Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Федеральное агентство по образованию
Государственное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
“Сибирский государственный индустриальный университет”
Кафедра философии
РАБОЧАЯ ТЕТРАДЬ ПО ФИЛОСОФИИ
Часть 1
Учебное пособие
Новокузнецк
2009
ББК 87я1
Р 134
Рецензент:
Кандидат философских наук, доцент,
заведующий кафедрой социологии, политологии и права СибГИУ
Э.С. Гершгорин
Кандидат политологических наук, доцент,
заведующий кафедрой философии и политологии КузГПА
Ю.И. Головичев
Р 134 Рабочая тетрадь по философии: уч. пособие / Сост. Т.Л. Готьятова, С.В. Ковыршина, Л.Б. Подгорных СибГИУ. – Новокузнецк, 2009. – 159с.
Представлены разнообразные типы заданий: анализ философского текста, составление комментария к источнику, работа с философскими понятиями, составление и прочтение аналитических таблиц, структурно-логических схем, сравнительный анализ философских концепций, точек зрения по изучаемым проблемам.
Предназначена для студентов 2 курса всех специальностей очного и заочного обучения.
© Сибирский государственный
индустриальный университет, 2009
Оглавление
рабочей тетради по философии 6
постановки и решения философских проблем 117
ПРЕДИСЛОВИЕ
Самостоятельная работа студентов по освоению любой вузовской дисциплины является неотъемлемой частью учебного процесса. Однако, отсутствие учебно-методических материалов, помогающих эффективной организации самостоятельной работы, серьезно затрудняет ее осуществление.
Составители «Рабочей тетради по философии» попытались восполнить этот «пробел», предложив студентам очной и заочной форм обучения учебно-информационные, дидактические и контрольно-измерительные материалы, ориентированные на достижение целей программы самостоятельной работы студентов по философии.
«Рабочая тетрадь по философии» структурирована тематически в соответствии с Федеральным государственным образовательным стандартом по философии и рабочей программой дисциплины. Она рассчитана на систематическую, последовательную работу студентов по освоению философии в течение всего учебного года и состоит из двух частей. Содержание первой части (осенний семестр) носит характер философской пропедевтики, предваряя проблемно-тематическую постановку вопросов основных разделов философии в весеннем семестре.
Подбирая материал для заданий рабочей тетради, составители пособия исходили из того, что серьезно приобщиться к философскому знанию, богатейшему миру философских понятий, смыслов и символов невозможно только на основе учебника, без непосредственного обращения к произведениям мыслителей прошлых эпох и современности и их самостоятельного осмысления. В то же время, потребности и способности студентов к выполнению такого рода интеллектуальной работы далеко не одинаковы. В связи с этим, главным принципом составления тематических заданий стала их дифференциация по степени сложности. Дифференциация заданий рабочей тетради осуществлялась на основе таксономии целей обучения в когнитивной сфере.
Каждая тема содержит задания трех, условно выделенных, уровней сложности. Преподаватель, непосредственно работающий со студентами, сможет предложить каждому индивидуальный набор вопросов и упражнений.
Следует отметить, что задания простейшего уровня направлены на запоминание и воспроизведение определенной информации. Здесь оценивается способность студентов припоминать, опознавать и умение пересказывать предложенную в заданиях информацию.
Задания более сложного, второго уровня, ориентированы на выявление умения студентов не просто воспроизводить информацию, а передавать ее на языке терминов или в форме иллюстрации, примера, таблицы, графика. Особую значимость приобретает умение интерпретировать, объяснять. Интерпретация (объяснение) состоит в том, чтобы в результате логического размышления на основе данной информации установить смысл чего-либо:
а) зафиксировать главную идею;
б) отделить существенное от несущественного;
в) распознать обоснованные выводы в отличие от необоснованных;
г) обобщить данные и вывести заключение.
Кроме того, задания данного уровня дают возможность экстраполяции, суть которой в расширении смысла, определении значения или следствий чего-либо на основе предоставленной информации.
Самый сложный уровень заданий называют креативным, поскольку он предполагает демонстрацию того, как студенты умеют применять, использовать знания в новых, проблемных ситуациях. Здесь оценивается способность студента анализировать материал, синтезировать его в единое целое и выносить собственное суждение относительно идей, гипотез, теорий, трудов для какой-то конкретной цели.
Например, это может быть анализ отдельного подхода, произведения, концепции, учения или написание маленького философского сочинения эссе. Успешное выполнение такого рода заданий требует от студентов умения понимать и выстраивать логическую конструкцию как основу для вынесения суждений. Суждение не может оставаться интуитивным, оно должно быть аргументированным. Утверждение того, что работа Платона «Государство» есть выдающееся философское произведение потому, что оно «оказало глубокое влияние на многие поколения читателей», не может быть признано достаточным основанием для умозаключения. Анализируя высказывания, концепции, тексты, необходимо детально описать используемые основания для каждого из представленных суждений.
Таким образом, дифференцированный характер заданий позволяет с одной стороны, методически последовательно и дидактически корректно организовать процесс самостоятельной работы студентов, с другой – может стать основой рейтинговой системы контроля качества знаний со стороны преподавателя.
При отборе заданий для учебного пособия были использованы таблицы Романова И.Н., Костяева А.И. (Философия. Исследования – тексты – схемы таблицы – упражнения – тесты: учебное пособие. – М.: Педагогическое общество России, 2003. 352 с0.
Составители «Рабочей тетради по философии» будут признательны преподавателям и студентам за конструктивные замечания по существу подготовленного материала для самостоятельной работы студентов. Предложения следует направлять по адресу: 654035, Новокузнецк, Кемеровской области, пр. Кирова 42 , кафедра философии СибГИУ.
Методические рекомендации по выполнению
заданий рабочей тетради по философии
Рабочая тетрадь по философии включает задания по каждой теме семинарских занятий, но это задания разной степени сложности. Обращаем внимание студентов, особенно заочной формы обучения, на некоторые советы и рекомендации по их выполнению. Напоминаем, что для выполнения заданий Вам понадобится отдельная тетрадь, в которой Вы сможете записать свои варианты ответов, не переписывая, но четко пронумеровывая задания.
Задания простейшего типа ориентированы на проверку знаний основных понятий и категорий и их содержательных характеристик. Чаще всего Вам придется определять правильный ответ из предложенных вариантов, либо определять понятие посредством «кроссворда».
Пример № 1 задания подобного типа.
Определите верный ответ:
Обществом в широком смысле слова называют:
1) объединение людей по интересам;
2) жителей той или иной страны;
3) сообщество людей, существующее на определенном историческом этапе;
4) совокупность форм объединения людей.
Верный ответ: 4).
Ход рассуждения: последовательно рассмотрите каждый вариант ответов на поставленный вопрос.
В первом варианте ответа следует определение общества как круга людей по интересам, например, общества любителей литературы, спортивного общества, но понятие общества гораздо шире это не только объединение людей по интересам.
Во втором определении общества выделяется географический или государственный принцип объединения людей, например, речь может идти о России и российском обществе, Франции и французском обществе и т.д., что тоже не исчерпывает его сущности.
В третьем варианте ответа предполагается принцип историзма в определении общества, т.е. речь идет о первобытно-общинном, рабовладельческом, феодальном и других исторических типах общества.
Четвертый вариант ответа самый емкий, т.к. общество не только объединение людей по интересам, не только страна, не только государство, но вся эта совокупность форм объединения людей.
Таким образом, из вариантов ответа следует искать самый емкий, обобщенный, т.к. остальные определения общества раскрывают его частные смыслы.
Есть задания более высокой сложности, ответы на которые необходимо формулировать самостоятельно. Успешность их выполнения во многом зависит от умения осуществлять поиск информации, анализировать и классифицировать ее.
Обратимся к примеру № 2.
Какое слово пропущено в схеме?
|
ПОЗНАНИЕ |
Ответ______________.
Рассмотрим алгоритм действий при выполнении заданий данного типа. Прежде всего, обращаем внимание на исходное общее понятие, отражающее всю область рассматриваемых объектов. В нашем случае это познание. В схеме предъявлены также два соподчиненных с главным понятием элемента. Один из элементов назван, а другой требуется определить. Кроме того, в схеме приведены понятия, раскрывающие определенным образом особенности каждого из элементов. В данном примере чувственное познание и неизвестный элемент. Таковы исходные условия.
Следующий шаг определение основания классификации. Установив сходство между предложенными в нашем примере элементами, понимаем, что каждый из них отражает соответствующий вид познавательной деятельности человека. Какой вид не назван? Ответ очевиден рациональное познание. Таким образом, схема получает логическое завершение. Задание выполнено. Следовательно, при выполнении такого рода заданий, необходимо внимательно проанализировать исходные условия и установить основание классификации.
Специфика наиболее сложных заданий заключается в необходимости давать развернутый ответ, включающий элементы самостоятельного творчества. Но есть некие общие правила, соблюдение которых представляется целесообразным для успешного их выполнения.
Прежде всего, необходимо прочитать условие задания и четко уяснить сущность требований. При этом важно обратить внимание не только на то, что нужно назвать, но и определить, какое количество данных элементов надо привести (один, два, три и т.д.).
Это требуется для того, чтобы получить максимальный балл, не совершая при этом лишней работы (когда вместо трех элементов студент приводит, например, пять-шесть). Дело в том, что существует четкая зависимость баллов от полноты правильного ответа. Ответ может быть правильным, но неполным. В таком случае получить максимальный балл будет невозможно.
Обратимся к конкретному заданию, пример № 3.
Проиллюстрируйте примерами из истории философии специфику таких философских направлений как материализм, субъективный идеализм, объективный идеализм. Дополните свой ответ именами других мыслителей, по 3 к каждому направлению философии.
На максимальный балл может рассчитывать только тот отвечающий, который проиллюстрирует все три философских направления и назовет дополнительно по три персоналии к каждому из них. Если будут названы одно-два имени и приведены всего один-два примера из истории философии, то такой ответ будет оценен уже ниже.
Если Вы не можете правильно назвать все требуемые элементы, не отказывайтесь от выполнения всего задания. Помните, что за правильный неполный ответ можно получить баллы.
Возьмем еще одно задание, пример № 4, предусматривающее сравнение объектов и нахождение черт их сходства и различия:
Укажите четыре отличия человека от животного.
При выполнении данного задания необходимо обратиться к разделу «Философская антропология» и проблеме сущности человека, который сочетает в себе как черты живых природных объектов, так и комплекс общественных по своему происхождению свойств, порожденных опытом социального взаимодействия. Как раз эти-то социальные по своему происхождению свойства и будут отличать человека от животного. Остается только зафиксировать эти свойства, например: словесная речь, способность к абстрактному мышлению, сознание, способность к деятельности и т.п.
Практика показывает, что наиболее сложной разновидностью заданий является раскрытие каких-либо теоретических положений на конкретном примере. Раскрытие предполагает не просто приведение примеров, но и некоторый комментарий к каждому примеру, поясняющий его связь со свойствами заданного в условии объекта или процесса. Продемонстрируем это на задании № 5:
Раскройте на трех примерах глобальный характер экологических проблем современного мира.
Отправной точкой выполнения задания является актуализация информации о глобальных проблемах и их признаках. Напомним, что глобальными называются проблемы, значимые для всего человечества, ставящие под угрозу выживание человечества как биологического вида, требующие совместных усилий всего человечества для снятия остроты и требующие последующего решения. Экологические проблемы это проблемы во взаимоотношениях человечества с природной средой.
Возможны два логических пути выполнения задания: можно сначала привести примеры экологических проблем, затем соотнести их с признаками глобальных проблем и составить необходимый комментарий. Допустим, таяние полярных льдов вызывает постепенный подъем уровня Мирового океана и в перспективе затопление значительных участков суши. Какой признак глобальных проблем отражает этот пример? Наверное, актуальность для населения всех континентов мира. Формулируем ответ: «Таяние полярных льдов, вызывающее постепенный подъем уровня Мирового океана и в перспективе затопление значительных участков суши, актуально для населения всех континентов мира. Все они имеют определенные приморские и речные территории». Аналогичным образом подбираем, соотносим с общими признаками глобальных проблем и другие примеры экологических проблем.
Другой логический путь подбор примеров по конкретным признакам глобальных проблем и соответствующий комментарий. Заметим, что отсутствие комментария, т.е. простое приведение примеров глобальных проблем, равно как и упоминание признаков глобальных проблем, не позволяет студенту рассчитывать на высокую оценку ответа. Целесообразно пытаться составить хотя бы один комментарий к примеру.
В целом, опытные педагоги предлагают следующие рекомендации для успешного решения такого рода задач:
1. Внимательно ознакомьтесь с условием задачи и запомните вопрос. В случае необходимости уточните значение непонятных терминов с помощью словарей, справочников или учебника.
2. Определите, какая полезная для решения задачи информация содержится в условии.
3. Подумайте, какие дополнительные знания следует привлечь для решения задачи, к каким источникам обратиться. Для этого, выявите область знаний, в контексте которой поставлен вопрос задачи; сократите эту область до конкретной проблемы, информацию, по которой необходимо вспомнить; соотнесите эту информацию с условиями задачи.
4. Наметив предполагаемый ответ в соответствии с вопросом или предписанием, продумайте аргументы, подкрепляющие каждый этап вашего решения.
5. Убедитесь в правильности полученного вами ответа: соответствует ли ответ существу вопроса; если в задаче дано несколько вопросов, то дан ли ответ на каждый из них; можно ли считать предложенный Вами путь решения задачи единственно возможным;
Особый интерес представляют задания, где требуется написание сочинения в жанре философского эссе по одной из предложенных тем.
Истоки философского эссе, по мнению многих исследователей, можно найти в живой человеческой речи, так как эссе строится, прежде всего, по типу свободных размышлений, где происходит своеобразное соединение мысли, образа и бытия в попытке их уравновешивания. «Эссе частью признание, как дневник, частью рассуждение, как статья, частью повествование как рассказ», говорил М.Эпштейн в своем знаменитом «Эссе об эссе» и предупреждал, что стоит этому жанру « обрести полную откровенность и чистосердечность интимных излияний, и он превращается в исповедь или дневник. Стоит увлечься логикой рассуждения, диалектическими переходами, процессом порождения мысли и перед нами статья или трактат. Стоит впасть в повествовательную манеру, изображение событий, развивающихся по законам сюжета, и невольно возникает новелла, рассказ, повесть».
Следует подчеркнуть, что свобода содержания и формы эссе не делает этот вид учебного задания неохватным и неопределенным. Стержнем эссе становится тема, выбранная студентом для личностного размышления и изложения. Как правило, это какие-то проблемные высказывания, нередко выраженные в афористической форме. Например: «Мудрость – дочь опыта» (Леонардо да Винчи); «Истина рождается как ересь, а умирает как предрассудок» (И.Гете); «Легче зажечь одну маленькую свечу, чем клясть темноту» (Конфуций); «Здоровый нищий счастливее больного короля» (А. Шопенгауэр) и др.
Осуществив выбор темы, и приступив к выполнению задания, следует выявить проблему, поднятую в высказывании, раскрыть ее, сформулировать свое аргументированное отношение к ней. При этом важно, с одной стороны, продемонстрировать понимание сущности проблемы и владение философскими знаниями. С другой нельзя забывать о том, что Ваш личностный подход к теме не исключает, а предполагает обязательное использование категориально-понятийного аппарата философии.
Рассмотрим технологию написания мини-сочинения на примере № 6. Это высказывание Л. Фейхтвангера «Познание и жизнь неотделимы».
Итак, работу по написанию мини-сочинения можно начать с прочтения высказывания и определения раздела философского знания, в контексте которого его необходимо раскрыть. В данном случае требуется раскрыть высказывание в гносеологическом контексте.
Далее определяем проблему, поднятую Л. Фейхтвангером: роль познания в деятельности человека и функционировании общества. Ее необходимо зафиксировать в тексте мини-сочинения.
Следующий шаг чрезвычайно важен разбиваем проблему на несколько составляющих, выявляем аспекты проблемы, которые в дальнейшем и будем раскрывать, показывая роль познания в жизни человека и общества. Например, познание мира и себя самого как одна из потребностей человека; познание как биологический механизм, изначально заложенный в человеке; деятельность человека и познание; социализация человека и познание. Далее можно выявить аспекты, касающиеся не отдельной личности, а общества в целом: связь общественного производства с познанием; познание в контексте выживания общества в условиях ограниченных ресурсов, глобальных проблем и т.п. Так наметились основные направления раскрытия проблемы, появился своеобразный «скелет» мини-сочинения.
Следует подчеркнуть, что совершенно необязательно раскрывать в мини-сочинении все выявленные аспекты, можно выбрать несколько наиболее выигрышных из них. Однако, рекомендуем зафиксировать в тексте сочинения все выявленные аспекты, а затем указать, какие из них будут развернуты. В конечном итоге, этап выявления проблемы и членения ее на отдельные аспекты представляется чрезвычайно важным, поскольку именно наличие четкой структуры сочинения, отражающей структуру проблемы, поднятой в высказывании, создает условия для написания качественной работы и получения высокой оценки.
Следующая часть работы связана с определением свого отношения к выявленной при анализе высказывания проблеме. Невозможно не согласиться с высказанной Л. Фейхтвангером точкой зрения и это следует четко зафиксировать в тексте мини-сочинения, поскольку наличие собственной позиции один из учитываемых при оценке элементов работы.
Можно рекомендовать четкое и внятное выражение собственного отношения к позиции автора высказывания, поскольку во многих случаях студентам не удается передать свое отношение через контекст, систему обоснований и аргументов, что может снизить оценку. Иногда проблема, поднятая автором высказывания, настолько сложна, что практически невозможно дать однозначный ответ. В этом случае рекомендуем зафиксировать в тексте мини-сочинения этот факт и привести аргументы «за» и «против». Это тоже будет выражением и аргументацией собственной позиции по поднятой автором высказывания проблеме.
Вернемся к выявленным аспектам проблемы. Если Вы согласны с позицией автора высказывания, то раскрытие этих аспектов будет совпадать с аргументацией Вашего мнения. Не забудьте о логике построения основного содержания мини-сочинения: раскрытие каждого аспекта и проблемы в целом должно работать на подтверждение основной мысли познание является неотъемлемым элементом жизни человека и общества, то есть, познание играет огромную роль в жизни человека и общества.
Далее наметьте круг вопросов, которые будут раскрыты подробно. Продумайте и, возможно, зафиксируйте в черновике круг понятий и теоретических положений, которые предстоит использовать. Вспомните, известны ли Вам философы и ученые, изучавшие этот аспект проблемы. Не страшно, если нет возможности привлечь этот материал, но, уместно введенный в контекст мини-сочинения, он является очень выигрышным.
Наконец, подумайте о том, какие факты понадобятся для раскрытия проблемы. В принципе, могут быть использованы факты из общественной жизни и истории культуры. Категорически не рекомендуется использовать при написании мини-сочинения повседневный бытовой опыт: в необобщенном, первозданном виде его использование может свидетельствовать о низком качестве теоретической подготовленности студента, что существенно снизит оценку работы. Хотим предостеречь также от использования не очень знакомого исторического и литературного материала нередко студенты допускают подобные ошибки, что снижает впечатление от сочинения. Кроме того, вырванные из общественно научного контекста факты могут исказить философские размышления студента.
В каком качестве могут использоваться отобранные для раскрытия проблемы материалы? Как правило, они привлекаются как иллюстрация основных теоретических положений или рассуждений студента, но могут являться и отправной точкой размышлений. Однако, чрезмерное увлечение фактами в процессе написания философского эссе, может привести к тому, что оно потеряет характер размышления, т.е. свою теоретическую составляющую.
Таким образом, выстраивается структура философского мини-сочинения в его наиболее значимых элементах. Остается только реализовать ее.
Подводя итог, обратим внимание на необходимость соблюдения в философской работе правил орфографии, пунктуации и стилистики русского языка. Подобные ошибки не являются основанием для уменьшения балла за выполнение задания, но они явно снижают впечатление от работы студента.
Список рекомендуемой литературы:
1. 20 лекций по философии: учебное пособие / Под ред И.А. Лойфмана. – Екатеринбург.: Изд – во Уральского ун – та, 2002. – 200с.
2. Введение в философию: учебное пособие / И.Т. Фролов [и др.]. – 3 – е изд., перераб. и доп. – М.: Республика, 2005. – 623 с.
3. Алексеев П.В. Философия: Учебник для вузов / П.В. Алексеев, А.В. Панин; Московский государственный университет. 3-е изд., перераб. и доп. М.:Проспект, 2007. 604 с.
4. Всемирная энциклопедия: Философия. XX век / Под ред. А.А. Грицанова. М.: Минск: АСТ; Харвест; Современный литератор, 2002. 975 с.
5. Голубинцев В.О. Философия для технических вузов: Учебник для вузов / В.О. Голубинцев, А.А. Данцев, В.С. Любченко; Под ред.В.В.Ильина. Ростов н / Д: Феникс,2001. 510 с.
6.Губин В.Д. Философия: актуальные проблемы: учебное пособие для вузов / В.Д. Губин. – М.: Омега, 2006. – 340 с.: ил.
7. Жоль К.К. Введение в философию: Учебное пособие для вузов / К.К. Жоль. М.:ЮНИТИ-ДАНА,2004. 351 с. (Bibliotheca studiorum).
8. Ильин В.В. Философия: учебник для вузов в 2-х т. Т. 1/ В.В. Ильин. – Ростов н/Д.: Феникс, 2006. – 784 с.
9. Мир философии: Книга для чтения в 2-х ч. М.: Политиздат, 1991.
10. Радугин А.А. Философия: Курс лекций / А.А. Радугин. 2-е изд., перераб. и доп. - М.:Центр, 2005. - 271 с.
11. Романов И.Н., Костяев А.И. Философия. Исследования – тексты – схемы таблицы – упражнения – тесты: учебное пособие. – М.: Педагогическое общество России, 2003. 352 с.
12. Современный философский словарь / С.А. Азаренко, В.М. Андрианов, Д.В. Анкин и др.; Под ред. В.Е. Кемерова. 3-е изд., испр. и доп. М.: Академический Проект,2004. 863 с. (Summa).
13. Спиркин А.Г. Философия: учебник для вузов / А.Г. Спиркин. – М.: Гардарики,2008. – 735 с.
14. Стрельник О.Н. Философия: учебное пособие для вузов / О.Н. Стрельник. – М.: Юрайт, 2008. – 335 с.
15. Философия: Учебник для вузов / С.И. Дудник, А.Ф. Замалеев, Э.Ф. Караваев и др.; Под ред. Э.Ф. Караваева, Ю.М. Шилкова. М.:Юрайт,2004. 520 с
16. Хрестоматия по истории философии: Учебное пособие для вузов: В 3 ч. / З.А. Александрова, Е.В. Аралова, С.М. Бабинцев и др.; Московский педагогический государственный университет. - М.:ВЛАДОС, 2001. 671 с.
17. Хрестоматия по философии: Учебное пособие для вузов / Сост. П.В. Алексеев, А.В. Панин . 2-е изд., перераб. и доп. М.:Проспект,2004. 576 с.
18. Чанышев А.Н. Философия Древнего мира: Учеб. для вузов / А.Н. Чанышев. – М.: Высш. шк., 2001. –502 c.
Тема 1 МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ ФИЛОСОФИИ
1.1 Познакомьтесь с фрагментами текстов А.А. Радугина, А.Г. Спиркина, А.Н. Чанышева и заполните предлагаемую Вам таблицу. Определите, позиция какого автора Вам наиболее близка.
|
А.А. Радугин |
А.Г. Спиркин |
А.Н. Чанышев |
|
|
Определение понятия «Мировоззрение» |
|||
|
Структура |
|||
|
Типы, виды, формы |
А.А. Радугин: Понятие мировоззрения и его структура
Каждый культурный молодой человек имеет определенное представление о философии. Он может назвать некоторые имена знаменитых философов и даже может порассуждать на тему, что такое философия. И дело тут не только в том, что он изучал эту дисциплину в школе, лицее, гимназии или колледже. Каждый человек, вольно или невольно, постоянно сталкивается с проблемами, которые обсуждаются в философии. Как устроен мир? Развивается ли он по определенным законам? Кто или что определяет эти законы? Существует ли мир вечно или он когда-то был сотворен Богом? Какое место в мире занимают закономерности, а какое случайности?
Еще в большей степени каждый человек интересуется теми проблемами, которые касаются его положения в этом мире. Смертен человек или бессмертен? Как можно понять бессмертие человеческого существования? Может ли человек узнать о своем предназначении в этом мире или это ему недоступно? Каковы познавательные возможности человека? Что есть истина? Как отличить ее от заблуждения и лжи?
Каждого человека, несомненно, волнуют и морально-нравственные проблемы. Что такое совесть, честь, долг, ответственность и справедливость? Можно ли провести четкую разграничительную линию между добром и злом? Откуда берется зло в человеческих поступках и в мировой истории? Возможно ли достижение такого состояния в развитии человечества, когда зло исчезнет и наступит «эпоха всеобщей любви и согласия»?
Можно было бы назвать много наиболее серьезных, интересующих людей проблем, которые рассматривает и которым дает определенное решение философия. Но этими проблемами занимаются не только философы. Еще задолго до возникновения философии люди находили ответ на важнейшие вопросы в мифологии и религии. Поэтому правильней было бы назвать эти проблемы не чисто философскими, а мировоззренческими. У философии свой, специфический подход к решению таких проблем. Об этом мы поговорим позже, а сейчас необходимо разобраться в том, что же такое мировоззрение? Мировоззрение это сложное, синтетическое, интегральное образование общественного и индивидуального сознания. Существенное значение для его характеристики имеет пропорциональное присутствие различных компонентов знаний, убеждений, верований, настроений, стремлений, надежд, ценностей, норм, идеалов и т. д. В структуре мировоззрения можно выделить четыре основных компонента:
1) Познавательный компонент. Базируется на обобщенных знаниях - повседневных, профессиональных, научных и т. д. Он представляет конкретно-научную и универсальную картину мира, систематизирующие и обобщающие результаты индивидуального и общественного познания, стили мышления того или иного сообщества, народа или эпохи.
2) Ценностно-нормативный компонент. Включает в себя ценности, идеалы, убеждения, верования, нормы, директивные действияи т. д. Одно из главных назначений мировоззрения состоит не только в том, чтобы человек опирался на какие-то общественные знания, но и в том, чтобы он мог руководствоваться определенными общественными регуляторами. Ценность это свойство какого-то предмета, явления удовлетворять потребности, желания людей. В систему ценностей человека входят представления о добре и зле, счастье и несчастье, цели и смысле жизни. Например: жизнь это главная ценность человека, безопасность человека это тоже большая ценность; и т. д. Ценностное отношение человека к миру и к самому себе формируется в определенную иерархию ценностей, на вершине которой располагаются своего рода абсолютные ценности, зафиксированные в тех или иных общественных идеалах. Следствием устойчивой, повторяющейся оценки человеком своих отношений с другими людьми являются социальные нормы: моральные, религиозные, правовые и т. п., регулирующие повседневную жизнь как отдельного человека, так и всего общества. В них в большей мере, чем в ценностях, присутствует приказной, обязывающий момент, требование поступать определенным образом. Нормы являются тем средством, которое сближает ценностнозначимое для человека с его практическим поведением.
3) Эмоционально-волевой компонент. Для того, чтобы знания, ценности и нормы реализовывались в практических поступках и действиях, необходимо их эмоционально-волевое освоение, превращение в личные взгляды, убеждения, верования, а также выработка определенной психологической установки на готовность действовать. Формирование этой установки и осуществляется в эмоционально-волевой составляющей мировоззренческого компонента.
4) Практический компонент. Мировоззрение это не просто обобщение знания, ценности, убеждения, установки, а реальная готовность человека к определенному типу поведения в конкретных обстоятельствах. Без практической составляющей мировоззрение носило бы крайне абстрактный, отвлеченный характер. Даже если это мировоззрение ориентирует человека не на участие в жизни, не на действенную, а на созерцательную позицию, оно все равно проектирует, стимулирует определенный тип поведения.
На основе вышеизложенного можно определить мировоззрение как совокупность взглядов, оценок, норм и установок, определяющих отношение человека к миру и выступающих в качестве ориентиров и регуляторов его поведения.
По характеру формирования и способу функционирования можно выделить жизненно-практический и теоретический уровни мировоззрения. Жизненно-практический уровень мировоззрения складывается стихийно и базируется на здравом смысле, обширном и многообразном повседневном опыте. Этот уровень мировоззрения нередко называют жизненной философией. Такова важнейшая сфера функционирования мировоззрения. Поскольку именно на этом уровне оно включается в социальное и индивидуальное взаимодействие абсолютного большинства людей. Жизненно-практическое мировоззрение крайне неоднородно, так как неоднородны по характеру образования и воспитания его носители. На формирование этого уровня мировоззрения существенное влияние оказывают национальные, религиозные традиции, уровни образования, интеллектуальной и духовной культуры, характер профессиональной деятельности и многое другое.
Жизненно-практическое мировоззрение включает в себя навыки, обычаи и традиции, передаваемые из поколения в поколение, и познанный опыт каждого конкретного индивида. Оно помогает человеку ориентироваться в сложных жизненных обстоятельствах, Вместе с тем, следует отметить, что этот уровень мировоззрения не отличается глубокой продуманностью, систематичностью, обоснованностью. В нем нередки внутренние противоречия, устойчивые предрассудки. Эти недостатки преодолеваются на другом, более высоком уровне мировоззрения, который носит теоретический характер. К этому уровню решения мировоззренческих проблем, наряду с наукой, принадлежит и философия. В отличие от всех других форм и типов мировоззрения, философия претендует на теоретическую обоснованность как содержания, так и способов достижения обобщенных знаний о действительности, а также норм, ценностей и идеалов, определяющих цели, средства и характер деятельности людей. Философ, в буквальном значении этого слова, является не только творцом мировоззренческих систем. Он видит свою задачу в том, чтобы сделать мировоззрение предметом теоретического анализа, специального изучения, подвергнув его критическому суду разума.
Соотношение жизненно-практического и теоретического уровней мировоззрения в определенной мере можно выстроить и в исторической последовательности. В этом случае, можно сказать, что жизненно-практическое мировоззрение находит свое обобщенное выражение в мифологии и религии. А это значит, что мифологию и религию можно рассматривать как предшественников философии.
2 Предфилософское значение мифологии и религии
Исторически первой формой мировоззрения является мифология. Она возникает на самой ранней стадии общественного развития. Тогда человечество в форме мифов, то есть сказаний, преданий, пыталось дать ответ на такие глобальные вопросы как происхождение и устройство мироздания в целом, возникновение наиболее важных явлений природы, животных и людей. Значительную часть мифологии составляли космологические мифы, посвященные устройству природы. Вместе с тем, большое внимание в мифах уделялось различным стадиям жизни людей, тайнам рождения и смерти, всевозможным испытаниям, которые подстерегают человека на его жизненном пути. Особое место занимают мифы о достижениях людей: добывании огня, изобретении ремесел, развитии земледелия, приручении диких животных.
Известный английский этнограф Б. Малиновский отмечал, что миф, как он существовал в первобытной общине, то есть в его живой первозданной форме это не история, которую рассказывают, а реальность, которой живут. Это не интеллектуальное упражнение или художественное творчество, а практическое руководство к действиям первобытного коллектива. Задача мифа не состоит в том, чтобы дать человеку какое-то знание или объяснение. Миф служит для оправдания определенных общественных установок, для санкционирования определенного типа верований и поведения. В период господства мифологического мышления еще не возникла потребность в получении специальных знаний.
Таким образом, миф это не первоначальная форма знания, а особый вид мировоззрения, специфическое образное синкретическое представление о явлениях природы и коллективной жизни. В мифе как наиболее ранней форме человеческой культуры объединялись зачатки знаний, религиозных верований, нравственная, эстетическая и эмоциональная оценка ситуации. Если применительно к мифу можно говорить о познании, то слово «познание» здесь имеет смысл не традиционного добывания знания, а мироощущения, чувственного сопереживания (так мы употребляем этот термин в высказываниях «сердце дает о себе знать», «познать женщину» и т. д.).
Для первобытного человека как было невозможно зафиксировать свое знание, так и убедиться в своем незнании. Для него знание не существовало как нечто объективное, не зависящее от его внутреннего мира. В первобытном сознании мыслимое должно совпадать с переживаемым, действующее с тем, что действует. В мифологии человек растворяется в природе, сливается с ней как ее неотделимая частица.
Основным принципом решения мировоззренческих вопросов в мифологии был генетический. Объяснения по поводу первоначала мира, происхождения природных и общественных явлений сводились к рассказу о том, кто кого породил. Так, в знаменитой «Теогонии» Гесиода и в «Илиаде» и «Одиссее» Гомера наиболее полном собрании древнегреческих мифов процесс творения мира представлялся следующим образом. В начале существовал лишь вечный, безграничный, темный Хаос. В нем заключался источник жизни мира. Все возникло из безграничного Хаоса весь мир и бессмертные боги. Из Хаоса произошла и богиня Земля Гея. Из Хаоса, источника жизни, поднялась и могучая, все оживляющая любовь Эрос.
Безграничный Хаос породил Мрак - Эреба и темную Ночь Нюкту. А от Ночи и Мрака произошли вечный Свет Эфир и радостный светлый День Гемера. Свет разлился по миру, и стали сменять друг друга ночь и день.
Могучая, благодатная Земля породила беспредельное голубое Небо Урана, и раскинулось Небо над Землей. Гордо поднялись к нему высокие Горы, рожденные Землей, и широко разлилось вечно шумящее Море. Небо, Горы и Море рождены матерью Землей, у них нет отца. Дальнейшая история порождения мира связана с браком Земли и Урана Неба и их потомков. Аналогичная схема присутствует в мифологии других народов мира. Например, можем познакомиться с такими же представлениями древних евреев по Библии Книга Бытия.
Миф обычно совмещает в себе два аспекта диахронический (рассказ о прошлом) и синхронический (объяснение настоящего и будущего). Таким образом, с помощью мифа прошлое связывалось с будущим, и это обеспечивало духовную связь поколений. Содержание мифа представлялось первобытному человеку в высшей степени реальным, заслуживающим абсолютного доверия.
Мифология играла огромную роль в жизни людей на ранних стадиях их развития. Мифы, как уже отмечалось раньше, утверждали принятую в данном обществе систему ценностей, поддерживали и санкционировали определенные нормы поведения. И в этом смысле они были важными стабилизаторами общественной жизни. Этим не исчерпывается стабилизирующая роль мифологии. Главное значение мифов состоит в том, что они устанавливали гармонию между миром и человеком, природой и обществом, обществом и индивидом и, таким образом, обеспечивали внутреннее согласие человеческой жизни.
На ранней стадии человеческой истории мифология не была единственной мировоззренческой формой. В этот же период существовала и религия. А каковы же были взаимоотношения мифологии и религии и в чем состоит их специфика при разрешении мировоззренческих вопросов?
Прежде всего, следует отметить, что воплощенные в мифах представления тесно переплетались с обрядами, служили предметом веры. В первобытном обществе мифология находилась в тесном взаимодействии с религией. Однако было бы неправильным однозначно утверждать, что они были нераздельны. Мифология существует отдельно от религии как самостоятельная, относительно независимая форма общественного сознания. Но на самых ранних стадиях развития общества мифология и религия составляли единое целое. С содержательной стороны, т. е. с точки зрения мировоззренческих конструкций, мифология и религия неразделимы. Нельзя сказать, что одни мифы являются «религиозными», а другие «мифологическими». Однако религия имеет свою специфику. И эта специфика заключается не в особого типа мировоззренческих конструкциях (например, таких, в которых преобладает разделение мира на естественный и сверхъестественный) и не в особом отношении к этим мировоззренческим конструкциям (отношение веры). Разделение мира на два уровня присуще мифологии на довольно высокой стадии развития, а отношение веры также неотъемлемая часть мифологического сознания. Специфика религии обусловливается тем, что основным элементом религии является культовая система, т. е. система обрядовых действий, направленных на установление определенных отношений со сверхъестественным. И поэтому всякий миф становится религиозным в той мере, в какой он включается в культовую систему, выступает в качестве ее содержательной стороны.
Мировоззренческие конструкции, включаясь в культовую систему, приобретают характер вероучения. И это придает мировоззрению особый духовно-практический характер. Мировоззренческие конструкции становятся основой формальной регуляции и регламентации, упорядочения и сохранения нравов, обычаев, традиций. С помощью обрядности религия культивирует человеческие чувства любви, доброты, терпимости, сострадания, милосердия, долга, справедливости и т. д., придавая им особую ценность, связывая их присутствие со священным, сверхъестественным.
Основная функция религии состоит в том, чтобы помочь человеку преодолевать исторически изменчивые, преходящие, относительные аспекты его бытия и возвысить человека до чего-то абсолютного, вечного. Выражаясь философским языком, религия призвана «укоренить» человека в трансцендентное. В духовно-нравственной сфере это проявляется в придании нормам, ценностям и Идеалам характера абсолютного, неизменного, не зависящего от Конъюнктуры пространственно-временных координат человеческого бытия, социальных институтов и т. д. Таким образом, религия придает смысл и знание, а значит, и устойчивость человеческому бытию, помогает ему преодолевать житейские трудности.
3 Специфика философского решения мировоззренческих вопросов.
Философия и наука
Итак, мифологически-религиозное мировоззрение носило духовно-практический характер. Исторические особенности этого мировоззрения связаны с низким уровнем освоения человеком действительности, зависимостью его от неосвоенных, непокоренных сил природы и общественного развития, а также с недостаточным развитием его познавательного аппарата. В этих условиях мировоззренческие конструкции вступали в социальное и индивидуальное взаимодействие в форме образов и символов. По мере развития человеческого общества, установления человеком определенных закономерностей, совершенствования познавательного аппарата появилась возможность новой формы освоения мировоззренческих проблем. Эта форма носит не только духовно-практический, но и теоретический характер. На смену образу и символу приходит Логос разум. Философия и зарождается как попытка решить основные мировоззренческие проблемы средствами разума, т. е. мышления, опирающегося на понятия и суждения, связывающиеся друг с другом по определен ным логическим законам. В отличие от религиозного мировоззрения с его преимущественным вниманием к вопросам отношения человека к превосходящим его силам и существам, философия вынесла на первый план интеллектуальные аспекты мировоззрения, отразив нарастающую в обществе потребность в понимании мира и человека с позиций знания. Первоначально она выступила на исторической арене как поиск мирской мудрости?
Термин «философия» в переводе с греческого языка означает любовь к мудрости (phileo люблю, sophia мудрость). Слово «философ» впервые употребил греческий математик и мыслитель Пифагор (ок. 580 - 500 гг. до н. э.) по отношению к людям, стремящимся к интеллектуальному знанию и правильному образу жизни. Истолкование и закрепление в европейской культуре термина «философия» связано с именем Платона. Первоначально понятие «философия» употреблялось в более широком значении. По сути дела, этот термин означал совокупность теоретических знаний, накопленных человечеством. При этом следует отметить, что именовавшиеся философией знания древних охватывали не только практические наблюдения и выводы, зачатки наук, но и раздумья людей о мире и о себе, о смысле и цели человеческого существования. Ценность мудрости усматривалась в том, что она позволяла выносить практические решения, служила руководством человеческого поведения и образа жизни.
Как видим, возникновение философии означало появление особой духовной установки поиска гармонии знаний о мире с жизненным опытом людей, с их верованиями, идеалами, надеждами.
Философия унаследовала от мифологии и религии их мировоззренческий характер, их мировоззренческие схемы, то есть всю совокупность вопросов о происхождении мира в целом, о его строении, о происхождении человека и его положении в мире и т. д. Она унаследовала также весь объем позитивного знания, которое на протяжении тысячелетий накопило человечество. Однако решение мировоззренческих проблем в зарождающейся философии происходило под иным углом зрения, а именно с позиций рациональной оценки, с позиций разума. Поэтому можно сказать, что философия это теоретически сформулированное мировоззрение. Философия это мировоззрение, система общих теоретических взглядов на мир в целом, место в нем человека, уяснение различных форм отношения человека к миру, человека к человеку. Таким образом, относя философию к мировоззренческим формам человеческой культуры, мы подчеркиваем одну из существенных ее особенностей. Философия это теоретический уровень мировоззрение. Следовательно, мировоззрение в философии выступает в форме знания и носит систематизированный, упорядоченный характер. И этот момент существенно сближает философию и науку. Как отмечает немецкий философ Л. Фейербах, начало философии составляет начало науки вообще. Это подтверждается историей. Философия мать науки. Первые естествоиспытатели были одновременно и философами. С наукой философию сближает стремление опереться на теоретические методы исследования, использовать логический инструментарий для обоснования своих положений, выработать достоверные, общезначимые принципы и положения.
История свидетельствует, что теоретическая форма обоснования действительности, область знания формируется именно в рамках философии. Точнее, именно такое отношение к действительности на ранних этапах развития цивилизации называлось философией. Но по мере того, как накапливался эмпирический материал, и совершенствовались методы научного исследования, происходила дифференциация форм теоретического освоения действительности. Иногда этот процесс описывают как отпочкование от философии конкретных наук. Нам представляется, что слово «отпочкование» не совсем точно характеризует суть этого процесса, поскольку в этот момент происходило не только становление новых форм теоретического освоения знания конкретных наук, но и обретение философией своего нового облика, изменение предмета, метода и функций философии.
В европейской культуре этот процесс проходил в два основных этапа, имеющих между собой некоторую опосредованную связь. Первый этап связан с дифференциацией теоретической формы освоения действительности в древнегреческой культуре. Этот период был наиболее четко зафиксирован в системе Аристотеля. Древнегреческий философ и ученый выделял: логику науку о правильном мышлении, психологию науку о душе, физику науку о природе, метафизику (собственно философию) учение о первопричинах, самых общих началах бытия. При этом он называл философию «госпожой наук». И Аристотель не преувеличивал, так как он просто констатировал существовавшее в его время глубокое различие по степени теоретической зрелости между философией и другими науками.
В античном и средневековом обществах не было достаточных стимулов для развития науки. Поэтому наука как самостоятельный социальный институт формируется в Европе в XVI - XVII вв. С этого времени частные науки осваивают отдельные области природы и общества. При этом они опираются на опытные, эмпирические методы исследования. Философия же, базируясь на конкретно-научном знании, видит свою задачу в синтезе разнообразных человеческих знаний, в формировании единой научной картины мира.
Таким образом, после того как сформировались самостоятельные отрасли научного знания - математика, физика, биология, химия и т. д., философия утратила функцию быть единственной формой теоретического освоения действительности. Но в этих условиях более четко обнаружилась специфика философии как формы универсального теоретического познания. Философия это форма познания наиболее общих, а точнее, всеобщих оснований бытия.
Философское обобщение имеет гораздо более широкий потенциал, чем любое другое конкретное обобщение. Науки, по своей сущности, должны исходить из повседневного житейского опыта и специальных экспериментов. Опыт же имеет свои пределы. А философской мысли присуще рассмотрение мира за пределами человеческого опыта. Никакой опыт не позволяет постичь мир как целостную, беспредельную в пространстве и непреходящую во времени, бесконечно превосходящую человеческие силы, не зависящую от индивида и человечества в целом объективную реальность, с которой люди должны постоянно считаться. Целостное понимание мира дает мировоззренческую опору конкретным научным исследованиям, позволяет им двигаться вперед, правильно ставить и решать свои проблемы. Итак, универсализм характерный признак философского способа освоения действительности. На протяжении всей истории культуры философия претендовала на выработку универсального знания или универсальных принципов духовно-нравственной жизни. И это нашло свое отражение в таких образах философии, как «мать наук», «наука наук», «царица наук».
Другой важной особенностью философского способа освоения действительности является субстанционализм (от латинского слова «субстанция», то есть сущность, лежащая в основе). Субстанция это предельное основание, позволяющее сводить чувственное многообразие вещей и изменчивость их свойств к чему-то постоянному, относительно устойчивому и самостоятельно существующему. Субстанционализм проявляется в стремлении философов объяснить происходящее, внутреннее устройство и развитие мира не генетически, а через единое устойчивое начало. Позднее, рассматривая различные философские учения, мы всегда будем фиксировать такое начало. Сейчас же следует подчеркнуть, что универсализм и субстанционализм — это не два разных, а единый характерный признак философии, ибо предельные обобщения в философии всегда простираются до выявления субстанции всех вещей. С того момента, когда начались такого рода обобщения, мы можем говорить, что появилась философия.
Универсализм и субстанционализм характеризуют особенность философии как теоретической формы освоения действительности. Но это совсем не означает, что философия, в отличие от мифологии и религии, с самого начала оперирует сложным логическим аппаратом. Последующее наше знакомство с историей философии убеждает, что философы зачастую используют образы и символы, следовательно, находятся под глубоким влиянием мифологического и религиозного мировоззрения. Специфика философии на самых ранних этапах ее развития проявляется не в особых средствах выражения своих идей, а в особой установке, в особом стиле мышления, который, помимо универсализма и субстанционализма, проявляется в сомнении по поводу устоявшихся взглядов, привычек, обычаев, традиций. Таким образом, одной из характерных черт философского размышления является сомнение. Именно с сомнения и началась философия. Великие мыслители древности Фалес, Анаксимандр, Демокрит, Парменид и другие задались вопросом: что такое бытие? А это сразу же необходимо предполагает ответ на вопрос: что означает «быть»? Для обыденного, жизненно-практического мировоззрения такая проблема просто не существует. Оно воспринимает бытие как должное: «Живу себе, и все живет, существует и никаких проблем». Начать же размышлять над тем, что в повседневной жизни кажется само собой разумеющимся, значит усомниться в правомерности и достаточности повседневного, «житейского» подхода к явлениям. А это, в свою очередь, означает сомнение в общепринятом и традиционном типе знания и поведения.
В вводной части курса нет возможности анализировать те исторические предпосылки, которые создали возможность и необходимость подобной установки. Об этом речь пойдет далее. Здесь же следует подчеркнуть, что философия с самого начала выступает как критика обычаев, обыденного сознания, традиционных ценностей и норм нравственности. Первые древнегреческие философы в качестве одной из важнейших проблем рассматривали проблему различения того, что общепринято (мнение), и того, что именно на самом Деле (знание).
Философ все ставит под сомнение. Но это не означает, что он стремится разрушить коллективные верования, нравственные устои и т. д. Философы ставят все под сомнение для того, чтобы проверить, насколько прочны эти человеческие установления, и отбросить те из них, которые отжили свой век, а также те, которые выдержали проверку, поставить на более прочный фундамент знания. Таким образом, философия с самого начала своего существования имеет духовно-практическую направленность. Вопросы что такое «быть», что значит «быть»? ставятся не отвлеченно, всегда ориентируют читателя и слушателя на уяснение места человека в этом бытии. Одна из важных граней, сторон этого вопроса: что значит быть человечеству в целом и мне, конкретному человеку в частности; что значит для человека жить; каков смысл и оправдание человеческой деятельности? Постановка главного вопроса о бытии означает, что в философии определяющее значение имеет решение так называемых смысложизненных вопросов. В соответствии с особенностями той или иной исторической эпохи, культуры народов философия предложила человечеству множество вариантов решения этих вопросов. Дальнейшее рассмотрение истории развития философии позволит нам более детально ознакомиться с этими вариантами.
Радугин А.А. Философия: Курс лекций / А.А. Радугин. 2-е изд., перераб. и доп. М.:Центр, 2005. – С. 12 -22.
А.Г. Спиркин: Философия и мировоззрение
Философия как теоретическое ядро мировоззрения. Философия составляет теоретическую основу мировоззрения, или его теоретическое ядро, вокруг которого образовалось своего рода духовное облако обобщенных обыденных взглядов житейской мудрости, что составляет жизненно важный уровень мировоззрения. Но мировоззрение имеет и высший уровень обобщение достижений науки, искусства, основные принципы религиозных взглядов и опыта, а также тончайшая сфера нравственной жизни общества. В целом мировоззрение можно было бы определить следующим образом: это обобщенная система взглядов человека (и общества) на мир в целом, на свое собственное место в нем, понимание и оценка человеком смысла своей жизни и деятельности, судеб человечества; совокупность обобщенных научных, философских, социально-политических, правовых, нравственных, религиозных, эстетических ценностных ориентаций, верований, убеждений и идеалов людей.
В зависимости от того, как решается вопрос о соотношении духа и материи, мировоззрение может быть идеалистическим или мате риалистическим, религиозным или атеистическим. Материализм есть философское воззрение, признающее субстанцией, сущностной основой бытия материю. Согласно материализму, мир есть движущаяся материя. Духовное же начало, сознание есть свойство высокоорганизованной материи мозга.
Идеализм есть философское мировоззрение, согласно которому истинное бытие принадлежит не материи, а духовному началу: разуму, воле. Автор … исходит из того, что материальное и духовное это совечно единое сущее. Вне этого принципа мы не можем понять смысл сущего, его регулятивные принципы, объективную целесообразность и гармонию в мироздании. В рамках только материализма мы в принципе не в состоянии ответить на вопрос: кто в универсуме так мудро формообразует все и вся и осуществляет регулятивную функцию. Материализм не совместим с признанием объективной целесообразности в мире, а это неоспоримый факт в бытии сущего. С нравственно-психологической точки зрения мировоззрение может характеризоваться как оптимистическое или пессимистическое. В практике общения, в литературе понятие мировоззрения употребляется и в более узком смысле, например говорят: «философское мировоззрение», «политическое мировоззрение» или «художественное мировоззрение», или даже в еще более узком понимании «врачебное мировоззрение», «физическое мировоззрение» и т.п.
Соотношение философии и мировоззрения можно охарактеризовать и так: понятие «мировоззрение» шире понятия «философия». Философия это такая форма общественного и индивидуального сознания, которая постоянно теоретически обосновывается, обладает большей степенью научности, чем просто мировоззрение, скажем, на житейском уровне здравого смысла, наличествующего у человека, порой даже не умеющего ни писать, ни читать.
В мировоззрении находит свое завершение целостность духовности человека. Философия как едино-цельное мировоззрение есть дело не только каждого мыслящего человека, но и всего человечества, которое, как и отдельный человек, никогда не жило и не может жить одними лишь чисто логическими суждениями, но осуществляет свою духовную жизнь во всей красочной полноте и цельности ее многообразных моментов. Мировоззрение существует в виде системы ценностных ориентаций, идеалов, верований и убеждений, а также образа жизни человека и общества (как форма реализации духовной сущности мировоззрения). И все это в органическом единстве ведь о мировоззрении человека мы судим по делам его.
Итоговое определение соотношения философии и мировоззрения можно было бы сформулировать так: философия это система основополагающих идей в составе мировоззрения человека и общества.
О ценностных ориентациях. Под ценностными ориентациями имеется в виду система материальных и духовных благ, которые человек и общество признают как повелевающую силу над собой, определяющую помыслы, поступки и взаимоотношения людей. Эта ориентация выражается и в практическом отношении людей к этим ценностям. Определить действительный стержень ценностных ориентаций в человеке, выявить его подлинную духовную сердцевину значит узнать о нем нечто сущностное, после чего становится понятным очень многое в его помыслах, поведенческих актах, поступках. При этом ценностные ориентации складываются у человека в раннем детстве и уже тогда они дают о себе знать в поведении индивидуума. Нет и не было людей, душа которых не была бы преисполнена определенными иерархически выстроенными ценностными ориентациями.
Всякий предмет, любое событие, вообще все имеет объективную ценность или, если хотите, смысл, значимость, положительную или отрицательную ценность. При этом ценности неравнозначны: они имеют и объективно для нас разную меру значимости. Мы оцениваем вещи, события с чисто эмоциональной, религиозной, нравственной, эстетической, научной, философской, прагматической точек зрения. Тут можно говорить, например, о том, что вещи, как и люди, могут быть просто приятны. Иной уровень оценки того, что мы воспринимаем как возвышенное, сокровенное, священное.
Наша душа обладает и врожденными, и воспитанными свойствами, способностью побуждаться к действию по поводу той или иной ценности, что выражается в соответствующем переживании. Каждый человек обладает уникальным способом относиться к ценностям того или иного рода, в чем и состоит суть именно его ценностной ориентации. Это проявляется и на уровне мировоззренческих позиций, где речь идет об отношении к искусству, религии, к выбору философских пристрастий и, прежде всего, нравственных ориентаций. Так, для глубоко верующего человека определяющей силой в его духовной жизни является религия, т.е. те высшие и последние ценности, которые он признает над собой и выше себя, и то практическое отношение, в которое он становится к этим ценностям.
Отметим, что истинная сущность человека определяется не его отдельными качествами и порой случайными поступками, а преобладающими интересами и ценностными интересами. Жизнь общества в немалой степени зависит от господствующего мировоззрения, от того, какие убеждения и идеалы исповедует образованная часть общества, что считает наивысшей ценностью на шкале всей иерархии ценностей.
О вере. Проблема ценностей в составе мировоззрения теснейшим образом связана с такими феноменами духа, как вера, идеалы и убеждения. Вера, утвержденная на глубокой нравственной потребности души, изящно оживленной «теплым дыханием чувств», один из стержневых устоев духовного мира человека и человечества. Может ли быть так, чтобы человек в течение всей своей жизни ни во что не верил? Такого быть не может: хоть дремлющая вера, но непременно наличествует в душе даже такого человека, про которого говорят, что он Фома неверующий.
Вера являет собой феномен сознания, обладающий силой неустранимости и огромной жизненной значимости: человек не может вообще жить без веры. Наш разум, по словам Б. Паскаля, со всей силой своей повелительности требует от человека веры: разум знает, что за его пределами есть бездна, ему недоступная, но в ней что-то схватывается силой интуиции, на чем и вырастает вера. Акт веры это сверхсознательное чувство, ощущение, своего рода внутреннее «ясновидение», в той или иной мере свойственное каждому человеку, особенно художественным натурам, обладающим философски ориентированным умом. Кроме того, у человека существует нравственная или, говоря точнее, нравственно-психологическая необходимость веры: без нее, как и без доказательного знания, жить не только духовно, но и практически невозможно. Да и никто и не живет ни самый отъявленный пессимист, ни воинствующий атеист. При этом нельзя противопоставлять разум и веру или веру и знание как нечто «несовместное». Старинная мудрость гласит: «Не только как, но и во что мы верим, выражает сущность духовного мира человека». Скажем, вера в добродетель опирается на чувство ее необходимости, на чувство того, что она слита воедино с моим сокровеннейшим Я, которое нравственно воспитано и социально абсолютно необходимо.
Далее, нельзя отождествлять веру вообще с религиозной верой. Любой атеист тоже преисполнен веры в самого себя, в свои убеждения, в своих близких, в то, что мир есть «движущаяся материя, данная нам в ощущениях». Ведь это никто никогда не доказал и никто никогда доказать не сможет, в это можно только верить. Нельзя же учение физики о материи считать исчерпывающим: это лишь грань или срез знания, а не цельная картина всего сущего. Или возьмем другой пример. Мы верили в светлое будущее коммунизма. Но разве это - научное знание? Конечно, нет. Это самая настоящая, притом слепая, вера. Мы верили в «гениального вождя и учителя всех народов». Что это, как не мифология, атеистическая религия? Тут только иконы иные, а вера самая настоящая, неистово-злая: это религия идолопоклонства.
В самом же нормальном понятии собственно религиозной веры заключается то, что она, говорит Г. Гегель, есть не просто знание о Боге, о нашем отношении и отношении мира к нему, а также нетленности нашей души; это знание не есть просто историческое или рассудочное знание: в нем заинтересовано сердце, она имеет влияние на наши чувства и на определение нашей воли, отчасти в силу того, что благодаря ей наши обязанности и законы приобретают большую силу, будучи представлены нам как законы Бога, отчасти в силу того, что представление о возвышенности и доброте Бога по отношению к нам наполняет наше сердце восхищением и чувствами смирения и благодарности. Таким образом, религиозная вера поднимает нравственность и ее мотивы на новую, более величественную высоту. Религиозные побуждения преисполнены утонченными чувствами, которые у настоящего верующего обретают более мягкие тона человечности и добра. Так что благодаря этому, красивой фантазии и упоительной силе духовного искусства (прежде всего музыки, вокала, живописи, иконописи), холодный разум как бы растопляется в солнечных лучах божественной благодати, несущей умиротворение и радость бытия.
Когда говорят о религии как форме общественного сознания, то при этом имеют в виду понятия Бога и бессмертия и то, что связано с этими понятиями, поскольку они составляют убеждение всех народов мира, оказывают влияние на их мысли и дела; все это возвышает и облагораживает дух нации, пробуждая в ее душе (порой дремлющие) чувства достоинства, не позволяя народу унижаться и унижать, что способствует возвышению чувства истинного достоинства каждого народа и каждого индивидуума.
Об идеалах. Важной составляющей мировоззрения являются идеалы. Человек в своей жизни, в своем постоянном моделировании будущего не может обойтись без стремления к идеалу. Человек испытывает потребность измышлять идеалы: без них нет на свете ни одного разумного человека, ни общества; без них не могло бы существовать человечество.
Многие великие умы задумывались над тем, что такое «идеал»?
И.С. Тургенев полагал: «Жалок тот, кто живет без идеала!» Имея в виду именно идеал, К. Маркс писал, что идеи, которые овладевают нашей мыслью, подчиняют себе наши убеждения и к ко торым разум приковывает нашу совесть: это узы, из которых нельзя вырваться, не разорвав своего сердца. Во все времена, утверждал Р. Роллан, были люди, отдававшие жизнь за свои идеалы. По словам Сенеки, когда человек не знает, к какой пристани он держит путь, для него ни один ветер не будет попутным. Аналогично думал и Л.Н. Толстой: идеал это путеводная звезда; без нее нет твердого направления, а нет направления, нет и жизни.
Бросив ретроспективный взгляд на историю, мы убедимся, что люди решались на самые грандиозные дела, если впереди, хоть вдалеке, им сверкал путеводной звездой идеал.
Идеалы это мечта и о самом совершенном устройстве общества, где все «по справедливости», и о гармонически развитой личности, и о разумных межличностных отношениях, и о нравственном, и о прекрасном, и о полной реализации своих возможностей на благо человечества. Идеалы, как правило, обращены в грядущее, однако случается, что их находят и в прошлом (вспомним эпоху Возрождения). Что в этих идеалах есть истинного, сохраняется в мировоззрении и, в конечном счете, реализуется в практике, в жизни, а неистинные идеалы, как утопия, будут рано или поздно отброшены.
Об убеждениях. Своего рода золотым куполом храма мировоззрения являются убеждения. Убеждения это твердо составленная система взглядов, которые накрепко упрочились в нашей душе, при этом не только в сфере сознания, но и глубже в подсознании, в сфере интуиции, густо окрасившись нашими чувствами. Мировоззрение срастается с миром чувств и формами поведения, оно очерчивает личность, придавая качественную определенность ее духовному миру. В сфере убеждений невозможна сделка двух безусловных принципов убеждения в душе одной и той же цельной и принципиальной личности быть не может. Характеризуя природу убеждений, С.Н. Булгаков писал: «Чрезвычайно важную промежуточную ступень между верою и знанием составляет так называемое убеждение. Убеждение есть субъективно наиболее ценная для нас часть наших мнений, но вместе с тем убежденным можно быть лишь в том, что не имеет характера логической бесспорности, а в большей или меньшей степени поддерживается верой. Нельзя быть убежденным, например, в том, что сегодня такое-то число».
Убеждения составляют стержень мировоззрения и духовное ядро личности. Человек без глубоких убеждений это еще не личность в высоком смысле этого слова; это как бы плохой актер, играющий навязанные ему роли и в конечном счете утрачивающий свое собственное Я. Известно, что именно идейная убежденность позволяет человеку в минуту смертельной опасности преодолевать сильней ший инстинкт самосохранения, жертвовать жизнью и совершать героические поступки. История свидетель того, что многие великие истины и принципы социальной справедливости «оплачены» кровью их убежденных защитников, которые шли на костер, виселицу, отбывали каторгу, умирали в ссылке.
Убеждения зарождаются и развиваются в ходе нашего становления, в общении с природой, в приобщении к сокровищам культуры. И по нашей воле (как бы она ни была сильна) изменить их нельзя: это нечто укорененное в глубинах нашей души. Однако наши убеждения могут меняться и даже существенным образом в периоды, когда происходит смена парадигмы знания и коренная переоценка всех ценностей, т.е. в переломные периоды в жизни общества, а также индивидуального развития.
Следовательно, убеждения не только зарождаются, но и перерождаются. Примеров этому великое множество. Перемены в убеждениях осуждать нельзя, если они имеют уважительные основания. Человеку зрелых лет позволительно изменить свои убеждения по поводу того или иного события, факта или вследствие нового, более основательного их изучения, или вследствие какой-нибудь существенной перемены, происшедшей в самих этих фактах. Говоря об этом применительно к себе, Ф.М. Достоевский утверждал, что ему очень трудно рассказывать историю перерождения своих убеждений. Об этом хорошо пишет Лев Шестов. По его словам, история перерождения убеждений – это, прежде всего, история их рождения. Убеждения вторично рождаются в человеке на его глазах в том возрасте, когда у него достаточно опыта и наблюдательности, чтобы сознательно следить за этим великим и глубоким таинством своей души. Но он не был бы проницательнейшим психологом, если бы такой процесс мог бы пройти для него незамеченным. Но он не был бы писателем, если бы не поделился с людьми своими наблюдениями. От прошлых убеждений Достоевского, от того, во что он веровал в молодости, когда вошел к кружок В.Г. Белинского, не осталось и следа. Обыкновенно люди считают поверженных кумиров все же богами, а оставленные храмы храмами. Достоевский же не то что сжег - он втоптал в грязь все, чему когда-то поклонялся. Свою прежнюю веру он уже не только ненавидел он презирал ее. Таких примеров в истории литературы немного. Новейшее время, кроме Достоевского, может назвать только Ф. Ницше. Его разрыв с идеалами и учителями молодости был не менее резким и бурным, а вместе с тем и болезненно мучительным. Достоевский говорит о перерождении своих убеждений, а Ницше о переоценке всех ценностей. В сущности оба выражения - лишь разные слова для обозначения одного и того же процесса. Для того чтобы осмыслить действительную суть и жизненную силу мировоззренческих принципов в деятельности человека, нужно высветить не только собственно теоретические аспекты мировоззрения, но и вникнуть в глубины эмоциональных переживаний человеком этих принципов. Тогда открываются мощные мотивы, движущие силы в жизнедеятельности человека, в цепи его поведенческих актов, поступков. Необходимо отметить, что мировоззрение должно быть рассмотрено под углом зрения его истинности, точнее говоря, меры его истинности. Только истинные убеждения могут служить результативным принципом жизни человека. Убеждение человека дурно, если оно ложно.
Таковы составляющие мировоззрения, теоретическим стержнем которого является система философских знаний. А для того чтобы осмыслить эту систему, разумеется в самых общих чертах, мы прежде всего должны познакомиться с историей философии.
Спиркин А.Г. Философия: учебник для вузов / А.Г. Спиркин. – М.: Гардарики,2008. С. 15 – 21.
А.Н.Чанышев: Философия как вид мировоззрения
Мы утверждаем, что философия вид мировоззрения, один из его видов. Мировоззрение по своему логическому объему шире, чем философия, поэтому противопоставлять философию и мировоззрение, как это часто делается, так же нелепо, как противопоставлять груши и фрукты. Это искажает понятие мировоззрения.
Другое искажение состоит в слишком узком понимании мировоззрения, когда говорят об астрономическом, физическом, биологическом, экономическом, юридическом, политическом мировоззрении, стремясь придать универсальное значение сравнительно узкому предмету.
Третье искажение состоит в одностороннем понимании мировоззрения. Конечно, всякое мировоззрение несколько односторонне в силу самого строения этого сложного русского слова. Мировоззрение воззрение на мир. Но все же нельзя игнорировать и взирающего.
Четвертое искажение понятия мировоззрения состоит в том, что под мировоззрением иногда понимается простая совокупность философских, общественно-политических, этических, эстетических, естественнонаучных и т.п. представлений и понятий об окружающем человека мире и о самом человеке как его части.
Основной вопрос мировоззрения. Ключом к правильному пониманию мировоззрения является, на наш взгляд, основной вопрос мировоззрения вопрос о взаимоотношении равноправных МЫ (Я) и ОНО (мироздание). Мировоззрение есть там, где так или иначе фигурирует основной вопрос мировоззрения, а там, где этот вопрос отсутствует, где он не просматривается хотя бы в неявной форме, мировоззрения нет.
Это означает, что под мировоззрением мы понимаем результат духовного осознания мироздания с определенной точки зрения с точки зрения взаимоотношения таких основных частей мироздания, как природа и люди. Объект мировоззрения мир в целом. Но предмет мировоззрения, то есть то, что мировоззрение выделяет в объекте, это именно взаимоотношение мира природы и мира человека, макрокосма и микрокосма.
Разумеется, мировоззрение невозможно без природо-общество-человековедения, без той или иной совокупности взглядов на мир в целом, в том числе и на человека, и на человеческое общество как части такого мира. Но мировоззрение не простая совокупность знаний о мире в целом и не простая сумма наук. Мировоззрение может состоять и из совокупности заблуждений. Обычно же мировоззрение состоит из смеси знаний и заблуждений, выдаваемых (разумеется, не обязательно сознательно) за знания.
Но от той или другой совокупности как истинных, так и ложных представлений о мире в целом, в том числе и от суммы наук, мировоззрение отличается тем, что в центр своего внимания оно ставит вопрос о соотношении внечеловеческого мироздания и такой активной, целеполагающей, разумной силы, как люди, вопрос о соотношении ОНО (мироздание) и МЫ (люди). Этот вопрос о соотношении ОНО и МЫ и есть то, что мы называем основным вопросом мировоззрения.
Итак, мировоззрение не просто большая, а то и кажущаяся исчерпывающей совокупность взглядов человека на окружающий его естественный и искусственный мир и на самого себя как творца искусственного мира, а такая совокупность образов и представлений или понятий и категорий, которая подчинена основному вопросу мировоззрения, вопросу о взаимоотношении МЫ (человечество) и ОНО (мироздание и как непосредственная среда обитания человека, и как весь необозримый космос).
При этом разные виды мировоззрения борются между собой за эту совокупность, стремясь организовать ее по-своему в соответствии со своим решением основного вопроса мировоззрения.
Виды мировоззрения. По существу, об основном вопросе мировоззрения говорили многие.
На наш взгляд, можно вычленить по меньшей мере девять видов мировоззрения, а именно: 1) обыденное, 2) субъективно-художественное, 3) мифологическое, 4) религиозное, 5) объективно-художественное, 6) философско-идеалистическое, 7) философско-материалистическое, 8) мировоззрение на уровне наук первого типа и 9) мировоззрение на уровне наук второго типа.
Обыденное мировоззрение. Конечно, у большинства людей нет и не может быть осознанного систематического мировоззрения. Самое большее, что можно сделать, выясняя их мировоззрение, это понять, что для них самое главное в жизни. И не только на словах, но и на деле, что обычно не совпадает, так как все мы склонны к самообольщению.
Остальные, более или менее элитарные, виды мировоззрения отличаются друг от друга или по уровню, или по типу, или по тому и другому вместе.
Три уровня мировоззрения. По степени отстояния от обыденного мировоззрения, которое мы принимаем за нулевой уровень, можно выделить три уровня мировоззрения.
Первый уровень мировоззрения уровень образно-эмоциональный. Он наиболее близок к обыденному сознанию. Мировоззрение первого уровня вмещает в себя такие формы духовности, как искусство, мифология и религия. В мировоззрении первого уровня следует различать мировоззрение, выраженное в несловесных обра- зах музыки, живописи, скульптуры и архитектуры (если, разумеется, эти образы имеют глубокое мировоззренческое значение), и мировоззрение, выраженное в слове. Мировоззрение первого уровня «плод души».
Третий уровень уровень понятийно-бесстрастный. Мировоззрение этого уровня строится из естественных и общественных наук. Но ни науки, взятые в отдельности, ни вся их совокупность сами по себе не являются мировоззрением. Мировоззрение третьего уровня «плод ума». Это мировоззрение компьютера. Оно выражается и в словах обыденной речи, и в формулах и схемах.
Второй уровень средний между образно-эмоциональным и понятийно-бесстрастным. Мировоззрение этого уровня выражается в смеси слов обыденной речи и философской терминологии.
Два типа мировоззрения. В зависимости от решения (как сознательного, так и стихийного) основного вопроса мировоззрения возможны два его типа. В одном случае мироздание осваивается людьми через перенесение на него качеств и форм человеческого общества, психических и мыслительных особенностей человека, его нравственных норм. В другом случае люди осознают себя и общество, перенося на себя и на общество законы природы, мироздания как такового.
Оба приема неверны. Природа не антропоморфна и не социомор-фна. С другой стороны, человек и общество не только части природы. Но неверны эти два приема по-разному. Первый прием неверен абсолютно. Это тупик. Второй прием неверен относительно. Человек и человеческое общество могут существовать лишь на основе существования природы. Открытие собственных законов общественного развития возможно лишь при фундаментальном допущении, что человек как естественное существо есть часть и продукт природы, что человек телесен и что его естественные потребности могут быть удовлетворены лишь путем материального производства, физического труда.
Сочетание трех уровней и двух типов дает нам шесть основных и два производных вида мировоззрения.
Виды мировоззрения первого уровня делятся на основные и производные. Основные виды художественного мировоззрения. Художественное мировоззрение совокупность или даже система образов, отражающих мироздание в аспекте основного вопроса мировоззрения. Художественное мировоззрение всегда относится к первому уровню, но по своему типу оно двояко. Мы различаем два вида художественного мировоззрения: субъективно-художественный и объективно-художественный.
Субъективно-художественное мировоззрение это мировоззрение первого уровня и первого типа, при котором изображаемое в значительной степени подменяется производимым им субъективным впечатлением и служит воспроизведению состояния человека. В живописи это импрессионизм. На уровне языка это лирическое мировоззрение. Лирика невозможна без перенесения на внешний предмет жизненной ситуации и связанных с этой ситуацией эмоций лирического героя.
Субъективно-художественное мировоззрение условно. И мало-мальски образованный человек не принимает его буквально.
К производным видам мировоззрения первого уровня относятся мифологическое и религиозное мировоззрения. Если условные метафорические образы принять буквально и безусловно, то получится мифологическое мировоззрение. Эти образы превращаются в персонифицированные существа, разумеется, существующие лишь в воображаемом мире. Поскольку тем или иным явлениям природы приписывались черты человека и человеческого родового общества (антропо-социо-морфизм), этим явлениям несвойственные, то стихийно возникает воображаемый сверхприродный, сверхъестественный мир мифологии.
Из мифологического мировоззрения вырастает языческое религиозное мировоззрение. Как известно, религия состоит из религиозного мировоззрения, из веры в реальность персонажей этого мировоззрения, из системы мнимого общения с этими персонажами и из соответствующего коллектива единоверцев. Взятое изолированно, религиозное мировоззрение ничем не отличается от мифологического. Различие не в содержании, а в функции. Если мифологическое мировоззрение обслуживает религиозный культ, то оно религиозное. Если же нет (например, обслуживало, но со временем перестало обслуживать, как в случае античной мифологии, которая сохранилась, в то время как связанный с нею культ давно исчез вместе с верой в реальное существование античных богов), то оно мифологическое. Миф становится частью религии лишь тогда, когда он приурочен к религиозному действию, к обряду и культу.
Объективно-художественное мировоззрение, будучи, как и субъективно-художественное, мировоззрением первого уровня, то есть в основном образно-эмоциональным, показывает человека не столько изнутри, сколько извне: через окружающие и формирующие его условия естественной и особенно общественной жизни, при этом фактически игнорируя наследственность и автономность внутреннего мира человека. Этот вид мировоззрения можно назвать натуралистически-реалистическим.
От художественного мировоззрения любого вида следует отличать мировоззрение художника в том виде, как оно может быть выражено в его нехудожественных сочинениях.
Виды отношения человека и природы. Отношение человека к природе, Я (МЫ) к ОНО, многообразно. Это и любование природой, и пейзажная живопись, и собирательство, и возделывание природы. Это отношение может быть мнимым, магическим, и реальным, производственным. Человеческая культура (слово «культ» от латинского слова, означающего «возделывание») сфера взаимоотношения природы и людей. Человеческая цивилизация - сфера взаимоотношения людей. Культурный человек не плюет на землю. Цивилизованный человек не плюет другому в лицо. Со своей стороны природа может быть как благоприятной, так и неблагоприятной к человеку.
Третий уровень мировоззрения. Перейдем к третьему уровню мировоззрения. Это уровень наук. А настоящая наука системна (даже в описании), понятийна и бесстрастна. Как компьютер. Роль субъекта выполняют здесь науки о человеке и человеческом обществе. Назовем их условно этикой. Впрочем, здесь есть свой смысл. Все отношения между людьми: родственные, свойственные, семейные, политические, экономические, производственные и т.д. должны быть подчинены нравственности. Роль объекта выполняют здесь науки о природе. Назовем их физикой. Тогда отношение МЫ и ОНО выступит как отношение этики и физики и притом двояко: в первом типе приоритет будет у этики, а во втором типе у физики.
Это означает, что мировоззрение первого типа и третьего уровня этизирует физику, а через нее и предмет физики природу. Существовало и даже теперь существует много нелепых учений о том, что состояние космоса зависит от нашей нравственности. Это своего рода мания величия ничтожного внутри пространственно-временной бесконечности человечества. Но, увы, пятна на Солнце не от нас. Мы можем влиять на космос лишь в пределах наших скромных физических возможностей, засоряя околоземное пространство и Луну обломками своих искусственных космических поделок. Хороший человек не будет мусорить в лесу. Плохой будет. Но повлиять на туманность Андромеды плохой человек пока что не может. Поэтому первый тип мировоззрения третьего уровня мы называем мнимо научным. Этизация физики так же ненаучна, как и утверждение, что состояние космоса зависит от нашей нравственности.
Больше оснований считать научным второй тип мировоззрения третьего уровня. Этика как наука должна считаться с физикой, прежде всего с биологической природой человека. Человек должен жить в согласии с природой. В том числе и со своей биологической природой. Наилучший образ жизни человека не в самоистязании во имя бредовых идей, а в жизни в согласии с законами жизни.
Второй уровень мировоззрения. Что касается второго уровня мировоззрения, то этот уровень средний между эмоциональным и бесстрастным, но это не означает что мировоззрения этого уровня и не эмоциональны, и не бесстрастны. Если первый уровень мировоззрения - плод души, а третий уровень мировоззрения плод холодного ума, то второй уровень мировоззрения плод ума души. Это уровень философии.
Основной вопрос философии. В философии ОНО принимает тощую абстрактную форму бытия, а МЫ тощую абстрактную форму сознания, а то еще более тощую форму мышления как части сознания. Поэтому основной вопрос мировоззрения принимает в философии тощую форму отношения мышления и бытия. Но всегда надо помнить, что за этими абстракциями стоит все конкретное великолепие реальной жизни людей в мироздании.
Субъект и объект. Отношение людей и мироздания можно представить так же, как взаимоотношение субъекта и объекта.
Вся объективная история философии, то есть ушедший уже в невозвратимое прошлое реальный процесс жизни и творчества философов, состоит из попыток размежевания субъекта и объекта. И все эти размежевания по большей части ошибочны. Они плод оторванности философов от реальной жизни, их «кабинетности», а в своих истоках эти патологические размежевания плод отделения умственного труда от физического и изолированной деятельности интеллигенции, то есть того общественного слоя людей, который специализировался на новоявленных знаковых системах. Иначе одни мыслители не стали бы превращать каждого из нас в своего рода кочан капусты и последовательно слой за слоем снимать с него листья вплоть до кочерыжки, то есть внушать нам, что и наше тело, и наше физическое самочувствие, и наше сознание, и наше психическое самочувствие, и наше самосознание это не субъект, это не-я, и выносить все это в объект, так что от субъекта ничего не остается, даже кочерыжки, ибо субъект якобы ничто, так как он всегда вне нечто, а другие не превратили бы наше «я» и вообще субъект в прожорливое чудовище, пожирающее, мысленно, конечно, окружающие субъект предметы, превращая их в совокупность ощущений, ставя объективное бытие в зависимость от субъективного его восприятия (esse percipi, то есть «быть значит, быть в восприятии»).
Более того, оказывается, что сами законы природы, которая всего лишь явленное, законы сознания, субъекта. Правда, процесс субъективации объекта, который тоже можно уподобить снятию листьев с кочана капусты, но на этот раз в роли кочана выступает объект, может иметь свой предел в виде несъедобной вещи-в-себе. Так было в мышлении Канта. Зато у его последователя Фихте и кочерыжки не остается: все есть «я». Субъект полностью заглатывает объект.
Однако никакой субъект не может «переварить» объект. Поэтому субъект начинает делиться на «я» и «не-я», изрыгать из себя объект, чтобы затем ограничиться единством равноправных сторон: субъекта и объекта, я и не-я.
Соотношение ума и души в мировоззрениях второго уровня различно. Увеличение доли души приводит к поэтизации и мифологизации философии вплоть до растворения философии в искусстве и мифологии.
Мифологизация философии нынче главная опасность для нее. О философии говорят как о форме мифологического сознания. В борьбе против мифологизации философии возрастает роль логики.
Но есть и другая крайность. Она состоит в растворении философии в науках. Онаучивание философии столь же смертельно для нее, как и мифологизация. При возрастании научности философии ум получает приоритет над душой.
Вся объективная история философии есть не только история в большинстве случаев ложного размежевания субъекта и объекта, но и колебание философии между душой и умом. Одни философы более «душевны», это «философы сердца» (например Паскаль). Другие более рациональны, почти «бездушны» (например Аристотель). Если для Декарта человек существует лишь в той мере, в какой он мыслит (cogito, ergo sum мыслю, следовательно, существую), то для Руссо человек существует в той мере, в какой он чувствует (чувствую, следовательно, существую).
Специфика философии. Однако классическая, зрелая философия философия по преимуществу ума. Философия систематическая попытка разгадать тайну бытия и небытия интеллектуальными средствами. Философия пользуется понятиями, в том числе и наивысшими понятиями категориями. Рациональность и системность таковы главные качества классической философии. Философия системно-рационализированное мировоззрение. Системность определяет содержание философии, поиск ею единства и субстанции мироздания, а рациональность ее форму, ее уровень.
Афористические и иррационалистические формы философии отклонения от нормы.
Философский материализм тяготеет к третьему уровню мировоззрения. Философский идеализм к первому.
Философский идеализм отличается от социоантропоморфического мировоззрения по форме. Философский материализм и по форме, и по содержанию.
|
Уровень |
Тип |
|
|
I |
II |
|
|
3 2 1 |
Псевдонаучное мировоззрение Философский идеализм Субъективно-художественное мировоззрение (СХМ), мифологическое мировоззрение (ММ), религиозное мировоззрение (РМ) |
Научное мировоззрение Философский материализм Объективно-художественное мировоззрение (ОХМ) |
Чанышев А.Н. Философия Древнего мира: Учеб. для вузов / А.Н. Чанышев. – М.: Высш. шк., 2001. – С. 3 – 33.
«…Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, это звездное небо надо мной и моральный закон во мне. И то и другое мне нет необходимости искать и только предполагать как нечто окутанное мраком или лежащее за пределами моего кругозора; я вижу их пред собой и непосредственно связываю их с сознанием своего существования. Первое начинается с того места, которое я занимаю во внешнем чувственно воспринимаемом мире, и в необозримую даль расширяет связь, в которой я нахожусь, с миром над мирами и системами систем, в безграничном времени их периодического движения, их начала и продолжительности.
Второй начинается с моего невидимого Я, с моей личности, и представляет меня в мире, который поистине бесконечен, но который ощущается только рассудком и с которым (а через него и со всеми видимыми мирами), я познаю себя не только в случайной связи, как там, а во всеобщей и необходимой связи. Первый взгляд на бесчисленное множество миров как бы уничтожает мое значение как животной твари, которая снова должна отдать планете (только точке во вселенной) ту материю, из которой она возникла, после того как эта материя короткое время неизвестно каким образом была наделена жизненной силой. Второй, напротив, бесконечно возвышает мою ценность как мыслящего существа, через мою личность, в которой моральный закон открывает мне жизнь, независимую от живой природы и даже от всего чувственно воспринимаемого мира. По крайней мере это яснее можно видеть, чем этот закон, из целесообразного назначения моего существования, которое не ограничено условиями и границами этой жизни. Этим можно, с одной стороны, предотвратить заблуждения еще грубого, неискушенного суждения, с другой стороны, предотвратить взлеты гения, которые... без всякого методического исследования и знания природы обещают мнимые сокровища и растрачивают сокровища настоящие. Одним словом, наука (критически исследуемая и методически поставленная) — это узкие ворота, которые ведут к учению мудрости, если под этим понимают не только то, что делают, но и то, что должно служить путеводной нитью для учителей, чтобы верно и четко проложить дорогу к мудрости, по которой каждый должен идти, и предохранять других от ложных путей; хранительницей науки всегда должна оставаться философия. В утонченных изысканиях ее публика не принимает никакого участия, но должна проявлять интерес к ее учениям, которые могут ей стать совершенно понятными только после подобной разработки».
Кант И. Критика практического разума // Кант И. Собр.соч. в 6 т. М., 1965. Т. 4. Ч. 1. С. 500-502.
Вопросы:
а) Как Вы считаете, почему И. Кант, противопоставляет «жизнь космоса» и внутреннюю жизнь личности и одновременно сопоставляет два типа этих столь различных процессов в их значении для мыслящего человека?
б) Что, по-вашему, могло бы заполнить промежуток между звездным небом и моральным законом? Как вы думаете, есть ли вещи и суждения, совершенно посторонние одному из этих миров?
в) Почему потрясает человека созерцание звездного неба?
г) Кто первый, по-вашему мнению, дал созвездиям названия «овна», «быка», «тельца», «стрельца», «девы»: мореплаватель, полководец, сухопутный путешественник, пастух. Аргументируйте свою точку зрения.
д) Как вы полагаете, сколько небесных объектов видит космонавт, оказавшийся за пределами земной атмосферы? Больше или меньше, чем сельский житель, житель города, астроном, вооруженный специальными приборами?
е) Чем, по-вашему, поражает созерцание звездного неба: порядком, красотой, многообразием, бесконечностью, повторяемостью, загадочностью? Попытайтесь аргументировать свою точку зрения.
ж) Почему, на ваш взгляд, моральный закон открывает личности особую «жизнь, независимую от живой природы и даже от всего чувственно воспринимаемого мира»? Почему этот закон возвышает человека как мыслящее существо? Какие поступки в ваших глазах принижают это значение? Приведите и прокомментируйте примеры из истории об известной жизни. Что, по-вашему, общего в этих разных вариантах принижения достоинства человека?
1.3 Выявите и опишите специфику мифологического мировоззрения, опираясь на приведенные ниже мифы.
АПОЛЛОН И МУЗЫ
Весной и летом на склонах лесистого Геликона, там, где таинственно журчат священные воды источника Гиппокрены, и на высоком Парнасе, у чистых вод Кастальского родника, Аполлон водит хороводы с девятью музами. Юные, прекрасные музы, дочери Зевса и Мнемосины, постоянные спутницы Аполлона. Он предводительствует хором муз и сопровождает их пение игрой на своей золотой кифаре. Величаво идет Аполлон впереди хора муз, увенчанный лавровым венком, за ним следует Каллиопа муза эпической поэзии, Эвтерпа муза лирики, Эрато муза любовных песен, Мельпомена муза трагедии, Талия муза комедии, Терпсихора муза танцев, Клио муза истории, Урания муза астрономии и Полигимния муза священных гимнов. Торжественно гремит их хор, и вся природа, как зачарованная, внимает их божественному пению.
Когда же Аполлон в сопровождении муз появляется на Олимпе и раздаются звуки его кифары и пение муз, замолкает все. Забывает Арес о шуме кровавых битв, не сверкает молния в руках тучегонителя Зевса, боги забывают раздоры, мир и тишина воцаряются на Олимпе. Даже орел Зевса опускает могучие крылья и закрывает зоркие очи, не слышно его грозного клекота, он тихо дремлет на жезле Зевса. В полной тиши торжественно звучат струны кифары Аполлона. Когда же Аполлон весело ударяет по золотым струнам, светлый, сияющий хоровод движется в пиршественном зале богов. Музы, хариты, вечно юная Афродита, Арес с Гермесом все участвуют в веселом хороводе, а впереди идет величественная дева, сестра Аполлона, прекрасная Артемида. Залитые потоками золотого света, пляшут боги под звуки кифары Аполлона.
ПРОИСХОЖДЕНИЕ МИРА И БОГОВ
Вначале существовал лишь вечный, безграничный, темный, Хаос. В нем заключался источник жизни. Все возникло из безграничного Хаоса весь мир и бессмертные боги. Из Хаоса произошла и богиня Земля Гея. Широко раскинулась она, могучая, дающая жизнь всему, что живет и растет на ней. Далеко же под Землей, так далеко, как далеко от нас необъятное, светлое небо, в неизмеримой глубине родился мрачный Тартар ужасная бездна, полная вечной тьмы. Из Хаоса родилась и могучая сила, все оживляющая Любовь Эрос. Безграничный Хаос породил вечный Мрак Эреб и темную Ночь Нюкту. А от Ночи и Мрака произошли вечный Свет - Эфир и радостный светлый День Гемера. Свет разлился по миру, и стали сменять друг друга ночь и день.
Могучая, благодатная Земля породила беспредельное голубое Небо Урана, и раскинулось Небо над Землей. Гордо поднялись к нему высокие Горы, рожденные Землей, и широко разлилось вечно шумящее Море.
Уран Небо воцарился в мире. Он взял себе в жены благодатную Землю. Шесть сыновей и шесть дочерей могучих, грозных титанов было у Урана и Геи. Их сын, титан Океан, обтекающий всю землю, и богиня Фетида породили на свет все реки, которые катят свои волны к морю, и морских богинь океанид. Титан же Гипперион и Тейя дали миру детей: Солнце Гелиоса, Луну Селену и румяную Зарю розоперстую Эос (Аврора). От Астрея и Эос произошли звезды, которые горят на темном ночном небе, и ветры: бурный северный ветер Борей, восточный Эвр, влажный южный Нот и западный ласковый ветер Зефир, несущий обильные дождем тучи.
Кроме титанов, породила могучая Земля трех великанов циклопов с одним глазом во лбу и трех громадных, как горы, пятидесятиголовых великанов сторуких (гекатонхейров), названных так потому, что сто рук было у каждого из них. Против их ужасной силы ничто не может устоять, их стихийная сила не знает предела.
Возненавидел Уран своих детей великанов, в недра богини Земли заключил он их в глубоком мраке и не позволил им выходить на свет. Страдала мать их Земля. Ее давило страшное бремя, заключенное в ее недрах. Вызвала она детей своих, титанов, и убеждала их восстать против отца Урана, но они боялись поднять руку на отца. Только младший из них, коварный Крон, хитростью низверг своего отца и отнял у него власть.
Богиня Ночь родила в наказание Крону целый сонм ужасных божеств: Таната смерть, Эриду раздор, Апату обман, Кер уничтожение, Гипнос сон с роем мрачных тяжелых видений, не знающую пощады Немесиду отмщение за преступления и много других. Ужас, раздоры, обман, борьбу и несчастие внесли эти боги в мир, где воцарился на троне своего отца Крон.
Кун Н.А. Легенды и мифы Древней Греции. – Фрунзе: Мектеп, 1984. – 448с.
«...Философия как познавательное творчество есть в особом и углубленном смысле внутреннее делание и притом такое внутреннее делание, предмет которого, — и по сложности, и по значительности своей, и по неуловимости своей для какой бы то ни было внешней и механической проверки, — требует особой напряженной душевно-духовной культуры, особой остроты и чуткости теоретической совести, особой чистоты ока и воли. Философия, как никакая другая наука, стоит перед последними, самыми углубленными и утонченными и притом самыми духовно-значительными проблемами; утверждать что-либо в этой сфере — есть дерзание, и философ, больше, чем кто-нибудь, должен помнить о размерах своей ответственности».
Ильин И. Религиозный смысл философии. Три речи. 1914-1923 // Ильин И. Собр. соч. в 10 томах. М., 1994. Т. 3. С. 22-23.
Вопросы:
а) Как связана приводимая характеристика философии с «самосознанием» личности? Что такое, на ваш взгляд, «внутреннее делание»? Как вы полагаете, что нужно для того, чтобы оно состоялось: деньги, комфорт, благополучие и счастье, неудовлетворенность собой, внутренняя тревога? Сознание личной ответственности за использование «дара жизни», за счастье жить?..
б) Почему, на ваш взгляд, работа человека над собой требует известного уровня духовной культуры?
в) Как связаны между собой духовная культура, знание основ философии и навыки философствования?
г) Что, по-вашему, имеет ввиду автор под «особой остротой и чуткостью теоретической совести»? Можете ли вы сказать, как проявлялись эти качества в творчестве известных вам мыслителей?
д) Что означает в вашем понимании «особая чистота ока и воли»?
е) Как связаны эти качества с проницательностью мыслителя? С его критическим отношением к внешним красотам речи и эффектов?
ж) Известны ли вам примеры из истории прошлого или современной общественной жизни, характеризующие несоответствие между словами и делами людей, претендующих на роль властителей дум? Какие уроки можно извлечь из этих примеров?
«Во всяком случае, одно несомненно: философское познание есть духовный акт, в котором действует не только интеллект, но и совокупность духовных сил человека, его эмоциональное и волящее существо. Предрассудок думать, что познание всегда рационально и что нерациональное не есть познание.
Через чувства мы познаем гораздо больше, чем через интеллект. Замечательно, что познанию помогает не только любовь и симпатия, но иногда также ненависть и вражда. Вся оценочная сторона познания эмоционально-сердечная. Оценке же принадлежит огромная роль в философском познании. Без оценки не познается Смысл. Познание Смысла прежде всего сердечное. В познании философском познается целостное существо человека. Философия возможна лишь в том случае, если есть особый, отличный от научного, путь философского познания. Признание эмоционального познания, познания через чувство ценности, через симпатию и любовь не есть отрицание разума.
Дело идет о восстановлении целостности самого разума, который в средние века, несмотря на интеллектуализм схоластики, был более целостен, так что интеллект часто обозначал дух. Философия должна не отрицать разум, а раскрыть противоречия разума и имманентно обнаружить границы его. Но критерий истины не в разуме, не в интеллекте, а в целостном духе. Сердце и совесть остаются верховными органами для оценки и для познания смысла вещей, философия не есть наука, не есть даже наука о сущностях, а есть творческое осознание духом смысла человеческого существования. Но это предполагает, что сам познающий философ несет в себе опыт о противоречиях человеческого существования.
Опыт человеческого существования в его полноте лежит в основе философии. В этом опыте нельзя отделить жизнь интеллектуальную от жизни эмоциональной и волевой».
Бердяев Н.А. Я и мир объектов. Опыт философии одиночества и общения // Философия свободного духа. М., 1994. С. 230-240.
Задания:
а) Выделите в тексте ключевые слова. Сформулируйте коротко основную мысль содержания фрагмента.
б) Согласны ли вы с мнением Н.А. Бердяева, что «вся оценочная сторона познания эмоционально-сердечная»? Объясните свое видение проблемы.
в) Поясните мысль философа о том, что «критерий истины не в разуме, не в интеллекте, а в целостном духе»?
г) Разделяете ли вы точку зрения Н.А. Бердяева на то, что «осознание духом смысла человеческого существования» предполагает наличие у познающего философа «опыта о противоречиях человеческого существования»? Распространяется ли эта способность на «нефилософов»?
д) Сравните размышления Н.А. Бердяева и И.А. Ильина. Определите их общность и различия.
1.6 Проанализировав таблицу «Мировоззрение», выполните задания:
а) Приведите конкретные примеры взаимосвязи основных элементов мировоззрения.
б) Опишите динамику его формирования.
в) Назовите особенности каждого из исторических типов мировоззрения.
г) Сопоставьте философское мировоззрение с мифологическим, религиозным, научным и обыденным, найдите черты сходства и различия.
Мировоззрение
____________________________________
1.7 Составьте схему или таблицу, показывающую, что философия есть теоретическое ядро мировоззрения, и внесите элементы отличия философского мировоззрения от идеологии, искусства и религии.
1.8 Внимательно изучите таблицу «Интерес к философии», предложенную вам для анализа. Данные этой таблицы помогут вам определить собственный интерес к философии.
Интерес к философии
Задания:
а) Началом работы с таблицей должна послужить информация о том, что опыт может быть внутренним (имманентным) и избирательным. В чем различие? На этот вопрос вам необходимо дать ответ в самом начале работы. Справиться с этим заданием помогут характеристики опыта, которые указаны в таблице.
б) Обратитесь к схеме «Виды опыта» и дайте характеристику каждого из видов. Она должна быть исчерпывающей, с примерами из истории философии, которые покажут ваше глубокое знание проблемы. Итогом работы должно быть мнение о виде вашего собственного интереса к философии.
1.9 Приведите примеры политических, экономических и социально–культурных мифов XXI века и определите их степень влияния на общество.
1.10 Многие философы размышляют над тайной остроумия. Вот некоторые из их суждений:
З. Фрейд: «Новая острота действует подобно событию, вызывающему широчайший интерес; он передается от человека к человеку».
К. Маркс: «Человечество весело расстается со своим прошлым».
Л. Шамфор: «Мы и не представляем себе, сколько нужно ума, чтобы не казаться смешным».
И. Гете: «Самое смешное желание - это желание нравиться всем».
Ф. Вольтер: «Именно потуги на остроумие и убивают остроумие».
Дж. Локк: «Насмешка – это наиболее утонченный способ выставить недостатки других».
Задания:
а) Вы можете продолжить этот ряд, добавив в него пять самостоятельно найденных суждений философов об остроумии.
б) Можно ли рассматривать саму философию как остроумие? Обратите внимание на признаки, степени и сущность остроумия, представленные в схеме «Философия как остроумие» И.Н. Романова и А.И Костяева. Дайте объяснение каждой из черт в философском контексте, составьте общее представление о «философии как остроумии», подтвердив и опровергнув свою позицию тремя историко-философскими примерами.
в) Завершая работу, дайте развернутое описание антропологического, онтологического, гносеологического значения остроумия.
Философия как остроумие
-Активная связь с содержанием
-Извлекает нечто сокровенное или скрытое
-Игровой характер
-Смена удивление просветлением
-Особый вид краткости
-Контраст смысла и бессмыслицы
-Психологическая основа переживания-смех
-Проделка
-Шутка (делает текст осмысленным)
-Острота (делает текст содержательным и полезным)
-Отображение противоречий бытия (Гегель)
-Способ социальной критики (Герцен)
-Выражение циничности человеческой натуры (Ницше)
-Способ сублимации неудовлетворенности
человека (Фрейд)
|
Антропологическое значение остроумия: свойственно только человеку. Обнаруживается сущность человека в отношении к остроумию. Онтологическое значение остроумия: смена отживших форм. Единственный объект-человек и человекоподобное в мире. Гносеологическое значение остроумия: освобождение человеческого сознания от ложных страхов, культов, авторитетов. Реализация потребности в творчестве. |
|
Источники: Т. Липпс. Комизм и юмор (1898 г.) К. Фишер. Об остроумии (1898 г.) З. Фрейд. Остроумие его отношение к бессознательному (1905 г.) А. Бергсон. Смех в жизни и на сцене (1909 г.). М. Бахтин. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса (1940 г.) |
Тема 2 ПРОБЛЕМА САМООПРЕДЕЛЕНИЯ ФИЛОСОФИИ
2.1 Используя материал из хрестоматий по философии, выпишите в хронологическом порядке 10 определений философии. Какое из них, на ваш взгляд, является более точным?
2.2. Познакомьтесь с фрагментами текстов Платона, Р. Декарта и А. Уайтхеда. Ответьте на вопросы:
а) В чем их точки зрения на роль философии и философов в обществе совпадают и в чем расходятся?
б) Оправдано ли, на ваш взгляд то, что Рене Декарт придавал столь большое значение философии? Почему?
в) Ощущается ли в нашем обществе нехватка философского отношения к жизни?
г) В чем, на ваш взгляд, проявляется этот дефицит? Чем, по вашему мнению, вытеснена философия из духовной жизни современной России? Аргументируйте свои позиции.
2.2.1 «- Вот теперь я и пойду навстречу тому, что мы уподобили крупнейшей волне; это будет высказано, хотя бы меня всего, словно рокочущей волной, обдало насмешками и бесславием. Смотри же, что я собираюсь сказать.
-Говори.
-Пока в государствах не будут царствовать философы либо так называемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основательно философствовать и это не сольется воедино государственная власть и философия, и пока не будут в обязательном порядке отстранены те люди а их много, которые ныне стремятся порознь либо к власти, либо к философии, до тех пор, дорогой Главкон, государствам не избавиться от зол, да и не станет возможным для рода человеческого и не увидит солнечного света то государственное устройство, которое мы только что описали словесно. Вот почему я так долго не решался говорить, я видел, что все это будет полностью противоречить общепринятому мнению; ведь трудно людям признать, что иначе невозможно ни личное их, ни общественное благополучие. Тут Главкон сказал:
Сократ, ты метнул в нас такие слово и мысль, что теперь, того и жди, на тебя набросятся очень многие, и причем неплохие, люди: скинув с себя верхнюю одежду, совсем обнаженные, они схватятся за первое попавшееся оружие, готовые на все; и, если ты не отразишь их натиск своими доводами и обратишься в бегство, они с издевкой подвергнут тебя наказанию».
Платон. Государство. Законы. Политик. М., 1998. С. 227-228.
2.2.2 По мнению Декарта, каждый народ тем более гражданственен и образован, чем лучше в нем философствуют; а потому для государства нет большего блага, как иметь истинных философов.
2.2.3 «Поведение всего сообщества находится под определяющим влиянием делового духа. Великое общество это такое общество, в котором его деловые люди понимают высокое назначение своей деятельности. Низкое поведение следует за низкими мыслями; после недолгого разгула вседозволенности низкое поведение приводит к падению уровня жизни. Возвышенность сообщества как с качественной, так и с количественной стороны является первым условием процветания, жизнеспособности, постоянного и преобладающего доверия. Греческий философ, положивший начало всем нашим самым прекрасным идеям, заканчивал свой наиболее изумительный диалог мыслью о том, что идеальное государство наступит только тогда, когда им будут править философы. Сегодня, в эпоху демократии, государством управляют обычные граждане, с самыми различными призваниями. Поэтому демократическое общество не достигнет успеха до тех пор, пока общее образование не даст людям философского мировоззрения».
Уайтхед А.Н. Приключения идей // Уайтхед А.Н. Избранные работы по философии. М., 1990. С. 496.
2.3. Современный отечественный философ М. Мамардашвили определял важность приобщения к философии следующим образом: «...Если философ идет нам навстречу, то и мы должны идти к философу; мы можем встретиться только в точке обоюдного движения. А если я не пошел, сижу, схватившись за голову, над текстом, ничего не получится. Только придя в движение и пройдя свою половину пути, мы получаем шанс встретиться с философией в смысле возможности научиться тому, что умели другие, а я нет, но я тоже пережил, хотя и не знал, что это так называется, и, более того, не знал, что об этом так можно говорить».
Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. М., 1990. С. 24.
Вопросы:
а) Найдите в тексте ключевые слова. Разделяете ли вы точку зрения автора?
б) Как вы понимаете мысль о том, что осваивающему философию нужно «пройти свою половину пути»?
в) Почему изучение философии предполагает, согласно М. Мамардашвили, «встречное» движение обучающегося и философского текста? Достаточно ли для изучения философии только интеллектуальных усилий?
г) Как вы думаете, какую роль играет в освоении философии эмоциональная сфера человека? Какое место занимает в этом процессе мир человеческих ценностей?
2.4.1 «...философствовать или мудрствовать [это] не что иное, как думать о причинах всяких вещей и выяснить, отчего, каким образом и для чего происходит то или это. Всякий разумный муж должен быть философом в тех делах, которыми он занимается...
...философия это не [особое] искусство или наука, а скорее тщательная и обдуманная рассудительность или опытность в суждении о всех вещах. Ибо философия учит правильно судить обо всех вещах, не ошибаться и не заблуждаться. Философ и ничего не знает, и знает все. Подлинный философ ничего не умеет делать и обо всем может судить».
Крижанич Ю. Политика // Хрестоматия по истории философии: Русская философия. М., 1997. С. 51.
Вопросы:
а) Разделяете ли вы точку зрения Ю. Крижанича на роль философии в жизни общества? Если да, то почему?
б) Верно ли, что подлинный философ ничего не умеет и обо всем может судить? Если вы не согласны с этой мыслью, попробуйте обосновать свои возражения.
в) Как вы разъясните мысль Ю. Крижанича о том, что «философ и ничего не знает, и знает все». Нет ли здесь противоречия?
2.4.2 «Новая философия (от Декарта и ученика его Гейлинкса) утверждает своим началом старое дельфийское требование «познай самого себя». Но отличительное свойство таких изречений, как и пророческих сновидений, в их многосмысленности.
...Но тем не менее загадочно и дельфийское изречение, так как предмет его предписания может быть понят не в одном, а по крайней мере в трех разных смыслах. «Познай самого себя» значит ли это, что мы должны познавать себя как эмпирического субъекта, в своем темпераменте, характере и всяких психологических свойствах общих, частных и особенных? Это очень полезно, но ведь это не философия. Или нам нужно познавать себя как субъекта логического, в тех формах мышления, под которые этот субъект подставляется как мыслящий, независимо от чего бы то ни было мыслимого? И это упражнение может быть полезно и занимательно; но то, что мы называем философией, не сводится и к формальной логике, как оно не сводится к эмпирической психологии.
Дельфийское изречение, если оно шло от доброй силы, а не от Пифона, не могло внушать познания к себе как эмпирического хаоса или как логической отвлеченности; оно должно было указывать на субъекта в третьем смысле, как истинно философского; он же определяется не в своей материальной пестроте и не в своей формальной пустоте, а в своем безусловном содержании, как становящийся разум самой истины. Следовательно, познай самого себя, значит познай истину».
Соловьев Вл. Теоретическая философия // Соловьев Вл. Сочинения в 2 т. М., Т. I. 1988. С. 830-831.
Вопросы:
а) В чем, на ваш взгляд, заключается «многосмысленность» изречения, приводимого Вл. Соловьевым?
б) Какие психологические аспекты содержит дельфийское требование?
в) Попытайтесь сформулировать формально-логические критерии реализации дельфийской установки.
г) Попробуйте объяснить, в чем, по-вашему, заключается «отвлеченность» дельфийского девиза.
д) Существуют ли реальные варианты наполнения этого требования содержанием, позволяющим идти по пути постижения самого человека, а также отношений, которые существуют между субъектом и объектом познания? Есть ли у вас конкретные предложения на этот счет? Если есть, аргументируйте свои позиции.
2.4.3 «Невежда несвободен, ибо ему противостоит чужой мир, нечто стоящее выше и вне его, от которого он зависит, причем он не создал этого мира для самого себя и потому он не чувствует себя в нем, как у себя дома».
Гегель Г.В.Ф. Лекции по эстетике. М., 1968. Т. I. С. 106.
Вопросы:
а) Попробуйте более лаконично сформулировать мысль немецкого философа. При этом можно прибегнуть к помощи народной мудрости.
б) Прав ли мыслитель, утверждая несвободу невежды? Разве в повседневной жизни невежды не ведут себя вне правил? Является ли такое поведение сколько-нибудь самостоятельным?
в) В плен к кому и к чему попадают эти люди? Проиллюстрируйте их судьбу известными вам примерами. Что подразумевает Гегель под «чужим миром» и «миром для самого себя»? Усматриваете ли вы здесь повод для размышления?
2.4.4 «На мой взгляд, философия никогда не закончится. Выражение «конец» касается лишь какого-либо круга философской мысли. Так, сегодня можно говорить о конце академической университетской философии. Можно, далее, говорить если грубо о конце различных философских направлений. Таков конец платоновской школы после того, как ее закрыл в VI в. Юстиниан. Так было после платоновской с августинианской философией, а затем с немалым числом других философских учений. Так, мне кажется, ныне дело идет о конце научной философии XIX-XX столетий. Речь о той специфической форме, где философия и наука существуют в неразрывной связи. Ведь в философии имеются собственно метафизические образы. Они свидетельства того, что я называю «шифрами», известными еще со времени досократиков. Это образы объективных реалий, и они имеют свой особый язык. Их нельзя игнорировать на научно-филологический манер, где они сводятся к вспомогательным средствам. И мир шифров, именуемый метафизическим и мистическим бытием, это мир борьбы. Но при этом философия всегда была современной, меняющейся, и, я убежден, таковой она и останется».
Ясперс К. Что такое философия? Книга для чтения. Мюнхен Цюрих, 1976. С. 142, 151, 163.
Вопросы:
а) Какова сущность философии по мнению К.Ясперса?
б) Философия, несмотря на свой почтенный возраст, остается нестареющей и востребованной наукой, современной для каждой эпохи. Нередко раздававшиеся суждения о кризисе и даже конце философии легко опровергались дальнейшим развитием философского знания. Возможен ли конец философии?
2.5 Изучите таблицу «Философия как рефлексия». Используя различные трактовки, приведенные в ней, приведите примеры элементарной, научной и философской рефлексии. Можно ли отождествить понятие рефлексии с понятием самопознания и почему?
Философия как рефлексия
Т
Р
А
К
Т
О
В
И
К
И
2.6 Проанализировав таблицу «Философия как вопрос вопросов», приведите 10 примеров философских вопросов, основываясь на материале истории философии, отражающем специфику античности, стредневековья, нового и новейшего времени. Почему Ф.Энгельс назвал основным вопросом философии – «Вопрос об отношении мышления к бытию», Ф.Бэкон просто вопросом – «Почему». Каковы основания называть философские вопросы вечными?
Философия как вопрос вопросов
|
Б. Рассел: Разделен ли мир на дух и материю, и если да, то что такое дух и материя? |
Вопрос-это предложение, выражающее
недостаток знаний о предмете, явлении,
требующее разъяснения
|
Ж. Лакруа (1900-1980): «Философия-это Вопрошающее мышление» |
|
М. Хайдеггер: Зачем мы здесь? Знаем ли мы, с чем связались? |
|
К. Маркс: 1) Как объяснить этот мир? 2) Как его изменить? |
|
Ф. Энгельс (1820-1895): «Великий основной вопрос всей философии есть вопрос об отношении мышления к бытию» |
|
И. Кант: 1) Что я могу знать? 2) Что я должен знать? 3) На что я могу надеяться? |
|
Ф. Бэкон: Почему? |
2.7 Нет ни одного философа в истории философии, который бы не попытался определить акт философствования через свое личное видение. Проанализируйте каждое из этих суждений и дополните их тремя новыми, отражающими специфику акта философствования.
Ж. Лакруа: «Философствовать – значит универсализировать духовный опыт, переводя его термины, доступные для всех».
М.Хайдеггер: «Философия есть философствование… Она требует, чтобы смотрели не в сторону от неё, но добывали её из неё самой».
Х. Ортега – и – Гассет: «Философствовать – искать целостность мира, завершать её в Универсуме и строить для части целостность, где она могла бы вместиться и успокоиться».
Аристотель: «Если, таким образом, начали философствовать, чтобы избавиться от незнания, то очевидно, к знанию стали стремиться ради понимания, а не ради какой–нибудь пользы».
2.8 Заполните таблицу и сформулируйте свой вывод о границах философского знания:
|
Философия |
Наука |
Искусство |
Религия |
|
|
Предмет |
||||
|
Сущность |
||||
|
Время возникновения |
||||
|
Функции |
||||
|
Роль в обществе |
Тема 3 ГЕНЕЗИС ФИЛОСОФИИ
3.1. Прочитайте предложенную ниже статью Л.А Ляховецкого и попытайтесь выявить основания авторской позиции по вопросу о концепциях происхождения философии.
Из чего исходит философия? это один из ряда вопросов, традиционно составляющих проблематику происхождения философии.
Сопоставление предложенных в наше время различных ответов на него Я. Мартинкой и А.Н. Чанышевым обнажило, казалось бы, альтернативность («...из мифа» и «...не из мифа, а из знаний») взглядов на духовные источники философии.
Обозначение одной из этих точек зрений «концепцией мифического происхождения», как бы подтвержденное словами «концепция по поводу зарождения...» убедило меня в целесообразности обращения к термину «концепция происхождения философии (КПФ)».
Два его определяющих уточнения «мифогенная концепция происхождения философии» и «гносеогенная концепция происхождения философии» впоследствии в научном обращении закрепились.
Таковы две основные концепции, но в литературе отмечаются и концепции неосновные.
Так что, подходя к ответу на заглавный вопрос формально, можно утверждать; не концепция, а концепции происхождения философии в литературе зафиксированы. Более того, они становятся трафаретами, и приток не проанализированными. Пристальное же вглядывание в ситуацию вызвало целый ряд замечаний:
а) Историческое. Появление гносеогенной концепции совсем не связано с именем А. А. Богданова (кстати, он был приверженцем ( концепции), а появление мифогенной не совсем связано с именем Гегеля. Эту концепцию (в выражении из, религии, притом из религии эзотерической) в 20-е годы XIX в. предложил Фаддей-Ансельм Рикснер (17661838), старший современник Гегеля.
б) Теоретическое. Рассуждая о концепциях, следует (предварительно) отличить концепцию в широком смысле слова (КПФш) от концепции в узком смысле слова (КПФу). Первую образует совокупность ответов на все (возможные) вопросы проблематики происхождения философии (ППФ). Эта самая совокупность, к большому сожалению, и сегодня (ибо работы самых последних лет изменения в ситуацию не внесли) предстает перед нами далеко не упорядоченной. Так что, подходя к ответу на заглавный вопрос неформально, можно говорить: концепция происхождения философии в историко-философской науке отсутствует (и добавить: путь к адекватной КПФш в науке и не короткий, и не скорый).
в) Уточняющее. Ответ на вопрос «из чего?» следует полагать именно концепцией в узком смысле. Поскольку в литературе обозначены и неосновные КПФу, которых оказалось не одна и не две, а «целых» шесть, то «в объятиях» основных все восемь выглядят так:
1.Философия исходит из мифа
1.а.Философия не исходит из мифа, она отделяется от мифа
1.б.Концепция «двусмысленности философии»
1.2.а. Концепция «историологии философии»
1.2.Философия исходит и из мифа, и из знаний
1.2.б.Концепция «диалектическая»
2.а.Концепция «одной, нерасчлененной науки»
2.Философия исходит из знаний
Итак, три мифогенные, три компромиссные, две гносеогенные концепции происхождения философии.
Кроме фиксации «вверху» таблицы самой старой (старшей) из концепций (1), хронологию появления той или иной концепции соблюсти не удается. Важно, однако, что таблица наша оказалась не только хорошо обозримой, но и открытой для предложений (дополнений и уточнений) коллег.
г) Проблемно-психологическое. Казалось бы, альтернативные подходы к ответам на вопрос «из чего?», усложняясь, уточняются... Но так ли это? Вот в этом вопросе, конкретизирующем изложенный (в данном материале) вопрос заглавный, и заключен основной поиск автора в данном фрагменте. Перед развертыванием ответа на вопрос: «так ли это?» желательно учесть один преимущественно психологический штрих: семь концепций, кроме (старой) старшей, не разработаны, а декларированы. Да и таблица эта составлена на основании только деклараций коллег по проблематике.
д) Дополнительное. Перед развертыванием ответа на вопрос «так ли это?» не забыть бы еще одну «завалящую» альтернативу.
Дело в том, что никто не может никого «обязать» соглашаться с тем, что мифология предшествует философии. Вот и появляются несогласные с этим утверждением историки философии.
А. «Борьба материализма и идеализма ... нашла свое отражение в мифах»; Б. «Материалистический образ мышления присущ в той или иной мере всем народам на всех этапах их развития». Таковы антиконцепции происхождения философии. Вглядимся пристальнее.
Во втором постулате вовсе снимается проблематика происхождения материализма хотя и ставится вопрос о его «той или иной мере». В первом постулате вовсе снимается вопрос о существовании проблематики происхождения философии: последняя исконна.
Нет, материализм произошел... Нет, философия произошла... Нет, мифология предшествует философии... Альтернатива резка!
Что же касается «той или иной меры» (философии ли, материализма ли, абстракции ли и т. п.), то о ней поговаривали и поговаривают многие историки, не делая, однако, попытки раскрыть смысл своей «меры», поразмышлять над способом ее «измерения»...
И вот самый общий (естественно, для данного фрагмента исследований) вывод: сегодняшняя проблематика происхождения философии ничего «равно»ценного противопоставить концепции мифогенной не может, как не могла она этого сделать и 8090 лет назад.
Первые шаги планомерной теоретизации проблематики происхождения философии (как и не-первые шаги в ней) вариативны.
Да и «места отталкиваний» первых шагов тоже вариативны!
Вот одно из подобных «мест отталкивания»: решить проблему происхождения философии это «ответить на вопросы: из чего, как, где, когда и почему возникает философия...» (А еще раньше было констатировано, что «основных вопросов проблемы возникновения философии... пять...»).
Один из вариантов первых шагов в планомерной теоретизации проблематики происхождения философии мною видится таким:
1. Целесообразно усомниться в правомерности вопроса «почему?» в пользу вопроса «зачем?», то есть во имя какой новой потребности появляется новая форма общественного сознания, новый модус культуры, новый тип мировоззрения и т. п.?
2. Перечисленные в «месте отталкивания» вопросы отнюдь не рядоположны, а непременно последовательны: сначала теоретическое определение первофилософии, затем — ее эмпирическое выявление, затем вопрос «для чего (она)?», затем вопрос «из чего (она)?», т. е. вопрос о предфилософии.
2а. Да-да, я не оговорился: вопрос «из чего?», которому в основном и посвящено это письмо, обсуждается в любом варианте планомерной теоретизации проблематики происхождения философии не первым, а последним!
Первым же обсуждается (думается, тоже в любом варианте теоретизации проблематики) вопрос «как?» (точнее «в каком обличьи?», еще точнее «что?»). Итак, «что, собственно, появляется?» или «происхождение чего именно исследователь собирается описывать, трактуя о происхождении философии?»
Можно, к примеру, рассмотреть происхождение философской формы общественного сознания (так поступаю я лично). Можно (и нужно: ведь теоретизация вариативна!) рассмотреть происхождение иных «ипостасей» (аспектов, функций и т. п.) философии.
Не надо при этом стремиться сразу вырабатывать концепцию, ибо из этого ничего не получится. Надо кропотливо работать над несколькими вариантами контуров концепции. Это, думается, будет продуктивнее...
Возможно, в подобных вариантах прояснятся и плюсы существующей вот уже 160170 лет мифогенной концепции происхождения философии. Пока же плюсов этих (почти) не видно.
Вот и ответ на заглавный вопрос письма. Ответ пространный; краткий же ответ: и есть она, и нет ее; скорее нет, чем да.
Ляховецкий Л.А. Существует ли концепция происхождения философии? / Л.А Ляховецкий // Вопросы философии, 1994. №12. – С. 171 – 172.
3.2. Прочитайте фрагмент работы В. И. Плотникова и ответьте на вопрос: в чем суть софиогенной концепции происхождения философии, предложенной им?
Вопрос о происхождении философии с необходимостью вводит нас в предельно глубокую и всегда актуальную проблему как в принципе стал возможным феномен самосознания всего человеческого рода в его отношении к тому Миру, внутри которого нам приходится жить. Такая постановка проблемы позволяет с самого начала очертить «узкие» границы ее самодостаточной полноты и избежать обсуждения множества других, сопредельных вопросов, обычно обозначаемых в качестве «широкой» стороны исследуемой темы. Поскольку экстенсивный анализ темы тяготеет к дурной бесконечности и потому эвристически непродуктивен, нашей последующей задачей является поиск глубинных оснований философии.
Многообразие форм бытия современной философии предполагает наличие в далеком прошлом не одного, а некоторого множества ее корней. Но как узнать, имеют ли эти корни непосредственное отношение к тому, что именно возникло на их основе в процессе последующих преобразований? Мало того, возникает настоятельная необходимость соотнесения предполагаемых начал философской формы сознания с теми признаками философии, которые, складываясь на протяжении целых эпох в развитии человечества, сохранялись в ее основании в качестве наиболее важных, придающих философии не только единый (родовой) смысл, но и актуальное (видовое) содержание.
Современная философия является органической частью исторически сложившейся и отличающейся богатым разнообразием духовной культуры. От всех иных форм духовной культуры она отличается, пожалуй, всего лишь одной «странностью», которую чаще всего называют «предельностью». Зримый аналог этой поражающей человеческое воображение странности можно найти в храме Реандзи в Японии. С какой бы статичной позиции не обозревать знаменитый «сад камней» этого храма, один из пятнадцати камней, причудливо разбросанных по его замкнутому пространству, всегда остается невидимым. И только пристальное внимание, время и последовательное перемещение от одной точки обзора к другой обнаруживают вдруг, вместе с «последним» (всего лишь сосчитанным!) камнем, глубокую мудрость неуловимой целостности наличного бытия. Даже самую малую часть целостной бытийной сферы, в которую люди погружены, они могут постичь только в опыте, опираясь на собственное живое созерцание, и только с помощью мысли, свободной от наличных ограничений. Из этой кажущейся такой простой и такой понятной человеческому уму мудрости и вырастает вся философия.
Никакая метафора не может, конечно, заменить основанного на фактах и теоретическом размышлении точного знания. Нашей целью является поэтому поиск конкретных начал, на основе которых складываются постепенно единый смысл и тяготеющие к нему иные рациональные предпосылки, формирующие тот вид духовного самосознания людей, который мы называем ныне «философией». По словам Н.А.Бердяева, «философское познание есть функция жизни, есть символика духовного опыта и духовного пути.. .Философствует и познает конкретный человек, а не гносеологический субъект, не отвлеченный универсальный дух» [1. С. 105]. Слова эти справедливы не только для нашего времени, они должны быть осмыслены и для той далекой эпохи, с которой связано возникновение философии.
1. СОВРЕМЕННЫЕ КОНЦЕПЦИИ ПРОИСХОЖДЕНИЯ ФИЛОСОФИИ
Первой задачей на пути к обозначенной цели является гносеологический анализ сложившихся к настоящему времени концептуальных моделей, объясняющих происхождение философии. Если не считать промежуточных и вариативных моделей, то в качестве основных моделей могут быть названы только три мифогенная, гносеогенная и социогенная.
Сильной стороной мифогенной концепции (а ее сторонниками были такие глубокие мыслители, как Гегель, А.Ф.Лосев, Дж. Томсон и др.) является указание на тот непреложный и многократно подтвержденный современными исследованиями факт, что мифология была единственной универсальной формой духовной жизни людей первобытной эпохи. Все другие представления, входящие в состав духовной жизни этого времени, зарождающиеся религиозные представления, первобытное искусство, обыденное знание и нравственные нормы в той или иной степени и мере были пронизаны мифологическим мировосприятием, зависели от него и определялись доверительным отношением всех без исключения людей к мифу как таковому. Если принимать во внимание один лишь этот, исторически «узкий» смысл проблемы «из чего исходит» философия как особая, основанная на универсалиях форма духовной культуры становящегося человеческого рода, то вроде бы никакого сомнения в истинности мифогенной концепции и быть не может.
Сомнения возникают с того момента, когда в центре внимания оказывается вопрос о способе, благодаря которому происходит рождение философии и ее высвобождение из цепких объятий мифологического мироотношения. Современная философия немыслима вне рациональной формы. А потому кажется единственно логичным начинать ее путь с того времени, когда происходит перевод мифологических образов и религиозно-мифологических верований на язык понятий и категорий. Гносеогенная концепция с необходимостью вырастает на этом, тоже «исходном», но уже ином, интеллектуально психологическом основании, критическом по отношению к мифу и религии и позитивном по отношению к науке. Наиболее резко эта сциентистская позиция представлена Карлом Поппером. Критическое отношение к широко известной формуле «от Мифа к Логосу» высказывают и другие авторы.
Исторический подход к проблеме происхождения философии сближает мифогенную и гносеогенную позиции, но в концептуальном отношении оказывается двусмысленным. Как правило, явные и неявные сторонники гносеогенной концепции, например, А.Н.Чанышев, Ф.Х.Кессиди, А.В.Семушкин, Г.Франкфорт и другие, не отвергают и мифологическое основание. Актуальное отношение мифогенного и гносеогенного оснований соединяется в этом случае с помощью исторических представлений о «предфилософии», о «дофилософской духовной культуре», об «освобождении мысли от мифа» и т.д. В этой интенции на поиск переходных форм в становлении Логоса, а также способов органической связи психики людей с вырастающими на ее основе видами обыденного, научного и религиозного сознания кроется подлинная сила гносеогенной концепции происхождения философии. При этом одни исследователи (например, М.Вартофски) делают акцент на обыденном знании, другие (например, И.Н.Лосева) на решающей роли теоретического знания, а третьи (например, Ф.Корнфорд) настаивают на приоритете религии.
Но слабости есть и у гносеогенной концепции. Главная из них заключается в концептуальном непонимании тех объективных сдвигов в социальной жизни людей, которыми определялись изменения в их психологии. Специфика первобытного мифомышления заключается в неотчлененности чувственного и рационального, веры и знания, индивидуального и общинного. Этот синкретизм был обусловлен исторически: родовая жизнь людей еще не освободилась от многих, чисто природных зависимостей. Механизм родового сознания зависел поэтому не столько от становящихся социальных норм (табу), сколько от внутренних бессознательных побуждений и импульсов. Не был закончен и переход от изначальной, инкорпорированной стадии становления языка к его конечной, номинативной стадии, что, кстати говоря, и объясняет феномен мифологического «оборотничества», то есть мысленной способности превращать что угодно во что угодно. Именно отсюда проистекало характерное для мифологии доверчивое отношение к любым рассказам о происхождении природных явлений (например, Солнца или Луны), предметов культуры и самого человека.
Психологическое основание, в пределах которого представляются возможными все и всяческие трансформации как внутри мифомышления, так и вне его, оставалось устойчивым до тех пор, пока воедино сливались индивидуальное и коллективное отношение к миру. А потому кризис этого ядра мифологического синкретизма в конечном счете приводит к расчленению и других его сторон чувственности и рассудка, религиозного и научного сознания и т.д. и т.п. Естественно возникает вопрос, на каком еще более глубоком «исходном основании» происходят все эти многочисленные трансформации в психологии людей? Вопрос такого рода требует выхода за пределы гносеологии в сферу онтологии и обращения к такой реальности, которая позволяла бы понять органическое отношение объективного и субъективного. Серьезным и весьма продуктивным подступом к решению этой проблемы и стала социогенная концепция.
Ж.-П.Вернан, один из авторов этой концепции, связывает возникновение таких высших психических функций, как произвольное запоминание, активное внимание и отвлеченное мышление, с судьбами древнегреческих социальных структур, в первую очередь с возникновением полиса (города-государства) и его бурной политической жизнью. Становление демократии с ее установкой на индивидуальную состязательность, борьбу мнений и свободу критики позволяет понять, каким образом единое может возникать из множественного, а множественное из единого. Закономерным следствием этих радикальных перемен становится, по мнению Ж.-П. Вернана, становление греческой теоретической мысли, а на ее основе не только философии, но еще и математики, астрономии и других форм и типов рациональности.
Такова та ступень, на которой современное научное знание остановилось в объяснении исторических корней и концептуальных моделей происхождения философии.
В какой-то степени эта приостановка понятна. Внимательный анализ той последовательности, которая связывает все три сложившиеся к настоящему времени концептуальные модели, свидетельствует не только о нарастающем историзме в самом подходе к проблеме происхождения философии, но и о кажущейся логической убедительности переходов от одних уровней обоснования к другим, более глубоким и емким. Но, с другой стороны, столь же закономерно нарастает впечатление о принципиальной незавершенности и логики обоснования, и самого историзма. Даже самый «узкий» аспект этой проблемы «из чего (из мифа или из знания) исходит философия»? до сих пор требует, по мнению Л.А.Ляховецкого, дополнительного прояснения, поскольку «ничего равноценного мифогенной концепции» до сих пор не выработано и не противопоставлено. Совсем недавно, поставив перед философской общественностью вопрос: «Существует ли концепция происхождения философии?», он отвечает: «И есть она, и нет ее; скорее нет, чем да» [17. С. 172]. И он, безусловно, прав. Никакая логика не в состоянии объяснить механизм превращения мифологического образа, основанного на доверии и потому абсолютно нечувствительного к его внутренним противоречиям, в познавательный образ, с его изначальной ориентацией на различение веры и знания. Соглашаясь с Л.А.Ляховецким, выделим те четыре наиважнейших вопроса, входящих в состав этой сложной проблемы, которые до сих пор остаются не только без ответа, но и без какого-либо должного концептуального внимания и понимания.
Во-первых, все обозначенные выше модели происхождения философии разработаны на материале западноевропейской или в лучшем случае еще и ближневосточной духовной традиции. Но, как известно, философия, кроме античной Греции, возникает еще в двух существенно обособленных друг от друга регионах Древнем Китае и Древней Индии. Какие же всеобщие закономерности вызвали к жизни феномен существенно усложнившейся духовной культуры человечества, внутри которой одни формы (мифология, в частности) уходят на периферию, другие (например, искусство и религия) обретают независимость, а третьи (в том числе наука и философия) складываются заново?
Во-вторых, во всех трех регионах философия возникает практически одновременно в VIV веках до нашей эры*. Возникает вопрос, какие сходные исторические условия в одних и притом крайне отдаленных друг от друга регионах приводят к возникновению философии, а в других (например, в Месопотамии) не приводят, несмотря на наличие в них предфилософской традиции и географическую близость к центрам возникновения философии (в частности, к античной Греции)? На теоретическом языке первый и второй вопросы требуют ясного понимания той изначальной формы и того всеобщего основания, внутри которых по истечении некоторого времени происходит зарождение и становление философии.
В-третьих, как свидетельствуют факты, на вариативность возникающей философии Древней Индии, Китая и Греции непосредственный отпечаток наложило не только своеобразие путей социально-исторического развития этих стран. Не менее значимыми были и особенности становления духовной жизни людей, включая этнические стереотипы мышления, способы преодоления мифологии, отношение к науке и религии и, что особенно важно, язык. Но в таком случае становится неизбежным вопрос: каким было то непосредственное основание, на котором философия зарождается независимо от места ее возникновения?
И, наконец, в-четвертых, в процессе исторического развития философия не только воспроизводила свою самодостаточную целостность, расширяла степень своего воздействия на реальную жизнь людей и умножала формы и способы актуального философствования. В критические периоды своего существования она еще и обновлялась, возвращаясь к своему достаточному (всеобщему) основанию и начи ная заново свой восходящий путь к предзаданной ей когда-то конечной цели. Возникает вопрос: каково это всеобщее основание, создающее эффект ее самодостаточности?
Таковы те вопросы, без которых немыслимо современное понимание происхождения философии.
2. ОБЩЕИСТОРИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ПРОИСХОЖДЕНИЯ ФИЛОСОФИИ. ФЕНОМЕН ИНТУИЦИИ
Тот факт, что философия возникает одновременно в трех практически изолированных друг от друга регионах Старого Света, со всей непреложностью свидетельствует о наличии некоторых общих закономерностей, породивших этот феномен. Более того, ни у кого в настоящее время нет сомнений и в том, что эти закономерности связаны с переходом от первобытности к цивилизации, от экономики присваивающего типа к производящей экономике, породившей радикальные перемены в социальной, этнокультурной и духовной жизни людей. Трудность, и притом весьма значительная, до сих пор не поддающаяся корректному решению, заключается в непонимании того, что именно пронизывает всю эту цепочку следующих друг за другом изменений, начиная с перемен в хозяйственной, сугубо материальной жизни людей и кончая самыми отвлеченными от них, собственно духовными сдвигами, на вершине которых мы и находим философию.
Факты свидетельствуют, что в Древней Индии, Китае и Греции первые сдвиги в переходе от собирательства к земледелию и от охоты к скотоводству начинаются примерно в VIIVI тысячелетиях. Эти хронологические границы являются «средними» и в каком-то еще неясном смысле оптимальными, поскольку в других регионах Старого Света аналогичные сдвиги начинаются либо значительно раньше, в XVIII тысячелетиях, либо значительно позже, затягиваясь вплоть до первого тысячелетия новой эры. Но сама по себе эта хронологическая разность не является принципиальной, поскольку речь идет о поиске всеобщих закономерностей, определяющих начальную фазу перехода от первобытности к цивилизации. Гораздо важнее другой факт, а именно то обстоятельство, что этот первый период был еще «догородским». Появлением городов как центров административного управления, ремесла и торговли эта первая стадия становления цивилизации и заканчивается. В тех трех регионах, которые являются предметом нашего особого внимания, переход ко второй, «городской» стадии происходит в IIIII тысячелетиях. В работах, посвященных анализу проблемы происхождения философии, о догородской стадии, длящейся около четырех тысяч лет, упоминается крайне редко, а концептуальный смысл этого периода вообще нигде и никогда не рассматривался.
На первый взгляд характер изменений, происходящих в это время, какого-то особого внимания философов и не заслуживает. В лучшем случае об этих переменах может свидетельствовать палеоботаника и археология, демография и этнография (находки первых продуктов земледелия и следов одомашнивания животных, подсчет их доли в рационе питания, анализ орудий, племенных трансформаций и степени перехода к оседлому образу жизни). Об изменениях в духовной сфере в этих условиях, казалось бы, приходится только гадать, да и то лишь в контексте обыденных знаний, религиозно-мифологических верований и социальных норм, никакого отношения к философии не имеющих. Но в действительности это далеко не так.
В распоряжении аналитики, исследующей именно данную стадию становления цивилизации, есть три рода фактов, имеющих концептуальную значимость для проблемы происхождения философии. Первым из них является факт повсеместного перехода первобытных племен к оседлому или полуоседлому образу жизни, вызванного обстоятельствами, независимыми от сознания и воли самих людей. Примерно к десятому тысячелетию до н.э. все пригодные для охоты, собирательства и рыболовства места обитания оказались заселенными по всей ойкумене. В этих условиях переход к интенсивным способам хозяйствования, забота о создании запасов растительной или животной пищи на случай голодных времен, зависимость от резко усилившегося территориального принципа межплеменных взаимоотношений и другие изменения такого же рода стали жестокой необходимостью. До поры до времени все эти изменения оставались частичными и еще не затрагивали сколько-нибудь серьезно внутреннюю, субъективную сферу человеческой жизнедеятельности. Сам стихийный жизненный опыт убеждал людей, что сохранять в виде запасов на будущее лучше всего зерновые (для чего понадобилась керамическая посуда) и животных, поддающихся одомашниванию (ради чего приходилось переходить к их стойловому содержанию). Но за определенным порогом, далеко не сразу и не везде, произошел перелом и в сознании.
Смысл так называемой неолитической революции заключается, на наш взгляд, не только и даже не столько в материальной жизни людей, сколько в сфере их субъективного отношения к ней. В первобытности окружающая людей среда изменялась главным образом в силу присвоения ими готовых продуктов природы. Субъективная сфера жизни людей была ориентирована поэтому на повторение традиционного образа жизни, уходящего своими корнями в глубокое прошлое и ставшего привычным предметом их внимания, сознания и воли. Теперь всю сферу внимания и воли приходилось переключать еще и на сферу ожидаемого будущего. Со времени начала цивилизационных перемен человек впервые берет на себя функцию более активного творца той предметной среды (материальной культуры), в которой он живет.
Второй факт, жестко связанный с первым, относится к тому времени, когда «полуземледельческий, полупастушеский» способ хозяйствования (так его характеризует известный отечественный археолог С.А.Семенов) уже определился в качестве ведущего и собственно переходного. В этих новых условиях определяющим в актуальном отношении становится защита всей зоны, на которой располагались поля и огороды, домашний скот и запасы продуктов, жилища и сами люди. Пролонгированное ожидание будущего урожая и забота о будущем приплоде с необходимостью требовали «огораживания» как такового, то есть обособления от всей иной, первобытной периферии и создания своей особой, огражденной со всех сторон хозяйственной среды. Предметом заботы теперь становится уже не «добавка» к традиционным и основным продуктам питания, способом получения которых поначалу еще оставались охота и собирательство, а единое целое «городище», основанное на экономике производящего типа. В социальном смысле это городище было уже не первобытной, а малой «деревенской» общиной, локальной и далее неделимой ячейкой зарождающейся цивилизации. В этнокультурном смысле эта «ячейка» становится, если пользоваться терминологией выдающегося французского археолога и этнографа А. Леруа-Гурана, «одомашненной частью пространства». Внутри этого спонтанно обособившегося пространства начинает формироваться его уникальный носитель — локальный этнос с его особым языком, бытом и субъективной жизнью.
Третий факт является для нас особо значимым. Внутри некоторого множества маленьких, но внутренне единых земледельческих «островков», пространственно обособленных как от всей первобытной родоплеменной ойкумены, так и друг от друга, начинает складываться принципиально новый духовный мир индивидов.
По мнению Леруа-Гурана, есть два главных типа восприятия пространства. Один тип динамический и «маршрутный». Человек в этом случае воспринимает пространство как бы двигаясь через него, и лишь в процессе этого движения упорядочивает мир, давая имена разным существам и запоминая места, в которых он находит природный материал для своих орудий. Такой способ восприятия характерен для бродячих охотников и собирателей: пространство для них это и есть в первую очередь путь. Другой тип Леруа-Гуран называет статическим и радиальным. Оседлый земледелец находится как бы в центре пространства, воспринимая его как серию концентрических кругов, затухающих к периферии. Таким же «концентрическим» способом земледелец и расширяет границы своего «очеловеченного микрокосма», своего целостного Мира. К исключительно интересным, относящимся к сфере человеческой чувственности и основанным на фактах суждениям Леруа-Гурана добавим и другие факты, относящиеся к способности выхода за пределы живого созерцания.
Духовный мир земледельца отличается не только типом восприятия, но еще и особым типом интеллекта. Под интеллектом в данном случае понимается основанная на памяти субъективная способность находить выход из жизненных затруднительных ситуаций и формировать благодаря этому, однажды найденному решению обновленный алгоритм поведения и самой памяти. Например, так называемый животный интеллект, которым обладают высшие антропоидные обезьяны, дельфины и некоторые другие животные, основан на механизмах «инсайта», то есть внезапного озарения («ага-реакции»), на первый взгляд сходного с эффектом пробуждающегося, но тут же угасающего сознания. Интеллект первобытного охотника или собирателя является уже принципиально иным, собственно человеческим. Он основан на родовой памяти, предполагающей, кроме нейродинамических механизмов мозга, наличие общего языка как особой знаковой системы, сохраняющей родовую информацию. Способность добиваться очередного группового эффекта предполагает здесь регулярность ритуальных процедур, пробуждающих индивидуальную память и активизирующих воспоминание о том пути, который обычно обеспечивал совместный успех в прошлом и потому казался (и был!) гарантией предстоящего, ожидаемого успеха. Этот ритуализированный стереотип непрерывно обогащался за счет перипетий реального жизненного опыта и в зависимости от остроты сопереживания всех остальных соплеменников. Центральную роль в организации этого типа интеллектуальной способности индивидов и выполняла мифология. Передавая родовую информацию от одного поколения другому, миф сохранял память о связи природы с началом родовой жизни, актуального опыта с родовой традицией и т.д. Любой вновь рождающийся индивид изначально оказывался погруженным в эту духовную атмосферу, жил в ней и мыслил, как мыслили все другие индивиды, не отделяя реальное от воображаемого, а самого себя от рода.
Интеллект оседлого земледельца с самого начала существенно отличался от интеллекта первобытного охотника и собирателя по своему конкретному механизму. Непосредственно он основывается уже на индивидуальной памяти, предполагающей, кроме общего языка, ориентированного на целостный предметный мир деревенской общины, еще и особую организацию языка. Настоятельной потребностью общения в локальной земледельческой общине становится номинативная функция языка, организующая внутренний мир деревенской общины и внутренний мир индивида посредством отделения частей речи и их логического соединения вокруг предмета жизненных потребностей. Характерный для первобытной эпохи «инкорпорированный» строй языка и мышления напрочь привязывал каждого индивида к своему локальному (общинному) миру, делая его внутренне закрытым и консервативным. Возникающий в условиях оседлого земледелия номинативный строй языка и мышления, напротив, создавал принципиальную возможность для относительной свободы индивида и его открытости по отношению к внешнему («периферийному») миру. Способность добиваться решения очередных жизненных проблем становится теперь зависимой в первую очередь от индивидуальной (и семейной) активности и лишь во вторую от взаимопомощи со стороны общины. Непременным условием такой взаимопомощи становится уже не ритуал, а основанное на правилах и нормах участие в совместных делах общины защита от нападений извне, борьба с природными стихиями (пожарами и наводнениями) и организация совместных работ. Индивидуальная активность основывается теперь на личностной способности к живому созерцанию своего одомашненного Мира, на непосредственном знании его составных элементов и последовательности тех действий, которые обеспечивают его нормальное функционирование. Обогащение этой способности к живому созерцанию происходит уже в процессе обнаружения скрытых возможностей интенсивного хозяйствования на основе собственной догадки или обмена опытом внутри общины. Связывать все со всем (спонтанные природные процессы с заботой о домашнем хозяйстве, индивидуальную активность с общественной обязанностью, обмен опытом с поиском новых возможностей) приходится уже не с помощью мифа, а на основе и с помощью интуиции.
Интуиция и мифология тождественны по признаку универсальности каждой из них по отношению к своему собственному Миру, но диаметрально противоположны, во-первых, по исходному основанию и направленности. Исходным основанием мифологии является целостность родовой жизни, а ее направленность детерминирована необходимостью безраздельного воздействия на частную жизнь любого индивида. Для интуиции, напротив, исходным основанием является частная жизнь индивида, а ее направленность продиктована необходимостью осознания предельной целостности своего, поначалу очень малого Мира. Они противоположны, во-вторых, еще и по способу существования, и по форме актуализации. Мифология сама «встроена» в целостный мир первобытного бытия, а ее форма на любом этапе своей актуализации остается принципиально нерефлексивной. Интуиция, напротив, рождается с момента овладения языком и с пробуждением сознания каждого индивида, а формой ее конкретной актуализации всегда является обратная связь, или, говоря иначе, рефлексия. Интуиция, правда, характеризуется еще минимальной рефлексией, представленной всего лишь в виде мгновенного озарения, догадки. Она еще неустойчива как форма постижения действительности, оставаясь живым созерцанием, максимально приблизившимся к форме знания, но еще не ставшим таковым. Знание, как известно, всегда опосредствовано абстракцией, отвлечением от всякой чувственности, создающим эффект дистанцирования от «здесь и теперь» постигаемой реальности. Именно этого дистанцирования от объективной реальности и недостает интуиции, которая соединяет внутри себя живое созерцание и непосредственное знание.
Подведем итог тем общеисторическим преобразованиям, которые происходят во взаимосвязанном процессе неолитической революции, возникновения первых поселений «полуземледельческого, полупастушеского» типа и соответствующих этой новой реальности сдвигов в духовной жизни людей. Поскольку нас интересуют лишь те сдвиги, которые имеют непосредственное отношение к происхождению философии, то итог этот может быть выражен предельно кратким образом. Самый глубокий исток философии находится не внутри мифологии, а во внешней для нее и дополнительной по отношению к ней форме постижения мира. Он находится в интуиции, рожденной самой реальной жизнью людей, их обновленными потребностями, их новой чувственностью и интеллектом.
Интуицию от философского самосознания отделяет еще такой же долгий путь, какой отделяет брошенное в землю зерно «дикого» злака от богатого урожая окончательно «окультуренного» растения. Но почему именно в интуиции скрывается начало тех духовных трансформаций, которые в конечном итоге с необходимостью приводят к возникновению философского самосознания? Дело здесь не только в том, что интуиция, еще не являясь знанием как таковым, уже непосредственно приближается к нему. Еще важнее тот факт, что чувственность и интеллект образуют в интуиции единое пространство человеческой субъективности, находящееся в неразрывном соответствии с объективной целостностью преобразуемого людьми того Мира, в котором они непосредственно живут. Исключительно важен и тот факт, что данная в интуиции целостность субъективно-объективного бытия людей так и остается навсегда неопределенной и в этом смысле принципиально неуловимой в контексте будущего. Говоря иначе, интуиция создает лишь принципиальную возможность для последующих трансформаций, направленных в сторону рационального знания, но не больше. Этот факт имеет для нас как ближайшее, так и отдаленное значение. Ближайшим значением ситуации неопределенности, связанной с интуицией, является необходимость поиска и нахождения новых, дополнительных оснований для понимания того, как происходит дальнейшее становление и усложнение духовной жизни людей. Логически из интуиции нельзя вывести даже элементарную абстракцию, поскольку живое созерцание и непосредственное знание неотделимы так же, как неотделимы верх и низ, правое и левое и все иные бинарные оппозиции. Отсюда вытекает целая совокупность новых поисковых задач, требующих учета времени и обнаружения дополнительных перемен, связанных с дальнейшим становлением цивилизации.
Вывод об интуиции как о том исходном основании, на котором в конечном итоге вырастает философия, в первую очередь должен быть обоснован и осмыслен исторически.
3. КОНКРЕТНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ФИЛОСОФИИ. ФЕНОМЕН ВЕРЫ
Нашей задачей становится теперь ответ на вопрос: имеется ли какая-то единая последовательность исторических событий, которая к VI веку до новой эры приводит к возникновению философии? Чтобы понять эту единую закономерность, попытаемся обособить историю становления цивилизаций в тех регионах Старого Света (в Индии, Китае и Греции), где эта цепочка оказалась успешно реализованной, и полностью абстрагируемся от тех случаев, когда эти процессы оказались либо надолго затянувшимися, либо прерванными, например, на стадии возникновения «предфилософских» идей.
Сколь искусственным и формальным ни казался бы на первый взгляд такой исследовательский прием, он сразу же обнаруживает весьма любопытные исторические совпадения.
В IVII тысячелетиях во всех этих трех регионах начинается вторая, теперь уже городская стадия становления цивилизаций. В Индии в долине Инда возникает высокоразвитая городская культура, названная историками цивилизацией Хараппы. По территории она превосходила аналогичные цивилизации Древнего Египта и Двуречья и ничуть не уступала им по своему развитию. Об этом свидетельствуют такие признаки, как плановая застройка городов, наличие двух- и даже трехэтажных зданий, развитое ремесленное производство и торговля, наличие искусства и письменности. На Балканском полуострове в IIIII тысячелетиях складывается сначала Минойская цивилизация (на Крите), а затем и Микенская на других островах и в материковой части Греции. Минойская и Микенская цивилизации отличаются множеством дворцовых хозяйств и мощными цитаделями, развитым бюрократическим аппаратом и письменностью, ремеслом и богатым искусством. Раскопки обнаруживают здесь, например, на острове Тире, мощеные улицы и трехэтажные здания с богатыми росписями. Все земли обычно делились на две категории, одна из которых находилась в частном владении, а другая в общинном. Примерно в это же время складываются первые прогородские цивилизации и в Китае. Особое место среди них занимал раскопанный в Хэнани «великий город Шан», как его именуют древнейшие «гадательные надписи», найденные там же. Во всех трех регионах государственное устройство имело сходные черты. Это сходство выражалось в наличии более или менее деспотической царской власти, частых конфликтах и практиках временных объединений, а также в стремлении нарождавшейся знати поставить под свой контроль остальных граждан, в роли которых выступали свободные земледельцы главы патриархальных семей.
В течение второго и на переходе к первому тысячелетию все эти первые городские цивилизации погибают. Начало упадка в хараппской культуре относится к XXXIX векам, и к XVI веку упадок обнаруживается уже в весьма выраженных формах. В Греции начало упадка микенской культуры относится к XIII веку, а последний дворец погибает в конце XII века. Цитадели разрушаются. Крупные монументальные постройки исчезают. Замирает городская жизнь, и ослабляется государственный контроль, хиреет торговля, и, наконец, исчезает даже письменность. На рубеже II и I тысячелетий погибает и государство Шан в Китае. На его месте поначалу складывается сравнительно большое, хотя и непрочное государственное образование, которое носит название Западного Чжоу, но и его история в VIII веке завершается, и на том же месте возникает множество самостоятельных государств.
Поначалу историки чуть ли не единодушно объясняли этот факт внешними причинами, в первую очередь нашествием чуждых племен арийских племен в Индии, вторжением в Грецию с севера Балканского полуострова дорийских племен и мощным давлением варварской периферии на территорию Западного Чжоу в Китае. Но к настоящему времени у археологов и историков складывается все более твердое убеждение в том, что среди причин и обстоятельств, вызвавших во всех этих регионах упадок культуры, на первом месте (и по времени, и по существу) стоят внутренние процессы. Внешние климатические и тектонические катастрофы, конфликты с соседями и миграционные волны лишь накладываются на внутренние слабости, истощая внутренние резервы и придавая всей совокупной ситуации трагически неотвратимый характер и смысл.
Первые цивилизации оказались неустойчивыми по многим причинам. Очаги производящей экономики нуждались в защите от внешних, разрушительных воздействий, какой бы конкретный характер они ни носили. Но сложившаяся власть при всей ее кажущейся централизации была слишком слабой, чтобы консолидировать внутренние силы как для противодействия природным стихиям, так и для защиты от натиска чуждых племен и тем более мощных межплеменных союзов. Деревенские общины были внутренне едины, но кроме начинающейся кооперации, вызванной зарождением ремесла и обмена, прочных связей между собой еще не имели. Тем более слабыми были «неформальные» связи между индивидами, принадлежащими к разным деревенским общинам. Все это в совокупности и определило постепенное ослабление и конечную гибель первых цивилизаций.
Что же касается так называемого «вторжения» чуждых племен и «завоевания» ими тех территорий, на которых располагались первые цивилизации, то, как нам представляется, подлинный смысл этих событий по сути дела еще не осмыслен. Первый шаг в приближении к пониманию общей картины перемен был сделан археологами. Какое-то время тому назад значение «завоеваний» и «вторжений» явно преувеличивалось, поскольку им отводилась решающая роль как в разрушении старых цивилизаций, так и в последующем возрождении и принципиальном обновлении тех цивилизаций, которые пришли им на смену. Факты заставили внести существенные коррективы в эту картину. В первую очередь обнаружилось, что наиболее интенсивные миграционные процессы происходят во всех трех регионах слишком поздно, чтобы приписать им решающую роль в гибели первых цивилизаций, но слишком рано, чтобы отвести им такую же решающую роль в непосредственном рождении тех цивилизаций, в недрах которых и возникает философия. Проникновение дорийских племен на территорию Греции начинается в XIII веке. Окончание миграционных процессов внутри греческого мира и установление межплеменной стабильности приходится на X век. А новый цивилизационный подъем начинается только в VIII веке. Вполне сопоставимы с этим хронологические вехи проникновения арийских племен в Индию (XII—X века) и становления Магадхско-Маурийской эпохи (середина первого тысячелетия). Временные границы наиболее интенсивного варварского давления в Древнем Китае более размыты, но и здесь временной интервал между гибелью Западного Чжоу (VIII век) и особо интересующей нас эпохой Чжаньго (VI—IV века) остается весьма значительным. Хронологические уточнения позволяют сделать вывод, что содержанием этого относительно самостоятельного периода в истории Древней Индии, Греции и Китая являются не столько демографические катаклизмы (бурные миграционные процессы), сколько крайне медленные и постепенные этнические преобразования, имеющие исключительно важный социальный смысл переход к новому этапу стабильных взаимоотношений в общественной жизни людей. Таковы факты, установленные современной наукой и положившие конец упрощенным представлениям о возникновении цивилизаций второй волны. Но есть еще две особенности у этого переходного по сути дела периода, последствия которых концептуально еще не оценены.
Характеризуя этнические трансформации, исследовательская мысль практически совсем не задумывается над тем, что этнические взаимодействия всегда избирательны. Очаги цивилизаций первой волны были окружены первобытными племенами. И поскольку сложившаяся хозяйственная жизнь деревенской общины была в принципе несовместимой с жизнью первобытной общины, постольку их этническое взаимодействие носило исключительно внешний, либо силовой, либо основанный на взаимном интересе случайный (например, обменный) характер. Но дорийцы, арии и цюаньжуны, а также племена ди, принадлежащие к «скифскому миру», были преимущественно скотоводческими по характеру своей хозяйственной жизни, сочетающими пастушеский образ жизни с относительной (временной) оседлостью, собирательством, а иногда и с земледелием. Для коренного населения ослабленных и угасающих цивилизаций первой волны они, конечно же, были «чужеродными пришельцами», «варварами» и поначалу наиболее страшной угрозой. Но не забудем, что само коренное население вело «полуземледельческий, полупастушеский» образ жизни, в принципе вполне совместимый с образом жизни пришельцев. Различие между коренным населением и пришлыми племенами было различием между двумя типами цивилизационного становления, способными к внутрихозяйственному взаимодействию и на этой основе сначала к этнокультурному, а затем и к социально-политическому единению. Если с этой точки зрения посмотреть на так называемые «темные века» и кажущиеся хаотическими процессы «смутного времени», то общая картина всего переходного периода приобретает закономерный и позитивный смысл смысл стихийной и глубинной подготовки нового цивилизационного подъема. Именно в этот период, по крайней мере, в тех трех регионах, о которых у нас идет речь, закладываются объективные и субъективные предпосылки цивилизаций иного, радикально обновленного типа.
Цивилизации первой волны были еще внутренне гомогенны: они вырастали на едином хозяйственном (земледельческом) основании, по отношению к которому пастушество, а точнее говоря, стойловое содержание скота, всегда оставалось вспомогательным, спонтанно вырастающим видом хозяйствования. Столь же спонтанно, по мере нарастающей необходимости, складывалось ремесленное производство, возникала торговля, а по всей вероятности, и система так называемой царской власти. И, наконец, в качестве субъективного основания в это время повсеместно выступает один и тот же интеллект оседлого земледельца и интуиция как способ его непрерывного обновления.
В процессе переходного периода столь же стихийно начинает складываться новое внутреннее, но уже гетерогенное основание, на котором в дальнейшем и начинают бурно развиваться цивилизации второй волны. Исходным элементом этого основания становится разнородность хозяйственной жизни нового этнического целого. «Пришельцы» принесли с собой столь же длительно и спонтанно складывавшиеся навыки и опыт кочевого скотоводства, выросшего из пастушеского способа жизнедеятельности. Перекочевав в местность, экологически выгодную для земледелия, пришельцы встали перед необходимостью либо перенимать опыт оседлого земледелия, либо искать новые экологические ниши, более благоприятные для сочетания земледелия со скотоводством, но уже не кочевого, а полупастушеского типа. Оптимум и был найден в переходе к более интенсивным способам земледелия (например, с использованием тяглового скота и железного плуга) в сочетании, например, с овцеводством. Вторым элементом этого же основания становятся ремесло и торговля. Разнородность хозяйственной жизни делает их специализированными формами личностного бытия, ориентированными на организацию элементарного и эквивалентного обмена между продуктами пастушества и земледелия. И, наконец, еще одним элементом складывающегося единого основания становится новый тип власти, внутренне разнородной по своему существу и потому возможной только через стихийно складывающуюся согласованность действий разных людей, живущих рядом друг с другом, заинтересованных друг в друге, но принадлежащих к существенно отличающимся друг от друга социальным общностям.
Второй особенностью интересующего нас переходного периода являются изменения в сфере субъективного отношения к тем переменам, которые произошли в реальной жизни людей.
Духовный мир кочевника, перешедшего к пастушескому образу жизни, отличался от духовного мира оседлого земледельца целой совокупностью черт, порожденных той средой его природного обитания и созданной его далекими предками культуры, в которую индивид был постоянно погружен. Если последовать за типологией восприятий, разработанной Леруа-Гураном, то способ восприятия пространства кочевником-скотоводом придется отнести к промежуточному типу. Это был «статический» и одновременно «маршрутный» тип. С первых и до последних дней своей жизни скотовод находил себя внутри одного и того же циклически повторяющегося и в этом смысле неизменного Мира, посреди бескрайней степи, над которой простиралось безбрежное небо. Но этот кажущийся вечным и бесконечным Мир не был для него внешним и чуждым: вслед за своим стадом передвигался и сам кочевник, ощущая себя составной частью этого мира и одновременно прокладывая по своему выбору и разумению путь от одного пастбища к другому.
Своеобразным был и интеллект кочевника-скотовода. В своих главных чертах он тоже занимал промежуточное место между интеллектом первобытного охотника и интеллектом оседлого земледельца. С первым его соединяла зависимость от жизни рода и родовой памяти, со вторым сезонная оседлость и индивидуальная (семейная) активность пастушеского периода жизни. Но устойчивость родовой жизни скреплялась уже не только ритуалом, но еще и необходимостью периодических массовых перекочевок и связанной с этим организованностью и суровой дисциплиной. Спонтанная готовность соблюдать внутреннюю дисциплину поведения диктовалась и другими жизненными обстоятельствами (например, длительной засухой или падежом скота), оставлявшими в качестве единственной возможности для выживания всего рода набег на соседние оседлые народы и насильственный захват созданных ими благ. Такой способ существования постепенно и неуклонно выковывал не только стихийную дисциплину мышления, его внутреннюю логику, но и способность принимать на веру родовые представления о началах жизни рода и пределах космического бытия. Опора на веру и обусловленная жизнью рода внутренняя дисциплина («родовая логика») индивидуального мышления отличают этот тип интеллекта и от мифомышления (с его опорой на доверие и «логику» воображения), и от интеллекта оседлого земледельца.
Не бывает, конечно, ни «чистого» мифомышления, ни таких же «чистых» типов интеллекта оседлого земледельца или кочевника-скотовода. В реальной жизни между ними всегда остается множество переплетений и переходов. Эти переходы и сплетения всегда были и будут, поскольку принципиальная возможность для них исторически предзадана в едином для всего человеческого рода устойчиво сохраняющемся алгоритме «знак совместное переживание предмет культуры память». Именно эта, ставшая обязательной и универсальной структурообразующая связь создает ситуацию свободы в ее социально обусловленных трансформациях и в разнообразии вариантов чувственности и мышления. Но эта свобода всегда ограничена, будучи обусловленной массовым взаимодействием людей, характером их жизнедеятельности, региональными (в том числе экологическими) условиями и, наконец, длительностью того времени, в течение которого все эти факторы воздействуют друг на друга. Об этом приходится помнить, и это приходится понимать, поскольку феномен веры в его генезисе до сих пор в достаточной мере не осмыслен. На наш взгляд, теоретически феномен веры следует столь же строго отличать от феномена доверия, характерного для мифомышления, сколь строго в концептуальном смысле приходится различать религию и мифологию. Но в практическом отношении субъективный мир кочевника остается в полном смысле этого слова религиозно-мифологическим.
Суть и смысл всего переходного периода в Древней Индии, Греции и Китае заключается именно в том, что там сложились объективные и субъективные предпосылки для интенсивного и длительного по времени формирования новых этнических общностей. Активную роль при этом пришлось играть индивидам с самым разнородным жизненным опытом, с существенно разным интеллектом и весьма различающимися способами восприятия прежних Миров. Но отныне, здесь и сейчас, приходилось жить вместе, жить в одном и том же существенно усложнившемся Мире и искать для этого Мира совершенно новые ориентиры.
4. СТАНОВЛЕНИЕ ГЕТЕРОГЕННОГО ТИПА ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ ЛЮДЕЙ. ФЕНОМЕН ЗНАНИЯ
Нашей новой задачей становится обнаружение того всеобщего основания, на котором некоторые региональные варианты духовного поиска обретают один и тот же инвариантный смысл, независимо от различий, которые неизбежны в условиях исторической и географической изоляции исследуемых регионов. Дело в том, что отмеченная выше синхронность исторических преобразований во всех трех регионах отнюдь не может стать решающим аргументом по отношению к нашей конечной цели пониманию того, как стал возможным в принципе феномен философской формы духовной жизни людей. Прогресс исторического знания может внести, а можно сказать, даже наверняка внесет в эту картину множество уточнений. Единственное, в чем заключался смысл нашего исторического анализа, это установление определенного сходства в глубинных закономерностях развития и в основных тенденциях целостного развития этих регионов. В том, что такое сходство есть, у нас нет никакого сомнения. Отсюда возникает новый вопрос, имеются ли соответствия (и если имеются, то какие конкретно) между изменениями в материальной жизни людей и теми сдвигами, которые происходят в их внутреннем, субъективном мире, в их духовной жизни накануне возникновения философии.
Чтобы разобраться в этих трудностях, необходимо довести до конца анализ исторических предпосылок и условий, которые тоже предшествуют возникновению философии, но уже совершенно иначе, чем прежде, поскольку теперь они непосредственно входят в само содержание процесса возникновения, становясь его уникальной внутренней формой.
Два исторически значимых факта должны стать теперь предметом нашего особого внимания.
1. В VIIIVII веках во всех этих регионах начинаются новые цивилизационные преобразования. Будучи поначалу совершенно неприметной, вторая цивилизационная волна поднимается затем с нарастающим ускорением. Этот процесс непрерывного усиления и расширения, поражающий воображение современных исследователей, продолжается примерно два столетия.
2. К VIV векам в каждом из этих регионов завершается становление самобытной и богатой духовной культуры, внутри которой в конечном счете и возникает философия.
Начало новых цивилизационных преобразований, если судить о них с археологической точки зрения, кажется совершенно неуловимым и непонятным. В Греции, например, как накануне VIII века, так поначалу и в течение всего этого столетия, люди жили и продолжали жить в мире небольших хозяйственно автономных деревенских общин. Основную часть населения и раньше, и в VIII веке составляло крестьянство. Аристократическая часть греческого общества мало чем отличалась по образу жизни от крестьян. Рабов было еще очень мало. Практически не было больших общественных зданий, храмов и тем более театров. И все-таки в VIII веке начинается какое-то странное оживление всей жизни людей. Начинается, например, колонизационный процесс, но никакой сколько-нибудь заметный демографический подъем ему не предшествует. Появляется новая форма человеческих объединений полис, но основным признаком его возникновения остается всего лишь так называемый синоикизм, то есть совместное поселение нескольких ранее обособленных деревенских общин. Возникает и письменность, но никакого сходства с письменностью Микенской эпохи она уже не имеет. Теперь это уже алфавитная письменность, дошедшая и до нашего времени.
Аналогичные процессы происходили и в Индии, с тем отличием, что здесь они сплетаются с процессом проникновения индоарийских племен в долину Ганга и складыванием системы варн (сословий). Хронологически весь этот период был еще более растянутым и постепенным. Единственное, о чем научные данные говорят со всей определенностью, так это о том, что эти процессы намечаются еще в X веке, а завершаются, как и в Греции, к середине первого тысячелетия. Но к этому времени мы находим в долине Ганга, на том месте, где когда-то были сплошные джунгли, большие города с развитым ремеслом, торговлей и политической жизнью. В какой конкретно момент времени происходит перелом от эпохи «смутных» по своему характеру и значимости перемен к эпохе становления новой цивилизации, археология сказать, по крайней мере в настоящее время, просто не в состоянии.
И, наконец, в Китае в первой половине VIII века происходит, казалось бы, тоже рядовое для эпохи межплеменных столкновений и этнического противоборства событие — столица Западного Чжоу переносится далеко на восток, а на прежнем месте некоторое время спустя постепенно складывается устойчивый комплекс так называемых срединных царств. Срединные царства находились в постоянных контактах с этнически разнородными малыми и крупными социально-политическими общностями. В отдельные периоды число этих государств доходило до двухсот, от которых к середине первого тысячелетия, когда происходит пышный расцвет китайской цивилизации, остается менее тридцати.
Неспособность археологии зафиксировать момент перелома от конца переходной эпохи к началу нового этапа преобразований, знаменующих собой зарождение цивилизаций второй волны, связана с тем обстоятельством, что никаких материальных изменений феномен «перелома» фактически и не требует. Множество «элементов», в роли которых выступают общины самого разного типа, начинают устанавливать между собой внутреннюю связь. Их старые, ранее обособленные «функции», в свою очередь, утрачивают стихийный характер и, притираясь, начинают обретать общую «структурную» взаимообусловленность. С психологической точки зрения этот «перелом» потребовал всего лишь массового осознания того факта, что форма силового разрешения всех жизненных проблем, связанных с расселением и претензией на единовластное владение всей территорией, губительна для всех. С этнической точки зрения этот же «перелом» означал, что за время долгого соперничества племенная структура продолжала распадаться, поскольку общины, принадлежащие к разным родам, вынуждены были селиться рядом, обмениваться друг с другом продуктами своего труда и вступать в брачные отношения, постепенно складываясь в новый этнос. И, наконец, с политической точки зрения этот же «перелом» свидетельствовал о начале договорных отношений нового типа между прежними носителями власти, в роли которых могли выступать и мелкие царьки, и вожди племен, и родовая знать, и выборные представители отдельных общин. Содержанием всех этих договорных отношений «нового типа», удовлетворяющим всех людей, уставших от бесконечных раздоров, могло быть только одно признание принципов естественного права на владение той территорией, которая на момент договора некоторой общиной оказалась уже занятой.
Все эти психологические, этнические и политические перемены имел» один и тот же итоговый смысл, но двоякую объективную и субъективную значимость. Для повседневной жизни людей особо значимым был тот факт, что время стихийного передела территорий, порожденного миграционными процессами и противоборством разнотипных этносов, в основном закончилось, и наступило время стабилизации. Именно этой, новой и желанной ситуацией объясняются и начавшееся оживление реальной жизни, и его «странные» проявления, Греческая колонизация создает новые возможности для той части населения, которая недовольна стабилизацией, и одновременно устраняет эту наиболее беспокойную часть из метрополии. Стягивая население окрестных деревенских общин под защиту крепостных стен, практика синойкизма создавала гарантию для нормализации повседневного бытия. Вместе с тем открывались новые возможности для развития ремесла и торговли, а в дальнейшем и для превращения зарождающегося полиса в политически оформленную целостность. Внутри полиса его население практически с самого начала оказывается разделенным на три сословия родовую знать, крестьян и ремесленников, с их особыми интересами и политическими ориентациями. И, наконец, письменность, создаваемая по алфавитному принципу, новому для всех без исключения этнически разнотипных частей городского населения, создавала реальные условия не только для экстенсивного развития общегреческой цивилизации, но и для радикальной трансформации ее духовной культуры.
К VI—V векам во всех трех регионах происходят радикальные сдвиги, и наиболее значимым из них стал расцвет цивилизации. В Греции, например, на месте прежнего деревенского мира появляется множество городов-государств с местными рынками, развитым ремеслом и разнообразной политической жизнью. Внутри каждого города появляются прекрасные общественные здания, храмы, театры и стадионы. Греческие колонии занимают уже чуть ли не все берега Средиземноморья, а торговые связи и денежные отношения более или менее прочно связывают их друг с другом, с местным (негреческим) населением и с метрополией. Аналогичные перемены происходят к этому времени в Китае и Индии.
В то же самое время во всех трех регионах впервые проявляются и чем дальше, тем основательнее нарастают существенные различия в темпах, формах и путях развития цивилизационных преобразований. Наиболее архаичными остаются цивилизационные сдвиги в Индии. Слово «арья» теперь уже утрачивает прежний узкоэтнический смысл, поскольку индоарийские пастушеские племена стали составной частью нового этноса, но следы его преимущественной значимости сохранились и в сословных различиях, и в культах, и в консервативности политической организации социума. Свобода общения и обмена деятельностью ограничивается еще и тем обстоятельством, что на базе ведийского языка и местных диалектов складывается не единый язык, а разные виды индоарийских языков, в том числе эпический санскрит. Хотя в результате роста городов и оживленной торговли в Индии возникает денежное обращение, главным богатством индийца все же остается скот быки, которые были тягловой силой, и коровы, дававшие важнейшие продукты питания.
Основой процветания цивилизации в Древнем Китае становится земледелие. К середине первого тысячелетия здесь происходят кардинальные изменения, связанные с освоением плавки железа и созданием гидротехнических сооружений. Распространение железных орудий и ирригация позволили существенно расширить площади обрабатываемых земель и перейти к интенсивной системе земледелия, что и определило расцвет цивилизации в течение двухвекового периода Чжаньго. Родовые отношения в Китае были поэтому разрушены наиболее радикально.
Что же касается Греции, то здесь на первый план выходят ремесло и торговля. Недостаток и относительная бедность земли на материковой части Греции, с одной стороны, и «великая греческая колонизация», с другой сделали Грецию очагом наиболее продвинутого, бурно развивающегося типа цивилизационных перемен. Таким образом, расцвет цивилизации в Индии, Китае и Греции достигается на основе тождественных этнокультурных процессов (и потому примерно совпадает во времени), но при существенно различающихся экономических условиях.
Другой, не менее существенный по масштабам и последствиям сдвиг происходит в социальной сфере: межплеменные и межобщинные отношения повсеместно вытесняются политическим противоборством сословий внутри государств. Возникновение городов и образование в долине Ганга государств Древней Магадхи сопровождается разделением всего населения на три сословия (варны) брахманов («знающих священные тексты»), кшатриев (военную знать) и вайшьев (свободных общинников главным образом земледельцев и скотоводов). Несколько позднее складывается и четвертая варна шудр, в которую включалось все неравноправное население, в том числе разорившиеся соплеменники и ремесленники.
В Китае трансформация социальной структуры развернулась в другом направлении. Основное противоборство происходит здесь между правителями, не желающими мириться с номинальным смыслом центральной власти, и наследственной аристократией, отстаивающей свои потомственные привилегии. В ходе этого противоборства число соперничающих царств в Китае постепенно сокращается, а сильнейшие из них медленно эволюционируют в сторону военно-бюрократическш деспотий. Кроме двух указанных соперничающих сил, китайское общество включало еще и свободных земледельцев-общинников, среди которых все более возрастало имущественное неравенство и долговое рабство. Ремесленники и торговцы в Китае какой-то самостоятельно политической силой не были и, как правило, поддерживали правителей в их борьбе с наследственной знатью.
Сопоставление структурных социальных изменений по одному тому же параметру месту и роли сословия ремесленников приводит к выводу, что наиболее архаичными эти изменения были в Индии, а наиболее продвинутыми в Греции. В социальной структуре греческого полиса сословие демиургов (ремесленников), хотя и считалось низшим (по отношению к родовой знати и земледельцам), было одним из наиболее активных. К многочисленному сословию демиургов в Греции относились не только мелкие ремесленники, но и матросы, строители, торговцы, врачи, художники, поденщики и т.д.
Еще более неравномерной во всех трех регионах была социальная значимость торговли и социокультурная роль людей, деятельность которых постоянно соприкасалась со сферой эквивалентного обмена. В Греции торговля, и в особенности морская торговля, содержала в себе значительные потенции как для сближения и внутренней консолидации демоса внутри каждого отдельного полиса, так и для складывающегося самосознания нового общегреческого этноса. Из метрополии на колониальную периферию к этому времени (VIV вв.) шел мощный поток изделий ремесленного производства, а также продуктов специализированного сельского хозяйства вино и масло. Столь же мощным был и обратный поток из колоний в метрополию поток сырья, массовых продуктов питания, особенно товарного хлеба, и рабов. Оживленная торговля была характерна для рассматриваемой эпохи и в Китае, и в Индии. На пересечениях сухопутных и речных торговых путей возникали многолюдные города, которые становились центрами бурной политической, хозяйственной и духовной жизни, но сравниться с аналогичными процессами в Греции ни по масштабам, ни по интенсивности они, конечно, не могли.
Почему приходится судить о степени и мере опережения или отставания той или иной региональной цивилизации в зависимости от места и роли в жизни социума не земледельческого сословия и уж тем более не родовой знати, а именно сословия демиургов? Прежде всего, потому что жизненное благосостояние этого сословия целиком и без остатка зависит от обмена результатов его труда на продукты земледелия и скотоводства. Ремесленник объективно заинтересован в благосостоянии, основанном на всемерном развитии всех разновидностей продуктивного хозяйства. Кроме того, труд демиурга по своему внутреннему существу является творчеством. В смысловом спектре древнегреческого слова «демиург» значится не только ремесленник, но и мастер, строитель, творец. И это не случайно. Земледелец и скотовод имеют дело с природой. Наблюдательный земледелец целиком зависит от живого созерцания природных превращений. Лишь в непосредственном знании их циклически повторяющегося единства он ищет и находит все более хитроумные способы извлечь из природы свой собственный, медленно возрастающий продукт. У природы вынужден учиться и скотовод. От ее милостей, в которые приходится только верить, зависит не только желанный приплод, но и его собственное благополучие. Напротив, вся жизнь и все благополучие людей третьего сословия зависят совсем от иных условий и обстоятельств, делающих это сословие социально единым при всем бесконечном многообразии видов и типов их практической деятельности. В Греции демиургом называли гражданина, занимающегося какой-либо деятельностью за вознаграждение. Изделие демиурга и в качестве своем, и по количеству, и по времени изготовления зависит не от сезонных циклов и не от милостей природы, а от собственного умения и совершенства орудий. Ремесло, таким образом, не просто связывает все прежние типы деятельности земледелие и пастушеское скотоводство, поскольку непосредственно (и круглогодично) обслуживает их, но и становится внутренне обусловленным. Демиург вынужден непрерывно проигрывать в уме проблемные ситуации, конкретное содержание которых зависит от наличия и качества сырья, орудий труда, собственной смекалки и, что особенно важно, от знания того, как могут быть использованы другими людьми создаваемые им изделия, например, плуг или седло. В деятельности ремесленника знание впервые становится опосредствованным знанием, знанием как таковым, в отличие от интуиции земледельца и веры скотовода. Именно знание и сближает как самого «творца» с его «творением», так и все три разновидности продуктивной деятельности. Феномен знания возникает, таким образом, на принципиально новом основании, дополнительном по отношению не только к мифологии, но и к интуиции, и к вере. Субъективная сфера нового складывающегося этноса становится одновременно и внутренне разнородной, и тяготеющей к единству.
Указание на факт разнородности субъективной сферы, складывающейся в процессе становления цивилизаций второй волны, останется непродуктивным до тех пор, пока мы не различим в этом сложном и динамичном конгломерате его ведущие тенденции. Таких тенденций поначалу было три. Одна из них психологическая складывается на основе непосредственного речевого общения индивидов, всегда и во всех обстоятельствах оставаясь предельно изменчивым сплавом бессознательных, подсознательных и частично осознаваемых влечений, мотивов и умонастроений.
Вторая тенденция рефлексивная формируется на основе внутренних, глубинных процессов, детерминированных рождением нового, сложного по своему составу этноса, части которого долгое время остаются носителями разных способов восприятия пространства, типов интеллекта, а теперь еще и форм знания. Лишь в конечном счете все они соединяются в целостный способ мышления, основанный на динамике прямых и обратных связей.
Начало и внутренний смысл этой наметившейся тенденции уже рассмотрены. Нам остается осмыслить лишь те вторичные процессы, которые становятся катализаторами, ускоряющими процесс соединения обособленного и разнородного во внутренне связанное и единое. Таких катализаторов было поначалу два один стихийный, спонтанно вырастающий благодаря развитию торговли, а второй ocoзнанный, формирующийся в процессе становления политических интересов и политического самосознания.
Ни торговля как таковая, ни сам торговец нас, конечно, не интересуют. Но без идеи эквивалентности, с которой органически связан этот род деятельности, немыслимы ни сама производящая экономика в ее самодостаточной целостности, ни тот способ мышления, который делает эту самодостаточность внутренне возможной. Реальная встреча земледельца, пастуха и ремесленника происходит на «рынке», и только там, в процессе общения и обмена мнениями, происходит «глубинное» согласование различающихся интересов и тех видов знания, которыми индивиды непосредственно обладают. Проникая во все поры общественной жизни людей, торговля несет с собой смысл соотносительности не только трудовых усилий и не только равенства или неравенства собственной доли индивида в совместной жизни полиса, но еще и значимости самих идей. Немаловажен и непосредственный опыт торговой деятельности индивида. Деньги требуют не только счета, но и расчетливости, умения быстро соотносить между собой разные по качеству и количеству вещи, ценить время и сводить к звонкой монете, казалось бы, совершенно неосязаемые услуги. Мышление и есть основанная на прямой и обратной связи способность абстрагироваться от своих собственных, интуитивных представлений, находить необходимые для общения чувственные образы, речевые аналоги или метафоры, и с их помощью временно переходить на «точку зрения» другого человека, с иным типом восприятия пространства, иным интеллектом и иной формой знания.
Значимость политического противоборства для становления самосознания людей этой эпохи и его роль во внутренней жизни полиса прекрасно описана в исследованиях Ж.-П. Вернана и не нуждается поэтому в каких-либо дополнениях. Зато становлению третьей духовной тенденции в становлении целостной субъективной сферы этого времени должен быть уделен максимум внимания, поскольку именно она является особенно важной для понимания тождества и региональных особенностей процесса происхождения философии.
Феномен духовной, но еще не рефлексивной культуры возникает уже в условиях первобытности, где он существует в форме мифологии. В те времена люди представляют Дух в качестве внешней и чужеродной силы, скрытой за реальными вещами и стихиями и обладающей необъяснимым подобием самому человеку как живому и мыслящему существу. Уверенность в существовании этой чужеродной одухотворенности основывалась на фактах присутствия вокруг людей множества явлений, обладающих собственной потенцией и потому кажущихся людям олицетворенными. Олицетворялись не только неорганические стихии и живые существа, но и непонятные по происхождению социальные феномены (в античной мифологии, например, Посейдон, дриады, музы, судьба Ананке и т.д.). Причиной олицетворения был сам человек, который с помощью имен обозначал те явления и вещи, которые встречались на его пути. Но с того момента, когда некоторая чужеродная вещь или явление получали имя, последнее становилось тенью самой этой вещи, сопровождая каждый ее контакт с человеком. Сталкиваясь, например, с бушующей морской стихией, имеющей ее «собственное» имя и вызывающей целую гамму чувств и фантастических образов в собственной душе индивида, архаический человек неизбежно одухотворял и олицетворял само море. Поскольку единственно универсальным способом олицетворения в этот период являлся основанный на доверии миф, постольку вся духовная культура первобытной эпохи всегда оставалась гомогенной.
Духовная культура земледельцев, характерная для цивилизаций первой волны, была тоже гомогенной, но основанной уже не на мифе, а на интуиции. И только теперь, начиная с VIII—VI веков, накануне и в период расцвета цивилизаций второй волны, духовная культура впервые становится гетерогенной. Она складывается на этнически разнородном, хотя и тяготеющем к внутреннему единству, сознании. Политическое сознание в свою очередь, с одной стороны, формирует у всего свободного населения всеобщие гражданские идеи и чувства, а с другой выступает гарантом независимости каждого частного домохозяйства («ойкоса») как основной экономической и социальной единицы внутри полиса. Кроме этнического и политического сознания, духовная культура формирующейся цивилизации включала и мифологическое сознание как пережиток древнего родового отношения к миру, и языческое сознание, основанное на той вере, с которой появились на данной территории пришедшие с севера пастушеские племена. Поскольку знание становится в принципе возможным, зарождаются первые научные представления, особенно математические и астрономические. И, наконец, в процессе становления гражданского самосознания полиса во внутреннюю структуру всей субъективной сферы входит еще и идея «логоса» как той еще весьма неопределенной речевой основы, которая становилась формой объективации всех тяготеющих друг к другу интенций. В VIV веках существительное «логос» имело в греческом языке более двадцати различных значений, в том числе «слово», «рассказ», «повествование» и др. [25, с. 19].
Становление духовной тенденции, неудержимо разрастающейся в своем многообразии, остро нуждается в принципиально новой форме закрепления, открытой для приращения и изначально готовой для соединения каких угодно мысленных модификаций. Такой формой и становится письменный текст, основной единицей которого становится уже не органически сплавленный с индивидом знак (жест, мимика, устное слово), а знак, отъединенный от индивида и потому способный к относительно независимому существованию в виде представителя абстракции, символа или метафоры. Именно текст и исторически складывающаяся на его основе духовность и становится универсальным для всей культуры способом соединения разнородных устремлений, их устойчивого сохранения во времени и последующей трансформации.
Первым зеркальным выражением духовных трансформаций стали древнейшие, стихийно сложившиеся эпические тексты «Махабхарата», «Илиада» и «Шицзин». Всем этим текстам, записанным в VIIIVII веках, предшествовала еще более продолжительная традиция речевого (устного) взаимодействия множества индивидов, представляющих самые разнообразные жизненные позиции. Сближение и сплетение разных культур и этнических стереотипов происходило в процессе непосредственного общения, но завершается этот процесс появлением текстов, аккумулирующих в себе множество прежде обособленных культов и трансформирующих их в существенно иную, нежели миф, устойчивую во времени языковую форму эпос. Рождение новых этнических общностей стало, таким образом, потребностью времени, воплощаясь в особой форме сначала в песне, требующей музыкального сопровождения, и в людях (певцах и поэтах), способных к передаче складывающейся устной традиции от одного поколения к другому, а затем и в целостных письменных сводах, знаменующих собой возникновение новой духовной традиции.
Эпос непосредственно завершает «смутные» времена и создает возможность для движения к новым ориентирам. «Ригведа», например, еще вся пропитана целостным религиозно-мифологическим мироотношением, оставаясь собранием ритуальных гимнов. В отличие от нее «Махабхарата» представляет собой огромный свод, состоящий отчасти из обновленных версий древних мифов; отчасти из сказаний, излагающих доктрину об «аватарах» нисхождениях на землю в разных воплощениях Вишну (хранителя вселенной и основного божества индуистской религии), а отчасти становится уже формой своеобразного поэтико-исторического повествования. В сюжетном центре «Махабхараты» находится символическое повествование о расколе когда-то единого племени и долгое противоборство двух героических кланов за власть в одной стране.
Еще дальше уходит от глобального мифологизма «Илиада». Героями здесь становятся не только полумифические существа, наподобие Ахиллеса с его единственно уязвимым местом знаменитой пятой, но и простые смертные люди, способные, однако, бросить отважный вызов самим богам. В «Илиаде», кроме того, появляется еще один «герой» внутренний мир человеческих чувств, нравственных переживаний и душевных страданий. Даже в Ахиллесе, этом мифическом получеловеке-полубоге, человеческое, сострадающее начало постоянно берет верх над божественным бесстрастием. Вместе с «Илиадой» впервые появляется и феномен авторства. И дело здесь не только в том, что историческая память сохранила для потомков имя Гомера. У «Илиады» действительно есть творец, композиционно оформивший поэму и сумевший выразить собственное, личностное отношение и к богам, и к героям. Авторские симпатии уже не на стороне богов, мотивами поступков которых являются злоба, зависть и коварство, а на стороне героев, вынужденных по прихоти бессмертных богов убивать друг друга. Тенденция, намеченная «Илиадой», закрепляется и еще более четко обозначается в VII веке у Гесиода в его поэме «Труды и дни». В центре внимания здесь уже не героика, а обыденный труд земледельца. И успех в состязании между людьми зависит уже не от избирательного покровительства враждующих между собой богов, а от собственной рачительности и рациональной организации своего хозяйства. И личная авторская позиция Гесиода выражена со всей определенностью: автор зажиточный земледелец, использующий во время сезонных работ наемный труд, а за пределами этих работ озабоченный снаряжением своего корабля и продажей готовой продукции. А потому он осуждает и презирает бедность, устремлен к богатству и готов приносить жертвы богам лишь ради жизненного преуспеяния. Свидетельства наиболее перспективной формы преодоления безраздельного господства мифологического мировосприятия мы находим в Китае, в частности, в самом древнем эпическом тексте, каким является «Шицзин». По существу все песни этого древнего текста предполагают личностное отношение ко всему, что образует сложный и многообразный Мир, окружающий человека. Даже культовые гимны, например, «верховному владыке неба», и многочисленные гимны царям пропитаны этим эмоциональным отношением лирическим чувством, благоговением и рационально осмысленной признательностью. Фигура царя находилась в полном соответствии с этим новым мировосприятием: царь стоял в центре вселенского круговорота он правил по «небесному мандату»; он был «Единственный», поскольку только он являлся носителем мистической животворящей силы, которую в Китае обозначали термином «дэ»; царь, наконец, считался одновременно властителем, святым и мудрецом. Неудивительно, что в духовной культуре Китая чем дальше, тем основательнее секуляризируется не только мифология, но и религия.
Анализ актуального содержания и исторически обусловленных различий эпоса в каждом из трех регионов, ставших предметом нашего внимания, важен не сам по себе, а для понимания тождества и различий процесса зарождения того всеобщего основания, на котором философия непосредственно возникает. Представленная в текстах новая духовная культура становится местом «сборки» не только разнородных этнических культур, но и тех предельных мысленных образов, вырастающих из существенно отличающихся друг от друга типов интеллекта и способов восприятия пространства. Статическая и динамическая установка; интуиция и вера; живое созерцание и воображение, основанное на логике родового мышления; непосредственное знание и знание, опирающееся на текст, все эти начала обречены теперь на превращение в разнородные формы единого отношения к миру. Внутри этого этнически единого, но множественного, а отчасти и разнородного по своим духовным тенденциям основания в конечном итоге и возникает философия.
Анализ конкретно-исторических условий и обнаружение того всеобщего основания, на котором некоторые варианты духовного поиска обретают один и тот же инвариантный смысл, позволяет понять и те случаи регионального становления новой духовной культуры, которые трагически обрываются на стадии складывающейся предфилософии. В Месопотамии, например, где возникают самые древние на Земле цивилизации, их эволюция тоже приводит к разнообразной духовной культуре. Возникает и эпос, а вместе с ним зарождается и философский поиск. В «Эпосе о Гильгамеше» повествуется, например, о поисках бессмертия и впервые ставится вопрос о смысле человеческого существования. Для завершения этой наметившейся тенденции не хватило одного лишь, но исключительно важного условия стабильности. Бесконечные войны и нашествия все новых и новых племен, стихийные изменения русел рек и многие другие обстоятельства подобного же рода привели к тому, что в Месопотамии так и не сложился ни единый этнос, ни единый язык. Легенда о великом Вавилонском столпотворении имеет, таким образом, не только религиозный, но и глубокий философский смысл. Завершающий удар по наметившейся тенденции нанесли походы Александра Македонского и последовавшее за этим господство более высокой греческой, а также иранской духовной культуры. Необходимость в самобытной философии в этом регионе так и не появилась.
5. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ФИЛОСОФИИ. ФЕНОМЕН МУДРОСТИ И РЕФЛЕКСИЯ НАД НЕЙ
Не разобравшись в предпосылках и условиях происхождения философии, нельзя понять, как ее появление стало возможным в принципе. Но никакие предпосылки и условия не в состоянии объяснить сам способ, каким философия непосредственно возникает. Главным вопросом становится поэтому вопрос о способе превращения некоторого множества исторически сложившихся субъективных и духовных инноваций в ту наличную и целостную форму мышления, которая впоследствии была названа философией.
Наше особое внимание необходимо перенести теперь на тот феномен, который непосредственно предшествует появлению философии, походит на нее до такой степени, что многие нынешние исследователи называют этот феномен «предфилософией», но назвать философией все-таки не решаются. Чтобы разобраться в том, тождественны ли эти два феномена и насколько существенны различия между ними, следует, по крайней мере, на время, отказаться от самого термина «предфилософия», который запутывает суть дела и создает лишь видимость некоторого решения. Для обозначения того феномена, который предшествует философии, предпочтительнее термин «мудрость». И сам этот термин, и люди, которых называли мудрецами, и те идеи, которые действительно заслуживают такой оценки, возникли, появились и сложились задолго до появления философии как таковой.
Непосредственной социально-исторической причиной, породившей целую волну последствий, включая и возникновение мудрости, стало нарастающее имущественное неравенство внутри каждого сословия.
В условиях развитой цивилизации в единой сфере человеческого бытия впервые появляется возможность реализовать в материальном достатке своe естественное право на частную собственность. К тому же в непосредственный быт людей вторгается феномен разнообразия предметной культуры, в том числе чужеземной и потому особенно привлекательной. В этих условиях индивид начинает испытывать множество безотчетных влечений. Сам чувственный мир индивидов, их желания и страсти, цели и программы действий, мотивы и наклонности становятся разнообразными. Но стартовые условия для реализации человеческих вожделений были (и остаются поныне) весьма неодинаковыми даже для свободных тружеников, не говоря уже о родовой знати или о власть имущих. На этой основе существенно возрастает разрыв между бедностью и богатством внутри сословий свободных земледельцев и ремесленников. Возникает долговое рабство, а вместе с ним чувство глубочайшего унижения и осознание несправедливости таких трагических перемен. Разрыв возникает и внутри относительно единого прежде сословия родовой знати: нежелание делить крупные земельные угодья или власть приводит к тому, что младшим братьям в родовых кланах или в семействах правителей приходится самим пробивать себе жизненные пути. У одних представителей этой части родовой знати внутренние переживания и зависть порождают склонность к авантюризму, у других, обладающих достаточными знаниями и некоторым достатком, возникает стремление поправить свое положение в иной сфере бытия в политической карьере, торговле, занятиях наукой, а то и просто в свободных размышлениях над судьбами людей.
В совместную жизнь людей все более основательно входят новые реалии, как субъективные, так и объективные. Более того, именно субъективные перемены выходят теперь на первый план, становясь непосредственной движущей силой социальных волнений. Личностные страдания и переживания, порождаемые амбивалентностью внутренних чувств, влечений и страстей, становятся побудителями социального поведения индивидов. Социальные волнения и массовые смуты, вызванные недовольством людей, в свою очередь, вынуждают временных (выборных) или постоянных (наследственных) правителей искать более или менее оптимальный выход из сложившихся трудностей. В то же время сами объективные условия, в том числе регионально детерминированные, существенно ограничивали основные направления мысленного поиска желанных перемен. Критическое отношение к устаревающим обычаям и традициям и желание либо восстановить былые, естественные права, либо перестроить жизнь на иных, обновленных началах и принципах все более сплетались с сознанием безуспешности индивидуальных действий и необходимостью сохранения уже достигнутого уровня культуры. Ни интуиция, взятая сама по себе, ни вера, запечатленная в священных текстах, ни эмпирическое знание уже не могли помочь в осмыслении всех этих сложных сплетений и взаимозависимостей. Феномен мудрости в этих условиях стал социально востребованной необходимостью.
Общая атмосфера брожения умов и появления мудрецов на исторической сцене Древней Индии, Греции и Китая накануне VI—V веков хорошо описана в современной литературе и не нуждается в подробных описаниях. Нам остается выявить лишь исходные региональные особенности этого процесса, поскольку именно этот стартовый момент в достаточной степени не осознан и поныне. Только с учетом этой специфики возможны и конечные обобщающие выводы как о феномене мудрости, так и о философии.
В Индии исходное недовольство вызывал институт варн, духовное засилье жреческого сословия (брахманов) и явное несоответствие содержания и забытого смысла древних ведийских ритуалов реалиям новой эпохи. Феномен мудрости был вызван к жизни этим нарастающим недовольством и в своем развитии прошел через три стадии. Первые мудрецы были выходцами из брахманов, и все их усилия воплотились в создании системы, в соответствии с которой жизненный онтогенез каждого члена трех высших варн должен был делиться на четыре социально-возрастных периода (ашрамы): в первом он был учеником, во втором домохозяином, в третьем лесным отшельником, в четвертом бродячим аскетом. Все поведение индивида должно было строго соответствовать периодически сменяющим друг друга стереотипам (идеальным образцам, стандартам), принятым для каждой стадии. Такая система, с одной стороны, сделала веды ядром всей духовной жизни (знание вед было долгом ученика и конечной целью ученичества), но с другой непрерывно сталкивала жизненный опыт людей старшего возраста, живущих в двух последних ашрамах, с теми смыслами ведийских гимнов и ритуалов, которыми они овладевали на стадии ученичества в доме своих учителей (гуру).
Следующее поколение мудрецов было выходцами, главным образом, из варны кшатриев. К этому времени относится создание так называемых араньяков, специальных ведийских текстов, предназначенных для лесных отшельников. В этих текстах одной из центральных тем становится тема человека и впервые формируется понятие Атмана, в образе которого выражена символическая эволюция вселенной от стихий через растительный и животный мир к человеку.
И, наконец, непосредственно в VII—VI веках возникают тексты так называемых упанишад (в буквальном переводе «у ног учителя»). Значительное число упанишад уже являются авторскими, и имена целого ряда их создателей-мудрецов дошли до нашего времени. Упанишады создаются для тех лесных отшельников, которые готовятся перейти на стадию аскезы, а потому центральной идеей этого периода жизни становится состояние «мокши», то есть освобождения от бесконечного цикла перерождений. Продолжая традицию осмысления ведийского «знания» и ритуала, наиболее видные из авторов упанишад (например, Уддалака) ставят вопросы безусловно философского характера, относящиеся к сущности человека, к бытию природы в целом, исключающему участие богов и сверхъестественных сил в организации мироздания.
От всех этих стихийно становящихся разновидностей индийского типа мудрости начинает существенно отличаться учительская деятельность так называемых шраманов (буквально бродяг). Шраманы были выходцами из аскетов, то есть тех людей, которые сумели освободиться (абстрагироваться) не только от любви к своему домашнему кругу и к тому месту, где они вели жизнь лесных отшельников, но и от всех земных желаний и привязанностей. Скитания по стране и размышления над предельными для них самих, а в принципе и для всех других людей, вопросами бытия и небытия приводили шраманов к отказу от авторитета вед и к критике норм традиционного варнового уклада жизни. От всех прежних мудрецов, включая и мудрецов упанишад, шраманы отличались тем, что к представлениям о космическом миропорядке они шли, отталкиваясь от опыта индивидуальной жизни людей, а не наоборот. Именно этим обстоятельством объясняется, с одной стороны, повышенное внимание шраманов к вопросам этики, логики и предсказаний, а с другой обостренный интерес к их учениям со стороны всех недовольных мирской жизнью и даже правителей, заинтересованных в преодолении племенной раздробленности. Вокруг множества шраманов, среди которых выделяются такие выдающиеся философы, как Госала (основатель учения адживиков), складываются общины их постоянных учеников; между зарождающимися школами начинается соперничество за влияние на духовную жизнь страны, и возникают новые философские школы, в частности джайнов и буддистов. Начатая шраманами тенденция получает теперь более четкие очертания. Буддизм, например, хотя и признает целый ряд традиционных представлений (закон кармы, доктрину перерождения и др.), на первое место ставит нравственные заслуги каждого ндивида, а сам общечеловеческий путь спасения («благородные истины») связывает с возможностью преодоления страданий и самопознанием.
В Китае история появления и развития мудрости была существенно иной, нежели в Индии. Ее истоки, как уже отмечалось ранее, скрываются в институте царской власти. Но в VIII веке чжоуские правители утратили реальную власть над срединными царствами, а вместе с этим и свой престиж мудрецов. В условиях смены этнического соперничества новым, социально-политическим типом соперничества между многочисленными царствами в духовной культуре Древнего Китая возникает стремление понять те перемены в жизни и судьбах людей, которые зависят не от мелких и ничтожных прихотей множества отдельных правителей, а от мощных и неизменных по своей природе космических сил. В постижении гармонии наличного бытия людей и природных сил были в первую очередь заинтересованы земледельцы, на мировоззренческие традиции которых и опирается новое поколение так называемых совершенномудрых.
Концентрированным и притом весьма необычным воплощением мудрости, сложившейся в Китае накануне эпохи Чжаньго, является текст знаменитой «Книги перемен» «Ицзин». Складываясь поначалу в качестве гадательной книги, «Ицзин» становится в дальнейшем своеобразной моделью всей совокупности изменений, происходящих в Мире и в самих людях. Центральным понятием книги является понятие «И», в котором совместились сразу три по видимости исключающие друг друга идеи: идея изменчивости, идея неизменности и идея их единства. В первых восьми триграммах представлены три мировые силы: Земля Человек Небо, во всех последующих триграммах и гексаграммах прослеживается полный цикл превращений природных вещей, духовных образов и речевых знаков. Весь этот духовно-телесный космос состоит из чередования ситуаций, порождаемых взаимодействием двух начал инь (темного, земного) и ян (светлого, небесного), что и создает возможность для предсказаний.
«Книгу перемен» до настоящего времени называют величайшей тайной, средоточием всей восточной мудрости, «Библией Востока», системой предфилософских взглядов, а иногда и началом древнекитайской философии. Ю.К. Шуцкий, один из самых талантливых переводчиков и исследователей «Ицзина», выделяет четыре наиболее загадочных характеристики этого текста: время возникновения (исследователи называют даты от неолита до начала новой эры); неизвестность, «с чего все началось»; кругообразность символов неба и соотнесенность «принципов пространственного расположения» гексаграмм по окружности и через центр; а также тот факт, что целостный комплекс 64 гексаграмм предстает полной матрицей символов календарного цикла. «Остается без ответа древний вопрос, пишет он, что это игра ума с любопытными результатами математического жонглирования или прикосновение к великой тайне мироздания?» [33, с. 531]. На наш взгляд, все эти загадки становятся принципиально объяснимыми при условии понимания специфики восприятия пространства оседлым земледельцем и особенностей его интеллекта, основанного на интуиции. Находясь как бы в центре пространства и воспринимая его как серию концентрических кругов, затухающих к периферии, оседлый земледелец по мере развития земледелия и присвоения результатов коллективного опыта интуитивно раздвигает границы своего Мира и в конечном счете доходит до таких мыслимых пределов, о практической значимости которых приходилось только гадать. Мудрец доводит эту исходную интуицию до ее мыслимого (в опыте) предела. Становятся понятными и «странности» датировки «Ицзина». Ранние даты связаны с возникновением в Китае цивилизации земледельческого типа и началом гадательной практики, VIII—VII века с возникновением цивилизации второй волны и зачатками иероглифического письма, а VI—V века с пробуждением интереса к этому древнему тексту со стороны уже сложившейся философии и началом создания комментирующей части «Ицзина».
Возникновение и усиление имущественного неравенства в эпоху Чжаньго привело, с одной стороны, к отмене общинных переделов земли, к захвату плодородных земель и к волнениям земледельцев, а с другой к резкому падению нравов и внутренним междоусобицам, порожденным алчностью и корыстолюбием представителей наследственной аристократии. Чтобы противостоять коварству и лицемерию знати и успокоить народ, правители стали привлекать на службу, в том числе в качестве первых советников, многочисленных потомков обедневших ветвей аристократических семейств, составляющих особый социальный слой, ши. Внутри этого слоя и появляются люди, обладавшие «профессиональным» знанием не только искусства управления, но и ритуалов, музыки, искусства гадания и других видов духовной культуры. Одни из них были странствующими учеными, которых время от времени привлекали на государственную службу, другие открывали частные школы, где они обучали необходимому знанию своих многочисленных учеников. Одним из многих частных учителей был и Конфуций. В его школе учили не столько ритуалам и искусству управления, сколько самой способности различать поведение цзюнь-цзы («благородного мужа», «совершенномудрого») от поведения сяо жэнь («людишек»), то есть тех индивидов, которые в своих поступках руководствуются низменной выгодой. Эпоху Чжаньго называют «Золотым веком» китайской философии, временем соперничества «ста школ», среди которых были и конфуцианство, и моизм, и даосизм, и легизм. Все эти основные философские школы вышли из слоя частных (свободных) учителей, все испытывали острую боль за политическую смуту той поры и все искали праведный путь (Дао—Путь), соединяющий жизненную правда каждого индивида и всеобщий порядок мироздания. Именно эта рефлексия над самой мудростью как идеальным образцом поведения индивида в любой сфере его жизнедеятельности и отличает философию от спонтанно и интуитивно складывающейся мудрости.
Феномен античной мудрости заметно отличался от китайской и индийской своей рационалистичностью и зависимостью от складывавшихся форм общественного сознания. Накануне VI—V веков в Греции начинает складываться целый ряд особенных форм, среди которых наиболее отчетливо выделяются политическое сознание и античная наука. В зависимости от них осознаются нравственность и религиозное сознание, формируется художественное и обыденное сознание. Специфика формирования этих видов сознания по сравнению с аналогичными процессами в Индии и Китае заключается в раннем появлении некоторого множества особенных, но претендующих на универсальность образцов (эталонов), на которые начинают ориентироваться разные по своим наклонностям индивиды. Обыденному сознанию с его ориентацией на здравый смысл начинает противостоять политическое сознание с его эталоном власти как таковой, способной существовать и в форме тирании, и в формах олигархии или демократии. Складываются наука с ее эталоном преклонением перед точным и истинным знанием, религия с ее ориентацией на веру, нравственность и ее эталон всеобщего блага и т.д. Свобода выбора некоторого эталона каждым из индивидов была, конечно, исторически ограниченной, но все же несопоставимой с тем, что имело место в Индии и Китае.
На исторически своеобразной духовной почве Эллады формируется античный тип мудрости, ориентированный либо на предельную любознательность, либо на деятельное преодоление крайностей как внутри каждой формы общественного сознания, так и между ними. Блестящий пример житейской мудрости представляет гомеровский Одиссей, сочетающий в своем поведении жажду новизны, предприимчивость, умение найти выход из любого трудного положения и внутреннее мужество. В сфере социальной жизнедеятельности людей подлинным образцом становится политическая мудрость Солона. Выходец из знатного рода, поэт и купец, человек высокой культуры Солон был наделен властными полномочиями в самый критический момент истории Афин. В своих реформах он сумел найти такой путь гражданского компромисса между требованиями демоса и знати, который обеспечил расцвет афинского полиса. Кроме Солона, в знаменитом каноне семи мудрецов называются и другие политики, и каждый раз ореол мудрости связывается народной молвой с утверждением принципа «золотой середины», реализуемой либо в добровольном отказе от абсолютной власти, либо в законотворчестве, утверждающем благо для всех граждан. Религиозная мудрость находит свое выражение в веротерпимости, и на этом фоне особо выделяются теокосмогонические фантазии поэтов Орфея и Мусея, а также выраженные в прозе мифопоэтические попытки Ферекида отыскать единые основа ния для универсальной религии.
От всех этих специфических разновидностей мудрости античную философию отличает рационалистическая рефлексия над самим мышлением, создающим эффект мудрости как таковой.
Как известно, древнегреческая философия началась не в самой Греции, а в Ионии. И этот факт далеко не случаен. Здесь на заселенном греками побережье Малой Азии за крепостными стенами, отделяющими поселенцев от этнически чуждого им окружения, раньше всего начинается интенсивная городская жизнь и налаживается морская торговля. Еще в первой половине VII века бурно развивающиеся город Ионии Милет и Эфес стали пионерами чеканки монет из золота и серебра и притом большого достоинства, будучи предназначены, очевидно, для крупных обменных операций. Не мудрено, что именно здесь, в ностальгическом отдалении от метрополии впервые пробуждается дух общегреческого единства. Фалес, Анаксимандр и Анаксимен были гражданами Милета. Гераклит был родом из Эфеса. Выходцами из Ионии были Пифагор и Ксенофан. Из италийской школы пифагорейцев вышел и Парменид. Но главное было в том, что всех этих философов объединяла фактически одна и та же поисковая цель найти непреходящую основу бытия; понять, из чего все возникает и куда вновь возвращается; осмыслить, на что все обменивается в своих бесконечных превращениях. «Вода» Фалеса и «воздух» Анаксимена, «огонь» и «логос» Гераклита, «числа» Пифагора и «бытие» Парменида были первыми мысленными аналогами и символами, метафорами и понятиями, с помощью которых философия начинает ставить и решать свои собственные проблемы. Мысль Гераклита о том, что «все обменивается на огонь и огонь на все подобно тому, как все вещи обмениваются на золото и золото на все вещи» [25, с. 22], и идея Парменида о том, что только бытие может быть мыслимо, предельно близки друг другу и столь же предельно далеки от первобытной мифологии.
Размышления над мудростью как таковой доводит до теоретически осмысленных пределов Сократ. Предметом его бесконечных разговоров с учениками и простыми гражданами являются знание, искусство, добродетель, вера, справедливость, мужество практически все, чем живут люди свободного города-государства. И примеры свои Сократ черпает из опыта демиургов, перенося творческий смысл их повседневной работы на все остальные виды человеческой жизнедеятельности. Но Сократ не только вопрошает, он все время добивается ясности в понимании очередного предмета обсуждения и размышления. Он извлекает конечный смысл из стремления понять знание как таковое, и таковым является истина. В нравственности его привлекает добро как внутренний смысл блага. В религии он учит; ценить не культ, а божественное начало в собственной душе; в искусстве прекрасное как таковое и т.д. Тот же самый путь Сократ избирает и в понимании мудрости. Его отношение к ней предельно четко выражает формула: философ это не мудрец, это всего лишь искатель мудрости.
Итак, во всех трех регионах в Древней Индии, Китае и Греции основным способом становления философии становится рефлексия над мудростью как таковой, а, говоря проще, умение соотнести между собой самые важные для жизни людей ориентиры и на этом пути сформулировать ответ на предельные вопросы человеческого бытия. Такое умение характерно и для стихийно складывающейся мудрости, но последняя всегда сплавлена с частной жизнедеятельностью людей, погружена в их повседневное бытие и отличается от сознания всех других индивидов только более высокой культурой мышления. Философия же доводит культуру мышления, свойственную мудрости, до ее исторически обусловленного необходимого индивидам уровня, основными признаками которого становятся сознание свободы, возведение мысли в форму всеобщности и предельная рефлексивность.
6. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Общий итог поиска тех предпосылок, условий и оснований, которые имеют прямое отношение к исследуемой теме, может быть сведен к предельно краткой формуле: от интуиции к рефлексии над мудростью таков путь происхождения философии как особой формы духовной культуры человечества. В отличие от прежней формулы («от Мифа к Логосу») новая формула ориентирована на понимание конкретного механизма и внутренней логики исторического становления и обновления философии. Такая ориентация обязывает назвать изложенную концепцию происхождения философии софиогенной и хотя бы кратко обозначить тот минимум признаков, совокупность которых придает философии ее неповторимую форму и предметную самодостаточность.
Первым формообразующим признаком философии является универсальность ее отношения к Миру. На универсальность претендуют и другие формы духовной культуры, в частности, мифология, религия и естествознание, но те средства и способы, с помощью которых они конструируют свои Миры, а именно: фантазия, вера и научные понятия, не в состоянии выразить или обосновать целостность Универсума в его отношении к индивиду. Эти способы были выработаны философией, на долю которой всегда доставалась роль особой силы, призванной интегрировать разнонаправленные тенденции в историческом развитии форм общественного сознания. Эту основную функцию философия стремится осуществить и в настоящее время с помощью своих категорий, принципов и концептуально организованных универсалий. Вторым основным формообразующим признаком философии является ее историчность, последовательно проведенная через взаимосвязанное отношение бытия и мышления.
Существо третьего формообразующего признака философии прекрасно выразил В.Зеньковский: «Философия есть там, где есть искание единства духовной жизни на путях ее рационализации» [18, с. 382]. Реализовать этот поиск может, конечно, не каждый человек, поскольку для этого приходится овладевать некоторым минимумом теоретически оформленного знания. Но этого недостаточно, поскольку предметно областью философии является не знание как таковое, а сама реальная жизнь, жизнь всего множества людей, внутренний мир которых включает не только знание, но и веру, и подсознательные влечения, и богатую чувственность. Духовная жизнь людей питается всеми этими истоками, и чтобы понять ее единство, философская мысль ищет и находит точки совпадения интересов всех людей.
И, наконец, четвертым формообразующим признаком философии является учет человеческой индивидуальности, вне отношения к которой немыслима ни исходная позиция философствования, ни какие бы то ни было другие его границы. Реальную жизнь людей изучает, конечно, и наука, но сферой компетенции любой науки является «особенное» или, говоря иначе, отношение общего и единичного. В отличие от любой науки, границы предметной сферы философского постижения действительности определяются отношением уникального к универсальному и обратно. Применительно к реальной жизни людей в роли «универсального» выступает исторически развивающийся Мир человеческого бытия, а в роли «уникального», то есть «единственного» своем роде», принципиально неповторимая жизнь человеческой личности и осознание ею смысла своей жизни.
Плотников В.И. Происхождение философии /В.И. Плотников // 20 лекций по философии: учебное пособие. – Екатеринбург. 2002. – с. 14 - 51.
3.3. Прочитайте фрагмент текста из работы «Философия Древнего мира» А.Н.Чанышева, выделите ключевые понятия, объясните концепции происхождения философии, систематизированные А.Н.Чанышевым и определите суть концепции автора. В чем её специфика? Какую из предложенных концепций вы считаете наиболее вероятной?
Парафилософия и ее структура. Философия существовала и существует не в духовном вакууме, а в контексте всех форм духовности и на основе всех форм материальности. Назовем этот контекст парафилософией. В парафилософии различимы две части: мировоззренческая и научная. Одна часть окружающей философию духовности создана в основном воображением (анатомически этому соответствует правое полушарие головного мозга). Мы подчеркиваем, что в основном, потому что и в искусстве в той или иной мере присутствуют моменты рациональности.
А другая часть в основном рассудком (анатомически этому соответствует левое полушарие головного мозга).
Поэтому в нашей схеме справа от философии расположатся искусство, мифология и религия, или, если взять эти формы духовности в их мировоззренческой сути, художественно-мифолого-религиозный мировоззренческий комплекс, а слева науки. Между философией и названными формами духовности есть как бы пограничная зона, в которой справа, со стороны философии находятся философия искусства, философия мифологии и философия религии, то есть понимание и истолкование искусства, мифологии и религии с позиций философии, а со стороны религии теоретическая теология, то есть система защиты религии от философского свободомыслия якобы средствами самой философии: рассуждениями и обоснованиями, однако при сохранении и ради сохранения религиозной догматики, которую следует принимать на веру.
Слева же в пограничной зоне расположатся со стороны философии философия науки, а со стороны наук самодеятельные философствования ученых-специалистов. В числе же наук мы найдем там искусствоведение, мифологоведение, религиоведение, науковедение и даже философоведение. Философия и философоведение не одно и то же. Философами, как и поэтами, рождаются, а философоведами становятся.
Эти две части парафилософии антагонистичны друг другу.
Науки поддерживают философию как мировоззрение второго уровня. И как только философия утрачивает связь с науками, она скатывается на первый уровень, фактически переставая быть философией, т. е. системно-рационализированным мировоззрением.
Однако роль науки, ее влияние на философию не только благоприятны. Полная победа науки над мировоззренческой парафилософией лишает философию ее мировоззренческого характера. Философия сводится к методологии науки, становится своего рода служанкой науки.
Мировоззренческая парафилософия поддерживает в философии ее мировоззренческий статус, питает философию соками жизни, прежде всего социальной. Но она же влечет философию со второго уровня на первый, лишает ее системности и рационализированности, превращает в лучшем случае в философский иррационализм, а в худшем вообще растворяет в искусстве, мифологии, религии.
В обоих случаях философия становится однобокой, искривленной в ту или иную сторону.
В объективной истории философии немало примеров такой односторонней, хотя по-своему весьма интересной и впечатляющей философии. Но объективная история философии дает нам примеры цельной и гармоничной философии такой философии, в которой системно-рационализированная форма и мировоззренческое содержание находятся в состоянии равновесия и соразмерности.
Теперь уместно поставить вопрос, что из духовного окружения философии существовало до философии и какую роль оно сыграло при ее возникновении.
Из чего возникла философия
На этот счет существуют две крайние концепции и три средние.
Согласно первой крайней концепции, философия ни из чего не возникала. Она настолько качественно отлична от предшествующих ей форм духовной культуры, что применительно к ней сам вопрос «из чего?» бессмыслен. Философия, таким образом, возникла как бы из ничего. Вторая, противоположная, концепция говорит, что философия была всегда, когда был «человек разумный».
Обе эти крайние концепции, на наш взгляд, неверны. Не случайно у философоведов преобладают средние концепции. Философия была не всегда. Она возникла. Было время, когда философии не было, но было нечто аналогичное ей, так что она возникла не из ничего, а из «нечто».
Но это «нечто» разные философоведы понимают по-разному. И здесь тоже есть свои уже умеренные крайности. Одни утверждают, что философия возникла из мифологии и только из мифологии или даже религии, другие же думают, что философия возникла из знания и только из знания, из начатков наук. Между этими двумя умеренными крайностями помещаются те концепции генезиса философии, которые говорят о двух началах философии: мифологическом и научном.
Но и здесь есть свое разномыслие. Одни принципиально разделяют философию на философский идеализм и философский материализм настолько, что у них и сам генезис философии раздваивается: философия возникла не как таковая, а отдельно как материализм и идеализм. Философский идеализм был продолжением линии веры. Философский материализм был продолжением линии знания. Первую концепцию из числа умеренных мы называем мифогенной. Вторую из числа умеренных гносеогенной. Третью дуалистической гносеогенно-мифо-генной концепцией генезиса философии.
Наше понимание. Всем этим концепциям генезиса философии мы противопоставляем свою монистическую гносеогенно-мифогенную концепцию генезиса философии.
В основном почти все согласны с тем, что философии предшествовали искусство, мифология, религия. Также существовала и совокупность норм поведения как разумных, так и неразумных, то есть стихийная нравственность. Но поскольку сама по себе нравственность замкнута на отношениях между людьми, то есть не является мировоззрением, то выше мы исключили ее из рассмотрения видов мировоззрения, поскольку мировоззрения нет там, где нет основного вопроса мировоззрения вопроса о взаимоотношении человека (людей) и мироздания. Однако нравственность может выводиться из того или иного решения основного вопроса мировоззрения. Тогда она приобретает мировоззренческий аспект.
Проблема профилософской науки. Что касается науки, то многие отрицают возможность существования науки до философии, профилософской науки. Согласно мнению одних, наука возникла вместе с философией, согласно другим после философии, но все же в древности, согласно мнению третьих уже только в Новое время, так что у них получается, что Архимед и Евклид не ученые, не представители античной науки.
Те же, кто допускает существование науки в древности, иногда сводят науку к философии, ограничиваясь анализом мнений филосо фов о науке, игнорируя саму эту науку.
Мы не будем вдаваться в сложный вопрос о том, что следует понимать под наукой. Не будем спорить о словах. Чтобы не увязнуть в спорах, ограничимся тем, что поставим вопрос существовал и действовал ли до философии рассудок, ум, интеллект, индийский манас, греческий логос? Тем, кто в этом сомневается, мы предложим элементарную задачку из древнеегипетского математического папируса II тысячелетия до н.э. на разделение семи хлебов на восемь равных частей при минимальном числе разрезов. И мы утверждаем, что никакие мифы не помогут решить эту и аналогичные ей простейшие математические задачи. Ибо для этого требуется сообразительность.
И все жизнеобеспечение плод сообразительности. Вся техническая мудрость, все то искусственное, все то, что создано человеком, все «технэтос» результат деятельности соображения.
Рождение человека. Оставив в стороне проблему анатомического формирования человека, остановимся лишь на проблеме выделения человека из природы, из животного мира. И здесь необходимо одно уточнение. На наш взгляд, сугубо человеческое не столько изменение человеком среды его обитания, сколько достраивание им самого себя ради этого изменения. Бобры подгрызают деревья своими естественными зубами. Человек же вооружается созданными им же искусственными орудиями труда и войны.
Дуализм первобытного сознания. Часто говорят о синкретизме, то есть о нерасчлененности первобытного сознания вообще. Это глубокая ошибка. Если и была нерасчлененность, то внутри художественно-мифолого-религиозного мировоззренческого комплекса (ХМРМК). Но в целом же нерасчлененность первобытного сознания кажущаяся. Мы утверждаем, что первобытное сознание дуалистично: в нем издавна существовал глубокий раскол между реальными знаниями плодом деятельности практического рассудка (соображения) и ХМРМК плодом мировоззренческого воображения.
Происхождение мировоззрения. Генезису философии предшествовал генезис мифологического мировоззрения. Причина этого генезиса для нас понятна; начав достраивать себя и через эту достройку изменять окружающую среду, человек начал выделяться из природы, что и было, если изъясняться теологическим языком, подлинным «первородным грехом» человека, его самоизгнанием из «безвещного» рая животного самодостаточного существования в ад «вещизма» и «лишнедействия» (животные лишнего не делают, отчего они скорее «sapiens», чем человек), в ад изничтожения природы и самопротезирования вплоть до своей роботизации. Так или иначе, когда человек стал достраивать себя и выделяться из животного мира, в мироздании зародилось новое отношение практический раскол между ОНО (мирозданием) и МЫ (людьми). Этот практический раскол имел свой духовный аспект в виде стихийно зародившегося основного вопроса мировоззрения, вопроса о взаимоотношении ОНО и МЫ. На этот вопрос человек мог ответить тогда только в меру своих слабых возможностей.
Выделяясь из природы, человек компенсировал это выделение, этот уход из животного рая тем, что в своем воображении очеловечивал природу, т. е. антропоморфизировал и социоморфизировал ее. Антропоморфизм наделение явлений природы и общественных явлений качествами и даже внешним обликом человека (чему предшествует зооморфизм). Антропоморфизм может быть полным и явным и неполным, неявным. Но такое качество человека, как сознательная целенаправленность, непременно.
«Происхождение» сверхъестественного мира. Поскольку безразличному к нам мирозданию глубоко чуждо все человеческое, перенос (метафора) на нее черт человека и родового общества неизбежно породил в сознании человека сверхприродный, сверхъестественный мир мифологического псевдобытия. В мифологиях всех народов существовали разнообразные мировоззренческие мифы о происхождении мироздания и человека, т. е. космогонические и антропогонические мифы.
Реальное знание. Никакие мифы не могут заменить реального знания, без которого никакое племя, никакой народ не выжил бы. Реальные знания часто существовали в оболочке мифов, магических действий и заклинаний. Например, посевная всегда сопровождалась магическими действиями. Конечно, эти действия не подменяли реальные.
Знания, конечно, могут обслуживать религию. Хронология вычисляет даты религиозных праздников. Математика помогает строить храмы, перестраивать алтари (например, в Индии изменение геометрической формы алтаря было возможно лишь при условии сохранения его площади). Оттого, что одна из довольно сложных математических задач называлась в Древнем Египте задачей бога Ра, она не превращалась в частицу мифологии. Некоторые числа отождествлялись со сверхъестественными существами. Хорошо известно апокалиптическое число 666.
Магия и религия. Мы говорили, что мифологическая часть религии, по существу, ничем не отличается от чистой мифологии. Разница функциональная: мифологическое мировоззрение религиозно, когда оно обслуживает религиозный культ. Однако этот культ может приобрести самостоятельную силу, независимую от воли богов. Тогда религиозный ритуал превращается в магический.
Ведь в религии результат религиозного действия (обычно это жертвоприношение) и просьба (молитва) опосредован свободной волей того или иного бога, который может как принять, так и не принять жертву, тогда как в магии заклинание и деяние принудительны.
Магия и наука. На первый взгляд магия подобна науке. В самом деле, магия предполагает наличие в мире необходимых связей, причинно-следственных отношений. Магия имеет свою технику. Шаман пользуется специальными приспособлениями. Однако подобие магии науке мнимо. Магия исходит из представления, что имитация процесса и сам искомый процесс связаны, так что, имитируя процесс, можно вызвать сам этот процесс (например, разбрызгивание воды может вызвать дождь), что, далее, воздействие на отторженную часть предмета может воздействовать на предмет (сжигая отрезанные волосы, причинить вред бывшему их хозяину), воздействуя на изображение человека, причинить вред самому человеку (поэтому не следует фотографироваться, дарить свои фотографии, а тем более допускать печатание своих фотографий в газетах и журналах). Мы говорим здесь о черной (вредоносной) магии. Но есть и белая (благотворная) магия, в том числе лечебная, которой сейчас пытаются дополнить, а то и заменить научную медицину.
Профилософия. Итак, художественно-мифолого-религиозный мировоззренческий комплекс, с одной стороны, и реальные знания и умения, с другой, и составили профилософию. В самом широком смысле слова профилософия совокупность развитой мифологии (плод воображения) и зачатков, необходимых для жизнеобеспечения знаний (плод деятельности рассудка).
Такая профилософия в своей сущности дофилософская парафи-лософия парафилософия без философии. Конечно, о парафилосо-фии можно говорить лишь тогда, когда образовалась философия. Тогда философия ядро. А парафилософия скорлупа. Тогда философия Солнце. А парафилософия солнечная корона.
Но если ядра нет, то парафилософия лишь туманность, в которой еще предстоит зародиться звезде.
В более узком смысле слова профилософия то, что и в мифологии, и в начатках наук непосредственно послужило генезису философии. В мифологии это стихийная постановка мировоззренческих, больших вопросов. По меньшей мере, установка на большие вопросы. В начатках наук это не столько сами знания, сколько развитие мышления, самого научного духа и научного метода, интеллект.
Далее в комплексе профилософии начинается взаимодействие ее мировоззренческой и протонаучной частей. Плод этого взаимодействия переходные формы между мифологией и философией. Так что в еще более узком смысле слова профилософия именно эти переходные формы между мифологическим и философским мировоззрением.
В самом же узком смысле слова профилософия противоречие между основанным на эмоциональном и нерациональном воображении мировоззрением и начатками научного трезвого мышления, между фантазирующим мифотворчеством и зарождающимся научным методом и критическим мышлением. Таковы духовные предпосылки философии.
Чанышев А.Н. Философия Древнего мира: Учеб. для вузов / А.Н. Чанышев. – М.: Высш. шк., 2001. – С. 3 – 33.
3.4. Прочитайте предложенный фрагмент и ответьте на вопрос: могла ли быть философия в первобытном обществе?
«Культура, или цивилизация, в широком этнографическом смысле слагается в своем целом из знания, верований, искусства, нравственности, законов, обычаев и некоторых других способностей и привычек, усвоенных человеком как членом общества. Явления культуры у различных человеческих обществ, поскольку могут быть исследованы лежащие в их основе общие начала, представляют предмет, удобный для изучения законов человеческой мысли и деятельности. С одной стороны, однообразие, так широко проявляющееся в цивилизации, в значительной мере может быть приписано однообразному действию однообразных причин. С другой стороны, различные ступени культуры могут считаться стадиями постепенного развития, из которых каждая является продуктом прошлого и в свою очередь играет известную роль в формировании будущего».
Тайлор Э. Первобытная культура // Антология культуроведческой мысли / Авт.-сост. Мамонтов С.П., Мамонтов А. С. М., 1996. С. 122.
3.5 Размышляя над проблемой генезиса философии А.Н. Чанышев отмечает, что «философия существовала и существует не в духовном вакууме, а в контексте всех форм духовности и на основе всех форм материальности». Этот контекст он называет «парафилософией». (Чанышев А.Н. Философия Древнего мира: Учеб. для вузов / А.Н. Чанышев. – М.: Высш. шк., 2001. – с. 13-14). Другие авторы - И.Н. Романов и А.Н. Костяев считают парафилософией такие явления как астрология, алхимия, хиромантия, физиогномистика, нумерология, френология. (Романов И.Н., Костяев А.Н. Философия. М.: 2003 с. 45)
Вопросы:
а) Можно ли духовное окружение философии свести только к указанным И.Н. Романовым и А.Н. Костяевым явлениям?
б) В силу каких причин парафилософия чувствует себя комфортно в современном мире?
б) Из чего, по А.Н. Чанышеву, складывается контекст всех форм духовности?
в) Что из духовного окружения философии существовало до философии, и какую роль сыграло при ее возникновении?
3.6. Используя нижеприведенную таблицу «Проблема «Восток-Запад» в контексте философии», сравните специфические особенности Восточной и Западной традиции философствования и приведите историко-философский материал, подтверждающий существование этих различий.
Проблема «Восток – Запад» в контексте философии
|
Восточная философия |
Западная философия |
|
Доминирование духовных ценностей |
Приоритет материальных ценностей |
|
Общность (семейная, клановая, этническая) – основной субъект познания |
Индивид – основной субъект познания |
|
Устойчивый традиционализм |
Склонность к модернизации |
|
Разрыв между элитами и народами |
Зависимость менталитета от роста и влияния среднего класса |
|
Утверждение гармонии человека и природы |
Идея освоения природы сменяется идеей ее защиты |
|
Особая роль государства, его мифологизация и символизация |
Стремление к компромиссу в отношении государство – «общество» |
|
Созерцательное отношение к миру |
Активное отношение к сущему |
|
Усвоение западной философской культуры при сохранении самобытности |
Слабое восприятие восточной философии при усиливающимся интересе к Востоку в целом |
|
Повышенный интерес к формам, деталям |
Направленность на содержательную сторону предметов и явлений |
|
Характерно циклическое представление о времени |
Характерно линейное представление о времени |
3.7. Дайте подробное объяснение таким характеристикам протофилософии как ассоциативность, гилозоизм, антропоморфизм, аниматизм, социоморфизм.
3.8.А.Н. Арсеньев в работе «Философские основания личности» рассказывает о необычном ритуале одного из племен, которое каждый день красило свои зубы в черный цвет. На вопрос миссионеров, зачем они это делают, отвечали: «Это у зверей белые зубы. А мы же люди…»
Можно ли считать данный ритуал элементом профилософии?
3.9. Пользуясь хрестоматией «Мир философии. Книга для чтения» ч.1, с.130-176, определите участников полемики по вопросу о месте зарождения философии. С аргументами каких мыслителей вы согласны и почему?
3.10. На основе вышеизложенного материала, определите свою позицию относительно концепции происхождения философии.
Тема 4 РАЗДЕЛЫ ФИЛОСОФСКОГО ЗНАНИЯ.
ОСОБЕННОСТИ ПОСТАНОВКИ И РЕШЕНИЯ
ФИЛОСОФСКИХ ПРОБЛЕМ
4.1. Прочитайте «Миф о пещере» Платона и выявите онтологические, гносеологические, аксиологические и праксиологические проблемы, обсуждаемые Сократом и Главконом.
Сократ обращается к Главкону:
Представь, что люди как бы находятся в подземном жилище наподобие пещеры, где во всю её длину тянется широкий просвет. С малых лет у них на ногах и на шее оковы, так что людям не двинуться с места, и видят они только то, что у них прямо перед глазами, ибо повернуть голову они не могут из-за этих оков. Люди обращены спиной к свету, исходящему от огня, который горит далеко в вышине, а между огнем и узниками проходит верхняя дорога, огражденная, представь, невысокой стеной вроде той ширмы, за которой фокусники помещают своих помощников, когда поверх ширмы показывают кукол.
Это я себе представляю,- сказал Главкон.
Так представь же себе и то, что за этой стеной другие люди несут различную утварь, держа ее так, что она видна поверх стены; проносят они и статуи, и всяческие изображения живых существ, сделанные из камня и дерева. При этом, как водится, одни из несущих разговаривают, другие молчат.
Странный ты рисуешь образ и странных узников!
Подобных нам. Прежде всего разве ты думаешь, что, находясь в таком положении, люди что-нибудь видят, свое ли или чужое, кроме теней, отбрасываемых огнем на расположенную перед ними стену пещеры?
Как же им видеть что-то иное, раз всю свою жизнь они вынуждены держать голову неподвижно?
А предметы, которые проносят там, за стеной? Не то же ли самое происходит и с ними?
То есть?
Если бы узники были в состоянии друг с другом беседовать, разве, думаешь ты, не считали бы они, что дают названия именно тому, что видят?
Непременно так.
Далее. Если бы в их темнице отдавалось эхом все, что бы ни произнес любой из проходящих мимо, думаешь ты, они приписали бы эти звуки чему-нибудь иному, а не проходящей тени?
Клянусь Зевсом, я этого не думаю.
Такие узники целиком и полностью принимали бы за истину тени проносимых мимо предметов.
Это совершенно неизбежно.
Понаблюдай же их освобождение от оков неразумия и исцеление от него, иначе говоря, как бы это все у них происходило, если бы с ними естественным путем случилось нечто подобное.
Когда с кого-нибудь из них снимут оковы, заставят его вдруг встать, повернуть шею, пройтись, взглянуть вверх в сторону света, ему будет мучительно выполнять все это, он не в силах будет смотреть при ярком сиянии на те вещи, тень от которых он видел раньше. И как ты думаешь, что он скажет, когда ему начнут говорить, что раньше он видел пустяки, а теперь, приблизившись к бытию и обратившись к более подлинному, он мог бы обрести правильный взгляд? Да еще если станут указывать на ту или иную проходящую перед ним вещь и заставят отвечать на вопрос, что это такое? Не считаешь ли ты, что это крайне его затруднит и он подумает, будто гораздо больше правды в том, что он видел раньше, чем в том, что ему показывают теперь?
Конечно, он так подумает.
А если заставить его смотреть прямо на самый свет, разве не заболят у него глаза и не отвернется он поспешно к тому, что он в силах видеть, считая, что это действительно достовернее тех вещей, которые ему показывают?
Да, это так.
Если же кто станет насильно тащить его по крутизне вверх, в гору и не отпустит, пока не извлечет его на солнечный свет, разве он не будет страдать и не возмутится таким насилием? А когда бы он вышел на свет, глаза его настолько были бы поражены сиянием, что он не мог бы разглядеть ни одного предмета из тех, о подлинности которых ему теперь говорят.
Да, так сразу он этого бы не смог.
Тут нужна привычка, раз ему предстоит увидеть все то, что там, наверху. Начинать надо с самого легкого: сперва смотреть на тени, затем - на отражения в воде людей и различных предметов, а уж потом - на самые вещи; при этом то, что на небе, и самое небо ему легче было бы видеть не днем, а ночью, то есть смотреть на звездный свет и Луну, а не на Солнце и его свет.
Несомненно.
И наконец, думаю я, этот человек был бы в состоянии смотреть уже на самое Солнце, находящееся в его собственной области, и усматривать его свойства, не ограничиваясь наблюдением его обманчивого отражения в воде или в других ему чуждых средах.
Конечно, ему это станет доступно.
И тогда уж он сделает вывод, что от Солнца зависят и времена года, и течение лет, и что оно ведает всем в видимом пространстве, и оно же каким-то образом есть причина всего того, что этот человек и другие узники видели раньше в пещере.
Ясно, что он придет к такому выводу после тех наблюдений.
Так как же? Вспомнив свое прежнее жилище, тамошнюю премудрость и сотоварищей по заключению, разве не сочтет он блаженством перемену своего положения и разве не пожалеет своих друзей?
И даже очень.
А если они воздавали там какие-нибудь почести и хвалу друг другу, награждая того, кто отличался наиболее острым зрением при наблюдении текущих мимо предметов и лучше других запоминал, что обычно появлялось сперва, что после, а что и одновременно, и на этом основании предсказывал грядущее, то, как ты думаешь, жаждал бы всего этого тот, кто уже освободился от уз, и разве завидовал бы он тем, кого почитают узники и кто среди них влиятелен? Или он испытывал бы то, о чем говорит Гомер, то есть сильнейшим образом желал бы
…как поденщик, работая в поле,
Службой у бедного пахаря хлеб добывать свой насущный
и скорее терпеть что угодно, только бы не разделять представлений узников и не жить так, как они?
Я-то думаю, он предпочтет вытерпеть все что угодно, чем жить так.
Обдумай еще и вот что: если бы такой человек опять спустился туда и сел бы на то же самое место, разве не были бы его глаза охвачены мраком при таком внезапном уходе от света Солнца?
Конечно.
А если бы ему снова пришлось состязаться с этими вечными узниками, разбирая значение тех теней? Пока его зрение не притупится и глаза не привыкнут - а на это потребовалось бы немалое время,- разве не казался бы он смешон? О нем стали бы говорить, что из своего восхождения он вернулся с испорченным зрением, а значит, не стоит даже и пытаться идти ввысь. А кто принялся бы освобождать узников, чтобы повести их ввысь, того разве они не убили бы, попадись он им в руки?
Непременно убили бы.
Так вот, дорогой мой Главкон, это уподобление следует применить ко всему, что было сказано ранее: область, охватываемая зрением, подобна тюремному жилищу, а свет от огня уподобляется в ней мощи Солнца. Восхождение и созерцание вещей, находящихся в вышине,- это подъем души в область умопостигаемого. Если ты все это допустишь, то постигнешь мою заветную мысль - коль скоро ты стремишься ее узнать,- а уж богу ведомо, верна ли она. Итак, вот что мне видится: в том, что познаваемо, идея блага - это предел, и она с трудом различима, но стоит только се там различить, как отсюда напрашивается вывод, что именно она - причина всего правильного и прекрасного. В области видимого она порождает свет и его владыку, а в области умопостигаемого она сама - владычица, от которой зависят истина и разумение, и на нее должен взирать тот, кто хочет сознательно действовать как в частной, так и в общественной жизни.
Я согласен с тобой, насколько мне это доступно.
Тогда будь со мной заодно еще вот в чем: не удивляйся, что пришедшие ко всему этому не хотят заниматься человеческими делами; их души всегда стремятся ввысь. Да это и естественно, поскольку соответствует нарисованной выше картине.
Да, естественно.
Что же? А удивительно разве, по-твоему, если кто-нибудь, перейдя от божественных созерцаний к человеческому убожеству, выглядит неважно и кажется крайне смешным? Зрение еще не привыкло, а между тем, прежде чем он привыкнет к окружающему мраку, его заставляют выступать на суде или еще где-нибудь и сражаться по поводу теней справедливости или изображений, отбрасывающих эти тени, так что приходится спорить о них в том духе, как это воспринимают люди, никогда не видавшие самое справедливость.
Да, в этом нет ничего удивительного.
Всякий, кто соображает, вспомнил бы, что есть два рода нарушения зрения, то есть [оно нарушается] по двум причинам: либо когда переходят из света в темноту, либо из темноты - на свет. То же самое происходит и с душой; это можно понять, видя, как иногда душа находится в замешательстве и не способна что-либо разглядеть. Вместо того чтобы бессмысленно смеяться, лучше понаблюдать, пришла ли эта душа из более светлой жизни и потому с непривычки омрачилась, или же, наоборот, перейдя от полного невежества к светлой жизни, она ослеплена ярким сиянием: такое ее состояние и такую жизнь можно счесть блаженством, той же, первой, посочувствовать. Если же при взгляде на нее кого-то все-таки разбирает смех, пусть он меньше смеется над ней, чем над той, что явилась сверху, из света.
Ты очень правильно говоришь.
Раз это верно, вот как должны мы думать об этих душах: просвещенность - это совсем не то, что утверждают о ней некоторые лица, заявляющие, будто в душе у человека нет знания и они его туда вкладывают, вроде того как вложили бы в слепые глаза зрение.
Верно, они так утверждают.
А это наше рассуждение показывает, что у каждого в душе есть такая способность; есть у души и орудие, помогающее каждому обучиться. Но как глазу невозможно повернуться от мрака к свету иначе чем вместе со всем телом, так же нужно отвратиться всей душой ото всего становящегося: тогда способность человека к познанию сможет выдержать созерцание бытия и того, что в нем всего ярче, а это, как мы утверждаем, и есть благо. Не правда ли?
Да.
Как раз здесь и могло бы проявиться искусство обращения: каким образом всего легче и действеннее можно обратить человека. Это вовсе не значит вложить в него способность видеть - она у него уже имеется, но неверно направлена, и он смотрит не туда, куда надо. Вот здесь-то и надо приложить силы.
Видимо, так.
Некоторые положительные свойства, относимые к душе, очень близки, пожалуй, к таким же свойствам тела; в самом деле, у человека сперва их может и не быть, они развиваются позднее путем упражнения и входят в привычку. Но способность понимания, как видно, гораздо более божественного происхождения; она никогда не теряет своей силы, но в зависимости от направленности бывает то полезной и пригодной, то непригодной и даже вредной. Разве ты не замечал у тех, кого называют хотя и дурными людьми, но умными, как проницательна их душенка и как они насквозь видят то, что им надо? Значит, зрение у них неплохое, но оно вынуждено служить их порочности, и, чем острее они видят, тем больше совершают зла.
Конечно, я это замечал.
Однако если сразу же, еще в детстве, пресечь природные наклонности такой натуры, которые, словно свинцовые грузила, влекут ее к обжорству и различным другим наслаждениям и направляют взор души вниз, то, освободившись от всего этого, душа обратилась бы к истине, и те же самые люди стали бы различать там все так же остро, как теперь в том, на что направлен их взор.
Платон. Государство // Платон. Собр. соч. в 4 т. т. Том 3. – М., 1994. – С. 295-300.
4.2 О какой особенности философии и философских категорий говорит Нобелевский лауреат Э. Канетти: «Что больше всего отталкивает меня от философов, так это процесс опорожнения их мышления. Чем чаще и ловчее ввертывают они свои излюбленные словечки, тем меньше остается вокруг них от мира. Они будто варвары в высотном просторном доме, полном чудесных творений. И вот они, засучив рукава и методично, с непоколебимой уверенностью вышвыривают в окошко все подряд: кресла, картины, посуду, животных, детей, до тех пор, пока не останется ничего, кроме совершенно пустых залов и комнат.
Порою, в довершении всего, следом летят двери и оконные рамы. На месте остается голое здание. Они воображают, будто это опустошение им на пользу».
Канетти Э. Воспоминание // Э.Канетти. М., 1990. - С. 278.
4.3 Отечественный философ М. Мамардашвили, определяя философию, как «гигиеническое профессиональное занятие незнанием», характеризовал философские категории следующим образом: «изобретаемые понятия есть лишь средства движения мысли, а не нечто поддающееся ответу «Да» и «Нет». Философские понятия обладают свойствами ясности-неясности, света-тени. Бросая свет на чтонибудь другое, они сами являются тенью и трудно поддаются пониманию. Но они – условие интеллигибельности, или понятности».
Выявите связь между пониманием сущности философии и категориальным аппаратом философии.
4.4 Познакомьтесь с фрагментом статьи современного философа и лингвиста Н.С. Автономовой, посвященной особенностям философского языка.
«...само выражение «философский язык» это некая условность: философским языком можно считать различные виды и формы словесности (от строгой логичности до яркой поэтичности, в зависимости от того, как мы понимаем философию). Но дело для нас сейчас даже не в этом. Хотелось бы подчеркнуть другое в философском языке я вижу два главных аспекта: профессионально-технический и общезначимый, обращенный к широкой публике. Развитие и обогащение обеих этих форм философского языка представляется мне важнейшей задачей современного философского развития одной из тех задач, в решении которых может участвовать каждый из нас и как носитель родного языка, и как пользователь и разработчик философского языка. Профессиональный язык это технический инструментальный язык систем и концепций: как правило, он бывает разработан тем детальнее, чем четче и внятнее представлена данная концепция. Однако уже для перехода от системы к системе, от концепции к концепции нужны какие-то связки, и они тоже вырабатываются философией это как бы язык метафилософский (по отношению к отдельным системам и концепциям). Но есть и другой разворот философской проблематики. Ведь философия не только живет в себе и для себя, но и существует «для других»: она открывается к другим формам и видам человеческой деятельности науке, искусству, политике. Если философ говорит с ученым, художником и общественным деятелем, он не перестает быть философом, не подстраивается под чужой язык (которым он, как правило, и не владеет: лишь крайне редко философ может говорить с физиком, лингвистом или музыкантом на их языке). И этот язык, не теряющий своих философских качеств, но находящий точки соприкосновения с другими культурными языками, тоже нуждается в развитии и обогащении. На Западе обычно философия профессиональная и академическая есть нечто более понятное, а философия «для других», философия «открытая» нечто менее понятное. ...В России картина во многом противоположная: философия всегда была открыта к дискуссиям с нефилософами...
Однако возникает вопрос: разве русский философский язык уже не сложился? А если это так, то разве с тех пор он не развивается спонтанно? Да, в основном сложился; и к тому же по своим потенциальным возможностям русский философский язык, наверное, ничуть не «хуже» таких развитых философских языков, как греческий или немецкий. Однако надо признать, что в его развитии были нарушены некоторые нормальные условия функционирования, изменения, совершенствования. Отвлекаясь от исторических сложностей выработки теоретического языка в русской философии, я имею сейчас в виду прежде всего долгое господство марксистского догматизма и идеологизма, а в последнее десятилетие радикальный от них отказ и ломку всей мировоззренческой схематики».
Автономова Н.С. Заметки о философском языке: традиции, проблемы, перспективы // Вопросы философии, 1999. - № 11. С. 14-15.
Вопросы и задания
а) Попытайтесь высказать свое мнение о степени сложности философских текстов отечественных и западных философов.
б) Как вы оцениваете факты придания термина «философ» некоторым ученым, художникам, общественным деятелям? Случайно ли из этого перечня выпали писатели? Аргументируйте свой ответ.
в) Сопоставьте позиции Н.С. Автономовой и И.И. Евлампиева, утверждавшего: «Тот факт, что писатель, не оставивший после себя ни одного чисто философского сочинения, является ярким представителем русской философии, оказавшим существенное влияние на её развитие…» (Евлампиев И.И. История русской философии. М.: Высшая школа, 2002. С. 103).
г) Существует ли связь между понятиями повседневной жизни и философскими категориями древности («вода» у Фалеса, «огонь» у Гераклита и т.д.)? В чем проявляется отличие между обыденным значением этих слов и их философским смыслом?
д) Какое место занимает язык в сохранении связи между повседневной жизнью людей, художественной литературой, исторической памятью поколений и философской деятельностью?
е) Сохраняет ли современная философская деятельность непо-средственные связи с ситуациями, получающими языковое выражение и в повседневном существовании (например, выбор в жизни и выбор как философская категория)?
4.5 В истории философии существует множество символов, созданных великими философами: «Пещера» Платона, «Сова Минервы» Гегеля, «София» Вл. Соловьева. Раскройте смысл этих аллегорий, указав какие черты, присутствующие в таблице «Роль символа в философии», являются основными для данных символов?
Роль символа в философии
|
смысл |
Черты |
|
Синоним знака Категория, раскрывающаяся через сопоставление с сигналом, аллегорией, образом |
Многослойность структуры Расчет на активную внутреннюю работу воспринимающего |
|
Можно пояснить (вместе с другими символами), но нельзя разъяснить |
|
|
Имеет форму диалогического знания |
|
Трактовка символа |
|
Э. Кассирер: Все явления, которые обнаруживают смысл в чувственном |
|
К. Г. Юнг: Устойчивые фигуры бессознательного-архетипы |
|
З. Фрейд: Психопатические симптомы |
|
П. Юшкевич: Любое ощущение |
|
К. Маркс: Разновидность образа |
|
И.В. Гете: Живое вечное воплощение |
|
Г.В.Ф. Гегель: Посредник между сверхчувственным миром и чувственными вещами |
|
Ф.В.Й. Шеллинг: Органическое торжество идеи и образа |
|
Ориген: Средство приобщения к Богу |
|
Термин появился в XVIII веке, заимствован из греческого. Развитие смысла: договор-знак |
4.6 Размышляя об особенностях философской культуры, философы по-разному характеризовали ее. По Дж. Локку - это аналитичность, систематичность, экспериментальность; по Ш. Монтескье – социальность, воплощенная в естественных законах; по Б. Франклину – практичность; К. Марксу – классовость; по Ницше – умный цинизм.
Вопросы
а) Какие, из перечисленных характеристик философской культуры, по Вашему мнению, наиболее полно раскрывают ее специфику?
б) Как философская культура связанна с экономической, политической, экологической, нравственной культурой? Приведите по одному примеру этой связи.
4.7 Немецкий философ Г.В.Ф. Гегель утверждал: «...символ представляет собой непосредственно наличное или данное для созерцания внешнее существование, которое не берется таким, каким оно непосредственно существует ради самого себя, а должно пониматься в более широком и общем смысле...»
Гегель Г.В.Ф. Лекции по эстетике. Т. I. M., 1968. . 14.
а) Попытайтесь дать понятию «символ» свое, самостоятельное толкование.
б) Найдите в обществоведческих или энциклопедических словарях объяснение этого термина и сопоставьте со своим.
в) Попытайтесь объяснить смысл таких понятий, как «символ веры», «символизм», «символика».
Тема 5 ЖАНРОВОЕ СВОЕОБРАЗИЕ
ФИЛОСОФСКОГО ДИСКУРСА
5.1 Проанализируйте таблицы «Философский диалог», «Философский трактат», «Философская энциклопедия», «Философский словарь», «Эссе как жанр философской литературы», «Философские письма» и определите общие черты, присущие указанным жанрам. Как вы считаете, почему снизился интерес к некоторым жанрам? Существует ли преемственность отдельных элементов различных жанров?
Философский трактат
|
Приём полного и систематического изложения на определенную тему. |
|
П Р И М Е Р Ы |
Дж. Локк. Два трактата о государственном правлении. |
|
Б. Спиноза. Трактат об усовершенствовании разума. |
|
|
Дж. Беркли. Трактат о началах человеческого знания. |
|
|
Д. Юм. Трактат о человеческой природе. |
|
|
Л. Витгенштейн. Логико-философский трактат. |
Философская энциклопедия
Философский словарь
Философский диалог
|
П Р И М Е Р Ы |
П. Абеляр. Диалог между философом, иудеем, христианином |
|
Г. Галилей. Диалог о двух системах мира |
|
|
Ш. Монтескье. Сулла и Евкрат |
|
|
Мальбранш. Беседа христианина и китайского философа о существовании богов |
|
|
Д. Юм. Диалоги о естественной религии |
Философские письма
|
П Р И М Е Р Ы |
М.Т. Цицерон. Письмо к Марку Бруту. |
|
Дж. Локк. Письма о веротерпимости. |
|
|
Ш. Монтескье. Персидские письма. |
|
|
П.А. Гольбах. Письма к Евгении. |
|
|
П. Чаадаев. Философические письма. |
|
|
А. Герцен. Письма об изучении природы. |
|
|
П. Лавров. Исторические письма. |
Эссе как жанр философской литературы
5.2 Прочитайте приведенные ниже фрагменты историкофилософских текстов. Определите их жанр. Аргументируйте свой выбор.
а) «...я человек социабельный, люблю общество людей и много общался с людьми, много участвовал в социальных действиях. Мое мышление не уединенное, общение, столкновение с людьми возбуждало и обостряло мою мысль. Я всегда был спорщиком. Тут противоречие, которое вызывало ложное мнение людей обо мне. Я постоянно слышал о себе отзывы, которые поражали меня своей неверностью. Внешне я слишком часто бывал не таким, каким был на самом деле. Я носил маску, это была защита своего мира. Не знаю, чувствовал ли кто-нибудь, когда я очень активно участвовал в собрании людей, до какой степени я далёк, до какой степени чужд. Моя крайняя скрытность и сдержанность порождали ошибочное мнение обо мне. Я наиболее чувствовал одиночество именно в обществе, в общении с людьми. Одинокие люди обыкновенно бывают исключительно созерцательными и не социальными. Но я соединял одиночество с социальностью (это не следует смешивать с социализированностью природы). Мой случай я считаю самым тяжелым, это есть сугубое одиночество. <...>
Есть два основоположных типа людей - тип, находящийся в гармоническом соотношении с мировой средой, и тип, находящийся в дисгармоническом соотношении. Я принадлежу ко второму типу. Я всегда чувствовал мучительную дисгармонию между «я» и «не-я», свою коренную неприспособленность. Вследствие моей скрытности и способности иметь внешний вид не соответствующий тому, что было внутри меня, обо мне в большинстве случаев слагалось неверное мнение и тогда, когда оно было благоприятным, и тогда, когда оно было неблагоприятным. <...>
Острое и длительное переживание греховности ведет к подавленности, в то время как цель религиозной жизни есть преодоление подавленности. И вот я преодолел состояние подавленности, испытал состояние большого подъёма. Это было настоящим внутренним потрясением и озарением. Я летом лежал в деревне в кровати, и уже под утро всё мое существо было потрясено творческим подъёмом и сильный свет озарил меня. Я перешел от подавленности грехом к творческому подъёму. <...>»
б) «Поистине, афиняне, дело обстоит так, где кто занял место в строю, находя его самым лучшим для себя, или где кого поставил начальник, тот там, по моему мнению, и должен оставаться, несмотря на опасность, пренебрегая и смертью и всем, кроме позора. <...> Ведь бояться смерти, афиняне, это не что иное, как приписывать себе мудрость, которою не обладаешь, то есть возомнить, будто знаешь то, чего не знаешь. Ведь никто не знает ни того, что такое смерть, ни даже того, не есть ли она для человека величайшее из благ, между тем ее боятся, словно знают, наверное, что она величайшее из зол. Но не самое ли позорное невежество воображать, будто знаешь то, чего не знаешь? Я, афиняне, этим, пожалуй, и отличаюсь от большинства людей, и если я кому и кажусь мудрее других, то разве только тем, что, недостаточно зная об Аиде, я так и считаю, что не знаю. А что нарушать закон и не повиноваться тому, кто лучше меня, будь то бог или человек, нехорошо и постыдно, это и знаю. Потому неизвестного, которое может оказаться и благом, я никогда не стану бояться и избегать больше, чем того, что заведомо есть зло. <...>».
в) «Когда-нибудь я расскажу историю моей жизни и трогательную и поучительную в эти десять лет моей молодости. Думаю, что многие и многие испытали то же. Я всею душой желал быть хорошим, но я был молод, у меня были стрясти, и я был один, совершенно один, когда искал хорошего. Всякий раз, когда и пытался выказывать то, что составляло самые задушевные мои желания: то, что я хочу быть нравственно хорошим, я встречал презрение и насмешки; но как только я предавался гадким страстям, меня хвалили и поощряли. Честолюбие, властолюбие, корыстолюбие, любострастие, гордость, гнев, месть, все это уважалось <...>.
Без ужаса, омерзения и боли сердечной не могу вспомнить об этих годах. Я убивал людей на войне, вызывал на дуэли, чтобы убить, проигрывал в карты, проедал труды мужиков, казнил их, блудил, обманывал. Ложь, воровство, любодеяния всех родов, пьянство, насилие, убийство... Не было преступление, которого бы я не совершал, и за все это меня хвалили, считали и считают мои сверстники сравнительно нравственным человеком.
Так я жил десять лет.
В это время я стал писать из тщеславия, корыстолюбия и гордости. В писаниях своих я делал то же самое, что и в жизни. Для того чтобы иметь славу и деньги, для которых я писал, надо было скрывать хорошее и выказывать дурное. Я так и делал. Сколько раз я ухитрялся скрывать в писаниях своих под видом равнодушия и даже легкой насмешливости те мои стремления к добру, которые составляли смысл моей жизни. И я достигал этого: меня хвалили».
г) «Ты, Господи, судишь меня, ибо «ни один человек не знает, что есть в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем». Есть, однако, в человеке нечто, чего не знает сам дух человеческий, живущий в человеке, ты же Господи, создавший его, знаешь все, что в нем. И хотя я ничтожен пере лицом Твоим и считаю себя «прахом и пеплом», но я знаю о Тебе нечто, что о себе не знаю. Мы видим, конечно, «сейчас в зеркале нечто загадочное», не «лицом к лицу», и поэтому, пока и странствую вдали от Тебя, я ближе себе, чем к Тебе, но, однако, я знаю, что над Тобой нельзя совершать насилие, а каким искушениям я смогу противостоять, и каким нет этого я не знаю. Есть только надежда, что «Ты верен» и потому не допустишь «быть искушаемым сверх сил»; «дабы могли мы выдержать». Ты, искушая, в то же время указываешь выход из искушения. Итак, я исповедуюсь и в том, что я о себе знаю; исповедуюсь и в том, чего о себе не знаю, ибо то, что я о себе знаю, знаю, озаренный Твоим светом, а то, чего о себе не знаю, и не буду знать до тех пор, пока «потемки мои» не станут «как полдень» перец лицом Твоим».
д) «Оглянись на печальные периоды твоей жизни и воспроизведи снова перед твоими духовными очами сцены огорчения, многие часы одинокой скорби. Что видишь ты? Простые картины, которые равнодушно стоят перед тобой. То мучение, которое оживляло их, ты не можешь воскресить вместе с ними. Картины стоят теперь перед тобой, бездушные и равнодушные. Почему? Потому что все это простая скорлупа без ядра, все это существует только в представлении, потому что видимое и представляемое простая оболочка, которая приобретает значение только от того, что в ней заключается, - от воли и ее движений. Мир представления со всеми его сценами, печальны ми и радостными, не реальное, а только зеркало реального. Реальное это воля, твоя воля: после всей печали и радости, через которые она прошла, она все еще налицо в реальности. Те сцены печали и радости стоят перед нами как простые, мертвые, равнодушные картины, потому что они и раньше, да и вообще, не были ничем иным.
Короче можно сказать так:
Что отличает пустую картину прошлого от настоящей действительности?
В области одного представления ничто; ибо в качестве представления одно так же совершенно, как другое.
А отличает их то, что в последней заключается, кроме всего, еще и сильное или слабое движение воли; оно вложено в нее действием, завернуто в нее и дает ей таким путем реальность, наподобие того, как зернышко соли придает безвкусной воде известный вкус».
5.3 Определившись со спецификой философских жанров, изложите своё мнение о философии в любой жанровой форме, обозначив ее.
5.4. Из предложенных ниже цитат, выберите одну и напишите сочинение в жанре философского эссе:
«Случай – основа Вселенной» (А. Энштейн)
«Ученый – не тот, кто много читает, а тот, кто читает с пользой» (Аристипп Киренейский)
«Не лучше было бы людям, если бы исполнилось все, чего они желают» (Гераклит)
«Врач – философ; ведь нет большой разницы между мудростью и медициной» (Гиппократ)
«Богат тот, кто беден в желании» (Демокрит)
«Хорошее начало – половина дела» (Платон)
«У солнца есть один недостаток – оно не может видеть самого себя» (Сократ)
«Человеческий род жаден до всяких россказней» (Тит Лукреций Кар)
«Вера вопрошает, разум обнаруживает» (Августин)
«Страх смерти хуже, чем сама смерть» (Дж. Бруно)
«Не всегда хорошо то, что красиво» (Л.да Винчи)
«Чудеса там, где в них верят, и чем больше верят, тем чаще они случаются» (Д. Дидро)
«Гений – вечен, все остальное востребовано смертью» (Г. Спенсер)
5.5. Составьте кроссворд из 15 понятий, имея ключевое слово «автобиография», тема которого бы соответствовала жанровому своеобразию философского дискурса. Вопросы кроссворда должны быть построены на основе знаний философской терминологии (персоналии, типы жанров, направления, название произведений, написанных в том или ином философском жанре).
Тема 6 ИСТОРИЧЕСКИЕ ТИПЫ ФИЛОСОФСТВОВАНИЯ
6.1 Познакомьтесь со статьей «О философии континентальной и аналитической и об интеллектуальной многоукладности философии» в журнале «Вопросы философии», 2002, №11 и ответьте на вопросы:
а) Что такое «интеллектуальная многоукладность философии»?
б) В чем проявляется плюрализм философских учений и систем, кто из философов признавал плюрализм?
в) Приведите примеры монистических, дуалистических и плюралистических учений в истории философии.
6.2 Прочитайте статью В.Ф. Овчинникова «О понятии исторического типа философии» в журнале «Вопросы философии», 1996, № 10 и ответьте на следующие вопросы:
а) Какие критерии предложены в качестве основания выделения исторического типа философии?
б) Приведите примеры исторических типов философии.
в) Дайте собственное определение историческому типу философии.
6.3 Какой из двух подходов к интерпретации истории философии: онтологический (К. Маркс: «История философии есть движение и развитие знания») или личностный (В.С. Соловьев: «История философии есть царство индивидуальностей, неповторяющихся обособленных единиц…»), на Ваш взгляд является наиболее приемлемым. Для аргументированного ответа воспользуйтесь хрестоматией «Мир философии», ч.1, с. 141 – 150, 166 – 176.
6.4 В предложенной таблице «Философия как духовный опыт» вам даны два значения понимания философии как духовного опыта: в узком смысле наблюдение и эксперимент и в широком смысле – единство мнений и знаний.
Вопросы:
а) Поясните, что означают термины: наблюдение, эксперимент, умение, знание в философском контексте?
б) Что такое духовный опыт? Для ответа на этот вопрос необходимо знать этимологию слова «опыт», в чем поможет нижний раздел таблицы.
в) Обратитесь к трактовкам опыта, что предложены в таблице. Проанализируйте каждое мнение, учитывая особенности знания философских направлений, к которым принадлежат данные философы.
Философия как духовный опыт
Трактовка опыта
6.5 «Кто утверждает, что мир есть великая машина, движущаяся без помощи часовщика, тот вводит в мир, материализм и фатализм и изгоняет из него провидение и волю всемогущего… Кто предполагает, что королевство может хорошо идти без надзора короля, того можно подозревать, что он считает короля совершенно лишним; следовательно, кто утверждает, что бог не беспрестанно управляет миром, тот стремится к безбожию» (С.Кларк. Цит. по П.С. Кудрявцеву. История физики. М., 1956. Т.1. С. 277).
Дайте оценку этого взгляда и проанализируйте его гносеологические корни.
6.6 Взгляды какого философского направления представлены в этом отрывке?
«Физическое означает… не особый вид действительности, но особый вид обозначения действительности… Физика есть система точных понятий, которые наше познание придает всей действительности» (М.Шлик. Цит. по В.Н. Сагатовский, Ф.А. Селиванов. Сборник упражнений…. С. 23).
6.7 Прочитайте и ответьте на вопросы:
У К.Лассвица есть фантастический рассказ, в котором изобретатель, открыв способ безболезненного уменьшения человека в пространстве и во времени, переносится на поверхность мыльного пузыря, только что выдутого его сыном. Оказалось, что там были разумные обитатели, которые горячо спорили о происхождении своей "планеты" и при этом разделились на две партии. Одни утверждали, что мир состоит из жира и щёлочи и существует извечно. Другие полагали, что мир выдут устами исполина, имя коего Рудипуди.
Вопросы:
а) Можно ли считать, что первые были материалистами, а вторые идеалистами?
б) Можно ли считать идеалистическим предположение, что жизнь на какой – либо планете возникла в результате эксперимента, поставленного разумным существом из космоса?
6.8 Отражением какого взгляда на диалектику является содержание комедии Эпихарма?
Одна из комедий Эпихарма содержит пародию на диалектику Гераклита, на его учение о том, что все изменяется. Должник отказывается вернуть долг заимодавцу, аргументируя тем, что они были уже не те люди, что прежде. Заимодавец колотит его, а затем, привлеченный побитым должником к суду, разъясняет судье, что жалобщик и побитый не одно и то же лицо. (И.М. Тронский. Античная литература, М., 1987, с. 166).
6.9 Дайте философскую оценку рассуждениям Эпикура: «Вселенная всегда была таковой, какова она теперь, и всегда будет такой, потому что нет ничего, что могло бы войти в неё и произвести изменения»
6.10 В содержании каждого из нижеприведенных отрывков целенаправленно допущены ошибки (не менее 10). Ваша задача - выписать найденные ошибки и по исправленному тексту определить имя того философа, о ком идет речь.
а) Его философию называют вершиной философской мысли Ренессанса, отмечая, что она появилась вопреки процессу секуляризации общества. Из современников наибольшее влияние на него оказали астрономические открытия Коперника, учения материалиста Фомы Аквинского и скульптора Данте Алигьери. Его учениками были известный своими прекрасными апориями Франческо Петрарка и математик Лоренцо Валла. В своем известном произведении «Декамерон» он развивает учение о бытии, называемое пантеизмом, всюду встречавшее поддержку сограждан и священников. Его пантеизм прокладывал путь к материалистическому пониманию природы, которую он называл «богом в вещах». Жаль только, что никто не приходит поклониться праху его, развеянному дымом по февральскому небу Парижа.
б) Я ученик материалиста Платона и его критик, ибо он утверждал, что мир идей первичен и самостоятелен. Я дал иное, чем Платон, определение сущности и создал первую в истории систему логики диалектику, главную задачу которой видел в поиске смысла жизни. Формальная логика, созданная мной, стала центром ведической литературы.
Я считал человека существом общественным и боролся за справедливость против рабства. Я пытался вступать в беседы с людьми на улицах и площадях, так как не стремился писать ученые труды.
Лучшими, среди моих учеников стали философ Александр, сын Филиппа из Македонии; эпикуреец Диоген; идеалист Демокрит. Мое имя должно остаться в веках.
в) Я был учеником, а потом и критиком тех, кто стал первыми среди философов, получать гонорары за обучение.
Мое главное и любимое изречение было написано на стене Дельфийского храма: "Человек мера всех вещей».
Я не был знаком с Платоном, но полагал, как и он, что весь мир состоит из атомов, что в одну и ту же реку нельзя войти дважды, что счастье человека следует понимать как удовольствие.
Я написал много трудов: "Теогония", «Государство», поэму "О природе вещей", сформулировал десяток другой апорий.
Я спорил со всеми с материалистом Платоном, дуалистом Фалесом, диалектиком Зеноном. Но, увы, не был понят ни ими, ни согражданами. Что ж, человек есть всего лишь, общественное животное, хотя и наделенное разумом. Я выпил чашу своей жизни, как и цикуту, до дна, прыгнув в вулкан Этна.
г) Он не стремился разработать философию как некую универсальную систему, но проявил особый интерес к материалистической диалектике. Его идеи были изложены в работах «Феноменология сознания», «Искусство логики», «Наука права», и оказали большое влияние на формирование мировоззрения И. Канта, К. Маркса и Ф. Энгельса. Особый интерес у современников вызывали представления данного философа о законах развития, понимаемого как процесс анализа, катализа и синтеза.
Эти представления позволяли не только объяснить мир, но и изменять его. Скромность была таким же украшением его личности, как и буйные черные кудри, обрамлявшие лицо мыслителя.
д) В отличие от И. Лакатоса, обосновывающего идею верификации научного знания и К. Поппера, занятого изучением конкурирующих научно-исследовательских программ, он, как истинный представитель XIX века, сосредоточился на проблемах истории науки. Его гносеологическая концепция отчетливо выражена в работе 1962 года «Структура социальных революций», где он выступает единомышленником сторонников критического рационализма.
Благодаря этой работе понятие «научное сообщество» вошло в обиход всех областей науки, а сама она стала мыслиться не как развитие системы идей, а как результат деятельности научного сообщества. Аналогами этого понятия могли быть «научная школа», «класс», «страт».
Признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают модель постановки проблем и их решения научному сообществу он назвал сначала «дисциплинарной матрицей», а потом «парадигмой». Выдвинув тезис о «соизмеримости парадигм», он утверждал преемственность в истории развития науки, рассматривая ее как смену периодов нормального развития науки периодами научных революций.
е) В молодости он интересовался греческой философией и его докторская диссертация была посвящена Платону и Аристотелю. Существенное влияние на его взгляды оказали идеалистическая диалектика Фейербаха и антропологический материализм Гегеля. Но настоящим единомышленником его стал Фердинанд Энгельс и его работа «Капитал». Вместе с Энгельсом они создали не только десятки трудов, но и «Союз коммунистов», для которого в 1848 году написали «Коммунистический гимн».
Из многообразия философских проблем они предпочли проблемы социальной философии. Они не позволили истории «стоять на ногах», поставив ее «на голову» во имя революционного преобразования действительности. Анализ труда и капитала, способа производства материальных благ, базиса и надстройки стали основой идеалистического понимания истории, а основным понятием теории капиталистического общества стало понятие семьи и наследственности.
Многие мыслители стали последователями его социально-философских идей, но в России они были восприняты весьма критически и практически забыты к концу 20-х годов XX века.
ж) Его имя совпадает с именем другого не менее известного английского соотечественника и философа. Еще в молодости он проявил интерес к филологии, музыке и философии. Он почитал творчество Шопенгауэра за его оптимизм и обожал оперетты Вагнера.
В одной из своих работ «Так сказал Христос» философ выразил свое глубочайшее почтение к христианству.
Особый интерес у читателей многих поколений вызывает его учение о суперчеловеке, переучете ценностей и воле к власти. Однако его не интересовали проблемы морали, добра и зла. Все попытки сравнить его талант с Достоевским беспочвенны. Он прошел свой жизненный путь также легко, как и умер.
6.11 Разгадайте кроссворд:
ВОПРОСЫ
По горизонтали:
2.Важность, роль предмета, явления, действия в человеческой деятельности.
5.Наиболее общее понятие для обозначения положительной ценности.
7.(От лат. - действие) - ограниченный временем, имеющий качественную определенность и направляемый чувством отдельный процесс в потоке переживания.
8. Русский ученый-энциклопедист и мыслитель XVIII в., в философских взглядах тяготел к механистическому материализму и деизму.
13.Древнегреческий философ (469-399 до н.э.), сказавший: "Я знаю, что ничего не знаю".
14. То, что логически необходимо вытекает из чего-то другого (своего основания).
17.Русский философ и эстет XIX в. В своих философских трудах рассматривал процесс познания с точки зрения его стадийности, т. е. перехода от гипотезы через понятие к идее.
19.Американский историк и философ XX в., разработавший понятие "парадигма".
21. По Хайдеггеру, действующая в человеке настроенность (настроение), на которую он сам не может оказывать воздействия, но которая определяет в данный момент все его чувства, мысли и желания.
23. Предельно общие, фундаментальные понятия, отражающие наиболее существенные, закономерные связи и отношения реальной действительности и познания.
26.Продукт общественной материальной и духовной деятельности людей.
27.Процесс или действие, имеющее своим результатом целостность объединение, соединение, восстановление единства.
29.Первоначально, напр. у Гераклита, так назывался всякий человек, занимавшийся исследованием. Позднее под этим словом стал пониматься мыслитель, стремящийся к окончательной, всеобъемлющей ясности и истинности.
30.То, от чего зависит нечто другое (обусловленное), что делает возможным наличие вещи, состояния, процесса в отличие от причины и от основания.
34. Чувственно воспринимаемый предмет, событие или действие, выступающее как представитель другого объекта, свойства и несущий определенную информацию.
35. Швейцарский философ, занимавшийся исследованиями трудов Платона, систематизацией всей послеплатоновской философии.
36. Чувственно-эмпирическое отражение внешнего мира, в результате взаимодействия субъекта с внешним миром и как результат такого взаимодействия.
40.Имя Декарта, французского ученого, философа XVII в.
41.Еврейский религиозный философ (1878-1965).
42.Традиционное действие, которое сопровождает важные моменты жизни человека и удовлетворяет его религиозные потребности.
44.Средневековая философия (один из периодов).
45.Немецкий философ XVIII в., присоединившись к Миллю, Канту и Людвигу Фейербаху, защищал естественный монизм, связанный с позитивистски-гуманитарной религией разума.
46.Необходимое, существенное, неотъемлемое свойство объекта.
47.Немецкий представитель философии права; последователь Канта.
По вертикали:
1.Система знаков, служащая средством человеческого общения, мышления, передачи социального опыта, культурных норм и традиций, реализации преемственности поколений.
3. Особый род существующего, высшая ступень живых организмов на Земле, творец культуры и исторического развития.
4. Английский философ XVII в., представитель эмпиризма.
5.В религии абсолютное и вечное существо, первопричина всего сущего.
6. Понятие идеализма, обозначающее духовное первоначало всего сущего.
9.Свод, который, как кажется, обволакивает землю и днем является голубым, а ночью темным; в религиозной вере ни с чем не сравнимое, прекрасное обиталище Бога.
10.Субъективная форма отражения материального мира.
11. Немецкий палеонтолог и натурфилософ XIX в. в противоположность идеям Дарвина утверждал, что собствен человек является той целью, к которой приходит образование видов.
12. Немецкий философ-экзистенциалист XX в., утверждавший, что истина философии - это сам процесс философствования.
15. Отступление от правил и взглядов, принятых болышшством за неоспоримые истины.
16. Широко распространенное в древнегреческой философии течение, основанное Зеноном из Китона.
18. Вдохновение, в религиозном смысле сверхъестественное сношение Бога с людьми, когда он вдыхает в них свой дух.
20. Последователь Фрейда, швейцарский психоаналитик 1875-1961), который ввел термин "коллективное бессознательное".
22. Немецкий философ XX в. Хайдеггер, исследуя проблемы понимания, употребил словосочетание герменевтический ..., перед которым находится любой исследователь текста.
23. Противоположность хаосу упорядоченность, организованность, согласованность.
24. Вид дуализма (в Персии), по которому принцип зла признается более могущественным, чем принцип добра.
25. Совокупность всех наследственных факторов организма.
28. Сфера человеческой деятельности, направленная на добывание и осмысление знания.
31. Понятие, обозначающее вещи или предметы, а с XVIII в. то, что противостоит субъекту в познавательной и практической деятельности.
32. Школа в древнекитайской философии, защищавшая идею суверенного права, приспособленного к обстоятельствам, и с позиций абстрактного неэтического формализма вступила в полемику с конфуцианством.
33. Византийский философ, самый значительный систематизатор византийской философии, который в период господства философии аристотелизма высоко оценил Платона и тем самым подготовил почву для платонизма.
37. Видный теологсхоласт и философ XI в., утверждавший "верь, чтобы понимать". В споре об универсалиях выступал на стороне реалистов, учил, что в общих понятиях дается сущность вещей.
38. Французский философ XVII в., основоположник современной западной философии.
39. Древнеиндийская система материализма, объясняющая мир взаимодействием четырех элементов: земли, воды, огня и воздуха; благодаря смещению этих элементов возникает также и духовное.
41. Немецкий врач, философ. Его книга "Сила и материя" сделала его одним из наиболее известных представителей материализма того времени.
43. Французский философ XIX в., главный представитель позитивизма.
Тема 7 ФИЛОСОФИЯ КАК ОБРАЗ ЖИЗНИ
7.1 Раскройте понятия: «образ жизни», «тип философа», «трагический тип философа», «философия как образ жизни», «философы как люди, задающие масштаб», «философия как жизненный разум», «философская вера». Основываясь на персоналистическом подходе к вопросу об образе жизни философа, приведите примеры из биографии известных вам философов.
7.2 Изучив структуру личности философа, представленную в одноименной таблице, обоснуйте, влияние на личность философа его духовного, психологического, биологического, социального начал? Как философ выражает свое время, а порой и опережает его? В чем проявляется гениальность и талантливость философа? Используйте примеры из истории философии, где особенно ярко, на ваш взгляд, у отдельных философских персоналий просматриваются эти черты? Обратитесь в процессе работы к биографиям гениальных философов.
Структура личности философа
Выражать свое время Опережать свое время
Гениальность
Талантливость
Особенность
Стремление к совершенству
Интеллектуальное разитие в детстве опережает эмоциональное
Общее Особое Единичное
Характеризует свою эпоху Характеризует определенную Характеризует
социальную общность собственную ин-
дивидуальность
7.3 Для анализа даны три таблицы, раскрывающие основные типы философов: «Сократовский тип», «Ницшеанский тип» и «Крочеанский тип». Все три типа отличаются друг от друга, но есть то, что объединяет их – это философия как любимое дело.
Выявите и опишите различия этих типов.
Сократовский тип философа
М
О
Е
Е
Крочеанский тип философа
Ницшеанский тип философа
7.4 Философию часто сравнивают с поэзией. Как и у поэтов, у философов есть свои музы, любовь к которым способствовала раскрытию их гения, величия и таланта. В таблице «Музы философов» приведены имена женщин, сыгравших огромную роль в жизни великих философов.
Вопросы:
а) Кем были эти женщины? Проявите заинтересованность в поиске материала из истории философии, дополните таблицу.
б) Продолжите таблицу, включив в неё имена других Муз.
Музы философов
7.5 Согласно мнению великого грека Платона, философы – это люди особой породы, которые в силу своих интеллектуальных способностей выше других людей. В иерархии Платона они находятся на самой высшей социальной ступени. Как утверждает Платон, философ может родиться только в семье философа, но история доказывает обратное. Это видно из содержания таблицы «Социальное происхождение известных философов».
Вопросы:
а) На чем основывался Платон, создавая свою иерархию?
б) Чем отличаются приведенные в таблице три социальных уровня – высшей класс, средний и низший от марксистско-ленинского понимания класса как большой группы людей, отличающейся местом в системе общественного производства, отношением собственности на средство производство, распределением и потреблением общественного богатства.
в) Могут ли в социальном делении на классы участвовать следующее признаки: доход, образование, власть, престиж?
г) Существует ли подобное деление на классы в современном мире и, в частности, в Российском обществе?
Социальное происхождение известных философов
|
Высший класс |
Цицерон – сын римского всадника |
|
Фома Аквинский – сын графа |
|
|
Ф.Бэкон – сын министра |
|
|
Ф.Ларошфуко – сын герцога |
|
|
Средний класс |
Аристотель – сын придворного лекаря |
|
М. Монтень – сын купца |
|
|
Дж. Локк – сын адвоката |
|
|
Д. Юм – сын адвоката |
|
|
Т. Гоббс – сын священника |
|
|
Б. Спиноза – сын купца |
|
|
Ф. Вольтер – сын нотариуса |
|
|
А. Шопенгауэр – сын купца |
|
|
К. Маркс – сын адвоката |
|
|
А. Швейцер – сын священника |
|
|
Низший класс |
Сократ – сын каменотеса |
|
Я. Беме – сын крестьянина |
|
|
П. Гассенди – сын крестьянина |
|
|
Д. Дидро - сын ремесленника |
|
|
И. Г. Фихте – сын ремесленника |
|
|
И. Кант – сын ремесленника |
|
Признаки класса |
|
|
Доход |
Марксисты: Место в системе общественного производства Отношения к средствам производства Участие в распределении общественных богатств |
|
Образование |
|
|
Власть |
|
|
Престиж |
7.6 Чем взгляд профессионального философа на свою деятельность и образ жизни отличается от обыденных представлений?
7.7 Прочитайте статью М.Мамардашвили «Личность и философия» («Историко-философское введение. Советский и постсоветский период. Новокузнецк, 2000). Тезисно изложите позицию автора о философском образе жизни.
7.8 Приведите 10 афоризмов, характеризующих образ жизни философов.
7.9 Общеизвестны исторические факты о том, что Сократ отравился по приговору суда, Д. Бруно сожжен на костре…
Размышляя о трагичном положении философии Н.А. Бердяев говорил: «Поистине трагично положение философа. Его почти никто не любит. На протяжении всей истории культуры обнаруживается вражда к философии, притом с самых разнообразных сторон. Философия есть самая незащищенная сторона культуры. Постоянно подвергается сомнению самая возможность философии, и каждый философ принужден начинать свое дело с защиты философии и оправдания ее возможности и плодотворности».
Дайте комментарий позиции Бердяева относительно трагизма философии.
7.10 Опираясь на материал статьи К. Дымского «Апо-логики», выявите критерии «умного», «дурака» и «сумасшедшего». Прокомментируйте шутливое высказывание Н.В. Гоголя, что «философ на Руси всегда дурак».
Странно все-таки устроен человек никакой тебе внутривидовой солидарности. Трогательно обожает братьев и сестер своих меньших прирученных обезьян, птиц, рыб или даже львов и крокодилов, не говоря уже о ненаглядных кошках и собаках, но зачастую на дух не выносит иноверцев, иноземцев, гомосексуалистов, классовых врагов, венерических больных, а также тех, кого считает дураками. Неужто мирный, наивный, вовсе, может быть, не злобный дурак меньше достоин нашей ласки и теплоты, чем кошка, которая метит своего хозяина, считая его своей собственностью? И почему прикладываем к нему мы собственную мерку, как будто у нас есть диплом умника, а у него нет (обычный-то диплом у него, быть может, не хуже нашего: мало ли отличников мы, не секунды не колеблясь, единогласно отнесем к дуракам?).
Да и кто он таков, дурак-то? Не тот ли, кто просто чем-то отличается? Априори (т. е. ежу) понятно, что эталон умника это вполне определенный человек, т. е. я сам, нежно мной любимый и тщательно уважаемый. Тогда естественно, дурак всякий. Дурак, что своевременно не превратил рубли в зеленые баксы, позволив инфляции превратить себя в нищего. (Но, с другой стороны, сам дурак: жизнь свою положил на спасение даже не тела, а бог знает чего, к нему прилагаемого, а о душе, о душе не думал.)
Я начальник, ты дурак. (Но с другой стороны, у какого подчиненного начальник ходит в умниках?)
- Боже, какой он умный: так много читал, и все помнит! (Помилуйте, у него же ни одной своей мысли, да ведь и в прочитанном не понимает ничего обыкновенный начитанный дурак!)
Ну а не понял моей шутки это уж определенно дурак. (Но и здесь: ну и дурак, так поверхностен, только и знает, что зубоскалить!) У Толстого даже Шекспир ходил в дураках, но кое-кто из поклонников Шекспира возражает: разве умный человек писал бы для детей такие занудные рассказы?
А как же все-таки насчет «объективного» дурака? В книжке Ю.М. Лотмана «Культура и взрыв» (М., 1992) есть специальная главка «Дурак и сумасшедший». Так вот, там понятие дурака подымается (наконец-то) до уровня философской категории введением триады: «дурак умный сумасшедший» (чем хуже «общего особенного единичного»).
Тогда дураку, как и всякой порядочной философской категории, можно и должно иметь объективное содержание. Оно примерно таково: дурак - это тот, кто в любой (произвольной) ситуации действует так же, как в некоей заранее определенной. Запрограммирован - и ни в чем не сомневается. Одно слово: дурака крести, а он в воду хочет. Он, как известно, и после бани чешется. Фольклорный Иван-дурак на похоронах вежливо говорил: «Таскать вам - не перетаскать» это после того, как его научили высказывать такое пожелание мужикам, которые зерно домой носили.
Поведение дурака плохо предсказуемо именно потому, что слишком определенно! Он живет по заученному правилу, по однажды заданному плану, пусть даже индикативному, выполняет какую-то программу деятельности, но ранее фиксированный смысл этой программы не предполагается окружающими. Он может и лопатой по лбу ударить, желая комара прибить. При смене субстрата он непременно реализует ту же структуру деятельности с фиксированным прежде концептом. Потому-то против умного остережешься, а против глупого оплошаешь. А если задача вовсе не решается старым способом, умный будет искать новый путь, а дурак отступит. Как говорится, где умному печать, глупому замок.
Ну вот, отлегло. Теперь мы знаем своего дурака в лицо и можем созывать наших под знамена. На знаменах что-нибудь напишем - четкое и ясное, как лозунг. А лучше как формула. Почему бы, и в самом деле, не описать различив дураков и умных формулами? Существует же язык тернарного списания, предложенный А. И. Уёмовым («Системные исследования», М., 1984), пригодный для соотнесения неопределенного, определенного и произвольного.
Формулы так формулы. Тогда вот что получается. Дураку задано, что в некоторой ситуации а следует поступать определенным способом t (модель решения задачи), а он в произвольной ситуации А хочет получить тот же результат (абсолютизирует модель):
(a→t)→(A→t)
Эта формула теоремой не является по вине своего консеквента, т. е. второй части формулы «если то» (само «если» здесь обозначено стрелкой). Тем-то дурак и непредсказуем.
Мы можем сделать еще шаг и подумать о разновидностях глупости. Ведь что-то мы все-таки имеем в виду, когда хотим самоутвердиться за счет пренебрежения к ближнему и употребляем непочтительные предикаты типа «глупец», «дебил», «тупица», «идиот», «самодур», «болван» и т.п.
Но прежде мне надо выставить еще один тезис. Неглупый Кант и примкнувший к нему Маркс (чтобы дураков не дразнить, оставим последнего без эпитета) утверждали, что зрелость знания связана с использованием математики. Еще один разумник профессор бывшей Сорбонны Г. Башляр («Новый рационализм». М., 1987. С. 172-200) решил изобразить развитие понятий массы и энергии в гносеологический профиль. У него, опять-таки, получилось, что эти понятия развивались в направлении от наивно-реалистического представления вещи к описанию некоторой совокупности эмпирически выявленных свойств, признаваемых существенными, а затем зрелое понятие последовательно становится понятием об отношениях, об отношениях отношений и т. д.
Я готов сделать еще один шаг и предположить, что вообще все понятия, если они развиваются, эволюционируют именно в эту сторону, от непосредственно-образного понимания вещи (обычно в виде тела) к системе существенных признаков и затем к пониманию вещи как отношений. Тогда, вероятно, умнее будет тот, кто дальше на этом пути продвинулся, у кого понятия более развиты. Соответственно, для дурака наоборот: глупость тем больше, чем она ближе к возведению в принцип…
Если согласиться с исследователем данного предмета Ю. М. Лотманом, то сумасшедший диалектически противоположен дураку. Диалектика требует, чтобы противоположности «сходились». В данном случае сходимость можно усмотреть в непредсказуемости поведения обоих, в неадекватности реакций на произвольную ситуацию.
Однако дурак произвольность трактует чересчур детерминистически, склонен к точному предсказанию, может, например, назвать конкретную дату окончания строительства светлого будущего. Или хочет точно определить, когда у каждой … семьи будет отдельная квартира. У сумасшедшего же обратный ход мысли: если есть определенная модель решения, то все возможно и все дозволено. Произвол его вывода ничем не ограничен. Что хочу, то и ворочу. Парадоксы материальной импликации ему не парадоксы: если в одесском огороде бузина, то почему бы в Киеве не жить дядьке? Так что это не дураку, а именно сумасшедшему закон не писан. Когда крыша поехала, то предшествующий опыт теряет значение, а неопределенность становится произвольностью.
Ничто не мешает ранжировать сумасшедшего по той же линии, что и дурака…
И так далее. Собственно говоря, прежде чем сказать (или сделать) что-нибудь разумное, умник может испробовать в консеквен-те любые элементарные импликации (Уёмов А. И. Системный подход и общая теория систем, - М., 1978. С. 193). С терминологией, правда, напряженка. Социум гораздо больше интересуется дураками вон сколько изобретено синонимов «дураку». А много ли синонимов у «умного»? «Толковый», «разумный»... Что еще? «Рассудочный» это уже как бы полуумный. «Талантливый», «мудрец», и «гениальный» - это, наоборот, ненормально умный.
Поскольку, как давно уже заметил Б. Окуджава, «у нас в обиходе давно ярлыки - по фунту на грошик на медный», может быть стоит, за недостатком синонимов, умникам, соответственно этапам развития их понятий, присваивать звания скажем, «умный первой степени», «умный второй степени», «умный третьей степени»? Тогда те, кто освоил все три стадии и никакой из них не отдал решающего предпочтения, окажутся полными кавалерами всех трех степеней.
Но вернемся к гуманизму. Почему все же следует любить своих дураков? Я исключаю, конечно, злобных, которых требуется изолировать не за то, что они дураки, а за то, что злобны.
Известно, что на всякого мудреца довольно простоты. Это значит, что в когнитивном онтогенезе, прежде чем действовать …, каждый умник непременно проверит свои силы на дурацком поприще. Увидев первых лебедей, непременно испробует на вкус суждение «все лебеди белые». Без преждевременного обобщения вывод по неполной индукции невозможен. Предвидение типа «если раньше было так, то и дальше будет так же», т. е. по прямой линии или по монотонной экспоненте, вообще натурально, как естественен и сам дурак.
Дурак ближе к природе, у него с братьями нашими меньшими куда больше общего, чем у нормальных умников. Стало быть, дураки экологически более соответствуют матушке Гее. Экологически чистый дурак не это ли светлое будущее человечества? Не потому ли коммунистические утопии сплошь населены исполнительными дураками? И не потому ли дураки и юродивые так угодны богу? Два дурака тут же были изгнаны из Эдема, как только начали умничать.
Наконец, в когнитивном филогенезе каждый умник непременно проходит стадию дурака. Умник Н. Бор, говорят, как-то высказался в том роде, что никогда не следует выражаться яснее, чем думаешь. Но даже Бор должен был сначала пройти свою стадию соотношения определенностей. Если верить Ю. М. Лотману (С. 181), ребенок в своем генезисе сначала проходит этап определенных артиклей, когда все предметы ему как бы лично знакомы. И лишь затем, по мере общения с умниками, маленький дурачок осваивает неопределенный артикль (по Лотману обозначающий «предметы отвлеченного, общего мира») и способ заключения к неопределенности.
Но... детей-то, дорогие homo мы любим? Или нет? Любим ли мы эти цветы жизни? Так что же нам мешает относиться с нежностью к дураку - божьему одуванчику? Может быть, как раз он, дитя человеческое, а не пресловутый Sapiens и есть венец природы? Не пришла ли, наконец, пора на закате XX столетия сформулировать еще и одиннадцатую заповедь: «возлюби дурака, как самого себя»? Ведь, честно говоря, дурак - это и есть ты не только в твоем онто- и филогенезе, но и в какой-то своей существенной части.
Да и мы с тобою, чем сейчас здесь занимаемся, как не описанием неописуемой глупости, как ни определением неопределимого и ограничением неограниченного? Я ведь хотел получить правило там, где, может быть, идет игра без правил. Давно ведь сказано, что здоровье у человека одно, а болезней много. И сколько бы мы ни изощрялись в этом дурацком деле, одной формулы многообразному дураку будет маловато.
Так возлюбим же друг друга, братья! Проявим снисходительность и милосердие к тому, кто на нас не похож, потому что все-таки он нас чем-то напоминает, не правда ли? В конце концов, говоря о приоритете прав человека, никто ведь не говорит о приоритете прав человека разумного.
Дымский К. Апо–логики / К.Дымский // Человек. 1993, № 12, С. 170-174.
Учебное издание
Составители:
Готьятова Тамара Михайловна
Ковыршина Светлана Викторовна
Подгорных Лариса Борисовна
РАБОЧАЯ ТЕТРАДЬ ПО ФИЛОСОФИИ
Часть 1
Учебное пособие
Технический редактор Н.П. Лавренюк
Подписано в печать 08.09.09г. Формат 60х84 1/16
Печать офсетная Бумага писчая
Усл. печ. л. 9,36 Уч. - изд. л. 9,96 Тираж экз. Заказ №
654007, г. Новокузнецк, ул. Кирова, 42,
Типография СибГИУ
PAGE 52