и, возможно, даже подружится с Гарри Поттером. Директор с удовольствием рассмеялся над своей шуткой.
- Никогда, - покачала головой я. Нет, этого никогда не будет. Но я не все Вам рассказала, профессор. После несчастного случая у Малфоя была потеря памяти, амнезия, как сказали врачи. Он забыл, кто он такой, из какой семьи, кто я, и что с ним произошло.
- Вот как? Очень интересно. Как же вел он себя все это время?
- Необычно, сэр. Он оказался нормальным парнем, без заносчивости и высокомерности. Мы с ним много разговаривали и даже... э-э-э... немного подружились. В общем, он был достаточно терпим ко мне, а я к нему.
Я печально улыбнулась: как же я скучала по тем теплым сентябрьским дням. Дням, наполненных туманом серых мальчишеских глаз, дням, когда я безбоязненно могла тонуть в их омуте, могла взять его за руку, могла раствориться в его добродушной усмешке. С ним было легко и интересно. Он не издевался надо мной, не оскорблял, не унижал обидными прозвищами. Мы вместе читали, смотрели телевизор, играли в шахматы, катались на велосипеде, гуляли и разговаривали, разговаривали, разговаривали. С ним было также легко, как с Гарри... Мерлин, сегодня такая мысль казалась мне кощунственной разве их вообще можно сравнивать?!
- Когда память к нему вернулась..., - мой голос дрогнул, все осталось по-прежнему. Моя кровь ничего не изменила.
- Не так быстро, девочка. Всему свое время. Чем же закончилась вся эта история?
Мне вдруг захотелось стать невидимой и исчезнуть из этого кабинета подальше от голубых, проникающих в самую душу глаз.
- Больше рассказывать нечего, сэр. Это все.
ДАМБЛДОР
Я внимательно разглядывал сидящую передо мной студентку. За последний год она заметно вытянулась, похорошела. Гермиона Грейнджер стала очень привлекательной девушкой. Это не было великолепием розы, выращенной в оранжерее под искусственным солнцем. Скорее она напоминала полевой цветок, который не сразу заметишь среди ковыля, но нагнешься к нему, возьмешь в руки, и сердце замрет от хрупкости, чистоты и свежести.
- Гермиона, мне почему-то показалось, что у этой истории есть продолжение. И именно оно тревожит Вас более всего в последнее время.
- Со мной все в порядке, сэр, ее голос задрожал.
- Хорошо, я ничего не буду выпытывать у Вас. Вам необходимо успокоиться. Выпейте вот это, - я подошел к полке с зельями, плеснул из одного пузырька несколько капель в широкую пиалу и протянул девушке. Мое собственное давнишнее изобретение на основе корня валерианы, на меня действует безотказно. Пейте!
Гермиона дрожащими руками взяла Успокаивающие капли, сделала пару глотков и поставила пиалу на стол.
- Сейчас Вы можете идти, а завтра мы снова поговорим с Вами, - я присел на стул возле письменного стола и начал разбирать бумаги, которые требовали моего пристального внимания. Но сквозь очки продолжал незаметно наблюдать за каждым движением студентки.
Она не спешила уходить из кабинета. Зелье начало действовать, и успокоение медленной волной укутывало и согревало ее. Девушка откинулась на спинку кресла, обняв себя за плечи. Она еще не расслабилась, но в ней уже не было и того безумного отчаяния, которое несколько минут назад я увидал в ее взгляде. Наконец, она решилась:
- Профессор!
Я поднял усталые глаза на гриффиндорку:
- Да, мисс Грейнджер.
- Во второй раз я к Вам не приду, это точно. У меня не хватит решимости. Если Вы не против, то мы можем закончить наш разговор. Я готова.
Я неспешно поднялся, пересек кабинет и вновь опустился на кресло рядом с Гермионой. Та медленно подняла голову, в ее взоре читалась отчаянная решимость.
- Вы можете думать обо мне все, что угодно, сэр. Вы можете меня отчислить прямо сейчас. Для себя я все давно решила, и даже Ваше мнение, к которому я всегда прислушивалась и прислушиваюсь, не сможет повлиять на мое решение! В общем, профессор, я беременна. Отец моего ребенка Драко Малфой. И я рожу этого малыша, чего бы это мне не стоило!
Ее голосок чуть дрожал, но, тем не менее, звучал вызывающе.
Меня не шокировало ее сообщение, я чувствовал нечто подобное, поэтому не отвел глаз в сторону. Я любовался своей студенткой: сколько смелости и отваги в этой совсем еще юной девушке. Нет, Распределяющая шляпа не ошиблась, распределив ее на Гриффиндор. Только настоящая гриффиндорка с такой непоколебимой решимостью могла бросить вызов не только всему волшебному сообществу, но и своим друзьям. Хотя, что греха таить, именно в таких вот нелегких ситуациях проявляется и закаляется дружба, если она настоящая.
Проблема мисс Грейнджер действительно была экстраординарной. Она требовала незамедлительно решения. Об исключении не могло быть и речи. Но было необходимо обезопасить девушку от негативных последствий ее отчаянного поступка.
Гермиона в напряжении ждала моего решения. От него зависела ее дальнейшая судьба.
- Да, девочка, задала ты мне задачку, я устало снял очки, и тыльной стороной ладони протер глаза. Хотелось, чтобы мой голос прозвучал по-отечески тепло и не оттолкнул ее. Я даже не заметил, как перешел на «ты». Ну, что ж, давай попробуем вместе найти выход, устроивший всех, и в первую очередь малыша, которому скоро предстоит появиться на свет.
- В середине июня, - прошептала девушка.
Я кивнул, уже подсчитав в уме приблизительную дату родов.
- Мы должны сделать так, чтобы сохранить наш маленький секрет в тайне от всех.
«Мы», «наш» - эти такие обычные в жизни слова должны были дать ей право на надежду и успокоить ее. Я на ее стороне и ей не враг.
Я откинулся на спинку и принялся размышлять вслух:
- Круг лиц, которым мы сможем довериться, и которые смогут нам чем-нибудь помочь, должен остаться ограниченным. Кто уже знает?
- Только Джинни Уизли.
- Хорошо, она надежная девочка. А твои родители?
Я вопросительно взглянул на девушку.
- Пока нет.
- Зная твою маму, я уверен, что она полностью будет на твоей стороне.
- Конечно, - Гермиона кивнула. и отец тоже.
Мысль, что родители отвергнут ее, показалась ей абсурдной. Не было в ее жизни ближе людей, чем мама и папа. Пусть они редко виделись за эти годы, пусть Хогвартс служил причиной их постоянных расставаний, но на их отношения это не повлияло. Я был немного знаком с миссис Грейнджер. Она пошла бы на все ради дочери, простила бы ей любые шалости и проделки, приняла бы ее любой: и нежной, и злой, и агрессивной, и несчастной. Такие родители никогда не откажутся от своего внука.
- Это многое упрощает. Мы попробуем скрыть твое положение приблизительно до февраля. Но потом тебе придется покинуть школу и несколько месяцев провести в родительском доме.
- А как же учеба?
- Не сомневался, что ты спросишь об этом. Думаю, профессор МакГонагал успешно справится с отсылкой домашних заданий через совиную почту. Мы не будем посвящать ее во все тонкости нашей проблемы: она всегда питала к тебе слабость и с удовольствием поможет, даже не зная причин твоего отсутствия. Я слышал, что в магловских учебных заведениях используется форма заочного обучения. Попробуем и мы попрактиковаться в нем ради исключения. А на переводные экзамены в конце учебного года ты сможешь подъехать самостоятельно. Если же нет, то мы придумаем что-нибудь еще...
Я подмигнул своей собеседнице, и та грустно улыбнулась мне:
- Спасибо, профессор, что бы я без Вас делала?
- Ты бы продолжала жить. А еще, я надеюсь, ты дашь жизнь очаровательному малышу, который в свою очередь поможет одному знакомому нам мальчику с факультета Слизерин.
Гермиона невольно покраснела:
- Он никогда не узнает о ребенке. Я буду воспитывать его одна.
- Никогда не говори «никогда», девочка! Жизнь сама все расставит по местам. Кстати, собираешься ли ты посвящать в эту историю своих друзей?
- Не знаю. Скорее всего нет. Пока нет. Боюсь, они меня не простят...
- Не принимай решение за других, Гермиона. Это твои друзья. Они доказали, что им можно доверять. Это большое счастье иметь таких друзей. Дай им шанс, девочка. Это не просьба, это просто дружеский совет.
- Я...я попробую, девушка нервно закусила нижнюю губу.
- Иди, Гермиона. И дай тебе Мерлин сил пережить ближайшие полгода.
Она медленно поднялась и направилась к дверям.
- Мисс Грейнджер, - я вдруг вспомнил, с чего началась наша с ней встреча. Кажется, и у вас был разговор ко мне.
Девушка повернулась, и ее задумчивый непонимающий взгляд остановился на мне. Углубившись в размышления, она совсем позабыла о причине своего прихода.
- Ах, профессор, я же собиралась поговорить с Вами о... Драко Малфое.
Я усмехнулся в усы. Все вновь и вновь сходилось на этом слизеринце.
- Сэр, я пришла к вам, чтобы попросить помочь ему.
- Разве ему нужна моя помощь?
- Очень нужна, но сам он никогда никого ни о чем не попросит. Он изо всех сил старается казаться гордым и независимым. Это может его погубить.
- Что же произошло?
- Около часа назад у меня был неприятный разговор с Пэнси Паркинсон, слизеринской старостой. Она рассказала, что вчера к Нарциссе Малфой применили Круциатус. Я думаю, что Темный лорд пытается повлиять на сына через мать.
Я поднялся. Ситуация действительно требовала незамедлительно вмешательства. Мальчику грозят большие неприятности.
- Мисс Грейнджер, я знаю, что моя просьба не доставит Вам удовольствия, но... Не могли бы Вы найти и пригласить в мой кабинет мистера Малфоя?
- Сэр, его нет в школе.
- Как нет?
- Паркинсон сказала, что Драко срочно вызвали домой. Он не участвовал в матче, вместо него на стадион вышел совсем другой игрок.
- Даже так? Тогда, будьте добры, спуститесь вниз к профессору Снейпу и передайте, что я жду его у себя в кабинете. Срочно!
ПОТТЕР
Я поднялся по лестнице и, подойдя к дверям девчоночьей спальни, негромко постучал. Мне никто не ответил. Может быть, Джинни ошиблась, и Гермионы здесь нет?
Я тихонько толкнул дверь и заглянул внутрь. Девушка сидела на подоконнике, обхватив колени руками. Ее взгляд был устремлен вдаль, а мысли улетели неизвестно куда. Она не слышала ни стука, ни скрипа открывающейся двери.
Живоглот вырвался из рук и, в одну секунду преодолев расстояние, разделяющее его с хозяйкой, запрыгнул на подоконник. Он мягко потерся спиной о ноги девушки. Та непроизвольно погладила его, отвлеклась от картины за окном и увидела меня, неловко мнущегося возле открытых дверей.
- Гарри! смущенно улыбнулась она. Я задумалась и не слышала, как ты вошел.
- Я искал тебя повсюду.
- Искал?
Я не знал, как начать разговор.
- Тебя не было на матче, я не нашел тебя в гостиной. Что-то случилось?
Гермиона покачала головой.
- С чего ты взял?
Я пожал плечами. Кажется, она не предрасположена к разговорам, но только и я отступать не привык.
- Нам нужно с тобой поговорить, я окинул взглядом девчоночью спальню. Но не здесь.
Девушка невольно хмыкнула:
- Знаешь, сегодня у меня день откровенных разговоров. Уже третий за день это явно перебор.
- Третий? Ты о чем?
- Да это так, о своем, - махнула она рукой. Где поговорим?
- Может астрономическая башня? предложил я.
Она вздрогнула и отчаянно завертела головой:
- Не-е-ет! Только не там!
Я удивленно уставился на подругу что с ней? Она действительно в последнее время очень странная.
- Может в библиотеке? предложила смущенная Гермиона. Там за дальними стеллажами есть уютный уголок. О нем мало кто знает, там нам никто не будет мешать.
Я согласился. Кому как не ей знать все закоулки огромной Хогвартской библиотеки она там разве что не ночует.
Уголок действительно оказался потаенным. Самостоятельно я вряд ли бы его нашел. Два уютных плетеных кресла, небольшой столик, лампа на столе. Наверное, мадам Пинс оборудовала этот милый закуток для себя.
- Что ты хотел мне сказать? Гермиона вопросительно уставилась на меня.
Я улыбнулся:
- Вообще-то я думал, что это ты мне что-нибудь расскажешь.
Девушка улыбнулась в ответ. Но вышло не очень.
- О чем, Гарри? Какая тема тебя интересует? Политика? Культура? Книги? Спорт? Сплетни?
Я снял очки, протер стекла рукавом мантии. Наверное, без очков мой взгляд был наивным и беспомощным. Я увидел в ее глазах… Что?
Очки вернулись на свое законное место. Она смотрела на меня также спокойно, как и раньше. Может быть, мне все это только показалось?
- Меня интересуешь ты, Гермиона!
Девушка отвернулась.
- Гермиона! Я не слепой, я вижу, что с тобой что-то не так. Ты плохо выглядишь. Ты нервная, дерганая, чуть что плачешь. Этот твой обморок на травологии. Ты что больна? Ты стала избегать нас, что-то скрываешь. В конце концов, я твой друг и имею право знать, что с тобой происходит!
Я долго готовился к этому разговору, но оказался не готов: нервничал, произнося свой заученный монолог, заикался.
- Хорошо, Гарри, - она подняла на меня глаза. Я расскажу тебе о том, что со мной происходит. Но прежде, чем я это сделаю, я хочу сказать тебе одну важную вещь. У меня никогда прежде и, наверное, никогда в будущем не будет таких замечательных друзей, как вы с Роном. Вы даже больше, чем друзья вы моя семья. Спасибо тебе за все годы, проведенные вместе. Спасибо и прости.
Я невольно покраснел:
- За что простить?
- Сейчас ты узнаешь, за что…
Гермиона замолчала, собираясь с мыслями.
- Это будет очень тяжелый разговор, Гарри.
Она судорожно вздохнула.
- Вернувшись с практики, я не рассказала тебе всей правды о ней.
Я нервно вскочил:
- Практика! Я так и знал! Я чувствовал, что это как-то связано с Малфоем! Грязный подонок! Он за все ответит!
- Сядь, пожалуйста, - попросила Гермиона едва слышным голосом. Этот тон подействовал на меня отрезвляюще. Она словно просила о пощаде, умоляя оставить ей жизнь.
- Ты прав, все связано с практикой и Малфоем. Но ты ошибаешься на его счет, он не сделал мне ничего плохого. Он просто спас мне жизнь.
Я рухнул в плетеное кресло. Мне показалось, что я ослышался.
- Он что?!
- Он спас меня, Гермиона уверенно повторила последнюю фразу. Дважды.
Я непонимающе уставился на девушку. Она кивнула, подтверждая мой немой вопрос.
Хорек спас Гермиону? Слизеринский принц снизошел до гриффиндорки и в минуту опасности, сумев преодолеть свою природную брезгливость к плебеям, протянул ей руку помощи?
Смысл фразы медленно доходил до моего сознания, но никак не хотел укладываться в голове. Малфой, никогда не называющий Гермиону иначе как «грязнокровка», вечно ее оскорбляющий и унижающий, помог ей?! Этого просто не может быть! Скорее мир перевернется…
- Я не верю, - слова давались мне с трудом. И никогда не поверю. Между вами всегда была ненависть, одна только ненависть, а он не из тех, кто…
- Понимаю, - Гермиона не дала мне договорить. В это очень сложно поверить. Я бы сама рассмеялась в лицо тому, кто попытался бы рассказать мне подобную историю. После стольких то лет взаимной неприязни… Но это правда. Первый случай произошел в замке, на меня напала Беллатриса Лестрейндж. Если бы Малфой не набросился на нее, меня бы уже не было в живых. Заклятие пролетело в дюйме от него самого, и он едва не погиб.
Гермиона вздохнула. Я напряженно вслушивался в ее слова, не отводя от нее недоверчивого и потрясенного взгляда.
- Второй раз случился позже. На нас напали маглы-переростки. Малфой легко мог скрыться, убежать, но он не сделал этого. Их было много, Гарри, а у нас не было палочек. Ты понимаешь, что это значит? Малфой ринулся в бой, защищая меня. Если бы ты только видел, что они сделали с ним…
Девушка отвернулась, размазывая по щекам предательские слезы.
- Магловские врачи с трудом вернули его с того света, - она проглотила горький ком в горле, но нашла в себе силы посмотреть на меня и продолжить тяжелый разговор.
- Малфой потерял очень много крови. Он умирал у меня на руках. В общем, магловские врачи перелили ему мою кровь. Теперь ты, если захочешь, можешь дразнить его грязнокровкой. Он все равно ничего не помнит. У него амнезия.
- Амне… Что? не понял я.
- Амнезия потеря памяти. После перенесенной травмы он многое забыл.
Сказать, что я был шокирован услышанным, - не сказать ничего. Я привык слепо доверять Гермионе за эти годы. Она не умела говорить неправду. И она не стала бы лгать, чтобы обелить слизеринца. Но то, о чем она рассказывала сейчас не укладывалось ни в какие рамки. Рушились все устои и аксиомы, на которых базировалась моя жизнь. Слизеринец оказался героем?
Мы смотрели друг другу в глаза и молчали.
- Он очень несчастный человек, - тихо проговорила девушка и закусила губу.
Я криво усмехнулся:
- Несчастный, говоришь? Что-то я за пять лет не заметил.
- И я не замечала, Гарри. А летом многое поняла.
- Ты что, жалеешь его?
Гермиона оставила вопрос без внимания.
- Гарри, есть еще кое-что, о чем ты должен знать. Твоя интуиция не подвела у Малфоя есть Метка. Я видела своими глазами. Но я абсолютно точно знаю, он не хотел принимать ее. Метка послужила наказанием за то, что он и Нарцисса принимали меня в своем поместье.
Гермиона тяжело вздохнула.
- Понятно, - я еще не в полной мере переварил информацию, вываленную на меня подругой. - И как долго ты собиралась скрывать это от нас?
- Я собиралась сказать, Гарри, честно, собиралась… Вот только ждала подходящего случая.
- И когда по-твоему он бы представился?
Девушка смущенно пожала плечами.
-У тебя всё, а то еще одного потрясения я просто не перенесу? мне хотелось побыть одному, чтобы подумать, осознать, переварить услышанное.
Гермиона вздрогнула от моего вопроса как от удара.
- Нет, не всё. Есть еще кое-что.
Я удивленно уставился на нее: она решила сегодня свести меня с ума? Что ж, я получил, что хотел сам вызвал ее на этот откровенный разговор.
- Я не сказала тебе самого главного. То, за что просила прощения.
Я поперхнулся.
Гермиона встала, подошла к книжному стеллажу и медленно провела рукой по корешкам старинных книг.
- Я боюсь говорить тебе это, Гарри, очень боюсь. Знаю, что ты после нашего разговора никогда больше не подашь мне руки, не назовешь меня свои другом, каждое слово давалось ей с трудом. Может быть, это не очень честно по отношению к Рону… Но именно ты.. ты, а не Рон, был более близок мне все эти годы. Именно твое мнение многое значило и значит для меня. Можешь считать меня предателем, но уже ничего нельзя изменить. Хотя нет, можно, но я буду честной с тобой до конца я не хочу ничего менять.
Она повернулась ко мне худая, осунувшаяся за последние дни, бледная, с синими кругами под глазами, но абсолютно уверенная в себе:
- Я жду ребенка… от Малфоя.
Я потерял дар речи.
- Ты… Ты специально придумала это, чтобы наказать меня за мои назойливые расспросы?
- Нет, Гарри. Этим не шутят. Я беременна, и это тоже правда.
Гермиона подошла и села возле меня, посмотрела мне в глаза, но я отвернулся, она хотела положить руку мне на плечо, но я дернулся в сторону от нее, словно от прокаженной. Мой мир в одночасье рухнул. Я верил ей, я молился на нее, я ценил ее. Она была моим другом, моим сторонником, моим боевым товарищем, девчонкой, непохожей ни на одну другую. Она была самой лучшей, а оказалась… как все. Не смогла устоять перед смазливой рожей слизеринского хорька!
- Уходи!
Девушка горько усмехнулась:
- Я знала, что так будет, хотя и надеялась на что-то. Глупая.
Она медленно, не оглядываясь, направилась вдоль стеллажей. Я смотрел ей вслед. А мое сердце остановилось.
ГРЕЙНДЖЕР
Голос Гарри был бесстрастным, холодным и чужим, его глаза наполнились странной, пугающей бездонностью. В них читалось ничем не прикрытое презрение и злость.
Все правильно. Все так и должно быть.
Я решительно тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли.
Что было, то прошло. А что будет, то и будет. И эта черная полоса тоже когда-нибудь кончится. Тем более что у меня осталась Джинни, милая веселая девочка Джинни Уизли. А еще моя маленькая тайна под сердцем, от которой я уже не смогу отказаться. Я уже люблю его, это крохотное незнакомое существо. Я чувствую его в себе, ощущаю каждой клеточкой своего тела. Он есть, он существует мой сын. Я абсолютно уверена, что это будет мальчик. И он непременно увидит свет, каких бы потерь мне это не стоило. Ради него я сумею преодолеть любую боль, он станет главным источником моих жизненных сил, моей любовью, моей радостью и моей жизнью.
И, черт подери, мне наплевать, что обо мне думает Гарри Поттер! Наши пути разошлись, каждый пойдет теперь своей дорогой. Мне не больно! Совсем не больно! Я сильная, я справлюсь, у меня все получится.
Предательские слезы медленно покатились по щекам, я снова плакала.
ДЖИННИ УИЗЛИ
Голос Гарри звенел от негодования:
- Ты все знала и молчала! Ты покрывала ее!
Да как он посмел повысить на меня голос?! Я не его девушка, гиппогриф его задери! Пусть заведет себе подружку и орет на нее, сколько хочет.
- Да, я все знала, - прорычала я. А ты… ты даже не попытался толком ее выслушать!
Рон сидел между нами и, ничего не понимая, переводил взгляд с одного на другого. Наверное, он был совершенно сбит с толку, и у него голова шла кругом от нашей перебранки.
- Я и не собирался слушать этот бред. «Малфой спасатель грязнокровок!» Она сошла с ума! Да скорее мир перевернется, чем я поверю в его бескорыстие и самопожертвование.
Я выразительно закатила глаза:
- Конечно, это же только ты у нас имеешь право быть идеальным во всех отношениях! Такой беленький весь, пушистенький, некий эталон, по которому все должны равняться! Безупречный-мальчик-который-всегда-прав.
Я была вне себя от злости. Как он, кто нравился мне больше всего на свете, мог оказаться таким тупоголовым болваном, жестоким, черствым эгоистом, который оказался не в состоянии понять несчастную девчонку, которой и требовалась-то самая малость немного поддержки, взаимопонимания и участия. А он оттолкнул ее!
- Замолчи, - вспыхнул Гарри. Его лицо стало ярко-пунцовым.
- Не затыкай мне рот, не дождешься, чтобы я молчала! я откинула упавшие на лицо волосы, - Ты не знаешь, что такое любовь, ты слепой и глухой, ничего ни к кому не чувствуешь, никого не любишь! Как ты можешь осуждать ее?! И за что? За то, что она в твоем враге рассмотрела нечто, чего ты сам увидеть не в состоянии? Она же ничего не просила у тебя, только надеялась на капельку понимания. Кто ты такой, чтобы осуждать ее? Не суди, да не судим будешь! Почему мы всегда забываем эту святую истину? Ты даже не судья, Гарри, так почему ты так легко согласился стать ее палачом?
Он соскочил с дивана, я - следом за ним. Мы стояли друг напротив друга, тяжело дыша, готовые в любой момент пойти врукопашную. Пусть не думает, что если я девчонка, то уступлю ему!
- Да объясните мне, наконец, что происходит? неловко встрял Рон, пытаясь разрядить накалившуюся до предела атмосферу.
Гарри махнул в его сторону рукой мол, все потом.
- Значит, я ничего не понимаю в любви? похоже, я не на шутку разозлила лучшего друга своего братца. Так объясни мне, дураку, что это такое. Ты же у нас такая искушенная в амурных делах, у тебя огромный опыт.
- Заткнись!
- И не подумаю. Вам, девчонкам, подавай рыцаря на белом коне, ждете какой-то большой неземной любви, надеетесь на чудо. А чудес не бывает! Малфой никогда не изменится, ни-ког-да, ты слышишь? Идет война, и … Гермионе лучше избавиться от своей обузы, раз и навсегда. У маглов есть легкие пути решения этой проблемы.
Я задохнулась от негодования:
- Идиот! Какой же ты идиот, Поттер! Почему же твоя мама в свое время не избавилась от тебя? Но ее не испугали ни война, ни опасность. Она наверняка понимала, что младенец свяжет ее по рукам и ногам, но все равно не отказалась от тебя. А ты готов предложить Гермионе убить собственного ребенка? Тогда чем ты лучше Темного лорда?
- Джинни, подумай, о чем ты говоришь, - Рон потянул меня за рукав вниз. Я выдернула руку.
- Не смей меня сравнивать с ним! рассвирепел Гарри.
- А ты не веди себя, как он! Любовь, Поттер, не ведает запретов, если она настоящая, - внутри меня бушевал настоящий вулкан. Есть одна замечательная пословица «Полюбите нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит». И такой подругой, как Гермиона, которая смогла рассмотреть в своем враге то, чего другим не видно, нужно гордиться, а не разбрасываться. Раньше я немного завидовала вашей троице, но теперь поняла: лучше быть просто девушкой, которую балуют и боготворят, чем превратиться в товарища, которому потом по-товарищески дадут коленкой под зад.
- Ах, ах, какие слова! Ты прямо кладезь мудрости, поначиталась всякого. Тебе ли рассуждать о дружбе и любви, ты сама-то никого не любишь, меняешь парней, как перчатки, а туда же учить!
Слезы брызнули из моих глаз: вот значит как?
- Я люблю, не сомневайся…
- Кого же, если не секрет?
- Не секрет. Одного безмозглого гриффиндорского дурака, который, как только что выяснилось, не заслуживает моего внимания…
С этими словами я кинулась прочь. Выскочила в коридор, захлопнула за собой дверь, и, пытаясь отдышаться, прижалась спиной к гневно попискивающей Полной даме.
В гостиной стояла тишина. Вероятно, Гарри настолько был ошарашен моей неожиданной атакой, что совершенно растерялся. Раздался тихий голос Рона:
- Ты что, с ума сошел? Какого черта ты ее так расстроил? Гарри, неужели ты действительно такого плохого мнения о Джинни?
- Да нет же, задери меня пикси! Это вырвалось в сердцах. Я не хотел ее обидеть, - попытался оправдаться Поттер.
- Но обидел.
Милый мой братец, я готова простить тебе все ранее нанесенные обиды, забыть все наши разногласия.
Но она была несправедлива ко мне.
- Как и ты к ней, - сердито оборвал его Рон.
Снова тишина.
- Ты знаешь, про кого она говорила? Ну, гриффиндорца, которого любит… Это Дин?
Голос Поттера глухой и немного растерянный.
- Нет, Гарри, не думаю, что он. Ты же видел ее это тигрица, дикая кошка. Такие, как она, влюбляются в себе подобных. И Дин тут не прокатит. Кстати, Джинни и по гороскопу Лев.
- Я тоже.
И опять тишина. Первым не выдержал Рон:
- Объясни же мне, наконец, что произошло, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор? Я ни слова не понял из вашей перебранки.
- Гермиона беременна, - голос Гарри едва различим.
- Всего-то, а шуму-то шуму… Весь Хогвартс на уши подняли.
Рончик, да я тебя расцелую, как только появится такая возможность!
- Рон, ты, может быть, меня плохо расслышал: она беременна.
- Я не глухой. Все девчонки когда-нибудь беременеют: одни раньше, другие позже. Это их девчоночья натура такая. А Гермиона симпатичная девушка, умна, начитана, нравится парням. Вспомни Крама.
- А тебя не интересует вопрос от кого?
- И от кого же?
- Она ждет ребенка от Малфоя.
Рон присвистнул от изумления, но от комментариев воздержался. Мне почему-то показалась, что новость его вовсе и не шокировала.
Вновь тихий голос брата:
- Значит, мы теперь выкидываем Гермиону из нашей компании?
Гарри не ответил, но за закрытыми дверями послышался звон бьющегося стекла.
Ага, кажется, у кого-то не в порядке с нервишками.
Улыбаясь, я села на ступеньку широкой каменной лестницы. Думаю, я не зря устроила этот скандал хорошая встряска пойдет Поттеру на пользу. И я сделала все возможное, чтобы помочь подруге.
Глава 25. Декабрь, 1996 год. Хогвартс.
ДЖИННИ УИЗЛИ
Осень окончательно отступила, давая дорогу долгожданной белой гостье. Последние дни ноября были щедры на обильные снегопады, которые накрыли школьный двор легкой пушистой периной и доставили много радости первокурсникам. Ребята с удовольствием катались на коньках по замерзшему озеру, ездили на санках, устраивали бои из заколдованных снежков.
Но сразу после Дня святого Андрея ровная теплая погода изменилась. Зима с первых же дней постаралась показать свой суровый характер ворвалась в нашу размеренную школьную жизнь ледяным, обжигающим горло воздухом и замерзшими, покрытыми замысловатыми узорами окнами.
В Хогвартсе стало заметно холоднее. По утрам студенты спускались на завтрак, закутавшись в меховые мантии поверх теплых свитеров и обмотавшись шарфами. Но и это не помогало.
Стены огромных аудиторий покрылись легким инеем, мерзли руки, замерзшие пальцы отказывались держать перья, а уши просто «сворачивались в трубочку». Директору не оставалось ничего другого, как согласиться на просьбу деканов сократить количество и длительность учебных занятий. Обрадованные студенты искали спасение от морозов в хорошо натопленных гостиных и спальнях.
В гриффиндорской гостиной теперь всегда было полно народу, студенты всех возрастов и мастей собирались поближе к камину, чтобы посплетничать, сыграть партию-другую в волшебные шахматы, поспорить, обсуждая очередные новости или статьи из «Ежедневного пророка», принесенного совами-почтальонами из большого мира, а может и просто посидеть у открытого огня с интересной книгой. Но если бы кто-то попытался отыскать среди этого неугомонного муравейника каштановую гриву Гермионы, его ждала неудача. Старосты Гриффиндора здесь не было. Как, кстати, и Гарри с Роном.
Мой старший братец все чаще уединялся с Лавандой Браун, их не пугали ни холодные аудитории, ни слабо отапливаемые коридоры Хогвартса, поскольку горячие поцелуи и жаркие объятия согревали эту сладкую парочку лучше всякой печки.
Гарри отсиживался в мальчишеской спальне, прячась не только от меня, но и от всего мира. Возможно, ему было стыдно за свои необдуманные слова и поступки. Может быть, он искал выход из сложившейся ситуации, но не находил его. Не знаю. Мы больше не общались.
Гермиона наотрез отказывалась выходить в общую гостиную, она почти все время проводила в библиотеке, объясняя свои длительные сидения над книгами желанием как можно быстрее закончить работу над курсовой. Подруга, видимо, знала отличное согревающее заклинание, отчего ее ладони оставались горячими, щеки горели румянцем, а ноги никогда не мерзли.
Но меня не обманешь - курсовая была лишь отговоркой. Гермиона тоже пряталась от чужих глаз.
После той откровенной беседы с Гарри она стала неразговорчивой, скрытной, погруженной в свои мысли и ощущения. Нет, она не выглядела одинокой, так же, как и прежде ровно общалась с преподавателями и студентами, усердно выполняла обязанности старосты, помогала первокурсникам с домашним заданием, патрулировала замок, мило улыбалась всем вокруг.
Все было как всегда с одним лишь исключением после разрыва с друзьями она закрыла от всех свое сердце, а ключик потеряла. И больше не собиралась впускать кого-либо в свой маленький мирок, порой избегая даже меня. У нее появилась тайна под сердцем, и мир вокруг перестал существовать, в одночасье став чужим и враждебным. Наверное, и я в ее положении чувствовала бы себя точно также. И все равно было обидно. Капельку. Совсем чуть-чуть. Но обидно.
Одно неверное слово и Гарри легко разрушил годами сложившуюся дружбу. Хотя я и продолжала надеяться на лучшее, но дни проходили за днями, а все оставалось по-прежнему. Неразлучная прежде троица распалась, разлетелась по сторонам, словно осколки треснувшего стекла. Каждый жил теперь только своей жизнью, каждый старался не попадаться на глаза своим бывшим друзьям.
ГРЕЙНДЖЕР
С приближением рождества обязанности старосты стали обременительнее. Кроме постоянных дел появились новые - нужно было помогать Хагриду украшать замок к рождественскому балу, надзирать за тем, чтобы первокурсники не выбегали раздетыми на мороз, отслеживать заболевших, следить, чтобы они непременно отправлялись в больничное крыло и попадали в заботливые руки мадам Помфри, патрулировать по вечерам хогвартские коридоры, разгонять по факультетским гостиным влюбленные парочки, количество которых увеличивалось так же быстро, как и количество развешенных по замку к предстоящему балу пучков омелы. Но я не жаловалась. Совсем наоборот, отсутствие свободного времени не оставляло шансов тревожным мыслям. А они так и норовили опрокинуть мое и без того шаткое душевное равновесие.
Отдохнуть не удавалось даже в выходные народ не спешил покидать натопленные спальни, и в гриффиндорской башне всегда было шумно и тесно. От этого у меня начинала болеть голова, становилось душно, кровь приливала к лицу, я находилась в постоянном ощущении приближающегося обморока. И тогда сбегала от всех в приятную прохладу библиотеки место, где я всегда чувствовала себя как дома.
В ближайшую субботу был день похода в Хогсмид.
В то утро я встала довольно рано - за замерзшими окнами не было ни намека на рассвет. Девчонки крепко спали, тихонько посапывая в подушку. Наскоро позавтракав, я впервые за все годы обучения в школе в гордом одиночестве, без Гарри и Рона, спустилась к выходу, где, как и всегда, стоял вечный страж школы мистер Филч и сверял по одному ему понятному длинному списку, кому из студентов разрешено выйти за пределы замка. Но сегодня проверять было некого.
- Одна? недоверчиво заглянул он за мою спину, словно там могла укрыться толпа учеников.
- Как видите, - ответила я и оглянулась: позади меня не было ни души. Вряд ли кто-нибудь решится сегодня повторить мой подвиг температура воздуха на улице минус двадцать пять, не меньше. Что-то не припомню я на своем веку такой холодной зимы.
Я вышла из замка, подставив лицо обжигающему морозу. Сегодня я проведу день в тишине и покое, с интересной книжкой, меня никто не будет отвлекать, надоедая глупыми вопросами. И пусть Джинни обижается на меня, сколько ей вздумается, но я не хочу больше вести с ней душещипательных бесед. Я устала от повседневной суеты, мне просто хотелось побыть немного одной.
Я забежала в «Сладкое королевство», накупила разных вкусностей для Джинни, чтобы она не сердилась на меня. Следующая остановка - «Три метлы».
Мадам Розмерта несказанно обрадовалась мне из-за холодов у нее почти не было посетителей. Она налила мне горячего сладкого чаю, угостила свежеиспеченной булочкой. Здесь было тепло и уютно, но даже вкусные запахи и горящий камин не смогли изменить мое решение отправиться в «Кабанью голову». Там меня никто не заметит, а сюда в любую минуту могут ворваться шумные студенты. Такая перспектива меня не устраивала - мне хотелось покоя.
В трактире, как я и предполагала, не было ни души, я уселась за стол в дальнем углу зала, не забыв накинуть на голову капюшон мантии. Так, на всякий непредвиденный случай - береженого Бог бережет. Любопытных глаз мне хватало и в школе.
Углубившись в чтение, я забыла обо всем.
МАЛФОЙ
Филч недовольно окинул меня взглядом и проворчал:
- И куда вас нелегкая несет в такую погоду? Чего вам в гостиных не сидится?
Вас? Значит, не я один…Кто-то еще набрался смелости выбраться из теплой норы.
Я брел по пустынным улицам деревни, стараясь ни о чем не думать.
В «Кабаньей голове» было пусто, человек, назначивший мне встречу еще не появился, только маленькая женская фигурка в дальнем углу трактира склонилась над раскрытой книгой. Похоже, какая-то сумасшедшая колдунья прибыла в Хогсмид еще до наступления холодов, а теперь коротала время, стараясь переждать затянувшиеся морозы.
Не представляю, как можно решиться провести в этой грязной дыре хотя бы одну ночь. Говорят, что здесь даже водятся клопы.
Я сел за стол и задумался.
- Малфой?
Голос над самым ухом заставил вздрогнуть от неожиданности. Петтигрю стоял возле моего стола, пристально всматриваясь в меня своими противными маленькими водянистыми глазками. Как назвал его Снейп «Хвост»? Точнее не скажешь, все повадки этого человека напоминали мелкого грызуна.
Сейчас он смотрел на меня взглядом победителя, хозяина положения, которого я, очевидно, должен был бояться и уважать. Но страха перед ним не было, только все то же чувство омерзения, как и в прошлый раз. И он мгновенно понял это - почувствовал своим крысиным нюхом - и поморщился:
- Вижу, ты до сих пор не осознал своего шаткого положения?
- Мы на «ты»? Не помню, чтобы пили на брудершафт.
Я даже не предложил ему сесть отвернулся к окну, чтобы не видеть эту мерзкую рожу. Но ему и не требовалось приглашения он просто плюхнулся на лавку и, не моргая, уставился на меня.
- Строишь тут из себя!.. проворчал человечек, внимательно изучая мой профиль. Одно мое слово и…
Я взглянул на него и усмехнулся:
- Разве Темный лорд теперь нуждается в советниках?
Петтигрю нервно подернул плечами.
- Заткнись, - пропищал он. Если хочешь знать, я не последний человек в его окружении!
- Разумеется, - осклабился я. Только ближайший сторонник лорда стал бы его мальчиком на побегушках.
- Попридержи язык, Малфой! Тебе пора задуматься о своем положении, а не моем. Не моей семье грозит опасность, или ты забыл судьбу отца?
- Хватит угроз! я стукнул кулаком по столу. И сразу пожалел об этом нельзя привлекать к себе внимание. А я совсем забыл об одинокой женской фигуре в углу зала. Невольно покосился на нее, Хвост испуганно повернул голову вслед за мной. Но волшебница была настолько увлечена чтением, что не замечала ничего вокруг. Возможно, она заснула над книгой.
- Итак, меня интересует одно - для чего я притащился в эту дыру? Что просил передать мне твой хозяин?
Петтигрю хищно улыбнулся, заерзал на лавке, словно устраиваясь удобнее, положил правую руку, затянутую в блестящую серебряную перчатку на стол, и, не мигая, уставился на меня:
- Темный лорд удивился твоей детской выходке…
- Какой выходке? не понял я.
- Спрятать мать. Отсутствие миссис Малфой в поместье насторожило его, но не обеспокоило. При желании он в любой момент легко откроет ее местонахождение. И эта глупость могла бы стоить тебе очень дорого…
Я насторожился.
- … Но господин милостив, он был в хорошем расположении духа, когда услыхал эту новость. Хозяин понимает твои сыновние чувства и прощает тебя.
Я ничего не понял. Нарцисса не в Малфой-мэноре? Но где же тогда?
- И, кроме того, - продолжал Хвост, - тебе удлиняют время выполнения твоего задания, но не позже конца учебного года. Темный лорд понимает, что ты еще совсем зеленый, - Хвост мерзко скривил губы, - желторотый птенчик, так сказать. Но в начале лета от тебя ждут результатов. А чтобы ты не забывался и не забывал, время от времени будешь получать предупреждения.
- Что за предупреждения?
- Я не знаю! ощетинился он. - Меня это не касается! Но ты поймешь…
Хвост разглядывал меня, надеясь найти на моем лице признаки страха. Видимо, не дождавшись, вскочил на ноги и засеменил к дверям. Но у самого выхода обернулся:
- Надеюсь, больше не увидимся!
- А уж я то как надеюсь!
Человечек оскорблено пискнул и исчез, резко хлопнув дверью.
Клубы холодного воздуха ворвались в трактир и достигли моих разгоряченных щек. На протяжении всего разговора с Петтигрю я старался сохранять ледяное спокойствие, но сейчас внутри меня полыхал огонь.
Итак, Нарцисса, благодаря неизвестным мне обстоятельствам, сбежала из замка и находилась в относительной безопасности. Я не знал, радоваться или огорчаться такой новости: теперь у меня были развязаны руки, но моя жизнь не стоила ни гроша. И эта агония продлится до самого лета.
ГРЕЙНДЖЕР
Они, вероятно, приняли меня за случайную посетительницу, и я слышала все, от первого слова до последнего.
Я сразу узнала Петтигрю, едва увидела его. Тот сумасшедший вечер, когда перед Гарри открылась правда о роли Хвоста в смерти его родителей, не скоро сотрется из моей памяти. Еще бы и не удавшаяся казнь Клювокрыла, и Люпин, превращающийся в оборотня, и Сириус, едва не погибший от нападения дементоров такое не скоро забудешь, даже если и захочешь.
Я сидела, затаив дыхание, боясь выдать себя неловким движением или сорвавшимся с губ вздохом. Их разговор, со стороны казавшийся спокойным, по сути, был маленьким сражением. Драко вел себя достойно, он не выказывал страха, хотя, без сомнения, боялся. И он выиграл этот бой.
Я видела, как выскочил Петтигрю, гневно хлопнув дверями, как Малфой после его ухода долго сидел за столом, уронив голову на руки, как тяжело поднялся и неверным шагом направился к выходу.
Я смогла расслабиться только тогда, когда трактир опустел.
Значит, Дамблдор смог выполнить мою просьбу - Нарцисса была в безопасности. И как бы не храбрился Темный лорд, он вряд ли найдет ее. Директор помог матери, но сможет ли он помочь сыну?
Внезапно защемило сердце страшное предчувствие накатило на меня огромной горячей волной, какое-то тревожное ощущение, что сегодня со слизеринцем должно произойти что-то ужасное.
Времени на размышления не оставалось. Я кинула ставшую ненужной книгу в школьную сумку и бросилась следом за вышедшим на мороз слизеринцем.
Приготовилась принять на себя обжигающее дыхание декабря, но того пронзительного холода, который встретил меня утром, уже не было. Пока я пряталась в теплых стенах «Кабаньей головы», погода начала меняться. Я побежала по пустым улицам Хогсмида в направлении школы, куда, я была уверена, направился Малфой, но вдруг остановилась - мне прямо на нос упала снежинка.
Я вскинула голову к небу - сверху шел снег! Пушистые хлопья кружились в воздухе, словно огромные белые мухи. И их становилось все больше и больше, они падали на землю, пряча от меня под мягкое пушистое покрывало следы Драко.
Я прибавила шагу - он не мог далеко уйти.
Дома Хогсмида остались далеко позади, но не было и намека на то, что парень шел впереди меня. Я неуверенно остановилась. Куда он мог направиться? Где он?
А снег все летел и летел.
Я свернула с натоптанной тропинки в направлении озера и пошла, увязая по колени в сугробах.
В одно мгновение что-то произошло с окружающим меня миром. Небо в считанные секунды затянулось тяжелыми черными тучами. Словно кто-то произнес «Нокс!» и не стало ни белоснежного покрывала вокруг, ни укутанных меховыми шапками деревьев, ни замерзшего озера, ни очертаний старинного замка. Только непроницаемая и кромешная мгла, плотно накрывшая землю.
Я испуганно крутила головой, стараясь понять, что же произошло, но зрение не помогало. Абсолютная слепота. Полный мрак.
Теплая мантия перестала согревать. Все тело сковала лютая стужа, казалось, я умерла. Словно в одно мгновенье из меня выкачали всю жизнь и радость, всю надежду и счастье.
Я прислушалась где-то совсем недалеко от меня раздавались долгие, хриплые, клокочущие вдохи и выдохи. Однажды я уже слышала подобные звуки.
В воспаленном, отказывающемся служить мозгу, всплыл пронзительный мальчишеский крик: «Гермиона, подумай о самом лучшем в твоей жизни, только самые приятные воспоминания!»
Боже мой! Я вспомнила.
Дементоры?!
Мне стало по-настоящему страшно…
- Люмос! я с трудом подняла вверх палочку и произнесла заклинание. Замерзшие губы и руки не слушались, но маленький спасительный огонек все-таки рассек непроглядную мглу.
Ах, лучше бы не видеть происходящего недалеко от меня, плавно паря над землей, скользила длинная фигура, закутанная в плащ до пят, с надвинутым на лицо капюшоном. А рядом еще одна такая же, и еще. Их было трое. А чтобы лишить человека жизни, вполне было бы достаточно и одного.
Дементоры кружили по кругу, словно огромные вороны над своей добычей. И я знала, кто стал сегодняшней жертвой для этих тварей.
Он лежал на снегу, в центре зловещего, медленно сужающегося хоровода.
С трудом передвигаясь, я сделала шаг по направлению к Драко. Непослушные ноги увязали в сугробе, но я заставляла себя продолжать движение. Пока не поздно.
Раздался стон, едва различимый, слабый, и он послужил сигналом для нападения. Кольцо сомкнулось, я увидела, как дементоры склонились над неподвижно лежащим телом. Из-под плащей высунулись костлявые руки, все в слизи и струпьях, словно у долго находившихся в воде утопленников, и потянулись вниз.
- Экспектро патронум!
Я не узнала собственный голос, он показался мне тихим, неуверенным и совершенно чужим. Заклинание вышло слабым.
Надо приблизится к ним. Еще шаг. Ближе, ближе.
- Экспектро патронум!
И эта попытка была напрасной. Замерзшие губы не слушались.
«Гермиона, подумай о самом лучшем!»
Тело Драко сотрясла судорога. Один из дементоров откинул назад капюшон и огромной зияющей на месте рта воронкой начал всасывать воздух в нескольких дюймах от парня.
Поцелуй дементора! Я оцепенела от ужаса. Медлить нельзя.
- Экспектро патронум!
Третье по счету заклинание оказалось сильнее предыдущих серебристый лучик откинул в сторону одного из нападавших. Двое других оглянулись, и, заметив незваную на смертельное пиршество гостью, плавно скользнули в мою сторону.
У меня оставались считанные секунды.
«Гермиона, подумай о самом лучшем!»
Что же было в моей жизни такого, что могло бы помочь?
Воспоминания ярким пламенем вспыхнули в голове:
«…Звонкий мальчишеский голос разбивает ночную мглу: «Вот оно, небо, настоящее небо, смотри!» Над головой всплывает необозримо далекий космос, не затуманенный ничем, мириады ярких таинственных звезд, ощущение бесконечности и глубины. И его рука на моем плече…»
- Экспектро патронум!
«…Мой горячий шепот: «Не уходи… пожалуйста …останься со мной этой ночью». Его осторожный ответ: «Ты сама не понимаешь, о чем просишь». «Понимаю». «Ты потом пожалеешь, если я останусь». «Я пожалею, если ты уйдешь…»
- Экспектро патронум!
« …Звонкий голосок рыжеволосой Джинни: «Ненавидеть собственного ребенка?! Как у тебя язык поворачивается сказать такое?! Он уже есть, он живой! Его маленькое сердечко бьется! Скоро ты почувствуешь его. Дети это счастье!»
Совсем близко смрадный запах разлагающегося тела. Смерть приблизилась настолько, что можно было заглянуть в ее пустые глазницы.
- Экспектро патрону-у-ум!
Из острия волшебной палочки вырвалось мощное серебряное свечение, настолько яркое, что на миг ослепило меня. Я зажмурилась.
Существо, похожее на огромную светящуюся летучую мышь, набросилось на дементоров и отбросило их по сторонам. Оно наступало снова и снова, бросалось в атаку до тех пор, пока последний из побежденных чудовищ не растворился в промозглом тумане.
Холод начал медленно отступать, мир вокруг становился светлее и наполнялся обычными цветами, запахами и звуками.
Прикрыв воспаленные глаза рукой, я удивленно всматривалась в созданного мной патронуса. Прошлый год на занятиях в ОД моим защитником была маленькая серебристая выдра. Но сегодня сверкающее животное напоминало… дракона?!
Нет, этого не может быть. Я никогда не слышала о подобном. Разве так бывает, чтобы патронусы меняли свою форму?
МАЛФОЙ
Я медленно приходил в себя.
Нарцисса прижимала мою голову к своей груди и что-то шептала мне на ухо. Ее легкое дыхание касалось моей щеки, а мягкие волосы рассыпались по лицу. Они пахли медом и яблоками.
Сил хватило только на то, чтобы прошептать одно-единственное слово:
- Мама!
- Драко, ты меня слышишь?
Волосы щекотали меня, и я невольно чихнул. Потом усилием воли приоткрыл глаза.
Надо мною склонилась маленькая женская фигура. Это была не Нарцисса. Да и откуда ей здесь быть?
- Драко, очнись!
- Не кричи, Грейнджер, от тебя звенит в ушах!
Я попытался сесть. Почему у меня ощущение дежавю?
- Слава Мерлину, ты жив!
Возле моего уха раздался вздох облегчения.
- Серьезно? Только не пытайся делать вид, что ты безумно рада этому. Все равно не поверю.
- Зачем ты так говоришь? Я никогда не хотела твоей смерти.
- Правда?
Я потер руками голову возле висков где-то там засела тупая боль.
- Держи, Грейнджер достала из кармана маленькую, еще нераспечатанную шоколадную лягушку и протянула мне. Съешь, это помогает.
- Откуда знаешь?
Она пожала плечами:
- Да так, просто знаю и все.
- Поттеру небось несла, - усмехнулся я, послушно распечатывая обертку и откусывая кусочек. На обратной стороне фантика был изображен Дамблдор, будь он неладен. Директор улыбнулся мне, помахал рукой и исчез.
- Дурак! беззлобно выругалась она. - Для себя берегла. Когда еще выберусь в Хогсмид. А ты не переживай так за Гарри, у меня и для него остались, и для Рона.
- Ясно, - рассмеялся я, - запаслась на весь Гриффиндор.
Удивительно, но от растаявшего во рту лакомства по жилам заструилось спасительное тепло. Я сунул всю оставшуюся плитку в рот.
- Какая нелегкая вытащила тебя из школы, в такой-то мороз?
- Тот же вопрос могу задать тебе.
- У меня были неотложные дела.
- Я видела твои дела, она ехидно сощурилась, - очень уж они похожи на маленького человечка со скользкими глазками и лживым языком.
- Не лезь, куда тебя не просят. Ты что, следила за мной?
Ее губы скривились в язвительной улыбке:
- Больно надо, я понятия не имела, что у тебя там свидание с прихвостнем Сам-знаешь-кого. Только хочу тебя предупредить, Малфой, Питер Петтигрю - не лучшая компания для мальчика из хорошей семьи.
- Слушай, Грейнджер, заткнись, а?! Без тебя тошно!
Она задохнулась от негодования:
- Да если бы не я, ты бы уже встретился на небесах со своими чистокровными предками! Но от тебя разве дождешься слов благодарности?
- Размечталась… Тебя никто не просил бросаться мне на помощь, сломя голову. Меня нет смысла убивать. Ты же сама все слышала. Хвост сказал, что я буду время от времени получать предупреждения. Это, вероятно, одно из них. Так что ты зря старалась - моей жизни ничего не угрожало.
- Рада это слышать, сухо ответила она и раздраженно добавила:
В следующий раз близко к тебе не подойду. Даже если на коленях будешь молить о помощи.
Я хмыкнул:
- Вряд ли. Лучше умру!
- И вообще, - возвестила она, - хватит сидеть на снегу, расселся тут, поднимайся давай, а то смерть может оказаться гораздо ближе, чем ты думаешь. Тогда тебе точно никакой патронус не поможет!
- Не командуй, я тебе не какой-нибудь сопливый первокурсник, - беззлобно огрызнулся я.
- Конечно, - пробурчала она себе под нос, - ты же у нас слизеринский принц.
После шоколада я чувствовал себя намного лучше, хотя слабость еще не отпустила. Я попробовал подняться, но затекшие ноги не держали.
Грейнджер протянула мне руку, я оттолкнул ее локтем:
- Без тебя обойдусь.
- Я только хотела помочь.
- Не нуждаюсь!
Она пожала плечами:
- Прекрасно, ну, тогда прощай, я пошла. У меня еще много дел в школе.
Гриффиндорка встала и, утопая по колено в снегу, побрела в сторону Хогвартса.
А мне вдруг совсем не захотелось оставаться одному в этом сугробе, но попросить ее остаться я не мог. Или все же мог?
- Эй, Грейнджер!
- Да? она остановилась и недоуменно оглянулась на меня.
- Где ты научилась этому заклинанию?
Она хмыкнула:
- Ума не приложу, зачем тебе это, Малфой, ведь твоей жизни ничего не угрожает.
- Ох, и язва ты, Грейнджер! Как только Поттер терпит тебя?
Она не ответила. Но и не уходила. Просто стояла и смотрела на меня.
Я через силу заставил себя подняться, сделал несколько неуверенных шагов. Ноги слушались с трудом, дрожали, но шли. Пройдя всего несколько шагов, я чувствовал себя так, как если бы пробежал марафонскую дистанцию.
Она не сделала ни единой попытки помочь мне. Но и не смеялась надо мной.
Девушка подождала, когда я догоню ее, и мы пошли в школу бок о бок.
Она заговорила первой:
- Экспектро патронум это магическое заклинание высшей категории. Вряд ли в ваших чистокровных семьях видят необходимость обучать ему. Заклинание вызывает патронуса защитника, который не ведает, что такое отчаяние или страх. Это и помогает ему отгонять мерзких тварей.
- Как его вызвать? - полюбопытствовал я. А про себя подумал, что действительно не мешало бы ему научиться. Возможно, это нападение дементоров не последнее. Кто знает, что еще может взбрести в голову Темному лорду. Никогда не знаешь, чего от него ждать. А уж с изощренной фантазией у него полный порядок.
- Это и легко и трудно одновременно. Оно бывает не под силу даже самым опытным магам, с первого раза ты не сможешь вызвать его, уверяю тебя.
- Позволь мне самому решать. Так что нужно, чтобы он появился?
Она посмотрела меня и вдруг улыбнулась:
- А ничего не нужно, всего лишь сосредоточиться на одном-единственном воспоминании.
- Всего-то?
- Ага, - кивнула она. - Только это должно быть не какое-нибудь там обычное воспоминание, оно должно быть самым счастливым в твоей жизни. У тебя есть такое?
Она с иронией заглянула мне в глаза.
- А ты думаешь, что в жизни чистокровных не бывает счастливых дней?
- Откуда нам, грязнокровкам, это знать?! Вы же все время играете роли, скрываете свои эмоции, носите чужие маски. Находясь в Малфой-мэноре, я не заметила радости в ваших глазах.
- Да что ты вообще можешь знать о нас? вспылил я. И была-то в замке дней десять, а уже сделала столь масштабные выводы. Конечно, только ведь вы, гриффиндорцы, знаете, что такое «счастье»... Для нас оставляете темные стороны жизни. Вы вообще привыкли судить людей по своим собственным понятиям, поделили весь мир на «белое» и «черное». Сами вы, конечно, безгрешные ангелы. А нам отведена роль ваших антиподов. Вот вы, например, решили, что все слизеринцы коварны, аморальны, хитры, что нам присущи только отрицательные черты...
- Разве нет?
- "Разве нет...", - передразнил я.
Ее щеки покрылись легким румянцем смущения.
- Вы поставили на нас штамп моральных уродов, выкрасили нас в темные тона, словно художники некромалисты.
- Нет такого слова, - пробурчала она.
- Слова может и нет, но ведь ты поняла, о чем я хотел сказать. Мы обычные люди, нам присущи те же эмоции, что и вам. И диагноз надо ставить не нам, а обществу, в котором мы живем. Просто мы лучше, чем все остальные, научились приспосабливаться к новым условиям. За это вы нас и не любите.
- Ага, вы, как хамелеоны, все время меняете свой окрас.
- Ну вот, опять все перевернула! Мы чудовищны, безнравственны и честолюбивы только потому, что вам кажемся такими. На самом деле мы точно такие же, как и все. Мы и плачем, и смеемся, грустим и любим, надеемся и ненавидим. И если мы переступаем через кого-то, то это вовсе не ради нас самих и не потому, что нам этого хочется. Нас к этому вынуждают обстоятельства.
- Интересная теория, - фыркнула Грейнджер. Так можно оправдать все, что угодно...
- В общем, каждый остался при своем мнении, - подвел я итог нашей беседе.
- При своем, - согласилась она. Хотя над тем, что ты сказал, стоит задуматься. Может быть, мы и правда судим о вас однобоко?
Она посмотрела на меня оценивающе, наклонив голову сначала вправо, потом влево, и засмеялась:
- Но с какой стороны к вам не подойди, согласись - вы живете только для себя. Вы эгоисты.
- Не все же должны быть готовыми подарить себя миру. Да, я не герой, как твой дружок Поттер...
- Но это и не важно, перебила она меня, - герой ты или нет. Просто всегда, при любых условиях нужно оставаться человеком.
Какие же мы с ней все-таки разные, словно два полюса. Вроде бы судим об одном и том же, но ответ получается иным, непохожим.
Мы и не заметили, как добрели до школы. Перед воротами Грейнджер остановилась и повернулась ко мне:
- А ты вполне нормальный парень, Драко Малфой, когда не стоишь из себя аристократа. С тобой интересно разговаривать. Хочешь, завтра вечером научу тебя вызывать патронуса?
Я опешил не ожидал от нее такого поворота. Как она себе это представляет? И где?
- Н-не знаю, - неуверенно ответил я.
Она снова улыбнулась:
- Ну, на нет и суда нет. Прощай!
У нее красивая улыбка невольно отметил я. И вспомнил, как на младших курсах надсмехался над ее зубами. Сейчас у нее не было никаких дефектов.
Я смотрел, как она удаляется.
Черт, наверное, она подумала, что я испугался разговоров. Да мне плевать на всех!
Проклятая гриффиндорка, почему ей так легко удается вывести меня из равновесия?
- Эй, Грейнджер!
Она повернулась, с любопытством уставившись на меня.
- Я подумаю над твоим предложением.
- Подумай, конечно, - ее голос прозвучал как-то глухо.- Если у тебя все, то я пошла.
- Нет, есть еще кое-что...
- Да?
- Спасибо!
Она не ответила. Тряхнула каштановыми волосами и продолжила свой путь. В пустом гулком коридоре звонким эхом разнесся стук ее каблуков.
У окна в главном холле, прислонившись к стене, стояла Пэнси Паркинсон, которая проводила гриффиндорку долгим пристальным взглядом. И она, похоже, слышала весь наш разговор.
ГРЕЙНДЖЕР
Джинни по-хозяйски расселась на моей кровати, весело болтая с Парвати. Лаванды в спальне не было. Впрочем, как обычно.
Девчонки очень удивились, увидев меня, дрожащую от проникшего до самых костей холода, в промокшей от снега одежде.
- Гермиона, где ты была?
Джинни вытащила палочку, произвела ею замысловатое круговое движение над моей головой, так что из конца палочки хлынул горячий воздух, потом направила ее на мою мантию, от которой сразу же пошел пар. Одежда и волосы высохли моментально, за считанные секунды.
- Мама научила, - пояснила подруга. Отличное заклинание для того, кто шастает неизвестно где. Ты же могла заболеть!
Она осуждающе посмотрела на меня, словно напоминая, что я должна была думать не только о себе, но и о ребенке. Как будто я сама этого не знала.
- Девочки, а вы слышали когда-нибудь о том, чтобы патронусы меняли свою форму?
Обе удивленно уставились на меня:
- А разве такое бывает?
- Бывает, - кивнула я. Я видела это собственными глазами.
- Где?
- Да так, в одном месте.
Изумлению обеих не было предела.
- Ты сумасшедшая, Грейнджер! засмеялась Парвати. Вечно в какие-то переделки попадаешь. Где ты их только находишь?
- Они сами меня находят, - объяснила я.
Джинни вновь покосилась на меня, но ничего не сказала. Кажется, сегодня вечером меня ждет хорошая взбучка от рыжеволосой бестии.
- Гермиона, а поехали к нам на рождество, - предложила она, меняя тему неприятного разговора. У нас нынче много интересного народу собирается. Мама написала, что будут и Джордж с Фредом, и Билл с Флер. Люпин приедет, и «голубушка Тонкс».
Она очень похоже передразнила свою мать - миссис Уизли.
- Нет, не могу. Мне надо к своим, ты же знаешь.
- Но на бал-то ты, надеюсь, пойдешь?
- На бал?
- Только попробуй ответить «нет»! Тогда я тебя силой вытащу, в чем мать родила.
Я растерялась:
- Вот именно, в чем мать родила. Мне не в чем пойти. У меня нет вечернего платья.
- Сейчас найдем что-нибудь подходящее!
Джинни вскочила с кровати и бросилась к платяному шкафу.
- Не смей!
Но она уже широко распахнула створки. Следом за ней кинулась и Парвати:
- Я тоже хочу поучаствовать в этом безумстве!
Они самым бессовестным образом принялись рыться в моих вещах.
Я легла на кровать и отвернулась к стене, чтобы не видеть происходящего. За устроенный беспорядок будет отвечать бессовестная Уизли. Сама все раскидала самой и убирать!
- Боже мой! раздалось за моей спиной. Какая красота! Где ты его взяла, Гермиона?
- Что взяла? не поняла я.
- Это очень дорогое платье, оно стоит бешеных денег, - выдохнула Парвати Патил. - Какая ткань!
Я догадалась, о чем они говорят подарок Нарциссы Малфой, кроваво-красное воспоминание о том самом дне, когда я и Драко...
- Я не надену его, Джинни, даже не уговаривай.
- Как миленькая наденешь!
Спорить с рыжей Уизли было бесполезно. С ней боялись спорить все ее братья!
Глава 26. Декабрь, 1996 год. Хогвартс. Рождественский бал (начало).
У фанфика появилась бета, но она занимается исправлением первых глав. Новые части пока небечены.
ГРЕЙНДЖЕР
Школа в последние предпраздничные дни выглядела очень нарядно. Во всех углах пахло терпкой хвоей, стены были увешаны зелеными гирляндами остролиста, переплетенными золотыми и красными лентами, украшенными светящимися колокольчиками, желудями и шишками. В вечерних сумерках они казались маленькими живыми светлячками. Серебристая, переливающаяся всеми цветами радуги мишура обвивала перила лестниц. Потолок Большого зала украшали огромные горящие свечи. Они не гасли даже днем. И повсюду царила омела символ жизни и защитный талисман от многих житейских невзгод.
Разговоры в замке были только о рождественском бале. Все находились в предвкушении праздника, все, кроме меня.
День сменялся новым днем, за вечером наступал другой вечер, а в отношениях с друзьями все оставалось как и прежде.
Гарри продолжал не замечать меня. На занятиях он намеренно обходил мою парту стороной и старался садиться ко мне спиной. Рон виновато косился в мою сторону, не решаясь заговорить со мной в открытую. И лишь в те редкие дни, когда Гарри уходил на встречу с Дамблдором или отрабатывал очередное наказание у Снейпа, мы с Роном сидели у камина в гриффиндорской гостиной и мирно беседовали, как в старые добрые времена. Он ни о чем не расспрашивал меня, ни в чем не обвинял, и я была ему за это благодарна.
Как ни странно, но Лаванда совсем не ревновала его ко мне и не закатывала истерик, когда мы оставались с Роном наедине. Всем своим видом она показывала, что я ей не соперница.
МАЛФОЙ
Последнее перед рождественскими каникулами занятие в подземелье у Слизнорта длилось неимоверно долго.
В классной комнате привычно клубился разноцветный пар, что-то кипело и булькало, витали самые разные запахи от едва терпимой вони из котла Уизли до чего-то приторно-сладкого с привкусом обожженного сахара у Грейнджер.
Я стоял за своим столом, чуть в стороне от всех, и, не торопясь, помешивал варево в своем котле. Специально к предстоящему балу профессор Слизнорт попросил нас приготовить бальзам Бахуса. Рецепт напитка был знаком мне, поэтому его приготовление не составило большого труда. Я легко справился с заданием и в оставшееся до перемены время занимал себя тем, что с интересом наблюдал за происходящим в аудитории.
Поттер...
Он усиленно листал свой потрепанный и изрядно исписанный учебник по зельеварению. Периодически подбегал к шкафчику с ингредиентами, рылся в нем, пытаясь отыскать необходимую составную для заданного напитка, возвращался обратно, что-то крошил ножом, давил, пытаясь извлечь сок, вновь заглядывал в учебник, и наконец, стирая со лба пот, бросал подготовленные компоненты в котел.
Уизли...
На физиономии рыжего гриффиндорца читалась откровенная зависть к своему товарищу. Он не имел даже отдаленного понятия о том, что нужно делать. С досадой изучая содержимое своего котла, Уизли тыкал в него палочкой, кидал туда первое, что попадалось в руку, и испуганно дергался в сторону, когда пузырьки кипящей жидкости вырывались наружу.
Грейнджер...
Она не суетилась как Поттер, не пялилась тупо в свое зелье, как Уизли, она спокойно, неторопливо колдовала, любуясь необычным оттенком получившегося бальзама цветом прозрачного янтаря. Все размеренно, вдумчиво, внимательно. Ее непослушные каштановые волосы сегодня были заплетены в тугую косу за спиной, но от пара, царившего в помещении, они распушились, создав вокруг лица необыкновенный ореол.
Упрямая девчонка. Зачем она бросилась спасать меня? Грейнджер прекрасно знала, не могла не знать, чем грозил бы ей этот непродуманный поступок в случае неудачи. Но она пошла на риск. Ради меня. Почему?
- Внимание, осталось две минуты!
Я наклонился к котлу, собираясь разлить свой бальзам по маленьким хрустальным флаконам.
- Мистер Малфой, - голос преподавателя прервал мои действия. Вижу, Ваш напиток готов, и он абсолютно идеален.
Надо же, наконец-то он и меня удостоил своим полным и безраздельным вниманием. А то все Поттер, да Поттер.
- Надеюсь, профессор.
На меня устремились несколько пар удивленных глаз.
- Безусловная победа! - довольная улыбка растеклась по лицу толстяка. Он приподнял повыше флакон, любуясь янтарной жидкостью. Десять баллов Слизерину.
Я покосился на Грейнджер, рассчитывая увидеть на ее лице признаки разочарования или недовольства. Но она смотрела на меня внимательно, с интересом.
- Может быть, мистер Малфой, Вы нам поведаете и о действии бальзама Бахуса?
Я пожал плечами - в этом нет ничего сложного:
- Несколько глотков зелья приводят в повышенное состояние духа любого, кто его выпьет, даже того, у которого нет причин для веселья. По вкусу бальзам отдаленно напоминает цветочный мед. По цвету янтарь. Действие напитка начинается не раньше, чем через два-три часа после принятия, и длится в зависимости от количества выпитого от полусуток до двух-трех дней. От него не бывает похмелья. Но частое увлечение бальзамом неблагоприятно сказывается на самочувствии. В этом случае, едва зелье перестанет работать, наступит жутчайшая депрессия, иногда до суицидальных поступков. Бывали случаи...
- Отлично, мистер Малфой, еще десять баллов на ваш счет!
Слизнорт довольно потер руками и направился вдоль по ряду, заглядывая в котлы других студентов.
- Делишься собственным жизненным опытом, а, Малфой? - прошипел в мою сторону Уизли. Он изобразил что-то похожее на походку хорошо подвыпившего человека, затем приложил руки к горлу и закатил кверху глаза. Поттер усмехнулся. Грейнджер нахмурилась, покачала головой и сделала вид, что занята своим зельем.
Моя рука нащупала в кармане мантии палочку. Но я передумал есть иные способы наказать рыжего выскочку:
- Еще кое-что, профессор...
- Да? Слизнорт вновь повернулся в мою сторону.
- Бальзам Бахуса ни в коем разе нельзя принимать вместе со спиртосодержащими жидкостями последствия могут быть самыми непредсказуемыми.
- О! Хорошо, что Вы упомянули о данном обстоятельстве, мистер Малфой, - засмеялся толстяк. Помню, однажды, лет так пятнадцать назад, я...
- Простите, сэр, - прервал я его не совсем вежливо, - но Уизли только что хвастался, что выпьет бокал напитка, предварительно добавив туда несколько капель алкоголя, и что это никак на него не повлияет.
В глазах преподавателя загорелся коварный огонек исследователя:
- Что ж, мистер Уизли, если Вы настолько храбры, что готовы пойти на такой эксперимент, то... я должен признаться: у меня в кабинете есть незаконченная бутылочка магловской водки. Сильная вещь! Нам понадобится всего несколько капель. Сейчас, сейчас...
Какая великолепная смесь чувств отразилась на конопатой роже: досада, страх, ярость, презрение!
Физиономия Поттера отливала всеми оттенками ненависти. В совокупности со сжатыми кулаками и гневным блеском в глазах она говорила о том, что моя стрела, направленная в Уизли, достигла не только своей первоначальной цели.
Грейнджер стояла за моей спиной, и я не видел выражения ее лица. Но, судя по ощущениям, она взглядом пыталась прожечь меня насквозь.
Слизнорт притащил из своего кабинета бутылку из белого стекла с яркой наклейкой, откупорил и налил из нее немного бесцветной жидкости с характерным алкогольным запахом в хрустальный флакон с бальзамом. Затем взболтал и протянул получившийся коктейль застывшему, словно статуя, Уизли. Тот взял напиток дрожащими от страха руками и, обреченно взглянув на Поттера, залпом выпил зелье до дна.
"Пятьдесят очков Слизерину за чистой воды нахальство! - посмеиваясь про себя, подумал я.- Сегодняшний бал удастся на славу - младший Уизли потешит всю честную компанию. Он и в нормальном состоянии настоящий клоун, а уж теперь-то..."
Студенты замерли в предвкушении удивительного зрелища. А я начал собирать в сумку свои вещи смотреть было нечего, все самое интересное ждало нас вечером, когда эта адская смесь начнет действовать.
Профессор с улыбкой оглядел столпившихся возле моего стола парней:
- Джентльмены, предлагаю всем вам перед предстоящим праздником попробовать чистейшего бальзама Бахуса, столь мастерски приготовленного мистером Малфоем. И вас, леди, тоже! - обратился он к Грейнджер.
- Уверяю Вас, друзья мои, в малом количестве это зелье абсолютно безвредно, а результат просто великолепен! Это будет самое незабываемое Рождество в вашей жизни. Поверьте.
Но никто не поверил ему на слово, и никто не решился повторить «подвиг» рыжего Уизли.
Тогда профессор вновь наполнил флакон из моего котла:
- Я сам оценю вашу работу, мистер Малфой.
Он пригубил напиток, щелкнув от удовольствия языком:
- Отлично, Драко! Превосходно!
А я стоял под перекрестным огнем - презрительно-ледяного взгляда Поттера и сжигающего в пепел взгляда Грейнджер.
ГРЕЙНДЖЕР
Я первой выскочила из кабинета. Буря эмоций царила в моей душе. Как он мог так поступить? Зачем он это сделал? Что и кому хотел доказать?
Нет, мне никогда не понять этого странного слизеринца.
- Гермиона, постой!
Рон догнал меня в коридоре. За ним, чуть в отдалении, шел Гарри. Он не спешил подходить к нам, но я видела - он смотрел в нашу сторону.
- Гермиона, что все это значит? голос Рона сбивался на хрип от досады и напряжения. - Ты должна, ты просто обязана сказать, что будет со мной сегодня вечером. Ты же все знаешь.
Он с надеждой уставился на меня.
- Знаю, - согласно кивнула я и покосилась на Гарри.
Тот отвернулся в сторону, но было заметно, что и его волнует вопрос, заданный Роном.
Ты слышал: сам по себе бальзам Бахуса вполне безобиден, но в сочетании с алкоголем он толкает человека на безрассудные поступки, за которые потом бывает стыдно. Твоя совесть отключится на время. Ты перестанешь понимать, что хорошо, а что плохо. Тебе все будет казаться дозволенным и возможным. Но что самое неприятное утром, когда действие этого коктейля закончится, ты не будешь помнить о том, что натворил, будучи под действием зелья.
- О, нет! - простонал парень. - Проклятый слизеринец! Что мне теперь делать?
Я пожала плечами:
- Рон, ответ напрашивается сам собой - не ходи на бал.
- Легко тебе говорить... Лаванда меня убьет. У нее последние две недели все разговоры только о предстоящем празднике.
Парень почесал затылок, не понимая, как ему разрешить трудную задачку, предложенную Малфоем.
- Ну, тогда иди.
- Еще того не легче! А как я буду утром смотреть в глаза тем, кто провел со мной вечер?
Я начала понемногу раздражаться:
- Не понимаю, что ты от меня-то хочешь? Я не знаю других средств, чтобы помочь тебе. Либо ты идешь на бал, либо не идешь третьего не дано. Если бы ты...
- ...держал язык за зубами на уроке, то ничего бы не случилось. Ты это хотела сказать?
Мы не заметили, как Гарри, разозленный моими словами, приблизился к нам.
Я посмотрела ему прямо в глаза:
- Да, я хотела сказать именно это.
- Значит, ты защищаешь слизеринца? Ты на его стороне?
Я пыталась держать себя в руках, мне не хотелось усугублять и без того внезапно накалившуюся атмосферу:
- Нет, мне некого защищать, Гарри. Я на твоей стороне, ты отлично это знаешь. И всегда на ней была. И буду. Но если бы вы с Роном научились контролировать свои эмоции и поступки, у вас в жизни было бы гораздо меньше проблем.
Гарри промолчал, но его выдавали глаза он никогда, ни при каких условиях не согласился бы со мной.
- Ну, а мне-то что теперь дела-а-ать? захныкал Рон.
Я повернулась к нему:
- Поговори откровенно с Лавандой. Если она испытывает к тебе серьезные чувства, то ни за что не допустит, чтобы с тобой на балу произошло что-нибудь неприятное.
Моя вполне логичная идея парню не понравилась:
- Гермиона, а не могла бы ты поговорить с ней? Мне она может не поверить, подумает, что я отлыниваю от танцев. А твои слова ее успокоят, подтвердят, что я говорю правду.
"Что же у них за отношения такие, если один не доверяет другому? Если они пара все должно быть совсем по-другому," - подумала я, но вслух произнесла:
- Хорошо, я попробую. Но на многое не надейся!
- Гермиона, я люблю тебя! - Рон бросился мне на шею. Я почувствовала, как порозовели мои щеки, и тихонько засмеялась, отбиваясь от него:
- Смотри, чтобы тебя Лаванда не услышала...
- Да уж постараюсь, - ответил Рон и шутливо прикрыл рот ладонью.
Но Гарри даже не улыбнулся, его лицо осталось непроницаемым, как каменная стена. Он поправил на плече ремень школьной сумки и прошел мимо нас.
Я прошептала:
- Он никогда меня не простит.
- Да, - вздохнул Рон, не отводя глаз от спины медленно удаляющегося по коридору товарища. Заварила ты кашу, подруга.
Потом грустно улыбнулся мне:
- Ничего, крепись, Гермиона, скоро каникулы. Пройдет время, плохое забудется, и Гарри отойдет. Надеюсь...
Разговор с Лавандой не задался с самого начала она не хотела слушать никаких объяснений.
- Нет, нет и нет! ее крик срывался до визга. Я так долго ждала этого дня. Это наш первый с Роном бал. Даже не пытайся меня отговорить! Я заткну уши!
- Но ты же не хочешь, чтобы ваш первый совместный бал закончился провалом? настаивала я на своем.
- Никакого провала не будет! негодовала она. - Я буду крепко держать его за руку, и Бон-Бончик не сможет ничего натворить. Я не выпущу его из поля зрения, поверь мне, Гермиона.
Я покачала головой. Сомневаюсь, чтобы ей удалось выстоять в сражении с тем коктейлем, которым Рона угостил Слизнорт. Лаванда сама убедится в этом через час с небольшим, но будет уже поздно.
Я спустилась в гостиную. Мальчишки сидели у камина и ждали меня. Оба.
- Ну? вскочил Рон на ноги, увидев меня.
Мне нечем было его утешить.
Он устало опустился на кресло и пустым взглядом уставился на пылающий огонь:
- Все. Это конец позора не избежать.
- Что-нибудь придумаю..., - я попыталась утешить загрустившего парня. Пойду сейчас в библиотеку, полистаю справочник по зельям может быть, и к этому бальзаму найдется какой-нибудь антидот.
Гарри на мои слова вскинул голову и пристально посмотрел на меня.
Все оставшееся до бала время я просидела в библиотеке, перелопатила кучу разных книг по зельеварению и травологии, нашла сотни советов по приготовлению антипохмельных настоек, но ни слова о том, как противостоять бальзаму Бахуса.
Я удрученно поднялась в гриффиндорскую башню. Мимо меня пробежали нарядно одетые первокусницы. Они торопились в Большой зал. Похоже, наверху осталась я одна.
Но в гостиной я заметила Гарри, он сидел на своем любимом месте у камина, откинувшись на спинку дивана.
Я присела рядом, но Гарри не повернул головы в мою сторону, хотя точно знал, что это я.
- Ро-о-он! донесся сверху пронзительно-звонкий голос Лаванды. Перестань сейчас же!
Мы вскочили одновременно и бросились по лестнице вверх, в спальню к девочкам, откуда были слышны мольбы нашей однокурсницы:
- Рон, прекрати же! Рон, не надо! Ро-о-он!
Гарри первым ворвался в комнату. Я, запыхавшись и стараясь хоть на мгновенье перевести дыхание, остановилась за его спиной. Перед нами открылась странная картина.
Рон целовал Лаванду. Но вряд ли это можно было назвать просто поцелуями скорее, он пожирал ее. Его объятья становились все крепче и крепче, а поцелуи все настойчивей и настойчивей, он уже порвал бретельку на ее вечернем платье, пытаясь губами добраться до желанной груди.
Лаванда пыталась оттолкнуть его, но, как я ей и предсказывала, не могла побороть действие бальзама Бахуса. Ее прическа была растрепана, платье помято и порвано, глаза полны жгучих слез.
Гарри подскочил к Рону и оторвал его от бьющейся в истерике девушки. Тот, ничего не понимая, резко обернулся и со всей заложенной в него бальзамом силой врезал своему лучшему другу по челюсти.
Поттер охнул от внезапной боли и выпустил Рона. Уизли рванул прочь из девичьей спальни, сметая все на своем пути. Гарри нашел в себе силы и неуверенной походкой, держась за красную от удара щеку, направился следом за ним.
Лаванда упала на кровать, задыхаясь от рыданий:
- Почему, почему он со мной так? Я же хотела, как лучше!
Я присела рядом с ней и провела по жестким от укладки волосам:
- Перестань плакать. Это сейчас был не Рон. Ты же знаешь, твой Бон-Бон совсем другой.
Она подняла на меня заплаканные глаза:
- Как не Рон? А кто же тогда?
- Лаванда, я же объясняла тебе сегодня про бальзам Бахуса, но ты не захотела меня слушать. Малфой хитростью заставил Рона выпить его. Теперь зелье начало действовать. А противоядия от него нет. Нам осталось одно переждать, когда все это закончится, и проследить, чтобы Рон не вытворил чего-нибудь похуже.
- Разве хуже бывает? Я никогда не прощу его!
Она вновь зарыдала, уткнувшись в подушку.
Глупая девчонка! Мне бы ее проблемы! Она всегда думает только о себе самой, даже не догадываясь о том, что может натворить Рон, пока действия напитка не закончится. Ничего, пусть поплачет, возможно, сегодняшний вечер пойдет ей на пользу.
Я поднялась с кровати и вышла из комнаты, нужно было помочь Гарри срочно найти Рона, пока еще не поздно.
Гарри Поттер стоял в коридоре, внимательно всматриваясь в карту Мародеров и пытаясь отыскать следы друга.
Я подошла совсем близко и заглянула ему через плечо.
- Он не мог далеко уйти, - прошептал мальчишка, оглядываясь на меня. В его взгляде больше не было холода и равнодушия, только волнение и забота о Роне. И у меня появилась слабая надежда, что Гарри хотя бы на вечер забудет о наших разногласиях, и, возможно, даже простит меня. Лишь бы он не направился в Большой зал.
- Вот он! я ткнула пальцем в маленькую точку на карте.
- О, нет! простонал Гарри, - только не это!
По коридору прямо на Рона шел наш «любимый» профессор по Защите от темных искусств мистер Снейп.
- Бежим! парень схватил меня за руку, и мы бросились навстречу неприятностям.
МАЛФОЙ
Едва за моей спиной закрылась дверь, ведущая в слизеринские апартаменты, как у меня создалось впечатление, что за последний час количество студентов в Хогвартсе увеличилось в два, а то и в три раза. Народ был везде. По коридору прогуливались влюбленные парочки. В вестибюле шумными стайками толпились нарядные девчонки. Парни, сбившись в толпы по пять-семь человек, бурно обсуждали предстоящие игры по квиддичу. В Большом зале, который благодаря усилиям преподавателей и лохматого чучела-великана Хагрида превратился в огромный танцпол, кружились в вальсе самые нетерпеливые представители факультетов. В воздухе витало всеобщее возбуждение от предстоящего праздника. Повсюду раздавались шутки, смех, удивленные возгласы. Все ждали директора школы.
Я обвел собравшихся глазами наши почти в полном составе находились в зале. Парадные мантии у парней, вечерние платья у девчонок. Слизерин всегда отличался от других умением выгодно подать себя.
Огромные двери наконец-то распахнулись настежь, и в зал быстрым шагом ворвался директор в окружении своей преподавательской свиты МакГонагалл, Стебль, Вектор, малютка Флитвик, Трелони, астрономичка Синистра. За ними в полном составе прошествовали факультетские привидения. И в завершении процессии - мистер Филч с любимой кошкой в руках.
Многоструйной разноцветной волной в зал влились те студенты, кто ждал наступление бала в коридоре.
Шум затих, едва Дамблдор поднял руки:
- Друзья мои! Рождественский бал наступил! Сегодня лишние слова не нужны! Даже во времена великой смуты у каждого из нас есть право на веселье!
Он звонко хлопнул в ладоши, и в зале появились эльфы-домовики, несущие над головой тяжелые подносы с угощением и напитками, на импровизированной сцене возникли молодые люди в серебристых мантиях с музыкальными инструментами в руках. Зал наполнился волшебной мелодией. «Вальпургиева ночь» - знаменитая в магическом мире поп-группа!
- Дафна, потанцуем?
Рука Гринграсс мягко опустилась на мое плечо, и я уверенно повел ее. Когда-то дома меня обучали танцем надо же, ничего не забылось.
ПОТТЕР
Кажется, мы опоздали. Снейп волок Рона за шиворот в свой кабинет. Тот упирался, сколько мог, но силы были неравны.
- Профессор! крикнула запыхавшаяся Гермиона.
Тот оглянулся в нашу сторону:
- А, и вы пожаловали за порцией наказаний. Не знаете, как развлечься в эту веселенькую ночь, так я вам подскажу.
Он дотащил Рона до двери и толкнул его вовнутрь.
- Милости прошу! язвительно пригласил он нас к себе. Чем обязан столь приятному визиту?
Я молчал. Первой не выдержала Гермиона:
- Сэр, произошла глупая ошибка, Рон ни в чем не виноват.
- Вот как? Ну, разумеется, он ни в чем не виноват. Я сам сбил себя с ног, сам оскорбил себя, и сам пытался завязать с собой драку. А он тут совсем не причем, так, просто проходил мимо.
Гермиона от удивления зажала рот рукой.
- Это не Рон, это бальзам Бахуса! не удержался я и вступился за друга. Он не понимает, что творит.
- Лжец! сказал, словно отрубил Снейп. Его голос был полон холодной ярости. Дамблдор потакает вам, и вы вдруг решили, что вам все дозволено, Поттер?
- Гарри не врет, - тихим голосом заметила девушка. Рон принял сегодня смесь бальзама Бахуса и водки. Профессор, вы же знаете, что бывает в таких случаях?
Снейп сверлил нас глазами. Он не верил ни единому нашему слову. Что-то объяснять ему было бесполезно.
Вдруг я почувствовал знакомое ощущение настойчивое вторжение в свой разум. Он знал, что я не смогу ему помешать я так и не научился окклюменции. У меня пересохло в горле:
- Вы не имеете права...
- Разве? ехидно улыбнулся Снейп. Так я увижу истинную правду, а не завуалированную словами ложь.
Спорить с ним было бесполезно. Он повернулся к Гермионе. От неожиданного присутствия Снейпа в своей голове она покачнулась и побледнела.
- Ну, что ж, вы не солгали, - кивнул удовлетворенно преподаватель. Обойдемся двухнедельной отработкой для Уизли, и недельной для вас обоих.
Вдруг произошло нечто, заставившее нас всех напряженно застыть где-то, совсем рядом за нашими спинами, зажурчала вода. Мы удивленно оглянулись: забытый нами Рон, приспустив штаны, мочился прямо в угол кабинета декана Слизерина.
Гермиона покраснела и отвернулась.
Я едва сдерживался, чтобы не захохотать.
Снейпа, казалось, разорвет на части от негодования.
- Вон отсюда! - проревел он. - Пошли прочь! И когда Уизли придет в себя, скажите ему, что весь последующий месяц каждую субботу его ждет отработка у Филча. Никаких отговорок не принимается! Я лично прослежу, чтобы он не пропустил ни одного дня!
- Легко отделались, - прошептала мне Гермиона, когда мы с ней выталкали упирающегося Рона в коридор.
- Угу, - согласился я.
- Держи его крепче, - попросила она, - я сейчас.
Я с недоумением посмотрел, как она возвращается в ненавистный кабинет.
- Профессор, - услышал я ее звонкий голос.
- Что еще, мисс Грейнджер?
- Скажите, как нам избавить Рона от всего этого? Я не нашла защиты от бальзама.
- Его и нет. Единственное возможное средство крепкий сон.
- Спасибо, профессор!
Она выскочила обратно, красная, как рак.
- Уф! Теперь я знаю, что делать. Стащим у Слизнорта Суперснотворный порошок, я видела его в шкафу, и дело сделано.
Я удивленными глазами посмотрел на Гермиону Грейнджер: это говорит самая строгая в Хогвартсе староста?
Она заметила мой взгляд и пожала плечами:
- Слизнорт заварил всю эту кашу, ему и расхлебывать. Он и не заметит отсутствие порошка. Ему не до этого вспомни, Гарри, он и сам сегодня под действием бальзама.
ГРЕЙНДЖЕР
Когда я, наконец, поднялась в спальню, там уже никого не было. Только наплакавшаяся вдоволь и уснувшая в слезах Лаванда мирно посапывала в своей кровати.
Все уже веселились на балу. А я, как бедная Золушка, осталась в большом доме совершенно одна, никому не нужная, всеми забытая и совершенно разбитая от усталости.
Наскоро приняв душ и высушив волосы, я встала перед зеркалом.
Там, внизу, играла чудесная музыка, а тут, наверху, стояла я в одних трусиках и бюстгальтере, с распущенными по плечам еще немного влажными волосами и внимательно изучала свое отражение.
Слава Мерлину, беременность пока еще никак не отразилась на моей фигуре. Меня уже не тошнило по утрам, исчезли тени под глазами, я чувствовала себя вполне сносно, и теперь каждое утро спускалась в Большой зал к завтраку. И, кажется, стала понемногу набирать вес.
Я покрутилась влево и вправо нет, талия еще не изменилась, бояться рано никто ничего не заметит. Только грудь стала заметно больше и тяжелее.
Ах, если бы они только знали!
Я провела ладонью по гладкому животику:
- Привет, малыш. Как ты там?
Улыбаясь, бросила последний пытливый взгляд на свое отражение и осталась удовлетворена. Для своего положения я выглядела совсем даже ничего. Оглянулась на кровать, где лежало злополучное платье, и мое настроение вновь испортилось. Этот кровавый кусок материи будил во мне не самые лучшие воспоминания. Я не хотела надевать его. Не хотела, и все тут. Поэтому и оттягивала время. Поэтому и медлила с переодеванием.
Я взяла платье в руки легкий шелк заструился по пальцам - и закрыла глаза.
«...Медленный танец, нежная, завораживающая музыка, его дыхание на моей щеке и рука на моей талии, удивленный взгляд пепельно-серых глаз, солнечная улыбка...» Это был мой самый лучший день рождения!
Как хотелось бы вновь пережить те незабываемые минуты!
Я открыла глаза. Посмотрела на платье и... решилась.
Материал плавно обволок мои плечи. Платье сидело идеально, словно и не было трех месяцев беременности. Вот только на прическу времени совсем не осталось.
Джинни ворвалась в спальню стремительным ураганом и закружилась перед зеркалом там, где несколько секунд назад стояла я.
- Ты готова? Как, все еще нет? Чего ты медлишь, Гермиона? Там уже все танцуют. Дамблдор открыл бал. Приглашена группа «Вальпургиева ночь». Они классно играют!
Девушка на мгновенье остановилась и посмотрела на меня:
- Какая ты красавица, - ахнула она. Только расправь, пожалуйста, плечи, хватит горбиться и сжиматься. Боже, я бы в тебя непременно влюбилась, если бы была парнем! Куда они только смотрят!
- Скажешь тоже! Они смотрят на длинноногих пышногрудых блондинок. И зубрилка в школьной мантии совсем не в их вкусе.
- Идиоты! притворно вздохнула Джинни. - Они и не догадываются, что, если этого книжного червяка вытащить из библиотеки и отмыть от вековой пыли древних фолиантов, то под слоем занудства и всезнайства они обнаружат настоящий алмаз.
Перестань! рассердилась я.
- Тебе не хватает только одного, - Джинни взмахнула палочкой, и мои непослушные волосы сами заплелись в замысловатую косу. Лишь одна непослушная прядка осталась лежать на щеке. Я заправила ее за ухо.
- Джинни, ты прямо как волшебная фея из сказки. Только хрустальных туфелек не хватает.
- Разве тебе не нравятся свои собственные? рассмеялась она.
Я подошла к зеркалу и вновь оценивающе всмотрелась в собственное отражение. Все было просто идеально, все на своем месте, но...
- Джинни, я не хочу идти туда в этом платье. Не хочу, ты слышишь?
- Не понимаю, чего ты боишься, - подруга обошла вокруг меня и заглянула мне в глаза. - Того, что он что-то вспомнит?
Я недовольно повела плечами:
- Мне все равно, что подумает он. Его воспоминания меня совсем не интересуют.
- Правда? Джинни лукаво улыбнулась.
- Правда! Я ненавижу его. И не смей надо мной смеяться, негодная девчонка! я сделала вид, что рассердилась на нее. - Знала бы ты, что он вытворил сегодня на зельях.
- И что же?
- Он заставил Рона выпить напиток, который сделал того невменяемым.
- Круто! - звонко захохотала Джинни Уизли. - Как будто мой братец когда-то был нормальным! Ему всегда не хватало винтиков в голове, он невменяемый от рождения.
- Ты ни за что не догадаешься, что натворил Рон!
- И знать не желаю каждый веселится, как может!
Она схватила меня за руку и потащила к двери:
- Побежали, Гермиона, а то пропустим все самое интересное!
Мы сбежали по широкой лестнице вниз. Перед входом в зал я попыталась остановиться, чтобы перевести дыхание, но Джинни упрямо тянула меня за собой. Мы вошли внутрь и смешались с толпой студентов. Подруга уверенно тащила меня ближе к центру, туда, где стояли Невилл, Ричи Кут новый загонщик гриффиндорской команды, Симус Финниган, Парвати со своей сестрой-близняшкой когтевранкой и Колин Криви. Они о чем-то оживленно разговаривали.
- Привет! махнула я им рукой.
Ребята замолчали при виде нас. Невилл удивленно уставился на меня, словно не узнавая, Ричи замер на полуслове, Симус нервно улыбнулся, Падма Патил удивленно вытаращила глаза, и только Парвати, которая знала о моем платье, доброжелательно кивнула мне.
Я обернулась на Джинни. Та выглядела ужасно довольной представшей перед ее глазами картиной. Показав мне поднятый кверху большой палец, она ободряюще кивнула и устремилась на поиски Дина, отношения с которым в последнее время у нее как-то не клеились. После рождественских каникул Джинни окончательно решила с ним расстаться, но сегодня вечером он еще продолжал оставаться ее парнем и задолжал ей как минимум пару медленных танцев. Она скрылась в плотной толпе.
Я нерешительно оглянулась, обвела глазами гудящий и веселящийся зал. Гарри и Рона не было. Я надеялась, что у них все хорошо, чего не скажешь о Лаванде. Ее рождественский вечер был безнадежно испорчен.
Внезапно я почувствовала себя неуютно - Пэнси Паркинсон пристально рассматривала меня, гневно поджав ярко накрашенные губы, и, похоже, она была готова убить меня прямо сейчас, не смотря на огромное количество народа.
Я отвела взгляд в сторону и заметила Кормака Маклаггена, который пробирался в мою сторону, явно с намерением пригласить меня на танец. Мне не оставалось ничего другого, как бойко юркнуть в толпу, раствориться среди пестрых девчоночьих нарядов. Выслушивать его разговоры о квиддиче, о том, какой он выдающийся игрок, и как его несправедливо обидел Гарри на отборочных играх, было выше моих сил. Тем более, что на тех испытаниях именно я оглушила его заклинанием Конфундус за то, что он «осчастливил» меня исполнением своей любимой саги «Сто бесподобных мячей, которые забил Кормак Маклагген». Сегодня я не собиралась вновь попадать в дьявольские силки его бесконечных речей.
Переходя на другую сторону зала, я слышала, что про меня спрашивали, чувствовала, что многие смотрели в мою сторону, показывали на меня пальцем. Я, хотя скорее, не я, а красное платье Нарциссы Малфой, произвело на всех неизгладимое впечатление. Такое внимание к моей персоне меня совсем не радовало. Лучше бы я оставалась, как раньше, незаметной серой мышкой.
Чуть в стороне от всех я увидела Полумну Лавгуд, мирно беседующую с профессором Трелони. Обе выглядели как обычно странно, но довольно мило: студентка - в серебристой мантии с кучей всевозможных блесток, преподавательница - в бархатном длинном платье непонятного цвета с накинутой на плечи пестрой шалью с крупными кистями до самого пола. Но подойти к ним я не успела кто-то крепко схватил меня за руку.
Я резко обернулась, приготовившись дать отпор обнаглевшему Маклаггену, и обмерла.
Это был не Кормак, а Блейз Забини, слизеринец, приятель Малфоя. Что ему от меня нужно?
- Привет, Грейнджер! Куда-то торопишься?
- Привет, Блейз! я выдернула свою руку. Ты что-то хотел?
Он бесцеремонно рассматривал меня, словно прицениваясь к покупке.
- Классное платье. Тебе идет.
- Спасибо за комплимент, признаюсь, не ожидала от тебя, - удивленно ответила я.
- Еще бы, - хмыкнул он. - Может, потанцуем?
Я подняла бровь:
- С чего бы это вдруг?
- Потому, что я так хочу.
Мне не понравился его взгляд цепкий, пристальный, раздевающий.
Я покачала головой:
- Нет, Блейз, извини, но я не буду танцевать с тобой. Это ниже моего достоинства.
Раньше он даже не замечал меня, брезгливо морщился при встрече, делал вид, что меня не существует, а сегодня снизошел со своих слизеринских небес до моего уровня, решил осчастливить своим приглашением, облагодетельствовать танцем бедную гриффиндорскую девчонку.
Мой отказ удивил его. Он презрительно сощурился:
- Достоинство у грязнокровки? Что-то не припомню, чтобы слышал об этом раньше.
Кровь прихлынула к моим щекам, словно я снова, как тогда летом в Малфой-мэноре, получила по лицу обжигающую пощечину.
- Теперь будешь знать, что оно есть! - с вызовом ответила я, и резко отвернувшись от него, поспешила удалиться.
Неприятное горькое чувство появилось в душе, ощущение, словно меня вываляли в грязи. Почему они, слизеринцы, все такие мерзавцы? Почему они смотрят на людей с нечистой кровью, словно на отвратительных пресмыкающихся?
Внезапно в висках появилось ощущение тупой ноющей боли, захотелось спрятаться от всех, скрыться от неприятных взглядов, разговоров, насмешек. Я направилась к выходу.
- Мисс Грейнджер! остановил меня знакомый голос. Вы хорошо себя чувствуете?
Я обернулась и встретилась с голубыми глазами директора школы.
- Да, сэр, со мной все в порядке.
- Хорошо, Гермиона, идите, танцуйте. Вам нужно больше отдыхать.
- Да, профессор.
Он проводил меня долгим внимательным взглядом. От него ничего не могло укрыться. Дамблдор все заметил и все понял.
Теперь уходить нельзя, нужно остаться, чтобы у директора не возникло в отношении меня новых неприятных подозрений. Осталось одно пойти поискать младшую Уизли, ибо вся надежда была на нее.
Мой взгляд заскользил по танцующим парам. Джинни помахала мне издалека, лукаво подмигнула и кивнула головой куда-то в сторону. Я проследила за ее движением и забыла обо всем там стоял он.
Малфой выглядел великолепно черная шелковая рубашка с высоким воротником. Верх элегантности. Верхняя пуговка расстегнута. Вероятно, намеренно. Слизеринец никогда ничего не делал просто так. Светлые пряди не зализаны назад как обычно, сегодня они отпущены на волю - длинная челка небрежно закрывает лоб. Я закрыла глаза и вспомнила, как мягки на ощупь его волосы.
«Как у девушки», - сказала я тогда.
«Это оскорбление или комплемент?» - смеясь, спросил он.
Несколько теплых осенних дней с ним, и вся долгая жизнь без него. Я научилась жить без его рук и губ, смогла, хотя это было так трудно.
Я открыла глаза и натолкнулась на его изучающий взгляд. Он придирчиво разглядывал меня. Еще один наглый слизеринец! Какое он имеет право так бесцеремонно пялиться на меня?!
Я нахмурилась. Он отвел глаза в сторону.
Меня спас Невилл.
Он подошел и попросил извиняющимся голосом:
- Гермиона, может, потанцуем?
- Конечно, Невилл, с удовольствием, - улыбнулась я ему.
Его рука легла на мою талию, я обхватила его за плечи. В зале раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса.
Парень вел уверенно и плавно. Он был одним из лучших танцоров в Хогвартсе. Всегда смущенный и неуверенный в своих силах в обыденной жизни, Невилл полностью открывался в танце. Это, как и любимая травология, было его стихией.
Я, пытаясь успокоится и прийти в себя после стычки со слизеринцем, внимательно вслушивалась в мягкий ритм музыки, и вскоре полностью растворилась в ней.
Но стоило мне вновь натолкнуться на пристальный взгляд надменных серых глаз, как стена спокойствия, так упорно возводимая мной, рухнула. К Малфою подошел Забини, затем Пэнси Паркинсон. Не думаю, что они в тот момент рассказывали друг другу красивые рождественские истории. Слизеринцы смотрели в нашу сторону и что-то говорили про меня.
МАЛФОЙ
Я оглянулся и замер от изумления: неужели это Грейнджер? Никогда не замечал, что она так красива. Ее глаза блестели от волнения, на губах играла легкая улыбка, чуть напряженная, но от этого не делавшая ее менее привлекательной.
Я узнал это платье, она была в нем в тот день, когда мы втроем: я, Нарцисса и наша незваная гостья отправились в магловский театр. Платье удивительно шло к ее темным волосам. Я понял это и тогда, я признавал это и сегодня.
Мягкий каштановый локон, выбившийся из причудливо заплетенной косы за спиной, упал на нежный овал лица. Она заправила его дрожащими пальчиками за ухо, но через пару секунд он упрямо возвратился обратно.
Она неожиданно оглянулась, словно разыскивая кого-то в толпе студентов, и наши взгляды встретились. При виде меня Грейнджер нахмурилась. Она смотрела обвиняюще и строго. И я, черт побери, первым отвел взгляд в сторону.
Забини подкрался незаметно, со спины:
- А она сегодня неплохо выглядит.
- Кто? я сделал вид, что не понял его вопроса.
- Та, на которую ты только что пялился. Я имел в виду Грейнджер.
- Ни на кого я не пялился! вспылил я. С чего ты взял?
- Не заводись, Малфой. Я же видел, не слепой. Все на нее сегодня смотрят. Кто бы мог подумать, что эта гриффиндорская зануда может выглядеть так сногсшибательно.
- И что в ней такого особенного? не удержалась от ехидного замечания неизвестно откуда просочившаяся Паркинсон. Как была курицей, так и осталась. Какое платье на нее не надень.
- Ой, Пэнси, и ты заметила это платье, да? подловил ее Блейз.
Та невольно покраснела:
- Не привязывайся к словам. Платье так себе, у меня и получше есть.
- Кто бы сомневался, - захохотал Забини. Ты же у нас богатая наследница.
- Заткнись! не вытерпела Паркинсон, но тут же добавила:
- Достаточно богатая, чтобы не задумываться о будущем, но некоторые не ценят этого.
- Заткнитесь вы оба! проворчал я, сделав вид, что не заметил, в чей огород был брошен этот камушек, и, продолжая незаметно, сквозь ресницы, следить за гриффиндорской старостой.
Блейз, вероятно, делал тоже самое:
- То, что она сегодня выглядит отпадно, заметили не только мы...
Я поморщился.
- ...но и многие другие. Вон, смотри, когтевранцы стоят, перешептываются, поглядывая на нее. Маклагген пробовал пригласить ее на танец, но она вывернулась из его цепких рук. Ах, какая досада, Долгопупсу, кажется, повезло больше остальных.
- Классная пара Грейнджер и Доглопупс! фыркнула Пэнси. Идеально подходят друг другу!
- Ах, Паркинсон-Паркинсон, ты ей просто завидуешь! Приглядись внимательнее, какая она хорошенькая тело белое, налитое, сочное, точно у молодой необъезженной кобылки, а грудь, а ножки, и главное - свежая незатасканная мордашка. И заметь, без всякой косметики наверное, знает какое-то особенное заклинание?! Блейз старательно продолжал выводить из себя и без того раздраженную Пэнси.
Забини, сколько его помню, всегда любил доставать людей поэтому его многие не любили. Но со мной у него это ни проходило, у меня за долгие годы учебы выработался иммунитет на его колкости и насмешки.
- Ого, вот смех-то, даже наш хладнокровный Нотт бросил на нее пару восхищенных взглядов!
Я постарался выдавить из себя смешок, получилось не очень. Пэнси покосилась на меня и поморщилась ей все больше не нравился наш разговор:
- Не узнаю тебя сегодня, Блейз. Мы ведь знаем, какой ты разборчивый!
- Пэнси, солнышко, просто и мне не чуждо чувство прекрасного, даже если это и выскочка Грейнджер! Но лицезреть - одно, а прикоснуться другое. Приглашать ее на танец я точно не стал бы. В чем себя никогда не смогу перебороть преодолеть чувство брезгливости по отношению к грязнокровным, будь она хоть трижды раскрасавица.
Пэнси осталась довольна услышанным, я понял это по ее довольному выражению лица. Она снова посмотрела на меня, но я отвернулся. В мире много разных интересных вещей, кроме ее любопытной физиономии. Например, непослушный каштановый локон на белой шее, звонкий веселый смех, насмешливые карие глаза.
Я ничего не видал и не слышал вокруг, внимательно следя за каждым движением танцующей пары, за быстрым, мерным движением ног Долгопупса, за руками Грейнджер, нежно обхватившими плечи высокого гриффиндорца, за ее спокойным лицом, так близко и так доверительно наклоненным к лицу парня. И я ненавидел себя в этот момент, потому что не мог, не осмеливался подойти к ней на глазах у всех и пригласить ее на танец, как бы мне этого не хотелось. И это раздражало гораздо больше, чем пустая болтовня Паркинсон.
Глава 27. Декабрь, 1996 год. Хогвартс. Рождественский бал (окончание).
ГАРРИ ПОТТЕР
Рон наконец-то уснул, уютно свернувшись на кровати калачиком. Я поправил на нем одеяло, заткнул углы под подушку и тихонько вышел.
Хвала Мерлину все позади. Спасибо Гермионе, если бы не она, сегодняшний вечер мог бы сложиться не столь удачно. А так Рон отделался лишь легким испугом гневными рыданиями Лаванды, месячной отработкой у Филча и пропущенным рождественским балом.
Я медленно спускался по лестнице вниз. Если бы не оглушительно громкая музыка, достигавшая, казалось, всех укромных уголков замка, то можно было бы подумать, что Хогвартс вымер. На верхних этажах мне не встретилось ни души. Все были в Большом зале. Все веселились на полную катушку.
Под ложечкой сосало - я не успел сходить на ужин, и теперь живот предательски урчал.
Впереди, за поворотом в следующий коридор, сквозь сумасшедшую музыку мне удалось различить чьи-то возбужденные голоса. Кто-то спорил или ссорился я не понял.
Осторожно заглянул за угол. Передо мной стояли две знакомые фигуры те, кого вместе я так и не смог представить.
Пара секунд и мантия-невидимка выскользнула из кармана мантии и очутилась на голове. Я шагнул за поворот. Лишь бы не подвел голодный живот, и мои шаги на гулком каменном полу. Хотя, вряд ли, бояться нечего - громкая музыка скроет следы моего пребывания.
Подслушивать нехорошо, но… Бог с ними, с этими моральными устоями, когда дело касается благополучия Гермионы Грейнджер.
Я приблизился к ним и замер.
- Я не понимаю, чего ты хочешь от меня, Малфой? сердито спросила Гермиона.
- Один вопрос, Грейнджер, и ты абсолютно свободна. Почему ты спасла меня?
Наступила пауза, девушка молчала, опустив глаза в пол.
- Зачем тебе это? нетерпеливо повторил Малфой.
Она посмотрела на него:
- Теперь мы квиты.
- В смысле? не понял слизеринец.
- В том смысле, что теперь никто никому ничего не должен, - сказала Гермиона так тихо, что я едва узнал ее голос.
- Объясни, что это значит, - потребовал парень.
Снова тишина.
- Ты дважды спас мне жизнь за это лето, - то ли спрашивала, то ли утверждала она.
Малфой молчал.
- Теперь и я тебя спасла дважды. Между нами полный расчет.
Малфой задумчиво потер переносицу:
- Я, наверное, что-то пропустил в этой жизни. Что значит «дважды»? А когда был первый раз?
- А ты вспомни, - выдохнула Гермиона.
Значит, у слизеринца на самом деле амнезия? И он, правда, ничего не помнит и не знает?
Я тяжело выдохнул и замер Малфой внезапно оглянулся и посмотрел в мою сторону. Неужели он что-то услышал? Нужно быть осторожней.
- Но я ничего подобного не помню.
- Ни чем не могу тебе помочь. Извини, но ты должен вспомнить сам.
- Намекни хотя бы, о чем идет речь…
- Сентябрь, практика, мой день рождения.
Но Малфой не понимал, о чем она говорила. Он пристально смотрел на собеседницу, словно ожидая от нее продолжения истории. Но та молчала.
- Если у тебя все, то я пошла…
В голосе девушки скользило горькое разочарование, но она держалась спокойно. Медленным шагом Гермиона направилась в сторону Большого зала.
- Грейнджер, постой! окликнул ее слизеринец. Можно еще один вопрос?
- Спрашивай, - остановилась она, но не повернулась к нему. Я слушаю тебя.
Теперь молчал и тянул время Малфой.
- Ну?
Гермиона, наконец, оглянулась и посмотрела на собирающегося с мыслями парня.
- Ты бы согласилась со мной потанцевать?
Я стоял, почти не дыша, замер в ожидании ее ответа. Но Гермиона удивляла меня снова и снова:
- Я отвечу тебе, Драко, но не раньше, чем ты ответишь на мой вопрос.
- Спрашивай!
- Зачем ты сегодня на зельях устроил ловушку Рону?
Лицо слизеринца застыло, словно восковая маска. Вряд ли он скажет правду. Ему это не выгодно. Но я вновь ошибся в своих прогнозах. Эти двое вели странную игру. Их связывала какая-то незримая и непонятная даже им самим нить.
- Я ненавижу Уизли!
- А Гарри?
- Я ненавижу Поттера!
- А меня? Я же с ними, и я грязнокровка! Так ты меня называешь.
- Я презираю грязнокровок, - честно признался Малфой, хотя неприязни в его голосе не почувствовалось.
- Тогда зачем ты приглашаешь меня танцевать? усмехнулась Гермиона.
Он промолчал, видимо, и сам не знал ответа на этот вопрос.
- Странные вы, слизеринцы. Непонятные. Забини брезгует нечистокровными, а приглашает меня. Теперь ты…
- Блейз? удивился Малфой. Он тоже приглашал тебя?
- Да, пытался. Но я не пошла с ним, потому что он лицемерный. Фальшивый насквозь. И ты точно такой же, как он. Чистота крови для вас значит больше, чем сам человек.
- Это значит «нет»? тихо спросил парень, даже не пытаясь оправдываться.
- Это значит «да», - также тихо ответила она.
- Почему? вновь удивился он.
- Не знаю, - пожала плечами Гермиона. Просто сегодня Рождество, праздник, когда можно отречься от всех условностей. Ты же пригласил меня, забыв, что я гриффиндорка. Почему бы и мне не притвориться, что ты не со Слизерина.
Они ушли, а я остался стоять у стены, укрытый мантией-невидимкой, оглушенный и потрясенный. Что же происходит между этими двумя? Я поднял голову над тем местом, где только что стояли эти двое, висела веточка белоснежной омелы символ мира и любви. В древних легендах говорилось, что если под цветущей омелой встречались два врага, они складывали под ее ветками свое оружие и больше никогда не брали его в руки друг против друга.
Я лихорадочно соображал. Пока еще не поздно вырвать Гермиону из слизеринского омута, пока она окончательно не пропала, нужно действовать. Решительно. Немедленно. Сегодня. Прямо сейчас.
ДЖИННИ УИЗЛИ
Я видела, как они танцевали в центре зала, на виду у всех, как на них удивленно уставилась вся школа, как улыбался в усы Дамблдор, как отливали стальным блеском глаза профессора Снейпа, как переговаривались преподаватели, как перешептывались между собой слизеринцы, как гневно сжимала кулаки Пэнси Паркинсон, и как нервно реагировал на все происходящее Гарри Поттер.
Отзвенела музыка, и Гермиона выскользнула из зала, спеша укрыться от любопытных глаз. Я едва догнала ее.
- Постой же! Не беги так быстро!
- Не ходи за мной, Джинни, мне нужно сейчас побыть одной, подумать обо всем, пережить свои ощущения. А ты иди, танцуй.
Она грустно улыбнулась и ушла. А мне почему-то расхотелось веселиться.
ГАРРИ ПОТТЕР
Я обошел слизеринца сзади, стараясь не привлекать к себе внимания окружающих.
- Малфой, я вызываю тебя на магическую дуэль.
Резко повернувшись, слизеринец выхватил волшебную палочку.
- Не будь идиотом, не здесь же, - прошипел я, глядя ему в глаза.
- Где? сквозь зубы процедил он.
- В бывшем кабинете Люпина. Там сейчас пусто.
- Отлично, буду через минуту.
Он сдержал слово не задержался ни на секунду. В пустой аудитории было прохладно и сумрачно. Наши лица казались перекошенными и бледными в переплетениях теней и отблесков от горящих свечей.
- Что, Поттер, желчь кипит после увиденного в зале? усмехнулся он. Как я понимаю, ты категорически не согласен с ее решением потанцевать со мной.
- Зачем она тебе, Малфой? Она же «грязнокровка»? Ты таких, как она, терпеть не можешь.
- Тебе не понять, Поттер. Поэтому и объяснять не буду.
- Ты что-то задумал?
- Даже если и так, ты ничего не узнаешь об этом.
- Если с ее головы упадет хоть один волосок, …
- То что?
- Я убью тебя, не задумываясь!
Слизеринец захохотал:
- Ну, это мы еще посмотрим.
Я оттолкнул ближайшую от меня парту в сторону, освобождая место для боя. Малфой сделал тоже самое.
- Давай, без церемоний, - предложил он, и без всяких правил.
- Согласен, - буркнул я в ответ.
Мы разошлись, каждый приготовил свою волшебную палочку в боевую позицию.
- Остолбеней!
Пробное заклинание Малфоя пролетело в нескольких дюймах от меня.
- Промазал! крикнул я. Экспеллиармус!
Но слизеринец уверенно блокировал посланный мной луч и незамедлительно выпалил новое заклятие: Верминкулюс!
Я впервые слышал такое, но был уверен, что это нечто гадкое и неприятное. Малфой спец по таким штучкам.
- Что, хорек, ничего у тебя не вышло?
- Сейчас выйдет! Волате Аскендере!
Я внезапно почувствовал, как какая-то мощная сила подбросила меня вверх и перевернула в воздухе. Но я успел сгруппироваться и приземлился на колени.
- Ну, погоди, хорек! Глиссео!
Твердая поверхность пола под моим соперником стала скользкой, его ноги расползлись в разные стороны, и он, не удержавшись, упал. Я рассмеялся, глядя, как он неуклюже барахтается. Если бы сюда добавить заклятие Обезноживания, то можно было бы считать мою победу полной и безоговорочной. Но я не с факультета Слизерин лежачего не добиваю!
Малфой поднялся на ноги, его палочка вновь была направлена в мою сторону, а лицо искажено гримасой ненависти:
- Круцио!
Запрещенное заклинание пролетело в опасной близости от моего уха, ударилось в стену, отлетело и разбило вдребезги деревянную крышку парты за спиной. Я почувствовал, как несколько мелких заноз вонзились в мою спину. Похоже, шутки кончились.
- Ах, так! Сектумсемпра!
На это заклинание я наткнулся в учебнике принца-полукровки. К нему была приписка «От врагов». Я не знал, как оно действует, но еще тогда ощутил жгучее желание испытать его, вот только подходящего момента все как-то не наступало. Похоже, сейчас как раз тот самый случай.
Золотой луч рассек воздух и резко полоснул по щеке успевшего отскочить в сторону Малфоя. Везучий, гад.
Заклятие задело его лишь краем, вскользь, но и этого оказалось вполне достаточно. Парень с грохотом рухнул на колени, уронил палочку и схватился руками за лицо. Сквозь белые пальцы тонкими струйками засочилась кровь.
У меня пересохло в горле от недоброго предчувствия я вовсе не хотел становиться убийцей. Пусть даже и своего врага.
Но Малфой, с трудом нащупав на полу упавшую палочку, вновь медленно поднялся на ноги, попытался вытереть красную липкую жидкость рукавом своей дорогой шелковой рубашки, но только лишь размазал кровь по щеке. Он был бледен и выглядел ужасно.
- Не-е-ет! истошный крик разорвал затхлый воздух разгромленного кабинета. - Не смейте!
Растрепанная и лохматая Гермиона разгневанной фурией ворвалась на импровизированное поле боя. Ее звонкий голос разнесся по полупустой аудитории и отозвался громким пронзительным эхом:
- Стойте, противные мальчишки! Что вы творите?!
Она кинулась в центр развороченного, усыпанного деревянным крошевом зала, встав между нами.
- Уберите оружие! Немедленно!
Девушка с гневом посмотрела на меня, и мне даже на миг не пришло в голову ослушаться ее - я опустил палочку вниз. Гермиона перевела рассерженный и требовательный взгляд на слизеринца. Странно, но и он послушался ее, медленно засунув волшебную палочку в карман.
- Эпискеи! Тергео! прошептала она в сторону Малфоя, и кровь на его лице начала униматься и пропадать прямо на глазах.
- Экскуро! взмах в сторону школьной мебели, и в считанные секунды деревянные осколки исчезли, в аудитории воцарился более или менее устойчивый мир и порядок.
- Как ты узнала? тихо спросил я.
- Добби сказал, он неожиданно возник в моей спальне, когда я уже собиралась спать! так же тихо ответила Гермиона.
- Добби? удивился Малфой.
- Добби, - кивнула она. Он испытал смертельный страх за вас обоих. Зачем вы затеяли все это?
Я поднял голову на слизеринца. Тот, криво усмехаясь, посмотрел на меня.
- Поттер, кажется, приревновал тебя ко мне.
Вот сволочь! Я вновь крепко схватился за палочку.
- Гарри? вопросительный взгляд карих глаз сверлил меня насквозь.
- Шла бы ты спать, Гермиона. А мы уж сами разберемся.
Я не узнавал свой голос. Он был холодным и грубым.
- Точно, Грейнджер. Иди спать. Здесь чисто мужские разговоры.
Малфой продолжал ухмыляться своей мерзкой улыбочкой. Похоже, он чувствовал себя хозяином положения.
- Я никуда не уйду, пока не разойдетесь вы!
- Отлично, - засмеялся слизеринец. Кажется, Поттер, у нас появились зрители. Ну что, продолжим?
Он вынул палочку из кармана и стоял, нетерпеливо постукивая ею по ноге.
- Отойди же, Гермиона, - воскликнул я. Нам нужно довести разговор до конца.
- Вы хотите убить друг друга? Гарри, - она подбежала ко мне и вцепилась в мантию дрожащими пальцами, - послушай меня, ты же не убийца!
Я оттолкнул ее в сторону.
Малфой успел воспользоваться ситуацией:
- Конфундус!
Слизеринец попытался дезориентировать меня, стремясь показать девушке, что он играет со мной, словно кошка с мышкой. Но и мои упорные тренировки не прошли даром я увернулся. Наши силы были равны.
- Драко, - закричала вновь Гермиона и бросилась к слизеринцу, - зачем…
Но она не успела договорить, как вдруг медленно покачнулась в сторону, обмякла, ее колени подогнулись, и она упала на холодный каменный пол. Палочка выскользнула из ослабевших девичьих рук и откатилась в сторону.
У меня мгновенно пересохло в горле от страха за нее. А ведь ей же нельзя волноваться!
- Нет! я бросился к бездыханной девушке.
- Нет! выдохнул слизеринец и склонился над ее неподвижным телом.
Мы едва не стукнулись лбами:
- Гермиона!
И посмотрели друг на друга.
- Не прикасайся к ней, Малфой!
- Что случилось, Поттер?
- Похоже, она в глубоком обмороке.
- Нервное потрясение?
- Возможно, - пожал я плечами.
Я наклонился над лежащей без движения девушкой и нащупал едва ощутимый пульс на ее шее.
- Ослабь воротник, - предложил слизеринец, - так к легким будет поступать больше воздуха.
- Сам знаю, - огрызнулся я и расстегнул верхнюю пуговку на блузке. Но это не помогло. Она так и не пришла в себя.
Я приподнял легкое тело с пола, ее голова безвольно опустилась на мое плечо. Лицо было мертвецки бледным, без единой кровинки.
- Поттер, - яростно прошептал слизеринец, - делай же что-нибудь, пикси тебе в зад!
- Например?!
- Я всегда знал, что ты идиот, но не до такой же степени!
- Сам-то кто? недовольно пробурчал я. И вообще, я не посещал спецкурс по колдомедицине.
Малфой повертел в руках свою волшебную палочку, словно размышляя, чем он сможет помочь Гермионе, потом протянул ее мне:
- На, наколдуй воду!
Я с удивлением уставился на него. Он отдал мне свою собственность? С ума можно сойти от этого! Но он был прав, свою бы я достать не смог она лежала глубоко в кармане.
Я аккуратно переложил Гермиону с одного плеча на другое, освобождая правую руку, взял палочку из рук своего врага, достаточно гибкую и легкую, и прошептал:
- Акваменти!
Малфой подставил сложенные горстью ладони под поток чистой питьевой воды и брызнул ею в лицо девушки. И еще раз, и еще. Кончики ее ресниц слегка дрогнули.
- Эй, Грейнджер, ты что, умирать тут собралась? требовательно позвал слизеринец. - Попробуй только. Хватить нас пугать! Давай, приходи быстрее в себя.
Парень осторожно коснулся пальцем ее шеи, оставив на ней каплю своей вновь засочившейся из щеки крови.
- Дышит, вроде бы, - сказал он и посмотрел на меня.
В его глазах я увидел что-то абсолютно мне непонятное, непостижимое, странное беспокойство за упавшую в обморок Гермиону. И истина открылась передо мной во всем своем безумстве: кареглазая гриффиндорка была нужна не только мне, Рону или Джинни, но и Малфою тоже, похоже, он был к ней небезразличен. А то, что и он был нужен ей это я знал достоверно точно из ее собственных уст, он был отцом ее будущего ребенка. Но он сам даже и не догадывался об этом. Черт побери, как все запуталось!
Если бы не дурацкая практика, все было бы по-прежнему: слизеринец там, по ту сторону линии фронта, а мы с Гермионой и Роном здесь. И все оставалось бы простым и понятным.
- Что здесь происходит? - сухой и строгий голос МакГонагал заставил нас вздрогнуть.
Ее привлек свет в пустой никем не используемой аудитории. Наверное, Гермиона неплотно прикрыла за собой дверь, когда вбежала сюда. Ей в тот момент было явно не до того.
Слизеринец вскочил на ноги, прикрыв собой Гермиону и меня.
- Что Вы здесь делаете, мистер Малфой?
- Ничего.
Минерва подозрительно уставилась на него:
- Вы один здесь?
Я осторожно опустил так и не пришедшую в себя девушку на пол и поднялся вслед за своим противником.
- Нет, мэм, он не один. Но Вы не волнуйтесь, мы просто беседуем.
- Мистер Поттер?! Вы что, устроили тут межфакультетские разборки?
Она осмотрелась, но ничего подозрительного не обнаружила. Разве что сдвинутые со своих мест парты. Но это ни о чем не говорило.
- Все в порядке, профессор, - за нашей спиной раздался слабый голос Гермионы. Просто мы обсуждаем тут кое-какие проблемы.
Мы с Малфоем оглянулись: она стояла на ногах, слабо, но стояла.
- Вы вместе? МакГонагал переводила недоуменный взгляд с меня на слизеринца, а с него на свою старосту.
- Профессор, - не выдержал я, - мы ничего предрассудительного не делаем, уверяю Вас, у нас вполне мирный разговор. Малфой, подтверди!
- Конечно, профессор, - скривился слизеринец, - Вы же сами видите, что мы все в синяках, вокруг - море крови, а запрещенные заклинания так и летают по всей аудитории…
Я прикусил язык, чтобы не сказать колкость в адрес этого идиота: нашел время шутить.
Странно, но его уловка сработала.
- Никогда бы не подумала, подозрительно проворчала преподавательница, что у вас могут быть общие дела.
Она удалилась, продолжая что-то бурчать себе под нос..
- И я тоже, - хмыкнул ей вслед Малфой.
Мы остались втроем.
- Как ты себя чувствуешь? повернулся я к подруге.
Но она словно не слышала меня:
- Думаю, что желание поразбивать друг другу головы у вас пропало?
Гермиона смотрела на нас, переводя взгляд с одного на другого.
Малфой промолчал, поджав губы и отвернувшись к окну. Я пожал плечами.
- Когда вы, наконец, повзрослеете? не унималась она.
- Хватит, Гермиона, - попросил я ее. Все уже закончилось. Нам пора.
- Хорошо, - согласилась девушка.
- Ты не против? повернулась она к слизеринцу.
- Отнюдь, - усмехнулся он, - катите, куда хотите, хоть к черту лысому.
Я вновь напрягся, но Гермиона схватила меня за рукав и уже тянула к выходу.
- Эй, Поттер!
Окрик слизеринца не был ни злым, ни ядовитым.
- Ну?
- Палочку верни, - невежливо попросил он. Зачем тебе две?
Действительно, его палочка до сих пор оставалась у меня в руке.
- На! я кинул кусочек дерева Малфою.
Он ловко поймал ее. Дверь за моей спиной закрылась.
МАЛФОЙ
Она вытолкнула Поттера в коридор, но на пороге оглянулась. Я стоял, разглядывая зажатую в руке заветную палочку, словно видел ее в первый раз в своей жизни. Странное ощущение она побывала в руках моего врага.
Я поднял на Грейнджер глаза, но ничего не сказал. Она кивнула мне, прощаясь. Я не ответил. Дверь за гриффиндоркой закрылась, и я остался наедине со своими мыслями и взбудораженными чувствами. Нужно прийти в себя, прежде, чем найду в себе силы вернуться в Большой зал.
Но мысли путались, и ясности не наступало. Она права, пора взрослеть. И пора прекратить эти детские игры с Поттером. Детство осталось далеко в прошлом. Я посмотрел на задравшийся рукав испачканной кровью рубахи: оттуда виднелся темный рубец Черной метки.
И тогда я решил напиться, в стельку, в зю-зю, до полной отключки, так, чтобы ничего не помнить, а то, что нечаянно всплывет в памяти забыть.
- Где ты был? встретил меня удивленный возглас Паркинсон. Мы думали, что ты ушел спать.
Хотя по ее глазам я видел, что думала она совсем не об этом.
- Бил морду Поттеру, - признался я. А потом сходил, переоделся было много крови.
Пэнси внимательно посмотрела на меня шучу или нет, но по моему непроницаемому лицу невозможно было что-нибудь прочитать. Она обвела взглядом зал Поттера, и правда, нигде не было.
- Все шутишь?
- Да нет, не шучу.
Я повернулся к Забини:
- Блейз, есть небольшой разговор.
Мы отошли в сторону, подальше от посторонних ушей.
- Ты приглашал ее на танец? Да?
Он даже не переспросил, прекрасно понимая, кого я имел в виду.
- Ну и что из этого? равнодушно пожал плечами темнокожий. Тебе-то какое дело? В чем ты обвиняешь меня?
- Но ты же сказал…
- Мало ли что я говорил! вспылил он. Ну, солгал, и что?
Я удивленно посмотрел на приятеля.
Тот отвел глаза:
- Знаешь, мне всегда хотелось сделать нечто подобное. Почему чистокровный аристократ, прославленный на весь магический мир чемпион Виктор Крам может открыто общаться с маглорожденными, а мы нет? Почему ему дозволено это, а мы лишь жмемся друг другу, стыдясь выйти за рамки своего круга?
- И давно ты так думаешь? поразился я.
- Давно, с лета. С того времени, когда в моем доме побывала полукровка Чжоу Чанг. Она классная. И я понял, Драко, что и она, и все они гриффиндорцы, пуффендуйцы, когтевранцы не зависимо от факультета - точно такие же, как мы, абсолютно ничем не отличаются от нас. Я не знаю, кто и когда придумал это противостояние, но я не хочу следовать ему. Мне надоело носить маску. Вот только без маски я и жить-то уже разучился. Не зря Грейнджер так ловко меня отшила.
- Осторожно, Блейз, с такими мыслями.
- Ты выдашь меня? прищурился он.
- Я? Нет! я покачал головой. Но другие могут быть не такими понятливыми.
Заметив, что Паркинсон внимательно прислушивается к нашему разговору, я хлопнул приятеля по плечу и, повысив голос, громко спросил его:
- А что, Блейз, дружище, не завалялась ли у тебя где-нибудь в запасе бутылочка огневиски, контрабандист ты наш доморощенный?
Тот тоже заметил приближающуюся Пэнси и кивнул мне:
- Случайно завалялась.
- Я думала, Драко, мы потанцуем? пропищала девчонка.
- Не сегодня, Пэнси, - отмахнулся я от нее и вновь обратился к другу. Блейз, а не мог бы ты мне одолжить ее на сегодня?
- Обязательно, но при одном условии…
- И?...
- Ты разделишь ее со мной.
- И со мной, - вставила обиженная Паркинсон.
- Ладно, договорились.
Мне было все равно, с кем напиваться. Компания, пусть и не самая лучшая, все-таки приличнее, чем пьянство в одиночку.
- Тогда пошли в гостиную, там и отметим Рождество на троих, - Забини кивнул в сторону выхода, и мы отравились в слизеринские подземелья я, повисшая на моей руке Пэнси и Блейз Забини.
ГРЕЙНДЖЕР
Мы сидели с ним на диване в пустой гостиной.
- Между вами всегда была ненависть, одна только ненависть…
Гарри смотрел на меня из подлобья.
- А ты хотел, чтобы так оставалось всегда? тихо поинтересовалась я.
- Не…не знаю. Но только… чтобы ты… и он… и ребенок… Это до сих пор не укладывается в моей голове.
- Да, я оказалась слабой. Ты был прав - я всего лишь обычная девчонка, самая что ни на есть обыкновенная. Такая же, как и все. Но у меня в груди бьется сердце, представляешь? И я поняла это нынешним летом.
- Чем же он так задел тебя, Гермиона? недоумевал парень. Что в нем есть такого, чего не знаю или не понимаю я?
Вопрос заставил меня задуматься.
- Трудно ответить вот так сразу. Малфой - очень сложная натура, противоречивая. Он то пламя, то лед, то добрый, то агрессивный. Но он самый обычный парень, такой же, как ты или Рон. Только немного запутавшийся в жизни.
- Но это не объясняет твоих чувств к нему.
- А разве чувства поддаются объяснению?
- Должны поддаваться!
- Тогда объясни мне, почему тебе нравилась Чжоу, почему потом вы с ней расстались, и почему сейчас тебя стала привлекать сестра Рона?
- С чего ты взяла про Джинни? побледнел Гарри.
- Это видно невооруженным взглядом, - я заставила себя улыбнуться. Только одного не пойму, почему ты никак не решишься подойти к ней. Время-то неумолимо бежит вперед. Завтра может быть поздно.
- Гермиона, мы же с тобой говорили не о моих чувствах, а о твоих. Чжоу, Джинни они на нашей стороне, они с нами, а Малфой…
- …наш враг, - закончила я его мысль.
Гарри кивнул. А я задумалась:
- Малфой глубоко в душе романтик. Он надежный и смелый, настоящий сорвиголова. Он умный - с ним о многом можно поговорить. И нежный - если бы ты видел, как он относится к своей матери, ты бы многое понял. А еще у него красивая улыбка.
- Ты о ком сейчас говоришь? О Малфое?
- О том, о ком ты спрашивал меня, Гарри. Только ты знаешь его совсем с другой стороны. Нет, я его не оправдываю, не защищаю, но только за этот месяц я очень многое успела узнать и переосмыслить! Не все в мире делится на черное и белое! Есть и другие оттенки!
- Серый, например? Как глаза у этого хорька?
- Да, представь себе, и серый, и голубой, и зеленый. Однажды я прочитала, что обладатели таких зеленых глаз, как у тебя, могут быть жесткими, порой даже жестокими. Я не поверила этому, а вот теперь верю.
- Я?... Я жестокий? Гермиона, о чем ты говоришь?!
- Да, ты жестокий, Гарри, - прошептала я. - Ну, убей меня, швырни в меня непростительным заклятием, уничтожь, растопчи меня… Я и так вся в грязи. Только ничего не могу с собой поделать я вижу Драко таким, каким он нечаянно открылся передо мной. Даже если он ничего и не помнит.
Я поднялась с места кажется, мы выяснили все трудные моменты.
- Гермиона!
Требовательный мальчишеский голос заставил меня повернуться.
- Гермиона, подожди! Не уходи!
Он приблизился ко мне, растерянный, растрепанный и немного виноватый, остановился, не зная, что сказать или сделать, потом неловко обнял, уткнувшись носом мне в плечо.
Возле самого уха раздался его взволнованный шепот:
- Гермиона, мне наплевать на Малфоя. Честно. Но ты прости меня… прости… Сегодня, когда ты бездыханная упала к моим ногам, я вдруг ясно понял, как ты дорога мне, как я боюсь тебя потерять.
- Гарри, никто не может меня обидеть, так как ты, и никто не спасает, так как ты.
Я не плакала, мои слезы давно уже кончились, высохли, испарились сами собой. Я обнимала сильные мальчишеские плечи и глупо улыбалась. В этот миг я чувствовала себя по-настоящему счастливой.
Мы вернулись назад, на диван, к горящему камину.
- Гермиона, как мы будем дальше жить?
- Как и раньше…
- Теперь все изменится.
Я покачала головой:
- Нет, все останется по-старому.
- А он? - Гарри не был готов называть вслух ненавистное имя.
Я усмехнулась:
- Он же ничего не помнит. Между нами такая же неприязнь, как и раньше. Как раз то, что ты и хотел.
Гарри недоверчиво поднял на меня глаза:
- Как же так? Я же сам видел, как он переживал за тебя… там, в кабинете Люпина.
- Тебе показалось.
- Но… а как же твой ребенок?
- Ты прав, Гарри. Он только мой. Клянусь тебе, что Малфой никогда ничего не узнает о ребенке. Поклянись, что и ты ничего ему не скажешь!
- Гермиона, - парень усмехнулся. Ты же знаешь, я никогда не вел с ним душещипательных бесед. Ну, разве только сегодня… самую малость, совсем чуть-чуть.
- Я рожу этого малыша, - продолжила я, удовлетворенно кивнув, - закончу учебу, найду работу. Если будет война я буду сражаться. Если я погибну буду знать, что есть на свете люди, которые смогут позаботиться о моем сыне.
Гарри протянул мне руку, я протянула ему свою. Он сжал мои пальцы, и я почувствовала, как через них ко мне перетекает его умиротворяющее тепло и нежность.
- Прости меня, Гермиона!
- И ты меня, Гарри!
- Я чуть было не сделал ошибку. Идиот! Да какая разница, от кого ты ждешь ребенка, главное - ты была и остаешься нашим другом! Ты сама сказала, что мы одна семья, так почему не принять в нее еще одного члена: мальчика или девочку.
- Мальчика.
- Откуда ты знаешь это с такой уверенностью?
- Просто знаю и все. Чувствую я же волшебница. А хочешь, я назову сына твоим именем?
Гарри сделал большие глаза и усиленно замотал головой:
- Ни в коем разе.
- Почему? удивилась я.
- Ты представляешь, как дико это будет звучать Гарри Драко Малфой.
Он впервые произнес имя слизеринца без презрения в голосе.
- Да, звучит глупо, - засмеялась я. Потом добавила совершенно серьезным голосом:
- Мой ребенок не будет Малфоем. Я давно решила, что он будет мой, и только мой. Он будет носить фамилию Грейнджер. Она звучит не хуже, чем Малфой.
- Не хуже, - согласился Гарри. Но это нечестно, ты и так лишаешь ребенка отца, так оставь ему хотя бы фамилию.
- И это предлагаешь мне ты? Ты, Гарри Поттер?
- Да, Гермиона, предлагаю. Я сам рос без родителей, ты помнишь?
- Спасибо, Гарри.
- За что?
- За дружбу.
- Да всегда пожалуйста.
- И еще один невыясненный вопрос… Хватит делать вид, что тебе не нравится Джинни. Наберись же, наконец, решимости!
- А как же Рон?
- Дурачок, причем здесь Рон?
- Он будет против.
- Поверь мне, он будет только «за». Рон давно мечтает о том, чтобы вы с Джинни встречались. Уж я-то знаю. Кстати, нужно проверить, где он.
Гарри вынул карту Мародеров и ткнул в нее пальцем:
- Вот он, в спальне. Спит и видит десятый сон, счастливчик наш.
Но я уже не слышала его, я смотрела на две маленькие точки в подземельях Слизерина. Паркинсон и Малфой, они были вдвоем.
Я заставила себя улыбнуться:
- Он может делать все, что заблагорассудится.
Гарри крепко сжал мой локоть:
- Ты не должна доверять ему, Гермиона.
- Я не доверяю, я просто… хочу его понять.
Парень не сводил с меня пытливого и тревожного взгляда.
МАЛФОЙ
Мне приснился странный сон. Я летал на метле высоко-высоко, под самым небом. И я был не один. Рядом со мной летала девушка с длинными распущенными по ветру волосами. Прекрасная незнакомка без имени и без лица…
Утром я проснулся оттого, что во рту было сухо и погано, словно там нагадили корнуэльские пикси, и дико раскалывалась голова. Вскочил по привычке с постели, но чуть не пал меня повело, пол под ногами завертелся волчком, я едва успел схватиться за спинку кровати. К горлу подкатил неприятный ком. С трудом добрался до ванной. Меня вывернуло на изнанку, до последней капли желудочного сока. Лучше бы я умер вчера, чем терпеть такое сегодня!
Проклятый Забини, говорил же ему, что хватит одной, так он заладил
- Нет, у меня еще где-то завалялась.
Наверное, он в бутылку добавил драконьего навоза для большей крепости. Я бы ничуть не удивился, если бы это было действительно так.
Я вернулся в комнату и повалился обратно на кровать, оттуда раздался женский вопль. Я испуганно вскочил, забыв про головную боль. Что за черт!
- Паркинсон?! Что ты здесь делаешь?
Она тоже выглядела не лучшим образом. Волосы скатались в неприятные слипшиеся сосульки, под глазами появились синюшные мешки. Но она сладко потянулась и мурлыкающим тоном пропела, глядя на меня:
- Жду, когда ты сделаешь мне предложение!
- Чего сделаю? не понял я.
Она села на кровати, свесив вниз ноги, прикрыла голое тело одеялом до самого подбородка и нагло рассмеялась:
- Пред-ло-же-ние! Руки, сердца и твоего кошелька. После вчерашнего беспредела, который мы тут с тобой вытворяли, ты просто обязан на мне жениться. Причем немедленно!
- Ты серьезно? Мы что, с тобой переспали?
- Занимались любовью, милый! Лю-бо-вью.
Я абсолютно ничего не помнил. С трудом осмотрелся по всей комнате в творческом беспорядке валялась ее и моя одежда. Святой Мерлин! Этого еще не хватало!
- Ты классный любовник, Драко. Мне жутко понравилось. Если ты пьяный та-а-акое вытворяешь, то представляю, какой ты горячий, когда трезвый.
- Пэнси, шла бы ты к себе, а? Голова и так раскалывается! Я сейчас подохну!
- Значит, не хочешь жениться?
- Нет, не хочу, откровенно признался я. Я вообще не собираюсь жениться ни на тебе, ни на ком-то другом. А сейчас я мечтаю только об одном, чтобы ты исчезла вместе с моей головной болью. Проваливай, а?
- Какой ты грубый! А вчера шептал мне нежности на ушко.
- Сочиняешь, этого просто не может быть!
Пэнси пожала плечами, откинула одеяло в сторону, и, не стесняясь своей наготы, прошествовала в ванную. Я отвернулся а то снова напридумывает себе, черт те что!
Раздери меня на части фестрал! Надо же было так набраться! Больше ни капли спиртного! А то и правда, придется жениться на какой-нибудь прилипале, типа Паркинсон.
- Кстати, Драко, - стриженная голова Пэнси высунулась из-за дверей. У тебя очень буйная фантазия. Ты все время просил меня надеть на себя красное платье! Почти уговорил, буду в Лондоне подберу в магазине у мадам Малкин что-нибудь достойное тебя! Получше, чем напялила на себя эта грязнокровная дура!
Боже упаси! Я пал на кровать и закрыл глаза. Однажды Паркинсон окончательно доконает меня своими намеками! Или доведет до убийства так и хочется порой взяться за ее тонкую шейку и крутануть как следует. Чтоб позвонки захрустели!
То, что она сказала, не может быть правдой! Я не мог такого сказать! Или мог? Все, раз и навсегда клянусь ни одной капли огневиски в школе! Вчера было в последний раз!
ГРЕЙНДЖЕР
Перед отъездом я забежала в библиотеку, чтобы сдать книги, которые не понадобятся мне на каникулах. У входа прохаживалась одетая для дальней дороги Паркинсон, похоже, она ждала здесь именно меня.
- Я знала, что ты придешь сюда.
- И тебе доброе утро, Пэнси! с улыбкой ответила я.
- Он мой! почти выкрикнула она.
- Ты о ком?
- Не притворяйся, что не понимаешь меня! она едва держала себя в руках. - Ты думаешь, что нравишься ему? Да он стыдится тебя.
- Возможно, - согласилась я. - Но и тебя, как не странно, тоже.
Она сжала кулаки:
- Я провела с ним сегодняшнюю ночь.
По моему сердцу словно полоснули ножом, но слизеринка ничего не должна знать об этом.
- Поздравляю, Пэнси, теперь тебе будет, о чем рассказывать внукам. Ты переспала с самим Драко Малфоем. Только сомневаюсь, что ты приобрела над ним власть. Он сам по себе, он ничей. И пока ты не поймешь этого, ты будешь в проигрыше.
- Ты думаешь, что он выберет тебя, грязнокровку?
- Я ничего не думаю, ни-че-го. Прощай, Пэнси, желаю тебе успеха, хотя и сомневаюсь в нем.
Я повернулась к ней спиной и пошла по коридору, так и не сдав книги.
- Ты никогда не получишь его, - крикнула она мне вслед.
Я обернулась:
- И ты, к моей большой радости, тоже. Так что мы квиты.
Я не вернусь обратно в школу после каникул. С меня хватит! Я ненавижу его, ненавижу, ненавижу! Я больше не хочу его видеть!
Он снова все испортил!
Глава 28. Зима - начало весны, 1997 год.
ГРЕЙНДЖЕР
Я не сообщила родителям, что приеду, поэтому меня никто не встречал на вокзале, никто не ждал. Мама с папой давно привыкли к тому, что я живу своей собственной жизнью, недоступной и непонятной для них.
Мы распрощались с друзьями, многочисленное семейство Уизли, наконец-то, покинуло платформу, и я осталась одна. Мне нужно было подумать, прежде чем я предстану перед родителями.
Я сдала свои чемоданы в камеру хранения, договорилась с дежурной на временный ночлег для недовольного и обиженного на меня Живоглота, взяла такси и попросила отвести меня в центр города.
Заснеженный мегаполис застыл в ожидании праздника. Не работали офисы и банки, закрылись магазины. Все подарки были куплены заранее и спрятаны под наряженной елкой или висели в чулке над камином. Двери каждого дома украшали зеленые венки из колючих веточек с игрушками, а окна - листочки остролиста или плюща. Уже дымился на накрытых столах рождественский ужин.
Я шла по знакомым улицам Лондона. Огромный город преобразился, надев ожерелья из миллионов огоньков и рождественских гирлянд. На Трафалгарской площади была установлена традиционная ель, привезенная в подарок из далекого норвежского Осло. По Пикадилли сновали толпы любопытных туристов. Среди них брела я усталая и одинокая. Шла медленно, не торопясь, растягивая "удовольствие" своей печали, заглядывая в витрины пустых магазинов, откуда на меня смотрели пуговичные глаза плюшевых медведей, раздавался легкий звон серебряных колокольчиков, где висели блестящие полумесяцы и шары с пожеланиями, а северные олени куда-то везли игрушечного Санта-Клауса.
Падающий сверху снег казался искусственным он неестественно громко хрустел под ногами и совсем не таял на моих замерзших ресницах. Я остановилась возле одной незатейливой витрины. Сквозь стекло я увидела ярко освещенный вертеп с изображением святого семейства. Дева Мария держала на руках младенца Иисуса. Я всмотрелась в черты женщины-матери - она удивительно напоминала... Нарциссу Малфой. Что за наваждение! Я зажмурила глаза и бросилась прочь от странного видения.
К полуночи я добралась до родной улицы. Когда подошла к дому, воспоминания о теплых сентябрьских днях, наполненных светом серых глаз, окатили меня болезненной волной. Я невольно шмыгнула носом. Какой-то прохожий удивленно обернулся на меня, затем равнодушно отвернулся и пошёл дальше ускоренной походкой.
Я поднялась на крыльцо, облокотилась на стенку у входных дверей, закрыла глаза и дала волю слезам. В глубине дома, словно почувствовав мое присутствие, залаяла собака. Мама выглянула в окно. Я услышала ее радостный вскрик, а через мгновенье оказалась заключенной в жаркие объятия:
- Девочка моя, как я рада! Мы с отцом и не надеялись, что ты приедешь.
Она расцеловала меня в холодные соленые щеки.
- Доченька, ты плакала? Гермиона, что случилось?
Я попыталась улыбнуться:
- Все хорошо, мамочка, просто снежинки на щеках растаяли.
- Джин, с кем ты разговариваешь? из приоткрытых дверей донесся голос папы.
- У нас долгожданная гостья, - откликнулась мама. Иди скорее сюда, встречай!
Я облегченно вздохнула: вновь оказаться под крышей отчего дома, где тебя любят, где не обманут, не предадут и все тебе простят - разве это не счастье?!
МАЛФОЙъ
Меня никто не встречал на вокзале, никто не ждал. Огромный замок оглушил звенящей пустотой. Ни Нарциссы, ни Люциуса. Один, совсем один. Рождество в одиночестве? Семейный праздник наедине с самим собой? Такого еще не было в моей жизни ни разу.
Эльфы-домовики выстроились в шеренгу, встречая меня у входа, одни подобострастно улыбались, вытянувшись в струну, другие угрюмо хмурились, третьи стояли, равнодушно рассматривая меня. Я едва кивнул им и быстрым шагом направился к себе.
Маленький белый конверт лежал на подушке. Я взял его ни словечка сверху. Остался только тонкий аромат любимых маминых духов. Я распечатал конверт и достал исписанный знакомым подчерком лист.
"Драко, дорогой!" - бежали неровные торопливые буквы. "Пожалуйста, не волнуйся - со мной все в порядке. Мама"
- Хелпи! требовательно позвал я.
Она появилась незамедлительно, словно ждала моего приказа за закрытыми дверями.
- Кто был в замке в мое отсутствие?
- Никого, хозяин, - заморгала она глазами. Только эльфы.
- Куда уехала миссис Малфой?
- Хелпи не может сказать. Хелпи приказали молчать.
Ого. Что-то новенькое.
- Кто приказал? Говори немедленно!
Уши эльфа затряслись, глаза наполнились крупными градинами слез:
- Хозяин может наказать Хелпи, но Хелпи ничего не скажет молодому господину.
Наказывать ее не было смысла эта дурочка ни в чем не виновата. Вероятнее всего, именно Нарцисса приказала ей молчать.
- Принеси чаю, без сахара.
Я подошел к окну, оперся ладонями в подоконник и задумчиво посмотрел на уходящее за горизонт солнце. Там, за пределами замка, земля утонула в белых пушистых сугробах. Там уже целый месяц господствовала зима. Там все готовились к встрече веселого праздника: столы ломились от всяческих яств, развешивались у камина чулки с подарками, играла музыка, звучал смех. А здесь я был совсем один среди буйных красок вечернего заката. Сколько себя помню, в замке всегда было вечное лето. Раньше это радовало меня, сегодня раздражало.
Хелпи вошла неслышно, мягко ступая маленькими ножками по ковру. Она поставила поднос с чаем и заботливо испеченными пирожными на прикроватный столик и удалилась.
Может быть, стоит напроситься в гости к Забини? Или к Крэббу он мой дальний родственник? Мне везде будут рады. Только не хотелось, чтобы люди думали, что в семействе Малфоев серьезные проблемы. А они подумают именно так.
В дверь осторожно постучали.
- Да?
В дверной проем просунулась голова домовика:
- Хозяин, к Вам гостья.
Гостья? Странно, я никого не ждал.
- Сейчас спущусь.
- Драко! встретил меня знакомый голос Пэнси Паркинсон. Я прямо из дома. Только сейчас узнала от отца о том, что Нарцисса скрылась, и ты в замке один. Нельзя встречать Рождество одному. Родители приглашают тебя отметить праздник у нас. Больше никого не будет, только я, папа, мама, и ты. Все тихо, по-семейному.
- По-семейному? переспросил я, и мой голос превратился в камень. Что возомнила о себе эта наглая девчонка? Кажется, только вчера мы выяснили всё непонятное в наших с ней отношениях.
- Пэнси, передай своим родителям горячую благодарность от меня. А сама запомни я не член твоей семьи, и никогда им не буду. Ни-ког-да. Ты поняла? А сейчас я прошу тебя немедленно покинуть мой дом.
- Что все это значит, Драко? гневно взорвалась девушка Почему ты так со мной? Я тебе не какая-нибудь там гриффиндорская сучка. И ты еще пожалеешь о том, как со мной обошелся!
Я пристально посмотрел на Паркинсон:
- Что ты себе позволяешь, милая? Ты мне угрожаешь?
- Неужели все из-за этой проклятой грязнокровки? прокричала она мне в лицо. Ты влюбился в нее, да, Малфой?
- Что ты сказала? Повтори! мне показалось, или я ослышался.
- Я видела вас вместе, - продолжала кричать она. Эти ваши совместные прогулки в Хогсмид, танец на виду у всей школы, твой пьяный шепот - ты вчера всю ночь называл меня ее именем. Драко, это же Грейнджер. Всего-навсего Грейнджер. Она никто в нашем мире, ноль без палочки. Грязнокровка. Она осложнит твою жизнь.
Я едва сдерживал ярость:
- И с какой стати я должен тебе что-то объяснять, Паркинсон? Ты-то чем лучше нее?
Она застыла на месте:
- Что-о-о? Ты сравниваешь меня с ней? В моих жилах течет чистая кровь. Я знатна и богата. И я учусь на Слизерине. Ты сошел с ума, Драко Малфой! Я всем расскажу об этом в школе!
Я разозлился не на шутку - всегда терпеть не мог, когда девчонки начинали командовать или кричали на меня:
- Давай-давай, рассказывай! А я расскажу всем, что трахнул тебя по пьяни. Когда эта новость дойдет до твоего отца, он будет безмерно рад! Девица на выданье, потерявшая девственность до брака - зная твоего отца, можно с уверенностью сказать, чем закончится эта история.
- Ты не сделаешь этого! испугалась она.
- Сделаю! твердо ответил я.
Тогда она прошептала одними губами:
- Если он узнает, то заставит тебя жениться на мне. И ты не отвертишься.
- Еще как отверчусь, - усмехнулся я. А ты, я вижу, именно на это и рассчитываешь? Зря стараешься. Даже если меня силой поставят перед алтарем, я скажу тебе «Нет!» Но этого не случится у Темного лорда на меня иные планы.
- Я ненавижу тебя, Драко Малфой, - Пэнси вытерла предательскую слезинку тыльной стороной ладони.
- Ненавидь, сколько хочешь. Сколько вас таких ненавидящих меня, одной больше, одной меньше. А ведь мы могли бы с тобой остаться друзьями, Пэнси
- Нет, Драко, уже бы не смогли, - она покачала головой. Дружить с тем, кого любишь это пытка. Прощай!
Паркинсон исчезла, и я вновь остался один. Жаль, что все так вышло. Что она там болтала о любви? Я не очень-то и поверил ее словам. Но Пэнси долгие годы оставалась моим единомышленником, верным союзником и товарищем, хотя порой и была невыносима.
Я задумался. Как она сказала: «Я влюбился в Грейнджер?» Что за чушь! Где я, и где Грейнджер. Кто я, и кто она. Нас ничего не связывает. Просто... Просто... Да нет никакого «просто»! Между нами не было, и нет ничего, что могло бы заставить Пэнси прийти к такому странному выводу. Паркинсон намеренно сказала это, чтобы позлить меня.
Я не решился остаться в замке один в эту рождественскую ночь. Оделся теплее и по каминной сети в считанные секунды добрался до «Дырявого котла». Отряхнул сажу и уверенным шагом направился к выходу на магловскую часть Лондона.
Белый снег кружился над темной мостовой, ложась пушистым покрывалом на деревья и застывшие дома. Витрины магловских магазинов светились от развешенных гирлянд и поздравительных плакатов. Фонари бросали мягкий полусвет на дорогу, в этот праздничный вечер притихшую до утра. Где-то в переулке раздраженно мяукнула кошка, а за перекрестком какой-то седой старик шел, тяжело пыхтя и опираясь на трость. Он торопился домой, спешил, таща в руках тяжелый пакет, вероятно, с рождественскими подарками.
На скамейке в пустом парке одиноко сидела девушка, прижав руки к груди, и следя невидящим взглядом за полетом белых пушинок. Она так напоминала Грейнджер. Я подошел ближе и заглянул ей в глаза. Нет, ошибся, это не она. Я прошел мимо и сел на соседнюю скамью.
К девушке подошел высокий парень, и они, держась за руки, пошли вдоль по аллее. Я вновь остался один. Закинул одну ногу на другую, наклонился на спинку, закрыл глаза и задумался. Об отце. О маме. О задании Темного лорда, от удачного исхода которого зависело благополучие нашей семьи.
Я поднялся на ноги часа через два, когда зуб перестал попадать на зуб, когда тело окоченело, и конечности почти перестали слушаться. Зато теперь я знал, что можно было сделать, чтобы остаться в живых, когда подойдет к концу этот невыносимо долгий учебный год.
ДЖИННИ УИЗЛИ
«Дорогая Гермиона!
С прошедшим тебя Рождеством! Получила ли ты мое поздравление? Огромное спасибо за твой замечательный подарок. Сто лет мечтала о такой сумочке! Да еще и вышитой бисером! А наложенное на нее тобой Необнаружимое Заклинание Расширения делает ее поистине бесценной!
Мы отмечали праздник большой и шумной компанией. Билл пригласил Флер. Кажется, у них уже все на мази того и гляди, объявят о будущей свадьбе. Думаю, мама будет безмерно «рада», когда они сообщат ей о своем решении.
Ближе к ночи пришел Люпин. Он выглядел еще более тощим и обтрепанным, чем прежде. Сел поближе к камину, и просидел там, глядя в огонь, весь вечер.
Еще мы ждали Нимфадору, но она так и не появилась. Гарри высказал предположение, что у нее, возможно, ночное дежурство.
Все веселились, кто как мог. Мы с Фредом и Джорджем играли во взрыв-кусачку. Рон подглядывал за целующимися Биллом и Флер, вероятно, надеясь обзавестись с их помощью полезными навыками для общения с Лавандой. Мало ему своего столь старательно наработанного опыта. Хотя думаю, что он ему вряд ли пригодится в ближайшее время, после того, что он натворил перед балом. Лаванда еще нескоро простит ему нанесенные обиды, и будет дуться до самой пасхи.
Мама с папой весь вечер слушали по радио концерт Селестины Уорлок и вспоминали свои молодые годы. А Гарри...
Гарри вел себя очень скованно, он словно собирался с мыслями, чтобы поговорить со мной. Но, видимо, так и не решился. Зато он признался мне, что помирился с тобой. Слава Мерлину! Наконец-то, у него хватило здравого смысла, чтобы понять, что ты ему не враг. Для меня ваше примирение гораздо более ценный подарок, чем роскошная брошь, подаренная Фредом и Джорджем на рождество.
Кстати, Гермиона, я узнала, отчего меняются Патронусы. Гарри собственными глазами видел, что у Тонкс он превратился в крупного четвероного зверя. Люпин, который знает о Патронусах все, объяснил это тем, что подобные случаи происходят при сильном душевном потрясении или при всплеске чувств. Могу только предположить, как теперь выглядит твой Защитник.
Жаль, что ты решила не возвращаться в Хогвартс. Мне будет тебя не хватать. Ты только не забывай писать мне. А я постараюсь не лениться и отвечать. И, конечно же, я буду присматривать за Д.М. Ты знаешь, кого я имею в виду...
Не скучай,
Твоя Джинерва Уизли»
ГРЕЙНДЖЕР
Никогда бы не подумала, что мне может быть так плохо в родном доме. Я целыми днями ходила из угла в угол и не находила себе места.
В первый раз за шесть лет я не возвращалась в Хогвартс к началу семестра. Не было рядом друзей, не надо было торопиться к завтраку в Большой зал, а потом с сумкой наперевес бежать на урок по трансфигурации или древним рунам.
Я и не предполагала, что буду так скучать по Лаванде и Парвати, по профессору МакГонагал и Слизнорту, даже по Пивзу и Филчу с его неразлучной миссис Норрис. По ночам мне снились то занятия по Защите от темных искусств в подземелье у Снейпа, то финальный матч по квиддичу Гриффиндор-Слизерин, то Хагрид в окружении чудовищных тварей, с которыми он пытался меня подружить.
Книги не радовали как прежде, чтение не приносило успокоения. Все мешало, злило, пару раз я ловила себя на том, что пыталась нагрубить маме. Мне становилось стыдно, я каялась, просила прощения, плакала у мамы на плече, но проходило время, и все повторялось вновь.
Родители объясняли мое неустойчивое настроение беременностью, гормональными изменениями, происходящими в моем организме, эмоциональным кризисом и еще Бог знает чем, но я знала, что дело было совсем не в этом. Я сама загнала себя в ловушку лишила возможности пару лишних месяцев побыть в школе - месте, которое стало за годы учебы моим вторым домом.
Но главным раздражителем было то, что все в родительском доме напоминало о нем.
Я запретила родителям произносить имя слизеринца, убрала с глаз то, что было связано с пребыванием Малфоя в нашем доме, заставляла себя не вспоминать его. Но тем самым только усугубляла ситуацию. Великий маг древности Конфуций говорил: "Никогда не думай о белой обезьяне!" - и люди начинали о ней думать. Так произошло и со мной: прячась от всего, что напоминало Драко, я так и не смогла остановить запретную, нежелательную мысль!
Проходя парком по знакомой заснеженной аллее, там, где в сентябре гуляла вместе с сероглазым парнем, я видела его в каждом прохожем, слышала нотки его голоса в каждом скрипе снега под ногами, а мокрые капельки растаявших снежинок на щеках напоминали мне о прикосновениях его губ. Это стало наваждением.
Если бы не письма друзей и Дамблдора, я бы, наверное, в те январские дни сошла с ума. Только они спасали меня из гнетущего одиночества и помогали не лишиться последней ниточки, связывающей с магическим миром.
Джинни пересказывала мне школьные сплетни, писала о квиддичных тренировках, о постоянных ссорах с Дином. Гарри подробно описывал свои занятия с Дамблдором, размышлял о крестражах, строил планы, как убедить Слизнорта рассказать подробности его разговора с юным Томом Реддлом. В каждом письме он передавал привет от Рона, который сам мне не писал, поскольку «боялся, что я непременно начну искать ошибки в его писанине». Ох, уж эти отговорки. Рон Уизли всегда был большим лентяем, и я бы страшно удивилась, если бы он взял в руки перо по доброй воле.
Дни летели за днями. Жизнь вошла в свое размеренное русло. Я успокоилась, привыкла к своему существованию в отчем доме. Дамблдор, как и обещал, наладил почтовую связь для пересылки мне домашних заданий и рекомендаций преподавателей по своим предметам. Я снова засела за книги, начала усиленно заниматься, чем вызвала новую тревогу у родителей.
Им казалось, что я выглядела изнуренной от этих ежедневных многочасовых занятий, они твердили о перегрузке, вредной в моем положении, настаивали на частом отдыхе и продолжительном сне. Я старалась не ссориться с папой и мамой, старательно исполняла все их просьбы и рекомендации: ела больше фруктов, пила витамины, подолгу гуляла в парке и ложилась спать не позже десяти.
Только родители не догадывались, что сон часами не приходил ко мне. Я лежала с открытыми глазами на нерасправленной кровати, изучая рисунки на стенах, мелкие трещинки на потолке, следя за лунной дорожкой, прорывающейся в комнату сквозь неплотно задернутые шторы. Я размышляла о себе и о Малфое, и о нашем ребенке, которому так скоро предстояло войти в этот опасный, наполненный болью и злобой мир. Я не хотела, чтобы мой малыш рождался и рос в ненависти. Он должен был расти в любви. А его отец, Драко Малфой, мог жить, как хотел, спать, с кем хотел, дружить, с кем хотел, потому что теперь мне было уже все равно. Теперь я была не одна.
Я осознала это в тот миг, когда почувствовала внутри себя слабый, едва ощутимый толчок, где-то там, чуть ниже сердца. Сначала я с тревогой прислушалась к своим ощущениям, не сразу осознав, что они означали. Потом, догадавшись, пришла в такое волнение, что совершенно забыла обо всех своих проблемах. Это было нечто похожее на легкое постукивание изнутри, словно малыш пытался заявить о себе: «Мама, я здесь, я с тобой».
Теперь я точно знала, что он существовал плод моей запретной любви, мой крошечный сын, мой ангел-спаситель.
ДЖИННИ УИЗЛИ
«Гермиона!
Вчера у нас произошло ужасное происшествие - едва не погиб Рон. И если бы не находчивость и сообразительность Гарри, то... Прости меня, пожалуйста, за некрасивые кляксы на бумаге это следы от слез, я ничего не могу с собой поделать пишу и плачу.
Я часто обижалась на Рона, срывалась и кричала на него. Мне казалось, что он слишком бесцеремонно совался в мою личную жизнь, контролировал меня, объясняя это тем, что он мой старший брат, придирчиво следил за мной, за тем, что я ношу, с кем встречаюсь и как себя веду.
Сегодня утром, когда мадам Помфри наконец-то пустила нас в больничное крыло, и я увидела бледное, осунувшееся лицо брата, я поняла, что была неправа. Господи, какое счастье, что Гарри вспомнил о безоаре! При мысли о том, что могло бы случиться, не найди он этот камушек, меня пробивает дрожь.
Отравить, скорее всего, пытались не Рона, просто он случайно оказался не в том месте и не в то время. Гарри весь вчерашний вечер строил разные догадки на этот счет, и одна из них, что отравителем мог оказаться Малфой.
Я не поверила ему. Мне кажется, что он за уши притянул слизеринца к этой истории. Гарри хочется думать, что во всех несчастьях, происходящих вокруг, виноват только Малфой. Или Снейп. Или тот и другой вместе.
Хотя поведение слизеринца в последнее время, и правда, кажется странным. Я постоянно наблюдаю за ним. Он редко появляется в Большом зале, а если и приходит, то почти всегда сидит один, в стороне от своих однокурсников. Он погружен в какие-то раздумья, почти не ест, ни с кем не разговаривает. Даже его верные телохранители Крэбб и Гойл косятся на своего предводителя, не понимая, что с тем происходит.
Гарри говорит, что Малфой периодически пропадает с карты Мародеров неизвестно куда как будто его вообще нет в Хогвартсе. Он предполагает, что слизеринец прячется в Выручай-комнате. Конечно, это все настораживает. Но чтобы решиться на убийство? Поттер поручил одновременно Добби и Кикимеру круглосуточно следить за действиями хорька, прилипнуть к тому, как пара мозольных пластырей. Он решил разузнать о Малфое все, что возможно: где тот бывает, с кем встречается и что делает.
Жизнь в Хогвартсе в твое отсутствие течет своим чередом. Мы в последние дни усиленно тренируемся на стадионе. Уже прошел матч с Пуффендуем. Рассказывать о нем совсем не хочется наша команда проиграла. Этому есть ряд объяснений, но не думаю, что они тебя интересуют.
Знаешь, Гермиона, а я все-таки окончательно разорвала отношения с Дином. Уже даже и не помню причину, которая послужила поводом для ссоры. Так, какой-то пустяк. Я устала притворяться, что он что-то значит для меня, что мне с ним интересно, что он мне нужен. А в случае нашего разрыва и у него, и у меня появляется больше шансов наладить свою личную жизнь.
Зато Рон, я думаю, в ближайшее время помирится с Лавандой Браун. Вернее будет сказать, Лаванда с Роном. Она приходила к нему вчера в палату и просидела рядом с ним, пока Помфри ее не выставила. Думаю, что в тот момент, когда Браун узнала о трагедии, произошедшей с братом, она полностью простила его и забыла все свои обиды. Лаванда в последнее время стала заметно серьезней, в твое отсутствие именно на нее возложили обязанности старосты. И она неплохо справляется с ними.
На сегодня все,
Твоя Джинни Уизли»
ДАМБЛДОР
«Дорогая Гермиона!
В ответ на Ваше письмо сообщаю, что каких-либо подозрений в отношении мистера Малфоя у меня нет. И претензии Гарри Поттера в данной ситуации мне кажутся совершенно необоснованными.
Нарцисса Малфой и ее сын находятся в полной безопасности. Все действия Драко я контролирую, и спешу Вас уверить, что нет никаких оснований для тревоги и волнений.
Смею надеяться, что Вы находитесь в полном здравии и Ваши родители тоже. Выполненные Вами задания, как и ранее, оценены преподавателями на «превосходно», чему я безмерно рад.
Также, Гермиона, хочу Вам сообщить, что мною предприняты некоторые дополнительные шаги для обеспечения Вашей безопасности и неразглашения нашей с Вами тайны.
Вы знаете, что волшебное перо в Хогвартсе регистрирует рождение всех без исключения магов на территории магической Англии и записывает их имена на большой свиток пергамента. Едва Ваш ребенок сделает первый вздох, как о нем появится запись. Каждый год свиток читается, и приглашения в Хогвартс посылаются тем юным волшебникам, которым не позже тридцать первого августа исполняется одиннадцать лет.
В нашем же случае, благодаря моим маленьким хитростям, имя и фамилия Вашего ребенка не появится в пергаменте до тех пор, пока малышу не исполнится полных одиннадцать, и ему не придется готовиться к поступлению в школу. Думаю, этого времени Вам вполне хватит, чтобы определиться с решением открывать или нет свою тайну магическому сообществу.
В своем письме Вы также просили меня выяснить, где проживает миссис Патрисия Долсон, семейная повитуха рода Малфоев. Я прекрасно понимаю Вашу тревогу по поводу предстоящих родов и считаю вполне обоснованным Ваше желание соблюсти все ритуалы, связанные с рождением отпрыска столь древних волшебных семейств. Нужный адрес Вы найдете на обратной стороне письма.
Остаюсь искренне Ваш,
Альбус Дамблдор»
ГРЕЙНДЖЕР
Она жила на юго-западе страны, в графстве Девоншир, неподалеку от скромной деревушки Тедберн Сент-Мэри, в поместье, носящее непритязательное название «Дыра». Это, действительно, была настоящая дыра в стороне от жилых строений, в густом бору, к дому вела лишь узкая тропинка, да и та была едва различима под ногами. Вдоль тропки рос невысокий кустарник, достаточно колючий и плотный, чтобы у путника создалось впечатление отсутствия дороги и появилось желание незамедлительно вернуться назад.
Тот, кто назвал это жилище поместьем, видимо отличался повышенным чувством юмора. Передо мной возник невзрачный каменный домик, выкрашенный в темный цвет, практически по крышу вросший в землю. Сама крыша была покрыта высокой сухой некошеной с прошлого года травой. Над дверями висели нити с гирляндами нанизанных на них сушеных тритонов, жаб, змеиных голов, на воткнутых возле входа шестах - черепа мелких животных. Не похоже, чтобы в этом доме жили гостеприимные хозяева. Он всем своим видом отпугивал незваных гостей, в особенности любопытных маглов, и даже мне с первого взгляда показался неприветливым и немного страшным.
- Эй, - крикнула я. Есть тут кто?
- Ну, есть, откликнулся на мой призыв низкий женский голос. Заблудилась, что-ли?
Я и не заметила, что рядом с домом над черной недавно вскопанной грядой склонилась маленькая фигурка. Хозяйка, вероятно, высаживала цветочную рассаду, пытаясь сделать свое жилище хоть чуточку симпатичнее.
- Вы миссис Долсон?
Она подняла голову в мою сторону. Взглянув в ее лицо, я засомневалась, не ошиблась ли адресом. Женщина походила на старую злую колдунью из магловских сказок темные спутанные волосы, густые заросшие брови, сходящиеся над переносицей, крючковатый нос. На ней была одета какого-то непонятного грязно-серого цвета роба. На руках огромные перчатки, испачканные влажной землей. Вряд ли такая, как она, была вхожа в роскошный замок семейства Малфоев.
- Зачем тебе? подозрительно спросила старуха. Весь ее устрашающий вид говорил о том, что мне здесь не рады. Было немного жутковато оставаться с ней наедине. Но выхода не было, и я шагнула в ее сторону.
- Мне нужна миссис Долсон, и цель своего присутствия я могу поведать только ей.
- Ну, я та, кто тебе нужен. Выкладывай, в чем дело?
Она вытерла замазанные землей руки о передник, завязанный на поясе, поправила растрепавшиеся от работы волосы и подошла ко мне.
- Здравствуйте, миссис Долсон. Вы меня не знаете, я студентка Хогвартса Гермиона Грейнджер.
- Студентка, говоришь? пожилая женщина с упреком осмотрела мою изменившуюся за последние полгода фигуру.
- У меня к вам серьезный разговор.
- Ну, если серьезный, проходи в дом! она показала рукой в сторону двери. Я сейчас, осталась парочка самых капризных мандрагор.
- Как мандрагор? - удивилась я. Они же опасны, их вопли способны навсегда сделать человека глухим.
- Только не в моих руках, - прошамкала старуха и вновь склонилась к вскопанной гряде.
Я присмотрелась внимательнее точно, то, что высаживала в темный грунт эта женщина, оказалось подросшей рассадой мандрагоровых кустов. Клубни были вполне довольными пересадкой и не выказывали в руках старой ведьмы какого-либо недовольства. Но я на всякий случай прикрыла уши руками и поспешила войти в дом.
Жилище, снаружи казавшееся неприветливым и странным, внутри оказалось довольно-таки милым, достаточно просторным, уютным, наполненным ярким солнечным светом и очень чистым никаких тебе сушеных гадостей на стенах. Свет проникал сквозь узкие окна на потолке, которых с улицы и не заметишь.
- Рассказывай, зачем пришла? неожиданный голос заставил меня вздрогнуть.
- Я знаю, что Вы семейная повитуха дома Малфоев.
Старуха кивнула, продолжая внимательно разглядывать меня из-под тяжелых бровей.
- Вы умеете хранить тайны? решительно спросила я ее.
- Ты хочешь, чтобы я приняла у тебя роды? также напрямую в лоб поинтересовалась она. И сразу же покачала косматой головой:
- Нет, я не принимаю роды у нечистокровных. Ты зря пришла сюда.
У меня что, на лбу написано, что я из маглов?
- Я жду ребенка от Драко Малфоя.
Она вновь окинула тяжелым взглядом мой сильно округлившийся живот.
- Чай будешь? вдруг ни с того, ни с сего спросила женщина. Наша беседа может затянуться надолго. Присаживайся!
Она показала на кресло с высокой спинкой.
- Буду, - согласилась я.
Мне некуда было спешить. Я прошла через всю гостиную и уютно устроилась в предложенном хозяйкой кресле. Вытянула уставшие за день ноги, откинулась на удобную спинку и протянула руку к лежавшему неподалеку на невысоком комоде журналу. Ого, она читает «Ведьмополитен»?!
Старуха исчезла в соседней комнате и спустя несколько минут вернулась с подносом в руках. Я удивленно уставилась на нее она была метаморфкой. Изменения во внешности делали Патрисию Долсон едва узнаваемой. Волосы приобрели насыщенный красный оттенок, брови разгладились, исчезла горбинка на носу, стало заметно меньше морщинок. Она переоделась, темное шерстяное платье с белым кружевным воротником, делало ее стройной. Она походила на гувернантку из очень богатой семьи. Такая, как она, вполне могла быть своей на территории Малфой-мэнора. Теперь ее нельзя было назвать старухой скорее она превратилась в женщину в возрасте пятидесяти - шестидесяти лет, не старше, что было особенно удивительным, ведь по рассказам Нарциссы я знала, что возраст Патрисии уже давно перешагнул через вековой рубеж.
Миссис Долсон разливала по чашкам чай, одновременно внимательно наблюдая за мной.
- Итак, ты сказала, что ждешь ребенка от Драко, - напомнила она мою последнюю фразу.
Я в это время отхлебнула приличную порцию ароматного, заваренного на каких-то травах, чая, и ответить ей не могла лишь медленно кивнула.
- Не обманывай меня, девочка. Этого не может быть. Малфои очень древняя чистокровная семья, они никогда не будут разбрасывать на ветер свое семя.
Как она вычурно сказала разбрасывать на ветер. А я, получается, это семя поймала? Забеременела, так сказать, от Святого духа?
- Я не лгу, миссис Долсон. Это на самом деле так.
Она поднялась и подошла ко мне:
- Позволь мне осмотреть тебя.
Я поставила чашку с недопитым чаем на поднос и встала, опираясь на подлокотники кресла. Повитуха осторожно приложила ладони к моему животу и закрыла глаза. Ее руки скользили по моему телу и были настолько чувствительны, что женщине не было надобности прикладывать ухо, чтобы услышать сердцебиение младенца. Нарцисса права - годы занятий любимым делом не прошли даром.
- У тебя будет сын, - пробормотала она, продолжая свои манипуляции. Я стояла перед ней словно перед рентгеновским аппаратом.
- Знаю, - кивнула я.
- Давно почувствовала?
- Месяца в три. Или даже чуть раньше.
Она приложила-таки ухо к животу в районе пупка.
- Я приму у тебя роды. Ты не обманула меня. Теперь я точно знаю, что это отпрыск Малфоев.
- Как Вы это узнали? я вновь опустилась на кресло и взялась за чашку с чаем.
Акушерка присела рядом. Теперь ее волосы отливали изумрудно-зеленым оттенком. Женщина улыбнулась мне:
- И моя бабка, и прабабка были повитухами. Этот дар передается в нашем роду по женской линии из поколения в поколение. Впервые я смогла почувствовать мир нерожденных детей в тринадцать лет. Тогда я сильно испугалась, и только позднее смогла понять, что мне дарован высший божественный дар видеть параллельный мир, где нежные, теплые комочки привязаны к жизни за тонюсенькую ниточку пуповины. Роды это неиссякаемый источник любви. И вся моя жизнь течет под этим чудесным знаком.
- Я приняла многих детей, - неторопливо объясняла Патрисия Долсон, - среди них и Люциус, и Драко, я смеялась и радовалась вместе с их матерями. Сквозь стенки плаценты я безошибочно могу определить, принадлежит ли плод к тому или иному роду. Я чувствую это кончиками пальцев. Сегодня мне мое чутье подсказало, что ты носишь еще одного представителя Малфоев, древней и чистокровной семьи.
- Обследуя будущую маму, - приветливо улыбаясь и глядя мне в глаза, рассказывала миссис Долсон, - я прикладываю ладонь к ее животу и закрываю глаза. Так я вижу свечение крохотного тельца малыша, чувствую его высокие вибрации, ощущаю пальцами тепло ярких всполохов. Девочки похожи на летнее оранжевое солнце, а мальчики, как у тебя, на мягкий изумрудный отсвет. Беременная женщина это сама природа, где распускаются цветы. Я рассказываю это всем роженицам без исключения, и среди «моих» детей нет ни одного брошенного.
Теперь мне стало понятным, почему ее волосы приобрели такой сумасшедший оттенок.
- Вот только негоже, девочка, рожать детей вне брака, - вдруг посерьезнела моя собеседница.
Я смущенно опустила голову.
- Ну-ну, не отчаивайся! Малфоям не повредит свежая кровь а то уже что-то застоялась. Они знают?
- Нет!
- Когда хочешь сообщить им?
- Не сейчас.
Женщина пристально посмотрела на меня:
- Обидел, небось? Ах, Драко, ах, негодник. Всегда знала, что он что-нибудь да выкинет. Драконы все такие - они не поддаются дрессировке. Зря Люциус не учел это обстоятельство, выбирая имя своему первенцу. А как ты хочешь назвать сына?
- Этого я Вам сказать не могу, - довольно грубо ответила я.
- Правильно, - согласилась она, нисколько на меня не обидевшись. Ни к чему чужому человеку знать имя младенца. Вижу, ты знаешь правила.
Я промолчала зачем слова, если она видела и меня и мои нехитрые мысли насквозь.
- Родишь в начале лета, - утвердительно произнесла она.
- Да, в первой половине июня.
- Кто еще знает о сроке родов? поинтересовалась повитуха, внимательно глядя на меня.
- Никто, кроме моих родителей.
- Это хорошо. Твоя мать сможет мне помочь?
- Да, она медик в мире маглов.
- Прекрасно.
- Папа тоже врач. Он хочет отправить меня рожать в больницу.
- Тебе не зачем в клинику с твоим сыном все в порядке. Это крепкий и абсолютно здоровый мальчик. Но хочу тебя предупредить твоему отцу во время родов придется уйти. Мужчинам негоже участвовать в бабском деле. И никаких больниц только отчий дом может дать новорожденному родовую защиту. Кстати, мне понадобится рубашка отца будущего ребенка. Или что-нибудь другое из его одежды. Сможешь достать?
- У меня есть свитер, который когда-то носил Драко, он подойдет?
Женщина кивнула.
- Как ты, говоришь, тебя зовут?
- Гермиона Грейнджер.
- Ты умная волшебница, Гермиона, многое знаешь и понимаешь, чего не должны знать и понимать девушки из нечистокровных семей. Я вижу, ты осознаешь, какая большая ответственность ложится на твои плечи дать жизнь наследнику двух древнейших волшебных родов Блэков и Малфоев.
Мне очень хотелось сообщить Патрисии Долсон о том, что многому меня научила Нарцисса Малфой, урожденная Блэк. Но, не смотря на располагающий к этому теплый разговор, я так и не решилась на откровение. Кто знает, как мое неосторожное слово в будущем отразится на жизни самой Нарциссы. Не хотелось ее подставлять.
- Иди, девочка, жду твою сову в начале июня. И следи за своим здоровьем аристократа, чай, носишь...
Я облегченно вздохнула все-таки не зря добиралась в такую глухомань. Если верить словам Нарциссы эта женщина была лучшей в своем деле. Именно такая мне и была нужна.
Я поднялась и направилась к выходу.
- Постой, девочка, - остановил меня ласковый голос. Тебе не стоит вновь пробираться сквозь густой лес. Ты можешь добраться до дому через каминную сеть так будет быстрее и безопаснее.
- И еще пару советов хотелось бы тебе дать, мисс Гермиона Грейнджер. Ты не должна забывать, что главная движущая сила в мире любовь. Только она способна дать человеку настоящее удовлетворение и счастье, только она способна спасать и излечивать. Любовь двигатель и причина всех наших поступков. Откажись от ненависти и от обиды на Драко, от презрения, негодования и гнева на него, отбрось свои претензии и требования. Искренне прости его, от всего сердца полюби вашего совместного сына, который совсем скоро придет в этот мир. Тогда многое изменится для тебя в лучшую сторону, ты увидишь, ты почувствуешь это. И все у вас будет хорошо! Поверь. А пока возьми это.
Она протянула и вложила мне в руки белый лист бумаги. Я вопросительно посмотрела на нее. Патрисия казалась в этот миг совсем молодой. Ее волосы отливали золотом, а глаза доброжелательно улыбались мне.
- Это слова молитвы, которая поможет тебе жить. Повторяй ее утром, когда проснешься, и перед сном, когда начнешь засыпать. Прощай!
- Спасибо за все, миссис Долсон. Прощайте!
Я плотнее завернулась в широкую мантию и уверенно шагнула в камин:
- «Дырявый котел!»
В трактире я развернула листок и глазами пробежала написанные на нем строки:
Научи меня, Господи, жить,
чтобы боль терпеть, но любить,
чтобы гнев свой и злость унимать,
научи за других сострадать.
Научи меня, Господи, жить,
чтоб друзей своих больше ценить,
чтобы сердце чужое согреть
и душою не зачерстветь…
Глава 29. Весна начало лета, 1997 год.
МАЛФОЙ
Я сидел в гостиной, и задумчиво крутил в руке бокал из-под тыквенного сока.
- Малфой, - голос Блейза вывел меня из раздумий. В каких облаках ты витаешь? Тебя словно подменили в последнее время.
Я повернул голову и задумчиво посмотрел на него, словно увидев впервые. Забини - темноволосый, высокий, привлекательный парень. Он, как и я, представитель древнейшего рода. Но в его жизни все просто и понятно. Он смеется и шутит, ходит на занятия, играет по вечерам в волшебные шахматы, пьет запрещенное в Хогвартсе огневиски, встречается со смазливыми девчонками, живет легко и свободно, словом, ведет себя так, будто нет иной жизни за стенами Хогвартса.
Дома Блейза ждут мать и дядька Далберт Забини, заменивший ему с малолетства родного отца. Его мама ведьма, известная в магическом сообществе своей красотой, она рано овдовела, оставшись одна с маленьким сыном на руках, в последствии еще несколько раз побывала замужем. Анабелла давным-давно перестала считать себя матерью Блейза, представлялась всем его старшей сестрой. Забини это вполне устраивало она никогда не устраивала ему скандалов, не учила жить, не планировала его будущее. Ее совсем не волновали вопросы чистоты крови, только толщина кошелька нового бой-френда. Она жила как бабочка-однодневка хорошо сейчас, а все остальное неважно. Никто не знал, как бы сложилась жизнь парня, если бы не его дядя. Далберт Забини, не имея собственных детей, вложил все силы и состояние в воспитание юного отпрыска своего так рано погибшего старшего брата.
- Блейз, а как отреагировали твои родственники, когда ты сообщил им условия летней практики?
- С чего ты вдруг спросил? удивился Забини. Столько времени прошло…
Блейз рухнул на диван рядом со мной, откинулся на спинку кресла и задумался:
Маме было глубоко наплевать, кого я пригласил в наш дом. Представляешь, Анабелла вдруг решила, что я собрался жениться, и привел эту когтевранку, чтобы познакомить с ней. Я не стал ее разубеждать, пусть думает, как ей хочется. Правда, по окончании практики дядька на всякий случай стер матери память слишком уж она любит посплетничать…
- А Далберт?
- Тот, конечно, не обрадовался. Но принял это как необходимое условие моей учебы в Хогвартсе. Хотя, представь себе, за три недели пребывания Чжоу в нашем замке он не обмолвился с ней ни единым словом и выходил из гостиной всякий раз, едва туда входила она. А почему ты спросил?
Я покосился на него:
- Блейз, ты знаешь, как Темный лорд наказал Далберта за твою летнюю гостью?
Глаза парня округлились:
- Наказал?! Но дядя ни словом не обмолвился об этом.
- Я так и понял. Ни ты, ни Нотт, ни Крэбб, ни Булстроуд никто из вас даже и не догадывался об том, что ваши отцы понесли суровое наказание. Одна Паркинсон знала, но и она промолчала, наверное, впервые в жизни держала язык за зубами. А наказаны были все.- И Люциус?
Я закрыл глаза:
- Люциус нет. Отца в августе не было дома, за все ответила Нарцисса… и я…
Блейз присвистнул от удивления:
- Лорд наказал женщину? Чистокровную?
- Он сделал это не своими руками.
Забини пытливо вглядывался в мое лицо я чувствовал это сквозь плотно прикрытые ресницы:
- Так значит, твоя Метка - не поощрение?
- Как ты догадлив…
- А я еще завидовал тебе, - ухмыльнулся он, - да и все остальные, кстати, тоже.
Я открыл глаза и уставился на приятеля:
- Да, как видишь, завидовать тут нечему. Паркинсон приукрасила действительность.
- Вот сучка, она выдала эту новость в гостиной так, словно ты стал национальным героем вроде Поттера.
- Не стал…, - криво усмехнулся я. - Завтра утром, Блейз, я думаю, ты не подашь мне при встрече руки.
- Драко, ты о чем?
- О том, что теперь ты знаешь - у Малфоев большие проблемы, от нас лучше держаться подальше, и общение со мной стало опасным.
- Что ж, - улыбнулся Забини, - ты прав, я подумаю над этим…
- Думай… Блейз, а ты умеешь вызывать патронуса? вопрос вырвался неожиданно, сам собой.
- Умею.
- Где ты научился этому? удивился я.
- Чжоу летом показала, она сама тренировалась в Отряде Дамблдора у Поттера.
- А ты у нас полон сюрпризов. Научишь?
- Возможно. Тебе то зачем?
- Кто знает, что может понадобиться в жизни.
Я вновь закрыл глаза. В памяти всплыло встревоженное лицо Грейнджер, склонившееся надо мной, едва я пришел в себя после атаки дементоров. Безрассудная девчонка… Где она сейчас?
- Одного не пойму, Блейз, куда делось твое пренебрежение к нечистокровным? Ты же всегда их презирал.
- А ты нет?
- И я.
- Что ж, видно, твоя маска тоже стала тебе тесновата. И к этому явно приложила руку гриффиндорская староста.
- Заткнись, - я кинул в него пустым бокалом из-под сока.
Он поймал его на лету и захохотал:
- Вижу, я попал в самую цель она чем-то все-таки зацепила тебя. Дамблдор знал, что делал, когда направлял грязнокровок в наши замки. Кстати, где она? Что-то давненько ее не видно?
- Понятия не имею, - равнодушно ответил я. Или постарался, чтобы это выглядело равнодушно.
- Может, спросим у Поттера?
- Спрашивай, мне все равно.
- Ну-ну, - ехидно улыбнулся он. А ведь я спрошу, за мной не заржавеет…
ПОТТЕР
Между темными стеллажами с книгами медленно прохаживалась похожая на стервятника мадам Пинс, она внимательно наблюдала за читающими студентами. Свет лампы, которую женщина держала в руке, невыгодно подчеркивал ее ввалившиеся щеки, пергаментную кожу и длинный крючковатый нос.
- Что-то нашел? - прошипел мне в ухо Рон, едва фигура библиотекарши скрылась за ближайшей полкой.
- Ничего подходящего, - буркнул я, откладывая в сторону очередной, оказавшийся бесполезным, том.
За вечер мы вдвоем перелопатили не один десяток книг, пытаясь отыскать малейшую информацию о крестражах. Но все наши усилия оказались напрасными.
- Да, - Рон почесал затылок, - если бы рядом с нами была Гермиона…
- Так куда же вы ее дели? раздался за спиной ехидный голос Блейза Забини.
Мы оглянулись. Там, где минуту назад исчезла мадам Пинс, теперь стояли слизеринцы и с любопытством рассматривали нас, обложившихся горами пыльных томов начиная от «Углубленного курса заклинаний» и заканчивая советами по Темной магии.
- Похоже, она удрала от вас? издевался Забини. Не выдержала общества двух гриффиндорских придурков и сбежала к своим маглам...
- Она еще долго продержалась целых шесть лет, - наглая физиономия Малфоя светилась от презрения к нам. Меня тошнит при первом же взгляде на них.
- И меня, - Забини изобразил нечто похожее на рвотные позывы.
Я чувствовал, как рядом напрягся Рон. Я и сам крепче сжал в руке волшебную палочку.
- Наш печально известный идиот Уизли, кажется, искал здесь знакомые буквы. Забини продолжал издеваться над нами. - Нашел что-то? Или помощь нужна?
- Теперь приходится своим умом добывать знания, да, Поттер? Привыкли на занятиях прятаться за спиной Грейнджер.
Рон вскочил с места. Я не смог его удержать.
- Ты... ты... Это из-за тебя она не с нами…, - он направил палочку на Малфоя.
- Что ты мелешь? нахмурился слизеринец. При чем тут я?
- О чем ты говоришь, Уизли? заинтересовался Забини. Объясни поподробнее.
- Ничего я не собираюсь вам объяснять, - взвился Рон и перевел палочку на Блейза. Убирайтесь!
Рон повернулся к темнокожему слизеринцу и поэтому не заметил, как Малфой осторожно потянулся рукой к карману.
- Ты не успеешь, - я пристально посмотрел на него.
- А может, попробуем? усмехнулся он.
- Попробуем! - согласился я. Конфундус! Это тебе за Гермиону!
Не зря он несколько лет тренировался в сборной Слизерина у него была отменная реакция. Парень резко уклонился, и заклинание пролетело рядом, ударившись в книжную полку.
- Это что еще такое? зашипела внезапно возникшая около нас библиотекарша. - Вы устроили здесь сражение, негодные мальчишки?
Тут она заметила за спиной Малфоя поврежденную моим заклятием книгу. Женщина словно разъяренная фурия подлетела к слизеринцу и оттолкнула его в сторону. У мадам Пинс был такой вид, словно с ней сейчас сделается припадок.
- Безобразие! - завизжала она на весь огромный зал. Варварство! Кощунство! Вон отсюда!
- Это не я! заорал Малфой. - Это Поттер! У меня и палочки-то в руках нет!
Но библиотекарша его уже не слышала:
- Минус по пятьдесят баллов с каждого из вас! И я запрещаю вам пользоваться библиотекой течение недели!
Наслаждаясь тем, что можно снова говорить нормальными голосами, мы с Роном возвращались по пустым, освещенным светильниками коридорам в гриффиндорскую гостиную, оживленно обсуждая, действительно ли Малфой забыл все, что связывало его с Гермионой, или только притворялся, чтобы не нести ответственности за свои поступки.
ГРЕЙНДЖЕР
Весна уверенно шагала по земле. Мамины цветы уже которую неделю радовали нас своей красотой на ухоженных клумбах вовсю цвели бледно-желтые нарциссы, алые тюльпаны и лиловые крокусы. Они казались особенно яркими на фоне соседских домов из серого камня.
По ночам под открытыми окнами стрекотали сверчки. Я подолгу лежала без сна, прислушивалась к ним, а ребенок беспрерывно шевелился у меня в животе. Он был очень подвижным и порой мог веселиться всю ночь.
А живот был просто необъятный. Я приложила к нему ладони. Такой активный парень, как у меня, не засидится долго. Ждать осталось совсем недолго.
Закрыв глаза, я снова прислушалась к движению внутри меня, мне нравилось ощущать растущую внутри меня жизнь. Я представляла, как мой сын будет выглядеть. Он должен непременно походить на меня. Ему опасно быть похожим на Драко.
Я слегка пошевелилась, почувствовав очередной весьма чувствительный толчок определенно локотком - и перекатилась на спину.
Интересно, а что сейчас делает Джинни? Наверное, сидит, склонившись над книгой у нее совсем скоро СОВ… Я писала подруге достаточно часто, но ее ответы в последнее время приходили заметно реже чувствовалась нехватка времени, а между строк читалась огромная усталость.
Толчки в животе временно прекратились. Я с трудом поднялась с постели, подошла к письменному столу и пододвинула к себе чистый лист бумаги.
«Дорогая Джинни!
Даже не знаю, как тебе рассказать все мои ощущения. Я чувствую себя не совсем обычно, тебе этого не понять. Это странные ощущения, но к ним привыкаешь. Иногда я забываю о том, что со мной. А иногда мне кажется, что я всегда была такой. Представляешь, я уже несколько недель не могу сама завязывать себе шнурки на ботинках. Мне помогают мама или папа. Если бы ты увидела меня сейчас, ты покатилась бы со смеха. Я напоминаю раздувшийся до неимоверных размеров квоффл.
Это маленькое существо, поселившееся во мне, живет собственной насыщенной жизнью - уютно спит себе, когда я бодрствую, просыпается, когда я укладываюсь отдохнуть. Оно пинает меня под ребра, крутится, щекочет меня, икает, барабанит по моему животу изнутри. Но все это доставляет мне неслыханное удовольствие. Как мне уже хочется обнять его и прижать к себе, хотя пока я довольствуюсь легкими поглаживаниями по животу.
Мой сын выбрал неудачное время, чтобы появиться на свет, и у него совсем неподходящий отец. Я стараюсь не думать о Малфое, гоню прочь мысли о нем, но в то же время я благодарна ему за то, что он подарил мне такие незабываемые впечатления.
Порой мне становится страшно, Джинни. Страшно не за себя - за малыша. Как мой сын будет жить в этом сумасшедшем мире? Последний месяц я стараюсь не брать в руки газеты, от них мне становится дурно.
Прости за такое сумбурное письмо. Я стала такая глупая в последнее время, все путаю, забываю, то смеюсь невпопад, то плачу по пустякам. Мама твердит, что после родов все пройдет. Надеюсь, она знает, о чем говорит…
Как дела в Хогвартсе? Как Гарри и Рон?
Пиши, не забывай свою подругу
Гермиону Грейнджер»
ДЖИННИ УИЗЛИ
Я сколько не старалась, так и не смогла представить изменившуюся Гермиону и ее округлившуюся талию. В письмах она выглядела повзрослевшей и важной, осознающей, какая огромная ответственность ляжет в скором времени на ее плечи. А мне все чудилась заплаканная девочка на Астрономической башне, твердившая дрожащими от холода губами: «Я ненавижу этого ребенка». Между той Гермионой и этой прошло немногим больше полугода, а судя по ее письмам целая жизнь.
Да, жизнь не просто шла день за днем, она стремительно неслась вперед семимильными шагами. До конца учебного года оставалось около месяца. Впереди меня ждал СОВ, но еще раньше - главная игра сезона Гриффиндор Когтевран, которая должна была определить чемпиона школы.
Перед нами стояла очень сложная задача победить соперника с перевесом в триста очков. Только при таком жестком условии мы могли бы стать лучшими. При ином раскладе в победители вышел бы факультет соперников.
Наша команда упорно тренировалась все последние перед матчем недели, и к решающему дню летала хорошо, как никогда. У нас были огромные шансы на успех.
Я видела, как нервничал Гарри, как Рон переживал из-за оскорбительных куплетов, которыми его стращали ученики факультетов-соперников. Лаванда пыталась успокоить моего брата, вселить в него веру в собственные силы. Но тот ничего не воспринимал все время злился и стонал, вновь считая себя бездарностью и никудышным игроком.
Однажды вечером, когда Колин и Деннис Криви учили меня магловской игре в домино, ко мне подошел Гарри Поттер. Он выглядел несколько смущенным:
- Джинни, удели мне минутку.
Я поднялась с места:
- Простите, ребята, доиграем позже.
- Да, ладно, - улыбнулся старший Криви. Иди уж.
Гарри ждал меня у выхода:
- Давай пройдемся, не хочу говорить в гостиной…
Я пожала плечами.
Мы спустились пару лестничных пролетов вниз и повернули в левое крыло замка. Гарри шел молча, искоса поглядывая на меня.
- Гарри, куда мы идем?
- Не знаю, - засмущался он. Куда-нибудь. Джинни, я давно хочу поговорить с тобой…
О! Неужели он созрел?
- … о Роне.
- А-а! засмеялась я. Ясно. А я уж напридумывала себе не Бог весть что… И что там с нашим Роном?
Парень покраснел до кончиков ушей.
Ничего, так ему и надо. Каждую тренировку я ловила на себе его далеко не капитанский взгляд, видела, как он исподтишка наблюдал за моей игрой, как пару раз получил бладжером по голове, когда забывался и подолгу не спускал с меня глаз. Он вместе со всеми хохотал над моими шутками, радовался моим успехам, но всякий раз, едва мне стоило посмотреть в его сторону, смущенно отворачивался.
Я устала злиться на Гарри, поскольку перестала надеяться, что когда-нибудь наступит день, когда он наберется смелости и решится сказать мне, что я ему нравлюсь. Я долгие годы пыталась привлечь к себе его внимание менялась ради него, научилась преодолевать свое смущение и неловкость, стала более раскованной, свободной, встречалась с другими парнями, чтобы заставить его ревновать, вступила в команду, чтобы быть ближе к нему. Но все понапрасну. Все мимо цели. Гермиона твердила мне, что ему нужно время, что однажды он созреет, а я должна жить своей собственной жизнью. Только, что это за жизнь, когда видишь, как он целует другую, и меня целует и называет своей совсем другой парень?!
- Так что там с Роном? повторила я.
- Он может подвести всю команду, - неуверенно начал Гарри. С этим нужно что-то делать.
- А чем я могу помочь? Ты думаешь, он послушает меня и перестанет трястись от страха?
- Джинни, ты его сестра, придумай что-нибудь.
- И что же?
- Не знаю, - честно признался он. Если бы рядом была Гермиона, она могла бы дать подходящий совет. Но ее нет. Теперь вся надежда на тебя.
- Просто оставь его в покое. Ты же знаешь Рона он псих, перед любыми испытаниями словно срывается с цепи. Но это пройдет. Рон неплохо потрудился на тренировках, набрался опыта, и теперь он уже не тот неловкий вратарь, что был в начале года. Все будет хорошо, Гарри, поверь мне. У нас отличная команда. Жаль только, что Кэти Белл так и не вернулась из клиники.
- Да, жаль, - согласился он. Потом задумался.
- Может быть, ты права. Рон отличный игрок, ему бы побольше уверенности…
- Она придет, не сомневайся, - откликнулась я. - Едва лишь Трюк объявит о начале игры, брат почувствует прилив энергии. Думаешь, я не волнуюсь? Я также трясусь, словно осиновый лист на ветру. Просто я держу свои страхи при себе.
- Никогда бы не подумал, - изумился он. - Ты всегда такая спокойная, такая жизнерадостная.
- Это только кажется, - улыбнулась я.
Мы стояли бок о бок, опершись спинами на стену. Я чувствовала плечом его плечо.
- У нас, правда, в этом году отличная команда, - тихо сказал Гарри. Сильная, как никогда раньше. И мы победим, мы обязательно победим.
- Конечно, победим, - согласилась я.
- И, может быть, вы с Дином помиритесь на радостях…
Мне показалось, или он действительно произнес ЭТО? Я развернулась и медленным шагом пошла по коридору. Гарри убил меня без ножа, одним словом разрушил мои последние надежды.
- Джинни, постой, - он бросился следом за мной.
- Уходи, Поттер, я не желаю тебя видеть.
- Что я сделал не так?
- Ты всегда все делаешь не так. Уходи!
- А я не уйду! он схватил меня за плечи и развернул к себе.
- Отпусти меня, а не то пожалеешь…
- Не отпущу. Ни за что не отпущу.
Я не успела ничего сказать, как он поцеловал меня. Прошло несколько долгих мгновений или, может быть, полчаса, а то и целая вечность, прежде чем он разжал руки.
- Я давно хотел сделать это. А теперь иди, если хочешь.
Я вгляделась в его лицо и увидела в пронзительно зеленых глазах то, о чем так давно мечтала. Моя любовь она никуда не ушла, не испарилась. Она переселилась в бездонные глаза Гарри Поттера.
МАЛФОЙ
Патрулировать коридоры Хогвартса стало ежевечерней обязанностью старост. Каждый день нам и преподавателям приходилось разгонять по гостиным влюбленные, целующиеся по уединенным углам парочки. Снейпа это жутко раздражало однажды я услышал его ворчание, нечто похожее на «…еще и Поттера с Уизли растаскивать…».
Значит, Мальчику-который-выжил оказалось недостаточно одного рыжего приятеля, теперь он приручил и его рыжую сестрицу? Смешно... Хотя, мне было абсолютно наплевать на то, с кем теперь встречался гриффиндорский очкарик.
Вечерние дежурства были мне на руку я мог незаметно улизнуть в Выручай-комнату, где у меня оставались нерешенными кое-какие дела.
Сегодня моей парой была Лаванда Браун, ставшая гриффиндорской старостой взамен исчезнувшей куда-то Грейнджер. С первых же минут дежурства я начал ловить себя на мысли, что готов совершить преднамеренное убийство. Если Дамблдор и решил меня за что-то наказать, то ему это вполне удалось - рот Браун не затыкался ни на минуту. Уже через полчаса после начала патрулирования я знал мельчайшие подробности из жизни «удивительного» парня Рональда Уизли. Гриффиндорка просветила меня о том, какие пристрастия в еде имел дружок Поттера, кто его любимая команда по квиддичу, когда ему впервые купили новую метлу, как зовут всех членов его рыжей семьи, что она подарила ему на день Святого Валентина и как долго он приходил в себя после того, как кто-то пытался его отравить… В этот невыносимо долгий майский вечер я «полюбил» Рональда Уизли всей душой.
А еще признался сам себе, что соскучился по нашим спорам и перепалкам с Грейнджер. Две гриффиндорских старосты как черное и белое, такие разные, такие непохожие. Что же все-таки случилось с Грейнджер? Почему она не в школе?
Я знал, что в отравлении Уизли Поттер вновь обвинил меня. Но я был тут ни при чем. Именно Грейнджер поняла бы меня как никто другой. Она знала обо мне очень многое. Она бы непременно догадалась, что отравление было всего лишь очередным предупреждением кто-то намеренно и ловко подставлял меня, не давая возможности оправдаться и свернуть с намеченного пути. Как будто я мог это сделать…
Эй, Браун! Ты можешь немного помолчать?
Она обернулась через плечо:
А в чем дело?
Ты ничего не заметила?
- Нет, девчонка удивленно посмотрела на меня.
Я сделал многозначительную паузу:
- Только что здесь пробежала крыса.
- А-а-а! пронзительно завизжала гриффиндорка и мгновенно оказалась на высоком подоконнике. - Малфой, где она?
- Кто?
- Крыса, - пропищала Браун, тревожно вглядываясь в темные углы.
- Слазь с окна, я пошутил, - засмеялся я.
Браун невольно напряглась:
- То есть, как пошутил?
- А вот так, захотел и пошутил.
Ее круглое лицо казалось бледным в свете зарождающихся сумерек.
- Я тебе не верю. И ни за что не слезу с детства боюсь крыс.
Именно на это я и рассчитывал. Сегодняшнее дежурство можно было считать успешно завершенным.
- Желаю тебе удачи в борьбе с грызунами! Передай от меня привет Уизли!
На оставшуюся часть вечера у меня были совсем другие планы. Я направился вдоль по коридору, оставив взывающую к моим чувствам Браун сидеть на широком подоконнике.
Учебный год у подходил к концу. А задание, возложенное на меня, до сих пор оставалась невыполненным. У меня оставалось мало времени, три недели не больше. Я боялся не успеть.
Задумавшись, я не заметил и на полном ходу врезался в стоявшие у стены пустые рыцарские доспехи. Громовой лязг вырвал меня из забытья, я ускорил шаг, торопливо сбежал по мраморной лестнице пару этажей вниз и устремился по направлению к Выручай-комнате.
- Блейз, не надо…
Тихий девичий голос заставил меня замереть. Там впереди в вечерних сумерках полутемного школьного коридора стояли двое: темноволосый Забини обнимал за плечи стройную девушку азиатской внешности, Чжоу Чанг.
- Почему? Разве я тебе не нравлюсь?
- Ты же знаешь, что нравишься, но…
Я сделал несколько шагов назад и прислонился к стене, надеясь, что они меня не заметили.
- Я боюсь своих чувств к тебе. Мы такие разные, ты сам прекрасно понимаешь, что мы не можем быть вместе. Твой дядя…
- Мне плевать на дядю!
- Но он Пожиратель смерти, и ты вступишь в их ряды после окончания школы, а я… Я была в Отряде Дамблдора.
- Это не имеет никакого значения, - выдавил из себя Блейз, судя по голосу, он не мог сдержать досаду. Я уже совершеннолетний, и теперь ни от кого не завишу, у меня своя жизнь.
- Шутишь, - грустно прошептала девушка. Кто же позволит тебе выбирать свой собственный путь? Когда-нибудь тебе придется поднять палочку против меня, и ты не сможешь противиться своему повелителю. Или я нанесу тебе смертельный удар, потому что мы с тобой будем по разные стороны войны. Не забывай, кто ты, и кто я…
Блейз промолчал. Я развернулся и кинулся прочь.
Как она права! Наивный Забини, он до сих пор не понял правил игры, которую много лет вели наши близкие. Все давно решено за нас. Ни у него, ни у меня, ни у кого из таких, как мы, нет выхода из этого замкнутого круга. Дети за родителей, родители за детей мы звенья одной цепи, которой нас сковал воедино Темный лорд. Шаг влево, шаг вправо расценивался как попытка бегства, как предательство, наказание за которое жестокая расправа над всей семьей.
Перед глазами возникло страшное видение окровавленная Нарцисса на холодном каменном полу, темные тени в черных плащах и равнодушный, презрительно прищуренный, змеиный взгляд, отливающий красным огнем. И я… я совсем рядом…я около нее, почти у самых ее ног. Беспомощный, раздавленный, вынужденный взирать на ее невыносимые мучения. А потом обжигающая боль, и Метка…
С декабря я не получил ни единой записки от матери, ни одного сообщения, ни одной самой малой весточки. Долгие полгода неизвестности, ожидания, тревоги. Где она? Что с ней? Может быть, то, что я делал в Выручай-комнате последние пять месяцев, пытаясь помочь своей семье, теперь никому не нужно? День за днем я приближал роковую минуту, час за часом старался отыскать решение на, казалось бы, заведомо безнадежную задачу. И теперь, когда развязка близка… Мама, где ты?! Неужели, все зря?
Я рывком отворил первую попавшуюся на пути дверь и вбежал внутрь. Это оказался заброшенный много лет назад туалет. Кинулся к старой разбитой грязной раковине и открыл кран. Холодная тонкая струя полилась в мои ладони. Но вода не помогла, я задыхался, давился слезами, текущими по щекам. После нового содрогания поднял голову к растрескавшемуся зеркалу, посмотрел на свое изрезанное осколками отражение. И отшатнулся - испугался своего искаженного до неузнаваемости лица, на меня смотрели пустые ничего не выражающие глаза мертвеца…
Я убью Темного лорда. Сам убью, вот этой палочкой. Это единственный выход. Я нанесу ему удар в спину, когда он этого не ждет, ибо я слизеринец, предатель по своей сути - хитрый, лживый, изворотливый. Именно таким считала меня Грейнджер. Именно таким я и буду.
ПОТТЕР
- Ну что же, Гарри, я обещал взять тебя с собой, когда найду очередной крестраж, - Дамблдор поднял глаза от пергамента, лежащего на столе, и взглянул на меня. Ты готов?
- Да, - уверенно ответил я. Я иду с вами. Но у меня, профессор, есть к Вам серьезный разговор.
- О мистере Малфое? улыбнулся он.
От Дамблдора ничего не скроешь, ничего не утаишь.
- Как Вы узнали?
- Ты никогда не был силен в окклюменции.
Дамблдор поднялся и подошел к окну. Он посмотрел сквозь мутное стекло на открывшийся перед ним вид. Затем оглянулся на меня:
- Гарри, послушай. Я не считаю Драко Малфоя способным на совершение тех поступков, которые ты приписываешь ему.
- А я считаю! от негодования я не удержался и повысил голос. - Я абсолютно уверен, что это именно Малфой проклял Кэти Белл и пытался отравить Рона. Я подозреваю, что он и сейчас замышляет что-то недоброе.
Лицо Дамблдора не дрогнуло:
- Ты ошибаешься, Гарри. Драко не такой уж и плохой парень…
Я застыл на месте - последняя фраза директора привела меня в ярость:
- Как?! Как вы можете говорить, что Малфой неплохой парень. Он вступил в ряды Пожирателей…
- Дай мне, пожалуйста, закончить, - Дамблдор дождался, пока я кивнул и продолжил:
- Да, ты прав, он получил Черную метку, но не по собственной воле. Его принудили к этому обстоятельства. Ты прекрасно знаешь, что этим самым обстоятельством была твоя подруга мисс Грейнджер. Ты должен заставить себя посмотреть на него под другим углом…
- Никогда, профессор. Я не Гермиона. Мне не забыть шесть лет ненависти, пренебрежения и высокомерия в его глазах, я ценой огромных усилий пытался удерживать себя от крика.
- Даже ради Гермионы?
- Даже ради нее. Никогда.
- Жаль, - Дамблдор печально улыбнулся. - Драко в своей жизни совершил много неблаговидных поступков, но ни одного такого, который позволил бы запятнать его душу. Многое, что он делал, он делал из-за любви прежде к своему отцу, теперь, став старше и умнее к своей матери. И я уверен, что именно эта любовь позволит ему спастись. Кроме того, мисс Грейнджер этим летом подарила ему частичку себя в его жилах сейчас течет ее кровь. И она увидела в нем что-то, что так упорно отказываешься видеть ты.
- Гермиона неравнодушна к нему, и поэтому слепа.
- Она не слепа, она очень мудрая девочка. Она видит сердцем. Я горжусь, что мисс Грейнджер училась именно в нашей школе. Таких, как Гермиона Грейнджер, встретишь не часто.
Дамблдор с мгновенье помолчал, словно собираясь с мыслями.
- Но мне повезло. На моем веку была еще одна такая ученица. Гарри, я хотел бы сейчас поведать тебе одну маленькую историю. Ты не возражаешь?
Я пожал плечами.
- Чуть меньше сорока лет назад в Хогвартс поступил молодой человек, - начал директор, - самого что ни на есть чистокровного происхождения. Его аристократические замашки доставляли немало хлопот сокурсникам. Парень не всегда задумывался над последствиями своих поступков, легко мог обидеть другого человека. Он не был ни злым, ни добрым. Он просто жил, жил так, как умел. А его лучший друг, тоже, заметь, самых чистых кровей, стал его соратником во всех безумных начинаниях. Для них не существовало ни запретов, ни правил, они не имели авторитетов, им все сходило с рук, пока… Пока наш юный герой не влюбился. И все изменилось.
Мы смотрели друг другу в глаза. Я догадался, о ком шла речь в этой истории. А Дамблдор понял, что я понял: - Этой девочкой, Гарри, была твоя мама. Она заставила такого отчаянного сорвиголову, грозу всей школы и хулигана как Джеймс Поттер по другому взглянуть на его существование, помогла ему пересмотреть отношение к миру, к окружающим людям, к самому себе. И Поттер, чистокровный аристократ, присмирел под взглядом маглорожденной Лили Эванс. Он изменился, стал совсем другим человеком. А ведь изначально и дня не проходило, чтобы они не поссорились. Лили дала ему шанс, и Джеймс ухватился за него обеими руками. Разве тебе, Гарри, эта история никого не напоминает?
Я промолчал.
- Сходи, пожалуйста, за мантией-невидимкой, - директор вновь подошел к окну и еще раз взглянул в ставшее огненным окно вечернее солнце яростно полыхало над линией горизонта. Своим видом он показал мне, что неприятный для нас обоих разговор окончен. Через пять минут я жду тебя в вестибюле.
ГРЕЙНДЖЕР
Схватки появились поздно вечером. Если бы не мама, которая заметила их повторяющуюся периодичность, я бы даже и не поняла, что это начало родов.
Я поспешила отправить сову с письмом миссис Долсон. Та откликнулась незамедлительно. Она прилетела на метле, ловко с ней управляясь. И это в сто с лишним лет! Джинни Уизли, наверное, позавидовала бы ее великолепной посадке.
Волосы повитухи были спрятаны под косынкой, но по выбившимся прядям я определила их сегодняшний цвет лимонно-желтый, цвет полной луны.
Женщина сразу принялась командовать, первым делом выпроводив отца к соседям:
- Роды исконно женское дело. И самое великое таинство в мире. Около роженицы должна находиться только акушерка, в крайнем случае - ее мать. Мужчин в тонкости родов посвящать категорически запрещается. Иди и молись за будущую мать и ее дитя.
Отец выскочил из дому, словно давно ждал такой возможности.
- Разденься до рубахи, - приказала она мне, - сними все украшения, распусти волосы.
- А ты, - акушерка повернулась к маме, - открой в доме все двери, кроме входных, шкафы, ящики, отомкни все замки. Все это облегчит младенцу появление на свет.
Патрисия быстро переоделась в чистую, принесенную с собой робу, сменила косынку на голове и принялась водить меня по дому, читая какие-то ей одной ведомые заговоры. Потом массировала мне живот и поясницу, затем снова прогулка по дому и снова массаж. И так несколько раз. Когда мне становилось совсем плохо, она прикладывала свои холодные ладони к моему напрягшемуся животу, и я на какое-то время чувствовала облегчение.
- Все мои заговоры для облегчения родов и призыва в душу рождающегося младенца его ангела-хранителя, - объясняла повитуха маме. - Сама душа входит в ребеночка в момент прорезывания головки.
- А-а-а! закричала я от невыносимой боли, кусая до крови губы и вонзаясь ногтями в судорожно сжатые ладони.
- Все хорошо, девочка, кричи, если так тебе становится легче. Пусть ребенок принесет тебе боль сейчас, и не приносит ее в последующей жизни.
- Мамочка, мама! слезы застилали мне глаза. Сил почти не осталось, воздуха не хватало. Мне начало казаться, что эта страшная, разрывающая все тело на части боль не закончится никогда.
- Тужься! кричала мне акушерка. Сильнее! Скоро все закончится, осталось совсем немного.
Черт бы тебя побрал, Драко Малфой. Как я тебя ненавижу! Ненавижу, ненавижу-у-у…
И тут я услышала голос пронзительный, яркий, всепоглощающий крик! Это мой сын возвестил всему миру о своем появлении. И в этот миг в доме перегорели все электрические лампочки.
Мама убежала за свечами, а я, лежа в абсолютной темноте, счастливо улыбалась:
- Маг!
- Настоящий Малфой! вторила мне довольная повитуха. Настырный, голосистый, требовательный. Иначе и быть не могло. Твой сын, девочка, будет очень сильным волшебником, редко когда магические способности проявляются с самого рождения. А у Малфоев все такие. Правда, у Драко они появились только через неделю, первое время он все спал, а когда, наконец, проснулся, то разразился таким голодным воплем, что сотряслись стены родового замка.
Миссис Долсон приняла малыша в теплый свитер, который когда-то носил его отец, приговаривая, что отцовская одежда защитит ребенка от дурного глаза. Пуповину она перевязала волосом, взятым с моей головы:
- Материнский волос даст ему защиту рода матери.
Она положила голенького сморщенного малыша мне на живот:
- Для мамы и новорожденного важен первый телесный контакт.
Я прижала сынишку к себе, почувствовав его мягкую нежную кожу и кисло-сладкий запах светлых волосиков.
- Ребенок рождается с широко открытыми глазами, - объясняла мне миссис Долсон. - В момент первого общения новорожденного с мамой создается прочная интуитивная связь, длящаяся потом долгие годы. Так было у Нарциссы - она стала хорошей матерью. Драко навсегда остался к ней привязан.
Затем моего малыша повитуха искупала в специальной магической воде, в купель к нему она бросила серебряную монетку, немного соли и яйцо. Я, ища всему рациональное объяснение, отметила про себя: серебро обеззараживает, подсоленная вода действует как физраствор, но яйцо..?
- Серебро одарит ребенка богатством, - вторя моим мыслям, шептала Патрисия. - Соль даст ему здоровье, а яйцо красоту.
Женщина довольно улыбнулась:
- Ну, красотой он и так не обижен. С такими-то родителями
Она вынула младенца из купели, промокнув все тем же свитером, а затем передала маме, которая держала наготове мягкое теплое полотенце.
- Моя миссия практически закончена. В чистокровных магических семьях все эти ритуалы исполняются с особой тщательностью, поэтому так сильна связь между родителями и детьми.
Повитуха присела на край моей постели.
- Я посижу еще чуток возле тебя, девочка, пока твоего малыша готовят к первому кормлению. Ты не против?
Я замотала головой, слезы сами собой хлынули у меня из глаз:
- Нет, конечно. Спасибо Вам, миссис Долсон.
Мама, склонившаяся над малышом, подняла голову:
- Я сейчас запеленаю его и расплачусь с Вами. У нас есть галеоны.
Акушерка замахала руками:
- Не подумайте, что я пришла к вам из-за денег. Нет. Дело в другом...
Она повернулась ко мне с очень серьезным видом, ее волосы отливали медью:
- Знаешь, девочка, я давно живу на свете, и чувствую многое, что другим неподвластно. В семье Малфоев нарушена родовая защита. Я не знаю, что случилось, но, похоже, их кто-то проклял. И это проклятье настолько сильное, что ему невозможно противостоять.
Я покраснела: неужели из-за меня? Это случилось утром двадцатого сентября прошлого года, когда я поняла, что мое сердце разбито вдребезги. Но я не замышляла ничего плохого для семейства Малфоев. Проклятие вылетело само собой, помимо моей воли.
Повитуха не заметила моего смятения - в комнате было довольно сумрачно.
- …Их семью в ближайшее время ждут большие потрясения. И твой сын…
Я напряглась.
- …Он либо восстановит этот род, либо окончательно его разрушит. Ты сама видела у него очень сильная энергетика…
Я слушала ее с огромным вниманием.
- …Мне близка эта семья, я долгие годы связана с ними, и я не хочу, чтобы они пострадали. Поэтому, прошу тебя, подумай прежде, чем будешь давать сыну имя. Пусть оно несет положительную, а не разрушительную энергию. Ты умная девочка, Гермиона Грейнджер, и знаешь, насколько важна магия имени...
Я кивнула.
- Тогда прошу, будь благоразумной! Я чувствую, что во всем этом ты сыграла не последнюю роль. Я уже говорила тебе это и повторяю снова: Прости Драко от чистого сердца! И тогда не только у него, но у вас с сыном все будет хорошо!
Она поднялась с кровати, собираясь уходить. Ее волосы потемнели, брови сошлись над переносицей, тело сгорбилось, а кожа сморщилась и постарел.
- Постойте, миссис Долсон. Я уже знаю, как назову своего сына. Феликс.
- «Счастливый»? Патрисия улыбнулась и морщинки на лбу разгладились. Это хорошее имя. Ученый Феликс Ноланский был великим магом, он прекрасно разбирался в колдомедицине. К нему принято взывать, чтобы защититься от клеветы и чужих наветов. У твоего сына будет сильный покровитель.
И я уже не видела ее косматых страшных бровей, только лучистые, совсем юные глаза.
Ты добрая девочка, Гермиона Грейнджер. Дай Бог тебе добра и любви в жизни, а твоему сыну крепкого здоровья.
Мама поднесла ко мне запеленатого сынишку, тот спал, мирно посапывая носиком. Повитуха протянула руки к младенцу:
- Дай-ка, я подержу Малфоя-младшего.
Мама передала ей ребенка.
- Красавчик, вылитый отец, но улыбка у него будет твоя, а вот взгляд - прабабкин.
- Чей? удивилась я.
- Прабабки его, Регины, жены Абраксаса и матери Люциуса. Зна-а-атная в молодости была красавица.
Я вспомнила, что видела ее могилу в семейном склепе Малфоев.
- Та, которая умерла молодой?
Миссис Долсон грозно посмотрела на меня, и ее волосы сверкнули ярко-фиолетовым всполохом:
- Кто умерла? Регина-то? Да она живее всех живых. Живет или в Берлине, или в Бремене точно не помню. Вышла повторно после смерти мужа за немца-магла, сюда в Англию и глаз не кажет.
Вот те раз! Вот тебе и: Reine Blut - über alles! (Чистая кровь превыше всего!) Знает ли об этом Драко? А Нарцисса? Вероятнее всего, что нет. Какими бы актерами они ни были, но не настолько же. Такими вещами не шутят. А вот Люциус бы мог…
Повитуха передала мне спящего сына, тихонько вышла, мама направилась проводить ее. Я наклонилась над моим малышом:
- Ну, здравствуй, Феликс... Малфой! Звучит немного странно, но я привыкну!
Мой сын Феликс родился в ночь на пятое июня девяносто седьмого года, в день рождения своего отца и на две недели раньше положенного срока.
*****
Огромный мир замкнулся для меня на этом маленьком удивительном человечке.
- Мамочка, почему он все время спит?
- Гермиона, девочка моя, не нужно кормить сына каждые полчаса. Он должен есть через три.
- Но мне так нравится кормить его грудью…
- Мама! Феликс уже очень умный. Он так осознанно смотрит на меня своими хитрющими глазенками.
- Он и должен быть умным, дорогая, он же волшебник.
- Знаешь, мама, у него глаза какого-то непонятного цвета, темно-синие, с поволокой. Это нормально?
- Так бывает у всех младенцев, доченька. Чуть позднее цвет определится. Думаю, наш Феликс будет сероглазым…
- Мама, у сынишки такие сильные ручки. Я его пеленаю, а он вырывает их не удержать!
- В папу, наверное…
- Мам, не надо…
- Ну, тогда в нашего дедушку.
- Мама-а-а-а! Феликс мне улыбнулся!
*****
Не открывая глаз, сынишка сонно поискал губами сосок, затем принялся сосать, причмокивая маленькими пухлыми губками. Мой маленький ангел, белокурый ангелочек, у которого разве что нет крылышек за спиной. И хорошо, что их нет, а то бы он улетел от меня далеко-далеко.
Вот оно счастье кормить сынишку и гладить мягкие светлые пушинки его волос. Он так похож на своего отца.
Я уложила спящего сына в колыбель и села рядом с ним. Мне нравилось смотреть на своего крошку в минуты безмятежного покоя.
Вдруг резкий порыв ветра распахнул окно, и крупная черная птица села на подоконник. Я вскочила, чтобы закрыть створки, но ворон не испугался меня. Он наклонил голову в сторону, посмотрел на меня глазом-бусиной, постучал клювом в стекло.
- Кыш! крикнула я и махнула на него рукой. - Пошел вон!
Ворон отпрыгнул по подоконнику в сторону, расправил крылья и плавно скользнул вниз.
Сердце сжалось от тревожного предчувствия. Что-то должно было произойти… Страшное
Глава 30. Июнь - июль, 1997.
ГРЕЙНДЖЕР
Рано утром в раскрытое настежь окно вновь влетела птица. Это была Букля. Она впорхнула в гостиную, закружила под потолком вокруг люстры, затем мягко опустилась на шкаф. Сова глухо ухнула, и из ее клюва к моим ногам выпал маленький белый конверт. Наклонившись, я узнала почерк Гарри. Мои руки задрожали вдруг вспомнила вчерашнюю черную гостью и испугалась. Вот она, дурная весть, не заставила себя долго ждать.
Букля щелкнула клювом, взмахнула крыльями и пронеслась надо мной к открытому окну, она взмыла в небо и пропала из виду.
Я распечатала письмо и пробежала глазами наспех нацарапанные строки. Буквы расплылись у меня перед глазами, подёрнулись туманом, и я безвольно осела на диван:
- Этого не может быть…
Руки в бессильном отчаянии упали на колени. Выпавший лист бумаги белый вестник смерти - плавно скользнул в сторону и очутился на ковре. Мама подобрала его, прочитала вслух короткое письмо: «Дамблдор погиб. Малфой приложил к этому руку». Она закрыла ладонью рот, ее глаза расширились от нахлынувшего ужаса.
- О, боже! Что же теперь будет?
Я ничего не ответила ей, потому что не знала ответа. Меня била неудержимая дрожь. Я обхватила себя руками за плечи, словно пытаясь согреться. Мама подсела ко мне, обняла меня и прижалась щекой к моей щеке. Так мы сидели с ней бок о бок, глотая соленые, обжигающие слезы.
- Он был у нас, - тихо прошептала мама, - прошлым летом, перед твоей практикой. Такой спокойный, внимательный. Он очень хорошо отзывался о тебе, доченька, гордился тем, что ты его ученица. Рассказал мне немного о нашем будущем госте, дал советы, как вести себя с ним и что делать в непредвиденных обстоятельствах.
- А почему ты не сообщила Дамблдору о том, что произошло с нами? вдруг вспомнила я. - Он сказал мне, что ты могла связаться с ним в любую минуту.
Мама задумалась:
- Даже не знаю. Сначала я растерялась, испугалась, увидев вас в крови. Потом... потом я подумала, что нельзя вмешиваться в ход жизни. Даже такому великому волшебнику, как Дамблдор. Магия магией, а судьба судьбой. Каждый проживает то, что дано ему свыше. Я видела, как меняется твое отношение к этому мальчику, вначале отчуждение и холод, потом жалость и сочувствие, затем интерес, порой восхищение. Если он и выжил, то только благодаря тебе.
- Ах, мамочка! пробормотала я, уткнувшись в ее плечо и всхлипывая. - Лучше бы он умер тогда! Теперь Малфой виновен в смерти директора.
- А я не верю в это, - вдруг твердым голосом сказала мама, вытирая тыльной стороной ладони заплаканные щеки. Я успела немного узнать Драко за те три недели, что он пробыл у нас.
Она смяла в руке ни в чем неповинный листок с письмом, присланным мне Гарри Поттером:
- Это ошибка. Отец нашего Феликса не убийца. Он не такой. Он не мог.
Я неуверенно взглянула на маму:
- Мне нужно быть на похоронах Дамблдора... Я хочу разобраться во всем сама.
-Хорошо, милая, поезжай. Я посижу с Феликсом. Только ты не задерживайся, пожалуйста...
********
- Гарри!
Он шагнул мне навстречу и распахнул свои объятия. Я подлетела к нему, обняла, уткнувшись носом в его плечо.
- Гермиона!
Как хорошо снова оказаться в сильных и надежных руках друга.
- Здорово, что ты приехала. Я хотел бы сказать тебе, что рад, но лучше бы мы встретились с тобой при иных обстоятельствах.
- Как это случилось? прошептала я, боясь посмотреть ему в глаза, словно это я была виновата в смерти Дамблдора. Ничего не могла с собой поделать вина Малфоя ложилась тяжелым грузом и на мои плечи.
- Он взял меня с собой искать крестраж, - тихо произнес Гарри. - Когда вернулись обратно, Дамблдор был очень слаб. Мы были в Хогсмиде, там и увидели, что над Хогвартсом повисла Черная метка сверкающий зеленый череп со змеиным языком. Знак, который оставляют Пожиратели, ворвавшиеся в чужой дом... когда уже убили в нем кого-то...
При этих словах меня окатил панический ужас:
- Убили?! Кого еще убили, Гарри?
- Больше никого, - успокоил он. Это была ловушка. И она захлопнулась, едва мы с Дамблдором поднялись в его кабинет. Директор понял наш промах раньше, он обездвижил меня заклинанием и накинул мне на голову мантию-невидимку. Но я все видел и слышал. Дамблдора убил Снейп...
- Как Снейп?! моему изумлению не было предела. - Но в письме ты написал, что...
Я закрыла ладонью рот, страшась произнести роковое имя.
Гарри понял все без лишних слов:
- Он тоже был там. Именно Малфой открыл проход в Хогвартс и впустил Пожирателей.
Я почувствовала, что задыхаюсь:
- Это моя вина, Гарри. Если бы я не упорствовала, отказываясь признавать его двуличие, все могло сложиться совсем не так. Ты должен рассказать мне все-все, не упуская ни одной мелочи.
- Нет, ты ни в чем не виновата, - ответил он. Ты была права, Гермиона. Он не убийца. Теперь я знаю правду. В тот день, когда Малфоя принимали в Пожиратели, Темный лорд дал ему задание разделаться с Дамблдором. Но он не сделал этого, и, похоже, даже не собирался. У него на уме было что-то другое. И приспешников Волан-де-Морта он впустил не со злым умыслом. Я видел его лицо, когда в зал ворвались Пожиратели. Малфой не понимал, что происходит. Он беспомощно озирался, словно искал выход из сложившейся ситуации.
Гарри грустно улыбнулся:
- Я предполагаю, что Малфой задумал невозможное. Он замыслил покушение на жизнь Темного лорда, и решил, что, создав проход в Хогвартс, сможет заманить его сюда. Глупец! Волан-де-Морт никогда ничего не делает своими руками. Всю грязную работу за него выполняют Пожиратели, такие как Снейп.
- Я должен рассказать тебе еще кое-что…, - Гарри замолчал, собираясь с мыслями. - Мантия-невидимка соскользнула с моей головы, когда Малфой проходил мимо меня... Знаешь, о чем он попросил перед уходом: «Скажи ей, что это сделал не я». Ей это значит тебе, Гермиона.
Я повернула к другу заплаканное лицо:
- Это ровным счетом ничего не меняет, Гарри. Все равно он виноват в смерти Дамблдора.
- Да, он виноват. Но я вдруг понял, что он раскаивается в содеянном.
- Ты прощаешь его? удивилась я.
- Нет, - Гарри покачал головой. Не прощаю. Пожиратели в Хогвартсе - его вина. Только по счастливой случайности никто серьезно не пострадал. Но...
- Но?!
- Знаешь, как собрать воедино разорванную на части душу?
- Ты о крестражах? догадалась я.
Гарри кивнул:
- Нужно по-настоящему, искренне раскаяться, прочувствовать то, что натворил. Это мучительно больно и трудно. Темный лорд вряд ли когда-нибудь предпримет подобную попытку, а вот в случае с Малфоем это возможно. Я видел его глаза, Гермиона. Когда он смотрел на тело Дамблдора, в них стояла невыносимая боль. Он мучался оттого, что смерть произошла по его вине, и, значит, у него есть шанс на спасение. Если сможешь, помоги ему. Не поможешь ты - ему уже никто не поможет.
Мир перевернулся у меня под ногами:
- Я?! Как же я смогу сделать это?
- Не знаю, - честно признался парень. Придумай что-нибудь. Ты же у нас самая умная ученица в Хогвартсе.
МАЛФОЙ
Дамблдор стоял, опершись на письменный стол, из последних сил стараясь не упасть. Его лицо было абсолютно белым словно вампиры высосали из него всю кровь, до последней капли. И голос был очень слабым, едва различимым:
- Добрый вечер, Драко. Вижу, ты пришел выполнить возложенную на тебя задачу. Что ж, я перед тобой.
Я дернулся, словно от удара:
- Откуда Вы знаете о моем задании?
- Я многое о тебе знаю. Возможно, даже больше, чем ты сам. Долгие месяцы ты находился под моим пристальным вниманием, даже не догадываясь об этом.
Я отшатнулся от него:
- Вы следили за мной?
- Не следил, а наблюдал. Чувствуешь разницу? - Дамблдор улыбнулся. Я старался понять, что ты за человек, Драко Люциус Малфой. И насколько ты изменился с тех пор, как на твоей руке появилась Метка.
Я почувствовал, как краска схлынула с моих щек:
- И что же Вы поняли? Что я, войдя в ряды Пожирателей, стал такими же, как они? Да, сэр, я страшный человек, я законченный мерзавец. Это я едва не погубил Кэти Белл, это я пытался отравить рыжего Уизли... Вы и не предполагаете, на что я еще способен. Например, мне удалось починить сломанный Исчезательный шкаф, которым никто не пользовался уже много лет. Я открыл школу и... я должен убить Вас.
- Понятно, - добродушно ухмыльнулся директор, словно не я только что сознался ему в этих ужасных преступлениях. Прости, Драко, но твои слабые попытки оклеветать себя не достигли цели. Не понимаю, зачем ты берешь на себя чужую вину?
- Это только моя вина, - настойчиво повторил я.
- Нет! твердо сказал Дамблдор. Не твоя. Ты виновен лишь в том, что слишком горд и самонадеян. Ты стыдишься позвать кого-нибудь на помощь, а сам увязаешь в своих проблемах все глубже и глубже. А стоило лишь попросить...
- Кого просить? Поттера?! - мне хотелось кричать.
Дамблдор слегка пошатнулся видимо, у него отказывали ноги.
- То, что ты на многое способен ради матери похвально, но то, что ты в одиночку собрался противостоять Темному лорду глупо. Он не придет сюда.
- Нет, он придет, вы увидите, что он непременно придет. И тогда я отомщу ему за Нарциссу.
Вдруг где-то совсем близко раздался странный звук, грохот и крики, похоже, там шло какое-то сражение.
- Пожиратели прорвались в Хогвартс, - Дамблдор на мгновенье закрыл глаза, прислушиваясь к происходящему внизу.
- Нет! Этого не может быть! я почувствовал, что пол словно провалился подо мной.
- Может. Если ты выглянешь в окно, то увидишь над Хогвартсом Черную метку. У нас осталось совсем мало времени. Скоро они будут здесь. Поэтому давайте поговорим о тебе, Драко.
- Обо мне?
Палочка задрожала в моей руке.
- Ты смелый парень, но твоя слабость в том, что ты один. Ты должен научиться доверять, завести друзей, открыть свое сердце людям. И ты увидишь, что многое изменится в твоей жизни. Твоя мама удивительная женщина, чаще прислушивайся к ней, она поможет тебе стать счастливым. И еще, Драко Малфой...
Я увидел, как он вновь пошатнулся. Дамблдор прилагал неимоверные усилия, чтобы стоять прямо.
- ...когда война закончится, найди, пожалуйста, мисс Грейнджер. У нее есть кое-какие новости для тебя. Это моя последняя просьба перед смертью. Не откажи мне в ней.
На лестнице загремели тяжелые шаги, и через секунду меня отшвырнули в сторону люди в черных мантиях, ворвавшиеся в кабинет. Я отлетел, ударившись о стену. Казалось, на миг потерял сознание.
Дамблдор был прав, а я ошибался. Темного лорда не было среди поднявшихся в кабинет директора. И было наивно полагать, что он остался где-то внизу. Я глубоко просчитался.
- Ну же, парень, поторапливайся! сердито воскликнул один из Пожирателей. У нас мало времени. Давай же, прикончи поскорее этого старого болвана!
- Он слабак, - прорычал другой, нацеливая волшебную палочку на профессора. Давай, это сделаю я.
- Убить старика, - воскликнул первый, должен именно щенок Люциуса. Это приказ Темного лорда.
Я с ужасом смотрел в лицо Дамблдора, побледневшее еще сильнее.
- Не-е-ет! мой собственный голос показался мне чужим так тихо и неуверенно он прозвучал. Не надо!
Я озирался, ища спасения из создавшейся ситуации, но его не было. Я понимал, что погубил Дамблдора. И уже ничего нельзя было исправить.
- Действуй же, парень, или отойди в сторону и дай сделать это одному из нас..., визгливо воскликнул низкий. Не за чем тянуть время, Повелитель ждет нас с результатом.
Меня парализовал страх.
В этот миг дверь широко распахнулась, и на пороге возник Снейп с волшебной палочкой в руке. Черные глаза его стремительно обежали всех собравшихся в этом кабинете, на секунду остановились на мне. Он все понял. Он лучше всех в школе умел читать чужие мысли.
- Драко..., - прорычал он, словно зачитывая мне обвинительный приговор.
- Сэр... Я...
- Северус...
Я вздрогнул, услыхав этот тихий, наполненный мольбой голос.
Снейп ничего не ответил, он повернулся к Дамблдору, с мгновенье вглядывался в его бескровное, полное мучений лицо, затем поднял свою палочку и направил ее на директора:
- Авада Кедавра!
Я застыл от ужаса и потрясения, наблюдая в замедленном темпе, как зеленым лучом Дамблдора отбросило в сторону, и его ослабевшее тело, словно мягкая тряпичная кукла, свалилось на пол.
Я стал убийцей. Это не Снейп сейчас прикончил директора Хогвартса, это я убил его, починив шкаф и позволив сторонникам Темного лорда проникнуть в замок.
- Уходим, быстро, - приказал декан.
Я не понял, что Снейп обращается ко мне, пока тот не схватил меня за шиворот и не потащил к выходу. Я оглянулся Пожирателей уже не было, в огромном кабинете остались лишь я, он и поверженный, но непобежденный Дамблдор.
- Отпустите, я сам…...
- Как же, - прошипел Снейп, но все-таки отпустил мой воротник. Теперь я не спущу с тебя глаз. Что ты надумал, безмозглый мальчишка?! Разве бы ты смог справится с ним?! Моли небеса, чтобы он никогда не узнал о твоих планах.
Я опустил голову, чтобы не видеть его гневных глаз.
- Следуй за мной, и если ты отстанешь хоть на шаг, ты об этом сильно пожалеешь, Драко Малфой.
Снейп выскочил из кабинета. Я остался один. Шагнул в сторону мертвого тела, сглотнул появившийся в горле ком. Глаза Дамблдора были закрыты, словно он на минуту заснул. Изо рта вытекала тонкая струйка крови. Очки свалились с крючковатого носа на пол, кто-то из Пожирателей наступил на них в спешке и раздавил.
Я обвел взглядом кабинет, словно прощаясь с ним. Только сейчас передо мной открылась ужасная истина во всей своей правоте: со школой покончено раз и навсегда. Теперь вход сюда закрыт для меня. Я никогда не смогу вернуться в эти стены. С сегодняшнего дня я стал изгоем и убийцей.
Мой взгляд остановился на книге, лежащей на письменном столе директора. Это были знаменитые сказки барда Бидля. Но не они привлекли мое внимание, а белый лист пергамента, исписанный тонким косым почерком директора. На столе лежало начатое, но оставшееся незаконченным письмо Дамблдора. Я склонился над бумагой. Текст гласил: «Дорогая Гермиона! Примите от меня эти замечательные сказки. Знаю, что вы с вашим пытливым умом найдете им достойное применение...»
Грейнджер... Что скажет она, когда узнает о моей роли в этой трагедии?
- Малфой!
Голос Снейпа не предвещал ничего хорошего. Я поспешил к выходу, моя рука зацепилась за что-то невидимое в воздухе. Мантия соскользнула на каменный пол и...
- Поттер?! Ты?!
Значит, он все видел и все слышал. Он стоял тут с самого начала никем не видимый, обездвижимый, безмолвный, потрясенный до глубины души. Его глаза полыхали такой лютой ненавистью, что мне стало не по себе.
- Малфой! судя по интонации, Снейп уже выходил из себя.
Я выскочил из кабинета и помчался по коридору следом за деканом. Но остановился и оглянулся назад. Нет, я не мог уйти просто так. Я вернулся обратно, остановился у раскрытых дверей и сказал в звенящую тишину:
- Я знаю, Поттер, что ты все слышишь. Скажи ей... Непременно скажи ей, что это сделал не я...
Я рванул следом за Снейпом, но споткнулся о чье-то скрюченное от боли тело. Кто-то лежал раненным на холодном каменном полу. Кругом была разбрызганы сгустки крови. Я с трудом сдержал рвотные позывы. Видит Бог, я совсем не хотел этого.
- Обязательно скажи ей, Поттер!
НАРЦИССА МАЛФОЙ
Я возвращалась домой.
Казалось, я только вчера покинула Малфой-мэнор. В тот зимний день Северус Снейп прислал мне сову. В коротком письме он сообщил о просьбе Дамблдора встретиться и обсудить некоторые проблемы, связанные с пребыванием Драко в школе. Директор назначил встречу в небольшом замке в пригороде Лондона. Я согласилась все вопросы, касающиеся моего сына, имели для меня первостепенное значение. И никакие запреты не смогли бы повлиять на мое решение.
Я прибыла через летучую сеть, шагнула из высокого изразцового камина и попала в довольно уютно обставленную гостиную. Дамблдор сидел на высоком кресле, читал толстую, и, судя по переплету, магловскую книгу. Увидев меня, он поднялся:
- Нарцисса Блэк! Как я рад нашей встрече!
Жестом пригласил присесть, и сам удобно устроился возле меня. Его голубые глаза улыбались мне сквозь очки-половинки:
- Не желаете выпить чего-нибудь?
- Не откажусь, - согласилась я. Только я давно не Блэк, а Малфой.
Дамблдор вновь встал и подошел к застекленному шкафчику-бару, наполненному разномастными бутылками. Вручив мне бокал с вином, он наполнил другой для себя и вернулся на свое место.
- Для меня вы, боюсь, навсегда останетесь Блэк, милая Нарцисса. Такова судьба учителей всегда помнить, с чего начинали их юные студенты. Вот вы, например, прибыли в Хогвартс маленькой белокурой девчушкой со смешными косичками. И безумно гордились собой, когда попали на Слизерин! Как летит время! Словно это было вчера...
Директор пригубил из своего стакана. Я последовала его примеру.
- А теперь у вас взрослый сын, - по-прежнему улыбаясь, продолжил Дамблдор. - Драко уже совершеннолетний?
Я покачала головой:
- Нет.
- Ах, правда. Семнадцать ему исполнится только в начале июня. Как я мог забыть?!
- Вы помните дни рождения всех своих студентов? поразилась я.
- Всех, - просто ответил Дамблдор и отставил наполовину пустой бокал в сторону. - Итак, Нарцисса, как вы уже догадались, я пригласил вас сюда, чтобы поговорить о вашем сыне.
- Что с ним?- испугалась я.
- С Драко все в порядке, - сказал Дамблдор. Но вынужден вас огорчить - ПОКА в порядке. Ситуация может измениться, если мы не примем неотложные меры.
- Я знаю, - продолжил он, - что летом Драко был принят в ряды Пожирателей смерти, это было не его решением и даже больше Черная метка противоречила его желаниям.
Я склонила голову набок и молчала, слушая его. Казалось, Дамблдор знал больше, чем я.
- Темный лорд дал мальчику задание для проверки его на верность, и оно настолько опасное, что Драко вряд ли осилит его самостоятельно. Я догадываюсь, что за этим кроется. Чаще всего в подобных случаях это испытание кровью.
Я побледнела. Вдруг вспомнился мой давний поход в Паучий тупик, где во время летних каникул проживал Северус Снейп, и наш с ним трудный разговор, и мои слезы, и крики разгневанной Беллатрисы, и Непреложный обет, скрепивший две руки. То, чего я боялась больше всего, теперь приближалось со стремительной скоростью.
- Нарцисса, вся беда в том, что Драко любит вас, а Темный лорд знает об этом и играет на его сыновних чувствах. Сколько раз за последние три месяца вы испытали на себе Круцио?
Мои щеки покрыл румянец смущения. Сразу стало трудно дышать, и где-то в висках появилось ощущение тупой боли.
- Что вы предлагаете? негромко спросила я его.
- А вот это нам с вами и предстоит решить. Я советую вам на время укрыться в этом замке. Здесь вполне безопасно, и вас никто не найдет. А у мальчика будут развязаны руки, и он, наконец-то, сможет прийти к какому-нибудь решению.
Странно, что директор так спокойно рассуждает о задании моего сына, словно он не знает, чью участь должен решить Драко.
- Нет, я не буду прятаться, когда моему сыну грозит опасность!
Раздался тяжелый вздох:
- Я знал, что получу подобный ответ.
Дамблдор поднялся и подошел к окну. Там, за стенами замка, уже начинали медленно сгущаться ранние зимние сумерки.
- Ох, не хотел я этого, - пробормотал себе под нос директор, - но видно придется...
Старинные настенные часы принялись глухо отбивать удары: один, два, три, четыре, пять, шесть.
- Нарцисса, - Дамблдор обернулся ко мне, - сейчас я вынужден покинуть вас, меня ждут кое-какие неотложные дела в Министерстве. Но надеюсь, вы дождетесь меня. Наш разговор не закончен, у нас есть еще, что обсудить.
- Хорошо, - согласилась я.
- Надеюсь, вы не будете скучать? Вот, возьмите, думаю, вам понравится, - он протянул мне книжку, которую читал перед моим приходом. Здесь рассказывается о свойствах крови с точки зрения немагической медицины. Найдете много интересного о переливании, которое практикуют магловские врачи, о группах крови и заболеваниях с этим связанных.
Хлопок, и Дамблдор трансгрессировал, оставив меня одну в чужом замке. Мне не оставалось ничего иного, как удобнее устроиться на диване и открыть книгу.
Чтение увлекло меня. Настенные часы пробили восемь, а Дамблдор все не возвращался. Я отложила в сторону учебник по гематологии, встала с дивана и прошлась по гостиной, пытаясь размять затекшие от длительного сидения ноги. Подошла к окну и замерла. Там был не холодный зимний вечер - там начиналось восхитительное летнее утро...
Дамблдор обыграл меня. Не знаю как, но он заставил остановиться время. Я просидела в уютной гостиной всего два часа, а за стенами замка пролетело около полугода.
Схватив книгу, я кинулась к камину. Мне непременно нужно попасть домой. Как там Драко? Только бы все было хорошо!
- Малфой-мэнор! зеленое пламя за считанные секунды перенесло меня в родной замок.
Здесь все было по-старому, словно я никуда не выходила - светило яркое солнце, бездонное небо радовало своей голубизной. Я побежала по песчаной тропке вдоль ухоженной живой изгороди к дому. От меня испуганно шарахнулся в сторону гулявший по дорожке павлин.
Парадные двери сами собой распахнулись передо мной:
- Хозяйка! Наконец-то, хозяйка вернулась домой.
- Хелпи, скорее скажи, какой сегодня месяц?
Она испуганно уставилась на меня. Наверное, решила, что я сошла с ума.
- Июнь.
- Мерлин! я оттолкнула недоумевающую Хелпи и бросилась мимо нее на половину Драко. Как Дамблдор посмел так поступить?! Так нечестно! Я потеряла полгода своей жизни. Что случилось с мальчиком во время моего вынужденного отсутствия?
- Драко! крикнула я, взбегая по лестнице и перепрыгивая сразу через две ступеньки. Сынок!
Его спальня была пуста.
- Молодой хозяин в школе, - огромные уши невесть откуда взявшейся Хелпи слегка подрагивали от волнения. Он приезжал на Рождесво.
- Уходи, - прошептала я. Убирайся. Я хочу побыть одна. Мне нужно подумать.
Я опустилась на лестницу, поджав руками колени. Что случилось, пока меня не было дома? И почему замедляющее время заклятие, наложенное директором, перестало действовать? Страшная догадка ворвалась в мое сознание - Дамблдор погиб?!
Неужели Драко решился на убийство? А как же Непреложный обет, данный Снейпом? Столько вопросов, и ни одного ответа.
********
Драко появился дома поздно вечером.
Я вскочила навстречу ему, но он словно не заметил меня. Прошел мимо, не поздоровавшись, не сказав ни слова, даже ни взглянув, словно не было между нами несколько месяцев разлуки. Он спешно поднялся к себе, широко распахнул дверь, прошел внутрь и, не раздеваясь, упал на кровать. Но сын не спал он лежал с открытыми глазами, уставившись в потолок.
И ко мне сон не шел. Вроде бы все было в порядке Драко вернулся домой, здоровый и невредимый, мы снова вместе, но где-то внутри меня зародилось непонятное, тревожное чувство, которое словно дьявольские силки медленно заполоняло душу, перерастало в панику и не давало забыться.
Я поднялась с кровати и накинула на плечи шелковый халат. Но он не согревал. Нацеленная на камин волшебная палочка разожгла заранее подготовленные эльфами дрова.
- Что же произошло? я вновь и вновь задавала себе этот вопрос, на который у меня не было ответа.
- Я погубил Дамблдора, - тихий голос сына заставил меня вздрогнуть.
Я обернулась он стоял, прислонившись к дверному проему, бледный, осунувшийся, опустошенный. Я кинулась к нему, обняла, прижала к себе, стремясь забрать его боль на себя. Драко покорно опустил голову мне на плечо.
- Мама, - прошептал он. - Я стал таким же, как они.
Мне не нужно было объяснять, кого он имел в виду.
- Как все глупо получилось. А я так надеялся, что смогу избежать этой участи. Теперь у меня одна дорога быть среди них, истязать, пытать, убивать вместе с ними.
Я сердцем чувствовала его страдания. Но ничем не могла ему помочь разве что сильнее прижать его к своей груди. Он должен знать, что я всегда на его стороне, я люблю его и до последнего дыхания буду с ним.
- Драко, сынок, хватит себя истязать.
- Нет, - он поднял на меня глаза, полные слез. Не хватит. Ты не понимаешь, что я натворил и чего лишил себя сегодня. Есть один человек, который теперь уже никогда...
Он осекся. Фраза так и осталась незаконченной. Я не решилась расспросить его. Ему и так было нелегко он выглядел подавленным и обессилевшим.
- Сынок, эта боль не навсегда. Пройдет время, все забудется.
- Но я не хочу ничего забывать. Мама, я должен запомнить этот день навсегда.
Драко вырвался из моих объятий и оттолкнул меня:
- Не прикасайся ко мне. Я изгой.
Он резко развернулся и вышел из моей спальни. Мальчик изменился. Он так быстро стал взрослым.
ДРАКО МАЛФОЙ
Отец вернулся домой в начале июля. Изможденный, осунувшийся, страшный его кожа казалась желтоватой, почти восковой, запавшие глаза были обведены чернотой.
Первое, что он сделал - открыл свой родовой замок для Темного лорда и Пожирателей. Он изо всех сил пытался сохранить свою приближенность к могущественному магу.
*******
Большую столовую заполнили безмолвные люди, рассевшиеся вокруг длинного обеденного стола. Вся прочая мебель была бесцеремонно сдвинута к стенам. Шторы на высоких окнах были задернуты. Освещало зал пламя, ревевшее в мраморном камине. Знакомый с детства дом казался мне теперь чужим и опасным.
- Итак, - в столовой раздался высокий, звонкий голос того, кто правил этим безмолвным собранием. Он наклонился вперед, и из мрака выступило его бледное лицо. Если, конечно, можно было назвать лицом голый череп с узкими прорезями вместо ноздрей и отливающими красным змееподобными глазами.
- Северус, ты порадовал меня. Я еще не успел высказать тебе свою горячую благодарность. Садись ближе, сюда! приказал Темный лорд, показав на кресло справа от себя, туда, где раньше обычно сидел мой отец. Дамблдор подох, как старый гнусный пес. Теперь Хогвартс мой!
Волан-де-Морт всмотрелся в черные глаза Снейпа с такой неистовой силой, что будь на месте декана кто другой, он давно бы предпочел отвести взгляд, боясь обратиться в пепел. Но только не Снейп. Он выдержал в этом молчаливом противоборстве. Мало того, за последнюю неделю он и меня научил закрывать свое сознание от чужого вторжения.
- Северус, ты достоин награды, - Темный лорд обвел собравшихся кровавым взглядом. Думаю, никто не будет против, если я назначу его новым директором школы.
Возразить никто не посмел. Это известие пробудило в сидевших вокруг стола легкий интерес: одни замерли, другие заерзали. Каждый понимал, что за сегодняшний вечер Снейп превратился в фаворита, сменив на этом шатком и ненадежном посту Люциуса Малфоя.
Отец сидел чуть поодаль, своей фигурой он напоминал тигра, готовившегося к прыжку на свою жертву. Он прожигал глазами насквозь ненавистного ему Снейпа и внимательно прислушивался к тому, о чем говорил Темный лорд. Люциус ждал, когда же речь зайдет о нем. - Яксли, - Волан-де-Морт повернулся в другую сторону. А когда ты порадуешь меня известием о падении Министерства?
- Совсем скоро, мой Лорд, - ответил Пожиратель. Уже на многих высших министерских чиновников наложено заклятие Империус. Нам нужно около недели.
- Отлично, - узкий безгубый рот искривился наподобие улыбки. Осталось лишь одно Поттер...
Все сидевшие в этом зале люди вздрогнули, опасаясь услышать в свой адрес обвинение в том, что Гарри Поттер еще жив. Я опустил глаза, чтобы спрятать свои мысли от Темного лорда.
- Я сам убью мальчишку, когда придет нужное время, - Волан-де-Морт задумчиво уставился в камин. Ваша задача убрать из его жизни всех тех, кто считался долгие годы его друзьями, кто был ему близок и помогал ему Уизли и грязнокровку Грейнджер. Это принесет ему больше мучений, чем какое-нибудь Круцио. Драко!
Я поднял голову и заставил себя посмотреть в змеиные глаза мага.
- Именно ты займешься этим.
Я искоса взглянул на маму. Она сидела бледная и напряженная, старательно смотрела прямо перед собой, длинные светлые волосы свисали ей на спину. Ее тонкие пальцы на краткий миг сжали под столом мое запястье, стараясь придать мне уверенности и силы.
- Ты же у нас развлекался прошлым летом с поттеровской подружкой, - Темный лорд криво улыбнулся, и его приспешники, вторя своему хозяину, осклабились. Похоже, ты только на это и способен развлекаться. Надеюсь, в этот раз ты меня не разочаруешь, а то я уже начал сомневаться в могуществе семейства Малфоев.
- Да, мой Лорд, - я смиренно опустил глаза.
- А чтобы тебе не было скучно, я дам тебе помощника. Пригласите ее!
Головы присутствующих повернулись в направлении двери. Я невольно посмотрел туда же на входе стояла Пэнси Паркинсон.
- Входи, девочка! Темный лорд жестом пригласил ее к столу.
- Беллатриса! он повернулся к моей тетке, сидевшей слева от него. Думаю, это твоя достойная последовательница. Прошу любить и жаловать. Три дня назад она добровольно пришла ко мне и попросила принять ее в мои ряды.
- Пэнси привела сюда ненависть - блюдо, которое нужно подавать горячим, - Волан-де-Морт немного склонил голову набок и всмотрелся в лицо моей однокурсницы. Это чувство сильнее пресловутой дамблдоровской любви. И намного опаснее.
Лицо Паркинсон залила алая краска смущения, глаза наполнились слезами благодарности. Она старалась не смотреть в мою сторону. Эта стриженая стерва знала, что я догадался, кого она так люто ненавидела. Меня.
ДЖИННИ УИЗЛИ
- Здравствуй, Гермиона!
- Джинни, как я рада тебе, входи же скорее. Я сейчас... сейчас...
Я прошла, с улыбкой наблюдая, как Гермиона мечется по комнате. Она в спешке принялась убирать с кровати свои и детские вещи, неловко заталкивая их в шкаф. Одновременно схватилась за расческу, чтобы привести в порядок разлохматившиеся волосы. Сгребла с кресла всевозможные разноцветные погремушки, они рассыпались из ее рук и зазвенели по полу. Расческа осталась торчать в так и не расчесанных до конца волосах. А обессиленная девушка рухнула на диван, глупо улыбаясь:
- Джинни, я, наверное, ненормальная, да?
Я не сводила с нее глаз. Кто бы мог подумать, что она из обычной девчонки превратится в такую удивительно красивую молодую маму, пусть и немного лохматую. Во время похорон Дамблдора я даже и не успела рассмотреть ее как следует, не то, что словом перемолвиться.
- Успокойся, Гермиона, все в порядке.
Я наклонилась к ней и достала расческу из запутавшихся прядей.
Она, словно стесняясь своих чувств, спрятала лицо в ладони. Я взяла ее руки в свои и всмотрелась в лицо подруги:
- Ты так изменилась. Когда я видела тебя в последний раз, ты была бледная и печальная, а сейчас... Такая красавица!
- Не смущай меня, Джинни, - ее щеки покрылись румянцем. Видела бы ты эту красавицу пару месяцев назад страшную, толстую, дерганую. А сейчас я чувствую, что счастлива. Мне даже немного стыдно, ведь Дамблдора нет, а я тут... А где Гарри? Я правильно поняла - вы теперь вместе?
- Да, ты была права, он наконец-то созрел. Сейчас он уже успокоился после похорон. С ним все в порядке. Он там, внизу, в гостиной с твоей мамой. Сидит и трясется словно суслик. Представляешь, Гарри боится встречи с маленьким Малфоем. Не пойму, как ему столько лет удавалось противостоять Темному лорду?
Я засмеялась, наблюдая за тем, как Гермиона рванулась к дверям:
- Гарри!
Я едва успевала за ней она словно на крыльях летела по лестнице вниз.
И вот он перед ней смущенный, глупо улыбающийся. Гермиона порывисто обняла его. Его очки сбились в сторону, а он стоял, смущенно пожимая плечами:
- Вот уж не думал, что меня ждет здесь такая встреча.
Я хохотала, наблюдая за обнявшейся взлохмаченной парочкой. Миссис Грейнджер лукаво улыбалась. Затем она незаметно вышла из гостиной.
Гарри отстранил от себя взволнованную подругу и вгляделся в ее лицо. В последний раз он видел ее на похоронах черную от горя, заплаканную, с искусанными до крови губами.
- Ты так изменилась!
- Ну, что я говорила, - я подмигнула Гермионе. Он тоже заметил это. Она просто красавица, Гарри, правда?
- Если бы не красный, разбухший от слез нос, то я бы с тобой согласился, Джинни.
- Да ну тебя, - Гермиона хлопнула парня по плечу и бросилась по комнате в поисках носового платка. Высморкавшись и вытерев слезы, она села рядом с нами на широком диване:
- Ну, рассказывайте. Все, все, все. В нашу последнюю встречу мы не успели поговорить.
- Что рассказывать? пожала плечами я. У нас все по-старому.
Гарри промолчал.
- Гарри! прошептала Гермиона. Ты как?
Он судорожно вздохнул, отошел к окну и вжался руками в подоконник. Но даже его спина говорила о горе, которое он испытывал:
- Сначала Сириус, потом Дамблдор... Уходят лучшие, самые сильные... А сколько невинных жертв еще впереди...
Я тихо позвала его:
- Гарри, иди, посиди с нами.
Он словно не расслышал моего зовущего голоса. Я видела, что он снова и снова переживал тот кошмарный вечер.
Я подошла к нему и заглянула в лицо:
- Гарри, ты здесь?
Он вздрогнул, посмотрел на меня, потом повернулся к Гермионе и попытался улыбнуться. Но не вышло:
- Гермиона, я решил, что не вернусь в школу.
- И куда ты отправишься, если не в Хогвартс?
- Я займусь поисками оставшихся крестражей. Мне нужно найти их все и уничтожить.
Гермиона печально сказала:
- Я знала, что так будет, Гарри. Я хотела бы отправиться с тобой, но не могу. А Рон? Где он? Он отправится с тобой?
Я обняла подругу за плечи и крепко прижала к себе:
- Тебе нельзя так волноваться, Гермиона, у тебя может пропасть молоко.
- Поздно, Джинни, молоко пропало, когда я вернулась домой после похорон Дамблдора. Что же с Роном?
- С ним все нормально, - я поглаживала ее по спине, пытаясь успокоить. - Он сейчас у Лаванды. Они прощаются. Лаванда осенью вернется в школу, а Рон отправится с Гарри.
- Как я хотела бы с вами, - прошептала девушка.
- Я тоже, - грустно улыбнулась я. Но они меня не берут. Считают, что я еще маленькая.
Гермиона задумалась, потом вскочила с места и бросилась по лестнице вверх. Она быстро вернулась обратно, неся что-то в крепко сомкнутой руке. Подойдя ближе, она разжала ладонь там лежали два маленьких медальона в форме древних магических рун.
- Они настроены друг на друга, - объяснила девушка, надев один из медальонов на шею Гарри, а другой себе. Если ты будешь нуждаться в моей помощи, или вам с Роном будет грозить опасность, я узнаю об этом мой засветится голубоватым светом. А по твоему медальону я смогу найти вас, где бы вы не скрывались.
- Спасибо, - Гарри ошеломленно уставился на нее. Где ты взяла их?
- Сама сделала, - засмущалась Гермиона. Нужно же было мне чем-то заниматься долгие пять месяцев.
Ладонь Гарри сомкнулась на полученном украшении. При мысли о том, что Гермиона в трудный момент сможет прийти ему на помощь, на сердце у него полегчало. На такую удачу он даже и не смел надеяться.
- А где же наш юный друг, - я попыталась разрядить обстановку. - Где ты прячешь его от нас, Гермиона?
- Да, мы же пришли именно к нему, - улыбнулся Гарри. Очень хотели посмотреть на твоего сына.
Щеки Гермионы заалели:
- Вы хотели сказать, на своего крестника?
- Что? не понял Гарри.
- Разве бы вы не хотели стать его крестными родителями, ты и Джинни?
- Гермиона..., - Гарри схватил девушку и закружил ее по комнате. Я даже мечтать об этом боялся. Очень, очень хотим, правда, Джинни?
Я ничуть не ревновала, глядя на эту картину всеобщего счастья. Танцующая пара зацепилась за стол и едва не уронила красивую вазу с цветами. Но Гермиона ловко успела подхватить ее.
- А как зовут моего будущего крестника? однажды Гарри рассказал мне об их разговоре о ребенке и об имени, которое Гермиона хотела дать своему сыну. Надеюсь, не Гарри?
Смешинки заплясали в его зеленых глазах.
- Нет, - Гермиона завертела головой и засмеялась, наверное, тоже вспомнив тот тяжелый разговор. Мы с мамой зовем его Одуванчиком. Сейчас я принесу его.
- К-а-ак? мы одновременно с Гарри открыли от удивления рот.
Но Гермиона уже поднялась на второй этаж в детскую. И вот она вернулась обратно, неся на руках своего сынишку.
Я ни разу в жизни не видела такой завораживающей картины. Не только у меня, но и у Гарри от волнения перехватило дыхание. Он видел в своей жизни много горя, он видел страдания людей, он видел смерть, жестокую, беспощадную во всех ее проявлениях, но он еще не видел жизнь. Жизнь, которая воплотилась сейчас в этом маленьком свертке, принесенном в гостиную Гермионой. И мы еще никогда не видели ТАКОЙ Гермионы. Сейчас она олицетворяла собой СЧАСТЬЕ. Каждая ее черточка была пропитана ощущением любви и нежности.
Мы с Гарри смотрели на нее не отрываясь, и я видела в ней юную богиню с солнечными лучами, запутавшимися в тяжелых каштановых волосах, с озорными искорками в глазах, с новой, незаметной раньше, женственностью во всех ее движениях, с трепетностью во взгляде на сына.
Я покосилась на Гарри, и почувствовала в горле неприятный ком: ревность неприятно шевельнулась где-то внутри меня. Нет, умом-то я, конечно, понимала, что Гарри мой и только мой, но все равно... я жутко ревновала его в эту минуту.
- Вот он, наш Одуванчик. Знакомьтесь, Феликс... Малфой...
Тишина воцарилась в комнате. Каждый почувствовал что-то неуловимо-странное в произнесенных Гермионой словах Феликс Малфой.
Молчание затянулось. Но тут кулек завозился, пытаясь напомнить о себе недовольным покряхтыванием. Маленький кулачок вылез из пеленки и погрозил, сам не зная кому. А может быть, он просто хотел показать, кто здесь главный.
- Можно я его подержу? попросила я еле слышно.
- Конечно, можно, - Гермиона осторожно передала мне сынишку и, наклонившись к нему, попыталась спрятать маленький кулачок обратно в пеленку. Но не тут то было. Кулачок больше никуда не хотел прятаться. Он уже принялся исследовать окружающий мир, случайно наткнулся на рыжую прядь моих волос и потянул ее в рот.
Я с восторгом взяла крохотные пальчики в свои и легко освободила волосы. Я не могла оторвать взгляда от лица малыша: передо мной лежал вылитый Драко Малфой, только во много раз его уменьшенная копия.
Это был очень красивый ребенок, пепельно-серые глаза широко и требовательно смотрели на мир, необыкновенно светлые волосы распушились и действительно напоминали весенний цветок, а улыбка, очаровательная беззубая улыбка, заставила бы трепетать любое сердце.
- Гарри, а ты хочешь его подержать? пытливо заглянула ему в глаза Гермиона.
- Я?! Я боюсь... Вдруг сделаю что-нибудь не так...
- Что?! Наш смелый герой, всемирно известный Мальчик-который-выжил, надежда магического мира испугался маленького Малфоя? спросила я и сама испугалась своего вопроса. Вот дурочка, когда-нибудь поплачусь за свой длинный язык.
Но ни Гарри, ни Гермиона не заметили моей неловкости. Ведь так или иначе, оба понимали, что я права Поттер и Малфой снова встретились лицом к лицу, только с той лишь разницей, что их будущие отношения находились сейчас в руках Гарри Поттера. И только от Гарри теперь зависело, каким он вырастет, этот отпрыск древнего волшебного рода, и что с ним будет дальше в большой и полной опасностей жизни.
ГАРРИ ПОТТЕР
Я склонился над ребенком, вглядываясь в его черты, и вдруг малыш улыбнулся мне. Такой улыбки я никогда не видел у слизеринского хорька. Но если Гермиона видела ее, то... Тогда все становится на свои места ее чувства к нему для меня ясны и понятны.
В моем сердце появилось ощущение: все будет хорошо, пока мне будет улыбаться сын моего извечного врага.
Мы попрощались у порога:
- Надеюсь, еще увидимся.
- Гарри, не говори так. Вот увидишь, все будет хорошо.
И словно насмешка судьбы внезапно я почувствовал невыносимую боль в месте шрама. Голова раскололась на части, казалось, что к ней приложили раскаленный до красна утюг. В глазах помутилось, я схватился за дверной косяк, чтобы не упасть. Все тело покрылось холодной испариной. Силы оставили меня. Джинни подставила мне свое плечо, я с благодарностью оперся на него.
В разрывающейся на части голове начали прорисовываться какие-то незнакомые картины: полутемный зал... люди в черных мантиях вокруг стола... возвышающаяся над ними фигура Темного лорда...
«...Я сам убью мальчишку, когда придет нужное время, - прошипел змеиный голос Волан-де-Морт. Ваша задача убрать его друзей. Уизли и грязнокровку Грейнджер. Драко! Теперь это твоя работа...»
- Гермиона, - простонал я, превозмогая боль. - Тебе и твоему сыну грозит смертельная опасность. Вам необходимо срочно где-то укрыться.
Девушка побледнела, крепче прижимая сынишку в груди:
- Кто должен нас убить? Что ты видел, Гарри?
Боль во лбу начала понемногу ослабевать, но меня все еще била неудержимая дрожь. Я не знал, сколько времени прошло с момента приступа: минута или пять. Я видел лишь перекошенное от ужаса лицо Джинни и белую, словно мел, Гермиону. Я попытался выпрямиться:
- Малфой. И Паркинсон. Темный лорд только что дал им это задание.
- Мерлин! вскрикнула испуганная Джинни. Гермиона, я помогу тебе собраться.
- Нет, я справлюсь сама, - ее голос был холоден, как лед. Не беспокойтесь за нас, мы успеем. Я напишу вам обоим, когда мы устроимся на новом месте. Прощай, Гарри! Прощай, Джинни!
ГРЕЙНДЖЕР
Все. Война началась. Не на жизнь, а на смерть. И неизвестно, кто выживет в этой кровавой мясорубке...
Глава 31. Июль, 1997.
А мне опять приснился старый сон,
И вновь во сне меня твой голос волновал.
И дождь в открытое окно, как саксофон,
Мелодию любви нам напевал.
Ты таяла, как воск, в моих руках,
И разгорался страсти уголек...
Ночь схлынула.
Но в утренних лучах
Лицо твое пытался вспомнить.
И не смог...
ДРАКО МАЛФОЙ
Дождь зарядил с вечера. И в душе царила непогода. Я лежал на кровати поверх одеяла, закинув руки за голову, и думал о том, как посмотрю в карие глаза Гермионы Грейнджер, когда вновь переступлю порог ее дома.
Я поднялся с постели и босиком направился в душ. Включил холодную воду и встал под сильную струю, сразу же расколовшую мое тело сотнями острых иголок. Это было больно, но физическая боль на время заглушила душевные терзания.
Грейнджер нужно как-то предупредить. Но как? Сейчас это было практически невозможным. В поместье день и ночь дежурили Пожиратели. Все входы и выходы находились под их контролем. Трансгрессировать в замке нельзя. Каминную сеть перекрыли, ею можно было пользоваться только с разрешения Темного лорда, который за последнюю неделю превратился в полновластного хозяина нашего родового замка. Волан-де-Морт теперь постоянно жил в Малфой-мэноре, по иронии судьбы занимая ту же самую гостевую комнату, в которой год назад жила гриффиндорка. День он проводил в библиотеке за чтением книг по Черной магии, вечером в большой столовой, слушая отчеты своих подопечных, ночами куда-то исчезал. Никто не знал, где он бывал и чем занимался.
Накинув халат на мокрое тело, я вернулся в комнату. В дверь постучали. Кто бы это мог быть так поздно? Я взглянул на настенные часы - фигурные стрелки показывали «одиннадцать».
- Войдите!
В дверях показалась Хелпи с подносом в руках:
- Госпожа Нарцисса попросила принести вам сок. Она знает, что молодой господин еще не спит.
- Не надо сока, лучше принеси мне сливочного пива. Похолоднее.
Возможно, именно оно сняло бы накопившуюся за день усталость, и я смог бы заснуть без тревожных сновидений и ночных кошмаров.
Она появилась в комнате через несколько секунд, мелкими шажками приблизилась ко мне и протянула высокий бокал с пенным напитком. Отступила на пару шагов к дверям и замерла в ожидании нового приказа.
Я сделал медленный глоток. Ледяное пиво обожгло горло. Оно было таким холодным, что невозможно было даже почувствовать его вкус. Я поставил стакан на столик и устало опустился в кресло у окна.
Грейнджер... Как же ее предупредить?
Я вновь потянулся к стакану, но резко отдернул руку. Внезапно мне в голову пришла сумасшедшая идея:
- Хелпи!
Она вытянулась в струну, подобострастно заглядывая мне в глаза.
- Однажды я слышал разговор родителей. Отец рассказывал маме, что вы, эльфы, обладаете особой магией, отличной от людской. Вам подвластно то, что недоступно нам. Например, вы можете свободно передвигаться в пространстве в любую сторону, там, где человек трансгрессировать не может. Это так?
Хелпи кивнула:
- Да.
Я с изумлением уставился на нее. Как Темный лорд мог совершить такую недопустимую ошибку? Неужели, он ничего не знал об этой особенности домовых эльфов? Или он посчитал ниже своего достоинства вникать в способности домовиков, и ему даже в голову не пришло, что они могут обладать магией, о которой он ничего не знает.
- Хелпи, - решение возникло спонтанно, и я совсем не был уверен в том, не совершаю ли опрометчивый поступок, за который потом последует суровое наказание, - в прошлом году по моей просьбе ты отнесла записку мисс Грейнджер. Сможешь ли ты сейчас сделать тоже самое, не нарушив наложенной на замок защиты?
- К мисс Гермионе? она как-то странно дернулась, и в ее удивленных глазах появились крупные градины слез. Высший закон домовика приказ хозяина. Если молодой господин попросит Хелпи сделает.
Она отвесила мне глубокий поклон, размазывая по морщинистым щекам соленую влагу.
Это был шанс, один-единственный, исключительный шанс. Второй такой возможности могло не быть.
- Но об этом не должны знать ни мама, ни тем более отец. Я приказываю тебе молчать о том, кто и куда тебя посылал, в случае, если тебя обнаружат. Ты меня поняла?
- Да, - просто ответила эльфиха.
Я опустился перед ней на корточки и заглянул в огромные подернутые слезами глаза:
- Нет, послушай меня еще раз. Если тебя поймают, то поплатимся мы оба и ты, и я. Наказание будет суровым. Очень суровым.
Хелпи будет молчать, - она не моргая смотрела на меня, в ее взгляде я прочел спокойствие и уверенность в предстоящей ночной прогулке. - Хелпи хороший домовой эльф, она знает, как угодить своему господину. Молодой хозяин не должен беспокоиться. Никто не узнает, что Хелпи навестила мисс Гермиону.
- Хорошо, - кивнул я и поднялся. - Ступай, отнеси стакан, вернешься через десять минут, я за это время успею написать записку для Грейнджер.
Она бесшумно исчезла. М-да... Похоже, гриффиндорка в прошлом году произвела на нашего домовика большое впечатление, если та готова рисковать своей жизнью ради нее. Я подошел к секретеру, открыл верхний ящик, вынул оттуда перо и кусок чистого пергамента. Только что же писать? «Мы с Пэнси придем тебя убивать»... «Тебе и твоим родителям необходимо куда-то укрыться»... «Прячься»... Грейнджер непременно примет меня за сумасшедшего.
Я убрал пергамент обратно в шкаф. Во-первых, это письмо явилось бы прямой уликой против меня в случае провала. Во-вторых, увидев Хелпи, гриффиндорка и так легко догадается, кто ее направил. Она умная девчонка, и ей не надо объяснять то, что и так понятно. А все остальное эльф передаст на словах.
Получив мои подробные инструкции, Хелпи исчезла. Я слегка приоткрыл двери и выглянул в коридор. Прислушался к звукам засыпающего замка. Было тихо. Похоже, заклинания, наложенные Темным лордом, не сработали, и, стало быть, домовик благополучно выбралась за пределы Малфой-мэнора.
Поползли мучительные минуты ожидания. Пять, десять, пятнадцать. Я ходил из угла в угол, не находя себе места. Подошел к окну ночной парк утонул под проливным дождем. В замке теперь постоянно господствовала осень. Родовая защита нашего фамильного поместья была нарушена постоянным присутствием Пожирателей.
Она появилась через полчаса, когда я почти потерял терпение.
- Ну? Почему так долго?
- Мисс Грейнджер и ее семья благополучно покинули дом, - ответила домовик, спрятав руки за спиной. - Хелпи помогла им собирать вещи.
- А что сказала Грейнджер? я с трудом сдерживал волнение.
- Три-два в пользу Малфоя, - эльфиха глупо улыбнулась.
- Что-о? не понял я, с удивлением всматриваясь в лучащиеся глаза маленькой служанки.
- А еще мисс Грейнджер попросила передать молодому хозяину это, - Хелпи вынула руки из-за спины и протянула мне букетик крошечных полевых цветов.
Незабудки?!
- Спасибо. Иди спать. На сегодня ты свободна.
Я опустился на кровать и попытался расслабиться. Сегодняшний вечер закончился вполне благополучно. И я разгадал предложенную девчонкой загадку: похоже, у нас с Грейнджер вошло в традицию спасать друг друга из сложных ситуаций. Три-два в мою пользу. Теперь она не успокоится, пока не выровняет счет. Вот сумасшедшая бестия! Я невольно улыбнулся, представив, как она тряхнула бы лохматой гривой в ответ на мои слова. Но причем здесь незабудки?!
- Vergissmeinnicht, - прошептал я, поднес цветы к лицу и понюхал их. Эти скромные голубоглазки пахли весенним ветром, прохладой раннего утра и... свободой. Свободой, которой у меня уже не было.
Измотанный событиями предшествующего дня, я чувствовал себя безумно уставшим, и, едва приклонив голову к подушке, моментально погрузился в тяжелый глубокий сон. Проснулся рано, когда утро еще не наступило - вздрогнул, словно от толчка, открыл глаза, осмотрелся по сторонам, не понимая, где я и что со мной произошло.
За окном все также шел дождь. Капли били по стеклу, раздражая и не давая вновь окунуться в утраченный мир грез. Но не они же разбудили меня, в самом деле. Я за последнюю неделю уже успел привыкнуть к постоянному шуму текущей воды.
Мерлин! Я сел на кровати, спустив ноги на холодный пол. Устало провел рукой по спутанным волосам, отгоняя последние остатки сна. Сон?! Точно, мне снова приснился тот же самый сон. Нет, это была не просто игра моего воображения, все очень напоминало реальность.
Тяжелые волосы с медвяно-яблочным запахом рассыпались по обнаженной спине, тонкие руки уверенно скользили по моим груди, плечам, животу. Я жадно целовал ее, она выгибалась мне навстречу, отдаваясь любви вся без остатка. Она была только моей и дышала только ради меня. Она была безупречна, нагая незнакомка, ангел, спустившийся с небес по лунной дорожке в мои объятья.
Я поднялся с постели, подошел к окну, откинул в сторону тяжелую штору, отворил настежь створки и посмотрел на ночной дождь. Если это сон, то почему я, проснувшись, продолжал чувствовать тепло ее рук, обнимавших меня, следы от ноготков, впивавшихся в мою спину, ее обжигающее горячее дыхание, сладостную дрожь во всем теле и жаркий шепот: «Драко! Драко!» Каждая клеточка моего тела помнила ее настолько отчетливо, что это казалось безумием. Кто она, черт побери? И почему она снилась мне уже несколько раз за последний месяц?
Я попытался вспомнить, когда ночная гостья ворвалась в мое сознание в первый раз. Кажется, это случилось в Хогвартсе, ночью пятого июня. Вечером мы с Блейзом, Крэббом и Гойлом праздновали мое совершеннолетие. Уснули поздно. Помню, что той ночью я проснулся от пронзительного женского крика: «Я ненавижу тебя, Драко Малфой!» Я вскочил, озираясь по сторонам, но меня окружала лишь глухая, непроницаемая ночь. Голос показался мне смутно знакомым, но, сколько бы я не старался узнать его, мне это так и не удалось. Закутавшись в одеяло с головой, я попытался заснуть. Сон затянул меня в свои сети, и вместе с забытьем пришла она. В первый раз. Подкралась тихонько на цыпочках, присела рядом со мной на кровати, провела прохладной ладонью по моему плечу:
- Теперь я навечно связана с тобой, Драко Малфой... Хотя ты об этом и не подозреваешь...
Утро я встретил не выспавшимся и раздраженным. Спальню заливал яркий свет, он бил мне прямо в глаза. Ночной ливень закончился, и прохладный, влажный воздух, проникающий через незакрытое мною окно и еще не прогретый солнцем, колыхал шторы. Пахло сыростью и землей. Но сквозь утреннюю свежесть пробивался тонкий запах маленьких голубых незабудок, пролежавших всю ночь на прикроватном столике.
Я направился в столовую. Возбужденные голоса отца и матери заставили меня остановиться перед закрытыми дверями.
- Я сегодня же займусь этим делом.
- Люциус, но Драко еще так молод, ему лишь недавно исполнилось семнадцать...- голос мамы дрожал.
- Дорогая, - сердито прервал ее отец, - у нас нет времени ждать. Ты видела все сама. Наше положение за последний год сильно пошатнулось. Кстати, именно ты приложила к этому руку. Если бы грязнокровка не оказалась в нашем замке, все могло быть совсем по-другому.
- Но, Люциус...
- Не желаю слушать твои оправдания, Нарцисса! Пойми же ты, наконец, у нас нет иного выхода, если мы хотим сохранить семью. Наш сын тоже не в почете у Господина. Проверяя его на верность, Темный лорд будет поручать Драко самую грязную и неблагодарную работу - я имею в виду убийство маглорожденных и предателей крови.
Мама тихо ахнула.
- Но для него еще не все потеряно. Да, ты, Нарцисса, не оправдала моих ожиданий, но на сына я возлагаю огромные надежды, от него зависит наше будущее. И, я надеюсь, он приложит все силы, чтобы оправдаться в глазах Милорда. А уж если сработает мой план... Малфои еще покажут всему магическому сообществу, чего они стоят!
Я вошел в столовую, и разговор мгновенно стих. Родители внимательно посмотрели на меня, но ни один из них не вымолвил ни слова. Что все это значит? Что задумал Люциус?
Завтрак прошел в гробовом молчании. Каждый думал о своем, переваривая только что сказанное или услышанное.
- Драко, - отец поднял на меня внимательный взгляд, - как звали ту девушку, с которой Поттер в прошлом году проходил практику?
- Дафна... Дафна Гринграсс, - ответил я, удивившись. - Зачем она тебе?
Но Люциус сделал вид, что не расслышал меня:
- Уж не та ли это девчонка, отец которой является совладельцем банка, его зовут Ричард Гринграсс, кажется?
- Да, она.
- Значит, у него есть дочь? отец отложил в сторону вилку, пристально вглядываясь в меня.
- Две. Дафна - моя однокурсница, а младшая, Астория, учится в Хогвартсе годом младше, она когтевранка.
- Замечательно, - Люциус с удовольствием потер руки. - Просто превосходно.
- Что происходит, отец? вновь спросил его я.
- Я объясню тебе позже, Драко.
Он умело увильнул от ответа. И мне это не понравилось. Если на меня возлагаются столь огромные надежды по сохранению семьи, должен же я знать, в чем дело, во что Люциус так ловко втягивает нас.
Отец поднялся из-за стола, показывая тем самым, что и завтрак, и неприятный разговор закончен. Я встал следом за ним. Нарцисса так и осталась сидеть перед нетронутой овсянкой.
- Сынок, сегодня у тебя ответственный день, - Люциус подошел ко мне, положил руку на плечо и заглянул в глаза. - Однажды ты уже совершил ошибку, отдав победу над Дамблдором в руки Северуса Снейпа. Темный лорд простил тебя. На второе прощение не рассчитывай. Пусть же сегодня твоя рука не дрогнет, когда ты сотрешь в порошок проклятую грязнокровку. Таким, как она, не место среди нас. Вспомни, именно из-за нее начались все наши проблемы.
Я был слишком зол на него, чтобы сдержать вырвавшееся из меня возражение:
- А мне почему-то кажется, отец, что наши проблемы начались немного раньше, тогда, когда ты не смог удержать в руках пророчество.
Краем глаза я заметил, как Нарцисса резко обернулась на меня.
- Что? в голосе отца прозвучало непонимание. - Что ты сказал?
- Ничего. До вечера, - я стряхнул с плеча его руку. Надеюсь порадовать тебя «приятными» новостями.
Я поспешил выйти. Но чувствовал, как Люциус продолжал недоуменно смотреть мне в спину.
- Что это было, Нарцисса? раздался за закрытыми дверями его встревоженный голос.
Дерьмо! мрачно выругался я и бросился в свою комнату. Сегодня впервые в жизни я позволил себе высказать упрек в адрес отца. Раньше он всегда был для меня абсолютным, непререкаемым авторитетом. Я верил каждому его слову, не задумываясь делал то, что он мне велел или о чем просил. Но за последний год многое изменилось. И в первую очередь изменился я сам.
НАРЦИССА МАЛФОЙ
Темный лорд сидел возле камина и вглядывался красными щелками глаз в пляшущие язычки пламени. На его плечах устроилась огромная, кажущаяся бесконечной, змея. Господин рассеянно гладил мерзкую тварь длинными тонкими пальцами. Перед ним в глубоком поклоне склонился Люциус.
- Почему-то вы, Малфои, в последнее время выглядите недовольными своей участью, - негромкий голос Волан-де-Морта заставил бы трепетать любого. - Может быть, вы не рады моему пребыванию в вашем родовом поместье?
Люциус наклонился еще ниже.
- Поднимись же, Малфой, мне надоела твоя скрюченная спина!
Муж разогнулся и с усилием взглянул на своего хозяина и скользящую по его плечам тварь. Рука, которой он отер пот со своей верхней губы, мелко дрожала:
- Что Вы, Мой Лорд, это большая честь для нашей семьи, что Вы живете у нас. Большей радости быть просто не может.
- Разумеется, вы рады, - узкие губы Волан-де-Морта скривились в усмешке. Тогда почему у меня создалось впечатление, что ты что-то скрываешь от меня?
- Мой Лорд, - произнес Люциус сдавленным от волнения голосом, он бросил быстрый взгляд в мою сторону и вновь посмотрел на своего господина, - от Вас ничего не укроешь. Я действительно вынашивал один план, и как раз сегодня хотел спросить у Вас совета.
- Вот как, - Волан-де-Морт повернулся к Люциусу. Змея на его шее подняла голову и уставилась на мужа немигающими желтыми глазами с вертикальными прорезями зрачков.
Люциус с ужасом перевел взгляд с мерзкого животного на его хозяина.
- В-в-ваша ми-милость, - заикаясь, начал он, - как бы Вы отнеслись к тому, если бы я решил женить своего сына?
- Свадьба? В наше время? удивленно спросил Темный лорд. И вдруг затрясся в едва слышном смехе. Огромное пресмыкающееся, недовольное тем, что его растревожили, раскрыло пасть и сердито зашипело.
- Спокойно, Нагайна, спокойно, - тонкая кисть провела по шершавой коже. Люциус, мой скользкий и хитрый друг, с чего бы вдруг тебе в голову пришла столь странная идея?
Волан-де-Морт немного склонил голову набок и вгляделся в лицо моего мужа. Щеки Люциуса покрылись уродливыми багровыми пятнами.
- Мой Лорд, Вы еще не знаете, кого я выбрал себе в родственники.
- И кого же? Зная твой изощренный ум, стремление к славе и почету, а также твое отношение к чистокровности, я с уверенностью могу полагать, что это не простой смертный.
- Это Ричард Гринграсс, совладелец банка Гринготтс. У него есть дочь Астория, в конце лета она станет совершеннолетней, и мы на полных основаниях сможем сыграть свадьбу.
- Вот как? Темный лорд не мигая смотрел на Люциуса. Он молчал, пытаясь прочесть в сознании своего подчиненного, не кроется ли в его мыслях нечто больше, чем то, что он только что озвучил.
Тревожное молчание затянулась. Голова змеи вновь приподнялась с плеча хозяина, и длинная разноцветная лента плавно скользнула в направлении моего мужа. Я невольно почувствовала, как накалилась атмосфера зала. Огромная столовая сжалась до неимоверно узких пределов, и в ней нечем стало дышать. Со своего места я видела, как шея Люциуса покрылась мелкой испариной, руки дрожали, а ноги подкашивались. Он прилагал неимоверные усилия, чтобы казаться спокойным.
- Вернись на место, Нагайна, - приказал Темный лорд своей любимице и отвернулся к камину. - Почему именно Гринграсс?
Люциус незаметно выдохнул, почувствовав, что опасный разговор перешел в более мирное русло:
- Мой лорд, Гринграссы - одна из самых богатых семей магического мира. У них масса преимуществ. Они научились находить общий язык с гоблинами, и приручили, на сколько возможно, драконов. В их родословной не было сквибов и предателей крови я лично проверил это. Только чистая кровь во многих поколениях! Гринграсс умеет держать язык за зубами вспомните историю с философским камнем. Никто так и не догадался, что именно он помог тогда пробраться внутрь банка. Ричард умен, осторожен и также честолюбив, как и Ваш покорный слуга. Он всегда был на нашей стороне, хотя и не вступил в ряды Пожирателей. Лишь одно но...
- Но?! в голосе Волан-де-Морта прозвучало удивление. Разве есть «но»?
Люциус почтительно склонил голову:
- Есть, мой господин. Как бы ни был Гринграсс хорош, всегда остается риск его перехода на сторону врага. Он бизнесмен и может продать нас тому, кто больше заплатит. Поэтому таких людей нужно держать возле себя. И свадьба поможет нам в этом. Поскольку старшая дочь Дафна уже помолвлена, остается младшая Астория. Тем более, что именно к ней Ричард питает наибольшую привязанность.
- Мой Лорд, - продолжил Люциус, - я с прискорбием признаю, что мой сын Драко оказался слабым и нерешительным. Он разочаровал и Вас, и меня. Но смею надеяться, что Вы не поставили на нем крест.
Темный лорд медленно повернулся и внимательно посмотрел на своего собеседника.
- Драко слаб в бою, Авада не для него. Но у моего сына светлая голова. Он достаточно умен, чтобы легко войти в доверие к Гринграссу и расположить его к себе. А если в этом браке родится ребенок, то Ричард и сам от нас никуда не денется. Ему, как и мне, необходим наследник. Кто первый подарит ему внука, тот и сорвет серьезный куш.
- Ты не только хитер, Люциус, ты еще и дальновиден, - в негромком голосе Волан-де-Морта послышалось восхищение. - Наконец-то я вижу перед собой прежнего Малфоя уверенного и расчетливого.
- Я не только для себя стараюсь, Мой Лорд, - спина моего мужа в который раз склонилась в почтительном поклоне. Знайте, что мои деньги это Ваши деньги, мой дом это Ваш дом. Все для блага моего Господина. И я смею надеяться, Вы почтите предстоящую свадьбу своим присутствием?
- Что ж, - Темный лорд поднялся, - впереди нас ждут великие события, и моим людям не мешало бы сделать небольшую передышку. Я непременно приду, Люциус.
Волан-де-Морт направился к дверям, Нагайна неспешно ползла рядом с его ногами. У выхода милорд оглянулся:
- А как отнесся к данному решению твой сын?
- Он еще не знает. Я извещу его позже, когда Драко вернется с добрыми вестями для своего господина. Он правильно воспитан и привык подчиняться решениям своего отца.
- Похвально. Но если вдруг что-то пойдет не так, то поверь, Люциус, я знаю, как повлиять на твоего сына... - Темный лорд повернулся в мою сторону, задумчиво посмотрел на меня и вышел.
Этот прощальный взгляд говорил о многом. Мне стало страшно. Я почувствовала, что силы покидают меня.
ДРАКО МАЛФОЙ
- Показывай дорогу, Малфой, - приказным тоном сказала мне Паркинсон.
- Не смей мне указывать, - огрызнулся я. И пойди, переоденься. Смени свою блестящую мантию на что-нибудь попроще. Ты же не на бал идешь. Полквартала соберется на тебя поглазеть. А мы не должны привлекать к себе внимание зачем лишние разборки с Министерством?!
Она презрительно посмотрела на мои джинсы и простую белую футболку:
- Щас, разбежалась! Буду я еще под маглов подстраиваться!
- Пэнси, он прав, - Беллатриса мило улыбнулась девчонке. Нам действительно пока лучше не связываться с Министерством магии. Но это только пока. Потерпи пару дней, моя милая. Ждать осталось совсем недолго...
Паркинсон гневно топнула ногой, но не посмела ослушаться ближайшую сторонницу Темного лорда. Она выскочила из комнаты и через пару минут вернулась в ярко-розовом брючном костюме.
- О, боже, - простонал я, закатив к потолку глаза. Одно другого не лучше.
- Заткнись, Малфой! оскалилась Пэнси. Давай, показывай дорогу, нечего время тянуть.
- Удачи, дорогой! тетка приветливо помахала мне рукой. Смотри, не промахнись мимо грязнокровки!
И она захохотала, откинув голову назад, явно наслаждаясь собственной шуткой.
Мы покинули замок и трансгрессировали в уединенный уголок парка, неподалеку от места, где жили родители гриффиндорки. Зная, что никого не будет в спешно покинутом доме, я уверенным шагом направился в сторону жилища Грейнджеров. Паркинсон не отставала ни на шаг. Я слышал за спиной ее тяжелое дыхание, но ни разу не оглянулся эта девчонка и раньше раздражала меня, но в последнее время она переступила грань дозволенного в наших с ней отношениях.
Мимо нас по широкой аллее спешили по своим делам прохожие, на изумрудно-зеленых газонах резвились дети. Их мамаши и няньки, устроившись уютно на скамейках, спокойно взирали на играющих чад. Странно, но яркий вызывающий наряд моей спутницы не привлек к себе их внимания. Похоже, что маглы и сами любили пестрые расцветки.
Я свернул к выходу из парка, прошел мимо высоких кованых ворот и остановился: перед глазами возник знакомый двухэтажный домик, утонувший среди огромного количества цветов. Ее дом...
Я вспомнил, как оказался здесь в первый раз и вел себя высокомерно и вызывающе, как скорчил недовольную мину, чтобы позлить Грейнджер, как она оскорбилась, и из ее глаз едва не брызнули слезы огорчения. А ведь этот каменный домик был довольно милым, здесь во всем чувствовалась умелая женская рука и отличный вкус.
Паркинсон врезалась мне в спину. Она выглянула из-за моего плеча и уставилась на противоположную сторону улицы. Девчонка безошибочно определила, какой из домов является целью нашего перемещения сюда.
- Какая убогость! ее губы скривились в презрительной усмешке, и она покосилась на меня, ожидая моей реакции. Но я промолчал. Я знала, что маглам не доступны некоторые радости земной жизни, но не до такой же степени. Бедная Грейнджер! Судя по тому, что я вижу, она практически нищая.
- Пошли! я шагнул на проезжую часть, пропустив проезжающий мимо автомобиль.
- Я первая! выкрикнула Пэнси, она, опередив меня и едва не попав под колеса машины, бросилась через дорогу и взбежала на крыльцо. - Алохомора!
Входная дверь, сорванная мощным заклинанием с петель, резко распахнулась и отлетела в сторону. Чокнутая Паркинсон! Она так торопилась прикончить Грейнджер и выслужиться перед Темным лордом, что совершенно не заботилась о конспирации. Я оглянулся: нам повезло - улица в этот момент была совершенно пустынна.
Я шагнул через порог и достал из кармана волшебную палочку - Репаро! Дверь вернулась на свое законное место.
Вошел в гостиную и осмотрелся. Здесь почти ничего не изменилось. Все было точно таким же, как в тот день, когда я покинул дом Грейнджеров год назад.
Внезапно почувствовал легкое головокружение, пол ускользнул из-под моих ног. Я схватился рукой за спинку дивана и закрыл глаза. В моей голове появились рваные отрывки каких-то смутных воспоминаний. Словно в тумане передо мной пронеслись люди в белых медицинских мантиях, какие-то непонятные ящики с множеством мигающих лампочек, в ушах зазвучали незнакомые голоса.
Я открыл глаза серый дым рассеялся. Что со мной происходит? Сначала странные сны, теперь эти галлюцинации. Может быть, я стал жертвой какого-нибудь заклинания?!Только кому это надо?
- Паркинсон! крикнул я в пустоту дома. Где ты? Неужели не ясно, что здесь никого нет.
Она вышла из кухни, держа перед собой волшебную палочку. Пэнси напоминала разъяренного зверя, вышедшего на охоту, жертва которого ускользнула прямо из-под его носа.
- Может быть, они куда-то уехали? осторожно предположил я.
- А может быть, их кто-то предупредил? зловеще процедила она и уставилась на меня.
Мерлин! Как я мог забыть, что у девчонок хорошо развита интуиция.
- Ты думаешь, что я? мне удалось выдержать ее пристальный взгляд. Но зачем мне это, а, Паркинсон? Ведь я же не самоубийца, верно?
Она отвела взгляд. В моих словах была суровая правда, но она так и не смогла до конца рассеять ее подозрений.
Гнев рвался наружу, и Пэнси, давая ему выход, начала крушить в маленькой гостиной все, что попадалось ей на глаза. Взмах палочки и прямо к нашим ногам свалились настенные часы с треснувшим циферблатом. Еще один взмах с потолка оборвалась люстра и усеяла пол тысячами мелких осколков. Из распоротых диванных подушек высыпались и разлетелись по гостиной перья. Искромсанный диван ощерился остриями пружин. Через минуту было разбито все, что могло разбиться, и сломано все, что могло сломаться. Но Паркинсон, находясь в каком-то гнусном возбуждении, продолжала с садистской злобой уничтожать ненавистный ей магловский мир. Кажется, у моей «любимой» тетушки появилась опасная соперница, еще более сумасшедшая, чем она сама. Даже безо всякого Азкабана.
Я осторожно прошел мимо размахивающей во все стороны палочкой девчонки и поднялся по лестнице вверх. Первая слева комната принадлежала Грейнджер, в ней я проснулся с тяжелой головной болью в свой последний день пребывания здесь.
Внизу стало тихо. Кажется, Паркинсон устала рвать и метать. Хотя возможно, это всего лишь маленькая передышка.
Я шагнул дальше и легонько толкнул рукой следующую дверь она поддалась. Комната, когда-то бывшая моей, оказалась пустой. Лишь в углу стоял высокий платяной шкаф. И, кажется, здесь сменили обои, тогда они были светло-коричневыми.
Я подошел к шкафу и отворил створку. Наверное, сюда впихнули то, что давно стало ненужным, мешало или занимало лишнее пространство в доме. Эти вещи явно готовили на выброс. Я хотел закрыть дверцу, но что-то знакомое привлекло мое внимание. Потянул за темный свесившийся рукав стопка разноцветной одежды сорвалась и рассыпалась на полу, оставив в моей руке шерстяной свитер ручной вязки.
Его когда-то для меня купила она. «Ты же не собираешься идти по Лондону в мантии. Люди начнут шарахаться от тебя как от прокаженного, - ее голос зазвенел в моей голове. - Да не бойся, он не с чужого плеча».
Где ты сейчас, Девочка-которая-все-всегда-знает?
Я разглядывал помятую вещь, стараясь вспомнить все, что с ней было связано. Но с лестницы раздались шаги Паркинсон, и пришлось в спешном порядке засунуть свитер обратно в шкаф. Там, в дальнем углу одной из полок лежал маленький белый лист бумаги. На нем ровным круглым подчерком лучшей ученицы Хогвартса было написано: «Нарциссе Малфой».
Времени на чтение этого странного послания у меня уже не было. Шаги приближались. Я едва успел спрятать записку в карман брюк, как коротко стриженая темная голова показалась в открытом проеме дверей. Пэнси удивленно уставилась на разбросанные мною вещи и резко спросила:
- Что за магловское тряпье?
Я пожал плечами:
- Понятия не имею.
Она гневно засопела. Я прошел мимо нее в коридор. Моя миссия в этом доме закончилась. Пора в замок, на доклад к Темному лорду. И пусть Пожиратели считают меня неудачником, пусть бесится их красноглазый хозяин, пусть отец смотрит на меня с презрением мне все равно. Главное - мои руки и сегодня не обагрились ничьей кровью.
Ба-бах! Громкий стук заставил меня оглянуться Паркинсон гневно ударила кулаком в дверь комнаты Грейнджер. Неожиданно оттуда выскочила пятнистая собачка и со звонким лаем набросилась на Пэнси, пытаясь схватить ее за ногу.
- Пошла вон! взвизгнула девчонка и пнула животное. Собака отлетела в сторону, прокатившись по полу на животе, но вновь с удвоенным усердием набросилась на своего врага.
- Малфой, убери от меня эту тупую скотину! с искаженным до неузнаваемости лицом заверещала Пэнси. Иначе я за себя не отвечаю!
Я пытался схватить собаку, но она ловко увильнула от меня, не даваясь в руки. И снова, и снова нападала на Паркинсон.
- Сектумсемпра! бешено взмахнув волшебной палочкой, заорала девчонка.
Заклинанием животное резко подбросило в воздухе, и псина отлетела к стене. Кровь выплеснулась из нанесенной раны, спину словно рассекли удары острого невидимого меча. Собака жалобно заскулила, но, едва держась на лапах, вновь направилась в нашу сторону. Она до последнего пыталась защищать дом своих хозяев.
- Паркинсон, зачем ты это сделала?!
- Заткнись! раздалось в ответ, и воздух вновь сотрясся от яростного: Сектумсемпра!
Собака упала в лужу собственной крови, ее били невыносимые судороги. Кровь фонтанировала из нанесенных ран. Все вокруг стало тягуче-красным пол, стены, розовые шелковые брюки...
Я склонился над несчастным животным силы быстро покидали ее. Через пару секунд она затихла. Я погладил по липкой шерсти собачка была мертва.
- Сука ты, Паркинсон! я поднялся и поднес измазанные пальцы к ее лицу. На, наслаждайся! Похоже, ты возбуждаешься от вида крови.
- Да пошел ты..
Я обтер пальцы о джинсы, оставив на штанине темно-красные разводы, развернулся и сбежал с лестницы в разгромленную гостиную. Но перед тем, как трансгрессировать обернулся к ней:
- Кто тебя обучил этому заклинанию?
- Отец, - криво улыбнулась девчонка. Что понравилось, как оно работает? Будешь хорошим мальчиком, и тебя научу.
Я не ответил ей, крутанулся на месте, почувствовав, как знакомая влекущая сила сдавила словно железные обручи мою грудь, как прогнулись внутрь уха барабанные перепонки, и пространство расступилось, унося меня прочь от кровавой картины, написанной рукой чокнутой слизеринки.
НАРЦИССА МАЛФОЙ
- Нет!
Люциус недоуменно уставился на Драко:
- Что значит «нет»?
- Нет означает, что я не собираюсь жениться.
- Ах, не собираешься? медленно, с расстановкой переспросил Люциус. Его ледяной тон не сулил ничего хорошего.
Внутри меня все перевернулось я надеялась, что разговор закончится мирно, что решение мужа послужит во благо моему сыну, и тот с легким сердцем воспримет просьбу отца, но все обернулось для Драко ловушкой.
- Да, отец, я не хочу этого. Мне всего семнадцать, я не собираюсь так рано обзаводиться семьей.
- А если я прикажу тебе? рявкнул Люциус.
- Не кричи! Твой приказ ничего не изменит. Я все равно отвечу «нет».
- Ты очень изменился, Драко, - Люциус с любопытством посмотрел на сына.
- Да, - спокойно ответил тот, - этот год позволил мне на многие вещи посмотреть другими глазами.
- Но ты вынуждаешь меня применить к тебе Империо, - вкрадчиво произнес Люциус. Он умело менял тактику в борьбе с собственным сыном.
Мое сердце сжалось от волнения. Но я не знала, как помочь сыну. Любое мое действие в его защиту обернулось бы еще большим наказанием.
- Что ж, отец, применяй, потому что добровольно я согласия не дам.
Драко сделал ударение на слове "отец", словно отгораживаясь от того. Он не собирался сдаваться и был готов отстаивать свою свободу любой ценой. Люциус беспомощно взглянул на меня, словно ища поддержки. Я сидела молча, опустив руки на колени и тревожно следя за каждым движением сына:
- Драко, сынок... Подумай...
- Нет, мама, - холодно ответил он. - Нет, нет и нет. Я не собираюсь жениться, тем более, на неизвестно ком.
- Астория Гринграсс, разве эта девушка не знакома тебе? спросил Люциус. - Это младшая сестра Дафны, твоей однокурсницы. Ты же сам рассказывал мне о ней недавно. Возможно, тебе более симпатична именно Дафна, но как оказалось, она уже помолвлена.
ДРАКО МАЛФОЙ
Я стоял у горящего камина и смотрел на красные языки пламени. В ярких всполохах мне мерещились развивающиеся на ветру каштановые волосы. Нарцисса не сводила с меня встревоженного взгляда, пытаясь понять, о чем я думал. Но вряд ли ей это удастся мои мысли закрыты от всех, даже от нее.
- Отец, - я повернулся к Люциусу, - давай отложим свадьбу на два-три года. Эта неразбериха закончится, и все встанет на свои места. Возможно, я сам тогда попрошу твоего благословения на брак.
- У нас нет этих лет! закричал он. Как ты этого не понимаешь?
- Да, не понимаю, - сорвался я. - Не понимаю, почему ты делаешь из меня игрушку для воплощения в жизнь твоих честолюбивых планов, почему лишаешь меня свободы и права выбора?
- Потому, что я вижу, что для тебя будет лучшим, - Люциус едва сдерживал свои эмоции. - И наши с Нарциссой отцы в свое время поступили точно также. Они сговорились без нашего участия, и, как видишь, оказались правы. Нарциссе тогда было даже меньше, чем тебе, но она не противилась воле своего родителя, она приняла его выбор. Впервые мы увиделись с ней в день помолвки, и вот уже вместе без малого двадцать лет. Наш брак крепок.
- Да, ваш брак идеален, - усмешка сорвалась с моих губ. Я заметил это еще прошлым летом, когда ты взял в руки плеть..
- Драко..., - пораженно прошептала Нарцисса и испуганно прикрыла рот.
- Что-о-о? глаза Люциуса налились кровью, рука крепко сжала трость. Паршивец! Я вырастил в своем доме неблагодарного щенка! Это все твое влияние!
Он повернулся к маме.
- Выйди из комнаты! приказал он ей. Нам предстоит мужской разговор!
- Люциус..., - в голосе матери послышалась мольба. Она не двинулась с места, сидела, не сводя с него глаз и кусая до крови тонкие губы.
- Выйди, я сказал!
Нарцисса медленно поднялась и неуверенно направилась к дверям. Она оглянулась на меня, но не осмелилась ослушаться мужа и исчезла.
- Драко, мне кажется, или ты действительно осуждаешь мои решения и поступки? о его голос можно было порезаться.
Но я уверенно смотрел ему в глаза:
- Мама едва не умерла тем летом.
- Не умерла же! Зато она усвоила урок, а ты, я вижу, нет. Я поступил жестоко потому, что так было нужно в тот момент. Я спас и тебя, и ее.
- И себя?
- Причем здесь я? вспылил отец. - Если бы не мои решительные действия в тот момент, на следующий день за вашу жизнь не дали бы и ломаного кната.
- Так вот оно, объяснение. А я-то весь год ломал голову, за что ты так с нами. А ты, оказывается, думал только о нас.
- Драко, ты забываешься! вновь повысил голос отец.
- Разве? А ведь я всего лишь хочу узнать правду.
- Ты действительно изменился, Драко, - Люциус с трудом взял себя в руки. Раньше ты никогда не сомневался в моих словах.
- Раньше ты никогда ничего не скрывал от меня.
- Я и сейчас честен с тобой, - холодно отозвался он.
- Тогда ответь мне еще на один вопрос: зачем тебе эта свадьба? Только не лги. И не надо нести разную чушь о продолжении рода, о благополучии семьи, о внуках. Что кроется за твоим решением женить меня именно на Гринграсс? Деньги? Власть? Слава?
Я встал напротив него, лицом к лицу, глаза в глаза. Никто в этот момент не смог бы меня услышать:
- А может быть, ты решился обмануть Темного лорда?
Его зрачки расширились.
- Может быть, ты, отец, ищешь пути отхода в случае его поражения? Ты узнал, что Поттер проходил практику у Гринграссов, и что они поладили. Это значит, если я женюсь на Астории, то в случае победы этого идиота со шрамом, он смилостивится над нами, забудет, что мы Пожиратели, и постарается смягчить нашу участь. Он ведь такой сердобольный, этот Поттер. Ты на это надеешься, отец? А еще тебя привлекло то, что Астория когтевранка. Ведь слизеринцам при проигрыше Темного лорда пришлось бы ой как не сладко!
Я хотел просто позлить его, но, похоже, оказался слишком близко к истине...
- Гаденыш! прошипел Люциус. Его трость со встроенной в нее волшебной палочкой нацелилась мне прямо в живот:
- Круцио!
Миллионы безумно острых стрел пронзили мое тело, скрутились внутри меня тугими спиралями и, пытаясь развернуться, ввинтились в голову, в руки, в ноги. Мне показалось, что каждая клеточка моего тела напряженно задрожала и лопнула. Мозг взорвался, я ослеп и оглох. Вокруг меня наступила ослепительная темнота и оглушающая тишина... и боль... боль... боль...
- Теперь ты поймешь, что значит «быть послушным сыном».
- Сомневаюсь... - сухие губы отказывались подчиняться.
- Это все влияние матери. Послушай, Драко, если ты не образумишься, Нарцисса навсегда покинет этот дом. Я запру ее в отдаленном замке, где она проведет оставшиеся годы до самой своей смерти.
- Ты не посмеешь...
- Еще как посмею. Я объявлю всем, что она подхватила драконью оспу, потом сообщу о ее внезапной кончине, и все. Дело сделано. Через год о ее существовании забудут.
- Ты не сделаешь этого...
- Разве? И кто же мне сможет помешать?
******
Поздним вечером Нарцисса заглянула в мою комнату:
- Дорогой, я принесла тебе сок.
- Сама? улыбнулся я, пробуя на вкус холодный напиток. А куда подевалась Хелпи?
- Я отпустила ее спать.
Мама тревожно вглядывалась в меня:
- Чем закончился ваш разговор с отцом?
Я пожал плечами:
- Пока ничем. Я обещал подумать.
Ей лучше не знать о «нашей милой беседе» с Люциусом.
Нарцисса подошла и обняла меня за плечи:
- Бедный ты мой, столько на тебя всего свалилось в последнее время.
Она прижалась губами к моему лбу:
- Мы обречены на подчинение, Драко. Другого пути у нас нет. Ты уже не сможешь отказаться от этой свадьбы, она назначена на двадцать пятое августа. Двадцать третьего Астории исполнится семнадцать, и она станет совершеннолетней.
- На этой свадьбе будет Темный лорд, - прошептала Нарцисса, и маленькая жгучая слезинка упала на мою щеку. А я так хотела, чтобы ты узнал, что такое счастье.
Я сжал в руке бокал с оставшимся в нем соком с такой силой, что стекло не выдержало и треснуло:
- Ничего, мама. Все нормально. Главное, чтобы ты была счастлива.
Глава 32. Август, 1997 год.
ПОТТЕР
Как только мне исполнилось семнадцать, защитные чары, наложенные на дом Дурслей, уничтожились, и Надзор был снят. С помощью друзей я сумел благополучно перебраться в «Нору», где мне предстояло провести последние летние дни. Я остался жив, но в развязанном Пожирателями смерти бою погиб Аластор Грюм, пострадал Джордж Уизли, была убита Букля. Они ушли, покинули меня, так же, как однажды это сделали мои родители, профессор Дамблдор и Сириус Блэк. Все, кто был близок мне, кого я любил и ценил, уходили, оставляя меня с рвущим душу чувством вины, раскаяния и одиночества. Я привносил в жизнь людей, заботящихся обо мне, одни несчастья.
И только настоящее дело было способно хотя бы на миг умерить мое горе. Я чувствовал, что должен как можно быстрее отправиться на поиски оставшихся крестражей и уничтожить их все, один за другим. Только так я смог бы доказать самому себе и окружающим, что смерть моих близких была ненапрасной.
Первого сентября Джинни должна была вернуться и продолжить учебу в Хогвартсе. Рон собирался отправиться со мной, он уже упаковал вещи, и был готов тронуться с места в любую минуту. Я пытался его отговорить, но тщетно, лишь зря потратил время. Он отлично понимал, к чему мог привести наш поход, но сознательно шел на это. Рон Уизли шесть лет был моим другом, и он рассчитывал остаться им до конца своей жизни. Гермиона, предупрежденная о грозящей ей и ее сыну опасности, смогла найти иное, более надежное укрытие для своей семьи. По крайней мере, я очень на это надеялся.
ГРЕЙНДЖЕР
Неприятные предчувствия заставили меня поторопиться. Возможно, без этого понуждения я вообще не рискнула бы переступить порог так внезапно покинутого нами дома. Еще на подходе я почувствовала тревогу, но повернуть обратно не могла. Там, за дверями, меня ждала моя собака.
Я ступила на крыльцо, успокаивая себя, что сейчас войду в коридор, пройду в гостиную, и у меня не будет причин для беспокойства - родное жилище встретит свою хозяйку прежним уютом и покоем. На столике у дивана будут стоять цветы, срезанные мамой, часы на стене будут все также отсчитывать время, и маленькая собачка выскочит из-за угла и с веселым лаем кинется мне под ноги.
Неделю назад, когда мы в спешке паковали вещи и готовились к отъезду, Живоглот, привыкший к подобным сборам, спокойно взирал на нас со спинки дивана. Но собака, сначала весело носившаяся между наших ног и, видимо, решившая, что хозяева играют с ней в какую-то новую затейливую игру, затем присмирела, затихла, и, почувствовав нашу тревогу, убежала наверх и затаилась. И сколько бы я не призывала ее, уговаривая выйти из своего убежища, не приманивала любимыми сосисками все напрасно. Нам пришлось уехать без нее.
Я не могла вернуться за ней раньше. Нужно было найти подходящее место, которое послужило бы моей семье приютом, скрыть наши следы от возможных преследователей и установить надежную защиту, а для этого требовались довольно сложные магические манипуляции, отнимающие много сил и времени. Кроме того, мне пришлось изменить родителям память, внушив им иные имена, Имя Феликса я менять не стала о нем в магическом мире никто, кроме Гарри, Джинни и Рона, не знал. А им я могла доверять, как самой себе.
Я провела несколько бессонных ночей над колыбелью спящего малыша, решение покинуть его далось мне нелегко. Маленький Малфой рос улыбчивым и очень спокойным ребенком, не доставляющим особых хлопот своей маме. И тем невыносимее мне было расставаться с ним.
Сынишка ты мой сероглазый
Открытое настежь сердце,
Доверчивая улыбка,
Распахнутая душа,
Тебе сварю зелье здоровья,
Тебе наколдую счастье,
Тебя зачарую любовью,
Которой сама не нашла.
Сынишка ты мой сероглазый
Весь мир пред тобою открытый,
Пропитанный магией, тайной,
Огромный не видно конца.
Руками меня обнимаешь,
Ногами шагаешь по сердцу,
Глазами мне в душу смотришь
Такими же, как у отца…
Но это нужно было сделать. Так будет труднее открыть их местопребывание, а у меня будут развязаны руки, и я смогу помочь Гарри в поисках крестражей. Если все закончится благополучно, я сниму с родителей свои заклинания, если же нет, что ж, тех чар, которые я навела, хватит, чтобы мои близкие прожили в безопасности и довольстве долгую и счастливую жизнь. Даже если и без меня.
Когда все было закончено, я простилась со своими родителями, став для них практически чужой, и поторопилась вернуться в родной дом. Открыв ключом дверь, и держа наготове волшебную палочку, вошла в коридор, решительно прошла в гостиную и вскрикнула, едва не споткнувшись о разбитую люстру. Все в доме было вверх дном. Валялись перевернутые стулья с разорванной обивкой, растерзанные диванные подушки были раскиданы по всей гостиной, журналы, прежде лежавшие на столе, оказались разорваны и развеяны по полу. Коврики скомканы, часы разбиты. Светлые занавески на окнах были располосованы и заляпаны чем-то темным. Хорошо, что всего этого не видела мама!
- Гоменум ревелио! прошептала я, обводя палочкой по кругу. Это заклинание позволило бы обнаружить присутствие другого человека в помещении. Но ничего не произошло. Значит в доме никого, кроме меня, не было.
С трудом пробираясь через разгромленную гостиную, я направилась в кухню. Там картина повторилась все было разбито и раскидано. Дверца холодильника распахнута, и продукты, хранившиеся в нем, безнадежно испорчены. Борясь с дурнотой от отвратительного запаха, я выскочила в коридор.
Я позвала собачку, но ответом мне послужила тишина. Я крикнула громче, результат был прежним. Но она не могла умереть с голоду при отъезде я везде, где только можно, расставила миски с кормом и чистой водой. Тревога за любимицу усиливалась. Я поспешила подняться по лестнице на второй этаж. Старые, просевшие ступеньки тоскливо скрипели под ногами, заставляя меня трепетать. Верхние дощечки оказались покрыты бурыми пятнами. Я присмотрелась они напоминали старую, давно засохшую кровь. Везде кровь, много крови. Но откуда ее здесь столько? В доме не могли никого убить тут просто никого не было! Никого, кроме собаки.
Там наверху, у двери, ведущей в мою комнату, лежала она. Как загипнотизированная смотрела я на маленькое искореженное и остывшее тело. Смерть наступила быстро. Ни одно живое существо не смогло бы выжить и получаса после такого количества резаных ран! Шерсть стала темной, по мере высыхания она приобрела ржавый оттенок.
Мне вдруг показалось, что я услышала жалобный скулеж, и на мгновение волосы у меня встали дыбом: неужели мертвые способны издавать такие пронзительные звуки? Но я тут же поняла, что эти звуки исходят из моего собственного горла. «Это моя вина. Только моя. Если бы я не оставила ее здесь, с ней бы ничего не случилось». Эти слова продолжал твердить мой разум, снова и снова. Я не смогла уберечь ее я опоздала.
Я закрыла лицо руками - не могла больше смотреть на бездыханное тело у своих ног. Очень медленно, пятясь, начала спускаться обратно в гостиную. Руки тряслись. Кто мог совершить подобное? Какой человек, если это был человек, мог так издеваться над несчастным животным?
Каждый шаг давался мне с трудом, но я, делая над собой усилие, все шагала и шагала по лестнице. Она казалась бесконечно длинной. Однако перила закончились, и рука вяло упала вниз…
Хриплый зловещий шепот раздался со стороны окна:
Привет, Грейнджер!
Я медленно повернулась на голос. Еще не увидев, я внутренним чутьем поняла, кто ворвался без приглашения в мой дом:
- Паркинсон? Как ты проникла сюда?
- В прошлый раз мне удалось соорудить портал.
- Так это ты убила мою собаку?
Она обезоружила меня заклинанием, волшебная палочка отлетела в сторону. Слизеринка медленно, не спуская с меня глаз, подошла и наступила на нее ногой.
- Так будет надежней. Чуть дернешься, и я переломлю ее, - пообещала она. - Я знала, что ты придешь сюда за своей собачонкой. Только такая дура, как ты, могла попасться на столь простейшую ловушку.
- Это ты убила собаку? повторила я, ненавидяще уставившись на нее. Страха не было, только жгучее презрение к этой хладнокровной слизеринке.
- Я, - отозвалась она. Скажешь, жестоко? Ну и что, зато как действенно теперь ты в моих руках. Кстати, Драко был вместе со мной, он стоял рядом и видел, как я убивала твою шавку.
- Причем здесь Малфой? сердце в груди невольно начало отстукивать глухие удары. - Мне безразлично, где он и чем занят.
- Правда? криво ухмыльнулась Паркинсон. Вот и я хотела бы выяснить, причем здесь он. Ты скрылась, словно заранее зная, что мы придем. Не ему ли удалось так ловко предупредить тебя? Но меня не проведешь, мне даже не нужно владеть легилименцией, чтобы проникнуть к нему в разум и прочесть его мысли. Достаточно пристально наблюдать за ним, что я и делаю несколько последних месяцев. И не без успеха. Я многое увидела и поняла. Он мог пойти на риск и попытаться спасти тебя.
- Пэнси, ты сошла с ума?! О чем ты говоришь?
- Не прикидывайся, что не понимаешь. Я бы нисколько не удивилась, если бы он решился на подобное. После прошлогодней практики Драко сильно изменился. Он стал совсем другим, чужим, словно он это не он.
Как она была близка к истине в его венах теперь текла моя кровь!
Потом она замолчала, словно размышляя, стоит ли говорить мне это:
Я решила проверить свои сомнения и узнать, как далеко Малфой готов зайти, почувствовав, что тебе грозит смертельная опасность. И... насколько ты безразлична ему.
- Ревность? изумилась я. Всего лишь пресловутая ревность? Пэнси, так ты ревнуешь МЕНЯ к НЕМУ? Это же смешно!
Я заставила себя рассмеяться, хотя в эту минуту мне больше хотелось заплакать.
- Заткнись! зарычала она, и ее рука, сжимавшая волшебную палочку, невольно напряглась. Еще одно слово, и...
- Ты убьешь меня? я замерла в ожидании ответа. Она права: я глупо попалась в ее ловко расставленные сети. Пощады от нее не дождешься. Перед глазами в эту секунду пронеслись последние мгновения прощания с сынишкой. Неужели я уже никогда не увижу его беззубую улыбку, не прикоснусь к нежной коже, не сожму в руке его крохотные пухлые пальчики?
- Нет, не убью, - она ехидно улыбнулась, и ее улыбка мне не понравилась. Это была бы слишком легкая смерть. Я придумала для тебя кое-что похуже...
- Что может быть хуже смерти? - успела спросить я, прежде чем упала на пыльный, усыпанный осколками, перьями и обрывками бумаги пол, настигнутая оглушающим заклятием.
Паркинсон носком туфля отбросила мою палочку к окну и зловеще рассмеялась:
- Скоро узнаешь.
НАРЦИССА МАЛФОЙ
Беллатриса лениво потягивала вино из высокого бокала. Она сидела у самого окна, и ее взору открывался широкий вид на парк. Небо над поместьем впервые за долгие недели сверкало нетронутой голубизной.
- Люциус восстановил родовую защиту? спросила она, полуобернувшись ко мне.
Я покачала головой:
- Не думаю. Ему сейчас не до этого.
Сестра недоуменно уставилась на меня:
- И чем же он так занят, позволь тебе спросить? Твой муж не дежурит по ночам, не входит ни в один из отрядов егерей-охотников по отлову магловских выродков, не занят трудоемкой работой по очистке Министерства от нежелательных элементов и привлечению к нам новых сторонников. Есть еще много самых разных «не», Нарцисса, их можно перечислять довольно долго. Сейчас решается судьба всего магического мира, а твой Люциус целыми днями безвылазно сидит в своем кабине и что-то пишет. Уж не мемуары ли?
Она гневно сверкнула глазами.
- Не знаю, Белла, ничего не знаю, - я сделала глубокий вдох, чтобы потом более спокойно продолжить, - но я полагаю, все то, чем мой муж занимается, сидя наверху, согласовано с Милордом.
- Не уверена..., заявила сестра, нервно покусывая нижнюю губу. Наступила неловкая тишина, нарушаемая лишь легким тиканьем настенных часов.
- Тогда, Цисси, расскажи мне, что происходит с твоим сыном? Я думала, что он, выйдя из стен Хогвартса, стал настоящим мужчиной, а Драко превратился в..., - сестра заколебалась и решила перефразировать фразу так, чтобы она прозвучала как можно мягче. Он постоянно проявляет свою слабость. Зачем ему волшебная палочка, если парень так и не научился ею пользоваться.
- Белла, убивать грязнокровок это не значит в совершенстве владеть магией. Кроме того, у мальчика сейчас сложный период. Они с Люциусом повздорили.
- А в чем дело?
Я не успела ответить, потому как в этот момент в гостиную вошла однокурсница сына Пэнси Паркинсон. Она в последнее время появлялась у нас довольно часто, пожалуй, даже чаще, чем в собственном доме. Девушка пользовалась доверием Пожирателей, сам Темный лорд не раз показывал свое расположение к ней. Но я успела заметить, что Драко сторонился ее, словно общение с однокурсницей казалось ему неприятным.
- Пэнси, детка, хочешь выпить? - Беллатриса подняла свой бокал и вяло отсалютовала им студентке. - Неплохая эльфийская настойка многолетней выдержки.
Паркинсон плеснула себе вина и уселась рядом с Беллой, по-домашнему поджав под себя ногу.
- Вот с кого Драко должен брать пример, - сестрица кивнула в сторону девушки и повернулась в ее сторону, поясняя той наш прерванный разговор. - Нарцисса мне только что рассказала, что между старшим и младшим Малфоями возник конфликт. Ты не в курсе?
Та покачала головой.
- Внешне они оба стараются вести себя, как обычно, - начала рассказывать я, - но отношения между ними натянутые, как струна чуть что, и хрупкий мир не выдержит и взорвется. Я словно громоотвод. Мне с трудом удается сохранять довольно шаткое перемирие между мужем и сыном.
Пэнси сидела молча, склонив голову, и делала вид, что занималась исследованием жидкости в своем стакане. Но я заметила, что она внимательно слушает.
- В чем же причина этих разногласий? не выдержала Беллатриса. Чего они не поделили?
- Мы держали кое-что в тайне от всех, - призналась я. Но думаю, что могу вам довериться. Люциус надумал женить Драко. И Темный лорд поддержал его идею.
Пэнси резко подняла голову. Я поняла, что она потрясена услышанной новостью. В ее глазах откровенно читался вопрос: кто избранница?
- Как?! И вы не поставили в известность меня, вашу самую близкую родственницу? негодованию сестры не было предела.
- Прости, Белла, но мы никому не сообщали. Люциус запретил мне говорить об этом, пока все пункты брачного договора не будут согласованы. Теперь вопрос почти решен, - я покосилась на черноволосую девушку. Мне показалось, что она вздрогнула. Вот только сын...
И кто же эта счастливица? воскликнула Беллатриса, не дав договорить мне. - Наш Драко завидный жених, будь я чуть помоложе, сама бы положила на него глаз. А тебе, Пэнси, он нравится?
Паркинсон кивнула и отвернулась, пытаясь спрятать появившийся на щеках румянец.
- Астория Гринграсс, - я назвала имя будущей миссис Малфой. - Пэнси, ты знаешь ее?
Девушка вновь кивнула. Она выглядела потрясенной.
- Какая она?
- Хорошенькая, если Вас это интересует, - хриплым голосом произнесла студентка. Богата, умна, воспитана, целомудренна. Я не слышала о ней ничего плохого.
Ее выдавал голос, я вдруг поняла Пэнси действительно была неравнодушна к моему сыну. И это заметила не только я. Белла подозрительно покосилась на нее.
- Прошу меня простить, но мне нужно идти. Я вспомнила, что меня ждет отец, - Пэнси поспешно засобирались. Она поднялась, поставила бокал на каминную полочку и вышла.
- Ого, Нарцисса, а девочка то того... втюрилась в нашего Драко по уши, - засмеялась сестра, не отрывая взгляда от закрывшейся за спиной девушки двери.
- Думаешь?
- Более чем уверена. И теперь она зла на весь мир выбор Люциуса пал не на нее. Слышала, как она сказала «целомудренна» - голову даю на отсечение, что свою девственность она подарила нашему парню. Я даже не сомневаюсь, что они переспали. У меня интуиция на такие дела.
- Не может быть, - ахнула я. Что же теперь с ней будет?
- Цисси, не смеши меня. И не будь так старомодна. Ничего страшного не произошло - в наше время отсутствие девственности отнюдь не причина, чтобы считать себя несчастной. Все будет хорошо, уверяю тебя.
Но ее слова не убедили меня. Кто знает, на что способна отвергнутая и обиженная девушка.
*****
Вечером того же дня мы с сыном сидели на качелях за домом, слушая оглушительное стрекотание сверчков и мерное гудение шмелей, собирающих пыльцу с цветов; одни, судя по всему, исполняли для Драко свадебный вальс, другие траурный марш.
- Тебе нравилась в Хогвартсе какая-нибудь девочка? спросила я сына. Ты с кем-то встречался?
Его глаза сверкнули:
- Почему ты спрашиваешь?
- Ты так сопротивляешься решению отца, что я подумала, может быть, у тебя кто-то есть.
Он спрыгнул с качелей:
- Нет, мама, я ни с кем не встречался. И у меня никого нет.
Драко направился к дому. Я не сводила глаз с его удаляющейся спины. Его слова меня тоже не убедили. Он скрыл от меня правду - у него явно кто-то был.
ГРЕЙНДЖЕР
Я очнулась в незнакомой комнате, где не было ничего, кроме железной ржавой трубы, соединяющей пол с потолком. Да еще крошечное окно, расположенное прямо надо мной, но оно было занавешено старой выцветшей тряпкой непонятного грязного цвета и почти не пропускало солнечных лучей. Длина комнаты составляла примерно два моих роста, точнее сказать я не могла искусственные сумерки зрительно уменьшали пространство вокруг меня. Я не знала, где нахожусь, какое время суток, и сколько часов я провела в этой странной камере.
Я попыталась подняться, чтобы дотянуться до окна, но не смогла моя правое запястье оказалось схвачено широким кожаным ремнем, прикрепленным к тяжелой цепи. Я потянула за край, второй конец цепи был накрепко соединен с трубой в углу.
Голова просто раскалывалась. Левой рукой я провела по спутанным волосам в области виска вся щека и шея оказались покрыты запекшейся кровью. Возможно, это были следы от ударившего в меня заклятия, или, что больше походило на правду, последствием моего падения на пол.
Я попыталась нащупать в кармане волшебную палочку, но с ужасом вспомнила, что выронила ее в разгромленном доме. Собственное бессилие привело меня в отчаяние. Да, я была жива, но осознание этого не только не вызвало во мне прилива радости, а, наоборот, заставило испытать жуткий панический страх. Я знала, кто моя стражница, кто заключил меня в эту темницу, и понимала причины, по которым я оказалась здесь. Ненависть и ревность. То, что не оставляло мне надежды на снисхождение и даже ничтожных шансов на спасение.
- Алохомора! знакомый голос заставил меня вжаться в каменную стену. - Люмос! загоревшаяся под потолком маленькая грязная лампочка осветила комнату мутным светом. В раскрытых настежь дверях возникла она.
Привет, весело сказала Паркинсон. Как ты тут? Вижу, устроилась с удобством.
Она прекрасно понимала свое превосходство надо мной и откровенно издевалась:
- Чувствуй себя, как дома, Грейнджер…
В каждом ее слове присутствовало желание показать, что она хозяйка положения.
- …Но не забывай, что ты в гостях, - закончила она и захохотала.
Я отвернулась.
Конечно, здесь не курорт, - она насмешливо обвела взглядом пустую комнату, - но все-таки довольно милая обстановочка. Как раз для такой маглы, как ты.
- И, представляешь, - она понизила свой голос до шепота, - я принесла кое-что с собой, специально для тебя. Акцио, чай!
В комнату влетел стакан с горячей жидкостью, мало напоминающей и по цвету, и по запаху упомянутый ею напиток. Он больше походил на зелье, вызывающее нескончаемую икоту. Похоже, Паркинсон решила поиграть со мной, как кошка с мышью, перед тем, как прикончить. Чай поплыл по воздуху прямо на меня. Я отодвинулась в сторону, но короткая цепь сковывала мои движения.
- Воспитанная леди его бы непременно выпила, - зло прошипела Пэнси. Только, кто сказал, что ты леди, ты всего лишь мерзкая грязнокровка. Пей, стерва! Делай, что я тебе говорю.
Стакан опрокинулся, и кипяток ошпарил мои напряженно сжатые колени. Я зажмурила глаза и стиснула зубы, изо всех сил стараясь не закричать. Боль была невыносимой, но выказать ее перед этой слизеринкой я не могла. Она не дождется от меня ни малейшей слабости, ни стона, ни слез.
Паркинсон молча наблюдала за моими мучениями. В ее взгляде не было жалости или сострадания. Только пугающая пустота. Наверное, она также равнодушно следила за тем, как умирала моя собака.
- Хочешь знать, для чего я оставила тебя в живых? спросила она, но не дождалась моего вопроса. Я хочу немного развлечься. Есть одна очень увлекательная игра, которая называется «Империус». Ее условия просты: взмах волшебной палочки, и человек забывает, кто он есть, превращаясь в раба. Никто не знает, где ты, поэтому никто не придет тебе на помощь. Хотя я очень надеюсь на то, что кое-кто все-таки попытается это сделать. Наверное,мне придется случайно проговориться.
Ее слова вновь вызвали у меня приступ паники. Я облизала сухие губы и пристально посмотрела на нее: нет, она не шутила. Паркинсон ответила мне таким же прямым и тяжелым взглядом, продолжая при этом ехидно улыбаться.
- Прощай, дорогая, - сказала она, направляясь к выходу, - придется тебе провести ночь без ужина. А от вечернего чая ты сама отказалась.
Двери закрылись за ней, но затем отворились вновь.
- Кстати, Грейнджер, я вынуждена с прискорбием признать, что ты оказалась права. Он не достался ни тебе, ни мне. Малфой женится на сестре Дафны Гринграсс, причем довольно скоро, в конце августа. Астория просто милашка. Так что у тебя практически не остается шансов на спасение. Не думаешь же ты, что Малфой выпрыгнет из теплой супружеской постели с чистокровной богачкой и побежит спасать такую грязнокровную ободранку, как ты. Сочувствую...
Я наконец-то осталась одна. Теперь можно было дать волю своим чувствам. Но слез не было, только слабость и пульсирующая в голове боль. Пальцами свободной рукой я сжала виски. Нарцисса когда-то сказала мне: «Мы женимся один раз и навсегда - "доколе смерть не разлучит нас". Что ж, Драко Малфой, прощай! Я не обвиняю тебя ни в чем, ты волен делать все, что пожелаешь. И будь счастлив, сероглазый слизеринец, если сможешь...
МАЛФОЙ
Густая крона вековых вечнозеленых тисов отбрасывала прохладную тень на подъездную аллею. Солнечный свет пробивался сквозь плотные ветви деревьев и создавал на широкой, усыпанной мелким гравием дороге, причудливые узоры. Заросли ежевичных кустов вдоль обочины служили надежным забором ни один незваный гость не смог бы пробраться сквозь их острые шипы. А если бы он еще и знал о наложенной на поместье магической защите, то и на добрую милю не приблизился бы к этому дому.
Я вышел из кареты и окинул представшую передо мной усадьбу оценивающим взглядом. Ведущие к дому низкие широкие ступени, крыльцо и массивные белые дорические колонны, а также зеленые лужайки и цветники перед домом все производило хорошее впечатление. Чуть в стороне стояла круглая застекленная беседка, сердце которой было скрыто от любопытных глаз разросшимся плющом. Здесь во всем чувствовались забота и тщательный уход. Огромное богатство семьи, владеющей этим поместьем, совсем не бросалось в глаза.
Я поднялся по каменным ступеням и взялся за начищенный до блеска дверной молоток. Едва он коснулся тяжелой дубовой двери, как та распахнулась. Домовой эльф вежливо опустил передо мной голову и показал рукой внутрь, туда, где меня с нетерпением ждали.
- Мистер Малфой! грузный мужчина средних лет шагнул мне навстречу и подал руку. Рад нашему знакомству. Дафна так много рассказывала о тебе. Кажется, моя старшая дочь в полном восторге от тебя. Я Ричард Гринграсс, твой будущий тесть.
Ну, это мы еще посмотрим! подумал я, а вслух произнес:
- Приятно познакомиться, мистер Гринграсс!
Его рукопожатие было довольно крепким, но протянутая ладонь показалась мне неприятно влажной. Для меня потные и холодные руки всегда являлись признаком нечистоплотности и нечестности человека, в то время, как теплое рукопожатие служило символом открытости и хорошего отношения. Дай Бог, чтобы первое впечатление оказалось обманчивым!
- Можно не так официально. Мы уже почти родственники, называй меня запросто Ричард, - его голос звучал доброжелательно и вполне радушно. - Твой отец наверху, в моем кабинете, там мы с ним обсуждали некоторые спорные пункты брачного договора. Поднимешься со мной, или предпочтешь вначале поговорить со своей будущей невестой?
- Если позволите, то я хотел бы поближе познакомиться с Асторией.
- Отлично! Гринграсс улыбнулся мне великолепной белоснежной улыбкой. Она в библиотеке. Я провожу тебя.
Две широкие лестницы, расположенные по обеим сторонам просторного холла, с деревянными отполированными до почти зеркально блеска перилами, вели на второй этаж. Толстый ворсистый темно-красный ковер прикрывал мраморные ступени. С потолка свисала огромная хрустальная сверкающая люстра. Портреты семейства Гринграсс, выполненные кистью искусных мастеров, украшали стены лестничного пролета. Хозяин направился по левой стороне, явно собираясь познакомить меня со своими предками.
- Это основатель нашего банка Кайл Гринграсс. По легенде, он отрыл в земле клад, которым распорядился с большим умом. Рядом с ним Лайонел Гринграсс, удача сопутствовала ему во всех его начинаниях, он приумножил состояние отца в несколько раз. Следующий - мой прадед Ригеманн, его имя означает «торговец», и оно как нельзя кстати подходит ему. Именно он продал часть акций банка предводителю гоблинов Громотопу, став лишь совладельцем «Гринготтса». И, поверь, ни разу не пожалел об этом. С гоблинами работать сложно, даже немного опасно, у них странные понятия о праве собственности, но зато они честны до безобразия.
Я внимательно вглядывался в доброжелательно улыбающихся и машущих мне с портретов людей.
- А на этом портрете изображен мой дед Хагли Гринграсс, его идеей было использовать для охраны банка драконов. Здесь мой отец Френсис, и, наконец, твой покорный слуга. Мои предки были замечательными людьми, они дали мне в наследство все, о чем другие могут только мечтать. Но поверь, Драко, мне есть, о чем жалеть - Бог так и не подарил мне сына, и семейная фамилия с замужеством дочерей канет в небытие. Я согласен пойти на подобную жертву, но только в обмен на иную громкую фамилию, например, такую как ваша.
- Сюда, сказал Ричард, движением головы приглашая меня следовать за ним по длинному коридору к огромным, украшенным великолепной резьбой дверям. Приоткрыв их, он заглянул в комнату, оказавшуюся библиотекой и произнес каким-то приторно-сладким голосом:
- Астория, девочка моя, к тебе посетитель. Ты готова принять его?
Услышав ее тихий ответ, Гринграсс распахнул передо мной дверь:
- Добро пожаловать, Драко Малфой. Надеюсь, у вас все сладится.
Она была среднего роста, очень тоненькая, даже хрупкая. Темные волосы заплетены в косу, уложенную на голове. Ее кожа казалась мраморно-белой, а от черных маленьких завитков, упавших на лоб - нереально прозрачной. Девушка протянула мне руку, я пожал холодные пальцы в них не было ни силы, ни энергии ее отца. Астория Гринграсс была довольно красива, но как-то безжизненна и вяла. Вряд ли бы я обратил на нее внимание по собственной воле. Даже, если бы мой взгляд случайно упал на нее, то через несколько минут я бы уже забыл о ее существовании. Она относилась к тому типу людей, о которых забываешь даже в их присутствии. Сестра Дафны определенно потратила кучу галеонов на новое платье - наряд был явно не из дешевых, но и он казался на ее фоне каким-то бесцветным, что делало Асторию еще более незаметной и безликой. И она должна стать моей спутницей до конца жизни?!
Я невольно вспомнил девушку из сна та, даже приходя ко мне во сне и являясь плодом моего воображения, была намного реальнее, чем эта, стоящая сейчас передо мной представительница богатейшего аристократического рода.
- Привет, кажется, мы уже встречались с тобой в Хогвартсе, я попытался быть вежливым и завел с ней непринужденную, ни к чему не обязывающую светскую беседу.
Девушка смущенно кивнула:
- Да, я приходила к сестре в гости.
- Как дела у Дафны?
Она мило улыбнулась мне:
- Спасибо, хорошо. Она сейчас отдыхает на море. Но на свадьбу непременно приедет.
- Отлично, - ухмыльнулся я.
Не дождавшись приглашения, я сел в одно из кресел с высокой спинкой и резными подлокотниками. Девушка пристроилась на краешек дивана, сложив руки на колени и опустив глаза, словно примерная ученица. Она казалась скованной и напряженной, что было вполне объяснимо ее, как и меня, впереди ждала неизвестность.
Всю последнюю неделю я ощущал странное чувство, словно шел по непроторенной дороге и не знал, что ждало меня за ближайшим поворотом. Кто она такая, Астория Гринграсс? Чего ждать от нее? О чем с ней говорить? Пожалуй, стоило сразу выяснить ее мнение по поводу предстоящего бракосочетания.
- Как тебе нравится идея наших отцов поженить нас?
Она пожала плечами:
- Я не задумывалась об этом.
- Тебя не волнует собственная судьба? искренне удивился я.
- Мой отец знает, что делает, - ответила она и посмотрела на меня ничего не выражающим взглядом. - Папа любит нас и желает нам счастья. В детстве у меня всегда было все самое лучшее. Он никогда ни в чем мне не отказывал. Думаю, и сейчас он подобрал для меня наиболее выгодную партию.
- Выгодную с какой стороны? спросил я, пристально разглядывая ее.
Астория вновь опустила глаза, принявшись внимательно изучать рисунок на ухоженных наманикюренных ногтях:
- Со всех. Вы знатны, богаты, чистокровны.
О, какая знакомая песня! Всю последнюю неделю она постоянно звенела в моих ушах голосом Люциуса.
- А меня, признаюсь, предложение жениться на тебе застигло врасплох, - откровенно признался я.
- Почему? теперь пришла ее очередь удивляться. Я чем-то не устраиваю тебя?
- Чтобы знать это наверняка, я как минимум должен быть знаком с тобой. Я же вижу тебя второй раз в жизни.
- У нас будет возможность узнать друг друга получше. Нам предстоит прожить бок о бок долгие годы.
- Ты уверена в этом? я почувствовал, что внутри меня начала подниматься волна раздражения.
- А ты нет? спокойным голоском произнесла девушка. - Я думала, что наша свадьба уже решенный вопрос, и подписание брачного договора все лишь маленькая формальность.
- Но я тебе хотя бы нравлюсь? не выдержал я.
Пушистые ресницы слегка вздрогнули:
- Нравишься. Но это не важно.
- А что может быть важнее, чем взаимная симпатия двух будущих супругов? от удивления я открыл рот. В первый раз видел человека настолько равнодушного к своей судьбе.
- Главное, что ты подходишь моему папе. Он без ума от перспективы породниться с такой прославленной семьей, как ваша.
О, Мерлин! Похоже, Шляпа просчиталась, распределив ее на Когтевран? Они с Дафной различались как земля и небо, та всегда знала, чего хочет от жизни.
- Что ты заладила все «папа да папа»? резкий возглас сорвался с моих губ. Это Ричард Гринграсс выходит за меня замуж?! Он будет целовать меня по утрам, спать со мной и рожать мне детей?
Она прикусила губу, и на ее глазах навернулись слезы:
- Зачем ты говоришь подобные вещи? Разве плохо, что я доверяю своему отцу?
- Нет, Астория, не плохо, - я попытался сдержать свои эмоции. - Но должно же у тебя быть собственное мнение по поводу предстоящей свадьбы. Расскажи мне о том, что ТЫ думаешь, что чувствуешь; именно оттого, что я услышу, будет зависеть мое решение либо я подписываю брачный договор, либо мистеру Гринграссу придется искать более выгодную партию для своей любимой дочери.
Наконец-то мне удалось расшевелить ее - она резко поднялась с дивана, подошла к книжной полке и провела пальчиком по кожаным переплетам. Затем, осторожно покосившись на запертую дверь, едва слышно произнесла:
- Ты думаешь, мне не хочется вырваться из этого плена.
- Что? не понял я.
Она обернулась на меня. Ее умоляющий взгляд говорил о многом. Я поднялся, подошел к ней и встал за ее спиной:
- Что все это значит, Астория?
- Ничего, - прошептала она. Свадьба даст мне шанс выйти на свободу. Если бы ты знал, как я задыхаюсь в этой золотой клетке.
Последующие ее слова прозвучали громко, и я понял, что она обращалась не столько ко мне, сколько к тем, кто мог подслушивать наш разговор сквозь замочную скважину:
- Драко, я буду тебе хорошей женой, если ты боишься этого. Верной и надежной, уступчивой и доброй. Ты не будешь стыдиться меня, уверяю тебя. Я знаю, как вести себя в обществе. Я владею множеством хозяйственных заклинаний. Меня готовили к браку с детства и научили всему, что необходимо знать замужней аристократке.
Черт! Кажется, я опять вляпался по уши. Астория в этот момент мне чем-то напомнила Нарциссу. Такая же безропотная и беззащитная. С единственным различием: одна из них подчинена отцу, другая - своему мужу. И если я не мог помочь маме, то спасти эту наивную несчастную девчонку было вполне мне по силам.
Что ж, выбора у меня действительно не было. Я принял решение. Тяжело поднялся, пошел к выходу и громко крикнул в открытую дверь:
- Эй, кто-нибудь! Позовите моего отца!
Они возникли в библиотеке столь быстро, что сомнений не оставалось нас подслушивали.
- Я согласен. Готовьте бумаги, я подпишу брачный договор.
Мистер Гринграсс вальяжно прошел в гостиную и всем своим грузным телом рухнул на диван, где за минуту до этого сидела его дочь:
- Я говорил, что ои поладят. Моя Астория умная девочка.
Он многозначительно посмотрел на нее, жестом подманил к себе, та послушно приблизилась. Ричард потрепал ее по руке, словно любимую собаку. Для кого-нибудь, наблюдающего со стороны, эта картина выглядела бы довольно умильно, но мне она показалась нелепой.
- У моего сына тоже есть голова на плечах, - Люциус красноречиво взглянул на меня и улыбнулся. Я рад, Драко, что ты одумался. Договор подпишем завтра вечером в Малфой-мэноре в присутствии Темного лорда.
ГРЕЙНДЖЕР
Ее не было целый день. Я просидела у стены с раннего утра до позднего вечера, то вставая на корточки, то опускаясь на колени, то ложась на пол, пытаясь хоть на немного избавиться от боли в затекающих ногах.
Я со страхом ждала свою тюремщицу, боясь задремать и пропустить момент, когда Паркинсон откроет дверь. Я напряженно вслушивалась в тишину дома, но не могла различить ни звука. Пару раз мне казалось, что я слышала тяжелые, шаркающие шаги, и тогда я принималась кричать, звать на помощь. Но ничего не происходило. Наверное, шаги были всего лишь плодом моего разыгравшегося воображения.
Я грызла зубами кожаный ремень, обхвативший правое запястье, пытаясь немного ослабить его. У меня ныли челюсти и саднили губы, но плотная кожа не поддалась ни на миллиметр. Все было напрасно, все зря.
Я была голодна. Пытаясь отвлечь себя от мыслей о еде, я, по-видимому, задремала. Разбудил меня звук заскрипевшей двери. Я резко села, при этом прикованная к трубе рука оказалась вывернутой за спину. В проеме двери появилась знакомая фигура слизеринки.
Привет, Грейнджер, сказала она. Вижу, ты по мне соскучилась. Но я не могла навестить тебя раньше. У меня уважительная причина я присутствовала на подписании брачного договора одного нашего общего знакомого.
Она подошла совсем близко, присела и посмотрела на меня в упор:
- Все, Грейнджер, у него нет пути назад. Я не успела намекнуть ему о тебе, поэтому готовься провести в этой комнате всю оставшуюся жизнь. А она у тебя будет короткая.
Паркинсон поднялась, потом изо всей силы ударила меня ногой. Я резко откинулась назад и едва не взвыла от резкой боли в завернутой за спину руке.
- Это тебе за птичек, которые едва не лишили меня зрения. Ну, как, нравится? Вижу, не очень. И мне тогда тоже не понравилось, но я терпела.
Следующий удар пришелся по ребрам. Я задохнулась. От боли потемнело в глазах, к горлу подступила тошнота.
- Это тебе за прогулки в Хогсмид. За твои насмешки надо мной. За то, что он пригласил на танец тебя, грязнокровку, а не меня.
Удары сыпались один за другим. Я задыхалась от бессильной злобы и боли, пытаясь укрыться от них.
- Даже не знаю, когда я с тобой за все рассчитаюсь, - она продолжала еще что-то говорить, но ее голос доносился словно издалека. Я не слушала ее, пытаясь сесть прямо, опираясь ногами о пол. Но комната вдруг закружилась перед моими глазами, и вместе с нею закружился пол, и лампочка на потолке и размытое лицо Пэнси.
- Э, нет, голубушка, ты рано отключилась, - я почувствовала запах ее резких духов, вероятно, она наклонилась, чтобы заглянуть мне в лицо. Еще рано умирать, я даже не успела повеселиться.
Эй, Лютера, - крикнула Паркинсон, - приведи-ка нашу гостью в порядок, да принеси ей чего-нибудь поесть. А то она сдохнет раньше времени.
Я почувствовала, как маленькие ручки домового эльфа принялись уверенно ощупывать мое ноющее тело, отыскивая нанесенные раны, помогли мне подняться и прислониться спиной к стене. Передо мной возник поднос с едой.
- Спасибо, - с трудом прошептала я. Запах свежеиспеченных пирожков дразнил мое обоняние, я с трудом сдерживалась, чтобы не сглотнуть подступившую к горлу слюну.
- Пшла вон, - прикрикнула Паркинсон на домовика, и та послушно испарилась в воздухе. Как я могла забыть о твоей любви к этим безмозглым тварям. Завтра, Грейнджер, ты будешь наравне с ними прислуживать мне, убирать за мной, и жалеть их, сколько пожелаешь. Хотя у них будет больше поводов для жалости к тебе. Обещаю...
ПОТТЕР
Последние несколько дней мы с Роном провели в бывшем доме Сириуса на площади Гриммо, делая кратковременные вылазки и изучая положение дел в Министерстве магии. Нам нужно было проникнуть туда, чтобы забрать у Амбридж медальон, служивший Темному лорду крестражем.
В этот вечер мы долго не могли заснуть, лежали в спальных мешках на пыльном полу гостиной и разговаривали, вспоминая Хогвартс. Приближалось первое сентября, и тоска по школе все чаще давала о себе знать.
- Кстати, знаешь, как Волан-де-Морт собирается поступить с Хогвартсом? - спросил я друга. - Вчера мне на глаза попался «Ежедневный пророк» недельной давности, и я прочитал там небольшую заметку об этом.
Рон покачал головой, внимательно слушая меня и одновременно наблюдая за крупным пауком, растянувшим свою паутину между люстрой и верхушкой большого платяного шкафа. Он всегда боялся членистоногих, особенно после встречи с огромным семейством Арагога на втором курсе.
Я, спасаясь от летнего зноя, не спадавшего до самой ночи, сел, скинул с себя футболку, и устроился поверх спальника, подложив руки под голову:
- Учеба объявлена обязательной для любого юного волшебника. Но вход полукровкам и грязнокровкам с этого года в школу запрещен. Прежде, чем попасть в Хогвартс, ребенок должен получить в Министерстве Сертификат крови, а перед этим доказать, что он не является магловским выродком.
Рон продолжал наблюдать за неторопливыми действиями паука:
- Этого и следовало ожидать. Да... Первого сентября Хогвартс-экспресс отправится в школу пустым.
Уизли повернулся ко мне, и его взгляд остановился на моей оголенной груди, где-то чуть ниже уровня подбородка:
- Гарри, что это с ним?
- Ты о чем? не понял я.
- О твоем медальоне, - он указательным пальцем показал на подарок Гермионы, выполненный в форме магических рун.
- А что с ним не так?
- Он светится. Каким-то нереально голубым светом.
- Что? я вскочил на ноги. Рон попытался вскочить следом за мной, но запутался в спальном мешке и упал.
Я схватился за медальон Рон оказался прав. Медальон тускло мерцал в вечерних сумерках.
- Только не это, - я задохнулся от нахлынувшего страха за Гермиону и маленького Феликса.
Уизли наконец-то разобрался с мешком и теперь стоял рядом со мной:
- Гарри, объясни же, наконец, что происходит.
- Это украшение создала Гермиона. Их всего два. И они настроены друг на друга. Если одному из нас грозит опасность, то медальон светится. Рон, - я посмотрел на него, и моя тревога передалась ему, - она вляпалась в какие-то крупные неприятности. Я боюсь за нее. Ее необходимо срочно найти.
- Как мы доберемся до нее, Гарри? Ты знаешь, где она скрывается? Уизли уставился на меня, словно я знал ответы на все вопросы.
- Нет. Но можно начать поиски с ее дома.
- Ты знаешь, где она живет?
Я задумался:
- Знаю. Мы с Джинни были у нее совсем недавно. Нельзя терять ни минуты. Отправляемся прямо сейчас.
ГРЕЙНДЖЕР
Империус подавляет волю человека и заставляет полностью подчиниться волшебнику, наложившему это заклинание на свою жертву. На четвертом курсе лже-Аластор Грюм (а на самом деле Пожиратель смерти Барти Крауч младший) учил нас сопротивляться этому заклятию. Он сказал тогда, что маги, обладающие достаточными возможностями и незаурядным мозгом, способны сопротивляться заклятию после определённой тренировки.
Я пробовала, но у меня не получалось. Каждое утро звучало Империо! и я превращалась в рабыню, исполняющую любую прихоть своей капризной хозяйки. За малейшее нарушение я подвергалась наказанию. Мое тело ныло от многочисленных ран, порезов и ушибов. На ночь Паркинсон снимала с меня заклинание и запирала в той же самой комнатке, прицепляя кожаным наручником к железному столбу. Для меня поставили узкую жесткую кровать, на которой я проводила несколько коротких часов, забываясь тяжелым сном без сновидений.
Дни сменялись новыми днями, за ночью приходила ночь, я перестала считать их, запуталась, сбилась. Но еще не потеряла надежду, что смогу сбежать из ненавистной тюрьмы. Каждый вечер перед тем как уснуть, я пыталась вспомнить все, что видела днем, находясь под Империусом. Это было трудно, но постепенно из крупинок в моей голове складывалась некая целостная картинка, я восстанавливала в голове все входы и выходы, лица членов этой немногочисленной семьи, эльфов, которые обслуживали их, воспроизводила распорядок жизни хозяев.
Пугало одно люди, постоянно находящиеся под заклятием Подчинения, постепенно теряли рассудок. И в таких случаях смерть действительно могла бы показаться облегчением. Я боялась именно этого. Лучше умереть, чем превратиться в сумасшедшую и по-настоящему забыть обо всем, что тебе дорого. Чтобы не сойти с ума, перед сном я словно молитву перечисляла имена любимых людей, цепляясь за них, словно за спасательный круг.
Однажды утром Пэнси не вошла как обычно в мою комнату, не появилась, чтобы навести на меня волшебной палочкой и произнести «Империо!». Я пролежала весь день, с тревогой ожидая ее возвращения. Она появилась лишь поздно вечером, непривычно притихшая и даже, как мне показалось, заплаканная.
- На, бери, пока я добрая. В разделе «Светские новости» найдешь что-то интересненькое для себя.
Она кинула мне новый номер журнала «Ведьмополитен» и вышла.
Я открыла нужную страницу, поднесла ее к глазам и с трудом прочла едва различимые строчки:
"Сегодня младший представитель древнейшего магического рода Драко Люциус Малфой сочетался браком с Асторией Патрисией Гринграсс, младшей из двух очаровательных дочерей Ричарда Френсиса Гринграсса, совладельца банка «Гринготтс» Церемония бракосочетания проходила в... Были приглашены..."
На первой полосе красовались фотографии их свадебной церемонии. Совсем юная темноволосая невеста вся в белом отлично вышла на снимках сияющая и довольная. Она с удовольствием позировала фоторепортеру, принимая самые разные ракурсы.
А Драко?
Если бы я не знала его достаточно хорошо, то была бы уверена в том, что вижу перед собой вполне счастливого жениха. Он всем мило улыбался. Но его выдавали глаза. В них не было никаких чувств, никаких эмоций, ничего.
То была не настоящая свадьба, а всего лишь хорошо отрепетированный спектакль. И не нужно было долго гадать, кто являлся режиссером этого удивительного фарса. Люциус
Малфои не разводятся?!
На меня накатила безумная усталость я откинулась на спинку кровати, ударившись головой. Но я привыкла терпеть боль в последние дни она всегда была со мной. Слезы душили меня. Мне хотелось только одного скорее попасть домой, чтобы прижать к себе любимого сынишку. И забыть обо всем, словно это был дурной сон.
ПОТТЕР
В доме Гермионы Грейнджер нас встретила гробовая тишина. Я сразу же, едва открыв дверь, мог сказать, что здесь побывала смерть с порога пахло падалью. Отвратительный запах шел со второго этажа.
Луна яркими серебристыми лучами пробивалась сквозь стекла закрытых окон. Мы тихо прошли по разрушенной гостиной, как бы боясь спугнуть затаившуюся здесь тишину, и, огибая перевернутую мебель, поднялись по лестнице наверх.
Вонь исходила от полуразложившегося трупа мелкого животного.
- Хвала Мерлину, это всего лишь собака! глухой голос Рона прозвучал в оглушающей тишине словно выстрел.
- Пойду, еще раз внимательно посмотрю внизу, - тихо сказал он.
- Хорошо, а я обследую здесь.
Обходя стороной изуродованное тело собаки, я заглянул в приоткрытую дверь ближайшей комнаты. В вечерних сумерках увидел ярко-оранжевые шторы на окнах, и мягкий плед с орнаментом из ромашек и множество игрушек, выставленных рядами на настенных полках. Это, несомненно, была комната Гермионы. Одетые в разноцветные нарядные платья, куклы смотрели на меня немигающими стеклянными глазами, сияя бессмысленными улыбками и ярким румянцем на щеках. Лупоглазые медведи и зайцы таращили свои пуговицы и таинственно молчали. Если бы они только умели говорить! Тогда бы они смогли поведать мне о том, что произошло несколькими днями раньше в этой покинутой хозяевами квартире.
Я осмотрел все помещения второго этажа, но не нашел ничего, что навело бы меня на мысль, куда отправились Гермиона и ее родители.
Я спустился вниз:
- Что у тебя, Рон?
- Полный разгром, и ничего больше. Наверное, Паркинсон бушевала, когда поняла, что ее провели, - предположил он. На Малфоя не похоже, он же хладнокровный, гад. Но где же тогда скрывается Гермиона? И как нам выйти на ее след?
Я пожал плечами.
Рон в последний раз окинул взглядом разнесенную гостиную. Вдруг его взгляд остановился на маленьком предмете под окном.
- Что это, Гарри?
Он подошел и наклонился, поднял обнаруженную находку с пола и поднес к глазам, чтобы лучше рассмотреть ее.
- Боже, - охнул Рон. - Это же ее волшебная палочка.
Уизли повернулся ко мне, в его глазах я увидел страх. Его состояние тут же передалось мне.
- Гермиона никогда не расставалась с ней. Гарри, произошло действительно что-то ужасное.
Я напряженно прокручивал в голове возможные действия нельзя было терять ни минуты, промедление грозило непредсказуемыми последствиями для девушки. Но где же ее искать? И как найти выход из сложившейся ситуации?
- Кажется, я знаю, кто может нам помочь.
- Кто? воскликнул Рон. Гарри, не молчи! Я готов пойти на что угодно, лишь бы спасти Гермиону.
- Тот, кто гостил у нее прошлым летом, тот, кто навестил ее дом на днях. Он может что-то знать, потому что именно ему было поручено убить ее.
- Малфой?! Ну, Гарри, ты даешь! Ему нельзя доверять, он же слизеринец, к тому же Пожиратель смерти.
Я натужно улыбнулся, хотя думаю, что моя улыбка больше походила на кислую гримасу:
- Во-первых, у нас нет иного выхода, а во-вторых, уходит время, а дорога каждая минута. Мы же не можем с полной уверенностью сказать, как давно начал светиться медальон день, два, а может неделю, или того больше. В-третьих... в-третьих, мне почему-то кажется, что в тех делах, которые касаются Гермионы, Малфою все-таки можно доверять.
- Но как мы доберемся до хорька? Мы же понятия не имеем, где он скрывается.
Решение созрело мгновенно:
- Добби!
Глава 33. Август, 1997 год.
МАЛФОЙ
Весь мир театр, и люди в нем актеры.
Мы все играем в этой жизни роли:
То дураков, то мудрецов,
То королей, то подлецов,
Ничтожество и совершенство,
То притворяемся, что любим нежно,
Что любят нас, и все отлично,
Что счастливы мы в жизни личной...
Но день придет, и ты поймешь
Что все, что ты играешь это ложь!
Я чувствовал себя как марионетка: будто кто-то дергал за веревочки, и я двигался и говорил то, что хотел от меня невидимый кукловод. Правильные жесты, натянутая вежливая улыбка, маска счастья на лице все, как запланировал Люциус.
Наверное, Блейз рассмеялся бы мне в лицо, если бы я сказал ему, как одинок в эту минуту. Одиночество в толпе народа звучит нереально и глупо. Но то, что я чувствовал в тот момент, когда ждал шедшую по проходу с отцом невесту, иначе и не назовешь.
Я обвел глазами забитый до отказа зал. Горящие свечи, оркестр, играющий нежную мелодию, благоухающие букеты белых роз, и лица, лица, лица. Почему же мне так хочется кричать?!
Все наши были здесь. Забини махнул мне издалека рукой, Крэбб с Гойлом о чем-то переговаривались, поглядывая в мою сторону, Нотт судорожно теребил галстук. В сливающейся от пестроты толпе мелькнули черные глаза Паркинсон, в них не было ненависти, только какое-то непривычное спокойствие и печаль.
Но лишь одни глаза меня волновали по-настоящему небесно-голубые, заплаканные, наполненные тревогой за меня. Она одна понимала меня и чувствовала, как и я, абсурдность этого мастерски разыгранного театрального действа.
Утопая в облаке белого шелка, по проходу приближалась практически незнакомая мне девушка, которую я не любил и вряд ли когда-нибудь полюблю. Я протянул Астории руку, и ее горячие пальчики коснулись моей ледяной ладони.
- Драко Люциус Малфой, согласен ли ты взять в жены Асторию Патрисию Гринграсс?
Все так нереально... будто я смотрю пьесу в магловском театре, в который в прошлом году нас водила Грейнджер,... и кто-то другой, а не я, отвечает священнику. Я оглянулся на родителей мама тихо плакала, отвернувшись в сторону, отец уверенно кивнул мне и яростно сжал локоть сидевшей рядом Нарциссы.
- Согласен.
- Астория Патрисия Гринграсс, берешь ли ты в мужья Драко Люциуса Малфоя?
Темноволосая девушка рядом со мной тихо произнесла «Да!» и подняла на меня чуточку смущенный, но довольный взгляд. Ее рука дрогнула, когда я надел ей на палец обручальное кольцо.
- Теперь вы муж и жена. Можете поздравить друг друга.
Я наклонился и поцеловал ее в сухие губы.
Маленькие девочки на выходе из зала усыпали наш путь лепестками белых роз. Я медленно шагал за детьми, ведя под руку Асторию и машинально наблюдая за порхающими вокруг нас цветочными снежинками. Мысли были далеко, не в этом зале, и не с этой девушкой.
Отец распорядился организовать вечерний прием в парке под открытым небом. На деревьях домашние эльфы развесили множество разноцветных фонарей, которые мерцали, ярко освещая столы, покрытые белоснежными скатертями и уставленные разнообразными яствами.
Люди, знакомые мне с детства, и те, которых я видел сегодня в первый раз, подходили к нам с поздравлениями, желали счастья и благоденствия, немного завидуя чужому везению. Ведь именно так в их глазах выглядел этот идеальный со всех сторон династический брак. Астория с удовольствием принимала цветы и комплементы, я же пытался сделать вид, что безумно доволен.
Нарцисса издали наблюдала за нами, я все время ощущал на себе ее внимательный, чуть настороженный взгляд. Она незаметно подошла ко мне со спины и тронула за локоть:
- Драко, тебе нужно взять себя в руки. Ты выглядишь так, словно пришел не на собственную свадьбу, а на похороны.
- Так оно и есть, мама, - я оглянулся на нее.
- Нужно продержаться совсем немного. Потерпи.
- Сколько? Лет тридцать-сорок?
- Сынок, у тебя снова могут быть неприятности с отцом, - Нарцисса осмотрела огромную толпу гостей в поисках Люциуса.
- Я помню свой долг, мама, но не требуй от меня большего. Это брак по расчету, и я постараюсь выполнить условия договора, но лезть вон из кожи, чтобы угодить отцу, не собираюсь.
- Замечательная свадьба, Драко. Поздравляю! - откуда-то неожиданно вынырнул Блейз Забини, держа в одной руке тарелку с закусками, а в другой бокал с вином. Нарцисса торопливо ушла. Ты у нас всегда был прыткий мальчик. Надо же, как тебя угораздило жениться в семнадцать лет. Первый с нашего курса.
- Ты уже набрался?
- Ну, есть немного, - Блейз наклонился ко мне, чтобы не услышала Астория. - Если бы ты знал, как я тебе завидую, Малфой. Теперь ты можешь на вполне законных основаниях развлекаться с этой смазливой красоткой хоть каждую ночь. Глядишь, и забудешь свою гриффиндорскую старосту.
- Пошел ты..., - сквозь зубы процедил я.
- А я и так пошел, - захохотал он, сделав добрый глоток вина. Пойду, поищу огневиски, а то через неделю в школу, а там Снейп пообещал устроить сухой закон.
Хогвартс?! Это что-то из моей прошлой жизни?!
Забини растворился среди гостей так же неожиданно, как и появился. А к нам подошла Дафна Гринграсс:
- Я знаю, что поступаю неприлично, но, Драко, разреши пригласить тебя на танец.
- Ты у меня должна разрешения спрашивать, - вдруг как-то зло откликнулась Астория. Я удивленно оглянулся на нее за весь вечер это была первая эмоция проявленная ею. Я теперь его жена.
- Но это не значит, что ты вправе указывать, что ему делать, - ответила Дафна.
- Ты уже ничем не сможешь мне навредить, - прошипела младшая.
- Тогда чего же ты боишься? огрызнулась старшая.
Я переводил взгляд с одной на другую, ничего не понимая:
- Астория, не случится ничего страшного, если я потанцую с твоей сестрой.
Девушка фыркнула и отвернулась, обидевшись на меня. Я недоуменно покосился на нее. Мы были женаты с ней чуть более часа, почти не разговаривали весь вечер - я и трех слов не проронил, да и она предпочитала молчать. И надо же, моя жена уже успела устроить мне первую семейную сцену!
Рука Дафны мягко легла на мое плечо.
- Так о чем ты хотела поговорить со мной? я заглянул ей в глаза.
- От тебя ничего не скроешь, - улыбнулась она, а потом нахмурилась. Прости, Драко, во всем случившемся есть и моя вина. Я видела твое лицо во время церемонии, и не знала, куда деться от грызущей меня вины.
- О чем это ты? не понял я.
- Об этой свадьбе. Ее не должно было быть. Я знаю, что ты не хотел жениться на Астории.
Я пожал плечами:
- Дело не в ней. Я в принципе не хотел связывать себя узами брака.
- И все-таки согласился. Почему?
Я не знал, что ей ответить. Потому, что пожалел ее сестру? Потому, что Астория в тот момент была так похожа на Нарциссу?
- Тебя обманули, Драко, - Дафна отвела глаза в сторону. Моя младшая сестренка искусная актриса. Она даже больше слизеринка, чем я - хитрая, лицемерная, расчетливая. Так ловко прикинуться бедной несчастной овечкой!
Я напрягся:
- Что ты имеешь в виду?
- Все было просчитано заранее. Они втроем, вместе с твоим и моим отцом обсудили тактику разговора с тобой и, как видишь, не ошиблись. Это было нетрудно, ты быстро сдался. Она полдня провела у зеркала, накладывая макияж и подбирая соответствующий наряд, такой, чтобы разжалобить тебя.
- Даже так?! неприятно удивился я. - Почему же Астория учится на Когтевране, если она, как ты говоришь, такая коварная?
- Потому что сестра сама попросила шляпу об этом. Она действительно умная, но умна каким-то иным умом, чем я. Астория - достойная дочь своего отца, не зря тот любит ее больше меня. Папа всегда прислушивается к ее мнению, и именно к ней по завещанию в случае его смерти перейдет банк и основная доля отцовского состояния, а мне лишь достанутся некоторые наши поместья на юге страны. Я ничего не понимаю в бизнесе, - с горечью в голосе призналась девушка.
- Прости, Драко, что я не смогла предупредить тебя раньше, - Дафне трудно было говорить. Я была вынуждена весь последний месяц просидеть взаперти в своей комнате. Они знали, что я не смогу скрыть от тебя правду.
- А я думал, что ты отдыхаешь на море, - я крепче обнял ее за талию и развернул в танце. - Спасибо, что все рассказала мне. Вооружен тот, кто предупрежден. А играть с достойным противником вдвойне приятно. Астория еще поймет, что была не права, уверяю тебя.
*****
Паркинсон подошла поздравить нас одной из последних. Она держалась уверенно, даже немного нагло, старательно пытаясь игнорировать меня:
- Поздравляю, Гринграсс! Тебе достался породистый племенной жеребец! Надеюсь, вы не будете тянуть с наследником? Кажется, вас именно для этого и спарили.
- Спасибо, Пэнси! - миролюбиво откликнулся я на ее неприкрытый цинизм.
Мы с моей супругой, - я крепче обнял Асторию за плечи, - всегда будем рады принять тебя в нашем доме.
Девчонка наконец-то взглянула на меня и покраснела:
- Я не приду.
- Жаль.
Она вручила букет из белых роз удивленной и ничего не понимающей Астории и скрылась в толпе.
Люциус попросил слова, он явно хотел произнести тост за молодых. Я криво улыбнулся итак, отец вновь добился того, чего хотел. Он всегда достигал своей цели, чего бы это ему не стоило. И готов был переступить через любого, кто бы мог ему помешать. Даже через нас с Нарциссой. Во всех своих поступках Люциус прикрывался благими намерениями для семьи.
- Кроме обмена кольцами, - произнес он, - молодоженам необходимо пройти магический обряд кровного соединения. Несколько капель крови жениха и невесты добавляются в один бокал с красным вином, и вино выпивается поровну. Кровь, перемешиваясь, создает новую магическую структуру, общую для молодых супругов. Энергия мужа плавно перетечет в жену, и наоборот. Это навечно скрепит узы брака, и даст семье крепкое потомство.
Гости пришли в восторг и аплодисментами поддержали отца старинный обряд давно забылся и в последние годы использовался редко. В руках Люциуса появился остро заточенный нож. Отец посмотрел на Асторию, та послушно протянула руку. Мне не оставалось ничего иного, как последовать ее примеру. Хотя пить эту гадость я не собирался. Опыты крови? Нет, увольте, это без меня!
Нож полоснул сначала по одному по запястью, затем по другому, и алая струйка устремилась в подставленный бокал.
Астория подняла получившее зелье и посмотрела на меня:
- За наше счастье, Драко. Длиною в жизнь.
- Счастья на лжи не бывает, - прошептал я ей на ухо. Рука девушки дрогнула, и красное винное пятно растеклось по белой материи безумно дорогого свадебного платья. Словно рваная кровавая рана образовалась на ее груди. Но она не заметила этого и сделала несколько глотков магического напитка. Затем протянула вино мне.
Гости, потрясенные увиденным, тревожно запереглядывались, заахали, кто-то ехидно ухмыльнулся, кто-то позлорадствовал. К Астории подбежал мистер Гринграсс, попытался оттереть пятно носовым платком, но размазал его еще больше. Девушка расстроилась, расплакалась, подруги кинулись ее утешать. В этой суматохе, когда всеобщее внимание переключилось на мою жену, я успел поменять бокалы. Новая миссис Малфой горько рыдала, но мне было все равно. Я наслаждался великолепным напитком - настоящее, ни с чем не смешанное вино, имело приятный терпкий вкус.
Темный лорд так и не появился, ни в начале этого представления, ни под его занавес. Уже несколько дней он отсутствовал в замке. Где он был и чем занимался никто не знал.
*****
Я одинокий странник в мире этом.
Я одинокая разбитая душа.
Ищу я сам себя по белу свету,
Но все напрасно
Жизнь ко мне глуха.
И хлещет сердце раненное кровью,
Нож одиночества вонзился глубоко,
Душа покрылась тонкой коркой боли
Собрать ее осколки нелегко.
Я словно день и ночь стою над бездной.
Шагну вперед... И навсегда исчезну.
Первая брачная ночь.
Люциус позаботился и об этом в специально отведенной комнате стояла огромная кровать под балдахином. Все было подготовлено для любовных утех новобрачных - приглушенный свет, цветы, шампанское на прикроватном столике. Горящие свечи, от дыма которых слегка кружилась голова, довершали атмосферу романтики и интима. Чем их натерли? Имбирь, пачули, кардамон и еще что-то. Кажется, сандаловое дерево. Я хмыкнул - свечи были пропитаны маслом для повышения сексуальной энергии. На четвертом или на пятом курсе Блейз стащил у матери занимательную книжонку - «Премудрости любви», где была доступным языком изложена простая система подготовки, позволяющая мужчине любого возраста удовлетворить самую капризную женскую фантазию и повысить количество, и главное качество, любовных игр. Мы изучили ее тогда от корки до корки, затаскали по комнатам, пока не отобрал кто-то из старшекурсников.
Астория вышла из ванной комнаты, раскрасневшаяся, благоухающая, одетая в короткий кружевной пеньюар. Она вопросительно посмотрела на меня, ожидая каких-то действий, затем скромно опустила глаза в пол. Девушка вновь выглядела хрупкой, ранимой и наивно-неопытной. Но я уже знал истинную цену ее беззащитности.
- Ты чего-то ждешь от меня, Астория?
Ресницы удивленно дрогнули:
- А ты разве не знаешь, что нужно делать?
- Ты обманула меня.
- Возможно, - тихим голосом признала она, затем прошла к кровати, провела рукой по атласному покрывалу и села на него так, что полы пеньюара распахнулись, обнажив ноги выше колен. Иначе бы ты не женился на мне.
Зачем тебе этот брак?
Глаза девушки сверкнули:
- Какая теперь разница - дело сделано. Ты мой муж.
- Верно. И поэтому теперь Я буду диктовать ТЕБЕ условия игры.
Я медленно подошел и остановился напротив нее. Она невольно одернула полы, прикрывая голые колени.
- Послушай меня, Астория. У меня не было иного выхода, как жениться на тебе, я все равно бы это сделал, рано или поздно. Но ты солгала мне, даже не попробовав быть со мной откровенной. Ты предала меня, не успев узнать меня поближе. Ты совершила ошибку и потому проиграла.
- Что все это значит, Драко? прошептала она, нервно покусывая губы.
- Что же тут непонятного, - усмехнулся я. - Это для тебя в брачном контракте прописано обязательное выполнение супружеских обязанностей, в моей части договора об этом нет ни строчки. Ты потешила свое самолюбие и получила то, чего хотела. Большего от меня не требуй.
- А если я всего лишь хотела принадлежать тебе?!
Я снял с пальца обручальное кольцо и положил ей в ладонь:
- С этим ты просчиталась.
- Ты хочешь со мной развестись? ее глаза наполнились слезами.
- Боже упаси! Вовсе нет. Малфои не разводятся. Ты для всех будешь оставаться моей законной женой, но только мы вдвоем будем знать, что это не так. И не смей жаловаться отцу ты об этом пожалеешь. Я найду способ испортить тебе жизнь.
Я вышел, оставив ее одну. Куда же теперь?
Свою первую брачную ночь я провел в семейном склепе. Здесь меня точно никто не стал бы искать. Тут было жутко холодно, и я, обхватив себя руками за плечи, чтобы согреться, бродил между могил предков и вглядывался в высеченные надписи на каменных надгробиях.
«Гиперион Малфой»… «Друэлла Малфой, урожденная Крэбб»… «Абраксас Малфой»… «Регина Малфой фон Вестфаллен»… Древние фамилии, звонкие имена. Были ли вы счастливы, или же вам, как и мне, приходилось играть отведенную кем-то свыше роль?
Как же я устал. Устал от людей, окружающих меня, от обстоятельств, которые не могу изменить, от фальшивых слов, от человеческой глупости. Я жил в постоянном напряжении, ни на минуту не решаясь расслабиться. А как бы хотелось спокойствия и тишины. Попасть бы туда, где бы я мог почувствовать себя уверенно и надежно, где не надо было бы притворяться и лгать. Я хотел так мало - чтобы меня приняли таким, каков я есть, так, как это делает Нарцисса. И не пытались сломать через колено.
ПОТТЕР
- Как вызвать Добби из Хогвартса? расстроено спросил я. Для этого мы должны как минимум попасть туда, а это равносильно самоубийству. Там Снейп.
Мы сидели на крыльце дома Гермионы и молчали. Проблема казалась неразрешимой. Рон задумчиво крутил в руках волшебную палочку нашей подруги:
- Как она обходится без нее, Гарри?
- Не знаю, - ответил я. Рон, нужно срочно что-то придумать.
Но тот словно не слышал меня, он размышлял вслух:
- Помню, каким беспомощным я себя чувствовал, когда моя палочка сломалась. Это словно... словно... лишиться руки. Ты не поймешь этого, пока сам не почувствуешь.
- Волшебнику нельзя без палочки, - после длительной паузы продолжил он. Не представляю, как Хагрид столько лет обходится своим обломком.
- Точно, - вскочил я. Рон, ты молодчина!
Он недоуменно посмотрел на меня, не понимая причину моего восторга.
- Хагрид! Он нам и нужен. Мы пошлем ему сову с просьбой направить Добби в дом Сириуса.
- Здорово, Гарри, - Рон поднялся с крыльца вслед за мной, засунув палочку Гермионы к себе в карман, туда, где лежала и его собственная. Только где мы возьмем сову? Букля погибла, Сычик остался в «Норе».
- Черт! выругался я. Об этом я и не подумал.
- Слушай, - бодрым голосом предложил Рон. А давай вернемся на площадь Гриммо, и ты велишь Кикимеру отправиться в Хогвартс. Возможно, это сработает.
Вот оно решение, лучше не бывает. Почему я сам не додумался об этом?
Мы трансгрессировали в дом, оставленный мне в наследство крестным, и я, рванув быстрее внутрь коридора, подальше от дремлющего портрета старой миссис Блэк, громко крикнул:
- Кикимер!
Раздался звучный хлопок, и перед нами возник домовой эльф, которого я с такой неохотой унаследовал от Сириуса.
- Хозяин? квакнул домовик хриплым голосом и низко поклонился.
- Тебе нужно отправиться в Хогвартс, чтобы отыскать там Добби. Ты помнишь его?
- Помнит ли Кикимер этого предателя, который забыл всякий стыд и совесть и объявил себя свободным? ответил эльф вопросом на вопрос и снова поклонился. Да, хозяин, Кикимер помнит. Кикимер доставит Добби, чего бы это ему не стоило.
Он испарился в воздухе, чтобы через несколько минут появиться перед нами вновь. К нашим ногам рухнуло нечто непонятное, дерущееся и изрыгающее проклятия. Посреди кухни катались по полу два домовика один в мятой детской одежде и разного цвета носках, другой в грязной набедренной повязке.
- Успокойтесь, - прикрикнул я на них. - Я запрещаю вам драться друг с другом.
Оба эльфа затихли, продолжая недовольно таращиться друг на друга.
- Кикимер не сказал, что здесь Гарри Поттер, - тонким голоском воскликнул Добби, словно извиняясь. Если бы Добби знал, то с радостью бы откликнулся.
- Спасибо, - я кивнул Кикимеру. Тот отвесил поклон, при этом наградив меня таким взглядом, в котором явственно читалось пожелание мучительной смерти.
- Вы нужны мне оба. Ты, - я указал на Кикимера, - должен попытаться отыскать следы Гермионы Грейнджер, узнать о ней все, что только возможно. В твоем распоряжении вся страна, не думаю, что она покинула ее пределы.
- Магла?! - пробормотал эльф. Кикимер должен искать мерзкую грязнокровку? Если бы только старая хозяйка знала об этом...
- Иди, - приказал я, прерывая его недовольное ворчание. Домовик исчез.
- Тебе, Добби, досталось более трудное задание. Ты должен проникнуть в замок своих прежних хозяев, чтобы передать Драко Малфою мою просьбу о встрече. Это очень опасно. Если тебя обнаружат, ты лишишься своей свободы. Поэтому прошу, будь осторожен.
- Будет исполнено, Гарри Поттер! воскликнул свободный эльф, и его глаза взволнованно вспыхнули. Добби ничего не боится. Добби ради Гарри Поттера бросится вниз с самой высокой башни.
- Он чокнутый, - улыбнулся Рон.
- Зато надежный помощник. Ему можно доверять, он не подведет, - ответил я.
По морщинистому лицу эльфа покатились слезы, орошая детский свитер.
- Добби, - я вновь обратился к нему, - скажи слизеринцу, что я буду ждать его после шести вечера в течение трех следующих дней у входа в «Ковент-Гарден». Он должен знать, как туда добраться.
- Они были там с Гермионой в прошлом году, - пояснил я другу, - мне Джинни рассказывала.
- А если Малфой не придет? угрюмо спросил меня Рон.
- Поживем, увидим, - ответил я, пожимая плечами.
ГРЕЙНДЖЕР
Я не знала, какой на дворе день, даже какой месяц, наступила ли уже осень, или еще не закончилось лето. Дни слились в одну бесконечную цепочку будней, заполненных изнурительной работой и постоянной болью. Пэнси лютовала, отрываясь на мне за все свои неудачи. Иной день тело болело так, словно изнутри все разрывалось на части.
Порой мне казалось, что я уже не я, что та прежняя Гермиона Грейнджер умерла, ее никогда не было, как не было Гарри Поттера и Рона Уизли, не было маленького Феликса, не было Хогвартса, не было в моей жизни и Драко Малфоя. Все лишь приснилось мне. Я начала путать, где реальность, а где нет. Я медленно сходила с ума. Появилось ощущение, что еще немного и моя жизнь оборвется, как тоненькая паутинка от сильного порыва ветра.
- Ты мне надоела, о тебе все забыли, - прорычала однажды утром Паркинсон. - Я подумаю, не избавиться ли от тебя. Тем более, что завтра из клиники возвращается мама.
- Лечилась от паранойи? А я все думала, в кого ты такая...
Глаза Пэнси сузились, и я поняла, что мой удар достиг цели. Она посмотрела на меня с нескрываемой ненавистью, затем, приняв какое-то решение, отступила в сторону:
- Ты умрешь тридцатого, чтобы я спокойно, с чувством выполненного долга, могла отправиться в школу.
Она произнесла это так равнодушно, что мое сердце почти остановилось. Это не было пустой угрозой или попыткой запугать меня. Она просто констатировала факт, в истинности которого была убеждена. Мне пришлось собрать в кулак все мужество, чтобы не выдать своих чувств.
МАЛФОЙ
Нарцисса и Астория сидели на полу и разбирали свадебные подарки. Хелпи стояла рядом, сворачивая в рулоны упаковочную бумагу. Я устроился на диване, нога на ногу, и наблюдал за ними.
- Ой, смотри, кто-то прислал фарфорового ангела, - восхищенно выдохнула девушка и полезла внутрь коробки, пытаясь отыскать подписанную открытку. Это от Лиз Форрест, моей однокурсницы. «Любви до гроба, помирать - так оба». Лиззи как всегда в своем репертуаре.
Астория фыркнула и покосилась на меня. Я улыбнулся ей в ответ. Она смущенно отвернулась. Нарцисса перевела взгляд с меня на мою жену, нахмурилась, но, ничего не сказав, вновь склонилась к куче нераспечатанных свертков.
- А это что?
Мама вынула из упаковки маленькую коробочку и прочитала надпись: «Лично для Драко Малфоя».
- Дорогой, - она повернулась ко мне, - кажется, у тебя появились тайные поклонницы.
- От кого она, мама?
- Некая Регина Бауэр? Кто это, Драко? Что-то я не помню ее среди приглашенных.
Астория выпрямилась, подозрительно уставившись на меня.
- Понятия не имею.
- Подарок пришел по совиной почте сегодня утром, - пропищала Хелпи.
- Дай-ка ее мне, - попросил я, и подарок перекочевал из одних рук в другие. - Обратный адрес Германия, Баден-Баден. Лично у меня нет там ни одной знакомой.
Я открыл крышку коробки и вынул красный бархатный футляр, в котором спрятался крупный золотой перстень в форме буквы «Н». К нему была приложена небольшая записка.
«Милый мой мальчик!
В силу весомых обстоятельств я не могу присутствовать на твоей свадьбе. Да и приглашения на нее у меня нет. Я узнала об этой новости из газеты, и не могла оставить ее без внимания.
Ты меня не знаешь, и я ни разу не видела тебя. Нас разлучили задолго до твоего рождения. Но все эти годы я пристально наблюдаю за тем, что печатается в прессе о вашей семье, потому что сама до сих пор чувствую себя частицей этой древней фамилии.
Драко! Когда-то и я была на твоем месте. Робкой, несмышленой девочкой стояла у алтаря и верила в счастливое будущее. Но суровая действительность расставила все по своим местам. Мне пришлось через многое пройти, многое испытать в жизни и лишиться самого дорогого. Меня спасло лишь одно, то, что я никогда не отчаивалась. И сейчас, когда я не так молода, когда приближающаяся смерть уже дышит мне в затылок, я хочу пожелать тебе - никогда не терять надежду. Ты слышишь меня, мальчик, пусть у тебя ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО.
P.S. Мой подарок не просто красивая безделушка. Это талисман на удачу. Буква «Н» означает «HOPE», «HOFFNUNG» или «НАДЕЖДА».
Будь счастлив,
Регина Бауэр, когда-то Малфой»
- Кто такая эта Регина? нетерпеливо спросила Астория.
- Еще не знаю, - ответил я и поднялся. Но попробую это выяснить. Пойду, спрошу у Люциуса. Возможно, он сможет объяснить нам, кто эта таинственная незнакомка.
***
Письмо выпало из отцовских рук и плавно опустилось на ковер.
- Мерлин, - прошептал он. Она еще жива. А я думал...
Люциус обессилено рухнул в кресло. Его лицо в тусклом свете кабинета, окна которого были плотно задернуты шторами, приобрело мертвецки бледный оттенок.
- Кто она, отец? Это имя мне кажется знакомым. У меня ощущение, словно я видел его где-то, причем совсем недавно.
- Никто, Драко, - резко ответил он. - Тебе не нужно ничего знать об этой женщине. Иди к себе.
Опять тайны? А кто говорил, что не держит от меня секретов?
Я вышел из отцовского кабинета и направился на свою половину. Во всей этой истории был какой-то странный подтекст. Что это за женщина, послание которой так озадачило Люциуса, и не столько удивило, сколько напугало. Кто она такая, эта Регина Бауэр?
Регина Бауэр... Регина Бауэр, когда-то Малфой... Регина Малфой...Я плутал, словно заблудился в тумане. Истина витала где-то рядом, в двух шагах от меня, но добраться до нее было так сложно. И вдруг как вспышка в ночной темноте, стоп-кадры из фильма: Склеп. Каменные надгробия. Могила моей бабки. Высеченная надпись - «Регина Малфой фон Вестфаллен». Не может быть?! Она же умерла!
Я едва не споткнулся о ступеньку. Сел на лестницу, прижавшись плечом к резным перилам. Провел рукой по покрывшемуся капельками холодного пота лбу. Что происходит в этом доме? Или я сошел с ума, или Люциус скрывает от меня страшную тайну. Сколько еще неприятных открытий придется сделать, чтобы лучше узнать собственного отца, которого я столько лет считал своим идеалом?
Регина Малфой, урожденная фон Вестфаллен. Мать Люциуса и моя бабушка. Что я знал о ней? Совсем немного. Она была необыкновенной красавицей, и умерла молодой, оставив своего мужа вдовцом с маленьким сыном на руках. Хотя, если посчитать, Люциус в тот момент был не так уж и мал лет десяти, или одиннадцати. Мне достался от Регины цвет ее удивительных глаз пепельно-серый. В фехтовальном зале висит ее портрет, я в детстве не раз в восхищении останавливался перед ним. Она была удивительно хороша. Но почему была?! Если я все правильно понял, Регина жива, мало того, она вышла замуж за какого-то Бауэра и поселилась в Германии, там, откуда была родом.
Я достал из футляра перстень в форме буквы «Н» и надел его на безымянный палец, где еще совсем недавно красовалось обручальное кольцо. Поднялся со ступеней и направился в свою комнату. Я даже не догадывался, что там, уютно устроившись на моей кровати, меня ожидал еще один удивительный сюрприз небольшого роста, с огромными ушами, напоминающими крылья летучих мышей, и в ярком детском свитере на голое тело.
- Добби?! Что ты здесь делаешь?
Он спрыгнул с кровати и приблизился ко мне:
- Меня прислал сюда Гарри Поттер.
- Кто-о-о? изумился я, подумав, что ослышался. Поттер?!
Эльф кивнул:
- Он хочет поговорить с вами.
М-да. Вот новость, так новость. Зачем я мог понадобиться этому очкастому придурку?
- Он будет ждать Вас три дня подряд после шести вечера у входа в магловский театр... Добби забыл, как он называется, но мистер Драко был в нем прошлым летом. Еще Гарри Поттер сказал, что Вы должны знать, как туда добраться.
Домовик зашевелил ушами, прислушиваясь - наверное, кто-то из домашних направлялся по коридору в мою комнату.
- Добби должен уйти.
- Подожди секунду. Скажи хотя бы, что ему понадобилось от меня?
- Мисс Грейнджер в опасности, - прошептал он, прежде чем успел исчезнуть.
- С кем ты разговаривал, Драко? отец отворил дверь и вошел, подозрительно осматриваясь. Я слышал два голоса.
- С Хелпи, - не моргнув глазом, соврал я. Попросил ее принести сливочного пива.
- К черту пиво, сын. Темный Лорд вернулся, и он зовет тебя к себе. Похоже, удача вновь поворачивается к нам лицом.
ПОТТЕР
Первый мучительно долгий вечер ожидания закончился ничем. Мы с Роном простояли под проливным дождем перед входом в театр несколько часов, по очереди меняя друг друга. В полночь вернулись в дом Сириуса, промокшие, голодные и злые. Малфой не пришел. Либо я ошибся, и ему была безразлична судьба Гермионы Грейнджер, либо он не смог незаметно покинуть замок.
На следующий день мы сменили тактику и не стали торчать на виду у прохожих, поскольку я оставался Нежелательным элементом номер один, за поимку которого обещали выплатить аж десять тысяч галеонов, а Рон должен был в это время лежать в «Норе» и помирать от обсыпного лишая. Всегда оставалась вероятность, что кто-нибудь из сторонников Волан-де-Морта случайно заметил бы нас, что могло иметь непредсказуемые последствия.
Мы нашли небольшое уютное кафе, из окон которого был хорошо видел вход в «Ковент-Гарден», выпили каждый по десять или больше чашек чая, пытаясь тем самым отвлечь внимание подозрительно косящихся на нас маглов. Но слизеринец так и не появился. Как не появился и отправленный на поиски Гермионы Кикимер. Напряжение росло. Шансы найти подругу таяли на глазах.
Малфой заявился на третий день ровно в шесть, подъехал на такси, словно всю жизнь прожил в этой части Лондона, и, выпрыгнув из автомобиля, крикнул мне:
- Эй, Поттер, одолжи магловских денег, я забыл, что галеоны тут не прокатят.
Мы с Роном переглянулись: не знали, толи гневаться на него, толи хохотать. Я расплатился с таксистом, и машина уехала.
- Я уже хотел приложить его чем-нибудь, когда он стал требовать оплату, - мрачно сказал слизеринец, - да во время увидел вас.
- А на такси-то зачем? не сдержался Рон.
Малфой презрительно посмотрел на него:
- С Уизли разговаривать не буду. Только с Поттером. Решайте, либо вы выполняете мое условие, либо я ухожу.
Рон нахмурился, но бросить вызов не спешил сейчас решалась судьба Гермионы Грейнджер. Засовывая свою гордость куда подальше, он хмуро сплюнул на асфальт:
- Ладно, Гарри. Я домой.
Рон растворился в воздухе, а я сердито оглянулся на слизеринца:
- Сволочь ты, Малфой. Если бы не необходимость, я бы никогда не связался с тобой.
- А уж я-то как рад увидеть тебя, меня так и тянет кинуться в твои объятья. Боже, какая встреча, Потти, сто лет, сто зим...
- Хватит кривляться. Пошли.
Я направился вдоль по улице. И все-таки любопытство заставило меня вновь оглянуться на него и задать вопрос, тот, на который он отказался отвечать Рону:
- А на такси-то зачем?
- В прошлый раз мы добирались точно также, - сухо ответил он.
- Ясно, - усмехнулся я, поняв, что Малфой выбрал такой способ передвижения только потому, что боялся заблудиться. Что ж, и слизеринскому принцу свойственны человеческие страхи.
- Нам нужно серьезно поговорить, - я спрятал усмешку. Все, шутки кончились.
Малфой кивнул.
- Направимся в ее дом, там мы можем спокойно все обсудить. Трансгрессируем одновременно. Готов? Раз, два, три...
***
Я отворил дверь дома Гермионы и прошел внутрь. Малфой дышал мне в затылок. В гостиной царил все тот же беспорядок, что и раньше.
- Здесь нужно прибрать, Поттер, ты не находишь? - сказал слизеринец, брезгливо зажимая нос. Он стал водить палочкой по разгромленной мебели, и с каждым мгновением комната преображалась.
Я направился на кухню, и последовал его примеру. Через пару минут помещение имело вполне жилой вид. Я вернулся в гостиную, но Малфоя там уже не было. Я поспешил подняться на второй этаж. Слизеринец стоял у полуразложившегося трупа собаки и все также брезгливо морщился.
- Кто это сделал? спросил я его, подходя ближе.
- Паркинсон.
- Мы с Роном так и поняли. За что?
Парень повел плечами:
- Тебе, Поттер, не понять.
Я хотел огрызнуться, но посмотрел на Малфоя, и отказался от своей идеи. Не зачем ссориться, сегодня у нас с ним одна цель найти Гермиону.
Он навел палочку на труп животного и сквозь зубы произнес незнакомое заклинание. Неприятная картина начала медленно растворяться, под действием заклятия бледнела кровь на стенах и пропадала эта омерзительная вонь.
- Отлично, - сказал я. Пошли в гостиную, там и поговорим.
Я направился к лестнице. Но Малфой и не думал трогаться с места. Он тупо уставился на дверь, соседствующую с комнатой Гермионы.
- Что еще? не выдержал я.
- Ничего, Поттер, так, вспомнил кое-что, - он подошел к двери и толкнул ее. Ты спускайся, я сейчас.
Он вошел внутрь пустой комнаты. Я недоуменно пожал плечами и сбежал по скрипучей лестнице вниз.
МАЛФОЙ
Письмо... Как я мог забыть о том письме, написанном круглым аккуратным подчерком Грейнджер и адресованном Нарциссе?! Куда я его дел? Я напряг память, пытаясь вспомнить.
В тот день я был в джинсах, в задний карман которых и положил удивившее меня послание. Вернувшись домой, заметил, что все штанины забрызганы кровью. Я снял брюки, и..., кажется, попросил Хелпи выкинуть их. О, Мерлин, только бы она не оказалась такой исполнительной, как всегда. Нет, все, письмо пропало безвозвратно.
Поттер сидел на восстановленном диване и тупо пялился в камин.
- С чего ты взял, что Грейнджер угрожает опасность? спросил я его. - Она была предупреждена, ей и ее семье удалось скрыться.
- Откуда ты знаешь, Малфой? он резко обернулся на меня.
- Оттуда..., - ответил я и плюхнулся рядом с ним.
- Значит, ты тоже попытался предупредить ее, - догадался он. Как я сразу об этом не подумал.
Что значит «тоже»?
- Я полагаю, что Гермиона вернулась сюда за своей собакой. И ее в собственном доме ждала ловушка. Это не утверждения, это всего лишь мои предположения, - сказал Поттер.
- А есть какие-то основания думать именно так?
- Есть, - ответил он и показал рукой в сторону окна. Вот там Рон нашел ее волшебную палочку. Это может означать только одно: нападение было столь внезапным, что Гермионе не удалось оказать сопротивление нападавшему. Ее ловко обезоружили.
- Или нападавшей…, - прошептал я. Его слова повергли меня в шок. Сомнений не оставалось я, не дослушав условия задачи, уже знал ее решение.
- Что? не понял Поттер и уставился на меня.
- Мне кажется, что тут замешана Паркинсон.
- Мы тоже подумали так, - согласно кивнул он. - Поэтому и позвали тебя. Нам одним не справиться.
Я устало потер виски и принялся размышлять вслух:
Паркинсон была нужна не столько Грейнджер, сколько я. Желчь ее кипит, ненависть гложет изнутри. А теперь, когда в моей жизни появилась Астория...
Я вскочил с дивана:
- Поднимай свою задницу, Поттер. Если Грейнджер еще жива, то она именно у Пэнси. Только я не уверен в этом «если».
- Не надо так шутить, Малфой.
- Это не шутка, - ответил я, устремляясь к выходу.
- А кто такая Астория? спросил он, догнав меня на пороге.
- Ты что, идиот, газет не читаешь? Астория Малфой, моя жена.
ГРЕЙНДЖЕР
Ну что ж, моя милая, желаю тебе спокойной ночи, тем более, что она последняя в твоей жизни. Приятных сновидений! сказала она, игриво помахала рукой и вышла из комнаты.
Я прижалась к спинке кровати, поджав к груди колени. Вряд ли я сегодня усну.
Не хочу умирать, я так мало еще прожила. В сентябре мне бы исполнилось восемнадцать. Я могла бы прожить долго-долго и счастливо-счастливо. Я бы увидела, как взрослеет мой сын, как растут мои внуки... Мамочка, мама! Я очень хочу жить. Я хочу быть любимой и сама хочу любить. Я хочу умереть от старости, а не по прихоти слизеринской маньячки...
- Тише, Гермиона, тише, а то не услышишь, как воют собаки, - тихий чужой голос щекочет мое ухо. - Слышишь? Слуш-ш-шай, слуш-ш-шай...
Жуткий вой то приближается, то удаляется... Почему они так страшно воют? Может быть, почувствовали мою скорую кончину? Да и откуда здесь могут быть собаки? Нет, это не собаки, это волки... огромная стая голодных алчущих моей смерти волков... они унюхали свою жертву, они все ближе и ближе...
- Девочка моя, просыпайся, - ласковые руки мамы гладят меня по спутанным за ночь волосам. Пора вставать. Наш малыш хочет кушать.
Мягкие детские губы настойчиво ищут мой сосок, и вот они касаются груди, суля принести мне неописуемое блаженство. Но в кожу вонзаются острые клыки, они рвут на части мою нежную плоть, вгрызаясь все глубже и глубже, стараясь достать до самого сердца...
- Грейнджер, позволь пригласить тебя на танец, - знакомый голос зовет за собой, и я верю ему, и спешу к нему. - Я так давно мечтал о тебе, милая моя девочка... милая...
Крепкая мальчишеская ладонь ложится на мое плечо, и мы кружимся в вальсе, я таю... таю... но музыка внезапно меняет свой ритм, и его рука медленно ползет вверх, она стремится достичь моего горла... Я вырываюсь, кричу, что есть силы... но уже поздно... поздно... рука сжимается все сильнее... воздуха нет... я задыхаюсь... Драко? Зачем же ты так? Зачем? Зачем? Мама-а-а! Помоги мне!
- Тише, Гермиона, тише, а то не услышишь, как кричат вороны, - тихий голос вновь убаюкивает меня. - Смотри и слушай, слушай и смотри...
Черные крупные птицы кружат над своей жертвой. Я не вижу, кто находится там, среди этой пронзительно голосящей стаи. Кыш, кыш, пошли вон, мерзкие твари! Вороны взмывают вверх… Это мой Феликс, пошатываясь, стоит на еще неокрепших ножках, и тянет ко мне свои ручонки. Малыш, когда же ты научился ходить?! Я спешу к нему, пытаясь поддержать его. Но падаю, затем поднимаюсь, и падаю вновь... Тугие цепи стягивают мои ноги, я рву их, раскидывая в стороны железные звенья, подбегаю к сынишке, хватаю его на руки и прижимаю к груди, крепко-крепко. Теперь никто не сможет отнять его у меня. Я бегу прочь от глупых крикливых ворон, все дальше и дальше.
Мне страшно, так страшно, как никогда прежде. Но сердечко маленького сына эхом отдается в моей груди, и пока оно стучит, я смею надеяться, что все еще будет хорошо. Тук-тук-тук-тук. Потерпи, малыш, твоя мама спасет тебя. Тук-тук-тук. Осталось совсем немного, совсем чуть-чуть. Тук... тук... Удары все реже и реже. Тук...
- Не-е-е-ет! кричу я и... просыпаюсь.
В первую минуту не понимаю, где я и что со мной. Я еще не отошла от приступа того безумного отчаяния, которое только что испытала во сне. Зубы стучат, холодный липкий пот скатывается со лба, застилая глаза, сердце готово выпрыгнуть из груди.
Я должна вырваться отсюда, чего бы мне это не стоило. Не хочу умирать, потому что мне есть, ради кого жить.
Я сжимаю зубами кожаный браслет, туго-натуго сковавший мое запястье. Я тяну его. Нет, он не поддается. Я рву его снова. Ничего не происходит. Я вцепляюсь в него, что есть силы, надкусив при этом собственную руку. Из маленькой раны сочится кровь, я чувствую ее под языком она соленая, густая. Я сплевываю на пол и, забывая о боли, вновь принимаюсь за коварный наручник. Челюсти сводят судороги, от напряжения ломит скулы, саднит язык.
Это всего лишь кожа, очень крепкая, но абсолютно обыкновенная, она не подвергалась магическому воздействию, значит, ее возможно порвать. Нужно только время. А его у меня не так уж и много. Поэтому нужно спешить. И я вновь рву зубами тугой пояс.
Не знаю, сколько проходит секунд, минут, или часов, когда я вдруг понимаю, что браслет поддается. Появляется крошечный надрыв. Я ощупываю его языком. Он едва заметен, едва ощущается. Но это уже победа.
У меня появляется надежда, и я из последних сил цепляюсь за нее. Так же крепко, как зубами за браслет. Десны кровоточат, но это хорошо, это мне на руку влажная кожа поддается быстрее. Тугой лоскут трещит, наполняя рот мелкими оторвавшимися кусочками. Еще немного, еще, еще, еще. Наконец, наручник рвется, и я в изнеможении падаю на кровать. Свободна! Почему же я не сделала этого раньше?!
Успокаиваться на достигнутом нельзя. Дорого каждое мгновение. Я решила лишь самую легкую из всех проблем. Но как выбраться из замка незамеченной? Как покинуть пределы поместья, не попавшись в ловушки магической защиты?
Я оттягиваю время, понимая, что шансов на спасение у меня практически нет. Если только не произойдет чудо. Но гриффиндорская староста Гермиона Грейнджер всегда была прагматиком и не привыкла верить в чудеса. Только в саму себя, в своих друзей, и ни во что больше.
Усилием воли я заставляю себя спустить ноги вниз и подняться. Пошатываясь, подхожу к дверям и берусь за ручку.
Паркинсон, какая же ты неисправимая дура!
Слизеринка настолько была уверена в том, что я не сбегу, что даже не удосужилась закрыть мою темницу на замок, или хотя бы наложить на нее простейшее запирающее заклятие. Хотя, чего это я обрадовалась? Она права мне все равно от нее никуда не деться.
Глава 34. Август, 1997 год.
Привет всем! Прошу прощения за долгое отсутствие, но я и моя Муза взяли небольшой отпуск и уехали из большого душного города подальше от компьютера и плавящегося под ногами асфальта. Теперь мы вернулись. Поэтому - вперед! История продолжается!
ПОТТЕР
Малфой стремительно шел по улице, ни разу не оглянувшись на меня. Он знал наверняка, что я не отстану от него ни на шаг.
- Куда мы идем? не выдержал я минуты через три. Мне надоело слепо следовать за ним, не зная, что он задумал.
- Куда надо, - бросил он мне через плечо. Поверь, я знаю, что делаю.
- С чего бы я должен тебе верить?
Он резко остановился и повернулся, я едва не врезался в него.
- Смотри куда идешь, Поттер, - усмехнулся слизеринец. А то шрамов на лбу будет куда больше, чем сейчас.
- Заткнись!
- Ну-ну, остынь. И давай договоримся: либо ты мне веришь, либо нет…
Верить ему безоговорочно мне не хотелось, но я промолчал, понимая безвыходность сложившейся ситуации.
- Вот так-то лучше. Запомни, Поттер, это не я, а ты собираешься проникнуть на чуждую для себя территорию. Это не я, а ты не знаешь, что такое магическая защита родового замка, - Малфой внимательно посмотрел на меня. - Поместье Паркинсонов ненаносимо. Ты никогда не найдешь его самостоятельно. Я легко смогу попасть в их замок, я там бывал и не раз. А вот ты… Поэтому, я думаю, что нам лучше не ссориться. Пока.
- Согласен, - буркнул я. Но ты должен объяснять мне, что собираешься делать. По крайней мере, до тех пор, пока мы сотрудничаем.
Он негромко рассмеялся:
- Нелепо звучит, ты не находишь? Ладно, Поттер, мы ищем лазейку, через которую сможем проникнуть на магическую территорию.
- Почему просто нельзя трансгрессировать?
- Ты больной?! Во-первых, везде маглы, - Малфой показал рукой в сторону спешащих мимо нас по своим делам прохожих. Их на улицах города с наступлением сумерек становилось все больше и больше. Во-вторых, несанкционированная трансгрессия с магловской территории, также как и вся Каминная сеть, и телефонные будки, и вокзал Кингс-Кросс все под контролем Министерства...
- … А оно в руках Пожирателей смерти, твоих приятелей, - закончил я его мысль.
Но он словно не услышал меня:
- В-третьих, куда ты собрался трансгрессировать? У тебя есть какая-то конкретная цель?
Черт, он опять прав. Я сразу вспомнил, что говорил Уилки Двукрест, обучая нас трансгрессии: «Не забывайте про три «Н» - нацеленность, настойчивость, неспешность. Надо чётко представить место прибытия, чтобы попасть именно в запланированную точку. Если не знаете конечной цели, то лучше не суйтесь туда».
- Может, «Дырявый котел»? неуверенно спросил я.
- Нет, ты точно с луны свалился, Поттер, - язвительно отозвался слизеринец. Я, кажется, только что все четко объяснил тебе. Чем ты слушал? В «Дырявом котле» день и ночь толкутся те, с кем тебе нельзя встречаться. Тебя сразу поймают. Ты хоть знаешь, сколько денег назначено за твою голову? Десять тысяч галеонов.
- Целое состояние, - усмехнулся я. - Что ж, можешь сдать меня своим друзьям, Малфой. Хотя думаю, что для тебя десять тысяч это так, мелочь на карманные расходы.
- Правильно думаешь. Но не о том речь. Нам нужно место, откуда мы смогли бы добраться до Пэнси.
- Так куда же мы тогда направляемся?
Малфой задумчиво уставился на меня:
- Да есть у меня одно местечко на примете. Тут недалеко.
Он развернулся, вновь уверенным шагом направляясь вдоль по улице. Я не отставал. Квартал, поворот, еще один перекресток. И вновь поворот. Зря я решил, что Малфой взял такси, потому что боялся заблудиться в незнакомом городе. Нет, он отлично ориентировался на местности.
Наконец, слизеринец остановился перед невзрачного вида домом, поднялся по ступеням вверх и достал из кармана палочку. Алохомора! дверь гостеприимно распахнулась перед нами.
- Входи! кивнул мне слизеринец, пропуская вперед. Там безопасно.
Я вошел и присвистнул от удивления - внутри дом был намного больше, чем снаружи. Роскошная мебель, картины, ковры, золотая отделка Мерлин, эти аристократы всегда умели устроиться красиво.
- Сальвио гексия… Протего тоталум…
Я оглянулся на своего спутника. Малфой водил палочкой по периметру гостиной, бормоча магические формулы. Воздух вокруг нас зарябил, словно нагреваемый чарами слизеринца.
- Ты же сказал «безопасно»?
- Береженого, Поттер, судьба бережет, откликнулся тот. - Каве инимикум!
Он произнес последнее заклинание и устроился в ближайшем кресле.
- Где это мы? - я вновь обвел взглядом уютную гостиную.
- Какая разница. Отсюда мы сможем беспрепятственно трансгрессировать.
- Ты же сказал, что трансгрессия под контролем.
- Я сказал «трансгрессия с магловской территории». Чувствуешь разницу?
- А мы где?
Он не ответил, откинулся на высокую спинку кресла, закинул руки за голову и закрыл глаза. Тогда я подошел к соседнему креслу, подтащил его, сел прямо напротив Малфоя и пристально уставился на него. Он сквозь прикрытые ресницы почувствовал мой требовательный взгляд.
- Этот дом я приобрел для себя, - неохотно признался парень, не меняя позы. - Так, на всякий случай. О нем никто не знает. И все чары на него наложил тоже я. Отсюда мы и направимся в замок.
Он выпрямился в кресле:
- Вот что, Поттер. К Паркинсонам иду я один. Тебя поймают раньше, чем ты успеешь вынуть палочку.
- Не поймают, - откликнулся я. Вот гад, он опять все решил без меня, потому как я не буду убирать ее в карман. А к Паркинсонам отправимся вместе. И не вздумай от меня отделаться, Малфой, не выйдет!
ГРЕЙНДЖЕР
Моя темница находилась в подвале. Здесь же располагались кухня, прачечная, многочисленные кладовые и подсобные помещения.
Я выглянула в приоткрытую дверь, прислушалась к звукам ночного замка, и, не заметив признаков тревоги, выскользнула в полутемный коридор. Придерживаясь рукой за стену, пошла в направлении кухни, туда, где находился черный выход. Но он оказался закрыт.
Был еще один путь, довольно опасный, но более надежный по лестнице на первый этаж, через длинный коридор мимо библиотеки и комнат для гостей в зимний сад. Этот выход часто оставляли открытым маленький эльф-садовник жил под открытым небом и приходил в замок со стороны парка.
Оставались еще парадные двери, но до них мне пришлось бы идти через огромный холл, освещенный тысячами свечей тяжелой хрустальной люстры. Шансов преодолеть зал незамеченной у меня практически не было один на миллион, а, может быть, и того меньше.
Осторожно приблизившись к библиотеке, я услышала приглушенные женские голоса.
- Что говорят медики, мама? Они дали положительное заключение, или все также продолжают пудрить тебе мозги?
- Фи, Пэнси, как ты вульгарна, - ответил незнакомый женский голос. - Не используй при мне подобные выражения. Это свойственно сквибам и полукровкам. А ты леди. Чистокровная.
- Ох, к чему мне вести себя как леди? Теперь не для кого.
- Да забудь ты этого парня, крошка. Не сошелся же на нем свет клином. Найдется толпа чистокровных юношей, готовых предложить тебе руку и сердце. С твоим то приданым! Подумаешь, Малфой… Чем хуже звучат фамилии «Крэбб» или «Нотт»? Кстати, Винсент родственник Драко, ты и не почувствуешь разницы.
Пэнси фыркнула:
- Скажешь тоже Крэбб…
Потом она тяжело выдохнула, и, помолчав немного, спросила:
- И все-таки, мама, что сказали в клинике?
- То же, что и раньше. Обнадеживают меня. Говорят, что не все потеряно. Весной предлагают пройти еще один курс.
- Очередное вытягивание денег. Когда же они насытятся?
- Когда к власти придет Темный лорд, милая. Уж он то везде наведет порядок, будь уверена.
Нужно было двигаться дальше, но что-то удерживало меня возле неплотно прикрытой двери.
- Куда запропала эта мерзавка Лютера? вдруг гневно воскликнула Пэнси.
Я невольно вздрогнула, и прижалась ладонями к стене.
Я отправила ее за сливочным пивом, а она словно провалилась сквозь землю. Ее необходимо выпороть как следует, а то она стала слишком нерасторопной.
- Хорошо, доченька. Не стоит так нервничать по этому поводу. Завтра утром я распоряжусь, и ее накажут.
Легкое покашливание за спиной вызвало во мне приступ паники, я медленно повернулась на звук, ожидая увидеть кого угодно. Там стояла крошечная эльфиха с подносом на руках. Она смотрела на меня круглыми печальными глазами-пуговицами цвета речного песка. По выражению ее лица я догадалась, что она, как и я, слышала весь разговор, доносившийся из библиотеки.
- Лютера, чтоб тебя…, - раздался новый возглас Паркинсон-младшей, и женщина-домовик поспешила отворить дверь.
Я вжалась в стену, ожидая своего приговора. Верная служанка обязана была сообщить хозяйке, что видела меня в коридоре. Но ничего не произошло. Лютера промолчала, не выдав меня ни словом, ни жестом. Почему же она ничего не сказала? Может быть, пожалела меня, а может быть потому, что, проработав с эльфами бок о бок много дней, я стала своей среди них, домовики приняли меня в свой круг, общались со мной на равных, забывая порой, что я не такая, как они.
Медлить нельзя. Промедление было подобно смерти. Я уже собиралась сделать шаг, как услышала то, что вновь заставило меня остановиться.
- Пэнси, детка, папа рассказал, что ты в подвале держишь какую-то грязнокровку. Не понимаю, для чего она тебе? в голосе женщины чувствовалась явная тревога. - Милая, это плохая затея, если о ней узнает Темный лорд, ему это не понравится. Объясни, наконец, для чего ты притащила ее в наш замок?
- Мама, - в интонациях Паркинсон-младшей чувствовалось смятение. Я не могу тебе всего рассказать. Но эта магловская дрянь постоянно провоцировала меня в школе. Вот я и решила ее немного наказать.
- И что собираешься с ней делать дальше?
- Я убью ее, мама, вам нечего переживать. Она мне больше не нужна. Я уже решила: гриффиндорка умрет завтра на рассвете. Должна же я на ком-то попрактиковаться в Аваде.
На моем лбу выступили крупные капли пота. Я замерла в ожидании реакции миссис Паркинсон.
- Девочка, умоляю тебя, только не в замке. Выведи ее куда-нибудь за пределы поместья и делай с ней, что хочешь.
Это казалось кошмарным сном: стоять, прижавшись к холодной каменной стене и слушать, как две женщины одна совсем юная, другая зрелая - обсуждают наилучший способ убить меня. Они спокойно и равнодушно решали мою участь, словно я не человек, а сорняк, случайно выросший на ухоженной клумбе. Его необходимо было незамедлительно удалить, вырвать с корнем и уничтожить. От смешанного чувства страха, ярости и негодования сдавило горло. Нужно бежать и как можно скорее. Надежд на милосердие семьи Паркинсоном у меня больше не оставалось.
Ноги сами понесли меня прочь. Я рванула что было сил через коридор, и, дрожа толи от ужаса, толи от холода, проскользнула в приоткрытую стеклянную дверь, ведущую в зимний сад. Пытаясь восстановить сбившееся дыхание, остановилась на мгновение, но, понимая, что времени остается все меньше и меньше, торопливо направилась мимо высоких пальм, мимо декоративного комнатного фонтана, тихо шелестящего тонкими струйками воды, мимо мини-скульптур, изображающих полуобнаженных греческих богинь к спасительному выходу.
В зимнем саду, как и во всем замке, чувствовался изысканный и утонченный вкус, но не хозяев, а дизайнера, талантливого мастера, сумевшего создавшего подобное великолепие. Вот только для таких, как я, в этом огромном роскошном доме места не было. Мне предназначалась лишь крохотная тесная коморка в подвале и кожаные наручники на длинной цепи. Даже умереть мне было суждено не здесь, дабы не осквернить своей смертью непорочную красоту старинного замка.
Я поспешила навстречу к манящей сквозь широкие листья пальмы свободе. Схватилась за дверную ручку… и с трудом сдержала истеричный смех - сегодня судьба не просто играла, она откровенно издевалась надо мной. Дверь, ведущая в парк, которая раньше всегда была открыта, в этот роковой вечер оказалась накрепко запертой!
Изо всех сил пытаясь не разрыдаться, я тяжело опустилась на каменный пол и прижалась спиной к кадке со злополучной пальмой, Теперь у меня оставался один-единственный вариант, тот, от которого я отказалась в самом начале - парадный вход.
МАЛФОЙ
Я сидел, закрыв глаза, и вспоминал последние три дня. Столько всего произошло за такой короткий отрезок времени.
Сначала пришло то странное письмо от женщины-призрака, которая должна была умереть много лет назад, но почему-то оказалась жива. Потом появился Добби с сообщением от Поттера. Позже состоялся мучительно неприятный разговор с Темный лордом.
Не сказать, чтобы задание, предложенное Хозяином, мне не понравилось. Как новоиспеченный зять владельца Гринготтса, я должен был возглавить службу охраны банка. Должность почетная, но по сути бесполезная. Каждый волшебник с юных лет знал, что в магическом мире нет места более надежного и безопасного, чем Гринготтс. Только псих мог попытаться его ограбить. Денежные хранилища находились очень глубоко: они простирались на сотни миль под землёй. В сейфы проникнуть было невозможно - любого бы просто засосало внутрь. Поэтому секретные камеры даже не запирались на ключ. Кроме того, по рассказам отца Астории я знал, что банк охранялся драконами. Да и гоблинов, работающих там, никто бы не смог победить.
Настораживало то, что Темный лорд с такой невероятной настойчивостью УБЕЖДАЛ меня в необходимости охраны банка, хотя ему достаточно было ПРИКАЗАТЬ мне, и я не посмел бы ослушаться. Мало того, Повелитель прозрачно намекал, что я мог бы использовать свое служебное положение в личных целях и в ущерб другим клиентам банка более тщательно наблюдать за хранилищами своей семьи. Такая забота о нас заставляла о многом задуматься. Он явно преследовал какую-то еще непонятную мне цель. Но я собирался выведать, в чем здесь дело.
Два последующих дня я безвылазно торчал в банке и изучал ситуацию, и все два дня меня дома встречала Беллатриса, которая подробно расспрашивала о тонкостях охраны Гринготтса, вынюхивала, словно крыса, возможные пути проникновения туда. Я понимал, что и это все неспроста, мне не нравилось, что она на меня давит. Но приходилось мириться с ситуацией. По крайней мере, в банке мне никого не нужно было убивать.
Лишь на третий день мне удалось ускользнуть от навязчивого преследования тетки на встречу с Поттером. Я собирался отправиться в дом, купленный мной совсем недавно. Но, боясь пристального внимания Лестрейндж к своей персоне, не решился. Через «Дырявый котел» вышел в немагическую часть Лондона и взял такси. Все опасения оказались напрасными - за мной никто не следил. Да, Люциус был прав, Малфои возвращали себе свои прежние позиции, отношение Темного лорда к нам медленно, но менялось. Он вновь начинал нам доверять.
Поттер озадачил меня своим рассказом. Сначала я не поверил ему, поскольку лично предупредил Грейнджер об опасности и знал, что ей удалось скрыться. Но сообщение о брошенной палочке меня насторожило.
Когда Поттер высказал свои опасения, я сразу понял, кого нужно было обвинять в происшедшем. Подобное совершить могла только Паркинсон. Я знал, как она презирает гриффиндорку, слышал, сколько яду было в ее словах, когда она отзывалась о ней. А еще она ненавидела меня, за то, что я отверг ее чувства. Если сложить обе части воедино, ответ получался на удивление прост: это ловушка была не столько для Грейнджер, сколько для меня.
Пэнси видела меня насквозь, она знала, что я пришел бы за Грейнджер, если бы узнал о грозящей ей опасности. И тогда я бы полностью оказался в ее власти. Она бы отыгралась на мне за все свои слезы. Хотя сомневаюсь, чтобы Паркинсон умела плакать.
И все получилось бы именно так, если бы не появление в моей жизни Астории.
Гермиона Грейнджер?! Сумасшедшая гриффиндорка… Огромные глаза, полные тревоги за чужих ей людей, и немой крик «А как же вы?!» - это она. Насмешливая улыбка: «А ты вполне нормальный парень, когда не строишь из себя аристократа» - это тоже она. Рука на моем плече во время танца и тихий шепот вопреки всему: «Почему бы и мне не притвориться, что ты не со Слизерина» …
Поттер думает, будто бы я смогу ответить на все его вопросы. А я не знаю ответов. Так же, как не знаю, что будет со мной, когда я переступлю порог замка Паркинсонов. Но этого очкарика туда за собой тащить незачем. Пэнси это только моя ошибка, и мне ее исправлять.
Я выпрямился в кресле:
- Вот что, Поттер. К Паркинсонам иду я один.
- Не вздумай от меня отделаться, Малфой, не выйдет, - откликнулся он. К Паркинсонам отправимся вдвоем. Вопрос решенный и обсуждению не подлежит!
ГРЕЙНДЖЕР
Нужно было возвращаться обратно. Сил почти не осталось. Но желание вырваться из ненавистного замка оказалось сильнее усталости. Там меня ждал маленький Феликс, и ради него я была готова пройти любые испытания.
Сегодня все было против меня. Я даже не удивилась своему очередному невезению - дверь в библиотеку оказалась широко распахнутой, и оттуда четко слышались два женских голоса. Правда, от волнения я не могла различить, о чем шла речь. Зато прекрасно понимала: пока открыта дверь, у меня нет возможности пробраться к выходу. Если побежать по коридору, меня обнаружат не слепые же они, в самом деле. Если оставаться на месте - непременно поймают.
Я стояла и напряженно думала, не зная, что предпринять. А время медленно таяло, превращаясь из надежного союзника в моего заклятого врага. И я решилась почти не дыша, не отрываясь рукой от стены, начала медленно приближаться к библиотеке. Отпустилась от каменной прохлады, готовясь к решающему рывку…
- Ты права, мама! громко сказала Паркинсон, направляясь прямо в мою сторону. Ее зловещая тень пересекла коридор, отрезав меня от выхода. Не зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Я спущусь вниз и разберусь с ней незамедлительно.
Все. Я пропала. Сейчас Пэнси обнаружит меня, и моя жизнь закончится. Я с отчаянием огляделась вокруг, но спрятаться было негде. Затаив дыхание и ожидая неизбежного, я вновь вжалась в стену.
Но слизеринка выскочила из библиотеки, и не заметив ничего подозрительного вокруг себя, устремилась по коридору. Она скрылась за поворотом. Я, внезапно осознав, что это мой последний шанс, кинулась следом за ней. Паркинсон спустилась вниз по лестнице в подвал, а я устремилась в холл.
У меня оставалось времени лишь на то, чтобы пересечь огромный зал, подбежать к парадной двери, и, превозмогая усталость, открыть тяжелый засов и вырваться наружу! В моем распоряжении были считанные секунды. Я выскочила на улицу, прижалась на мгновение спиной к деревянной створке, стараясь хоть немного отдышаться и прийти в себя. Полной грудью вдохнула прохладный ночной воздух, показавшийся настолько свежим и опьяняющим, что я почувствовала легкое головокружение. Он дурил голову и затуманивал сознание, даря мне кратковременное и такое обманчивое ощущение свободы.
Но я вырвалась из этого проклятого дома! Вырвалась! Я сумела, я сделала это!
Представила себе, как Паркинсон входит в комнату-темницу, и, увидев пустую кровать, скрипит от ярости зубами, как резко разворачивается, бросается обратно в библиотеку и, шумно поднимаясь по лестнице, кричит:
- Мама, она сбежала!
Глубоко вздохнув в последний раз, я изо всех сил бросилась бежать в сторону деревьев, которые манили к себе, как спасительная гавань. Хотя и понимала, что это только временное и очень ненадежное спасение. Мне казалось, что я слышала тяжелый топот шагов за спиной, а это все лишь бешено стучало мое сердце.
Что-то твердое попало мне под ноги, и я упала, раздирая в кровь ноги и руки. Покатилась по траве, сжимая крепко зубы, чтобы не закричать и не выдать себя. Затаилась под каким-то кустом, стараясь не обращать боль в ушибленных коленях.
Почти в тот же миг парадный вход дома распахнулся, освещая темноту ночи. Я вжалась в сухую траву, ослепленная светом, вырвавшимся из открытой двери. В звенящей тишине раздался звонкий возглас Паркинсон:
- Входная дверь открыта! Она должно быть где-то в парке!
Они вышли на улицу, дочь и мать, стояли, всматриваясь в непроглядную мглу, а я лежала под кустом и пыталась осторожно отдышаться.
- Мама, представляешь, грязнокровка изгрызла свой наручник, словно взбесившаяся собака, и сбежала с цепи.
- Ее нужно найти, доченька. Но я не смогу тебе помочь. Медики запретили мне физические и нервные перенапряжения, я подожду тебя в гостиной. Ты справишься одна? Может, привлечем к поискам эльфов?
- Нет, я сама, - от голоса Паркинсон по моей спине побежали мурашки. - Она хочет поиграть со мной в прятки?! Что ж, я не против, так даже интересней. Эй, Грейнджер, я знаю, что ты меня слышишь, ку-ку, где ты? Кто плохо спрятался, я не виновата! Даю тебе фору десять минут. Беги, стерва, если знаешь куда!
Я дождалась, пока она скроется за дверями. Как только те закрылись за ее спиной, я поднялась с земли и бросилась бежать, не разбирая дороги, мимо кустов, деревьев, по газонам, по песчаным дорожкам парка… куда угодно, лишь бы подальше от этого страшного дома.
Темнота это не так уж и плохо. Темнота мне даже на руку. Так меня труднее найти. По крайней мере, у меня есть шанс дожить до утра, а там посмотрим.
Огромная желтая луна медленно выползла из-за крон деревьев и низко зависла над горизонтом, освещая своим золотым сиянием огромное поместье. И меня вместе с ним.
ПОТТЕР
Я нервно ходил по гостиной:
- Пока мы тут рассиживаемся, время уходит. Нужно действовать.
- Хорошо, - решился Малфой. Идем. Но я предупредил тебя.
Он поднялся на ноги:
- Тебе придется держаться за меня, Поттер.
Я поморщился, Малфой заметил это:
- Ах, какие мы нежные, ну, извини, другого способа предложить не могу. Не думаешь же ты, что я горю желанием держать тебя за руку. Я и присутствие-то твое терплю с трудом.
- Ладно, - миролюбиво согласился я. Успокойся. Все в порядке. Думаю, я как-нибудь переживу это.
Слизеринец пожал плечами, он задумчиво вертел в руке волшебную палочку:
- Знать бы, что происходит в поместье. Нам же приходится рассчитывать лишь на удачу. А она особа ненадежная.
- Стой, Малфой, - внезапно я вспомнил о домовом эльфе, которого несколько дней назад направил на поиски Гермионы. Возможно, ему удалось что-то узнать о девушке.
- Что еще? недовольно оглянулся слизеринец.
- Я хочу кое-что выяснить. Кикимер!
Домовик возник передо мной так быстро, как будто он находился поблизости, только и делал, что ждал моего призыва. Малфой удивленно уставился на неожиданного гостя. Думаю, он и предположить не мог, что я стал владельцем эльфа.
Кикимер подозрительно покосился на Малфоя, но, узнав в нем представителя знаменитой аристократической семьи, вдруг странно дернулся, затем низко поклонился слизеринцу:
- Моя старая госпожа была бы рада узнать, что Кикимер общается с чистокровнейшим из волшебников.
- А кто твоя старая госпожа? спросил парень.
- Миссис Вальпурга Блэк, - с гордостью ответил эльф, и вновь застыл в подобострастном поклоне.
- Ясно, - ухмыльнулся Малфой. Моя или тетка, или бабка - мать Сириуса. Так этот домовик достался тебе от него?
Я кивнул.
- Кикимер, - обратился я к маленькому слуге. Что тебе удалось выяснить о Гермионе? Ты нашел ее?
Домовик недовольно перевел взгляд с Малфоя на меня, словно сожалея о том, что подчиняться приходится мне, а не слизеринцу:
- Кикимер нашел эту маглу. Она находится в замке Паркинсонов.
Мы с Малфоем переглянулись значит, все правильно, мы не ошиблись в своих предположениях.
- С ней все в порядке? с тревогой спросил я.
- С ней обращаются так, как того заслуживает грязнокровка, - ответил домовик.
Именно этого я и боялся. Но, по крайней мере, Гермиона была жива.
- Ты можешь сказать, кто в данный момент находится в доме? спросил слизеринец.
- Да, Кикимер знает. Кикимер несколько дней следил за замком. Там только мать и дочь. Хозяин поместья сегодня ночью дежурит в Министерстве магии.
- Значит, миссис Паркинсон вернулась домой? поинтересовался Малфой.
Эльф склонил голову в знак согласия.
- А где она была? - повернулся я к Малфою.
- Мать Пэнси лечится от бесплодия. Два раза в год она проходит обследование в клинике Святого Мунго, у нее какие-то проблемы по женской части. Паркинсоны много лет мечтают о сыне, но пока все напрасно. Отпусти Кикимера, Поттер, он нам больше не нужен.
- Раскомандовался тут, - проворчал я себе под нос, хотя и понимал, что Малфой прав эльф действительно рассказал все, что знал. Больше его присутствия не требовалось.
Возвращайся к Рону, - приказал я домовику, - ты должен подчиняться его приказам, как моим. Ты понял, Кикимер?
Эльф недовольно скривился, но поклонился, показывая, что подчиняется моему требованию, хотя и не одобряет его. Затем он поклонился Малфою и исчез.
- Обстоятельства складываются в нашу пользу, Поттер. В замке только женщины. У нас есть время до утра, пока не вернулся отец Пэнси. Нужно спешить.
Слизеринец протянул мне свой локоть.
- Подожди, Малфой…
- Ну, что еще? нервно дернулся он.
Я достал из кармана мантию-невидимку и накинул ее на голову.
Малфой с вытаращенными глазами стоял и смотрел сквозь меня.
- Мы, кажется, торопимся, - напомнил я ему. И крепко ухватился за локоть слизеринца, давая понять, что я рядом и никуда не исчез.
- Ты полон сюрпризов, Поттер, - наконец-то пришел в себя парень.
- А ты думал…, - усмехнулся я.
МАЛФОЙ
Ночной замок, освещенный лунным светом, предстал передо нами во всем своем великолепии. Входная дверь оказалась приоткрытой. Я шагнул на свет и толкнул деревянные створки. За спиной раздавалось тихое дыхание Поттера.
Так вот в чем дело мантия-невидимка! А я столько лет удивлялся, как ему так легко удается проворачивать свои делишки.
- Добрый вечер, миссис Паркинсон! Простите, что без предупреждения.
Хозяйка дома, спускавшаяся в холл по широкой лестнице, удивленно и немного испуганно посмотрела на меня:
- Драко?! Как ты здесь оказался?
- Дверь была открыта, и я вошел.
- Что-то случилось? женщина тревожно всматривалась в мое лицо.
- Меня послали за Пэнси, мэм, - я сказал первое, что пришло в голову. Важно было успокоить ее. Нужно передать ей важное поручение.
- Так поздно? удивилась она, зябко кутаясь в теплую шаль. Кто тебя послал?
Я не ответил ей, лишь закатал рукав рубашки и показал Черную метку.
Женщина побледнела.
- Ловко у тебя получается, - прошелестел над ухом голос гриффиндорца. - Чувствуется многолетняя практика.
- Кто бы говорил! шепотом откликнулся я. Лучше бы осматривался внимательней, чем ко мне цепляться.
- А я что по-твоему делаю? ответил тот.
- Что ты сказал, Драко? миссис Паркинсон, опираясь рукой на перила, спустилась по лестнице вниз и подошла ко мне. Я не расслышала.
- Ничего. Просто я подумал вслух, что Пэнси, наверное, уже спит.
Она подошла поближе и указала мне рукой в сторону гостиной:
- Нет, она не спит. Проходи, я налью тебе чего-нибудь выпить.
Распивать напитки времени не было, но мне нужно было узнать, где Пэнси и знает ли миссис Паркинсон о существовании Гермионы Грейнджер. Поэтому я послушно направился за ней в гостиную и взял предложенный бокал вина.
- Кстати, Драко, я еще не успела поздравить тебя со свадьбой. Мои наилучшие пожелания, - она подняла бокал, затем опустошила его за наше с Асторией благополучие.
- Пэнси все еще злится на меня? спросил я, пригубив вино. Вы же, миссис Паркинсон, знаете, что не всегда приходится делать то, что нравится. Будь моя воля, я бы выбрал именно Вашу дочь. Мы с Пэнси долгие годы были хорошими друзьями.
Капелька лести никогда и никому еще не повредила.
- Конечно, дорогой. Я все понимаю. Династические браки… от них никуда не денешься. А Пэнси… Что ж, думаю, пройдет время, и моя девочка успокоится. Нам тоже пора подыскивать ей подходящую партию.
- Рад, что хотя бы Вы меня понимаете и не осуждаете.
- Что ты! Твоей вины тут нет.
Похоже, эта светская беседа могла затянуться до самого утра.
- Так, где же Пэнси, миссис Паркинсон? Уже так поздно, я лишь передам ей поручение и уйду.
Женщина как-то странно замялась, не зная, что ответить на мой вопрос. Я почувствовал легкую тревогу.
- Видишь, ли, Драко, - осторожно начала она, - у нас тут возникли небольшие проблемы. Моя Пэнси умная девочка, но… Я знаю, что могу тебе доверять, дорогой, поэтому расскажу все. В общем, она необдуманно притащила в замок какую-то грязнокровную ободранку, решив свести с ней счеты.
- Грейнджер?!
- Так ты знаешь ее? она удовлетворилась моим кивком и продолжила свой рассказ. Эта магловская девчонка провела здесь около месяца, она оказалась очень строптивой, дерзкой и непослушной. Пэнси решила наказать ее, но не успела. Грязнокровка сбежала сегодня вечером, открыла двери и скрылась в парке. Сейчас дочь ищет ее.
Я нервно сглотнул. Представил себе, что будет, когда Паркинсон отыщет гриффиндорскую старосту, и понял, что отчет времени пошел на секунды. Теперь важно, кто первый из нас найдет Грейнджер. Я оглянулся, пытаясь понять, где находился Поттер в данный момент и слышал ли он наш разговор. Но как увидеть человека, укрытого мантией-невидимкой?
- Нужно помочь Пэнси, - я отставил в сторону бокал и, не оглядываясь на хозяйку замка, направился к выходу.
- Удачи, дорогой, - вслед мне крикнула миссис Паркинсон. Это так волнует кровь охота на человека! Если бы не рекомендации медиков, я бы отправилась вместе с вами…
ГРЕЙНДЖЕР
Ветер гнал облака по ночному небу, то закрывая, то открывая предательницу-луну. А страх за собственную жизнь гнал меня вперед. Я не знала, как далеко за спиной остался замок, где сейчас находится Пэнси, и куда я мчусь. Но я бежала и бежала.
Где-то впереди, в мрачном таинственном лесу, громко ухнула сова. Качались, зловеще поскрипывая, верхушки огромных деревьев. Я с отчаянием понимала, что обречена. Силы были на исходе. Я захлебывалась холодным ночным воздухом, и каждый новый вздох болью отзывался во всем теле. Ноги, казалось, налились свинцом и отказывались бежать дальше.
- Грейнджер!
Паркинсон была где-то совсем рядом. Она вышла на мой след.
Странная, застрявшая в голове фраза из какого-то старого фильма настойчиво пульсировала в моей голове: Загнанных лошадей отстреливают, не правда ли?
Загнанных гриффиндорок убивают, не правда ли?
Нет, не правда. Я не сдамся так просто этой слизеринской маньячке, лучше сломаю себе шею в каком-нибудь овраге. Я собрала остаток сил для последнего броска и рванула в сторону.
Свет, исходящий из волшебной палочки, ударил мне прямо в лицо. Я зажмурилась и оступилась.
Нога подвернулась, и я вновь кубарем покатилась по земле, сбивая колени, локти, ладони. Попыталась подняться, но острая боль в ступне волной разлилась по всему телу.
Паркинсон шла прямо на меня. Спасения не было. В тот ужасный момент я уже почти смирилась с мыслью, что мне придется умереть. Смерть казалась столь неизбежной, что у меня не оставалось ни малейшей надежды.
- Грейнджер!
Наверное, я действительно сошла с ума, но мне вдруг показалось, что я слышу знакомый голос, тот, который я не спутала бы ни с каким другим.
- Грейнджер, постой же. Я пришел, чтобы помочь тебе.
Какое странное видение! Пугающее и манящее одновременно. Так не бывает в реальной жизни, только в кино.
- Малфой?!
Он склонился надо мной. Последнее, что я увидела, были серые, наполненные тревогой глаза. А потом провалилась в черный туннель бессознания.
МАЛФОЙ
Топот за спиной говорил о том, что Поттер мчался следом за мной.
- Куда мы, Малфой? крикнул он, с трудом переводя дыхание.
- А черт его знает, - откликнулся я и оглянулся на него. Мантия-невидимка исчезла с головы гриффиндорца, вероятно, он засунул ее обратно в карман.
- Постой, - вновь выкрикнул он. Глупо бежать, не зная куда.
Парень остановился, и, опершись руками о колени, попытался отдышаться. Я подошел к нему и встал рядом:
- Согласен. Что ты предлагаешь, Поттер?
- Может, нам разделиться? он поднял на меня глаза. Или попробовать позвать Паркинсон. Вдруг она откликнется.
Я обвел взглядом ночной парк и прислушался. Ветер гнал по небу тяжелые облака, то пропуская сквозь них лунный свет, то вновь укутывая деревья в пугающую темноту. Где-то впереди, в мрачном таинственном лесу, громко ухнула сова.
- Мне показалось, или вон там слева мелькнул огонек, - Поттер подошел ближе и встал рядом со мной.
- Где?
Он протянул руку в направлении небольшой рощицы. Я напряженно всмотрелся в качающиеся от ветра деревья. Там действительно что-то было.
- Похоже на свет от Люмос, - прошептал Поттер. Его глаза в темноте блестели.
- Ты думаешь, Паркинсон?
Он кивнул:
- А кто больше. Гермиона, если ты не забыл, потеряла свою палочку.
- Накинь мантию, - приказал я ему. Паркинсон не должна знать, что ты был в ее замке вместе со мной.
Я вновь пристально всмотрелся в темные раскачивающиеся деревья.
- Пэнси! крикнул я во весь голос.
- Пэнси-и-и! эхо понесло мой крик через поляну, через кустарники, сквозь деревья.
- Пэнси, это я, Драко! Подожди меня!
Я бросился в сторону рощи. Рядом со мной сорвался с места гриффиндорец. Похоже, он и не собирался доставать из кармана мантию-невидимку. Идиот!
- Стой, Малфой! Поттер схватил меня за руку, и резко остановил. Послушай теперь меня. И не говори сразу нет. С Паркинсон буду разбираться я. А ты должен найти Гермиону. И не спорь. Ты лучше знаешь поместье, ты сможешь ее отыскать. Беги же, спасай ее. Если все пройдет благополучно, то встретимся в том самом месте, куда мы трансгрессировали первоначально.
Он хлопнул меня по плечу:
- Давай, действуй. Эх, жаль, что…
Он не договорил, и, не дав мне возможности ответить, опрометью бросился по поляне сквозь кустарники и мелкую поросль деревьев на маленький зовущий огонек от волшебной палочки Паркинсон. А я так и не узнал, о чем он пожалел.
ПОТТЕР
Я помчался на предельной скорости в сторону рощи. Огонек приближался с каждым шагом. Он остановился и не двигался, значит слизеринка услышала окрик Малфоя и теперь с нетерпением ждала его.
- Драко? в темноте раздался ее напряженный голос.
Я не ответил, иначе бы выдал себя раньше времени. Мое сердце колотилось, как сумасшедшее, от длительного бега оно было готово выпрыгнуть из груди. Нужно было перевести дыхание. Я сбавил скорость, потом совсем перешел на шаг. Вытащил волшебную палочку и посмотрел на свои руки они слегка дрожали.
Сквозь деревья я отчетливо различил застывшую в ожидании девичью фигуру.
- Я знала, Драко, что ты придешь за ней, - прорычала Паркинсон. Только ты опоздал, она сбежала.
Луна выглянула из-за толщи бегущих по небу облаков и сквозь верхушки деревьев озарила поляну и меня.
- Поттер? глаза Паркинсон удивленно сверкнули. - Откуда ты здесь, я ждала совсем другого человека.
- Знаю, - выкрикнул я. И, не давая девчонке опомниться, обезоружил ее. Волшебная палочка отлетела в сторону и упала в пожухлую траву.
Но Паркинсон не собиралась сдаваться, она быстро опомнилась и бросилась на меня. Слизеринка вцепилась в мою рубашку, и я почувствовал, как острые ноготки вонзились в грудь. Я попытался оттолкнуть ее, но это было не легко. Гибкие сильные руки медленно, но верно ползли вверх, пытаясь добраться до моих глаз.
Что есть силы я рванулся в сторону, но, зацепившись ногой за колючий кустарник, упал. Девчонка использовала это мгновенье, чтобы найти свою упавшую палочку. Она водила рукой по траве, не выпуская меня из вида.
Я быстро перекатился в сторону и вскочил на ноги, она тоже поднялась, готовясь к новому прыжку. Палочки в ее руке не было.
Мы стояли тяжело дыша и не спуская друг с друга глаз. Конечно, я мог бы использовать против Паркинсон магию, но биться с безоружным противником, тем более девчонкой, было против всяких правил. Представляю, чтобы сказал бы на это Малфой - «гриффиндорские сантименты».
Она вновь словно разъяренная пантера набросилась на меня, намереваясь разделаться со мной раньше, чем я одолею ее. Подножка, и мы оба покатились по земле.
Ей удалось укусить меня за руку. Боль была настолько невероятной, что моя ладонь разжалась, и палочка выпала. Я заорал и ударил Пэнси по голове. Девчонка тоненько взвизгнула и отлетела в сторону.
Откуда у нее было столько сил? Или это ненависть и злоба помогали ей? Паркинсон отползла от меня, но через секунду оказалась сверху. Она била меня маленькими кулаками, норовя попасть по лицу. Я уворачивался, но с каждым мгновением сделать это становилось все труднее ее просто было не остановить.
Все, гриффиндорские сантименты кончились, я изловчился, и схватил ее за запястья, пытаясь опрокинуть на спину. Мне это удалось. Теперь я был сверху, и я был хозяином положения.
Удерживая изворачивающееся подо мной тело коленями, я нашел в траве свою палочку и навел ее на девчонку. Та сразу затихла.
- Ну, убей меня, если сможешь, - прошипела она, пытаясь прожечь меня насквозь своим яростным взглядом. Если ты не сделаешь этого, тогда я убью вас всех. Сначала тебя, потом сучку Грейнджер, потом этого предателя. Малфою не жить, так и передай ему.
- Не убьешь, - ответил я. Не сможешь. Петрификус тоталус.
Я поднялся на ноги, отряхивая с себя землю, травинки, сухие листья. Люмос! я принялся водить палочкой по поляне, надеясь отыскать оружие слизеринки. Затем вновь подошел к обездвиженному телу и, наведя на Паркинсон ее же собственной палочкой, тихо, но уверенно произнес:
- Теперь ты никому не причинишь зла, Пэнси. И не потому, что я убью тебя. Нет, наоборот, я сохраню тебе жизнь. Но ты не будешь помнить ничего из того, что произошло в твоей жизни в последнее время.
Ее губы пытались прошептать какое-то ругательство.
- Шипи, змея, сколько хочешь. Завтра для тебя наступит иная реальность, ты будешь безобидной и очень послушной девочкой. И никто никогда не узнает, что произошло этой ночью. Если твою палочку проверят на Приори Инкантатем и вызовут образ последнего заклинания, то увидят, что ты сама себя оглушила Забвением.
Ее глаза гневно сверкнули, но жалости во мне не осталось ни капли:
- Обливейт!
МАЛФОЙ
Мы встретились там, где и договаривались. Поттер вел за собой странно притихшую и не пытающуюся сопротивляться Пэнси. А я нес на руках обессиленное и легкое тело Грейнджер.
- Как она? бросился мне навстречу Поттер, помогая опустить девушку на землю.
- Плохо, - ответил я.
- Что с ней? он опустился перед ней на колени, вглядываясь в измученное лицо подруги.
- Она без сознания. А с этой что? я посмотрел на Паркинсон.
- Заклятие Забвения, - сказал гриффиндорец, не отрывая взгляда от Грейнджер. Он взял ее за руку и нащупал пульс. - Бьется, но так слабо. Ей срочно нужна медицинская помощь, а еще хороший уход. Но…
- Вот именно, «но»… Как ты это себе представляешь?
- Мы могли бы по очереди ухаживать за ней, - предложил он. - Один бы спал, а второй …
- А ты не боишься, что я во сне перерезал бы тебе горло, - усмехнулся я.
- Нет, Малфой, не боюсь, - ответил он и посмотрел мне в глаза.
- Ладно, - я отвернулся. Я не могу провести с вами всю ночь. Меня и так, наверное, уже потеряли.
- Жена? натянуто улыбнулся Поттер.
- Да хотя бы и она.
- Не понимаю тебя, Малфой, если ты женился, то зачем бросился спасать Гермиону? Мог бы и не приходить.
- Ты много чего не понимаешь в этой жизни, Поттер, а у меня нет ни времени, ни желания тебе что-то объяснять. Я найду того, кто сможет обеспечить ей надлежащий уход и заботу, на этом и закончим наш разговор. Нужно перенести ее в тот дом, где мы с тобой были. Там она сможет оставаться столь долго, сколько понадобиться. Пока полностью не придет в себя.
- Кого ты найдешь? тихо спросил он.
- За Грейнджер будет ухаживать Хелпи, семейный эльф-домовик. Не бойся, с девушкой все будет в порядке.
- Хорошо, - кивнул он. - Передай ей, когда она придет в себя, что мы с Роном ждем ее на площади Гриммо.
- Где именно?
- Не важно, ты главное передай, а она умная девочка, поймет.
Я помог ему поднять Грейнджер с земли, ее голова доверчиво склонилась Поттеру на плечо. Парень осторожно приобнял подругу за талию.
- Да, Малфой…, - оглянулся он на меня.
- Ну, что еще? Ты надоел мне, Поттер!
- Спасибо тебе. И будь осторожен!
Они исчезли. Я так и не нашелся, что ему ответить.
Пэнси сидела на земле и доверчиво смотрела на меня.
- Вставай, Паркинсон, - я протянул ей руку и дернул на себя, подняв девушку на ноги. Пошли сдаваться твоей матери.
Мы направились в замок. По дороге я спешно сочинял историю, которая объяснила бы матери Пэнси все произошедшие за последний час события. Кажется, старшая Паркинсон даже не догадывалась о наших не очень приятельских в последнее время отношениях с ее дочерью. И хорошо, что она не видела Поттера поэтому, можно было соврать, все что угодно. Будто бы Грейнджер удалось внезапно напасть на Пэнси, забрать у нее палочку и нанести заклинание Забвения. А я прибыл поздно, успел только обезоружить гриффиндорку и вынести ее бездыханное тело за пределы замка. Затем вернулся обратно, чтобы помочь своей однокурснице добраться до дому. История получилась нелепая, концы едва сходились с концами, но другой у меня не было.
Женщина приняла мои объяснения за чистую монету. Еще час ушел на то, чтобы успокоить ее слезы, стоны, всхлипывания, причитания, рыдания… таким вымотанным я давно себя не чувствовал.
В маленький домик в магловской части Лондона я попал почти под утро. Грейнджер лежала на кровати, широко раскинув руки. Она была без сознания. Ее тело было сплошной раной все в лиловых подтеках и синевато-багровых пятнах. Губы искусаны. Щеки в страшных царапинах. Около правого виска запеклась кровь. Каштановые волосы слиплись и также были запачканы темно-красной, свернувшейся жидкостью. То, что было на нее надето, с трудом можно было назвать одеждой. Это были ободранные лохмотья.
Я присел на кровать возле нее и взял ее руку в свою. На тонком запястье слабо билась едва заметная синяя жилка. Мерлин! Во что превратилась когда-то жизнерадостная и дерзкая девчонка.
Уже брезжил рассвет, когда я вернулся домой.
- Драко, где ты пропадал всю ночь? испуганная Астория выглянула из своей комнаты. Похоже, она не ложилась спать, ожидая меня. - Что произошло? Ты с кем-то подрался?
- Не твое дело, - грубо ответил я, отвернулся от нее и направился к себе. Почему не спишь? Иди, спи.
Зайдя в комнату, я сразу направился в ванную. Отражение в зеркало явило мне нечто среднее между гоблином и закоренелым пьяницей. Ну и видок, не мудрено, что Астория испугалась. Я скинул одежду и встал под душ. Нужно срочно привести себя в порядок, чтобы не вызвать подозрения у других присутствующих в этом доме.
Горячая вода сделала свое дело я расслабился, почувствовал, как усталость берет свое. Хотелось забыться, устроиться в мягкой постели и поскорее закрыть глаза. Нет, этого делать нельзя. Мне нужно успеть отдать приказание Хелпи.
В дверь тихонько постучали.
- Ну, кто там еще, - сердито крикнул я, готовый порвать на части любого, кто осмелился бы переступить порог моей комнаты.
- Дорогой, - Нарцисса отворила двери и вошла. Мы с Асторией всю ночь не сомкнули глаз, переживая за тебя. Что случилось?
- Все хорошо, мама, - ответил я, понимая, что разговор с Хелпи придется отложить еще на какое-то время. Со мной все в порядке, как видишь.
- Но где ты был? Она присела рядом со мной на кровать.
- Не спрашивай, я все равно тебе не отвечу.
- Почему? удивленно спросила она.
- Просто не спрашивай, и все.
- Хорошо, - печально согласилась она. Вот у тебя и появились тайны от меня.
- Отец знает, что я не ночевал дома?
- Нет, - Нарцисса покачала головой. Никто не знает. Только я и твоя жена.
- Но он спрашивал обо мне?
- И он, кивнула мама. И Белла. Я сказала им, что ты рано лег спать. У тебя в последние дни так много работы в банке.
- Ага, очень много, - негромко рассмеялся я. Нарцисса улыбнулась вместе со мной. Но в ее глазах осталась тревога.
И я решился.
- Мама, ты помнишь девушку, которая гостила у нас прошлым летом?
- Мисс Грейнджер? удивилась она. Еще бы. Ее трудно забыть. Почему ты спросил?
- Ты хотела бы вновь увидеть ее?
- Такое возможно? Драко…, ее голубые глаза стали большими- большими. - …Это очень опасно.
- А что не опасно в нашей жизни, мама? Говорить опасно. Думать опасно. Да и жить тоже опасно. Так хочешь или нет? Решайся!
- Конечно, хочу.
- Тогда отправимся прямо сейчас, пока все еще спят. И возьмем с собой Хелпи.
*****
- Где это мы? - спросила Нарцисса, удивленно озираясь по сторонам.
- Я купил этот дом для себя. Совсем недавно.
- Что с ней? - склонилась она над мечущейся в бреду девушкой.
- Паркинсон держала ее у себя в плену целый месяц и издевалась над ней.
- Бог мой! Нарцисса зажала рот рукой. - Теперь я понимаю, для чего тебе понадобилась Хелпи. Пусть она остается, я не против. А отцу я найду, что сказать.
- Спасибо, мама, я знал, что ты поймешь…
Она задумчиво посмотрела на меня:
- Теперь я понимаю, почему ты так не хотел этой свадьбы. Бедная Астория…
- Это она то бедная?!
- Да, бедная девочка. Бедная Гермиона, и ты тоже бедный. Бедный мой Драко. Как все запуталось.
ГРЕЙНДЖЕР
Огромный черный паук с крестом на спине тянет вокруг меня тугие ровные нити своей паутины, они легонько дрожат, словно готовые оборваться струны. Еще один круг, еще. Нитей становится все больше и больше, они плотно обтягивают мои руки, голову, ноги. Я уже не могу дышать. Я задыхаюсь.
Какой страшный сон! Да, это же сон, всего лишь сон. Нужно только проснуться, и все пройдет. Но глаза отказываются слушаться. Становится страшно.
- Помогите!
Меня никто не слышит. Паук вновь неуклюже ворочается в своей паутине, затем медленно ползет к моему лицу. Я чувствую его омерзительные липкие лапы на своей щеке. Вот он приближается к сухим губам и кусает их. Во рту все жжет от паучьего яда.
- Пить!
Я чувствую, как спасительная влага льется на подбородок и щеки, стекает по шее и волосам. Вода повсюду. Она везде. Я медленно тону, но умирать не хочется, и я из последних сил продираюсь сквозь темно-зеленую чащу цепких водорослей на поверхность к свету. И вот они спасительные лучи. Я через силу открываю глаза, чтобы посмотреть, откуда идет это удивительное свечение.
Это лицо, и эти глаза мне знакомы. Где я их видела раньше?
- Феликс!
Спасительное имя всплывает в голове. И я хватаюсь за него, как утопающий хватается за соломинку. Это у моего Феликса такое светлое лицо, это у моего Феликса такие лучистые и добрые глаза.
Глава 35. Осень, 1997 год
ДЖИННИ УИЗЛИ
Все в этом учебном году начиналось не так, как всегда. Если раньше в день отправления в Хогвартс в доме все бурлило и ходило ходуном, то нынче было непривычно тихо. Мама одна провожала меня до вокзала. Она не суетилась и не нервничала, лишь молча прижала меня к себе и поцеловала в лоб:
- Джинни, девочка моя. Умоляю, будь осторожна.
Я не нашлась, что ей ответить.
Когда поезд тронулся, я помахала маме в открытое окно. Она вытерла слезинку, скатившуюся по щеке, и улыбнулась мне на прощание.
Поезд набирал ход, перрон давно остался позади, а я все стояла и стояла, растерянно уставившись на мелькающие за окном дома и деревья. «Будь осторожна... Будь осторожна... Будь осторожна...» - отстукивали колеса Хогварс-экспресса. Кто знает, смогу ли я выполнить эту мамину заповедь?
- Привет, Джинни. Как ты? Невилл открыл дверь купе и заглянул внутрь.
- Привет, - откликнулась я. Входи, вдвоем веселее.
- Да уж, - согласился он, усаживаясь рядом со мной. Ты тоже чувствуешь это?
- Что? не поняла я.
- Ну-у-у, - замялся парень, не зная как объяснить гложущее его сомнение. Какое-то странное ощущение поезд словно вымер...
Точно, он прав, поэтому я и была напряжена не было ни шума, ни криков, ни обычных после лета рассказов, смешков и перебранок. Не было радости от предстоящей встречи с Хогвартсом. Только гнетущая сердце тревога и перестук равнодушных ко всему колес - «Будь осторожна... Будь осторожна... Будь осторожна...» Не было ни Гарри, ни Гермионы, ни Рона. Где они? Что с ними?
- Привет, ребята, - дверь вновь распахнулась, и в проеме показалась девушка со светлыми до пояса волосами.
- Привет, Полумна.
Она вошла и села напротив:
- Сегодня я в первый раз в жизни не хотела возвращаться в школу. Мне страшно. А вам?
Полумна Лавгуд затуманенным взглядом посмотрела сначала на Невилла, потом на меня. В школе все считали ее немного не в себе, но она лишь обладала удивительной способностью говорить неприятную правду, ту, которую многие боялись произносить вслух.
- Там за стеной, - она кивнула головой в сторону дверей, - плачет Чжоу Чанг.
- Что с ней? вскочил на ноги Невилл.
- Я не знаю, - выдохнула Полумна и пожала плечами. Я спрашивала, но она не говорит.
Мы с Невиллом бросились в соседнее купе.
- Чжоу, что случилось? я склонилась перед ней на колени, а Невилл сел рядом, пытливо заглядывая в ее наполненные слезами глаза. Она посмотрела на нас непонимающе, словно увидела впервые, потом узнала и громко разрыдалась.
Я молча, порывисто обняла девушку и долго не отпускала ее, прижав к груди. А когда Чжоу отняла свое лицо, прежде добрые и смеющиеся глаза глядели на нас с каким-то нездешним, отчужденным выражением, как будто то, что она пережила, в одночасье сделало ее старше, заставило навсегда распрощаться с беззаботной юностью. Это была какая-то другая Чжоу Чанг. Как будто ее сердце закаменело, а душа высохла.
Щека Невилла нервно задергалась:
- Я, кажется, понял, что случилось...
- Что же?
- Ее отец был маглорожденным.
*****
- Мы всей семьей пошли на регистрацию, - рассказывала Чжоу позже.
- Боже мой, по собственному желанию? испугалась я. - Зачем?
- Мы всегда были законопослушными гражданами, - вздохнула когтевранка. - Мой папа из магловской семьи, но он никогда и не скрывал этого. Комиссия по учету маглорожденных размещалась на третьем этаже Министерства магии.
- Что за комиссия? тихо спросил меня Долгопупс.
- Ее правильнее было бы назвать «Комиссия по регистрации магловских выродков», - также шепотом, чтобы не услышала Чжоу, ответила я. - Она занимается выяснением обстоятельств, как грязнокровкам удалось завладеть магическими секретами. Мне отец рассказывал, что Отдел тайн будто бы недавно провел исследования, результаты которых показали, что магическая сила может передаваться ребенку только при рождении от истинного волшебника.
- Чушь собачья, - возмутился парень.
- Это мы с тобой понимаем, - откликнулась я. - Но по всей стране идут облавы на тех, кто родился от маглов, и если кто-то, как и отец Чжоу, не сможет доказать, что с ним в родстве состоял по меньшей мере один маг, то значит, магическую силу он получил незаконным путем и поэтому заслуживает наказания.
- Отцу нужно было идти в кабинет налево, а нам, с мамой, чтобы подтвердить статус крови в дверь направо, продолжила девушка. - Там была очередь. Отец зашел раньше, спустя десять минут пригласили и нас. Какая-то представительная дама из Министерства спросила маму о возрасте, о родителях, что-то записала в длинную ведомость, затем порылась в картотеке и достала оттуда маленький свиток. Уткнулась в него носом, кивнула и попросила подождать нас в коридоре мол, вас позовут, когда Сертификат будет готов.
- В одном из кабинетов раздались крики..., - каждое слово давалось Чжоу с трудом. Но ей нужно было выговориться, тогда бы девушке стало чуточку легче. - Мы с мамой сначала и не поняли, что это кричит отец. Представляете, я даже хотела возмутиться, что, мол, можно было бы вести себя и потише. А потом мы узнали голос...
Слезы раскаяния снова покатились по ее щекам.
- Он так кричал. Папа умолял их не ломать его палочку. Он пытался доказать, что ни у кого ее не отнимал, что купил у Олливандера, едва ему исполнилось одиннадцать. Но его никто не слушал. Мы не могли ему помочь, лишь были вынуждены стоять и слушать его душераздирающие вопли...
Чжоу проглотила подступивший к горлу ком:
- Его утащили дементоры. Отец лишился чувств, когда узнал, что его ждет смертельный поцелуй. Они проволокли его мимо нас по коридору. Я хотела броситься ему на помощь, но мама с такой силой схватила меня за руку, что...
Девушка оголила рукав. На ее запястье темнели синяки - отпечатки пальцев ее матери.
- Мы должны быть сильными, - тихо сказала Полумна, пытаясь хоть как-то успокоить подругу. Мы не должны сдаваться.
- Мы будем бороться, - вторя ей, произнес Невилл и посмотрел на меня, ожидая какого-то решения.
«Будь осторожна... Будь осторожна... Будь осторожна...» - стучали колеса Хогвартс-экспресса.
- Значит, мы снова собираем Отряд Дамблдора? спросила я.
Ответом мне были их решительные взгляды.
МАЛФОЙ
Мистер Паркинсон долго тряс мне руку в знак благодарности:
- Драко, я никогда не забуду того, что ты для нас сделал - избавил от грязнокровки и спас нашу дочь.
Ему стоило только спросить у Темного лорда о том «важном поручении», с которым я якобы прибыл в их замок той ночью, как моя шитая белыми нитками история рассыпалась бы в пух и прах. Но я рассчитывал на то, что никто никогда не осмелился бы задать Повелителю подобный вопрос. И оказался прав.
- Как она?
- Сейчас Пэнси в клинике святого Мунго. Медики боятся обещать что-либо, но, по крайней мере, она жива. Спасибо!
Я отвернулся. Если бы он только знал правду…
- Так, что там произошло с твоей девчонкой, Паркинсон? у Беллатрисы Лестрейндж был идеальный слух. А еще у нее была такая особенность, как лезть не в свои дела.
Отец Пэнси оглянулся на меня, ища поддержки.
- Твоя подопечная, Белла, неудачно экспериментировала с палочкой, - откликнулся я. Заклятие Забвение обернулось против нее самой.
Мистер Паркинсон кивнул мне в знак благодарности и поспешил удалиться.
- Жаль, - равнодушно зевнула тетка. Она мне нравилась. В ней был внутренний стержень.
ДЖИННИ УИЗЛИ
- Вы читали в «Ежедневном Пророке» статью о Хогвартсе? - спросила я друзей. Слышали, что Снейп утвержден в должности директора школы?
- Снейп? воскликнула Лавгуд. - Не может быть! Он же убил Дам...
- Тс-с-с! я прижала палец к губам. Осторожнее со словами, Полумна. Если хочешь выжить, отучайся говорить вслух то, о чем думаешь.
- Говорят, - тихо сказал Невилл, - что и профессор Бербидж убита. Будто бы из-за того, что в начале лета она напечатала статью, где защищала маглорожденных. Мне бабушка ее читала. В газете говорилось о том, что чистокровные волшебники постепенно вырождаются, и поэтому волшебный мир обязан принять в свои ряды полу - и грязнокровок.
- Наверное, Темный лорд посчитал, что Чарити Бербидж на своих уроках пыталась загрязнить и развратить сознание детей истинных чародеев, и приказал убрать ее, - предположила я.
- Кто же теперь будет вести магловедение? задумчиво спросила немного успокоившаяся Чжоу.
- Некто Алекто Кэрроу, - ответила я. Мой отец сказал, что она одна из самых жестоких Пожирательниц в рядах Темного лорда и страшная, как сама смерть. А ее брат Амикус будет вести у нас курс защиты от Темных искусств.
- И чему он будет учить нас? Как защищаться от них самих?
- Не знаю, - я пожала плечами и устало откинулась на спинку сиденья.
- А что с остальными преподавателями? поинтересовалась вновь Полумна Лавгуд. - Их не уволили?
- Не думаю, чтобы у нынешнего Министерства было из кого выбирать, - с горечью в голосе сказала я, рассеянно глядя на пробегающие мимо пейзажи, - Если за Снейпом стоит Темный лорд, то старым преподавателям придется либо принять их требования и учить нас, либо паковать свои вещи и готовиться в Азкабан. МакГонагал, я уверена, останется в школе. Она попытается хоть как-то защитить своих учеников.
- Джинни, а что с Гарри, Роном и Гермионой? Полумна не сдержалась и задала-таки неосторожный вопрос. - Где они сейчас?
Три пары глаз уставились на меня, требуя откровенного ответа, которого я не знала.
- Думаю, что с ними все в порядке. Иначе, - я показала рукой на лежащий у моих колен «Пророк», - мы бы уже знали об этом.
*****
Алекто Кэрроу лично встречала студентов при входе в Хогвартс:
- Ни один из вас не пройдет за ворота, пока не предъявит мне Сертификат о Статусе крови.
Студенты зашумели. Кто-то самый смелый решился выкрикнуть:
- А если у меня его с собой нет?
- Не шути так со мной, дружок, - оскалилась Пожирательница. Будет лучше, если он у тебя все-таки найдется. Иначе ты пожалеешь о том, что приехал сюда.
Многие из ребят напряглись, особенно первокурсники, прижались друг к другу, ища поддержки. Каждый второй среди нас родился полукровкой, никто не был уверен в том, что Сертификат убедит эту уродливую ведьму в его подлинности. И только слизеринцы чувствовали себя вольготно.
- Ну, - насмешливо прокаркала Кэрроу. - Чего встали, как истуканы? Подходи по одному.
Первым из толпы вышел Гойл, за ним потянулся Крэбб. Алекто пропустила их без предъявления документов большинство слизеринцев она знала в лицо. Миллисента прошествовала важно мимо нас с Невиллом, оглянулась на Гринграсс и Забини. Дафна пожала плечами и бросилась догонять Булстроуд. А Блейз, похоже, не торопился попасть за ворота Хогвартса. Он стоял в толпе, пытаясь отыскать кого-то глазами поверх голов. Странно, что Паркинсон и Малфой отсутствовали. Уж они-то бы не упустили возможности покрасоваться перед нами своей исключительностью.
После слизеринцев зашевелились и другие студенты.
- Привет, Джинни, - Лаванда Браун подошла и осторожно коснулась моей руки. Как твой брат?
Она не осмелилась вслух произнести имя Рона.
- Привет, Лаванда. Я ничего о нем не знаю.
Лицо девушки потемнело.
- Не стоит огорчаться, - я крепко сжала ее пальцы. Думаю, что с ним все хорошо - он не один.
В голубых глазах возник немой вопрос. Я кивнула, отвечая на него:
- Да, они вместе.
Лаванда тяжело вздохнула и оглянулась вокруг:
- С нашего факультета так мало студентов, больше половины нет. Так страшно, не случилось ли с ними что-нибудь плохое? Знаешь, Джинни, я не хочу быть старостой Гриффиндора при этих...уродах. Может, мне стоит отказаться?
Кто-то громко вскрикнул. Мы с Лавандой вздрогнули.
- Ты состоишь в списке магловских выродков, не явившихся на собеседование, - грозно настаивала Алекто Кэрроу. А перед ней, протягивая так и не понадобившийся документ, стояла испуганная Чжоу Чанг.
- Но я была на комиссии вместе с мамой, - пролепетала девушка. Вот мой Сертификат. Я полукровка.
- Не знаю, может быть, ты сама напечатала его? - зло прищурилась Алекто, потом противно захихикала, - Дементоры ждут тебя, дорогуша. Либо ты представишь более весомые доказательства, чем эта липовая бумажонка, либо... Люблю, когда такие, как ты глупые девчонки визжат от боли.
Из толпы немногочисленных студентов раздался чей-то возглас:
- А если чистокровный маг подтвердит, что она говорит правду?
Я не смогла различить, кому принадлежал этот голос.
- Ну, ежели найдется подобный идиот..., - зашлась омерзительным хохотом новая преподавательница магловедения. Кто из вас такой смельчак?
Оттолкнув в сторону Колина Криви, вперед вышел слизеринец Забини. Студенты удивленно ахнули.
- Я подтверждаю, что она полукровка. В прошлом году я был на практике в их семье, и точно знаю, что ее мать - чистокровная волшебница во многих поколениях.
- Блейз, - опешила Кэрроу, она явно не ожидала, что кто-нибудь реально решится противостоять ей, - Тебе не кажется, что ты много на себя берешь? Зачем ты лжешь?
- Разве? наигранно удивился парень. - А для чего бы мне обманывать тебя, Алекто? Ты с детства меня знаешь, и моего дядю тоже.
Пожирательница недовольно поджала губы. В это время к ним подошел Амикус, наблюдавший за разыгравшейся сценой со стороны, и решивший немедленно вмешаться:
- А она ничего, хорошенькая, эта грязнокровка. Пропусти ее, сестра, я сам позже займусь выяснением обстоятельств, как ей достался Сертификат.
- Как же... займется он, - проворчала Алекто. - Ты вечно лезешь не в свои дела, братец.
- А как не лезть, - залился смехом Амикус Кэрроу, - если они такие соблазнительные - эти дела. А с тобой, Блейз, - в его голосе прозвенели металлические нотки, - мы еще поговорим. После распределения зайдешь ко мне в бывшие апартаменты Снейпа в подвале. Он же у нас сейчас директор.
Пожиратель вновь довольно захохотал.
Глаза Забини опасно сверкнули, но парень промолчал.
Я шагнула к Алекто и протянула свои бумаги. Та развернула документ, пробежала по нему глазами и кивнула:
- Проходи.
В дверях школы все еще стояли слизеринцы. Я прошла мимо них и до моих ушей донеслись обрывки фраз.
- А твой дядя в курсе того, что ты вступаешься за грязнокровок? спросил Нотт.
- Я не вступался за нее, с чего ты взял? - удивился Забини. Ты что подумал, Теодор, будто бы я и эта когтевранка?.. Ну, ты даешь!
Он хрипло рассмеялся.
- Мы все так подумали, - огрызнулся Нотт. Тогда для чего ты устроил перебранку с Кэрроу?
- Да так, - отмахнулся от него Забини и кивнул головой в сторону новоиспеченных профессоров. - Эти двое половину лета проторчали в нашем замке: Амикус клеился к матери, Алекто учила меня жить. Достали. И когда я узнал, что они будут учить в меня в Хогвартсе, решил, что с меня хватит. Теперь я помотаю им немного нервы. И эта азиатка здесь совсем ни при чем.
МАЛФОЙ
Она была без сознания уже несколько дней. Но Хелпи знала свое дело и прилагала все усилия, чтобы поставить обожаемую ею мисс Грейнджер на ноги.
Я не мог бывать в том доме так часто, как бы мне этого хотелось. Иногда мне все же удавалось ускользнуть из замка, и тогда я сидел у постели девушки, всматриваясь в изможденное лицо.
Грейнджер не была первой красавицей школы. На нее вообще никто никогда не обращал внимания, кроме Поттера и Уизли. Что же было в ней такого, что держало меня возле нее? Почему меня тянуло к ней словно магнитом, заставляя забыть о своем долге по отношению к семье и работе?
Разбросанные по подушке волосы благодаря заботам эльфа-служанки благоухали чистотой, кожа еще оставалась бледной, но совсем не портила ее, шрамы на скулах почти затянулись и стали малозаметны. Нет, все-таки она была красива...
Иногда Грейнджер приходила в себя. Но не могла ни пошевелиться, ни открыть глаза, только сухими губами просила пить. Возможно, до нее доносились наши с Хелпи голоса, но затуманенный мозг отказывался воспринимать услышанное. А потом она снова проваливалась в черноту.
Порой она бредила, шептала что-то то ли в полусне, то ли в полубессознательном состоянии. Я внимательно прислушивался к непонятным звукам она словно звала кого-то, и однажды я понял, что ее бессвязный лепет складывался в одно и тоже незнакомое мне имя - Феликс.
Кто он такой, этот Феликс? Я перебирал в голове всех, кого знал, но в Хогвартсе не было ни одного студента с подобным именем. Может быть, он ее знакомый из магловского мира? Бой-френд? Где-то же она пропадала последние полгода...
Имя вновь и вновь срывалось с ее губ, и всякий раз я чувствовал, как оно неприятным эхом отзывалось где-то в глубине души.
Однажды, сидя в кресле у постели гриффиндорки, я задремал.
...«Погаси, пожалуйста, свет, раздался в темноте ее тихий голос. И иди ко мне». От этих слов в моих висках застучала кровь. Щелчок, и мир вокруг нас погрузился в волнительный полумрак. Она приподнялась с кровати, прислонилась головой к моему плечу. «Как ты себя чувствуешь?» спросил я ее. «Мне сейчас хорошо, как никогда, - прошептала она. - Почему ты так долго шел ко мне?». И она потерлась о мое плечо, как трется маленький котенок. «Просто я не знал, что ты меня ждешь». «Дай мне твою руку» попросила девушка. Я протянул ее свою ладонь. «Нет, лучше обними меня». Я прижал ее к себе, почувствовав, как дрожит под моей рукой ее тело...
Я вздрогнул и проснулся - слабые девичьи пальчики осторожно коснулись моих.
- Драко...
Я отдернул ладонь. Похоже, она возвращается. Теперь, когда Грейнджер пошла на поправку, мне здесь делать нечего.
ГРЕЙНДЖЕР
...Бегу по летнему лугу к человеку, который ждет меня по ту сторону поляны. Знаю, чувствую, что если успею и догоню его, то все в моей жизни будет хорошо. И вот он совсем рядом, этот необходимый мне, как воздух, человек, я протягиваю руку и касаюсь его: «Драко!»...
Я попыталась открыть глаза, и они впервые послушались. Повернула голову на подушке и задохнулась от боли, которая словно острый нож рассекла мою голову пополам.
- Тихо, мисс Гермиона, - ласковые руки поправили подушку под моей головой. Хелпи очень рада, что мисс вернулась. Хозяин, она пришла в себя.
- Вижу, - голос раздался с другой стороны, я не могла увидеть того, кому он принадлежал. Холодная рука коснулась моего лба. - Лихорадки больше нет.
Мне хотелось удержать чужие пальцы, но я не смогла. Сил не было. Я чувствовала себя маленьким неумелым ребенком, который еще не научился владеть своими движениями.
- Кто тут? прошептала я.
В ответ молчание. Затем маленькое сморщенное смутно-знакомое лицо склонилось надо мной:
- Вам нельзя волноваться, мисс Гермиона. Меня зовут Хелпи, и я Ваша служанка.
Я вспомнила ее:
- Ты не служанка, Хелпи, ты моя подруга.
- Когда она окрепнет, - вновь произнес голос, заставивший меня трепетать, - скажешь ей, что друзья ждут ее на площади Гриммо.
Я услышала удаляющиеся шаги, затем стукнула дверь и наступила тишина.
- Кто это был, Хелпи? - прошептала я.
- Хозяин, - также тихо ответила она.
- А я думала, что он мне приснился...
Больше Малфой не приходил.
*****
Я прощалась с местом, приютившим меня на время моего выздоровления.
Это был его дом и его комната. Но ничего в ней не говорило о характере хозяина. Хелпи сказала, что ее хозяин приобрел это помещение совсем недавно. Не смотря на всю роскошную обстановку, жилище показалось мне тоскливым и неуютным.
На маленьком столике у идеально заправленной кровати лежали тоненькая записная книжка в золотом тиснении и инкрустированное крошечными бриллиантами перо. Рука невольно потянулась к книге, я перелистала пустые страницы - ничего, ни единой записи. Тогда я сама напишу в ней пару строк.
Лунная дорожка ворвалась в комнату и осветила картину, висевшую над диваном вид на Малфой-мэнор. Единственная вещь, напоминавшая о Драко.
Из зеркала на стене на меня взглянуло бледное и исхудавшее лицо. Я мрачно уставилась на свое отражение этих багровых кругов под глазами месяц назад у меня не было. Представляю, что Малфой подумал, когда увидел меня такой. Я поправила выбившуюся из-за уха непослушную прядь и отошла от безжалостного стекла.
На каминной полке что-то сверкнуло в тусклом вечернем свете. Я провела рукой по мраморной поверхности. Ладонь натолкнулась на крупный золотой перстень в форме буквы «Н». Он забыл его здесь - нарочно ли, случайно ли? Примерила украшение на палец оно оказалось мне велико. Я сняла перстень и крепко сжала в ладони. Пусть Малфой считает меня воровкой, но у Феликса будет вещь, которая принадлежала его отцу.
- Спасибо, - на прощание я крепко обняла свою спасительницу Хелпи. Если бы не ты...
- Мисс Грейнджер... мисс Грейнджер..., - эльфиха заплакала навзрыд, уткнувшись в мои колени.
- Я никогда не забуду тебя. А теперь прощай. И передай, пожалуйста, своему хозяину мое последнее письмо.
Я протянула ей исписанный моим подчерком листок, вырванный из найденной записной книжки. Залитое слезами лицо домового эльфа медленно растворилось в воздухе.
Пора было уходить - в уединенном домике на окраине большого города меня ждали маленький Феликс и родители, а на площади Гриммо в доме номер двенадцать надеялись на мою помощь и поддержку Гарри Поттер и Рон Уизли.
МАЛФОЙ
Хелпи молча протянула мне лист бумаги:
«Спасибо. Теперь ты окончательно ведешь в счете. Береги себя. И прощай»
Я прочитал ее маленькую записку и бросил в горящий камин.
И ты прощай, гриффиндорская всезнайка. Даже и не пытайся меня обогнать, Грейнджер. У тебя все равно это не получится.
Я стоял и смотрел, как белый листок превращается в кучку пепла.
- Хелпи!
- Да, хозяин, - ушастая голова склонилась в низком поклоне.
- Более месяца назад я оставил в кармане джинсовых брюк письмо, адресованное маме. Может быть, ты помнишь, куда оно делось? Ты выбросила его?
- Нет, хозяин, Хелпи не могла выбросить то, что предназначалось для миссис Нарциссы. Хелпи положила письмо в стол хозяйки вместе с другими ее бумагами.
Мерлин! Необходимо срочно заполучить его. Там должны быть ответы на некоторые мучавшие меня вопросы. Но не сейчас. Чуть позже.
От сожженной записки не осталось ничего, лишь легкий дым и горечь во рту. Черт! Я стукнул кулаком по спинке кровати. Почему это так сложно - отречься от всех условностей и забыть, что мы с ней из разных миров.
Я рванул с места. Пока она еще не ушла, я должен сказать ей... Сказать, что не все в мире измеряется чистотой крови, что и у слизеринцев в груди бьется сердце, что и у меня в жизни должны появиться воспоминания, которые бы я смог назвать счастливыми.
*****
- Малфой? удивилась она моему появлению. - Как ты оказался здесь?
- Я хотел с тобой попрощаться.
- Зачем? - девушка отвернулась к окну. - Лучше бы ты не приходил.
- Я так ненавистен тебе?
Она проигнорировала мой вопрос. Продолжая смотреть в окно, спросила:
- Ты часто приходил сюда?
- Нет, только когда мне удавалось незамеченным выскользнуть из дома.
- Ради чего ты так рискуешь, Малфой? - девушка повернулась и посмотрела мне прямо в глаза. Ради меня, грязнокровки? Зачем?!
Как ей объяснить, что мне уже давным-давно наплевать, какая у нее кровь? Я видел свою она тоже не голубая.
- Поттер что-то сказал про Гриммоплейс, - я вновь произнес не то, что хотел. Они с Уизли ждут тебя там. Ты знаешь, где это?
- Знаю, - ответила она.
Гнетущее молчание. Совсем не так я представлял себе наш с ней разговор.
- Гермиона...
- Да? откликнулась она, и вдруг ее карие глаза стали большими-большими. Девушка поняла, что я назвал ее по имени.
- Я должен тебе кое-что сказать...
Она вдруг занервничала, засобиралась:
- Извини, Малфой, но я должна спешить, меня ждет...
- Феликс?
Грейнджер сжалась, словно от удара:
- Что ты знаешь о нем?
- Ничего, - ответил я. - Ты в бреду постоянно называла это имя. Кто он?
Она не ответила, лишь решительно направилась к входным дверям:
- Мне пора.
Я преградил ей путь.
- Пропусти, - попросила девушка.
- А то что?
- Я буду кричать.
- Кричи, сколько вздумается. Только тебя никто не услышит на дом наложено заглушающее заклятие.
Мы стояли и смотрели друг на друга. И оба не знали, что нужно сказать в эту минуту.
Я шагнул к ней несмело. И коснулся ее губ своими губами. Она не отвернулась, не отвергла меня. Мое сердце словно остановилось. Я целовал ее, а она отвечала на мои поцелуи. Ее тело подчинялось моим рукам. Ее волосы пахли медом и яблоками. А ее губы... Я внезапно понял, что прекрасная незнакомка из моих снов это была она, Гермиона Грейнджер.
- Ты все-таки вспомнил? несмело улыбнулась девушка. В ее глазах я прочитал надежду.
- Что вспомнил? - удивился я.
Грейнджер нахмурилась и оттолкнула меня:
- Значит, еще нет. Тогда к чему все это?
- Где твое обручальное кольцо, Малфой? вдруг неожиданно спросила она. Ты специально снял его, когда пришел сюда?
Я дернулся, словно получил от нее увесистую оплеуху. Что ж, она права. Каждый из нас должен знать свое место.
- Прощай, Грейнджер!
- Прощай, Малфой! Надеюсь, больше не увидимся...
*****
«Дорогая миссис Малфой! Нет, не так...
Дорогая Нарцисса!
Мне не хотелось бы тебя огорчать, но, видимо, придется - Драко попал в беду. На него напали, и он получил серьезную травму головы. Магловские врачи сделали твоему сыну операцию, теперь его жизни ничего не угрожает. Но произошло нечто, о чем я так боюсь тебе сообщать. Драко потерял память. У него амнезия.
Прости меня, Нарцисса. Я знаю, что виновата перед тобой не смогла защитить однокурсника на своей территории. Врачи уверяют, что это состояние у него пройдет, и память восстановится. Возможно, когда твой сын вернется в родной дом и увидит тебя, то все вспомнит. Я очень на это надеюсь. А пока он как несмышленый ребенок радуется всему, что увидит. И, представляешь, твое пожелание сбылось мы с Драко подружились.
Нарцисса, ты была права - он не такой колючий, каким всегда казался мне в школе, он не сноб и не циник. Он совсем другой. И от этих новых ощущений мне немного страшно я оказалась не готова к ним. Теперь я боюсь возвращаться в Хогвартс. Все так изменилось мы с твоим сыном больше не враги. Что будет с нами дальше, я не знаю. Нарцисса! Снова и снова умоляю тебя прости меня.
Г.Г.»
Я перечитал письмо, потом еще раз. Какая амнезия?! Что значит «подружились»?! И почему мы с ней больше не враги?! Что такого удивительного произошло в августе прошлого года, что отношение гриффиндорской старосты к ненавистному ей слизеринцу изменилось? И о чем она спросила меня сегодня, когда я ее поцеловал - «Ты все-таки вспомнил?» Что я должен был вспомнить, гиппогриф меня задери?
Голова раскалывалась от тупой ноющей боли. Я думал, что, прочитав это письмо, получу хоть какие-то объяснения, но все запуталось еще больше. Я так ничего и не понял. А рассказать мне о прошедшей практике было некому Грейнджер ушла к Поттеру и Уизли и какому-то неизвестному Феликсу. И вряд ли мы с ней когда-нибудь еще увидимся.
Второе письмо отправилось следом за первым. Все в огонь.
ГРЕЙНДЖЕР
- Прощай, Грейнджер!
А я так ждала от него совсем других слов. Предательская слезинка капнула с кончика ресницы. Только бы не заплакать.
- Прощай, Малфой!
Он ушел, не оглянувшись.
Сердце кричало: Гермиона, ты все испортила! Но здравый смысл был трезв, как никогда: нет, ты все сделала правильно. Так и должно быть.
Я могла бы ему рассказать о том лете, но Малфой должен был вспомнить его сам. Я могла бы ему написать, но зачем - мое письмо ничего бы не изменило. Мы такие разные, и у нас с ним нет будущего.
Завтра был мой очередной день рождения. Прошел ровно год с того рокового дня, который так круто изменил всю мою жизнь. Та ночь подарила мне Феликса, а то утро отняло у меня право на счастье.
И все-таки я не удержалась и заплакала:
- Ненавижу тебя, Драко Малфой!
*****
- За тобою не побегу,
И не крикну: «Вернись!» вослед.
Я насмешек твоих боюсь,
Твоего равнодушного «Нет!»
Не скажу я тебе «Прощай!»
И не буду просить «Приходи!»
Лишь «Спасибо!» я прошепчу
За подарок твой ночь любви…
- Ты за мною не побежишь,
Ты за мною захлопнешь дверь.
Я не помню твоей любви,
Я не помню тебя, поверь!
Только ночью, когда покой
Накрывает просторы земли,
Мне приснится подарок твой
Наша нежная ночь любви…
*****
Около недели я провела с маленьким сынишкой и практически не помнящими меня родителями. Феликс так быстро рос. Ему было почти четыре месяца. Было горько наблюдать со стороны, как мама и папа считают меня посторонним человеком, заботятся о моем сыне, как о своем собственном, и не помнят, что он им всего лишь внук.
Расцеловав Феликса на прощание в пухленькие щечки, и, положив в изголовье перстень его отца, я вновь покинула свою семью. Меня ждали Гарри и Рон, я должна была помочь им найти крестражи Волан-де-Морта. Только после этого я смогла бы со спокойной душой навсегда вернуться к моему малышу.
И вот я стояла посреди маленькой и убогой площади Гриммо, где на меня со всех сторон сверху вниз смотрели обветшалые строения. И дом номер двенадцать, о котором нам когда-то рассказал еще профессор Дамблдор, Хранитель тайны, уставился на меня высокими грязными окнами. Я торопливо направилась к нему, поднялась по каменным ступенькам и постучала молотком в форме змеи в дверь. Послышалась череда металлических щелчков, потом звяканье дверной цепочки, створ приоткрылся и сквозь узкую щель на меня посмотрели знакомые глаза Рона Уизли.
- Гермиона, - радостно взвизгнул он и втащил меня внутрь дома.
- Гарри! по всем этажам зазвенел его звонкий голос. Она вернулась! Она снова с нами!
Я осмотрелась. В доме Сириуса все осталось таким, каким мне запомнилось. Коридор казался мрачноватым, он был затянут паутиной, из стен торчали головы эльфов-домовиков, отбрасывающие на лестницу странноватые тени. Портрет Вальпурги Блэк накрывала длинная темная завеса. Все вокруг утонуло в толще вековой пыли.
- Гермиона! Гарри шумно спустился по лестнице, пыль завивалась вокруг него клубами, но он не замечал ее. Секунду спустя я оказалась в его объятьях.
- Пойду, принесу ее палочку, - счастливо улыбаясь, заявил Рон и исчез в поднятом другом сером тумане.
- Я боялся, что ты умрешь, - сказал Гарри дрожащим от волнения голосом, крепко обнимая меня.
Я улыбнулась ему, глотая слезы:
- Со мной все хорошо.
Тогда он тихо спросил:
- А что у вас с Малфоем?
- Не спрашивай меня о нем, Гарри, - тяжелый вздох. - Все плохо. Лучше бы я умерла.
Больше имя слизеринца в нашей компании не звучало. Словно сговорившись, мы игнорировали его в своих разговорах. Казалось, все забылось, затянулось и быльем поросло. Иногда я вспоминала произошедшие со мной в доме Паркинсон события как кошмарный сон, иногда как давно прочитанную и позабытую книгу. Но по ночам знакомое до боли лицо, голос, руки и губы неистово, не спрашивая разрешения, вторгались в мои мысли, и тогда я собирала в кулак всю свою волю, чтобы не разрыдаться и не разбудить забывшихся коротким тревожным сном друзей.
На смену теплому сентябрю пришел дождливый октябрь, а потом мрачный и холодный ноябрь принялся властвовать на земле. Каждый новый день был заполнен тревогами, сомнениями и спорами. Мы узнали о Дарах смерти, но потеряли веру в святость Дамблдора. Мы проникли в Министерство магии и добыли медальон Регулуса Блэка, но лишились дома Сириуса на площади Гриммо. Мы скитались по сельским краям, ради безопасности разбивая нашу палатку каждый вечер на новом месте. А каждое утро уничтожали следы своего пребывания и отправлялись дальше.
Осень заканчивала свой ход по стране, укутывая землю естественными туманами, которые прибавлялись к тем, которые насылались дементорами. Нудный дождь со снегом и порывистый ветер не делали нашу жизнь более приятной. А постоянный голод и отнимающий силы и радость крестраж вряд ли смогли бы заставить настроение улучшиться.
Но однажды мы случайно наткнулись и подслушали разговор группы скрывающихся от Пожирателей гоблинов и людей. И поняли, что положение ребят, оставшихся в Хогвартсе, ничуть не лучше, чем наше.
ДЖИННИ УИЗЛИ
Я возвращалась из библиотеки, когда Забини схватил меня за локоть и оттащил в сторону, куда не проникал свет из коридора. Осмотрелся по сторонам не подслушивает ли кто, и тихо попросил:
- Уизли, скажи своей подружке с Когтеврана, чтобы она вела себя осторожнее и не лезла на рожон. Еще одного наказания она просто не выдержит.
Я сразу догадалась, о ком он говорит.
- Тебе то что за дело бояться за нее? Я слышала твой разговор с Ноттом в начале года. Ты плевал на Чжоу с высокой колокольни.
- Неправда, - ответил он. Я солгал тогда Теодору.
- Почему я должна тебе верить, Блейз? Может быть, ты снова лжешь?
- Ну и не верь, Уизли. Просто скажи ей, чтобы она лишний раз не попадалась Алекто на глаза, и все. От тебя не так много и требуется.
- Сам скажи, - огрызнулась я.
- Не могу, - вздохнул парень. Она с прошлого учебного года отказывается со мной разговаривать.
- Почему? я недоверчиво покосилась на него.
Он хотел ответить грубостью, но сдержался:
- Не важно. Пойми, я с детства знаю семью Кэрроу. Они сумасшедшие.
В этом я ему безоговорочно верила. Только не вполне нормальные люди использовали бы против детей Круциатус. А брат и сестра Кэрроу это делали почти ежедневно и, похоже, испытывали от наблюдения за страданиями других садистское наслаждение.
- Алекто не любит людей другой расы, они для нее еще больший раздражитель, чем грязнокровки.
- А как же ты? моему удивлению не было предела Блейз был темнокожим.
- Ну, во-первых, - начал свои объяснения Забини, - со мной они знакомы с рождения и привыкли ко мне. Во-вторых, я неправильно выразился: Алекто не любит только девушек с необычной внешностью, к парням она относится намного спокойнее. В-третьих, в противоположность сестре Амикус от иностранок просто без ума, что злит Алекто еще больше. В этот раз на роль козла отпущения попала именно Чжоу. Она понравилась брату, и сестра делает все возможное, чтобы сжить девушку со свету.
- Какая мерзость! Но почему ты рассказываешь это мне?
Слизеринец вновь осмотрелся по сторонам:
- Потому что я не слепой и вижу, что ты смелая девчонка. К тебе прислушиваются твои друзья, тебя ценят, тебе доверяют. Ты лидер по характеру.
- Скажешь тоже, - фыркнула я. Как же - лидер! Хорошо, Блейз, я поговорю с ней. Но многого не обещаю.
- Спасибо, - он кивнул и шагнул в сторону.
- Эй, - я тихо окликнула его. Хочешь, я устрою вам встречу?
Его глаза сверкнули на мгновение, но потом потухли:
- Чжоу не захочет.
Теперь я ему верила. Он не врал и действительно переживал за Чжоу Чанг. И первого сентября он не просто так заступился за нее, и глазами в толпе он следил тогда именно за ее темной макушкой.
Как все странно... Что-то незримо менялось в нашем мире в лучшую сторону, если слизеринские принцы, спустившись со своих высот, влюблялись в девушек с магловской кровью. Сначала Малфой, теперь Забини.
Темный лорд медленно проигрывал развязанную им войну, поскольку даже не догадывался, что некоторые сражения с грязной кровью закончились явно не в его пользу. Любовь спасет мир?! Это утверждение звучит неправильно. Любовь вернет мир.
Мой милый Гарри, Нежелательное лицо номер один, где ты сейчас? А для меня так очень даже желательное. Если бы ты только знал, как я скучаю по тебе.
МАЛФОЙ
Люциус еще не успел приблизиться к зданию банка, как мне уже доложили о его приходе. Я вышел из кабинета, чтобы лично встретить отца. Но он задержался на мраморных ступенях перед высокими бронзовыми дверями.
Наконец Люциус появился. С лестницы я внимательно наблюдал за тем, как к нему направились двое волшебников-охранников с длинными тонкими золотыми стержнями в руках Детекторами лжи - и принялись водить ими по его телу. Отец презрительно поморщился. Многие посетители считали мое нововведение примитивным. Но время показало, что они ошибались. Детекторы распознавали любые маскирующие заклинания и скрытые предметы в считанные секунды. Металлические датчики невозможно было ни обмануть, ни разжалобить.
Люциус торопливо поднялся по лестнице, на ходу откидывая белые длинные волосы за спину. Увидев меня, он замедлил шаг, неторопливо преодолел оставшееся расстояние и остановился на последней ступени, смотря на меня снизу вверх.
- Здравствуй, отец.
Люциус молчал, вглядываясь в мое лицо. Под его пристальным взглядом мне стало как-то не по себе словно он знал нечто такое, чего не знал я.
- Что-то случилось?
Он кивнул. Холодная волна нехорошего предчувствия окатила меня с ног до головы. Во рту пересохло.
- Что? Не молчи.
- Блейз Забини погиб, - ответил он.
Я отшатнулся от него. Отец ухватил меня за рукав и еще что-то сказал. Но я уже не слышал его. Отдернул руку и быстрым шагом сбежал по лестнице.
*****
Хогвартс встретил меня неласково - жестоким проливным дождем со снегом.
Тело Забини лежало на высоком постаменте в центре слизеринской гостиной. Казалось, он просто уснул.
- Блейз, - я подошел к нему и заглянул в застывшее восковое лицо. Кто мог совершить с тобой подобное?
Я обвел взглядом зал. Миллисента и Дафна тихо плакали, тесно прижавшись друг к другу на диване. Парни стояли или сидели в стороне, избегая смотреть на погибшего однокурсника. Студенты с младших курсов держались особняком. Они не решались подойти ближе, напряженно вглядываясь в лежавшее в центре гостиной неподвижное тело.
- Как это случилось, Теодор? спросил я Нотта. Тот угрюмо пожал плечами.
- Винсент? - я тронул приятеля за плечо.
- Не знаю, - ответил Крэбб и отвернулся.
- Грегори? я посмотрел в сторону Гойла.
Тот промолчал. Он сидел на высоком стуле в углу гостиной. Руки его с плотно сцепленными пальцами бессильно свисали между колен. Он даже не пошевельнулся, когда я обратился к нему, продолжая мрачно смотреть в пол.
Гнетущая тишина давила на нервы. Как такое могло случиться, что никто ничего не знал?! Мне показалось это нереальным. И тогда меня прорвало:
- Кто, наконец, черт побери, объяснит мне, что здесь произошло?
- Успокойся, Драко, - тяжелая рука опустилась на мое плечо. Не надо истерик.
- А кто тут закатывает истерику, профессор Снейп? спросил я и обернулся. Я всего лишь хочу узнать, что произошло с моим другом.
- Ты же сам видишь - он убит. Пойдем со мной, - директор Хогвартса настойчиво потянул меня за руку. - Нам с тобой нужно поговорить.
И вот мы в директорском кабинете. Но у меня нет ни сил, ни желания осматриваться в нем. Последний раз я был здесь, когда погиб Дамблдор. Сегодня меня привела сюда еще одна нелепая смерть.
- Драко?
Я не ответил, продолжая рассматривать незатейливый рисунок на каменном полу.
- С тобой все в порядке?
Я снова промолчал.
- Да возьми же ты, наконец, себя в руки.
Я поднял голову и посмотрел прямо на Снейпа:
- Что. Произошло. С. Блейзом?
Каждое слово эхом отлетало от стен кабинета.
- Этого не знает никто, - дрогнувшим голосом ответил Северус. - Его нашли мертвым рано утром в Большом зале.
- Самая неблагодарная работа на свете отвечать за жизнь других людей, тем более за таких зеленых пацанов, как вы, - сказал вдруг он, словно разговаривая сам с собой. Я, как и ты когда-то не горел желаем становиться в ряды Пожирателей, я, как и ты когда-то не хотел, чтобы мои руки были в крови. Но не все в этой жизни зависит от наших желаний.
- Но Ваши руки в крови, как Вы этого не понимаете? - заговорил тихо я, не сводя с него глаз. Почему и кто его убил? Забини не был борцом, он ненавидел любые противостояния и ссоры. Он был обычным парнем. Веселым и дерзким. Любил пошутить. Блейз никому не делал зла. Вы сейчас директор школы, и Вы несете ответственность за все, что здесь происходит.
- В Хогвартсе не все так просто, как тебе кажется, - выкрикнул мне в ответ Снейп. Ты же прекрасно понимаешь, что я здесь только номинально. Всем заправляют Кэрроу. Я из кожи вон лезу, чтобы хоть как-то защитить студентов, но... Да приди же ты, наконец, в себя, Драко!
- Прийти в себя? А как это сделать, сэр? Как, после того, как я увидел его там, мертвого и неподвижного? После того, как запомнил его смеющимся, полным жизни и никогда не унывающим?
Мой голос дрогнул. Я вскочил со стула и кинулся прочь из показавшегося мне тесным директорского кабинета.
ДЖИННИ УИЗЛИ
Я стояла в глубокой тени коридора, и мгла укрывала меня своим плащом. Я слышала собственное учащенное дыхание, чувствовала, как дрожат мои ноги. Верх наглости оказаться у дверей директорского кабинета поздним вечером и ждать, когда меня обнаружат. И тогда... Нет, я не знала, хотя и догадывалась, чем все это могло бы закончиться. Я в любую минуту готова была сорваться и убежать, но все стояла, уговаривая себя остаться. Потому что только я знала, что произошло в Хогвартсе на самом деле. Потому что только я могла рассказать Драко Малфою о том, как и за что погиб его друг.
Слизеринец появился неожиданно, выскочил из дверей, ведущих в кабинет Снейпа, пронесся мимо меня, не оборачиваясь. Шагал быстро, низко опустив голову. Но, похоже, ему было все равно, куда идти.
- Эй, - я осторожно окликнула его.
Он резко остановился и оглянулся на меня. И сразу же узнал:
- Чего тебе, Уизли?
В темноте светились только его глаза, требовательные и ждущие.
- Две смерти за неделю, Малфой. Тебе не кажется, что это перебор?
- Как две? А кто еще?
Я продолжала вглядываться в него. В его взгляде читался шок.
- Чжоу Чанг.
Он ахнул от изумления. Думаю, что в этот момент Малфой уже многое понял.
- Почему же мне об этом никто не сказал?
- Потому что в последнее время Чжоу все считали грязнокровкой. Хотя она ею и не была. Она стала изгоем. От нее шарахались как от чумной. О таких как она сейчас стараются не говорить. Даже ее смерть померкла на фоне смерти чистокровного слизеринца.
- Ты что-то знаешь, Уизли?
- Да. И, похоже, я единственная, кто знает правду.
Глава 36. Зима, 1997 весна, 1998.
МАЛФОЙ
Единственный способ сохранить рассудок - мысленная дистанция между живым человеком и покойником. Но зачем он нужен рассудок, если этот парень, возлежащий в открытом, обитым черно-красным бархатом гробу, был моим другом. Единственной родственной мне душой. Я налил себе новую порцию огневиски. Именно тот сорт, который он так любил.
Траурная музыка, все еще звучавшая в ушах, разрывала мне сердце. Блейз, как теперь жить, если я знаю, кто и почему убил тебя, но ничего не могу сделать? Пока не могу. Но я отомщу за тебя. Клянусь!
Еще один бокал, и, может быть, мне станет чуточку легче?
Я с трудом сдерживал слезы. Малфои не плачут? Кто придумал эту чушь?! Горькие слезы, которые сначала текли очень медленно, с трудом пробиваясь сквозь плотно сжатые веки, теперь бурными потоками рвались на волю, прокладывая дорожки по щекам.
Конечно, это плачет вино. Завтра утром, когда я проснусь, я забуду о том, что позволил себе такую маленькую слабость, как слезы. Но сегодня… Пошли все к черту! Я швырнул стакан с огневиски в камин. Стекло разлетелось вдребезги.
Блейз. Блейз Забини. Если все, что рассказала рыжая Уизли правда, значит, ты сумел вырваться из замкнутого круга предрассудков, закрыть глаза на различия, на чужое мнение и на нечистую кровь, ты снял и выбросил ставшую тебе тесной маску. Ты признался сам себе, что полюбил девушку, неравную твоему кругу и умер, защищая ее честь. А я? Что сделал я, чтобы добиться той, которую люблю?
Люблю?!
Да, черт побери, люблю! Хватит лгать, Драко Малфой, что она тебе безразлична.
Рука нащупала палочку на прикроватном столике.
- Акцио, бокал!
Новая порция алкоголя попыталась потушить огонь, который полыхал внутри меня.
- Драко, - прошептал чей-то голос. Тебе нужно поспать. Люмос!
В комнате загорелся свет, я невольно зажмурился.
Нет, не хочу спать. Потому что я уже пробовал ложиться, но едва закрывал глаза, как мне снился улыбающийся Блейз. Поэтому я и предпочел сидеть в темной комнате, уставившись невидящим взглядом в горящий камин, напиваясь в одиночестве и пытаясь убедить себя в том, что он не умер.
- Драко, поднимайся. Я помогу тебе.
- Ты кто? я поднял глаза, но так и не смог сосредоточится на скользящем вокруг меня объекте. Если ты смерть, то добро пожаловать. Я готов. Забери меня к нему.
Язык заплетался, отказываясь меня слушаться.
- Драко, это же я, Астория.
Какая Астория? Ах, Астория.
- Пошла вон. Я ненавижу тебя. Я ненавижу вас всех. Плесни мне еще немного в бокал. Помнишь, Астория, Блейз приходил к нам на свадьбу? Он шутил и веселился на полную катушку. Он был жив и полон жизни. Он просто не может быть мертвым, ты понимаешь?
- Понимаю, - ласково прошептала она мне на ухо и помогла встать на ноги.
Я попытался оттолкнуть ее, но чуть не упал.
- Мерлин. Что с моими ногами?
- Ты просто пьян, - голос жены донесся до меня словно издалека.
- Я пьян?! Нет, я не пил… всего только капельку, совсем чуть-чуть. Астория, я сегодня похоронил Блейза. Ты понимаешь, Астория, он мертв. Налей-ка мне еще.
- Драко, может, хватит?
- Налей, я тебе сказал. У-у-у, навязалась на мою голову. Лучше бы ты умерла. Или свалила куда-нибудь вместе со своим папашей и банком в придачу.
Как бы я ни был пьян, но все же не мог не заметить, что крупные градины слез покатились по ее щекам. В этот момент пришел стыд - почему я наказываю за смерть Блейза ее, ни в чем не повинную девчонку?
Астория сидела совершенно неподвижно и беззвучно плакала. Я опустился перед ней на пол:
- Не реви. Акцио, салфетка.
Она молча взяла ее и высморкала нос, но не попыталась при этом утереть слезы.
- Прости меня. Я, кажется, перебрал, - я уткнулся носом в ее колени.
- Драко, - прошептала она еле слышно.
- Да?
- И ты прости меня.
- За что?
- За неудавшийся брак. Я не думала, что у нас с тобой будет все так плохо. Давай, начнем сначала?
На утро я не помнил, или она действительно говорила мне нечто подобное, или ее слова мне приснились. Но когда я открыл глаза, то обнаружил себя лежащего в обнимку с крепко спящей женой. На ее безмятежном лице играла счастливая улыбка. Неужели мы с ней?.. О, нет! Обещал же я сам себе не напиваться до зеленых соплей, и вот опять та же самая история.
Я снял со своего плеча ее руку и осторожно поднялся с кровати.
Весь день я был не в своей тарелке все валилось из рук, мысли пытались ухватиться за вчерашний вечер и вспомнить, как же так получилось, что я, думая об одной девушке, оказался в постели с другой. Вчерашняя душевная боль снова вернулась, только с удвоенной силой, и захватила меня целиком. Злость и обида на себя и Асторию была так сильна, что хотелось вновь взяться за бокал, чтобы заглушить их.
Но я преодолел искушение. Потерянного алкоголем не вернешь, а сделанного не исправишь. Нужно продолжать жить, чтобы не происходило.
Домой я вернулся затемно, крадучись, словно намереваясь совершить преступление, поднялся по ступенькам наверх и открыл дверь своей комнаты.
Астория сидела на моей кровати и ждала меня.
Я молча вошел, развязал мантию и бросил ее на пол, прошел в ванную, сделав вид, что не заметил жены. Она должна раз и навсегда избавиться от иллюзий, что я буду образчиком нежного, любящего ее мужа и семьянина.
Когда я вышел, она продолжала сидеть в той же самой застывшей позе.
- Нам нужно поговорить, Драко.
- О чем?
- О нас
- Астория, нет никаких «нас».
- Есть, и ты не можешь отрицать этого. Вчера ночью…
- … ты снова воспользовалась моей слабостью, - закончил я.
Она как-то сразу сникла:
- Я думала, что ты сам…
Я подошел и сел рядом с ней на кровать.
- Ты ошиблась. Я был пьян. Вчера я похоронил друга, и мне было не до тебя. Я сожалею об этой ночи, Астория, очень сожалею, потому что именно вчера я понял…
Вторую часть фразы я сказал, смотря ей прямо в глаза:
- … что я люблю другую девушку, не тебя. Поверь, я жалею о том, что причиняю тебе боль своим признанием, но вчерашняя ночь НИЧЕГО не изменила в нашей жизни.
- Я знала, что все так и будет, - Астория вскочила на ноги. Потому что, занимаясь любовью со мной, ты всю ночь называл меня чужим именем.
Девушка устремилась к дверям, но прежде чем открыть их, обернулась:
- Она же грязнокровка, Драко.
Астория выскочила из комнаты до того, как я пришел в себя и смог что-то сказать.
- Сам знаю, - прошептал я. И мне на это наплевать.
Я откинулся на кровать не в силах расслабиться. Но облегчения не наступало. Выход оставался один. Я поднялся, подошел к бару и плеснул в бокал огневиски, туда же кинул пару кусочков льда. Напиться и забыться похоже, это становится моим жизненным девизом.
ДЖИННИ УИЗЛИ
Именно я настояла, чтобы Чжоу встретилась с Забини. Не то, чтобы у нее не было желания помириться с ним, просто ей не хватало смелости на столь решительный поступок. Я лишь подтолкнула ее легонько, настояла, убедила и была рада, что у них все получилось.
Слизеринец ей нравился, даже очень. Но девушка почему то решила для себя, что отношения с ним разобьют ей сердце. Мол, они такие разные, и из их встреч ничего хорошего не выйдет.
Вчера тоже шел дождь. Может быть, именно под его неторопливое умиротворяющее кап-кап-кап между ними и возникли понимание и доверие. Они вспоминали практику, говорили о своих чувствах друг к другу, много смеялись. Чжоу разрешила парню взять свою руку в его, а потом, на прощание, и поцеловать себя. В первый и, так уж вышло, в последний раз.
Откуда я все это знала? Потому, что в последнее время мы с когтевранкой как-то незаметно сблизились, не смотря на то, что были с разных факультетов. Меня не пугало, что многие считали ее грязнокровкой. Ее же привлекали во мне моя неугомонность, желание верить только в хорошее и, как Чжоу сама говорила, «обостренное чувство справедливости».
Утром мы встретились с ней на завтраке. Девушка рассказала мне о вчерашнем свидании, она улыбалась и строила планы на вечер. Блейз снова предложил ей встретиться. Я согласно кивала головой, слушая ее. Милая, побитая жизнью Чжоу. Она, как никто другой в Хогвартсе, научилась ценить крошечные мгновения счастья. А уж ей-то доставалось от жизни, пожалуй, больше, чем всем нам.
Ее всей душой возненавидела Алекто Кэрроу. На занятиях эта мерзкая ведьма чаще других выбирала Чжоу для своих показов и представлений. Она, считая девушку маглой, ежедневно издевалась над ней, оскорбляла и унижала ее достоинство. Говорила, что Чжоу мерзкое животное, тупое и грязное, что подобные ей коварством загнали волшебников в подполье, и что, она, Алекто, лично разберется с грязнокровкой. Периодически она применяла к Чжоу заклятие Круциатус. Блейз беспокоился за девушку, считая, что силы когтевранки на исходе, и она не смогла бы выдержать новых истязаний. Но Чжоу, не смотря ни на что, не сдавалась, она находила в себе силы улыбаться, едва приходила в сознание от безумной боли.
Страхолюдность и жестокость Алекто могла, пожалуй, сравниться только со страхолюдностью и жестокостью её брата. Амбридж рядом с ними показалась бы кроткой овечкой. На своих занятиях братец-урод не учил нас защищаться, он преподавал фактически сами Тёмные Искусства и являлся ярым приверженцем наказаний. Амикус заставлял учеников практиковать запрещенные заклятия на тех, кто был оставлен после уроков. Все студенты, кроме, разумеется, слизеринцев, ходили в постоянных синяках, ссадинах и ранах. Крэбб и Гойл стали левой и правой рукой Амикуса, и что не удавалось доделать на занятиях Кэрроу, то довершали они, отлавливая студентов по одиночке в темных коридорах Хогвартса. Особенно доставалось от них рискнувшим вернуться в Хогвартс гриффиндорцам.
Мы терпели постоянные невзгоды, лишения, гонения и наказания, но не сдавались. Мы научились приспосабливаться - не ходили по одному, почти всегда по трое, чтобы количественный перевес в случае схватки со слизеринцами был на нашей стороне. Мы неплохо овладели невербальным способом произнесения заклинания. Это оказалось очень полезным именно так мы могли одолеть и поставить на место туповатых парней, а иногда даже и самих Кэрроу. Мы дерзили преподавателям на уроках, потому что, когда им противоречишь это полезно, это вселяло надежду в тех, кто начал падать духом. Невилл откуда-то узнал, что Темный лорд запретил брату и сестре убивать студентов. Вот тогда мы и разошлись на полную катушку. Нас не пугали наказания, мы давно к ним привыкли. Любое Круцио не длилось долго, главное сжать зубы и не закричать. Плакать можно, но кричать от боли нет, потому что именно от криков Кэрроу испытывали удовлетворение. Но настоящая опасность грозила тем, чьи родные и друзья за пределами Хогвартса доставляли новой власти неприятности. Этих брали в заложники. Так среди нас не стало Полумны Лавгуд, светловолосой девушки с добрыми немного затуманенными глазами.
Где-то в начале октября появились первые слухи о том, что Амикус пристает к девушкам старшекурсницам, делая им прозрачные намеки и предложения. Сначала это посчитали плохой шуткой, и посмеялись над ней, затем начались тревожные переглядывания и перешептывания, по гостиным школы поползли тревожные пересуды о том, как та или иная студентка попала в цепкие руки преподавателя по защите от темных искусств и с трудом избавилась от него. Невилл написал письмо бабушке, в котором попытался выведать у нее все, что она знала о Кэрроу. Пришедший ответ напугал нас. Бабушка сообщила, что у Амикуса всегда была репутация педофила. Еще до первого восшествия Темного лорда его судили за растление малолетних. После прихода Волан-де-Морта к власти Кэрроу сходили с рук любые шалости с маглорожденными девочками. После исчезновения повелителя братец попал в Азкабан за изнасилование с особой жестокостью. Ему дали пожизненный срок, но вернулся Темный лорд, и Амикус оказался в числе первых, кто получил свободу.
И эта сволочь постоянно преследовала Чжоу. Подруга однажды призналась мне, что он делал ей непристойные комплементы, приглашал к себе в подвал якобы для дополнительных занятий. Всю осень когтевранка усердно избегала встреч с ним, стараясь не попадаться Амикусу на глаза. На уроках по защите Чжоу садилась на последний ряд, подальше от преподавательской кафедры. Она перестала выходить из факультетской гостиной одна, даже в библиотеку или на обед в Большой зал ходила с толпой однокурсников. А в тот роковой вечер, летая на крыльях от избытка чувств, переполнявших ее после свидания с Забини, она забыла об осторожности.
Они с Забини договорились встретиться в Выручай-комнате. Блейз прождал ее более двух часов, но Чжоу не пришла.
*****
В тот вечер мы с Невиллом решили устроить вылазку в «Кабанью голову». Нужно было узнать последние события с «большой земли» - так мы называли все, что лежало за пределами Хогвартса. Хозяин трактира был на нашей стороне. Хотя он и не одобрял наших действий, но и в помощи нам никогда не отказывал.
Измотанная и уставшая я, едва вернувшись в школу, легла в постель и моментально погрузилась в сон.
Не помню точно, что меня разбудило, какое-то смутное чувство тревоги. Кажется, показалось, будто кто-то легонько постучался в оконную раму. Но, может, это мне лишь приснилось? Я открыла глаза и прислушалась. Точно, там кто-то есть.
Соскользнула с кровати и на цыпочках подкралась к окну. За стеклом сидела взъерошенная и вымокшая под дождем сова-почтальон и держала в клюве записку. Я приоткрыла створку липкая от воды записка оказалась в моей руке. Сова тут же скрылась в промозгшей тьме. На маленьком письме стояла моя фамилия - «для Уизли».
Лист с трудом развернулся:
«Где Чжоу? Мне кажется, с ней что-то случилось. Жду в Выручай-комнате. Б.З.»
Я судорожно сжала записку в ладони. Ощущение тревоги не отпускало.
Быстро одевшись, я вышла из гостиной. Начав спускаться по темной лестнице, хотела зажечь слабый свет, но передумала. В темноте безопаснее.
Проем за проемом, коридор за коридором, прижимаясь к стене, чтобы в случае опасности вжаться в нее, я спешила на встречу к слизеринцу. В ночном замке было тихо Хогвартс спал. И вдруг среди безмолвной тишины послышались тяжелые шаги и приглушенные голоса мужской и женский.
- А тебя тоже Метка горит?
- Да, мы нужны хозяину, нужно спешить.
- Эх, как не вовремя. Я не успел закончить кое-что. Ладно, еще будет время.
- Потом, брат, все потом.
Капюшоны плащей закрывали их головы, и, поскольку они прошли по коридору, пересекающемуся с моим, я не видела их лиц. Но мне и не нужно было всматриваться, я и так знала, кто прошел мимо меня. Кэрроу.
Значит, они уходят, и их довольно долго не будет в школе?
Я ускорила шаг, повернув в тот коридор, откуда только что вышли брат с сестрой. Еще поворот, еще лестница. Внезапно на моем пути что-то возникло. Я слишком поздно поняла, что это значит, и, не успев остановиться, споткнулась об это бесформенное нечто и покатилась по ступенькам вниз. Падая, успела уцепиться за перила. Но мои пальцы соскользнули с их поверхности. Прокатившись еще чуть-чуть, я опять ухватилась за перила, на этот раз крепко.
Хорошо, что я не уронила палочку, в темноте мы было бы нелегко ее отыскать. Превозмогая ноющую в расшибленных коленях боль, я поднялась и навела свет на препятствие, заставившее меня упасть.
Это была она, Чжоу Чанг. Девушка сидела, сжавшись в комок, на верхней ступеньке лестницы. Ее голые руки до посинения обхватили колени, спутанные волосы закрывали лицо. Она была завернута в какую-то грязную простыню, намокшую от проступившей сквозь ткань крови и облепившей ее окаменелое, показавшееся мне неживым тело.
- Чжоу?
Девушка подняла голову, и на меня уставились ее пустые, ничего не выражающие глаза.
- Чжоу? Ты меня слышишь?
Когтевранка не ответила.
Я помогла ей подняться, она не сопротивлялась, не отталкивала меня. По-моему, ей было абсолютно все равно, что с ней происходило в данную минуту, куда ее вели и что с ней собирались делать.
Она сделала шаг, и я увидела, как по ее ногам побежали вниз тонкие красные струйки.
- Бог мой! ужаснулась я, догадываясь, что произошло. Кто это сделал с тобой?
****
Я едва успела отворить дверь в Выручай-комнату, как Забини подскочил к нам и подхватил на руки безвольное тело Чжоу Чанг. Она узнала его, и, понимая, что он никогда бы не причинил ей подобной боли, доверчиво прижалась к его плечу.
Блейз окликнул ее по имени. Искусанные губы открылись и едва слышно прошептали:
- Слышу…
Парень заботливо опустил ее на пол. Она, словно ища у него защиты, вцепилась в его руку.
- Не бойся. Я не уйду.
Он окинул взглядом ее измученное тело. Ни одна деталь не укрылась от его пытливого взора. Забини все понял так же хорошо, как и я несколько минут назад.
Он проглотил подступивший к горлу ком, и поднял на меня глаза:
- Кто?
- Думаю, Кэрроу.
- Я убью его.
- Амикуса нет в замке. Их с сестрой вызвал Темный лорд.
Чжоу застонала, и Блейз вновь склонился над девушкой, откинув с ее лица липкую прядь.
- Потерпи, сейчас мы облегчим твою боль.
Слизеринец снова посмотрел на меня:
- Нужно привести ее в порядок.
Я кивнула - справлюсь, но торопливо добавила:
- Вот только боль я снимать не умею.
- Я сам попробую, но облегчение будет временным, прошептал парень. Ей нужно в медицинское крыло.
- Нет, - ответила я. Чжоу туда нельзя. Я слышала разговор Кэрроу, после возвращения в Хогвартс он будет искать ее. Девушку нужно спрятать. Будет лучше, если она на время останется здесь.
*****
- Что я могла? едва различимым шепотом рассказывала нам пришедшая в себя Чжоу. - Мое сопротивление было смешным и глупым. Я царапалась, кусалась, пыталась даже кричать, но он крепко зажал мне рот и так же намертво сцепил чем-то руки и ноги.
- Это было ужасно… больно… страшно…, - каждое слово давалось ей с большим трудом, искусанные губы отказывались служить.
Блейз низко склонил голову, слушая ее. Я не видела его глаз.
- Это я виноват, - прошептал он. Мне не нужно было назначать тебе встречу так поздно. Нам вообще не надо было встречаться.
- Ты жалеешь? тихо спросила Чжоу.
- Да, но лишь об одном что не смог уберечь тебя.
Он поднял голову, всматриваясь в черные подернутые пеленой от боли глаза когтевранки.
- Не смотри на меня, Блейз. Я сейчас некрасивая...
- Бедная моя девочка, - тихо проговорил он, гладя ее руку. - Сколько же ты всего перенесла...
Я внимательно вслушивалась в их разговор, и каждое услышанное слово острым кинжалом вонзалось в мое сердце.
- Чжоу! он вдруг выпрямился. Я знаю решение. Ты должна выйти за меня замуж. Завтра же я напишу письмо дяде, и всем в Хогвартсе объявлю о нашей помолвке. Тогда никакой Кэрроу не сможет и пальцем дотронуться до тебя. Не посмеет!
- Дурачок, - тихо засмеялась она. Зачем же я нужна тебе… такая… бракованная…
- Чжоу, я люблю тебя...
- Знаю, - просто ответила она. И протянула к нему руки. Он обнял ее.
Я сжала кулак во рту, чтобы не разрыдаться. Мне было так жалко их обоих.
- Значит, мы будем вместе.
- Но тебе будет плохо со мной!
- С чего ты взяла? Нам вместе будет очень хорошо. Мы будем жить долго-долго и счастливо-счастливо.
- Слизеринский мечтатель, - печально вздохнула девушка и прижалась к его груди.
Почувствовав себя лишней, я незаметно выскользнула из Выручай-комнаты. Этим двоим нужно было побыть вдвоем.
Я направилась туда, где нашла Чжоу. Нужно было уничтожить запекшуюся на каменных плитах пола кровь и скрыть следы передвижения девушки. Иначе Амикус быстро бы нашел ее.
Я шла по кровавой дорожке, которая вела меня все дальше и дальше, спускаясь на самое дно огромного замка, в холодный и мрачный подвал.
Наконец, она привела меня к закрытым дверям. Я легонько толкнула створку, дверь поддалась Кэрроу даже не удосужился закрыть ее. Он просто выволок обессиленную Чжоу за пределы комнаты и бросил ее истекать кровью. Я осторожно просунула голову в приоткрытый проем внутри никого не было, тогда я проскользнула внутрь.
Милостивый боже! я не смогла удержаться от восклицания, и тут же зажала себе рот ладонью.
В подвале не было окон, но тусклый свет чадящих до рези в глазах ламп позволял разглядеть то, что здесь находилось. Подвал не был жилым голый каменный пол, неокрашенные серые стены, какие-то ржавые трубы в углу все угнетало и давило на психику.
Но в центре помещения стояла огромная кровать. Она казалась здесь лишним, чужеродным предметом и как-то зловеще контрастировала с окружающей ее обстановкой. Великолепное шелковое покрывало, когда-то застилавшее ложе, было смято и обагрено кровью. Здесь повсюду были пятна. Значит, именно в этой комнате и на этой кровати шла жестокая битва за жизнь и за честь темноволосой девушки.
Я взглянула на свои руки, мысленно велела им прекратить трястись, но они не послушались. Я боялась, очень сильно боялась. На какое-то мгновение мне захотелось развернуться и сбежать отсюда. Я даже потянулась к дверной ручке, но вовремя сдержалась.
Нет. Я должна была разобраться в том, что произошло с Чжоу. Иначе бы ненавидела себя всю оставшуюся жизнь за малодушие и слабость.
За кроватью спинкой к стене стояла длинная деревянная скамья, на которой расположились какие-то инструменты и приспособления - вещи, применение которых я даже не хотела пытаться определить. Я пришла в ужас от одной мысли о том, с какой целью они лежали здесь.
Дрожа от страха, я все же решилась и шагнула вперед. При ближайшем рассмотрении я увидела, что скамья была снабжена приспособлениями для закрепления кистей рук и щиколоток ног. Причем расположено все это было так, что тело закреплялось в максимально неудобном и болезненном для человека положении.
В небольшой коробке у кровати я заметила нечто такое, что повергло меня в шок. Там лежали искусственные пенисы разной величины, а также кожаные плети и черные повязки на глаза.
Боже мой, - я пулей вылетела из помещения, - да он извращенец. Теперь я точно знала, что случилось с Чжоу. Но легче от этого мне не стало, скорее наоборот. И я не знала, как обо всем увиденном рассказать слизеринцу. И стоило ли ему об этом рассказывать.
****
Когда я вернулась в Выручай-комнату, Блейза там уже не было.
Когтевранка задумчиво посмотрела на меня, и огонек, блеснувший в ее зрачках, мне не понравился.
- Чжоу, о чем ты подумала сейчас?
- Так, Джинни. Ни о чем.
- А где Забини?
- Он ушел. Блейз решил дождаться Амикуса, - она произнесла это так равнодушно, так обыденно, что по моей спине побежали мурашки. Джинни, иди, догони его. Отговори.
Я рванула к дверям. Чертов слизеринец! Где ему одному справиться с опытным Пожирателем!
В дверях я обернулась на подругу:
- Чжоу, только ты никуда не уходи.
- Нет, Джинни, теперь я никуда отсюда не уйду, - ее голос прозвучал глухо, я списала это на боль и усталость.
Ах, если бы я умела предвидеть будущее! Я никогда бы не ушла, оставив ее совсем одну в Выручай-комнате!
Забини я так и не нашла. А когда обессиленная и едва державшаяся на ногах, вернулась к Чжоу, то увидела…
Она где-то нашла осколок стекла. Вены на обеих руках девушки были порезаны. Она умирала медленно, наблюдая, как жизнь капля за каплей вытекает из нее, скатываясь по ладоням вниз.
Я люблю тебя, Блейз. Но жить дальше не смогу, было написано кровью на каменном полу. Прощай!
Волшебная палочка, выпавшая из обессиленных рук, валялась у ног своей хозяйки.
Тело слизеринца обнаружили рано утром в Большом зале. Вероятно, Амикус сам приволок его туда, пытаясь скрыть свою причастность к смерти Блейза. Поэтому, так никто и не узнал, что случилось с парнем. Тело Чжоу Чанг «случайно» нашел Невилл Долгопупс, которого я специально отправила в Выручай-комнату, сочинив невесть какую историю. По факту смерти Забини директор Хогвартса Снейп начал собственное расследование. О причине смерти Чжоу Чанг болтали, что она покончила с собой из-за несчастной любви. Но никто не знал, кого она любила.
Эти двое были так непохожи, их так много различало, что ни один из студентов или преподавателей так и не удосужился связать обе смерти воедино. И правду знала я одна. А теперь еще и Драко Малфой.
МАЛФОЙ
Мы сидели за рождественским столом, когда Астория, внезапно зажав ладонью рот, выскочила из комнаты и помчалась по коридору.
- Ее что, тошнит? поднял бровь Люциус. Чем она могла отравиться?
Он окинул взглядом роскошный стол:
- Здесь все только самого высшего качества.
- Ну, ты, родственник, и идиот, - захохотала Беллатриса. Разве не бывает иных причин у женщины, чтобы отторгнуть съеденное?
- Какие еще причины? недовольно скривился отец. Ваши женские недомогания меня никогда не интересовали. Я ничего в них не понимаю.
- Зря, - усмехнулась тетка. - Ведь они чаще всего бывают из-за вас, мужчин.
И она подмигнула мне:
- В данном конкретном случае постарался мой племянничек. Да, Драко?
Я промолчал, не понимая, на что намекала Белла.
- Астория беременна, - тихо произнесла Нарцисса и тоже посмотрела на меня.
Я едва не подавился куском.
- О! воскликнул Люциус. Какая отличная новость к рождественскому празднику! Поздравляю, Драко! Надеюсь, у тебя родится сын. Еще один Малфой!
Я молча поднял бокал и выпил за будущего наследника.
Мерлин! Астория опять меня обыграла.
ГРЕЙНДЖЕР
Зима отступала, и вот уже весна медленно шагала по стране. Но нам, как и прежде, было не до изменений, происходящих в природе. Мы искали оставшиеся крестражи.
Я давно не видела Феликса. Мне лишь однажды удалось трансгрессировать в дом, где проживали мои родители. Это были последние предрождественские дни, папа установил в доме невысокую рождественскую ель, а мама украсила ее яркими небьющимися игрушками. Сынишке уже исполнилось полгода, он подрос, научился довольно бойко ползать и самостоятельно сидеть. И у него прорезался первый молочный зуб.
Меня он не узнал. Когда я взяла Феликса на руки, сначала он долго смотрел на меня, внимательно изучая, а потом громко расплакался. Мне пришлось передать зареванного малыша в объятия его бабушки.
Как же много я упускала в развитии своего сына! Он рос гораздо быстрее, чем я могла себе представить!
Покидать теплый и уютный дом было нелегко. Но там, в установленной в лесу и обдуваемой всеми ветрами палатке, голодные и замерзшие, меня ждали Гарри и Рон.
В тот вечер мы устроили себе праздничный ужин. Я принесла с собой из дома много разных вкусностей и небольшую бутылку красного вина, которое помогло нам немного расслабиться после долгих дней напряжения и тревоги. А вкусная еда доделала начатое алкоголем дело жизнь показалась не столь серой и безнадежной, какой казалась еще вчера. Моим рождественским подарком для друзей стали две пары теплых шерстяных носков ручной вязки. Мальчишки были безумно рады подаркам. Как тут было не вспомнить традиционные свитера миссис Уизли, которые она так заботливо вязала каждый год для своих рыжеголовых сорванцов.
*****
Нам довольно долго везло, но подобное везение не могло продолжаться вечно. И в один из теплых мартовских вечеров, забыв об осторожности, мы попались в руки егерей-охотников. Мне буквально в последнюю секунду удалось изменить внешность Гарри и Рона. Но поработать над собой времени не осталось.
- Руки вверх, выходи по одному! раздался из темноты скрежещущий голос. Мы знаем, что вы там. На вас нацелено полдюжины волшебных палочек. Малейшее неловкое движение, и мы колдуем без предупреждения!
Нам пришлось подчиниться приказу. Трое против шести невелик шанс на успех, все преимущества оказались на их стороне.
Нас обыскали, обезоружили, а потом трансгрессировали в какую-то аллею. Я попыталась осмотреться, но местность показалась незнакомой. Рядом со мной связанные Гарри и Рон также, как и я, пытались перевести дыхание и озирались по сторонам.
- Где это мы? прошептал чуть слышно Гарри.
- Пока не знаю, - также тихо ответила я.
Нас подтолкнули к высоким кованым воротам, и один из наших стражников потряс решетку:- Эй, вы там, проклятые аристократы! Как нам попасть внутрь? Мы поймали подозрительную троицу. Возможно, это Поттер с друзьями.
Створки ворот распахнулись, и нас погнали по вымощенной желтым камнем дорожке. Между деревьев виднелись белые статуи и ряды ухоженных розовых кустов. Сумасшедший цветочный аромат ударил в нос.
Там, в большом мире, идет жестокая и беспощадная война, а здесь так уютно, так тихо и спокойно, что многочисленные смерти, нападения дементоров по всей стране, опустошения и разруха по ту сторону ворот кажутся чем-то нереальным.
Белые башни замка возвысились над верхушками деревьев и устремились прямо в небо. Я сразу узнала их:
- Ребята, мы в Малфой-мэноре.
- О, нет, - хрипло простонал Гарри.
- Только не это, - вторя ему, прошептал Рон.
Нас протащили по ступенькам крыльца, и втолкнули сквозь открытую дверь в огромный холл.
- Кто это? холодный голос Нарциссы Малфой достиг моих ушей. Она стояла на верхней ступени лестницы и с нескрываемым презрением смотрела на егерей. Кого вы привели в наш дом?
- Посмотрите-ка, кто нам попался, - злорадно произнес один из них, выталкивая на свет Гарри Поттера.
Нарцисса пристально вгляделась в лицо моего друга, но не узнала его. Она медленно спустилась по лестнице, подошла ближе, и снова уставилась на Гарри. Женщина недоуменно подняла брови:
- Ну, и кто же это?
- Поттер, - довольно хрюкнул егерь. Только его рожа малость разбухла.
- Что-то непохоже на гриффиндорца, - ответила женщина. А эти двое кто?
Один из наших стражников пинком заставил Рона подняться.
- Это, возможно, Уизли.
Нарцисса снова пристально вгляделась в представленного ей пленника, потом покачала головой:
- Сомневаюсь. Все, что я вижу здесь от Уизли, это рыжие волосы. Но они могут принадлежать кому угодно.
- А что за девушка? она указала на меня.
Я зажмурила от страха глаза. Сейчас она узнает меня, и шансов на спасение у нас не останется.
- Возможно, подружка Поттера Грейнджер, - сказал стражник, стоявший за моей спиной. Грязнокровка, третья в их компании.
Молчание затянулось. Я открыла глаза. На меня внимательно смотрели голубые глаза Нарциссы Малфой. Длинные ресницы слегка дрогнули, губы сжались. Конечно же, она узнала меня, не могла не узнать мы так много времени провели вместе. Но я вдруг отчетливо поняла, что женщина меня не выдаст.
- В первый раз вижу эту девушку, - уверенно произнесла она, потом отвернулась от меня и посмотрела на одного из егерей, который, возможно, считался главным. - И эту троицу вы собираетесь предъявить Темному лорду? Смотрите, не ошибитесь! Повелитель не прощает ошибок. Убирайтесь прочь, пока не натворили ошибок, как в прошлый раз.
Я почувствовала, как у меня задрожали от волнения руки. Неужели, нас выпустят?
- Но, может быть, миссис Малфой, Ваш сын узнает их? неуверенно спросил главарь. - Все же с ними он проучился бок о бок долгие годы.
- Что случилось, дорогая? резкий голос Люциуса Малфоя неприятно резанул слух и заставил вздрогнуть. Кого они приволокли на этот раз?
Шансы освободиться растаяли так же быстро, как появились. Нарциссе ничего не оставалось, как обернуться на мужа и ответить:
- Сейчас мы поднимемся.
- Следуйте за мной, - приказала хозяйка замка егерям. Ведите пленников в гостиную. Драко недавно вернулся из «Гринготтса», он сейчас выйдет к вам.
Нас погнали вверх по широким ступеням вверх и ввели в знакомый зал.
- Так кто же это? - раздался ленивый голос Люциуса.
Теперь мне стало по-настоящему страшно я уже не видела пути к спасению. И вряд ли появление Малфоя младшего сможет что-то изменить.
- Они говорят, что поймали Поттера, - холодно ответила Нарцисса. Сейчас сюда придет Драко, и мы все выясним.
В коридоре раздались быстрые шаги:
- Что случилось, мама?
Я не посмела прямо посмотреть на слизеринца. Лишь краем глаза увидела его высокую, на голову выше меня, фигуру, побледневшее лицо с заостренным подбородком в обрамлении светлых, почти белых волос. И серые, пронизывающие насквозь глаза, которые, случайно натолкнувшись на меня, удивленно распахнулись.
- Ну, что скажете, мистер Малфой? главный егерь схватил Гарри за воротник и вытолкнул вперед.
Драко старался не смотреть в глаза Поттера. Мне почему-то казалось, что из всей нашей помятой троицы он видел только меня.
- Ну, сын, что ты молчишь? с жадным интересом спросил Люциус. Это он или нет?
Слизеринец устало потер лоб и повернулся к отцу:
- Не знаю. Не уверен. Кто его так изуродовал?
Егерь пожал плечами:
- Мы поймали его уже таким.
- А второй пленник?
Драко вновь повернулся в нашу сторону, в этот раз остановившись взглядом на веснушчатом лице Рона.
- Ну и рожа! Его что, исклевали грифоны?
Но как бы он не ненавидел семейство Уизли, слизеринец снова покачал головой.
- Не знаю я, - пробормотал парень и отошел к Нарциссе, стоявшей у камина и внимательно наблюдавшей за происходящим в гостиной. Она как бы случайно дотронулась до его руки, словно пытаясь успокоить.
- Мы должны знать наверняка, - проскрипел Люциус, - прежде, чем сообщим Темному лорду.
- Но, может быть, вы узнаете грязнокровку? - егеря повернули нас так, что теперь в ярком свете люстр оказалась я. Она же гостила у вас в прошлом году. Миссис Малфой?
Нарцисса вздрогнула, но, пожав плечами, отвернулась к огню.
- Драко?
Слизеринец понимал, чем рискует, прикрывая нас. Я видела, как он напрягся, услышав обращение к себе, как на его лбу выступили маленькие бисеринки пота, как он нервно облизал губы и как вновь покачал головой:
- Не знаю.
Люциус переводил изумленный взгляд с жены на сына, с сына на жену. Казалось, он не понимал, что за спектакль разыгрывали сейчас члены его семьи. В какую игру они вознамерились сыграть с ним, Люциусом Малфоем, но, что еще непонятнее, а потому страшнее с самим Темным лордом?
- Боже мой, это же Гермиона Грейнджер! прозвучал в зловещей тишине звонкий девичий голосок.
- Астория, ты уверена? резким тоном спросил глава семейства.
- Конечно. Кто же не знает знаменитую гриффиндорскую отличницу. Смотри, Драко, это же она? девушка дотронулась до локтя окаменевшего слизеринца, мило ему улыбаясь, потом уверенно, словно собственница, взяла его под руку.
Малфой побледнел еще больше. Странным пустым взглядом посмотрел он на свою жену, потом на ее руку. Астория, нервно прикусив губу, отошла в сторону и гневно уставилась на меня. В ее глазах было нечто такое, что заставило меня засомневаться, не знает ли она чего-нибудь о наших отношениях с Драко. Но откуда? Не думаю, чтобы Малфой решился все ей рассказать. Хотя, кто их знает, этих слизеринцев. Они всегда такие странные, непонятные. Вот только обручального кольца на его безымянном пальце я и сегодня не заметила.
Дверь снова скрипнула, и в гостиную вошла женщина, которая снилась мне в самых кошмарных снах.
Беллатриса медленно обошла вокруг нас и остановилась напротив меня.
- Ба! Да это же та самая грязнокровка, которая гостила в вашем замке, Люциус! воскликнула удивленно она. - Ну, что, птичка, полетала на свободе и снова попалась в мои острые коготки. Кто теперь тебе поможет? На Дамблдора даже не надейся, - захихикала она. Он, знаешь ли, подох.
Я смотрела в ее темные зрачки, но видела в этот момент не Лестрейндж, а высокого парня, стоявшего за ее спиной. Он был в отчаянии, так же, как и голубоглазая женщина у камина.
- А это, стало быть, Поттер и Уизли? - радостно взвизгнула Пожирательница и попятилась, чтобы лучше рассмотреть парней. Ух, как их разбарабанило. Твоя работа? она снова обернулась ко мне, но, зная, что ответа не дождется, обратилась к Люциусу:
- Нужно поскорее известить Темного лорда.
Белла засучила левый рукав, и я заметила выжженную на ее руке Черную Метку. Смерть была совсем рядом, она уже смотрела нам в глаза полными ненависти и презрения глазами Беллатрисы Лестрейндж.
МАЛФОЙ
Как бы я хотел придушить Асторию собственными руками. До чего может доходить женская ревность. До каких глубин способны опускаться девчонки ради мести! Одно ее неосторожное слово, и она легко приговорила трех человек к смерти, к которым не испытывала ни каких чувств. Разве что к Грейнджер.
- Не торопись, Белла! воскликнул Люциус, пытаясь удержать невестку от необдуманного действия. - А если мы все-таки ошибаемся? С грязнокровкой мы определились, но доказательств, что один из парней Поттер у нас так и нет. Не думаю, чтобы Повелителя интересовала маглорожденная девчонка. Ему будет достаточно, если она просто умрет.
- Что ты предлагаешь? к моей радости тетка опустила рукав, вняв доводам отца. Беллатриса прекрасно понимала, что в случае ошибки она лишится милости своего господина.
- За конюшнями есть небольшое строение. А в нем глубокий и надежный подвал. Сторожить наших пленников мы пригласим дементора. Одного, я думаю, будет достаточно.
- Ты хочешь пригласить дементоров в свое родовое поместье?! - изумился я. Отец, подумай, что ты делаешь! Здесь же ничего не останется после этого, - я махнул рукой в сторону сада.
- Ради благосклонности Темного лорда я пойду на все, - ответил резко тот.
Всегда одно и то же. Ни я, ни Нарцисса, ни собственный родной дом в расчет не шли. Рука, которой я отер пот с верхней губы, немного дрожала.
- Неплохая идея, Люциус.
- Отведите пленников в подвал, - приказал Люциус егерям. Я покажу вам дорогу.
- Постойте, - вмешалась тетка. Всех, кроме грязнокровки. Ее пока оставьте я попробую развязать девчонке язык. Парочка Круцио и она добровольно согласится вернуть своим спутникам их первоначальный вид. Вот тогда мы и убедимся, Поттер это или нет.
Я едва сдержался, чтобы не закричать. И тут же вздрогнул от крика другого человека того, кто походил на Поттера:
- Нет! Лучше меня оставьте!
Беллатриса с размаху ударила его по лицу:
- Заткнись! Ты будешь следующим.
Егеря погнали двух парней к дверям, потом по коридору вслед за уверенно шагающим Люциусом.
- Ну, что, птичка, приступим? она навела палочку на побледневшую девушку так быстро, что ни я, ни Нарцисса ничего не успели предпринять. Круцио!
Раздался ужасный протяжный крик. Тело Грейнджер вытянулось в струну, словно сведенное судорогой, потом она упала на колени, корчась от невыносимой боли.
Вдруг за моей спиной раздался глухой звук. Мы все, не исключая Беллатрисы, невольно оглянулись на него по стене сползла вниз и упала на пол потерявшая сознание Астория.
Мама бросилась к ней:
- Посмотри, Белла, что ты наделала!
Нарцисса опустилась на колени перед безвольно опавшим телом снохи.
Я оглянулся на Грейнджер: девушка также, как и Астория, лежала сжавшись на полу, но, похоже, она медленно приходила в себя боль постепенно отступала.
- Беллатриса, - мама гневно посмотрела на сестру. Ты же прекрасно знаешь, в каком положении находится бедная девочка. Сегодняшнее потрясение может негативно отразиться на ребенке.
- Драко, унеси же ее побыстрее отсюда, - приказала мне тетка, указывая мне на находящуюся без сознания Асторию. Какие же вы все, однако, слабые. Нет ни характера самим прикончить врагов, ни смотреть, как это мастерски делают другие.
Я склонился над женой, Нарцисса помогла мне поднять ее на руки.
- Мама, - прошептал я так тихо, чтобы меня не услышала Белла, - сделай же что-нибудь, чтобы помочь ей. Умоляю.
Что я могу, сынок? отвечали ее слова. Но, видя мой умоляющий взгляд, она лишь молча кивнула.
Я вышел в коридор. Еще не замер за моей спиной звук захлопнувшейся двери, как вновь закричала Грейнджер.
НАРЦИССА МАЛФОЙ
- Белла, - тихо попросила я, едва разрывающий душу крик затих, а гриффиндорка вновь рухнула на пол к ногам сестры. - Отпусти эту девочку. Она же не сделала тебе ничего плохого. Вся ее вина лишь в том, что она родилась не в такой чистокровной семье как наша.
- Отстань, Цисси, не стони мне под руку, - грубо ответила сестра и вновь навела палочку на пленницу.
Я зажала уши и отвернулась, чтобы не слышать и не видеть мучений Гермионы. Но полный боли крик без помех проникал сквозь плотно прижатые к ушам ладони.
- Белла, прекрати же, наконец, мучить ее. Ты же видишь, что ничего не добьешься она не выдаст друзей.
- Уйди, Цисси, - воскликнула Беллатриса. Не заставляй меня жалеть, что ты моя сестра.
Я ахнула:
- Белла, что ты говоришь? Когда ты из маленькой доброй девочки превратилась в подобного жестокого зверя, готового ради идеи отречься от своей семьи?
Она сердито сплюнула на пол и опустила палочку:
- Что же ты сердобольная такая, Нарцисса? Не можешь видеть ее мучений, так выйди отсюда.
- Белла, а ты помнишь, - не оставляла я своих попыток остановить ее, - как мы гуляли втроем - ты, я и Андромеда?
- Не напоминай мне о ней! - в голосе Беллатрисы звучали безошибочно узнаваемые гнев и презрение. - Я ненавижу ее. Она предательница.
- Но от этого она не перестала быть нашей сестрой.
- Для меня перестала. Я вычеркнула ее из своей жизни, и теперь у меня только одна сестра ты. Пока, по крайней мере. Но, кажется, я уже начинаю жалеть об этом…
Грейнджер застонала, и Беллатриса вновь обернулась к ней.
- Вспомни, Белла, - я решилась на последнюю попытку. - Тогда было теплое летнее утро, на нас были простые ситцевые платья, у меня голубое, как небо, у тебя - розовое, как вечерний закат, а у Андромеды - ярко зеленое, как первая весенняя трава. Тогда, кажется, был твой день рождения. Тебе исполнилось одиннадцать, и ты мечтала о поступлении в Хогвартс. Мы бежали по лугу, и случайно нашли в траве маленького зайчонка. Он был такой крошечный, что вряд ли выжил бы без матери. Вспомни, как ты плакала, узнав, что ничем не можешь ему помочь. Ведь это же было, Белла?
Ответом мне послужила окаменевшая спина сестры. Потом глухим и надтреснутым голосом она произнесла:
- Нет. Такого не было, Цисси, ты все придумала.
- В другой раз ты принесла домой бездомного котенка, грязного и голодного. Ты сама искупала его, накормила. Он проспал всю ночь на твоей груди. С годами он превратился в жирного и ленивого кота-лежебоку. Вспомни, как ты назвала его, Белла?
Она молчала, не решаясь посмотреть на меня. Потом еле слышно выдавила:
- Мерлин.
Я улыбнулась:
- Да. И едва отцу или маме стоило произнести это имя, как кот кидался к ним, начиная ластиться у ног. Ведь это же было, Белла? Ты тогда пожалела несчастного котенка. Почему ты сейчас никого не жалеешь?
- Чего ты хочешь от меня? она резко обернулась на меня.
- Ничего, - я выдержала ее взгляд. - Перестань мучить эту девочку. Отправь ее к друзьям в подвал. Ведь есть же и другие способы узнать, кем на самом деле являются эти мальчишки.
- Например?
- Сыворотка правды. Я сама приготовлю ее. У нас в доме есть все необходимые ингредиенты и настойки.
В коридоре раздались торопливые шаги, и в следующую секунду в дверях появился Драко. Он взглядом пробежался по гостиной, остановился на лежащей девушке, на опустившей палочку Белле, потом вопросительно посмотрел на меня. Я закрыла и открыла глаза. По вспыхнувшим огонькам в его зрачках я поняла, что он все понял.
- Хорошо, Цисси, я согласна.
Она пинком оттолкнула в сторону неподвижно лежащее у ее ног тело Гермионы:
- Забери ее, Драко. Но предупреждаю, жить грязнокровке осталось ровно столько, сколько готовится зелье. И не секундой больше. И если я услышу хотя бы еще одно слово в ее защиту, я за себя не отвечаю.
Я видела, как сын облегченно выдохнул и немного расслабился. Драко уже второй раз за вечер поднял на руки безвольно склонившуюся на его плечо девушку и отправился с ней в подвал.
Глава 37. Весна, 1998.
ПОТТЕР
Егеря проволокли нас по узкой мрачной лестнице вниз. Малфой-старший отпер заклинанием массивную дверь, и мы очутились в сырой и пахнущей чем-то затхлым конуре. Дверь за спиной захлопнулась, оставив нас в полной темноте.
- Ты видишь что-нибудь? раздался встревоженный голос Рона, едва за стеной перестали раздаваться тяжелые шаги пожирателей.
- Нет. Но стоит подождать, и глаза привыкнут, - откликнулся я.
- Думаешь? засомневался он.
- Кажется, вон там, вверху, есть небольшое отверстие, и через него поступает свет, - я кивнул влево, забыв, что друг меня не видит.
Рон затих, вероятно, всматриваясь в непроницаемую темноту. Потом он дернулся, стараясь, освободится от связавших нас пут. Я пошатнулся от резкого толчка, но удержался на ногах. Прошло немало времени, прежде чем мы с трудом выбрались из веревок, а наши глаза успели привыкнуть к черноте темницы.
Растирая затекшие запястья, я обернулся к Рону. Тот тоже уставился на меня в тусклом свете сверкнули его зрачки. Похоже, нас с ним волновал один и тот же вопрос: что с Гермионой? Но не было произнесено ни слова. Я отвел в сторону глаза, Рон отвернулся, пытаясь сделать вид, что изучает обстановку.
- Может применить трансгрессию? неуверенно спросил он.
- Без палочек? в моем голосе прозвучало сомнение. И словно эхом в голове пронеслось окончание вопроса «…и без Гермионы?».
- Попытка не пытка, - пожал плечами Уизли и попытался трансгрессировать. Я прислонился к стене, наблюдая за его напрасными усилиями.
-Нет, - тяжело дыша, Рон встал рядом со мной, - никакого результата. Отсюда невозможно выбраться.
И все равно на что-то надеясь, он подскочил к двери и принялся колотить в нее кулаками.
- Рон, прекрати, - тихо попросил я. Это бесполезно.
- Но я не могу просто так стоять и ничего не делать! воскликнул он.
Я не ответил.
Возможно, прошел час, а может быть всего лишь десять минут. В тесном замкнутом пространстве ощущение времени терялось.
- Ты слышишь это? внезапно Рон схватил меня за рукав, напряженно вслушиваясь в пустую тишину.
Я вопросительно посмотрел на него и тоже прислушался. Все это время я сидел на корточках, прижавшись спиной к стене, и перебирая в голове возможные пути нашего спасения. Но решения так и не нашел.
Восклицание друга вывело меня из оцепенения. Там, наверху, действительно раздавались какие-то странные звуки как будто где-то вдалеке заработал мощный пылесос, всасывающий в себя вечерний воздух, что-то захлюпало, зашипело. Звук приближался, становясь все отчетливее. Мы одновременно, будто сговорившись, вскочили и кинулись к дверям. От напряженного вслушивания в темноту, казалось, заныло в ушах.
- Что это? чуть слышно спросил меня Рон. И словно в ответ на его вопрос в коморку проникла пробирающая до костей стужа. У меня перехватило дыхание. Холод проник не только к телу - он был внутри, в конечностях, в груди, в самом сердце.
- Рон, кажется, там дементоры…
Уизли пошатнулся. Со смертельно бледного лица на меня посмотрели испуганные глаза:
- Бог мой! Гарри! Нам крышка…
МАЛФОЙ
Чем ближе я приближался к указанной Люциусом темнице, тем мрачнее и неуютнее становился мир вокруг меня. Пропадали цвета и краски, запахи и звуки. Не было слышно ни шелеста затихших на ветках деревьев листьев, ни шума теплого вечернего ветерка. Прежде прекрасный парк словно окаменел, цветы почернели, склонив вниз замерзшие бутоны. Лишь под ногами хрустел заиндевевший от ледяного холода песок. С каждым моим шагом свет все больше сгущался, превращаясь в кромешную тьму, непроницаемую и безмолвную.
Я вспомнил свой безумный страх при первой встрече с дементором. Тогда я стоял как вкопанный, пытаясь ослепшими глазами рассмотреть то, что происходило вокруг меня. Я пялился в непроглядную мглу, широко открыв глаза, - но все без толку. Потом раздались долгие, хриплые, клокочущие вдохи и выдохи, и я свалился в снег. На третьем курсе я смеялся над Поттером, узнав, что он упал в обморок, испугавшись дементора. Но когда я сам оказался в подобной ситуации, мне было не до смеха. Длинные, ледяные пальцы пытались добраться до моего горла, а приближающаяся смерть дышала мне прямо в лицо. Не знаю, чем бы закончилась та моя встреча с мерзкими существами, если бы не помощь Грейнджер…
Сегодня гриффиндорка не могла мне ничем помочь. Она беспомощно склонилась к моему плечу.
Внезапно я ощутил слабое колыхание воздуха, что-то приближалось к нам со стороны подземелья. Я крепче прижал к себе обмякшее, ослабленное тело Грейнджер, пытаясь свободной рукой поднять вверх волшебную палочку:
- Экспекто… патронум...
Собственный голос показался мне чужим и далеким. Серебристая струйка вырвалась из палочки и направилась туда, откуда чувствовалось движение. Высокая фигура в плаще до пят, с глубоко надвинутым на череп капюшоном, скользнула в сторону. Но заклинание вышло слабым, оно не подействовало так, как нужно.
Подумать о чем-нибудь радостном? Мерлин! Да где же взять их, лучшие воспоминания в моей жизни?
Я тяжело шагнул назад, отступая под натиском приближающегося чудовища.
- Драко…, - шепнул над ухом еле слышный голосок. Грейнджер пришла в себя, и, похоже, уже разобралась в сложившейся ситуации. Я знаю - ты сможешь…
Конечно, смогу. Я все смогу, когда она рядом со мной.
- Экспекто патронум!
Из острия палочки появилось гибкое серебристое животное, которое набросилось на дементора и уверенно отбросило его. Оно продолжало и продолжало нападать, пока побежденное существо, похожее на огромную летучую мышь, не отплыло в сторону под его натиском. Опасность отступила.
- А ты обижался, когда я называла тебя «слизеринским хорьком», - в медленно расступавшейся темноте послышался голос девушки, в котором явственно чувствовалась улыбка. Если меня не подводит зрение, то твой Патронус, Малфой, из семейства куньих. Это точно хорек.
- И он очень похож на тебя, - усмехнулась она. - Роскошный хищник с великолепным мехом и милой мордочкой.
- Еще одно слово, и я тебя брошу, - облегченно выдохнул я. Если у нее остались силы шутить, значит еще не все потеряно. - Вот уж не думал, что ты считаешь меня красивым.
- Напрашиваешься на комплименты? Не дождешься!
Знакомые дерзкие нотки в ее голосе. Нет, она точно в порядке.
- Отпусти меня! она попыталась вырваться из моих объятий. Я могу идти сама.
Я медленно поставил ее на землю. Девушка была еще очень бледной и не совсем твердо держалась на ногах. Сделала самостоятельно шаг и пошатнулась. Похоже, она немного переоценила свои силы. Я протянул ей руку, и Грейнджер не отказалась от нее.
- Значит, ты научился вызывать Патронуса? тихо спросила гриффиндорка, косясь на меня. Сам?
- Нет, - я покачал головой. Моим учителем был Забини.
Грейнджер кивнула, но ничего не спросила о нем. Вероятно, она еще не знала о смерти Блейза и когтевранки. А у меня не было ни сил, ни желания рассказывать ей об их трагической гибели.
Я произнес отпирающее заклинание, и дверь, ведущая в подземелье, распахнулась. Грейнджер шагнула в открытый проем и начала осторожно спускаться по каменным ступенькам вниз.
- Если я правильно понимаю, - не оборачиваясь, спросила она, - отсюда невозможно выбраться при помощи обычных заклинаний? Тем более что у нас забрали волшебные палочки…
Так мерзко я себя ощущал лишь однажды - когда по моей вине погиб профессор Дамблдор. Сегодня я вновь стал невольным соучастником действа, которого не хотел всей душой.
- Попробую придумать, как их достать, - произнес я надтреснутым, хриплым голосом.
Она резко обернулась на меня:
- Не смей!
Превозмогая слабость и боль во всем теле, Грейнджер вновь повернула наверх.
- Послушай меня, Драко, - сказала она, делая шаг за шагом и не сводя с меня глаз. - Ты не должен, ты не имеешь права ввязываться в это! Тебе лучше держаться от нас подальше.
- Почему?
- Да как же ты не понимаешь?! Это очень опасно. Очень. Они сразу все поймут, и тогда…
Она была слишком измученной, чтобы стоять и что-либо говорить. Я шагнул ей навстречу и обнял ее за плечи. И почувствовал, как ее бьет дрожь.
- Ты боишься за меня? я задал ей этот вопрос как можно более спокойным голосом, не зная, какой ответ получу на него.
Она подняла свои темные, наполненные смертельной усталостью и тревогой глаза, чтобы всмотреться в мое лицо:
- Дурак ты, Малфой. Я безумно боюсь за тебя. Ты же можешь погибнуть.
НАРЦИССА МАЛФОЙ
Наука приготовления волшебных зелий и снадобий очень точная и тонкая наука. Так говорил наш преподаватель по зельям профессор Гораций Слизнорт. Он был деканом Слизерина на протяжении всех лет моего обучения в Хогвартсе. И хотя я не ходила в его любимицах, но зельеваренье все семь лет учебы оставалось одним из моих самых любимых предметов.
- Инфламмаре! на конце волшебной палочки вспыхнуло голубое пламя, и вскоре над котлом заклубился легкий пар.
Веритасерум - сыворотка правды… Бесцветный, не обладающий никаким запахом напиток, заставляющий выпившего его отвечать правдиво на все заданные ему вопросы. Отхлебнувший подобного зелья человек не сможет умолчать он сам добровольно выдаст все свои тайны. Как не сможет и Гермиона не рассказать, кем на самом деле являются ее спутники.
- Контундо! небольшой пестик запрыгал в ступке, измельчая и растирая в порошок необходимые ингредиенты.
Чтобы сыворотка получилась, ее нужно в первый час приготовления помешивать и взбалтывать каждые пять минут. Затем достаточно одного раза в час. До полной готовности она варится два часа, потом еще два настаивается. Так что у Драко осталось совсем немного времени, чтобы помочь пленникам. Хотя, что тут можно сделать? Это всего лишь отсрочка неизбежного.
- Ферво! я взмахнула волшебной палочкой, и произнесенное мною заклинание заставило жидкость в сосуде закипеть.
Как сын сможет помочь несчастной девочке и ее друзьям? Белла не остановится ни перед чем. И мои слабые потуги помешать ей больше не сработают.
- Агито! палочка медленно закружилась по часовой стрелке, и жидкость в оловянном сосуде начала движение в том же направлении.
Дверь в подвал распахнулась почти бесшумно. Но пламя под котлом колыхнулось, подсказывая мне, что я в комнате не одна. Это мог быть только Люциус.
Он уверенным шагом направился ко мне, встал за моей спиной, зная, что тем самым заставит меня нервничать.
- Что все это значит, Нарцисса? я едва расслышала его голос. Когда он говорил подобным тоном, можно было с уверенностью полагать, что его гнев, как и кипящая в котле сыворотка, был готов вырваться через край. Он не сулил ничего хорошего. Моя рука дрогнула, но я усилием воли заставила себя продолжать помешивать бурлящее варево.
- Отвечай, когда я тебя спрашиваю, - нетерпеливо приказал он. Что вы затеяли?
От страха у меня взмокли ладони, и пересохло в горле. Но, не поднимая глаз от котла, я тихо ответила:
- Не понимаю, о чем ты, дорогой.
- Ты все прекрасно понимаешь, - мрачно процедил он. И не надо сейчас строить из себя святую невинность. В какую игру вы играете с Драко? На чьей вы стороне, Нарцисса?
Я похолодела, с трудом справляясь с охватившим меня ужасом. Люциус обошел вокруг котла с сывороткой и встал прямо передо мной.
- Я видел, - выдавил он, заметив, что я изменилась в лице, - как вы с сыном переглядывались, отрицая, что знаете грязнокровку, как побледнел Драко, когда Астория признала эту гриффиндорскую шлюшку, как вздрогнула ты, когда Белла решила заняться ею. Так что все это значит? Отвечай!
Я собрала все свои силы, чтобы поднять на него взгляд. Его глаза были широко раскрыты, требовательно сверкали и казались абсолютно черными, а не серыми, как обычно. Люциус был очень разгневан. Он тяжело дышал, ожидая от меня ответа. Но я молчала.
Тогда он грубо схватил меня и начал трясти, ожидая, что я начну объяснять ему свое поведение час назад. Но я упорно продолжала отмалчиваться - от моих слов зависело благополучие Драко.
Люциус наотмашь ударил меня по лицу. Удар был настолько сильным, что я не удержалась и рухнула на пол. Но муж рывком поставил меня на ноги и вновь вопросительно уставился:
- Будешь продолжать упорствовать?
Боль в щеке была ничем по сравнению со страхом: что будет, если он узнает правду? И что он сделает с Драко, если заподозрит его отношение к маглорожденной девушке?
- Мне нечего скрывать от тебя…
- Разве? - он вновь ударил меня. От безумной боли слезы брызнули из глаз, а из разбитой губы побежала кровь я почувствовала ее солоноватый вкус.
Словно издалека послышался грубый, угрожающий голос:
- Что ж, Нарцисса, я подожду, когда сыворотка будет готова. И тогда ты лично попробуешь ее. Так что, пока варится зелье, подумай, как изменится твоя жизнь, когда я узнаю всю правду.
И он выскочил, гневно хлопнув дверью.
Из моих глаз струились, обильно стекая по щекам, слезы. Часть я глотала, а часть стирала тыльной стороной ладони.
Вызвавшись готовить Веритасерум, я хотела лишь отсрочить приговор нашим пленникам, но получилось, что сама себя поймала ловушку. И вместе со мной в нее угодил мой сын.
МАЛФОЙ
Я вернулся в замок, устало поднялся по лестнице, вошел в свою спальню и упал на нерасправленную кровать. Лежал на ней лицом вверх, разглядывая безупречно белый потолок. Собственное бессилие вызывало раздражение. Неужели, ничего нельзя сделать?
- Люмос! я механически взмахнул палочкой, и свет разлился тысячами лучей, на мгновение, ослепив меня.
Полчаса назад я мог свободно обнимать ее, доверчиво прижавшуюся к моему плечу, говорить с ней, смотреть в ее живые смешливые глаза, ощущать запах ее волос. Почему же сейчас Грейнджер сидит со своими друзьями там, в темном и сыром подвале, а я валяюсь здесь на мягком шелковом покрывале совсем один?
- Нокс! - я выключил освещение и продолжал лежать с открытыми глазами, слепо смотрящими в темноту.
Меня не прекращала мучить мысль о том, что я что-то должен сделать для них этих упрямых и странных гриффиндорцев. Смешно! Еще год назад у меня вряд ли бы появились подобные сомнения я и подумать не мог, что захочу помочь Поттеру и Уизли. А сегодня, только чтобы лишний раз карие глаза посмотрели в мою сторону, я готов чуть ли не на руках вынести своих бывших врагов за пределы поместья. Бывших?! Вот черт! Так я их скоро и в свои друзья запишу…
- Люмос! я вновь зажмурился, и снова перед глазами предстала она.
Да, она права - любая помощь им обернется для меня вполне предсказуемыми последствиями. Ни Люциус, ни Белла, ни Темный лорд не простят мне измены. Но мое бездействие будет стоить Грейнджер жизни. Что же делать?
- Нокс!
Ощущая почти физическую боль от собственной слабости и нерешительности вперемешку с негодованием на отца и ненавистью к тетке, я вдруг подумал о том, а что было бы, если бы я погиб, спасая наших пленников. Как отреагировали бы на мою смерть те, кто окружал меня в жизни?
- Люмос!
Отец брезгливо поджал бы губы. Беллатриса засветилась бы от счастья, узнав, что избавилась от подобного скомпрометировавшего ее в глазах обожаемого Повелителя родственника. Астория, думается, попечалилась бы немного, поплакала для приличия, поносила бы, как положено, в течение года траур, а потом забыла бы меня. Папаша Гринграсс нашел бы ей более подходящую партию, чем «предатель чистокровных». Мама… мама бы просто сошла с ума от горя.
- Нокс!
А Грейнджер? Что бы почувствовала она, узнав, что меня больше нет?
Я вскочил с кровати - хватит бездействовать.
*****
В подвале непривычно клубился белый пар. Нарцисса стояла ко мне спиной, склонившись перед небольшим котлом, и палочкой помешивала варившееся зелье. Подойдя ближе, я принюхался, но кипящая и булькающая жидкость ничем не пахла.
- Мама, - осторожно позвал я.
От звука моего голоса она вздрогнула и тревожно обернулась на меня.
- Драко? светлая голова поспешно отвернулась, но я успел заметить опухшую щеку и рассеченную нижнюю губу. - Как ты меня напугал! Я задумалась и не услышала, что ты вошел.
- Кто это сделал? приблизившись, спросил я, уже заранее зная ответ на свой вопрос.
- Никто, - прошептала Нарцисса, не решаясь посмотреть мне в глаза. Я разлила немного жидкости на полу и поскользнулась.
Как долго она собирается защищать Люциуса, выгораживая его, и как долго она собирается терпеть безумные отцовские выходки?! Наверное, он сошел с ума, если позволяет себе подобное в отношении собственной жены.
- Зелье уже готово? я перевел разговор на другую тему, не желая расстраивать Нарциссу еще больше своими расспросами.
- Скоро будет. Сейчас я поставлю его настаиваться. Только тебе-то эта сыворотка зачем? удивилась она.
- Просто хочу узнать, сколько у меня осталось времени.
- На что? Нарцисса подняла на меня встревоженный взгляд, сразу забыв о своем разбитом лице.
- Драко, - ее зрачки расширились от ужаса. Что ты надумал? Они тебя не пощадят, если…
- Тише, мама, - я оглянулся на дверь. Нарцисса, не успев договорить, испуганно оглянулась вслед за мной. Я еще ничего не решил. Пока хочу всего лишь попытаться достать волшебные палочки гриффиндорцев. Ты знаешь, где они? У отца или у тетки?
Ее руки безвольно опустились, палочка коснулась пламени, и голубой огонь взвился вверх, едва не опалив тонкие пальцы.
- Драко, дорогой, это равносильно самоубийству.
- Мама, - настойчиво повторил я. Ты же знала, что все так и будет. Сказав «А», нужно говорить и «Б». Отступать поздно. Где они могут быть?
- Эта девочка тебя погубит…, - прошептала Нарцисса, кусая пораненную губу и не чувствуя боли. Если бы знать заранее, я бы никогда не приняла ее в своем доме.
- А тогда ты хотела, чтобы между нами не было ненависти. Разве не так?
- Да, хотела…, голубые глаза затуманились от приближающихся слез.
- Так, где же палочки? в третий раз повторил я.
- Люциус отнес их в свой кабинет, - выдавила Нарцисса и беззвучно заплакала. - Драко, у меня нехорошие предчувствия.
- Мама, я всего лишь отнесу им палочки и вернусь к тебе.
- А как ты объяснишь отцу пропажу?
- Как-нибудь выкручусь.
Нет, мне ее не обмануть. Она так же хорошо, как и я, понимала, что никакие отговорки бы не помогли.
- Тебя сочтут предателем. Сынок, одумайся, пока еще не поздно.
- Уже поздно, мама. Но я обещаю тебе, что буду очень осторожным.
ГРЕЙНДЖЕР
- Гермиона, - мальчишки кинулись ко мне, - с тобой все в порядке?
- В полном, - грустно улыбнулась я, продолжая с тревогой думать о нашем со слизеринцем разговоре.
Они внимательно смотрели на меня, по-видимому, ожидая продолжения рассказа. Но я бессильно опустилась на пол и закрыла глаза.
- Драко попробует отыскать наши волшебные палочки, - прошептала я, откинувшись головой на стену.
- Он что, чокнутый, этот твой Малфой? изумился Гарри. Зачем же лезть в самое пекло?
- Без палочек мы бессильны, - я открыла глаза и посмотрела на друзей. Это, во-первых. Да и с ними у нас немного шансов. Это, во-вторых. И Малфой не мой. Запомни раз и навсегда. Это, в-третьих.
Рон криво усмехнулся, Гарри нахмурился.
- Хотя…
Мальчишки замерли в ожидании продолжения фразы.
- Когда я в прошлый раз была здесь, в моем распоряжении находилась вся библиотека. Каждая вторая книга в ней была по темной магии. И я случайно вспомнила кое-что из прочитанного...
Я задумчиво разглядывала своих друзей, кусая кулак, но думала в этот момент совсем не о них, а о сероглазом слизеринце. Как сделать так, чтобы не только спастись нам самим, но и спасти его?
- Ну же Гермиона, не молчи! - нетерпеливый голос Рона вырвал меня из раздумий.
- Есть одно заклинание, но настолько опасное, что малейшее неверное движение, и мы погибнем. Оно может помочь нам вырваться на свободу. Его уникальность состоит в том, что в момент его действия ослабевают все другие заклятия, наложенные на местность или помещение. Если нам повезет, мы сможем трансгрессировать, если же нет…
Предложение осталось незаконченным.
- Сколько длится его действие? чуть слышно спросил потрясенный Рон.
- Несколько секунд.
- Что это за заклинание? поинтересовался Гарри.
- Магнус Фрагор - большой взрыв. Он разнесет здесь все: и подвал, и конюшни, и приличную часть парка. Думаю, что взрывная волна достанет и до замка.
- М-да, - выдохнул Поттер и опустился на пол рядом со мной. А Малфой знает, что ты задумала?
Я покачала головой.
ПОТТЕР
Малфой пришел. Я был уверен, что слизеринец придет, и не ошибся.
Он открыл дверь и с порога заявил:
- У вас осталось меньше часа.
Слизеринец отдал Гермионе наши волшебные палочки:
- Вот, возьми. Две целые, а третья, из остролиста, оказалась сломана.
- Дай сюда, - я протянул руку.
- Так и думал, что она твоя, Поттер. На, - он протянул мне две палочки одну мою собственную, но сломанную напополам, другую чужую, но абсолютно целую. Это моя. Однажды она уже была в твоих руках, и поэтому запомнила тебя. Не сомневайся, палочка будет слушаться.
Гермиона не сводила удивленных глаз со слизеринца, Рон открыл от изумления рот.
- А как же ты?! ошеломленно спросил я.
Малфой усмехнулся:
- Да уж как-нибудь. Тебе то что за дело? Пора бы вернуть им прежний облик, - обратился он к Гермионе. А то я вздрагиваю всякий раз, как натыкаюсь на их жуткие рожи.
Девушка тяжело поднялась, навела на нас волшебную палочку, прошептала заклинание и вновь опустилась на пол.
В коморке воцарилась гнетущая тишина.
- Тебе нельзя возвращаться в замок, - сказал я, задумчиво разглядывая своего бывшего врага. Хотя сейчас назвать его «врагом» у меня не поворачивался язык. - Твое возвращение равносильно самоубийству. Ты подставился, Малфой.
- Сам знаю, - беззлобно огрызнулся он.
И снова в воздухе повисло странное молчание.
- Тогда куда ты направишься, если мы выберемся? не выдержал я.
- В Германию.
- Зачем?
- Послушай, Поттер, ты меня достал. Задал кучу вопросов, прямо как на экзамене: Куда? Зачем? Почему? Ты что, в профессора записался?
- В Германии у него живет бабушка, прошептала Гермиона из своего угла.
Откуда ты знаешь? вскинулся Малфой.
- Знаю. Регина Малфой. Она не умерла.
- Как ты узнала об этом? глаза слизеринца прожигали девушку насквозь.
- Не важно. Ты же сам сказал, что у нас осталось мало времени. Нужно что-то решать.
- Но мы, кажется, уже все решили, - сказал я и обернулся к Рону. Тот кивнул, согласившись со мной.
Малфой крутил головой, переводя взгляд с одного на другого:
- Может, все же удосужитесь объяснить, что собираетесь делать?
- Хорошо, - вновь осторожно поднялась на ноги Гермиона и отряхнула подол юбки. Ты слышал о заклинании Mагнус Фрагор?
Слизеринец задумался. Потом тяжело выдохнул, и я понял, что он знал, о чем шла речь.
- Хотите хлебнуть горяченького до слез?
- Ага, - кивнул я и, намекая на дементора, продолжил: А то в твоем родовом поместье жутко холодно.
Малфой никак не отреагировал на мою шутку.
- Вы рассчитываете на удачу, - его голос был серьезен. - А она, стерва, очень ненадежная. Ваш план может сорваться, и тогда от нас останутся лишь куски опаленного мяса.
- Если у тебя есть, что предложить, выкладывай! Не томи душу!
Слизеринец снова задумался. Потом он подошел к Гермионе и тихо спросил:
- Ты знаешь, что означает Адеско Файр?
Девушка стала белее мела:
- Адеско Файр - адский огонь. Это очень тёмная магия и очень сильная. Этот огонь обладает собственным умом, он может целеустремлённо преследовать свою жертву, сжигая всё на своём пути. Остановить Адский огонь крайне сложно. Я бы никогда не решилась применить его.
- А я попробую, - буркнул Малфой. - Потому, что только он может замедлить действие Mагнус Фрагор. Оба заклинания нужно произнести одновременно. И тогда нам не придется рассчитывать на чудо.
- Но, если его не остановить, - прошептала Гермиона, - он уничтожит весь замок.
- Ничего, - спокойно ответил слизеринец. - Кое-кому не повредит небольшая встряска.
- Да что я такого сказал?! воскликнул он, увидев наши потрясенные взгляды. Чего вы вытаращились на меня?! Мой отец знает, как снять заклятие. Не волнуйтесь, Люциус справится!
Малфой вновь повернулся к Гермионе:
- Если у нас все получится, Грейнджер, то будем считать, что мы с тобой квиты. Никто никому ничего не должен.
- О чем это он? тихо спросил меня Рон.
Слизеринец услышал его вопрос:
- Это тебя не касается, Уизли.
Он снова посмотрел на девушку. Но в этот момент весь малфоевский развязный и резкий тон, прежние высокомерие и заносчивость, которые всегда были свойственны ему, куда-то улетучились. На их место пришла нечто другое.
- Прежде, чем мы расстанемся, я хотел бы тебе кое-что сказать... Возможно, у меня больше не представится такой возможности, - он внимательно всматривался в карие глаза, забыв, казалось, о нашем с Роном присутствии.
- Я люблю тебя, - произнес Малфой едва слышно. - И мне уже не важно, что ты думаешь обо мне. Можешь ненавидеть меня, презирать, мне все равно.
- Все равно? тихо переспросила Гермиона.
- Нет, - покачал он головой. - Конечно же, мне не все равно. Я солгал.
- Драко... Пойми меня правильно... Ты женат, и, если я все правильно расслышала там, в гостиной, то Астория... ждет ребенка?
Он тяжело вздохнул, но ее вопрос не опроверг:
- Но если бы я был свободен, чтобы ты тогда ответила мне?
ГРЕЙНДЖЕР
«Свободен»... Это слово отозвалось во мне тупой болью. Мерлин! Он рискует ради меня всем, что у него есть своей семьей, своим именем, своей жизнью, а я... Я не решаюсь сказать ему то, чего он так ждет от меня, то, что я сама так хочу сказать ему.
- Если бы ты был свободен, то у нас ВСЕ было бы по-другому, - прошептала я и спрятала лицо на его груди.
Драко облегченно выдохнул, прижавшись губами к моим волосам. На щеке я почувствовала его горячее дыхание.
Тогда я решилась, сама обняла его и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала.
- Не могу это видеть, - где-то в стороне выдохнул Гарри.
- А ты не смотри туда, - ответил ему Рон.
- Нет, я все равно никогда не смогу понять это. Как такое возможно? недоумевал один голос.
- Прими как данность и успокойся, - вторил ему другой.
Я не спешила отрываться от этих чувственных и настойчивых, даже жадных, губ. Я хотела навсегда запомнить их таинственный и волнующий вкус. В этот миг существовали только мы он и я. И мы были только здесь и сейчас. Больше это мгновение никогда не повторится.
Наконец я оторвалась от него и сделала шаг назад:
- Пора, Драко!
- Пора! подхватил мои слова Гарри. У нас почти не осталось времени.
- Хорошо, - выдохнул Малфой. Я готов.
Я кивнула и закрыла глаза, пытаясь, настроится на прочитанное когда-то заклинание. Но мысли путались, возвращаясь к сероглазому парню, к его поцелую и сказанным им словам. Вытерев скатившуюся из-под сомкнутых век предательницу-слезинку, я нашла в себе силы в последний раз посмотреть на него.
Он был спокоен. Бледное лицо не выражало никаких эмоций, только суровую решимость. Но, заметив мой взгляд, Драко улыбнулся. Мы оба знали, что вряд ли встретимся вновь. Возможно, кто-то из нас погибнет. Но так в эту минуту хотелось верить в лучшее!
Я взялась дрожащей рукой за палочку. Другую мою руку держала надежная ладонь Гарри.
Малфой потянулся к карману и вытащил оттуда еще одну волшебную палочку. Заметив откровенное недоумение моих друзей, он негромко рассмеялся:
- Ну, и физиономии у вас! Особенно у Уизли. Видели бы вы себя со стороны.
- Где ты ее взял? - спросил Гарри.
- У Беллатрисы стащил пусть побесится.
Поттер согласно кивнул.
- Колдуете по моей команде на три. Раз, два, три...
Два заклинания раздались одновременно:
- Адеско Файр! произнес Малфой.
- Mагнус Фрагор! в унисон с ним выкрикнула я.
Мощный взрыв разорвал опустившуюся над Малфой-мэнором ночную тишину. Мир вздрогнул. Но нашей троицы там уже не было, как не было и высокого стройного парня с пепельно-серыми глазами.
НАРЦИССА МАЛФОЙ
- Пей! - слово прозвучало в ушах, как удар хлыста.
Мне не оставалось ничего другого, как дрожащими пальцами наполнить бокал Веритасерумом и сделать маленький глоток.
- Еще! приказал Люциус.
Я вновь прижалась губами к бокалу и почувствовала во рту остывшую безвкусную жидкость.
И вновь на мгновение ощутила настоящую панику, потому что еще понимала, что нахожусь на пороге полного краха.
Потом в голове зашумело, перед глазами поплыли радужные круги и точки, появилось странное состояние, сочетающее в себе апатию и безволие. На душе воцарились безмятежность и спокойствие. Я расслабилась и с блаженной улыбкой откинулась на спинку стула.
- Как ты себя чувствуешь, дорогая? - голос мужа показался мне слаще меда.
- Замечательно, - промурлыкала я.
- Тогда, может быть, ты мне расскажешь, что связывает нашего сына и эту грязнокровку?
- Драко неравнодушен к ней. Даже больше того, он безумно влюблен в мисс Грейнджер.
- Как давно ты знаешь об этом?
- С августа прошлого года. Знаешь, Люциус, Гермиона такая славная. Мне она тоже очень нравится, еще с тех пор, когда девочка проходила в нашем доме практику.
- Что сейчас собирается предпринять наш сын, Нарцисса?
- Драко стащил из твоего кабинета волшебные палочки. Думаю, что он уже вернул их гриффиндорцам. Наверное, наш сын сейчас вместе с ними.
- Предатель! прошипел гневный голос возле моего уха. Я этого так не оставлю. Он подставил не столько себя, сколько меня. Сукин сын!
- О ком ты говоришь, Люциус? безмятежно спросила я мужа.
- Заткнись! Это ты во всем виновата! Ты одна.
*****
Действие сыворотки правды закончилось также быстро, как и началось. Она оставила тупую боль в голове, чувство тошноты в горле и слезливость в глазах, словно похмелье на утро после безмерно выпитого вечером спиртного.
- Так, значит, наш сыночек связался с грязнокровной девкой? губы мужа скривились в злобной ухмылке. Я-то все ломал голову, почему Драко так сильно изменился в последнее время, словно его подменили.
Я избегала его взгляда.
- Не бойся, Нарцисса. Я никому не расскажу, что узнал от тебя. Я сам разберусь с Драко, лично придумаю для него наказание.
Жуткая картина, нарисованная в голове страшными предчувствиями, вызвала во мне новую волну паники и отчаяния. Я сжала кулаки с такой силой, что ногти вонзились в ладони. Так мне и надо я собственноручно погубила сына.
- Жди меня здесь, - приказал Люциус и вышел из комнаты.
Как будто бы я могла встать - силы оставили меня.
- Цисси, - в дверях показалась Беллатриса и принялась глазами шарить по гостиной. Ты не видела мою палочку? Мне кажется, что я оставила ее на камине.
Я покачала наполненной болью и тяжелыми думами головой, хотя и догадывалась, кто мог позаимствовать волшебную палочку Беллы.
А потом раздался взрыв. Он был такой мощный, что, казалось, сотряслись стены древнего замка. В ту же секунду взрывная волна разнесла на миллионы маленьких осколков окна, стекла в старинных шкафах, зеркала, рухнувшую с полок посуду. А мы с сестрой обе оказались на полу.
- Что это было, Белла? - мои пальцы вцепились в мантию сестры, как кошачьи когти, и я изо всех сил затрясла ее. Драко?.. Белла, где Драко?.. Где он?.. Где мой сын?..
Беллатриса с трудом отцепила мои пальцы и попыталась встать, но не смогла. Ползком по разбитому стеклу она направилась к окну, подтянувшись за подоконник, медленно поднялась и выглянула наружу.
- Эй! - крикнула она во весь голос. Кто-нибудь остался живой? Что это было?
Ответом ей послужила тишина.
Спустя какое-то время в коридоре раздались тяжелые шаги, и в гостиную, пошатываясь, вошел мой муж. Он выглядел ужасно его одежда была разодрана, измазана чем-то черным, похожим на сажу, кровь стекала по лицу и рукам.
- Что случилось, Люциус? кинулась к нему Беллатриса.
- Взорвалось подземелье у конюшен, - хмуро ответил муж. Этот взрыв разнес нам полпоместья. Мало того, я с трудом потушил пожар - заклинание Адеско Файр.
Беллатриса ошалело уставилась на Люциуса:
- Кто мог вызвать его? Зеленые гриффиндорские сопляки?
- Понятия не имею.
- А где Драко? Он цел?
И на этот вопрос Люциус, который отлично знал о местонахождении нашего сына в момент взрыва, хорошо поставленным спокойным голосом ответил:
- Надеюсь, что с ним ничего не случилось.
- Он погиб..., - прошептала я и потеряла сознание.
*****
- Что ты несешь, Нарцисса?! Я не убивал нашего сына.
- Нет, это ты убил его, Люциус, только ты, и никто другой, - мой голос срывался до хрипа. Сегодня я впервые кричала на мужа. Мне нечего было больше терять. Я перестала бояться. - Твое стремление к власти, славе, твое честолюбие погубили его. Тебе было наплевать на Драко, ты всегда думал только о самом себе.
- Ты что, сошла с ума? Или пьяна?
- Я не притрагивалась к спиртному. И не смей прерывать меня! Я жила ради сына, его заботами, мыслями, мечтами. Ты лишил меня всего этого. Ты лишил меня жизни, Люциус!
Он открыл рот, чтобы бросить мне какую-то реплику, но так ничего и не вымолвил.
- И кому теперь нужна твоя чистокровность?
- Ты безумна, Нарцисса. Тебя нужно доставить в клинику, - хладнокровно произнес муж.
- Я никуда не поеду, Люциус. Я останусь тут, с тобой, чтобы служить тебе ежесекундным напоминанием о сыне. Чтобы ты никогда не забывал, что ты убийца! я выкрикнула эти слова ему в лицо так громко, что он невольно отступил.
- Драко оказался предателем, - голос мужа словно окаменел.
Я начала истерически хохотать, пытаясь рукой закрыть себе рот, хватала воздух судорожными вдохами:
- И кого же он предал, по-твоему? Тебя?
- Повелителя, - ответил Люциус, все еще стараясь сдержать свой гнев и говорить спокойно. Хорошо, что Темный лорд снова доверяет мне. Мне удалось убедить его и всех остальных, что Драко умер достойно. Никто не знает о нашем позоре.
- Ты… ты - самовлюбленный ублюдок! Как я ненавижу тебя, и всегда ненавидела. Ты не только погубил сына, ты испортил и мою жизнь.
- У тебя истерика, Нарцисса. Я вызову медика прямо сейчас, - и он вышел из комнаты, надменный и гордый, циничный и равнодушный, так и не осознавший свой вины в смерти собственного сына.
- Будь ты проклят, Люциус! Ты страшный человек, ты воплощение зла!
Но он меня уже не слышал.
После ухода Люциуса установилась тишина. Я безвольно осела на пол. Я презирала и ненавидела своего мужа, но себя - еще больше, ибо я одна знала о намерениях сына помочь пленникам, могла помешать Драко выполнить задуманное, но не удержала его и не спасла. Если при муже я сдерживалась, то теперь могла рыдать. Сквозь наполненные слезами глаза я и не заметила, как рядом со мной на пол опустилась юная девушка, лишь почувствовала на своих плечах ее холодные руки.
- Астория! Нашего Драко больше нет!...
Она плакала и страдала вместе со мной. Темноволосая, хрупкая, с уже намечающимся животиком, Астория уткнулась в меня лбом, и крупные градины ее слез капали на мою грудь. Для нее, как и для меня, жизнь теперь утратила всякий смысл. Ей было нелегко с Драко, порой даже очень, но она его любила. И она одна в этом доме понимала меня в моем горе.
- Милая моя, тебе же нельзя плакать, - внезапно опомнилась я. Ты носишь ребенка. Пойдем!
Я помогла ей подняться на ноги.
Теперь у меня осталась только эта девочка и мой нерожденный внук.
Глава 38. Апрель май, 1998 год.
МАЛФОЙ
Я шагал по старинным улицам Баден-Бадена, довольно крохотного, по сравнению с Лондоном, немецкого городка. Казалось, неспешным шагом я смог бы пройти его всего за час с небольшим. Везде царил безупречный вкус, непогрешимая аккуратность и размеренное спокойствие. Даже названия улиц указывали на несуетность и умиротворенность жителей курорта. Попробуй выговорить «Маркграф-Кристофштрассе» или «Ротенбахтальштрассе», если ты куда-то спешишь или опаздываешь язык сломаешь. Слова требовалось произносить медленно, словно смакуя.
Большинство домов были выдержаны в одном стиле. Город утопал в зелени и цветах. Повсюду били фонтаны. Не было ни шума, ни толкотни, ни суеты огромного мегаполиса. Прохожие никуда не торопились, разморенно сидели на скамейках под уличными пальмами и платанами. Баден-Баден был настоящим раем для людей в возрасте, среди которых и жила моя бабка - Регина Бауэр.
Я поискал глазами вывеску с названием улицы, по которой шел последние пять минут Лангештрассе. Вероятно, она являлась одним из самых популярных мест для их «посиделок». Беззаботные пенсионеры почему-то предпочитали сидеть не на лавочках тихих тенистых улочек, а перед витринами элитных магазинов.
- Добрый день, - поздоровался я одним из таких старичков. Не подскажете, как пройти на Зофиенштрассе?
Мужчина добродушно улыбнулся и принялся неторопливо объяснять, как добраться до необходимой мне улицы.
Довольно быстро нашел дом номер восемнадцать. Поднялся по небольшому крыльцу с коваными перилами и нажал на кнопку звонка. Меня не заставили долго ждать дверь распахнулась, и передо мной возникла настоящая немецкая фрау: фигуристая, но не очень симпатичная блондинка лет сорока в темно-сером платье с деловито собранным на затылке пучком волос.
- Здравствуйте. Здесь живет Регина Бауэр?
- Да. Но ее нет дома.
- Жаль, - вздохнул я. Зайду попозже.
Я повернулся и медленно направился по ступенькам вниз.
- Эй, герр, - окликнула меня немка. - Вы можете подождать фрау Бауер в гостиной. Она должна вернуться с минуты на минуту.
Экономку звали Луизой. Несмотря на несколько суровый внешний вид, она оказалась весьма доброжелательной особой. Убедившись, что я уютно устроился в кресле, женщина исчезла и вновь появилась с чашкой ароматного чая и свежеиспеченными пирожными.
Наслаждаясь предложенным угощением, я внимательно осматривался вокруг. Гостиная была выдержана в спокойных бежевых тонах, мебель недорогая, но вполне удобная, стены украшены огромными в половину стены - гобеленами с живописными ландшафтами. Мастер, создавший их, был поистине волшебником ему удалось удивительно точно передать первозданную красоту природы.
Допив чай, я поднялся и прошелся по гостиной. Мое внимание привлекла картина, висящая над камином. Издали пейзаж, изображенный на нем, показался знакомым. Я приблизился, чтобы убедиться, что не ошибся на гобелене устремились высоко в небо белые башни Малфой-мэнора.
В прихожей раздался звонок, затем торопливые шаги Луизы и женские голоса. Я напрягся меня ждала встреча с человеком, которого я всю свою сознательную жизнь считал умершим. И непросто с посторонним для меня человеком, а моей бабушкой матерью Люциуса; с женщиной, чья жизнь и чье неожиданное воскрешение стали для меня одной большой загадкой.
Дверь в гостиную отворилась.
- Добрый день! Луиза сказала, что Вы меня ждете. Прошу прощения, что задержа…
На меня посмотрели знакомые пепельно-серые глаза, точно такие же, какие я видел в зеркале у собственного отражения.
- Драко?! женщина схватилась за сердце. - Господи, неужели…?
Я слабо улыбнулся и выдавил из себя:
- Да, это я. Здравствуйте, фрау Бауэр.
- Бог мой! на мгновение показалось, что она потеряет сознание от нашей неожиданной встречи. Но дама перевела дыхание, и мгновение спустя я оказался в ее крепких объятиях.
- Я так рада, - прошептала она, отодвинувшись и внимательно вглядываясь в мое лицо. Я предполагала, что ты однажды решишь отыскать меня и приедешь сюда. Но и представить себе не могла, что это произойдет так быстро! И не нужно называть меня столь официально, для тебя я просто Регина.
Женщина вновь порывисто обняла меня.
- Садись же, Драко, - Регина указала мне на диван, с которого я поднялся несколько минут назад. Как ты нашел меня? Рассказывай. Я хочу знать все-все-все.
- На твоем письме обратным адресом стоял «Баден-Баден». Отыскать тебя в столь небольшом городе не составило труда.
- Фрау Бауэр!
Мы обернулись. В дверях гостиной стояла экономка:
- Прошу меня простить, но стынет обед. Приглашайте внука к столу.
Бабушка покачала головой и рассмеялась:
- От тебя, Луиза, ничего не утаишь.
Женщина смущенно пожала плечами:
- В вас разве что слепой не заметит родство. А поскольку молодой человек не может быть Вашим сыном, то вероятнее всего он Ваш внук.
Регина довольно рассмеялась, и, полуобернувшись ко мне, спросила:
- Драко, пообедаешь с нами?
- С удовольствием, - вежливо ответил я, стараясь забыть о только что съеденных пирожных и выпитом чае.
*****
Уже было почти утро, когда мы разошлись по своим комнатам. Но и ложась спать в заботливо подготовленную Луизой постель, я чувствовал невозможность заснуть в эту ночь время удивительных открытий и горьких разочарований.
Она была удивительным человеком Регина Бауэр, бывшая Малфой. Дома, когда я мысленно пытался представить себе мать Люциуса, она являлась мне некой старухой, довольно сухой и чопорной, как многие в ее возрасте высокородные дамы, любящие высказывать свое мнение об испорченных нравах современной молодежи и постоянно всех поучающие. Я рад, что ошибался на ее счет.
Ей было где-то чуть больше шестидесяти, но ее нельзя было назвать старой. Более того, она все еще оставалась красавицей
. Задорные лучащиеся глаза с легкими морщинками у уголков, звонкий заразительный смех, ямочки на щеках и я уже не видел седины в ее волосах, устало опущенных плеч и судорожно сжатых кулаков, когда она рассказывала о своих взаимоотношениях с мужем и сыном.
- Прости, Регина, но я ничего о тебе не знал. И если бы не твое письмо…
Она грустно улыбнулась:
- Неудивительно. Миссис Малфой исчезла много лет назад. Вместо нее появилась фрау Бауэр. А как на послание отреагировал Люциус?
Я задумался:
- Он не столько удивился, сколько испугался. И, похоже, он предполагал, что ты жива, но не хотел, чтобы мы с Нарциссой знали об этом.
- Нарцисса это твоя мама, она скорее утверждала, чем спрашивала.
- Да. Регина, я много думал, но так не смог понять, зачем отцу нужно было обманывать нас все эти годы? И почему он отказался от тебя, своей матери?
Одетая в шерстяное домашнее платье с длинными рукавами, она сидела на кресле, поджав под себя ноги, словно девчонка, и внимательно смотрела на меня:
- Драко, это твой дед Абраксас - решил выкинуть меня из своей жизни и объявил всему миру, что я умерла. Люциус лишь поддержал его. Ответ на все твои вопросы один-единственный, и он на удивление прост чистая кровь.
Я нахмурился:
- Не понимаю. Объясни. Ты же чистокровная волшебница. Я знаю твою родословную наизусть там нет ни сквибов, ни предателей крови. В чем же дело?
Регина сделала глубокий вдох:
- А что ты скажешь на то, что… это именно я предательница крови?
- Ты-ы-ы?
- Да, Драко, я. Я полюбила магла, будучи замужней женщиной. Твой дед узнал об этом. За это он и превратил меня в «живой труп», за это я и лишилась сына. Одно упоминание о маглах вызывало у Абраксаса чувство ярости, а у Люциуса презрение. Надеюсь, ты, узнав правду, не отвернешься от меня, как это сделал твой отец?
- Нет, - я покачал головой. Как я мог осуждать ее, если и сам полюбил маглорожденную девушку? Расскажи мне о себе.
Регина спустила ноги вниз и выпрямилась в кресле:
- Хорошо.
- Фамилия «фон Вестфаллен» - одна из древнейших чистокровных в Германии, - начала она. - Я была поздним и единственным ребенком в своей семье. Училась в Дурмстранге. Мой отец был ярым сторонником Геллерта Гриндевальда (ты слышал о нем?). Он всецело поддерживал идеи этого темного и могущественного мага завоевание всего мира с целью провозглашения господства волшебников над маглами. Гриндевальд установил в Европе диктаторский режим, убив многих, несогласных с его теорией.
- Вольфганг фон Вестфаллен, мой отец и твой прадед, как и сам Гриндевальд, - рассказывала Регина, - после проигрыша финальной битвы с Альбусом Дамблдором в 1945 году был заключен в Нурменгард, где и скончался через три года. По завещанию, оставленному отцом, я сразу после наступления совершеннолетия должна была выйти замуж за сына одного из соратников отца. Поэтому, едва мне исполнилось семнадцать (отца к тому времени не было уже четыре года), как мать устроила мою свадьбу с Абраксасом Малфоем. Он оказался старше меня на целых десять лет. Я в сравнении с ним была совсем юной и неопытной девочкой. О каких-либо чувствах не могло быть и речи. А после первого года совместной жизни в моей душе не осталось ничего, кроме страха и ненависти к собственному мужу.
Регина задумалась, не зная, стоит ли продолжать. Я легонько коснулся ее руки, она подняла на меня печальный взгляд и попыталась улыбнуться:
- Абраксас был тяжелым человеком. Чтобы я ни делала все было не так. Ни разу за все годы я не смогла угодить ему. В один день его раздражало мое хорошее настроение, в другой мой грустный вид. Он ненавидел, когда я пыталась спорить с ним, но еще больше его выводило из себя мое молчаливое согласие. Абраксас был недоволен мной постоянно. Все эти годы я жила как на раскаленной плите. Кроме того, у него иногда случались внезапные вспышки гнева, во время которых он не мог или не хотел контролировать себя. А я порой, и понятия не имела, чем вызвала его негативные эмоции. Даже после рождения Люциуса ничего не изменилось. Заниматься воспитанием сына он мне не позволил, заявив, что я плохая мать.
Слушая Регину, я вспоминал все, что сам помнил о своем предке, и то, что мне рассказывал о нем отец. Она ничего не выдумала - мой дед действительно был довольно жестким и требовательным человеком. Это же самое я слышал и от Люциуса. Абраксасу претило любое неповиновение или несогласие с ним. Он был легок на расправу. Немало эльфов-домовиков пострадало от его тяжелой руки. Люциус признавался, что и ему неоднократно попадало от отца. Но меня дед не обижал. Ему тогда было уже не до семьи он заразился драконьей оспой, и собственное здоровье волновало его гораздо больше, чем наследники.
- Он манипулировал мной, как хотел, - продолжала бабушка, - издевался над моими материнскими чувствами. Более десяти лет он внушал мне, какое я ничтожество. Но что самое страшное - мой сын, подрастая, начинал относиться ко мне так же, как и его отец. Он, как и Абраксас, презирал меня за мою слабость и безволие.
Я попытался представить, как жилось в такой обстановке чувствительной и мягкой Регине, но не смог.
- Однажды, после его очередной вспышки, я не выдержала и сбежала. Мне захотелось побыть одной, подальше от мужа и сына, подышать свежим воздухом и хотя бы на мгновение почувствовать себя свободной. Нет, мыслей бросить семью у меня тогда не было. Я просто бесцельно бродила по улицам большого города и наслаждалась кратковременным ощущением покоя. Я понимала, что меня в замке ждет наказание, и пыталась как можно дольше оттянуть момент возвращения. Уже смеркалось, а я все никак не могла заставить себя подняться со скамьи и трансгрессировать домой. В тот момент ко мне и подсел молодой парень, который изменил всю мою жизнь. Его звали Фридрих Бауэр, он оказался моим соотечественником и очень хорошим человеком. Я, не задумываясь, пошла за ним.
Регина сделала глубокий вдох и продолжила:
- Меня не было в Малфой-мэноре около полугода. Абраксас прикрыл мое исчезновение рассказом о моем слабом здоровье, будто бы я была вынуждена проводить много времени на морском курорте и именно поэтому не появлялась в обществе. А на самом деле я в течение всего этого времени жила в небольшом домике, принадлежавшем магловской семье Бауэров. Я влюбилась, и я была по-настоящему счастлива. И мне было абсолютно все равно, кем являются мои спасители.
- Через полгода я попалась, и меня силой вернули в Малфой-мэнор, - женщина проглотила подступивший к горлу ком и замолчала. Наступила неловкая тишина.
- Что было дальше? не выдержал я.
- Абраксас с молоком матери впитал идеи превосходства чистой крови. Их он и поставил во главу своих жизненных убеждений. Поэтому после возвращения в замок, моя жизнь из более-менее сносной превратилась в сущий ад. Меня оклеймили предательницей крови. И муж, и сын отказались от меня, заперли в отдаленном зачарованном от побега замке, лишив возможности колдовать, и объявили всему волшебному миру, что я умерла. Никто в Англии не усомнился в правдивости слов Малфоя - старшего, а родственников, которые бы заинтересовались моим исчезновением, у меня не осталось.
Внезапно мне вспомнилось обещание отца поквитаться с Нарциссой, если я не соглашусь на брак с Асторией Гринграсс. История могла бы повториться один к одному.
- Более двадцати лет я прожила наедине с приставленным ко мне эльфом.
- Так долго?! ее слова ошеломили меня. Как же ты выжила?
- Не знаю, - пожала плечами Регина. Теперь уже все забылось. Но когда мне было особенно плохо, я ткала гобелены, - она показала рукой на стены гостиной, - и мечтала о свободе.
- Как же тебе удалось выбраться?
- Я смогла сделать это только после смерти Абраксаса. Возможно, Люциус забыл обо мне, защита замка спала, а когда он вспомнил, я была далеко за пределами страны. Мне удалось отыскать Фридриха Бауэра. Он был уже в зрелом возрасте, но тоже не забыл меня. Мы поженились. Так осуществились все мои мечты я стала счастливой женщиной. Правда, не такой молодой, как раньше. Знаешь, Драко, я полностью отказалась от магии, уже и забыла, как выглядит волшебная палочка. Мой второй муж так ни разу и не заподозрил, что я ведьма. Он умер в прошлом году. Но все восемь лет, что я провела с ним, были самыми лучшими годами в моей жизни. Я ни о чем не жалею.
- Но как ты смогла обходиться без волшебства? Это просто немыслимо!
Регина звонко рассмеялась:
- Вовсе нет. Когда любишь все получается само собой, безо всякого колдовства. Но парочка магических артефактов у меня все-таки осталась. Это семейные реликвии, уже несколько веков принадлежащие фон Вестфалленам. Одно из них перешло тебе, моему единственному наследнику.
Я покачал головой, не понимая, о чем идет речь.
- Перстень, который я прислала тебе на свадьбу, - напомнила бабушка.
- Он потерялся, - уныло признался я.
- Жаль, - огорчилась Регина. - Это магический амулет. Талисман. Он переходил из поколения в поколение в моей семье, и он не подойдет ни одному человеку, в котором не течет кровь фон Вестфалленов. Перстень позволяет своему владельцу не терять надежду в самые трудные времена. Думаю, что я выжила только благодаря тому, что носила, его не снимая.
- Ладно, не будем горевать, утешила она меня. - Я верю, что в твоей семейной жизни и без амулета все будет хорошо.
- А как ты узнала о моей свадьбе?
- Подожди минутку, - женщина поднялась, вышла в соседнюю комнату и вернулась обратно, неся в руках небольшой альбом. Регина протянула его мне, я развернул и с удивлением увидел кучу рассортированных по годам газетных вырезок о себе, о Нарциссе и Люциусе. - Я никогда не теряла вас из виду, - объяснила бабушка, - долгие годы собирала заметки обо всех без исключения Малфоях от мала до велика. Я всегда чувствовала себя причастной к вашей семье. Так я узнала о тебе и Астории. И о твоем сыне.
- О сыне? удивился я. - Но у меня еще нет детей.
- Как? - смутилась бабушка. Не может быть. Я не могла ошибиться.
Регина начала судорожно перебирать собранные вырезки.
- Астория действительно беременна, но об этом нигде не писали.
- Нет?! Но я, же своими глазами видела, что у тебя сын. Драко, прошу, не смотри на меня, словно я сумасшедшая. С моей головой еще все в полном порядке. Ах, вспомнила…
Она вновь поднялась, подошла к небольшому комоду и открыла верхний ящик.
- Вот он, мой второй артефакт - магический свиток. На нем изображено генеалогическое древо семьи фон Вестфалленов. Здесь есть все, в ком течет наша кровь. Дети появляются на полотне сами собой в момент рождения.
Регина раскинула сверток на моих коленях:
- Вот, смотри.
Она ткнула пальцем в середину древа:
- Это мой отец. Это я. Это Люциус. Это ты. А эта линия ведет к твоему ребенку к символу, обозначающему мальчика.
- Действительно, - я склонился над свитком. - Тут не может быть ошибки?
Она покачала головой:
- Нет. И, что особенно важно, Драко, здесь появляются только родившиеся, а не будущие дети. Это абсолютно точно.
- Смотри, каждый символ подписан именем, - заметил я, - а в этом случае нет.
Женщина задумалась:
- Так странно. Я уверена - древо не лжет. Тогда что же за всем этим скрывается?
У меня не было ответа. Вообще, вся история с магическим артефактом мне показалась какой-то нереальной и надуманной. Полная чушь, да и только.
- Знаешь, - загадка не давала Регине покоя. - Я думаю, что возможен еще и ребенок вне брака, незаконнорожденный - бастард. Поэтому у него и нет имени. У тебя были связи на стороне?
Я опешил от подобного предположения. Незаконнорожденный сын?! У меня?! Первое, что пришло в голову последнее рождество в Хогвартсе и ночь с Паркинсон. Но…
- Нет, Регина. Ничего такого не было. Даже если бы подобное случилось, меня бы уже давно поставили перед фактом.
- Тогда не знаю, - она пожала плечами.
- Драко, - женщина не отводила от меня внимательного взгляда, - мне очень хочется верить, что ты не такой, как твой отец…
- Что ты имеешь в виду?
- Люциус так легко отказался от родной крови. Ты же не бросишь собственного ребенка на произвол судьбы, даже если он незаконнорожденный?
Именно ее вера в меня и не давала мне заснуть в ту ночь. Кто я такой? И какие мы Малфои, ведь я всего лишь один из них? Чего я хочу от жизни? К чему стремлюсь? И чем я отличаюсь от Люциуса Малфоя, своего отца?
ГРЕЙНДЖЕР
- Нам нужно в Хогвартс, - тихо сказал Гарри, - и как можно скорее.
Рон вытаращил глаза:
- Что-о-о?
Гарри рывком поднялся с земли после очередного приступа боли в шраме, сел, потирая рукой лоб:
- ОН знает, что мы ищем крестражи. И ОН решил проверить, на месте ли они.
Парень поднялся на ноги.
- Но зачем, же в Хогвартс? Рон вскочил следом за ним. Почему именно туда?
- Потому, что один из крестражей находится там. Но я не знаю, что это может быть. Возможно предмет, принадлежавший ранее Кандиде Когтевран. Темный лорд непременно придет за этой вещью. Поэтому мы должны его опередить.
- И как же мы попадем в школу? Вокруг Хогвартса установлена защита.
- Можно сначала переместиться в Хогсмид, - предложила я. - Конечно, там могут оказаться пожиратели, но мы что-нибудь обязательно придумаем, верно? Будем действовать по обстоятельствам.
- Да, Гермиона, - отозвался Рон. В последнее время твоя голова работает в режиме сногсшибательных идей. Я еще не успел отойти от твоего супервзрыва в замке хорька. Прошло две недели, а у меня до сих пор заложены уши.
Поттер засмеялся и кивнул, соглашаясь с другом.
- Вам нужно чаще их мыть, - сделав вид, что обиделась, хмыкнула я и, взяв из рук Гарри мантию-невидимку, накинула ее на мальчишек.
- Вставай ближе, - Рон придвинулся к Гарри и дал мне место.
Друзья обхватили меня за талию, и мы провалились в давящую тьму сузившегося вокруг нас пространства.
*****
Портрет, висящий на стене трактира, был не просто картиной, а дверью, ведущей в длинный тоннель. Когда она распахнулась перед нами, в открывшемся проеме мы увидели нашего однокурсника.
- Невилл? ужаснулась я. Что с тобой приключилось?
Он был весь изранен, его волосы обросли, изорванная одежда висела клочьями. Каждая деталь в его внешности указывала на постоянные лишения и невзгоды. Но на лице светилась радостная улыбка настоящего счастья. Парень с воплем восторга выскочил из отверстия за полотном и, словно не слыша моего вопроса, радостно воскликнул:
- Гарри! Мы знали, что ты придешь! Мы всегда это знали! Пошли! Там тебя ждут.
Он потянул опешившего Поттера за руку в открывшийся проем. Рон с немного растерянным видом шагнул следом за ними.
- Похоже, - пробурчал он, - там, по ту сторону коридора, нас ждет не только школа и верные друзья-соратники, но, судя по Невиллу, и смертельная опасность. Как всегда!
Гарри резко остановился и оттолкнул руку Лонгботтома:
- Невилл, иди вперед, а мы за тобой следом. Нам нужно пять минут, чтобы кое-что обсудить.
Парень кивнул и исчез в темноте коридора, а Гарри повернулся ко мне:
- Гермиона, ты не должна идти с нами. Ты должна вернуться домой.
- Почему? опешила я. Ты думаешь, я разучилась справляться с опасностями?
- Я так не думаю, - ответил тихо Гарри, смотря мне в глаза. И никогда подобная мысль не пришла бы мне в голову. Со мной и Роном ты прошла весь путь от начала до конца. Но есть еще один маленький человечек, о котором ты должна подумать, кому ты нужна больше, чем нам. Феликс твой сын.
- Гарри, я … Я не могу уйти сейчас, когда предстоит самая главная битва.
- Можешь, - его голос был тверд.
- Гарри! Я должна остаться с вами. Вам, возможно, понадобится моя помощь.
- Послушай меня, Гермиона. Нам без тебя будет плохо это верно, но твоему сыну, если ты погибнешь и не придешь к нему, будет еще хуже.
- Но, Гарри…
- Ты обрекаешь его на ничтожное существование. Он родился магом, и должен стать им в полной мере. А ты так давно не видела его. Тебе нужно заново привыкать к своему сыну. Ты должна научиться быть мамой. Ведь скитаясь с нами по лесам, ты так много потеряла, ты стала ему чужой. Сколько ему сейчас, Гермиона?
- Через месяц исполнится год, - прошептала я, с трудом сдерживая слезы.
- Значит, Феликс, вероятно, уже научился ходить, у него прорезались зубы, и он говорит свои первые слова. Вот только слова «мама» среди них нет.
Сомнения терзали меня. Одна половина соглашалась с Гарри, другая же напрочь отказывалась слушать его доводы. Было так сложно решиться, сложно выбрать. Ведь на весы было брошено самое дорогое верность и преданность друзьям против маленького сына и материнского долга.
- Нет, Гарри, я остаюсь. И не смей разубеждать меня, - решение далось мне с огромным трудом. Мои родители вырастили из меня неплохую волшебницу…
- Отличную, - тихо за моей спиной произнес Рон.
- … Они и Феликса поднимут на ноги. Мама и папа справятся, я уверена.
- Ему нужна ты, Гермиона.
- Если мы победим, я вернусь к нему и сделаю все, чтобы вырастить сына достойным человеком. Если же я погибну… то у Феликса есть ты, Гарри, и ты, Рон, и Джинни. Я знаю, вы не оставите моего малыша. А еще у него есть… отец.
Поттер тяжело выдохнул:
- Значит, ты решила ему все рассказать?
- Нет. Но если со мной что-нибудь случится, именно вы расскажете Драко правду. Пообещайте, что сделаете это.
Мальчишки тревожно переглянулись, Рон кивнул первым, за ним и Гарри.
- Спасибо.
- Но и ты пообещай нам, что не будешь лезть на рожон и прежде, чем ввязаться в бой, ты подумаешь о Феликсе. Пока ты не дашь слова, мы не сдвинемся с места.
- Я постараюсь, Гарри. Честное слово.
И, шмыгнув носом, я отвернулась, чтобы не показать друзьям своих слез.
ПОТТЕР
Спустя несколько минут мы шли по длинному узкому тоннелю в сторону Хогвартса. Я продолжал думать о трудном разговоре с Гермионой, а Рон подробно расспрашивал Невилла о тех событиях, которые произошли в школе в наше отсутствие.
Лонгботтом рассказывал нам о директорстве Снейпа, о брате и сестре Кэрроу и применяемых ими наказаниях, о странной смерти Чжоу Чанг, об отряде сопротивления, возглавляемом самим Невиллом и сестрой Рона. Я в пол-уха слушал однокурсника, пока в сознание не ворвалось знакомое, отдающееся болью в сердце, имя Джинни.
- Где она? не выдержал я.
- Где-то в школе, - улыбнулся Невилл. - Не волнуйтесь, с Уизли все в порядке, разве что выглядит она неважно, еще хуже, чем я.
- Почему? испугался Рон.
А мое сердце сжалось от неприятных предчувствий.
- Джинни объявила личную войну Амикусу Кэрроу. Она, почему то решила, что в смерти Чжоу виноват именно он. Но так это или нет мы не знаем, у нас нет доказательств, одни подозрения. Вообще-то пожирателям не разрешено убивать нас. Унижать и издеваться над нами, если мы дерзим можно, пытать Круциатусом и заковывать в цепи это, пожалуйста, посадить в карцер и мучить голодом сколько душа пожелает. Но убивать…
Я не знал, что хуже страшные вещи, о которых говорил Невилл, или будничный тон, которым он о них рассказывал.
- Так что же с Джинни?
- Ничего такого, что угрожало бы ее здоровью лишь куча шишек, синяков и царапин. Но голова, руки и ноги на месте. Рон, ты должен гордиться своей сестрой она такая мужественная. Джинни прошла через все возможные наказания, ее не единожды жестоко пытали, но она не сдалась, не сломалась. Мало того, она осталась все той же задорной и неунывающей девчонкой, что и раньше. Ее оптимизм заражает всех, а ее улыбка, не сходящая с лица, вселяет надежду в тех, кто начал слегка падать духом.
- Мы уже почти пришли, - сказал Невилл и показал рукой на приближающуюся дверь.
К ней вели несколько ступенек. Лонгботтом взбежал по ним, толкнул дверь ладонью, распахнул ее и вышел наружу.
- Глядите, кого я привел! крикнул он вглубь комнаты.
Едва мы вступили в помещение, как перед глазами замелькало множество лиц. Нас с Роном и Гермионой обступили, обнимая, хлопая по спине, ероша волосы, пожимая руки, человек двадцать, не меньше. Расталкивая шумную толпу, вперед вырвалась светловолосая девушка и повисла у Рона на шее.
- Лаванда! - выдохнул тот.
Думаю, мир для него в этот момент перестал существовать.
Я обвел глазами отступившую толпу, ища девушку с рыжими волосами. Но Джинни Уизли в комнате не было.
МАЛФОЙ
Мы прогуливались по парку, когда внезапная боль пронзила мое левое предплечье. Казалось, в руку вонзились тысячи острых лезвий и резали, рвали, кромсали ее на куски. Я напряг всю свою силу воли, чтобы не закричать и не испугать своим криком Регину и прохожих.
Но бабушка сама по моему участившемуся дыханию поняла всю серьезность ситуации:
- Драко, давай присядем.
Она провела меня к стоявшей неподалеку скамье. Я сел, откинувшись назад, чувствуя, как ледяной пот нарастающей паники покатился вниз по спине между лопаток. Казалось, от боли я оглох и ослеп. Но в заложенных ушах вдруг явственно послышался хриплый призыв Темного лорда «Все в Хогвартс!»
- Что случилось?
Серые глаза внимательно всматривались в меня, Регина пыталась понять, что со мной происходит. Но я от боли не мог говорить. Трясущейся правой рукой оттянул вверх манжету рубашки, чтобы показать ей то, что причиняло мне столь невыносимые страдания.
Метка вздыбилась, напряглась, стала иссиня-черной, казалось, еще чуть-чуть, и она лопнет и начнет фонтанировать пульсирующей кровью.
- Бог мой! вид волан-де-мортовской отметки вызвал у женщины ужас. Так ты пожиратель?
- Об этом не пишут в газетах, верно? Регина, я должен вернуться в Англию. Прямо сейчас.
- Тебя вызывают? догадалась она.
- Я возвращаюсь не поэтому. Я больше не служу Темному лорду, я сам по себе. Просто мне нужно понять, что там происходит.
Но более веская причина была в том, что по ту сторону пролива находились люди, за жизнь которых я беспокоился больше, чем за свою собственную, - две женщины, голубоглазая и кареглазая, с печальным взглядом и с дерзкими огоньками в зрачках. Им грозила опасность. И я должен был убедиться, что с ними все в порядке.
- Рада была с тобой познакомиться, Драко. Поверь, я не разочаровалась в тебе.
- А я рад, что тебя нашел. Ты помогла мне многое понять.
Регина погладила меня по плечу:
- Будь осторожен.
Я поднялся со скамьи:
- Как только смогу, вернусь за тобой. Ты будешь жить со своей семьей. Обещаю.
Она покачала головой:
- Люциус будет против.
- Это мы еще посмотрим…
ПОТТЕР
В моей раскалывающейся от невыносимой боли голове пронесся гневный вопль Волан-де-Морта - он обнаружил пропажу очередного крестража и понял, что мы его обыграли. Отсчет времени пошел на часы.
Темный лорд еще не знал, что мы находимся в Хогвартсе. Поэтому у нас оставался шанс найти исчезнувшую диадему Кандиды Когтевран, в которой, возможно, спрятался еще один осколок его души.
- Гарри, если хочешь посмотреть, что собой представляет эта штука, я могу отвести тебя в нашу гостиную. Пошли, - Полумна взяла меня за руку и повела к выходу. Мы двинулись по коридору.
Общая гостиная Когтеврана оказалась большой круглой комнатой. Раньше я никогда в Хогвартсе не видел такого просторного помещения. Мраморная женщина в нише как раз напротив входа смотрела на меня с загадочной полуулыбкой. Ее голову венчало изящное украшение с высеченной надписью: «Ума палата дороже злата».
- Ты попался, дурак безмозглый, - насмешливо прокаркал за моей спиной хриплый голос.
Я резко обернулся, и, прежде чем успел вынуть волшебную палочку, уродливая сутулая женщина прижала мясистый палец к черепу и змее, выжженным на ее запястье.
- Алекто, - выдохнула Полумна и взмахнула волшебной палочкой. Преподавательница магловедения упала лицом вперед.
Я даже не успел ее поблагодарить, как шрам на лбу вновь запульсировал. «Мальчишка находится в школе», - сквозь страшное жжение прорвался в сознание гневный вопль Волан-де-Морта. - «Все в Хогвартс!»
Теперь время пошло на секунды. А я так и не успел увидеть Джинни.
ДЖИННИ УИЗЛИ
Я следила за Амикусом уже много недель, ища возможность поквитаться с ним за смерть Чжоу. Я устраивала ему маленькие ловушки, пытаясь заставить его самого признаться в убийстве студентки, но пока мне это не удалось. Никого в Хогвартсе я не посвящала в свои планы. Возможно, Невилл догадывался о них. Но он не отговаривал меня, потому что и сам вел скрытую войну с ненавистными преподавателями.
Наверное, Кэрроу догадывался, что за многими неприятностями, происходившими с ним, стояла я. Вот только доказательств у него не было, одни предположения. Он пытался наказывать меня, пытал Крициатусом чаще, чем других, несколько раз оставлял после занятий. Но я предупреждала об этом профессора МакГонагал, та ставила в известность директора школы, и все мои отработки заканчивались благополучно, вдалеке от того ужасного подвала. Не знаю, имел ли Снейп влияние на Кэрроу, но до сих пор все мои проделки сходили мне с рук.
Сегодня мне не повезло. Я попалась. Мы столкнулись с ним в коридоре, и прежде, чем я успела среагировать и рвануть в сторону, он схватил меня за горло и приподнял над полом.
- Уизли! заверещал Амикус, оглядываясь вокруг. В длинном темном коридоре мы были совсем одни. Наконец-то!
Я захрипела в ответ. Но страха в душе не было. Пока не было.
Он повернул меня к себе, отпустил мое горло, схватил огромной лапой за платье, сжав его в горсти.
Я оттолкнула Кэрроу, что было сил. Но он был слишком тяжелым, чтобы я могла с ним справиться так легко. Тогда я принялась молотить кулаками по его груди.
Ах ты, мерзкая сука! он замахнулся и ударил меня по щеке. Я отлетела в сторону. Пожиратель подскочил и прижал меня спиной к каменной стене. Думаешь, я не знаю, что ты следишь за мной?
Пытаясь вырваться из его цепких рук, я прошипела:
- Не смей ко мне прикасаться, мерзкое животное.
Я вновь попыталась освободиться, но вскрикнула от боли, когда он грубо заломил мне руку за спину.
- Зачем ты преследуешь меня? Чего добиваешься?
Что ж, игры закончились. Пришла пора открыть свои карты:
- Я собираю доказательства вашего с Алекто беспредела, того, что вы творите в школе, прикрываясь преподавательскими должностями. Придет время, и вас будут судить. Вот тогда я и предъявлю их общественности.
Он зло захохотал:
- Ты веришь в победу Поттера? Этого никчемного и слабого мальчишки?
- Верю! Гарри не раз доказывал, что он сильнее Темного лорда.
Амикус захохотал еще громче:
- Глупое везение. Такое же глупое, как и твои доказательства. Что ты можешь знать обо мне, грязная шлюшка?
- Например, то, что ты слабак и трус, который насилует беззащитных девушек, а потом выбрасывает их! Я видела твое логово, и все, что ты в нем хранишь. А еще я знаю, что это именно ты убил Блейза Забини. Вряд ли его родственники простят тебя. До этого дня я молчала, но я расскажу об этом, как только мне представится такая возможность.
Он снова ударил меня, на этот раз сильнее, и прижал меня к стене так крепко, что я почувствовала на лице его зловонное дыхание:
- Думаешь, она у тебя появится?
Я отвернула лицо в сторону, тогда он прижался губами к моему уху и выдохнул в него:
- Ты никому ничего не расскажешь, потому что не сможешь. Сегодня ты сама пройдешь тем же самым путем, что и твоя грязнокровная подружка. А завтра утром в Большом зале найдут твой остывший труп. Но перед тем как покончить с тобой, я вдоволь позабавлюсь с твоим прекрасным телом. Теперь ты моя, рыжая дрянь!
Вот теперь-то мне стало по-настоящему страшно!
- Ты не сделаешь этого, не посмеешь, - прошептала я.
- И кто же мне помешает? - его губы скривились в злобной ухмылке.
Я снова попробовала оттолкнуть его, но мое сопротивление не дало никаких результатов. Похоже, что оно лишь сильнее заводило Амикуса, и он получал огромное наслаждение, пресекая все мои попытки.
- Помогите! закричала я в надежде, что меня услышат, хотя и понимала, что это бесполезно.
Амикус свободной рукой вынул волшебную палочку из кармана мантии и направил ее на меня:
- Чуть дернешься, и тебе конец! Инкарцеро!
Тонкие веревки связали мои руки, врезавшись в кожу.
Амикус прижался ко мне всем телом:
- Некоторые предпочитают одурманивать своих пленниц наркотическими зельями, другие накладывают на них Империо, но я люблю, чтобы девушки были в сознании, когда я начинаю с ними свои игры. Я собираюсь проделать много чего забавного с твоим телом. Ты будешь кричать, кричать, кричать… Точно так же, как сейчас. Нет, еще громче и пронзительней. Когда же мне придется тебя убивать, обещаю, что буду делать это очень медленно, ты будешь умирать много раз, прежде чем действительно подохнешь.
И вдруг он отступил от меня и заорал, словно от дикой боли. Все это произошло столь стремительно, что я не устояла на ногах и упала на пол. Кэрроу схватился за свою левую руку и принялся усиленно тереть ее. Я не поняла, что случилось, но, казалось, пожиратель полностью забыл про меня, сосредоточившись на своих болевых ощущениях.
Решив воспользоваться этим крошечным шансом, очень медленно - со скоростью улитки, я поползла вдоль стены, постоянно оглядываясь на Амикуса. Тот не обращал на меня никакого внимания. Тогда я попыталась ускорить движение, вот только накрепко связанные руки мешали мне двигаться быстрее.
- Поттер…, - внезапно за моей спиной раздался хриплый голос пожирателя.
От неожиданности я вздрогнула и остановилась. Мне показалось, или он действительно произнес это имя? Я прислушалась к его бормотанию.
- Алекто поймала Поттера?! Только бы сестра не ошиблась… Если ОН явится, а мальчишки у нас не будет, мы погибли.
- Гарри в Хогвартсе? возглас удивления сорвался с моих губ. Это было непоправимой ошибкой. Своим вопросом я вновь привлекла к себе внимание Кэрроу.
Он оглянулся, затем неспешно, продолжая растирать ноющее предплечье, приблизился ко мне, схватил за платье и рывком поставил на ноги:
- Ты решила сбежать от меня, рыжая сучка? Не выйдет! Я еще не наигрался с тобой. Темный лорд будет здесь с минуты на минуту, но я успею…
Кэрроу схватил меня за подбородок и принялся покусывать мою шею. Такого омерзения мне еще никогда не приходилось испытывать в своей жизни. Я почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Если бы только мои руки не были связаны, если бы в них была волшебная палочка, я бы прикончила, его не задумываясь!
- Гарри! закричала я во весь голос. Гарри-и-и!
- Кричи, милая, кричи, сколько тебе вздумается, - ухмыльнулся Кэрроу. Видишь эту метку, она говорит о том, что скоро здесь будут все, кто поддерживает Темного лорда. Думаю, Поттер знает об этом так же хорошо, как и я. Поэтому ему не до тебя каждый спасает свою задницу.
- Только не Гарри, - я собрала все свои силы, чтобы пнуть Кэрроу промеж ног, но удар вышел слабым. На его лице проступила холодная самодовольная улыбка.
- Твоя грязнокровная подружка, - прохрипел он, - доставила мне больше наслаждения, чем кто-либо раньше. Она извивалась и стонала подо мной, она умоляла меня отпустить ее, но я не мог себе позволить такой роскоши, как снисхождение. Потом эта маленькая китайская шлюшка перестала просить меня, она соглашалась на все, что я проделывал с ней, в надежде остаться живой. Она лишь тихо пускала сопли и скулила: «Я больше не вынесу… ради Бога…». Ты не такая слабая, как она. Ты будешь бороться, и сопротивляться до последнего. И мне это нравится. Я люблю непокорных.
Он укусил меня за мочку уха. Я замотала головой из стороны в сторону, пытаясь отбиться от него, насколько доставало сил.
- Думаю, мы могли бы начать с обычной порки розгами. Затем было бы неплохо перейти к более суровым методам, например, вгонять в твое нежное тело крючья, иглы, или рвать твою кожу клещами. Это такое наслаждение - помучить такую великолепную юную девочку, как ты. У тебя такое молодое и сочное тело. В моем подвале достаточно инструментов, которым позавидовали бы самые изощренные палачи.
- Я хочу, чтобы ты сдох!
Он лишь захохотал в ответ. Амикус медленно провел пальцем по моей шее, его рука, не останавливаясь, скользнула к груди. Он рванул ткань, и тонкая материя платья лопнула, обнажив плечо. Я чувствовала, как он возбуждается.
Острый приступ паники захлестнул меня с головой. Ничто не смогло бы умерить бешеного биения моего пульса. Но еще больший ужас сковал все тело, когда я поняла, что чужое колено вонзается между моих крепко сжатых ног.
Хриплое дыхание Кэрроу участилось. На лбу выступили крошечные бисеринки пота. Для меня это означало лишь одно я пропала…
- Отойди от нее, - раздался резкий и требовательный голос. Чья-то сильная рука схватила Амикуса за волосы и оттащила от меня в сторону.
МАЛФОЙ
Размышлять о том, как попасть в Хогвартс, у меня времени не было. Решение возникло мгновенно и абсолютно спонтанно Исчезательный шкаф. Из Бадена-Бадена я трансгрессировал в Лютный переулок и прямиком направился в лавку «Горбин и Бэрк». И лишь там ко мне пришла трезвая мысль, что возможно, после гибели Дамблдора этот способ проникновения в школу был уничтожен.
Я окинул взглядом помещение. В лавке никого не было, но обстановка с того времени, когда я был здесь в прошлый раз, совершенно не изменилась. В магазине все было по-прежнему время здесь остановилось. В витрине под стеклом красовались сушеные конечности животных и птиц, лежали блестящие, будто хрустальные, глаза, похожие на человеческие. Со стен таращились старинные уродливые маски. Справа, подвешенные к потолку, висели скелеты пресмыкающихся и земноводных. По левую руку от меня, задвинутый в угол, стоял хорошо знакомый огромный закинутый полотном непонятного цвета шкаф из черного дерева тот самый, который и послужил в прошлом году проходом в Хогвартс.
Я сдернул ткань, она упала на пол, окутав меня облаком пыли. Стряхнув ее с головы и плеч, я осторожно приоткрыл створку и заглянул внутрь. Прислушался. В какой-то момент показалось, что по ту сторону прохода раздаются приглушенные голоса. Но они могли оказаться лишь плодом моей разыгравшейся фантазии.
Выбора не оставалось. Я шагнул в открывшийся проем, сосчитал до десяти и вновь открыл дверцу шкафа. Осмотрелся по сторонам обстановка изменилась. Теперь меня окружали огромные полки с книгами, письменный стол с кипой разваленных по нему бумаг, портреты, висящие на стенах и внимательно рассматривающие меня. Сердце в груди бешено заколотилось я узнал этот кабинет. Когда-то здесь на моих глазах погиб Дамблдор. Значит, я все-таки попал в Хогвартс. Исчезательный шкаф не был уничтожен, его просто перенесли из Выручай-комнаты в кабинет директора, который теперь, по воле Темного лорда, принадлежал профессору Снейпу.
Но моего бывшего декана в комнате не было, да он и не мог находиться здесь. Темная метка не дала бы ему возможности увильнуть от призыва Повелителя. В данный момент, я был абсолютно уверен, Северус Снейп направлялся на встречу с Темным лордом, туда, где сейчас был мой отец, туда, где должен был находиться и я сам.
Я выскочил в коридор и побежал по знакомым переходам вниз.
Пронзительный девчоночий крик и последовавший за ним довольный мужской хохот заставили меня остановиться.
Я не сразу разобрался, что там происходило. Сначала мне показалось, что два тела сплелись, словно в жарких объятьях любви. Мужчина целовал девушку, а та извивалась в его настойчивых руках. Потом я разглядел длинные рыжие волосы. И когда девчонка вскрикнула, я узнал ее это была Уизли. Та самая гриффиндорка, которая открыла мне правду гибели Забини.
Мысли в голове стали четкими и чистыми, как ограненный бриллиант. Рыжеволосая Уизли подружка Поттера. А эта широкая спина, заслонившая от меня гриффиндорку, принадлежала явно не очкарику со шрамом. Вряд ли у парня было время на уединение со своей возлюбленной.
- Отойди от нее, - я схватил мужчину за волосы, оттащил в сторону от дрожащей девчонки, и, пока он не успел прийти в себя, ударил его в живот. От боли тот сложился пополам. Неожиданный удар его ошеломил. Он начал валиться вперед на Уизли, но гриффиндорка отскочила в сторону, и мужчина рухнул на пол к нашим ногам.
- Спасибо, Малфой, если бы не ты…
Я повернулся к подружке Поттера:
- Кто он?
- Амикус Кэрроу, - прошептала она, стыдясь поднять на меня глаза, и спешно приводя себя в порядок.
Как во время! Он-то мне был нужен в первую очередь. Я не забыл о своей клятве отомстить за смерть Блейза.
- У тебя только минута я развязываю руки, и ты исчезаешь отсюда! приказал я девчонке.
- Эванеско! веревки, связывавшие гриффиндорку, растворились в воздухе. Но она не уходила, принявшись медленно растирать затекшие кисти и поглядывая на приходящего в себя Кэрроу.
- Уизли, ты что, не поняла меня?
Девчонка растерянно посмотрела на меня:
- Ты не справишься с ним один.
- Убирайся! - я почти выкрикнул это ей. Спускайся вниз. Думаю, твой ненаглядный Поттер уже заждался тебя там. И не смей появляться здесь снова. Я сам разберусь с ним.
- Но…
- Я не шучу, - прошипел я угрожающе, и она поняла, что все очень серьезно. Пошла вон!
Уизли исчезла, скрывшись за поворотом. Я услышал удаляющийся стук её каблуков. Мне были не нужны свидетели в том, что я собирался сделать. Мне не нужна была ничья помощь. Только он и я, я и он, один на один, глаза в глаза. Блейз, если ты слышишь меня, знай: я отомщу за твою смерть, чего бы мне это ни стоило!
Кэрроу с трудом поднялся на ноги и с ненавистью уставился на меня. Такого откровенного чувства я никогда прежде не читал в глазах окружавших меня людей, даже у Поттера и его рыжего дружка.
- Ну, все, парень, ты покойник!
- Отлично! рассмеялся я. Вижу, теперь ты готов к разговору по-мужски. А то связываться с беззащитной девчонкой как-то не серьезно. Или у тебя проблемы по женской части?
От моего намека его и без того красное от гнева лицо приобрело ярко-багровый оттенок:
- Кто ты такой?
- Я друг Блейза Забини. И пришел узнать у тебя, что с ним произошло.
На безобразном лице промелькнул страх.
- Причем здесь я? взвизгнул он. Никто не знает, как он умер. Его нашли…
- … я знаю, где его нашли, - прервал я его лживые объяснения. А теперь хочу выяснить, кто его убил?
Дыхание Кэрроу участилось:
- А я почем знаю?
Лицо пожирателя покрылось белыми пятнами:
- Я узнал тебя. Ты сын Люциуса. Слабак, который не смог убить Дамблдора.
- Да, верно, я Малфой. А ты Кэрроу убийца и насильник. Вот и познакомились.
- Ты не сможешь меня убить, - прохрипел он мне в лицо.
- А с чего ты взял, что я собираюсь тебя убивать?!
- Тогда чего ты хочешь от меня?
- Отомстить!
Он выхватил палочку и нацелил ее мне в голову.
- Ты умрешь, щенок, медленной и мучительной смертью! - его рот искривила язвительная усмешка.
- А ты будешь жить долгой, но мучительной жизнью, - мой голос не дрогнул, хотя я и понимал, что играю с огнем. Я медленно опустил глаза вниз, Кэрроу невольно проследил за моим взглядом. Моя волшебная палочка была направлена на его мужское достоинство. - Одно неловкое движение, и ты кастрат!
- Убери палочку! завизжал он.
- И не подумаю.
Мои слова потонули в раскатах другого голоса, разнесшегося подобно грому по всему замку:
- Я знаю, вы готовитесь к битве.
Голос был высокий, холодный и ясный. Невозможно было определить, откуда он исходил, казалось, что говорят сами стены.
- Отдайте мне Гарри Поттера, и никто из вас не пострадает! Даю вам время на раздумья до полуночи.
Мы оба - и Амикус, и я - узнали этот голос, его невозможно было не узнать. Пожиратель затравленно озирался, пытаясь понять, как выбраться из создавшейся ситуации и поскорее добраться до своего Повелителя. Я внимательно наблюдал за его метаниями, не опуская наведенной на него волшебной палочки. Но не уследил…
Он отскочил к стене так внезапно, что я упустил момент нанесения заклятия. Никогда не стоит недооценивать соперника, если сам не хочешь лишиться жизни. Теперь уже я находился под его прицелом.
- Авада Кедавра!
- Импедимента!
- Петри́фикус Тота́лус!
Одновременно три мощных луча вырвались из волшебных палочек и пересеклись в воздухе. Но два из трех произнесенных заклинаний попали в преподавателя по защите от темных искусств Амикуса Кэрроу, они усилили друг друга и привели к неожиданному результату - пожиратель упал навзничь, гулко стукнувшись головой о каменный пол, его руки широко раскинулись, а мутные, словно омут, глаза не мигая, уставились в потолок. Из приоткрытого рта вытекла на подбородок тонкая красная струйка.
Над застывшим телом склонилась рыжая голова:
- Он что, умер? Мы убили его? Этого не может быть. Я всего лишь хотела обездвижить его.
- А я обезвредить… Уизли, я же просил тебя, чтобы ты ушла. Это был мой бой. Я должен был отомстить за Блейза.
Она перевела взгляд с остывающего тела, бывшего профессора на меня:
- Это был и мой бой тоже. Я должна была рассчитаться с ним за Чжоу.
- А еще за себя, - тихо добавила она.
Сквозняки, гуляющие по коридорам Хогвартса, растрепали по плечам ее длинные и темные в тусклом свете коридора волосы. И я вдруг на ее месте представил совсем другую гриффиндорку, порой не менее смелую и отважную, порой такую же напуганную и беззащитную, как и Уизли. Наверное, я разорвал бы Кэрроу на части собственными руками, если бы узнал, что он посмел дотронуться до нее.
- Что будем делать? прошептала девушка.
- Ничего, - выдавил я из себя. Ты слышала голос?
Она кивнула.
- Никто не узнает о том, что мы убили его. Совсем скоро о профессоре Кэрроу даже и не вспомнят. Всем будет не до этого.
- Тогда я пошла? неуверенно спросила Уизли.
Я пожал плечами.
Девчонка ушла, оставив меня наедине с неподвижным телом. Остекленевшие глаза пожирателя уставились прямо на меня. В широко открытых зрачках отразилась черная дыра ненависти. Я наклонился и прикрыл веки, проведя по лицу покойника слегка дрожащей ладонью.
Сегодня я убил человека, пусть не хотел этого, пусть смерть вышла нелепой и случайной, но суть от этого не меняется. Я прислушался к собственным ощущениям. Оказывается, это нетрудно убивать. И ничто в моей душе не колыхнулось, ничем не отозвалось, и небеса не разверзлись надо мной, и гром не прогремел. Я не почувствовал раскаяния, я вообще ничего не почувствовал в ту минуту, когда Кэрроу бездыханный упал к моим ногам. Но ведь я же убил человека! Мерзкого, тупого, отвратительного, но все-таки человека.
Да, убивать не трудно, труднее будет с этим жить. Стоя в одиночестве перед трупом Кэрроу, я как-то немного по-иному стал смотреть на мир. Мне открылась ужасная истина: тот, кто убивает издали, не усваивает уроков жизни и смерти он не рискует, не обагряет свои руки кровью, не слышит дыхания противника, не видит в его глазах ужас или злобу. Но тот, кто убивает, смотря в глаза своего врага, тот в первую убивает самого себя, раскалывая на куски свою душу. И чем я лучше этого, лежащего возле моих ног убийцы, если я теперь точно такой же, как он?
НАРЦИССА МАЛФОЙ
Сегодняшний обед, как и все предыдущие за последние две недели, проходил в гробовом молчании. Даже не смотря на постоянные усилия Астории сделать наше совместное пребывание более или менее дружелюбным, ничто не могло рассеять напряженности и ненависти, которые после гибели Драко навечно поселились в этой семье.
Изо дня в день я садилась напротив мужа и, не притрагиваясь к приборам, пристально смотрела в его равнодушное и спокойное лицо. Каждый обед я превращала для него в маленькое испытание. И раз за разом мне удавалось разбить вдребезги его показное безразличие. Трапеза заканчивалась тем, что Люциус швырял об стол вилку и, гневно вскакивая, выбегал из столовой. А мы с Асторией неторопливо доедали успевшую остыть еду.
Я, как и обещала, стала тенью мужа, его призраком, ходила за ним по пятам, преследовала его, куда бы он ни направлялся, и что бы ни делал. Я служила ему постоянным напоминанием о его бессердечности, эгоизме и черствости по отношению к собственному сыну. Люциус Малфой должен был почувствовать себя виноватым в смерти своего единственного наследника, он должен был ежеминутно испытывать угрызения совести.
Сначала муж старательно делал вид, что не замечает меня и его не волнует мое присутствие. Терпения хватило на три дня. Потом он начал злиться, вновь пытаясь угрожать мне клиникой для душевнобольных. Но чем больше раздражался Люциус, тем уверенней и спокойнее чувствовала себя я.
Сегодня все начиналось как обычно: я села напротив мужа, отодвинув в сторону тарелку, он прежде, чем приступить к трапезе, исподлобья посмотрел на меня, нахмурился и отвернулся. Внезапно его лицо исказилось гримасой. Он побледнел, и, резко вскочив из-за стола, выбежал из столовой. Астория проводила его недоумевающим взглядом, потом повернулась ко мне: что произошло?
Я поднялась и вышла в коридор следом за мужем.
Люциус метался по гостиной, усиленно растирая левое предплечье. Ощущения, которые он испытывал, были мучительными, он держался из последних сил, стискивая зубы от невыносимой боли, чтобы, не дай Бог, не закричать.
- Темный лорд? впервые за многие дни я нарушила свой обет молчания.
- Да, меня вызывают в Хогвартс, - его голос был глух, а глаза, темные от мучительных ощущений, пугающе бездонны.
- Что происходит?
- Неужели непонятно - там Поттер! - резко выкрикнул он. Начинается война, Нарцисса, последнее сражение, которое решит все!
- Поттер?! мне показалось, что я ослышалась. Ты сказал «Поттер»?!
- Да, черт тебя дери!
Земля волчком завертелась у меня под ногами, она так стремительно набирала скорость, что грозила опрокинуть меня. Нет, надо держаться! Сейчас не время терять сознание! Я схватилась рукой за стену, чтобы не упасть и, глубоко выдохнув, попыталась выровнять участившееся дыхание.
- Значит, он жив?..
- Разумеется, жив, - на лице мужа не отразилось никаких эмоций. Но ненадолго.
Я содрогнулась от демонстративно равнодушного тона Люциуса. Неужели, он не понял, почему я задала свой вопрос, почему так разволновалась? Мой мальчик! Мой сын! Во время взрыва он находился вместе с мисс Грейнджер и ее друзьями. И если гриффиндорец не погиб в том адском пламени, значит, удалось спастись и Драко. Значит, он выжил, он сумел выбраться!
Преодолевая охватившее меня смятение, я с трудом выдавила из себя:
- Ты возьмешь меня с собой в Хогвартс.
- Тебя туда не вызывали, - лицо Люциуса приняло холодное и жесткое выражение. Ты останешься дома. И не надо устраивать мне тут сцены или закатывать истерики!
Нет, он больше не увидит моих слез! И страха в глазах тоже не увидит. Мне надоело играть по его правилам и требованиям.
- Ты не избавишься от меня, - мой ответ прозвучал как окончательный и не подлежащий обсуждению. Думаю, Темному лорду понравится моя преданность, мое горячее желание встать в решающую минуту под его знамена. И он огорчится, если узнает, что ты запретил мне это.
Муж резко дернулся, словно от удара, и на секунду я содрогнулась от сумасшедшей мысли, что он набросится на меня и растерзает в клочья за мое неповиновение. Но он лишь сухо поджал губы. Наверное, однажды я пожалею об этой маленькой победе над ним. Но это будет позже, а сейчас было важно только одно убедиться в том, что мой сын жив!
МАЛФОЙ
Я брел бесцельно по пустынным коридорам школы, не зная, куда и зачем иду, спустился вниз, с удивлением наблюдая, как идут приготовления к приближающейся битве. По лестницам мимо меня то вверх, то вниз сновали люди, привидения, ожившие старинные рыцари. Повсюду стояли крики взволнованных предстоящим сражением студентов, стук, гром, треск, топот бегущих ног, скрежет движущихся статуй, лязганье железных забрал, доспехов и стальных мечей. Пару раз я заметил ярко-рыжую макушку Джинни Уизли, или, возможно, одного из ее многочисленных суетливых братцев. Потом сквозь плотную толпу студентов протиснулся Поттер и бросился догонять Серую даму, приведение факультета Когтевран. Но нигде среди шныряющих мимо меня людей я не увидел той, ради которой я оказался в Хогвартсе. Я искал ее, но не находил. А Грейнджер должна была находиться здесь! Она всегда была правой рукой Мальчика-который-выжил.
Внезапно поверх шевелящейся, словно мифическое животное, толпы я увидел яркую вспышку и услышал странный воющий звук. Старинные часы на башне школы принялись медленно отбивать двенадцать ударов полночь. Время, отведенное Темным лордом на раздумье, закончилось.
НАРЦИССА МАЛФОЙ
Поляна, на которой собрались приверженцы Темного лорда, с нетерпением ожидавшие появления Поттера, была со всех сторон окружена Запретным лесом. Тесно стоящие старые деревья переплелись кронами и шершавыми кряжистыми корнями, выпиравшими из земли. На поломанных сучьях болтались остатки огромной паутины, но тех, кто ее сплел, я не увидела они ушли к Хогвартсу сражаться на стороне Повелителя. Между деревьев скользили десятки дементоров. Я чувствовала исходящий от них холод и зябко куталась в столь удачно накинутую поверх платья меховую мантию.
Посреди поляны горел костер. Отблески пламени мерцали на мертвенно-бледных лицах пожирателей, тех, кто осмелился снять с головы черные маски. Таких было немного. Остальные стояли у огня, укрывшись за плотными капюшонами.
Взгляды всех без исключения были обращены в центр поляны и прикованы к фигуре Темного лорда. Великий маг напряженно всматривался в темноту леса в надежде увидеть Мальчика-который-выжил. Он ждал Поттера, будучи абсолютно уверенным, что тот явится. В бликах костра его красные глаза казались маленькими горящими угольками. По плечам повелителя, словно огромный разноцветный шарф, скользила змея Нагайна, его постоянная и верная спутница.
- Я думал, он придет, - разочарованно сказал Темный лорд, медленно крутя в длинных тонких пальцах свою новую волшебную палочку.
- Я пришел, раздался в темноте звонкий мальчишеский голос.
Два смертельных врага стояли в центре поляны, пожирая друг друга глазами. Казалось, их осталось только двое среди этих высоких густо сплетенных деревьев. Все пожиратели смерти словно оцепенели и отступили назад. Они ждали. Весь лес, вся природа замерла в ожидании.
Зеленая вспышка рассекла ночную мглу.
Авада Кедавра!
Я закрыла от страха глаза, а когда открыла их вновь, увидела, что и Поттер и Темный лорд лежали ничком на земле по разные стороны костра.
- Повелитель…, - один из пожирателей склонился на колени над поверженным Волан-де-Мортом, капюшон соскользнул за спину, и я узнала Беллатрису. Другие сторонники Темного лорда стояли в стороне взволнованные и немного встревоженные. Никто из них не понял, что произошло.
- Мой повелитель…
Белла помогла ему подняться на ноги. А мальчишка так и остался лежать на холодной твердой земле.
- Он мертв? Темный лорд оттолкнул протянутую ему на помощь руку Беллатрисы, пристально всматриваясь в распростертое тело убитого им гриффиндорца.
Никто не ответил ему. На поляне воцарилась полная, и от этого показавшаяся мне жуткой, тишина. Волан-де-Морт обвел взглядом своих притихших и напряженных сторонников. Потом остановился на мне:
- Подойди сюда.
Ноги дрогнули, но ослушаться я не посмела.
- Осмотри его и доложи, мертв он или нет.
Я приблизилась к неподвижному телу Поттера и склонилась над ним. Всмотрелась в его лицо какой он юный, совсем еще зеленый мальчик. Несчастный ребенок, с раннего детства лишенный семьи, материнской любви, а теперь и жизни. Моя рука скользнула ему под рубашку, отыскивая сердце… Оно билось! Гулко, ровно, упорно билось, не смотря ни на что!
- Драко жив? прошептали мои губы в дюйме от его уха. Распущенные волосы закрыли Поттера от посторонних взглядов.
- Да, - выдохнул он, не решаясь открыть глаза и продолжая притворяться мертвым.
- Где он?
- В Хогвартсе.
Все это время я продолжала делать вид, что нащупываю его пульс.
- Ты друг мисс Грейнджер. Ради неё я тебя не выдам.
А еще ради собственного сына, потому, что лишь в составе штурмующей армии я смогла бы попасть в укрепленный замок и отыскать его там. И теперь мне было абсолютно все равно, победит ли Волан-де-Морт или проиграет. Важнее было убедиться, что с Драко все в порядке.
- Мальчишка умер, - выкрикнула я и поднялась с колен.
МАЛФОЙ
- Гарри Поттер мертв! Мы принесли вам его тело, - усиленный магией голос Темного лорда разносился по округе, заставляя дрожать барабанные перепонки.
За спиной Волан-де-Морта толпились пожиратели смерти, готовые в любой момент начать новое сражение. Они ждали лишь сигнала к нападению. Среди них я рассмотрел Люциуса.
- Не-е-ет! - толпа уцелевших, изрядно потрепанных защитников Хогвартса вытекла за ворота, чтобы своими глазами убедиться в гибели гриффиндорца.
Я увидел у стен школы рыжие макушки многочисленного семейства Уизли, остроносую шляпу профессора МакГонагал, узнал свою тетку - метаморфку Тонкс, бывшего профессора по защите от темных искусств Люпина, однокурсников Томаса, Браун, Долгопупса, Финнигана, Лавгуд, Бута, Макмиллана, сестер Патил… И старосту Гриффиндора Гермиону Грейнджер.
Ее крик отчаяния я смог бы различить среди тысячи подобных криков. Но такого горя я никогда прежде не видел в карих глазах девушки.
Пройдет время, и горе уляжется. В эту минуту важным было только одно она жива. Теперь я уже не потеряю ее из виду.
*****
А потом начался хаос. Стрелы кентавров рассеивали ряды пожирателей, фестралы нападали на них с воздуха. Заклятия и чары летели с обеих сторон. Одни волшебники падали, сраженные смертельными лучами, другие занимали их места. Тела мертвых затаптывали, о них запинались, но поднимались и вновь вступали в сражение.
К защитникам Хогвартса присоединились эльфы-домовики. Пожиратели смерти отступали, подавляемые численным превосходством противника, сражаемые несущимися отовсюду заклинаниями. Они в ярости крушили все, что попадалось им на пути. Но мне не было дела до своих прежних сторонников. Я тенью следовал за Грейнджер, одновременно пытаясь предупредить летящие в нее лучи, и сам отбиваясь от атакующих чар. В какой-то момент моя помощь едва не опоздала Авада просвистела в дюйме от каштановой головы. В последнюю секунду я сбил девушку с ног заклинанием, она чудом осталась жива.
*****
Внезапно наступила полная тишина. Волан-де-Морт и Поттер, встретившись в центре Большого зала, начали медленно двигаться по кругу. Они остались один на один. Сторонники того и другого в мертвом молчании отступили к стенам.
- Ты думаешь, что владеешь волшебством, которое мне недоступно? рассмеялся Темный лорд. Или обладаешь более мощным оружием? А может это опять пресловутая любовь?
Змеиные глаза насмешливо сверкнули.
- Да, любовь! Но есть и еще кое-что, чего ты не знаешь.
На лице мага мелькнул панический страх, но оно тут же приняло прежнее презрительное выражение:
- Я похитил из гробницы Дамблдора Бузинную палочку, и теперь во всем мире нет равного мне.
Грудь волшебника тяжело вздымалась. Казалось, что еще мгновение, и он выплюнет в Поттера смертельным заклинанием.
То, что я услышал дальше, повергло меня в шок.
- Настоящим хозяином смертельной палочки был Драко Малфой, - произнес гриффиндорец. - Ведь ты же сам поручил ему убить профессора Дамблдора.
Теперь в глазах Волан-де-Морта мелькнул слепой ужас:
- Что ж, прикончив тебя, я смогу заняться им. Он мой сторонник, думаю, с ним проблем не будет.
Где-то тихо ахнула женщина.
- Ты опоздал. Малфой давно не на твоей стороне. Мало того, две недели назад он добровольно передал свою палочку мне. И если смертельная палочка в твоих руках знает о его бескорыстном поступке, о желании Драко покончить с тобой, то… она не будет подчиняться тебе. Я ее хозяин.
Две вспышки два заклинания столкнулись, слились с красно-золотым сиянием восходящего солнца, и Великий маг всех времен и народов упал к ногам Поттера Мальчика-Который-Выжил.
*****
Я устало скатился по стене вниз ноги уже не держали меня. Во всем теле чувствовалась безумная усталость. В голове было пусто лишь в висках пульсировала набирающая силу боль.
- Драко! светловолосая женщина, расталкивая ликующую толпу, подбежала, опустилась передо мной на колени и прижала меня к своей груди.
- Мама?! удивился я. Откуда ты здесь?
- Я искала тебя. Слава всем святым, ты жив!
ПОТТЕР
Вконец измученный, выжатый, как лимон, я мечтал только об одном тишине и покое.
- Хочешь, я отвлеку их? спросила подсевшая ко мне Полумна Лавгуд.
- Спасибо.
Теперь, накинув на себя мантию-невидимку, я мог беспрепятственно передвигаться по залу. Остановившись в самом центре, я осмотрелся.
Джинни сидела за два стола от меня, положив голову на плечо матери. Мерлин! Я был безумно рад, что с ней ничего не случилось. С ней я поговорю потом, теперь у нас будут долгие годы на разговоры.
Рон в обнимку с сияющей от счастья Лавандой расположился столом дальше.
Я обернулся, чтобы отыскать Гермиону. Она сидела совсем одна, уставившись в дальний угол зала. В ее глазах отразилась вселенская тоска. Я проследил за ее взглядом. Там, у стены, на холодном каменном полу сидели мать и сын. Нарцисса плакала, склонившись на плечо Драко. Малфой нежно гладил ее по вздрагивающей спине, успокаивая.
- Гермиона, - прошептал я над ухом девушки.
Она вздрогнула, но узнала мой голос и успокоилась. Я стянул с головы мантию и уселся рядом с ней:
- Как ты?
- Все хорошо, - Гермиона выдавила из себя слабую улыбку. Мне пора уходить, Гарри. Меня ждет Феликс.
Девушка бросила последний взгляд в сторону Малфоя.
- Почему ты не подойдешь к ним? тихо спросил я. - Хочешь, найду для тебя повод?
- Вот, например, - я протянул подруге ставшую лишней волшебную палочку слизеринца, - можешь отдать ему и поблагодарить за меня.
Она грустно покачала головой.
- Но тебе нужно с ним поговорить! Ты должна хотя бы попрощаться.
- Нет, Гарри, - выдохнула девушка. - Мы с ним все выяснили в прошлый раз. А говорить Драко «прощай»… Это выше моих сил.
- Значит, ты отправляешься домой?
- Да.
- Мы с Джинни навестим вас, как только сможем.
- Я буду ждать вас.
Девушка поднялась со скамьи, я встал следом за ней. Обнял ее за плечи, поцеловал в соленую от слез щеку.
- Счастья тебе и твоему сыну!
- Спасибо, Гарри! Передай от меня привет Рону. Я не буду с ним прощаться боюсь, что не выдержу и разрыдаюсь.
Она пошла к выходу, но через пару шагов оглянулась:
- Не говори ЕМУ ничего обо мне. Пожалуйста.
*****
- Привет, Малфой, держи, она мне больше не нужна, - волшебная палочка перекочевала из одного кармана в другой.
- Угу! хмуро буркнул он. Благодаря тебе я на несколько минут стал знаменитым. Круто чувствовать себя хозяином Бузинной палочки, не зная об этом! Теперь мне все будут завидовать.
- Как-нибудь переживешь, - ответил я. - Кстати, спасибо!
- Обращайся, если что, - привычно усмехнулся он. Потом, осмотрев кишащий людьми зал, серьезно спросил:
- Я хотел поговорить с Грейнджер. Где она?
- Зачем она тебе? спросил я, хотя сам знал ответ на свой вопрос.
Слизеринец не ответил.
- Послушай добрый совет, Малфой забудь ее. Если Гермиона хоть что-то для тебя значит, оставь ее в покое.
- Да кто ты такой, чтобы лезть со своими советами?! разъярился он.
- Я ее друг, уже много лет, - ответил я, стараясь держать себя в руках. - А ты кто такой? Кто ты ей, Малфой?
МАЛФОЙ
Я был вне себя от гнева. Молча отвернулся и направился по проходу к главным воротам.
Проклятый гриффиндорец! Даже не смотря на то, что он убил этого красноглазого урода, я не перестану ненавидеть его.
- Черт! я остановился и стукнул кулаком по стене. - Черт! Черт!
На камне остался кровавый след, но я не почувствовал ничего. Какое право имеет этот очкарик на то, чтобы что-то решать за нее?! Как вообще он смеет вмешиваться в наши отношения?!
Черт!
Я прижался лбом к холодной стене. А ведь Поттер прав - я действительно ей никто. Мне нечего предложить Грейнджер. Она сказала: «Если бы ты был свободен…» Но я не свободен. А через несколько месяцев я буду окончательно связан по рукам и ногам.
Как бы я не относился к Астории, ребенок - это совсем другое. Я не хочу походить на своего деда и отца, не хочу быть такими как они. Я был плохим мужем, но если родится сын… все изменится.
Теперь Малфоям нужно учиться жить в новых условиях. Я не знаю, что будет со мной и моей семьей через день, через месяц, через год. Как не крути, в моей жизни нет места для кареглазой гриффиндорки.
Да, Поттер прав. Поэтому я и ненавижу его, что должен признать его правоту!
Я не буду ее искать. Прощай, Гермиона Грейнджер! Жаль, что все вышло не так, как бы нам этого хотелось…
************
Видео по фанфику смотрите здесь:
Часть 1. http://www.youtube.com/watch?v=eFqDMZwTwbo&feature=mfu_channel
Часть 2. http://www.youtube.com/watch?v=IwHs0Zo7yWk&feature=mfu_channel
Часть 3. http://www.youtube.com/watch?v=opNW2I30J9g&feature=mfu_channel
Спасибо ЮльчеС за ее творчество! Надеюсь, вы в отзывах черкнете пару строк для нее?!
Глава 39. Май, 1998 год.
НАРЦИССА МАЛФОЙ
Люциус сидел в гостиной. Его руки лежали на коленях, длинные тонкие пальцы нервно выбивали непонятный, одному ему ведомый ритм, а пустые, ничего не выражающие глаза уставились в угасающий камин. Но стоило открыться двери, как он заговорил холодным резким голосом, полным неприкрытой неприязни:
- Довольны?! Добились, чего хотели?!
В очаге треснуло полено.
- А ты, Драко, молодец, - сказал Люциус, обращаясь к сыну, даже не обернувшись на того, - оказался хитрее, чем я думал. Умный мальчик! Как ловко сработано - разыграл собственную смерть, поставил на Поттера, когда никто не принимал его в расчет, вошел к нему в доверие и вот результат выиграл! Хвалю твою дальновидность. Кто бы знал, что этот мальчишка победит?!
- Я не ставил на Поттера, - хмуро ответил сын. Он вошел в гостиную, прошел мимо отца, сел в кресло, откинулся назад и устало прикрыл глаза.
- Ах, да, ты же поставил на грязнокровку…, - усмехнулся Люциус и хрипло рассмеялся. Ты предал своего отца, своих друзей, свою семью, свою кровь. Осталось надеяться только на то, что твое предательство принесет нам хоть какие-нибудь плоды. Например, спасет от Азкабана.
- Но не смей притаскивать эту мерзавку в мой дом! вдруг гневно воскликнул он. - Запомни, Драко, я не допущу подобного! Она умрет, не успев переступить порога замка.
На лице сына не дрогнула ни одна жилка. И было не понятно, слышал ли он вообще, что сказал ему Люциус или нет.
Зато я побледнела и сжалась. Прислонившись к дверному косяку, с тоской подумала, что Люциусу вновь удалось вывести меня из душевного равновесия. Что бы он ни делал, что бы ни говорил, я всегда слишком остро реагировала на его слова.
- Ну, что, Нарцисса, как мы теперь будем жить? муж, словно почувствовав мое смятение, повернулся и уставился на меня, не моргая.
- Как и раньше, - тихо отозвалась я.
- Ты прикидываешься или на самом деле не понимаешь?! Теперь уже ничего не будет так, как раньше. Эти люмпены, эти магловские прихвостни уничтожат нас, смешают с грязью наше имя, растопчут все ценности, все традиции, что мы хранили на протяжении веков. И ты, Нарцисса, приложила к этому руку. Ты спасла Поттера и своей ложью изменила ход истории, повернув ее не в ту сторону.
- Не обвиняй маму, она ни в чем не виновата, - откликнулся со своего места Драко. Она поступила так, как ей подсказывало сердце.
- Нужно жить не сердцем, а головой! Люциус вскочил на ноги и принялся расхаживать по комнате взад и вперед.
- Как ты? съязвил сын.
- Да, как я. Я всегда пытался просчитать каждое свое действие на шаг вперед. Я все делал для того, чтобы Малфои не теряли своих позиций. Все ради фамилии, все ради семьи!
- Даже готов был погубить собственную мать? - тихо спросил Драко.
- Что-о-о? Люциус подскочил к сыну и, схватив его за рубаху на груди, рывком поставил на ноги. Что ты сказал?
- Я только вчера видел Регину Бауэр и разговаривал с ней, - в серых глазах сына не было страха. - И о каком предательстве ты говоришь, отец, если сам всю жизнь лгал нам и предавал своих близких?! Не надо сейчас прикрываться семьей, ее у тебя нет. Ты все всегда делал так, как было выгодно тебе, а мы были для тебя лишь пешками в твоей игре. Ты обманывал нас ради личной выгоды, в любой момент мог пожертвовать любым из нас ради собственного честолюбия. Ну, скажи, что это не так?
Кровь отхлынула от лица Люциуса. Он еще мгновение всматривался в собственного сына, не понимая, как такое могло случиться, что тот стал ему абсолютно чужим, затем отпустил его рубаху, и, не вымолвив ни единого слова, выскочил из гостиной.
Когда шаги Люциуса стихли, я подошла к камину и, достав палочку, зажгла огонь. Спустя несколько минут в гостиной стало теплее и уютнее.
- Ты не перегнул палку? Не слишком суров с ним? - я подсела к Драко и уткнулась носом в его плечо.
- Нет, мам, в самый раз. Может быть, он хоть один раз в жизни прислушается к моим словам и поймет, что его семья - это мы.
МАЛФОЙ
- Драко, - мама задала все тот же вопрос, что несколько минут назад тревожил отца. - Как же мы теперь будем жить? Что с нами будет?
- Не знаю, - откровенно признался я, обняв ее за плечи. Поживем увидим.
- А Астория? Что ты решил на счет нее?
Я задумался, наблюдая за тем, как в камине все ярче разгораются дрова. Языки пламени набирали силу и, если бы не каминная решетка, они бы выпрыгнули наружу и побежали по полу, пожирая ковер. Нарцисса терпеливо ждала, не торопя меня с ответом. Она понимала, на сколько трудно мне давалось это решение.
- Она моя жена, - произнес я так тихо, что с трудом расслышал свой собственный голос. От этого никуда не деться.
- Хорошо, - кивнула мама. Поверь, Астория не плохая девочка. Возможно, она наделала ошибок, но кто их не делает?! Она еще так молода и неопытна. Мы с ней многое пережили за эти дни, когда думали, что ты погиб. Не обижай ее, прошу.
Нарцисса потянулась и поцеловала меня в лоб:
- Иди к ней. Она до сих пор не знает, что ты спасся.
Асторию я застал в своей спальне. Она стояла у окна, упершись ладонями в подоконник, и задумчиво всматривалась в поврежденный взрывом парк. Услыхав, что открылась дверь, девушка обернулась, а увидев, кто вошел, замерла.
- Ты жив? выдохнула она, огромные удивленные глаза закатились, и Астория начала медленно оседать вниз. Я успел подбежать и подхватить ее прежде, чем она рухнула на пол, отнес ее на свою кровать и сел рядом, ожидая, когда она придет в сознание.
Астория выглядела неважно. Синие круги под глазами делали ее заметно старше, чем она была на самом деле. Кожа была не просто белой, а какой-то болезненно прозрачной. У нее был уже заметно округленный животик. Он на ее хрупком теле почему-то показался мне чужеродным предметом, наверное, потому, что я так до конца и не осознал, что эта чужая мне девушка должна была стать матерью моего будущего ребенка.
Придя в себя и наткнувшись на мой изучающий взгляд, Астория отвернула голову к стене, на белизне подушки резко выделился ее профиль с прикушенной от напряжения нижней губой.
- Эй, - я тронул ее за руку, - посмотри на меня.
Она послушно повернулась. В темных глазах застыло выражение тревоги.
- Астория, - осторожно сказал я. У меня было время подумать. Возможно, я был несправедлив, а порой даже жесток с тобой…
Худенькие плечи дрогнули.
- … Что ты скажешь на то, чтобы нам попробовать начать все с начала? неуверенно предложил я.
Можно было ожидать от нее всего, чего угодно гнева, судорожных рыданий, криков. Но она лишь шмыгнула носом, вытерла увлажнившиеся глаза, потом взяла мою руку и приложила к своему животу. В этот момент там что-то шевельнулось и стукнуло меня по внутренней части ладони. Я непонимающе уставился на жену.
Девушка робко улыбнулась:
- Это твой ребенок, Драко.
ГРЕЙНДЖЕР
Такси! едва выйдя из «Дырявого котла», я замахала рукой и, когда желтый автомобиль остановился у края тротуара, рывком открыла дверцу и в изнеможении плюхнулась на заднее сиденье. Шофер внимательно посмотрел на меня в зеркало заднего вида и, дождавшись адреса, резко тронулся с места. Я откинулась на спинку и позволила себя немного расслабиться.
Как бы я не торопилась увидеть сынишку, как бы не нервничала и не дрожала от нетерпения, предвкушая нашу с ним встречу, я четко понимала, что прежде всего нужно было вернуться и привести в порядок родительский дом. О Драко я старалась не думать. Он остался в той, другой жизни, и я должна была предпринять все усилия, чтобы забыть сероглазого слизеринца. Теперь у каждого из нас была своя собственная дорога.
По лобовому стеклу застучали настойчивые капли. Природа словно сошла с ума, безумным ливнем она принялась смывать с городских улиц остатки уходящей весны, закончившейся войны и моей прежней жизни.
Машина свернула к обочине и остановилась у крыльца. Дождь продолжал хлестать, как из ведра, превращая землю на маминых цветочных грядках в жидкую кашу. В первый раз на моей памяти клумбы выглядели столь неухоженными и пустыми. Мама, увидев это запустение, наверное, очень расстроилась бы.
Я расплатилась с таксистом, вышла из автомобиля и шагнула к дому. Остановилась на мгновение, всматриваясь в знакомые окна. Струи воды стекали по моим волосам, попадая за воротник. В доли секунды я вымокла до нитки.
Снаружи родительский дом выглядел как обычно, но внутри был холоден и мрачен. Стоило мне открыть дверь, как в лицо ударил влажный запах затхлости и пустоты. Чувствовалось, что здесь давно никто не жил. Из рассказов Гарри я знала, что в комнатах восстановлен прежний порядок, и последствия разгрома, учиненного год назад Пэнси, были устранены. Но осталось ощущение нечистоты, словно ненависть Паркинсон все еще продолжала витать в стенах гостиной и не находила выхода. Я невольно прислушалась, боясь, что раздастся презрительный смех слизеринки. Но не услышала ничего, кроме шума продолжающегося на улице дождя.
Прошла в комнату и включила отопление. Скинула с себя промокшую насквозь мантию, оцепенело посмотрела на нее, не зная, куда деть. В конце концов, швырнула ее на диван. Отбросила с лица пряди липких волос, с которых капала на ковер мутная вода, и вынула из кармана волшебную палочку.
Через час дом сиял чистотой и свежестью. Он был готов к приему долгожданных хозяев и абсолютно безопасен для маленького мальчика, которому предстояло в нем жить. Осталось только вернуть родителям память, а себе сына. Гарри прав, я должна заново учиться быть мамой.
*****
- Феликс, иди ко мне, - я поманила его пальцами. Малыш внимательно уставился на меня пепельно-серыми глазами, перевел взгляд на бабушку, потом вновь повернулся ко мне. И вдруг улыбнулся, потянувшись маленькими пухлыми ручонками…
Прошло три года…
Август, 2001 год
МАЛФОЙ
- Зачем я здесь? - обращаясь к самому себе, пробормотал я, поднимаясь по широкой лестнице дворца. Мне вовсе не хотелось идти на этот прием, и было абсолютно наплевать, что подумает о моем отсутствии Бенедикт Беррингтон - начальник Отдела международного магического сотрудничества.
Здесь я оказался только потому, что совершил ошибку, ответив "нет" на его вопрос: занят ли я сегодня вечером. Беррингтон тут же начал настаивать, чтобы я принял его приглашение, причем весьма упорно.
- Основной целью нашего Отдела, - начал он объяснять мне, как будто я этого не знал, - является налаживание международных контактов и привлечение волшебников других стран к сотрудничеству. На наш ежегодный прием, который состоится сегодня, мы ждем гостей с американского континента. Среди них будут как представители торговли, так и банковской сферы. Думаю, что ты, дорогой мой Драко, такой молодой и предприимчивый человек, обязательно понравишься тамошним бизнесменам.
Угу, сумрачно подумал я, тоже мне - воплощение американской мечты! Бывший пожиратель смерти с мерзкой татуировкой на руке, чудом избежавший наказания. С маленьким сыном на руках и двумя побитыми жизнью женщинами в замке. Без друзей, но с толпой завистников и недоброжелателей. С отцом, признанным государственным преступником и отбывающим срок в Азкабане. И кучей не самых лучших воспоминаний за плечами. Не мечта, а кошмар.
Но я сказал Беррингтону "хорошо", а нарушать данное кому-либо слово было не в моих правилах.
Я направился через фойе, пол которого был выложен черно-белым мрамором с причудливым орнаментом, в дворцовую гостиную. В воздухе витала легкая, приятная, немного приглушенная музыка. Она ничуть не мешала беседовать гостям, разбившимся на маленькие группки по всему залу.
Эльф поднес напитки, я выбрал коньяк. Поскольку вечер был безнадежно испорчен, то оставалось только выпить чего-нибудь покрепче и расслабиться.
Кивнул проходящему мимо Катберту Мокриджу начальнику Управления по связям с гоблинами, с которым мне часто приходилось пересекаться по долгу службы. Тот тоже заметил меня, подняв свой бокал в знак приветствия.
Из толпы вынырнул и едва не сбил меня с ног длинный рыжеволосый парень. Перси Уизли. Паршивая овца в своем семействе. Нет, теперь он мистер Уизли - амбициозный до беспринципности чиновник, достигший верхов карьерной лестницы, эгоистичный и жадный до власти, самодовольный и абсолютно лишенный чувства юмора человек. Однажды я попал к нему на прием, он разговаривал со мной так, словно это он руководил главным банком магической Англии, а я лишь был у него мальчиком на побегушках. Пришлось напомнить ему, кто есть кто, и поставить его на свое место. С тех пор он больше не позволял себе выпадов против меня, при встречах всегда здоровался первым. Хотя злобу, я уверен, затаил. Такие, как он, не прощают обид.
Наблюдая за Уизли, я увидел, как тот, проскользнув к огромному бару в углу зала, нечаянно толкнул локтем темноволосую, одиноко стоявшую у стойки девушку, но сделал вид, что не заметил ее и не извинился. Я усмехнулся: если уж вышел из «Норы» - это пожизненный приговор…
Девушка стряхнула с обрызганного платья капли и продолжила, как ни в чем не бывало, наблюдать за залом. Удивительно встретить на подобном светском мероприятии представительницу женского пола, столь не помешанную на собственной безупречности. Вывод напрашивался сам собой - значит, она здесь не просто развлекалась, она работала. Скорее всего, девчонка либо чья-то личная охранница (в последнее время на них появилась мода, и, стало быть, спрос), либо представительница группы обеспечения магического правопорядка. Мракоборцы, возглавляемые Поттером, и через три года после падения Темного лорда продолжали выискивать его яростных приверженцев.
Что ж, чего у них не отнять, так это умения маскироваться - на девушке было изумрудного цвета платье до колен. Ловко задрапированная ткань подчеркивала стройную фигуру. Я невольно отметил, что у нее красивые ноги, и почувствовал, что при мысли об этом температура крови внутри меня начала повышаться. Открытие удивило меня, так как я давно не испытывал ничего подобного. Волнение в отношении пусть женщины, но все же представительницы правопорядка?! Фи, мистер Малфой, это ты видно, хлебнул лишнего. Или коньяк оказался слишком крепким.
Ее волосы были подняты вверх и уложены в великолепный узел, лишь одна выбившаяся прядь свисала на шею. В памяти вдруг всплыл образ другой девушки с карими глазами под растрепанной копной непослушных каштановых волос. Образ, который я тщетно пытался забыть все эти годы…
Рассматривая незнакомку, я задумался, пытаясь вспомнить события трехлетней давности.
*****
Забыть Грейнджер оказалось нелегко. Днями, наполненными тысячами разных дел в банке и решением многочисленных семейных проблем, я не вспоминал о ней. Но ночами она безжалостно врывалась в мои сны, знакомый образ появлялся передо мной, стоило лишь закрыть глаза. Почти каждую ночь я то вытаскивал ее из адского пламени, то спасал из лап Амикуса Кэрроу, то пытался предупредить заклинание, выпущенное в нее разгневанным Люциусом. Конечно, можно было попросить Нарциссу приготовить для меня Снотворное зелье, позволяющее забыться глубоким сном без сновидений. Но… Сны единственное, что у меня осталось на память о гриффиндорской старосте. И я никому на свете не позволил бы отобрать их у меня.
Первые судебные заседания над сторонниками Волан-де-Морта начались в середине мая девяносто восьмого. Благодаря показаниям Поттера и Уизли меня оправдали по всем статьям. Люциус же был приговорен к десяти годам в Азкабане и публичному уничтожению волшебной палочки.
Нарцисса ежедневно обивала пороги Министерства магии, но увидеться с мужем так и не смогла. Единственным, чего она добилась, было обещание, что после вынесения приговора Люциусу дадут возможность провести один день дома со своей семьей. На это время он подвергнется Надзору, чтобы отцу не удалось предпринять что-нибудь противозаконное.
Он появился в Малфой-мэноре вечером пятого августа. Обросший, с тяжелым уставшим взглядом, Люциус был необычайно тих, словно в нем что-то сломалось. Я готовился к новым упрекам, ссорам и оскорблениям, но ошибся. Отец сидел в гостиной, крутя в руках свою пустую, лишенную волшебной составляющей трость, и молчал. Я чувствовал на себе его холодный прищуренный взгляд, но в нем не было прежнего презрения, лишь тоска и смертельная усталость.
- Драко…
Я обернулся на его негромкий голос.
- Сядь рядом. Я думаю, что это наш с тобой последний разговор. Завтра такой возможности не представится.
Диван жалобно скрипнул подо мной.
- Десять лет большой срок. Столько мне не прожить. В Азкабане каждый год идет за три. Теперь ты остаешься за главного в семье. На твои плечи ложится ответственность за женщин.
Я кивнул, тем самым приняв на себя обязательства главы рода.
- Жаль, что мы с тобой не поняли друг друга, но знай, я всегда хотел для тебя только самого лучшего…
Он не успел договорить, как в гостиную ворвалась Хелпи, безумно напуганная, дрожащая от страха:
- Там… там…
- Что случилось? испугался я и вскочил на ноги. Люциус поднялся вслед за мной. Что-то с мамой?
Эльфиха замотала головой.
- С Асторией?
Из круглых глаз хлынули ручьи слез. Они грозили затопить весь замок. Я выскочил из комнаты и бросился по лестнице вверх. Девушка лежала на полу - скорчившаяся от мучительных судорог и совершенно обессиленная.
- Астория, - я склонился над стонущей женой. Ты меня слышишь?
Она не ответила ее сознание не выдержало болевых ощущений и отключилось. Я отнес девушку на кровать, уложил поудобнее и бросился к Нарциссе рассчитывать на помощь рыдающей Хелпи было бесполезно.
Мама переполошилась не меньше меня:
- Драко, побудь пока с женой, не своди с нее глаз. Нужно срочно послать сову Патрисии Долсон. Повитуха должна немедленно прибыть в замок. Я на всякий случай займусь необходимыми приготовлениями.
Я бросился обратно к жене. Люциус, пришедший вслед за мной в спальню Нарциссы, направился отправлять письмо.
Беременность Астории изначально протекала довольно тяжело. Но никто никогда не слышал от нее и слова жалобы. Все три месяца, прошедшие после принятого мною решения начать новую жизнь, мне ни разу не приходило в голову, что с ней что-то могло случиться. Девчонка уже стала частью нашей семьи, я начал постепенно привыкать к мысли, что у меня есть жена.
Девушка лежала, закрыв глаза, и выглядела маленькой и хрупкой на огромной кровати. Я осторожно приблизился, взглянул на ее бледное лицо и с трудом сглотнул, чувствуя, как сжимается от увиденного сердце. Робко дотронулся до ее лба и наклонился, чтобы она услышала меня:
Астория?
Драко…, открыв глаза, она схватила мою руку. И попыталась поднять голову, но была слишком слаба и лишь изобразила некое подобие улыбки.
- Как ты?
Она не сводила с меня испуганных глаз:
- Что со мной?
- Наверное, ты рожаешь. Мама вызвала акушерку. Так что все будет хорошо.
- Рожаю? ее охватила паника. Но еще рано, всего лишь восемь месяцев.
- Ребенок не спрашивает разрешения, когда ему появляться на свет. Наверное, он жутко упрямый, и все делает по-своему.
- Прямо, как его папаша, - выдавила она и снова застонала сквозь стиснутые зубы.
Я растерянно смотрел на жену, не зная, как помочь ей, чтобы облегчить боль. Ладонь Астории сжала мои пальцы в кулак с такой силой, что они онемели. Черт, кто бы мог подумать, что я буду так бояться за нее.
Повитуха примчалась минут через пятнадцать-двадцать. Она выгнала нас с отцом, заявив, что роды - чисто женское занятие. Нам оставалась самое страшное в этом процессе ждать и томиться от неизвестности.
Та ночь запомнилась мне навсегда. По коридорам Малфой-мэнора гулким эхом раздавался пронзительный женский крик. Нет, это мало походило на крик, это больше напоминало жуткий вой затравленного зверя.
- Почему она так кричит? я зажал уши руками, но звук легко проникал сквозь преграду и достигал мозга. Этот безумный крик заставлял меня чувствовать себя виноватым и глубоко несчастным.
- Они все так кричат, когда рожают, - равнодушно отозвался Люциус.
Безумный крик вновь разнесся по замку, и вдруг наступила тишина оглушающая, угнетающая.
- Что это? удивился я. Почему стало так тихо? Что случилось?
- Все хорошо, - успокоил меня отец. - Думаю, Астория справилась. Патрисия Долсон опытная акушерка, она принимала и меня, и тебя, и, как видишь, твоего наследника. Она всегда прекрасно справлялась со своими обязанностями.
Но его ответ не убедил меня. Все равно безмолвная тишина пугала.
- Пойду, посмотрю, что там происходит, неуверенно предложил я.
- Отлично, пойдем вместе. Должен же я посмотреть на внука, прежде, чем меня упекут в Азкабан.
В спальне царил сумрак, тяжелые шторы на окнах были задернуты. Астория откинулась на подушки, и казалось, уснула. В углу миссис Долсон упаковывала в кружевные пеленки какой-то странно попискивающий кулек.
- Почему здесь так темно?
Повитуха ничего не ответила, продолжая свое дело, эльфиха Хелпи, бледная и трясущаяся, молча помогала ей. Нарцисса затихла в углу, вжавшись в кресло.
- Объясните же, наконец, что здесь происходит? Люциус слегка повысил голос.
Старуха поднесла и бережно протянула мне странный сверток:
- У вас сын, мистер Драко.
И внимательно посмотрела, словно ожидая увидеть что-то в моих глазах. Я отвернулся от ее пытливого взгляда и неуверенно потянулся за ребенком.
- Это же здорово, - воскликнул отец. Драко, у тебя сын продолжатель фамилии. Как мы все и мечтали. Астория, ты молодчина!
- Тише, мистер Малфой, акушерка повернулась к Люциусу. Не тревожьте ушедших.
- Астория умерла, из угла раздался тихий голос Нарциссы. И тут же вслед за этим раздались ее приглушенные рыдания.
Я испуганно прижал к груди маленький сверток, в котором еле слышно попискивал младенец. Почувствовал, что в моей душе что-то надломилось, сломалось. Жизнь снова сбивала меня с более или менее наезженной колеи, предлагая новое испытание.
- Мы назовем его Скорпиус, - уверенно сказал отец. Подходящее имя для нового Малфоя.
Я нахмурился и отвернулся он снова диктовал мне свои условия. Нарцисса тихонько всхлипнула. Патрисия Долсон недовольно покачала головой, не одобряя выбор отца. Но спорить с Люциусом никто не стал это было его последнее решение перед отправлением в Азкабан.
«Если бы ты был свободен…» Вот она, долгожданная свобода! Но разве я думал, что она достанется мне такой ценой?!
Асторию Малфой, урожденную Гринграсс, похоронили в семейном склепе Малфоев. Она была странной девушкой, обманом ворвавшейся в мою жизнь и столь внезапно покинувшей меня. Я так и не смог понять и лучше узнать ее. Она осталась для меня неразгаданной тайной - женой, которую я не любил, другом, которого не ценил, женщиной, подарившей мне часть своей жизни, и маленького, похожего на свою рано ушедшую маму, сына.
- Она влюбилась в тебя еще в Хогвартсе, когда приходила в гости к сестре, - признался мне после похорон мистер Гринграсс. - Когда твой отец заявился к нам с предложением о свадьбе, Астория была без ума от счастья. Она всегда была очень умной девочкой, но с тобой у нее вышла промашка - она просчиталась. А тут еще Дафна со своими подозрениями и домыслами. Все пошло не так, как задумывалось изначально. Но моя девочка до последнего дня надеялась на взаимность. Астория по-настоящему любила тебя.
Он подхватил меня за локоть и отвел в сторону:
- Я ни в чем тебя не обвиняю, Драко Малфой. Мы действительно с этой свадьбой загнали тебя в западню. Но я так надеялся, что стерпится слюбится. Увы, не вышло.
Мистер Гринграсс заглянул мне в глаза:
- Сегодня я принял решение. Астория очень хотела, чтобы ты помогал мне в управлении банком. Все это время я внимательно приглядывался к тебе и понял, она права - лучшего помощника, чем ты, мне просто не сыскать. И не только помощника, но и преемника.
Я онемел от услышанного.
- Да-да, я уже не раз подумывал над тем, чтобы уйти на покой. Поэтому, мистер Малфой, принимай дела «Гринготтс» твой! Это наследство Астории, и оно переходит к тебе.
*****
- Добрый вечер, мистер Малфой! чей-то голос за моей спиной вернул меня из прошлого в реальность.
- Добрый, - откликнулся я, оглянулся в поисках поздоровавшегося, но не увидел ни одного знакомого.
Я вновь посмотрел на девушку в изумрудном платье. Нет, конечно же, я обознался. Это не может быть Грейнджер. Гриффиндорка исчезла из моей жизни три года назад. После смерти жены я сделал все возможное, чтобы отыскать ее. Но так и не нашел.
Глоток коньяка обжог мое горло, я закрыл глаза, наслаждаясь приятным вкусом. И вспомнил, как в поисках Грейнджер вновь оказался у порога ее дома...
*****
Я постучал, и дверь мне открыла знакомая женщина, отдаленно похожая на свою дочь.
- Драко?! удивилась она, но быстро взяла себя в руки. - Рада вас видеть, мистер Малфой.
«Драко» мне нравилось гораздо больше.
- Я хотел бы поговорить с Гермионой.
- Ты зря пришел, - миссис Грейнджер прислонилась к дверному проему, виновато улыбаясь. Она здесь больше не живет. Моя девочка уехала.
- Как уехала?! Куда?
- Не знаю, куда-то за пределы страны, - вздохнула женщина. - Мы только получаем от нее письма через совиную почту.
- Давно?
- Да. Вскоре после того, как вернулась из Хогвартса. Сказала, что ей нужно сменить обстановку и прийти в себя, забрала Фе..., - миссис Грейнджер стушевалась, поняв, что проговорилась, но тут же попыталась исправить свою ошибку. - Собрала вещи и исчезла.
- Так она уехала с Феликсом? догадался я.
Кровь отхлынула от ее лица:
- Ты знаешь о нем?
- Только имя. Гермиона сама однажды произнесла его в моем присутствии. Кто он, этот Феликс?
Она прикусила губу и побледнела еще больше:
- Простите, мистер Малфой, больше мне нечего Вам сказать. До свидания!
И женщина закрыла дверь прямо перед моим носом.
Я ничего не понял из нашего короткого разговора, но решил докопаться до истины.
Следующим моим шагом стала поездка в школу, где заканчивала седьмой курс рыжеволосая подружка Поттера.
- Привет, Уизли, - я нашел ее в спортивной раздевалке Хогвартса, где та готовилась к очередной тренировке в составе гриффиндорской сборной. Мне сказали, что ты стала капитаном команды. Поздравляю.
- Спасибо, Малфой. Приятно слышать от тебя подобный комплемент, - усмехнулась она. А я слышала, что ты стал крутым банкиром. Какими судьбами в школе?
- Я приехал узнать, где она.
- Кто? девчонка сделала невинные глаза.
- Грейнджер.
Уизли отвернулась, делая вид, что сосредоточена на завязывании шнурков.
- Мне нужно ее найти.
- Увы, Малфой, но я ничем не могу тебе помочь. Ты обратился не по адресу.
- Почему? этот замкнутый круг молчания начинал выводить меня из себя. Я с трудом сдерживался, чтобы не вспылить.
- Я не знаю, где Гермиона. Видишь ли, она уехала.
- Куда?
Рыжая пожала плечами, потом поднялась с лавки, взяла в руки метлу и направилась к выходу.
- Уизли! Вы что, сговорились? Кто попросил тебя молчать?
Девчонка остановилась у дверей и обернулась на меня:
- Дурак ты, я действительно не знаю, где Гермиона.
- А если бы знала, сказала бы?
Она задумалась:
- Да. Знаешь, Малфой, я и раньше и сейчас придерживаюсь мнения, что у вас с ней могло бы все получиться.
- А вот Поттер так не считает…
- Гарри волен думать, как ему заблагорассудится. Я не обязана во всем соглашаться с ним. Прости, Малфой, но я и правда не знаю, где она.
- А Поттер знает?
- Думаю, да, - неуверенно сказала девушка. Но тебе он все равно ничего не скажет. Гарри всегда был против ваших отношений, он и теперь не поменял своего мнения. Я спешу, извини…
Уизли вышла в коридор, но еще не успела закрыть за собой дверь, как я выкрикнул ей в спину:
- А кто такой Феликс?
Она дернулась от моего вопроса, медленно повернулась и уставилась на меня:
- Что ты знаешь о нем?
- Ничего, но хочу знать все!
Так же, как и миссис Грейнджер пару дней назад, рыжая побледнела и напряглась:
- Прости, Малфой, это не моя тайна.
И она помчалась по коридору, пытаясь сбежать от моих назойливых расспросов.
Черт побери! Что все это означало?!
Героя войны я подстерег, когда он выходил из Штаб-квартиры мракоборцев.
- Поттер, постой! я бросился за ним вдогонку.
- Малфой?! неприятно удивился тот, но все же остановился. - Чего тебе?
- Ты как всегда сама Вежливость.
- У тебя учился, так что без претензий!
Я перевел дыхание, не зная, как начать разговор. Но гриффиндорец терпеливо стоял и ждал, когда я отдышусь.
- Кто такой Феликс? я решил пойти ва-банк.
Поттер опешил, он ожидал от меня чего угодно, но не подобного вопроса. По его лицу пробежала легкая тень смущения, но он быстро взял себя в руки:
- Феликс?! А кто это? В первый раз слышу.
- Не лги.
- Хорошо, Малфой. Я знаю, кто такой Феликс. И что?
- Этот парень как-то связан с Грейнджер?
На лице Поттера появилась широкая улыбка. Мне она не понравилась было в ней что-то фальшивое, ненастоящее.
- Да. И настолько крепко, что тебе никогда не разорвать эту связь.
- Ясно, - его слова убили во мне последнюю надежду. - Надеюсь, я не задержал Вас, мистер Поттер?
- Это все, что Вы хотели узнать, мистер Малфой? - он откровенно издевался надо мной. - Если вновь понадоблюсь, то Вы знаете, где меня искать, - парень кивнул в сторону таблички на дверях Штаб-квартиры, потом расшаркался передо мной. Всегда к Вашим услугам!
Гад! Я изо всех сил старался держать себя в руках, хотя безумно хотелось врезать по этой наглой физиономии. За что он так ненавидит меня?! И за что я сам так ненавижу его?
Я прошел мимо него, вышел из Министерства и направился прочь по пустынной улице. Рано пожелтевший кленовый лист, гонимый откуда-то порывом ветра, сел мне на плечо, я раздраженно смахнул его на асфальт и растоптал ногой.
- Эй, Малфой! насмешливый голос догнал меня. Я вижу, ты так и не вспомнил свою летнюю практику после пятого курса?
Я не ответил ему, лишь ускорил шаг. Какая к черту практика, если все, во что я верил и на что надеялся, в один момент было разрушено его фразой - «Тебе никогда не разорвать эту связь»...
Больше я ее не искал.
*****
Я провел ладонью по лбу, гоня прочь неприятные воспоминания. Но сегодня был явно не мой день, взгляд натолкнулся на того, кого я меньше всего хотел бы видеть. Он-то здесь откуда? Чтобы охранять каких-то американских торгашей, собрался чуть ли не весь Отдел магического правопорядка, не исключая начальника?!
- Привет, Поттер! я выдавил из себя улыбку.
- Привет, Малфой! кивнул он. Ты тоже тут?
- Что значит тоже? Я пришел развлекаться. А ты, я вижу, работаешь.
- С чего ты взял? - он окинул меня холодным взглядом.
- Тогда какого лешего ты тут забыл?
- Тебе какое дело? У меня, что, нет права на отдых? ответил он вопросом на вопрос.
- А как же «мои бывшие приятели»? Ты их всех переловил или оставил парочку на понедельник? я заставил себя рассмеяться.
- Рад, что развеселил тебя, мистер Большие деньги, - нахмурился Поттер. Как тебе ловко удается всегда все испортить.
- Взаимно, - грубо ответил я.
Настроение и так было на нуле, а теперь и вообще резко покатилось вниз. Я вовсе не хотел к нему цепляться, но привычка вторая натура. Годы не изменили наших с ним отношений, все осталось по-прежнему. А то, что он вступился за меня на рассмотрении дела о причастности моей персоны к деятельности Темного лорда, только еще больше углубило пропасть между нами. Никто не просил Поттера вставать на мою защиту! Надо же, сделал одолжение обелил меня перед всем миром! А кто его просил, адвоката недорезанного?!
Я вновь оглянулся на девушку у стойки бара и был неприятно удивлен, увидев, как Беррингтон, о чем-то разговаривающий с ней, поднял свою руку и указал на меня. Еще больше мне не понравились долетевшие до меня слова:
- Я силой заставил его выбраться на прием он настоящий домосед. Поговори с ним. Прошу тебя! Развлекись немного, девочка, раз уж выбралась сюда.
- Хорошо, мистер Беррингтон! Но боюсь, что Вашему мистеру Домоседу будет со мной скучно. Я тоже небольшая любительница подобных мероприятий.
Девушка обернулась и посмотрела в мою сторону, и я чуть не выронил бокал. На секунду подумал, что все же обознался, но потом увидел, как у нее расширились глаза и слегка дрогнули губы. Она пристально смотрела на меня, и я понял, что не ошибся. К сожалению, все было правдой это все-таки была гриффиндорка.
Я невольно, сам не ожидая этого от себя, сделал шаг вперед и сразу заметил, как на ее лице тут же застыла ледяная маска безразличия. Она сделала вид, что видит меня в первый раз в своей жизни.
- Разреши представить тебе Драко Малфоя, - сказал Беррингтон. - Драко, знакомься - мисс Гермиона Грейнджер, наша ирландская гостья.
Я не мог вымолвить ни слова, но она быстро взяла себя в руки и уже казалась совершенно спокойной.
- Мистер Малфой? - повторила девушка и протянула мне для рукопожатия руку. Она держалась так, как любая другая вела бы себя с незнакомым человеком, а я продолжал стоять, как деревянный истукан, и пялился на нее.
- Мисс Грейнджер? наконец выдавил из себя я, взяв тонкую девичью кисть в свою и слегка коснувшись ее губами.
Девушка напряглась, ее пальчики дрогнули, но она попыталась изобразить на лице слабую улыбку:
- Я вижу, Вы пьете коньяк, мистер Малфой. Я принесу Вам новый бокал. А Вам, мистер Беррингтон?
- Огневиски, пожалуйста, если тебя это не затруднит.
- Нисколько, - ответила Грейнджер и, не дожидаясь моего ответа, скользнула к бару.
- Кто она такая? я вопросительно посмотрел на Бенедикта.
- Вижу, зацепила, - довольно хохотнул тот. Она большая умница. Я пару лет знаком с ней мисс Грейнджер сотрудничает с моей женой. Работает в южном секторе Отдела регулирования магических популяций в Ирландии, в Бюро по распределению домовых эльфов. Но, позволь предупредить тебя, она подруга Поттера.
Теперь понятно, где она пропадала все эти годы.
- Вот как? наигранно удивился я. Потом спросил, не переставая наблюдать за Грейнджер. - А что она делает здесь?
- Приехала в отпуск. У Поттера сейчас жена на соревнованиях в Болгарии, вот он и попросил свою старую знакомую сопроводить его на прием.
- А он что тут забыл?
- Как что? Американская сторона горячо настаивала на его присутствии.
- А-а-а, теперь понятно. Как без него! Говоришь «Поттер» подразумеваешь «Англия», говоришь «Англия» подразумеваешь «Поттер».
- Зря ты так, Драко. Если бы ты знал, сколько времени мне пришлось убеждать его прийти сюда. Мистеру Поттеру безумно не нравится изображать из себя национального героя.
- Да ну? усмехнулся я, не отрывая взгляда от приближающейся девушки.
- Ну, все, я вас оставляю, - Беррингтон взял предназначавшееся ему огневиски и многозначительно посмотрел на меня. А с тобой, Малфой, мы потом договорим. Что-то мне не нравится твое настроение.
И он направился в противоположную сторону зала. Я протянул руку к другому бокалу, но Грейнджер не торопилась отдавать его мне:
- Тебе будет лишним, а вот мне в самый раз.
Она залпом выпила коньяк и закашлялась.
- Алкоголь это не твое, Грейнджер, - улыбнулся я. Не научилась пить раньше, не стоило и начинать.
ГРЕЙНДЖЕР
Я специально вызвалась пойти за напитками, чтобы успеть прийти в себя. Казалось, мое сердце билось так сильно, что удары раздавались по всему залу. Странно, что их никто не слышал. Я дрожащими пальцами взяла бокалы, стараясь их не расплескать.
Почему он здесь? Гарри ни словом не обмолвился о том, что сюда явится Малфой. Но, возможно, он и сам не знал этого. А я даже и представить себе не могла, что, вернувшись в Лондон всего на две недели, в первый же вечер встречу того, кого так усердно пыталась забыть все эти годы.
Искоса посмотрела на оставленных мной мужчин. Они о чем-то разговаривали.
Я скользнула взглядом по слизеринцу. Разглядывать его долго у меня времени не было, да и он мог заметить. Но любая бы на моем месте поняла, что Драко превратился в очень красивого мужчину. Я сглотнула ком в горле: Держись, Гермиона. Все еще впереди.
Чуть задержавшись у барной стойки, пытаясь отдышаться и вернуть себе самообладание, я собралась с духом, расправила плечи и уверенно направилась к мужчинам.
- Тебе коньяк будет лишним, Малфой, а вот мне в самый раз.
Драко протянул руку к бокалу, но я залпом выпила напиток, предназначавшийся ему. Огненная жидкость обожгла горло, и я закашлялась.
- Алкоголь это не твое, Грейнджер, - улыбнулся слизеринец.
А когда-то он называл меня Гермионой. Сегодня ночью я вряд ли усну.
- Как твоя семья? я нашла в себе силы посмотреть ему в глаза.
Его улыбка погасла:
- Спасибо за заботу, Грейнджер. Все отлично.
Нет, он практически не изменился, только в его взгляде появилась усталость и отрешенность.
- Прости, Малфой, я здесь не одна. Мне нужно идти.
- Разумеется, - согласился он. Потом в его голосе прозвучали стальные нотки. - Поскольку ты не сменила фамилию, значит, это не твой муж. Остается Поттер. Но, думаю, наш главный мракоборец не будет против, если мы потанцуем.
Он остался таким же самоуверенным, как и раньше. Все тот же слизеринский принц.
Я покачала головой:
- Гарри - нет, но я буду против.
Повторить то испытание, на которое я так необдуманно согласилась в Хогвартсе? Чтобы снова утонуть в омуте его серых глаз? На этот раз я ничего подобного себе позволить не могла. Он был женат, и у него был ребенок - этим все сказано.
- Высокородный аристократ и грязнокровка… Думаю, общественность будет шокирована, - я сказала первое, что мне пришло в голову. Не люблю, когда обо мне говорят.
- Понятно, - усмехнулся Драко, - а когда-то ты не принимала в расчет различий между нами.
- Это было давно, и неправда. Теперь принимаю, - сухо ответила я и медленно двинулась по залу прочь от не сводящего с меня взгляда парня.
- Значит, струсила? он догнал меня и схватил за руку. - Испугалась?
- Что ты возомнил о себе, Малфой? Я тебя ничуть не боюсь.
- Тогда в чем дело?
В это время оркестр заиграл медленную мелодию, и приглашенный на прием певец поднес к губам волшебную палочку, словно микрофон. Слизеринец притянул меня к себе, его ладонь опустилась на мою спину.
Меня охватила легкая паника. Я оглянулась, ища поддержки, но поблизости не было ни одного знакомого.
- Надеюсь, ты не собираешься падать в обморок или закатывать здесь истерику? Малфой весело рассмеялся. Наши американские гости будут шокированы твоим поведением. Гермиона, расслабься, мы всего лишь потанцуем.
Мне не оставалось ничего иного, как уступить ему и принять его приглашение. Рука Драко нежно обхватила меня за талию, и я, прижавшись к нему и боясь поднять на него взгляд, задохнулась от осознания собственного бессилия перед ним Малфой все еще безумно волновал меня.
- Твои волосы пахнут яблоками и медом, - прошептали его губы, и я поняла, что пропала.
Если б нам пройти снова весь этот путь,
Я бы изменил то, что убило любовь.
Твоей гордости стена так крепка,
Что я не пробьюсь.
Может, есть у нас шанс все начать еще раз?
Тебя я люблю… *
(* Scorpions «I'm still loving you»)
Слова звучащей песни настолько точно соответствовали ситуации, что в голову прокралась предательская мысль о том, не договорился ли Малфой с певцом заранее.
Если б нам пройти снова весь этот путь,
Я бы изменил то, что убило любовь.
Я ранил гордость твою, и я знаю,
Через что ты прошла.
Стоит дать мне лишь шанс.
И любви не будет конца.
Тебя я люблю, все также люблю,
Тебя я люблю, и твоя любовь мне нужна…
Песня закончилась, я судорожно вздохнула, пытаясь всеми силами избавиться от музыкального наваждения. Но мне это плохо удавалось. Тогда я оттолкнула от себя Драко и, не оглядываясь, бросилась от него по заполненному людьми залу. Осталось найти Гарри, чтобы сказать ему, что я ухожу, и, что самое сложное, убедить свое сердце, что я снова сделала все правильно.
ПОТТЕР
Гермиона подошла ко мне растерянная и виноватая:
- Прости, Гарри, но я не могу остаться. Мне нужно уйти.
Я все понял без лишних слов. Я видел того, кто мог заставить Гермиону Грейнджер отказаться от данного ею обещания. Малфой. Снова и снова Малфой. Только из-за него одного она меняла сейчас свои планы, только из-за него одного она ломала свою жизнь, прозябая и прячась от всех и вся в далекой Ирландии, только из-за него одного она отказывала себе в счастье.
- Я не знал, что он будет здесь. Иначе бы я не пригласил тебя, поверь.
- Драко тут совсем ни при чем, - грустно улыбнулась она. Просто я очень устала. Мне нужно отдохнуть.
Как она вновь ловко оправдала его. Чертов слизеринец! И когда же это все, наконец, кончится?
- Когда возвращается Джинни? спросила Гермиона, пытаясь меня утешить.
- Послезавтра.
- Мы придем к вам на ужин, - пообещала она.
- С Феликсом? Я сто лет не видел своего крестника.
- Хорошо, - в ее глазах сверкнули смешинки. Обязательно с сыном. Только проверь, пожалуйста, свой камин. А то в прошлом году он оказался завален кучей министерских бумаг. Кстати, некоторые из них были с пометкой «сверхсекретно».
- Ты что, их читала? я почувствовал, как мои щеки покрываются легкой краской.
- Нет, конечно. Просто Феликс пытался сделать из одной из них самолетик и запустить его в окно.
Сначала я опешил, потом расхохотался:
- Быть ему Министром магии, если он с такой легкостью относится к столь важным документам.
ГРЕЙНДЖЕР
Я решила не использовать магические способы передвижения и пешком возвращалась домой, где меня ждали родители и сын. Август шуршал первыми опавшими листьями под ногами. Моросил легкий почти осенний дождик, но он не мешал мне думать.
Однажды, во время той пресловутой практики, я поняла, что не могу жить без этого человека, но все эти годы я упорно сопротивлялась своему чувству, отвергая и пряча его как от других, так и от себя самой. Три года назад, вскоре после сражения за Хогвартс, мне предложили работу в южном Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними. Я сразу же ухватилась за предложение уехать из Англии. Сбежала, скрылась, чтобы только не видеть Малфоя, не слышать ничего о нем самом и его семье. Решив, что мне не дано испытать простое женское счастье, я с головой бросилась в работу. Три года я с жадностью впитывала новые знания и приобретала опыт, постепенно достигая в своей деятельности определенных высот и уважения коллег.
Но что самое важно - все это время я приучала свое сердце не скакать как сумасшедшее при одном упоминании о слизеринце. Я перестала читать газеты, чтобы случайно не натолкнуться на статьи о нем или его семье, или, не дай Бог, на его фотографию. Я перевела все свои деньги в ирландское отделение «Гринготтса», чтобы только не встречаться с ним. Я изо всех сил пыталась убедить себя, что он ничего не значит в моей жизни. Как говорила мама: «Если цветок не поливать, то он засохнет». И мне это почти удалось…
Вот именно почти. Но стоило лишь увидеть его сегодня…
Зачем только я согласилась пойти на этот прием?! Почему не последовала своему первому инстинктивному порыву и не послала Гарри куда подальше с его предложением?
Нет, мне был нужен только ОН. Никто другой никогда не заменил бы его. И кого я обманывала все эти годы, если, не смотря ни на что, продолжала надеяться, что Драко все вспомнит и найдет меня? Если каждый свой день рождения с замиранием сердца ждала, что он вот-вот постучится в мою дверь и вновь протянет мне белую лилию. Если всякий раз, получая письмо из Англии, я преодолевала внезапную дрожь в руках, отвязывая свиток с лапы совы-почтальона, и думала: а вдруг это послание от него. Если каждое Рождество я вспоминала тот наш единственный танец на глазах у всей школы и, засыпая под утро, загадывала себе быть в новом году счастливой.
Да и как я могла забыть Драко, если каждый мой новый день начинался с того, что маленькие ножки торопливо стучали по холодному полу, крошечные пальчики открывали дверь моей спальни, а любопытный носик заглядывал в дверной проем:
- Мамочка, ты спишь?
- Нет, малыш, я уже проснулась.
Сынишка точная копия своего отца - запрыгивал в мою кровать, чтобы растормошить меня и изложить свой очередной сон, или потребовать рассказать сказку, или просто прижаться ко мне и прошептать, как он сильно любит свою мамулю.
Все эти годы я не жила, а существовала. Меня спасал только Феликс. Феликс Малфой - смышленый и улыбчивый мальчик, так похожий на Драко. В этом году сыну исполнилось четыре.
У меня защемило сердце. Я постаралась отогнать от себя мысль, что возможно совсем скоро наступит такой момент, когда Феликс спросит меня о своем отце. И что я отвечу ему тогда?
МАЛФОЙ
Этой ночью я плохо спал. Мне вновь снилась она вызывающе красивая и бесстыдно нагая. Но наступило утро, а следом за ним начался новый день, абсолютно такой же, как и все предыдущие дни в течение последних трех лет.
Отгоняя остатки сна, я поднялся с постели, прошел в ванную и принял холодный душ, чтобы снять ночное возбуждение. Спустился в столовую, сделал глоток кофе и взял в руки свежую, только что доставленную совой-курьером газету.
Первое, что бросилось в глаза большая статья о вчерашнем мероприятии.
«Прошедшей ночью на приеме, организованном в честь американских гостей сотрудниками Отдела международного магического сотрудничества, засветились как многие высокопоставленные чиновники Министерства, так и представители деловых кругов магической Англии. Среди приглашенных…»
Это неинтересно, можно пропустить. Хотя, стоп!
«Начальник Отдела обеспечения магического правопорядка, герой второй магической войны мистер Поттер, прибыл на прием в обществе некой дамы, которая не являлась его законной супругой. Наш корреспондент навел справки, и прекрасной незнакомкой оказалась однокурсница мистера Поттера, небезызвестная в магическом мире ведьма Гермиона Грейнджер. Несколько лет мисс Грейнджер провела в Ирландии…».
Это я уже знал. Что еще? Кажется, вот: «Один из подчиненных мистера Поттера, который пожелал остаться неизвестным, сообщил нам по секрету, что мисс Грейнджер сделано официальное предложение перевестись в Англию и продолжить свою карьеру в Отделе обеспечения магического правопорядка непосредственно под руководством мистера Поттера…»
Значит, она возвращается?! Отлично. Кажется, у меня появляется прекрасная возможность встретиться еще раз и обсудить все острые углы в наших с ней отношениях.
Я перевернул лист. Глаза невольно наткнулись на собственную фамилию.
«Вчера Визенгамот в полном составе рассмотрел вопрос об условно-досрочном освобождении некоторых заключенных Азкабана, у которых обнаружены существенные проблемы со здоровьем, и принял решение в следующем месяце перевести под домашний арест следующих лиц…»
В списке перечисленных, кому разрешили вернуться домой, третьим от начала шел Люциус Малфой - мой отец.
ПОТТЕР
Она ворвалась в мой кабинет, словно разъяренная фурия, и швырнула через стол газету:
- Гарри, ты специально подстроил все это? Ты именно для этого пригласил меня на прием?
Девушка смачно выругалась.
В первый раз в жизни я слышал из уст Гермионы Грейнджер подобное выражение. Ничего себе, значит действительно, произошло нечто из ряда вон выходящее.
- Гермиона, что случилось?
- Читай, - потребовала она. На первой странице
Я пробежал глазами статью. Так вот в чем дело. Но в одном репортеры правы мне давно нужно было предложить своей подруге бросить к чертям собачим Ирландию и перебраться обратно в Лондон. Хватит прятаться от Малфоя.
- Прекрасно понимаю твое возмущение, Гермиона. Газетчики как всегда переусердствовали.
Вместо обычного доброжелательного взгляда карих глаз на меня смотрели две острые льдинки!
- Ах, переусердствовали! И это все, что ты можешь мне сказать?
- Нет, не все. Мне кажется, что ты не столько возмущена этой статьей, сколько напугана.
Девушка зло прищурилась:
- И чего же я боюсь, по-твоему?
- Сначала перестань думать, что это я устроил тебе ловушку. Я тут ни при чем никогда бы не сделал ничего подобного, не посоветовавшись с тобой заранее.
Она продолжала подозрительно коситься на меня.
- Гермиона, хватит дуться! Подумаешь, написали. Ну, наврали чуток. Вспомни Риту Скиттер. Про меня чего только не пишут и ничего. Как видишь, продолжаю жить и улыбаться.
- Ты, правда, не виноват? немного резко спросила она и вдруг смутилась. - Прости меня, Гарри. А я чего только не напридумывала себе. Будто бы ты за моей спиной...
- Да я и не обиделся. Но, хочешь - злись на меня, хочешь - нет, - я подошел к девушке и помахал перед ее носом свеженапечатанным раздражителем, - только газета права ты должна вернуться к нам. И с работой в Отделе по обеспечению магического правопорядка ты справилась бы вполне успешно, уверяю тебя. Помнишь, мы мечтали все вместе после окончания школы стать мракоборцами? Почему же жизнь так раскидала нас, Гермиона? Рон подался в торговлю к Джорджу, ты уехала в Ирландию.
Я протянул ей руку и пожал ее пальцы, задержав их в своей руке:
- Оставайся, а?
Она не отбросила мою руку:
- Я подумаю, Гарри.
Я облегченно вздохнул: Слава Мерлину!
- Рано радуешься, Поттер, - лукаво улыбнулась она. - Я еще не сказала «да».
- Но и «нет» тоже не сказала. Давай попробуем с месячной стажировки. Если дело пойдет, ты остаешься, если тебе не понравится у нас ты уходишь. И тогда я больше не буду тебя уговаривать. Согласна?
Она не торопилась с ответом. Но я уже по ее глазам видел, что скоро в моем Отделе появится новая сотрудница.
- А теперь объясни, чего же, по-твоему, я боюсь? Гермиона вернулась к неприятному разговору.
- Ты боишься самой себя, своих чувств к Малфою.
- Чушь! Гарри, я окончательно забыла его! Я стала старше и мудрее. Ничто теперь не может взволновать меня так, как волновало в юности. Все быльем поросло.
- Угу, - я кивнул ей в знак согласия.
- Ты не веришь мне? оскорбилась она.
- Гермиона, если бы ты сейчас во время произнесения своей пламенной речи видела в зеркало свою физиономию, ты бы тоже не поверила. Ты кого убеждаешь: меня или себя саму? Скажи честно, почему ты до сих пор не вышла замуж? Ведь, признайся, тебе были предложения руки и сердца?
- Если бы ты не был моим другом, - ответила девушка, - я бы сказала тебе, что ты лезешь не в свое дело. Но ты мой друг, Гарри, поэтому по-дружески прошу тебя: заткнись!
ГРЕЙНДЖЕР
- Доброе утро, мисс Грейнджер. Прошу Вас, проходите.
- Здравствуй, Перси, - я подошла к старшему брату Рона и протянула ему руку. Но тот сделал вид, что не заметил ее. Лишь указал мне на стул, приглашая сесть. Сам устроился за столом напротив, сложив руки на груди и пристально уставившись на меня.
- Мисс Грейнджер, я полагаю, Вы уже догадались, о чем пойдет речь.
- Нет, - я покачала головой, улыбнувшись ему. И о чем же?
Я закинула нога на ногу, пытаясь вести себя непринужденно. Но парень никак не реагировал на мой доброжелательный тон, решив оставить наш разговор в рамках официальной беседы. Что ж, придется подчиниться правилам игры: Перси в этом кабинете нет, есть только мистер Уизли.
- Разве Вы не слышали последних новостей?
- Какие новости Вы имеете в виду, мистер Уизли? Их каждый день в подразделении появляется так много, что сразу и не поймешь, о чем Вы говорите.
- В Отделе, в которое Вас, не имеющей специального образования и подготовки, по личной инициативе устроил мистер Поттер,...
Судя по тону, Уизли только что обвинил меня в том, будто бы я по блату пробралась в Министерство. Я поджала губы, но промолчала, проглотив обиду.
- ...сейчас одна главная новость - в прошлом месяце Верховный суд магической Англии вынес решение об условно-досрочном освобождении некоторых бывших Пожирателей. Каждый из них будет содержаться под домашним арестом. И к каждому из бывших заключенных приставлен куратор из мракоборцев, который будет отслеживать деятельность своего подопечного в течение года.
- Зачем он все это рассказывает мне, - мрачно подумала я. Сердце заныло от нехороших предчувствий.
Перси поднялся, прошелся по кабинету и встал у меня за спиной. Я была вынуждена сидеть и слушать, не видя выражения его глаз.
- Всем этим займется Поттер и его подчиненные.
Мое напряжение росло.
- Поэтому завтра, мисс Грейнджер, Вы направитесь на свое первое оперативное задание.
Куда меня направляют? - я не выдержала и обернулась на Уизли, шея мгновенно затекла от неудобной позы.
Он эффектно затянул паузу. Потом криво улыбнулся, словно сделал вид, что извиняется:
- Вместе со своими коллегами Фредом Смитом и Логаном Кроссом Вы посетите... Малфой-мэнор.
- Нет! я вскочила на ноги. Я не могу!
- Вот как?! Что значит «не могу»? усмехнулся Перси, и мне на мгновение показалось, что он догадался о причине моей нервозности. Но откуда? О моей тайне знали только Гарри, Джинни, Рон и...
- Дамблдор, - закончил он вслух мою мысль.
Мои щеки вспыхнули. Я схватилась за спинку стула, чтобы не упасть.
- Думаю, Гермиона, тебе лучше присесть.
Я смотрела на него широко открытыми глазами. Перси вернулся обратно за стол, сел, опустив голову на руки и рассматривая меня внимательным изучающим взглядом:
- Не обвиняй старика, он тут совсем ни при чем. Ты вряд ли знаешь, что после войны именно я разбирал архивы Хогвартса, или, точнее будет сказать, архивы погибшего Дамблдора. И из них я узнал маленькую и очень увлекательную историю из жизни одной его студентки. Кстати, ты знала, что директор вел дневник? Перед смертью он попытался его уничтожить, и ему это удалось. Почти...
Я рухнула на сидение. Как много он знал?
- Итак, слушай. Весной девяносто седьмого года лучшая ученица школы, староста факультета Гриффиндор и по совместительству подруга всемирно известного Гарри Поттера пропала из стен школы, аргументируя это тем, что у нее якобы заболел кто-то из родных. Я заинтересовался данным обстоятельством, проверил кое-что в магловских архивах, и установил вполне достоверно, что с родителями студентки в то время все было в полном порядке, а вот с ней самой...
- Замолчи!
- Но я же еще не рассказал самого главного! Я стал рыть дальше, и вышел на еще более ранние события на летнюю практику девяносто шестого года...
- Прошу тебя, Перси, прекрати! Я догадываюсь, о чем ты собираешься поведать мне, - я подняла голову, и мои горящие гневом глаза встретились с его взглядом. - Ты жесток.
- Разве? ухмыльнулся он. - Если бы я был жестоким, о твоей маленькой тайне знали бы уже многие. А пока только мы с тобой. А ведь то, что я скрываю правду ото всех это должностное преступление.
- За что ты так ненавидишь всех нас? - задумчиво произнесла я. - Мы думали, что ты изменился.
- А разве вы мне дали шанс?! Вы же продолжали смотреть на меня, как на предателя. В своей семье я как был, так и остался изгоем. Одна мама искренне простила и приняла меня.
- Чего же ты хочешь от меня, Перси? Чего добиваешься?
- Я?! Ничего, - он засмеялся. Я лишь выполняю свой долг служу стране и народу. Вот и ты отрабатывай свое столь успешное возвращение в Лондон.
Гад. Неужели он думает, что я мечу на его место? Или ему просто ненавистна мысль, что мы продолжаем дружить с Гарри?
- Но почему именно Люциус? Есть же и другие вернувшиеся.
- Есть. Но в Малфой-мэнор отправишься именно ты.
- Почему, Перси?
- На это существует ряд причин, мисс Грейнджер, - он снова перешел на деловой тон. - Во-первых, замок ненаносим Малфой-младший восстановил защиту сразу после того, как его самого оправдали, а папаша отправился в Азкабан. Никто в Министерстве не сможет попасть в их особняк. На это способны только те, кто получил личное разрешение главы семьи, а ныне это Драко, или же его кровный родственник, то есть тот, в чьих жилах течет кровь, схожая с хозяином Малфой-мэнора. А она ведь у вас теперь одинаковая, верно? Перси продолжал пытливо изучать меня.
- Во-вторых, буду откровенным с тобой до конца, мне очень хочется насолить этой семейке, сбить их спесь и высокомерие. Бывшие пожиратели - они легко отделались после войны. Мало того, они настолько обнаглели, что сейчас вновь чувствуют себя хозяевами положения. Думаю, твое появление в Малфой-мэноре разозлит нашего крутого банкира. Жаль, что я не буду присутствовать при вашей встрече, - он наиграно вздохнул.
Так вот она, истинная причина моего задания - его ненависть к Драко. Или зависть? Теперь многое становилось понятным.
- Ты бы мог сам наблюдать за реакцией Малфоя, стоило лишь в лицо назвать его «грязнокровкой» и поведать ему правду. Если ты хочешь увидеть его унижение, Перси, то почему тянешь столько лет?
- О-о, я еще хочу жить, - засмеялся Уизли. Да и зачем мне лезть на рожон, если я могу отправить туда тебя?
Мерзавец!
- Последний вопрос, Перси. Поскольку я не являюсь ни доверенным лицом Малфоя, ни его кровной родственницей, как ты объяснишь мракоборцам мою способность проникать в замок? Да и Драко тоже. Они могут что-нибудь заподозрить. Ты же не думаешь, что они идиоты?
- Не идиоты, точно, - хохотнул он. Но и большого ума от поттеровских подчиненных ждать не приходится. Не бойся, они не знают всех тонкостей защиты, и полагают, что ты отправишься в поместье только потому, что когда-то была там. А что касается Малфоя... С этим типом тебе придется разбираться самой. Я не собираюсь решать за тебя все твои проблемы.
Я поднялась со стула:
- А если я откажусь от задания?
- Попробуй, - Уизли тоже поднялся с места. Он приблизился ко мне и, хитро прищурив глаза, спросил:
- Так как ты назвала своего сына, Гермиона?
Сжав кулаки и пытаясь сдержать эмоции, я заставила себя посмотреть в его глаза:
- Хорошо, Перси, я отправлюсь в замок. Но прежде, чем я покину твой роскошный кабинет, хочу предупредить тебя. Если моя тайна выйдет за пределы этого помещения, ты долгие годы будешь жалеть об этом, обещаю.
- Чем ты можешь мне угрожать? усмехнулся он. Мы тоже не палкой деланные можем за себя постоять.
- Тем, что недоступно тебе, Уизли, - Материнским проклятием.
Краска на его лице мгновенно выцвела.
- Вижу, ты слышал о нем?
Он мрачно кивнул.
- Значит, мы с тобой договорились?
- Да.
Я выбежала из кабинета, хлопнув дверями. Итак, меня вновь ждал Малфой-мэнор.
МАЛФОЙ
Нарцисса сидела в малой гостиной и что-то писала за маленьким резным столиком, когда домовик доложил о том, что в замок прибыли гости.
При сообщении эльфа мама подняла голову и удивленно посмотрела на меня:
- Кто бы это мог быть? Ты кого-то ждешь?
Ее лицо выражало беспокойство. Еще бы, прошло всего два дня, как отец вернулся домой, и никаких гостей мы не приглашали.
Я покачал головой и отложил в сторону газету:
- Пойду, посмотрю.
- Сиди, я сама, - Нарцисса отодвинула бумаги в сторону и поднялась из-за столика.
Она вернулась через пять минут, бледная и напряженная:
- Думаю, сынок, без твоего присутствия не обойтись. Ты вряд ли догадаешься, кто к нам пожаловал.
- Давай попробую, - я улыбнулся, пытаясь улыбкой успокоить ее.
- Нет, Драко, любое твое предположение окажется ошибочным.
- Вот как?! Ну, и кто же там?
- Там внизу мисс Грейнджер.
- Кто-о-о? мне показалось, что я ослышался. Потому что сказанное Нарциссой не могло быть правдой.
- Там Гермиона, сынок. И она не одна. С ней еще двое мужчин. Думаю, что это мракоборцы.
Я резко поднялся на ноги:
- Мама, иди к отцу. Не нужно, чтобы они встречались. Я сам разберусь с непрошенными гостями.
ГРЕЙНДЖЕР
Я чувствовала нервный озноб.
Да ведь это просто смешно! Надо взять себя в руки, пробормотала я про себя, чтобы не услышали коллеги. Но чуда не произошло дрожь не исчезла.
Вспотевшие ладони дрожали, когда я постучала молотком в огромную дверь. Фред и Логан стояли позади меня, с удивлением озираясь вокруг. Наверное, я бы делала тоже самое на их месте, но сейчас я не могла себе позволить расслабиться. Все, что я успела заметить - парк после того памятного взрыва был полностью восстановлен и вновь радовал своим великолепием.
В ожидании, когда дверь откроют, я одной рукой судорожно сжала в кармане волшебную палочку, другой - трясущейся и влажной - провела по волосам, собранным с помощью заколки в прическу. За последние годы я научилась управляться с ними. Ах, если бы с нервами можно было справиться так же просто, как с непослушными прядями.
Дверь отворил домовой эльф, он узнал меня и, низко кланяясь, пропустил в фойе. В последний раз тяжело вздохнув, я вошла в знакомый зал и в ожидании хозяев позволила себе осмотреться.
В Малфой-мэноре я провела две таких памятных недели пять лет назад и еще один незабываемый денек в девяносто восьмом. Мерлин, здесь все было по-прежнему, и я снова почувствовала себя испуганной шестнадцатилетней девочкой.
- Мисс Грейнджер, будьте осторожны, - прошептал рядом со мной Логан Кросс, - от этих аристократов всего можно ожидать. Особенно от главы дома.
- И отсутствие у Люциуса палочки не делает его менее опасным, - вторя коллеге, тихо произнес Фред Смит. Говорят, что в Азкабане у него совсем съехала крыша. Именно поэтому его и выпустили домой пусть доводит свою семейку.
- Не беспокойтесь, мое оружие при мне, - я правой рукой похлопала по карману, где лежала волшебная палочка.
В этот момент в фойе по широкой лестнице, придерживаясь рукой за перила, спустилась Нарцисса.
Она немного постарела и выглядела уставшей. В ее волосах чувствовалась легкая седина, а холодные голубые глаза не выражали в этот момент никаких эмоций, разве что легкое удивление, когда она увидела меня.
- Здравствуйте, мисс Грейнджер, я вижу, Вы привели чужих людей в наш дом? - сухо поинтересовалась женщина. Добрый день, господа.
Она кивнула мракоборцам и вновь посмотрела на меня. Я не выдержала ее взгляда и отвела в сторону глаза:
- У меня не было выбора, миссис Малфой. Я здесь по долгу службы.
- Выбор есть всегда, мисс Грейнджер, - вымученно улыбнулась Нарцисса.
Пусть думает, что хочет. Я не собиралась оправдываться перед ней. Оправдываться - значит чувствовать себя виноватой. За мной же вины не было у меня был сын.
- Пригласите, пожалуйста, главу дома, - вежливо попросил Смит. У нас к нему разговор.
Нарцисса молча кивнула и отправилась за Люциусом.
****
- Грейнджер? Вот уж не думал, что вновь увижу тебя в своем доме, - резкий голос заставил меня вздрогнуть.
Я подняла голову и посмотрела на Драко, чувствуя, как цепенеет тело. Мне стало жарко, в голове зашумело, словно я вновь сделала глоток крепкого коньяка.
- Здравствуйте, мистер Малфой, - поздоровалась я с ним, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно равнодушней. - Позвольте представить Вам моих коллег - специалистов Отдела по обеспечению магического правопорядка. Мистер Смит и мистер Кросс.
- Вас Поттер прислал? обратился слизеринец к Фреду. С какой целью?
За Фреда ответил Логан, поскольку он в нашей троице был главный:
- Мистер Малфой, к сожалению, Ваша мать не совсем правильно поняла нас. Нам нужны не Вы, а Ваш отец.
- Сейчас я глава семьи. А Люциус отдыхает. Ему необходим покой.
- Вынужден Вас огорчить, но придется его разбудить.
Я отвернулась, выносить презрительный взгляд Драко было выше моих сил.
- Хорошо. Хелпи! - крикнул он. Проводи их в гостиную.
Эльфиха материализовалась прямо из воздуха. Я радостно улыбнулась, увидев свою маленькую подругу, ее глаза также вспыхнули яркой вспышкой при виде меня. Но, заметив недовольный взгляд своего хозяина, женщина-домовик стушевалась и опустила взгляд в пол.
Мои коллеги направились следом за эльфом, я шла последней.
Вот уж не думал, что у тебя хватит мужества прийти сюда, - Малфой схватил меня за запястье и повернул к себе. Зачем ты здесь, Грейнджер?
- Если бы ты читал газеты, Малфой, - я поспешила отдернуть руку, - то знал бы, что я теперь сотрудник Отдела магического правопорядка. И я здесь по долгу службы.
- Ясно. И что в МОЕМ замке забыли мракоборцы, позволь тебя спросить?
- Позови отца, и все узнаешь. Не в моих полномочиях сообщать тебе об этом. Я только проводник.
- Поттер не отпустил тебя одну, опасаясь за твою безопасность? он улыбнулся. И эта ленивая улыбка подействовала на меня как пощечина.
Я не успела ответить на его выпад. Серые глаза широко распахнулись до Малфоя дошел смысл сказанной мной последней фразы:
- Проводник? Что это значит, Грейнджер? Как ты сюда проникла?
Вот этого вопроса я и боялась больше всего.
- Не твое дело.
- Нет, - он вновь схватил меня за руку. Ты не уйдешь, пока не ответишь мне. На поместье наложена защита. Вы не смогли бы преодолеть ее, не получив моего разрешения.
- Отпусти меня, Малфой, - прошипела я. Иди, зови Люциуса. Чем быстрее он спуститься, тем быстрее мы покинем пределы ТВОЕГО замка. А с защитой разбирайся сам. Значит, в ней есть брешь.
Я оттолкнула его, что было сил, и почти бегом бросилась в гостиную. Провожать меня туда не было надобности я хорошо знала дорогу.
*****
Мы молчали. Я, прислонившись плечом к мраморной каминной полке, уставилась на пламя. Мне было крайне неуютно и зябко в этом жарко натопленном помещении.
В гостиную тихо вошла Нарцисса и присела на край дивана. Она с напряжением смотрела на открытую дверь, ожидая появления мужа и сына.
Я преодолела чувство вины, которое грызло меня с того момента, как я вступила на порог Малфой-мэнора, и медленно приблизилась к женщине:
- Можно?
Та оглянулась на меня, и, не говоря не слова, подвинулась, давая мне место.
- Нарцисса, - начала смущенно я. Прости меня, но я и правда здесь не по своей воле.
Женщина задумчиво посмотрела на меня, потом кивнула, словно приняв мои извинения:
- Понимаю, девочка, ничего, все в порядке. Нам не привыкать. Так будет теперь всегда мы бывшие пожиратели.
- Ничего не в порядке, - хотелось крикнуть мне. Но я лишь выдавила из себя: - Так не должно быть.
Нарцисса грустно улыбнулась и пожала плечами. Она снова оглянулась на дверь. На пороге гостиной появился маленький темноволосый мальчик лет трех.
- Бабушка!
Он подбежал к миссис Малфой, и, не сводя с меня любопытных глаз, забрался к ней на колени.
- Дорогой, позволь представить тебе мисс Грейнджер. Она знакомая твоего папы. Гермиона, это мой внук - Скорпиус Малфой.
Я онемела. Так вот он какой, сын Драко. Скорпиус был младше Феликса года на полтора и больше походил на Асторию, чем на своего отца. В нем не было совсем ничего от Драко - впервые за многие поколения кровь Малфоев сменилась. Мне вспомнилась галерея портретов в фехтовальном зале все Малфои имели похожие черты лица, а этот малыш словно свалился на них с чужой планеты.
Я протянула мальчику руку:
Здравствуй, Скорпиус, как поживаешь?
Малыш взял меня за палец и пожал его:
- Здравствуй, тетя. Хорошо.
Потом он оглянулся на бабушку, словно спрашивая ее, все ли он сделал правильно. Нарцисса поцеловала его в лоб, одобряя тем самым поведение внука. Что ж, можно было справедливо признать, Скорпиус рос настоящим джентльменом.
- Чем сейчас занимается Астория? - спросила я, наблюдая за мальчиком. Ей удалось после войны закончить школу?
Нарцисса подняла на меня удивленный взгляд:
- А разве ты ничего не читала о ней в газетах?
- Нет, - я покачала головой. Я несколько лет прожила в Ирландии и не следила за прессой. Было как-то не до этого.
Не говорить же ей о том, что я пыталась напрочь вырвать воспоминания об их семье из своей жизни.
- Астория умерла, - тихо ответила Нарцисса, прижимая к себе внука. - При родах.
Я замерла. О, Боже, я и представления не имела об этой трагедии. Как стыдно!
- Прости, но я не знала, - на моих глазах навернулись слезы. Соболезную.
Женщина не успела ответить мне. В одно мгновенье атмосфера замка изменилась так, будто холодный ветер промчался по комнатам, проникнув сквозь стены. В гостиной появился глава семейства Люциус Малфой.
Нарцисса поспешила снять внука с колен, подтолкнула маленького Скорпиуса в спину и прошептала ему на ухо:
- Беги к бабушке Регине. У нее есть что-то вкусненькое для тебя.
НАРЦИССА МАЛФОЙ
Гермиона по-настоящему переживала за Асторию. Странная девушка, давшая моему сыну надежду на счастье, и одновременно лишившая его этой надежды. Мне надо было бы ее ненавидеть. А я не могла.
Она изменилась за эти несколько лет, что я ее не видела. Стала старше и красивее. Но с первых ее слов я поняла, что мисс Грейнджер осталась такой же искренней и доброжелательной, как и раньше. Как бы я хотела, чтобы они с Драко были вместе.
Наверное, я слишком наивная! Что за глупые мечты! Люциус порвал бы меня на части, узнав о них. Слизеринец и гриффиндорка, аристократ и магла, чистая кровь во многих поколениях и грязнокровка они словно два полюса, словно день и ночь. Такие разные, такие недосягаемые друг для друга. Хотя, с чего я вдруг решила, что эта девушка интересовалась моим сыном? Судя по всему, она была к нему абсолютно равнодушна.
- Ты! - взревел мой муж, едва успел переступить порог гостиной. Ты!
Он, угрожая тростью с наконечником в виде змеи, бросился на Гермиону. Но девушка не испугалась его ярости, очевидно зная, что сердцевина трости была пустой - палочку Люциуса публично сломали после признания судом его вины. Мисс Грейнджер осталась сидеть на диване, с искренним любопытством разглядывая моего мужа.
- Тебя никто не звал сюда, - взвизгнул Люциус, и его лицо побагровело от ярости.
Двое мракоборцев бросились ему наперерез. Они схватили его за руки и оттащили подальше от Гермионы.
- Все хорошо, - тихо прошептала я ей. Он безоружен.
Люциус заметил наше перешептывание:
- Не смей говорить с ней, Нарцисса. Ты унижаешь всех нас. Я еще тогда говорил, что эта гриффиндорская сучка принесет много бед в наш дом.
Тот, кого девушка представила как Фред Смит, толкнул Люциуса в грудь, и тот рухнул в кресло.
- Успокойтесь, мистер Малфой! Мисс Грейнджер здесь по служебным делам. И у нее статус неприкосновенности. Если с ней что-то случится в вашем замке, то решение об условно-досрочном освобождении будет ликвидировано.
- Кто вы такие, чтобы указывать мне? Люциус попытался подняться с кресла. Но ему не дали. Палочка мракоборца по имени Логан Кросс уперлась в горло моего мужа.
- Мы из Министерства магии. У нас есть ордер на обыск.
Мракоборец высказался четко и ясно.
- Из Министерства значит? - переспросил Люциус, посмотрев на того снизу вверх.
- Совершенно верно, - ответил мужчина сердито. - А Вы, как я понимаю, Люциус Абраксас Малфой, глава семейства? С сегодняшнего дня Вы под домашним арестом, мистер Малфой. Лично я буду на протяжении года отслеживать любое Ваше передвижение. Надеюсь, Вы понимаете, что за пределы замка Вам выходить запрещено?
- Какое отребье приходится терпеть в своем доме, пробурчал Люциус под нос, но так, чтобы это было слышно и остальным. Куда катится мир?
В гостиную вошел Драко.
- Они пришли, - обратился к нему муж, - чтобы в очередной раз унизить меня. Мало того, что ты без моего разрешения притащил сюда Регину, так теперь еще и это...
- Никто не собирается унижать Вас, мистер Малфой, - ответил мракоборец. Требования закона невелики мы проведем обыск, чтобы убедиться, что в замке нет запрещенных артефактов. Это обычная процедура в отношении бывших пожирателей смерти. Все проходят ее.
- Мы не все! гневно закричал Люциус.
- После этого, - мракоборец спокойно, не обращая внимания на выпады мужа, продолжил рассказывать о своем задании, - мы попросим Вас снять с замка защиту. Это необходимо для осуществления беспрепятственного контроля над бывшим заключенным.
Тот залился безумным смехом:
- Вы действительно думаете, что мы согласимся сотрудничать с вами и снимем защиту с родового поместья? Глупцы!
- Отец, - остановил его Драко, - ты получишь новые неприятности, если откажешься подчиняться им.
- Хорошо, - зарычал Люциус, - пусть обыскивают замок. Все равно ничего не найдут. Но защиту снять не дам!
- Это не моя личная прихоть, этого требует закон. А я его представитель, поправил его мракоборец. Если Вы честный человек, коим пытались представить себя на суде, то без лишних проблем выполните мои требования. Все ваши бывшие собратья по оружию согласились сотрудничать с нами, один Вы восприняли нас в штыки.
- Да мне плевать на остальных.
Костяшки пальцев Люциуса, сжимающие ставшую бесполезной, но постоянно напоминающую ему о его позоре трость, побелели.
- Зная Вашу несговорчивую и вспыльчивую натуру, я подготовился к нашей встрече, - представитель Отдела по обеспечению магического правопорядка достал из глубокого кармана мантии два свитка пергамента.
- Что это? прорычал Люциус Чем ты собираешься напугать меня?
- Это Ваше ближайшее будущее, терпеливо объяснил Логан Кросс.
- Здесь, он поднял свиток в правой руке, Ваше согласие на добровольное сотрудничество с нами. А здесь, - вверх взлетела левая рука, постановление Министерства магии на уничтожение Малфой-мэнора в случае вашего отказа. Замок сотрут с лица земли завтра на закате.
Я побледнела. Растерянно оглянувшись на гриффиндорку, заметила, что та была потрясена сообщением не меньше меня. Реакцию сына я не видела он стоял ко всем спиной и задумчиво смотрел на огонь.
- Теперь не торопитесь и обдумайте свое решение, мистер Малфой, что вы выберете.
Люциус вскипел от негодования, ему удалось вскочить с кресла:
- Да знаешь ли ты, ничтожный человек, что я представитель древнейшего магического рода? В моей крови нет ни капли грязной крови! Она ничем не запятнана уже многие столетия.
Драко обернулся на отца. В его взгляде застыло выражение любопытства: не забыл ли Люциус о присутствии в замке своей матери, «предательницы крови», как он ее называл.
Гермиона тихонько выдохнула по выражению ее лица можно было сказать, что и она знает нечто такое, что шло в разрез с высокопарными словами моего мужа.
Грудь Люциуса натолкнулась на волшебную палочку мракоборца. И он был вынужден вновь опуститься в кресло.
- Я отлично знаю, кто Вы, мистер Малфой, - спокойно ответил Кросс. Вы государственный преступник, который до сих пор не осознал всей тяжести своего положения, волшебник лишенный своей волшебной палочки, то есть человек, приравненный к сквибу.
- Я никогда не сниму защиту, даже не надейтесь, - проворчал Люциус.
- Значит, Вам вновь придется переселиться в другое, менее комфортабельное жилье. Метров шесть квадратных не больше. И абсолютно бесплатное.
- Ты пугаешь меня Азкабаном?! Да я провел там три года.
- Оно и заметно, - хмыкнул мракоборец. - Мало кто после этого остается нормальным человеком. По Вам - сразу видно - плачет клиника Святого Мунго. Вы же настоящий шизофреник.
- Отец, подумай о женщинах и внуке, подал голос Драко. - Они не переживут тюремных казематов.
- А мне наплевать. Я никогда не подчинюсь этим ублюдкам!
- Значит, защиту сниму я, - твердым голосом произнес сын.
Гермиона посмотрела на него с плохо скрываемым восхищением. А Люциус взвыл от ярости и, вскочив на ноги, бросился на Драко:
- Ты опять идешь против моей воли?!
- Да, не испугался тот, и смело посмотрел отцу в глаза. Последние годы я был главой семьи. Именно я в последний раз устанавливал защиту, значит, мне ее и снимать. И я сделаю это. Ради мамы, ради Регины и ради Скорпиуса.
Люциус стиснул зубы. Это был уже не первый раз, как Драко ослушался его. Муж понял, что он окончательно потерял власть над собственным сыном.
Драко вышел.
- Фред, ты произведешь обыск, - приказал мистер Кросс. Гермиона, ты покажешь ему, куда идти. Приступайте. А мы продолжим наш увлекательный разговор с мистером Малфоем.
Люциус уже взял себя в руки, он проводил взглядом удаляющихся мракоборцев и кивком головы попросил меня, чтобы я отправилась с ними.
- А то стащат еще чего-нибудь, - проскрипел он. - Неизвестно, чего ждать от этого нищего сброда.
ГРЕЙНДЖЕР
Мы вышли. В холле я вновь столкнулась со слизеринцем. Его взгляд задумчиво остановился на мне:
- Я выясню правду, как вы проникли сюда, мисс Грейнджер, чего бы мне этого не стоило.
- Давай, Малфой, выясняй, - откликнулась я. Но на меня не рассчитывай. Я не скажу ни слова, даже под Круцио.
Смит, владея кучей заклинаний, позволяющим ему в кратчайшие сроки проводить обыск, ни в одной из комнат не задерживался более, чем на пять минут. Он называл мне помещение, которое хотел бы осмотреть, а я вела его туда. Через полчаса все крыло замка, где проживала чета Малфоев-старших, была предельно внимательно изучена. Нарцисса, все еще послушная повелениям своего мужа, повсюду следовала за нами. За все время она не проронила ни слова.
- В замке есть подвал? спросил мракоборец.
Я кивнула и направилась вниз. По дороге вдруг вспомнила реплику Драко, брошенную мне много лет назад, - « Неплохо было бы затащить тебя вниз, Грейнджер, и попробовать на тебе все те железные штучки, которые остались там с древних времен, и которые отец использует для наказания недобросовестных эльфов…»
Надеюсь, что Драко все-таки пошутил тогда, пытаясь напугать меня, и подобных пыточных сооружений у них не было. Мне бы не хотелось, чтобы Смит сейчас нашел нечто подобное.
- Можешь не спускаться со мной, Грейнджер, сам справлюсь, - парень уверенно сбежал по лестнице вниз. Он вернулся минут через десять.
- А вне дома есть что-нибудь подобное?
Я задумалась. Вряд ли после учиненного нами взрыва в апреле девяносто восьмого осталось хоть что-нибудь от того подвала за конюшнями. Я покосилась на Нарциссу. Женщина, заметив мой взгляд, покачала головой.
- Нет, Фред, - ответила я на вопрос коллеги. Здесь больше ничего нет.
- А где вход в чердачное помещение?
- Иди за мной, я покажу.
На чердаке валялся всякий хлам, а посреди этого ужасающего своим видом разгрома стоял старинный источенный жуками огромный гардероб.
И вновь словно вспышка в мозгу - издевающе-насмешливый голос Драко: «Там, наверху, есть замечательный шкафчик, в котором поселилось одно миленькое приведение. Никто не знает, почему оно до сих пор не ушло. Ты же знаешь, что такое боггарт, Грейнджер? Мне безумно хочется посмотреть, чего же ты боишься больше всего на свете…»
- Смит, не трогай шкаф, там привидение.
Но было уже поздно. Дверки со скипом распахнулись, и я, стоявшая как раз напротив, увидела, как навстречу мне из темноты замкнутого пространства шагнул маленький мальчик лет четырех мой Феликс. Он прошел пару шагов и рухнул как подкошенный. На его груди растеклось страшное кровавое пятно.
НАРЦИССА МАЛФОЙ
Пронзительный крик Гермионы пронесся по замку. Девушка рухнула на пол, потеряв сознание.
Мракоборец, недоумевая, оглянулся на меня:
- Что с ней?
- Похоже, мисс Грейнджер в глубоком обмороке.
- Тоже мне, великая волшебница, - сухо рассмеялся мистер Смит. - Боггарта испугалась.
Я подошла ближе, чтобы рассмотреть то, что так напугало Гермиону. И замерла.
Передо мной на пыльном старом ковре, в пятне тусклого света, лежал, распластав широко руки и устремившись пустыми остекленевшими глазами в потолок, ребенок - маленький мальчик, удивительно похожий на Драко. В легких вдруг не стало воздуха. Нет, этого просто не может быть. Неужели?! Кажется, Регина строила какие-то предположения на счет внебрачного ребенка. Догадка мгновенно пронеслась в голове моя свекровь была безумно близка к истине.
- Мисс Грейнджер, - мракоборец взял девушку за холодную, безвольно опавшую руку. Да не переживайте Вы так из-за этого пацана. Вы же сами сказали, что это всего лишь боггарт. Всего-навсего жалкий боггарт.
Смит направил палочку на тело ребенка и уверенно произнес:
- Ридикулус!
И страшное видение пропало. Мертвый мальчик исчез, словно его никогда не было здесь. Над местом, где он только что лежал, в воздухе возник кривой зигзаг молнии. Мракоборец засмеялся, повернувшись ко мне:
- Ну да, с детства боюсь грозы, и ничего не могу с собой поделать.
Он еще раз взмахнул волшебной палочкой, и молния пропала, превратившись в струйку дыма, который через секунду рассеялся.
Девушка медленно открыла глаза. Я помогла ей подняться на ноги. Пока Смит осматривал чердак, она стояла, съежившись, словно окаменела. И старательно избегала моего любопытного взгляда.
ГРЕЙНДЖЕР
Нет, этого не случится никогда. Я не позволю ни одному волосу упасть с его светлой головы. Я сумею защитить своего сына, уберечь его от опасностей. Чего бы мне это не стоило!
- Прощай, девочка, и дай вам бог счастья, - прошептала мне на прощание Нарцисса Малфой.
Вам? Мы с давних пор были с ней на «ты», значит, под этим «вам» подразумевалось нечто большее. Она поняла! Она догадалась!
Уходя, я спиной чувствовала на себе пронзительный взгляд голубых глаз.
Оставить отзыв:
Подписаться на фанфик
Официальное обсуждение на форуме
Пока не открыто.
Эпиляция: стоит ли?
Наша красота...
Самый безумный пенальти в истории футбола (видео)
Видеоролик с пробитием пенальти стал настоящим хитом в ...
Обнаженная Могилевская! (фото)
И действительно, забавно глядеть...
Самая красивая попа планеты "засветилась" на пляже
Папарацци сделали серию новых снимков обладательницы титула ...
Вера Брежнева разделась назло ревнивому мужу
Звезда фильма «Любовь в большом городе», популярная ...
ГЛАВНАЯ
КОНКУРС
АРХИВ
ПРОФИЛЬ
РЕГИСТРАЦИЯ
ПРАВИЛА
ФОРУМ
Олишна (бета: НастюшкаХ) SMS рейтинг: 10 (голосов: 10)
Она и он. История о том, как два человека идут навстречу друг другу. Но все не так просто, как кажется в начале... Альтернативная история после пятой книги. ООС главных героев.
Mир Гарри Поттера: Гарри Поттер
Гермиона Грейнджер, Драко Малфой, Гарри Поттер, Джинни Уизли, Нарцисса Малфой
Общий || R
Размер: макси || Глав: 39
Прочитано: 118100 || Отзывов: 549 || Подписано: 528
Начало: 04.01.10 || Последнее обновление: 26.09.10
Грязнокровка, или Мы с тобой одной крови
Глава 1. Июнь, 1996 год. Хогвартс.
МАЛФОЙ
День не задался с самого утра.
Все начиналось, как обычно. Настроение испортилось в одно мгновенье, когда в Большой зал влетели совы, разносящие почту. Филин принес новости из дома и свежую газету.
Письмо от мамы было чересчур лаконичным: «У нас неприятности. Встретимся на вокзале Кингс-Кросс. Все подробности при встрече». Сердце сжалось от неприятных предчувствий. Она никогда прежде не писала так кратко, каждое ее письмо занимало не меньше пяти страниц. Я всегда был в курсе всех домашних новостей, начиная от поведения домовых эльфов и заканчивая разговорами семейных портретов в фехтовальном зале. Светские сплетни доходили до меня в таком расширенном объеме, что «Ведьмополитен» отдыхает!
Скорее всего, дело касалось отца. Последние дни в Хогвартсе не стихали разговоры о возвращении Темного лорда, о мятеже дементоров и о каких-то событиях в Министерстве. Гриффиндорцы шептались по всем углам, но стоило пройти мимо, как разговоры мгновенно стихали, и на меня устремлялись наполненные ненавистью глаза.
Я развернул газету и углубился в чтение. Передовица гласила «Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся». В глаза сразу же бросилась фамилия Поттера. Мило! Мальчик-выживший-в-который-раз опять превратился в героя. Этому гриффиндорскому выскочке несказанно везет.
Я пробежался по всей статье. «… В четверг вечером Тот-Кого-Нельзя-Называть и банда его ближайших приверженцев, известных как Пожиратели смерти, прорвались внутрь Министерства…» Так вот что скрывается за короткими строчками маминого письма! У отца действительно серьезные неприятности.
Я отложил газету в сторону и задумался. Что же случилось в Министерстве, и чем грозит отцу эта неудачная вылазка? То, что она была неудачной, я абсолютно уверен, иначе «Пророк» не стал бы трезвонить об этом по всему свету. Скорее всего, отцу и его друзьям удалось скрыться. Стало быть, по их следу идут Мракоборцы, и следовательно, отец вынужден прятаться… Что ж, это очень похоже на правду. А может быть, отец уже в Азкабане? Нет, вряд ли, Министерство не упустило бы такой замечательной возможности покрасоваться перед читателями своими успехами в борьбе с Темным Лордом.
Вторым ударом за день стало экстренное собрание для пятикурсников, назначенное Дамблдором на полдень. Нас собрали в Большом зале. Мы устроились за своим столом: я, Крэбб с Гойлом, чуть дальше Паркинсон с девчонками, Нотт и другие. Забини притащился последним, сел в стороне, поджав под лавку ноги. Все еще дуется вчера он проиграл мне в магические шахматы две бутылки огневиски.
Я обвел взглядом зал все расселись согласно купленным билетам. Никто не пропустил возможности послушать кудахтанье вернувшегося в Хогвартс Дамблдора. Гриффиндорцы сидели тесным кружком и выглядели слегка потрепанными. Поттер, почувствовав мой взгляд, поднял голову. Блеском его глаз можно было разжечь огонь в камине. Я послал ему воздушный поцелуй, Крэбб с Гойлом заржали. Поттер, сжимая в руке палочку, вскочил на ноги, рыжий и грязнокровка поднялись вслед за ним, пытаясь успокоить. Как все предсказуемо!
В зал вошел Дамблдор, за ним на свои законные места прошествовали Снейп, МакГонагал и другие. Директор подождал, пока все рассядутся. Он выглядел неважно, постарел что ли? Ха! Видимо, мысли об избавлении человечества от Темного лорда не дают ему спать спокойно.
Дамблдор поднял руку, и в зале наступила полная тишина.
- Итак, друзья мои, я вынужден сообщить вам, что чародей, именующий себя Темным лордом, полностью возродился и снова находится среди нас…
В зале возник легкий шум, по рядам пошли перешептывания и вздохи. Директор снова поднял руку. Но эти «бла-бла-бла» меня абсолютно не интересовали, я отключился, изучая поттеровскую компанию. Мои откровенные разглядывания всегда заставляли его нервничать.
- В такое трудное для всех нас время необходимо проявлять бдительность и осторожность. Но, смею вас уверить, жизнь на этом не заканчивается, и ваша учеба тоже. Все вы сдали СОВ, надеюсь, вполне успешно, результаты экзаменов придут вам по почте в середине августа…
Я пришел в себя, когда Паркинсон нервно выдохнула. На нее зашикали. Я осмотрел зал. Не одна она выглядела напряженной. Все с тревогой и недоумением вслушивались в слова директора. Неужели, я упустил что-то важное? Что еще придумал этот старый маразматик?
- Но есть еще нечто новое для вас. Начиная с этого года, все студенты-пятикурсники, сдавшие СОВ, обязаны будут пройти практику…
В зале воцарилась могильная тишина. Каждый молча переваривал услышанное, стараясь понять, что все это значит и чем это грозит. Но Дамблдор не проронил ни слова, он стоял, наблюдая за нами, и улыбался своей идиотской улыбкой. Первым не выдержал староста с Когтеврана, Бут, кажется:
- Сэр, объясните подробнее, что все это означает.
Дамблдор снял очки, протер стекла рукавом мантии и, наконец, заговорил. Все затаили дыхание.
- Если вы думаете, что это лично моя прихоть, то ошибаетесь. Это решение Министерства, подписанное сегодня утром новым министром магии Руфусом Скримджером. Корнелиус Фадж вчера единогласно был снят с занимаемой должности. Предупреждаю сразу: условия практики не легкие. Она заключается в том, что вы должны с головой окунуться в неведомый вам раннее мир. Первые три недели нечистокровные студенты проведут в семьях чистокровных волшебников, познакомятся с их обычаями и нравами, традициями и законами. И попытаются выяснить для себя, что такое родовая магия. После недельного перерыва все изменится с точностью наоборот. Чистокровным студентами предстоит побольше узнать о жизни маглов, почувствовать себя, так сказать, в их шкуре. О волшебных палочках на магловской территории придется забыть.
Сказать, что я почувствовал шок, - не сказать ничего. Ополоумели они все, что ли?
- Для чего все это, профессор? послышался чей-то голос.
Дамблдор вновь улыбнулся:
- Познавая чужой мир, вы сможете лучше понимать друг друга. Надеюсь, это поможет изжить и вечную вражду между факультетами
Хм, всем понятно, какие факультеты он имел в виду. Наивный мечтатель подружить льва со змеей невозможно ни при каких условиях! Это просто глупо!
- Кстати, - продолжил Дамблдор, - ваша практика должна вылиться в большую курсовую работу «Два мира две реальности», которую необходимо сдать к рождеству в новом учебном году. Точные сроки практики с первого августа по девятнадцатое сентября. Двадцатого числа первого осеннего месяца всех вас я жду в Хогвартсе. Более точные инструкции вы получите завтра утром у своих деканов.
- А кто с кем будет проходить практику? не выдержала Ханна Аббот, староста Пуффендуя.
Ей то чего волноваться? Она же чистокровная. Пусть лучше грязнокровка Грейнджер трясется от страха. Вряд ли она вернется в Хогвартс после такой заварушки.
- Этим вопросом займется Распределяющая шляпа. Сразу после собрания.
- А кто гарантирует нам безопасность, профессор?
Ага, лохматая грязнокровка все-таки не выдержала и поднялась со своего места. Страшно ей, небось, гриффиндорской зубрилке…
- Министерство, Аврорат, педагоги Хогвартса и я лично. На всех вас будут наложены специальные Защитные чары. За каждым закреплен отдельный Мракоборец. О всех мерах защиты говорить вслух не имеет смысла. Многое зависит от вас самих: защищен тот, кто предупрежден. Ну, если у вас больше нет вопросов, то … Прошу вас разойтись по гостиным и спокойно обдумать услышанное. В своем кабинете прямо сейчас я жду представителей Когтеврана для проведения процедуры распределения. Остальных пригласят деканы. Пароль «Слезы феникса». Все свободны.
Едва Дамблдор, преподаватели и представители факультета умных покинули Большой зал, как тишина взорвалась. Зал наполнился криками возмущения и гнева. Еще вчера каждый из нас радовался окончанию учебного года и перспективе провести последние дни семестра в свое удовольствие. Но сейчас все изменилось.
Я сидел, закинув нога на ногу. Глупо изображать из себя испуганного. Ничем особенным лично мне эта выходка Министерства не грозит. Я представитель старинной чистокровной семьи. Пусть боятся грязнокровки и осквернители крови, типа рыжего Уизли.
Я взглянул на гриффиндорский стол. Поттер явно не в себе. Похоже, ярость раздирает его изнутри, на него смешно смотреть. Он что-то гневно объясняет Грейнджер, та пытается сдерживать его, но ничего не получается. Да, Поттер, не все в жизни так гладко, как тебе этого бы хотелось!
Я встал и направился в слизеринские подземелья, намеренно повернув к гриффиндорскому столу.
- Дамблдор сошел с ума, если пошел на это! голос Поттера срывался и дрожал. Какая защита от Министерства! Мы видели его во всей красе несколько дней назад! Нас снова сталкивают лбами! Неужели не понятно, что после этой практики не все смогут вернуться в школу.
- Странно, но ты прав, Поттер! хмыкнул я, подходя ближе. Ряды Гриффиндора к сентябрю заметно поредеют. В Хогвартсе останется один факультет - Слизерин.
Он бросился на меня, но я был готов к нападению. Палочка, крепко зажатая в руке, была направлена ему прямо в сердце.
- Поттер!
Под сводами зала раскатилось громкое эхо. В дверях вырос Снейп и направился прямо к нам.
- Что вы делаете, Поттер? холодно, как всегда поинтересовался он. Немедленно уберите палочку! Вижу, как всегда, ищите приключений на свою… Хм… Ступайте в свою гостиную, и прихватите с собой ваших друзей!
Поттер свирепо засунув палочку в карман, бросился вон из зала. Грейнджер и Уизли кинулись следом.
- А вам, мистер Малфой, - Снейп обернулся ко мне его взгляд прожигал насквозь, - я настоятельно рекомендую подняться в кабинет директора. Вас ждет распределение.
Мне не надо было повторять дважды, сунув палочку в карман, я направился к дверям. За спиной послышались тяжелые шаркающие шаги Крэбб и Гойл, как всегда, тащились следом.
Идея снова встретиться с Распределяющей шляпой меня не совсем не привлекала. Вполне хватило одного раза. Хотя тогда, на первом курсе, я, в принципе, и не проходил никакого отбора. Шляпа, едва коснувшись моей головы, тут же заорала: «Слизерин!» Иначе быть и не могло.
Дело в другом. Тогда, на первом курсе, перед самым распределением, я совершил самую ужасную ошибку в своей жизни - я протянул руку дружбы знаменитому Гарри Поттеру, а он ее даже и не заметил. Как хотелось бы стереть эти воспоминания из памяти. Попросить что ли отца, чтобы он избавил меня от этого стыда.
- Проходите, мистер Малфой, садитесь! Дамблдор указал мне на стул, где расположилась Волшебная шляпа.
Я уже и забыл, как она выглядит: потертая, ужасно грязная, вся в заплатках. Даже в руки взять противно, не то что на голову надевать. Я откинул назад длинную челку, и Дамблдор нахлобучил на меня эту старую рухлядь.
- Хм-м-м, - задумчиво произнес тихий голос мне прямо в ухо. Мистер Малфой? Непростой вопрос. Очень непростой. Ты слишком самоуверен, слишком нагл и слишком помешан на чистоте своей крови. Хотя вижу, что ум у тебя весьма не плох, есть амбиции и желание выделиться. А еще вижу борются в тебе две силы…
- Какие силы? не понял я. Чего ты тут мелешь? Давай, распределяй быстрее.
- Как пожелаешь, - хмыкнуло в ухе. Все равно, достойная кандидатура, способная противостоять тебе на равных, только одна… ГЕРМИОНА ГРЕЙНДЖЕР!
От неожиданности я подпрыгнул и прикусил губу.
- Это что, извращенная форма издевательства? Кто тебя надоумил?
Шляпа недовольно пропищала:
- Никто, магическая интуиция.
- Слушай, а ты часом не ошиблась, старая ведь уже. Может быть, есть еще кто-нибудь, более подходящий для меня?
- Ты забываешься! рявкнула Шляпа. Чего ты боишься, Малфой, что Гермиона Грейнджер умнее тебя, что она более могущественная волшебница, чем ты? Хотя… могу предложить тебе еще Гарри Поттера.
- Ну уж, нет! рявкнул я, вскочил со стула, содрал с головы драную шляпу и бросил ее на пол.
- Негодный мальчишка! донеслось снизу. А может быть, просто послышалось.
Я выскочил за дверь директорского кабинета, пролетев мимо удивленных однокурсников. Вслед мне донесся голос Дамблдора:
- Не забывайте, мистер Малфой, Магический контракт заключен!
Я мчался по коридору, не видя и не слыша ничего и никого. Черт бы побрал эту идиотскую Шляпу с ее распределением, черт бы побрал старого маразматика Дамблдора с его практикой, черт бы побрал гриффиндорскую выскочку Грейнджер… И без них в последнее время свалилось множество проблем: отец скрывается от Мракоборцев, ему грозит Азкабан, мать осталась в замке совсем одна и, видимо, хандрит понемногу. Возможно, теперь Темный лорд по-другому посмотрит на Люциуса Малфоя и нашу семью, он не любит, когда его планы нарушаются. Чем это для нас выльется пока не понятно, но что наказание не за горами и дураку понятно…
В гостиную возвращаться не хотелось, там начнутся расспросы: что, да как, да почему. Я рванул на стадион, на ходу призывая метлу. Запрыгнув на нее, стал наматывать круги над квиддичным полем, стараясь прийти в себя и ни о чем не думать. Фигуры высшего пилотажа холодили кровь и нервы, но успокоения не приносили. В голове все смешалась: мать, отец, Дамблдор, Темный лорд, Поттер, Грейнджер…
- Надо взять, наконец, себя в руки, - думал я, возвращаясь в Хогвартс. Но не тут то было.
- Малфой! проклятая гриффиндорка тут как тут. Видимо, и она прошла это идиотское распределение. Нам нужно обсудить сложившуюся ситуацию.
- Еще одно слово, Грейнджер, - и ты труп!
Из всех возможных кандидатур Шляпа выбрала именно эту грязнокровку, поттеровскую подружку. Наказание? Насмешка судьбы? Провести с ней вместе бок о бок шесть недель такой кошмар не мог присниться и в самом ужасном сне.
- Когда придешь в себя, найди меня, - крикнула она мне вслед. Много неясных деталей…
Я даже не обернулся - много чести для таких, как она.
- Иди, знаешь куда…
- Сам иди туда! послышалось мне в спину. Ха, осмелела! Ничего, скоро все изменится.
Глава 2. Июнь, 1996 год. Хогвартс.
ГРЕЙНДЖЕР
- Сам иди туда! Скоро оба там окажемся, - я накинула на плечо сумку и отправилась по коридору в противоположную от слизеринца сторону. - Тоже мне… И он еще расстроился…. Это мне в пору взвыть, а я его еще и уговаривать должна…
Ситуация, действительно, складывалась очень непросто. Только вчера, за три дня до окончания семестра, мы с Роном вышли из больничного крыла. Я только-только начала чувствовать себя более или менее здоровой после заклятия, нанесенного Пожирателем смерти в Министерстве. Последнее, что я помню языки пурпурного пламени и резкая невыносимая боль в груди. Эта боль не прошла до сих пор, просто она стала не такой навязчивой и сильной.
А сегодня Дамблдор, который благополучно вернулся к выполнению своих директорских обязанностей, преподнес нам такой «удивительный» сюрприз.
Как он сказал? «Пора отказаться от предрассудков и предубеждений о превосходстве «чистокровок» и о низком положении «полукровок» и «грязнокровок». Такое отношение аналогично расизму и другим видам дискриминации в магловском мире. Считается доказанным фактом, что магловское происхождение никак не влияет на магические способности. Количество маглорождённых волшебников в магическом сообществе по последним данным Министерства магии увеличивается, а древние чистокровные роды угасают, и количество чистокровных уменьшается. Но могу вам сказать вполне достоверно, что по-настоящему чистокровных семей в данный момент не существует: те, что считают себя таковыми, просто вычеркнули маглов и сквибов из своих родословных. И возможно, кто-нибудь из вас не знает, что печально известный волшебник, именуемый себя гордо лорд Волан-де-Морт, так активно ратующий о чистоте крови, по своему происхождению полукровка (по залу прошел тревожный и недоумевающий шепот). Пора и нам отказаться от мнения, что есть люди «высшего» и «второго» сорта. Человек должен оцениваться не потому, какой он крови, какого цвета кожи, какой национальности, какого сословия, а по его действиям и поступкам. Пришла пора вам узнать друг друга поближе… Надеюсь, это поможет изжить и вечную борьбу между факультетами»
Мерлин! Как много умных слов и все на ветер. Неужели Дамблдор не понимает, что дружба между слизеринцами и гриффиндорцами не возможна в принципе. Ведь не настолько же он наивен, или?..
Я невольно хмыкнула. Ох, уж это его извечное утверждение «Любовь сильнее магии». Нет, я с ним согласна, конечно, вот только - умеют ли слизеринцы любить? Они вообще знают, что такое любовь?
МАЛФОЙ
Еле сдерживаясь от ярости, не замечая ничего вокруг себя, я промчался по гостиной Слизерина. Захлопнувшаяся за мной дверь чуть не слетела с петель. Казалось, звук удара заставил трепетать стены Хогвартса.
Письменный стол, неудачно оказавшийся на моем пути, отлетел в сторону, вещи, лежавшие на нем, рассыпались по полу. Первым в руку попался учебник по трансфигурации. Он незамедлительно полетел в сторону, страницы выпали и разлетелись по комнате. За учебником последовали перья, карандаши, свитки с выполненными заданиями… Настольные часы, стукнувшись о стену, вдребезги разбились, и пружинный механизм, распавшись на крохотные частички, веселым градом зазвенел по полу. Чернильница, отправленная вслед за часами, перевернулась в воздухе и оросила пушистый ковер у кровати темными каплями, по ковру расползлись некрасивые чернильные кляксы.
- Черт! я стукнул по многострадальному столу кулаком, и одиноко лежавшая на нем фотография в рамке упала, стекло разбилось.
На меня со снимка удивительно красивыми голубыми глазами взглянула мама. Она приветливо помахала мне рукой, но ее взгляд был укоризненным и строгим. Она словно не одобряла моего поведения. Так и слышалось, как она шепчет мне на ухо: «Следи за своим поведением, сынок».
Чушь, мама! Следить за поведением незачем, да и не перед кем. Я не собираюсь метать бисер перед свиньями. Я их всех ненавижу! Ненавижу нашего «мудрого директора» Дамблдора! Ненавижу Поттера и его грязнокровную подружку! Ненавижу всех этих рыжих придурков Уизли! Ненавижу весь Гриффиндор! Ненавижу Хогвартс! Ненавижу Снейпа с его вечно недовольной миной! Ненавижу Кребба и Гойла за их тупизм! Ненавижу Паркинсон с ее сплетнями, пошлыми приставаниями и намеками! Ненавижу всех, кто лебезил и пресмыкался, когда отец был в почете, а теперь будут лицемерно соболезновать, втайне радуясь нашим неудачам!
Рука раз за разом ударяла по гладкой поверхности стола, рамка с фотографией подпрыгивала, Нарцисса морщилась, словно удары приходились по ее лицу.
- Я ненавижу Темного лорда! От него все проблемы!
Нарцисса побледнела, сощурила глаза, словно предупреждая, чтобы я не забывался.
Но я уже не мог остановиться:
- Ненавижу!
Рамка с фотографией слетела со стола, и стекло рассыпалось по полу мелкими осколками.
Я осторожно поднял рамку, провел по родному лицу дрожащей от еще не отступившего гнева ладонью и почувствовал, как маленький осколок разбитого стекла вонзился в палец. На безупречное лицо матери капнула алая капля. Нарцисса поморщилась и с насмешливым взглядом, откровенно говорившим: так, мол, и надо, удалилась со снимка.
Чертыхаясь и проклиная все вокруг, слизывая с порезанной руки соленую кровь, я направился в ванную, но по дороге наступил на рассыпавшиеся пружинки, и, неуклюже взмахнув руками, грохнулся вниз.
Это было последней каплей! Впервые в жизни я понял, что значит истерика: состояние, когда и слезы, и безудержный смех овладевают тобой, ты не управляешь своими мыслями, эмоциями, чувствами, ты вне себя. Сидя на полу, я смеялся до слез, до нервного тика, до дрожи во всем теле и не мог остановиться. Я, наверное, сошел с ума…
Внезапно в комнату и в мой истерический смех ворвался неизвестный резкий звук это разгромленный часовой механизм не сдался до конца. Сработал будильник, что-то захрипело, запищало, и комнату наполнил мелодичный материнский голос: «Вставай немедленно, засоня!» Он подействовал на меня, как пощечина, отрезвил и мгновенно привел в чувство.
Смех отступил так же быстро, как и начался. Я замер. Вслед за мной и будильник словно поперхнулся, закашлялся, захрипел, и наступила тишина.
- Что за чушь?! С чего бы вдруг я так разошелся?! Было бы из-за кого, а то из-за какой-то грязнокровки…
Нет, дело было вовсе не в проклятой гриффиндорке. Она всего лишь сработала катализатором. Грейнджер никогда не была для меня неразрешимой проблемой, так, назойливая муха не более. Ее прихлопнуть не составит большого труда. Всему свое время.
Просто я устал. Год выдался не из легких: придурковатая Амбридж со своими прибабахами, Инспекционная дружина, экзамены, отнявшие неимоверное количество сил, страх за отца и мать, теперь еще Дамблдор со своей идиотской практикой. И этот придурок Поттер… Нелегкое дело изводить Поттера! Тут каждый раз нужно придумывать что-нибудь новенькое. Хотя нет, вру сам себе, Поттер в любой ситуации заводится с пол-оборота, достаточно произнести одно-единственное слово - «грязнокровка», и оно действует на него как красная тряпка на быка.
Если подумать, директор прав: эта борьба изматывает, отнимает силы. И ради чего все? Кровь-то у все одного цвета алого! Взять хотя бы жидкость, струящуюся сейчас по моей руке. Она алая, такая же алая, как цвет этого проклятого львиного факультета! Почему отец так помешан на чистоте крови?
Вот мама, она совсем другая, ей нет дела до крови. Ее род гораздо древнее и знатнее рода Малфоев. Нарцисса Блэк звучит гордо! Почему же она относится к вопросам чистоты крови гораздо проще, чем отец? Да, мама совсем другая, чем отец, она не страдает фанатизмом идей Темного Лорда, как ее старшая сестрица Беллатриса, но и она по уши увязла во всем этом дерьме.
Дверь в комнату заскрипела и слегка приоткрылась, и в проеме появилась темная копна волос Пэнси Паркинсон:
- Драко, что произошло?
Я не ответил, только пожал плечами. Паркинсон временами может быть невыносимо навязчивой. Лезет куда ее не просят. Сует везде свой нос. У нее удивительная способность появляться в ненужном месте в ненужное время.
- Ужас! девушка нагло просочилась внутрь и с удивлением рассматривала устроенный мной беспорядок. - Что тут было? Торнадо? Извержение вулкана?
- Землетрясение! я устало улыбнулся, махнул в сторону однокурсницы рукой жест, означающий то ли просьбу уйти, то ли нежелание разговаривать на эту тему, медленно поднялся и направился в ванную: порезанный палец еще кровоточил. Злость испарилась, осталось желание побыть одному и подумать над всем произошедшим в этот длинный и не по-летнему хмурый день.
Но если я и рассчитывал на понимание и чувство такта у Пэнси Паркинсон, то ошибался. Она потащилась за мной в ванную:
- Слушай, тебе не кажется, что у Дамблдора совсем съехала крыша? Это же надо придумал практику, и это в свете произошедших в Министерстве событий. Он же не идиот, должен понимать, что никто не гарантирует безопасность грязнокровок. И вообще, я совершенно не желаю приводить в свой дом кого бы там ни было. Надо же такое придумать! Кстати, ты ведь уже прошел распределение. Кто тебе достался? Ко мне едет… этот… Джастин… все время забываю его фамилию…. Финч-Флетчли. Грязнокровка с Пуффендуя. Представляю, как мама обрадуется! Ну, я найду способ от него избавиться! Хорошо, хоть не Поттер или Грейнджер! Я бы тогда такую истерику закатила! Никому бы мало не показалось!
Девушка без умолку болтала, абсолютно не замечая моего состояния. Как обычно, думая только о себе любимой, Пэнси не заботилась о душевном состоянии других. И как хорошая сплетница, она первой узнавала все новости:
- Нотту досталась Лаванда Браун, белобрысая вертихвостка с Гриффинора, к Забини едет Чжоу Чанг, ловец, ты ее знаешь, Миллисенте придется нянчиться с Майклом Корнером, Гойлу с Мариэттой Эджком, той, которая выдала Амбридж Отряд Дамблдора, к Крэббу отправится Лайза Турпин. Угадай, кто достался Дафне Гринграсс? Всеобщий очкастый любимчик, национальный герой Поттер! «Повезло» нашей тихоне… Остался один ты, Малфой! Не томи душу, открой секрет!
- Пэнси! кажется, мой голос прозвучал достаточно грубо.
Но она не поняла намека:
- Кому из этих ублюдков повезло отправиться в Малфой-мэнор?
Паркинсон, не могла бы ты выйти вон?
Девушка испуганно замолчала, услыхав в моем голосе гневные нотки. Я таким бывал редко, и никогда со своими. Я вообще старался пореже проявлять какие-либо эмоции, будь то положительные или отрицательные.
- Что случилось, Драко?
Я попытался смягчить интонации, но напряжение так и не спало, и привести свои чувства в равновесие не удалось. А Паркинсон выводила меня из себя одним своим назойливым присутствием.
- Пэнси, иди в гостиную! Мне не до тебя!
- Но, Драко…
- Пошла к черту!
Голос был как лед. Она испуганно отшатнулась и медленно попятилась к дверям.
- Проваливай!
Девушка быстро вышла, прикрыв за собой двери ванной. Нет, ей никогда не понять меня. Сколько бы она не пыталась приблизиться ко мне за эти годы, сколько бы не пыталась соблазнить меня, повеситься мне на шею, я всегда держал дистанцию. В принципе, она неплохая девчонка. С ней можно весело провести время и непринужденно поболтать. Она наверняка строит какие-то планы насчет меня. Но она не та, кто нужен мне в спутницы жизни. И если она имеет какие-либо иллюзии на счет меня, то все напрасно. Нам с ней не по пути. Хотя я сам не знаю, кто мне нужен. Отец поможет сделать выбор. Он всегда знает, что лучше для семьи.
Никто в мире не мог похвастаться, что знает, кто такой Драко Малфой, разве только мама и отец. Никто не мог уверенно заявить, что является моим другом, что знает, чем я дышу или о чем думаю. Ни Крэбб, ни Гойл, ни Нотт, ни Забини. Никто. Я «милостиво» разрешаю им входить в свою свиту, сопровождать себя, помогать. Но все равно я один. Всегда один. Потому что лучше
быть одному, чем с кем попало.
Если не хочешь, чтоб тебя предавали не заводи друзей! Так в детстве учил меня отец. Он и сам живет по этому принципу доверяй только самому себе. Все, что ты делаешь делай во благо семьи! Так меня учила мама.
Где-то завалялось огневиски, выигранное вчера у Забини. Сегодня оно будет как нельзя кстати.
Глава 3. Июнь, 1996 год. Хогвартс
ПОТТЕР
Ряды Гриффиндора к сентябрю заметно поредеют. В Хогвартсе останется один факультет - Слизерин. Так сказал Малфой. И я готов был с ним согласиться.
В гостиной мы продолжили обсуждать предстоящую практику.
- Вы оба с Малфоем не правы, представители Гриффиндора в любом случае останутся в Хогвартсе, - Гермиона невесело улыбнулась и указала на Рона. Вот он, например, выживет, он же чистокровный, и ему явно ничего не грозит.
- Точно, - я взглянул на друга. Рон ты наша единственная надежда.
Тот заметно приободрился, выпятил грудь колесом:
- Приятно быть чьей-то надеждой.
Мы засмеялись.
- Слушайте, - в мою голову пришла шальная идея. А что, если ты, Гермиона, попадешь именно в дом к Уизли. Такое вполне возможно, ты магловского происхождения, он самых чистых волшебных кровей.
- Звучит, почти как оскорбление, - Рон криво усмехнулся. Хотя, все возможно, почему бы и нет. Гермиона, будешь каждый день мыть за нами посуду.
- Да без проблем, а как ты будешь мыть посуду в моем доме без волшебной палочки, а, Рон?
- Не-е-е, я к ней не поеду, замучает, заставит все лето книжки читать…
Мы снова рассмеялись, и снова смех получился не очень то веселым.
- Почему-то кажется, что мне, по закону подлости, выпадет проходить практику с Малфоем, - я посмотрел на друзей. Судьба, определенно, захочет столкнуть нас лбами.
- Скорее уж Малфой выпадет мне, - покачала головой Гермиона. По той же самой причине.
Рон испуганно переводил взгляд то на нее, то на меня.
- Вы что, совсем того? он покрутил пальцем у виска. Ну почему вы решили, что обязательно попадете в семью слизеринца, он что, у нас один такой? Да их еще, кроме него, девять человек. И на Когтевране, и на Пуффендуе есть чистокровные. Макмиллан, например, сестры Патил, наш Лонгботтом и другие. Так что шансы попасть в Малфой-мэнор приближаются к нулю.
- Хотя, если честно, то мне ужасно хочется побывать в какой-нибудь чистокровной семье, - произнесла задумчиво Гермиона.
Мы посмотрели на нее, как на больную.
- Эй, у тебя с головой все в порядке?
- Если тебя так привлекают чистокровные, то давай я напишу маме, и она пригласит тебя на все каникулы в Нору.
- Нет, мальчики, вы меня не совсем правильно поняли, Гермиона покачала своей каштановой гривой. Я действительно хотела бы попасть в какую-нибудь чистокровную семью, но только с целью ее изучения. Это же реальный шанс узнать жизнь слизеринцев с изнанки. У них есть чему поучиться. Одна родовая магия чего стоит! И, Рон, прости, но твоя семья не очень то для этого подходит. Вы хоть и чистокровные, но как бы это выразить…
- Предатели крови, - подсказал ей Уизли.
Гермиона смущенно кивнула.
- Ладно, - Рон успокаивающе похлопал ее по плечу, - я не обиделся. Только ты все равно сумасшедшая, Гермиона!
Процесс распределения, мысли о котором доставили столько неприятных минут, прошел вполне удачно. Шляпа предложила мне кандидатуру слизеринки Дафны Гринграсс, симпатичной и скромной девушки. Как она умудрилась попасть на Слизерин с таким то спокойным характером, ума не приложу.
Рон вышел из кабинета Дамблдора гордый собой до безобразия.
- Мэнди Броклхерст, когтевранка, - довольно промурлыкал он.
Осталась одна Гермиона. Она неуверенно шагнула за дверь. Мы ждали ее долго, а она все не выходила и не выходила. Сердце сжималось в тревожных предчувствиях. Я держал за нее кулак. Только бы все для нее сложилось хорошо!
Гермиона вышла из кабинета Дамблдора бледная, с вымученной улыбкой.
- Кто? чуть слышно прошептал я, боясь услышать ответ.
Губы ее дрожали, она изо всех сил пыталась держать себя в руках.
- Кто? не выдержал и Рон.
- Закон подлости, - так же тихо ответила она.
Гермиона подняла на нас глаза и попыталась улыбнуться.
- Ничего, я сильная, я справлюсь. Дамблдор обещал мне надежную защиту. Кроме того, разве я сама не мечтала попасть в самую что ни на есть чистокровную семью. Вот и домечталась. Получила, что просила.
Она побрела по коридору. Рон бросился за ней, пытаясь успокоить ее, а я уверенно взялся за дверную ручку.
- Профессор, Вы намерены отправить Гермиону в это бандитское логово? И это после всего, что ей пришлось пережить? После заклинания, которое попало в нее в Министерстве? Она еще не совсем поправилась. Малфоевское поместье это же проходной двор Пожирателей. Вы что, не представляете всех опасностей, которые ее там ожидают?
Мой голос звенел от негодования.
- А сколько оскорблений ей придется выслушать?! Она может не выдержать, она сломается в этом ужасном доме. Мы…, - мое сердце дрогнуло от предчувствий. Мы можем ее больше никогда не увидеть… А я не собираюсь терять еще одного близкого мне человека. Их у меня не так и много.
- Я понимаю, что ты чувствуешь, Гарри… - произнес Дамблдор.
- Ах, понимаете! То же самое вы говорили мне пару дней назад. Только Сириуса уже не вернешь, а Гермиона вот она, живая. Пока…
Я почти кричал, чувствуя, как ярость сжигает меня изнутри, наполняя желанием покарать директора за его бездействие.
- Нужно что-то делать, профессор, принимать меры, спасать Гермиону.
- Гарри, - глаза Дамблдора с любопытством смотрели на меня из-за очков-половинок. Я понимаю твои чувства. Но мы уже ничем не сможем помочь мисс Грейнджер. Решения Распределяющей шляпы не обсуждаются и не меняются.
- Почему?
- Заключен Магический контракт. Его нельзя разорвать, это чревато гибелью обеих сторон.
- Но ведь в свое время Шляпа приняла во внимание мою просьбу не распределять меня на Слизерин…
- Да, как и просьбу мисс Грейнджер не отправлять ее на Когтевран.
- Так почему же сейчас…
- Да потому, что вы сами попросили Шляпу об этом.
- Но Гермиона…
- Мисс Грейнджер может плакать сколько угодно, а мистер Малфой может в гневе перебить всю мебель в своей спальне, только итог останется тем же самым: ни он, ни она и не думали просить о чем-либо Распределяющую Шляпу. Они безоговорочно приняли ее решение, пусть с тяжелым сердцем, но приняли. Теперь менять что-либо поздно. И тебе, Гарри, остается принять это как данность. А я со своей стороны обещаю, что Министерство примет все необходимые меры предосторожности….
- Мы несколько дней назад видели Министерство во всей его красе, профессор, Вы не забыли? Разве можно им доверять жизни людей? я загнул рукав рубашки, где четко виднелся ярко-красный рубец: «Я не должен лгать».
- Тогда, Гарри, давай посмотрим на эту ситуацию с другой стороны. Мистер Малфой-старший в бегах, его ждет Азкабан, вряд ли в ближайшее время он появится в поместье, это слишком опасно для него. Малфой-мэнор перестал служить для Пожирателей надежным убежищем, они попрятались по норам зализывать свои раны после поражения в Министерстве. Кроме того, поместье Малфоев служит им напоминанием о том, что милость Волан-де-Морта может однажды кончиться, ибо я уверен, что Люциус из фаворитов перешел в разряд изгоев. Он не справился с заданием, а Темный Лорд не прощает подчиненным их ошибок. Мистер Малфой попал в опалу. Осталась Нарцисса… Насколько мне помниться, в школе Нарцисса Блэк была неплохой девочкой. Конечно, время откладывает на людей свои отпечатки, но, я думаю, что именно она станет тем препятствием, которое удержит Малфоя-младшего от совершения необдуманных поступков. Вряд ли она захочет усугублять и так достаточно шаткое положение своей семьи в обществе и пойдет на дополнительный конфликт с Министерством магии. Нарцисса все поймет и постарается смягчить пребывание Гермионы в своем доме. Она не любит скандалов.
- Откуда вы знаете, сэр?
- Поверь, знаю. За долгие годы преподавания в школе я неплохо изучил человеческую натуру. Кроме того, Гарри, во всем этом для мисс Грейнджер есть и положительные стороны. В Малфой-мэноре огромная библиотека, которая вполне может соперничать с хогвартской. Гермиона будет довольна.
Я хмыкнул. Это точно. Малфои просто потеряют Гермиону в своей библиотеке. Это ее и спасет.
- Что касается защиты, - продолжил Дамблдор, не замечая моего сарказма, - то тебе я могу доверять и посвящу тебя во все ее детали. Кроме наложенных Защитных чар, за каждым практикантом будет установлен негласный Надзор и закреплен отдельный Мракоборец. В случае в мисс Грейнджер это будет сам Аластор Грюм, ты доволен?
Я кивнул, внимательно вслушиваясь в слова директора.
- Каждому из студентов нечистокровного происхождения дадут односторонний Портал, который вы сможете использовать в минуту опасности. Также все члены чистокровных семей, в дома к которым попадут практиканты, будут обязаны дать Непреложный обет о защите своих гостей. После этого они не смогут нанести им вреда. Это же ждет и Нарциссу Малфой. И еще… если тебя это немного утешит, то я лично возьму под контроль пару Малфой-Грейнджер.
Я вышел из кабинета Дамблдора растерянный и опустошенный. Мне нечего сказать Гермионе кроме слов утешения.
Едва я повернул за первый поворот, чтобы направиться в гостиную, как навстречу мне попался Драко Малфой собственной персоной. Я стал, как вкопанный; замер и слизеринец, недружелюбно рассматривая меня. Зловещую тишину между нами нарушали лишь крики и смех, доносившиеся через неплотно прикрытые двери.
Малфой оглянулся, словно проверяя, нет ли кого-либо поблизости, потом снова повернулся ко мне и тихо проговорил:
- Ты покойник, Поттер.
Я удивленно повел бровью:
- С чего бы это вдруг?
Таким злобным Малфоя я еще никогда не видел. Его бледное, остроносое лицо было искажено яростью.
- Я заставлю тебя заплатить за то, что ты сделал с моим отцом, голос парня был чуть громче шепота.
- Ой-ой, я весь дрожу, насмешливо отозвался я, осторожно нащупывая в кармане волшебную палочку.
- Еще задрожишь… Скоро твоя грязнокровная подружка будет в моих руках. Посмотрим, кто будет смеяться последним…
Меня мгновенно захлестнула лютая ненависть к этому белобрысому хорьку.
- Если Гермиона пострадает, то покойником будешь ты!
Малфой сделал резкое движение, но я опередил его выхватил свою палочку раньше, чем рука Малфоя нырнула в карман мантии.
- Молодые люди!
Под сводами коридора раскатилось громкое эхо. На лестнице, ведущей в кабинет директора, стоял сам Дамблдор и внимательно наблюдал за происходящим:
- Я думаю, на сегодня достаточно негативных эмоций. Мистер Поттер, мистер Малфой, в такой прекрасный день вам просто необходимо и очень полезно подышать свежим воздухом. Раздельно друг от друга, разумеется, голубые глаза улыбнулись за стеклышками очков-половинок.
Я сунул палочку обратно в карман мантии и, не оглядываясь на своего противника, пошел к себе, где меня ждали Рон и Гермиона. Я прекрасно понимал, что этот разговор со слизеринцем далеко не последний. Мы еще не раз встретимся с ним на узкой дорожке, и разминуться будет ой как сложно.
Глава 4. Июнь, 1996 год. Хогвартс.
ГРЕЙНДЖЕР
Сказать, что я боялась распределения не сказать ничего. У меня со вчерашнего дня на душе появилось какое-то смутное тревожное чувство. Вернее сказать, тревога давно поселилась во мне, но вчера она проявилась в полной мере.
Вчера вечером перед сном Джинни в шутку гадала нам на кофейной гуще. Она изображала из себя профессора Трелони так похоже, что мы с девчонками катались со смеху по полу:
- Итак, мои милые, перед тем как приступить к гаданию, надо сосредоточиться и четко сформулировать вопрос, ответ на который составляет смысл переживаемого вами момента. Возьмите ваши кофейные чашки и налейте в них только что сваренный кофе.
Мы действовали согласно ее инструкциям. Хохоча и сталкиваясь лбами, обжигали руки горячим кофе.
- Дайте напитку отстояться в течение трех-пяти минут и выпейте его, но не до конца на дне
чашки должна остаться примерно столовая ложка жидкости.
Лаванда принялась ходить по кругу и усиленно дуть в наш кофе. Это вызвало у всех новый взрыв эмоций.
- Возьмите чашку, - вещала Джинни замогильным голосом, - за ручку в левую руку и, сосредоточившись еще раз на своем вопросе, сделайте ею три круговых движения по часовой стрелке, чтобы осадок равномерно распределился по стенкам. Вращать чашку надо довольно энергично, так, чтобы остатки недопитого вами кофе достигали ее краев.
Теперь быстро опрокиньте чашки вверх дном на блюдце и медленно сосчитайте до семи. Переверните чашки и внимательно всмотритесь в образовавшиеся на ее стенках пятна. Ну-с…
Джинни поправила несуществующую шаль на своих плечах, и уставилась на нас, выпучив глаза и не моргая. Точно, как Трелони.
Мы наклонились к своим чашкам. Каждая пыталась рассмотреть что-то особенное.
- У меня бабочка, первой закричала Лаванда. Точно, огромная бабочка с раскрытыми крыльями!
Джинни заглянула в учебник про Прорицанию:
- Вас, мисс Браун, завтра ждет любовное послание.
- Вот здорово, - завизжала та, подпрыгивая в кровати. Знать бы, от кого.
Она не могла не думать о парнях. Она всегда только о них и мечтала. По-моему, сразу обо всех.
- А у меня что-то похожее на лебедя, неуверенно пробормотала Парвати Патил, вглядываясь в пятна на стенке. Вроде бы…
Джинни склонилась к ее чашке:
- Точно, лебедь, нечего сомневаться. Лебедь к неожиданному получению денег. Тебя определенно ждет какое-то непредвиденное наследство.
Парвати пожала плечами.
- Ну, мисс Грейнджер, а что у вас?
Рыжая голова Джинни Уизли склонились ко мне:
- Что-то непонятное. Вроде бы, голова человека, но повернута как-то вниз, не разберешь. Это означает будьте осторожны: впереди вас ждет опасность. А если так посмотреть, то свернувшаяся змея злой знак, обозначающий коварство, лживого друга или недоброжелателя.
Джинни поворачивала чашку во все стороны:
- А так я вижу верхушки деревьев, лес. Лес - это ошибка в выборе жизненного пути или спутника жизни. Да, Гермиона, как не крути, а ничего хорошего тебе не светит. В целом получается, что тебе скоро подвернется некто, с кем тебе придется идти по жизненному пути, но с ним нужно быть очень осторожной, ибо он коварен и лжив. Тебе не позавидуешь.
Я невесело рассмеялась, еще не ведая в тот момент о предстоящей практике.
- Джинни, ты же не Трелони, и у тебя нет настоящего дара предвидения. Я не верю ни одному твоему слову. Я вообще не верю в предсказания. Каждый сам строит свою жизнь, как захочет.
- Ты уверена? Лаванда покачала головой, сомневаясь в моих словах. Я всегда верю в предсказания. И они всегда сбываются…
Ночью я долго не могла уснуть, размышляя о жизни. Девчонки мирно похрапывали, а я лежала без сна, вглядываясь в ночную тьму за окном.
Я вспомнила вчерашний разговор, когда надела на голову Распределяющую шляпу и услышала тихий голос:
- Сегодня я уже сделала выбор для вас, мисс Грейнджер. Это Драко Малфой.
- Н-е-ет, - слезы брызнули из моих глаз. Ну, почему именно он?
- Разве не вам хотелось узнать как можно больше о чистокровном магическом мире? Я даю вам этот шанс. Шанс пополнить свой багаж знаний. Он гораздо больше, чем вы могли бы себе представить.
- Но почему не Рон Уизли, например?
- Кхе-кхе…Уизли-младший? засмеялась Шляпа. Что он может вам дать, мисс Грейнджер? Чаще он использует вас и ваши знания, вместо того, чтобы самому пользоваться своей головой. Мистер Малфой самая подходящая для вас кандидатура. Он сильный маг, вы одна сможете в полной мере противостоять ему. Никто другой просто с этим не справится. Вы двое дадите друг другу гораздо больше, чем сами подозреваете об этом. Одно но… Вы смелая девушка, мисс Грейнджер, но вы очень доверчивы. Это от нехватки жизненного опыта. Не верьте всему, что видите, еще меньше тому, что слышите. Пытайтесь вникнуть в самую суть проблемы. Это поможет вам выжить.
- Спасибо, учту, - я сняла Шляпу и бережно положила ее на стул.
Кажется, пришло время начинать верить во все гадания, предсказания и прогнозы. Как там Джинни сказала? Скоро появится некто, с кем мне придется быть очень осторожной, ибо он коварен и лжив. А еще мне на кофейной чашке выпала змея. Змея символ дома Малфоев, можно сразу было догадаться об этом.
Я подняла голову и встретилась с голубыми глазами директора школы. Он внимательно смотрел на меня, словно видел в первый раз. И он уже знал, с кем мне предстоит провести лето. Я сразу поняла это.
Разговор с Дамблдором получился тяжелым. Он пытался придать мне уверенности, говорил о защите. Я внимательно вслушивалась в его слова, но легче от этого не становилось. С тяжелым сердцем я покинула директорский кабинет. Гарри и Рон ждали меня в коридоре. Только вот слушать их утешения это уже выше моих сил. При них нужно сдерживаться, а так хочется дать волю слезам.
Гарри устремился в кабинет директора, а Рон поплелся следом за мной. Я ускользнула от него, едва появилась такая возможность.
Я вышла из замка. Со стороны квиддичного поля прямо на меня несся Малфой собственной персоной. Жизнь сталкивала нас лбами снова и снова. Но, похоже, он был жутко чем-то раздражен промчался мимо, не заметив меня. Распределение не привело его в благоприятное расположение духа!
- Малфой! крикнула я вслед ему. Нам нужно обсудить сложившуюся ситуацию.
- Еще одно слово, Грейнджер, - и ты труп!
Я брела в сторону озера и размышляла о своей жизни. Когда в душе наступит мир? Кругом война, война, война…
Летом долго не темнеет. Я потеряла ощущение времени и реальности. В замок возвращаться совсем не хотелось, но Гарри с Роном будут волноваться. Пора…
- Грейнджер, стой!
Впереди раздался знакомый до холодного пота голос. Я нащупала в кармане волшебную палочку и крепко сжала ее. Медленно подошла к нему:
- Да, Малфой, я тебя внимательно слушаю.
- Нет, это я тебя слушаю. Кажется, ты собиралась обсудить сложившуюся ситуацию.
Видимо, отошел. Стал таким разговорчивым. Даже не оскорбил меня, как обычно.
- Просто я хотела предложить тебе во время практики вести себя, как цивилизованные люди.
- Это как?
- Например, как мы будем обращаться друг к другу?
Слизеринец нагло захохотал:
- Я могу называть тебя ласково «грязнокровка».
- Здорово, - согласилась я и смело посмотрела ему в глаза, но при условии, что ты будешь отзываться на «слизеринского хорька».
- Ты… - прошипел он, медленно вытягивая палочку.
Я тоже вынула палочку, но, держа ее наготове, направлять на Малфоя не стала.
- Вижу, ты не согласен, тогда и я тоже. Выход есть достаточно называть друг друга по фамилии, без оскорблений. Следующее предложение дать друг другу жить спокойно на протяжении всего вынужденного совместного пребывания.
- Ты не будешь донимать меня своим гриффиндорским занудством?
- А ты меня своим слизеринским высокомерием и хамством!
- Ах, какие мы нежные!
- Ах, какие мы скользкие!
Малфой, пошатываясь, подошел ко мне ближе. Я невольно попятилась. От него пахло алкоголем. Так вот в чем дело он пьян! Поэтому и снизошел до разговора со мной.
- Слушай, Грейнджер, я не собираюсь нянчиться с тобой полтора месяца. И мне плевать вернешь ты после практики в Хогвартс или нет. Мне вообще на всех наплевать. Запомни одно если ты встанешь на моем пути ты умрешь. Так что сиди тихи, и не суй свой нос, куда не просят. Твое место библиотека. На большее не рассчитывай!
- Как ты благороден, Малфой, как гостеприимен, просто дух захватывает!
Но он уже повернулся ко мне спиной и шатающейся походкой направился к замку. Потом повернулся, посмотрев куда-то мимо меня, и крикнул:
- Первого августа, ровно в двенадцать, в «Дырявом котле».
Прямо, как свидание назначил. И было бы смешно, если бы не было так тревожно.
ПОТТЕР
Наша очередная стычка с Малфоем состоялась даже намного раньше, чем я предполагал. Наступил последний день этого такого трудного и очень горького учебного года. Все ученики с чемоданами стекались к главным воротам Хогвартса. Младшекурсники смеялись и шутили, старшие студенты шумно переругивались друг с другом, и только бывший пятый курс выглядел каким-то притихшим. Мысли о предстоящей практике не сулили ничего хорошего, все чувствовали себя словно не в своей тарелке. Ближайшее будущее тревожило и пугало. Наконец, все расселись по вагонам «Хогвартс-экспресса», и суета стихла сама собой.
Я возвращался из туалета, когда навстречу с палочкой в руке вышел Малфой. Стычка была неизбежной. Но Малфой неосмотрительно выбрал место для выяснения отношений, как раз напротив купе, в котором сидели Эрни Макмиллан, Ханна Аббот, Терри Бут и Сьюзан Боунс все члены Отряда Дамблдора. Малфой не успел вымолвить ни слова, как на него оказались нацелены четыре волшебных палочки. Слизеринцу пришлось отступить, но, проходя по вагону, он случайно наткнулся на Рона, выглянувшего из купе на шум. Малфой взмахнул палочкой, но Рон оказался быстрее, и слизеринец отлетел в дальний конец коридора.
- Спасибо! я кивнул соратникам по сопротивлению и подошел к Рону, удивленно почесывающему затылок. Рыжий явно не ожидал от себя такой мгновенной реакции: видимо, сказались упорные тренировки в роли вратаря.
- Ты молодец! я потрепал друга за плечо. Только Гермионе ничего об этом не говори.
Я кивнул на сидевшую в углу купе девушку, углубившуюся в чтение «Ежедневного Пророка»:
- Лучше ее не расстраивать. Ей еще практику с этим слизняком проходить. Ой, боюсь, несладко ей придется... Он отыграется на ней за нас.
Рон хмуро кивнул. Мы вошли в купе, отводя в сторону смущенные взгляды. Но, похоже, никто в купе не обратил внимания на шум в коридоре. Гермиона усердно продолжала изучать газету, рядом Джинни разгадывала кроссворд.
Мы скоротали большую часть дороги за игрой в шахматы. Гермиона время от времени зачитывала вслух выдержки из «Пророка». О практике никто, словно сговорившись, не заговаривал.
- Скоро все начнется всерьез, мрачно вздохнула Гермиона, закрыв последнюю страницу. Ждать уже недолго…
Она свернула газету, убрала ее в сторону, затем уставилась в окно, напряженно разглядывая пробегающий пейзаж.
- Такое чувство, - прошептала она словно сама себе, - будто все это вижу в последний раз. Зря Дамблдор затеял эту практику.
Мы с Роном тревожно переглянулись. Она озвучила наши мысли. Мы очень переживали за нее.
ГРЕЙНДЖЕР
Я слышала шум в коридоре и видела виноватые глаза мальчишек, словно они в чем-то провинились и хотят улизнуть от наказания. Но я сделала вид, что ничего не заметила. Догадываюсь, что произошла очередная разборка с Малфоем.
На перроне вокзала Кингс-Кросс всех ожидал сюрприз: кроме стоявших в стороне и напряженно оглядывающихся Дурслей, нас встретили устрашающий Аластор Грюм, Тонкс с ее ярко-розовыми волосами и Люпин с бледным уставшим лицом. А возглавляли всю честную компанию супруги Уизли с Фредом и Джорджем в придачу. Они все пришли поддержать нас после печальных событий в Министерстве. Уизли выглядели вполне счастливыми и довольными, они, наверное, еще ничего не знали о нашей летней практике.
Пока шли обмены рукопожатиями, крепкие обнимания и лобызания, Грозный Глаз Грюм отвел меня в сторону:
- Тебе, девочка, достался самый сложный участок работы. И самый опасный. Но хочу тебя предупредить, что за ходом твоей практики я лично буду наблюдать и вести Надзор. Поэтому, ничего не бойся. Главные Пожиратели сейчас либо в бегах, либо в Азкабане. Они прячутся и ведут себя тихо. Темный Лорд после боя в Министерстве «зализывает раны» где-то в Румынии. Он, несомненно, вынашивает новые планы, но я уверен, что раньше зимы он действовать не начнет. Да и Малфоев бояться не стоит. Люциус попал в опалу, скрывается, но в свое поместье и носу не сунет знает, что за ним ведется наблюдение. Так что, все в порядке…
- Спасибо, - я с благодарностью посмотрела в лицо мракоборца. Постараюсь справиться.
- Непременно справишься, - Грюм потрепал меня по плечу, и мы вместе подошли к многочисленным Уизли.
- Скоро увидимся. Рон и Гарри обменялись рукопожатием.
- Ну, не так скоро, как раньше. я грустно улыбнулась друзьям. Теперь только к концу сентября. Обещайте, что будете писать, где бы вы не находились!
Я требовательно посмотрела сначала на Рона, потом на Гарри. Те смущенно кивнули. Гарри шагнул ко мне и крепко обнял:
- Гермиона, пусть у тебя все будет хорошо!
Я смахнула со щеки предательскую слезинку:
- Все и так будет хорошо, я обещаю!
Кивнув Рону из-за плеча Гарри, я смущенно улыбнулась и взмахнула рукой:
- Всем до скорой встречи!
Решительным шагом я направилась к родителям, ждавшим меня в стороне. Мама раскрыла мне свои объятия, отец с волнением обнял нас обеих. Я оглянулась. Друзей уже не было. Но на перроне я увидела высокую, стройную, удивительно красивую, одиноко стоящую женщину со светлыми волосами, уложенными в идеальную прическу, с горделивой осанкой, выдающей в ней высокородную аристократку самых чистых голубых кровей. Я узнала ее, я видела ее уже на чемпионате мира по квиддичу два года назад. Это была Нарцисса Малфой. Она встречала своего сына.
Глава 5. Август, 1996 год. Малфой-мэнор.
ГРЕЙНДЖЕР
Июль в родительском доме пролетел быстро и как-то незаметно. Все выглядело бы вполне мирно и счастливо, если бы в «Пророке» не появлялись ежедневные сообщения о загадочных несчастных случаях и убийствах. С каждой новой газетой на душе становилось все неспокойнее. Мою тревогу слегка сглаживали лишь письма друзей, которые не забыли своего обещания писать почаще.
Приближался август, и я начала собирать чемодан. Заставляла себя не думать о предстоящем испытании, но… опять все тот же чертов закон подлости: чем больше стараешься не думать, тем больше думаешь! Волнение на душе росло как снежная лавина в горах. Легко было обещать, что все будет хорошо. Только - как справиться с поселившимся в душе животным страхом за собственную жизнь?! Повезло Живоглоту - он остается дома, ему не надо отправляться в логово врага.
Тридцать первого июля я отправила с совой подарок Гарри на его шестнадцатилетие, а первого августа с раннего утра направилась в Косой переулок.
Я не разрешила родителям провожать меня - не хотелось казаться слабой перед высокомерным Малфоем. Разлука с папой и мамой будет недолгой. Надеюсь, через три недели я снова буду сидеть в любимом кресле в гостиной отчего дома, есть мамины капустные пирожки и вести долгие разговоры с отцом. Если… выйду живой из малфоевского поместья.
Мама и папа были готовы принять в сентябре моего однокурсника. Из Хогвартса прилетела сова со всеми письменными указаниями и советами. С самим Драко Малфоем познакомить их должна была я сама.
Кое-какое представление о своем будущем госте они уже имели. Естественно, не очень лестное. Правда, подробности наших с ним отношений остались за кадром. Зачем родителям знать о моих проблемах? Я привыкла решать их сама.
Да и кто он вообще такой Драко Малфой? Что я знаю о нем, кроме того, что он из чистокровной семьи, учиться на Слизерине и у него мерзкий характер? За пять лет совместной учебы у меня не нашлось и пары добрых слов в его адрес. Как шестнадцатилетний парень может быть настолько плохим?! Попробую выяснить это в Малфой-мэноре, если успею…
Первое августа, раннее утро. День выдался дождливый. Я стояла на площади у банка Гринготтс, накинув капюшон мантии на голову, но это не спасало меня от холодных капель, бьющих по лицу. Можно было бы достать магловский зонт - он лежал в сумочке, но мне не хотелось выделяться из толпы хмуро бредущих волшебников, а зонт так или иначе привлек бы к себе внимание.
Я торопилась поменять в банке магловские деньги на галеоны, чтобы успеть до отбытия в Малфой-мэнор купить себе всё необходимое для нового учебного года другого раза у меня могло и не быть.
К одиннадцати часам все покупки были сделаны, и, сидя в «Дырявом котле», в котором впервые на моей памяти было так пусто, я сквозь мутные стекла окон разглядывала Косой переулок.
Он сильно изменился. Пестрые сверкающие витрины с выставленными в них книгами заклинаний, котлами и ингредиентами для волшебных зелий были наглухо заклеены плакатами Министерства магии. На большей части этих мрачных темно-фиолетовых плакатов были размещены черно-белые фотографии известных Пожирателей смерти, скрывающихся от поимки. Среди них я узнала Люциуса Малфоя и Беллатрису Лестрейндж. Сердце сжалось от воспоминаний о Сириусе Блэке. Бедный Гарри! Он так надеялся обрести крестного отца, который стал бы его семьей! Теперь он лишен этого навсегда!
Мои мысли перелетели на Тисовую улицу. Как там Гарри? Все ли у него благополучно? Как жилось ему последние недели у мерзких Дурслей? Что ждет его у Гринграссов?...
За окном раздался непонятный шум, и я вновь устремила взгляд сквозь мутное стекло. По Косому переулку промчалась богатая карета редкое зрелище в здешних местах. Люди предпочитают ходить пешком, и в свете последних событий мало кто решится на проявление такого безрассудства. Никто не стремится привлекать к себе внимание.
Улица вновь выглядела пустынной. Я всматривалась в унылые серые здания Косого переулка и не узнавала его. Закрылось кафе-мороженое Флориана Фортескью, его окна были заколочены, а самого хозяина, если верить «Ежедневному пророку», Пожиратели смерти уволокли в неизвестном направлении. Жив ли он еще? Святой Мерлин, как хрупка в это смутное время человеческая жизнь!
И лавка Олливандера пустовала. Никаких следов борьбы, все покрыто толстым слоем пыли. То ли Олливандер перешел на сторону темных сил, то ли его тоже похитили… Одно не лучше другого. Кто теперь займется изготовлением волшебных палочек? Олливандера сложно заменить он был лучшим!
Я невольно нащупала в кармане мантии тонкий и гибкий стержень палочки - 12 дюймов, виноградная лоза и жила дракона, сделана под видом дерева, 24 грамма. Она не раз выручала меня в самых сложных ситуациях. Она моя подруга, моя сестра, она часть меня самой…
В течение коротких каникул я каждый день читала «Пророк» и была в курсе последних событий. Новости день ото дня становились все печальнее. Темный лорд, не смотря на неудачу в Министерстве, продолжал набирать силы; количество его сторонников увеличивалось. Каждый день происходили ужасные происшествия, которые затрагивали не только волшебников, но и ни о чем неподозревающих маглов. Пожиратели смерти действовали все наглее, патрули мракоборцев не успевали отслеживать и скрывать следы от их вылазок. Было даже два-три случая нападения дементоров на простых людей. Количество погибших и пропавших без вести увеличивалось с каждым днем. Рон писал, что мистера Уизли не было дома круглыми сутками, а волшебные часы, висевшие на стене гостиной «Норы» с девятью стрелками, на каждой из которых было написано имя кого-нибудь из Уизли, постоянно указывали на смертельную опасность для всех членов семьи без исключения.
С каждой ужасной новостью в газете мое сердце сжималось от страха, постоянная ноющая боль в груди напоминала о событиях в Министерстве в начале лета, а мысли о предстоящих неделях в поместье ненавистного слизеринца не давали спать по ночам. Из-за тревожных предчувствий и неопределенного будущего я стала нервной и дерганой.
Вот и сейчас, сидя за столиком в пустом «Дырявом котле», положив голову на руки и устремив взгляд в никуда, я ощущала жуткую панику. Во что ты вмазалась, девочка? Что ждет тебя? Увидишь ли ты еще своих родителей и друзей?
- Куда ты уставилась? Долго еще тебя ждать? гневный мальчишеский голос ворвался в мое сознание.
Я резко подняла голову. Драко Малфой собственной персоной. Явился не запылился! Я даже и не заметила, когда он появился в «Дырявом котле», как подошел к моему столику, а, может, подкрался? И не он ли это пронесся на карете несколько минут назад по булыжной мостовой Косого переулка. С него станется… Он же у нас слизеринский принц!
- Ты давно здесь, Малфой?
- Уже час рассматриваю, как ты пялишься в окно.
Я взглянула на маленькие часики на левом запястье подарок мамы на прошлый день рождения. Обычно я носила их только в родительском доме, но сегодня из-за спешных сборов забыла снять. Стрелки на часах показывали 12.05. Врет, что давно пришел…
- Ты опоздал…
- Был по делам в лавке Горбина и Бэрка. Прикупил кое-что… возможно, для тебя…- Он хмыкнул.
Лавка «Горбин и Бэрк», располагающаяся в Лютном переулке, имела дурную славу. Она предлагала покупателям весьма зловещие предметы, связанные с Темными искусствами. Я удивленно подняла бровь:
- Зачем ты мне это говоришь?
Малфой усмехнулся:
- А чтобы жизнь не казалась сахаром…
- Я не боюсь тебя! я попыталась вложить в эту фразу всю свою уверенность. Но, всматриваясь в наглую слизеринскую рожу, понимала, что вера в собственные силы тает с каждой минутой. Лицо Малфоя не предвещало ничего хорошего. Его ухмылка стала еще шире:
- Что, сама себя утешаешь? Поднимай быстрее свой гриффиндорский зад и топай за мной. Я не собираюсь вечно торчать тут, маячить с тобой перед всем миром. Еще увидит кто-нибудь из наших… Стыда не оберешься.
«Наши - это, естественно, Пожиратели смерти», - я молча проглотила оскорбление, но прекрасно поняла намек.
- А мои вещи?
- Домовики заберут…, - Малфой уверенным шагом направился к камину и даже не оглянулся на меня.
- Ясно, я направилась за ним, и резко отпрянула, когда внезапно вспыхнувшие и взметнувшиеся выше человеческого роста изумрудно-зеленые языки пламени ударили мне прямо в лицо. Вот сволочь! Исчез в каминной сети, ничего толком не объяснив.
Я неуверенно вступила в камин вслед за своим однокурсником. Ничего не поделаешь отступать поздно.
- Малфой-мэнор! Огненный вихрь завертел меня волчком, со стремительной силой увлекая в неизвестность. Свист пламени оглушительно бил по барабанным перепонкам. Нет, я никогда не привыкну к магическим способам передвижения. Метла, камин, гиппогрифы, фестралы это не для меня, они вызывают страх и отвращение. Карета единственное, на что я согласна. А еще лучше велосипед, мотоцикл или автомобиль. Магловские средства передвижения гораздо надежнее!
Я вышла из камина вся в саже. Хорошо, что приземлилась на ноги, а не выпала из камина, словно мешок с отрубями. Вот бы для Малфоя была потеха!
Зря переживала, все равно меня встретила ядовитая усмешка в серых глазах. Отряхнувшись, я осмотрелась вокруг. Маленькая пустая комната, где нет ничего, кроме огромного камина. Удачно, что не пролетела мимо цели, а то попала бы … Моргана ведает куда.
Малфой, снова ничего не объясняя, молча развернулся и вышел. Я отправилась следом за ним, готовясь подставить свое лицо порывистому ветру и дождю.
Странно: за открытыми дверями в лицо мне ударило яркое солнце. Я невольно зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, то пришла в изумление от открывшегося вида: огромный белый замок предстал передо мной во всем своем великолепии.
Только вчера я думала о родовом поместье Малфоев. В мое воображение оно являлось хмурым и мрачным чудовищем, этаким архитектурным уродом, таким же гадким, как и его хозяева. Признаюсь, я сильно ошибалась! Он был чудо, как хорош!
Мне показалось, что я попала в сказку. Широкая, вымощенная желтым камнем дорожка, вдоль которой стояли высокие кованые фонари, вела к главному входу. Повсюду виднелись старинные статуи античных героев. Слышался шум журчащей воды где-то рядом прятались фонтаны. Замок утопал в огромном саду, меж деревьев виднелись ряды ухоженных розовых кустов. Воздух благоухал волшебным ароматом. Из-за кустарника прямо на нас, расправив яркий, переливающийся всеми цветами радуги хвост, важно вышел павлин.
Белые башни замка возвышались над верхушками деревьев и устремлялись прямо в небо. Все строение было легким, светлым и каким-то нереальным. Это был замок моей мечты, замок из сказки. Наверное, в одной из этих башен была погружена в сон Спящая царевна…
- Какая красота!
Я перевела взгляд на парня, и сказка кончилась. Малфой с любопытством наблюдал за моей реакцией на свое родовое гнездо. Мой неприкрытый восторг отражался в его глазах чувством удовлетворения и превосходства. На губах играла знаменитая малфоевская улыбка. Самодовольная до безобразия.
- Удостоверилась, что это не та дыра, в которой ютятся несчастные Уизли?! ухмыльнулся он.
- Не место красит человека…
- Заткнись и наслаждайся мгновением, - грубо прервал он меня, - в первый и в последний раз в твоей жизни. Такого великолепия ты больше нигде и никогда не увидишь.
- Никогда не говори «никогда», Малфой!
- Даже не надейся… Вряд ли ты еще когда-нибудь попадешь сюда.
- Ты самовлюбленный кретин! проворчала я.
Вот гад, испортил все впечатление от увиденного. Теперь белый замок казался мне сосредоточением зла. Я вспомнила, что именно здесь Темного лорда принимали как дорогого гостя, а Пожиратели смерти находили себе кров и пищу. Красота так обманчива. Я зябко поежилась на минутку показалось, что откуда-то повеяло ледяным могильным холодом.
Малфой на мое ворчание только рассмеялся, он уверенным шагом направился по вымощенной дорожке к дому. Мне ничего не оставалось, как снова семенить следом за ним, подстраиваясь под его шаг. Сволочь, он и есть сволочь! Никогда не считается с другими.
Перед главным входом слизеринец резко остановился и повернулся ко мне. Я, не успев вовремя затормозить, врезалась ему в грудь.
- Смотри, куда идешь, грязнокровка, - прошипел он мне прямо в лицо.
- Сам виноват, не надо было…
Я не успела договорить фразу до конца. Холодный голос резко прервал меня:
- Слушай, Грейнджер! Не я придумал эту дурацкую идею с практикой. Скажи спасибо нашему любимому директору, который всегда отличался изощренной фантазией. Будь моя воля, ты никогда в жизни не переступила бы порог этого дома. Поэтому тебе, прежде чем ты войдешь в него, необходимо запомнить…
Малфой замолчал, подбирая слова. Я напряженно застыла, готовясь выслушать свой приговор. Только зря он решил, что я буду жить здесь по его условиям.
- … Если ты хоть раз, находясь здесь, произнесешь слово в адрес моей семьи, или что-нибудь из увиденного и услышанного тобой случайно выйдет за границы замка, то клянусь тебе: ты больше никогда не увидишь своего ненаглядного Поттера.
- Не пугай меня, я уже пуганная, знаешь ли…, - я с усилием заставила себя поднять на него взгляд.
- Да неужели? ядовитая усмешка на его губах заставила меня поежиться. Но я понимала, что ни в коем случае нельзя показывать свой страх и свою неуверенность этому холеному хлыщу.
Ты идиотка, если не осознаешь, что находишься сейчас абсолютно в моей власти. И стоит мне захотеть…
- Нет, - я изо всех сил старалась, чтобы голос не дрожал, - это ты чего-то недопонимаешь, Малфой… Возможно, тебя не уведомили, или ты прикидываешься, что забыл, но за практикантами ведется специальный Надзор. Никто: ни ты, ни твои родители не смогут причинить мне вред.
- Дура! Наш замок ненаносим! Никто не придет тебе на помощь! Нас просто никто не найдет!
- Причем здесь замок, если дело во мне. На меня наложена некая защита, в подробности которой я не собираюсь тебя посвящать. Если кто-то из вас надумает причинить мне вред, то пострадаю не столько я, сколько те, кто меня окружает. Кроме того, об этом сразу же узнают в Аврорате. Я не думаю, что тебе или твоей матери после июньского происшествия в Министерстве нужны лишние неприятности с законом. Так что держи свои негативные эмоции под контролем.
- Заткнись, Грейнджер! в его голосе стальной ноткой прозвучала ненависть. Или я за себя не отвечаю!
- И не подумаю! я не отвела глаз. И еще… Я не хотела говорить, но ты меня вынудил: твоя мать дала Дамблдору Непреложный обет… Она обещала, что не допустит причинения мне вреда, пока я нахожусь в вашем поместье. Надеюсь, ты знаешь, что за собой влечет несоблюдение данного обета?
Ясно, что про Непреложный обет, данный его матерью, Малфой слышал впервые, но вот о его последствиях он прекрасно осведомлен это я поняла по яростному блеску стальных глаз и гневно сжатым кулакам.
- Сучка…, - его губы выплюнули мне в лицо это слово.
- Кажется, мы выяснили все неловкие моменты. А теперь, - я едва сдержалась, чтобы не врезать по наглой слизеринской роже, и продолжила свою речь, словно не услыхав его оскорбления, - я выслушаю все, что ты хотел мне сказать. Надеюсь, ты собирался мне предложить перевести наши с тобой отношения в более цивилизованное русло. Проще говоря, в присутствии миссис Малфой и ты, и я делаем вид, что мы… ну, скажем, приятели…
Я несла полную чушь. Мне никогда не преодолеть своей ненависти к этому проклятому слизеринцу. Он всегда вызывал во мне массу негативных эмоций, и этот барьер невозможно преодолеть ни за коротких двадцать дней, ни за долгих двенадцать месяцев. Даже всей жизни не хватит - я никогда не перестану презирать его. А по его лицу было видно, что мое чувство взаимно. Если бы взглядом можно было убить… В серых бездонных глазах откровенно читалась «Авада…»
Но его самообладанию можно было позавидовать. Он быстро взял себя в руки:
- В нашем доме присутствуют определенные правила поведения. От тебя требуется полное беспрекословное подчинение им.
- Хорошо, я согласна на любые ваши правила, но с одним условием: на все время практики мы с тобой заключаем перемирие.
-МЫ-Ы-Ы?!
- Да, мы ты и я. Можешь называть меня «магловкой» или «грязнокровкой», если тебе это нравится - мне к этому не привыкать, но других унижений и оскорблений от тебя я не потерплю. Я в ответ тоже буду держать язык за зубами. Клянусь!
Малфой хмыкнул:
- Перемирие, говоришь?
Я кивнула. Всматриваясь в каменное лицо своего собеседника, я надеялась, что он со мной согласится. Тогда можно с уверенностью сказать, что мой первый маленький бой закончился победой.
Но ответа не последовало: входная дверь распахнулась, и навстречу нам по широкой мраморной лестнице шагнула очень красивая женщина. Если бы не удивительно светлого оттенка волосы, то ее можно было бы спутать со старшей сестрой Беллатрисой, той, которая без сожаления отправила своего двоюродного брата Сириуса Блэка в Арку смерти.
Не считая нашей последней встречи на перроне, я помнила только один-единственный случай, когда могла близко лицезреть эту безупречную холеную аристократку. Два года назад на чемпионате мира по квиддичу, на финальной игре - матче между Ирландией и Болгарией. Тогда мне запомнились ее великолепные светлые волосы, тонкая талия и дорогой шерстяной костюм. Женщину можно было бы назвать безумно привлекательной, если бы она тогда не смотрела свысока на окружающий мир, и в ее взгляде не отражалось бы неприкрытое высокомерие и брезгливость ко всем и всему.
Сегодня миссис Малфой выглядела совсем по-другому, как-то уютно, по-домашнему. На ее лице была искренняя улыбка радости от встречи с сыном:
- Драко, дорогой! Ты так быстро вернулся. Я ждала тебя только к ужину.
Она порывисто обняла его:
- Ты так редко бываешь дом, а я скучаю по тебе.
Такое простое движение и такие простые слова безумно удивили меня. Я вдруг вспомнила свою маму. Она также заботится и волнуется обо мне. Странно слышать родные интонации в чужом доме. Тем более, в Малфой-мэноре. А мне казалось, Малфои лишены всех без исключения эмоций.
Парень попытался выскользнуть из материнских объятий:
- Мама, может быть, ты не заметила, но у нас гости.
Взгляд Нарциссы наткнулся на чужеродное тело в окружении ее сына. Зрачки ее чуть расширились, ресницы дрогнули, она выпустила парня из кольца своих рук, не спеша подошла и оценивающе посмотрела на меня. Внутри у меня все сжалось: сейчас то уж точно услышу свой приговор…
Но я, кажется, ошиблась. Миссис Малфой улыбнулась самой милой улыбкой, на какую только была способна, немного искусственной, но все же:
- Так вот ты какая, Гермиона Грейнджер! Я много слышала о тебе.
- Надеюсь, не только плохое? мой голос слегка дрожал. От этого разговора многое зависело. Часто первое впечатление о человеке решало все.
- Разное…, - уклонилась от прямого ответа Нарцисса. Она, не стесняясь, в упор разглядывала меня. - А ты симпатичная девушка, у тебя красивые волосы, отличная фигура, стройные ноги. Ты очень привлекательная, Гермиона Грейнджер!
Внезапно я почувствовала себя породистой жеребицей, которую выставили на продажу и теперь производят оценку всех ее достоинств. Разве что только в рот не заглядывают: зубы не проверяют. Хотя, кто его знает, может быть, все еще впереди…
Малфой, словно прочитав мои мысли, презрительно фыркнул. Я сделала вид, что не услышала смешок за спиной хозяйки замка. Я пыталась держать себя в руках и не отводила взгляда от голубых глаз Нарциссы. Словно игра в гляделки: кто кого?
Женщина недовольно обернулась к сыну:
- Драко, я думала, что научила тебя правильно вести себя в присутствии гостей, видимо, ошибалась.
Малфой усмехнулся:
- Я умею быть гостеприимным, но не к тому, кого нам навязали…
Аккуратная черная бровь Нарциссы приподнялась в недоумении:
- Дорогой, я вижу, что ты где-то растерял все свои хорошие манеры. Будь добр, пройди в дом и сделай необходимые распоряжения для домовиков, нам необходимо устроить мисс Грейнджер со всеми удобствами. Думаю, что в ближайшее время наша жизнь во многом зависит от того, понравится ли у нас нашей гостье.
Ухмылка Малфоя стала еще шире: он прекрасно понял намек матери. Но и я его тоже отлично поняла. Малфои всегда жили так, что при любом раскладе сил в предстоящей войне у них останутся пути к отступлению. И я - один из этих путей.
Нарцисса отвернулась от сына, который не собирался уходить, не смотря на просьбу матери, и вновь уставилась на меня:
- Мисс Грейнджер, ты умная девушка, поэтому я буду с тобой абсолютно откровенной. Не скажу тебе, что мы безумно рады твоему присутствию здесь. Это доставляет нам массу хлопот и неудобств. Кроме того, ты понимаешь, что это опасно как для тебя, так и для нас… Но поскольку именно так сложилась ситуация, то мы вынуждены с ней смириться. И ты, и я мы обе чувствуем себя не в своей тарелке, и вряд ли мы встретимся с тобой когда-либо еще после окончания практики…. Но…
Миссис Малфой вновь улыбнулась, и на этот раз ее улыбка была по-настоящему доброжелательной. Мне вдруг безумно захотелось улыбнуться ей в ответ.
- … Я… Нет, мы, - она оглянулась на сына, - попытаемся сделать твое пребывание в замке достаточно приемлемым.
Женщина взмахнула рукой по направлению к парадным дверям замка:
- Добро пожаловать в Малфой-мэнор, мисс Грейнджер!
- Спасибо, миссис Малфой! я облегченно вздохнула и шагнула ко входу: кажется, в маленьком противостоянии с Драко Малфоем победа все-таки осталась за мной!
Но улыбка на лице ненавистного слизеринца говорила об обратном. Его губы едва слышно прошептали: «Это мы еще посмотрим!» Я же в ответ просто пожала плечами.
- Пойдем, я проведу тебя к твоей спальне. А позже, когда ты отдохнешь, Драко покажет тебе замок.
Нарцисса ввела меня в огромный холл. Мне безумно хотелось осмотреться, но, помня реакцию слизеринца на мое восхищенное лицезрение Малфой-мэнора, с трудом сдержалась. У меня еще будет время это сделать. Три недели приличный срок.
- Драко, дорогой, ты тоже можешь подняться к себе! Встретимся за обедом.
Я почувствовала, как тяжелый взгляд прожигает мне спину. Ничего, пусть побесится, ему это полезно.
Гостевые апартаменты (иначе не назовешь), куда хозяева поместили меня, свою незваную гостью, располагалась на втором этаже. Все здесь было безупречным: и стены в нежных персиковых тонах, и старинная мебель, и изразцовый камин, и огромные тяжелые портьеры.
- Располагайся! Нарцисса быстрым взглядом окинула комнату. Удовлетворенная тем, что все в идеальном порядке, она обернулась ко мне. Твои вещи уже доставлены. Слева дверь в гардеробную, справа ванная комната, прямо спальня. Надеюсь, ты будешь чувствовать себя здесь по-домашнему уютно. Обед подадут через час в малой столовой.
В дверях миссис Малфой обернулась:
- Я пришлю к тебе эльфа-домовика. Ее зовут Хелпи. Она поможет тебе разобрать чемоданы и переодеться к обеду. Ей даны на твой счет все необходимые указания. Хелпи в твоем полном распоряжении на все три недели.
Двери за женщиной закрылись, и в комнате остался легкий цветочный аромат ее духов. Я облегченно вздохнула: наконец-то одна. Эти люди отнимают у меня много душевных сил; они, как вампиры, высасывают мою энергию и душевное равновесие. Мне, действительно, пора отдохнуть и восстановить силы.
Я шагнула по ковру, ноги утонули в высоком пушистом ворсе. Устало опустившись на широкий удобный диван, я откинулась на одну из многочисленных диванных подушечек, рассыпанных вдоль спинки. Красивая комната, безупречная, как и сама хозяйка, только какая-то чужая. Мне тут как-то не по себе. Малфой-мэнор давит к земле своей изощренной вычурностью, напоминая лишний раз о моем нечистокровном происхождении. Все словно кричит: «Тебе здесь не место!»
Только мне теперь все равно! Будь, что будет! Если выживу, то непременно буду рассказывать своим внукам, какая мне выпала честь - побывать в знаменитом на весь волшебный мир Малфой-мэноре! Гордись, Гермиона, до пенсии!
Я в изнеможении прикрыла глаза. Какой тяжелый день! Он еще нескоро закончится, а я уже как выжатый лимон. Что будет дальше?
Нужно проанализировать сложившуюся ситуацию. На первый взгляд, все идет не так уж и плохо. Нарцисса пытается держать себя в руках. Хочется верить, что она сможет и сына удержать в рамках дозволенного. Но в гостеприимство миссис и мистера Малфоя-младшего верится с трудом: мерзкая грязнокровка в доме к бо-о-ольшим неприятностям.
Глава 6. Август, 1996 год. Малфой-мэнор.
МАЛФОЙ
Мерзкая грязнокровка в доме! Еще месяц назад я вряд ли бы поверил в эту чушь. А сегодня это реальность… Кажется, мир перевернулся с ног на голову!
Я ходил по комнате взад и вперед и никак не мог прийти в себя. И как мама может так спокойно реагировать на все это?! Меня просто рвет на части!
«Драко покажет тебе замок» Как же! Прямо сейчас, бегу и падаю… Да я видеть ее не могу, она одним своим существованием отравляет мне жизнь!
Надо успокоиться и взять себя в руки. Голову под холодную воду, еще холоднее, еще…
Мама права, придется смириться с ее присутствием здесь. Хорошо, что отец ничего не знает. Представляю, что бы было, вернись он домой. Ни мне, ни маме мало бы не показалось. Мерзкая грязнокровка в доме!
А Грейнджер неплохо держится, надо отдать ей должное. Другая на ее месте, возьми хоть ту же Паркинсон, давно от страха впала бы в истерику или в ступор. А эта, хоть и ощущает себя не в своей тарелке, но ерепенится чувствуется поттеровская дрессура. Не зря же они в Выручай-комнате весь год проторчали.
Ладно, пусть пока живет, а там видно будет. Кто знает, чем закончится война. Нужно быть готовым ко всему. На всякий случай…
Отец… Где он сейчас? Скорее всего, во Франции, там у нас пара домов на побережье. В любом из них он может скрываться достаточно долго. Дома записаны на французских родственников отца по линии матери, вряд ли Аврорат и Министерство пронюхали о них.
Что теперь будет? Яснее ясного, что за неудачу отца в Министерстве придется расплачиваться, хотя я до сих пор не знаю, что же там произошло. Спросить не у кого. Мама тоже не в курсе. Отец мало что рассказывает ей. Тетка Беллатриса тоже в бегах. Да от нее и не дождешься внятного ответа она же помешана на Темном лорде, каждое его слово - для нее закон. Она любое наложенное им наказание почитает за великую честь для себя. После Азкабана у нее реально поехала крыша.
Что ждет нас: меня, маму, отца? Пару дней назад от Темного лорда прилетела сова. Впервые письмо от Лорда было адресовано лично мне. Мама побледнела, но промолчала. Она понимает: на карту поставлена честь семьи. Отступать нельзя, да и уже поздно.
«Мистер Драко Люциус Малфой. Сим посланием уведомляю Вас о том, что лично Вы и Ваша семья в самые короткие сроки вынуждены возместить мне ущерб, нанесенный Вашим отцом в начале лета. Вы будете обязаны явиться для уплаты долга по адресу, о котором Вас уведомят позднее» Подписи не было, да она и не нужна, итак понятно, от кого пришло это письмо.
Не скажу, что мне страшно. Скорее, тревожно… Мама проплакала всю ночь, я понял это утром по ее опухшим глазам. Ей труднее всех: она переживает за отца, за Беллу, а теперь еще и за меня. И за грязнокровку Грейнджер в придачу… Вот счастье-то привалило!
ГРЕЙНДЖЕР
Хелпи оказалась миловидной особой. Она была небольшого роста, с огромными ушами, напоминающими крылья летучих мышей. В знак рабства она, как и все домовики, не имела права на нормальную одежду. Хелпи была одета в чистую, но выцветшую от многочисленных стирок наволочку. Эльфиха смотрела на меня огромными песчаными глазами, в который читалось и послушание, и испуг, и интерес.
«Хелпи» - значит «помощница» - отметила я про себя. И вспомнила свою яростную борьбу за права домашних эльфов на четвертом курсе, за их освобождение от рабства, о ГАВНЭ. Правда, нужно честно признать, моя идея с треском провалилась. Я так и не встретила поддержки ни от Гарри с Роном, ни от Джинни, ни, очень странно, от Хагрида.
Идея - стать рабовладелицей, находясь в поместье Малфоев - меня абсолютно не прельщала. Я не забыла о том, как здесь обращались с Добби. Но Хелпи с надеждой заглядывала мне в глаза, и выбора у меня не оставалось.
- Здравствуй, Хелпи! Меня зовут Гермиона Грейнджер, я здесь в гостях.
Моя помощница наверняка была добродушной и умелой эльфихой, но вот только чуточку болтливой:
- Хелпи знает все о своей новой хозяйке. Хелпи очень-очень рада. Хелпи готова служить молодой госпоже Гермионе верой и правдой.
В искренности ее слов сомневаться не приходилось. Она в сложившейся ситуации была лицом незаинтересованным. Хоть кто-то в этом доме был мне по-настоящему рад.
Вспомнив последние слова Нарциссы, я тихо спросила:
- Хелпи, скажи, пожалуйста, какие необходимые указания тебе отдали на мой счет?
- Пункт первый, маленькая женщина загнула пальчик, - исполнять все приказы мисс Грейнджер. Пункт второй заботиться о мисс Грейнджер. Пункт третий если мисс Грейнджер будет угрожать опасность, спасти ее ценой своей жизни. Не сомневайтесь. Хелпи справится. Хелпи хорошая служанка. Молодая хозяйка будет мной довольна.
М-да! Как это похоже на Малфоев - заставлять эльфа рисковать своей жизнью ради человека! И что будет делать бедная Хелпи, если угрозой для меня послужат сами хозяева замка?
Перечисляя все приказы, наложенные на нее, эльфиха успела распаковать стоявшие у двери чемоданы.
- Спасибо, Хелпи, но я справлюсь сама. Иди, отдыхай!
Видимо, бедное маленькое существо впервые слышало нечто подобное. Она стала как вкопанная, уставилась на меня непонимающе, кончики ее огромных ушей мелко задрожали, и глаза наполнились крупными, как утренняя роса, слезинками.
- Хелпи чем-то разгневала молодую госпожу? Хелпи надо непременно наказать!
Она подбежала к стене и начала биться об нее головой. Я опешила: абсолютно не ожидала от нее такой реакции. Вскочив с дивана, я бросилась к своей маленькой помощнице. Как можно было забыть о странной привычке домовиков истязать себя страшными наказаниями из-за неверно выполненного приказа или невольно вырвавшегося слова о своем господине!
- Хелпи, прекрати, пожалуйста!.. Хелпи, я умоляю тебя!.. Хелпи, я приказываю тебе перестать!.. Хелпи, ты обязана меня слушаться!
Маленькое существо с надеждой во взгляде и подобострастием повернулось в мою сторону:
- Что прикажет молодая хозяйка? Прошу, не надо отсылать Хелпи прочь. Хелпи накажут!
Я тяжело вздохнула: кажется, придется изменить своим жизненным принципам. В идеологической войне с Драко Малфоем проиграно одно сражение. Хорошо, что сам слизеринец об этом пока не знает.
Я в изнеможении рухнула в кресло. Голова начинала наливаться свинцовой болью. Виски ломило.
- Хелпи, развесь мои вещи в шкафу и приготовь, пожалуйста, ванну.
Маленькая помощница рванула в ванную комнату, боясь, что ее новая хозяйка передумает. Она родилась для того, чтобы исполнять малейшие прихоти людей, и слово «отдых» было ей незнакомо.
В считанные минуты все было готово: одежда аккуратными рядами висела в гардеробной, белье разложено по ящичкам и полочкам старинного комода, из ванной тяжелыми клубами валил туман горячего, пахнущего розовыми лепестками, пара.
Хелпи вновь стояла передо мной в ожидании очередного пожелания.
- Спасибо! я протянула ей руку. Женщина-домовик с недоумением уставилась на нее. Удивление отразилось в широко распахнутых эльфийских глазах.
- Ну же, Хелпи, дай мне свою руку!
Маленькое существо неуверенно протянуло мне шершавую натруженную ладонь, и я с удовольствием пожала ее крошечные теплые пальчики.
- Спасибо, Хелпи, за твою заботу. Только мне не нужна ни нянька, ни служанка. В этом доме мне нужна подруга. Будешь со мной дружить?
Легкий шок, непонимание, сомнение, и вдруг…улыбка.
- У Хелпи никогда не было подруги, и снова крупные слезинки на щеках.
Я погладила ее по голове:
- Не плачь, Хелпи! Теперь у тебя есть подруга! Знаешь, что…, - я резво вскочила на ноги и бросилась к маленькой сумочке, в которой хранила разные нужные и не очень мелочи. Там должен быть красный атласный бант. Его когда-то заплетала мне в косу мама. Долгие годы он оставался теплым воспоминанием о детских годах в родительском доме. Но пришло время с ним попрощаться - я решила подарить его маленькой помощнице.
- Я знаю, предмет одежды от меня ты бы не приняла. Но это не одежда, это просто бант. И это мой подарок тебе. Давай, я повяжу его тебе на ухо.
От удивления, радости, моря слез и рыданий Хелпи долго не могла прийти в себя. Я смотрела на свою новую подругу и улыбалась. Головная боль исчезла, незаметно растворившись сама собой. Нет, не все так плохо, как казалось в начале. И бой не проигран, и позиции не сданы.
В это мгновение я впервые почувствовала себя на вражеской территории уверенно и спокойно. Теперь у меня здесь есть союзник, верный и надежный друг.
После принятой ванны, чистая и благоухающая, с заплетенными в замысловатую косу (Хелпи постаралась) волосами, я стояла перед зеркалом. Мне предстояло решить, в чем отправиться на обед. Я не знала, что в таких случаях требовал проклятый этикет.
Ну и черт с ним, с этим этикетом! Лучшая одежда на все случаи жизни школьная мантия. Гриффиндорская эмблема послужит мне амулетом. А Малфой пусть удавится от злости!
Я представила, как перекосит лицо слизеринца. Но никто не смеет диктовать мне свои условия! Я не собираюсь ни под кого подстраиваться, и пусть Малфои принимают меня такой, какая я есть. А если их что-то не устраивает, то это их проблема, а не моя!
МАЛФОЙ
Похоже, обед для Грейнджер стал сущим наказанием. Столовых приборов оказалось значительно больше, чем она могла себе представить. Я предполагаю, что она знала только вилку для салата, а о предназначении других предметов даже и не догадывалась. Могла бы и прочитать что-нибудь подходящее по этикету, подготовиться, потренироваться, знала ведь, куда отправляется!
Как всегда выставила себя на посмешище. Приперлась в своей школьной форме, ей что, надеть нечего? Гриффиндорская эмблема так и бьет в глаза, очевидно, чтобы позлить меня.
И ведь разозлила же! Выскочка, нет ни вкуса, ни чувства такта, ни умения себя правильно подать, а самомнения хоть отбавляй! Прекрасно понимает, что она здесь лишнее, абсолютно инородное тело, а ведет себя так, словно всю жизнь здесь провела…
- Прошу прощения! Грейнджер отвернулась в сторону и крикнула в воздух:
Хелпи!
Эльфиха материализовалась ниоткуда, с подобострастием уставившись на гриффиндорку. Гиппогриф меня задери! Мои приказания эта маленькая дрянь выполняет гора-а-аздо медленнее! И какая любовь в глазах, того и гляди, что-нибудь вспыхнет на столе от пламенного подобострастного взора! Когда Грейнджер успела переманить ее на свою сторону, у нее и было то чуть больше часа? А этот идиотский красный бант на ухе… Продалась за тряпку!
- Хелпи, будь добра, убери лишние приборы. Сегодня мне будет достаточно этой вилки и этого ножа, Грейнджер выбрала ту, которую знала, а все остальное отодвинула в сторону. Она уверенно принялась за еду.
Я посмотрел на маму. Голубые глаза словно спрашивали: «Она, что, всегда такая?» Я закатил глаза к потолку: «А то, я же тебе говорил….»
Грейнджер старательно жевала свой лист салата. Нет, наверное, я все-таки ошибся она точно не в своей тарелке. Спокойствие явно давалось гриффиндорке с большим трудом. Еще бы, я сидел прямо напротив и в упор разглядывал ее. А свои мысли я скрывать не собирался.
Какое убожество приходится терпеть за одним столом! Куда катится мир! Она даже правильно вилку держать не умеет! Отец прав надо избавляться от них, и как можно скорее! Эти люмпены захватили власть, они принимают свои законы, они господствуют повсюду: в Министерстве, в Хогвартсе, в стране, в то время, как чистокровные волшебники вынуждены прозябать в Азкабане или находиться в бегах…
Она подняла взгляд, и наши глаза встретились. Взаимная ненависть как грозовой разряд сверкнула в ее зрачках. Немой разговор как удар грома перекатывался от одного края стола к другому:
- Чертов аристократ!
- Грязнокровка!
- Слизеринский хорек!
- Гриффиндорская сучка!
- Снейповский прихвостень!
- Поттеровская подстилка!
- Ублюдок!
- Сволочь!
Мама внимательно наблюдала за нашим молчаливым поединком. Она прекрасно понимала, что происходит, поскольку знала, как я отношусь к этой гриффиндорской выскочке, которую нам навязал Дамблдор. Но что-то в ее взгляде мне не понравилось. Похоже, она меня не одобряет.
Молчание за столом неприлично затянулось. А мама терпеть не может, когда что-то выглядит неприлично.
- Мисс Грейнджер, ты уже получила оценки за СОВ?
Та перестала жевать и подняла на нее удивленный взгляд:
- Нет, а что Мал… Драко уже получил?
Чуть не поперхнулась, произнося мое имя вслух. Я ехидно улыбнулся. Уж я то точно никогда не назову ее по имени. Много чести для грязнокровки! И никакое перемирие не поможет.
Мама покачала головой.
Действительно, после экзаменов прошел уже целый месяц, и результаты должны были бы уже прийти. Кажется, Дамблдор упоминал что-то про август. Не скажу, чтобы меня особо интересовали оценки, но тут дело принципа. Малфой не может быть хуже какой-то там Грейнджер!
Мама старалась быть вежливой и продолжала вести светскую беседу:
- На какие отметки ты рассчитываешь?
Пока Грейнджер собиралась с ответом, я отложил вилку в сторону:
Ты прекрасно знаешь, что мисс Грейнджер (я придал голосу стальной оттенок) лучшая на курсе по всем предметам без исключения. Абсолютно по всем.
Маме явно не понравилась усмешка на моих губах. Она считает, что я переигрываю? Так я и не играю, я действительно презираю эту непрошенную гостью, сидящую напротив.
- Дорогой, это похвальное стремление быть лучшей во всем! Хорошо, если бы ВСЕ это понимали.
Я ее прекрасно понял. Она меня все-таки осуждала. МЕНЯ? Но за что? За враждебность к этой замухрышке? Что я сделал не так?
ГРЕЙНДЖЕР
Еще один такой обед, и я предпочту умереть от голода. Малфой на протяжении получаса прожигал меня взглядом насквозь, Нарцисса же отмалчивалась, изучая свою непрошенную гостью сквозь длинные ресницы. Долго этого я не выдержу. В следующий раз попрошу Хелпи принести еду в мою комнату.
Обещанной экскурсии по замку я так и не дождалась. Была нужда! Обойдусь и без них.
- Хелпи!
Эльфиха материализовалась из воздуха и подошла ко мне, склонившись в глубоком поклоне.
- Хелпи, ты покажешь мне, где библиотека?
- Конечно, молодая госпожа. Это рядом.
Отлично, пора изучить вражескую территорию и научиться ориентироваться здесь без посторонней помощи.
Утром, войдя через парадную дверь, мы попали в огромный холл. Малфой отправился вправо. Хелпи подтвердила, что часть западного крыла отведена для нужд молодого господина, там же расположена сауна с бассейном. Неплохо устроился!
Нарцисса, указывая мне путь, поднялась по широкой мраморной лестнице на второй этаж. Здесь располагались апартаменты для гостей, библиотека, малая гостиная и фехтовальный зал. Обедали мы внизу, на первом этаже, в малой столовой. Если это у них называется «малая», то ума не приложу, что подразумевается под словом «большая».
Там же на первом этаже разместились основная гостиная, танцевальный зал и зимний сад. Все восточное крыло принадлежало Нарциссе и Люциусу. Под мраморной лестницей в холле был спуск в подземелья, где находились комнаты для эльфов, огромная кухня и еще что-то, о чем Хелпи предпочла умолчать.
Да, предки Малфоев определенно страдали гигантоманией. Все помещения замка поражали своей масштабностью и великолепием. Повсюду взгляд натыкался на старинную мебель, картины, персидские ковры, хрустальные люстры… Роскошь, роскошь, повсюду роскошь… Невольно почувствуешь себя Золушкой.
Всю оставшуюся часть дня я провела в библиотеке, бродя вдоль книжных шкафов, заставленных древними фолиантами в кожаных переплетах с золотой или серебряной отделкой. С душевным трепетом снимала я книгу за книгой, листала их, откладывая для себя наиболее интересные. От волнения захватывало дыхания. Каждая книга была настоящим шедевром. Дамблдор прав библиотека Малфой-мэнора легко могла соперничать с хогвартской. Естественно, что большая часть книг была по Темной магии, каждый второй том можно было бы занести в Запретную секцию.
На ужин я не пошла, по моей просьбе Хелпи принесла стакан персикового сока прямо в библиотеку. Меня никто не тревожил, и это вполне меня устраивало. Хозяев, видимо, тоже. Замок словно вымер.
Я уснула под самое утро, зачитавшись книгой «Магия и любовь» французской волшебницы Абигейл ДеФей, вейлы по происхождению. В библиотеке Малфоев оказалось достаточное количество книг на разных европейских языках, большей частью на французском. Наверное, сказывались корни Малфоя-старшего.
Проснулась поздно, за плотно задвинутыми шторами угадывалось яркое солнце. Я откинула одеяло, спустилась с кровати и, ступая босыми ногами по мягкому ковру, подошла к окну. Шторы поползли в стороны. Сегодня никто не мешал мне в полной мере насладиться великолепием малфоевского сада. Я сладко потянулась. Все-таки совсем неплохо, что я попала сюда. Звучит немного кощунственно. Гарри с Роном вряд ли бы меня поняли, но… Мне здесь начинало нравиться. Правильнее было бы сказать: мне нравилось здесь все, кроме хозяев.
Глава 7. Август, 1996 год. Малфой-мэнор.
ГРЕЙНДЖЕР
Хелпи тихо постучалась в дверь, и, убедившись, что я уже встала и приняла душ, пригласила меня на завтрак.
Неторопливыми шагами, внутренне подготавливая себя к встрече с хозяевами, я направилась к столовой. Сквозь неплотно прикрытую дверь слышались голоса матери с сыном.
- Дорогой, мне совсем не понравилось, как ты вел себя вчера за обедом. Бедная девочка чувствовала себя ужасно неловко.
- Ты предпочитаешь, чтобы она чувствовала себя тут как дома?
- Драко, я не прошу тебя о многом, просто отстань от нее. Через три недели все вернется на круги своя, мы заживем по-прежнему, и ты забудешь эту практику, как тяжелый сон.
- Мне предстоят еще одни три недели на территории грязнокровок, не забыла?
- Я помню об этом. Поэтому и прошу тебя взять себя в руки. Я волнуюсь за тебя. Эта практика пугает меня. Боюсь, отец бы не одобрил нас, а Темный лорд… Темному лорду вообще не стоит об этом знать. Но и с Дамблдором я ссориться не собираюсь. Поэтому, я решила, пусть все идет своим чередом. На три недели мы закроем дом для посетителей, причина есть отсутствие Люциуса. Надеюсь, нас поймут. А ты, прошу, будь терпимее с мисс Грейнджер.
Сын фыркнул:
- Я не собираюсь расстилаться перед этой выскочкой! Ты видела, как она себя ведет: самоуверенная, наглая замухрышка! Ни кожи, ни рожи а туда же!
- Драко! Нарцисса повысила голос. Выбирай выражения! Ты вульгарен! Никогда не думала, что мой сын может вести себя подобным образом!
- Ага, - он не собирался сдавать свои позиции. Еще вчера за обедом я понял, что ты мной недовольна. Но чего ты хочешь от меня, мама? Эта дрянь вместе с Поттером и Уизли пять лет отравляла мне жизнь…
Я зажала рот от изумления: кто кому и что отравлял? Вот гаденыш, снова все переврал.
-… а сегодня я должен расстилать перед ней красные дорожки, и кричать во все горло: Добро пожаловать к нам в гости!
Он передразнил нашу вчерашнюю встречу с Нарциссой.
- Замолчи, сейчас же! голос матери дрогнул. Ты прекрасно знаешь, все, что я делаю это во благо семьи. Драко, ты жесток!
Тот уже осознал свою ошибку:
- Прости, не хотел! Но и ты пойми меня, находиться с ней под одной крышей выше моих сил.
Я вздохнула тяжело: и моих тоже.
- Драко, - мягко произнесла Нарцисса, не собираясь заканчивать неприятный для сына разговор. Знаешь, а мне понравилась эта гриффиндорка.
Вот это да ахнула я. Надо же - я понравилась миссис Малфой. Ушам своим не верю!
- Да-а-а? И чем же? Мама, ты меня безмерно удивляешь! Чего же такого замечательного я упустил в ней за пять лет совместной учебы?
- Твои глаза затуманены ненавистью к этой девочке, поэтому ты все видишь в несколько искаженном свете. А в ней чувствуется некий стержень, и она не так проста, как кажется вначале. Мисс Грейнджер смела иначе ни за что бы не переступила порог нашего замка…
- Гриффиндорское безрассудство, да и только…
- … Она умна, выдержана, терпелива и скромна, - перечисляла Нарцисса мои достоинства, - стойко противостоит всем невзгодам. Она не подстраивается под обстоятельства и идет вперед, чего бы ей это не стоило. Она остается сама собой в самых неловких ситуациях. И еще она умеет располагать к себе. Один этот бант на ухе у Хелпи чего стоит… Ох, уж эта Гермиона Грейнджер!
Я почувствовала ее улыбку.
- Мама, похоже, ты влюбилась в нее! Никогда бы не поверил, что ты так восхищенно будешь отзываться об этой грязнокровке!
- Драко, дорогой, я просто объективно смотрю на нашу гостью. И знаешь, она напоминает мне моих сестер: у обеих внутри крепкий стержень; правда, Белла с детства была довольно взбалмошной и нервной, а Азкабан и вовсе сделал из нее истеричку, а вот Андромеда, определенно, обладала таким же твердым характером, как эта гриффиндорка. Она никогда не строила из себя жертву, она была такая, какая есть. Сестра никому не позволяла манипулировать собой, даже родителям.
- Ты все еще скучаешь по ней?
- Конечно, дорогой, ведь она моя сестра. Только отцу не говори, пожалуйста, он злится, когда я упоминаю ее имя.
- И она симпатичная, эта Грейнджер, ты не находишь? - Нарцисса ловко перевела разговор с одной темы на другу.
Раздался стук, возможно, Малфой гневно вскочил от услышанной фразы и что-то неловко зацепил рукой.
- Ты что, специально меня злишь? Как же, симпатичная… Помню, заявилась на первом курсе: грива косматых волос, длинные передние зубы, и ничего больше. Только на третьем курсе она стала выглядеть более-менее, и то, благодаря мне. В нее срикошетило заклинание «Дантисимус», пущенное мной в Поттера. Видела бы ты ее в тот момент: передние зубы этой выскочки выросли чуть ли не до подбородка. Это уж потом, в Больничном крыле Помфри дала ей зеркало, уменьшающее зубы, и велела подождать, пока те не станут прежнего размера. Тоже мне красавица…
Вот гад! Я готова была ворваться в комнату и придушить Малфоя собственными руками. Как таких сволочей носит земля?!
За спиной послышался легкое покашливание, и я, вздрогнув от неожиданности, оглянулась. Хелпи стояла с подносом в руках.
Я прижала палец к губам и усиленно замотала головой. Эльфиха уставилась на меня немигающими глазами и, ничего не говоря, постучалась в дверь столовой. Голоса в комнате стихли. Надеюсь, она поняла, что я просила не выдавать меня хозяевам. Иначе мне несдобровать.
- Входите, - послышался голос Нарциссы Малфой. А, это ты, Хелпи, поставь поднос на чайный столик. Мисс Грейнджер уже встала?
Я испуганно сжалась, ожидая худшего.
- Да, мисс Гермиона уже направляется сюда.
Я с облегчением вдохнула и расслабилась. Молодец, Хелпи. Настоящая подруга. Она и не солгала, и не выдала меня своим настоящим хозяевам. Умница!
- Надеюсь, ты вчера позаботилась о том, чтобы накормить нашу гостью ужином?
- Хелпи предложила, мисс отказалась. Только персиковый сок.
Я взялась за дверную ручку и с усилием заставила себя войти внутрь.
- Доброе утро!
Три пары глаз уставились на меня.
- Доброе утро, мисс Грейнджер.
Нарцисса держала себя сдержанно, словно и не было только что подслушанного мной разговора. Малфой сразу же отвернулся и отошел к окну. Он пытался спрятать свои эмоции догадалась я.
- Как спалось? светская беседа продолжалась.
- Спасибо, я отлично выспалась.
Нарцисса указала мне на место за столом, приглашая к завтраку.
- Я знаю, ты вчера поздно легла. Засиделась в библиотеке?
Я кивнула в ответ.
- Надеюсь, Вы не против?
Плечи Малфоя дрогнули. Это заметила не я одна.
- Дорогой, завтрак стынет, - обратилась мать к сыну. И, разливая по чашкам крепко заваренный чай, продолжила разговор:
- Нет, мы не против.
Нарцисса искоса взглянула на сына. Тот повернулся в нашу сторону и пожал плечами, показывая тем самым, что у него нет другого выхода. Лицо было абсолютно безразличным. Пустым и равнодушным.
- Простите, миссис Малфой, могу ли я от вас отправить письма своим родителям и друзьям? - отложив в сторону свежую хрустящую булочку, намазанную клубничным джемом, неуверенно поинтересовалась я.
- Конечно, мисс Грейнджер. Но надеюсь, ты понимаешь, что ответ получить не сможешь.
- Понимаю, - я снова взялась за недопитый чай.
Ответ мне и не нужен. Главное - сообщить всем знакомым, что со мной все в порядке.
МАЛФОЙ
Разговор с матерью меня озадачил. Никогда бы не подумал, что она может встать на защиту этой грязнокровки. Это так было на нее непохоже.
Мама всегда отличалась повышенной мягкостью и терпимостью к людям. Хотя по той высокомерной маске, которую она нацепляет в обществе в угоду отцу, об этом и не скажешь. Но чтобы так активно броситься защищать Грейнджер от собственного сына это перебор!
Нарцисса никогда полностью не разделяла взглядов отца на чистокровность. Для нее не было большой разницы, кто перед ней магл или волшебник. Наверное, сказывались внутренние отношения в многочисленном семействе Блэков. Была Андромеда ее старшая сестра, вышедшая замуж за маглорожденного, с которой Нарцисса в детстве дружила и по которой всегда очень скучала. Была дочь Андромеды - метаморфка Нимфадора Тонкс, вступившая назло всей родне в ряды Мракоборцев. Никуда не делся и Сириус Блэк, двоюродный брат матери, связавшийся с предателями крови Поттером-старшим и его дружками. Был среди Блэков и некий дядюшка Альфард, завещавший Сириусу, сбежавшему из родительского дома, небольшое наследство, за что, как и все остальные, был удален с гобелена, иллюстрирующего генеалогию дома Блэков.
Отец прекрасно знал все эти нюансы и хитросплетения, но поскольку Нарцисса никогда не стремилась открыто выражать свои мысли и идеи, закрывал на них глаза. Но любые попытки своемыслия жестко пресекались. Мама никогда не имела права общаться со своими отвергнутыми семьей родственниками. И сколько себя помню, если в моем присутствии заходил вопрос о чистоте крови она либо отмалчивалась, либо кивала, во всем соглашаясь с отцом. Может быть, по этому тот и не настоял о ее вступлении в ряды Пожирателей смерти она никогда полностью не разделяла их идей. А для Люциуса чистокровность всегда стояла на первом месте. Его кредо по жизни: Reine Blut - über alles! Чистая кровь превыше всего! (Слова, высеченные на могиле моей бабушки - Регины фон Вестфаллен - в семейном склепе Малфоев.) Бабка была по происхождению высокородной немецкой аристократкой. Она получила образование в Дурмстранге и сразу же после окончания школы вышла замуж за Абраксаса Малфоя. Люциус плохо помнил родную мать она умерла, когда он был еще младенцем. Но, воспитанный отцом и эльфами-домовиками, он часто повторял слова с могилы матери. Судя по портрету в гостиной, она была редкостной красавицей, мне от нее достались серые глаза.
Мама, мама! Как можно было увидеть в гриффиндорской зануде нормальную девчонку?! Неужели она не доверяет моему сложившемуся за годы мнению о ней? Ведь яснее же ясного, что Грейнджер была и останется книжным червем, мало разбирающейся в жизни и людях, вечной выскочкой и зазнайкой, которая смотрит в рот Поттеру и Дамблдору и не замечает ничего из-за страниц своего учебника. Она в детстве начиталась сказок с хорошим концом и все делит только на два цвета: черный и белый. И я, быть может, ненавижу не столько саму Грейнджер, сколько ее обывательское благополучие, ее ограниченность в суждениях, ее неспособность видеть в людях глубже, чем она видит. У меня от всего этого сводит зубы, и язык наполняется ядом. И я буду жалить ее, пока буду жив. И пусть меня считают жестоким, гордым, злопамятным, самолюбивым… любым… Мне все равно. Я и на самом деле такой плохой. Очень плохой! И пусть Грейнджер меня боится!
Глава 8. Август, 1996 год. Малфой-мэнор.
ГРЕЙНДЖЕР
Меня, похоже, оставили в покое. Мы встречались только в столовой, и все разговоры сводились к «доброе утро», «да», «нет», «спасибо, хорошо», «спокойной ночи». Малфой старательно избегал встреч со мной - прятался на своей половине, да и я не особенно горела желанием общаться с ним.
Дневное время я проводила в библиотеке, вечером гуляла по саду - либо одна, либо в сопровождении Хелпи, если у той не было неотложных дел. Сад был огромным мне и за неделю не обойти все его уголки и закоулки.
За замком я нашла уютную беседку, увитую разросшимся плющом, и старые скрипучие качели. Это стало моим любимым местом в замке Малфоев. Было немного странно видеть детские качели в доме, где не было маленьких детей. Обычно это детская привилегия качаться высоко-высоко. И Драко Малфой выглядел бы тут совсем не к месту - сколько я не старалась, так и не смогла представить его в младенческом возрасте.
Так незаметно пролетели несколько дней. Жизнь, казалось, остановилась на одном месте. Голубое небо над головой, яркое солнце, легкий ветерок в Малфой-мэноре никогда не наступала осень, только вечное лето. Мне это не нравилось словно затишье перед бурей. А моя интуиция меня редко подводила. Не подвела она и на этот раз. Вечером к ужину заявился… Снейп.
…Декан Слизерина собственной персоной. Выполз из своего холодного и неуютного подземелья, чтобы пощекотать мне нервы. Все те же сальные, давно немытые волосы, желтоватая, болезненного цвета кожа и широченная черная мантия, делающая его похожим на гигантскую летучую мышь.
Нарцисса, еще недавно собиравшаяся закрыть свой дом для всех без исключения посетителей, словно забыла об этом и несказанно обрадовалась неожиданному гостю.
- Здравствуй, Нарцисса! вежливо приложился он губами к ее руке. Как всегда отлично выглядишь!
- Спасибо, Северус, - лучезарная улыбка осветила лицо женщины.
- Здравствуй, Драко!
Малфой кивнул в ответ. Меня словно не было, или Снейп искусно сделал вид, что меня не заметил. Как и всегда на занятиях по Зельеварению, когда он категорически отказывался замечать мою поднятую руку.
- Здравствуй, Северус! Безумно рада тебя видеть. Ты как глоток свежего воздуха из большого мира!
Прозвучало так, словно она вынужденно находилась в замке, и виной этому была я.
- Не знаю, кто я для вас сейчас, криво усмехнулся Снейп. Но от глотка чего-нибудь покрепче я бы не отказался.
- Присаживайся, - Нарцисса пригласила гостя к столу. Отужинаешь с нами? Я попрошу эльфов принести еще один прибор.
- С удовольствием!
Она поднялась и направилась к дверям, чтобы сделать необходимые распоряжения.
- А у вас ничего не изменилось с моего последнего визита.
Снейп обвел внимательным взглядом столовую, и его глаза, холодные и пустые, напоминающие темные туннели, наконец-то, остановились на мне.
- Гермиона Грейнджер собственной персоной! Как чувствуете себя в стане врага? А? Вижу, жива здорова… Никто Вас тут не съел?!
Малфой, сдержанный при матери, издевательски захихикал, прикрывая рот ладонью.
Я решительно настроилась игнорировать их насмешки. И если Малфой был здесь хозяином, то Снейп не имел никакого права вести себя подобным образом. Мы не в Хогвартсе, и я сейчас не его студентка. Тоже мне, великий профессор!
Нарцисса вернулась в столовую, и атмосфера снова превратилась во вполне дружелюбную и благопристойную.
Эльфы быстро накрыли на стол, и вся наша четверка мирно расселась на свои места: Малфой, как всегда, напротив меня, Нарцисса - напротив Снейпа. Миленькая компания! Кажется, мне пора отвыкать от ужинов, иначе скоро будет несварение желудка.
- Прошу меня извинить, Нарцисса, что я ворвался к вам без приглашения, но эта не моя прихоть…
- А чья же? женщина подняла глаза на собеседника. Постой, не говори. Я догадаюсь сама… Тебя направил сюда Дамблдор?
Малфой фыркнул:
- Это же ясно, мама. Директор нам не доверяет, и никогда не доверял. Мы же слизеринцы - жестокие и беспощадные звери, коварные и безнравственные чудовища…
Нарцисса сморщилась от услышанного, посмотрела на меня, потом перевела взгляд на Снейпа:
- Это из-за мисс Грейнджер?
Тот склонил голову в знак согласия.
- Мило, - смущенно улыбнулась женщина, а потом, подумав, добавила:
- А, впрочем, Дамблдор прав, переживая за девушку. Мы на разных сторонах баррикады. И я, оправив своего сына к чужим людям, тоже безумно волновалась бы за него. Для директора же каждый студент как собственный ребенок.
- Мама, ты всем находишь оправдания! Малфой гневно взглянул на мать.
Она промолчала. Каждый молча уткнулся в свою тарелку.
В дверь постучали, в столовую вошел эльф-домовик, неся на подносе бутылку вина и четыре бокала.
- Нет, не сюда, - покачала головой хозяйка замка. - Отнеси вино в гостиную на втором этаже, мы выпьем его у камина.
После ужина мы поднялись наверх. За все это время я не произнесла ни слова, внимательно наблюдая за происходящим.
В гостиной Снейп разлил по бокалам густое кроваво-красное вино, напоминавшее кровь. Я пригубила его чуть-чуть, чтобы проверить свои ощущения. Вино оказалось превосходным. Как, впрочем, и все в этом доме.
Снейп о чем-то тихо переговаривался с Малфоем, Нарцисса погрузилась в размышления, подойдя поближе к камину и всматриваясь в яркие языки пламени. Огонь горел, но не грел. В этом и не было надобности за окном бушевал теплый летний вечер.
Я чувствовала себя лишней и очень одинокой. Сидела в высоком кресле, сжимая в руке бокал с вином, и думала о Гарри и Роне. Как они там?
- Кстати, чуть не забыл! резко произнес Снейп.
Я вздрогнула от неожиданности. Обычно он говорил чуть слышно, почти шепотом. Снейп, один из немногих педагогов в школе, обладал способностью без каких-либо дополнительных усилий заставлять себя слушать. И никто из студентов при этом не отваживался заниматься на его уроках посторонним делом.
- У меня в кармане результаты ваших экзаменов. Пришли вчера из Министерства.
Я судорожно поставила бокал на стол. Что же он молчал, слизеринец чертов! Боже мой! Я так долго ждала эти результаты, что сейчас совершенно оказалась к ним не готова. Мои мысли лихорадочно путались. Наверное, я провалила древние руны и сделала серьезную ошибку в переводе. Защиту от темных искусств вообще сдавала через пень-колоду. Может быть, хоть трансфигурация прошла более-менее нормально, или?... Боже, боже мой!
Если бы я находилась в своем доме, то, наверное, бегала бы из угла в угол, заламывая от отчаяния руки. Но здесь…
Я нервно поднялась и отошла к окну, чтобы не видеть серых, голубых и черных глаз, смотрящих на меня презрительно, удивленно и снисходительно. Мне все равно, что они обо мне думают.
Снейп вытащил, наконец-то, белые квадратные конверты из объемных карманов своей мантии. Один протянул Малфою, другой мне. Я взяла его дрожащими от волнения руками и снова отошла к окну. Долго пыталась успокоить нахлынувшие чувства и, поэтому никак не могла справиться с долгожданным посланием.
В гостиной стояла мертвая тишина. Потом послышался легкий вздох облегчения, видимо, Малфой успел развернуть пергамент, изучить свои оценки и остаться ими довольным.
Я, наконец-то, развернула конверт. Затуманенные от слез глаза с трудом различали написанные на бумаге буквы…
Все не так уж и плохо. Совсем неплохо. Да нет же, все просто замечательно!
Я не заметила, как Малфой подкрался сзади и вырвал пергамент с результатами из моих рук.
- Отдай!
- Ого! глаза слизеринца опасно сверкнули. Десять «превосходно» и одна «выше ожидаемого».
Он посмотрел на меня с насмешкой:
- Я так и думал. Только одного не пойму, как наша несравненная отличница, староста Гриффиндора, Гермиона Грейнджер, после годичных занятий с вездесущим и всемогущим волшебником всех времен и народов Поттером, умудрилась сдать Защиту от темных искусств лишь на «четверку»? Он никуда негодный учитель, а, Грейнджер? Или у тебя таланта не хватило?
- Заткнись, - огрызнулась я. Мне хватило таланта на то, чтобы остаться в живых в Министерстве. Спроси у своего отца, когда встретишься с ним.
И я вспомнила черные силуэты, возникшие неизвестно откуда в тот миг, когда мы нашли пыльный стеклянный шарик с Пророчеством - Пожиратели отрезали нам путь к бегству, их глаза агрессивно блестели сквозь прорези накинутых на головы капюшонов. Припомнила и ледяной голос Люциуса, просивший Гарри: «Отдай его мне!» У меня в ушах эхом отозвался пронзительный мальчишеский голос: «Бежим!», и топот наших ног по гулким коридорам министерского зала, и одновременный взрыв сотен маленьких стекляшек… Мне никогда не забыть, как луч красного света, вылетевший из моей палочки, угодил одному из Пожирателей прямо в грудь, как тот повалился назад прямо на каменный пол. А позже мир вокруг меня озарился пурпурным пламенем, резкая боль пронзила мою грудь, и я обмякла, потеряв сознание.
- Я выжила благодаря Гарри и тому, чему научилась у него за этот год. И теперь я здесь, а где сейчас твой отец, а, Малфой?
Я говорила очень тихо, почти шептала, но парень прекрасно расслышал меня. Он дернулся, словно от удара. Серые глаза потемнели от нахлынувшей ярости.
- Либо ты закроешь свой грязный рот, либо я за себя не ручаюсь…
- Драко, - Нарцисса встала между нами. Возьми себя в руки!
- Она сама его спровоцировала, - вступился за своего любимчика Снейп. Что бы ни произошло, он всегда оставался на стороне своего подопечного. Чувство справедливости было ему не ведомо.
- Кстати, мисс Грейнджер, может быть, Вы соблаговолите нам рассказать, поставить нас, так сказать, в известность, что же произошло в Министерстве в июне? А то, я полагаю, «Ежедневный Пророк» не совсем точно излагает факты, или, если быть честнее, просто нам врет.
Я покачала головой:
- Нет, профессор, не расскажу.
- Ну, хотя бы поведайте о том, как погиб наш славный Бродяга, незабвенный Сириус Блэк.
Нарцисса резко повернулась к Снейпу:
- Что? Сириус?! Он погиб?
Тот пожал плечами:
- Так пишут в газетах.
- Я не читаю газет, от них у меня одна головная боль.
Миссис Малфой повернулась ко мне:
- Это правда?
Я молчала, опустив голову. Тогда она подошла ко мне, и, положив руку на плечо, заглянула в глаза:
- Это правда, Гермиона?
Легкий кивок, и ничего больше.
- Как?
- Я не знаю, не видела. Гарри рассказывал мне, что Сириусу прямо в грудь попало смертельное заклятье, он исчез в глубине Арки смерти… А оттуда не возвращаются…
Маленькая, едва заметная слезинка покатилась по щеке миссис Малфой, она стерла ее тыльной стороной ладони.
- Кто?
Вопрос яснее-ясного. Только зачем ей это? Готова ли она услышать ответ?
- Беллатриса Лестрейндж, - прошептала я.
- БЕЛЛА?
Наступила давящая тишина. Нарцисса медленно, не прощаясь со Снейпом, вышла из гостиной. Тот понял, что дальнейшее его пребывание в замке будет неуместным, кивнул Малфою и отбыл в неизвестном направлении. Скатертью дорога, дорогой профессор! Век бы Вас не видать!
Перед сном я заглянула в библиотеку, чтобы взять книгу для легкого чтения «История древнейших волшебных семейств», давно уже хотела разобраться во всех их хитросплетениях и тонкостях. Прошлепав босыми ногами по каменному полу, я осторожно толкнула тяжелую дубовую дверь и вошла. В библиотеке было тихо и темно.
- Люмос!
На конце палочки загорелся маленький огонек и осветил помещение. Достаточно, чтобы иметь возможность оглядеться. Темнота медленно отступала. Блики света побежали по высоким стенам, принимая причудливые очертания несуществующих животных. Немного жутковато, но Гермиона Грейнджер и в детстве не боялась темноты.
Я подошла к книжной полке и потянулась за книгой.
Внезапно за моей спиной раздался звук очень похожий на всхлип. От неожиданности я вздрогнула, но не растерялась:
- Люмос максима!
Палочка устремилась в угол, откуда только что послышался непонятный звук. Библиотека осветилась, словно в ней одновременно зажглись тысячи свечей, и я невольно зажмурилась.
- Мисс Грейнджер, - попросил меня тихий знакомый голос. Притушите свет, пожалуйста. Бьет по глазам.
У окна в высоком кресле, откинувшись на спинку и прикрывшись ладонью, сидела Нарцисса Малфой. Несколько минут назад она плакала я заметила на ее щеках мокрые разводы.
МАЛФОЙ
Вечер был окончательно испорчен. Снейп откланялся и возвратился в Хогвартс. Грейнджер отправилась черт знает куда. Мама закрылась у себя в спальне и не откликалась на мой настойчивый стук. Сообщение о смерти Блэка стало для нее неожиданным ударом. Вот уж не думал, что она до сих пор так привязана к своему двоюродному братцу. Они же не виделись со студенческих времен!
Я вернулся к себе. Решил написать письмо Забини - интересно узнать, сколько СОВ он получил за экзамены. Вполне возможно, что его результаты будут лучше, чем у меня он же не участвовал в рейдах Инспекционной дружины, и у него было больше времени на подготовку. Остальным однокурсникам писать нет смысла - оценки Крэбба и Гойла меня никогда не интересовали, им самим на них наплевать, а мне и подавно. Получат «тролль», и этого будет достаточно. Зачем гоблинам оценки?! Сила есть ума не надо! А Паркинсон не выдержит и завтра сама пришлет мне сову. Сдержанность не ее сильная сторона.
Выпив пару банок сливочного пива, я, наконец-то, дописал письмо. О грязнокровке в нем не было ни слова. Знаю я их, любителей перемыть чужие кости: Забини сообщит все мои новости Нотту, тот поделится с Миллиссентой Булстроуд, та черкнет пару строчек Гринграсс, и, когда дело дойдет до Паркинсон все, прощай, спокойствие! Весь волшебный мир будет в курсе моих дел!
Незаметно стемнело. Я направился в душ, чтобы смыть грязь прошедшего дня, но потом передумал залез в ванную. Люблю полежать в горячей воде, благоухающей всевозможными ароматами это расслабляет и успокаивает. Лежишь себе с закрытыми глазами, наслаждаешься и ни о чем не думаешь!
Эльф услужливо расстелил мою постель и стоял у дверей ванны, заботливо протягивая халат.
- Свободен! отпустил я его. Хлопок и я снова один.
Я лег в постель с открытой книгой по истории квиддича. Нашел место, на котором остановился в прошлый раз и попытался вникнуть в содержание. Но буквы расплывались перед глазами, и смысл главы не доходил до сознания. Десять раз пройти по одной и той же строчке это перебор! Пора спать!
Я выключил свет и откинулся на подушку. Перевернулся на левый бок, потом на правый… Сон не шел. Уснуть мешали неприятные мысли о прошедшем ужине. Поведение мамы настораживало. Она всегда учила меня сдерживать свои эмоции, а сегодня сама открыто при чужих людях проявила слабость. Гиппогриф меня задери, и все из-за какого-то сумасшедшего придурка, сначала сбежавшего из Азкабана, а потом отправившегося в Арку смерти!
Нет, о сне можно забыть. Я поднялся с кровати, накинул халат и направился на родительскую половину. Постучал в дверь маминой спальни:
- Мама, открой!
В ответ тишина, я дернул за ручку дверь поддалась и медленно, с легким скрипом, отворилась.
- Мама!
Комната была пустой. Нарцисса явно не собиралась ложиться спать кровать стояла не расправлена, на ней валялись какие-то бумаги, альбомы и фотографии. Черт! Где же она?
Я побрел по замку, заглядывая в те места, где она могла бы находиться. Но ни в кабинете отца, ни в зимнем саду, ни в столовой, ни в гостиной ее не было. Оставалась библиотека.
Подойдя поближе к массивным дверям, я прислушался кажется, там кто-то разговаривал. Осторожно потянул за ручку, заглянул в образовавшуюся щель и замер… Над массивной книгой в старой кожаной обложке склонились две головы светлая и темная, Нарцисса Малфой и Гермиона Грейнджер! Сидят едва ли не в обнимку, уместившись на одном кресле. Мерлин, как это может быть?! Что у них общего?!
- Мама!
Обе вздрогнули от моего голоса. Нарцисса смущенно посмотрела на меня:
- Драко, дорогой! Ты почему не спишь? Уже поздно.
Грейнджер пялилась на меня с любопытством и каким-то особым интересом, словно знала обо мне что-то, о чем не должна была знать.
Что это у них в руках? Красный кожаный переплет? О, нет! Похоже, мама вытащила наш старый альбом. Этого еще не хватало! Она сошла с ума!... Драко Малфой в чепчике и детских панталонах с кружевными оборками это что-то!… Грязнокровке будет о чем рассказать своим дружкам. Я стиснул зубы, быстрым шагом направился к ним и вырвал семейную реликвию из ее рук.
Грейнджер не успела среагировать альбом мгновенно оказался в моих руках. Сегодня я промолчу, но завтра… Не завидую ее жалкой участи!
Я повернулся к матери:
- Мама! Что вы здесь творите?
Но Нарцисса уже пришла в себя и мило улыбнулась мне:
- Драко, мы завтра с мисс Грейнджер идем в театр. В магловский.
Я тут же забыл о злополучном альбоме. Куда-а-а? Кажется, мир перевернулся!
Глава 9. Август, 1996 год. Малфой-мэнор.
ГРЕЙНДЖЕР
Я заметила, что миссис Малфой недавно плакала. Терпеть не могу, когда кто-то плачет - чужие слезы разрывают мне душу. Я и себе самой не позволяю этой роскоши плакать. С детства помню мамины слова «Слезами горю не поможешь».
- Добрый вечер, - чуть слышно поприветствовала она меня.
- Миссис Малфой, не беспокойтесь, я сейчас уйду. Вот только возьму книгу и уйду, - скороговоркой проговорила я.
- Не спеши, - женщина рукой указала на кресло рядом с собой. Садись, Гермиона.
Я села в указанное кресло, запахнув плотнее халат на коленях. Босые ноги зябли, и я невольно потерла одну об другую.
От Нарциссы не укрылись мои нехитрые телодвижения.
- Забирайся в кресло с ногами, будет теплее, - улыбнулась она. Я сама в детстве любила так делать. Хотя мама и делала мне замечания.
Я послушалась хозяйку замка и с удовлетворением заметила, что она оказалась права ноги, оторванные от каменного пола, перестали мерзнуть.
- Я вижу, ты любишь книги? голубые задумчивые глаза внимательно изучали меня.
- Да, очень люблю, - согласилась я. И всегда любила, сколько себя помню.
- Расскажи мне о себе, Гермиона, - тихо попросила Нарцисса, и вдруг добавила: - Пожалуйста!
Я замерла в изумлении. Никогда бы не подумала, что такая женщина, как миссис Малфой, будет интересоваться моей скромной биографией.
- Моя жизнь ничем не примечательная, - начала я. Вы ведь знаете, что я родилась в магловской семье. У нас небольшой домик в пригороде Лондона.
Нарцисса прикрыла глаза, и, казалось, меня не слушала.
- Мои родители - стоматологи.
Нет, я ошибалась - она не только меня слушала, но и слышала, и изучающе смотрела на меня сквозь длинные густые ресницы.
- Стоматологи? Что это значит?
Я улыбнулась:
- Конечно, Вам трудно в это поверить, но у маглов очень часто болят зубы. А мои родители врачи, которые помогают им с этой болью справиться.
- А-а, - кивнула она. Обезболивающее зелье, понятно.
- Нет, - я покачала головой, - не зелье, а бормашина. Ею сверлят зубы, а потом мои родители накладывают своим пациентам пломбы. В общем, я сама толком не знаю всех этих процедур, поэтому объяснять буду долго и запутанно. Однажды в детстве, мне было лет пять или шесть, я оказалась в мамином стоматологическом кресле и это осталось одним из самых неприятных детских воспоминаний.
- Маглы…, - хмыкнула женщина, но это прозвучало весело и ничуть не обидно.
- Ага! согласилась я.
- А братья или сестры у тебя есть?
- Нет, я одна.
- Не скучно было в детстве? Нас, например, было три сестры - вечный шум, гам, споры, ссоры, примирения…
- Нет, ни капельки. А Ваш сын, он тоже один ребенок в семье... Ему не было одиноко в таком огромном замке?
Нарцисса удивилась моему вопросу:
- Одиноко? Нет, у Драко были эльфы. Он никогда не оставался один.
Понятно, подумала я, почему Малфой относился к эльфам как к вещам. Он с детства привык ими командовать и помыкать. Они стали для него игрушками - а их так легко сломать и выбросить!
- У меня в детстве были книги! я открыто посмотрела своей собеседнице в глаза. И не жалею об этом! Книги лучше эльфов-домовиков, они дарят тебе огромный мир - мир приключений, подвигов, любви, мир смелости и отваги.
Нарцисса улыбнулась:
- Истинная гриффиндорка. Такая же сумасшедшая как Сириус…
Она снова откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Я не знала, стоит ли продолжать наш разговор дальше, или уйти. Была не была. Я решила остаться. Прекрасный шанс узнать Нарциссу получше. Да и ее сына тоже, так, на всякий случай.
- Сириус Блэк Ваш брат?
- Двоюродный. Мы выросли вместе.
- Вы часто с ним виделись?
- Нет, после окончания школы я не видела его ни разу. Он ушел из семьи, и нам запретили с ним общаться.
- Я видела семейное древо Блэков в доме на площади Г…, - я резко осеклась и замолчала. Святой Мерлин, я чуть не выболтала место, где расположен штаб Ордена Феникса! Площадь Гриммо, 12. Язык мой враг мой! Разболталась и забыла, где нахожусь! Наивная Гермиона Грейнджер! Теперь нужно более тщательно следить за каждым сказанным словом!
- В общем, на том древе вместо имени Сириуса было лишь маленькое обугленное отверстие, словно прожженное сигаретой.
Нарцисса сделала вид, что не заметила моей запинки, а может быть, просто не обратила на нее внимания.
- Да, - кивнула она на мои слова. Его имя выжгли из всех генеалогических древ нашего рода. Всех, без исключения. Сразу после того, как он в 16 лет сбежал из дома.
- Почему он это сделал?
Женщина пожала плечами:
- Ну, для меня его побег не стал сюрпризом. С самого детства все шло к этому. Сириус рос шумным и неуправляемым ребенком. И очень самостоятельным. Родители хлебнули с ним горя в его комнате ежеминутно что-то взрывалось, падало, гремело. Его часто наказывали, иногда абсолютно беспричинно. Сириус спорил с родителями, дерзил, убегал из-под домашнего ареста, в общем, протестовал, как мог, против ущемления своей свободы. Он все делал им назло. Его младший брат Регулус был совсем другим, тихим и послушным мальчиком, за что родители горячо его любили. И постоянно приводили в пример Сириусу это послужило серьезным разрывом между братьями.
Она задумалась.
- А знаешь, я тогда была совсем юной девочкой и плохо разбиралась в людях, но, не смотря на то, что мои косички не раз страдали от атак старшего взбалмошного брата, он мне был ближе, чем тихоня младший. Мы много времени проводили вместе с Сириусом. Играли в саду. Катались на лошадях. Он учил меня летать на метле правда, у него так ничего из этого и не вышло. Он часто гостил у нас родители Сириуса были рады его длительному отсутствию дома.
Нарцисса запустила руку в пряди длинных светлых волос. Косички ушли в прошлое. Как и сам Сириус. Навсегда.
- А потом он уехал в Хогвартс и сблизился с Джеймсом Поттером. Они и раньше были знакомы, но тут нашли друг друга в полной мере. Две отчаянных сорвиголовы!
Я напряглась эта часть истории меня очень волновала. Как и все, что было связано с Гарри.
- Разве они были знакомы до школы?
- Конечно, мальчишки часто встречались на светских мероприятиях. Разве ты не знала, что Поттеры древнейший чистокровный род? Сириус и Джеймс даже связаны родственными узами посредством брака Чарльза Поттера и Дореи Блэк бабушки Сириуса. Род Поттеров ничуть не уступает по своей исторической значимости Краучам, Яксли, Ноттам, Уизли… У всех нас есть общий знаменитый предок Финиас Найджелус Блэк.
- Бывший директор Хогвартса? удивилась я. - Я видела его портрет в кабинете Дамблдора.
Нарцисса кивнула.
- Все, ну или практически все, чистокровные волшебники связаны между собой родственными связями.
Я потрясенно молчала. Потом посмотрела на «Историю древнейших волшебных семейств», лежащую на подлокотнике кресла и шмыгнула носом. Почему я не взяла эту книгу раньше? Теперь бы не пришлось задавать глупых вопросов.
- И Джеймс, и Сириус оба попали на Гриффиндор. Родители Поттера восприняли это как очередную шалость любимого сыночка, а вот в семействе Блэков не все прошло столь же гладко. Орион и Вальпурга не простили сыну отступления от их нравственных устоев. С этого времени более-менее мирное существование Сириуса в отчем доме закончилось. Родители презирали и третировали его.
Мне вдруг припомнился огромный портрет грозной старухи в черном чепце в доме Сириуса на площади Гриммо, 12 и ее ужасный, пронзительный, душераздирающий крик: «Мерзавцы! Отребье! Мутанты! Уроды! Осквернители крови! Проклятые грязнокровки!» Воспоминания были на столько реальны, что я невольно зажмурилась и прикрыла уши руками. Кажется, ту противную старуху на портрете звали Вальпурга Блэк.
- Так что в шестнадцать лет Сириус бежал из дома и поселился у Поттеров, где его встретили как родного сына с распростёртыми объятиями, - закончила свой рассказ женщина.
Эта часть истории была мне уже знакома: Поттер влюбился в Лили Эванс, женился на ней, у них родился Гарри. Потом Сириуса обвинили в смерти лучшего друга и его семьи, двенадцать лет Азкабана, побег… И Арка смерти… Безумно печальная история!
Перед глазами туманным облаком встал образ опустошенного и поверженного Гарри, винящего себя в гибели крестного. А знает ли Гарри, что он по своему происхождению стоит ничуть не ниже чистокровного зазнайки Малфоя? Сомневаюсь…
- Значит, Вы не виделись с ним с детства?
- Почему же, виделась. В Хогвартсе. Мы учились приблизительно в одно время. Но близко уже не общались…
Я догадалась, о чем она умолчала: ей запретили с ним общаться.
- А у Вас есть его юношеские фотографии? Хотелось бы взглянуть на молодого Сириуса.
Нарцисса удивилась:
- Ты была знакома с ним?
Я кивнула:
- Мы с Гарри спасли его от нового заключения в Азкабан. Он был крестным Гарри, Вы знали?
Миссис Малфой задумчиво уставилась в противоположный угол библиотеки, наполненный хитросплетением причудливых светотеней:
- Нет, не знала. Но это вполне предсказуемо. Думаю, он был хорошим крестным.
- Нет, покачала я головой. Он не успел.
Она перевела на меня взгляд, потерянный и глубоко несчастный, хотела что-то добавить, чем-то поделиться, что-то рассказать. Но промолчала, печально и виновато улыбаясь.
- Ты хорошая девочка, Гермиона. Жаль, что вы с Драко не нашли общего языка. Может быть, когда-нибудь…
Я поперхнулась: ну уж, нет! Этому не бывать никогда!
Она все прочитала по моим сжатым губам:
- Поверь, Драко неплохой парень. Он совсем не злодей, каким вы его представляете. Он скрытен, немного сумасброден, возможно, злопамятен. Но это все по молодости. Это пройдет. Он просто мальчишка…
Кажется, пришла пора расставить все точки над «i», даже если ей это и не понравится:
- Миссис Малфой, Вы мать Драко и Вы все видите иначе, чем я, нечистокровная девушка из простой магловской семьи. Я и ваш сын мы не просто студенты двух разных факультетов, мы представители двух совершенно разных, абсолютно противоположных миров. Нам никогда не понять друг друга, мы слишком непохожие. Я буду честной с Вами до конца, миссис Малфой, нам с Вашим сыном не по пути. Между нами огромная пропасть. И каждый прожитый день делает ее все шире. Не думаю, что будущее может что-нибудь изменить. Посмотрите, что происходит за стенами Вашего замка. Это здесь все время светит солнце, а там уже давно собирается сильная гроза. И молния ударит не по таким, как Драко, а по таким, как я.
Нарцисса отклонилась на спинку кресла, нервно покусывая нижнюю губу. Она молчала, и я почти физически ощутила, как она собирает все свое мужество в кулак:
- Ты жестока, Гермиона.
Я услышала свой голос как бы со стороны, он звучал спокойно, чертовски спокойно:
- Жестока не я, жесток мир. Идет война, и мы по ее разные стороны.
В синих глазах мелькнули капли слез:
- Как все запутанно! Как все страшно!
Нарцисса сжала свои красивые аристократические руки так, что даже костяшки пальцев побелели. При этом она умудрялась говорить ровным спокойным голосом:
- Я не думала, что все зайдет так далеко, и что в эту страшную мясорубку будут втянуты дети.
- Мы уже не дети. Я почти совершеннолетняя.
- Почти?... грустно прошептала женщина. Она медленно поднялась с кресла и подошла к книжной полке. Ведя рукой по корочкам старинных книг, Нарцисса зачем-то вглядывалась в их названия. Потом вдруг резко обернулась ко мне и улыбнулась:
- Ты, кажется, хотела посмотреть наш семейный альбом?
Я удивилась резкой смене ее настроения:
- Да, если это возможно.
Она пожала плечами:
- Почему бы нет?! Акцио, альбом!
Тяжелый том в старом красном кожаном переплете упал мне на колени. Я неуверенно провела рукой по малфоевскому гербу на титульной странице и проглотила тяжелый ком в горле - на моих коленях лежала сама история! Нарцисса подошла и присела на подлокотник кресла. Я с волнением перевернула первую страницу.
Маленькая белокурая девочка скачет верхом на пони и машет нам приветливо рукой.
- Это я, - прокомментировала женщина, хотя комментария и не требовалось сходство было на лицо. Мне пять, и это мой первый верный «конь» Шоколад мне подарил его отец на день рождения.
Три девчонки в коротких бальных платьях, толкаются перед зеркалом, хихикают, поправляют подолы. Три сестры Блэк: Андромеда, Нарцисса и Беллатриса. Такие юные, такие смешные, такие счастливые в своих детских восторженных мечтах о будущем, которого пока еще не знают.
Опять Нарцисса в школьной мантии с эмблемой Слизерина. Ужасно довольная собой и своим факультетом ее рука нет-нет и коснется заветной змеи, свернувшейся кольцом.
- Первый курс, рождественские каникулы, - пояснила хозяйка альбома. И, тыча пальцем в следующую фотографию, спросила:
- Узнаешь?
На фото стоял высокий стройный темноволосый парень. Веселая улыбка, насмешливые глаза.
Светлые пряди упали мне на плечи и коснулись моей щеки - Нарцисса подсела ко мне на кресло и наклонилась совсем низко, всматриваясь в знакомые с детства черты:
- Сириус Блэк… В те времена он был просто неотразим, за ним увивались самые красивые девушки Хогвартса.
Я с удивлением посмотрела на парня: это Сириус? Ни за что бы не узнала. Годы сильно изменили его, исчезли легкость и беззаботность, остались безысходность и безвыходность.
Я медленно переворачивала страницу за страницей. А вот и Малфой собственной персоной… Смешной! Младенец в кружевном чепце… Первая улыбка… Верхом на маленькой игрушечной метле… Один… В окружении эльфов… Первый выпавший зуб… С родителями… Нарцисса, любующаяся юным сорванцом… Люциус, взирающий на сына холодным самодовольным взглядом собственника…
Эти фотографии сказали мне о многом. Пожалуй, впервые Драко Малфой предстал передо мной человеком, которому свойственны обычные чувства, радости и наслаждения, а не жестоким, коварным, аморальным гордецом, стыдящимся своих слабостей и готовым переступить через любого для достижения своих целей.
Я перевернула еще один альбомный лист. Небольшая фотография совсем юной девочки, черные кудряшки рассыпались по плечам, мягкие ямочки на щечкам. Ангелочек, а не девочка. У ее ног вертится смешная лохматая собачонка, пытающаяся схватить шнурки от ботинок на маленькой ножке.
- Это кто? любуясь фотографией, спросила я.
Нарцисса промолчала. Я невольно подняла на нее глаза.
Ее голос дрогнул, слова прозвучали робко и неуверенно:
- Никто, просто знакомая…
Она явно ничего не хотела мне объяснять. А я не собиралась напрашиваться.
- Она очень похожа на Дороти…
- На кого? удивилась миссис Малфой.
Ах, да! Они же не читают магловские книжки!
- На Дороти, девочку из сказки "Удивительный Волшебник из Страны Оз". Это была первая мной самостоятельно прочитанная книга самая любимая… Вот и Тотошка тут, - я показала на лохматую собачку у ног малышки.
- Волшебник Оз? снова удивленно переспросила Нарцисса.
- Угу! кивнула я. Магловская сказка. Маглы обожают писать про волшебников. Порой выходит не так уж и плохо.
Нарцисса удовлетворенно кивнула и, пытаясь увести разговор прочь от старого пыльного альбома, спросила:
- А еще какие книги ты любишь?
- Все, - улыбнулась я. Каждая интересна по-своему. Люблю хроники и мемуары, люблю дневники путешествий, люблю научные трактаты. С удовольствием читаю стихотворения. Но только магловские Бернс, Байрон, Шекспир. И современные тоже. А стихи волшебного мира мне кажутся какими-то слащавыми и напыщенными: О, приди, помешай мое варево, и, если все ты сделаешь правильно, то получишь котел полный крепкой, горячей любви. Жуть!
- Я студенткой в Хогвартсе пробовала сочинять стихи, - смущенно призналась женщина. Глупые, наверное. Теперь и самой смешно вспоминать. Гермиона, а посоветуй-ка мне что-нибудь из ваших магловских книг.
Сказать, что я удивилась ничего не сказать. Я была поражена!
- Миссис Малфой, не думаю, что Ваша семья одобрит это желание.
Женщина гордо вскинула голову:
- Во-первых, мое желание никого из семьи не касается, во-вторых, об этом никто, кроме нас с тобой не узнает, а в-третьих…, - она весело засмеялась. В-третьих, Гермиона, прекрати называть меня «миссис Малфой». Я сразу чувствую себя древней старухой. Зови меня просто «Нарцисса». Это звучит гора-а-аздо моложе. Я буду рада, если мы перейдем с тобой на ты. Так, какую книгу ты мне порекомендуешь?
От удивления я открыла рот… и закрыла его.
- Хорошо, …Нарцисса. Для начала я дам тебе Шекспира. Думаю, «Король Лир» не оставит тебя равнодушной. У меня и книжка с собой в сумочке.
- Король Лир? Звучит заманчиво?
- По книгам Шекспира поставлено множество спектаклей. В прошлом году на летних каникулах я была с мамой в театре и смотрела «Укрощение строптивой». Мне очень понравилось!
- Театр? Я никогда не бывала там. Но слышала об этом. Кажется, мне писал Сириус, что вместе с Поттером и Лили Эванс они ходили в магловский театр. Если мне не изменяет память, этот поход оставил у братца неизгладимое впечатление. Слушай, Гермиона, а своди меня, пожалуйста, в театр!
- В театр?
Да, сегодняшняя ночь полна сюрпризов. Даже не знаю, что мне делать Нарцисса похожа на глупую, совсем еще юную наивную девчонку, которая хватается за любую возможность вырваться за стены ненавистного, опостылевшего ей дома, и которая из-за своего сумасбродства готова забыть о грозящих нам за этими стенами опасностях. Хотя… Почему бы и нет! Если продумать все до последней мелочи, то вылазка на спектакль может оказаться абсолютно безобидной. Представляю лицо Малфоя, когда он об этом услышит!
- Мама!
Мы обе вздрогнули от внезапно раздавшегося в библиотечной тишине звонкого голоса. А вот и Малфой! Легок на помине…
Нарцисса смущенно посмотрела на сына:
- Драко, дорогой! Ты почему не спишь? Уже поздно.
Не знаю, о чем он подумал, застав нас вдвоем, но только Малфой резко рванул в нашу сторону. Я зажмурилась, ожидая от разъяренного парня чего угодно, но он всего лишь вырвал альбом из моих рук. Я не видела выражения его лица думаю, оно не сулило для меня ничего хорошего!
Малфой повернулся к матери:
- Мама! Что вы здесь творите?
Но Нарцисса уже пришла в себя и мило улыбнулась ему:
- Драко, мы завтра с мисс Грейнджер идем в театр. В магловский.
Он открыл рот от изумления точно так же, как и я несколько минут назад.
- Куда-а-а? Это твоя затея? на меня сердито посмотрели пронзительные серо-стальные полные ненависти глаза.
- Нет, моя! беззаботно рассмеялась его мать. Гермиона тут совсем ни причем. Если хочешь, идем с нами!
- Чего я там забыл?
- Хорошо, мы пойдем вдвоем.
- Мама, ты сошла с ума! А защита? Ты понимаешь, как это опасно?
Нарцисса равнодушно пожала плечами:
- Не вижу никакой опасности. Мы пойдем инкогнито. О нас никто не будет знать. Это же магловская территория. Не будем махать палочками не будет никаких проблем.
- Мне абсолютно наплевать на Грейнджер. Она со своим гриффиндорским безрассудством когда-нибудь сама себя в петлю загонит, но ты, мама…
- Я решила, и я пойду! И ты не сможешь удержать меня здесь!
- А ты подумала, что скажет на это отец?
- Люциуса нет, и я сама в праве решать, что мне делать!
Я с интересом наблюдала за противоборством двух Малфоев. Как они сейчас похожи друг на друга! И яростные взгляды, и гневно сжатые кулаки, и твердость каждой сказанной фразы.
- Если ты боишься оставайся в замке, - усмехнулась я.
- Заткнись, грязнокровка! Вы чокнутые, обе!
Он бросился к дверям. Тяжелые дубовые створки с громким стуком сомкнулись за его спиной. Грохот было слышно по всему замку. И отголоски эха еще долго разносились по ночным коридорам.
Мы с Нарциссой переглянулись. Она пожала плечами, словно ничего не произошло:
- Что ж, решено, идем в театр!
Мы уже собирались отправиться по своим комнатам, как дверь в библиотеку снова распахнулась: да, вряд ли Малфою удастся сегодня уснуть! Как впрочем, и мне.
- Я иду с вами! его голос как кремень.
- Замечательно, Драко, - резвой козочкой Нарцисса подбежала к сыну. Я так надеялась на это, дорогой!
А уж я то как надеялась так и рвалось у меня с языка. Но лучше не дразнить разъяренного зверя. Себе дороже будет!
На меня Малфой даже не взглянул, понятно - все разборки ждут впереди.
- Гермиона, дорогая…
Вот я уже и дорогая. Физиономию Малфоя свело так, как если бы он съел кислого щавеля.
- … а что обычно маглы одевают в театр?
- Вечерний наряд, Нарцисса. Это как выход в свет все только самое лучшее!
Глава 10. Август, 1996 год. Малфой-мэнор
ГРЕЙНДЖЕР
На следующий день по разрешению хозяйки замка я отправила малфоевского филина к моим родителям с письмом, в котором содержалась просьба купить билеты в оперный театр и заказать нам такси на вокзал Кингс-Кросс в день спектакля.
Филин вернулся обратно только к вечеру. На ужин Малфой заявился хмурый и, не поднимая глаз, сунул мне в руки белый четырехугольный конверт письмо.
Мама писала, что дома все благополучно, отец жив - здоров, что они оба с нетерпением ждут моего возвращения под крышу отчего дома и надеются на скорую встречу. Также она сообщала, что мне несказанно повезло - в кассах Ковент-Гардена оказались свободные билеты. «…Обычно они раскупаются или заказываются задолго до представления, особенно, если в спектакле участвуют мировые знаменитости, но сейчас в августе театральное затишье, ажиотаж немного спал и входные билеты купить гораздо легче…»
По крайней мере, для нас билеты нашлись, и даже в ложу, что было немаловажно, поскольку я собиралась вывезти в свет аристократов самой высшей пробы. Из конверта выпало несколько белых продолговатых листков бумаги билеты, реклама и репертуар театра на август. Нам предстояло пойти на «Мадам Баттерфляй» итальянца Джа́комо Пуччи́ни. Знаменитая «Чио-Чио-сан»!
Я не знала, что у меня есть подходящего из одежды для такого случая. Пара-тройка платьев… Не думаю, что они подойдут для оперы. Тут уж меня не спасет никакая школьная мантия. Похоже, снова предстоит попасть под град противных малфоевских насмешек. Сама себя загнала в капкан - кто меня тянул за язык, когда я уверенно заявляла: «В театр - все только самое лучшее!»
М-да! Ситуация нелепая.
Я, еще не теряя полностью уверенности в успехе, направилась в гардеробную изучать собственную одежду, аккуратно развешанную Хелпи в день моего появления в Малфой-мэноре. Но, увы и ах! Золушка, наверное, не чувствовала себя более униженной, чем я. И почему у меня нет крестной матери прекрасной феи, которая легким взмахом волшебной палочки превратила бы мои лохмотья в прекрасный бальный наряд?!
В мире магии все не так просто, как в магловской сказке. Законы Элементарной Трансфигурации Гампа еще никто не отменял. Согласно им, существует пять «принципиальных исключений», в том числе еда и одежда, которые нельзя создать из ничего. Тут никакая трансфигурация не поможет! Иначе и Рон Уизли всегда ходил бы в новых мантиях, и мадам Стебль каждый день создавала себе новую, абсолютно чистую робу, а я прямо сейчас придумала бы себе фасон сногсшибательного вечернего платья.
Хотя!.. У меня же осталось еще то платье, в котором я ходила на рождественский бал в прошлом году во время проведения Тремудрого турнира! Надеюсь, моя фигура не сильно изменилась за этот год, и оно придется мне впору.
Я с трудом пыталась натянуть на себя прошлогодний наряд, когда в дверь постучали.
- Добрый вечер, Гермиона! Ты еще не спишь?
- Нарцисса?! Входи!
Она вошла и неслышно притворила за собой дверь. Подошла ко мне и оценивающим взглядом окинула меня.
-У тебя хороший вкус! Вот только, похоже, твоя грудь несколько увеличилась за последнее время. Платье чуть узковато тебе! Девочка, ты взрослеешь!
Я и сама это уже заметила. Да и трудно было не заметить! Уф! Молния на спине того и гляди разойдется!
Снимать платье оказалось еще труднее, чем одевать. Что же теперь делать, ума не приложу?!
- Гермиона! Женщина посмотрела на меня несколько виноватым взглядом. Прошу, не пойми меня неправильно, я вовсе не хочу тебя обидеть, но у меня только что возникла одна идея….
Я удивленно взглянула на нее - о чем это она?
- Я хотела бы кое-что предложить тебе… Платье…
- Платье?! Какое?
- Я одевала его один только раз, на бал по случаю окончания Хогвартса. С тех пор оно висит в моем шкафу, как напоминание о прошедшей молодости.
- Я не могу принять его, Нарцисса…
- Почему нет?
- Это твоя память…
- Я уже давно не девочка. Юность не вернуть, сколько не тереби кружевные оборки подола… А тебе оно будет в пору. Мне будет приятно увидеть его на тебе, а?...
Я чувствовала неуверенность. Надеть платье миссис Малфой? При других условиях никогда, но теперь.… Похоже, у меня нет иного выбора.
- А Драко? Он видел это платье?
Нарцисса покачала головой:
- Откуда? Оно уже много лет висит в моей гардеробной.
- Хорошо, - кивнула я. Если оно подойдет мне, то я надену его.
Стыдно, но что делать?
- Хелпи! крикнула хозяйка замка в воздух. Домовиха материализовалась ниоткуда, Нарцисса подробно объяснила ей, что нужно принести, и спустя несколько минут маленькое существо вернулось, бережно неся платье на своих ручках.
Мерлин! Да оно ярко-красное! Никогда в своей жизни я не носила одежды такого безумно-огненного оттенка.
Нарцисса почувствовала мои сомнения.
- Не волнуйся, красный твой цвет!
- Не уверена. Я никогда не экспериментировала с такими расцветками. Слишком ярко для меня.
- Гермиона, поверь мне, у меня в этих делах наметанный глаз. Надевай, ты сама все увидишь! И поймешь, что я права.
Я взяла платье в руки легкий шелк заструился по пальцам. Божественное ощущение!
Материал плавно растекся по моим плечам. Платье легло по фигуре идеально, словно было сшито для меня на заказ. Открыты шея и руки. Но это не портит общее впечатление, а придает мне дополнительный шарм и сексуальность. Я никогда еще не видела себя такой удивительно красивой. Может быть, зеркало врет?
- Ну, что я говорила! Нарцисса удовлетворенно засмеялась. - Этот цвет изумительно подходит к твоим каштановым волосам. К платью еще прилагаются перчатки. А знаешь ли ты, Гермиона, что каштановые волосы в себе несут энергию Юпитера, наделяют людей властью и способностью оказывать влияние на окружающих. Я увлекалась одно время изучением влияния цвета волос человека на его судьбу. Это подраздел Прорицания. Поэтому вполне уверенно могу гарантировать тебе в будущем успех в сфере политики, финансов, науки и управления.
- Политика и финансы?! Никогда этим не интересовалась. Они меня абсолютно не привлекают. Мне ближе наука. А на что еще влияет цвет волос?
- Разве ты не посещала Прорицания? Ну, там гадания по чаинкам, хрустальный шар, хиромантия, расшифровка снов, астрология …?
- Нет, - замотала я головой.
- Жаль, это очень интересный предмет.
Разве? Вот уж не думала. Профессор Трелони на третьем курсе отбила у меня всякое желание им заниматься. Однажды я сбежала прямо с урока и больше никогда уже не возвращалась. Прорицания такой зыбкий и ненадежный предмет, я всегда считала его довольно туманным. Не очень то верю во все эти астрологические прогнозы и предсказания. Многие наши студенты относятся к этому предмету с таким же пренебрежением, как и я, на уроках часто говорят первое, что взбредет в голову, а сны так просто выдумывают. Мне намного интересней заниматься Древними Рунами и Нумерологией.
- А, так у тебя рациональный, логический склад ума!
- Да уж, порой слишком трезвый. Трелони сказала, что у меня сухое сердце…
- Чушь! Я лично не знакома с этой Трелони, но, похоже, она и в правду не очень хороший преподаватель. Настоящий прорицатель, глядя на тебя, никогда бы не сделал такого идиотского предсказания. Цвет твоих глаз, например, - это смесь энергии Солнца и Марса, и поэтому ты можешь любить очень самоотверженно, хотя и обладаешь сильной волей и решительным характером. Люди, с такими глазами как у тебя, порой очень ревнивы. На кареглазых всегда можно положиться вы не подведете. Особенностью вашего характера можно считать индивидуализм, стремление делать все самостоятельно, вы способны достигать больших успехов. И вы совершенно не переносите давления со стороны.
- И если глаза это зеркало души, - задумчиво продолжила Нарцисса, - то цвет волос это характер человека, его судьба. Хочешь поменять свою жизнь измени цвет волос.
Я улыбнулась, не поверив ей. Если бы, действительно, так легко можно было вершить свою судьбу!... Звучит слишком нереально. Что-то из области фантастики.
Женщина заметила мою недоверчивую улыбку:
- Можешь смеяться надо мной, Гермиона, сколько захочешь, но только я абсолютно права. Эта теория появилась еще в древние века. Например, почему обладательницам рыжего цвета волос в Средневековье зачастую с рождения грозила смертельная опасность? Ответ прост - рыжина считалась верным признаком ведьмы. Рыжая бесстыжая. Рыжий - был цветом дьявольского огня. Поэтому многие из рыжеволосых попадали на костер совершенно несправедливо. И сейчас нередко услышишь «Не верь рыжим да красным - обманут». А мнение, что все блондинки дуры.… С чего бы это вдруг?! В астрологии светлым цветом управляет Меркурий. Именно эта планета отвечает за интеллектуальные способности человека, а также за любознательность. К положительным качествам Меркурия относят ум, умение договариваться и общаться с людьми, к негативным поверхностность суждений, нежелание проникать в суть явлений, а также болтливость. Узнаешь некоторые черты, приписываемые светловолосым? Так вот естественные блондины, то есть те, у которых светлый цвет волос является натуральным, как правило, имеют в своем характере ярко выраженный Меркурий. А сильную планету человек редко в себе развивает зачем, когда и так все хорошо? Таким образом, женщина, родившаяся со светлыми волосами, имеет прекрасные интеллектуальные способности, но не склонна их развивать!
- А что на счет других цветов?
Нарцисса довольно улыбнулась ей удалось разбудить во мне интерес.
- Если цвет волос темный, то Меркурий не так ярко проявился в гороскопе. Значит, планета не имеет очень значительного влияния, и дает уровень интеллектуальных способностей от ниже среднего до выше среднего. Но ведь каждый из нас развивается и имеет свободу выбора! Причем подсознательно человек стремиться развивать как раз посредственные способности, и, не в обиду тебе будет сказано, темноволосым приходится больше учиться, а, следовательно, сильнее развивать Меркурий! В то время как блондинам могут ставить оценки, делая снисхождение на цвет волос. Темноволосых представителей рода человеческого природа сделала более решительными и организованными. А людей с волосами цвета каштана, как у тебя, решительней остальных, они часто идут на риск, быстро находят выход из трудной ситуации. Это так похоже на одну знакомую мне девушку с Гриффиндора, не находишь? Причем, заметь, чем жестче и непослушнее волосы, тем более напористым и непримиримым характером обладает человек. Прямо, как ты…
- Теперь перейдем к окрашиванию волос, - уверенно продолжала Нарцисса Малфой.
Вот кого (шальная мысль внезапно пришла мне в голову) Дамблдору нужно было пригласить в школу преподавателем Прорицания. Такой учитель определенно имел бы успех у студентов, и не только у девчонок. Парни со всех без исключения факультетов ходили бы на занятия, чтобы полюбоваться ее безупречной немного холодной красотой.
- Если ты, например, перекрасишься в светлый цвет, то тем самым усилишь Меркурий в собственном гороскопе. Если он у тебя уже стоит гармонично, то тем самым ты привлечешь в свою жизнь удачу, если же нет, то в твоем характере могут появиться негативные проявления планеты, и в судьбе могут произойти не самые приятные изменения…. Красный и любые оттенки красного усилят положение Марса, а значит и такие качества характера, как смелость, решительность и напористость в отношении с противоположным полом…. Черные и очень темные тона находятся под управлением Плутона, который означает власть, а также показывает уровень страсти и внутренней сексуальности. Как раз Плутон связан с роком, а поэтому жгучих брюнеток так часто называют роковыми женщинами….Рыжий цвет волос управляется Солнцем, а значит, усиливает творческие способности и яркость. Говорят, что рыжие женщины наиболее стервозны, что также говорит о проявлении низких качеств Солнца, среди которых эгоизм и эгоцентризм. Ведь стерва думает в первую очередь о себе, так что если ты перекрасишься в рыжий цвет и почувствуешь, что становишься более эгоистичной, то лучше вернуться к естественному цвету волос…. Такие оригинальные цвета, как зеленый, фиолетовый или синий, связаны с планетой Уран, который отвечает за все современное и нетрадиционное. Так что если хочешь почувствовать себя более свободной, анархичной, независимой и ультрасовременной, смело крась волосы в один из этих оттенков!...
Нарцисса уверенно устроилась на диване в моей комнате и продолжала свою лекцию. Во мне она нашла благодарного слушателя. Я всегда рада узнать что-нибудь новенькое, тем более из такой абсолютно неизвестной мне области знаний.
- Современные ученые-астрологи неоднократно проводили исследования о связи цвета, структуры и фактуры волос с характером человека и пришли к выводу, что волосы МОГУТ говорить о характере человека и, следовательно, влиять на его судьбу. Гермиона, я принесу тебе книгу Лилит Колор «Магия цвета». Она должна быть где-то в библиотеке. Там все так понятно написано…. Кроме того, наш характер зависит и от цвета глаз тоже. Вот ты, например, обладательница карих глаз. Тебе, поставив перед собой цель, не нужно готовить себя к изнурительному труду, а, прежде всего, сделать ставку на умение нравиться людям. У тебя должно хватать мудрости не бросаться в бой с открытым забралом. Помни: тебя всегда будет тревожить недостаток собственных сил. Следовательно, обладать привлекательностью, быть капризной и уметь выжидать - три твои козырные карты.
Ну, это явно не про меня. Я не считаю себя жутко привлекательной, а уж капризной тем более. Ждать умею, но не люблю лучше действовать!
- Научись умело ими пользоваться, - закончила Нарцисса свою просветительскую лекцию, - и окружающие перессорятся за право преподнести тебе все, чего ты только хочешь.
- Как я в этом сомневаюсь!
- А ты не сомневайся, ты поверь. Просто поверь в себя, в свои силы. И у тебя все обязательно получится.
- Нарцисса, обязательно найди для меня эту книгу.
Голубые глаза лукаво улыбнулись.
- Ты же рационалистка, Гермиона, неужели ты так быстро согласилась со всей этой астрологической чушью?
Я шмыгнула носом и смущенно пожала плечами:
- Не знаю, ты меня заинтриговала это точно!
- Я постараюсь найти книгу. А платье все-таки оставь себе. Мне ничуть не жалко с ним расставаться. Так что же нас ждет завтра в театре? она умела, как настоящая светская дама, сглаживать острые углы в беседе и быстро переходить с одной темы на другую.
Она меня уговорила. И вечером я вновь стояла перед зеркалом, облаченная в кроваво-красное платье, материя которого плавно облегала все изгибы моего тела.
Хелпи снова соорудила из моих непослушных волос замысловатую прическу локоны мягкой волной струились по щеке и затылку. Я невольно заглянула в зеркало и восхитилась умелым рукам эльфихи: даже такая ничем не выдающаяся мордашка как у меня могла выглядеть очень даже ничего. Да что греха таить выглядела я просто супер!
Заметит ли это Малфой? Впрочем, о чем это я?! Мне безразлично, что он обо мне думает. Вот еще! Как будто это я для него так разрядилась!
Но тут откуда-то из затаенного уголка моего сознания просочились нежданные и очень неприятные угрызения совести. А для кого же еще ты так вырядилась, Гермиона Грейнджер? Именно, для Драко Малфоя, наглого слизеринского принца. Ты до сих пор помнишь его перекошенный от злости и брезгливости взгляд, когда ты заявилась в школьной мантии на первый обед в малой столовой. Именно поэтому ты хочешь доказать этому хорьку и всему белому свету, что ты не жалкая гриффиндорская дурнушка, а вполне привлекательная и уверенная в себе девушка. И будет безумно жаль, если все усилия по приведению себя в порядок пропадут даром. Так что не лги хоть сама себе, что тебе безразлично его мнение. Черт бы побрал, этого аристократа с его белой костью и голубой кровью!
Я неторопливо спустилась по лестнице в холл на первом этаже. Оба Малфоя были уже там. Нарцисса, одетая в темное блестящее платье, выглядела просто великолепно. Как бы я хотела быть в ее возрасте такой же ослепительной красавицей!
Женщина обернулась ко мне и дружелюбно улыбнулась. Она запахнула дорожную мантию на груди, накинула на голову капюшон и уверенно направилась к выходу.
Малфой тоже услыхал стук моих каблуков по мраморной лестнице. Он обернулся на звук, и его взгляд наткнулся на меня, серые глаза распахнулись в немом удивлении…
Хорошо, что я не успела удовлетворенно вздохнуть! Меня во время остановил его ледяной голос:
- Надо же, я тебя и не узнал, Грейнджер! Богатой будешь! Сразила бы Поттера наповал! У него бы встал на тебя непременно!
Сукин сын! Сволочь! - Во мне все кипело! - Ненавижу его! Ненавижу! Ненавижу!
Я пролетела мимо него, выскочив на свежий воздух вслед за Нарциссой.
Постой-ка, Гермиона, не заводись понапрасну снова влезла в мои мысли совесть, а может быть, уже и не она, а просто здравый смысл. Ты хотела, что б он тебя заметил? Хотела! Он заметил? Да! Что и требовалось доказать! А оскорбляет он тебя только из-за своей беспомощности, из-за своей злости на себя самого, что ты смогла поразить его своим внешним видом.
Я решительно выдохнула. Больше никогда не позволю ему довести себя до белого каления. Пора привыкнуть к его наглым выходкам и держать себя в руках.
- Гермиона, все в порядке? миссис Малфой заметила напряженное выражение моего лица.
- В полном порядке, - я мило улыбнулась ей. Просто Драко сделал мне комплемент, а я к этому не привыкла!
- Дорогой, я так рада! Нарцисса обратилась к ничего не подозревающему сыну, который только что появился в дверях. Я так надеялась, что ваши с Гермионой отношения станут помягче. Похоже, мои надежды начинают оправдываться!
Челюсть Малфоя отвисла. Что ж, мы с ним квиты!
На карете мы добрались до вокзала Кингс-Кросс и через платформу девять и три четверти попали в магловскую часть Лондона. Город встретил нас тяжелым промозглым туманом и нудным затяжным дождем. Мои спутники недовольно скривились, а я с радостью подставила лицо мелким холодным каплям соскучилась по ним за те несколько дней, что провела в Малфой-мэноре. Но наслаждаться долго не пришлось. Не нужно забывать о прическе, да и о конспирации тоже, будь она неладна! На каждом из нас поверх парадной одежды была надета мантия, по виду очень похожая на магловский плащ. Это позволило нам не только скрыть от прохожих наши лица, но и укрыться от дождя.
Такси ждало нас у главных ворот вокзала.
- Говорить буду я! предупредила я своих спутников. Вам лучше притвориться приезжими и молчать.
Нарцисса согласно кивнула, а Малфой просто пожал плечами. Промолчал? Странно!
Я села на переднее сиденье рядом с водителем. Малфои молча влезли на заднее. Нарцисса явно чувствовала себя не в своей тарелке, но крепилась, не подавала виду, ее сын выглядел вполне уверенно, хотя не думаю, что раньше ему уже приходилось рассекать по Лондону на магловском такси. Вот, чертов слизеринец!
Водитель лениво повернул ко мне равнодушное лицо:
- Куда?
- Ковент-Гарден, Королевский оперный театр.
- Понял, - шмыгнул тот и резко рванул с места, вероятно надеясь на неплохую выручку. Он, наверняка, опытным взглядом таксиста с долголетним стажем разглядел дорогую ткань наших костюмов.
Я рада, что мы направляемся именно в этот театр. Знаменитый лондонский «Ковент-Гарден» - крупнейший оперный театр в Англии, один из самых уважаемых и интересных музыкальных театров мира. Многие звезды мировой величины выступали на этой прославленной сцене. Роскошен и интерьер самого театра, выдержанный в пышном сочетании красного, белого и золотого цветов. Я уже дважды была там. Нарциссе должно понравиться. А ее сыну? А мне наплевать на то, что ему нравится! Увязался за нами хвостом пусть помалкивает!
Я периодически оглядывалась на своих спутников. Нарцисса с любопытством разглядывала мелькающие за окном дома, витрины магазинов, памятники, скверы, толпы людей. Она изредка поворачивалась ко мне, в ее глазах читалось удивление. Но она не решилась задать ни одного вопроса. Малфой тоже уставился в окно и также за весь путь не проронил ни словечка. У водителя определенно осталось ощущение, что я вывезла на экскурсию немых иностранцев.
Я решила воспользоваться случаем и взять на себя роль гида.
- «Ковент-Гарден», в который мы сейчас направляемся, - один из лучших театров не только Лондона, но и всего мира, - начала я свою лекцию голосом преподавателя по Магловедению. Два первых года в Хогварсе я посещала этот предмет, а потом забросила. Какой смысл тратить время на то, что все равно знаешь лучше других?
- Его название происходит от наименования района Лондона, в котором расположен театр, - продолжила я. - Здесь выступают самые яркие исполнители, а с гастролями регулярно приезжают самые интересные коллективы со всего света.
Водитель прислушивался к моему рассказу. Я видела, как он внимательно сквозь зеркало заднего вида рассматривает своих пассажиров. Пожалуй, после поездки нужно на всякий случай стереть ему память. Думаю, Нарцисса вполне с этим справится. Мне самой нельзя применять магию я пока еще несовершеннолетняя.
- Первый театр на этом месте был построен еще в 1732 году, - моя лекция продолжалась. - После пожаров 1808 и 1856 годов он было полностью уничтожен, нынешнее здание театра было построено по новому проекту в 1858. В отличие от Лондонского Колизея (Национальной оперы), где все партии исполняются на английском языке, независимо от оригинала, в Королевской опере все исполняется на том языке, на котором опера была написана. Эта традиция появилась с конца XIX века. Сегодня нас ждет итальянский…
Кажется, о театре я сама больше ничего не знала. Не густо, но вполне достаточно. Теперь несколько слов об опере, на которую мы, собственно говоря, и выбрались из древнего волшебного замка.
- «Мадам Баттерфляй» - это японская трагедия в двух действиях и трёх частях; в ее основе лежит новелла американского писателя Джона Лютера Лонга, переделанная Давидом Беласко в драму «Гейша», а музыку написал итальянский оперный композитор Джа́комо Пуччи́ни. Вот такой сплав национальных характеров! На первом представлении, состоявшемся 17 февраля 1904 года в Милане, опера провалилась и была снята с репертуара. Публика не поняла ее содержания и была возмущена чрезмерной продолжительностью второго акта. Тогда композитор сократил некоторые номера, разделил второй акт на два самостоятельных действия. Исполненная с этими незначительными изменениями спустя три месяца, опера имела триумфальный успех и быстро завоевала прочную репутацию одной из популярнейших современных опер.
Нарцисса отвлеклась от изучения лондонских картинок и внимательно слушала меня. Ее сын продолжал делать вид, что меня не существует.
- Действие оперы происходит в Нагасаки в конце XIX века. Но Пуччини не ставил перед собой специальную задачу воспроизведения в музыке национального японского колорита. Главным для него оставалось изображение трогательной человеческой драмы.
Фу, выдала все, что знала! Не зря вчера внимательно изучила рекламный проспект, заботливо вложенный мамой в конверт с билетами. Сюжет им пересказывать не буду! Сами все прекрасно поймут.
Театр своим великолепием поразил даже привыкших к роскоши Малфоев. И если Драко еще старался казаться равнодушным, то на лице Нарциссы было написано то же самое выражение, что и у меня, когда передо мной в первый раз предстал Малфой-мэнор. Знай наших: не только волшебники, но и маглы могут создавать настоящие произведения искусств!
Едва мы расположились в ложе, как свет люстр начал медленно гаснуть, в зале воцарилась тишина, и началось волшебство театра, настолько захватывающее и магическое, что на пару часов зрители совершенно забывают о реальном мире.
«Японский дом на одном из холмов близ Нагасаки. Американской лейтенант морского флота Пинкертон собирается жить здесь с юной гейшей Чио-Чио-сан. «Срывать цветы, где только можно» такова жизненная философия американца. А Чио-Чио-сан горячо любит будущего мужа. Она готова отречься ради него даже от своей религии. Дядя японки узнал о намерениях племянницы перейти в христианство и проклинает её. Пинкертон всех прогоняет и уводит свою жену в дом. Оставленная близкими, девушка горько плачет; любимый утешает ее…»
Во время всего первого действия я внимательно наблюдала за Нарциссой. В ее руках омнинокль - волшебная разновидность бинокля, который позволяет повторить любой эпизод оперы в нормальной или замедленной скорости, может приблизить или удалить изображение. У меня был такой на Чемпионате мира по квиддичу Гарри купил для себя, и для нас с Роном. Такой прибор стоит довольно дорого галеонов десять за пару.
Женщина взволнована, это видно по ее рукам, нервно сжимающим омнинокль. Заметно, что опера уже увлекла ее за собой, полностью поглотила и очаровала музыкой. Нарцисса напряженно следит за сюжетом и с упоением внимает наполненному негой и любовью дуэту главных героев. А мелодия звучит то мужественными, волевыми чертами, то смирением и покорностью, то приобретает оттенок зловещей угрозы.
Лицо Малфоя-младшего мне не видно - он сидит ко мне вполоборота, почти спиной. Его плечи напряжены. Впрочем, мне абсолютно все равно, какое на его лице выражение и что он чувствует.
Действие второе, часть первая.
Прошло три года. Пинкертон уехал вскоре после свадьбы, Чио-Чио-сан страстно ждет его возвращения. Брошенная мужем, покинутая родными, она живет со служанкой и маленьким сыном, о существовании которого Пинкертон даже не подозревает. Чио-Чио-сан терпит нужду, но надежда не оставляет ее.
Слышится пушечный выстрел это в порт входит американский корабль, на котором должен прибыть Пинкертон. В радостном волнении Чио-Чио-сан украшает домик цветами и, ожидая мужа, всматривается в огни приближающего судна. Она еще не знает, что он женился на американке. Никто из знакомых не решается сказать об этом молодой женщине. Наступает ночь. Баттерфляй ждет любимого.
Начало первой картины второго акта насыщено горестной скорбной взволнованной музыкой. Нарцисса с тревогой и беспокойством вглядывается в происходящее на сцене. На ее лице отражается то тоска юной Баттерфляй об уехавшем муже, то ее страстные мечты о счастье, то печаль о маленьком сынишке. Заключительный хор, поющий без слов, передает безмолвие ночи…
Нарцисса закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Она словно отгородилась от всего мира, не замечая ничего вокруг. О чем она сейчас думает? Может быть, о своем муже и своем сыне? Малфой обеспокоено поворачивается к ней:
- Мама?!
- Все хорошо, дорогой! она накрывает его руку своей. Я просто наслаждаюсь музыкой.
Действие последнее.
Прошла ночь, но напрасно Чио-Чио-сан ждет любимого. Усталая, она отрывается от окна и, укачивая ребенка, засыпает. Раздается стук в дверь. Входит Пинкертон, и вместе с ними незнакомая дама: это Кэт его американская жена. Узнав, что у него есть сын, Пинкертон приехал, чтобы забрать его. Услышав голоса, Чио-Чио-сан выбегает из своей комнаты. Наконец она все поняла. Потрясенная до глубины души, молодая мать выслушивает волю отца ребенка. Она согласна отдать мальчика, но не может пережить крушения всех своих надежд. Нежно простившись с сыном, Чио-Чио-сан убивает себя ударом кинжала.
Оркестровое вступление своим драматизмом предвосхищает роковую развязку. Следующий за ним светлый и спокойный оркестровый эпизод изображает восход солнца.
На лице Нарциссы отчаяние и слезы. Но она ничего не замечает настолько потрясена происходящим на сцене. Скорбно-величественно звучат заключительные аккорды оперы. Музыка стихает.… В зале медленно загорается свет…
Весь обратный путь в Малфой-мэнор прошел в гробовом молчании. Каждому из нас было о чем подумать. Я уверена, что Малфой был потрясен оперой ничуть не меньше матери, но старательно прятал от нас свои эмоции за обычной ледяной маской, которая насмерть прилипла к его лицу. Я рада, что хоть чем-то сумела задеть его замороженную душу, что хоть на пару часов заставила исчезнуть из его глаз цинизм и равнодушие. Беспокоило лишь одно - я чувствовала, что гнев огненной лавой все еще клокочет внутри него: он так и не простил нам с Нарциссой этой вылазки в театр.
Но если матери он простит все, то мне нет! Готовься, Гермиона Грейнджер! Час расплаты приближается! За все удовольствия нужно платить!
Когда я вылезла из ванны, разомлевшая и теплая, обернувшись огромным мягким полотенцем, Хелпи ждала меня у кровати. Она протянула мне книгу - «Магия цвета», автор - Лилит Колор. Нарцисса не забыла о своем обещании. Как мило!
- Хелпи должна это передать мисс Грейнджер.
- Спасибо, Хелпи, ты большая умница. Ты можешь сказать, где сейчас миссис Малфой?
- Да, она пишет в своей комнате.
- А Драко?
- Хозяин у себя, он принимает ванну.
- В замке все спокойно?
- Да, мисс, все спокойно! она удивленно посмотрела на меня.
Слава Богу, а я уже напридумывала себе много чего такого. Ждала каких-то разборок со стороны Малфоя, выяснения отношений. Видимо, все отложено назавтра. Не думаю, что он ворвется ко мне поздним вечером, лучше это сделать на свежую голову. Утро вечера мудренее. Прекрасно, хотя бы высплюсь.
- Иди, Хелпи, ужинать я не буду. Не голодна.
- Может, как всегда стакан сока?
- Хорошо, - согласилась я. - Персиковый с мякотью.
Эльфиха послушно кивнула и испарилась.
Она появилась также внезапно, как и исчезла. Стакан сока перекочевал из ее рук на маленький прикроватный столик.
- Спасибо. На сегодня ты свободна, Хелпи.
Хотела сказать: иди, отдыхай, но вовремя одумалась. Вспомнила нашу первую с ней встречу.
Я забралась на кровать и раскрыла книгу на первой попавшейся странице:
…К примеру, темноволосые люди психологически более выносливы, а блондины - любители покапризничать…
Вот как? Интригующее начало. Ясно! Значит, Малфои - любители покапризничать?
Откроем книгу сначала. Сперва Джинни Уизли со своим гаданием на кофейной гуще, потом Нарцисса… Кажется, я начинаю действительно жалеть, что в свое время отказалась от Прорицаний. Возможно ли теперь на шестом курсе, когда предмет будет вести кентавр Флоренц, продолжить уроки? Вернусь в Хогвартс и непременно поинтересуюсь об этом у профессора МакГоннагал.
Глава 1. Умение распознавать людей по глазам.
Характер человека, его нрав и даже состояние здоровья включает в себя множество направлений. О человеке многое могут поведать его манера речи, жесты, походка, черты лица, предпочитаемые цвета в одежде, цвет волос. Однако самым информативным источником сведений о человеке являются его глаза зеркало души.
Все древние трактаты о физиогномике советуют начинать изучение лица именно с глаз. Ученые-астрологи убеждены, что в глазах отражена вся цветовая палитра планет гороскопа рождения, которые, в свою очередь, свидетельствуют о тех ил иных пристрастиях и наклонностях человека. Значение глаз в исследовании характера подтверждается и современными научными исследованиями: у каждого человека глаза неповторимы по своей окраске.
Ну, это все сухая теория, когда же начнутся конкретные практические рекомендации? Я пролистнула пару страниц. А-а-а, вот…
…Обладатели черных глаз… Черные глаза свидетельствуют о… Нет, у меня нет знакомых с таким цветом. Пропускаем еще чуть-чуть.
…Те, кто обладает карими глазами…, - это, кажется про меня. Про себя знать не так уж и интересно. Меня больше интересуют те, с кем сейчас так непредсказуемо столкнула меня судьба. Чего мне ждать от этих людей, от обладателей голубых и серых искр во взгляде? На что рассчитывать? Вот, кажется, нашла…
…Голубоглазые люди (цвет соответствует планете Венере) это романтики, люди очень эмоциональные, чувственные. Основной недостаток - надменность и высокомерие, а их настроение напоминает непредсказуемый весенний ветерок. Голубоглазые натуры склонны помнить обиды, причем даже тогда, когда в душе они их уже давно простили. Голубые глаза нередко таят обман. Иногда их обладатели переживают приступы сильного гнева или беспричинной депрессии. Но такие перепады настроения встречаются крайне редко. Чаще голубоглазые люди имеют спокойный характер, однако однообразие их угнетает.
Вот и не верь после этого прогнозам и гороскопам! Все, что я только что прочитала, полностью соответствует характеру миссис Малфой. И страстность, и высокомерие, и непредсказуемость.
Обладатели серых глаз очень решительны и умны. Они не прибегают к «страусиному методу», если у них появляются проблемы. Наоборот, решают их без промедления. Серые глаза являются приметой чувствительности и любознательности. Таким людям все интересно. А потому это глаза везунчиков: им везет и в карьере, и в любви. Владельцы серых глаз (а серый цвет присущ Меркурию) упрямы и смелы. Они самоотверженны, обладают сильной волей и решительным характером. Эти люди зачастую ревнивы. Если у Вашего спутника жизни серые глаза, то Вам повезло, ведь такие люди почти всегда однолюбы. Обладатели таких глаз притягивают к себе людей, оставаясь для них загадкой.
Вот те на! Ну, то, что Малфой по жизни везунчик и дураку понятно, но то, что он еще и чувствительный, и ревнивый и однолюб… Как то все это одновременно вкупе с самим слизеринским принцем не укладывается у меня в голове. Потом перечитаю еще раз…
…Зеленоглазые люди это сама нежность…
Это Гарри. Гарри Поттер. Обладатель таких же зеленых глаз, как и у его матери Лили Эванс.
…Зеленоглазые любят всегда искренне, горячо и отличаются верностью тем, кого выбрали. Зеленые глаза нередко присущи настоящим рыцарям. Друзья ценят их за надежность и доброту, враги ненавидят за принципиальность и твердость. Они хорошие слушатели и собеседники. Вообще, люди с зелеными глазами наиболее благополучная категория. Они не лишены воображения. Отлично справляются с руководящими должностями…
Еще бы, я помню, как он отлично справлялся с выпавшим на его долю руководством отряда Дамблдора.
…Но обладатели зеленых глаз натуры порой строптивые, могут проявить в решении важных для себя вопросов жесткость, а в исключительных случаях даже жестокость…
Да… есть о чем подумать, над чем серьезно поразмышлять. Несколько часов, уютно устроившись на постели и совершенно забыв про сон, я читала книгу. Серьезно меня заинтересовала еще одна глава «Совместимость». А именно, совместимость карих глаз с другими цветами:
…Наиболее надежным фундаментом для создания семьи для кареглазых станут обладатели голубых или серых глаз. Находясь рядом, ты сможешь почерпнуть от них столько энергии, что любое житейское море покажется тебе не глубже, чем по колено…
А вот это все полная чушь. Мне ближе зеленые!
Я уснула, размышляя о только что прочитанной книге. Утром так и не смогла вспомнить своего сна, только осталось ощущение небесно-голубого пространства вокруг меня, которое постепенно превращалось в серую туманную пропасть.
Глава 11. Август, 1996 год. Малфой-мэнор.
МАЛФОЙ
Чтоб ее гиппогрифы разодрали, эту проклятую грязнокровку! Она медленно, но верно перетягивает мать на свою сторону! И сводит меня с ума боюсь, что в один прекрасный момент я просто придушу ее своими собственными руками! Пора положить этому конец!
А она та еще штучка, эта Грейнджер! Когда она медленно спускалась по лестнице в холл, я не узнал ее. Как может преобразить такую замухрышку красивое платье! Красное ей идет она выглядит отпадно. Просто секси. Хотя это и звучит по-идиотски: Грейнджер и сексуальность! Скажи кому из наших подняли бы на смех. Будь тут Поттер, или Уизли, или Лонгботтом на крайний случай она сразила бы их наповал! Но только я не Поттер и не собираюсь падать к ее ногам. Не дождется!
Как блестят от гнева ее глаза точно два маленьких уголька не подходи, обожжешься. Какая ненависть во взгляде! Какое презрение! Обожаю, когда она так бесится. Гриффиндорское ничтожество! За эту выходку с театром она мне еще ответит. Непременно. И с мамой нужно серьезно поговорить. Она видимо сходит с ума от безделья. Не понимает, что отец разорвет ее на части, когда узнает обо всем. Если узнает…
Вся эта поездка в Лондон отняла у меня много душевных сил, я постоянно чувствовал напряжение и тревогу. Пока Грейнджер без умолку болтала, рассказывая о театре, блеща как обычно своей эрудицией и памятью (хорошо, хоть руку как в школе вверх не тянула и не подпрыгивала на месте от нетерпения), я нервно сжимал в кармане брюк волшебную палочку. Мне не понравилось, как рассматривал нас этот магл в машине - рожа наглая и очень подозрительная, как на нас пялилась толстая тетка в униформе, проверяющая на входе билеты. Меня беспокоили толпы людей в холле театра не знаешь, чего ждать от этих магловских недоумков.
В ложе я сел с краю, чтобы входные двери были постоянно в поле моего зрения. Так, на всякий случай! Это безрассудные женщины могут забыть обо всем и полностью раствориться в музыке. Я нет! Я не мог не чувствовать ответственность за маму, и за эту чертову Грейнджер тоже, будь она неладна!
А опера и в правду была замечательная. Я не заметил сам, как напряжение отступило, и страх быть обнаруженным куда-то исчез сам собой. Музыка заставила забыть обо всем.
Я увидел слезы на маминых ресницах. Нарцисса закрыла глаза и откинулась на спинку театрального кресла. Она словно отгородилась от всего мира, не замечая ничего вокруг. О чем она думала? Где витала ее душа? Я обеспокоено пододвинулся к ней:
- Мама?!
- Все хорошо, дорогой! она накрыла мою руку своей. Я просто наслаждаюсь музыкой.
Я тоже…. Только в этом я никогда не признаюсь проклятой грязнокровке. Ни за что.
Весь обратный путь в Малфой-мэнор прошел в гробовом молчании. Каждому из нас было о чем подумать. Я размышлял о предстоящем разговоре с матерью. Пора положить конец гриффиндорскому беспределу на моей собственной территории.
Сразу по прибытию в замок Грейнджер смылась в свою комнату. Чувствует собака, чью кость сгрызла! Мама, так и не промолвив за обратную дорогу ни единого слова, ушла на свою половину.
Я тоже направился к себе, чтобы принять душ. На ужин никто из них не спустился. Я ел в гордом одиночестве, мне прислуживала эльфиха Хелпи с уродским красным бантом на огромном ухе. Никуда не скрыться от присутствия этой грязнокровки. Она везде.
Долго не мог уснуть, готовясь к завтрашнему неприятному разговору с матерью. Сон все не шел и не шел, его отгоняли тяжелые мысли обо всем произошедшем со мной и моей семьей в последнее время. А когда, наконец, я задремал, в голове немыслимым хороводом заплясали лица придурка Поттера, отца, Снейпа, Дамблдора, запел хор, сначала тихо, потом все громче и громче, в нем солировала Грейнджер в красном вечернем платье, а дирижировал сам Темный лорд.
Я проснулся поздно сказалась длинная, бессонная ночь. Вскочил с кровати, накинул халат и уверенным шагом направился на родительскую половину. Нельзя откладывать неприятный разговор на потом. Необходимо все разрешить здесь и сейчас.
- Мама!
В ответ тишина, я дернул за ручку дверь поддалась и медленно, с легким скрипом, отворилась.
- Мама!
Комната была пустой.
Полное ощущение дежавю.
Все это уже со мной было. Причем, совсем недавно. Нарцисса снова куда-то пропала. Черт! Где же она?
Кажется, я знаю ответ на этот вопрос.
Я не стал напрасно бродить по замку, как вечером два дня назад, а сразу же пошел в библиотеку. И вновь ошибся. Меня встретила мертвая тишина книжных стеллажей.
Тогда я уверенным шагом направился в гостевую комнату, отведенную для Грейнджер. Я ни разу не был там с тех самых пор, как она там поселилась. Я вообще предпочитал обходить стороной эту часть замка.
Но и в этой комнате не было ни души. Да где же они, черт побери?!
- Хелпи!
Звук моего голоса пролетел по гулким коридорам замка, и эхом вернулся обратно.
- Что прикажет молодой хозяин?
- Объясни мне, наконец, что происходит в этом замке? Где миссис Малфой и мисс Грейнджер? И почему я всё всегда узнаю в последнюю очередь?
- Хелпи расскажет молодому хозяину. Две хозяйки рано встали, позавтракали и долго сидели в гостиной. Они разговаривали. Старая хозяйка просила не будить мистера Малфоя. Потом они ушли.
- Ясно, но куда?
- Миссис Малфой и мисс Грейнджер уехали на конную прогулку.
- Куда-а-а? я никогда не перестану удивляться маминой выдумке и изобретательности. Она опять на шаг обогнала меня и снова не дала возможности поговорить с ней, обсудить ее поведение и проблемы с этим связанные.
Мне ничего не оставалось, как сесть и выпить спокойно чашечку чая наедине со своими невеселыми мыслями.
После завтрака я вернулся в мамину комнату с намерением непременно дождаться ее. Она придет сюда, и уже не сможет увильнуть от неприятного разговора. Я уселся в высокое кресло, откинулся на спинку и задумался. Все опять идет не моему плану.
На каминной полке я заметил небольшую книжку, потянулся за ней и не спеша открыл первую попавшуюся страницу.
27 октября 1990 год. Весь день готовилась к Хеллоуину. Много работы. Огромная подготовка. Эльфы сбились с ног, я тоже. В «Пророке» уже появилась большая статья о предстоящем празднике. Бал-маскарад в Малфой-мэноре. Это такая ответственность - принимать у себя всю элиту волшебного мира! Люциус хочет, чтобы все было на высшем уровне!...
Вот те раз, мама ведет дневник! А я этого и не знал. Отлично помню тот осенний вечер. Все было организовано просто супер. Тогда еще ничего не омрачало веселого праздника не было ни Хогвартса, ни Поттера, ни грязнокровки Грейнджер, ни Темного лорда. Я в костюме пирата пропрыгал между взрослых до самого утра. Мама хотела отправить меня в постель, но отец уговорил ее, и я остался… Утром у меня болел живот от огромного количества съеденных сладостей, попало домовику Добби, который должен был присматривать за мной, но не доглядел. Я так и не посмел сознаться отцу, что наложил на эльфа заклятие «Петрификус тоталус», и тот весь бал пролежал в моей комнате маленьким толстым поленом.
Нехорошо читать чужие записи, тем более родной матери, но рука сама по себе невольно перелистнула страницу.
1 сентября 1991 год. Проплакала весь день. Сегодня Драко отправился в Хогвартс. Люциус собирался послать сына в далёкий Дурмстранг, где Тёмные искусства изучаются глубже и нет нечистокровных студентов, но я уговорила оставить сына в Англии. На душе будет спокойнее, если он будет поближе к дому. Тем более, что Люциус является попечителем школы и сможет чаще видеться с сыном.
Я отлично помню и этот день. Еще бы… Перед поступлением в Хогвартс мы с родителями отправились в Косой переулок, чтобы приобрести школьные принадлежности. И там, в магазине мадам Малкин, я впервые встретил всеобщего любимца, святого очкарика Поттера, хотя тогда еще и не догадывался, кто он. Позже, в Хогвартс-экспрессе я в открытую предложил дружить, но он отверг мою протянутую руку, предпочел мне рыжего замухрышку Уизли. Такого оскорбления я - представитель древнего чистокровного рода волшебников - не прощу ему до конца своей жизни. И никому никогда с тех пор Драко Малфой не предлагал своей дружбы. Мне легче быть одному, чем с кем-то, мне никто не нужен. А с 1 сентября 1991 года у меня нет ближе и роднее врага, чем Гарри Поттер.. В этот день моему самолюбию был нанесен сокрушительный удар.
8 июня 1992 года. Самый черный день в моей жизни. Почему ушла она, почему не я… Все равно от меня нет никакой пользы… Я хочу умереть… Девочка моя, возьми меня с собой…
Скорее перелистнуть страницу, подальше от этой черной даты.
Но воспоминания уже нахлынули на меня. Мне тогда только три дня как исполнилось двенадцать. 5 июня в замке отмечали веселый праздник мой день рождения, были приглашены все мои однокурсники. Мы объедались мороженым и придумывали разные смешные игры. Пэнси, например, пыталась разрисовать прислуживающего нам домового эльфа магическими несмывающимися красками. Хорошо, что мама вовремя вмешалась. Кто-то подарил мне новую метлу кажется, «Нимбус - 2000». Не сказать, чтобы я был особо рад подарку у Поттера такая появилась еще в прошлом учебном году, когда его незаконно прямо на первом курсе взяли ловцом в гриффиндорскую команду. Но ничего, куда-нибудь сгодится и этот подарок! Потом с пацанами мы летали по саду, играли в «сбей-меня», в общем, метлу я поломал в тот же самый день. Отец подарил мне коня - красивого, породистого жеребца. Мы долго придумывали ему имя. Крэбб предложил назвать его «Поттером»: «Будешь ездить на нем, когда захочешь, можно пнуть в любое время или дернуть за гриву, или проорать в ухо какое-нибудь матерное оскорбление». Кто-то даже зааплодировал этой удачной шутке. Мне тогда тоже жутко понравилась идея Винсента. В общем, праздник удался на все сто! Было безумно весело.
Когда друзья разъехались, мы с отцом отправились объезжать подарок. Жеребец оказался очень нервным, капризным, но отца он слушался беспрекословно, а вот меня все время норовил скинуть. Ну, точно такой же, как Поттер чуть что не так, взбрыкнет!
Конь по кличке «Поттер» прожил в наших конюшнях ровно три дня, потом отец казнил его, собственноручно. А на домовика Тори наложил «Аваду» - за неисполнение наложенных на него обязанностей, за безответственность и беспомощность. 8 июня стал черным днем в нашей семье. Я думал тогда, что мама умрет от горя. Все лето я старался не отходить от нее. Именно в это время мы стали с ней особенно близки. Отца в те дни часто не бывало дома - он не мог выносить маминых слез.
Что еще? А... Вот и последняя запись, вчерашняя:
9 августа 1996 года. Сегодня я была в театре…
…Наверное, во мне умерла великая актриса. Когда мне было 16 я готова была любить весь мир, но мир оказался не готов любить меня. И я научилась играть разные роли: высокомерия, брезгливости, жестокости… Лишь в одном я не играю я не играю мою любовь к сыну. Моя любовь к нему слепа. Я люблю его всякого: нежного и мягкого, злого и неблагодарного. Ради него я пойду, не задумываясь, и на убийство, и на предательство, и на смерть. И я желаю ему счастья, мне так хочется, чтобы мир не повернулся к нему спиной. Я хочу, чтобы он в своей жизни узнал, что это такое кого-то любить, забывая обо всем на свете, полностью растворяясь в любимом человеке.
А он ведь тоже актер. Я же вижу, как старательно он играет однажды выбранную им роль ненависть к Гарри Поттеру. Она впиталась в жилы Драко и медленно отравляет ему кровь. Вот и мисс Грейнджер видит его совсем не таким, какой он есть на самом деле. А он вовсе не жестокий, не вероломный, не агрессивный. Он не сноб, не лицемер, не злодей. Он не предатель и не убийца. Я хорошо знаю своего сына, хоть и смотрю на него глазами матери. Он просто умеет хорошо притворяться, отлично играет выученную однажды роль, но иначе, наверное, и нельзя в нашем бездушном мире. Каждый защищается, как может. Только бы все обошлось…
Ах, мама, мама! Что за чушь она тут понаписала? Я играю ненависть к Поттеру?! С чего она взяла?! Я не играю, я живу этим. И меня не волнует, что обо мне думают окружающие, тем более «мисс Грейнджер».
- Мистер Малфой! Мистер Малфой! тоненький крик достиг моих ушей и ворвался в мое сознание.
Хелпи влетела в комнату, рыдая и на ходу глотая соленые слезы. Красный бант развязался и тащился за ней по каменному полу. Но она ничего не замечала вокруг себя. Такого я еще никогда не видел. Видимо, произошло что-то из ряда вон выходящее.
- Там… там… там… - она не могла выговорить ни единого слова.
- Хелпи! не выдержал я. Заткнись же, наконец!
Она словно поперхнулась и замолчала, схватившись руками за горло, откуда продолжались вырываться непонятные, едва различимые булькающие звуки.
- Теперь объясни, что произошло, - приказал я. Но спокойно, без лишних воплей.
Эльфиха замотала головой, размазывая слезы по сморщенным щекам, пыталась что-то произнести, но ее рот открывался и закрывался как у рыбы, продолжая издавать только какие-то хрипы.
- Хелпи! строго произнес я. В мою душу медленно начала прокрадываться непонятная тревога. Что произошло?
Вот маленькая дрянь! Глупо задавать вопросы этой ополоумевшей эльфихе.
- Что-то с мамой?
То, что она изобразила, было похоже на «нет».
- Что-то с Грейнджер?
Она яростно закивала.
Я вскочил на ноги. Еще этого не хватало! Мало с ней вчера было хлопот, так еще и сегодня что-то новенькое. Нам только не хватало появления Мракоборцев в замке и разборок в Аврорате!
- Где они?
- За…за…за конюшнями!
Мерлин, хоть что-то она сумела выдавить из себя.
Я выскочил в холл, до конюшен далеко, даже если бежать изо всех сил - уйдет минут десять, не меньше.
Я внезапно вспомнил, что новехонькая метла, еще даже не распакованная, прямо из магазина, лежала сейчас в моей комнате.
- Акцио, метла!
Она упала мне в руки, я выбежал из замка, на ходу срывая с рукоятки промасленную бумагу.
У конюшен их не было. Я сделал несколько кругов, с каждым разом расширяя радиус полета. Они оказались чуть левее, у кромки леса, который примыкал к нашему поместью. Две женщины и лошадь. Белая мамина кобыла по кличке Снежинка. Второго коня поблизости не было.
- Мама!
Я спрыгнул с метлы, отбрасывая ее в сторону. Торопливо подбежал к ним.
Грейнджер лежала на спине, широко раскинув руки. Волосы растрепались по ее лицу, ветер играл мягкими каштановыми прядями. Она молчала. Ее лицо было белым, без единой кровинки. Я потрогал жилку на шее, она билась, но очень слабо. Девчонка жива, но, видимо, в глубоком обмороке.
Нарцисса сидела возле девушки на коленях, гладя грязнокровку по руке. Ее сухие губы что-то шептали.
- Мама! Что с тобой?
Мне в ответ тишина. Жуткая тишина. Лучше бы она рыдала! Она даже не заметила моего присутствия рядом с собой. Это очень плохой знак.
- Мама!
Я схватил ее за плечо. Она дернулась, но головы не подняла.
- Мама! Что произошло, черт побери!
Я опустился рядом с ней на колени, рванул ее за худенькие плечи и заглянул ей в лицо. Но она меня не увидела. На меня взглянули два пустых голубых бездонных колодца, таких же безумных, как у Беллатрисы Лестрейндж.
- Не-е-ет! Мама!
- Марго… моя девочка… моя малышка…
Она меня не узнала. Скользнула по мне ничего не выражающим взглядом и перевела его обратно на распластанную по земле Грейнджер.
- Мама! я прижал ее к себе, тряся изо всех сил ее все еще стройное, словно девичье, тело, и продолжал горячо шептать ей прямо в ухо. - Мама! Мама!
Наверное, мой упрямый шепот дошел-таки до ее воспаленного сознания:
- Драко!
Она впервые осмысленно посмотрела на меня, но ее слова вновь убивали:
- Драко... Моя девочка, моя дочка… Она умерла… Марго… Я не смогла спасти ее…
В это мгновенье гриффиндорка еле заметно шевельнулась. И я готов был расцеловать ее за это. Именно от нее сейчас зависела жизнь и здравый рассудок моей матери. По крайней мере, я очень на это надеялся.
- Грейнджер! Ты меня слышишь?
Я наклонился над медленно приходящей в себя девчонкой.
- Грейнджер!
Я откинул волосы с ее лица, положил ей голову на грудь, вслушиваясь в еле слышные удары ее сердца.
- Малфой, ты что, собрался собственноручно удавить меня?
Она медленно открыла глаза и вдруг улыбнулась мне:
- Ты испугался за меня?
И я вдруг, как последний дурак, чувствуя огромное облегчение оттого, что она жива, улыбнулся ей. Наверное, потом мне будет ужасно стыдно за это, но сейчас я действительно, был безумно рад видеть ее живой и, кажется, вполне здоровой. Даже если и сломана пара костей это пустяк, залечить их не составит труда.
- Что с Нарциссой?
Грейнджер неловко села, опираясь рукой на землю. Невольно ойкнула каждое движение доставляло ей боль.
- Подай же мне руку! Чего стоишь, как статуя?
- Обойдешься, - по привычке огрызнулся я. Если с ней все хорошо, то ради чего я буду вмешиваться и помогать ей?
- Эгоист несчастный, проклятый слизеринец, - бурчала она себе под нос.
Только мне все равно. Я вновь склонился над матерью.
Нарцисса еще не пришла в себя. Она все также сидела на коленях, мерно раскачиваясь взад-вперед и, кажется, что-то напевала.
- Это колыбельная, - догадался я. Она пела ее когда-то мне, а потом и Маргарите.
Грейнджер на коленках, постанывая, подползла ближе:
- Что с ней?
Я промолчал.
Гриффиндорка села прямо перед Нарциссой и, заправив матери за ухо белую растрепанную прядь, заглянула ей в глаза:
- Нарцисса, ты слышишь меня?
- Марго?...
Девчонка отпрянула от пустого ничего не выражающего и ничего не понимающего холодного взгляда.
- Драко, она в шоке. Если ты хочешь до нее достучаться, то непременно должен мне все рассказать. Я лучшая в школе по колдомедицине, ты помнишь?
Я присел рядом. Вчерашней злости на грязнокровку не было, похоже, она вся куда-то растворилась за последние полчаса.
- Хорошо, Грейнджер, я расскажу… Но предупреждаю, если хоть что-то…
- Заткнись, идиот! устало прервала она меня. - Я уже однажды пообещала тебе, что буду молчать, запомни же раз и навсегда я держу свои обещания, чего бы мне это не стоило! Всегда!
Я кивнул. Еще никогда в жизни мы с ней не разговаривали вот так запросто, и вряд ли в будущем это повторится. Но, кажется, у меня не было выбора. И если она действительно сможет помочь почему не использовать этот маленький шанс.
- У меня была сестра, младшая. Ее звали Марго.
- Что с ней случилось? прошептала удивленная Грейнджер.
Я отвернулся, сорвал завядшую под августовским солнцем травинку, засунул ее в рот.
- Она умерла. Погибла, когда ей было пять.
- Как?
- Разбилась насмерть, упав с лошади…
- Боже мой! голос девчонки дрогнул.
Я обернулся: она плакала. Смешная гриффиндорка - она ведь даже и не знала Маргариту Малфой. Мою сестру почти никто не знал. Родители не успели представить ее в свете. От нее остались лишь короткая статья в «Пророке» о рождении, крошечный некролог в той же самой газете и наши воспоминания о ней.
- Я видела ее! внезапно вскрикнула Грейнджер.
- Где же? усмехнулся я. Во сне?
- Нет, - замотала она своей косматой гривой. В альбоме.
Я тоже вспомнил тот злополучный альбом, который выхватил из ее рук, а затем надежно спрятал в закромном уголке своей комнаты.
- У нее черные кудряшки и мягкие ямочки на щечках. Я еще подумала, что это ангелочек, а не девочка. Там на фото с ней была смешная лохматая собачонка.
Я кивнул:
- Ириска.
- Нарцисса тогда сказала, что это просто ее знакомая девочка.
- Она никогда ни с кем не говорит о Марго, даже с нами. Мама очень тяжело пережила ее смерть.
Грейнджер смахнула слезинку со щеки:
- А где теперь Ириска? Что-то я не видела ее в замке.
- И не увидишь. Ее больше нет, также как и ее маленькой хозяйки.
Мне не хотелось рассказывать Грейнджер эту часть истории, но она своим внимательным требующим взглядом и мертвого достанет.
- Из-за Ириски все и произошло. За три дня до несчастного случая был мой день рождения. Отец подарил мне коня. Молодого и очень горячего. Марго убежала из дому и решила самостоятельно проехаться на моем подарке. Он понес, ему под копыта попала Ириска и…
- Понятно, не продолжай, - Грейнджер прижалась головой к плечу ничего не соображающей Нарциссы и снова заплакала. Какая печальная история.
Представляю, что бы она сказала, узнав, что случилось потом с конем, с собачкой и эльфом-нянькой, который не уследил за сестрой. Нет, пожалуй, ей не стоит этого знать. Ни к чему.
- Кстати, - усмехнулся я. У того коня была замечательная кличка.
- Какая? на меня устремился ее заплаканный взгляд.
- «Поттер».
Она уставилась на меня:
- Глупо! По-детски!
И вновь отвернулась к Нарциссе.
- А мне нравилось!
Но Грейнджер отмахнулась от меня, как от назойливой мухи. Она все свое внимание обратила на голубоглазую женщину напротив.
- Значит, это психологическая травма. Сегодня повторилась та же самая трагедия, что и много лет назад. Мой конь понес,я сорвалась с него на землю, потеряла сознание. Нарцисса спроецировала образ погибшей дочери на меня, и вот последствия, - произнесла она, всматриваясь в бездонные зрачки Нарциссы. Значит, лечить мы ее будем тоже психологически…
- Ка-а-ак?
- Заткнись, Малфой! Умоляю тебя, помолчи. Ни единого слова, пока я не разрешу. Иначе все испортишь.
Надо же, указывает, словно и на самом деле целительница из клиники святого Мунго. Потом разберемся, кто тут главный.
- Мама!
Я вздрогнул от неожиданности: Грейнджер назвала Нарциссу мамой? Я замер.
- Мама! Это я, твоя Марго, мамочка, мамочка…
Я вдруг понял ее стратегию - грязнокровка трясла мою мать за плечи и звала ее, пытаясь достучатся до ее материнских чувств..
- Мамочка, почему ты не отвечаешь своей маленькой девочке? Проснись же… Я тут… Я с тобой…
Сначала ничего не происходило, потом Нарцисса вдруг медленно подняла голову, она словно отошла от глубокого продолжительного сна, проснулась. В ее небесно-голубых глазах вспыхнул огонек разума:
- Марго, деточка моя. Ты жива?
Она обняла Грейнджер. И вдруг горько-горько заплакала.
Гриффиндорка сначала растерялась, потом взяла себя в руки и, гладя Нарциссу по спине, начала тихо уговаривать ее:
- Все хорошо, все хорошо, не плачь.
Она обращалась со взрослой женщиной, как с маленьким ребенком.
- Ну же, Нарцисса, не плачь. На, вытри слезы.
В ее руке появился неизвестно откуда взявшийся носовой платок. Им она принялась усердно вытирать грязные соленые разводы. Я заметил, что на щеках Нарциссы начал проступать легкий румянец.
Она, наконец-то, подняла взгляд на меня:
- Драко? Что тут произошло?
Теперь впору было разреветься мне. Я не сдержался и хмыкнул носом, Грейнджер покосилась на меня, но не улыбнулась. Похоже, я сейчас перед ней весь как на ладони. Ну и пусть.
Она вдруг поднесла указательный палец к своим губам и помотала косматой каштановой головой, мол, не надо ничего объяснять пришедшей в себя Нарциссе. Тоже мне, нашлась советчица, я и без нее это прекрасно понял.
- Все отлично, мама, все просто замечательно!
Глава 12. Август, 1996 год. Малфой-мэнор
ГРЕЙНДЖЕР
- Нарцисса, как ты утром нас напугала!
Женщина опустила голову и задумалась.
- Драко рассказал тебе о Маргарите, - она толи спросила, толи констатировала факт. Моя маленькая девочка, она была такая добрая, такая наивная… Не могу понять, почему ушла именно она, а не я…
Я испугалась, как бы не начался рецидив.
- Ты нужна Драко.
- Драко? она подняла на меня взгляд, полный слез. Ты серьезно? Зачем я ему, он уже взрослый парень, и мало прислушивается к моему мнению.
- Я же вижу он любит тебя, мне кажется, что ты единственная, кого он любит.
- Любит… Конечно, он меня любит. Только я все меньше значу в его жизни. Все больше влияния приобретает Люциус.
- Это нормально, - я удивлялась сама себе: подумать только защищаю Малфоя перед его собственной матерью. Мальчишкам ближе отцы.
- Мне не всегда нравится, что Люциус предлагает нашему сыну. Ты не подумай, что я жалуюсь, вовсе нет. Люциус хочет для семьи только лучшего. Конечно, мы оба любим своего сына, тем более что он у нас теперь единственный. Но при этом каждый из нас любит Драко по-своему. Если я люблю его просто потому, что я его мать, то для Люциуса большую роль Драко имеет как продолжатель рода, наследник, преемник имени и чести семьи. А еще как борец с «грязнокровками». Он хочет, чтобы мальчик шел по его стопам, но зачастую не думает о том, куда это может привести. Это я настояла, чтобы Драко учился в Хогвартсе, а не в Дурмстранге, где Тёмные искусства изучаются глубже, и нет маглорожденных студентов. Я на первом курсе каждую неделю отсылала ему всевозможные лакомства, чтобы сын мог поделиться ими со своими друзьями - настоящими друзьями, которых у него так и не появилось. На втором курсе я умоляла Люциуса не покупать летающие мётлы всей команде Слизерина, но он все равно сделал по-своему. Разве Драко стало от этого легче? Разве у него стало меньше недоброжелателей? На третьем курсе просила подумать, прежде чем подписывать смертный приговор какому-то гиппогрифу, не помню, как его звали…
- Клювокрыл, подсказала я.
Она кивнула:
- Но мои слова ушли на ветер. На пятом я умоляла сына не вступать в Инспекционную дружину, но опять повлиял отец и снова ненависть окружающих. Я ничего не могу сделать. Драко с детства восхищался отцом и, как мог, старался быть похожим на него. Знаешь, какая любимая пословица у Люциуса: Если не хочешь, чтоб тебя предавали не заводи друзей! Поэтому Драко всегда один. Я боюсь за сына. А мне так хочется видеть его счастливым. И я на все пойду, чтобы уберечь его от несчастий.
Я удивилась, насколько она откровенна со мной. Было и приятно, и немного не по себе.
- Знаешь, Гермиона, - Нарцисса вдруг резко сменила тему. - Ты должна понять, что когда ты уедешь отсюда, то в следующий раз, если вдруг мы снова встретимся, я не узнаю тебя, я не буду иметь права тебя узнать.
- Хорошо, - кивнула я. Тогда и ты заранее извини мое равнодушие.
- Ты должна забыть все, что с тобой… с нами здесь происходило, все, что ты видела, и слышала, и поняла…
- Хорошо, я забуду.
- Но, если честно, мне очень жаль.
- Да, жаль.
- Ты хорошая девушка, мне больно думать, что мы с тобой по разные стороны войны.
- Страшной войны, бессмысленной. Люди убивают друг друга только потому, что в их жилах течет разная кровь. А она одинаковая у нас всех алая!
- Ты мне очень нравишься. Я надеюсь, что и Драко когда-нибудь изменит свое отношение к тебе.
- Вряд ли.
- Да, вряд ли, согласилась она. Может быть, зря я с тобой так откровенна. Меня ведь тоже в детстве учили: Не открывай никому своего сердца и на него никто не наступит! Но знаешь, я ни о чем не жалею. Я уже так давно ни с кем не говорила по душам. Я все время одна, и так же одинока, как и мой сын.
- А мне мама говорила «Черствое сердце мертвое сердце». Я сознаюсь, Нарцисса, что раньше была о тебе не очень лестного мнения помнишь нашу встречу на Чемпионате? Я рада, что ошибалась. У тебя не мертвое сердце.
Да, оно у нее живое, и оно кровоточит.
- А хочешь, я покажу тебе могилу Маргариты? предложила вдруг она. Ты ведь еще не видела наш семейный склеп.
И миссис Малфой потянула меня за руку.
В фамильном склепе Малфоев было жутко холодно, даже не смотря на огромное количество горящих свечей. По каменным надгробиям можно было изучать родословную семьи. Нарцисса вела меня мимо роскошных могил и рассказывала о тех, кто здесь захоронен.
- Фамилия «Малфой» - французского происхождения, известна с очень давних времен. В средние века так (malefica) называли ведьм. Я сама мало кого тут знаю я ведь из Блэков. Мой сын смог бы перечислить гораздо больше своих родственников - до десятого или двенадцатого колена, я - нет. Первым из известных мне представителей нашей фамилии я могу назвать Гипериона Малфоя, прадеда Драко. Вот его могила. А здесь покоится его жена Друэлла Малфой, урожденная Крэбб. Тут похоронен Абраксас Малфой, мой свекор. Очень жесткий и требовательный мужчина, даже деспотичный, должна я тебе сказать. Он заболел драконьей оспой в уже зрелом возрасте, а это почти всегда смертельный исход. Его жена умерла молодой, оставив мужа одного воспитывать маленького сына Люциуса. Вот и она Регина Малфой фон Вестфаллен, немка по происхождению. Так что в крови Драко намешаны и английские, и французские, и немецкие корни. Регина была очень красива. Кстати, у Драко ее глаза пепельно-серые.
Я остановилась у надгробия немецкой аристократки. На могиле бабушки Малфоя-младшего были высечены слова: Reine Blut - über alles!
- Как это переводится? я подняла взгляд на Нарциссу.
- «Чистая кровь превыше всего!»
- Понятно.
Что-то типа «Полюбите грязнокровок!» здесь вряд ли бы появилось! Стоп!... Нечто подобное про чистую кровь я уже где-то видела. Причем, не так давно. Вот только где? А! Точно! В доме Сириуса. На огромном гобелене золотой ниткой было вышито «БЛАГОРОДНЕЙШЕЕ И ДРЕВНЕЙШЕЕ СЕМЕЙСТВО БЛЭКОВ», а чуть ниже шел девиз «Чистота крови навек». Везде одно и тоже.
- Здесь оставлены места для меня, Люциуса, Драко и его детей, - Нарцисса продолжала свою странную экскурсию. Она говорила так спокойно о таких жутких вещах. Меня пробрала внутренняя дрожь - я вообще старалась никогда не думать о смерти.
- А это последний приют моей маленькой Марго, - женщина остановилась у могилки, украшенной живыми цветами. На ней сидели и пялились на нас пустыми глазами-пуговками плюшевые медвежата и куклы с фарфоровыми лицами.
Нарцисса поправила венок, посадила поближе к другим игрушкам упавшего зайца с грустными глазами.
- Знаешь, я хорошо помню, как она родилась. Роды в чистокровных волшебных семьях это сложный многодневный магический ритуал. Время предполагаемых родов всегда окружено тайной. Об ориентировочной дате появления ребенка на свет знает очень ограниченное количество человек сама роженица, ее мать или свекровь, и повитуха, которая приравнивается к домашнему доктору. Нашу семейную акушерку зовут Патрисия Долсон, ей уже более ста пятидесяти лет, она потомственная повитуха и приняла не одно поколение Малфоев.
Я заинтересованно слушала ее вдруг вспомнила, что Дамблдор просил нас выяснить, что такое родовая магия чистокровных семей. И то, что сейчас мне рассказывает Нарцисса, может пригодиться для написания курсовой после окончания практики.
- Женщина в момент родов открыта, и в это время и ей, и ребенку может быть нанесен огромный вред. Поэтому их и прячут от посторонних глаз. Я рожала Маргариту в одном из наших поместьев на берегу океана, подальше от городского шума и людей. Дом и стены несут в себе родовую защиту и помогают уберечь младенца от сглаза. Она родилась такой крошечной и сморщенной, как старушка. Я первое время даже боялась к ней прикасаться, не то что брать на руки. Если бы не миссис Долсон и не эльфы, не знаю, как бы справилась. А потом она стала такой милой, очень резвой и безумно отчаянной шалуньей. Ей все сходило с рук из Люциуса веревки вила. Не уберегли мы ее…
Нарцисса уже не плакала. Просто как-то сразу постарела, прямо на глазах.
- Пойдем! я потянула ее к выходу. Тяжелая атмосфера склепа и пропитанный плавленым воском воздух давил на нервы.
Женщина послушно направилась за мной.
Я привела ее к своей любимой беседке в саду и старым скрипучим качелям. Теперь я знала, кому они принадлежат, кто качался на них высоко-высоко, до самого синего неба.
- Нарцисса, объясни мне, пожалуйста, что такое родовая магия? Я много слышала об этом, но разрозненные кусочки мозаики никак не укладываются в общую картинку.
Она задумалась, медленно раскачиваясь:
- Ох, и задала ты мне задачку, Гермиона! Хорошо, объясню, как сумею. Я понимаю так, что родовая магия это некая информация, которая переходит из рода в род, от поколения к поколению. Она не дается извне, а передается в древних чистокровных семьях с молоком матери. Это определенные правила и обычаи, традиции и магические ритуалы. Они пронизывает нашу жизнь насквозь. Это как замкнутый круг, однажды сомкнутый; цепь, из которой нельзя удалить ни одного звена. Все взаимосвязано: рождение, имянаречение, взросление, занятия при жизни, любовные связи и брак, дети, их воспитание, смерть с погребальным обрядом. Всего не объяснишь вот так, за пять минут. Нужно родиться в чистокровной семье, чтобы понять это.
- Значит, родовая магия это просто жизнь в семье?
- Нет, не так, это значительно шире, чем проживание под одной крышей, это проблема взаимодействий и влияний внутри семьи и рода. Родовая магия это наука любви, проходящая через поколения.
- Как сложно!
- Нет, не очень, если знаешь это с детства. Для нас это обыденность. Спроси меня, откуда я знаю тот или иной ритуал не отвечу, потому что не помню.
Нарцисса отклонилась назад и подставила солнцу свое бледное, не знающее загара, лицо. Я присела рядом на низенькую скамейку с кованными железными ножками:
- Расскажи о своей семье…
Женщина внимательно посмотрела на меня:
- Зачем это тебе, не пойму. Я обычная волшебница, ничего особенного.
- Ну, я же тебе рассказывала о своих родителях!
- Хорошо, послушно согласилась она. - Меня воспитывали так, что я с самого раннего детства готовилась к главной своей миссии в жизни стать женой и матерью чистокровного мага. В моей семье главным всегда был отец. Мама выступала в роли хранительницы домашнего очага и занималась домом и детьми. Она никогда не перечила мужу и во всем его слушалась. Слово старших в нашей семье закон. Кто в молодости соблюдал заповедь "почитай отца и мать ", тот в старости получает щедрые дивиденды от своих детей. В древних чистокровных семьях воспитывают инициативных и заботливых сыновей и послушных дочерей.
- А как же тогда Андромеда, твоя сестра? не поверила я ей.
- Я не осуждаю сестру ее безумная любовь сломала все препоны и запреты. Она, наверное, сошла с ума, если решила порвать со своей семьей. Я бы никогда так не поступила я не такая.
- Не такая смелая?
- Не такая глупая. Жить без защиты рода страшно.
- Но это же патриархальные устои, девятнадцатый век! Женщина имеет право на голос, на свое мнение.
Нарцисса покачала головой:
- Не знаю, не уверена в этом! Гермиона, не смотри на меня такими удивленными глазами! Пусть ты назвала нас патриархальными, но именно в наших семьях нет конфликта авторитетов и мнений между супругами. Жена всегда подчинена мужу. Поэтому чистокровные мужчины из древних магических родов выбирают женщину только из своего круга, воспитанную подобным образом. Жена в такой семье более защищена, чем в иных условиях.
- Это почему?
- Потому что наши семьи дают женщине стабильный брак с заботливым мужем, признают только серьёзные отношения. Мы женимся или выходим замуж один раз - "доколе смерть не разлучит нас". Брак это навсегда. Мы не разводимся! Покажи мне хоть одну чистокровную семью, где супруги бы развелись. Даже среди предателей крови таких нет. Жене не нужно бояться, что муж бросит её его с детства научили нести ответственность за своих близких.
- А если измена?
- Прелюбодеяние одного из супругов не является причиной для развода, также как и психическое заболевание. Изменщика ждет жестокое наказание…
Да уж, представляю себе, одним «Круциатусом» тут явно не обойдется!
- … А сумасшедшего клиника, - Нарцисса продолжала свой рассказ. - Но муж не оставит больную жену, и наоборот. Он всегда будет заботиться о ней.
- В наших семьях, - продолжала защищать свои устои миссис Малфой, - дети получают хорошее домашнее воспитание. Возьми, к примеру, Драко. Он отлично знает немецкий и французский это языки его предков по отцовской линии, с детства занимался танцами, верховой ездой, музыкой. В обучение входили этикет, полеты на метле, основы волшебных наук зельеваренье, травология, заклинания. Кроме того, чистокровная семья воспитывает в мужчине настоящее лидерство, столь необходимо для успеха в жизни.
- А вы сами выбираете себе мужей?
- Долг любящей дочери выйти замуж за парня, предложенного родителями, даже если она и не чувствует к нему влечения.
- Значит, Люциуса Малфоя для тебя выбрал отец? не удержалась я и задала-таки мучавший меня вопрос.
- Да. Это была хорошая партия во всех отношениях.
- А как же любовь?
- А кто сказал, что в наших семьях нет любви?! Нарцисса весело рассмеялась, видя мое недоуменное лицо. - Ведь, что такое любовь - привязанность к человеку, доверие и уважение. Я люблю своего мужа, не сомневайся! А есть еще материнская любовь, тебе пока не понять этого ты так молода. Но поверь мне любовь к своему ребенку ничуть не уступает по силе любви к мужчине, а может быть она даже глубже.
МАЛФОЙ
Наконец-то я застал ее в гостиной совершенно одну. Без Грейнджер.
- Привет, мам, как ты себя чувствуешь?
- Спасибо, дорогой, хорошо.
- Замечательно, тогда…,- я не знал, как начать неприятный разговор. - Я давно хочу с тобой серьезно поговорить. Но тебя не возможно поймать, ты не уловима.
- Догадываюсь о чем, - тихо проговорила она. - Драко, не волнуйся, все в порядке!
- В порядке? я начал медленно заводиться. - Что ты называешь порядком Грейнджер, которая хозяйничает здесь, словно в своем доме, или эти ваши задушевные беседы до утра, или бесконечные проблемы, которые создает в замке ее присутствие? Словно у нас без нее нет других забот!
- Успокойся, Драко! Нарцисса тоже на полтона повысила голос. - Возьми себя в руки! Скоро все будет по-старому. Я тебе обещаю.
- Я одного не понимаю, зачем ты вообще связалась с этой девчонкой?
- Что ж тут непонятного, - пожала она плечами, вы с отцом постоянно оставляете меня одну. Я устала от одиночества. А тут новый человек - почему бы с ним не пообщаться, не поговорить?!
- Нашла с кем общаться! вспылил я.
- Драко, скоро ты вновь уедешь, - она снова заговорила тихо и абсолютно спокойно, - а я опять останусь одна в огромном замке. Неужели ты не можешь понять и простить мне мои маленькие слабости?
- Слабости?! А ты подумала, что мы расскажем отцу, когда он вернется домой? О милой гриффиндорской девочке в гостевой комнате на втором этаже? мой голос был словно пропитан ядом. - О поездке в магловский театр? О конной прогулке ранним солнечным утром? Или, например, поведаем ему о твоих маленьких слабостях?!
- Не кричи! Сядь! она указала мне на место рядом с собой на диване. От твоего крика у меня начинает болеть голова.
Я сел, она крепко обняла меня за плечи:
- Дорогой, давай решим следующее: если вся эта многодневная практика закончится спокойно, то не зачем нам ставить в известность отца о нашей невольной гостье. Ты сам сказал, что у него и без этого проблем хватает.
- Знаешь, мама, о чем я сейчас думаю. Однажды вы случайно встретитесь с ней, и эта полоумная девчонка просто подставит тебя бросится к тебе навстречу с поцелуями и обниманиями. У нее же на лбу написано, как она обожает тебя. И тогда вся наша конспирация не будет стоить ни кната! Да она вообще сдаст нас с потрохами!
- Нет, Драко, не бросится и не сдаст. Гермиона - умная девочка, и она правильно понимает ситуацию. Сегодня мы с ней все обсудили, я уверена, что она не наделает ошибок.
- В ней что, тоже умерла великая актриса?!
- Ты читал мой дневник?! поразилась она.
- Читал! откровенно признался я. На, руби мою виноватую голову!
Я улегся к ней на колени.
- Повинную голову и меч не сечет! она начала перебирать руками мои волосы, мурашки побежали по моей спине. Обожаю, когда она так делает! Сегодня я тебя прощаю, негодный мальчишка! Но никогда больше к нему не прикасайся! Это слишком личное!
- Не буду! пообещал я и тихо добавил:
- Я тоже тебя люблю, мама, и очень за тебя волнуюсь.
ГРЕЙНДЖЕР
Я сидела в библиотеке с книгой в руках, как обычно поджав под себя ноги. Солнце за окном уже садилось, в просторном зале становилось темнее, но было еще достаточно светло, чтобы разбирать буквы. Я торопилась успеть дочитать последнюю главу, чтобы не тащить пыльный том с собой в спальню.
Я вздрогнула от неожиданности, когда совсем рядом кто-то чуть слышно кашлянул. Испуганно оторвала голову от книги передо мной стоял Малфой.
- Ну, - спросил он тихо, - как будем дальше жить?
Я спустила ноги вниз и выпрямилась:
- Не поняла, чего ты от меня хочешь?
Он отошел в сторону, взял стул с резной спинкой, принес и поставил его прямо напротив меня. Удобно откинулся на спинку и уставился своими серыми глазищами. Я отложила книгу в сторону дочитать сегодня уже вряд ли удастся, и тоже поудобнее устроилась в кресле. Он смотрел на меня, я на него, он не произносил ни слова, я тоже молчала.
Я первая не выдержала:
- Так чего ты хочешь, Малфой?
Он оторвался от спинки стула, протянул руку, чтобы взять недочитанную мной книгу.
- «Родовая магия: обычаи и обряды»? Не знал, что у нас есть такая.
Слизеринец неторопливо принялся перелистывать страницу за страницей, но я видела, как он сквозь ресницы продолжает пялиться на меня. Что за игру он затеял?
- С самого первого дня твоего пребывания здесь, - начал он, - я усиленно думал, что сделать, чтобы ты отсюда сбежала?
- Что, так ничего и не придумал?
Он не прореагировал на мою колкость, словно и не заметил.
- Потом я начал строить в голове разные планы твоего убийства: придушить тебя где-нибудь в саду, чтоб никто не видел, столкнуть с качелей, чтобы ты переломала себе все кости, утопить в фонтане, подлить тебе за обедом что-нибудь из последних ядов, разработанных мной и отцом…
- У тебя изощренная фантазия, не проще ли Авадой…
- А еще лучше было бы затащить тебя вниз в подземелья и попробовать на тебе все те железные штучки, которые остались там с древних времен, и которые отец использует для наказания недобросовестных эльфов. Авада - это слишком быстро, хочется, чтобы ты помучалась хорошенько…
Я побледнела.
- Ты говорила, что не боишься меня…
- Не боюсь! я пристально смотрела на него и не отводила взгляда, хотя внутренне вся напряглась и невольно сжала в кармане халата волшебную палочку. Не известно, что придет в голову этому гаду.
- Зря! Ведь все, что я говорил сейчас, может реально воплотиться в жизнь.
- Так почему же ты не воплотил до сих пор столь заманчивые планы?
Он не ответил. Я сама знала ответ Нарцисса. А он знал, что я знаю.
- Так чего ты боишься, Грейнджер? А? На чердаке, где валяется всякий хлам, есть замечательный не очень маленький шкафчик, старинный такой, весь источенный жуками. В нем живет один миленький боггарт. Никто не знает, как он там поселился и почему до сих пор не ушел. Видимо, ему нравится у нас. Ты знаешь, что это такое боггарт, Грейнджер? Конечно, знаешь, ведь ты же у нас лучшая ученица! У тебя по СОВ одни «превосходно»! - его голос звучал издевающе-насмешливо. - Мне безумно хочется посмотреть, чего же ты боишься больше всего на свете…
Если бы я не чувствовала себя сейчас так омерзительно, то, наверное, рассмеялась бы ему в лицо. Милое привидение боггарт попался мне на экзамене по Защите от темных искусств на третьем курсе. Тогда Люпин приготовил нам массу сложных испытаний. Что бы Малфой сказал на то, что Гермиона Грейнджер больше всего на свете боится профессора МакГонагал, сообщающую, что ее лучшая студентка благополучно завалила все экзамены. Вот уж по полу бы катался от истерического смеха, услышав это!
- Малфой, почему ты так ненавидишь меня? Что я тебе сделала?
- Я не ненавижу тебя, ты ошибаешься, я презираю. Ненавидят равных, презирают низших. Я ненавижу твоего дружка Поттера. И презираю тебя, его грязнокровную шлюшку…
- Не смей так говорить, ты, злобная слизеринская дрянь!...
Хлоп! Я давно хотела это сделать врезать ему по наглой усмехающейся роже. Но то, что сделал он не влезало ни в какие рамки. Его рука резко размахнулась и… Моя щека заполыхала огнем. Он ударил меня в ответ! Сволочь! Из моих глаз невольно брызнули слезы. Я прижала руку к раскаленной щеке и сжалась в кресле.
Малфой злобно сощурил глаза:
- Больше никогда не смей прикасаться ко мне своими грязными руками! В следующий раз я прикончу тебя, не задумываясь! Кстати, это тебе за Нарциссу, не зачем было запудривать ей мозги и перетягивать ее на свою сторону!
Хороша благодарность! Я еле сдерживалась от охватившей меня ярости и беспомощности! Подонок! Как мог у такой матери родиться такой сын?!
- Замечательно, - его лицо расплылось в довольной ухмылке. Вот, кажется, мы все с тобой и выяснили, за все расплатились. А теперь я буду так добр, что закрою двери с той стороны и дам тебе возможность дочитать столь интересную книгу. У тебя осталось не так много времени находиться у нас в гостях, боюсь - не успеешь!
Он швырнул в меня довольно увесистым томом и вышел из библиотеки, довольный исходом нашей «милой» беседы.
Ночью я снова не могла заснуть все думала, думала, думала. Почему он так обошелся со мной? Ведь он специально спровоцировал меня на пощечину. Зачем? И что плохого в наших беседах с Нарциссой?
До самого утра я размышляла о том, что слизеринский принц признает Гарри за равного себе, о том, как миссис Малфой несчастна в собственном доме, и о том, как ненависть убивает в людях все самое лучшее. Но сильнее всего меня в ту ночь мучил вопрос «А чего больше всего на свете боится сам Драко Малфой?». Ответ напрашивался один-единственный он боялся, он безумно тревожился за мать. Вот его самое слабое место!
Глава 13. Август, 1996 год. Малфой-мэнор.
ГРЕЙНДЖЕР
Утром под глазом у меня всплыл здоровенный синяк. Чтобы вывести его самостоятельно не могло быть и речи: не было под рукой никаких подручных средств. Мне приходилось обходиться старым магловским способом каждые пять минут бегала в ванную, смачивала под холодной водой носовой платок и прикладывала его к нижнему веку. Помогало плохо синяк приобретал лиловый оттенок и расцветал прямо на глазах.
- Хелпи! я нырнула обратно в кровать, повернулась на бок, чтобы прикрыть травму, натянула повыше одеяло и позвала свою подругу и помощницу.
Та появилась немедленно, словно ждала моего приказа прямо за дверями.
- Что прикажет молодая хозяйка?
- Скажи, пожалуйста, миссис Малфой, что я не буду завтракать. Мне немного нездоровиться.
- Мисс заболела? Хелпи принесет Бодроперцовое зелье.
- Нет! Просто я плохо спала ночью.
- Тогда Умиротворяющий бальзам.
- Нет, Хелпи, нет. Спасибо! Я немного отосплюсь и приду в норму, а ты скажи Нарциссе, что я спущусь к обеду.
Эльфиха исчезла, а я вновь нехотя вылезла из уютной постели и направилась в ванную. Нужно искать решение не могу же я появиться в столовой в таком виде. Нарцисса испугается, а у Малфоя будет новый повод поднять меня на смех.
Всю первую половину дня я безуспешно пыталась ликвидировать синяк, делавший мое лицо похожим на крупную недозревшую сливу. К обеду не оставалось ничего другого, как плотно замазать его тональным кремом, вынутым из сумочки и затушевать рассыпчатой пудрой. Будь, что будет, пойду на обед такая, как есть! Надеюсь, что и Малфой будет выглядеть не лучшим образом.
Все мои ухищрения были напрасными проглядывающая сквозь толщу косметики синева не укрылась от внимательного взгляда миссис Малфой.
- Что случилось, Гермиона?
- Вчера поздно возвращалась из библиотеки, - врала я прямо на ходу, - и случайно наткнулась на дверной проем.
Объяснение шито белыми нитками, но другого у меня нет.
- Что, и ты тоже? воскликнула удивленная Нарцисса.
Тоже? Что она имеет в виду?
- Драко вчера неосторожно оступился и тот же результат, Она подозрительно посмотрела на меня:
- Слушай, а вы случаем не подрались? Какое-то слишком странное совпадение!
-Нет, - замотала я своей непослушной гривой, - что ты! Драко сама гостеприимность! Он хорошо воспитан, и никогда бы не поднял руку на девушку!
Она не услышала издевки в моем голосе я постаралась придать ему максимальную честность. И, кажется, мне поверила, потому что дополнительных вопросов не последовало.
Малфой приперся на обед чуть позже, прошел мимо, словно не заметил, уселся на свое место напротив меня и принялся за еду. Под его глазом виднелась довольно заметная припухлость.
Мы ели в полном молчании, Нарцисса, чувствуя возникшую за столом напряженность, недоуменно переводила взгляд с одного на другого.
- Чем займемся сегодня? - решилась она начать разговор, повернувшись ко мне.
- Я с самого утра села за написание курсовой, - покосилась я на Малфоя. Кажется, он хотел от меня именно этого сидеть в своей комнате и не высовываться? У меня появились некоторые мысли и нужно записать их, пока не выветрились.
- Замечательно, - кивнула женщина и как-то заметно сникла. А ты, Драко?
- Я? он отвлекся от рисового пудинга. Пора испробовать в деле мою новую метлу. В этом году кубок Школы будет наш. Поскольку некоторые игроки из команд противников распускают руки и завязывают драки с членами Инспекционной дружины, то теперь они пожизненно отлучены от игры в квиддич. У Слизерина появился реальный шанс на победу. Так что я займусь тренировкой…
Я поняла, что он имел в виду Гарри. В целях наказания Долорес Амбридж запретила до конца жизни играть в квиддич ему и братьям Уизли (хотя Фред и не участвовал в драке). Ловцом Гриффиндора вместо дисквалифицированного Поттера стала Джинни Уизли. Но и она успешно справилась со своей задачей! Поэтому Малфоя так и коробит.
- Хорошо, - грустно согласилась Нарцисса, - все сегодня будут чем-то заняты, придется и мне сесть за вышивку никак не могу закончить давнишний узор.
Едва миссис Малфой вышла за дверь, как ее сын обратил свой взор на меня:
- Кто это тебе глаз подбил, а, Грейнджер? с издевкой спросил он. - Я хочу послать ему цветы!
Благоразумие шептало мне: не связывайся с ним, не стоит он того, но чувство оскорбленной справедливости требовало возмездия:
- Пошлем вместе, Малфой, я тоже подготовлю букетик для того, кто тебя приложил по полной!
Он потрогал свой глаз и засмеялся, видимо, ему понравилась моя шутка.
- А у тебя, Грейнджер, тяжелая рука! Помню еще с третьего курса. Это врожденное, или как?
- Нет, до Хогвартса боксом занималась.
- Че-е-ем? не понял он.
- Надо было в свое время на Магловедение ходить!
- Ясно. Опять история из жизни маглов…
Он вновь потрогал свой синяк, потом повернулся в мою сторону:
- Значит, ты сегодня работаешь над курсовой, Грейнджер? Мудрое решение. Надеюсь не увидеть твоей лохматой гривы до самого ужина.
Надейся, надейся, Малфой, сегодня я пойду тебе навстречу, а вот завтра, когда синева с глаза сойдет мы еще посмотрим!
Я постаралась побыстрее смыться и до самого вечера просидела в своей комнате, обложившись книгами, свитками и перьями.
МАЛФОЙ
Пару часов я усердно наматывал круги вокруг замка, тренируя все известные мне пике и кульбиты. Уставший и мокрый, бегом промчался к себе, мечтая только об одном прохладный душ и свежая одежда. И минут сорок сна.
Когда приблизилось время ужина, я, не торопясь, отправился в столовую. Но, еще не дойдя, почувствовал острую досаду издалека до меня донесся разговор двух женских голосов. Вот, проклятая грязнокровка, значит, она не хочет понимать по-хорошему, что ж, придется, видимо, по-плохому…
Я уверенно направился на голоса, потом вдруг замер от неожиданности: одной из говорящих была без сомнения мама, а второй голос… он явно принадлежал не Грейнджер, хоть и показался мне очень знакомым. Я прибавил шагу, но в зал не вошел, а только заглянул внутрь сквозь щель приоткрытых дверей.
У камина в кресле-качалке удобно, совершенно по-хозяйски, с бокалом красного вина в руке устроилась моя «любимая» тетушка Беллатриса. Темноволосая, в отличие от своей белокурой сестры, с тяжелыми веками и выступающим подбородком, она неотрывно смотрела в мерцающий огонь. Какие они все-таки разные! Как черное и белое, как день и ночь, как пламя и лед…
Я хотел войти, но не мог сделать и шагу. Прислонился к стене. Вот принесла ее нелегкая. Мысли мои перемешались. Первое, что пришло в голову - сейчас в столовую притащится Грейнджер, и вся наша более или менее спокойная жизнь в замке пойдет псу под хвост. Надо ее как-то предупредить. Но беседа двух сестер удерживала меня на месте:
- Белла, как ты могла? Он наш брат…
- Цисси, ты дура, если полагаешь, что меня это остановит.
- Ну почему, Белла? Мы в детстве были так дружны с ним, столько времени проводили вместе, он хороший парень.
- Был.
- Но почему?
- Потому, что он не с нами. А кто не с нами, тот против нас - это вечный закон войны!
- Я не понимаю тебя, сестра, и никогда не смогу понять… Мы вместе росли, мы одной крови.
- Именно поэтому, Цисси. Сорняки со своего поля нужно удалять с корнем.
- Объясни, почему именно ТЫ? Ты, Белла, а ни кто-то другой?!
- Ты сама сказала, что это наша кровь. Я ни о чем не жалею и не остановлюсь ни перед чем. Никогда не становись у меня на дороге, Нарцисса! Если нужно будет для нашего общего дела, то я переступлю и через тебя! А еще я сделала это потому, что Сириус дразнил меня, он издевался надо мной…, он крикнул мне: Ну, Белла! Посмотрим, на что ты способна! Он не верил, что я способна на очень многое. А Лорд верит в меня! Верит! - тетка еле сдерживала себя и почти кричала.
- Успокойся, Белла!
Голоса замолчали, но между сестрами чувствовалась недосказанность и недопонимание.
- Драко!
Я вздрогнул от неожиданности.
Войди же, наконец, в столовую, хватит прятаться, я давно чувствую твое присутствие.
Мерлин! У нее нюх, как у волчицы! А я так и не успел предупредить Грейнджер! Но выбора не было - я вошел в зал.
Беллатриса распахнула свои объятия:
- Дорогой! Иди сюда и обними свою любимую тетку. Мы не виделись сто лет!
Я подошел и обнял ее за худые плечи.
- Привет, Белла! Ты чего к нам так поздно, без предупреждения?
С чувством выполненного долга я прошел в зал, сел у ока.
- Вижу, не рад мне.
- Рад! хмыкнул я. Но разве ты не в бегах?!
Она захохотала:
- Кто тебе это сказал?
- Я слышал о событиях в Министерстве. Ты была там? я скорее утверждал, чем спрашивал.
Она резко замолчала:
- Что ты слышал об этом?
Я пожал плечами:
- Так, немного, кое-что…
- Ты слышал о позоре своего отца?
- Позоре?!...
- Разумеется, он не справился с порученным заданием; пророчество, так необходимое Темному лорду, разбилось. Теперь Люциуса ждет наказание.
- А тебя? Ты ведь тоже была там.
- Я?! Белла отдернула высокий ворот платья и показала широкий воспаленный порез, который протянулся от самого уха до ключицы.
Мама ахнула, а тетка довольно улыбнулась:
- Я была милостиво прощена. Я лучшая сторонница Темного лорда. Хозяин знает об этом, он верит мне.
Большая стрелка настенных часов медленно приближалась к цифре двенадцать если Грейнджер будет пунктуальной, а это именно так, то через пять минут она войдет в столовую.
Я видел, что Нарцисса выглядела встревоженной, она не находила себе места, то и дело поглядывая на дверь. Белла не могла не обратить на это внимание:
- Ты кого-то ждешь, Цисси?
- Нет, - мама неуверенно покачала головой.
Ситуация складывалась нелегкая. Неизвестно, чем может закончиться встреча гриффиндорки и правой руки Лорда. Вряд ли, взаимными объятиями.
- Драко, дорогой, тебе нужно сделать кое-какие распоряжения, там…
Нарцисса кивнула в сторону двери я понял ее прозрачный намек, поднялся и направился к выходу.
- Какие распоряжения? На счет ужина? Я с удовольствием останусь. Беллатриса сладко потянулась. - Ваши эльфы прекрасно готовят в Азкабане я не раз вспоминала об этом.
- Да, Драко! голос тетки остановил меня в дверях. Я оглянулся на нее. Постой-ка, я забыла кое-что. У меня для тебя письмо. Тебя приглашают на встречу.
Она с благоговейным трепетом достала из кармана мантии белый конверт. Не стоило труда догадаться, от кого это послание. Нарцисса побледнела. Я, наверное, тоже. Сердце сжалось от неприятного предчувствия. В это время двери в столовую широко распахнулись, и в проеме показалась каштановая шевелюра:
- Добрый вечер! Надеюсь, не опоздала?
В зале воцарилась тишина, жуткая, мертвая, напряженная, опасная.
Улыбка Беллатрисы медленно растворилась, глаза расширились от изумления и гнева. На лице Грейнджер отразилась смесь презрения, удивления и страха. Они обе мгновенно узнали друг друга. Атмосфера резко накалилась, в воздухе запахло грозой.
- Что эта дрянь делает здесь? прошипела тетка. Она поднялась со своего места, не сводя горящих ненавистью глаз с гриффиндорки. Белла облизала кончиком языка сухие губы верный признак предвкушения предстоящей схватки. Ее глаза наливались яростью она напоминала огромную черную пантеру, приготовившуюся схватить и растерзать свою жертву.
Но Грейнджер не походила на жертвенного агнца, принесенного на заклание, готового сдаться врагу без боя. Если она и была в первые секунды неожиданной встречи в шоке, то теперь уже полностью взяла себя в руки. Я чувствовал, как она вся дрожит от негодования, затылком ощущал ее участившееся дыхание. Я очень надеялся на то, что она не успела растерять всех своих гриффиндорских качеств: безрассудной смелости, выдержки и находчивости, что она не теряет зря время за моей спиной и старается найти хоть какой-нибудь выход из этой тупиковой ситуации.
Все произошло стремительно. Красный луч, вылетевший из палочки Беллы, пересек столовую и ударился во входную дверь. Та соскочила с петель, расколовшись и разлетевшись по коридору мелкими щепками. Грейнджер удалось увернуться в сторону. Она тоже успела выхватить свою палочку.
- Не-е-т! - пронзительно закричала мама и бросилась к своей сестре. Нет, Белла, нет!
Но Беллатриса не слышала уже ничего. Она хрипло захохотала, ее безумные глаза блестели. Второй красный луч летел прямо в девчонку, но той сегодня несказанно везло. Она секундой раньше успела поставить Защитные чары: - Протего! и заклятие сумасшедшей тетки было успешно отклонено. Хотя не думаю, что это защитило бы ее от более сильного натиска соперницы.
- Не-е-ет! новый крик потряс замок. Кто это кричал мама, Грейнджер, или я сам?
- Подожди, Белла! Нарцисса повисла на руке сестры, не давая ей возможности нанести новый удар. Ее нельзя убивать!
- Как она оказалась здесь? завизжала тетка, брызгая слюной. - Почему вы терпите это грязнокровное ничтожество в своем замке?
Азкабан иссушил лицо обезумевшей Беллатрисы в свете вечерних ламп оно выглядело худым и похожим на череп, и лишь глаза сверкали лихорадочным, сумасшедшим блеском.
- Драко… - прошептала мне мать, из последних сил сдерживая натиск более сильной сестры, которая змеей извивалась в ее объятиях.
В этом шепоте было все просьба, приказ, мольба… Я и сам знал, что Белла не должна нанести Грейнджер никакого вреда, иначе… Иначе нам всем наступит конец.
Из палочки Беллатрисы вновь вырвался красный луч, но я отклонил его заклятие угодило в бокал с вином, оставленный теткой на каминной полке. Стекло вдребезги разлетелось, и красная тягучая струя растеклась на полу, напоминая кровавое пятно.
- Белла, не смей! Ты погубишь нас и себя заодно!
Кажется, последняя фраза вызвала в ее воспаленном мозгу хоть какой-то отзвук. Она обернулась к матери, а я в это время бросился к дрожащей Грейнджер, схватил ее в охапку и вытащил в коридор.
Мы мчались с ней сломя голову. За первым поворотом я швырнул ее в сторону, прижал к стене и прошипел, с трудом переводя дыхание:
- У нас считанные секунды, Грейнджер. Где она, твоя хваленая защита? Ты же не хочешь умереть?!
В ее остолбеневших от страха и неожиданности глазах вспыхнуло надежда.
- У меня есть портал, односторонний, - прошептала она.
- Тогда почему ты еще здесь?
В том конце коридора, где находилась столовая, послышался какой-то шум, звуки борьбы. Похоже, наше время на исходе…
- Вали отсюда, как можно скорее!
- А как же вы? ее испуганные глаза с болью смотрели на меня.
- Дура!
По коридору послышались бегущие в нашу сторону шаги. Сомневаюсь, что это мама!
- Гермиона! Послушай! прошептал я ей прямо ухо. С тобой мы в большей опасности, чем без тебя! Беги же!
И она, наконец-то, решилась. Выхватила из-за ворота какой-то шнурок со странным кулоном в виде сердца, сжала его в руке.
Белла неожиданно появилась из-за поворота на ее лице играла мерзкая ухмылка:
- Что, птички, допрыгались?
- Портус! - девчонка, наклонившись к самому кулону, прошептала заклинание, с помощью которого создается портал, и исчезла, растворившись в воздухе.
По замку разнесся вопль хищника, в который раз упустившего свою жертву.
Глава 14. Август, 1996 год. Где-то в пригороде Лондона.
МАЛФОЙ
- На, - она швырнула письмо Темного лорда мне в лицо. Он хотел помиловать вас, но я вижу вы недостойны этого. Вы не смеете рассчитывать на его милость. Вы предатели чистокровных!
- Белла, одумайся, что ты говоришь! взволнованно прошептала Нарцисса. Ты же не желала слушать нас. Ее нельзя было убивать в этом доме.
- Почему? Надеюсь, вы сейчас объясните мне, что такого особенного было в этой грязнокровке, раз вы оба с таким усердием кинулись защищать ее от меня.
Нарцисса рассказала сестре о практике, о Непреложном обеде, данном Дамблдору, о защите, наложенной на грязнокровку. Беллатриса слушала молча, потягивая из бокала густое виноградное вино.
- Ясно! Но не надо упрекать меня в поспешности. Жизнь научила меня одному простому правилу: Сначала действуй потом думай! Только поэтому я жива до сих пор. Люциус знает?
- Нет! ответили мы одновременно с мамой.
- Ну, хоть он то здесь ни причем, усмехнулась Беллатриса. А что будет, когда узнает?
Нарцисса побледнела, с ее лица схлынула вся краска она представила реакцию мужа.
- Но вы понимаете, что я обязана доложить Лорду обо всем произошедшем здесь?
Мы оба кивнули. Яснее ясного. С Беллой невозможно договориться все, что касается Темного лорда, для нее свято. Она никогда не пойдет против него. Да и солгать ему невозможно он прекрасно владеет заклинанием легилименции, которое без проблем позволяет проникать в любой разум и читать чужие мысли.
Выхода нет. Остается только надеяться… На что?
ГРЕЙНДЖЕР
Я оказалась в пустынном городском парке в магловской части Лондона. Совершенно одна, без денег, без вещей, в школьной мантии, ужасно голодная, напуганная и сбитая с толку промчавшимися за считанные секунды событиями, с волшебной палочкой в кармане. Осмотрелась вокруг местность была незнакомой. Но мне было уже все равно. Сказалась навалившаяся усталость и еще не прошедший шок. Главное я в безопасности.
Заметила в стороне длинную деревянную скамью, с трудом дотащила до нее дрожащие ноги и в изнеможении опустилась, откинувшись на спинку.
А подумать было о чем…
Зачем Беллатриса Лестрейндж заявилась в Малфой-мэнор? Какую цель она преследовала? Почему Малфой так вел себя? Даже сквозь страх и чувство безысходности я отчетливо услышала и запомнила его тихое: Гермиона! Беги! Это был единственный раз, когда он назвал меня по имени. Что теперь грозит Драко и Нарциссе? А я была уверена на все сто, что о моем присутствии в замке уже сегодня будет поставлен в известность сам Тот-кого-нельзя-называть. Сердце сжалось от ужасных предчувствий.
Я пробыла в замке Малфоев почти две недели, они показались мне длинными и довольно трудными. Практика вымотала меня, забрала много душевных сил, но еще труднее будет пережить следующие пятнадцать дней, пока Драко Малфой не появится в моем доме, чтобы отработать свою часть задания. Я не выдержу этого тянущего ожидания, этой тревоги и волнения за двух совершенно чужих мне людей. Я умру от страха за них.
Я сидела неподвижно, уставившись на тусклый фонарь. Было еще довольно светло, но фонарь уже горел, выделяясь на небе мутным желтым пятном. Я никак не могла прийти в себя, сердце до сих пор колотилось как сумасшедшее.
Не знаю, сколько прошло времени мне показалось долго, в реальности, наверное, не больше десяти минут. Я нашла, наконец, в себе силы, чтобы подняться и направится к выходу из парка. Нужно попасть домой, к родителям. И как-то отправить сообщение Дамблдору, что со мной все в порядке.
Бумс!
Я испуганно заморгала глазами еще одного нападения я просто не перенесу. Сил осталось только на то, чтобы с трудом передвигать ноги по асфальту. Но рука привычно нащупала в кармане спасительную палочку.
- Спокойно, мисс Грейнджер! Это я, - передо мной стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в черную дорожную мантию. Из-под капюшона выглядывало страшное, испещренное рубцами лицо и грива темных с проседью волос. Один глаз смотрел прямо на меня, другой магический - непрерывно двигался, внимательно осматривая ближайшие окрестности.
- Здравствуйте, мистер Грюм. Вы за мной?
- Сработал Надзор, что произошло, девочка? он положил мне руку на плечо, внимательно вглядываясь в мое усталое лицо. Голос у него был низкий и сиплый.
- Белла… В замок заявилась Беллатриса Лестрейндж, - объяснила я.
Он понял. Это объясняло все.
- Ты в порядке?
Я кивнула в ответ.
- Мне надо домой, - устало прошептала я. И еще… сообщите профессору Дамблдору.
Грюм вновь потрепал меня по плечу:
- Не беспокойся!
Он проводил меня до дороги и остановился у обочины. Я поежилась от медленно опускающейся на землю ночной прохлады. Чего он ждет?
Вдруг он выкинул руку вперед и взмахнул палочкой. Впереди раздался жуткий рев, который чуть не оглушил меня. Аластор Грюм стоял, как ни в чем не бывало, словно с такими звуками он сталкивается десять раз на дню. В лицо мне ударил яркий свет. Я невольно зажмурилась. Что это?
Трехэтажный автобус возник прямо из воздуха. Даже не прочитав надписи на лобовом стекле, я поняла, что передо мной «Ночной рыцарь» - автобус для ведьм и волшебников, попавших в затруднительное положение.
Из машины выскочил лопоухий кондуктор и подбежал к нам. Наверное, он собирался что-то сказать, но осекся, увидев устрашающий вид моего спутника.
- Приветствую тебя, Стэн! - прорычал Грюм.
Тот вперился взглядом в магический глаз мракоборца и, икнув, кивнул:
- Добро пожаловать в «Ночной рыцарь», мистер Грюм!
- Не я еду с вами, а мисс Грейнджер, - Аластор указал на меня, кондуктор перевел взгляд с одного на другого и нашел в себе силы, чтобы улыбнуться.
Я скорчила кислую мину, выдавив из себя нечто, похожее на улыбку.
- Мисс Грейнджер необходимо доставить к «Дырявому котлу», понятно? Сколько стоит проезд?
- Двадцать пять сиклей, - заикаясь, произнес Стэн, пожал плечами, потом словно извиняясь перед нами, добавил:
- Цены растут каждый год, инфляция - ничего не поделаешь.
Но мистер Грюм уже не слушал его. Он наклонился ко мне, вытащил из глубокого кармана мешочек с деньгами и сунул его в мою руку:
- Тут найдешь и галеоны, и магловские бумажки. Хватит, чтобы добраться до дому. И давай, девочка, без приключений!
Словно от меня это зависит подумала я.
Мракоборец подошел к автобусу и заглянул в кабину водителя:
- Эрни, дружище, если я узнаю, что ты опять нарушаешь правила, пеняй на себя…На тебя вновь поступали жалобы!
Эрни Прэнг, пожилой волшебник в очках с толстыми стеклами, испуганно кивнул и дрожащими руками схватился за руль.
Грюм снова повернулся к кондуктору:
- Надеюсь, вы доставите мисс Грейнджер до «Дырявого котла» словно дорогую хрустальную вазу.
Он погрозил Стэну пальцем, и магический глаз угрожающе завращался в своей глазнице.
Прыщи на лице парня побелели, он поскорее прыгнул на подножку автобуса, чтобы избавить себя от возможности лицезреть такое страшное зрелище.
Я поднялась в автобус и помахала на прощание Аластору. Меня вновь охватило ощущение усталости и безнадежности.
В тяжелых раздумьях я и не заметила, как мы очутились у невзрачного паба, связывающего между собой два мира. Только мне не надо обратно в его волшебную часть, просто отсюда легче будет добраться до родительского дома.
Я расплатилась, поблагодарила кондуктора за поездку и спустилась с подножки; кажется, Гарри рассказывал о каких-то ужасах, связанных с «Ночным рыцарем». Мне, видимо, повезло.
Я зашла в «Дырявый котел» и осмотрелась. Здесь все было по-старому, ничего не изменилось с того памятного августовского дня, когда я отправилась в Малфой-мэнор, разве пыли на окнах прибавилось. А мне показалось, что прошла целая жизнь.
- Здравствуйте, Том! я обратилась к хозяину паба. Можно у вас перекусить? Что-нибудь горячее. И чаю с сахаром, пожалуйста.
Том показал мне на пустующий у окна столик. Я устроилась за ним, ожидая своего заказа. За окном было уже совсем темно. Я вглядывалась уставшими глазами в ночной сумрак, и мне казалось, что я вижу там голубые печальные глаза Нарциссы. На душе становилось все тревожнее…
МАЛФОЙ
В зале стояла жуткая тишина, не было слышно даже шороха мантий. Вокруг нас с матерью, словно грозовые тучи, сгустились безмолвные черные фигуры пожирателей смерти. Все они были в масках, с накинутыми на голову капюшонами. Я знал, что где-то здесь, среди этих безмолвных теней стоит мой отец. Но от этой мысли мне становилось еще страшнее и горше.
Внезапно по кругу пробежал тихий шорох, как будто все стоящие в нем одновременно вздрогнули. В том месте, где круг был разорван, как раз напротив нас появилось темно-багровое облако, внутри которого стали медленно проявляться очертания высокого стройного человека.
- Темный лорд! - прошелестело вокруг.
Он запрокинул к потолку свое ужасное лицо и с шумом втянул в себя затхлый запах зала. Его щелочки-ноздри раздулись.
- Я чувствую, что воздух вокруг вас насквозь пропитан виной, - тихо произнес он. От этого голоса слабели ноги, и холодный липкий пот выступал между лопаток.
Стоящие в кругу вновь вздрогнули. Никто не произнес ни слова. Я чувствовал, что все уставились на нас. Мама тихо дрожала, крепко стиснув зубы, чтобы не раздавался их предательский стук.
Один из пожирателей неожиданно бросился вперед и рухнул к ногам хозяина. Капюшон откинулся назад, черные волосы рассыпались по плечам моя «милая» тетушка спешила преклонить колени перед своим господином.
Он склонился к ней, протянув к ее лицу свои неестественно длинные тонкие руки:
- Встань, моя самая преданная, самая верная слуга… Открой мне свой разум!
Тот-чье-имя-нельзя-называть положил ей на голову свою правую кисть, похожую на безобразного белого паука. Беллатриса неуверенно подняла лицо на своего господина, чтобы после не сводить с него восхищенного, полного любви и повиновения взора.
То, что Темный Лорд читал в ее безумных глазах, ему явно не нравилось. В мутных зрачках все ярче и ярче отражался кровавый багрянец.
- Люциус, подойти ко мне, мой скользкий и ненадежный друг, - прошипел он, не отрывая зрительного контакта с Беллой. Ты видимо давно не был дома и не знаешь, что творится в твоем замке.
Черная фигура вырвалась из тесного круга и плавно приблизилась к хозяину.
- Милорд, - послышался из-под капюшона хриплый голос отца. В нем чувствовались напряжение и тревога, - я старался воспитывать сына в лучших традициях чистокровных семей, и моя жена предана мне. Я уверен в этом.
- Мне известно гораздо больше, чем тебе. Твой сын и твоя жена глубоко разочаровали меня сегодня. Впрочем, как и ты сам. Я ожидал от вашей семьи более верной службы.
Отец склонился в почтительном поклоне и молчал. Ему нечего было ответить.
- Пока ты скрывался от Мракоборцев после провала в Министерстве, твоя семья принимала у себя грязнокровную девчонку, подружку Поттера!
- Не может быть! прошептал Люциус, боясь поднять голову. Он отказывался верить в услышанное.
- Может! Твоя семья предала тебя, подставила тебе подножку!
По залу прошел легкий шепот. Лорд обвел взглядом своих рабов, и вновь наступила мертвая тишина, от которой звенело в ушах, и рвались нервы.
- Кто еще из вас посмел без моего ведома принимать в своем доме нечистокровных студентов?
Каждый из пожирателей боялся сейчас оказаться на месте моего отца, но никто из них не посмел утаить от хозяина правду. Из круга появилась еще одна фигура и пала перед Темным лордом ниц, за ней еще одна, и еще, и еще, и еще… Тесный круг все больше редел, одна за другой в нем образовывались маленькие бреши.
- Паркинсон… Нотт… Гойл…Забини… Булстроуд… Крэбб… Это заговор?!
- Хозяин! прохрипел один из коленноприклоненных. Прости нас, мы делали это ради своих детей!
Из-за спины владыки раздалось жуткое шипение, огромная змея выползла из темного укрытия и свернулась у ног своего господина.
- Нагайна чувствует вашу слабость, мерзкие предатели,и вашу холодную рыбью кровь! Дамблдор напугал вас Непреложным обетом?! Как мило! Не думал, что среди моих слуг есть те, кто боится смерти!
- Мы боимся не за себя - за своих детей!
- Круцио! Темный лорд навел палочку на говорящего и захохотал:
- А я думал, я смел надеяться, что вы боитесь за мою жизнь!
Пожиратель смерти упал на пол и начал извиваться и кричать от боли. Капюшон слетел с головы, и я с ужасом узнал в нем отца Миллисенты.
- Каждый из вас, - продолжал Темный лорд, не обращая внимания на жуткие пронзительные крики у своих ног, - понесет наказание, не один не избежит своей участи.
Он повернулся к скорчившемуся на полу слуге:
- Встань, Булстроуд, сегодня еще не твой день. Расплата придет позже. А сейчас нас ждет маленькое представление - семейный спектакль с участием Люциуса и Нарциссы Малфой, а также их сына Драко, послушного ученика «великого» Дамблдора. Подойди сюда, Люциус! приказал Лорд.
Отец покорно приблизился.
- Я думаю, что ты сам разберешься со своей женой и сыном. Это ваше семейное дело, а мы только сторонние наблюдатели.
- Хорошо, мой господин, - голос отца был удивительно спокоен и холоден.
Он осмотрел зал: пожиратели, только что стоявшие перед своим хозяином на коленях, отползли в сторону. Сегодня им повезло, но никто из них не сомневался, что завтра и их участь будет брошена на чашу весов жизни или смерти.
Отец подошел к нам ближе, его светлые длинные волосы колыхались при каждом шаге.
- Драко, отойди! приказал он мне. Я беспрекословно выполнил его волю я всегда делал то, что он от меня хотел.
- Мы поговорим с тобой позже! бросил он в мою сторону.
Его взор обратился к безмолвной, испуганной, сидящей на каменном полу Нарциссе:
- Это правда, что ты в нашем доме принимала грязнокровку?
- Люциус, я тебе все…
Фраза осталась оборванной на полуслове. Он склонился к ней и не дал договорить - его сильная мужская рука ударила по нежной щеке, на белой коже осталась рваная рана от старинного фамильного перстня. По подбородку матери тонкой струйкой побежала кровь.
Я бросился к ней:
- Мама!
Но меня удержали крепкие руки пожирателей за моей спиной.
- Ты поняла за что?
- Да, Люциус, я виновата…
- Отец, она здесь ни при чем, - в отчаянье крикнул я. Я оставался в семье за старшего, с меня и спрашивай!
Он даже не повернулся ко мне.
- Ты будешь наказана, Нарцисса! голос разносился по залу, словно отколовшаяся с айсберга ледяная крошка.
- Да, Люциус…
- Прямо сейчас.
- Да…
Я приготовился услышать знакомое Круцио! но ошибся. В руке отца появилась плеть. Я вырвался из рук пожирателей и бросился к матери.
- Остолбеней! отец уверенно, не раздумывая, послал в меня заклятие.
Мое бесчувственное тело ничком свалилось на пол. Теперь я уже ничем не мог помочь несчастной, абсолютно ни в чем невиноватой матери. Оставалось лежа наблюдать, как с каждым новым ударом плетью ее нежная белая кожа превращается в лохматые рваные раны, как кровь густыми каплями разлетается во все стороны, как роскошные светлые волосы грязными спутанными сосульками стелются по каменным плитам ледяного пола.
Сначала она кричала, выгибаясь от каждого удара, словно от тяжелейшей судороги, временами ее голос превращался в нечеловеческий визг, от которого звенело в ушах, и плавились мозги, потом она затихала, теряя от невыносимой боли сознание, и тогда с ее окровавленных, искусанных губ срывался дикий, протяжный стон. Я ничего не мог сделать, лишь горячие слезинки струились по моим окаменевшим щекам.
- Хватит, Люциус, звучный голос прокатился под каменным сводом. Довольно, я тебе сказал! Заканчивай спектакль! Ты и ты, поднимите ее!
Двое пожирателей бросились к бесчувственной матери и приподняли ее с пола. Она почти висела на их руках, болталась, как тряпка, едва упираясь слабыми, подкашивающимися ногами в пол.
- Дорогая, надеюсь, ты поняла, как виновата перед Господином?
Люциус заглянул в окровавленное лицо ничего уже не понимающей жены.
- Просишь ли ты прощения у Великого лорда?
Из последних сил Нарцисса подняла лицо на мужа:
- Да…
Ее голубые глаза замутились. Святой Мерлин! Сделай так, чтобы разум не покинул ее! Иначе ее не сможет спасти никакая Грейнджер.
Огонек в глазах матери погас она вновь обессилено повисла на руках своих палачей.
- Унесите ее, залечите раны, - приказал Темный лорд. Пусть все знают, что милость вашего повелителя не знает границ.
Нарциссу уволокли, я проводил ее взглядом - за ее обмякшим телом оставалась широкая кровавая полоса.
- Я доволен тобой, Люциус! прошипел лорд. Ты порадовал меня умеешь наводить порядок в своей семье и зорко стоишь на страже против грязнокровок.
Люциус согнулся в низком поклоне:
- Спасибо, мой господин!
А взор Темного лорда обратился ко мне. Только во мне уже не осталось страха. После того, что сделали с Нарциссой, я был готов ко всему. Мне было все равно.
- Люциус, приведи его в порядок!
Отец направил на меня свою любимую трость с набалдашником в виде змеи и снял заклятие. Я поднялся на ноги.
- Подойди ко мне ближе, Драко Малфой.
Я уверенным шагом направился к нему. Спокойно и даже нагло ответил на взгляд его красных змеиных глаз. Будь, что будет!
Он долго стоял, внимательно разглядывая меня и читая мои мысли. Мерзкое ощущение - как будто кто-то реально роется в твоих мозгах. Смотри же, там нет ничего, что бы тебя заинтересовало!
- А ты мне нравишься! Люблю наглых! Сегодня я оказал великую милость для твоей семьи я пощадил вас. Ты смелее своего отца! За твою уверенность в себе я хочу возвысить тебя ты будешь принят в ряды моих верных слуг и встанешь наравне со своим отцом. Драко Малфой - первый несовершеннолетний пожиратель в стране!
Беллатриса взвизгнула от восторга:
- Какая честь!
Ее охватило какое-то гнусное возбуждение.
Я не видел лица Люциуса. Только его склоненную, накрытую капюшоном голову. И мне безумно захотелось получить ответ на один-единственный вопрос: О чем думал в этот миг он, мой отец?
Высокий, худой, в черном капюшоне, с жутким змеиным лицом, бледным и иссохшимся, с багровыми глазами с узкими щелками зрачков, Темный лорд стоял, возвышаясь надо мной:
- Подойди поближе, Драко Малфой! Протяни свою левую руку, ближе, еще ближе…
Он направил свою волшебную палочку на мое левое предплечье, вычерчивая над ним в воздухе некую неведомую мне пентаграмму, обескровленные узкие губы прошептали чуть слышно: Морсмо́рдре!… На конце палочки появился короткий, тоненький язычок пламени, сперва узкой скользкой змейкой он обвил мою руку, а затем словно острый клинок врезался в кожу, делая на ней магические надрезы. Казалось, кожа на предплечье лопнула, взорвалась безумной дикой болью, на миг мне показалось, что я умираю. Это была самая адская боль в моей жизни - глубокая, обжигающая, нестерпимая. Сначала рука еще оставалась чистой, потом все ярче стали проявляться то тут, то там темные, иссиня-черные линии, превращаясь в зловещий, знакомый с детства рисунок - безобразный человеческий череп со змеей, выползающей изо рта. Черная метка. Клеймо раба. Мерзкая татуировка на всю оставшуюся жизнь.
С сегодняшнего дня Драко Малфой раб Темного Лорда. Как погано звучит!
За окном замка полыхал кроваво-багряный закат, ждущий, когда на смену к нему придет непроглядная тьма ночи. Ну, новая «прекрасная» жизнь, здравствуй!
Глава 15. Август, 1996 год. Дом семьи Гермионы Грейнджер
ГРЕЙНДЖЕР
Я прибыла в родной домой далеко за полночь, расплатилась с таксистом и тихонько вошла внутрь. Родители уже спали. Уставшая и совершенно измученная тревожными мыслями о Нарциссе и Драко, на цыпочках, чтобы не разбудить папу и маму, я поднялась в свою комнату на втором этаже. Свет зажигать не стала. Не раздеваясь, кинулась на кровать и, уткнувшись лицом в подушку, зарыдала взахлеб.
Когда слезы кончились, я еще продолжала лежать какое-то время, разглядывая на высоком потолке раскачивающиеся тени деревьев. Спустя несколько минут все-таки потянулась рукой к выключателю и зажгла свет в комнате. Тусклая лампочка под низким оранжевым абажуром устало осветила знакомую с детства комнату, в настенном зеркале, расположенном как раз напротив кровати, отразилось мое заплаканное, слегка опухшее от слез лицо с глазами, полными тоски и безысходности. Я отмахнулась от отражения мне теперь все равно, как я выгляжу я дома, здесь меня примут любой.
Нехотя поднялась, медленно спустилась на кухню и поставила на плиту чайник. Подошла к окну. Подышала на стекло и пальцем нарисовала на нем нелепую фигурку точка, точка, запятая, вышла рожица смешная - которая грустно улыбнулась мне. Прижалась носом к гладкой стеклянной поверхности и посмотрела на спящую глубоким сном улицу звезды спрятались меж тяжелых облаков, и месяца не было видно - только абсолютная ночная темнота.
Где-то в умершем до утра городе тревожно завыла одинокая собака...
Чайник напомнил о себе внезапным свистком. Я невольно вздрогнула. Начав наливать кипяток в чашку, оглянулась на настенный календарь 13 августа, оторвала и отбросила в сторону листок с ушедшим в прошлое днем. В это время кипяток полился через край чашки прямо на стол. Чертыхнувшись, поставила чайник обратно на плиту, бросилась вытирать разлитую по столу воду, обжигая крутым кипятком пальцы. Тяжело вздохнула все сегодня против меня!
Чай был настолько горяч, что казалось, сжигает всё внутри, доходя до самого сердца. Сделав несколько осторожных глотков, я прислушалась: в тишине дома раздались знакомые неторопливые шаги, которые я научилась с детства узнавать из миллиона точно таких же шагов…
- Мама!
- Доченька! Ты дома! А я думаю, кто здесь хозяйничает?!
Она обняла меня за хрупкие плечи, прижала к себе. Мы не виделись две недели, а казалось, что целую вечность.
Горячий пар распространился по кухне, и нарисованная мной рожица на окне вдруг заплакала - ее улыбку смыла прозрачная влага. А у меня слез на сегодня больше не осталось…
На следующее утро я встала поздно сказалась бессонная ночь и долгая, до самого утра, беседа с мамой. Рассказала ей все-все-все: и о Нарциссе, и о ее безумной сестре и о наших запутанных отношениях с сероглазым парнем, который вчера спас мне жизнь. Я лежала на мамином плече, прижавшись щекой, и слышала мерный успокаивающий стук ее сердца. Ласковые пальцы скользили по моим непослушным волосам. Она вздыхала вместе со мной, ахала и охала, улыбалась и дрожала от негодования. Она даже дышала в одном ритме со мной. Милая мамочка!
Утро напомнило о себе невыносимой головной болью, и новым приливом безумного отчаяния, и отсутствием сил и желания вставать, чтобы вновь открыто смотреть в глаза реальности.
В доме было тихо родители рано ушли на работу, бесшумно и аккуратно закрыли за собой скрипучие двери, стараясь не потревожить вернувшуюся под отчую крышу блудную овечку - невезучую, но горячо любимую дочь. Стыдно, но я даже не слышала их осторожных шагов.
Как зомби я ходила по родному дому из угла в угол, из комнаты в комнату, не находя себе места. Мысли вновь и вновь возвращались в замок к его серо-голубоглазым обитателям. Стены родного дома не успокаивали, наоборот, оказавшись в полной безопасности, я еще острее почувствовала свою ответственность за оставленных там людей и вину за доставленные им неприятности. Здравый смысл подсказывал, что после моего исчезновения в Малфой-мэноре должен был наступить более или менее хрупкий мир, что Беллатриса не настолько безумна, чтобы пойти против родной сестры и племянника. Но сердце не слушало доводы разума, оно твердило обратное: Вспомни Сириуса Блэка - он был двоюродным братом! Вспомни, что случилось с родителями Невилла!
Я попыталась читать, но отложила книгу в сторону буквы сливались воедино в сплошную черную нечитаемую линию; я включила телевизор, но не различала ни лиц, ни голосов…
Так можно сойти с ума! Что же произошло в Малфой-мэноре после моего исчезновения? Как узнать об этом?
Я тщетно перебирала в голове всевозможные варианты, понимала, что не имею права отправить в замок сову, да и сама не могла вновь вернуться туда это стало бы последним поступком безрассудной гриффиндорки остаться живой мне там вряд ли удастся.
Пришли домой родители, и все было как всегда совместный вечерний чай и игра с отцом в магловские шахматы, просмотр любимого маминого сериала и споры об искусстве у камина, тихое «Спокойной ночи!» и ритуальный поцелуй перед сном…
Все как всегда, но все-таки не так, как раньше! Что-то незримо изменилось в моей жизни.
Мама и папа тревожились за меня, тихо переглядывались за моей спиной, шептались и замолкали, едва я появлялась рядом, словно боясь задать мне неловкий вопрос и огорчить меня еще больше. Так прошел первый день дома весь заполненный тревожной неизвестностью.
МАЛФОЙ
Окна в комнате были задернуты тяжелыми шторами, отчего пространство вокруг казалось темным и душным.
Мама лежала на огромной кровати, она выглядела такой маленькой, хрупкой и очень одинокой. Я подошел поближе:
- Как ты?
Она улыбнулась мне мутно-голубыми, потемневшими от боли глазами. Силы, не смотря на тщетные усилия эльфов, усердно лечивших свою хозяйку всю ночь, еще не вернулись к ней. Попыталась протянуть ко мне руку, но не смогла. Каждое движение доставляло ей невыносимые страдания. Летейский элексир доктора Лето лечебная мазь, залечивающая самые страшные раны, еще не начал действовать.
- Лежи! я взял ее за легкую, словно пушинка, обессиленную руку и прижал ее к своим губам.
В ее глазах блеснули слезы. Она, превозмогая себя, прошептала искусанными бескровными губами:
- Дорогой, с тобой все в порядке?
- Да, - уверенно кивнул я. Со мной ВСЕ в порядке.
Не стоит ей пока знать о Черной метке и о том задании, которое дал мне Темный лорд. Сначала она должна набраться сил.
ГРЕЙНДЖЕР
Новое утро началось с сильного проливного дождя. Все плакало город на глазах погружался в траур цвета грязи. Бесконечная пелена воды - словно полный сожаления плач об уходящем лете, детстве и несбывшихся мечтах.
Оставаться в пустом доме не было ни сил, не желания. Тишина оглушала и пугала. С улицы в приоткрытое окно доносился шум ливня, и я устремилась на его зов. Схватила зонт и прочь из замкнутых стен. Брела по мокрому асфальту, в моих туфлях хлюпала вода, но я не замечала этого.
Под дождем так легко можно спрятать свои слезы... Дождь плачет, и я плачу и нас уже двое, не так одиноко и пусто, и верится, что вместе с небесной водой прольется и уйдет прочь щемящая душу тревога.
Я слизнула капли, случайно упавшие мне на лицо, они показались солеными…
Вернулась обратно в тишину родного дома.
- Живоглот! Иди сюда!
Тот лениво повернулся, подозрительно посмотрел на меня, и нехотя, словно это не я позвала его, а он сам милостиво соизволил, вальяжной походкой подошел и запрыгнул ко мне на колени, устроился поудобнее.
Я нежно потеребила его за ухом, погладила по густой шерсти:
- Все будет хорошо!
Кот косо посмотрел на меня, словно ухмыльнулся: мол, сама-то веришь в то, что говоришь.
Четыре дня подряд нескончаемый дождь…
Я мерила шагами гостиную родного дома, туда-сюда, туда-сюда, пока мама не брала меня за плечи и не уводила смотреть телевизор. Но сменяющиеся на мерцающем голубом лица дикторов, комментаторов, актеров, певцов переплетались и превращались в одно сплошное туманное пятно.
Я всматривалась в пешеходов, бегущих по мокрым улицам города, надеясь, что увижу знакомую фигуру Малфоя или его матери.
Я вскакивала на любой стук в дверь.
Я часами сидела у окна, напряженно глядя в небо в ожидании увидеть красивого филина, несущего на своей лапке короткую весточку из покинутого мной в такой поспешности дома. Но ничего! Ни одной строчки, ни единого письма!
Голоса прохожих на улице, шум проезжающих машин, стук дверей, вой сигнализации, далекая музыка все не то, не то, не то…
И вновь я брела вечером по залитому дождем парку… Ничего не изменилось за эти долгие дни, все те же грусть и печаль…
Под кустом вдруг раздался тоненький визг, я вздрогнула от неожиданности, наклонилась совсем крошечный щенок сидел под мокрой акацией. Он был голоден и дрожал от холода. Я взяла его в руки смешной грязный пес, милая мордашка, если его согреть, отмыть и накормить, то получится вполне симпатичная собака. Прижала его к себе, он перестал скулить, принюхался ко мне, полизал непромокаемую ткань плаща, потом мои руки, и затем, норовя вывалится из ненадежного укрытия, попытался лизнуть меня в подбородок.
Сомнений не было нельзя оставлять щенка здесь одного. Примет ли его Живоглот?
Кот посмотрел свысока на маленького гостя, который сразу успел оставить в коридоре небольшую лужицу, милостиво разрешил обнюхать себя и с высоты своего кошачьего роста лениво, но вполне приветливо наблюдал за щенком.
- По-моему, это девочка, - прошептала мама.
Отец взял щенка в руки:
- Ты права.
- Пусть остается, - вынесли они общий вердикт.
Родные мои, они были согласны на все, чтобы только удалось развеселить свою печальную дочку.
- Гермиона, девочка моя, а как ты ее назовешь?
- Не знаю, - я пожала плечами.
Хотя, нет, наверное, знаю. Да, я уверена:
Я назову ее Ириска.
- Что за собачья кличка, в первый раз такую слышу? удивленно приподнял брови папа.
- Хорошее имя, - прошептала я.
- Пускай, - согласилась мама. Ириска, так Ириска.
А Живоглот, запрыгнув на кресло, внимательно рассматривал своего нового соседа. Похоже, что и он был согласен на нового друга, вернее подружку.
Неделя как я дома, а от Малфоя ни слуху, ни духу. В один прекрасный момент ловлю себя на мысли, что все время думаю о том, что же произошло в замке, и почему-то совершенно не забочусь, как проходит практика Гарри или Рона?! Сухая черствая эгоистка - Трелони права. Зависла на своих проблемах и тревогах, и забыла о лучших друзьях. Хорошо было бы написать им письма, вот только куда - не знаю.
МАЛФОЙ
Мама откинулась в кресле и задумчиво смотрела на меня. Вопрос, который я задал, ей не понравился. Но я, не смотря ни на что, собирался дождаться ответа. Сегодня она выглядела вполне здоровой, еще немного болезненной, но уже достаточно сильной, чтобы начать смотреть правде в глаза.
- Почему он так поступил с нами?
Она досадливо поморщилась я впервые ставил под сомнение действия отца.
- Ты не должен осуждать его, Драко! Мы его семья, он спасал нас.
- Но почему он обошелся с тобой так жестоко?
- И с тобой? грустно улыбнувшись, спросила она.
- Речь не обо мне.
- И о тебе тоже, - она уже знала о том, что я вступил в ряды пожирателей. - Не злись на него, сынок. Отец прав! Если бы не он, то сегодня не было бы уже ни тебя, ни меня, ни Люциуса. Темный лорд не прощает обид ты же знаешь. У отца просто не было другого выбора раны заживут, а род Малфоев не пропадет, останется…
ГРЕЙНДЖЕР
20 августа. Сегодня после обеда наконец-то выглянуло солнце. Я собралась-таки с мыслями и написала письмо Джинни Уизли, сообщила ей, что я уже дома, но в подробности своей практики вдаваться не стала. Попросила ее сообщить о том, что известно о мальчишках. Под предлогом, что письмо нужно непременно отправить в «Нору», улизнула от родителей - отправилась в «Дырявый котел», оттуда забежала в Косой переулок, заглянула на совиную почту.
Купила там «Ежедневный Пророк», быстро перелистала страницы. Искала знакомую фамилию. Но в газете не было ничего, ни единого словечка о Малфоях. Зато обнаружила множество кричащих заголовков, типа «Гарри Поттер избранный?», «Руфус Скримджер надежда волшебного мира», «Как защитить свой дом и свою семью от темных искусств», «Министерство гарантирует безопасность школьников»… Закопошились, наконец-то…
Возвращаясь домой, я взяла в киоске магловскую газету, пробежала ее глазами:
...Брокдейлский мост, которому не было еще и десяти лет, вдруг разломился ровно посередине, отправив дюжину машин на дно реки. Эксперты считают…
...Два зверских убийства в северной части города…Личности установлены Амелия Боунс и Эммелина Вэнс…Убийства в помещении, запертом изнутри…Очередная загадка для полицейских…
...Внезапный ураган в нескольких графствах к юго-западу от Лондона… Большие разрушения… Человеческие жертвы… Сотни миллионов долларов материального убытка… Метеорологи считают: появление урагана напрямую связано с глобальным потеплением климата…
...Прогноз погоды… Июльский промозглый туман в августе сменился проливными дождями... В ближайшее время погода существенно не изменится…
Милые, глупые простецы! Если бы они только знали, что стоит за всем этим. Новая война медленно, но верно набирает свои обороты. Похоже, что теперь на темной стороне не только пожиратели смерти, но и великаны, и дементоры, и оборотни…
Вечером того же дня я вывела на прогулку Ириску, правильнее сказать вынесла. В парке было много народу. Каждый радовался долгожданному солнцу: тут - мамы с неуклюжими малышами, лепившими в сухой песочнице кулички; там - пожилой джентльмен, кинувший зерна голубям и наблюдавший, как наглые серые воробьи шмыгали мимо неуклюжих увальней и воровали у них корм прямо из-под носа; шустрый мальчуган на велосипеде пронесся мимо птиц и разогнал их; пожилая пара он и она: кавалер шел, опираясь на зонт как на трость, а дама нежно держалась за его локоть.
Я присела на скамью и спустила Ириску на траву. Та, виляя хвостом и, не подозревая о том, что снова может легко потеряться, отправилась обследовать окрестные кусты. Я поднялась и двинулась следом за ней. Вот неугомонная псина!
- Привет, Гермиона Грейнджер! Не виделись сто лет!
Я обернулась Каспер Бейкер, мой бывший одноклассник. Мы учились с ним в начальной школе до моего поступления в Хогвартс. Он сильно изменился я с трудом узнала его. Высокий, несколько полноватый, в джинсах с дырами на коленках и какой-то обшарпанной футболке. Надпись на груди едва просматривалась «Я хорош в постели». Волосы длинные, сальные, собраны сзади в хвост. Фу, терпеть не могу таких! Что за мода у маглов ходить неопрятными?!
И глаза маслянистые, наглые, цвета конопли.
- А из тебя прикольная чувиха получилась!
Кто-о-о? Везет же мне этим летом на хамов!
- Извини, Каспер, не могу с тобой задержаться!
Он подошел ближе и пнул щенка под живот носком кроссовки:
- Из-за него, что ли?
Ириска завизжала и невольно прижалась к моим ногам.
- Да! Мне нужно идти, чтобы накормить ее.
Я взяла собаку на руки и прижала к себе. Песик немного успокоился и принялся за свое любимое занятие лизать меня в шею.
Но Бейкер преградил мне дорогу:
- Ты и раньше была большой задавакой, Грейнджер, а теперь и вовсе задрала нос. Думаешь, я ничего о тебе не знаю? Ошибаешься! Я слышал, что о тебе говорят в городе. Ты учишься в школе для полоумных придурков. Ты ведьма!
- Ведьма? Каспер, ты в своем уме? На дворе двадцать век, а ты все еще веришь в сказки?! Фильмов насмотрелся?
Я звонко рассмеялась, пожалуй, в первый раз после моего возвращения из Малфой-мэнора.
Он шагнул в мою сторону, я почувствовала резкий неприятный запах из его рта и отшатнулась. Ему это не понравилась.
- Выпендриваешься, да? Валила бы ты обратно в свою идиотскую школу!
- Нужно твое особое разрешение, чтобы жить здесь?
- Разумеется, я здесь не последний человек.
Он снова двинулся ко мне, я невольно отступила назад, и не заметила, как за моей спиной оказался ствол дерева.
Каспер схватил меня за локоть я едва не уронила собачку. Ну, все, он меня достал!
Я наклонилась к его уху, превозмогая в себе брезгливость, и прошипела:
- Пошел вон! А то сейчас достану свою волшебную палочку… Я ведь ведьма…
Потом резко оттолкнула его от себя и рванула прочь по аллее.
Сзади донеслось сдавленное:
- Вот, сучка, точно - ведьма! Попадись ты мне еще!...
21 августа. Сегодня у меня появилась крохотная надежда. Я вдруг вспомнила о своей маленькой помощнице домовом эльфе Хелпи. Если мне не изменяет память, то ей было велено исполнять все пожелания мисс Грейнджер. Ведь могла же Нарцисса забыть отменить свой приказ!
Попытка не пытка!
- Хелпи! я щелкнула в воздухе пальцами, призывая домовика.
Она появилась, сначала встревоженная, удивленно осматривающаяся по сторонам, потом радостная, при виде меня расплывшаяся в улыбке, и, наконец, горько зарыдавшая, вытирающая слезы подолом старого заношенного платья.
- Мисс жива! Мисс жива! Хелпи так надеялась, что с мисс Грейнджер все в порядке!
Красного банта на ее голове больше не было.
- Хелпи! Как здорово, что ты здесь! Ты еще можешь выполнять мои просьбы?
- Мисс прикажет, Хелпи сделает, - кивнула она.
- Спасибо, Хелпи! Все ли спокойно в замке?
Она снова разразилась рыданиями, что-то бормоча сквозь слезы. Но я не смогла разобрать ни словечка. В душу вновь закралась тревога - значит в замке не все так хорошо, как я смела надеяться.
- Тише ты, тише, - я боялась, что рыдания услышат родители. Они и так в последнее время сильно переживают за меня.
Хелпи походила на большую растрепанную куклу: крупные градины слез на морщинистых щеках, дрожащие руки и ко всему прочему - нервная икота.
Ей с трудом удалось справиться и со слезами, и с икотой. Она подняла на меня свои огромные¸ блестящие и еще не успевшие окончательно просохнуть и, поэтому, словно изумрудные глаза.
- Как Нарцисса? С ней все в порядке?
Эльфиха сначала замотала головой, потом, словно одумавшись, начала усиленно кивать:
- Хорошо, теперь все хорошо…
- Что значит «теперь»? удивленно переспросила я.
- Хелпи не имеет право говорить о своей хозяйке.
Она устремилась к стене, пытаясь удариться об нее головой. Но я успела перехватить ее, подбежала и удержала ее в своих объятиях.
Хотелось спросить: Как Драко? но я не посмела. Подумаешь, совершил один хороший поступок в жизни это не причина менять к нему свое отношение.
- Ты сможешь отнести письмо для Драко?
В глазах мелькнул огонек счастья:
- Хелпи все сделает для молодой хозяйки!
МАЛФОЙ
Во время ужина в столовую ворвалась взволнованная эльфиха. Она держала в руке белый лист бумаги. Мама испуганно посмотрела на меня за последние дни мы отвыкли получать хорошие новости.
Я развернул письмо:
«Привет. Надеюсь, та история закончилась благополучно. Намерен ли ты продолжать практику? Если да, тогда сообщи, когда и где тебя встретить? Г.»
Тоже мне конспираторша могла бы и полным именем подписаться.
- Это от Грейнджер, - ответил я на мамин немой вопрос.
Она печально улыбнулась милая гриффиндорская собеседница осталась для нее не просто в далеком прошлом, а даже в другой жизни. А вот для меня эта лохматая возмутительница спокойствия еще впереди!
Вдруг поймал себя на мысли о том, что должен был бы винить Грейнджер за все, произошедшее с нами неделю назад, но странно - злости на грязнокровку не было. В моей памяти появились ее широко открытые испуганные глаза и безумный вопрос «А как же вы?» в тот самый момент, когда она сама находилась на волосок от гибели…
ГРЕЙНДЖЕР
Хелпи обратно не вернулась. Вечером в мое открытое окно влетел красивый филин. Я сразу узнала его.
Птица принесла записку из замка - всего лишь несколько слов: «29 августа, 6 вечера, «Дырявый котел». Вот несносный мальчишка! В этом весь Малфой! Как будто не понимает, что я от волнения за них не нахожу себе места. Одно хорошо он жив! И Нарцисса стало быть тоже.
Глава 16. Август, 1996 год. Дом семьи Гермионы Грейнджер
ГРЕЙНДЖЕР
Наш двухэтажный, словно игрушечный домик, был бы похожим и ничем не выделялся бы от других таких же строений на улице, если бы не огромное количество цветов вокруг него. Синие, красные, желтые - они были повсюду: и на аккуратных клумбах, разбитых прямо перед входной дверью, и в ящиках под окнами, и в круглых кашпо, висящих на цепочках под навесом крыльца.
В теплый солнечный день от сладкого цветочного аромата кружилась голова. Мама всегда была заядлым цветоводом и очень любила свой маленький садик: здесь во всем чувствовалась умелая женская рука и отличный вкус. С ранней весны до поздней осени она неустанно заминалась им, что-то высаживала, рыхлила, полола, поливала…. И цветы отзывались на уход буйством красок и ароматов.
Мамины цветники были предметом зависти многих наших соседей. Они поговаривали меж собой, что таких легких, «зеленых» рук, как у миссис Грейнджер не было ни у кого на двадцать миль в округе, и, что любая палка, воткнутая ею в грунт, вскоре пускала корни, затем листья, а в последствии радовала взгляд и обоняние благоухающими бутонами. Теперь понятно, откуда у меня магические способности вероятно, они проявились уже у мамы, вот только так и не открылись в полной мере.
«Зеленые руки»?! Смешно! Конечно, это преувеличение, но только я всегда ужасно гордилась маминым садиком и, сколько себя помню, любила посидеть с книгой на крыльце, наслаждаясь этим великолепным разноцветьем.
Сюда совсем не стыдно будет привести слизеринского принца. Сколько бы он не строил из себя чистокровного высокородного аристократа, пусть знает, что и мы не лыком шиты - и маглы могут жить в красоте и уюте, которые созданы ими самими, а не эльфами-рабами и не толпой умерших много веков назад предками.
Значит, Малфой прибудет вечером двадцать девятого в «Дырявый котел»?!
Прекрасно, у него есть неплохие шансы познакомиться с переполненным городским автобусом и знаменитой лондонской подземкой как раз в час пик.
Я усмехнулась, представив себе живописную картину: слизеринец, с изрядно подмятым в толпе высокомерием и в одежде без пуговиц вываливается из автобуса... Не упущу возможности доставить ему это удовольствие! В Хогвартсе Малфою будет о чем написать в своей курсовой!
А у меня есть еще несколько дней, чтобы приготовиться к его прибытию. Нужно обеспечить «дорогому» гостю торжественный прием и тщательно продумать наполнение его «трудовых» будней, ну, чтобы не заскучал!
НАРЦИССА МАЛФОЙ
Я с трудом нашла ее. Седьмое чувство, а может быть кипящий в душе гнев и страх за судьбу Драко, помогли мне обнаружить ее логово.
- Привет, Белла!
- Сестренка?! Как ты меня нашла? Привет! А ты не плохо выглядишь! Немного бледна, правда. Знаю неплохое заклятье, чтобы улучшить цвет лица. Хочешь, научу?
- Издеваешься? выдохнула я. Мне сейчас не до красоты. Знаешь, зачем я здесь?
- Разумеется. Не можешь простить меня?
Я печально улыбнулась:
- Что ты! Я не Беллатриса Лестрейндж и не умею затаивать обиды на родных.
- Собираешься мстить мне?
- Мстить? Тебе? Своей сестре? Упаси меня Мерлин! Это удел слабых. А я сильная! Жаль, что ты не понимаешь: самая сладкая месть - прощение! Тот, кто замышляет мщение, лишь растравляет свои раны. Я пришла к тебе за долгом.
Белла весело рассмеялась:
- Я тебе что-то должна? Не припомню!
- Разве?! Из-за твоего вмешательства жизнь моего сына пошла наперекосяк.
- Драко должен гордиться, - равнодушно сказала она, - ему оказана великая честь. И между прочим, как мне показалось, он не собирается уклоняться от своей почетной обязанности.
Я не смогла сдержать эмоции:
- Белла! Почему ты так жестока? Ему всего шестнадцать! Он еще совсем мальчик!
- Он уже не мальчик, он мужчина, - она смотрела куда-то мимо меня. В тебе говорит слепая материнская любовь.
- Не тебе рассуждать о моих материнских чувствах! У тебя нет детей, ты одна. А я мать! Я уже потеряла одного ребенка и не собираюсь терять второго!
- Если Драко добьется успеха, его ждет слава, какая и не снилась другим Пожирателям смерти.
- С чего ты взяла, что он добьется успеха?! я с трудом сдерживала себя, чтобы не разрыдаться. Белла, у него еще так мало жизненного опыта! Ему никогда не осилить Дамблдора! Ты сама прекрасно понимаешь это! Он так юн!
- Чего же ты хочешь от меня? сестра все так же отводила взгляд, как будто мои слезы казались чем-то неприличным для нее.
- За тобой должок, - повторила я, стараясь взять себя в руки. - Если бы не ты, девчонка уехала бы тихо-мирно, и все в нашей жизни осталось по-старому. Мы были и остаемся верными сторонниками Темного лорда. А теперь, когда Люциус в Азкабане…
Белла невольно вскинула голову и повернула красивое лицо в мою сторону:
- Что ты сказала?
- В Азкабане, - тихо повторила я. Вчера прилетела сова от милорда, он принес нам свои соболезнования по данному поводу и попросил нас набраться мужества.
- Вот видишь, как милостив наш господин!
Я наклонила голову, чтобы она не могла увидеть моих глаз, полных слез, и продолжила:
- Сестра, я приняла решение! В счет уплаты долга ты пойдешь со мной к Северусу Снейпу. Прямо сейчас. Только он может нас выручить в этой нелегкой ситуации - он присмотрит за моим сыном в Хогвартсе и поможет ему, если что-то пойдет не так.
- Не делай этого, Цисси, Снейпу нельзя доверять…
- Другими словами, тебе все равно, пускай Драко убьют! я потеряла последние остатки самообладания. Белла! Очнись же! Мы твоя семья!
- Ты должна гордиться своим сыном! безжалостно отрезала она. Будь у меня сыновья, я бы с радостью отдала их на службу Темному лорду!
- Но у тебя их нет, - прошептала я, - а у меня есть… один-единственный…
Она промолчала в ответ.
Жаль, а я думала, что у нее проснется совесть, и что у меня еще осталась хоть одна родная душа. Но оказалось, моя сестра Беллатриса Блэк умерла давным-давно, может быть несколько лет назад в Азкабане, может быть еще раньше, когда только-только встала в ряды Темного лорда.
Что ж, коли Белла отказывает мне в сестринской поддержке, коли она полностью отрекается от меня и от своего племянника, коль она не желает прийти мне на помощь, отправлюсь к Северусу одна…
Я накинула на голову капюшон мантии и аппарировала в Паучий тупик, где в настоящее время проживал Снейп.
Неожиданно за моей спиной послышался негромкий хлопок. Я испуганно оглянулась. Беллатриса догнала меня и, тяжело дыша, схватила за руку:
- Цисси! Постой! Послушай же меня!
Я вырвалась:
- Уходи! Слушала уже! Оставь меня в покое!
Она не отставала от меня ни на шаг:
- Хорошо, сестра, я отправляюсь с тобой. Зря ты обвиняешь меня в бездушии я люблю Драко. Идем к Снейпу, я сама с ним поговорю. А там посмотрим…
ГРЕЙНДЖЕР
- Привет!
Парень медленно поднял на меня глаза. Я ожидала очередной вспышки гнева или раздражения, но ошиблась туманно-серый взгляд не выражал ничего. Странно!
- Ты опоздала, - спокойно констатировал он.
- Да, - согласилась я, - в городе пробки.
- В городе что? недоуменно переспросил Малфой.
- Неважно! качнула головой я. Позже сам все поймешь.
- Опять что-то из магловских заморочек? усмехнулся он.
Я в ответ пожала плечами.
- Пошли отсюда, не стоит здесь долго задерживаться, - слизеринец поднялся со стула, подхватил с пола маленький рюкзачок и закинул за спину.
- Нас может увидеть кто-нибудь из ваших? передразнила я его, вспомнив нашу встречу здесь же больше трех недель назад.
Быстро окинула взглядом «Дырявый котел» - ни души, даже Тома не было за барной стойкой - все словно вымерло. Из-за событий последнего времени люди старались реже покидать свои дома, но и там они не были в полной безопасности.
- Умная девочка, сама все понимаешь. Здорово, что тебе не нужно ничего объяснять! усмехнулся Малфой. Он уверенным шагом направился к выходу.
Вот чертов слизеринец! Почему последнее слово всегда остается за ним?!
- Ладно, пошли! Хотя…
- Ну, чего еще? недовольно оглянулся он.
- На, - я достала из сумки теплый мужской свитер ручной вязки и протянула его парню.
Он подозрительно покосился на меня:
- Что это? Зачем?
- Свитер. Ты же не собираешься идти по Лондону в мантии. Люди начнут шарахаться от тебя как от прокаженного. Здесь другая мода и другие порядки.
Малфой взглянул на протянутый мной предмет одежды, и в его глазах промелькнула брезгливость. Вот теперь передо мной был прежний слизеринец, а то я уже начала думать, не заболел ли он.
- Бери, пока дают! я швырнула сверток ему в руки, он невольно подхватил его. Да не бойся, не с чужого плеча. Совсем новый, только что из супермаркета. Надеюсь, придется в пору.
- Очередной идиотизм! пробурчал он, но спор продолжать не стал, скинул на пол рюкзак, не спеша снял мантию, аккуратно свернул и уложил ее, затем натянул через голову теплый свитер. Рукава его рубахи сползли и обнажили выглядывающие из-под манжет бинты на левом предплечье.
- Что это? испугалась я.
Страшная догадка напрашивалась сам собой: Драко Малфой вступил в ряды пожирателей. Он же еще несовершеннолетний! Это не может быть правдой! Или может? Сам ли он этого захотел, или его заставили? Куча вопросов мгновенно пронеслась в моей голове и самый неприятный из них не я ли послужила причиной всего этого?!
Он резко одернул рукава свитера:
- Не твоего ума дело! Не суй свой нос, куда не просят целее будешь. Пошли что ли?
И все равно слизеринец сегодня какой-то странный… Я просто не узнавала его. В другой раз он непременно добавил бы свое любимое «грязнокровка», а сейчас промолчал. Что же произошло в Малфой-мэноре после моего исчезновения?
- Пошли.
Мы вышли из «Дырявого котла» и направились вдоль по улице. Вечернее солнце уже не грело, воздух стал прохладнее, и я заметила, как мой спутник поежился наверное, отвык от холода за стенами своего замка, наполненного вечным летом. Купленный мной теплый свитер пришелся как раз кстати. Только вряд ли Малфой в этом признается.
- Тут недалеко есть миленькое кафе, зайдем туда. Можно заказать мороженое, - предложила я.
- Не понял, Грейнджер, ты что, с первой секунды моего пребывания здесь решила посвятить меня во все тонкости магловской жизни? Может, оставим что-нибудь на завтра? в голосе звучала скорее насмешка, чем недовольство. Твоя задача привести меня в свой дом. Так веди же, наконец!
- И поведу, - огрызнулась я, - но чуть позже. И вообще, тут я диктую условия!
- Да ну?! засмеялся он. Кто это тебе сказал?
- Умная девочка сама догадалась! я ускорила шаг, чтобы не видеть его насмешливых глаз.
У входа в кафе остановилась и оглянулась на своего белобрысого спутника. Удивительно, - отметила я про себя, - но Драко Малфой прекрасно вписался в окружающую его толпу маглов. Самый что ни на есть обычный лондонский парень. Спасибо свитеру, или у него есть способность к мимикрии?
Он зашел следом за мной в кафе, мы устроились за столиком у окна. Подошел официант и принял мой заказ каждому по мороженому и по кока-коле. Малфой и бровью не повел словно все происходящее было для него обыденным и знакомым, и слово «кока-кола» звучало в его жизни также часто как «сливочное пиво». Я внимательно наблюдала за ним, а он - за спешащими за окном по своим делам лондонцам.
- Как Нарцисса? мне не терпелось задать этот вопрос с самого начала нашей встречи. Я с трудом сдерживала себя все это время.
Он даже не повернулся в мою сторону:
- Отлично.
- Нет, честно?
- Куда уж честнее, Грейнджер?! он, наконец-то, удосужился взглянуть на меня. С ней все просто замечательно!
Но ни его взгляд, ни голос не убеждали. Я ведь помнила, как оговорилась Хелпи: «Теперь все хорошо». Теперь…. Значит, раньше было плохо. И он нагло лжет мне сейчас.
- А Белла?! не отступала я. Как все закончилось?
Парень молчал, пристально разглядывая меня. Но я не отвела взгляда я действительно волновалась за них: за приветливую голубоглазую глубоко несчастную женщину и за ее отвратительного и наглого сына, будь он неладен!
- Чего ты привязалась со своими расспросами? Я же сказал, все нормально!
- Хам!
- Достала ты меня, Грейнджер! Видеть тебя целых три недели это же сколько терпения еще понадобится! Говори быстрее, что хотела, и валим отсюда.
Я махнула рукой:
- Да ну тебя!
Подошел официант, принес заказ. Мы молча принялись за мороженое. Но мое гриффиндорское нетерпение так и рвалось наружу:
- Страшно небось, а, Малфой?
- Еще чего, - хмыкнул он.
- Попасть в чужой тебе мир, мир маглов, который ты не любишь и презираешь тебе не позавидуешь. Да еще и без волшебной палочки. Кстати, куда ты дел свою?
- Упаковал поглубже, чтобы не было соблазна кого-нибудь прикончить.
- Меня, например, да?
- Угадала с первого раза.
Он уже закончил с мороженым и презрительно косился на бокал с шипящей кока-колой.
- Не бойся, пей! засмеялась я. Не отравишься.
Он сделал небольшой глоток. Кажется, ему понравилось.
- Это мой мир, Малфой, моя территория, - продолжала я. - Ты не можешь здесь ориентироваться также хорошо, как в Малфой-мэноре. Я вхожа в оба мира, а ты нет. Тебе должно быть страшно!
- Чушь, - он смаковал незнакомый ранее напиток. - Я отлично справлюсь и без тебя, и без палочки.
Пришла моя очередь хмыкать:
- Ну-ну, хотела бы я посмотреть на это: Малфой и трамвай, Малфой и телевизор, Малфой и посудомоечная машина…. Ты же самостоятельно без помощи эльфов и шнурки на ботинках завязать не умеешь.
- Ты-ы-ы, - прошипел он, отставив в сторону пустой бокал. - Говори, говори, да не заговаривайся! Я многое умею, чего ты не знаешь например, испортить до конца практики жизнь тебе и твоим родителям.
- Ты не посмеешь!
- Еще как посмею. Я же слизеринец, ты забыла? А мы, слизеринцы, хитрые, коварные, подлые… Такими, кажется, вы нас представляете? Да, мы такие и есть! Я переступлю через тебя, если понадобится. Ты что, плохо изучила меня за все эти годы?
- Да я совсем тебя не знаю…
- Короче, Грейнджер, я однажды пошел у тебя на поводу и согласился заключить перемирие…
- Вот как?! Что-то не припомню…
- Напряги мозги!
- А, по-моему, это я в замке пошла на компромисс и старательно соблюдала все ваши требования.
- Как же, соблюдала она…, - он захохотал.
Люди в кафе стали оборачиваться на нас.
- Да, соблюдала! настаивала я.
- Ну-ну! Устал я от тебя неимоверно. Все равно, каждый из нас останется при своем мнении, он замолчал, а потом вдруг ни с того, ни с сего добавил:
- А знаешь, я согласен…
- На что? не поняла я.
Он пожал плечами:
- Да на все, что ты хотела мне сказать и ради чего затащила сюда, - он обвел взглядом кафе. Не отрицай, не надо у тебя на лбу это написано. В общем, мое предложение такое - почему бы и сейчас нам не жить спокойно и не перестать портить друг другу нервы?
Я не верила своим ушам: Драко Малфой собирается жить в мире и согласии с грязнокровкой. Расскажи кому не поверят. Или, действительно, я очень плохо знаю сидящего передо мной парня. Или он что-то задумал, что больше походило на правду.
- Ты, Грейнджер, помогаешь мне освоиться в вашем мире, а я цивилизованно веду себя в твоем доме.
- Что под всем этим подразумевается, Малфой?
- Вот ненормальные гриффиндорцы, - наигранно вздохнул он. - Во всем ищут подвох и потайное дно, а его нет. Хочешь - верь, хочешь - нет.
Он определенно сегодня какой-то странный.
Драко словно прочитал мои мысли:
- Вижу, напридумывала себе уже невесть что. Все остается по-прежнему: ты - грязнокровка, гриффиндорка, я со Слизерина, и чистокровен до кончика мизинца. Мы враги. Но в любой войне есть минуты затишья. Так почему бы ими не воспользоваться?!
- И все равно - ты хам!
- Сам знаю, и что?
- Ненавижу тебя, - сказала это, но гнева на него не было.
- Твое чувство взаимно.
МАЛФОЙ
Смешно, но я обрадовался, увидев Грейнджер за последние дни вокруг меня не было никого, кроме матери и эльфов. Общение с Нарциссой не располагало к разговорам, она все чаще уходила в себя, уединялась на своей половине, постоянно о чем-то размышляя и что-то записывая в своей дневник. А эльфы… «Да, молодой господин», «Нет, молодой господин» - самое большее, на что способны эти тупоголовые создания.
Сегодняшние споры и беззлобные переругивания с грязнокровкой как бальзам на сердце, все так привычно и так знакомо. Кажется, я соскучился по ним. Не по ней Боже упаси!
С первой минуты нашей встречи гриффиндорка храбрилась, держалась дерзко, огрызалась, но меня не обманула ее бравада девчонка безумно хотела, чтобы мне понравился ее магловский мир. Все мысли отражались на ее лице, как в зеркале, тут даже окклюменцией владеть не обязательно и идиоту было бы все понятно.
Святая Грейнджер! Она, как всегда, продумала все до мелочей. Притащила на встречу свитер. С виду так себе ни фасона, ни цвета, что-то бесформенное и безликое. Но с ним, признаюсь, она угадала. Он и согрел, и позволил мне не выделяться среди этих простецов. Может быть, заберу его потом себе, так, на память о трех неделях летне-осенней каторги.
В магловском кафе она, вероятнее всего, хотела попросить меня «вести себя культурно в ее доме». Но начала издалека и опоздала, я успел опередить ее. Мое предложение не мотать друг другу нервы вызвало у нее если не шок, то легкое замешательство. «Драко Малфой предлагает перемирие!» Пришлось-таки объяснить этой дурочке, что это не перемирие, а лишь короткий антракт, как в театре. Положенное время истечет, и снова кто-то займет свое место согласно купленному билету, а кто-то будет играть только ему одному отведенную роль. Мне, например, досталась драма, где заведомо не предвидится счастливого конца.
Потом был большой город… Конечно же, он производил огромное впечатление, но я изо всех сил сдерживался, стараясь не крутить головой по сторонам и не держать от удивления рот открытым. Строил из себя бывалого парня, много поездившего по миру и уставшего от географического многообразия. И чем спокойнее я казался, тем больше Грейнджер бесилась. Ее так легко можно вывести из себя, даже абсолютно ничего не предпринимая для этого. Достаточно пренебречь ее магловским миром.
Лишь одно вывело меня из наигранного равновесия то, что она назвала «метро». Долгий спуск под землю вызвал приступ паники из-за разыгравшейся ни на шутку фантазии. В голове непроизвольно стали одна за другой появляться жуткие картины: я раздавленный в лепешку от мощного натиска давящей со всех сторон толпы; я задыхающийся от рухнувшей на меня и сдавившей грудь массы земли; я потерявшийся в запутанных переплетениях этих магловских подземелий без надежды когда-нибудь вновь увидеть солнце... Спроси меня кто-нибудь, чего больше всего боится Драко Малфой, ответ был бы прост лондонская подземка. Только Грейнджер этого знать не стоит умрет от смеха!
Ее дом… Я скорчил недовольную мину она оскорбилась. Подумаешь, море цветов. В Малфой-мэноре и не такое увидишь. И домишко так себе. Конечно, лучше, чем «Нора» (кстати, подходящее название) этих рыжих придурков Уизли, но и только то… Из глаз Грейнджер едва не брызнули слезы огорчения. Она с трудом сдержалась, чтобы не наброситься на меня с кулаками. Так ей и надо! Нечего было строить из себя магловскую всезнайку.
Но если быть честным, дом Грейнджеров мне понравился на вид вполне жилой и уютный, разве что несколько маловат. Надеюсь, там есть подходящая для меня комната, достаточно комфортная, чтобы чувствовать себя как дома.
Девчонка открыла дверь своим ключом, некая мелкая псина бросилась нам под ноги и принялась до лакового блеска облизывать мои ботинки.
- Как ее зовут?
Грейнджер замялась. Я недоуменно уставился на нее: что-то новенькое первый вопрос, на который наша знаменитая отличница боится ответить. Наконец, она решилась:
- Ириска.
Я насмешливо посмотрел на нее:
- Ах, какая сентиментальность!
Она покраснела.
- Ну, наконец-то, мы вас уже заждались, - миловидная женщина среднего возраста с густыми каштановыми волосами, собранными на затылке в тугой узел, и высокий кареглазый мужчина вышли нам навстречу.
- Знакомьтесь, - повернулась ко мне Грейнджер. - Мои родители. А это мистер Малфой, мой однокурсник.
- Здравствуйте! вежливо поздоровался я и протянул руку мужчине.
Тот крепко пожал ее:
- Здравствуйте, мистер Малфой!
- Можно просто Драко.
Я повернулся к женщине:
- Здравствуйте!
Она улыбнулась мне знакомой улыбкой: передние зубы чуть длиннее, чем надо.
- Здравствуй, Драко Малфой! Как добрались?
Я вежливо прикоснулся к протянутой мне руке губами. У Грейнджер-младшей, кажется, отвисла челюсть. А мама, думаю, в этот миг гордилась бы моими безупречными манерами!
- Спасибо, хорошо. Ваша дочь отличный гид, она показала мне город.
Щеки грязнокровки покрыл легкий румянец. Сердится на меня?! Естественно! Как забавно!
- Пойдем, Драко, я покажу тебе твою комнату. Ты голоден?
Я направился вслед за миссис Грейнджер по лестнице, теперь уже не скрывая своего любопытства и откровенно рассматривая все вокруг. Ее дочь не пошла за нами, думаю, ей нужно время, чтобы прийти в себя. Как, впрочем, и мне.
- Нет, спасибо, мы перекусили в кафе.
- А чаю с вишневым пирогом?
Урчание в животе выдало меня с головой.
- Хм…С удовольствием.
Мы поднялись на второй этаж.
- Здесь комната Гермионы, - хозяйка показала на первую от лестницы дверь. - Следующая твоя. Ванна и туалет там.
Она махнула рукой в конец коридора, потом отворила комнату, предназначенную для гостей, и пригласила меня войти:
- Располагайся. Надеюсь, Драко, тебе здесь понравится.
Женщина вновь приветливо улыбнулась мне:
- У нас все по-простому. Минут через десять спускайся вниз.
Я кивнул. Она вышла.
Комната, предназначенная мне, оказалась достаточно просторной. Оформлена в выдержанных светло-коричневых тонах, простая добротная мебель, ничего лишнего думаю, сойдет!
Швырнул рюкзак на кровать и подошел к окну: на город спускался ночной сумрак. Надеюсь, три недели не покажутся мне невыносимо долгими?!
ГРЕЙНДЖЕР
Пока все шло хорошо.
Малфой понравился родителям. Мама по моим рассказам знала о нем достаточно много и хорошего, и плохого, гораздо больше, чем отец. Но слизеринец весь вечер вел себя на удивление тактично, чем окончательно расположил их. Что ж: худой мир всегда лучше хорошей войны. Но вот только меня ему не обмануть!
Ночь прошла тревожно мне что-то снилось, сны перебивали один другой, сплетались в тугой непонятный клубок, исчезали, оставляя в памяти смутные необъяснимые обрывки. Я просыпалась, отгоняя остатки неприятных сновидений, потом засыпала вновь и так несколько раз.
Но под самое утро тревога растворилась, и я уснула крепким спокойным сном. А проснулась от громкого стука в дверь. Не понимая, где я и что со мной происходит, села в кровати. Часы показывали час. С ума сойти проспать до самого обеда! А в дверь, наверняка, колотится голодный Малфой.
Повторный настырно-уверенный стук. Я поднялась, накинула халат, провела по взлохмаченным волосам лежат нормально, вчера перед сном заплела их в косу, и открыла дверь.
Что ж, была права, Малфой собственной персоной!
- Чего тебе?
- Ну, ты даешь, Грейнджер! Не разбуди я тебя проспала бы до самого вечера.
- Ну, и?...
- Не груби тебе не идет. Вставай, пошли завтракать!
- Ты что, приготовил завтрак? моему изумлению не было предела. Неужели, его задели за живое мои слова, что он самостоятельно и шнурки на ботинках завязать не сумеет?! Совесть проснулась, что ли?
Он ничего не ответил, пожал плечами и направился вниз.
На лестнице оглянулся:
- Кстати, мне нужно прикупить что-нибудь из вашей магловской одежды. Не могу же я вечно ходить в твоем уродском свитере.
Пару часов я таскала его по магазинам, а может быть, он меня. Причем, он делал это с каким-то прямо садистским удовольствием. Ноги гудели от усталости, а ему хоть бы хны. Перемерял все, что было. Набрал себе кучу шмоток, словно девица на выданье. Чертов аристократ!
Обедали дома. Потом, сидя в гостиной, долго и бурно обсуждали предстоящий вечер. Малфой собирался играть с моим отцом в шахматы, я настаивала на походе в кино.
Готовясь заранее к приезду слизеринца, я притащила кучу афишек из кинотеатров города. Бросила ему на колени мол, выбор фильма за тобой.
Он с кислой физиономией принялся перебирать бумажки:
- «Загадай желание», - прочитал Малфой, - американская волшебная комедия 1996 года. Две сестры: одна умная, другая красивая, учились в одной школе, и думали, что у них нет ничего общего. Но однажды, проснувшись утром, с ужасом обнаружили, что поменялись друг с другом телами…»
- Волшебная комедия?! хмыкнул он. Чушь! Похоже, девчонки просто выпили Оборотного зелья. Хотя откуда маглам знать об этом?!
Он отшвырнул рекламу в сторону и принялся за другую:
- «Богус» - премьера канадского фильма. Это что еще такое? Богус - похоже на какое-то заклинание, - он уставился на меня.
Я пожала плечами. Ничего подобного в книгах не встречала.
- «Фильм рассказывает историю мальчика, придумавшего себе воображаемого друга по имени Богус, французского мага, который поддерживает ребенка в трудных жизненных ситуациях...» Опять магия?
Он подозрительно покосился на меня:
- Я всегда думал, что в случае утечки информации о магическом мире маглам стирают память.
- Угу, - кивнула я. В Министерстве есть специальный отдел, который этим занимается.
- Тогда это что? он показал на афишку.
Я промолчала.
Он взялся за следующий листок:
- «Матильда». Премьера фильма 28 июля 1996 года. Это история о гениальной девочке, у которой в школе открылись невероятные магические способности - она открыла в себе дар перемещать предметы и людей, если её или кого-нибудь обижали…» Ну, это уж слишком!
Малфой нервно встал и прошелся по комнате:
- Любой волшебник может произвести изменение памяти с помощью заклинания Забвения. Чем занимаются, черт побери, в Министерстве?!
- Успокойся ты! Это просто совпадение.
- Совпадение?! Три случая подряд?!
Я покачала головой:
- Ну, не знаю, возможно, они догадываются. Мы живем среди них - нельзя скрыть всего, кое-что все равно просочится.
Он мерил комнату шагами:
- Это все из-за вас - грязнокровок. Вы вносите в наш мир сумятицу и разногласия. Лучше бы вам вообще не рождаться…
Я гневно вскочила и уставилась на Малфоя:
- Может быть, ты запретишь нам рождаться?! Или еще лучше перебьешь всех нас, что б не мешались под ногами…
- И перебью, - прошипел он, - если понадобится.
- Конечно, ты же у нас теперь почетный пожиратель…, - мой голос звенел сталью.
- Заткнись, сучка! Пожалеешь о каждом сказанном тобой слове, - его голос отдавал ядом.
Мы стояли друг напротив друга, яростно сжимая кулаки, еще секунда, и худой мир грозил обрушиться в тартарары. Каждый мечтал лишь об одном достать волшебную палочку и нанести врагу сокрушительный удар.
Живоглот вонзился острыми когтями в ногу слизеринца. И тем самым спас накалившуюся за одно мгновенье обстановку. Умное животное! Он всегда чувствует опасность, грозящую его хозяйке. Он как человек все понимает, да только сказать не может!
Малфой пронзительно заорал от боли и упал в кресло, растирая пораненную ногу.
- Злорадствуешь? покосился он на меня.
- Нет, идиот, сочувствую…
МАЛФОЙ
Мы все-таки потащились в кинотеатр. Грейнджер сама выбрала фильм - какой-то американский боевик, где крутой супер-пупер-герой спасает мир, ну прям как наш несравненный Поттер, который готов день и ночь рисковать своей жизнью ради других.
Возвращались домой поздно, уже стало совсем темно. Фонари, белыми прозрачными шарами свисающие со столбов, тускло освещали тихую, словно вымершую улицу.
Мы молчали говорить было не о чем, все, о чем думали, высказали друг другу днем. Спорить не хотелось, хотелось просто спать!
А еще было бы неплохо сжать сейчас в руке волшебную палочку ночная улица пахла опасностью, хотя вроде бы ничего не предвещало угрозы. Просто весь этот магловский мир сплошная проблема для меня. И без палочки я чувствовал себя здесь беззащитным ребенком, да и Грейнджер, похоже, тоже.
Я посмотрел в ее сторону. Косматая каштановая грива прикрыла ее лицо, но по ее медленной походке, по ее устало опущенным плечам было заметно, что и она удручена не меньше меня.
Впереди аллея. Из-за деревьев послышались голоса. Мы молча направились туда другого пути не было.
- О-о-о! Какая встреча! Какие люди!
Я почувствовал, как сразу же напряглась гриффиндорка. Она высоко вскинула голову, непослушные пряди рассыпались по спине.
- Здравствуй, Каспер! тихо поздоровалась она.
Тот, кого звали Каспером, отделился от толпы и неторопливым уверенным шагом подошел к нам. От него пахло спиртным, дымом сигарет и еще какой-то дрянью.
- Ну что, ведьма! Я, кажется, предупреждал тебя, чтобы ты не попадалась на моем пути.
- Позволь нам пройти, Каспер! Грейнджер начала терять терпение.
- Нам? он повернул свою пьяную рожу ко мне и попытался сосредоточить взгляд на моем лице. У него это выходило с большим трудом, глаза отказывались фокусироваться в одной точке; в другой раз я, наверное, весело посмеялся бы над нелепостью ситуации. Только сейчас мне было вовсе не до смеха. Это твой дружок?
Она пыталась говорить с ним спокойно:
- Нет, Каспер, он просто у меня в гостях.
Парень пьяно икнул:
- Тоже что ли ведьмак?
- Он студент Королевского колледжа, - зачем-то соврала она.
- Да ну? Королевского? Круто! парень ткнул мне в грудь коротким как обрубок пальцем. Тогда вали отсюда! А вот с ней, - он показал на Грейнджер, - мы еще поговорим.
Ее глаза превратились в узкие гневные щелочки, но она нашла в себе силы, чтобы кивнуть мне:
- Ты иди, Малфой, я тебя чуть позже догоню.
Идти?! Я шагнул в сторону, но уходить не собирался. Пусть она думает обо мне, все что хочет, но я не из тех подонков, которые могут бросить девчонку в трудной ситуации, даже если она и не разделяет моих взглядов на жизнь. И я не трус! Жалею только об одном о маленьком кусочке дерева в моем рюкзаке.
Толпа пьяных подростков окружила гриффиндорку.
- Ну что, поговорим, маленькая шлюха?
- Я не шлюха, и никогда ею не была!
В ее огромных карих глазах мелькнула паника. Она бешено искала выход из сложившейся ситуации.
- Ах, не была! Так сейчас будешь!
Парень схватил Грейнджер за воротник платья и резко рванул на себя. Ткань на груди не выдержала и лопнула, обнажая нежные плечи и белую бретельку бюстгальтера.
Она оттолкнула Каспера от себя, и тот неловко упал, ударившись головой об асфальт.
- Ах, ты, сука! Пацаны, покажем ей, кто ее хозяева!
Толпа тесным кругом сжалась вокруг стройной девичьей фигурки. Они тянули к ней свои грязные жадные руки, щипали ее, хватали за плечи, грудь, колени, задирали подол платья, раздирая в клочья его остатки. Их было слишком много для нее одной, но она молча боролась с ними в меру своих угасающих сил. От усталости ее руки и ноги словно налились свинцом, она задыхалась, ее искусанные губы запеклись кровью. А я вдруг вспомнил другую женщину, с голубыми, как небо глазами, с такими же окровавленными губами, которая молча, безропотно сносила все издевательства над собой. Вспомнил и поразился похожестью ситуации и отличием их поведения.
- Эй, парни!
Возня вокруг Грейнджер прекратилась. Они тупо уставились на меня, не узнавая и не понимая, чего от них хотят.
Я подошел ближе.
- Хочешь присоединиться? Каспер вновь дохнул мне в лицо смачным перегаром. Или уже поимел ее и пришел требовать свое?
И я без замаха всадил кулак левой руки прямо ему в печень и тут же почти одновременно врезал справа в солнечное сплетение. Он кульком рухнул к моим ногам.
Получилось здорово! Я сам не ожидал от себя такого удара. Грейнджер, оборванная и избитая, смотрела на меня широко открытыми глазами, которые так и кричали «Зачем ты вернулся?» Ей никогда не угодишь!
Беги же, дура!
Нет, пресловутое гриффиндорское безрассудство не позволит ей уйти. Я еще не забыл ее тихое «А как же вы?»
А потом был удар, и полное ощущение, будто внутри меня взорвалась бомба. Ноги моментально подкосились, и я рухнул на колени, пытаясь остановить разрастающуюся по всему телу боль. Я мучительно пытался вдохнуть хоть глоточек воздуха и, стоя на коленях, находясь на грани сознания и полной отключки, с ощущением, что мои уши плотно забиты ватой, я не мог поверить, что это сейчас происходит со мной.
Я попытался подняться, но не смог - удары сыпались на меня со всех сторон. Я закрывал голову руками, чтобы не видеть, не слышать, не ощущать - только это не помогало. Они продолжали пинать мое обмякшее тело. Жизнь медленно и верно покидала меня. Глупо умирать в шестнадцать лет!
А потом она закричала такого мощного звука я еще ни разу не слышал. Что это выброс магической энергии? Казалось, что ее крик дошел до самых дальних городских окраин, от него вибрировал и дрожал воздух, звенели в окнах стекла. В домах начал загораться свет, люди выглядывали на улицу, чтобы узнать, в чем дело. Кто-то закричал:
- Позвоните в полицию!
- Ну, все, сволочи, вам конец, - прошептала Грейнджер и опустилась на колени рядом со мной.
Ее осторожная рука пробежала по моему телу, проверяя целость костей. На миг остановилась на шее, где еще с трудом, но пульсировала маленькая жилка. Горячая слеза упала мне на щеку и обожгла ее. Волосы, пахнувшие то ли медом, то ли яблоками рассыпались по моему лицу.
- Драко, ты меня слышишь?
- Не кричи в ухо….
Я сказал, или это только бред моего воспаленного мозга?
Она прижала мою голову к своей груди:
- Зачем… зачем ты вернулся?
Губы не слушались, сознание медленно отключалось, я нашел в себе последние силы, что бы выдавить:
- Ты… наша, а они… маглы…
Это стоило мне неимоверных усилий. Черная мгла засасывала в свои страшные объятия.
Глава 17. Сентябрь, 1996 год. Госпиталь.
ГРЕЙНДЖЕР
Я не понимала, что происходит вокруг меня: все слилось в сплошное смешение лиц, голосов, криков, всхлипываний, сирен…. Какие-то люди окружили нас, что-то накинули на меня, шептали на ухо слова утешения. Потом подъехала машина скорой помощи, Драко осторожно опустили на носилки, я цеплялась за них из последних сил, меня оттащили. Кто-то вложил мне в руку телефонную трубку, я с трудом набрала номер домашнего телефона и, глотая глухие рыдания, сообщила встревоженной маме, где я нахожусь.
Родители приехали быстро, меня усадили в машину, мама прижала меня к себе, пытаясь успокоить и согреть теплом своего тела. Они ни о чем не расспрашивали я все равно не смогла бы выдавить из себя ни слова.
Но дома мне стало еще хуже: не помогли ни капли валерианы, ни сладкий чай, ни успокаивающие объятия мамы. Зубы стучали о край бокала, руки тряслись, меня знобило и лихорадило:
- Где он, мама? Что с ним?
Ну же, девочка, крепись, успокаивала она меня, хотя я с трудом различала ее слова. Его забрали в центральный госпиталь. Я отвезу тебя туда. У меня есть там знакомые врачи. Я попрошу, и тебя пропустят к нему.
Первое, что поразило меня в хирургическом отделении городской больницы, была белизна. В столь девственно-белом помещении мне не приходилось бывать никогда раньше. Двойные двери, распахивающиеся в обе стороны, плавно закрылись за мной и мамой, когда мы вошли внутрь. Я съежилась, мгновенно возненавидев это место, сияющее мрачной, как мне показалось, чистотой. Флуоресцентные лампы в коридоре ослепляли. Их свет беспощадно бил в глаза.
Мне вдруг захотелось повернуться и убежать отсюда прочь, однако мама крепко держала меня за плечи, успокаивая и обнадеживая. Человек в белом халате, сидевший за письменным столом, поднял глаза от бумаг и тут же встал нам навстречу. Мама легонько подтолкнула меня вперед.
Миссис и мисс Грейнджер, добро пожаловать в наш госпиталь.
- Здравствуй, Роберт! Гермиона, познакомься, это мистер Симпсон, очень хороший хирург. Мой давний знакомый.
- Здравствуйте, мистер Симпсон.
- Здравствуй, мисс Гермиона. Рад с тобой познакомиться. Много наслышан о тебе от твоих родителей.
- Роберт, мы разыскиваем одного молодого человека, его совсем недавно доставили к вам на скорой. Нападение на улице.
- Да, его сейчас готовят к операции, он в очень тяжелом состоянии. При нем не было никаких документов. У него есть страховка?
Я замотала головой. Откуда у него может быть страховка, он же маг.
- Жаль.
- Мы заплатим за его лечение, - успокоила мама врача. Он однокурсник моей дочери, приехал к нам в гости на каникулы, а тут такое… Мы несем за него ответственность.
- Хорошо, - кивнул удовлетворенно мужчина. Жаль, что все так вышло. Он очень симпатичный парень. Надеюсь, выживет.
- Что значит «выживет»? прошептала я. Он что, умирает?
Мама и мистер Симпсон переглянулись. Я выжидающе переводила взгляд с одного на другого. Но они молчали.
- Скажите мне правду. Я имею право знать.
- Ладно, - решился мужчина в белом халате. Ты уже вполне взрослая девушка, ты поймешь. Как его зовут?
- Драко, Драко Малфой…
- Странное имя, впрочем, чего только не услышишь в наше время. Гермиона, он в очень плохом состоянии можно сказать, где-то посередине между жизнью и смертью. Но ко второму чуть ближе. По дороге в госпиталь он пережил клиническую смерть. Его откачали. И сейчас все зависит от исхода операции и от него самого. Он молод, у него крепкий организм, здоровое сердце, но я не Господь Бог.
- Значит, Вы будете его оперировать? я подняла на него взгляд.
Мужчина кивнул.
- Мистер Симпсон, я не прошу от Вас ничего особенного, только одно: пообещайте, что Вы будете биться за его жизнь до последней возможности; Вы сделаете все, что в Ваших силах, чтобы он выжил.
- Это так важно для тебя, девочка?
Я уверенно кивнула:
- Очень важно. Так Вы обещаете?
- Хорошо, - он не отвел глаз в сторону, и это меня обнадеживало. Я постараюсь. Я обещаю тебе.
- А могу я сейчас его увидеть?
Он не отказал мне и в этом.
Мистер Симпсон ушел готовиться к операции, а пожилая медсестра проводила меня в предоперационную палату. Мама осталась ждать в коридоре.
Драко лежал на высоком столе, накрытый белой простыней до самого подбородка. Лицо, уже отмытое от сгустков крови, было мертвенно-бледным. Синяки еще не приобрели своего зловещего сине-лилового оттенка и пока проявлялись лишь неяркими красными пятнами на скулах. Казалось, что он просто уснул. Его лицо выглядело абсолютно безмятежным. Но я знала, что он без сознания. Мало того, он медленно умирал. Под белой тканью прорисовывались контуры его тела. Не думаю, что я хотела бы увидеть то, что с ним сделали эти подонки.
Меня вновь начали сотрясать глухие рыдания, и, чтобы сдержать их, я прикрыла рот ладонью.
Драко, невольно позвала его я, и мой шепот прозвучал слишком громко в этом безмолвном девственно-стерильном помещении.
Наверное, я наивно ожидала, что он сейчас откроет глаза и посмотрит на меня, вновь ядовито улыбнется. В серых глазах мелькнет знакомая насмешливая искорка. Вот-вот прозвучит его презрительный смех. Пусть, пусть все будет именно так. Лишь бы он открыл глаза и вновь вздохнул полной грудью.
- Вам нужно уйти! медсестра взяла меня за руку. Я покорно пошла вслед за ней, но потом обернулась:
Подождите! - и подбежала обратно к столу.
Мой еле слышный голос жутковатым эхом прозвучал в стенах, выложенных кафелем:
- Драко! Миленький, не умирай, ты слышишь меня, не умирай…
Медсестра бережно обняла меня за плечи и повела к выходу. Я больше не сопротивлялась.
Мама, он умирает…, слезы обильно текли по моим щекам. Я робко протянула маме руки, она крепко сжала их в своих ладонях.
- Мы будем молиться за него, доченька, - прошептала она, успокаивая меня.
И я, уже не сдерживая рыданий, рухнула в ее объятия. Она довела меня до кушетки, нам не оставалось ничего иного, как просто ждать.
МАЛФОЙ
- Ты… наша, а они….маглы…
Сказать это стоило мне неимоверных усилий. Черная мгла засосала меня в свои страшные объятия. На какое-то мгновение я потерял ощущение пространства и времени. А потом…
Потом я открываю глаза и медленно поднимаюсь. Боли нет, она внезапно отступила. Тело приобрело непонятную легкость и плавность движений. Воздух улицы кажется теплым и умиротворяющим.
Вокруг меня толпа народа, все смотрят куда-то вниз и тревожно перешептываются. Я заглядываю сквозь чужие плечи, прошу людей подвинуться, но меня никто не слышит. Тогда я просачиваюсь сквозь тесно сжатый круг: на земле сидит и плачет девушка, склонившаяся над неподвижно лежащим телом… моим телом! Меня охватывает недоумение: как же так? Я же чувствую себя здесь, между тем и там тоже я...
Я хочу осязать себя, взять правой рукой левую, но моя рука проходит насквозь; пробую охватить себя за талию рука вновь проходит через корпус, как по пустому пространству. Я хочу прикоснуться к плечу этой девушки, чтобы сказать ей, что я жив, но не могу к ней притронуться. Я не могу общаться ни с кем из окружающих меня. Это жуткое ощущение одиночества, ощущение полной изоляции. Я понимаю, что совершенно один, наедине с самим собой.
Я смотрю еще раз на свое лежащее на холодном асфальте тело, и только тут впервые передо мной является мысль: не случилось ли со мной того, что на языке живых людей определяется словом "смерть"?
А потом в ушах появляется неприятный шум, то ли громкий звон, то ли жужжание, и я чувствую, что куда-то двигаюсь, все дальше и дальше от тесной толпы незнакомых людей и от рыдающей девушки, обнимающей меня. Или уже не меня?
Скорость все увеличивается, и вот я уже мчусь сквозь длинный темный туннель…
Внезапно боль возвращается, резкая, пронзительная, прямо где-то в области сердца. В сознание врываются чужие голоса:
- Еще разряд?!
- Нет, он дышит! Есть показания на мониторе.
- Пульс?
- Слабый, неровный.
- Реакция зрачков на свет?
- Реагирует…
В руку впивается тонкая игла, и я вновь забываюсь, тону в беспамятье, но уже как-то по-другому - тяжело, чувствуя каждую ноющую клеточку моего израненного тела. Постепенно ощущения выравниваются, и наступает облегчение.
Но проходит какое-то время, и боль снова напоминает о себе громким голосом, она заполняет всего меня, нервно пульсируя в голове, она рвет в клочья душу…
И вновь передо мной длинный темный тоннель, по которому я плыву на встречу неземному свету.
Я вижу тени каких-то людей, они зовут меня к себе, от них исходит такая любовь и душевная теплота, какой я никогда прежде не встречал. Я вижу, что приближаюсь к некоему барьеру или границе, представляющей раздел между земной и последующей жизнью. Я не боюсь этого момента я стремлюсь к нему всеми фибрами моей души. Я переполнен ощущением радости, любви и покоя.
Но вдруг в мое сознание врывается чужой незнакомый голос:
- Драко, вернись!
Кого это зовут? Кто такой Драко?
- Вернись! Не уходи! Ты нам нужен!
В какое-то мгновенье я понимаю, что это зовут меня. Я обнаруживаю, что должен вернуться обратно на землю, что час моей смерти еще не наступил. Я не хочу возвращаться, я сопротивляюсь мне так хорошо здесь. Но голос требует, зовет, настойчиво торопит. Ему невозможно не подчиниться. И я понимаю, что еще не пришло мое время. Этот голос не даст мне уйти. И пока он зовет я не умру…
Свет вдруг померк, и наступила тьма…
Но кто-то плачет на моей груди…
Кто эта девушка?
Скажите, кто она,
молящая меня:
- Не уходи!
Агония… и сумрак…и печаль…
Уже не бьется сердце….
Стынет кровь….
- Постой! Не уходи! Не покидай!
Та девушка мне шепчет вновь и вновь.
И губы жаркие,
И блеск зовущих глаз,
И узкие запястья нежных рук,
И плечи хрупкие…
- Не умирай!
Кто я тебе? Не муж, не брат, не друг.
- Вернись! ее мольбы. И смерти нет.
И на волшебный голос я стремлюсь.
Пусть тьма отступит, и вернется свет.
Я не смогу уйти, я остаюсь!...
ГРЕЙНДЖЕР
Операция длилась долго, наверное, несколько часов. А может быть, я просто потеряла ощущение времени и реальности.
Вдруг на какое-то краткое мгновение в пустом и тихом коридоре стало неимоверно тесно и шумно. Мимо пробегали какие-то люди в белых халатах, одни вбегали в операционную, другие выскакивали из нее.
- Что происходит, мама?
Но и она не могла ответить на мой вопрос.
Мимо неслась знакомая медсестра, я схватила ее за карман халата, и чуть было не оторвала его.
- Что происходит, мэм?
Медсестра остановилась, хотела сказать что-то резкое, но узнала меня и не решилась.
- Что происходит? я уже в третий раз задавала один и тот же вопрос.
- Операция прошла успешно, но пациент потерял слишком много крови, у него резко падает давление.
Я недоуменно обернулась на маму:
- Что можно сделать?
- А переливание не помогает? еле слышно спросила она медсестру.
Та покачала головой:
- Все дело в том, что в госпитале нет сейчас нужной группы крови. Мы послали машину на донорскую станцию, но пока она вернется… Время то идет.
Я ничего не понимала из их разговора: о чем это они говорят, что значит переливание, и кто такие доноры? Мама поняла мой немой вопрос, но отвечать не стала - не было времени даже в двух словах объяснять сложившуюся ситуацию.
- Какая у него группа? вновь родные мне глаза посмотрели на женщину в белом халате.
- Третья.
- У моей девочки тоже третья, - мама попыталась улыбнуться. Может, подойдет?
Она ничего не спросила у меня, точно зная, что я пойду на все, чтобы спасти этого белобрысого мальчишку.
Медсестра ухватилась за эту идею, как за спасательный круг:
- Что ж вы раньше не сказали. Сидите тут, никуда не уходите, сейчас все выясню...
Она исчезла в операционной. Я крепко обняла самого близкого мне на земле человека:
- Спасибо, родная. Ты дала ему шанс.
Я сама ведь даже и не догадывалась, что у меня третья группа крови; вот магла несчастная - я вообще не знала, что у людей есть какие-то группы крови. Хоть снова не записывайся на курс Магловедения!
Потом меня провели в палату, уложили на кушетку, окутали какими-то то ли проводами, то ли трубками. Я не понимала, что со мной делают, что происходит вокруг меня. Я видела только, как красная кровавая ниточка связала мою руку и руку Малфоя, я смотрела на его синюшные пальцы, на едва видимые жилки на запястье и, хотя он вряд ли меня слышал, молила его:
- Не умирай!
Когда мне разрешили подняться, Драко в операционной уже не было. У меня слегка кружилась голова, и немного подташнивало, но я старалась не показывать виду, и на все вопросы о самочувствии отвечала: Нормально.
Меня пустили к нему в палату.
Я не замечала ничего вокруг, мне все было безразлично, кроме его бледного лица в окружении белоснежных бинтов, обескровленных губ и впавших глаз с синими кругами вокруг. Я вдруг отчетливо поняла: жизнь покидает его. Он уходит туда, откуда не возвращаются.
- О, Мерлин! я стукнула рукой по спинке больничной кровати, но боли не почувствовала. Неужели они ничем не смогли ему помочь? Неужели и моя кровь ничем ему не помогла?
Я осторожно села на край кровати и всмотрелась в знакомое лицо: это и он, и не он. Кожа прозрачна, черты обострены. Он совсем не похож на лощеного высокомерного аристократа, образ которого так лелеял в школе. Сейчас он похож на маленького мальчика, маленького умирающего мальчика…
И теперь он такой же грязнокровка, как и я.
И тогда я беру его руку в свою. Тонкие длинные пальцы холодны. В них почти не осталось жизни. Еще чуть-чуть, и прервется последняя тонкая нить, соединяющая его с жизнью. Я глажу его руку, сжимаю ее в своих горячих ладонях, мну, пытаясь вернуть в нее тепло, подношу к своим губам, тихонько дую. Но ничего не меняется. Он медленно умирает, мне чудится, что его душа вырывается из бренного тела, уже ничего не держит ее на этой земле.
Но я не желаю мириться с этой безысходностью, я трясу его за ледяную руку, глажу его холодную щеку:
- Не уходи… Ты слышишь, противный гадкий мальчишка, ты все всегда делаешь мне назло, ты дразнишь меня, пугаешь, презираешь меня, ты ненавидишь меня, но прошу тебя… я умоляю тебя…не умирай! Прислушайся ко мне один-единственный раз в жизни! Не уходи!
Ничего не происходит. Я плачу: все мои попытки безуспешны.
- Я обещаю тебе, я клянусь, что никогда не буду обижаться на тебя, не буду говорить о тебе плохо, никогда не причиню тебе вреда!
Нервы оголены, натянуты, как струна. Я наклоняюсь к его холодеющему лицу, шепчу слова, как молитву, прямо в ухо, пытаюсь достучаться до его затуманенного мозга:
- Драко, миленький, не умирай!... Я тебе этого никогда не прощу…
Жгучая соленая слезинка подает на его бескровную щеку:
- Не уходи же! Ты нам всем нужен!
Пролетели три дня, три долгих дня ожидания. Общее состояние Драко потихоньку улучшалось. Но он до сих пор не пришел в сознание.
Я каждый день навещала его, подолгу сидела на краешке его кровати, всматриваясь в знакомые черты и шепча молитвы, которым меня научила мама.
В этот сентябрьский совсем не по-осеннему теплый день меня встретил в коридоре мистер Симпсон.
- Могу поздравить тебя, Гермиона, наш пациент пришел в себя.
Я почти вбежала в палату.
- Ты кто? серые глаза уставились на меня.
Вот те раз, это что-то новенькое. Не успел прийти в себя, как придумал очередную пакость?
- Ты кто? Малфой снова уставился на меня, не узнавая.
Но, похоже, он и не думал шутить. Я непонимающе взглянула на мужчину в белом халате, склонившегося над медицинскими приборами мистера Уайта, лечащего врача Драко.
Мужчина почувствовал мой немой вопрос и повернулся ко мне:
- Возможно, амнезия. Такое бывает…
- Что значит «амнезия»? Как это понимать?
Доктор вновь склонился к своим приборам.
- Амнезия это отсутствие воспоминаний у пациентов… или неполные, избирательные воспоминания о событиях, переживаниях определенного периода жизни. Он словно читал лекцию неопытной студентке. В данном конкретном случае причиной амнезии послужила травма головы.
- Он что… ничего не помнит, абсолютно ничего? я с ужасом всматривалась в лицо лежащего передо мной парня. Тот смотрел на меня с большим любопытством и какой-то наивной детской непосредственностью. Прежний Малфой никогда так на меня не смотрел. И от этого становилось немного жутковато.
- Я и говорю амнезия…
Понимание не приходило.
- А что значит «отсутствие воспоминаний» и «неполные воспоминания»?
Врач посмотрел на меня, как на дуру:
- Что же тут непонятного, девочка?! Это значит, что он забыл либо всю свою прошлую жизнь, либо какой-то конкретный период - детство, например…
Осознание происшедшего медленно проявлялось в моей голове:
- А это надолго? Как быстро проходит это состояние?
Мужчина пожал плечами:
- Ну, по-разному. Может быть - завтра, а может быть - никогда…
Врач закончил изучение данных на экране монитора, записал что-то в свой журнал и подошел к пациенту, чтобы проверить показания градусника.
Я медленно опустилась на край кровати. Ответ мистера Уайта потряс меня до глубины души. Что значит «навсегда»? А как же Хогвартс? Нарцисса? Люциус? Я зябко повела плечами. Малфой-старший никогда не простит мне этого… И как я буду смотреть в глаза Дамблдору? Я не смогла защитить однокурсника на своей магловской территории. И как мне жить дальше с мыслью, что по моей вине память этого парня превратилась в чистый лист бумаги. Для него теперь нет ни семьи, ни друзей, ни врагов, нет никого и ничего… Вместо воспоминаний сгусток тумана!
Перед глазами абсолютно реально пронеслась картина: я в кабинете директора, тут же чета Малфоев, от меня ждут объяснений, а я неуклюже топчусь, пытаюсь что-то рассказать, заикаюсь, краснею, молчу… Я выгляжу глупо… Но никто не смеется надо мной… Дамблдор потрясен… Он больше не доверяет мне… Малфои разгневаны… Они практически потеряли своего сына он не помнит их… Нарцисса с упреком и болью смотрит на меня своими небесно-голубыми глазами… Люциус яростно сжимает в руке свою трость с набалдашником в виде змеи… Он сотрет меня в порошок…
Нужно что-то делать! Что?
- Тут ничего не сделаешь, - словно услышав мой вопрос, ответил врач. Он поправил одеяло на пациенте, свесившееся с края кровати, потрогал его лоб, заглянул в зрачки. Память может вернуться внезапно по любой причине…
Я что, говорила вслух? Или доктор умеет читать чужие мысли?
- … Например, новый удар по голове может все изменить. Попробуй, вдруг поможет, врач рассмеялся своей шутке.
Я не обиделась на него сегодня всем уже можно было смеяться. Состояние Драко стабилизировалось, его жизни ничего не угрожало. После нескольких бессонных ночей не грех и расслабиться.
- А если серьезно..., - мистер Уайт обошел кровать и приблизился ко мне. Я невольно поднялась к нему навстречу. Он подошел совсем близко и положил мне руку на плечо:
- Не нужно отчаиваться, Гермиона. Он очень молод, у него крепкий натренированный организм (чувствуется спортивная закалка), здоровое сердце и заботливая сиделка. Я уверен, что все будет хорошо. Стоит ему чуточку набраться сил, и память сама вернется к нему.
Доктор направился к дверям, но перед самым выходом обернулся:
- А вообще, мисс Грейнджер, в моей практике были случаи, когда воспоминания возникали внезапно, абсолютно спонтанно, от какого-нибудь очень сильного душевного потрясения, от всплеска у пациента положительных эмоций. И, если ты можешь обеспечить ему эти эмоции, то, значит, все в твоих руках…
Я сильно сомневалась в своих способностях создавать мистеру Малфою-младшему положительные эмоции, скорее наоборот. Нет, эмоций у меня по отношению к нему всегда было слишком много, только вот помочь они вряд ли смогут.
Мужчина открыл дверь, но вновь обернулся:
- Знаешь, Гермиона, я давно практикую, многое повидал на своем веку, но этот случай ни на что не похож. Еще пару дней назад пациент практически умирал у меня на руках, находился, прямо скажу, одной ногой в могиле… Что я тебе рассказываю, ты сама все помнишь… Если бы не ты, не твоя кровь, мы бы его потеряли… А сегодня, взгляни на него, он улыбается, на его щеках играет румянец… И если бы не бинты, и не эта амнезия, я легко мог бы сказать, что он очень близок к выздоровлению… очень… Настолько близок, что я просто развожу руками… Чудо, да и только!
Он вышел, неслышно прикрыв за собой дверь. А я усмехнулась про себя - если бы доктор знал, кем является его пациент. Это последний отпрыск древнего знатного волшебного рода, магия передавалась в его кровь через многие поколения предков. Он защищен родовыми заклинаниями своей семьи, он очень сильный маг, он Пожиратель смерти… Что скажет медик завтра, когда Драко спокойно встанет на ноги, и его придется выписывать из больницы?!
Я оглянулась на Малфоя, беспомощно лежащего на больничной кровати и с недоумением рассматривающего меня.
Так, значит, у него нет памяти??? Так ведь это же здорово! Кажется, не все в жизни складывается плохо…
- Привет, Драко! Ты помнишь меня?
Он покачал головой:
- Нет, но твое лицо кажется мне знакомым. Ты кто?
- Меня зовут Гермиона Грейнджер. Мы с тобой однокурсники, учимся в Хогвартсе. Это школа такая.
Я всматривалась в его напрягшиеся черты лица. Он напряженно вспоминал, казалось, был слышен даже скрип его мозгов. Но ни моя фамилия, ни название учебного заведения не вернули ушедших в туман воспоминаний.
- Какой он симпатичный, - вдруг ни с того, ни с сего подумалось мне. Сейчас он не выглядел надменным, скорее походил на обиженного ребенка: глаза не отливали свинцом, высокомерно сжатые губы разгладились, на щеках играл легкий румянец. Ангел, да и только.
Я невольно покраснела от своих мыслей. Мне никогда прежде не приходилось размышлять о Драко Малфое как о человеке противоположного пола только как о враге. А у врагов не бывает ни пола, ни цвета кожи, ни национальности это просто враг и все! А я всегда его ненавидела и презирала, почти с первого дня пребывания в школе.
Нет, он определенно красив, невообразимо красив. Не зря половина девчонок Хогвартса откровенно пялилась на него, а вторая половина тайно рассматривала его сквозь прикрытые ресницы. У него очень нежные очертания подбородка, высокий лоб, прямой нос - все безупречно, как у истинного аристократа. И глаза… Какие у него глаза! Не глаза, а два бездонных омута, в которые так и затягивает…
Я почувствовала, что еще больше покраснела, смущенно отвернулась, чтобы спрятаться от его взгляда. Что-то уж слишком сильно разыгралось сегодня мое воображение, это совсем на меня не похоже. Надо взять себя в руки ведь это же всего только Малфой, Драко Малфой. Он так же красив, как и жесток, и он вовсе не ангел.
Но сейчас он лежал передо мной такой беспомощный, такой уязвимый, и он был полностью в моей власти могу внушить ему все, чего только не пожелаю!
Я заметила, как едва заметная синяя жилка тоненько билась на его шее, и вдруг непроизвольно потянулась рукой, чтобы прикоснуться к ней, потрогать ее… Это было как наваждение.
Я вздрогнула: его холодные, как лед, пальцы перехватили мою горячую ладонь.
- Гермиона! Он вновь назвал меня по имени, как в тот ужасный вечер в Малфой-мэноре, когда шептал мне на ухо, чтобы я убегала. Мне очень хорошо знакомо твое лицо. Мы дружили в школе?
- Ну… Не совсем…
Я попыталась вытянуть свою руку, но ничего не выходило.
- Мы просто учимся на одном курсе ты на Слизерине, а я на Гриффиндоре. У нас часто проходят совместные занятия. Мы оба старосты, и нам иногда вместе приходится выполнять поручения. А еще мы в паре с тобой проходили практику…
Я с трудом подбирала слова. Зачем ему рассказывать о нашей взаимной ненависти, о стычках, оскорблениях и ссорах, о боли, которую он причинял мне все эти годы.
- Когда-нибудь сам об этом вспомнит, - с сожалением подумала я.
С сожалением?! Мерлин, что же со мной сегодня происходит?! Это же Малфой! Гадкий белобрысый хорек! Слизеринский принц! Очнись же, Гермиона!
- Но сейчас он совсем другой, - я пыталась спорить сама с собой. И пока длится эта амнезия, можно попробовать узнать о нем чуточку больше.
Но более всего меня волновал тот факт, почему Драко Малфой дважды за последний месяц бросался на мою защиту, и ценой своей жизни пытался спасти меня. И если с первым разом все более или менее было понятно, то второй случай просто не укладывался у меня в голове.
- Расскажи мне о школе, он крепко сжал мою горячую ладонь в своей.
- Нет, не хочу, я покачала головой. Сам все когда-нибудь вспомнишь.
- Хорошо, покорно согласился он. - А ты красивая, Гермиона Грейнджер. Наверное, поэтому я так хорошо помню твое лицо.
Румянец смущения покрыл мои щеки. Я попыталась встать.
- Не уходи! попросили и его голос, и его взгляд. И я не смогла им отказать. Я осталась.
- Драко, а хочешь, я тебе почитаю?
- Хочу! Очень!
Я порылась в своей сумочке - где-то у меня был старенький, зачитанный до дыр томик. Я любила эту сказку.
- Это книга называется «Маугли», ее автор Редьярд Киплинг.
- Маугли?! Звучит заманчиво…
Глава 18. Сентябрь, 1996 год. Дом Гермионы Грейнджер.
МАЛФОЙ
Кто-то теряет вещи, кто-то смысл жизни, а я потерял память.
Я ничего не помнил. Совсем ничего, кроме того, что мне рассказали. Но и это я тоже не помнил, просто знал по рассказам врача и медицинской сестры и верил им. У меня не было другого выхода. Доктор Уайт, например, поведал, что меня зовут Драко Малфой, что привезли меня в больницу прямо с улицы; была какая-то потасовка, где мне сильно досталось, и если бы скорая помощь опоздала больше чем на три минуты меня бы уже не было на этом свете. Пожилая медсестра твердила, что я обязан жизнью одной славной девочке, которая, не задумываясь, бросилась спасать меня, и которой это удалось.
Ко мне почти никто не приходил, только девушка с густыми каштановыми волосами и иногда женщина, похожая на нее. Я не помнил их обеих, но мне было приятно, что обо мне кто-то помнит и заботится.
Женщина расспрашивала меня о самочувствии, я отвечал, что со мной все в порядке, что я совершенно здоров. Как объяснить ей, что все мои проблемы заключаются в том, что я не знаю, кто я такой, откуда я, почему я здесь и кто все эти люди вокруг меня… По моей памяти будто растекся густой белый туман, воспоминаний не было, они исчезли, испарились, растаяли… Неприятное и неуютное ощущение… Я словно появился ниоткуда, упал с небес на землю.
Я рассказал этой женщине, что мой лечащий врач верит в благоприятный исход, что состояние безысходности пройдёт, и что моя память вернётся, только неизвестно когда. Просто нужно набраться терпения. Женщина кивала, украдкой смахивая слезинки с кончиков ресниц. Она оставляла на моей прикроватной тумбочке фрукты, сладости, домашнюю выпечку и уходила. Женщина уходила, а ее дочь оставалась.
Она была красивая эта девушка, только немного странная, тихая и печальная, к ней я проникся особой симпатией, сам не зная почему. Она садилась на край моей кровати, грустно смотрела на меня и молчала; молчала, думая о чем-то своем, и я тоже молчал, наблюдая за ней.
На тумбочку возле кровати она поставила вазу с букетом цветов из белых лилий. Лилия белая - оберег на счастье. Стоп! Откуда я это знаю?... Нет, не помню…
Но цветы мне нравились, и девушка тоже.
В свое первое посещение она сказала, что ее зовут Гермиона.
Необычное имя, по-моему, старинное, и с ним непременно должна быть связана какая-нибудь легенда. Я напрягся, пытаясь хоть что-нибудь отрыть из закоулков своей памяти, но так и не смог.
- Привет, Драко! Ты помнишь меня?
Я покачал головой.
- Меня зовут Гермиона Грейнджер. Мы с тобой однокурсники, учимся в школе Хогвартс.
Я напряженно пытался вспомнить, но ни ее фамилия, ни название учебного заведения не вернули мне воспоминаний.
Она всматривалась в мое лицо, словно пытаясь что-то прочесть на нем. Но что можно увидеть на чистом листе бумаги?!
Я попросил ее рассказать о моей прошлой жизни; она смутилась, покраснела и отвернулась в сторону, пряча глаза.
- Мы учимся на одном курсе ты на Слизерине, а я на Гриффиндоре... Мы оба старосты… Мы вместе проходили практику…
Рассказ давался ей с трудом, она старательно подбирала слова, но у меня почему-то создалось впечатление, что она не вполне искренна со мной и что-то скрывает.
- Расскажи мне о школе, я крепко сжал ее ледяную и дрожащую руку.
Она не ответила.
Что же кроется за ее молчанием и недосказанностью?
Девушка хотела уйти, но я попросил ее остаться мне было одиноко и скучно в этих белых и холодных больничных стенах. И она сдалась осталась.
О чем можно говорить с совершенно незнакомым человеком? Человеком, которого, как тебе кажется, ты видишь первый раз в своей жизни?
Она нашла выход - порылась в своей сумочке и вынула оттуда небольшую книжицу со старым потертым переплетом. Девушка начала читать, время от времени отрываясь от книги и поднимая на меня глаза. Она словно что-то искала во мне и не находила ответа на свои вопросы.
Я прикрыл глаза, слушая удивительный рассказ о жизни человеческого детеныша, попавшего в волчью стаю, и повторял про себя вслед за ней: "Мы с тобой одной крови, ты и я".
У нее был мягкий, чистый, удивительно бархатный голос.
Кто она такая, Гермиона Грейнджер? И почему она здесь со мной? Что нас связывает с ней?
Ее ответы не удовлетворили меня. Похоже, она была удивлена моей амнезией даже больше, чем я сам, и не только удивлена, но и сильно напугана этим обстоятельством.
Выходя из палаты, она обернулась в дверях и посмотрела на меня с сожалением, виной и печалью. Интересно было бы узнать, что таится в ее душе, о чем она думает, так грустно глядя в мои глаза…
Каждый день Гермиона Грейнджер приносила в мою однообразную жизнь, заключенную в четыре стены больничной палаты, тепло и домашний уют. А еще непонятную тревогу, когда она раз за разом медленно открывала двери, боясь увидеть в моих глазах что-то новое (или старое?) и неприятное ей.
Я научился узнавать ее шаги в коридоре, отличал их от топота вечно спешащих медсестер, приходивших поставить очередной укол… бррр…
Вчера после обеда, когда я лежал, тупо уставившись в потолок и в очередной раз размышляя о моей кареглазой сиделке, услыхал знакомые легкие шаги. Я притворился спящим. Из-под прикрытых ресниц увидел ее. Она как всегда зашла очень тихо, неуверенно, словно стесняясь, но увидела, что я «сплю», расслабилась и с облегчением вздохнула.
Что же ее тревожит?!
Стоя у дверей, она долго смотрела в мою сторону, затем решилась, подошла ближе; я затаил дыхание, чтобы она не заметила моего притворства. Я кожей ощущал, как она склонилась надо мной, заглянула мне в лицо. Моей щеки коснулось ее легкое дыхание. Я едва не вздрогнул от неожиданности теплая девичья рука осторожно коснулась моего левого предплечья. Дрожащие тоненькие пальчики пробежали по странной татуировке в виде черепа.
Я никогда прежде не испытывал ничего подобного… по крайней мере в моей сегодняшней жизни… мурашки побежали по всему телу, а сердце застучало быстрее, не столь тоскливо и скучно, как раньше, а напряженно и глубоко, отдаваясь пульсацией в каждой клеточке.
Она глубоко вдохнула, будто ей не хватало воздуха. Мне показалось, что она прошептала: «Прости…»
Я лежал и чувствовал ее непонятное волнение, и мне было больно оттого, что она грустит, хотелось ее пожалеть, успокоить, но я не смог… не решился …
Я не знал, за что она просит прощение. Такая добрая светлая девушка, как она, вряд ли могла принести горе в чью-то жизнь. Скорее, наоборот ее может обидеть всякий.
В дверь тихонько постучали, она резко отпрянула от кровати и быстро отошла к окну.
В палату просочился доктор в белом халате.
- Здравствуй, Гермиона! Как всегда на боевом посту? Рад тебя видеть!
- Здравствуйте, мистер Уайт.
- Как наш пациент?
- По-моему, хорошо. Он спит.
Врач склонился надо мной и потрогал мой лоб. Я решил не раскрывать себя и продолжил притворяться спящим. Интересно послушать, что о тебе говорят присутствующие, когда думают, что их не слышат.
- У меня отличная новость…, - мистер Уайт подошел к стоящей у окна девушке, - завтра мы его выписываем.
- Уже завтра? изумилась она.
- А что тут удивительного, - пожал плечами доктор. Я же говорил, что он быстро поправится и встанет на ноги. Парень прекрасно себя чувствует. Ему не терпится вырваться отсюда и вздохнуть полной грудью. Конечно, он еще не вспомнил ни самого несчастного случая, ни всех событий, предшествовавших ему. Но он вполне способен заниматься повседневными делами и понимать все, происходящее вокруг него. Он абсолютно нормальный адекватный человек, только пока без прошлого.
- При такой форме амнезии, - врач продолжал размышлять вслух, а Гермиона внимательно слушать его, - люди ведут себя как обычно, ничем не выделяясь от других. Они не теряют даже своих профессиональных навыков. Например, если музыканта подвести к роялю, он тут же сыграет мелодию, хотя напрочь позабыл нотную грамоту. Ученый не узнает своей напечатанной диссертации, но будет прекрасно понимать, о чем в ней идет речь. Даже все привычки возвращаются автоматически. Если человек курил, то, не задумываясь, хватается за сигарету.
Девушка посмотрела в мою сторону. Я слишком внимательно вслушивался в их разговор как бы она чего-нибудь не заподозрила. Но она вновь повернулась к окну, так ничего и не заметив:
- Мистер Уайт, а потеря памяти меняет людей?
Доктор весело рассмеялся:
- Знаешь, мне не раз приходилось сталкиваться с тем, что родственники пациента поначалу не нарадуются: “Надо же, как изменился в лучшую сторону! Стал такой скромный, застенчивый…” Но это, скажу я тебе, ненадолго: как только восстановится память, к человеку вернутся и все его недостатки… Что-то наша с тобой научная беседа затянулась, - он бросил быстрый взгляд на наручные часы. - Прости, я должен идти, у меня на сегодня много дел.
Врач направился к выходу. Но Гермиона остановила его:
- Еще один вопрос, мистер Уайт, последний…
Тот доброжелательно улыбнулся:
- Спрашивай отвечу! Слушай, а ты случайно не собираешься учиться в медицинском? Думаю, твои родители были бы рады.
Девушка пожала плечами. Потом нерешительно спросила:
- А бывали случаи, что благодаря потере памяти человек начинал новую жизнь?
Я резко выдохнул. Но они были настолько поглощены беседой, что не заметили этого.
Что означал ее последний вопрос? Ей не нравилась моя предыдущая жизнь? Ее что-то не устраивало в ней? Именно по этому она не торопилась посвящать меня в ее подробности?
Мужчина задумался на мгновенье:
- Редко. Как правило, едва пациенты узнают, что у них есть дом и родственники, то стараются поскорее к ним вернуться. Кроме того, эти люди крайне неохотно идут на контакт. У них навсегда остается настороженность, чувство, что с ними произошло нечто из ряда вон выходящее. Кстати, интересный факт: когда к больному возвращается память, то он забывает все события, которые происходили с ним, когда он страдал амнезией…
Дверь за белым халатом закрылась, и мы остались одни. Гермиона подошла к моей кровати, мне уже надоело притворяться, и я открыл глаза.
- Привет, - улыбнулся я ей.
- Привет, - она тоже попыталась мне улыбнуться.
ГРЕЙНДЖЕР
- Мама, Драко завтра выписывают…
Мой голос слегка дрожал. Но она не заметила этого. Она была вся в повседневных заботах - с маленькой лейкой спешила к своему любимому садику:
- Это же хорошо, очень хорошо. Дочь, нам нужно приготовиться к его приходу. Давай испечем яблочный пирог? Как ты думаешь, он их любит?
И все это торопясь, на бегу.
Я промолчала она все равно не услышала бы меня.
Сидя в гостиной, я наблюдала, как Живоглот, удобно устроившись на диване, махал из стороны в сторону рыжим пушистым хвостом, а Ириска, пытаясь его поймать, носилась за ним, поскальзываясь на паркете. Туда-сюда, туда-сюда…
Но мне не было смешно, мне было неуютно: будто воздух комнаты был пропитан предчувствием чего-то неизбежного, чем-то, что вызывало у меня страх и панику. Что будет, когда Драко вновь пересечет порог моего дома? Что ждет нас в будущем?
Я все время наблюдала за ним в больнице, пыталась проверить, действительно ли он не помнит прошлого, ведь прежний Малфой был искусным актером и не упустил бы случая доставить мне неприятности. Но сегодняшний Драко ни разу не дал повода усомниться в себе - он смотрел на меня серыми наивными ничего не понимающими глазами и улыбался.
Он все время улыбался. А ведь никогда в прежней жизни он не улыбался мне. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
Парень в больничной палате был настоящий, искренний и непосредственный. Не слизеринский принц, гордый и самодовольный аристократ, а обычный самый что ни на есть простой мальчишка. Немного робкий и неуверенный в себе. Именно это и пугало с таким Малфоем я не знала, как себя вести.
- Как мне страшно, мамочка!
Но никто не услыхал меня в пустом доме. Я была в нем совершенно одна.
В удобном мягком кресле я сжалась маленьким комочком, обхватив и крепко прижав к животу колени мне было зябко, я мерзла, хотя за окном стоял теплый сентябрьский вечер.
Мы в ответе за тех, кого приручили…
А он начал привыкать ко мне. Готова ли была я принять это?
Для него не существовало прошлого: ни голубого цвета глаз его матери, ни стального отблеска глаз отца; он не помнил Хогвартс, Гарри, меня. Он не знал, с какого он факультета, кто его друзья, на чьей он стороне. Он потерял ориентацию, что для него хорошо, а что плохо; где черное, а где белое; с кем ему рай, а с кем ад. Он забыл о нашей взаимной неприязни и вражде, о наших ссорах и конфликтах, о презрении к грязнокровкам. Он не помнил, кто он такой. Даже метка пожирателя превратилась для него всего лишь в нелепую татуировку на руке, смысла которой он не понимал.
Он напоминал маленького несмышленого ребенка, который привязывается к тому, кого постоянно видит перед собой, кто проводит с ним много времени, кто добр с ним и заботится о нем. Его память была девственна, как чистый лист, как первый выпавший на землю снег, как прозрачное небо в ясный летний день.
Готова ли я взять на себя такую ответственность, чтобы ответить на мучавшие его вопросы?
Нет, не готова пора признать это. Я, конечно, постараюсь найти в себе силы и рассказать ему обо всем, но не сейчас… чуть позже… а может быть никогда…
Я легко могла противостоять тому Малфою, дерзкому и наглому а этот слизеринец начинал мне нравиться, я уже не держала на него зла, я перестала его ненавидеть. Мне было его искренне жаль. И осознание этого настораживало меня и пугало.
Он мой враг, но дважды за последний месяц спасал мне жизнь. А сейчас он доверчиво тянулся ко мне, инстинктивно ища помощи и поддержки. Что-то незаметно переменилось в этой жизни, она по-новому расставляла свои приоритеты. И я запуталась…
…Мы в ответе за тех, кого приручили сказал Экзюпери, а сам разбился…
Что будет, если Гермиона Грейнджер вдруг подружится с Драко Малфоем? Звучит нелепо и смешно. Но выбора у меня не было, я уже взяла ответственность за него, когда приняла его в своем доме. Так пусть же все идет так, как идет. Хотя от этих мыслей голова кругом, но... будь, что будет.
Нужно ли сообщить Дамблдору о случившемся?
Почему-то эта мысль пришла ко мне только сейчас когда опасность для жизни слизеринца миновала. Думаю, не за чем зря тревожить директора школы все ведь обошлось. А потом в Хогвартсе я ему объясню, подробно расскажу, как за одну тревожную бесконечно длинную ночь чистокровный аристократ превратился в грязнокровку Малфоя. Как смешно звучит! Вот она - ирония судьбы. Вчера бы я добавила «Так ему и надо», но сегодня промолчу эта ночь изменила и его и меня.
Драко выписали, и ничего страшного произошло. Он вновь переступил порог нашего дома и, с интересом разглядывая все вокруг, прошел внутрь. В этот раз ему у нас понравилось, особенно мамины роскошные цветники не удивительно: в его памяти стерлись восхитительные виды, открывающиеся из окон Малфой-мэнора. Парню просто не с чем было сравнивать свои ощущения.
- Это твоя комната, - я открыла дверь. Располагайся.
- А где живешь ты?
Я показала на соседнюю дверь, первую от лестницы, ведущей из гостиной на второй этаж.
- Мы будем соседями. Туалет и ванная там.
Он кивнул, открыл дверь, почти вошел, но оглянулся на меня:
- Спорим, что в твоей комнате полным-полно мягких игрушек?!
Я открыла от изумления рот: он никогда не был в моей комнате, только однажды заглянул, чтобы разбудить меня. Вспомнил что-то?
Драко усмехнулся, прочитав мои мысли:
- Нет, память не вернулась. Просто ты сама похожа на большую грустную куклу. А куклы обычно дружат с плюшевыми мишками и зайцами.
Он подмигнул мне и исчез за дверями.
А я продолжала стоять возле его комнаты и не могла прийти в себя. Никогда еще студентку Гриффиндора Гермиону Грейнджер не называли большой грустной куклой. Я что, действительно, на нее похожа?
Папа предложил нам проехаться на автомобиле организовать, так сказать, экскурсию по городу для нашего выздоровевшего гостя. Драко пришел в восторг, мама кивнула, мне же ничего не оставалось, как согласиться с общим решением.
Отец сел за руль, слизеринец с удовольствием забрался на первое сиденье, мы с мамой устроились сзади. Малфою было все интересно, его глаза светились любопытством и желанием узнавать и открывать для себя что-то новое. Он с удовольствием разглядывал сквозь опущенное стекло местные достопримечательности, пешеходов и пробегающие мимо автомобили. Отец рассказывал своему внимательному собеседнику историю родного города, зданий и людей, проживающих в них. Он тут родился и вырос, и ему с детства была знакома здесь каждая тропинка. Мы с мамой переглядывались меж собой, с удивлением наблюдая за ними: по истине, такую картину увидишь не каждый день. Я бы назвала ее «Мирно беседующие маг и магл». Жаль, что не умею рисовать!
- А трудно научиться водить автомобиль, мистер Грейнджер? - парень повернулся к нашему водителю, и по совместительству гиду.
- Нет, - ответил отец, не отрывая глаз от дороги.
- А я бы смог?
- Конечно, ты смышленый малый, - папе определенно доставляла удовольствие эта милая беседа. Только ты еще несовершеннолетний. Думаю, тебе стоит начать с чего-нибудь другого, с велосипеда, например.
- Вело… что?
- Велосипед, - засмеялся отец, он все время забывал, что парень вышел из другого мира. В гараже у нас найдется парочка, как раз для вас с Гермионой. Раньше, до покупки машины, мы с женой любили выезжать на природу.
Он посмотрел на маму в зеркало заднего вида и улыбнулся ей. А она ему.
- Нет ничего лучше, чем, крутя педали, мчаться с крутого склона горы. Над головой простирается огромное синее небо, в глазах отражается солнце, в ушах свистит ветер, а перед тобой открыт весь мир! Кажется, что нет ничего невозможного!
- О нет, - простонала я. Снова как на фестрале. Боже упаси!
Я вспомнила свой первый и, надеюсь, последний опыт полета на этом животном. Настоящее безумство под тобой внизу скользят горы, ущелья, дороги, маленькие огоньки деревень, а ты, уцепившись рукой за шелковистую гриву, припав к костистому крупу невидимого под тобой коня, мчишься на сумасшедшей скорости навстречу кроваво-красному закату. Словно сам летишь над бездной. Даже Рону, привыкшему к полетам на метле, не доставило это большой радости. А что уж говорить обо мне!
- На чем? - три пары глаз недоуменно уставились на меня.
- Следи за дорогой, - одернула мама забывшего про руль отца. Нам еще аварии не доставало.
Кроме того, у меня уже был маленький опыт общения и с велосипедом тоже. Давным-давно, в детстве, папа учил меня держаться в седле железного двухколесного коня. И мне тогда это не понравилось. Осталось в памяти смутное ощущение боли в разбитых коленках.
- Я научу тебя, - отец повернулся к Малфою. Нет ничего проще. Ты не пожалеешь, уверяю.
Ну-ну. Значит, мне предстоит увидеть еще одну незабываемую картину «Магл учит мага управлять велосипедом».
- А Гермиона умеет? Драко с любопытством обернулся к нам с мамой.
Мама улыбнулась ему:
- Ее учили в детстве. Должна уметь.
А я в этом искренне сомневалась. Сумасшедшая отцовская затея мне совершенно не нравилась.
- Кто один раз научился никогда не забудет! папа упорно стоял на своем, несомненно, он поставил перед собой цель вновь усадить меня за руль велосипеда.
Что ж, попробую еще раз. Но если у меня не получиться пусть пеняют на себя!
Вечером в доме было тихо: отец с Малфоем отправились в парк учиться покорять двухколесное чудовище, мама в гостиной смотрела любимый сериал. Оставшееся до сна время я решила посвятить любимым книгам. Уже давненько не удавалось полистать учебники, а ведь совсем скоро новый учебный год.
По привычке уселась на крыльце, положив книгу на поджатые колени - «Древние Руны: углубленный курс». Один из моих самых любимых предметов. Я выбрала его на третьем курсе и ни разу не пожалела об этом. И даже достигла в его изучении определенных успехов.
Руны - это древние магические знаки, пиктографически представляющие основные силы природы. Рунические символы использовали для предсказаний и магии северные народы, верившие в контакт с природными силами, с помощью Рун они способствовали выращиванию урожая, лечили, благословляли, предсказывали. Позднее произошло превращение Рун в алфавит. С введением христианства в Европе и распространением латинского алфавита руническое письмо и руническая магия быстро потеряли свое значение, хотя просуществовали после этого достаточно долго, вплоть до пятнадцатого века. Мне всегда доставляло особое удовольствие знак за знаком, символ за символом расшифровывать это древнее письмо, открывать тайну бытия древних магов. Захватывающее занятие!
Оно увлекло меня и в этот раз, я не заметила, как начало темнеть фонарь под навесом, заботливо включенный мамой, еще позволял различать магические надписи.
Малфой подошел сзади и заглянул через плечо. Я не слышала его шагов, но почувствовала на плече чужое дыхание и, вздрогнув от неожиданности, оглянулась на него.
- Испугал? Прости!
Он сел рядом со мной на крыльцо, взял учебник из моих рук и прочел название. Заинтересовался и принялся листать страницы учебника.
Вспомнит ли он?
Малфой уверенно водил по строчкам указательным пальцем и читал, словно знал наизусть: «Руны победы, коль ты к ней стремишься, вырежи их на меча рукояти, дважды пометь именем Тюра! Руны пива познай, чтоб обман тебе не был страшен! Нанеси их на рог, на руке начертай руну Науд. (Речи Сигрдривы, 6-7)
- Мне знакомы эти строки, - он поднял на меня взгляд, в сумерках его глаза казались почти черными. Только не спрашивай, откуда - не знаю.
Да, он все помнил, мистер Уайт оказался прав.
- Я изучал это в школе?
Я кивнула.
- Гермиона, расскажи мне о Хогвартсе, - неуверенно попросил он.
Он просит невозможное я не готова.
- Нет, - покачала я головой. Не сегодня.
- А когда будет подходящее время?
Я молчала не знала, что ему ответить.
- Я обижал тебя в школе? вдруг тихо спросил он.
- С чего ты взял? я бросила на него испуганный взгляд.
Малфой задумался, внимательно рассматривая меня. Потом отвернулся.
- Как успехи в овладении велосипедом? поспешила я перевести разговор в другое русло. Но он словно не слышал меня.
Я хотела встать, начала медленно подниматься, но не успела Драко не дал мне уйти, его теплая ладонь схватила мои пальцы. Я вырвала руку. Учебник сорвался с колен и упал на нижнюю ступеньку. Я бросилась поднимать книгу, схватила ее и рванулась к входным дверям. Малфой поднялся на секунду раньше, и спасительная для меня дверь осталась за его спиной:
- Что происходит, Гермиона? его взгляд прожигал меня насквозь. - Ты все время убегаешь от меня, от моих расспросов, отмалчиваешься, что-то скрываешь, ты не хочешь рассказывать мне о школе, о том, что было раньше, кто я, и какие отношения нас с тобой связывали. Что все это значит?
Какие странные у него глаза сегодня утром, когда я показывала ему его комнату, они были лукавыми-лукавыми и теплыми, как речной песок в солнечный день; раньше в Хогвартсе, всякий раз, когда Малфой гневался, они отливали сталью и были холодными как айсберг; когда же он сердился они приобретали темный перламутровый оттенок; когда проявлял надменность становились цвета мокрого асфальта. Сейчас же они походили на два бездонных озера такие же глубокие и опасные...для меня. Или на болото оно засасывало меня, медленно затягивало, и выбраться оттуда самой не было надежды...
Он сам Дьявол. Я знала точно, что в нем не было других достоинств, кроме этих глаз. Да и они достались ему, себялюбивому и эгоистичному, вероятно, по ошибке. Тогда почему же, я стояла сейчас перед ним, словно нашкодившая первокурсница, боясь поднять на него взгляд, чтобы не запутаться в этой пепельно-серой паутине.
- Пропусти меня! тихо попросила я.
Ждала от него чего угодно, но он снова удивил меня беспрекословно подчинился моему требованию и отошел в сторону.
Я подошла к дверям, но не вошла внутрь. Стояла возле двери, держась за ручку, знала, она открыта - это мой спасительный путь от сероглазого мальчишки, от его расспросов, стоит ее толкнуть и войти, но... Я стояла и чего-то ждала.
Я ждала шагов за спиной, его шагов, а их не было.
Я оглянулась Малфой сидел на ступеньке крыльца там, где несколько минут назад сидела я. Он опустил на колени голову, обхватив ее руками. Поза безысходности.
Что же я делаю с ним?
Хватит молчать! Он должен знать все!
Никогда раньше Гермиона Грейнджер не искала для себя легких путей и не бегала от трудностей! И лгать не в моей привычке.
Неизвестность всегда несет в себе опасность, и порой она превращается в настоящую ловушку для человека, которая хлоп! - замкнет за ним дверь, и, оставшись в полной темноте, он станет слепым котенком. Разве я хотела бы сама оказаться в такой ситуации? Нет! Пусть лучше неприятная правда, чем бесконечное молчание и тревожная недосказанность.
Может быть, мне стоит к нему присмотреться поближе, подружиться с ним, попробовать дышать с ним в один такт, не бояться раскрыть ему свою душу, отпустить свои страхи и сомнения?
Конечно, я об этом еще пожалею, возможно, проведу много бессонных ночей и пролью много горьких слез, но...
Я вновь оглянулась на Малфоя, он сидел точно также задумавшийся, одинокий и несчастный.
Я сделала неуверенный шаг в сторону от входных дверей. Как легко все решить и как тяжело на это решиться...
Боже, дай мне мудрости не ошибиться, не сделать больно ни себе, ни кому-либо другому.
Я подошла к Малфою и легонько дотронулась до его плеча, он вздрогнул, но не поднял голову с колен. Я села рядом - положила свою дрожащую руку на его. Мне пришлось собрать все силы, чтобы голос не выдал моего волнения:
- Драко, давай поговорим.
Я услышала свой голос как бы со стороны, на удивление он звучал спокойно, чертовски спокойно:
- Все очень сложно... все так запутанно...
Он поднял на меня взгляд, а в нем смятение, непонимание и осмысливание того, что происходит.
Я попытаюсь объяснить, рассказать тебе все, что знаю сама: и о твоих родителях, и о школе, и о твоих друзьях…
Внезапно его лицо озаряется слабой улыбкой:
- А о нас с тобой?!...
Я поперхнулась от удивления и закашлялась. Нет никаких «нас с тобой», да и никогда не будет. Нужно сразу расставить все точки над «i».
- Я, возможно, огорчу тебя, но мы с тобой не друзья и даже не приятели, а в школе мы почти не общались. Мы просто однокурсники.
Я задумалась на мгновенье, но решилась правда не может быть частичной. Сказав «а», нужно говорить «б»:
- И мы с тобой всегда враждовали. Ты ненавидел меня, а я тебя.
Он непонимающе уставился на меня:
- Ты так шутишь?
Я покачала головой.
Малфой не сводил с меня задумчивого взгляда:
- Тогда кое-что становится понятным...
- Что, например?
- Что ты избегаешь меня - ненависть не легко преодолеть.
Я вновь покачала головой:
- Я больше не ненавижу, поверь. Я изменила свое мнение о тебе. Похоже, я немного ошибалась в тебе раньше.
В его глазах загорелся огонек:
- Правда?! Здорово, значит, еще есть шанс!
О чем он говорит какой шанс? На что?
Сидя в гостиной, мы проговорили с ним до глубокой ночи это было время откровенных бесед.
Глава 19. Сентябрь, 1996 год. Дом Гермионы Грейнджер.
ГРЕЙНДЖЕР
На улице было еще довольно темно. Тихо шумел ветер ветки деревьев задевали оконные стекла, легонько постукивая по ним. Мне не спалось. Я лежала в уютной кровати под мягким теплым одеялом и прислушивалась к тишине дома. Ни единого лишнего звука - все спали.
А мой сон пропал совершенно спутанные мысли о вчерашнем разговоре не давали Морфею вернуться в мою спальню. Уставившись в темный потолок комнаты, я задумалась о своей жизни.
Мысли… мысли… мысли…
Спустя какое-то время стало ясно, что мне больше не уснуть. Оставалось одно - тихо выскользнуть из теплой постели, чтобы не разбудить домашних, и, накинув халат, крадучись, словно кошка, обойти скрипучие половицы и спуститься в кухню. По пути я подхватила оставленную вчера вечером в гостиной книгу лучше читать, чем вновь и вновь разбирать запутанные в тугой клубок мысли. На диване разлегся Живоглот, он открыл один глаз, посмотрел на меня удивленно: мол, и куда это ты собралась так рано, но с места не сдвинулся, продолжая мирно посапывать. Счастливый…
Включила кофеварку, приготовила себе кофе. Кухню заполнил легкий горьковатый аромат. Прихлебывая обжигающий ароматный напиток, удобно устроилась за столом. Честно попыталась прочесть пару страниц напрасная трата времени. Чтение не шло: глаза пробегали по одной и той же строчке, а думы вновь и вновь возвращались к парню, спящего в соседней со мной комнате.
Мы проговорили с ним до глубокой ночи, я рассказала ему очень многое: о его семье, о Хогвартсе, о Слизерине, о его приятелях и однокурсниках, об учебных предметах, которые мы изучали, о преподавателях, которые делились с нами своими знаниями, даже об его игре в квиддич в составе сборной факультета... О многом, но не обо всем. Я старательно избегала в своем рассказе острых углов, умолчала о его мнении о нечистокровных волшебниках, о характере их взаимоотношений с Гарри Поттером, о нашей многолетней взаимной неприязни. Вполне достаточно и того, что он уже знал об этом. Малфой внимательно слушал, не прерывая меня и не спрашивая ни о чем. Я видела, что мое повествование потрясло его до глубины души.
Когда я замолчала, он задал мне один-единственный вопрос:
- Ответь, мы с тобой, действительно, были врагами?
Я опустила голову: ответ был очевиден.
- Понятно, - кивнул он, поднялся и вышел из гостиной. Наверху обернулся:
- Спокойной ночи. Хотя не думаю, что для меня она будет спокойной…
Я слышала звук его тяжелых шагов на лестнице. Сердце защемило было искренне жаль его. Каково чувствовать себя гадом, не зная своей вины, не помня о себе вообще ничего?! Не хотела бы я оказаться в его ситуации.
Броситься за ним? Утешить? Но что это даст?! Ничего. Однажды память вернется к нему, и жестокая реальность снова расставит все по своим местам.
Почему все эти годы я ненавидела его? Ненависть мешала справедливому суждению о нем, застилала мне глаза. Сейчас, когда я почти излечилась от слепого негативного чувства, я могла рассуждать вполне объективно и здраво.
Малфой всегда обладал очень сложным характером. Вздорный самовлюбленный эгоист - он казался надменным, циничным и амбициозным, порой жестоким, все время изображал из себя «крутого парня». Он упорно цеплялся за те качества, которые ему прививал в семье отец, словно не замечая влияния матери, которую, безусловно, любил. Драко купался в ее любви, ничего не беря для себя из ее характера. Но реальная опасность, нависшая над Нарциссой, выдёрнула его из неопределенного подвешенного состояния и заставила переосмыслить многие вещи. Конечно же, в первый раз он спасал вовсе не меня дураку понятно. Но вот второй раз…
Если с Драко-младшего сорвать годами формировавшуюся скорлупу отцовского влияния, то под толстой непробиваемой оболочкой окажется ранимый подросток, взращенный на столь неплодородной почве бескорыстной материнской любовью. Он просто мальчишка, который запутался, что хорошо, а что плохо…
Тот второй раз показал, что Драко Малфой совсем не такой, каким пытался все время казаться.
- Ты… наша, а они… маглы…
В тот раз в нем говорил не Люциус, это наконец-то прорвалась Нарцисса. Кто же победит в нем тьма или свет, отец или мать? Родители рвут его на части, каждый тянет в свою сторону, запутывая еще больше.
Основное лекарство от ненависти - принять человека таким, какой он есть, не осуждать и самое главное - суметь простить. Теперь я с уверенностью могла сказать, что я простила Драко Малфоя. А значит излечилась.
Драко нужно жалеть, так же, как я всегда жалела Гарри, как бы кощунственно это не звучало. А все потому, что они, нельзя не признать, чем-то похожи оба неистовые, непреклонные, скрытные и не желающие принимать ничью помощь. А еще ненавидящие друг друга. Их взаимная неприязнь изъела их, как ржавчина изъедает железо, медленно источила изнутри, затуманила сознание и рассудок.
Ненависть странная штука. Она всегда полна страданий для того, кто ее ощущает. Что она несет в себе? Программу самоуничтожения. Истоки ненависти берутся из самой темной половины человека. Это самая тяжелая и самая отвратительная цепь, какой один человек может связать себя с другим, ибо кольца этой цепи пропитаны злобой.
А еще ненависть - это человеческая слабость, которая делает людей предсказуемыми, ими легче управлять, это вредная привычка, которая входит кровь и медленно отравляет ее. Я сумела помочь сама себе, но как помочь им, глупым враждующим мальчишкам?
В доме царила тишина. Я подошла к окну и настежь открыла его в кухню ворвалась свежесть наступающего утра. Вдали за парком медленно поднималось солнце, первые лучи уже начинали пробиваться сквозь верхушки деревьев. Картина, написанная кистью волшебника по имени Утро, завораживала и уносила туда, где не нужно думать о жестокой реальности.
Я взяла со стола забытый мной, недопитый и уже остывший напиток, сделала пару последних глотков. Кофе закончилось, я поднялась, собираясь пойти к раковине, чтобы помыть за собой чашку, и от неожиданности чуть не выронила ее.
Парень, о котором я только что думала, стоял в дверях кухни, одетый в шорты и футболку, и смотрел на меня серыми широко открытыми глазами.
- Ты? удивилась я. Почему не спишь? Еще рано.
- А сама?
- Не спится что-то.
- Вот и мне.
Я сполоснула чашку, повернулась вновь к нему:
- Кофе будешь?
- Лучше чай, ответил он.
Малфой прислонился к косяку двери, молча наблюдая за моими действиями.
- А знаешь, я вообще ночью не сомкнул глаз все думал о том, что ты мне рассказала. Сложно сразу поверить в услышанное, все за раз переварить. Кажется, что это ты не мою жизнь поведала, а про чью-то чужую. Жизнь незнакомого незнакомца…
- А ты не сразу, ты постепенно, - улыбнулась ему я, заваривая свежий чай. У нас впереди есть целых десять дней. Ты успеешь привыкнуть.
- Тревожно как-то… Неизвестность томит.
- Ничего, пройдет.
Что я несу?! У меня самой на душе кошки скребли при мысли о возвращении в Хогвартс.
- А как я буду колдовать? Я же ничего не умею. Ты меня научишь?
- Сейчас нельзя над нами установлен магический Надзор, разве потом… в школе… Хотя мало вероятно…
- Разбежимся по разным факультетам?
- Угу, - кивнула я. И не только это…
Он исподлобья посмотрел на меня:
- Из-за наших прежних отношений?
Я промолчала, старательно делая вид, что занята делом: поставила перед ним чашку с чаем, сахарницу и пиалу со сливками.
- Бутерброды будешь?
- Спасибо, не нужно. Что же я буду делать в школе Магии, если ничего не помню?
Он сел к столу. Я устроилась напротив, старательно избегая его взгляда:
- Мистер Уайт сказал, что основные навыки при амнезии не теряются. Стоит тебе взяться за палочку, как рука сама вспомнит, что нужно делать. И мозг сработает автоматически…
- А если не вспомнит и не сработает? - настаивал он.
- Непременно сработает! Откуда такой пессимизм?
Он печально усмехнулся.
Зачем он так смотрит на меня? Чего ждет? Я ничего не могу пообещать ему там, в Хогвартсе все изменится, у него найдутся совсем другие учителя и советчики. В голове возник образ слизеринского декана воспоминания заставили меня неуютно поежиться. А еще есть куча его однокурсников тоже все сплошь «приятные» типы, особенно Крэбб с Гойлом. И «милая» слизеринская староста Пэнси Паркинсон. И другие…
Я изо всех сил заставляла себя не думать о возвращении в Хогвартс. Странная, абсолютно нелепая ситуация: я и хотела и не хотела, чтобы к Драко вернулась память. Возвращаться в школу с таким изменившимся и незнакомым Малфоем было страшно, но общаться с прежним - то еще удовольствие. М-да, душевный покой мне только снился…
- Гермиона, пообещай мне…
Ну, вот, началось… Легко сказать пообещай.
- …что ты в школе поможешь мне вспомнить магические приемы.
Я вздохнула, наклонилась на стол, оперлась руками в подбородок, задумчиво разглядывая своего собеседника. Он пил чай маленькими глотками, держа горячую чашку обеими руками, словно пытаясь согреть их, и не сводил с меня напряженных вопросительных глаз.
А! Чем черт не шутит была, не была. Ведь, так или иначе, отношение в школе к нему измениться. Да и ко мне тоже. Пока не знаю, как, но точно изменится. Возможно, новый Драко Малфой останется единственным студентом в Хогвартсе, разумеется, после Гарри и Рона, кто вообще будет со мной общаться. Вся моя жизнь внезапно окажется разорванной на две части до его амнезии и после.
- Обещаешь? пытали меня наивные серые глаза.
- Хорошо, обещаю, кивнула я, хотя сама с трудом верила в свои обещания.
Радостный огонек мелькнул во взгляде. А я тяжело вздохнула что там нагадала мне Джинни Уизли в начале лета, когда мы еще ничего не знали о предстоящей практике?
«Гермиона, как не крути, а ничего хорошего тебе не светит. В целом получается, что тебе подвернется некто, с кем тебе придется идти по жизненному пути, но с ним нужно быть очень осторожной, ибо он коварен и лжив…»
Что будет со мной, когда к Драко Малфою вернется память?
Весь день мы посвятили борьбе с велосипедом. Слизеринцу, упорно тренировавшемуся в квиддиче на протяжении нескольких лет, все давалось достаточно легко, зато мне, не слишком большой любительнице физических упражнений, пришлось изрядно попотеть. Но ни он, ни я не привыкли отступать. Все наши труды постепенно увенчались успехом к обеду Малфой намотал уже достаточное количество кругов на заднем дворе, а я начала более или менее уверенно держаться в седле, так что во второй половине дня мы осмелились вывести наших «коней» в парк.
К ужину наши ноги были в сплошных синяках, но лица сияли от успешно выполненного задания. На следующий день решено было начать самостоятельное исследование близлежащих пригородных деревень, полей и рек.
Родители на целый вечер уехали в гости. Мы остались дома одни: сидели на диване в гостиной, пили горячий шоколад у телевизора и рассматривали избитые и израненные коленки.
- У меня их больше, - Малфой нагнулся вниз, изучая свои синяки и ссадины.
- Нет, у меня, - я провела рукой по ноге. Я девушка - у меня кожа нежнее и тоньше, поэтому и ран больше.
- Неженка, - засмеялся он.
Я швырнула в него диванной подушкой, чтоб не обзывался. Он увернулся.
- Будешь дразнить меня пожалеешь!
- Ой, боюсь, боюсь, боюсь, - весело рассмеялся он. Что ты сделаешь тогда со мной?
- Внушу тебе ложные воспоминания…, - выдала я, сама не ожидая этого от себя.
Он шутливо нахмурился:
- Например?
- Ну-у-у …, - я задумалась, - …скажу тебе, что ты каждый день в прошлой жизни готовил мне по утрам завтрак.
Он рассмеялся:
- Напугала, я и сейчас с удовольствием это сделаю.
- Тогда…. Ты всегда мыл за меня посуду…
- Да не вопрос!
Мерлин, этого Малфоя такими пустяками не напугаешь, что бы еще придумать?
- Ты был снобом, любил таскаться по магазинам и пялиться на смазливые мордашки.
- Да-а-а? Разве это плохо? Еще скажи, что мне нравились блондинки!
Черт! А разве нет?! Никогда бы не подумала, что ему могут нравиться брюнетки. Уж не Паркинсон ли?
- Ты вообще-то предпочитал мальчиков…
Глаза парня округлились. Я расхохоталась: неужели он поверил в эту бредятину?!
- А вот это ты врешь! Такого просто не может быть! Ты маленькая лгунья!
- Не смей меня так называть!
- Послушай, ты просто невыносима! улыбнулся он. - У тебя такой тяжёлый характер!
- Это у тебя тяжёлый, а у меня самый нормальный! Более того, у меня он пре-крас-ный. И
согласись, очень терпеливый.
- Скажи ещё, что мне повезло, что у тебя такой характер! - не мог остановиться он.
Я вновь запустила в него подушкой:
- Конечно, повезло!
Малфой уверенно схватил ее (он же ловец) и отправил назад - в меня. Я увернулась от летевшего в мою сторону снаряда, перехватила его в полете и вновь направила в своего противника, но промахнулась. Жаль, что никогда раньше не играла в квиддич сейчас пригодились бы полученные навыки. При виде второй подушки в его руках я вскочила и едва успела спрятаться за спинку дивана. Она вновь пролетела мимо, сшибая на журнальном столике оставленный из-под шоколада бокал. Я обернулась на шум: стакан упал, но удачно - не разбился. В это время третья подушка, не замеченная мной, попала точно в цель, то есть в меня; я не устояла на ногах и с грохотом рухнула за диван. Кажется, ко всем моим старым синякам прибавилась парочка новых. Хотя, винить некого сама виновата!
Малфой подбежал ко мне. Я хихикнула, увидев его испуганное и виноватое лицо.
Он понял, что со мной все в порядке, подхватил с пола подушку, которая только что сбила меня с ног, и вновь замахнулся ею на меня.
- Так нечестно, - закричала я. Лежачих не бьют.
Парень откинул боевой снаряд в сторону. Одной рукой ловко подобрал упавший бокал, ставя его обратно на стол, другую протянул мне. Я ухватилась за нее. Рывок и я на ногах. Но движение вперед было настолько резким, что я не удержалась и прямо таки упала на Малфоя. Он быстро среагировал и успел ухватить меня за плечи, не дав упасть.
Его глаза были близко-близко, легкое дыхание достигало моей щеки. Я застыла...
Эта внезапная близость к Драко была неожиданной и поэтому пугающей. Она путала мысли и заставляла сильнее биться сердце.
Малфой убрал руки с моих плеч.
- У тебя на губах усы от шоколада, - чуть слышно проговорил он.
- Где? я невольно потянулась рукой ко рту.
- Постой, я сам, - он осторожно прикоснулся к моим губам, но на мгновенье замер. Затем его пальцы вновь робко дотронулись до моего лица. А мне вдруг показалось, что мое сердце остановилось. Стало трудно дышать, в голове помутнело. Странно, что я не потеряла сознание…
Мы стояли друг напротив друга, боясь поднять глаза. Казалось - прошла вечность, хотя пролетели считанные секунды. Я первой пришла в себя, рванулась и бросилась вверх по лестнице в свою комнату, с трудом переводя дыхание.
Что это было? И почему так сильно бьется сердце?
Я прижалась спиной к захлопнутым дверям и попыталась отдышаться.
- Гермиона, с тобой все в порядке? - за дверями раздался его встревоженный голос.
Я едва нашла в себе силы, чтобы ответить:
- В полном.
Хотя совершенно не была в этом уверена. Глупая, глупая девчонка…
МАЛФОЙ
Мистер Грейнджер оказался прав. Мчаться с горы на велосипеде, когда ветер треплет твои волосы, адреналин бешено кипит в крови, а за плечами хлопает расстегнутая рубашка словно рвущиеся раскрыться навстречу бескрайнему простору крылья от всего этого захватывает дух.
И вдруг как вспышка - знакомые ощущения, со мной это уже бывало. И не раз.
Я оглянулся Гермиона не отставала от меня, уверенно накручивая педали. Чуть притормозил, поджидая ее. Погладил металлическую раму велосипеда, а руке на миг показалось лакированную деревянную рукоять.
Девушка догнала меня:
- Что случилось? Почему ты остановился?
- Кажется, я что-то вспомнил…
- Что? удивленный взмах ресниц.
- Это ощущение полета…
Она улыбнулась:
- Квиддич и полеты на метле. Такое невозможно забыть. Это у тебя в крови.
Нет, ничего не помню, сколько не напрягайся.
- Я был хорошим игроком?
- Неплохим, - согласилась она. Судя по голосу, она мне не льстила.
- Я приносил команде победу?
Подумав, она покачала головой.
- А ты говоришь «неплохой».
- Просто твой главный соперник был чуточку удачливее тебя.
- Кто он?
Гермиона задумалась, словно взвешивая: сказать или нет.
- Гарри.
- Гарри Поттер?
- Да, - кивнула она.
- Гриффиндорец?
Наверное, мой вопрос прозвучал как-то странно, потому как она подозрительно покосилась на меня. Ей что-то явно не понравилось в моей интонации.
- Так это он мой главный соперник?
Вопрос был двусмысленным, хотя, чего греха таить - я рассчитывал именно на этот эффект. Но девушка лишь недовольно поморщилась и, ничего не ответив, нажала на педали.
- Догоняй! донес до меня ветер.
Я рванул следом за ней. Но догнать ее оказалось нелегко.
Сумасшедшая девчонка! Такая же сумасшедшая, как этот дикий свежий ветер. А говорила, что не любит ощущение полета. Еще как любит! Полет это свобода!
Я с трудом настиг ее. Ее волосы, выбившиеся из резинки, потерявшейся где-то в пути, рассыпались по спине. Она запыхалась от быстрой езды. Щеки раскраснелись, в глазах блестели маленькие искорки, вдоль уха по шее пролегла мокрой тропинкой каштановая прядка. Хотелось пальцем пройтись по этой зовущей тропке, но я не решился вспомнил вчерашний вечер. Зачем вновь пугать ее…
- Отдохнем здесь? Гермиона показала рукой на поляну. Смотри, сколько здесь цветов. Уже осень, а они не вянут.
Она спустилась с велосипеда и направилась к влекущей зелени. Остановилась под густым тенистым деревом, прислонила к нему велосипед и осмотрелась вокруг:
- Здесь так хорошо, что можно забыть обо всем. Жаль, что лето не длиться вечно!
- А как ты думаешь, в нашей стране есть места, где вечное лето?
- Есть, - отрезала она, потом, вернувшись к «железному коню», отцепила от багажника клетчатый плед и раскинула его на траве:
- Садись, отдыхай.
Я сорвал первую попавшую в руку травинку, засунул в рот, наслаждаясь кисловато-молочным вкусом, и улегся на предложенном ложе, закинув руки за голову. Надо мной раскинулось огромное голубое небо.
Гермиона отошла в сторону, и спустя какое-то время вернулась с охапкой цветов. Уселась рядом со мной и, растрепав на коленях свой разноцветный букет, принялась плести венок. Я наблюдал за ней сквозь ресницы. Загадочная девушка! Она не перестает меня удивлять. То холодная как лед, то мягкая словно шелк, то острая, как лезвие ножа не подходи порежешься. Странная она, такая же неуловимая, как только что принесенный ею с поля одуванчик вроде бы вот он перед тобой красивый и пушистый, но едва дотронешься до него, нечаянно вздохнешь и нет его, он исчез, ускользнул из твоих рук, оставив ощущение потери и недосказанности.
- Так как же попасть в вечное лето? вновь тихо спросил я.
Она повернулась ко мне:
- Я думала, ты заснул.
- Нет. Ты не ответила на мой вопрос…
Она усмехнулась:
- Вот настырный! Да слышала я твой вопрос - не глухая. Вечное лето в твоем родовом поместье в Малфой-мэноре. Там всегда светит солнце, словно время остановилось на середине июля.
Я выдохнул. Опять ошибся в ней: думал, она что-то скрывает, а, оказалось бережет меня от неприятного ощущения пустоты, которое неизбежно, когда не помнишь элементарного. Как это нелепо забыть свой родной дом.
- Смотри, какое чистое небо - голубое-голубое, глубокое… нет, даже не так - бездонное, - прошептал я.
Гермиона вновь отвлеклась от плетения и подняла голову вверх:
- Да… Не каждый день увидишь такую красоту. Как огромное озеро, перевернутое вверх дном.
- Такое же голубое, как глаза моей матери, - невольно вырвалось у меня.
Она резко выпрямилась:
- Ты вспомнил ее?
Я поморщился и устало потер лоб:
- Нет, просто мне так показалось. А что, она, действительно, голубоглазая?
- Да, - кивнула девушка.
- Значит, у меня не ее глаза. Тогда, чьи? задумчиво спросил я.
- Бабушкины, - уверенно ответила она. Я видела ее на портрете. Невероятная красавица.
- Расскажи, какая она, моя мама?
Гермиона на миг задумалась:
- Нарцисса? Она хорошая… очень красивая, добрая, еще совсем молодая, - перечисляла она, совсем не скажешь, что у нее такой взрослый сын. И она тебя очень любит.
- А мой отец? Какой он?
Я заметил, как она нервно поджала губы и покосилась на мою татуировку на руке. Разве они как-то связаны между собой?
- Я не знаю твоего отца, - соврала она, не моргнув глазом.
- Сейчас ты врешь, Гермиона. Ты не умеешь этого делать. У тебя так смешно сморщился нос.
Она рассмеялась:
- Тебя не проведешь. Но я и, правда, не знаю твоего отца с той стороны, с которой бы ты хотел узнать его.
- Он был дурным человеком?
Девушка промолчала. Понятно, молчание знак согласия. Когда она не хотела о ком-нибудь говорить, то выбирала одинаковую тактику молчала, словно набрав в рот воды и слова из нее не вытянешь.
Она доплела свой венок, скинула оставшиеся цветы на траву и нахлобучила свое творение мне на голову.
Я приподнялся, потрогал венец, возложенный на меня он оказался чуть великоват. Пришлось подниматься, чтобы пристроить его на более подходящую макушку. Разноцветный убор прекрасно смотрелся бы на фоне каштановой копны. Я почувствовал, как девушка затаила дыхание, когда я приблизился к ней. Боится? Что же такого я натворил в своей прошлой жизни, что она так негативно реагирует на меня? Я не помнил за собой никакой вины.
Венок оказался на положенном ему месте. А я устроился рядом с ней, прилег у ее ног, уверенно положив голову на ее колени. Этого она от меня точно не ожидала ничего, пусть привыкает. Я не страшный, не кусаюсь.
Прикрыл глаза, чтобы не смущать ее еще больше. И вдруг почувствовал, как она неуверенно провела по моим волосам. Нежные, чуть дрожащие пальчики взлохматили пряди на макушке по спине приятной волной побежали мурашки. И снова безумно знакомое чувство словно я не раз в своей жизни испытывал нечто подобное. Вот только когда и при каких обстоятельствах?
- У тебя волосы как у девушки мягкие, - тихо произнесла Гермиона.
- Это оскорбление или комплемент?
- Дурак ты, Малфой, а не лечишься. Конечно, комплемент. И если бы в Хогвартсе ты не зализывал их назад, было бы намного лучше.
- Учту!
Она взлохматила мои пряди, и наслаждение новой волной покатилось вниз по спине.
- Чувствую себя котом.
- В смысле? не поняла она.
- Дикое желание замурлыкать.
-Так мурлыкай, сколько вздумается, все равно здесь никого нет, и никто тебя не услышит, - хихикнула она.
Я открыл глаза и посмотрел на нее снизу вверх, глаза в глаза:
- Расскажи мне о себе, Гермиона. Что ты любишь? Чем интересуешься? Мне очень хочется знать о тебе как можно больше.
Так и думал: она смутилась, ее щеки заалели.
- Зачем? Я простая девчонка, ничего особенного…
- И все-таки?
- Хорошо… Я люблю свою жизнь, ведь другой такой у меня не будет, - начала она тихо и неуверенно. - Люблю маму и папу, люблю их просто так, просто потому, что они есть. Люблю своих друзей, со всеми их минусами и плюсами... ведь они всегда рядом и в радостях, и в горести, всегда придут на помощь, утешат, позаботятся обо мне. Люблю читать книги, потому что в них открывается огромный неизведанный мир. Люблю быть такой, какая я есть, потому что другой быть просто не умею. Люблю молчать, потому что иногда молчание значит намного больше, чем тысячи произнесенных, но абсолютно пустых слов. Люблю бродить с зонтом под дождем. Однажды я где-то прочитала, что дождь - это слезы ангелов, которые плачут, потому что мы сами обрезаем им крылья. Люблю, когда люди вокруг меня улыбаются. Люблю мамины цветы: лилии, гвоздики, садовые ромашки. Люблю свою школу, потому что она открыла для меня, простой магловской девушки, чудесный мир магии и волшебства. Люблю все времена года: в каждом из них есть что-то особенное. Но больше всего, наверное, все-таки осень с ней каждый год возвращаются в мою жизнь и Хогвартс, и друзья. И вообще, я осенняя девушка у меня день рождения осенью.
- Девушка-осень? Здорово звучит! Особенно сейчас, когда на тебе этот венок.
- А хочешь знать, что я ненавижу больше всего? она не сводила с меня глаз. На миг показалось, что она сейчас произнесет «тебя»… Нет, я вновь ошибся.
- Ненавижу войну, потому что на ее полях гибнет много ни в чем не повинных людей. Ненавижу ложь, от нее бывает очень больно. Ненавижу жестокость, от нее постепенно кусок за куском отмирает сердце, она выжигает душу, превращая ее в пустыню. Ненавижу лесть от нее просто тошнит. Ненавижу предательство и измену. Ненавижу, когда прячутся за чужой спиной…
В этот миг я видел в ее огромных карих глазах боль. Мне хотелось ее защитить. Я мечтал, чтобы она научилась мне доверять. Я не хотел причинять ей мучения и приносить в ее дом несчастья.
Я сел рядом с ней и приобнял ее за плечи. Она чуть дернулась, но не вскочила и не убежала.
Тихо-тихо, медленно-медленно, кирпичик за кирпичиком между нами росло чувство взаимопонимания. Пусть пока еще не совсем видимое, малозаметное, но оно все-таки появилось, крепло и, как я надеялся, оно могло бы перерасти в нечто большее.
ГРЕЙНДЖЕР
Каждый новый день походил на предыдущие и в то же время разительно отличался от них.
Сегодняшний день начинался, так же как и другие, предшествующие ему. Мы долго ехали, сами не ведая куда туда, куда глядят глаза. А смотрели они в сторону широкой незнакомой реки.
Синяя лента мелькнула сквозь густую пока еще листву деревьев, требовательно поманив к себе.
- Давай пробежимся по берегу, - предложил Малфой, спускаясь с велосипеда. Интересно, а вода теплая?
- Ты что, собрался купаться?
- Почему бы нет?
- Сумасшедший! Уже осень, ты можешь заболеть.
- Пусть! У меня снова будет заботливая сиделка. Ты же не дашь мне умереть?
Он подмигнул мне и повернулся в сторону реки, но внезапно остановился и замер. Недалеко от берега на поляне мальчишки запускали воздушного змея.
- Подержи! Малфой прислонил свой велосипед к моему и рванул туда.
Я не собиралась оставаться наедине с двумя «железяками», опустила их на траву и бросилась догонять слизеринца.
Наверное, детям надоело сражаться с воздушной стихией, они с радостью одолжили нам своих картонных птиц.
Воздушный змей на ниточке словно чужая жизнь в моих руках. Немного страшно за его судьбу а вдруг не сумею, не удержу…
- Отпускай его! Выше, выше! Смотри в небо, лови ветер!
Нет, мне не справиться со строптивым воздушным драконом. Я передала тонкую бечевку в сильные и уверенные мальчишеские руки.
Мы, радостно смеясь, бежали по пружинистому травяному склону бок о бок. Малфой схватил мою ладонь в свою, чтобы я была рядом с ним, чтобы не отставала. Змей пытался вырваться на свободу. Сопротивляясь ветру, разноцветный дракон то взмывал вверх, то нырял вниз. По бокам трепетали пестрые игривые ленточки.
Я забыла обо всем в тот миг существовали только мое щенячье чувство восторга, улыбка светловолосого мальчишки и его ободряющий голос. И солнце, бьющее прямо в глаза, слепящее, отливающее золотом. Его лучи прятались в листьях высоких деревьев у подножия холма. И зовущий плеск реки где-то совсем рядом.
Я была взволнована. Во мне воедино сплелись самые разные чувства душевный трепет, восторг, наслаждение, а еще благодарность Малфою, который подарил мне этот кусочек счастья. Я оглянулась на него его глаза лучились неподдельной радостью.
Разноцветный дракон, послушный тонкой нитке, то парил, то плясал высоко над нами, временами останавливаясь, покачивался, слегка подрагивая, будто готовился к падению, затем вновь взлетал и устремлялся в небо в отчаянно красивом полёте.
Кружилась голова, затекала шея… Но восторг не отступал я никогда не видела столько неба вокруг! Или видела, но не замечала. Одно небо для нас двоих… для меня и этого сумасшедшего слизеринского «Дракона». Скажи мне кто-нибудь раньше, что общение с ним может принести мне столько радости - рассмеялась бы в лицо.
- Давай отпустим его! Пусть летит! предложила я.
- Давай, - согласился он.
Мы не опускали головы до тех пор, пока воздушный змей не превратился в маленькую черную точку на лазурном небосклоне. Грустно словно вдаль от нас улетало беззаботное детство.
- Побежали к реке?!
- А велосипеды? я оглянулась назад.
- Да что с ними будет, пусть лежат тут. Побежали, Гермиона!
И мы устремились к реке. Он вновь держал в своей руке мою ладонь уверенно, надежно, крепко. По крайней мере, мне очень хотелось в это верить.
- Снимай кроссовки, босиком гораздо приятнее, - посоветовала я.
Мы шли вдоль берега, наслаждаясь прохладным бархатом прибрежной травы под ногами. Шли, держась за руки, и молчали. В этот самый миг мы понимали друг друга без всяких слов, как никогда раньше и, возможно, никогда в будущем.
Говорят, что от любви до ненависти всего один короткий шаг. Надо всего лишь сменить знак чувства с плюса на минус. Всего лишь. Так просто. Но от ненависти до взаимопонимания трудная каменистая дорога. И, кажется, мы ее начали понемногу преодолевать. Пусть это была всего лишь иллюзия - к Драко в любой момент могла вернуться память, но пока этот момент не наступил, я наслаждалась каждой минутой общения с ним.
Да, я была знакома с «этим» слизеринцем не так давно, и, возможно, еще не успела узнать его как следует... Но за такой короткий срок я вдруг поняла: когда он уйдет из моей жизни, мое сердце без него будет биться гораздо медленнее, без него перестанет улыбаться солнце, и равнодушные хмурые облака закроют звезды... Без него мне будет грустно, скучно, безрадостно, но только он об этом никогда не узнает - я ему не скажу...
Мы сели на деревянный мостик, уходящий прямо в речную гладь. Малфой опустил ноги в воду, я не решилась села рядом с ним, обхватив руками колени. Можно бесконечно смотреть на текущую воду это зрелище завораживает, кажется, что вода уносит прочь все тревоги и неприятности.
- Здесь край света смотри, - Драко показал рукой на линию горизонта. Туда, где небо сливалось с землей, где синева накрепко переплеталась с уже слегка позолоченной зеленью леса.
Я кивнула. Как тонко может он замечать эти удивительные мелочи.
- А ты пошла бы со мной на край света? он оглянулся на меня.
Его глаза требовали правды, я не смогла им солгать:
- Пошла бы…
Мой голос прозвучал хрипло и чуть слышно, но он услышал меня. И улыбнулся.
Да, сейчас я пошла бы за ним куда угодно, хоть в рай, хоть в ад. Хотя, как раз ад он и может мне обеспечить. Утопая в сером омуте его глаз, я чувствовала себя на краю пропасти еще шаг, и все, пропала, сорвалась и разбилась вдребезги.
Драко встал и протянул мне руку. Я взяла его ладонь в свою. Он помог мне подняться.
- Я все время хочу к тебе прикоснуться это как наваждение, - прошептал он.
Верно, подумала я, точнее не скажешь наваждение.
На жизненном пути очень сложно определить, какой мост переходить, а какой избежать. Кажется, я выбрала свой, и не важно, что на середине ему суждено оборваться. Это будет потом… Не сегодня… А сейчас время остановилось…
Драко заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос, и мои мысли разлетелись в стороны, словно испугались чего-то. Пальцами осторожно дотронулся до моего лица, и мне захотелось, чтобы это продолжалось вечно, никогда не кончалось. Я закрыла глаза, наслаждаясь нежностью его рук. Чувство было новым, незнакомым. Горячими губами он едва прикоснулся к моим губам, я вздрогнула от неожиданности. Медленно, но настойчиво провел языком по моему пересохшему от волнения рту, перейдя в поцелуй, полный тепла... Мне вдруг показалось этого мало. Я подняла свои руки, двигаясь по его плечам, нашла его лицо и, вплетая пальцы в его волосы, ответила на его поцелуй со всей нерастраченной страстью... В голове зашумело, все завертелось, закружилось. Словно наступило солнечное затмение. Словно мир ушел из-под ног. Если бы не его крепкие руки, надежно державшие меня, я бы потеряла сознания от нахлынувших ощущений.
И вдруг… как вспышка в мозгу, как кадры из старого забытого кинофильма: холодный презрительный взгляд и жестокое «грязнокровка».
Как будто я неожиданно оказалась под ледяным душем, острые колючие капли застывшей на морозе воды вонзились мне прямо в сердце…
Я оттолкнула его:
- Нет!
- Почему? умоляли его глаза.
- Нет!
Я вырвалась из его объятий, на ходу надевая на ноги босоножки, побежала прочь, подальше от затягивающего плена пепельно-серых глаз. Как я могла забыться? Я действительно сошла с ума… Драко Малфой не тот человек, ради которого можно отдать жизнь. Он человек призрак, человек, которого в реальности нет. Заколдованный слизеринский принц, который ждет своего пробуждения и освобождения из магловского плена. О чем я думала, когда целовала его?! Я не имела права так поступить - обманывать и его и себя. Так нельзя! Это неправильно! У наших отношений нет будущего, так зачем их запутывать еще больше?!
Глупая… безрассудная… чокнутая гриффиндорка…
Только почему я вряд ли когда-нибудь смогу забыть его горячее дыхание, его трепетные поцелуи, его восхищенный взгляд?... Так на меня еще никто не смотрел, ни Рон, ни Гарри, ни кто-либо другой из хогвартских парней. Разве что Виктор Крам, но его взгляды и его поцелуи оставили меня равнодушной. Меня никогда не считали просто девушкой, только подругой, у которой можно списать домашнее задание, ходячей энциклопедией, занудной, любящей читать нравоучения старостой, зубрилкой, этаким «синим чулком». А я живая! И у меня есть сердце!
Я мчалась, размазывая предательские слезы по щекам, не оглядываясь, все дальше и дальше от слизеринца, туда, где могла бы забыться от горьких мыслей. Только разве от себя убежишь?!
Я оглянулась его не было за моей спиной, он не побежал за мной, он остался стоять там, на краю света покинутый и обиженный мной… Так кто, спрашивается, жесток?
От этих мыслей на душе сделалось еще горше.
Я резко остановилась. Что делать? Идти вперед или вернуться назад?
Вперед твердили рассудок и здравый смысл.
Только кому это нужно? Мне?! Наивной и смешной девчонке, которая так соскучилась по нежности, которой уже все равно, кто он и как его зовут, которой наплевать на войну и на завтрашний день?!
Есть только мы, и только сейчас…
МАЛФОЙ
Она вернулась я услышал за спиной ее легкие шаги. Подошла чуть слышно и села рядом, прижавшись к моему плечу:
- Прости меня…
Крохотная слезинка скатилась по ее щеке, сорвалась вниз и разбилась о колени.
- Не плачь…
- А я и не плачу, тебе показалось…
Я обнял ее за хрупкие плечи:
- Гермиона, разожми же, наконец, свою ладонь и отпусти в небо воздушного змея… Ты понимаешь, о чем я?
Она подняла на меня заплаканные глаза:
- Мне страшно…за нас…
- И мне…
В ее глазах сомнение и тревога. Но я ей не солгал - я сам боюсь этой томящей неизвестности. И себя боюсь. И своего прошлого. И своего будущего.
Глава 20. Сентябрь, 1996 год. Дом Гермионы Грейнджер.
МАЛФОЙ
Мы шли по дорожке парка, расположенного недалеко от ее дома, держась за руки. Гермиона показала на одиноко стоящую скамью в тени деревьев:
- Присядем.
Она подняла голову к вечернему небу. Небосвод сиял розовыми всполохами заходящего солнца.
- Какая красота. Я так редко вижу все это в Хогвартсе.
- Почему?
Она задумалась:
- Не знаю, возможно, слишком много времени уделяю учебе и обязанностям старосты. На восхищение природой просто не остается свободных минут.
Девушка опустила голову от сияющего неба и посмотрела на меня. Смутилась, поспешно отвела взгляд в сторону,вдруг удивленно вскрикнула, наклонилась к земле, и в ее руке оказался маленький голубой цветок.
- Незабудка? восторженно выдохнула Гермиона. Не может быть! Откуда она здесь? Цветет обычно в июне, а сейчас сентябрь. Неужели, из-за теплой осени она повторно набрала цвет? Чудо, да и только!
- Vergissmeinnicht, - прошептал я.
- Что ты сказал? встрепенулась она, отрываясь от цветка.
- По-немецки название «незабудка» звучит как «не забудь меня».
- Ты помнишь немецкий?
Я пожал плечами.
- Однажды в одной замечательной книжке, - задумчиво произнесла она, - я прочитала занимательную легенду - историю происхождения названия этого на вид неприметного растения. Много лет назад одна влюбленная пара гуляла вдоль реки. Вдруг девушка увидела на краю крутого берега прелестный голубой цветок. Юноша полез вниз, чтобы сорвать его, но не удержался и упал в поток. Сильное течение подхватило парня. Едва он успел крикнуть любимой: "Не забудь меня!", как вода накрыла его с головой. С тех пор нежный голубой цветочек с желтым глазком в середине и получил такое грустное имя.
Она поднесла цветок к лицу, понюхала его:
- У нее запах луга, запах весны. Незабудку с древних времен считали колдовской травой: венок из незабудок, надетый на шею любимому человеку или возложенный ему слева на грудь, где бьется сердце, привораживает его и держит крепче всяких цепей. Такую же силу приписывают и корням растения.
Я вспомнил венок, возложенный ею на мою голову, жаль, что он был не из незабудок.
- Vergissmeinnicht, - вновь чуть слышно прошептал я.
Она грустно улыбнулась:
- Это ты не забудь меня.
- Никогда…, - уверил я, заглядывая ей в глаза.
- Посмотрим, - не поверила она мне.
- А хочешь, Гермиона, я покажу тебе, как выглядит настоящее ночное небо, не это?
- Да, хочу, не задумываясь, согласилась она.
- Тогда идем со мной, идем! воскликнул я, увлекая ее за собой.
И мы шли и шли, шагали по дороге до тех пор, пока яркие огни ночного города не остались за спиной. Я попросил ее не поднимать головы и не смотреть на небо до тех пор, пока сам не скажу ей сделать это. Я хотел, чтоб небосвод предстал пред ней во всем своем великолепии, внушающем благоговейный трепет и ужас величии, усеянный миллиардами звезд, созвездий и туманностей.
- Куда ты меня ведешь, ненормальный? Уже почти ночь.
- Ты не доверяешь мне?
- Доверяю, - и она крепче сжала мою руку.
Когда, наконец, мы дошли, я осторожно прикрыл ей ладонью глаза, слегка, за подбородок, приподнял ее голову кверху и торжественно произнес:
- Вот оно, небо, настоящее ночное небо. Смотри!
То, что мы увидели там, в вышине, не поддавалось ни какому описанию. Необозримо далекий космос, не затуманенный ничем. Перед нами предстало незабываемое грандиозное зрелище мириады ярких таинственных звезд, ощущение бесконечности и глубины. Увиденное вызывало одновременно и восторг, и благоговейный трепет, и ужас…
Мы долго стояли, задрав к небу голову, моя рука лежала на ее плече, давая и ей и мне небольшое ощущение реальности происходящего. Тишина вокруг была такой глубокой, что мы могли слышать биение сердец друг друга. Она обвила меня за талию и доверчиво прижалась ко мне. Я обнял ее еще крепче. Меня переполняло чувство радости: как долго я ждал этого. Наконец-то, она не убегает от меня, она доверяет мне, она хочет быть со мной.
Домой мы вернулись далеко за полночь.
ГРЕЙНДЖЕР
Вчерашний теплый день сменился пасмурным утром. Я проснулась от шума дождя. Лето окончательно уступило место своей ненастной сопернице. Но ничего на свете не могло испортить моего хорошего настроения.
Я вскочила с кровати, чувствуя во всем теле необычайную лёгкость, подбежала к окну, раздвинула шторы, открыла настежь створки рамы и впустила в комнату прохладу наконец-то пришедшей в город осени. Села на подоконник, наблюдая, как моросит дождик, высунула ладони на улицу и стала ловить холодные крупные капли. Они отскакивали от протянутых рук, попадая мне прямо в лицо. Я слизывала их с влажных губ. Я была счастлива! Как там пишут в дамских романах «в ее душе цвели цветы и пели птицы»?!
- Мама, посмотри, какое сегодня замечательное утро!
Та удивленно отвернулась от плиты и покосилась на меня, как-то слишком уж долго и внимательно задержался на мне ее недоверчивый взгляд. Затем она посмотрела в окно, словно проверяя мои слова. По оконным рамам бил косой дождь, оставляя мокрые кривые разводы на стекле.
Вновь обернулась ко мне:
- Гермиона, да ты вся словно светишься! Что произошло?
Я пожала плечами:
- Ничего особенного.
- Вы поздно вернулись?
- Да, мы гуляли, а еще... считали на небе звезды.
Мама улыбнулась мне:
- Девочка моя, по-моему, ты влюбилась!
Что?! Я не ослышалась? Она сказала, что я влюбилась? В кого? В Драко Малфоя? Как такое может быть?! Радость от волшебного утра куда-то испарилась. Осталось недоумение.
- С чего ты взяла, мама?
- Тебя выдают глаза. Они лучатся неземным светом, они полны надежды.
- Впрочем, все идет так, как и должно быть, грустно продолжила она. Я видела, как Драко на тебя смотрит, с того самого первого дня, когда мы навестили его в больнице. Он еще ничего не знал, ничего не помнил, а его отношение к тебе уже тогда было трепетным и осторожным. Ты мне рассказывала о вашей взаимной неприязни в школе, но я не заметила даже малейших ее признаков. Я внимательно всматривалась в вас обоих, стараясь понять, кто такой этот мальчик, что вас связывает, и как ты относишься, что чувствуешь к нашему незадачливому гостю.
- Поняла?
Она кивнула.
- Сначала я видела в твоих глазах тревогу за него, потом интерес, позже смятение оттого, что он начал тебе нравиться. Все, что угодно, только не ненависть. А сейчас вижу - ты влюбилась.
- Этого просто не может быть!
- Почему же?
- Потому, что у этой истории не может быть хэппи-энда. Я реалистка, мама, и прекрасно понимаю, что память рано или поздно вернется к нему. Тогда все будет по-старому. Вернутся и ненависть, и презрение. Я не имею права влюбляться в него.
Мама тихонько засмеялась:
- Какая же ты глупенькая, дочка. Разве сердце спрашивает нас, кого выбрать?! Оно просто любит.
- Мама, но разве можно любить таких, как он?
Она обняла меня за плечи:
- Наивная...
Мои каштановые пряди коснулись ее лица.
- Ох, уж эти твои волосы! шутливо пожаловалась она. Дорогая, с ними нужно что-нибудь сделать. Заплети их, наконец, в косу или стяни резинкой на затылке.
- Любить можно кого угодно. А плохих, чтобы они стали хорошими, нужно любить в два раза сильнее, - продолжила мама, заглядывая мне в глаза. - Да Драко не такой уж и плохой парень. В нем есть много светлого...
- О чем ты?
- Ты смогла разглядеть в нашем госте что-то, чего раньше не замечала. И пусть это произошло во время потери памяти - неважно, семена доброго были заложены в нем изначально, только маскировались, прятались за грубостью и цинизмом. Его амнезия помогла тебе понять, каким он мог бы быть в реальности. И ты поверила ему. Разве я не права? она пытливо вглядывалась в меня. - Я не хочу, дочь, лезть не в свои дела, но постарайся помочь ему остаться таким, какой он сейчас.
- Я думаю, он разобьет мне сердце…
- Удивительная штука человеческое сердце. Оно может биться точно и размеренно, как часы, и разбиваться от любви, как хрупкий хрусталь. А для чего еще нужно сердце, как не любить и страдать? Вот только не надо жалеть себя.
И мама вдруг всхлипнула, гладя меня по голове:
- Девочка моя, я и не заметила, как ты выросла. Слишком уж быстро. Такая большая стала, взрослая совсем. Доченька, знай, как бы трудно не пришлось тебе в жизни у тебя всегда есть родной дом. Мы с папой очень любим тебя.
- И я вас!
Я слышала, выходя из кухни, как она прошептала мне в след:
- Господи, благослови мою девочку. Спаси и сохрани ее от всех жизненных невзгод.
Ах, мама, мама, если бы это было так легко помочь Драко Малфою...
Любовь! Я часто задавала себе вопрос, как она выглядит, та - самая настоящая, которую все хотят познать, почувствовать, увидеть... Я спрашивала себя, как я ее узнаю. Вдруг пройду мимо, не замечу, не пойму, обознаюсь...
Это мог быть кто угодно... . Кто угодно, только не ОН.
Но кто бы мог подумать, что любовь заявится ко мне вот так, нежданно-негаданно, ворвется в мою жизнь незваной гостьей, спутает все планы, затянет в серый омут его глаз, оплетет своей тугой липкой паутиной, из которой нет спасения.
Все думают, что любовь окрыляет, что поднимает с постели больного, что кормит голодного, что дает теплоту и покой нищему и бедному... А если любовь - это боль, если это отсутствие веры и надежды, если это грусть и страх за будущее...
Каждый мечтает о большом светлом искреннем чувстве длинною в целую жизнь, а если у тебя есть только несколько дней, несколько кратких ярких незабываемых мгновений, но нет никаких шансов на счастье...
Почему я готова мчаться за ним хоть куда, почему я не могу без него дышать, почему задыхаюсь от нежности к нему. Знаю, что все это всего лишь сказка, для которой никогда не будет счастливого конца, всего лишь мираж, который растает однажды, но все равно мчусь к нему навстречу в его широко распахнутые руки.
Каждый заслуживает счастья, и разве я не заслуживаю этого? Так почему я... почему он... почему мы...
МАЛФОЙ
Весь день мы провели вместе с ней. С самого утра она казалась какой-то странной, избегала разговоров, отмалчивалась на мои расспросы, то украдкой сквозь ресницы наблюдала за мной, то резко отводила смущенный взгляд. Какая резкая перемена. Значит, все возвращается на круги своя - она вновь не доверяет мне? Или этим тоскливым утром случилось что-то недоступное моему пониманию. Что же?
Из-за проливного дождя мы не смогли выйти из дому. До самого вечера, пока не вернулись с работы ее родители, проторчали в гостиной, листая книги. Это долгое молчаливое сидение она назвала «подготовкой к школе». Хороша подготовка, если на все свои вопросы я получал одно и то же тихое «Посмотри в учебнике». Я устал от ее сухих и кратких «да» - «нет», надоело, что она обращается со мной как с больным или умалишенным.
А вечером прилетела сова - хогвартская почтовая красавица-неясыть. Она уверенно постучалась клювом в оконное стекло. Миссис Грейнджер отворила раму, и сова спланировала в комнату, приземлившись на спинку дивана. Она подняла правую лапку, к которой был привязан небольшой квадратный конверт. На послании я заметил надпись: письмо было адресовано одновременно и мне и Гермионе.
Родители девушки напряженно застыли словно вспомнив о моменте, когда нужно будет прощаться с дочерью. Даже собачонка притихла в своем углу, печально наблюдая за нами. Животные предчувствуют расставание гораздо раньше, чем люди.
- Письмо от Дамблдора, - тихо прошептала девушка срывающимся от волнения голосом. Открывай же, а то я не смогу у меня дрожат руки.
В комнате стояла мертвая тишина. Я неловкими пальцами принялся отвязывать белый конвертик от птичьей лапы. И у меня это выходило не совсем гладко, волнение давало о себе знать. Сова нетерпеливо вертелась и дважды попыталась клюнуть меня в непослушные пальцы.
Наконец, я кое-как отвязал конверт, поскорее разорвал его и развернул пергамент, лежавший внутри.
- Читай же, - торопила меня Гермиона. Она стояла возле меня и пыталась заглянуть в послание через мое плечо.
Листок оказался исписанным тонким косым подчерком.
- Точно, от Дамблдора, - прошептала она.
«Мистер Малфой и мисс Грейнджер!
Уведомляю вас о том, что двадцатого сентября с вокзала Кингс-Кросс отправляется специальный поезд для студентов-шестикурсников, проходивших летнюю практику. Отправление «Хогвартс-экспресса» назначено на двадцать два часа. Прошу вас не опаздывать, в противном случае иной возможности попасть в Хогвартс у вас не будет.
Также напоминаю, что ваша семинедельная практика должна вылиться в большую курсовую работу «Два мира две реальности», которую необходимо сдать декану своего факультета не позже Рождества.
До скорой встречи в Хогвартсе!
Искренне ваш,
Альбус Дамблдор».
- Гермиона! осторожно позвал я задумавшуюся девушку. Ты как?
- Н-нормально, - слабым голосом откликнулась она. Я знала, что практика заканчивается, но все равно... это письмо... так неожиданно... У нас остался всего один свободный день. А двадцатое сентября уйдет на сборы его можно уже не считать.
Похоже, она расстроилась.
Довольным во всей нашей компании выглядел один Живоглот ему то уж точно не придется расставаться со своей хозяйкой.
Оставшуюся часть вечера мы провели за разговорами о том, что нас ждет в школе. Подавленное настроение Гермионы по-тихоньку улетучилось, и хотя на душе оставалось неспокойно, она выглядела веселой и неунывающей, и уверенно строила планы на два последующих дня.
ГРЕЙНДЖЕР
Девятнадцатого сентября снова с самого утра зарядил дождь - нудный, тоскливый. Лето закончилось окончательно, прошло-отзвенело. Погода словно плакала, прощаясь со мной. Через сутки я покину гостеприимный родительский дом и отправлюсь в Хогвартс. Думать об этом пока не хотелось. Как там говорила Скарлетт О'Хара: «Об этом я подумаю завтра»?
Я сладко потянулась. Вчера легла поздно заранее начала упаковывать чемоданы, чтобы не было вечной суматохи в последнюю минуту. Сегодня мой день рождения, и мне позволительно остаться в кровати подольше. Посмотрела на часики ого, дело приближается к обеду. Ничего себе поспала. Из кухни уже вкусно пахло яблочным пирогом. Запах манил, дразнил, звал, и ничего не оставалось, как нехотя спустить ноги на пол, нащупать тапочки, натянуть халат и направиться в ванную.
Внизу раздавались приглушенные голоса. Я перегнулась через перила лестницы, чтобы посмотреть, что же происходит в гостиной.
Меня ждала невероятная картина: праздничный стол был наполовину накрыт, а его сервировкой занимался никто иной, как Драко Малфой собственной персоной. Отец подносил с кухни стопки вымытой и вытертой насухо посуды, а слизеринец расставлял приборы на столе согласно этикету. Я хмыкнула, вспоминая свой первый обед в Малфой-мэноре. Кому, как не Малфою знать все тонкости сервировки.
Кажется, меня пока не ждали, явно готовили какой-то мудреный сюрприз. Я торопливо вернулась в свою комнату, чтобы переодеться к праздничному обеду.
Это платье мне подарила Нарцисса. Она просила надевать его только в исключительных случаях, когда нужно будет произвести на кого-нибудь неизгладимое впечатление. Кажется, этот день настал. Вряд ли в Хогвартсе я у меня появиться еще одна такая возможность.
- Гермиона, деточка, пора просыпаться. Какая же ты засоня. Спускайся вниз, все тебя уже ждут, мягкий голос отца заставил меня поторопиться.
- Папа, я уже не сплю. Сейчас спущусь.
Мама что-то расставляла на праздничном столе, Драко и отец сидели на диване у камина и тихо беседовали. Удивительная картина! Жаль, что больше не повторится. Завтра все это закончится.
Я спустилась на первую ступеньку, доска под ногой скрипнула. Три головы повернулись в мою сторону. Три пары восхищенных глаз встречали меня. Что ж, мама и папа всегда смотрели на меня с любовью и нежностью, а Драко… Удивленный взгляд пепельно-серых глаз заставил меня трепетать каждой клеточкой тела, я чувствовала, что нравлюсь ему, что он от меня просто без ума.
Я с трудом заставила себя отвести от него глаза и посмотреть на маму. Та неожиданно подмигнула мне, улыбнулась, лукаво косясь на слизеринца, и я, улыбнувшись ей в ответ, расслабилась. Мне всегда казалось, что свои магические способности я получила именно от нее. Мама как никто другой в нашей семье чувствовала состояние людей, а порой казалось, что она умеет читать наши с отцом мысли.
А потом мы танцевали. Отец пригласил маму, а Драко меня. Подняв на него нерешительный взгляд, я поняла, что окончательно пропала, мне вдруг захотелось, чтобы этот танец длился вечно и никогда не кончался. Что я чувствовала в тот миг? Наверное, то, что люди называют счастьем. Его руки скользили по моей талии, глаза сверкали, он согревал меня своей солнечной улыбкой. И наши сердца колотилось в унисон. Это был мой самый лучший день рождения!
Вечером я сидела одна под навесом крыльца. Последний день дома. Впереди только неизвестность. Там война, там Тот-кого-нельзя-называть, там Пожиратели, там жестокая реальность. А еще там Хогвартс и мои друзья.
За спиной раздались тихие шаги. Я оглянулась за моей спиной стоял Драко и протягивал мне длинный белоснежный цветок:
- Лилия белая - оберег на счастье. С днем рождения!
- Где ты ее взял? удивилась я.
- Наколдовал, - усмехнулся он.
- Не может быть! Как тебе это удалось?
Он счастливо рассмеялся:
- Твое вчерашнее «Смотри в учебнике!» не прошло даром. Я вынул из рюкзака волшебную палочку, нашел подходящее заклинание. Очень хотел, чтобы у меня все получилось. И вот…
А как же Надзор - сигнальное заклинание, которое накладывается на юных волшебников, колдующих на территории маглов? В Министерстве это называется «контроль за разумным ограничением магии несовершеннолетних».
Стоп! Если мне не изменяет память, то Надзор накладывается не на самих несовершеннолетних, а на то место, где они живут, если это место район проживания маглов и поблизости нет ни одного взрослого волшебника. Так Гарри получил предупреждение от Министерства магии за применение заклинания Вингардиум Левиоса, которое на самом деле сотворил эльф Добби. Однако… Я с сегодняшнего дня уже совершеннолетняя! Именно поэтому Драко и не сделали предупреждение. Его наивное колдовство не несло в себе агрессии против маглов и,возможно, в Министерстве решили, что это именно я применила магию, а не он. Вполне разумное объяснение. Надеюсь, обойдется без последствий.
- Какой красивый цветок! Спасибо!
МАЛФОЙ
Глубокая ночь. Но мне не спится.
Я заранее собрал свои вещи в рюкзак. Сверху положил теплый свитер ручной вязки, который не раз согревал меня прохладными осенними вечерами. Надену его завтра утром, когда на машине с мистером Грейнджер отправлюсь в «Дырявый котел». От Гермионы я получил все надлежащие инструкции: как добраться до замка через каминную сеть и что взять с собой в школу. Она вручила мне письмо для моей матери, в котором объяснила той все, что со мной произошло. Оставалось надеяться на благоразумие этой самой Нарциссы Малфой, которой я совсем не помнил.
Я сел в кресло, откинув назад голову и запустив руки в пряди волос. И думал, думал, думал. Скоро голова вспухнет от этих дум, а выхода все равно не видно.
В коридоре раздались легкие, едва слышные шаги. Кому еще, кроме меня, не спиться по ночам? Я подошел к дверям и осторожно приоткрыл дверь:
- Гермиона!
Она вздрогнула от неожиданности.
- Почему не спишь?
Пожала плечами.
- И мне не спится, - вздохнул я.
- Пошли на кухню, выпьем чаю, поговорим, - предложила она. Или в гостиной посидим, там должна идти какая-нибудь ночная передача.
- Твоих родителей разбудим. Я и так принес вам немало хлопот.
- Чушь, - не согласилась девушка. Никаких хлопот. Не переживай, все нормально.
Я хмыкнул: куда уж нормальнее.
- Нет, правда, Драко, все хорошо, - она коснулась моей руки.
- Завтра рано утром я уеду, и все измениться, так?
Она кивнула.
- Кто знает, будет ли у нас с тобой еще возможность пообщаться. Так жаль…
- И мне, - прошептала она.
- Иди ко мне, - я протянул ей распахнутые руки.
Она неуверенно шагнула мне навстречу. Я крепко обнял ее.
- Ненормальный, - прошептала она мне в ухо. Так мы точно разбудим моих родителей. У мамы чуткий сон.
Она решительно толкнула рукой дверь в свою комнату впервые впускала меня в свой маленький мир:
- Входи!
Гермиона вошла первой, я следом за ней. Она щелкнула выключателем я зажмурился: яркий свет заполнил все помещение.
Здесь все кричало о ней: и ярко-оранжевые шторы на окнах, и мягкий плед с орнаментом из ромашек, и группа маленьких ангелочков, уютно устроившихся на призеркальном столике, и круглая люстра в форме солнца. И я был прав! - куча игрушек, разноцветных, больших и маленьких, всевозможных цветов и мастей, мишки, зайцы, куклы со стеклянными глазами.
Она заметила мой удивленный взгляд и покраснела:
- Как видишь, на счет игрушек ты оказался прав.
- Да уж, по-моему, с ними ты порядком переборщила.
Я засмеялся.
- Наглец! она схватила первого попавшегося медведя, готовясь запустить им в меня.
- Только попробуй, - пригрозил я ей пальцем. Не стоит испытывать судьбу еще раз, ты об этом пожалеешь. Ты помнишь, чем закончилась прошлая наша битва?
- И чем же по-твоему?
- Моей безоговорочной победой. А ты просто-напросто трусливо сбежала с поля боя.
- Я-я-я? Сбежала? возмущению девушки не было предела. Да ты... Знаешь, кто ты после этого... Ты... Ты... Зря я пригласила тебя сюда. Иди к себе! Спокойной ночи, мистер Малфой! Наилучших вам сновидений!
Она направилась к выходу. Но я одним прыжком достиг еще не открытой двери и прижал Гермиону спиной к ней:
- Так кто я, по-твоему? Кто? Скажи!
Она попыталась вырваться, но не смогла. Пыталась гневно взглянуть на меня, но у нее не вышло. Девушка перестала сопротивляться, стояла, внимательно изучая меня.
- Драко, отпусти меня, пожалуйста, - тихо попросила она.
- Нет, уже не могу, - ответил ей я. Ты снова убежишь от меня.
Я прижался губами к ее губам. Никогда бы не подумал, что прикосновения к ней могут сотворить со мной такое.
- Драко..., - с мольбой прошептала Гермиона. И это прозвучало, как «Еще!» Я выполнил просьбу зовущих карих глаз.
У ее поцелуя вкус ромашкового чая. Он опьяняет и сводит с ума. От ее губ невозможно оторваться, невозможно, но надо...
Я почувствовал, понял, что еще немного, еще секунда, еще мгновение, и я не смогу уйти от этой удивительной девушки.
- Мне пора...
Я попытался открыть входную дверь.
И вдруг раздалось ее тихое:
- Не уходи!
Я, словно не веря в услышанное, резко повернулся к ней:
- Что ты сказала?
- Не уходи... пожалуйста... останься со мной этой ночью...
- Ты сама не понимаешь, о чем просишь.
- Понимаю, - она взяла мою руку в свою. Ее ладони были горячи, словно раскаленный уголь.
- Я должен уйти. Ты потом пожалеешь, если я останусь.
- Я пожалею, если ты уйдешь...
- Спокойной ночи, Гермиона, я взялся за дверную ручку, намереваясь выйти, но она не отпустила меня.
- Останься... Прошу тебя...
Ее халат упал к моим ногам.
И я остался...
Конечно же, завтра она непременно пожалеет об этом, но ведь это будет только завтра...
А сегодня ее тяжелые волосы, освобожденные от заколки, рассыпались на моей груди, ее губы с нежностью прошептали мое имя.
Завтра мы оба пожалеем, но сегодня... наша ночь.
ГРЕЙНДЖЕР
На улице темно, в окно светит яркая луна... а мы так близко друг к другу, что захватывает дыхание. Я, словно канатоходец, иду по тонкому канату высоко над землей шаг, еще чуть-чуть. Мои руки словно крылья, они помогают мне удерживать шаткое равновесие. И страшно посмотреть вниз, и пугает мысль, что канат может оборваться, и манит к себе заветная цель...
Нет ничего вокруг, только ночная мгла, укрывающая нас от любопытных глаз, и мы. Вдвоем.
Мы это его говорящий взгляд. В безумных глазах огонь и желание. В сумасшедших глазах любовь. Эти глаза не врут. И я им верю.
Мы это его чуть слышный с хрипотцой от нахлынувшей страсти шепот: «Не бойся, я не причиню тебе боли». И он не лжет - мне хорошо с ним, как никогда.
Мы это его обжигающие, как пламя, губы, это нежность чуть дрожащих рук, его ласковые прикосновения, которые заставляют мое тело трепетать и выгибаться к нему навстречу.
Мы это его взволнованное неровное сбивающееся дыхание, это наше дыхание одно на двоих.
Мы - это вскипающая в жилах кровь, это стук наших сердец. Когда он обнимает меня, я слушаю, как бьётся сердце в его груди... тук-тук, тук-тук... оно бьется быстро-быстро, так же неистово и сильно, как мое. И я улыбаюсь, просто улыбаюсь...
МАЛФОЙ
Она заснула на моем плече, тихо посапывая носом. Незабываемая картина. Лунный свет пробился сквозь штору и упал на ее спокойное лицо и разбросанные по подушке волосы. Она была прекрасна; легкая улыбка скользила по губам - ей снился сон, самый прекрасный и удивительный сон в ее жизни...
Я осмотрелся в комнате. На столе небрежно лежит забытая ею книга. Здесь она отдыхает, читает, мечтает и просто иногда стоит у окна и смотрит по ночам на звезды. Здесь все напоминает о ней.
Тишина в доме. Только ее легкое дыхание.
Клянусь, она не пожалеет, что доверилась мне. Я никому не дам ее в обиду. Я люблю эту девушку с каштановыми волосами, пахнущими медом и яблоками. В окно смотрят небо, звезды и луна и пусть они будут свидетелями моих обещаний.
ГРЕЙНДЖЕР
Утро наступило неслышно. Но едва первые лучики солнца попытались проникнуть внутрь комнаты через плотно прикрытые шторы, как я уже открыла глаза.
Попыталась осторожно выбраться из постели, но не смогла: рука Драко, крепко обнимавшая меня всю ночь, утром не хотела отпускать из сладкого плена.
Я не могла оторвать взгляда от мирно спящего парня. Его лицо безмятежно, как у младенца. Его дыхание ровное и спокойное. И он чему-то улыбается во сне.
Я снова попыталась выбраться из его объятий. Он пошевельнулся, но глаз не открыл. Я выскользнула из постели. На носочках, стараясь не создавать лишнего шума, поспешила к входным дверям. На ходу остановилась, обернулась на Драко: спит.
В ванной включила воду, засунула под нее голову. Пора приходить в себя. Вчера закончилось, и наступило сегодня. Нас ждал Хогвартс и все, что было связано с этим словом. А еще Гарри и Рон при воспоминании о них мои щеки вспыхнули румянцем.
Теперь мне предстоит объясняться с ними... Мерлин!
Только я ничуть не жалею о прошедшей ночи. Может быть, раскаяние наступит позже, когда мне придется заставить себя взглянуть в до боли знакомые глаза друзей. Может быть, мне будет стыдно... Но пока нет! Пока я счастлива.
Я подняла глаза к зеркалу. Как выглядят глаза счастливой девушки?
Наверное, так, как у меня.
МАЛФОЙ
Мне приснился удивительный сон, будто я и грязнокровка Грейнджер... Я усмехнулся: вот уж поистине, чего только во сне не увидишь.
Потянулся, сгоняя остатки сна с расслабленных за ночь мышц, и открыл глаза.
Ошарашено сел на кровати и закрутил головой. Что за дурацкая комната! Словно попал в помещение, объятое языками пламени. Гиппогриф меня задери, где я и как сюда попал?
Дверь распахнулась, и в комнату вошла девушка с полотенцем, накрученным на мокрые волосы.
- Грейнджер! А ты какого лешего здесь делаешь?
Ее лицо исказила гримаса боли, она покачнулась, словно теряя сознание. Только не доставало сейчас приводить в чувство эту чертову гриффиндорку.
- Вообще-то это моя комната, - чуть слышно произнесла она.
- Тогда, что я тут делаю?!
Я видел, как она стиснула зубы, а руки сжала так, что побелели костяшки пальцев. Но при этом умудрялась говорить ровным спокойным голосом, который, вероятно, давался ей с трудом:
- Сам виноват! Напился вчера до зеленых соплей и перепутал мою комнату со своей.
- Напился? С чего ради? я сжал голову руками: она, действительно, раскалывалась от боли. Что-то я ничего не помню.
Голос Грейнджер гневно задрожал:
- Еще бы! Вчера был мой день рождения. И ты, видимо, решил надраться, чтобы не видеть наши мерзкие магловские рожи. А тут еще эта травма. Вот ты и отъехал...
Травма? Точно! Я все вспомнил: поход в кино, темная аллея, драка. Как звали того выродка, Каспер, кажется?... Я провел рукой у виска.
- Да цел ты, цел. А теперь будь добр, подними свой чистокровный аристократический зад и покинь мою комнату. И так пришлось из-за тебя спать на диване в гостиной. Чувствую себя разбитой, словно принцесса на горошине.
- Кто-о-о?
- Слушай, Малфой, - ее голос звенел сталью, - сегодня вечером нам предстоит долгая дорога до Хогвартса, а сейчас у тебя есть час, чтобы собраться. Мой отец отвезет тебя до «Дырявого котла». Я рада, что ты все вспомнил меньше проблем! Надеюсь, наши с тобой «теплые» отношения закончатся сегодня раз и навсегда.
Я хотел соскочить с постели, но в последний момент понял, что абсолютно голый. Мои вещи были разбросаны по всему полу.
- Грейнджер, будь так добра, выйди из комнаты, пока я одеваюсь.
Она смотрела на меня в упор, не делая ни малейшей попытки сдвинуться с места:
- Еще чего! Нечего тут командовать, не в Малфой-мэноре! Здесь моя комната, а не твоя, поэтому, большее, на что ты можешь рассчитывать..., - и она демонстративно отвернулась к окну.
Я рассмеялся:
- Да ты, я вижу, та еще штучка... Извращенка, не иначе. Любишь подглядывать за парнями?
Уши Грейнджер приобрели пунцовый оттенок, но она промолчала.
Я вскочил с кровати, начал спешно натягивать плавки.
- Хотя, чего тебя стесняться... Ты, думается, пока я болел, насмотрелась на меня на всякого.
- Была нужда!
- А что, у меня красивое тело. Я всегда им гордился.
- Ты самовлюбленный индюк!
- Сама ты курица!
- Гад!
- Сучка!
- Слизеринский хорек!
- Заткнись, грязнокровка!
Я пулей устремился к выходу, на ходу застегивая рубаху. Ее сдавленный шепот догнал меня у самых дверей:
- А сам-то кто?! Теперь такой же грязнокровный, как и я...
- Что-о-о? Повтори, что ты сказала! не поверил я своим ушам.
Но дверь уже захлопнулась передо мной, не ломать же ее в самом деле? Мы и так, наверное, своими криками подняли на уши весь дом.
Я рванул в свою комнату. Гнев переполнял меня. Да как она посмела! В Хогвартсе она у меня еще попляшет, ответит за каждое свое слово!
В пустой комнате на кресле лежал собранный к отъезду рюкзак. Сверху черный идиотский, купленный гриффиндоркой свитер. К черту его!
Домой! Скорее домой! Подальше от этой противной девчонки...
ГРЕЙНДЖЕР
Я медленно сползла по стене на пол ноги больше не держали меня. Сжала зубами кулаки, чтобы заглушить судорожные рыдания. Мир из цветного внезапно стал черно-белым, из многоголосого монотонным, из объемного плоским. Несколько жестоких слов и нет никаких «мы».
Еще вчера я таяла как воск в его руках, а сегодня в моей душе минус пятьдесят по Цельсию... Сказка кончилась. Здравствуй, реальность!...
Ничего, я сильная, я выдержу! Малфой не должен видеть ни моих слез, ни моего отчаяния...
Но соленые горячие капли не слушались меня, стекали вниз и обжигали щеки.
Хотелось кричать во все горло, но голос хрипел, а дыхание сбивалось. Воздуха резко не хватало. В душе родился маленький сгусток боли, который с каждой минутой становится всё сильнее и невыносимее, он рвался изнутри на свободу, стремясь разорвать меня на части. Приходилось кусать до крови губы, чтобы хоть немного почувствовать облегчение, переключив мозг с душевных мучений на физические. Но легче не становилось.
Я тихо завыла так воет волчица, вернувшаяся в свое логово и не нашедшая там ничего, кроме растерзанных волчат, так воет загнанный в ловушку зверь, который в панике мечется в поисках выхода!
Все правильно, некого винить, все так и должно было случиться. Тогда почему же мне так больно?
Я усилием воли заставила себя подняться с пола. Взгляд, как предатель, как вражеский лазутчик, медленно заскользил по комнате. Видимо, чтобы окончательно меня добить, память тщательно восстанавливала прошедшую ночь. Здесь мы стояли спиной к двери, и он целовал меня, тут я сидела на его коленях, там я обнимала его...
По моим искусанным губам засочилась кровь... Я слизнула соленые капли. Точно также кровоточило сейчас мое сердце.
Я сильная! Я все выдержу!
Натолкнулась взглядом на коварное и лживое зеркало. Оно солгало мне вчера совсем не так выглядят глаза счастливой девушки.
Я схватила первое, что попалось мне в руку фарфоровый ангелочек. Зачем он здесь? Ангелам тут не место они здесь больше не живут. Что было силы швырнула хрупкую статуэтку в предательское стекло.
- Будь ты проклят, Драко Малфой! Как я тебя ненавижу!
Лживое зазеркалье вдребезги раскололось на миллионы мелких блестящих осколков. Это разбилась моя душа...
Только к обеду я заставила себя выйти из комнаты, которая за короткое утро из надежного убежища превратилась в камеру пыток.
Дверь в комнату Драко была распахнута настежь. Я шагнула туда меня оглушила звенящая пустота. Его больше нет, он ушел отсюда... навсегда...
Я больше не буду плакать он не стоит моих слез. Хватит! Надо жить дальше, как бы трудно ни было! Вновь жить своей жизнью, той самой, которой и жила все семнадцать лет до него. У меня есть друзья, есть Хогвартс, есть цель в жизни. Я пойду своей дорогой, в которой Драко Малфою не было и нет места. И никто никогда не узнает о том, как Гермиона Грейнджер провела летнюю практику девяносто шестого года.
На полу возле кровати лежал знакомый свитер. Я подняла его, на ковер выпал маленький белый лист бумаги мое письмо Нарциссе. Оно потеряло свою ценность, в нем больше не было надобности. Теперь оно стало таким же ненужным для Малфоя, как и одна наивная девчонка.
Я прижала свитер к щеке. Он пах Драко. Запах, который уже не выветриться из моего сознания. Мне предстоит долгий путь длиною в жизнь - словно голыми ногами по выжженной огнем траве. Прощай, детство, - мне пора взрослеть!
Глава 21. Сентябрь, 1996 год. Хогвартс.
ГРЕЙНДЖЕР
Мы доехали до вокзала Кингс-Кросс минут за сорок. Я промолчала всю дорогу, чертя пальцем на оконном стекле автомобиля какие-то даже самой себе непонятные фигуры.
Отец и мама тревожно переглядывались, не понимая, что успело измениться за одну-единственную короткую сентябрьскую ночь. Папа отвез Драко рано утром к «Дырявому котлу», парень был чернее тучи, за всю дорогу не проронил ни единого слова и ушел не попрощавшись. А вечером история повторилась, но уже со мной.
Мы расстались на вокзале у барьера, разделяющего девятую и десятую платформу. Я поцеловала отца, обняла маму. Та смахнула со щеки маленькую слезинку:
- До свидания, доченька.
Она ни о чем не спрашивала знала, я расскажу ей все сама.
- Он все вспомнил, мама..., - прошептала я. Все вспомнил, а меня забыл...
Она прижала меня к себе крепко-крепко:
- Девочка моя...Бедная...
- Все хорошо, мамочка, - я попыталась улыбнуться ей. Я справлюсь.
- Знаю. И очень горжусь тобой. Держись! Помни, что у тебя есть мы...
Милая, милая мама!
- Я буду писать вам часто-часто, как только смогу! Мы увидимся на Рождество.
- Мы с папой будем ждать тебя, дорогая. Ты, уж, пожалуйста, береги себя, Гермиона, и... будь осторожна!
Я, удерживая подмышкой Живоглота, толкнула тележку с чемоданами прямо на сплошной барьер, разделяющий два таких разных мира, и секунду спустя без особых помех попала на платформу девять и три четверти. Ярко-алый «Хогвартс-экспресс» стоял наготове, извергая черный дым и пыхтя паром. Я вдохнула знакомый запах паровозной гари, и почувствовала, как уверенность медленно возвращается ко мне. Надо же я все-таки возвращаюсь. Не смотря ни на что. А ведь в начале лета у меня такой уверенности не было.
На перроне толпились кучками мои однокурсники и провожающие их родственники. Я окинула взглядом платформу ни Рона, ни Гарри. Где же они? Одно хорошо, Драко Малфой тоже не попал в поле моего зрения.
Я двинулась по платформе, высматривая знакомые лица в окнах вагонов. Лаванда и Парвати помахали мне, я ответила им, но не остановилась, а уверенно продолжила свой путь вдоль поезда. Чуть в стороне заметила несколько угрюмых бородатых мужчин в темных магловских костюмах; должно быть, Министерство после июньского происшествия озаботилось безопасностью студентов и прислало этих головорезов защищать нас. Только к чему это нелепое переодевание, если от них за версту несет аврорской выправкой?! И никакая магловская экипировка не помогает.
В следующем вагоне наконец-то мелькнула знакомая рыжая шевелюра:
- Гермиона! Рон тоже заметил меня. Он высунул голову в форточку и громко крикнул:
Иди сюда.
- Привет! А где Гарри?
Но он уже не слышал меня бросился к выходу, чтобы помочь мне втащить внутрь вагона тяжелые чемоданы.
- Тише, мисс Грейнджер, не надо так кричать, - раздался у меня над ухом знакомый голос. Я резко подняла голову. Возле меня, замаскированный под носильщика, с низко нахлобученной на вращающиеся в разные стороны глаза, стоял Аластор Грюм.
Кого они пытаются обмануть? Любой, даже самый неопытный студент-первокурсник, глядя на это обезображенное ужасными шрамами лицо и на деревянную ногу, узнал бы в их владельце одного из самых известных в волшебном мире мракоборцев, неоднократно сражавшегося против пожирателей смерти и лично арестовавшего значительное число теперешних узников Азкабана. Подозрительный, бескомпромиссный, грубоватый, иногда даже жестокий Грозный Глаз Грюм стоял сейчас передо мной и бесцеремонно рассматривал меня своим страшным оком.
Он был назначен Дамблдором моим личным защитником на время практики, следящим за тем, чтобы мне не грозила опасность. Ха! Да, я осталась жива. Да, я возвращаюсь в Хогвартс в целости и сохранности. Только это не является личной заслугой Аластора Грюма. Не он был моим Ангелом-хранителем все это время. И спасать ему меня тоже не пришлось. Да и как бы ему удалось спасти Гермиону Грейнджер от нее же самой?! А ведь я влипла... влипла по полной. Увязла по самые уши в одном сероглазом омуте...
- С Поттером все в порядке, он уже в Хогвартсе.
- Почему? удивилась я. - С Гарри что-то случилось?
- С ним то нет, а вот с вами, мисс Грейнджер, пока еще не все понятно, - прорычал он, внимательно вглядываясь в меня. - Надеюсь, вторая половина практики прошла благополучнее первой?
Как же, лучше просто не бывает!
Его волшебный глаз, словно оптический прицел, был направлен прямо на меня. Нужно выдержать его пронзительный взгляд! Нужно глубоко спрятать свою боль и разочарование! Нужно суметь удержать себя в руках! Никто не имеет право копаться в моей душе и моих мыслях!
Я справилась, не отвела глаз в сторону, не смутилась и не покраснела. Просто кивнула на его вопрос:
- Все хорошо, сэр. У вас нет причин для беспокойства!
А может быть, меня спас Рон Уизли, вовремя спрыгнувший с подножки вагона на перрон, подбежавший к нам и крепко обнявший меня:
- Слава святому Мерлину! Гермиона, с тобой все в порядке! Я так волновался!
Я отвернулась от недовольного мракоборца и улыбнулась так удачно подоспевшему другу:
- И не надейся от меня избавиться, Рон. Не получится! Кто тогда будет проверять твои домашние работы?
- Что ты, - замахал он на меня руками, - я на самом деле очень переживал провести столько времени с хорьком тебе же памятник при жизни поставить надо. Кстати, ты случаем Малфоя Авадой не пришибла? Что-то не видно в толпе его белобрысого затылка?
Он внимательно осмотрел платформу, заполненную студентами:
- Нет, ошибся. Он где-то здесь…
Я вдруг смутилась:
- Где?
- Не знаю, вижу только его мамашу. Наверное, слизеринец уже прошел в вагон.
Я оглянулась действительно, чуть поодаль от шумной толпы стояла Нарцисса Малфой.
Мистер Грюм вслед за нами повернул голову в сторону одинокой женской фигуры:
- Наглая семейка. Муженек в тюрьме, а она разгуливает здесь, как ни в чем не бывало. И все им с рук сходит.
Я резко повернулась к нему: про Азкабан слышала впервые. Значит, Люциус в тюрьме? Знает ли об этом его сын? Хотя, о чем это я?! Конечно же, знает! Он сегодня весь день провел с матерью.
Я вновь посмотрела на Нарциссу. Она ничуть не изменилась, такая же высокомерная и гордая, также хорошо одета, как и раньше, только в голубых глазах чуть больше тоски, чем в те дни, когда мы с ней общались. Но вряд ли это кто-то заметил кроме меня.
Ее взгляд натолкнулся на меня, скользнул мимолетно длинные черные ресницы слегка дрогнули и она... равнодушно отвернулась. Что это игра или желание обезопасить себя и сына? Я вспомнила ее жестокие условия: «Если мы вновь встретимся с тобой я не знаю тебя, не имею права тебя узнать...». А жаль...
Машинист дал предупредительный звонок. Стоявшие на платформе школьники засуетились, хватая сумки и рюкзаки, заторопились занять свои места в купе. Рон подхватил мой тяжелый чемодан и протиснул его сквозь узкую вагонную дверь. Затем второй.
- Ради всего святого, не вмешивайтесь в этом году в какую-нибудь новую передрягу! крикнул нам на прощание Аластор. Без вас справимся! И Поттеру передайте мои слова!
Посчитав свою миссию исполненной до конца, он не спеша направился к стоявшим в отдалении мракоборцам. Уизли криво усмехнулся на его последний совет, а я промолчала не люблю давать обещаний, которые вероятнее всего не смогу выполнить.
Мы прошли, волоча за собой тяжелый багаж, в свободное купе, примеченное и занятое Роном раньше. Впихнули во внутрь чемоданы. Уизли принялся размещать их на верхней полке, а я, выпустив из рук довольного Живоглота, прижалась носом к окну хотя бы взглядом попрощаться с Нарциссой. В начале поезда вновь раздался протяжный свисток машиниста, и поезд медленно тронулся с места. Женщина проводила меня тревожным взглядом, потом помахала кому-то в окне соседнего вагона и скрылась из виду локомотив сделал поворот.
Итак, практика осталась позади. Впереди Хогвартс!
Рон откинулся на спинку сидения, закинув руки за голову и свободно вытянув в проход ноги.
- Классно, что не надо тащиться в вагон старост и следить за порядком в коридорах, - лицо парня озарилось довольной улыбкой. И малышня не бегает и не орет. Блаженство!
- Ты неисправим, - усмехнулась я.
Мне же наоборот хотелось скорее заняться делом, чтобы отвлечься от неприятных мыслей.
Поезд набирал скорость, за окном сквозь опускающиеся на землю сумерки замелькали дома, лесные насаждения, речушки и поляны.
В вагоне загорелся верхний свет заботливый машинист подумал о благополучии своих пассажиров.
- Ну что, рассказывай, как дела, спросил Рон, удобнее усаживаясь на сидение.
- Нечего рассказывать, - ответила я. Не хочу ничего вспоминать, это неприятно. Практика, как практика - ничего особенного. Я, как видишь, цела и невредима, и Малфой жив - здоров. Так что, жизнь продолжается.
- Теперь снова за учебу? - засмеялся Рон. А отдохнуть по-настоящему так и не успели.
- Тебе то чего переживать, на уроках отдохнешь.
- Шутишь? Теперь на ЖАБА идем... Правда, я безумно рад, что Снейпа в этом году не предвидится. И Зельеваренья тоже, будь оно не ладно!
Я промолчала. Рон бросил на меня быстрый беспокойный взгляд. У меня появилось ощущение, что он меня как-то слишком уж внимательно разглядывает, словно изучает.
В коридорах было необычайно тихо и пусто. Шестикурсники расползлись по всему поезду. Казалось, что во всем этом длинном вагоне мы с Роном совершенно одни. Появилось предательское чувство одиночества и тревоги ехать в Хогвартс без Гарри было ужасно непривычно.
Рон словно прочитал мои мысли:
- Знаешь, мне без Гарри как-то не по себе. Что с ним? Почему он не с нами?
У меня не было ответа на его вопрос.
- Гермиона, ты не против, если я пройдусь по поезду и поищу наших? Не заскучаешь?
- Нет, не против. Иди!
- Может, и ты со мной? Я заметил Лаванду Браун где-то неподалеку.
- Не сейчас.
Парень пожал плечами и направился вдоль по коридору, заглядывая сквозь стеклянные двери внутрь соседних с нами купе. Он пошел искать Невилла Долгопупса, Дина или Симуса.
Разговоры с Лавандой или Парвати меня совсем не интересовали. За пять лет совместной учебы мы так и не стали подругами, просто однокурсницами не более. Сейчас больше тревожило, как там Джинни и Полумна, и что произошло в Хогвартсе за время нашего отсутствия? Кто отвечает за порядок в школе? И как МакГонагалл справляется с первокурсниками в отсутствии старост?
Круглолицый Невилл появился в вагоне со стороны, противоположной той, в которую удалился Рон. Одной рукой парень тащил тяжеленный темно-коричневый много повидавший на своем веку кожаный чемодан, а в другой - многострадального Тревора, свою жабу, которую имел привычку все время терять. Кажется, Долгопупс стал еще выше с того времени, как мы распрощались с ним в июне. И сутулиться начал больше, видимо, пытаясь выглядеть не таким длинным.
- Привет, заходи, мы тут с Роном одни, пригласила я парня. - Как дела? Как практика?
- Привет, Гермиона, все нормально. Только прошу - про практику не слова!
Как, и он тоже? Все точно сговорились.
- Где наши? поинтересовался Невилл, передав Тревора в мои руки. А сам принялся усердно заталкивать чемодан под сидение дело не из легких, судя по тому, что его поклажа имела неимоверно громоздкие размеры. Что он там везет? Надеюсь, не кучу парадных мантий?!
- Рон отправился их искать. А Гарри уже в школе нам Грюм на платформе сказал.
- Ясно. Это, наверное, в целях безопасности, предположил он. Чемодан не собирался сдаваться без боя. Я с тревогой наблюдала за продолжающейся борьбой.
- Возможно, - согласилась я. В Хогвартсе узнаем, в чем дело. Аластор сказал, что беспокоиться не о чем.
- Они всегда пытаются успокоить нас, словно мы маленькие и ничего не понимаем. Хотя... Знаешь, я думал, что, когда бабушка узнает про наше июньское приключение в Министерстве магии, то ужасно рассердится, а она, наоборот, очень обрадовалась. Сказала, что я становлюсь похожим на отца. Удивительно, правда? Надеюсь, в этом году мы продолжим заниматься в ОД. Как ты думаешь?
Он, на минуту забыв о злополучном чемодане, поднял на меня глаза. Мне самой хотелось бы знать ответ на этот вопрос.
- Не знаю, захочет ли Гарри и дальше продолжать наше обучение ему не нравится рисковать жизнью своих друзей. Да и вроде бы больше нет необходимости в деятельности отряда - ведь мы избавились от Долорес Амбридж и Инспекционной дружины.
Я пожала плечами и задумалась. Невольно вспомнила одного слизеринца активного участника прошлогодних рейдов против нашего оборонного движения. Только почему-то в моих воспоминаниях он мчался на велосипеде с высокой горы, подставив лицо солнцу и ветру...
- Что с тобой? Тебе нехорошо? встревоженно спросил Невилл, вглядываясь в меня.
Я вздрогнула от неожиданности. Надо взять себя в руки хватит распускать слюни!
- Нет, все в порядке.
Погода за окном поезда была такая же неровная, как и все нынешнее невыносимо долгое лето - сперва начинал бить по стеклу мелкий дождь, потом он превратился в ливень, затем в молочный промозглый туман.
Возвратился Рон Уизли:
- Привет, Невилл, вот ты где, а я высматривал тебя по всему поезду.
- Привет.
- Интересно, а тележка с едой приедет, или нет? Помираю с голоду! воскликнул Рон, плюхнувшись на сиденье и потирая урчащий живот. Он повернулся ко мне:
Видел твоего Малфоя.
Я невольно напряглась:
- Что значит «моего»?
- Не придирайся к словам, Гермиона, хочешь, расскажу про «мою» Броклхерст?
- Нет, не стоит. С меня хватит и того, что мне придется проверять твою итоговую работу на наличие ошибок. Там и узнаю всю правду о вас с Мэнди.
- Ловлю тебя на слове ну, на счет ошибок, - довольно засмеялся Рон. - Так вот, на счет твоего... на счет слизеринского хорька. Он засел у себя в купе со слизеринцами: Гойл, Крэбб как обычно, Нотт с ними и, кажется, Забини. Все бурно обсуждают прошедшую практику, а он уткнулся в окно, словно его это не касается. Но когда я проходил мимо, он заметил меня и изобразил...
Рон собирался показать неприличный жест, но я резко остановила его:
- Прекрати, мне это совсем не интересно.
Парень покосился на меня. А Невилл добавил непринужденно:
- Похоже, у Малфоя на уме нечто более важное, чем пережевывание прошедшего лета.
Я выпрямилась на сидении:
- Невилл, что ты имеешь в виду? Ты что-то знаешь о нем?
Тот пожал плечами:
- Нет, это я так, к слову.
Я немного расслабилась:
- Тогда я прошу вас, ребята, нет, умоляю, ни слова о Малфое. Я ничего не желаю о нем слышать.
- Ясно, - сказал Невилл равнодушно, поглаживая жабу. Просто, мы с бабушкой видели его сегодня днем в магазине мадам Малкин. Он был там с матерью, примерял новую мантию. Взвился, когда продавщица неловко прикоснулась к нему. Странный он какой-то, дерганный...
Я отвернулась к окну, пытаясь скрыть от мальчишек свои эмоции.
- Надо непременно рассказать Гарри, - добавил Рон, словно пытаясь доконать меня, - что Малфой ведет себя как-то очень уж подозрительно. Ты, Гермиона, не заметила за ним ничего такого во время практики?
- Нет, - ответила я довольно резко, демонстративно встала и вышла в коридор. Уж лучше Лаванда с ее невинной болтовней, чем Рон с его разговорами о слизеринце.
В коридоре никого не было. Все разошлись по своим местам, надеясь выспаться до приезда в Хогвартс. Впереди еще целая ночь.
Я медленно брела, заглядывая внутрь купе сквозь стеклянные двери. Многие студенты уже дремали, уютно устроившись на сидениях.
Где-то здесь должны сидеть слизеринцы. Я прибавила шагу, заставляя себя не коситься в сторону раздвижных дверей. Но судьба была сегодня явно не на моей стороне купе, в котором засели Малфой и компания, было озарено ярким светом и невольно привлекло к себе мое внимание.
Похоже, они собрались здесь все. Крэбб листал комиксы, Нотт и Миллисента Булстроуд играли в волшебные шахматы, растрепанные Гойл и Забини сцепились друг с другом, дурачась и грозя смести резные фигуры с игровой доски однокурсников. Дафна Гринграсс в углу у окна читала свежий номер «Ежедневного пророка». А Малфой... Малфой устроился на сидении, положив голову на колени Пэнси Паркинсон, слизеринской старосте. Она перебирала волосы Драко с такой самодовольной улыбкой, что я невольно сглотнула ком в горле.
Я рванула по коридору, стараясь не дать воли слезам. Я весь день пыталась держать себя в руках. И все мое спокойствие рухнуло в считанные секунды, стоило мне увидеть его.
МАЛФОЙ
Забини развлекался тем, что доставал всех расспросами:
- Ну что, Теодор, может, поделишься с нами, как ты провел лето в обществе такой сексапильной гриффиндорской красотки, как Браун?
Нотт, оторвавшись от шахматной доски, покосился в сторону чернокожего:
- Блейз, ты надоел. Я не собираюсь докладывать тебе итоги своей практики. Ты не Снейп, и не Дамблдор. Достаточно того, что придется не один свиток исписать об этом сумасшедшем лете.
Ответ, похоже, не понравился Забини.
- Тогда, может быть, ты, Крэбб? - требовательно спросил он.
Винсент поднял голову от журнала с комиксами:
- И что конкретно тебя интересует?
- Все!
- А нечего рассказывать. Три недели у нас в поместье, потом три у Лайзы. Походы в кино, экскурсии в магловские музеи, катание на речном трамвайчике. Все, как у всех.
- Да уж, сыта простецами по горло, - вздохнула Миллисента. Хотя с Майклом Корнером было весело. И представьте себе, у него «превосходно» за СОВ по Зельеварению! Хоть кто-то с нашего курса будет учиться у Снейпа. А то наш любимый декан вполне мог бы остаться без работы и заскучать от безделья...
- У меня тоже «превосходно», - хмыкнул Забини. И, кажется, у Драко. Так что Снейпу не будет скучно на занятиях. А если туда еще добавиться гриффиндорская грязнокровка тогда вообще туши свет!
Он оглянулся на меня:
- Ну, молчун, скажи хоть словечко. У нее ведь по зельям наивысший балл?
- Отстань, Блейз! я даже не повернул головы в его сторону.
Забини пожал плечами и обратил свое внимание на Гойла.
- У нашего Грегори была самая трудная миссия. Мариэтта Эджкомб вечно хихикающая белобрысая дурочка, украшенная кучей прыщей. Даже толстый слой косметики не скрывает слово «ябеда» на ее лбу. Гойл, как ты мог общаться с ней? На нее даже смотреть противно, тем более появляться на людях.
- Заткнись, - разозлился Грегори. Еще одно слово, и ты пожалеешь об этом.
Он со всей силы наступил чернокожему на ногу, Блейз заорал от боли. Они сцепились друг с другом, грозя упасть на соседнее сиденье, где Нотт и Булстроуд играли в шахматы. Миллисента, похоже, выигрывала.
- Хватит! заорал на них Теодор, и растрепанный и недовольный Забини рухнул на сиденье рядом со мной.
Мне пришлось потесниться, Пэнси показала на свои колени, и я улегся головой на ее тесно прижатые к стене ноги. Она запустила свои длинные пальцы в мои волосы. Я чуть не подпрыгнул от неожиданности. Всегда любил, когда мама перебирала мои пряди, но чтобы этим занималась Паркинсон... Бррр! С трудом сдержал себя, чтобы не вырваться из ее цепких рук.
- Кажется, только что по коридору промчалась Грейнджер, - сказал обиженный Забини. Вот ненормальная, вероятно, снова почувствовала себя старостой и бросилась на выполнение своих обязанностей. А наши старосты что-то прижались, как голубки, и в ус не дуют.
- Ну что, Драко, может, все-таки расскажешь нам подробности своей практики? Общение с грязнокровкой ничего романтичнее я просто не могу себе представить.
Я резко сел, сбросив руку Пэнси в сторону.
- Забини, а разве твой дядя не рассказал тебе все «романтические» подробности пребывания Грейнджер в моем доме?
- Нет, - парень недоуменно уставился на меня. Он то откуда может их знать?!
Я обвел взглядом замолчавших и встревоженных однокурсников. Ни Нотт, ни Крэбб, ни Булстроуд никто из них не отвел взгляда, а ведь их отцы были там, когда за израненной и униженной Нарциссой тянулся по каменному полу широкий кровавый след. Значит, никто из них не был осведомлен о моих летних «приключениях». Одна Паркинсон старательно смотрела в окно, словно внезапно увидела там что-то очень интересное. Я повернулся к ней:
- Что ж, Пэнси, может быть, ты просветишь их на счет моей практики?
- Драко... я..., - девушка отвела взгляд в сторону, - я не могу...
- Почему же? Наверняка, твой отец поведал тебе все подробности одной безумно увлекательной ночи?
Она молчала, но по ее выразительному взгляду я понял, что она действительно знает правду. Удивительно, что Паркинсон еще никому не выболтала о Черной метке на моей левой руке.
Звенящая тишина в купе затянулась. Все сидели с открытыми ртами, не понимая, что происходит.
Тогда я обратился к Забини:
- Еще вопросы будут?
Блейз покачал головой.
- Если что, спрашивайте у нее, - я кивнул на Пэнси, - она вас просветит.
Я встал, отодвинул Паркинсон от окна и сел на освобожденное место, прижавшись лбом к холодному стеклу. И закрыл глаза, чтобы не видеть их недоумевающие и встревоженные лица.
Всю оставшуюся дорогу я делал вид, что спал. Погода испортилась, по вагонным стеклам вяло брызгал дождь. Ночь была безлунной, и сквозь мутное от паровозной копоти оконное стекло с неровными дождевыми потоками невозможно было ничего рассмотреть. Только собственное отражение. Я старался ни о чем не думать. И ни о ком.
Где-то в районе пяти утра поезд начал замедлять ход, и отовсюду стали долетать обычные для прибытия на конечную станцию звуки: студенты стягивали с полок свои чемоданы, переодевались в школьные мантии и готовились к выходу.
Мы вышли в коридор, здесь уже ощущалась холодная предутренняя свежесть. Все зябко поежились, предусмотрительная Пэнси, не ставшая укладывать в чемодан легкое меховое манто, теперь уютно куталась в нем, ища спасения от влажного воздуха.
Студенты дружной толпой медленно двинулись к двери вагона. Хмурые, недовольные и не выспавшиеся. На перроне нас встретили фонари вокзала, знакомый запах сосен и мелкий нудный дождь. А еще куча мракоборцев, усердно принявшихся рассматривать нас, словно среди толпы сонных шестикурсников они надеялись обнаружить спрятавшегося Пожирателя, или, в крайнем случае, сбежавшего дементора. Тут же была и моя кузина Тонкс.
Я отвернулся, сделав вид, что не заметил ее, накинул на голову капюшон и шагнул с подножки вагона. Через перрон и здание вокзала толпа молчаливых и злых студентов направилась по мокрой, раскисшей от мерзкого дождя дороге на станцию Хогсмид, где нас ждали несколько карет, запряженных фестралами.
Где-то в стороне раздался испуганный крик «Мамочка, какие чудовища!», я оглянулся, чтобы посмотреть на того, кто впервые воочию увидел этих полулошадей полудраконов. Для меня уже давно (после смерти младшей сестры) кареты не казались безлошадными. Но представляю себе реакцию человека, кто только сейчас смог внимательно рассмотреть их ужасающего вида пресмыкающиеся парнокопытные, которые стояли совершенно беззвучно, словно призраки из кошмарного сна.
Я повернул голову на испуганный девчоночий голос. Мерлин, да это же Грейнджер! Не помню, чтобы в прошлом году она так истошно верещала. Значит, она видела смерть именно этим летом. Интересно, и кто это был? Я провел с ней половину лета, и что-то не припомню ни одной подходящей кандидатуры на роль покойника.
ГРЕЙНДЖЕР
- Невилл, а где Живоглот?
- У Рона. Я ему отдал, а то мне сразу с двумя животными не справиться. Тревор так и рвется сбежать.
Рон с извивающимся котом в руках вынырнул из толпы:
- Гермиона, забери скорее от меня это чудовище, умоляю.
Я приняла кота, который в моих руках сразу успокоился и затих. Двинулась к ожидающим нас у обочины экипажам.
- Мамочка, какие чудовища! я не сумела сдержать эмоции при виде существ, стоявших между оглоблями.
- Ты куда уставилась? удивился Рон.
Я показала на жутких лошадей. Он проследил за движением моего указательного пальца, но ничего не заметил.
- Там нет никого, только кареты, - с раздражением заметил парень.
- Нет, есть, это...это фестралы, - догадалась я. И мне сразу вспомнился наш полет в Министерство на невидимых, но вполне ощущаемых чудо - лошадях.
Так вот вы какие, фестралы! Голова как у дракона. Круп как у обычной лошади, только очень худой лошади, тощей как скелет. А огромные крылья напоминают летучую мышь.
- Ты видишь их? изумился Рон. Он вдруг встревожился не на шутку:
- Гермиона, ты пугаешь меня. Мало того, что ты приехала из дому со взглядом побитой собаки, так ты еще видишь этих костлявых чудовищ! Что произошло с тобой этим летом?
Я пришла в смятение. Мне нечего было ему ответить.
- Она видела, как Сириус Блэк отбросил лапы..., - резкий, до боли знакомый голос заставил меня вздрогнуть.
- Заткнись, гадина, вали отсюда и оставь нас в покое, - мгновенно вскипел Рон.
- А то что? скривил губы Малфой. Затем язвительно усмехнулся:
- А может, она была свидетелем того, как кто-то очень темный уничтожил этим летом нашего героя, прославленного на весь мир несравненного Поттера? Что-то не видно его сегодня...
За спиной слизеринца загоготали его неизменные соратники Крэбб и Гойл. Они всегда ходили следом за ним.
Рон сжал кулаки, дернулся, собираясь броситься на Малфоя. Мы с Невиллом с трудом удержали его и потащили в сторону карет.
- Не связывайся с ним, Рон, умоляющим голосом попросила я, - пожалуйста. Хотя бы ради меня.
Еще не успокоившись до конца, парень полез в кузов крайнего пустующего экипажа. Долгопупс забрался вслед за ним, я была последней.
Поднимаясь за Невиллом, я не удержалась и оглянулась назад. В тусклом свете фонарей Драко Малфой казался точной копией своего отца - светловолосый, с острым резко очерченным гордо поднятым подбородком, с бледно-матовой кожей. А мне вспомнилось вдруг его мертвенно-бледное лицо, синюшные губы и кровь, алая, ярко-красная кровь повсюду... В тот самый день, когда жестоко избитый он лежал на асфальте у моих ног... и медленно умирал...
Так, черт побери, почему же он тогда не умер?!
Наконец, показались высокие каменные столбы по обе стороны ворот с фигурами крылатых вепрей наверху. Хогвартс!
Мы все вымокли, замерзли и проголодались. И все очень хотели спать. Сон был нужен сейчас даже больше, чем еда.
На входе нас встречали деканы. Профессор МакГонагалл как всегда требовательно и строго разглядывала своих студентов. Вид у нее, не смотря на ранний предутренний час, был торжественный и немного суровый. Волосы собраны в тугой пучок, сквозь очки на нас смотрели острые и живые глаза. Под ее взглядом я, да, наверное, и все остальные мои однокурсники, чувствовали себя всегда немного виноватыми.
- Рада приветствовать всех вас в полном составе в стенах родной школы. Долго задерживать вас не буду, сообщу главное. Завтра у вас выходной, можете заниматься своими делами, отсыпаться, если хотите, но запомните: это последний выходной день на этой неделе. Далее вам предстоит очень напряженная работа. Сейчас вы подниметесь в свою гостиную, там вас ждет легкий ужин. Завтра в три часа дня старост прошу прийти ко мне в кабинет для получения необходимых инструкций и расписания учебных занятий. А теперь все свободны.
Ребята загалдели, довольные предстоящей перспективой отдыха на полдня. Шумной цепочкой, возглавляемые Роном Уизли, студенты потянулись в направлении гриффиндорской башни.
- Мисс Грейнджер! я остановилась, обернувшись на голос декана. - Вас просил зайти в свой кабинет профессор Дамблдор!
Я на мгновение задержалась перед высокой дубовой дверью. Неужели разговор нельзя было отложить до завтрашнего дня? Длинная дорога вымотала меня, в поезде я не смогла ни на минуту закрыть глаз. Сейчас, по прибытии в Хогвартс, усталость сказывалась особенно сильно. Я просто валилась с ног. Хотелось скорее добраться до родной гостиной, подняться в свою комнату и с головой забраться под одеяло. И забыться, забыться, забыться... Но выбора не было директор ждал меня по ту сторону стены. Я с усилием толкнула дверь и вошла в кабинет Дамблдора.
- Доброе утро, мисс Грейнджер!
Я невольно посмотрела на окно за мутным стеклом рассвет совсем не чувствовался. Было еще очень рано, и скорее ночь, чем начало нового дня.
- Здравствуйте, профессор!
Мне давно хотелось побывать в директорском кабинете - в этом самом таинственном и закрытом месте Хогвартса, среди такого множества древних артефактов и книг. По рассказам Гарри я представляла себе ее именно такой, какой она открылась сейчас передо мной. Здесь все было пропитано запахом истории. В другой раз я с удовольствием осмотрелась бы, но только не теперь. В этот миг у меня была одна-единственная мечта уютная и теплая постель.
- С благополучным возвращением в стены родной школы! Надеюсь, практика прошла удачно? Даже не смотря на Ваши августовские приключения?! голубые глаза директора доброжелательно рассматривали меня.
- Да, профессор, все хорошо.
Дамблдор внимательно изучал меня:
- Мне думается, Вам есть о чем поведать мне, мисс Грейнджер?
Что он хочет узнать от меня? Мне нечего ответить ему.
- Не торопитесь, подумайте. Наверняка, есть что-то, о чем я должен знать...
Я нахмурилась. Я не собиралась рассказывать никому, в том числе и Дамблдору, о характере своих взаимоотношений со слизеринцем. Это никого не касается. Возможно, раньше я и намеревалась рассказать директору о нападении на нас, о переливании крови, об амнезии, но теперь, после того, как память к Малфою благополучно вернулась, я не видела в этом необходимости.
- Нет, сэр, мне нечего рассказать Вам.
- Нет?! Жаль!
В его голубых глазах промелькнуло разочарование.
А я вдруг снова почувствовала безмерную усталость. Я едва стояла на ногах. Тяжелый груз долгих семи недель практики давал о себе знать. За такое короткое время прошло так много событий. Как будто целая жизнь пролетела.
Дамблдору ничего не пришлось объяснять. Он и сам все прекрасно понял:
- Иди, девочка, отдыхай. Думаю, Гарри уже ждет тебя.
- Он в школе?
Директор кивнул:
- Он прибыл еще вчера. Гарри помог мне уговорить одного моего бывшего коллегу нарушить свое уединение и вернуться в Хогвартс. К концу года у нас снова не хватало одного преподавателя. Слава Мерлину и спасибо Гарри, теперь педагогический коллектив школы укомплектован полностью.
Я направилась к двери, но на полпути остановилась и оглянулась на директора, устало склонившегося над письменным столом. Я вдруг поняла, ЧТО была обязана ему сказать, чего он так ждал от меня.
- Драко Малфой стал Пожирателем смерти.
Седая голова резко взметнулась вверх, и голубые глаза пронзительно посмотрели на меня из-под очков-половинок:
- Что?!
- Я видела метку на его руке.
От внимательного взгляда не укрылось мое волнение.
- Только, сэр, Вы не подумайте, будто он сам этого хотел. Нет. Я полагаю, что это было наказанием за то, что я несколько дней провела в их замке.
- Да... я склонен согласиться с Вами, мисс Грейнджер. Не думаю, что мистер Малфой мог добровольно пойти на это. Вы правы, это наказание. Но не столько Драко за ваше пребывание в Малфой-мэноре, сколько Люциусу - за промашку с пророчеством в Министерстве. Вот только наказание какое-то незначительное, что ли... Вы не находите? А значит, есть еще что-то...
- Что вы имеете в виду? я испуганно уставилась на задумавшегося директора. Я ничего об этом не знаю.
- А? он вскинул голову и непонимающе уставился на меня, словно видел впервые. Нет, ничего. Так, просто мысли вслух. Идите, мисс Грейнджер, отдыхайте. Пароль в Вашу гостиную «Sursum corda!»
Как? «Выше голову!»? Да уж, Дамблдор знает, как меня утешить...
Полная дама, открывая передо мной дверь, сонно проворчала:
- Все уже давным-давно прошли, а где Вас нелегкая носила?
Я не собиралась вступать с ней в дебаты и молча прошла внутрь. В гриффиндорской гостиной было тихо. Все спали. Девчонки, наверное, уже уютно устроились в теплых постелях и видели десятый сон. Одна я бродила по пустынным хогвартским коридорам. Филча на меня нет...
- Гермиона! Гарри с распростертыми объятиями бросился мне навстречу. Как ты? Все в порядке?
Он нежно обнял меня.
- Я так волновался за тебя!
Он не спал, он ждал меня. Я незаметно смахнула непрошенную слезинку, покатившуюся по щеке. Наконец-то, эта мучительно долгая практика осталась позади, и я снова дома. Теперь все будет по-прежнему.
- Я в полном порядке, Гарри!
Отвела глаза в сторону, попыталась взять себя и свои чувства в руки. Рано расслабляться, ох, рано. Удивительно родные и такие знакомые глаза заглядывали мне прямо в душу. От них трудно что-либо скрыть, они всегда понимали меня все без лишних слов. Это глаза верного друга, брата, товарища. Сердце сжалось от любви к этому темноволосому мальчишке.
Голос Гарри дрогнул:
- Гермиона, с тобой, действительно, все в порядке?
- Нет, не совсем. Я очень устала...
- Пойдем, - он потянул меня за руку к уютному креслу. Садись, отдыхай.
Я опустилась в любимое кресло, откинулась на спинку и прикрыла глаза. И снова воспоминания Нарцисса, сероглазый парень, метка на руке, тревожные слова директора... Когда же, наконец, все это закончится?! Я провела рукой по лицу, отгоняя прочь навязчивые видения.
Гарри вглядывался в мое лицо так настойчиво, так пристально, что мне стало не по себе. Ведь я должна была сейчас солгать ему, хотя нет, не солгать, а всего лишь скрыть правду. Впрочем, в моей ситуации это одно и тоже.
ПОТТЕР
- Ты задержалась...
- Меня Дамблдор вызывал.
- Зачем?
- Спрашивал о практике.
Я присел рядом с Гермионой, внимательно всматриваясь в знакомые черты подруги. Вроде бы все, как обычно, но в то же время что-то не так. В ней что-то незримо, неуловимо изменилось: во взгляде, в голосе, в движениях, и даже в этом затянувшемся молчании. Она как будто стала старше. Но как такое возможно? С момента нашей последней встречи прошло только два с половиной месяца. Люди не меняются так быстро... если только их не вынуждают на это обстоятельства. Рон сказал, что у нее взгляд побитой собаки. Кажется, он прав.
- Не смотри на меня так! тихо попросила она.
- Что, все было так ужасно? Он обижал тебя?
Имя Малфоя не прозвучало: мы оба прекрасно знали, о ком идет речь.
Не открывая глаз, девушка покачала головой. Заколка в тяжелых волосах не выдержала и отлетела в сторону. Пушистые каштановые пряди рассыпались по лицу. Она не стала убирать их - словно спряталась от меня.
- Ничего выходящего за рамки его обычного поведения. Все, как всегда.
Я не сводил с Гермионы встревоженных глаз. На миг показалось, что она собирается рассказать мне о чем-то важном, но она сдержалась, промолчала, и объяснения не последовало. Я понял, что еще не скоро узнаю о том, через что пришлось пройти ей этим летом.
- Ох, уж этот Дамблдор с его неуемными идеями примирения факультетов.
- Не знаю, как это получилось у других, - тяжело вздохнула девушка, - но в моем случае он глубоко просчитался. Стало хуже. Лето выдалось премерзкое!
Я согласно кивнул:
- Весь год был премерзким! Вспомни Амбридж, Инспекционную дружину и Министерство.
- И Сириуса? прошептала она.
Я отвернулся. Эта тема до сих пор оставалась для меня очень болезненной.
- Надеюсь, сейчас дела пойдут лучше...
Девушка горько усмехнулась:
- Гарри, ты наивный мечтатель! Даже не обязательно читать «Пророк», чтобы понять, что спокойные времена прошли. Идет война... и самые страшные дни еще впереди...
Я резко встал и отошел к камину - протянул руки к огню:
- Все прекрасно понимаю. Но надо продолжать жить и не думать о плохом. Иначе впору сойти с ума от всего этого. Одно пророчество чего стоит...
- Пророчество?
- То самое, которое Пожиратели собирались украсть из Министерства.
- Но теперь никто не знает, о чем там шла речь: пророчество разбилось, - Гермиона поднялась с кресла, подошла ко мне и встала рядом.
- В том стеклянном шаре, который разбился, была не единственная запись о пророчестве. Я слышал его целиком в кабинете у Дамблдора.
Гермиона испуганно смотрела на меня:
- И что же там было?
Я сделал глубокий вздох:
- Там говориться, вроде как я тот человек, который должен прикончить Волдеморта. Ни один из нас не сможет жить спокойно, пока жив другой...
Она внимательно смотрела на меня, долго не отводила взгляда и молчала. Потом спросила чуть слышно, словно выдохнула:
- Тебе страшно?
- Сейчас уже нет.
- А Рон знает?
Я покачал головой:
- Нет, позже ему расскажу. Он спит. Мы почти не успели пообщаться при встрече.
Гермиона обняла меня за плечи с надеждой поддержать.
- А как прошла твоя практика?
Я пожал плечами:
- На удивление спокойно. Я не знал, что мистер Гринграсс является одним из совладельцев банка Гринготтс. Их семья очень богата. Но в целом, они оказались вполне приличными людьми, безо всяких чистокровных заскоков. Мы прекрасно поладили как с Дафной, так и с ее младшей сестренкой Асторией. Вторую часть практики провели в магловском приюте для брошенных детей. К Дурслям я отправиться не мог причину сама знаешь. Кстати, Дафна вполне адекватная девчонка. Жаль, что слизеринка.
Гермиона невольно улыбнулась:
- За практику тебе надо поставить «тролль».
- Это еще почему? мои брови удивленно поплыли вверх.
- Ты не выполнил главного завета Дамблдора изменить отношения между факультетами. У тебя врожденная ненависть к Слизерину.
Я невольно хмыкнул. Гермиона хмыкнула в ответ.
- Кстати, ты получил результаты СОВ?
Я кивнул:
- Все не так плохо, как я думал. Завалил историю магии и прорицания. По всем остальным получил проходные баллы. У Рона также я спрашивал. А как у тебя?
- Нормально.
- Нормально?! И это все?! Не узнаю Гермиону Грейнджер!
- Да ну тебя! девушка шутливо хлопнула меня по плечу. У меня достаточно проходных баллов, чтобы стать мракоборцем.
- Все «превосходно»?
Гермиона покраснела:
- Почти...
Мы засмеялись. Все не так уж и плохо. Жизнь-то продолжается...
ГРЕЙНДЖЕР
Наконец, я в постели. И, наконец, одна. Девчонки спят. В комнате раздается лишь их мерное сопение. Теперь можно спокойно окунуться в свои мысли, не боясь, что кто-то прочтет их. Мысли - это моя частная собственность, запретная зона для посторонних.
Почти утро. Вот-вот взойдет солнце и начнется новый день: шум, крики, суета, топот ног по коридору. Но пока в Хогвартсе царит тишина и покой... и я одна... а так хотелось бы быть сейчас... с ним! С тем, с кем я провела вчерашнюю ночь, кто заполнил все мои чувства, кто не выходит у меня из головы!...
Глаза почти слипаются, но я еще не сплю.
Ну почему все вышло именно так?... Почему именно со мной? …Почему жизнь так несправедлива ко мне?... И почему все мои мысли только о нем... о нем одном?!...
Он... он больше никогда не будет со мной... и от этого как-то холодно и одиноко... Он разрушил все мои мечты о счастье... и нанес болезненный удар в самое сердце!...
Но я почему-то не держу на него зла... А должна ведь, должна... Все-таки какие же мы девчонки наивные дуры!...
Мои мысли начали путаться, и я поняла, что засыпаю.
Глава 22. Октябрь, 1996 год. Хогвартс
ГЕРМИОНА
Дни полетели за днями. Сентябрь давно остался позади. Я, едва вернувшись в Хогвартс, усердно взялась за учебу, изо всех сил старалась позабыть неудавшиеся летние каникулы. Друзья больше не пытались расспрашивать меня ни о чем, удовлетворившись моими скупыми отговорками. Лишь время от времени я ловила на себе их внимательный изучающий взгляд.
По итогам СОВ я получила от профессора МакГонагал разрешение на продолжение курса по заклинаниям, защите от Темных искусств, трансфигурации, травологии, нумерологии, древним рунам и зельеварению. Свободные уроки, которые появились у нас в этом году, оказались вовсе не временем блаженного ничегонеделанья, как вначале семестра предполагал и на что безумно надеялся Рон, а единственной возможностью худо-бедно справляться с чудовищным объемом работы, которая на нас навалилась. Преподаватели, словно сговорившись, задавали столько домашнего задания, что личного времени у студентов-шестикурсников совсем не оставалось. Я разве что не ночевала в библиотеке.
Кроме того, я активно продолжила выполнять обязанности старосты, возложенные на меня в прошлом году директором. Мой день был расписан по минутам с раннего утра и до позднего вечера. И если бы не курсовая работа по итогам практики, висевшая над всеми шестикурсниками дамокловым мечом, я с удовольствием постаралась бы забыть обо всем, что произошло в моей жизни прошедшим сентябрем. Но, работая над курсовой, я невольно раз за разом возвращалась к своим неприятным воспоминаниям.
И еще кое-что тревожило меня все это время пронзительный взгляд цвета стали. Я ловила его на себе всякий раз, когда приходилось невольно сталкиваться со слизеринцем на занятиях, в Большом зале за обедом или на заседании старост. Он словно издевался надо мной, всюду ведя за мной свое тайное наблюдение. Этот внимательный взгляд и ледяная презрительная усмешка на губах… Чего он хочет от меня? Зачем так смотрит? Неужели он никогда ничего не вспомнит?
И сколько я еще выдержу?!
Однажды мы столкнулись с ним в коридоре нос к носу. Точнее, опаздывая на урок по Защите от темных искусств, который в этом году вел Снейп, безумно торопясь и не замечая ничего вокруг себя, я просто воткнулась в стоящего посреди коридора Малфоя.
- Смотри, куда идешь, гр... Грейнджер!
- Извини, - буркнула я в ответ и, обойдя его стороной, поспешила дальше.
- Слушай, Грейнджер! вдруг окликнул он меня. Давно хотел тебя спросить: тебе не надоело?
- Не надоело что? не поняла я.
- Следить за мной?
- Что? я резко развернулась и удивленно уставилась на слизеринца. Что ты сказал?
- Что слышала... Ты пялишься на меня все то время, как мы вернулись в Хогвартс. У меня вырос хвост , или я покрылся шерстью?
Я не верила своим ушам. Он посчитал, что я за ним наблюдаю?! Все было как раз с точностью до наоборот.
- Ну, чего вылупилась своими глазищами? Что, я опять выгляжу как-то не так?
- Нет, как всегда…
- Тогда что?
- Слушай, Малфой, с чего ты взял, что я за тобой слежу? Мне абсолютно наплевать на тебя и на твой внешний вид.
- Уверена?
Внутри меня начала подниматься волна ярости: наглый, самоуверенный индюк, ничто на свете не изменит этого невыносимого парня. И как я могла подумать, что он может быть другим с нежностью смотреть на меня, улыбаться мягкой, наивной улыбкой, спорить по-доброму и шутить? Наверное, мне все это просто приснилось.
- Малфой, я спешу! Если у тебя еще раз возникнут какие-нибудь бурные фантазии на мой счет, сходи к мадам Помфри, она пропишет тебе Успокаивающие капли.
Хватит травить себе душу смотреть в его глаза и видеть в них совсем не то, что я вижу. Хватит! Ему больше не вывести меня из равновесия!
Я поправила сумку на плече и, не оглядываясь, поспешила на урок. Занятие уже началось, и теперь мне придется оправдываться и выслушивать гадости в свой адрес от профессора Снейпа. А еще я боялась услышать любимое малфоевское «грязнокровка». Это было бы слишком больно.
Странно, но за спиной стояла тишина.
Мерлин! Неужели он прав, и со стороны заметно, как я наблюдаю за ним? Надо взять себя в руки! Пора перестать думать о нем, выбросить из головы ту ночь, забыть то утро. Он же не помнит ничего этого, так почему я должна страдать и мучаться? Жаль, что амнезия не приходит по заказу...
МАЛФОЙ
Сам не понял, зачем затеял этот разговор с гриффиндоркой. Но меня действительно все время преследовал взгляд ее глаз. И это открытие совсем не раздражало. Странно... А ведь должно было бы раздражать! Должно!
Я смотрел ей вслед, пока она шла по коридору. Видел, как она поправила копну непослушных волос, как неуверенно остановилась у дверей кабинета Снейпа, как помедлила перед тем, как войти, как набралась смелости и чуть дрожащей рукой открыла дверь. Да, трудно вынести Снейпа. А кому сейчас легко?
Что за наваждение?! Почему я стоял здесь и смотрел вслед поттеровской подружке? Я же ненавидел и презирал ее. Всегда. И практика ничего не изменила.
Тяжелая дверь захлопнулась за девчонкой, я остался один на один со своими запутанными мыслями.
А может быть, я ненавидел и презирал ее раньше, а практика все-таки что-то изменила в отношениях между нами. Но что?
В голове возникла тупая, мерно отдающаяся в висках боль. Она появлялась каждый раз, когда я пытался восстановить день за днем два прошедших месяца. Что же я помнил из того, что произошло с нами за то время?
Помню ее широко открытые изумленно-восторженные глаза, когда она впервые увидела Малфой-мэнор, помню две склоненные над нашим семейным альбомом головы светлую и темную, свой гнев по поводу поездки в магловский театр, потом ее распластанные по земле руки и мертвенно-белое лицо в тот день, когда она упала с коня...
Я помню, как не сдержался и ударил ее, за что до сих пор виню себя, и не потому, что прикоснулся к грязнокровке, а потому, что ударил девчонку. Я так стремился оторвать ее от Нарциссы, что готов был в тот момент пойти на любую низость...
Я помню, как во время атаки сумасшедшей тетки бросился к дрожащей Грейнджер, схватил ее в охапку и вытащил в коридор. И звук шагов Беллатрисы, и бешеный стук сердца гриффиндорки и ее испуганный шепот: «А как же вы?»
Я помню все, хотя многое хотел бы навсегда вычеркнуть из своей памяти: и наказание ни в чем не повинной Нарциссы, и ледяной безжалостный взгляд отца, и Метку, и невыносимую боль в руке и тяжесть на душе. Помню и задание, которое я должен выполнить для Темного лорда жизнь за жизнь, человека за человека, жизнь Дамблдора в обмен на благополучие Нарциссы. Да, за ошибки надо платить. А за такую ошибку, как живая и невредимая Грейнджер в Малфой-мэноре, надо платить вдвойне!
Я помню свое появление в доме гриффиндорки и ее безумное желание, чтобы мне понравился ее маленький магловский мир. И наши с ней споры и беззлобные переругивания возможность забыться от суровой реальности, от дурных постоянно преследующих меня мыслей.
Последнее, что я помню - злополучный поход в кино, отчаянную борьбу Грейнджер с маггловскими переростками, панику в карих глаз, но дальше... Дальше в моей голове была огромная черная дыра. И только какими-то неясными огрызками в нее врывался пронзительный крик девичьего голоса «Драко, не уходи!» Но это не мог быть голос гриффиндорки, это не могла быть она. Зачем ей тревожиться за меня я ее враг.
А потом было утро того дня, когда нам нужно было возвращаться в Хогвартс. Я наговорил ей кучу гадостей, она не осталась у меня в долгу. Все как всегда, все как обычно понятно и вполне предсказуемо. Почему же тогда осталось в душе что-то необъяснимое, какое-то смутное чувство недосказанности и вины перед ней?
И почему этим октябрьским утром я, как дурак, стоял в длинном сумеречном коридоре и смотрел вслед упрямой девчонке, пока она уверенно, не обращая на меня внимания, направлялась на урок? Какое мне дело до нее?
...Сумерки коридора вдруг начинают светлеть, пространство расширяется, в глаза бьет яркое солнце. Я на миг зажмуриваюсь, а когда приоткрываю ресницы, вижу в ярких лучах стройную девушку, идущую по берегу реки, в белом, развевающемся на ветру платье. Она наклоняется, чтобы сорвать маленький неприметный цветок и вдруг оборачивается ко мне. Я не различаю ее лица яркие лучи мешают разглядеть ее черты. Она стремительно убегает от меня по кромке воды. Брызги воды попадают на мою кожу...
- Драко! С тобой все в порядке? голос Пэнси Паркинсон безжалостно ворвался в сознание, разбив в осколки солнечный день.
Я пришел в себя, провел рукой по лбу, отгоняя прочь странное видение, которое оказалось настолько реальным, что оставило ощущение влаги на сухих губах. Что это было?
Грейнджер права, мне пора в больничное крыло, а еще лучше, сразу в клинику Святого Мунго в отделение для душевнобольных.
- Драко, ты здоров? Ты такой бледный!
- Да, Пэнси, абсолютно. Просто задумался, слишком много проблем в последнее время.
- Это? - она показала на мою левую руку.
Еще никто с нашего факультета не видел у меня Черную метку, но Пэнси знала о ней от своего отца.
Да! кивнул я, не собираясь ничего ей объяснять.
- Завидую тебе! Это такая честь! Ты первый, кто не достигнув совершеннолетия, стал Посвященным. Драко Малфой Пожиратель смерти! Звучит обалденно! Тебе все завидуют!
МНЕ?! Чему, черт побери, тут можно завидовать?! Что они могут знать об этой самой чести, возложенной на меня?!
- Ты что, уже всем разболтала?
- Драко, ты же знаешь, как быстро разносятся сплетни! Не бойся! Знают только наши!
Я улыбнулся. Но улыбка вышла кислой. Паркинсон, кажется, этого не заметила.
Вот уж кого я терпеть не могу больше лохматой гриффиндорки! С той хотя бы не надо притворяться, не надо скрывать свои истинные чувства можно быть грубым, дерзким, циничным, любым, главное - самим собой. А при этой «сладкой прилипале» всегда нужно держать ухо востро и следить за тем, что и как говоришь. Если, конечно, не хочешь оказаться в дерьме по самые уши. Тем более сейчас, когда я уже почти там нахожусь!
ГРЕЙНДЖЕР
Две последние недели мне везло ни одного совместного занятия со Слизерином. Наверное, МакГонагал прочитала мои немудреные мысли и решила временно избавить нас от тесного «плодотворного» сотрудничества со змеиным факультетом.
Но сегодня везение закончилось. В расписании первым уроком стояла совмещенная Защита от Темных искусств. Две неприятности одновременно и Снейп, и Малфой в одном флаконе. Да, утро выдалось на славу!
Я неохотно покинула родную гостиную и вместе с Роном и Гарри направилась по лестнице четырьмя этажами ниже во владения Снейпа. Студенты неспешно заходили в темный кабинет с развешанными по стенам зловещими картинами и рассаживались по партам. Мы с друзьями разместились на последнем ряду чем дальше от Снейпа, тем лучше для нас. Те слизеринцы, которые получили разрешение на продолжение обучаться по Защите, уселись практически у учительского стола. Малфой устроился первым, швырнув сумку на стол, к нему подсел Забини. Но чуть задержавшаяся Паркинсон подлетела к однокурсникам и, оттащив Блейза в сторону, уверенно заняла освободившееся место. Тот ехидно рассмеялся, но сопротивляться не стал и сел на соседнюю скамью.
Реакцию Малфоя на происходящее я не видела, но, судя по его расслабленной спине, ему было абсолютно все равно, кто будет его соседом по парте.
Я нервно сглотнула парень, спину которого я только что внимательно изучала, внезапно обернулся и обвел взглядом аудиторию. Я отвернулась, когда он посмотрел на меня, но успела заметить его противную насмешливую улыбку.
Возможно, он почувствовал мой внимательный взгляд на себе и теперь пытался доказать мне свою правоту. Видимо, он, как и я, не забыл нашего с ним недавнего разговора. С того времени я усиленно старалась не смотреть в сторону слизеринца. И мне это неплохо удавалось, по крайней мере, до сегодняшнего дня. Но стоило мне немного забыться как он тут же доказал мне несостоятельность моих же собственных утверждений. Он вновь удостоверился, что я не выпускаю его из поля зрения.
Гарри тоже заметил язвительную усмешку Малфоя, но, слава Мерлину, отнес ее на свой счет:
- Рон, - он толкнул друга в бок, - смотри, похоже, хорек опять что-то замышляет.
Уизли бросил взгляд в сторону слизеринцев и повернулся к нам:
- Кстати, Гарри, я рассказывал тебе, что узнал о Малфое Невилл? Он видел его с матерью летом в магазине мадам Малкин. А тот...
Но он не успел договорить, дверь в классную комнату резко распахнулась, и пред нами предстал Снейп. Все разговоры моментально стихли.
Словно огромная летучая мышь, он пролетел к своему столу:
- На предыдущих уроках мы выяснили, что такое невербальные заклинания. Сегодня у нас практическое занятие. Я проверю, как вы на практике освоили изученный материал. Слизерин атакует, Гриффиндор защищается.
Он многозначительно обвел взглядом аудиторию, и я вдруг поняла, почему у нас сегодня сдвоенный урок именно со слизеринцами. Тем понадобятся груши для битья, а уж если на этом месте окажутся студенты нашего факультета...
Но Снейп, видимо, забыл, что многие из нас были в ОД, и Гарри весь год обучал нас всему, что знал сам. Кроме того, он понятия не имел, что после первых неудачных использований невербальных заклинаний на его уроках мы с друзьями уходили на квидиччное поле, еще не занятое под тренировки, и там усиленно практиковались выполнять Щитовые чары без слов.
Я оказалась права. Пары для проведения упражнений оказались предсказуемыми: Поттер Малфой, Уизли Нотт, Лонгботтом Блейз... А я, естественно, против Паркинсон.
- Что же, Грейнджер, это тебе не учебники листать, - глаза Пэнси прожигали меня насквозь. Она взмахнула палочкой. Я приготовилась отбиваться. Но заклятия не последовало невербальное заклинание у слизеринки не получилось. «А это тебе не чужие волосы перебирать», ехидно про себя отметила я, громко рассмеявшись. Все вокруг, забыв о тренировке, начали оглядываться на нас. Только Гарри продолжал уверенно отбивать атаки Малфоя.
Паркинсон побагровела, она высоко подняла волшебную палочку, с конца которой вырвался маленький серебристый лучик. Но я легко отразила ее нападение. Куда ей до Беллатрисы Лестрейндж, которая этим летом пыталась убить меня и не смогла.
Новое заклятие пролетело в нескольких дюймах от меня, срезав с моей головы клок волос. Так, что-то я отвлеклась, нужно быть повнимательней с этой девицей. Эти чертовы слизеринцы не всегда действуют по правилам, от них можно ождать чего угодно.
- Кажется, я чуток подстригла тебя, Грейнджер? Тебе пора сменить прическу!
Слизеринцы вокруг нас довольно заржали. Даже на лице Снейпа появилось нечто похожее на кривую улыбку.
Паркинсон, готовясь к новому нападению, вдруг невольно оглянулась на Малфоя.
Зря она это сделала, ох, зря! Потому что в ее быстром, едва скользнувшем по однокурснику взгляде я уловила нечто такое, что мне безумно не понравилось: она ждала его одобрения, его поддержки, его согласия. Неужели, между ними что-то есть? И я что, ревную ее?!
Пэнси резко взмахнула палочкой, целясь мне прямо в сердце. Я среагировала мгновенно, и мое встречное атакующие заклинание оказалось на сотые доли секунды быстрее. Паркинсон отлетела назад и врезалась в стену.
Снейп, злобно нахмурившись, посмотрел на меня:
- Вы, кажется, не слышали задания, мисс Грейнджер. Ваша задача была отбиваться! Минус двадцать баллов с Гриффиндора.
Да как он смеет!
- А разве Вы, профессор, нас не этому учили уметь заставать противника врасплох? я практически дословно повторила его же собственные слова, сказанные им на первом занятии.
Это Снейпу безумно не понравилось:
- Еще минус двадцать за пререкания с преподавателем.
Ну и пусть подавится своими драгоценными баллами. Я легко заработаю их на другом уроке, и даже больше, чем потеряла сейчас.
Я повернулась к друзьям, которые смотрели на меня с немым восторгом. Но еще больше меня удивил взгляд серых глаз. В них читалось удовлетворение, нет, даже больше - откровенное восхищение моим заклинанием против Паркинсон. «Наконец, хоть кто-то дал отпор этой зазнайке». Мне показалось, или он на самом деле так подумал?
Я оглянулась на поверженную соперницу. Паркинсон переводила изучающий взгляд с меня на Малфоя и обратно. Такой жгучей ненависти по отношению к себе я не чувствовала еще ни разу в жизни. Если бы взглядом можно было убивать, то меня уже не было бы в живых!
МАЛФОЙ
Наконец, хоть кто-то дал отпор этой зазнайке!
Как злилась Паркинсон! Какими противными багровыми пятнами покрылось ее лицо! Класс! Грейнджер молодец!
Мне с трудом удавалось скрывать довольную ухмылку. Никто из наших так и не догадался, почему весь вечер я был в хорошем расположении духа. Блейз косился на меня, Гойл и Крэбб недоумевающее переглядывались. Нотту вообще было на меня наплевать. А Паркинсон скрылась на девичьей половине и не вышла даже на ужин.
И почему в последнее время она вызывает у меня только негативные эмоции? Раньше мы с Пэнси неплохо ладили. Что же сейчас переменилось в наших отношениях? Почему теперь я ее терпеть не могу? Сам не знаю, но, похоже, с прошлого года она воспылала ко мне нежными чувствами. Причем начала проявлять их как-то слишком уж навязчиво и откровенно. Кроме того, меня безумно раздражала ее привычка - совать свой нос туда, куда не просят, а затем распространять сплетни по всему Хогвартсу. В этом ей нет равных!
В общем, вечер проходил неплохо, но только до тех самых пор, пока в окно не постучалась сова.
Письмо пришло поздно вечером, сова влетела в открытое окно вместе с резкими порывами ветра, которые опрокинули фотографию матери, стоящую на столе, и разбросали по полу свитки, перья и карандаши.
Я неторопливо отвязал свиток от ноги птицы и прочитал адресованное мне послание.
Похоже, решение одно необходима помощь декана. Как бы мне хотелось избежать этого, но без него не справиться. Остается дождаться ночи.
Перед тем, как постучать в высокую дверь, я торопливо оглянулся в коридоре никого не было.
Я откинул капюшон с головы.
- Драко! Снейп приоткрыл дверь. Свет из кабинета упал на мое лицо. Что ты делаешь здесь так поздно? Тебя могли увидеть. Бродить поздно ночью по коридорам Хогвартса без провожатых в высшей степени глупо и неразумно.
- Мне наплевать на это, профессор. Нужно с Вами поговорить. Это очень срочно.
Он отступил в сторону, пропуская меня внутрь, затем, выглянув в коридор и удостоверившись, что за мной никто не идет, плотно захлопнул дверь.
Декан жестом пригласил меня сесть:
- Итак, Драко, я внимательно слушаю тебя. Причина твоего столь позднего визита должна быть достаточно серьезной, если ты, нарушив большое число школьных правил, решил прийти сюда.
- Ни за что бы не пришел к Вам, не будь мне так необходима Ваша помощь.
Я не стал откладывать дело в долгий ящик:
- Мне завтра необходимо выбраться за пределы Хогвартса.
- Зачем?
Я промолчал.
- Если ты не ответишь мне, я не смогу тебе помочь. Что ты скрываешь от меня?
- Я ничего от Вас не скрываю, сэр, просто не хочу, чтобы Вы влезали в это дело.
- Я уже успел в него влезть, намного раньше, чем ты можешь себе это представить. Я многое знаю, Драко, даже то, что ты так упорно скрываешь от меня с самого приезда в школу, - он показал на мою руку.
Значит, он знает о Метке. А о задании?
- Да, - согласно кивнул декан, прочитав мой немой вопрос, пристально всматриваясь в мое лицо, - в окклюменции ты слабоват. О твоем задании я тоже знаю, хотя и не от тебя.
- И что Вы думаете об этом?
Снейп отвернулся и отошел к письменному столу.
- У меня много разных мыслей по этому поводу.
Он явно не собирался делиться ими со мной.
- Так зачем тебе нужно в Хогсмид?
- Вы же читаете мои мысли, так узнайте и остальное.
- Тебе пришло письмо, в котором назначена встреча, так?
Я кивнул.
- От кого?
Я пожал плечами об этом можно было только догадываться. Почерк на письме был незнакомым. Всего несколько строчек, от которых становилось как-то не по себе.
Я вынул белый оисток из кармана мантии и протянул его Снейпу.
«Мистер Малфой.
Жду вас завтра в «Кабаньей голове» в десять вечера для обсуждения взятых вами на себя обязательств. Также сообщаю, что ваша матушка чувствует себя неплохо, но ее дальнейшее самочувствие зависит только от вас»
- Как видите, профессор, у меня нет выбора, мне необходимо выбраться из школы.
Снейп не торопился соглашаться со мной, он задумчиво всматривался в строчки письма, потом медленно повернулся ко мне:
- Я знаю человека, который писал это послание, мне знаком этот подчерк.
- Так кто же это?
Снова молчание в ответ.
- Так кто, сэр? - не выдержал я. От этого зависит жизнь моей матери!
- Ты не знаешь его. Могу сказать одно, это человек абсолютно беспринципный, без моральных устоев, предательство стало его профессией.
Снейп вновь на мгновенье задумался.
- Я помогу тебе, Драко, но ты должен посвятить меня во все подробности вашей встречи. Я должен знать все. Этот человек способен на любые гадости ради милости своего господина. Будь осторожен, следи за всем, что говоришь. К счастью, читать чужие мысли он не умеет в этом можешь быть уверен.
Я кивнул: предупрежден значит, вооружен. Хоть что-то.
- Так кто же он?
- Питер Петтигрю, человек, который помог возродиться Темному лорду, готовый на все ради своего господина.
Я слышал это имя. Но легче от этого мне не стало.
В «Кабаньей голове» было грязно и темно, свет уличных фонарей едва пробивался сквозь годами немытые окна. Не отличалась особой чистотой и подаваемая здесь посуда. Я брезгливо поморщился, окинув взглядом неприятное помещение. По собственной воле я вряд ли бы здесь появился. Неудивительно, что у этого трактира давняя и устойчивая репутация самого стрёмного в Хогсмите заведения. Плюс в одном здесь никто не обратит внимания на твой надвинутый на самые глаза капюшон, и никто не спросит, зачем ты заявился сюда поздней ночью. А еще Блейз частенько затаривался здесь контрабандным огневиски, он сам недавно признался мне в этом.
Зал был пуст, если не считать застывшего за столиком у самого окна низенького человека, он втянул голову в плечи, словно пытаясь казаться еще меньше и малозаметнее.
Я подошел ближе:
- Не меня ждете?
- Тебя, присаживайся.
У него были маленькие бегающие водянистые глазки, острый нос, похожий на крысиный и неприятная подобострастная улыбка. Левой рукой он поглаживал правую, которая выглядела так, словно была затянута в блестящую серебряную перчатку.
Я не собирался распивать с ним чаи. И присаживаться рядом тоже не собирался.
- Слушаю.
Я не мог заставить себя обратиться к этому человеку на «Вы», будь он хоть трижды помощником Темного лорда. Он вызывал чувство омерзения, чего-то склизкого, липкого и очень неприятного.
- Меня просили напомнить о твоем задании.
- Я помню о нем.
- Время идет, а все остается на прежнем месте. Хозяин приказал...
- Что же приказал мне Темный лорд?
Человек вздрогнул, как будто я швырнул в него тяжелым булыжником.
- Не откладывать выполнение задания на потом, - неуверенно закончил он.
- Передай своему хозяину, что я обо всем помню, я все сделаю так, как он хочет, только не надо меня торопить.
- Обязательно передам, - пропищал он, стараясь не смотреть мне в глаза.
Я отвернулся, накинул капюшон на голову и торопливо направился к выходу.
- Наглый сопливый мальчишка, - послышалось сзади, - ты еще пожалеешь о своем высокомерии...
Я обернулся на сдавленный шепот, но человека за столом у окна уже не было он аппарировал к своему господину.
Что будет дальше никому не известно, но чувствую, что жить осталось недолго. Мне никогда не справиться с поставленным передо мной заданием. И что самое противное - моя смерть не улучшит жизнь Нарциссы. Уйду я, уйдет и она. И все будет напрасным.
«Драко, не уходи!» - девчоночий голос донесся из моего воспаленного сознания. Неужели, я так и не успею понять, приснился мне этот зовущий голос, или все было на самом деле?!
Черт побери! Я не собираюсь уходить. Ни за что! Я должен придумать, как справиться со сложной задачей, поставленной передо мной Темным лордом.
ГЕРМИОНА
В октябре профессор Дамблдор начал проводить индивидуальные занятия с Гарри. А тот, благодаря учебнику Принца-полукровки, взятому им из шкафа профессора Слизнорта, неожиданно для всех стал лучшим учеником по предмету, который раньше жутко ненавидел.
Раньше я обязательно проявила бы недовольство по данному поводу, но теперь от всей навалившейся на меня работы я так уставала, что на неудовольствие не было ни времени, ни сил. Каждый вечер я еле дотаскивала ноги до своей кровати. И даже общение с близкими друзьями в последние дни октября сократилось до минимума. Рон и Гарри азартные игроки в квиддич - часто по вечерам и по выходным оставляли меня одну, отправляясь на изнурительные тренировки. Прежде Джинни Уизли помогала мне коротать скучные часы, но теперь и она тренировалась в составе сборной команды Гриффиндора. Я оставалась наедине со своими мыслями и воспоминаниями. И только Живоглот мог посочувствовать мне участливо потереться о ноги, забраться на колени или промурлыкать колыбельную песенку.
А мысли были очень неприятными.
Учебный год еще только начался, а я ощущала себя словно выжатый лимон. И это была усталость не только физическая.
Меня убивали страшные вести, приносимые «Ежедневным пророком» из большого мира о нападениях дементоров, о новых смертях, о наложенных на кого-то заклятиях Империус, о пропажах людей, об арестах Пожирателей смерти. А ведь я знала одного новоиспеченного Пожирателя... Драко Малфоя.
Я чувствовала себя виноватой, ведь именно из-за меня он получил то, что получил. Кажется, Гарри догадывался о новом статусе Малфоя, но я делала вид, что мне ничего не известно.
Меня беспокоили слова профессора Дамблдора в день моего возвращения в Хогвартс «А значит, есть еще что-то...», сказанные им в адрес слизеринца. И это «что-то» безмерно тревожило и заставляло гадать, что же скрывается за всем этим.
Меня пугала судьба голубоглазой женщины из вражеского стана, которая так душевно отнеслась ко мне, и которой я так же, как и ее сыну, была обязана жизнью.
Но что самое страшное, все эти дни я испытывала постоянные угрызения совести, что не могу рассказать своим друзьям всей правды о своей летней практике. Я боялась их непонимания, осуждения, презрения. Мне было стыдно, что я лгу им, но я вновь и вновь откладывала неприятный разговор на потом, в глубине души надеясь, что потом никогда не наступит.
В конце октября пришло время первого похода в Хогсмид. Впервые в этом году мы вместе с друзьями выбрались из замка. Вот только с погодой нам не повезло в тот день был шквальный ветер, безжалостный дождь со снегом крупными холодными каплями неприятно хлестал лицу. Такая ожидаемая прогулка до Хогсмида на деле оказалась малоприятной. К тому же, магазин волшебных шуток «Зонко» был заколочен досками. Не везет, так не везет.
Мы не нашли ничего лучшего, как вернуться в Хогвартс. По дороге домой заглянули в «Три метлы» к мадам Розмерте и купили сливочного пива, чтобы выпить его в уютной хорошо натопленной гриффиндорской гостиной, где весело потрескивают дрова в камине и непринужденно текут легкие, ни к чему не обязывающие беседы.
Но обратный путь домой вышел невеселым. Со студенткой нашего факультета Кэти Белл произошло ужасное происшествие: кто-то подсунул ей проклятое старинное ожерелье. Девушка кричала не переставая, испытывая страшную нестерпимую боль. А мы ничем не могли ей помочь.
Позже в кабинете профессора МакГонагал Гарри решился предположить, что проклятое ожерелье девушке подсунул Малфой. Оказывается, летом он видел слизеринца, заходящего в лавку «Горбин и Бэрк».
Это было очень серьезное обвинение, оно повергло меня в шок.
Я отлично помнила тот первый августовский день, когда Драко Малфой зашел за мной в «Дырявый котел», чтобы препроводить в свое поместье. Он сказал тогда, что был в «Горбин и Бэрк». «Я прикупил кое-что... возможно, для тебя, грязнокровка, чтобы жизнь не казалась сахаром...» - именно это бросил он мне в лицо.
Я боялась верить в услышанное. За шесть недель практики я многое поняла в характере слизеринца: он легко мог говорить гадости, оскорблять, причинять людям боль своими словами, но он не был убийцей. Он только играл роль мальчика, пытающегося доказать всему миру, что он плохой, очень плохой. Это смешно, по-детски, но это не преступление!
А что, если Малфоя заставили это сделать? А что, если это и было его «что-то еще», то, о чем говорил директор? На что Драко может решиться пойти ради своей матери? Судя по их взаимоотношениям, за которыми я наблюдала в замке, на многое...
Но профессор МакГонагал тоже не поверила Гарри Поттеру. Весь этот день Малфой отбывал наказание у нее в кабинете, он отрабатывал свой долг по трансфигурации и не мог выбраться в Хогсмит.
Я облегченно вздохнула: не поверила в вину слизеринца, и оказалась права. Но как убедить в этом друзей? У меня не повернется язык сказать слова защиты в адрес Малфоя, друзья просто меня не поймут.
Ругая себя за малодушие и беспринципность, я отправилась в девичью спальню. Прихватила с собой бутылочку пива, решив выпить ее в уже вошедшем в привычку одиночестве, поскольку желание поболтать с друзьями в гостиной бесследно растаяло.
МАЛФОЙ
Как только стала известна история с гриффиндорской охотницей, Снейп вызвал меня к себе. Он посвятил меня во все подробности случившегося. Добавил, что только благодаря исключительному везению девчонка осталась жива.
- Она спаслась чудом.
- Зачем Вы рассказываете это мне, профессор?
Снейп задумчиво разглядывал меня:
- Как, ты еще не догадался? В этом маленьком происшествии обвинили тебя.
- Меня?! А я то тут при чем? Весь день я просидел в кабинете МакГонагал, она завалила меня письменными работами по трансфигурации подумаешь, пропустил пару ее занятий! Я не был в Хогсмите, после той последней вечерней прогулки он меня не особенно привлекает.
- Но ты был летом в «Горбин и Бэрк» - тебя видел Поттер, и ты легко мог купить там проклятое ожерелье.
- Я, действительно, был там в начале августа, но я не покупал никакого ожерелья. Тогда я еще и не догадывался, что ждет меня в будущем. Я не ясновидящий.
Снейп кивнул:
- Понимаю. И все-таки...
- Я не понимаю, профессор, что происходит. Я тут не причем. И я рассказал Вам все подробности нашей встречи с Пе... Петтигрю, уверяю Вас.
Декан подошел к дверям, отворил их и выглянул в коридор. Ясно, проверил, не подслушивал ли кто наш разговор.
- Драко, ты должен уяснить себе, что все это очень, повторяю, очень серьезно. Тебя обкладывают со всех сторон, как при охоте на волка, расставляя повсюду красные флажки. Через них не уйдешь, над ними не перепрыгнешь и под ними не пролезешь. Выход один идти вперед, туда, где тебя ждет смерть. Я не пугаю тебя...
- А я и не испугался.
- Зря, - Снейп поморщился от моих слов, словно от зубной боли. Бояться есть чего.
Я почувствовал себя так, словно на мои плечи опустился тяжелый груз, который мощно придавил меня до самой земли.
- Что же мне делать, профессор?
- Нужно быть осторожным, Драко! И главное, нигде не появляться одному. Постарайся постоянно находиться среди людей, чтобы не было возможности заподозрить тебя.
- А что же делать с моим заданием, которое возложено на меня, как великая честь?
Декан усмехнулся моей невеселой шутке:
- Вместе подумаем, как нам быть.
- Нам? изумился я.
- Нам, - кивнул Снейп. Я дал Нарциссе Непреложный обет, что помогу тебе, чего бы мне это не стоило.
ГРЕЙНДЖЕР
Школа готовилась к Хэллоуину. Все неприятности и разговоры о происшествии с Кэти Белл уходили на второй план, жизнь продолжала свой размеренный ход вперед.
В последний перед праздником день у нас была травология совместно с пуффендуйцами. Рон, Гарри и я спустились к теплицам и окружили узловатый пень растения цапень из семейства бешеных огурцов. Для работы нацепили защитные очки и перчатки. Разговор с друзьями не клеился, у меня с самого утра жутко болела голова. На завтрак я не ходила есть совсем не хотелось, кроме того, меня неприятно мутило и слегка подташнивало. Похоже, вчера в Хогсмите нам продали несвежее сливочное пиво. И досталось оно как раз мне, поскольку парни чувствовали себя отменно.
Я самоотверженно боролась и с бешеным огурцом, который никак не хотел сдаваться, и со своей слабостью, которая никак не хотела проходить. Но едва первые семечки растения, похожие на зеленых червяков, упали на дно миски, как я медленно сползла по ножке стола на пол и потеряла сознание.
Я пришла в себя от сильного резкого запаха, ударившего в нос. Профессор Стебль растирала мне виски соком какого-то вонючего растения. Видимо, эти меры и помогли привести меня в чувство.
В теплицах никого не было, только Гарри, Рон и преподаватель травологии. Три пары глаз с тревогой наблюдали, как я медленно возвращалась к реальности.
- Мисс Грейнджер, как Вы нас напугали!
- Гермиона, как ты?
- Профессор? Гарри? Рон? Что произошло?
Гарри, поддерживая меня за локоть, помог подняться. Рон подтащил ящик для рассады. Друзья усадили меня на это неудобное сидение. Подниматься было сложно голова кружилась, в глазах мелькали черные точки.
- У тебя был обморок.
- Я что, свалилась прямо здесь, на виду у всех? я с тревогой осмотрелась вокруг. О, Мерлин, хорошо, что занятие проходило не со слизеринцами. Представляю, что вышло бы из этого. Вот бы Паркинсон обрадовалась.
- Вы не о том думаете, мисс Грейнджер, - рассердилась профессор Стебль. - Вам срочно нужно попасть в больничное крыло. Мистер Поттер, мистер Уизли, надеюсь, вы поможете ей дойти к мадам Помфри, самостоятельно она туда не доберется.
- Разумеется, профессор Стебль.
Гарри подставил мне свое плечо, я медленно поднялась. Рон поспешил отворить дверь теплицы. Кажется, боль, еще недавно пульсировавшая в голове, медленно отступала. Я постепенно приходила в себя. Наверное, была еще бледна, но чувствовала себя уже намного лучше.
По дороге в больничное крыло никаких происшествий не произошло. Мадам Помфри, пропустив меня в палату и уложив на больничную койку, выставила моих друзей за дверь:
- Придете завтра, сегодня вы ей уже ничем помочь не сможете.
Те недовольно вышли.
Медицинская сестра внимательно осмотрела меня, смерила пульс и частоту дыхания, и, видимо, ей не понравилась мой вид. Она что-то недовольно бурчала себе под нос. Я разобрала только что-то вроде «...болезненная бледность... синюшные губы... дрожащие конечности и явная худоба...»
Наконец, она обратилась ко мне:
- Давно Вы так изводите себя, мисс Грейнджер? Неужели, у Вас, как и у остальных, заскок на почве идеальной фигуры? На какой диете сидите? Когда в последний раз плотно ели?
Я покраснела:
- Я ем.
- Сомневаюсь в этом. При Вашей кипучей общественной деятельности и активной умственной работе Вы должны есть за троих.
- Я пропускаю только завтрак, меня просто тошнит от этой овсянки. И от тыквенного сока тоже. Терпеть его не могу!
Мадам Помфри с подозрением уставилась на меня:
- Тошнит? Из-за овсянки? А чем же Вы тогда завтракаете?
- В последнее время я пристрастилась по утрам к крепкому кофе, мне в комнату приносит его Добби, домовик.
Медсестра задумалась, потом покачала головой:
- Мисс Грейнджер, Вы лучшая на курсе по магической медицине, Вы идеальная студентка, о которой любой преподаватель может только мечтать. И если бы я не знала очень хорошо Вас и Вашу огромную работоспособность, не была бы наслышана о Вашей честности, принципиальности и порядочности, я запросто могла бы предположить, что Вы беременны...
Мне на мгновенье показалось, что я ослышалась. Я ошарашено уставилась на медицинскую сестру:
- Я что?...
- ... Но зная Вашу безупречную репутацию, - Поппи Помфри оставила мой вопрос без внимания, - я ставлю Вам следующий диагноз: сильное физическое, а возможно и душевное истощение. В ближайшие дни Вам просто необходимо пересмотреть свой режим дня, меньше сидеть над книгами, больше отдыхать, гулять на свежем воздухе. А еще я пропишу Вам особую диету, и извольте, милочка, ее неукоснительно соблюдать!
Я кивнула, хотя не поняла ни одного сказанного ею слова. Я не могла думать ни о чем другом, кроме как «могу предположить, что Вы беременны». До меня медленно начал доходить смысл этой фразы. На смену белой краске на моем лице пришла красная. Я покраснела от стыда, но еще больше от мысли, что слова медсестры могут оказаться пророческими.
- Завтра же я сообщу о Вашем состоянии декану Гриффиндора. Сделаю Минерве выговор, что она совсем не следит за здоровьем своих студентов. Завалила бедную девочку работой, и довольна...
Но я уже не слышала недовольного ворчания медсестры. Я думала.
Сейчас я была абсолютно уверена в том диагнозе, который вынесла мне ничего не подозревающая и верящая в мою «незапятнанную» репутацию мадам Помфри. Конечно же, вот оно то, что со мной происходит в последнее время беременность. Поэтому и изменились мои вкусовые пристрастия, поэтому и преследовала меня угнетающая усталость, поэтому и появилась ежедневная утренняя тошнота. А еще пустота в душе, тоска и постоянная депрессия.
Я беременная?.. От Драко Малфоя?.. Звучит, как приговор. И выхода из этой ситуации нет. Мне осталось сделать только одно умереть. И умереть прямо сейчас, пока еще никто на свете не знал о моем позоре.
А я то думала, что тем кошмарным сентябрьским утром все закончилось. Оказывается, нет все только началось.
Мамочка, но почему все это произошло именно со мной?! Чем я так прогневала судьбу?!
Ночь, словно предчувствуя что-то ужасное, никак не хотела наступать. В замке долго не стихали голоса студентов, откуда-то издалека доносились крики, стук, странные шорохи и скрипы. Казалось, никто не хотел спать. Завтра Хэллоуин, и весь Хогвартс стоял на ушах из-за предстоящего праздника.
- Куда смотрят преподаватели и старосты факультетов? мрачно подумалось мне. Наверное, уже за полночь. Как будто обязанности старосты неукоснительно соблюдаю я одна.
Я приподнялась, чтобы увидеть из-за ширмы настенные часы. Как же долго тянется время всего только десять.
Нужно еще чуть-чуть подождать. Совсем чуть-чуть. Я откинулась на спинку кровати: что ж, мне торопиться некуда. А уже завтра меня ждет вечность...
Прикрыла глаза и задумалась. Обида на несправедливость судьбы прошла. В душе царила пустота и умиротворение от принятого решения.
Как же я сама не поняла, что беременна?! Ведь это же яснее ясного. Сентиментальная, романтически настроенная дурочка Гермиона Грейнджер совсем забыла, что после плотских наслаждений с господином Малфоем могут случиться дети.
Я вновь раз прокрутила в голове последние дни: по утрам я вставала безразличная ко всему, проглатывала свой кофе, не почувствовав ни голода, ни сытости, ни вкуса. Во мне что-то неуловимо изменилось исчезла легкость в походке, уже с самого утра чувствовалась усталость, удручала тяжесть в груди, которую я списывала на последствия событий в Министерстве в июне. Каждое движение требовало усилий, в ногах пульсировала ноющая боль. Тем не менее, я была в постоянном движении: после уроков бежала в библиотеку, затем на собрание старост, после на стадион посмотреть тренировку друзей, но задерживалась там недолго меня снова ждала библиотека, дополнительные занятия с первокурсниками, пятиминутка в кабинете декана с раздачей рекомендаций и заданий на следующий день, и снова библиотека. И так ежедневно. Прямо замкнутый круговорот получается! Наверное, я сама придумывала себе несуществующие проблемы, трудности и множество вопросов, требующих незамедлительных ответов и решений. Зачем? Ответ прост чтобы забыться, чтобы уйти от неприятных мыслей, чтобы не вспоминать ушедший в небытие сентябрь. А когда вечером я поднималась в гриффиндорскую гостиную, то совсем не чувствовала под собой ног, но шла и шла и шла...
Я не заметила, что месячные непривычно задержались, но даже если бы и заметила, то не придала бы этому значения. Я даже предположить не могла, что со мной может случиться подобное. Мерлин! Ну почему же именно со мной?! Ведь это была одна-единственная ночь, только одна...
Наверное, за счастье, пусть даже такое короткое, нужно платить. Вот и пришел мой час расплаты.
Шум в Хогвартсе наконец-то стих.
В комнате мадам Помфри погас свет, и вскоре оттуда послышалось легкое равномерное похрапывание. Я встала с кровати, аккуратно заправила одеяло и направилась к выходу. Но перед дверью оглянулась: а что, если звук открывающей двери разбудит медсестру? За годы медицинской практики у той выработалась привычка прислушиваться к каждому звуку, доносящемуся из палаты пациента.
- Нет, - я покачала головой, - мне никто не должен помешать.
Два дня назад я сама ругала Гарри за применение заклинания Оглохни. Он вычитал его в учебнике принца-полукровки. При применение этого заклинания у всех находящихся поблизости людей начиналось непонятное жужжание в ушах, что позволяло спокойно разговаривать, не боясь, что тебя подслушают. Я не одобряла все эти штучки и напрочь отказывалась разговаривать, когда заклинание действовало. Но сейчас я уверенно направила палочку в сторону кабинета мадам Помфри Оглохни! это давало мне шанс покинуть больничное крыло незамеченной.
Астрономическая башня встретила меня холодным ветром, который в считанные мгновенья изранил лицо острыми ледяными дождинками. Но я не почувствовала боли: душевные раны были гораздо сильнее физических. Умереть не страшно страшно жить.
Я зябко поежилась школьная мантия не согревала.
- Ничего, - пыталась успокоить сама себя, - сейчас все закончится. Только один-единственный шаг, шажок, маленький такой, малюсенький... И все... Больше не будет ничего...
Я шагнула к каменным перилам и заглянула вниз. Там внизу меня ждала ночная чернота, смертельная затягивающая мгла. Мурашки жуткого страха пробежали по спине.
И как я могла думать, что умирать не страшно?! Очень страшно! Безумно страшно! Но другого выхода нет...
Я прижалась щекой к холодной стене башни, словно прощаясь с Хогвартсом. Соленые слезы катились по щекам, я глотала их, и они тяжелым камнем вставали где-то в горле.
- Прости меня, Гарри... Я предала тебя... предала нашу дружбу... Прости и ты, Рон... ты всегда был мне надежным товарищем... Простите, мама с папой... я не оправдала ваших надежд... Драко, прости... я не хотела приносить проблемы в твою семью... так уж вышло... я мечтала совсем о другом...
Я подошла очень близко к краю. Ветер растрепал волосы, и они спутанными мокрыми прядями хлестали меня по заплаканным щекам.
- И ты прости меня, Джинни... Пойми и прости...
Все, последний шаг...
Надо решиться и сделать этот последний шаг...
Прощайте все!
- Ге-е-ер-ми-и-и-о-о-она-а-а!
Меня кто-то зовет? Но этого не может быть! Я здесь одна, совсем одна... Весь Хогвартс спит безмятежным сном.
- Гермиона!
Нет, просто послышалось, показалось... Наверное, где-то в подсознании мне очень хотелось, чтобы меня кто-нибудь позвал... остановил... спас...
- Гермиона! Что ты делаешь? Ты сошла с ума?
Крепкие руки схватили меня за плечи и утащили в глубь башни, подальше от страшной бездны. Джинни Уизли прижала мое обмякшее замерзшее тело к себе:
- Как ты могла? Дура! Дура! Дура!
Она со всей силы била меня по щекам, но я совсем не чувствовала боли. Я металась в истерике на хрупком плече моей рыжеволосой спасительницы.
Глава 23. Ноябрь, 1996 год. Хогвартс
ДЖИННИ УИЗЛИ
Мы сидели на ступеньках лестницы, ведущей наверх, подальше от роковой бездны.
- Идиотка! Я люблю тебя! Ты моя лучшая подруга! Почему ты пошла на такое, Гермиона?
Но она упорно молчала, уставившись в одну точку.
- Ты представляешь себе, что ты только что собиралась сделать?
Каштановая голова медленно кивнула.
- Нет, ты не понимаешь! Кто мне говорил, что нет неразрешимых проблем? Кто? ТЫ!!! ТЫ!!!
Хриплый шепот искусанных до крови губ:
- Оказывается, бывают...
И снова тишина.
- Гермиона, не окажись я здесь случайно...
- Зачем ты здесь, Джинни?
Наконец, хоть что-то. Я понимала, что подругу нужно непременно разговорить. Иначе... иначе она может повторить задуманное. Я принялась тараторить, боясь остановиться даже на секунду:
- Сегодня мы, как обычно, поцапались с Роном. Он застал нас с Дином на потайной лестнице в башню Гриффиндора. Мы просто целовались. Он же воспринял это, как личное оскорбление. Начал кричать на весь Хогвартс, что не желает видеть, как его родная сестра лижется с парнем прямо при всех. Да там никого не было, пока они с Гарри не приперлись!
Я украдкой наблюдала за подругой. Та сидела на ступеньках, сжав руками колени до посинения костяшек пальцев. Взгляд направлен неизвестно куда, вся словно сжатая пружинка, чуть задень и взорвется.
- Короче, я выпроводила Дина. Он сбежал, явно радуясь предоставленной возможности ускользнуть от скандала. Тот еще трус! Пора расстаться с ним. А любимому братцу я высказала все, что о нем думала: что он бесится из-за того, сам не может заарканить ни одной девчонки, что с ним никто не хочет целоваться, кроме нашей тетушки Мюриэль, что прежде, чем он решится на активные действия, ему было бы не плохо попрактиковаться сначала на своем Сычике.
Гермиона издала какой-то неясный хлюпающий звук. На смех не похоже, но все же это была моя первая маленькая победа.
- Я ненавижу Рона! Он ведет себя так, будто поцелуи это какая-то гадость, а все потому, что у него самого опыта, как у младенца. В общем, я психанула и убежала. Когда наши девчонки легли спать, я ускользнула сюда. Хотелось наплакаться вдоволь.
- Почему? едва слышно прошептала Гермиона.- Рон всегда был таким.
Я пожала плечами.
- Сама не знаю. Нет, я, конечно, привыкла к глупым выходкам братца, но порой его зашкаливает. А самое обидное: похоже, что и Гарри с ним солидарен.
Гермиона покачала головой:
- Нет, не солидарен. Он просто сгорает от ревности, когда ты с Дином.
-Кто-о-о? Гарри? Гарри Поттер?
Гермиона кивнула.
- Чушь! Ты это говоришь, чтобы успокоить меня. Ты знаешь, что Гарри всегда нравился мне, вот и стараешься.
- Нет, Джинни, я говорю правду. Дай ему еще немного времени. Он скоро созреет.
- Как же, созреет он... Когда я перезрею.
Гермиона хмыкнула. А я незаметно вздохнула: кажется, кризис миновал.
- Гарри дико тебя ревнует, я точно знаю. А это уже что-то.
- Хорошо! я пожала плечами. - Подожду еще чуть-чуть. Надеюсь, процесс его созревания не затянется навечно, пока я не стану старой и дряхлой старухой. А Рон? Что мне делать с ним? Найти ему какую-нибудь смазливую куклу? Может, когда он сам начнет лизаться с кем-нибудь, то отстанет от меня?! Как ты думаешь? Ему этот процесс должен понравиться. Вот ты, например, целовалась с Виктором Крамом, и тебе понравилось.
- Целовалась с Крамом, спала с Малфоем...
Я испуганно зажала рот ладошкой: этого просто не может быть. Может быть, я ослышалась?
- Ты серьезно?
Гермиона в первый раз за долгий разговор подняла на меня взгляд, пронзительный и обжигающий:
- Серьезнее не бывает. Мало того, я жду от него ребенка...
Не знаю, чего она ожидала от меня крика, вспышки ярости, ненависти, осуждения, брезгливости.
- Так ты поэтому... ну... там..., - я мотнула головой в сторону астрономической башни. Крупные градины слез покатились по моим щекам.
Гермиона кивнула.
- Эх, ты! я обняла подругу за плечи, крепко прижала ее к себе и вдруг зарыдала, громко, горько, как-то по-бабьи. Гермиона тоже заплакала.
Две быстро повзрослевшие девушки оплакивали свое уходящее детство. Что ждет нас завтра, когда начнется война? Выживем ли мы в кровавой мясорубке? Как не хочется умирать! Как хочется выжить, чтобы любить, рожать детей, видеть, как они растут. И Гермиона лгала самой себе, когда хотела уйти. Я знала, что она очень хотела жить! Жить, не смотря ни на что.
- Ну, все, все, успокойся, я первая взяла себя в руки и принялась вытирать грязные разводы от слез на щеках подруги.
- Джинни, ты, наверное, меня презираешь?
- Я?! Да кто я такая, чтобы давать оценку твоим поступкам?
- Ты моя подруга, ты имеешь на это право.
Я заправила выбившуюся каштановую прядь непослушных волос за ухо.
- Знаешь, Гермиона, ты можешь мне не поверить, но я почему-то подозревала нечто подобное. Вернувшись после практики, ты заметно изменилась.
- Разве?
- Угу! Ты стала какая-то другая, молчаливая, нервная, напряженная, как струна.
- Неужели? Но я всеми силами старалась показать, что все в порядке.
- Видимо, в этом все и дело - перестаралась.
- Джинни, что же мне теперь делать? Как с этим жить?
- А никак! я вздохнула и погладила подругу по голове. Просто жить... Ты слышишь, Гермиона, жить!
- Но как жить? Как? В моей голове все смешалось, все запуталось...
Я взяла ее руку и начала тихонько поглаживать пальцы, один за другим, потом остановилась и посмотрела ей прямо в глаза:
- Ты его любишь? Малфоя?
- Да я его ненавижу! Я его терпеть не могу! Урод! Выродок! Хорек! Сволочь! Грейнджер вскочила на ноги. Она походила на разъяренную фурию.
Я поднялась на ноги вслед за ней. С интересом наблюдала за подругой. Потом подошла поближе и влепила ей звонкую пощечину. Гермиона схватилась за обожженную внезапным ударом щеку:
- За что?
- За то, что ты собиралась сделать сегодня на астрономической башне. Никогда, ты слышишь, никогда больше не смей так поступать! Особенно теперь, когда у тебя будет ребенок.
- Я ненавижу этого ребенка так же, как и его отца..., - прошептала Гермиона. - Я не хочу, чтобы он рождался!
Я яростно сжала кулаки, в моем голосе звучала едва прикрытая неприязнь:
- Замолчи, Грейнджер! Ты самая большая дура, которую я знаю. Как ты смеешь так говорить! Ненавидеть собственного ребенка?! Как у тебя язык поворачивается такое сказать?! Он уже есть, он живой! Его маленькое сердечко уже бьется! Скоро ты почувствуешь его... Дети это самая большая радость в жизни. У нашей мамы нас семеро. И мы не ангелы. Один Перси чего стоит... А Фред с Джорджем... Да что я тебе рассказываю, ты сама все знаешь. Но никогда, ты слышишь, Гермиона, никогда, ни разу в жизни, мама не говорила, что не любит нас. Мы, даже когда творили самые отвратительные пакости, чувствовали в ее взгляде любовь! А как ты смеешь говорить о своем ребенке, что ненавидишь его? Он же ни в чем не виноват!
Я с укором смотрела на кареглазую девушку, которая с каждым моим гневным словом все сильнее вжималась в каменную стену. Каждая произнесенная мной фраза была для нее как новая пощечина. Еще никогда в жизни я не чувствовала себя такой рассерженной. Для всех в Хогвартсе я была веселой, никогда не унывающей девчонкой, меня считали немного взбалмошной, безбашенной, как говорил Рон, помешанной на квиддиче, избалованной вниманием парней, тайно боготворящей Гарри Поттера, никогда особенно не задумывающейся о будущем, живущая как мотылек только сегодняшним днем. Но как они все были не правы! Я просто умело играла роль легкомысленной девочки. Так было легче жить никто не лез к тебе в душу и не топтался в ней неуклюжими тяжелыми сапогами.
А сейчас маленькая Джинни исчезла, испарилась, уступив место настоящей Джинерве Молли Уизли, в груди которой билось живое, умеющее чувствовать и любить сердце. Я стояла перед Гермионой, сложив руки на груди, и читала ей гневную проповедь:
- Твой малыш может и не знать своего отца, но он знает и уже любит тебя, свою мать. Никогда не смей даже думать о том, что ненавидишь его. Ты об этом потом тысячу раз пожалеешь!
Я подошла к подруге близко-близко, Гермиона сжалась, ожидая новой оплеухи, но я лишь положила ей руки на плечи и заглянула в глаза:
- Гермиона, это же просто здорово, что у тебя будет ребенок! Значит, война, которую мы ведем с Темным лордом, не напрасна. Нам есть ради кого сражаться, и ради кого жить... Понимаешь?!
Она подняла на меня ошарашенные и не верящие глаза:
- Ты действительно так думаешь, Джинни?
Я улыбнулась ей:
- Конечно. Я думаю именно так. И никогда не передумаю, даже не надейся!
Гермиона бросилась мне на шею:
- А я так боялась... так боялась, что ты не поймешь меня... И знаешь, ты так походишь сейчас на свою мать... Она, я думаю, сказала бы мне тоже самое, что и ты.
- Обязательно сказала бы.
Мы обнялись.
- А Гарри? шепотом спросила Гермиона, наклонившись к моему уху. Сможет ли он меня понять? Простить? И Рон тоже?
Я неуверенно пожала плечами:
- Надеюсь, смогут.
- И я на это надеюсь. Спасибо тебе, Джинни.
- За что?
- За жизнь...
ГРЕЙНДЖЕР
Мадам Помфри, видимо, не забыла о своем обещании поговорить с профессором МакГонагал о состоянии здоровья ее студентки. Через несколько дней после того злополучного обморока на травологии декан Гриффиндора остановила меня в коридоре:
- Мисс Грейнджер, зайдите ко мне в кабинет после занятий!
- Мне кажется, Гермиона, - начала она без всяких предисловий, едва я переступила порог кабинета, - Вы в последнее время слишком много времени уделяете учебе и обязанностям старосты. Конечно, это похвально, и я, как ваш декан, должна быть довольна данным обстоятельством. Только за последнюю неделю Вы одна прибавили более 150 рубинов своему факультету. Ваше рвение не оставило равнодушным даже профессора Снейпа. Но..., - она тревожно взглянула в мою сторону, - меня не может не волновать Ваше состояние...
- Мое состояние? тихо переспросила я, испугавшись того, что она может знать об этом. А что именно Вас беспокоит, мэм? Я отлично себя чувствую.
- Гермиона, Гермиона, - покачала головой профессор, - Вам нужно взглянуть на себя со стороны. Вот, возьмите, - она протянула мне зеркало, - загляните в него, и оно вам честно сообщит, что думает о Вашем отражении.
Я неуверенно заглянула в магическое стекло. В последнее время я старательно избегала любых зеркал, прекрасно понимая, что не увижу там ничего хорошего. Сейчас пытки видеть свое отражение избежать не удалось. Это зеркало всегда говорило правду, порой очень беспощадную:
- Посмотри, на кого ты похожа! Бледная, как моль! Синие круги под глазами! Безумный блеск в глазах! Губы дрожат! Глаза слезятся! Ты довела себя до ручки, детка! Пора привести себя в порядок! Настоящие леди не должны так выглядеть!
Я, нервно улыбаясь, положила зеркало на письменный стол стеклом вниз. Все это я хорошо знала и без магического предмета. Но понимала и то, что в ближайшее время мой вид не претерпит существенных изменений: причин для улучшения не было и нет. Хорошо было бы вообще избежать нервного срыва!
«Настоящая леди должна хорошо выглядеть». Да где оно увидело эту самую леди?! Уж меня то ни в коем разе нельзя так назвать: где это видано, чтобы настоящие леди, не выйдя замуж, беременели, да еще и от своего врага, и собирались рожать в семнадцать лет...
- Что с Вами происходит, мисс Грейнджер?
Я опустила глаза:
- Ничего особенного, мэм. Просто, я хочу хорошо подготовиться к ЖАБА.
- Что-о-о? И все дело в экзаменах, до сдачи которых еще полтора года?! Девочка, Вы меня пугаете! У Вас, Гермиона, достаточно времени, чтобы успешно подготовиться. Но не надо ради учебы превращаться в древнюю старуху! Вы так молоды, и Вас в Вашем возрасте должно привлекать совсем другое: мальчики, например, прогулки при луне, красивая одежда, модные журналы, танцы, сплетни, наконец.
- Вы ошибаетесь, профессор, - я покачала головой, - у меня совсем нет времени на все эти глупости. Его слишком мало.
«Оставшиеся семь с половиной месяцев пролетят очень быстро. А там прощай Хогвартс!» - пронеслось у меня в голове.
- Мало? Мисс Грейнджер, Вы меня определенно беспокоите! Вы должны понять, что если Ваша подготовка и дальше пойдет такими же темпами, то вместо ЖАБА Вас ждет клиника Святого Мунго. И поскольку я вижу, что Вы не собираетесь ничего менять в своей жизни, я вынуждена применить к Вам серьезные меры. Если, начиная с завтрашнего дня, Вы не пересмотрите режим Вашей подготовки к экзаменам, я ограничу Ваше пребывание в библиотеке до одного часа в день и сниму с Вас обязанности старосты.
- Профессор, Вы не имеете права!
- Нет, мисс Грейнджер, имею, и я обязана была сделать это намного раньше! Кроме того, Вы завтра повторно посетите больничное крыло. Мадам Помфри просила Вас подойти к ней за необходимыми Успокаивающими и Восстанавливающими зельями! Профессор Снейп помог ей в их приготовлении.
Я молчала, опустив глаза на свои ботинки. Слезы были где-то рядом. Надо их удержать, чего бы мне этого не стоило. Профессор МакГонагал почувствовала мое состояние, и это, вероятно, встревожило ее еще больше.
- Мисс Грейнджер, Вы ничего больше не хотите мне сказать?
- Нет! я покачала головой, не отрывая взгляда от своих ботинок. Губы мелко дрожали, глаза наполнялись слезинками, но я изо всех сил пыталась сдержаться, чтобы не разрыдаться прямо в кабинете декана. Моим желанием оставалось в этот миг одно поскорее исчезнуть отсюда, убежать подальше от пытливых глаз Минервы МакГонагал.
Слезы в последнее время вновь стали моими постоянными спутниками. Хотя и убеждала себя постоянно, что я сильная, что все вынесу. Только на словах одно, а на деле совсем другое. МакГонагал права: мне срочно необходимо Успокаивающее зелье. Но идти еще раз к Помфри, или о, Мерлин! принять помощь от Снейпа нет! Я на это никогда не пойду! У меня хватит здравого смысла уберечь свою тайну от чужих глаз и ушей. Пока хватит...
МАКГОНАГАЛ
Состояние мисс Грейнджер действительно было подозрительно удручающим. У меня никогда за долгие годы работе в Хогвартсе не было любимчиков, я всегда относилась к своим ученикам ровно, не выделяя никого из них. Бог не дал мне своих детей. Все свои силы, свое здоровье, свою жизнь я положила на алтарь служения школе и студентам. Но стоявшая сейчас передо мной девочка, эта неистовая, настойчивая, упрямая, серьезная, трудолюбивая студентка, с пытливым умом, с огромной работоспособностью, с обостренным чувством справедливости всегда вызывала у меня неизведанное чувство материнства. Я гордилась Гермионой Грейнджер, любовалась на уроках ее поднятой рукой, наблюдала за девушкой на переменах, восхищалась ею, старалась незаметно помогать ей. На третьем курсе именно я предложила ей воспользоваться Маховиком времени и убедила Дамблдора пойти на это ради исключения. И мисс Грейнджер всегда оправдывала все мои ожидания. При взгляде на копну каштановых волос в моем сердце таяли льдинки, даже голос становился мягче и теплее, а сердце просто сжималось от нежности к этой неутомимой маглорожденной девочке.
И сейчас, глядя на нее, я искренне переживала за девушку. Я не владела легилименцией, позволяющей проникать в чужой разум и легко читать чужие мысли, и именно в этот момент горячо жалела об этом. Мне очень хотелось узнать, что скрывает от меня мисс Грейнджер за густой стеной опущенных ресниц, узнать, чтобы хоть чем-то помочь ей.
Я не сдержалась, подошла к стоявшей у стола девушке и приобняла ее за плечи.
Наверное, было бы лучше, если бы я повысила на мисс Грейнджер голос, накричала на нее, сделала выговор, назначила отработку у Филча или устроила любую другую выволочку. Но именно этот, мой неуверенный, но по-матерински нежный жест выдернул девушку из ее оцепенения. Она, вероятно, совсем не ожидала от своего декана такого проявления заботы о своей персоне и, упав ко мне на плечо, горько разрыдалась.
Увидев слезы Гермионы, я вконец растерялась. И поняла: мне одной с ситуацией не справиться. Необходимо немедленно привлечь директора к решению этой проблемы. Жаль, что он так часто отсутствует в последнее время. Но по его прибытию в Хогвартс я сумею настоять на том, чтобы он нашел время для моей лучшей студентки!
МАЛФОЙ
Мне приснился сон:
Хрупкая стройная девушка стоит на высокой скале, на окраине ночного города, простое ситцевое платье хлещет ее по ногам, темно-каштановые волосы растрепались на ветру. Она, задрав высоко голову, всматривается в звездное небо. Мне кажется, я давно знаю эту девушку. Я лезу по скалистому склону вверх,стремлюсь добраться до нее, из-под ног выскальзывают и катятся вниз мелкие камни, острые края скальных пород режут в кровь мои ладони. Но я не сдаюсь: образ прекрасной, такой знакомой незнакомки влечет меня. Звезды исчезают, скрываясь за плотным туманом, становится заметно холоднее. Я почти добираюсь до вершины скалы. Девушка наклоняется ко мне и протягивает руку, ее волосы падают на мое лицо. От них пахнет медом и яблоками. Я хватаю за ее тонкое запястье, но... кожа ее руки вдруг бледнеет и медленно покрывается страшными гнойными язвами, струпьями и слизью, одежда распадается на куски, обвисает черными грязными лентами, превращаясь в балахон. Волосы скатываются в мерзкие склизкие сосульки. Она наклоняется ко мне так близко, что я чувствую ее смрадное дыхание, вижу темные пустые глазницы, оскал зубов. А еще ощущаю необъяснимый приступ страха и отчаянья. Дементор наклоняется ко мне все ближе и ближе и внезапно вонзается острыми, как нож, зубами в руку...
Я проснулся в холодном поту посреди ночи. Резко сел. Левая рука нестерпимо ныла от невыносимо дикой боли. Метка Темного лорда выделялась на белой коже красным безобразным рубцом.
Я медленно направился в ванную, открыл кран и сунул руку под ледяную струю воды. Боль стала чуть меньше, но ощущение страха и отчаяния, пришедшее во сне, не отступало.
Тогда я засунул голову под кран. Холодные струи потекли по спине и плечам, прогоняя последние остатки сна. Я поднял взгляд на висящее перед глазами зеркало: Что со мной происходит? Кто эта девушка, образ которой преследует меня в последнее время? И что означает боль в метке?
Я вернулся в комнату, подошел к столу и достал письменные принадлежности. Нужно срочно написать Нарциссе, спросить, все ли в порядке в замке. Мелкие строчки одна за другой ровными линиями ложились на белый лист пергамента.
Филин, вызванный свистком, выглядел взъерошенным и очень недовольным. Я погладил птицу по мягким перышкам на голове, пытаясь успокоить ее и вернуть ей прежнее расположение духа.
- Мне нужен ответ. Сегодня! - тихо приказал я, наклонившись к крылатому почтальону, и открыл окно. Птица взмахнула крыльями и скрылась в ночной черноте.
Я взбил подушку и приклонил к спинке кровати, прилег, закрыв глаза. Хотя вряд ли снова усну.
Так кто же эта девушка? Почему она кажется такой знакомой, хотя я ни разу не видел ее лица? Я словно помню запах и мягкий шелк ее волос, нежный бархат кожи. И еще откуда-то из подсознания доносится легкий девичий шепот: Драко, Драко... Что за наваждение? Неужели я медленно схожу с ума? Или на меня наложено чье-то заклятие?
Я зябко поежился. Нет, я в норме. Может быть, эти видения - последствия нанесенной метки? Хотя вряд ли. Темный лорд придумал бы что-нибудь более действенное, чем образ прекрасной незнакомки. Что-нибудь такое же ужасное, как эта еле терпимая боль в левом предплечье.
Я принялся растирать руку боль не отпускала.
Так кто же все-таки эта девушка? Она так реальна, как если бы существовала на самом деле. Но почему же я не помню ее? Отец, наверное, посмеялся бы над моими снами, не упустив случая добавить, что сын наконец-то вошел в пору полового созревания.
Девушки никогда не были моей навязчивой идеей. Конечно, они пялились на меня, но их отпугивали мои холодность и цинизм. Взять хотя бы того же Забини - он бросался в очередную любовную интрижку, забыв обо всем на свете, а потом ругал себя почем свет, не зная, как избавиться от назойливой подружки. Зачем мне такие проблемы? У меня и других навалом.
Нет, девушки не интересовали меня, ни одна из них не задела моей души, не завладела мыслями. Я никогда не влюблялся ни в одну из них, к чему? Конечно, однажды я женюсь, создам семью, будут дети, внуки только, причем же здесь любовь?
Любовь это слабость, она лжива и продажна, и только ненависть всегда искренна и постоянна. Я не собираюсь становиться слабым. Малфои никогда не проигрывают, как бы круто не поворачивалась жизнь.
Я уверен, будущую жену мне назовет отец. Ему виднее, кто более всего подходит для нашей семьи.
Ночь показалась мне нескончаемо длинной: уснуть так и не удалось, а неутешительные мысли клубились в голове, как кучевые облака. Много вопросов ни одного решения.
Долгожданное письмо пришло под утро. Всего несколько слов: «Ты срочно нужен дома для решения неотложных проблем». Писала Нарцисса - подчерк был ее, но явно под чужую диктовку. Империус? Сердце сжалось от неприятных предчувствий.
Предатель сказал, что я пожалею о своем высокомерии. Но неужели так скоро?
Я соскочил с кровати и быстро оделся. На ходу застегивая меховую мантию, поспешил в кабинет Снейпа. Вся надежда на него. Только он поможет незамеченным выбраться из школы и прикроет на время отсутствия от расспросов преподавателей. Лишь бы это отсутствие не затянулось...
ГРЕЙНДЖЕР
Приближался очень важный матч по квиддичу со Слизерином. Весь Хогвартс бурлил на поле должны были выйти две самые яростные команды школы вечные противники и в спорте, и в жизни.
Гарри в последнее время просто не находил себе места из-за отвратительной игры Рона на тренировках. Рон Уизли всегда играл очень неровно, но после последней ссоры с Джинни он, обозлившись на весь мир, стал играть еще хуже.
Из-за огромных нагрузок, связанных с постоянными тренировками, мы с друзьями почти не виделись пересекались только на совместных занятиях. Возможно, именно поэтому они и не обратили внимания на мое самочувствие, а если и заметили что-то необычное в моем поведении, то, по крайней мере, не задавали вопросов, на которые бы я все равно не смогла ответить. Мою тайну знала только Джинни, мы подолгу сидели с ней в гриффиндорской гостиной у камина, и я поведала ей о своих летних приключениях, все-все, день за днем. Но последнюю неделю и она все чаще покидала меня неимоверно уставала после изнурительных упражнений на квиддичном поле. Гарри гонял их, не делая никаких поблажек для девочек.
Утро в день игры выдалось идеальным во всех отношениях. Не подкачала погода, на безоблачном небе светило яркое солнце, воздух был слегка морозен и свеж. Кроме того, внезапно выяснилось, что ни Вейзи - лучшего бомбардира слизеринцев, ни Драко Малфоя на игре не будет. Эту новость принесла Джинни Уизли. Она подслушала ее, проходя мимо слизеринской раздевалки.
- Урхарт, новый капитан слизеринцев, просто рвет и мечет, - сообщила она нам. Вейзу вчера на тренировке неловко, но довольно сильно съездили бладжером по голове, а Малфой...
Я насторожилась, Джинни бросила быстрый взгляд в мою сторону:
- А с Малфоем вообще ничего не понятно. Похоже, никто из слизеринцев не знает, где он. Так что, сама госпожа Удача благоволит нам сегодня.
Последние слова она сказала, чтобы попытаться успокоить нервничающую перед матчем команду. Особенно капитана, который при упоминании о слизеринце как-то слишком уж натянуто улыбнулся. Гарри явно не понравилось отсутствие на поле своего главного врага. Это выглядело очень подозрительно.
Но только квиддич ждать не будет, и игроки гриффиндорской сборной бросились в бой. Я, конечно же, желала им победы, но...
Было одно непонятное и тревожное «но». Что с НИМ случилось? Где ОН?
Я поднялась на трибуну и внимательно осмотрела поле. Одна половина стадиона была красной с золотом, другая сплошь зеленое с серебром. Но нигде: ни на игровом поле, ни на трибунах я не заметила Драко Малфоя. Сердце неприятно защемило. Неужели что-то стряслось?
Я была абсолютно уверена, что мое пребывание в Малфой-мэноре не осталось безнаказанным ни для слизеринского принца, ни для его матери. И если судьба Драко волновала меньше, то судьба Нарциссы просто пугала. Я не хотела приносить несчастье этой, как оказалось, совсем неплохой женщине.
Это меня-то мало волнует судьба Драко Малфоя?!
Наверное, пора перестать врать самой себе и честно заглянуть в свою душу, в которой поселился постоянный страх за светловолосого парня с ядовитой насмешкой на губах, ледяным взглядом и черной меткой на левой руке, меткой, в которой вероятнее всего была виновата именно я.
А еще, черт бы его побрал, он отец моего будущего ребенка!
Я поплелась обратно в Хогвартс, чтобы попытаться узнать, где же Малфой. Я плохо представляла себе, что у меня получится из этой затеи. Но кто его знает...
За спиной шумел, ревел, бесновался стадион. Кажется, Рон не плохо справлялся с игрой. Гарри будет непременно доволен. И, если они победят, то, вполне возможно, Гарри решится подойти к Джинни.
Я невесело улыбнулась. Гарри, Гарри... Кажется, он наконец-то заметил рядом с собой рыжеволосую смешную девчонку, готовую пойти за ним хоть на край света. Джинни стала бы ему и верной преданной подругой и надежной соратницей в борьбе, тем более сейчас, когда я собираюсь покинуть школу. Они прекрасная пара и достойны друг друга.
Хогвартс встретил меня тревожной тишиной. Он словно вымер. Каждый звук отдавался в пустых коридорах глухим эхом. Никого и не могло быть все с раннего утра умчались на стадион.
Я прошла в Большой зал и в растерянности остановилась: что дальше? Села за обеденный стол, опершись головой на руки, и задумалась. Глупо было полагать, что кто-нибудь выбежит мне на встречу с новостями о Драко Малфое.
В раздумьях я наколдовала стайку щебечущих желтеньких птичек прямо из воздуха и наблюдала со стороны за их легким порханием. Они походили на странную оперенную модель Солнечной системы. Такой же странной и непонятной была сейчас и моя жизнь.
Да, как все запуталось! А ведь еще четыре месяца назад все было ясно и понятно: здесь друзья, там враги. А сейчас там Нарцисса Малфой разве она враг? И Драко... Кто он теперь мне?..
Я сжала руками голову, в которой нервной пульсацией медленно появлялась боль. Птички невольно напряглись вместе с о мной они летали над головой плотной кучкой, время от времени натыкаясь одна на другую.
В пустой тишине Хогвартса словно выстрелы раздались звонкие удары женских каблучков. В дверях появилась Пэнси Паркинсон собственной персоной. Ее лицо перекосило от гнева, едва она заметила меня:
- Ты! прошипела она, с ненавистью вглядываясь в мое лицо.
Я медленно поднялась ей навстречу:
- Я, и что?...
- Я видела, как ты слиняла со стадиона, и специально направилась за тобой. Тебя убить мало... но ничего, сейчас я исправлю эту ошибку!
- Паркинсон, объясни, в чем дело?
- Ах, святая невинность, она даже и не знает…
- О чем я не знаю? я начала проявлять нетерпение.
Слизеринка в упор смотрела на меня:
- Из-за тебя все его проблемы...
Я не выдержала:
- Чьи? Объясни, наконец, в чем дело!
- Вчера Драко вызвали домой... Подумать страшно, что будет..., - голос Пэнси дрожал от негодования и злости.
Я побледнела.
- Что это значит? Ему что-то угрожает?
Слизеринка промолчала, гневно сжимая губы.
- Что грозит Малфою? нетерпеливо повторила я свой вопрос.
- Не твоего ума дело! прошипела Паркинсон.
- Ты непостоянна, Пэнси. Если я в чем-то виновата, то хотя бы должна знать, в чем.
- Во время практики Лестрейндж застукала тебя в Малфой-мэноре.
- Это я знаю и без тебя.
- Ничегошеньки ты не знаешь, дура гриффиндорская. После твоего бегства и мать и сына подвергли наказанию. Нарцисса едва выжила после той ночи.
Я тихо ахнула.
- А Драко...
Она замолчала, не зная, стоит ли продолжать. Но я сама догадалась о продолжении этой истории:
- Малфой стал Пожирателем.
- Откуда ты знаешь? не поверила в услышанное слизеринка.
- Я не слепая, знаешь ли, видела летом Метку на его руке.
- Только попробуй об этом кому-нибудь рассказать! прорычала Паркинсон, угрожая мне.
Но я не боялась ее угроз:
- Я всегда сама решаю, что мне делать. Если посчитаю нужным, то и расскажу, кому следует...
- Ты! она решительно шагнула в мою сторону. Но я не отступила.
- Может, поделишься со мной, и расскажешь, как прошла твоя летняя практика, - она вдруг резко сменила свою тактику, и ее голос стал слаще сахарной ваты.
- А что тебя интересует, Пэнси? Спроси конкретно, и я отвечу.
- Все, - промурлыкала она. Почему, например, Драко не промолвил о лете ни единого слова, почему он вернулся в Хогвартс чернее ночи, почему пялится на тебя не переставая?
- С чего ты взяла?
- Я не слепая, знаешь ли, - передразнила она меня.
Ее голос из мягкого вновь превращался в стальной:
- Почему, наконец, вчера вечером Нарциссу вновь пытали заклятием Круциатус? Может быть, ты знаешь ответ на этот вопрос?
Мои ноги подкосились, я едва не упала. Ответ напрашивался сам собой - чтобы повлиять на сына. Только что же он должен сделать такого, чтобы давление на Нарциссу прекратилось?
- Как ты узнала? прошептала я.
- Мне отец прислал сову, - выдавила из себя слизеринка.
Я молчала. Новость действительно напугала меня.
- Это ты во всем виновата! Если бы ты летом не потащилась в Малфой-мэнор ничего бы не было! Могла бы и отказаться тебе бы все простили. Ты же у нас в любимчиках ходишь!
Я пропустила мимо ушей ее ядовитые насмешки. Сейчас волновало одно: что с Драко?
- Я сама решила наказать тебя, раз Малфой отказался это сделать, когда у него был такой исключительный шанс, - Паркинсон вытащила палочку и направила на меня. Одной грязнокровкой меньше на свете. Никто и не заметит. А он потом сам поймет, что ему стало легче дышать.
Слизеринка вновь сделала шаг по направлению ко мне.
Но я не испугалась блеска ее горящих ненавистью глаз. Меня напрягла интонация, с которой Паркинсон сообщила мне о своем решении. Похоже, она, действительно, неравнодушна к Малфою.
- Зачем тебе все это, Пэнси? Твои расспросы о нашей с Драко практике? О наших с ним отношениях? Они заставляют о многом задуматься.
При слове «наших» ее словно передернуло. А я удостоверилась в правильности своей догадки.
- Ты приревновала Малфоя ко мне? Ты любишь его?
- Что-о-о? Да как ты смеешь?!
Паркинсон явно не ожидала такого поворота событий.
- Так любишь или нет?
- Не твое дело, грязнокровка! Заткнись, слышишь! Нет, я сама сейчас заткну твой поганый рот...
Палочка взлетела вверх, но я, как и тогда на уроке, оказалась на мгновенье быстрее. Медленная реакция всегда была моей слабой стороной. Но события, происшедшие со мной за последние полгода, научили меня действовать более решительно. Тем более теперь, когда мне есть, кого защищать.
- Оппуньо! пронзительно крикнула я, и желтенькие птички ринулись к слизеринке, словно толстенькие золотые пульки, выпущенные из пистолета. Пэнси вскрикнула от боли и закрыла лицо руками, но птички не отставали от нее, клевали и рвали везде, где только могли достать.
- Убери их! завопила она, отбиваясь, что есть силы, от ненавистных тварей.
Но я уже не слышала ее, я рванулась в сторону гриффиндорской гостиной. Мне нужно было подумать, понять, что происходит в этой странной запутанной жизни.
Так кто кого приревновал к Малфою?! С ума можно сойти!
Я рванула тяжелую дверь на себя и скрылась за ней. Но прежде чем дверь затворилась, птички взорвались и рассыпались по залу легким желтым пухом.
Кажется, я становлюсь жестокой...
ПОТТЕР
Гриффиндор праздновал победу. Рон всю игру был в ударе, он легко, как будто безо всяких усилий брал все самые сумасшедшие мячи, а Джинни забила большинство из голов. Я умудрился схватить из-под самого носа слизеринского ловца крохотный крылатый мячик, и все внутренние распри, сотрясавшие гриффиндорскую команду во время тренировок, были забыты. Игроки ушли с поля в обнимку, радостно потрясая в воздухе кулаками и махая своим болельщикам. Все направились в гриффиндорскую гостиную праздновать победу.
Я брел к замку один: как-то так получилось, что ни Рона, ни Джинни, ни Гермионы рядом не оказалось. Рон в окружении своих новых, внезапно появившихся фанаток, ошеломленный от свалившейся на него популярности, наслаждался победой. Джинни убежала вперед, ее как всегда ждал Дин.
Стоп! От появившейся в голове мысли мой шаг сбился. Я остановился, вспоминая: Гермионы, похоже, вообще не было на стадионе во время игры. По крайней мере, я не видел ее на трибуне рядом с Невиллом, Лавандой и Парвати. Куда она пропала?
Что вообще с ней происходит? Может быть, она серьезно больна, но скрывает это от нас, отмалчивается, чтобы не пугать?
Да, Гермиона очень изменилась, она как-то потихоньку отдалилась от нас с Роном за последнее время, только я не понимал причину таких перемен. Когда все это началось? Похоже, сразу после практики. Она вернулась в школу понурая и уставшая, «со взглядом побитой собаки». А после обморока в теплицах вообще старательно избегала наше общество.
Я не увидел ее и в гостиной, где царило безумное веселье по поводу победы. Пытаясь прошмыгнуть к столу с напитками, столкнулся с Джинни. Сестра Рона прекрасно выглядела, щеки ее раскраснелись, волосы пушистыми прядями обрамляли лицо. Красивая, как никогда...
На плече у нее сидел карликовый пушистик Арнольд, у ног с надеждой на кусок мясного пирога мяукал Живоглот. Разглядывая Джинни, я невольно покраснел. Я, наверное, никогда не осмелюсь подойти к ней. А жаль!
- Ищешь Рона? спросила девушка, обернувшись ко мне. Она кивнула головой в сторону камина. Вон он, гнусный лицемер. Отрабатывает технику поцелуев.
В углу, на виду у всех, Рон стоял в обнимку с Лавандой Браун, они целовались.
Я пожал плечами и отвернулся от сладкой парочки. Осмотрел всю плотно заполненную народом комнату, но нигде не увидел непослушной гривы каштановых волос. Взял на руки Живоглота и вновь повернулся к Джинни:
- Гермиону не видела?
Живоглот уверенно залез ко мне на плечо и уютно устроился на нем, наверное, в надежде, что я отнесу его к любимой хозяйке.
Девушка внимательно посмотрела на меня:
- Она в девчоночьей спальне. А зачем тебе?
- Джинни, - я с тревогой заглянул ей в глаза, - ты не знаешь, что с ней происходит?
Та медленно, словно неуверенно, покачала головой.
- С ней что-то произошло во время практики, я уверен. У нее часто заплаканные глаза. Она избегает нас в последнее время. И если это из-за Малфоя...
- Тебе, наверное, показалось, Гарри, Джинни взяла меня за руку, пытаясь успокоить. Прикосновенье было как удар молнией она резко разжала пальцы и удивленно подняла на меня глаза: что это было?
Я не выдержал ее взгляда и покраснел. Чем не шанс поговорить с Джинни откровенно. Вот только страшно немного вдруг она меня отвергнет. И что на все это скажет Рон?
Джинни первая отвела глаза и нервно вздохнула. Потом вновь посмотрела на меня, спокойно и как-то... наверное, этот взгляд можно было бы назвать обреченным.
- Не спрашивай меня о Гермионе, я тебе все равно ничего не скажу. Иди, поговори с ней, Гарри! Сам спроси ее обо всем. Только умоляю, не наделай ошибок!
Я кивнул. Каких ошибок? Вновь оглянулся на Рона, но тот и не думал отрываться от своего увлекательного занятия. Тогда я, стянув кота с затекшей шеи, взял его в руки и направился к лестнице вверх. Джинни права, нужно непременно поговорить с Гермионой и выяснить всю правду. И если тут замешан Малфой ему несдобровать!
Глава 24. Ноябрь, 1996 год. Хогвартс.
ДАМБЛДОР
- Здравствуйте, Гермиона!
- Здравствуйте, профессор! Как хорошо, что Вы мне попались! Мне срочно нужно с Вами поговорить.
- Отлично. И у меня есть к Вам серьезный разговор, мисс Грейнджер, который невозможно отложить на потом.
Она невольно насторожилась, напряглась, и не совсем вежливо поинтересовалась:
- О чем, сэр?
- О разном, - я внимательно посмотрел на стоявшую передо мной девушку. В основном, о жизни.
Я приветливо улыбнулся ей:
Приглашаю Вас вновь к себе. Выпьем чаю, обсудим интересующие нас обоих проблемы.
Она послушно, но как-то обреченно, направилась следом за мной.
- Садитесь! мы вошли в кабинет, и я жестом указал ей на одно из кресел, стоявших у камина.
Гермиона села, поджав колени и сложив на них руки, сомкнутые в замке. Видимо, в последнее время это стало ее излюбленной позой она отвыкла расслабляться. Да, Минерва права, с мисс Грейнджер что-то происходит. Тут не нужно быть великим магом, чтобы понять это. Напрягшиеся плечи, усталая походка, встревоженный взгляд, который девушка настойчиво пыталась спрятать от меня.
Она редко бывала в моем кабинете, в последний раз сразу после практики. Еще тогда я заметил ее любопытный взгляд, осторожно скользнувший по тяжелым фолиантам в книжных шкафах, волшебным портретам, прислушивавшимся к каждому произнесенному в этих стенах слову, чаше Омута памяти, магическим артефактам, расставленным на полках, Фоуксу, радовавшему взгляд своим удивительным оперением. Сегодня же она не видела ничего, кроме носков своих поношенных школьных туфель.
- Гермиона! я подошел к девушке и сел в кресло напротив. Наши головы оказались на одном уровне, но я видел только копну тяжелых каштановых волос, рассыпавшихся по опущенным плечам студентки.
- В прошлый раз в этом же самом кабинете я попросил Вас быть откровенной со мной. Но Вы не решились пойти на это. Давайте, начнем наш разговор с самого начала. Итак, мисс Грейнджер, я повторю свой вопрос: Вам есть о чем поведать мне?
В ответ - тишина. Крепкий орешек. Попробую подойти к ней с другой стороны:
Профессор МакГонагал очень беспокоится о Вас. Она попросила меня поговорить с Вами и узнать причину Ваших недавних слез.
- Не стоило..., - Гермиона не подняла глаз от пола. Со мной все в порядке.
Она, вероятно, так часто за последнее время повторяла эту фразу, что та начала казаться ей искренней и правдоподобной.
- Я полагаю, что и Ваши друзья тревожатся о Вас.
- Гарри? Рон? Гермиона бросила на меня быстрый удивленный взгляд. Они тоже разговаривали с Вами?
Я покачал головой.
Каштановая макушка резко опустилась, и девушка вновь принялась что-то сосредоточенно рассматривать на полу. Но и секундного зрительного контакта было вполне достаточно, чтобы понять всю серьезность ситуации.
- Гермиона, пришло время расставить всё по своим местам. Вы сами понимаете, что в одиночку не справитесь со своими проблемами. Вы умная девушка, и, надеюсь, придете к правильному решению: то, которое устроило бы и Вас, и меня, как директора школы. Я не хочу терять такую замечательную студентку. Мы все возлагаем на Вас огромные надежды. И Вы, я думаю, не хотели бы расстаться с Хогвартсом навсегда.
Девушка медленно подняла глаза, глубокие и темные, словно туннели:
- Так Вы в курсе моих проблем, сэр?
- Нет, но надеюсь, Вы поделитесь ими со мной.
Гермиона сглотнула появившийся в горле ком:
- Понимаете, профессор, я не могу...
- Я даю Вам слово, что ничего из сказанного Вами не выйдет за стены этого кабинета, если только Вы сами не захотите этого.
- Профессор, Вы же умеете читать мысли людей. Вы можете все узнать и без моего рассказа.
- Умею, согласился я. - Но не пользуюсь этой способностью без разрешения. Это как войти в чужой дом без приглашения, Вы меня понимаете? Каждый человек вправе иметь свои маленькие секреты и тайны.
Гермиона молчала.
- Хорошо, - я встал и отошел к письменному столу. Давайте поиграем в игру «Вопросы-ответы». Я спрашиваю Вы отвечаете. Если Вы молчите это тоже воспринимается как ответ.
Она не проронила ни слова. Я устало потер виски.
- Итак, мисс Грейнджер, в Вашей жизни произошло что-то необычное, выходящее за рамки Вашего обычного состояния. Весь август и первую половину сентября Вы проходили практику. Значит, это что-то произошло либо в поместье Малфоев, либо в доме Ваших родителей.
Я не спрашивал я утверждал.
- Вам пришлось несладко в Малфой-мэноре? Видимо, Драко так и не смог удержать ситуацию под контролем, а влияние Нарциссы оказалось слабым...
- Сначала практика в доме Малфоев проходила без эксцессов, - не выдержала девушка. Это только потом, после появления Беллатрисы, все пошло наперекосяк.
- Об этом «потом» я наслышан от Аластора. Он подробно поведал о Ваших злоключениях. А о последствиях того дня я узнал от Вас самой. Значит, Драко познакомился с Черной меткой?
Гермиона неуверенно кивнула. И вдруг покраснела до кончиков ушей она даже не заметила, как прервала свой обет молчания.
- Мисс Грейнджер, - я попытался ее успокоить, - раз уж Вы заговорили, то думается, мы могли бы мирно продолжить нашу беседу. Без нажима с моей стороны.
Она посмотрела на меня и вдруг негромко рассмеялась:
- Профессор, Вы обвели меня вокруг пальца. Я вовсе не собиралась вести с вами откровенный разговор. Хотя тут мне стыдиться нечего: вы - хороший психолог, знаете людские слабости как никто другой, и я по сравнению с Вами наивный ребенок.
Я улыбнулся. Гермиона - умная девочка: и знает себе цену, и умеет признавать свое поражение.
- Так, Вы будете со мной разговаривать, мисс Грейнджер?
- Буду, - согласилась она. Хотя и не уверена в своем решении. Спрашивайте, сэр, я попробую ответить на Ваши вопросы.
- Что Вы сами думаете обо всем происшедшем в замке?
Она пожала плечами:
- Только сегодня я достоверно узнала, что Малфои серьезно пострадали из-за меня. И мне кажется, сэр, что Драко дали какое-то задание, как новоиспеченному Пожирателю. Но не спрашивайте какое я не знаю. Я так испугалась, когда услышала историю с проклятым ожерельем. Правда, профессор МакГонагал объяснила, что Драко не мог сделать этого он был в ее кабинете на отработке.
Я кивал головой на каждое ее слово. Удивительно, девушка переживала за парня, который издавна считался ее заклятым врагом. Я чувствовал, что за ее словами крылось нечто большее, чем просто забота об однокурснике.
- В замке меня приняли лучше, чем я ожидала, - продолжила она. - Нарцисса отнеслась ко мне по-доброму, мы много времени проводили вместе. А Драко... он просто не мешал нам, хотя и вел себя порой не лучшим образом. А потом, когда появилась Лестрейндж, они оба, и мать, и сын, бросились защищать меня. Я понимаю, что они в большей степени беспокоились друг за друга, но это ни в коей мере не умоляет их поступка все-таки я осталась жива.
- Хорошо, мисс Грейнджер, кажется, с Малфой-мэнором мы кое-что прояснили, а как насчет той части практики, которая проходила в доме Ваших родителей? Что интересного случилось тут?
Мне показалось, что я услышал звук захлопнувшейся двери. Она вновь замолчала, опустив глаза вниз и занявшись пристальным изучением своих туфель.
Итак, придется начинать все с самого начала.
ГРЕЙНДЖЕР
Я ни с кем не собиралась обсуждать события прошедшего сентября. Даже с директором школы.
Я понимала, что моя репутация загублена раз и навсегда. На меня все будут показывать пальцами, надо мной будут смеяться, меня будут осуждать. Отвернутся друзья. А один наглый сероглазый слизеринец будет глумиться, не зная, что он главный виновник произошедшего. Мне придется покинуть школу. И я никогда больше не смогу открыто посмотреть в глаза Гарри, обнять за плечи Рона, весело поболтать с Джинни. У меня нет будущего. И вряд ли Дамблдор сможет мне помочь.
Я нерешительно подняла голову. Мудрые глаза директора смотрели на меня доброжелательно и как-то по-отечески. И я вдруг решилась:
- Во время практики в сентябре с нами произошел несчастный случай.
Дамблдор невольно отметил:
- С нами?
Я кивнула, не отводя взора от голубых глаз:
- С нами, с Драко Малфоем и со мной. Хотя точнее сказать, с одним Малфоем. Я ничего никому не сообщила об этом инциденте. Я не могла сообщить. У меня просто не было такой возможности. Вы же знаете, сэр, нам было запрещено колдовать. Я оказалась связанной по рукам и ногам...
Рассказ давался мне с трудом, но Дамблдор не торопил. Он понимал, сколько душевных сил понадобилось мне, чтобы продолжить этот очень откровенный разговор.
- Но, Гермиона, с вами не могло случиться ничего плохого: над вами стоял магический Надзор. Я бы узнал о происшествии через несколько минут.
- Вы не могли об этом узнать, сэр. Нападение было неподнадзорно. Надзор сработал бы только при условии незаконного применения волшебства несовершеннолетними или при нападении на нас магами. Но мы выполнили условия практики: о магии не могло быть и речи.
- Что же все-таки произошло?
- Мы возвращались из кинотеатра поздно вечером, переругивались, как обычно, поэтому и не заметили компанию агрессивно настроенных подростков. Это были мои бывшие одноклассники, с которыми я училась до Хогвартса. Они попытались выразить мне свое «дружеское» (я хмыкнула) расположение и начали оскорблять меня. Малфой вступился.
- Вот как? Бровь Дамблдора удивленно поползла вверх.
- Да! я покраснела и отвернулась. Он считал, что оскорблять меня имеет право только он, что это его привилегия.
- Ах, вот в чем дело! Дамблдор лукаво улыбнулся. Ну, конечно же, я мог бы догадаться сам.
- Все закончилось большой потасовкой. У нас не было палочек, мы оказались беззащитны. Их было много, нас только двое. В общем, драка не самая сильная сторона слизеринского принца.
Я попыталась пересказать происшествие так, как если бы передавала содержание интересного боевика, увиденного мной в кинотеатре. Мне не хотелось вновь переживать ужас того вечера, который до сих пор иногда снился по ночам: умирающий на моих руках парень и его липкая ярко-красная кровь. Кровь, кровь.. повсюду...
Дамблдор видел, что каждое слово дается мне с огромным трудом. Мудрый педагог понимал, что я изо всех сил пытаюсь держать себя в руках. Душа Гермионы Грейнджер была сейчас для директора Хогвартса как открытая книга.
- Он умирал у меня на руках...
- Как умирал? Гермиона, но почему я узнаю об этом только сейчас? Вы ничего не могли мне сообщить, но Ваша мама, миссис Грейнджер, она могла выйти со мной на связь в любую минуту дня и ночи. У нее была такая возможность.
- Мама? я удивленно и непонимающе уставилась на Дамблдора. Так она могла связаться с вами? Я ничего не знала об этом.
- Разумеется, нет. Вы и не должны были знать. Ответ на этот вопрос я выясню позже. Так что же все-таки произошло с мистером Малфоем?
- Его доставили в магловскую больницу. Там у него остановилось сердце, но врачи сумели вернуть его к жизни. Он потерял много крови, понадобилось переливание. У маглов нет Кровевосстанавливающего зелья.
- У них получилось?
Я кивнула:
- Представляете, профессор, у нас с ним одинаковая группа крови! Третья. И я выяснила, что у нашего чистокровного слизеринского аристократа в жилах бежит не голубая кровь, а точно такая же алая, как и у всех...
Я невесело рассмеялась:
- Смешно получилось: магловские врачи перелили ему мою кровь. Теперь у несравненного слизеринца Драко Малфоя течет по жилам грязная кровь гриффиндорки Гермионы Грейнджер. Умереть не встать! Хотелось бы видеть его лицо в тот момент, когда он узнает!
- Действительно, смешно получилось, Дамблдор даже не улыбнулся. - А Драко знает, что Вы спасли ему жизнь?
Я нервно повела плечами:
- Нет, и, надеюсь, узнает не очень скоро. День, когда все выплывет на свет, может оказаться для меня последним.
- Я не согласен с Вами, но спорить не буду, - директор снова сел напротив меня и заглянул мне в глаза. Все, что Вы рассказали мне сейчас, мисс Грейнджер, очень серьезно, очень. Вы даже не представляете себе, на сколько... Я думаю, нет, я абсолютно уверен, что поведение мистера Малфоя через некоторое время изменится, а может быть и уже меняется. Ведь получив Вашу кровь, он вместе с ней получил и часть Вас самой. Мир вокруг будет восприниматься им чуть иначе, чем до переливания. Наша кровь это наша душа, наша одухотворенная сила. Кровь материальный держатель огня, энергии и информации в человеческом организме. Не зря вся самая по-настоящему темная магия замешана на крови. При переливании крови от одного человека к другому происходит внедрение чуждой человеку программы жизни. Кровь, оказавшаяся в теле другого человека, не только оздоравливает его на физиологическом уровне, но еще и влияет на его эмоциональное состояние, психику и интеллектуальные способности. У него могут даже поменяться обоняние и вкус. Если Вам интересна данная тема, мисс Грейнджер, то я кое-что могу предложить… - Дамблдор тяжело поднялся, подошел к книжному шкафу и провел рукой по корочкам древних магических книг. А, вот она, держите!
Толстая пыльная книга упала в мои руки. «Древнейшая магия на земле - Магия крови» - гласило ее название. Я с благодарностью взглянула на директора школы:
- Спасибо, сэр. Я обязательно ее прочитаю.
- Не сомневаюсь. А что касается Драко Малфоя, то я с удовольствием буду наблюдать за теми изменениями, которые ему подарили Вы, Гермиона. Надеюсь, у него проснется неудержимая тяга к знаниям, он станет более терпимым к людям, и, возможно, даже подружится с Гарри Поттером. Директор с удовольствием рассмеялся над своей шуткой.
- Никогда, - покачала головой я. Нет, этого никогда не будет. Но я не все Вам рассказала, профессор. После несчастного случая у Малфоя была потеря памяти, амнезия, как сказали врачи. Он забыл, кто он такой, из какой семьи, кто я, и что с ним произошло.
- Вот как? Очень интересно. Как же вел он себя все это время?
- Необычно, сэр. Он оказался нормальным парнем, без заносчивости и высокомерности. Мы с ним много разговаривали и даже... э-э-э... немного подружились. В общем, он был достаточно терпим ко мне, а я к нему.
Я печально улыбнулась: как же я скучала по тем теплым сентябрьским дням. Дням, наполненных туманом серых мальчишеских глаз, дням, когда я безбоязненно могла тонуть в их омуте, могла взять его за руку, могла раствориться в его добродушной усмешке. С ним было легко и интересно. Он не издевался надо мной, не оскорблял, не унижал обидными прозвищами. Мы вместе читали, смотрели телевизор, играли в шахматы, катались на велосипеде, гуляли и разговаривали, разговаривали, разговаривали. С ним было также легко, как с Гарри... Мерлин, сегодня такая мысль казалась мне кощунственной разве их вообще можно сравнивать?!
- Когда память к нему вернулась..., - мой голос дрогнул, все осталось по-прежнему. Моя кровь ничего не изменила.
- Не так быстро, девочка. Всему свое время. Чем же закончилась вся эта история?
Мне вдруг захотелось стать невидимой и исчезнуть из этого кабинета подальше от голубых, проникающих в самую душу глаз.
- Больше рассказывать нечего, сэр. Это все.
ДАМБЛДОР
Я внимательно разглядывал сидящую передо мной студентку. За последний год она заметно вытянулась, похорошела. Гермиона Грейнджер стала очень привлекательной девушкой. Это не было великолепием розы, выращенной в оранжерее под искусственным солнцем. Скорее она напоминала полевой цветок, который не сразу заметишь среди ковыля, но нагнешься к нему, возьмешь в руки, и сердце замрет от хрупкости, чистоты и свежести.
- Гермиона, мне почему-то показалось, что у этой истории есть продолжение. И именно оно тревожит Вас более всего в последнее время.
- Со мной все в порядке, сэр, ее голос задрожал.
- Хорошо, я ничего не буду выпытывать у Вас. Вам необходимо успокоиться. Выпейте вот это, - я подошел к полке с зельями, плеснул из одного пузырька несколько капель в широкую пиалу и протянул девушке. Мое собственное давнишнее изобретение на основе корня валерианы, на меня действует безотказно. Пейте!
Гермиона дрожащими руками взяла Успокаивающие капли, сделала пару глотков и поставила пиалу на стол.
- Сейчас Вы можете идти, а завтра мы снова поговорим с Вами, - я присел на стул возле письменного стола и начал разбирать бумаги, которые требовали моего пристального внимания. Но сквозь очки продолжал незаметно наблюдать за каждым движением студентки.
Она не спешила уходить из кабинета. Зелье начало действовать, и успокоение медленной волной укутывало и согревало ее. Девушка откинулась на спинку кресла, обняв себя за плечи. Она еще не расслабилась, но в ней уже не было и того безумного отчаяния, которое несколько минут назад я увидал в ее взгляде. Наконец, она решилась:
- Профессор!
Я поднял усталые глаза на гриффиндорку:
- Да, мисс Грейнджер.
- Во второй раз я к Вам не приду, это точно. У меня не хватит решимости. Если Вы не против, то мы можем закончить наш разговор. Я готова.
Я неспешно поднялся, пересек кабинет и вновь опустился на кресло рядом с Гермионой. Та медленно подняла голову, в ее взоре читалась отчаянная решимость.
- Вы можете думать обо мне все, что угодно, сэр. Вы можете меня отчислить прямо сейчас. Для себя я все давно решила, и даже Ваше мнение, к которому я всегда прислушивалась и прислушиваюсь, не сможет повлиять на мое решение! В общем, профессор, я беременна. Отец моего ребенка Драко Малфой. И я рожу этого малыша, чего бы это мне не стоило!
Ее голосок чуть дрожал, но, тем не менее, звучал вызывающе.
Меня не шокировало ее сообщение, я чувствовал нечто подобное, поэтому не отвел глаз в сторону. Я любовался своей студенткой: сколько смелости и отваги в этой совсем еще юной девушке. Нет, Распределяющая шляпа не ошиблась, распределив ее на Гриффиндор. Только настоящая гриффиндорка с такой непоколебимой решимостью могла бросить вызов не только всему волшебному сообществу, но и своим друзьям. Хотя, что греха таить, именно в таких вот нелегких ситуациях проявляется и закаляется дружба, если она настоящая.
Проблема мисс Грейнджер действительно была экстраординарной. Она требовала незамедлительно решения. Об исключении не могло быть и речи. Но было необходимо обезопасить девушку от негативных последствий ее отчаянного поступка.
Гермиона в напряжении ждала моего решения. От него зависела ее дальнейшая судьба.
- Да, девочка, задала ты мне задачку, я устало снял очки, и тыльной стороной ладони протер глаза. Хотелось, чтобы мой голос прозвучал по-отечески тепло и не оттолкнул ее. Я даже не заметил, как перешел на «ты». Ну, что ж, давай попробуем вместе найти выход, устроивший всех, и в первую очередь малыша, которому скоро предстоит появиться на свет.
- В середине июня, - прошептала девушка.
Я кивнул, уже подсчитав в уме приблизительную дату родов.
- Мы должны сделать так, чтобы сохранить наш маленький секрет в тайне от всех.
«Мы», «наш» - эти такие обычные в жизни слова должны были дать ей право на надежду и успокоить ее. Я на ее стороне и ей не враг.
Я откинулся на спинку и принялся размышлять вслух:
- Круг лиц, которым мы сможем довериться, и которые смогут нам чем-нибудь помочь, должен остаться ограниченным. Кто уже знает?
- Только Джинни Уизли.
- Хорошо, она надежная девочка. А твои родители?
Я вопросительно взглянул на девушку.
- Пока нет.
- Зная твою маму, я уверен, что она полностью будет на твоей стороне.
- Конечно, - Гермиона кивнула. и отец тоже.
Мысль, что родители отвергнут ее, показалась ей абсурдной. Не было в ее жизни ближе людей, чем мама и папа. Пусть они редко виделись за эти годы, пусть Хогвартс служил причиной их постоянных расставаний, но на их отношения это не повлияло. Я был немного знаком с миссис Грейнджер. Она пошла бы на все ради дочери, простила бы ей любые шалости и проделки, приняла бы ее любой: и нежной, и злой, и агрессивной, и несчастной. Такие родители никогда не откажутся от своего внука.
- Это многое упрощает. Мы попробуем скрыть твое положение приблизительно до февраля. Но потом тебе придется покинуть школу и несколько месяцев провести в родительском доме.
- А как же учеба?
- Не сомневался, что ты спросишь об этом. Думаю, профессор МакГонагал успешно справится с отсылкой домашних заданий через совиную почту. Мы не будем посвящать ее во все тонкости нашей проблемы: она всегда питала к тебе слабость и с удовольствием поможет, даже не зная причин твоего отсутствия. Я слышал, что в магловских учебных заведениях используется форма заочного обучения. Попробуем и мы попрактиковаться в нем ради исключения. А на переводные экзамены в конце учебного года ты сможешь подъехать самостоятельно. Если же нет, то мы придумаем что-нибудь еще...
Я подмигнул своей собеседнице, и та грустно улыбнулась мне:
- Спасибо, профессор, что бы я без Вас делала?
- Ты бы продолжала жить. А еще, я надеюсь, ты дашь жизнь очаровательному малышу, который в свою очередь поможет одному знакомому нам мальчику с факультета Слизерин.
Гермиона невольно покраснела:
- Он никогда не узнает о ребенке. Я буду воспитывать его одна.
- Никогда не говори «никогда», девочка! Жизнь сама все расставит по местам. Кстати, собираешься ли ты посвящать в эту историю своих друзей?
- Не знаю. Скорее всего нет. Пока нет. Боюсь, они меня не простят...
- Не принимай решение за других, Гермиона. Это твои друзья. Они доказали, что им можно доверять. Это большое счастье иметь таких друзей. Дай им шанс, девочка. Это не просьба, это просто дружеский совет.
- Я...я попробую, девушка нервно закусила нижнюю губу.
- Иди, Гермиона. И дай тебе Мерлин сил пережить ближайшие полгода.
Она медленно поднялась и направилась к дверям.
- Мисс Грейнджер, - я вдруг вспомнил, с чего началась наша с ней встреча. Кажется, и у вас был разговор ко мне.
Девушка повернулась, и ее задумчивый непонимающий взгляд остановился на мне. Углубившись в размышления, она совсем позабыла о причине своего прихода.
- Ах, профессор, я же собиралась поговорить с Вами о... Драко Малфое.
Я усмехнулся в усы. Все вновь и вновь сходилось на этом слизеринце.
- Сэр, я пришла к вам, чтобы попросить помочь ему.
- Разве ему нужна моя помощь?
- Очень нужна, но сам он никогда никого ни о чем не попросит. Он изо всех сил старается казаться гордым и независимым. Это может его погубить.
- Что же произошло?
- Около часа назад у меня был неприятный разговор с Пэнси Паркинсон, слизеринской старостой. Она рассказала, что вчера к Нарциссе Малфой применили Круциатус. Я думаю, что Темный лорд пытается повлиять на сына через мать.
Я поднялся. Ситуация действительно требовала незамедлительно вмешательства. Мальчику грозят большие неприятности.
- Мисс Грейнджер, я знаю, что моя просьба не доставит Вам удовольствия, но... Не могли бы Вы найти и пригласить в мой кабинет мистера Малфоя?
- Сэр, его нет в школе.
- Как нет?
- Паркинсон сказала, что Драко срочно вызвали домой. Он не участвовал в матче, вместо него на стадион вышел совсем другой игрок.
- Даже так? Тогда, будьте добры, спуститесь вниз к профессору Снейпу и передайте, что я жду его у себя в кабинете. Срочно!
ПОТТЕР
Я поднялся по лестнице и, подойдя к дверям девчоночьей спальни, негромко постучал. Мне никто не ответил. Может быть, Джинни ошиблась, и Гермионы здесь нет?
Я тихонько толкнул дверь и заглянул внутрь. Девушка сидела на подоконнике, обхватив колени руками. Ее взгляд был устремлен вдаль, а мысли улетели неизвестно куда. Она не слышала ни стука, ни скрипа открывающейся двери.
Живоглот вырвался из рук и, в одну секунду преодолев расстояние, разделяющее его с хозяйкой, запрыгнул на подоконник. Он мягко потерся спиной о ноги девушки. Та непроизвольно погладила его, отвлеклась от картины за окном и увидела меня, неловко мнущегося возле открытых дверей.
- Гарри! смущенно улыбнулась она. Я задумалась и не слышала, как ты вошел.
- Я искал тебя повсюду.
- Искал?
Я не знал, как начать разговор.
- Тебя не было на матче, я не нашел тебя в гостиной. Что-то случилось?
Гермиона покачала головой.
- С чего ты взял?
Я пожал плечами. Кажется, она не предрасположена к разговорам, но только и я отступать не привык.
- Нам нужно с тобой поговорить, я окинул взглядом девчоночью спальню. Но не здесь.
Девушка невольно хмыкнула:
- Знаешь, сегодня у меня день откровенных разговоров. Уже третий за день это явно перебор.
- Третий? Ты о чем?
- Да это так, о своем, - махнула она рукой. Где поговорим?
- Может астрономическая башня? предложил я.
Она вздрогнула и отчаянно завертела головой:
- Не-е-ет! Только не там!
Я удивленно уставился на подругу что с ней? Она действительно в последнее время очень странная.
- Может в библиотеке? предложила смущенная Гермиона. Там за дальними стеллажами есть уютный уголок. О нем мало кто знает, там нам никто не будет мешать.
Я согласился. Кому как не ей знать все закоулки огромной Хогвартской библиотеки она там разве что не ночует.
Уголок действительно оказался потаенным. Самостоятельно я вряд ли бы его нашел. Два уютных плетеных кресла, небольшой столик, лампа на столе. Наверное, мадам Пинс оборудовала этот милый закуток для себя.
- Что ты хотел мне сказать? Гермиона вопросительно уставилась на меня.
Я улыбнулся:
- Вообще-то я думал, что это ты мне что-нибудь расскажешь.
Девушка улыбнулась в ответ. Но вышло не очень.
- О чем, Гарри? Какая тема тебя интересует? Политика? Культура? Книги? Спорт? Сплетни?
Я снял очки, протер стекла рукавом мантии. Наверное, без очков мой взгляд был наивным и беспомощным. Я увидел в ее глазах… Что?
Очки вернулись на свое законное место. Она смотрела на меня также спокойно, как и раньше. Может быть, мне все это только показалось?
- Меня интересуешь ты, Гермиона!
Девушка отвернулась.
- Гермиона! Я не слепой, я вижу, что с тобой что-то не так. Ты плохо выглядишь. Ты нервная, дерганая, чуть что плачешь. Этот твой обморок на травологии. Ты что больна? Ты стала избегать нас, что-то скрываешь. В конце концов, я твой друг и имею право знать, что с тобой происходит!
Я долго готовился к этому разговору, но оказался не готов: нервничал, произнося свой заученный монолог, заикался.
- Хорошо, Гарри, - она подняла на меня глаза. Я расскажу тебе о том, что со мной происходит. Но прежде, чем я это сделаю, я хочу сказать тебе одну важную вещь. У меня никогда прежде и, наверное, никогда в будущем не будет таких замечательных друзей, как вы с Роном. Вы даже больше, чем друзья вы моя семья. Спасибо тебе за все годы, проведенные вместе. Спасибо и прости.
Я невольно покраснел:
- За что простить?
- Сейчас ты узнаешь, за что…
Гермиона замолчала, собираясь с мыслями.
- Это будет очень тяжелый разговор, Гарри.
Она судорожно вздохнула.
- Вернувшись с практики, я не рассказала тебе всей правды о ней.
Я нервно вскочил:
- Практика! Я так и знал! Я чувствовал, что это как-то связано с Малфоем! Грязный подонок! Он за все ответит!
- Сядь, пожалуйста, - попросила Гермиона едва слышным голосом. Этот тон подействовал на меня отрезвляюще. Она словно просила о пощаде, умоляя оставить ей жизнь.
- Ты прав, все связано с практикой и Малфоем. Но ты ошибаешься на его счет, он не сделал мне ничего плохого. Он просто спас мне жизнь.
Я рухнул в плетеное кресло. Мне показалось, что я ослышался.
- Он что?!
- Он спас меня, Гермиона уверенно повторила последнюю фразу. Дважды.
Я непонимающе уставился на девушку. Она кивнула, подтверждая мой немой вопрос.
Хорек спас Гермиону? Слизеринский принц снизошел до гриффиндорки и в минуту опасности, сумев преодолеть свою природную брезгливость к плебеям, протянул ей руку помощи?
Смысл фразы медленно доходил до моего сознания, но никак не хотел укладываться в голове. Малфой, никогда не называющий Гермиону иначе как «грязнокровка», вечно ее оскорбляющий и унижающий, помог ей?! Этого просто не может быть! Скорее мир перевернется…
- Я не верю, - слова давались мне с трудом. И никогда не поверю. Между вами всегда была ненависть, одна только ненависть, а он не из тех, кто…
- Понимаю, - Гермиона не дала мне договорить. В это очень сложно поверить. Я бы сама рассмеялась в лицо тому, кто попытался бы рассказать мне подобную историю. После стольких то лет взаимной неприязни… Но это правда. Первый случай произошел в замке, на меня напала Беллатриса Лестрейндж. Если бы Малфой не набросился на нее, меня бы уже не было в живых. Заклятие пролетело в дюйме от него самого, и он едва не погиб.
Гермиона вздохнула. Я напряженно вслушивался в ее слова, не отводя от нее недоверчивого и потрясенного взгляда.
- Второй раз случился позже. На нас напали маглы-переростки. Малфой легко мог скрыться, убежать, но он не сделал этого. Их было много, Гарри, а у нас не было палочек. Ты понимаешь, что это значит? Малфой ринулся в бой, защищая меня. Если бы ты только видел, что они сделали с ним…
Девушка отвернулась, размазывая по щекам предательские слезы.
- Магловские врачи с трудом вернули его с того света, - она проглотила горький ком в горле, но нашла в себе силы посмотреть на меня и продолжить тяжелый разговор.
- Малфой потерял очень много крови. Он умирал у меня на руках. В общем, магловские врачи перелили ему мою кровь. Теперь ты, если захочешь, можешь дразнить его грязнокровкой. Он все равно ничего не помнит. У него амнезия.
- Амне… Что? не понял я.
- Амнезия потеря памяти. После перенесенной травмы он многое забыл.
Сказать, что я был шокирован услышанным, - не сказать ничего. Я привык слепо доверять Гермионе за эти годы. Она не умела говорить неправду. И она не стала бы лгать, чтобы обелить слизеринца. Но то, о чем она рассказывала сейчас не укладывалось ни в какие рамки. Рушились все устои и аксиомы, на которых базировалась моя жизнь. Слизеринец оказался героем?
Мы смотрели друг другу в глаза и молчали.
- Он очень несчастный человек, - тихо проговорила девушка и закусила губу.
Я криво усмехнулся:
- Несчастный, говоришь? Что-то я за пять лет не заметил.
- И я не замечала, Гарри. А летом многое поняла.
- Ты что, жалеешь его?
Гермиона оставила вопрос без внимания.
- Гарри, есть еще кое-что, о чем ты должен знать. Твоя интуиция не подвела у Малфоя есть Метка. Я видела своими глазами. Но я абсолютно точно знаю, он не хотел принимать ее. Метка послужила наказанием за то, что он и Нарцисса принимали меня в своем поместье.
Гермиона тяжело вздохнула.
- Понятно, - я еще не в полной мере переварил информацию, вываленную на меня подругой. - И как долго ты собиралась скрывать это от нас?
- Я собиралась сказать, Гарри, честно, собиралась… Вот только ждала подходящего случая.
- И когда по-твоему он бы представился?
Девушка смущенно пожала плечами.
-У тебя всё, а то еще одного потрясения я просто не перенесу? мне хотелось побыть одному, чтобы подумать, осознать, переварить услышанное.
Гермиона вздрогнула от моего вопроса как от удара.
- Нет, не всё. Есть еще кое-что.
Я удивленно уставился на нее: она решила сегодня свести меня с ума? Что ж, я получил, что хотел сам вызвал ее на этот откровенный разговор.
- Я не сказала тебе самого главного. То, за что просила прощения.
Я поперхнулся.
Гермиона встала, подошла к книжному стеллажу и медленно провела рукой по корешкам старинных книг.
- Я боюсь говорить тебе это, Гарри, очень боюсь. Знаю, что ты после нашего разговора никогда больше не подашь мне руки, не назовешь меня свои другом, каждое слово давалось ей с трудом. Может быть, это не очень честно по отношению к Рону… Но именно ты.. ты, а не Рон, был более близок мне все эти годы. Именно твое мнение многое значило и значит для меня. Можешь считать меня предателем, но уже ничего нельзя изменить. Хотя нет, можно, но я буду честной с тобой до конца я не хочу ничего менять.
Она повернулась ко мне худая, осунувшаяся за последние дни, бледная, с синими кругами под глазами, но абсолютно уверенная в себе:
- Я жду ребенка… от Малфоя.
Я потерял дар речи.
- Ты… Ты специально придумала это, чтобы наказать меня за мои назойливые расспросы?
- Нет, Гарри. Этим не шутят. Я беременна, и это тоже правда.
Гермиона подошла и села возле меня, посмотрела мне в глаза, но я отвернулся, она хотела положить руку мне на плечо, но я дернулся в сторону от нее, словно от прокаженной. Мой мир в одночасье рухнул. Я верил ей, я молился на нее, я ценил ее. Она была моим другом, моим сторонником, моим боевым товарищем, девчонкой, непохожей ни на одну другую. Она была самой лучшей, а оказалась… как все. Не смогла устоять перед смазливой рожей слизеринского хорька!
- Уходи!
Девушка горько усмехнулась:
- Я знала, что так будет, хотя и надеялась на что-то. Глупая.
Она медленно, не оглядываясь, направилась вдоль стеллажей. Я смотрел ей вслед. А мое сердце остановилось.
ГРЕЙНДЖЕР
Голос Гарри был бесстрастным, холодным и чужим, его глаза наполнились странной, пугающей бездонностью. В них читалось ничем не прикрытое презрение и злость.
Все правильно. Все так и должно быть.
Я решительно тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли.
Что было, то прошло. А что будет, то и будет. И эта черная полоса тоже когда-нибудь кончится. Тем более что у меня осталась Джинни, милая веселая девочка Джинни Уизли. А еще моя маленькая тайна под сердцем, от которой я уже не смогу отказаться. Я уже люблю его, это крохотное незнакомое существо. Я чувствую его в себе, ощущаю каждой клеточкой своего тела. Он есть, он существует мой сын. Я абсолютно уверена, что это будет мальчик. И он непременно увидит свет, каких бы потерь мне это не стоило. Ради него я сумею преодолеть любую боль, он станет главным источником моих жизненных сил, моей любовью, моей радостью и моей жизнью.
И, черт подери, мне наплевать, что обо мне думает Гарри Поттер! Наши пути разошлись, каждый пойдет теперь своей дорогой. Мне не больно! Совсем не больно! Я сильная, я справлюсь, у меня все получится.
Предательские слезы медленно покатились по щекам, я снова плакала.
ДЖИННИ УИЗЛИ
Голос Гарри звенел от негодования:
- Ты все знала и молчала! Ты покрывала ее!
Да как он посмел повысить на меня голос?! Я не его девушка, гиппогриф его задери! Пусть заведет себе подружку и орет на нее, сколько хочет.
- Да, я все знала, - прорычала я. А ты… ты даже не попытался толком ее выслушать!
Рон сидел между нами и, ничего не понимая, переводил взгляд с одного на другого. Наверное, он был совершенно сбит с толку, и у него голова шла кругом от нашей перебранки.
- Я и не собирался слушать этот бред. «Малфой спасатель грязнокровок!» Она сошла с ума! Да скорее мир перевернется, чем я поверю в его бескорыстие и самопожертвование.
Я выразительно закатила глаза:
- Конечно, это же только ты у нас имеешь право быть идеальным во всех отношениях! Такой беленький весь, пушистенький, некий эталон, по которому все должны равняться! Безупречный-мальчик-который-всегда-прав.
Я была вне себя от злости. Как он, кто нравился мне больше всего на свете, мог оказаться таким тупоголовым болваном, жестоким, черствым эгоистом, который оказался не в состоянии понять несчастную девчонку, которой и требовалась-то самая малость немного поддержки, взаимопонимания и участия. А он оттолкнул ее!
- Замолчи, - вспыхнул Гарри. Его лицо стало ярко-пунцовым.
- Не затыкай мне рот, не дождешься, чтобы я молчала! я откинула упавшие на лицо волосы, - Ты не знаешь, что такое любовь, ты слепой и глухой, ничего ни к кому не чувствуешь, никого не любишь! Как ты можешь осуждать ее?! И за что? За то, что она в твоем враге рассмотрела нечто, чего ты сам увидеть не в состоянии? Она же ничего не просила у тебя, только надеялась на капельку понимания. Кто ты такой, чтобы осуждать ее? Не суди, да не судим будешь! Почему мы всегда забываем эту святую истину? Ты даже не судья, Гарри, так почему ты так легко согласился стать ее палачом?
Он соскочил с дивана, я - следом за ним. Мы стояли друг напротив друга, тяжело дыша, готовые в любой момент пойти врукопашную. Пусть не думает, что если я девчонка, то уступлю ему!
- Да объясните мне, наконец, что происходит? неловко встрял Рон, пытаясь разрядить накалившуюся до предела атмосферу.
Гарри махнул в его сторону рукой мол, все потом.
- Значит, я ничего не понимаю в любви? похоже, я не на шутку разозлила лучшего друга своего братца. Так объясни мне, дураку, что это такое. Ты же у нас такая искушенная в амурных делах, у тебя огромный опыт.
- Заткнись!
- И не подумаю. Вам, девчонкам, подавай рыцаря на белом коне, ждете какой-то большой неземной любви, надеетесь на чудо. А чудес не бывает! Малфой никогда не изменится, ни-ког-да, ты слышишь? Идет война, и … Гермионе лучше избавиться от своей обузы, раз и навсегда. У маглов есть легкие пути решения этой проблемы.
Я задохнулась от негодования:
- Идиот! Какой же ты идиот, Поттер! Почему же твоя мама в свое время не избавилась от тебя? Но ее не испугали ни война, ни опасность. Она наверняка понимала, что младенец свяжет ее по рукам и ногам, но все равно не отказалась от тебя. А ты готов предложить Гермионе убить собственного ребенка? Тогда чем ты лучше Темного лорда?
- Джинни, подумай, о чем ты говоришь, - Рон потянул меня за рукав вниз. Я выдернула руку.
- Не смей меня сравнивать с ним! рассвирепел Гарри.
- А ты не веди себя, как он! Любовь, Поттер, не ведает запретов, если она настоящая, - внутри меня бушевал настоящий вулкан. Есть одна замечательная пословица «Полюбите нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит». И такой подругой, как Гермиона, которая смогла рассмотреть в своем враге то, чего другим не видно, нужно гордиться, а не разбрасываться. Раньше я немного завидовала вашей троице, но теперь поняла: лучше быть просто девушкой, которую балуют и боготворят, чем превратиться в товарища, которому потом по-товарищески дадут коленкой под зад.
- Ах, ах, какие слова! Ты прямо кладезь мудрости, поначиталась всякого. Тебе ли рассуждать о дружбе и любви, ты сама-то никого не любишь, меняешь парней, как перчатки, а туда же учить!
Слезы брызнули из моих глаз: вот значит как?
- Я люблю, не сомневайся…
- Кого же, если не секрет?
- Не секрет. Одного безмозглого гриффиндорского дурака, который, как только что выяснилось, не заслуживает моего внимания…
С этими словами я кинулась прочь. Выскочила в коридор, захлопнула за собой дверь, и, пытаясь отдышаться, прижалась спиной к гневно попискивающей Полной даме.
В гостиной стояла тишина. Вероятно, Гарри настолько был ошарашен моей неожиданной атакой, что совершенно растерялся. Раздался тихий голос Рона:
- Ты что, с ума сошел? Какого черта ты ее так расстроил? Гарри, неужели ты действительно такого плохого мнения о Джинни?
- Да нет же, задери меня пикси! Это вырвалось в сердцах. Я не хотел ее обидеть, - попытался оправдаться Поттер.
- Но обидел.
Милый мой братец, я готова простить тебе все ранее нанесенные обиды, забыть все наши разногласия.
Но она была несправедлива ко мне.
- Как и ты к ней, - сердито оборвал его Рон.
Снова тишина.
- Ты знаешь, про кого она говорила? Ну, гриффиндорца, которого любит… Это Дин?
Голос Поттера глухой и немного растерянный.
- Нет, Гарри, не думаю, что он. Ты же видел ее это тигрица, дикая кошка. Такие, как она, влюбляются в себе подобных. И Дин тут не прокатит. Кстати, Джинни и по гороскопу Лев.
- Я тоже.
И опять тишина. Первым не выдержал Рон:
- Объясни же мне, наконец, что произошло, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор? Я ни слова не понял из вашей перебранки.
- Гермиона беременна, - голос Гарри едва различим.
- Всего-то, а шуму-то шуму… Весь Хогвартс на уши подняли.
Рончик, да я тебя расцелую, как только появится такая возможность!
- Рон, ты, может быть, меня плохо расслышал: она беременна.
- Я не глухой. Все девчонки когда-нибудь беременеют: одни раньше, другие позже. Это их девчоночья натура такая. А Гермиона симпатичная девушка, умна, начитана, нравится парням. Вспомни Крама.
- А тебя не интересует вопрос от кого?
- И от кого же?
- Она ждет ребенка от Малфоя.
Рон присвистнул от изумления, но от комментариев воздержался. Мне почему-то показалась, что новость его вовсе и не шокировала.
Вновь тихий голос брата:
- Значит, мы теперь выкидываем Гермиону из нашей компании?
Гарри не ответил, но за закрытыми дверями послышался звон бьющегося стекла.
Ага, кажется, у кого-то не в порядке с нервишками.
Улыбаясь, я села на ступеньку широкой каменной лестницы. Думаю, я не зря устроила этот скандал хорошая встряска пойдет Поттеру на пользу. И я сделала все возможное, чтобы помочь подруге.
Глава 25. Декабрь, 1996 год. Хогвартс.
ДЖИННИ УИЗЛИ
Осень окончательно отступила, давая дорогу долгожданной белой гостье. Последние дни ноября были щедры на обильные снегопады, которые накрыли школьный двор легкой пушистой периной и доставили много радости первокурсникам. Ребята с удовольствием катались на коньках по замерзшему озеру, ездили на санках, устраивали бои из заколдованных снежков.
Но сразу после Дня святого Андрея ровная теплая погода изменилась. Зима с первых же дней постаралась показать свой суровый характер ворвалась в нашу размеренную школьную жизнь ледяным, обжигающим горло воздухом и замерзшими, покрытыми замысловатыми узорами окнами.
В Хогвартсе стало заметно холоднее. По утрам студенты спускались на завтрак, закутавшись в меховые мантии поверх теплых свитеров и обмотавшись шарфами. Но и это не помогало.
Стены огромных аудиторий покрылись легким инеем, мерзли руки, замерзшие пальцы отказывались держать перья, а уши просто «сворачивались в трубочку». Директору не оставалось ничего другого, как согласиться на просьбу деканов сократить количество и длительность учебных занятий. Обрадованные студенты искали спасение от морозов в хорошо натопленных гостиных и спальнях.
В гриффиндорской гостиной теперь всегда было полно народу, студенты всех возрастов и мастей собирались поближе к камину, чтобы посплетничать, сыграть партию-другую в волшебные шахматы, поспорить, обсуждая очередные новости или статьи из «Ежедневного пророка», принесенного совами-почтальонами из большого мира, а может и просто посидеть у открытого огня с интересной книгой. Но если бы кто-то попытался отыскать среди этого неугомонного муравейника каштановую гриву Гермионы, его ждала неудача. Старосты Гриффиндора здесь не было. Как, кстати, и Гарри с Роном.
Мой старший братец все чаще уединялся с Лавандой Браун, их не пугали ни холодные аудитории, ни слабо отапливаемые коридоры Хогвартса, поскольку горячие поцелуи и жаркие объятия согревали эту сладкую парочку лучше всякой печки.
Гарри отсиживался в мальчишеской спальне, прячась не только от меня, но и от всего мира. Возможно, ему было стыдно за свои необдуманные слова и поступки. Может быть, он искал выход из сложившейся ситуации, но не находил его. Не знаю. Мы больше не общались.
Гермиона наотрез отказывалась выходить в общую гостиную, она почти все время проводила в библиотеке, объясняя свои длительные сидения над книгами желанием как можно быстрее закончить работу над курсовой. Подруга, видимо, знала отличное согревающее заклинание, отчего ее ладони оставались горячими, щеки горели румянцем, а ноги никогда не мерзли.
Но меня не обманешь - курсовая была лишь отговоркой. Гермиона тоже пряталась от чужих глаз.
После той откровенной беседы с Гарри она стала неразговорчивой, скрытной, погруженной в свои мысли и ощущения. Нет, она не выглядела одинокой, так же, как и прежде ровно общалась с преподавателями и студентами, усердно выполняла обязанности старосты, помогала первокурсникам с домашним заданием, патрулировала замок, мило улыбалась всем вокруг.
Все было как всегда с одним лишь исключением после разрыва с друзьями она закрыла от всех свое сердце, а ключик потеряла. И больше не собиралась впускать кого-либо в свой маленький мирок, порой избегая даже меня. У нее появилась тайна под сердцем, и мир вокруг перестал существовать, в одночасье став чужим и враждебным. Наверное, и я в ее положении чувствовала бы себя точно также. И все равно было обидно. Капельку. Совсем чуть-чуть. Но обидно.
Одно неверное слово и Гарри легко разрушил годами сложившуюся дружбу. Хотя я и продолжала надеяться на лучшее, но дни проходили за днями, а все оставалось по-прежнему. Неразлучная прежде троица распалась, разлетелась по сторонам, словно осколки треснувшего стекла. Каждый жил теперь только своей жизнью, каждый старался не попадаться на глаза своим бывшим друзьям.
ГРЕЙНДЖЕР
С приближением рождества обязанности старосты стали обременительнее. Кроме постоянных дел появились новые - нужно было помогать Хагриду украшать замок к рождественскому балу, надзирать за тем, чтобы первокурсники не выбегали раздетыми на мороз, отслеживать заболевших, следить, чтобы они непременно отправлялись в больничное крыло и попадали в заботливые руки мадам Помфри, патрулировать по вечерам хогвартские коридоры, разгонять по факультетским гостиным влюбленные парочки, количество которых увеличивалось так же быстро, как и количество развешенных по замку к предстоящему балу пучков омелы. Но я не жаловалась. Совсем наоборот, отсутствие свободного времени не оставляло шансов тревожным мыслям. А они так и норовили опрокинуть мое и без того шаткое душевное равновесие.
Отдохнуть не удавалось даже в выходные народ не спешил покидать натопленные спальни, и в гриффиндорской башне всегда было шумно и тесно. От этого у меня начинала болеть голова, становилось душно, кровь приливала к лицу, я находилась в постоянном ощущении приближающегося обморока. И тогда сбегала от всех в приятную прохладу библиотеки место, где я всегда чувствовала себя как дома.
В ближайшую субботу был день похода в Хогсмид.
В то утро я встала довольно рано - за замерзшими окнами не было ни намека на рассвет. Девчонки крепко спали, тихонько посапывая в подушку. Наскоро позавтракав, я впервые за все годы обучения в школе в гордом одиночестве, без Гарри и Рона, спустилась к выходу, где, как и всегда, стоял вечный страж школы мистер Филч и сверял по одному ему понятному длинному списку, кому из студентов разрешено выйти за пределы замка. Но сегодня проверять было некого.
- Одна? недоверчиво заглянул он за мою спину, словно там могла укрыться толпа учеников.
- Как видите, - ответила я и оглянулась: позади меня не было ни души. Вряд ли кто-нибудь решится сегодня повторить мой подвиг температура воздуха на улице минус двадцать пять, не меньше. Что-то не припомню я на своем веку такой холодной зимы.
Я вышла из замка, подставив лицо обжигающему морозу. Сегодня я проведу день в тишине и покое, с интересной книжкой, меня никто не будет отвлекать, надоедая глупыми вопросами. И пусть Джинни обижается на меня, сколько ей вздумается, но я не хочу больше вести с ней душещипательных бесед. Я устала от повседневной суеты, мне просто хотелось побыть немного одной.
Я забежала в «Сладкое королевство», накупила разных вкусностей для Джинни, чтобы она не сердилась на меня. Следующая остановка - «Три метлы».
Мадам Розмерта несказанно обрадовалась мне из-за холодов у нее почти не было посетителей. Она налила мне горячего сладкого чаю, угостила свежеиспеченной булочкой. Здесь было тепло и уютно, но даже вкусные запахи и горящий камин не смогли изменить мое решение отправиться в «Кабанью голову». Там меня никто не заметит, а сюда в любую минуту могут ворваться шумные студенты. Такая перспектива меня не устраивала - мне хотелось покоя.
В трактире, как я и предполагала, не было ни души, я уселась за стол в дальнем углу зала, не забыв накинуть на голову капюшон мантии. Так, на всякий непредвиденный случай - береженого Бог бережет. Любопытных глаз мне хватало и в школе.
Углубившись в чтение, я забыла обо всем.
МАЛФОЙ
Филч недовольно окинул меня взглядом и проворчал:
- И куда вас нелегкая несет в такую погоду? Чего вам в гостиных не сидится?
Вас? Значит, не я один…Кто-то еще набрался смелости выбраться из теплой норы.
Я брел по пустынным улицам деревни, стараясь ни о чем не думать.
В «Кабаньей голове» было пусто, человек, назначивший мне встречу еще не появился, только маленькая женская фигурка в дальнем углу трактира склонилась над раскрытой книгой. Похоже, какая-то сумасшедшая колдунья прибыла в Хогсмид еще до наступления холодов, а теперь коротала время, стараясь переждать затянувшиеся морозы.
Не представляю, как можно решиться провести в этой грязной дыре хотя бы одну ночь. Говорят, что здесь даже водятся клопы.
Я сел за стол и задумался.
- Малфой?
Голос над самым ухом заставил вздрогнуть от неожиданности. Петтигрю стоял возле моего стола, пристально всматриваясь в меня своими противными маленькими водянистыми глазками. Как назвал его Снейп «Хвост»? Точнее не скажешь, все повадки этого человека напоминали мелкого грызуна.
Сейчас он смотрел на меня взглядом победителя, хозяина положения, которого я, очевидно, должен был бояться и уважать. Но страха перед ним не было, только все то же чувство омерзения, как и в прошлый раз. И он мгновенно понял это - почувствовал своим крысиным нюхом - и поморщился:
- Вижу, ты до сих пор не осознал своего шаткого положения?
- Мы на «ты»? Не помню, чтобы пили на брудершафт.
Я даже не предложил ему сесть отвернулся к окну, чтобы не видеть эту мерзкую рожу. Но ему и не требовалось приглашения он просто плюхнулся на лавку и, не моргая, уставился на меня.
- Строишь тут из себя!.. проворчал человечек, внимательно изучая мой профиль. Одно мое слово и…
Я взглянул на него и усмехнулся:
- Разве Темный лорд теперь нуждается в советниках?
Петтигрю нервно подернул плечами.
- Заткнись, - пропищал он. Если хочешь знать, я не последний человек в его окружении!
- Разумеется, - осклабился я. Только ближайший сторонник лорда стал бы его мальчиком на побегушках.
- Попридержи язык, Малфой! Тебе пора задуматься о своем положении, а не моем. Не моей семье грозит опасность, или ты забыл судьбу отца?
- Хватит угроз! я стукнул кулаком по столу. И сразу пожалел об этом нельзя привлекать к себе внимание. А я совсем забыл об одинокой женской фигуре в углу зала. Невольно покосился на нее, Хвост испуганно повернул голову вслед за мной. Но волшебница была настолько увлечена чтением, что не замечала ничего вокруг. Возможно, она заснула над книгой.
- Итак, меня интересует одно - для чего я притащился в эту дыру? Что просил передать мне твой хозяин?
Петтигрю хищно улыбнулся, заерзал на лавке, словно устраиваясь удобнее, положил правую руку, затянутую в блестящую серебряную перчатку на стол, и, не мигая, уставился на меня:
- Темный лорд удивился твоей детской выходке…
- Какой выходке? не понял я.
- Спрятать мать. Отсутствие миссис Малфой в поместье насторожило его, но не обеспокоило. При желании он в любой момент легко откроет ее местонахождение. И эта глупость могла бы стоить тебе очень дорого…
Я насторожился.
- … Но господин милостив, он был в хорошем расположении духа, когда услыхал эту новость. Хозяин понимает твои сыновние чувства и прощает тебя.
Я ничего не понял. Нарцисса не в Малфой-мэноре? Но где же тогда?
- И, кроме того, - продолжал Хвост, - тебе удлиняют время выполнения твоего задания, но не позже конца учебного года. Темный лорд понимает, что ты еще совсем зеленый, - Хвост мерзко скривил губы, - желторотый птенчик, так сказать. Но в начале лета от тебя ждут результатов. А чтобы ты не забывался и не забывал, время от времени будешь получать предупреждения.
- Что за предупреждения?
- Я не знаю! ощетинился он. - Меня это не касается! Но ты поймешь…
Хвост разглядывал меня, надеясь найти на моем лице признаки страха. Видимо, не дождавшись, вскочил на ноги и засеменил к дверям. Но у самого выхода обернулся:
- Надеюсь, больше не увидимся!
- А уж я то как надеюсь!
Человечек оскорблено пискнул и исчез, резко хлопнув дверью.
Клубы холодного воздуха ворвались в трактир и достигли моих разгоряченных щек. На протяжении всего разговора с Петтигрю я старался сохранять ледяное спокойствие, но сейчас внутри меня полыхал огонь.
Итак, Нарцисса, благодаря неизвестным мне обстоятельствам, сбежала из замка и находилась в относительной безопасности. Я не знал, радоваться или огорчаться такой новости: теперь у меня были развязаны руки, но моя жизнь не стоила ни гроша. И эта агония продлится до самого лета.
ГРЕЙНДЖЕР
Они, вероятно, приняли меня за случайную посетительницу, и я слышала все, от первого слова до последнего.
Я сразу узнала Петтигрю, едва увидела его. Тот сумасшедший вечер, когда перед Гарри открылась правда о роли Хвоста в смерти его родителей, не скоро сотрется из моей памяти. Еще бы и не удавшаяся казнь Клювокрыла, и Люпин, превращающийся в оборотня, и Сириус, едва не погибший от нападения дементоров такое не скоро забудешь, даже если и захочешь.
Я сидела, затаив дыхание, боясь выдать себя неловким движением или сорвавшимся с губ вздохом. Их разговор, со стороны казавшийся спокойным, по сути, был маленьким сражением. Драко вел себя достойно, он не выказывал страха, хотя, без сомнения, боялся. И он выиграл этот бой.
Я видела, как выскочил Петтигрю, гневно хлопнув дверями, как Малфой после его ухода долго сидел за столом, уронив голову на руки, как тяжело поднялся и неверным шагом направился к выходу.
Я смогла расслабиться только тогда, когда трактир опустел.
Значит, Дамблдор смог выполнить мою просьбу - Нарцисса была в безопасности. И как бы не храбрился Темный лорд, он вряд ли найдет ее. Директор помог матери, но сможет ли он помочь сыну?
Внезапно защемило сердце страшное предчувствие накатило на меня огромной горячей волной, какое-то тревожное ощущение, что сегодня со слизеринцем должно произойти что-то ужасное.
Времени на размышления не оставалось. Я кинула ставшую ненужной книгу в школьную сумку и бросилась следом за вышедшим на мороз слизеринцем.
Приготовилась принять на себя обжигающее дыхание декабря, но того пронзительного холода, который встретил меня утром, уже не было. Пока я пряталась в теплых стенах «Кабаньей головы», погода начала меняться. Я побежала по пустым улицам Хогсмида в направлении школы, куда, я была уверена, направился Малфой, но вдруг остановилась - мне прямо на нос упала снежинка.
Я вскинула голову к небу - сверху шел снег! Пушистые хлопья кружились в воздухе, словно огромные белые мухи. И их становилось все больше и больше, они падали на землю, пряча от меня под мягкое пушистое покрывало следы Драко.
Я прибавила шагу - он не мог далеко уйти.
Дома Хогсмида остались далеко позади, но не было и намека на то, что парень шел впереди меня. Я неуверенно остановилась. Куда он мог направиться? Где он?
А снег все летел и летел.
Я свернула с натоптанной тропинки в направлении озера и пошла, увязая по колени в сугробах.
В одно мгновение что-то произошло с окружающим меня миром. Небо в считанные секунды затянулось тяжелыми черными тучами. Словно кто-то произнес «Нокс!» и не стало ни белоснежного покрывала вокруг, ни укутанных меховыми шапками деревьев, ни замерзшего озера, ни очертаний старинного замка. Только непроницаемая и кромешная мгла, плотно накрывшая землю.
Я испуганно крутила головой, стараясь понять, что же произошло, но зрение не помогало. Абсолютная слепота. Полный мрак.
Теплая мантия перестала согревать. Все тело сковала лютая стужа, казалось, я умерла. Словно в одно мгновенье из меня выкачали всю жизнь и радость, всю надежду и счастье.
Я прислушалась где-то совсем недалеко от меня раздавались долгие, хриплые, клокочущие вдохи и выдохи. Однажды я уже слышала подобные звуки.
В воспаленном, отказывающемся служить мозгу, всплыл пронзительный мальчишеский крик: «Гермиона, подумай о самом лучшем в твоей жизни, только самые приятные воспоминания!»
Боже мой! Я вспомнила.
Дементоры?!
Мне стало по-настоящему страшно…
- Люмос! я с трудом подняла вверх палочку и произнесла заклинание. Замерзшие губы и руки не слушались, но маленький спасительный огонек все-таки рассек непроглядную мглу.
Ах, лучше бы не видеть происходящего недалеко от меня, плавно паря над землей, скользила длинная фигура, закутанная в плащ до пят, с надвинутым на лицо капюшоном. А рядом еще одна такая же, и еще. Их было трое. А чтобы лишить человека жизни, вполне было бы достаточно и одного.
Дементоры кружили по кругу, словно огромные вороны над своей добычей. И я знала, кто стал сегодняшней жертвой для этих тварей.
Он лежал на снегу, в центре зловещего, медленно сужающегося хоровода.
С трудом передвигаясь, я сделала шаг по направлению к Драко. Непослушные ноги увязали в сугробе, но я заставляла себя продолжать движение. Пока не поздно.
Раздался стон, едва различимый, слабый, и он послужил сигналом для нападения. Кольцо сомкнулось, я увидела, как дементоры склонились над неподвижно лежащим телом. Из-под плащей высунулись костлявые руки, все в слизи и струпьях, словно у долго находившихся в воде утопленников, и потянулись вниз.
- Экспектро патронум!
Я не узнала собственный голос, он показался мне тихим, неуверенным и совершенно чужим. Заклинание вышло слабым.
Надо приблизится к ним. Еще шаг. Ближе, ближе.
- Экспектро патронум!
И эта попытка была напрасной. Замерзшие губы не слушались.
«Гермиона, подумай о самом лучшем!»
Тело Драко сотрясла судорога. Один из дементоров откинул назад капюшон и огромной зияющей на месте рта воронкой начал всасывать воздух в нескольких дюймах от парня.
Поцелуй дементора! Я оцепенела от ужаса. Медлить нельзя.
- Экспектро патронум!
Третье по счету заклинание оказалось сильнее предыдущих серебристый лучик откинул в сторону одного из нападавших. Двое других оглянулись, и, заметив незваную на смертельное пиршество гостью, плавно скользнули в мою сторону.
У меня оставались считанные секунды.
«Гермиона, подумай о самом лучшем!»
Что же было в моей жизни такого, что могло бы помочь?
Воспоминания ярким пламенем вспыхнули в голове:
«…Звонкий мальчишеский голос разбивает ночную мглу: «Вот оно, небо, настоящее небо, смотри!» Над головой всплывает необозримо далекий космос, не затуманенный ничем, мириады ярких таинственных звезд, ощущение бесконечности и глубины. И его рука на моем плече…»
- Экспектро патронум!
«…Мой горячий шепот: «Не уходи… пожалуйста …останься со мной этой ночью». Его осторожный ответ: «Ты сама не понимаешь, о чем просишь». «Понимаю». «Ты потом пожалеешь, если я останусь». «Я пожалею, если ты уйдешь…»
- Экспектро патронум!
« …Звонкий голосок рыжеволосой Джинни: «Ненавидеть собственного ребенка?! Как у тебя язык поворачивается сказать такое?! Он уже есть, он живой! Его маленькое сердечко бьется! Скоро ты почувствуешь его. Дети это счастье!»
Совсем близко смрадный запах разлагающегося тела. Смерть приблизилась настолько, что можно было заглянуть в ее пустые глазницы.
- Экспектро патрону-у-ум!
Из острия волшебной палочки вырвалось мощное серебряное свечение, настолько яркое, что на миг ослепило меня. Я зажмурилась.
Существо, похожее на огромную светящуюся летучую мышь, набросилось на дементоров и отбросило их по сторонам. Оно наступало снова и снова, бросалось в атаку до тех пор, пока последний из побежденных чудовищ не растворился в промозглом тумане.
Холод начал медленно отступать, мир вокруг становился светлее и наполнялся обычными цветами, запахами и звуками.
Прикрыв воспаленные глаза рукой, я удивленно всматривалась в созданного мной патронуса. Прошлый год на занятиях в ОД моим защитником была маленькая серебристая выдра. Но сегодня сверкающее животное напоминало… дракона?!
Нет, этого не может быть. Я никогда не слышала о подобном. Разве так бывает, чтобы патронусы меняли свою форму?
МАЛФОЙ
Я медленно приходил в себя.
Нарцисса прижимала мою голову к своей груди и что-то шептала мне на ухо. Ее легкое дыхание касалось моей щеки, а мягкие волосы рассыпались по лицу. Они пахли медом и яблоками.
Сил хватило только на то, чтобы прошептать одно-единственное слово:
- Мама!
- Драко, ты меня слышишь?
Волосы щекотали меня, и я невольно чихнул. Потом усилием воли приоткрыл глаза.
Надо мною склонилась маленькая женская фигура. Это была не Нарцисса. Да и откуда ей здесь быть?
- Драко, очнись!
- Не кричи, Грейнджер, от тебя звенит в ушах!
Я попытался сесть. Почему у меня ощущение дежавю?
- Слава Мерлину, ты жив!
Возле моего уха раздался вздох облегчения.
- Серьезно? Только не пытайся делать вид, что ты безумно рада этому. Все равно не поверю.
- Зачем ты так говоришь? Я никогда не хотела твоей смерти.
- Правда?
Я потер руками голову возле висков где-то там засела тупая боль.
- Держи, Грейнджер достала из кармана маленькую, еще нераспечатанную шоколадную лягушку и протянула мне. Съешь, это помогает.
- Откуда знаешь?
Она пожала плечами:
- Да так, просто знаю и все.
- Поттеру небось несла, - усмехнулся я, послушно распечатывая обертку и откусывая кусочек. На обратной стороне фантика был изображен Дамблдор, будь он неладен. Директор улыбнулся мне, помахал рукой и исчез.
- Дурак! беззлобно выругалась она. - Для себя берегла. Когда еще выберусь в Хогсмид. А ты не переживай так за Гарри, у меня и для него остались, и для Рона.
- Ясно, - рассмеялся я, - запаслась на весь Гриффиндор.
Удивительно, но от растаявшего во рту лакомства по жилам заструилось спасительное тепло. Я сунул всю оставшуюся плитку в рот.
- Какая нелегкая вытащила тебя из школы, в такой-то мороз?
- Тот же вопрос могу задать тебе.
- У меня были неотложные дела.
- Я видела твои дела, она ехидно сощурилась, - очень уж они похожи на маленького человечка со скользкими глазками и лживым языком.
- Не лезь, куда тебя не просят. Ты что, следила за мной?
Ее губы скривились в язвительной улыбке:
- Больно надо, я понятия не имела, что у тебя там свидание с прихвостнем Сам-знаешь-кого. Только хочу тебя предупредить, Малфой, Питер Петтигрю - не лучшая компания для мальчика из хорошей семьи.
- Слушай, Грейнджер, заткнись, а?! Без тебя тошно!
Она задохнулась от негодования:
- Да если бы не я, ты бы уже встретился на небесах со своими чистокровными предками! Но от тебя разве дождешься слов благодарности?
- Размечталась… Тебя никто не просил бросаться мне на помощь, сломя голову. Меня нет смысла убивать. Ты же сама все слышала. Хвост сказал, что я буду время от времени получать предупреждения. Это, вероятно, одно из них. Так что ты зря старалась - моей жизни ничего не угрожало.
- Рада это слышать, сухо ответила она и раздраженно добавила:
В следующий раз близко к тебе не подойду. Даже если на коленях будешь молить о помощи.
Я хмыкнул:
- Вряд ли. Лучше умру!
- И вообще, - возвестила она, - хватит сидеть на снегу, расселся тут, поднимайся давай, а то смерть может оказаться гораздо ближе, чем ты думаешь. Тогда тебе точно никакой патронус не поможет!
- Не командуй, я тебе не какой-нибудь сопливый первокурсник, - беззлобно огрызнулся я.
- Конечно, - пробурчала она себе под нос, - ты же у нас слизеринский принц.
После шоколада я чувствовал себя намного лучше, хотя слабость еще не отпустила. Я попробовал подняться, но затекшие ноги не держали.
Грейнджер протянула мне руку, я оттолкнул ее локтем:
- Без тебя обойдусь.
- Я только хотела помочь.
- Не нуждаюсь!
Она пожала плечами:
- Прекрасно, ну, тогда прощай, я пошла. У меня еще много дел в школе.
Гриффиндорка встала и, утопая по колено в снегу, побрела в сторону Хогвартса.
А мне вдруг совсем не захотелось оставаться одному в этом сугробе, но попросить ее остаться я не мог. Или все же мог?
- Эй, Грейнджер!
- Да? она остановилась и недоуменно оглянулась на меня.
- Где ты научилась этому заклинанию?
Она хмыкнула:
- Ума не приложу, зачем тебе это, Малфой, ведь твоей жизни ничего не угрожает.
- Ох, и язва ты, Грейнджер! Как только Поттер терпит тебя?
Она не ответила. Но и не уходила. Просто стояла и смотрела на меня.
Я через силу заставил себя подняться, сделал несколько неуверенных шагов. Ноги слушались с трудом, дрожали, но шли. Пройдя всего несколько шагов, я чувствовал себя так, как если бы пробежал марафонскую дистанцию.
Она не сделала ни единой попытки помочь мне. Но и не смеялась надо мной.
Девушка подождала, когда я догоню ее, и мы пошли в школу бок о бок.
Она заговорила первой:
- Экспектро патронум это магическое заклинание высшей категории. Вряд ли в ваших чистокровных семьях видят необходимость обучать ему. Заклинание вызывает патронуса защитника, который не ведает, что такое отчаяние или страх. Это и помогает ему отгонять мерзких тварей.
- Как его вызвать? - полюбопытствовал я. А про себя подумал, что действительно не мешало бы ему научиться. Возможно, это нападение дементоров не последнее. Кто знает, что еще может взбрести в голову Темному лорду. Никогда не знаешь, чего от него ждать. А уж с изощренной фантазией у него полный порядок.
- Это и легко и трудно одновременно. Оно бывает не под силу даже самым опытным магам, с первого раза ты не сможешь вызвать его, уверяю тебя.
- Позволь мне самому решать. Так что нужно, чтобы он появился?
Она посмотрела меня и вдруг улыбнулась:
- А ничего не нужно, всего лишь сосредоточиться на одном-единственном воспоминании.
- Всего-то?
- Ага, - кивнула она. - Только это должно быть не какое-нибудь там обычное воспоминание, оно должно быть самым счастливым в твоей жизни. У тебя есть такое?
Она с иронией заглянула мне в глаза.
- А ты думаешь, что в жизни чистокровных не бывает счастливых дней?
- Откуда нам, грязнокровкам, это знать?! Вы же все время играете роли, скрываете свои эмоции, носите чужие маски. Находясь в Малфой-мэноре, я не заметила радости в ваших глазах.
- Да что ты вообще можешь знать о нас? вспылил я. И была-то в замке дней десять, а уже сделала столь масштабные выводы. Конечно, только ведь вы, гриффиндорцы, знаете, что такое «счастье»... Для нас оставляете темные стороны жизни. Вы вообще привыкли судить людей по своим собственным понятиям, поделили весь мир на «белое» и «черное». Сами вы, конечно, безгрешные ангелы. А нам отведена роль ваших антиподов. Вот вы, например, решили, что все слизеринцы коварны, аморальны, хитры, что нам присущи только отрицательные черты...
- Разве нет?
- "Разве нет...", - передразнил я.
Ее щеки покрылись легким румянцем смущения.
- Вы поставили на нас штамп моральных уродов, выкрасили нас в темные тона, словно художники некромалисты.
- Нет такого слова, - пробурчала она.
- Слова может и нет, но ведь ты поняла, о чем я хотел сказать. Мы обычные люди, нам присущи те же эмоции, что и вам. И диагноз надо ставить не нам, а обществу, в котором мы живем. Просто мы лучше, чем все остальные, научились приспосабливаться к новым условиям. За это вы нас и не любите.
- Ага, вы, как хамелеоны, все время меняете свой окрас.
- Ну вот, опять все перевернула! Мы чудовищны, безнравственны и честолюбивы только потому, что вам кажемся такими. На самом деле мы точно такие же, как и все. Мы и плачем, и смеемся, грустим и любим, надеемся и ненавидим. И если мы переступаем через кого-то, то это вовсе не ради нас самих и не потому, что нам этого хочется. Нас к этому вынуждают обстоятельства.
- Интересная теория, - фыркнула Грейнджер. Так можно оправдать все, что угодно...
- В общем, каждый остался при своем мнении, - подвел я итог нашей беседе.
- При своем, - согласилась она. Хотя над тем, что ты сказал, стоит задуматься. Может быть, мы и правда судим о вас однобоко?
Она посмотрела на меня оценивающе, наклонив голову сначала вправо, потом влево, и засмеялась:
- Но с какой стороны к вам не подойди, согласись - вы живете только для себя. Вы эгоисты.
- Не все же должны быть готовыми подарить себя миру. Да, я не герой, как твой дружок Поттер...
- Но это и не важно, перебила она меня, - герой ты или нет. Просто всегда, при любых условиях нужно оставаться человеком.
Какие же мы с ней все-таки разные, словно два полюса. Вроде бы судим об одном и том же, но ответ получается иным, непохожим.
Мы и не заметили, как добрели до школы. Перед воротами Грейнджер остановилась и повернулась ко мне:
- А ты вполне нормальный парень, Драко Малфой, когда не стоишь из себя аристократа. С тобой интересно разговаривать. Хочешь, завтра вечером научу тебя вызывать патронуса?
Я опешил не ожидал от нее такого поворота. Как она себе это представляет? И где?
- Н-не знаю, - неуверенно ответил я.
Она снова улыбнулась:
- Ну, на нет и суда нет. Прощай!
У нее красивая улыбка невольно отметил я. И вспомнил, как на младших курсах надсмехался над ее зубами. Сейчас у нее не было никаких дефектов.
Я смотрел, как она удаляется.
Черт, наверное, она подумала, что я испугался разговоров. Да мне плевать на всех!
Проклятая гриффиндорка, почему ей так легко удается вывести меня из равновесия?
- Эй, Грейнджер!
Она повернулась, с любопытством уставившись на меня.
- Я подумаю над твоим предложением.
- Подумай, конечно, - ее голос прозвучал как-то глухо.- Если у тебя все, то я пошла.
- Нет, есть еще кое-что...
- Да?
- Спасибо!
Она не ответила. Тряхнула каштановыми волосами и продолжила свой путь. В пустом гулком коридоре звонким эхом разнесся стук ее каблуков.
У окна в главном холле, прислонившись к стене, стояла Пэнси Паркинсон, которая проводила гриффиндорку долгим пристальным взглядом. И она, похоже, слышала весь наш разговор.
ГРЕЙНДЖЕР
Джинни по-хозяйски расселась на моей кровати, весело болтая с Парвати. Лаванды в спальне не было. Впрочем, как обычно.
Девчонки очень удивились, увидев меня, дрожащую от проникшего до самых костей холода, в промокшей от снега одежде.
- Гермиона, где ты была?
Джинни вытащила палочку, произвела ею замысловатое круговое движение над моей головой, так что из конца палочки хлынул горячий воздух, потом направила ее на мою мантию, от которой сразу же пошел пар. Одежда и волосы высохли моментально, за считанные секунды.
- Мама научила, - пояснила подруга. Отличное заклинание для того, кто шастает неизвестно где. Ты же могла заболеть!
Она осуждающе посмотрела на меня, словно напоминая, что я должна была думать не только о себе, но и о ребенке. Как будто я сама этого не знала.
- Девочки, а вы слышали когда-нибудь о том, чтобы патронусы меняли свою форму?
Обе удивленно уставились на меня:
- А разве такое бывает?
- Бывает, - кивнула я. Я видела это собственными глазами.
- Где?
- Да так, в одном месте.
Изумлению обеих не было предела.
- Ты сумасшедшая, Грейнджер! засмеялась Парвати. Вечно в какие-то переделки попадаешь. Где ты их только находишь?
- Они сами меня находят, - объяснила я.
Джинни вновь покосилась на меня, но ничего не сказала. Кажется, сегодня вечером меня ждет хорошая взбучка от рыжеволосой бестии.
- Гермиона, а поехали к нам на рождество, - предложила она, меняя тему неприятного разговора. У нас нынче много интересного народу собирается. Мама написала, что будут и Джордж с Фредом, и Билл с Флер. Люпин приедет, и «голубушка Тонкс».
Она очень похоже передразнила свою мать - миссис Уизли.
- Нет, не могу. Мне надо к своим, ты же знаешь.
- Но на бал-то ты, надеюсь, пойдешь?
- На бал?
- Только попробуй ответить «нет»! Тогда я тебя силой вытащу, в чем мать родила.
Я растерялась:
- Вот именно, в чем мать родила. Мне не в чем пойти. У меня нет вечернего платья.
- Сейчас найдем что-нибудь подходящее!
Джинни вскочила с кровати и бросилась к платяному шкафу.
- Не смей!
Но она уже широко распахнула створки. Следом за ней кинулась и Парвати:
- Я тоже хочу поучаствовать в этом безумстве!
Они самым бессовестным образом принялись рыться в моих вещах.
Я легла на кровать и отвернулась к стене, чтобы не видеть происходящего. За устроенный беспорядок будет отвечать бессовестная Уизли. Сама все раскидала самой и убирать!
- Боже мой! раздалось за моей спиной. Какая красота! Где ты его взяла, Гермиона?
- Что взяла? не поняла я.
- Это очень дорогое платье, оно стоит бешеных денег, - выдохнула Парвати Патил. - Какая ткань!
Я догадалась, о чем они говорят подарок Нарциссы Малфой, кроваво-красное воспоминание о том самом дне, когда я и Драко...
- Я не надену его, Джинни, даже не уговаривай.
- Как миленькая наденешь!
Спорить с рыжей Уизли было бесполезно. С ней боялись спорить все ее братья!
Глава 26. Декабрь, 1996 год. Хогвартс. Рождественский бал (начало).
ГРЕЙНДЖЕР
Школа в последние предпраздничные дни выглядела очень нарядно. Во всех углах пахло терпкой хвоей, стены были увешаны зелеными гирляндами остролиста, переплетенными золотыми и красными лентами, украшенными светящимися колокольчиками, желудями и шишками. В вечерних сумерках они казались маленькими живыми светлячками. Серебристая, переливающаяся всеми цветами радуги мишура обвивала перила лестниц. Потолок Большого зала украшали огромные горящие свечи. Они не гасли даже днем. И повсюду царила омела символ жизни и защитный талисман от многих житейских невзгод.
Разговоры в замке были только о рождественском бале. Все находились в предвкушении праздника, все, кроме меня.
День сменялся новым днем, за вечером наступал другой вечер, а в отношениях с друзьями все оставалось как и прежде.
Гарри продолжал не замечать меня. На занятиях он намеренно обходил мою парту стороной и старался садиться ко мне спиной. Рон виновато косился в мою сторону, не решаясь заговорить со мной в открытую. И лишь в те редкие дни, когда Гарри уходил на встречу с Дамблдором или отрабатывал очередное наказание у Снейпа, мы с Роном сидели у камина в гриффиндорской гостиной и мирно беседовали, как в старые добрые времена. Он ни о чем не расспрашивал меня, ни в чем не обвинял, и я была ему за это благодарна.
Как ни странно, но Лаванда совсем не ревновала его ко мне и не закатывала истерик, когда мы оставались с Роном наедине. Всем своим видом она показывала, что я ей не соперница.
МАЛФОЙ
Последнее перед рождественскими каникулами занятие в подземелье у Слизнорта длилось неимоверно долго.
В классной комнате привычно клубился разноцветный пар, что-то кипело и булькало, витали самые разные запахи от едва терпимой вони из котла Уизли до чего-то приторно-сладкого с привкусом обожженного сахара у Грейнджер.
Я стоял за своим столом, чуть в стороне от всех, и, не торопясь, помешивал варево в своем котле. Специально к предстоящему балу профессор Слизнорт попросил нас приготовить бальзам Бахуса. Рецепт напитка был знаком мне, поэтому его приготовление не составило большого труда. Я легко справился с заданием и в оставшееся до перемены время занимал себя тем, что с интересом наблюдал за происходящим в аудитории.
Поттер...
Он усиленно листал свой потрепанный и изрядно исписанный учебник по зельеварению. Периодически подбегал к шкафчику с ингредиентами, рылся в нем, пытаясь отыскать необходимую составную для заданного напитка, возвращался обратно, что-то крошил ножом, давил, пытаясь извлечь сок, вновь заглядывал в учебник, и наконец, стирая со лба пот, бросал подготовленные компоненты в котел.
Уизли...
На физиономии рыжего гриффиндорца читалась откровенная зависть к своему товарищу. Он не имел даже отдаленного понятия о том, что нужно делать. С досадой изучая содержимое своего котла, Уизли тыкал в него палочкой, кидал туда первое, что попадалось в руку, и испуганно дергался в сторону, когда пузырьки кипящей жидкости вырывались наружу.
Грейнджер...
Она не суетилась как Поттер, не пялилась тупо в свое зелье, как Уизли, она спокойно, неторопливо колдовала, любуясь необычным оттенком получившегося бальзама цветом прозрачного янтаря. Все размеренно, вдумчиво, внимательно. Ее непослушные каштановые волосы сегодня были заплетены в тугую косу за спиной, но от пара, царившего в помещении, они распушились, создав вокруг лица необыкновенный ореол.
Упрямая девчонка. Зачем она бросилась спасать меня? Грейнджер прекрасно знала, не могла не знать, чем грозил бы ей этот непродуманный поступок в случае неудачи. Но она пошла на риск. Ради меня. Почему?
- Внимание, осталось две минуты!
Я наклонился к котлу, собираясь разлить свой бальзам по маленьким хрустальным флаконам.
- Мистер Малфой, - голос преподавателя прервал мои действия. Вижу, Ваш напиток готов, и он абсолютно идеален.
Надо же, наконец-то он и меня удостоил своим полным и безраздельным вниманием. А то все Поттер, да Поттер.
- Надеюсь, профессор.
На меня устремились несколько пар удивленных глаз.
- Безусловная победа! - довольная улыбка растеклась по лицу толстяка. Он приподнял повыше флакон, любуясь янтарной жидкостью. Десять баллов Слизерину.
Я покосился на Грейнджер, рассчитывая увидеть на ее лице признаки разочарования или недовольства. Но она смотрела на меня внимательно, с интересом.
- Может быть, мистер Малфой, Вы нам поведаете и о действии бальзама Бахуса?
Я пожал плечами - в этом нет ничего сложного:
- Несколько глотков зелья приводят в повышенное состояние духа любого, кто его выпьет, даже того, у которого нет причин для веселья. По вкусу бальзам отдаленно напоминает цветочный мед. По цвету янтарь. Действие напитка начинается не раньше, чем через два-три часа после принятия, и длится в зависимости от количества выпитого от полусуток до двух-трех дней. От него не бывает похмелья. Но частое увлечение бальзамом неблагоприятно сказывается на самочувствии. В этом случае, едва зелье перестанет работать, наступит жутчайшая депрессия, иногда до суицидальных поступков. Бывали случаи...
- Отлично, мистер Малфой, еще десять баллов на ваш счет!
Слизнорт довольно потер руками и направился вдоль по ряду, заглядывая в котлы других студентов.
- Делишься собственным жизненным опытом, а, Малфой? - прошипел в мою сторону Уизли. Он изобразил что-то похожее на походку хорошо подвыпившего человека, затем приложил руки к горлу и закатил кверху глаза. Поттер усмехнулся. Грейнджер нахмурилась, покачала головой и сделала вид, что занята своим зельем.
Моя рука нащупала в кармане мантии палочку. Но я передумал есть иные способы наказать рыжего выскочку:
- Еще кое-что, профессор...
- Да? Слизнорт вновь повернулся в мою сторону.
- Бальзам Бахуса ни в коем разе нельзя принимать вместе со спиртосодержащими жидкостями последствия могут быть самыми непредсказуемыми.
- О! Хорошо, что Вы упомянули о данном обстоятельстве, мистер Малфой, - засмеялся толстяк. Помню, однажды, лет так пятнадцать назад, я...
- Простите, сэр, - прервал я его не совсем вежливо, - но Уизли только что хвастался, что выпьет бокал напитка, предварительно добавив туда несколько капель алкоголя, и что это никак на него не повлияет.
В глазах преподавателя загорелся коварный огонек исследователя:
- Что ж, мистер Уизли, если Вы настолько храбры, что готовы пойти на такой эксперимент, то... я должен признаться: у меня в кабинете есть незаконченная бутылочка магловской водки. Сильная вещь! Нам понадобится всего несколько капель. Сейчас, сейчас...
Какая великолепная смесь чувств отразилась на конопатой роже: досада, страх, ярость, презрение!
Физиономия Поттера отливала всеми оттенками ненависти. В совокупности со сжатыми кулаками и гневным блеском в глазах она говорила о том, что моя стрела, направленная в Уизли, достигла не только своей первоначальной цели.
Грейнджер стояла за моей спиной, и я не видел выражения ее лица. Но, судя по ощущениям, она взглядом пыталась прожечь меня насквозь.
Слизнорт притащил из своего кабинета бутылку из белого стекла с яркой наклейкой, откупорил и налил из нее немного бесцветной жидкости с характерным алкогольным запахом в хрустальный флакон с бальзамом. Затем взболтал и протянул получившийся коктейль застывшему, словно статуя, Уизли. Тот взял напиток дрожащими от страха руками и, обреченно взглянув на Поттера, залпом выпил зелье до дна.
"Пятьдесят очков Слизерину за чистой воды нахальство! - посмеиваясь про себя, подумал я.- Сегодняшний бал удастся на славу - младший Уизли потешит всю честную компанию. Он и в нормальном состоянии настоящий клоун, а уж теперь-то..."
Студенты замерли в предвкушении удивительного зрелища. А я начал собирать в сумку свои вещи смотреть было нечего, все самое интересное ждало нас вечером, когда эта адская смесь начнет действовать.
Профессор с улыбкой оглядел столпившихся возле моего стола парней:
- Джентльмены, предлагаю всем вам перед предстоящим праздником попробовать чистейшего бальзама Бахуса, столь мастерски приготовленного мистером Малфоем. И вас, леди, тоже! - обратился он к Грейнджер.
- Уверяю Вас, друзья мои, в малом количестве это зелье абсолютно безвредно, а результат просто великолепен! Это будет самое незабываемое Рождество в вашей жизни. Поверьте.
Но никто не поверил ему на слово, и никто не решился повторить «подвиг» рыжего Уизли.
Тогда профессор вновь наполнил флакон из моего котла:
- Я сам оценю вашу работу, мистер Малфой.
Он пригубил напиток, щелкнув от удовольствия языком:
- Отлично, Драко! Превосходно!
А я стоял под перекрестным огнем - презрительно-ледяного взгляда Поттера и сжигающего в пепел взгляда Грейнджер.
ГРЕЙНДЖЕР
Я первой выскочила из кабинета. Буря эмоций царила в моей душе. Как он мог так поступить? Зачем он это сделал? Что и кому хотел доказать?
Нет, мне никогда не понять этого странного слизеринца.
- Гермиона, постой!
Рон догнал меня в коридоре. За ним, чуть в отдалении, шел Гарри. Он не спешил подходить к нам, но я видела - он смотрел в нашу сторону.
- Гермиона, что все это значит? голос Рона сбивался на хрип от досады и напряжения. - Ты должна, ты просто обязана сказать, что будет со мной сегодня вечером. Ты же все знаешь.
Он с надеждой уставился на меня.
- Знаю, - согласно кивнула я и покосилась на Гарри.
Тот отвернулся в сторону, но было заметно, что и его волнует вопрос, заданный Роном.
Ты слышал: сам по себе бальзам Бахуса вполне безобиден, но в сочетании с алкоголем он толкает человека на безрассудные поступки, за которые потом бывает стыдно. Твоя совесть отключится на время. Ты перестанешь понимать, что хорошо, а что плохо. Тебе все будет казаться дозволенным и возможным. Но что самое неприятное утром, когда действие этого коктейля закончится, ты не будешь помнить о том, что натворил, будучи под действием зелья.
- О, нет! - простонал парень. - Проклятый слизеринец! Что мне теперь делать?
Я пожала плечами:
- Рон, ответ напрашивается сам собой - не ходи на бал.
- Легко тебе говорить... Лаванда меня убьет. У нее последние две недели все разговоры только о предстоящем празднике.
Парень почесал затылок, не понимая, как ему разрешить трудную задачку, предложенную Малфоем.
- Ну, тогда иди.
- Еще того не легче! А как я буду утром смотреть в глаза тем, кто провел со мной вечер?
Я начала понемногу раздражаться:
- Не понимаю, что ты от меня-то хочешь? Я не знаю других средств, чтобы помочь тебе. Либо ты идешь на бал, либо не идешь третьего не дано. Если бы ты...
- ...держал язык за зубами на уроке, то ничего бы не случилось. Ты это хотела сказать?
Мы не заметили, как Гарри, разозленный моими словами, приблизился к нам.
Я посмотрела ему прямо в глаза:
- Да, я хотела сказать именно это.
- Значит, ты защищаешь слизеринца? Ты на его стороне?
Я пыталась держать себя в руках, мне не хотелось усугублять и без того внезапно накалившуюся атмосферу:
- Нет, мне некого защищать, Гарри. Я на твоей стороне, ты отлично это знаешь. И всегда на ней была. И буду. Но если бы вы с Роном научились контролировать свои эмоции и поступки, у вас в жизни было бы гораздо меньше проблем.
Гарри промолчал, но его выдавали глаза он никогда, ни при каких условиях не согласился бы со мной.
- Ну, а мне-то что теперь дела-а-ать? захныкал Рон.
Я повернулась к нему:
- Поговори откровенно с Лавандой. Если она испытывает к тебе серьезные чувства, то ни за что не допустит, чтобы с тобой на балу произошло что-нибудь неприятное.
Моя вполне логичная идея парню не понравилась:
- Гермиона, а не могла бы ты поговорить с ней? Мне она может не поверить, подумает, что я отлыниваю от танцев. А твои слова ее успокоят, подтвердят, что я говорю правду.
"Что же у них за отношения такие, если один не доверяет другому? Если они пара все должно быть совсем по-другому," - подумала я, но вслух произнесла:
- Хорошо, я попробую. Но на многое не надейся!
- Гермиона, я люблю тебя! - Рон бросился мне на шею. Я почувствовала, как порозовели мои щеки, и тихонько засмеялась, отбиваясь от него:
- Смотри, чтобы тебя Лаванда не услышала...
- Да уж постараюсь, - ответил Рон и шутливо прикрыл рот ладонью.
Но Гарри даже не улыбнулся, его лицо осталось непроницаемым, как каменная стена. Он поправил на плече ремень школьной сумки и прошел мимо нас.
Я прошептала:
- Он никогда меня не простит.
- Да, - вздохнул Рон, не отводя глаз от спины медленно удаляющегося по коридору товарища. Заварила ты кашу, подруга.
Потом грустно улыбнулся мне:
- Ничего, крепись, Гермиона, скоро каникулы. Пройдет время, плохое забудется, и Гарри отойдет. Надеюсь...
Разговор с Лавандой не задался с самого начала она не хотела слушать никаких объяснений.
- Нет, нет и нет! ее крик срывался до визга. Я так долго ждала этого дня. Это наш первый с Роном бал. Даже не пытайся меня отговорить! Я заткну уши!
- Но ты же не хочешь, чтобы ваш первый совместный бал закончился провалом? настаивала я на своем.
- Никакого провала не будет! негодовала она. - Я буду крепко держать его за руку, и Бон-Бончик не сможет ничего натворить. Я не выпущу его из поля зрения, поверь мне, Гермиона.
Я покачала головой. Сомневаюсь, чтобы ей удалось выстоять в сражении с тем коктейлем, которым Рона угостил Слизнорт. Лаванда сама убедится в этом через час с небольшим, но будет уже поздно.
Я спустилась в гостиную. Мальчишки сидели у камина и ждали меня. Оба.
- Ну? вскочил Рон на ноги, увидев меня.
Мне нечем было его утешить.
Он устало опустился на кресло и пустым взглядом уставился на пылающий огонь:
- Все. Это конец позора не избежать.
- Что-нибудь придумаю..., - я попыталась утешить загрустившего парня. Пойду сейчас в библиотеку, полистаю справочник по зельям может быть, и к этому бальзаму найдется какой-нибудь антидот.
Гарри на мои слова вскинул голову и пристально посмотрел на меня.
Все оставшееся до бала время я просидела в библиотеке, перелопатила кучу разных книг по зельеварению и травологии, нашла сотни советов по приготовлению антипохмельных настоек, но ни слова о том, как противостоять бальзаму Бахуса.
Я удрученно поднялась в гриффиндорскую башню. Мимо меня пробежали нарядно одетые первокусницы. Они торопились в Большой зал. Похоже, наверху осталась я одна.
Но в гостиной я заметила Гарри, он сидел на своем любимом месте у камина, откинувшись на спинку дивана.
Я присела рядом, но Гарри не повернул головы в мою сторону, хотя точно знал, что это я.
- Ро-о-он! донесся сверху пронзительно-звонкий голос Лаванды. Перестань сейчас же!
Мы вскочили одновременно и бросились по лестнице вверх, в спальню к девочкам, откуда были слышны мольбы нашей однокурсницы:
- Рон, прекрати же! Рон, не надо! Ро-о-он!
Гарри первым ворвался в комнату. Я, запыхавшись и стараясь хоть на мгновенье перевести дыхание, остановилась за его спиной. Перед нами открылась странная картина.
Рон целовал Лаванду. Но вряд ли это можно было назвать просто поцелуями скорее, он пожирал ее. Его объятья становились все крепче и крепче, а поцелуи все настойчивей и настойчивей, он уже порвал бретельку на ее вечернем платье, пытаясь губами добраться до желанной груди.
Лаванда пыталась оттолкнуть его, но, как я ей и предсказывала, не могла побороть действие бальзама Бахуса. Ее прическа была растрепана, платье помято и порвано, глаза полны жгучих слез.
Гарри подскочил к Рону и оторвал его от бьющейся в истерике девушки. Тот, ничего не понимая, резко обернулся и со всей заложенной в него бальзамом силой врезал своему лучшему другу по челюсти.
Поттер охнул от внезапной боли и выпустил Рона. Уизли рванул прочь из девичьей спальни, сметая все на своем пути. Гарри нашел в себе силы и неуверенной походкой, держась за красную от удара щеку, направился следом за ним.
Лаванда упала на кровать, задыхаясь от рыданий:
- Почему, почему он со мной так? Я же хотела, как лучше!
Я присела рядом с ней и провела по жестким от укладки волосам:
- Перестань плакать. Это сейчас был не Рон. Ты же знаешь, твой Бон-Бон совсем другой.
Она подняла на меня заплаканные глаза:
- Как не Рон? А кто же тогда?
- Лаванда, я же объясняла тебе сегодня про бальзам Бахуса, но ты не захотела меня слушать. Малфой хитростью заставил Рона выпить его. Теперь зелье начало действовать. А противоядия от него нет. Нам осталось одно переждать, когда все это закончится, и проследить, чтобы Рон не вытворил чего-нибудь похуже.
- Разве хуже бывает? Я никогда не прощу его!
Она вновь зарыдала, уткнувшись в подушку.
Глупая девчонка! Мне бы ее проблемы! Она всегда думает только о себе самой, даже не догадываясь о том, что может натворить Рон, пока действия напитка не закончится. Ничего, пусть поплачет, возможно, сегодняшний вечер пойдет ей на пользу.
Я поднялась с кровати и вышла из комнаты, нужно было помочь Гарри срочно найти Рона, пока еще не поздно.
Гарри Поттер стоял в коридоре, внимательно всматриваясь в карту Мародеров и пытаясь отыскать следы друга.
Я подошла совсем близко и заглянула ему через плечо.
- Он не мог далеко уйти, - прошептал мальчишка, оглядываясь на меня. В его взгляде больше не было холода и равнодушия, только волнение и забота о Роне. И у меня появилась слабая надежда, что Гарри хотя бы на вечер забудет о наших разногласиях, и, возможно, даже простит меня. Лишь бы он не направился в Большой зал.
- Вот он! я ткнула пальцем в маленькую точку на карте.
- О, нет! простонал Гарри, - только не это!
По коридору прямо на Рона шел наш «любимый» профессор по Защите от темных искусств мистер Снейп.
- Бежим! парень схватил меня за руку, и мы бросились навстречу неприятностям.
МАЛФОЙ
Едва за моей спиной закрылась дверь, ведущая в слизеринские апартаменты, как у меня создалось впечатление, что за последний час количество студентов в Хогвартсе увеличилось в два, а то и в три раза. Народ был везде. По коридору прогуливались влюбленные парочки. В вестибюле шумными стайками толпились нарядные девчонки. Парни, сбившись в толпы по пять-семь человек, бурно обсуждали предстоящие игры по квиддичу. В Большом зале, который благодаря усилиям преподавателей и лохматого чучела-великана Хагрида превратился в огромный танцпол, кружились в вальсе самые нетерпеливые представители факультетов. В воздухе витало всеобщее возбуждение от предстоящего праздника. Повсюду раздавались шутки, смех, удивленные возгласы. Все ждали директора школы.
Я обвел собравшихся глазами наши почти в полном составе находились в зале. Парадные мантии у парней, вечерние платья у девчонок. Слизерин всегда отличался от других умением выгодно подать себя.
Огромные двери наконец-то распахнулись настежь, и в зал быстрым шагом ворвался директор в окружении своей преподавательской свиты МакГонагалл, Стебль, Вектор, малютка Флитвик, Трелони, астрономичка Синистра. За ними в полном составе прошествовали факультетские привидения. И в завершении процессии - мистер Филч с любимой кошкой в руках.
Многоструйной разноцветной волной в зал влились те студенты, кто ждал наступление бала в коридоре.
Шум затих, едва Дамблдор поднял руки:
- Друзья мои! Рождественский бал наступил! Сегодня лишние слова не нужны! Даже во времена великой смуты у каждого из нас есть право на веселье!
Он звонко хлопнул в ладоши, и в зале появились эльфы-домовики, несущие над головой тяжелые подносы с угощением и напитками, на импровизированной сцене возникли молодые люди в серебристых мантиях с музыкальными инструментами в руках. Зал наполнился волшебной мелодией. «Вальпургиева ночь» - знаменитая в магическом мире поп-группа!
- Дафна, потанцуем?
Рука Гринграсс мягко опустилась на мое плечо, и я уверенно повел ее. Когда-то дома меня обучали танцем надо же, ничего не забылось.
ПОТТЕР
Кажется, мы опоздали. Снейп волок Рона за шиворот в свой кабинет. Тот упирался, сколько мог, но силы были неравны.
- Профессор! крикнула запыхавшаяся Гермиона.
Тот оглянулся в нашу сторону:
- А, и вы пожаловали за порцией наказаний. Не знаете, как развлечься в эту веселенькую ночь, так я вам подскажу.
Он дотащил Рона до двери и толкнул его вовнутрь.
- Милости прошу! язвительно пригласил он нас к себе. Чем обязан столь приятному визиту?
Я молчал. Первой не выдержала Гермиона:
- Сэр, произошла глупая ошибка, Рон ни в чем не виноват.
- Вот как? Ну, разумеется, он ни в чем не виноват. Я сам сбил себя с ног, сам оскорбил себя, и сам пытался завязать с собой драку. А он тут совсем не причем, так, просто проходил мимо.
Гермиона от удивления зажала рот рукой.
- Это не Рон, это бальзам Бахуса! не удержался я и вступился за друга. Он не понимает, что творит.
- Лжец! сказал, словно отрубил Снейп. Его голос был полон холодной ярости. Дамблдор потакает вам, и вы вдруг решили, что вам все дозволено, Поттер?
- Гарри не врет, - тихим голосом заметила девушка. Рон принял сегодня смесь бальзама Бахуса и водки. Профессор, вы же знаете, что бывает в таких случаях?
Снейп сверлил нас глазами. Он не верил ни единому нашему слову. Что-то объяснять ему было бесполезно.
Вдруг я почувствовал знакомое ощущение настойчивое вторжение в свой разум. Он знал, что я не смогу ему помешать я так и не научился окклюменции. У меня пересохло в горле:
- Вы не имеете права...
- Разве? ехидно улыбнулся Снейп. Так я увижу истинную правду, а не завуалированную словами ложь.
Спорить с ним было бесполезно. Он повернулся к Гермионе. От неожиданного присутствия Снейпа в своей голове она покачнулась и побледнела.
- Ну, что ж, вы не солгали, - кивнул удовлетворенно преподаватель. Обойдемся двухнедельной отработкой для Уизли, и недельной для вас обоих.
Вдруг произошло нечто, заставившее нас всех напряженно застыть где-то, совсем рядом за нашими спинами, зажурчала вода. Мы удивленно оглянулись: забытый нами Рон, приспустив штаны, мочился прямо в угол кабинета декана Слизерина.
Гермиона покраснела и отвернулась.
Я едва сдерживался, чтобы не захохотать.
Снейпа, казалось, разорвет на части от негодования.
- Вон отсюда! - проревел он. - Пошли прочь! И когда Уизли придет в себя, скажите ему, что весь последующий месяц каждую субботу его ждет отработка у Филча. Никаких отговорок не принимается! Я лично прослежу, чтобы он не пропустил ни одного дня!
- Легко отделались, - прошептала мне Гермиона, когда мы с ней выталкали упирающегося Рона в коридор.
- Угу, - согласился я.
- Держи его крепче, - попросила она, - я сейчас.
Я с недоумением посмотрел, как она возвращается в ненавистный кабинет.
- Профессор, - услышал я ее звонкий голос.
- Что еще, мисс Грейнджер?
- Скажите, как нам избавить Рона от всего этого? Я не нашла защиты от бальзама.
- Его и нет. Единственное возможное средство крепкий сон.
- Спасибо, профессор!
Она выскочила обратно, красная, как рак.
- Уф! Теперь я знаю, что делать. Стащим у Слизнорта Суперснотворный порошок, я видела его в шкафу, и дело сделано.
Я удивленными глазами посмотрел на Гермиону Грейнджер: это говорит самая строгая в Хогвартсе староста?
Она заметила мой взгляд и пожала плечами:
- Слизнорт заварил всю эту кашу, ему и расхлебывать. Он и не заметит отсутствие порошка. Ему не до этого вспомни, Гарри, он и сам сегодня под действием бальзама.
ГРЕЙНДЖЕР
Когда я, наконец, поднялась в спальню, там уже никого не было. Только наплакавшаяся вдоволь и уснувшая в слезах Лаванда мирно посапывала в своей кровати.
Все уже веселились на балу. А я, как бедная Золушка, осталась в большом доме совершенно одна, никому не нужная, всеми забытая и совершенно разбитая от усталости.
Наскоро приняв душ и высушив волосы, я встала перед зеркалом.
Там, внизу, играла чудесная музыка, а тут, наверху, стояла я в одних трусиках и бюстгальтере, с распущенными по плечам еще немного влажными волосами и внимательно изучала свое отражение.
Слава Мерлину, беременность пока еще никак не отразилась на моей фигуре. Меня уже не тошнило по утрам, исчезли тени под глазами, я чувствовала себя вполне сносно, и теперь каждое утро спускалась в Большой зал к завтраку. И, кажется, стала понемногу набирать вес.
Я покрутилась влево и вправо нет, талия еще не изменилась, бояться рано никто ничего не заметит. Только грудь стала заметно больше и тяжелее.
Ах, если бы они только знали!
Я провела ладонью по гладкому животику:
- Привет, малыш. Как ты там?
Улыбаясь, бросила последний пытливый взгляд на свое отражение и осталась удовлетворена. Для своего положения я выглядела совсем даже ничего. Оглянулась на кровать, где лежало злополучное платье, и мое настроение вновь испортилось. Этот кровавый кусок материи будил во мне не самые лучшие воспоминания. Я не хотела надевать его. Не хотела, и все тут. Поэтому и оттягивала время. Поэтому и медлила с переодеванием.
Я взяла платье в руки легкий шелк заструился по пальцам - и закрыла глаза.
«...Медленный танец, нежная, завораживающая музыка, его дыхание на моей щеке и рука на моей талии, удивленный взгляд пепельно-серых глаз, солнечная улыбка...» Это был мой самый лучший день рождения!
Как хотелось бы вновь пережить те незабываемые минуты!
Я открыла глаза. Посмотрела на платье и... решилась.
Материал плавно обволок мои плечи. Платье сидело идеально, словно и не было трех месяцев беременности. Вот только на прическу времени совсем не осталось.
Джинни ворвалась в спальню стремительным ураганом и закружилась перед зеркалом там, где несколько секунд назад стояла я.
- Ты готова? Как, все еще нет? Чего ты медлишь, Гермиона? Там уже все танцуют. Дамблдор открыл бал. Приглашена группа «Вальпургиева ночь». Они классно играют!
Девушка на мгновенье остановилась и посмотрела на меня:
- Какая ты красавица, - ахнула она. Только расправь, пожалуйста, плечи, хватит горбиться и сжиматься. Боже, я бы в тебя непременно влюбилась, если бы была парнем! Куда они только смотрят!
- Скажешь тоже! Они смотрят на длинноногих пышногрудых блондинок. И зубрилка в школьной мантии совсем не в их вкусе.
- Идиоты! притворно вздохнула Джинни. - Они и не догадываются, что, если этого книжного червяка вытащить из библиотеки и отмыть от вековой пыли древних фолиантов, то под слоем занудства и всезнайства они обнаружат настоящий алмаз.
Перестань! рассердилась я.
- Тебе не хватает только одного, - Джинни взмахнула палочкой, и мои непослушные волосы сами заплелись в замысловатую косу. Лишь одна непослушная прядка осталась лежать на щеке. Я заправила ее за ухо.
- Джинни, ты прямо как волшебная фея из сказки. Только хрустальных туфелек не хватает.
- Разве тебе не нравятся свои собственные? рассмеялась она.
Я подошла к зеркалу и вновь оценивающе всмотрелась в собственное отражение. Все было просто идеально, все на своем месте, но...
- Джинни, я не хочу идти туда в этом платье. Не хочу, ты слышишь?
- Не понимаю, чего ты боишься, - подруга обошла вокруг меня и заглянула мне в глаза. - Того, что он что-то вспомнит?
Я недовольно повела плечами:
- Мне все равно, что подумает он. Его воспоминания меня совсем не интересуют.
- Правда? Джинни лукаво улыбнулась.
- Правда! Я ненавижу его. И не смей надо мной смеяться, негодная девчонка! я сделала вид, что рассердилась на нее. - Знала бы ты, что он вытворил сегодня на зельях.
- И что же?
- Он заставил Рона выпить напиток, который сделал того невменяемым.
- Круто! - звонко захохотала Джинни Уизли. - Как будто мой братец когда-то был нормальным! Ему всегда не хватало винтиков в голове, он невменяемый от рождения.
- Ты ни за что не догадаешься, что натворил Рон!
- И знать не желаю каждый веселится, как может!
Она схватила меня за руку и потащила к двери:
- Побежали, Гермиона, а то пропустим все самое интересное!
Мы сбежали по широкой лестнице вниз. Перед входом в зал я попыталась остановиться, чтобы перевести дыхание, но Джинни упрямо тянула меня за собой. Мы вошли внутрь и смешались с толпой студентов. Подруга уверенно тащила меня ближе к центру, туда, где стояли Невилл, Ричи Кут новый загонщик гриффиндорской команды, Симус Финниган, Парвати со своей сестрой-близняшкой когтевранкой и Колин Криви. Они о чем-то оживленно разговаривали.
- Привет! махнула я им рукой.
Ребята замолчали при виде нас. Невилл удивленно уставился на меня, словно не узнавая, Ричи замер на полуслове, Симус нервно улыбнулся, Падма Патил удивленно вытаращила глаза, и только Парвати, которая знала о моем платье, доброжелательно кивнула мне.
Я обернулась на Джинни. Та выглядела ужасно довольной представшей перед ее глазами картиной. Показав мне поднятый кверху большой палец, она ободряюще кивнула и устремилась на поиски Дина, отношения с которым в последнее время у нее как-то не клеились. После рождественских каникул Джинни окончательно решила с ним расстаться, но сегодня вечером он еще продолжал оставаться ее парнем и задолжал ей как минимум пару медленных танцев. Она скрылась в плотной толпе.
Я нерешительно оглянулась, обвела глазами гудящий и веселящийся зал. Гарри и Рона не было. Я надеялась, что у них все хорошо, чего не скажешь о Лаванде. Ее рождественский вечер был безнадежно испорчен.
Внезапно я почувствовала себя неуютно - Пэнси Паркинсон пристально рассматривала меня, гневно поджав ярко накрашенные губы, и, похоже, она была готова убить меня прямо сейчас, не смотря на огромное количество народа.
Я отвела взгляд в сторону и заметила Кормака Маклаггена, который пробирался в мою сторону, явно с намерением пригласить меня на танец. Мне не оставалось ничего другого, как бойко юркнуть в толпу, раствориться среди пестрых девчоночьих нарядов. Выслушивать его разговоры о квиддиче, о том, какой он выдающийся игрок, и как его несправедливо обидел Гарри на отборочных играх, было выше моих сил. Тем более, что на тех испытаниях именно я оглушила его заклинанием Конфундус за то, что он «осчастливил» меня исполнением своей любимой саги «Сто бесподобных мячей, которые забил Кормак Маклагген». Сегодня я не собиралась вновь попадать в дьявольские силки его бесконечных речей.
Переходя на другую сторону зала, я слышала, что про меня спрашивали, чувствовала, что многие смотрели в мою сторону, показывали на меня пальцем. Я, хотя скорее, не я, а красное платье Нарциссы Малфой, произвело на всех неизгладимое впечатление. Такое внимание к моей персоне меня совсем не радовало. Лучше бы я оставалась, как раньше, незаметной серой мышкой.
Чуть в стороне от всех я увидела Полумну Лавгуд, мирно беседующую с профессором Трелони. Обе выглядели как обычно странно, но довольно мило: студентка - в серебристой мантии с кучей всевозможных блесток, преподавательница - в бархатном длинном платье непонятного цвета с накинутой на плечи пестрой шалью с крупными кистями до самого пола. Но подойти к ним я не успела кто-то крепко схватил меня за руку.
Я резко обернулась, приготовившись дать отпор обнаглевшему Маклаггену, и обмерла.
Это был не Кормак, а Блейз Забини, слизеринец, приятель Малфоя. Что ему от меня нужно?
- Привет, Грейнджер! Куда-то торопишься?
- Привет, Блейз! я выдернула свою руку. Ты что-то хотел?
Он бесцеремонно рассматривал меня, словно прицениваясь к покупке.
- Классное платье. Тебе идет.
- Спасибо за комплимент, признаюсь, не ожидала от тебя, - удивленно ответила я.
- Еще бы, - хмыкнул он. - Может, потанцуем?
Я подняла бровь:
- С чего бы это вдруг?
- Потому, что я так хочу.
Мне не понравился его взгляд цепкий, пристальный, раздевающий.
Я покачала головой:
- Нет, Блейз, извини, но я не буду танцевать с тобой. Это ниже моего достоинства.
Раньше он даже не замечал меня, брезгливо морщился при встрече, делал вид, что меня не существует, а сегодня снизошел со своих слизеринских небес до моего уровня, решил осчастливить своим приглашением, облагодетельствовать танцем бедную гриффиндорскую девчонку.
Мой отказ удивил его. Он презрительно сощурился:
- Достоинство у грязнокровки? Что-то не припомню, чтобы слышал об этом раньше.
Кровь прихлынула к моим щекам, словно я снова, как тогда летом в Малфой-мэноре, получила по лицу обжигающую пощечину.
- Теперь будешь знать, что оно есть! - с вызовом ответила я, и резко отвернувшись от него, поспешила удалиться.
Неприятное горькое чувство появилось в душе, ощущение, словно меня вываляли в грязи. Почему они, слизеринцы, все такие мерзавцы? Почему они смотрят на людей с нечистой кровью, словно на отвратительных пресмыкающихся?
Внезапно в висках появилось ощущение тупой ноющей боли, захотелось спрятаться от всех, скрыться от неприятных взглядов, разговоров, насмешек. Я направилась к выходу.
- Мисс Грейнджер! остановил меня знакомый голос. Вы хорошо себя чувствуете?
Я обернулась и встретилась с голубыми глазами директора школы.
- Да, сэр, со мной все в порядке.
- Хорошо, Гермиона, идите, танцуйте. Вам нужно больше отдыхать.
- Да, профессор.
Он проводил меня долгим внимательным взглядом. От него ничего не могло укрыться. Дамблдор все заметил и все понял.
Теперь уходить нельзя, нужно остаться, чтобы у директора не возникло в отношении меня новых неприятных подозрений. Осталось одно пойти поискать младшую Уизли, ибо вся надежда была на нее.
Мой взгляд заскользил по танцующим парам. Джинни помахала мне издалека, лукаво подмигнула и кивнула головой куда-то в сторону. Я проследила за ее движением и забыла обо всем там стоял он.
Малфой выглядел великолепно черная шелковая рубашка с высоким воротником. Верх элегантности. Верхняя пуговка расстегнута. Вероятно, намеренно. Слизеринец никогда ничего не делал просто так. Светлые пряди не зализаны назад как обычно, сегодня они отпущены на волю - длинная челка небрежно закрывает лоб. Я закрыла глаза и вспомнила, как мягки на ощупь его волосы.
«Как у девушки», - сказала я тогда.
«Это оскорбление или комплемент?» - смеясь, спросил он.
Несколько теплых осенних дней с ним, и вся долгая жизнь без него. Я научилась жить без его рук и губ, смогла, хотя это было так трудно.
Я открыла глаза и натолкнулась на его изучающий взгляд. Он придирчиво разглядывал меня. Еще один наглый слизеринец! Какое он имеет право так бесцеремонно пялиться на меня?!
Я нахмурилась. Он отвел глаза в сторону.
Меня спас Невилл.
Он подошел и попросил извиняющимся голосом:
- Гермиона, может, потанцуем?
- Конечно, Невилл, с удовольствием, - улыбнулась я ему.
Его рука легла на мою талию, я обхватила его за плечи. В зале раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса.
Парень вел уверенно и плавно. Он был одним из лучших танцоров в Хогвартсе. Всегда смущенный и неуверенный в своих силах в обыденной жизни, Невилл полностью открывался в танце. Это, как и любимая травология, было его стихией.
Я, пытаясь успокоится и прийти в себя после стычки со слизеринцем, внимательно вслушивалась в мягкий ритм музыки, и вскоре полностью растворилась в ней.
Но стоило мне вновь натолкнуться на пристальный взгляд надменных серых глаз, как стена спокойствия, так упорно возводимая мной, рухнула. К Малфою подошел Забини, затем Пэнси Паркинсон. Не думаю, что они в тот момент рассказывали друг другу красивые рождественские истории. Слизеринцы смотрели в нашу сторону и что-то говорили про меня.
МАЛФОЙ
Я оглянулся и замер от изумления: неужели это Грейнджер? Никогда не замечал, что она так красива. Ее глаза блестели от волнения, на губах играла легкая улыбка, чуть напряженная, но от этого не делавшая ее менее привлекательной.
Я узнал это платье, она была в нем в тот день, когда мы втроем: я, Нарцисса и наша незваная гостья отправились в магловский театр. Платье удивительно шло к ее темным волосам. Я понял это и тогда, я признавал это и сегодня.
Мягкий каштановый локон, выбившийся из причудливо заплетенной косы за спиной, упал на нежный овал лица. Она заправила его дрожащими пальчиками за ухо, но через пару секунд он упрямо возвратился обратно.
Она неожиданно оглянулась, словно разыскивая кого-то в толпе студентов, и наши взгляды встретились. При виде меня Грейнджер нахмурилась. Она смотрела обвиняюще и строго. И я, черт побери, первым отвел взгляд в сторону.
Забини подкрался незаметно, со спины:
- А она сегодня неплохо выглядит.
- Кто? я сделал вид, что не понял его вопроса.
- Та, на которую ты только что пялился. Я имел в виду Грейнджер.
- Ни на кого я не пялился! вспылил я. С чего ты взял?
- Не заводись, Малфой. Я же видел, не слепой. Все на нее сегодня смотрят. Кто бы мог подумать, что эта гриффиндорская зануда может выглядеть так сногсшибательно.
- И что в ней такого особенного? не удержалась от ехидного замечания неизвестно откуда просочившаяся Паркинсон. Как была курицей, так и осталась. Какое платье на нее не надень.
- Ой, Пэнси, и ты заметила это платье, да? подловил ее Блейз.
Та невольно покраснела:
- Не привязывайся к словам. Платье так себе, у меня и получше есть.
- Кто бы сомневался, - захохотал Забини. Ты же у нас богатая наследница.
- Заткнись! не вытерпела Паркинсон, но тут же добавила:
- Достаточно богатая, чтобы не задумываться о будущем, но некоторые не ценят этого.
- Заткнитесь вы оба! проворчал я, сделав вид, что не заметил, в чей огород был брошен этот камушек, и, продолжая незаметно, сквозь ресницы, следить за гриффиндорской старостой.
Блейз, вероятно, делал тоже самое:
- То, что она сегодня выглядит отпадно, заметили не только мы...
Я поморщился.
- ...но и многие другие. Вон, смотри, когтевранцы стоят, перешептываются, поглядывая на нее. Маклагген пробовал пригласить ее на танец, но она вывернулась из его цепких рук. Ах, какая досада, Долгопупсу, кажется, повезло больше остальных.
- Классная пара Грейнджер и Доглопупс! фыркнула Пэнси. Идеально подходят друг другу!
- Ах, Паркинсон-Паркинсон, ты ей просто завидуешь! Приглядись внимательнее, какая она хорошенькая тело белое, налитое, сочное, точно у молодой необъезженной кобылки, а грудь, а ножки, и главное - свежая незатасканная мордашка. И заметь, без всякой косметики наверное, знает какое-то особенное заклинание?! Блейз старательно продолжал выводить из себя и без того раздраженную Пэнси.
Забини, сколько его помню, всегда любил доставать людей поэтому его многие не любили. Но со мной у него это ни проходило, у меня за долгие годы учебы выработался иммунитет на его колкости и насмешки.
- Ого, вот смех-то, даже наш хладнокровный Нотт бросил на нее пару восхищенных взглядов!
Я постарался выдавить из себя смешок, получилось не очень. Пэнси покосилась на меня и поморщилась ей все больше не нравился наш разговор:
- Не узнаю тебя сегодня, Блейз. Мы ведь знаем, какой ты разборчивый!
- Пэнси, солнышко, просто и мне не чуждо чувство прекрасного, даже если это и выскочка Грейнджер! Но лицезреть - одно, а прикоснуться другое. Приглашать ее на танец я точно не стал бы. В чем себя никогда не смогу перебороть преодолеть чувство брезгливости по отношению к грязнокровным, будь она хоть трижды раскрасавица.
Пэнси осталась довольна услышанным, я понял это по ее довольному выражению лица. Она снова посмотрела на меня, но я отвернулся. В мире много разных интересных вещей, кроме ее любопытной физиономии. Например, непослушный каштановый локон на белой шее, звонкий веселый смех, насмешливые карие глаза.
Я ничего не видал и не слышал вокруг, внимательно следя за каждым движением танцующей пары, за быстрым, мерным движением ног Долгопупса, за руками Грейнджер, нежно обхватившими плечи высокого гриффиндорца, за ее спокойным лицом, так близко и так доверительно наклоненным к лицу парня. И я ненавидел себя в этот момент, потому что не мог, не осмеливался подойти к ней на глазах у всех и пригласить ее на танец, как бы мне этого не хотелось. И это раздражало гораздо больше, чем пустая болтовня Паркинсон.
Глава 27. Декабрь, 1996 год. Хогвартс. Рождественский бал (окончание).
ГАРРИ ПОТТЕР
Рон наконец-то уснул, уютно свернувшись на кровати калачиком. Я поправил на нем одеяло, заткнул углы под подушку и тихонько вышел.
Хвала Мерлину все позади. Спасибо Гермионе, если бы не она, сегодняшний вечер мог бы сложиться не столь удачно. А так Рон отделался лишь легким испугом гневными рыданиями Лаванды, месячной отработкой у Филча и пропущенным рождественским балом.
Я медленно спускался по лестнице вниз. Если бы не оглушительно громкая музыка, достигавшая, казалось, всех укромных уголков замка, то можно было бы подумать, что Хогвартс вымер. На верхних этажах мне не встретилось ни души. Все были в Большом зале. Все веселились на полную катушку.
Под ложечкой сосало - я не успел сходить на ужин, и теперь живот предательски урчал.
Впереди, за поворотом в следующий коридор, сквозь сумасшедшую музыку мне удалось различить чьи-то возбужденные голоса. Кто-то спорил или ссорился я не понял.
Осторожно заглянул за угол. Передо мной стояли две знакомые фигуры те, кого вместе я так и не смог представить.
Пара секунд и мантия-невидимка выскользнула из кармана мантии и очутилась на голове. Я шагнул за поворот. Лишь бы не подвел голодный живот, и мои шаги на гулком каменном полу. Хотя, вряд ли, бояться нечего - громкая музыка скроет следы моего пребывания.
Подслушивать нехорошо, но… Бог с ними, с этими моральными устоями, когда дело касается благополучия Гермионы Грейнджер.
Я приблизился к ним и замер.
- Я не понимаю, чего ты хочешь от меня, Малфой? сердито спросила Гермиона.
- Один вопрос, Грейнджер, и ты абсолютно свободна. Почему ты спасла меня?
Наступила пауза, девушка молчала, опустив глаза в пол.
- Зачем тебе это? нетерпеливо повторил Малфой.
Она посмотрела на него:
- Теперь мы квиты.
- В смысле? не понял слизеринец.
- В том смысле, что теперь никто никому ничего не должен, - сказала Гермиона так тихо, что я едва узнал ее голос.
- Объясни, что это значит, - потребовал парень.
Снова тишина.
- Ты дважды спас мне жизнь за это лето, - то ли спрашивала, то ли утверждала она.
Малфой молчал.
- Теперь и я тебя спасла дважды. Между нами полный расчет.
Малфой задумчиво потер переносицу:
- Я, наверное, что-то пропустил в этой жизни. Что значит «дважды»? А когда был первый раз?
- А ты вспомни, - выдохнула Гермиона.
Значит, у слизеринца на самом деле амнезия? И он, правда, ничего не помнит и не знает?
Я тяжело выдохнул и замер Малфой внезапно оглянулся и посмотрел в мою сторону. Неужели он что-то услышал? Нужно быть осторожней.
- Но я ничего подобного не помню.
- Ни чем не могу тебе помочь. Извини, но ты должен вспомнить сам.
- Намекни хотя бы, о чем идет речь…
- Сентябрь, практика, мой день рождения.
Но Малфой не понимал, о чем она говорила. Он пристально смотрел на собеседницу, словно ожидая от нее продолжения истории. Но та молчала.
- Если у тебя все, то я пошла…
В голосе девушки скользило горькое разочарование, но она держалась спокойно. Медленным шагом Гермиона направилась в сторону Большого зала.
- Грейнджер, постой! окликнул ее слизеринец. Можно еще один вопрос?
- Спрашивай, - остановилась она, но не повернулась к нему. Я слушаю тебя.
Теперь молчал и тянул время Малфой.
- Ну?
Гермиона, наконец, оглянулась и посмотрела на собирающегося с мыслями парня.
- Ты бы согласилась со мной потанцевать?
Я стоял, почти не дыша, замер в ожидании ее ответа. Но Гермиона удивляла меня снова и снова:
- Я отвечу тебе, Драко, но не раньше, чем ты ответишь на мой вопрос.
- Спрашивай!
- Зачем ты сегодня на зельях устроил ловушку Рону?
Лицо слизеринца застыло, словно восковая маска. Вряд ли он скажет правду. Ему это не выгодно. Но я вновь ошибся в своих прогнозах. Эти двое вели странную игру. Их связывала какая-то незримая и непонятная даже им самим нить.
- Я ненавижу Уизли!
- А Гарри?
- Я ненавижу Поттера!
- А меня? Я же с ними, и я грязнокровка! Так ты меня называешь.
- Я презираю грязнокровок, - честно признался Малфой, хотя неприязни в его голосе не почувствовалось.
- Тогда зачем ты приглашаешь меня танцевать? усмехнулась Гермиона.
Он промолчал, видимо, и сам не знал ответа на этот вопрос.
- Странные вы, слизеринцы. Непонятные. Забини брезгует нечистокровными, а приглашает меня. Теперь ты…
- Блейз? удивился Малфой. Он тоже приглашал тебя?
- Да, пытался. Но я не пошла с ним, потому что он лицемерный. Фальшивый насквозь. И ты точно такой же, как он. Чистота крови для вас значит больше, чем сам человек.
- Это значит «нет»? тихо спросил парень, даже не пытаясь оправдываться.
- Это значит «да», - также тихо ответила она.
- Почему? вновь удивился он.
- Не знаю, - пожала плечами Гермиона. Просто сегодня Рождество, праздник, когда можно отречься от всех условностей. Ты же пригласил меня, забыв, что я гриффиндорка. Почему бы и мне не притвориться, что ты не со Слизерина.
Они ушли, а я остался стоять у стены, укрытый мантией-невидимкой, оглушенный и потрясенный. Что же происходит между этими двумя? Я поднял голову над тем местом, где только что стояли эти двое, висела веточка белоснежной омелы символ мира и любви. В древних легендах говорилось, что если под цветущей омелой встречались два врага, они складывали под ее ветками свое оружие и больше никогда не брали его в руки друг против друга.
Я лихорадочно соображал. Пока еще не поздно вырвать Гермиону из слизеринского омута, пока она окончательно не пропала, нужно действовать. Решительно. Немедленно. Сегодня. Прямо сейчас.
ДЖИННИ УИЗЛИ
Я видела, как они танцевали в центре зала, на виду у всех, как на них удивленно уставилась вся школа, как улыбался в усы Дамблдор, как отливали стальным блеском глаза профессора Снейпа, как переговаривались преподаватели, как перешептывались между собой слизеринцы, как гневно сжимала кулаки Пэнси Паркинсон, и как нервно реагировал на все происходящее Гарри Поттер.
Отзвенела музыка, и Гермиона выскользнула из зала, спеша укрыться от любопытных глаз. Я едва догнала ее.
- Постой же! Не беги так быстро!
- Не ходи за мной, Джинни, мне нужно сейчас побыть одной, подумать обо всем, пережить свои ощущения. А ты иди, танцуй.
Она грустно улыбнулась и ушла. А мне почему-то расхотелось веселиться.
ГАРРИ ПОТТЕР
Я обошел слизеринца сзади, стараясь не привлекать к себе внимания окружающих.
- Малфой, я вызываю тебя на магическую дуэль.
Резко повернувшись, слизеринец выхватил волшебную палочку.
- Не будь идиотом, не здесь же, - прошипел я, глядя ему в глаза.
- Где? сквозь зубы процедил он.
- В бывшем кабинете Люпина. Там сейчас пусто.
- Отлично, буду через минуту.
Он сдержал слово не задержался ни на секунду. В пустой аудитории было прохладно и сумрачно. Наши лица казались перекошенными и бледными в переплетениях теней и отблесков от горящих свечей.
- Что, Поттер, желчь кипит после увиденного в зале? усмехнулся он. Как я понимаю, ты категорически не согласен с ее решением потанцевать со мной.
- Зачем она тебе, Малфой? Она же «грязнокровка»? Ты таких, как она, терпеть не можешь.
- Тебе не понять, Поттер. Поэтому и объяснять не буду.
- Ты что-то задумал?
- Даже если и так, ты ничего не узнаешь об этом.
- Если с ее головы упадет хоть один волосок, …
- То что?
- Я убью тебя, не задумываясь!
Слизеринец захохотал:
- Ну, это мы еще посмотрим.
Я оттолкнул ближайшую от меня парту в сторону, освобождая место для боя. Малфой сделал тоже самое.
- Давай, без церемоний, - предложил он, и без всяких правил.
- Согласен, - буркнул я в ответ.
Мы разошлись, каждый приготовил свою волшебную палочку в боевую позицию.
- Остолбеней!
Пробное заклинание Малфоя пролетело в нескольких дюймах от меня.
- Промазал! крикнул я. Экспеллиармус!
Но слизеринец уверенно блокировал посланный мной луч и незамедлительно выпалил новое заклятие: Верминкулюс!
Я впервые слышал такое, но был уверен, что это нечто гадкое и неприятное. Малфой спец по таким штучкам.
- Что, хорек, ничего у тебя не вышло?
- Сейчас выйдет! Волате Аскендере!
Я внезапно почувствовал, как какая-то мощная сила подбросила меня вверх и перевернула в воздухе. Но я успел сгруппироваться и приземлился на колени.
- Ну, погоди, хорек! Глиссео!
Твердая поверхность пола под моим соперником стала скользкой, его ноги расползлись в разные стороны, и он, не удержавшись, упал. Я рассмеялся, глядя, как он неуклюже барахтается. Если бы сюда добавить заклятие Обезноживания, то можно было бы считать мою победу полной и безоговорочной. Но я не с факультета Слизерин лежачего не добиваю!
Малфой поднялся на ноги, его палочка вновь была направлена в мою сторону, а лицо искажено гримасой ненависти:
- Круцио!
Запрещенное заклинание пролетело в опасной близости от моего уха, ударилось в стену, отлетело и разбило вдребезги деревянную крышку парты за спиной. Я почувствовал, как несколько мелких заноз вонзились в мою спину. Похоже, шутки кончились.
- Ах, так! Сектумсемпра!
На это заклинание я наткнулся в учебнике принца-полукровки. К нему была приписка «От врагов». Я не знал, как оно действует, но еще тогда ощутил жгучее желание испытать его, вот только подходящего момента все как-то не наступало. Похоже, сейчас как раз тот самый случай.
Золотой луч рассек воздух и резко полоснул по щеке успевшего отскочить в сторону Малфоя. Везучий, гад.
Заклятие задело его лишь краем, вскользь, но и этого оказалось вполне достаточно. Парень с грохотом рухнул на колени, уронил палочку и схватился руками за лицо. Сквозь белые пальцы тонкими струйками засочилась кровь.
У меня пересохло в горле от недоброго предчувствия я вовсе не хотел становиться убийцей. Пусть даже и своего врага.
Но Малфой, с трудом нащупав на полу упавшую палочку, вновь медленно поднялся на ноги, попытался вытереть красную липкую жидкость рукавом своей дорогой шелковой рубашки, но только лишь размазал кровь по щеке. Он был бледен и выглядел ужасно.
- Не-е-ет! истошный крик разорвал затхлый воздух разгромленного кабинета. - Не смейте!
Растрепанная и лохматая Гермиона разгневанной фурией ворвалась на импровизированное поле боя. Ее звонкий голос разнесся по полупустой аудитории и отозвался громким пронзительным эхом:
- Стойте, противные мальчишки! Что вы творите?!
Она кинулась в центр развороченного, усыпанного деревянным крошевом зала, встав между нами.
- Уберите оружие! Немедленно!
Девушка с гневом посмотрела на меня, и мне даже на миг не пришло в голову ослушаться ее - я опустил палочку вниз. Гермиона перевела рассерженный и требовательный взгляд на слизеринца. Странно, но и он послушался ее, медленно засунув волшебную палочку в карман.
- Эпискеи! Тергео! прошептала она в сторону Малфоя, и кровь на его лице начала униматься и пропадать прямо на глазах.
- Экскуро! взмах в сторону школьной мебели, и в считанные секунды деревянные осколки исчезли, в аудитории воцарился более или менее устойчивый мир и порядок.
- Как ты узнала? тихо спросил я.
- Добби сказал, он неожиданно возник в моей спальне, когда я уже собиралась спать! так же тихо ответила Гермиона.
- Добби? удивился Малфой.
- Добби, - кивнула она. Он испытал смертельный страх за вас обоих. Зачем вы затеяли все это?
Я поднял голову на слизеринца. Тот, криво усмехаясь, посмотрел на меня.
- Поттер, кажется, приревновал тебя ко мне.
Вот сволочь! Я вновь крепко схватился за палочку.
- Гарри? вопросительный взгляд карих глаз сверлил меня насквозь.
- Шла бы ты спать, Гермиона. А мы уж сами разберемся.
Я не узнавал свой голос. Он был холодным и грубым.
- Точно, Грейнджер. Иди спать. Здесь чисто мужские разговоры.
Малфой продолжал ухмыляться своей мерзкой улыбочкой. Похоже, он чувствовал себя хозяином положения.
- Я никуда не уйду, пока не разойдетесь вы!
- Отлично, - засмеялся слизеринец. Кажется, Поттер, у нас появились зрители. Ну что, продолжим?
Он вынул палочку из кармана и стоял, нетерпеливо постукивая ею по ноге.
- Отойди же, Гермиона, - воскликнул я. Нам нужно довести разговор до конца.
- Вы хотите убить друг друга? Гарри, - она подбежала ко мне и вцепилась в мантию дрожащими пальцами, - послушай меня, ты же не убийца!
Я оттолкнул ее в сторону.
Малфой успел воспользоваться ситуацией:
- Конфундус!
Слизеринец попытался дезориентировать меня, стремясь показать девушке, что он играет со мной, словно кошка с мышкой. Но и мои упорные тренировки не прошли даром я увернулся. Наши силы были равны.
- Драко, - закричала вновь Гермиона и бросилась к слизеринцу, - зачем…
Но она не успела договорить, как вдруг медленно покачнулась в сторону, обмякла, ее колени подогнулись, и она упала на холодный каменный пол. Палочка выскользнула из ослабевших девичьих рук и откатилась в сторону.
У меня мгновенно пересохло в горле от страха за нее. А ведь ей же нельзя волноваться!
- Нет! я бросился к бездыханной девушке.
- Нет! выдохнул слизеринец и склонился над ее неподвижным телом.
Мы едва не стукнулись лбами:
- Гермиона!
И посмотрели друг на друга.
- Не прикасайся к ней, Малфой!
- Что случилось, Поттер?
- Похоже, она в глубоком обмороке.
- Нервное потрясение?
- Возможно, - пожал я плечами.
Я наклонился над лежащей без движения девушкой и нащупал едва ощутимый пульс на ее шее.
- Ослабь воротник, - предложил слизеринец, - так к легким будет поступать больше воздуха.
- Сам знаю, - огрызнулся я и расстегнул верхнюю пуговку на блузке. Но это не помогло. Она так и не пришла в себя.
Я приподнял легкое тело с пола, ее голова безвольно опустилась на мое плечо. Лицо было мертвецки бледным, без единой кровинки.
- Поттер, - яростно прошептал слизеринец, - делай же что-нибудь, пикси тебе в зад!
- Например?!
- Я всегда знал, что ты идиот, но не до такой же степени!
- Сам-то кто? недовольно пробурчал я. И вообще, я не посещал спецкурс по колдомедицине.
Малфой повертел в руках свою волшебную палочку, словно размышляя, чем он сможет помочь Гермионе, потом протянул ее мне:
- На, наколдуй воду!
Я с удивлением уставился на него. Он отдал мне свою собственность? С ума можно сойти от этого! Но он был прав, свою бы я достать не смог она лежала глубоко в кармане.
Я аккуратно переложил Гермиону с одного плеча на другое, освобождая правую руку, взял палочку из рук своего врага, достаточно гибкую и легкую, и прошептал:
- Акваменти!
Малфой подставил сложенные горстью ладони под поток чистой питьевой воды и брызнул ею в лицо девушки. И еще раз, и еще. Кончики ее ресниц слегка дрогнули.
- Эй, Грейнджер, ты что, умирать тут собралась? требовательно позвал слизеринец. - Попробуй только. Хватить нас пугать! Давай, приходи быстрее в себя.
Парень осторожно коснулся пальцем ее шеи, оставив на ней каплю своей вновь засочившейся из щеки крови.
- Дышит, вроде бы, - сказал он и посмотрел на меня.
В его глазах я увидел что-то абсолютно мне непонятное, непостижимое, странное беспокойство за упавшую в обморок Гермиону. И истина открылась передо мной во всем своем безумстве: кареглазая гриффиндорка была нужна не только мне, Рону или Джинни, но и Малфою тоже, похоже, он был к ней небезразличен. А то, что и он был нужен ей это я знал достоверно точно из ее собственных уст, он был отцом ее будущего ребенка. Но он сам даже и не догадывался об этом. Черт побери, как все запуталось!
Если бы не дурацкая практика, все было бы по-прежнему: слизеринец там, по ту сторону линии фронта, а мы с Гермионой и Роном здесь. И все оставалось бы простым и понятным.
- Что здесь происходит? - сухой и строгий голос МакГонагал заставил нас вздрогнуть.
Ее привлек свет в пустой никем не используемой аудитории. Наверное, Гермиона неплотно прикрыла за собой дверь, когда вбежала сюда. Ей в тот момент было явно не до того.
Слизеринец вскочил на ноги, прикрыв собой Гермиону и меня.
- Что Вы здесь делаете, мистер Малфой?
- Ничего.
Минерва подозрительно уставилась на него:
- Вы один здесь?
Я осторожно опустил так и не пришедшую в себя девушку на пол и поднялся вслед за своим противником.
- Нет, мэм, он не один. Но Вы не волнуйтесь, мы просто беседуем.
- Мистер Поттер?! Вы что, устроили тут межфакультетские разборки?
Она осмотрелась, но ничего подозрительного не обнаружила. Разве что сдвинутые со своих мест парты. Но это ни о чем не говорило.
- Все в порядке, профессор, - за нашей спиной раздался слабый голос Гермионы. Просто мы обсуждаем тут кое-какие проблемы.
Мы с Малфоем оглянулись: она стояла на ногах, слабо, но стояла.
- Вы вместе? МакГонагал переводила недоуменный взгляд с меня на слизеринца, а с него на свою старосту.
- Профессор, - не выдержал я, - мы ничего предрассудительного не делаем, уверяю Вас, у нас вполне мирный разговор. Малфой, подтверди!
- Конечно, профессор, - скривился слизеринец, - Вы же сами видите, что мы все в синяках, вокруг - море крови, а запрещенные заклинания так и летают по всей аудитории…
Я прикусил язык, чтобы не сказать колкость в адрес этого идиота: нашел время шутить.
Странно, но его уловка сработала.
- Никогда бы не подумала, подозрительно проворчала преподавательница, что у вас могут быть общие дела.
Она удалилась, продолжая что-то бурчать себе под нос..
- И я тоже, - хмыкнул ей вслед Малфой.
Мы остались втроем.
- Как ты себя чувствуешь? повернулся я к подруге.
Но она словно не слышала меня:
- Думаю, что желание поразбивать друг другу головы у вас пропало?
Гермиона смотрела на нас, переводя взгляд с одного на другого.
Малфой промолчал, поджав губы и отвернувшись к окну. Я пожал плечами.
- Когда вы, наконец, повзрослеете? не унималась она.
- Хватит, Гермиона, - попросил я ее. Все уже закончилось. Нам пора.
- Хорошо, - согласилась девушка.
- Ты не против? повернулась она к слизеринцу.
- Отнюдь, - усмехнулся он, - катите, куда хотите, хоть к черту лысому.
Я вновь напрягся, но Гермиона схватила меня за рукав и уже тянула к выходу.
- Эй, Поттер!
Окрик слизеринца не был ни злым, ни ядовитым.
- Ну?
- Палочку верни, - невежливо попросил он. Зачем тебе две?
Действительно, его палочка до сих пор оставалась у меня в руке.
- На! я кинул кусочек дерева Малфою.
Он ловко поймал ее. Дверь за моей спиной закрылась.
МАЛФОЙ
Она вытолкнула Поттера в коридор, но на пороге оглянулась. Я стоял, разглядывая зажатую в руке заветную палочку, словно видел ее в первый раз в своей жизни. Странное ощущение она побывала в руках моего врага.
Я поднял на Грейнджер глаза, но ничего не сказал. Она кивнула мне, прощаясь. Я не ответил. Дверь за гриффиндоркой закрылась, и я остался наедине со своими мыслями и взбудораженными чувствами. Нужно прийти в себя, прежде, чем найду в себе силы вернуться в Большой зал.
Но мысли путались, и ясности не наступало. Она права, пора взрослеть. И пора прекратить эти детские игры с Поттером. Детство осталось далеко в прошлом. Я посмотрел на задравшийся рукав испачканной кровью рубахи: оттуда виднелся темный рубец Черной метки.
И тогда я решил напиться, в стельку, в зю-зю, до полной отключки, так, чтобы ничего не помнить, а то, что нечаянно всплывет в памяти забыть.
- Где ты был? встретил меня удивленный возглас Паркинсон. Мы думали, что ты ушел спать.
Хотя по ее глазам я видел, что думала она совсем не об этом.
- Бил морду Поттеру, - признался я. А потом сходил, переоделся было много крови.
Пэнси внимательно посмотрела на меня шучу или нет, но по моему непроницаемому лицу невозможно было что-нибудь прочитать. Она обвела взглядом зал Поттера, и правда, нигде не было.
- Все шутишь?
- Да нет, не шучу.
Я повернулся к Забини:
- Блейз, есть небольшой разговор.
Мы отошли в сторону, подальше от посторонних ушей.
- Ты приглашал ее на танец? Да?
Он даже не переспросил, прекрасно понимая, кого я имел в виду.
- Ну и что из этого? равнодушно пожал плечами темнокожий. Тебе-то какое дело? В чем ты обвиняешь меня?
- Но ты же сказал…
- Мало ли что я говорил! вспылил он. Ну, солгал, и что?
Я удивленно посмотрел на приятеля.
Тот отвел глаза:
- Знаешь, мне всегда хотелось сделать нечто подобное. Почему чистокровный аристократ, прославленный на весь магический мир чемпион Виктор Крам может открыто общаться с маглорожденными, а мы нет? Почему ему дозволено это, а мы лишь жмемся друг другу, стыдясь выйти за рамки своего круга?
- И давно ты так думаешь? поразился я.
- Давно, с лета. С того времени, когда в моем доме побывала полукровка Чжоу Чанг. Она классная. И я понял, Драко, что и она, и все они гриффиндорцы, пуффендуйцы, когтевранцы не зависимо от факультета - точно такие же, как мы, абсолютно ничем не отличаются от нас. Я не знаю, кто и когда придумал это противостояние, но я не хочу следовать ему. Мне надоело носить маску. Вот только без маски я и жить-то уже разучился. Не зря Грейнджер так ловко меня отшила.
- Осторожно, Блейз, с такими мыслями.
- Ты выдашь меня? прищурился он.
- Я? Нет! я покачал головой. Но другие могут быть не такими понятливыми.
Заметив, что Паркинсон внимательно прислушивается к нашему разговору, я хлопнул приятеля по плечу и, повысив голос, громко спросил его:
- А что, Блейз, дружище, не завалялась ли у тебя где-нибудь в запасе бутылочка огневиски, контрабандист ты наш доморощенный?
Тот тоже заметил приближающуюся Пэнси и кивнул мне:
- Случайно завалялась.
- Я думала, Драко, мы потанцуем? пропищала девчонка.
- Не сегодня, Пэнси, - отмахнулся я от нее и вновь обратился к другу. Блейз, а не мог бы ты мне одолжить ее на сегодня?
- Обязательно, но при одном условии…
- И?...
- Ты разделишь ее со мной.
- И со мной, - вставила обиженная Паркинсон.
- Ладно, договорились.
Мне было все равно, с кем напиваться. Компания, пусть и не самая лучшая, все-таки приличнее, чем пьянство в одиночку.
- Тогда пошли в гостиную, там и отметим Рождество на троих, - Забини кивнул в сторону выхода, и мы отравились в слизеринские подземелья я, повисшая на моей руке Пэнси и Блейз Забини.
ГРЕЙНДЖЕР
Мы сидели с ним на диване в пустой гостиной.
- Между вами всегда была ненависть, одна только ненависть…
Гарри смотрел на меня из подлобья.
- А ты хотел, чтобы так оставалось всегда? тихо поинтересовалась я.
- Не…не знаю. Но только… чтобы ты… и он… и ребенок… Это до сих пор не укладывается в моей голове.
- Да, я оказалась слабой. Ты был прав - я всего лишь обычная девчонка, самая что ни на есть обыкновенная. Такая же, как и все. Но у меня в груди бьется сердце, представляешь? И я поняла это нынешним летом.
- Чем же он так задел тебя, Гермиона? недоумевал парень. Что в нем есть такого, чего не знаю или не понимаю я?
Вопрос заставил меня задуматься.
- Трудно ответить вот так сразу. Малфой - очень сложная натура, противоречивая. Он то пламя, то лед, то добрый, то агрессивный. Но он самый обычный парень, такой же, как ты или Рон. Только немного запутавшийся в жизни.
- Но это не объясняет твоих чувств к нему.
- А разве чувства поддаются объяснению?
- Должны поддаваться!
- Тогда объясни мне, почему тебе нравилась Чжоу, почему потом вы с ней расстались, и почему сейчас тебя стала привлекать сестра Рона?
- С чего ты взяла про Джинни? побледнел Гарри.
- Это видно невооруженным взглядом, - я заставила себя улыбнуться. Только одного не пойму, почему ты никак не решишься подойти к ней. Время-то неумолимо бежит вперед. Завтра может быть поздно.
- Гермиона, мы же с тобой говорили не о моих чувствах, а о твоих. Чжоу, Джинни они на нашей стороне, они с нами, а Малфой…
- …наш враг, - закончила я его мысль.
Гарри кивнул. А я задумалась:
- Малфой глубоко в душе романтик. Он надежный и смелый, настоящий сорвиголова. Он умный - с ним о многом можно поговорить. И нежный - если бы ты видел, как он относится к своей матери, ты бы многое понял. А еще у него красивая улыбка.
- Ты о ком сейчас говоришь? О Малфое?
- О том, о ком ты спрашивал меня, Гарри. Только ты знаешь его совсем с другой стороны. Нет, я его не оправдываю, не защищаю, но только за этот месяц я очень многое успела узнать и переосмыслить! Не все в мире делится на черное и белое! Есть и другие оттенки!
- Серый, например? Как глаза у этого хорька?
- Да, представь себе, и серый, и голубой, и зеленый. Однажды я прочитала, что обладатели таких зеленых глаз, как у тебя, могут быть жесткими, порой даже жестокими. Я не поверила этому, а вот теперь верю.
- Я?... Я жестокий? Гермиона, о чем ты говоришь?!
- Да, ты жестокий, Гарри, - прошептала я. - Ну, убей меня, швырни в меня непростительным заклятием, уничтожь, растопчи меня… Я и так вся в грязи. Только ничего не могу с собой поделать я вижу Драко таким, каким он нечаянно открылся передо мной. Даже если он ничего и не помнит.
Я поднялась с места кажется, мы выяснили все трудные моменты.
- Гермиона!
Требовательный мальчишеский голос заставил меня повернуться.
- Гермиона, подожди! Не уходи!
Он приблизился ко мне, растерянный, растрепанный и немного виноватый, остановился, не зная, что сказать или сделать, потом неловко обнял, уткнувшись носом мне в плечо.
Возле самого уха раздался его взволнованный шепот:
- Гермиона, мне наплевать на Малфоя. Честно. Но ты прости меня… прости… Сегодня, когда ты бездыханная упала к моим ногам, я вдруг ясно понял, как ты дорога мне, как я боюсь тебя потерять.
- Гарри, никто не может меня обидеть, так как ты, и никто не спасает, так как ты.
Я не плакала, мои слезы давно уже кончились, высохли, испарились сами собой. Я обнимала сильные мальчишеские плечи и глупо улыбалась. В этот миг я чувствовала себя по-настоящему счастливой.
Мы вернулись назад, на диван, к горящему камину.
- Гермиона, как мы будем дальше жить?
- Как и раньше…
- Теперь все изменится.
Я покачала головой:
- Нет, все останется по-старому.
- А он? - Гарри не был готов называть вслух ненавистное имя.
Я усмехнулась:
- Он же ничего не помнит. Между нами такая же неприязнь, как и раньше. Как раз то, что ты и хотел.
Гарри недоверчиво поднял на меня глаза:
- Как же так? Я же сам видел, как он переживал за тебя… там, в кабинете Люпина.
- Тебе показалось.
- Но… а как же твой ребенок?
- Ты прав, Гарри. Он только мой. Клянусь тебе, что Малфой никогда ничего не узнает о ребенке. Поклянись, что и ты ничего ему не скажешь!
- Гермиона, - парень усмехнулся. Ты же знаешь, я никогда не вел с ним душещипательных бесед. Ну, разве только сегодня… самую малость, совсем чуть-чуть.
- Я рожу этого малыша, - продолжила я, удовлетворенно кивнув, - закончу учебу, найду работу. Если будет война я буду сражаться. Если я погибну буду знать, что есть на свете люди, которые смогут позаботиться о моем сыне.
Гарри протянул мне руку, я протянула ему свою. Он сжал мои пальцы, и я почувствовала, как через них ко мне перетекает его умиротворяющее тепло и нежность.
- Прости меня, Гермиона!
- И ты меня, Гарри!
- Я чуть было не сделал ошибку. Идиот! Да какая разница, от кого ты ждешь ребенка, главное - ты была и остаешься нашим другом! Ты сама сказала, что мы одна семья, так почему не принять в нее еще одного члена: мальчика или девочку.
- Мальчика.
- Откуда ты знаешь это с такой уверенностью?
- Просто знаю и все. Чувствую я же волшебница. А хочешь, я назову сына твоим именем?
Гарри сделал большие глаза и усиленно замотал головой:
- Ни в коем разе.
- Почему? удивилась я.
- Ты представляешь, как дико это будет звучать Гарри Драко Малфой.
Он впервые произнес имя слизеринца без презрения в голосе.
- Да, звучит глупо, - засмеялась я. Потом добавила совершенно серьезным голосом:
- Мой ребенок не будет Малфоем. Я давно решила, что он будет мой, и только мой. Он будет носить фамилию Грейнджер. Она звучит не хуже, чем Малфой.
- Не хуже, - согласился Гарри. Но это нечестно, ты и так лишаешь ребенка отца, так оставь ему хотя бы фамилию.
- И это предлагаешь мне ты? Ты, Гарри Поттер?
- Да, Гермиона, предлагаю. Я сам рос без родителей, ты помнишь?
- Спасибо, Гарри.
- За что?
- За дружбу.
- Да всегда пожалуйста.
- И еще один невыясненный вопрос… Хватит делать вид, что тебе не нравится Джинни. Наберись же, наконец, решимости!
- А как же Рон?
- Дурачок, причем здесь Рон?
- Он будет против.
- Поверь мне, он будет только «за». Рон давно мечтает о том, чтобы вы с Джинни встречались. Уж я-то знаю. Кстати, нужно проверить, где он.
Гарри вынул карту Мародеров и ткнул в нее пальцем:
- Вот он, в спальне. Спит и видит десятый сон, счастливчик наш.
Но я уже не слышала его, я смотрела на две маленькие точки в подземельях Слизерина. Паркинсон и Малфой, они были вдвоем.
Я заставила себя улыбнуться:
- Он может делать все, что заблагорассудится.
Гарри крепко сжал мой локоть:
- Ты не должна доверять ему, Гермиона.
- Я не доверяю, я просто… хочу его понять.
Парень не сводил с меня пытливого и тревожного взгляда.
МАЛФОЙ
Мне приснился странный сон. Я летал на метле высоко-высоко, под самым небом. И я был не один. Рядом со мной летала девушка с длинными распущенными по ветру волосами. Прекрасная незнакомка без имени и без лица…
Утром я проснулся оттого, что во рту было сухо и погано, словно там нагадили корнуэльские пикси, и дико раскалывалась голова. Вскочил по привычке с постели, но чуть не пал меня повело, пол под ногами завертелся волчком, я едва успел схватиться за спинку кровати. К горлу подкатил неприятный ком. С трудом добрался до ванной. Меня вывернуло на изнанку, до последней капли желудочного сока. Лучше бы я умер вчера, чем терпеть такое сегодня!
Проклятый Забини, говорил же ему, что хватит одной, так он заладил
- Нет, у меня еще где-то завалялась.
Наверное, он в бутылку добавил драконьего навоза для большей крепости. Я бы ничуть не удивился, если бы это было действительно так.
Я вернулся в комнату и повалился обратно на кровать, оттуда раздался женский вопль. Я испуганно вскочил, забыв про головную боль. Что за черт!
- Паркинсон?! Что ты здесь делаешь?
Она тоже выглядела не лучшим образом. Волосы скатались в неприятные слипшиеся сосульки, под глазами появились синюшные мешки. Но она сладко потянулась и мурлыкающим тоном пропела, глядя на меня:
- Жду, когда ты сделаешь мне предложение!
- Чего сделаю? не понял я.
Она села на кровати, свесив вниз ноги, прикрыла голое тело одеялом до самого подбородка и нагло рассмеялась:
- Пред-ло-же-ние! Руки, сердца и твоего кошелька. После вчерашнего беспредела, который мы тут с тобой вытворяли, ты просто обязан на мне жениться. Причем немедленно!
- Ты серьезно? Мы что, с тобой переспали?
- Занимались любовью, милый! Лю-бо-вью.
Я абсолютно ничего не помнил. С трудом осмотрелся по всей комнате в творческом беспорядке валялась ее и моя одежда. Святой Мерлин! Этого еще не хватало!
- Ты классный любовник, Драко. Мне жутко понравилось. Если ты пьяный та-а-акое вытворяешь, то представляю, какой ты горячий, когда трезвый.
- Пэнси, шла бы ты к себе, а? Голова и так раскалывается! Я сейчас подохну!
- Значит, не хочешь жениться?
- Нет, не хочу, откровенно признался я. Я вообще не собираюсь жениться ни на тебе, ни на ком-то другом. А сейчас я мечтаю только об одном, чтобы ты исчезла вместе с моей головной болью. Проваливай, а?
- Какой ты грубый! А вчера шептал мне нежности на ушко.
- Сочиняешь, этого просто не может быть!
Пэнси пожала плечами, откинула одеяло в сторону, и, не стесняясь своей наготы, прошествовала в ванную. Я отвернулся а то снова напридумывает себе, черт те что!
Раздери меня на части фестрал! Надо же было так набраться! Больше ни капли спиртного! А то и правда, придется жениться на какой-нибудь прилипале, типа Паркинсон.
- Кстати, Драко, - стриженная голова Пэнси высунулась из-за дверей. У тебя очень буйная фантазия. Ты все время просил меня надеть на себя красное платье! Почти уговорил, буду в Лондоне подберу в магазине у мадам Малкин что-нибудь достойное тебя! Получше, чем напялила на себя эта грязнокровная дура!
Боже упаси! Я пал на кровать и закрыл глаза. Однажды Паркинсон окончательно доконает меня своими намеками! Или доведет до убийства так и хочется порой взяться за ее тонкую шейку и крутануть как следует. Чтоб позвонки захрустели!
То, что она сказала, не может быть правдой! Я не мог такого сказать! Или мог? Все, раз и навсегда клянусь ни одной капли огневиски в школе! Вчера было в последний раз!
ГРЕЙНДЖЕР
Перед отъездом я забежала в библиотеку, чтобы сдать книги, которые не понадобятся мне на каникулах. У входа прохаживалась одетая для дальней дороги Паркинсон, похоже, она ждала здесь именно меня.
- Я знала, что ты придешь сюда.
- И тебе доброе утро, Пэнси! с улыбкой ответила я.
- Он мой! почти выкрикнула она.
- Ты о ком?
- Не притворяйся, что не понимаешь меня! она едва держала себя в руках. - Ты думаешь, что нравишься ему? Да он стыдится тебя.
- Возможно, - согласилась я. - Но и тебя, как не странно, тоже.
Она сжала кулаки:
- Я провела с ним сегодняшнюю ночь.
По моему сердцу словно полоснули ножом, но слизеринка ничего не должна знать об этом.
- Поздравляю, Пэнси, теперь тебе будет, о чем рассказывать внукам. Ты переспала с самим Драко Малфоем. Только сомневаюсь, что ты приобрела над ним власть. Он сам по себе, он ничей. И пока ты не поймешь этого, ты будешь в проигрыше.
- Ты думаешь, что он выберет тебя, грязнокровку?
- Я ничего не думаю, ни-че-го. Прощай, Пэнси, желаю тебе успеха, хотя и сомневаюсь в нем.
Я повернулась к ней спиной и пошла по коридору, так и не сдав книги.
- Ты никогда не получишь его, - крикнула она мне вслед.
Я обернулась:
- И ты, к моей большой радости, тоже. Так что мы квиты. Я не вернусь обратно в школу после каникул. С меня хватит! Я ненавижу его, ненавижу, ненавижу! Я больше не хочу его видеть!
Он снова все испортил!
Глава 28. Зима - начало весны, 1997 год.
ГРЕЙНДЖЕР
Я не сообщила родителям, что приеду, поэтому меня никто не встречал на вокзале, никто не ждал. Мама с папой давно привыкли к тому, что я живу своей собственной жизнью, недоступной и непонятной для них.
Мы распрощались с друзьями, многочисленное семейство Уизли, наконец-то, покинуло платформу, и я осталась одна. Мне нужно было подумать, прежде чем я предстану перед родителями.
Я сдала свои чемоданы в камеру хранения, договорилась с дежурной на временный ночлег для недовольного и обиженного на меня Живоглота, взяла такси и попросила отвести меня в центр города.
Заснеженный мегаполис застыл в ожидании праздника. Не работали офисы и банки, закрылись магазины. Все подарки были куплены заранее и спрятаны под наряженной елкой или висели в чулке над камином. Двери каждого дома украшали зеленые венки из колючих веточек с игрушками, а окна - листочки остролиста или плюща. Уже дымился на накрытых столах рождественский ужин.
Я шла по знакомым улицам Лондона. Огромный город преобразился, надев ожерелья из миллионов огоньков и рождественских гирлянд. На Трафалгарской площади была установлена традиционная ель, привезенная в подарок из далекого норвежского Осло. По Пикадилли сновали толпы любопытных туристов. Среди них брела я усталая и одинокая. Шла медленно, не торопясь, растягивая "удовольствие" своей печали, заглядывая в витрины пустых магазинов, откуда на меня смотрели пуговичные глаза плюшевых медведей, раздавался легкий звон серебряных колокольчиков, где висели блестящие полумесяцы и шары с пожеланиями, а северные олени куда-то везли игрушечного Санта-Клауса.
Падающий сверху снег казался искусственным он неестественно громко хрустел под ногами и совсем не таял на моих замерзших ресницах. Я остановилась возле одной незатейливой витрины. Сквозь стекло я увидела ярко освещенный вертеп с изображением святого семейства. Дева Мария держала на руках младенца Иисуса. Я всмотрелась в черты женщины-матери - она удивительно напоминала... Нарциссу Малфой. Что за наваждение! Я зажмурила глаза и бросилась прочь от странного видения.
К полуночи я добралась до родной улицы. Когда подошла к дому, воспоминания о теплых сентябрьских днях, наполненных светом серых глаз, окатили меня болезненной волной. Я невольно шмыгнула носом. Какой-то прохожий удивленно обернулся на меня, затем равнодушно отвернулся и пошёл дальше ускоренной походкой.
Я поднялась на крыльцо, облокотилась на стенку у входных дверей, закрыла глаза и дала волю слезам. В глубине дома, словно почувствовав мое присутствие, залаяла собака. Мама выглянула в окно. Я услышала ее радостный вскрик, а через мгновенье оказалась заключенной в жаркие объятия:
- Девочка моя, как я рада! Мы с отцом и не надеялись, что ты приедешь.
Она расцеловала меня в холодные соленые щеки.
- Доченька, ты плакала? Гермиона, что случилось?
Я попыталась улыбнуться:
- Все хорошо, мамочка, просто снежинки на щеках растаяли.
- Джин, с кем ты разговариваешь? из приоткрытых дверей донесся голос папы.
- У нас долгожданная гостья, - откликнулась мама. Иди скорее сюда, встречай!
Я облегченно вздохнула: вновь оказаться под крышей отчего дома, где тебя любят, где не обманут, не предадут и все тебе простят - разве это не счастье?!
МАЛФОЙ
Меня никто не встречал на вокзале, никто не ждал. Огромный замок оглушил звенящей пустотой. Ни Нарциссы, ни Люциуса. Один, совсем один. Рождество в одиночестве? Семейный праздник наедине с самим собой? Такого еще не было в моей жизни ни разу.
Эльфы-домовики выстроились в шеренгу, встречая меня у входа, одни подобострастно улыбались, вытянувшись в струну, другие угрюмо хмурились, третьи стояли, равнодушно рассматривая меня. Я едва кивнул им и быстрым шагом направился к себе.
Маленький белый конверт лежал на подушке. Я взял его ни словечка сверху. Остался только тонкий аромат любимых маминых духов. Я распечатал конверт и достал исписанный знакомым подчерком лист.
"Драко, дорогой!" - бежали неровные торопливые буквы. "Пожалуйста, не волнуйся - со мной все в порядке. Мама"
- Хелпи! требовательно позвал я.
Она появилась незамедлительно, словно ждала моего приказа за закрытыми дверями.
- Кто был в замке в мое отсутствие?
- Никого, хозяин, - заморгала она глазами. Только эльфы.
- Куда уехала миссис Малфой?
- Хелпи не может сказать. Хелпи приказали молчать.
Ого. Что-то новенькое.
- Кто приказал? Говори немедленно!
Уши эльфа затряслись, глаза наполнились крупными градинами слез:
- Хозяин может наказать Хелпи, но Хелпи ничего не скажет молодому господину.
Наказывать ее не было смысла эта дурочка ни в чем не виновата. Вероятнее всего, именно Нарцисса приказала ей молчать.
- Принеси чаю, без сахара.
Я подошел к окну, оперся ладонями в подоконник и задумчиво посмотрел на уходящее за горизонт солнце. Там, за пределами замка, земля утонула в белых пушистых сугробах. Там уже целый месяц господствовала зима. Там все готовились к встрече веселого праздника: столы ломились от всяческих яств, развешивались у камина чулки с подарками, играла музыка, звучал смех. А здесь я был совсем один среди буйных красок вечернего заката. Сколько себя помню, в замке всегда было вечное лето. Раньше это радовало меня, сегодня раздражало.
Хелпи вошла неслышно, мягко ступая маленькими ножками по ковру. Она поставила поднос с чаем и заботливо испеченными пирожными на прикроватный столик и удалилась.
Может быть, стоит напроситься в гости к Забини? Или к Крэббу он мой дальний родственник? Мне везде будут рады. Только не хотелось, чтобы люди думали, что в семействе Малфоев серьезные проблемы. А они подумают именно так.
В дверь осторожно постучали.
- Да?
В дверной проем просунулась голова домовика:
- Хозяин, к Вам гостья.
Гостья? Странно, я никого не ждал.
- Сейчас спущусь.
- Драко! встретил меня знакомый голос Пэнси Паркинсон. Я прямо из дома. Только сейчас узнала от отца о том, что Нарцисса скрылась, и ты в замке один. Нельзя встречать Рождество одному. Родители приглашают тебя отметить праздник у нас. Больше никого не будет, только я, папа, мама, и ты. Все тихо, по-семейному.
- По-семейному? переспросил я, и мой голос превратился в камень. Что возомнила о себе эта наглая девчонка? Кажется, только вчера мы выяснили всё непонятное в наших с ней отношениях.
- Пэнси, передай своим родителям горячую благодарность от меня. А сама запомни я не член твоей семьи, и никогда им не буду. Ни-ког-да. Ты поняла? А сейчас я прошу тебя немедленно покинуть мой дом.
- Что все это значит, Драко? гневно взорвалась девушка Почему ты так со мной? Я тебе не какая-нибудь там гриффиндорская сучка. И ты еще пожалеешь о том, как со мной обошелся!
Я пристально посмотрел на Паркинсон:
- Что ты себе позволяешь, милая? Ты мне угрожаешь?
- Неужели все из-за этой проклятой грязнокровки? прокричала она мне в лицо. Ты влюбился в нее, да, Малфой?
- Что ты сказала? Повтори! мне показалось, или я ослышался.
- Я видела вас вместе, - продолжала кричать она. Эти ваши совместные прогулки в Хогсмид, танец на виду у всей школы, твой пьяный шепот - ты вчера всю ночь называл меня ее именем. Драко, это же Грейнджер. Всего-навсего Грейнджер. Она никто в нашем мире, ноль без палочки. Грязнокровка. Она осложнит твою жизнь.
Я едва сдерживал ярость:
- И с какой стати я должен тебе что-то объяснять, Паркинсон? Ты-то чем лучше нее?
Она застыла на месте:
- Что-о-о? Ты сравниваешь меня с ней? В моих жилах течет чистая кровь. Я знатна и богата. И я учусь на Слизерине. Ты сошел с ума, Драко Малфой! Я всем расскажу об этом в школе!
Я разозлился не на шутку - всегда терпеть не мог, когда девчонки начинали командовать или кричали на меня:
- Давай-давай, рассказывай! А я расскажу всем, что трахнул тебя по пьяни. Когда эта новость дойдет до твоего отца, он будет безмерно рад! Девица на выданье, потерявшая девственность до брака - зная твоего отца, можно с уверенностью сказать, чем закончится эта история.
- Ты не сделаешь этого! испугалась она.
- Сделаю! твердо ответил я.
Тогда она прошептала одними губами:
- Если он узнает, то заставит тебя жениться на мне. И ты не отвертишься.
- Еще как отверчусь, - усмехнулся я. А ты, я вижу, именно на это и рассчитываешь? Зря стараешься. Даже если меня силой поставят перед алтарем, я скажу тебе «Нет!» Но этого не случится у Темного лорда на меня иные планы.
- Я ненавижу тебя, Драко Малфой, - Пэнси вытерла предательскую слезинку тыльной стороной ладони.
- Ненавидь, сколько хочешь. Сколько вас таких ненавидящих меня, одной больше, одной меньше. А ведь мы могли бы с тобой остаться друзьями, Пэнси.
- Нет, Драко, уже бы не смогли, - она покачала головой. Дружить с тем, кого любишь это пытка. Прощай!
Паркинсон исчезла, и я вновь остался один. Жаль, что все так вышло. Что она там болтала о любви? Я не очень-то и поверил ее словам. Но Пэнси долгие годы оставалась моим единомышленником, верным союзником и товарищем, хотя порой и была невыносима.
Я задумался. Как она сказала: «Я влюбился в Грейнджер?» Что за чушь! Где я, и где Грейнджер. Кто я, и кто она. Нас ничего не связывает. Просто... Просто... Да нет никакого «просто»! Между нами не было, и нет ничего, что могло бы заставить Пэнси прийти к такому странному выводу. Паркинсон намеренно сказала это, чтобы позлить меня.
Я не решился остаться в замке один в эту рождественскую ночь. Оделся теплее и по каминной сети в считанные секунды добрался до «Дырявого котла». Отряхнул сажу и уверенным шагом направился к выходу на магловскую часть Лондона.
Белый снег кружился над темной мостовой, ложась пушистым покрывалом на деревья и застывшие дома. Витрины магловских магазинов светились от развешенных гирлянд и поздравительных плакатов. Фонари бросали мягкий полусвет на дорогу, в этот праздничный вечер притихшую до утра. Где-то в переулке раздраженно мяукнула кошка, а за перекрестком какой-то седой старик шел, тяжело пыхтя и опираясь на трость. Он торопился домой, спешил, таща в руках тяжелый пакет, вероятно, с рождественскими подарками.
На скамейке в пустом парке одиноко сидела девушка, прижав руки к груди, и следя невидящим взглядом за полетом белых пушинок. Она так напоминала Грейнджер. Я подошел ближе и заглянул ей в глаза. Нет, ошибся, это не она. Я прошел мимо и сел на соседнюю скамью.
К девушке подошел высокий парень, и они, держась за руки, пошли вдоль по аллее. Я вновь остался один. Закинул одну ногу на другую, наклонился на спинку, закрыл глаза и задумался. Об отце. О маме. О задании Темного лорда, от удачного исхода которого зависело благополучие нашей семьи.
Я поднялся на ноги часа через два, когда зуб перестал попадать на зуб, когда тело окоченело, и конечности почти перестали слушаться. Зато теперь я знал, что можно было сделать, чтобы остаться в живых, когда подойдет к концу этот невыносимо долгий учебный год.
ДЖИННИ УИЗЛИ
«Дорогая Гермиона!
С прошедшим тебя Рождеством! Получила ли ты мое поздравление? Огромное спасибо за твой замечательный подарок. Сто лет мечтала о такой сумочке! Да еще и вышитой бисером! А наложенное на нее тобой Необнаружимое Заклинание Расширения делает ее поистине бесценной!
Мы отмечали праздник большой и шумной компанией. Билл пригласил Флер. Кажется, у них уже все на мази того и гляди, объявят о будущей свадьбе. Думаю, мама будет безмерно «рада», когда они сообщат ей о своем решении.
Ближе к ночи пришел Люпин. Он выглядел еще более тощим и обтрепанным, чем прежде. Сел поближе к камину, и просидел там, глядя в огонь, весь вечер.
Еще мы ждали Нимфадору, но она так и не появилась. Гарри высказал предположение, что у нее, возможно, ночное дежурство.
Все веселились, кто как мог. Мы с Фредом и Джорджем играли во взрыв-кусачку. Рон подглядывал за целующимися Биллом и Флер, вероятно, надеясь обзавестись с их помощью полезными навыками для общения с Лавандой. Мало ему своего столь старательно наработанного опыта. Хотя думаю, что он ему вряд ли пригодится в ближайшее время, после того, что он натворил перед балом. Лаванда еще нескоро простит ему нанесенные обиды, и будет дуться до самой пасхи.
Мама с папой весь вечер слушали по радио концерт Селестины Уорлок и вспоминали свои молодые годы. А Гарри...
Гарри вел себя очень скованно, он словно собирался с мыслями, чтобы поговорить со мной. Но, видимо, так и не решился. Зато он признался мне, что помирился с тобой. Слава Мерлину! Наконец-то, у него хватило здравого смысла, чтобы понять, что ты ему не враг. Для меня ваше примирение гораздо более ценный подарок, чем роскошная брошь, подаренная Фредом и Джорджем на рождество.
Кстати, Гермиона, я узнала, отчего меняются Патронусы. Гарри собственными глазами видел, что у Тонкс он превратился в крупного четвероного зверя. Люпин, который знает о Патронусах все, объяснил это тем, что подобные случаи происходят при сильном душевном потрясении или при всплеске чувств. Могу только предположить, как теперь выглядит твой Защитник.
Жаль, что ты решила не возвращаться в Хогвартс. Мне будет тебя не хватать. Ты только не забывай писать мне. А я постараюсь не лениться и отвечать. И, конечно же, я буду присматривать за Д.М. Ты знаешь, кого я имею в виду...
Не скучай,
Твоя Джинерва Уизли»
ГРЕЙНДЖЕР
Никогда бы не подумала, что мне может быть так плохо в родном доме. Я целыми днями ходила из угла в угол и не находила себе места.
В первый раз за шесть лет я не возвращалась в Хогвартс к началу семестра. Не было рядом друзей, не надо было торопиться к завтраку в Большой зал, а потом с сумкой наперевес бежать на урок по трансфигурации или древним рунам.
Я и не предполагала, что буду так скучать по Лаванде и Парвати, по профессору МакГонагал и Слизнорту, даже по Пивзу и Филчу с его неразлучной миссис Норрис. По ночам мне снились то занятия по Защите от темных искусств в подземелье у Снейпа, то финальный матч по квиддичу Гриффиндор-Слизерин, то Хагрид в окружении чудовищных тварей, с которыми он пытался меня подружить.
Книги не радовали как прежде, чтение не приносило успокоения. Все мешало, злило, пару раз я ловила себя на том, что пыталась нагрубить маме. Мне становилось стыдно, я каялась, просила прощения, плакала у мамы на плече, но проходило время, и все повторялось вновь.
Родители объясняли мое неустойчивое настроение беременностью, гормональными изменениями, происходящими в моем организме, эмоциональным кризисом и еще Бог знает чем, но я знала, что дело было совсем не в этом. Я сама загнала себя в ловушку лишила возможности пару лишних месяцев побыть в школе - месте, которое стало за годы учебы моим вторым домом.
Но главным раздражителем было то, что все в родительском доме напоминало о нем.
Я запретила родителям произносить имя слизеринца, убрала с глаз то, что было связано с пребыванием Малфоя в нашем доме, заставляла себя не вспоминать его. Но тем самым только усугубляла ситуацию. Великий маг древности Конфуций говорил: "Никогда не думай о белой обезьяне!" - и люди начинали о ней думать. Так произошло и со мной: прячась от всего, что напоминало Драко, я так и не смогла остановить запретную, нежелательную мысль!
Проходя парком по знакомой заснеженной аллее, там, где в сентябре гуляла вместе с сероглазым парнем, я видела его в каждом прохожем, слышала нотки его голоса в каждом скрипе снега под ногами, а мокрые капельки растаявших снежинок на щеках напоминали мне о прикосновениях его губ. Это стало наваждением.
Если бы не письма друзей и Дамблдора, я бы, наверное, в те январские дни сошла с ума. Только они спасали меня из гнетущего одиночества и помогали не лишиться последней ниточки, связывающей с магическим миром.
Джинни пересказывала мне школьные сплетни, писала о квиддичных тренировках, о постоянных ссорах с Дином. Гарри подробно описывал свои занятия с Дамблдором, размышлял о крестражах, строил планы, как убедить Слизнорта рассказать подробности его разговора с юным Томом Реддлом. В каждом письме он передавал привет от Рона, который сам мне не писал, поскольку «боялся, что я непременно начну искать ошибки в его писанине». Ох, уж эти отговорки. Рон Уизли всегда был большим лентяем, и я бы страшно удивилась, если бы он взял в руки перо по доброй воле.
Дни летели за днями. Жизнь вошла в свое размеренное русло. Я успокоилась, привыкла к своему существованию в отчем доме. Дамблдор, как и обещал, наладил почтовую связь для пересылки мне домашних заданий и рекомендаций преподавателей по своим предметам. Я снова засела за книги, начала усиленно заниматься, чем вызвала новую тревогу у родителей.
Им казалось, что я выглядела изнуренной от этих ежедневных многочасовых занятий, они твердили о перегрузке, вредной в моем положении, настаивали на частом отдыхе и продолжительном сне. Я старалась не ссориться с папой и мамой, старательно исполняла все их просьбы и рекомендации: ела больше фруктов, пила витамины, подолгу гуляла в парке и ложилась спать не позже десяти.
Только родители не догадывались, что сон часами не приходил ко мне. Я лежала с открытыми глазами на нерасправленной кровати, изучая рисунки на стенах, мелкие трещинки на потолке, следя за лунной дорожкой, прорывающейся в комнату сквозь неплотно задернутые шторы. Я размышляла о себе и о Малфое, и о нашем ребенке, которому так скоро предстояло войти в этот опасный, наполненный болью и злобой мир. Я не хотела, чтобы мой малыш рождался и рос в ненависти. Он должен был расти в любви. А его отец, Драко Малфой, мог жить, как хотел, спать, с кем хотел, дружить, с кем хотел, потому что теперь мне было уже все равно. Теперь я была не одна.
Я осознала это в тот миг, когда почувствовала внутри себя слабый, едва ощутимый толчок, где-то там, чуть ниже сердца. Сначала я с тревогой прислушалась к своим ощущениям, не сразу осознав, что они означали. Потом, догадавшись, пришла в такое волнение, что совершенно забыла обо всех своих проблемах. Это было нечто похожее на легкое постукивание изнутри, словно малыш пытался заявить о себе: «Мама, я здесь, я с тобой».
Теперь я точно знала, что он существовал плод моей запретной любви, мой крошечный сын, мой ангел-спаситель.
ДЖИННИ УИЗЛИ
«Гермиона!
Вчера у нас произошло ужасное происшествие - едва не погиб Рон. И если бы не находчивость и сообразительность Гарри, то... Прости меня, пожалуйста, за некрасивые кляксы на бумаге это следы от слез, я ничего не могу с собой поделать пишу и плачу.
Я часто обижалась на Рона, срывалась и кричала на него. Мне казалось, что он слишком бесцеремонно совался в мою личную жизнь, контролировал меня, объясняя это тем, что он мой старший брат, придирчиво следил за мной, за тем, что я ношу, с кем встречаюсь и как себя веду.
Сегодня утром, когда мадам Помфри наконец-то пустила нас в больничное крыло, и я увидела бледное, осунувшееся лицо брата, я поняла, что была неправа. Господи, какое счастье, что Гарри вспомнил о безоаре! При мысли о том, что могло бы случиться, не найди он этот камушек, меня пробивает дрожь.
Отравить, скорее всего, пытались не Рона, просто он случайно оказался не в том месте и не в то время. Гарри весь вчерашний вечер строил разные догадки на этот счет, и одна из них, что отравителем мог оказаться Малфой.
Я не поверила ему. Мне кажется, что он за уши притянул слизеринца к этой истории. Гарри хочется думать, что во всех несчастьях, происходящих вокруг, виноват только Малфой. Или Снейп. Или тот и другой вместе.
Хотя поведение слизеринца в последнее время, и правда, кажется странным. Я постоянно наблюдаю за ним. Он редко появляется в Большом зале, а если и приходит, то почти всегда сидит один, в стороне от своих однокурсников. Он погружен в какие-то раздумья, почти не ест, ни с кем не разговаривает. Даже его верные телохранители Крэбб и Гойл косятся на своего предводителя, не понимая, что с тем происходит.
Гарри говорит, что Малфой периодически пропадает с карты Мародеров неизвестно куда как будто его вообще нет в Хогвартсе. Он предполагает, что слизеринец прячется в Выручай-комнате. Конечно, это все настораживает. Но чтобы решиться на убийство? Поттер поручил одновременно Добби и Кикимеру круглосуточно следить за действиями хорька, прилипнуть к тому, как пара мозольных пластырей. Он решил разузнать о Малфое все, что возможно: где тот бывает, с кем встречается и что делает.
Жизнь в Хогвартсе в твое отсутствие течет своим чередом. Мы в последние дни усиленно тренируемся на стадионе. Уже прошел матч с Пуффендуем. Рассказывать о нем совсем не хочется наша команда проиграла. Этому есть ряд объяснений, но не думаю, что они тебя интересуют.
Знаешь, Гермиона, а я все-таки окончательно разорвала отношения с Дином. Уже даже и не помню причину, которая послужила поводом для ссоры. Так, какой-то пустяк. Я устала притворяться, что он что-то значит для меня, что мне с ним интересно, что он мне нужен. А в случае нашего разрыва и у него, и у меня появляется больше шансов наладить свою личную жизнь.
Зато Рон, я думаю, в ближайшее время помирится с Лавандой Браун. Вернее будет сказать, Лаванда с Роном. Она приходила к нему вчера в палату и просидела рядом с ним, пока Помфри ее не выставила. Думаю, что в тот момент, когда Браун узнала о трагедии, произошедшей с братом, она полностью простила его и забыла все свои обиды. Лаванда в последнее время стала заметно серьезней, в твое отсутствие именно на нее возложили обязанности старосты. И она неплохо справляется с ними.
На сегодня все,
Твоя Джинни Уизли»
ДАМБЛДОР
«Дорогая Гермиона!
В ответ на Ваше письмо сообщаю, что каких-либо подозрений в отношении мистера Малфоя у меня нет. И претензии Гарри Поттера в данной ситуации мне кажутся совершенно необоснованными.
Нарцисса Малфой и ее сын находятся в полной безопасности. Все действия Драко я контролирую, и спешу Вас уверить, что нет никаких оснований для тревоги и волнений.
Смею надеяться, что Вы находитесь в полном здравии и Ваши родители тоже. Выполненные Вами задания, как и ранее, оценены преподавателями на «превосходно», чему я безмерно рад.
Также, Гермиона, хочу Вам сообщить, что мною предприняты некоторые дополнительные шаги для обеспечения Вашей безопасности и неразглашения нашей с Вами тайны.
Вы знаете, что волшебное перо в Хогвартсе регистрирует рождение всех без исключения магов на территории магической Англии и записывает их имена на большой свиток пергамента. Едва Ваш ребенок сделает первый вздох, как о нем появится запись. Каждый год свиток читается, и приглашения в Хогвартс посылаются тем юным волшебникам, которым не позже тридцать первого августа исполняется одиннадцать лет.
В нашем же случае, благодаря моим маленьким хитростям, имя и фамилия Вашего ребенка не появится в пергаменте до тех пор, пока малышу не исполнится полных одиннадцать, и ему не придется готовиться к поступлению в школу. Думаю, этого времени Вам вполне хватит, чтобы определиться с решением открывать или нет свою тайну магическому сообществу.
В своем письме Вы также просили меня выяснить, где проживает миссис Патрисия Долсон, семейная повитуха рода Малфоев. Я прекрасно понимаю Вашу тревогу по поводу предстоящих родов и считаю вполне обоснованным Ваше желание соблюсти все ритуалы, связанные с рождением отпрыска столь древних волшебных семейств. Нужный адрес Вы найдете на обратной стороне письма.
Остаюсь искренне Ваш,
Альбус Дамблдор»
ГРЕЙНДЖЕР
Она жила на юго-западе страны, в графстве Девоншир, неподалеку от скромной деревушки Тедберн Сент-Мэри, в поместье, носящее непритязательное название «Дыра». Это, действительно, была настоящая дыра в стороне от жилых строений, в густом бору, к дому вела лишь узкая тропинка, да и та была едва различима под ногами. Вдоль тропки рос невысокий кустарник, достаточно колючий и плотный, чтобы у путника создалось впечатление отсутствия дороги и появилось желание незамедлительно вернуться назад.
Тот, кто назвал это жилище поместьем, видимо отличался повышенным чувством юмора. Передо мной возник невзрачный каменный домик, выкрашенный в темный цвет, практически по крышу вросший в землю. Сама крыша была покрыта высокой сухой некошеной с прошлого года травой. Над дверями висели нити с гирляндами нанизанных на них сушеных тритонов, жаб, змеиных голов, на воткнутых возле входа шестах - черепа мелких животных. Не похоже, чтобы в этом доме жили гостеприимные хозяева. Он всем своим видом отпугивал незваных гостей, в особенности любопытных маглов, и даже мне с первого взгляда показался неприветливым и немного страшным.
- Эй, - крикнула я. Есть тут кто?
- Ну, есть, откликнулся на мой призыв низкий женский голос. Заблудилась, что-ли?
Я и не заметила, что рядом с домом над черной недавно вскопанной грядой склонилась маленькая фигурка. Хозяйка, вероятно, высаживала цветочную рассаду, пытаясь сделать свое жилище хоть чуточку симпатичнее.
- Вы миссис Долсон?
Она подняла голову в мою сторону. Взглянув в ее лицо, я засомневалась, не ошиблась ли адресом. Женщина походила на старую злую колдунью из магловских сказок темные спутанные волосы, густые заросшие брови, сходящиеся над переносицей, крючковатый нос. На ней была одета какого-то непонятного грязно-серого цвета роба. На руках огромные перчатки, испачканные влажной землей. Вряд ли такая, как она, была вхожа в роскошный замок семейства Малфоев.
- Зачем тебе? подозрительно спросила старуха. Весь ее устрашающий вид говорил о том, что мне здесь не рады. Было немного жутковато оставаться с ней наедине. Но выхода не было, и я шагнула в ее сторону.
- Мне нужна миссис Долсон, и цель своего присутствия я могу поведать только ей.
- Ну, я та, кто тебе нужен. Выкладывай, в чем дело?
Она вытерла замазанные землей руки о передник, завязанный на поясе, поправила растрепавшиеся от работы волосы и подошла ко мне.
- Здравствуйте, миссис Долсон. Вы меня не знаете, я студентка Хогвартса Гермиона Грейнджер.
- Студентка, говоришь? пожилая женщина с упреком осмотрела мою изменившуюся за последние полгода фигуру.
- У меня к вам серьезный разговор.
- Ну, если серьезный, проходи в дом! она показала рукой в сторону двери. Я сейчас, осталась парочка самых капризных мандрагор.
- Как мандрагор? - удивилась я. Они же опасны, их вопли способны навсегда сделать человека глухим.
- Только не в моих руках, - прошамкала старуха и вновь склонилась к вскопанной гряде.
Я присмотрелась внимательнее точно, то, что высаживала в темный грунт эта женщина, оказалось подросшей рассадой мандрагоровых кустов. Клубни были вполне довольными пересадкой и не выказывали в руках старой ведьмы какого-либо недовольства. Но я на всякий случай прикрыла уши руками и поспешила войти в дом.
Жилище, снаружи казавшееся неприветливым и странным, внутри оказалось довольно-таки милым, достаточно просторным, уютным, наполненным ярким солнечным светом и очень чистым никаких тебе сушеных гадостей на стенах. Свет проникал сквозь узкие окна на потолке, которых с улицы и не заметишь.
- Рассказывай, зачем пришла? неожиданный голос заставил меня вздрогнуть.
- Я знаю, что Вы семейная повитуха дома Малфоев.
Старуха кивнула, продолжая внимательно разглядывать меня из-под тяжелых бровей.
- Вы умеете хранить тайны? решительно спросила я ее.
- Ты хочешь, чтобы я приняла у тебя роды? также напрямую в лоб поинтересовалась она. И сразу же покачала косматой головой:
- Нет, я не принимаю роды у нечистокровных. Ты зря пришла сюда.
У меня что, на лбу написано, что я из маглов?
- Я жду ребенка от Драко Малфоя.
Она вновь окинула тяжелым взглядом мой сильно округлившийся живот.
- Чай будешь? вдруг ни с того, ни с сего спросила женщина. Наша беседа может затянуться надолго. Присаживайся!
Она показала на кресло с высокой спинкой.
- Буду, - согласилась я.
Мне некуда было спешить. Я прошла через всю гостиную и уютно устроилась в предложенном хозяйкой кресле. Вытянула уставшие за день ноги, откинулась на удобную спинку и протянула руку к лежавшему неподалеку на невысоком комоде журналу. Ого, она читает «Ведьмополитен»?!
Старуха исчезла в соседней комнате и спустя несколько минут вернулась с подносом в руках. Я удивленно уставилась на нее она была метаморфкой. Изменения во внешности делали Патрисию Долсон едва узнаваемой. Волосы приобрели насыщенный красный оттенок, брови разгладились, исчезла горбинка на носу, стало заметно меньше морщинок. Она переоделась, темное шерстяное платье с белым кружевным воротником, делало ее стройной. Она походила на гувернантку из очень богатой семьи. Такая, как она, вполне могла быть своей на территории Малфой-мэнора. Теперь ее нельзя было назвать старухой скорее она превратилась в женщину в возрасте пятидесяти - шестидесяти лет, не старше, что было особенно удивительным, ведь по рассказам Нарциссы я знала, что возраст Патрисии уже давно перешагнул через вековой рубеж.
Миссис Долсон разливала по чашкам чай, одновременно внимательно наблюдая за мной.
- Итак, ты сказала, что ждешь ребенка от Драко, - напомнила она мою последнюю фразу.
Я в это время отхлебнула приличную порцию ароматного, заваренного на каких-то травах, чая, и ответить ей не могла лишь медленно кивнула.
- Не обманывай меня, девочка. Этого не может быть. Малфои очень древняя чистокровная семья, они никогда не будут разбрасывать на ветер свое семя.
Как она вычурно сказала разбрасывать на ветер. А я, получается, это семя поймала? Забеременела, так сказать, от Святого духа?
- Я не лгу, миссис Долсон. Это на самом деле так.
Она поднялась и подошла ко мне:
- Позволь мне осмотреть тебя.
Я поставила чашку с недопитым чаем на поднос и встала, опираясь на подлокотники кресла. Повитуха осторожно приложила ладони к моему животу и закрыла глаза. Ее руки скользили по моему телу и были настолько чувствительны, что женщине не было надобности прикладывать ухо, чтобы услышать сердцебиение младенца. Нарцисса права - годы занятий любимым делом не прошли даром.
- У тебя будет сын, - пробормотала она, продолжая свои манипуляции. Я стояла перед ней словно перед рентгеновским аппаратом.
- Знаю, - кивнула я.
- Давно почувствовала?
- Месяца в три. Или даже чуть раньше.
Она приложила-таки ухо к животу в районе пупка.
- Я приму у тебя роды. Ты не обманула меня. Теперь я точно знаю, что это отпрыск Малфоев.
- Как Вы это узнали? я вновь опустилась на кресло и взялась за чашку с чаем.
Акушерка присела рядом. Теперь ее волосы отливали изумрудно-зеленым оттенком. Женщина улыбнулась мне:
- И моя бабка, и прабабка были повитухами. Этот дар передается в нашем роду по женской линии из поколения в поколение. Впервые я смогла почувствовать мир нерожденных детей в тринадцать лет. Тогда я сильно испугалась, и только позднее смогла понять, что мне дарован высший божественный дар видеть параллельный мир, где нежные, теплые комочки привязаны к жизни за тонюсенькую ниточку пуповины. Роды это неиссякаемый источник любви. И вся моя жизнь течет под этим чудесным знаком.
- Я приняла многих детей, - неторопливо объясняла Патрисия Долсон, - среди них и Люциус, и Драко, я смеялась и радовалась вместе с их матерями. Сквозь стенки плаценты я безошибочно могу определить, принадлежит ли плод к тому или иному роду. Я чувствую это кончиками пальцев. Сегодня мне мое чутье подсказало, что ты носишь еще одного представителя Малфоев, древней и чистокровной семьи.
- Обследуя будущую маму, - приветливо улыбаясь и глядя мне в глаза, рассказывала миссис Долсон, - я прикладываю ладонь к ее животу и закрываю глаза. Так я вижу свечение крохотного тельца малыша, чувствую его высокие вибрации, ощущаю пальцами тепло ярких всполохов. Девочки похожи на летнее оранжевое солнце, а мальчики, как у тебя, на мягкий изумрудный отсвет. Беременная женщина это сама природа, где распускаются цветы. Я рассказываю это всем роженицам без исключения, и среди «моих» детей нет ни одного брошенного.
Теперь мне стало понятным, почему ее волосы приобрели такой сумасшедший оттенок.
- Вот только негоже, девочка, рожать детей вне брака, - вдруг посерьезнела моя собеседница.
Я смущенно опустила голову.
- Ну-ну, не отчаивайся! Малфоям не повредит свежая кровь а то уже что-то застоялась. Они знают?
- Нет!
- Когда хочешь сообщить им?
- Не сейчас.
Женщина пристально посмотрела на меня:
- Обидел, небось? Ах, Драко, ах, негодник. Всегда знала, что он что-нибудь да выкинет. Драконы все такие - они не поддаются дрессировке. Зря Люциус не учел это обстоятельство, выбирая имя своему первенцу. А как ты хочешь назвать сына?
- Этого я Вам сказать не могу, - довольно грубо ответила я.
- Правильно - согласилась она, нисколько на меня не обидевшись. Ни к чему чужому человеку знать имя младенца. Вижу, ты знаешь правила.
Я промолчала зачем слова, если она видела и меня и мои нехитрые мысли насквозь.
- Родишь в начале лета, - утвердительно произнесла она.
- Да, в первой половине июня.
- Кто еще знает о сроке родов? поинтересовалась повитуха, внимательно глядя на меня.
- Никто, кроме моих родителей.
- Это хорошо. Твоя мать сможет мне помочь?
- Да, она медик в мире маглов.
- Прекрасно.
- Папа тоже врач. Он хочет отправить меня рожать в больницу.
- Тебе не зачем в клинику с твоим сыном все в порядке. Это крепкий и абсолютно здоровый мальчик. Но хочу тебя предупредить твоему отцу во время родов придется уйти. Мужчинам негоже участвовать в бабском деле. И никаких больниц только отчий дом может дать новорожденному родовую защиту. Кстати, мне понадобится рубашка отца будущего ребенка. Или что-нибудь другое из его одежды. Сможешь достать?
- У меня есть свитер, который когда-то носил Драко, он подойдет?
Женщина кивнула.
- Как ты, говоришь, тебя зовут?
- Гермиона Грейнджер.
- Ты умная волшебница, Гермиона, многое знаешь и понимаешь, чего не должны знать и понимать девушки из нечистокровных семей. Я вижу, ты осознаешь, какая большая ответственность ложится на твои плечи дать жизнь наследнику двух древнейших волшебных родов Блэков и Малфоев.
Мне очень хотелось сообщить Патрисии Долсон о том, что многому меня научила Нарцисса Малфой, урожденная Блэк. Но, не смотря на располагающий к этому теплый разговор, я так и не решилась на откровение. Кто знает, как мое неосторожное слово в будущем отразится на жизни самой Нарциссы. Не хотелось ее подставлять.
- Иди, девочка, жду твою сову в начале июня. И следи за своим здоровьем аристократа, чай, носишь...
Я облегченно вздохнула все-таки не зря добиралась в такую глухомань. Если верить словам Нарциссы эта женщина была лучшей в своем деле. Именно такая мне и была нужна.
Я поднялась и направилась к выходу.
- Постой, девочка, - остановил меня ласковый голос. Тебе не стоит вновь пробираться сквозь густой лес. Ты можешь добраться до дому через каминную сеть так будет быстрее и безопаснее.
- И еще пару советов хотелось бы тебе дать, мисс Гермиона Грейнджер. Ты не должна забывать, что главная движущая сила в мире любовь. Только она способна дать человеку настоящее удовлетворение и счастье, только она способна спасать и излечивать. Любовь двигатель и причина всех наших поступков. Откажись от ненависти и от обиды на Драко, от презрения, негодования и гнева на него, отбрось свои претензии и требования. Искренне прости его, от всего сердца полюби вашего совместного сына, который совсем скоро придет в этот мир. Тогда многое изменится для тебя в лучшую сторону, ты увидишь, ты почувствуешь это. И все у вас будет хорошо! Поверь. А пока возьми это.
Она протянула и вложила мне в руки белый лист бумаги. Я вопросительно посмотрела на нее. Патрисия казалась в этот миг совсем молодой. Ее волосы отливали золотом, а глаза доброжелательно улыбались мне.
- Это слова молитвы, которая поможет тебе жить. Повторяй ее утром, когда проснешься, и перед сном, когда начнешь засыпать. Прощай!
- Спасибо за все, миссис Долсон. Прощайте!
Я плотнее завернулась в широкую мантию и уверенно шагнула в камин:
- «Дырявый котел!»
В трактире я развернула листок и глазами пробежала написанные на нем строки:
Научи меня, Господи, жить,
чтобы боль терпеть, но любить,
чтобы гнев свой и злость унимать,
научи за других сострадать.
Научи меня, Господи, жить,
чтоб друзей своих больше ценить,
чтобы сердце чужое согреть
и душою не зачерстветь…
Глава 29. Весна начало лета, 1997 год.
МАЛФОЙ
Я сидел в гостиной, и задумчиво крутил в руке бокал из-под тыквенного сока.
- Малфой, - голос Блейза вывел меня из раздумий. В каких облаках ты витаешь? Тебя словно подменили в последнее время.
Я повернул голову и задумчиво посмотрел на него, словно увидев впервые. Забини - темноволосый, высокий, привлекательный парень. Он, как и я, представитель древнейшего рода. Но в его жизни все просто и понятно. Он смеется и шутит, ходит на занятия, играет по вечерам в волшебные шахматы, пьет запрещенное в Хогвартсе огневиски, встречается со смазливыми девчонками, живет легко и свободно, словом, ведет себя так, будто нет иной жизни за стенами Хогвартса.
Дома Блейза ждут мать и дядька Далберт Забини, заменивший ему с малолетства родного отца. Его мама ведьма, известная в магическом сообществе своей красотой, она рано овдовела, оставшись одна с маленьким сыном на руках, в последствии еще несколько раз побывала замужем. Анабелла давным-давно перестала считать себя матерью Блейза, представлялась всем его старшей сестрой. Забини это вполне устраивало она никогда не устраивала ему скандалов, не учила жить, не планировала его будущее. Ее совсем не волновали вопросы чистоты крови, только толщина кошелька нового бой-френда. Она жила как бабочка-однодневка хорошо сейчас, а все остальное неважно. Никто не знал, как бы сложилась жизнь парня, если бы не его дядя. Далберт Забини, не имея собственных детей, вложил все силы и состояние в воспитание юного отпрыска своего так рано погибшего старшего брата.
- Блейз, а как отреагировали твои родственники, когда ты сообщил им условия летней практики?
- С чего ты вдруг спросил? удивился Забини. Столько времени прошло…
Блейз рухнул на диван рядом со мной, откинулся на спинку кресла и задумался:
Маме было глубоко наплевать, кого я пригласил в наш дом. Представляешь, Анабелла вдруг решила, что я собрался жениться, и привел эту когтевранку, чтобы познакомить с ней. Я не стал ее разубеждать, пусть думает, как ей хочется. Правда, по окончании практики дядька на всякий случай стер матери память слишком уж она любит посплетничать…
- А Далберт?- Тот, конечно, не обрадовался. Но принял это как необходимое условие моей учебы в Хогвартсе. Хотя, представь себе, за три недели пребывания Чжоу в нашем замке он не обмолвился с ней ни единым словом и выходил из гостиной всякий раз, едва туда входила она. А почему ты спросил?
Я покосился на него:
- Блейз, ты знаешь, как Темный лорд наказал Далберта за твою летнюю гостью?
Глаза парня округлились:
- Наказал?! Но дядя ни словом не обмолвился об этом.
- Я так и понял. Ни ты, ни Нотт, ни Крэбб, ни Булстроуд никто из вас даже и не догадывался об том, что ваши отцы понесли суровое наказание. Одна Паркинсон знала, но и она промолчала, наверное, впервые в жизни держала язык за зубами. А наказаны были все.- И Люциус?
Я закрыл глаза:
- Люциус нет. Отца в августе не было дома, за все ответила Нарцисса… и я…
Блейз присвистнул от удивления:
- Лорд наказал женщину? Чистокровную?
- Он сделал это не своими руками.
Забини пытливо вглядывался в мое лицо я чувствовал это сквозь плотно прикрытые ресницы:
- Так значит, твоя Метка - не поощрение?
- Как ты догадлив…
- А я еще завидовал тебе, - ухмыльнулся он, - да и все остальные, кстати, тоже.
Я открыл глаза и уставился на приятеля:
- Да, как видишь, завидовать тут нечему. Паркинсон приукрасила действительность.
- Вот сучка, она выдала эту новость в гостиной так, словно ты стал национальным героем вроде Поттера.
- Не стал…, - криво усмехнулся я. - Завтра утром, Блейз, я думаю, ты не подашь мне при встрече руки.
- Драко, ты о чем?
- О том, что теперь ты знаешь - у Малфоев большие проблемы, от нас лучше держаться подальше, и общение со мной стало опасным.
- Что ж, - улыбнулся Забини, - ты прав, я подумаю над этим…
- Думай… Блейз, а ты умеешь вызывать патронуса? вопрос вырвался неожиданно, сам собой.
- Умею.
- Где ты научился этому? удивился я.
- Чжоу летом показала, она сама тренировалась в Отряде Дамблдора у Поттера.
- А ты у нас полон сюрпризов. Научишь?
- Возможно. Тебе то зачем?
- Кто знает, что может понадобиться в жизни.
Я вновь закрыл глаза. В памяти всплыло встревоженное лицо Грейнджер, склонившееся надо мной, едва я пришел в себя после атаки дементоров. Безрассудная девчонка… Где она сейчас?
- Одного не пойму, Блейз, куда делось твое пренебрежение к нечистокровным? Ты же всегда их презирал.
- А ты нет?
- И я.
- Что ж, видно, твоя маска тоже стала тебе тесновата. И к этому явно приложила руку гриффиндорская староста.
- Заткнись, - я кинул в него пустым бокалом из-под сока.
Он поймал его на лету и захохотал:
- Вижу, я попал в самую цель она чем-то все-таки зацепила тебя. Дамблдор знал, что делал, когда направлял грязнокровок в наши замки. Кстати, где она? Что-то давненько ее не видно?
- Понятия не имею, - равнодушно ответил я. Или постарался, чтобы это выглядело равнодушно.
- Может, спросим у Поттера?
- Спрашивай, мне все равно.
- Ну-ну, - ехидно улыбнулся он. А ведь я спрошу, за мной не заржавеет…
ПОТТЕР
Между темными стеллажами с книгами медленно прохаживалась похожая на стервятника мадам Пинс, она внимательно наблюдала за читающими студентами. Свет лампы, которую женщина держала в руке, невыгодно подчеркивал ее ввалившиеся щеки, пергаментную кожу и длинный крючковатый нос.
- Что-то нашел? - прошипел мне в ухо Рон, едва фигура библиотекарши скрылась за ближайшей полкой.
- Ничего подходящего, - буркнул я, откладывая в сторону очередной, оказавшийся бесполезным, том.
За вечер мы вдвоем перелопатили не один десяток книг, пытаясь отыскать малейшую информацию о крестражах. Но все наши усилия оказались напрасными.
- Да, - Рон почесал затылок, - если бы рядом с нами была Гермиона…
- Так куда же вы ее дели? раздался за спиной ехидный голос Блейза Забини.
Мы оглянулись. Там, где минуту назад исчезла мадам Пинс, теперь стояли слизеринцы и с любопытством рассматривали нас, обложившихся горами пыльных томов начиная от «Углубленного курса заклинаний» и заканчивая советами по Темной магии.
- Похоже, она удрала от вас? издевался Забини. Не выдержала общества двух гриффиндорских придурков и сбежала к своим маглам...
- Она еще долго продержалась целых шесть лет, - наглая физиономия Малфоя светилась от презрения к нам. Меня тошнит при первом же взгляде на них.
- И меня, - Забини изобразил нечто похожее на рвотные позывы.
Я чувствовал, как рядом напрягся Рон. Я и сам крепче сжал в руке волшебную палочку.
- Наш печально известный идиот Уизли, кажется, искал здесь знакомые буквы. Забини продолжал издеваться над нами. - Нашел что-то? Или помощь нужна?
- Теперь приходится своим умом добывать знания, да, Поттер? Привыкли на занятиях прятаться за спиной Грейнджер.
Рон вскочил с места. Я не смог его удержать.
- Ты... ты... Это из-за тебя она не с нами…, - он направил палочку на Малфоя.
- Что ты мелешь? нахмурился слизеринец. При чем тут я?
- О чем ты говоришь, Уизли? заинтересовался Забини. Объясни поподробнее.
- Ничего я не собираюсь вам объяснять, - взвился Рон и перевел палочку на Блейза. Убирайтесь!
Рон повернулся к темнокожему слизеринцу и поэтому не заметил, как Малфой осторожно потянулся рукой к карману.
- Ты не успеешь, - я пристально посмотрел на него.
- А может, попробуем? усмехнулся он.
- Попробуем! - согласился я. Конфундус! Это тебе за Гермиону!
Не зря он несколько лет тренировался в сборной Слизерина у него была отменная реакция. Парень резко уклонился, и заклинание пролетело рядом, ударившись в книжную полку.
- Это что еще такое? зашипела внезапно возникшая около нас библиотекарша. - Вы устроили здесь сражение, негодные мальчишки?
Тут она заметила за спиной Малфоя поврежденную моим заклятием книгу. Женщина словно разъяренная фурия подлетела к слизеринцу и оттолкнула его в сторону. У мадам Пинс был такой вид, словно с ней сейчас сделается припадок.
- Безобразие! - завизжала она на весь огромный зал. Варварство! Кощунство! Вон отсюда!
- Это не я! заорал Малфой. - Это Поттер! У меня и палочки-то в руках нет!
Но библиотекарша его уже не слышала:
- Минус по пятьдесят баллов с каждого из вас! И я запрещаю вам пользоваться библиотекой течение недели!
Наслаждаясь тем, что можно снова говорить нормальными голосами, мы с Роном возвращались по пустым, освещенным светильниками коридорам в гриффиндорскую гостиную, оживленно обсуждая, действительно ли Малфой забыл все, что связывало его с Гермионой, или только притворялся, чтобы не нести ответственности за свои поступки.
ГРЕЙНДЖЕР
Весна уверенно шагала по земле. Мамины цветы уже которую неделю радовали нас своей красотой на ухоженных клумбах вовсю цвели бледно-желтые нарциссы, алые тюльпаны и лиловые крокусы. Они казались особенно яркими на фоне соседских домов из серого камня.
По ночам под открытыми окнами стрекотали сверчки. Я подолгу лежала без сна, прислушивалась к ним, а ребенок беспрерывно шевелился у меня в животе. Он был очень подвижным и порой мог веселиться всю ночь.
А живот был просто необъятный. Я приложила к нему ладони. Такой активный парень, как у меня, не засидится долго. Ждать осталось совсем недолго.
Закрыв глаза, я снова прислушалась к движению внутри меня, мне нравилось ощущать растущую внутри меня жизнь. Я представляла, как мой сын будет выглядеть. Он должен непременно походить на меня. Ему опасно быть похожим на Драко.
Я слегка пошевелилась, почувствовав очередной весьма чувствительный толчок определенно локотком - и перекатилась на спину.
Интересно, а что сейчас делает Джинни? Наверное, сидит, склонившись над книгой у нее совсем скоро СОВ… Я писала подруге достаточно часто, но ее ответы в последнее время приходили заметно реже чувствовалась нехватка времени, а между строк читалась огромная усталость.
Толчки в животе временно прекратились. Я с трудом поднялась с постели, подошла к письменному столу и пододвинула к себе чистый лист бумаги.
«Дорогая Джинни!
Даже не знаю, как тебе рассказать все мои ощущения. Я чувствую себя не совсем обычно, тебе этого не понять. Это странные ощущения, но к ним привыкаешь. Иногда я забываю о том, что со мной. А иногда мне кажется, что я всегда была такой. Представляешь, я уже несколько недель не могу сама завязывать себе шнурки на ботинках. Мне помогают мама или папа. Если бы ты увидела меня сейчас, ты покатилась бы со смеха. Я напоминаю раздувшийся до неимоверных размеров квоффл.
Это маленькое существо, поселившееся во мне, живет собственной насыщенной жизнью - уютно спит себе, когда я бодрствую, просыпается, когда я укладываюсь отдохнуть. Оно пинает меня под ребра, крутится, щекочет меня, икает, барабанит по моему животу изнутри. Но все это доставляет мне неслыханное удовольствие. Как мне уже хочется обнять его и прижать к себе, хотя пока я довольствуюсь легкими поглаживаниями по животу.
Мой сын выбрал неудачное время, чтобы появиться на свет, и у него совсем неподходящий отец. Я стараюсь не думать о Малфое, гоню прочь мысли о нем, но в то же время я благодарна ему за то, что он подарил мне такие незабываемые впечатления.
Порой мне становится страшно, Джинни. Страшно не за себя - за малыша. Как мой сын будет жить в этом сумасшедшем мире? Последний месяц я стараюсь не брать в руки газеты, от них мне становится дурно.
Прости за такое сумбурное письмо. Я стала такая глупая в последнее время, все путаю, забываю, то смеюсь невпопад, то плачу по пустякам. Мама твердит, что после родов все пройдет. Надеюсь, она знает, о чем говорит…
Как дела в Хогвартсе? Как Гарри и Рон?
Пиши, не забывай свою подругу
Гермиону Грейнджер»
ДЖИННИ УИЗЛИ
Я сколько не старалась, так и не смогла представить изменившуюся Гермиону и ее округлившуюся талию. В письмах она выглядела повзрослевшей и важной, осознающей, какая огромная ответственность ляжет в скором времени на ее плечи. А мне все чудилась заплаканная девочка на Астрономической башне, твердившая дрожащими от холода губами: «Я ненавижу этого ребенка». Между той Гермионой и этой прошло немногим больше полугода, а судя по ее письмам целая жизнь.
Да, жизнь не просто шла день за днем, она стремительно неслась вперед семимильными шагами. До конца учебного года оставалось около месяца. Впереди меня ждал СОВ, но еще раньше - главная игра сезона Гриффиндор Когтевран, которая должна была определить чемпиона школы.
Перед нами стояла очень сложная задача победить соперника с перевесом в триста очков. Только при таком жестком условии мы могли бы стать лучшими. При ином раскладе в победители вышел бы факультет соперников.
Наша команда упорно тренировалась все последние перед матчем недели, и к решающему дню летала хорошо, как никогда. У нас были огромные шансы на успех.
Я видела, как нервничал Гарри, как Рон переживал из-за оскорбительных куплетов, которыми его стращали ученики факультетов-соперников. Лаванда пыталась успокоить моего брата, вселить в него веру в собственные силы. Но тот ничего не воспринимал все время злился и стонал, вновь считая себя бездарностью и никудышным игроком.
Однажды вечером, когда Колин и Деннис Криви учили меня магловской игре в домино, ко мне подошел Гарри Поттер. Он выглядел несколько смущенным:
- Джинни, удели мне минутку.
Я поднялась с места:
- Простите, ребята, доиграем позже.
- Да, ладно, - улыбнулся старший Криви. Иди уж.
Гарри ждал меня у выхода:
- Давай пройдемся, не хочу говорить в гостиной…
Я пожала плечами.
Мы спустились пару лестничных пролетов вниз и повернули в левое крыло замка. Гарри шел молча, искоса поглядывая на меня.
- Гарри, куда мы идем?
- Не знаю, - засмущался он. Куда-нибудь. Джинни, я давно хочу поговорить с тобой…
О! Неужели он созрел?
- … о Роне.
- А-а! засмеялась я. Ясно. А я уж напридумывала себе не Бог весть что… И что там с нашим Роном?
Парень покраснел до кончиков ушей.
Ничего, так ему и надо. Каждую тренировку я ловила на себе его далеко не капитанский взгляд, видела, как он исподтишка наблюдал за моей игрой, как пару раз получил бладжером по голове, когда забывался и подолгу не спускал с меня глаз. Он вместе со всеми хохотал над моими шутками, радовался моим успехам, но всякий раз, едва мне стоило посмотреть в его сторону, смущенно отворачивался.
Я устала злиться на Гарри, поскольку перестала надеяться, что когда-нибудь наступит день, когда он наберется смелости и решится сказать мне, что я ему нравлюсь. Я долгие годы пыталась привлечь к себе его внимание менялась ради него, научилась преодолевать свое смущение и неловкость, стала более раскованной, свободной, встречалась с другими парнями, чтобы заставить его ревновать, вступила в команду, чтобы быть ближе к нему. Но все понапрасну. Все мимо цели. Гермиона твердила мне, что ему нужно время, что однажды он созреет, а я должна жить своей собственной жизнью. Только, что это за жизнь, когда видишь, как он целует другую, и меня целует и называет своей совсем другой парень?!
- Так что там с Роном? повторила я.
- Он может подвести всю команду, - неуверенно начал Гарри. С этим нужно что-то делать.
- А чем я могу помочь? Ты думаешь, он послушает меня и перестанет трястись от страха?
- Джинни, ты его сестра, придумай что-нибудь.
- И что же?
- Не знаю, - честно признался он. Если бы рядом была Гермиона, она могла бы дать подходящий совет. Но ее нет. Теперь вся надежда на тебя.
- Просто оставь его в покое. Ты же знаешь Рона он псих, перед любыми испытаниями словно срывается с цепи. Но это пройдет. Рон неплохо потрудился на тренировках, набрался опыта, и теперь он уже не тот неловкий вратарь, что был в начале года. Все будет хорошо, Гарри, поверь мне. У нас отличная команда. Жаль только, что Кэти Белл так и не вернулась из клиники.
- Да, жаль, - согласился он. Потом задумался.
- Может быть, ты права. Рон отличный игрок, ему бы побольше уверенности…
- Она придет, не сомневайся, - откликнулась я. - Едва лишь Трюк объявит о начале игры, брат почувствует прилив энергии. Думаешь, я не волнуюсь? Я также трясусь, словно осиновый лист на ветру. Просто я держу свои страхи при себе.
- Никогда бы не подумал, - изумился он. - Ты всегда такая спокойная, такая жизнерадостная.
- Это только кажется, - улыбнулась я.
Мы стояли бок о бок, опершись спинами на стену. Я чувствовала плечом его плечо.
- У нас, правда, в этом году отличная команда, - тихо сказал Гарри. Сильная, как никогда раньше. И мы победим, мы обязательно победим.
- Конечно, победим, - согласилась я.
- И, может быть, вы с Дином помиритесь на радостях…
Мне показалось, или он действительно произнес ЭТО? Я развернулась и медленным шагом пошла по коридору. Гарри убил меня без ножа, одним словом разрушил мои последние надежды.
- Джинни, постой, - он бросился следом за мной.
- Уходи, Поттер, я не желаю тебя видеть.
- Что я сделал не так?
- Ты всегда все делаешь не так. Уходи!
- А я не уйду! он схватил меня за плечи и развернул к себе.
- Отпусти меня, а не то пожалеешь…
- Не отпущу. Ни за что не отпущу.
Я не успела ничего сказать, как он поцеловал меня. Прошло несколько долгих мгновений или, может быть, полчаса, а то и целая вечность, прежде чем он разжал руки.
- Я давно хотел сделать это. А теперь иди, если хочешь.
Я вгляделась в его лицо и увидела в пронзительно зеленых глазах то, о чем так давно мечтала. Моя любовь она никуда не ушла, не испарилась. Она переселилась в бездонные глаза Гарри Поттера.
МАЛФОЙ
Патрулировать коридоры Хогвартса стало ежевечерней обязанностью старост. Каждый день нам и преподавателям приходилось разгонять по гостиным влюбленные, целующиеся по уединенным углам парочки. Снейпа это жутко раздражало однажды я услышал его ворчание, нечто похожее на «…еще и Поттера с Уизли растаскивать…».
Значит, Мальчику-который-выжил оказалось недостаточно одного рыжего приятеля, теперь он приручил и его рыжую сестрицу? Смешно... Хотя, мне было абсолютно наплевать на то, с кем теперь встречался гриффиндорский очкарик.
Вечерние дежурства были мне на руку я мог незаметно улизнуть в Выручай-комнату, где у меня оставались нерешенными кое-какие дела.
Сегодня моей парой была Лаванда Браун, ставшая гриффиндорской старостой взамен исчезнувшей куда-то Грейнджер. С первых же минут дежурства я начал ловить себя на мысли, что готов совершить преднамеренное убийство. Если Дамблдор и решил меня за что-то наказать, то ему это вполне удалось - рот Браун не затыкался ни на минуту. Уже через полчаса после начала патрулирования я знал мельчайшие подробности из жизни «удивительного» парня Рональда Уизли. Гриффиндорка просветила меня о том, какие пристрастия в еде имел дружок Поттера, кто его любимая команда по квиддичу, когда ему впервые купили новую метлу, как зовут всех членов его рыжей семьи, что она подарила ему на день Святого Валентина и как долго он приходил в себя после того, как кто-то пытался его отравить… В этот невыносимо долгий майский вечер я «полюбил» Рональда Уизли всей душой.
А еще признался сам себе, что соскучился по нашим спорам и перепалкам с Грейнджер. Две гриффиндорских старосты как черное и белое, такие разные, такие непохожие. Что же все-таки случилось с Грейнджер? Почему она не в школе?
Я знал, что в отравлении Уизли Поттер вновь обвинил меня. Но я был тут ни при чем. Именно Грейнджер поняла бы меня как никто другой. Она знала обо мне очень многое. Она бы непременно догадалась, что отравление было всего лишь очередным предупреждением кто-то намеренно и ловко подставлял меня, не давая возможности оправдаться и свернуть с намеченного пути. Как будто я мог это сделать…
Эй, Браун! Ты можешь немного помолчать?
Она обернулась через плечо:
А в чем дело?
Ты ничего не заметила?
- Нет, девчонка удивленно посмотрела на меня.
Я сделал многозначительную паузу:
- Только что здесь пробежала крыса.
- А-а-а! пронзительно завизжала гриффиндорка и мгновенно оказалась на высоком подоконнике. - Малфой, где она?
- Кто?
- Крыса, - пропищала Браун, тревожно вглядываясь в темные углы.
- Слазь с окна, я пошутил, - засмеялся я.
Браун невольно напряглась:
- То есть, как пошутил?
- А вот так, захотел и пошутил.
Ее круглое лицо казалось бледным в свете зарождающихся сумерек.
- Я тебе не верю. И ни за что не слезу с детства боюсь крыс.
Именно на это я и рассчитывал. Сегодняшнее дежурство можно было считать успешно завершенным.
- Желаю тебе удачи в борьбе с грызунами! Передай от меня привет Уизли!
На оставшуюся часть вечера у меня были совсем другие планы. Я направился вдоль по коридору, оставив взывающую к моим чувствам Браун сидеть на широком подоконнике.
Учебный год у подходил к концу. А задание, возложенное на меня, до сих пор оставалась невыполненным. У меня оставалось мало времени, три недели не больше. Я боялся не успеть.
Задумавшись, я не заметил и на полном ходу врезался в стоявшие у стены пустые рыцарские доспехи. Громовой лязг вырвал меня из забытья, я ускорил шаг, торопливо сбежал по мраморной лестнице пару этажей вниз и устремился по направлению к Выручай-комнате.
- Блейз, не надо…
Тихий девичий голос заставил меня замереть. Там впереди в вечерних сумерках полутемного школьного коридора стояли двое: темноволосый Забини обнимал за плечи стройную девушку азиатской внешности, Чжоу Чанг.
- Почему? Разве я тебе не нравлюсь?
- Ты же знаешь, что нравишься, но…
Я сделал несколько шагов назад и прислонился к стене, надеясь, что они меня не заметили.
- Я боюсь своих чувств к тебе. Мы такие разные, ты сам прекрасно понимаешь, что мы не можем быть вместе. Твой дядя…
- Мне плевать на дядю!
- Но он Пожиратель смерти, и ты вступишь в их ряды после окончания школы, а я… Я была в Отряде Дамблдора.
- Это не имеет никакого значения, - выдавил из себя Блейз, судя по голосу, он не мог сдержать досаду. Я уже совершеннолетний, и теперь ни от кого не завишу, у меня своя жизнь.
- Шутишь, - грустно прошептала девушка. Кто же позволит тебе выбирать свой собственный путь? Когда-нибудь тебе придется поднять палочку против меня, и ты не сможешь противиться своему повелителю. Или я нанесу тебе смертельный удар, потому что мы с тобой будем по разные стороны войны. Не забывай, кто ты, и кто я…
Блейз промолчал. Я развернулся и кинулся прочь.
Как она права! Наивный Забини, он до сих пор не понял правил игры, которую много лет вели наши близкие. Все давно решено за нас. Ни у него, ни у меня, ни у кого из таких, как мы, нет выхода из этого замкнутого круга. Дети за родителей, родители за детей мы звенья одной цепи, которой нас сковал воедино Темный лорд. Шаг влево, шаг вправо расценивался как попытка бегства, как предательство, наказание за которое жестокая расправа над всей семьей.
Перед глазами возникло страшное видение окровавленная Нарцисса на холодном каменном полу, темные тени в черных плащах и равнодушный, презрительно прищуренный, змеиный взгляд, отливающий красным огнем. И я… я совсем рядом…я около нее, почти у самых ее ног. Беспомощный, раздавленный, вынужденный взирать на ее невыносимые мучения. А потом обжигающая боль, и Метка…
С декабря я не получил ни единой записки от матери, ни одного сообщения, ни одной самой малой весточки. Долгие полгода неизвестности, ожидания, тревоги. Где она? Что с ней? Может быть, то, что я делал в Выручай-комнате последние пять месяцев, пытаясь помочь своей семье, теперь никому не нужно? День за днем я приближал роковую минуту, час за часом старался отыскать решение на, казалось бы, заведомо безнадежную задачу. И теперь, когда развязка близка… Мама, где ты?! Неужели, все зря?
Я рывком отворил первую попавшуюся на пути дверь и вбежал внутрь. Это оказался заброшенный много лет назад туалет. Кинулся к старой разбитой грязной раковине и открыл кран. Холодная тонкая струя полилась в мои ладони. Но вода не помогла, я задыхался, давился слезами, текущими по щекам. После нового содрогания поднял голову к растрескавшемуся зеркалу, посмотрел на свое изрезанное осколками отражение. И отшатнулся - испугался своего искаженного до неузнаваемости лица, на меня смотрели пустые ничего не выражающие глаза мертвеца…
Я убью Темного лорда. Сам убью, вот этой палочкой. Это единственный выход. Я нанесу ему удар в спину, когда он этого не ждет, ибо я слизеринец, предатель по своей сути - хитрый, лживый, изворотливый. Именно таким считала меня Грейнджер. Именно таким я и буду.
ПОТТЕР
- Ну что же, Гарри, я обещал взять тебя с собой, когда найду очередной крестраж, - Дамблдор поднял глаза от пергамента, лежащего на столе, и взглянул на меня. Ты готов?
- Да, - уверенно ответил я. Я иду с вами. Но у меня, профессор, есть к Вам серьезный разговор.
- О мистере Малфое? улыбнулся он.
От Дамблдора ничего не скроешь, ничего не утаишь.
- Как Вы узнали?
- Ты никогда не был силен в окклюменции.
Дамблдор поднялся и подошел к окну. Он посмотрел сквозь мутное стекло на открывшийся перед ним вид. Затем оглянулся на меня:
- Гарри, послушай. Я не считаю Драко Малфоя способным на совершение тех поступков, которые ты приписываешь ему.
- А я считаю! от негодования я не удержался и повысил голос. - Я абсолютно уверен, что это именно Малфой проклял Кэти Белл и пытался отравить Рона. Я подозреваю, что он и сейчас замышляет что-то недоброе.
Лицо Дамблдора не дрогнуло:
- Ты ошибаешься, Гарри. Драко не такой уж и плохой парень…
Я застыл на месте - последняя фраза директора привела меня в ярость:
- Как?! Как вы можете говорить, что Малфой неплохой парень. Он вступил в ряды Пожирателей…
- Дай мне, пожалуйста, закончить, - Дамблдор дождался, пока я кивнул и продолжил:
- Да, ты прав, он получил Черную метку, но не по собственной воле. Его принудили к этому обстоятельства. Ты прекрасно знаешь, что этим самым обстоятельством была твоя подруга мисс Грейнджер. Ты должен заставить себя посмотреть на него под другим углом…
- Никогда, профессор. Я не Гермиона. Мне не забыть шесть лет ненависти, пренебрежения и высокомерия в его глазах, я ценой огромных усилий пытался удерживать себя от крика.
- Даже ради Гермионы?
- Даже ради нее. Никогда.
- Жаль, - Дамблдор печально улыбнулся. - Драко в своей жизни совершил много неблаговидных поступков, но ни одного такого, который позволил бы запятнать его душу. Многое, что он делал, он делал из-за любви прежде к своему отцу, теперь, став старше и умнее к своей матери. И я уверен, что именно эта любовь позволит ему спастись. Кроме того, мисс Грейнджер этим летом подарила ему частичку себя в его жилах сейчас течет ее кровь. И она увидела в нем что-то, что так упорно отказываешься видеть ты.
- Гермиона неравнодушна к нему, и поэтому слепа.
- Она не слепа, она очень мудрая девочка. Она видит сердцем. Я горжусь, что мисс Грейнджер училась именно в нашей школе. Таких, как Гермиона Грейнджер, встретишь не часто.
Дамблдор с мгновенье помолчал, словно собираясь с мыслями.
- Но мне повезло. На моем веку была еще одна такая ученица. Гарри, я хотел бы сейчас поведать тебе одну маленькую историю. Ты не возражаешь?
Я пожал плечами.
- Чуть меньше сорока лет назад в Хогвартс поступил молодой человек, - начал директор, - самого что ни на есть чистокровного происхождения. Его аристократические замашки доставляли немало хлопот сокурсникам. Парень не всегда задумывался над последствиями своих поступков, легко мог обидеть другого человека. Он не был ни злым, ни добрым. Он просто жил, жил так, как умел. А его лучший друг, тоже, заметь, самых чистых кровей, стал его соратником во всех безумных начинаниях. Для них не существовало ни запретов, ни правил, они не имели авторитетов, им все сходило с рук, пока… Пока наш юный герой не влюбился. И все изменилось.
Мы смотрели друг другу в глаза. Я догадался, о ком шла речь в этой истории. А Дамблдор понял, что я понял:
- Этой девочкой, Гарри, была твоя мама. Она заставила такого отчаянного сорвиголову, грозу всей школы и хулигана как Джеймс Поттер по другому взглянуть на его существование, помогла ему пересмотреть отношение к миру, к окружающим людям, к самому себе. И Поттер, чистокровный аристократ, присмирел под взглядом маглорожденной Лили Эванс. Он изменился, стал совсем другим человеком. А ведь изначально и дня не проходило, чтобы они не поссорились. Лили дала ему шанс, и Джеймс ухватился за него обеими руками. Разве тебе, Гарри, эта история никого не напоминает?
Я промолчал.
- Сходи, пожалуйста, за мантией-невидимкой, - директор вновь подошел к окну и еще раз взглянул в ставшее огненным окно вечернее солнце яростно полыхало над линией горизонта. Своим видом он показал мне, что неприятный для нас обоих разговор окончен. Через пять минут я жду тебя в вестибюле.
ГРЕЙНДЖЕР
Схватки появились поздно вечером. Если бы не мама, которая заметила их повторяющуюся периодичность, я бы даже и не поняла, что это начало родов.
Я поспешила отправить сову с письмом миссис Долсон. Та откликнулась незамедлительно. Она прилетела на метле, ловко с ней управляясь. И это в сто с лишним лет! Джинни Уизли, наверное, позавидовала бы ее великолепной посадке.
Волосы повитухи были спрятаны под косынкой, но по выбившимся прядям я определила их сегодняшний цвет лимонно-желтый, цвет полной луны.
Женщина сразу принялась командовать, первым делом выпроводив отца к соседям:
- Роды исконно женское дело. И самое великое таинство в мире. Около роженицы должна находиться только акушерка, в крайнем случае - ее мать. Мужчин в тонкости родов посвящать категорически запрещается. Иди и молись за будущую мать и ее дитя.
Отец выскочил из дому, словно давно ждал такой возможности.
- Разденься до рубахи, - приказала она мне, - сними все украшения, распусти волосы.
- А ты, - акушерка повернулась к маме, - открой в доме все двери, кроме входных, шкафы, ящики, отомкни все замки. Все это облегчит младенцу появление на свет.
Патрисия быстро переоделась в чистую, принесенную с собой робу, сменила косынку на голове и принялась водить меня по дому, читая какие-то ей одной ведомые заговоры. Потом массировала мне живот и поясницу, затем снова прогулка по дому и снова массаж. И так несколько раз. Когда мне становилось совсем плохо, она прикладывала свои холодные ладони к моему напрягшемуся животу, и я на какое-то время чувствовала облегчение.
- Все мои заговоры для облегчения родов и призыва в душу рождающегося младенца его ангела-хранителя, - объясняла повитуха маме. - Сама душа входит в ребеночка в момент прорезывания головки.
- А-а-а! закричала я от невыносимой боли, кусая до крови губы и вонзаясь ногтями в судорожно сжатые ладони.
- Все хорошо, девочка, кричи, если так тебе становится легче. Пусть ребенок принесет тебе боль сейчас, и не приносит ее в последующей жизни.
- Мамочка, мама! слезы застилали мне глаза. Сил почти не осталось, воздуха не хватало. Мне начало казаться, что эта страшная, разрывающая все тело на части боль не закончится никогда.
- Тужься! кричала мне акушерка. Сильнее! Скоро все закончится, осталось совсем немного.
Черт бы тебя побрал, Драко Малфой. Как я тебя ненавижу! Ненавижу, ненавижу-у-у…
И тут я услышала голос пронзительный, яркий, всепоглощающий крик! Это мой сын возвестил всему миру о своем появлении. И в этот миг в доме перегорели все электрические лампочки.
Мама убежала за свечами, а я, лежа в абсолютной темноте, счастливо улыбалась:
- Маг!
- Настоящий Малфой! вторила мне довольная повитуха. Настырный, голосистый, требовательный. Иначе и быть не могло. Твой сын, девочка, будет очень сильным волшебником, редко когда магические способности проявляются с самого рождения. А у Малфоев все такие. Правда, у Драко они появились только через неделю, первое время он все спал, а когда, наконец, проснулся, то разразился таким голодным воплем, что сотряслись стены родового замка.
Миссис Долсон приняла малыша в теплый свитер, который когда-то носил его отец, приговаривая, что отцовская одежда защитит ребенка от дурного глаза. Пуповину она перевязала волосом, взятым с моей головы:
- Материнский волос даст ему защиту рода матери.
Она положила голенького сморщенного малыша мне на живот:
- Для мамы и новорожденного важен первый телесный контакт.
Я прижала сынишку к себе, почувствовав его мягкую нежную кожу и кисло-сладкий запах светлых волосиков.
- Ребенок рождается с широко открытыми глазами, - объясняла мне миссис Долсон. - В момент первого общения новорожденного с мамой создается прочная интуитивная связь, длящаяся потом долгие годы. Так было у Нарциссы - она стала хорошей матерью. Драко навсегда остался к ней привязан.
Затем моего малыша повитуха искупала в специальной магической воде, в купель к нему она бросила серебряную монетку, немного соли и яйцо. Я, ища всему рациональное объяснение, отметила про себя: серебро обеззараживает, подсоленная вода действует как физраствор, но яйцо..?
- Серебро одарит ребенка богатством, - вторя моим мыслям, шептала Патрисия. - Соль даст ему здоровье, а яйцо красоту.
Женщина довольно улыбнулась:
- Ну, красотой он и так не обижен. С такими-то родителями.
Она вынула младенца из купели, промокнув все тем же свитером, а затем передала маме, которая держала наготове мягкое теплое полотенце.
- Моя миссия практически закончена. В чистокровных магических семьях все эти ритуалы исполняются с особой тщательностью, поэтому так сильна связь между родителями и детьми.
Повитуха присела на край моей постели.
- Я посижу еще чуток возле тебя, девочка, пока твоего малыша готовят к первому кормлению. Ты не против?
Я замотала головой, слезы сами собой хлынули у меня из глаз:
- Нет, конечно. Спасибо Вам, миссис Долсон.
Мама, склонившаяся над малышом, подняла голову:
- Я сейчас запеленаю его и расплачусь с Вами. У нас есть галеоны.
Акушерка замахала руками:
- Не подумайте, что я пришла к вам из-за денег. Нет. Дело в другом...
Она повернулась ко мне с очень серьезным видом, ее волосы отливали медью:
- Знаешь, девочка, я давно живу на свете, и чувствую многое, что другим неподвластно. В семье Малфоев нарушена родовая защита. Я не знаю, что случилось, но, похоже, их кто-то проклял. И это проклятье настолько сильное, что ему невозможно противостоять.
Я покраснела: неужели из-за меня? Это случилось утром двадцатого сентября прошлого года, когда я поняла, что мое сердце разбито вдребезги. Но я не замышляла ничего плохого для семейства Малфоев. Проклятие вылетело само собой, помимо моей воли.
Повитуха не заметила моего смятения - в комнате было довольно сумрачно.
- …Их семью в ближайшее время ждут большие потрясения. И твой сын…
Я напряглась.
- …Он либо восстановит этот род, либо окончательно его разрушит. Ты сама видела у него очень сильная энергетика…
Я слушала ее с огромным вниманием.
- …Мне близка эта семья, я долгие годы связана с ними, и я не хочу, чтобы они пострадали. Поэтому, прошу тебя, подумай прежде, чем будешь давать сыну имя. Пусть оно несет положительную, а не разрушительную энергию. Ты умная девочка, Гермиона Грейнджер, и знаешь, насколько важна магия имени...
Я кивнула.
- Тогда прошу, будь благоразумной! Я чувствую, что во всем этом ты сыграла не последнюю роль. Я уже говорила тебе это и повторяю снова: Прости Драко от чистого сердца! И тогда не только у него, но у вас с сыном все будет хорошо!
Она поднялась с кровати, собираясь уходить. Ее волосы потемнели, брови сошлись над переносицей, тело сгорбилось, а кожа сморщилась и постарела.
- Постойте, миссис Долсон. Я уже знаю, как назову своего сына. Феликс.
- «Счастливый»? Патрисия улыбнулась и морщинки на лбу разгладились. Это хорошее имя. Ученый Феликс Ноланский был великим магом, он прекрасно разбирался в колдомедицине. К нему принято взывать, чтобы защититься от клеветы и чужих наветов. У твоего сына будет сильный покровитель.
И я уже не видела ее косматых страшных бровей, только лучистые, совсем юные глаза.
Ты добрая девочка, Гермиона Грейнджер. Дай Бог тебе добра и любви в жизни, а твоему сыну крепкого здоровья.
Мама поднесла ко мне запеленатого сынишку, тот спал, мирно посапывая носиком. Повитуха протянула руки к младенцу:
- Дай-ка, я подержу Малфоя-младшего.
Мама передала ей ребенка.
- Красавчик, вылитый отец, но улыбка у него будет твоя, а вот взгляд - прабабкин.
- Чей? удивилась я.
- Прабабки его, Регины, жены Абраксаса и матери Люциуса. Зна-а-атная в молодости была красавица.
Я вспомнила, что видела ее могилу в семейном склепе Малфоев.
- Та, которая умерла молодой?
Миссис Долсон грозно посмотрела на меня, и ее волосы сверкнули ярко-фиолетовым всполохом:
- Кто умерла? Регина-то? Да она живее всех живых. Живет или в Берлине, или в Бремене точно не помню. Вышла повторно после смерти мужа за немца-магла, сюда в Англию и глаз не кажет.
Вот те раз! Вот тебе и: Reine Blut - über alles! (Чистая кровь превыше всего!) Знает ли об этом Драко? А Нарцисса? Вероятнее всего, что нет. Какими бы актерами они ни были, но не настолько же. Такими вещами не шутят. А вот Люциус бы мог…
Повитуха передала мне спящего сына, тихонько вышла, мама направилась проводить ее. Я наклонилась над моим малышом:
- Ну, здравствуй, Феликс... Малфой! Звучит немного странно, но я привыкну!
Мой сын Феликс родился в ночь на пятое июня девяносто седьмого года, в день рождения своего отца и на две недели раньше положенного срока.
*****
Огромный мир замкнулся для меня на этом маленьком удивительном человечке.
- Мамочка, почему он все время спит?
- Гермиона, девочка моя, не нужно кормить сына каждые полчаса. Он должен есть через три.
- Но мне так нравится кормить его грудью…
- Мама! Феликс уже очень умный. Он так осознанно смотрит на меня своими хитрющими глазенками.
- Он и должен быть умным, дорогая, он же волшебник.
- Знаешь, мама, у него глаза какого-то непонятного цвета, темно-синие, с поволокой. Это нормально?
- Так бывает у всех младенцев, доченька. Чуть позднее цвет определится. Думаю, наш Феликс будет сероглазым…
- Мама, у сынишки такие сильные ручки. Я его пеленаю, а он вырывает их не удержать!
- В папу, наверное…
- Мам, не надо…
- Ну, тогда в нашего дедушку.
- Мама-а-а-а! Феликс мне улыбнулся!
*****
Не открывая глаз, сынишка сонно поискал губами сосок, затем принялся сосать, причмокивая маленькими пухлыми губками. Мой маленький ангел, белокурый ангелочек, у которого разве что нет крылышек за спиной. И хорошо, что их нет, а то бы он улетел от меня далеко-далеко.
Вот оно счастье кормить сынишку и гладить мягкие светлые пушинки его волос. Он так похож на своего отца.
Я уложила спящего сына в колыбель и села рядом с ним. Мне нравилось смотреть на своего крошку в минуты безмятежного покоя.
Вдруг резкий порыв ветра распахнул окно, и крупная черная птица села на подоконник. Я вскочила, чтобы закрыть створки, но ворон не испугался меня. Он наклонил голову в сторону, посмотрел на меня глазом-бусиной, постучал клювом в стекло.
- Кыш! крикнула я и махнула на него рукой. - Пошел вон!
Ворон отпрыгнул по подоконнику в сторону, расправил крылья и плавно скользнул вниз.
Сердце сжалось от тревожного предчувствия. Что-то должно было произойти… Страшное
Глава 30. Июнь - июль, 1997.
ГРЕЙНДЖЕР
Рано утром в раскрытое настежь окно вновь влетела птица. Это была Букля. Она впорхнула в гостиную, закружила под потолком вокруг люстры, затем мягко опустилась на шкаф. Сова глухо ухнула, и из ее клюва к моим ногам выпал маленький белый конверт. Наклонившись, я узнала почерк Гарри. Мои руки задрожали вдруг вспомнила вчерашнюю черную гостью и испугалась. Вот она, дурная весть, не заставила себя долго ждать.
Букля щелкнула клювом, взмахнула крыльями и пронеслась надо мной к открытому окну, она взмыла в небо и пропала из виду.
Я распечатала письмо и пробежала глазами наспех нацарапанные строки. Буквы расплылись у меня перед глазами, подёрнулись туманом, и я безвольно осела на диван:
- Этого не может быть…
Руки в бессильном отчаянии упали на колени. Выпавший лист бумаги белый вестник смерти - плавно скользнул в сторону и очутился на ковре. Мама подобрала его, прочитала вслух короткое письмо: «Дамблдор погиб. Малфой приложил к этому руку». Она закрыла ладонью рот, ее глаза расширились от нахлынувшего ужаса.
- О, боже! Что же теперь будет?
Я ничего не ответила ей, потому что не знала ответа. Меня била неудержимая дрожь. Я обхватила себя руками за плечи, словно пытаясь согреться. Мама подсела ко мне, обняла меня и прижалась щекой к моей щеке. Так мы сидели с ней бок о бок, глотая соленые, обжигающие слезы.
- Он был у нас, - тихо прошептала мама, - прошлым летом, перед твоей практикой. Такой спокойный, внимательный. Он очень хорошо отзывался о тебе, доченька, гордился тем, что ты его ученица. Рассказал мне немного о нашем будущем госте, дал советы, как вести себя с ним и что делать в непредвиденных обстоятельствах.
- А почему ты не сообщила Дамблдору о том, что произошло с нами? вдруг вспомнила я. - Он сказал мне, что ты могла связаться с ним в любую минуту.
Мама задумалась:
- Даже не знаю. Сначала я растерялась, испугалась, увидев вас в крови. Потом... потом я подумала, что нельзя вмешиваться в ход жизни. Даже такому великому волшебнику, как Дамблдор. Магия магией, а судьба судьбой. Каждый проживает то, что дано ему свыше. Я видела, как меняется твое отношение к этому мальчику, вначале отчуждение и холод, потом жалость и сочувствие, затем интерес, порой восхищение. Если он и выжил, то только благодаря тебе.
- Ах, мамочка! пробормотала я, уткнувшись в ее плечо и всхлипывая. - Лучше бы он умер тогда! Теперь Малфой виновен в смерти директора.
- А я не верю в это, - вдруг твердым голосом сказала мама, вытирая тыльной стороной ладони заплаканные щеки. Я успела немного узнать Драко за те три недели, что он пробыл у нас.
Она смяла в руке ни в чем неповинный листок с письмом, присланным мне Гарри Поттером:
- Это ошибка. Отец нашего Феликса не убийца. Он не такой. Он не мог.
Я неуверенно взглянула на маму:
- Мне нужно быть на похоронах Дамблдора... Я хочу разобраться во всем сама.
-Хорошо, милая, поезжай. Я посижу с Феликсом. Только ты не задерживайся, пожалуйста...
********
- Гарри!
Он шагнул мне навстречу и распахнул свои объятия. Я подлетела к нему, обняла, уткнувшись носом в его плечо.
- Гермиона!
Как хорошо снова оказаться в сильных и надежных руках друга.
- Здорово, что ты приехала. Я хотел бы сказать тебе, что рад, но лучше бы мы встретились с тобой при иных обстоятельствах.
- Как это случилось? прошептала я, боясь посмотреть ему в глаза, словно это я была виновата в смерти Дамблдора. Ничего не могла с собой поделать вина Малфоя ложилась тяжелым грузом и на мои плечи.
- Он взял меня с собой искать крестраж, - тихо произнес Гарри. - Когда вернулись обратно, Дамблдор был очень слаб. Мы были в Хогсмиде, там и увидели, что над Хогвартсом повисла Черная метка сверкающий зеленый череп со змеиным языком. Знак, который оставляют Пожиратели, ворвавшиеся в чужой дом... когда уже убили в нем кого-то...
При этих словах меня окатил панический ужас:
- Убили?! Кого еще убили, Гарри?
- Больше никого, - успокоил он. Это была ловушка. И она захлопнулась, едва мы с Дамблдором поднялись в его кабинет. Директор понял наш промах раньше, он обездвижил меня заклинанием и накинул мне на голову мантию-невидимку. Но я все видел и слышал. Дамблдора убил Снейп...
- Как Снейп?! моему изумлению не было предела. - Но в письме ты написал, что...
Я закрыла ладонью рот, страшась произнести роковое имя.
Гарри понял все без лишних слов:
- Он тоже был там. Именно Малфой открыл проход в Хогвартс и впустил Пожирателей.
Я почувствовала, что задыхаюсь:
- Это моя вина, Гарри. Если бы я не упорствовала, отказываясь признавать его двуличие, все могло сложиться совсем не так. Ты должен рассказать мне все-все, не упуская ни одной мелочи.
- Нет, ты ни в чем не виновата, - ответил он. Ты была права, Гермиона. Он не убийца. Теперь я знаю правду. В тот день, когда Малфоя принимали в Пожиратели, Темный лорд дал ему задание разделаться с Дамблдором. Но он не сделал этого, и, похоже, даже не собирался. У него на уме было что-то другое. И приспешников Волан-де-Морта он впустил не со злым умыслом. Я видел его лицо, когда в зал ворвались Пожиратели. Малфой не понимал, что происходит. Он беспомощно озирался, словно искал выход из сложившейся ситуации.
Гарри грустно улыбнулся:
- Я предполагаю, что Малфой задумал невозможное. Он замыслил покушение на жизнь Темного лорда, и решил, что, создав проход в Хогвартс, сможет заманить его сюда. Глупец! Волан-де-Морт никогда ничего не делает своими руками. Всю грязную работу за него выполняют Пожиратели, такие как Снейп.
- Я должен рассказать тебе еще кое-что…, - Гарри замолчал, собираясь с мыслями. - Мантия-невидимка соскользнула с моей головы, когда Малфой проходил мимо меня... Знаешь, о чем он попросил перед уходом: «Скажи ей, что это сделал не я». Ей это значит тебе, Гермиона.
Я повернула к другу заплаканное лицо:
- Это ровным счетом ничего не меняет, Гарри. Все равно он виноват в смерти Дамблдора.
- Да, он виноват. Но я вдруг понял, что он раскаивается в содеянном.
- Ты прощаешь его? удивилась я.
- Нет, - Гарри покачал головой. Не прощаю. Пожиратели в Хогвартсе - его вина. Только по счастливой случайности никто серьезно не пострадал. Но...
- Но?!
- Знаешь, как собрать воедино разорванную на части душу?
- Ты о крестражах? догадалась я.
Гарри кивнул:
- Нужно по-настоящему, искренне раскаяться, прочувствовать то, что натворил. Это мучительно больно и трудно. Темный лорд вряд ли когда-нибудь предпримет подобную попытку, а вот в случае с Малфоем это возможно. Я видел его глаза, Гермиона. Когда он смотрел на тело Дамблдора, в них стояла невыносимая боль. Он мучался оттого, что смерть произошла по его вине, и, значит, у него есть шанс на спасение. Если сможешь, помоги ему. Не поможешь ты - ему уже никто не поможет.
Мир перевернулся у меня под ногами:
- Я?! Как же я смогу сделать это?
- Не знаю, - честно признался парень. Придумай что-нибудь. Ты же у нас самая умная ученица в Хогвартсе.
МАЛФОЙ
Дамблдор стоял, опершись на письменный стол, из последних сил стараясь не упасть. Его лицо было абсолютно белым словно вампиры высосали из него всю кровь, до последней капли. И голос был очень слабым, едва различимым:
- Добрый вечер, Драко. Вижу, ты пришел выполнить возложенную на тебя задачу. Что ж, я перед тобой.
Я дернулся, словно от удара:
- Откуда Вы знаете о моем задании?
- Я многое о тебе знаю. Возможно, даже больше, чем ты сам. Долгие месяцы ты находился под моим пристальным вниманием, даже не догадываясь об этом.
Я отшатнулся от него:
- Вы следили за мной?
- Не следил, а наблюдал. Чувствуешь разницу? - Дамблдор улыбнулся. Я старался понять, что ты за человек, Драко Люциус Малфой. И насколько ты изменился с тех пор, как на твоей руке появилась Метка.
Я почувствовал, как краска схлынула с моих щек:
- И что же Вы поняли? Что я, войдя в ряды Пожирателей, стал такими же, как они? Да, сэр, я страшный человек, я законченный мерзавец. Это я едва не погубил Кэти Белл, это я пытался отравить рыжего Уизли... Вы и не предполагаете, на что я еще способен. Например, мне удалось починить сломанный Исчезательный шкаф, которым никто не пользовался уже много лет. Я открыл школу и... я должен убить Вас.
- Понятно, - добродушно ухмыльнулся директор, словно не я только что сознался ему в этих ужасных преступлениях. Прости, Драко, но твои слабые попытки оклеветать себя не достигли цели. Не понимаю, зачем ты берешь на себя чужую вину?
- Это только моя вина, - настойчиво повторил я.
- Нет! твердо сказал Дамблдор. Не твоя. Ты виновен лишь в том, что слишком горд и самонадеян. Ты стыдишься позвать кого-нибудь на помощь, а сам увязаешь в своих проблемах все глубже и глубже. А стоило лишь попросить...
- Кого просить? Поттера?! - мне хотелось кричать.
Дамблдор слегка пошатнулся видимо, у него отказывали ноги.
- То, что ты на многое способен ради матери похвально, но то, что ты в одиночку собрался противостоять Темному лорду глупо. Он не придет сюда.
- Нет, он придет, вы увидите, что он непременно придет. И тогда я отомщу ему за Нарциссу.
Вдруг где-то совсем близко раздался странный звук, грохот и крики, похоже, там шло какое-то сражение.
- Пожиратели прорвались в Хогвартс, - Дамблдор на мгновенье закрыл глаза, прислушиваясь к происходящему внизу.
- Нет! Этого не может быть! я почувствовал, что пол словно провалился подо мной.
- Может. Если ты выглянешь в окно, то увидишь над Хогвартсом Черную метку. У нас осталось совсем мало времени. Скоро они будут здесь. Поэтому давайте поговорим о тебе, Драко.
- Обо мне?
Палочка задрожала в моей руке.
- Ты смелый парень, но твоя слабость в том, что ты один. Ты должен научиться доверять, завести друзей, открыть свое сердце людям. И ты увидишь, что многое изменится в твоей жизни. Твоя мама удивительная женщина, чаще прислушивайся к ней, она поможет тебе стать счастливым. И еще, Драко Малфой...
Я увидел, как он вновь пошатнулся. Дамблдор прилагал неимоверные усилия, чтобы стоять прямо.
- ...когда война закончится, найди, пожалуйста, мисс Грейнджер. У нее есть кое-какие новости для тебя. Это моя последняя просьба перед смертью. Не откажи мне в ней.
На лестнице загремели тяжелые шаги, и через секунду меня отшвырнули в сторону люди в черных мантиях, ворвавшиеся в кабинет. Я отлетел, ударившись о стену. Казалось, на миг потерял сознание.
Дамблдор был прав, а я ошибался. Темного лорда не было среди поднявшихся в кабинет директора. И было наивно полагать, что он остался где-то внизу. Я глубоко просчитался.
- Ну же, парень, поторапливайся! сердито воскликнул один из Пожирателей. У нас мало времени. Давай же, прикончи поскорее этого старого болвана!
- Он слабак, - прорычал другой, нацеливая волшебную палочку на профессора. Давай, это сделаю я.
- Убить старика, - воскликнул первый, должен именно щенок Люциуса. Это приказ Темного лорда.
Я с ужасом смотрел в лицо Дамблдора, побледневшее еще сильнее.
- Не-е-ет! мой собственный голос показался мне чужим так тихо и неуверенно он прозвучал. Не надо!
Я озирался, ища спасения из создавшейся ситуации, но его не было. Я понимал, что погубил Дамблдора. И уже ничего нельзя было исправить.
- Действуй же, парень, или отойди в сторону и дай сделать это одному из нас..., визгливо воскликнул низкий. Не за чем тянуть время, Повелитель ждет нас с результатом.
Меня парализовал страх.
В этот миг дверь широко распахнулась, и на пороге возник Снейп с волшебной палочкой в руке. Черные глаза его стремительно обежали всех собравшихся в этом кабинете, на секунду остановились на мне. Он все понял. Он лучше всех в школе умел читать чужие мысли.
- Драко..., - прорычал он, словно зачитывая мне обвинительный приговор.
- Сэр... Я...
- Северус...
Я вздрогнул, услыхав этот тихий, наполненный мольбой голос.
Снейп ничего не ответил, он повернулся к Дамблдору, с мгновенье вглядывался в его бескровное, полное мучений лицо, затем поднял свою палочку и направил ее на директора:
- Авада Кедавра!
Я застыл от ужаса и потрясения, наблюдая в замедленном темпе, как зеленым лучом Дамблдора отбросило в сторону, и его ослабевшее тело, словно мягкая тряпичная кукла, свалилось на пол.
Я стал убийцей. Это не Снейп сейчас прикончил директора Хогвартса, это я убил его, починив шкаф и позволив сторонникам Темного лорда проникнуть в замок.
- Уходим, быстро, - приказал декан.
Я не понял, что Снейп обращается ко мне, пока тот не схватил меня за шиворот и не потащил к выходу. Я оглянулся Пожирателей уже не было, в огромном кабинете остались лишь я, он и поверженный, но непобежденный Дамблдор.
- Отпустите, я сам…...
- Как же, - прошипел Снейп, но все-таки отпустил мой воротник. Теперь я не спущу с тебя глаз. Что ты надумал, безмозглый мальчишка?! Разве бы ты смог справится с ним?! Моли небеса, чтобы он никогда не узнал о твоих планах.
Я опустил голову, чтобы не видеть его гневных глаз.
- Следуй за мной, и если ты отстанешь хоть на шаг, ты об этом сильно пожалеешь, Драко Малфой.
Снейп выскочил из кабинета. Я остался один. Шагнул в сторону мертвого тела, сглотнул появившийся в горле ком. Глаза Дамблдора были закрыты, словно он на минуту заснул. Изо рта вытекала тонкая струйка крови. Очки свалились с крючковатого носа на пол, кто-то из Пожирателей наступил на них в спешке и раздавил.
Я обвел взглядом кабинет, словно прощаясь с ним. Только сейчас передо мной открылась ужасная истина во всей своей правоте: со школой покончено раз и навсегда. Теперь вход сюда закрыт для меня. Я никогда не смогу вернуться в эти стены. С сегодняшнего дня я стал изгоем и убийцей.
Мой взгляд остановился на книге, лежащей на письменном столе директора. Это были знаменитые сказки барда Бидля. Но не они привлекли мое внимание, а белый лист пергамента, исписанный тонким косым почерком директора. На столе лежало начатое, но оставшееся незаконченным письмо Дамблдора. Я склонился над бумагой. Текст гласил: «Дорогая Гермиона! Примите от меня эти замечательные сказки. Знаю, что вы с вашим пытливым умом найдете им достойное применение...»
Грейнджер... Что скажет она, когда узнает о моей роли в этой трагедии?
- Малфой!
Голос Снейпа не предвещал ничего хорошего. Я поспешил к выходу, моя рука зацепилась за что-то невидимое в воздухе. Мантия соскользнула на каменный пол и...
- Поттер?! Ты?!
Значит, он все видел и все слышал. Он стоял тут с самого начала никем не видимый, обездвижимый, безмолвный, потрясенный до глубины души. Его глаза полыхали такой лютой ненавистью, что мне стало не по себе.
- Малфой! судя по интонации, Снейп уже выходил из себя.
Я выскочил из кабинета и помчался по коридору следом за деканом. Но остановился и оглянулся назад. Нет, я не мог уйти просто так. Я вернулся обратно, остановился у раскрытых дверей и сказал в звенящую тишину:
- Я знаю, Поттер, что ты все слышишь. Скажи ей... Непременно скажи ей, что это сделал не я...
Я рванул следом за Снейпом, но споткнулся о чье-то скрюченное от боли тело. Кто-то лежал раненным на холодном каменном полу. Кругом была разбрызганы сгустки крови. Я с трудом сдержал рвотные позывы. Видит Бог, я совсем не хотел этого.
- Обязательно скажи ей, Поттер!
НАРЦИССА МАЛФОЙ
Я возвращалась домой.
Казалось, я только вчера покинула Малфой-мэнор. В тот зимний день Северус Снейп прислал мне сову. В коротком письме он сообщил о просьбе Дамблдора встретиться и обсудить некоторые проблемы, связанные с пребыванием Драко в школе. Директор назначил встречу в небольшом замке в пригороде Лондона. Я согласилась все вопросы, касающиеся моего сына, имели для меня первостепенное значение. И никакие запреты не смогли бы повлиять на мое решение.
Я прибыла через летучую сеть, шагнула из высокого изразцового камина и попала в довольно уютно обставленную гостиную. Дамблдор сидел на высоком кресле, читал толстую, и, судя по переплету, магловскую книгу. Увидев меня, он поднялся:
- Нарцисса Блэк! Как я рад нашей встрече!
Жестом пригласил присесть, и сам удобно устроился возле меня. Его голубые глаза улыбались мне сквозь очки-половинки:
- Не желаете выпить чего-нибудь?
- Не откажусь, - согласилась я. Только я давно не Блэк, а Малфой.
Дамблдор вновь встал и подошел к застекленному шкафчику-бару, наполненному разномастными бутылками. Вручив мне бокал с вином, он наполнил другой для себя и вернулся на свое место.
- Для меня вы, боюсь, навсегда останетесь Блэк, милая Нарцисса. Такова судьба учителей всегда помнить, с чего начинали их юные студенты. Вот вы, например, прибыли в Хогвартс маленькой белокурой девчушкой со смешными косичками. И безумно гордились собой, когда попали на Слизерин! Как летит время! Словно это было вчера...
Директор пригубил из своего стакана. Я последовала его примеру.
- А теперь у вас взрослый сын, - по-прежнему улыбаясь, продолжил Дамблдор. - Драко уже совершеннолетний?
Я покачала головой:
- Нет.
- Ах, правда. Семнадцать ему исполнится только в начале июня. Как я мог забыть?!
- Вы помните дни рождения всех своих студентов? поразилась я.
- Всех, - просто ответил Дамблдор и отставил наполовину пустой бокал в сторону. - Итак, Нарцисса, как вы уже догадались, я пригласил вас сюда, чтобы поговорить о вашем сыне.
- Что с ним?- испугалась я.
- С Драко все в порядке, - сказал Дамблдор. Но вынужден вас огорчить - ПОКА в порядке. Ситуация может измениться, если мы не примем неотложные меры.
- Я знаю, - продолжил он, - что летом Драко был принят в ряды Пожирателей смерти, это было не его решением и даже больше Черная метка противоречила его желаниям.
Я склонила голову набок и молчала, слушая его. Казалось, Дамблдор знал больше, чем я.
- Темный лорд дал мальчику задание для проверки его на верность, и оно настолько опасное, что Драко вряд ли осилит его самостоятельно. Я догадываюсь, что за этим кроется. Чаще всего в подобных случаях это испытание кровью.
Я побледнела. Вдруг вспомнился мой давний поход в Паучий тупик, где во время летних каникул проживал Северус Снейп, и наш с ним трудный разговор, и мои слезы, и крики разгневанной Беллатрисы, и Непреложный обет, скрепивший две руки. То, чего я боялась больше всего, теперь приближалось со стремительной скоростью.
- Нарцисса, вся беда в том, что Драко любит вас, а Темный лорд знает об этом и играет на его сыновних чувствах. Сколько раз за последние три месяца вы испытали на себе Круцио?
Мои щеки покрыл румянец смущения. Сразу стало трудно дышать, и где-то в висках появилось ощущение тупой боли.
- Что вы предлагаете? негромко спросила я его.
- А вот это нам с вами и предстоит решить. Я советую вам на время укрыться в этом замке. Здесь вполне безопасно, и вас никто не найдет. А у мальчика будут развязаны руки, и он, наконец-то, сможет прийти к какому-нибудь решению.
Странно, что директор так спокойно рассуждает о задании моего сына, словно он не знает, чью участь должен решить Драко.
- Нет, я не буду прятаться, когда моему сыну грозит опасность!
Раздался тяжелый вздох:
- Я знал, что получу подобный ответ.
Дамблдор поднялся и подошел к окну. Там, за стенами замка, уже начинали медленно сгущаться ранние зимние сумерки.
- Ох, не хотел я этого, - пробормотал себе под нос директор, - но видно придется...
Старинные настенные часы принялись глухо отбивать удары: один, два, три, четыре, пять, шесть.
- Нарцисса, - Дамблдор обернулся ко мне, - сейчас я вынужден покинуть вас, меня ждут кое-какие неотложные дела в Министерстве. Но надеюсь, вы дождетесь меня. Наш разговор не закончен, у нас есть еще, что обсудить.
- Хорошо, - согласилась я.
- Надеюсь, вы не будете скучать? Вот, возьмите, думаю, вам понравится, - он протянул мне книжку, которую читал перед моим приходом. Здесь рассказывается о свойствах крови с точки зрения немагической медицины. Найдете много интересного о переливании, которое практикуют магловские врачи, о группах крови и заболеваниях с этим связанных.
Хлопок, и Дамблдор трансгрессировал, оставив меня одну в чужом замке. Мне не оставалось ничего иного, как удобнее устроиться на диване и открыть книгу.
тение увлекло меня. Настенные часы пробили восемь, а Дамблдор все не возвращался. Я отложила в сторону учебник по гематологии, встала с дивана и прошлась по гостиной, пытаясь размять затекшие от длительного сидения ноги. Подошла к окну и замерла. Там был не холодный зимний вечер - там начиналось восхитительное летнее утро...
Дамблдор обыграл меня. Не знаю как, но он заставил остановиться время. Я просидела в уютной гостиной всего два часа, а за стенами замка пролетело около полугода.
Схватив книгу, я кинулась к камину. Мне непременно нужно попасть домой. Как там Драко? Только бы все было хорошо!
- Малфой-мэнор! зеленое пламя за считанные секунды перенесло меня в родной замок.
Здесь все было по-старому, словно я никуда не выходила - светило яркое солнце, бездонное небо радовало своей голубизной. Я побежала по песчаной тропке вдоль ухоженной живой изгороди к дому. От меня испуганно шарахнулся в сторону гулявший по дорожке павлин.
Парадные двери сами собой распахнулись передо мной:
- Хозяйка! Наконец-то, хозяйка вернулась домой.
- Хелпи, скорее скажи, какой сегодня месяц?
Она испуганно уставилась на меня. Наверное, решила, что я сошла с ума.
- Июнь.
- Мерлин! я оттолкнула недоумевающую Хелпи и бросилась мимо нее на половину Драко. Как Дамблдор посмел так поступить?! Так нечестно! Я потеряла полгода своей жизни. Что случилось с мальчиком во время моего вынужденного отсутствия?
- Драко! крикнула я, взбегая по лестнице и перепрыгивая сразу через две ступеньки. Сынок!
Его спальня была пуста.
- Молодой хозяин в школе, - огромные уши невесть откуда взявшейся Хелпи слегка подрагивали от волнения. Он приезжал на Рождество.
- Уходи, - прошептала я. Убирайся. Я хочу побыть одна. Мне нужно подумать.
Я опустилась на лестницу, поджав руками колени. Что случилось, пока меня не было дома? И почему замедляющее время заклятие, наложенное директором, перестало действовать? Страшная догадка ворвалась в мое сознание - Дамблдор погиб?!
Неужели Драко решился на убийство? А как же Непреложный обет, данный Снейпом? Столько вопросов, и ни одного ответа.
********
Драко появился дома поздно вечером.
Я вскочила навстречу ему, но он словно не заметил меня. Прошел мимо, не поздоровавшись, не сказав ни слова, даже ни взглянув, словно не было между нами несколько месяцев разлуки. Он спешно поднялся к себе, широко распахнул дверь, прошел внутрь и, не раздеваясь, упал на кровать. Но сын не спал он лежал с открытыми глазами, уставившись в потолок.
И ко мне сон не шел. Вроде бы все было в порядке Драко вернулся домой, здоровый и невредимый, мы снова вместе, но где-то внутри меня зародилось непонятное, тревожное чувство, которое словно дьявольские силки медленно заполоняло душу, перерастало в панику и не давало забыться.
Я поднялась с кровати и накинула на плечи шелковый халат. Но он не согревал. Нацеленная на камин волшебная палочка разожгла заранее подготовленные эльфами дрова.
- Что же произошло? я вновь и вновь задавала себе этот вопрос, на который у меня не было ответа.
- Я погубил Дамблдора, - тихий голос сына заставил меня вздрогнуть.
Я обернулась он стоял, прислонившись к дверному проему, бледный, осунувшийся, опустошенный. Я кинулась к нему, обняла, прижала к себе, стремясь забрать его боль на себя. Драко покорно опустил голову мне на плечо.
- Мама, - прошептал он. - Я стал таким же, как они.
Мне не нужно было объяснять, кого он имел в виду.
- Как все глупо получилось. А я так надеялся, что смогу избежать этой участи. Теперь у меня одна дорога быть среди них, истязать, пытать, убивать вместе с ними.
Я сердцем чувствовала его страдания. Но ничем не могла ему помочь разве что сильнее прижать его к своей груди. Он должен знать, что я всегда на его стороне, я люблю его и до последнего дыхания буду с ним.
- Драко, сынок, хватит себя истязать.
- Нет, - он поднял на меня глаза, полные слез. Не хватит. Ты не понимаешь, что я натворил и чего лишил себя сегодня. Есть один человек, который теперь уже никогда...
Он осекся. Фраза так и осталась незаконченной. Я не решилась расспросить его. Ему и так было нелегко он выглядел подавленным и обессилевшим.
- Сынок, эта боль не навсегда. Пройдет время, все забудется.
- Но я не хочу ничего забывать. Мама, я должен запомнить этот день навсегда.
Драко вырвался из моих объятий и оттолкнул меня:
- Не прикасайся ко мне. Я изгой.
Он резко развернулся и вышел из моей спальни. Мальчик изменился. Он так быстро стал взрослым.
ДРАКО МАЛФОЙ
Отец вернулся домой в начале июля. Изможденный, осунувшийся, страшный его кожа казалась желтоватой, почти восковой, запавшие глаза были обведены чернотой.
Первое, что он сделал - открыл свой родовой замок для Темного лорда и Пожирателей. Он изо всех сил пытался сохранить свою приближенность к могущественному магу.
*******
Большую столовую заполнили безмолвные люди, рассевшиеся вокруг длинного обеденного стола. Вся прочая мебель была бесцеремонно сдвинута к стенам. Шторы на высоких окнах были задернуты. Освещало зал пламя, ревевшее в мраморном камине. Знакомый с детства дом казался мне теперь чужим и опасным.
- Итак, - в столовой раздался высокий, звонкий голос того, кто правил этим безмолвным собранием. Он наклонился вперед, и из мрака выступило его бледное лицо. Если, конечно, можно было назвать лицом голый череп с узкими прорезями вместо ноздрей и отливающими красным змееподобными глазами.
- Северус, ты порадовал меня. Я еще не успел высказать тебе свою горячую благодарность. Садись ближе, сюда! приказал Темный лорд, показав на кресло справа от себя, туда, где раньше обычно сидел мой отец. Дамблдор подох, как старый гнусный пес. Теперь Хогвартс мой!
Волан-де-Морт всмотрелся в черные глаза Снейпа с такой неистовой силой, что будь на месте декана кто другой, он давно бы предпочел отвести взгляд, боясь обратиться в пепел. Но только не Снейп. Он выдержал в этом молчаливом противоборстве. Мало того, за последнюю неделю он и меня научил закрывать свое сознание от чужого вторжения.
- Северус, ты достоин награды, - Темный лорд обвел собравшихся кровавым взглядом. Думаю, никто не будет против, если я назначу его новым директором школы.
Возразить никто не посмел. Это известие пробудило в сидевших вокруг стола легкий интерес: одни замерли, другие заерзали. Каждый понимал, что за сегодняшний вечер Снейп превратился в фаворита, сменив на этом шатком и ненадежном посту Люциуса Малфоя.
Отец сидел чуть поодаль, своей фигурой он напоминал тигра, готовившегося к прыжку на свою жертву. Он прожигал глазами насквозь ненавистного ему Снейпа и внимательно прислушивался к тому, о чем говорил Темный лорд. Люциус ждал, когда же речь зайдет о нем. - Яксли, - Волан-де-Морт повернулся в другую сторону. А когда ты порадуешь меня известием о падении Министерства?
- Совсем скоро, мой Лорд, - ответил Пожиратель. Уже на многих высших министерских чиновников наложено заклятие Империус. Нам нужно около недели.
- Отлично, - узкий безгубый рот искривился наподобие улыбки. Осталось лишь одно Поттер...
Все сидевшие в этом зале люди вздрогнули, опасаясь услышать в свой адрес обвинение в том, что Гарри Поттер еще жив. Я опустил глаза, чтобы спрятать свои мысли от Темного лорда.
- Я сам убью мальчишку, когда придет нужное время, - Волан-де-Морт задумчиво уставился в камин. Ваша задача убрать из его жизни всех тех, кто считался долгие годы его друзьями, кто был ему близок и помогал ему Уизли и грязнокровку Грейнджер. Это принесет ему больше мучений, чем какое-нибудь Круцио. Драко!
Я поднял голову и заставил себя посмотреть в змеиные глаза мага.
- Именно ты займешься этим.
Я искоса взглянул на маму. Она сидела бледная и напряженная, старательно смотрела прямо перед собой, длинные светлые волосы свисали ей на спину. Ее тонкие пальцы на краткий миг сжали под столом мое запястье, стараясь придать мне уверенности и силы.
- Ты же у нас развлекался прошлым летом с поттеровской подружкой, - Темный лорд криво улыбнулся, и его приспешники, вторя своему хозяину, осклабились. Похоже, ты только на это и способен развлекаться. Надеюсь, в этот раз ты меня не разочаруешь, а то я уже начал сомневаться в могуществе семейства Малфоев.
- Да, мой Лорд, - я смиренно опустил глаза.
- А чтобы тебе не было скучно, я дам тебе помощника. Пригласите ее!
Головы присутствующих повернулись в направлении двери. Я невольно посмотрел туда же на входе стояла Пэнси Паркинсон.
- Входи, девочка! Темный лорд жестом пригласил ее к столу.
- Беллатриса! он повернулся к моей тетке, сидевшей слева от него. Думаю, это твоя достойная последовательница. Прошу любить и жаловать. Три дня назад она добровольно пришла ко мне и попросила принять ее в мои ряды.
- Пэнси привела сюда ненависть - блюдо, которое нужно подавать горячим, - Волан-де-Морт немного склонил голову набок и всмотрелся в лицо моей однокурсницы. Это чувство сильнее пресловутой дамблдоровской любви. И намного опаснее.
Лицо Паркинсон залила алая краска смущения, глаза наполнились слезами благодарности. Она старалась не смотреть в мою сторону. Эта стриженая стерва знала, что я догадался, кого она так люто ненавидела. Меня.
ДЖИННИ УИЗЛИ
- Здравствуй, Гермиона!
- Джинни, как я рада тебе, входи же скорее. Я сейчас... сейчас...
Я прошла, с улыбкой наблюдая, как Гермиона мечется по комнате. Она в спешке принялась убирать с кровати свои и детские вещи, неловко заталкивая их в шкаф. Одновременно схватилась за расческу, чтобы привести в порядок разлохматившиеся волосы. Сгребла с кресла всевозможные разноцветные погремушки, они рассыпались из ее рук и зазвенели по полу. Расческа осталась торчать в так и не расчесанных до конца волосах. А обессиленная девушка рухнула на диван, глупо улыбаясь:
- Джинни, я, наверное, ненормальная, да?
Я не сводила с нее глаз. Кто бы мог подумать, что она из обычной девчонки превратится в такую удивительно красивую молодую маму, пусть и немного лохматую. Во время похорон Дамблдора я даже и не успела рассмотреть ее как следует, не то, что словом перемолвиться.
- Успокойся, Гермиона, все в порядке.
Я наклонилась к ней и достала расческу из запутавшихся прядей.
Она, словно стесняясь своих чувств, спрятала лицо в ладони. Я взяла ее руки в свои и всмотрелась в лицо подруги:
- Ты так изменилась. Когда я видела тебя в последний раз, ты была бледная и печальная, а сейчас... Такая красавица!
- Не смущай меня, Джинни, - ее щеки покрылись румянцем. Видела бы ты эту красавицу пару месяцев назад страшную, толстую, дерганую. А сейчас я чувствую, что счастлива. Мне даже немного стыдно, ведь Дамблдора нет, а я тут... А где Гарри? Я правильно поняла - вы теперь вместе?
- Да, ты была права, он наконец-то созрел. Сейчас он уже успокоился после похорон. С ним все в порядке. Он там, внизу, в гостиной с твоей мамой. Сидит и трясется словно суслик. Представляешь, Гарри боится встречи с маленьким Малфоем. Не пойму, как ему столько лет удавалось противостоять Темному лорду?
Я засмеялась, наблюдая за тем, как Гермиона рванулась к дверям:
- Гарри!
Я едва успевала за ней она словно на крыльях летела по лестнице вниз.
И вот он перед ней смущенный, глупо улыбающийся. Гермиона порывисто обняла его. Его очки сбились в сторону, а он стоял, смущенно пожимая плечами:
- Вот уж не думал, что меня ждет здесь такая встреча.
Я хохотала, наблюдая за обнявшейся взлохмаченной парочкой. Миссис Грейнджер лукаво улыбалась. Затем она незаметно вышла из гостиной.
Гарри отстранил от себя взволнованную подругу и вгляделся в ее лицо. В последний раз он видел ее на похоронах черную от горя, заплаканную, с искусанными до крови губами.
- Ты так изменилась!
- Ну, что я говорила, - я подмигнула Гермионе. Он тоже заметил это. Она просто красавица, Гарри, правда?
- Если бы не красный, разбухший от слез нос, то я бы с тобой согласился, Джинни.
- Да ну тебя, - Гермиона хлопнула парня по плечу и бросилась по комнате в поисках носового платка. Высморкавшись и вытерев слезы, она села рядом с нами на широком диване:
- Ну, рассказывайте. Все, все, все. В нашу последнюю встречу мы не успели поговорить.
- Что рассказывать? пожала плечами я. У нас все по-старому.
Гарри промолчал.
- Гарри! прошептала Гермиона. Ты как?
Он судорожно вздохнул, отошел к окну и вжался руками в подоконник. Но даже его спина говорила о горе, которое он испытывал:
- Сначала Сириус, потом Дамблдор... Уходят лучшие, самые сильные... А сколько невинных жертв еще впереди...
Я тихо позвала его:
- Гарри, иди, посиди с нами.
Он словно не расслышал моего зовущего голоса. Я видела, что он снова и снова переживал тот кошмарный вечер.
Я подошла к нему и заглянула в лицо:
- Гарри, ты здесь?
Он вздрогнул, посмотрел на меня, потом повернулся к Гермионе и попытался улыбнуться. Но не вышло:
- Гермиона, я решил, что не вернусь в школу.
- И куда ты отправишься, если не в Хогвартс?
- Я займусь поисками оставшихся крестражей. Мне нужно найти их все и уничтожить.
Гермиона печально сказала:
- Я знала, что так будет, Гарри. Я хотела бы отправиться с тобой, но не могу. А Рон? Где он? Он отправится с тобой?
Я обняла подругу за плечи и крепко прижала к себе:
- Тебе нельзя так волноваться, Гермиона, у тебя может пропасть молоко.
- Поздно, Джинни, молоко пропало, когда я вернулась домой после похорон Дамблдора. Что же с Роном?
- С ним все нормально, - я поглаживала ее по спине, пытаясь успокоить. - Он сейчас у Лаванды. Они прощаются. Лаванда осенью вернется в школу, а Рон отправится с Гарри.
- Как я хотела бы с вами, - прошептала девушка.
- Я тоже, - грустно улыбнулась я. Но они меня не берут. Считают, что я еще маленькая.
Гермиона задумалась, потом вскочила с места и бросилась по лестнице вверх. Она быстро вернулась обратно, неся что-то в крепко сомкнутой руке. Подойдя ближе, она разжала ладонь там лежали два маленьких медальона в форме древних магических рун.
- Они настроены друг на друга, - объяснила девушка, надев один из медальонов на шею Гарри, а другой себе. Если ты будешь нуждаться в моей помощи, или вам с Роном будет грозить опасность, я узнаю об этом мой засветится голубоватым светом. А по твоему медальону я смогу найти вас, где бы вы не скрывались.
- Спасибо, - Гарри ошеломленно уставился на нее. Где ты взяла их?
- Сама сделала, - засмущалась Гермиона. Нужно же было мне чем-то заниматься долгие пять месяцев.
Ладонь Гарри сомкнулась на полученном украшении. При мысли о том, что Гермиона в трудный момент сможет прийти ему на помощь, на сердце у него полегчало. На такую удачу он даже и не смел надеяться.
- А где же наш юный друг, - я попыталась разрядить обстановку. - Где ты прячешь его от нас, Гермиона?
- Да, мы же пришли именно к нему, - улыбнулся Гарри. Очень хотели посмотреть на твоего сына.
Щеки Гермионы заалели:
- Вы хотели сказать, на своего крестника?
- Что? не понял Гарри.
- Разве бы вы не хотели стать его крестными родителями, ты и Джинни?
- Гермиона..., - Гарри схватил девушку и закружил ее по комнате. Я даже мечтать об этом боялся. Очень, очень хотим, правда, Джинни?
Я ничуть не ревновала, глядя на эту картину всеобщего счастья. Танцующая пара зацепилась за стол и едва не уронила красивую вазу с цветами. Но Гермиона ловко успела подхватить ее.
- А как зовут моего будущего крестника? однажды Гарри рассказал мне об их разговоре о ребенке и об имени, которое Гермиона хотела дать своему сыну. Надеюсь, не Гарри?
Смешинки заплясали в его зеленых глазах.
- Нет, - Гермиона завертела головой и засмеялась, наверное, тоже вспомнив тот тяжелый разговор. Мы с мамой зовем его Одуванчиком. Сейчас я принесу его.
- К-а-ак? мы одновременно с Гарри открыли от удивления рот.
Но Гермиона уже поднялась на второй этаж в детскую. И вот она вернулась обратно, неся на руках своего сынишку.
Я ни разу в жизни не видела такой завораживающей картины. Не только у меня, но и у Гарри от волнения перехватило дыхание. Он видел в своей жизни много горя, он видел страдания людей, он видел смерть, жестокую, беспощадную во всех ее проявлениях, но он еще не видел жизнь. Жизнь, которая воплотилась сейчас в этом маленьком свертке, принесенном в гостиную Гермионой. И мы еще никогда не видели ТАКОЙ Гермионы. Сейчас она олицетворяла собой СЧАСТЬЕ. Каждая ее черточка была пропитана ощущением любви и нежности.
Мы с Гарри смотрели на нее не отрываясь, и я видела в ней юную богиню с солнечными лучами, запутавшимися в тяжелых каштановых волосах, с озорными искорками в глазах, с новой, незаметной раньше, женственностью во всех ее движениях, с трепетностью во взгляде на сына.
Я покосилась на Гарри, и почувствовала в горле неприятный ком: ревность неприятно шевельнулась где-то внутри меня. Нет, умом-то я, конечно, понимала, что Гарри мой и только мой, но все равно... я жутко ревновала его в эту минуту.
- Вот он, наш Одуванчик. Знакомьтесь, Феликс... Малфой...
Тишина воцарилась в комнате. Каждый почувствовал что-то неуловимо-странное в произнесенных Гермионой словах Феликс Малфой.
Молчание затянулось. Но тут кулек завозился, пытаясь напомнить о себе недовольным покряхтыванием. Маленький кулачок вылез из пеленки и погрозил, сам не зная кому. А может быть, он просто хотел показать, кто здесь главный.
- Можно я его подержу? попросила я еле слышно.
- Конечно, можно, - Гермиона осторожно передала мне сынишку и, наклонившись к нему, попыталась спрятать маленький кулачок обратно в пеленку. Но не тут то было. Кулачок больше никуда не хотел прятаться. Он уже принялся исследовать окружающий мир, случайно наткнулся на рыжую прядь моих волос и потянул ее в рот.
Я с восторгом взяла крохотные пальчики в свои и легко освободила волосы. Я не могла оторвать взгляда от лица малыша: передо мной лежал вылитый Драко Малфой, только во много раз его уменьшенная копия.
Это был очень красивый ребенок, пепельно-серые глаза широко и требовательно смотрели на мир, необыкновенно светлые волосы распушились и действительно напоминали весенний цветок, а улыбка, очаровательная беззубая улыбка, заставила бы трепетать любое сердце.
- Гарри, а ты хочешь его подержать? пытливо заглянула ему в глаза Гермиона.
- Я?! Я боюсь... Вдруг сделаю что-нибудь не так...
- Что?! Наш смелый герой, всемирно известный Мальчик-который-выжил, надежда магического мира испугался маленького Малфоя? спросила я и сама испугалась своего вопроса. Вот дурочка, когда-нибудь поплачусь за свой длинный язык.
Но ни Гарри, ни Гермиона не заметили моей неловкости. Ведь так или иначе, оба понимали, что я права Поттер и Малфой снова встретились лицом к лицу, только с той лишь разницей, что их будущие отношения находились сейчас в руках Гарри Поттера. И только от Гарри теперь зависело, каким он вырастет, этот отпрыск древнего волшебного рода, и что с ним будет дальше в большой и полной опасностей жизни.
ГАРРИ ПОТТЕР
Я склонился над ребенком, вглядываясь в его черты, и вдруг малыш улыбнулся мне. Такой улыбки я никогда не видел у слизеринского хорька. Но если Гермиона видела ее, то... Тогда все становится на свои места ее чувства к нему для меня ясны и понятны.
В моем сердце появилось ощущение: все будет хорошо, пока мне будет улыбаться сын моего извечного врага.
Мы попрощались у порога:
- Надеюсь, еще увидимся.
- Гарри, не говори так. Вот увидишь, все будет хорошо.
И словно насмешка судьбы внезапно я почувствовал невыносимую боль в месте шрама. Голова раскололась на части, казалось, что к ней приложили раскаленный до красна утюг. В глазах помутилось, я схватился за дверной косяк, чтобы не упасть. Все тело покрылось холодной испариной. Силы оставили меня. Джинни подставила мне свое плечо, я с благодарностью оперся на него.
В разрывающейся на части голове начали прорисовываться какие-то незнакомые картины: полутемный зал... люди в черных мантиях вокруг стола... возвышающаяся над ними фигура Темного лорда...
«...Я сам убью мальчишку, когда придет нужное время, - прошипел змеиный голос Волан-де-Морт. Ваша задача убрать его друзей. Уизли и грязнокровку Грейнджер. Драко! Теперь это твоя работа...»
- Гермиона, - простонал я, превозмогая боль. - Тебе и твоему сыну грозит смертельная опасность. Вам необходимо срочно где-то укрыться.
Девушка побледнела, крепче прижимая сынишку в груди:
- Кто должен нас убить? Что ты видел, Гарри?
Боль во лбу начала понемногу ослабевать, но меня все еще била неудержимая дрожь. Я не знал, сколько времени прошло с момента приступа: минута или пять. Я видел лишь перекошенное от ужаса лицо Джинни и белую, словно мел, Гермиону. Я попытался выпрямиться:
- Малфой. И Паркинсон. Темный лорд только что дал им это задание.
- Мерлин! вскрикнула испуганная Джинни. Гермиона, я помогу тебе собраться.
- Нет, я справлюсь сама, - ее голос был холоден, как лед. Не беспокойтесь за нас, мы успеем. Я напишу вам обоим, когда мы устроимся на новом месте. Прощай, Гарри! Прощай, Джинни!
ГРЕЙНДЖЕР
Глава 31. Июль, 1997.
А мне опять приснился старый сон,
И вновь во сне меня твой голос волновал.
И дождь в открытое окно, как саксофон,
Мелодию любви нам напевал.
Ты таяла, как воск, в моих руках,
И разгорался страсти уголек...
Ночь схлынула.
Но в утренних лучах
Лицо твое пытался вспомнить.
И не смог...
ДРАКО МАЛФОЙ
Дождь зарядил с вечера. И в душе царила непогода. Я лежал на кровати поверх одеяла, закинув руки за голову, и думал о том, как посмотрю в карие глаза Гермионы Грейнджер, когда вновь переступлю порог ее дома.
Я поднялся с постели и босиком направился в душ. Включил холодную воду и встал под сильную струю, сразу же расколовшую мое тело сотнями острых иголок. Это было больно, но физическая боль на время заглушила душевные терзания.
Грейнджер нужно как-то предупредить. Но как? Сейчас это было практически невозможным. В поместье день и ночь дежурили Пожиратели. Все входы и выходы находились под их контролем. Трансгрессировать в замке нельзя. Каминную сеть перекрыли, ею можно было пользоваться только с разрешения Темного лорда, который за последнюю неделю превратился в полновластного хозяина нашего родового замка. Волан-де-Морт теперь постоянно жил в Малфой-мэноре, по иронии судьбы занимая ту же самую гостевую комнату, в которой год назад жила гриффиндорка. День он проводил в библиотеке за чтением книг по Черной магии, вечером в большой столовой, слушая отчеты своих подопечных, ночами куда-то исчезал. Никто не знал, где он бывал и чем занимался.
Накинув халат на мокрое тело, я вернулся в комнату. В дверь постучали. Кто бы это мог быть так поздно? Я взглянул на настенные часы - фигурные стрелки показывали «одиннадцать».
- Войдите!
В дверях показалась Хелпи с подносом в руках:
- Госпожа Нарцисса попросила принести вам сок. Она знает, что молодой господин еще не спит.
- Не надо сока, лучше принеси мне сливочного пива. Похолоднее.
Возможно, именно оно сняло бы накопившуюся за день усталость, и я смог бы заснуть без тревожных сновидений и ночных кошмаров.
Она появилась в комнате через несколько секунд, мелкими шажками приблизилась ко мне и протянула высокий бокал с пенным напитком. Отступила на пару шагов к дверям и замерла в ожидании нового приказа.
Я сделал медленный глоток. Ледяное пиво обожгло горло. Оно было таким холодным, что невозможно было даже почувствовать его вкус. Я поставил стакан на столик и устало опустился в кресло у окна.
Грейнджер... Как же ее предупредить?
Я вновь потянулся к стакану, но резко отдернул руку. Внезапно мне в голову пришла сумасшедшая идея:
- Хелпи!
Она вытянулась в струну, подобострастно заглядывая мне в глаза.
- Однажды я слышал разговор родителей. Отец рассказывал маме, что вы, эльфы, обладаете особой магией, отличной от людской. Вам подвластно то, что недоступно нам. Например, вы можете свободно передвигаться в пространстве в любую сторону, там, где человек трансгрессировать не может. Это так?
Хелпи кивнула:
- Да.
Я с изумлением уставился на нее. Как Темный лорд мог совершить такую недопустимую ошибку? Неужели, он ничего не знал об этой особенности домовых эльфов? Или он посчитал ниже своего достоинства вникать в способности домовиков, и ему даже в голову не пришло, что они могут обладать магией, о которой он ничего не знает.
- Хелпи, - решение возникло спонтанно, и я совсем не был уверен в том, не совершаю ли опрометчивый поступок, за который потом последует суровое наказание, - в прошлом году по моей просьбе ты отнесла записку мисс Грейнджер. Сможешь ли ты сейчас сделать тоже самое, не нарушив наложенной на замок защиты?
- К мисс Гермионе? она как-то странно дернулась, и в ее удивленных глазах появились крупные градины слез. Высший закон домовика приказ хозяина. Если молодой господин попросит Хелпи сделает.
Она отвесила мне глубокий поклон, размазывая по морщинистым щекам соленую влагу.
Это был шанс, один-единственный, исключительный шанс. Второй такой возможности могло не быть.
- Но об этом не должны знать ни мама, ни тем более отец. Я приказываю тебе молчать о том, кто и куда тебя посылал, в случае, если тебя обнаружат. Ты меня поняла?
- Да, - просто ответила эльфиха.
Я опустился перед ней на корточки и заглянул в огромные подернутые слезами глаза:
- Нет, послушай меня еще раз. Если тебя поймают, то поплатимся мы оба и ты, и я. Наказание будет суровым. Очень суровым.
Хелпи будет молчать, - она не моргая смотрела на меня, в ее взгляде я прочел спокойствие и уверенность в предстоящей ночной прогулке. - Хелпи хороший домовой эльф, она знает, как угодить своему господину. Молодой хозяин не должен беспокоиться. Никто не узнает, что Хелпи навестила мисс Гермиону.
- Хорошо, - кивнул я и поднялся. - Ступай, отнеси стакан, вернешься через десять минут, я за это время успею написать записку для Грейнджер.
Она бесшумно исчезла. М-да... Похоже, гриффиндорка в прошлом году произвела на нашего домовика большое впечатление, если та готова рисковать своей жизнью ради нее. Я подошел к секретеру, открыл верхний ящик, вынул оттуда перо и кусок чистого пергамента. Только что же писать? «Мы с Пэнси придем тебя убивать»... «Тебе и твоим родителям необходимо куда-то укрыться»... «Прячься»... Грейнджер непременно примет меня за сумасшедшего.
Я убрал пергамент обратно в шкаф. Во-первых, это письмо явилось бы прямой уликой против меня в случае провала. Во-вторых, увидев Хелпи, гриффиндорка и так легко догадается, кто ее направил. Она умная девчонка, и ей не надо объяснять то, что и так понятно. А все остальное эльф передаст на словах.
Получив мои подробные инструкции, Хелпи исчезла. Я слегка приоткрыл двери и выглянул в коридор. Прислушался к звукам засыпающего замка. Было тихо. Похоже, заклинания, наложенные Темным лордом, не сработали, и, стало быть, домовик благополучно выбралась за пределы Малфой-мэнора.
Поползли мучительные минуты ожидания. Пять, десять, пятнадцать. Я ходил из угла в угол, не находя себе места. Подошел к окну ночной парк утонул под проливным дождем. В замке теперь постоянно господствовала осень. Родовая защита нашего фамильного поместья была нарушена постоянным присутствием Пожирателей.
Она появилась через полчаса, когда я почти потерял терпение.
- Ну? Почему так долго?
- Мисс Грейнджер и ее семья благополучно покинули дом, - ответила домовик, спрятав руки за спиной. - Хелпи помогла им собирать вещи.
- А что сказала Грейнджер? я с трудом сдерживал волнение.
- Три-два в пользу Малфоя, - эльфиха глупо улыбнулась.
- Что-о? не понял я, с удивлением всматриваясь в лучащиеся глаза маленькой служанки.
- А еще мисс Грейнджер попросила передать молодому хозяину это, - Хелпи вынула руки из-за спины и протянула мне букетик крошечных полевых цветов.
Незабудки?!
- Спасибо. Иди спать. На сегодня ты свободна.
Я опустился на кровать и попытался расслабиться. Сегодняшний вечер закончился вполне благополучно. И я разгадал предложенную девчонкой загадку: похоже, у нас с Грейнджер вошло в традицию спасать друг друга из сложных ситуаций. Три-два в мою пользу. Теперь она не успокоится, пока не выровняет счет. Вот сумасшедшая бестия! Я невольно улыбнулся, представив, как она тряхнула бы лохматой гривой в ответ на мои слова. Но причем здесь незабудки?!
- Vergissmeinnicht, - прошептал я, поднес цветы к лицу и понюхал их. Эти скромные голубоглазки пахли весенним ветром, прохладой раннего утра и... свободой. Свободой, которой у меня уже не было.
Измотанный событиями предшествующего дня, я чувствовал себя безумно уставшим, и, едва приклонив голову к подушке, моментально погрузился в тяжелый глубокий сон. Проснулся рано, когда утро еще не наступило - вздрогнул, словно от толчка, открыл глаза, осмотрелся по сторонам, не понимая, где я и что со мной произошло.
За окном все также шел дождь. Капли били по стеклу, раздражая и не давая вновь окунуться в утраченный мир грез. Но не они же разбудили меня, в самом деле. Я за последнюю неделю уже успел привыкнуть к постоянному шуму текущей воды.
Мерлин! Я сел на кровати, спустив ноги на холодный пол. Устало провел рукой по спутанным волосам, отгоняя последние остатки сна. Сон?! Точно, мне снова приснился тот же самый сон. Нет, это была не просто игра моего воображения, все очень напоминало реальность.
Тяжелые волосы с медвяно-яблочным запахом рассыпались по обнаженной спине, тонкие руки уверенно скользили по моим груди, плечам, животу. Я жадно целовал ее, она выгибалась мне навстречу, отдаваясь любви вся без остатка. Она была только моей и дышала только ради меня. Она была безупречна, нагая незнакомка, ангел, спустившийся с небес по лунной дорожке в мои объятья.
Я поднялся с постели, подошел к окну, откинул в сторону тяжелую штору, отворил настежь створки и посмотрел на ночной дождь. Если это сон, то почему я, проснувшись, продолжал чувствовать тепло ее рук, обнимавших меня, следы от ноготков, впивавшихся в мою спину, ее обжигающее горячее дыхание, сладостную дрожь во всем теле и жаркий шепот: «Драко! Драко!» Каждая клеточка моего тела помнила ее настолько отчетливо, что это казалось безумием.
Кто она, черт побери? И почему она снилась мне уже несколько раз за последний месяц?
Я попытался вспомнить, когда ночная гостья ворвалась в мое сознание в первый раз. Кажется, это случилось в Хогвартсе, ночью пятого июня. Вечером мы с Блейзом, Крэббом и Гойлом праздновали мое совершеннолетие. Уснули поздно. Помню, что той ночью я проснулся от пронзительного женского крика: «Я ненавижу тебя, Драко Малфой!» Я вскочил, озираясь по сторонам, но меня окружала лишь глухая, непроницаемая ночь. Голос показался мне смутно знакомым, но, сколько бы я не старался узнать его, мне это так и не удалось. Закутавшись в одеяло с головой, я попытался заснуть. Сон затянул меня в свои сети, и вместе с забытьем пришла она. В первый раз. Подкралась тихонько на цыпочках, присела рядом со мной на кровати, провела прохладной ладонью по моему плечу:
- Теперь я навечно связана с тобой, Драко Малфой... Хотя ты об этом и не подозреваешь...
Утро я встретил не выспавшимся и раздраженным. Спальню заливал яркий свет, он бил мне прямо в глаза. Ночной ливень закончился, и прохладный, влажный воздух, проникающий через незакрытое мною окно и еще не прогретый солнцем, колыхал шторы. Пахло сыростью и землей. Но сквозь утреннюю свежесть пробивался тонкий запах маленьких голубых незабудок, пролежавших всю ночь на прикроватном столике.
Я направился в столовую. Возбужденные голоса отца и матери заставили меня остановиться перед закрытыми дверями.
- Я сегодня же займусь этим делом.
- Люциус, но Драко еще так молод, ему лишь недавно исполнилось семнадцать...- голос мамы дрожал.
- Дорогая, - сердито прервал ее отец, - у нас нет времени ждать. Ты видела все сама. Наше положение за последний год сильно пошатнулось. Кстати, именно ты приложила к этому руку. Если бы грязнокровка не оказалась в нашем замке, все могло быть совсем по-другому.
- Но, Люциус...
- Не желаю слушать твои оправдания, Нарцисса! Пойми же ты, наконец, у нас нет иного выхода, если мы хотим сохранить семью. Наш сын тоже не в почете у Господина. Проверяя его на верность, Темный лорд будет поручать Драко самую грязную и неблагодарную работу - я имею в виду убийство маглорожденных и предателей крови.
Мама тихо ахнула.
- Но для него еще не все потеряно. Да, ты, Нарцисса, не оправдала моих ожиданий, но на сына я возлагаю огромные надежды, от него зависит наше будущее. И, я надеюсь, он приложит все силы, чтобы оправдаться в глазах Милорда. А уж если сработает мой план... Малфои еще покажут всему магическому сообществу, чего они стоят!
Я вошел в столовую, и разговор мгновенно стих. Родители внимательно посмотрели на меня, но ни один из них не вымолвил ни слова. Что все это значит? Что задумал Люциус?
Завтрак прошел в гробовом молчании. Каждый думал о своем, переваривая только что сказанное или услышанное.
- Драко, - отец поднял на меня внимательный взгляд, - как звали ту девушку, с которой Поттер в прошлом году проходил практику?
- Дафна... Дафна Гринграсс, - ответил я, удивившись. - Зачем она тебе?
Но Люциус сделал вид, что не расслышал меня:
- Уж не та ли это девчонка, отец которой является совладельцем банка, его зовут Ричард Гринграсс, кажется?
- Да, она.
- Значит, у него есть дочь? отец отложил в сторону вилку, пристально вглядываясь в меня.
- Две. Дафна - моя однокурсница, а младшая, Астория, учится в Хогвартсе годом младше, она когтевранка.
- Замечательно, - Люциус с удовольствием потер руки. - Просто превосходно.
- Что происходит, отец? вновь спросил его я.
- Я объясню тебе позже, Драко.
Он умело увильнул от ответа. И мне это не понравилось. Если на меня возлагаются столь огромные надежды по сохранению семьи, должен же я знать, в чем дело, во что Люциус так ловко втягивает нас.
Отец поднялся из-за стола, показывая тем самым, что и завтрак, и неприятный разговор закончен. Я встал следом за ним. Нарцисса так и осталась сидеть перед нетронутой овсянкой.
- Сынок, сегодня у тебя ответственный день, - Люциус подошел ко мне, положил руку на плечо и заглянул в глаза. - Однажды ты уже совершил ошибку, отдав победу над Дамблдором в руки Северуса Снейпа. Темный лорд простил тебя. На второе прощение не рассчитывай. Пусть же сегодня твоя рука не дрогнет, когда ты сотрешь в порошок проклятую грязнокровку. Таким, как она, не место среди нас. Вспомни, именно из-за нее начались все наши проблемы.
Я был слишком зол на него, чтобы сдержать вырвавшееся из меня возражение:
- А мне почему-то кажется, отец, что наши проблемы начались немного раньше, тогда, когда ты не смог удержать в руках пророчество.
Краем глаза я заметил, как Нарцисса резко обернулась на меня.
- Что? в голосе отца прозвучало непонимание. - Что ты сказал?
- Ничего. До вечера, - я стряхнул с плеча его руку. Надеюсь порадовать тебя «приятными» новостями.
Я поспешил выйти. Но чувствовал, как Люциус продолжал недоуменно смотреть мне в спину.
- Что это было, Нарцисса? раздался за закрытыми дверями его встревоженный голос.
Дерьмо! мрачно выругался я и бросился в свою комнату. Сегодня впервые в жизни я позволил себе высказать упрек в адрес отца. Раньше он всегда был для меня абсолютным, непререкаемым авторитетом. Я верил каждому его слову, не задумываясь делал то, что он мне велел или о чем просил. Но за последний год многое изменилось. И в первую очередь изменился я сам.
НАРЦИССА МАЛФОЙ
Темный лорд сидел возле камина и вглядывался красными щелками глаз в пляшущие язычки пламени. На его плечах устроилась огромная, кажущаяся бесконечной, змея. Господин рассеянно гладил мерзкую тварь длинными тонкими пальцами. Перед ним в глубоком поклоне склонился Люциус.
- Почему-то вы, Малфои, в последнее время выглядите недовольными своей участью, - негромкий голос Волан-де-Морта заставил бы трепетать любого. - Может быть, вы не рады моему пребыванию в вашем родовом поместье?
Люциус наклонился еще ниже.
- Поднимись же, Малфой, мне надоела твоя скрюченная спина!
Муж разогнулся и с усилием взглянул на своего хозяина и скользящую по его плечам тварь. Рука, которой он отер пот со своей верхней губы, мелко дрожала:
- Что Вы, Мой Лорд, это большая честь для нашей семьи, что Вы живете у нас. Большей радости быть просто не может.
- Разумеется, вы рады, - узкие губы Волан-де-Морта скривились в усмешке. Тогда почему у меня создалось впечатление, что ты что-то скрываешь от меня?
- Мой Лорд, - произнес Люциус сдавленным от волнения голосом, он бросил быстрый взгляд в мою сторону и вновь посмотрел на своего господина, - от Вас ничего не укроешь. Я действительно вынашивал один план, и как раз сегодня хотел спросить у Вас совета.
- Вот как, - Волан-де-Морт повернулся к Люциусу. Змея на его шее подняла голову и уставилась на мужа немигающими желтыми глазами с вертикальными прорезями зрачков.
Люциус с ужасом перевел взгляд с мерзкого животного на его хозяина.
- В-в-ваша ми-милость, - заикаясь, начал он, - как бы Вы отнеслись к тому, если бы я решил женить своего сына?
- Свадьба? В наше время? удивленно спросил Темный лорд. И вдруг затрясся в едва слышном смехе. Огромное пресмыкающееся, недовольное тем, что его растревожили, раскрыло пасть и сердито зашипело.
- Спокойно, Нагайна, спокойно, - тонкая кисть провела по шершавой коже. Люциус, мой скользкий и хитрый друг, с чего бы вдруг тебе в голову пришла столь странная идея?
Волан-де-Морт немного склонил голову набок и вгляделся в лицо моего мужа. Щеки Люциуса покрылись уродливыми багровыми пятнами.
- Мой Лорд, Вы еще не знаете, кого я выбрал себе в родственники.
- И кого же? Зная твой изощренный ум, стремление к славе и почету, а также твое отношение к чистокровности, я с уверенностью могу полагать, что это не простой смертный.
- Это Ричард Гринграсс, совладелец банка Гринготтс. У него есть дочь Астория, в конце лета она станет совершеннолетней, и мы на полных основаниях сможем сыграть свадьбу.
- Вот как? Темный лорд не мигая смотрел на Люциуса. Он молчал, пытаясь прочесть в сознании своего подчиненного, не кроется ли в его мыслях нечто больше, чем то, что он только что озвучил.
Тревожное молчание затянулась. Голова змеи вновь приподнялась с плеча хозяина, и длинная разноцветная лента плавно скользнула в направлении моего мужа. Я невольно почувствовала, как накалилась атмосфера зала. Огромная столовая сжалась до неимоверно узких пределов, и в ней нечем стало дышать. Со своего места я видела, как шея Люциуса покрылась мелкой испариной, руки дрожали, а ноги подкашивались. Он прилагал неимоверные усилия, чтобы казаться спокойным.
- Вернись на место, Нагайна, - приказал Темный лорд своей любимице и отвернулся к камину. - Почему именно Гринграсс?
Люциус незаметно выдохнул, почувствовав, что опасный разговор перешел в более мирное русло:
- Мой лорд, Гринграссы - одна из самых богатых семей магического мира. У них масса преимуществ. Они научились находить общий язык с гоблинами, и приручили, на сколько возможно, драконов. В их родословной не было сквибов и предателей крови я лично проверил это. Только чистая кровь во многих поколениях! Гринграсс умеет держать язык за зубами вспомните историю с философским камнем. Никто так и не догадался, что именно он помог тогда пробраться внутрь банка. Ричард умен, осторожен и также честолюбив, как и Ваш покорный слуга. Он всегда был на нашей стороне, хотя и не вступил в ряды Пожирателей. Лишь одно но...
- Но?! в голосе Волан-де-Морта прозвучало удивление. Разве есть «но»?
Люциус почтительно склонил голову:
- Есть, мой господин. Как бы ни был Гринграсс хорош, всегда остается риск его перехода на сторону врага. Он бизнесмен и может продать нас тому, кто больше заплатит. Поэтому таких людей нужно держать возле себя. И свадьба поможет нам в этом. Поскольку старшая дочь Дафна уже помолвлена, остается младшая Астория. Тем более, что именно к ней Ричард питает наибольшую привязанность.
- Мой Лорд, - продолжил Люциус, - я с прискорбием признаю, что мой сын Драко оказался слабым и нерешительным. Он разочаровал и Вас, и меня. Но смею надеяться, что Вы не поставили на нем крест.
Темный лорд медленно повернулся и внимательно посмотрел на своего собеседника.
- Драко слаб в бою, Авада не для него. Но у моего сына светлая голова. Он достаточно умен, чтобы легко войти в доверие к Гринграссу и расположить его к себе. А если в этом браке родится ребенок, то Ричард и сам от нас никуда не денется. Ему, как и мне, необходим наследник. Кто первый подарит ему внука, тот и сорвет серьезный куш.
- Ты не только хитер, Люциус, ты еще и дальновиден, - в негромком голосе Волан-де-Морта послышалось восхищение. - Наконец-то я вижу перед собой прежнего Малфоя уверенного и расчетливого.
- Я не только для себя стараюсь, Мой Лорд, - спина моего мужа в который раз склонилась в почтительном поклоне. Знайте, что мои деньги это Ваши деньги, мой дом это Ваш дом. Все для блага моего Господина. И я смею надеяться, Вы почтите предстоящую свадьбу своим присутствием?
- Что ж, - Темный лорд поднялся, - впереди нас ждут великие события, и моим людям не мешало бы сделать небольшую передышку. Я непременно приду, Люциус.
Волан-де-Морт направился к дверям, Нагайна неспешно ползла рядом с его ногами. У выхода милорд оглянулся:
- А как отнесся к данному решению твой сын?
- Он еще не знает. Я извещу его позже, когда Драко вернется с добрыми вестями для своего господина. Он правильно воспитан и привык подчиняться решениям своего отца.
- Похвально. Но если вдруг что-то пойдет не так, то поверь, Люциус, я знаю, как повлиять на твоего сына... - Темный лорд повернулся в мою сторону, задумчиво посмотрел на меня и вышел.
Этот прощальный взгляд говорил о многом. Мне стало страшно. Я почувствовала, что силы покидают меня.
ДРАКО МАЛФОЙ
- Показывай дорогу, Малфой, - приказным тоном сказала мне Паркинсон.
- Не смей мне указывать, - огрызнулся я. И пойди, переоденься. Смени свою блестящую мантию на что-нибудь попроще. Ты же не на бал идешь. Полквартала соберется на тебя поглазеть. А мы не должны привлекать к себе внимание зачем лишние разборки с Министерством?!
Она презрительно посмотрела на мои джинсы и простую белую футболку:
- Щас, разбежалась! Буду я еще под маглов подстраиваться!
- Пэнси, он прав, - Беллатриса мило улыбнулась девчонке. Нам действительно пока лучше не связываться с Министерством магии. Но это только пока. Потерпи пару дней, моя милая. Ждать осталось совсем недолго...
Паркинсон гневно топнула ногой, но не посмела ослушаться ближайшую сторонницу Темного лорда. Она выскочила из комнаты и через пару минут вернулась в ярко-розовом брючном костюме.
- О, боже, - простонал я, закатив к потолку глаза. Одно другого не лучше.
- Заткнись, Малфой! оскалилась Пэнси. Давай, показывай дорогу, нечего время тянуть.
- Удачи, дорогой! тетка приветливо помахала мне рукой. Смотри, не промахнись мимо грязнокровки!
И она захохотала, откинув голову назад, явно наслаждаясь собственной шуткой.
Мы покинули замок и трансгрессировали в уединенный уголок парка, неподалеку от места, где жили родители гриффиндорки. Зная, что никого не будет в спешно покинутом доме, я уверенным шагом направился в сторону жилища Грейнджеров. Паркинсон не отставала ни на шаг. Я слышал за спиной ее тяжелое дыхание, но ни разу не оглянулся эта девчонка и раньше раздражала меня, но в последнее время она переступила грань дозволенного в наших с ней отношениях.
Мимо нас по широкой аллее спешили по своим делам прохожие, на изумрудно-зеленых газонах резвились дети. Их мамаши и няньки, устроившись уютно на скамейках, спокойно взирали на играющих чад. Странно, но яркий вызывающий наряд моей спутницы не привлек к себе их внимания. Похоже, что маглы и сами любили пестрые расцветки.
Я свернул к выходу из парка, прошел мимо высоких кованых ворот и остановился: перед глазами возник знакомый двухэтажный домик, утонувший среди огромного количества цветов. Ее дом...
Я вспомнил, как оказался здесь в первый раз и вел себя высокомерно и вызывающе, как скорчил недовольную мину, чтобы позлить Грейнджер, как она оскорбилась, и из ее глаз едва не брызнули слезы огорчения. А ведь этот каменный домик был довольно милым, здесь во всем чувствовалась умелая женская рука и отличный вкус.
Паркинсон врезалась мне в спину. Она выглянула из-за моего плеча и уставилась на противоположную сторону улицы. Девчонка безошибочно определила, какой из домов является целью нашего перемещения сюда.
- Какая убогость! ее губы скривились в презрительной усмешке, и она покосилась на меня, ожидая моей реакции. Но я промолчал. Я знала, что маглам не доступны некоторые радости земной жизни, но не до такой же степени. Бедная Грейнджер! Судя по тому, что я вижу, она практически нищая.
- Пошли! я шагнул на проезжую часть, пропустив проезжающий мимо автомобиль.
- Я первая! выкрикнула Пэнси, она, опередив меня и едва не попав под колеса машины, бросилась через дорогу и взбежала на крыльцо. - Алохомора!
Входная дверь, сорванная мощным заклинанием с петель, резко распахнулась и отлетела в сторону. Чокнутая Паркинсон! Она так торопилась прикончить Грейнджер и выслужиться перед Темным лордом, что совершенно не заботилась о конспирации. Я оглянулся: нам повезло - улица в этот момент была совершенно пустынна.
Я шагнул через порог и достал из кармана волшебную палочку - Репаро! Дверь вернулась на свое законное место.
Вошел в гостиную и осмотрелся. Здесь почти ничего не изменилось. Все было точно таким же, как в тот день, когда я покинул дом Грейнджеров год назад.
Внезапно почувствовал легкое головокружение, пол ускользнул из-под моих ног. Я схватился рукой за спинку дивана и закрыл глаза. В моей голове появились рваные отрывки каких-то смутных воспоминаний. Словно в тумане передо мной пронеслись люди в белых медицинских мантиях, какие-то непонятные ящики с множеством мигающих лампочек, в ушах зазвучали незнакомые голоса.
Я открыл глаза серый дым рассеялся. Что со мной происходит? Сначала странные сны, теперь эти галлюцинации. Может быть, я стал жертвой какого-нибудь заклинания?!
Только кому это надо?
- Паркинсон! крикнул я в пустоту дома. Где ты? Неужели не ясно, что здесь никого нет.
Она вышла из кухни, держа перед собой волшебную палочку. Пэнси напоминала разъяренного зверя, вышедшего на охоту, жертва которого ускользнула прямо из-под его носа.
- Может быть, они куда-то уехали? осторожно предположил я.
- А может быть, их кто-то предупредил? зловеще процедила она и уставилась на меня.
Мерлин! Как я мог забыть, что у девчонок хорошо развита интуиция.
- Ты думаешь, что я? мне удалось выдержать ее пристальный взгляд. Но зачем мне это, а, Паркинсон? Ведь я же не самоубийца, верно?
Она отвела взгляд. В моих словах была суровая правда, но она так и не смогла до конца рассеять ее подозрений.
Гнев рвался наружу, и Пэнси, давая ему выход, начала крушить в маленькой гостиной все, что попадалось ей на глаза. Взмах палочки и прямо к нашим ногам свалились настенные часы с треснувшим циферблатом. Еще один взмах с потолка оборвалась люстра и усеяла пол тысячами мелких осколков. Из распоротых диванных подушек высыпались и разлетелись по гостиной перья. Искромсанный диван ощерился остриями пружин. Через минуту было разбито все, что могло разбиться, и сломано все, что могло сломаться. Но Паркинсон, находясь в каком-то гнусном возбуждении, продолжала с садистской злобой уничтожать ненавистный ей магловский мир. Кажется, у моей «любимой» тетушки появилась опасная соперница, еще более сумасшедшая, чем она сама. Даже безо всякого Азкабана.
Я осторожно прошел мимо размахивающей во все стороны палочкой девчонки и поднялся по лестнице вверх. Первая слева комната принадлежала Грейнджер, в ней я проснулся с тяжелой головной болью в свой последний день пребывания здесь.
Внизу стало тихо. Кажется, Паркинсон устала рвать и метать. Хотя возможно, это всего лишь маленькая передышка.
Я шагнул дальше и легонько толкнул рукой следующую дверь она поддалась. Комната, когда-то бывшая моей, оказалась пустой. Лишь в углу стоял высокий платяной шкаф. И, кажется, здесь сменили обои, тогда они были светло-коричневыми.
Я подошел к шкафу и отворил створку. Наверное, сюда впихнули то, что давно стало ненужным, мешало или занимало лишнее пространство в доме. Эти вещи явно готовили на выброс. Я хотел закрыть дверцу, но что-то знакомое привлекло мое внимание. Потянул за темный свесившийся рукав стопка разноцветной одежды сорвалась и рассыпалась на полу, оставив в моей руке шерстяной свитер ручной вязки.
Его когда-то для меня купила она. «Ты же не собираешься идти по Лондону в мантии. Люди начнут шарахаться от тебя как от прокаженного, - ее голос зазвенел в моей голове. - Да не бойся, он не с чужого плеча».
Где ты сейчас, Девочка-которая-все-всегда-знает?
Я разглядывал помятую вещь, стараясь вспомнить все, что с ней было связано. Но с лестницы раздались шаги Паркинсон, и пришлось в спешном порядке засунуть свитер обратно в шкаф. Там, в дальнем углу одной из полок лежал маленький белый лист бумаги. На нем ровным круглым подчерком лучшей ученицы Хогвартса было написано: «Нарциссе Малфой».
Времени на чтение этого странного послания у меня уже не было. Шаги приближались. Я едва успел спрятать записку в карман брюк, как коротко стриженая темная голова показалась в открытом проеме дверей. Пэнси удивленно уставилась на разбросанные мною вещи и резко спросила:
- Что за магловское тряпье?
Я пожал плечами:
- Понятия не имею.
Она гневно засопела. Я прошел мимо нее в коридор. Моя миссия в этом доме закончилась. Пора в замок, на доклад к Темному лорду. И пусть Пожиратели считают меня неудачником, пусть бесится их красноглазый хозяин, пусть отец смотрит на меня с презрением мне все равно. Главное - мои руки и сегодня не обагрились ничьей кровью.
Ба-бах! Громкий стук заставил меня оглянуться Паркинсон гневно ударила кулаком в дверь комнаты Грейнджер. Неожиданно оттуда выскочила пятнистая собачка и со звонким лаем набросилась на Пэнси, пытаясь схватить ее за ногу.
- Пошла вон! взвизгнула девчонка и пнула животное. Собака отлетела в сторону, прокатившись по полу на животе, но вновь с удвоенным усердием набросилась на своего врага.
- Малфой, убери от меня эту тупую скотину! с искаженным до неузнаваемости лицом заверещала Пэнси. Иначе я за себя не отвечаю!
Я пытался схватить собаку, но она ловко увильнула от меня, не даваясь в руки. И снова, и снова нападала на Паркинсон.
- Сектумсемпра! бешено взмахнув волшебной палочкой, заорала девчонка.
Заклинанием животное резко подбросило в воздухе, и псина отлетела к стене. Кровь выплеснулась из нанесенной раны, спину словно рассекли удары острого невидимого меча. Собака жалобно заскулила, но, едва держась на лапах, вновь направилась в нашу сторону. Она до последнего пыталась защищать дом своих хозяев.
- Паркинсон, зачем ты это сделала?!
- Заткнись! раздалось в ответ, и воздух вновь сотрясся от яростного: Сектумсемпра!
Собака упала в лужу собственной крови, ее били невыносимые судороги. Кровь фонтанировала из нанесенных ран. Все вокруг стало тягуче-красным пол, стены, розовые шелковые брюки...
Я склонился над несчастным животным силы быстро покидали ее. Через пару секунд она затихла. Я погладил по липкой шерсти собачка была мертва.
- Сука ты, Паркинсон! я поднялся и поднес измазанные пальцы к ее лицу. На, наслаждайся! Похоже, ты возбуждаешься от вида крови.
- Да пошел ты..
Я обтер пальцы о джинсы, оставив на штанине темно-красные разводы, развернулся и сбежал с лестницы в разгромленную гостиную. Но перед тем, как трансгрессировать обернулся к ней:
- Кто тебя обучил этому заклинанию?
- Отец, - криво улыбнулась девчонка. Что понравилось, как оно работает? Будешь хорошим мальчиком, и тебя научу.
Я не ответил ей, крутанулся на месте, почувствовав, как знакомая влекущая сила сдавила словно железные обручи мою грудь, как прогнулись внутрь уха барабанные перепонки, и пространство расступилось, унося меня прочь от кровавой картины, написанной рукой чокнутой слизеринки.
НАРЦИССА МАЛФОЙ
- Нет!
Люциус недоуменно уставился на Драко:
- Что значит «нет»?
- Нет означает, что я не собираюсь жениться.
- Ах, не собираешься? медленно, с расстановкой переспросил Люциус. Его ледяной тон не сулил ничего хорошего.
Внутри меня все перевернулось я надеялась, что разговор закончится мирно, что решение мужа послужит во благо моему сыну, и тот с легким сердцем воспримет просьбу отца, но все обернулось для Драко ловушкой.
- Да, отец, я не хочу этого. Мне всего семнадцать, я не собираюсь так рано обзаводиться семьей.
- А если я прикажу тебе? рявкнул Люциус.
- Не кричи! Твой приказ ничего не изменит. Я все равно отвечу «нет».
- Ты очень изменился, Драко, - Люциус с любопытством посмотрел на сына.
- Да, - спокойно ответил тот, - этот год позволил мне на многие вещи посмотреть другими глазами.
- Но ты вынуждаешь меня применить к тебе Империо, - вкрадчиво произнес Люциус. Он умело менял тактику в борьбе с собственным сыном.
Мое сердце сжалось от волнения. Но я не знала, как помочь сыну. Любое мое действие в его защиту обернулось бы еще большим наказанием.
- Что ж, отец, применяй, потому что добровольно я согласия не дам.
Драко сделал ударение на слове "отец", словно отгораживаясь от того. Он не собирался сдаваться и был готов отстаивать свою свободу любой ценой. Люциус беспомощно взглянул на меня, словно ища поддержки. Я сидела молча, опустив руки на колени и тревожно следя за каждым движением сына:
- Драко, сынок... Подумай...
- Нет, мама, - холодно ответил он. - Нет, нет и нет. Я не собираюсь жениться, тем более, на неизвестно ком.
- Астория Гринграсс, разве эта девушка не знакома тебе? спросил Люциус. - Это младшая сестра Дафны, твоей однокурсницы. Ты же сам рассказывал мне о ней недавно. Возможно, тебе более симпатична именно Дафна, но как оказалось, она уже помолвлена.
ДРАКО МАЛФОЙ
Я стоял у горящего камина и смотрел на красные языки пламени. В ярких всполохах мне мерещились развивающиеся на ветру каштановые волосы. Нарцисса не сводила с меня встревоженного взгляда, пытаясь понять, о чем я думал. Но вряд ли ей это удастся мои мысли закрыты от всех, даже от нее.
- Отец, - я повернулся к Люциусу, - давай отложим свадьбу на два-три года. Эта неразбериха закончится, и все встанет на свои места. Возможно, я сам тогда попрошу твоего благословения на брак.
- У нас нет этих лет! закричал он. Как ты этого не понимаешь?
- Да, не понимаю, - сорвался я. - Не понимаю, почему ты делаешь из меня игрушку для воплощения в жизнь твоих честолюбивых планов, почему лишаешь меня свободы и права выбора?
- Потому, что я вижу, что для тебя будет лучшим, - Люциус едва сдерживал свои эмоции. - И наши с Нарциссой отцы в свое время поступили точно также. Они сговорились без нашего участия, и, как видишь, оказались правы. Нарциссе тогда было даже меньше, чем тебе, но она не противилась воле своего родителя, она приняла его выбор. Впервые мы увиделись с ней в день помолвки, и вот уже вместе без малого двадцать лет. Наш брак крепок.
- Да, ваш брак идеален, - усмешка сорвалась с моих губ. Я заметил это еще прошлым летом, когда ты взял в руки плеть..
- Драко..., - пораженно прошептала Нарцисса и испуганно прикрыла рот.
- Что-о-о? глаза Люциуса налились кровью, рука крепко сжала трость. Паршивец! Я вырастил в своем доме неблагодарного щенка! Это все твое влияние!
Он повернулся к маме.
- Выйди из комнаты! приказал он ей. Нам предстоит мужской разговор!
- Люциус..., - в голосе матери послышалась мольба. Она не двинулась с места, сидела, не сводя с него глаз и кусая до крови тонкие губы.
Выйди, я сказал!
Нарцисса медленно поднялась и неуверенно направилась к дверям. Она оглянулась на меня, но не осмелилась ослушаться мужа и исчезла.
- Драко, мне кажется, или ты действительно осуждаешь мои решения и поступки? о его голос можно было порезаться.
Но я уверенно смотрел ему в глаза:
- Мама едва не умерла тем летом.
- Не умерла же! Зато она усвоила урок, а ты, я вижу, нет. Я поступил жестоко потому, что так было нужно в тот момент. Я спас и тебя, и ее.
- И себя?
- Причем здесь я? вспылил отец. - Если бы не мои решительные действия в тот момент, на следующий день за вашу жизнь не дали бы и ломаного кната.
- Так вот оно, объяснение. А я-то весь год ломал голову, за что ты так с нами. А ты, оказывается, думал только о нас.
- Драко, ты забываешься! вновь повысил голос отец.
- Разве? А ведь я всего лишь хочу узнать правду.
- Ты действительно изменился, Драко, - Люциус с трудом взял себя в руки. Раньше ты никогда не сомневался в моих словах.
- Раньше ты никогда ничего не скрывал от меня.
- Я и сейчас честен с тобой, - холодно отозвался он.
- Тогда ответь мне еще на один вопрос: зачем тебе эта свадьба? Только не лги. И не надо нести разную чушь о продолжении рода, о благополучии семьи, о внуках. Что кроется за твоим решением женить меня именно на Гринграсс? Деньги? Власть? Слава?
Я встал напротив него, лицом к лицу, глаза в глаза. Никто в этот момент не смог бы меня услышать:
- А может быть, ты решился обмануть Темного лорда?
Его зрачки расширились.
- Может быть, ты, отец, ищешь пути отхода в случае его поражения? Ты узнал, что Поттер проходил практику у Гринграссов, и что они поладили. Это значит, если я женюсь на Астории, то в случае победы этого идиота со шрамом, он смилостивится над нами, забудет, что мы Пожиратели, и постарается смягчить нашу участь. Он ведь такой сердобольный, этот Поттер. Ты на это надеешься, отец? А еще тебя привлекло то, что Астория когтевранка. Ведь слизеринцам при проигрыше Темного лорда пришлось бы ой как не сладко!
Я хотел просто позлить его, но, похоже, оказался слишком близко к истине...
- Гаденыш! прошипел Люциус. Его трость со встроенной в нее волшебной палочкой нацелилась мне прямо в живот:
- Круцио!
Миллионы безумно острых стрел пронзили мое тело, скрутились внутри меня тугими спиралями и, пытаясь развернуться, ввинтились в голову, в руки, в ноги. Мне показалось, что каждая клеточка моего тела напряженно задрожала и лопнула. Мозг взорвался, я ослеп и оглох. Вокруг меня наступила ослепительная темнота и оглушающая тишина... и боль... боль... боль...
- Теперь ты поймешь, что значит «быть послушным сыном».
- Сомневаюсь... - сухие губы отказывались подчиняться.
- Это все влияние матери. Послушай, Драко, если ты не образумишься, Нарцисса навсегда покинет этот дом. Я запру ее в отдаленном замке, где она проведет оставшиеся годы до самой своей смерти.
- Ты не посмеешь...
- Еще как посмею. Я объявлю всем, что она подхватила драконью оспу, потом сообщу о ее внезапной кончине, и все. Дело сделано. Через год о ее существовании забудут.
- Ты не сделаешь этого...
- Разве? И кто же мне сможет помешать?
******
Поздним вечером Нарцисса заглянула в мою комнату:
- Дорогой, я принесла тебе сок.
- Сама? улыбнулся я, пробуя на вкус холодный напиток. А куда подевалась Хелпи?
- Я отпустила ее спать.
Мама тревожно вглядывалась в меня:
- Чем закончился ваш разговор с отцом?
Я пожал плечами:
- Пока ничем. Я обещал подумать.
Ей лучше не знать о «нашей милой беседе» с Люциусом.
Нарцисса подошла и обняла меня за плечи:
- Бедный ты мой, столько на тебя всего свалилось в последнее время.
Она прижалась губами к моему лбу:
- Мы обречены на подчинение, Драко. Другого пути у нас нет. Ты уже не сможешь отказаться от этой свадьбы, она назначена на двадцать пятое августа. Двадцать третьего Астории исполнится семнадцать, и она станет совершеннолетней.
На этой свадьбе будет Темный лорд, - прошептала Нарцисса, и маленькая жгучая слезинка упала на мою щеку. А я так хотела, чтобы ты узнал, что такое счастье.
Я сжал в руке бокал с оставшимся в нем соком с такой силой, что стекло не выдержало и треснуло:
- Ничего, мама. Все нормально. Главное, чтобы ты была счастлива.
Глава 32. Август, 1997 год.
ПОТТЕР
Как только мне исполнилось семнадцать, защитные чары, наложенные на дом Дурслей, уничтожились, и Надзор был снят. С помощью друзей я сумел благополучно перебраться в «Нору», где мне предстояло провести последние летние дни. Я остался жив, но в развязанном Пожирателями смерти бою погиб Аластор Грюм, пострадал Джордж Уизли, была убита Букля. Они ушли, покинули меня, так же, как однажды это сделали мои родители, профессор Дамблдор и Сириус Блэк. Все, кто был близок мне, кого я любил и ценил, уходили, оставляя меня с рвущим душу чувством вины, раскаяния и одиночества. Я привносил в жизнь людей, заботящихся обо мне, одни несчастья.
И только настоящее дело было способно хотя бы на миг умерить мое горе. Я чувствовал, что должен как можно быстрее отправиться на поиски оставшихся крестражей и уничтожить их все, один за другим. Только так я смог бы доказать самому себе и окружающим, что смерть моих близких была ненапрасной.
Первого сентября Джинни должна была вернуться и продолжить учебу в Хогвартсе. Рон собирался отправиться со мной, он уже упаковал вещи, и был готов тронуться с места в любую минуту. Я пытался его отговорить, но тщетно, лишь зря потратил время. Он отлично понимал, к чему мог привести наш поход, но сознательно шел на это. Рон Уизли шесть лет был моим другом, и он рассчитывал остаться им до конца своей жизни. Гермиона, предупрежденная о грозящей ей и ее сыну опасности, смогла найти иное, более надежное укрытие для своей семьи. По крайней мере, я очень на это надеялся.
ГРЕЙНДЖЕР
Неприятные предчувствия заставили меня поторопиться. Возможно, без этого понуждения я вообще не рискнула бы переступить порог так внезапно покинутого нами дома. Еще на подходе я почувствовала тревогу, но повернуть обратно не могла. Там, за дверями, меня ждала моя собака.
Я ступила на крыльцо, успокаивая себя, что сейчас войду в коридор, пройду в гостиную, и у меня не будет причин для беспокойства - родное жилище встретит свою хозяйку прежним уютом и покоем. На столике у дивана будут стоять цветы, срезанные мамой, часы на стене будут все также отсчитывать время, и маленькая собачка выскочит из-за угла и с веселым лаем кинется мне под ноги.
Неделю назад, когда мы в спешке паковали вещи и готовились к отъезду, Живоглот, привыкший к подобным сборам, спокойно взирал на нас со спинки дивана. Но собака, сначала весело носившаяся между наших ног и, видимо, решившая, что хозяева играют с ней в какую-то новую затейливую игру, затем присмирела, затихла, и, почувствовав нашу тревогу, убежала наверх и затаилась. И сколько бы я не призывала ее, уговаривая выйти из своего убежища, не приманивала любимыми сосисками все напрасно. Нам пришлось уехать без нее.
Я не могла вернуться за ней раньше. Нужно было найти подходящее место, которое послужило бы моей семье приютом, скрыть наши следы от возможных преследователей и установить надежную защиту, а для этого требовались довольно сложные магические манипуляции, отнимающие много сил и времени. Кроме того, мне пришлось изменить родителям память, внушив им иные имена, Имя Феликса я менять не стала о нем в магическом мире никто, кроме Гарри, Джинни и Рона, не знал. А им я могла доверять, как самой себе.
Я провела несколько бессонных ночей над колыбелью спящего малыша, решение покинуть его далось мне нелегко. Маленький Малфой рос улыбчивым и очень спокойным ребенком, не доставляющим особых хлопот своей маме. И тем невыносимее мне было расставаться с ним.
Сынишка ты мой сероглазый
Открытое настежь сердце,
Доверчивая улыбка,
Распахнутая душа,
Тебе сварю зелье здоровья,
Тебе наколдую счастье,
Тебя зачарую любовью,
Которой сама не нашла.
Сынишка ты мой сероглазый
Весь мир пред тобою открытый,
Пропитанный магией, тайной,
Огромный не видно конца.
Руками меня обнимаешь,
Ногами шагаешь по сердцу,
Глазами мне в душу смотришь
Такими же, как у отца…
Но это нужно было сделать. Так будет труднее открыть их местопребывание, а у меня будут развязаны руки, и я смогу помочь Гарри в поисках крестражей. Если все закончится благополучно, я сниму с родителей свои заклинания, если же нет, что ж, тех чар, которые я навела, хватит, чтобы мои близкие прожили в безопасности и довольстве долгую и счастливую жизнь. Даже если и без меня.
Когда все было закончено, я простилась со своими родителями, став для них практически чужой, и поторопилась вернуться в родной дом. Открыв ключом дверь, и держа наготове волшебную палочку, вошла в коридор, решительно прошла в гостиную и вскрикнула, едва не споткнувшись о разбитую люстру. Все в доме было вверх дном. Валялись перевернутые стулья с разорванной обивкой, растерзанные диванные подушки были раскиданы по всей гостиной, журналы, прежде лежавшие на столе, оказались разорваны и развеяны по полу. Коврики скомканы, часы разбиты. Светлые занавески на окнах были располосованы и заляпаны чем-то темным. Хорошо, что всего этого не видела мама!
- Гоменум ревелио! прошептала я, обводя палочкой по кругу. Это заклинание позволило бы обнаружить присутствие другого человека в помещении. Но ничего не произошло. Значит в доме никого, кроме меня, не было.
С трудом пробираясь через разгромленную гостиную, я направилась в кухню. Там картина повторилась все было разбито и раскидано. Дверца холодильника распахнута, и продукты, хранившиеся в нем, безнадежно испорчены. Борясь с дурнотой от отвратительного запаха, я выскочила в коридор.
Я позвала собачку, но ответом мне послужила тишина. Я крикнула громче, результат был прежним. Но она не могла умереть с голоду при отъезде я везде, где только можно, расставила миски с кормом и чистой водой. Тревога за любимицу усиливалась. Я поспешила подняться по лестнице на второй этаж. Старые, просевшие ступеньки тоскливо скрипели под ногами, заставляя меня трепетать. Верхние дощечки оказались покрыты бурыми пятнами. Я присмотрелась они напоминали старую, давно засохшую кровь. Везде кровь, много крови. Но откуда ее здесь столько? В доме не могли никого убить тут просто никого не было! Никого, кроме собаки.
Там наверху, у двери, ведущей в мою комнату, лежала она. Как загипнотизированная смотрела я на маленькое искореженное и остывшее тело. Смерть наступила быстро. Ни одно живое существо не смогло бы выжить и получаса после такого количества резаных ран! Шерсть стала темной, по мере высыхания она приобрела ржавый оттенок.
Мне вдруг показалось, что я услышала жалобный скулеж, и на мгновение волосы у меня встали дыбом: неужели мертвые способны издавать такие пронзительные звуки? Но я тут же поняла, что эти звуки исходят из моего собственного горла. «Это моя вина. Только моя. Если бы я не оставила ее здесь, с ней бы ничего не случилось». Эти слова продолжал твердить мой разум, снова и снова. Я не смогла уберечь ее я опоздала.
Я закрыла лицо руками - не могла больше смотреть на бездыханное тело у своих ног. Очень медленно, пятясь, начала спускаться обратно в гостиную. Руки тряслись. Кто мог совершить подобное? Какой человек, если это был человек, мог так издеваться над несчастным животным?
Каждый шаг давался мне с трудом, но я, делая над собой усилие, все шагала и шагала по лестнице. Она казалась бесконечно длинной. Однако перила закончились, и рука вяло упала вниз…
Хриплый зловещий шепот раздался со стороны окна:
Привет, Грейнджер!
Я медленно повернулась на голос. Еще не увидев, я внутренним чутьем поняла, кто ворвался без приглашения в мой дом:
- Паркинсон? Как ты проникла сюда?
- В прошлый раз мне удалось соорудить портал.
- Так это ты убила мою собаку?
Она обезоружила меня заклинанием, волшебная палочка отлетела в сторону. Слизеринка медленно, не спуская с меня глаз, подошла и наступила на нее ногой.
- Так будет надежней. Чуть дернешься, и я переломлю ее, - пообещала она. - Я знала, что ты придешь сюда за своей собачонкой. Только такая дура, как ты, могла попасться на столь простейшую ловушку.
- Это ты убила собаку? повторила я, ненавидяще уставившись на нее. Страха не было, только жгучее презрение к этой хладнокровной слизеринке.
- Я, - отозвалась она. Скажешь, жестоко? Ну и что, зато как действенно теперь ты в моих руках. Кстати, Драко был вместе со мной, он стоял рядом и видел, как я убивала твою шавку.
- Причем здесь Малфой? сердце в груди невольно начало отстукивать глухие удары. - Мне безразлично, где он и чем занят.
- Правда? криво ухмыльнулась Паркинсон. Вот и я хотела бы выяснить, причем здесь он. Ты скрылась, словно заранее зная, что мы придем. Не ему ли удалось так ловко предупредить тебя? Но меня не проведешь, мне даже не нужно владеть легилименцией, чтобы проникнуть к нему в разум и прочесть его мысли. Достаточно пристально наблюдать за ним, что я и делаю несколько последних месяцев. И не без успеха. Я многое увидела и поняла. Он мог пойти на риск и попытаться спасти тебя.
- Пэнси, ты сошла с ума?! О чем ты говоришь?
- Не прикидывайся, что не понимаешь. Я бы нисколько не удивилась, если бы он решился на подобное. После прошлогодней практики Драко сильно изменился. Он стал совсем другим, чужим, словно он это не он.
Как она была близка к истине в его венах теперь текла моя кровь!
Потом она замолчала, словно размышляя, стоит ли говорить мне это:
Я решила проверить свои сомнения и узнать, как далеко Малфой готов зайти, почувствовав, что тебе грозит смертельная опасность. И... насколько ты безразлична ему.
- Ревность? изумилась я. Всего лишь пресловутая ревность? Пэнси, так ты ревнуешь МЕНЯ к НЕМУ? Это же смешно!
Я заставила себя рассмеяться, хотя в эту минуту мне больше хотелось заплакать.
- Заткнись! зарычала она, и ее рука, сжимавшая волшебную палочку, невольно напряглась. Еще одно слово, и...
- Ты убьешь меня? я замерла в ожидании ответа. Она права: я глупо попалась в ее ловко расставленные сети. Пощады от нее не дождешься. Перед глазами в эту секунду пронеслись последние мгновения прощания с сынишкой. Неужели я уже никогда не увижу его беззубую улыбку, не прикоснусь к нежной коже, не сожму в руке его крохотные пухлые пальчики?
- Нет, не убью, - она ехидно улыбнулась, и ее улыбка мне не понравилась. Это была бы слишком легкая смерть. Я придумала для тебя кое-что похуже...
- Что может быть хуже смерти? - успела спросить я, прежде чем упала на пыльный, усыпанный осколками, перьями и обрывками бумаги пол, настигнутая оглушающим заклятием.
Паркинсон носком туфля отбросила мою палочку к окну и зловеще рассмеялась:
- Скоро узнаешь.
НАРЦИССА МАЛФОЙ
Беллатриса лениво потягивала вино из высокого бокала. Она сидела у самого окна, и ее взору открывался широкий вид на парк. Небо над поместьем впервые за долгие недели сверкало нетронутой голубизной.
- Люциус восстановил родовую защиту? спросила она, полуобернувшись ко мне.
Я покачала головой:
- Не думаю. Ему сейчас не до этого.
Сестра недоуменно уставилась на меня:
- И чем же он так занят, позволь тебе спросить? Твой муж не дежурит по ночам, не входит ни в один из отрядов егерей-охотников по отлову магловских выродков, не занят трудоемкой работой по очистке Министерства от нежелательных элементов и привлечению к нам новых сторонников. Есть еще много самых разных «не», Нарцисса, их можно перечислять довольно долго. Сейчас решается судьба всего магического мира, а твой Люциус целыми днями безвылазно сидит в своем кабине и что-то пишет. Уж не мемуары ли?
Она гневно сверкнула глазами.
- Не знаю, Белла, ничего не знаю, - я сделала глубокий вдох, чтобы потом более спокойно продолжить, - но я полагаю, все то, чем мой муж занимается, сидя наверху, согласовано с Милордом.
- Не уверена..., заявила сестра, нервно покусывая нижнюю губу. Наступила неловкая тишина, нарушаемая лишь легким тиканьем настенных часов.
- Тогда, Цисси, расскажи мне, что происходит с твоим сыном? Я думала, что он, выйдя из стен Хогвартса, стал настоящим мужчиной, а Драко превратился в..., - сестра заколебалась и решила перефразировать фразу так, чтобы она прозвучала как можно мягче. Он постоянно проявляет свою слабость. Зачем ему волшебная палочка, если парень так и не научился ею пользоваться.
- Белла, убивать грязнокровок это не значит в совершенстве владеть магией. Кроме того, у мальчика сейчас сложный период. Они с Люциусом повздорили.
- А в чем дело?
Я не успела ответить, потому как в этот момент в гостиную вошла однокурсница сына Пэнси Паркинсон. Она в последнее время появлялась у нас довольно часто, пожалуй, даже чаще, чем в собственном доме. Девушка пользовалась доверием Пожирателей, сам Темный лорд не раз показывал свое расположение к ней. Но я успела заметить, что Драко сторонился ее, словно общение с однокурсницей казалось ему неприятным.
- Пэнси, детка, хочешь выпить? - Беллатриса подняла свой бокал и вяло отсалютовала им студентке. - Неплохая эльфийская настойка многолетней выдержки.
Паркинсон плеснула себе вина и уселась рядом с Беллой, по-домашнему поджав под себя ногу.
- Вот с кого Драко должен брать пример, - сестрица кивнула в сторону девушки и повернулась в ее сторону, поясняя той наш прерванный разговор. - Нарцисса мне только что рассказала, что между старшим и младшим Малфоями возник конфликт. Ты не в курсе?
Та покачала головой.
- Внешне они оба стараются вести себя, как обычно, - начала рассказывать я, - но отношения между ними натянутые, как струна чуть что, и хрупкий мир не выдержит и взорвется. Я словно громоотвод. Мне с трудом удается сохранять довольно шаткое перемирие между мужем и сыном.
Пэнси сидела молча, склонив голову, и делала вид, что занималась исследованием жидкости в своем стакане. Но я заметила, что она внимательно слушает.
- В чем же причина этих разногласий? не выдержала Беллатриса. Чего они не поделили?
- Мы держали кое-что в тайне от всех, - призналась я. Но думаю, что могу вам довериться. Люциус надумал женить Драко. И Темный лорд поддержал его идею.
Пэнси резко подняла голову. Я поняла, что она потрясена услышанной новостью. В ее глазах откровенно читался вопрос: кто избранница?
- Как?! И вы не поставили в известность меня, вашу самую близкую родственницу? негодованию сестры не было предела.
- Прости, Белла, но мы никому не сообщали. Люциус запретил мне говорить об этом, пока все пункты брачного договора не будут согласованы. Теперь вопрос почти решен, - я покосилась на черноволосую девушку. Мне показалось, что она вздрогнула. Вот только сын...
И кто же эта счастливица? воскликнула Беллатриса, не дав договорить мне. - Наш Драко завидный жених, будь я чуть помоложе, сама бы положила на него глаз. А тебе, Пэнси, он нравится?
Паркинсон кивнула и отвернулась, пытаясь спрятать появившийся на щеках румянец.
- Астория Гринграсс, - я назвала имя будущей миссис Малфой. - Пэнси, ты знаешь ее?
Девушка вновь кивнула. Она выглядела потрясенной.
- Какая она?
- Хорошенькая, если Вас это интересует, - хриплым голосом произнесла студентка. Богата, умна, воспитана, целомудренна. Я не слышала о ней ничего плохого.
Ее выдавал голос, я вдруг поняла Пэнси действительно была неравнодушна к моему сыну. И это заметила не только я. Белла подозрительно покосилась на нее.
- Прошу меня простить, но мне нужно идти. Я вспомнила, что меня ждет отец, - Пэнси поспешно засобирались. Она поднялась, поставила бокал на каминную полочку и вышла.
- Ого, Нарцисса, а девочка то того... втюрилась в нашего Драко по уши, - засмеялась сестра, не отрывая взгляда от закрывшейся за спиной девушки двери.
- Думаешь?
- Более чем уверена. И теперь она зла на весь мир выбор Люциуса пал не на нее. Слышала, как она сказала «целомудренна» - голову даю на отсечение, что свою девственность она подарила нашему парню. Я даже не сомневаюсь, что они переспали. У меня интуиция на такие дела.
- Не может быть, - ахнула я. Что же теперь с ней будет?
- Цисси, не смеши меня. И не будь так старомодна. Ничего страшного не произошло - в наше время отсутствие девственности отнюдь не причина, чтобы считать себя несчастной Все будет хорошо, уверяю тебя.
Но ее слова не убедили меня. Кто знает, на что способна отвергнутая и обиженная девушка.
*****
Вечером того же дня мы с сыном сидели на качелях за домом, слушая оглушительное стрекотание сверчков и мерное гудение шмелей, собирающих пыльцу с цветов; одни, судя по всему, исполняли для Драко свадебный вальс, другие траурный марш.
- Тебе нравилась в Хогвартсе какая-нибудь девочка? спросила я сына. Ты с кем-то встречался?
Его глаза сверкнули:
- Почему ты спрашиваешь?
- Ты так сопротивляешься решению отца, что я подумала, может быть, у тебя кто-то есть.
Он спрыгнул с качелей:
- Нет, мама, я ни с кем не встречался. И у меня никого нет.
Драко направился к дому. Я не сводила глаз с его удаляющейся спины. Его слова меня тоже не убедили. Он скрыл от меня правду - у него явно кто-то был.
ГРЕЙНДЖЕР
Я очнулась в незнакомой комнате, где не было ничего, кроме железной ржавой трубы, соединяющей пол с потолком. Да еще крошечное окно, расположенное прямо надо мной, но оно было занавешено старой выцветшей тряпкой непонятного грязного цвета и почти не пропускало солнечных лучей. Длина комнаты составляла примерно два моих роста, точнее сказать я не могла искусственные сумерки зрительно уменьшали пространство вокруг меня. Я не знала, где нахожусь, какое время суток, и сколько часов я провела в этой странной камере.
Я попыталась подняться, чтобы дотянуться до окна, но не смогла моя правое запястье оказалось схвачено широким кожаным ремнем, прикрепленным к тяжелой цепи. Я потянула за край, второй конец цепи был накрепко соединен с трубой в углу.
Голова просто раскалывалась. Левой рукой я провела по спутанным волосам в области виска вся щека и шея оказались покрыты запекшейся кровью. Возможно, это были следы от ударившего в меня заклятия, или, что больше походило на правду, последствием моего падения на пол.
Я попыталась нащупать в кармане волшебную палочку, но с ужасом вспомнила, что выронила ее в разгромленном доме. Собственное бессилие привело меня в отчаяние. Да, я была жива, но осознание этого не только не вызвало во мне прилива радости, а, наоборот, заставило испытать жуткий панический страх. Я знала, кто моя стражница, кто заключил меня в эту темницу, и понимала причины, по которым я оказалась здесь. Ненависть и ревность. То, что не оставляло мне надежды на снисхождение и даже ничтожных шансов на спасение.
- Алохомора! знакомый голос заставил меня вжаться в каменную стену. - Люмос! загоревшаяся под потолком маленькая грязная лампочка осветила комнату мутным светом. В раскрытых настежь дверях возникла она.
Привет, весело сказала Паркинсон. Как ты тут? Вижу, устроилась с удобством.
Она прекрасно понимала свое превосходство надо мной и откровенно издевалась:
- Чувствуй себя, как дома, Грейнджер…
В каждом ее слове присутствовало желание показать, что она хозяйка положения.
- …Но не забывай, что ты в гостях, - закончила она и захохотала.
Я отвернулась.
Конечно, здесь не курорт, - она насмешливо обвела взглядом пустую комнату, - но все-таки довольно милая обстановочка. Как раз для такой маглы, как ты.
- И, представляешь, - она понизила свой голос до шепота, - я принесла кое-что с собой, специально для тебя. Акцио, чай!
В комнату влетел стакан с горячей жидкостью, мало напоминающей и по цвету, и по запаху упомянутый ею напиток. Он больше походил на зелье, вызывающее нескончаемую икоту. Похоже, Паркинсон решила поиграть со мной, как кошка с мышью, перед тем, как прикончить. Чай поплыл по воздуху прямо на меня. Я отодвинулась в сторону, но короткая цепь сковывала мои движения.
- Воспитанная леди его бы непременно выпила, - зло прошипела Пэнси. Только, кто сказал, что ты леди, ты всего лишь мерзкая грязнокровка. Пей, стерва! Делай, что я тебе говорю.
Стакан опрокинулся, и кипяток ошпарил мои напряженно сжатые колени. Я зажмурила глаза и стиснула зубы, изо всех сил стараясь не закричать. Боль была невыносимой, но выказать ее перед этой слизеринкой я не могла. Она не дождется от меня ни малейшей слабости, ни стона, ни слез.
Паркинсон молча наблюдала за моими мучениями. В ее взгляде не было жалости или сострадания. Только пугающая пустота. Наверное, она также равнодушно следила за тем, как умирала моя собака.
- Хочешь знать, для чего я оставила тебя в живых? спросила она, но не дождалась моего вопроса. Я хочу немного развлечься. Есть одна очень увлекательная игра, которая называется «Империус». Ее условия просты: взмах волшебной палочки, и человек забывает, кто он есть, превращаясь в раба. Никто не знает, где ты, поэтому никто не придет тебе на помощь. Хотя я очень надеюсь на то, что кое-кто все-таки попытается это сделать. Наверное,мне придется случайно проговориться.
Ее слова вновь вызвали у меня приступ паники. Я облизала сухие губы и пристально посмотрела на нее: нет, она не шутила. Паркинсон ответила мне таким же прямым и тяжелым взглядом, продолжая при этом ехидно улыбаться.
- Прощай, дорогая, - сказала она, направляясь к выходу, - придется тебе провести ночь без ужина. А от вечернего чая ты сама отказалась.
Двери закрылись за ней, но затем отворились вновь.
- Кстати, Грейнджер, я вынуждена с прискорбием признать, что ты оказалась права. Он не достался ни тебе, ни мне. Малфой женится на сестре Дафны Гринграсс, причем довольно скоро, в конце августа. Астория просто милашка. Так что у тебя практически не остается шансов на спасение. Не думаешь же ты, что Малфой выпрыгнет из теплой супружеской постели с чистокровной богачкой и побежит спасать такую грязнокровную ободранку, как ты. Сочувствую...
Я наконец-то осталась одна. Теперь можно было дать волю своим чувствам. Но слез не было, только слабость и пульсирующая в голове боль. Пальцами свободной рукой я сжала виски. Нарцисса когда-то сказала мне: «Мы женимся один раз и навсегда - "доколе смерть не разлучит нас". Что ж, Драко Малфой, прощай! Я не обвиняю тебя ни в чем, ты волен делать все, что пожелаешь. И будь счастлив, сероглазый слизеринец, если сможешь...
МАЛФОЙ
Густая крона вековых вечнозеленых тисов отбрасывала прохладную тень на подъездную аллею. Солнечный свет пробивался сквозь плотные ветви деревьев и создавал на широкой, усыпанной мелким гравием дороге, причудливые узоры. Заросли ежевичных кустов вдоль обочины служили надежным забором ни один незваный гость не смог бы пробраться сквозь их острые шипы. А если бы он еще и знал о наложенной на поместье магической защите, то и на добрую милю не приблизился бы к этому дому.
Я вышел из кареты и окинул представшую передо мной усадьбу оценивающим взглядом. Ведущие к дому низкие широкие ступени, крыльцо и массивные белые дорические колонны, а также зеленые лужайки и цветники перед домом все производило хорошее впечатление. Чуть в стороне стояла круглая застекленная беседка, сердце которой было скрыто от любопытных глаз разросшимся плющом. Здесь во всем чувствовались забота и тщательный уход. Огромное богатство семьи, владеющей этим поместьем, совсем не бросалось в глаза.
Я поднялся по каменным ступеням и взялся за начищенный до блеска дверной молоток. Едва он коснулся тяжелой дубовой двери, как та распахнулась. Домовой эльф вежливо опустил передо мной голову и показал рукой внутрь, туда, где меня с нетерпением ждали.
- Мистер Малфой! грузный мужчина средних лет шагнул мне навстречу и подал руку. Рад нашему знакомству. Дафна так много рассказывала о тебе. Кажется, моя старшая дочь в полном восторге от тебя. Я Ричард Гринграсс, твой будущий тесть.
Ну, это мы еще посмотрим! подумал я, а вслух произнес:
- Приятно познакомиться, мистер Гринграсс!
Его рукопожатие было довольно крепким, но протянутая ладонь показалась мне неприятно влажной. Для меня потные и холодные руки всегда являлись признаком нечистоплотности и нечестности человека, в то время, как теплое рукопожатие служило символом открытости и хорошего отношения. Дай Бог, чтобы первое впечатление оказалось обманчивым!
- Можно не так официально. Мы уже почти родственники, называй меня запросто Ричард, - его голос звучал доброжелательно и вполне радушно. - Твой отец наверху, в моем кабинете, там мы с ним обсуждали некоторые спорные пункты брачного договора. Поднимешься со мной, или предпочтешь вначале поговорить со своей будущей невестой?
- Если позволите, то я хотел бы поближе познакомиться с Асторией.
- Отлично! Гринграсс улыбнулся мне великолепной белоснежной улыбкой. Она в библиотеке. Я провожу тебя.
Две широкие лестницы, расположенные по обеим сторонам просторного холла, с деревянными отполированными до почти зеркально блеска перилами, вели на второй этаж. Толстый ворсистый темно-красный ковер прикрывал мраморные ступени. С потолка свисала огромная хрустальная сверкающая люстра. Портреты семейства Гринграсс, выполненные кистью искусных мастеров, украшали стены лестничного пролета. Хозяин направился по левой стороне, явно собираясь познакомить меня со своими предками.
- Это основатель нашего банка Кайл Гринграсс. По легенде, он отрыл в земле клад, которым распорядился с большим умом. Рядом с ним Лайонел Гринграсс, удача сопутствовала ему во всех его начинаниях, он приумножил состояние отца в несколько раз. Следующий - мой прадед Ригеманн, его имя означает «торговец», и оно как нельзя кстати подходит ему. Именно он продал часть акций банка предводителю гоблинов Громотопу, став лишь совладельцем «Гринготтса». И, поверь, ни разу не пожалел об этом. С гоблинами работать сложно, даже немного опасно, у них странные понятия о праве собственности, но зато они честны до безобразия.
Я внимательно вглядывался в доброжелательно улыбающихся и машущих мне с портретов людей.
- А на этом портрете изображен мой дед Хагли Гринграсс, его идеей было использовать для охраны банка драконов. Здесь мой отец Френсис, и, наконец, твой покорный слуга. Мои предки были замечательными людьми, они дали мне в наследство все, о чем другие могут только мечтать. Но поверь, Драко, мне есть, о чем жалеть - Бог так и не подарил мне сына, и семейная фамилия с замужеством дочерей канет в небытие. Я согласен пойти на подобную жертву, но только в обмен на иную громкую фамилию, например, такую как ваша. - Сюда, сказал Ричард, движением головы приглашая меня следовать за ним по длинному коридору к огромным, украшенным великолепной резьбой дверям. Приоткрыв их, он заглянул в комнату, оказавшуюся библиотекой и произнес каким-то приторно-сладким голосом:
- Астория, девочка моя, к тебе посетитель. Ты готова принять его?
Услышав ее тихий ответ, Гринграсс распахнул передо мной дверь:
- Добро пожаловать, Драко Малфой. Надеюсь, у вас все сладится.
Она была среднего роста, очень тоненькая, даже хрупкая. Темные волосы заплетены в косу, уложенную на голове. Ее кожа казалась мраморно-белой, а от черных маленьких завитков, упавших на лоб - нереально прозрачной. Девушка протянула мне руку, я пожал холодные пальцы в них не было ни силы, ни энергии ее отца. Астория Гринграсс была довольно красива, но как-то безжизненна и вяла. Вряд ли бы я обратил на нее внимание по собственной воле. Даже, если бы мой взгляд случайно упал на нее, то через несколько минут я бы уже забыл о ее существовании. Она относилась к тому типу людей, о которых забываешь даже в их присутствии. Сестра Дафны определенно потратила кучу галеонов на новое платье - наряд был явно не из дешевых, но и он казался на ее фоне каким-то бесцветным, что делало Асторию еще более незаметной и безликой. И она должна стать моей спутницей до конца жизни?!
Я невольно вспомнил девушку из сна та, даже приходя ко мне во сне и являясь плодом моего воображения, была намного реальнее, чем эта, стоящая сейчас передо мной представительница богатейшего аристократического рода.
- Привет, кажется, мы уже встречались с тобой в Хогвартсе, я попытался быть вежливым и завел с ней непринужденную, ни к чему не обязывающую светскую беседу.
Девушка смущенно кивнула:
- Да, я приходила к сестре в гости.
- Как дела у Дафны?
Она мило улыбнулась мне:
- Спасибо, хорошо. Она сейчас отдыхает на море. Но на свадьбу непременно приедет.
- Отлично, - ухмыльнулся я.
Не дождавшись приглашения, я сел в одно из кресел с высокой спинкой и резными подлокотниками. Девушка пристроилась на краешек дивана, сложив руки на колени и опустив глаза, словно примерная ученица. Она казалась скованной и напряженной, что было вполне объяснимо ее, как и меня, впереди ждала неизвестность.
Всю последнюю неделю я ощущал странное чувство, словно шел по непроторенной дороге и не знал, что ждало меня за ближайшим поворотом. Кто она такая, Астория Гринграсс? Чего ждать от нее? О чем с ней говорить? Пожалуй, стоило сразу выяснить ее мнение по поводу предстоящего бракосочетания.
- Как тебе нравится идея наших отцов поженить нас?
Она пожала плечами:
- Я не задумывалась об этом.
- Тебя не волнует собственная судьба? искренне удивился я.
- Мой отец знает, что делает, - ответила она и посмотрела на меня ничего не выражающим взглядом. - Папа любит нас и желает нам счастья. В детстве у меня всегда было все самое лучшее. Он никогда ни в чем мне не отказывал. Думаю, и сейчас он подобрал для меня наиболее выгодную партию.
- Выгодную с какой стороны? спросил я, пристально разглядывая ее.
Астория вновь опустила глаза, принявшись внимательно изучать рисунок на ухоженных наманикюренных ногтях:
- Со всех. Вы знатны, богаты, чистокровны.
О, какая знакомая песня! Всю последнюю неделю она постоянно звенела в моих ушах голосом Люциуса.
- А меня, признаюсь, предложение жениться на тебе застигло врасплох, - откровенно признался я.
- Почему? теперь пришла ее очередь удивляться. Я чем-то не устраиваю тебя?
- Чтобы знать это наверняка, я как минимум должен быть знаком с тобой. Я же вижу тебя второй раз в жизни.
- У нас будет возможность узнать друг друга получше. Нам предстоит прожить бок о бок долгие годы.
- Ты уверена в этом? я почувствовал, что внутри меня начала подниматься волна раздражения.
- А ты нет? спокойным голоском произнесла девушка. - Я думала, что наша свадьба уже решенный вопрос, и подписание брачного договора все лишь маленькая формальность.
- Но я тебе хотя бы нравлюсь? не выдержал я.
Пушистые ресницы слегка вздрогнули:
- Нравишься. Но это не важно.
- А что может быть важнее, чем взаимная симпатия двух будущих супругов? от удивления я открыл рот. В первый раз видел человека настолько равнодушного к своей судьбе.
- Главное, что ты подходишь моему папе. Он без ума от перспективы породниться с такой прославленной семьей, как ваша.
О, Мерлин! Похоже, Шляпа просчиталась, распределив ее на Когтевран? Они с Дафной различались как земля и небо, та всегда знала, чего хочет от жизни.
- Что ты заладила все «папа да папа»? резкий возглас сорвался с моих губ. Это Ричард Гринграсс выходит за меня замуж?! Он будет целовать меня по утрам, спать со мной и рожать мне детей?
Она прикусила губу, и на ее глазах навернулись слезы:
- Зачем ты говоришь подобные вещи? Разве плохо, что я доверяю своему отцу?
- Нет, Астория, не плохо, - я попытался сдержать свои эмоции. - Но должно же у тебя быть собственное мнение по поводу предстоящей свадьбы. Расскажи мне о том, что ТЫ думаешь, что чувствуешь; именно оттого, что я услышу, будет зависеть мое решение либо я подписываю брачный договор, либо мистеру Гринграссу придется искать более выгодную партию для своей любимой дочери.
Наконец-то мне удалось расшевелить ее - она резко поднялась с дивана, подошла к книжной полке и провела пальчиком по кожаным переплетам. Затем, осторожно покосившись на запертую дверь, едва слышно произнесла:
- Ты думаешь, мне не хочется вырваться из этого плена.
- Что? не понял я.
Она обернулась на меня. Ее умоляющий взгляд говорил о многом. Я поднялся, подошел к ней и встал за ее спиной:
- Что все это значит, Астория?
- Ничего, - прошептала она. Свадьба даст мне шанс выйти на свободу. Если бы ты знал, как я задыхаюсь в этой золотой клетке.
Последующие ее слова прозвучали громко, и я понял, что она обращалась не столько ко мне, сколько к тем, кто мог подслушивать наш разговор сквозь замочную скважину:
- Драко, я буду тебе хорошей женой, если ты боишься этого. Верной и надежной, уступчивой и доброй. Ты не будешь стыдиться меня, уверяю тебя. Я знаю, как вести себя в обществе. Я владею множеством хозяйственных заклинаний. Меня готовили к браку с детства и научили всему, что необходимо знать замужней аристократке.
Черт! Кажется, я опять вляпался по уши. Астория в этот момент мне чем-то напомнила Нарциссу. Такая же безропотная и беззащитная. С единственным различием: одна из них подчинена отцу, другая - своему мужу. И если я не мог помочь маме, то спасти эту наивную несчастную девчонку было вполне мне по силам.
Что ж, выбора у меня действительно не было. Я принял решение. Тяжело поднялся, пошел к выходу и громко крикнул в открытую дверь:
- Эй, кто-нибудь! Позовите моего отца!
Они возникли в библиотеке столь быстро, что сомнений не оставалось нас подслушивали.
- Я согласен. Готовьте бумаги, я подпишу брачный договор.
Мистер Гринграсс вальяжно прошел в гостиную и всем своим грузным телом рухнул на диван, где за минуту до этого сидела его дочь:
- Я говорил, что они поладят. Моя Астория умная девочка.
Он многозначительно посмотрел на нее, жестом подманил к себе, та послушно приблизилась. Ричард потрепал ее по руке, словно любимую собаку. Для кого-нибудь, наблюдающего со стороны, эта картина выглядела бы довольно умильно, но мне она показалась нелепой. - У моего сына тоже есть голова на плечах, - Люциус красноречиво взглянул на меня и улыбнулся. Я рад, Драко, что ты одумался. Договор подпишем завтра вечером в Малфой-мэноре в присутствии Темного лорда.
ГРЕЙНДЖЕР
Ее не было целый день. Я просидела у стены с раннего утра до позднего вечера, то вставая на корточки, то опускаясь на колени, то ложась на пол, пытаясь хоть на немного избавиться от боли в затекающих ногах.
Я со страхом ждала свою тюремщицу, боясь задремать и пропустить момент, когда Паркинсон откроет дверь. Я напряженно вслушивалась в тишину дома, но не могла различить ни звука. Пару раз мне казалось, что я слышала тяжелые, шаркающие шаги, и тогда я принималась кричать, звать на помощь. Но ничего не происходило. Наверное, шаги были всего лишь плодом моего разыгравшегося воображения.
Я грызла зубами кожаный ремень, обхвативший правое запястье, пытаясь немного ослабить его. У меня ныли челюсти и саднили губы, но плотная кожа не поддалась ни на миллиметр. Все было напрасно, все зря.
Я была голодна. Пытаясь отвлечь себя от мыслей о еде, я, по-видимому, задремала. Разбудил меня звук заскрипевшей двери. Я резко села, при этом прикованная к трубе рука оказалась вывернутой за спину. В проеме двери появилась знакомая фигура слизеринки.
Привет, Грейнджер, сказала она. Вижу, ты по мне соскучилась. Но я не могла навестить тебя раньше. У меня уважительная причина я присутствовала на подписании брачного договора одного нашего общего знакомого.
Она подошла совсем близко, присела и посмотрела на меня в упор:
- Все, Грейнджер, у него нет пути назад. Я не успела намекнуть ему о тебе, поэтому готовься провести в этой комнате всю оставшуюся жизнь. А она у тебя будет короткая.
Паркинсон поднялась, потом изо всей силы ударила меня ногой. Я резко откинулась назад и едва не взвыла от резкой боли в завернутой за спину руке.
- Это тебе за птичек, которые едва не лишили меня зрения. Ну, как, нравится? Вижу, не очень. И мне тогда тоже не понравилось, но я терпела.
Следующий удар пришелся по ребрам. Я задохнулась. От боли потемнело в глазах, к горлу подступила тошнота.
- Это тебе за прогулки в Хогсмид. За твои насмешки надо мной. За то, что он пригласил на танец тебя, грязнокровку, а не меня.
Удары сыпались один за другим. Я задыхалась от бессильной злобы и боли, пытаясь укрыться от них.
- Даже не знаю, когда я с тобой за все рассчитаюсь, - она продолжала еще что-то говорить, но ее голос доносился словно издалека. Я не слушала ее, пытаясь сесть прямо, опираясь ногами о пол. Но комната вдруг закружилась перед моими глазами, и вместе с нею закружился пол, и лампочка на потолке и размытое лицо Пэнси.
- Э, нет, голубушка, ты рано отключилась, - я почувствовала запах ее резких духов, вероятно, она наклонилась, чтобы заглянуть мне в лицо. Еще рано умирать, я даже не успела повеселиться.
Эй, Лютера, - крикнула Паркинсон, - приведи-ка нашу гостью в порядок, да принеси ей чего-нибудь поесть. А то она сдохнет раньше времени.
Я почувствовала, как маленькие ручки домового эльфа принялись уверенно ощупывать мое ноющее тело, отыскивая нанесенные раны, помогли мне подняться и прислониться спиной к стене. Передо мной возник поднос с едой.
- Спасибо, - с трудом прошептала я. Запах свежеиспеченных пирожков дразнил мое обоняние, я с трудом сдерживалась, чтобы не сглотнуть подступившую к горлу слюну.
- Пшла вон, - прикрикнула Паркинсон на домовика, и та послушно испарилась в воздухе. Как я могла забыть о твоей любви к этим безмозглым тварям. Завтра, Грейнджер, ты будешь наравне с ними прислуживать мне, убирать за мной, и жалеть их, сколько пожелаешь. Хотя у них будет больше поводов для жалости к тебе. Обещаю...
ПОТТЕР
Последние несколько дней мы с Роном провели в бывшем доме Сириуса на площади Гриммо, делая кратковременные вылазки и изучая положение дел в Министерстве магии. Нам нужно было проникнуть туда, чтобы забрать у Амбридж медальон, служивший Темному лорду крестражем.
В этот вечер мы долго не могли заснуть, лежали в спальных мешках на пыльном полу гостиной и разговаривали, вспоминая Хогвартс. Приближалось первое сентября, и тоска по школе все чаще давала о себе знать.
- Кстати, знаешь, как Волан-де-Морт собирается поступить с Хогвартсом? - спросил я друга. - Вчера мне на глаза попался «Ежедневный пророк» недельной давности, и я прочитал там небольшую заметку об этом.
Рон покачал головой, внимательно слушая меня и одновременно наблюдая за крупным пауком, растянувшим свою паутину между люстрой и верхушкой большого платяного шкафа. Он всегда боялся членистоногих, особенно после встречи с огромным семейством Арагога на втором курсе.
Я, спасаясь от летнего зноя, не спадавшего до самой ночи, сел, скинул с себя футболку, и устроился поверх спальника, подложив руки под голову:
- Учеба объявлена обязательной для любого юного волшебника. Но вход полукровкам и грязнокровкам с этого года в школу запрещен. Прежде, чем попасть в Хогвартс, ребенок должен получить в Министерстве Сертификат крови, а перед этим доказать, что он не является магловским выродком.
Рон продолжал наблюдать за неторопливыми действиями паука:
- Этого и следовало ожидать. Да... Первого сентября Хогвартс-экспресс отправится в школу пустым.
Уизли повернулся ко мне, и его взгляд остановился на моей оголенной груди, где-то чуть ниже уровня подбородка:
- Гарри, что это с ним?
- Ты о чем? не понял я.
- О твоем медальоне, - он указательным пальцем показал на подарок Гермионы, выполненный в форме магических рун.
- А что с ним не так?
- Он светится. Каким-то нереально голубым светом.
- Что? я вскочил на ноги. Рон попытался вскочить следом за мной, но запутался в спальном мешке и упал.
Я схватился за медальон Рон оказался прав. Медальон тускло мерцал в вечерних сумерках.
- Только не это, - я задохнулся от нахлынувшего страха за Гермиону и маленького Феликса.
Уизли наконец-то разобрался с мешком и теперь стоял рядом со мной:
- Гарри, объясни же, наконец, что происходит.
- Это украшение создала Гермиона. Их всего два. И они настроены друг на друга. Если одному из нас грозит опасность, то медальон светится. Рон, - я посмотрел на него, и моя тревога передалась ему, - она вляпалась в какие-то крупные неприятности. Я боюсь за нее. Ее необходимо срочно найти.
- Как мы доберемся до нее, Гарри? Ты знаешь, где она скрывается? Уизли уставился на меня, словно я знал ответы на все вопросы.
- Нет. Но можно начать поиски с ее дома.
- Ты знаешь, где она живет?
Я задумался:
- Знаю. Мы с Джинни были у нее совсем недавно. Нельзя терять ни минуты. Отправляемся прямо сейчас.
ГРЕЙНДЖЕР
Империус подавляет волю человека и заставляет полностью подчиниться волшебнику, наложившему это заклинание на свою жертву. На четвертом курсе лже-Аластор Грюм (а на самом деле Пожиратель смерти Барти Крауч младший) учил нас сопротивляться этому заклятию. Он сказал тогда, что маги, обладающие достаточными возможностями и незаурядным мозгом, способны сопротивляться заклятию после определённой тренировки.
Я пробовала, но у меня не получалось. Каждое утро звучало Империо! и я превращалась в рабыню, исполняющую любую прихоть своей капризной хозяйки. За малейшее нарушение я подвергалась наказанию. Мое тело ныло от многочисленных ран, порезов и ушибов. На ночь Паркинсон снимала с меня заклинание и запирала в той же самой комнатке, прицепляя кожаным наручником к железному столбу. Для меня поставили узкую жесткую кровать, на которой я проводила несколько коротких часов, забываясь тяжелым сном без сновидений.
Дни сменялись новыми днями, за ночью приходила ночь, я перестала считать их, запуталась, сбилась. Но еще не потеряла надежду, что смогу сбежать из ненавистной тюрьмы. Каждый вечер перед тем как уснуть, я пыталась вспомнить все, что видела днем, находясь под Империусом. Это было трудно, но постепенно из крупинок в моей голове складывалась некая целостная картинка, я восстанавливала в голове все входы и выходы, лица членов этой немногочисленной семьи, эльфов, которые обслуживали их, воспроизводила распорядок жизни хозяев.
Пугало одно люди, постоянно находящиеся под заклятием Подчинения, постепенно теряли рассудок. И в таких случаях смерть действительно могла бы показаться облегчением. Я боялась именно этого. Лучше умереть, чем превратиться в сумасшедшую и по-настоящему забыть обо всем, что тебе дорого. Чтобы не сойти с ума, перед сном я словно молитву перечисляла имена любимых людей, цепляясь за них, словно за спасательный круг.
Однажды утром Пэнси не вошла как обычно в мою комнату, не появилась, чтобы навести на меня волшебной палочкой и произнести «Империо!». Я пролежала весь день, с тревогой ожидая ее возвращения. Она появилась лишь поздно вечером, непривычно притихшая и даже, как мне показалось, заплаканная.
- На, бери, пока я добрая. В разделе «Светские новости» найдешь что-то интересненькое для себя.
Она кинула мне новый номер журнала «Ведьмополитен» и вышла.
Я открыла нужную страницу, поднесла ее к глазам и с трудом прочла едва различимые строчки:
"Сегодня младший представитель древнейшего магического рода Драко Люциус Малфой сочетался браком с Асторией Патрисией Гринграсс, младшей из двух очаровательных дочерей Ричарда Френсиса Гринграсса, совладельца банка «Гринготтс» Церемония бракосочетания проходила в... Были приглашены..."
На первой полосе красовались фотографии их свадебной церемонии. Совсем юная темноволосая невеста вся в белом отлично вышла на снимках сияющая и довольная. Она с удовольствием позировала фоторепортеру, принимая самые разные ракурсы.
А Драко?
Если бы я не знала его достаточно хорошо, то была бы уверена в том, что вижу перед собой вполне счастливого жениха. Он всем мило улыбался. Но его выдавали глаза. В них не было никаких чувств, никаких эмоций, ничего.То была не настоящая свадьба, а всего лишь хорошо отрепетированный спектакль. И не нужно было долго гадать, кто являлся режиссером этого удивительного фарса. Люциус.
Малфои не разводятся?!
На меня накатила безумная усталость я откинулась на спинку кровати, ударившись головой. Но я привыкла терпеть боль в последние дни она всегда была со мной. Слезы душили меня. Мне хотелось только одного скорее попасть домой, чтобы прижать к себе любимого сынишку. И забыть обо всем, словно это был дурной сон.
ПОТТЕР
В доме Гермионы Грейнджер нас встретила гробовая тишина. Я сразу же, едва открыв дверь, мог сказать, что здесь побывала смерть с порога пахло падалью. Отвратительный запах шел со второго этажа.
Луна яркими серебристыми лучами пробивалась сквозь стекла закрытых окон. Мы тихо прошли по разрушенной гостиной, как бы боясь спугнуть затаившуюся здесь тишину, и, огибая перевернутую мебель, поднялись по лестнице наверх.
Вонь исходила от полуразложившегося трупа мелкого животного.
- Хвала Мерлину, это всего лишь собака! глухой голос Рона прозвучал в оглушающей тишине словно выстрел.
- Пойду, еще раз внимательно посмотрю внизу, - тихо сказал он.
- Хорошо, а я обследую здесь.
Обходя стороной изуродованное тело собаки, я заглянул в приоткрытую дверь ближайшей комнаты. В вечерних сумерках увидел ярко-оранжевые шторы на окнах, и мягкий плед с орнаментом из ромашек и множество игрушек, выставленных рядами на настенных полках. Это, несомненно, была комната Гермионы. Одетые в разноцветные нарядные платья, куклы смотрели на меня немигающими стеклянными глазами, сияя бессмысленными улыбками и ярким румянцем на щеках. Лупоглазые медведи и зайцы таращили свои пуговицы и таинственно молчали. Если бы они только умели говорить! Тогда бы они смогли поведать мне о том, что произошло несколькими днями раньше в этой покинутой хозяевами квартире.
Я осмотрел все помещения второго этажа, но не нашел ничего, что навело бы меня на мысль, куда отправились Гермиона и ее родители.
Я спустился вниз:
- Что у тебя, Рон?
- Полный разгром, и ничего больше. Наверное, Паркинсон бушевала, когда поняла, что ее провели, - предположил он. На Малфоя не похоже, он же хладнокровный, гад. Но где же тогда скрывается Гермиона? И как нам выйти на ее след?
Я пожал плечами.
Рон в последний раз окинул взглядом разнесенную гостиную. Вдруг его взгляд остановился на маленьком предмете под окном.
- Что это, Гарри?
Он подошел и наклонился, поднял обнаруженную находку с пола и поднес к глазам, чтобы лучше рассмотреть ее.
- Боже, - охнул Рон. - Это же ее волшебная палочка.
Уизли повернулся ко мне, в его глазах я увидел страх. Его состояние тут же передалось мне.
- Гермиона никогда не расставалась с ней. Гарри, произошло действительно что-то ужасное.
Я напряженно прокручивал в голове возможные действия нельзя было терять ни минуты, промедление грозило непредсказуемыми последствиями для девушки. Но где же ее искать? И как найти выход из сложившейся ситуации?
- Кажется, я знаю, кто может нам помочь.
- Кто? воскликнул Рон. Гарри, не молчи! Я готов пойти на что угодно, лишь бы спасти Гермиону.
- Тот, кто гостил у нее прошлым летом, тот, кто навестил ее дом на днях. Он может что-то знать, потому что именно ему было поручено убить ее.
- Малфой?! Ну, Гарри, ты даешь! Ему нельзя доверять, он же слизеринец, к тому же Пожиратель смерти.
Я натужно улыбнулся, хотя думаю, что моя улыбка больше походила на кислую гримасу:
- Во-первых, у нас нет иного выхода, а во-вторых, уходит время, а дорога каждая минута. Мы же не можем с полной уверенностью сказать, как давно начал светиться медальон день, два, а может неделю, или того больше. В-третьих... в-третьих, мне почему-то кажется, что в тех делах, которые касаются Гермионы, Малфою все-таки можно доверять.
- Но как мы доберемся до хорька? Мы же понятия не имеем, где он скрывается.
Решение созрело мгновенно:
- Добби!
Глава 33. Август, 1997 год.
МАЛФОЙ
Весь мир театр, и люди в нем актеры.
Мы все играем в этой жизни роли:
То дураков, то мудрецов,
То королей, то подлецов,
Ничтожество и совершенство,
То притворяемся, что любим нежно,
Что любят нас, и все отлично,
Что счастливы мы в жизни личной...
Но день придет, и ты поймешь
Что все, что ты играешь это ложь!
Я чувствовал себя как марионетка: будто кто-то дергал за веревочки, и я двигался и говорил то, что хотел от меня невидимый кукловод. Правильные жесты, натянутая вежливая улыбка, маска счастья на лице все, как запланировал Люциус.
Наверное, Блейз рассмеялся бы мне в лицо, если бы я сказал ему, как одинок в эту минуту. Одиночество в толпе народа звучит нереально и глупо. Но то, что я чувствовал в тот момент, когда ждал шедшую по проходу с отцом невесту, иначе и не назовешь.
Я обвел глазами забитый до отказа зал. Горящие свечи, оркестр, играющий нежную мелодию, благоухающие букеты белых роз, и лица, лица, лица. Почему же мне так хочется кричать?!
Все наши были здесь. Забини махнул мне издалека рукой, Крэбб с Гойлом о чем-то переговаривались, поглядывая в мою сторону, Нотт судорожно теребил галстук. В сливающейся от пестроты толпе мелькнули черные глаза Паркинсон, в них не было ненависти, только какое-то непривычное спокойствие и печаль.
Но лишь одни глаза меня волновали по-настоящему небесно-голубые, заплаканные, наполненные тревогой за меня. Она одна понимала меня и чувствовала, как и я, абсурдность этого мастерски разыгранного театрального действа.
Утопая в облаке белого шелка, по проходу приближалась практически незнакомая мне девушка, которую я не любил и вряд ли когда-нибудь полюблю. Я протянул Астории руку, и ее горячие пальчики коснулись моей ледяной ладони.
- Драко Люциус Малфой, согласен ли ты взять в жены Асторию Патрисию Гринграсс?
Все так нереально... будто я смотрю пьесу в магловском театре, в который в прошлом году нас водила Грейнджер,... и кто-то другой, а не я, отвечает священнику. Я оглянулся на родителей мама тихо плакала, отвернувшись в сторону, отец уверенно кивнул мне и яростно сжал локоть сидевшей рядом Нарциссы.
- Согласен.
- Астория Патрисия Гринграсс, берешь ли ты в мужья Драко Люциуса Малфоя?
Темноволосая девушка рядом со мной тихо произнесла «Да!» и подняла на меня чуточку смущенный, но довольный взгляд. Ее рука дрогнула, когда я надел ей на палец обручальное кольцо.
- Теперь вы муж и жена. Можете поздравить друг друга.
Я наклонился и поцеловал ее в сухие губы.
Маленькие девочки на выходе из зала усыпали наш путь лепестками белых роз. Я медленно шагал за детьми, ведя под руку Асторию и машинально наблюдая за порхающими вокруг нас цветочными снежинками. Мысли были далеко, не в этом зале, и не с этой девушкой.
Отец распорядился организовать вечерний прием в парке под открытым небом. На деревьях домашние эльфы развесили множество разноцветных фонарей, которые мерцали, ярко освещая столы, покрытые белоснежными скатертями и уставленные разнообразными яствами.
Люди, знакомые мне с детства, и те, которых я видел сегодня в первый раз, подходили к нам с поздравлениями, желали счастья и благоденствия, немного завидуя чужому везению. Ведь именно так в их глазах выглядел этот идеальный со всех сторон династический брак. Астория с удовольствием принимала цветы и комплементы, я же пытался сделать вид, что безумно доволен.
Нарцисса издали наблюдала за нами, я все время ощущал на себе ее внимательный, чуть настороженный взгляд. Она незаметно подошла ко мне со спины и тронула за локоть:
- Драко, тебе нужно взять себя в руки. Ты выглядишь так, словно пришел не на собственную свадьбу, а на похороны.
- Так оно и есть, мама, - я оглянулся на нее.
- Нужно продержаться совсем немного. Потерпи.
- Сколько? Лет тридцать-сорок?
- Сынок, у тебя снова могут быть неприятности с отцом, - Нарцисса осмотрела огромную толпу гостей в поисках Люциуса.
- Я помню свой долг, мама, но не требуй от меня большего. Это брак по расчету, и я постараюсь выполнить условия договора, но лезть вон из кожи, чтобы угодить отцу, не собираюсь.
- Замечательная свадьба, Драко. Поздравляю! - откуда-то неожиданно вынырнул Блейз Забини, держа в одной руке тарелку с закусками, а в другой бокал с вином. Нарцисса торопливо ушла. Ты у нас всегда был прыткий мальчик. Надо же, как тебя угораздило жениться в семнадцать лет. Первый с нашего курса.
- Ты уже набрался?
- Ну, есть немного, - Блейз наклонился ко мне, чтобы не услышала Астория. - Если бы ты знал, как я тебе завидую, Малфой. Теперь ты можешь на вполне законных основаниях развлекаться с этой смазливой красоткой хоть каждую ночь. Глядишь, и забудешь свою гриффиндорскую старосту.
- Пошел ты..., - сквозь зубы процедил я.
- А я и так пошел, - захохотал он, сделав добрый глоток вина. Пойду, поищу огневиски, а то через неделю в школу, а там Снейп пообещал устроить сухой закон.
Хогвартс?! Это что-то из моей прошлой жизни?!
Забини растворился среди гостей так же неожиданно, как и появился. А к нам подошла Дафна Гринграсс:
- Я знаю, что поступаю неприлично, но, Драко, разреши пригласить тебя на танец.
- Ты у меня должна разрешения спрашивать, - вдруг как-то зло откликнулась Астория. Я удивленно оглянулся на нее за весь вечер это была первая эмоция проявленная ею. Я теперь его жена.
- Но это не значит, что ты вправе указывать, что ему делать, - ответила Дафна.
- Ты уже ничем не сможешь мне навредить, - прошипела младшая.
- Тогда чего же ты боишься? огрызнулась старшая.
Я переводил взгляд с одной на другую, ничего не понимая:
- Астория, не случится ничего страшного, если я потанцую с твоей сестрой.
Девушка фыркнула и отвернулась, обидевшись на меня. Я недоуменно покосился на нее. Мы были женаты с ней чуть более часа, почти не разговаривали весь вечер - я и трех слов не проронил, да и она предпочитала молчать. И надо же, моя жена уже успела устроить мне первую семейную сцену!
Рука Дафны мягко легла на мое плечо.
- Так о чем ты хотела поговорить со мной? я заглянул ей в глаза.
- От тебя ничего не скроешь, - улыбнулась она, а потом нахмурилась. Прости, Драко, во всем случившемся есть и моя вина. Я видела твое лицо во время церемонии, и не знала, куда деться от грызущей меня вины.
- О чем это ты? не понял я.
- Об этой свадьбе. Ее не должно было быть. Я знаю, что ты не хотел жениться на Астории.
Я пожал плечами:
- Дело не в ней. Я в принципе не хотел связывать себя узами брака.
- И все-таки согласился. Почему?
Я не знал, что ей ответить. Потому, что пожалел ее сестру? Потому, что Астория в тот момент была так похожа на Нарциссу?
- Тебя обманули, Драко, - Дафна отвела глаза в сторону. Моя младшая сестренка искусная актриса. Она даже больше слизеринка, чем я - хитрая, лицемерная, расчетливая. Так ловко прикинуться бедной несчастной овечкой!
Я напрягся:
- Что ты имеешь в виду?
- Все было просчитано заранее. Они втроем, вместе с твоим и моим отцом обсудили тактику разговора с тобой и, как видишь, не ошиблись. Это было нетрудно, ты быстро сдался. Она полдня провела у зеркала, накладывая макияж и подбирая соответствующий наряд, такой, чтобы разжалобить тебя.
- Даже так?! неприятно удивился я. - Почему же Астория учится на Когтевране, если она, как ты говоришь, такая коварная?
- Потому что сестра сама попросила шляпу об этом. Она действительно умная, но умна каким-то иным умом, чем я. Астория - достойная дочь своего отца, не зря тот любит ее больше меня. Папа всегда прислушивается к ее мнению, и именно к ней по завещанию в случае его смерти перейдет банк и основная доля отцовского состояния, а мне лишь достанутся некоторые наши поместья на юге страны. Я ничего не понимаю в бизнесе, - с горечью в голосе призналась девушка.
- Прости, Драко, что я не смогла предупредить тебя раньше, - Дафне трудно было говорить. Я была вынуждена весь последний месяц просидеть взаперти в своей комнате. Они знали, что я не смогу скрыть от тебя правду.
- А я думал, что ты отдыхаешь на море, - я крепче обнял ее за талию и развернул в танце. - Спасибо, что все рассказала мне. Вооружен тот, кто предупрежден. А играть с достойным противником вдвойне приятно. Астория еще поймет, что была не права, уверяю тебя.
*****
Паркинсон подошла поздравить нас одной из последних. Она держалась уверенно, даже немного нагло, старательно пытаясь игнорировать меня:
- Поздравляю, Гринграсс! Тебе достался породистый племенной жеребец! Надеюсь, вы не будете тянуть с наследником? Кажется, вас именно для этого и спарили.
- Спасибо, Пэнси! - миролюбиво откликнулся я на ее неприкрытый цинизм.
Мы с моей супругой, - я крепче обнял Асторию за плечи, - всегда будем рады принять тебя в нашем доме.
Девчонка наконец-то взглянула на меня и покраснела:
- Я не приду.
- Жаль.
Она вручила букет из белых роз удивленной и ничего не понимающей Астории и скрылась в толпе.
Люциус попросил слова, он явно хотел произнести тост за молодых. Я криво улыбнулся итак, отец вновь добился того, чего хотел. Он всегда достигал своей цели, чего бы это ему не стоило. И готов был переступить через любого, кто бы мог ему помешать. Даже через нас с Нарциссой. Во всех своих поступках Люциус прикрывался благими намерениями для семьи.
- Кроме обмена кольцами, - произнес он, - молодоженам необходимо пройти магический обряд кровного соединения. Несколько капель крови жениха и невесты добавляются в один бокал с красным вином, и вино выпивается поровну. Кровь, перемешиваясь, создает новую магическую структуру, общую для молодых супругов. Энергия мужа плавно перетечет в жену, и наоборот. Это навечно скрепит узы брака, и даст семье крепкое потомство.
Гости пришли в восторг и аплодисментами поддержали отца старинный обряд давно забылся и в последние годы использовался редко. В руках Люциуса появился остро заточенный нож. Отец посмотрел на Асторию, та послушно протянула руку. Мне не оставалось ничего иного, как последовать ее примеру. Хотя пить эту гадость я не собирался. Опыты крови? Нет, увольте, это без меня!
Нож полоснул сначала по одному по запястью, затем по другому, и алая струйка устремилась в подставленный бокал.
Астория подняла получившее зелье и посмотрела на меня:
- За наше счастье, Драко. Длиною в жизнь.
- Счастья на лжи не бывает, - прошептал я ей на ухо. Рука девушки дрогнула, и красное винное пятно растеклось по белой материи безумно дорогого свадебного платья. Словно рваная кровавая рана образовалась на ее груди. Но она не заметила этого и сделала несколько глотков магического напитка. Затем протянула вино мне.
Гости, потрясенные увиденным, тревожно запереглядывались, заахали, кто-то ехидно ухмыльнулся, кто-то позлорадствовал. К Астории подбежал мистер Гринграсс, попытался оттереть пятно носовым платком, но размазал его еще больше. Девушка расстроилась, расплакалась, подруги кинулись ее утешать. В этой суматохе, когда всеобщее внимание переключилось на мою жену, я успел поменять бокалы. Новая миссис Малфой горько рыдала, но мне было все равно. Я наслаждался великолепным напитком - настоящее, ни с чем не смешанное вино, имело приятный терпкий вкус.
Темный лорд так и не появился, ни в начале этого представления, ни под его занавес. Уже несколько дней он отсутствовал в замке. Где он был и чем занимался никто не знал.
*****
Я одинокий странник в мире этом.
Я одинокая разбитая душа.
Ищу я сам себя по белу свету,
Но все напрасно
Жизнь ко мне глуха.
И хлещет сердце раненное кровью,
Нож одиночества вонзился глубоко,
Душа покрылась тонкой коркой боли
Собрать ее осколки нелегко.
Я словно день и ночь стою над бездной.
Шагну вперед... И навсегда исчезну.
Первая брачная ночь.
Люциус позаботился и об этом в специально отведенной комнате стояла огромная кровать под балдахином. Все было подготовлено для любовных утех новобрачных - приглушенный свет, цветы, шампанское на прикроватном столике. Горящие свечи, от дыма которых слегка кружилась голова, довершали атмосферу романтики и интима. Чем их натерли? Имбирь, пачули, кардамон и еще что-то. Кажется, сандаловое дерево. Я хмыкнул - свечи были пропитаны маслом для повышения сексуальной энергии. На четвертом или на пятом курсе Блейз стащил у матери занимательную книжонку - «Премудрости любви», где была доступным языком изложена простая система подготовки, позволяющая мужчине любого возраста удовлетворить самую капризную женскую фантазию и повысить количество, и главное качество, любовных игр. Мы изучили ее тогда от корки до корки, затаскали по комнатам, пока не отобрал кто-то из старшекурсников.
Астория вышла из ванной комнаты, раскрасневшаяся, благоухающая, одетая в короткий кружевной пеньюар. Она вопросительно посмотрела на меня, ожидая каких-то действий, затем скромно опустила глаза в пол. Девушка вновь выглядела хрупкой, ранимой и наивно-неопытной. Но я уже знал истинную цену ее беззащитности.
- Ты чего-то ждешь от меня, Астория?
Ресницы удивленно дрогнули:
- А ты разве не знаешь, что нужно делать?
- Ты обманула меня.
- Возможно, - тихим голосом признала она, затем прошла к кровати, провела рукой по атласному покрывалу и села на него так, что полы пеньюара распахнулись, обнажив ноги выше колен. Иначе бы ты не женился на мне.
- Зачем тебе этот брак?
Глаза девушки сверкнули:
- Какая теперь разница - дело сделано. Ты мой муж.
- Верно. И поэтому теперь Я буду диктовать ТЕБЕ условия игры.
Я медленно подошел и остановился напротив нее. Она невольно одернула полы, прикрывая голые колени.
- Послушай меня, Астория. У меня не было иного выхода, как жениться на тебе, я все равно бы это сделал, рано или поздно. Но ты солгала мне, даже не попробовав быть со мной откровенной. Ты предала меня, не успев узнать меня поближе. Ты совершила ошибку и потому проиграла.
- Что все это значит, Драко? прошептала она, нервно покусывая губы.
- Что же тут непонятного, - усмехнулся я. - Это для тебя в брачном контракте прописано обязательное выполнение супружеских обязанностей, в моей части договора об этом нет ни строчки. Ты потешила свое самолюбие и получила то, чего хотела. Большего от меня не требуй.
- А если я всего лишь хотела принадлежать тебе?!
Я снял с пальца обручальное кольцо и положил ей в ладонь:
- С этим ты просчиталась.
- Ты хочешь со мной развестись? ее глаза наполнились слезами.
- Боже упаси! Вовсе нет. Малфои не разводятся. Ты для всех будешь оставаться моей законной женой, но только мы вдвоем будем знать, что это не так. И не смей жаловаться отцу ты об этом пожалеешь. Я найду способ испортить тебе жизнь.
Я вышел, оставив ее одну. Куда же теперь?
Свою первую брачную ночь я провел в семейном склепе. Здесь меня точно никто не стал бы искать. Тут было жутко холодно, и я, обхватив себя руками за плечи, чтобы согреться, бродил между могил предков и вглядывался в высеченные надписи на каменных надгробиях.
«Гиперион Малфой»… «Друэлла Малфой, урожденная Крэбб»… «Абраксас Малфой»… «Регина Малфой фон Вестфаллен»… Древние фамилии, звонкие имена. Были ли вы счастливы, или же вам, как и мне, приходилось играть отведенную кем-то свыше роль?
Как же я устал. Устал от людей, окружающих меня, от обстоятельств, которые не могу изменить, от фальшивых слов, от человеческой глупости. Я жил в постоянном напряжении, ни на минуту не решаясь расслабиться. А как бы хотелось спокойствия и тишины. Попасть бы туда, где бы я мог почувствовать себя уверенно и надежно, где не надо было бы притворяться и лгать. Я хотел так мало - чтобы меня приняли таким, каков я есть, так, как это делает Нарцисса. И не пытались сломать через колено.
ПОТТЕР
- Как вызвать Добби из Хогвартса? расстроено спросил я. Для этого мы должны как минимум попасть туда, а это равносильно самоубийству. Там Снейп.
Мы сидели на крыльце дома Гермионы и молчали. Проблема казалась неразрешимой. Рон задумчиво крутил в руках волшебную палочку нашей подруги:
- Как она обходится без нее, Гарри?
- Не знаю, - ответил я. Рон, нужно срочно что-то придумать.
Но тот словно не слышал меня, он размышлял вслух:
- Помню, каким беспомощным я себя чувствовал, когда моя палочка сломалась. Это словно... словно... лишиться руки. Ты не поймешь этого, пока сам не почувствуешь.
- Волшебнику нельзя без палочки, - после длительной паузы продолжил он. Не представляю, как Хагрид столько лет обходится своим обломком.
- Точно, - вскочил я. Рон, ты молодчина!
Он недоуменно посмотрел на меня, не понимая причину моего восторга.
- Хагрид! Он нам и нужен. Мы пошлем ему сову с просьбой направить Добби в дом Сириуса.
- Здорово, Гарри, - Рон поднялся с крыльца вслед за мной, засунув палочку Гермионы к себе в карман, туда, где лежала и его собственная. Только где мы возьмем сову? Букля погибла, Сычик остался в «Норе».
- Черт! выругался я. Об этом я и не подумал.
- Слушай, - бодрым голосом предложил Рон. А давай вернемся на площадь Гриммо, и ты велишь Кикимеру отправиться в Хогвартс. Возможно, это сработает.
Вот оно решение, лучше не бывает. Почему я сам не додумался об этом?
Мы трансгрессировали в дом, оставленный мне в наследство крестным, и я, рванув быстрее внутрь коридора, подальше от дремлющего портрета старой миссис Блэк, громко крикнул:
- Кикимер!
Раздался звучный хлопок, и перед нами возник домовой эльф, которого я с такой неохотой унаследовал от Сириуса.
- Хозяин? квакнул домовик хриплым голосом и низко поклонился.
- Тебе нужно отправиться в Хогвартс, чтобы отыскать там Добби. Ты помнишь его?
- Помнит ли Кикимер этого предателя, который забыл всякий стыд и совесть и объявил себя свободным? ответил эльф вопросом на вопрос и снова поклонился. Да, хозяин, Кикимер помнит. Кикимер доставит Добби, чего бы это ему не стоило.
Он испарился в воздухе, чтобы через несколько минут появиться перед нами вновь. К нашим ногам рухнуло нечто непонятное, дерущееся и изрыгающее проклятия. Посреди кухни катались по полу два домовика один в мятой детской одежде и разного цвета носках, другой в грязной набедренной повязке.
- Успокойтесь, - прикрикнул я на них. - Я запрещаю вам драться друг с другом.
Оба эльфа затихли, продолжая недовольно таращиться друг на друга.
- Кикимер не сказал, что здесь Гарри Поттер, - тонким голоском воскликнул Добби, словно извиняясь. Если бы Добби знал, то с радостью бы откликнулся.
- Спасибо, - я кивнул Кикимеру. Тот отвесил поклон, при этом наградив меня таким взглядом, в котором явственно читалось пожелание мучительной смерти.
- Вы нужны мне оба. Ты, - я указал на Кикимера, - должен попытаться отыскать следы Гермионы Грейнджер, узнать о ней все, что только возможно. В твоем распоряжении вся страна, не думаю, что она покинула ее пределы.
- Магла?! - пробормотал эльф. Кикимер должен искать мерзкую грязнокровку? Если бы только старая хозяйка знала об этом...
- Иди, - приказал я, прерывая его недовольное ворчание. Домовик исчез.
- Тебе, Добби, досталось более трудное задание. Ты должен проникнуть в замок своих прежних хозяев, чтобы передать Драко Малфою мою просьбу о встрече. Это очень опасно. Если тебя обнаружат, ты лишишься своей свободы. Поэтому прошу, будь осторожен.
- Будет исполнено, Гарри Поттер! воскликнул свободный эльф, и его глаза взволнованно вспыхнули. Добби ничего не боится. Добби ради Гарри Поттера бросится вниз с самой высокой башни.
- Он чокнутый, - улыбнулся Рон.
- Зато надежный помощник. Ему можно доверять, он не подведет, - ответил я.
По морщинистому лицу эльфа покатились слезы, орошая детский свитер.
- Добби, - я вновь обратился к нему, - скажи слизеринцу, что я буду ждать его после шести вечера в течение трех следующих дней у входа в «Ковент-Гарден». Он должен знать, как туда добраться.
- Они были там с Гермионой в прошлом году, - пояснил я другу, - мне Джинни рассказывала.
- А если Малфой не придет? угрюмо спросил меня Рон.
- Поживем, увидим, - ответил я, пожимая плечами.
ГРЕЙНДЖЕР
Я не знала, какой на дворе день, даже какой месяц, наступила ли уже осень, или еще не закончилось лето. Дни слились в одну бесконечную цепочку будней, заполненных изнурительной работой и постоянной болью. Пэнси лютовала, отрываясь на мне за все свои неудачи. Иной день тело болело так, словно изнутри все разрывалось на части.
Порой мне казалось, что я уже не я, что та прежняя Гермиона Грейнджер умерла, ее никогда не было, как не было Гарри Поттера и Рона Уизли, не было маленького Феликса, не было Хогвартса, не было в моей жизни и Драко Малфоя. Все лишь приснилось мне. Я начала путать, где реальность, а где нет. Я медленно сходила с ума. Появилось ощущение, что еще немного и моя жизнь оборвется, как тоненькая паутинка от сильного порыва ветра.
- Ты мне надоела, о тебе все забыли, - прорычала однажды утром Паркинсон. - Я подумаю, не избавиться ли от тебя. Тем более, что завтра из клиники возвращается мама.
- Лечилась от паранойи? А я все думала, в кого ты такая...
Глаза Пэнси сузились, и я поняла, что мой удар достиг цели. Она посмотрела на меня с нескрываемой ненавистью, затем, приняв какое-то решение, отступила в сторону:
- Ты умрешь тридцатого, чтобы я спокойно, с чувством выполненного долга, могла отправиться в школу.
Она произнесла это так равнодушно, что мое сердце почти остановилось. Это не было пустой угрозой или попыткой запугать меня. Она просто констатировала факт, в истинности которого была убеждена. Мне пришлось собрать в кулак все мужество, чтобы не выдать своих чувств.
МАЛФОЙ
Нарцисса и Астория сидели на полу и разбирали свадебные подарки. Хелпи стояла рядом, сворачивая в рулоны упаковочную бумагу. Я устроился на диване, нога на ногу, и наблюдал за ними.
- Ой, смотри, кто-то прислал фарфорового ангела, - восхищенно выдохнула девушка и полезла внутрь коробки, пытаясь отыскать подписанную открытку. Это от Лиз Форрест, моей однокурсницы. «Любви до гроба, помирать - так оба». Лиззи как всегда в своем репертуаре.
Астория фыркнула и покосилась на меня. Я улыбнулся ей в ответ. Она смущенно отвернулась. Нарцисса перевела взгляд с меня на мою жену, нахмурилась, но, ничего не сказав, вновь склонилась к куче нераспечатанных свертков.
- А это что?
Мама вынула из упаковки маленькую коробочку и прочитала надпись: «Лично для Драко Малфоя».
- Дорогой, - она повернулась ко мне, - кажется, у тебя появились тайные поклонницы.
- От кого она, мама?
- Некая Регина Бауэр? Кто это, Драко? Что-то я не помню ее среди приглашенных.
Астория выпрямилась, подозрительно уставившись на меня.
- Понятия не имею.
- Подарок пришел по совиной почте сегодня утром, - пропищала Хелпи.
- Дай-ка ее мне, - попросил я, и подарок перекочевал из одних рук в другие. - Обратный адрес Германия, Баден-Баден. Лично у меня нет там ни одной знакомой.
Я открыл крышку коробки и вынул красный бархатный футляр, в котором спрятался крупный золотой перстень в форме буквы «Н». К нему была приложена небольшая записка.
«Милый мой мальчик!
В силу весомых обстоятельств я не могу присутствовать на твоей свадьбе. Да и приглашения на нее у меня нет. Я узнала об этой новости из газеты, и не могла оставить ее без внимания.
Ты меня не знаешь, и я ни разу не видела тебя. Нас разлучили задолго до твоего рождения. Но все эти годы я пристально наблюдаю за тем, что печатается в прессе о вашей семье, потому что сама до сих пор чувствую себя частицей этой древней фамилии.
Драко! Когда-то и я была на твоем месте. Робкой, несмышленой девочкой стояла у алтаря и верила в счастливое будущее. Но суровая действительность расставила все по своим местам. Мне пришлось через многое пройти, многое испытать в жизни и лишиться самого дорогого. Меня спасло лишь одно, то, что я никогда не отчаивалась. И сейчас, когда я не так молода, когда приближающаяся смерть уже дышит мне в затылок, я хочу пожелать тебе - никогда не терять надежду. Ты слышишь меня, мальчик, пусть у тебя ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО.
P.S. Мой подарок не просто красивая безделушка. Это талисман на удачу. Буква «Н» означает «HOPE», «HOFFNUNG» или «НАДЕЖДА».
Будь счастлив,
Регина Бауэр, когда-то Малфой»
- Кто такая эта Регина? нетерпеливо спросила Астория.
- Еще не знаю, - ответил я и поднялся. Но попробую это выяснить. Пойду, спрошу у Люциуса. Возможно, он сможет объяснить нам, кто эта таинственная незнакомка.
***
Письмо выпало из отцовских рук и плавно опустилось на ковер.
- Мерлин, - прошептал он. Она еще жива. А я думал...
Люциус обессилено рухнул в кресло. Его лицо в тусклом свете кабинета, окна которого были плотно задернуты шторами, приобрело мертвецки бледный оттенок.
- Кто она, отец? Это имя мне кажется знакомым. У меня ощущение, словно я видел его где-то, причем совсем недавно.
- Никто, Драко, - резко ответил он. - Тебе не нужно ничего знать об этой женщине. Иди к себе.
Опять тайны? А кто говорил, что не держит от меня секретов?
Я вышел из отцовского кабинета и направился на свою половину. Во всей этой истории был какой-то странный подтекст. Что это за женщина, послание которой так озадачило Люциуса, и не столько удивило, сколько напугало. Кто она такая, эта Регина Бауэр?
Регина Бауэр... Регина Бауэр, когда-то Малфой... Регина Малфой...
Я плутал, словно заблудился в тумане. Истина витала где-то рядом, в двух шагах от меня, но добраться до нее было так сложно. И вдруг как вспышка в ночной темноте, стоп-кадры из фильма: Склеп. Каменные надгробия. Могила моей бабки. Высеченная надпись - «Регина Малфой фон Вестфаллен». Не может быть?! Она же умерла!
Я едва не споткнулся о ступеньку. Сел на лестницу, прижавшись плечом к резным перилам. Провел рукой по покрывшемуся капельками холодного пота лбу. Что происходит в этом доме? Или я сошел с ума, или Люциус скрывает от меня страшную тайну. Сколько еще неприятных открытий придется сделать, чтобы лучше узнать собственного отца, которого я столько лет считал своим идеалом?
Регина Малфой, урожденная фон Вестфаллен. Мать Люциуса и моя бабушка. Что я знал о ней? Совсем немного. Она была необыкновенной красавицей, и умерла молодой, оставив своего мужа вдовцом с маленьким сыном на руках. Хотя, если посчитать, Люциус в тот момент был не так уж и мал лет десяти, или одиннадцати. Мне достался от Регины цвет ее удивительных глаз пепельно-серый. В фехтовальном зале висит ее портрет, я в детстве не раз в восхищении останавливался перед ним. Она была удивительно хороша. Но почему была?! Если я все правильно понял, Регина жива, мало того, она вышла замуж за какого-то Бауэра и поселилась в Германии, там, откуда была родом.
Я достал из футляра перстень в форме буквы «Н» и надел его на безымянный палец, где еще совсем недавно красовалось обручальное кольцо. Поднялся со ступеней и направился в свою комнату. Я даже не догадывался, что там, уютно устроившись на моей кровати, меня ожидал еще один удивительный сюрприз небольшого роста, с огромными ушами, напоминающими крылья летучих мышей, и в ярком детском свитере на голое тело.
- Добби?! Что ты здесь делаешь?
Он спрыгнул с кровати и приблизился ко мне:
- Меня прислал сюда Гарри Поттер.
- Кто-о-о? изумился я, подумав, что ослышался. Поттер?!
Эльф кивнул:
- Он хочет поговорить с вами.
М-да. Вот новость, так новость. Зачем я мог понадобиться этому очкастому придурку?
- Он будет ждать Вас три дня подряд после шести вечера у входа в магловский театр... Добби забыл, как он называется, но мистер Драко был в нем прошлым летом. Еще Гарри Поттер сказал, что Вы должны знать, как туда добраться.
Домовик зашевелил ушами, прислушиваясь - наверное, кто-то из домашних направлялся по коридору в мою комнату.
- Добби должен уйти.
- Подожди секунду. Скажи хотя бы, что ему понадобилось от меня?
- Мисс Грейнджер в опасности, - прошептал он, прежде чем успел исчезнуть.
- С кем ты разговаривал, Драко? отец отворил дверь и вошел, подозрительно осматриваясь. Я слышал два голоса.
- С Хелпи, - не моргнув глазом, соврал я. Попросил ее принести сливочного пива.
- К черту пиво, сын. Темный Лорд вернулся, и он зовет тебя к себе. Похоже, удача вновь поворачивается к нам лицом.
ПОТТЕР
Первый мучительно долгий вечер ожидания закончился ничем. Мы с Роном простояли под проливным дождем перед входом в театр несколько часов, по очереди меняя друг друга. В полночь вернулись в дом Сириуса, промокшие, голодные и злые. Малфой не пришел. Либо я ошибся, и ему была безразлична судьба Гермионы Грейнджер, либо он не смог незаметно покинуть замок.
На следующий день мы сменили тактику и не стали торчать на виду у прохожих, поскольку я оставался Нежелательным элементом номер один, за поимку которого обещали выплатить аж десять тысяч галеонов, а Рон должен был в это время лежать в «Норе» и помирать от обсыпного лишая. Всегда оставалась вероятность, что кто-нибудь из сторонников Волан-де-Морта случайно заметил бы нас, что могло иметь непредсказуемые последствия.
Мы нашли небольшое уютное кафе, из окон которого был хорошо видел вход в «Ковент-Гарден», выпили каждый по десять или больше чашек чая, пытаясь тем самым отвлечь внимание подозрительно косящихся на нас маглов. Но слизеринец так и не появился. Как не появился и отправленный на поиски Гермионы Кикимер. Напряжение росло. Шансы найти подругу таяли на глазах.
Малфой заявился на третий день ровно в шесть, подъехал на такси, словно всю жизнь прожил в этой части Лондона, и, выпрыгнув из автомобиля, крикнул мне:
- Эй, Поттер, одолжи магловских денег, я забыл, что галеоны тут не прокатят.
Мы с Роном переглянулись: не знали, толи гневаться на него, толи хохотать. Я расплатился с таксистом, и машина уехала.
- Я уже хотел приложить его чем-нибудь, когда он стал требовать оплату, - мрачно сказал слизеринец, - да во время увидел вас.
- А на такси-то зачем? не сдержался Рон.
Малфой презрительно посмотрел на него:
- С Уизли разговаривать не буду. Только с Поттером. Решайте, либо вы выполняете мое условие, либо я ухожу.
Рон нахмурился, но бросить вызов не спешил сейчас решалась судьба Гермионы Грейнджер. Засовывая свою гордость куда подальше, он хмуро сплюнул на асфальт:
- Ладно, Гарри. Я домой.
Рон растворился в воздухе, а я сердито оглянулся на слизеринца:
- Сволочь ты, Малфой. Если бы не необходимость, я бы никогда не связался с тобой.
- А уж я-то как рад увидеть тебя, меня так и тянет кинуться в твои объятья. Боже, какая встреча, Потти, сто лет, сто зим...
- Хватит кривляться. Пошли.
Я направился вдоль по улице. И все-таки любопытство заставило меня вновь оглянуться на него и задать вопрос, тот, на который он отказался отвечать Рону:
- А на такси-то зачем?
- В прошлый раз мы добирались точно также, - сухо ответил он.
- Ясно, - усмехнулся я, поняв, что Малфой выбрал такой способ передвижения только потому, что боялся заблудиться. Что ж, и слизеринскому принцу свойственны человеческие страхи.
- Нам нужно серьезно поговорить, - я спрятал усмешку. Все, шутки кончились.
Малфой кивнул.
- Направимся в ее дом, там мы можем спокойно все обсудить. Трансгрессируем одновременно. Готов? Раз, два, три...
***
Я отворил дверь дома Гермионы и прошел внутрь. Малфой дышал мне в затылок. В гостиной царил все тот же беспорядок, что и раньше.
- Здесь нужно прибрать, Поттер, ты не находишь? - сказал слизеринец, брезгливо зажимая нос. Он стал водить палочкой по разгромленной мебели, и с каждым мгновением комната преображалась.
Я направился на кухню, и последовал его примеру. Через пару минут помещение имело вполне жилой вид. Я вернулся в гостиную, но Малфоя там уже не было. Я поспешил подняться на второй этаж. Слизеринец стоял у полуразложившегося трупа собаки и все также брезгливо морщился.
- Кто это сделал? спросил я его, подходя ближе.
- Паркинсон.
- Мы с Роном так и поняли. За что?
Парень повел плечами:
- Тебе, Поттер, не понять.
Я хотел огрызнуться, но посмотрел на Малфоя, и отказался от своей идеи. Не зачем ссориться, сегодня у нас с ним одна цель найти Гермиону.
Он навел палочку на труп животного и сквозь зубы произнес незнакомое заклинание. Неприятная картина начала медленно растворяться, под действием заклятия бледнела кровь на стенах и пропадала эта омерзительная вонь.
- Отлично, - сказал я. Пошли в гостиную, там и поговорим.
Я направился к лестнице. Но Малфой и не думал трогаться с места. Он тупо уставился на дверь, соседствующую с комнатой Гермионы.
- Что еще? не выдержал я.
- Ничего, Поттер, так, вспомнил кое-что, - он подошел к двери и толкнул ее. Ты спускайся, я сейчас.
Он вошел внутрь пустой комнаты. Я недоуменно пожал плечами и сбежал по скрипучей лестнице вниз.
МАЛФОЙ
Письмо... Как я мог забыть о том письме, написанном круглым аккуратным подчерком Грейнджер и адресованном Нарциссе?! Куда я его дел? Я напряг память, пытаясь вспомнить.
В тот день я был в джинсах, в задний карман которых и положил удивившее меня послание. Вернувшись домой, заметил, что все штанины забрызганы кровью. Я снял брюки, и..., кажется, попросил Хелпи выкинуть их. О, Мерлин, только бы она не оказалась такой исполнительной, как всегда. Нет, все, письмо пропало безвозвратно.
Поттер сидел на восстановленном диване и тупо пялился в камин.
- С чего ты взял, что Грейнджер угрожает опасность? спросил я его. - Она была предупреждена, ей и ее семье удалось скрыться.
- Откуда ты знаешь, Малфой? он резко обернулся на меня.
- Оттуда..., - ответил я и плюхнулся рядом с ним.
- Значит, ты тоже попытался предупредить ее, - догадался он. Как я сразу об этом не подумал.
Что значит «тоже»?
- Я полагаю, что Гермиона вернулась сюда за своей собакой. И ее в собственном доме ждала ловушка. Это не утверждения, это всего лишь мои предположения, - сказал Поттер.
- А есть какие-то основания думать именно так?
- Есть, - ответил он и показал рукой в сторону окна. Вот там Рон нашел ее волшебную палочку. Это может означать только одно: нападение было столь внезапным, что Гермионе не удалось оказать сопротивление нападавшему. Ее ловко обезоружили.
- Или нападавшей…, - прошептал я. Его слова повергли меня в шок. Сомнений не оставалось я, не дослушав условия задачи, уже знал ее решение.
- Что? не понял Поттер и уставился на меня.
- Мне кажется, что тут замешана Паркинсон.
- Мы тоже подумали так, - согласно кивнул он. - Поэтому и позвали тебя. Нам одним не справиться.
Я устало потер виски и принялся размышлять вслух:
Паркинсон была нужна не столько Грейнджер, сколько я. Желчь ее кипит, ненависть гложет изнутри. А теперь, когда в моей жизни появилась Астория...
Я вскочил с дивана:
- Поднимай свою задницу, Поттер. Если Грейнджер еще жива, то она именно у Пэнси. Только я не уверен в этом «если».
- Не надо так шутить, Малфой.
- Это не шутка, - ответил я, устремляясь к выходу.
- А кто такая Астория? спросил он, догнав меня на пороге.
- Ты что, идиот, газет не читаешь? Астория Малфой, моя жена.
ГРЕЙНДЖЕР
Ну что ж, моя милая, желаю тебе спокойной ночи, тем более, что она последняя в твоей жизни. Приятных сновидений! сказала она, игриво помахала рукой и вышла из комнаты.
Я прижалась к спинке кровати, поджав к груди колени. Вряд ли я сегодня усну.
Не хочу умирать, я так мало еще прожила. В сентябре мне бы исполнилось восемнадцать. Я могла бы прожить долго-долго и счастливо-счастливо. Я бы увидела, как взрослеет мой сын, как растут мои внуки... Мамочка, мама! Я очень хочу жить. Я хочу быть любимой и сама хочу любить. Я хочу умереть от старости, а не по прихоти слизеринской маньячки...
- Тише, Гермиона, тише, а то не услышишь, как воют собаки, - тихий чужой голос щекочет мое ухо. - Слышишь? Слуш-ш-шай, слуш-ш-шай...
Жуткий вой то приближается, то удаляется... Почему они так страшно воют? Может быть, почувствовали мою скорую кончину? Да и откуда здесь могут быть собаки? Нет, это не собаки, это волки... огромная стая голодных алчущих моей смерти волков... они унюхали свою жертву, они все ближе и ближе...
- Девочка моя, просыпайся, - ласковые руки мамы гладят меня по спутанным за ночь волосам. Пора вставать. Наш малыш хочет кушать.
Мягкие детские губы настойчиво ищут мой сосок, и вот они касаются груди, суля принести мне неописуемое блаженство. Но в кожу вонзаются острые клыки, они рвут на части мою нежную плоть, вгрызаясь все глубже и глубже, стараясь достать до самого сердца...
- Грейнджер, позволь пригласить тебя на танец, - знакомый голос зовет за собой, и я верю ему, и спешу к нему. - Я так давно мечтал о тебе, милая моя девочка... милая...
Крепкая мальчишеская ладонь ложится на мое плечо, и мы кружимся в вальсе, я таю... таю... но музыка внезапно меняет свой ритм, и его рука медленно ползет вверх, она стремится достичь моего горла... Я вырываюсь, кричу, что есть силы... но уже поздно... поздно... рука сжимается все сильнее... воздуха нет... я задыхаюсь... Драко? Зачем же ты так? Зачем? Зачем? Мама-а-а! Помоги мне!
- Тише, Гермиона, тише, а то не услышишь, как кричат вороны, - тихий голос вновь убаюкивает меня. - Смотри и слушай, слушай и смотри...
Черные крупные птицы кружат над своей жертвой. Я не вижу, кто находится там, среди этой пронзительно голосящей стаи. Кыш, кыш, пошли вон, мерзкие твари! Вороны взмывают вверх… Это мой Феликс, пошатываясь, стоит на еще неокрепших ножках, и тянет ко мне свои ручонки. Малыш, когда же ты научился ходить?! Я спешу к нему, пытаясь поддержать его. Но падаю, затем поднимаюсь, и падаю вновь... Тугие цепи стягивают мои ноги, я рву их, раскидывая в стороны железные звенья, подбегаю к сынишке, хватаю его на руки и прижимаю к груди, крепко-крепко. Теперь никто не сможет отнять его у меня. Я бегу прочь от глупых крикливых ворон, все дальше и дальше.
Мне страшно, так страшно, как никогда прежде. Но сердечко маленького сына эхом отдается в моей груди, и пока оно стучит, я смею надеяться, что все еще будет хорошо. Тук-тук-тук-тук. Потерпи, малыш, твоя мама спасет тебя. Тук-тук-тук. Осталось совсем немного, совсем чуть-чуть. Тук... тук... Удары все реже и реже. Тук...
- Не-е-е-ет! кричу я и... просыпаюсь.
В первую минуту не понимаю, где я и что со мной. Я еще не отошла от приступа того безумного отчаяния, которое только что испытала во сне. Зубы стучат, холодный липкий пот скатывается со лба, застилая глаза, сердце готово выпрыгнуть из груди.
Я должна вырваться отсюда, чего бы мне это не стоило. Не хочу умирать, потому что мне есть, ради кого жить.
Я сжимаю зубами кожаный браслет, туго-натуго сковавший мое запястье. Я тяну его. Нет, он не поддается. Я рву его снова. Ничего не происходит. Я вцепляюсь в него, что есть силы, надкусив при этом собственную руку. Из маленькой раны сочится кровь, я чувствую ее под языком она соленая, густая. Я сплевываю на пол и, забывая о боли, вновь принимаюсь за коварный наручник. Челюсти сводят судороги, от напряжения ломит скулы, саднит язык.
Это всего лишь кожа, очень крепкая, но абсолютно обыкновенная, она не подвергалась магическому воздействию, значит, ее возможно порвать. Нужно только время. А его у меня не так уж и много. Поэтому нужно спешить. И я вновь рву зубами тугой пояс.
Не знаю, сколько проходит секунд, минут, или часов, когда я вдруг понимаю, что браслет поддается. Появляется крошечный надрыв. Я ощупываю его языком. Он едва заметен, едва ощущается. Но это уже победа.
У меня появляется надежда, и я из последних сил цепляюсь за нее. Так же крепко, как зубами за браслет. Десны кровоточат, но это хорошо, это мне на руку влажная кожа поддается быстрее. Тугой лоскут трещит, наполняя рот мелкими оторвавшимися кусочками. Еще немного, еще, еще, еще. Наконец, наручник рвется, и я в изнеможении падаю на кровать. Свободна! Почему же я не сделала этого раньше?!
Успокаиваться на достигнутом нельзя. Дорого каждое мгновение. Я решила лишь самую легкую из всех проблем. Но как выбраться из замка незамеченной? Как покинуть пределы поместья, не попавшись в ловушки магической защиты?
Я оттягиваю время, понимая, что шансов на спасение у меня практически нет. Если только не произойдет чудо. Но гриффиндорская староста Гермиона Грейнджер всегда была прагматиком и не привыкла верить в чудеса. Только в саму себя, в своих друзей, и ни во что больше.
Усилием воли я заставляю себя спустить ноги вниз и подняться. Пошатываясь, подхожу к дверям и берусь за ручку.
Паркинсон, какая же ты неисправимая дура!
Слизеринка настолько была уверена в том, что я не сбегу, что даже не удосужилась закрыть мою темницу на замок, или хотя бы наложить на нее простейшее запирающее заклятие. Хотя, чего это я обрадовалась? Она права мне все равно от нее никуда не деться.
Глава 34. Август, 1997 год.
ПОТТЕР
Малфой стремительно шел по улице, ни разу не оглянувшись на меня. Он знал наверняка, что я не отстану от него ни на шаг.
- Куда мы идем? не выдержал я минуты через три. Мне надоело слепо следовать за ним, не зная, что он задумал.
- Куда надо, - бросил он мне через плечо. Поверь, я знаю, что делаю.
- С чего бы я должен тебе верить?
Он резко остановился и повернулся, я едва не врезался в него.
- Смотри куда идешь, Поттер, - усмехнулся слизеринец. А то шрамов на лбу будет куда больше, чем сейчас.
- Заткнись!
- Ну-ну, остынь. И давай договоримся: либо ты мне веришь, либо нет…
Верить ему безоговорочно мне не хотелось, но я промолчал, понимая безвыходность сложившейся ситуации.
- Вот так-то лучше. Запомни, Поттер, это не я, а ты собираешься проникнуть на чуждую для себя территорию. Это не я, а ты не знаешь, что такое магическая защита родового замка, - Малфой внимательно посмотрел на меня. - Поместье Паркинсонов ненаносимо. Ты никогда не найдешь его самостоятельно. Я легко смогу попасть в их замок, я там бывал и не раз. А вот ты… Поэтому, я думаю, что нам лучше не ссориться. Пока.
Согласен, - буркнул я. Но ты должен объяснять мне, что собираешься делать. По крайней мере, до тех пор, пока мы сотрудничаем.
Он негромко рассмеялся:
- Нелепо звучит, ты не находишь? Ладно, Поттер, мы ищем лазейку, через которую сможем проникнуть на магическую территорию.
- Почему просто нельзя трансгрессировать?
- Ты больной?! Во-первых, везде маглы, - Малфой показал рукой в сторону спешащих мимо нас по своим делам прохожих. Их на улицах города с наступлением сумерек становилось все больше и больше. Во-вторых, несанкционированная трансгрессия с магловской территории, также как и вся Каминная сеть, и телефонные будки, и вокзал Кингс-Кросс все под контролем Министерства...
- … А оно в руках Пожирателей смерти, твоих приятелей, - закончил я его мысль.
Но он словно не услышал меня:
- В-третьих, куда ты собрался трансгрессировать? У тебя есть какая-то конкретная цель?
Черт, он опять прав. Я сразу вспомнил, что говорил Уилки Двукрест, обучая нас трансгрессии: «Не забывайте про три «Н» - нацеленность, настойчивость, неспешность. Надо чётко представить место прибытия, чтобы попасть именно в запланированную точку. Если не знаете конечной цели, то лучше не суйтесь туда».
- Может, «Дырявый котел»? неуверенно спросил я.
- Нет, ты точно с луны свалился, Поттер, - язвительно отозвался слизеринец. Я, кажется, только что все четко объяснил тебе. Чем ты слушал? В «Дырявом котле» день и ночь толкутся те, с кем тебе нельзя встречаться. Тебя сразу поймают. Ты хоть знаешь, сколько денег назначено за твою голову? Десять тысяч галеонов.
- Целое состояние, - усмехнулся я. - Что ж, можешь сдать меня своим друзьям, Малфой. Хотя думаю, что для тебя десять тысяч это так, мелочь на карманные расходы.
- Правильно думаешь. Но не о том речь. Нам нужно место, откуда мы смогли бы добраться до Пэнси.
- Так куда же мы тогда направляемся?
Малфой задумчиво уставился на меня:
- Да есть у меня одно местечко на примете. Тут недалеко.
Он развернулся, вновь уверенным шагом направляясь вдоль по улице. Я не отставал. Квартал, поворот, еще один перекресток. И вновь поворот. Зря я решил, что Малфой взял такси, потому что боялся заблудиться в незнакомом городе. Нет, он отлично ориентировался на местности.
Наконец, слизеринец остановился перед невзрачного вида домом, поднялся по ступеням вверх и достал из кармана палочку. Алохомора! дверь гостеприимно распахнулась перед нами.
- Входи! кивнул мне слизеринец, пропуская вперед. Там безопасно.
Я вошел и присвистнул от удивления - внутри дом был намного больше, чем снаружи. Роскошная мебель, картины, ковры, золотая отделка Мерлин, эти аристократы всегда умели устроиться красиво.
- Сальвио гексия… Протего тоталум…
Я оглянулся на своего спутника. Малфой водил палочкой по периметру гостиной, бормоча магические формулы. Воздух вокруг нас зарябил, словно нагреваемый чарами слизеринца.
- Ты же сказал «безопасно»?
- Береженого, Поттер, судьба бережет, откликнулся тот. - Каве инимикум!
Он произнес последнее заклинание и устроился в ближайшем кресле.
- Где это мы? - я вновь обвел взглядом уютную гостиную.
- Какая разница. Отсюда мы сможем беспрепятственно трансгрессировать.
- Ты же сказал, что трансгрессия под контролем.
- Я сказал «трансгрессия с магловской территории». Чувствуешь разницу?
- А мы где?
Он не ответил, откинулся на высокую спинку кресла, закинул руки за голову и закрыл глаза. Тогда я подошел к соседнему креслу, подтащил его, сел прямо напротив Малфоя и пристально уставился на него. Он сквозь прикрытые ресницы почувствовал мой требовательный взгляд.
- Этот дом я приобрел для себя, - неохотно признался парень, не меняя позы. - Так, на всякий случай. О нем никто не знает. И все чары на него наложил тоже я. Отсюда мы и направимся в замок.
Он выпрямился в кресле:
- Вот что, Поттер. К Паркинсонам иду я один. Тебя поймают раньше, чем ты успеешь вынуть палочку.
- Не поймают, - откликнулся я. Вот гад, он опять все решил без меня, потому как я не буду убирать ее в карман. А к Паркинсонам отправимся вместе. И не вздумай от меня отделаться, Малфой, не выйдет!
ГРЕЙНДЖЕР
Моя темница находилась в подвале. Здесь же располагались кухня, прачечная, многочисленные кладовые и подсобные помещения.
Я выглянула в приоткрытую дверь, прислушалась к звукам ночного замка, и, не заметив признаков тревоги, выскользнула в полутемный коридор. Придерживаясь рукой за стену, пошла в направлении кухни, туда, где находился черный выход. Но он оказался закрыт.
Был еще один путь, довольно опасный, но более надежный по лестнице на первый этаж, через длинный коридор мимо библиотеки и комнат для гостей в зимний сад. Этот выход часто оставляли открытым маленький эльф-садовник жил под открытым небом и приходил в замок со стороны парка.
Оставались еще парадные двери, но до них мне пришлось бы идти через огромный холл, освещенный тысячами свечей тяжелой хрустальной люстры. Шансов преодолеть зал незамеченной у меня практически не было один на миллион, а, может быть, и того меньше.
Осторожно приблизившись к библиотеке, я услышала приглушенные женские голоса.
- Что говорят медики, мама? Они дали положительное заключение, или все также продолжают пудрить тебе мозги?
- Фи, Пэнси, как ты вульгарна, - ответил незнакомый женский голос. - Не используй при мне подобные выражения. Это свойственно сквибам и полукровкам. А ты леди. Чистокровная.
- Ох, к чему мне вести себя как леди? Теперь не для кого.
- Да забудь ты этого парня, крошка. Не сошелся же на нем свет клином. Найдется толпа чистокровных юношей, готовых предложить тебе руку и сердце. С твоим то приданым! Подумаешь, Малфой… Чем хуже звучат фамилии «Крэбб» или «Нотт»? Кстати, Винсент родственник Драко, ты и не почувствуешь разницы.
Пэнси фыркнула:
- Скажешь тоже Крэбб…
Потом она тяжело выдохнула, и, помолчав немного, спросила:
- И все-таки, мама, что сказали в клинике?
- То же, что и раньше. Обнадеживают меня. Говорят, что не все потеряно. Весной предлагают пройти еще один курс.
- Очередное вытягивание денег. Когда же они насытятся?
- Когда к власти придет Темный лорд, милая. Уж он то везде наведет порядок, будь уверена.
Нужно было двигаться дальше, но что-то удерживало меня возле неплотно прикрытой двери.
- Куда запропала эта мерзавка Лютера? вдруг гневно воскликнула Пэнси.
Я невольно вздрогнула, и прижалась ладонями к стене.
Я отправила ее за сливочным пивом, а она словно провалилась сквозь землю. Ее необходимо выпороть как следует, а то она стала слишком нерасторопной.
- Хорошо, доченька. Не стоит так нервничать по этому поводу. Завтра утром я распоряжусь, и ее накажут.
Легкое покашливание за спиной вызвало во мне приступ паники, я медленно повернулась на звук, ожидая увидеть кого угодно. Там стояла крошечная эльфиха с подносом на руках. Она смотрела на меня круглыми печальными глазами-пуговицами цвета речного песка. По выражению ее лица я догадалась, что она, как и я, слышала весь разговор, доносившийся из библиотеки.
- Лютера, чтоб тебя…, - раздался новый возглас Паркинсон-младшей, и женщина-домовик поспешила отворить дверь.
Я вжалась в стену, ожидая своего приговора. Верная служанка обязана была сообщить хозяйке, что видела меня в коридоре. Но ничего не произошло. Лютера промолчала, не выдав меня ни словом, ни жестом. Почему же она ничего не сказала? Может быть, пожалела меня, а может быть потому, что, проработав с эльфами бок о бок много дней, я стала своей среди них, домовики приняли меня в свой круг, общались со мной на равных, забывая порой, что я не такая, как они.
Медлить нельзя. Промедление было подобно смерти. Я уже собиралась сделать шаг, как услышала то, что вновь заставило меня остановиться.
- Пэнси, детка, папа рассказал, что ты в подвале держишь какую-то грязнокровку. Не понимаю, для чего она тебе? в голосе женщины чувствовалась явная тревога. - Милая, это плохая затея, если о ней узнает Темный лорд, ему это не понравится. Объясни, наконец, для чего ты притащила ее в наш замок?
- Мама, - в интонациях Паркинсон-младшей чувствовалось смятение. Я не могу тебе всего рассказать. Но эта магловская дрянь постоянно провоцировала меня в школе. Вот я и решила ее немного наказать.
- И что собираешься с ней делать дальше?
- Я убью ее, мама, вам нечего переживать. Она мне больше не нужна. Я уже решила: гриффиндорка умрет завтра на рассвете. Должна же я на ком-то попрактиковаться в Аваде.
На моем лбу выступили крупные капли пота. Я замерла в ожидании реакции миссис Паркинсон.
- Девочка, умоляю тебя, только не в замке. Выведи ее куда-нибудь за пределы поместья и делай с ней, что хочешь.
Это казалось кошмарным сном: стоять, прижавшись к холодной каменной стене и слушать, как две женщины одна совсем юная, другая зрелая - обсуждают наилучший способ убить меня. Они спокойно и равнодушно решали мою участь, словно я не человек, а сорняк, случайно выросший на ухоженной клумбе. Его необходимо было незамедлительно удалить, вырвать с корнем и уничтожить. От смешанного чувства страха, ярости и негодования сдавило горло. Нужно бежать и как можно скорее. Надежд на милосердие семьи Паркинсоном у меня больше не оставалось.
Ноги сами понесли меня прочь. Я рванула что было сил через коридор, и, дрожа толи от ужаса, толи от холода, проскользнула в приоткрытую стеклянную дверь, ведущую в зимний сад. Пытаясь восстановить сбившееся дыхание, остановилась на мгновение, но, понимая, что времени остается все меньше и меньше, торопливо направилась мимо высоких пальм, мимо декоративного комнатного фонтана, тихо шелестящего тонкими струйками воды, мимо мини-скульптур, изображающих полуобнаженных греческих богинь к спасительному выходу.
В зимнем саду, как и во всем замке, чувствовался изысканный и утонченный вкус, но не хозяев, а дизайнера, талантливого мастера, сумевшего создавшего подобное великолепие. Вот только для таких, как я, в этом огромном роскошном доме места не было. Мне предназначалась лишь крохотная тесная коморка в подвале и кожаные наручники на длинной цепи. Даже умереть мне было суждено не здесь, дабы не осквернить своей смертью непорочную красоту старинного замка.
Я поспешила навстречу к манящей сквозь широкие листья пальмы свободе. Схватилась за дверную ручку… и с трудом сдержала истеричный смех - сегодня судьба не просто играла, она откровенно издевалась надо мной. Дверь, ведущая в парк, которая раньше всегда была открыта, в этот роковой вечер оказалась накрепко запертой!
Изо всех сил пытаясь не разрыдаться, я тяжело опустилась на каменный пол и прижалась спиной к кадке со злополучной пальмой, Теперь у меня оставался один-единственный вариант, тот, от которого я отказалась в самом начале - парадный вход.
МАЛФОЙ
Я сидел, закрыв глаза, и вспоминал последние три дня. Столько всего произошло за такой короткий отрезок времени.
Сначала пришло то странное письмо от женщины-призрака, которая должна была умереть много лет назад, но почему-то оказалась жива. Потом появился Добби с сообщением от Поттера. Позже состоялся мучительно неприятный разговор с Темный лордом.
Не сказать, чтобы задание, предложенное Хозяином, мне не понравилось. Как новоиспеченный зять владельца Гринготтса, я должен был возглавить службу охраны банка. Должность почетная, но по сути бесполезная. Каждый волшебник с юных лет знал, что в магическом мире нет места более надежного и безопасного, чем Гринготтс. Только псих мог попытаться его ограбить. Денежные хранилища находились очень глубоко: они простирались на сотни миль под землёй. В сейфы проникнуть было невозможно - любого бы просто засосало внутрь. Поэтому секретные камеры даже не запирались на ключ. Кроме того, по рассказам отца Астории я знал, что банк охранялся драконами. Да и гоблинов, работающих там, никто бы не смог победить.
Настораживало то, что Темный лорд с такой невероятной настойчивостью УБЕЖДАЛ меня в необходимости охраны банка, хотя ему достаточно было ПРИКАЗАТЬ мне, и я не посмел бы ослушаться. Мало того, Повелитель прозрачно намекал, что я мог бы использовать свое служебное положение в личных целях и в ущерб другим клиентам банка более тщательно наблюдать за хранилищами своей семьи. Такая забота о нас заставляла о многом задуматься. Он явно преследовал какую-то еще непонятную мне цель. Но я собирался выведать, в чем здесь дело.
Два последующих дня я безвылазно торчал в банке и изучал ситуацию, и все два дня меня дома встречала Беллатриса, которая подробно расспрашивала о тонкостях охраны Гринготтса, вынюхивала, словно крыса, возможные пути проникновения туда. Я понимал, что и это все неспроста, мне не нравилось, что она на меня давит. Но приходилось мириться с ситуацией. По крайней мере, в банке мне никого не нужно было убивать.
Лишь на третий день мне удалось ускользнуть от навязчивого преследования тетки на встречу с Поттером. Я собирался отправиться в дом, купленный мной совсем недавно. Но, боясь пристального внимания Лестрейндж к своей персоне, не решился. Через «Дырявый котел» вышел в немагическую часть Лондона и взял такси. Все опасения оказались напрасными - за мной никто не следил. Да, Люциус был прав, Малфои возвращали себе свои прежние позиции, отношение Темного лорда к нам медленно, но менялось. Он вновь начинал нам доверять.
Поттер озадачил меня своим рассказом. Сначала я не поверил ему, поскольку лично предупредил Грейнджер об опасности и знал, что ей удалось скрыться. Но сообщение о брошенной палочке меня насторожило.
Когда Поттер высказал свои опасения, я сразу понял, кого нужно было обвинять в происшедшем. Подобное совершить могла только Паркинсон. Я знал, как она презирает гриффиндорку, слышал, сколько яду было в ее словах, когда она отзывалась о ней. А еще она ненавидела меня, за то, что я отверг ее чувства. Если сложить обе части воедино, ответ получался на удивление прост: это ловушка была не столько для Грейнджер, сколько для меня.
Пэнси видела меня насквозь, она знала, что я пришел бы за Грейнджер, если бы узнал о грозящей ей опасности. И тогда я бы полностью оказался в ее власти. Она бы отыгралась на мне за все свои слезы. Хотя сомневаюсь, чтобы Паркинсон умела плакать.
И все получилось бы именно так, если бы не появление в моей жизни Астории.
Гермиона Грейнджер?! Сумасшедшая гриффиндорка… Огромные глаза, полные тревоги за чужих ей людей, и немой крик «А как же вы?!» - это она. Насмешливая улыбка: «А ты вполне нормальный парень, когда не строишь из себя аристократа» - это тоже она. Рука на моем плече во время танца и тихий шепот вопреки всему: «Почему бы и мне не притвориться, что ты не со Слизерина» …
Поттер думает, будто бы я смогу ответить на все его вопросы. А я не знаю ответов. Так же, как не знаю, что будет со мной, когда я переступлю порог замка Паркинсонов. Но этого очкарика туда за собой тащить незачем. Пэнси это только моя ошибка, и мне ее исправлять.
Я выпрямился в кресле:
- Вот что, Поттер. К Паркинсонам иду я один.
- Не вздумай от меня отделаться, Малфой, не выйдет, - откликнулся он. К Паркинсонам отправимся вдвоем. Вопрос решенный и обсуждению не подлежит!
ГРЕЙНДЖЕР
Нужно было возвращаться обратно. Сил почти не осталось. Но желание вырваться из ненавистного замка оказалось сильнее усталости. Там меня ждал маленький Феликс, и ради него я была готова пройти любые испытания.
Сегодня все было против меня. Я даже не удивилась своему очередному невезению - дверь в библиотеку оказалась широко распахнутой, и оттуда четко слышались два женских голоса. Правда, от волнения я не могла различить, о чем шла речь. Зато прекрасно понимала: пока открыта дверь, у меня нет возможности пробраться к выходу. Если побежать по коридору, меня обнаружат не слепые же они, в самом деле. Если оставаться на месте - непременно поймают.
Я стояла и напряженно думала, не зная, что предпринять. А время медленно таяло, превращаясь из надежного союзника в моего заклятого врага. И я решилась почти не дыша, не отрываясь рукой от стены, начала медленно приближаться к библиотеке. Отпустилась от каменной прохлады, готовясь к решающему рывку…
- Ты права, мама! громко сказала Паркинсон, направляясь прямо в мою сторону. Ее зловещая тень пересекла коридор, отрезав меня от выхода. Не зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Я спущусь вниз и разберусь с ней незамедлительно.
Все. Я пропала. Сейчас Пэнси обнаружит меня, и моя жизнь закончится. Я с отчаянием огляделась вокруг, но спрятаться было негде. Затаив дыхание и ожидая неизбежного, я вновь вжалась в стену.
Но слизеринка выскочила из библиотеки, и не заметив ничего подозрительного вокруг себя, устремилась по коридору. Она скрылась за поворотом. Я, внезапно осознав, что это мой последний шанс, кинулась следом за ней. Паркинсон спустилась вниз по лестнице в подвал, а я устремилась в холл.
У меня оставалось времени лишь на то, чтобы пересечь огромный зал, подбежать к парадной двери, и, превозмогая усталость, открыть тяжелый засов и вырваться наружу! В моем распоряжении были считанные секунды. Я выскочила на улицу, прижалась на мгновение спиной к деревянной створке, стараясь хоть немного отдышаться и прийти в себя. Полной грудью вдохнула прохладный ночной воздух, показавшийся настолько свежим и опьяняющим, что я почувствовала легкое головокружение. Он дурил голову и затуманивал сознание, даря мне кратковременное и такое обманчивое ощущение свободы.
Но я вырвалась из этого проклятого дома! Вырвалась! Я сумела, я сделала это!
Представила себе, как Паркинсон входит в комнату-темницу, и, увидев пустую кровать, скрипит от ярости зубами, как резко разворачивается, бросается обратно в библиотеку и, шумно поднимаясь по лестнице, кричит:
- Мама, она сбежала!
Глубоко вздохнув в последний раз, я изо всех сил бросилась бежать в сторону деревьев, которые манили к себе, как спасительная гавань. Хотя и понимала, что это только временное и очень ненадежное спасение. Мне казалось, что я слышала тяжелый топот шагов за спиной, а это все лишь бешено стучало мое сердце.
Что-то твердое попало мне под ноги, и я упала, раздирая в кровь ноги и руки. Покатилась по траве, сжимая крепко зубы, чтобы не закричать и не выдать себя. Затаилась под каким-то кустом, стараясь не обращать боль в ушибленных коленях.
Почти в тот же миг парадный вход дома распахнулся, освещая темноту ночи. Я вжалась в сухую траву, ослепленная светом, вырвавшимся из открытой двери. В звенящей тишине раздался звонкий возглас Паркинсон:
- Входная дверь открыта! Она должно быть где-то в парке!
Они вышли на улицу, дочь и мать, стояли, всматриваясь в непроглядную мглу, а я лежала под кустом и пыталась осторожно отдышаться.
- Мама, представляешь, грязнокровка изгрызла свой наручник, словно взбесившаяся собака, и сбежала с цепи.
- Ее нужно найти, доченька. Но я не смогу тебе помочь. Медики запретили мне физические и нервные перенапряжения, я подожду тебя в гостиной. Ты справишься одна? Может, привлечем к поискам эльфов?
- Нет, я сама, - от голоса Паркинсон по моей спине побежали мурашки. - Она хочет поиграть со мной в прятки?! Что ж, я не против, так даже интересней. Эй, Грейнджер, я знаю, что ты меня слышишь, ку-ку, где ты? Кто плохо спрятался, я не виновата! Даю тебе фору десять минут. Беги, стерва, если знаешь куда!
Я дождалась, пока она скроется за дверями. Как только те закрылись за ее спиной, я поднялась с земли и бросилась бежать, не разбирая дороги, мимо кустов, деревьев, по газонам, по песчаным дорожкам парка… куда угодно, лишь бы подальше от этого страшного дома.
Темнота это не так уж и плохо. Темнота мне даже на руку. Так меня труднее найти. По крайней мере, у меня есть шанс дожить до утра, а там посмотрим.
Огромная желтая луна медленно выползла из-за крон деревьев и низко зависла над горизонтом, освещая своим золотым сиянием огромное поместье. И меня вместе с ним.
ПОТТЕР
Я нервно ходил по гостиной:
- Пока мы тут рассиживаемся, время уходит. Нужно действовать.
- Хорошо, - решился Малфой. Идем. Но я предупредил тебя.
Он поднялся на ноги:
- Тебе придется держаться за меня, Поттер.
Я поморщился, Малфой заметил это:
- Ах, какие мы нежные, ну, извини, другого способа предложить не могу. Не думаешь же ты, что я горю желанием держать тебя за руку. Я и присутствие-то твое терплю с трудом.
- Ладно, - миролюбиво согласился я. Успокойся. Все в порядке. Думаю, я как-нибудь переживу это.
Слизеринец пожал плечами, он задумчиво вертел в руке волшебную палочку:
- Знать бы, что происходит в поместье. Нам же приходится рассчитывать лишь на удачу. А она особа ненадежная.
- Стой, Малфой, - внезапно я вспомнил о домовом эльфе, которого несколько дней назад направил на поиски Гермионы. Возможно, ему удалось что-то узнать о девушке.
- Что еще? недовольно оглянулся слизеринец.
- Я хочу кое-что выяснить. Кикимер!
Домовик возник передо мной так быстро, как будто он находился поблизости, только и делал, что ждал моего призыва. Малфой удивленно уставился на неожиданного гостя. Думаю, он и предположить не мог, что я стал владельцем эльфа.
Кикимер подозрительно покосился на Малфоя, но, узнав в нем представителя знаменитой аристократической семьи, вдруг странно дернулся, затем низко поклонился слизеринцу:
- Моя старая госпожа была бы рада узнать, что Кикимер общается с чистокровнейшим из волшебников.
- А кто твоя старая госпожа? спросил парень.
- Миссис Вальпурга Блэк, - с гордостью ответил эльф, и вновь застыл в подобострастном поклоне.
- Ясно, - ухмыльнулся Малфой. Моя или тетка, или бабка - мать Сириуса. Так этот домовик достался тебе от него?
Я кивнул.
- Кикимер, - обратился я к маленькому слуге. Что тебе удалось выяснить о Гермионе? Ты нашел ее?
Домовик недовольно перевел взгляд с Малфоя на меня, словно сожалея о том, что подчиняться приходится мне, а не слизеринцу:
- Кикимер нашел эту маглу. Она находится в замке Паркинсонов.
Мы с Малфоем переглянулись значит, все правильно, мы не ошиблись в своих предположениях.
- С ней все в порядке? с тревогой спросил я.
- С ней обращаются так, как того заслуживает грязнокровка, - ответил домовик.
Именно этого я и боялся. Но, по крайней мере, Гермиона была жива.
- Ты можешь сказать, кто в данный момент находится в доме? спросил слизеринец.
- Да, Кикимер знает. Кикимер несколько дней следил за замком. Там только мать и дочь. Хозяин поместья сегодня ночью дежурит в Министерстве магии.
- Значит, миссис Паркинсон вернулась домой? поинтересовался Малфой.
Эльф склонил голову в знак согласия.
- А где она была? - повернулся я к Малфою.
- Мать Пэнси лечится от бесплодия. Два раза в год она проходит обследование в клинике Святого Мунго, у нее какие-то проблемы по женской части. Паркинсоны много лет мечтают о сыне, но пока все напрасно. Отпусти Кикимера, Поттер, он нам больше не нужен.
- Раскомандовался тут, - проворчал я себе под нос, хотя и понимал, что Малфой прав эльф действительно рассказал все, что знал. Больше его присутствия не требовалось.
- Возвращайся к Рону, - приказал я домовику, - ты должен подчиняться его приказам, как моим. Ты понял, Кикимер?
Эльф недовольно скривился, но поклонился, показывая, что подчиняется моему требованию, хотя и не одобряет его. Затем он поклонился Малфою и исчез.
- Обстоятельства складываются в нашу пользу, Поттер. В замке только женщины. У нас есть время до утра, пока не вернулся отец Пэнси. Нужно спешить.
Слизеринец протянул мне свой локоть.
- Подожди, Малфой…
- Ну, что еще? нервно дернулся он.
Я достал из кармана мантию-невидимку и накинул ее на голову.
Малфой с вытаращенными глазами стоял и смотрел сквозь меня.
- Мы, кажется, торопимся, - напомнил я ему. И крепко ухватился за локоть слизеринца, давая понять, что я рядом и никуда не исчез.
- Ты полон сюрпризов, Поттер, - наконец-то пришел в себя парень.
- А ты думал…, - усмехнулся я.
МАЛФОЙ
Ночной замок, освещенный лунным светом, предстал передо нами во всем своем великолепии. Входная дверь оказалась приоткрытой. Я шагнул на свет и толкнул деревянные створки. За спиной раздавалось тихое дыхание Поттера.
Так вот в чем дело мантия-невидимка! А я столько лет удивлялся, как ему так легко удается проворачивать свои делишки.
- Добрый вечер, миссис Паркинсон! Простите, что без предупреждения.
Хозяйка дома, спускавшаяся в холл по широкой лестнице, удивленно и немного испуганно посмотрела на меня:
- Драко?! Как ты здесь оказался?
- Дверь была открыта, и я вошел.
- Что-то случилось? женщина тревожно всматривалась в мое лицо.
- Меня послали за Пэнси, мэм, - я сказал первое, что пришло в голову. Важно было успокоить ее. Нужно передать ей важное поручение.
- Так поздно? удивилась она, зябко кутаясь в теплую шаль. Кто тебя послал?
Я не ответил ей, лишь закатал рукав рубашки и показал Черную метку.
Женщина побледнела.
- Ловко у тебя получается, - прошелестел над ухом голос гриффиндорца. - Чувствуется многолетняя практика.
- Кто бы говорил! шепотом откликнулся я. Лучше бы осматривался внимательней, чем ко мне цепляться.
- А я что по-твоему делаю? ответил тот.
- Что ты сказал, Драко? миссис Паркинсон, опираясь рукой на перила, спустилась по лестнице вниз и подошла ко мне. Я не расслышала.
- Ничего. Просто я подумал вслух, что Пэнси, наверное, уже спит.
Она подошла поближе и указала мне рукой в сторону гостиной:
- Нет, она не спит. Проходи, я налью тебе чего-нибудь выпить.
Распивать напитки времени не было, но мне нужно было узнать, где Пэнси и знает ли миссис Паркинсон о существовании Гермионы Грейнджер. Поэтому я послушно направился за ней в гостиную и взял предложенный бокал вина.
- Кстати, Драко, я еще не успела поздравить тебя со свадьбой. Мои наилучшие пожелания, - она подняла бокал, затем опустошила его за наше с Асторией благополучие.
- Пэнси все еще злится на меня? спросил я, пригубив вино. Вы же, миссис Паркинсон, знаете, что не всегда приходится делать то, что нравится. Будь моя воля, я бы выбрал именно Вашу дочь. Мы с Пэнси долгие годы были хорошими друзьями.
Капелька лести никогда и никому еще не повредила.
- Конечно, дорогой. Я все понимаю. Династические браки… от них никуда не денешься. А Пэнси… Что ж, думаю, пройдет время, и моя девочка успокоится. Нам тоже пора подыскивать ей подходящую партию.
- Рад, что хотя бы Вы меня понимаете и не осуждаете.
- Что ты! Твоей вины тут нет.
Похоже, эта светская беседа могла затянуться до самого утра.
- Так, где же Пэнси, миссис Паркинсон? Уже так поздно, я лишь передам ей поручение и уйду.
Женщина как-то странно замялась, не зная, что ответить на мой вопрос. Я почувствовал легкую тревогу.
- Видишь, ли, Драко, - осторожно начала она, - у нас тут возникли небольшие проблемы. Моя Пэнси умная девочка, но… Я знаю, что могу тебе доверять, дорогой, поэтому расскажу все. В общем, она необдуманно притащила в замок какую-то грязнокровную ободранку, решив свести с ней счеты.
- Грейнджер?!
- Так ты знаешь ее? она удовлетворилась моим кивком и продолжила свой рассказ. Эта магловская девчонка провела здесь около месяца, она оказалась очень строптивой, дерзкой и непослушной. Пэнси решила наказать ее, но не успела. Грязнокровка сбежала сегодня вечером, открыла двери и скрылась в парке. Сейчас дочь ищет ее.
Я нервно сглотнул. Представил себе, что будет, когда Паркинсон отыщет гриффиндорскую старосту, и понял, что отчет времени пошел на секунды. Теперь важно, кто первый из нас найдет Грейнджер. Я оглянулся, пытаясь понять, где находился Поттер в данный момент и слышал ли он наш разговор. Но как увидеть человека, укрытого мантией-невидимкой?
- Нужно помочь Пэнси, - я отставил в сторону бокал и, не оглядываясь на хозяйку замка, направился к выходу.
- Удачи, дорогой, - вслед мне крикнула миссис Паркинсон. Это так волнует кровь охота на человека! Если бы не рекомендации медиков, я бы отправилась вместе с вами…
ГРЕЙНДЖЕР
Ветер гнал облака по ночному небу, то закрывая, то открывая предательницу-луну. А страх за собственную жизнь гнал меня вперед. Я не знала, как далеко за спиной остался замок, где сейчас находится Пэнси, и куда я мчусь. Но я бежала и бежала.
Где-то впереди, в мрачном таинственном лесу, громко ухнула сова. Качались, зловеще поскрипывая, верхушки огромных деревьев. Я с отчаянием понимала, что обречена. Силы были на исходе. Я захлебывалась холодным ночным воздухом, и каждый новый вздох болью отзывался во всем теле. Ноги, казалось, налились свинцом и отказывались бежать дальше.
- Грейнджер!
Паркинсон была где-то совсем рядом. Она вышла на мой след.
Странная, застрявшая в голове фраза из какого-то старого фильма настойчиво пульсировала в моей голове: Загнанных лошадей отстреливают, не правда ли?
Загнанных гриффиндорок убивают, не правда ли?
Нет, не правда. Я не сдамся так просто этой слизеринской маньячке, лучше сломаю себе шею в каком-нибудь овраге. Я собрала остаток сил для последнего броска и рванула в сторону.
Свет, исходящий из волшебной палочки, ударил мне прямо в лицо. Я зажмурилась и оступилась.
Нога подвернулась, и я вновь кубарем покатилась по земле, сбивая колени, локти, ладони. Попыталась подняться, но острая боль в ступне волной разлилась по всему телу.
Паркинсон шла прямо на меня. Спасения не было. В тот ужасный момент я уже почти смирилась с мыслью, что мне придется умереть. Смерть казалась столь неизбежной, что у меня не оставалось ни малейшей надежды.
- Грейнджер!
Наверное, я действительно сошла с ума, но мне вдруг показалось, что я слышу знакомый голос, тот, который я не спутала бы ни с каким другим.
- Грейнджер, постой же. Я пришел, чтобы помочь тебе.
Какое странное видение! Пугающее и манящее одновременно. Так не бывает в реальной жизни, только в кино.
- Малфой?!
Он склонился надо мной. Последнее, что я увидела, были серые, наполненные тревогой глаза. А потом провалилась в черный туннель бессознания.
МАЛФОЙ
Топот за спиной говорил о том, что Поттер мчался следом за мной.
- Куда мы, Малфой? крикнул он, с трудом переводя дыхание.
- А черт его знает, - откликнулся я и оглянулся на него. Мантия-невидимка исчезла с головы гриффиндорца, вероятно, он засунул ее обратно в карман.
- Постой, - вновь выкрикнул он. Глупо бежать, не зная куда.
Парень остановился, и, опершись руками о колени, попытался отдышаться. Я подошел к нему и встал рядом:
- Согласен. Что ты предлагаешь, Поттер?
- Может, нам разделиться? он поднял на меня глаза. Или попробовать позвать Паркинсон. Вдруг она откликнется.
Я обвел взглядом ночной парк и прислушался. Ветер гнал по небу тяжелые облака, то пропуская сквозь них лунный свет, то вновь укутывая деревья в пугающую темноту. Где-то впереди, в мрачном таинственном лесу, громко ухнула сова.
- Мне показалось, или вон там слева мелькнул огонек, - Поттер подошел ближе и встал рядом со мной.
- Где?
Он протянул руку в направлении небольшой рощицы. Я напряженно всмотрелся в качающиеся от ветра деревья. Там действительно что-то было.
- Похоже на свет от Люмос, - прошептал Поттер. Его глаза в темноте блестели.
- Ты думаешь, Паркинсон?
Он кивнул:
- А кто больше. Гермиона, если ты не забыл, потеряла свою палочку.
- Накинь мантию, - приказал я ему. Паркинсон не должна знать, что ты был в ее замке вместе со мной.
Я вновь пристально всмотрелся в темные раскачивающиеся деревья.
- Пэнси! крикнул я во весь голос.
- Пэнси-и-и! эхо понесло мой крик через поляну, через кустарники, сквозь деревья.
- Пэнси, это я, Драко! Подожди меня!
Я бросился в сторону рощи. Рядом со мной сорвался с места гриффиндорец. Похоже, он и не собирался доставать из кармана мантию-невидимку. Идиот!
- Стой, Малфой! Поттер схватил меня за руку, и резко остановил. Послушай теперь меня. И не говори сразу нет. С Паркинсон буду разбираться я. А ты должен найти Гермиону. И не спорь. Ты лучше знаешь поместье, ты сможешь ее отыскать. Беги же, спасай ее. Если все пройдет благополучно, то встретимся в том самом месте, куда мы трансгрессировали первоначально.
Он хлопнул меня по плечу:
- Давай, действуй. Эх, жаль, что…
Он не договорил, и, не дав мне возможности ответить, опрометью бросился по поляне сквозь кустарники и мелкую поросль деревьев на маленький зовущий огонек от волшебной палочки Паркинсон. А я так и не узнал, о чем он пожалел.
ПОТТЕР
Я помчался на предельной скорости в сторону рощи. Огонек приближался с каждым шагом. Он остановился и не двигался, значит слизеринка услышала окрик Малфоя и теперь с нетерпением ждала его.
- Драко? в темноте раздался ее напряженный голос.
Я не ответил, иначе бы выдал себя раньше времени. Мое сердце колотилось, как сумасшедшее, от длительного бега оно было готово выпрыгнуть из груди. Нужно было перевести дыхание. Я сбавил скорость, потом совсем перешел на шаг. Вытащил волшебную палочку и посмотрел на свои руки они слегка дрожали.
Сквозь деревья я отчетливо различил застывшую в ожидании девичью фигуру.
- Я знала, Драко, что ты придешь за ней, - прорычала Паркинсон. Только ты опоздал, она сбежала.
Луна выглянула из-за толщи бегущих по небу облаков и сквозь верхушки деревьев озарила поляну и меня.
- Поттер? глаза Паркинсон удивленно сверкнули. - Откуда ты здесь, я ждала совсем другого человека.
- Знаю, - выкрикнул я. И, не давая девчонке опомниться, обезоружил ее. Волшебная палочка отлетела в сторону и упала в пожухлую траву.
Но Паркинсон не собиралась сдаваться, она быстро опомнилась и бросилась на меня. Слизеринка вцепилась в мою рубашку, и я почувствовал, как острые ноготки вонзились в грудь. Я попытался оттолкнуть ее, но это было не легко. Гибкие сильные руки медленно, но верно ползли вверх, пытаясь добраться до моих глаз.
Что есть силы я рванулся в сторону, но, зацепившись ногой за колючий кустарник, упал. Девчонка использовала это мгновенье, чтобы найти свою упавшую палочку. Она водила рукой по траве, не выпуская меня из вида.
Я быстро перекатился в сторону и вскочил на ноги, она тоже поднялась, готовясь к новому прыжку. Палочки в ее руке не было.
Мы стояли тяжело дыша и не спуская друг с друга глаз. Конечно, я мог бы использовать против Паркинсон магию, но биться с безоружным противником, тем более девчонкой, было против всяких правил. Представляю, чтобы сказал бы на это Малфой - «гриффиндорские сантименты».
Она вновь словно разъяренная пантера набросилась на меня, намереваясь разделаться со мной раньше, чем я одолею ее. Подножка, и мы оба покатились по земле.
Ей удалось укусить меня за руку. Боль была настолько невероятной, что моя ладонь разжалась, и палочка выпала. Я заорал и ударил Пэнси по голове. Девчонка тоненько взвизгнула и отлетела в сторону.
Откуда у нее было столько сил? Или это ненависть и злоба помогали ей? Паркинсон отползла от меня, но через секунду оказалась сверху. Она била меня маленькими кулаками, норовя попасть по лицу. Я уворачивался, но с каждым мгновением сделать это становилось все труднее ее просто было не остановить.
Все, гриффиндорские сантименты кончились, я изловчился, и схватил ее за запястья, пытаясь опрокинуть на спину. Мне это удалось. Теперь я был сверху, и я был хозяином положения.
Удерживая изворачивающееся подо мной тело коленями, я нашел в траве свою палочку и навел ее на девчонку. Та сразу затихла.
- Ну, убей меня, если сможешь, - прошипела она, пытаясь прожечь меня насквозь своим яростным взглядом. Если ты не сделаешь этого, тогда я убью вас всех. Сначала тебя, потом сучку Грейнджер, потом этого предателя. Малфою не жить, так и передай ему.
- Не убьешь, - ответил я. Не сможешь. Петрификус тоталус.
Я поднялся на ноги, отряхивая с себя землю, травинки, сухие листья. Люмос! я принялся водить палочкой по поляне, надеясь отыскать оружие слизеринки. Затем вновь подошел к обездвиженному телу и, наведя на Паркинсон ее же собственной палочкой, тихо, но уверенно произнес:
- Теперь ты никому не причинишь зла, Пэнси. И не потому, что я убью тебя. Нет, наоборот, я сохраню тебе жизнь. Но ты не будешь помнить ничего из того, что произошло в твоей жизни в последнее время.
Ее губы пытались прошептать какое-то ругательство.
- Шипи, змея, сколько хочешь. Завтра для тебя наступит иная реальность, ты будешь безобидной и очень послушной девочкой. И никто никогда не узнает, что произошло этой ночью. Если твою палочку проверят на Приори Инкантатем и вызовут образ последнего заклинания, то увидят, что ты сама себя оглушила Забвением.
Ее глаза гневно сверкнули, но жалости во мне не осталось ни капли:
- Обливейт!
МАЛФОЙ
Мы встретились там, где и договаривались. Поттер вел за собой странно притихшую и не пытающуюся сопротивляться Пэнси. А я нес на руках обессиленное и легкое тело Грейнджер.
- Как она? бросился мне навстречу Поттер, помогая опустить девушку на землю.
- Плохо, - ответил я.
- Что с ней? он опустился перед ней на колени, вглядываясь в измученное лицо подруги.
- Она без сознания. А с этой что? я посмотрел на Паркинсон.
- Заклятие Забвения, - сказал гриффиндорец, не отрывая взгляда от Грейнджер. Он взял ее за руку и нащупал пульс. - Бьется, но так слабо. Ей срочно нужна медицинская помощь, а еще хороший уход. Но…
- Вот именно, «но»… Как ты это себе представляешь?
- Мы могли бы по очереди ухаживать за ней, - предложил он. - Один бы спал, а второй …
- А ты не боишься, что я во сне перерезал бы тебе горло, - усмехнулся я.
- Нет, Малфой, не боюсь, - ответил он и посмотрел мне в глаза.
- Ладно, - я отвернулся. Я не могу провести с вами всю ночь. Меня и так, наверное, уже потеряли.
- Жена? натянуто улыбнулся Поттер.
- Да хотя бы и она.
- Не понимаю тебя, Малфой, если ты женился, то зачем бросился спасать Гермиону? Мог бы и не приходить.
- Ты много чего не понимаешь в этой жизни, Поттер, а у меня нет ни времени, ни желания тебе что-то объяснять. Я найду того, кто сможет обеспечить ей надлежащий уход и заботу, на этом и закончим наш разговор. Нужно перенести ее в тот дом, где мы с тобой были. Там она сможет оставаться столь долго, сколько понадобиться. Пока полностью не придет в себя.
- Кого ты найдешь? тихо спросил он.
- За Грейнджер будет ухаживать Хелпи, семейный эльф-домовик. Не бойся, с девушкой все будет в порядке.
- Хорошо, - кивнул он. - Передай ей, когда она придет в себя, что мы с Роном ждем ее на площади Гриммо.
- Где именно?
- Не важно, ты главное передай, а она умная девочка, поймет.
Я помог ему поднять Грейнджер с земли, ее голова доверчиво склонилась Поттеру на плечо. Парень осторожно приобнял подругу за талию.
- Да, Малфой…, - оглянулся он на меня.
- Ну, что еще? Ты надоел мне, Поттер!
- Спасибо тебе. И будь осторожен!
Они исчезли. Я так и не нашелся, что ему ответить.
Пэнси сидела на земле и доверчиво смотрела на меня.
- Вставай, Паркинсон, - я протянул ей руку и дернул на себя, подняв девушку на ноги. Пошли сдаваться твоей матери.
Мы направились в замок. По дороге я спешно сочинял историю, которая объяснила бы матери Пэнси все произошедшие за последний час события. Кажется, старшая Паркинсон даже не догадывалась о наших не очень приятельских в последнее время отношениях с ее дочерью. И хорошо, что она не видела Поттера поэтому, можно было соврать, все что угодно. Будто бы Грейнджер удалось внезапно напасть на Пэнси, забрать у нее палочку и нанести заклинание Забвения. А я прибыл поздно, успел только обезоружить гриффиндорку и вынести ее бездыханное тело за пределы замка. Затем вернулся обратно, чтобы помочь своей однокурснице добраться до дому. История получилась нелепая, концы едва сходились с концами, но другой у меня не было.
Женщина приняла мои объяснения за чистую монету. Еще час ушел на то, чтобы успокоить ее слезы, стоны, всхлипывания, причитания, рыдания… таким вымотанным я давно себя не чувствовал.
В маленький домик в магловской части Лондона я попал почти под утро. Грейнджер лежала на кровати, широко раскинув руки. Она была без сознания. Ее тело было сплошной раной все в лиловых подтеках и синевато-багровых пятнах. Губы искусаны. Щеки в страшных царапинах. Около правого виска запеклась кровь. Каштановые волосы слиплись и также были запачканы темно-красной, свернувшейся жидкостью. То, что было на нее надето, с трудом можно было назвать одеждой. Это были ободранные лохмотья.Я присел на кровать возле нее и взял ее руку в свою. На тонком запястье слабо билась едва заметная синяя жилка. Мерлин! Во что превратилась когда-то жизнерадостная и дерзкая девчонка.
Уже брезжил рассвет, когда я вернулся домой.
- Драко, где ты пропадал всю ночь? испуганная Астория выглянула из своей комнаты. Похоже, она не ложилась спать, ожидая меня. - Что произошло? Ты с кем-то подрался?
- Не твое дело, - грубо ответил я, отвернулся от нее и направился к себе. Почему не спишь? Иди, спи.
Зайдя в комнату, я сразу направился в ванную. Отражение в зеркало явило мне нечто среднее между гоблином и закоренелым пьяницей. Ну и видок, не мудрено, что Астория испугалась. Я скинул одежду и встал под душ. Нужно срочно привести себя в порядок, чтобы не вызвать подозрения у других присутствующих в этом доме.
Горячая вода сделала свое дело я расслабился, почувствовал, как усталость берет свое. Хотелось забыться, устроиться в мягкой постели и поскорее закрыть глаза. Нет, этого делать нельзя. Мне нужно успеть отдать приказание Хелпи.
В дверь тихонько постучали.
- Ну, кто там еще, - сердито крикнул я, готовый порвать на части любого, кто осмелился бы переступить порог моей комнаты.
- Дорогой, - Нарцисса отворила двери и вошла. Мы с Асторией всю ночь не сомкнули глаз, переживая за тебя. Что случилось?
- Все хорошо, мама, - ответил я, понимая, что разговор с Хелпи придется отложить еще на какое-то время. Со мной все в порядке, как видишь.
- Но где ты был? Она присела рядом со мной на кровать.
- Не спрашивай, я все равно тебе не отвечу.
- Почему? удивленно спросила она.
- Просто не спрашивай, и все.
- Хорошо, - печально согласилась она. Вот у тебя и появились тайны от меня.
- Отец знает, что я не ночевал дома?
- Нет, - Нарцисса покачала головой. Никто не знает. Только я и твоя жена.
- Но он спрашивал обо мне?
- И он, кивнула мама. И Белла. Я сказала им, что ты рано лег спать. У тебя в последние дни так много работы в банке.
- Ага, очень много, - негромко рассмеялся я. Нарцисса улыбнулась вместе со мной. Но в ее глазах осталась тревога.
И я решился.
- Мама, ты помнишь девушку, которая гостила у нас прошлым летом?
- Мисс Грейнджер? удивилась она. Еще бы. Ее трудно забыть. Почему ты спросил?
- Ты хотела бы вновь увидеть ее?
- Такое возможно? Драко…, ее голубые глаза стали большими- большими. - …Это очень опасно.
- А что не опасно в нашей жизни, мама? Говорить опасно. Думать опасно. Да и жить тоже опасно. Так хочешь или нет? Решайся!
- Конечно, хочу.
- Тогда отправимся прямо сейчас, пока все еще спят. И возьмем с собой Хелпи.
*****
- Где это мы? - спросила Нарцисса, удивленно озираясь по сторонам.
- Я купил этот дом для себя. Совсем недавно.
- Что с ней? - склонилась она над мечущейся в бреду девушкой.
- Паркинсон держала ее у себя в плену целый месяц и издевалась над ней.
- Бог мой! Нарцисса зажала рот рукой. - Теперь я понимаю, для чего тебе понадобилась Хелпи. Пусть она остается, я не против. А отцу я найду, что сказать.
- Спасибо, мама, я знал, что ты поймешь…
Она задумчиво посмотрела на меня:
- Теперь я понимаю, почему ты так не хотел этой свадьбы. Бедная Астория…
- Это она то бедная?!
- Да, бедная девочка. Бедная Гермиона, и ты тоже бедный. Бедный мой Драко. Как все запуталось.
ГРЕЙНДЖЕР
Огромный черный паук с крестом на спине тянет вокруг меня тугие ровные нити своей паутины, они легонько дрожат, словно готовые оборваться струны. Еще один круг, еще. Нитей становится все больше и больше, они плотно обтягивают мои руки, голову, ноги. Я уже не могу дышать. Я задыхаюсь.
Какой страшный сон! Да, это же сон, всего лишь сон. Нужно только проснуться, и все пройдет. Но глаза отказываются слушаться. Становится страшно.
- Помогите!
Меня никто не слышит. Паук вновь неуклюже ворочается в своей паутине, затем медленно ползет к моему лицу. Я чувствую его омерзительные липкие лапы на своей щеке. Вот он приближается к сухим губам и кусает их. Во рту все жжет от паучьего яда.
- Пить!
Я чувствую, как спасительная влага льется на подбородок и щеки, стекает по шее и волосам. Вода повсюду. Она везде. Я медленно тону, но умирать не хочется, и я из последних сил продираюсь сквозь темно-зеленую чащу цепких водорослей на поверхность к свету. И вот они спасительные лучи. Я через силу открываю глаза, чтобы посмотреть, откуда идет это удивительное свечение.
Это лицо, и эти глаза мне знакомы. Где я их видела раньше?
- Феликс!
Спасительное имя всплывает в голове. И я хватаюсь за него, как утопающий хватается за соломинку. Это у моего Феликса такое светлое лицо, это у моего Феликса такие лучистые и добрые глаза.
Глава 35. Осень, 1997 год
ДЖИННИ УИЗЛИ
Все в этом учебном году начиналось не так, как всегда. Если раньше в день отправления в Хогвартс в доме все бурлило и ходило ходуном, то нынче было непривычно тихо. Мама одна провожала меня до вокзала. Она не суетилась и не нервничала, лишь молча прижала меня к себе и поцеловала в лоб:
- Джинни, девочка моя. Умоляю, будь осторожна.
Я не нашлась, что ей ответить.
Когда поезд тронулся, я помахала маме в открытое окно. Она вытерла слезинку, скатившуюся по щеке, и улыбнулась мне на прощание.
Поезд набирал ход, перрон давно остался позади, а я все стояла и стояла, растерянно уставившись на мелькающие за окном дома и деревья. «Будь осторожна... Будь осторожна... Будь осторожна...» - отстукивали колеса Хогварс-экспресса. Кто знает, смогу ли я выполнить эту мамину заповедь?
- Привет, Джинни. Как ты? Невилл открыл дверь купе и заглянул внутрь.
- Привет, - откликнулась я. Входи, вдвоем веселее.
- Да уж, - согласился он, усаживаясь рядом со мной. Ты тоже чувствуешь это?
- Что? не поняла я.
- Ну-у-у, - замялся парень, не зная как объяснить гложущее его сомнение. Какое-то странное ощущение поезд словно вымер...
Точно, он прав, поэтому я и была напряжена не было ни шума, ни криков, ни обычных после лета рассказов, смешков и перебранок. Не было радости от предстоящей встречи с Хогвартсом. Только гнетущая сердце тревога и перестук равнодушных ко всему колес - «Будь осторожна... Будь осторожна... Будь осторожна...» Не было ни Гарри, ни Гермионы, ни Рона. Где они? Что с ними?
- Привет, ребята, - дверь вновь распахнулась, и в проеме показалась девушка со светлыми до пояса волосами.
- Привет, Полумна.
Она вошла и села напротив:
- Сегодня я в первый раз в жизни не хотела возвращаться в школу. Мне страшно. А вам?
Полумна Лавгуд затуманенным взглядом посмотрела сначала на Невилла, потом на меня. В школе все считали ее немного не в себе, но она лишь обладала удивительной способностью говорить неприятную правду, ту, которую многие боялись произносить вслух.
- Там за стеной, - она кивнула головой в сторону дверей, - плачет Чжоу Чанг.
- Что с ней? вскочил на ноги Невилл.
- Я не знаю, - выдохнула Полумна и пожала плечами. Я спрашивала, но она не говорит.
Мы с Невиллом бросились в соседнее купе.
- Чжоу, что случилось? я склонилась перед ней на колени, а Невилл сел рядом, пытливо заглядывая в ее наполненные слезами глаза. Она посмотрела на нас непонимающе, словно увидела впервые, потом узнала и громко разрыдалась.
Я молча, порывисто обняла девушку и долго не отпускала ее, прижав к груди. А когда Чжоу отняла свое лицо, прежде добрые и смеющиеся глаза глядели на нас с каким-то нездешним, отчужденным выражением, как будто то, что она пережила, в одночасье сделало ее старше, заставило навсегда распрощаться с беззаботной юностью. Это была какая-то другая Чжоу Чанг. Как будто ее сердце закаменело, а душа высохла.
Щека Невилла нервно задергалась:
- Я, кажется, понял, что случилось...
- Что же?
- Ее отец был маглорожденным.
*****
- Мы всей семьей пошли на регистрацию, - рассказывала Чжоу позже.
- Боже мой, по собственному желанию? испугалась я. - Зачем?
- Мы всегда были законопослушными гражданами, - вздохнула когтевранка. - Мой папа из магловской семьи, но он никогда и не скрывал этого. Комиссия по учету маглорожденных размещалась на третьем этаже Министерства магии.
- Что за комиссия? тихо спросил меня Долгопупс.
- Ее правильнее было бы назвать «Комиссия по регистрации магловских выродков», - также шепотом, чтобы не услышала Чжоу, ответила я. - Она занимается выяснением обстоятельств, как грязнокровкам удалось завладеть магическими секретами. Мне отец рассказывал, что Отдел тайн будто бы недавно провел исследования, результаты которых показали, что магическая сила может передаваться ребенку только при рождении от истинного волшебника.
- Чушь собачья, - возмутился парень.
- Это мы с тобой понимаем, - откликнулась я. - Но по всей стране идут облавы на тех, кто родился от маглов, и если кто-то, как и отец Чжоу, не сможет доказать, что с ним в родстве состоял по меньшей мере один маг, то значит, магическую силу он получил незаконным путем и поэтому заслуживает наказания.
- Отцу нужно было идти в кабинет налево, а нам, с мамой, чтобы подтвердить статус крови в дверь направо, продолжила девушка. - Там была очередь. Отец зашел раньше, спустя десять минут пригласили и нас. Какая-то представительная дама из Министерства спросила маму о возрасте, о родителях, что-то записала в длинную ведомость, затем порылась в картотеке и достала оттуда маленький свиток. Уткнулась в него носом, кивнула и попросила подождать нас в коридоре мол, вас позовут, когда Сертификат будет готов.
- В одном из кабинетов раздались крики..., - каждое слово давалось Чжоу с трудом. Но ей нужно было выговориться, тогда бы девушке стало чуточку легче. - Мы с мамой сначала и не поняли, что это кричит отец. Представляете, я даже хотела возмутиться, что, мол, можно было бы вести себя и потише. А потом мы узнали голос...
Слезы раскаяния снова покатились по ее щекам.
- Он так кричал. Папа умолял их не ломать его палочку. Он пытался доказать, что ни у кого ее не отнимал, что купил у Олливандера, едва ему исполнилось одиннадцать. Но его никто не слушал. Мы не могли ему помочь, лишь были вынуждены стоять и слушать его душераздирающие вопли...
Чжоу проглотила подступивший к горлу ком:
- Его утащили дементоры. Отец лишился чувств, когда узнал, что его ждет смертельный поцелуй. Они проволокли его мимо нас по коридору. Я хотела броситься ему на помощь, но мама с такой силой схватила меня за руку, что...
Девушка оголила рукав. На ее запястье темнели синяки - отпечатки пальцев ее матери.
- Мы должны быть сильными, - тихо сказала Полумна, пытаясь хоть как-то успокоить подругу. Мы не должны сдаваться.
- Мы будем бороться, - вторя ей, произнес Невилл и посмотрел на меня, ожидая какого-то решения.
«Будь осторожна... Будь осторожна... Будь осторожна...» - стучали колеса Хогвартс-экспресса.
- Значит, мы снова собираем Отряд Дамблдора? спросила я.
Ответом мне были их решительные взгляды.
МАЛФОЙ
Мистер Паркинсон долго тряс мне руку в знак благодарности:
- Драко, я никогда не забуду того, что ты для нас сделал - избавил от грязнокровки и спас нашу дочь.
Ему стоило только спросить у Темного лорда о том «важном поручении», с которым я якобы прибыл в их замок той ночью, как моя шитая белыми нитками история рассыпалась бы в пух и прах. Но я рассчитывал на то, что никто никогда не осмелился бы задать Повелителю подобный вопрос. И оказался прав.
- Как она?
- Сейчас Пэнси в клинике святого Мунго. Медики боятся обещать что-либо, но, по крайней мере, она жива. Спасибо!
Я отвернулся. Если бы он только знал правду…
- Так, что там произошло с твоей девчонкой, Паркинсон? у Беллатрисы Лестрейндж был идеальный слух. А еще у нее была такая особенность, как лезть не в свои дела.
Отец Пэнси оглянулся на меня, ища поддержки.
- Твоя подопечная, Белла, неудачно экспериментировала с палочкой, - откликнулся я. Заклятие Забвение обернулось против нее самой.
Мистер Паркинсон кивнул мне в знак благодарности и поспешил удалиться.
- Жаль, - равнодушно зевнула тетка. Она мне нравилась. В ней был внутренний стержень.
ДЖИННИ УИЗЛИ
- Вы читали в «Ежедневном Пророке» статью о Хогвартсе? - спросила я друзей. Слышали, что Снейп утвержден в должности директора школы?
- Снейп? воскликнула Лавгуд. - Не может быть! Он же убил Дам...
- Тс-с-с! я прижала палец к губам. Осторожнее со словами, Полумна. Если хочешь выжить, отучайся говорить вслух то, о чем думаешь.
- Говорят, - тихо сказал Невилл, - что и профессор Бербидж убита. Будто бы из-за того, что в начале лета она напечатала статью, где защищала маглорожденных. Мне бабушка ее читала. В газете говорилось о том, что чистокровные волшебники постепенно вырождаются, и поэтому волшебный мир обязан принять в свои ряды полу- и грязнокровок.
- Наверное, Темный лорд посчитал, что Чарити Бербидж на своих уроках пыталась загрязнить и развратить сознание детей истинных чародеев, и приказал убрать ее, - предположила я.
- Кто же теперь будет вести магловедение? задумчиво спросила немного успокоившаяся Чжоу.
- Некто Алекто Кэрроу, - ответила я. Мой отец сказал, что она одна из самых жестоких Пожирательниц в рядах Темного лорда и страшная, как сама смерть. А ее брат Амикус будет вести у нас курс защиты от Темных искусств.
- И чему он будет учить нас? Как защищаться от них самих?
- Не знаю, - я пожала плечами и устало откинулась на спинку сиденья.
- А что с остальными преподавателями? поинтересовалась вновь Полумна Лавгуд. - Их не уволили?
- Не думаю, чтобы у нынешнего Министерства было из кого выбирать, - с горечью в голосе сказала я, рассеянно глядя на пробегающие мимо пейзажи, - Если за Снейпом стоит Темный лорд, то старым преподавателям придется либо принять их требования и учить нас, либо паковать свои вещи и готовиться в Азкабан. МакГонагал, я уверена, останется в школе. Она попытается хоть как-то защитить своих учеников.
- Джинни, а что с Гарри, Роном и Гермионой? Полумна не сдержалась и задала-таки неосторожный вопрос. - Где они сейчас?
Три пары глаз уставились на меня, требуя откровенного ответа, которого я не знала.
- Думаю, что с ними все в порядке. Иначе, - я показала рукой на лежащий у моих колен «Пророк», - мы бы уже знали об этом.
*****
Алекто Кэрроу лично встречала студентов при входе в Хогвартс:
- Ни один из вас не пройдет за ворота, пока не предъявит мне Сертификат о Статусе крови.
Студенты зашумели. Кто-то самый смелый решился выкрикнуть:
- А если у меня его с собой нет?
- Не шути так со мной, дружок, - оскалилась Пожирательница. Будет лучше, если он у тебя все-таки найдется. Иначе ты пожалеешь о том, что приехал сюда.
Многие из ребят напряглись, особенно первокурсники, прижались друг к другу, ища поддержки. Каждый второй среди нас родился полукровкой, никто не был уверен в том, что Сертификат убедит эту уродливую ведьму в его подлинности. И только слизеринцы чувствовали себя вольготно.
- Ну, - насмешливо прокаркала Кэрроу. - Чего встали, как истуканы? Подходи по одному.
Первым из толпы вышел Гойл, за ним потянулся Крэбб. Алекто пропустила их без предъявления документов большинство слизеринцев она знала в лицо. Миллисента прошествовала важно мимо нас с Невиллом, оглянулась на Гринграсс и Забини. Дафна пожала плечами и бросилась догонять Булстроуд. А Блейз, похоже, не торопился попасть за ворота Хогвартса. Он стоял в толпе, пытаясь отыскать кого-то глазами поверх голов. Странно, что Паркинсон и Малфой отсутствовали. Уж они-то бы не упустили возможности покрасоваться перед нами своей исключительностью.
После слизеринцев зашевелились и другие студенты.
- Привет, Джинни, - Лаванда Браун подошла и осторожно коснулась моей руки. Как твой брат?
Она не осмелилась вслух произнести имя Рона.
- Привет, Лаванда. Я ничего о нем не знаю.
Лицо девушки потемнело.
- Не стоит огорчаться, - я крепко сжала ее пальцы. Думаю, что с ним все хорошо - он не один.
В голубых глазах возник немой вопрос. Я кивнула, отвечая на него:
- Да, они вместе.
Лаванда тяжело вздохнула и оглянулась вокруг:
- С нашего факультета так мало студентов, больше половины нет. Так страшно, не случилось ли с ними что-нибудь плохое? Знаешь, Джинни, я не хочу быть старостой Гриффиндора при этих...уродах. Может, мне стоит отказаться?
Кто-то громко вскрикнул. Мы с Лавандой вздрогнули.
- Ты состоишь в списке магловских выродков, не явившихся на собеседование, - грозно настаивала Алекто Кэрроу. А перед ней, протягивая так и не понадобившийся документ, стояла испуганная Чжоу Чанг.
- Но я была на комиссии вместе с мамой, - пролепетала девушка. Вот мой Сертификат. Я полукровка.
- Не знаю, может быть, ты сама напечатала его? - зло прищурилась Алекто, потом противно захихикала, - Дементоры ждут тебя, дорогуша. Либо ты представишь более весомые доказательства, чем эта липовая бумажонка, либо... Люблю, когда такие, как ты глупые девчонки визжат от боли.
Из толпы немногочисленных студентов раздался чей-то возглас:
- А если чистокровный маг подтвердит, что она говорит правду?
Я не смогла различить, кому принадлежал этот голос.
- Ну, ежели найдется подобный идиот..., - зашлась омерзительным хохотом новая преподавательница магловедения. Кто из вас такой смельчак?
Оттолкнув в сторону Колина Криви, вперед вышел слизеринец Забини. Студенты удивленно ахнули.
- Я подтверждаю, что она полукровка. В прошлом году я был на практике в их семье, и точно знаю, что ее мать - чистокровная волшебница во многих поколениях.
- Блейз, - опешила Кэрроу, она явно не ожидала, что кто-нибудь реально решится противостоять ей, - Тебе не кажется, что ты много на себя берешь? Зачем ты лжешь?
- Разве? наигранно удивился парень. - А для чего бы мне обманывать тебя, Алекто? Ты с детства меня знаешь, и моего дядю тоже.
Пожирательница недовольно поджала губы. В это время к ним подошел Амикус, наблюдавший за разыгравшейся сценой со стороны, и решивший немедленно вмешаться:
- А она ничего, хорошенькая, эта грязнокровка. Пропусти ее, сестра, я сам позже займусь выяснением обстоятельств, как ей достался Сертификат.
- Как же... займется он, - проворчала Алекто. - Ты вечно лезешь не в свои дела, братец.
- А как не лезть, - залился смехом Амикус Кэрроу, - если они такие соблазнительные - эти дела. А с тобой, Блейз, - в его голосе прозвенели металлические нотки, - мы еще поговорим. После распределения зайдешь ко мне в бывшие апартаменты Снейпа в подвале. Он же у нас сейчас директор.
Пожиратель вновь довольно захохотал.
Глаза Забини опасно сверкнули, но парень промолчал.
Я шагнула к Алекто и протянула свои бумаги. Та развернула документ, пробежала по нему глазами и кивнула:
- Проходи.
В дверях школы все еще стояли слизеринцы. Я прошла мимо них и до моих ушей донеслись обрывки фраз.
- А твой дядя в курсе того, что ты вступаешься за грязнокровок? спросил Нотт.
- Я не вступался за нее, с чего ты взял? - удивился Забини. Ты что подумал, Теодор, будто бы я и эта когтевранка?.. Ну, ты даешь!
Он хрипло рассмеялся.
- Мы все так подумали, - огрызнулся Нотт. Тогда для чего ты устроил перебранку с Кэрроу?
- Да так, - отмахнулся от него Забини и кивнул головой в сторону новоиспеченных профессоров. - Эти двое половину лета проторчали в нашем замке: Амикус клеился к матери, Алекто учила меня жить. Достали. И когда я узнал, что они будут учить в меня в Хогвартсе, решил, что с меня хватит. Теперь я помотаю им немного нервы. И эта азиатка здесь совсем ни при чем.
МАЛФОЙ
Она была без сознания уже несколько дней. Но Хелпи знала свое дело и прилагала все усилия, чтобы поставить обожаемую ею мисс Грейнджер на ноги.
Я не мог бывать в том доме так часто, как бы мне этого хотелось. Иногда мне все же удавалось ускользнуть из замка, и тогда я сидел у постели девушки, всматриваясь в изможденное лицо.
Грейнджер не была первой красавицей школы. На нее вообще никто никогда не обращал внимания, кроме Поттера и Уизли. Что же было в ней такого, что держало меня возле нее? Почему меня тянуло к ней словно магнитом, заставляя забыть о своем долге по отношению к семье и работе?
Разбросанные по подушке волосы благодаря заботам эльфа-служанки благоухали чистотой, кожа еще оставалась бледной, но совсем не портила ее, шрамы на скулах почти затянулись и стали малозаметны. Нет, все-таки она была красива...
Иногда Грейнджер приходила в себя. Но не могла ни пошевелиться, ни открыть глаза, только сухими губами просила пить. Возможно, до нее доносились наши с Хелпи голоса, но затуманенный мозг отказывался воспринимать услышанное. А потом она снова проваливалась в черноту.
Порой она бредила, шептала что-то то ли в полусне, то ли в полубессознательном состоянии. Я внимательно прислушивался к непонятным звукам она словно звала кого-то, и однажды я понял, что ее бессвязный лепет складывался в одно и тоже незнакомое мне имя - Феликс.Кто он такой, этот Феликс? Я перебирал в голове всех, кого знал, но в Хогвартсе не было ни одного студента с подобным именем. Может быть, он ее знакомый из магловского мира? Бой-френд? Где-то же она пропадала последние полгода...
Имя вновь и вновь срывалось с ее губ, и всякий раз я чувствовал, как оно неприятным эхом отзывалось где-то в глубине души.
Однажды, сидя в кресле у постели гриффиндорки, я задремал.
...«Погаси, пожалуйста, свет, раздался в темноте ее тихий голос. И иди ко мне». От этих слов в моих висках застучала кровь. Щелчок, и мир вокруг нас погрузился в волнительный полумрак. Она приподнялась с кровати, прислонилась головой к моему плечу. «Как ты себя чувствуешь?» спросил я ее. «Мне сейчас хорошо, как никогда, - прошептала она. - Почему ты так долго шел ко мне?». И она потерлась о мое плечо, как трется маленький котенок. «Просто я не знал, что ты меня ждешь». «Дай мне твою руку» попросила девушка. Я протянул ее свою ладонь. «Нет, лучше обними меня». Я прижал ее к себе, почувствовав, как дрожит под моей рукой ее тело...
Я вздрогнул и проснулся - слабые девичьи пальчики осторожно коснулись моих.
- Драко...
Я отдернул ладонь. Похоже, она возвращается. Теперь, когда Грейнджер пошла на поправку, мне здесь делать нечего.
ГРЕЙНДЖЕР
...Бегу по летнему лугу к человеку, который ждет меня по ту сторону поляны. Знаю, чувствую, что если успею и догоню его, то все в моей жизни будет хорошо. И вот он совсем рядом, этот необходимый мне, как воздух, человек, я протягиваю руку и касаюсь его: «Драко!»...
Я попыталась открыть глаза, и они впервые послушались. Повернула голову на подушке и задохнулась от боли, которая словно острый нож рассекла мою голову пополам.
- Тихо, мисс Гермиона, - ласковые руки поправили подушку под моей головой. Хелпи очень рада, что мисс вернулась. Хозяин, она пришла в себя.
- Вижу, - голос раздался с другой стороны, я не могла увидеть того, кому он принадлежал. Холодная рука коснулась моего лба. - Лихорадки больше нет.
Мне хотелось удержать чужие пальцы, но я не смогла. Сил не было. Я чувствовала себя маленьким неумелым ребенком, который еще не научился владеть своими движениями.
- Кто тут? прошептала я.
В ответ молчание. Затем маленькое сморщенное смутно-знакомое лицо склонилось надо мной:
- Вам нельзя волноваться, мисс Гермиона. Меня зовут Хелпи, и я Ваша служанка.
Я вспомнила ее:
- Ты не служанка, Хелпи, ты моя подруга.
- Когда она окрепнет, - вновь произнес голос, заставивший меня трепетать, - скажешь ей, что друзья ждут ее на площади Гриммо.
Я услышала удаляющиеся шаги, затем стукнула дверь и наступила тишина.
- Кто это был, Хелпи? - прошептала я.
- Хозяин, - также тихо ответила она.
- А я думала, что он мне приснился...
Больше Малфой не приходил.
*****
Я прощалась с местом, приютившим меня на время моего выздоровления.
Это был его дом и его комната. Но ничего в ней не говорило о характере хозяина. Хелпи сказала, что ее хозяин приобрел это помещение совсем недавно. Не смотря на всю роскошную обстановку, жилище показалось мне тоскливым и неуютным.
На маленьком столике у идеально заправленной кровати лежали тоненькая записная книжка в золотом тиснении и инкрустированное крошечными бриллиантами перо. Рука невольно потянулась к книге, я перелистала пустые страницы - ничего, ни единой записи. Тогда я сама напишу в ней пару строк.
Лунная дорожка ворвалась в комнату и осветила картину, висевшую над диваном вид на Малфой-мэнор. Единственная вещь, напоминавшая о Драко.
Из зеркала на стене на меня взглянуло бледное и исхудавшее лицо. Я мрачно уставилась на свое отражение этих багровых кругов под глазами месяц назад у меня не было. Представляю, что Малфой подумал, когда увидел меня такой. Я поправила выбившуюся из-за уха непослушную прядь и отошла от безжалостного стекла.
На каминной полке что-то сверкнуло в тусклом вечернем свете. Я провела рукой по мраморной поверхности. Ладонь натолкнулась на крупный золотой перстень в форме буквы «Н». Он забыл его здесь - нарочно ли, случайно ли? Примерила украшение на палец оно оказалось мне велико. Я сняла перстень и крепко сжала в ладони. Пусть Малфой считает меня воровкой, но у Феликса будет вещь, которая принадлежала его отцу.
- Спасибо, - на прощание я крепко обняла свою спасительницу Хелпи. Если бы не ты...
- Мисс Грейнджер... миссГрейнджер..., - эльфиха заплакала навзрыд, уткнувшись в мои колени.
- Я никогда не забуду тебя. А теперь прощай. И передай, пожалуйста, своему хозяину мое последнее письмо. Я протянула ей исписанный моим подчерком листок, вырванный из найденной записной книжки. Залитое слезами лицо домового эльфа медленно растворилось в воздухе.Пора было уходить - в уединенном домике на окраине большого города меня ждали маленький Феликс и родители, а на площади Гриммо в доме номер двенадцать надеялись на мою помощь и поддержку Гарри Поттер и Рон Уизли.
МАЛФОЙ
Хелпи молча протянула мне лист бумаги:
«Спасибо. Теперь ты окончательно ведешь в счете. Береги себя. И прощай»
Я прочитал ее маленькую записку и бросил в горящий камин.
И ты прощай, гриффиндорская всезнайка. Даже и не пытайся меня обогнать, Грейнджер. У тебя все равно это не получится.
Я стоял и смотрел, как белый листок превращается в кучку пепла.
- Хелпи!
- Да, хозяин, - ушастая голова склонилась в низком поклоне.
- Более месяца назад я оставил в кармане джинсовых брюк письмо, адресованное маме. Может быть, ты помнишь, куда оно делось? Ты выбросила его?
- Нет, хозяин, Хелпи не могла выбросить то, что предназначалось для миссис Нарциссы. Хелпи положила письмо в стол хозяйки вместе с другими ее бумагами.
Мерлин! Необходимо срочно заполучить его. Там должны быть ответы на некоторые мучавшие меня вопросы. Но не сейчас. Чуть позже.
От сожженной записки не осталось ничего, лишь легкий дым и горечь во рту. Черт! Я стукнул кулаком по спинке кровати. Почему это так сложно - отречься от всех условностей и забыть, что мы с ней из разных миров.
Я рванул с места. Пока она еще не ушла, я должен сказать ей... Сказать, что не все в мире измеряется чистотой крови, что и у слизеринцев в груди бьется сердце, что и у меня в жизни должны появиться воспоминания, которые бы я смог назвать счастливыми.
*****
- Малфой? удивилась она моему появлению. - Как ты оказался здесь?
- Я хотел с тобой попрощаться.
- Зачем? - девушка отвернулась к окну. - Лучше бы ты не приходил.
- Я так ненавистен тебе?
Она проигнорировала мой вопрос. Продолжая смотреть в окно, спросила:
- Ты часто приходил сюда?
- Нет, только когда мне удавалось незамеченным выскользнуть из дома.
- Ради чего ты так рискуешь, Малфой? - девушка повернулась и посмотрела мне прямо в глаза. Ради меня, грязнокровки? Зачем?!
Как ей объяснить, что мне уже давным-давно наплевать, какая у нее кровь? Я видел свою она тоже не голубая.
- Поттер что-то сказал про Гриммоплейс, - я вновь произнес не то, что хотел. Они с Уизли ждут тебя там. Ты знаешь, где это?
- Знаю, - ответила она.
Гнетущее молчание. Совсем не так я представлял себе наш с ней разговор.
- Гермиона...
- Да? откликнулась она, и вдруг ее карие глаза стали большими-большими. Девушка поняла, что я назвал ее по имени.
- Я должен тебе кое-что сказать...
Она вдруг занервничала, засобиралась:
- Извини, Малфой, но я должна спешить, меня ждет...
- Феликс?
Грейнджер сжалась, словно от удара:
- Что ты знаешь о нем?
- Ничего, - ответил я. - Ты в бреду постоянно называла это имя. Кто он?
Она не ответила, лишь решительно направилась к входным дверям:
- Мне пора.
Я преградил ей путь.
- Пропусти, - попросила девушка.
- А то что?
- Я буду кричать.
- Кричи, сколько вздумается. Только тебя никто не услышит на дом наложено заглушающее заклятие.
Мы стояли и смотрели друг на друга. И оба не знали, что нужно сказать в эту минуту.
Я шагнул к ней несмело. И коснулся ее губ своими губами. Она не отвернулась, не отвергла меня. Мое сердце словно остановилось. Я целовал ее, а она отвечала на мои поцелуи. Ее тело подчинялось моим рукам. Ее волосы пахли медом и яблоками. А ее губы... Я внезапно понял, что прекрасная незнакомка из моих снов это была она, Гермиона Грейнджер.
- Ты все-таки вспомнил? несмело улыбнулась девушка. В ее глазах я прочитал надежду.
- Что вспомнил? - удивился я.
Грейнджер нахмурилась и оттолкнула меня:
- Значит, еще нет. Тогда к чему все это?
- Где твое обручальное кольцо, Малфой? вдруг неожиданно спросила она. Ты специально снял его, когда пришел сюда?
Я дернулся, словно получил от нее увесистую оплеуху. Что ж, она права. Каждый из нас должен знать свое место.
- Прощай, Грейнджер!
- Прощай, Малфой! Надеюсь, больше не увидимся...
*****
«Дорогая миссис Малфой! Нет, не так...
Дорогая Нарцисса!
Мне не хотелось бы тебя огорчать, но, видимо, придется - Драко попал в беду. На него напали, и он получил серьезную травму головы. Магловские врачи сделали твоему сыну операцию, теперь его жизни ничего не угрожает. Но произошло нечто, о чем я так боюсь тебе сообщать. Драко потерял память. У него амнезия.
Прости меня, Нарцисса. Я знаю, что виновата перед тобой не смогла защитить однокурсника на своей территории. Врачи уверяют, что это состояние у него пройдет, и память восстановится. Возможно, когда твой сын вернется в родной дом и увидит тебя, то все вспомнит. Я очень на это надеюсь. А пока он как несмышленый ребенок радуется всему, что увидит. И, представляешь, твое пожелание сбылось мы с Драко подружились.
Нарцисса, ты была права - он не такой колючий, каким всегда казался мне в школе, он не сноб и не циник. Он совсем другой. И от этих новых ощущений мне немного страшно я оказалась не готова к ним. Теперь я боюсь возвращаться в Хогвартс. Все так изменилось мы с твоим сыном больше не враги. Что будет с нами дальше, я не знаю.
Нарцисса! Снова и снова умоляю тебя прости меня.
Г.Г.»
Я перечитал письмо, потом еще раз. Какая амнезия?! Что значит «подружились»?! И почему мы с ней больше не враги?! Что такого удивительного произошло в августе прошлого года, что отношение гриффиндорской старосты к ненавистному ей слизеринцу изменилось? И о чем она спросила меня сегодня, когда я ее поцеловал - «Ты все-таки вспомнил?» Что я должен был вспомнить, гиппогриф меня задери?
Голова раскалывалась от тупой ноющей боли. Я думал, что, прочитав это письмо, получу хоть какие-то объяснения, но все запуталось еще больше. Я так ничего и не понял. А рассказать мне о прошедшей практике было некому Грейнджер ушла к Поттеру и Уизли и какому-то неизвестному Феликсу. И вряд ли мы с ней когда-нибудь еще увидимся.
Второе письмо отправилось следом за первым. Все в огонь.
ГРЕЙНДЖЕР
- Прощай, Грейнджер!
А я так ждала от него совсем других слов. Предательская слезинка капнула с кончика ресницы. Только бы не заплакать.
- Прощай, Малфой!
Он ушел, не оглянувшись.
Сердце кричало: Гермиона, ты все испортила! Но здравый смысл был трезв, как никогда: нет, ты все сделала правильно. Так и должно быть.
Я могла бы ему рассказать о том лете, но Малфой должен был вспомнить его сам. Я могла бы ему написать, но зачем - мое письмо ничего бы не изменило. Мы такие разные, и у нас с ним нет будущего.
Завтра был мой очередной день рождения. Прошел ровно год с того рокового дня, который так круто изменил всю мою жизнь. Та ночь подарила мне Феликса, а то утро отняло у меня право на счастье.
И все-таки я не удержалась и заплакала:
- Ненавижу тебя, Драко Малфой!
*****
- За тобою не побегу,
И не крикну: «Вернись!» вослед.
Я насмешек твоих боюсь,
Твоего равнодушного «Нет!»
Не скажу я тебе «Прощай!»
И не буду просить «Приходи!»
Лишь «Спасибо!» я прошепчу
За подарок твой ночь любви…
- Ты за мною не побежишь,
Ты за мною захлопнешь дверь.
Я не помню твоей любви,
Я не помню тебя, поверь!
Только ночью, когда покой
Накрывает просторы земли,
Мне приснится подарок твой
Наша нежная ночь любви…
*****
Около недели я провела с маленьким сынишкой и практически не помнящими меня родителями. Феликс так быстро рос. Ему было почти четыре месяца. Было горько наблюдать со стороны, как мама и папа считают меня посторонним человеком, заботятся о моем сыне, как о своем собственном, и не помнят, что он им всего лишь внук.
Расцеловав Феликса на прощание в пухленькие щечки, и, положив в изголовье перстень его отца, я вновь покинула свою семью. Меня ждали Гарри и Рон, я должна была помочь им найти крестражи Волан-де-Морта. Только после этого я смогла бы со спокойной душой навсегда вернуться к моему малышу.
И вот я стояла посреди маленькой и убогой площади Гриммо, где на меня со всех сторон сверху вниз смотрели обветшалые строения. И дом номер двенадцать, о котором нам когда-то рассказал еще профессор Дамблдор, Хранитель тайны, уставился на меня высокими грязными окнами. Я торопливо направилась к нему, поднялась по каменным ступенькам и постучала молотком в форме змеи в дверь. Послышалась череда металлических щелчков, потом звяканье дверной цепочки, створ приоткрылся и сквозь узкую щель на меня посмотрели знакомые глаза Рона Уизли.
- Гермиона, - радостно взвизгнул он и втащил меня внутрь дома.
- Гарри! по всем этажам зазвенел его звонкий голос. Она вернулась! Она снова с нами!
Я осмотрелась. В доме Сириуса все осталось таким, каким мне запомнилось. Коридор казался мрачноватым, он был затянут паутиной, из стен торчали головы эльфов-домовиков, отбрасывающие на лестницу странноватые тени. Портрет Вальпурги Блэк накрывала длинная темная завеса. Все вокруг утонуло в толще вековой пыли.
- Гермиона! Гарри шумно спустился по лестнице, пыль завивалась вокруг него клубами, но он не замечал ее. Секунду спустя я оказалась в его объятьях.
- Пойду, принесу ее палочку, - счастливо улыбаясь, заявил Рон и исчез в поднятом другом сером тумане.
- Я боялся, что ты умрешь, - сказал Гарри дрожащим от волнения голосом, крепко обнимая меня.
Я улыбнулась ему, глотая слезы:
- Со мной все хорошо.
Тогда он тихо спросил:
- А что у вас с Малфоем?
- Не спрашивай меня о нем, Гарри, - тяжелый вздох. - Все плохо. Лучше бы я умерла.
Больше имя слизеринца в нашей компании не звучало. Словно сговорившись, мы игнорировали его в своих разговорах. Казалось, все забылось, затянулось и быльем поросло. Иногда я вспоминала произошедшие со мной в доме Паркинсон события как кошмарный сон, иногда как давно прочитанную и позабытую книгу. Но по ночам знакомое до боли лицо, голос, руки и губы неистово, не спрашивая разрешения, вторгались в мои мысли, и тогда я собирала в кулак всю свою волю, чтобы не разрыдаться и не разбудить забывшихся коротким тревожным сном друзей.
На смену теплому сентябрю пришел дождливый октябрь, а потом мрачный и холодный ноябрь принялся властвовать на земле. Каждый новый день был заполнен тревогами, сомнениями и спорами. Мы узнали о Дарах смерти, но потеряли веру в святость Дамблдора. Мы проникли в Министерство магии и добыли медальон Регулуса Блэка, но лишились дома Сириуса на площади Гриммо. Мы скитались по сельским краям, ради безопасности разбивая нашу палатку каждый вечер на новом месте. А каждое утро уничтожали следы своего пребывания и отправлялись дальше.
Осень заканчивала свой ход по стране, укутывая землю естественными туманами, которые прибавлялись к тем, которые насылались дементорами. Нудный дождь со снегом и порывистый ветер не делали нашу жизнь более приятной. А постоянный голод и отнимающий силы и радость крестраж вряд ли смогли бы заставить настроение улучшиться.
Но однажды мы случайно наткнулись и подслушали разговор группы скрывающихся от Пожирателей гоблинов и людей. И поняли, что положение ребят, оставшихся в Хогвартсе, ничуть не лучше, чем наше.
ДЖИННИ УИЗЛИ
Я возвращалась из библиотеки, когда Забини схватил меня за локоть и оттащил в сторону, куда не проникал свет из коридора. Осмотрелся по сторонам не подслушивает ли кто, и тихо попросил:
- Уизли, скажи своей подружке с Когтеврана, чтобы она вела себя осторожнее и не лезла на рожон. Еще одного наказания она просто не выдержит.
Я сразу догадалась, о ком он говорит.
- Тебе то что за дело бояться за нее? Я слышала твой разговор с Ноттом в начале года. Ты плевал на Чжоу с высокой колокольни.
- Неправда, - ответил он. Я солгал тогда Теодору.
- Почему я должна тебе верить, Блейз? Может быть, ты снова лжешь?
- Ну и не верь, Уизли. Просто скажи ей, чтобы она лишний раз не попадалась Алекто на глаза, и все. От тебя не так много и требуется.
- Сам скажи, - огрызнулась я.
- Не могу, - вздохнул парень. Она с прошлого учебного года отказывается со мной разговаривать.
- Почему? я недоверчиво покосилась на него.
Он хотел ответить грубостью, но сдержался:
- Не важно. Пойми, я с детства знаю семью Кэрроу. Они сумасшедшие.
В этом я ему безоговорочно верила. Только не вполне нормальные люди использовали бы против детей Круциатус. А брат и сестра Кэрроу это делали почти ежедневно и, похоже, испытывали от наблюдения за страданиями других садистское наслаждение.
- Алекто не любит людей другой расы, они для нее еще больший раздражитель, чем грязнокровки.
- А как же ты? моему удивлению не было предела Блейз был темнокожим.
- Ну, во-первых, - начал свои объяснения Забини, - со мной они знакомы с рождения и привыкли ко мне. Во-вторых, я неправильно выразился: Алекто не любит только девушек с необычной внешностью, к парням она относится намного спокойнее. В-третьих, в противоположность сестре Амикус от иностранок просто без ума, что злит Алекто еще больше. В этот раз на роль козла отпущения попала именно Чжоу. Она понравилась брату, и сестра делает все возможное, чтобы сжить девушку со свету.
- Какая мерзость! Но почему ты рассказываешь это мне?
Слизеринец вновь осмотрелся по сторонам:
- Потому что я не слепой и вижу, что ты смелая девчонка. К тебе прислушиваются твои друзья, тебя ценят, тебе доверяют. Ты лидер по характеру.
- Скажешь тоже, - фыркнула я. Как же - лидер! Хорошо, Блейз, я поговорю с ней. Но многого не обещаю.
- Спасибо, - он кивнул и шагнул в сторону.
- Эй, - я тихо окликнула его. Хочешь, я устрою вам встречу?
Его глаза сверкнули на мгновение, но потом потухли:
- Чжоу не захочет.
Теперь я ему верила. Он не врал и действительно переживал за Чжоу Чанг. И первого сентября он не просто так заступился за нее, и глазами в толпе он следил тогда именно за ее темной макушкой.
Как все странно... Что-то незримо менялось в нашем мире в лучшую сторону, если слизеринские принцы, спустившись со своих высот, влюблялись в девушек с магловской кровью. Сначала Малфой, теперь Забини.
Темный лорд медленно проигрывал развязанную им войну, поскольку даже не догадывался, что некоторые сражения с грязной кровью закончились явно не в его пользу. Любовь спасет мир?! Это утверждение звучит неправильно. Любовь вернет мир.
Мой милый Гарри, Нежелательное лицо номер один, где ты сейчас? А для меня так очень даже желательное. Если бы ты только знал, как я скучаю по тебе.
МАЛФОЙ
Люциус еще не успел приблизиться к зданию банка, как мне уже доложили о его приходе. Я вышел из кабинета, чтобы лично встретить отца. Но он задержался на мраморных ступенях перед высокими бронзовыми дверями.
Наконец Люциус появился. С лестницы я внимательно наблюдал за тем, как к нему направились двое волшебников-охранников с длинными тонкими золотыми стержнями в руках Детекторами лжи - и принялись водить ими по его телу. Отец презрительно поморщился. Многие посетители считали мое нововведение примитивным. Но время показало, что они ошибались. Детекторы распознавали любые маскирующие заклинания и скрытые предметы в считанные секунды. Металлические датчики невозможно было ни обмануть, ни разжалобить.
Люциус торопливо поднялся по лестнице, на ходу откидывая белые длинные волосы за спину. Увидев меня, он замедлил шаг, неторопливо преодолел оставшееся расстояние и остановился на последней ступени, смотря на меня снизу вверх.
- Здравствуй, отец.
Люциус молчал, вглядываясь в мое лицо. Под его пристальным взглядом мне стало как-то не по себе словно он знал нечто такое, чего не знал я.
- Что-то случилось?
Он кивнул. Холодная волна нехорошего предчувствия окатила меня с ног до головы. Во рту пересохло.
- Что? Не молчи.
- Блейз Забини погиб, - ответил он.
Я отшатнулся от него. Отец ухватил меня за рукав и еще что-то сказал. Но я уже не слышал его. Отдернул руку и быстрым шагом сбежал по лестнице.
*****
Хогвартс встретил меня неласково - жестоким проливным дождем со снегом.
Тело Забини лежало на высоком постаменте в центре слизеринской гостиной. Казалось, он просто уснул.
- Блейз, - я подошел к нему и заглянул в застывшее восковое лицо. Кто мог совершить с тобой подобное?
Я обвел взглядом зал. Миллисента и Дафна тихо плакали, тесно прижавшись друг к другу на диване. Парни стояли или сидели в стороне, избегая смотреть на погибшего однокурсника. Студенты с младших курсов держались особняком. Они не решались подойти ближе, напряженно вглядываясь в лежавшее в центре гостиной неподвижное тело.
- Как это случилось, Теодор? спросил я Нотта. Тот угрюмо пожал плечами.
- Винсент? - я тронул приятеля за плечо.
- Не знаю, - ответил Крэбб и отвернулся.
- Грегори? я посмотрел в сторону Гойла.
Тот промолчал. Он сидел на высоком стуле в углу гостиной. Руки его с плотно сцепленными пальцами бессильно свисали между колен. Он даже не пошевельнулся, когда я обратился к нему, продолжая мрачно смотреть в пол.
Гнетущая тишина давила на нервы. Как такое могло случиться, что никто ничего не знал?! Мне показалось это нереальным. И тогда меня прорвало:
- Кто, наконец, черт побери, объяснит мне, что здесь произошло?
- Успокойся, Драко, - тяжелая рука опустилась на мое плечо. Не надо истерик.
- А кто тут закатывает истерику, профессор Снейп? спросил я и обернулся. Я всего лишь хочу узнать, что произошло с моим другом.
- Ты же сам видишь - он убит. Пойдем со мной, - директор Хогвартса настойчиво потянул меня за руку. - Нам с тобой нужно поговорить.
И вот мы в директорском кабинете. Но у меня нет ни сил, ни желания осматриваться в нем. Последний раз я был здесь, когда погиб Дамблдор. Сегодня меня привела сюда еще одна нелепая смерть.
- Драко?
Я не ответил, продолжая рассматривать незатейливый рисунок на каменном полу.
- С тобой все в порядке?
Я снова промолчал.
- Да возьми же ты, наконец, себя в руки.
Я поднял голову и посмотрел прямо на Снейпа:
- Что. Произошло. С. Блейзом?
Каждое слово эхом отлетало от стен кабинета.
- Этого не знает никто, - дрогнувшим голосом ответил Северус. - Его нашли мертвым рано утром в Большом зале.
- Самая неблагодарная работа на свете отвечать за жизнь других людей, тем более за таких зеленых пацанов, как вы, - сказал вдруг он, словно разговаривая сам с собой. Я, как и ты когда-то не горел желаем становиться в ряды Пожирателей, я, как и ты когда-то не хотел, чтобы мои руки были в крови. Но не все в этой жизни зависит от наших желаний.
- Но Ваши руки в крови, как Вы этого не понимаете? - заговорил тихо я, не сводя с него глаз. Почему и кто его убил? Забини не был борцом, он ненавидел любые противостояния и ссоры. Он был обычным парнем. Веселым и дерзким. Любил пошутить. Блейз никому не делал зла. Вы сейчас директор школы, и Вы несете ответственность за все, что здесь происходит.
- В Хогвартсе не все так просто, как тебе кажется, - выкрикнул мне в ответ Снейп. Ты же прекрасно понимаешь, что я здесь только номинально. Всем заправляют Кэрроу. Я из кожи вон лезу, чтобы хоть как-то защитить студентов, но... Да приди же ты, наконец, в себя, Драко!
- Прийти в себя? А как это сделать, сэр? Как, после того, как я увидел его там, мертвого и неподвижного? После того, как запомнил его смеющимся, полным жизни и никогда не унывающим?
Мой голос дрогнул. Я вскочил со стула и кинулся прочь из показавшегося мне тесным директорского кабинета.
ДЖИННИ УИЗЛИ
Я стояла в глубокой тени коридора, и мгла укрывала меня своим плащом. Я слышала собственное учащенное дыхание, чувствовала, как дрожат мои ноги. Верх наглости оказаться у дверей директорского кабинета поздним вечером и ждать, когда меня обнаружат. И тогда... Нет, я не знала, хотя и догадывалась, чем все это могло бы закончиться. Я в любую минуту готова была сорваться и убежать, но все стояла, уговаривая себя остаться. Потому что только я знала, что произошло в Хогвартсе на самом деле. Потому что только я могла рассказать Драко Малфою о том, как и за что погиб его друг.
Слизеринец появился неожиданно, выскочил из дверей, ведущих в кабинет Снейпа, пронесся мимо меня, не оборачиваясь. Шагал быстро, низко опустив голову. Но, похоже, ему было все равно, куда идти.
- Эй, - я осторожно окликнула его.
Он резко остановился и оглянулся на меня. И сразу же узнал:
- Чего тебе, Уизли?
В темноте светились только его глаза, требовательные и ждущие.
- Две смерти за неделю, Малфой. Тебе не кажется, что это перебор?
- Как две? А кто еще?
Я продолжала вглядываться в него. В его взгляде читался шок.
- Чжоу Чанг.
Он ахнул от изумления. Думаю, что в этот момент Малфой уже многое понял.
- Почему же мне об этом никто не сказал?
- Потому что в последнее время Чжоу все считали грязнокровкой. Хотя она ею и не была. Она стала изгоем. От нее шарахались как от чумной. О таких как она сейчас стараются не говорить. Даже ее смерть померкла на фоне смерти чистокровного слизеринца.
- Ты что-то знаешь, Уизли?
- Да. И, похоже, я единственная, кто знает правду.
Глава 36. Зима, 1997 весна, 1998.
МАЛФОЙ
Единственный способ сохранить рассудок - мысленная дистанция между живым человеком и покойником. Но зачем он нужен рассудок, если этот парень, возлежащий в открытом, обитым черно-красным бархатом гробу, был моим другом. Единственной родственной мне душой.
Я налил себе новую порцию огневиски. Именно тот сорт, который он так любил.
Траурная музыка, все еще звучавшая в ушах, разрывала мне сердце. Блейз, как теперь жить, если я знаю, кто и почему убил тебя, но ничего не могу сделать? Пока не могу. Но я отомщу за тебя. Клянусь!
Еще один бокал, и, может быть, мне станет чуточку легче?
Я с трудом сдерживал слезы. Малфои не плачут? Кто придумал эту чушь?! Горькие слезы, которые сначала текли очень медленно, с трудом пробиваясь сквозь плотно сжатые веки, теперь бурными потоками рвались на волю, прокладывая дорожки по щекам.
Конечно, это плачет вино. Завтра утром, когда я проснусь, я забуду о том, что позволил себе такую маленькую слабость, как слезы. Но сегодня… Пошли все к черту! Я швырнул стакан с огневиски в камин. Стекло разлетелось вдребезги.
Блейз. Блейз Забини. Если все, что рассказала рыжая Уизли правда, значит, ты сумел вырваться из замкнутого круга предрассудков, закрыть глаза на различия, на чужое мнение и на нечистую кровь, ты снял и выбросил ставшую тебе тесной маску. Ты признался сам себе, что полюбил девушку, неравную твоему кругу и умер, защищая ее честь. А я? Что сделал я, чтобы добиться той, которую люблю?
Люблю?!
Да, черт побери, люблю! Хватит лгать, Драко Малфой, что она тебе безразлична.
Рука нащупала палочку на прикроватном столике.
- Акцио, бокал!
Новая порция алкоголя попыталась потушить огонь, который полыхал внутри меня.
- Драко, - прошептал чей-то голос. Тебе нужно поспать. Люмос!
В комнате загорелся свет, я невольно зажмурился.
Нет, не хочу спать. Потому что я уже пробовал ложиться, но едва закрывал глаза, как мне снился улыбающийся Блейз. Поэтому я и предпочел сидеть в темной комнате, уставившись невидящим взглядом в горящий камин, напиваясь в одиночестве и пытаясь убедить себя в том, что он не умер.
- Драко, поднимайся. Я помогу тебе.
- Ты кто? я поднял глаза, но так и не смог сосредоточится на скользящем вокруг меня объекте. Если ты смерть, то добро пожаловать. Я готов. Забери меня к нему.
Язык заплетался, отказываясь меня слушаться.
- Драко, это же я, Астория.
Какая Астория? Ах, Астория.
- Пошла вон. Я ненавижу тебя. Я ненавижу вас всех. Плесни мне еще немного в бокал. Помнишь, Астория, Блейз приходил к нам на свадьбу? Он шутил и веселился на полную катушку. Он был жив и полон жизни. Он просто не может быть мертвым, ты понимаешь?
- Понимаю, - ласково прошептала она мне на ухо и помогла встать на ноги.
Я попытался оттолкнуть ее, но чуть не упал.
- Мерлин. Что с моими ногами?
- Ты просто пьян, - голос жены донесся до меня словно издалека.
- Я пьян?! Нет, я не пил… всего только капельку, совсем чуть-чуть. Астория, я сегодня похоронил Блейза. Ты понимаешь, Астория, он мертв. Налей-ка мне еще.
- Драко, может, хватит?
- Налей, я тебе сказал. У-у-у, навязалась на мою голову. Лучше бы ты умерла. Или свалила куда-нибудь вместе со своим папашей и банком в придачу.
Как бы я ни был пьян, но все же не мог не заметить, что крупные градины слез покатились по ее щекам. В этот момент пришел стыд - почему я наказываю за смерть Блейза ее, ни в чем не повинную девчонку?
Астория сидела совершенно неподвижно и беззвучно плакала. Я опустился перед ней на пол:
- Не реви. Акцио, салфетка.
Она молча взяла ее и высморкала нос, но не попыталась при этом утереть слезы.
- Прости меня. Я, кажется, перебрал, - я уткнулся носом в ее колени.
- Драко, - прошептала она еле слышно.
- Да?
- И ты прости меня.
- За что?
- За неудавшийся брак. Я не думала, что у нас с тобой будет все так плохо. Давай, начнем сначала?
На утро я не помнил, или она действительно говорила мне нечто подобное, или ее слова мне приснились. Но когда я открыл глаза, то обнаружил себя лежащего в обнимку с крепко спящей женой. На ее безмятежном лице играла счастливая улыбка. Неужели мы с ней?.. О, нет! Обещал же я сам себе не напиваться до зеленых соплей, и вот опять та же самая история.
Я снял со своего плеча ее руку и осторожно поднялся с кровати.
Весь день я был не в своей тарелке все валилось из рук, мысли пытались ухватиться за вчерашний вечер и вспомнить, как же так получилось, что я, думая об одной девушке, оказался в постели с другой. Вчерашняя душевная боль снова вернулась, только с удвоенной силой, и захватила меня целиком. Злость и обида на себя и Асторию была так сильна, что хотелось вновь взяться за бокал, чтобы заглушить их.
Но я преодолел искушение. Потерянного алкоголем не вернешь, а сделанного не исправишь. Нужно продолжать жить, чтобы не происходило.
Домой я вернулся затемно, крадучись, словно намереваясь совершить преступление, поднялся по ступенькам наверх и открыл дверь своей комнаты.
Астория сидела на моей кровати и ждала меня.
Я молча вошел, развязал мантию и бросил ее на пол, прошел в ванную, сделав вид, что не заметил жены. Она должна раз и навсегда избавиться от иллюзий, что я буду образчиком нежного, любящего ее мужа и семьянина.
Когда я вышел, она продолжала сидеть в той же самой застывшей позе.
- Нам нужно поговорить, Драко.
- О чем?
- О нас.
- Астория, нет никаких «нас».
- Есть, и ты не можешь отрицать этого. Вчера ночью…
- … ты снова воспользовалась моей слабостью, - закончил я.
Она как-то сразу сникла:
- Я думала, что ты сам…
Я подошел и сел рядом с ней на кровать.
- Ты ошиблась. Я был пьян. Вчера я похоронил друга, и мне было не до тебя. Я сожалею об этой ночи, Астория, очень сожалею, потому что именно вчера я понял…
Вторую часть фразы я сказал, смотря ей прямо в глаза:
- … что я люблю другую девушку, не тебя. Поверь, я жалею о том, что причиняю тебе боль своим признанием, но вчерашняя ночь НИЧЕГО не изменила в нашей жизни.
- Я знала, что все так и будет, - Астория вскочила на ноги. Потому что, занимаясь любовью со мной, ты всю ночь называл меня чужим именем.
Девушка устремилась к дверям, но прежде чем открыть их, обернулась:
- Она же грязнокровка, Драко.
Астория выскочила из комнаты до того, как я пришел в себя и смог что-то сказать.
- Сам знаю, - прошептал я. И мне на это наплевать.
Я откинулся на кровать не в силах расслабиться. Но облегчения не наступало. Выход оставался один. Я поднялся, подошел к бару и плеснул в бокал огневиски, туда же кинул пару кусочков льда. Напиться и забыться похоже, это становится моим жизненным девизом.
ДЖИННИ УИЗЛИ
Именно я настояла, чтобы Чжоу встретилась с Забини. Не то, чтобы у нее не было желания помириться с ним, просто ей не хватало смелости на столь решительный поступок. Я лишь подтолкнула ее легонько, настояла, убедила и была рада, что у них все получилось.
Слизеринец ей нравился, даже очень. Но девушка почему то решила для себя, что отношения с ним разобьют ей сердце. Мол, они такие разные, и из их встреч ничего хорошего не выйдет.
Вчера тоже шел дождь. Может быть, именно под его неторопливое умиротворяющее кап-кап-кап между ними и возникли понимание и доверие. Они вспоминали практику, говорили о своих чувствах друг к другу, много смеялись. Чжоу разрешила парню взять свою руку в его, а потом, на прощание, и поцеловать себя. В первый и, так уж вышло, в последний раз.
Откуда я все это знала? Потому, что в последнее время мы с когтевранкой как-то незаметно сблизились, не смотря на то, что были с разных факультетов. Меня не пугало, что многие считали ее грязнокровкой. Ее же привлекали во мне моя неугомонность, желание верить только в хорошее и, как Чжоу сама говорила, «обостренное чувство справедливости».
Утром мы встретились с ней на завтраке. Девушка рассказала мне о вчерашнем свидании, она улыбалась и строила планы на вечер. Блейз снова предложил ей встретиться. Я согласно кивала головой, слушая ее. Милая, побитая жизнью Чжоу. Она, как никто другой в Хогвартсе, научилась ценить крошечные мгновения счастья. А уж ей-то доставалось от жизни, пожалуй, больше, чем всем нам.
Ее всей душой возненавидела Алекто Кэрроу. На занятиях эта мерзкая ведьма чаще других выбирала Чжоу для своих показов и представлений. Она, считая девушку маглой, ежедневно издевалась над ней, оскорбляла и унижала ее достоинство. Говорила, что Чжоу мерзкое животное, тупое и грязное, что подобные ей коварством загнали волшебников в подполье, и что, она, Алекто, лично разберется с грязнокровкой. Периодически она применяла к Чжоу заклятие Круциатус. Блейз беспокоился за девушку, считая, что силы когтевранки на исходе, и она не смогла бы выдержать новых истязаний. Но Чжоу, не смотря ни на что, не сдавалась, она находила в себе силы улыбаться, едва приходила в сознание от безумной боли.
Страхолюдность и жестокость Алекто могла, пожалуй, сравниться только со страхолюдностью и жестокостью её брата. Амбридж рядом с ними показалась бы кроткой овечкой. На своих занятиях братец-урод не учил нас защищаться, он преподавал фактически сами Тёмные Искусства и являлся ярым приверженцем наказаний. Амикус заставлял учеников практиковать запрещенные заклятия на тех, кто был оставлен после уроков. Все студенты, кроме, разумеется, слизеринцев, ходили в постоянных синяках, ссадинах и ранах. Крэбб и Гойл стали левой и правой рукой Амикуса, и что не удавалось доделать на занятиях Кэрроу, то довершали они, отлавливая студентов по одиночке в темных коридорах Хогвартса. Особенно доставалось от них рискнувшим вернуться в Хогвартс гриффиндорцам.
Мы терпели постоянные невзгоды, лишения, гонения и наказания, но не сдавались. Мы научились приспосабливаться - не ходили по одному, почти всегда по трое, чтобы количественный перевес в случае схватки со слизеринцами был на нашей стороне. Мы неплохо овладели невербальным способом произнесения заклинания. Это оказалось очень полезным именно так мы могли одолеть и поставить на место туповатых парней, а иногда даже и самих Кэрроу. Мы дерзили преподавателям на уроках, потому что, когда им противоречишь это полезно, это вселяло надежду в тех, кто начал падать духом. Невилл откуда-то узнал, что Темный лорд запретил брату и сестре убивать студентов. Вот тогда мы и разошлись на полную катушку. Нас не пугали наказания, мы давно к ним привыкли. Любое Круцио не длилось долго, главное сжать зубы и не закричать. Плакать можно, но кричать от боли нет, потому что именно от криков Кэрроу испытывали удовлетворение. Но настоящая опасность грозила тем, чьи родные и друзья за пределами Хогвартса доставляли новой власти неприятности. Этих брали в заложники. Так среди нас не стало Полумны Лавгуд, светловолосой девушки с добрыми немного затуманенными глазами.
Где-то в начале октября появились первые слухи о том, что Амикус пристает к девушкам старшекурсницам, делая им прозрачные намеки и предложения. Сначала это посчитали плохой шуткой, и посмеялись над ней, затем начались тревожные переглядывания и перешептывания, по гостиным школы поползли тревожные пересуды о том, как та или иная студентка попала в цепкие руки преподавателя по защите от темных искусств и с трудом избавилась от него. Невилл написал письмо бабушке, в котором попытался выведать у нее все, что она знала о Кэрроу. Пришедший ответ напугал нас. Бабушка сообщила, что у Амикуса всегда была репутация педофила. Еще до первого восшествия Темного лорда его судили за растление малолетних. После прихода Волан-де-Морта к власти Кэрроу сходили с рук любые шалости с маглорожденными девочками. После исчезновения повелителя братец попал в Азкабан за изнасилование с особой жестокостью. Ему дали пожизненный срок, но вернулся Темный лорд, и Амикус оказался в числе первых, кто получил свободу.
И эта сволочь постоянно преследовала Чжоу. Подруга однажды призналась мне, что он делал ей непристойные комплементы, приглашал к себе в подвал якобы для дополнительных занятий. Всю осень когтевранка усердно избегала встреч с ним, стараясь не попадаться Амикусу на глаза. На уроках по защите Чжоу садилась на последний ряд, подальше от преподавательской кафедры. Она перестала выходить из факультетской гостиной одна, даже в библиотеку или на обед в Большой зал ходила с толпой однокурсников. А в тот роковой вечер, летая на крыльях от избытка чувств, переполнявших ее после свидания с Забини, она забыла об осторожности.
Они с Забини договорились встретиться в Выручай-комнате. Блейз прождал ее более двух часов, но Чжоу не пришла.
*****
В тот вечер мы с Невиллом решили устроить вылазку в «Кабанью голову». Нужно было узнать последние события с «большой земли» - так мы называли все, что лежало за пределами Хогвартса. Хозяин трактира был на нашей стороне. Хотя он и не одобрял наших действий, но и в помощи нам никогда не отказывал.
Измотанная и уставшая я, едва вернувшись в школу, легла в постель и моментально погрузилась в сон.
Не помню точно, что меня разбудило, какое-то смутное чувство тревоги. Кажется, показалось, будто кто-то легонько постучался в оконную раму. Но, может, это мне лишь приснилось? Я открыла глаза и прислушалась. Точно, там кто-то есть.
Соскользнула с кровати и на цыпочках подкралась к окну. За стеклом сидела взъерошенная и вымокшая под дождем сова-почтальон и держала в клюве записку. Я приоткрыла створку липкая от воды записка оказалась в моей руке. Сова тут же скрылась в промозгшей тьме. На маленьком письме стояла моя фамилия - «для Уизли».
Лист с трудом развернулся:
«Где Чжоу? Мне кажется, с ней что-то случилось. Жду в Выручай-комнате. Б.З.»
Я судорожно сжала записку в ладони. Ощущение тревоги не отпускало.
Быстро одевшись, я вышла из гостиной. Начав спускаться по темной лестнице, хотела зажечь слабый свет, но передумала. В темноте безопаснее.
Проем за проемом, коридор за коридором, прижимаясь к стене, чтобы в случае опасности вжаться в нее, я спешила на встречу к слизеринцу. В ночном замке было тихо Хогвартс спал. И вдруг среди безмолвной тишины послышались тяжелые шаги и приглушенные голоса мужской и женский.
- А тебя тоже Метка горит?
- Да, мы нужны хозяину, нужно спешить.
- Эх, как не вовремя. Я не успел закончить кое-что. Ладно, еще будет время.
- Потом, брат, все потом.
Капюшоны плащей закрывали их головы, и, поскольку они прошли по коридору, пересекающемуся с моим, я не видела их лиц. Но мне и не нужно было всматриваться, я и так знала, кто прошел мимо меня. Кэрроу.
Значит, они уходят, и их довольно долго не будет в школе?
Я ускорила шаг, повернув в тот коридор, откуда только что вышли брат с сестрой. Еще поворот, еще лестница. Внезапно на моем пути что-то возникло. Я слишком поздно поняла, что это значит, и, не успев остановиться, споткнулась об это бесформенное нечто и покатилась по ступенькам вниз. Падая, успела уцепиться за перила. Но мои пальцы соскользнули с их поверхности. Прокатившись еще чуть-чуть, я опять ухватилась за перила, на этот раз крепко.
Хорошо, что я не уронила палочку, в темноте мы было бы нелегко ее отыскать. Превозмогая ноющую в расшибленных коленях боль, я поднялась и навела свет на препятствие, заставившее меня упасть.
Это была она, Чжоу Чанг. Девушка сидела, сжавшись в комок, на верхней ступеньке лестницы. Ее голые руки до посинения обхватили колени, спутанные волосы закрывали лицо. Она была завернута в какую-то грязную простыню, намокшую от проступившей сквозь ткань крови и облепившей ее окаменелое, показавшееся мне неживым тело.
- Чжоу?
Девушка подняла голову, и на меня уставились ее пустые, ничего не выражающие глаза.
- Чжоу? Ты меня слышишь?
Когтевранка не ответила.
Я помогла ей подняться, она не сопротивлялась, не отталкивала меня. По-моему, ей было абсолютно все равно, что с ней происходило в данную минуту, куда ее вели и что с ней собирались делать.
Она сделала шаг, и я увидела, как по ее ногам побежали вниз тонкие красные струйки.
- Бог мой! ужаснулась я, догадываясь, что произошло. Кто это сделал с тобой?
****
Я едва успела отворить дверь в Выручай-комнату, как Забини подскочил к нам и подхватил на руки безвольное тело Чжоу Чанг. Она узнала его, и, понимая, что он никогда бы не причинил ей подобной боли, доверчиво прижалась к его плечу.
Блейз окликнул ее по имени. Искусанные губы открылись и едва слышно прошептали:
- Слышу…
Парень заботливо опустил ее на пол. Она, словно ища у него защиты, вцепилась в его руку.
- Не бойся. Я не уйду.
Он окинул взглядом ее измученное тело. Ни одна деталь не укрылась от его пытливого взора. Забини все понял так же хорошо, как и я несколько минут назад.
Он проглотил подступивший к горлу ком, и поднял на меня глаза:
- Кто?
- Думаю, Кэрроу.
- Я убью его.
- Амикуса нет в замке. Их с сестрой вызвал Темный лорд.
Чжоу застонала, и Блейз вновь склонился над девушкой, откинув с ее лица липкую прядь.
- Потерпи, сейчас мы облегчим твою боль.
Слизеринец снова посмотрел на меня:
- Нужно привести ее в порядок.
Я кивнула - справлюсь, но торопливо добавила:
- Вот только боль я снимать не умею.
- Я сам попробую, но облегчение будет временным, прошептал парень. Ей нужно в медицинское крыло.
- Нет, - ответила я. Чжоу туда нельзя. Я слышала разговор Кэрроу, после возвращения в Хогвартс он будет искать ее. Девушку нужно спрятать. Будет лучше, если она на время останется здесь.
*****
- Что я могла? едва различимым шепотом рассказывала нам пришедшая в себя Чжоу. - Мое сопротивление было смешным и глупым. Я царапалась, кусалась, пыталась даже кричать, но он крепко зажал мне рот и так же намертво сцепил чем-то руки и ноги.
- Это было ужасно… больно… страшно…, - каждое слово давалось ей с большим трудом, искусанные губы отказывались служить.
Блейз низко склонил голову, слушая ее. Я не видела его глаз.
- Это я виноват, - прошептал он. Мне не нужно было назначать тебе встречу так поздно. Нам вообще не надо было встречаться.
- Ты жалеешь? тихо спросила Чжоу.
- Да, но лишь об одном что не смог уберечь тебя.
Он поднял голову, всматриваясь в черные подернутые пеленой от боли глаза когтевранки.
- Не смотри на меня, Блейз. Я сейчас некрасивая...
- Бедная моя девочка, - тихо проговорил он, гладя ее руку. - Сколько же ты всего перенесла...
Я внимательно вслушивалась в их разговор, и каждое услышанное слово острым кинжалом вонзалось в мое сердце.
- Чжоу! он вдруг выпрямился. Я знаю решение. Ты должна выйти за меня замуж. Завтра же я напишу письмо дяде, и всем в Хогвартсе объявлю о нашей помолвке. Тогда никакой Кэрроу не сможет и пальцем дотронуться до тебя. Не посмеет!
- Дурачок, - тихо засмеялась она. Зачем же я нужна тебе… такая… бракованная…
- Чжоу, я люблю тебя...
- Знаю, - просто ответила она. И протянула к нему руки. Он обнял ее.
Я сжала кулак во рту, чтобы не разрыдаться. Мне было так жалко их обоих.
- Значит, мы будем вместе.
- Но тебе будет плохо со мной!
- С чего ты взяла? Нам вместе будет очень хорошо. Мы будем жить долго-долго и счастливо-счастливо.
- Слизеринский мечтатель, - печально вздохнула девушка и прижалась к его груди.
Почувствовав себя лишней, я незаметно выскользнула из Выручай-комнаты. Этим двоим нужно было побыть вдвоем.
Я направилась туда, где нашла Чжоу. Нужно было уничтожить запекшуюся на каменных плитах пола кровь и скрыть следы передвижения девушки. Иначе Амикус быстро бы нашел ее.
Я шла по кровавой дорожке, которая вела меня все дальше и дальше, спускаясь на самое дно огромного замка, в холодный и мрачный подвал.
Наконец, она привела меня к закрытым дверям. Я легонько толкнула створку, дверь поддалась Кэрроу даже не удосужился закрыть ее. Он просто выволок обессиленную Чжоу за пределы комнаты и бросил ее истекать кровью. Я осторожно просунула голову в приоткрытый проем внутри никого не было, тогда я проскользнула внутрь.
Милостивый боже! я не смогла удержаться от восклицания, и тут же зажала себе рот ладонью.
В подвале небыло окон, но тусклый свет чадящих до рези в глазах ламп позволял разглядеть то, что здесь находилось. Подвал не был жилым голый каменный пол, неокрашенные серые стены, какие-то ржавые трубы в углу все угнетало и давило на психику.
Но в центре помещения стояла огромная кровать. Она казалась здесь лишним, чужеродным предметом и как-то зловеще контрастировала с окружающей ее обстановкой. Великолепное шелковое покрывало, когда-то застилавшее ложе, было смято и обагрено кровью. Здесь повсюду были пятна. Значит, именно в этой комнате и на этой кровати шла жестокая битва за жизнь и за честь темноволосой девушки.
Я взглянула на свои руки, мысленно велела им прекратить трястись, но они не послушались. Я боялась, очень сильно боялась. На какое-то мгновение мне захотелось развернуться и сбежать отсюда. Я даже потянулась к дверной ручке, но вовремя сдержалась.
Нет. Я должна была разобраться в том, что произошло с Чжоу. Иначе бы ненавидела себя всю оставшуюся жизнь за малодушие и слабость.
За кроватью спинкой к стене стояла длинная деревянная скамья, на которой расположились какие-то инструменты и приспособления - вещи, применение которых я даже не хотела пытаться определить. Я пришла в ужас от одной мысли о том, с какой целью они лежали здесь.
Дрожа от страха, я все же решилась и шагнула вперед. При ближайшем рассмотрении я увидела, что скамья была снабжена приспособлениями для закрепления кистей рук и щиколоток ног. Причем расположено все это было так, что тело закреплялось в максимально неудобном и болезненном для человека положении.
В небольшой коробке у кровати я заметила нечто такое, что повергло меня в шок. Там лежали искусственные пенисы разной величины, а также кожаные плети и черные повязки на глаза.
Боже мой, - я пулей вылетела из помещения, - да он извращенец. Теперь я точно знала, что случилось с Чжоу. Но легче от этого мне не стало, скорее наоборот. И я не знала, как обо всем увиденном рассказать слизеринцу. И стоило ли ему об этом рассказывать.
****
Когда я вернулась в Выручай-комнату, Блейза там уже не было.
Когтевранка задумчиво посмотрела на меня, и огонек, блеснувший в ее зрачках, мне не понравился.
- Чжоу, о чем ты подумала сейчас?
- Так, Джинни. Ни о чем.
- А где Забини?
- Он ушел. Блейз решил дождаться Амикуса, - она произнесла это так равнодушно, так обыденно, что по моей спине побежали мурашки. Джинни, иди, догони его. Отговори.
Я рванула к дверям. Чертов слизеринец! Где ему одному справиться с опытным Пожирателем!
В дверях я обернулась на подругу:
- Чжоу, только ты никуда не уходи.
- Нет, Джинни, теперь я никуда отсюда не уйду, - ее голос прозвучал глухо, я списала это на боль и усталость.
Ах, если бы я умела предвидеть будущее! Я никогда бы не ушла, оставив ее совсем одну в Выручай-комнате!
Забини я так и не нашла. А когда обессиленная и едва державшаяся на ногах, вернулась к Чжоу, то увидела…
Она где-то нашла осколок стекла. Вены на обеих руках девушки были порезаны. Она умирала медленно, наблюдая, как жизнь капля за каплей вытекает из нее, скатываясь по ладоням вниз.
Я люблю тебя, Блейз. Но жить дальше не смогу, было написано кровью на каменном полу. Прощай!
Волшебная палочка, выпавшая из обессиленных рук, валялась у ног своей хозяйки.
Тело слизеринца обнаружили рано утром в Большом зале. Вероятно, Амикус сам приволок его туда, пытаясь скрыть свою причастность к смерти Блейза. Поэтому, так никто и не узнал, что случилось с парнем. Тело Чжоу Чанг «случайно» нашел Невилл Долгопупс, которого я специально отправила в Выручай-комнату, сочинив невесть какую историю. По факту смерти Забини директор Хогвартса Снейп начал собственное расследование. О причине смерти Чжоу Чанг болтали, что она покончила с собой из-за несчастной любви. Но никто не знал, кого она любила.
Эти двое были так непохожи, их так много различало, что ни один из студентов или преподавателей так и не удосужился связать обе смерти воедино. И правду знала я одна. А теперь еще и Драко Малфой.
МАЛФОЙ
Мы сидели за рождественским столом, когда Астория, внезапно зажав ладонью рот, выскочила из комнаты и помчалась по коридору.
- Ее что, тошнит? поднял бровь Люциус. Чем она могла отравиться?
Он окинул взглядом роскошный стол:
- Здесь все только самого высшего качества.
- Ну, ты, родственник, и идиот, - захохотала Беллатриса. Разве не бывает иных причин у женщины, чтобы отторгнуть съеденное?
- Какие еще причины? недовольно скривился отец. Ваши женские недомогания меня никогда не интересовали. Я ничего в них не понимаю.
- Зря, - усмехнулась тетка. - Ведь они чаще всего бывают из-за вас, мужчин.
И она подмигнула мне:
- В данном конкретном случае постарался мой племянничек. Да, Драко?
Я промолчал, не понимая, на что намекала Белла.
- Астория беременна, - тихо произнесла Нарцисса и тоже посмотрела на меня.
Я едва не подавился куском.
- О! воскликнул Люциус. Какая отличная новость к рождественскому празднику! Поздравляю, Драко! Надеюсь, у тебя родится сын. Еще один Малфой!
Я молча поднял бокал и выпил за будущего наследника.
Мерлин! Астория опять меня обыграла.
ГРЕЙНДЖЕР
Зима отступала, и вот уже весна медленно шагала по стране. Но нам, как и прежде, было не до изменений, происходящих в природе. Мы искали оставшиеся крестражи.
Я давно не видела Феликса. Мне лишь однажды удалось трансгрессировать в дом, где проживали мои родители. Это были последние предрождественские дни, папа установил в доме невысокую рождественскую ель, а мама украсила ее яркими небьющимися игрушками. Сынишке уже исполнилось полгода, он подрос, научился довольно бойко ползать и самостоятельно сидеть. И у него прорезался первый молочный зуб.
Меня он не узнал. Когда я взяла Феликса на руки, сначала он долго смотрел на меня, внимательно изучая, а потом громко расплакался. Мне пришлось передать зареванного малыша в объятия его бабушки.
Как же много я упускала в развитии своего сына! Он рос гораздо быстрее, чем я могла себе представить!
Покидать теплый и уютный дом было нелегко. Но там, в установленной в лесу и обдуваемой всеми ветрами палатке, голодные и замерзшие, меня ждали Гарри и Рон.
В тот вечер мы устроили себе праздничный ужин. Я принесла с собой из дома много разных вкусностей и небольшую бутылку красного вина, которое помогло нам немного расслабиться после долгих дней напряжения и тревоги. А вкусная еда доделала начатое алкоголем дело жизнь показалась не столь серой и безнадежной, какой казалась еще вчера. Моим рождественским подарком для друзей стали две пары теплых шерстяных носков ручной вязки. Мальчишки были безумно рады подаркам. Как тут было не вспомнить традиционные свитера миссис Уизли, которые она так заботливо вязала каждый год для своих рыжеголовых сорванцов.
*****
Нам довольно долго везло, но подобное везение не могло продолжаться вечно. И в один из теплых мартовских вечеров, забыв об осторожности, мы попались в руки егерей-охотников. Мне буквально в последнюю секунду удалось изменить внешность Гарри и Рона. Но поработать над собой времени не осталось.
- Руки вверх, выходи по одному! раздался из темноты скрежещущий голос. Мы знаем, что вы там. На вас нацелено полдюжины волшебных палочек. Малейшее неловкое движение, и мы колдуем без предупреждения!
Нам пришлось подчиниться приказу. Трое против шести невелик шанс на успех, все преимущества оказались на их стороне.
Нас обыскали, обезоружили, а потом трансгрессировали в какую-то аллею. Я попыталась осмотреться, но местность показалась незнакомой. Рядом со мной связанные Гарри и Рон также, как и я, пытались перевести дыхание и озирались по сторонам.
- Где это мы? прошептал чуть слышно Гарри.
- Пока не знаю, - также тихо ответила я.
Нас подтолкнули к высоким кованым воротам, и один из наших стражников потряс решетку:
- Эй, вы там, проклятые аристократы! Как нам попасть внутрь? Мы поймали подозрительную троицу. Возможно, это Поттер с друзьями.
Створки ворот распахнулись, и нас погнали по вымощенной желтым камнем дорожке. Между деревьев виднелись белые статуи и ряды ухоженных розовых кустов. Сумасшедший цветочный аромат ударил в нос.
Там, в большом мире, идет жестокая и беспощадная война, а здесь так уютно, так тихо и спокойно, что многочисленные смерти, нападения дементоров по всей стране, опустошения и разруха по ту сторону ворот кажутся чем-то нереальным.
Белые башни замка возвысились над верхушками деревьев и устремились прямо в небо. Я сразу узнала их:
- Ребята, мы в Малфой-мэноре.
- О, нет, - хрипло простонал Гарри.
- Только не это, - вторя ему, прошептал Рон.
Нас протащили по ступенькам крыльца, и втолкнули сквозь открытую дверь в огромный холл.
- Кто это? холодный голос Нарциссы Малфой достиг моих ушей. Она стояла на верхней ступени лестницы и с нескрываемым презрением смотрела на егерей. Кого вы привели в наш дом?
- Посмотрите-ка, кто нам попался, - злорадно произнес один из них, выталкивая на свет Гарри Поттера.
Нарцисса пристально вгляделась в лицо моего друга, но не узнала его. Она медленно спустилась по лестнице, подошла ближе, и снова уставилась на Гарри. Женщина недоуменно подняла брови:
- Ну, и кто же это?
- Поттер, - довольно хрюкнул егерь. Только его рожа малость разбухла.
- Что-то непохоже на гриффиндорца, - ответила женщина. А эти двое кто?
Один из наших стражников пинком заставил Рона подняться.
- Это, возможно, Уизли.
Нарцисса снова пристально вгляделась в представленного ей пленника, потом покачала головой:
- Сомневаюсь. Все, что я вижу здесь от Уизли, это рыжие волосы. Но они могут принадлежать кому угодно.
- А что за девушка? она указала на меня.
Я зажмурила от страха глаза. Сейчас она узнает меня, и шансов на спасение у нас не останется.
- Возможно, подружка Поттера Грейнджер, - сказал стражник, стоявший за моей спиной. Грязнокровка, третья в их компании.
Молчание затянулось. Я открыла глаза. На меня внимательно смотрели голубые глаза Нарциссы Малфой. Длинные ресницы слегка дрогнули, губы сжались. Конечно же, она узнала меня, не могла не узнать мы так много времени провели вместе. Но я вдруг отчетливо поняла, что женщина меня не выдаст.
- В первый раз вижу эту девушку, - уверенно произнесла она, потом отвернулась от меня и посмотрела на одного из егерей, который, возможно, считался главным. - И эту троицу вы собираетесь предъявить Темному лорду? Смотрите, не ошибитесь! Повелитель не прощает ошибок. Убирайтесь прочь, пока не натворили ошибок, как в прошлый раз.
Я почувствовала, как у меня задрожали от волнения руки. Неужели, нас выпустят?
- Но, может быть, миссис Малфой, Ваш сын узнает их? неуверенно спросил главарь. - Все же с ними он проучился бок о бок долгие годы.
- Что случилось, дорогая? резкий голос Люциуса Малфоя неприятно резанул слух и заставил вздрогнуть. Кого они приволокли на этот раз?
Шансы освободиться растаяли так же быстро, как появились. Нарциссе ничего не оставалось, как обернуться на мужа и ответить:
- Сейчас мы поднимемся.
- Следуйте за мной, - приказала хозяйка замка егерям. Ведите пленников в гостиную. Драко недавно вернулся из «Гринготтса», он сейчас выйдет к вам.
Нас погнали вверх по широким ступеням вверх и ввели в знакомый зал.
- Так кто же это? - раздался ленивый голос Люциуса.
Теперь мне стало по-настоящему страшно я уже не видела пути к спасению. И вряд ли появление Малфоя младшего сможет что-то изменить.
- Они говорят, что поймали Поттера, - холодно ответила Нарцисса. Сейчас сюда придет Драко, и мы все выясним.
В коридоре раздались быстрые шаги:
- Что случилось, мама?
Я не посмела прямо посмотреть на слизеринца. Лишь краем глаза увидела его высокую, на голову выше меня, фигуру, побледневшее лицо с заостренным подбородком в обрамлении светлых, почти белых волос. И серые, пронизывающие насквозь глаза, которые, случайно натолкнувшись на меня, удивленно распахнулись.
- Ну, что скажете, мистер Малфой? главный егерь схватил Гарри за воротник и вытолкнул вперед.
Драко старался не смотреть в глаза Поттера. Мне почему-то казалось, что из всей нашей помятой троицы он видел только меня.
- Ну, сын, что ты молчишь? с жадным интересом спросил Люциус. Это он или нет?
Слизеринец устало потер лоб и повернулся к отцу:
- Не знаю. Не уверен. Кто его так изуродовал?
Егерь пожал плечами:
- Мы поймали его уже таким.
- А второй пленник?
Драко вновь повернулся в нашу сторону, в этот раз остановившись взглядом на веснушчатом лице Рона.
- Ну и рожа! Его что, исклевали грифоны?
Но как бы он не ненавидел семейство Уизли, слизеринец снова покачал головой.
- Не знаю я, - пробормотал парень и отошел к Нарциссе, стоявшей у камина и внимательно наблюдавшей за происходящим в гостиной. Она как бы случайно дотронулась до его руки, словно пытаясь успокоить.
- Мы должны знать наверняка, - проскрипел Люциус, - прежде, чем сообщим Темному лорду.
- Но, может быть, вы узнаете грязнокровку? - егеря повернули нас так, что теперь в ярком свете люстр оказалась я. Она же гостила у вас в прошлом году. Миссис Малфой?
Нарцисса вздрогнула, но, пожав плечами, отвернулась к огню.
- Драко?
Слизеринец понимал, чем рискует, прикрывая нас. Я видела, как он напрягся, услышав обращение к себе, как на его лбу выступили маленькие бисеринки пота, как он нервно облизал губы и как вновь покачал головой:
- Не знаю.
Люциус переводил изумленный взгляд с жены на сына, с сына на жену. Казалось, он не понимал, что за спектакль разыгрывали сейчас члены его семьи. В какую игру они вознамерились сыграть с ним, Люциусом Малфоем, но, что еще непонятнее, а потому страшнее с самим Темным лордом?
- Боже мой, это же Гермиона Грейнджер! прозвучал в зловещей тишине звонкий девичий голосок.
- Астория, ты уверена? резким тоном спросил глава семейства.
- Конечно. Кто же не знает знаменитую гриффиндорскую отличницу. Смотри, Драко, это же она? девушка дотронулась до локтя окаменевшего слизеринца, мило ему улыбаясь, потом уверенно, словно собственница, взяла его под руку.
Малфой побледнел еще больше. Странным пустым взглядом посмотрел он на свою жену, потом на ее руку. Астория, нервно прикусив губу, отошла в сторону и гневно уставилась на меня. В ее глазах было нечто такое, что заставило меня засомневаться, не знает ли она чего-нибудь о наших отношениях с Драко. Но откуда? Не думаю, чтобы Малфой решился все ей рассказать. Хотя, кто их знает, этих слизеринцев. Они всегда такие странные, непонятные. Вот только обручального кольца на его безымянном пальце я и сегодня не заметила.
Дверь снова скрипнула, и в гостиную вошла женщина, которая снилась мне в самых кошмарных снах.
Беллатриса медленно обошла вокруг нас и остановилась напротив меня.
- Ба! Да это же та самая грязнокровка, которая гостила в вашем замке, Люциус! воскликнула удивленно она. - Ну, что, птичка, полетала на свободе и снова попалась в мои острые коготки. Кто теперь тебе поможет? На Дамблдора даже не надейся, - захихикала она. Он, знаешь ли, подох.
Я смотрела в ее темные зрачки, но видела в этот момент не Лестрейндж, а высокого парня, стоявшего за ее спиной. Он был в отчаянии, так же, как и голубоглазая женщина у камина.
- А это, стало быть, Поттер и Уизли? - радостно взвизгнула Пожирательница и попятилась, чтобы лучше рассмотреть парней. Ух, как их разбарабанило. Твоя работа? она снова обернулась ко мне, но, зная, что ответа не дождется, обратилась к Люциусу:
- Нужно поскорее известить Темного лорда.
Белла засучила левый рукав, и я заметила выжженную на ее руке Черную Метку. Смерть была совсем рядом, она уже смотрела нам в глаза полными ненависти и презрения глазами Беллатрисы Лестрейндж.
МАЛФОЙ
Как бы я хотел придушить Асторию собственными руками. До чего может доходить женская ревность. До каких глубин способны опускаться девчонки ради мести! Одно ее неосторожное слово, и она легко приговорила трех человек к смерти, к которым не испытывала ни каких чувств. Разве что к Грейнджер.
- Не торопись, Белла! воскликнул Люциус, пытаясь удержать невестку от необдуманного действия. - А если мы все-таки ошибаемся? С грязнокровкой мы определились, но доказательств, что один из парней Поттер у нас так и нет. Не думаю, чтобы Повелителя интересовала маглорожденная девчонка. Ему будет достаточно, если она просто умрет.
- Что ты предлагаешь? к моей радости тетка опустила рукав, вняв доводам отца. Беллатриса прекрасно понимала, что в случае ошибки она лишится милости своего господина.
- За конюшнями есть небольшое строение. А в нем глубокий и надежный подвал. Сторожить наших пленников мы пригласим дементора. Одного, я думаю, будет достаточно.
- Ты хочешь пригласить дементоров в свое родовое поместье?! - изумился я. Отец, подумай, что ты делаешь! Здесь же ничего не останется после этого, - я махнул рукой в сторону сада.
- Ради благосклонности Темного лорда я пойду на все, - ответил резко тот.
Всегда одно и то же. Ни я, ни Нарцисса, ни собственный родной дом в расчет не шли. Рука, которой я отер пот с верхней губы, немного дрожала.
- Неплохая идея, Люциус.
- Отведите пленников в подвал, - приказал Люциус егерям. Я покажу вам дорогу.
- Постойте, - вмешалась тетка. Всех, кроме грязнокровки. Ее пока оставьте я попробую развязать девчонке язык. Парочка Круцио и она добровольно согласится вернуть своим спутникам их первоначальный вид. Вот тогда мы и убедимся, Поттер это или нет.
Я едва сдержался, чтобы не закричать. И тут же вздрогнул от крика другого человека того, кто походил на Поттера:
- Нет! Лучше меня оставьте!
Беллатриса с размаху ударила его по лицу:
- Заткнись! Ты будешь следующим.
Егеря погнали двух парней к дверям, потом по коридору вслед за уверенно шагающим Люциусом.
- Ну, что, птичка, приступим? она навела палочку на побледневшую девушку так быстро, что ни я, ни Нарцисса ничего не успели предпринять. Круцио!
Раздался ужасный протяжный крик. Тело Грейнджер вытянулось в струну, словно сведенное судорогой, потом она упала на колени, корчась от невыносимой боли.
Вдруг за моей спиной раздался глухой звук. Мы все, не исключая Беллатрисы, невольно оглянулись на него по стене сползла вниз и упала на пол потерявшая сознание Астория.
Мама бросилась к ней:
- Посмотри, Белла, что ты наделала!
Нарцисса опустилась на колени перед безвольно опавшим телом снохи.
Я оглянулся на Грейнджер: девушка также, как и Астория, лежала сжавшись на полу, но, похоже, она медленно приходила в себя боль постепенно отступала.
- Беллатриса, - мама гневно посмотрела на сестру. Ты же прекрасно знаешь, в каком положении находится бедная девочка. Сегодняшнее потрясение может негативно отразиться на ребенке.
- Драко, унеси же ее побыстрее отсюда, - приказала мне тетка, указывая мне на находящуюся без сознания Асторию. Какие же вы все, однако, слабые. Нет ни характера самим прикончить врагов, ни смотреть, как это мастерски делают другие.
Я склонился над женой, Нарцисса помогла мне поднять ее на руки.
- Мама, - прошептал я так тихо, чтобы меня не услышала Белла, - сделай же что-нибудь, чтобы помочь ей. Умоляю.
Что я могу, сынок? отвечали ее слова. Но, видя мой умоляющий взгляд, она лишь молча кивнула.
Я вышел в коридор. Еще не замер за моей спиной звук захлопнувшейся двери, как вновь закричала Грейнджер.
НАРЦИССА МАЛФОЙ
- Белла, - тихо попросила я, едва разрывающий душу крик затих, а гриффиндорка вновь рухнула на пол к ногам сестры. - Отпусти эту девочку. Она же не сделала тебе ничего плохого. Вся ее вина лишь в том, что она родилась не в такой чистокровной семье как наша.
- Отстань, Цисси, не стони мне под руку, - грубо ответила сестра и вновь навела палочку на пленницу.
Я зажала уши и отвернулась, чтобы не слышать и не видеть мучений Гермионы. Но полный боли крик без помех проникал сквозь плотно прижатые к ушам ладони.
- Белла, прекрати же, наконец, мучить ее. Ты же видишь, что ничего не добьешься она не выдаст друзей.
- Уйди, Цисси, - воскликнула Беллатриса. Не заставляй меня жалеть, что ты моя сестра.
Я ахнула:
- Белла, что ты говоришь? Когда ты из маленькой доброй девочки превратилась в подобного жестокого зверя, готового ради идеи отречься от своей семьи?
Она сердито сплюнула на пол и опустила палочку:
- Что же ты сердобольная такая, Нарцисса? Не можешь видеть ее мучений, так выйди отсюда.
- Белла, а ты помнишь, - не оставляла я своих попыток остановить ее, - как мы гуляли втроем - ты, я и Андромеда?
- Не напоминай мне о ней! - в голосе Беллатрисы звучали безошибочно узнаваемые гнев и презрение. - Я ненавижу ее. Она предательница.
- Но от этого она не перестала быть нашей сестрой.
- Для меня перестала. Я вычеркнула ее из своей жизни, и теперь у меня только одна сестра ты. Пока, по крайней мере. Но, кажется, я уже начинаю жалеть об этом…
Грейнджер застонала, и Беллатриса вновь обернулась к ней.
- Вспомни, Белла, - я решилась на последнюю попытку. - Тогда было теплое летнее утро, на нас были простые ситцевые платья, у меня голубое, как небо, у тебя - розовое, как вечерний закат, а у Андромеды - ярко зеленое, как первая весенняя трава. Тогда, кажется, был твой день рождения. Тебе исполнилось одиннадцать, и ты мечтала о поступлении в Хогвартс. Мы бежали по лугу, и случайно нашли в траве маленького зайчонка. Он был такой крошечный, что вряд ли выжил бы без матери. Вспомни, как ты плакала, узнав, что ничем не можешь ему помочь. Ведь это же было, Белла?
Ответом мне послужила окаменевшая спина сестры. Потом глухим и надтреснутым голосом она произнесла:
- Нет. Такого не было, Цисси, ты все придумала.
- В другой раз ты принесла домой бездомного котенка, грязного и голодного. Ты сама искупала его, накормила. Он проспал всю ночь на твоей груди. С годами он превратился в жирного и ленивого кота-лежебоку. Вспомни, как ты назвала его, Белла?
Она молчала, не решаясь посмотреть на меня. Потом еле слышно выдавила:
- Мерлин.
Я улыбнулась:
- Да. И едва отцу или маме стоило произнести это имя, как кот кидался к ним, начиная ластиться у ног. Ведь это же было, Белла? Ты тогда пожалела несчастного котенка. Почему ты сейчас никого не жалеешь?
- Чего ты хочешь от меня? она резко обернулась на меня.
- Ничего, - я выдержала ее взгляд. - Перестань мучить эту девочку. Отправь ее к друзьям в подвал. Ведь есть же и другие способы узнать, кем на самом деле являются эти мальчишки.
- Например?
- Сыворотка правды. Я сама приготовлю ее. У нас в доме есть все необходимые ингредиенты и настойки.
В коридоре раздались торопливые шаги, и в следующую секунду в дверях появился Драко. Он взглядом пробежался по гостиной, остановился на лежащей девушке, на опустившей палочку Белле, потом вопросительно посмотрел на меня. Я закрыла и открыла глаза. По вспыхнувшим огонькам в его зрачках я поняла, что он все понял.
- Хорошо, Цисси, я согласна.
Она пинком оттолкнула в сторону неподвижно лежащее у ее ног тело Гермионы:
- Забери ее, Драко. Но предупреждаю, жить грязнокровке осталось ровно столько, сколько готовится зелье. И не секундой больше. И если я услышу хотя бы еще одно слово в ее защиту, я за себя не отвечаю.
Я видела, как сын облегченно выдохнул и немного расслабился. Драко уже второй раз за вечер поднял на руки безвольно склонившуюся на его плечо девушку и отправился с ней в подвал.
Глава 37. Весна, 1998.
ПОТТЕР
Егеря проволокли нас по узкой мрачной лестнице вниз. Малфой-старший отпер заклинанием массивную дверь, и мы очутились в сырой и пахнущей чем-то затхлым конуре. Дверь за спиной захлопнулась, оставив нас в полной темноте.
- Ты видишь что-нибудь? раздался встревоженный голос Рона, едва за стеной перестали раздаваться тяжелые шаги пожирателей.
- Нет. Но стоит подождать, и глаза привыкнут, - откликнулся я.
- Думаешь? засомневался он.
- Кажется, вон там, вверху, есть небольшое отверстие, и через него поступает свет, - я кивнул влево, забыв, что друг меня не видит.
Рон затих, вероятно, всматриваясь в непроницаемую темноту. Потом он дернулся, стараясь, освободится от связавших нас пут. Я пошатнулся от резкого толчка, но удержался на ногах. Прошло немало времени, прежде чем мы с трудом выбрались из веревок, а наши глаза успели привыкнуть к черноте темницы.
Растирая затекшие запястья, я обернулся к Рону. Тот тоже уставился на меня в тусклом свете сверкнули его зрачки. Похоже, нас с ним волновал один и тот же вопрос: что с Гермионой? Но не было произнесено ни слова. Я отвел в сторону глаза, Рон отвернулся, пытаясь сделать вид, что изучает обстановку.
- Может применить трансгрессию? неуверенно спросил он.
- Без палочек? в моем голосе прозвучало сомнение. И словно эхом в голове пронеслось окончание вопроса «…и без Гермионы?».
- Попытка не пытка, - пожал плечами Уизли и попытался трансгрессировать. Я прислонился к стене, наблюдая за его напрасными усилиями.
-Нет, - тяжело дыша, Рон встал рядом со мной, - никакого результата. Отсюда невозможно выбраться.
И все равно на что-то надеясь, он подскочил к двери и принялся колотить в нее кулаками.
- Рон, прекрати, - тихо попросил я. Это бесполезно.
- Но я не могу просто так стоять и ничего не делать! воскликнул он.
Я не ответил.
Возможно, прошел час, а может быть всего лишь десять минут. В тесном замкнутом пространстве ощущение времени терялось.
- Ты слышишь это? внезапно Рон схватил меня за рукав, напряженно вслушиваясь в пустую тишину.
Я вопросительно посмотрел на него и тоже прислушался. Все это время я сидел на корточках, прижавшись спиной к стене, и перебирая в голове возможные пути нашего спасения. Но решения так и не нашел.
Восклицание друга вывело меня из оцепенения. Там, наверху, действительно раздавались какие-то странные звуки как будто где-то вдалеке заработал мощный пылесос, всасывающий в себя вечерний воздух, что-то захлюпало, зашипело. Звук приближался, становясь все отчетливее. Мы одновременно, будто сговорившись, вскочили и кинулись к дверям. От напряженного вслушивания в темноту, казалось, заныло в ушах.
- Что это? чуть слышно спросил меня Рон. И словно в ответ на его вопрос в коморку проникла пробирающая до костей стужа. У меня перехватило дыхание. Холод проник не только к телу - он был внутри, в конечностях, в груди, в самом сердце.
- Рон, кажется, там дементоры…
Уизли пошатнулся. Со смертельно бледного лица на меня посмотрели испуганные глаза:
- Бог мой! Гарри! Нам крышка…
МАЛФОЙ
Чем ближе я приближался к указанной Люциусом темнице, тем мрачнее и неуютнее становился мир вокруг меня. Пропадали цвета и краски, запахи и звуки. Не было слышно ни шелеста затихших на ветках деревьев листьев, ни шума теплого вечернего ветерка. Прежде прекрасный парк словно окаменел, цветы почернели, склонив вниз замерзшие бутоны. Лишь под ногами хрустел заиндевевший от ледяного холода песок. С каждым моим шагом свет все больше сгущался, превращаясь в кромешную тьму, непроницаемую и безмолвную.
Я вспомнил свой безумный страх при первой встрече с дементором. Тогда я стоял как вкопанный, пытаясь ослепшими глазами рассмотреть то, что происходило вокруг меня. Я пялился в непроглядную мглу, широко открыв глаза, - но все без толку. Потом раздались долгие, хриплые, клокочущие вдохи и выдохи, и я свалился в снег. На третьем курсе я смеялся над Поттером, узнав, что он упал в обморок, испугавшись дементора. Но когда я сам оказался в подобной ситуации, мне было не до смеха. Длинные, ледяные пальцы пытались добраться до моего горла, а приближающаяся смерть дышала мне прямо в лицо. Не знаю, чем бы закончилась та моя встреча с мерзкими существами, если бы не помощь Грейнджер…
Сегодня гриффиндорка не могла мне ничем помочь. Она беспомощно склонилась к моему плечу.
Внезапно я ощутил слабое колыхание воздуха, что-то приближалось к нам со стороны подземелья. Я крепче прижал к себе обмякшее, ослабленное тело Грейнджер, пытаясь свободной рукой поднять вверх волшебную палочку:
- Экспекто… патронум...
Собственный голос показался мне чужим и далеким. Серебристая струйка вырвалась из палочки и направилась туда, откуда чувствовалось движение. Высокая фигура в плаще до пят, с глубоко надвинутым на череп капюшоном, скользнула в сторону. Но заклинание вышло слабым, оно не подействовало так, как нужно.
Подумать о чем-нибудь радостном? Мерлин! Да где же взять их, лучшие воспоминания в моей жизни?
Я тяжело шагнул назад, отступая под натиском приближающегося чудовища.
- Драко…, - шепнул над ухом еле слышный голосок. Грейнджер пришла в себя, и, похоже, уже разобралась в сложившейся ситуации. Я знаю - ты сможешь…
Конечно, смогу. Я все смогу, когда она рядом со мной.
- Экспекто патронум!
Из острия палочки появилось гибкое серебристое животное, которое набросилось на дементора и уверенно отбросило его. Оно продолжало и продолжало нападать, пока побежденное существо, похожее на огромную летучую мышь, не отплыло в сторону под его натиском. Опасность отступила.
- А ты обижался, когда я называла тебя «слизеринским хорьком», - в медленно расступавшейся темноте послышался голос девушки, в котором явственно чувствовалась улыбка. Если меня не подводит зрение, то твой Патронус, Малфой, из семейства куньих. Это точно хорек.
- И он очень похож на тебя, - усмехнулась она. - Роскошный хищник с великолепным мехом и милой мордочкой.
- Еще одно слово, и я тебя брошу, - облегченно выдохнул я. Если у нее остались силы шутить, значит еще не все потеряно. - Вот уж не думал, что ты считаешь меня красивым.
- Напрашиваешься на комплименты? Не дождешься!
Знакомые дерзкие нотки в ее голосе. Нет, она точно в порядке.
Отпусти меня! она попыталась вырваться из моих объятий. Я могу идти сама.
Я медленно поставил ее на землю. Девушка была еще очень бледной и не совсем твердо держалась на ногах. Сделала самостоятельно шаг и пошатнулась. Похоже, она немного переоценила свои силы. Я протянул ей руку, и Грейнджер не отказалась от нее.
- Значит, ты научился вызывать Патронуса? тихо спросила гриффиндорка, косясь на меня. Сам?
- Нет, - я покачал головой. Моим учителем был Забини.
Грейнджер кивнула, но ничего не спросила о нем. Вероятно, она еще не знала о смерти Блейза и когтевранки. А у меня не было ни сил, ни желания рассказывать ей об их трагической гибели.
Я произнес отпирающее заклинание, и дверь, ведущая в подземелье, распахнулась. Грейнджер шагнула в открытый проем и начала осторожно спускаться по каменным ступенькам вниз.
- Если я правильно понимаю, - не оборачиваясь, спросила она, - отсюда невозможно выбраться при помощи обычных заклинаний? Тем более что у нас забрали волшебные палочки…
Так мерзко я себя ощущал лишь однажды - когда по моей вине погиб профессор Дамблдор. Сегодня я вновь стал невольным соучастником действа, которого не хотел всей душой.
- Попробую придумать, как их достать, - произнес я надтреснутым, хриплым голосом.
Она резко обернулась на меня:
- Не смей!
Превозмогая слабость и боль во всем теле, Грейнджер вновь повернула наверх.
- Послушай меня, Драко, - сказала она, делая шаг за шагом и не сводя с меня глаз. - Ты не должен, ты не имеешь права ввязываться в это! Тебе лучше держаться от нас подальше.
- Почему?
- Да как же ты не понимаешь?! Это очень опасно. Очень. Они сразу все поймут, и тогда…
Она была слишком измученной, чтобы стоять и что-либо говорить. Я шагнул ей навстречу и обнял ее за плечи. И почувствовал, как ее бьет дрожь.
- Ты боишься за меня? я задал ей этот вопрос как можно более спокойным голосом, не зная, какой ответ получу на него.
Она подняла свои темные, наполненные смертельной усталостью и тревогой глаза, чтобы всмотреться в мое лицо:
- Дурак ты, Малфой. Я безумно боюсь за тебя. Ты же можешь погибнуть.
НАРЦИССА МАЛФОЙ
Наука приготовления волшебных зелий и снадобий очень точная и тонкая наука. Так говорил наш преподаватель по зельям профессор Гораций Слизнорт. Он был деканом Слизерина на протяжении всех лет моего обучения в Хогвартсе. И хотя я не ходила в его любимицах, но зельеваренье все семь лет учебы оставалось одним из моих самых любимых предметов.
- Инфламмаре! на конце волшебной палочки вспыхнуло голубое пламя, и вскоре над котлом заклубился легкий пар.
Веритасерум - сыворотка правды… Бесцветный, не обладающий никаким запахом напиток, заставляющий выпившего его отвечать правдиво на все заданные ему вопросы. Отхлебнувший подобного зелья человек не сможет умолчать он сам добровольно выдаст все свои тайны. Как не сможет и Гермиона не рассказать, кем на самом деле являются ее спутники.
- Контундо! небольшой пестик запрыгал в ступке, измельчая и растирая в порошок необходимые ингредиенты.
Чтобы сыворотка получилась, ее нужно в первый час приготовления помешивать и взбалтывать каждые пять минут. Затем достаточно одного раза в час. До полной готовности она варится два часа, потом еще два настаивается. Так что у Драко осталось совсем немного времени, чтобы помочь пленникам. Хотя, что тут можно сделать? Это всего лишь отсрочка неизбежного.
- Ферво! я взмахнула волшебной палочкой, и произнесенное мною заклинание заставило жидкость в сосуде закипеть.
Как сын сможет помочь несчастной девочке и ее друзьям? Белла не остановится ни перед чем. И мои слабые потуги помешать ей больше не сработают.
- Агито! палочка медленно закружилась по часовой стрелке, и жидкость в оловянном сосуде начала движение в том же направлении.
Дверь в подвал распахнулась почти бесшумно. Но пламя под котлом колыхнулось, подсказывая мне, что я в комнате не одна. Это мог быть только Люциус.
Он уверенным шагом направился ко мне, встал за моей спиной, зная, что тем самым заставит меня нервничать.
- Что все это значит, Нарцисса? я едва расслышала его голос. Когда он говорил подобным тоном, можно было с уверенностью полагать, что его гнев, как и кипящая в котле сыворотка, был готов вырваться через край. Он не сулил ничего хорошего. Моя рука дрогнула, но я усилием воли заставила себя продолжать помешивать бурлящее варево.
- Отвечай, когда я тебя спрашиваю, - нетерпеливо приказал он. Что вы затеяли?
От страха у меня взмокли ладони, и пересохло в горле. Но, не поднимая глаз от котла, я тихо ответила:
- Не понимаю, о чем ты, дорогой.
- Ты все прекрасно понимаешь, - мрачно процедил он. И не надо сейчас строить из себя святую невинность. В какую игру вы играете с Драко? На чьей вы стороне, Нарцисса?
Я похолодела, с трудом справляясь с охватившим меня ужасом. Люциус обошел вокруг котла с сывороткой и встал прямо передо мной.
- Я видел, - выдавил он, заметив, что я изменилась в лице, - как вы с сыном переглядывались, отрицая, что знаете грязнокровку, как побледнел Драко, когда Астория признала эту гриффиндорскую шлюшку, как вздрогнула ты, когда Белла решила заняться ею. Так что все это значит? Отвечай!
Я собрала все свои силы, чтобы поднять на него взгляд. Его глаза были широко раскрыты, требовательно сверкали и казались абсолютно черными, а не серыми, как обычно. Люциус был очень разгневан. Он тяжело дышал, ожидая от меня ответа. Но я молчала.
Тогда он грубо схватил меня и начал трясти, ожидая, что я начну объяснять ему свое поведение час назад. Но я упорно продолжала отмалчиваться - от моих слов зависело благополучие Драко.
Люциус наотмашь ударил меня по лицу. Удар был настолько сильным, что я не удержалась и рухнула на пол. Но муж рывком поставил меня на ноги и вновь вопросительно уставился:
- Будешь продолжать упорствовать?
Боль в щеке была ничем по сравнению со страхом: что будет, если он узнает правду? И что он сделает с Драко, если заподозрит его отношение к маглорожденной девушке?
- Мне нечего скрывать от тебя…
- Разве? - он вновь ударил меня. От безумной боли слезы брызнули из глаз, а из разбитой губы побежала кровь я почувствовала ее солоноватый вкус.
Словно издалека послышался грубый, угрожающий голос:
- Что ж, Нарцисса, я подожду, когда сыворотка будет готова. И тогда ты лично попробуешь ее. Так что, пока варится зелье, подумай, как изменится твоя жизнь, когда я узнаю всю правду.
И он выскочил, гневно хлопнув дверью.
Из моих глаз струились, обильно стекая по щекам, слезы. Часть я глотала, а часть стирала тыльной стороной ладони.
Вызвавшись готовить Веритасерум, я хотела лишь отсрочить приговор нашим пленникам, но получилось, что сама себя поймала ловушку. И вместе со мной в нее угодил мой сын.
МАЛФОЙ
Я вернулся в замок, устало поднялся по лестнице, вошел в свою спальню и упал на нерасправленную кровать. Лежал на ней лицом вверх, разглядывая безупречно белый потолок. Собственное бессилие вызывало раздражение. Неужели, ничего нельзя сделать?
- Люмос! я механически взмахнул палочкой, и свет разлился тысячами лучей, на мгновение, ослепив меня.
Полчаса назад я мог свободно обнимать ее, доверчиво прижавшуюся к моему плечу, говорить с ней, смотреть в ее живые смешливые глаза, ощущать запах ее волос. Почему же сейчас Грейнджер сидит со своими друзьями там, в темном и сыром подвале, а я валяюсь здесь на мягком шелковом покрывале совсем один?
- Нокс! - я выключил освещение и продолжал лежать с открытыми глазами, слепо смотрящими в темноту.
Меня не прекращала мучить мысль о том, что я что-то должен сделать для них этих упрямых и странных гриффиндорцев. Смешно! Еще год назад у меня вряд ли бы появились подобные сомнения я и подумать не мог, что захочу помочь Поттеру и Уизли. А сегодня, только чтобы лишний раз карие глаза посмотрели в мою сторону, я готов чуть ли не на руках вынести своих бывших врагов за пределы поместья. Бывших?! Вот черт! Так я их скоро и в свои друзья запишу…
- Люмос! я вновь зажмурился, и снова перед глазами предстала она.
Да, она права - любая помощь им обернется для меня вполне предсказуемыми последствиями. Ни Люциус, ни Белла, ни Темный лорд не простят мне измены. Но мое бездействие будет стоить Грейнджер жизни. Что же делать?
- Нокс!
Ощущая почти физическую боль от собственной слабости и нерешительности вперемешку с негодованием на отца и ненавистью к тетке, я вдруг подумал о том, а что было бы, если бы я погиб, спасая наших пленников. Как отреагировали бы на мою смерть те, кто окружал меня в жизни?
- Люмос!
Отец брезгливо поджал бы губы. Беллатриса засветилась бы от счастья, узнав, что избавилась от подобного скомпрометировавшего ее в глазах обожаемого Повелителя родственника. Астория, думается, попечалилась бы немного, поплакала для приличия, поносила бы, как положено, в течение года траур, а потом забыла бы меня. Папаша Гринграсс нашел бы ей более подходящую партию, чем «предатель чистокровных». Мама… мама бы просто сошла с ума от горя.
- Нокс!
А Грейнджер? Что бы почувствовала она, узнав, что меня больше нет?
Я вскочил с кровати - хватит бездействовать.
*****
В подвале непривычно клубился белый пар. Нарцисса стояла ко мне спиной, склонившись перед небольшим котлом, и палочкой помешивала варившееся зелье. Подойдя ближе, я принюхался, но кипящая и булькающая жидкость ничем не пахла.
- Мама, - осторожно позвал я.
От звука моего голоса она вздрогнула и тревожно обернулась на меня.
- Драко? светлая голова поспешно отвернулась, но я успел заметить опухшую щеку и рассеченную нижнюю губу. - Как ты меня напугал! Я задумалась и не услышала, что ты вошел.
- Кто это сделал? приблизившись, спросил я, уже заранее зная ответ на свой вопрос.
- Никто, - прошептала Нарцисса, не решаясь посмотреть мне в глаза. Я разлила немного жидкости на полу и поскользнулась.
Как долго она собирается защищать Люциуса, выгораживая его, и как долго она собирается терпеть безумные отцовские выходки?! Наверное, он сошел с ума, если позволяет себе подобное в отношении собственной жены.
- Зелье уже готово? я перевел разговор на другую тему, не желая расстраивать Нарциссу еще больше своими расспросами.
- Скоро будет. Сейчас я поставлю его настаиваться. Только тебе-то эта сыворотка зачем? удивилась она.
- Просто хочу узнать, сколько у меня осталось времени.
- На что? Нарцисса подняла на меня встревоженный взгляд, сразу забыв о своем разбитом лице.
- Драко, - ее зрачки расширились от ужаса. Что ты надумал? Они тебя не пощадят, если…
- Тише, мама, - я оглянулся на дверь. Нарцисса, не успев договорить, испуганно оглянулась вслед за мной. Я еще ничего не решил. Пока хочу всего лишь попытаться достать волшебные палочки гриффиндорцев. Ты знаешь, где они? У отца или у тетки?
Ее руки безвольно опустились, палочка коснулась пламени, и голубой огонь взвился вверх, едва не опалив тонкие пальцы.
- Драко, дорогой, это равносильно самоубийству.
- Мама, -настойчиво повторил я. Ты же знала, что все так и будет. Сказав «А», нужно говорить и «Б». Отступать поздно. Где они могут быть?
- Эта девочка тебя погубит…, - прошептала Нарцисса, кусая пораненную губу и не чувствуя боли. Если бы знать заранее, я бы никогда не приняла ее в своем доме.
- А тогда ты хотела, чтобы между нами не было ненависти. Разве не так?
- Да, хотела…, голубые глаза затуманились от приближающихся слез.
- Так, где же палочки? в третий раз повторил я.
- Люциус отнес их в свой кабинет, - выдавила Нарцисса и беззвучно заплакала. - Драко, у меня нехорошие предчувствия.
- Мама, я всего лишь отнесу им палочки и вернусь к тебе.
- А как ты объяснишь отцу пропажу?
- Как-нибудь выкручусь.
Нет, мне ее не обмануть. Она так же хорошо, как и я, понимала, что никакие отговорки бы не помогли.
- Тебя сочтут предателем. Сынок, одумайся, пока еще не поздно.
- Уже поздно, мама. Но я обещаю тебе, что буду очень осторожным.
ГРЕЙНДЖЕР
- Гермиона, - мальчишки кинулись ко мне, - с тобой все в порядке?
- В полном, - грустно улыбнулась я, продолжая с тревогой думать о нашем со слизеринцем разговоре.
Они внимательно смотрели на меня, по-видимому, ожидая продолжения рассказа. Но я бессильно опустилась на пол и закрыла глаза.
- Драко попробует отыскать наши волшебные палочки, - прошептала я, откинувшись головой на стену.
- Он что, чокнутый, этот твой Малфой? изумился Гарри. Зачем же лезть в самое пекло?
- Без палочек мы бессильны, - я открыла глаза и посмотрела на друзей. Это, во-первых. Да и с ними у нас немного шансов. Это, во-вторых. И Малфой не мой. Запомни раз и навсегда. Это, в-третьих.
Рон криво усмехнулся, Гарри нахмурился.
- Хотя…
Мальчишки замерли в ожидании продолжения фразы.
- Когда я в прошлый раз была здесь, в моем распоряжении находилась вся библиотека. Каждая вторая книга в ней была по темной магии. И я случайно вспомнила кое-что из прочитанного...
Я задумчиво разглядывала своих друзей, кусая кулак, но думала в этот момент совсем не о них, а о сероглазом слизеринце. Как сделать так, чтобы не только спастись нам самим, но и спасти его?
- Ну же, Гермиона, не молчи! - нетерпеливый голос Рона вырвал меня из раздумий.
- Есть одно заклинание, но настолько опасное, что малейшее неверное движение, и мы погибнем. Оно может помочь нам вырваться на свободу. Его уникальность состоит в том, что в момент его действия ослабевают все другие заклятия, наложенные на местность или помещение. Если нам повезет, мы сможем трансгрессировать, если же нет…
Предложение осталось незаконченным.
- Сколько длится его действие? чуть слышно спросил потрясенный Рон.
- Несколько секунд.
- Что это за заклинание? поинтересовался Гарри.
- Магнус Фрагор - большой взрыв. Он разнесет здесь все: и подвал, и конюшни, и приличную часть парка. Думаю, что взрывная волна достанет и до замка.
- М-да, - выдохнул Поттер и опустился на пол рядом со мной. А Малфой знает, что ты задумала?
Я покачала головой.
ПОТТЕР
Малфой пришел. Я был уверен, что слизеринец придет, и не ошибся.
Он открыл дверь и с порога заявил:
- У вас осталось меньше часа.
Слизеринец отдал Гермионе наши волшебные палочки:
- Вот, возьми. Две целые, а третья, из остролиста, оказалась сломана.
- Дай сюда, - я протянул руку.
- Так и думал, что она твоя, Поттер. На, - он протянул мне две палочки одну мою собственную, но сломанную напополам, другую чужую, но абсолютно целую. Это моя. Однажды она уже была в твоих руках, и поэтому запомнила тебя. Не сомневайся, палочка будет слушаться.
Гермиона не сводила удивленных глаз со слизеринца, Рон открыл от изумления рот.
- А как же ты?! ошеломленно спросил я.
Малфой усмехнулся:
- Да уж как-нибудь. Тебе то что за дело? Пора бы вернуть им прежний облик, - обратился он к Гермионе. А то я вздрагиваю всякий раз, как натыкаюсь на их жуткие рожи.
Девушка тяжело поднялась, навела на нас волшебную палочку, прошептала заклинание и вновь опустилась на пол.
В коморке воцарилась гнетущая тишина.
- Тебе нельзя возвращаться в замок, - сказал я, задумчиво разглядывая своего бывшего врага. Хотя сейчас назвать его «врагом» у меня не поворачивался язык. - Твое возвращение равносильно самоубийству. Ты подставился, Малфой.
- Сам знаю, - беззлобно огрызнулся он.
И снова в воздухе повисло странное молчание.
- Тогда куда ты направишься, если мы выберемся? не выдержал я.
- В Германию.
- Зачем?
- Послушай, Поттер, ты меня достал. Задал кучу вопросов, прямо как на экзамене: Куда? Зачем? Почему? Ты что, в профессора записался?
- В Германии у него живет бабушка, прошептала Гермиона из своего угла.
Откуда ты знаешь? вскинулся Малфой.
- Знаю. Регина Малфой. Она не умерла.
- Как ты узнала об этом? глаза слизеринца прожигали девушку насквозь.
- Не важно. Ты же сам сказал, что у нас осталось мало времени. Нужно что-то решать.
- Но мы, кажется, уже все решили, - сказал я и обернулся к Рону. Тот кивнул, согласившись со мной.
Малфой крутил головой, переводя взгляд с одного на другого:
- Может, все же удосужитесь объяснить, что собираетесь делать?
- Хорошо, - вновь осторожно поднялась на ноги Гермиона и отряхнула подол юбки. Ты слышал о заклинании Mагнус Фрагор?
Слизеринец задумался. Потом тяжело выдохнул, и я понял, что он знал, о чем шла речь.
- Хотите хлебнуть горяченького до слез?
- Ага, - кивнул я и, намекая на дементора, продолжил: А то в твоем родовом поместье жутко холодно.
Малфой никак не отреагировал на мою шутку.
- Вы рассчитываете на удачу, - его голос был серьезен. - А она, стерва, очень ненадежная. Ваш план может сорваться, и тогда от нас останутся лишь куски опаленного мяса.
- Если у тебя есть, что предложить, выкладывай! Не томи душу!
Слизеринец снова задумался. Потом он подошел к Гермионе и тихо спросил:
- Ты знаешь, что означает Адеско Файр?
Девушка стала белее мела:
- Адеско Файр - адский огонь. Это очень тёмная магия и очень сильная. Этот огонь обладает собственным умом, он может целеустремлённо преследовать свою жертву, сжигая всё на своём пути. Остановить Адский огонь крайне сложно. Я бы никогда не решилась применить его.
- А я попробую, - буркнул Малфой. - Потому, что только он может замедлить действие Mагнус Фрагор. Оба заклинания нужно произнести одновременно. И тогда нам не придется рассчитывать на чудо.
- Но, если его не остановить, - прошептала Гермиона, - он уничтожит весь замок.
- Ничего, - спокойно ответил слизеринец. - Кое-кому не повредит небольшая встряска.
- Да что я такого сказал?! воскликнул он, увидев наши потрясенные взгляды. Чего вы вытаращились на меня?! Мой отец знает, как снять заклятие. Не волнуйтесь, Люциус справится!
Малфой вновь повернулся к Гермионе:
- Если у нас все получится, Грейнджер, то будем считать, что мы с тобой квиты. Никто никому ничего не должен.
- О чем это он? тихо спросил меня Рон.
Слизеринец услышал его вопрос:
- Это тебя не касается, Уизли.
Он снова посмотрел на девушку. Но в этот момент весь малфоевский развязный и резкий тон, прежние высокомерие и заносчивость, которые всегда были свойственны ему, куда-то улетучились. На их место пришла нечто другое.
- Прежде, чем мы расстанемся, я хотел бы тебе кое-что сказать... Возможно, у меня больше не представится такой возможности, - он внимательно всматривался в карие глаза, забыв, казалось, о нашем с Роном присутствии.
- Я люблю тебя, - произнес Малфой едва слышно. - И мне уже не важно, что ты думаешь обо мне. Можешь ненавидеть меня, презирать, мне все равно.
- Все равно? тихо переспросила Гермиона.
- Нет, - покачал он головой. - Конечно же, мне не все равно. Я солгал.
- Драко... Пойми меня правильно... Ты женат, и, если я все правильно расслышала там, в гостиной, то Астория... ждет ребенка?
Он тяжело вздохнул, но ее вопрос не опроверг:
- Но если бы я был свободен, чтобы ты тогда ответила мне?
ГРЕЙНДЖЕР
«Свободен»... Это слово отозвалось во мне тупой болью. Мерлин! Он рискует ради меня всем, что у него есть своей семьей, своим именем, своей жизнью, а я... Я не решаюсь сказать ему то, чего он так ждет от меня, то, что я сама так хочу сказать ему.
- Если бы ты был свободен, то у нас ВСЕ было бы по-другому, - прошептала я и спрятала лицо на его груди.
Драко облегченно выдохнул, прижавшись губами к моим волосам. На щеке я почувствовала его горячее дыхание.
Тогда я решилась, сама обняла его и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала.
- Не могу это видеть, - где-то в стороне выдохнул Гарри.
- А ты не смотри туда, - ответил ему Рон.
- Нет, я все равно никогда не смогу понять это. Как такое возможно? недоумевал один голос.
- Прими как данность и успокойся, - вторил ему другой.
Я не спешила отрываться от этих чувственных и настойчивых, даже жадных, губ. Я хотела навсегда запомнить их таинственный и волнующий вкус. В этот миг существовали только мы он и я. И мы были только здесь и сейчас. Больше это мгновение никогда не повторится.
Наконец я оторвалась от него и сделала шаг назад:
- Пора, Драко!
- Пора! подхватил мои слова Гарри. У нас почти не осталось времени.
- Хорошо, - выдохнул Малфой. Я готов.
Я кивнула и закрыла глаза, пытаясь, настроится на прочитанное когда-то заклинание. Но мысли путались, возвращаясь к сероглазому парню, к его поцелую и сказанным им словам. Вытерев скатившуюся из-под сомкнутых век предательницу-слезинку, я нашла в себе силы в последний раз посмотреть на него.
Он был спокоен. Бледное лицо не выражало никаких эмоций, только суровую решимость. Но, заметив мой взгляд, Драко улыбнулся. Мы оба знали, что вряд ли встретимся вновь. Возможно, кто-то из нас погибнет. Но так в эту минуту хотелось верить в лучшее!
Я взялась дрожащей рукой за палочку. Другую мою руку держала надежная ладонь Гарри.
Малфой потянулся к карману и вытащил оттуда еще одну волшебную палочку. Заметив откровенное недоумение моих друзей, он негромко рассмеялся:
- Ну, и физиономии у вас! Особенно у Уизли. Видели бы вы себя со стороны.
- Где ты ее взял? - спросил Гарри.
- У Беллатрисы стащил пусть побесится.
Поттер согласно кивнул.
- Колдуете по моей команде на три. Раз, два, три...
Два заклинания раздались одновременно:
- Адеско Файр! произнес Малфой.
- Mагнус Фрагор! в унисон с ним выкрикнула я.
Мощный взрыв разорвал опустившуюся над Малфой-мэнором ночную тишину. Мир вздрогнул. Но нашей троицы там уже не было, как не было и высокого стройного парня с пепельно-серыми глазами.
НАРЦИССА МАЛФОЙ
- Пей! - слово прозвучало в ушах, как удар хлыста.
Мне не оставалось ничего другого, как дрожащими пальцами наполнить бокал Веритасерумом и сделать маленький глоток.
- Еще! приказал Люциус.
Я вновь прижалась губами к бокалу и почувствовала во рту остывшую безвкусную жидкость.
И вновь на мгновение ощутила настоящую панику, потому что еще понимала, что нахожусь на пороге полного краха.
Потом в голове зашумело, перед глазами поплыли радужные круги и точки, появилось странное состояние, сочетающее в себе апатию и безволие. На душе воцарились безмятежность и спокойствие. Я расслабилась и с блаженной улыбкой откинулась на спинку стула.
- Как ты себя чувствуешь, дорогая? - голос мужа показался мне слаще меда.
- Замечательно, - промурлыкала я.
- Тогда, может быть, ты мне расскажешь, что связывает нашего сына и эту грязнокровку?
- Драко неравнодушен к ней. Даже больше того, он безумно влюблен в мисс Грейнджер.
- Как давно ты знаешь об этом?
- С августа прошлого года. Знаешь, Люциус, Гермиона такая славная. Мне она тоже очень нравится, еще с тех пор, когда девочка проходила в нашем доме практику.
- Что сейчас собирается предпринять наш сын, Нарцисса?
- Драко стащил из твоего кабинета волшебные палочки. Думаю, что он уже вернул их гриффиндорцам. Наверное, наш сын сейчас вместе с ними.
- Предатель! прошипел гневный голос возле моего уха. Я этого так не оставлю. Он подставил не столько себя, сколько меня. Сукин сын!
- О ком ты говоришь, Люциус? безмятежно спросила я мужа.
- Заткнись! Это ты во всем виновата! Ты одна.
*****
Действие сыворотки правды закончилось также быстро, как и началось. Она оставила тупую боль в голове, чувство тошноты в горле и слезливость в глазах, словно похмелье на утро после безмерно выпитого вечером спиртного.
- Так, значит, наш сыночек связался с грязнокровной девкой? губы мужа скривились в злобной ухмылке. Я-то все ломал голову, почему Драко так сильно изменился в последнее время, словно его подменили.
Я избегала его взгляда.
- Не бойся, Нарцисса. Я никому не расскажу, что узнал от тебя. Я сам разберусь с Драко, лично придумаю для него наказание.
Жуткая картина, нарисованная в голове страшными предчувствиями, вызвала во мне новую волну паники и отчаяния. Я сжала кулаки с такой силой, что ногти вонзились в ладони. Так мне и надо я собственноручно погубила сына.
- Жди меня здесь, - приказал Люциус и вышел из комнаты.
Как будто бы я могла встать - силы оставили меня.
- Цисси, - в дверях показалась Беллатриса и принялась глазами шарить по гостиной. Ты не видела мою палочку? Мне кажется, что я оставила ее на камине.
Я покачала наполненной болью и тяжелыми думами головой, хотя и догадывалась, кто мог позаимствовать волшебную палочку Беллы.
А потом раздался взрыв. Он был такой мощный, что, казалось, сотряслись стены древнего замка. В ту же секунду взрывная волна разнесла на миллионы маленьких осколков окна, стекла в старинных шкафах, зеркала, рухнувшую с полок посуду. А мы с сестрой обе оказались на полу.
- Что это было, Белла? - мои пальцы вцепились в мантию сестры, как кошачьи когти, и я изо всех сил затрясла ее. Драко?.. Белла, где Драко?.. Где он?.. Где мой сын?..
Беллатриса с трудом отцепила мои пальцы и попыталась встать, но не смогла. Ползком по разбитому стеклу она направилась к окну, подтянувшись за подоконник, медленно поднялась и выглянула наружу.
- Эй! - крикнула она во весь голос. Кто-нибудь остался живой? Что это было?
Ответом ей послужила тишина.
Спустя какое-то время в коридоре раздались тяжелые шаги, и в гостиную, пошатываясь, вошел мой муж. Он выглядел ужасно его одежда была разодрана, измазана чем-то черным, похожим на сажу, кровь стекала по лицу и рукам.
- Что случилось, Люциус? кинулась к нему Беллатриса.
- Взорвалось подземелье у конюшен, - хмуро ответил муж. Этот взрыв разнес нам полпоместья. Мало того, я с трудом потушил пожар - заклинание Адеско Файр.
Беллатриса ошалело уставилась на Люциуса:
- Кто мог вызвать его? Зеленые гриффиндорские сопляки?
- Понятия не имею.
- А где Драко? Он цел?
И на этот вопрос Люциус, который отлично знал о местонахождении нашего сына в момент взрыва, хорошо поставленным спокойным голосом ответил:
- Надеюсь, что с ним ничего не случилось.
- Он погиб..., - прошептала я и потеряла сознание.
*****
- Что ты несешь, Нарцисса?! Я не убивал нашего сына.
- Нет, это ты убил его, Люциус, только ты, и никто другой, - мой голос срывался до хрипа. Сегодня я впервые кричала на мужа. Мне нечего было больше терять. Я перестала бояться. - Твое стремление к власти, славе, твое честолюбие погубили его. Тебе было наплевать на Драко, ты всегда думал только о самом себе.
- Ты что, сошла с ума? Или пьяна?
- Я не притрагивалась к спиртному. И не смей прерывать меня! Я жила ради сына, его заботами, мыслями, мечтами. Ты лишил меня всего этого. Ты лишил меня жизни, Люциус!
Он открыл рот, чтобы бросить мне какую-то реплику, но так ничего и не вымолвил.
- И кому теперь нужна твоя чистокровность?
- Ты безумна, Нарцисса. Тебя нужно доставить в клинику, - хладнокровно произнес муж.
- Я никуда не поеду, Люциус. Я останусь тут, с тобой, чтобы служить тебе ежесекундным напоминанием о сыне. Чтобы ты никогда не забывал, что ты убийца! я выкрикнула эти слова ему в лицо так громко, что он невольно отступил.
- Драко оказался предателем, - голос мужа словно окаменел.
Я начала истерически хохотать, пытаясь рукой закрыть себе рот, хватала воздух судорожными вдохами:
- И кого же он предал, по-твоему? Тебя?
- Повелителя, - ответил Люциус, все еще стараясь сдержать свой гнев и говорить спокойно. Хорошо, что Темный лорд снова доверяет мне. Мне удалось убедить его и всех остальных, что Драко умер достойно. Никто не знает о нашем позоре.
- Ты… ты - самовлюбленный ублюдок! Как я ненавижу тебя, и всегда ненавидела. Ты не только погубил сына, ты испортил и мою жизнь.
- У тебя истерика, Нарцисса. Я вызову медика прямо сейчас, - и он вышел из комнаты, надменный и гордый, циничный и равнодушный, так и не осознавший свой вины в смерти собственного сына.
- Будь ты проклят, Люциус! Ты страшный человек, ты воплощение зла!
Но он меня уже не слышал.
После ухода Люциуса установилась тишина. Я безвольно осела на пол. Я презирала и ненавидела своего мужа, но себя - еще больше, ибо я одна знала о намерениях сына помочь пленникам, могла помешать Драко выполнить задуманное, но не удержала его и не спасла. Если при муже я сдерживалась, то теперь могла рыдать. Сквозь наполненные слезами глаза я и не заметила, как рядом со мной на пол опустилась юная девушка, лишь почувствовала на своих плечах ее холодные руки.
- Астория! Нашего Драко больше нет!...
Она плакала и страдала вместе со мной. Темноволосая, хрупкая, с уже намечающимся животиком, Астория уткнулась в меня лбом, и крупные градины ее слез капали на мою грудь. Для нее, как и для меня, жизнь теперь утратила всякий смысл. Ей было нелегко с Драко, порой даже очень, но она его любила. И она одна в этом доме понимала меня в моем горе.
- Милая моя, тебе же нельзя плакать, - внезапно опомнилась я. Ты носишь ребенка. Пойдем!
Я помогла ей подняться на ноги.
Теперь у меня осталась только эта девочка и мой нерожденный внук.
Глава 38. Апрель май, 1998 год.
МАЛФОЙ
Я шагал по старинным улицам Баден-Бадена, довольно крохотного, по сравнению с Лондоном, немецкого городка. Казалось, неспешным шагом я смог бы пройти его всего за час с небольшим. Везде царил безупречный вкус, непогрешимая аккуратность и размеренное спокойствие. Даже названия улиц указывали на несуетность и умиротворенность жителей курорта. Попробуй выговорить «Маркграф-Кристофштрассе» или «Ротенбахтальштрассе», если ты куда-то спешишь или опаздываешь язык сломаешь. Слова требовалось произносить медленно, словно смакуя.
Большинство домов были выдержаны в одном стиле. Город утопал в зелени и цветах. Повсюду били фонтаны. Не было ни шума, ни толкотни, ни суеты огромного мегаполиса. Прохожие никуда не торопились, разморенно сидели на скамейках под уличными пальмами и платанами. Баден-Баден был настоящим раем для людей в возрасте, среди которых и жила моя бабка - Регина Бауэр.
Я поискал глазами вывеску с названием улицы, по которой шел последние пять минут Лангештрассе. Вероятно, она являлась одним из самых популярных мест для их «посиделок». Беззаботные пенсионеры почему-то предпочитали сидеть не на лавочках тихих тенистых улочек, а перед витринами элитных магазинов.
- Добрый день, - поздоровался я одним из таких старичков. Не подскажете, как пройти на Зофиенштрассе?
Мужчина добродушно улыбнулся и принялся неторопливо объяснять, как добраться до необходимой мне улицы.
Довольно быстро нашел дом номер восемнадцать. Поднялся по небольшому крыльцу с коваными перилами и нажал на кнопку звонка. Меня не заставили долго ждать дверь распахнулась, и передо мной возникла настоящая немецкая фрау: фигуристая, но не очень симпатичная блондинка лет сорока в темно-сером платье с деловито собранным на затылке пучком волос.
- Здравствуйте. Здесь живет Регина Бауэр?
- Да. Но ее нет дома.
- Жаль, - вздохнул я. Зайду попозже.
Я повернулся и медленно направился по ступенькам вниз.
- Эй, герр, - окликнула меня немка. - Вы можете подождать фрау Бауер в гостиной. Она должна вернуться с минуты на минуту.
Экономку звали Луизой. Несмотря на несколько суровый внешний вид, она оказалась весьма доброжелательной особой. Убедившись, что я уютно устроился в кресле, женщина исчезла и вновь появилась с чашкой ароматного чая и свежеиспеченными пирожными.
Наслаждаясь предложенным угощением, я внимательно осматривался вокруг. Гостиная была выдержана в спокойных бежевых тонах, мебель недорогая, но вполне удобная, стены украшены огромными в половину стены - гобеленами с живописными ландшафтами. Мастер, создавший их, был поистине волшебником ему удалось удивительно точно передать первозданную красоту природы.
Допив чай, я поднялся и прошелся по гостиной. Мое внимание привлекла картина, висящая над камином. Издали пейзаж, изображенный на нем, показался знакомым. Я приблизился, чтобы убедиться, что не ошибся на гобелене устремились высоко в небо белые башни Малфой-мэнора.
В прихожей раздался звонок, затем торопливые шаги Луизы и женские голоса. Я напрягся меня ждала встреча с человеком, которого я всю свою сознательную жизнь считал умершим. И непросто с посторонним для меня человеком, а моей бабушкой матерью Люциуса; с женщиной, чья жизнь и чье неожиданное воскрешение стали для меня одной большой загадкой.
Дверь в гостиную отворилась.
- Добрый день! Луиза сказала, что Вы меня ждете. Прошу прощения, что задержа…
На меня посмотрели знакомые пепельно-серые глаза, точно такие же, какие я видел в зеркале у собственного отражения.
- Драко?! женщина схватилась за сердце. - Господи, неужели…?
Я слабо улыбнулся и выдавил из себя:
- Да, это я. Здравствуйте, фрау Бауэр.
- Бог мой! на мгновение показалось, что она потеряет сознание от нашей неожиданной встречи. Но дама перевела дыхание, и мгновение спустя я оказался в ее крепких объятиях.
- Я так рада, - прошептала она, отодвинувшись и внимательно вглядываясь в мое лицо. Я предполагала, что ты однажды решишь отыскать меня и приедешь сюда. Но и представить себе не могла, что это произойдет так быстро! И не нужно называть меня столь официально, для тебя я просто Регина.
Женщина вновь порывисто обняла меня.
- Садись же, Драко, - Регина указала мне на диван, с которого я поднялся несколько минут назад. Как ты нашел меня? Рассказывай. Я хочу знать все-все-все.
- На твоем письме обратным адресом стоял «Баден-Баден». Отыскать тебя в столь небольшом городе не составило труда.
- Фрау Бауэр!
Мы обернулись. В дверях гостиной стояла экономка:
- Прошу меня простить, но стынет обед. Приглашайте внука к столу.
Бабушка покачала головой и рассмеялась:
- От тебя, Луиза, ничего не утаишь.
Женщина смущенно пожала плечами:
- В вас разве что слепой не заметит родство. А поскольку молодой человек не может быть Вашим сыном, то вероятнее всего он Ваш внук.
Регина довольно рассмеялась, и, полуобернувшись ко мне, спросила:
- Драко, пообедаешь с нами?
- С удовольствием, - вежливо ответил я, стараясь забыть о только что съеденных пирожных и выпитом чае.
*****
Уже было почти утро, когда мы разошлись по своим комнатам. Но и ложась спать в заботливо подготовленную Луизой постель, я чувствовал невозможность заснуть в эту ночь время удивительных открытий и горьких разочарований.
Она была удивительным человеком Регина Бауэр, бывшая Малфой. Дома, когда я мысленно пытался представить себе мать Люциуса, она являлась мне некой старухой, довольно сухой и чопорной, как многие в ее возрасте высокородные дамы, любящие высказывать свое мнение об испорченных нравах современной молодежи и постоянно всех поучающие. Я рад, что ошибался на ее счет.
Ей было где-то чуть больше шестидесяти, но ее нельзя было назвать старой. Более того, она все еще оставалась красавицей
. Задорные лучащиеся глаза с легкими морщинками у уголков, звонкий заразительный смех, ямочки на щеках и я уже не видел седины в ее волосах, устало опущенных плеч и судорожно сжатых кулаков, когда она рассказывала о своих взаимоотношениях с мужем и сыном.
- Прости, Регина, но я ничего о тебе не знал. И если бы не твое письмо…
Она грустно улыбнулась:
- Неудивительно. Миссис Малфой исчезла много лет назад. Вместо нее появилась фрау Бауэр. А как на послание отреагировал Люциус?
Я задумался:
- Он не столько удивился, сколько испугался. И, похоже, он предполагал, что ты жива, но не хотел, чтобы мы с Нарциссой знали об этом.
- Нарцисса это твоя мама, она скорее утверждала, чем спрашивала.
- Да. Регина, я много думал, но так не смог понять, зачем отцу нужно было обманывать нас все эти годы? И почему он отказался от тебя, своей матери?
Одетая в шерстяное домашнее платье с длинными рукавами, она сидела на кресле, поджав под себя ноги, словно девчонка, и внимательно смотрела на меня:
- Драко, это твой дед Абраксас - решил выкинуть меня из своей жизни и объявил всему миру, что я умерла. Люциус лишь поддержал его. Ответ на все твои вопросы один-единственный, и он на удивление прост чистая кровь.
Я нахмурился:
- Не понимаю. Объясни. Ты же чистокровная волшебница. Я знаю твою родословную наизусть там нет ни сквибов, ни предателей крови. В чем же дело?
Регина сделала глубокий вдох:
- А что ты скажешь на то, что… это именно я предательница крови?
- Ты-ы-ы?
- Да, Драко, я. Я полюбила магла, будучи замужней женщиной. Твой дед узнал об этом. За это он и превратил меня в «живой труп», за это я и лишилась сына. Одно упоминание о маглах вызывало у Абраксаса чувство ярости, а у Люциуса презрение. Надеюсь, ты, узнав правду, не отвернешься от меня, как это сделал твой отец?
- Нет, - я покачал головой. Как я мог осуждать ее, если и сам полюбил маглорожденную девушку? Расскажи мне о себе.
Регина спустила ноги вниз и выпрямилась в кресле:
- Хорошо.
- Фамилия «фон Вестфаллен» - одна из древнейших чистокровных в Германии, - начала она. - Я была поздним и единственным ребенком в своей семье. Училась в Дурмстранге. Мой отец был ярым сторонником Геллерта Гриндевальда (ты слышал о нем?). Он всецело поддерживал идеи этого темного и могущественного мага завоевание всего мира с целью провозглашения господства волшебников над маглами. Гриндевальд установил в Европе диктаторский режим, убив многих, несогласных с его теорией.
- Вольфганг фон Вестфаллен, мой отец и твой прадед, как и сам Гриндевальд, - рассказывала Регина, - после проигрыша финальной битвы с Альбусом Дамблдором в 1945 году был заключен в Нурменгард, где и скончался через три года. По завещанию, оставленному отцом, я сразу после наступления совершеннолетия должна была выйти замуж за сына одного из соратников отца. Поэтому, едва мне исполнилось семнадцать (отца к тому времени не было уже четыре года), как мать устроила мою свадьбу с Абраксасом Малфоем. Он оказался старше меня на целых десять лет. Я в сравнении с ним была совсем юной и неопытной девочкой. О каких-либо чувствах не могло быть и речи. А после первого года совместной жизни в моей душе не осталось ничего, кроме страха и ненависти к собственному мужу.
Регина задумалась, не зная, стоит ли продолжать. Я легонько коснулся ее руки, она подняла на меня печальный взгляд и попыталась улыбнуться:
- Абраксас был тяжелым человеком. Чтобы я ни делала все было не так. Ни разу за все годы я не смогла угодить ему. В один день его раздражало мое хорошее настроение, в другой мой грустный вид. Он ненавидел, когда я пыталась спорить с ним, но еще больше его выводило из себя мое молчаливое согласие. Абраксас был недоволен мной постоянно. Все эти годы я жила как на раскаленной плите. Кроме того, у него иногда случались внезапные вспышки гнева, во время которых он не мог или не хотел контролировать себя. А я порой, и понятия не имела, чем вызвала его негативные эмоции. Даже после рождения Люциуса ничего не изменилось. Заниматься воспитанием сына он мне не позволил, заявив, что я плохая мать.
Слушая Регину, я вспоминал все, что сам помнил о своем предке, и то, что мне рассказывал о нем отец. Она ничего не выдумала - мой дед действительно был довольно жестким и требовательным человеком. Это же самое я слышал и от Люциуса. Абраксасу претило любое неповиновение или несогласие с ним. Он был легок на расправу. Немало эльфов-домовиков пострадало от его тяжелой руки. Люциус признавался, что и ему неоднократно попадало от отца. Но меня дед не обижал. Ему тогда было уже не до семьи он заразился драконьей оспой, и собственное здоровье волновало его гораздо больше, чем наследники.
- Он манипулировал мной, как хотел, - продолжала бабушка, - издевался над моими материнскими чувствами. Более десяти лет он внушал мне, какое я ничтожество. Но что самое страшное - мой сын, подрастая, начинал относиться ко мне так же, как и его отец. Он, как и Абраксас, презирал меня за мою слабость и безволие.
Я попытался представить, как жилось в такой обстановке чувствительной и мягкой Регине, но не смог.
- Однажды, после его очередной вспышки, я не выдержала и сбежала. Мне захотелось побыть одной, подальше от мужа и сына, подышать свежим воздухом и хотя бы на мгновение почувствовать себя свободной. Нет, мыслей бросить семью у меня тогда не было. Я просто бесцельно бродила по улицам большого города и наслаждалась кратковременным ощущением покоя. Я понимала, что меня в замке ждет наказание, и пыталась как можно дольше оттянуть момент возвращения. Уже смеркалось, а я все никак не могла заставить себя подняться со скамьи и трансгрессировать домой. В тот момент ко мне и подсел молодой парень, который изменил всю мою жизнь. Его звали Фридрих Бауэр, он оказался моим соотечественником и очень хорошим человеком. Я, не задумываясь, пошла за ним.
Регина сделала глубокий вдох и продолжила:
- Меня не было в Малфой-мэноре около полугода. Абраксас прикрыл мое исчезновение рассказом о моем слабом здоровье, будто бы я была вынуждена проводить много времени на морском курорте и именно поэтому не появлялась в обществе. А на самом деле я в течение всего этого времени жила в небольшом домике, принадлежавшем магловской семье Бауэров. Я влюбилась, и я была по-настоящему счастлива. И мне было абсолютно все равно, кем являются мои спасители.
- Через полгода я попалась, и меня силой вернули в Малфой-мэнор, - женщина проглотила подступивший к горлу ком и замолчала. Наступила неловкая тишина.
- Что было дальше? не выдержал я.
- Абраксас с молоком матери впитал идеи превосходства чистой крови. Их он и поставил во главу своих жизненных убеждений. Поэтому после возвращения в замок, моя жизнь из более-менее сносной превратилась в сущий ад. Меня оклеймили предательницей крови. И муж, и сын отказались от меня, заперли в отдаленном зачарованном от побега замке, лишив возможности колдовать, и объявили всему волшебному миру, что я умерла. Никто в Англии не усомнился в правдивости слов Малфоя - старшего, а родственников, которые бы заинтересовались моим исчезновением, у меня не осталось.
Внезапно мне вспомнилось обещание отца поквитаться с Нарциссой, если я не соглашусь на брак с Асторией Гринграсс. История могла бы повториться один к одному.
- Более двадцати лет я прожила наедине с приставленным ко мне эльфом.
- Так долго?! ее слова ошеломили меня. Как же ты выжила?
- Не знаю, - пожала плечами Регина. Теперь уже все забылось. Но когда мне было особенно плохо, я ткала гобелены, - она показала рукой на стены гостиной, - и мечтала о свободе.
- Как же тебе удалось выбраться?
- Я смогла сделать это только после смерти Абраксаса. Возможно, Люциус забыл обо мне, защита замка спала, а когда он вспомнил, я была далеко за пределами страны. Мне удалось отыскать Фридриха Бауэра. Он был уже в зрелом возрасте, но тоже не забыл меня. Мы поженились. Так осуществились все мои мечты я стала счастливой женщиной. Правда, не такой молодой, как раньше. Знаешь, Драко, я полностью отказалась от магии, уже и забыла, как выглядит волшебная палочка. Мой второй муж так ни разу и не заподозрил, что я ведьма. Он умер в прошлом году. Но все восемь лет, что я провела с ним, были самыми лучшими годами в моей жизни. Я ни о чем не жалею.
- Но как ты смогла обходиться без волшебства? Это просто немыслимо!
Регина звонко рассмеялась:
- Вовсе нет. Когда любишь все получается само собой, безо всякого колдовства. Но парочка магических артефактов у меня все-таки осталась. Это семейные реликвии, уже несколько веков принадлежащие фон Вестфалленам. Одно из них перешло тебе, моему единственному наследнику.
Я покачал головой, не понимая, о чем идет речь.
- Перстень, который я прислала тебе на свадьбу, - напомнила бабушка.
- Он потерялся, - уныло признался я.
- Жаль, - огорчилась Регина. - Это магический амулет. Талисман. Он переходил из поколения в поколение в моей семье, и он не подойдет ни одному человеку, в котором не течет кровь фон Вестфалленов. Перстень позволяет своему владельцу не терять надежду в самые трудные времена. Думаю, что я выжила только благодаря тому, что носила, его не снимая.
- Ладно, не будем горевать, утешила она меня. - Я верю, что в твоей семейной жизни и без амулета все будет хорошо.
- А как ты узнала о моей свадьбе?
- Подожди минутку, - женщина поднялась, вышла в соседнюю комнату и вернулась обратно, неся в руках небольшой альбом. Регина протянула его мне, я развернул и с удивлением увидел кучу рассортированных по годам газетных вырезок о себе, о Нарциссе и Люциусе. - Я никогда не теряла вас из виду, - объяснила бабушка, - долгие годы собирала заметки обо всех без исключения Малфоях от мала до велика. Я всегда чувствовала себя причастной к вашей семье. Так я узнала о тебе и Астории. И о твоем сыне.
- О сыне? удивился я. - Но у меня еще нет детей.
- Как? - смутилась бабушка. Не может быть. Я не могла ошибиться.
Регина начала судорожно перебирать собранные вырезки.
- Астория действительно беременна, но об этом нигде не писали.
- Нет?! Но я, же своими глазами видела, что у тебя сын. Драко, прошу, не смотри на меня, словно я сумасшедшая. С моей головой еще все в полном порядке. Ах, вспомнила…
Она вновь поднялась, подошла к небольшому комоду и открыла верхний ящик.
- Вот он, мой второй артефакт - магический свиток. На нем изображено генеалогическое древо семьи фон Вестфалленов. Здесь есть все, в ком течет наша кровь. Дети появляются на полотне сами собой в момент рождения.
Регина раскинула сверток на моих коленях:
- Вот, смотри.
Она ткнула пальцем в середину древа:
- Это мой отец. Это я. Это Люциус. Это ты. А эта линия ведет к твоему ребенку к символу, обозначающему мальчика.
- Действительно, - я склонился над свитком. - Тут не может быть ошибки?
Она покачала головой:
- Нет. И, что особенно важно, Драко, здесь появляются только родившиеся, а не будущие дети. Это абсолютно точно.
- Смотри, каждый символ подписан именем, - заметил я, - а в этом случае нет.
Женщина задумалась:
- Так странно. Я уверена - древо не лжет. Тогда что же за всем этим скрывается?
У меня не было ответа. Вообще, вся история с магическим артефактом мне показалась какой-то нереальной и надуманной. Полная чушь, да и только.
- Знаешь, - загадка не давала Регине покоя. - Я думаю, что возможен еще и ребенок вне брака, незаконнорожденный - бастард. Поэтому у него и нет имени. У тебя были связи на стороне?
Я опешил от подобного предположения. Незаконнорожденный сын?! У меня?! Первое, что пришло в голову последнее рождество в Хогвартсе и ночь с Паркинсон. Но…
- Нет, Регина. Ничего такого не было. Даже если бы подобное случилось, меня бы уже давно поставили перед фактом.
- Тогда не знаю, - она пожала плечами.
- Драко, - женщина не отводила от меня внимательного взгляда, - мне очень хочется верить, что ты не такой, как твой отец…
- Что ты имеешь в виду?
- Люциус так легко отказался от родной крови. Ты же не бросишь собственного ребенка на произвол судьбы, даже если он незаконнорожденный?
Именно ее вера в меня и не давала мне заснуть в ту ночь. Кто я такой? И какие мы Малфои, ведь я всего лишь один из них? Чего я хочу от жизни? К чему стремлюсь? И чем я отличаюсь от Люциуса Малфоя, своего отца?
ГРЕЙНДЖЕР
- Нам нужно в Хогвартс, - тихо сказал Гарри, - и как можно скорее.
Рон вытаращил глаза:
- Что-о-о?
Гарри рывком поднялся с земли после очередного приступа боли в шраме, сел, потирая рукой лоб:
- ОН знает, что мы ищем крестражи. И ОН решил проверить, на месте ли они.
Парень поднялся на ноги.
- Но зачем, же в Хогвартс? Рон вскочил следом за ним. Почему именно туда?
- Потому, что один из крестражей находится там. Но я не знаю, что это может быть. Возможно предмет, принадлежавший ранее Кандиде Когтевран. Темный лорд непременно придет за этой вещью. Поэтому мы должны его опередить.
- И как же мы попадем в школу? Вокруг Хогвартса установлена защита.
- Можно сначала переместиться в Хогсмид, - предложила я. - Конечно, там могут оказаться пожиратели, но мы что-нибудь обязательно придумаем, верно? Будем действовать по обстоятельствам.
- Да, Гермиона, - отозвался Рон. В последнее время твоя голова работает в режиме сногсшибательных идей. Я еще не успел отойти от твоего супервзрыва в замке хорька. Прошло две недели, а у меня до сих пор заложены уши.
Поттер засмеялся и кивнул, соглашаясь с другом.
- Вам нужно чаще их мыть, - сделав вид, что обиделась, хмыкнула я и, взяв из рук Гарри мантию-невидимку, накинула ее на мальчишек.
- Вставай ближе, - Рон придвинулся к Гарри и дал мне место.
Друзья обхватили меня за талию, и мы провалились в давящую тьму сузившегося вокруг нас пространства.
*****
Портрет, висящий на стене трактира, был не просто картиной, а дверью, ведущей в длинный тоннель. Когда она распахнулась перед нами, в открывшемся проеме мы увидели нашего однокурсника.
- Невилл? ужаснулась я. Что с тобой приключилось?
Он был весь изранен, его волосы обросли, изорванная одежда висела клочьями. Каждая деталь в его внешности указывала на постоянные лишения и невзгоды. Но на лице светилась радостная улыбка настоящего счастья. Парень с воплем восторга выскочил из отверстия за полотном и, словно не слыша моего вопроса, радостно воскликнул:
- Гарри! Мы знали, что ты придешь! Мы всегда это знали! Пошли! Там тебя ждут.
Он потянул опешившего Поттера за руку в открывшийся проем. Рон с немного растерянным видом шагнул следом за ними.
- Похоже, - пробурчал он, - там, по ту сторону коридора, нас ждет не только школа и верные друзья-соратники, но, судя по Невиллу, и смертельная опасность. Как всегда!
Гарри резко остановился и оттолкнул руку Лонгботтома:
- Невилл, иди вперед, а мы за тобой следом. Нам нужно пять минут, чтобы кое-что обсудить.
Парень кивнул и исчез в темноте коридора, а Гарри повернулся ко мне:
- Гермиона, ты не должна идти с нами. Ты должна вернуться домой.
- Почему? опешила я. Ты думаешь, я разучилась справляться с опасностями?
- Я так не думаю, - ответил тихо Гарри, смотря мне в глаза. И никогда подобная мысль не пришла бы мне в голову. Со мной и Роном ты прошла весь путь от начала до конца. Но есть еще один маленький человечек, о котором ты должна подумать, кому ты нужна больше, чем нам. Феликс твой сын.
- Гарри, я … Я не могу уйти сейчас, когда предстоит самая главная битва.
- Можешь, - его голос был тверд.
- Гарри! Я должна остаться с вами. Вам, возможно, понадобится моя помощь.
- Послушай меня, Гермиона. Нам без тебя будет плохо это верно, но твоему сыну, если ты погибнешь и не придешь к нему, будет еще хуже.
- Но, Гарри…
- Ты обрекаешь его на ничтожное существование. Он родился магом, и должен стать им в полной мере. А ты так давно не видела его. Тебе нужно заново привыкать к своему сыну. Ты должна научиться быть мамой. Ведь скитаясь с нами по лесам, ты так много потеряла, ты стала ему чужой. Сколько ему сейчас, Гермиона?
- Через месяц исполнится год, - прошептала я, с трудом сдерживая слезы.
- Значит, Феликс, вероятно, уже научился ходить, у него прорезались зубы, и он говорит свои первые слова. Вот только слова «мама» среди них нет.
Сомнения терзали меня. Одна половина соглашалась с Гарри, другая же напрочь отказывалась слушать его доводы. Было так сложно решиться, сложно выбрать. Ведь на весы было брошено самое дорогое верность и преданность друзьям против маленького сына и материнского долга.
- Нет, Гарри, я остаюсь. И не смей разубеждать меня, - решение далось мне с огромным трудом. Мои родители вырастили из меня неплохую волшебницу…
- Отличную, - тихо за моей спиной произнес Рон.
- … Они и Феликса поднимут на ноги. Мама и папа справятся, я уверена.
- Ему нужна ты, Гермиона.
- Если мы победим, я вернусь к нему и сделаю все, чтобы вырастить сына достойным человеком. Если же я погибну… то у Феликса есть ты, Гарри, и ты, Рон, и Джинни. Я знаю, вы не оставите моего малыша. А еще у него есть… отец.
Поттер тяжело выдохнул:
- Значит, ты решила ему все рассказать?
- Нет. Но если со мной что-нибудь случится, именно вы расскажете Драко правду. Пообещайте, что сделаете это.
Мальчишки тревожно переглянулись, Рон кивнул первым, за ним и Гарри.
- Спасибо.
- Но и ты пообещай нам, что не будешь лезть на рожон и прежде, чем ввязаться в бой, ты подумаешь о Феликсе. Пока ты не дашь слова, мы не сдвинемся с места.
- Я постараюсь, Гарри. Честное слово.
И, шмыгнув носом, я отвернулась, чтобы не показать друзьям своих слез.
ПОТТЕР
Спустя несколько минут мы шли по длинному узкому тоннелю в сторону Хогвартса. Я продолжал думать о трудном разговоре с Гермионой, а Рон подробно расспрашивал Невилла о тех событиях, которые произошли в школе в наше отсутствие.
Лонгботтом рассказывал нам о директорстве Снейпа, о брате и сестре Кэрроу и применяемых ими наказаниях, о странной смерти Чжоу Чанг, об отряде сопротивления, возглавляемом самим Невиллом и сестрой Рона. Я в пол-уха слушал однокурсника, пока в сознание не ворвалось знакомое, отдающееся болью в сердце, имя Джинни.
- Где она? не выдержал я.
- Где-то в школе, - улыбнулся Невилл. - Не волнуйтесь, с Уизли все в порядке, разве что выглядит она неважно, еще хуже, чем я.
- Почему? испугался Рон.
А мое сердце сжалось от неприятных предчувствий.
- Джинни объявила личную войну Амикусу Кэрроу. Она, почему то решила, что в смерти Чжоу виноват именно он. Но так это или нет мы не знаем, у нас нет доказательств, одни подозрения. Вообще-то пожирателям не разрешено убивать нас. Унижать и издеваться над нами, если мы дерзим можно, пытать Круциатусом и заковывать в цепи это, пожалуйста, посадить в карцер и мучить голодом сколько душа пожелает. Но убивать…
Я не знал, что хуже страшные вещи, о которых говорил Невилл, или будничный тон, которым он о них рассказывал.
- Так что же с Джинни?
- Ничего такого, что угрожало бы ее здоровью лишь куча шишек, синяков и царапин. Но голова, руки и ноги на месте. Рон, ты должен гордиться своей сестрой она такая мужественная. Джинни прошла через все возможные наказания, ее не единожды жестоко пытали, но она не сдалась, не сломалась. Мало того, она осталась все той же задорной и неунывающей девчонкой, что и раньше. Ее оптимизм заражает всех, а ее улыбка, не сходящая с лица, вселяет надежду в тех, кто начал слегка падать духом.
- Мы уже почти пришли, - сказал Невилл и показал рукой на приближающуюся дверь.
К ней вели несколько ступенек. Лонгботтом взбежал по ним, толкнул дверь ладонью, распахнул ее и вышел наружу.
- Глядите, кого я привел! крикнул он вглубь комнаты.
Едва мы вступили в помещение, как перед глазами замелькало множество лиц. Нас с Роном и Гермионой обступили, обнимая, хлопая по спине, ероша волосы, пожимая руки, человек двадцать, не меньше. Расталкивая шумную толпу, вперед вырвалась светловолосая девушка и повисла у Рона на шее.
- Лаванда! - выдохнул тот.
Думаю, мир для него в этот момент перестал существовать.
Я обвел глазами отступившую толпу, ища девушку с рыжими волосами. Но Джинни Уизли в комнате не было.
МАЛФОЙ
Мы прогуливались по парку, когда внезапная боль пронзила мое левое предплечье. Казалось, в руку вонзились тысячи острых лезвий и резали, рвали, кромсали ее на куски. Я напряг всю свою силу воли, чтобы не закричать и не испугать своим криком Регину и прохожих.
Но бабушка сама по моему участившемуся дыханию поняла всю серьезность ситуации:
- Драко, давай присядем.
Она провела меня к стоявшей неподалеку скамье. Я сел, откинувшись назад, чувствуя, как ледяной пот нарастающей паники покатился вниз по спине между лопаток. Казалось, от боли я оглох и ослеп. Но в заложенных ушах вдруг явственно послышался хриплый призыв Темного лорда «Все в Хогвартс!»
- Что случилось?
Серые глаза внимательно всматривались в меня, Регина пыталась понять, что со мной происходит. Но я от боли не мог говорить. Трясущейся правой рукой оттянул вверх манжету рубашки, чтобы показать ей то, что причиняло мне столь невыносимые страдания.
Метка вздыбилась, напряглась, стала иссиня-черной, казалось, еще чуть-чуть, и она лопнет и начнет фонтанировать пульсирующей кровью.
- Бог мой! вид волан-де-мортовской отметки вызвал у женщины ужас. Так ты пожиратель?
- Об этом не пишут в газетах, верно? Регина, я должен вернуться в Англию. Прямо сейчас.
- Тебя вызывают? догадалась она.
- Я возвращаюсь не поэтому. Я больше не служу Темному лорду, я сам по себе. Просто мне нужно понять, что там происходит.
Но более веская причина была в том, что по ту сторону пролива находились люди, за жизнь которых я беспокоился больше, чем за свою собственную, - две женщины, голубоглазая и кареглазая, с печальным взглядом и с дерзкими огоньками в зрачках. Им грозила опасность. И я должен был убедиться, что с ними все в порядке.
- Рада была с тобой познакомиться, Драко. Поверь, я не разочаровалась в тебе.
- А я рад, что тебя нашел. Ты помогла мне многое понять.
Регина погладила меня по плечу:
- Будь осторожен.
Я поднялся со скамьи:
- Как только смогу, вернусь за тобой. Ты будешь жить со своей семьей. Обещаю.
Она покачала головой:
- Люциус будет против.
- Это мы еще посмотрим…
ПОТТЕР
В моей раскалывающейся от невыносимой боли голове пронесся гневный вопль Волан-де-Морта - он обнаружил пропажу очередного крестража и понял, что мы его обыграли. Отсчет времени пошел на часы.
Темный лорд еще не знал, что мы находимся в Хогвартсе. Поэтому у нас оставался шанс найти исчезнувшую диадему Кандиды Когтевран, в которой, возможно, спрятался еще один осколок его души.
- Гарри, если хочешь посмотреть, что собой представляет эта штука, я могу отвести тебя в нашу гостиную. Пошли, - Полумна взяла меня за руку и повела к выходу. Мы двинулись по коридору.
Общая гостиная Когтеврана оказалась большой круглой комнатой. Раньше я никогда в Хогвартсе не видел такого просторного помещения. Мраморная женщина в нише как раз напротив входа смотрела на меня с загадочной полуулыбкой. Ее голову венчало изящное украшение с высеченной надписью: «Ума палата дороже злата».
- Ты попался, дурак безмозглый, - насмешливо прокаркал за моей спиной хриплый голос.
Я резко обернулся, и, прежде чем успел вынуть волшебную палочку, уродливая сутулая женщина прижала мясистый палец к черепу и змее, выжженным на ее запястье.
- Алекто, - выдохнула Полумна и взмахнула волшебной палочкой. Преподавательница магловедения упала лицом вперед.
Я даже не успел ее поблагодарить, как шрам на лбу вновь запульсировал. «Мальчишка находится в школе», - сквозь страшное жжение прорвался в сознание гневный вопль Волан-де-Морта. - «Все в Хогвартс!»
Теперь время пошло на секунды. А я так и не успел увидеть Джинни.
ДЖИННИ УИЗЛИ
Я следила за Амикусом уже много недель, ища возможность поквитаться с ним за смерть Чжоу. Я устраивала ему маленькие ловушки, пытаясь заставить его самого признаться в убийстве студентки, но пока мне это не удалось. Никого в Хогвартсе я не посвящала в свои планы. Возможно, Невилл догадывался о них. Но он не отговаривал меня, потому что и сам вел скрытую войну с ненавистными преподавателями.
Наверное, Кэрроу догадывался, что за многими неприятностями, происходившими с ним, стояла я. Вот только доказательств у него не было, одни предположения. Он пытался наказывать меня, пытал Крициатусом чаще, чем других, несколько раз оставлял после занятий. Но я предупреждала об этом профессора МакГонагал, та ставила в известность директора школы, и все мои отработки заканчивались благополучно, вдалеке от того ужасного подвала. Не знаю, имел ли Снейп влияние на Кэрроу, но до сих пор все мои проделки сходили мне с рук.
Сегодня мне не повезло. Я попалась. Мы столкнулись с ним в коридоре, и прежде, чем я успела среагировать и рвануть в сторону, он схватил меня за горло и приподнял над полом.
- Уизли! заверещал Амикус, оглядываясь вокруг. В длинном темном коридоре мы были совсем одни. Наконец-то!
Я захрипела в ответ. Но страха в душе не было. Пока не было.
Он повернул меня к себе, отпустил мое горло, схватил огромной лапой за платье, сжав его в горсти.
Я оттолкнула Кэрроу, что было сил. Но он был слишком тяжелым, чтобы я могла с ним справиться так легко. Тогда я принялась молотить кулаками по его груди.
Ах ты, мерзкая сука! он замахнулся и ударил меня по щеке. Я отлетела в сторону. Пожиратель подскочил и прижал меня спиной к каменной стене. Думаешь, я не знаю, что ты следишь за мной?
Пытаясь вырваться из его цепких рук, я прошипела:
- Не смей ко мне прикасаться, мерзкое животное.
Я вновь попыталась освободиться, но вскрикнула от боли, когда он грубо заломил мне руку за спину.
- Зачем ты преследуешь меня? Чего добиваешься?
Что ж, игры закончились. Пришла пора открыть свои карты:
- Я собираю доказательства вашего с Алекто беспредела, того, что вы творите в школе, прикрываясь преподавательскими должностями. Придет время, и вас будут судить. Вот тогда я и предъявлю их общественности.
Он зло захохотал:
- Ты веришь в победу Поттера? Этого никчемного и слабого мальчишки?
- Верю! Гарри не раз доказывал, что он сильнее Темного лорда.
Амикус захохотал еще громче:
- Глупое везение. Такое же глупое, как и твои доказательства. Что ты можешь знать обо мне, грязная шлюшка?
- Например, то, что ты слабак и трус, который насилует беззащитных девушек, а потом выбрасывает их! Я видела твое логово, и все, что ты в нем хранишь. А еще я знаю, что это именно ты убил Блейза Забини. Вряд ли его родственники простят тебя. До этого дня я молчала, но я расскажу об этом, как только мне представится такая возможность.
Он снова ударил меня, на этот раз сильнее, и прижал меня к стене так крепко, что я почувствовала на лице его зловонное дыхание:
- Думаешь, она у тебя появится?
Я отвернула лицо в сторону, тогда он прижался губами к моему уху и выдохнул в него:
- Ты никому ничего не расскажешь, потому что не сможешь. Сегодня ты сама пройдешь тем же самым путем, что и твоя грязнокровная подружка. А завтра утром в Большом зале найдут твой остывший труп. Но перед тем как покончить с тобой, я вдоволь позабавлюсь с твоим прекрасным телом. Теперь ты моя, рыжая дрянь!
Вот теперь-то мне стало по-настоящему страшно!
- Ты не сделаешь этого, не посмеешь, - прошептала я.
- И кто же мне помешает? - его губы скривились в злобной ухмылке.
Я снова попробовала оттолкнуть его, но мое сопротивление не дало никаких результатов. Похоже, что оно лишь сильнее заводило Амикуса, и он получал огромное наслаждение, пресекая все мои попытки.
- Помогите! закричала я в надежде, что меня услышат, хотя и понимала, что это бесполезно.
Амикус свободной рукой вынул волшебную палочку из кармана мантии и направил ее на меня:
- Чуть дернешься, и тебе конец! Инкарцеро!
Тонкие веревки связали мои руки, врезавшись в кожу.
Амикус прижался ко мне всем телом:
- Некоторые предпочитают одурманивать своих пленниц наркотическими зельями, другие накладывают на них Империо, но я люблю, чтобы девушки были в сознании, когда я начинаю с ними свои игры. Я собираюсь проделать много чего забавного с твоим телом. Ты будешь кричать, кричать, кричать… Точно так же, как сейчас. Нет, еще громче и пронзительней. Когда же мне придется тебя убивать, обещаю, что буду делать это очень медленно, ты будешь умирать много раз, прежде чем действительно подохнешь.
И вдруг он отступил от меня и заорал, словно от дикой боли. Все это произошло столь стремительно, что я не устояла на ногах и упала на пол. Кэрроу схватился за свою левую руку и принялся усиленно тереть ее. Я не поняла, что случилось, но, казалось, пожиратель полностью забыл про меня, сосредоточившись на своих болевых ощущениях.
Решив воспользоваться этим крошечным шансом, очень медленно - со скоростью улитки, я поползла вдоль стены, постоянно оглядываясь на Амикуса. Тот не обращал на меня никакого внимания. Тогда я попыталась ускорить движение, вот только накрепко связанные руки мешали мне двигаться быстрее.
- Поттер…, - внезапно за моей спиной раздался хриплый голос пожирателя.
От неожиданности я вздрогнула и остановилась. Мне показалось, или он действительно произнес это имя? Я прислушалась к его бормотанию.
- Алекто поймала Поттера?! Только бы сестра не ошиблась… Если ОН явится, а мальчишки у нас не будет, мы погибли.
- Гарри в Хогвартсе? возглас удивления сорвался с моих губ. Это было непоправимой ошибкой. Своим вопросом я вновь привлекла к себе внимание Кэрроу.
Он оглянулся, затем неспешно, продолжая растирать ноющее предплечье, приблизился ко мне, схватил за платье и рывком поставил на ноги:
- Ты решила сбежать от меня, рыжая сучка? Не выйдет! Я еще не наигрался с тобой. Темный лорд будет здесь с минуты на минуту, но я успею…
Кэрроу схватил меня за подбородок и принялся покусывать мою шею. Такого омерзения мне еще никогда не приходилось испытывать в своей жизни. Я почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Если бы только мои руки не были связаны, если бы в них была волшебная палочка, я бы прикончила, его не задумываясь!
- Гарри! закричала я во весь голос. Гарри-и-и!
- Кричи, милая, кричи, сколько тебе вздумается, - ухмыльнулся Кэрроу. Видишь эту метку, она говорит о том, что скоро здесь будут все, кто поддерживает Темного лорда. Думаю, Поттер знает об этом так же хорошо, как и я. Поэтому ему не до тебя каждый спасает свою задницу.
- Только не Гарри, - я собрала все свои силы, чтобы пнуть Кэрроу промеж ног, но удар вышел слабым. На его лице проступила холодная самодовольная улыбка.
- Твоя грязнокровная подружка, - прохрипел он, - доставила мне больше наслаждения, чем кто-либо раньше. Она извивалась и стонала подо мной, она умоляла меня отпустить ее, но я не мог себе позволить такой роскоши, как снисхождение. Потом эта маленькая китайская шлюшка перестала просить меня, она соглашалась на все, что я проделывал с ней, в надежде остаться живой. Она лишь тихо пускала сопли и скулила: «Я больше не вынесу… ради Бога…». Ты не такая слабая, как она. Ты будешь бороться, и сопротивляться до последнего. И мне это нравится. Я люблю непокорных.
Он укусил меня за мочку уха. Я замотала головой из стороны в сторону, пытаясь отбиться от него, насколько доставало сил.
- Думаю, мы могли бы начать с обычной порки розгами. Затем было бы неплохо перейти к более суровым методам, например, вгонять в твое нежное тело крючья, иглы, или рвать твою кожу клещами. Это такое наслаждение - помучить такую великолепную юную девочку, как ты. У тебя такое молодое и сочное тело. В моем подвале достаточно инструментов, которым позавидовали бы самые изощренные палачи.
- Я хочу, чтобы ты сдох!
Он лишь захохотал в ответ. Амикус медленно провел пальцем по моей шее, его рука, не останавливаясь, скользнула к груди. Он рванул ткань, и тонкая материя платья лопнула, обнажив плечо. Я чувствовала, как он возбуждается.
Острый приступ паники захлестнул меня с головой. Ничто не смогло бы умерить бешеного биения моего пульса. Но еще больший ужас сковал все тело, когда я поняла, что чужое колено вонзается между моих крепко сжатых ног.
Хриплое дыхание Кэрроу участилось. На лбу выступили крошечные бисеринки пота. Для меня это означало лишь одно я пропала…
- Отойди от нее, - раздался резкий и требовательный голос. Чья-то сильная рука схватила Амикуса за волосы и оттащила от меня в сторону.
МАЛФОЙ
Размышлять о том, как попасть в Хогвартс, у меня времени не было. Решение возникло мгновенно и абсолютно спонтанно Исчезательный шкаф. Из Бадена-Бадена я трансгрессировал в Лютный переулок и прямиком направился в лавку «Горбин и Бэрк». И лишь там ко мне пришла трезвая мысль, что возможно, после гибели Дамблдора этот способ проникновения в школу был уничтожен.
Я окинул взглядом помещение. В лавке никого не было, но обстановка с того времени, когда я был здесь в прошлый раз, совершенно не изменилась. В магазине все было по-прежнему время здесь остановилось. В витрине под стеклом красовались сушеные конечности животных и птиц, лежали блестящие, будто хрустальные, глаза, похожие на человеческие. Со стен таращились старинные уродливые маски. Справа, подвешенные к потолку, висели скелеты пресмыкающихся и земноводных. По левую руку от меня, задвинутый в угол, стоял хорошо знакомый огромный закинутый полотном непонятного цвета шкаф из черного дерева тот самый, который и послужил в прошлом году проходом в Хогвартс.
Я сдернул ткань, она упала на пол, окутав меня облаком пыли. Стряхнув ее с головы и плеч, я осторожно приоткрыл створку и заглянул внутрь. Прислушался. В какой-то момент показалось, что по ту сторону прохода раздаются приглушенные голоса. Но они могли оказаться лишь плодом моей разыгравшейся фантазии.
Выбора не оставалось. Я шагнул в открывшийся проем, сосчитал до десяти и вновь открыл дверцу шкафа. Осмотрелся по сторонам обстановка изменилась. Теперь меня окружали огромные полки с книгами, письменный стол с кипой разваленных по нему бумаг, портреты, висящие на стенах и внимательно рассматривающие меня. Сердце в груди бешено заколотилось я узнал этот кабинет. Когда-то здесь на моих глазах погиб Дамблдор. Значит, я все-таки попал в Хогвартс. Исчезательный шкаф не был уничтожен, его просто перенесли из Выручай-комнаты в кабинет директора, который теперь, по воле Темного лорда, принадлежал профессору Снейпу.
Но моего бывшего декана в комнате не было, да он и не мог находиться здесь. Темная метка не дала бы ему возможности увильнуть от призыва Повелителя. В данный момент, я был абсолютно уверен, Северус Снейп направлялся на встречу с Темным лордом, туда, где сейчас был мой отец, туда, где должен был находиться и я сам.
Я выскочил в коридор и побежал по знакомым переходам вниз.
Пронзительный девчоночий крик и последовавший за ним довольный мужской хохот заставили меня остановиться.
Я не сразу разобрался, что там происходило. Сначала мне показалось, что два тела сплелись, словно в жарких объятьях любви. Мужчина целовал девушку, а та извивалась в его настойчивых руках. Потом я разглядел длинные рыжие волосы. И когда девчонка вскрикнула, я узнал ее это была Уизли. Та самая гриффиндорка, которая открыла мне правду гибели Забини.
Мысли в голове стали четкими и чистыми, как ограненный бриллиант. Рыжеволосая Уизли подружка Поттера. А эта широкая спина, заслонившая от меня гриффиндорку, принадлежала явно не очкарику со шрамом. Вряд ли у парня было время на уединение со своей возлюбленной.
- Отойди от нее, - я схватил мужчину за волосы, оттащил в сторону от дрожащей девчонки, и, пока он не успел прийти в себя, ударил его в живот. От боли тот сложился пополам. Неожиданный удар его ошеломил. Он начал валиться вперед на Уизли, но гриффиндорка отскочила в сторону, и мужчина рухнул на пол к нашим ногам.
- Спасибо, Малфой, если бы не ты…
Я повернулся к подружке Поттера:
- Кто он?
- Амикус Кэрроу, - прошептала она, стыдясь поднять на меня глаза, и спешно приводя себя в порядок.
Как во время! Он-то мне был нужен в первую очередь. Я не забыл о своей клятве отомстить за смерть Блейза.
- У тебя только минута я развязываю руки, и ты исчезаешь отсюда! приказал я девчонке.
- Эванеско! веревки, связывавшие гриффиндорку, растворились в воздухе. Но она не уходила, принявшись медленно растирать затекшие кисти и поглядывая на приходящего в себя Кэрроу.
- Уизли, ты что, не поняла меня?
Девчонка растерянно посмотрела на меня:
- Ты не справишься с ним один.
- Убирайся! - я почти выкрикнул это ей. Спускайся вниз. Думаю, твой ненаглядный Поттер уже заждался тебя там. И не смей появляться здесь снова. Я сам разберусь с ним.
- Но…
- Я не шучу, - прошипел я угрожающе, и она поняла, что все очень серьезно. Пошла вон!
Уизли исчезла, скрывшись за поворотом. Я услышал удаляющийся стук её каблуков. Мне были не нужны свидетели в том, что я собирался сделать. Мне не нужна была ничья помощь. Только он и я, я и он, один на один, глаза в глаза. Блейз, если ты слышишь меня, знай: я отомщу за твою смерть, чего бы мне это ни стоило!
Кэрроу с трудом поднялся на ноги и с ненавистью уставился на меня. Такого откровенного чувства я никогда прежде не читал в глазах окружавших меня людей, даже у Поттера и его рыжего дружка.
- Ну, все, парень, ты покойник!
- Отлично! рассмеялся я. Вижу, теперь ты готов к разговору по-мужски. А то связываться с беззащитной девчонкой как-то не серьезно. Или у тебя проблемы по женской части?
От моего намека его и без того красное от гнева лицо приобрело ярко-багровый оттенок:
- Кто ты такой?
- Я друг Блейза Забини. И пришел узнать у тебя, что с ним произошло.
На безобразном лице промелькнул страх.
- Причем здесь я? взвизгнул он. Никто не знает, как он умер. Его нашли…
- … я знаю, где его нашли, - прервал я его лживые объяснения. А теперь хочу выяснить, кто его убил?
Дыхание Кэрроу участилось:
- А я почем знаю?
Лицо пожирателя покрылось белыми пятнами:
- Я узнал тебя. Ты сын Люциуса. Слабак, который не смог убить Дамблдора.
- Да, верно, я Малфой. А ты Кэрроу убийца и насильник. Вот и познакомились.
- Ты не сможешь меня убить, - прохрипел он мне в лицо.
- А с чего ты взял, что я собираюсь тебя убивать?!
- Тогда чего ты хочешь от меня?
- Отомстить!
Он выхватил палочку и нацелил ее мне в голову.
- Ты умрешь, щенок, медленной и мучительной смертью! - его рот искривила язвительная усмешка.
- А ты будешь жить долгой, но мучительной жизнью, - мой голос не дрогнул, хотя я и понимал, что играю с огнем. Я медленно опустил глаза вниз, Кэрроу невольно проследил за моим взглядом. Моя волшебная палочка была направлена на его мужское достоинство. - Одно неловкое движение, и ты кастрат!
- Убери палочку! завизжал он.
- И не подумаю.
Мои слова потонули в раскатах другого голоса, разнесшегося подобно грому по всему замку:
- Я знаю, вы готовитесь к битве.
Голос был высокий, холодный и ясный. Невозможно было определить, откуда он исходил, казалось, что говорят сами стены.
- Отдайте мне Гарри Поттера, и никто из вас не пострадает! Даю вам время на раздумья до полуночи. Мы оба - и Амикус, и я - узнали этот голос, его невозможно было не узнать. Пожиратель затравленно озирался, пытаясь понять, как выбраться из создавшейся ситуации и поскорее добраться до своего Повелителя. Я внимательно наблюдал за его метаниями, не опуская наведенной на него волшебной палочки. Но не уследил…
Он отскочил к стене так внезапно, что я упустил момент нанесения заклятия. Никогда не стоит недооценивать соперника, если сам не хочешь лишиться жизни. Теперь уже я находился под его прицелом.
- Авада Кедавра!
- Импедимента!
- Петри́фикус Тота́лус!
Одновременно три мощных луча вырвались из волшебных палочек и пересеклись в воздухе. Но два из трех произнесенных заклинаний попали в преподавателя по защите от темных искусств Амикуса Кэрроу, они усилили друг друга и привели к неожиданному результату - пожиратель упал навзничь, гулко стукнувшись головой о каменный пол, его руки широко раскинулись, а мутные, словно омут, глаза не мигая, уставились в потолок. Из приоткрытого рта вытекла на подбородок тонкая красная струйка.
Над застывшим телом склонилась рыжая голова:
- Он что, умер? Мы убили его? Этого не может быть. Я всего лишь хотела обездвижить его.
- А я обезвредить… Уизли, я же просил тебя, чтобы ты ушла. Это был мой бой. Я должен был отомстить за Блейза.
Она перевела взгляд с остывающего тела, бывшего профессора на меня:
- Это был и мой бой тоже. Я должна была рассчитаться с ним за Чжоу.
- А еще за себя, - тихо добавила она.
Сквозняки, гуляющие по коридорам Хогвартса, растрепали по плечам ее длинные и темные в тусклом свете коридора волосы. И я вдруг на ее месте представил совсем другую гриффиндорку, порой не менее смелую и отважную, порой такую же напуганную и беззащитную, как и Уизли. Наверное, я разорвал бы Кэрроу на части собственными руками, если бы узнал, что он посмел дотронуться до нее.
- Что будем делать? прошептала девушка.
- Ничего, - выдавил я из себя. Ты слышала голос?
Она кивнула.
- Никто не узнает о том, что мы убили его. Совсем скоро о профессоре Кэрроу даже и не вспомнят. Всем будет не до этого.
- Тогда я пошла? неуверенно спросила Уизли.
Я пожал плечами.
Девчонка ушла, оставив меня наедине с неподвижным телом. Остекленевшие глаза пожирателя уставились прямо на меня. В широко открытых зрачках отразилась черная дыра ненависти. Я наклонился и прикрыл веки, проведя по лицу покойника слегка дрожащей ладонью.
Сегодня я убил человека, пусть не хотел этого, пусть смерть вышла нелепой и случайной, но суть от этого не меняется. Я прислушался к собственным ощущениям. Оказывается, это нетрудно убивать. И ничто в моей душе не колыхнулось, ничем не отозвалось, и небеса не разверзлись надо мной, и гром не прогремел. Я не почувствовал раскаяния, я вообще ничего не почувствовал в ту минуту, когда Кэрроу бездыханный упал к моим ногам. Но ведь я же убил человека! Мерзкого, тупого, отвратительного, но все-таки человека.
Да, убивать не трудно, труднее будет с этим жить. Стоя в одиночестве перед трупом Кэрроу, я как-то немного по-иному стал смотреть на мир. Мне открылась ужасная истина: тот, кто убивает издали, не усваивает уроков жизни и смерти он не рискует, не обагряет свои руки кровью, не слышит дыхания противника, не видит в его глазах ужас или злобу. Но тот, кто убивает, смотря в глаза своего врага, тот в первую убивает самого себя, раскалывая на куски свою душу. И чем я лучше этого, лежащего возле моих ног убийцы, если я теперь точно такой же, как он?
НАРЦИССА МАЛФОЙ
Сегодняшний обед, как и все предыдущие за последние две недели, проходил в гробовом молчании. Даже не смотря на постоянные усилия Астории сделать наше совместное пребывание более или менее дружелюбным, ничто не могло рассеять напряженности и ненависти, которые после гибели Драко навечно поселились в этой семье.
Изо дня в день я садилась напротив мужа и, не притрагиваясь к приборам, пристально смотрела в его равнодушное и спокойное лицо. Каждый обед я превращала для него в маленькое испытание. И раз за разом мне удавалось разбить вдребезги его показное безразличие. Трапеза заканчивалась тем, что Люциус швырял об стол вилку и, гневно вскакивая, выбегал из столовой. А мы с Асторией неторопливо доедали успевшую остыть еду.
Я, как и обещала, стала тенью мужа, его призраком, ходила за ним по пятам, преследовала его, куда бы он ни направлялся, и что бы ни делал. Я служила ему постоянным напоминанием о его бессердечности, эгоизме и черствости по отношению к собственному сыну. Люциус Малфой должен был почувствовать себя виноватым в смерти своего единственного наследника, он должен был ежеминутно испытывать угрызения совести.
Сначала муж старательно делал вид, что не замечает меня и его не волнует мое присутствие. Терпения хватило на три дня. Потом он начал злиться, вновь пытаясь угрожать мне клиникой для душевнобольных. Но чем больше раздражался Люциус, тем уверенней и спокойнее чувствовала себя я.
Сегодня все начиналось как обычно: я села напротив мужа, отодвинув в сторону тарелку, он прежде, чем приступить к трапезе, исподлобья посмотрел на меня, нахмурился и отвернулся. Внезапно его лицо исказилось гримасой. Он побледнел, и, резко вскочив из-за стола, выбежал из столовой. Астория проводила его недоумевающим взглядом, потом повернулась ко мне: что произошло?
Я поднялась и вышла в коридор следом за мужем.
Люциус метался по гостиной, усиленно растирая левое предплечье. Ощущения, которые он испытывал, были мучительными, он держался из последних сил, стискивая зубы от невыносимой боли, чтобы, не дай Бог, не закричать.
- Темный лорд? впервые за многие дни я нарушила свой обет молчания.
- Да, меня вызывают в Хогвартс, - его голос был глух, а глаза, темные от мучительных ощущений, пугающе бездонны.
- Что происходит?
- Неужели непонятно - там Поттер! - резко выкрикнул он. Начинается война, Нарцисса, последнее сражение, которое решит все!
- Поттер?! мне показалось, что я ослышалась. Ты сказал «Поттер»?!
- Да, черт тебя дери!
Земля волчком завертелась у меня под ногами, она так стремительно набирала скорость, что грозила опрокинуть меня. Нет, надо держаться! Сейчас не время терять сознание! Я схватилась рукой за стену, чтобы не упасть и, глубоко выдохнув, попыталась выровнять участившееся дыхание.
- Значит, он жив?..
- Разумеется, жив, - на лице мужа не отразилось никаких эмоций. Но ненадолго.
Я содрогнулась от демонстративно равнодушного тона Люциуса. Неужели, он не понял, почему я задала свой вопрос, почему так разволновалась? Мой мальчик! Мой сын! Во время взрыва он находился вместе с мисс Грейнджер и ее друзьями. И если гриффиндорец не погиб в том адском пламени, значит, удалось спастись и Драко. Значит, он выжил, он сумел выбраться!
Преодолевая охватившее меня смятение, я с трудом выдавила из себя:
- Ты возьмешь меня с собой в Хогвартс.
- Тебя туда не вызывали, - лицо Люциуса приняло холодное и жесткое выражение. Ты останешься дома. И не надо устраивать мне тут сцены или закатывать истерики!
Нет, он больше не увидит моих слез! И страха в глазах тоже не увидит. Мне надоело играть по его правилам и требованиям.
- Ты не избавишься от меня, - мой ответ прозвучал как окончательный и не подлежащий обсуждению. Думаю, Темному лорду понравится моя преданность, мое горячее желание встать в решающую минуту под его знамена. И он огорчится, если узнает, что ты запретил мне это.
Муж резко дернулся, словно от удара, и на секунду я содрогнулась от сумасшедшей мысли, что он набросится на меня и растерзает в клочья за мое неповиновение. Но он лишь сухо поджал губы. Наверное, однажды я пожалею об этой маленькой победе над ним. Но это будет позже, а сейчас было важно только одно убедиться в том, что мой сын жив!
МАЛФОЙ
Я брел бесцельно по пустынным коридорам школы, не зная, куда и зачем иду, спустился вниз, с удивлением наблюдая, как идут приготовления к приближающейся битве. По лестницам мимо меня то вверх, то вниз сновали люди, привидения, ожившие старинные рыцари. Повсюду стояли крики взволнованных предстоящим сражением студентов, стук, гром, треск, топот бегущих ног, скрежет движущихся статуй, лязганье железных забрал, доспехов и стальных мечей. Пару раз я заметил ярко-рыжую макушку Джинни Уизли, или, возможно, одного из ее многочисленных суетливых братцев. Потом сквозь плотную толпу студентов протиснулся Поттер и бросился догонять Серую даму, приведение факультета Когтевран. Но нигде среди шныряющих мимо меня людей я не увидел той, ради которой я оказался в Хогвартсе. Я искал ее, но не находил. А Грейнджер должна была находиться здесь! Она всегда была правой рукой Мальчика-который-выжил.
Внезапно поверх шевелящейся, словно мифическое животное, толпы я увидел яркую вспышку и услышал странный воющий звук. Старинные часы на башне школы принялись медленно отбивать двенадцать ударов полночь. Время, отведенное Темным лордом на раздумье, закончилось.
НАРЦИССА МАЛФОЙ
Поляна, на которой собрались приверженцы Темного лорда, с нетерпением ожидавшие появления Поттера, была со всех сторон окружена Запретным лесом. Тесно стоящие старые деревья переплелись кронами и шершавыми кряжистыми корнями, выпиравшими из земли. На поломанных сучьях болтались остатки огромной паутины, но тех, кто ее сплел, я не увидела они ушли к Хогвартсу сражаться на стороне Повелителя. Между деревьев скользили десятки дементоров. Я чувствовала исходящий от них холод и зябко куталась в столь удачно накинутую поверх платья меховую мантию.
Посреди поляны горел костер. Отблески пламени мерцали на мертвенно-бледных лицах пожирателей, тех, кто осмелился снять с головы черные маски. Таких было немного. Остальные стояли у огня, укрывшись за плотными капюшонами.
Взгляды всех без исключения были обращены в центр поляны и прикованы к фигуре Темного лорда. Великий маг напряженно всматривался в темноту леса в надежде увидеть Мальчика-который-выжил. Он ждал Поттера, будучи абсолютно уверенным, что тот явится. В бликах костра его красные глаза казались маленькими горящими угольками. По плечам повелителя, словно огромный разноцветный шарф, скользила змея Нагайна, его постоянная и верная спутница.
- Я думал, он придет, - разочарованно сказал Темный лорд, медленно крутя в длинных тонких пальцах свою новую волшебную палочку.
- Я пришел, раздался в темноте звонкий мальчишеский голос.
Два смертельных врага стояли в центре поляны, пожирая друг друга глазами. Казалось, их осталось только двое среди этих высоких густо сплетенных деревьев. Все пожиратели смерти словно оцепенели и отступили назад. Они ждали. Весь лес, вся природа замерла в ожидании.
Зеленая вспышка рассекла ночную мглу.
Авада Кедавра!
Я закрыла от страха глаза, а когда открыла их вновь, увидела, что и Поттер и Темный лорд лежали ничком на земле по разные стороны костра.
- Повелитель…, - один из пожирателей склонился на колени над поверженным Волан-де-Мортом, капюшон соскользнул за спину, и я узнала Беллатрису. Другие сторонники Темного лорда стояли в стороне взволнованные и немного встревоженные. Никто из них не понял, что произошло.
- Мой повелитель…
Белла помогла ему подняться на ноги. А мальчишка так и остался лежать на холодной твердой земле.
- Он мертв? Темный лорд оттолкнул протянутую ему на помощь руку Беллатрисы, пристально всматриваясь в распростертое тело убитого им гриффиндорца.
Никто не ответил ему. На поляне воцарилась полная, и от этого показавшаяся мне жуткой, тишина. Волан-де-Морт обвел взглядом своих притихших и напряженных сторонников. Потом остановился на мне:
- Подойди сюда.
Ноги дрогнули, но ослушаться я не посмела.
- Осмотри его и доложи, мертв он или нет.
Я приблизилась к неподвижному телу Поттера и склонилась над ним. Всмотрелась в его лицо какой он юный, совсем еще зеленый мальчик. Несчастный ребенок, с раннего детства лишенный семьи, материнской любви, а теперь и жизни. Моя рука скользнула ему под рубашку, отыскивая сердце… Оно билось! Гулко, ровно, упорно билось, не смотря ни на что!
- Драко жив? прошептали мои губы в дюйме от его уха. Распущенные волосы закрыли Поттера от посторонних взглядов.
- Да, - выдохнул он, не решаясь открыть глаза и продолжая притворяться мертвым.
- Где он?
- В Хогвартсе.
Все это время я продолжала делать вид, что нащупываю его пульс.
- Ты друг мисс Грейнджер. Ради неё я тебя не выдам.
А еще ради собственного сына, потому, что лишь в составе штурмующей армии я смогла бы попасть в укрепленный замок и отыскать его там. И теперь мне было абсолютно все равно, победит ли Волан-де-Морт или проиграет. Важнее было убедиться, что с Драко все в порядке.
- Мальчишка умер, - выкрикнула я и поднялась с колен.
МАЛФОЙ
- Гарри Поттер мертв! Мы принесли вам его тело, - усиленный магией голос Темного лорда разносился по округе, заставляя дрожать барабанные перепонки.
За спиной Волан-де-Морта толпились пожиратели смерти, готовые в любой момент начать новое сражение. Они ждали лишь сигнала к нападению. Среди них я рассмотрел Люциуса.
- Не-е-ет! - толпа уцелевших, изрядно потрепанных защитников Хогвартса вытекла за ворота, чтобы своими глазами убедиться в гибели гриффиндорца.
Я увидел у стен школы рыжие макушки многочисленного семейства Уизли, остроносую шляпу профессора МакГонагал, узнал свою тетку - метаморфку Тонкс, бывшего профессора по защите от темных искусств Люпина, однокурсников Томаса, Браун, Долгопупса, Финнигана, Лавгуд, Бута, Макмиллана, сестер Патил… И старосту Гриффиндора Гермиону Грейнджер.
Ее крик отчаяния я смог бы различить среди тысячи подобных криков. Но такого горя я никогда прежде не видел в карих глазах девушки.
Пройдет время, и горе уляжется. В эту минуту важным было только одно она жива. Теперь я уже не потеряю ее из виду.
*****
А потом начался хаос. Стрелы кентавров рассеивали ряды пожирателей, фестралы нападали на них с воздуха. Заклятия и чары летели с обеих сторон. Одни волшебники падали, сраженные смертельными лучами, другие занимали их места. Тела мертвых затаптывали, о них запинались, но поднимались и вновь вступали в сражение.
К защитникам Хогвартса присоединились эльфы-домовики. Пожиратели смерти отступали, подавляемые численным превосходством противника, сражаемые несущимися отовсюду заклинаниями. Они в ярости крушили все, что попадалось им на пути. Но мне не было дела до своих прежних сторонников. Я тенью следовал за Грейнджер, одновременно пытаясь предупредить летящие в нее лучи, и сам отбиваясь от атакующих чар. В какой-то момент моя помощь едва не опоздала Авада просвистела в дюйме от каштановой головы. В последнюю секунду я сбил девушку с ног заклинанием, она чудом осталась жива.
*****
Внезапно наступила полная тишина. Волан-де-Морт и Поттер, встретившись в центре Большого зала, начали медленно двигаться по кругу. Они остались один на один. Сторонники того и другого в мертвом молчании отступили к стенам.
- Ты думаешь, что владеешь волшебством, которое мне недоступно? рассмеялся Темный лорд. Или обладаешь более мощным оружием? А может это опять пресловутая любовь?
Змеиные глаза насмешливо сверкнули.
- Да, любовь! Но есть и еще кое-что, чего ты не знаешь.
На лице мага мелькнул панический страх, но оно тут же приняло прежнее презрительное выражение:
- Я похитил из гробницы Дамблдора Бузинную палочку, и теперь во всем мире нет равного мне.
Грудь волшебника тяжело вздымалась. Казалось, что еще мгновение, и он выплюнет в Поттера смертельным заклинанием.
То, что я услышал дальше, повергло меня в шок.
- Настоящим хозяином смертельной палочки был Драко Малфой, - произнес гриффиндорец. - Ведь ты же сам поручил ему убить профессора Дамблдора.
Теперь в глазах Волан-де-Морта мелькнул слепой ужас:
- Что ж, прикончив тебя, я смогу заняться им. Он мой сторонник, думаю, с ним проблем не будет.
Где-то тихо ахнула женщина.
- Ты опоздал. Малфой давно не на твоей стороне. Мало того, две недели назад он добровольно передал свою палочку мне. И если смертельная палочка в твоих руках знает о его бескорыстном поступке, о желании Драко покончить с тобой, то… она не будет подчиняться тебе. Я ее хозяин.
Две вспышки два заклинания столкнулись, слились с красно-золотым сиянием восходящего солнца, и Великий маг всех времен и народов упал к ногам Поттера Мальчика-Который-Выжил.
*****
Я устало скатился по стене вниз ноги уже не держали меня. Во всем теле чувствовалась безумная усталость. В голове было пусто лишь в висках пульсировала набирающая силу боль.
- Драко! светловолосая женщина, расталкивая ликующую толпу, подбежала, опустилась передо мной на колени и прижала меня к своей груди.
- Мама?! удивился я. Откуда ты здесь?
- Я искала тебя. Слава всем святым, ты жив!
ПОТТЕР
Вконец измученный, выжатый, как лимон, я мечтал только об одном тишине и покое.
- Хочешь, я отвлеку их? спросила подсевшая ко мне Полумна Лавгуд.
- Спасибо.
Теперь, накинув на себя мантию-невидимку, я мог беспрепятственно передвигаться по залу. Остановившись в самом центре, я осмотрелся.
Джинни сидела за два стола от меня, положив голову на плечо матери. Мерлин! Я был безумно рад, что с ней ничего не случилось. С ней я поговорю потом, теперь у нас будут долгие годы на разговоры.
Рон в обнимку с сияющей от счастья Лавандой расположился столом дальше.
Я обернулся, чтобы отыскать Гермиону. Она сидела совсем одна, уставившись в дальний угол зала. В ее глазах отразилась вселенская тоска. Я проследил за ее взглядом. Там, у стены, на холодном каменном полу сидели мать и сын. Нарцисса плакала, склонившись на плечо Драко. Малфой нежно гладил ее по вздрагивающей спине, успокаивая.
- Гермиона, - прошептал я над ухом девушки.
Она вздрогнула, но узнала мой голос и успокоилась. Я стянул с головы мантию и уселся рядом с ней:
- Как ты?
- Все хорошо, - Гермиона выдавила из себя слабую улыбку. Мне пора уходить, Гарри. Меня ждет Феликс.
Девушка бросила последний взгляд в сторону Малфоя.
- Почему ты не подойдешь к ним? тихо спросил я. - Хочешь, найду для тебя повод?
- Вот, например, - я протянул подруге ставшую лишней волшебную палочку слизеринца, - можешь отдать ему и поблагодарить за меня.
Она грустно покачала головой.
- Но тебе нужно с ним поговорить! Ты должна хотя бы попрощаться.
- Нет, Гарри, - выдохнула девушка. - Мы с ним все выяснили в прошлый раз. А говорить Драко «прощай»… Это выше моих сил.
- Значит, ты отправляешься домой?
- Да.
- Мы с Джинни навестим вас, как только сможем.
- Я буду ждать вас.
Девушка поднялась со скамьи, я встал следом за ней. Обнял ее за плечи, поцеловал в соленую от слез щеку.
- Счастья тебе и твоему сыну!
- Спасибо, Гарри! Передай от меня привет Рону. Я не буду с ним прощаться боюсь, что не выдержу и разрыдаюсь.
Она пошла к выходу, но через пару шагов оглянулась:
- Не говори ЕМУ ничего обо мне. Пожалуйста.
*****
- Привет, Малфой, держи, она мне больше не нужна, - волшебная палочка перекочевала из одного кармана в другой.
- Угу! хмуро буркнул он. Благодаря тебе я на несколько минут стал знаменитым. Круто чувствовать себя хозяином Бузинной палочки, не зная об этом! Теперь мне все будут завидовать.
- Как-нибудь переживешь, - ответил я. - Кстати, спасибо!
- Обращайся, если что, - привычно усмехнулся он. Потом, осмотрев кишащий людьми зал, серьезно спросил:
- Я хотел поговорить с Грейнджер. Где она?
- Зачем она тебе? спросил я, хотя сам знал ответ на свой вопрос.
Слизеринец не ответил.
- Послушай добрый совет, Малфой забудь ее. Если Гермиона хоть что-то для тебя значит, оставь ее в покое.
- Да кто ты такой, чтобы лезть со своими советами?! разъярился он.
- Я ее друг, уже много лет, - ответил я, стараясь держать себя в руках. - А ты кто такой? Кто ты ей, Малфой?
МАЛФОЙ
Я был вне себя от гнева. Молча отвернулся и направился по проходу к главным воротам.
Проклятый гриффиндорец! Даже не смотря на то, что он убил этого красноглазого урода, я не перестану ненавидеть его.
- Черт! я остановился и стукнул кулаком по стене. - Черт! Черт!
На камне остался кровавый след, но я не почувствовал ничего. Какое право имеет этот очкарик на то, чтобы что-то решать за нее?! Как вообще он смеет вмешиваться в наши отношения?!
Черт!
Я прижался лбом к холодной стене. А ведь Поттер прав - я действительно ей никто. Мне нечего предложить Грейнджер. Она сказала: «Если бы ты был свободен…» Но я не свободен. А через несколько месяцев я буду окончательно связан по рукам и ногам.
Как бы я не относился к Астории, ребенок - это совсем другое. Я не хочу походить на своего деда и отца, не хочу быть такими как они. Я был плохим мужем, но если родится сын… все изменится.
Теперь Малфоям нужно учиться жить в новых условиях. Я не знаю, что будет со мной и моей семьей через день, через месяц, через год. Как не крути, в моей жизни нет места для кареглазой гриффиндорки.
Да, Поттер прав. Поэтому я и ненавижу его, что должен признать его правоту!
Я не буду ее искать. Прощай, Гермиона Грейнджер! Жаль, что все вышло не так, как бы нам этого хотелось…
Глава 39. Май, 1998 год.
НАРЦИССА МАЛФОЙ
Люциус сидел в гостиной. Его руки лежали на коленях, длинные тонкие пальцы нервно выбивали непонятный, одному ему ведомый ритм, а пустые, ничего не выражающие глаза уставились в угасающий камин. Но стоило открыться двери, как он заговорил холодным резким голосом, полным неприкрытой неприязни:
- Довольны?! Добились, чего хотели?!
В очаге треснуло полено.
- А ты, Драко, молодец, - сказал Люциус, обращаясь к сыну, даже не обернувшись на того, - оказался хитрее, чем я думал. Умный мальчик! Как ловко сработано - разыграл собственную смерть, поставил на Поттера, когда никто не принимал его в расчет, вошел к нему в доверие и вот результат выиграл! Хвалю твою дальновидность. Кто бы знал, что этот мальчишка победит?!
- Я не ставил на Поттера, - хмуро ответил сын. Он вошел в гостиную, прошел мимо отца, сел в кресло, откинулся назад и устало прикрыл глаза.
- Ах, да, ты же поставил на грязнокровку…, - усмехнулся Люциус и хрипло рассмеялся. Ты предал своего отца, своих друзей, свою семью, свою кровь. Осталось надеяться только на то, что твое предательство принесет нам хоть какие-нибудь плоды. Например, спасет от Азкабана.
- Но не смей притаскивать эту мерзавку в мой дом! вдруг гневно воскликнул он. - Запомни, Драко, я не допущу подобного! Она умрет, не успев переступить порога замка.
На лице сына не дрогнула ни одна жилка. И было не понятно, слышал ли он вообще, что сказал ему Люциус или нет.
Зато я побледнела и сжалась. Прислонившись к дверному косяку, с тоской подумала, что Люциусу вновь удалось вывести меня из душевного равновесия. Что бы он ни делал, что бы ни говорил, я всегда слишком остро реагировала на его слова.
- Ну, что, Нарцисса, как мы теперь будем жить? муж, словно почувствовав мое смятение, повернулся и уставился на меня, не моргая.
- Как и раньше, - тихо отозвалась я.
- Ты прикидываешься или на самом деле не понимаешь?! Теперь уже ничего не будет так, как раньше. Эти люмпены, эти магловские прихвостни уничтожат нас, смешают с грязью наше имя, растопчут все ценности, все традиции, что мы хранили на протяжении веков. И ты, Нарцисса, приложила к этому руку. Ты спасла Поттера и своей ложью изменила ход истории, повернув ее не в ту сторону.
- Не обвиняй маму, она ни в чем не виновата, - откликнулся со своего места Драко. Она поступила так, как ей подсказывало сердце.
- Нужно жить не сердцем, а головой! Люциус вскочил на ноги и принялся расхаживать по комнате взад и вперед.
- Как ты? съязвил сын.
- Да, как я. Я всегда пытался просчитать каждое свое действие на шаг вперед. Я все делал для того, чтобы Малфои не теряли своих позиций. Все ради фамилии, все ради семьи!
- Даже готов был погубить собственную мать? - тихо спросил Драко.
- Что-о-о? Люциус подскочил к сыну и, схватив его за рубаху на груди, рывком поставил на ноги. Что ты сказал?
- Я только вчера видел Регину Бауэр и разговаривал с ней, - в серых глазах сына не было страха. - И о каком предательстве ты говоришь, отец, если сам всю жизнь лгал нам и предавал своих близких?! Не надо сейчас прикрываться семьей, ее у тебя нет. Ты все всегда делал так, как было выгодно тебе, а мы были для тебя лишь пешками в твоей игре. Ты обманывал нас ради личной выгоды, в любой момент мог пожертвовать любым из нас ради собственного честолюбия. Ну, скажи, что это не так?
Кровь отхлынула от лица Люциуса. Он еще мгновение всматривался в собственного сына, не понимая, как такое могло случиться, что тот стал ему абсолютно чужим, затем отпустил его рубаху, и, не вымолвив ни единого слова, выскочил из гостиной.
Когда шаги Люциуса стихли, я подошла к камину и, достав палочку, зажгла огонь. Спустя несколько минут в гостиной стало теплее и уютнее.
- Ты не перегнул палку? Не слишком суров с ним? - я подсела к Драко и уткнулась носом в его плечо.
- Нет, мам, в самый раз. Может быть, он хоть один раз в жизни прислушается к моим словам и поймет, что его семья - это мы.
МАЛФОЙ
- Драко, - мама задала все тот же вопрос, что несколько минут назад тревожил отца. - Как же мы теперь будем жить? Что с нами будет?
- Не знаю, - откровенно признался я, обняв ее за плечи. Поживем увидим.
- А Астория? Что ты решил на счет нее?
Я задумался, наблюдая за тем, как в камине все ярче разгораются дрова. Языки пламени набирали силу и, если бы не каминная решетка, они бы выпрыгнули наружу и побежали по полу, пожирая ковер. Нарцисса терпеливо ждала, не торопя меня с ответом. Она понимала, на сколько трудно мне давалось это решение.
- Она моя жена, - произнес я так тихо, что с трудом расслышал свой собственный голос. От этого никуда не деться.
- Хорошо, - кивнула мама. Поверь, Астория не плохая девочка. Возможно, она наделала ошибок, но кто их не делает?! Она еще так молода и неопытна. Мы с ней многое пережили за эти дни, когда думали, что ты погиб. Не обижай ее, прошу.
Нарцисса потянулась и поцеловала меня в лоб:
- Иди к ней. Она до сих пор не знает, что ты спасся.
Асторию я застал в своей спальне. Она стояла у окна, упершись ладонями в подоконник, и задумчиво всматривалась в поврежденный взрывом парк. Услыхав, что открылась дверь, девушка обернулась, а увидев, кто вошел, замерла.
- Ты жив? выдохнула она, огромные удивленные глаза закатились, и Астория начала медленно оседать вниз. Я успел подбежать и подхватить ее прежде, чем она рухнула на пол, отнес ее на свою кровать и сел рядом, ожидая, когда она придет в сознание.
Астория выглядела неважно. Синие круги под глазами делали ее заметно старше, чем она была на самом деле. Кожа была не просто белой, а какой-то болезненно прозрачной. У нее был уже заметно округленный животик. Он на ее хрупком теле почему-то показался мне чужеродным предметом, наверное, потому, что я так до конца и не осознал, что эта чужая мне девушка должна была стать матерью моего будущего ребенка.
Придя в себя и наткнувшись на мой изучающий взгляд, Астория отвернула голову к стене, на белизне подушки резко выделился ее профиль с прикушенной от напряжения нижней губой.
- Эй, - я тронул ее за руку, - посмотри на меня.
Она послушно повернулась. В темных глазах застыло выражение тревоги.
- Астория, - осторожно сказал я. У меня было время подумать. Возможно, я был несправедлив, а порой даже жесток с тобой…
Худенькие плечи дрогнули.
- … Что ты скажешь на то, чтобы нам попробовать начать все с начала? неуверенно предложил я.
Можно было ожидать от нее всего, чего угодно гнева, судорожных рыданий, криков. Но она лишь шмыгнула носом, вытерла увлажнившиеся глаза, потом взяла мою руку и приложила к своему животу. В этот момент там что-то шевельнулось и стукнуло меня по внутренней части ладони. Я непонимающе уставился на жену.
Девушка робко улыбнулась:
- Это твой ребенок, Драко.
ГРЕЙНДЖЕР
Такси! едва выйдя из «Дырявого котла», я замахала рукой и, когда желтый автомобиль остановился у края тротуара, рывком открыла дверцу и в изнеможении плюхнулась на заднее сиденье. Шофер внимательно посмотрел на меня в зеркало заднего вида и, дождавшись адреса, резко тронулся с места. Я откинулась на спинку и позволила себя немного расслабиться.
Как бы я не торопилась увидеть сынишку, как бы не нервничала и не дрожала от нетерпения, предвкушая нашу с ним встречу, я четко понимала, что прежде всего нужно было вернуться и привести в порядок родительский дом. О Драко я старалась не думать. Он остался в той, другой жизни, и я должна была предпринять все усилия, чтобы забыть сероглазого слизеринца. Теперь у каждого из нас была своя собственная дорога.
По лобовому стеклу застучали настойчивые капли. Природа словно сошла с ума, безумным ливнем она принялась смывать с городских улиц остатки уходящей весны, закончившейся войны и моей прежней жизни.
Машина свернула к обочине и остановилась у крыльца. Дождь продолжал хлестать, как из ведра, превращая землю на маминых цветочных грядках в жидкую кашу. В первый раз на моей памяти клумбы выглядели столь неухоженными и пустыми. Мама, увидев это запустение, наверное, очень расстроилась бы.
Я расплатилась с таксистом, вышла из автомобиля и шагнула к дому. Остановилась на мгновение, всматриваясь в знакомые окна. Струи воды стекали по моим волосам, попадая за воротник. В доли секунды я вымокла до нитки.
Снаружи родительский дом выглядел как обычно, но внутри был холоден и мрачен. Стоило мне открыть дверь, как в лицо ударил влажный запах затхлости и пустоты. Чувствовалось, что здесь давно никто не жил. Из рассказов Гарри я знала, что в комнатах восстановлен прежний порядок, и последствия разгрома, учиненного год назад Пэнси, были устранены. Но осталось ощущение нечистоты, словно ненависть Паркинсон все еще продолжала витать в стенах гостиной и не находила выхода. Я невольно прислушалась, боясь, что раздастся презрительный смех слизеринки. Но не услышала ничего, кроме шума продолжающегося на улице дождя.
Прошла в комнату и включила отопление. Скинула с себя промокшую насквозь мантию, оцепенело посмотрела на нее, не зная, куда деть. В конце концов, швырнула ее на диван. Отбросила с лица пряди липких волос, с которых капала на ковер мутная вода, и вынула из кармана волшебную палочку.
Через час дом сиял чистотой и свежестью. Он был готов к приему долгожданных хозяев и абсолютно безопасен для маленького мальчика, которому предстояло в нем жить. Осталось только вернуть родителям память, а себе сына. Гарри прав, я должна заново учиться быть мамой.
*****
- Феликс, иди ко мне, - я поманила его пальцами. Малыш внимательно уставился на меня пепельно-серыми глазами, перевел взгляд на бабушку, потом вновь повернулся ко мне. И вдруг улыбнулся, потянувшись маленькими пухлыми ручонками…
Прошло три года…
Август, 2001 год
МАЛФОЙ
- Зачем я здесь? - обращаясь к самому себе, пробормотал я, поднимаясь по широкой лестнице дворца. Мне вовсе не хотелось идти на этот прием, и было абсолютно наплевать, что подумает о моем отсутствии Бенедикт Беррингтон - начальник Отдела международного магического сотрудничества.
Здесь я оказался только потому, что совершил ошибку, ответив "нет" на его вопрос: занят ли я сегодня вечером. Беррингтон тут же начал настаивать, чтобы я принял его приглашение, причем весьма упорно.
- Основной целью нашего Отдела, - начал он объяснять мне, как будто я этого не знал, - является налаживание международных контактов и привлечение волшебников других стран к сотрудничеству. На наш ежегодный прием, который состоится сегодня, мы ждем гостей с американского континента. Среди них будут как представители торговли, так и банковской сферы. Думаю, что ты, дорогой мой Драко, такой молодой и предприимчивый человек, обязательно понравишься тамошним бизнесменам.
Угу, сумрачно подумал я, тоже мне - воплощение американской мечты! Бывший пожиратель смерти с мерзкой татуировкой на руке, чудом избежавший наказания. С маленьким сыном на руках и двумя побитыми жизнью женщинами в замке. Без друзей, но с толпой завистников и недоброжелателей. С отцом, признанным государственным преступником и отбывающим срок в Азкабане. И кучей не самых лучших воспоминаний за плечами. Не мечта, а кошмар.
Но я сказал Беррингтону "хорошо", а нарушать данное кому-либо слово было не в моих правилах.
Я направился через фойе, пол которого был выложен черно-белым мрамором с причудливым орнаментом, в дворцовую гостиную. В воздухе витала легкая, приятная, немного приглушенная музыка. Она ничуть не мешала беседовать гостям, разбившимся на маленькие группки по всему залу.
Эльф поднес напитки, я выбрал коньяк. Поскольку вечер был безнадежно испорчен, то оставалось только выпить чего-нибудь покрепче и расслабиться.
Кивнул проходящему мимо Катберту Мокриджу начальнику Управления по связям с гоблинами, с которым мне часто приходилось пересекаться по долгу службы. Тот тоже заметил меня, подняв свой бокал в знак приветствия.
Из толпы вынырнул и едва не сбил меня с ног длинный рыжеволосый парень. Перси Уизли. Паршивая овца в своем семействе. Нет, теперь он мистер Уизли - амбициозный до беспринципности чиновник, достигший верхов карьерной лестницы, эгоистичный и жадный до власти, самодовольный и абсолютно лишенный чувства юмора человек. Однажды я попал к нему на прием, он разговаривал со мной так, словно это он руководил главным банком магической Англии, а я лишь был у него мальчиком на побегушках. Пришлось напомнить ему, кто есть кто, и поставить его на свое место. С тех пор он больше не позволял себе выпадов против меня, при встречах всегда здоровался первым. Хотя злобу, я уверен, затаил. Такие, как он, не прощают обид.
Наблюдая за Уизли, я увидел, как тот, проскользнув к огромному бару в углу зала, нечаянно толкнул локтем темноволосую, одиноко стоявшую у стойки девушку, но сделал вид, что не заметил ее и не извинился. Я усмехнулся: если уж вышел из «Норы» - это пожизненный приговор…
Девушка стряхнула с обрызганного платья капли и продолжила, как ни в чем не бывало, наблюдать за залом. Удивительно встретить на подобном светском мероприятии представительницу женского пола, столь не помешанную на собственной безупречности. Вывод напрашивался сам собой - значит, она здесь не просто развлекалась, она работала. Скорее всего, девчонка либо чья-то личная охранница (в последнее время на них появилась мода, и, стало быть, спрос), либо представительница группы обеспечения магического правопорядка. Мракоборцы, возглавляемые Поттером, и через три года после падения Темного лорда продолжали выискивать его яростных приверженцев.
Что ж, чего у них не отнять, так это умения маскироваться - на девушке было изумрудного цвета платье до колен. Ловко задрапированная ткань подчеркивала стройную фигуру. Я невольно отметил, что у нее красивые ноги, и почувствовал, что при мысли об этом температура крови внутри меня начала повышаться. Открытие удивило меня, так как я давно не испытывал ничего подобного. Волнение в отношении пусть женщины, но все же представительницы правопорядка?! Фи, мистер Малфой, это ты видно, хлебнул лишнего. Или коньяк оказался слишком крепким.
Ее волосы были подняты вверх и уложены в великолепный узел, лишь одна выбившаяся прядь свисала на шею. В памяти вдруг всплыл образ другой девушки с карими глазами под растрепанной копной непослушных каштановых волос. Образ, который я тщетно пытался забыть все эти годы…
Рассматривая незнакомку, я задумался, пытаясь вспомнить события трехлетней давности.
*****
Забыть Грейнджер оказалось нелегко. Днями, наполненными тысячами разных дел в банке и решением многочисленных семейных проблем, я не вспоминал о ней. Но ночами она безжалостно врывалась в мои сны, знакомый образ появлялся передо мной, стоило лишь закрыть глаза. Почти каждую ночь я то вытаскивал ее из адского пламени, то спасал из лап Амикуса Кэрроу, то пытался предупредить заклинание, выпущенное в нее разгневанным Люциусом. Конечно, можно было попросить Нарциссу приготовить для меня Снотворное зелье, позволяющее забыться глубоким сном без сновидений. Но… Сны единственное, что у меня осталось на память о гриффиндорской старосте. И я никому на свете не позволил бы отобрать их у меня.
Первые судебные заседания над сторонниками Волан-де-Морта начались в середине мая девяносто восьмого. Благодаря показаниям Поттера и Уизли меня оправдали по всем статьям. Люциус же был приговорен к десяти годам в Азкабане и публичному уничтожению волшебной палочки.
Нарцисса ежедневно обивала пороги Министерства магии, но увидеться с мужем так и не смогла. Единственным, чего она добилась, было обещание, что после вынесения приговора Люциусу дадут возможность провести один день дома со своей семьей. На это время он подвергнется Надзору, чтобы отцу не удалось предпринять что-нибудь противозаконное.
Он появился в Малфой-мэноре вечером пятого августа. Обросший, с тяжелым уставшим взглядом, Люциус был необычайно тих, словно в нем что-то сломалось. Я готовился к новым упрекам, ссорам и оскорблениям, но ошибся. Отец сидел в гостиной, крутя в руках свою пустую, лишенную волшебной составляющей трость, и молчал. Я чувствовал на себе его холодный прищуренный взгляд, но в нем не было прежнего презрения, лишь тоска и смертельная усталость.
- Драко…
Я обернулся на его негромкий голос.
- Сядь рядом. Я думаю, что это наш с тобой последний разговор. Завтра такой возможности не представится.
Диван жалобно скрипнул подо мной.
- Десять лет большой срок. Столько мне не прожить. В Азкабане каждый год идет за три. Теперь ты остаешься за главного в семье. На твои плечи ложится ответственность за женщин.
Я кивнул, тем самым приняв на себя обязательства главы рода.
- Жаль, что мы с тобой не поняли друг друга, но знай, я всегда хотел для тебя только самого лучшего…
Он не успел договорить, как в гостиную ворвалась Хелпи, безумно напуганная, дрожащая от страха:
- Там… там…
- Что случилось? испугался я и вскочил на ноги. Люциус поднялся вслед за мной. Что-то с мамой?
Эльфиха замотала головой.
- С Асторией?
Из круглых глаз хлынули ручьи слез. Они грозили затопить весь замок. Я выскочил из комнаты и бросился по лестнице вверх. Девушка лежала на полу - скорчившаяся от мучительных судорог и совершенно обессиленная.
- Астория, - я склонился над стонущей женой. Ты меня слышишь?
Она не ответила ее сознание не выдержало болевых ощущений и отключилось. Я отнес девушку на кровать, уложил поудобнее и бросился к Нарциссе рассчитывать на помощь рыдающей Хелпи было бесполезно.
Мама переполошилась не меньше меня:
- Драко, побудь пока с женой, не своди с нее глаз. Нужно срочно послать сову Патрисии Долсон. Повитуха должна немедленно прибыть в замок. Я на всякий случай займусь необходимыми приготовлениями.
Я бросился обратно к жене. Люциус, пришедший вслед за мной в спальню Нарциссы, направился отправлять письмо.
Беременность Астории изначально протекала довольно тяжело. Но никто никогда не слышал от нее и слова жалобы. Все три месяца, прошедшие после принятого мною решения начать новую жизнь, мне ни разу не приходило в голову, что с ней что-то могло случиться. Девчонка уже стала частью нашей семьи, я начал постепенно привыкать к мысли, что у меня есть жена.
Девушка лежала, закрыв глаза, и выглядела маленькой и хрупкой на огромной кровати. Я осторожно приблизился, взглянул на ее бледное лицо и с трудом сглотнул, чувствуя, как сжимается от увиденного сердце. Робко дотронулся до ее лба и наклонился, чтобы она услышала меня:
Астория?
Драко…, открыв глаза, она схватила мою руку. И попыталась поднять голову, но была слишком слаба и лишь изобразила некое подобие улыбки.
- Как ты?
Она не сводила с меня испуганных глаз:
- Что со мной?
- Наверное, ты рожаешь. Мама вызвала акушерку. Так что все будет хорошо.
- Рожаю? ее охватила паника. Но еще рано, всего лишь восемь месяцев.
- Ребенок не спрашивает разрешения, когда ему появляться на свет. Наверное, он жутко упрямый, и все делает по-своему.
- Прямо, как его папаша, - выдавила она и снова застонала сквозь стиснутые зубы.
Я растерянно смотрел на жену, не зная, как помочь ей, чтобы облегчить боль. Ладонь Астории сжала мои пальцы в кулак с такой силой, что они онемели. Черт, кто бы мог подумать, что я буду так бояться за нее.
Повитуха примчалась минут через пятнадцать-двадцать. Она выгнала нас с отцом, заявив, что роды - чисто женское занятие. Нам оставалась самое страшное в этом процессе ждать и томиться от неизвестности.
Та ночь запомнилась мне навсегда. По коридорам Малфой-мэнора гулким эхом раздавался пронзительный женский крик. Нет, это мало походило на крик, это больше напоминало жуткий вой затравленного зверя.
- Почему она так кричит? я зажал уши руками, но звук легко проникал сквозь преграду и достигал мозга. Этот безумный крик заставлял меня чувствовать себя виноватым и глубоко несчастным.
- Они все так кричат, когда рожают, - равнодушно отозвался Люциус.
Безумный крик вновь разнесся по замку, и вдруг наступила тишина оглушающая, угнетающая.
- Что это? удивился я. Почему стало так тихо? Что случилось?
- Все хорошо, - успокоил меня отец. - Думаю, Астория справилась. Патрисия Долсон опытная акушерка, она принимала и меня, и тебя, и, как видишь, твоего наследника. Она всегда прекрасно справлялась со своими обязанностями.
Но его ответ не убедил меня. Все равно безмолвная тишина пугала.
- Пойду, посмотрю, что там происходит, неуверенно предложил я.
- Отлично, пойдем вместе. Должен же я посмотреть на внука, прежде, чем меня упекут в Азкабан.
В спальне царил сумрак, тяжелые шторы на окнах были задернуты. Астория откинулась на подушки, и казалось, уснула. В углу миссис Долсон упаковывала в кружевные пеленки какой-то странно попискивающий кулек.
- Почему здесь так темно?
Повитуха ничего не ответила, продолжая свое дело, эльфиха Хелпи, бледная и трясущаяся, молча помогала ей. Нарцисса затихла в углу, вжавшись в кресло.
- Объясните же, наконец, что здесь происходит? Люциус слегка повысил голос.
Старуха поднесла и бережно протянула мне странный сверток:
- У вас сын, мистер Драко.
И внимательно посмотрела, словно ожидая увидеть что-то в моих глазах. Я отвернулся от ее пытливого взгляда и неуверенно потянулся за ребенком.
- Это же здорово, - воскликнул отец. Драко, у тебя сын продолжатель фамилии. Как мы все и мечтали. Астория, ты молодчина!
- Тише, мистер Малфой, акушерка повернулась к Люциусу. Не тревожьте ушедших.
- Астория умерла, из угла раздался тихий голос Нарциссы. И тут же вслед за этим раздались ее приглушенные рыдания.
Я испуганно прижал к груди маленький сверток, в котором еле слышно попискивал младенец. Почувствовал, что в моей душе что-то надломилось, сломалось. Жизнь снова сбивала меня с более или менее наезженной колеи, предлагая новое испытание.
- Мы назовем его Скорпиус, - уверенно сказал отец. Подходящее имя для нового Малфоя.
Я нахмурился и отвернулся он снова диктовал мне свои условия. Нарцисса тихонько всхлипнула. Патрисия Долсон недовольно покачала головой, не одобряя выбор отца. Но спорить с Люциусом никто не стал это было его последнее решение перед отправлением в Азкабан.
«Если бы ты был свободен…» Вот она, долгожданная свобода! Но разве я думал, что она достанется мне такой ценой?!
Асторию Малфой, урожденную Гринграсс, похоронили в семейном склепе Малфоев. Она была странной девушкой, обманом ворвавшейся в мою жизнь и столь внезапно покинувшей меня. Я так и не смог понять и лучше узнать ее. Она осталась для меня неразгаданной тайной - женой, которую я не любил, другом, которого не ценил, женщиной, подарившей мне часть своей жизни, и маленького, похожего на свою рано ушедшую маму, сына.
- Она влюбилась в тебя еще в Хогвартсе, когда приходила в гости к сестре, - признался мне после похорон мистер Гринграсс. - Когда твой отец заявился к нам с предложением о свадьбе, Астория была без ума от счастья. Она всегда была очень умной девочкой, но с тобой у нее вышла промашка - она просчиталась. А тут еще Дафна со своими подозрениями и домыслами. Все пошло не так, как задумывалось изначально. Но моя девочка до последнего дня надеялась на взаимность. Астория по-настоящему любила тебя.
Он подхватил меня за локоть и отвел в сторону:
- Я ни в чем тебя не обвиняю, Драко Малфой. Мы действительно с этой свадьбой загнали тебя в западню. Но я так надеялся, что стерпится слюбится. Увы, не вышло.
Мистер Гринграсс заглянул мне в глаза:
- Сегодня я принял решение. Астория очень хотела, чтобы ты помогал мне в управлении банком. Все это время я внимательно приглядывался к тебе и понял, она права - лучшего помощника, чем ты, мне просто не сыскать. И не только помощника, но и преемника.
Я онемел от услышанного.
- Да-да, я уже не раз подумывал над тем, чтобы уйти на покой. Поэтому, мистер Малфой, принимай дела «Гринготтс» твой! Это наследство Астории, и оно переходит к тебе.
****
- Добрый вечер, мистер Малфой! чей-то голос за моей спиной вернул меня из прошлого в реальность.
- Добрый, - откликнулся я, оглянулся в поисках поздоровавшегося, но не увидел ни одного знакомого.
Я вновь посмотрел на девушку в изумрудном платье. Нет, конечно же, я обознался. Это не может быть Грейнджер. Гриффиндорка исчезла из моей жизни три года назад.После смерти жены я сделал все возможное, чтобы отыскать ее. Но так и не нашел.
Глоток коньяка обжог мое горло, я закрыл глаза, наслаждаясь приятным вкусом. И вспомнил, как в поисках Грейнджер вновь оказался у порога ее дома...
*****
Я постучал, и дверь мне открыла знакомая женщина, отдаленно похожая на свою дочь.
- Драко?! удивилась она, но быстро взяла себя в руки. - Рада вас видеть, мистер Малфой.
«Драко» мне нравилось гораздо больше.
- Я хотел бы поговорить с Гермионой.
- Ты зря пришел, - миссис Грейнджер прислонилась к дверному проему, виновато улыбаясь. Она здесь больше не живет. Моя девочка уехала.
- Как уехала?! Куда?
- Не знаю, куда-то за пределы страны, - вздохнула женщина. - Мы только получаем от нее письма через совиную почту.
- Давно?
- Да. Вскоре после того, как вернулась из Хогвартса. Сказала, что ей нужно сменить обстановку и прийти в себя, забрала Фе..., - миссис Грейнджер стушевалась, поняв, что проговорилась, но тут же попыталась исправить свою ошибку. - Собрала вещи и исчезла.
- Так она уехала с Феликсом? догадался я.
Кровь отхлынула от ее лица:
- Ты знаешь о нем?
- Только имя. Гермиона сама однажды произнесла его в моем присутствии. Кто он, этот Феликс?
Она прикусила губу и побледнела еще больше:
- Простите, мистер Малфой, больше мне нечего Вам сказать. До свидания!
И женщина закрыла дверь прямо перед моим носом.
Я ничего не понял из нашего короткого разговора, но решил докопаться до истины.
Следующим моим шагом стала поездка в школу, где заканчивала седьмой курс рыжеволосая подружка Поттера.
- Привет, Уизли, - я нашел ее в спортивной раздевалке Хогвартса, где та готовилась к очередной тренировке в составе гриффиндорской сборной. Мне сказали, что ты стала капитаном команды. Поздравляю.
- Спасибо, Малфой. Приятно слышать от тебя подобный комплемент, - усмехнулась она. А я слышала, что ты стал крутым банкиром. Какими судьбами в школе?
- Я приехал узнать, где она.
- Кто? девчонка сделала невинные глаза.
- Грейнджер.
Уизли отвернулась, делая вид, что сосредоточена на завязывании шнурков.
- Мне нужно ее найти.
- Увы, Малфой, но я ничем не могу тебе помочь. Ты обратился не по адресу.
- Почему? этот замкнутый круг молчания начинал выводить меня из себя. Я с трудом сдерживался, чтобы не вспылить.
- Я не знаю, где Гермиона. Видишь ли, она уехала.
- Куда?
Рыжая пожала плечами, потом поднялась с лавки, взяла в руки метлу и направилась к выходу.
- Уизли! Вы что, сговорились? Кто попросил тебя молчать?
Девчонка остановилась у дверей и обернулась на меня:
- Дурак ты, я действительно не знаю, где Гермиона.
- А если бы знала, сказала бы?
Она задумалась:
- Да. Знаешь, Малфой, я и раньше и сейчас придерживаюсь мнения, что у вас с ней могло бы все получиться.
- А вот Поттер так не считает…
- Гарри волен думать, как ему заблагорассудится. Я не обязана во всем соглашаться с ним. Прости, Малфой, но я и правда не знаю, где она.
- А Поттер знает?
- Думаю, да, - неуверенно сказала девушка. Но тебе он все равно ничего не скажет. Гарри всегда был против ваших отношений, он и теперь не поменял своего мнения. Я спешу, извини…
Уизли вышла в коридор, но еще не успела закрыть за собой дверь, как я выкрикнул ей в спину:
- А кто такой Феликс?
Она дернулась от моего вопроса, медленно повернулась и уставилась на меня:
- Что ты знаешь о нем?
- Ничего, но хочу знать все!
Так же, как и миссис Грейнджер пару дней назад, рыжая побледнела и напряглась:
- Прости, Малфой, это не моя тайна.
И она помчалась по коридору, пытаясь сбежать от моих назойливых расспросов.
Черт побери! Что все это означало?!
Героя войны я подстерег, когда он выходил из Штаб-квартиры мракоборцев.
- Поттер, постой! я бросился за ним вдогонку.
- Малфой?! неприятно удивился тот, но все же остановился. - Чего тебе?
- Ты как всегда сама Вежливость.
- У тебя учился, так что без претензий!
Я перевел дыхание, не зная, как начать разговор. Но гриффиндорец терпеливо стоял и ждал, когда я отдышусь.
- Кто такой Феликс? я решил пойти ва-банк.
Поттер опешил, он ожидал от меня чего угодно, но не подобного вопроса. По его лицу пробежала легкая тень смущения, но он быстро взял себя в руки:
- Феликс?! А кто это? В первый раз слышу.
- Не лги.
- Хорошо, Малфой. Я знаю, кто такой Феликс. И что?
- Этот парень как-то связан с Грейнджер?
На лице Поттера появилась широкая улыбка. Мне она не понравилась было в ней что-то фальшивое, ненастоящее.
- Да. И настолько крепко, что тебе никогда не разорвать эту связь.
- Ясно, - его слова убили во мне последнюю надежду. - Надеюсь, я не задержал Вас, мистер Поттер?
- Это все, что Вы хотели узнать, мистер Малфой? - он откровенно издевался надо мной. - Если вновь понадоблюсь, то Вы знаете, где меня искать, - парень кивнул в сторону таблички на дверях Штаб-квартиры, потом расшаркался передо мной. Всегда к Вашим услугам!
Гад! Я изо всех сил старался держать себя в руках, хотя безумно хотелось врезать по этой наглой физиономии. За что он так ненавидит меня?! И за что я сам так ненавижу его?
Я прошел мимо него, вышел из Министерства и направился прочь по пустынной улице. Рано пожелтевший кленовый лист, гонимый откуда-то порывом ветра, сел мне на плечо, я раздраженно смахнул его на асфальт и растоптал ногой.
- Эй, Малфой! насмешливый голос догнал меня. Я вижу, ты так и не вспомнил свою летнюю практику после пятого курса?
Я не ответил ему, лишь ускорил шаг. Какая к черту практика, если все, во что я верил и на что надеялся, в один момент было разрушено его фразой - «Тебе никогда не разорвать эту связь»...
Больше я ее не искал.
*****
Я провел ладонью по лбу, гоня прочь неприятные воспоминания. Но сегодня был явно не мой день, взгляд натолкнулся на того, кого я меньше всего хотел бы видеть. Он-то здесь откуда? Чтобы охранять каких-то американских торгашей, собрался чуть ли не весь Отдел магического правопорядка, не исключая начальника?!
- Привет, Поттер! я выдавил из себя улыбку.
- Привет, Малфой! кивнул он. Ты тоже тут?
- Что значит тоже? Я пришел развлекаться. А ты, я вижу, работаешь.
- С чего ты взял? - он окинул меня холодным взглядом.
- Тогда какого лешего ты тут забыл?
- Тебе какое дело? У меня, что, нет права на отдых? ответил он вопросом на вопрос.
- А как же «мои бывшие приятели»? Ты их всех переловил или оставил парочку на понедельник? я заставил себя рассмеяться.
- Рад, что развеселил тебя, мистер Большие деньги, - нахмурился Поттер. Как тебе ловко удается всегда все испортить.
- Взаимно, - грубо ответил я.
Настроение и так было на нуле, а теперь и вообще резко покатилось вниз. Я вовсе не хотел к нему цепляться, но привычка вторая натура. Годы не изменили наших с ним отношений, все осталось по-прежнему. А то, что он вступился за меня на рассмотрении дела о причастности моей персоны к деятельности Темного лорда, только еще больше углубило пропасть между нами. Никто не просил Поттера вставать на мою защиту! Надо же, сделал одолжение обелил меня перед всем миром! А кто его просил, адвоката недорезанного?!
Я вновь оглянулся на девушку у стойки бара и был неприятно удивлен, увидев, как Беррингтон, о чем-то разговаривающий с ней, поднял свою руку и указал на меня. Еще больше мне не понравились долетевшие до меня слова:
- Я силой заставил его выбраться на прием он настоящий домосед. Поговори с ним. Прошу тебя! Развлекись немного, девочка, раз уж выбралась сюда.
- Хорошо, мистер Беррингтон! Но боюсь, что Вашему мистеру Домоседу будет со мной скучно. Я тоже небольшая любительница подобных мероприятий.
Девушка обернулась и посмотрела в мою сторону, и я чуть не выронил бокал. На секунду подумал, что все же обознался, но потом увидел, как у нее расширились глаза и слегка дрогнули губы. Она пристально смотрела на меня, и я понял, что не ошибся. К сожалению, все было правдой это все-таки была гриффиндорка.
Я невольно, сам не ожидая этого от себя, сделал шаг вперед и сразу заметил, как на ее лице тут же застыла ледяная маска безразличия. Она сделала вид, что видит меня в первый раз в своей жизни.
- Разреши представить тебе Драко Малфоя, - сказал Беррингтон. - Драко, знакомься - мисс Гермиона Грейнджер, наша ирландская гостья.
Я не мог вымолвить ни слова, но она быстро взяла себя в руки и уже казалась совершенно спокойной.
- Мистер Малфой? - повторила девушка и протянула мне для рукопожатия руку. Она держалась так, как любая другая вела бы себя с незнакомым человеком, а я продолжал стоять, как деревянный истукан, и пялился на нее.
- Мисс Грейнджер? наконец выдавил из себя я, взяв тонкую девичью кисть в свою и слегка коснувшись ее губами.
Девушка напряглась, ее пальчики дрогнули, но она попыталась изобразить на лице слабую улыбку:
- Я вижу, Вы пьете коньяк, мистер Малфой. Я принесу Вам новый бокал. А Вам, мистер Беррингтон?
- Огневиски, пожалуйста, если тебя это не затруднит.
- Нисколько, - ответила Грейнджер и, не дожидаясь моего ответа, скользнула к бару.
- Кто она такая? я вопросительно посмотрел на Бенедикта.
- Вижу, зацепила, - довольно хохотнул тот. Она большая умница. Я пару лет знаком с ней мисс Грейнджер сотрудничает с моей женой. Работает в южном секторе Отдела регулирования магических популяций в Ирландии, в Бюро по распределению домовых эльфов. Но, позволь предупредить тебя, она подруга Поттера.
Теперь понятно, где она пропадала все эти годы.
- Вот как? наигранно удивился я. Потом спросил, не переставая наблюдать за Грейнджер. - А что она делает здесь?
- Приехала в отпуск. У Поттера сейчас жена на соревнованиях в Болгарии, вот он и попросил свою старую знакомую сопроводить его на прием.
- А он что тут забыл?
- Как что? Американская сторона горячо настаивала на его присутствии.
- А-а-а, теперь понятно. Как без него! Говоришь «Поттер» подразумеваешь «Англия», говоришь «Англия» подразумеваешь «Поттер».
- Зря ты так, Драко. Если бы ты знал, сколько времени мне пришлось убеждать его прийти сюда. Мистеру Поттеру безумно не нравится изображать из себя национального героя.
- Да ну? усмехнулся я, не отрывая взгляда от приближающейся девушки.
- Ну, все, я вас оставляю, - Беррингтон взял предназначавшееся ему огневиски и многозначительно посмотрел на меня. А с тобой, Малфой, мы потом договорим. Что-то мне не нравится твое настроение.
И он направился в противоположную сторону зала. Я протянул руку к другому бокалу, но Грейнджер не торопилась отдавать его мне:
- Тебе будет лишним, а вот мне в самый раз.
Она залпом выпила коньяк и закашлялась.
- Алкоголь это не твое, Грейнджер, - улыбнулся я. Не научилась пить раньше, не стоило и начинать.
ГРЕЙНДЖЕР
Я специально вызвалась пойти за напитками, чтобы успеть прийти в себя. Казалось, мое сердце билось так сильно, что удары раздавались по всему залу. Странно, что их никто не слышал. Я дрожащими пальцами взяла бокалы, стараясь их не расплескать.
Почему он здесь? Гарри ни словом не обмолвился о том, что сюда явится Малфой. Но, возможно, он и сам не знал этого. А я даже и представить себе не могла, что, вернувшись в Лондон всего на две недели, в первый же вечер встречу того, кого так усердно пыталась забыть все эти годы.
Искоса посмотрела на оставленных мной мужчин. Они о чем-то разговаривали.
Я скользнула взглядом по слизеринцу. Разглядывать его долго у меня времени не было, да и он мог заметить. Но любая бы на моем месте поняла, что Драко превратился в очень красивого мужчину. Я сглотнула ком в горле: Держись, Гермиона. Все еще впереди.
Чуть задержавшись у барной стойки, пытаясь отдышаться и вернуть себе самообладание, я собралась с духом, расправила плечи и уверенно направилась к мужчинам.
- Тебе коньяк будет лишним, Малфой, а вот мне в самый раз.
Драко протянул руку к бокалу, но я залпом выпила напиток, предназначавшийся ему. Огненная жидкость обожгла горло, и я закашлялась.
- Алкоголь это не твое, Грейнджер, - улыбнулся слизеринец.
А когда-то он называл меня Гермионой. Сегодня ночью я вряд ли усну.
- Как твоя семья? я нашла в себе силы посмотреть ему в глаза.
Его улыбка погасла:
- Спасибо за заботу, Грейнджер. Все отлично.
Нет, он практически не изменился, только в его взгляде появилась усталость и отрешенность.
- Прости, Малфой, я здесь не одна. Мне нужно идти.
- Разумеется, - согласился он. Потом в его голосе прозвучали стальные нотки. - Поскольку ты не сменила фамилию, значит, это не твой муж. Остается Поттер. Но, думаю, наш главный мракоборец не будет против, если мы потанцуем.
Он остался таким же самоуверенным, как и раньше. Все тот же слизеринский принц.
Я покачала головой:
- Гарри - нет, но я буду против.
Повторить то испытание, на которое я так необдуманно согласилась в Хогвартсе? Чтобы снова утонуть в омуте его серых глаз? На этот раз я ничего подобного себе позволить не могла. Он был женат, и у него был ребенок - этим все сказано.
- Высокородный аристократ и грязнокровка… Думаю, общественность будет шокирована, - я сказала первое, что мне пришло в голову. Не люблю, когда обо мне говорят.
- Понятно, - усмехнулся Драко, - а когда-то ты не принимала в расчет различий между нами.
- Это было давно, и неправда. Теперь принимаю, - сухо ответила я и медленно двинулась по залу прочь от не сводящего с меня взгляда парня.
- Значит, струсила? он догнал меня и схватил за руку. - Испугалась?
- Что ты возомнил о себе, Малфой? Я тебя ничуть не боюсь.
- Тогда в чем дело?
В это время оркестр заиграл медленную мелодию, и приглашенный на прием певец поднес к губам волшебную палочку, словно микрофон. Слизеринец притянул меня к себе, его ладонь опустилась на мою спину.
Меня охватила легкая паника. Я оглянулась, ища поддержки, но поблизости не было ни одного знакомого.
- Надеюсь, ты не собираешься падать в обморок или закатывать здесь истерику? Малфой весело рассмеялся. Наши американские гости будут шокированы твоим поведением. Гермиона, расслабься, мы всего лишь потанцуем.
Мне не оставалось ничего иного, как уступить ему и принять его приглашение. Рука Драко нежно обхватила меня за талию, и я, прижавшись к нему и боясь поднять на него взгляд, задохнулась от осознания собственного бессилия перед ним Малфой все еще безумно волновал меня.
- Твои волосы пахнут яблоками и медом, - прошептали его губы, и я поняла, что пропала.
Если б нам пройти снова весь этот путь,
Я бы изменил то, что убило любовь.
Твоей гордости стена так крепка,
Что я не пробьюсь.
Может, есть у нас шанс все начать еще раз?
Тебя я люблю… *
(* Scorpions «I'm still loving you»)
Слова звучащей песни настолько точно соответствовали ситуации, что в голову прокралась предательская мысль о том, не договорился ли Малфой с певцом заранее.
Если б нам пройти снова весь этот путь,
Я бы изменил то, что убило любовь.
Я ранил гордость твою, и я знаю,
Через что ты прошла.
Стоит дать мне лишь шанс.
И любви не будет конца.
Тебя я люблю, все также люблю,
Тебя я люблю, и твоя любовь мне нужна…
Песня закончилась, я судорожно вздохнула, пытаясь всеми силами избавиться от музыкального наваждения. Но мне это плохо удавалось. Тогда я оттолкнула от себя Драко и, не оглядываясь, бросилась от него по заполненному людьми залу. Осталось найти Гарри, чтобы сказать ему, что я ухожу, и, что самое сложное, убедить свое сердце, что я снова сделала все правильно.
ПОТТЕР
Гермиона подошла ко мне растерянная и виноватая:
- Прости, Гарри, но я не могу остаться. Мне нужно уйти.
Я все понял без лишних слов. Я видел того, кто мог заставить Гермиону Грейнджер отказаться от данного ею обещания. Малфой. Снова и снова Малфой. Только из-за него одного она меняла сейчас свои планы, только из-за него одного она ломала свою жизнь, прозябая и прячась от всех и вся в далекой Ирландии, только из-за него одного она отказывала себе в счастье.
- Я не знал, что он будет здесь. Иначе бы я не пригласил тебя, поверь.
- Драко тут совсем ни при чем, - грустно улыбнулась она. Просто я очень устала. Мне нужно отдохнуть.
Как она вновь ловко оправдала его. Чертов слизеринец! И когда же это все, наконец, кончится?
- Когда возвращается Джинни? спросила Гермиона, пытаясь меня утешить.
- Послезавтра.
- Мы придем к вам на ужин, - пообещала она.
- С Феликсом? Я сто лет не видел своего крестника.
- Хорошо, - в ее глазах сверкнули смешинки. Обязательно с сыном. Только проверь, пожалуйста, свой камин. А то в прошлом году он оказался завален кучей министерских бумаг. Кстати, некоторые из них были с пометкой «сверхсекретно».
- Ты что, их читала? я почувствовал, как мои щеки покрываются легкой краской.
- Нет, конечно. Просто Феликс пытался сделать из одной из них самолетик и запустить его в окно.
Сначала я опешил, потом расхохотался:
- Быть ему Министром магии, если он с такой легкостью относится к столь важным документам.
ГРЕЙНДЖЕР
Я решила не использовать магические способы передвижения и пешком возвращалась домой, где меня ждали родители и сын. Август шуршал первыми опавшими листьями под ногами. Моросил легкий почти осенний дождик, но он не мешал мне думать.
Однажды, во время той пресловутой практики, я поняла, что не могу жить без этого человека, но все эти годы я упорно сопротивлялась своему чувству, отвергая и пряча его как от других, так и от себя самой. Три года назад, вскоре после сражения за Хогвартс, мне предложили работу в южном Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними. Я сразу же ухватилась за предложение уехать из Англии. Сбежала, скрылась, чтобы только не видеть Малфоя, не слышать ничего о нем самом и его семье. Решив, что мне не дано испытать простое женское счастье, я с головой бросилась в работу. Три года я с жадностью впитывала новые знания и приобретала опыт, постепенно достигая в своей деятельности определенных высот и уважения коллег.
Но что самое важно - все это время я приучала свое сердце не скакать как сумасшедшее при одном упоминании о слизеринце. Я перестала читать газеты, чтобы случайно не натолкнуться на статьи о нем или его семье, или, не дай Бог, на его фотографию. Я перевела все свои деньги в ирландское отделение «Гринготтса», чтобы только не встречаться с ним. Я изо всех сил пыталась убедить себя, что он ничего не значит в моей жизни. Как говорила мама: «Если цветок не поливать, то он засохнет». И мне это почти удалось…
Вот именно почти. Но стоило лишь увидеть его сегодня…
Зачем только я согласилась пойти на этот прием?! Почему не последовала своему первому инстинктивному порыву и не послала Гарри куда подальше с его предложением?
Нет, мне был нужен только ОН. Никто другой никогда не заменил бы его. И кого я обманывала все эти годы, если, не смотря ни на что, продолжала надеяться, что Драко все вспомнит и найдет меня? Если каждый свой день рождения с замиранием сердца ждала, что он вот-вот постучится в мою дверь и вновь протянет мне белую лилию. Если всякий раз, получая письмо из Англии, я преодолевала внезапную дрожь в руках, отвязывая свиток с лапы совы-почтальона, и думала: а вдруг это послание от него. Если каждое Рождество я вспоминала тот наш единственный танец на глазах у всей школы и, засыпая под утро, загадывала себе быть в новом году счастливой.
Да и как я могла забыть Драко, если каждый мой новый день начинался с того, что маленькие ножки торопливо стучали по холодному полу, крошечные пальчики открывали дверь моей спальни, а любопытный носик заглядывал в дверной проем:
- Мамочка, ты спишь?
- Нет, малыш, я уже проснулась.
Сынишка точная копия своего отца - запрыгивал в мою кровать, чтобы растормошить меня и изложить свой очередной сон, или потребовать рассказать сказку, или просто прижаться ко мне и прошептать, как он сильно любит свою мамулю.
Все эти годы я не жила, а существовала. Меня спасал только Феликс. Феликс Малфой - смышленый и улыбчивый мальчик, так похожий на Драко. В этом году сыну исполнилось четыре.
У меня защемило сердце. Я постаралась отогнать от себя мысль, что возможно совсем скоро наступит такой момент, когда Феликс спросит меня о своем отце. И что я отвечу ему тогда?
МАЛФОЙ
Этой ночью я плохо спал. Мне вновь снилась она вызывающе красивая и бесстыдно нагая. Но наступило утро, а следом за ним начался новый день, абсолютно такой же, как и все предыдущие дни в течение последних трех лет.
Отгоняя остатки сна, я поднялся с постели, прошел в ванную и принял холодный душ, чтобы снять ночное возбуждение. Спустился в столовую, сделал глоток кофе и взял в руки свежую, только что доставленную совой-курьером газету.
Первое, что бросилось в глаза большая статья о вчерашнем мероприятии.
«Прошедшей ночью на приеме, организованном в честь американских гостей сотрудниками Отдела международного магического сотрудничества, засветились как многие высокопоставленные чиновники Министерства, так и представители деловых кругов магической Англии. Среди приглашенных…»
Это неинтересно, можно пропустить. Хотя, стоп!
«Начальник Отдела обеспечения магического правопорядка, герой второй магической войны мистер Поттер, прибыл на прием в обществе некой дамы, которая не являлась его законной супругой. Наш корреспондент навел справки, и прекрасной незнакомкой оказалась однокурсница мистера Поттера, небезызвестная в магическом мире ведьма Гермиона Грейнджер. Несколько лет мисс Грейнджер провела в Ирландии…».
Это я уже знал. Что еще? Кажется, вот: «Один из подчиненных мистера Поттера, который пожелал остаться неизвестным, сообщил нам по секрету, что мисс Грейнджер сделано официальное предложение перевестись в Англию и продолжить свою карьеру в Отделе обеспечения магического правопорядка непосредственно под руководством мистера Поттера…»
Значит, она возвращается?! Отлично. Кажется, у меня появляется прекрасная возможность встретиться еще раз и обсудить все острые углы в наших с ней отношениях.
Я перевернул лист. Глаза невольно наткнулись на собственную фамилию.
«Вчера Визенгамот в полном составе рассмотрел вопрос об условно-досрочном освобождении некоторых заключенных Азкабана, у которых обнаружены существенные проблемы со здоровьем, и принял решение в следующем месяце перевести под домашний арест следующих лиц…»
В списке перечисленных, кому разрешили вернуться домой, третьим от начала шел Люциус Малфой - мой отец.
ПОТТЕР
Она ворвалась в мой кабинет, словно разъяренная фурия, и швырнула через стол газету:
- Гарри, ты специально подстроил все это? Ты именно для этого пригласил меня на прием?
Девушка смачно выругалась.
В первый раз в жизни я слышал из уст Гермионы Грейнджер подобное выражение. Ничего себе, значит действительно, произошло нечто из ряда вон выходящее.
- Гермиона, что случилось?
- Читай, - потребовала она. На первой странице
Я пробежал глазами статью. Так вот в чем дело. Но в одном репортеры правы мне давно нужно было предложить своей подруге бросить к чертям собачим Ирландию и перебраться обратно в Лондон. Хватит прятаться от Малфоя.
- Прекрасно понимаю твое возмущение, Гермиона. Газетчики как всегда переусердствовали.
Вместо обычного доброжелательного взгляда карих глаз на меня смотрели две острые льдинки!
- Ах, переусердствовали! И это все, что ты можешь мне сказать?
- Нет, не все. Мне кажется, что ты не столько возмущена этой статьей, сколько напугана.
Девушка зло прищурилась:
- И чего же я боюсь, по-твоему?
- Сначала перестань думать, что это я устроил тебе ловушку. Я тут ни при чем никогда бы не сделал ничего подобного, не посоветовавшись с тобой заранее.
Она продолжала подозрительно коситься на меня.
- Гермиона, хватит дуться! Подумаешь, написали. Ну, наврали чуток. Вспомни Риту Скиттер. Про меня чего только не пишут и ничего. Как видишь, продолжаю жить и улыбаться.
- Ты, правда, не виноват? немного резко спросила она и вдруг смутилась. - Прости меня, Гарри. А я чего только не напридумывала себе. Будто бы ты за моей спиной...
- Да я и не обиделся. Но, хочешь - злись на меня, хочешь - нет, - я подошел к девушке и помахал перед ее носом свеженапечатанным раздражителем, - только газета права ты должна вернуться к нам. И с работой в Отделе по обеспечению магического правопорядка ты справилась бы вполне успешно, уверяю тебя. Помнишь, мы мечтали все вместе после окончания школы стать мракоборцами? Почему же жизнь так раскидала нас, Гермиона? Рон подался в торговлю к Джорджу, ты уехала в Ирландию.
Я протянул ей руку и пожал ее пальцы, задержав их в своей руке:
- Оставайся, а?
Она не отбросила мою руку:
- Я подумаю, Гарри.
Я облегченно вздохнул: Слава Мерлину!
- Рано радуешься, Поттер, - лукаво улыбнулась она. - Я еще не сказала «да».
- Но и «нет» тоже не сказала. Давай попробуем с месячной стажировки. Если дело пойдет, ты остаешься, если тебе не понравится у нас ты уходишь. И тогда я больше не буду тебя уговаривать. Согласна?
Она не торопилась с ответом. Но я уже по ее глазам видел, что скоро в моем Отделе появится новая сотрудница.
- А теперь объясни, чего же, по-твоему, я боюсь? Гермиона вернулась к неприятному разговору.
- Ты боишься самой себя, своих чувств к Малфою.
- Чушь! Гарри, я окончательно забыла его! Я стала старше и мудрее. Ничто теперь не может взволновать меня так, как волновало в юности. Все быльем поросло.
- Угу, - я кивнул ей в знак согласия.
- Ты не веришь мне? оскорбилась она.
- Гермиона, если бы ты сейчас во время произнесения своей пламенной речи видела в зеркало свою физиономию, ты бы тоже не поверила. Ты кого убеждаешь: меня или себя саму? Скажи честно, почему ты до сих пор не вышла замуж? Ведь, признайся, тебе были предложения руки и сердца?
- Если бы ты не был моим другом, - ответила девушка, - я бы сказала тебе, что ты лезешь не в свое дело. Но ты мой друг, Гарри, поэтому по-дружески прошу тебя: заткнись!
ГРЕЙНДЖЕР
- Доброе утро, мисс Грейнджер. Прошу Вас, проходите.
- Здравствуй, Перси, - я подошла к старшему брату Рона и протянула ему руку. Но тот сделал вид, что не заметил ее. Лишь указал мне на стул, приглашая сесть. Сам устроился за столом напротив, сложив руки на груди и пристально уставившись на меня.
- Мисс Грейнджер, я полагаю, Вы уже догадались, о чем пойдет речь.
- Нет, - я покачала головой, улыбнувшись ему. И о чем же?
Я закинула нога на ногу, пытаясь вести себя непринужденно. Но парень никак не реагировал на мой доброжелательный тон, решив оставить наш разговор в рамках официальной беседы. Что ж, придется подчиниться правилам игры: Перси в этом кабинете нет, есть только мистер Уизли.
- Разве Вы не слышали последних новостей?
- Какие новости Вы имеете в виду, мистер Уизли? Их каждый день в подразделении появляется так много, что сразу и не поймешь, о чем Вы говорите.
- В Отделе, в которое Вас, не имеющей специального образования и подготовки, по личной инициативе устроил мистер Поттер,...
Судя по тону, Уизли только что обвинил меня в том, будто бы я по блату пробралась в Министерство. Я поджала губы, но промолчала, проглотив обиду.
- ...сейчас одна главная новость - в прошлом месяце Верховный суд магической Англии вынес решение об условно-досрочном освобождении некоторых бывших Пожирателей. Каждый из них будет содержаться под домашним арестом. И к каждому из бывших заключенных приставлен куратор из мракоборцев, который будет отслеживать деятельность своего подопечного в течение года.
- Зачем он все это рассказывает мне, - мрачно подумала я. Сердце заныло от нехороших предчувствий.
Перси поднялся, прошелся по кабинету и встал у меня за спиной. Я была вынуждена сидеть и слушать, не видя выражения его глаз.
- Всем этим займется Поттер и его подчиненные.
Мое напряжение росло.
- Поэтому завтра, мисс Грейнджер, Вы направитесь на свое первое оперативное задание.
Куда меня направляют? - я не выдержала и обернулась на Уизли, шея мгновенно затекла от неудобной позы.
Он эффектно затянул паузу. Потом криво улыбнулся, словно сделал вид, что извиняется:
- Вместе со своими коллегами Фредом Смитом и Логаном Кроссом Вы посетите... Малфой-мэнор.
- Нет! я вскочила на ноги. Я не могу!
- Вот как?! Что значит «не могу»? усмехнулся Перси, и мне на мгновение показалось, что он догадался о причине моей нервозности. Но откуда? О моей тайне знали только Гарри, Джинни, Рон и...
- Дамблдор, - закончил он вслух мою мысль.
Мои щеки вспыхнули. Я схватилась за спинку стула, чтобы не упасть.
- Думаю, Гермиона, тебе лучше присесть.
Я смотрела на него широко открытыми глазами. Перси вернулся обратно за стол, сел, опустив голову на руки и рассматривая меня внимательным изучающим взглядом:
- Не обвиняй старика, он тут совсем ни при чем. Ты вряд ли знаешь, что после войны именно я разбирал архивы Хогвартса, или, точнее будет сказать, архивы погибшего Дамблдора. И из них я узнал маленькую и очень увлекательную историю из жизни одной его студентки. Кстати, ты знала, что директор вел дневник? Перед смертью он попытался его уничтожить, и ему это удалось. Почти...
Я рухнула на сидение. Как много он знал?
- Итак, слушай. Весной девяносто седьмого года лучшая ученица школы, староста факультета Гриффиндор и по совместительству подруга всемирно известного Гарри Поттера пропала из стен школы, аргументируя это тем, что у нее якобы заболел кто-то из родных. Я заинтересовался данным обстоятельством, проверил кое-что в магловских архивах, и установил вполне достоверно, что с родителями студентки в то время все было в полном порядке, а вот с ней самой...
- Замолчи!
- Но я же еще не рассказал самого главного! Я стал рыть дальше, и вышел на еще более ранние события на летнюю практику девяносто шестого года...
- Прошу тебя, Перси, прекрати! Я догадываюсь, о чем ты собираешься поведать мне, - я подняла голову, и мои горящие гневом глаза встретились с его взглядом. - Ты жесток.
- Разве? ухмыльнулся он. - Если бы я был жестоким, о твоей маленькой тайне знали бы уже многие. А пока только мы с тобой. А ведь то, что я скрываю правду ото всех это должностное преступление.
- За что ты так ненавидишь всех нас? - задумчиво произнесла я. - Мы думали, что ты изменился.
- А разве вы мне дали шанс?! Вы же продолжали смотреть на меня, как на предателя. В своей семье я как был, так и остался изгоем. Одна мама искренне простила и приняла меня.
- Чего же ты хочешь от меня, Перси? Чего добиваешься?
- Я?! Ничего, - он засмеялся. Я лишь выполняю свой долг служу стране и народу. Вот и ты отрабатывай свое столь успешное возвращение в Лондон.
Гад. Неужели он думает, что я мечу на его место? Или ему просто ненавистна мысль, что мы продолжаем дружить с Гарри?
- Но почему именно Люциус? Есть же и другие вернувшиеся.
- Есть. Но в Малфой-мэнор отправишься именно ты.
- Почему, Перси?
- На это существует ряд причин, мисс Грейнджер, - он снова перешел на деловой тон. - Во-первых, замок ненаносим Малфой-младший восстановил защиту сразу после того, как его самого оправдали, а папаша отправился в Азкабан. Никто в Министерстве не сможет попасть в их особняк. На это способны только те, кто получил личное разрешение главы семьи, а ныне это Драко, или же его кровный родственник, то есть тот, в чьих жилах течет кровь, схожая с хозяином Малфой-мэнора. А она ведь у вас теперь одинаковая, верно? Перси продолжал пытливо изучать меня.
- Во-вторых, буду откровенным с тобой до конца, мне очень хочется насолить этой семейке, сбить их спесь и высокомерие. Бывшие пожиратели - они легко отделались после войны. Мало того, они настолько обнаглели, что сейчас вновь чувствуют себя хозяевами положения. Думаю, твое появление в Малфой-мэноре разозлит нашего крутого банкира. Жаль, что я не буду присутствовать при вашей встрече, - он наиграно вздохнул.
Так вот она, истинная причина моего задания - его ненависть к Драко. Или зависть? Теперь многое становилось понятным.
- Ты бы мог сам наблюдать за реакцией Малфоя, стоило лишь в лицо назвать его «грязнокровкой» и поведать ему правду. Если ты хочешь увидеть его унижение, Перси, то почему тянешь столько лет?
- О-о, я еще хочу жить, - засмеялся Уизли. Да и зачем мне лезть на рожон, если я могу отправить туда тебя?
Мерзавец!
- Последний вопрос, Перси. Поскольку я не являюсь ни доверенным лицом Малфоя, ни его кровной родственницей, как ты объяснишь мракоборцам мою способность проникать в замок? Да и Драко тоже. Они могут что-нибудь заподозрить. Ты же не думаешь, что они идиоты?
- Не идиоты, точно, - хохотнул он. Но и большого ума от поттеровских подчиненных ждать не приходится. Не бойся, они не знают всех тонкостей защиты, и полагают, что ты отправишься в поместье только потому, что когда-то была там. А что касается Малфоя... С этим типом тебе придется разбираться самой. Я не собираюсь решать за тебя все твои проблемы.
Я поднялась со стула:
- А если я откажусь от задания?
- Попробуй, - Уизли тоже поднялся с места. Он приблизился ко мне и, хитро прищурив глаза, спросил:
- Так как ты назвала своего сына, Гермиона?
Сжав кулаки и пытаясь сдержать эмоции, я заставила себя посмотреть в его глаза:
- Хорошо, Перси, я отправлюсь в замок. Но прежде, чем я покину твой роскошный кабинет, хочу предупредить тебя. Если моя тайна выйдет за пределы этого помещения, ты долгие годы будешь жалеть об этом, обещаю.
- Чем ты можешь мне угрожать? усмехнулся он. Мы тоже не палкой деланные можем за себя постоять.
- Тем, что недоступно тебе, Уизли, - Материнским проклятием.
Краска на его лице мгновенно выцвела.
- Вижу, ты слышал о нем?
Он мрачно кивнул.
- Значит, мы с тобой договорились?
- Да.
Я выбежала из кабинета, хлопнув дверями. Итак, меня вновь ждал Малфой-мэнор.
МАЛФОЙ
Нарцисса сидела в малой гостиной и что-то писала за маленьким резным столиком, когда домовик доложил о том, что в замок прибыли гости.
При сообщении эльфа мама подняла голову и удивленно посмотрела на меня:
- Кто бы это мог быть? Ты кого-то ждешь?
Ее лицо выражало беспокойство. Еще бы, прошло всего два дня, как отец вернулся домой, и никаких гостей мы не приглашали.
Я покачал головой и отложил в сторону газету:
- Пойду, посмотрю.
- Сиди, я сама, - Нарцисса отодвинула бумаги в сторону и поднялась из-за столика.
Она вернулась через пять минут, бледная и напряженная:
- Думаю, сынок, без твоего присутствия не обойтись. Ты вряд ли догадаешься, кто к нам пожаловал.
- Давай попробую, - я улыбнулся, пытаясь улыбкой успокоить ее.
- Нет, Драко, любое твое предположение окажется ошибочным.
- Вот как?! Ну, и кто же там?
- Там внизу мисс Грейнджер.
- Кто-о-о? мне показалось, что я ослышался. Потому что сказанное Нарциссой не могло быть правдой.
- Там Гермиона, сынок. И она не одна. С ней еще двое мужчин. Думаю, что это мракоборцы.
Я резко поднялся на ноги:
- Мама, иди к отцу. Не нужно, чтобы они встречались. Я сам разберусь с непрошенными гостями.
ГРЕЙНДЖЕР
Я чувствовала нервный озноб.
Да ведь это просто смешно! Надо взять себя в руки, пробормотала я про себя, чтобы не услышали коллеги. Но чуда не произошло дрожь не исчезла.
Вспотевшие ладони дрожали, когда я постучала молотком в огромную дверь. Фред и Логан стояли позади меня, с удивлением озираясь вокруг. Наверное, я бы делала тоже самое на их месте, но сейчас я не могла себе позволить расслабиться. Все, что я успела заметить - парк после того памятного взрыва был полностью восстановлен и вновь радовал своим великолепием.
В ожидании, когда дверь откроют, я одной рукой судорожно сжала в кармане волшебную палочку, другой - трясущейся и влажной - провела по волосам, собранным с помощью заколки в прическу. За последние годы я научилась управляться с ними. Ах, если бы с нервами можно было справиться так же просто, как с непослушными прядями.
Дверь отворил домовой эльф, он узнал меня и, низко кланяясь, пропустил в фойе. В последний раз тяжело вздохнув, я вошла в знакомый зал и в ожидании хозяев позволила себе осмотреться.
В Малфой-мэноре я провела две таких памятных недели пять лет назад и еще один незабываемый денек в девяносто восьмом. Мерлин, здесь все было по-прежнему, и я снова почувствовала себя испуганной шестнадцатилетней девочкой.
- Мисс Грейнджер, будьте осторожны, - прошептал рядом со мной Логан Кросс, - от этих аристократов всего можно ожидать. Особенно от главы дома.
- И отсутствие у Люциуса палочки не делает его менее опасным, - вторя коллеге, тихо произнес Фред Смит. Говорят, что в Азкабане у него совсем съехала крыша. Именно поэтому его и выпустили домой пусть доводит свою семейку.
- Не беспокойтесь, мое оружие при мне, - я правой рукой похлопала по карману, где лежала волшебная палочка.
В этот момент в фойе по широкой лестнице, придерживаясь рукой за перила, спустилась Нарцисса.
Она немного постарела и выглядела уставшей. В ее волосах чувствовалась легкая седина, а холодные голубые глаза не выражали в этот момент никаких эмоций, разве что легкое удивление, когда она увидела меня.
- Здравствуйте, мисс Грейнджер, я вижу, Вы привели чужих людей в наш дом? - сухо поинтересовалась женщина. Добрый день, господа.
Она кивнула мракоборцам и вновь посмотрела на меня. Я не выдержала ее взгляда и отвела в сторону глаза:
- У меня не было выбора, миссис Малфой. Я здесь по долгу службы.
- Выбор есть всегда, мисс Грейнджер, - вымученно улыбнулась Нарцисса.
Пусть думает, что хочет. Я не собиралась оправдываться перед ней. Оправдываться - значит чувствовать себя виноватой. За мной же вины не было у меня был сын.
- Пригласите, пожалуйста, главу дома, - вежливо попросил Смит. У нас к нему разговор.
Нарцисса молча кивнула и отправилась за Люциусом.
****
- Грейнджер? Вот уж не думал, что вновь увижу тебя в своем доме, - резкий голос заставил меня вздрогнуть.
Я подняла голову и посмотрела на Драко, чувствуя, как цепенеет тело. Мне стало жарко, в голове зашумело, словно я вновь сделала глоток крепкого коньяка.
- Здравствуйте, мистер Малфой, - поздоровалась я с ним, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно равнодушней. - Позвольте представить Вам моих коллег - специалистов Отдела по обеспечению магического правопорядка. Мистер Смит и мистер Кросс.
- Вас Поттер прислал? обратился слизеринец к Фреду. С какой целью?
За Фреда ответил Логан, поскольку он в нашей троице был главный:
- Мистер Малфой, к сожалению, Ваша мать не совсем правильно поняла нас. Нам нужны не Вы, а Ваш отец.
- Сейчас я глава семьи. А Люциус отдыхает. Ему необходим покой.
- Вынужден Вас огорчить, но придется его разбудить.
Я отвернулась, выносить презрительный взгляд Драко было выше моих сил.
- Хорошо. Хелпи! - крикнул он. Проводи их в гостиную.
Эльфиха материализовалась прямо из воздуха. Я радостно улыбнулась, увидев свою маленькую подругу, ее глаза также вспыхнули яркой вспышкой при виде меня. Но, заметив недовольный взгляд своего хозяина, женщина-домовик стушевалась и опустила взгляд в пол.
Мои коллеги направились следом за эльфом, я шла последней.
Вот уж не думал, что у тебя хватит мужества прийти сюда, - Малфой схватил меня за запястье и повернул к себе. Зачем ты здесь, Грейнджер?
- Если бы ты читал газеты, Малфой, - я поспешила отдернуть руку, - то знал бы, что я теперь сотрудник Отдела магического правопорядка. И я здесь по долгу службы.
- Ясно. И что в МОЕМ замке забыли мракоборцы, позволь тебя спросить?
- Позови отца, и все узнаешь. Не в моих полномочиях сообщать тебе об этом. Я только проводник.
- Поттер не отпустил тебя одну, опасаясь за твою безопасность? он улыбнулся. И эта ленивая улыбка подействовала на меня как пощечина.
Я не успела ответить на его выпад. Серые глаза широко распахнулись до Малфоя дошел смысл сказанной мной последней фразы:
- Проводник? Что это значит, Грейнджер? Как ты сюда проникла?
Вот этого вопроса я и боялась больше всего.
- Не твое дело.
- Нет, - он вновь схватил меня за руку. Ты не уйдешь, пока не ответишь мне. На поместье наложена защита. Вы не смогли бы преодолеть ее, не получив моего разрешения.
- Отпусти меня, Малфой, - прошипела я. Иди, зови Люциуса. Чем быстрее он спуститься, тем быстрее мы покинем пределы ТВОЕГО замка. А с защитой разбирайся сам. Значит, в ней есть брешь.
Я оттолкнула его, что было сил, и почти бегом бросилась в гостиную. Провожать меня туда не было надобности я хорошо знала дорогу.
*****
Мы молчали. Я, прислонившись плечом к мраморной каминной полке, уставилась на пламя. Мне было крайне неуютно и зябко в этом жарко натопленном помещении.
В гостиную тихо вошла Нарцисса и присела на край дивана. Она с напряжением смотрела на открытую дверь, ожидая появления мужа и сына.
Я преодолела чувство вины, которое грызло меня с того момента, как я вступила на порог Малфой-мэнора, и медленно приблизилась к женщине:
- Можно?
Та оглянулась на меня, и, не говоря не слова, подвинулась, давая мне место.
- Нарцисса, - начала смущенно я. Прости меня, но я и правда здесь не по своей воле.
Женщина задумчиво посмотрела на меня, потом кивнула, словно приняв мои извинения:
- Понимаю, девочка, ничего, все в порядке. Нам не привыкать. Так будет теперь всегда мы бывшие пожиратели.
- Ничего не в порядке, - хотелось крикнуть мне. Но я лишь выдавила из себя: - Так не должно быть.
Нарцисса грустно улыбнулась и пожала плечами. Она снова оглянулась на дверь. На пороге гостиной появился маленький темноволосый мальчик лет трех.
- Бабушка!
Он подбежал к миссис Малфой, и, не сводя с меня любопытных глаз, забрался к ней на колени.
- Дорогой, позволь представить тебе мисс Грейнджер. Она знакомая твоего папы. Гермиона, это мой внук - Скорпиус Малфой.
Я онемела. Так вот он какой, сын Драко. Скорпиус был младше Феликса года на полтора и больше походил на Асторию, чем на своего отца. В нем не было совсем ничего от Драко - впервые за многие поколения кровь Малфоев сменилась. Мне вспомнилась галерея портретов в фехтовальном зале все Малфои имели похожие черты лица, а этот малыш словно свалился на них с чужой планеты.
Я протянула мальчику руку:
Здравствуй, Скорпиус, как поживаешь?
Малыш взял меня за палец и пожал его:
- Здравствуй, тетя. Хорошо.
Потом он оглянулся на бабушку, словно спрашивая ее, все ли он сделал правильно. Нарцисса поцеловала его в лоб, одобряя тем самым поведение внука. Что ж, можно было справедливо признать, Скорпиус рос настоящим джентльменом.
- Чем сейчас занимается Астория? - спросила я, наблюдая за мальчиком. Ей удалось после войны закончить школу?
Нарцисса подняла на меня удивленный взгляд:
- А разве ты ничего не читала о ней в газетах?
- Нет, - я покачала головой. Я несколько лет прожила в Ирландии и не следила за прессой. Было как-то не до этого.
Не говорить же ей о том, что я пыталась напрочь вырвать воспоминания об их семье из своей жизни.
- Астория умерла, - тихо ответила Нарцисса, прижимая к себе внука. - При родах.
Я замерла. О, Боже, я и представления не имела об этой трагедии. Как стыдно!
- Прости, но я не знала, - на моих глазах навернулись слезы. Соболезную.
Женщина не успела ответить мне. В одно мгновенье атмосфера замка изменилась так, будто холодный ветер промчался по комнатам, проникнув сквозь стены. В гостиной появился глава семейства Люциус Малфой.
Нарцисса поспешила снять внука с колен, подтолкнула маленького Скорпиуса в спину и прошептала ему на ухо:
- Беги к бабушке Регине. У нее есть что-то вкусненькое для тебя.
НАРЦИССА МАЛФОЙ
Гермиона по-настоящему переживала за Асторию. Странная девушка, давшая моему сыну надежду на счастье, и одновременно лишившая его этой надежды. Мне надо было бы ее ненавидеть. А я не могла.
Она изменилась за эти несколько лет, что я ее не видела. Стала старше и красивее. Но с первых ее слов я поняла, что мисс Грейнджер осталась такой же искренней и доброжелательной, как и раньше. Как бы я хотела, чтобы они с Драко были вместе.
Наверное, я слишком наивная! Что за глупые мечты! Люциус порвал бы меня на части, узнав о них. Слизеринец и гриффиндорка, аристократ и магла, чистая кровь во многих поколениях и грязнокровка они словно два полюса, словно день и ночь. Такие разные, такие недосягаемые друг для друга. Хотя, с чего я вдруг решила, что эта девушка интересовалась моим сыном? Судя по всему, она была к нему абсолютно равнодушна.
- Ты! - взревел мой муж, едва успел переступить порог гостиной. Ты!
Он, угрожая тростью с наконечником в виде змеи, бросился на Гермиону. Но девушка не испугалась его ярости, очевидно зная, что сердцевина трости была пустой - палочку Люциуса публично сломали после признания судом его вины. Мисс Грейнджер осталась сидеть на диване, с искренним любопытством разглядывая моего мужа.
- Тебя никто не звал сюда, - взвизгнул Люциус, и его лицо побагровело от ярости.
Двое мракоборцев бросились ему наперерез. Они схватили его за руки и оттащили подальше от Гермионы.
- Все хорошо, - тихо прошептала я ей. Он безоружен.
Люциус заметил наше перешептывание:
- Не смей говорить с ней, Нарцисса. Ты унижаешь всех нас. Я еще тогда говорил, что эта гриффиндорская сучка принесет много бед в наш дом.
Тот, кого девушка представила как Фред Смит, толкнул Люциуса в грудь, и тот рухнул в кресло.
- Успокойтесь, мистер Малфой! Мисс Грейнджер здесь по служебным делам. И у нее статус неприкосновенности. Если с ней что-то случится в вашем замке, то решение об условно-досрочном освобождении будет ликвидировано.
- Кто вы такие, чтобы указывать мне? Люциус попытался подняться с кресла. Но ему не дали. Палочка мракоборца по имени Логан Кросс уперлась в горло моего мужа.
- Мы из Министерства магии. У нас есть ордер на обыск.
Мракоборец высказался четко и ясно.
- Из Министерства значит? - переспросил Люциус, посмотрев на того снизу вверх.
- Совершенно верно, - ответил мужчина сердито. - А Вы, как я понимаю, Люциус Абраксас Малфой, глава семейства? С сегодняшнего дня Вы под домашним арестом, мистер Малфой. Лично я буду на протяжении года отслеживать любое Ваше передвижение. Надеюсь, Вы понимаете, что за пределы замка Вам выходить запрещено?
- Какое отребье приходится терпеть в своем доме, пробурчал Люциус под нос, но так, чтобы это было слышно и остальным. Куда катится мир?
В гостиную вошел Драко.
- Они пришли, - обратился к нему муж, - чтобы в очередной раз унизить меня. Мало того, что ты без моего разрешения притащил сюда Регину, так теперь еще и это...
- Никто не собирается унижать Вас, мистер Малфой, - ответил мракоборец. Требования закона невелики мы проведем обыск, чтобы убедиться, что в замке нет запрещенных артефактов. Это обычная процедура в отношении бывших пожирателей смерти. Все проходят ее.
- Мы не все! гневно закричал Люциус.
- После этого, - мракоборец спокойно, не обращая внимания на выпады мужа, продолжил рассказывать о своем задании, - мы попросим Вас снять с замка защиту. Это необходимо для осуществления беспрепятственного контроля над бывшим заключенным.
Тот залился безумным смехом:
- Вы действительно думаете, что мы согласимся сотрудничать с вами и снимем защиту с родового поместья? Глупцы!
- Отец, - остановил его Драко, - ты получишь новые неприятности, если откажешься подчиняться им.
- Хорошо, - зарычал Люциус, - пусть обыскивают замок. Все равно ничего не найдут. Но защиту снять не дам!
- Это не моя личная прихоть, этого требует закон. А я его представитель, поправил его мракоборец. Если Вы честный человек, коим пытались представить себя на суде, то без лишних проблем выполните мои требования. Все ваши бывшие собратья по оружию согласились сотрудничать с нами, один Вы восприняли нас в штыки.
- Да мне плевать на остальных.
Костяшки пальцев Люциуса, сжимающие ставшую бесполезной, но постоянно напоминающую ему о его позоре трость, побелели.
- Зная Вашу несговорчивую и вспыльчивую натуру, я подготовился к нашей встрече, - представитель Отдела по обеспечению магического правопорядка достал из глубокого кармана мантии два свитка пергамента.
- Что это? прорычал Люциус Чем ты собираешься напугать меня?
- Это Ваше ближайшее будущее, терпеливо объяснил Логан Кросс.
- Здесь, он поднял свиток в правой руке, Ваше согласие на добровольное сотрудничество с нами. А здесь, - вверх взлетела левая рука, постановление Министерства магии на уничтожение Малфой-мэнора в случае вашего отказа. Замок сотрут с лица земли завтра на закате.
Я побледнела. Растерянно оглянувшись на гриффиндорку, заметила, что та была потрясена сообщением не меньше меня. Реакцию сына я не видела он стоял ко всем спиной и задумчиво смотрел на огонь.
- Теперь не торопитесь и обдумайте свое решение, мистер Малфой, что вы выберете.
Люциус вскипел от негодования, ему удалось вскочить с кресла:
- Да знаешь ли ты, ничтожный человек, что я представитель древнейшего магического рода? В моей крови нет ни капли грязной крови! Она ничем не запятнана уже многие столетия.
Драко обернулся на отца. В его взгляде застыло выражение любопытства: не забыл ли Люциус о присутствии в замке своей матери, «предательницы крови», как он ее называл.
Гермиона тихонько выдохнула по выражению ее лица можно было сказать, что и она знает нечто такое, что шло в разрез с высокопарными словами моего мужа.
Грудь Люциуса натолкнулась на волшебную палочку мракоборца. И он был вынужден вновь опуститься в кресло.
- Я отлично знаю, кто Вы, мистер Малфой, - спокойно ответил Кросс. Вы государственный преступник, который до сих пор не осознал всей тяжести своего положения, волшебник лишенный своей волшебной палочки, то есть человек, приравненный к сквибу.
- Я никогда не сниму защиту, даже не надейтесь, - проворчал Люциус.
- Значит, Вам вновь придется переселиться в другое, менее комфортабельное жилье. Метров шесть квадратных не больше. И абсолютно бесплатное.
- Ты пугаешь меня Азкабаном?! Да я провел там три года.
- Оно и заметно, - хмыкнул мракоборец. - Мало кто после этого остается нормальным человеком. По Вам - сразу видно - плачет клиника Святого Мунго. Вы же настоящий шизофреник.
- Отец, подумай о женщинах и внуке, подал голос Драко. - Они не переживут тюремных казематов.
- А мне наплевать. Я никогда не подчинюсь этим ублюдкам!
- Значит, защиту сниму я, - твердым голосом произнес сын.
Гермиона посмотрела на него с плохо скрываемым восхищением. А Люциус взвыл от ярости и, вскочив на ноги, бросился на Драко:
- Ты опять идешь против моей воли?!
- Да, не испугался тот, и смело посмотрел отцу в глаза. Последние годы я был главой семьи. Именно я в последний раз устанавливал защиту, значит, мне ее и снимать. И я сделаю это. Ради мамы, ради Регины и ради Скорпиуса.
Люциус стиснул зубы. Это был уже не первый раз, как Драко ослушался его. Муж понял, что он окончательно потерял власть над собственным сыном.
Драко вышел.
- Фред, ты произведешь обыск, - приказал мистер Кросс. Гермиона, ты покажешь ему, куда идти. Приступайте. А мы продолжим наш увлекательный разговор с мистером Малфоем.
Люциус уже взял себя в руки, он проводил взглядом удаляющихся мракоборцев и кивком головы попросил меня, чтобы я отправилась с ними.
- А то стащат еще чего-нибудь, - проскрипел он. - Неизвестно, чего ждать от этого нищего сброда.
ГРЕЙНДЖЕР
Мы вышли. В холле я вновь столкнулась со слизеринцем. Его взгляд задумчиво остановился на мне:
- Я выясню правду, как вы проникли сюда, мисс Грейнджер, чего бы мне этого не стоило.
- Давай, Малфой, выясняй, - откликнулась я. Но на меня не рассчитывай. Я не скажу ни слова, даже под Круцио.
Смит, владея кучей заклинаний, позволяющим ему в кратчайшие сроки проводить обыск, ни в одной из комнат не задерживался более, чем на пять минут. Он называл мне помещение, которое хотел бы осмотреть, а я вела его туда. Через полчаса все крыло замка, где проживала чета Малфоев-старших, была предельно внимательно изучена. Нарцисса, все еще послушная повелениям своего мужа, повсюду следовала за нами. За все время она не проронила ни слова.
- В замке есть подвал? спросил мракоборец.
Я кивнула и направилась вниз. По дороге вдруг вспомнила реплику Драко, брошенную мне много лет назад, - « Неплохо было бы затащить тебя вниз, Грейнджер, и попробовать на тебе все те железные штучки, которые остались там с древних времен, и которые отец использует для наказания недобросовестных эльфов…»
Надеюсь, что Драко все-таки пошутил тогда, пытаясь напугать меня, и подобных пыточных сооружений у них не было. Мне бы не хотелось, чтобы Смит сейчас нашел нечто подобное.
- Можешь не спускаться со мной, Грейнджер, сам справлюсь, - парень уверенно сбежал по лестнице вниз. Он вернулся минут через десять.
- А вне дома есть что-нибудь подобное?
Я задумалась. Вряд ли после учиненного нами взрыва в апреле девяносто восьмого осталось хоть что-нибудь от того подвала за конюшнями. Я покосилась на Нарциссу. Женщина, заметив мой взгляд, покачала головой.
- Нет, Фред, - ответила я на вопрос коллеги. Здесь больше ничего нет.
- А где вход в чердачное помещение?
- Иди за мной, я покажу.
На чердаке валялся всякий хлам, а посреди этого ужасающего своим видом разгрома стоял старинный источенный жуками огромный гардероб.
И вновь словно вспышка в мозгу - издевающе-насмешливый голос Драко: «Там, наверху, есть замечательный шкафчик, в котором поселилось одно миленькое приведение. Никто не знает, почему оно до сих пор не ушло. Ты же знаешь, что такое боггарт, Грейнджер? Мне безумно хочется посмотреть, чего же ты боишься больше всего на свете…»
- Смит, не трогай шкаф, там привидение.
Но было уже поздно. Дверки со скипом распахнулись, и я, стоявшая как раз напротив, увидела, как навстречу мне из темноты замкнутого пространства шагнул маленький мальчик лет четырех мой Феликс. Он прошел пару шагов и рухнул как подкошенный. На его груди растеклось страшное кровавое пятно.
НАРЦИССА МАЛФОЙ
Пронзительный крик Гермионы пронесся по замку. Девушка рухнула на пол, потеряв сознание.
Мракоборец, недоумевая, оглянулся на меня:
- Что с ней?
- Похоже, мисс Грейнджер в глубоком обмороке.
- Тоже мне, великая волшебница, - сухо рассмеялся мистер Смит. - Боггарта испугалась.
Я подошла ближе, чтобы рассмотреть то, что так напугало Гермиону. И замерла.
Передо мной на пыльном старом ковре, в пятне тусклого света, лежал, распластав широко руки и устремившись пустыми остекленевшими глазами в потолок, ребенок - маленький мальчик, удивительно похожий на Драко. В легких вдруг не стало воздуха. Нет, этого просто не может быть. Неужели?! Кажется, Регина строила какие-то предположения на счет внебрачного ребенка. Догадка мгновенно пронеслась в голове моя свекровь была безумно близка к истине.
- Мисс Грейнджер, - мракоборец взял девушку за холодную, безвольно опавшую руку. Да не переживайте Вы так из-за этого пацана. Вы же сами сказали, что это всего лишь боггарт. Всего-навсего жалкий боггарт.
Смит направил палочку на тело ребенка и уверенно произнес:
- Ридикулус!
И страшное видение пропало. Мертвый мальчик исчез, словно его никогда не было здесь. Над местом, где он только что лежал, в воздухе возник кривой зигзаг молнии. Мракоборец засмеялся, повернувшись ко мне:
- Ну да, с детства боюсь грозы, и ничего не могу с собой поделать.
Он еще раз взмахнул волшебной палочкой, и молния пропала, превратившись в струйку дыма, который через секунду рассеялся.
Девушка медленно открыла глаза. Я помогла ей подняться на ноги. Пока Смит осматривал чердак, она стояла, съежившись, словно окаменела. И старательно избегала моего любопытного взгляда.
ГРЕЙНДЖЕР
Нет, этого не случится никогда. Я не позволю ни одному волосу упасть с его светлой головы. Я сумею защитить своего сына, уберечь его от опасностей. Чего бы мне это не стоило!
- Прощай, девочка, и дай вам бог счастья, - прошептала мне на прощание Нарцисса Малфой.
Вам? Мы с давних пор были с ней на «ты», значит, под этим «вам» подразумевалось нечто большее. Она поняла! Она догадалась!
Уходя, я спиной чувствовала на себе пронзительный взгляд голубых глаз.