Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ПОЛИТИЧЕСКУЮ КАРТУ: ГЕОПОЛИТИКА ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
Пол А. ГОБЛ
Заместитель директора по вещанию радиостанции "Свобода/Свободная Европа", член редколлегии журнала "Центральная Азия".
Вопреки ожиданию многих, география, а не культура, определяет сегодня судьбу Центральной Азии. Но впервые за всю предыдущую историю народы этого региона получают право на голос в определении того, на что же будет похожа карта этой части света. Их решения будут иметь важные значения не только для самого региона, но и для их соседей и всего мира в целом.
После развала Советского Союза в 1991 году, многие, как в самой Центральной Азии, так и за ее пределами, считали, что наиважнейшим фактором в определении будущего этих стран и народов станет Ислам. Отсюда, многие, особенно на Западе, делали предположение, что эти страны будут неизбежно тяготеть к Среднему Востоку и Южной Азии, и что развернется нешуточная борьба за влияние в Центральной Азии между "светским" исламом Турции и его более радикальным иранским вариантом.
Однако этой "новой великой партии" между Анкарой и Тегераном так и не суждено было сбыться. Несмотря на все преимущества Турции, определявшиеся языковой общностью, материальными ресурсами и секуляристской моделью, Анкара надежно выбыла из этого ожидавшегося состязания, поскольку не соприкасалась с Центральной Азией и не могла вести с ней двустороннюю торговлю иначе, как через территорию третьих стран. В то же время Иран сполна использовал преимущество собственного географического положения. И если бы не бедность иранского правительства, его изоляция со стороны западных государств, а также внутри исламский антагонизм между шиитами и суннитами, то Иран стал бы мостом, соединяющим Центральную Азию с Западом. Но даже если этой партии не суждено было сбыться, она, тем не менее, подчеркнула одну важную особенность: география имеет огромное значение для международных отношений - место, занимаемое страной в табели о рангах, во многом зависит от того места, где оно расположено, - но география не есть нечто, существующее исключительно вне умов тех людей, которые населяют то или иное пространство на карте. В общем, физическая география ужасно важна для отношений между государствами, и то, как государства видят ее, т.е. как они понимают свое политическое и культурное местоположение, может иметь такое же или даже большее значение.
После восстановления собственной независимости пяти центральноазиатским странам пришлось принимать решения в отношении трех различных:
- старой карты, объединявший их в Советский Союз и продолжающей привязывать их к России;
- карты своего родного региона, которая определяет и его границы, и линии внутренних взаимоотношений;
- наконец, новой и более обширной карты, которая определяет их отношения с остальными государствами и регионами.
Старую карту - в куски.
На протяжении большей части этого столетия пять стран Центральной Азии - Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан - оставались подчиненными Москве и в границах карты, начертанной Россией. С этой картой, в основном, согласились как сами центральноазиаты, так и все остальные. Однако в 1991 году эта карта была отправлена на свалку истории, что, в свою очередь, поставило огромные задачи перед центральноазиатскими странами, а также другими государствами.
Многие в Центральной Азии думали, что их политическая независимость предполагала свободу в выборе своей ориентации и своего места на карте мира. Одни искали вдохновения в исламских государствах, другие заглядывались на "маленьких драконов" Тихоокеанского края, третьи же, по-прежнему, ориентировались на светский Запад.
Но очень скоро центральноазиаты поняли, что перекройка карт сама по себе еще не означала изменения географии. С одной стороны, нельзя игнорировать русского присутствия (Россия была и остается наиболее влиятельной силой в регионе), частично - в силу инерции, но в основном это отражает сознательное решение российского правительства сохранить контроль над тем, что оно называет "ближним зарубежьем".
С другой же стороны, центральноазиатам пришлось столкнуться с фактом, наличие которого многие из них упорно отказываются признать: Центральная Азия является внутриконтинентальным регионом, окруженным со всех сторон странами, которые либо увязли в собственных проблемах, либо заинтересованы в усилении своего влияния на центральноазиатские государства. Поэтому центральноазиатам пришлось узнать о том, что, будучи потенциально невероятно богатыми, на деле их регион остается бедным, но не из-за качественных характеристик здешнего населения, как об этом думали некоторые, а из-за трудностей с экспортом их ресурсов, призванных обеспечить благополучие.
Этот географический факт, который, впрочем, центральноазиаты могут со временем изменить путем диверсификции производства и связей с другими государствами, заставил Центральную Азию уступить Москве больше, чем того хотело бы большинство людей как внутри, так и за пределами региона. Споры по поводу прокладки трубопроводов из Казахстана и Туркменистана на Запад лишь подчеркнули существование этой сложности, даже если и не все сделали из этого необходимые выводы.
Кроме того, как только центральноазиаты признают этот географический факт, это позволит им понять, почему некоторые сторонние державы поступают так, а не иначе, во всем, что касается соседей Центральной Азии. Российская политика в отношении Ирана, китайская политика в Синдзяне и американская политика в Пакистане происходят из особого интереса к Центральной Азии, интереса, который указывает, насколько важное место занимает регион в умопостроениях сторонних держав, даже если при этом он подчеркивает, насколько отдаленным от них остается регион на карте.
Карта региона для внутреннего пользования.
После достижения независимости, центральноазитским государствам пришлось также чертить новую карту для самих себя. Являются ли они пятью различными странами с минимумом общих интересов, или же они представляют собой один народ, который был жестоко разделен Сталиным и теперь должен воссоединиться? Имеют ли деления между ними естественную природу происхождения, или же они являются продуктом деятельности российского империализма в прошлом или даже настоящем? Одинаково важно выяснить также, каковы внешние границы того места, которое именуется "Центральной Азией".
Каждый центральноазиатский студент знает, что сегодняшние деления в Центральной Азии отражают навязанную региону европейскую модель идентификации и развития, т.е. модель, которая не способна уловить саму природу идентичности, существующей в этой части мира. Но говорить это - еще не значит говорить, что не существует каких-либо реальных спорных позиций между этими народами и этими государствами.
Некоторые из позиций, такие как границы Казахстана, были навязаны извне с целью не дать осуществиться центральноазиатскому объединению. Алматы не может действовать исключительно как центральноазиатская страна, ибо, в противном случае, она рискует утерять контроль за своим этническим русским севером; но если она останется в стороне от Центральной Азии, то центральноазиаты не объединятся, поскольку они совсем не горят желанием попасть под влияние Узбекистана.
Другие же, касающиеся борьбы за обладание водными ресурсами или берущие свое начало из истории исламизации и перехода на оседлый образ жизни, не имеют ничего общего с этими империалистическими планами разделения и властвования, а потому отражают реальные и серьезные разногласия между этими странами.
Таким образом, создание карты региона предполагает признание странами того, что есть общего у них, и того, что вызывает разногласия между ними, при этом подчеркивая общее там, где можно, и спорное - там где должно. Важное значение имеет также стремление всех заинтересованных сторон к признанию того факта, что эта карта намного проблематичнее, чем об этом думали внутри и за пределами региона.
Необходимо отметить в этой связи еще то, что, в основном, дискуссия об исламе и тюркском сообществе не столько касается ислама и тюркости самих по себе, сколько являет собой попытку нащупать лексическую оболочку обсуждения этой новой карты с целью определить, кто чему принадлежит и на чем строить сотрудничество. Все это может измениться, если репрессивные правительства региона, при поддержке заинтересованных в их стабильности сторонних держав, прекратят продолжать антизападные "фундаменталистические" настроения. Но говорить об этом либо еще рано, либо вовсе не придется, учитывая лучшее понимание карты и того, каким образом воспроизводится "фундаментализм".
Но, по общему признанию, эти внутренние центральноазиатские сложности бледнеют на фоне проблемы определения границ Центральной Азии по внешней линии этой новой региональной карты. В советские времена регион всегда назывался "Средняя Азия и Казахстан", что отражало огромную разницу между первым и вторым. После крушения советской власти появились желающие включить в эту рубрику Афганистан, Северный Иран, Азербайджан, Синдзян и часть Сибири.
Подобные изменения в умозрительных картах далеко не тривиальны. Если кто-то думает, что Центральная Азия такая-то, то проведение определенной политики становится неизбежным. И эта политика становится невозможной, если кто-то воспринимает Центральную Азию иначе. Более того, если центральноазиаты будут трактовать границы своего региона в более широком плане, то тогда их отношения с внешним миром также претерпят изменения. Ясно, что Пекин не захочет видеть Синдзян (Восточный Туркестан) в составе Центральной Азии. Да и азербайджанцы встанут на дыбы при одном только предположении, что они также являются частью этого региона.
В поисках места на карте мира
Поскольку большинство людей воспринимают Центральную Азию в качестве придатка - то ли советского, то ли мусульманского мира, то мало кто предполагал, что у нее неизбежно появятся и другие связи. Некоторые из них определяются экономикой. Учитывая, что Центральная Азия богата трудовыми ресурсами, но бедна капитальными, эти страны неизбежно должны были связаться с государствами Тихоокеанского побережья, которые богаты капиталами, но стеснены по части рабочих рук.
Другие связи определяются политикой. В то время как одни заинтересованы в сдерживании, другие, наоборот, - в расширении ее влияния. Наконец, третий блок связей определяется культурой, когда одни желают полного приобщения Центральной Азии к мусульманскому и даже арабскому миру, в то время как другим было бы лучше, чтобы этого не случилось.
Благодаря существованию этих многочисленных и конкурирующих интересов, жители Центральной Азии имеют как никогда благоприятный шанс определиться с самими собой и со своей картой.
Они в состоянии уравновесить разновекторность этих сил и тем самым добиться многого, но при условии признания ими того факта, что они давно вернулись на карту и что это их собственный выбор.