As he sank low in the water, a strange hollow  voice  sounded  within

him. There's no way around it. I am a seagull. I am limited by my nature.

If I were meant to learn so much about flying, I'd have charts for brains.

If I were meant to fly at speed, I'd have a falcon's short wings, and live

on mice instead  of  fish.  My father was right.  I  must  forget  this

foolishness. I must fly home to the Flock and be content as  I  am,  as  a

poor limited seagull.

    The voice faded, and Jonathan agreed. The  place  for  a  seagull  at night is on shore, and from this moment forth, he vowed,  he  would  be  a normal gull. It would make everyone happier.

  Он  начал  погружаться  в  воду  и  вдруг услышал незнакомый глухой

голос где-то в себе  самом: "У меня нет  выхода. Я чайка. Я  могу только

то, что могу. Родись  я, чтобы узнать так  много о полетах, у  меня была

бы не голова, а вычислительная машина. Родись я для скоростных  полетов,

у меня были бы короткие крылья, как  у сокола, и я питался бы мышами,  а

не рыбой.  Мой отец  прав. Я  должен забыть  об этом  безумии. Я  должен

вернуться домой,  к своей  Стае, и  довольствоваться тем,  что я  такой,

какой есть, - жалкая, слабая чайка."

  Голос умолк, и Джонатан смирился.  "Ночью - место чайки на  берегу,

и отныне, - решил он, - я не буду ничем отличаться от других. Так  будет

лучше для всех нас."

Перевод. Ю. Родман.

  Джонатан погрузился глубже в воду,  и вдруг где-то внутри его зазвучали

глухие раскаты странного голоса:

  "Ерунда все это.  Я -  чайка. Ограниченность - мой удел. Если бы моим предназначением была скорость и столь  глубокое постижение искусства полета, тело  мое от  рождения обладало бы соответствующими  особыми  свойствами,  и тогда ум естественным образом  работал бы в нужном направлении. Для скорости полета требуются короткие  крылья  сокола,  а их  у  меня нет.  И  питаюсь я холодной  рыбой, а не мышами. Прав  был  отец. Нужно  оставить всю эту чушь. Нужно вернуться домой - в Стаю - и быть довольным  тем, что я  есть. Ибо я - всего лишь жалкая чайка, возможности  мои  ограничены, и я должен  с этим смириться".

  Голос умолк. Джонатан был согласен. Ночью  место чайки - на берегу.  И он дал себе клятву,  что с этого самого мгновения он  становится  нормальной чайкой. Так будет лучше для всех.

Перевод А. Сидерски, из-во "София", Киев, 1994

  Он  сильнее погрузился  в воду, и  тут  в  его  голове  гулко  зазвучал

незнакомый  голос.  Другого выхода  нет.  Ну  что поделаешь? Я  -  чайка.  Я ограничен  тем,  что дала мне  природа. Если бы  мне суждено  было узнать  о полете  больше, чем другим, у меня  в голове был бы компьютер.  Если  бы мне суждено было летать быстрее, у меня были бы короткие крылья, как у сокола, и я бы ел  мышей,  а не рыбу. Мой отец был  прав. Я должен выбросить из головы

все эти глупости. Я должен лететь  в стаю и смириться с собой таким, какой я есть - бедной ограниченной чайкой.

  Голос затих,  и Джонатан согласился с ним. Ночью чайке место на берегу,

и он  поклялся, что с этого момента он будет  обычной  чайкой. От этого всем

будет лучше.

Перевод Михаила Шишкина, 1989